Кукловод. Капер Константин Георгиевич Калбазов
        Кукловод #4Новый фантастический боевик
        Приключения Кукловода продолжаются!
        Сергей Шейранов, наш современник, обладающий умением подселять свое сознание в мозг других людей, по-прежнему участвует в суперпопулярном реалити-шоу, зрители которого могут наблюдать за кровавыми битвами прошлого глазами их непосредственных участников. На этот раз Кукловод подселился в пирата семнадцатого века. В те далекие времена на островах Карибского моря не было богатых туристов, а золото и драгоценности большинству их обитателей только снились. Никакой романтики, никаких белых парусов и благородных капитанов - только всепоглощающая алчность, дешевое пойло и готовность в любой момент до смерти замучить человека за пару серебряных монет…
        Константин Калбазов
        Кукловод. Капер
        

* * *
        Глава 1
        Барбадос
        Мерное, умиротворяющее покачивание, легкий плеск воды о борт корабля. Вернее, о скулы его носа. Потому что он сейчас лежит на нижней палубе в кокпите. Самое поганое, неудобное и сырое место по определению должно было достаться именно им. Впрочем, если бы не они, то здесь непременно расположилась бы команда купца. Но тот уже слишком давно занимается особым видом приработка, а потому команде повезло, и они расположились подальше от носа.
        Правда, преимущества команды выглядят как-то уж очень сомнительно. Живой груз «Лотоса» источает столь неприятные и крепкие ароматы, что они проникают даже сквозь на совесть проконопаченную переборку. А ведь в самом начале путешествия все было намного хуже. Из отсека с «живым товаром» шибало таким смрадом, что казалось, его можно ощутить физически.
        Однако Патрику удалось убедить капитана время от времени производить помывку «пассажиров» и их обиталища. Добиться доступа к корабельной аптечке и помочь страдающим от болезней. Убедить своих товарищей по несчастью хоть как-то сохранить человеческий облик. Конечно, максимум, что они могли, это регулярная приборка отсека, ставшего их временным пристанищем. И какой бы это ни было малостью, результат все же был налицо. За время океанского перехода не умер ни один из пленников.
        Их было ровно пятьдесят человек. Все ирландцы, приговоренные к десяти годам каторжных работ на плантациях в Вест-Индии. На тех самых плантациях, где белые рабы выдерживают едва ли пять лет. Отчего рабы? А кто они еще? Каторжане? Рабы и есть. И обращаются с ними соответственно. Хозяин может делать со своей собственностью все, что ему заблагорассудится.
        Шейранов никогда не задумывался над проблемами рабства, считая, что это был удел чернокожих. Нет, он, конечно же, читал «Одиссею капитана Блада». А кто не читал? Но ведь там говорилось о том, что в рабство продали осужденных бунтовщиков, приговоренных к смертной казни. Вот только оказывается, что Рафаэль Сабатини слегка лукавил, если не сказать больше. Впрочем, чему тут удивляться, не мог же англичанин написать о том, что его родина повинна в самом настоящем геноциде. Причем джентльмены проделывали это не только с туземцами в колониях, но и со своими давними подданными и соседями.
        Впрочем, Ирландия для англичан всегда была всего лишь колонией. А потому и к жителям этого острова отношение было ничуть не лучше, чем к африканским дикарям. Ирландцев хватали прямо на улицах, вытаскивали из собственных постелей и выносили им суровые приговоры по самым что ни на есть надуманным обвинениям. Согласно большинству из них, осужденные отправлялись в колонии, где ощущалась постоянная потребность в рабочей силе. Помимо приговоренных по несправедливым обвинениям, чуть не половина поставляемых на рынки Вест-Индии ирландцев - просто похищенные и увезенные в безвестность.
        Кстати, соотношение рабов в английской Вест-Индии пока еще не в пользу чернокожих. Торговля «черным деревом» только-только набирает обороты. Основная масса рабов - это именно ирландцы. Есть, конечно, и англичане, и шотландцы. Но это именно приговоренные за совершенные преступления. Такого разгула беззакония, как в Ирландии, нет нигде. С людьми вообще не считаются. Сначала в дальнее заокеанское путешествие отправляются мужчины, а вслед за ними и их обездоленные жены с детьми. Причем встретиться им не суждено. Разве только по воле случая.
        Нет, Сергей Федорович вовсе не считал, что чернокожие более достойны рабства, нежели ирландцы. Это явление вообще вызывало у него острое желание умертвить рабовладельца каким-нибудь изощренным способом. Но не меньшую злость в нем пробуждало и лицемерие общества.
        Подумать только, сердобольных европейцев возмущает кровавый русский царь Иван Грозный, за время своего царствования он умудрился казнить более пяти тысяч подданных. А вот о том, что за какие-то десять лет с 1641 по 1652 год население Ирландии стараниями англичан сократилось с полутора миллионов до шестисот тысяч, никто вспоминать не любит. Причем если свыше пятисот тысяч были убиты или казнены, то более трехсот тысяч продали в рабство, где они умирали медленно и мучительно…
        « - Привет. Наконец-то ты вернулся», - окончательно проснувшись, мысленно произнес Патрик.
        « - Успел соскучиться?» - с ухмылкой, которая ощущалась даже в беззвучном диалоге, поинтересовался Шейранов.
        « - На сегодняшний день ты единственный светлый луч в моем беспросветном будущем. Вот только редко меня посещаешь. Дедушка».
        « - Не беда. Главное - не киснуть. Жизнь продолжается. И еще. Я с тобой побуду некоторое время, если ты не против. Что-то мне подсказывает, что тебе может понадобиться моя помощь».
        « - Против ли я! Господи, да ты даже не представляешь, как я рад, что ты появился».
        « - Вот и замечательно. Я, конечно, дух бесплотный, но у твоего тела есть кое-какие потребности. Так что пошли».
        Поднявшись на ноги и гремя цепями, Патрик прошел к отхожей лохани. Н-да. Воняет, конечно, не так, как прежде, но о том, что тут творилось месяц назад, вспоминать не хотелось и вовсе. Он оказался далеко не единственным, кого призвала сюда естественная потребность. Утро как-никак, и после пробуждения народ потянулся оправляться. О том, чтобы выйти наружу, нечего и мечтать. Если и выпустят, то только двоих, которые будут выносить вот эту зловонную лохань.
        Свежий воздух к невольникам поступал только через зарешеченный люк. Господи, хорошо хоть нет шторма и вообще волны. Иначе люк закрыли бы, и тогда, несмотря на понизившуюся снаружи температуру, здесь воцарился бы самый настоящий ад. Мало того что воздух очень скоро становится спертым, так еще и многих из обитателей этого узилища начинает мучить морская болезнь. Да и лохань с нечистотами не выносят, потому что в штормовую погоду возиться с невольниками никто не станет.
        - Мартин, в сторону, - положив руку на плечо крепышу лет сорока, произнес высокий широкоплечий гигант с длинными волосами, забранными в хвост. - Патрик, проходи.
        Угу. Отношение к доктору среди невольников особое. К медикам вообще во все времена относились с почтением, но в данном конкретном случае это было более чем заслуженно. К примеру, вот этот здоровяк, который внушал уважение, даже несмотря на явно болезненный вид, был обязан Патрику жизнью. Взять Кевина оказалось не таким уж простым делом, хотя его и напоили перед тем, как похитить. Вот и попортили ему шкуру.
        А здесь рана начала гноиться, и если бы не своевременное вмешательство доктора, все закончилось бы плачевно.
        - Спасибо, Кевин. Но я лучше обожду, не то наш дорогой Мартин напрудит себе в штаны. Вон как прыгает, того и гляди проломит палубу.
        - Благодарю вас.
        Мартин не стал ждать второго приглашения и поспешил угнездиться на краю лохани. Н-да. Все же плохо, что основа корабельного рациона бобы. Пусть прелые и весьма неаппетитные, да еще и приготовленные, как для свиней, они все одно оставались бобами. И действие на человеческий организм оказывали соответствующее. Патрик-то уже попривык, да и вообще грязи и миазмов в европейских городах было предостаточно. А вот Шейранову пришлось перебороть себя, мысленно повторяя одну и ту же фразу: «Осталось немного, совсем немного».
        Оправившись, Патрик отошел в сторону и, привычно заняв дальний от лохани угол, приступил к своим ежедневным обязанностям, которые сам же на себя и возложил. Едва доктор устроился поудобнее, как народ потянулся к нему, в уже давно устоявшейся очередности. Патрик и не думал расслабляться или давать послабления кому-то из невольников. В конце концов, стоит прозевать одного заразного, и в таких условиях можно будет ставить крест даже на себе любимом.
        Не в пример начала плавания, осмотр проходил намного быстрее. Тогда на телах невольников было предостаточно гнойников и нарывов от пыточных инструментов, кнутов и кандалов. У некоторых, как, например, у Кевина, это были столь же запущенные ранения. Хватало и тех, кто мучился дизентерией. Однако, к чести доктора, за два месяца, потребовавшихся на переход, ему удалось справиться со всеми напастями. Так что теперь в его задачу входило только не допустить какую-нибудь заразу.
        Хотя… По большому счету, теперь это не имело значения. Их цель уже была в пределах видимости. К вечеру корабль бросит якорь в тихой гавани Барбадоса, и их долгий переход наконец завершится. Однако Шейранов предпочел заняться делом. Это отвлекает от общей гнетущей обстановки, к которой он, слава богу, не успел привыкнуть. А то ведь так и свихнуться можно.
        После медосмотра последовал завтрак. Все те же ненавистные бобы, с неистребимым привкусом плесени и гнили, пресная лепешка и кружка воды. Как при подобной кормежке удавалось обходиться без дизентерии, решительно непонятно, но факт остается фактом. Команда и сама удивляется, капитан - тоже.
        Впрочем, на судне был человек, который точно знал, в чем тут причина. Нет, не Патрик. Шейранов. Все это дело рук начальника службы безопасности съемочной группы и его людей. Усыпить команду, благо в этом деле они поднаторели. Добавить в емкости с питьевой водой кое-какие медицинские препараты. Они же помогли Шейранову в лечении невольников. И результат налицо.
        Покончив с завтраком, Патрик сел в углу, опершись о стену, и смежил веки. Разговаривать с товарищами по несчастью желания особого не было. И вообще, не мешало бы привести мысли в порядок. В конце концов, очень скоро ситуация изменится, и возможно, самым кардинальным образом…
        Это началось несколько лет назад. Шейранов тогда был преуспевающим хирургом на Ставрополье и по совместительству занимал должность заместителя главного врача ессентукской городской больницы. Именно тогда-то на него и вышел весьма странный продюсер, снимавший реалити-шоу. Весьма странное реалити-шоу. Хотя бы потому, что оно и впрямь было реальным.
        Оказывается, параллельные миры - это вовсе не выдумка, а самая что ни на есть реальность. Каждый слой отстоит от стоящих рядом ровно на год. Исторические процессы и личности в них зачастую идентичны, хотя и имеются отличия в частностях. До начала двадцатого века таких отличий, за редким исключением, не так много. То есть частности могут расходиться, но в общем и целом исторические события повторяются из слоя в слой.
        Среди людей состоятельных были распространены развлекательные туры в параллельные миры. В основном это любители экстремальной охоты на давно вымерших животных. Хотя хватало и любителей старины. Разумеется, все эти путешествия были строго регламентированы и проходили под строжайшим контролем.
        Словом, дорогое удовольствие, которое могут себе позволить очень и очень немногие. Но ведь желание попасть в прошлое и посмотреть, как там все было, присутствует почти у всех. И тогда Перегудов, тот самый продюсер, пришел к выводу, что если большинство людей не может оплатить путешествие в параллельный мир, то нужно сделать так, чтобы этот мир пришел к ним.
        Он решил снять реалити-шоу, для чего использовал все новейшие разработки ученых. Все просто. Выбирается главный герой, после чего ему и всему его окружению вживляются имплантаты, снимающие видео - и аудиоинформацию. Используются камеры от миниатюрных до замаскированных под животных или птиц. И снимается сама жизнь.
        Успех у шоу был просто колоссальным. Тут же нашлись подражатели. И дабы остаться недосягаемым, Перегудову приходилось постоянно двигаться вперед, все время оставляя позади наступающих на пятки последователей. Причем с каждым разом делать это было все сложнее и сложнее. Ему нужен был рывок. И это было бы возможно в случае, если бы главный герой, вокруг которого и закручивается все шоу, придерживался определенного сюжета.
        Использовать для этого актера? Но кто согласится на подобную роль? Ведь там нет и не может быть дублеров. Там все по-настоящему: кровь, боль, грязь, предательство и благородство. Там очень даже натурально можно умереть. Это реалити-шоу, и в нем все реально, от начала и до конца. Это сама жизнь во всех ее проявлениях. А ведь кроме этого необходимо еще и органично вписаться в существующее общество, чтобы у зрителя не возникло чувство фальши.
        Неразрешимая задача? Вовсе нет. Если вспомнить об одном секретном проекте - «Кукловод». Наряду с открытием параллельных миров были выявлены и уникумы среди людей, которые при определенных условиях способны брать под контроль другую личность. Под полный контроль. И при этом в их распоряжении оказывались все знания, способности и навыки подопечного. И главное, при всем при этом кукловод оставался в безопасности, так как в случае гибели носителя его сознание переносилось обратно в свое тело.
        То есть кукловоду не нужно играть. Ему не приходится вживаться в то или иное общество, постигать те или иные тонкости. У него все это уже есть. Вернее, не у него, а у его подопечного. Кукловоду остается только следовать сюжетной линии.
        Вот этим самым кукловодом и оказался Шейранов. Перегудов совершил незаконное деяние, чтобы снять свое первое с ним совместное шоу. Затем ему удалось легализовать Шейранова, повернув дело таким образом, чтобы Сергей Федорович не представлял интереса для спецслужб и мог использовать свой дар, правда, с серьезными ограничениями.
        В возрасте пятидесяти шести лет Шейранов дебютировал в роли молодого офицера Кавказского отдельного корпуса и принял участие в Кавказской войне девятнадцатого столетия. И, чего греха таить, вошел во вкус. В следующий раз он участвовал в научном проекте, выступив в роли офицера русской армии времен Первой мировой войны. Очередное шоу снималось в слое, где разразилась Третья мировая. Человечество медленно, но неуклонно поднималось с колен. За время шоу Шейранову удалось сделать серьезный задел для возрождения родного города.
        И вот теперь - век семнадцатый, и он плывет на невольничьем корабле в заокеанские владения Англии, дабы пополнить ряды белых рабов на плантациях сахарного тростника. Смешно сказать, но Перегудов в этот раз решил разыграть сюжет, весьма похожий на «Одиссею капитана Блада». Этот роман был написан и в его слое и, как во многих слоях, имел колоссальный успех. Впрочем, чему удивляться, если люди везде одинаковы.
        Наличие сюжетной линии вовсе не было догмой. По сложившейся традиции первая скрипка тут принадлежала Шейранову. Он сам закладывал те или иные повороты сюжета, руководствуясь собственными взглядами. И пока шоу от этого только выигрывало.
        Правда, справедливости ради следует заметить, что снять именно это шоу было весьма проблематично. Дело в том, что неторопливый век, он и есть неторопливый. К примеру, нынешний переход через Атлантику занимает два месяца. А Шейранов, без ущерба для здоровья, мог находиться в искусственной коме максимум полгода. После такой нагрузки ему необходимо было длительное восстановление и реабилитационный период.
        Однако на помощь пришел прогресс. Новый имплантат, устанавливаемый носителю, и более продвинутое оборудование серьезно расширили горизонты. Их использование позволяло переносить разум кукловода в тело носителя без изъятия оного и доставки в лабораторию. Причем увеличилось и расстояние, на котором можно было осуществлять уверенный контроль и перенос сознания. Теперь оно составляло две тысячи километров.
        Для переноса сознания кукловода в подопечного требовалось только одно условие: тот должен был находиться в состоянии сна. Эвакуация могла производиться в любой момент. И если раньше подобные действия приводили к необратимому повреждению мозга носителя, то сейчас это было совершенно безопасно.
        Именно по этой причине Шейранов и не присутствовал в зловонном чреве корабля постоянно, а лишь непродолжительное время, когда в этом действительно возникала необходимость. Только для того, чтобы поддержать образ и своего подопечного, которого уже воспринимал как близкого человека.
        Была в характере Шейранова такая особенность. Он привязывался к своим подопечным. А подвергать риску тех, кто тебе близок, неправильно. Именно поэтому в прошлых двух шоу Перегудов подбирал на роль носителей откровенных негодяев, по маковку изгваздавшихся в крови. Людей, к которым у Шейранова не могло возникнуть симпатии по определению.
        Правда, в этот раз он не смог провернуть подобный номер. Уж больно подходящая личность, укладывающаяся в изначальный сюжет, как влитая. Патрик Кларк, бакалавр медицины, служил доктором в английском королевском военно-морском флоте. Ему довелось ходить на фрегате в течение нескольких лет, и два года из них он провел на Карибах.
        За время службы, борясь со скукой и будучи человеком любознательным, он изучил навигацию и кораблевождение. Причем настолько овладел этими науками, что мог выдержать экзамен на лейтенанта. Однако, по здравом рассуждении, он отказался от подобной чести. Ему хотелось только одного: заработать некую сумму и, выйдя в отставку, обзавестись собственным домом, семьей и практикой. И в этом плане плавание в заокеанские колонии было едва ли не лучшим из возможных путей.
        Так и оказалось. Патрик сумел заработать солидную сумму в пять тысяч фунтов, в основном благодаря удачному абордажу, в ходе которого он отличился, а также тому, что в этом бою капитан их фрегата получил серьезную рану. Многие полагали, что он не протянет и до утра. Вопреки подобному прогнозу, он и по сегодняшний день бороздит моря на своем красавце. Вернее, в настоящий момент фрегат находится в ремонте. Но это уже частности.
        Однако мирная жизнь у бакалавра медицины как-то не задалась. Вначале все было просто замечательно, и даже дело уже шло к свадьбе. Партия не сулила ему богатого приданого, но зато избранница обещала стать достойной спутницей жизни. А что касается денег, то в них у господина Кларка не было нужды. Во-первых, у него все еще оставалась некая сумма из прежних накоплений. А во?вторых, у не лишенного талантов медика очень быстро росла практика. Уже через полгода он зарабатывал больше, чем тратил.
        Вот только его планам на спокойную жизнь не суждено было осуществиться. Когда он появился в Уэксфорде, небольшом портовом городке на юге Ирландии, местный доктор встретил его довольно тепло. Ведь Патрик должен был в значительной мере разгрузить прежнего медика. К слову сказать, господин Картер являлся англичанином и рассчитывал на то, что ирландский доктор возьмет на себя заботу об этих Пэдди[1 - Пэдди - прозвище ирландцев.].
        Но тот оказался настолько хорош в своем деле, что постепенно начал перехватывать клиентуру господина Картера из числа англичан. В конце концов, когда человек болеет, ему все равно, кто его избавит от страданий, англичанин, ирландец или папуас. Вот только сам Кларк не ко времени позабыл, что является ирландцем. Одно дело, когда он служил на корабле и находился в окружении соратников, которые если и вспоминали о его ирландском происхождении, то исключительно в шутливой манере.
        Господин Картер шутить не собирался. Как, впрочем, и судья. Обвинение в пособничестве бунтовщикам, а в бунтах в Ирландии никогда не было недостатка, выглядело нелепо, явно притянуто за уши и откровенно шито белыми нитками. Однако разбирательство было недолгим, а приговор суровым. Ох, как же Патрик хотел вернуться обратно и спросить кое с кого должок!
        Перегудов вышел на него уже тогда, когда тот находился в тюрьме и ждал суда. Начальнику службы безопасности Зайцеву пришлось извернуться и провести целую спецоперацию. Но ребята справились, и носитель, то есть доктор Кларк, получил набор имплантатов и вскоре сумел встретиться со своим покойным дедом, явившимся к нему в трудный час.
        Зайцеву пришлось хорошенько поработать, собирая нужную информацию о главном герое шоу. Причем сделать это в самые кратчайшие сроки. Но он управился. И Шейранов, представая в роли деда Патрика, был уже во всеоружии. Что же касается его подопечного, то обмануть его оказалось нетрудно. А уж как он обрадовался тому обстоятельству, что теперь не одинок, и говорить нечего. Нет, поначалу, конечно же, испугался до колик. Но потом…
        - О чем задумался, дружище? - опустившись рядом с ним с неизменным звоном цепей, поинтересовался гигант Кевин.
        - Да так. Слышал, как Мартин говорил, что видел землю, когда они выносили нечистоты.
        - Вот в чем дело. Да об этом все судачат. Вон, шушукаются не переставая. Некоторые даже косятся на тебя. Ведь это конец пути. Уже завтра будет решаться наша судьба. И чем она обернется для нас, одному Богу известно.
        - Пока живешь, нужно надеяться, Кевин. Запомни это и передай остальным. В отличие от вас я точно знаю, что меня на Барбадосе ждет страшная участь. И тем не менее не падаю духом и надеюсь на лучшее.
        - Что так?
        - Я уже бывал на этом острове.
        - Ты рассказывал.
        - Угу. И в прошлое посещение меня хорошо запомнили. В особенности один англичанин, плантатор. Понимаешь, господам флотским офицерам не нравится, когда задевают их коллег, даже если этот коллега ирландец. Между мной и этим снобом имела место дуэль. Он просто вынужден был скрестить со мной шпагу.
        - И?
        - И я допустил оплошность. Моя рука оказалась недостаточно тверда, а он достаточно живуч.
        - Думаешь, он захочет заполучить тебя?
        - И заполучит. Разве только мне повезет и его не будет на торгах.
        - А если потом выкупит?
        - Я успел отметиться в Бриджтауне в качестве доктора. Поэтому не думаю, что меня захотят продать. Практикующий хороший доктор принесет более ощутимую пользу, чем раб на плантации. А я, смею заметить, хороший доктор.
        - Значит, у тебя все не так безнадежно, - хлопнув Патрика по плечу, заключил Кевин.
        - В теории - да. А на практике… Понимаешь, даже если эта свинья не купит меня, он всегда может меня просто прикончить. Мы ведь не имеем никаких прав. Ну разве только потом выплатит моему хозяину компенсацию за убитого раба. Но признаться, я бы предпочел больше этот вариант, чем стать его законной собственностью. Правда, я даже не представляю, насколько мне должно повезти, чтобы этот ублюдок не оказался на торгах. Плантации испытывают постоянную потребность в рабах, так что плантаторы не пропускают ни одного аукциона.
        Корабль вошел в гавань Барбадоса к вечеру этого дня. Устраивать аукцион было уже поздно. Однако капитан предпринял меры для того, чтобы известить плантаторов о предстоящих назавтра торгах. Конечно, сделал он это не сам, а лишь уплатил некоторую сумму распорядителю, который и должен был все организовать в лучшем виде.
        Корабли в Карлайлской бухте, на берегу которой раскинулся город вполне европейской постройки со звучным названием Бриджтаун, вовсе не были редкостью. Остров вел весьма активную торговлю как с другими колониями, так и с метрополией. Поэтому практически не случалось дня, чтобы сюда не прибывали суда. Причем нередко и по нескольку в день.
        Так что прибытие очередного корабля не было каким-нибудь особым событием. Разве только в сезон штормов, когда моряки предпочитают лишний раз не выходить в море. В это время торговля на острове велась не особо активно, и плантаторы не проявляли особого интереса к прибывающим судам. Если, конечно, не ожидали какой-то конкретный корабль. И потом, далеко не все плантации находились поблизости от моря и Карлайлской бухты, в частности. Хватало хозяйств и в глубине острова. Поэтому и существовала необходимость в оповещении.
        Утро для невольников, как всегда, началось с посещения отхожей лохани. Но на этом все привычное и закончилось. Кормить их никто не стал, разве только дали по кружке воды. После чего погнали на берег и вскоре доставили к деревянному помосту, на котором и проводились торги.
        Аукцион начался примерно через два часа пребывания невольников под палящими лучами тропического солнца. Впрочем, Патрик не особо обращал внимание на все сильнее наваливающуюся жару. В конце концов, ему к ней не привыкать. А вот вдохнуть полной грудью чистый воздух было откровенно приятно. Конечно, чистота воздуха была довольно относительная. Площадка аукциона находилась здесь же в порту, а потому в воздухе хватало самых разнообразных запахов, весьма далеких от благовоний. И все же это не шло ни в какое сравнение с миазмами трюма.
        Впрочем, просто наслаждаться солнцем и относительно чистым воздухом у него не получалось. Перед началом торгов их всех выстроили в две шеренги друг напротив друга, и перед ними прохаживались либо сами плантаторы, либо их старшие надсмотрщики. Они самым внимательным образом осматривали товар. Кто же станет торговаться за кота в мешке.
        Осматривали их, как скотину, иначе и не скажешь. Заглядывали в рот, проверяя состояние зубов. Ощупывали тело, пытаясь определить, насколько крепки или, наоборот, дряблы мышцы. Словом, именно как скотину, в поисках изъянов или отсутствия таковых.
        Патрик заметил давнего врага, как только тот появился у дальнего конца шеренги. Генри Джонсон предпочитал выбирать рабов лично, доверяя надсмотрщикам только доставку его новой собственности домой. Плантатор двигался не спеша, с некой ленцой и эдакой вальяжностью. Он мог себе это позволить, будучи владельцем одной из крупнейших плантаций острова. Впрочем, будь у него даже мелкое хозяйство, вряд ли это могло на что-то повлиять. Уж чем-чем, а отсутствием самолюбия этот тип тридцати пяти лет от роду не страдал.
        Джонсон прошел мимо худощавого мужчины среднего роста, лишь мельком скользнув по нему взглядом. Он просто не узнал в заросшем и чумазом рабе своего обидчика. Впрочем, мог ли он даже предположить, что тот окажется в подобном положении. Да, доктор, но, тем не менее, на корабле он приравнивался к офицерскому чину.
        Патрик уже перевел с облегчением дух, посчитав, что удача ему улыбнулась, когда плантатор, отошедший на несколько ярдов, вдруг замер. Вальяжность слетела с него в мгновение ока. Он медленно обернулся и приблизился к Патрику, внимательно всматриваясь в его лицо. Было явственно видно, что он не в силах поверить в происходящее.
        - Эй, ты! Да, ты. Ты из команды «Лотоса»?
        - Точно так, ваша милость, боцман с «Лотоса», - тут же отозвался дюжий молодец с повязанным на голове платком.
        - Скажи-ка, дружище, как имя этого раба? - с показным безразличием и явственно угадывающейся надеждой поинтересовался Джонсон.
        - Этого?
        - Именно.
        - Его зовут Патрик Кларк, ваша милость.
        - Ты даже не заглянешь в списки? - спросил Джонсон, с трудом скрывая ликование.
        - Мне это ни к чему. Благодаря стараниям этого осужденного нам удалось доставить сюда весь товар без потерь.
        - Даже так.
        - Истинно так, ваша милость.
        - Ладно.
        Плантатор отвернулся и пошел дальше, осматривая приглянувшихся ему рабов. Впрочем, прежде чем отвести свой взгляд от Патрика, господин Джонсон слегка подмигнул ему. Многообещающе так подмигнул. Патрик прекрасно знал, насколько жесток этот человек. Ведь именно его жестокость, вкупе с ненавистью к ирландцам, и стали причиной их поединка.
        - Господа, представляю вам этого гиганта. Обратите внимание на его крепкое тело. Даже после длительного и утомительного путешествия через океан он все еще могуч, как дуб.
        Распорядитель торгов заставил Кевина обернуться, показывая товар со всех сторон. В этом не было необходимости. Стоящие перед помостом уже успели не только его рассмотреть, но и ощупать своими руками. Если большинство проходило мимо Патрика, даже не глядя в его сторону, то Кевина, пожалуй, не пропустил ни один из покупателей.
        - Итак, господа, начальная цена за этот великолепный экземпляр всего лишь двадцать фунтов.
        - Двадцать фунтов, - тут же подтвердил ставку один из плантаторов.
        - Двадцать один фунт, - послышался голос другого.
        - Двадцать пять фунтов, - с ленцой произнес Джонсон.
        - Двадцать шесть, - вновь повысил ставку второй покупатель.
        Джонсон посмотрел на своего соперника, слегка вздернув бровь, выражая удивление тем обстоятельством, что кто-то собирается перебить его цену. Похоже, он находил это даже забавным. Поэтому начал понемногу набавлять: какое-никакое, а все же развлечение. С другой стороны, Кевин стоил подобной борьбы. Она закончилась на сорока фунтах, безоговорочной победой Джонсона.
        Вообще-то за такую цену можно было купить крепкого чернокожего раба, которых отличала куда большая выносливость в этом жарком климате. Но Кевин выглядел весьма внушительно. Рост под два метра, широкие плечи, сильные руки, большие кисти, походящие на небольшую лопатку. Будь он чернокожим, и сорок фунтов была бы только начальная ставка.
        Далее торги пошли своим чередом. В первую очередь на продажу выставляли людей более солидной комплекции. Но чем дальше, тем мельче становился «товар». Впрочем, если судить по выражению физиономии капитана, тот был явно доволен ходом торгов. Что и говорить, заботясь об их здоровье, Патрик поспособствовал тому, чтобы невольники выглядели не такими уж замухрышками. Поэтому капитан мог показать «товар», как говорится, лицом.
        - Итак, господа, представляю вашему вниманию следующий экземпляр. Не смотрите, что он тощ и не столь уж высок ростом. Уверяю вас, у него крепкие жилы и он весьма вынослив. Начальная ставка десять фунтов.
        - Девять фунтов, - выкрикнул какой-то шутник из числа покупателей, с нескрываемым весельем понижая ставку.
        Патрика едва не затрясло от охватившей его ярости. Нет, его бесило вовсе не то, что он оказался чуть не последним в ряду. И не предельно низкая цена, запрошенная за него. Не выходка скучающего плантатора. Его бесила сама ситуация. Его продавали в рабство, словно какую-то скотину! С грустью и сожалением Шейранов задвинул Кларка в глубину сознания, чтобы тот не учудил чего сгоряча. В конце концов, в настоящий момент он никак не мог повлиять на ситуацию. Разве только усугубить ее.
        - Господа, не следует подтрунивать над моряками, - вдруг подал голос господин Джонсон. - Только из уважения к вашему тяжкому труду, капитан. Десять фунтов.
        - Пятнадцать фунтов, - вдруг раздался задорный женский голос.
        Признаться, Патрик сильно удивился данному обстоятельству. Он, конечно, не мог видеть покупателей, так как находился позади помоста. Но он мог поручиться, что ни одна из женщин в торгах не участвовала. Разумеется, она могла явиться со своим старшим надсмотрщиком или управляющим, и скорее всего, именно так и было. Но для Патрика это не имело значения. Он сначала узнал голос, а потом увидел и его обладательницу. Никакой ошибки. Это была она. Не ОНА. Но все же. Все же.
        Прошлое его пребывание на острове было просто насыщено событиями. И как только он мог об этом позабыть! Вдову Джейн Атчесон на Барбадосе уважали, она принадлежала к числу крупнейших плантаторов острова. Хотя при этом островитяне не забывали перемывать ей косточки, называя веселой вдовой. Скорее всего это было связано с тем, что ни один из местных не мог похвастать тем, что побывал в ее спальне. Чего не скажешь о заезжих мужчинах.
        Все так, Джейн и Патрик были любовниками. Пусть связь их была и недолгой, зато весьма бурной. И эта женщина была единственной его надеждой. Нет, она не потеряла голову от любви к судовому хирургу, хотя он и был хорош собой. Патрик надеялся на другое чувство. Он прекрасно помнил, как Джейн оказалась в его объятиях… Хм. Впрочем, скорее уж наоборот. Он оказался в ее объятиях. Да. Так будет куда точнее. Произошло это после той памятной дуэли. И причина таилась в яростном соперничестве между господином Джонсоном и госпожой Атчесон. И коль скоро она начала торговаться…
        - О-о. Миссис Джейн. Мое почтение, - с напускной учтивостью поздоровался Джонсон.
        - Мистер Генри, - кокетливо стрельнув глазками, мило улыбнулась вдова.
        - Я вижу, вам приглянулся этот раб.
        - Вы ведь уступите даме, не так ли, мистер Генри?
        - Сожалею, миссис Джейн. Если бы вы назвали цену первой, то я несомненно уступил бы вам пальму первенства.
        Народ заволновался, явно почувствовав грядущую потеху. Что делать, жизнь на острове достаточно скучна и однообразна. А Патрик невольно воспрянул духом. Настроение толпы говорило о том, что так просто это дело не закончится, а значит, у него появилась надежда.
        - Извините, но я уже сказал свое слово, и теперь от него не отступлюсь, - продолжал между тем господин Джонсон. - Однако правила приличия не позволяют мне быть неучтивым с дамой. И коль скоро я не могу уступить вам этого, то с радостью подарю любого другого. Шестнадцать фунтов. И покончим с этим.
        - Вы очень любезны, сударь. В таком случае не могли бы вы подарить мне вот этого? - Она капризно указала пальчиком на Патрика.
        - Миссис Джейн, я же сказал, вы можете выбрать любого другого.
        - Да, да, конечно. Простите, я как-то не сообразила. Двадцать фунтов, любезнейший.
        - Что это значит?
        - Вы пообещали мне любого из своих рабов. Однако упорно не желаете отдать мне этого.
        - Полноте. К чему вам этот мешок с костями? Двадцать пять фунтов.
        - Об-божаю погреметь костями. Пятьдесят фунтов.
        - Шестьдесят фунтов, - не сдавался Джонсон.
        - Вы ведь не отступитесь, да, мистер Генри?
        - Проверьте.
        - Как я вас понимаю. Ради честного словца, и так далее, и тому подобное. Сто пятьдесят фунтов.
        - Двести фунтов, - зло взглянув исподлобья на издевающуюся над ним женщину, бросил Джонсон.
        - Ах нет. Для меня это уж слишком. Он ваш. Я полагаю, что теперь вы мне не подарите своего раба?
        Все же отступилась. Впрочем, могло ли быть иначе? Своему давнему сопернику она уже насолила. Дальнейшая торговля была бессмысленна, и она это четко почувствовала. Джонсон уступил бы ей, а потом воспользовался бы каким-нибудь подходящим случаем и убил бы этого лекаря, выплатив ей убытки. Причем в этом случае была бы выплачена средняя цена, а не столь безбожно завышенная их взаимными амбициями. Конечно, это не то, что владеть своим обидчиком и выдавливать из него жизнь по капле. Но вполне приемлемо.
        - Сожалею, но вы упустили свой шанс, - пожав плечами, подтвердил ее опасения Джонсон.
        - Какая жалость! А то я присмотрела вот этого верзилу. Но нет, так нет, - явно потеряв интерес к происходящему и окинув Патрика лукавым взглядом, подытожила Джейн.
        «Н-да. Весело, нечего сказать. И какая его теперь ожидает участь?» Шейранов с тоской наблюдал за тем, как трясется от страха его носитель. Кларк в общем-то был не трусливого десятка. Но ситуация, когда он оказался в роли подневольного и бесправного раба, да еще и в полной власти жестокого врага, Сергея Федоровича откровенно пугала. О крутом нраве Джонсона на Барбадосе знали все, без исключения. А ведь среди плантаторов очень даже процветали весьма изощренные истязания. Ну, чисто святая инквизиция, которую так любят поносить англичане. Впрочем, и католическую церковь в целом - тоже.
        Может, стоит Перегудову наконец вмешаться? Шейранов пробубнил свои опасения так, чтобы не быть услышанным окружающими. Никакой реакции. Продюсер хранил молчание. А в том, что Антон находится в операторской, Шейранов не сомневался ни секунды. Как, впрочем, и в том, что группа быстрого реагирования где-то неподалеку.
        Ну не могли они его не страховать, ведь шоу только начинается. Было приложено немало сил для того, чтобы заполучить этого Патрика. И наконец, самое главное. Этот человек - не убийца, не кровожадный зверь, а нормальный в общем-то среднестатистический мужчина своего времени. Перегудов не мог не понимать, что если он вот так за здорово живешь спустит в унитаз Патрика, то реакция Шейранова будет однозначной. Он просто пошлет все, и Перегудова в том числе, к нехорошей маме.
        И все же продюсер хранил молчание. Сергей Федорович еще несколько раз вызывал операторскую, пока его и еще пару десятков рабов вели к усадьбе Джонсона, находившейся в шести милях к северо-западу от Бриджтауна. Их сопровождали трое надсмотрщиков, помимо плеток, вооруженных ружьями и пистолетами. Совсем не лишняя предосторожность с пока еще не прошедшими обработку рабами.
        Сам хозяин отправился вперед верхом. Его сопровождали два чернокожих раба с абордажными саблями на поясе. Здоровые лоси, коль скоро с легкостью держались слегка позади за скачущей рысью лошадью. Джонсон одарил напоследок Патрика таким ненавидящим и многообещающим взглядом, что у того похолодело в груди. Вот только поделать с этим он пока ничего не мог. Или не мог вообще?
        Дом Джонсона был выстроен в колониальном стиле, в два этажа, с крытой верандой и колоннами по фасаду. Выкрашен в белый цвет, с красной черепичной крышей. Вкупе с аккуратными аллеями, стрижеными вечнозелеными кустарниками и газонами, с изредка возвышающимися деревьями, среди которых преобладали пальмы, и вьюном, оплетавшим половину дома… Картинка. Здесь кто-то явно приложил старательную руку. Впрочем, стоит ли гадать? Все вопросы в отношении дома лежат на плечах хозяйки. И она прекрасно с этим справляется.
        Чуть в стороне от дома стоит сравнительно небольшой флигель, предназначенный для домашних рабов. С прислугой на Барбадосе как-то не очень. Вместо нее используют обученных рабов, которые держатся за свои места пуще, чем утопающий за соломинку. Никому не хочется оказаться на полевых работах.
        А вот поселок рабов располагался на довольно значительном удалении от господской усадьбы, за высоким частоколом. Слева от ворот расположены загоны для рабочей скотины, сараи для инвентаря и кузня. Справа тянутся два ряда плетенных из прутьев хижин рабов. Напротив - два довольно аккуратных домика. В том, что поменьше, обитает старший надсмотрщик, англичанин из каторжан. Во втором - простые надсмотрщики. Телохранители проживают на территории усадьбы.
        У ворот стоит вышка, на которой дежурит караульный. Кстати, чернокожий, так же как двое из троих, сопровождавших новичков. Негров тут вообще принято ставить на должности надсмотрщиков. Во-первых, они все без исключения воины. Во-вторых, ненавидят белых. Учитывая то, что основная масса рабов здесь ирландцы, смешанные с небольшим количеством осужденных англичан и шотландцев, ставить чернокожих рабов на должности надсмотрщиков не такая уж плохая идея. Тем более что сбежать они отсюда не могут. Остров же. Причем не такой уж большой. А так у надсмотрщиков вполне приличное положение.
        Как ни странно, по двору бегала ребятня. Десятка четыре разношерстной малышни, от четырех до семи лет. Большая часть из них была мулатами. Вот как тут все кучеряво! Патрику раньше не доводилось бывать в поселках рабов, хотя он и слышал, что рабовладельцы поощряют рождение детей, а многие так и вовсе приобщают к этому делу девочек, едва достигших половой зрелости. Причем в основном «женским материалом» служат ирландки.
        Джонсон встречал новичков в центре поселка, у вкопанного в землю столба. О его назначении нечего было и гадать. Он предназначался для экзекуций. Таковые имелись во всех рабских поселках. Также неизменным атрибутом любого поселка являлась пыточная. Но она располагалась в кузнице, поскольку у нее было совершенно иное предназначение. Здесь именно пытали, выбивая необходимые сведения. А то как же, бунты среди рабов дело нередкое, и нужно держать руку на пульсе.
        - Итак, ирландские свиньи, с этого момента вы моя собственность и дышите только потому, что вам это позволяю я. А я ценю три вещи: покорность, покорность и еще раз покорность. Работайте со всем прилежанием - и будете жить долго. Будете препираться, показывать норов, бездельничать - познакомитесь с моим гневом. Кто-то из вас может подумать, что коль скоро я заплатил за вас немалые деньги, а самый дешевый из вас обошелся мне в пятнадцать фунтов, то я стану относиться к вам бережно. И по-своему вы, конечно же, правы. Вы такая же моя собственность, как лошадь или бык, а хороший хозяин заботится о своем имуществе. Но, к величайшему сожалению, вы отличаетесь от бессловесных тварей, ибо обладаете разумом. Конечно, это утверждение спорное, но все же имеет право на существование. А посему хочу, чтобы вы сразу поняли: мне плевать на деньги, если я не получаю покорность. Возьмите его и подвесьте.
        Джонсон с ленцой указал на Кевина, обошедшегося ему дороже всех остальных рабов. Как понимал Патрик, он сам у мистера Генри был на особом счету. Цепи с них не снимали, разве только прямо на корабле сбили ножные кандалы. Перековывать же рабов прямо на пристани никому не хотелось. Поэтому, забирая раба, надсмотрщик отдавал взамен другие кандалы, специально принесенные для этой цели.
        Кевина подвели к столбу и, привязав веревку прямо к цепям, подтянули здоровяка на вытянутых руках так, что он едва касался земли кончиками пальцев. После этого старший надсмотрщик Джеймс распустил кольца довольно длинного кнута и вопросительно посмотрел на хозяина. Тот не спеша закурил трубку, после чего молча подал знак к началу экзекуции.
        Кнут со свистом полосовал воздух и хлестко ударял по живой плоти. Кевин был сильным мужчиной и стоически выдержал десять ударов, после чего мужество его покинуло. Он извивался, кричал и, трясясь всем телом, ожидал очередного удара, которые сыпались на него через неравные промежутки времени. Джеймс знал толк в подобных делах и мог довести человека до исступления. Если только тот не проваливался в спасительное забытье. Как Кевин после двадцатого удара.
        Не повезло бедолаге. Его тут же облили водой, сунули под нос что-то с резким запахом, окончательно привели в себя. Наказываемый должен был прочувствовать все прелести экзекуции от начала и до конца. И она продолжилась. Всего Кевину досталось пятьдесят ударов. При этом его еще дважды приводили в себя. Но и на этом его мучения не закончились, потому что несчастного оставили висеть на солнцепеке до вечера, как яркое напоминание всем, что их жизни отныне ничего не стоят.
        После окончания экзекуции всех погнали к кузнице, где с них сбили кандалы, а затем увели показывать места их обитания. Однако все это не касалось Патрика, с которого даже не подумали снимать цепи. Ничего удивительного, ведь его покупали вовсе не для того, чтобы выводить на полевые работы.
        Впрочем, и для урока остальным он также не годился. Он был личным трофеем хозяина, и тот не собирался ни с кем делиться удовольствием отмщения за дерзость этой ирландской свиньи. А еще ему не хотелось устраивать разбирательства при посторонних. Джонсон приказал подвесить Кларка в кузнице за кандалы на крюк так, чтобы он самую малость не доставал до земли, ибо это мучительнее всего. Затем мистер Генри велел чернокожим телохранителям и кузнецу, рабу-ирландцу, оставить их одних.
        - Признайся, ирландская свинья, ты ведь решил, что сам послужишь примером для остальных. Ну, чего же ты молчишь? Я ведь помню, насколько бойкий у тебя язык. Или ты все еще надеешься, что я тебя не узнал?
        - Глупо было бы на это надеяться после того, как ты с таким упорством торговался за право обладания моей шкурой.
        - Умница. Только говори мне «вы» и называй господином. А лучше хозяином.
        - Мне от этого будет легче?
        - Хм. Дай-ка я подумаю. - Джонсон изобразил глубокую задумчивость, а потом вдруг просиял, словно совершил некое долгожданное открытие: - Нет. Тебе от этого легче не будет.
        - Ну и какой тогда мне смысл лебезить перед тобой?
        - Ты прав. Никакого. Но это не имеет значения. Даю тебе слово, что уже через десять дней ты превратишься в покорную собачонку и будешь вилять хвостиком при виде своего хозяина, то есть меня. И поверь, то обстоятельство, что у тебя нет хвоста, тебе не поможет.
        - Верю, - изобразив пожатие плечами, просто ответил Патрик. - Сломать можно любого.
        - Во-от. Радует, что ты это понимаешь. Это просто замечательно. Из тебя получится отличная и преданная шавка.
        - Но есть исключения, - поспешил остудить довольного плантатора Патрик. - К примеру, я предпочту сдохнуть вместо того, чтобы превращаться в тряпку. Как тебе перспектива ломать труп, английская собака? Ну чего ты так на меня вылупился?
        Джонсон сначала дернулся в сторону висевшего на крюке невольника, но потом остановился и, окинув его спокойным взглядом, погрозил ему пальцем.
        - У тебя ничего не получится, грязный ирлашка. Ты не первый и не последний раб, которого я приведу к покорности. Десять дней. И сегодняшний не предусматривает никаких пыток. Ты будешь так висеть ровно два часа, после чего тебя снимут. Мы ведь не хотим, чтобы с твоими руками случилось что-то необратимое. Как видишь, я неплохо разбираюсь в анатомии. Хочешь, я поведаю тебе хотя бы часть того, что тебя ожидает.
        - Вижу, что тебя буквально распирает от подобного желания, а потому бессмысленно отказывать тебе в этом удовольствии.
        - Благодарю, ты очень любезен. Так вот, для начала тебя обольют патокой и привяжут к столбу. Ты не представляешь, до какого исступления могут довести насекомые своими мелкими лапками и хоботками. Это просто ужас какой-то. Взрослые и крепкие мужчины плачут, как дети. Кстати, слышишь? Это воет тот самый здоровяк. К нему в гости пожаловали местные мухи. Очень скоро они отложат на его шкуру мириады яиц…
        Джонсон продолжал живописать, вальяжно прохаживаясь по кузнице, перебирая кузнечные инструменты и попутно раскрывая возможность их двойного предназначения. Показывал и орудия, специально предназначенные только для пыток. Надо признать, рассказчиком он был хорошим, настолько живо у него получались все описания. А еще это говорило о несомненном опыте в данном вопросе.
        Впрочем, Патрик его почти не слушал. Вернее, не он, а Шейранов. Конечно, умом он понимал, что Перегудов его как-то вытащит, и если все еще ничего не предпринял, то ждет, не сможет ли он сам что-либо предпринять. Нет, продюсер не маньяк. Он человек, искренне и без остатка преданный своему делу. И это шоу - его детище, ради которого он готов на многое. Кстати, когда состоялось их знакомство, привлекая в свой проект кукловода, Антон рисковал пожизненным заключением.
        К черту Антона! Когда он вмешается, Патрик уже успеет пережить кое-какие неприятные моменты. А это крайне нежелательно. Конечно, Шейранов может отстраниться от боли и весело посвистывать, даже если его будут пытать раскаленным железом. Вот только при этом вся гамма страданий достанется Патрику, который не сможет повторить этот трюк. И потом, должен же дедушка позаботиться о своем отпрыске. Еще несколько минут - руки потеряют чувствительность и станут ни на что не годными.
        Дождавшись момента, когда Джонсон отвернулся, чтобы взять со стеллажа очередной инструмент, Патрик резко подтянулся на руках, буквально выбросив свое тело вверх. Потом толкнул вперед и вверх скованные руки. Цепь кандалов соскочила с крюка, и освободившийся пленник приземлился на земляной пол кузницы.
        Мгновение, и правая рука скользнула ко шву штанов, в котором уютно скрывалась спица из упругой стали. Пальцы ухватили стальную бусинку и за нее потянули спицу наружу. До плантатора всего лишь пара шагов. Чтобы нанести удар, достаточно сделать и один. Он уверенно выбросил руку с зажатой спицей вперед, метя в сердце. Патрик был хорошим фехтовальщиком, а Сергей Федорович отличным хирургом…
        Джонсон отчетливо услышал непонятные звуки и звон цепей. Как расслышал и приземление Патрика. Мысль о неправильности происходящего прострелила его сознание, и он резко обернулся к пленнику. Его подвело то, что, зная все о находящихся здесь орудиях пыток, сам он ими никогда не пользовался. Поэтому, увидев обретшего относительную свободу пленника, плантатор выронил один из пыточных крюков, вместо того чтобы использовать его в качестве оружия, и потянул из ножен шпагу.
        Поздно. Его сердце буквально взорвалось от резкой боли, а дыхание невольно зашлось. Стальное жало какое-то время еще поворочалось внутри, вызывая очередные спазмы боли, и, наконец, покинуло тело. Вот только боль так никуда и не делась. А еще не было никакой возможности вздохнуть. И кричать он также не мог. Снедаемый невыносимой болью, он с недоумением смотрел на своего врага, рука которого на этот раз была необычайно точной. Потом он завалился на бок со все так же широко раскрытыми глазами.
        Дело сделано. Патрик быстро отбросил спицу в дальний угол кузницы. Бог даст, потом разыщет. А сейчас возвращать ее на место нет времени, потому как дело это непростое и кропотливое. Подойдя к крюку, он встал к нему спиной и, подняв руки, подпрыгнул вверх и назад. Ч-черт, как больно! Ощущение такое, что ему едва не оторвало кисти рук. Взгляд на них. Так и есть, рассадил в кровь. Ну хотя бы вены целы, и то радует.
        Глава 2
        Раб
        - Нет. Нет! Отпусти! Скотина!
        В ответ на крик, граничащий с истерикой, раздался только издевательский хохот, поддержанный еще парой голосов.
        - Да не сопротивляйся ты, Лиз. Все одно эта обезьяна получит свое. А так ты их только подзадориваешь, - раздался усталый и равнодушный женский голос.
        Когда Патрик вышел из-за стены тростника, то увидел недвусмысленную картину. Один из негров-надсмотрщиков, задрав подол платья, пристроился сзади к рабыне-ирландке. Женщина была немолода, хотя вот так с ходу определить ее возраст было не так уж и просто. Изнурительный труд на плантации уже наложил на нее свой неизгладимый след. Вторая была явно молодой, с крепким загорелым телом, которому еще очень далеко до дряблости. И если вспомнить о лишениях, которым подвергаются рабы, можно было безошибочно определить, что появилась она на Барбадосе недавно.
        Именно ее возмущенный голос и слышал Патрик. А вызван он был недвусмысленным домогательством чернокожего надсмотрщика. Подобная практика поощрялась плантаторами, и надсмотрщики могли взять любую белую рабыню без отрыва, так сказать, от производства. Нередко во время работы женщин заставляли полностью обнажаться, чтобы лишний раз подчеркнуть их бесправное существование. Ну а тут уж какой кобель вытерпит.
        Правда, в случае с этой девушкой, скорее всего, причина заключалась в том, что она еще не успела наскучить или приесться. Двое надсмотрщиков смотрят именно на нее, не обращая внимания на ее товарку, покорно ожидающую, когда насильник закончит свое дело. Как, впрочем, и на других женщин, которых тут было около десятка.
        Хм. Пожалуй, тут дело еще и в том, что молодая сопротивляется. Так ведь куда веселее получается. И кстати, об этом же говорила более опытная старшая подруга по несчастью. Как, впрочем, на это же указывает и скученность надсмотрщиков на одном поле. Ведь здесь достаточно и одного, а их собралось четверо.
        - Эй ты, обезьяна! Отпусти ее! - не выдержав, резко потребовал Патрик.
        - Иди своей дорогой, доктор, - обернувшись к нему, отмахнулся самый здоровый из негров, который как раз и домогался девушки.
        Вообще-то, будь на месте Патрика какой другой раб, он пожалел бы о том, что открыл рот. Сразу, без вступительных аккордов. Однако к доктору отношение было особым. Во-первых, присутствовал суеверный страх. Вон, хозяин решил потешиться над новым рабом и тут же скончался от сердечного приступа. Во-вторых, стараниями доктора один из новых рабов, Кевин, встал на ноги с поразительной быстротой. Док помогал излечиться и другим захворавшим рабам. А ведь надсмотрщик тоже мог заболеть. Ну, и в?третьих, Патрик по статусу был если не выше их, то вровень со старшим надсмотрщиком.
        К примеру, сейчас Кларк возвращался из леса, где занимался сбором лекарственных трав. А еще в определенных пределах он имел право свободного перемещения по острову. Правда, он обязан был озвучивать свой маршрут старшему надсмотрщику или управляющему. Ну и иметь основания для того, чтобы покинуть пределы поселка рабов. Как, впрочем, и бумагу с соответствующим разрешением, иначе мог быть схваченным любым свободным жителем острова. А то и еще что-нибудь похуже.
        Кстати, помимо всего прочего, он жил в отдельной хижине, плетеные стены которой, в отличие от остальных, были обильно обмазаны саманом и выбелены как снаружи, так и изнутри. Почти настоящий дом. К тому же вместо циновок, сплетенных из тех же листьев сахарного тростника, у него имелась какая-никакая мебель. Грубо сколоченная кровать, стол, стул, на стенах несколько полок. Там же, в хижине, была оборудована скромная лаборатория, где он занимался изготовлением лекарств.
        И еще одна немаловажная деталь. Он выгодно отличался от остальных рабов своим гардеробом. Потому что имел не какое-то там хлопчатобумажное рванье, а самый настоящий костюм. Сильно заношенный, с множественными следами штопки, и все же это была настоящая одежда, чего не было даже у простых надсмотрщиков. Госпожа Джонсон посчитала, что доктор, одетый в рубище и оказывающий помощь практически от ее имени, не делает ей чести.
        Признаться, Патрик рассчитывал на то, что смерть мистера Джонсона не свяжут с ним. Но он даже не предполагал, насколько легко это ему сойдет с рук. Хозяйка не стала долго разбираться в сути проблемы. Коль скоро приглашенный из Бриджтауна доктор констатировал сердечный приступ, так тому и быть.
        Истязать же раба только за то, что тот некогда ранил ее мужа в честном поединке, а потом оказался рядом, когда с тем случилось несчастье, она и не думала. К тому же, учитывая среднюю цену белых рабов, которая составляла семнадцать фунтов, конкретно этот стоил их плантации почти двенадцати голов.
        Вообще-то Патрик был склонен полагать, что между миссис Анной Джонсон и ее супругом никогда не было любви. А учитывая его характер, скорее совсем даже наоборот. Иначе эту решительную женщину не остановила бы такая малость, как потеря кругленькой суммы.
        Будучи рачительной хозяйкой, она тут же взялась наводить на плантации собственные порядки. И доктора, коль скоро таковой оказался в ее распоряжении, она собиралась использовать наиболее выгодным образом. Причем это вовсе не работа на плантации, с чем справится любой дикарь.
        - Обезьяна, я тебе говорю, отпусти девушку! - настаивал на своем Патрик.
        Чернокожий, пристроившийся к ирландке, оттолкнул ее в сторону и посмотрел на здоровяка. Тот был лидером в этой четверке, и чернокожие ждали его реакции. Вот такая скотина человек. Даже оказавшись на самом дне, он обязательно продолжает искать возможность для превосходства над себе подобными. Пусть власть его недолговечна и он сам это прекрасно понимает. Это вовсе не причина для того, чтобы отказаться даже от ее эфемерного подобия.
        - Доктор, иди в поселок. Твое место там. Здесь командуешь не ты, - с ярко выраженным акцентом ответил здоровенный негр, продолжая удерживать девушку, вдруг замершую и смотревшую на Патрика с надеждой.
        Негр все еще хотел разойтись с Патриком краями, не обидев его и сохранив лицо как в глазах своих товарищей, так и других рабов. Нельзя отказать ему в уме. Опять же, он вроде бы не из простых воинов и у себя на родине был одним из вождей. Вот только для Патрика это ровным счетом ничего не значило. Он попросту закусил удила, да и Шейранов был полностью с ним солидарен. Правда, этих ребят четверо, ну да бог не выдаст, свинья не съест.
        - С чего ты взял, что можешь мне указывать, где мое место? - покачав головой, поинтересовался Патрик.
        - А почему ты указываешь мне? - резонно возразил здоровяк.
        - Потому что я так хочу, обезьяна.
        Негр отбросил девушку в сторону и двинулся на обидчика. Он, конечно, не хотел бы обострять отношения с доктором, но так уж случилось, что тот не оставил ему выбора. Впрочем, именно на это и рассчитывал Патрик. Надвигаясь на него, Абач, бог весть что означает это имя, подал знак своим товарищам не вмешиваться. Гордый.
        Бой без оружия явно не был коньком африканца. Поэтому, сделав пару шагов, он подобрал бамбуковую палку примерно с метр длиной. Плети им были запрещены, а вот бамбуковая палка вполне подходит и для того, чтобы подчеркнуть статус, и для того, чтобы перетянуть ею какого-нибудь незадачливого раба.
        А вот Патрик изначально рассчитывал только на себя. Нет, он, конечно, мог бы воспользоваться ножом, который ему выделили специально для сбора трав. Вот только это было чревато. Сейчас вообще лучше бы обойтись без членовредительства. Все же с хозяйским имуществом дело имеет. Поэтому вся его подготовка к схватке свелась к тому, что он уронил на землю свой мешок с травами.
        Вообще-то Шейранов сейчас клял себя последними словами за то, что пошел на поводу у Кларка и ввязался в это дело. Разумеется, пройти мимо такого безобразия он не мог. Но ведь можно было бы придумать что-нибудь поумнее. Всего-то пошевелить мозгами. Ведь он уже битый месяц думает над тем, как сбежать с этого острова, и ничего не приходит на ум. А теперь еще можно заполучить ограничение в свободе передвижения.
        Надо признать, выпад у Абача был поставлен хорошо. Плавное, грациозное, хищное и стремительное движение, в которое было вложено все мастерство чернокожего воина. Как видно, недооценивать Патрика он не собирался. Скорее всего, знал о том, что покойный хозяин уже получал взбучку от этого доктора.
        Вот только его старания не принесли надсмотрщику успеха. Патрик вовсе не терял времени даром. Во время своих походов в лес он был занят не только сбором лекарственных растений, но еще и тренировался. Шейранову нужно было срочно подстроить тело Кларка под себя. Ведь он оказался в нем без предварительной подготовки.
        Шагнув вперед и влево, Патрик резко сократил дистанцию, потом выставил вперед и под углом правую руку. Бамбуковая палка оказалась за его спиной. Рука Абача скользнула по внешней стороне правой руки Патрика, рассекая палкой пустое пространство. Доктор быстро подбил колено опорной ноги надсмотрщика и, когда она подломилась, резко перехватил его правую руку. Удерживая ее в замке своей левой рукой, правую он наложил на горло чернокожего и с силой сдавил гортань, вызывая его хрип.
        - Сделаете хотя бы шаг, и он умрет, - держа мертвой хваткой стоящего на коленях Абача, холодно произнес Патрик.
        При этом он был настолько убедителен, что дернувшиеся было собратья поверженного вожака тут же отпрянули назад. Убедившись, что в настоящий момент ему ничто не угрожает, Патрик настолько сильно сжал трахею, что чернокожий вдруг стал серым.
        - Еще раз позволишь себе так вести себя со мной, и я тебя убью. Ты мне веришь? Потряси головой, если веришь. Вот и молодец.
        - Что тут происходит?
        Вот уж кого он хотел видеть сейчас меньше всего, так это хозяйку. Но… Патрик отпустил надсмотрщика, тут же зашедшегося таким сильным кашлем, что казалось, он выплюнет легкие, и почтительно поклонился госпоже Джонсон. Хозяйка восседала на белой кобыле арабских кровей и строго взирала на провинившихся. Сопровождавший ее управляющий поспешил покинуть седло своей гнедой и вместе со старшим надсмотрщиком приблизился к Патрику. Впрочем, предпринимать они ничего не стали, ожидая решения госпожи.
        - Прошу прощения, ваша милость. Простое недоразумение между вашими рабами, без особых последствий, - попытался хоть как-то объяснить произошедшее Патрик.
        - И в чем же суть этого недоразумения?
        - Он запрещал нам иметь белых женщин, - тут же выпалил Айо, тот самый, которого Патрик застал при совокуплении.
        В ответ на эту реплику госпожа Джонсон подала знак старшему надсмотрщику по имени Джеймс, и тот перетянул плетью незадачливого раба, исторгнув из Айо короткий, но болезненный стон.
        - Будешь говорить, когда тебя спросят, - поигрывая плетью, произнес Джеймс.
        - Это правда? - тем не менее поинтересовалась у Патрика госпожа.
        - В некотором роде. К примеру, этому я не сказал ни слова, когда он… Ну…
        - Дальше, дальше, - совершенно спокойно подбодрила его миссис Анна, словно речь шла не о непристойности.
        - Словом, та женщина не протестовала, а потому меня это и не касается. А эта девушка была против домогательств надсмотрщика.
        - Ясно. Заруби себе на носу, Патрик, здесь вы все рабы. Абач - надсмотрщик, и он по статусу выше простых полевых рабочих, а потому имеет перед ними ряд привилегий. Одна из них заключается в том, что он может брать женщин, стоящих ниже его, не спрашивая их позволения, если это не вредит работе. Ты, кстати, тоже.
        - Но…
        - Никаких «но», - слегка взмахнув стеком, оборвала его хозяйка. - Если только это не идет в ущерб делу. Джеймс!
        - Я, ваша милость, - тут же отозвался старший надсмотрщик.
        - Патрику два удара за то, что влез в вопрос, не касающийся медицины. И три за то, что пытался заговорить без моего на то позволения.
        - Слушаюсь, ваша милость.
        Патрик подумал, что его поведут в поселок и привяжут к столбу. Но вместо этого Джеймс тут же приказал ему снять с себя камзол и рубашку, дабы не повредить хотя и старые, но все еще приличные вещи. Не имея выбора, Кларк подчинился и тут же получил свою порцию, удерживаемый за руки неграми-телохранителями.
        - Джеймс, кто из этих бездельников должен был присматривать за этим полем? - как только экзекуция была закончена, поинтересовалась госпожа Джонсон, указав на негров.
        - Айо, - указав на насильника, сообщил старший надсмотрщик.
        - Что тут делали остальные?
        - Если позволите, ваша милость, я сам объясню, чтобы вы не утруждались, выслушивая их лепет.
        - Говори, Джеймс.
        - Предполагаю, что эти свиньи собрались здесь из-за вон той рабыни, Лиз. Она новенькая, вот они и пошли на поводу своих низменных желаний. Скоты, ваша милость. Мерзкие скоты.
        - Ясно. За то, что оставили свое рабочее место, по три удара.
        - Будет исполнено, ваша милость. Ну, чего стоите? Рубахи долой. Держите их, - это уже рабам-телохранителям.
        Покончив с экзекуцией, госпожа Джонсон пообещала, что в следующий раз они так легко не отделаются. После чего отправилась дальше объезжать поля в сопровождении управляющего и старшего надсмотрщика. Ну и следующих по пятам двух дюжих негров-телохранителей.
        Чернокожие надсмотрщики, осознав, что были на волосок от того, чтобы лишиться высокого по здешним меркам положения, стремглав помчались на свои поля. Подумаешь, спина болит (Джеймс знал свое дело туго), но лучше уж немного потерпеть сейчас, чем потом целыми днями трудиться под палящими лучами солнца.
        В поселок Патрик вернулся, кривясь от боли. Ничего не поделаешь. Бросить мешок с лечебными травами он не мог, а собрал он солидно. Все же, что ни говори, его привилегированное положение обуславливается тем, насколько успешно он будет справляться со своими обязанностями. Впрочем… Спускать обиды было не в его правилах, и коль скоро он не может добраться до госпожи… Пока не может. То найдется, кому ответить за его мучения.
        Порою полезно получить плетью по горбу. Вроде и не по голове, но здорово подстегивает работу мозгов. Вот когда волей-неволей вспомнишь отца народов и главного куратора всех шарашек. Ну да, Берию…
        Наутро боль в спине только усилилась. И самое паршивое, что оказать самому себе помощь оказалось делом весьма проблематичным. Если бы у него был хотя бы осколок зеркала, то можно было бы как-нибудь приспособиться. А так…
        Однако помощь появилась в виде той самой рыжеволосой молодой рабыни по имени Лиз, из-за которой он, собственно, и был наказан. Она пришла в жилище Патрика на рассвете. Оказывается, старший надсмотрщик приказал ей помочь доктору. Правда, действовал он по распоряжению хозяйки. Какая трогательная забота о своей собственности!
        Между прочим, сарказм тут неуместен. После смерти мистера Генри положение рабов несколько улучшилось. Они, конечно, все так же оставались бесправными и вкалывали от рассвета до заката, подгоняемые палками надсмотрщиков. Но зато их стали куда лучше кормить. А еще предоставили медицинскую помощь в лице Патрика, что за последний месяц уже принесло результаты.
        Ну и, наконец, сам Патрик. Госпожа Джонсон не видела выгоды в том, чтобы он валялся в постели, трясясь от лихорадки. Уж очень дорого он обошелся ее покойному супругу. Впрочем, отдача была столь же очевидна. За прошедшее время, только начав свою врачебную деятельность, Патрик уже заработал своей госпоже три фунта. И заработок этот должен был расти.
        - Я хотела вас поблагодарить, доктор Кларк, за то, что вступились за меня, - потупив взор, пролепетала девушка.
        - Стоит ли благодарить, если это только отсрочка, а не избавление.
        - С тех пор как меня оторвали от семьи, никто не пытался за меня заступиться. И даже если теперь мне будет стократ хуже, я все одно буду поминать вас в молитвах.
        - Ну что же, надеюсь, мольбы такой миленькой девушки будут услышаны. Толика благословения Всевышнего никому не помешает.
        Патрик легонько ударил по кончику острого носика, устроившегося на веснушчатом личике, окаймленном шевелюрой огненно-рыжих волос. Маленькая, ладненькая, молодая, двадцать с небольшим, без повязанного на голову грязного платка она была очень миленькой. А веснушки ей очень даже шли. Ничего удивительного в том, что эти гориллы докучали ей.
        - Доктор Кларк, если вы замолвите словечко перед старшим надсмотрщиком, то я сегодня приду к вам, - густо покраснев и отведя взор, тихо произнесла Лиз.
        - Это еще зачем?
        - Я хотела бы отблагодарить вас.
        Хм. Отблагодарить или обезопаситься? Ведь если она станет его любовницей и он негласно заявит на нее свои права… Нет, она все так же будет работать в поле, но домогаться ее больше не посмеют. Статус Патрика стоит вровень со старшим надсмотрщиком. Конечно, это смахивает на вынужденную любовь, но ведь он может ее и не трогать.
        - Я подумаю над твоим предложением, Лиз.
        А что такого? Время у него есть. И, судя по недоумевающим взглядам надсмотрщиков, которые они бросали с утра пораньше, в этом не было никаких сомнений. А раз так, то и горячку пороть не стоит. Опять же, не хотелось примерять на себя роль Дон Кихота и стать причиной еще больших несчастий, которые могут свалиться на рабынь плантации.
        Обработав раны и отправив свою благодарную помощницу на работу в поле, Патрик и сам занялся делом. Сначала оседлал лошадь и до обеда отправился в город объезжать своих пациентов. А также навестить новых, сведения о которых оставили у здешнего управляющего. Вообще-то идиотизм. Если бы он собирался надолго задержаться в своем нынешнем качестве, то непременно убедил бы госпожу Джонсон устроить в Бриджтауне амбулаторию. Но это если бы собирался остаться…
        Затем Патрик решил наведаться в кузницу. Проклятье! Он точно помнит, что отбросил спицу в этот угол. Это уже третья его попытка, и все без толку. Конечно, хлама в кузнице хватает, но не сквозь землю же она провалилась! Ее мог найти кузнец, когда наводил здесь порядок. Вот только Патрик мог поручиться, что тут уже давно никто не прибирался. И вообще, за исключением аккуратно разложенных инструментов и готовой продукции, все остальное пребывает в таком беспорядке, что черт ногу сломит.
        - Что-то потеряли, доктор? - Кузнец Гобан, крепкий мужик невысокого роста, привалился к дверному косяку, с ленцой потирая руки тряпицей.
        - Нет. Просто мне понадобилось изготовить парочку инструментов. Зашел, а тебя нет. Вот и решил подыскать что-нибудь, на чем можно нарисовать то, что мне нужно.
        - Ясно. А я уж подумал, что вы ищете это. - Кузнец подошел к одной из полок, и в его руке появилась искомая спица со стальным шариком на конце. - Здесь, может, и пыльно, и кажется, что все разбросано в беспорядке. Но это мой беспорядок. И я точно знаю, где что лежит. Даже мало-мальская железяка. А вот эта спица - не моя.
        - Занятная вещица. Но я искал не ее.
        - Не сомневаюсь, доктор. Признаться, покойного хозяина тут никто не любил. Даже Джеймс, которого он поднял из грязи над всеми нами и сделал почти свободным. Мне он не нравился особенно, хотя я и ни разу не испытал на себе его гнев. Оно, конечно, ирландцу не за что любить англичанина. Но не только это тому причиной. У нас дома к огню отношение почтительное, а кузницу так и вовсе почти как храм почитают. От пращуров еще заведено. А он тут людей каленым железом пытал.
        - Не ты?
        - Спросите любого, доктор. Когда кузницу превращали в пыточную, я никогда не находился здесь. Разве только, подчиняясь приказу, разводил в горне огонь. Потом хозяин давал указания, а Джеймс со своими подручными надсмотрщиками управлялся с инструментами. Х-ха. Слышал, что вы вчера чуть не вырвали глотку Абачу, тот еще палач! - заговорил совершенно о другом кузнец. - Вам палец в рот не клади.
        - Тогда знаешь и о том, что мне пришлось применять свои способности для лечения собственной спины, - внимательно посмотрев на кузнеца, произнес Патрик.
        - Жутко неудобно, наверное.
        - Да уж, неудобно.
        - Но я думаю, вы еще легко отделались. Не то что наши надсмотрщики. Не слышали, какая у них напасть случилась?
        - Интересно было бы узнать.
        - Не повезло бедолагам. Они сегодня с утра обнаружили, что где-то растеряли мужскую силу. Ходят мрачнее тучи, буркалами вокруг водят и понять ничего не могут. А Абач, дубина черномазая, отчего-то вдруг стал называть вас шаманом.
        - Действительно дубина, - пожав плечами, легко согласился Патрик.
        - Здесь многие очень быстро теряют себя. Кому-то, как мне, благодаря собственному мастерству удается держаться наособицу. Кто-то, как Джеймс, обнажает всю свою гнилую суть ради лишней пайки. Другие копят злость и решимость, после чего поднимают бунты, вымещая на всех затаенную ненависть. Но вы первый на моей памяти, кто, даже оставаясь рабом, продолжает внушать к себе уважение и не дает спуску своим обидчикам.
        - Занятная речь. Не знай я, что ты кузнец, непременно решил бы, что говорю с образованным человеком.
        - Это все книжки, доктор. С детства у меня две страсти - кузница и книги. Не поверите, но именно их мне сейчас не хватает больше всего. Отличная сталь, - потрогав острый наконечник спицы, произнес кузнец. - А главное, если ударить в сердце, то и крови совсем не будет. Так… капелька. Меньше, чем из раздавленного комара. А если запечется, так можно принять и за родинку. Держите.
        Патрик внимательно посмотрел в глаза кузнецу. Задумался ненадолго, а потом решил - будь что будет и взял спицу, тут же начав прилаживать ее в шов на штанах. Наблюдая за этим, кузнец только ухмыльнулся и погладил окладистую бороду.
        - Вот оно, значит, как. А я-то думал-гадал. И где вы только такому научились?
        - В тюрьме, где же еще.
        - А как смогли раздобыть?
        - А то ты не знаешь, что в тюрьмах можно раздобыть все, было бы только чем заплатить.
        - Это да. Но… Хотел бы я знать того, кто ее смастерил, а главное - получил такую сталь.
        - Увы. Но тут я тебе точно не помощник. Я заплатил, охранник принес мне спицу. После службы на флоте без оружия чувствую себя неуютно.
        - Понимаю. Да, доктор, вы бы с острасткой теперь ходили.
        - Что так? Думаешь, надсмотрщики захотят поквитаться?
        - Эти-то? Не-ет, они еще пару-тройку деньков походят сами не свои, а потом придут к вам с повинной головой. Говорю же, Абач вас шаманом назвал, а они их страсть как боятся и уважают.
        - Тогда чего мне следует опасаться?
        - Так баб наших. Они теперь скопом вас отблагодарить захотят, потому как продыху им от этих черномазых не было никакого. Глядите, эдак зажмут в темном уголку, и не отмашетесь от благодарности, - явно веселясь, заключил кузнец.
        - Ясно. Ты вот что, Гобан, обращайся ко мне, как к равному. В конце концов, так оно и есть.
        - Как же я могу? Вы человек образованный.
        - Ну, ты тоже не простак, в железе толк знаешь. И вообще, я с друзьями всегда на «ты».
        - Значит, друзья?
        - Если ты не против, - протягивая руку, подтвердил Патрик.
        - Хм. А вот не против… Патрик, - с явной заминкой произнес Гобан и пожал протянутую руку. - Кстати, насчет чего-то там тебе нужного ты придумал?
        - С чего бы это? И как бы я выглядел, если бы ты спросил меня об этом?
        - Ну тогда рассказывай, что тебе потребовалось. Вот доска, вот уголь. Уж извини, но лучше ничего нет.
        - Нормально. Ты у нас мужик головастый, так что ухватишь без труда…
        В кузнице Патрик провел еще полчаса, объясняя, в каких еще инструментах нуждается. Гобан схватывал все на лету и обещал, что уже к завтрашнему вечеру заказ будет полностью готов. Конечно, если его не нагрузят какой-нибудь другой работой. Что ни говори, но бездельничать кузнецу на плантации некогда. Опять же, приходится выполнять заказы, поступающие от других плантаторов, потому как далеко не во всех хозяйствах имеются свои мастера.
        Патрик уже был у себя в хижине и занимался приготовлением бальзама для заживления ран, когда к нему прибежал запыхавшийся мальчик мулат. Он был из усадебных рабов и, как следствие, бегал с различными поручениями. Причем подходил к своим обязанностям со всем прилежанием, дабы не навлечь на себя недовольство госпожи. Вот и сейчас он старался вовсю, о чем свидетельствовала его высоко вздымающаяся грудь.
        - Доктор Патрик, вас срочно зовет хозяйка! - выпалил мальчишка, едва появившись в дверях хижины.
        - Прямо срочно.
        - Велела поспешать.
        - Ладно, беги, я следом.
        Бог весть зачем она его вызывает. Но на всякий случай Патрик прихватил с собой свою сумку с инструментами и медикаментами. Ничего конкретного, общий набор для оказания первой помощи. Для чего-то же ей понадобился доктор.
        В усадьбе он был уже через пять минут. Не так уж тут далеко, да и торопился он. Чего уж там, навлекать на себя недовольство и получать взбучку у него никакого желания не было. Исполосованная спина доставляет слишком сомнительное удовольствие, чтобы желать добавки.
        Миссис Анна встретила его сидя в плетеном кресле, за тоже плетеным столиком, на террасе дома. Белокурая, с белой прозрачной кожей, что очень ей шло. Вообще-то в настоящий момент было принято наносить на лицо белила, подчеркивая белизну кожи. Бр-р-р. Страсти какие. И это последний писк моды. Приснится эдакая образина, так и топором не отмашешься.
        Как видно, госпожа Джонсон придерживалась того же мнения. Эта женщина старательно ухаживала за своей кожей при помощи ароматических масел. И вместо того, чтобы наносить слой штукатурки, спасаясь от палящих лучей солнца, предпочитала зонты, шляпы с большими полями, перчатки и легкую шелковую шаль. И эти старания не были напрасными. Красавица, да и только. Даже можно влюбиться, если хоть на миг позабыть о ее крутом нраве.
        - Здравствуйте, госпожа. Вы меня вызывали?
        - Я слышала, что, несмотря на взбучку, ты уже приступил к своим обязанностям. И даже сейчас явился во всеоружии, - указывая взглядом на сумку, висящую у него на плече, удовлетворенно произнесла госпожа Джонсон.
        - Готов служить вашей милости, - покорно ответил Патрик.
        Лучше уж лишний раз прогнуться, чем огребать неприятности, а потом устранять их последствия. И, судя по удовлетворенному взгляду, которым его окинула хозяйка, он все угадал точно. А самолюбие?.. Всему свое время.
        - Я получила извещение от господина губернатора. В Бриджтаун прибыл военный фрегат. Господа военные моряки что-то не поделили с испанцами. Вероятно, море для них оказалось слишком уж тесным, - с явным сарказмом, но непонятно к кому обращенным, заметила она. - Словом, досталось и кораблю и экипажу. А главное - среди пострадавших их хирург. Собери все необходимое и немедленно отправляйся в порт. Управляющий уже распорядился, получишь на конюшне лошадь. Раненых устроили в каком-то портовом складе. Это все.
        - Должен ли я говорить с капитаном об оплате, ваша милость?
        Нормальный вопрос. Медицинская помощь - услуга дорогая, а потому никто и не подумает заниматься благотворительностью. Нет, конечно, если в этом есть какой-либо смысл, то дело другое, а просто по зову сердца… Разумеется, есть и такие, но только их единицы, и госпожа Джонсон явно не из их числа. За прошедший месяц Патрик успел в этом убедиться.
        - Никакой платы, Патрик. Просто лечи раненых и делай это со всем возможным прилежанием. Я заинтересована в том, чтобы все раненые встали на ноги. Ты меня понимаешь.
        - Понимаю, ваша милость, и сделаю все возможное. Но-о…
        - Я знаю, что ты не Господь Бог. Но лучше бы тебе постараться.
        - Разрешите поинтересоваться, сколько там раненых?
        - Я не знаю. Это имеет значение?
        - Коль скоро они не умерли по дороге сюда, возможно, и нет. Но там могут быть тяжелораненые, им потребуется особый уход, и я попросту не смогу со всеми управиться. К тому же, помимо лечения, мне будет необходимо готовить лекарства.
        - Хорошо. Мы поступим так. Ты отправишься в порт не один, а с грумом. Осмотришься на месте и с ним же передашь весточку, нужны ли тебе помощники. Ступай.
        Вообще-то подобный подход несколько удивил Патрика. Не в правилах госпожи Джонсон делать подарки. А в данном конкретном случае она лишалась солидной суммы. Впрочем, особо задумываться над этим вопросом он не собирался. Лошадь, скорее всего, уже под седлом. Так что нужно как можно быстрее посетить свою хижину, собрать побольше перевязочных материалов. Благо их запас у него изрядный, и отваров для промывания ран с заживляющими настойками - тоже. Во всяком случае, на ближайшее время должно хватить, а там будет видно.
        К нужному складу, расположившемуся неподалеку от одного из причалов, Патрик прибыл уже к вечеру. Оставалась только пара часов светлого времени. Но он надеялся, что все же успеет хотя бы осмотреть всех и определиться с порядком лечения. Оперировать при свечах, если в том возникнет необходимость, он не был готов. Хотя… Конечно, если придется, то слабое освещение его не остановит.
        - Приветствую вас, коллега, - едва только Патрик соскочил на землю, как его тут же окликнул худощавый мужчина лет сорока.
        Как подобает людям его профессии, он был одет в черное, с белым отложным воротником и кружевными манжетами. Через левое плечо висит довольно объемная и вовсе не пустая сумка. В руке изящная трость. Впрочем, по поводу этой трости не следовало обманываться. В ней скрывался отличный клинок толедской стали. Расхаживать по Барбадосу безоружным дело небезопасное. Все же рабов на острове в несколько раз больше, чем свободных.
        - Здравствуйте, доктор Кук. Не произошло ли какой-нибудь путаницы? Все верно? Раненых с королевского фрегата должен лечить я?
        На острове было два доктора. Вот только в отличие от Картера, способствовавшего осуждению Патрика, эти двое даже не помышляли о том, чтобы строить козни против доктора-невольника. Более того, они не гнушались советоваться с ним и перенимать его опыт, обращаясь к нему весьма уважительно. Так сказать, корпоративная солидарность в действии.
        Причина подобного отношения была проста. Он не был для них конкурентом. Наоборот, его появление сняло с их плеч изрядную долю нагрузки. Теперь все малообеспеченные жители острова и некоторая часть среднего класса обслуживалась Патриком. Так что он имел солидный заработок исключительно благодаря большому количеству пациентов. Словом, как говорится, горел на работе.
        Конечно, больному все равно, кто его лечит. Но это не относилось к большинству жителей Барбадоса, и зажиточных - в особенности. Далеко не каждый позволит приблизиться к себе рабу, пусть он белый, является бакалавром медицины и пользуется репутацией хорошего врача. Для рабовладельцев все это не имеет значения. А рабами на острове владели многие. У хозяев кабаков, например, не было свободной прислуги. В лучшем случае контрактные рабы, которые теоретически могли получить свободу, выплатив свой долг. На острове проживали и такие. Правда, лишь единицы.
        - О-о, не сомневайтесь, коллега. Эта работа - ваша. Губернатор не мог оставить без помощи моряков Его Величества, коль скоро корабельный хирург сам оказался в числе раненых. Его и еще двух господ офицеров доставили к доктору Калхауну. А матросов предоставили в ваше распоряжение. Я слышал, губернатор пообещал госпоже Джонсон некие преференции, если вы отлично справитесь со своими обязанностями.
        - Его милость так в этом заинтересован?
        - Все дело в капитане фрегата. Это некий виконт Омальский, батюшка коего, будучи пэром, покровительствует нашему губернатору. Виконт же души не чает в своих подчиненных, хотя и слывет довольно строгим.
        Хм. Ну, интерес губернатора понятен. А вот с интересом госпожи Джонсон не все ясно. Конечно, получение неких преференций от губернатора - это неплохо. Но Патрик явственно уловил в ее приказе то, что она лично заинтересована в выздоровлении раненых. И еще то, что ему лучше вывернуться наизнанку, но выполнить ее приказ и поднять всех пациентов до единого.
        - В бытность свою во флоте я слышал о нем, - с задумчивым видом произнес Патрик. - Капитан фрегата «Стремительный». На службе он готов содрать с матроса три шкуры. Но щедр в наградах и проявляет искреннюю заботу о подчиненных. А главное, никогда и никому не даст своих парней в обиду, невзирая на чины и звания. Он считает, что над командой своего фрегата властен только он.
        - Знакомы лично? - вздернув бровь, полюбопытствовал доктор Кук.
        - Бог миловал. Он ненавидит ирландцев настолько сильно, что мне это не сулило бы ничего хорошего.
        - Да, да, я помню вашу дуэль с покойным Джонсоном. Правда, сойдись вы с виконтом, то проиграли бы в любом случае.
        - Это уж точно. Но позвольте полюбопытствовать, что тут делаете вы, коль скоро обихаживать раненых должен я?
        - Ну, дорогой коллега. Для других вы, возможно, и бесправный раб. Для меня же в первую очередь человек, преуспевший на ниве медицины больше, нежели я. Да-да, я не боюсь этого признавать. А коли так, глупо отказываться от возможности приобрести полезный опыт. Иными словами, я здесь в качестве вашего добровольного ассистента.
        - Даже так.
        - Именно так.
        - Ну что же, приятно видеть умного человека, и уж тем более общаться с ним.
        - Даже если он англичанин? - с нескрываемым весельем поинтересовался доктор Кук.
        - Даже в этом случае, - приложив руку к груди и изобразив поклон, подтвердил Патрик, после чего сделал приглашающий жест в сторону входной двери склада.
        Раненых оказалось двенадцать человек, и устроены они были, надо сказать, весьма удобно. Для каждого был сколочен отдельный лежак, представляющий собой деревянную раму с натянутой на нее парусиной. Имелся и довольно просторный стол, не иначе как позаботились о рабочем месте для доктора. А еще здесь присутствовали двое матросов, похоже, помощники корабельного хирурга, которые, в силу приобретенного умения, ухаживали за своими товарищами.
        Н-да. Господин виконт и впрямь проявляет неподдельную заботу о подчиненных. «Стремительный» бросил якорь в Карлайлской бухте не более трех часов назад. Но капитан не только успел определиться с размещением раненых, но еще и сумел обеспечить им более или менее пристойные условия.
        Данное обстоятельство радовало Патрика. Мало того что у него есть два помощника хирурга, так еще и добровольный ассистент - доктор Кук. Так что грума можно отпускать. Разве только забрать переметные сумки с прихваченными медикаментами. Похоже, уже завтра нужно будет отправляться в лес, за новым сбором. Уж тут бы лучше озаботиться помощниками. Никаких сомнений, сегодня он израсходует все свои запасы промывающих отваров и изрядную долю антисептических настоек. Уж больно серьезно выглядели раненые. А настойки раньше чем за две недели никак не приготовить.
        Конечно, он мог бы рассчитывать на помощь коллеги из съемочной группы. Но из-за упертого характера Перегудова это было маловероятным. Против помощи на начальном этапе он не возражал, но вот дальше господину доктору придется изворачиваться самостоятельно. Впрочем, так оно и лучше. Если уж Шейранов хочет оказать полезную услугу местной медицине, то следует использовать местные же резервы и возможности, а не уповать на подарки из более развитого слоя.
        - Доктор Кук, позвольте вас попросить, - обернувшись спиной к помощникам корабельного хирурга, тихо обратился к коллеге Патрик.
        - Да, доктор Кларк, - столь же тихо ответил тот.
        - Не могли бы вы играть первую скрипку?
        - Вам напомнить, с какой я тут целью?
        - Я помню. Просто при столь ярой нетерпимости виконта к ирландцам, да еще учитывая, что я раб… Сомневаюсь, чтобы команда не разделяла его взглядов.
        - Боитесь осложнений?
        - Ну, еще больше навредить у меня вряд ли получится. А вот этим бедолагам приходится несладко, - кивнув в сторону раненых, попеременно оглашавших склад страдальческими стонами, ответил Патрик. - Не хотелось бы сталкиваться с ослиным упрямством в связи с моим положением. А мне придется требовать кое-чего непривычного, даже для вас.
        - Но я не смогу тут присутствовать постоянно.
        - Это так. Однако завтра в их глазах я буду выглядеть вашим помощником, а когда этим малым полегчает, то неприязнь и недоверие притупятся.
        - Ладно. Тогда подсказывайте, что я должен делать, - скосив взгляд на уже поглядывавших на них помощников, произнес доктор.
        - Сначала пусть несут вон того, второго слева. Потом снимаем с него повязки, моем руки с мылом, протираем крепким ромом, обрабатываем им же инструменты и приступаем к работе. А пока мы будем оперировать, пусть эти молодчики раздобудут большой чан и вскипятят воду.
        - План действий понял. Но… Ранение в живот. Стоит ли отвлекаться на него?
        - У него осталось времени меньше всех. А возможность спасти его, как я думаю, у нас имеется. И еще. Нам понадобятся свечи. Много свечей. Пара больших зеркал, и еще четверо помощников. Работы изрядно, так что засветло нам не управиться. Если, конечно, вы готовы.
        - Не готов. Но чувствую, что будет очень интересно. Любезнейший, несите-ка на стол вон того страдальца, - указав на раненого, распорядился доктор Кук, обращаясь к одному из помощников корабельного хирурга.
        - Господин доктор, стоит ли? Он уж доходит, - усомнился тот.
        - Ты слышал, что я сказал? - встретившись взглядом с Патриком, строгим тоном приказал Кук. - А потом раздобудьте большой чан, самый большой, какой только получится, и вскипятите воду. Да смотрите, чтобы он был чистым. Ясно?
        - Ясно, господин доктор.
        - Вот и выполняйте. Да, и вызовите сюда кого-нибудь. Я не знаю, боцмана, что ли. Нам понадобятся еще помощники.
        - Слушаюсь, господин доктор, - укладывая раненого на стол, ответил все тот же матрос…

* * *
        - О-о, виконт. Как я рада видеть вас у себя дома. Наконец-то вы нашли для этого возможность. Ваше времяпрепровождение на нашем острове столь насыщенно, что я уже и не чаяла вас увидеть в числе гостей.
        Анна говорила с легким налетом обиды, безразличия, грусти и кокетства. Да, да, никакой путаницы. Наблюдая за ней и слушая ее бархатистый обволакивающий голос, можно было безошибочно распознать всю эту разностороннюю гамму. Как ей это удавалось, решительно непонятно. Но факт остается фактом.
        - Дорогая Анна, вы даже представить себе не можете, как я стремился к вам. И только желание ни в коей мере не скомпрометировать вас останавливало меня от поспешных и необдуманных действий, - опустившись на колено и приложившись губами к ее ручке, страстно произнес виконт.
        - И именно поэтому вы предпочли вчера навестить эту бесстыдницу Джейн Атчесон, - вырвав руку и резко отвернувшись, довольно желчно произнесла Анна.
        - Ну что же. Коль скоро об этом знаете даже вы, вследствие траура ведущая затворнический образ жизни, то об этом знают и все остальные. Что нам только на руку, - поднимаясь с колена, ответил виконт.
        - Вы пришли ко мне из ее объятий, и находите это удачным обстоятельством, - резко обернувшись, подобно змее, прошипела Анна.
        - А вы разве нет?
        - Вы издеваетесь?
        - Что вы, миссис Анна. Я просто стараюсь вам объяснить, что коль скоро все судачат о любовной связи между мной и миссис Джейн, то истинная причина моего посещения вашей усадьбы для всех останется тайной. Всем известно, как я забочусь о своей команде, и явиться к вам с визитом, дабы лично отблагодарить за вашу заботу о моих мальчиках, вполне естественно.
        - То есть вы устроили всю эту игру только ради того, чтобы обезопасить мою честь?
        - Разумеется, - пожав плечами, произнес он как о чем-то само собой разумеющемся. - Едва только я узнал, что у вас на плантации имеется раб-доктор, как попросил губернатора под самым благовидным предлогом вызвать именно его. Анна, я устал от этой никчемной игры. - Заключив женщину в объятия, виконт прижал ее к груди и впился в полные губы жарким поцелуем.
        Последняя здравая мысль захваченной пылкой страстью Анны была о том, что она весьма удачно решила не принимать виконта на террасе. Ее усадебные рабы были отлично вышколены и нигде, ни при каких обстоятельствах не станут судачить о произошедшем. Как, впрочем, сдерживали свои языки и о более ранних свиданиях молодой госпожи и ее пылкого тайного воздыхателя. А вот если бы виконт дал волю своим чувствам снаружи дома, этому могли оказаться совершенно нежелательные свидетели.
        - Боже, Джек, ты меня доводишь до исступления.
        - Генри был не так хорош? - с плохо скрываемой ревностью поинтересовался виконт, вкладывая в губы Анны ягоду винограда.
        - Возможно, он и был хорош, но я этого так и не смогла почувствовать.
        - Как так? Ведь ты родила от него дочь.
        - Ну, зачать ребенка и любить женщину - это совершенно не одно и то же. Да и я его не любила, а только выполняла супружеский долг. Наш брак был по расчету. С тобой же я потеряла голову.
        - Я тоже схожу по тебе с ума, дорогая. Анна, я не желаю, чтобы между нами были хоть какие-то препятствия. Выходи за меня замуж.
        - И как же ваш батюшка посмотрит на подобный выбор, виконт Омальский?
        - Я сумею его убедить.
        - Полно. Я рада уже тому, что ты у меня есть.
        - Но я хочу обладать тобой всецело, без оглядки.
        - Это сейчас. А что будет потом? Мне еще около года носить траур, и за это время может случиться многое. А потом твой батюшка может подобрать для тебя другую, более выгодную партию. И ты, как прямой наследник, не сможешь отказаться. Долг крови, от которого никуда не деться.
        - Но…
        - Тс-с. Тихо, любимый. Не надо давать опрометчивых клятв и обещаний. Я не желаю разочаровываться в том, кого полюбила всем сердцем. Самое большое обещание, которое я готова от тебя услышать, - это то, что ты сделаешь все возможное, но не станешь помышлять о невозможном. Я же буду твоей всегда. Пусть и любовницей. Если я буду знать, что сердце твое со мной, с меня этого будет довольно.
        - Анна…
        - Если ты меня любишь, то обещай именно то, о чем я прошу, и не больше, - приложив палец к его губам, потребовала она.
        - Я обещаю, что сделаю все возможное и… Х-хорошо. Только возможное, чтобы мы были вместе.
        - Вот и замечательно.
        Абсолютно нагая Анна соскользнула с широкой постели и, подойдя к столику, взяла в руки графин чистейшего хрусталя, с желтой жидкостью внутри. Наполнив стакан, она сделала большой глоток и, с удовольствием вздохнув, осветилась улыбкой.
        - Лимонад? - предложила она.
        - Вина, - тряхнув головой, возразил виконт.
        - Напрасно. Вино пьянит, а лимонад освежает, - тем не менее наполняя бокал рубиновым вином, ответила Анна.
        - Я и без того пьян, только от одного твоего присутствия.
        - Кстати, как там твои мальчики? - подавая бокал, поинтересовалась она.
        - Замечательно. Вероятно, губернатор решил подстраховаться и прислал доктора Кука. Он просто кудесник. Подумать только, ему удалось вернуть буквально с того света пройдоху Питера. Парень уже пошел на поправку. А ведь этот малый умудрился поймать испанскую пулю животом.
        - Как ты сказал? Доктор Кук?
        - Да, дорогая.
        - Но… А как же мой раб? Он что же, пренебрегает своим долгом?
        - Я видел его пару раз. Мои парни говорят, что он бывает там регулярно, выполняя распоряжения доктора Кука. Не в моих правилах говорить одобрительно об ирландцах, но он вполне пристойно выполняет обязанности, которые возложил на него доктор Кук.
        - Вот, значит, как.
        - Дорогая, но чем вызвано твое недовольство?
        - Тем, что кое-кто вознамерился водить меня за нос. Прости, дорогой, но нам нужно привести себя в порядок. Опять же, правила приличия не позволяют тебе надолго задерживаться в моем доме.
        - Значит, так…
        - Джек, я тебя прошу, только не огорчайся. Я ведь должна заботиться о своей репутации, которая может ударить по моей дочери.
        - Я все понимаю, и именно поэтому…
        - Все, что возможно, Джек. Только все, что возможно, - прильнув к его груди, ласково проворковала она.
        Привести себя в порядок при наличии нескольких вышколенных и опытных рабынь не составило труда. Так что очень скоро влюбленные были готовы предстать пред взором посторонних глаз. И надо сказать, что в их туалете не было ни одного изъяна, способного хотя бы намекнуть на непристойное поведение этой парочки.
        Впрочем, можно ли назвать непристойным стремление двух любящих сердец быть вместе? Пожалуй, нет. Вот только мнение общества будет явно противоположным. Даже если позабыть о трауре, в котором пребывает миссис Анна, связь, не освященная браком, не может не вызвать кривотолков. Правда, есть и исключения, такие, как миссис Джейн Атчесон, о которой все уже попросту устали чесать языки…
        - Итак, Патрик, ты посмел меня обмануть, - вперив строгий взгляд в представшего перед ней раба, спокойно и даже как-то снисходительно поинтересовалась госпожа Джонсон.
        Вообще-то подобный тон не предвещал ничего хорошего, и Патрик это осознал сразу. Хотя и не понимал, чем вызван ее гнев. По его мнению, очень даже наоборот. Если он и не заслужил награды, так доброе слово уж точно. Ведь ее распоряжение относительно раненых моряков исполнено в лучшем виде. Уже сейчас он мог поручиться, что ни один из них не распрощается с жизнью. Процесс выздоровления, конечно, еще будет долгим, но в остальном все просто замечательно.
        - Я не понимаю, чем мог вызвать ваше недовольство, ваша милость, - искренне недоумевая, произнес Патрик.
        - Не понимаешь? Я велела тебе выхаживать раненых. Тебе, а не доктору Куку. Но вместо этого узнаю, что бремя по излечению моряков взвалил на себя именно он. Ты же подвизаешься в его помощниках.
        - Но, ваша милость, все не так. Доктор Кук сам предложил свои услуги, желая перенять у меня некоторые умения и навыки.
        - Ты смеешь мне лгать, глядя в глаза?
        - Я не лгу. Это истинная правда. Он пришел в первый же вечер и предложил быть моим помощником. Я согласился, но только с одним условием: доктор Кук должен был показать всем, что главный он.
        - Если ты не лжешь, то к чему понадобилась эта хитрость?
        - Сомнительно, чтобы матросы быстро и без лишних вопросов выполняли распоряжения раба. А уважаемый доктор - совершенно другое дело. Минимум трое моряков выжили только благодаря тому, что матросы и боцман выполняли приказы доктора Кука быстро, четко и без лишних проволочек.
        - Но отчего же я об этом ничего не знала?
        - Ваша милость отдали мне приказ излечить раненых и сделать все возможное для того, чтобы ни один из них не погиб. Я только выполнил вашу волю.
        При этих словах миссис Анна не без удовольствия посмотрела на своего возлюбленного. Зная о его искренней заботе в отношении подчиненных, она считала, что сумела угодить ему наилучшим образом. Даже ее раб был готов лукавить, лишь бы мальчики виконта сумели продолжить службу.
        - Но ты посчитал возможным водить меня за нос, - недовольно бросил виконт, смерив наглеца суровым взглядом.
        - Я не…
        - Молчать, ирландская скотина! Мои парни мне дороги настолько, что мне было бы наплевать, кто вырвет их из лап смерти. Мои моряки готовы на все, даже выполнять распоряжения такого грязного раба, если только это позволит им спасти товарищей по оружию. Но вместо того чтобы просто делать свое дело и заслужить благодарность, несмотря на твое низкое положение и мерзкий род, ты посмел дурачить меня.
        «О-о-о. Как все запущено. Виконт явно себя распаляет, и чем это обернется, только богу известно. Интересно, он его убьет или все же ограничится только телесным наказанием?» В то, что все обойдется тишком да бочком, Шейранов не верил. Как, впрочем, и сам Патрик. Оставалось только понять, насколько сильно он попал? Хм. А ведь пожалуй что и по полной.
        Патрик невольно ощупал пальцами шов, в котором скрывалась спица. Никаких сомнений, его судьба сейчас в его же руках. Чуть сзади и справа стоит Джеймс. Этот со своей плетью, пожалуй, самый опасный, уж больно виртуозно он ею владеет. Значит, сначала нужно вывести из игры его. У виконта шпага, но это не так страшно. С этим управиться будет куда проще, да и привычнее.
        Патрик уже четко знал, как именно будет действовать. Его останавливало только одно. Если есть хоть малейшая возможность избежать предстоящей резни, то он готов ею воспользоваться. Начни он действовать, и дороги назад уже не будет. За последние дни он успел выработать план побега. Как выяснилось, это до невероятного просто. Но для его осуществления он должен был сохранять относительную свободу передвижения. А еще нужна была спокойная, тихая ночь.
        Но если сейчас случится смертоубийство, то надежда только на Перегудова и съемочную группу. Конечно, продюсер, скорее всего, захочет вытащить своего непутевого главного героя. Но ведь в этом случае и все остальные планы Патрика полетят псу под хвост. Или станут более трудноосуществимыми.
        - Джеймс, немедленно отведи Патрика к центральному столбу и отмерь ему за наглость два десятка ударов плетью.
        - Слушаюсь, ваша милость.
        Вообще-то не сказать, что подобная мера удовлетворила виконта. Но, с другой стороны, он тут не хозяин. Да и два десятка плетей этому задохлику могут оказаться смертельным приговором. Ч-черт. С каким бы удовольствием…
        - Дорогой, я что-то сделала не так? - сконфуженно глядя на любовника, поинтересовалась Анна, когда они остались одни.
        - Твое решение… Это наказание показалось мне слишком мягким.
        - Но я так возмущена его наглостью, что пожелала немедленно его наказать. Однако если ты считаешь…
        - Нет, нет. Ни в коем случае. Я давно командую людьми и прекрасно сознаю, что менять собственные решения перед подчиненными довольно нехорошая практика. Это создает у них образ не уверенного в себе начальника. А уж когда речь идет о рабах, так подобное недопустимо и подавно. Ты приняла решение, каким бы оно ни было, и я его уважаю.
        - Может, пообедаем?
        - Замечательная мысль.
        - Ты пока иди в столовую, а мне нужно отдать пару распоряжений. Извини, слишком большое хозяйство.
        - Конечно.
        Проводив взглядом любовника, Анна подозвала к себе мальчика мулата, который всегда бегал на посылках. Сейчас его резвость совсем не помешает. До поселка рабов не так чтобы далеко, а Джеймс всегда готов пустить в ход свою плеть, так что лучше бы поторопиться.
        - Передай старшему надсмотрщику, что я велела не наказывать доктора слишком сильно. Запомнил?
        - Да, госпожа.
        - Тогда беги.
        Джека она любила всем сердцем. Но при этом она была еще и рачительной хозяйкой. Этот раб выполнил ее приказ, а потому заслужил награду. Пусть и столь своеобразную, коль скоро он умудрился разгневать виконта. Ну и, конечно же, он сулил ей выгоды в будущем, и она не видела причин, отчего должна их лишиться. А плети… Они никогда не будут лишними, потому что имеют свойство врезаться рубцами в память, указывая рабу на его истинное положение.
        Глава 3
        Побег
        - Доброе утро. Как вы себя чувствуете?
        Едва заметив, что Патрик открыл глаза, Лиз тут же подхватила кружку с горячим питьем и подошла к его постели. Ну какой там постели! Грубо сколоченный топчан с подстилкой из травы, поверх которой наброшен кусок старой парусины. Такой же ветхий кусок служил Патрику одеялом. Оно конечно, южные широты, и холода тут отродясь не водилось. На дворе декабрь 1672 года, но температура ночью не опускается ниже двадцати градусов. Поэтому рабы вполне обходятся и без одеял. Но все же ясными ночами бывает прохладно, во всяком случае, для акклиматизировавшегося организма. А тут еще и состояние здоровья оставляет желать лучшего.
        - Спасибо, Лиз. Сегодня намного лучше, чем вчера.
        Патрик сел на топчане и с благодарностью принял кружку с отваром, приготовленным заботливыми девичьими руками по его указаниям. Вкус у варева терпкий, неприятный, причем настолько, что так и подмывает выплюнуть эту гадость. Но, пересилив себя, он все же допил лекарство. С помощью девушки избавился от старой, штопаной, но чистой рубашки и предоставил Лиз возможность сменить ему повязку и смазать уже неплохо поджившие раны.
        Вообще-то он имел все шансы не подвергнуться экзекуции. Шейранов вовсе не был уверен в том, что его подопечный выдержит двадцать ударов плетью. Если уж полусотня едва не отправила на тот свет гиганта Кевина, то с Патрика и пары десятков хватит с избытком. Напасть на Джеймса он собирался на полпути от усадьбы до поселка рабов. Они как раз должны были проходить по участку, скрываемому от посторонних взглядов кустарником.
        Однако уже на подходе к намеченному месту он получил весть от Перегудова о том, что хозяйка отдала приказ старшему надсмотрщику не усердствовать при наказании. Решать, как поступить, конечно, Шейранову, долг же продюсера сообщить об имеющихся вариантах.
        Признаться, Сергей Федорович не сомневался, что именно хочет заполучить Перегудов. Избиение Кларка, конечно, на некоторое время выведет его из игры. Но в то же время вынужденный перерыв позволит кукловоду прийти в себя в собственном теле и, как следствие, растянуть шоу по времени, позволив добиться больших результатов.
        Впрочем, самого Шейранова это также устраивало. Конечно, он меньше всего хотел, чтобы на долю его подопечного достались столь серьезные страдания. Но в то же время бежать сейчас слишком большой риск, да и делать это придется фактически в одних штанах. А чтобы уйти с наибольшей выгодой, требовалось время. Он уже начал сколачивать команду, все через того же Кевина, но сделано пока было ничтожно мало.
        В оправдание себе Шейранов полностью блокировал сознание Патрика и всю «прелесть» принятия наказания испытал самолично. Правда, Кларку предстояло пройти в одиночку не менее «приятный» процесс выздоровления. С другой стороны, если болит, значит, ты жив, а это уже немало.
        - Спасибо, Лиз. У тебя очень нежные руки.
        - Скажете тоже, доктор. Как могут они быть нежными, если я не выпускаю из рук мотыгу, - зардевшись, словно мак, смущенно произнесла девушка.
        - Я же не говорю, что они мягкие. Но при твоих прикосновениях грубость твоих ладоней не чувствуется, а как это еще назвать, если не нежностью.
        Н-да. Пожалуй, не следовало этого говорить. Девушка вскинула головку и посмотрела ему прямо в глаза. Нужно было быть полным тупицей, чтобы не понять всего того, о чем говорил ее взгляд. И уж тем более мелко подрагивающий подбородок. Что-то нужно делать. Причем срочно.
        - Лиз, тебе, наверное, пора.
        - А?
        - Я говорю: тебе, наверное, пора на работу. Не хватало еще вызвать недовольство надсмотрщика. Я себе не прощу, если ты будешь наказана из-за того, что задержалась у моей постели.
        - Правда?
        Ч-черт. Сколько в одном этом слове было надежды и счастья, вот так сразу и не разберешь. Но то, что его слова буквально окрылили ее, тут никаких сомнений. Нет, она, конечно же, миленькая, и все такое, но он не уверен в том, что… Словом, обижать девушку не хочется, но и обманывать ее также нет желания. И если до этого он уже подумывал… ну, коль скоро она сама к нему льнет… то сейчас решил, что этого не будет. Раны телесные - ерунда, заживут, никуда не денутся. А вот душевные…
        - Лиз, тебе пора. Да и мне пришло время браться за работу.
        - Но вы еще так слабы, - встрепенулась девушка.
        - Кто из нас доктор, ты или я? Но я скажу Джеймсу, что мне еще нужен уход и чтобы ты ночевала у меня в хижине.
        - Только за этим? - разочарованно протянула она.
        - А что еще? - вопросом на вопрос ответил Патрик, понимая всю глупость ситуации.
        - Менять перевязки и обрабатывать ваши раны я смогу и ночуя в своей хижине, господин доктор. До свидания, - и девушка направилась к выходу из хижины.
        Вот ведь напасть! Ему только любовных историй не хватало. Нет, вопрос вовсе не в том, что она не девица. В конце концов, он взрослый мужчина и понимает, что у рабыни нет никаких шансов остаться невинной. И уж тем более у такой хорошенькой, как Лиз. Опять же, он успел повидать жизнь, чтобы не понимать, что невинность - это вовсе не показатель добродетели. Но закручивать роман сейчас было по меньшей мере глупо.
        Хм. А вот Кларк, в отличие от Шейранова, так не считал. Подумаешь, великое дело, девица решила отблагодарить. В конце концов, есть за что. И потом, он же не предлагает ей лечь в его койку в уплату некоего долга. Она сама этого желает, без какого-либо намека с его стороны. Пришлось его одергивать и вправлять мозги, параллельно не забывая выправлять положение.
        - Лиз, погоди, - ухватив ее за руку, окликнул Патрик девушку.
        - Что еще, господин доктор?
        - Ты сколько времени провела возле моей койки?
        - Много, - недовольно и даже чуточку обвиняя, буркнула она.
        - Ну и как ты думаешь, способен я сейчас думать о чем-то, кроме перевязок? - Девушка посмотрела на него внимательным взглядом и отрицательно покачала головой. - Ну, вот видишь. Ты и сама все понимаешь. До вечера?
        - До вечера, господин доктор. - Мило улыбнувшись, Лиз выпорхнула из хижины.
        Н-да. Может, он и не прав, если судить по взметнувшемуся вверх градусу настроения девушки. Очень может быть, что, получив отсрочку сейчас, он усугубляет проблемы в будущем. Ну да возможно, тогда ситуация будет другой. А может, он в итоге найдет эту партию вполне достойной.
        Хм. Судя по настрою Патрика, он не находит ее достойной партией. А еще этот оболтус решил обидеться на своего деда. Молодой и здоровый организм в полном расцвете сил требовал своего. А он уже столько времени без женской ласки. Угу. То не до того. То ситуация непонятная. Ну не привык он, чтобы женщины его домогались, да еще столь настойчиво, как случилось после проделки с надсмотрщиками. А когда решил, что греха в том нет, так и вовсе хорошо, что остался жив.
        - Шаман, ты позволишь зайти? - вдруг послышался голос чернокожего надсмотрщика Абача.
        - Входи.
        Циновка, служившая пологом на входе, сдвинулась в сторону, и в хижину вошел здоровенный негр. Старый знакомец, с которым у Патрика вышла ссора в поле с месяц назад. Вот только выглядел он как-то не очень. От былой самоуверенности нет и следа, взгляд все время блуждает по хижине, но только не останавливается на ее хозяине. Руки нервно перебирают бамбуковую палку, словно он не знает, куда ее деть. При этом он еще и постоянно переминается с ноги на ногу, что делает картину еще более комичной.
        - Слушаю тебя, Абач.
        - Шаман, верни нам мужскую силу.
        - А зачем? - не стал отнекиваться Патрик.
        - Мужчине без силы нельзя.
        - Отчего же. Вы вон уже месяц живете - и ничего, даже поправились слегка, - «шаман» окинул негра насмешливым взглядом. - Ладно. Я могу вам вернуть мужскую силу. Но у меня есть условие.
        - Мы сделаем все, что ты скажешь.
        - Надеюсь. Итак, вы больше никогда не возьмете силой ни одну женщину, ни белую, ни черную. Если она сама того захочет, то так тому и быть. Но если я узнаю о насилии, вы все опять лишитесь мужской силы.
        - Но если кто-то…
        - Нарушит один, ответите все, - не собираясь по этому поводу торговаться, оборвал Патрик.
        - Мы сделаем, как ты скажешь, шаман, - решительно тряхнув головой, ответил надсмотрщик.
        Патрик подошел к одной из полок и, взяв небольшую склянку, протянул ее негру. Он уже давно ожидал подобного визита, поэтому был готов. Но представитель надсмотрщиков появился только теперь. Возможно, это было связано с плохим состоянием здоровья доктора. Лиз, кстати, говорила, что Абач интересовался его самочувствием. Не иначе - испугался, что вот-вот помрет шаман и некому будет снять проклятье.
        - Высыпь щепотку порошка в кружку с водой, размешай и выпей. И так же пусть сделают все остальные надсмотрщики, - пояснил Патрик, а потом внимательно посмотрел на Абача и строго закончил: - Все. Ты меня понял. Иначе лишитесь силы до конца своих дней.
        Всего на плантации было десять надсмотрщиков, и все из числа чернокожих, за исключением Джеймса. Однако среди них не было единства. Они были разделены на две неравные группы. Четверо во главе с Абачем, некогда бывшим вождем. Шестеро держались отдельно, нарочито не желая принимать его лидерство.
        Патрик безошибочно определил, что Абач решил разыграть карту с противоядием, дабы утвердить свой непреложный авторитет. Вот только Кларку такие игры были ни к чему, потому что могли ударить по нему же. Отчаявшийся человек, и уж тем более мужчина в расцвете сил, внезапно ставший импотентом, способен на все, что угодно. А неожиданности ему сейчас не нужны, и без того из-за полученных ран потеряно слишком много времени.
        - Я все понял, шаман. И все сделаю так, как ты сказал.
        Абач выбежал на улицу, причем у Патрика не было даже тени сомнений, что надсмотрщик выполнит его условие и противоядие получат все пострадавшие. Правда, и в том, что тот обставит все в выгодном ему свете, доктор также не сомневался. Ну да их интриги его меньше всего волновали. Лишь бы не путались под ногами, а там пусть интригуют сколько влезет.
        Навестив старшего надсмотрщика, Патрик отпросился в город. Пора возвращаться к своим обязанностям. Пока он понимал, что нагружать себя чревато, - это одно. Но коль скоро ему полегчало, то затянувшееся безделье его просто угнетало.
        Правда, он проявил некую наглость, попросив в свое распоряжение двуколку. Она нужна была как для поездок в город, так и для путешествий в глубь острова с тем, чтобы можно было привезти сбор лекарственных трав. Он все еще был не в лучшей форме, а мешок с травами весит не так уж мало.
        Джеймс, недолго думая, выписал Патрику пропуск и отправил его к управляющему. Потому что лошадь и уж тем более повозка были по его части. Но мистера Эдварда ни в чем не пришлось убеждать. Выслушав довольно справедливые доводы раба, он тут же с ними согласился и даже посоветовал взять пару мешков и набить их сеном, чтобы не перетруждать спину.
        Что тут скажешь. Умный мужик. Понимает, что наказание провинившийся уже прочувствовал, и дальнейшее издевательство никакой материальной выгоды не принесет. Опять же, как показала практика, Кларк, несмотря на свое положение, доктор знающий, даже доктор Кук не гнушался учебой у него. Нет, с медиками не любили ссориться ни в какие времена. Впрочем, насчет заслуженности наказания у Патрика имелся вопрос. Но, с другой стороны, жив. Шкура подживает. Ну и ладно.
        Дорога в город заняла около часа. И не сказать, что она далась Патрику легко. Двуколку изрядно трясло, что неудивительно при отсутствии рессор. Спасибо управляющему за его совет насчет мешков с травой. И вообще, за то, что позволил пользоваться двуколкой. Поездка верхом точно закончилась бы открывшимися ранами и большой потерей крови.
        Это только кажется, что верховая езда - сплошное удовольствие. На самом деле она требует работы большой группы мышц, так что фитнес отдыхает. И мышцы спины задействованы не в последнюю очередь. Посади в седло человека непривычного, и он взвоет уже через пару миль. Ну-у… Может, уже после того, как спрыгнет с седла, через эту самую пару миль. Но взвоет непременно.
        Объезд пациентов прошел без эксцессов. Многие из них, следуя его наставлениям, уже поправились, другие были на пути выздоровления. Нашлись и новые пациенты. В многотысячном городе не могут быть все поголовно здоровыми. Услуги докторов Кука и Калхауна по карману далеко не всем. А у Кларка расценки вполне терпимые. Хотя, конечно, платить нужно непременно серебром. Его хозяйка не поймет оплаты гусем, корзинкой свежих яиц или окороком.
        Всем было доподлинно известно, как именно капитан «Стремительного» отблагодарил доктора за заботу о раненых моряках. Поэтому практически каждый посчитал своим долгом пройтись по виконту и посочувствовать невинно наказанному. Однако у Патрика сложилось впечатление, что этот энтузиазм вызван больше тем, что фрегата в Карлайлской бухте уже не было. Косвенно на это указывало отсутствие негативных высказываний в отношении миссис Джонсон.
        - Здравствуй, Берак, - выбираясь из повозки и кряхтя, как старик, поздоровался Патрик с мужчиной лет тридцати.
        Высокий, худощавый, но жилистый, а потому даже на вид крепкий, корабельный плотник вогнал в брус топор и, вытирая руки о парусиновые рабочие штаны, направился к доктору. Этот ирландец тоже был своеобразным рабом Барбадоса. Только законтрактованным. Иными словами, его сначала опутали долгами на родине, после чего отправили сюда отрабатывать эти самые долги, перепродав их местному владельцу дока.
        В Бриджтауне, как в любом оживленном порту, хватало работы по ремонту кораблей. Ни одно судно не приходило сюда так, чтобы не нуждаться в ремонте. Разве только небольшие бригантины, владельцы которых занимались торговлей на местном рынке. И в частности, контрабандой в испанские владения, где весьма ценились товары английских и французских мануфактур. Впрочем, и у них не всегда все было слава богу.
        Так что работы в доках хватало. Имелась и нужда в квалифицированных рабочих. Моряки зачастую были способны произвести скорый ремонт, чтобы добраться до безопасной и оборудованной гавани. На временных заплатках, которые можно сделать в походных условиях, далеко не уйдешь. Тот же «Стремительный» был поставлен в док для вдумчивого ремонта.
        Бераку не повезло, он оказался в числе бедолаг, которых отправили сюда насильно. Их положение было немногим лучше, чем у рабов. Хотя да, походя убить их не могли. Правда, и наказание за убийство не сказать что будет суровым, если, конечно, это не какой-то бедолага, перебивающийся с хлеба на воду.
        Месяц назад с Бераком случилось несчастье. Как такое могло приключиться с опытным плотником, абсолютно непонятно. Но факт остается фактом, указательный палец на левой руке он себе почти отрубил. Патрику, а вернее, Шейранову пришлось применить все свое умение, чтобы срастить ему палец, тот держался практически только на лоскуте кожи.
        - Здравствуйте, господин доктор.
        - Ты не рано ли взялся за топор? Забыл, о чем я говорил?
        - Не забыл. Да только без работы никак. Хоть с голоду подыхай. Вон парни шутят, мол, не маялся бы ерундой, уже давно бы все зажило. А прожить и без одного пальца можно.
        - Ну, так и без руки можно. И вообще, без рук и ног вовсе тоже можно. Было бы только кому кормить да дерьмо за тобой выносить. А так - да, ничего страшного.
        - Скажете тоже, доктор.
        - Еще как скажу. Создатель нам не зря пять пальцев дал, так что ничего в нашем теле лишнего нет. Заруби себе это на носу и передай другим.
        - Обязательно, - осклабившись, пообещал Берак.
        - Но ты хотя бы выполнял все то, что я тебе назначал?
        - Все как есть, доктор. Только бальзам у меня закончился. Но я, как вы и говорили, омывал палец крепким ромом.
        - Вот и ладно, - сняв бинт и осматривая палец, примотанный тесемками к пластинам из бамбука, удовлетворенно произнес Патрик. - Ну что же, все просто замечательно. Продолжай посылать в дальние дали всех доброхотов и выполняй мои назначения. Шрам, конечно, останется изрядный, и болеть будет, не без того. Но это ведь только небольшие неудобства. Зато будет чем ковыряться в зубах.
        - Это точно.
        - Берак, я давно хотел у тебя поинтересоваться, как ты находишь наш славный остров?
        - Эту дыру вы называете славным островом?
        - Ну, признаться, Бриджтаун даст фору достославному Уэксфорду, где я успел прожить некоторое время перед своим последним морским путешествием.
        - Угу. Еще и Корку, где я родился и вырос. Да только мне там дышалось лучше. Одна надежда, что младшие братья сумеют позаботиться о родителях. Я же на себя принял все семейные долги, чтобы избавить их от неприятностей. Да и здесь я почти такой же раб, как вы. Так что остров этот для меня какой угодно, но только не славный.
        - То есть, будь на то возможность, ты бы сбежал отсюда?
        - Господин доктор, до меня дошли слухи, что вас вроде бы пороли у столба. Неужели молва врет?
        - Молва не врет. И именно это дало мне понять, что я всего лишь бесправный раб. Госпожа Джонсон велела мне вывернуться наизнанку, но спасти всех раненых с того клятого фрегата. И я это сделал, хотя никто и не верил в возможность подобного. И вот как меня отблагодарили.
        - Ну, это вроде бы из-за капитана…
        - А какая мне разница, Берак?
        - Это да. Разница невелика. Так вы хотите?..
        - Хочу. Но, как ты понимаешь, без корабля или хотя бы баркаса это, по меньшей мере, невозможно. Ну и помощь мне нужна. Помощь человека, который знает, как все устроено в порту, где стоят баркасы и шлюпки, как их охраняют, на какую посудину стоит обращать внимание, а от какой отмахнуться сразу и бесповоротно.
        - Если такого помощника поймают…
        - Но ведь он тоже может уйти на той посудине.
        - Положим. И что дальше?
        - Для начала можно отправиться, скажем, на остров Тобаго. Там находится голландская колония, и они не благоволят англичанам, хотя и являются протестантами. Или же отправиться к испанцам. Эти, конечно, не благоволят никому, кроме своих соотечественников, но думаю, что они все же примут братьев по вере. Французы тоже по большей части католики, но они достаточно близки с англичанами. А потому могут нас выдать.
        - Ну, с парусами управится любой, выросший на берегу моря. Но в открытом море этого мало.
        - Вот уж в чем нет проблем. Я смогу довести нас до Тобаго, даже не имея секстанта, идя по солнцу и звездам. Я изучал навигацию, когда служил во флоте, и даже мог выдержать экзамен на лейтенанта. Да и с местными водами знаком не понаслышке.
        - Да, я помню, вы бывали здесь и даже умудрились ранить покойного господина Джонсона.
        - Ну так как? Ты готов помочь мне и присоединиться к моей команде?
        - А у вас есть команда?
        - Не скажу, что она заслуживает столь громкого имени, но тем не менее у меня имеются единомышленники.
        - Хм. Вряд ли в другом месте мне будет хуже, чем здесь. Хорошо, я с вами. Что от меня требуется?
        - Я уже сказал. Пока присмотреть парочку достойных баркасов и место, где можно будет прихватить несколько бочонков для воды. Мы наполним их, уже обогнув остров.
        - А как же с другими припасами?
        - Пусть эти вопросы тебя не волнуют. Продовольствие мы обеспечим. Твоя задача тебе ясна?
        - Да.
        - И еще. Ты можешь передумать. Тогда тебе достаточно сказать мне об этом. Но если ты меня предашь… Я - единственный среди нас, кто знает навигацию. А значит, без меня побег не удастся. Госпожа Джонсон, конечно, не так жестока, как ее покойный муж, но на плантациях людям приходится куда горше, чем тебе в доках. Так что можешь не сомневаться, наслаждаться плодами предательства тебе придется недолго. Человек, потерявший надежду, способен на страшные поступки, и месть стоит в том же ряду.
        - Зачем вы так, господин доктор?
        - Прости, если обидел. Но меня слишком часто предавали, так что это всего лишь предосторожность. Тем более, ты можешь не воспринимать ее на свой счет, коль скоро твои помыслы чисты. Просто забудь и иди дальше. Без обид? - Патрик протянул руку, чтобы закрепить их союз.
        - Вы меня обидели, господин доктор. Но все же я с вами. И кстати, у меня уже есть на примете парочка отличных баркасов. Признаться, я и сам подумывал о бегстве, только не представлял, как это сделать без знания навигации.
        - Вот и замечательно.
        - И когда мы бежим?
        - Присматривайся ко всему, что я сказал. И работай как ни в чем не бывало. Мне не помешает слегка прийти в себя после перенесенных побоев. Но как только я буду готов, а это, я думаю, будет через пару недель, мы приступим.
        - Но вы же свободно ходите и ездите на двуколке. Отчего вы думаете, что не перенесете плавания?
        - Оттого, что если я не выздоровею полностью, то у меня может начаться лихорадка, а тогда уж только одна свобода - на том свете. Предлагаешь поставить на кон свою жизнь за тех, кого я по-настоящему и не знаю?
        - Ну да. Это я что-то не подумал. Верно, нет вам смысла рисковать за чужих людей.
        - Рисковать, возможно, и есть смысл, друг мой. Но это явно не тот случай. Опять же, нужно хорошенько подготовиться. Так что до встречи.
        - Я все понял, господин доктор.
        Вот и ладно, что понял. И коль скоро они договорились, то не стоит больше положенного отсвечивать в доках. Тем более забот у Патрика предостаточно. Выздороветь, конечно, важно, но не менее важно подготовиться и в другом плане. Активизировать работу Кевина, подбирающего соратников. Патрик собирался устроить большой побег. А чего бы он тогда подставлялся под плеть этого мясника Джеймса? Так что двумя баркасами явно не обойтись. Но, с другой стороны, об этом незачем распространяться. А вот рекрутировать как можно большее число сторонников точно не помешает.
        Следующие две недели прошли под знаменем заговоров и интриг. Это было сделать куда проще, учитывая особое отношение к Патрику чернокожих надсмотрщиков. Они демонстративно не замечали того, что он регулярно посещал поля всякий раз, когда выезжал для сбора трав. Не обращали внимания на то, что он отвлекает рабов какими-то разговорами. Чем, собственно, доктор Кларк и пользовался без зазрения совести.
        Все же вести излишние беседы в поселке было чревато. Плетенные из прутьев и тростника хижины - не то место, где можно разговаривать без опаски. А вот чистое поле, когда ты точно знаешь, что ближе, чем на три десятка шагов, от тебя никого нет, это совсем другое дело.
        Впрочем, надсмотрщикам, к чьим подопечным приходил Патрик, жаловаться было не на что и применять к рабам меры воздействия - тоже. Те работали с небывалым энтузиазмом, неизменно выполняя норму к концу рабочего дня. А что еще нужно, если ни старший надсмотрщик, ни управляющий не выказывают своего недовольства.
        - Ну что, Кевин, все готово? - усевшись на топчане в своей хижине, встретил вошедшего друга доктор Кларк.
        - В лучшем виде, Патрик. Сегодня ужин готовила Мэрин, и она все исполнила как надо. Все чернокожие спят вповалку, из пушки не разбудишь. Чудное зелье ты приготовил, право слово.
        - Известия из усадьбы есть?
        - Да. Только что прибежала Айне. Вся прислуга спит сладким сном. Говорит, опоить их было совсем нетрудно. Хозяйка и ее дочка спят в своих комнатах, и их, как ты и велел, не опаивали.
        - Ну что же. Пока все идет так, как задумано. Поднимай своих парней, и выстраивайте людей на площади. Да смотрите, чтобы никто не сбежал. Если поднимем шум, то беды не миновать. Двоих вместе с Айне отправь в господский дом. Миссис Джонсон взять без ущерба, жестко, но аккуратно. С девочкой вполне справится и Айне.
        - Ясно. Я отправлю Антэна и Дарака. Парни смышленые, ловкие. Все сделают как надо.
        - Действуй.
        К тому моменту Патрик уже зажег жировой светильник. По роду деятельности ему приходилось работать и по ночам: варить отвары, перегонять настойки, получая экстракты. Так что у него в хижине было много такого, чего в других жилищах рабов не сыскать. При неровном свете этого допотопного светильника доктор начал собираться, готовясь к предстоящей ночи, полной волнений и тревог.
        Так уж случилось, что он сумел заполучить два десятка ярых сторонников, с горящими сердцами. Эти мужчины были готовы пойти на смерть, драться до последней возможности, рвать всех и вся без тени сомнения и не задавая лишних вопросов. Более того, они сами едва не подняли бунт. Вот только пользы это не принесло бы никакой. Только ненужные смерти.
        Однако, несмотря на большое число соратников, у Патрика был лишь один боец. Он сам. А потому и львиная доля тягот сегодняшней ночи должна была лечь на его плечи. Разумеется, ему не успеть везде и не управиться со всем в одиночку. Потому и была потребность в сподвижниках, которыми он и обзавелся.
        Когда он, полностью снарядившись, появился на площади, соратники уже выстроили всех рабов, как это бывало во время экзекуций. В принципе, все и полагали, что предстоит очередная экзекуция. Правда, они пребывали в недоумении, отчего это происходит в неурочный час, и не обратили внимания на то, что тут присутствуют только белые рабы. А еще - не видно ни одного надсмотрщика и их начальника, Джеймса. Разве только обратили внимание на то, что командуют тут их же товарищи по рабству, но особо никто не удивлялся. Мало ли что взбрело в голову госпоже.
        - Доброй ночи, друзья, - представ перед собравшимися, заговорил Патрик. - Уверен, что эта ночь добрая. Во всяком случае, для тех, кто захочет присоединиться к нам. Мы устали жить в рабстве, и коль скоро освобождения нам не дождаться до гробовой доски, решили взять судьбу в свои руки. До рассвета осталось примерно двенадцать часов, и за этот срок мы собираемся покинуть остров. Так что времени на раздумья нет. Решать нужно прямо сейчас. Кто хочет вместе с нами покинуть остров?
        - И куда мы отправимся? - послышался нерешительный мужской голос.
        - Не все ли равно. Туда, где мы будем свободны. Это я вам обещаю.
        - А где все негры? - удивился другой.
        - Они спят. И проспят еще двенадцать часов. Мы подмешали им в еду сонный настой. Сейчас на плантации не спим только мы. И этим временем нужно воспользоваться.
        - А что будет с теми, кто не захочет бежать?
        - Ничего не будет. Выпьет кружку воды, проснется завтра как ни в чем не бывало и будет дальше гнуть спину на госпожу Джонсон.
        - Вот уж спасибо. А как мы отсюда убежим?
        - Очень просто. Мы украдем корабль. Я знаю навигацию и сумею отвезти вас туда, где безопасно. Конечно, можно остаться, и, может быть, вас даже не накажут за наше бегство. Но сколько вы еще проживете? Год? Два? А что потом? Издохнете, как крысы.
        - А вы сумеете похитить корабль?
        - Ну, я же сумел организовать все это. Так что смогу украсть и корабль.
        - Я с вами, господин доктор! - решительно произнес тот самый мужчина, что подал голос первым.
        - И я.
        - И меня возьмите.
        Как предполагал Патрик, желающих остаться в рабстве не нашлось. Да и немудрено при их-то бесправном существовании. Всего на плантации Джонсон числилось сто восемьдесят пять рабов, из них девяносто шесть были ирландцами, из которых тридцать шесть женщины. Сорок один из общего числа рабов были детьми, от младенчества до двенадцати лет. Всего с Патриком уходило сто тридцать семь человек. И это уже было неплохим заделом на будущее, если только удастся вывезти их всех.
        - Гобан, ты остаешься за старшего с теми, кто пойдет на другую оконечность острова. Действуй, как договорились, грузи на повозки продовольствие, твою кузню, и выдвигайтесь. У вас только час. После этого вы должны выдвинуться. За ночь вам нужно пройти более семи миль. Причем последние две без дорог. Мартин укажет путь.
        В ответ на это Мартин молча кивнул. С этим сорокалетним мужчиной Патрик вместе пережил переход через океан. И вообще, большинство заговорщиков были из их числа, потому что знали, чего стоит их доктор, и верили ему. Патрик решил заранее озаботиться проводником. Поэтому и брал Мартина с собой в качестве помощника и вместе с ним разведывал путь, по которому предстояло передвигаться беглецам.
        - Кевин, нужно будет выделить еще человек пять, чтобы они присмотрели за порядком.
        - Уже сделано, Патрик, - поправляя на плече ружье, заверил бывший рыбак.
        Они успели разжиться несколькими ружьями и пистолетами в домике старшего надсмотрщика. Оружие хранилось у него на всякий случай. Мало ли что могло случиться, бунты на Барбадосе - явление не такое уж редкое. Все же подавляющее большинство жителей острова рабы. Что же до надсмотрщиков, то до определенной степени в их преданности сомневаться не приходилось. Их положение было куда более завидным, чем у остальных, и даже имелись шансы дожить до старости. Если не расстраивать хозяина.
        - Отлично. Тогда позаботься о том, чтобы в город со мной пошло не меньше двух десятков. Да, желательно, чтобы хотя бы знали, с какой стороны браться за весло. И помоги тут Гобану.
        - Ясно.
        - Все, я убежал в усадьбу. Время, друзья, время. Поторапливаемся. И Кевин!
        - Да.
        - Вздерни эту свинью Джеймса. Жаль, конечно, что он не прочувствует все и уйдет во сне. Ну да нельзя получить все и сразу.
        - Сделаю. Прямо на воротах и подвешу.
        - Отличная идея.
        В усадьбе он оказался уже через пять минут. Бежал, не щадя сил. Казалось бы, до рассвета еще целая прорва времени. На деле же его катастрофически не хватало. Уж больно много всего он себе отвел. А главное - все могло пойти насмарку при малейшей оплошности или случайности. Именно поэтому Шейранов очень рассчитывал на помощь съемочной группы. Кстати, Перегудов обещал всяческое содействие. Правда, пока в этом не было необходимости, но это только пока.
        - Ну как тут у вас? - войдя в освещенную свечами гостиную, поинтересовался Патрик у находящихся здесь Айне, Антэна и Дарака.
        При этом он вовсе не обращал внимания на мечущую из глаз молнии миссис Анну. Н-да. Все же хорошо, что она неспособна испепелять взглядом, иначе от него сейчас осталась бы горсточка пепла.
        - Все в порядке, господин доктор, - довольно осклабившись, ответил Антэн.
        - Что с девочкой? - поинтересовался Патрик у девушки.
        Айне сидела на диване, держа на руках белокурую дочурку Анны, которую звали Энни. Девочке было только пять, и она была сущим ангелочком. Хм. Наверняка ее мать когда-то была такой же. И выросла из нее хладнокровная деловая стерва. Ладно, он сюда не мстить пришел.
        - С ней все в порядке. Я ей дала лимонад со снотворным, которое вы специально отмеряли.
        - Ага. Ясно.
        Подойдя к девочке, он взял в руки ее запястье, постоял так некоторое время и, убедившись в ровном дыхании, расслабился. Разумеется, он был готов убивать, но только не шагать по трупам младенцев. Оно, конечно, суровый век, жестокие нравы. Но лучше бы уж как-нибудь без этого.
        - Миссис Анна, не переживайте. С вашей дочкой все в полном порядке. Она проснется через двенадцать часов бодренькой и здоровой. Я не детоубийца.
        - А кто же ты? Бунтарь?
        - Я вас умоляю, давайте только без этих банальностей. Бунтарь, преступник. Я тот, кто не желает жить в рабстве, и уж тем более - подохнуть по прихоти даже столь обольстительной особы, как вы. И на этом все. Закончили. От вас мне нужно только одно: вы укажете нам место, где хранится ваша казна. Времени на препирательства у нас нет, у вас - тоже. Уже через десять минут я хочу покинуть вашу усадьбу, с деньгами или без них. Время сейчас дороже. Пытать вас я не хочу. Поэтому выбирайте: либо вы отдаете казну, либо я вас прикончу. Не буду лукавить, убью быстро, без мучений. Все же я прекрасно знаю анатомию.
        Ох, как бы он хотел избежать этого разговора! Этих гордых аристократов не поймешь. Взыграет спесь, и лучше подохнут, чем подчинятся воле своего раба, который еще пару часов назад дрожал при виде господина.
        Конечно, Перегудов мог и так сообщить, где находится казна. Вот только делать этого он не стал. Вообще, надеясь на помощь продюсера, никогда не следовало забывать о том, что она всегда будет своеобразной и далеко не всесторонней. Вот и сейчас Шейранову приходилось блефовать и выглядеть достаточно убедительным, втайне надеясь, что спесь не ударит в голову госпожи Джонсон.
        - И что будет со мной после того, как я покажу вам казну? - резонно поинтересовалась миссис Анна, а Патрик мысленно вздохнул, всячески стараясь скрыть охватившее его облегчение.
        - Ничего. Вы выпьете стакан воды и приляжете на диван рядом с вашей дочкой. Утром вы вместе откроете глаза. Не поручусь, что произойдет это одновременно. Но вы непременно проснетесь, - пожав плечами, ответил Патрик.
        - Хорошо, я покажу, где находится казна, - сверля его ненавидящим взглядом, ответила женщина.
        Ничего сверхъестественного, никакого тайника. Просто небольшой подвал с каменными ступенями, стенами и полом. Разве только вход из библиотеки. В углу стоит довольно объемистый сундук, в котором обнаружились серебряные монеты. Изрядно. Серебро перегрузили в нашедшиеся здесь же четыре кожаных мешка, в каждый из которых поместилось около тридцати килограммов драгоценного металла.
        - Неплохо. Где-то около тысячи фунтов, - с явным удовольствием заключил Антэн.
        - Действительно неплохо. Уходим.
        - Но, господин доктор, это не все, - уверенно произнес Дарак. - Здесь только серебро и ни одной золотой монетки. Наверняка есть еще один тайник.
        - И что я должен сделать? Пытать ее?
        - Но…
        - Никаких «но». Будь здесь ее муженек, я даже не сомневался бы. А так - забираем то, что есть, и уходим с гордым видом победителей. Шевелите ногами.
        Анну он нашел там же, где оставил. На диване в гостиной, со связанными руками и под присмотром Айне. Девушка отложила в сторону спящую девочку и вооружилась по этому случаю врученным ей пистолетом. Благо оружия в доме хватало. Двое мужчин, связав хозяйку, снесли его в гостиную, приготовив к переправке в поселок рабов.
        Конечно, ноша получалась изрядная, но они и это предусмотрели, прихватив от флигеля с прислугой тачку садовника. Вполне достаточно, чтобы с относительной легкостью доставить крупную добычу в поселок, где сейчас вовсю готовился караван.
        - Миссис Анна, мы нашли деньги, причем именно там, где вы указали. Иными словами, вы свою часть сделки выполнили. Теперь моя очередь, - говоря это, Патрик отсыпал в стакан какой-то порошок, после чего налил в него воды и, размешав, протянул госпоже Джонсон. - Пейте.
        Женщина, которой уже развязали руки, потерла запястья, явно затекшие от веревок, и посмотрела на своего раба долгим взглядом. Нет, на этот раз в нем не было ненависти. Она пыталась понять, насколько можно ему верить в подобной ситуации.
        - Пейте, это не яд. И потом, мне нет надобности вас травить. К примеру, Джеймса мы уже повесили на воротах поселка. Так к чему же нам церемониться с вами. Если бы я хотел вас убить, то уже сделал бы это без дурацкой игры со стаканом воды. Пейте.
        Женщина выпила воду, все время глядя в глаза Патрику. Потом, поднявшись на ноги, подошла к дочке, легла рядом с ней и прижала дорогое существо к груди. Вскоре ее глаза заволокла поволока. Какое-то время она еще сопротивлялась, но вскоре зелье сделало свое дело, и миссис Анна погрузилась в сон.
        Едва убедившись в том, что она уснула, Патрик направился на выход, не забыв погасить свечи, чтобы, не дай бог, не случился пожар. В дверях он остановился и посмотрел на диван, где мирно спали мать и дочь, освещаемые лунным светом, льющимся через высокое окно. Шевельнулась было мысль о том, что вот сейчас он оставляет за спиной врага.
        Но мысль была мимолетной. От нее дружно отмахнулись обе ипостаси этого тела. Кларк не мог себе позволить поднять руку на даму. Умереть, спасая жизнь женщины или заступаясь за ее честь, это да. Но хладнокровно убить… Шейранову доводилось убивать многих. Так уж сложилась его жизнь. Но убивать женщин как-то не случалось, и он надеялся, что сможет избегнуть этого и впредь.
        Поэтому Патрик резко обернулся и вышел на улицу, поспешив вслед ушедшим товарищам. Время стремительно текло, и его оставалось все меньше. А вот сделать предстояло очень много. Заполучить казну, обезопасить тыл на несколько часов и организовать выступление каравана на северо-восточный берег острова - это только начало. Основную фазу предстояло реализовать в порту. И признаться, здесь любая неожиданность могла стать роковой.
        До города отряд из двух десятков теперь уже бывших рабов добрался через два часа после начала событий. Ничего сложного при наличии хорошо накатанной дороги и средней скорости пешехода. Патрик намеренно приказал никому из них не брать с собой оружие. Все стреляющее и режущее осталось в руках отправившихся пересекать остров. В случае, если что-то пойдет не так, этим двум десяткам все одно не отбиться, хотя бы потому, что они не солдаты. Большинство из них никогда не держали в руках не то что огнестрельного оружия, но и холодного. Самое серьезное, что побывало в их руках, - это топор. Так что, случись провал, им предстояло вернуться под плеть надсмотрщика.
        Сам Патрик также не стал вооружаться огнестрельным оружием. Просто не было смысла. Если дойдет до стрельбы, то о бегстве можно позабыть. Останется только умереть или все же постараться бежать. Правда, совершенно непонятно, куда. Барбадос небольшой остров, в отличие от той же Ямайки. Так что укрыться здесь практически нереально.
        Но это вовсе не означает, что он был безоружным. На его бедрах были закреплены кожаные ножны. В каждых из них - по три метательных ножа, изготовленных Гобаном по рисунку Патрика. Кроме этого, на руках были наручи, в которых находились по три бамбуковых трубки, заряженных отравленными стрелками. На поясе был небольшой подсумок с запасными стрелками. Их наконечники были смазаны концентратом сильнодействующего яда. Пара-тройка секунд, и человек уже не в состоянии ни оказать сопротивление, ни позвать на помощь. Еще полминуты - и наступала смерть в результате остановки дыхания.
        В город они вошли с северо-востока, минуя городскую заставу, что сделать не так уж и трудно. Достаточно было сойти с дороги, ведущей в город, и выйти на его окраину прямо через пустырь. Сложность заключалась только в том, чтобы не учуяли собаки с примыкающих чуть не к самому городу плантаций.
        Иное дело, что передвигаться столь большой группой было несколько неразумно. Мало ли кто мог обратить внимание на два десятка мужчин, одетых в рванье и пробирающихся по городским улицам. Разумеется, Бриджтаун благонравный городок, и народ тут ложится отдыхать рано, но все может случиться. К тому же чем ближе к порту, тем больше шансов нарваться на какого-нибудь подвыпившего гуляку или добропорядочного горожанина, торопящегося из места неблаговидного под бочок законной супруги. Поэтому Патрик предпочел разделить парней на группы по пять человек и двигаться порознь.
        Берака Патрик нашел именно там, где они и договаривались. И хотя беглые рабы не опоздали, мужчина успел изнервничаться, рисуя в своем воображении одну картину ужаснее другой. А тут еще и приглушенные крики гуляк из припортового кабачка, где обычно кутили чуть не до рассвета. Вот только Бераку казалось, что каждый выкрик очередного пьяного моряка относится к нему. Так что нервы его были на пределе. Не преминул он помянуть недобрым словом и свою глупость. Подумаешь, ему живется несладко. Всяко лучше, чем рабам на плантации. И чего он, дубина такая, добился? Вот сменит топор на мотыгу, тогда узнает, что от добра добра не ищут.
        Вообще-то он уже был готов бежать без оглядки в свою каморку и не показывать оттуда нос до самого утра. Не срослось. Патрик появился именно в тот момент, когда плотник решительно отстранился от каменной стены двухэтажного дома и сделал первый шаг к своей каморке.
        - Ну, как дела, Берак? Не передумал? Чего молчишь? Ясно. Ладно, можешь идти, я силком никого тянуть не буду.
        Однако нерешительность, охватившая корабельного плотника, длилась недолго. Всего с пяток ударов сердца. Присутствие Патрика, да еще и не одного, а в сопровождении пятерых загорелых мужчин, пусть и в рванье, но настроенных весьма решительно, перетянуло чашу весов в пользу побега.
        - Вы меня не так поняли, господин доктор. Я с вами. Просто… Я уже довольно долго вас жду, и уже решил…
        - Глупости ты решил. Как видишь, все в порядке, и мы - вовремя.
        - А где остальные?
        - Еще одна группа пошла по другой улице. Вторая часть пойдет с получасовым отрывом, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ну что, если готов, пошли. Помнишь нашу первую цель?
        - Да, конечно. Портовый патруль. Они как раз вышли из кабачка и начали очередной обход. Я присмотрел место, как вы и просили.
        - Вот и ладно, веди.
        Вообще-то задуманное им было на грани безумия. В одиночку атаковать патруль из четырех солдат и капрала - это нужно иметь ну очень большое, а главное - больное самомнение. Но, с другой стороны, этот патруль мог не вовремя заметить манипуляции беглецов у лодочной пристани. Нет, сами лодки не охранялись. К чему? Если найдется какой сумасшедший, чтобы бежать на небольшой лодке, милости просим. Но у той же пристани стояли и баркасы, а вот это уж куда серьезнее, поэтому там выставлялся часовой. И маршрут портового патруля пролегал через этот пост.
        Так что патруль нужно было убрать. Тут без вариантов. Но только собственными силами, потому что из его сообщников диверсанты, как из свиньи балерина. К гадалке не ходи, они поднимут такой шум, что перебудят весь квартал. Да еще и наверняка будут при этом кричать. А то как же. Надо же себя подбодрить и накачать адреналином и решительностью. Ну не бойцы они. Пока не бойцы.
        Вообще-то Патрик больше полагался на сведения, поступающие от Перегудова. У него сейчас горячая пора, поэтому он на боевом посту и лично руководит сценой. Впрочем, это не совсем верно. С Патриком сейчас беседует начальник службы безопасности Зайцев. Семен с этим делом управится куда как лучше.
        Опять же, если что, сумеет дать дельный совет. Правда, пока советов никаких нет, понимает, что Шейранова учить - только портить. А вот на цель вывел грамотно, через какую-то глухую подворотню. В принципе, сцена с Бераком была рассчитана больше на зрителя. Доверяться ему, а по сути - случаю, в этом деле Сергей Федорович не хотел категорически. Нет, будь на месте Патрика какая сволочь, да хоть тот же Джеймс, и он бы колебался куда меньше. Но этот великовозрастный романтик ему уже стал близок. А потому и риск хотелось свести к минимуму.
        Он выглянул из-за угла подворотни. Вот они. Только что прошли мимо него, затаившегося в непроглядной тени закоулка. Идут двумя парами, капрал во главе. До них не так уж и далеко, всего-то несколько шагов. И тянуть дальше нет никакой возможности. Выйдя на мощеную мостовую, Патрик, словно тень, заскользил вперед, поминая добрым словом охотника Дарака, который не только время от времени ловил силками кроликов, но и сделал из их шкурок обувку. Вывернутая наружу мягкая шерсть отлично скрадывала шаги.
        Настигнув идущую последней пару, Патрик точно и расчетливо нанес удар обеими руками, в которых были зажаты два метательных ножа, с широкими листовидными лезвиями. Клинки достигли цели, развалив солдатам почки. Парни не могли даже вскрикнуть, только болезненно пискнули и тут же начали заваливаться по сторонам. Этому способствовал Патрик, отталкивая раненых в стороны от себя, освобождая проход и одновременно сильно проворачивая лезвия в ранах.
        Идущие впереди солдаты не могли не услышать неладное и резко обернулись. Правда, предпринять что-либо уже не успели. Ножи без труда покинули мягкие ткани, и тут же солдат, находившийся слева, получил удар снизу вверх, точно в печень. Второй все же попытался сдернуть с плеча ружье, но особенно в этом не преуспел, разве только Патрику пришлось перенаправить свой удар и вонзить клинок в грудь противника.
        Капрал к тому моменту уже обернулся и готов был поднять тревогу. Но, как видно, все же растерялся, уж больно стремительным и смертоносным оказался неизвестный противник. А может, и нечистый. Кто знает, о чем в тот момент думал капрал. Но секунда промедления, которую он допустил, оказалась как нельзя кстати для Патрика.
        Сделав стремительный шаг к последнему противнику и оставляя в груди солдата один из клинков, он с ходу нанес сильный удар ногой в грудь капрала, вышибая из него дух и опрокидывая на мостовую. Еще пара стремительных шагов, колено рухнуло всем весом тела на грудь упавшего, вытесняя из легких остатки воздуха, а левая рука с зажатым в ней ножом ударила по горлу, тут же начавшему фонтанировать черной в лунном свете кровью.
        Обойти еще раз всех раненых, произвести контроль. Порядок. Ч-черт. Он, конечно, тренировался несколько часов, но все же сам от себя не ожидал, что может действовать столь стремительно, четко и смертоносно. А уж как впечатлились его спутники, наблюдавшие за происходящим из переулка!
        - Да-а, господин доктор, вы были правы, вам лучше не мешать, - восхищенно выдохнул Дарак. - Оно мы вроде на тренировке видели, но то, что было здесь! Хорошо хоть полная луна. Это нужно видеть и вовек не забыть.
        - Много говоришь, дружище. Хватайте тела и волоките в подворотню. Оружие заберите, но чтобы даже не думали его использовать.
        Следующим на очереди был часовой у причала с баркасами. И к нему подобраться так просто не получится. Набережная довольно широкая, метров десять, никак не меньше. Выбрать момент и наскочить на него, как на патруль, не удастся. Если бы он дремал, другое дело. Но нет, несет службу бодро.
        Патрик потянул из наручи одну из духовых трубок. Доктор Кларк, как это уже бывало не раз, буквально встал на дыбы от возмущения. Это нечестно! Это убийство из-за угла! Там, с патрулем все было по-честному, мастерство и скорость против превосходящего числом противника. Даже если бы против одного, там была честная сталь. А здесь? Яд! Несмываемый позор!
        Однако Шейранов без зазрения совести отодвинул сознание своего подопечного в сторону, не задвигая окончательно. Нечего. Мало ему рабства, все продолжает играть в благородство, когда же наконец мозги заработают? Вот пусть смотрит и понимает, что это не только его дед сейчас орудует, но и он тоже. И вообще, на войне все методы хороши. А он сейчас на войне, и никаких гвоздей!
        Стрелка улетела в сторону часового под аккомпанемент негромкого плевка. Ф-фух! И солдат, шлепнув себя по шее, с явным недовольством выразился по поводу разных насекомых, от которых добрым христианам жизни нет. Но потом вдруг с недоумением посмотрел на странного вида стрелку с кисточкой из волос вместо стабилизатора. А вот предпринять что-либо он уже не смог, вдруг запнувшись и неуклюже опустившись на пятую точку, словно в одиночку приговорил целую бутылку крепкого рома.
        - Которые? - подбежав к причалу, поинтересовался Патрик.
        - Вот этот и вон тот, - указал на нужные баркасы Берак.
        - Лодки?
        - Вон те, две с краю. Если нужны еще…
        - Хорошего понемногу, - наблюдая за тем, как подтягиваются остальные беглые рабы, остановил Патрик разошедшегося Берака. - Кевин, занимайте эти два баркаса и те две лодки, ложитесь и не отсвечивайте. Одного поставь здесь, дай ружье в руки, пусть прохаживается, как часовой. Едва подам сигнал, двигайте вон к той бригантине.
        - Ясно, - кивая, словно конь на водопое, ответил Кевин.
        - А пока суд да дело, Берак покажет, где есть бочонки, в которые можно будет набрать воду.
        - Погодите, господин доктор, а разве мы будем уходить не на баркасах?
        - Извини, дружище, но баркасов нам будет маловато. Компания разрослась до неприличных размеров. Так вышло.
        - Так вот зачем вы сегодня спрашивали мое мнение об этой бригантине. Но как вы собираетесь захватить целый корабль?
        - Запомни, Берак, каждый должен заниматься своим делом. Тогда будет полный порядок во всем. Твоя задача - подобрать нужные лодки, баркасы, судно и позаботиться о емкостях для воды. Вот этим вопросом ты сейчас и займешься. Остальное - не твоего ума дело. Все, Кевин, работаем.
        Говоря все это, Патрик скинул с себя одежду, оставшись только в набедренной повязке, которую сам же и соорудил. Ну и пояс с его снаряжением вновь занял свое место. Простенький, кустарной выделки кузнеца Гобана, но довольно удобный. Все подогнано так, чтобы не болталось и не мешало. Последний штрих - восполнить стрелу в духовой трубке. Чтобы, так сказать, быть во всеоружии.
        На мысль насчет кражи бригантины его натолкнуло поведение моряков, бросавших якорь в Карлайлской бухте после длительного плавания. Конечно, бригантина - не большой корабль, и на переход из Европы ей требуется меньшее время, но все же отдай океану месяц и не греши. Хм. Вот как раз на грехи морячков и тянет в первую очередь. В первый день никто даже не думает о делах. Все заканчивается приемом таможенного чиновника. После чего команда во главе с капитаном сбегает на берег пьянствовать и предаваться плотским утехам.
        А на борту обычно остается один вахтенный матрос. Как правило, из числа провинившихся в ходе плавания. Ему ни рому попить, ни девок пощупать не полагается. Что и говорить, незавидная доля. Ну да кто же виноват, что парень умудрился чем-то не угодить капитану перед самым прибытием в порт. Впрочем, в любом случае кого-то на эту вахту определять нужно, так что козел отпущения всегда найдется.
        Отчего оставляют одного? А сколько оставлять-то? Команда такой бригантины редко когда бывает больше десятка человек. Конечно, таким числом от пиратов, случись они на пути, отбиться практически нереально. Но, во?первых, пираты - они разные бывают. Случаются и такие, что ходят на баркасах, числом не больше десятка. Основная масса предпочитает вот такие же бригантины или шлюпы, и команды на них числом от трех десятков до ста человек. Во-вторых, лучше вообще не ввязываться в бой, а убегать во все лопатки, благо посудина эта быстроходная.
        Правда, была еще одна причина, по которой Патрик предпочел захватить судно, только что прибывшее из Европы. Оно ведь и в другие дни на кораблях не больно-то много народу. За один день моряку пар никак не спустить. Вот только трюм новичка все еще полон европейскими товарами, которые мало того, что дороги в колониях, так еще и крайне необходимы для вновь создаваемой колонии. А Патрик ни много ни мало собирался устроить собственную колонию, и такой приз был бы как нельзя кстати.
        До бригантины было около двухсот ярдов. В принципе, не так уж далеко для человека, умеющего плавать. А Патрик плавать умел. Да и Сергей Федорович смог это умение неплохо развить. Опять же, с выносливостью у этого тела, не испорченного цивилизацией, было все в порядке. Единственное, что не давало покоя доктору Кларку, так это четкое осознание того, что сейчас ему вновь придется поступиться правилами чести и взяться за позорное оружие, с отравленными стрелами.
        До судна Патрик добрался довольно быстро и совершенно бесшумно. Неудивительно, что вахтенный матрос его безбожно проворонил. Диверсант беспрепятственно подобрался к борту и, воспользовавшись набитыми на него планками, как по лесенке, взобрался на борт.
        Матрос обнаружился практически сразу. Он устроился на баке, оседлав кабестан, служивший для подъема якорей. Как видно, вахтенный сильно горевал по поводу того, что увольнительная на берег прошла мимо него. При виде дремлющего Кларк вновь попытался протестовать, настаивая на честной стали. Но был послан в далекое путешествие. Вовсе не факт, что он сейчас на судне один, а на карту поставлено слишком много. Поэтому матрос получил свою отравленную стрелку.
        Обследование судна показало, что на нем больше никого нет. Вообще-то Шейранова размеры кораблика как-то не впечатлили. В длину метров тридцать, может, чуть меньше, а в ширину не больше шести. Борт возвышался над поверхностью моря метра на два. Водоизмещение тонн сто двадцать. Ну и грузоподъемность у него, наверное, тонн сорок, в лучшем случае. Небольшой парусник, чего уж там.
        Но опять же, это как посмотреть. К примеру, сорок тонн сахара, доставленные в Европу, дойдя до покупателя, будут стоить порядка пяти тысяч фунтов и могут принести капитану чистой прибыли около трех сотен фунтов. Прибавьте сюда его прибыль с товаров, доставленных на Барбадос, и получится не так уж плохо, даже с учетом жалованья команды. Впрочем, если бы использование столь небольшого судна было бы невыгодным, то они бы и не бегали по волнам между Европой и Америкой. Опять же, при их скорости за год можно сделать пару рейсов.
        Кстати, вооружение бригантины представлено двумя трехфунтовыми пушками. Закреплены обе по бортам, но похоже, что по мере необходимости их можно перемещать по палубе для занятия нужной позиции, кольца под орудийные канаты обеих пушек есть и на корме (ютовая надстройка отсутствует), и с бортов. А вообще, боевые действия в планы капитана явно не входили. Скорее всего, надеялся именно на скорость суденышка.
        Убедившись в том, что бригантина зачищена, Патрик извлек из промасленного кожаного мешочка огниво и трижды высек искру. Сигналить огнем или подать знак звуком - идея не из лучших. Все же, что ни говори, но на рейде стоит с десяток разнокалиберных судов, и на каждом имеется дежурная вахта. Есть и форт, с его часовыми, до которого так же, как до пристани с баркасами, порядка двух сотен ярдов. Словом, привлечь к себе внимание - проще простого. А так - ну высекает вахтенный искру из огнива, может, ему закурить страсть как захотелось.
        Баркасы и лодки отчалили от берега, совершенно не таясь. Просто нет смысла, потому что бухта залита лунным светом, и как ты ни скрывайся, все одно будешь на виду. А так, глядишь, решат, что кто-то проворачивает свои контрабандистские делишки. Явление вовсе не редкое в здешних местах, и полуофициальное. В смысле, официальная власть все прекрасно знает, свою долю имеет, но в то же время ничего не замечает и пребывает в полном неведении. Тут главное - не наглеть и соблюдать определенные правила.
        - Как дела, Кевин?
        - Порядок, господин доктор. Тихо, как на кладбище. А у вас?
        - Нормально. Был только вахтенный матрос, да и тот спал. Значит, так, судно стоит удачно, разворачивать не нужно. Разве только помочь гребцами на баркасе.
        - Я все помню. Для того и брали столько народу. Паруса поставить и пары лодырей хватило бы.
        - Управишься? Все-таки не рыбацкая лодка. Опять же, ночь.
        - И я управлюсь, и парни не подведут, не сомневайтесь. Даже если бы вы захотели угнать фрегат, мы не сплоховали бы.
        - Что же, это радует. Тогда дождитесь взрыва и начинайте.
        - А если?..
        - Если что-нибудь случится, вы все услышите. Без пальбы им меня не взять. А тогда ставьте все паруса, сажай в баркас гребцов, и валите отсюда во все лопатки. Осадка у бригантины небольшая, так что особой надобности в лоцмане нет. Вон, Берака попытай, как тут держат курс отходящие корабли, он их уже сотни проводил в открытое море, - кивнув в сторону поднявшегося на борт корабельного плотника, закончил Патрик.
        - Покажу, дело нехитрое, - тут же отозвался мужчина, не в состоянии скрыть волнение.
        Впрочем, волновались сейчас все. И Патрик, кстати, совсем даже не исключение, хотя на него и смотрели, как на какого-то кумира. Ну да. Сколько он за сегодня уже наворотил. И сейчас без тени страха и сомнения готов вновь шагнуть за борт корабля. Знали бы они, как ему сейчас страшно. Причем не одному, а обоим сразу. Даже когда бросался в одиночку на патруль, так не боялся.
        - Да, Кевин. Смотри не вздумай зажигать фонарь, если взрыва не последует, - уже спускаясь в воду, предупредил Патрик.
        - А как же ты нас найдешь? Вдруг получится сбежать? - встрепенулся рыбак.
        - Если меня обнаружат, но я все же сумею уйти, то отправлюсь догонять нашу колонну, и заберете меня на том берегу.
        - Ясно.
        - Вот и хорошо, что ясно. Я пошел.
        - Удачи, Патрик.
        - Угу. К черту!
        - Что?
        - Так. Ничего, - осознав, что ответил на русском, отмахнулся Патрик.
        Потом оттолкнулся от борта и поплыл в сторону берега, где на некотором возвышении стоял форт. На Барбадосе вообще с возвышениями и уж тем более с горами как-то не задалось. Довольно пологий островок, сразу видно - не вулканического происхождения.
        До берега добрался без проблем. Опасался, конечно, что его могут обнаружить часовые. Однако, сколько ни вглядывался в стены, так и не заметил ни одного, хотя луна удачно подсвечивала. Либо дрыхнут, либо все их внимание сосредоточено в другом направлении. В принципе, есть отчего расслабиться. Нападений тут не случалось уже очень давно.
        Опять же, буквально пару дней назад остров покинул отряд под предводительством некоего капера Тобиаса Бриджеса[2 - Колония на Тобаго не оказала сопротивления Бриджесу и была полностью разграблена, правда, без кровопролития.]. Во главе шести судов, с шестью сотнями головорезов на борту он отправился для разграбления голландской колонии на Тобаго. И после рейда наверняка завернет сюда, для починки. Правда, добычу, скорее всего, тут сбывать не будет, а повезет ее на Ямайку. Барбадосские купцы не любят иметь дела с каперами и пиратами.
        Словом, при наличии в округе столь ощутимой силы никто задирать английскую колонию не станет. А вести здесь разносятся достаточно быстро, не смотри что неторопливый век паруса и гужевой повозки. Потому и часовым лишний повод расслабиться.
        На стену забираться не пришлось. Обошелся тем, что забрался в пушечную амбразуру с выставленным чугунным стволом. Вообще, форты англичан, голландцев и французов не шли ни в какое сравнение с фортификационными сооружениями испанцев. Те выглядели настолько же величественно, насколько и неприступно. Впрочем, только и того, что выглядели. Враг не так уж редко захватывал и города, и форты испанцев, сея смерть и разрушения.
        Часового он нашел у входа в пороховой погреб. Солдатик бессовестно нарушал устав гарнизонной и караульной службы. Конечно, тут такового пока не было, но определенные правила все же существовали. А уж сон на посту запрещен издревле. Плевок отравленной стрелкой. Англичанин даже подскочил от неожиданности, заполучив укол. Но уже через несколько секунд сполз по стене и завалился на бок.
        Хм. На этот раз Патрик обошелся без бунта и вполне спокойно прореагировал на то, что дед пустил в ход бесчестное оружие. Либо наконец дошло, что на войне все способы хороши. Либо, как человек разумный, решил не тратить попусту душевные силы, потому что дед, когда того хотел, обладал полной властью над его телом.
        Патрику несколько раз довелось побывать в форте. После его успешного дебюта в деле лечения матросов со «Стремительного» комендант решил, что этому рабу можно доверить здоровье его подчиненных. Ну и, разумеется, Патрик не особо торопился с излечением этих пациентов, успев неплохо изучить охрану форта и его планировку.
        Прежде чем отправиться в пороховой погреб, он разыскал еще двоих часовых. Ведь ему предстояло пересечь форт, а затем и мыс, на котором тот находился, чтобы отправиться вплавь к бригантине. Эти не спали, мирно прохаживаясь на своих участках. Впрочем, то, что они добросовестно несли службу, им не помогло.
        Обеспечив себе отход, Патрик спустился в пороховой погреб и после недолгой борьбы с огромным амбарным замком одолел его.
        Трясясь, словно осиновый лист, установил на одном из бочонков с порохом горящую свечу. А что делать? Лестницу хоть как-то освещает луна, а вот в погребе, будто у негра… Ну, понятно в общем. Опрокинул другой бочонок и, вынув пробку, высыпал горку черного зернистого порошка на земляной пол. К этой же горке и приставил вскрытый бочонок. После этого вооружился другим и двинулся на выход, отсыпая дорожку. Пороха уходило безбожно много, поскольку для обеспечения непрерывности на ступеньках приходилось насыпать целые горки. Поэтому на одну только лестницу у него ушло два бочонка.
        Наконец, выбравшись наружу, он отсыпал дорожку длиной метров в тридцать. Потом пришло осознание, что понятия не имеет, как будет гореть подобный замедлитель. То ли побежит огонек, то ли полыхнет разом в считаные доли секунды. Постарался припомнить то, как горела подобная дорожка. Понял, что кино - это только кино. Запросил Зайцева. Молчит, как Зоя Космодемьянская на допросе. Плюнул на все и побежал за следующим бочонком. Разумеется, лучше бы не выеживаться с беготней по двору форта. Но, с другой стороны, и успеть сбежать не мешало бы.
        С помощью очередного бочонка добрался прямиком до противоположной стены форта и решил, что теперь-то ему достанет времени на бегство. Опустился на колено, чиркнул огнивом.
        - Эй, ты что тут делаешь?!
        Разбираться, кто именно его обнаружил, Патрик не стал. Уж больно весело, разбрызгивая искры во все стороны и поднимая клубы молочно-белого дыма, побежал огонь по черной дорожке. Бог весть за сколько он доберется до погреба. А пороху там изрядно. Рванет так, что… Хоть бы бригантине не досталось. Ну и ему грешному.
        Эта мысль пронеслась в голове Патрика, когда он бежал по густой траве, покрывающей возвышенность, на которой разместился форт. Деревья здесь отсутствовали, так что он был весь как на ладони. И если обнаруживший его решит послать вдогонку свинцовый привет…
        Ни оглядываться, ни задаваться вопросом - не целится ли в него кто сейчас, Патрик не собирался. В его голове пылала только одна мысль. Или даже только одно слово. Быстрее! Быстрее! Быстрее!
        Рвануло, когда он уже успел отбежать на добрую сотню метров. Причем взрыв вышел такой силы, что земля под ногами буквально подпрыгнула, едва не уронив его на землю. Впрочем, он особо сопротивляться этому не стал, тут же растянувшись на животе и проехавшись по траве несколько метров. Руки сами собой накрыли затылок…
        Хуже нет, чем ждать и догонять. Осколки известняка и кирпичей, обломки дерева и еще много чего падало вокруг Патрика в изобилии. Что-то увесистое прилетело точно между лопаток, выбив из него дух. Боль была такой, что он даже подумал о возможном переломе позвоночника. На фоне этого разбитая кисть правой руки, прикрывшей-таки затылок, и рассаженные в кровь икроножная мышца правой ноги и бедро левой выглядели как-то несерьезно.
        Он медленно поднялся и сел прямо в траве. С трудом сделал несколько вдохов и выдохов, стараясь понять, насколько серьезно пострадала спина. Похоже, ушиб. Это не страшно. Хотя болеть может и до двух месяцев. Луна светит ярко, так что видно все достаточно хорошо. Рука. Нормально. Ноги. Вены не повреждены, раны и не раны, а так, скорее царапины. Хотя синяки, конечно же, будут знатные, и пускай встать на ноги сейчас больно, по прошествии времени все будет в порядке.
        Взглянул в сторону форта. Скорее уж бывшего форта. Даже несмотря на устойчивый бриз, на его месте клубится дым, смешанный с клубами пыли. О том, что могло произойти с ним самим при малейшем неосторожном обращении со свечой, даже думать не хотелось. Да его бы разорвало на атомы. Хотя, с другой стороны, в этом случае у него уж точно ничего не болело бы.
        Проклиная прилетевшие ему гостинцы на все лады и прихрамывая на обе ноги, Патрик побежал к виднеющемуся в какой-то сотне шагов прибою. Ч-черт! А ведь еще нужно проплыть не меньше трех сотен ярдов!
        Глава 4
        Пуэрто-Рико
        - Равняйсь! Смирно! Шагом ма-арш! Раз! Раз! Раз, два, три! Четче шаг, увальни косолапые!
        Патрик не удержался от улыбки, наблюдая эту занимательную картину. Впрочем, он тут же стер ее с лица, воровато осмотревшись, не заметил ли кто подобной вольности со стороны капитана. Строевая подготовка - это обязательный этап в становлении солдата. Да хотя бы потому, что накрепко вбивает в его мозг, где лево, а где право. Совершенно неуместная улыбка. Запомнить это на уровне инстинкта взрослым людям, которые никогда в жизни не задавались этим вопросом, очень сложно. И тут на выручку приходит тупая муштра.
        Кроме этого, строевая подготовка способствует прививанию воинской дисциплины. Выполнять команды старшего начальника, сколь бы бредовыми они ни казались. И сколько бы ни потешались над военными, измывающимися над солдатами на плацу, строевая подготовка была, есть и будет в армии во все времена. Ну и кроме всего прочего, именно она способствует появлению той самой выправки, на которую так засматриваются женщины.
        Мартин оказался самым настоящим докой в этом вопросе. Дело в том, что он успел послужить в армии и хлебнуть каши из солдатского котелка полной мерой. Просто, когда пришло время, вместо того чтобы стрелять в бунтовщиков, он предпочел переметнуться на их сторону. Ну да. Он был одним из немногих, кто, можно сказать, был осужден справедливо.
        И вот теперь его солдатская наука пригодилась. Он заменял Патрика не только на занятиях по строевой подготовке, но и учил парней обращаться с оружием, вдалбливая в них навыки столь же тщательно, как строевые приемы, а подчас и куда жестче. Настоящий сержант. Угу. Этот крепыш вообще все очень быстро схватывал, поэтому по многим направлениям был в числе лидеров. Чем и пользовался Патрик, замотавшийся сейчас до предела.
        Причина такого подхода заключалась в том, что он был уверен: обучая несколько десятков человек, толком научить их чему-либо не получится. А ему нужны были хорошие бойцы. Лучшие на Карибах. Сегодня таковыми являются пираты, окопавшиеся на Ямайке и Тортуге. Именно они могли представлять первостепенную опасность для новой колонии, основанной им.
        Конечно, колония звучит слишком громко. Пока это всего лишь сто тридцать человек, решивших сбросить оковы рабства. Да, они не испытывают ни в чем недостатка. У них хватает еды и есть чем руки занять. Несколько женщин оказались неплохими швеями и, вооружившись ножницами и иголками, занялись пошивом одежды, благо на бригантине оказалось достаточно тканей. Нашлись и сапожники, занявшиеся пошивом обуви, в которой пока все еще наблюдалась недостача. Велись работы по строительству поселка, и суждено ли ему вырасти в нечто большее, никто не знал.
        Однако все это ерунда. Подобный подход занимал руки людей в течение полутора месяцев. Однако вечно так продолжаться не могло. Людям нужна была возможность заработка. Ведь даже пираты сделали разбойничий промысел своим ремеслом. А беглые ирландцы находились здесь на птичьих правах. Стоило только испанцам прознать об их своеволии, как очень скоро сюда отправится военный отряд.
        Признаться, последнее обстоятельство заставляло Патрика торопиться. Но, с другой стороны, он не мог бросаться в намеченное предприятие очертя голову. Едва только он добьется положительного ответа, если добьется, как ему тут же предстоит доказать испанцам свою состоятельность. Иначе все пойдет прахом, так и не начавшись.
        Что при этом ожидает его соратников, он даже не мог предположить. Сомнительно, конечно, что их насильно вернут англичанам. Но в случае неудачи задумке Патрика не воплотиться в жизнь, а настрадавшимся беглецам предстоит влачить жалкое существование…
        …До корабля он добрался без проблем. Зажженный на мачте фонарь послужил достаточно хорошим ориентиром. Да и марсовый оказался глазастым, сумел рассмотреть плывущего предводителя. Хм. Вернее, с этого момента капитана.
        Обогнув остров, они подобрали беглецов, отправившихся по суше. Не сказать, что у них все прошло гладко. Трудностей хватало. Все же вести неорганизованную толпу в заданном направлении, да еще в довольно сжатые сроки - та еще морока. Но авторитета Гобана, а главное - напора Мартина хватило для наведения порядка.
        Больше всего пришлось намучиться с детьми, которые отчего-то решили, что телесные наказания остались в прошлом, и расползались в разные стороны, как тараканы. Пришлось Мартину с чувством, с толком, с расстановкой пояснить парочке особо ретивых, что они жестоко заблуждаются. Ребятам заткнули кляпом рты, чтобы они не оглашали окрестности воплями, и всыпали пониже спины кожаным ремнем.
        После экзекуции стало чуть полегче, поскольку это помогло и взрослым. Один из мужчин попытался вступиться за мальцов, но получил такую зуботычину от кузнеца, что, отлетев на несколько ярдов, остался лежать недвижимым. Грозный рык, пара угроз, увесистый пинок возмутившейся было бабе.
        Разумеется, вряд ли у четверых соратников Патрика получилось бы подчинить всю эту толпу отчего-то возомнивших себя свободными на этом острове рабов. Но, к счастью, нашлись те, у кого мозги не заплыли окончательно и сохранилось здравомыслие. С десяток мужчин сбились вокруг этой четверки, и совместными усилиями им удалось допинать народ до намеченной бухты.
        Затем пришлось забить лошадей, которых взять с собой беглецы не могли. Зато срезанное и пересыпанное солью мясо изрядно пополнило их продовольственные запасы. К тому моменту, когда в бухте появилась бригантина, с заготовкой мяса впрок было покончено и погрузка началась практически незамедлительно.
        Места для такого количества людей оказалось с избытком. В принципе, именно этим и руководствовался Патрик, когда собирался прихватить и парочку баркасов. Конечно, в случае шторма они могли послужить причиной гибели людей. Но, с другой стороны, риск того стоил. Скорость их ничуть не уступала скорости бригантины. Да и сезон штормов остался позади. Так что шансы успешного завершения путешествия были достаточно велики.
        Вопрос, куда именно направиться, также не стоял. Мало ли что он там обещал Бераку. Обстановка в настоящий момент была такова, что французские колонии для них закрыты ввиду того, что лягушатники были союзниками англичан. Голландские колонии также представлялись ему не таким уж надежным прибежищем. Сегодня Голландия воюет с Англией, завтра будет мирно сосуществовать. А это никак не отвечало цели, которую перед собой поставил Патрик. Нужно же ради чего-то жить!
        А хотел он ни много ни мало - создать ирландскую колонию. Причем из числа земляков, осужденных англичанами. Ну да, организовывать побеги рабов на том же Барбадосе или Ямайке и переправлять соотечественников к новому месту жизни. Самой надежной для этого ему виделась территория, принадлежащая испанцам. Но не та, где они уже утвердились и для защиты построили мощные форты.
        Его целью был один из клочков суши, который вроде бы и являлся собственностью испанской короны, но по факту был практически необитаемым. Вьекес полностью отвечал этому требованию. Сами испанцы закрепиться на нем пока не могли. Численность населения ближайшего их острова Пуэрто-Рико, или, вернее, в то время Сан-Хуана, к настоящему моменту сильно сократилась. На этом большом острове свободной земли было более чем достаточно. А главное - гарнизон острова уже доказал, насколько он хорош, отбив несколько нападений англичан и французов.
        Испанцы пытались колонизировать Вьекес, но не преуспели в этом. Разве только почти уничтожили коренное население, как было и на других островах архипелага. К берегам Вьекеса время от времени приставали пиратские корабли, как для пополнения запасов воды, так и для мелкого ремонта. Пару раз здесь пытались закрепиться англичане и французы, которых практически сразу выбили испанцы. Вот, пожалуй, и все.
        А между тем остров, хотя и имел незначительную площадь, вполне подходил для создания колонии. Именно это и собирался осуществить Патрик. Разумеется, в первую очередь предстояло добиться разрешения со стороны испанских властей. Но ему было что им предложить. Если губернатор Пуэрто-Рико не окажется глуп как пробка, что вовсе не было редкостью среди слуг Его Католического Величества.
        Будь иначе, и страна, вместо того чтобы скатиться в пропасть, благодаря заокеанским сокровищам возвеличилась бы над остальными. Яркий тому пример - Англия, разросшаяся в огромную империю и получившая впоследствии не меньшие, а может, и куда большие богатства, чем Испания.
        Прибыв к острову, беглецы выбрали для стоянки небольшую и довольно укромную бухточку, имеющую форму бутылки с горлышком, обращенным к морю. Во-первых, здесь не был страшен никакой шторм. Во-вторых, рассмотреть ее на фоне сплошной зеленой стены леса - дело весьма непростое. Конечно, минусом были более чем скромные размеры бухты, но три-четыре корабля типа бригантины здесь чувствовали бы себя достаточно вольготно. А больше и не надо.
        Высадив людей, Патрик поспешил отправиться в новое морское путешествие. Он намеревался посетить единственный остров, где никто не станет задавать лишних вопросов. Его целью была Тортуга. Отправляться сразу к испанцам он посчитал затеей не из лучших. Его людям было необходимо пополнить запасы продовольствия, а главное - оружия.
        В ходе прошедших событий им достались три десятка мушкетов, но оружие это было насколько разнокалиберным, настолько же разномастным. К тому же больше половины - и вовсе фитильные мушкеты. Пистолетов оказалось только десять, четыре из которых были фитильными, пара с колесцовыми замками и только четыре с кремневыми. Оказывается, пистолеты были все еще редкостью.
        А Патрику была нужна унификация вооружения. Весь имевшийся у них хлам можно было передать в личное пользование будущим колонистам. Что же касается команды корабля, подобная разносортица была недопустима. Именно необходимость приобретения нужного вооружения побудила его отправиться на Тортугу.
        Он собирался сделать основным оружием своей команды буканьерские ружья. Непонятно, с чего их так стали называть. По сути, это было обычное французское пехотное ружье. Достаточно надежное, с недавно появившимся батарейным кремневым замком. Кстати, указ французского короля предписывал каждому кораблю, отправляющемуся в заокеанские владения, иметь на борту для продажи минимум шесть таких ружей. Бог весть, поддержка ли это отечественных оружейников или желание получше вооружить своих колонистов, но Патрик собирался воспользоваться данным обстоятельством.
        В путешествие он отправился на двух баркасах с командами по пять человек. Их грузоподъемности было вполне достаточно, чтобы привезти все необходимое. (Кроме продовольствия, оружия, пороха и свинца, он собирался закупить кожу для пошива обуви, ну и кое-что еще по мелочам.) И в то же время баркасы не представляли ровным счетом никакого интереса для пиратов. Патрик прекрасно отдавал себе отчет в том, куда именно направляется, и был начисто лишен иллюзий насчет этих джентльменов удачи.
        На пиратском острове они провели ровно сутки. Причем Патрику стоило больших усилий, чтобы удержать своих парней от желания поразвлечься. И это при том, что он взял с собой тех, кому наиболее доверял. Даже Кевин с самым серьезным видом предлагал плюнуть на все и присоединиться к пиратской вольнице. Благо губернатор Тортуги с невероятной легкостью раздавал патенты, позволяющие практически на законных основаниях нападать на испанцев. Пришлось вразумлять парней, задействовав весь свой авторитет.
        С тех пор прошло уже больше месяца, но Патрик до сих пор не мог забыть, что все могло закончиться, даже не начавшись. Дело в том, что парни привезли с Тортуги новые настроения и взгляды. Что и говорить, толпа пьяных в дым, разодетых в пеструю одежду и сорящих деньгами пиратов могла впечатлить кого угодно. И уж тем более ситуация усугубилась, когда Патрик начал насаждать дисциплину.
        Не хотелось об этом вспоминать, но двоих ему даже пришлось отправить на тот свет. Одному он вышиб мозги, благо никогда не расставался с пистолетами. Второму вскрыл глотку. И ножички он также предпочитал держать всегда при себе. Зато его авторитет сразу же укрепился настолько, что прекословить ему больше желающих не было. Люди вообще куда более охотно идут за тем, кого считают удачливым, а еще за тем, кого отличает храбрость и воинское умение.
        Вообще-то далеко не все проходили воинское обучение. Боевая подготовка большинства мужчин свелась к тому, что их научили стрелять из мушкетов, при этом более или менее попадая в цель. Впрочем, они и не проявили особого желания участвовать в каких бы то ни было боях. Если придется защищать свои дома - другое дело. А чтобы специально…
        Иными словами, в случае необходимости они входили в состав ополчения. А вот вступить в регулярную часть желающих оказалось не так много. И в какой-то степени виной тому была нещадная муштра, происходившая на глазах новых обитателей острова. Впрочем, Патрика данное обстоятельство более чем устраивало. Он вовсе не собирался создавать очередной разбойничий вертеп.
        Три десятка бойцов были разделены на три отделения, с которыми ежедневно, за исключением воскресенья, проводились различные занятия. Так, к примеру, Кевин натаскивал парней, гоняя по вантам и палубе «Охотника», так Патрик назвал бригантину. Мартин муштровал и обучал приемам обращения с оружием. Капитан в основном обучал рукопашному бою.
        Сейчас как раз было время обеда, и его отделение под командой капрала направлялось в столовую. Ее устроили под камышовым навесом, с такими же легкими стенками в половину высоты. Это позволяло прикрыться от ветра и в то же время избежать духоты.
        - Привет, Гобан, - опускаясь на скамью рядом с кузнецом, поздоровался Патрик.
        Столик у них был отдельный, здесь принимали пищу только Патрик, Гобан, сержант Мартин и боцман Кевин. Так сказать, элита колонистов, которую капитан всячески старался выделить. Если четверо из них были заняты, так сказать, в войсках, то кузнец представлял собой гражданскую власть. Он откровенно тяготился своими обязанностями, но вынужден был их исполнять, пока не подберет подходящую для этого кандидатуру.
        - Здравствуй, Патрик. Или все же капитан? - вопросил он.
        - Не вижу повода для сарказма, - покачав головой, ответил Патрик. Потом кивком головы поблагодарил женщину, поставившую перед ним его обед. И внимательно посмотрев на кузнеца, продолжил: - Даже местные дикари-индейцы прекрасно сознают, что кто-то должен быть вождем. У животных, ведущих стадный или стайный образ жизни, имеются свои вожаки. А ты хочешь открыть нечто новое? Все люди - братья, каждый занимается, чем пожелает по совести и способностям? Чушь, которую сознают даже тупые и жадные пираты, всюду выпячивающие свою свободу. Не бывает так. Подобное общество просто не может существовать. И потом, я же говорил, не тащи все на своем горбу. Подбирай и привлекай помощников. Согласись, что я знаю чуть больше, чем ты. Но я не стесняюсь сваливать часть работы на плечи Кевина и Мартина, а ведь у меня только три десятка парней. С твоей сотней не сравнить.
        - Да из той сотни чуть не половина детвора, - отмахнулся Гобан.
        - Значит, двух помощников тебе вполне хватит. Тем более что вскоре, как я надеюсь, у тебя будет достаточно много работы в кузнице.
        - Когда отправляешься к губернатору?
        - Ну, парней я уже слегка поднатаскал, так что, думаю, завтра и двину. Нет смысла и дальше тянуть кота за подробности.
        - Как-как?
        - Что, понравилось выражение?
        - Никогда такого не слышал.
        - Дарю. Пользуйся, - весело ухмыльнувшись и отправляя в рот ложку с кашей, предложил Патрик.
        - Что-то я не видел, чтобы Кевин готовил «Охотника» к отплытию.
        - «Охотник» останется здесь. И Кевин с большинством бойцов - тоже. Это на случай, если с нами что-то случится. Кевин уже довольно прилично наловчился управляться с кораблем. Навигация, конечно, не его конек, но будет нужно, до Сан-Хуана он вас доведет. А там попросите подданства у испанцев. Они вам не откажут, все же единоверцы, да еще и ненавидящие англичан. Конечно, в этом случае жизнь сложится не так, как задумал я, но и не хуже, чем в былые времена в Ирландии. И уж точно получше, чем на Барбадосе.
        - И сколько человек возьмешь с собой?
        - Пятерых, включая Мартина. Приглядит за бездельниками, пока я буду добиваться аудиенции у губернатора.
        - Не мало?
        - А к чему больше? Чтобы управиться с баркасом, этого более чем достаточно. Пиратов эта скорлупка не прельстит ни при каких обстоятельствах. Опять же пойдем в виду берега, и уйти на мелководье не составит проблем. А там попробуй нас достань. Ну и если губернатор вдруг решит увидеть в нас пиратов, то наличие всей нашей команды ничего не изменит. Только и того, что погибнет больше народу.
        - Ну, если глянуть с этой стороны, то оно, конечно, да.
        - О чем речь, уважаемые? - опускаясь на скамью и потирая руки, жизнерадостно поинтересовался Мартин.
        - Руки мыл? - вместо ответа строго поинтересовался Патрик.
        В настоящий момент он вводил среди колонистов правила гигиены, причем действовал самыми драконовскими методами. До плети пока не доходило, но пять ударов розгами по рукам заполучить можно было без проблем. И народ терпел. Сказывался авторитет капитана. Расправа с патрулем на Барбадосе успела обрасти такими подробностями, что Патрик просто диву давался, какой он оказывается былинный богатырь. Впрочем, при всем богатом воображении, люди не забыли и прилюдной расправы над двумя строптивцами.
        - Обижаешь, капитан, - гордо выпятив грудь, ответил Мартин. - Я ведь с тобой еще из Ирландии плыл, поэтому твою науку помню крепко. Да и прилюдно получать по рукам, как нашкодивший мальчонка, особого желания нет.
        - Это хорошо, что нет, - с самым серьезным видом произнес Патрик.
        Угу. Кроме всего прочего, здесь у них никаких кишечных болезней нет, и поносом никто не мается. А уж это явление на плантациях было делом привычным, если не сказать обыденным. И вшей ни у кого не замечено. Хорошо, что среди груза «Охотника» оказалось достаточное количество мыла. Оно, конечно, не туалетное, а предназначалось для стирки, но… Помнится, в детстве Сергею Федоровичу доводилось мыться хозяйственным мылом, и ничего, не помер. Правда, у новоявленных колонистов были случаи аллергической реакции, но вскоре все пообвыклись.
        - Ну что, Мартин, готов попрактиковаться в испанском?
        - Когда? - решительно выдохнув, словно бросаясь с головой в омут, поинтересовался сержант.
        - Завтра.
        - Как планировали?
        - Да. Пойдем вшестером.
        - Л-ладно. Ну, за испанцев нас точно не примут, а так ничего, объясниться сумеем, - излишне бодро произнес Мартин.
        - За испанца даже я не сойду, - ободряюще улыбнувшись, заверил Патрик.
        Памятуя о своем намерении, Патрик уже месяц назад выбрал будущих спутников и занялся их подготовкой. Он не обучал их каким-либо особым бойцовским навыкам. Для этого они должны были сначала в достаточной мере усвоить общую подготовку. А вот испанский язык и знание обычаев, известных Патрику, им совсем не помешают.
        Сам Патрик не был таким уж знатоком испанского. Говорил с ярко выраженным акцентом, хотя в достаточной мере знал грамматику. Всему виной вынужденное безделье во время плавания и любознательная натура доктора Кларка. К тому же предполагалось, что противниками их фрегата в этих водах будут испанцы.
        Впрочем, ими всегда были испанцы. Их постоянно изображали как ненасытных зверей, алчущих богатств Нового Света. Причем их стремление к обладанию богатствами было таким, что они не гнушались уничтожать целые народы. В то же время образ пиратов представал в совершенно ином ракурсе. Герои, бросившие вызов самой бесчеловечности.
        Что же, вполне логично, учитывая то обстоятельство, что подобные бредни увлекали в ряды пиратов далеко не только негодяев. Среди них нередко встречались наивные молодые люди, которые и впрямь руководствовались некими высшими идеалами. Правда, вся эта шелуха очень быстро слетала, являя взору настоящую разбойничью суть. Разумеется, имелись и те, кому был противен разбой только ради разбоя. Но такие, как правило, очень быстро либо покидали бренный мир, либо прощались с карьерой корсара.
        Ну и еще немаловажная деталь: Испания вынуждена была тратиться на строительство и содержание большого числа судов, дабы охранять свои Вест-Индские колонии. В то время как Англия и Франция, практически не вкладываясь, умудрялись зарабатывать огромные суммы, раздавая ничего не стоящие каперские патенты частным лицам. Читай - пиратам. Подобная практика позволяла англичанам и французам не только пополнять свою казну, но и усиливать собственное влияние в данном регионе…
        …Подготовить баркас к путешествию, которое должно было продлиться всего лишь сутки, не такая уж сложная задача. Пара бочонков с водой, да и то лишь из расчета на какую-нибудь неожиданность, и водонепроницаемый короб с едой. Много ли нужно припасов на шестерых.
        Вообще-то, отплыв рано поутру, они уже к вечеру могли оказаться в Пуэрто-Рико. Но Патрик хотел, чтобы в его распоряжении был весь световой день. Он понимал, что следует осмотреться, собрать хотя бы минимум сведений, устроить своих людей. Сомнительно, чтобы им удалось сразу же добиться аудиенции у губернатора. Делать тому нечего, кроме как все бросать и тут же принимать беглых рабов.
        Признаться, Патрик даже не ожидал, что Пуэрто-Рико произведет на него такое сильное впечатление. Первое, на чем останавливался взор, это величественные белые стены форта с множеством орудий. Шейранов бывал на Карибах в качестве туриста, но ему как-то чаще доводилось посещать бывшие английские или французские владения. А там все было намного скромнее. Здесь же… Красота, мощь и неприступность. Кстати, в прямом смысле этого слова. Эти стены так ни разу никому и не покорились.
        А вот и весьма оживленная гавань. Пуэрто-Рико в буквальном переводе означает «богатый порт». Он и впрямь богатый, и большой. Это перевалочный пункт между колониями в Новом Свете и самой Испанией. Он является первым для кораблей, прибывающих из метрополии, и последним для отбывающих туда. На рейде не менее полусотни кораблей. О разного рода лодках и баркасах и говорить нечего.
        Кстати, один из них, с восемью гребцами и рулевым, да еще и с чиновником на носу, отчалив от деревянной пристани, направился прямиком к ним. Таможенная служба на своем посту. Что же, это вполне ожидаемо.
        После беглого осмотра, несмотря на наличие средств для уплаты портового сбора, их препроводили к пристани форта. Ничего неожиданного. Места здесь довольно суровые, и шестерка крепких молодцов, путешествующая на баркасе, не может не вызывать подозрений. Иное дело, как они выкрутятся из этого. Собственно, именно поэтому Патрик и подстраховался, прибыв сюда с таким малым числом товарищей, оставив Гобану и Кевину соответствующие инструкции.
        - Позвольте представиться, капитан Эрнесто де Кастро. С кем имею честь?
        Патрик был одет в простую одежду, на английский манер. Иную шить их портнихи просто не умели. Да и портнихами их назвать язык не поворачивался. Любая хозяйка в той или иной мере умеет шить, просто потому, что нужно во что-то одевать семью, а услуги портного стоят денег. Не таких уж больших, но их нужно еще заработать.
        И тем не менее капитан безошибочно определил в приведенном в его кабинет (или скорее все же каземат, занимаемый офицером) человека непростого. Нет, Патрик Кларк вовсе не был дворянином. Хотя и мог бы им стать, пожелай только получить чин лейтенанта. Однако, несмотря на это, осанка, манера держаться, все это за время службы на флоте настолько въелось в кровь, что стало неотъемлемой частью его натуры.
        - Если позволите, доктор Кларк, бакалавр медицины. И по трагическому стечению обстоятельств - беглый раб.
        Вот уж чего он не собирался делать, так это городить ложь. Эта чертовка имеет свойство рано или поздно всплывать наружу и приносить одни только неприятности. А ведь могло случиться и так, что неприятности будут грозить не столько ему, сколько тем, кто вверил ему свои судьбы. С той поры, как эти люди решили пойти за ним, они были под его ответственностью. И сваливать ее со своих плеч он не собирался.
        - Беглый раб? - вздернув левую бровь, удивился капитан.
        - С вашего позволения, сеньор капитан, я ирландец. Думаю, нет смысла говорить о том, как ведут себя англичане у меня на родине?
        - Это общеизвестно. Хотя они предпочитают об этом помалкивать и как дворняги визжать на всех углах о нашей жестокости и вероломстве.
        - Да, я прекрасно знаю, насколько лицемерными могут быть англичане, - согласился Патрик.
        - Погодите, а не тот ли вы доктор, который сбежал с Барбадоса, уничтожив половину города и прихватив с собой чуть не несколько кораблей и целую армию диких, необузданных и кровожадных рабов?
        - Я вижу, англичане верны себе и уже пустили о нас целый ворох небылиц, из которых соответствует истине лишь малая часть.
        Действительно, было чему удивляться. Все же тут нет ни интернета, ни радио. Правда, с другой стороны, после их побега прошло уже более месяца. Регион этот не так уж велик. Корабли курсируют между островами постоянно. Ну и самое главное - любая новость - это событие, а развлечений в нынешнем веке не так уж много.
        - И которая же часть является истинной? - откинувшись на высокую спинку стула и положив руки на столешницу перед собой, поинтересовался капитан.
        - Истина заключается в том, что, будучи незаслуженно обвиненным и осужденным после фарса, называемого английским правосудием, я не пожелал мириться со своим рабским положением. Заручившись поддержкой других рабов на плантации, я организовал побег. Нам удалось захватить английскую бригантину и пару баркасов. Всего со мной бежало сто тридцать человек, большая часть из которых женщины и дети. А что же касается разрушенного города… Допускаю, что половина Бриджтауна лишилась стекол в окнах, что, конечно же, является серьезным убытком, но не настолько, чтобы делать из этого трагедию. А вот форт - тот да, пострадал весьма серьезно. Хотя я и сомневаюсь, чтобы разрушения были столь фатальны. Мне удалось взорвать их пороховой погреб.
        - Х-ха. Будь я проклят! Вы так легко об этом говорите, словно это было не сложнее, чем отобрать у ребенка игрушку.
        - В какой-то степени это действительно так. Англичане не ожидали подобной наглости.
        - Согласен. Удар со спины всегда неожиданность и зачастую смертелен.
        - В таком случае не стоит оставлять у себя за спиной того, кто обозлен на тебя без меры. Мы ведь многого не хотим. Жить по заветам наших предков, пусть и в составе английского королевства. И веровать в Господа нашего так, как подобает добрым католикам. Но жить нашим укладом нам не дают, церкви разрушают, священников изгоняют, заставляют их менять веру с истинной на протестантскую.
        При этих словах оба, и капитан, и Патрик, истово перекрестились. Кларк всячески старался надавить на тот факт, что ирландцы и испанцы являются единоверцами. Учитывая то, насколько в Испании были сильны позиции церкви, это был неплохой козырь. Правда, французы вроде бы тоже католики, но досаждают испанцам едва ли меньше, чем англичане.
        - Итак. С какой целью вы явились в Пуэрто-Рико?
        - В поисках защиты и приюта.
        - Долго же вы добирались сюда.
        - Вы правы, дорога сюда не столь долгая. Куда больше времени ушло, чтобы выбрать единственно верный путь. И потом, хозяин дома всегда будет рад помощнику и недоволен дармоедом, пусть он об этом и не заявит во всеуслышание. Поэтому я провел это время в думах, чем я могу быть полезен Испании, дабы не быть этим самым дармоедом.
        - Но вы сказали, что являетесь доктором. Как же тогда вы можете оказаться дармоедом?
        - Вероятно, я не совсем правильно выразился, сеньор капитан. Я имел в виду не только себя, но и моих спутников. К тому же мы не хотим быть просто докторами, рыбаками, землепашцами, сапожниками или кузнецами, их у вас и без того хватает. Мы горим желанием принести реальную пользу стране, которую хотим сделать новой родиной как для себя, так и для наших детей.
        - Звучит многообещающе.
        - Именно поэтому я и прибыл сюда, чтобы попробовать получить аудиенцию у его светлости. Я хочу рассказать ему о своих планах и просить его взять нас под свое крыло.
        - Ну что же, если так, то я, пожалуй, не буду расспрашивать вас о деталях. В конце концов, я не губернатор Сан-Хуана. Но все же поинтересуюсь, где же вы потеряли ваших остальных спутников?
        - Я их не потерял, а оставил на одном из пустующих островов, где они ожидают от меня вестей. Или отсутствия таковых.
        - Ясно. Думаю, губернатор примет вас в самое ближайшее время. Все же не так часто к нам забредают такие яркие личности. Пока же вынужден определить вас под арест.
        - Жаль, конечно. Я рассчитывал посидеть в кабачке и хорошенько выпить. Но… Трудно не признать правоту вашего решения.
        А чего еще можно было ожидать в подобной ситуации? Букет из роз, почтение и свободный пропуск в город? Не в этом веке, и уж точно не в этих краях. Здесь война не прекращается, несмотря на то что официально между Англией и Испанией уже долгое время существует мир.
        В этот момент дверь распахнулась, и в комнату, или все же каземат, что, впрочем, не важно, буквально влетела девушка. Патрик еще толком ее не рассмотрел, но уже был убежден в том, что она молода и необычайно жива. Просто более зрелая дама вела бы себя намного степеннее и не изображала бы необузданный вихрь. Когда же он все-таки смог ее рассмотреть…
        - Дон Эрнесто, вы должны на него повлиять! - абсолютно не обращая внимания на присутствие постороннего, выпалила девушка.
        Хм. А вот он на нее обратил внимание. И не просто обратил. На Патрика, можно сказать, напал столбняк. Впрочем, немудрено при такой красоте. Вообще-то знатные дамы старались всячески подчеркнуть белизну своей кожи. Но к юной особе это точно не относилось. Легкий загар, иссиня-черные глаза, волосы цвета воронова крыла, гибкий стан, заключенный в корсет… Ч-черт! Охватив ее единым взглядом и успев заприметить множество мелких штришков, он был готов рассматривать ее часами.
        Шейранов даже мысленно присвистнул. Вот как это бывает. Похоже, его подопечный втрескался в девицу по самые уши. Бог весть, что тому причиной: множество прочитанных рыцарских романов, воспитание, ожидание любви и в результате - готовность жениться чуть не на первой встречной. А ведь именно это Патрик и собирался сделать до своего ареста. Как бы то ни было, но если, к примеру, Лиз он буквально раздевал глазами и, что уж говорить, желал, то с этим темноволосым ангелом все было иначе. В голове роились только поэтические эпитеты.
        Шейранову даже пришлось оттеснить впавшего в ступор Кларка и взять ситуацию в свои руки. Не то мало ли, чего он тут начудит. Поди потом разгреби.
        Взглянув на обстановку трезвым взглядом, Патрик заметил, как виновато пожимает плечами солдат, заглянувший в открытую дверь вслед за девушкой. Мол, простите, сеньор капитан, но удержать это стихийное бедствие было выше моих сил. Едва заметный вздох и легкий кивок капитана словно отвечали ему, что все понятно и он его не винит. А о чем там вещает сама красавица? И ведь красавица, это столь же очевидно, как то, что на улице стоит ясное утро при голубом небосводе.
        - Что случилось, сеньорита Анита? - с самой учтивой улыбкой поинтересовался капитан.
        - Дон Флавио. Он прогнал доктора. Несмотря на свою слабость, он схватил пистолет и едва не убил его. Вы должны его убедить.
        - Сеньорита Анита, при всем моем к вам уважении, если вы не заметили, я сейчас нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Обещаю, как только закончу, мы обязательно подумаем, что тут можно поделать.
        - Простите, сеньор капитан, а в чем, собственно, дело? - поинтересовался Патрик.
        В ответ на это испанец одарил его гневным взглядом. Понять его нетрудно. Кто такой для него Патрик? Да всего лишь задержанный для выяснения обстоятельств индивид. Все. И то, что его дурные помыслы не доказаны и пребывают под большим вопросом, вовсе не повод для того, чтобы он совал нос не в свое дело. Вот только Шейранов так не считал. Он здесь, чтобы заполучить расположение испанских властей, и готов для этого на многое. А уж переступить через условности этикета - так и подавно.
        Хм. Что же до господина Кларка, то в его сознании начисто отсутствовали даже какие-либо намеки на прагматизм. Он сейчас ощущал себя эдаким рыцарем на белом коне, готовым совершить во имя дамы своего сердца любой подвиг. Н-да. И это при том, что в общем и целом мужчиной он был вполне здравомыслящим. Ну что тут скажешь? Накрыло мужика. И накрыло конкретно.
        - Кто это? - вдруг обратила на него свое внимание девушка, заставив сердце Патрика невольно вздрогнуть.
        - Всего лишь задержанный, прибывший в порт с неясными целями, - небрежно ответил капитан.
        - Доктор Кларк, бакалавр медицины, к вашим услугам, сеньорита.
        - Вы пока только к услугам тюремного надзирателя, господин нахал, - довольно резко поправил его дон Эрнесто.
        - Доктор? Вы сказали, доктор?! - возбужденно произнесла девушка, уподобившись утопающему, хватающемуся за соломинку.
        - И смею заметить, один из лучших, сеньорита. Сеньор капитан, я вовсе не хотел быть дерзким. Просто услышав о том, что у вас возникли какие-то сложности с докторами, решил полюбопытствовать. Вот и все. Согласитесь, куда предпочтительнее заниматься своим делом, вместо того, чтобы маяться от скуки в каземате.
        - Хм. Трудно с этим спорить. Но…
        - Дон Эрнесто, все наши доктора уже отступились от дона Флавио, - с надеждой, сложив руки на груди, едва не умоляюще произнесла девушка.
        - И неудивительно, при его упрямстве, - вздохнув, подтвердил капитан.
        - Так, может быть, вы позволите доктору Кларку взглянуть на вашего команданте. Вдруг это тот самый счастливый случай, на который он так уповает.
        - Лучше бы он уповал на медицину, тогда, по крайней мере, точно остался бы жив, - недовольно буркнул капитан.
        По всему видно, что капитан уважает своего начальника и, скорее всего, дружен с ним. А иначе зачем девушка стала бы обращаться к нему? В голосе офицера совершенно отчетливо слышалась искренняя тревога за близкого ему человека. И коль скоро речь идет о смерти и об отчаявшихся докторах, основания к этому есть.
        - Хорошо. В конце концов, мы, похоже, ничего не теряем. Эрнест!
        - Я здесь, сеньор капитан, - тут же в дверях появился дюжий молодец, препроводивший сюда задержанного.
        - Будешь сопровождать нас. Задержанный идет с нами на квартиру команданте.
        - Слушаюсь, сеньор капитан.
        - Прошу прощения, сеньор капитан, не могли бы вы в двух словах сказать, чем болен сеньор команданте?
        - У него сломана нога. Причем весьма дурно.
        - Ясно. Тогда мне сначала нужно посетить мой баркас и забрать сумку. В ней находятся необходимые инструменты, лекарства и перевязочные материалы. Мне бы не хотелось подходить к делу формально.
        - Хорошо. Эрнест вас сопроводит. Мы же, сеньорита Анита, отправляемся к дону Флавио немедленно…
        …Н-да-а. Сказать, что ситуация была серьезной, это не сказать ничего. Судя по ране, у дона Флавио был открытый перелом большой берцовой кости. Состояние малой неизвестно, но, возможно, пострадала и она. Местный доктор, как мог, выложил кость и наложил шину. Так себе метод, рассчитанный больше на волю божью, удачу и крепость организма пострадавшего. Вдобавок ко всему, рана оказалась инфицированной, и ситуация уже практически вышла из-под контроля.
        - Могу я поинтересоваться, как вами была получена эта травма? - посмотрев на больного, спросил Патрик. Вообще-то господин команданте был в том же звании капитана, что и его заместитель. Просто в гарнизон форта входили две роты, и чтобы не плодить лишние должности, на командира одной из рот возложили обязанности командующего. В этом случае сеньор капитан тут же становился команданте, при прежнем звании, жаловании и персональной ответственности за свою роту.
        - Это имеет какое-то значение, сеньор доктор? - произнес молодой человек лет двадцати пяти и довольно приятной наружности, если бы только не печать страдания на его лице.
        - Имеет, сеньор де Торрес. Переломы имеют свои особенности в зависимости от обстоятельств их получения. К примеру, если перелом произошел вследствие удара каким-либо предметом, то появляется шанс столкнуться с раздроблением кости. Даже падения с разной высоты отличаются последствиями.
        - Я вас понял, сеньор доктор, - устало вздохнул молодой человек, которому явно с большим трудом удавалось справляться с болью. - Я обходил посты в форте и банально оступился на ступенях. Там всего-то две ступени, - с плохо скрываемой злостью заключил больной.
        - Флавио… - заломив руки в отчаянии, едва не выкрикнула девушка.
        - Сеньорита Анита, прекратите. Что вы себе позволяете? - строго одернул девушку сеньор команданте.
        Вот оно как! Кларк все еще надеялся, что она заботится о родственнике. Но… Когда общаются два любящих человека, это заметно. Однако, как подобает рыцарю, Кларк решил спасти раненого во что бы то ни стало. Ох уж эта наивность мужчины, в кои-то веки сбрендившего при виде девушки! Кстати, было от чего сбрендить, красотка хоть куда. Впрочем, в вопросе спасения команданте Шейранов был полностью солидарен со своим подопечным. Правда, не из-за девушки. Ему было просто необходимо произвести на испанцев благоприятное впечатление.
        - Все наши доктора в один голос твердят, что ногу нужно отрезать. Но я не желаю становиться одноногим калекой. Если бы меня ранило в бою, то… А так… Из-за банальной неосторожности… Я лучше сойду в могилу, чем стану всеобщим посмешищем.
        Ну, где-то так Патрик и предполагал. Гордость, зашкаливающая за все мыслимые и немыслимые пределы. Обидно, конечно, кто бы спорил. Но чтобы из-за этого отправляться на тот свет…
        - Итак, сеньор де Торрес, вынужден официально заявить, что ранение у вас весьма серьезное, при каких бы банальных обстоятельствах оно ни было получено. Если отнять ногу, то я могу утверждать с абсолютной уверенностью, что вы выживете и вскоре сможете встать на ноги.
        - Вы хотели сказать, на одну ногу, сеньор доктор, - с горькой ухмылкой поправил его раненый.
        - Как вам будет угодно, сеньор, - ничуть не смутившись, легко согласился Патрик. - В то же время я готов попробовать побороть недуг и поставить вас на обе ноги. Но вынужден сразу отметить, что шансы для этого невелики. Я бы даже сказал, крайне малы.
        - Насколько малы, сеньор доктор? - поинтересовалась девушка.
        - Какая разница, - тут же воодушевился больной. - Он единственный, кто говорит о наличии хотя бы каких-то шансов.
        И только тут Патрик вдруг понял, какую он совершил ошибку. Одна из его ипостасей была слишком занята прекрасной девушкой, невольно всколыхнувшей душу. Вторая ушла с головой в решение вопроса о предстоящем лечении, прикидывая шансы на выздоровление. Поэтому он вовремя не осознал одну очевидную вещь.
        Никто из присутствующих, кроме самого раненого, не был готов рисковать. По сути, они пригласили постороннего доктора только для того, чтобы тот подтвердил ранее поставленный диагноз. Ими владело лишь одно желание - спасти дона Флавио любой ценой. Только теперь было поздно давать задний ход. Де Торрес уже ухватился за доктора и не собирался его от себя отпускать.
        - Шансы весьма малы, сеньорита. Я бы сказал, один из ста, - не стал лукавить Патрик.
        - Делайте свое дело! - решительно распорядился дон Флавио, у которого на бледном лице даже проявился яркий румянец.
        - Мне понадобится помощник. Только не из числа местных докторов. В форте есть хирург?
        - Разумеется. Но иной оценки, нежели коновал, он не заслуживает, - сквозь зубы процедил дон Эрнесто.
        Хм. Показалось, или он действительно недоволен происходящим? Причем недоволен именно тем, что кто-то вознамерился изменить ход событий, казавшихся уже предопределенными. А ведь очень даже может быть. По виду этот капитан старше раненого лет на пять, но вынужден быть в подчинении у более молодого и, скорее всего, более родовитого.
        К тому же взгляды, бросаемые доном Эрнесто на сеньориту Аниту… Нет, он осторожен, и скорее всего, ничего подобного Шейранов не заметил бы. Но только не Кларк. Патрик не просто влюбился с первого взгляда, но уже ревновал девушку к любому встречному. Поэтому все, что касалось его избранницы, он подмечал весьма чутко, до мельчайших подробностей. Ч-черт. Во что он ввязался?
        - Но надеюсь, этот коновал достаточно дисциплинирован, чтобы беспрекословно выполнять мои распоряжения? - уточнил Патрик.
        - Разумеется. И он, и двое его помощников.
        - Замечательно. В таком случае я бы попросил вас оставить нас с больным и прислать сюда хирурга с помощниками. И не забудьте приказать ему, чтобы он слушался меня во всем, как вас.
        Плевать! Во что бы он там ни влез, сейчас главное - сделать свою работу, и сделать ее хорошо. Шансы, конечно, невелики, но они есть. А еще есть такой хороший и надежный мужик, как Зайцев Семен Игоревич, и он наверняка поможет вытащить бедолагу главного героя из неприятностей, с которыми ему не по силам справиться самому.
        Ну и Виталий Юрьевич, хирург при их съемочной группе, весьма квалифицированный специалист. А уж лекарственные препараты будущего вовсе способны творить чудеса. Конечно, Патрик старался этим не злоупотреблять. Но случались исключения, как, например, сейчас. Хотя… Может, удастся обойтись своими силами…
        Усыпив раненого с помощью опиума, Патрик вскрыл перелом и убедился в том, что сломана только большая берцовая кость. Правда, воспаление было достаточно серьезным, и уже начался процесс нагноения. Ему пришлось израсходовать весь запас отвара, чтобы промыть рану. Придется заказать травы для его восполнения. Опыт подсказывал, что одной чисткой тут не обойтись.
        Единственная радостная новость - это сам перелом. Осколков в ране практически не было, кость сломалась, если можно так сказать, чисто. Все могло бы сложиться куда сложнее, если бы команданте получил травму не в результате падения с высоты собственного роста.
        - Ну как он, сеньор доктор? - едва только Патрик вышел в коридор, тут же бросилась к нему девушка.
        - Пока все идет хорошо. Не стоит так бурно и радостно реагировать, сеньорита. Я сказал, пока. И разумеется, имел в виду, что все могло быть намного хуже.
        - Но шансы…
        - Теперь их больше. Я думаю - половина на половину. Скажите, сеньор команданте достаточно богат?
        - Не переживайте, ваши услуги будут щедро вознаграждены, - холодно ответила девушка.
        - Не сомневаюсь. Но в данный момент необходимо оплатить не мои услуги, а услуги ювелира, - грустно ухмыльнувшись, пояснил Патрик.
        - Ювелира?
        - Да. Мне понадобится, чтобы он в кратчайшие сроки изготовил кое-что для лечения дона Флавио. У него достаточно серьезные проблемы с самой раной, так что хотелось бы обездвижить кость. Но для этого мне понадобится изделие из сплава золота и платины. Кстати, а в Пуэрто-Рико вообще есть ювелир?
        - Причем превосходный, - прослезившись, с улыбкой заверила его девушка.
        Последующая неделя для Патрика прошла в борьбе за жизнь испанского дворянина, состояние которого после операции резко ухудшилось. Патрику с трудом удалось убедить губернатора, что это вполне ожидаемо и говорит лишь о том, что организм активно борется за жизнь, включив все свои резервы.
        Да-да, именно губернатора. Дон Хуан де Варгос лично явился на квартиру команданте практически сразу после операции и потребовал у новоявленного доктора подробного отчета. Какой заботливый начальник! Правда, воспользоваться ситуацией у Патрика не получилось. Губернатор не был склонен выслушивать его просьбы.
        Разве только потребовал рассказать, на каком именно из островов его католического величества самовольно обосновались ирландские беглецы. Вообще-то у Патрика шевельнулось некое нехорошее подозрение, но он предпочел все же не лгать. Конечно, это противоречило его же шагам, предпринятым в качестве предосторожности. Но, с другой стороны, как можно рассчитывать на покровительство, начав со лжи.
        Бедолаге дону Флавио пришлось перенести еще три операции. Одна из них потребовалась, чтобы поставить пластину, изготовленную ювелиром по чертежам Патрика. Две другие - чтобы вычистить то и дело возникавшие в ране гнойники. К концу недели состояние мужественного молодого человека достигло кризиса. Ночка выдалась неспокойная. Из дренажа обильно выделялся кровавый гной, который к утру наконец сменился чистой сукровицей. Он победил. Хм. Нет, все же они. Нельзя не отдать должное мужеству молодого человека.
        - Доктор Кларк, признаться, я восхищен вашим талантом. Впрочем, если судить по сведениям, полученным мною, вы уже не впервые совершаете невозможное.
        - Без ложной скромности, ваша светлость, должен заметить, что являюсь одним из лучших в своем ремесле, - поклонившись, с уверенностью ответил губернатору Патрик.
        Его удостоили-таки аудиенции. Причем сам он о ней не просил. Ну, если не вспоминать его первый разговор с капитаном де Кастро. Кстати, по мере выздоровления его ненаглядного друга настроение этого офицера отчего-то слегка испортилось. Во всяком случае, на Патрика он поглядывал явно недобрым взглядом.
        - Да уж. Скромностью вы не страдаете, сеньор доктор, - ухмыльнувшись, заметил губернатор, указывая на стул напротив небольшого столика с фруктами.
        Он принимал Патрика в своей резиденции, на террасе, чему, признаться, Патрик был только рад. Легкий морской бриз позволял с относительной легкостью справляться с дневной жарой. Время было уже за полдень, и денек сегодня выдался жаркий. Подумать только, конец февраля.
        А тут еще манера местных напяливать на себя чертову уйму всяческой одежды. Конечно, можно обойтись и одной-единственной рубахой, но это только в домашней обстановке и в кругу близких. Ну или же причислить себя к простолюдинам. Только тогда нечего и мечтать оказаться на приеме у губернатора.
        - К чему отрицать свои таланты, если они действительно имеются, - присаживаясь, ответил Патрик.
        - Что же, пожалуй, соглашусь с вами, - делая недвусмысленный жест в сторону фруктов, произнес губернатор.
        Патрик не стал заставлять себя уговаривать. Признаться, отсутствием аппетита он никогда не страдал, а по самым обычным яблокам, при богатом выборе тропических фруктов, так и вовсе успел соскучиться. Поэтому с видимым удовольствием вгрызся в одно из них. Нет, конечно, скорее всего, не следовало так уж буквально воспринимать приглашение губернатора, но он просто не смог удержаться. Впрочем, дона Хуана де Варгос это, похоже, только порадовало. И пока его собеседник весело похрумкивал яблочком, он продолжил:
        - Я отправил к берегам Вьекеса военный шлюп, чтобы проверить ваши слова. Не стоит отвлекаться. Признаться, мне всегда нравились люди с отменным аппетитом. Вероятно, все дело в том, что я отчего-то никогда не находил удовольствия в еде. Все, что вы сообщили о себе и ваших спутниках, подтверждается. По моему приказу капитан де Родригес оставил там некоторое количество зерна и четыре бочонка с солониной. Думаю, это будет кстати. Сомнительно, чтобы вам удалось прихватить с собой большие запасы продовольствия. И коль скоро вы просите приюта у испанской короны…
        - Благодарю вас, ваше сиятельство.
        - Это мелочи в сравнении с тем, что сделали вы, сеньор доктор. Дон Флавио де Торрес - мой родной племянник, и я даже не представляю, как бы смотрел в глаза моей сестре, если бы он умер на моих руках. И потом. Я потерял всех своих сыновей, так что Флавио мне больше, чем племянник. Но признаюсь, если бы вы не справились…
        - Н-да. Если честно, я даже не представлял, насколько рискую.
        - Сеньорита Анита Сантос буквально требовала от меня, чтобы я строго покарал того, кто подарил ее Флавио надежду и укрепил его веру в безнадежное. Она помолвлена с Флавио и через полгода должна выйти за него замуж. Предчувствую новую бурю со стороны моей сестры, но ведь у нее есть еще двое старших сыновей, так отчего бы не уступить одного мне.
        - К чему такие откровения, ваша светлость?
        - С одной стороны, я вам обязан и хочу, чтобы вы знали, насколько. С другой, будучи откровенным с вами, хочу взамен такой же откровенности.
        - Даже в мыслях не было лукавить с вами, ваша светлость.
        - Вот и замечательно. В таком случае ответьте, какова ваша истинная цель? Если бы вы искали только защиты, то могли прийти прямиком в Пуэрто-Рико. Но вместо этого вы обосновались на Вьекесе и отправились сюда, дабы добиться аудиенции. Причем сделали это через полтора месяца после побега. А перед тем еще и заходили на Тортугу. Как видите, я неплохо осведомлен.
        - Остается только непонятным, отчего этот разбойничий вертеп все еще существует.
        - Испании не нужны осложнения во внешней политике, и уж точно не нужна война. А на Тортуге сидит французский губернатор.
        - Ну и что? Ни французов, ни англичан не останавливает тот факт, что между вашими государствами существует мир. Два года назад пират Морган с одобрения английского губернатора напал и разграбил Панаму, жестоко расправившись с ее жителями.
        - Губернатор Модифорд и Морган сейчас в Англии под судом.
        - И я даже могу сказать, чем этот суд закончится, ваша светлость. Коль скоро губернатора держат за решеткой со всеми возможными удобствами, а пирата - под домашним арестом, то и в приговоре по отношению к ним не приходится сомневаться. И уж тем более, на фоне войны англичан и голландцев. Ведь Испания является союзницей последних.
        - Ваши выводы не лишены смысла.
        - Еще бы. Тем более что каперские патенты с легкостью выдаются даже сейчас, когда на посту губернатора Ямайки стоит человек, которому вроде бы предписано покончить с пиратством. Собственно, именно с этим вопросом я и собирался обратиться к вам.
        - С каким именно?
        - Позвольте, я отвечу развернуто. Поскольку вопрос далеко не один.
        - Я слушаю вас, сеньор доктор.
        - Я был простым лекарем, решившим остепениться и жить своим умением врачевания. И скорее всего, у меня получилось бы прожить спокойную и безбедную жизнь. С моими-то умениями в этом не приходится сомневаться. Однако зависть моего коллеги бросила меня на скамью подсудимых по совершенно надуманному обвинению. «Справедливый» английский суд сделал из преуспевающего доктора несчастного раба. Признаюсь, только после этого у меня по-настоящему открылись глаза на происходящее на моей родине. Англичане попросту уничтожают мой народ. И закрывать на это глаза я больше не желаю, получу ли я вашу поддержку или нет. Большинство рабов на Барбадосе являются ирландцами. Немалая их часть находится и на Ямайке. Я намерен организовывать бегства моих соотечественников и хочу, чтобы они обрели новый дом.
        - На острове Вьекес?
        - И под флагом Испании. Мы добрые католики, и будем верными подданными. И мы готовы вам это доказать. Я хочу просить вас выписать мне каперский патент против англичан.
        - То есть вы предлагаете спровоцировать англичан на очередные нападения?
        - А к чему их провоцировать? Карл заверяет вдовствующую королеву в своей дружбе, искренне возмущается пиратскими рейдами каперов с Ямайки и грозится их покарать. Вот только дальше слов дело не идет. Злодеи разгуливают на свободе по улицам английского города, пусть Порт-Роял и находится за океаном. Самый известный из разбойников не гниет на соломе в каземате, а попивает дорогое вино в собственном доме. И наконец, при всем показном возмущении Карл преспокойно ссыпает в казну оговоренную долю с добычи пиратов. Так кого вы боитесь спровоцировать, ваше сиятельство? Волка в овечьей шкуре, который продолжает таскать ваших овец, с милейшим оскалом своей ненасытной пасти? То, что предлагаю я, принесет Испании только пользу. Потому что ни англичане, ни французы не прекращают ей вредить, пусть и руками пиратов.
        - Допустим, я выпишу вам патент. Что дальше?
        - Я начну обустраивать колонию на Вьекесе, чему в немалой степени поспособствуют сами же англичане. Вся моя часть добычи пойдет на развитие новой испанской колонии. И уверяю вас, уже через пару лет этот пустой клочок земли начнет приносить значительную прибыль.
        - Мы уже пытались колонизировать Вьекес, но не смогли там закрепиться, - покачав головой, возразил губернатор.
        - Наверное, потому, что этого не пытались сделать беглые ирландские рабы. Ведь нам некуда будет идти, кроме как держаться из последних сил за свою новую родину. И потом, какое-то время мы выстоим, а близость Сан-Хуана с его гарнизоном послужит неплохим подспорьем для того, чтобы англичане не пялились в нашу сторону.
        - Боюсь, вы преувеличиваете мои возможности.
        - Так же, как и вы возможности англичан, ваше сиятельство. Каперский патент и ваше письменное благословение на создание ирландской колонии под рукой короля Испании - это все, что я хочу. Взамен Испания получит преданных подданных, которые скорее умрут, чем позволят кому-нибудь завладеть тем, что принадлежит испанской короне.
        - Я благодарен вам за спасение моего племянника. Я готов принять ваших товарищей по несчастью и позволить поставить поселение на острове Сан-Хуан. Благо места тут более чем достаточно. Но это и все.
        - Я все же хотел бы настаивать на том, чтобы нам было позволено обосноваться самостоятельно на острове Вьекес. Ведь выгода от этого для испанской короны очевидна.
        - Не все очевидное для нас очевидно для мадридского двора, сеньор доктор. И для того, чтобы добиться права принести пользу короне, необходимо доказать свою способность к этому серьезными поступками.
        - Например?
        - Ну не знаю. Доставить на скамью подсудимых пирата Моргана.
        - Всего-то?
        - То есть?
        - Вы уверены, что этого будет достаточно?
        - Вы хотите сказать…
        - Я это сделаю. Не пройдет и полугода, как Генри Морган будет стоять перед вами, закованный в цепи.
        - Вот так просто?
        - Не просто. Но ведь я прошу у вас патент против англичан. А значит, и против их каперов в том числе, коль скоро они находятся на службе у короля Карла. И Морган подходит по всем пунктам.
        - Что вам нужно в настоящий момент?
        - Пока ничего. Разве только в течение полугода вы не станете обращать внимания на скромное поселение на острове Вьекес. И позволите нам закупить все необходимое для обустройства ферм.
        - Ферм?
        - Да, ферм, ваша светлость. В мои планы вовсе не входит создание разбойничьего вертепа. И потом, ирландцы издревле были земледельцами.
        Глава 5
        Боевое крещение
        - Что мы должны сделать?! - с нескрываемым удивлением едва не воскликнул Кевин.
        - А что тебя смущает, дружище? - отламывая кусок лепешки и забрасывая его в рот, спокойно поинтересовался Патрик.
        - Но… Ведь это же Генри Морган.
        - И?
        - Ну-у…
        - Значит, так, друзья, давайте-ка вы сейчас дружно выбросите из головы все бредни. Морган - не герой, а простой морской разбойник. К тому же англичанин. А еще он символ того, чего может добиться отважный и неглупый человек. Яркое подтверждение факта, что благословенные времена Френсиса Дрейка не канули в Лету. Для каждого из пиратов его пример - та самая цель, к которой они стремятся. Большинство из них останутся прозябать в полунищем состоянии. Более удачливые по-прежнему будут бездумно спускать награбленное серебро в Порт-Рояле. И все они действуют на благо Англии. Хотим ли мы блага для Англии и англичан?
        - К дьяволу Англию! - с ненавистью прорычал Кевин.
        - В бездну англичан! - опрокидывая в себя стакан воды, решительно поддержал его Мартин.
        - Умеешь ты убеждать, - хмыкнув и покачав головой, спокойно произнес Гобан.
        - Вопрос не в моем умении. Просто если кто-то с завидным прилежанием трясет перед тобой мишурой, значит, он хочет что-то скрыть. Английскому королю плевать на то, сколько погибнет его подданных, в конце концов, они и так перемрут в сточных канавах родного острова. А то гляди еще и вздумают учинять бунты. Зато здесь, за океаном, они сдохнут не просто так, а принесут прибыль, пополнив английскую казну или подвинув Испанию. Если мы хотим сражаться с Англией, то нам совсем не обязательно отправляться в Ирландию и поднимать там восстание. В открытом бою у нас нет шансов. Хотя бы потому, что наши лидеры никак не могут договориться между собой. Но если мы сделаем так, что хоть какая-то часть желающих заняться разбоем задумается о неотвратимости наказания и оставит подобные планы, мы уже нанесем удар Англии.
        - Иными словами, если мы выкрадем Моргана, то это в результате нанесет вред проклятым англичанам? - почесав в затылке, поинтересовался Мартин.
        - Не просто выкрадем, а доставим его в Пуэрто-Рико, где его будут судить по законам Испании, после чего предадут этот факт огласке. Вот это я называю неотвратимостью наказания.
        - Сомневаюсь, что так все произойдет. Пираты просто на дыбы встанут в желании отомстить за Моргана, - покачав головой, возразил Гобан.
        - Конечно, казнь одного Моргана картину не изменит. И ты прав, английские пираты встанут на дыбы. Но кто сказал, что мы ограничимся им? По сути, он нам нужен только для того, чтобы заручиться поддержкой Испании. А уж дальше мы постараемся сделать так, чтобы англичанам стало здесь ой как неуютно. - Патрик задорно подмигнул и вгрызся в кусок свежей отварной говядины, которую они доставили из Пуэрто-Рико.
        - Ты собираешься задать им перцу на вот этой посудине о двух пушечках? - с явным сомнением относительно здравомыслия Патрика поинтересовался Мартин.
        - У пиратов это получается, - возразил Кевин.
        Этому рыбаку никогда раньше не доводилось стоять у штурвала корабля. Весь его опыт ограничивался рыбацким баркасом. Поэтому пренебрежение, высказанное Мартином относительно судна, на борту которого Кевин чувствовал себя полновластным хозяином, не могло его не задеть.
        - А у нас получится еще лучше, - поддержал его Патрик, успевший прожевать и проглотить кусок мяса. - Даром, что ли, мы с парней по семь шкур спускаем. Да уже сейчас я, не задумываясь, выставлю десяток наших бойцов против десятка пиратов. И они их порвут на части.
        - Ну, это-то да, - смутившись, согласился Мартин.
        - И еще, друзья. Все эти корсары, пираты, приватиры и каперы, как их ни назови, сражаются ради добычи. Мы же будем драться за Ирландию и ирландцев. Вот она, наша Ирландия, - Патрик повел рукой вокруг, - потому что она там, где дом для ирландцев. И я готов умереть ради того, чтобы наши собратья по несчастью обрели здесь родину.
        - Под рукой испанцев, - вновь хмыкнув, проронил Гобан.
        - Есть мысли лучше? Только без бредовых идей отправиться в Ирландию и раздавить англичан, как клопов. Нет? Тогда пусть каждый из вас решит, со мной он или сам по себе. И напоследок, просто учтите такую маленькую деталь. Да, мы будем под рукой испанского короля, но жить станем своим укладом. Я пока не знаю, как я этого добьюсь, но думаю, что тем, кто сможет время от времени поставлять пиратов для машины испанского правосудия, обломятся кое-какие послабления от губернатора Сан-Хуана. Ведь Мадрид увидит в происходящем именно его заслугу, и он поймет, как это здорово - оставаться на слуху у короля.
        - И что будет, когда мы разделаемся со всеми пиратами?
        - Боже, Кевин, на это даже я не замахиваюсь, - покачав головой, словно хотел сказать «Чур меня!», под общий смех ответил Патрик.
        - Гобан, там Байл пришел, тебя спрашивает, - окликнула кузнеца Айне, бывшая домашняя рабыня госпожи Джонсон, ныне заведовавшая хозяйственной частью колонистов.
        - О! Я пошел. Народец этот больно обидчивый, - тут же подорвался кузнец и, бросив взгляд на удивленного Патрика, ткнул пальцем в Кевина: - Он объяснит.
        - Ну и? - глядя вслед удаляющемуся Гобану, поинтересовался Патрик у рыбака.
        - Это индеец. Их род живет на острове. Остальных уничтожили испанцы. Ну и ненавидят они за это их люто. Как раз в тот день, когда вы отплыли в Пуэрто-Рико, на вашу Лиз напал этот самый Байл. - Возмущенный взгляд доктора Кевин проигнорировал. - Его вообще-то по-другому зовут, но тут можно язык сломать. Так вот, в это время рядом с ней случился наш плотник Берак. Он вообще частенько рядом с ней случался и по делу, и без дела. Ну, увидел он, что какой-то полуголый мужик тащит Лиз на плече, и припустил за ним. У него же один шаг все равно что у этого дикаря два. Вот и догнал. Хорошо хоть не душегуб. Не смог прибить его. Хотя морду ему знатно начистил, а потом еще и в лагерь притащил. Словом, Лиз теперь больше не твоя, Патрик. Уж не огорчайся.
        - Вот еще. Слава богу, что эта девочка нашла кого-то себе по сердцу. А то я просто не знал…
        - Что, так ни разу и не?..
        - Кевин!
        - А что Кевин? - поддержал товарища Мартин. - Нужно будет шепнуть на ушко Бераку, а то у него башку начисто снесло из-за этой девчонки. Жалко мужика, извелся весь. Трусоват, не без того, но стоящий. Опять же, вон как за Лиз в драку полез, без оглядки и без раздумий.
        - Ладно, шепните что хотите. Так что там с индейцем?
        - Ну, пришел он в себя, Гобан с ним и поговорил.
        - Как поговорил?
        - Да так и поговорил. Лопочет он на английском. Страсть, как плохо, но Гобан как-то наловчился его понимать. Пираты к этому острову пристают, и многие из них к индейцам вполне даже с уважением. Пользуются тем, что краснокожие ненавидят испанцев. Ну, наш кузнец взял этого Байла в оборот да прогулялся до их деревни. Теперь у нас с ними мир и соседство. Мы им даже продуктами помогли. А уж после того, как Гобан им пару ножей починил, смастерил пару десятков наконечников для стрел и пяток для копий, так он им и вовсе за отца родного. Условились с их вождем, что, как только индейцы заметят каких чужаков, приставших к острову, они нам об этом сообщат. Ну и вообще, помогать будут.
        - И они согласились?
        - А чего им не согласиться?
        - Но ведь с пиратами у них вроде как было все очень даже неплохо. А мы, опять же, пришли на их землю.
        - Ну пришли. Так ведь на крест молиться не заставляем, на костер не тянем, а очень даже наоборот, сразу же согласились им помочь, предложили им жить дружно по соседству, как равные. И пользу они от нас уже поимели. Десяток мешков с зерном - это тебе не баран чихнул.
        - Не жадные вы.
        - А чего жадничать. Опять же, не людоеды какие. Эти ребята земледелием не гнушаются. Правда, бестолково у них все получается. Ну да ничего, научим.
        - Зато не нужно по острову дозоры пускать, - вновь поддержал товарища Мартин.
        - Это да. Индейцы все одно шляются туда-сюда, в деревне им не сидится. А так хоть с толком. Опять же, пираты, бывает, и по нескольку месяцев не заглядывают, а мы все время рядом, - авторитетно подвел черту Кевин.
        - Ясно. И с чем он сейчас пожаловал? - кивнув в сторону ушедшего Гобана, поинтересовался Патрик.
        - А бог его знает. Дикари эти страсть какими настырными бывают. Может, починить чего надо, а может, выклянчить чего. Этот Байл вроде посланника их вождя, - пожав плечами, пояснил бывший рыбак.
        Впрочем, на этот вопрос более детально ответил Гобан. Он как раз появился в сопровождении краснокожего малого. Индеец был невысок, но довольно крепок, несмотря на появляющееся брюшко. Сильно же разозлился трусоватый Берак, если бросился на этого мужичка.
        Из одежды на индейце была только то ли набедренная повязка, то ли юбка. А скорее - нечто среднее. На поясе ножны с нормальным железным ножом. В руках копье и лук, за спиной колчан, из которого торчало несколько легких оперенных стрел. Вероятно, он собирался поохотиться на птиц, ну а копье - это в качестве орудия самообороны. На острове с крупной дичью было плоховато. Никак, в общем-то. Не было тут крупного зверя.
        Передав индейца под опеку Айне, которая тут же усадила гостя за стол, Гобан направился к ним. Так уж сложилось, что совещания у вождей колонистов проходили именно здесь. Кевин предложил было обосноваться в капитанской каюте на «Охотнике». У него вообще ощущался серьезный перекос в сторону этого суденышка. Однако его все дружно послали. И Патрик в том числе. Уж больно маленькой и неудобной она была. Это не крупный корабль с его просторной капитанской каютой.
        - Ну и с чем он пожаловал? - поинтересовался Кевин, как только Гобан опустился на скамью. - Решил поклянчить что-нибудь?
        - И заслуженно, - возразил Гобан. - У нас, конечно, пока и у самих не больно-то богато, но индейцев чем-нибудь обязательно надо отблагодарить.
        - А конкретней? - потребовал Патрик.
        - Гости у нас, - правильно расценив его вопрос, ответил кузнец.
        - Оп-па! - не выдержав, едва не воскликнул Мартин.
        - А теперь еще конкретнее, - подобравшись, потребовал Патрик.
        - Ну, известно не так, чтобы много. Ближе к обеду в бухту на противоположной стороне острова подошли два корабля. Один вроде нашего, второй значительно больше. Судя по словам Байла, это пираты с добычей. Скорее всего, после боя решили укрыться в бухте и подремонтироваться. До Тортуги им добираться не меньше трех суток, но мало ли что может за это время случиться.
        - Да. Скорее всего, именно так и есть, - согласился Патрик. - Сколько их?
        - Ну, дикари считать не больно-то умеют. Но Байл сказал, что примерно столько, сколько в их племени. А это человек сорок.
        - Он выходил к этим пиратам? Они их друзья?
        - Индейцы наши друзья, - покачав головой, едва ли не назидательным тоном ответил Гобан. - Он сообщил об этом касику, тот приказал рассказать нам.
        - Значит, к ним он не выходил?
        - Ни он, ни кто другой. Разве только парочка воинов присматривает за берегом. Так что пираты о нас ничего не знают и не узнают. Можно выдохнуть.
        - А может, не выдыхать, - дернув себя за кончик носа, возразил Патрик.
        - В смысле?
        - В смысле, добыча пиратов наверняка - испанцы. Тут на других, считай, никто и не охотится. Если нам удастся освободить пленников, то мы сразу же поднимем свой статус в глазах губернатора. А еще можем заполучить кое-что и для себя.
        - Ага. Не забывай, у тебя даже капитанского патента пока нет, про каперский так и вовсе помолчу, - возразил Кевин.
        - Ну, капитанский патент - дело наживное. Тут всего-то надо прибыть на корабле в Пуэрто-Рико, и полный порядок. А что до каперского патента, так ведь, если речь о пиратах, он и не нужен. Бороться с разбойниками - долг каждого честного человека.
        - А ничего, что их четыре десятка против наших трех? И опыт военный не чета нашему, - буркнул Мартин.
        - Волков бояться - в лес не ходить. К тому же после первого же нашего залпа их станет уже меньше, чем нас. Или я не понимаю, зачем мы вообще тут извели целую прорву пороха и слили не одну бочку пота. И потом, нужно же нам где-то и как-то обзаводиться собственным боевым опытом. Этот случай я считаю очень даже удачным.
        - Ты серьезно, Патрик? Три десятка новобранцев против сорока прожженных ветеранов.
        - Конечно, я серьезно, Кевин.
        - Но…
        - Это приказ! - жестко припечатал Патрик.
        - Есть, - тут же чуть не в один голос ответили, вернее, буркнули Кевин и Мартин.
        Так уж у них было заведено, что до того, как решение принято, есть возможность обсуждения, взвешивания всех «за» и «против». Но как только решили что-либо, оставалось только выполнять приказ. Разумная инициатива в бою приветствовалась, но все рассуждения теперь уже шли побоку. Разница только в том, что раньше это относилось к учениям, теперь же предстояло участвовать в настоящем бою.
        Конечно, не все единодушно согласились драться с теми, кто им вроде бы не угрожал. Однако сомневающиеся поостереглись высказывать свои суждения вслух. В свое время им предоставлялся выбор между мирной жизнью колониста и бойцом отряда, они его сделали. Теперь в течение пяти лет у них оставалась только служба, строжайшая дисциплина и безоговорочное выполнение приказов. Двое неудачников, распростившихся с жизнью, послужили яркой иллюстрацией того, что ожидало за неповиновение.
        Правда, Патрик вовсе не собирался использовать людей как бездумные машины. Если солдат понимает, за что он сражается, он способен на куда большее, в отличие от тупо зажатого в тиски дисциплины. Поэтому, как только с первыми приготовлениями было покончено, капитан собрал всех бойцов для задушевной беседы.
        Вообще-то не мешало бы завести для этой цели какого-нибудь замполита. Вернее, капеллана. Пусть радеет о душах бойцов и о том, чтобы у них всегда был полный порядок с мотивацией. Конечно, Патрик и сам может, но это только за неимением лучшего. А так - не дело, когда командир или капитан настолько сближается с рядовыми. Нет, понятно, что он отец солдату. Но именно - отец. А им бы еще и «мамка» не помешала.
        В общем и целом, к концу беседы парни уже и думать забыли о своем намерении побурчать. Бить пиратов в надежде получить добычу и благосклонность губернатора - конечно же, хорошо. Но если на это посмотреть еще и под тем углом, что здесь, на своем месте, они еще и досаждают проклятой Англии… Подобный подход к делу понравился всем без исключения, и в глазах бойцов тут же загорелся недобрый огонек.
        От лагеря колонистов до стоянки пиратов около четырех миль. Так себе расстояние. Да еще при отсутствии крутых подъемов и наличии каких-никаких троп, которые им с легкостью показывал Байл. Так что на месте они будут еще засветло.
        Неизвестно, как отнесутся индейцы к тому факту, что их новые друзья решили спасти испанцев. Все же ненависть к ним у краснокожих уже, считай, на генетическом уровне. Но, с другой стороны, касик индейцев вполне вменяемый мужик. Сделают им благодарственные подношения, глядишь, поймет, что лучше дружить.
        А если нет? Значит, придется зачистить остров. Без вариантов. Не он начал эту вражду. Но, похоже, ему придется пожинать ее плоды. И в данном случае он предпочтет обезопасить своих людей, а не ожидать удара в спину. От одной только мысли об этом на душе становилось погано до тошноты, но и другого выхода Патрик не видел.
        Конечно, как вариант, индейцев можно депортировать. Благо далеко не все острова пока заняты белыми колонистами. Вот только вряд ли они захотят добровольно переезжать. Так что без крови не обойдется. Гобан избрал верную тактику, и пока она приносила хорошие плоды. Дай-то Бог, чтобы и дальше было так…
        …Это пираты! Никаких сомнений. На берегу разбит небольшой лагерь из нескольких палаток. Что явственно указывало на их намерение подзадержаться на этом острове. Как пить дать, Гобан оказался прав, и пираты хотят привести в порядок свои корабли после боя. Это тем более необходимо, если их путь лежит на Ямайку, до которой путь более дальний. Ведь они были англичанами.
        Патрик вместе с охотником Дараком подобрался на расстояние сотни ярдов. Всех разговоров в лагере они не слышали, но обрывки английской речи до них доносились. Позиция в мешанине торчащих из земли корней огромного раскидистого дерева была просто идеальной. Оставаясь незамеченными, они имели возможность рассмотреть как берег, так и корабли. Ну и подзорная труба, обнаруженная в каюте капитана «Охотника», пусть и плохонькая, но все-таки подспорье.
        С кораблей доносился перестук молотков и топоров. Вернее, звуки эти слышались с бригантины, которая, как видно, получила повреждения в результате недавнего боя. По ее левому борту были видны две четырехфунтовые пушки и четыре фальконета на ютовой надстройке. Вся артиллерия бронзовая, что бросалось в глаза благодаря ее блеску на солнце. Что же, это не может не радовать, бронза намного предпочтительнее чугуна.
        Впрочем, если пираты и использовали свои пушки, то предпочитали бить по испанцу картечью. Ведь тот был их добычей. А к чему портить свой же приз? Тут ведь какое дело. Сам корабль также является имуществом. Этот, конечно, не галеон, а просто большой купец, водоизмещением около пятисот тонн. Но даже при том, что пиратов безбожно обсчитывают, он принесет команде около тысячи фунтов. Совсем не мало. К тому же есть еще и груз, который очень даже мог пострадать от попаданий ядер или забортной воды.
        Нет, расстреливать ядрами свою добычу - последнее дело. А вот испанцы не стеснялись и, похоже, были не столь уж бестолковыми канонирами. На это, кроме плотников, указывали и матросы, облепившие такелаж бригантины. Как видно, и оснастке досталось на орехи. Впрочем, меткая стрельба все равно не принесла испанцам успеха. Коль скоро их корабль стоит в этой бухте и в лагере на берегу явно командуют не они.
        - И где команда с купца? Неужели перебили всех? - прошептал Дарак.
        - С англичан станется. Хотя могли посадить в шлюпку и отпустить, - ответил Патрик.
        - А может, держат под замком?
        - Зачем? О том, чтобы пираты продавали моряков в рабство, я не слышал ни разу. Капитана или купца ради выкупа, конечно, могут придержать. Но остальных либо под нож, либо в шлюпку - и на все четыре стороны.
        - Ясно. Ждем вечера, когда они соберутся в лагере, и нападем?
        - Нет. На судах все одно останется кто-то. Намучаемся потом с ними. Так что мы с тобой начнем действовать ночью. А вот остальные нападут только утром. Опять же, мало ли что случится в темноте. Нам упускать никого нельзя, не то беды потом не оберешься.
        - И что будем делать сейчас?
        - Сидеть и наблюдать, - решительно подытожил Патрик.
        К лагерю на берегу пираты потянулись, когда солнце уже начало клониться к закату. И, судя по довольным перебранкам, дела с ремонтом у них продвигались довольно успешно. А может, причина в богатом трофее. Все-таки жизнь пирата - это не только абордажи, пьянки, шлюхи и звон серебра. Джентльмены удачи скорее походили на отощавшего волка, постоянно рыскающего в поисках добычи.
        Ну не задерживались у них в руках деньги. Пока есть серебро, ром льется рекой, и никто не задумывается о дне завтрашнем, ведь его может попросту и не быть. И как только карманы опустеют, снова на охоту. А кишащее кораблями море бывает только в компьютерных игрушках. К тому же далеко не каждый купец по зубам порою слабо вооруженным, хотя и беспримерно нахальным морским разбойникам…
        Несмотря на то что море для пирата дом родной, эти предпочитали ночевать на берегу. Причем время проводили весьма весело, накачиваясь ромом, как говорится, по самые брови. Правда, участвовали в этом действе не все. Четверо стояли в карауле, на двух спаренных постах у кромки леса, примыкающего к лагерю. Еще по два человека находилось на каждом из кораблей. И судя по тому, как пираты налегали на спиртное, посты менять не планировалось. Раздолбаи, что тут скажешь.
        Действовать начали в собачью вахту. Перед самым рассветом. Когда сон подбирается к самым стойким. И с купцом вышло именно так. Оба вахтенных спали, как сурки, закутавшись в парусину от пробирающей морской сырости. Не пришлось даже задействовать духовые трубки. Правда, могли возникнуть трудности с обнаружением вахтенных, но те выдали свое местоположение дружным храпом.
        Быстрое обследование корабля выявило полное отсутствие на борту других пиратов и наличие четырех пленников. Вернее, трех пленников и одной пленницы. Это были капитан, купец, владелец груза, и молодой идальго, который отправился вместе супругой в Новый Свет за своим счастьем.
        Они настаивали на том, чтобы Патрик их освободил и дал в руки оружие. Ну, коль скоро сказался подданным испанского короля. Но Патрик отверг это предложение. Пленникам оставалось обождать под замком всего лишь несколько часов. А тогда уж они непременно будут свободны. Бог весть какие у испанцев законы по морскому праву. Выпусти пленников, так потом они начнут претендовать на долю в добыче. И без того теперь придется вернуть корабль вместе с грузом их владельцам. А как же иначе-то?
        На бригантине вахтенные не спали. Впрочем, и службой их бдение назвать не поворачивался язык. Установив фонарь на крышке люка посреди палубы, они увлеченно резались в кости, проигрывая свою долю в добыче. А что? Святое дело. Серебро есть. Не молиться же на него. А ночь так длинна и скучна.
        Два плевка поставили точку в этой азартной игре. Бедолаги свалились на палубу, задыхаясь из-за отказавшихся работать легких и не желающих больше перекачивать кровь сердец. Они прекрасно видели поднявшихся на борт неизвестных, заливаемых лунным светом. Сознавали все происходящее и подступающую к ним смерть. Вот только поделать ничего не могли.
        Эта бригантина была крупнее их «Охотника». Около тридцати пяти метров в длину и примерно восемь в ширину. Хотя над водой борт возвышался тоже не более чем на пару метров. Водоизмещение - тонн сто пятьдесят. И при этом кораблик нравился Патрику куда больше. Одна только ютовая надстройка с каютами чего стоила. Она занимала четверть палубы.
        Входная дверь в коридор надстройки безбожно заскрипела, стоило только ее потянуть. Диверсанты до скрежета сжали зубы, невольно переглянувшись. Что и говорить, безалаберность на страже хозяина корабля. Угу. Они видели, как еще с вечера капитан прибыл на борт на маленьком ялике. Может, настроения не было гулять, а может, еще какая причина. Но факт остается фактом, он находился на корабле.
        По логике, следовало бы проверить все четыре каюты. Их двери выходили в коридор шириной метра полтора и длиной чуть больше четырех. Но, по здравом рассуждении, Патрик решил, что вряд ли капитан расположится в маленькой каюте. Даже рядовые пираты этого не поймут. Капитан просто обязан занимать самое лучшее и просторное помещение. Иное в этом мире вообще не рассматривалось. Поэтому они с Дараком проследовали прямо по коридору.
        Патрик нащупал дверную ручку. Не заперто. Вот и замечательно. Резкий толчок, и дверь перед ними распахнулась. И снова со скрипом. Впрочем, он избрал верную тактику. Скрип получился резким и коротким. Такой меньше потревожит сон подвыпившего человека. Они скользнули в каюту, стараясь рассмотреть в ней хоть что-то.
        Нет, с освещением тут был полный порядок. Лунный свет заливал каюту через довольно большие кормовые окна. Сама каюта имела размеры метров пять на четыре. Для корабля весьма просторно, а уж для такого и подавно. Но, по сути, помещение не такое уж большое. Даже при наличии одного-единственного окна света было бы более чем достаточно.
        Но все дело в том, что они не видели капитана. Вон у левого борта его кровать, в этом никаких сомнений. В ногах стоит сундук. Наверняка с вещами капитана. Вот стол, кресло, стулья. У правого борта примостились сразу два больших сундука. Один наверняка с навигационными инструментами и картами. Второй, возможно, с судовой казной. Пожелай здесь спрятаться, так просто негде.
        Стоп. А вот эти дверцы по бортам? За ними должны находиться штульцы. Это отхожие места. Почему в каюте капитана две двери и два отхожих места? Так ведь есть подветренная и наветренная стороны, занимай, какая удобнее.
        Кстати, для остальных отхожие места тоже в ютовой надстройке, вход в них с палубы у бортов, под лестницами. А что делать, коль скоро на судне напрочь отсутствует носовой свес под запоминающимся названием гальюн. Чем бы ни руководствовался мастер, строивший это судно, но построено оно было именно так.
        Подав знак Дараку, Патрик двинулся сначала к двери по правому борту. С учетом ночного бриза, именно эта сторона была подветренной. Снова скрип. И никого. Благодаря полноценному окну света тут было в избытке. Уже чуть ли не матерясь в голос, перебежали к двери, ведущей к другому штульцу. И тут пусто.
        - Какого хрена! Какого урода понесло в капитанскую каюту?! Вахта, тревога! - И следом четко различимый звук взводимых курков пистолетов.
        В дверях стоял огромный детина, заливаемый бледным лунным светом. Именно его они наблюдали в ялике, возвращающемся на корабль. Получается, то ли офицер, то ли боцман. Вот только разбираться в этом было совершенно некогда. Реакция Патрика и Дарака оказалась одинаковой. Короткий свист устремившихся к своей цели клинков, и возмущенный крик сменился хрипом.
        Однако пират все же успел нажать на спусковые крючки пистолетов. Один из них оказался задранным стволом вверх. Курок исправно сработал и высек искру, вот только воспламенить порох ему не удалось, так как тот весь ссыпался с полки, едва только кресало откинулось вперед. Замок второго пистолета сработал как надо, и порох на полке воспламенился с завораживающим шипением. Однако, к счастью, выстрела не последовало.
        То ли заряд отсырел, то ли пистолет давно не чистился, и запальное отверстие забилось. Не суть важно. Главное, что выстрела не случилось. А крик? Ну что крик? Мало ли чего орут на корабле. Нагоняй начальство вахте устроило. Опять же, караульные на берегу могли ничего не услышать. Кричал-то мужик внутри корабля.
        Однако, и не думая расслабляться, Патрик и Дарак бросились проверять остальные каюты. Теперь уже не до тишины. Если в них кто-то был, то уж он точно услышал крик тревоги. Но их страхи оказались напрасными. Никого в каютах больше не было, не оказалось и на нижней, жилой палубе.
        - Ну что, господин капитан, можно вас поздравить с еще одним судном, - похлопав ладонью по мачте, возле которой они присели, произнес Дарак.
        - Не спеши, - покачав головой, возразил Патрик. - Все будет зависеть от губернатора. Как он решит, так тому и быть.
        - Что с бою взято, то свято. Нет, ну ладно купец. А бригантина наша.
        - Мы пока никто и звать нас никак, Дарак. Да и патента у нас нет, а значит, и ситуация с военными трофеями неоднозначная. Тут хватает подводных камней. Хотя, конечно, жаль было бы расставаться с корабликом. Он куда лучше нашего «Охотника».
        - Так зачем же тогда?..
        - Во-первых, нам нужен боевой опыт. Во-вторых и самых главных - благосклонность губернатора. Без этого нечего и мечтать жить своим укладом и рассчитывать на поддержку Испании. В одиночку же нам не выстоять.
        - Ясно. Сейчас-то что будем делать?
        - Поищем, чем зарядить фальконеты левого борта, и дождемся рассвета.
        - А может, еще и фальконеты с правого борта перенесем?
        - Зачем?
        - Ну, чтобы поддержать парней.
        - Чтобы подать сигнал и припугнуть пиратов, хватит и двух. Мало того, мы их еще и ядрами зарядим.
        - Может, картечью? Все же до берега едва пара сотен ярдов. Картечь накроет с гарантией.
        - Думаешь, я этого не вижу?
        - Тогда…
        - Пора ребяткам взрослеть. Если мы кого заденем ядрами, так тому и быть. Если нет, пусть парни поработают сами.
        - Но…
        - Запомни, Дарак, во всем нужна сноровка, закалка, тренировка. И этот бой, при всех выгодах, которые он сулит, именно тренировка. Конечно, кого-то мы можем потерять. Но это ведь наш выбор. Ладно, пошли искать заряды для фальконетов.
        Орудия удалось зарядить уже через полчаса. Дольше искали ключи от крюйт-камеры. Ломать массивный замок на не менее солидных петлях решительно не хотелось. Лишний шум. Опять же, у Патрика все еще была надежда заполучить кораблик себе. А раз так, то к чему курочить свое же имущество.
        Проблема разрешилась, когда обыскали труп того самого громилы. Похоже, это все же не боцман, а квартирмейстер, коль скоро при нем обнаружилась целая связка ключей. Один из них великолепно подошел к замку от крюйт-камеры. А дальше оказалось все очень просто. Квартирмейстер тут был знающий, поэтому у него нашлись картузы даже для малокалиберных фальконетов.
        Наверняка были и картузы с картечью, но этим место в арсенале. Впрочем, искать их никто и не собирался. Небольшие однофунтовые ядра были сложены пирамидкой рядом с орудиями. Н-да. Несолидно как-то. Диаметр всего-то сантиметров пять. Впрочем, для пробития фальшборта или других, не столь серьезных преград вполне достаточно. А большего от этой малокалиберной артиллерии и не требуется.
        Дождавшись рассвета, Патрик тщательно прицелился в одну из палаток и поднес фитиль к затравочному отверстию. Грохнуло неожиданно громко. А главное - в результате наставшего безветрия облако дыма так и зависло перед бортом корабля, медленно поднимаясь кверху и расползаясь в стороны. Дарак так и не выстрелил, как видно, не хотел посылать ядро в неизвестность. Что же, вполне объяснимо.
        Видеть они ничего не видели, зато отчетливо услышали крики, полные страдания и боли, и гневные возгласы подскочивших на ноги разбойников. Когда через несколько секунд дым достаточно рассеялся, они увидели гневную толпу, собравшуюся на берегу бухты. Кто-то уже порывался столкнуть в воду лодку и отправиться на борт, чтобы разобраться с идиотом, забавляющимся с фальконетом.
        Ни о каких часовых со стороны леса уже не могло быть и речи. Момент для нападения - лучше не придумаешь. Однако Мартин получил четкий приказ начинать атаку только после второго выстрела. Парни уже наверняка выдвинулись на рубеж атаки, но дисциплинированно ждут сигнала.
        Оставив в покое свой фальконет, Патрик прошел на бак, чтобы иметь возможность без помех наблюдать за происходящим. Разве только посоветовал Дараку не затягивать. Не хватало еще дождаться, когда пираты двинутся на абордаж. Шлюпки, конечно, можно расстрелять, но в подобном транжирстве нет смысла. Колонистам они пригодятся.
        Наконец Дарак выстрелил. Причем весьма удачно. Скольких покалечил в палатке Патрик, непонятно. А вот Дарак точно снес одному из пиратов голову, а второму оторвал руку у самого плеча. Удачный выстрел, даже при стрельбе в плотное построение.
        Буквально сразу же грянул мушкетный залп. Кромку леса тут же заволокло полоской порохового дыма. Вопли пиратов стали намного громче. И теперь уже в них слышалась самая настоящая паника. Кто-то стал усиленно сталкивать в море лодки, в результате отлива оказавшиеся слишком далеко от кромки воды. Кто-то бросился к оставленному на месте ночлега оружию. Другие кидались в воду, дабы вплавь добраться до кораблей. Глупость несусветная. Но по всему выходит, атака и впрямь вышла неожиданной.
        Сразу после залпа Мартин повел отряд в атаку. И надо заметить, противостояли им едва ли полтора десятка пиратов. Сказались и сокрушительный залп, и паника среди разбойников. По большому счету, это была не схватка, а самая настоящая резня. Как бойцов и учил Патрик, ни о каких поединках не могло быть и речи. Видишь спину - руби не задумываясь. Видишь незащищенный бок - коли, потом разберешься, с кем этот пират выяснял отношения. Напали на тебя - дерись грудь в грудь. И верти головой во все стороны, чтобы ненароком не подкололи тебя самого.
        Каких-то две-три минуты, и все было кончено. Дарак наблюдал за происходящим с ютовой надстройки, опершись на перила. И только удивленно присвистнул, когда Патрик подошел к нему.
        - Вот это я понимаю. Вот это рубка. Р-р-раз, и ваших нет!
        - Да. Не зря месяц мучились, - осматривая пляж в подзорную трубу, удовлетворенно произнес Патрик. - У наших, похоже, и раненых-то нет.
        - Ага, я тоже не вижу, - согласился Дарак, у которого было отменное зрение.
        А вот пиратов полегло больше половины. Даже с учетом того, что сколько-то бандитов лежали на песке раненные. Во всяком случае, пленных Патрик наблюдал человек пятнадцать. Бросившиеся было в воду, как видно, успели сообразить, что дело это безнадежное, и поплыли к берегу. Ну не топиться же в самом-то деле. Уйти же вплавь… Даже не смешно.
        Пленных определили в трюм, предварительно тщательно связав. Тем, у кого ранения были не смертельные, Патрик оказал первую помощь. Тяжелых просто добили. Приятным сюрпризом было то, что среди пленников оказался капитан, на котором не было ни единой царапины.
        Как это ни странно, несмотря на то, что большинство его команды были англичанами, сам он и примерно треть остальных были французами. И звали этого пирата Пьер ле Пикар, Пикардиец. Довольно крепкий пятидесятилетний мужчина в белой рубахе, распахнутой на груди, где виднелась густая поросль. Патрик даже потер от удовольствия руки.
        Только абсолютно не интересующийся происходящим на Карибах не знал всех капитанов, являвшихся соратниками Генри Моргана. Во всяком случае, о Пикардийце было точно известно, что он участвовал в двух знаменитых походах Моргана на Маракайбо и Панаму. Что же, это пока не сам адмирал, но добыча для испанцев весьма желанная.
        Вообще сомнительно, что Пьер назвал бы себя, если бы не был уверен, что его взяли в оборот соратники по цеху. В хваленом береговом братстве случалось, когда одна шайка грабила другую. А нечего варежкой хлопать. Взял добычу, умей ее сохранить. А вот вендетта среди них не была принята. Ведь месть прибыли не приносит. Нет, если в результате удастся пополнить свою мошну, тогда другое дело. А ради одного только самолюбия… Несерьезно.
        Ну не мог он и помыслить, что костерящие во время схватки на английском, щедро перемежая ирландскими выражениями, окажутся на службе у испанцев. Нет, конечно, беглецы на испанские территории случались. Кстати, в основном ирландцы. И испанцы их принимали. Но ни об одном иностранце на испанской службе Пьеру слышать не доводилось. Ну что тут скажешь, не повезло.
        Только после того, как пленников «пристроили», приступили к подсчету добычи. Как выяснилось, вся корабельная казна с купца и средства молодой четы были перевезены на бригантину и сейчас находились в капитанской каюте. Как раз один из тех больших сундуков, что стояли скромно в сторонке.
        Не откладывая в долгий ящик, Патрик разыскал среди пленных казначея пиратов и доподлинно выяснил, сколько именно было взято наличности и драгоценностей с купца. Как видно, предвидя нечто подобное, недавние пленники пиратов предпочли честно указать, что именно было у них похищено.
        В общей сложности вышло порядка тысячи двухсот фунтов. Основная сумма принадлежала молодой чете, везшей с собой все свои сбережения. У купца и капитана, ясное дело, основные средства были в товарах, которые им еще предстояло реализовать на материке. Корабельная казна и свободные средства купца были не столь велики. Так… на дорожные расходы, не более.
        После того как деньги были возвращены владельцам, в сундуке осталось золотых и серебряных монет на общую сумму в шестьсот фунтов. Плюс находившийся в трюме груз мануфактурных товаров. Содержимое трюма бригантины и то, что немалая часть серебра была представлена голландскими гульденами, натолкнули Патрика на мысль, что предшественниками пленения испанцев были как раз голландцы, направлявшиеся из Старого Света.
        В бухте ирландцы провели весь день. Необходимо было привести в порядок бригантину. За это время Кевин успел пересечь остров и, «оседлав» «Охотника», вернуться к призовым судам. Н-да. Спорное вообще-то утверждение. Во всяком случае, в отношении испанского торговца.
        Не мудрствуя лукаво, Патрик распределил своих людей по трем судам. Сам встал на мостике захваченной «Ласточки». Кевин командовал на «Охотнике». А на купце со звучным названием «Исабель» привычно распоряжался его прежний капитан, сеньор Альварес Флорес. Кстати, в честь своей первой победы Патрик назвал эту бухту именем испанского корабля. А что, бухта Исабель. Красиво и благозвучно.
        Выйдя в море на рассвете, они без каких-либо неожиданностей и приключений к вечеру прибыли в Пуэрто-Рико. Здесь они были встречены с недоумением и ликованием. Последнее случилось после того, как по городу разнеслась молва о том, что захвачен пусть и не самый знаменитый, но довольно известный пират. Стоит ли говорить, как сильно ненавидели пиратов испанские колонисты? Ведь корсары вовсе не ограничивались разбоем на море. Нередко их жертвами становились даже не большие города с их богатствами, но и самые обычные рыбачьи поселения или фермы.
        - Признаться, не ожидал, что вы так скоро порадуете нас, сеньор Кларк, - указывая ему на стул напротив себя, не без удовольствия произнес губернатор.
        - Ну, это всего лишь случайность, которой я решил воспользоваться, ваше сиятельство.
        - Или провидение. Возможно, Господь шлет нам знак о том, что ваша миссия будет удачной.
        - Простите, ваше сиятельство. Я, конечно же, ревностный католик. Более того, англичан ненавижу всеми фибрами души. Но вынужден признать, что ненавистный всем ирландцам Кромвель любил приводить очень хорошую поговорку: «На Бога надейся, но пороховницу держи сухой!» Возможно, это провидение вверило в мои руки Пьера ле Пикара. Но за Морганом я отправлюсь лично и осознанно.
        - Трудно вам возразить. Но, с другой стороны, любая случайность может спутать все тщательно проработанные планы.
        - Согласен. Но именно поэтому я и не отрицаю волю провидения. Просто я не собираюсь на нее уповать целиком и полностью.
        - А вот в этом я с вами, пожалуй, соглашусь. Итак, я вижу, вы хотите задать мне вопрос и никак не решаетесь это сделать. Сегодня вы герой и, уверяю вас, заслуживаете награды.
        - Дело в том, что я не совсем понимаю, в чем именно должна выражаться моя награда. Будь у меня каперский патент, я четко знал бы, какую долю следует отдать в казну, а сколько оставить себе и моей команде. Но в данном случае…
        - В данном случае все находится в моей воле. И спешу вас заверить, сеньор Кларк, я вовсе не собираюсь быть скупым. Пиратский корабль со всем, что имеется на его борту, - ваша награда за смелость. Насколько мне известно, вы безвозмездно вернули их корабль прежним владельцам, так же как деньги, обнаруженные на пиратском корабле.
        - Да, это так, ваша светлость. Я посчитал, что коль скоро являюсь подданным его католического величества, то мне не пристало обирать других его подданных, попавших в беду.
        - В высшей степени благородно. Хотя и расточительно. Они должны были получить несколько меньше. Но…
        - Решение уже принято, озвучено и обратного хода не имеет, - вздохнув, произнес Патрик.
        - Именно, - дополняя свои слова кивком головы, подтвердил губернатор.
        - Не страшно, ваша светлость. Ведь доброе имя порой стоит куда дороже любого серебра и золота, - ничуть не смутившись, пожав плечами и изображая безразличие, ответил Патрик.
        - Уж не в расчете ли на это вы поступили подобным образом?
        - Признаться, мои поступки были продиктованы больше незнанием законов и реалий, существующих в испанских владениях. Но я ничуть не жалею о содеянном. Более того, и впредь в подобной ситуации буду поступать так же.
        - Превосходно. Просто превосходно. Так держать, и вы далеко пойдете. А теперь я хотел бы, чтобы вы поведали мне все детали вашего приключения.
        - Извольте…
        Патрик рассказал обо всем достаточно откровенно. Разве только не стал упоминать о такой незначительной детали, как духовая трубка с отравленными стрелами. Не стоит выкладывать все козыри. Мало ли где и при каких обстоятельствах может понадобиться ему это оружие. В остальном же рассказ был достаточно полным.
        Ах да! Не стал он упоминать и об индейцах. Уж больно испанцы с ними не ладили. Бог весть, как тут все обернется. Глядишь, эти ревностные католики потребуют уничтожить индейцев или привести их в лоно католической церкви. Вот уж чего не хотелось бы, так это портить отношения с аборигенами. К тому же они сильно помогли колонистам. Нехорошо отвечать им за это черной неблагодарностью.
        - Вы прекрасный рассказчик, сеньор Кларк. Может, попробуете писать романы? Я гарантирую вам успех, и уж тем более - у молодежи, - выслушав его повествование, подытожил Хуан де Варгос.
        - Вот уж в чем сомневаюсь, так это в том, что сумею добиться успеха на ниве сочинительства. Рассказывать - это одно, изложить же красочно на бумаге - совершенно другое.
        - Что же, с этим было бы глупо спорить, но я бы на вашем месте попытался. В свободное, так сказать, время.
        - Увы, но со свободным временем у меня как-то не очень. Я возглавляю колонию, а еще - капитан и доктор. Забот более чем достаточно, а вот свободного времени практически нет.
        - Так заведите себе помощников.
        - Завел, конечно же. И это сильно разгрузило, иначе меня просто не хватило бы на все остальное.
        - Кстати, ваше капитанство. Вы решили, какое именно судно будете регистрировать?
        - Если такое возможно, то оба.
        - У вас есть еще один навигатор?
        - Пока нет, ваша светлость. Но вскоре появится, в этом я уверен. И коль скоро я, с вашей помощью, собираюсь создать целое ирландское поселение, судно для хозяйственных дел нам не помешает.
        - Что же, я могу зарегистрировать оба корабля и выписать два патента на ваше имя.
        - И еще, ваша светлость. Я хочу поменять имена кораблей.
        - Как я понимаю, вы собираетесь сделать охотника из пиратской бригантины?
        - Именно. Она имеет большее водоизмещение, парусность, скорость и более приспособлена для океанского перехода.
        - Что же, вы получите ваши патенты уже завтра. Что-то еще?
        - Возможность проведения срочного ремонта, ваша светлость. Бригантине порядком досталось, а переход через океан - испытание достаточно серьезное.
        - Надеюсь, ремонт и оснащение корабля будут не за счет испанской казны?
        - Разумеется, нет, ваша светлость, - едва не с возмущением отверг подобное подозрение Патрик.
        - Вот и замечательно. Да. Не забудьте завтра утром посетить и канцелярию трибунала святой инквизиции. Вам надлежит дать показания относительно пленения вами этих пиратов.
        - Святая инквизиция, ваша светлость? Но разве пираты не подпадают под юрисдикцию светских властей?
        - Разумеется. Но когда в злодеяниях разбойников есть преступления против католической церкви, приоритет в рассмотрении дел переходит в руки инквизиции. Этот ле Пикар участвовал в набегах с ле Олонэ и Морганом, во время которых не только были разграблены и сожжены церкви, но преданы мучительной смерти католические священники. Инквизиция самым тщательным образом разберется в причастности к данным злодеяниям каждого из пленников, и тех, чья вина не будет доказана, передадут светским властям.
        - Ясно. Разумеется, я завтра же побываю в канцелярии и дам исчерпывающие объяснения.
        Ну вот. Еще и эти святоши. Что-то он слишком легкомысленно отнесся к инквизиции. Попросту практически о ней позабыл. А в Испании и в ее заокеанских владениях этого делать не рекомендовалось. Уж больно сильные позиции были у этой конторы. Эдакий аналог советского НКВД, причем в худшем его проявлении. Инквизиторы практически открыто стряпали дела с целью завладения чужим имуществом. И поговаривали, что владеют чуть ли не третью земель в метрополии. Да и в колониях не больно-то стеснялись.
        Об этом Кларк, конечно же, был осведомлен. Правда, как везде, все зависело от исполнителей на местах. И вот тут-то ему и стоило упрекнуть себя за непредусмотрительность. Ведь он понятия не имел, что собой представляет председатель трибунала святой инквизиции, окопавшийся в Пуэрто-Рико. А это важно. Если он человек алчный, это одно. Если фанатик, другое. Ч-черт! Интересно, а что из этих двух зол хуже?
        Покинув резиденцию губернатора, Патрик направился на квартиру команданте де Торреса. Коль скоро до заката еще есть пара часов, отчего же не навестить своего пациента. Мало ли, что он оставил его вне опасности. С местных костоправов станется занести какую-нибудь инфекцию даже в заживающую рану. А вот ухудшения его самочувствия очень не хотелось бы.
        Нет, Кларк при всем его благородстве не отказался бы от устранения препятствия на пути к сердцу красавицы Аниты. Конечно, спасти жениха той, в которую сам влюбился, весьма романтично, но… Он искренне желал ей счастья. Просто был убежден в том, что это счастье она обретет только рядом с ним.
        А вот Шейранов, наоборот, предпочел бы окончательно и бесповоротно поставить молодого человека на ноги. Ну, потерзается его подопечный какое-то время душевными муками. Потом все пройдет и быльем порастет. А вот доброе отношение со стороны губернатора и того же команданте совсем не помешает ни Патрику, ни колонии, которую он начал закладывать.
        Первым, что Патрик обнаружил на квартире команданте, была Анита собственной персоной, решившая посетить больного. А может, она практически и не отходила от его постели. Жених как-никак. И, надо заметить, Кларка данное обстоятельство ранило до глубины души. Шейранову пришлось его успокаивать и даже загонять огорчение в дальний уголок. Не то еще учудит чего.
        Вторым был местный коновал, безбожно нарушающий приказы Патрика. К тому же он притащил сюда некую заживляющую субстанцию, содержащую ртуть. Хвастал он в прошлый раз новинкой современной науки. А сейчас щедро пользовал этой гадостью раненого из уже знакомой Патрику баночки. Пока молодые люди мило щебетали, этот негодяй беззастенчиво травил пациента. И это несмотря на прямой запрет!
        - Здравствуйте, сеньор де Торрес! Сеньорита Анита!
        - Здравствуйте, доктор, - чуть не в голос радостно поздоровались они с ним.
        - Здравствуйте, - явно недовольно буркнул хирург.
        - Я прошу прощения, уважаемый, но что это вы делаете? - обратился Патрик к соратнику по цеху.
        - Разве не видите, обрабатываю рану, - пожав плечами, ответил хирург.
        - Ясно. Теперь послушайте меня, господин идиот. Собирайте свои манатки и проваливайте отсюда!
        - Сеньор доктор, - решил вмешаться в спор двух медиков больной.
        - Сеньор де Торрес, в состав этой мази входит ртуть, по сути являющаяся ядом. И вы ошибаетесь, это никак не связано с желанием получить чью-то благосклонность. Я просто не хочу, чтобы кто-то по недомыслию загубил мою работу.
        - Это последнее достижение медицины. Величайшие умы современности…
        - Мне плевать на эти величайшие умы, коль скоро они утверждают такую чушь! - резко оборвал хирурга Патрик. - Повторяю. В том виде, в каком они предлагают использовать ртуть, она опасна для здоровья и самой жизни. Аугусто.
        - Я здесь, сеньор доктор, - тут же отозвался слуга больного.
        - Проводи сеньора хирурга. И больше не подпускай к своему хозяину. Если, конечно, не хочешь потерять работу.
        Как видно, Патрик у слуги вызывал больше доверия, а на хозяина иногда Аугусто попросту не обращал внимания. Есть такая привилегия у слуг, пользующихся доверием своих работодателей. Посчитает такой, что хозяину что-то во благо или во вред, и поступает по своему усмотрению. Причем порой откровенно игнорируя волю хозяина. Вот и Аугусто очень быстро выставил за дверь незадачливого хирурга.
        После этого Патрик, вооружившись собственными лекарствами, промыл рану и наложил повязку. При этом показывая слуге, что и как следует делать. Доверяться медикам форта или другим докторам у него желания больше не было. Тем более что с перевязками справится и старательный слуга.
        - Я собираюсь задержаться в Пуэрто-Рико еще на недельку, пока приведут в порядок «Охотника». Так что понаблюдаю за вами сам. А если не смогу, то и Аугусто управится.
        - Кстати, не поведаете нам о ваших похождениях? - встрепенулся команданте.
        Как видно, он остался при своем мнении относительно произошедшей перепалки. Но, без сомнения, принял сторону своего спасителя, поскольку не был лишен чувства благодарности. Он был готов и на большее, чего уж говорить о такой малости.
        - Ну, собственно, тут и рассказывать нечего, - скромно, едва не шаркнув ножкой, произнес Патрик.
        - Не нужно набивать себе цену, сеньор доктор, - попеняла ему сеньорита Анита. - Просто расскажите, как все было. Мы ведь все равно услышим, но только с таким количеством домыслов, что правду от лжи отделить будет просто невозможно.
        - И я полностью согласен с сеньоритой Анитой, - поддержал девушку больной.
        В общем-то, не сказать, что из него рассказ тащили клещами. Кларк был готов поведать все в мельчайших подробностях. А уж в присутствии сеньориты Аниты так и подавно. Ведь это позволяло ему предстать в некоем героическом ореоле. Признаться, Шейранов предпочел отойти в сторонку и не мешать подопечному. Ну мало ли, вдруг ему удастся отбить девушку у де Торреса. Конечно, тот не похож на человека, легко уступающего свои позиции. Но вдруг выгорит.
        Потом, как положено галантному кавалеру, он проводил сеньориту Аниту до ее дома. Не будь его, роль сопровождающего выпала бы на долю Аугусто. А так… Все в пределах приличий. Нет, конечно, если бы девушка была из благородной семьи, то рядом с ней непременно околачивалась бы дуэнья. Но Анита Сантос не была дворянкой. Хотя и жила в собственном домике и имела в услужении супружескую пару, у которой было трое детей.
        Несмотря на то что до ее дома даже неспешным шагом было не больше пятнадцати минут ходу, им потребовался целый час. Они не торопились. Им было настолько интересно вместе, что они прошлись по набережной, служившей одновременно и крепостной стеной. Постояли, любуясь гаванью в лучах заходящего солнца. Патрик показал девушке обе свои бригантины.
        Указал и отбитого «купца», капитан которого сейчас был на распутье. С одной стороны, нужно продолжать путешествие, а значит, нанимать хотя бы временный экипаж. С другой - губернатор выслал в море шлюп для поиска высаженной пиратами команды.
        Доведя девушку до дома, Патрик не смог удержаться и напросился к ней в гости. Разумеется, под видом того, что с друзьями у него в Пуэрто-Рико пока негусто. А еще он был настолько настойчив, что вытребовал обещание показать ему город. Кларк считал невероятной удачей то, что девушка согласилась на все без возражений.
        Шейранов же, способный взглянуть на ситуацию со стороны и трезво, пребывал в недоумении. Вообще-то испанок отличает строгое воспитание. Нет, понятно, что люди везде люди, а она, вдобавок ко всему, вроде бы живет одна. Но, с другой стороны, она помолвлена с команданте де Торресом. И вдруг принимает ухаживания заезжего молодца. А не догадаться, что это ухаживание, довольно проблематично.
        Простившись с девушкой, Патрик направился на корабль. Конечно, устроиться в гостинице проблем не составляло. Пусть хоть полночь будет на дворе. И так все и произойдет, когда «Охотник» отправится в док. Но пока в этом не было необходимости. Опять же, Патрик испытывал просто щенячий восторг от обладания собственной бригантиной, да еще и в таком исполнении. Правда, всячески старался этого не показывать. А все из-за того, что неоднократно подтрунивал над Кевином, когда тот дневал и ночевал на прежнем «Охотнике», ныне «Ласточке».
        - Что-то ты подзадержался, капитан, - с тревожным видом встретил его на палубе Мартин.
        - Все нормально, дружище. Вызови сюда Кевина, и вместе пожалуйте в мою каюту. А я пока умоюсь.
        - Понял.
        Н-да. Все же нужно будет «изобрести» рукомойник. В конце концов, ничего сложного. Зато, по сравнению с кувшином с водой и тазом, намного удобнее. Ладно еще, когда есть кому полить. А если нет, так приходится набирать воду в таз и умываться прямо из него. Нет, привыкнуть, конечно, можно ко всему, но жутко неудобно.
        Закончив плескаться, он полез за чистой рубахой. При этом не забыл помянуть недобрым словом привычку местных укутываться в сто одежек, словно капуста. Ну какая в этом может быть необходимость? А ведь испанцы из довольно жарких краев. Как могла у них сложиться такая идиотская мода.
        - Звал, Патрик? - заглянул в каюту Кевин.
        - Звал, конечно. Проходите, парни, - пригласил он обоих своих помощников. - Итак, есть новости. Первая: с утра мы втроем отправляемся в канцелярию трибунала инквизиции для дачи показаний.
        - Инквизиции? - чуть не в голос удивились оба.
        - Угу. Оказывается, при набегах, в которых участвовал наш ле Пикар, были разграблены церкви и жестоко убиты священники. А это дело инквизиции. Проведут дознание, выяснят, кто причастен к этому злодеянию, и воздадут по заслугам.
        - Это же костер, - возмутился Кевин.
        - Петля, она как-то почестнее будет, - поддержал его Мартин.
        - Лишние разговоры, парни. Они прекрасно знали, что творят, когда грабили церкви, как знали и то, кого дразнят. Так что… И потом, на костер отправят далеко не всех. Нужно же показать, что дознание тщательное, а суд справедливый. Я уверен, большинство станцует со старухой.
        - Это все новости? - сумрачно буркнул Кевин.
        - Плохие - да. Остальные только хорошие. От инквизиторов двигаем в канцелярию губернатора, где я получаю два капитанских патента на «Ласточку» и «Охотника». Только названиями кораблики поменяются.
        - Значит, трофей наш! - мигом взбодрился Кевин.
        - Причем со всем, что есть на борту. Поэтому за вторую половину дня нам предстоит реализовать все, что посчитаем нужным, а что пригодится, отправим на «Ласточку». - Патрик указал в направлении, где на якоре стояла вторая бригантина, чтобы не было сомнений, какую именно «Ласточку» он имеет в виду. - Послезавтра ты, Кевин, выдвинешься на Вьекес. Надеюсь, не заблудишься?
        - Днем все будет в порядке.
        - Вот и ладно. Разгрузишься в поселке - и назад. Мы с Мартином тут как раз устроим нашу красавицу в доке и прикупим скот. Так что захватишь из поселка народ, чтобы со скотиной тут управились.
        - Думаешь…
        - Выбора у нас нет. Так что Моргана я в любом случае сюда доставлю. Не надо на меня так смотреть. Мне плевать, что его тут сожгут. Ему ведь было без разницы, когда он в Панаме подвешивал мужчин за яйца, пока те не отрывались, только ради того, чтобы они указали, где припрятали пару десятков серебряных монет. Тоже, поди, не сахар. А пока нас не будет, нечего нашим время терять почем зря. В конце концов, я не собираюсь никого кормить. Помочь на первых порах - да. Но не содержать.
        - Да это-то понятно, - с неким сомнением согласился Мартин. - Но только… А ну как вдруг у нас не выгорит?
        - Выгорит. Еще как выгорит. Значит, так, с нами на дело пойдут два десятка. Десяток остается на острове в качестве охраны. Вы оба и Дарак идете со мной, и это не обсуждается. Мартин, думай, кто из парней может претендовать на сержанта.
        - А чего тут думать - дружок его Антэн.
        - Он неплохо обращается с кораблем. Сейчас-то я боцманом пойду, но я изучаю навигацию и, как понимаю, встану на мостик «Ласточки». Антэну же прямая дорога в боцманы.
        - Ну, случится это не сразу. Да и ты в капитаны раньше, чем через год, не перескочишь. И то, даже при самых невероятных твоих успехах, это слишком рано.
        - Тогда зачем ты оставил «Ласточку»? Продали бы. В таком состоянии за нее минимум пятьсот фунтов получить можно, - обиженно произнес Кевин.
        - Ишь, шустрый какой. Корабль нам еще понадобится. А среди ирландских рабов очень даже может шкипер попасться. И прекращай дуться, как красна девица. Не маленький, должен понимать, что до капитанского мостика нужно дорасти. Знаю, о чем думаешь. Да, я тоже далеко не готовый капитан, но на сегодняшний день лучшее, что у нас есть. Так что вместе будем набираться опыта.
        - И когда выдвигаемся? - поинтересовался Мартин.
        - Думаю, недели нам будет достаточно, чтобы привести судно в порядок. Так что с учетом всех злоключений - две недели.
        - А капитан-то не торопится. Как считаешь, Кевин? - с хитринкой произнес Мартин.
        - Ясное дело, не торопится, - в тон ему ответил тот.
        - С чего это вы взяли? - начал отнекиваться Патрик.
        - Да так. Скучно было. Вот мы в трубу на город и глазели. На берег-то нам сходить кое-кто запретил, а сам по набережной с милой такой сеньоритой прохаживался.
        - При чем тут это? - возмутился Патрик, невольно дергая себя за нос.
        - Да нет. Ни при чем. Так. Подумалось просто, - переглядываясь с Кевином лукавыми взглядами, произнес Мартин.
        Глава 6
        Пленить Моргана
        - Странный у вас груз, капитан Мерфи, - просматривая документы, задумчиво произнес чиновник.
        - Чем же он странен? - с искренним недоумением поинтересовался Мерфи, в миру больше известный как доктор Кларк.
        - У вас в трюме только сахар. Это весьма странно для судна с Барбадоса. Обычно грузы более разнообразны.
        Ну что тут скажешь? Прав чиновник. Тысячу раз прав. Англия, в отличие от той же Голландии, не создавала Вест-Индскую компанию. Король пошел другим путем, и он полностью устраивал всех стоявших у власти после него. Все колониальные товары должны были доставляться в метрополию и оптом продаваться казне. Для торговли колониальными товарами купцы вынуждены были покупать их у короля. Такая же картина и с товарами, предназначавшимися для колоний. Простенько так и со вкусом. А главное - казна в этом случае всегда оставалась в выигрыше.
        Сахар - самый дорогой товар Барбадоса, капитаны и купцы зарабатывают только на разнице в цене. Разумеется, у сахара она самая выгодная на единицу объема. Но только лишь в том случае, если есть возможность забить им весь трюм, а это практически нереально. Зачастую банально недостает средств на закупку товара.
        Шутка сказать, бочка сахара на Барбадосе обходилась в десять фунтов. Правда, и в Англии ее принимали уже по пятнадцать. Но чтобы забить трюм вот этой бригантины, понадобилось три сотни бочек. Три тысячи фунтов. Такие оборотные средства имелись далеко не у всех капитанов. А уж если судно большего водоизмещения, то тут и говорить не о чем.
        Но была у этого вопроса и оборотная сторона. Казна следила за тем, чтобы капитаны привозили разнообразный груз. Помимо сахара, тростниковые плантации давали патоку, из которой варился ром, так полюбившийся английским морякам, да и не только им. А ведь были еще и хлопок, и индиго. И во всем этом была нужда, в первую очередь в самой Англии. На экспорт уходила хорошо если треть товаров.
        - Хм. «Глория». Я не помню такой бригантины среди курсирующих между Англией и Вест-Индией, - задумчиво потерев подбородок, произнес чиновник.
        - И неудивительно. Я прикупил этот кораблик совсем недавно, и это мой первый рейс. Правда, надеюсь, не последний.
        - Позвольте полюбопытствовать, кем выдан ваш патент?
        - Мне казалось, что вы не комендант порта и не таможенный чиновник. Но извольте. Порт-Роял. У меня есть право на торговлю, мистер Смит.
        - О-о, я ничуть не хотел вас обидеть, и уж тем более оскорбить. Просто…
        - Я все понимаю. Видите ли, Вест-Индия - весьма своеобразный край, и человек предприимчивый, смелый и достаточно рассудительный может там обзавестись неким капиталом. Правда, подавляющее большинство состоятельных людей предпочитает проматывать денежки. Тех, кто стремится к приумножению богатств, не так уж и много.
        - И вы редкое исключение, - догадался, о чем идет речь, чиновник.
        Вообще-то более конкретный намек трудно было себе представить. Если человек не понимает даже после этого, то остается только прямо заявить - я бывший пират. Не сказать, что в Англии это кого-то повергло бы в шок или грозило бы заявившему подобное какими-либо неприятностями. Просто есть некие правила приличия. Все обо всем знают и понимают, но никто об этом не говорит. Вот и все.
        - Лучше стать добропорядочным подданным короля, чем однажды преступить черту и оказаться с петлей на шее.
        - Трудно с вами не согласиться. Н-но…
        - Что-то еще?
        - Существует указ короля относительно доставки товаров из Вест-Индии. Капитаны обязаны доставлять несколько наименований товаров.
        - Это мой первый рейс. Если бы я знал, то…
        - Но указ звучит весьма однозначно, мистер Мерфи. И незнание его не освобождает от его исполнения.
        - Разумеется. Но, возможно, мы сумеем что-то предпринять? Ну не возвращаться же мне с грузом обратно?
        - Конечно, кое-что можно сделать. Скажем так, мы запишем, что ваш сахар принят по пятнадцать фунтов за бочку. Вы же получите по четырнадцать.
        - Н-да. Уважаемый мистер Смит, я, конечно, впервые выполняю подобный рейс, но я не идиот, за которого вы столь опрометчиво меня держите, - с милой улыбкой душегуба вкрадчиво произнес Патрик.
        - Что вы…
        - Сидеть! Лучше не дергайся, умник. Целее будешь. Я не вчера родился и понимаю, как делаются дела, но чтобы меня вот так нагло и беззастенчиво надували… Я собирался заработать с этого рейса около тысячи фунтов. А вместо этого должен целую треть отдать тебе. Послушай, чинуша, ты что, бессмертный? Да я и за куда меньшее отправлял на тот свет.
        - Й-аа…
        - Заткнись. Да, я нарушил указ. Но не в тюрьму же меня определят. Как считаешь?
        - Н-но штраф составит десять процентов от стоимости груза, - промокнув вспотевший лоб платком, пролепетал чиновник, - я только хотел…
        - Десять процентов - это серьезно, - соглашаясь, перебил его Патрик, уже прекратив рычать, как рассерженный тигр. - Но ведь ты не королевский прокурор. Не так ли? Во-от. Значит, тебе более чем достаточно будет и десяти фунтов. Заметь, если бы ты не стал ломить заоблачные суммы и обошелся бы только намеком, то получил бы пятьдесят.
        - Н-но я должен буду объяснить данное обстоятельство мистеру…
        - Либо поступим так. Либо отправляй меня к судье. Я лучше заплачу в казну, чем стану кормить таких умников, как ты.
        Патрик произнес это совершенно безразличным тоном. Настолько безразличным, что ни у кого не могло возникнуть никаких сомнений в том, что он сейчас разговаривает с трупом. Прочувствовал это и мистер Смит. Понятно, что он должен отстегнуть своему начальству. Эта схема придумана не вчера и будет существовать вечно. По крайней мере, пока будут существовать чиновники. Но у работников на местах всегда есть возможность обойти начальство, оставив его в неведении.
        - Двадцать фунтов, мистер Мерфи. Меньше никак не могу. Я должен буду поделиться с казначеем и приемщиком груза, чтобы они держали язык за зубами. Или убивайте сразу. Если я лишусь своего места, то моя семья пойдет по миру. А так хотя бы получит компенсацию с вашего имущества, проданного с молотка.
        - Зачем же так драматизировать, мистер Смит. Это мой первый, но не последний рейс. Как скажете. Двадцать фунтов - согласен.
        Вообще-то Патрик приукрасил ситуацию. На самом деле этот груз не стоил ему ровным счетом ничего. Разве только потерянного времени, пока он выправлял патент в Порт-Рояле и отлавливал «купца» неподалеку от Барбадоса. Команда, конечно, попыталась оказать сопротивление. Учитывая то, что судно было водоизмещением никак не меньше четырехсот тонн. Да и экипаж на судне был более многочисленным, и пушки имелись. А то как же? Такой пузатик так просто убежать не сумеет.
        Однако первый абордаж для команды «Охотника» прошел более чем удачно. Они не потеряли ни одного человека. Впрочем, «купцу» также не больно-то и досталось. В ходе стычки, а иначе случившийся абордаж и не назвать, погибли двое, да четверо получили ранения. Часы тренировок не прошли даром, и парни Патрика теперь наблюдали это воочию.
        Учитывая отсутствие упорного сопротивления, Патрик отпустил экипаж и капитана на все четыре стороны. Не забыв при этом предоставить в их распоряжение баркас, навигационные инструменты с картами и припасы.
        Вообще-то это было довольно рискованно, учитывая то обстоятельство, что он собирался поступить на официальную службу к испанцам. Но, с другой стороны, он нуждался в средствах, так как прокатиться в Европу за одним только Морганом считал слишком уж расточительным. Ну а этот разбойный налет, с одной стороны, явление вполне обычное, с другой - помог решить материальные затруднения.
        Забив свой трюм сахаром, купеческий корабль с остальным грузом он продал на Тортуге. Разве только собрал с него весь порох до последней крупинки и забрал все оружие, какое нашлось на борту. За исключением пушек и ядер. Картечь также перекочевала на «Охотника», временно трансформировавшегося в «Глорию».
        Так что эта операция уже принесла ему полторы тысячи фунтов. Н-да-а, все же жлобы этот де Ожерон и трижды клятая французская Вест-Индская компания. Подумать страшно, сколько они загребают с пиратского промысла. Или это его обобрали до нитки, учитывая то простое обстоятельство, что у него не было французского каперского патента.
        Так что, даже отдав три сотни, он все одно оставался в значительном барыше. Пожалуй, ради этого стоит сбывать добычу не на Карибах, а перевозить ее через океан в старушку Англию. Впрочем, такой номер пройдет только пару-тройку раз, а там обязательно о нем станет известно. В других европейских государствах также не будут ему рады, везде есть свои торговые законы, монополии и просто давно отработанные схемы.
        Нет, конечно, при желании можно влезть в любую схему или создать свою. Обзавестись нужными связями и знакомствами. Вот только цель у него была совершенно иной. А это… Так. Случилось по пути. Вот и все. Поэтому он не видел причин для того, чтобы начинать обрастать этими самыми связями. А значит, и кормить без меры никого не станет. Ему нужно было, только чтобы «Глория» спокойно простояла в гавани, не привлекая особого внимания. И для этого двух десятков фунтов было более чем достаточно.
        Оговорив все условия и выяснив, к какому причалу необходимо подойти под разгрузку, Патрик поспешил оставить контору. Посетил корабль, оставил необходимые распоряжения по разгрузке и поспешил покинуть судно. С грузом разберутся и Кевин с Мартином, даром, что ли, они его помощники. Да и разбираться-то там особо нечего. Только присмотреть за грузчиками, чтобы чего не учудили.
        У Патрика же и без того дел было невпроворот. Конечно, Зайцев проделал немалую часть работы, дабы главный герой шоу не блуждал по средневековому Лондону, как неприкаянный. Причем на этот раз сведения были более чем конкретными. Вот если бы появились варианты по созданию какой-нибудь интересной ситуации, то Перегудов, скорее всего, чего-нибудь намутил. А так просто деловые встречи и сделки. Только и всего.
        Но, несмотря на то, что он получил исчерпывающие данные относительно того, куда именно направляться, остальное предстояло проделать ему лично. Своими ножками.
        Как это ни странно, но в Лондоне со знаменитыми кэбменами имелись некие трудности. Их попросту пока не существовало. Дворяне, те, кто мог себе позволить, пользовались либо верховыми лошадьми, либо раскатывали в каретах. Остальные передвигались пешком. Даже зажиточные купцы и ремесленники, которым было вполне по средствам содержать выезд, не могли себе этого позволить. Им это попросту запрещалось.
        Впрочем, был еще один вариант. Лондон вытянулся вдоль Темзы, и уж владеть лодками никому не возбранялось. Пожалуй, лодки были единственным общественным транспортом нынешней столицы Англии. Впрочем, лодки достойны только упоминания. Потому что путь Патрика пролегал в сторону от реки.
        Через полчаса неспешного шага он добрался до места назначения. Пушечная мануфактура. Она располагалась на окраине города. Что совсем не удивительно, ибо производство это довольно грязное и дымное.
        Ничего особенного. Большое серое каменное здание, крытое черепицей. Большая труба, из которой валит густой столб дыма. Похоже, именно там находится печь и производится литье пушек. По периметру вместо забора стены довольно приземистых, тоже каменных, складов, крытых все той же черепицей. Здесь хранятся материалы, необходимые для производства, и уже готовая продукция.
        На территорию мануфактуры, или все же завода, его впустили без особых препирательств. Вернее, его даже остановить-то было некому. Ворота нараспашку, заходи, кому не лень. Впрочем, нельзя сказать, что тут все так уж было доступно. По территории то и дело прохаживались люди. На складах - амбарные замки самых внушительных размеров. Так что захочешь чего спереть, просто не получится.
        - Дружище, где я могу видеть владельца мануфактуры? - остановив невзрачного мужчину лет сорока, поинтересовался Патрик.
        - Вон, видишь окна с белыми занавесками. Там его контора и есть, - указав на левое крыло одного из складов, на ирландском ответил мужчина.
        Угу. Акцент Патрика не разберет только слепой, и свойственные черты лица - тоже. А уж когда речь идет о соотечественниках, так и подавно. Вот и этот сразу же признал своего.
        - Давно из Ирландии, друг? - сам не зная почему, поинтересовался Патрик.
        - Три года уж как.
        - Участвовал в восстании или своей волей?
        - Да лучше бы к бунтарям пристал. А так… Опутали долгами с ног до головы да прибрали к рукам. Вот мистер Кэри и выкупил мой долг. Оно, конечно, на него грех жаловаться. Хоть и приходится работать не покладая рук от рассвета до заката. Но с другой стороны, крыша над головой, не голодаем, старший уже при деле. Правда, странно как-то получается: чем больше работаем, тем больше долг. Выходит, что семья моя проедает больше, чем мы с сыном зарабатываем.
        - Действительно, странно. И какой у тебя теперь долг?
        - Двадцать фунтов.
        - Ты литейщик?
        - Да. Вместе с сыном пробавляемся литьем. Раньше я колокола лил. Но ты ведь знаешь, каково это католикам и нашим церквям на родине. Так-то. Ну а теперь еще и чугунное литье освоил. Ладно, пойду я, не то не ровен час заприметит мастер, поднимет крик.
        - Тебя как зовут-то?
        - Ардал Уолш.
        - А я Патрик Мерфи. Может, еще увидимся.
        - Отчего не увидеться, мир тесен, - философски ответил мужчина и пошел по направлению к цеху, из которого доносился звон металла.
        В отличие от подворья, утопающего в грязи, и закопченных стен мануфактуры, в конторке было на удивление чисто. Хотя запахи, конечно же, витали, далекие от ароматов. Оно и прокурено так, что хочется сразу же выйти. И от самого хозяина, человека тучного и изрядно потеющего, несет так, что в носу свербит. Но если заглянуть в помещение через окошко, то все чисто и пригоже.
        - Здравствуйте. Мистер Кэри, если не ошибаюсь.
        - Да, это я. С кем имею честь?
        - Капитан Патрик Мерфи.
        - Ирландец, - вздернув бровь, удивился мануфактурщик.
        - А разве ирландцы не являются подданными его величества?
        - У меня и в мыслях не было обидеть вас, капитан Мерфи. В отличие от большинства англичан, я не считаю Пэдди людьми низшего сорта.
        - Но, тем не менее, называете нас Пэдди, - улыбнувшись, ответил Патрик.
        - Всего лишь повторяю то, что говорите о себе вы сами, - шутливо погрозив пальцем, поправил его Кэри.
        - Сдаюсь, - подняв руки кверху, признал его правоту Патрик. - Дело в том, что я прикупил себе корабль и получил патент. Н-но. Я подвизался возить грузы из Вест-Индии, а места там лихие. Поэтому я хотел бы приобрести пушки. В Лондоне они все же несравненно дешевле, чем в Порт-Рояле.
        - И сколько пушек вы хотели бы купить? - мигом оживился мануфактурщик.
        - Десять бронзовых четырехфунтовых. И четыре однофунтовых фальконета.
        - Ого, - градус оживления мастера тут же подскочил вверх, бронза - это не чугун, эти пушки куда дороже.
        Правда, это только одна сторона медали. Другая заключалась в Зайцеве. Дело в том, что закупить на мануфактуре готовые пушки практически нереально. Они все еще остаются штучным товаром и отливаются строго под заказ. Впрочем, даже в этом случае мастерам-пушкарям приходится туго. Они попросту не успевают выполнять все растущие заказы.
        Так вот, Перегудов решил подыграть Патрику, как только тот засобирался в Англию. С этой целью Зайцев отправился в Лондон, где заблаговременно заказал отливку пушек и фальконетов. Он даже внес аванс, что послужило отнюдь не лишним побудительным мотивом для мистера Кэри. Однако буквально два дня назад тот получил известие о том, что его заказчик пропал без вести и он может поступать с заказом по своему усмотрению.
        Иными словами, ему предстояло найти покупателя на весьма дорогой товар. А это довольно сложно. Чугун все более прочно занимал свои позиции в артиллерии. Ну и еще одна немаловажная деталь. Эти орудия были отлиты не просто из бронзы. Заказчик в точности указал, каким должен был быть сплав, оказавшийся весьма недешевым. Кроме того, орудие вышло более толстостенным, чем обычно. Так что появление Патрика владелец мануфактуры воспринял как проявление божьего промысла.
        Вообще-то Шейранов был против того, чтобы обеспечивать дополнительную прибыль этому литейщику. Однако Перегудов был готов переплатить, лишь бы не пострадал сюжет. Ну откуда бывшему рабу знать о каком-то там заказчике? А так - счастливая случайность. Чего только в жизни не случается! А плата… В конце концов, это было серебро, поднятое с затонувшего испанского галеона. При желании продюсер мог осыпать своего главного героя серебром с ног до головы. Но… Как говорится, это была бы уже совсем другая история.
        - Я вижу, вы не мелочитесь. Конечно, мне куда выгоднее, чтобы вы купили именно бронзовые пушки, но…
        - Отчего именно их? - с улыбкой предугадал вопрос мануфактурщика Патрик.
        - Именно.
        - Они лучше. Они не подаются ржавчине. И главное, они легче. Что весьма важно, потому как хожу я на бригантине. Все же мне выгоднее взять на борт лишнюю сотню фунтов груза, чем возить чугун, не приносящий прибыль.
        - Ну, многие, даже отправляясь в такое путешествие, предпочитают иметь пару небольших пушек, а то и вовсе обходятся без них.
        - Я слишком хорошо знаю, насколько это может быть опасным, - с многозначительной улыбкой возразил Патрик.
        - О-о, понимаю.
        Вот ведь! Сегодня в Англии пираты сродни национальным героям, отстаивающим интересы королевства за океаном. Ничего. Как только Англия укрепится в колониях и добьется уступок от испанцев, она тут же объявит пиратам войну. Это сейчас они приносят ей несомненную выгоду, а пройдет время, и все изменится самым коренным образом. Господи, проходят века, а технологии двойных стандартов остаются неизменными, так же как сама суть человека. Здесь это пираты, в мире Шейранова различные террористические организации.
        - И когда бы вы хотели получить эти пушки?
        - Уже вчера. Понимаю, что это невозможно. Но чем быстрее, тем лучше.
        - Хм. Дело в том, что я могу предложить заказанное вами уже сейчас. То есть вы сможете забрать заказ сегодня же.
        - Шутите? Вы волшебник?
        - О нет. К счастью, с колдовством никогда связан не был. Просто именно такой заказ мне сделал один господин, который совсем недавно скончался, и его супруга известила меня, что я могу распоряжаться пушками по своему усмотрению.
        - Замечательно. В таком случае давайте взглянем на них.
        - То есть вы согласны.
        - Конечно.
        - Но цена… Видите ли, тот господин говорил, что собирается заряжать эти пушки усиленным зарядом, и заказал их с более толстыми стенками, чем это делается обычно. Поэтому каждая пушка оказалась весом примерно по тысяче сто фунтов. Ну и цена, соответственно, сто десять фунтов за одну пушку. Фальконеты весом по четыреста фунтов, при цене сорок фунтов за одну единицу.
        - Итого получается одна тысяча сто шестьдесят фунтов. Я правильно понимаю?
        - Разумеется.
        - Что же. Не сказать, что дешево, но, с другой стороны, я получаю желаемое уже сегодня.
        Осмотр орудий занял совсем немного времени. Патрик пообещал, что прибудет с деньгами уже завтра. И просил, по возможности, помочь с организацией перевозки. Ведь наверняка у мистера Кэри найдутся знакомые возчики. Уж при его-то производстве, связанном с такими тяжестями, они обязательно должны оказаться.
        Покончив с делами на пушечной мануфактуре, Патрик отправился по другому адресу. Его путь лежал к часовых дел мастеру, мистеру Одли. Правда, он специализировался все больше по курантам, весьма объемным часам, занимающим целую башню. Впрочем, среди его изделий были и более скромные по размерам, хотя и не менее сложные образцы, вполне умещающиеся в большой зале. И все же малыми образцами он занимался только в перерывах между заказами на большие. За последние оплата была несравнимо выше.
        Признаться, это была очередная заготовка Зайцева. Разве только мастер Одли понятия не имел, для чего он изготавливал заказанные шестеренки и валы. Он просто получил четкие размеры и строго следовал заданным условиям. Конечно, не в его правилах работать втемную, но коль скоро заказ щедро оплачен, то отчего бы и нет.
        Другое дело, что буквально пару дней назад он получил известие о том, что его заказчик помер. Мастер Одли теперь попросту не знал, куда пристроить эти клятые шестеренки, зубчатые рейки, храповики и валы. Конечно, все это используется при изготовлении часов, и, признаться, он искренне полагал, что именно их-то изготовлением он в результате и займется. Но, с другой стороны, каждые часы по-своему уникальны и требуют особого подхода. При абсолютной схожести двух механизмов, размеры деталей зачастую разнятся настолько, что о взаимозаменяемости не может быть и речи, даже с учетом подгонки.
        Так что, по сути, у него на складе, или попросту в сарае, оказался ненужный и невостребованный хлам, за который он уже получил оплату. Нет, конечно же, впоследствии он его куда-нибудь пристроит. Изготовление всех этих деталей - весьма трудоемкая работа. Другое дело, что он работает только по заказу, и когда подвернется заказ, в который можно будет ввернуть все это, попросту неизвестно. Но и отправлять в переработку готовые изделия он, конечно же, не собирался.
        Стоит ли говорить, насколько мастер обрадовался, когда, не успев переварить известие о гибели заказчика, он уже обрел нового. Похоже, эти двое черпали сведения из одной и той же бочки. Конечно, сегодняшний не тыкал в чертежи и не требовал четкого соблюдения размеров, но, тем не менее, это были именно те детали, которые уже лежали в сарае мастера Одли.
        Однако часовщик, в отличие от литейщика, оказался малым куда более ушлым. Не имея возможности потом пристроить изделия в случае невостребованности, он не стал ограничиваться авансом, а потребовал платы вперед. Нет, если бы речь шла о заказе на постройку часов, то никаких проблем, тут, конечно же, аванс. Но в том-то и дело, что мастер понятия не имел, что именно делает.
        Теперь же, глядя прямо в глаза Патрику, он требовал платы за свою работу. И снова всю сумму вперед. Шейранову осталось только восхититься наглостью этого типа и заплатить сполна. Причем, зная о том, что изделия уже начинают покрываться ржавчиной, он еще был вынужден согласиться обождать целых три недели, пока заказ будет исполнен. Хорошо хоть мастер не увеличил плату за срочность, иначе Шейранов не выдержал бы и банально набил бы умельцу морду.
        Впрочем, сомнительно, что он так поступил бы. И причина была в докторе Кларке. Одно дело, когда он будет знать о невероятном стечении обстоятельств, благодаря которым ему повезло приобрести все необходимое. И совсем другое, когда ему станет известно о неких покровителях из другого мира. В принципе, именно ради неведения доктора все это и делалось.
        После часовщика Патрик посетил еще двух мастеров, один из которых занимался чугунным литьем, а другой был механиком. Как нетрудно догадаться, у этих двоих также были размещены заказы, вдруг потерявшие своих владельцев. Но, по счастливой случайности, оказавшиеся востребованными другим покупателем. Впрочем, эти также решили изобразить бурную деятельность и затребовали время на выполнение заказа. Правда, сроки были куда скромнее, в пределах двух недель.
        Разумеется, таким образом можно было привлечь к себе внимание. Но, с другой стороны, вероятность того, что кто-то сможет соединить воедино все части головоломки, была слишком мала. В конце концов, есть заказ, есть его выполнение и плата по счетам. Ну и к чему лишние вопросы? Да и не пересекались они друг с другом, каждый занимаясь своим делом.
        Причина всех этих телодвижений Патрика была очень простой. Шейранову очень уж хотелось иметь преимущество перед будущими противниками, коль скоро он втравил своего подопечного в эту авантюру. И разумеется, в первую очередь это касалось вооружения.
        Стандартизировав стрелковое оружие, он относительно легко сумел решить вопрос с повышением точности стрельбы ружей и пистолетов. Он просто вспомнил свой первый опыт, когда принимал участие в Кавказской войне и ввел унитарный патрон с суконным пластырем на пулю. Благодаря этому нехитрому приему ему в значительной мере удалось повысить точность стрельбы. Что уже проявило себя в бою с пиратами.
        Теперь же оставалось решить вопрос с артиллерией. Причем настолько радикально, чтобы при необходимости он мог дать достойный отпор даже фрегату или галеону. И тут, кроме использования нарезного ствола, иных вариантов Шейранов попросту не видел. Как, впрочем, и Зайцев. Они совместно прикинули, что можно с этим поделать. После чего начальник службы безопасности озаботился тем, чтобы получить требуемое оборудование в как можно более сжатые сроки.
        Однако век этот был настолько неторопливым, что воплощение идеи, даже при наличии точных чертежей, было делом достаточно долгим. Три-четыре месяца на создание машины по изготовлению нарезов ствола бронзовой пушки - это вполне приемлемо. Если не сказать, что быстро.
        Вот так и вышло, что у Патрика образовался трехнедельный запас по времени. Впрочем, тратить его просто так он не собирался. Первое, что они предприняли, это наняли люгер. Эдакое легкое парусное судно, едва превышающее размерами баркас. Отправлять в это плавание бригантину Патрик не решился. Опять же, в команду вошли только пятеро. Просто ни к чему было привлекать к задуманному излишнее внимание.
        Патрик решил, что неплохо бы позаботиться о родственниках его бойцов. Во-первых, закрыть их долговые обязательства, буде таковые обнаружатся. Во-вторых, оставить им небольшую единовременную помощь, в десять фунтов. Содержать он, конечно, никого не собирался, но заполучить еще большую лояльность своих людей было бы весьма полезно. К тому же он собирался беззастенчиво рисковать их жизнями и не считал оправданием то, что они сами с радостью были готовы на любой риск. Все, кто хотел заниматься мирным трудом, сейчас распахивали плантации на Вьекесе…
        - Здравствуйте, мистер Уолш. - Патрик окликнул мужчину, устало бредущего по грязной улице.
        - Здравствуйте, - с явным опасением поздоровался мужчина, ответив также на ирландском языке.
        - Вы меня не узнали?
        - Извините, но… Погодите, погодите. Вы мистер Мерфи. Капитан Мерфи. Вы покупали у нас пушки три недели назад.
        - Все верно. Рад, что вы меня узнали.
        - Но… Мы на сегодня уже закончили работу, - кутаясь от пронизывающего мелкого дождя в старый плащ, уведомил капитана литейщик. - Да и говорить вам нужно не со мной, а с мистером Кэри.
        - Да нет. Поговорить мне нужно именно с вами. Дело в том, что я кое-что разузнал о вас и пришел к выводу, что вы мне подходите.
        Патрик ничуть не кривил душой. Кевин, путешествуя по Ирландии, не только приводил в порядок дела родни бойцов Патрика. Помимо этого, он успел разузнать о литейщике достаточно много, чтобы капитан решил прибрать этого мужчину к рукам. Достойный мастер с богатым опытом ему весьма пригодится. Ведению боевых действий совсем не помешает крепкий тыл. Уолш с сыном и кузнецом Гобаном вполне могли стать фундаментом этого самого тыла.
        - Подхожу для чего? - ничуть не скрывая своего удивления, поинтересовался мастер.
        - Как вы смотрите на то, чтобы отправиться за океан?
        - Ах вот вы о чем! Предлагаете мне сменить одну кабалу на другую.
        Угу. Что такое для ирландца заокеанские колонии, вовсе не секрет. И если даже подавляющее большинство из рассказываемого полная чушь, остающегося вполне достаточно, чтобы отбить желание для подобного путешествия. Нет, желающие, конечно же, находятся. А кто не надеется на лучшее? Вот только таких единицы.
        - Не кабалу. Я предлагаю вам работать и получать за свой труд достойное вознаграждение.
        - Шли бы вы, капитан, своей дорогой. Мне ваше предложение неинтересно, и семью свою собственными руками в неволю я не отдам.
        - А сейчас, значит, вы вольный человек?
        - Понимаю, о чем вы. Да только я знаю, что могло быть намного хуже. А мистер Кэри достаточно добр к нам.
        - Настолько, что опутал несуществующими долгами, привязывая вас к своей мануфактуре.
        - Пусть так. Зато моя семья не знает ни в чем нужды.
        - Мистер Уолш, скажите, ваш сын столь же хорош, как вы?
        - Ну-у, металл он пока не так чувствует, как я, но у него еще все впереди.
        - То есть может быть такое, что с вашим уходом, а все мы смертны, вашего сына мистер Кэри уже будет не так ценить, как вас? А как с наследником мистера Кэри? Слышал, его сынок весьма нетерпим к ирландцам, и даже было дело, ударил вас по лицу.
        - Мистер Кэри поставил сорванца на место и сурово наказал. Он его высек, чтобы вы знали! - задрав подбородок, буквально выпалил мастер.
        - Ну и кто будет его сечь, когда не станет отца? Вас намертво привязали к мануфактуре. И да, пока многие, даже из свободных, могут завидовать вам. Но ведь фактически вы отдали и себя, и своих родных в руки мистера Кэри и его семьи. И завтра все может измениться. Не только для вас, но и для ваших близких, за которых вы в ответе перед Господом нашим. Вот ведь как получается, мистер Уолш. Я не обещаю вам золотые горы, но могу твердо гарантировать, что вы будете получать за свой труд достойное вознаграждение.
        - Вот так все просто?
        - А чего усложнять? Есть труд, есть оплата, есть дом. На нашем острове проживают только ирландцы, и других там не предвидится. Церкви пока нет. Но обязательно будет, и ей понадобятся колокола. У нас уже есть два священника, которые согласились перебраться за океан. И за церковью дело не станет. Понимаю, жизнь отучила вас верить людям. Но, если надумаете, в полночь ждем вас в порту, у третьей казенной пристани. Моя бригантина называется «Глория». Впрочем, вы не промахнетесь, вас встретят еще на входе на территорию порта. Места там лихие, так что провожатые лишними никак не будут.
        - А как же мой долг мистеру Кэри?
        - А вы ему его простите, - хохотнув, ответил Патрик. - Я очень сильно сомневаюсь, что вы не отработали этому ублюдку свой долг сполна. Но если вас так уж мучает совесть, могу вручить вам эти двадцать фунтов прямо сейчас. Будете мне должны и отработаете в течение года. Уж у меня-то без обмана.
        - Значит, мистер Кэри меня дурит, а вы нет?
        - Я с вами честен. Но, в любом случае, сами подумайте, что вы теряете. Боитесь беззакония за океаном? Но позвольте спросить, а здесь закон вас сильно защищает? И потом, хотел бы я заполучить вас с дурными намерениями, то легко добился бы этого. Нет ничего проще, чем опоить человека. Раз, и вы приходите в себя в трюме корабля в открытом море. Обычная в общем-то практика. Только не надо говорить, что вы не зашли бы со мной в паб опрокинуть кружечку эля.
        - Хм. Мне нужно подумать.
        - Думайте. Мне нужен мастер, способный творить, а не подневольный раб. - Патрик приподнял шляпу, прощаясь с литейщиком, и пошел своей дорогой.
        А мистер Уолш остановился в задумчивости посреди дороги. Постояв немного, он поплотнее запахнул плащ, полы которого то и дело трепал налетавший ветер. Снова пошел прекратившийся было дождь. Н-да. Эдак на дороге ничего, кроме простуды, не выстоишь. На дворе был конец мая, но сырость никому не прибавляет здоровья, и время года тут не играет столь уж решительную роль.
        Все еще пребывая в задумчивости и зябко передернув плечами, мастер направился по раскисшей от дождя улице к своей лачуге. Подумать ему было над чем. Он ведь не дурак, понимает, что положение его семьи, да и его самого, достаточно зыбко и во многом зависит от благосклонности владельца мануфактуры и его семьи. Понимал он и то, что пожелай капитан, и он действительно смог бы устроить его похищение. В конце концов, как раз моряки-то этим и славятся.
        - Капитан, может, зря ты так мудришь? Спеленали бы все семейство, и пикнуть не успели бы. А там твое зелье спокойно довезли бы на корабль, - глядя сквозь кусты вслед удаляющемуся мастеру, встретил Патрика Мартин.
        - Вот если он к полуночи не надумает двинуться в сторону порта, тогда пусть парни и сработают, - возразил Патрик. - Еще одна тренировка не помешает.
        Памятуя о будущих планах, Патрик не забывал гонять парней, натаскивая их в деле штурма зданий. Собственно, пока Кевин катался в Ирландию, оставшаяся часть команды львиную долю времени посвящала именно отработке захвата зданий. Для этого Патрик даже снял усадьбу за городом. Весьма серьезное хозяйство, со множеством каменных построек. Эдакий поселок в миниатюре.
        - Скажешь тоже, тренировка. Тут всего-то лачуга, - хмыкнув, возразил Мартин.
        - Зато народу много, мастер с женой да четверо детей. А проделать все надо будет тихо. И глядите, никого не покалечьте, - возразил Патрик.
        Вообще-то в его планы входили не только открытые штурмы зданий, но и тайные операции по изъятию требуемых лиц. И дебют его парней должен был состояться именно здесь, в Лондоне. Собственно, из-за него они тут и оказались.
        - Парни все сделают как надо, - уверенно ответил Мартин.
        - Вот только не надо этой вальяжности, дружище. Учти, к любому делу нужно подходить со всей ответственностью и серьезностью. С одной стороны, нам лишний шум ни к чему. С другой - от мастерства мистера Уолша и его сына в будущем станут зависеть наши жизни. Учти это, и пусть парни будут предельно аккуратны с этим семейством. Чтобы он потом добром вспомнил этот ночной налет. Если до этого дойдет, конечно же. Кто пойдет за ним?
        - Так браконьер наш, Дарак. Он уже ведет его. Он и разузнает все в деталях.
        - Уверен, что парни справятся без тебя?
        - Ручаюсь. И потом, признаться, мне с этим пронырой Дараком не тягаться. Но сначала хочу встретиться с парнями. Накрутить хвоста, чтобы лишний раз прочувствовали, - тут же ответил Мартин на невысказанный вопрос Патрика.
        - Хорошо. Тогда пошли. А потом пойдем промочить горло.
        - Вот это дело. А то продрог уже. Дождливый выдался май, капитан.
        - Не раскатывай губу, дружище. Мы ограничимся только элем. Да и тем увлекаться не станем.
        - Как скажешь, капитан, - вздохнув, согласился Мартин.
        Опасения Патрика относительно семейства Уолшей оказались напрасными. Он, конечно же, надеялся, что мастер примет верное решение, но не очень на это рассчитывал. Поэтому и подстраховался, задумав похищение. А что делать, если ему просто необходим был литейщик.
        Стволы пушек имеют свойство снашиваться. А еще - к ним необходимы снаряды. Причем не ядра, а самые настоящие гранаты, длиной в три калибра и с направляющими выступами для нарезов. Да еще и со взрывателями. На первый взгляд, вроде ничего сложного, но все это требует профессионального подхода.
        О том, как сложились дела с семейством Уолшей, Патрик узнал только под утро, когда наконец взошел на борт готовой к отплытию «Глории». А до этого ему пришлось провести весь вечер и всю ночь в гаштхаузе[3 - Гаштхауз - питейное заведение Англии, где подавалось вино, пиво, виски и прочие крепкие алкогольные напитки. Кстати, впервые в этих заведениях были использованы льняные скатерти и салфетки.]. Весьма приличном заведении в центре города в компании с Генри Морганом. Ну да, они там банально накачивались самым разнообразным алкоголем. В смысле, накачивали подопечного.
        Патрик был несказанно удивлен, когда узнал, как содержится под домашним арестом ожидающий королевского суда пират. Он-то готовился брать штурмом особняк. Отводил на подготовку к операции минимум неделю, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Однако уже в первый день узнал, что он ничего не понимает в местных политических раскладах. Точнее, не понимали оба: и Шейранов, и Кларк.
        Оказывается, Морган только был доставлен в Лондон под арестом. Едва королю стало известно о его прибытии, Карл тут же приказал освободить пирата. Согласно распоряжению короля, Моргану дозволялось жить в пределах города за свой счет. Все. Больше никаких ограничений, никакой охраны, никакого надзора. То есть морскому разбойнику поверили на честное слово, если он его вообще давал. Ох, что-то с этим парнем нечисто. И поднялся как-то уж очень быстро, и отношение к нему, как к родному.
        «Арестант» вовсю пользовался своим положением и довольно часто устраивал дружеские попойки с… Да с первыми встречными, лишь бы это были не бродяги из подворотни. А так - все, кто успеет уместиться с ним за одним столом, - желанные гости. Он и без того был любимцем чуть не всей Англии, и уж точно все мальчишки и юноши бредили его подвигами. А в результате такого простого нрава и общей доступности человека-легенды для близкого общения, причем за его счет, сделали Моргана и вовсе кумиром.
        Патрику и Мартину удалось затесаться в компанию к легенде и пображничать с ним весь вечер и всю ночь. В ходе попойки Патрик, поддерживаемый Мартином, то и дело сворачивал в разговоре на Карибское море. Морган и так был готов рассказывать о нем без умолку. Ну не об Англии же ему в самом-то деле говорить. Не она принесла ему славу, а Вест-Индия. И ясное дело, на частенько подбрасываемые Патриком фразы типа «А хорошо бы сейчас вернуться в Вест-Индию и показать этим грязным испанским собакам» Морган отвечал неизменным согласием и своей готовностью: «Хоть сейчас».
        Вообще-то на Патрика он не произвел впечатления. Уже одутловатый от чрезмерного потребления алкоголя. Возможно, этому виной его «заточение» в Англии, где эта деятельная натура вдруг оказалась не у дел. А уж в том, что натура у него деятельная, нет никаких сомнений. Лицо крупное, полноватое, но с правильными чертами. Правда, идиотские усики и бородка в виде эдакой капельки под нижней губой смотрелись довольно комично. Впрочем, тут это вполне нормально.
        А еще Патрик не мог не отметить для себя взгляд адмирала, или все же полковника. Его глаза были глазами… нет, не убийцы, палача! Да, это куда лучше характеризовало его. И зная о том, на что способен этот человек, Патрик прекрасно сознавал, что это самая что ни на есть неприкрытая правда. Это был зверь в людском обличии, и никакое время, никакие жестокие нравы семнадцатого века не могли оправдать его деяний. Как, впрочем, и тех, кто ему потворствовал.
        Патрику без особого труда удалось заманить Моргана к себе на бригантину. Здесь прославленного пиратского адмирала банально оглушили, а потом накачали снотворным. В течение часа на судно подтянулись еще остававшиеся на берегу члены команды «Глории», которые ставили точку в разыгрываемой комедии.
        Вот уже несколько дней его парни распространяли по Лондону сплетню о том, что, мол, Моргану изрядно надоело сидеть без дела, и он рвется на Карибы. Конечно, подобные разговоры велись и раньше. Но без особого нажима, так, промежду прочим. Тут же парни едва не рвали на груди рубахи, доказывая, что настоящий моряк не выдержит долгого сидения на берегу и сбежит.
        Тем более что коль скоро его содержат под домашним арестом как героя, то ему ничего и не будет. А так, пока суд да дело, он еще успеет насыпать испанцам перцу на хвост. Видит Бог, они этого заслуживают. Что же до короля Карла, то он непременно простит своего корсара. А то как же? Он ведь настоящий герой Англии. Кто такого тронет. Вон губернатор Ямайки, Модифорд, сидит себе в тюрьме, под замком. Поговаривают, правда, хорошо так сидит, даже с девочками. Но Морган-то и вовсе вольно разгуливает по городу…
        Покончив со всеми формальностями, с началом отлива «Глория» снялась с якоря и двинулась вниз по течению. Уже к полудню бригантина резво рассекала воды Канала[4 - Канал - пролив между Англией и Францией.]. Обычно корабли затрачивали на переход через Атлантику два, а то и три месяца. «Глория», или все же «Охотник», справлялся с этой задачей всего за месяц. Во всяком случае, до Англии они добирались именно столько времени.
        …Бригантина уверенно рассекает морские волны. Кевин вполне справляется с ее управлением. А Патрику нужно было заняться другим, но не менее важным делом. Он сидел за столом в своей каюте и внимательно изучал чертежи. В принципе, Шейранов их не просто изучил, но даже пощупал руками изготовленную из пластика модель. Однако теперь пришла пора разобраться в этом хитросплетении Кларку. А у него с механикой было не очень.
        Нет смысла стоять над душой у своего подопечного все время плавания. Чем дольше находишься в теле носителя, тем дольше срок реабилитации. Так что этот длительный переход - хороший повод для того, чтобы немного прийти в себя. Ну и Кларку нечего терять время почем зря. За время перехода он успеет не только собрать весь стан для проделывания нарезов в пушках, но и как минимум нарезать половину стволов. А то и все. Как дело пойдет.
        Конечно, Шейранов поможет ему со стороны посредством аппаратуры съемочной группы. Но все же неплохо бы, чтобы Кларк понимал, что делает. Ведь придет время, когда Шейранов оставит его, и Патрику придется самому выгребать в этом мире бушующем. Поэтому не помешает передать ему столько знаний, сколько удастся впихнуть в его голову.
        - Войдите! - услышав стук в дверь, громко произнес Патрик.
        - Капитан, там этот Морган пришел в себя.
        - Вот как. - Патрик взглянул в окно, наблюдая сквозь тучи бледный отблеск заходящего солнца. - Впрочем, как раз пора. Ну, пошли поговорим с прославленным адмиралом, - отодвигая от себя бумаги, решил он.
        Моргана разместили в трюме, устроив специально для него железную клетку. Впрочем, доверяться ей Патрик вовсе не собирался. Ему нужно было доставить пленника в Пуэрто-Рико живым. Поэтому мало того, что пирата держали в специальных кандалах, так за ним еще постоянно следили двое бойцов. Вот так серьезно. Чтобы ни кораблю, ни себе вреда не причинил.
        - Ну как похмелье, адмирал? - подойдя к клетке в свете фонарей, поинтересовался Патрик.
        - Ты кто? А-а, припоминаю. Капитан Мерфи.
        - Вообще-то Кларк.
        - Один хрен, ирландская собака.
        - Это да. Я чистокровный ирландец. Ну и как голова? Не болит?
        - Есть немного. Чем это меня?
        - Этим, - Патрик указал на дубинку у пояса одного из надзирателей.
        - Интересно придумано. Итак, чем обязан моему похищению?
        - А самому догадаться трудно?
        - Испанцы? - дернувшись в кандалах, прикрепленных к балке, с ненавистью едва не выплюнул Морган.
        - Они самые, - совершенно спокойно ответил Патрик. - У них к вам весьма солидный счет. Жаждут предъявить и получить оплату.
        - А ты, значит, продажная собака, решил им подлизать.
        - Хотите меня рассердить? Напрасно. Я на трупы не обижаюсь.
        - Ну умереть-то можно по-разному.
        - Это верно. И я вам не завидую.
        - Это точно. Завидовать тут нечему, - с горькой ухмылкой подтвердил Морган. - Может, явишь милость и прикончишь? Засыплешь солью да представишь им труп.
        - Вообще-то мне претит передавать людей в руки святой инквизиции.
        - Инквизиции…
        Морган оказался мужиком волевым и в истерику не впал. Но, как видно, попасть в руки этих лицемерных святош ему не улыбалось. И как бы он ни владел собой, но заметно побледнел. А кто бы остался равнодушным к такой перспективе? То-то и оно.
        - Вы жгли и грабили церкви, пытали и убивали священников. Так чего же вы ждали?
        - Считаешь, что ты лучше меня?
        - Не считаю. Я знаю, что я и мои парни намного лучше. Вы со своими подручными безжалостно пытали ради пары серебряных монет. Мы же передадим вас в руки палача ради того, чтобы получить возможность помочь своим братьям и сестрам, которых англичане походя отправляют в рабство. Так что разница очевидна.
        - Ну так доставь им мой труп. Эти собаки получат то, что хотят.
        - Не выйдет. Они хотят устроить вам суд, который затем предадут огласке. А какой прок судить труп? Вот и выходит, чтобы я и мои товарищи по несчастью получили желаемое, мы должны доставить вас живым. Так что можете даже не стараться покончить с собой, у вас не получится. Если только не хотите, чтобы ваши мучения начались несколько раньше, чем мы прибудем в Пуэрто-Рико. Я это к вашим возможным попыткам самоубийства.
        - Ведь ты знаешь, что меня ждет.
        - Скажем так, я предполагаю.
        - И ты сможешь отдать меня этим упырям?
        - По мне, так вы куда больше заслуживаете этого, чем ле Пикар. А его я уже передал испанцам.
        - Когда?
        - Три месяца назад. Сомневаюсь, что вы успеете встретиться.
        - Ясно. И ты пришел сюда позлорадствовать? - откинув голову к стене, равнодушно произнес Морган.
        - Лично мне вы насолить не успели, поэтому в злорадстве не вижу смысла. А вот просветить вас по поводу будущей судьбы считаю нелишним, поскольку неизвестность намного хуже. Измываться и досаждать вам здесь никто не станет, разве только кандалы и постоянная опека двоих парней. Питаться будете наравне со всеми. Кроме этого, вас каждый день будут выводить на палубу подышать свежим воздухом. Вы, конечно, можете попытаться совратить моих людей и подбить их на бунт, но вынужден вас разочаровать. Мы все до неприличия сильно ненавидим англичан, потому что с их помощью прошли через рабство и плантации сахарного тростника.
        - Не утруждай себя. Я все понял.
        Больше говорить было не о чем, поэтому Патрик, не прощаясь, развернулся и пошел прочь. Выйдя из помещения, отведенного под арестантскую, он прошел мимо закрепленных тюков и ящиков с различными товарами. Глупо было бы побывать в Европе, иметь при себе свободные средства и не прикупить кое-что необходимое. Конечно, он собирался заняться каперством, и тогда ему все достанется практически бесплатно. Но, во?первых, когда это еще произойдет, а колонию нужно развивать. Во-вторых, купцы ведь не возят товары под заказ. Так что многого попросту не будет доставать.
        Миновав отсек с товарами, он вышел на довольно просторный и свободный участок нижней палубы. Относительно свободный. Вдоль бортов были уложены пушечные стволы. Стояло несколько ящиков. В деревянных каркасах покоились два громоздких, диаметром не меньше полутора метров, маховых колеса будущего стана. Вот здесь-то он его и будет собирать. Привлечет отца и сына Уолшей.
        Только когда его нога нащупала первую ступеньку трапа, ведущего наверх, Шейранов понял, что думает обо всем этом, только бы не думать о Моргане. Что ни говори, но передавать его инквизиции… Хм. А не испытывает ли он чувство вины? Очень похоже. И то, что он выходец из гуманного и просвещенного общества, тут не играет никакой роли. Кларк из этого жестокого семнадцатого века, но и ему как-то не очень. Нет, он не отступится, но факт остается фактом.
        Хм. Если он не может разобраться в себе, то что же говорить об остальных. Да, они католики. Вот только никогда не видели разгула инквизиции, что очень даже присутствует в испанских владениях. Впрочем, чего это он? Здесь и сейчас казни - сродни шоу его времени. Так что сомнительно, чтобы нашлось много тех, кто походил бы на Кевина и Мартина, коим претит мысль о передаче кого-либо в лапы инквизиции.
        Впрочем, нужно будет поговорить со священниками. Пусть поработают с командой. А то не хватало еще, чтобы Морган совратил кого-нибудь. Человек слаб и падок на грехи. Так что заручиться поддержкой со стороны священников не помешает. Тем более, одного из них Патрик собирался оставить на корабле в роли капеллана.
        Этих двоих Кевин буквально вырвал из рук англичан, просто и без затей перебив конвоиров и умыкнув их из-под ареста. Конечно, действовал он слишком рискованно. След раньше времени мог привести к «Глории». Но, с другой стороны, винить его в этом нельзя. Опять же, священники им не помешают. Страсть как не хотелось видеть у себя на острове испанских церковников. Вот пусть эти двое и начинают отрабатывать свой хлеб прямо сейчас.
        Кстати. Пора бы уже изменить название корабля. А то бригантина так и продолжает рассекать волны под чужой личиной. Но сегодня, пожалуй, уже поздно. Море погрузилось в сумерки. Они здесь более долгие, чем на Карибах, но все же времени не хватит. Так что завтра с утра будет самое то.
        Глава 7
        Дуэль
        Солнечный луч скользнул сквозь щель неплотно занавешенных штор одного из окон спальни, плавно покачивающихся от дуновения легкого утреннего бриза. С улицы доносился веселый гомон тропических птиц. Впрочем, она никогда не слышала других. Для кого-то Вест-Индия - это далекие заокеанские сказочные земли, где золото и серебро просто валяется под ногами. Для нее же это родина. И другой земли она никогда не видела. Да чего уж там! Она никогда не покидала этот остров. Да и от города дальше, чем на пару миль, не отъезжала.
        Окончательно проснувшись, Анита сладко потянулась и с легкостью, столь присущей молодости, вскочила на ноги. Подошла к окну, выходящему на набережную. Ее просторная спальня находилась на втором этаже. Два окна, расположенных одно напротив другого, выходили на северо-восток и юго-запад, поэтому в ее комнате всегда присутствовало солнце. А еще было очень приятно спать благодаря постоянному сквозняку. Окна вообще практически не закрывались. Разве только в непогоду.
        Она бы с радостью раздвинула шторы и выглянула в окно, выходящее на гавань. Но не могла себе этого позволить. Окна выходили на многолюдную набережную. Правда, непосредственно у дома росли деревья, дорога проходила чуть дальше. И все же, будучи в ночной рубашке, не больно-то выглянешь. Не приведи Господь, кто увидит, стыда не оберешься.
        Поэтому Анита лишь слегка раздвинула шторы, только чтобы иметь возможность взглянуть на гавань. Вот уже неделю она вот так всматривается в корабли на рейде. Это становилось эдаким утренним ритуалом, иначе и не скажешь.
        И что за напасть? Казалось бы, она помолвлена с Флавио. И вроде бы сама хочет этого брака. Но отчего-то из головы все никак не идет тот ирландец, доктор Кларк. Он и мил собой, и остроумен, и тверд, когда это требуется. А еще весьма решительный мужчина. Далеко не всякий решился бы на тот риск, на который он пошел ради спасения Флавио.
        Нет, не ради именно него, потому что, когда Кларк согласился ему помочь, они не были даже знакомы. Но ведь это еще лучше характеризует его. Злые языки поговаривают о том, что этот выскочка еще и не на такое решился бы, дабы заполучить благосклонность губернатора. И никто не вспоминает о возможном гневе дона де Варгоса, обладавшего весьма крутым нравом.
        А еще. Она не могла забыть, как доктор Кларк смотрел на нее в тот первый день. Это, конечно же, безумие, но ей казалось, что он пошел на риск именно из-за нее. Конечно, к ее внешности неравнодушны многие, но сомнительно, чтобы кто-то из них отважился бы ради нее на подобное.
        К тому же доктор Кларк оказался великолепным собеседником. Он сведущ не только в медицине, но и во многих других областях. Так, например, он получил капитанский патент и лично водит по морям свою бригантину. Которую, кстати, отбил у проклятых пиратов. Еще один плюсик к решительности, но главное, это указывает на то, что военное искусство не является для него тайною за семью печатями.
        Ну и не менее важно то, что ей с ним легко общаться. Он разбирается в поэзии и даже немного сочиняет для себя. Много читает древних мыслителей, не обходит своим вниманием и современные умы. А еще… Да много чего еще.
        Во время последней их встречи он сказал, что вынужден отправиться в одно долгое путешествие и будет отсутствовать примерно четыре месяца. Он говорил, что будет скучать по их милым и невинным беседам. А скучает, похоже, она. Анита вроде бы и не думала всерьез о своем тайном воздыхателе. (Только полная глупышка не поймет, что нравится мужчине. Просто чувство порядочности не позволяет ему открыться.) Но, с другой стороны, неделю назад как-то без труда она поняла, что отмеренные доктором четыре месяца миновали.
        И вот теперь она всякое утро окидывает гавань внимательным взором. Да и в течение дня частенько посматривает, не входит ли в гавань его корабль. Даже маленькой и изящной подзорной трубой обзавелась. Дорогая игрушка, но зато насколько стало интереснее. Кроме того, что без особого труда можно рассмотреть, что за корабль входит в порт, можно еще и посмотреть, что творится в городе. Конечно, подсматривать за людьми неприлично. Но страсть до чего интересно!
        Что это? Не веря своим глазам, девушка бросилась к туалетному столику и, схватив подзорную трубу, едва не позабыв о приличиях, чуть не отдернула в сторону штору. Впрочем, она вовремя одумалась. Имевшейся щели было более чем достаточно, поэтому, не доходя до окна всего лишь пару шагов, она осмотрела свою цель через оптику. Не сказать, что приближение было столь уж существенным, опять же, эта мутная пелена по краям. Деталей и названия не разобрать. Но она все же сумела опознать «Охотника».
        Едва она это осознала, как в груди пробежал холодок, сердце учащенно забилось, и ноги задрожали, чуть ли не подкашиваясь. В недоумении Анита отвела в сторону подзорную трубу и, сделав несколько шагов назад, словно подрубленное деревце, рухнула на кровать. Умом понимая, что ведет себя недостойно, девушка не удержалась и облегченно вздохнула.
        Потом вдруг резко опустилась на колени перед распятием и истово перекрестилась, воздавая благодарственную молитву Деве Марии. Только Господь знает, что с ней творится. Но… Ведь морские путешествия очень опасны. Сколько моряков нашли свое пристанище на дне морском. Так отчего бы не поблагодарить Матерь Божью за то, что оберегла от напастей достойного человека? Он ведь достойный. Опять же, Флавио спас, а тот ее жених.
        Что это? Горечь? Сожаление? Ничего подобного она никогда не испытывала. Испугавшись промелькнувших в голове мыслей, Анита начала молиться еще более страстно, моля о здравии Флавио. Но… вдруг поймала себя на мысли, что молится о нем не так, как молятся о женихе, а так, словно он ее брат. Господи, да что же с ней сегодня такое творится?
        Испугавшись самой себя, она решила больше не думать о докторе Кларке. Вернулся. Жив. Здоров. Вот и хвала Господу. Не пристало добропорядочной католичке слишком много думать о постороннем мужчине, коль скоро до ее свадьбы остался месяц.
        Вот так и не думала о нем. Не думала, пока завтракала. Не думала, пока направлялась к Флавио. Но он оказался занят по службе. Нога его уже была в полном порядке, поэтому он вернулся к своим обязанностям команданте. Ей ничего не оставалось, кроме как пройтись по парку, совершенно не думая об этом въедливом и прилипчивом докторе.
        Все так же избегая думать о нем, она отчего-то оказалась у каменной лодочной пристани. Если суда не становились под разгрузку, то шлюпки и ялики с них причаливали именно сюда. Кого она собиралась здесь увидеть? Да никого! Она вообще собиралась купить рыбу. Благо рыбные ряды располагаются именно здесь. С утреннего лова прошло уже достаточно времени, поэтому рыбу продавали за полцены.
        Выбор, правда, уже невелик, но ведь это не беда. Зато дешево. А еще у нее нет корзинки. Ничего. Вон Асусена стоит. Возьмет у нее рыбу вместе с корзиной, а она потом зайдет к ней домой и заберет. И рыба у нее вполне хороша, не смотри, что дело к жаркому полудню. А сама она отнесет рыбу домой, пообедает и ляжет отдыхать. В этих краях без дневной сиесты никак нельзя.
        - Госпожа Анита, и чего это вы удумали рыбу покупать? - всплеснув руками, встретила ее служанка.
        - А что такого, Грэсия?
        - Да ничего. Просто вы бы меня упреждали наперед, что будете покупки делать, так я бы сама покупать не стала. Куда нам столько рыбы-то?
        - Я решила воспользоваться обеденной скидкой.
        - Да к чему это? Нам и так со скидкой любой рыбак продаст. Еще и обидится, если не согласимся. Вон, старый Николас перестал со мной здороваться, после того как вы отказались от его скидки и заплатили полную цену.
        - У него в доме нужда после смерти его супруги.
        - Это да. Да только обидели вы его сильно, потому как не в одних деньгах счастье.
        - Грэсия.
        - Что Грэсия? Я уж сорок лет, как Грэсия.
        - Ну… Не знаю… Придумай что-нибудь с этой рыбой.
        - Да уж придумаю. Идите обедать, дитя неразумное, - вздохнув, произнесла заботливая женщина.
        …Н-да. Что-то сегодня у нее все никак не ладится. Уснуть так и не удалось. Хотя она о докторе в?во-обще не думала. Ну вот ни капельки. Проворочавшись всю сиесту, Анита встала сама не своя. Злая и раздражительная. Вот только попадись ей этот… Тот, о ком она сегодня весь день не думала.
        После столь неудачной сиесты девушка направилась к своему жениху. Отчего-то ей отчаянно хотелось общения. И непременно с Флавио. Уж больно ее напугало то, что мысли все время сворачивают к доктору. А еще она вдруг поймала себя на том, что обижается на доктора Кларка. На его пренебрежение ею. Как же! Его корабль с рассвета, а может, и с ночи в порту, а он так и не засвидетельствовал свое почтение. Нет, конечно, она обручена и сдержит свое слово. Но… Ведь он обещал!
        До резиденции губернатора, являющейся одновременно одним из фортов Пуэрто-Рико, было не так уж далеко. Кстати, именно там служил Флавио, будучи команданте важнейшего городского укрепления. И приближенным к персоне губернатора, не без того. Путь туда пролегал по тенистой аллее набережной. Поэтому эту прогулку можно было даже назвать приятной. С одной стороны, послеполуденное солнце не докучало благодаря тенистой аллее. С другой - легкий бриз овевал лицо, принося относительную прохладу.
        Флавио на этот раз оказался на месте, но снова был занят по службе. У него сегодня по-настоящему суматошный день. С явным сожалением он поведал ей о том, что непременно ее навестит ближе к вечеру. Ну и что ей было делать? Конечно, можно заняться вышиванием, но только при одной мысли об этом Аниту охватывало раздражение. В любой другой день, но только не сегодня.
        Резиденцию губернатора девушка покидала, пребывая в дурном расположении духа. Да что там, она была едва ли не вне себя от ярости. Какой-то невыносимо тягучий, скучный день, полный неясных и даже необъяснимых переживаний. К тому же она тем больше злилась, чем больше сознавала, что до свадьбы осталось всего ничего, а ее мысли крутятся вокруг другого мужчины.
        - Сеньорита Сантос.
        Едва услышав этот голос, Анита даже вздрогнула. Подспудно она желала его услышать весь день. Но тем не менее это случилось настолько неожиданно, что она едва не выронила веер.
        - А… А-а, это вы, доктор Кларк. Вы уже вернулись, - излишне пренебрежительно произнесла девушка, даже не стараясь облечь эти слова в вопрос.
        - Мое почтение, сеньорита Сантос. Но, с вашего позволения, все же капитан Кларк.
        - Отчего же? - чуть нервно пожав плечами, возразила девушка. - На мой взгляд, хороших капитанов много, а вот настоящих медиков, способных творить чудеса, единицы. Так что обращение «доктор» более выгодно подчеркивает ваши достоинства, чем «капитан».
        - Вы мне льстите, сеньорита. Позвольте вас сопровождать?
        - Извольте. А насчет лести, скажите об этом сеньору де Торрес.
        - Ну, возможно, мне просто повезло.
        - Повезло? Я, конечно, не так сведуща в лекарском деле, но даже мне понятно, что никто и нигде не лечит переломы подобным образом. Да и подобной обработки ран я не встречала. А мне случалось видеть ранения. По-моему, все это новое слово в медицине. Даже если зачинателем является кто-то другой, то вы один из немногих, владеющих этой методой.
        - Что же, трудно вам возразить. Вы не так далеки от истины.
        - Вот видите. А способны ли вы привнести нечто подобное в морское дело?
        - По правде говоря, сомневаюсь.
        - Вот именно поэтому вы навсегда останетесь для меня доктором Кларком, но никогда не будете капитаном.
        - Признаться, мне приятны ваши слова. Вы домой?
        - Нет. Я собиралась пойти к вечерне в церковь Сан-Хосе, - поспешно ответила девушка.
        Патрик позволил себе усомниться в ее искренности. К чему идти на вечернюю службу через весь город, когда неподалеку находятся часовня и собор? Впрочем, выглядит все вполне логично. Если только не вспоминать о том, что до службы еще как минимум пара часов. Но, с другой стороны, с делами покончено…
        - Вы позволите вас сопровождать в церковь на правах вашего друга? - поинтересовался Патрик, изобразив учтивый поклон, хотя и не такой вычурный, какие были в ходу у испанцев.
        - Извольте.
        Не сказать, что это было столь уж прилично. Но ведь она не дворянского рода и не замужняя женщина. Поэтому ничего страшного в подобном поведении нет. И вообще, все эти кумушки пусть лучше приглядывают за собой. Конечно, его сиятельству это не понравится, но… А почему это ему должно не понравиться? Потому, что она невеста его родного племянника, или…
        - Я прошу прощения, сеньорита Сантос. Возможно, я покажусь вам чрезмерно любопытным, но все же не могу не поинтересоваться. У меня все не идет из головы ваше положение. Вы не дворянка, и в то же время вхожи в дом губернатора. Конечно, это можно было бы объяснить тем обстоятельством, что вы невеста сеньора де Торреса. Но вы живете в отдельном и весьма просторном доме, со слугами. Все встречные неизменно раскланиваются с вами, как с весьма уважаемой особой. И это уже сложно объяснить будущим замужеством с сеньором команданте.
        - Вы сейчас смеетесь, или действительно столь несведущи?
        - Помилуйте, я скорее покончил бы с собой, нежели посмел бы смеяться над вами.
        - Хм. Ладно. Я вам верю. Все просто, доктор. Я внебрачная дочь нашего губернатора, его светлости дона Хуана де Варгос.
        Патрик даже остановился, на мгновение обратившись в соляной столб. Впрочем, замешательство его длилось недолго. Уступивший было пальму первенства Кларку Шейранов тут же перехватил бразды правления в свои руки. Ну да, не простая девочка. И что с того? К тому же Кларку, похоже, нравится роль тайного воздыхателя. Так ведь вздыхать не по простой девушке, а по дочери губернатора, пусть и внебрачной, куда интереснее.
        - Признаться, я удивлен, - наконец произнес Патрик.
        - Я заметила, - весело прыснув в раскрытый веер, ответила девушка. - А между тем об этом знает весь остров.
        И куда только делась та раздражительность, что бушевала в ней еще буквально несколько минут назад? День опять был светлым, солнце ласковым, ветер нежным. Хотелось жить и вдыхать пряный воздух, насыщенный ароматами моря и тропических растений.
        Впрочем, последнее буквально сразу же сменилось вонью узкой улочки, ведущей к церкви. Ничего не поделаешь, канализации в городе не существовало, и все нечистоты оказывались на улице. Это еще хорошо, что вышел указ, запрещающий выплескивать содержимое ночных ваз прямо из окна. Теперь за подобное накладывались солидные штрафы, а нечистоты и помои можно было выплескивать только через дверь.
        Конечно, подобная мера не способствовала очищению улицы и воздуха. Но хотя бы исключала возможность попадания на голову чьих-нибудь испражнений. Разве только по невнимательности наступишь на них. Но тут уж не зевай.
        - Но погодите. Значит, вы и сеньор Флавио…
        - Ну да. Мы кузены. А что вас удивляет?
        Вообще-то все. Нет, не Кларка, а именно Шейранова. Ну не понимал он браков между двоюродными. Как тут ни крути, но это близкая родня, и он был просто не в состоянии воспринимать своих сестер как женщин. Он их любил, был готов расшибиться ради них в лепешку, от чистого сердца порадоваться за них или искренне сопереживать им. Но он всегда видел в них только сестер.
        - Нет, меня ничего не удивляет. Но как доктор, должен заметить, что подобные браки могут не лучшим образом сказаться на детях. Кхм. Прошу прощения.
        - Вам не за что извиняться. Ну, упомянули о детях при девице. И что с того? Можно подумать, я не знаю, что у меня будут дети. Порой правила приличий бывают просто невыносимыми. Вы не находите?
        - Ну, все же лучше, когда они есть, нежели их отсутствие, - припомнив свой слой, возразил Шейранов.
        - Это если они не перерастают в деспотию, - в свою очередь возразила девушка.
        - Согласен.
        - Так вот. Несмотря на то, что все знают, кто я, отец не может меня признать. Одно дело - иметь внебрачную дочь и участвовать в ее судьбе, и совсем другое - признавать. Но так уж случилось, что из всех его детей в живых осталась только я. Отец любит Флавио, как родного сына, и в то же время любит меня. Вот он и решил устроить наш брак, передав все свое состояние в наши руки.
        - А выдать вас по любви, дав вам приданое, ему не приходило в голову?
        - А с чего вы взяли, что я не люблю Флавио?
        - Кхм. Действительно, чего это я? Простите, сеньорита Сантос, я сказал глупость.
        - Да нет. Со стороны все именно так и выглядит. Разумеется, отец дал бы за мной приданое. Но он не смог бы передать все. Это просто невозможно. Даже если он признает меня, добром это не закончится, поскольку в случае судебных тяжб у меня будет не так уж много шансов выиграть. А дать приданое за абсолютно любой девушкой - его право. И уж это оспаривать никто не будет.
        - Именно поэтому он выбрал своим наследником Флавио?
        - Да. Если он оставит наследство ему, то тут уж никто не сможет ничего поделать. Знали бы вы, как Флавио стали ненавидеть наши многочисленные родственники.
        - Надеялись растащить наследство его сиятельства по кускам?
        - Нет. Все прекрасно знают дона де Варгоса и понимают, что он всегда и во всем содержит свои дела в полном порядке. И такой просчет, как отсутствие наследников, это не про него. Просто на месте Флавио мог оказаться кто угодно.
        - Понимаю. Ну а что будет, если вы вдруг полюбите другого?
        - Сеньор доктор, я помолвлена, мое подвенечное платье уже практически готово, день свадьбы назначен. Вам не кажется, что вести подобные речи неприлично?
        - Нет. Я же не предлагаю вам поступить нечестно по отношению к вашему будущему мужу, а просто спрашиваю - что было бы, если…
        - То есть если я веду подобные разговоры за спиной жениха, это не предательство?
        - Нет. Если бы вы его любили, то несомненно. Но ваш брак - это брак по расчету. И предать вашего жениха этим разговором, при отсутствии с ним духовной связи, вы просто не можете.
        - Вы страшный человек, доктор Кларк. Но с чего вы взяли, что я не люблю его?
        - Вы ни разу об этом не обмолвились ни единым словом и не показали этого ни единым жестом.
        - Но я люблю Флавио.
        - Возможно. И даже наверняка. Потому что я видел это еще в первый день нашего знакомства. Но вы не воспринимаете его иначе как брата.
        По мере того как Шейранов это говорил, Кларк, отодвинутый в сторону, расправлял плечи и порывался выйти на первые роли. Это несправедливо. Это он должен говорить с ней, а не его дед. Вот только тот так не считал. Или все же? Вообще-то, едва убедившись, что его подопечный в достаточной мере владеет собой, «дед» уступил место своему «внуку».
        - Флавио мой жених. И давайте больше не будем об этом говорить, - твердо произнесла девушка.
        - Я все понял, сеньорита Сантос, - покорно сложив руки на груди, согласился Патрик.
        - Лучше расскажите, где вы были.
        - Только это секрет, сеньорита.
        - Не сомневайтесь, я умею хранить тайны.
        - Я плавал в Европу.
        - Торговля?
        - Скорее уж закупка. Многое из того, что в Европе стоит совсем немного, тут продается едва ли не на вес серебра. Причем в прямом смысле этого слова. Взять те же бритвы и зеркала.
        - Ну-у, зеркала явно весят легче, чем отдаваемое за них серебро, - согласилась девушка. - Но что тут такого секретного? Насколько мне известно, вы уже являетесь подданным короля, и вам не возбраняется вести торговлю, при уплате соответствующих податей.
        - Тайна другое. Дело в том, что на обратном пути нам попалась одна бригантина. Ее капитан отчего-то решил, что может взять нас на абордаж и прийти на Ямайку с двойным грузом. Однако англичанам не повезло. Наше ядро угодило прямо в их крюйт-камеру. В результате спасся только один счастливчик, и им оказался Морган.
        - Тот самый? Генри Морган?
        - Именно, сеньорита.
        - В таком случае сомневаюсь, что это можно назвать везеньем, - покачав головой, возразила девушка.
        - Согласен. Его уже передали для следствия в руки святой инквизиции.
        - Спаси Господи его грешную душу, - осенив себя крестом, произнесла она.
        Вот так вот. Оказывается, ей тоже претят зрелища в виде казней. Довольно редкое явление в этом времени. Однако Патрика данное обстоятельство ничуть не разочаровало. Не хватало влюбиться в потенциальную маньячку.
        - Кстати, если мне будет позволено. Я привез вам подарок. Уж не знаю, как это обставить. Просто подарить как другу, или все же дождаться свадьбы.
        - Подарок?
        - Да, сеньорита. Я взял на себя такую смелость. Ничего особенного, сущая безделица.
        - Знаете, вы ведь можете не оказаться в числе приглашенных. Нет, Флавио, конечно, не забудет о вас. Но все может случиться. А подарок, он ведь предназначен мне. Словом, я не вижу причин тянуть время.
        - Вообще-то он у меня на корабле. Я немедленно отправлюсь за ним.
        - Нет, - поспешно остановила его Анита, опустив руку на его предплечье. - Вы же обещали сопроводить меня на службу. Давайте сделаем так. После службы я приглашаю вас на ужин. Вот там и вручите мне ваш подарок. Только не говорите, что именно вы привезли.
        - Хотите помучиться?
        - Это непередаваемое ощущение.
        - Как я вас понимаю, сеньорита. Остается только не ударить в грязь лицом.
        Так они гуляли по грязным улочкам города, убивая время до начала службы в беседе, которая явно доставляла удовольствие им обоим. Сказать, что Кларк был на седьмом небе от счастья, это не сказать ничего. Правда, это счастье было с горчинкой в виде предстоящей свадьбы сеньориты Аниты. Но так уж случилось, что по какой-то обоюдной молчаливой договоренности они больше не затрагивали эту тему. Благо им обоим это было несложно.
        Сходить на корабль за подарком Патрик сумел за полчаса. Потом был ужин под бдительным присмотром служанки Грэсии, которая не считала нужным скрывать свое неудовольствие. Мало того, сделала все, чтобы максимально сократить время ужина, и едва ли не вытолкала прочь навязчивого ирландца.
        Впрочем, Кларк этого практически не заметил. Он вообще считал, что сегодняшний день и вечер самые счастливые в его жизни. И то, что он угадал с подарком, только усиливало чувство счастья и удовлетворенности. Это была музыкальная шкатулка для драгоценностей. Достаточно дорогой предмет даже для Европы, что уж говорить о Вест-Индии. И тем не менее подарок был с благодарностью принят.
        После такого вечера спать абсолютно не хотелось, поэтому Патрик отверг мысль о возвращении на корабль. Благо и его парни сейчас гуляют на берегу. С провинившимися в походе было как-то не очень, поэтому на борту сейчас дежурная вахта, офицер и пять матросов. Не посчастливилось Мартину. Патрик слишком хорошо помнил, как ему достались обе его бригантины, чтобы расслабляться даже в дружественном порту.
        Впрочем, мысль о том, чтобы присоединиться к своим бойцам, он также отверг. Кстати, надо бы отучить от этой пагубной привычки своих офицеров, которые пока только сержанты. Но всему свое время. А вот подразделять команду по категориям нужно обязательно. Никакого панибратства на борту он не потерпит.
        Учитывая то простое обстоятельство, что Кевин уже потерялся где-то на берегу, гулять придется в одиночестве. Да и какое гуляние? Так, найти местечко поприличнее да пропустить кружечку пива. Правда, у испанцев в ходу все больше вино, но в ассортименте любого кабака имеется пиво. Иное дело, что качество его не всегда на высоком уровне. Ну да он не собирается посещать припортовые забегаловки. В центре можно найти вполне приличное заведение.
        Когда шел по узкой улочке, кто-то вылил то ли помои, то ли нечистоты из окна второго этажа. Учитывая то обстоятельство, что теперь подобные действия караются по закону, нарушитель проделал это без обычного в таких случаях окрика «Поберегись!». Хорошо хоть грязный поток пролился ярдах в пяти за его спиной. Но на будущее нужно быть повнимательнее. Дурные привычки из людей вытравить не так уж просто.
        Над вывеской в таверну с названием «У тетушки Хосинты» висел довольно чистый фонарь с приличным свечным огарком. Так что вход освещался достаточно хорошо, чтобы не споткнуться. По местным меркам, разумеется. В помощь фонарю было открытое настежь окно, из которого также лился тусклый свет. Правда, совсем тусклый. Все же хорошо, что тут ночи зачастую ясные. Иначе на этих узких улицах вообще ничего не увидеть.
        Внутри было весьма пристойно и чисто. Очень приличное заведение, на вкус Кларка, разумеется. Впрочем, Шейранов за прошедшее время уже попривык и притерся к здешней реальности. Так что нормально, чего уж там. Таверна была довольно скромных размеров. Всего-то шесть столиков. Стулья предусмотрены не были, посетители восседали на лавках, отполированных мужественными задами.
        За столиком у противоположной стены, возле раскрытого окна, выходящего на патио[5 - Патио - внутренний дворик.], расположились трое испанских офицеров. Это место считается почетным по нескольким причинам. С одной стороны, сидя у открытого окна, можно вдыхать ночную прохладу, что вовсе не лишено смысла при распитии алкоголя. С другой - этот самый воздух не наполнен миазмами улицы, ведь только полный кретин станет гадить у себя во дворе и потом дышать испарениями.
        Патрик узнал одного из офицеров. Им был капитан де Кастро, из ла Форталезы, резиденции губернатора. Тот самый, что допрашивал его при первом прибытии в Пуэрто-Рико. С тех пор отношения у них как-то не заладились. Бог весть, чем не угодил этому дворянину заезжий доктор, но факт остается фактом, капитан его не жаловал.
        Ну да и бог с ним, это вовсе не является причиной проявлять невежливость. Поэтому Патрик поздоровался, изобразив уважительный поклон, и получил ответное приветствие. Правда, де Кастро не преминул вложить в свой жест эдакий легкий намек на пренебрежение. Ровно столько, чтобы это не было явным и в то же время не могло остаться незамеченным. Судя по тому, с каким удивлением посмотрели на Патрика двое других офицеров, у него это получилось.
        Вообще-то Патрик и сам прекрасно осознал увиденное и понял, что оставлять подобное без внимания было бы неправильно. Но, с другой стороны, в его планы вовсе не входило устраивать ссору, со звоном клинков и пролитой кровью. Он тут все еще на птичьих правах, и ему куда предпочтительнее иметь друзей, а не противников. Хм. А ведь таковым вполне может оказаться и дон Флавио де Торрес. А вдруг он решит, что ему наставили рога или хотя бы собираются это сделать. Ну и как поступить в данном случае?
        - Диспетчер, - после того как сделал заказ, прикрыв ладонью рот, вызвал Шейранов.
        - Здесь диспетчер, - послышалось прямо в ухе.
        - Есть информация по де Кастро? Мне кажется, этот кретин нарывается на ссору.
        - Вам придется обождать, Сергей Федорович. Вы же знаете правила.
        - Надеюсь, Перегудов еще не спит?
        - Нет. Я только что его вызвал, и он сейчас будет. Ага. Вот он.
        - Здравствуй, Сергей Федорович. Проблемы? - послышался деловой голос продюсера.
        - Пока не знаю, но впечатление такое, что их не избежать.
        - Я вижу рядом с тобой де Кастро.
        - Можешь что-нибудь о нем сказать?
        - Напрямую нет, есть только предположения. К сожалению, мы пока не умеем читать мысли, а этот испанец достаточно скрытен и своими планами ни с кем не делится. Однако кое-какие умозаключения по нему мы сделали. И должен заметить, что, скорее всего, они недалеки от истины.
        - А можно покороче? Этот идиот все чаще пялится в мою сторону.
        - Угу. Вижу. Словом, все указывает на то, что он спит и видит, как заполучить должность команданте. И похоже, что не прочь оказаться этим самым команданте на каком-нибудь островке. Во всяком случае, высказывания в подобном духе у него проскальзывали. Здесь эта должность, кроме более высокого статуса, не несет никаких выгод. А если удастся оседлать островок, с выделением средств и сил на его защиту, то он совсем не прочь оказаться эдаким князьком на небольшом клочке земли. По факту ведь получается маленький такой губернатор.
        - Короче.
        - Однако если де Варгос на это и решится, то туда отправится его племянник, де Торрес. Был у де Кастро разговор с офицерами, в котором высказывалось такое предположение. Далее: он вроде бы имел намерения претендовать на руку Аниты Сантос. Правда, сомнительно, чтобы он испытывал к ней чувство любви, уж больно холоден. На эту мысль наталкивают его биопараметры. Никакого возбуждения. Однако девушек он любит, а Анита - красавица. Получается, только холодный расчет.
        - Но Анита не может быть наследницей де Варгоса.
        - Не может. Но приданое он ей даст. Для делового и целеустремленного человека этого приданого и поддержки губернатора будет более чем достаточно для того, чтобы подняться довольно высоко. Причем как в материальном, так и в карьерном плане. Дочку де Варгос любит, это факт, и в лепешку разобьется ради ее счастья.
        - Получается, Патрик спутал де Кастро все карты, когда спас де Торреса.
        - Получается, что так.
        - Хм. А еще он, скорее всего, в курсе того, что Патрик и Анита стали весьма дружны. Пуэрто-Рико - всего лишь большая деревня, и слухи здесь распространяются быстро. Выходит, что если у него и была призрачная надежда отбить сеньориту Сантос у своего начальника, она растаяла, как дым, - пришел к выводу Шейранов.
        - А вот тут, боюсь, ты ошибаешься, - возразил Перегудов.
        - В смысле?
        - Мне кажется, что, с одной стороны, ты спутал его планы, вытащив Флавио с того света. Но с другой - как раз дал ему надежду, что у него все же есть шанс отбить девушку. Ну, коль скоро она стала так дружна с тобой.
        - Думаешь, папаша одобрит ее выбор? - прикрываясь теперь уже кружкой пива, поинтересовался Шейранов.
        - Он ее любит, так что, скорее всего, пойдет у нее на поводу. А Флавио, по моему мнению, не станет особо возражать. Ведь все равно львиная доля наследства достанется ему. А еще… Знаешь, у меня сложилось впечатление, что Флавио и Анита примерные брат и сестра и идут под венец только по воле де Варгоса.
        - Вот как? Признаться, я того же мнения о сеньорите Сантос. Получается, де Кастро остается лишь расстроить свадьбу, до которой осталось не так много времени, и обратить внимание девушки на себя.
        - Угу. А еще заставить ее возненавидеть некоего доктора.
        - Круто. И как же он этого добьется?
        - Возможно, передав Флавио горячие пуэрториканские новости. А в них первое место отводится некоему капитану, который мало того что пленил знаменитого разбойника, так еще и полдня разгуливал с первой красавицей острова. Ну, или самой завидной на сегодняшний день партией.
        - А что, есть к тому предпосылки?
        - Пока нет. Но если слухи сами не дойдут до Флавио, то де Кастро наверняка постарается их донести. А тут еще и твой подарок.
        - Н-да. Подставился. Но, с другой стороны, Кларк по уши втрескался в эту сеньориту. И если ему удастся добиться ее руки, то он получит и покровительство губернатора. Так что игра стоит свеч.
        - Смотри не перестарайся.
        - Угу. Как получится.
        Допив свое пиво, Патрик направился на выход, стараясь не замечать косого взгляда де Кастро. И ведь паразит, нарочито так действует, словно выпрашивает пилюлю. Ну не вызывать же за это на дуэль, в самом-то деле! Кстати, Патрик вполне имел на это право. Оказывается, у испанцев лицо, имеющее докторскую степень, вне зависимости от происхождения приобретало многие из прав дворянства. И вызов на дуэль представителя хоть самого древнего рода в том числе.
        Хм. А вот Кларка вовсе не смущает возможность устроить кровопускание зарвавшемуся испанцу за подобную малость. Ну да что с него взять, он плоть от плоти этого времени. И вообще, для драки местным и особого повода не требуется. Кто-то косо взглянул - и привет. Как там у Миронова пелось: «Вжик, вжик, вжик, уноси готовенького»?
        До причала добрался без проблем. Правда, тут пришлось перемолвиться с патрулем и вызывать с «Охотника» ялик. Грузов для Пуэрто-Рико у них на борту не было, а потому и приставать к причалу не имело смысла. Опять же, портовый сбор с кораблей у стенки выше, чем на рейде. А к чему переплачивать лишнее?
        …Спать Патрик лег с двояким чувством. В общем-то ничего удивительного при том, что в нем обретались две сущности. Кларк смежил веки, будучи на седьмом небе от счастья. Нет, понятно, что сеньорита Анита чужая невеста и все такое. Но в то же время несколько часов, проведенных в ее обществе, не могли не окрылить этого романтика. А вот Шейранову не давали покоя новости о капитане де Кастро. Любовь, зависть и карьеризм - гремучая смесь. Как бы не рвануло…
        - Господин капитан.
        - Что случилось? - мгновенно открыв глаза, поинтересовался Патрик, глядя на одного из вахтенных матросов.
        Если решился зайти в капитанскую каюту, значит, что-то произошло. Ведь на корабле это святая святых. Даже крюйт-камера, куда входят только в войлочных чулках, стоит на втором месте.
        - Там прибыл комендант де Торрес.
        - Команданте, - машинально поправил Патрик.
        - Ага. Так и есть. Вас требует. Грозный, как туча перед бурей. Мартин…
        - Матрос, ты хотел сказать, сержант Кейси.
        - Так точно, сержант Кейси, - мигом поправился парень. - Он приказал вас разбудить.
        - Хорошо. Я выйду через минуту.
        Ему и впрямь понадобилось не больше минуты. Конечно, на лице присутствует щетина, но заниматься утренним туалетом сейчас не время. Похоже, что-то случилось, коль скоро человек, обязанный ему жизнью, прибыл на борт «Охотника» в мрачном настроении, и кому оно адресовано, Патрик не сомневался. А вот ссориться с команданте в его планы никак не входило. Так что если он не хочет усугублять ситуацию, то не стоит мурыжить гостя долгим ожиданием.
        - Сеньор…
        - Я всегда рад вас видеть, сеньор де Торрес, - перебил Патрик буквально ворвавшегося в каюту офицера. - Но боюсь, если вы не смените тон, то мы потом оба будем горько сожалеть о том, что может тут случиться. С чем бы вы сюда ни пришли, выслушайте меня, прежде чем делать поспешные выводы.
        - И что вы хотите мне объяснить?
        - Все зависит от того, в чем именно вы хотите меня обвинить.
        - Значит, вы не отрицаете, что вас есть в чем обвинить?! - выпалил команданте.
        - Я вас умоляю, любого можно обвинить в чем угодно, даже в скотоложстве. Иное дело, насколько это соответствует действительности, - в отличие от него, совершенно спокойно возразил Патрик.
        - Сегодня ночью какой-то мужчина пытался проникнуть в спальню сеньориты Сантос. Его заметили, поднялся шум, и он сбежал, так и не сумев добиться желаемого.
        - И при чем тут я? - удерживая в узде готового подскочить от подобного известия доктора Кларка, поинтересовался Шейранов.
        - Молва в один голос твердит, что это были вы. Вас видели вместе накануне во многих местах. А еще поговаривают о том, что вы ужинали у нее и преподнесли ей какой-то весьма дорогой подарок, который привезли из Европы, - едва не клокоча от ярости, произнес де Торрес.
        - Сеньор де Торрес, мы с сеньоритой Анитой действительно вчера встречались. Так уж случилось, что ваша болезнь, а главное - ваше выздоровление сблизили нас, и мы стали друзьями. Вас же не задевало и не оскорбляло то, как мы общались прежде? Уверяю вас, вчерашняя встреча ничем не отличалась от прежних. За небольшим исключением. Меня действительно пригласили на ужин, и я действительно преподнес подарок на правах друга. Это был свадебный подарок, поскольку я уверен, что меня на свадьбе не будет. Не думал, что поступаю предосудительно. А что до ночного происшествия… Уверяю вас, я хочу найти и покарать злодея не меньше, чем вы.
        - Хотите сказать, что это были не вы?
        - Я вас умоляю. Какой-то идиот выкрикивает, что это был я, и вот уже весь город гудит, обвиняя меня во всех грехах. Уверен, уже никто не помнит, кто именно первым предположил этот вздор.
        - Капитан де Кастро и еще двое офицеров видели вас вечером в таверне.
        - Глупо было бы отрицать. Я действительно зашел в таверну выпить кружечку пива. После чего отправился на корабль, спать. На причале меня остановил патруль, потом я дождался ялик, после чего оказался на борту «Охотника». Вы можете это легко проверить. Все. Больше я никуда не ходил. Лучше подумайте над другим. Кому может быть выгодно рассорить нас? Боюсь, что у вас есть тайный враг.
        - Кхм. Я прошу прощения за то, что пытался вас голословно обвинить. Но…
        - Я понимаю. Пока это только мои слова против ваших. А теперь, если позволите, я выскажу свою позицию. Благодарю. Итак. Я собираюсь организовать на Вьекесе ирландскую колонию под рукой испанского короля. И не нахожу ничего лучшего, как попытаться скомпрометировать девушку, являющуюся дочерью человека, в воле которого как благословить это начинание, так и не дать ему ходу. При этом для достижения этой цели я схватил Моргана и доставил в Пуэрто-Рико. Насколько мне известно, вы в курсе не только официальной версии.
        - Да, я один из немногих, кому известны подробности этого предприятия, - вынужден был признать команданте, явно пребывая в неуверенности.
        - Превосходно. То есть вы прекрасно отдаете себе отчет, какие перспективы открываются передо мной. Уверяю вас, я это сознаю ничуть не в меньшей мере. И я всем этим пренебрегу ради сомнительного удовольствия, в лучшем случае, получить по физиономии ночной вазой? Или вы настолько дурного мнения о сеньорите Сантос, что можете себе помыслить что-то иное?
        - Нет. Только не о ней. Но… Ведь она вам нравится. Не смейте отрицать.
        - Нравится? Боюсь, что я влюблен в вашу невесту, сеньор де Торрес. Но это ничего не меняет. Я признаюсь в этом вам, но даже не подумаю признаться ей. И никогда не позволю себе преступить правила приличия, хотя бы потому, что от этого всем будет только хуже.
        - Странный вы какой-то для влюбленного, сеньор Кларк, - недоумевающе пожав плечами, произнес де Торрес.
        - По-вашему, нельзя любить, не теряя головы?
        - Но отчего же вы открываетесь не ей, а мне?
        - Потому что не желаю смущать ее разум и хочу, чтобы она была счастлива. Я встретил ее слишком поздно, чтобы иметь надежду быть вместе. Но ведь я могу быть ее другом.
        - Или любовником впоследствии.
        - Вы опять оскорбляете ее недоверием, - покачав головой, возразил Патрик, - а между тем должны знать ее куда лучше, чем я.
        - Но я сейчас не о ней, а о вас. В наш век легких нравов вы можете питать надежду стать ее любовником.
        - Да. В отношении меня вы можете иметь подобные предположения. Но я с вами честен.
        - Хм. Знаете… а я вам верю. Пока добирался сюда, думал, что убью вас. Но… Вот верю, и все тут.
        - Кстати, я бы на вашем месте присмотрелся к капитану де Кастро.
        - Что вы хотите этим сказать?
        - Мне показалось, что ему не очень понравилось то, что я вас вылечил. По-моему, в случае вашей смерти перед ним открывались многообещающие перспективы. А еще он неровно дышит в сторону сеньориты Сантос.
        - Ничего подобного не замечал.
        - Потому что вы видите в нем друга. А еще потому, что ваше супружество с сеньоритой Сантос является браком по расчету. Я же в нее влюблен, а потому способен заметить то, что ускользает от вашего взгляда.
        - А может быть, это вы сейчас стараетесь направить мою агрессию в другую сторону?
        - Возможно, и так. Но интриговать против вас я точно не стану. Даже в случае, если я добьюсь успеха, мне это не принесет никаких выгод. Только головную боль. Я не собираюсь навязываться вам в друзья.
        - А это еще почему?
        - Потому что для меня же будет лучше держаться подальше от вас и вашей семьи. И уж тем более после моего сегодняшнего признания, - пожав плечами, с легкостью ответил Патрик.
        - А как насчет попытки устранить меня с пути руками Эрнесто, столкнув нас в поединке?
        - Не пойдет, сеньор де Торрес. Я ведь ни в чем его не обвиняю, а только делюсь с вами своими наблюдениями и предположениями. Тут уж скорее я подставляю под удар самого себя. Ведь у сеньора де Кастро теперь есть повод вызвать меня на дуэль за подобные речи. И шанс, что он об этом узнает, не так уж мал, поскольку вы искренне считает его своим другом.
        В этот момент раздался стук в дверь, и когда Патрик разрешил войти, вновь появился давешний матрос. Окинув быстрым взглядом картину, а главное - отметив то, как выглядит гость, выдохнул с едва заметным облегчением. Правда, тут же поспешил вновь весь подобраться.
        - Господин капитан, там еще трое испанских офицеров пожаловали. Уж простите, имен я их не упомнил. Но только уж больно гневные и требуют проводить к вам. Вот Мар… кхм, сержант Кейси и отправил меня.
        - Ну что же. Пригласи господ офицеров.
        Те не заставили себя долго ждать. И первым, как в общем-то и ожидал Патрик, ворвался капитан де Кастро. Следом вбежали два лейтенанта, что были с ним вчера в таверне. Едва оказавшись в каюте, залитой утренними солнечными лучами, они остановились, дабы оценить обстановку.
        - Ага. Флавио, ты уже здесь. Признаться, я надеялся тебя опередить, но коль скоро так, я готов быть твоим секундантом, - тут же выпалил де Кастро.
        - К вашим услугам, - едва не в один голос заявили оба лейтенанта.
        - Погоди, Эрнесто. С чего ты взял, что мы будем драться?
        - Но-о… Ночное происшествие… Я думал…
        - Но почему ты решил, что сеньор доктор причастен к нему? - специально сделав акцент на докторской степени, словно подчеркивая право Патрика на дуэль, поинтересовался де Торрес.
        - То есть ты здесь не для того, чтобы вступиться за честь сеньориты Сантос? - с явным разочарованием и на грани приличия произнес де Кастро.
        - Я здесь для того, чтобы прояснить ситуацию ввиду необоснованных слухов.
        - Зато, похоже, сеньор де Кастро здесь по совершенно иной причине, - довольно резко и не без вызова произнес Патрик.
        Признаться, он делал это намеренно, желая спровоцировать капитана, а если тот откажется, чтобы иметь самому возможность скрестить с ним клинки. Ну не нравился ему этот тип. Тем более после того, что он узнал от Перегудова.
        Оказывается, де Кастро нанял каких-то припортовых проходимцев. Один из них попытался по деревьям добраться до окна спальни на втором этаже. Хотя для этого ему нужно было стать кошкой, уж больно тонкие ветви. Словом, пока один изображал крадущегося к окну, второй якобы его обнаружил и поднял тревогу.
        Оба, и свидетель, и злоумышленник, сбежали. Впрочем, от свидетелей потом не было отбоя. Причем с каждым очередным пересказом событие обрастало новыми подробностями. В какой-то момент вернувшаяся сладкая парочка пустила слух о причастности к данному происшествию капитана Кларка. Остальное толпа додумала сама.
        После этого прохвосты поспешили на доклад к нанимателю. И капитан де Кастро рассчитался с ними сполна. Парочка точных и выверенных ударов кинжалом обрубила нить, ведущую к нему. Тела он сбросил в море. Но даже если их и обнаружат, увязать капитана с этим убийством никто не сможет.
        Все это Шейранову успел поведать Перегудов, пока происходил диалог между де Кастро и де Торресом. То есть этот ублюдок уже начал действовать. Причем начал с двойного убийства. И скорее всего, на этом не остановится. А главное - может представлять опасность для колонии. Самое невинное - один-единственный донос в святую инквизицию, и Патрик будет черпать проблемы ведрами. А это ему надо?
        Словом, нарисовался враг, и коль скоро появился благовидный предлог его устранить, то стоит им воспользоваться. Конечно, дуэль - дело темное. Возможно, де Кастро отлично владеет клинком, и тогда Патрику придется прогуляться на тот свет. Ну да такое время, чего уж теперь? Конечно, не хотелось бы подставлять Кларка, но и вечно ограждать его от разных напастей не получится.
        - Сеньор де Кастро, я нахожу ваше поведение и домыслы оскорбительными. Я требую, чтобы вы извинились, или буду настаивать на удовлетворении.
        - Ты-ы… Ты, английская собака, еще смеешь что-то требовать?
        - Ирландская, с вашего позволения. И да, я требую.
        - Эрнесто, у доктора Кларка есть подобное право, и ты это прекрасно знаешь, - вдруг поддержал Патрика команданте де Торрес.
        - Флавио…
        - Я же сказал, что убедился в его непричастности. Прости, друг, но ты не прав.
        Патрику совершенно не понравился примирительный тон де Торреса. Еще чего доброго убедит этого Эрнесто, что нет ничего зазорного в том, чтобы извиниться, сохранив при этом лицо. Может, ему это и на руку, но только не Патрику. Поэтому он решил усилить неприязнь капитана к его персоне и нахально уставился на него, слегка отставив ногу.
        - Я не стану извиняться перед этим ублюдком!
        Что и требовалось доказать. А теперь не дать ему успокоиться и как можно быстрее провести поединок. Благо с секундантом проблем не возникло. Де Торрес ожидаемо выступил в роли секунданта своего друга, а одного из офицеров попросил взять на себя такую же роль со стороны Патрика.
        К месту дуэли, на пустырь, находящийся на противоположном берегу гавани, отправились сразу же. Благо в плавсредствах недостатка не было. Две шлюпки, на которых прибыли господа офицеры, шлюпка и ялик самого «Охотника».
        Условия схватки оговорили довольно быстро. Правда, у секундантов вызвал недоумение клинок Патрика. Кларк, конечно, был неплохим фехтовальщиком, но Шейранов все же предпочел старую добрую шашку, которой владел намного лучше. К ней же он приучал своего подопечного. Местный оружейник удивился, когда Патрик объяснил ему, что именно хочет получить. Но заказ исполнил в лучшем виде еще до путешествия в Англию.
        То обстоятельство, что доктор решил драться с шашкой в руках, никого не удивило. Какая, собственно, разница, если желает, то может вооружиться хоть двуручным мечом. Недоумение вызвало то, что его оружие было короче шпаги де Кастро на добрый локоть. А это давало капитану неоспоримое преимущество. Ну и отсутствие гарды, предохраняющей руку от клинка противника. Однако Патрик заверил всех, что для него это не имеет значения и он намерен драться именно тем оружием, которое при нем.
        А вот в отношении второго клинка его ждало некое разочарование. Увидев в левой руке де Кастро кинжал, Патрик с сожалением припомнил, что метательный нож использовать в поединке нельзя. Странное дело. Метнуть кинжал вполне позволялось, основной клинок - тоже, а вот использовать именно метательный нож ни в коем разе.
        Признаться, Шейранов полагал, что в семнадцатом веке метательных ножей вообще не было. И их появление относится скорее к появлению первых диверсантов. До того же если и метали, то кинжалы. Ошибочка. Метательные ножи не только существовали, но и были достаточно распространены. В частности, в Испании имелось несколько стилей ножевого боя.
        Однако дворяне таким оружием предпочитали не пользоваться. Возможно, причина крылась в доспехах, против которых метательный нож бессилен. Как бы то ни было, но на дуэли этот нож использовать запрещалось. А от предложенного кинжала Патрик отказался. Хуже нет, чем сходиться в смертельном поединке с непривычным оружием в руках. У него даже мелькнула мысль о том, что де Карлос откажется от использования кинжала, уравнивая шансы. Нет, тут дело вовсе не в благородстве, просто если он хотел произвести впечатление… Хм. Практичный молодой человек. Играть в благородство, когда на кону жизнь, он не стал и занял позицию с обоими клинками в руках.
        Патрик ободряюще подмигнул Мартину и Кевину, нервно переминающимся в сторонке на белом песке пляжа. Дуэлянты расположились на траве. Они и так собирались драться насмерть, так стоит ли измываться над собой, увязая в податливом песке в ходе схватки?
        Ни один из противников не стал проявлять поспешность. Поэтому оба начали кружить, внимательно всматриваясь друг в друга, в ожидании подходящего момента для атаки. Здесь не Голливуд, поэтому махать клинками по два часа кряду никто не станет. Все решат одна-две стремительные атаки. Все остальное - преамбула к ним.
        Словом, в клинковом бое нет ничего зрелищного. Сначала скучно и непонятно. А потом ты попросту не успеваешь ничего заметить, как все уже кончилось. Правда, порой поединок все же затягивается. Но тогда он больше похож на драку, и опять же зрелищности в нем очень и очень мало.
        Завершив уже второй круг, Патрик решил прощупать противника. Всерьез атаковать он не станет, а потому и подловить его будет не так уж просто. Зато хотя бы постарается понять, как дела с реакцией у капитана. Н-да. Недаром говорят, что самоуверенность - мать всех ошибок.
        Де Кастро вовсе не собирался прощупывать противника. Он весьма уверенно и стремительно парировал ложный выпад Патрика круговым движением шпаги. В результате клинок шашки увело в сторону и вниз, а Патрика слегка развернуло влево. Де Карлос сделал стремительный шаг левой ногой и, сократив дистанцию до приемлемой, нанес не менее стремительный колющий удар длинным кинжалом.
        По всему выходило, что Патрик оказался в безвыходном положении. Он даже успел заметить в глазах своего противника торжество и подумать о том, что лучше бы при прощупывании закрутил «восьмерку». Просто удивительно, как много человек успевает заметить и о сколь многом подумать в мгновения смертельной опасности. Правда, потом он с большим трудом может все это воссоздать в деталях и вспомнить, о чем именно подумал. А подчас и вовсе ничего не помнит.
        Будь у Патрика в руках шпага или даже сабля, то он ничего не сумел бы поделать. Конечно, у него был бы шанс уйти от кинжала, но противник успел бы провести повторную атаку шпагой, против которой он уже оказался бы полностью бессилен. Именно в этот момент и сказались преимущества гнутой ручки, отсутствия гарды, более короткого клинка и другая школа.
        Отклонившись еще больше влево и изогнув тело, Патрик пустил шашку по той самой траектории, которую задала шпага де Кастро. Иными словами, он вписал это движение в отрабатывавшуюся часами «восьмерку». Разве только под другим ракурсом. Вывернув до предела руку и кисть, он обратным движением резанул по предплечью руки с кинжалом и, продолжая выводить клинок, обратной стороной со звоном парировал атаку шпагой.
        Мгновение, и противники разошлись, разорвав дистанцию до пары метров. И вновь кружа на небольшом пятачке. Де Кастро быстро терял кровь, стекавшую с глубокой резаной раны предплечья левой руки. Похоже, была перебита вена. Кинжал валялся на песке. Патрик только теперь ощутил боль в правом боку и струящуюся по нему теплую кровь. Все же достал его этот кабальеро. И главное - не понять, насколько серьезно. Сейчас в его крови буквально бурлит адреналин, так что рана может быть как смертельной, так и пустяковой царапиной.
        Впрочем, в любом случае Патрик чувствовал себя достаточно хорошо и понимал, что его рана кровоточит не столь серьезно, как рана его противника. И от потери крови тот ослабеет куда раньше. Похоже, испанец пришел к тому же выводу, а потому не стал тянуть с повторной атакой. Причем действовал, вложившись в нее без остатка.
        Клинки вновь сошлись. Шашка круговым движением со стальным шелестом отбросила шпагу в сторону. После чего Патрик, перенеся вес тела на правую ногу, левой нанес сильный удар под основание колена правой ноги де Кастро, подсекая его опорную ногу. Противник буквально рухнул на правое колено. Шашка, описав полукруг, обрушилась на грудь испанца в колющем ударе.
        Клинок прошел наискось, войдя под правой ключицей и выскользнув в районе почки. Учитывая достаточно широкое и изогнутое лезвие шашки, рана была не просто смертельной, но страшной. Впрочем, не собираясь давать противнику ни малейшего шанса, Патрик провернул клинок и выдернул его, еще больше усугубляя ранение. Капитан рухнул в траву замертво, обильно орошая ее кровью.
        Только после этого Шейранов привычно отстранился от тела Кларка и изучил полученную им рану. К счастью, ничего страшного. Кинжал лишь скользнул по ребрам. И хотя в результате того, что Патрик вертелся, словно уж на сковороде, разрез получился довольно большим, все же рана была неопасной.
        - Напрасный труд. Доктор тут уже не понадобится, - покачав головой, произнес Патрик, наблюдая за тем, как оба лейтенанта склоняются над поверженным противником.
        - Интересно, а если бы он был только ранен, вы бы оказали ему помощь, как велит вам долг? - поинтересовался де Торрес, наблюдая за тем, как Мартин и Кевин, сорвав со своего капитана рубашку, накладывают на рану повязку.
        - В данной ситуации я не доктор, поэтому можете не сомневаться, если бы мой первый удар оказался недостаточно точен, то я нанес бы второй. У меня сложилось впечатление, что у покойного было не такое уж благородное сердце. Иными словами, он мне не простил бы своего поражения. У меня будет предостаточно врагов среди англичан, чтобы я мог себе позволить иметь еще одного у себя за спиной.
        - Нехорошо так говорить о покойном, - покачав головой, не согласился де Торрес.
        - Это правда. Как правда и то, что я вам говорил в каюте. Так что, по сути, я оказал вам услугу.
        - Сеньор доктор, вы позволите посмотреть ваше оружие? - поинтересовался один из лейтенантов.
        К этому моменту он окончательно убедился в том, что проигравший не нуждается в помощи, и предоставил тело в распоряжение сопровождавших их солдат. А вот столь необычный клинок, проявивший себя наилучшим образом, не смог не привлечь к себе его внимание.
        - Прошу, - протянув шашку лейтенанту, разрешил Патрик.
        - Хм. Как-то непривычно. Но в то же время… Да. Очень удобно, и где-то даже органично. Вес вполне сопоставим с боевой шпагой. Правда, отсутствие гарды вызывает некий дискомфорт. А вообще… Знаете, очень похоже просто на большой нож.
        - Вы будете смеяться, но в переводе с языка одного из горских народов «шашка», название этого клинка, и означает «большой нож».
        - Серьезно?
        - Ни капли иронии, сеньор лейтенант. А что до гарды, то именно ее отсутствие, а также гнутая рукоять сегодня спасли мне жизнь. Ни с каким другим клинком я подобное совершить не смог бы.
        - А отчего вы носите ее изгибом вверх? Сабли обычно носят по-другому.
        - Верно. Но шашка - не совсем сабля, или, точнее, даже совсем не сабля. Это не рубящее, а скорее режущее оружие, ею бьют с так называемым оттягом. То есть рубят и режут одновременно. Хороший боец может перерубить человека надвое. А еще шашка считается оружием первого удара. Еще только выхватывая клинок из ножен, ты уже вписываешь это движение в удар. А вообще, конечно, этот клинок больше для боя, чем для дуэли.
        - Как, впрочем, и абордажная сабля.
        - Где-то так. Ну что, закончили? - это уже к Кевину и Мартину.
        - Да. Но лучше бы наложить швы, - ответил Кевин.
        - Вот доберемся до моей каюты, там и займусь. Господа, позвольте откланяться, - обратился он к испанцам.
        К черту. Нужно валить на корабль, и как можно быстрее. Рана болит все сильнее, а изображать из себя стойкого оловянного солдатика не очень хочется. И вообще, в Пуэрто-Рико ему больше делать нечего. Разве только заштопать себя, а потом посетить канцелярию его светлости. Там должен быть готов его патент. И тогда уж здравствуйте, джентльмены, позвольте представиться - капер его католического величества. Уверен, им понравится.
        Глава 8
        Охота
        «Охотник» мерно покачивался, переваливаясь через набегающую волну. Хотя солнце и светило вовсю, погода была довольно свежей. А главное - держался устойчивый северо-восточный ветер. Если сейчас поднять все паруса и изменить курс, то бригантина буквально полетит по волнам. Правда, при этом качка значительно усилится. Но, с другой стороны, ход в пятнадцать узлов того стоит. А то и во все шестнадцать. «Охотник» вообще походил на легкокрылую чайку, и его возможности впечатляли.
        Но сейчас все его основные паруса были свернуты. Разве только установлены кливера. Конечно, большую скорость при таком раскладе не получить, да еще и при движении против ветра, но признаться, она сейчас и не была нужна. Патрика устроил бы и простой дрейф, потому что в настоящий момент они были заняты поиском добычи. Но, не имея хода, не получится удержаться на курсе, тогда судно непременно развернет, и начнется бортовая качка, а это весьма неприятно. Суденышко-то у них легкое, потому даже к такой незначительной волне вполне чувствительное.
        Но главное даже не это. Подумаешь, слегка покачает. Слава богу, у них на борту страдающих морской болезнью нет. Теперь уже нет. Раньше-то, считай, половина команды и близко не была знакома с морем, не смотри, что родом с пусть и большого, но все же острова. Так вот. Заполучить недомогание от качки никому не грозило. Но зато и наблюдать за морем не получилось бы.
        - Дарак, ты что, впервые оказался в небе? Доложи обстановку, - приставив к губам медный рупор, приказал Патрик.
        - Господин капитан, вижу три паруса, один милях в пятнадцати к югу от нас. И если судить по расположению парусов, движется в восточном направлении. Второй и третий к северо-востоку, и похоже, идут встречными курсами.
        - Думаешь, двое вышли из Барбадоса и один движется к нему?
        - Скорее всего, так и есть. И тот, что движется к острову, побольше тех двух.
        - Еще что-нибудь сообщить можешь?
        - Нет. Слишком далеко, - вновь послышался голос Дарака с высоты в полтораста метров.
        Справедливо рассудив, Шейранов решил, что рыскать по морю в поисках добычи не очень-то удобно. Наблюдатель же на марсовой площадке мог осматривать горизонт в радиусе примерно километров пятнадцати, то есть около восьми миль. А вот если поднять наблюдателя на полтораста метров над уровнем моря, то обзор тут же увеличится чуть не до полусотни километров. Нет, понятно, что все зависит от погоды, но ведь в этих широтах хватает солнечных дней. А потом наблюдателя можно поднять и повыше, благо рупоры позволяют общаться практически свободно.
        Последнее устройство вовсе не являлось изобретением Шейранова и съемочной группы. Один англичанин уже несколько лет назад создал рупор, который быстро приобретал популярность, в особенности у моряков. Очень удобно, чего уж там. Не надо каждый раз напрягать голосовые связки, и уж тем более отличное подспорье при вое ветра.
        А вот что касается наблюдения с высоты, это уже была инициатива Шейранова при активном содействии продюсера. Тому, видишь ли, тоже мало приятного в наблюдении за бесплодными метаниями своего главного героя. И без того все было слишком затянутым в соответствии с этим неторопливым веком. Хотя на выходе и получался весьма качественный материал. Именно поэтому группа и зависла здесь уже почти на год, а задействованных в проекте персонажей набралось более трех сотен.
        Для подъема наблюдателя на высоту они решили использовать воздушного змея. Благо тот известен издревле. Конечно, при этом они применили уже готовую и просчитанную конструкцию коробчатого змея с эдакими крылышками. В результате тот чем-то походил на летучую мышь. Но, с другой стороны, был достаточно прост в использовании, не требовал особых материалов и мог поднять наблюдателя в специальной вращающейся люльке.
        Собственно, чтобы иметь возможность запустить змея с кормы, «Охотник» и двигался против ветра. Ведь для этого необходим набегающий воздушный поток. На носу же подобное было невозможно из-за обилия стоячего и бегущего такелажа. Из-за него же был недопустим разворот корабля. Все же это не детский змей для развлечений, и чтобы его удерживать, нужна крепкая веревка и лебедка.
        Получив необходимые сведения, Патрик приказал спустить наблюдателя. А как только тот оказался на борту и команда из трех воздухоплавателей принялась сворачивать змея, отдал распоряжение об изменении курса. К тому моменту, когда летательный аппарат был разобран и спрятан в специальном ящике, «Охотник» уже закончил разворот. Потом оделся в белоснежные паруса и начал набирать ход, взяв курс на северо-восток. Благо ветер был попутный.
        Уже очень скоро они набрали скорость в пятнадцать узлов и буквально неслись по волнам. Конечно, и качка усилилась, и брызги из-под носа корабля порой долетали до марселя. Но вместе с тем бригантина и не думала зарываться в волну, скользя над ней.
        Признаться, Шейранов раньше и не подозревал, что парусник способен развить скорость б?льшую, чем скорость ветра. Это происходит, когда судно идет в бакштаге. В этом случае паруса начинают работать словно крылья. Правда, этим его теоретическим знаниям так и суждено остаться теорией. Дело в том, что подобная идея для этого времени настолько преждевременна, что нечего и пытаться ее внедрить.
        Примерно через час наблюдатель на марсе доложил о том, что обнаружил парус. Повинуясь молчаливому приказу Патрика, Дарак кошкой взбежал на шпиль мачты и, вооружившись трубой, начал изучать находку. Этот бывший охотник обладал поистине острым зрением, а уж с помощью подзорной трубы так и вовсе мог увидеть столько, сколько иному не под силу даже с использованием массивного телескопа.
        - Господин капитан, это тот самый корабль, который движется встречным курсом.
        - Что за корабль, определить можешь?
        - Если бы над ним развевался Юнион Джек[6 - Специальных военных и торговых флагов в XVII веке не было. Поэтому над военными кораблями развевался государственный флаг объединенного королевства Англии и Шотландии, а над торговыми - флаг святого Георгия. Не было в то время и особых отличий в конструкции военного и торгового корабля, подчас они отличались друг от друга только количеством пушек.], я бы сказал, что это фрегат. Но над ним торговый флаг, белый с крестом святого Георгия.
        - Вот и замечательно. Ну что, господа, похоже, нам везет. Этот точно не из колоний на материке и не с Ямайки, - обернувшись к Кевину и Мартину и не без удовольствия потирая руки, произнес Патрик.
        Эти слова не были лишены оснований. Дело в том, что наряду с Англией Барбадос активно торговал и с материковыми колониями: Новой Англией, Нью-Йорком, Каролиной и Виргинией. От них шли такие товары, как сухари, кукурузная мука, табак, солонина, свинина и рыба. Хотя товарооборот с колониями был и невелик, там также нуждались в продукции Барбадоса. В особенности в роме, потому что он был крайне важен в торговле с индейцами. Вот только особого проку в товарах этой, можно сказать, внутренней торговли для колонистов Вьекеса не было. Нет, конечно, они от них не откажутся, но…
        Куда больше они были заинтересованы в товарах из Англии. Те представляли собой мануфактурные сукна, ткани, мебель, хозяйственные принадлежности, инструменты для ремесленников, сельхозинвентарь. Ну и огнестрельное оружие, свинец и порох. Как же без них? И кстати, мушкеты и пистолеты, в основе своей с новыми батарейными замками.
        Королем был издан указ, запрещавший продавать колонистам мушкеты старого образца. Конечно, не все ему следовали, стараясь получить максимум прибыли при минимуме вложений. Но это все же было нарушением указа и каралось по закону. Казна не имела возможности загрузить оружейные мануфактуры казенными заказами. И поэтому король решил поддержать своих оружейников, обеспечив им сбыт вот таким нехитрым способом.
        Иными словами, корабли из метрополии везли то, что в этих краях стоило баснословных денег. Конечно, не все товары, подобно зеркалам, шли на вес серебра, но после океанского перехода цена на них взлетала минимум вчетверо. Так что заполучить корабль из Европы было намного более предпочтительным.
        Разумеется, их колония пока еще малочисленна. Так что товаров с большого купца будет слишком много. Но ведь излишки всегда можно продать тем же испанцам. Причем на законных основаниях. Даром, что ли, он старался ради получения патента?
        - А он нам по зубам? - усомнился Кевин, почесав в затылке.
        - Бросьте, лейтенант Браун. Большой корабль еще не значит многочисленный экипаж. Уверен, что там будет максимум пара десятков матросов, - возразил ему Патрик.
        На «Охотнике» и в колонии на Вьекесе была введена строгая субординация и иерархия. Во-первых, панибратство и вольница ни до чего хорошего не доведут. Во-вторых, местные и сами этого не поймут, потому что разделенное на сословия общество для них вполне естественно. Исключение составляют разве только разбойники, что лесные, что морские.
        Вообще-то между Патриком, Кевином и Мартином сложились самые что ни на есть дружеские отношения. Вот только дружеское общение они позволяли себе только в неформальной обстановке. Во всех иных случаях придерживались строгой субординации.
        - Этот не станет так просто задирать лапки. Но все одно, он однозначно наш, - потирая руки, высказал свое предположение Мартин.
        - А если это пират? - вновь усомнился Кевин.
        - Тогда не будет ничьим. Главное только, чтобы капитан был достаточно известен и остался жив, - пожав плечами, жизнерадостно ответил Мартин. - Корабль просто отправим на дно, а тех, кто выживет, вытащим из воды и представим пред ясны очи губернатора де Варгоса. Пусть разбирается с ними. А то, глядишь, еще и инквизиции праздник достанется.
        - Не вижу причин для злорадства, - недовольно буркнул Кевин. - Врагу не пожелаю оказаться в руках инквизиторов.
        - Не надо сгущать краски, господин лейтенант, - возразил Кевину Патрик. - Далеко не всех передают в руки этих святош. Да и те, кто попадает под суд трибунала, не всегда кончают на костре. Вон часть команды ле Пикара пожелала перейти в лоно католической церкви. Так из них вообще никого не казнили, а просто отправили на каторгу. На костер же прогулялись только те, кого опознали свидетели, ну и Пикардиец, разумеется. Поверьте, господа, я сам не люблю инквизиторов, но должен признать, что трибунал в Пуэрто-Рико действует по правилу - что посеешь, то пожнешь. Так что прекращаем разговоры на эту тему.
        Когда корабли сошлись достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть детали, стало очевидным, что судно явно хорошо вооружено. Во всяком случае, по бортам были заметны множественные порты. Правда, в настоящий момент они были закрыты, а потому и непонятно, то ли это бутафория, то ли и впрямь с каждого борта этого красавца наличествует полтора десятка орудий.
        - Что скажете, господа? - отрываясь от трубы, поинтересовался Патрик.
        - А что тут скажешь? Похоже, это не торговец, а самый что ни на есть фрегат, - выдвинул свое предположение Кевин.
        - Ерунда какая-то получается, - задумчиво произнес Патрик. - Ост-Индская компания имеет свой военный флот для сопровождения конвоев и борьбы с пиратами. И их военные корабли ходят под флагом компании. Но здесь-то у Англии ничего подобного нет. Значит, не может быть и военных кораблей под торговым флагом. А главное - такое количество пушек слишком много весит, и торговцу это просто невыгодно.
        - А по мне, тут нечего гадать. Кем бы он ни оказался, нам все едино. Ввяжемся, а там посмотрим, - совершенно спокойно произнес Мартин.
        Перспектива атаки большого корабля его совершенно не пугала. За последние пару месяцев они успели не только захватить три бригантины, отрабатывая технику абордажа в реальных условиях. Кроме этого, попрактиковались в обращении с новыми пушками. И знатный бомбардир у них появился, который все никак не мог нарадоваться на свои новенькие игрушки. Вон он прохаживается возле орудий, проверяя, все ли артиллеристы сделали должным образом, не забывая чихвостить, если кто проявил нерадивость.
        Новые снаряды, гранаты, производство которых наладили на отстроенной литейне, показывали просто поразительные результаты. Мало того что вес снарядов стал в два с половиной раза больше, чем у ядра, так еще и пороха вовнутрь помещается втрое против круглой бомбы.
        Конструкция с виду простая. На корпусе имеются боевые упоры из меди, которые при заряжании входят в нарезы и во время выстрела придают снаряду вращение. С переднего конца снаряда вставляется отливаемая из чугуна трубка, запал. В ней располагается замедлитель, загорающийся при выстреле через специально оставленные отверстия. Горит этот замедлитель около десяти секунд, и за это время граната успевает долететь до цели. При ударе о препятствие и даже о землю трубка загоняется внутрь гранаты и воспламеняет заряд.
        В случае попадания в песок или рыхлую землю запал срабатывает реже, хорошо, если один раз из полусотни выстрелов. Однако с десяток все же срабатывают, после того как прогорает замедлитель. В остальных случаях он гаснет, забиваясь песком или землей.
        Словом, при попадании в борт корабля граната успевает проломить его, взрываясь уже внутри. И бед она может наворотить преизрядно, начиная от возникновения пожара и заканчивая поражением осколками и чугунной картечью. Помимо пороха, граната начинена еще и полусотней картечин, компенсирующих образование незначительного числа осколков корпуса.
        Имеются в распоряжении артиллеристов и болванки. Эти размерами чуть меньше, но за счет полнотелости имеют вес, равный гранатам, что способствует точности огня. Ну и крупная картечь. Куда же без нее? Тем более что пираты отдавали большее предпочтение именно ей. Они ведь в море не воевать выходят, а за добычей, и корабли им нужно не топить, а захватывать. Капер, по сути, тот же пират, разве только имеет королевский патент, ограничивающий принадлежность судов, которые он может атаковать.
        Чтобы использовать цилиндрические снаряды без особых последствий для пушек, пришлось уменьшить навеску пороха в выстреле. В результате начальная скорость снаряда несколько уменьшилась. Вот только на фоне возросших боевых характеристик это было вполне приемлемым, если не сказать, незначительным. Шутка ли, выигрыш по дальности вдвое против гладкоствольных образцов и вчетверо по точности.
        Кроме этого, новые лафеты на поворотных платформах и возвышающиеся над фальшбортом стволы создают широкий сектор обстрела. А значит, не нужно так уж сильно мудрить с курсом корабля, занимая выгодную позицию, и фактически наводить пушки бортом корабля. Ну и еще удалось добиться скорострельности в два прицельных выстрела в минуту.
        Разумеется, специально задевать военный корабль Патрик не хотел бы. Но и не сомневался в том, что тому изрядно достанется, пожелай его капитан преградить путь «Охотнику». Ну и наконец, самое главное из преимуществ их бригантины заключалось в легкости управления и высокой скорости хода. Так что, случись нужда, они всегда сумеют сбежать.
        - Дарак, что-то конкретное видишь? Купец это или военный корабль? - задрав голову, прокричал вверх Патрик.
        - Это купец, господин капитан. Точно купец. Порты опер-дека не настоящие, а просто нарисованные, - вдруг выдал их «Соколиный глаз».
        - Ну вот и конкретика появилась, - улыбнувшись, произнес капитан, а потом вновь прокричал в рупор: - Что видишь на палубе?
        - Восемь пушек, по четыре с бортов, и четыре фальконета на юте. Пушки, похоже, шестифунтовые, их сейчас заряжают. Уже натянули сеть над палубой и противоабордажную сеть.
        - Принял. Лейтенант Линч!
        - Да, господин капитан, - тут же отозвался артиллерист.
        - Зарядить левое носовое болванкой - и предупредительный перед носом англичанина.
        - Слушаюсь.
        - Ну что, господа, за дело! Лейтенант Браун, сразу после выстрела начать разворот, и ложимся на параллельный курс с купцом, - продолжал раздавать команды Патрик.
        - Слушаюсь.
        Как, впрочем, и следовало ожидать, купец не отреагировал на предупредительный выстрел, продолжая следовать своим курсом. Что же, для чего-то ведь капитан держал на борту столь серьезную артиллерию. Этих пушек было более чем достаточно, чтобы отогнать практически любого пирата, которые традиционно ходили на небольших и юрких бригантинах. Скромные размеры «Охотника», высокий борт самого купца и более мощные пушки позволяли капитану думать о его преимуществе.
        Бригантина довольно резво выполнила разворот и, взяв параллельный курс, начала нагонять купца. Причем делала это настолько резво, что имела все шансы проскочить мимо него. Собственно, сложность в уравнивании скоростей кораблей и была одной из причин того, что самым предпочтительным видом боя даже у военных моряков был именно абордаж.
        Впрочем, Патрик не особенно задумывался на эту тему. По сути, в артиллерийской дуэли ему было без разницы, какая скорость у других кораблей, главное, чтобы он имел преимущество. А там можно кружить над жертвой и вести огонь на углах, недостижимых для сегодняшней корабельной артиллерии. Что же до абордажа, так он и стремился к нему. Он ведь тут, в первую очередь, за добычей, и только потом с намерением попортить кровь англичанам.
        Единственная сложность заключалась в необходимости добиться того, чтобы купец разрядил свои пушки, при этом не подставившись под его ядра. Признаться, даже один-единственный привет весом в шесть фунтов мог причинить достаточно неприятностей. Что для него борта бригантины? Так. Малозаметное препятствие. Причем даже на достаточно большом расстоянии. А пробоина ниже ватерлинии при отсутствии водонепроницаемых переборок способна серьезно подпортить кровь.
        - Не хотят стрелять, сволочи! - в сердцах произнес Кевин, наблюдая за кораблем, до которого было не больше четырехсот ярдов.
        - Ну так мы их подтолкнем, - с хитрой улыбкой ответил Патрик и тут же окликнул: - Лейтенант Линч!
        - Я, господин капитан.
        - Все четыре фальконета на правый борт, и открывайте огонь гранатами.
        - Слушаюсь.
        Отдав приказ, Патрик тут же потерял интерес к артиллеристам. В конце концов, каждый должен делать свое дело. И отвечать за нерадивость. Нянчиться с кем-либо он не собирался. Вскоре раздались выстрелы фальконетов, и Патрик приник к окуляру подзорной трубы, наблюдая за результатом.
        Гранаты калибром в пару дюймов, пущенные по навесной траектории, упали довольно удачно. Три из них в море с незначительным недолетом. Одна же ударила в округлый борт, вспухнув белым облачком. Не мудрствуя лукаво, Шейранов просто содрал прицел с подствольного гранатомета из своего слоя, применив здесь для фальконетов. И вот теперь пользовался плодами.
        Разрыв гранаты не причинил никакого вреда ни кораблю, ни его команде. Разве только выбил осколками и мелкой картечью пару-тройку щепок, да, возможно, напугал команду у пушек. Да что там возможно? Наверняка этот взрыв не остался незамеченным. И уж точно внес некую нервозность.
        Не видя потребности вмешиваться в работу артиллеристов, Патрик продолжал наблюдать за их работой. Еще несколько выстрелов прошли мимо, и наконец сразу два вспухших облака на палубе.
        - Дарак, доклад, что там на купце? - задрав голову, потребовал капитан.
        - Одного ранило. Его поволокли на корму.
        - Отличная работа, лейтенант. Продолжайте в том же духе, - подбодрил капитан артиллерийского офицера.
        - Слушаюсь, господин капитан, - жизнерадостно ответил Линч, не забыв при этом залихватски козырнуть.
        - Господин капитан, может, приблизимся и ударим картечью? - с видимым задором предложил Мартин.
        - Не говорите глупости, лейтенант. Их палуба возвышается над нашей на добрых три ярда, и фальшборт набран вовсе не из тонких реек. Чтобы их пробить, нам нужно подойти на дистанцию в сотню ярдов. Иначе команду не достать. Но тогда и мы можем получить горячий привет. Шестифунтовое ядро с такой дистанции пробьет нашу бригантину в оба борта. И даже если входная пробоина окажется выше ватерлинии, выходная однозначно будет ниже. Нужны нам эти проблемы?
        - Кхм. Не думаю, - смутившись, ответил Мартин.
        - Вот и я о том же. Дэли.
        - Я здесь, господин капитан, - тут же отозвался юнга.
        Одновременно со звонким юношеским голосом перед Патриком возник юноша лет пятнадцати, с портупеей в руках. Шейранов решил не мудрствовать лукаво и воссоздал ту самую портупею, которой пользовался еще в первом своем вселении, на Кавказе. Он даже пару двуствольных пистолетов достал. Разве только гладкоствольные и с поворотными стволами, но все одно куда предпочтительнее, чем одноствольные образцы.
        Единственное отличие - это крепление под ножны шашки на спине. Раньше-то он предпочитал обходиться огнестрельным оружием, но при абордаже клинки правили балом. Пистолеты же и мушкеты куда чаще давали осечки, чем на суше. Вот и пришлось вводить поправки.
        Пока он переоблачался, артиллеристы продолжали обстрел из фальконетов. Несколько неудачных выстрелов, и наконец они добились еще одного попадания. Тут же последовал доклад Дарака о том, что у противника еще один раненый или убитый. И вот терпение капитана купца лопнуло, и его левый борт ненадолго заволокло дымом бортового залпа.
        - Право на борт. Идем на сближение, - тут же приказал ожидавший этого Патрик.
        При этом он мысленно перекрестился. И было отчего. Канонир на купце оказался знающим. Три ядра упали в воду с незначительным недолетом. Четвертое с жутким воем разнесло висящий на шлюпбалке ялик, брызнувший во все стороны щепой. Одна из них воткнулась в бедро мушкетеру, с криком повалившемуся на палубу, обильно орошая ее кровью.
        - Есть право на борт. Идти на сближение, - продублировав команду, ответил Кевин, приступая к выполнению маневра.
        Нельзя было терять ни секунды. На купце сейчас наверняка вовсю перезаряжают пушки. И теперь главное сблизиться с ними до того, как парни успеют это сделать. Иначе… Их канонир уже показал, чего стоит. Проверять его мастерство и дальше желание отсутствовало.
        Вскоре фальконеты замолчали ввиду бесполезности их огня. На палубу гранаты уже не забросить, бить по борту бесполезно. И тогда грянул залп из четырех орудий «Охотника». Находившийся на возвышении юта Патрик еще успел заметить, как фальшборт купца брызнул щепой и лопнуло несколько тросов, натянутых, как струна.
        После пушек заговорили ружья трех мушкетеров и Дарака, расположившихся на марсах. Не сказать, что стрельба была столь уж результативной, но все же посвист пуль и тупой удар свинца в дерево заставляли англичан нервничать и отвлекаться от заряжания своих орудий.
        Еще немного. Еще.
        - Бросай крюки! - во все горло отдал команду Патрик, напрочь позабыв о том, что у него есть рупор.
        - На марсах, гранатами бей! - вторил ему Мартин, отдавая приказ своим подчиненным.
        Практически одновременно с крюками, впившимися в фальшборт купца, чтобы стянуть два корабля, на его палубе раздались первые взрывы ручных гранат. Они отличались от гранат фальконета только отсутствием боевых упоров и наличием с противоположной от запала стороны ленты стабилизатора. Благодаря этому при броске граната ударялась о палубу запалом, и происходил взрыв. Только следовало не забыть предварительно поджечь его от фитиля.
        Еще немного, и высокий борт купца навис над бригантиной. Вообще-то, по-хорошему, абордаж - это не его. Но сейчас время такое, что люди более охотно идут за командиром, который сам не трусливого десятка. И если хочешь пользоваться авторитетом, сначала докажи, что чего-то стоишь.
        Благодаря форме корпуса корабля в виде луковицы ухватившийся за веревку Патрик первые несколько шагов проделал без особого труда. Да и дальше особо карабкаться не пришлось. Едва только он достиг кромки фальшборта, как мушкетеры прекратили бросать гранаты. Все же граната - это не избирательное оружие, можно и своих накрыть. Но от участия в бою парни все же не отказались, приступив к перезарядке ружей, чтобы оказать поддержку абордажной команде.
        - Ичан, режь сеть! - извлекая из кобуры пистолет и взводя курок, приказал Патрик.
        Матрос-абордажник тут же вооружился клинком, выкованным Гобаном в виде кривого ножа - кукри. Рубить свободно висящую противоабордажную сеть бесполезно. Ее можно только резать. И для этого лучше бы иметь отточенный до бритвенной остроты нож с удобной формой лезвия. И кукри подходил для этого как нельзя лучше.
        Ч-черт. Ничего не видно. Здорово парни надымили. Но, наконец, дым начал рассеиваться. Как следствие, стали проступать очертания верхней палубы. Рядом, пыхтя как паровоз, орудует ножом Ичан. Справа и слева, та же картина. Один режет, один или сразу двое прикрывают его. Некоторые, особо юркие, проникают на палубу через открытые порты, пользуясь тем, что пушки так и не успели ни зарядить, ни накатить на место.
        Всего абордажная команда включает в себя два десятка человек, все они сейчас облепили борт купца. Остальные находятся в резерве. В случае надобности в дело вступают сначала мушкетеры, потом артиллеристы и только в последнюю очередь палубная команда.
        Вот что-то мелькнуло в быстро рассеивающемся дыму. Вот еще. Патрик вскинул руку с зажатым пистолетом, прицелился и нажал на спуск. Выглянувший из-за кабестана матрос с мушкетом на изготовку тут же повалился на палубу. В ответ раздалась разноголосица выстрелов, которой так же вразброс ответили пистолетные выстрелы абордажников.
        Послышались крики и стоны, наполненные болью. А вслед за этим проникшие через орудийные порты ирландцы с яростными воплями бросились в атаку, размахивая абордажными саблями и кукри.
        Наконец Ичан, заполучивший царапину на левом предплечье, прорезал в сети достаточно большое отверстие и юркнул сквозь него на палубу. Патрик поспешил за ним. Но, едва оказавшись на палубе, тут же бросился на шканцы. Там находились фальконеты. Судя по тому, что перед абордажем картечью успели сыпануть только две пушчонки, у обороняющихся еще могли находиться фальконеты, изготовленные к бою. Вот уж чего не хотелось бы, так это получить заряд картечи.
        Пока взбегал на шканцы, успел провернуть ствол пистолета и взвести курок. В следующее мгновение взгляд Патрика выхватил матроса, наводящего фальконет вдоль левого борта. Выстрел! Матроса буквально отбросило в сторону прилетевшим в грудь свинцовым шаром. Патрик, ничуть не задумываясь, уронил пистолет на палубу.
        Варварство, иначе не сказать. Оружие с поворотными стволами - не только дорогостоящее изделие тонкой работы, оно еще и требует аккуратного обращения. Однако мысли об этом сейчас лишние. Рука пошла за спину и, обхватив рукоять шашки, потянула клинок вверх. Тем временем ноги успевают сделать еще пару шагов, и вот он уже на шканцах.
        Один из английских офицеров попытался застрелить атакующего Патрика, но, к счастью, его пистолет дал осечку. Не имея возможности выхватить второй, офицер решил воспользоваться шпагой. Но в тот момент, когда ему удалось ее обнажить, на его голову обрушился сокрушительный удар, разваливший ее надвое.
        «Словно арбуз», - отстраненно, словно о чем-то, не касающемся его, подумал Патрик, даже не собираясь останавливаться. Тем более что зацикливаться на чем-то просто не было ни времени, ни возможности.
        Капитан купца, успев обнажить шпагу, набросился на него в отчаянной атаке. Но Патрик, отбив выпад и продолжая двигаться вперед, ударил капитана ногой в грудь, снеся его, как тараном. Признаться, он и сам не знал, каким именно образом сумел остановиться. И тем не менее наконечник шашки уперся в горло англичанина, а свирепый взгляд впился в глаза поверженного противника.
        - Я сдаюсь, - просипел капитан, опасаясь, что лезвие взрежет ему горло.
        - Вставайте! - приказал Патрик поверженному, и тут же оперся о перила и закричал во всю мощь своих легких: - Прекратить сопротивление, ваш капитан сдался. Парни, без дела не убивать! Вяжите пленников!
        - Ребята, не сопротивляйтесь! - вторил ему голос пленного капитана.
        Сражение как-то само собой начало сходить на нет. Дым окончательно рассеялся, и Патрик сумел наконец рассмотреть корабль. Конечно, на фрегат этот купец не потянет. Не те очертания, а соответственно, и неповоротливость вкупе с медлительностью. Хотя при мобилизации - да, именно что фрегат. Между фок - и грот-мачтами виден колодец, где шлюпки уложены в эдакую пирамиду.
        На «Охотнике» в свое время плавсредства также располагались прямо на палубе. Однако Патрик предпочел освободить место, устроив шлюпбалки. Кстати, благодаря этому удалось увеличить число шлюпок. Над бортами нависали по одному баркасу и шлюпке. За кормой висел ялик. Конечно, у подобного расположения есть некоторые неудобства. К примеру, шлюпки выступают неплохой мишенью для ядер и картечи противника.
        - Лейтенант Куинн, - окликнул Патрик рослого командира абордажной команды, а заодно и квартирмейстера корабля.
        - Я, господин капитан.
        - Проверить весь корабль. И смотрите мне, поаккуратнее там! - наблюдая за тем, как вяжут у фок-мачты команду купца, приказал Патрик.
        - Слушаюсь.
        Вообще, экипаж купца оказался многочисленным. Тридцать четыре человека - это серьезно. Такого количества вполне достаточно и для управления парусами, и для использования пушек. К тому же у них был весьма толковый канонир. После боя в живых осталось двадцать человек. Из них восемь раненых.
        Видя, что на палубе все идет своим чередом, Патрик направился внутрь кормовой надстройки. Его сопровождали капитан купца и подтянувшийся юнга, обвешанный оружием, как новогодняя елка.
        Н-да. Ну а что такого? Мало ли что парнишка - эдакая оглобля. Мальчишка он и есть мальчишка. И потом, всем этим стреляющим и режущим железом паренек владеет достаточно хорошо. Даже кое-кому из палубной команды и артиллеристов даст фору. Этих все же в плане рукопашной и стрельбы из ружей и пистолетов гоняют поменьше. Не та специфика.
        - На корабле находятся десять пассажиров, - двигаясь вслед за Патриком, проинформировал капитан.
        - Где они?
        - Я посоветовал им собраться вместе и не покидать мою каюту. Если бы мы отбились, то смогли сделать это и сами. Если нет… Три шпаги в этом деле - маленькое подспорье. Уж лучше пусть присмотрят за своими семьями.
        - Отставить! - заметив троих абордажников, столпившихся у двери капитанской каюты, приказал Патрик.
        - Господин капитан, тут несколько человек с оружием, и сдаваться они не хотят, - доложил Ичан.
        - Я разберусь.
        Патрик прошел мимо бойцов и заглянул в открытую дверь. Большой стол сдвинут ближе к двери. В правом углу сбились в кучу две женщины и пять детей в возрасте от трех до десяти лет. Прямо за столом, используя его в качестве преграды, стоят трое мужчин с пистолетами и шпагами в руках. Несколько пистолетов и мушкетов разложены прямо на столе. Там же пороховницы и коробочки с пулями.
        Похоже, мужчины настроены весьма решительно. Ясно видно, что если бы наверху бой еще шел, то и здесь уже кипела бы схватка. Хорошо, что никто из его парней не сунулся сюда до того, как схватка закончилась. Уж эти бы тут наваляли трупов. Вон, даже четыре круглые гранаты видны. Словом, весело было бы, чего уж там.
        - Я капитан Кларк, капер Его Католического Величества короля Испании Карла Второго. Данное судно захвачено мною в качестве военного трофея, и вы все объявляетесь военнопленными.
        - Барон Локуст, мистер Флэт, это наши семьи. И мистер Роч, - сумрачно представился сам и представил остальных старший из мужчин.
        - Очень приятно, господа. Леди. - Патрик изобразил учтивый поклон.
        Он прекрасно сознавал, насколько это, мягко говоря, не к месту. Но, с другой стороны, для нынешней действительности в этом не было ничего удивительного. Такие уж нравы, и учтивости тут есть место даже на поле боя. Были случаи, когда командиры сошедшихся частей предоставляли право первого выстрела противной стороне. И во весь рост стояли с гордо поднятой головой, пока противник производил залп.
        - Насколько мне известно, между Англией и Испанией сейчас мир, - вновь заговорил Локуст.
        - Во-первых, дорогой барон, Англия воюет с Голландией, являющейся союзницей Испании. Так что формально между нашими государствами идет война. Во-вторых, я был вынужден ответить на агрессивные действия с вашей стороны.
        - Наглая ложь, - выпалил барон. - Это вы первыми напали на нас.
        - Серьезно? - вскинул бровь Патрик.
        - Вы начали обстреливать нас и пролили кровь задолго до того, как вынужденный защищаться капитан Смит открыл ответный огонь.
        - И подобные речи я слышу от англичанина? Может, напомните мне, когда это такие мелочи останавливали английских моряков?
        - Но-о…
        - Это ваша правда, барон Локуст. Мы же предпочитаем придерживаться своей. А она такова, что английский капитан напал на нас первым, посчитав, что бригантина неспособна оказать достойное сопротивление. Но слегка просчитался, - не моргнув глазом, выдал Патрик.
        - Капитан Кларк, но это же абсурд, - попытался вставить свое слово капитан купца.
        - Повторяю свой вопрос, капитан Смит. Когда подобные мелочи останавливали англичан? Вот и замечательно. Господа, сложите оружие, и даю вам слово, никто не пострадает. В противном случае вы все будете убиты.
        Сказано это было достаточно убедительно, чтобы застывшие за столом трое мужчин, переглянувшись, начали выкладывать на стол весь свой арсенал. После чего отошли к женщинам и детям, словно прикрывая их, даже будучи безоружными. Что же, не робкого десятка, и это не может не радовать. Человек, в котором сильный дух, всегда вызывает уважение. Даже если это враг. И напротив, пресмыкающийся и трясущийся не вызывает ничего, кроме отвращения и брезгливости.
        После того как вопрос с прекращением сопротивления был решен, абордажники приступили к обыску. И надо сказать, что обнаруженное ими не могло не радовать. Еще бы. Одних только золотых и серебряных монет оказалось на сумму в три тысячи фунтов.
        Пассажирами оказались две супружеские четы плантаторов с пятью детьми, возвращавшиеся на Барбадос после посещения Англии. Еще один пассажир - мужчина лет двадцати семи. Этот направлялся на остров, чтобы основать свою плантацию. Свободная земля там все еще имелась, разве только подальше от Бриджтауна с его портом. Но, похоже, для него это не было препятствием. Н-да. Испанского капера он явно не учел.
        Так вот. Шестьсот фунтов приходилось на плантаторов. Две тысячи принадлежали молодому человеку. Закладка плантации - весьма затратное предприятие и требует серьезных финансов. Оставшиеся четыреста фунтов являлись судовой казной. Трюмы его судна слишком велики, чтобы капитан мог заполнить их мануфактурными товарами. Обратно же он собирался идти, загрузившись под завязку, а значит, ему нужны были свободные средства. Хотя… Этой суммы вроде бы маловато для подобного предприятия.
        Кстати, с пленников были сняты ювелирные украшения, которые стоили никак не меньше тысячи фунтов. Разумеется, с учетом того, что ювелиры Пуэрто-Рико безбожно собьют цену. Все же выгодное это дело - иметь свою плантацию на Барбадосе.
        - Господин капитан, - обратился к Патрику появившийся в каюте командир абордажников.
        - Слушаю вас, лейтенант Куинн.
        - Мы тут кое-что нашли, - играя желваками, произнес абордажник.
        - Говорите, говорите, - уже догадываясь, о чем пойдет речь, подбодрил его Патрик.
        - В носовом трюме находятся рабы-ирландцы. Двадцать шесть мужчин, двадцать восемь женщин и десять детей возрастом от семи до тринадцати лет. Всего шестьдесят четыре человека.
        - Ясно. Послали за капелланом?
        - Сразу, как только обнаружили их. Слово пастыря им сейчас нужнее всего, - кивнув головой, ответил лейтенант.
        - Надеюсь, никто там не устроил самосуда? - поинтересовался Патрик.
        - Так. Пару синяков поставили. Но мы быстро навели порядок.
        - Вот и ладно. Что вы на это скажете, капитан Смит?
        - А я что-то должен объяснять? Это обычная практика. Не плыть же мне с полупустыми трюмами, вот я и прихватил осужденных.
        - Ясно. А вот и лейтенант Кейси. Я вижу, мушкетеры с вами. Капитана Смита под арест и предупредите боцмана, что через два часа состоится экзекуция. Капитан, за торговлю ирландцами вы получите двадцать ударов плетью.
        - Что-о?!
        - То, что я сказал. Нам надоело, что нашими соотечественниками торгуют, словно скотом. Как там говорят - спрос рождает предложение? Вот мы и попробуем лишить английских судей этого самого спроса. Увести. Дарак!
        - Я, господин капитан, - тут же вывернулся охотник.
        - Выясни, кто из команды донимал пленников, и этих также под плеть.
        - Слушаюсь.
        Несмотря на то, что это был первый корабль с рабами, взятый ими на абордаж, нельзя сказать, что это был первый шаг в обозначенном Патриком направлении. За прошедшее время, помимо обучения, его команда успела совершить два довольно успешных налета на две крупные плантации, пощипав по ходу и несколько малых.
        В общей сложности им удалось увести с острова более двухсот ирландцев: мужчин, женщин и детей. И в настоящее время колония на Вьекесе насчитывала более трехсот человек. Этого, конечно, было все еще мало, но Патрик намеревался постепенно увеличивать численность населения.
        - Теперь к вам, господа плантаторы. Барон Локуст, мистер Флэт. Мы высадим вас на восточном берегу Барбадоса. С каждым из вас пойдет по двое моих людей. Они присмотрят за тем, чтобы вы не наделали глупостей и не пытались надуть меня. Вы соберете всех своих рабов из числа ирландцев, включая и детей. Через двое суток каждый из вас должен будет доставить на восточный берег острова по две сотни рабов. Мужчины, женщины, дети - без разницы. Их должно быть ровно четыреста.
        - Но на моей плантации нет такого количества ирландцев, - возразил барон.
        - Значит, вы выкупите их у ваших соседей, - пожав плечами, спокойно возразил Патрик. - Только ради всего святого, не надо распространяться по этому поводу. Если мои люди заподозрят что-то неладное, если нам будет устроена ловушка… Я не склонен издеваться над людьми, и уж тем более над женщинами и детьми, но ваши семьи будут убиты. И, если вас это утешит, умрут они быстро, без мучений.
        - Но-о…
        - Сделайте это, господин барон, и ваши родные вернутся к вам в целости и сохранности, - перебив пленника, отчеканил Патрик. - Увести и разместить в их же каютах, - обернувшись к стоящим у двери мушкетерам, приказал он.
        Пока выводили пленников, Патрик прошел к большому кормовому окну и взглянул на бескрайнее море, играющее красными бликами заходящего солнца на перекатывающихся волнах. Хм. Вот и день прошел. А ведь купца они обнаружили еще утром.
        - А четыреста человек - это не слишком? - с сомнением произнес бывший рыбак, а ныне квартирмейстер и командир абордажников Антэн Куинн.
        Так уж вышло, что их дорожки с Дараком, с которым они были неразлучными друзьями, несколько разошлись. Антэн стал одним из лейтенантов, и по факту третьим по старшинству офицером в команде «Охотника». Дарак же остался не у дел, так и не примкнув ни к одному подразделению, и, по сути, стал правой рукой капитана и специалистом по тайным операциям. Те успешные налеты на плантации - это, в первую очередь, его рук дело.
        - Не слишком, - не оборачиваясь, ответил Патрик. - Каждая операция по спасению наших соотечественников связана для нас с серьезным риском. А тут и риска-то никакого. Плантаторы сами все сделают тихо и аккуратно. Нам останется только погрузить людей на корабли и отплыть.
        - Я именно это и имел в виду. Сейчас на двух кораблях, без учета пленников, сто двадцать четыре человека. Еще четыреста… Я не знаю. Ну если бы море было спокойным. Оно, конечно, еще может успокоиться, и тогда, взяв на буксир баркасы…
        - Не о том думаешь, Антэн. Люди поместятся. Да, будет тяжко и тесно, но мы их все же разместим. Воду запасем. А нет, по пути нам встретятся еще необитаемые острова. Словом, вода - не проблема. Даже с продовольствием не все так страшно. Если не угодим в шторм, то будем на Вьекесе максимум через неделю. Как-нибудь дотянем. И не такое переживали. А вот то, что после этого похода нас сразу же станет в два с лишним раза больше, это уже совсем другое дело.
        - Это если плантаторы не схитрят и не закупят одних только баб и детей. Они же стоят дешевле.
        - Поверь, я по этому поводу расстраиваться не стану. Пусть уж лучше вопрос стоит с недостатком мужей, чем с недостатком женщин. Хоть всех холостяков переженим.
        - Кхм. Трудно вам в этом возразить, капитан.
        - Вот именно. А касаемо детей, так их большому числу я лично буду только рад. Потому что они - наше будущее, причем еще не испорченные, не сломленные, и мы вылепим из них настоящих ирландцев, гордых и смелых, а не забитых и темных. - При этих словах плечи Антэна невольно распрямились, и подобное понимание намерений капитана не могло не радовать. - Что с грузом?
        - Как мы и предполагали, мануфактура, инструменты, сельхозинвентарь, ткани, оружие, порох. Словом, большой выбор, - деловито ответил квартирмейстер.
        - Потребности колонии покроет?
        - С головой. Я не стал бы ничего продавать. Я слышал, нам досталось изрядно серебра и золота, так что в деньгах вроде бы острой потребности нет.
        - Все верно. И ты прав, продавать товары мы не будем. Разве только сам корабль. Он нам ни к чему. А остальное… Для растущей колонии ничего не будет лишним.
        - Согласен. Еще много разной мебели. И конечно, вся дорогая.
        - Глупо было бы ожидать, что из-за океана повезут лавки и табуреты.
        - Это да. Имеется зерно. Ячмень и пшеница. Так что голод нам точно не грозит.
        - Вот и ладушки.
        В этот момент в дверь несмело постучали, и, услышав «Войдите!», в каюту нерешительно ступил их корабельный хирург. В другой обстановке, когда Патрик выступал в роли наставника, он чувствовал себя с ним более вольно. Но стоило тому преобразиться в капитана, как молодой хирург тут же тушевался и терял всю свою уверенность. Но это ничего. Главное, что он не терялся и чувствовал себя как рыба в воде, когда дело касалось болячек и ранений.
        Паренек раньше служил на флоте и был помощником хирурга. Все шло к тому, что он и сам должен был получить это звание. Ведь для этого не требуется специального образования. Достаточно сдать экзамен авторитетной комиссии, и новоиспеченный хирург готов. Эти медики были сродни фельдшерам, разве только знали еще меньше. Хотя для уровня нынешней медицины это нормально.
        - Господин капитан, в команде трое раненых. Тяжело ранен один. Кегану щепа пробила бедро, пришлось оперировать, чтобы извлечь все осколки. Рана вышла слишком обширной. Двое отделались легко.
        - Ясно. Что-то еще?
        - Раненые англичане. Мы будем им оказывать помощь?
        - Разумеется. Как только отсюда вынесут сундуки с деньгами, каюта в твоем полном распоряжении.
        - Вы примете участие, господин капитан?
        - Наведаюсь, гляну со стороны. Но вмешаюсь только по вашей просьбе.
        - Ясно, - и хирург, деловито разминая пальцы, вышел из каюты.
        Лечить раненых англичан у Патрика не было никакого желания. Но парню нужно набивать руку. Ведь хирург - это в первую очередь практика и опыт. И тут уж без разницы, на ком этот опыт будет нарабатываться, на своих или чужих.
        Раненые англичане в этом плане даже предпочтительнее. Во-первых, не очень хочется видеть на операционном столе своих парней. Во-вторых, Патрику совсем не помешает добрая молва. Иметь не звериный оскал, а человеческое лицо намного полезней, чем сеять страх и раздражение.
        После того как он покинул каюту и, поднявшись на шканцы, замер, опершись о перила, к нему подошел их капеллан. Довольно молодой священник, но весьма полезный. В качестве замполита лучше и не придумаешь. Его старший коллега сейчас распоряжался на Вьекесе, поддерживая и латая страждущие души, а этот трудился здесь.
        Причем делал свое дело не за страх, а за совесть. Шутка сказать, каждый из членов команды чувствовал себя чуть не крестоносцем, сражающимся во имя своей веры и народа. Мало того. Если на более высокой фок-мачте развевался пурпурно-золотой флаг Испании, то на грот-мачте на ветру выплясывало белое полотнище с красным косым крестом, символом святого Патрика, покровителя Ирландии. Словом, парни теперь были готовы зубами рвать не только англичан, но любого, на кого укажут как на врага.
        - Что скажете, святой отец? - обернувшись к капеллану, поинтересовался Патрик.
        - А что тут скажешь? Люди просто не верят в свое счастье. Но ничего, еще оттают. И мы им в этом поможем. Ну и измождены. Я приказал коку обосноваться на местном камбузе и начать готовить на всех.
        - Святой отец, я вас уважаю и ценю все, что вы делаете. Но впредь все же постарайтесь воздержаться от отдания прямых приказов. Мы уже говорили с вами на эту тему. Вы отвечаете за души людей, тела же оставляете мне.
        - Но я сделал это только во благо. Нельзя же на корабле допускать на камбуз кого попало. Эдак и до пожара недалеко.
        - И я это ценю. Но кок будет наказан за своевольство. Я не понимаю, сложно обратиться с просьбой к одному из офицеров?
        - Это я не понимаю, отчего я не могу обратиться с просьбой напрямую к матросам.
        - Смотря с какой просьбой, святой отец. Кок мог покинуть свой камбуз и расположиться на камбузе призового судна только по приказу старшего начальника. И даже начать готовить еду для освобожденных пленников он также мог начать только по приказу. Дисциплина, святой отец, вот наипервейшая святость на корабле. Без нее - бунт и гибель.
        - Значит, вы накажете кока?
        - Да. Простите, святой отец, но иначе я не могу.
        - Надеюсь, наказание будет не очень суровым?
        - В мои планы вовсе не входит ронять ваш авторитет, святой отец. Придумаем что-нибудь, достойное мужчины. Ну, к примеру, несколько часов занятий с мушкетерами лейтенанта Кейси. К тому же это будет еще и полезно.
        - Хорошо. Я понял свою ошибку и постараюсь больше не попадать в столь щекотливую ситуацию.
        Угу. Как же! Постарается он! Старо предание. Впрочем, зря он так о капеллане. Нормальный, здравомыслящий и ученый человек. Остальное приложится. Ведь вон как все правильно понимает, и работает с командой. Просто пока не все тонкости ему ведомы.
        - Господин капитан, а можно ли мне пройти курс тренировок? - вдруг поинтересовался капеллан.
        - В смысле? - искренне недоумевая, спросил Патрик.
        - Ну, познать воинскую и морскую науку. Со всеми подразделениями.
        - То есть и с ружьем, и с пушкой, и с абордажной саблей, и на реи.
        - Везде. И даже на камбузе.
        - Но зачем вам это, отец Альберт?
        - Чтобы лучше понять мою паству и порядки, царящие на корабле. Зачем же еще?
        - Как скажете, святой отец. Я сегодня же отдам распоряжение офицерам всячески содействовать вам во всех начинаниях.
        Вот теперь Патрик по-настоящему зауважал священника. Хм. А ведь большинство замполитов в Великую Отечественную первыми поднимались в атаку и вели за собой солдат. Это уже их преемники скурвились и стали первыми в очереди за колбасой и квартирами.
        - Кстати, об освобожденных пленниках, - продолжил между тем капеллан. - Четверо осуждены вполне справедливо. Они разбойничали на большой дороге. И в трюме вели себя не так, как подобает настоящему христианину и доброму католику. Притесняли и измывались над слабыми. Конечно, я и отец Даниил приложим все усилия. Но думаю, что кроме наставления словом божьим им отнюдь не помешает и наказание светское.
        - Сожалею, но я не думаю, что мы можем позволить себе держать под боком откровенных каторжан. Это бомба с подожженным фитилем, и насколько этот фитиль короток, никто из нас не знает.
        - И что вы решите?
        - Дам им припасы, фитильный мушкет, запас пороха и свинца. Посажу в одну из шлюпок, вручу компас, и пусть плывут на юго-восток. Если Господь смилуется, в пути с ними ничего не случится. А так, промахнуться невозможно, неделя, десять дней, и они доберутся до материка.
        - Ну что же. Должен признать, это хорошее решение. Вы не обрекаете их на смерть и даете серьезный шанс выжить.
        После этого разговора Патрик, как, впрочем, и обещал, наведался в капитанскую каюту, где посмотрел за работой молодого хирурга. И надо сказать, остался доволен тем, как тот управлялся. Не пришлось вмешиваться даже в сложную операцию брюшной полости. Жаль, конечно, что ему не удастся вести больного до полного выздоровления. Но, с другой стороны, минимум три дня у него будут, и если все сделано так, как надо, то он увидит положительную динамику.
        А потом появился юнга и, будучи весьма настойчивым, увел своего капитана на борт «Охотника». Вот-вот должна была начаться экзекуция над капитаном-работорговцем и двумя матросами, отличившимися недобрым отношением к пленникам. Патрику надлежало присутствовать при этом и выглядеть подобающим образом. Ведь, помимо членов команды, там будут присутствовать и посторонние, как пленные, так и освобожденные рабы.
        А после порки еще предстояло отправить в трудное и опасное плавание четырех каторжников. И это должен был сделать лично капитан, потому что подобные решения на борту может принимать только он и никто иной. О предстоящей судьбе преступников все уже были наслышаны. Как выяснилось, капеллан не посчитал нужным держать язык за зубами. И это еще один повод для беседы один на один.
        Глава 9
        Большие перспективы
        Дом, милый дом. Правда, с домом пока как-то не очень. Камышовую хижину, обмазанную глиной и выбеленную известью, таковым назвать не поворачивается язык. Впрочем, он это не о хижине, а о самом месте. Здесь ему рады и постоянно ждут возвращения, искренне переживая и моля Бога, чтобы тот хранил его от всех напастей.
        А что касается домов, так у остальных жителей они мало чем отличаются от этого. Разве только занятые семьями выглядят более уютными и обжитыми. Отец Даниил не приветствовал блуд в любом проявлении, так что первое, чем занялся, это переженил все образовавшиеся пары.
        Кстати, при этом он попросту наплевал на то простое обстоятельство, что брачующиеся уже состояли в браке. Правда, о судьбе своих жен и мужей они ничего не знали. Англичане прилагали всяческие усилия к тому, чтобы разлучить семьи и даже матерей с детьми. Взяв этот грех перед Господом на себя, священник объявил их всех находящимися в статусе вдовца и начал создавать новые ячейки общества.
        Оно и правильно. Были случаи, когда чуть пришедшие в себя женщины и мужчины подходили к Патрику с бредовыми просьбами разыскать их семьи. Мол, коли уж начал творить добро, то не след останавливаться на полдороге. А уж они-то до гробовой доски обязаны будут, но только пусть уж он расстарается. В первый раз Патрик даже опешил от подобного обращения. Ну да ничего. В себя пришел очень быстро. А потом с чувством, с толком, с расстановкой пояснил, кому куда идти и что именно делать. Он, конечно, понимает, горе у людей, но всему есть предел.
        А с появлением отца Даниила все стало намного проще. У этого священника всегда находилось время для того, чтобы уделить внимание каждому без исключения из его прихожан. Да и капеллан отец Альберт всячески помогал своему старшему товарищу, когда бывал на суше. Только бы эти святоши из инквизиции не вмешались. А то кто их, кровожадных фанатиков, знает, до чего они додумаются…
        Только миновали бутылочное горлышко входа в бухту, как справа сразу же стал виден поселок. Назвать иначе это скопление хижин, пусть и поставленных в строгой планировке, язык не поворачивался. Во всем поселке только две каменные постройки: кузница, поставленная с размахом и перспективой на будущее, и литейня. Кстати, ни то ни другое здание пока полностью не закончены. Только и того, что пустили первую очередь, чтобы можно было уже получать хоть какую-то продукцию.
        Конечно, они сейчас предпочитают прятаться, и даже дымоходы устроены так, чтобы дым как можно быстрее рассеивался. Поэтому с моря ничего не разглядеть, пройди хоть в трехстах ярдах от берега. Тут уж скорее услышишь звуки человеческого поселения, чем что-нибудь рассмотришь. Даже на местах строительства будущих батарей растительность со стороны моря остается нетронутой, а кое-где так еще и пересаживают деревца, чтобы зелень была погуще.
        Не готовы они пока к встрече незваных гостей. И еще долго не будут готовы. На случай, если здесь появится-таки серьезный противник, план прост, как мычание. Бежать вверх по склону холма, подальше от моря. Там уже готов Верхний форт, где можно пересидеть опасность. По сути, это простые земляные укрепления на вершине, опоясанные несколькими рядами рогаток. Имеются землянки, для укрытия людей от обстрела. В землянках же устроены склады с продовольствием и с товарами первой необходимости.
        И тем не менее, несмотря на эту предосторожность, колония сейчас живет по принципу - все для фронта, все для победы. Люди выкладываются по полной, чтобы подготовить оборонительные сооружения. Выполняют военные заказы в литейной и кузнице, овладевая новыми специальностями. Проходят боевую подготовку в отряде ополчения. Обратно в рабство никому не хочется.
        И дело тут даже не в том, что приходится опасаться мести за Моргана, весть о пленении которого уже распространилась по всем Карибам. А в том, что молодая колония на стадии становления - лакомая добыча для пиратов. Далеко не все подобны Дрейку и Моргану, тот же казненный ле Пикар ничуть не гнушался грабежом даже небольших полунищих рыбачьих поселков.
        Об открытом противостоянии пока не может быть и речи. Поэтому сейчас колонисты и прячутся. И вместе с тем делают все для того, чтобы в скором времени могли дать по зубам любому, кто пожелает разжиться за их счет. К тяжелой работе им не привыкать, их спины еще прекрасно помнят, как по ним гуляли плети надсмотрщиков. К тому же здесь за их труд им платят честную плату, и это кроме того, что кормят в общественной столовой, за счет колонии.
        И есть на что тратить деньги. В центре поселка поставили лавку, где можно прикупить различные товары. Есть и паб, где после трудового дня можно посидеть с кружечкой пива и душевно поговорить. Правда, желающих найти что-нибудь покрепче ожидает разочарование. Ром тут пока под запретом. Вино же у ирландцев как-то не в чести, потому и не водится, хотя привезти его из Пуэрто-Рико никаких проблем.
        Есть на острове и четыре плантации, по тридцать акров каждая. На них осели четыре семьи, которые пока пользуются материальной поддержкой своего лидера. Но в скором времени начнется сбор урожая, и тогда уж они будут сами себя обеспечивать. Правда, поначалу придется возить урожай на продажу в Пуэрто-Рико. Налаживать сахарное производство при столь незначительных объемах просто не имело смысла.
        Вообще, к удивлению Патрика, выращивать сахарный тростник у бывших рабов особого желания не наблюдалось. И это при том, что большинство из них в прошлом были крестьянами. Вероятно, сказывалась стойкая неприязнь, выработавшаяся за время рабства. Ну да ничего, пройдет время, плантации начнут приносить прибыль, и тогда взгляды у людей изменятся.
        Ведь по натуре эти люди как были крестьянами, так ими и остались. Просто натерпелись с этим сахарным тростником, вот и сторонятся. Впрочем, в настоящий момент Патрику это даже на руку. Плантации - это хорошо, но сейчас работники больше нужны на возведении земляных укреплений будущих батарей. Ведь не смогут же они прятаться вечно.
        А вот и вторая бригантина их небольшой флотилии. «Ласточка». Ее используют для доставки товаров и грузов из Пуэрто-Рико. Имеются там и стойла для скотины. Все эти коровы, быки и мулы были доставлены именно на ее борту. А вот лошадей на острове нет. Совсем. Просто нет в них необходимости. Мул куда предпочтительнее в хозяйстве, потому что его отличают сила, выносливость, неприхотливость и долголетие. Они, кстати, стоят раза в два дороже, чем рабочие лошади, хотя и выглядят в сравнении с ними весьма неказисто.
        Народ начал бросать работу и поспешил к причалам только после того, как оба корабля вошли в бухту. Хотя, разумеется, люди заметили их намного раньше. Сказывалась железная рука кузнеца, который крепко держал бразды правления. И где только находил время для всего, непонятно. Он ведь и в кузнице крутился, как волчок. Причем не абы как, а очень даже многое успевал сделать. Не только настоящий мастер, но и организатор не из последних.
        Н-да-а… Гобан, бедолага, даже не представляет, насколько у него прибавится работы. Нет, о том, что Патрик проведет очередную операцию и освободит ирландцев с очередной плантации, он, конечно же, знал. Вот только и предположить не мог, что по факту население колонии увеличится более чем в два раза.
        - Здравствуйте, господин Гобан, - с самым невинным и счастливым видом поздоровался Патрик.
        Он спускался на причал, имея за спиной целую толпу освобожденных, столпившихся у фальшборта «Охотника». Купец, ведомый уверенной рукой Кевина, также пристраивался у причала, и на его борту наблюдалось большое скопление народа. Словом, триумфальное возвращение, да и только.
        - Здравствуйте, господин Кларк, - вздохнув, поздоровался кузнец. - Я вижу, вы удачно сходили.
        - И вы даже не представляете, насколько.
        - Отчего же, могу себе представить. Вы уж не обессудьте, но давайте поговорим потом. Пока же мне надо принять всех этих людей. Сколько их, кстати?
        - Четыреста шестьдесят четыре человека. Сто тридцать шесть мужчин, двести двадцать пять женщин и сто три ребенка, возрастом до двенадцати лет. С матерями не все.
        Предположения Антэна полностью оправдались, и плантаторы, собирая живой выкуп за своих родных, скупали у соседей женщин и детей. Они бы и весь выкуп представили женщинами и детьми, но отправленные с ними наблюдатели потребовали, чтобы рабы с их плантаций ушли в счет выкупа поголовно.
        - Детей пристроим. А то, что столько баб, так это даже к лучшему, - оглаживая бороду и наблюдая за сходящими на берег людьми, ответил кузнец, а потом заревел во всю мощь своих легких: - Новичкам не разбредаться, собраться на берегу! Женщины, присмотрите за детьми, не за своими тоже! Старожилам вернуться на работу!
        Патрик предпочел тихонько отойти в сторону. Нечего мешать человеку, со знанием выполняющему свое дело. И потом, толпа гражданских - это вовсе не батальон солдат. Тут навыки начальника и командира не сработают, поскольку нужен совершенно иной подход. Именно поэтому Шейранов и старался всякий раз сбросить со своих плеч этот груз, неизменно отыскивая того, у кого был талант к подобному.
        Положа руку на сердце, он бы с этой задачей справился с не меньшей эффективностью. В конце концов, у него за плечами опыт заместителя главного врача городской больницы. Но ведь каждый должен заниматься своим делом. И у него забот было предостаточно: организация побегов рабов, захват английских судов, прикрытие со стороны испанских властей. Много чего.
        - Ох и задал ты мне задачку! - с тяжким вздохом присаживаясь за стол, посетовал Гобан.
        - Пива выпьешь? - с нескрываемым сочувствием поинтересовался Патрик, встречая гостя в своей хижине.
        - Если угостишь, то непременно. Умаялся дальше некуда. Мы же готовились принять максимум полторы сотни человек, а тут втрое больше. Не мог вырваться вперед на «Охотнике» и предупредить нас?
        - Кевин, конечно, уже изрядно поднаторел в штурманском деле, но не настолько, чтобы я мог его бросить посреди открытого моря.
        - Да понимаю я все, - снова вздохнул Гобан и тут же присосался к кружке с охлажденным в ручье пивом.
        - Надеюсь, управились?
        - Считай, что так. Часть расселили по уже построенным хижинам, остальных пристроили пока под парусиновыми навесами. Завтра же с утра наладим артель за камышом, и через пару дней всех расселим. Признаться, удивил ты меня. Да еще и столько баб. Теперь недостатка в них нет и не будет. Даже излишек появился. Специально так подгадал?
        - Чистой воды случайность.
        - Удачно получилось.
        - Не обольщайся. Это не надолго. И потом, уже после следующей операции перекос в мужскую сторону вернется.
        - Зато не будет таким сильным. А вообще, с этими плантаторами удачно получилось. Может, на будущее тебе и не мудрить особо. Выбрать тех, у кого на плантации ирландцы, да и выкрасть господ. Они потом сами же и приведут наших на обмен.
        - Не скрою, подобный вариант рассматривался. И знаешь, подозреваю, что очень скоро ирландцы будут весьма непопулярны на невольничьем рынке. Их и без того уж потеснили негры, а после наших набегов черные рабы будут намного более востребованы.
        - Н-да. Эдак плантаторы предпочтут дать своим рабам вольную. Все дешевле получится. Опять же, родных не нужно будет подвергать риску.
        - Ну и что? Своей цели мы добьемся, спрос на ирландских рабов сократится, если не исчезнет полностью. А значит, многие ирландцы не окажутся перемолотыми английской судебной машиной.
        - Сомневаюсь, что все так уж просто, - почесав в затылке, не согласился Гобан.
        - Конечно, не все так просто. Английские землевладельцы хотят очистить землю от крестьян и выпасать на ней овец. Так что ирландцев по-прежнему будут притеснять. Скорее всего, рабство заменится контрактами. Но ведь это не одно и то же. Хотя тоже не сахар.
        - Я к тому, что не успеем набрать достаточно людей на Вьекесе.
        - Вот о чем не переживай. Если сумеем отыграть еще хотя бы год, население увеличится чуть не в десять раз.
        - Ну что же, это радует. А пока к нашим проблемам: на острове продовольствия сейчас едва на пару недель. Ну, с учетом вклада рыбаков еще неделька. Потом начнутся трудности.
        - А как же склад в форте?
        - Про него забудь. Мало того. Раз уж нас стало больше, то и тамошние склады нужно расширять. Это неприкосновенный запас на случай осады.
        - Ладно. Но ведь и на призе есть зерно.
        - Вот оно-то как раз и отправится в верхний форт. И еще поглядим, хватит ли. Я так понимаю, пушки с приза сгружать не станешь?
        - Нет. Только порох.
        - Десяток шестифунтовок нам бы не помешали.
        - Угу. Создали бы у вас иллюзию защищенности.
        - Ну, для чего-то же мы строим эти клятые батареи. Все жилы уже надорвали, - вздохнул кузнец.
        - Строите и дальше будете строить. А вот пушки на них встанут только те, что отольет мастер Уолш.
        - Ну так хотя бы в форт эти поставить.
        - Не вижу смысла использовать откровенный хлам, если можно получить хорошие пушки.
        - Ну и зачем было продавать те медные пушки, что с «Охотника» сняли? Сделали бы нарезы, благо станок есть, и пользовались бы.
        - Нельзя с ними было так. Ядрами из них стрелять безопасно, а вот сделать нарезы и загнать цилиндрический снаряд уже слишком рискованно. Вот и обменял на медь. Когда закончите с формами для литья?
        - Ну-у, Ардал заготовку под формовку уже закончил. Теперь дело за самими формами.
        - То есть за кузницей.
        - Патрик, мы вообще-то в кузнице тоже не бездельничаем! - возмутился Гобан.
        - Ты просишь у меня пушки для форта, а между тем все в твоих руках. Все необходимые добавки и медь имеются, остается только отлить стволы, сделать нарезы и установить орудия на лафеты.
        - Ну, допустим, не все так просто. Вон вы только за один бой сколько ручных и пушечных гранат израсходовали.
        - По-моему, их расход полностью себя оправдал. Нет?
        - Конечно, оправдал. Но только гранаты нужно сначала изготовить, а это силы и время. Хотя да, ты прав. Если постараться, то уже совсем скоро шесть пушек мы отлить сможем. Просто их еще делать нужно, а эти готовые.
        - Не забывай. Отольете вы хорошие пушки. А эти - тяжелое, неповоротливое дерьмо, из которого не попадешь в корабль и с двух шагов.
        - Так уж и с двух, - передразнил Патрика Гобан.
        - Ну, с трех, - в тон ему ответил Патрик. - Все, закрыли вопрос. И кстати, четырехфунтовки - это для форта. И штуки четыре однофунтовых фальконета. Легкая подвижная батарея нам совсем не помешает. На береговые же батареи лить нужно восьмифунтовые пушки.
        - Ну, вы-то обходитесь четырехфунтовками, - резонно возразил Гобан.
        - Мы в море выходим не топить корабли, а захватывать их. Если же незваные гости пожалуют сюда, то по зубам нужно будет давать качественно и от души. Уяснил?
        - Уяснил. Мы тут никак не успеваем подготовить формы под одно, а у тебя в планах другое. А медь под большие пушки у тебя тоже есть?
        - Теперь будет. Минимум на одну батарею из шести орудий. Даром, что ли, такую махину захватили? Эх, жаль, на нем пушки были не медные. Они бы новые окупили с лихвой, не пришлось бы в свой карман лезть.
        - Так, может, еще повезет?
        - Как же. Повезет. Медные пушки нынче редкость несусветная. Ладно, с этим ясно. Когда закончите с разгрузкой приза?
        - Думаю, к утру управимся. Я все организую. Кстати, я тут подумал. Вези-ка ты всю мебель в Пуэрто-Рико, пусть испанские гранды порадуются. Нам она точно пока ни к чему. А вот серебро лишним точно не будет. Кхм. Ну, если, конечно, себе чего не присмотришь. Мы-то народ простой, привыкли как-то без изысков.
        - Я тебя понял, Гобан. Нет, мне пока тоже ничего подобного не нужно. А вот списочек - за тобой.
        - Тут не сомневайся, к вашему отходу будет готов. Кстати, неплохо бы и «Ласточку» подготовить. Нам кроме продовольствия еще и скотина нужна. Вишь, народу как прибавилось, а работы у нас столько, что и за год не переделать.
        - Угу. Сейчас разыщу Антэна и распоряжусь.
        - Не Кевина?
        - Старина, ты, я гляжу, перетрудился. А кто же тогда поведет приз?
        - Ага. Ну да. Это я что-то не подумал.
        Как планировали, в море вышли ранним утром. И уже после обеда небольшой караван входил в гостеприимную гавань Пуэрто-Рико. Надо сказать, здесь нет ни капли иронии. Парням с «Охотника» тут действительно были рады. А все благодаря тому, что их стараниями перед справедливым судом инквизиции - а как же еще-то, - предстали такие злодеи, как ле Пикар и Морган. А пиратов в испанских колониях не любили особенно.
        И уж тем более их ненавидели в Пуэрто-Рико. Город, хотя и отбил несколько нападений англичан и голландцев, тем не менее частично все же был разграблен. Причем в последний раз не так чтобы давно. А память на обиды у людей в основном крепкая. Ну и как же они должны относиться к тем, кто сокращает пиратское поголовье? То-то и оно!
        Пуэрто-Рико - это не какая-то там Тортуга, и прибытие капера с добычей вовсе не является поводом для того, чтобы к данному событию проявил живой интерес губернатор. Нет, конечно, событие не рядовое, все же редко моряки его величества радуют подобным зрелищем. И все же проявлять к этому повышенный интерес дон де Варгос не собирался.
        Поэтому после уплаты портовых сборов Патрик направился прямиком в губернаторскую канцелярию, а точнее, к казначею. Именно он должен был вести дела с доставляемыми призами. Не сказать, что данное обстоятельство радовало Патрика. Ему хотелось произвести наиболее благоприятное впечатление на его светлость.
        Чего греха таить, он желал получить должность алькальда Вьекеса. Это позволило бы иметь хоть какую-то гарантию того, что его усилия не пропадут даром. А то ведь как может получиться? Трудится он, трудится не покладая рук и не щадя живота своего. А тут назначают лицо начальствующее со стороны, и пойдут все его старания насмарку. Никаких иллюзий по данному поводу у Патрика не было.
        Но как привлечь к себе внимание губернатора, он даже не представлял. Признаться, он сильно надеялся, что это случится после успеха с похищением Моргана. Плюс за последнее время он изрядно попортил англичанам кровь. Однако ничего подобного не произошло. Вот он стоит перед казначеем, изучающим список трофеев, представленных на реализацию. И ничто не указывает на то, что им заинтересуется губернатор.
        - Хм. Какой-то пустой корабль получается, - задумчиво пожевав губами кончик пера, произнес казначей. - Это что же выходит, никакого иного груза, кроме мебели, на борту не было? Так по количеству его явно недостаточно, чтобы заполнить все трюмы.
        - Все верно. Товары с борта приза мы забрали для нужд колонии. Также на борту были ирландцы-невольники, которых мы освободили.
        - А порох? Пушки и ядра на месте, а пороха нет.
        - Порох мы также сгрузили. Согласитесь, довольно неразумно продавать его за полцены, чтобы потом выкупать за полную стоимость. Мы ведь уже говорили об этом в прошлые разы.
        - Говорили. Но тогда вы обходились только порохом, и мы закрывали на это глаза. Теперь же вы забрали весь основной груз. А ведь должны доставлять приз вместе с содержимым его трюмов сюда. И вы это прекрасно знаете, капитан Кларк, - выводя пером на бумаге какую-то запись, с укором произнес казначей.
        - Хотите сказать, что меня лишат каперского патента?
        - Хочу сказать, что я доложу об этом его светлости. Мануфактурные товары, которые вы своевольно прибрали к рукам, совсем даже не помешали бы здесь, на Сан-Хуане. Губернатор заинтересован в развитии на острове больших и малых плантаций, а также различных ремесел.
        - Мне казалось, что он в ответе за все островные колонии. И на Вьекесе в том числе.
        - Верно. Но это не значит, что вы находитесь в более выигрышном положении, нежели остальные.
        - Позвольте напомнить, что мы пока только обосновываемся, и учитывая то, что на Вьекесе оказались практически голыми, испытываем серьезную недостачу во всем без исключения.
        - Напомнить позволю. А вот мириться с данным фактом не стану. Так что губернатору доложу непременно. А пока - вот.
        С этими словами он протянул Патрику бумагу, которую все это время писал. Едва взглянув на запись, Патрик был вынужден посмотреть на казначея с нескрываемым удивлением. И ведь было от чего. Согласно этому документу, он мог получить у младшего казначея семь тысяч песо за призовое судно с находящимися на нем пушками и две с половиной тысячи за груз мебели. В общей сложности это составляло тысячу девятьсот фунтов. Признаться, Патрик не ожидал подобного после учиненного ему разноса.
        И это без досмотра груза! Нет, понятно, что корабль был куплен хорошо если за треть его стоимости, и уж тем более здесь, в колониях. Та же картина с грузом мебели. Ясно и то, что Патрику нет смысла хитрить или обманывать казначея, с которым ему еще не раз предстоит иметь дела. Да и сбежать у него не получится, потому как ирландская колония держит его покрепче любого якоря. И все же, вот так, не глядя, выдавать столь серьезную сумму, это знаете ли… А вот не знал он, с какой степенью легкомысленности можно сравнить подобный подход.
        К слову сказать, в прошлые разы дело обстояло несколько иначе. После его посещения казначей отправлял с Патриком своего помощника, который все осматривал самым внимательным образом, и лишь тогда следовала оплата. Хотя - да. И раньше его никто не пытался надуть. Ни губернатор, ни его окружение. Неужели он умудрился оказать де Варгосу столь серьезную услугу? Хм. Ну тогда мог бы и сам встретиться с ним.
        Размышляя об этом, Патрик дошел до пристани, где пришвартовался приз. Кстати, тут уже вовсю началась разгрузка. Канцелярия губернатора проявляла завидную оборотистость. Вон и Кевина с парнями уже согнали с палубы казенного корабля.
        - Господин капитан, а что тут происходит? Пришли, заявили, что корабль отныне принадлежит испанской короне, и согнали на берег. Вот стою и думаю, а не грабят ли нас средь бела дня, а мы, как дураки, глазами хлопаем.
        - Нормально все, господин лейтенант. Это не ограбление, а вступление в законные права.
        - Ага. Ну тогда ясно. Но только уж больно лихо как-то все, - отступая в сторону, чтобы не попасть под мулов, влекущих повозку с трофейным грузом, облегченно произнес Кевин.
        - Сам удивляюсь, - согласился Патрик. - Но то, что вы с парнями никуда не ушли, очень даже хорошо. Сейчас пойдем в казначейство получать плату. И как вы понимаете, одному мне эдакую прорву не утащить.
        - И много насчитали?
        - Девять с половиной тысяч песо.
        - В фунтах это получается…
        - Тысяча девятьсот. Но вы давайте перестраивайтесь. Мы подданные Испании, а не Англии.
        - Да как же тут перестроиться, когда потрошим именно англичан, - едва ли не с возмущением, но явно излучая удовлетворение, произнес Кевин.
        - Тогда придется подтянуть математику.
        - Кхм. Ну это да. Это нужно, - смущенно согласился Кевин.
        Не сказать, что бывший рыбак был столь уж нерадивым учеником. Вовсе нет. Дай Бог каждому за столь короткое время овладеть тем, чем успел он. И все же знания эти пока еще не вошли в его плоть и были чем-то инородным. Это подобно изучению иностранного языка в школе: вроде уже понимаешь, что к чему, и в то же время постоянно мысленно переводишь все на родной язык.
        В казначействе им, можно сказать, повезло. Серебром получили только половину суммы. Остальное выдали золотом. И все равно груз вышел изрядным. Восемь матросов, которые составляли команду приза, направлялись на пристань, буквально сгибаясь под тяжестью свалившегося на них богатства. Впрочем, своя ноша не тянет. Ах да! Младший казначей особо предупредил, чтобы кожаные мешки, выделенные сеньору капитану под транспортировку серебра, непременно вернули до заката, не то он сильно осерчает. Нет уж, ссориться с казначейством никто не будет.
        - Доктор Кларк!
        Едва услышав этот голос, Патрик вздрогнул, словно его огрели по спине плетью. Даже если бы голос был изменен до неузнаваемости, он все равно точно знал бы, кто его окликнул. Просто никто здесь его не называл доктором, кроме…
        - Сеньора де Торрес, - едва обернувшись, учтиво поклонился Патрик.
        - Сеньора? Де Торрес? - искренне забавляясь, спросила девушка.
        - Кхм, - смутился Патрик, теряясь в догадках. - Я прошу прощения, возможно, по незнанию я допустил какую-то бестактность. Но ведь у вас с сеньором де Торрес уже был назначен день свадьбы.
        - Это так. Но вот сама свадьба не состоялась, - явно смущаясь, ответила девушка.
        - Еще раз прошу прощения, сеньорита Сантос.
        Признаться, Патрику стоило больших усилий сдержать счастливую улыбку и вообще не подать виду, насколько он обрадован этим известием. Он планировал задержаться в Пуэрто-Рико всего лишь на пару дней, чтобы успеть закупить и погрузить на борт необходимые припасы. Но, коль скоро дела принимали такой оборот, тут же решил задержаться.
        - Я надеюсь, с сеньором де Торрес все в порядке, - опомнившись, поспешил поинтересоваться он.
        - Что? Ах, Флавио! Да-да, с ним все в полном порядке. Он чувствует себя просто великолепно.
        - Н-но-о…
        - Просто случилось так, что, встретившись в очередной раз, мы вдруг поняли, что видим друг в друге брата и сестру, а вот супругами себя даже не представляем, - совершенно естественно беря Патрика под руку и увлекая по аллее вдоль набережной, с легкостью начала пояснять она. - Согласитесь, лучше уж быть добрыми братом и сестрой, чем плохими супругами. А ведь так все и произошло бы, когда этот брак начал бы нас тяготить.
        - Ну-у, не знаю. Мне казалось, что вы оба искренни в своих чувствах.
        - Разумеется, в них не было фальши. И мы любим друг друга. Вот только это любовь совершенно иного толка.
        - И как ваш батюшка отнесся к подобному решению?
        - Батюшка? А никак не отнесся. У меня ведь его нет, а матушка уже давно умерла, - со вздохом ответила девушка.
        - Кхм. Я имел в виду дона де Варгоса.
        - Губернатора? А при чем тут губернатор? - довольно резко отчеканила она. - Ах да, обида, нанесенная его дражайшему племяннику! Ну, он, конечно же, рвал и метал. Высказал в отношении меня неудовольствие. Но ничего поделать не смог.
        - А сеньор де Торрес?
        - Он с достоинством принял отставку. В этот же вечер ужинал у меня и оставил меня, будучи совершенно доволен своей судьбой. Кстати, поговаривают о его предстоящей помолвке. Быстро, не находите?
        - Да уж, сеньор команданте времени зря не теряет, - с нескрываемым удивлением согласился Патрик.
        - И это лишний раз подтверждает, что тот брак не принес бы нам ничего хорошего, - задорно произнесла она, а потом словно спохватилась: - Боже, я же совсем позабыла о вас!
        - Обо мне? - едва не поперхнулся Патрик.
        Нет, он очень даже согласен, чтобы она вспоминала о нем по нескольку раз на дню. А лучше, так и вовсе не забывала. Но только он даже не смел надеяться, что хоть каким-то образом повлиял на расстройство их свадьбы.
        - Ну да. Вы же потратились и подарили мне свадебный подарок. Вот недаром говорят, что заблаговременные подарки не к добру.
        - Я-а и в мыслях не держал…
        - Боже, да никто вас ни в чем и не обвиняет, - перебила она его. - Но вот подарок я вынуждена вам вернуть. Ведь свадьба не состоялась.
        - Господи, сеньорита Сантос, я вас умоляю, не вспоминайте больше об этом подарке. В смысле, вспоминайте, конечно, когда будете брать в руки, как подарок от друга. Я все же смею надеяться, что мы с вами друзья.
        - Разумеется, мы друзья. Что же. В таком случае я с удовольствием оставлю эту шкатулку у себя. Тем более, что она великолепно подошла для хранения моих украшений, - вновь осветившись задорной улыбкой, жизнерадостно подытожила Анита, увлекая Патрика дальше по аллее.
        Шейранов предпочел наблюдать за этим действом со стороны. В конце концов, это не его будущее сейчас решается. Вот пусть доктор Кларк сам и отдувается. А вообще, конечно, наблюдать за ним со стороны было весьма потешно. Интересно, все влюбленные становятся такими глупыми, или это удел немногих? Н-да. Скорее уж все.
        К данному выводу его подтолкнули воспоминания молодости. То, как он ухаживал за своей будущей женой. Росточком едва ему по плечо, рядом с ним она выглядела просто девчонкой. А как же он перед ней мялся и смущался, это надо было видеть. И ведь он тогда был вполне опытным ловеласом. А поди ж ты! Боялся обидеть ее неверным словом или жестом. Будь она для него очередным ветреным увлечением, то… Но с ней как-то сразу все сложилось необычно. Словом, понимал он Кларка, чего уж там.
        Прогуливаясь по тенистым аллеям, они провели весь день. И надо сказать, оба остались довольны данным обстоятельством. А в качестве завершающего аккорда этого чудесного дня совместный ужин. Правда, на этот раз не наедине. Компанию им составил сеньор де Торрес.
        Вообще-то ему, как стороне обиженной, полагалось бы сердиться на свою обидчицу, отвергнувшую его предложение. А именно эта карта и была разыграна. Анита не желала портить репутацию брата как человека слова. Однако Флавио и не думал пренебрегать обществом девушки или каким-либо иным образом выказывать ей свою неприязнь. А вообще, они оба испытали облегчение от того, что остановились всего лишь в шаге от брака.
        На следующий день Патрик намеревался вновь посетить сеньориту Сантос, дабы забрать ее на обещанную прогулку на баркасе под парусом. Эдакий своеобразный пикник на воде. Но, тем не менее, самый настоящий. С утра он лично проконтролировал установку на носу баркаса жаровни, набрал запас древесного угля, сам замариновал мясо, благо недостатка в специях в Пуэрто-Рико не наблюдалось. Конечно, запеченным на углях мясом местных не удивить. Но он все же собирался рискнуть. Что ни говори, а у Шейранова был богатый опыт в этом деле, ну и плюс к этому перенятый у Зубова рецепт.
        Однако в тот момент, когда он уже был готов отправиться за девушкой, его внезапно вызвали к губернатору. И пока Шейранов гадал, за какой такой радостью он понадобился де Варгосу, Кларк рвал и метал, чувствуя, что все его планы совместного времяпрепровождения с Анитой летят псу под хвост.
        А ведь стоило бы призадуматься, в свете вчерашнего разговора с казначеем. Хотя, признаться, тот факт, что с ним рассчитались весьма щедро, вселял оптимизм. Опять же, каким бы ни был повод, в планы Патрика входило достаточно близкое общение с губернатором, дабы иметь хорошие перспективы на будущее.
        - Сеньор де Торрес, - Патрик учтиво поклонился команданте, вызванному караульным.
        - Капитан Кларк, - столь же любезно раскланялся с ним тот.
        - Что-то случилось? - проходя мимо часовых, поинтересовался Патрик. - Признаться, я удивлен как вызовом в резиденцию губернатора, так и тем обстоятельством, что встречать меня вышли лично вы.
        - Не стоит придавать этому особое значение. И уж тем более ожидать какого-то подвоха.
        - Надеюсь, что так оно и есть.
        - Уж поверьте. Впрочем… Имеется пара моментов…
        - Ага. Все же я был прав.
        - Но… - воздев руку с поднятым указательным пальцем, парировал де Торрес, - уверен, что вреда вам от аудиенции точно не будет.
        При этом весь облик команданте свидетельствовал, что он больше не скажет ни слова. Хоть пытай его. Неплохая мысль. Уж больно интересно, что такого приготовили на его голову. То, что неприятности ему пока не грозят, понятно. Но ведь любая недосказанность рождает любопытство. А уж при самых обширных планах Патрика он мог ожидать новостей любого толка.
        Губернатор встретил его в своем просторном кабинете, обставленном, надо сказать, с пышностью. Хорошо хоть у того, кто подбирал обстановку, было все в порядке со вкусом. Так что пышность убранства рабочего места де Варгоса, как говорится, производила впечатление, а не вызывала отторжения. А ведь многие представители знати грешили этим.
        - Ваше сиятельство, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение, - учтиво поклонившись, поздоровался Патрик.
        - Здравствуйте, капитан Кларк, - де Варгос, как подобает человеку его положения, лишь обозначил поклон.
        Однако вместо того, чтобы любезно усадить вошедших в кресла напротив его рабочего стола, он сам вышел к ним. Вернее, обогнул стол, встав у правого, ближнего к вошедшим угла, положив руку на столешницу. Подчиняясь его жесту, оба приблизились и замерли в паре шагов от него.
        - Капитан, вы в курсе, что за два дня до вашего прибытия разбойник Морган был сожжен на костре?
        - Да, ваше сиятельство. Мне известно об этом. Но, признаться, я не испытываю сожаления по поводу того, что не наблюдал саму казнь.
        - Вот как, - слегка вздернув бровь, произнес губернатор.
        - Прошу понять меня правильно, ваша светлость. Я ненавижу англичан, но не настолько, чтобы тащить их на костер. Что же касается непосредственно Моргана, то именно к нему у меня счетов не было.
        - А вот в Мадриде многие хотели бы присутствовать на его казни, и в их числе вдовствующая королева Марианна. Вы даже представить себе не можете, насколько она была разгневана тем, что Морган разграбил и сжег Панаму[7 - По существующим свидетельствам, когда Марианна получила известие о разграблении Панамы, у нее случилась самая настоящая истерика.].
        - И что же могло помешать ей насладиться зрелищем этой казни?
        - Политика. Она не может себе позволить обращать столь уж пристальное внимание на судьбу морского разбойника. Пусть и весьма известного. По ее мнению, если бы она придала данному обстоятельству слишком большое значение, это только способствовало бы славе Моргана. Кроме того, она не хотела давать в руки сторонников версии о похищении Моргана лишнее свидетельство их правоты.
        - Что же, я могу лишь отдать должное прозорливости ума Ее Величества.
        - О-о, уверяю вас, она не только умна, но и щедра. И уж тем более к тем, кто беззаветно и преданно служит Испании. Капитан Кларк, я подавал прошение в канцелярию Ее Величества с просьбой о награждении вас дворянским титулом за несомненные заслуги перед короной на ниве борьбы с морскими разбойниками. Мое прошение удовлетворено. Позвольте поздравить вас, сеньор, с производством в потомственное испанское дворянство. С сегодняшнего дня вы и ваши потомки будете именоваться ле Сафердоте[8 - Фамилия Кларк означает священник, то же значение на испанском звучит как Сафердоте.].
        - Благодарю, ваша светлость, - только и смог произнести Патрик.
        - И это не все. Вы удостоились отдельного упоминания в письме ко мне от королевы Марианны. Его содержимое останется между нами троими. Вы все понимаете? - глядя прямо в глаза новоявленному дворянину, спросил де Варгос.
        - Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, ваша светлость, - твердо заверил Патрик.
        - Что же, именно такой ответ я и хотел услышать. Итак, королева настаивает на том, чтобы вы изловили всех капитанов, принимавших участие в нападении на Панаму. Желательно, чтобы они предстали перед судом здесь, в Пуэрто-Рико.
        - Но ведь может случиться все что угодно. Эти ребята не робкого десятка, поэтому очень даже могут пасть в бою, а то и вовсе оказаться на дне морском.
        - Поэтому я и говорю, желательно. Но поверьте, каждый пиратский капитан, представший перед судом, подбросит гирьку на вашу чашу весов в глазах королевы.
        - И вам это будет столь же выгодно. Не так ли, ваша светлость?
        - Не скрою, все именно так и обстоит, - не стал лукавить губернатор, обойдя стол и усаживаясь в свое кресло. - Поимка этих разбойников - задача не из легких. Потому и награда будет щедрой.
        - Даже если я попрошу о предоставлении острову Вьекес автономии?
        - Ну, Вьекес довольно маленький остров. Отчего бы королеве не подарить его одному из своих подданных и не предоставить острову особые права и привилегии. Лично я не вижу для этого препятствий. Разумеется, если этот подданный заслужит подобную честь. Вы можете сделать наброски того, что хотели бы получить взамен. Но автономия… Нет, это слово ей, конечно же, не понравится.
        Да плевать, как это будет называться! У Патрика едва не закружилась голова от представших перспектив. Опять же, не просто автономия, а личная вотчина, на которой он будет сам себе хозяин. По испанским меркам, он быстро превратится в настоящего магната. Надо признать, не в самого крупного, но и в далеко не мелкого. Впрочем, в Новом Свете обширные территории в частном владении скорее норма, чем исключение. Опять же, их еще нужно будет заселить, поднять хозяйство. Но, обладая особыми правами и привилегиями, можно добиться по-настоящему многого.
        - Я все понял, ваша светлость. Определен ли какой-то срок, в который я должен уложиться?
        - Королева понимает, что устанавливать сроки в подобном деле довольно неразумно. Просто помните - мы вернемся к вопросу о владении островом после того, как последний из указанных разбойников найдет свой конец или предстанет перед судом.
        - Я все понял, ваша светлость, - повторил Патрик.
        - Ну а пока, чтобы вам было проще выполнять принятые на себя обязательства, данной мне властью назначаю вас алькальдом острова Вьекес со всеми вытекающими из этого обязанностями и правами. Надеюсь, эта должность не помешает вам в предстоящей охоте?
        - О-о не-ет. Она будет мне только в помощь.
        - Кстати, я слышал, что моя воспитанница проявляет интерес к вашей особе.
        - Кхм. Ваша светлость…
        - Будьте осторожны, эта дева обладает весьма непостоянным и своевольным нравом. Сначала вскружила голову моему племяннику, бросив его у алтаря. Теперь вот обратила свой взор на вас. Прямо сущее наказание. Попомните мои слова, после де Торреса она не захочет иметь ничего общего с человеком, который хоть ненамного будет ниже его по занимаемому положению. И знаете, должность алькальда не делает вас для нее достаточно привлекательной фигурой для возможного брака. Вы все понимаете?
        Х-ха! Еще бы не понять. Вот молодец его светлость. Расставил все точки над «ё». Посчитав, что мотивации от королевы для Патрика может быть недостаточно и тот будет гоняться за пиратами годами, он решил лишний раз его подстегнуть. Ну и что с того, если он использует для этого собственную дочь? Ничего страшного. Если жениху так уж не терпится, пусть расстарается. Обычная, в общем-то, практика.
        Но, признаться, Патрика ничуть не волновали сложности выполнения поставленной задачи. Куда больше его удивлял подход губернатора, его осведомленность относительно взаимоотношений собственной дочери и некоего капитана, а главное, то, что он принял это. С другой стороны, единственный оставшийся в живых ребенок его сестры и любимая дочь. Дочки вообще веревки вьют из своих отцов. В буквальном смысле этого слова.
        Так что, даже если бы королева и не обратила внимания на капитана Кларка, дон де Варгос все равно постарался бы обеспечить будущее своей дочери. Но коль скоро есть возможность выжать из данной ситуации максимум пользы… В конце концов, это окажет хорошее влияние и на будущее Аниты, а не только благоприятно скажется на положении самого губернатора.
        - Я так понимаю, что вы не будете против, если я попрошу руки сеньориты Сантос?
        - Как я могу быть против? Она моя воспитанница, но вольна в своих поступках. И бедный сеньор де Торрес яркое тому подтверждение.
        Угу. Только это подтверждение отчего-то вовсе не выглядит несчастным, у которого разбито сердце. Впрочем, это ровным счетом не имело никакого значения. Главное - Патрик получил возможность претендовать на руку Аниты, и ему обозначили, каким именно путем он может этого добиться. Подумаешь, с Морганом в том набеге принимали участие тридцать семь капитанов!
        Во-первых, их уже меньше. А во?вторых, не больно-то они и прячутся. Было бы желание, а переловить их не так уж сложно. И уж тем более, в этом деле Патрик мог рассчитывать на помощь съемочной группы. Единственное неудобство заключалось в том, что кто-то из этих ребят может податься к Мадагаскару или перебраться в Тихий океан. Большие расстояния для этого мира означали и длительные путешествия.
        - Сеньор ле Сафердоте, - окликнул губернатор Патрика, уже готового покинуть его кабинет.
        - Да, ваша светлость.
        - На будущее, все же постарайтесь, чтобы призовые суда прибывали в Пуэрто-Рико со всем грузом на борту. Я, конечно, понимаю, что в ходе боя кое-что может пострадать и прийти в полную негодность, или вообще оказаться утраченным. Это вполне объяснимо. А вот ваш подход недопустим.
        - Прошу прощения, ваша светлость, - с легким поклоном ответил Патрик, - я вовсе не имел намерений утаивать что-либо от короны. Впредь это не повторится.
        - Я на это надеюсь. К завтрашнему утру составьте полную опись того, что вы оставили на острове, дабы казначей мог надлежащим образом все оформить. И больше подобных ошибок не совершайте.
        - Слушаюсь, ваша светлость.
        Угу. Иными словами, ты можешь прикарманить себе все, что угодно, но только будь любезен содержать отчетность в порядке. А уж как все обстоит на самом деле, мало кого интересует. В противном случае получается форменная наглость, с которой ни один чиновник мириться не станет.
        - Позвольте вас поздравить, сеньор ле Сафердоте, - когда они вышли в коридор, произнес де Торрес.
        - С чем? - чувствуя себя неловко при упоминании пока непривычной фамилии, поинтересовался Патрик.
        - С тем, что его светлость, в принципе, не против вашего намерения жениться на Аните. Дальнейшее только в ваших руках.
        - И вас это ничуть не задевает?
        - Дорогой сеньор Кларк, видите ли, по большому счету мне все равно, на ком жениться. И уж тем более после того, как дядя подтвердил мои права на наследство. В конце концов, не я первый и не я последний, у кого есть и будут любовницы. Но мне не все равно, как сложится жизнь моей любимой кузины. А в ваших глазах я вижу, что вы сможете дать ей то, чего не смог бы дать ей я. Надеюсь, вы понимаете меня?
        - Я вас прекрасно понимаю. И присутствовали вы при нашем разговоре, чтобы лишний раз показать, что вы полностью разделяете позицию дяди и кузины. А не потому, что дядя проявил в отношении вас недовольство.
        - Приятно иметь дело с умным и проницательным человеком, сеньор ле Сафердоте.
        Простившись с команданте, Патрик взглянул на солнце и остался доволен тем обстоятельством, что оно только приближается к полудню. Несмотря на вызов к губернатору, он умудрился не опоздать к сеньорите Сантос. Конечно, впереди сиеста, но он предусмотрел это, устроив на борту баркаса навес из парусины. При желании там можно было бы даже вздремнуть.
        Нет, никаких таких мыслей у него в голове не было. Он думал именно о сне. Что-то подсказывало Патрику, что о другом лучше не помышлять. Эдак и сам целее останешься, и любимую не потеряешь. Впрочем, что касается самого Кларка, то есть теперь уже ле Сафердоте, так у него и мыслей подобных в голове не было.
        Если бы Шейранов не знал о нем всю подноготную, то решил бы, что этот тип ни на какие иные отношения с женщинами, кроме как платонические, не способен. Настолько чисты были помыслы Патрика в отношении испанской красавицы. А если и проскальзывали мысли о других женщинах, то принадлежали они его «деду», но никак не ему. Странный народ эти влюбленные.
        Глава 10
        Западня
        - Сударь, вас зовут Франсуа Требютор?
        Мужчина средних лет, крепкого сложения, в весьма дорогом одеянии, остановился буквально в двух шагах от двери таверны. Никаких сомнений, именно туда он и направлялся. Впрочем, трудно ожидать иного от человека, пробавляющегося морским разбоем, пусть и с каперским патентом, только что вернувшегося из очередного похода.
        - Да, это я. И лучше бы тебе иметь достаточно серьезный повод для того, чтобы отвлекать меня. Моя глотка изрядно пересохла за время плавания, - окидывая взором окликнувшего его незнакомца, ответил капер.
        - Вижу, вы не с пустыми руками, - кивнув в сторону Кайонской бухты, раскинувшейся чуть ниже, произнес неизвестный молодой человек.
        На рейде сейчас стояли примерно две дюжины разномастных судов. И это не считая многочисленных пирог и баркасов. Последние в меньшей степени принадлежали рыбакам и в большей - буканьерам. Для того чтобы преодолеть пролив и переправить охотничью добычу, не нужно иметь большое судно. Солонина, вяленое мясо и шкуры, конечно, не приносили баснословных богатств, но, тем не менее, пользовались постоянным спросом, благодаря чему можно было обеспечить себе и семье приличное проживание.
        После того как испанцы выдавили их с Гаити, многие буканьеры были вынуждены сменить ремесло, пополнив ряды флибустьеров. Но большинство из них по-прежнему промышляли охотой. Впрочем, практически каждый был готов в любую минуту отставить охоту на гаитянских быков и оказаться на палубе каперского судна. Или откровенного пирата. Народ этот достаточно отчаянный, чтобы взяться за рисковое предприятие.
        Среди судов находились два корабля, стоявшие несколько обособленно. В одном из них, в том, что был значительно больше своего соседа, явственно угадывались очертания голландской постройки. Из-за низкой осадки он не мог подойти достаточно близко к берегу, а у причала для крупных судов не было свободных мест. Вот и бросил якорь в сторонке.
        Кораблик поменьше расположился поблизости от него. Ничего удивительного. Охраняет доставленный на Тортугу приз. В конце концов, добраться до берега на шлюпке не составляет труда. А вот оставлять добычу без присмотра в этой бухте неблагоразумно. Народец тут собрался отчаянный, и по большей части вороватый.
        - Какое тебе дело, с пустыми я руками или нет?! - резко бросил Требютор.
        Стоявший перед ним молодой человек, одетый на английский манер, уже начал его раздражать. Причина тут даже не в том, какие вопросы он задавал. А в том, как он это делал. Этот щенок держался на равных с ним, капитаном Требютором, личностью, достаточно известной во всей Вест-Индии и не только.
        - Вы совершенно правы, мне нет никакого дела до вашего приза. Просто хотел выказать свое уважение человеку, о котором много слышал. Слухи о вашей удаче опережают вас.
        - Если это все, парень, то я пошел, - капер отвернулся от неизвестного и сделал шаг к двери таверны.
        - Говорят, вам не повезло только однажды, - останавливая его, произнес неизвестный, - когда вы связались с неким Морганом.
        - Гореть ему в аду, как он сгорел на площади Пуэрто-Рико, - оборачиваясь и сплевывая под ноги, произнес Требютор, тут же поддержанный нестройным хором своих сопровождающих.
        - Вот-вот, я и говорю, что не повезло вам, капитан, только однажды, когда вы связались с Морганом, - повторил незнакомец.
        - Ты кто такой, парень? И что тебе от меня надо? - бросив на незнакомца пронзительный взгляд, спросил Требютор.
        - Если ты еще не догадался по акценту, я ирландец. Имя мое Патрик. И если ты поинтересуешься на мой счет у этого трактирщика или у любого другого обитателя острова, проведшего здесь больше одного часа, то тебе популярно разъяснят, кто я такой, - прекратив любезничать и устремляя на капера твердый взгляд, ответил Патрик.
        - А не много ли ты о себе мнишь? - начал закипать Требютор, обладавший достаточно крутым нравом.
        - Ровно столько, сколько могу унести, - покачав головой, ответил Патрик. - Я не сказал тебе ничего обидного и вообще не собирался как-либо оскорбить. Так что лучше бы тебе не заводиться.
        - Ч-черт. Парни, похоже, пойлу придется немного обождать, пока я не разберусь с этим молокососом.
        С этим словами пират выхватил из ножен абордажную саблю. Только щеголи вроде Жана Гасконца предпочитали носить на боку шпагу. Большинство же корсаров отдавало предпочтение сабле. Вот и Требютор не был исключением. Поэтому в его руках сейчас находился именно этот широкий и тяжелый клинок. Он равно годился как для рубки такелажа и прорубания дверей, так и для вразумления придурков, оказывающихся на пути его владельца. Разумеется, при условии, что тот умеет с ним обращаться. Впрочем, этот француз пережил больше сотни абордажей, сухопутных сражений и схваток. Поэтому весь его облик буквально излучал уверенность в собственных силах.
        - Капитан, я вовсе не собираюсь с тобой драться, - сохраняя спокойствие, вновь покачал головой Патрик. - Остынь, и давай поговорим.
        - Доставай свою сабельку, и поговорим.
        - Господи, ну почему, когда этому миру нужны герои, бабы обязательно рожают дураков? - расстегивая портупею и укладывая ее на траву у стены выбеленного саманного домика, со вздохом произнес Патрик.
        Зря он так. И без того вспыльчивый француз уже схватился за оружие. А услышав эти слова, он буквально взорвался, без предупреждения атаковав наглеца. Патрик едва успел отскочить в сторону, дабы не лишиться головы. А шансы для этого были велики, капер вложился в удар от всей души. Об этом можно было судить по фонтану земли с травой, выбитому его клинком при промахе. Нет, Требютор не собирался драться с неизвестным на поединке. Он хотел его просто убить.
        Разорвав дистанцию, Патрик быстро оценил обстановку. Во-первых, Требютор помимо сабли успел вооружиться еще и кинжалом. Патрик же, отправляясь на берег, предпочел обойтись только шашкой. Нет, он вовсе не проникся доверием к местной братии. Просто решил, что с минимумом оружия будет выглядеть наименее агрессивно и вызывающе, что позволит избежать неприятностей.
        Ошибочка. А кинжал ему сейчас очень даже не помешал бы. Тем более что за прошедшее после дуэли время он успел поднатореть во владении дополнительным коротким клинком. Ну да не страшно. Теперь-то он не собирается играть в благородные игры. Конечно, Требютор ему нужен живым… Но тут уж как получится. В поддавки играть желания нет никакого.
        Все это пронеслось в голове Патрика достаточно быстро, но не в мгновение ока. Свою мысль он додумывал, уже наседая на француза, пустив шашку в смертельный пляс. Пусть у тебя пара клинков, но ты напади на человека, перед которым буквально соткана стальная паутина, образованная его клинком.
        Требютор, конечно же, попытался разок атаковать. Вот только оба его клинка оказались отброшенными в сторону. Сам он остался невредим только благодаря своей отменной реакции и звериному чутью. Не отскочи он назад, разрывая дистанцию, и лежать бы ему, истекая кровью, в уличной пыли. А незнакомец все наседает и наседает, с легкостью меняя направление и все время держа противника перед собой.
        - Стоять, ублюдки! Господин капитан, все в порядке, делайте свое дело! - вдруг послышался голос Мартина.
        Разумеется, Патрик не хотел раздражать окружающих излишне воинственным видом. Но и благостным идиотом он также не был. А потому прихватил с собой группу поддержки из десяти мушкетеров во главе с их командиром. Разве что они до поры держались в стороне. А вот теперь решили вмешаться, и скорее всего, повод для этого дали сопровождающие француза пираты.
        Очередная атака Требютора закончилась двойным звоном отбитых клинков и выбитым из его руки кинжалом. Вот так, мгновение - и они теперь в равных условиях. Пожалуй, Патрик даже почувствовал свое несомненное преимущество. Ну а коль скоро так, то отчего бы не попытаться разрядить обстановку и не вернуться к переговорам. Ну не хотел он убивать этого лихого малого. Пока не хотел.
        - Капитан, еще раз напоминаю, я не собирался тебя оскорблять, - остановившись, но будучи готовым возобновить схватку, заговорил Патрик. - Извини, что назвал дураком. Это просто вырвалось. Признаю свою неправоту.
        Говорил Патрик ровным голосом, словно только что не вращал клинком в бешеном ритме. Шашка в полуопущенной руке под углом смотрит в сторону противника, сжимающего абордажную саблю, готовая в любой момент возобновить танец смерти.
        - Ты, ублюдок старой шлюхи…
        - Остынь, капитан! Я извинился. И я раньше сдохну, чем ты получишь что-то больше. Так, может, все же примешь извинения, и мы поговорим? Поверь, от моей смерти ты ничего не выиграешь, и даже наоборот, многое потеряешь.
        Когда извиняется трус, да еще и в подобной ситуации, он заслуживает только презрения. Когда же это делает тот, кого никак не отнести к трусливому десятку, и уж тем паче тот, от кого зависит твоя жизнь… А Франсуа прекрасно сознавал, что его жизнь сейчас в руках этого молодчика, а вовсе не наоборот. И при этом противник дает ему возможность выйти из ситуации, сохранив лицо. Единственную возможность. Нет. Дураком Требютор все же не был.
        - Ладно. Извинения приняты. О чем ты хотел поговорить? - опуская клинок, поинтересовался Франсуа.
        - Как насчет кружки холодного пива? День достаточно жаркий, а мы слегка вспотели.
        - А чем тебе не нравится ром? - хмыкнув, возразил Требютор.
        - Тем, что от него быстро хмелеешь, а у меня к тебе дело. И как ты правильно догадался, оно относится к ныне покойному Моргану.
        - Вот как? Морган… Ирландец… А ты случаем не из команды некоего Ирландца?
        - Нет. Я сам этот Ирландец и есть.
        - Сам?
        - Капитан, похоже, парень не врет, - подал голос помощник Требютора.
        - С чего ты это взял, Жан?
        - Бригантина в сторонке, едва видная среди двух купцов. Она показалась мне знакомой. Теперь я точно уверен, что это «Ласточка», последняя бригантина Пикардийца.
        - Значит, ты и впрямь тот самый Ирландец, который отправил на костер Пикардийца? - задумчиво произнес Франсуа.
        - Я передал его испанцам, потому что в тот момент состоял у них на службе. Костер - уже их затея. А тебя это как-то задевает? Вы были молочными братьями?
        - Этот английский лизоблюд и цепной пес Моргана никогда не был моим молочным братом, - с ухмылкой возразил француз, а потом добавил: - И то, что его сожгли, меня ничуть не задевает. Разве только с удовольствием посмотрел бы, как он визжал, когда его поджаривали на костре.
        - Тогда не вижу причин, препятствующих нам поговорить в спокойной обстановке.
        - И уж я тем более не вижу причин, отчего не могу угостить хорошей выпивкой того, кто накрутил хвоста этой собаке Моргану, - поддержал Патрика Требютор.
        - Вот и отлично! Но только пиво. С крепкими напитками придется обождать. Во всяком случае, нам двоим и нашим офицерам.
        - Жан.
        - Я, капитан.
        - Скажи этой каналье Бертрану, чтобы организовал нам отдельную комнату для переговоров.
        - Сделаю, - лихо кивнув головой, ответил помощник и тут же скрылся за дверью.
        Надо сказать, что данное заведение было более приличным, нежели те, что ютились ближе к порту. Пожалуй, это общая черта всех портовых городов. Чем ближе к гавани, тем гаже само заведение, хуже выпивка, несносней кухня, старее и страшнее шлюхи, обретающиеся в них. Возможно, именно поэтому Требютор в сопровождении десятка членов своей команды и направился сюда.
        А может, причина была в том, что уж больно много собралось в гавани кораблей. Ну и как следствие - их команды кутили на берегу. Местные заведения не отличались героическими размерами, а моряки не горели особым желанием забираться слишком высоко в гору. Одним словом, в заведениях ближе к порту, скорее всего, яблоку было негде упасть.
        Впрочем, вполне вероятно и то, что Требютор любил сиживать именно здесь. Патрику не были известны его предпочтения. Да и не намеревался он собирать об этом типе подробную информацию. Он просто ждал его появления, снимая один из чистеньких домиков, что выше по улице. А получив известие о его прибытии, не без помощи Перегудова, подгадал встречу на улице.
        Пока рядовые члены команды размещались за столами, довольно шумно знакомясь друг с другом, четверо офицеров расположились в отдельной комнате. Разумеется, Патрик прихватил с собой Мартина. Кто знает этого француза, вдруг он окажется злопамятным типом, так что поддержка никак не помешает. В смысле, если бы тот не взял с собой помощника, то и Патрик был бы один. С другой стороны, даже хорошо, что они не остались наедине.
        Звуки из общего зала сюда едва долетали, что не могло не радовать. И вообще было здесь довольно уютно. Чистые беленые стены, большой стол на шестерых, со скамьями. На стене напротив двери окошко, дающее достаточно света, чтобы чувствовать себя вполне комфортно. Ну и отсутствие вони. И здесь, и в общем зале. Видно, что хозяин следит за чистотой в своем заведении. Словом, обстановка располагала к беседе.
        Жан уже успел сделать заказ, и вскоре перед посетителями появились кружки с охлажденным пивом, а на столе - запотевший кувшин. Обед придется слегка обождать, но это не страшно. Как раз успеют переговорить. Собственно, долго рассусоливать Патрик не собирался.
        - Итак. Приступим, господа? - начал он.
        - Пожалуй, - согласился Требютор, тут же присасываясь к кружке.
        - Как вы уже поняли, не так давно, в открытом море, у меня случилась встреча с Генри Морганом.
        - А я слышал, что встретились вы в Англии, - вытирая пену с усов, произнес Франсуа.
        - Я еще не сошел с ума, чтобы лезть в Англию, рискуя снова оказаться на плантации или вовсе на виселице. Нет, господа. Это было совершеннейшей случайностью. Единственное отличие от официальной версии заключается в том, что это я напал на английский бриг, на борту которого оказался Морган. Несмотря на мой испанский флаг, англичанин шел своим курсом, и не думая задевать меня.
        - Ну так, значит, так. Всякое случается, - пожав плечами, легко согласился Требютор.
        - Не суть важно, - отмахнулся Патрик, как человек, которому все равно, поверят в его правоту или же уличат во лжи. - Главное то, о чем мне поведал Морган. Есть карта, на которой обозначено точное место, где он зарыл основную часть взятой в Панаме добычи.
        - Сказки, - небрежно отмахнулся Франсуа. - Тебя там не было, парень. А я был. То, что он нас надул и сбежал с основной частью добычи, - это факт. А вот насчет зарытых сокровищ… Парень, тебе хоть раз доводилось держать в руках хотя бы тысячу песо? Это груз почти в четыре стоуна[9 - Стоун - английская единица массы для груза, равная 6,350293 кг.]. А в тысяче фунтов почти двадцать стоунов. Ну и как бы он сумел провернуть подобное? Говорю тебе, он дотащил всю добычу до побережья, погрузил на корабль и сбежал, оставив нас с носом.
        - Вот-вот. Морган рассудил так же. Потому что ему нужно было обмануть не только вас, но и английских капитанов, которые конвоировали его во время бегства.
        - Ты хочешь сказать, что он обманул даже своих сподвижников, которые были уверены, что они самые умные и обманывают нас?
        - Ты невероятно догадлив, дорогой Франсуа, - отсалютовав ему кружкой, подтвердил Патрик.
        - Но-о…
        - Изумруды, дорогой мой друг. Изумруды и золото. Вот что находится в тайнике. Весит не так много и места занимает куда как меньше. Вы наверняка помните, как Морган объявил о том, что часть драгоценностей пропала. - Ответом ему были кивки капитана и его помощника. - Тайник он устроил еще до отбытия из Панамы. В один из дней вышел вместе с отрядом в десяток человек и нескольких рабов. Отошли от города миль на двадцать, на север. Зарыли клад и вернулись обратно. По дороге прибив рабов, а потом наловив новых. В те дни все пробавлялись подобными походами. Ты ведь хорошо должен помнить это.
        - Да. Я помню, - задумчиво помяв заросший щетиной подбородок, признал Требютор.
        - Потом со всеми, кто принимал участие в этом предприятии, случилось несчастье. Со всеми разное, но с одним итогом. Они умерли. Однако что-то как-то просочилось, и слухи дошли до короля.
        - Слухи, - хмыкнул Требютор. - Да слухи о зарытых Морганом сокровищах бродят по островам чуть не с первого дня.
        - И не только по островам, - уточнил Патрик, а потом продолжил: - Конечно, по миру гуляют еще и не такие байки. Но так уж случилось, что король предпочел в них поверить. Карл весьма любвеобилен и имеет привычку быть благодарным любовником. Как следствие, денег ему все время не хватает. А тут Морган, припрятавший от него часть добычи. Словом, он ему недвусмысленно дал понять, чтобы тот не юлил и предоставил казне недостающее, иначе… Он ведь был под судом, пусть и находился под домашним арестом. Дело его приняло политический характер, поэтому просто так отпустить король его не мог, а деньги ему были нужны срочно…
        - И тогда Морган якобы сбежал, чтобы потом вернуться с кладом, - догадался Требютор.
        - Именно.
        - И ты сумел выпытать у него, где именно зарыт этот клад.
        - Не совсем так, друг мой. Он мне сумел поведать только то, что я поведал тебе. Где-то в двадцати милях к северу от Панамы. Кстати, это же из него сумел выбить и палач в Пуэрто-Рико. А еще то, что подробная карта, с точными ориентирами, находится в тайнике в его доме в Порт-Рояле.
        - И…
        - И ее нашли. Не испанцы и не я. А жена Моргана. Она обнаружила карту совершенно случайно. Но сейчас это не имеет значения. Отправиться за сокровищами она, разумеется, не может. Поэтому она обратилась за помощью к одному из друзей Моргана. Подсказать, к кому именно?
        - Проклятье!
        - Все верно. К Лоуренсу Принсу. И этот молодчик уже собирает отряд для рейда. В него вошли ваши старые знакомые. Странно было бы, если бы они пригласили кого со стороны.
        - Но к чему собирать столько народу? - искренне удивился Требютор.
        - А как же иначе? Им ведь придется практически дойти до Панамы. Испанцы знают о кладе, хотя и не знают, где именно он зарыт. Так что малыми силами туда лучше не соваться. Но дело того стоит. Навскидку, а иначе Морган оценить свою добычу не мог, камней и золота там на сумму почти в полмиллиона фунтов.
        - Ерунда какая-то получается. Если ты узнал о кладе, то зачем тебе понадобилось отдавать Моргана испанцам? Чтобы они узнали об этой тайне?
        - А какой им прок от такого знания? Без карты оно ничего не стоит. Я же, передав Моргана в руки де Варгоса, получил награду, а потом поспешил на Ямайку. Но опоздал. Английские капитаны решили выждать, пока испанцы не успокоятся. Моему парню удалось подслушать один интересный разговор. Неделю назад англичане начали усиленно готовить свои корабли к походу.
        - Значит…
        - Одному мне не справиться, а куш выпускать не хочется, - перебив француза, подтвердил Патрик.
        - Что думаешь, Жан?
        - Если это правда, то игра стоит свеч, - помяв подбородок, высказался помощник Требютора. - Кстати, сейчас все французские капитаны, что были в Панамском деле, находятся на Тортуге. Пикардийца нет, Гасконец слегка подрастерял авторитет из-за своего несносного характера. Так что если кому и затевать дело, то тебе.
        - Это-то да. Да только силенок у нас маловато. Да и не знаем мы ничего точно.
        - А это не проблема, - покачав головой, возразил Жан. - У Шарля нынче с делами не ахти. Мы же вернулись с прибытком. За долю малую он сбегает до Ямайки и понюхает там, что к чему. Шлюп у него ходкий, к тому же, случись штиль, они могут стать на весла. Так что сбегают быстро, не сомневайся. Мы же тут, пока суд да дело, будем готовиться к походу. И капитан Кларк составит нам компанию. Я ведь правильно понимаю, что вы отправитесь с нами в поход?
        - И не надейтесь, что откажусь. От меня вам не избавиться. К тому же у меня полностью укомплектованная бригантина с десятью пушками и восемью десятками крепких и подготовленных парней. Ну и наконец, если я буду участвовать в предприятии, то губернатор де Ожерон наверняка поможет в снаряжении экспедиции, выделив кредит на самых приемлемых условиях.
        - Де Ожерон? Но он…
        - Жив, здоров и уже в своем доме. Собственно, если бы ты не ринулся во главе своих парней в таверну, то знал бы, что губернатор сбежал из испанского плена.
        - И помог ему в этом ты? - с прищуром поинтересовался Требютор.
        - Именно. Должен сказать, в плену ему пришлось несладко, поэтому он преисполнен ко мне благодарности.
        - Неудивительно.
        - Кстати, Франсуа. Я думаю, не стоит рассказывать рядовым корсарам о цели нашего рейда.
        - Не выйдет. Парни должны знать, за что им предстоит рисковать своими шкурами.
        - Ну, тогда сообщи им, что мы отправляемся за кладом Моргана. А подробности пусть знают только капитаны.
        - Вот с этим соглашусь.
        - И еще. Пока ты не начал отмечать удачное возвращение из похода, может, все же переговоришь с Шарлем относительно его путешествия на Ямайку? Времени нет. Упустим сутки - прощай, куш, - покачав головой, произнес Патрик в ответ на кислую мину, возникшую на лице француза.
        - Жан, разыщи Шарля. Скажи, что я жду его здесь.
        - Хорошо, капитан.
        - И скажи трактирщику, пусть принесет, - француз запнулся на пару секунд и решительно произнес: - еще пива.
        Патрик не видел причин, отчего бы ему не составить компанию Требютору. В конце концов, ничто так не сближает, как дружеская попойка. Если только она не перерастает в поножовщину. Впрочем, в их случае они как раз начали пирушку с поединка, так что имелись все шансы удачно завершить это предприятие.
        Патрик ничуть не переживал относительно того, что именно обнаружит лазутчик, отправленный в Порт-Роял. Дело в том, что там сейчас находился Дарак, из которого постепенно получался отличный исполнитель особых поручений. Он предстал перед ямайскими каперами в образе дезертира из команды набиравшего известность Ирландца, бывшего испанского капера, ныне переметнувшегося к французам.
        От него английские каперы узнали о том, что этот самый Ирландец намерен отправиться за кладом Генри Моргана. Во время пленения прославленного пирата ему досталась карта с точным местом нахождения зарытых сокровищ. В остальном версия была сродни той, что представил Патрик Требютору. И англичане не только клюнули на эту приманку, но и отправили на Тортугу лазутчика, чтобы тот понюхал тамошний воздух. Ну а сами, пока суд да дело, начали подготовку к походу.
        В настоящий момент из участвовавших в панамском деле в живых оставалось двадцать восемь капитанов. Патрик прекрасно сознавал, что гоняться за ними он может достаточно долго. Конечно, Перегудов мог оказать ему помощь, но тут продюсера понесло, и он решил ввести в сценарий масштабную батальную сцену.
        Заманить пиратов в какую-нибудь точку, пообещав золотые горы, никаких проблем не составляло. А вот расправиться с ними было уже весьма проблематично. Пираты были отличными бойцами и моряками. И уж тем более, когда речь заходила о добыче или спасении собственной шкуры. Так что испанцам в бою потребовалось бы подавляющее преимущество, какового у них не было и в помине. В Пуэрто-Рико военно-морские силы были представлены парой шлюпов. А королевские же флотилии галеонов в основном предназначались для транспортировки сокровищ Вест-Индии в Испанию.
        Опять же, если основную работу по ликвидации пиратских капитанов проделает испанский флот, милость Ее Величества может обойти Патрика стороной. Вот уж что никак не входило в его планы. Поэтому он собирался столкнуть лбами английских и французских пиратов. Разделяй и властвуй. Этот принцип вечен, и не стоит изобретать что-то новое, когда можно использовать старое и проверенное временем.
        Чтобы легализоваться среди пиратов Тортуги, он вошел в сговор с губернатором де Варгосом. План его был достаточно прост. Во-первых, необходимо скрыть факт предоставления ему дворянского титула. Во-вторых, организовать с его помощью побег губернатора Тортуги де Ожерона, положение которого казалось непонятным, а войны с Францией вроде и не было. Опять же, де Ожерон отлично управляется с пиратами, умело направляя их действия. Сейчас Франция воевала с Голландией, и для Испании такая деятельная личность будет намного полезнее на своем посту.
        Де Ожерон попал в плен к испанцам весной этого, 1673 года. Бедолага провел в Пуэрто-Рико более полугода, и, учитывая его роль в поддержке пиратов, ему там пришлось несладко. Причем настолько несладко, что он предпринимал несколько отчаянных попыток бегства. А как еще назвать его намерение пересечь довольно большое расстояние на простой шлюпке или даже плоту[10 - После нескольких неудачных попыток де Ожерон сбежал из Пуэрто-Рико в ноябре 1673 года на шлюпке, без каких-либо припасов и даже воды. В шлюпке отсутствовали паруса, вместо которых беглецы использовали свою одежду. Не было там и весел, он с товарищами греб обломками досок.]?
        И вот в сентябре, после более чем полугодичного плена, де Ожерон нашел спасителя в лице ирландского капера, обиженного на испанцев за несправедливое отношение к нему и его соплеменникам. Он искренне надеялся на содействие французского губернатора в том, чтобы создать ирландскую колонию на французской части Гаити. В чем был обманут испанцами.
        Разумеется, де Ожерон обещал оказать ему всяческую поддержку, но только при одном условии. Капитан Кларк должен был прекратить нападения на англичан и переключиться на голландцев. Обострять отношения с Англией губернатор не собирался…
        Шарль вернулся на Тортугу через неделю, полностью подтвердив версию Патрика. Несколько английских капитанов готовили свои корабли для совместного рейда. Куда именно и с какой целью, доподлинно неизвестно. Но по Порт-Роялу ходят слухи о кладе Генри Моргана. Надо ли говорить о том, что и ямайские лазутчики доставили подобные же сведения о Тортуге.
        - Ну что, в путь, - наблюдая за тем, как ветер наполняет паруса и «Охотник» понемногу начинает набирать ход, произнес Патрик.
        - Тронулись, - подтвердил Кевин, а потом добавил: - Жаль, что пушки не успели отлить. Можно было бы взять с собой «Ласточку».
        - Даже если бы пушки были готовы, я не стал бы рисковать кораблем ради этого предприятия, - возразил Патрик. - «Ласточка» будет намного полезнее на службе колонии. А здесь уж мы как-нибудь разберемся.
        - Если верить Шарлю, то у англичан преимущество, - возразил Кевин.
        - А я, наоборот, вижу наше преимущество. Общее водоизмещение судов у нас практически одинаковое, людей также, считай, поровну. У англичан на три десятка пушек больше, с этим не поспоришь. Но, с другой стороны, пираты непривычны к артиллерийским дуэлям, им ближе абордажный бой, а уж здесь на первое место выходят французские буканьеры, они намного лучшие стрелки, нежели англичане. Ну и наконец, наш «Охотник». Уж мы-то сумеем быстренько уравнять шансы.
        - А если англичане все же захотят вести артиллерийскую дуэль?
        - Вот уж в чем сомневаюсь, - не согласился Патрик. - Но даже если это произойдет, то им же и хуже. По-настоящему хороших канониров у них нет и в помине. Как нет и пушек, хоть приблизительно соответствующих нашим. А помимо точности, мы еще превзойдем их по скорострельности. Даром, что ли, я гонял канониров до изнеможения. Но нам предпочтительнее, чтобы они сцепились в абордаже. Если ты, конечно, не забыл, ради чего все это затевалось.
        - Отчего же. Я помню, - пожав плечами, ответил Кевин.
        - Вот и хорошо.
        Патрик вновь окинул взглядом небольшой и довольно уютный городок Бастер, раскинувшийся на берегу Кайонской бухты, крепость, расположившуюся на холме, слева кварталы с домами зажиточных горожан. И все это залито ласковыми лучами утреннего сентябрьского солнца. Картинка, чего уж там. Впрочем, подобными пейзажами острова Карибского моря изобилуют. Но все равно радует взгляд. Правда, если позабыть о том, что этот милый островок является прибежищем пиратов.
        Тортугу он покидал с тяжким сердцем и, вместе с тем, с видимым облегчением. Вольница пиратского острова не могла не заразить его людей. Причем, не прояви он твердость, кто его знает, чем бы все закончилось.
        Один из мушкетеров продемонстрировал излишнюю вольность и неповиновение, выразившееся в попытке ударить своего командира лейтенанта Кейси. Ясное дело, у него из этого ничего не получилось. Уж слишком он был пьян. Но… Факт остается фактом, и состояние алкогольного опьянения никак не могло быть смягчающим вину обстоятельством.
        Мнения офицеров разделились. Одни настаивали на том, чтобы выпороть провинившегося. Другие предлагали дать ему пинка под зад, чтобы он катился на все четыре стороны. Вот только Патрика подобное никак не устраивало. Каждый из его соплеменников знал, на каких условиях поступает на службу. До истечения пятилетнего срока они могут покинуть ее только двумя путями. Либо получив увечье. Либо вперед ногами. Суд был скорым, веревка намылена и скользила в петле легко…
        Переход к намеченному Патриком месту рандеву проделали за неделю. Можно было бы и раньше, но эскадра попала в полосу штиля. Чтобы не упустить время, пришлось брать корабли на буксир баркасами. Да и потом с ветром не особо ладилось. Впрочем, грех жаловаться. У англичан дела обстояли если и лучше, то ненамного. Из Порт-Рояла они вышли сутками позже, плавание у них также не обошлось без приключений. А потому на траверз залива Мансанильо они подошли практически одновременно с французами. Ну, разве только опередив их на пару часов.
        Этот залив для рандеву выбрал Патрик. В принципе, подошло бы любое другое место. Но именно это отличалось выгодным местоположением. Здесь можно было укрыть свои корабли и без шума выдвинуться к месту предполагаемого клада. И крепость в устье реки Чагрес штурмовать не придется. Сейчас в этом просто нет необходимости, потому что не нужно обеспечивать безопасность тылов. Предполагалась стремительная операция по вывозу богатств. Вот и все.
        Оставалось только подбросить подобные соображения капитанам противоборствующих сторон. И дело в шляпе. Потому что каждый из них будет стремиться, как минимум, захватить карту, как максимум - богатства, уже погруженные на корабли.
        И результат не заставил себя ждать. Практически одновременно с появившейся на горизонте полосой земли панамского перешейка марсовые доложили об обнаружении на горизонте парусов. Никаких сомнений, противник их также обнаружил. Поэтому на кораблях начали готовиться к кровавой схватке.
        Примерно через два часа эскадры сблизились настолько, что их принадлежность стала очевидной. На палубах кораблей все буквально замерло в ожидании начала схватки. Даже пираты переговаривались шепотом, словно опасаясь вспугнуть капризную девку фортуну. Слышны только скрип такелажа да изредка отдаваемые команды офицеров и боцмана. Говорят вроде тихо, а их отчетливо слышно от кормы до носа.
        - Как считаешь, кто навалится на нас? - рассматривая приближающиеся корабли в подзорную трубу, поинтересовался Кевин.
        В состав эскадр входило по восемь судов различного тоннажа. В общем и целом, силы равные. Преимущество англичан в артиллерии вполне компенсировалось преимуществом французов в численности команд и маневренности их судов.
        - Тут и думать нечего, «Мейфлауэр», - ответил Патрик.
        - Но за адмирала у них Харрисон на «Мэри», - возразил Кевин.
        - Вудриф - человек Моргана и, потеряв свой шлюп, присоединился к нему на «Мейфлауэре» во время бегства с добычей, - начал пояснять свою точку зрения Патрик. - Через него же он оказался капитаном этой бригантины. А возможным это стало благодаря более близкой дружбе с Харрисоном. К тому же «Мейфлауэр» - единственное судно англичан, способное тягаться с нами в скорости, имеет на четыре пушки больше и на двадцать человек преимущество в экипаже. А то, что не флагман… Здесь приоритеты немного иные. Им нужна карта, и они знают, что она у меня. А вот наш Требютор уверен в том, что карта у Харрисона. Голову на отсечение, «Мэри» атаковать он будет самолично.
        - Ясно.
        - Это хорошо, что ясно. Господа лейтенанты, - офицеры, державшиеся все это время вблизи шканцев, подтянулись поближе к капитану, - случиться может все что угодно, и первое же шальное ядро по самой несчастливой случайности может оторвать мне голову.
        - Господин капитан, - с укоризной произнес суеверный Антэн.
        - Сам не хочу, - нервно ухмыльнувшись, заверил капитан квартирмейстера и остальных офицеров, - но будем исходить из самого худшего. Итак, Антэн, Мартин, как бы вам ни хотелось вцепиться в глотку врагу, сегодня первая скрипка у парусной команды и канониров. Избегать абордажа, держаться на удалении и бить по противнику из пушек. Первая цель, разумеется, англичане, далее французы, ну и вообще, как получится.
        - А что, если после вашей гибели губернатор открестится от нас? - усомнился артиллерист Линч.
        - Не открестится. Каждый умерщвленный капитан из списка плюс ему в глазах вдовствующей королевы. А де Варгос умеет быть благодарным. Конечно, того, что могло бы обломиться при моей жизни, вам не видать. Но все равно колония будет обласкана. Даже не сомневайтесь.
        - Господин капитан, уж лучше живите до ста лет, - махнул рукой на грустное Мартин. - Я тут себе бабенку присмотрел. Отец Даниил переговорил с нами обоими и решил, что не видит препятствий для нашего брака. А там, глядишь, детки пойдут, хочется для них лучшей доли.
        - Ну все, уговорил, лейтенант, буду жить до ста лет. А то и впрямь, не дело это - бросать вас в самом начале пути, - под общих смех заверил Патрик Мартина. А потом склонился к самому его уху и поинтересовался: - Уж не Айне ли часом?
        Бывшая служанка миссис Джонсон уже давно обхаживала Мартина. То кусок получше подложит, то обстирает, починит одежду или усадит на пенек, чтобы подстричь или побрить. Тот было расправил крылья и ринулся в атаку, но получил решительный и бесповоротный отлуп. Мол, сначала свадьба, а потом все остальные глупости. Но вот жениться-то он и не хотел. Поэтому всякие разные радости находил на стороне.
        Правда, это никак не повлияло на решимость девушки заполучить его себе без остатка. Айне едва за двадцать, красавица, умница. Мартину за сорок, он ниже ее росточком, эдакий крепыш, с прочно вцепившейся в его шевелюру сединой. Однако ее это ничуть не смущало. Ну что тут скажешь? Девушка сделала для себя выводы относительно будущего Мартина, приметив то простое обстоятельство, что Патрик всячески приближает его к себе. Вот и добивается своего места под солнцем.
        Кстати, ее стараниями Мартину еще ни разу не довелось переспать с кем-нибудь из колонисток дважды. Если где в кабаке вне острова, то дело другое, но на Вьекесе без вариантов. Даже после того, как появился перекос в женскую сторону. И вот, судя по смущенному виду Мартина, он таки выбросил белый флаг и капитулировал перед решительным натиском Айне…
        Как Патрик и предполагал, англичане не стали разыгрывать эскадренный бой, а ринулись в атаку. Французы - тоже. Ничего, в общем-то, удивительного. Ведь эскадренный бой, да еще и парусных кораблей, это настоящее искусство, а еще упорный и тяжкий труд, требующий частых тренировок на слаженность действий.
        Когда же имеет место сборная солянка, остается только единоборство отдельных кораблей. Противники определились как-то сами собой, и началась пляска. Капитаны прекрасно знали, какое судно что собой представляет, а потому действовали, исходя из сложившейся обстановки.
        К примеру, француз Диего Мулат не спешил сходиться в абордажной схватке с англичанином Джоном Пайном. Он имел больше на два орудия с каждого борта и решил использовать это преимущество в артиллерийской дуэли. Вот только англичанин придерживался иного мнения, намереваясь во что бы то ни стало сцепиться с противником накоротке.
        Томас Вудриф также стремился пойти на абордаж, сразу начав сближаться с «Охотником». Правда, причина его желания была обусловлена не тем, что он уступал в артиллерии. Здесь как раз у него было преимущество в четыре пушки. Куда сильнее он жаждал заполучить карту Моргана.
        Ну а Патрик, ясное дело, вовсе не горел желанием терять людей в подобной схватке. Хотя он и не сомневался, что преимущество Вудрифа на двадцать человек для команды «Охотника» не представляет опасности. Пусть люди Патрика порой и кляли его за строгую дисциплину, но постоянные учения и тренировки давали свои результаты. Кстати, они и сами в этом уже не единожды убеждались, как при абордажах, так и в кабацких драках. И на Тортуге, с заносчивыми буканьерами и корсарами в том числе.
        «Охотник» все время двигался, имея на реях палубную команду, споро управляющуюся с парусами при выполнении различных маневров. И пусть «Мейфлауэр» по факту не уступал ему в ходе, нагнать свою жертву ему никак не удавалось. Мало того, этот вертлявый Ирландец постоянно занимал столь неудобную позицию, что сделать бортовой залп было просто невозможно. Да и когда появлялась такая возможность, «Охотник» находился на таком удалении, что о точности стрельбы говорить не приходилось.
        И напротив, его одиночные выстрелы частенько находили свою цель. Чему в немалой степени способствовало спокойное море. Ну и, конечно, пушки нового образца. Патрик буквально кружил над англичанином, без спешки вколачивая в него один снаряд за другим. При этом он следил за тем, что происходит у остальных, дабы держать руку на пульсе событий. И в этом ему оказывал помощь Перегудов, добросовестно информируя о положении дел.
        Он уже давно мог расправиться с «Мейфлауэром». Но прекрасно понимал: как только это случится, тут же произойдет перелом в сражении. Оставаться же в стороне от драки было бы слишком подозрительно. Мало ли к каким выводам придет Требютор. В конце концов, сегодняшние противники капера когда-то были его соратниками. Так что лучше не рисковать, тянуть время и следить за происходящим.
        Наконец через час противник Патрика все же сообразил, что с ним попросту играют, как кошка с мышкой, и решил скрыться. Но не больно-то в этом преуспел. Едва поняв это и не желая слишком удаляться от места схватки, Патрик приказал усилить огонь. Очень скоро «Мейфлауэр» потерял фок-мачту, а затем медленно начал погружаться в море. К этому моменту его палуба была охвачена огнем, так что команда больше не пыталась спасти свой корабль.
        «Охотник» прошелся буквально по головам бросившихся за борт, выискивая капитана. При этом бригантина подмяла под себя баркас и шлюпку, переполненные людьми. Наконец искомый капитан Вудриф был обнаружен, вытащен, закован в цепи и водворен в трюм. Судьба остальных Патрика не интересовала. До берега не так уж и далеко, человек достаточно выносливый вполне способен доплыть до него. Разумеется, если будет знать, куда плыть, потому что пловцу землю однозначно не видно.
        Покончив со своим противником, Патрик двинулся к месту схватки. А драка там была серьезная. Двое, англичанин и француз, объятые пламенем пожара, медленно уходили на дно, еще один француз, задрав корму, разделял их судьбу. Правда, его экипаж уже перебрался на захваченный английский фрегат, команду которого без затей побросали в море.
        Но даже оказавшиеся в воде пираты не собирались сдаваться. Англичанин резал француза, француз топил англичанина. Те и другие прямо в воде сбивались в отряды. Порой им удавалось завладеть шлюпками, которые перед боем традиционно спустили на воду и взяли на буксир. После этого они вплавь или на шлюпках добирались до какой-нибудь парочки сцепившихся судов, взбирались на них и нападали на противников со спины.
        Это была схватка по-настоящему отчаявшихся людей. Остаться в море без корабля или шлюпки - верная смерть. Да и шлюпка не дает никаких гарантий, ибо в ней совершенно нет припасов. Поэтому выход только один - победить. Победить во что бы то ни стало.
        - Патрик? - послышался прямо в ухе голос Перегудова.
        - Да, - отсекая сознание Кларка, тут же отозвался Шейранов.
        - Дело дрянь. Требютор раскатал английского флагмана.
        - Неудивительно, сто десять человек против семидесяти.
        - Угу. Правда, он потерял около половины своих людей. Но не это главное. Харрисон попал к нему в руки, хоть и тяжело раненным, но все же в сознании. Они успели переговорить.
        - Понимаю. Теперь Франсуа знает об уверенности англичан, что карта у меня.
        - Именно. Сейчас он и его офицеры решают, как прекратить бойню и развернуть охоту за тобой.
        - Ч-черт. Умный гад. Кто бы мог подумать? Лейтенант Браун!
        - Я, господин капитан, - тут же отозвался Кевин.
        - Курс на «Сен-Катрин» и «Мэри».
        - Слушаюсь.
        - Лейтенант Линч.
        - Я, господин капитан, - откликнулся артиллерист.
        - Готовьтесь открыть огонь по этим сцепившимся судам. Топим обоих.
        - Слушаюсь.
        Команда Требютора уже распутывала такелаж обоих кораблей, чтобы обрести свободу и заняться предателем, столкнувшим их лбами с англичанами. Именно в этот момент на оба судна, над которыми развевался французский флаг, обрушились снаряды «Охотника». Причем огонь вели не только пушки, но и все четыре фальконета. Надо заметить, что палубы двух сцепившихся кораблей, да еще и при практически полном отсутствии качки, весьма хорошая цель. Так что процент попаданий был весьма недурным. О чем свидетельствовали облачка от рвущихся снарядов.
        Требютор попытался ответить из своих пушек. Но, к его глубокому сожалению, мог задействовать только носовые орудия. Впрочем, с учетом того, что орудия были с двух судов, получился полновесный бортовой залп из четырех орудий. Другое дело, что ни одно из ядер не нашло своей цели. А вот снаряды с «Охотника» били точно. На «Мэри» начался пожар, который постепенно перекидывался на «Сен-Катрин». И французы ничего не могли с этим поделать.
        Добившись вывода из боя флагмана, «Охотник» отвернул, чтобы заняться «Гальярдиной» Жана Гасконца. Тот как раз расправился со своим англичанином и, обнаружив предателя, устремился в его сторону. В это время пламя на «Мэри» добралось до крюйт-камеры. Ничего удивительного, учитывая то простое обстоятельство, что пушечные фугасы, проламывая борт или палубу, разрывались уже внутри корабля. Вот огонь и добрался так быстро до пороха.
        Взрыв буквально разметал оба корабля. Какое-то время на месте двух судов висело непроницаемое молочно-белое облако. Когда же его отнесло в сторону ветром, от кораблей оставались только плавающие обломки. Да одна из мачт, уже и не понять, чья именно, практически вертикально погрузилась в воду по марсовую площадку.
        Гасконец не имел против Ирландца никаких шансов. Впрочем, это понимал Патрик и никак не желал понимать его новый противник. Поэтому вновь началась пляска двух поединщиков, кружащих практически на одном месте в стремлении занять как можно более выгодную позицию.
        Между тем команды остальных кораблей продолжали остервенело рвать друг друга. Одни пребывали в недоумении и ярости, с чего это их союзник вдруг переметнулся на противную сторону. Другие в этой же связи испытали подъем боевого духа и, отбросив отчаяние, ринулись в бой, словно обрели второе дыхание. Казалось, они уже видели, что чаша весов неуклонно склоняется в сторону французов. И вдруг появился луч надежды.
        Глава 11
        Тучи сгущаются
        - Прими конец, - матрос замахнулся и бросил на причал тонкий трос с привязанным грузом.
        Портовый рабочий ловко подхватил брошенную ему с борта фрегата веревку и, быстро перебирая руками, вытянул швартов. Несколько секунд, и трос ловко намотан на кнехт из двух бревен. Проделав это, мужчина поспешил отойти в сторону. Нелишняя предосторожность. Кто знает, в каком состоянии тросы у этого фрегата, по всему видать, проделавшего океанский переход. Не приведи Господь, лопнет, а тогда и человека поломать может.
        Постепенно слабина выбралась, и трос, закрепленный на палубе, натянулся, как струна. Опасения рабочего оказались напрасными, и он выдержал нагрузку многотонной махины фрегата. Тот продолжал медленно продвигаться вперед и, поскольку дальнейшему продвижению мешал натянутый швартов, начал прижиматься к причалу. Наконец, заскрипели кранцы, роль которых выполняли старые сети, набитые отслужившими свое обрывками канатов.
        Едва только судно замерло у причала, как матросы дали слабину, чтобы рабочий мог перевязать трос на другой кнехт. А на освободившийся намотали кормовой. Теперь дать натяжку с помощью носового и кормового кабестанов. Все. Двадцатипушечный красавец надежно пришвартован в тихой гавани.
        - Сэр, швартовка закончена, - обернувшись к капитану, доложил молоденький лейтенант.
        Судя по возбужденному виду, парень только-только получил лейтенантское звание. И эта швартовка была первой в его начинающейся карьере. Ничего удивительного в том, что он переволновался и его глаза заливает пот. Нет, конечно, сейчас лето, а здесь не бывает холодно даже зимой, а парень привычен к более прохладному климату. Но только не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: погода тут ни при чем.
        - Хорошая работа, Коллинз, - удовлетворенно кивнув и хлопнув парня по плечу, бодро произнес капитан.
        Правда, при этом было заметно, что он испытывает некое облегчение. Не иначе как лейтенант только что прошел очередной экзамен, а капитан пребывал в борьбе с желанием взять все в свои руки. Молодой офицер не избежал не только шероховатостей, но даже откровенных ошибок. Так что волноваться было от чего. Однако капитан нашел в себе силы дать возможность птенцу совершить первый самостоятельный полет.
        Похвалив юношу, капитан скосил взгляд на своего первого лейтенанта. Тот прекрасно понял начальника и едва заметно кивнул. Да, он обязательно проведет с Коллинзом разбор допущенных свежеиспеченным офицером ошибок. Просто как старший товарищ. Если же замечания начнет делать капитан, это однозначно будет воспринято как разнос.
        Вообще-то для английского флота подобное отношение было нетипичным. Здесь привыкли к жесткой, если не сказать, жестокой дисциплине. Даже мичманы и офицеры щеголяли исполосованными плетью спинами. Все так. За провинности на флоте строго спрашивали со всех. Но виконт Омальский предпочитал относиться к своим подчиненным хотя и строго, но с открытым сердцем. И экипаж платил ему тем же, готовый идти за ним хоть в пасть к дьяволу.
        - Лейтенант Дайсон, оставить на корабле вахтенных и подвахтенных. Остальным - увольнение на берег. Пусть парни порезвятся.
        - Слушаюсь, сэр, - тут же отозвался первый лейтенант.
        В общем, ничего удивительного. Обычная практика для капитана, проявляющего постоянную заботу о своих людях. Вот только тем не следовало чересчур уж на это полагаться. На моряка, стоящего вахту слегка пьяным, капитан не обратит внимания. В конце концов, моряки пили во все времена, и даже была предусмотрена полуденная порция рома. Но не приведи Господь любому моряку при этом халатно отнестись к своим служебным обязанностям или опоздать из увольнительной, и уж тем более - к заступлению на вахту. Плетка тут же спляшет на его спине. Вернее, за час до обеда. Именно это время в плотном корабельном расписании отводится на наказания.
        - Мичман Портер.
        - Я, сэр, - тут же отозвался великовозрастный мичман, которому, похоже, никогда не стать лейтенантом.
        Шутка сказать, тридцать два года, а он все еще в мичманах. Ему никак не давались науки, а потому он с треском провалил три попытки получения лейтенантского звания. И если судить по тому, что он прекратил подавать прошения, а к обучению стал относиться откровенно наплевательски, мичман смирился с нынешним положением.
        Впрочем, на своем месте он был по-настоящему хорош. Что же, не всем быть лейтенантами. Отличные исполнители не менее ценны. К тому же Портер был весьма ушлым малым, способным раздобыть буквально все даже в незнакомом порту. Уж очень хорошо у него получалось ладить с людьми. Кстати, благодаря именно ему среди мичманов «Стремительного» сложился крепкий коллектив со своими традициями и правилами. Возможно, Портер предпочел остаться первым среди мичманов, чем становиться последним среди лейтенантов.
        - Мичман, мне не помешала бы лошадь, - заявил капитан.
        - Как скоро, сэр?
        - Я сейчас к губернатору. Доложусь о прибытии. Наверняка задержусь у него, думаю, на час, не меньше. Так что примерно к этому времени.
        - Будет исполнено, сэр. Вам понадобится сопровождающий?
        - С какой стати?
        - Я слышал, что на Барбадосе в последнее время не очень безопасно. Опять же, рабы никогда не внушали мне доверия. Что чернокожие бестии, которые нагишом бегали с копьями по своей Африке, что ирландцы, ушедшие от них не так уж и далеко. Все они с удовольствием вцепятся нам в глотку.
        - И все же это английская колония, и англичанину не пристало перемещаться по ней с опаской. В сопровождающем нужды нет.
        - Сэр… - упрямо гнул свое мичман.
        - Я возьму с собой пару пистолетов… И мушкет, - сдался капитан под пристальным взглядом Портера с таким видом, словно хотел сказать, что это последняя его уступка.
        - Матрос с лошадью будет вас ждать у дома губернатора через час, сэр.
        Вообще-то он с куда большим удовольствием вскочил в седло уже сейчас и отправился бы в глубь острова. Ему до дрожи в коленях хотелось попасть на одну плантацию. Вернее, в одну усадьбу. Он отсутствовал в этих широтах полтора года и поэтому понятия не имел, как обстоят дела у той, о ком он думал все это время.
        Мало ли что она говорила ему раньше. Анна обладала не только утонченной натурой, но и завидной стойкостью вкупе с прагматизмом. Ведь недаром она смогла не просто подхватить дело своего мужа, но и перенести удар в результате бегства большей части рабов. Признаться, ему до сих пор было горько, что он не оказался рядом с ней в тот тяжелый момент.
        Как виконт и предполагал, в доме у губернатора он провел около часа. Необходимо было передать ему корреспонденцию, заверить в своем почтении и просто отдать дань приличиям. Конечно, губернатор во многом зависел от отца виконта, но все же он был хозяином на этом острове, и не стоило выказывать ему пренебрежение. Пусть даже он его и проглотит молча. Плодить недоброжелателей намного проще, чем обзаводиться друзьями…
        Мичман все исполнил в лучшем виде. Матрос с лошадью уже дожидался капитана у ворот губернаторской усадьбы. Кстати, тогда, полтора года назад, резиденции изрядно досталось в результате взрыва порохового погреба в форте. Но за прошедшее время успели привести в порядок не только усадьбу, но и расположенный неподалеку форт.
        - Это еще что? - указывая на седельные кобуры с пистолетами и мушкет, подвешенный к луке седла за веревочную петлю, спросил капитан.
        - Сэр, - матрос вытянулся в струнку, поедая начальство глазами.
        - Портер?
        - Не могу знать, сэр. Мне приказано ожидать вас здесь и передать вам лошадь. Господин мичман приказал сообщить вам, что, когда надобность в ней отпадет, лошадь можно будет отдать вахтенным на «Стремительном». С остальным он разберется лично.
        - Ладно, Алан. Спасибо за заботу. Отдыхай.
        - Слушаюсь, - тут же просиял матрос.
        Команде было известно, что капитан знает каждого из своих людей, о их жизни вне корабля и даже о том, как обстоят дела у их близких. Но знать - это одно, а получать лишнее тому подтверждение - совсем другое. И виконт это прекрасно понимал.
        Несколько миль до усадьбы Джонсонов он проскакал на одном дыхании. Какие там неприятности?! Он вообще ничего не разбирал и видел только серую ленту дороги. Он мчался, поднимая за собой столб пыли, и едва не стоптал парочку пешеходов, подвернувшихся на его пути. Так что, случись по дороге те самые неприятности, ради которых мичман вооружил своего капитана до зубов, виконт, пожалуй, ничего не сумел бы предпринять.
        Буквально влетев во двор, он выпрыгнул из седла еще не остановившейся лошади и взлетел на высокое крыльцо. Чернокожий лакей даже не успел среагировать, как сильная рука толкнула двери в дом, а нежданный гость вихрем ворвался в гостиную. Остановившись на мгновение и понимая, что поступает в высшей степени опрометчиво и необдуманно, он взлетел по ступеням на второй этаж. Дверь в детскую, комната для гостей. Еще одна. Еще. А вот и спальня хозяйки.
        Только тут в его голове забрезжили мысли о том, что за прошедшие полтора года все могло измениться. Она могла встретить другого мужчину. Просто выйти замуж по расчету. Ведь сам он был вынужден жениться. Так отчего бы и ей не позаботиться о своем будущем? Но пока в голове проносились эти мысли, рука уже толкнула дверь, и та без труда распахнулась, впуская его в святая святых этого дома.
        Хм. Вообще-то он ожидал любой реакции, но только не решительно настроенную белокурую красавицу с железной волей во взгляде, наводящую на него ствол изящного пистолетика в еще более изящной ручке. И что самое примечательное - ее рука ничуть не дрожала. Никаких сомнений, в случае необходимости прекрасная амазонка пустит оружие в ход, не задумываясь.
        - Анна, - скорее выдохнул, чем произнес, виконт Омальский.
        - Боже, Джек, - резко опустив руку и наводя ствол в пол, с облегчением, крепко замешанным на радости, и с уже подступившим к горлу комком произнесла она.
        А еще и предательские слезы побежали из глаз, и уголки губ дрогнули. Как-то все это быстро и сразу. Пистолеты упали на ковер. В левой ручке красавицы находился близнец того, что был в правой. А теперь обезоруженные руки вытянулись ему навстречу, и она, сделав несколько быстрых шагов, повисла на шее любимого.
        Но именно в тот момент, когда они, казалось бы, принадлежали друг другу и ничто на этом свете их не занимало, на лестнице послышались гулкие и вместе с тем глухие шаги. Причем бежал не один человек, а минимум трое. Виконт еще не успел сообразить, что к чему, как возлюбленная выпустила его и встала между ним и дверью в спальню.
        - Дакар, стой! - выставив перед собой руку, выкрикнула она.
        Причем голос ее звучал твердо и решительно. От растерянности и возбужденной радости не осталось и следа. Сейчас перед рабами стояла хозяйка, властная от кончиков пальцев ног до корней волос.
        - Госпожа… - бросая обеспокоенный взгляд на виконта, заговорил было негр.
        - Все хорошо. Это мой близкий друг, - перебила его Анна.
        - Да, госпожа, - ставя мушкет на предохранитель и кланяясь, произнес старший телохранитель.
        Его чернокожие спутники поступили так же. Но никто из них и не подумал уходить, ожидая команды госпожи. За ту жизнь, которую она им предоставила, и за заботу, которой она окружила их близких, они были готовы стать ее верными псами. Она специально отобрала на рынке невольников, которые были доставлены на Барбадос с женами и детьми. Обязанные ей своим положением, они служили ей не за страх, а за совесть.
        - Дакар, как случилось, что мой друг оказался перед дверью моей спальни раньше, чем вы?
        - Он белый, госпожа. Калунга растерялся. Трогать белых нельзя, - кивнув на одного из чернокожих телохранителей, пояснил Дакар.
        - Ладно, об этом поговорим после. Ступай.
        - Да, госпожа.
        - Боже правый, Джек, я не могу поверить, - закрывая дверь и вновь преображаясь, с дрожью в голосе произнесла она.
        Что за женщина! Сплошные метаморфозы, причем столь стремительные, что с трудом верится в реальность происходящего. Впрочем, как раз об этом-то виконт сейчас думал меньше всего. Едва только ее руки легли на его плечи, ее горячее дыхание обдало шею, а пряный запах женщины ударил ему в нос, он потерял всяческий контроль над собой. Сейчас он хотел только одного. Обладать ею. Даже если потом на дно, на корм крабам, даже если на эшафот. Плевать! Ради нее он был готов отдать все. И если бы не ее требование принять волю отца, то он был бы уже ее мужем, а не обвенчался с противной его сердцу сушеной воблой…
        - Господи, я уже забыла, как замечательно быть с тобой, - потершись щекой о его грудь, вздохнула она.
        - Анна, я не знаю, дошли ли до Барбадоса вести… - прокашлявшись, начал было он.
        - Если ты о твоей женитьбе, то не стоит. Разумеется, до нас дошла эта весть. Ты забыл? Твой отец - патрон нашего губернатора, и тот не преминул просветить наше общество о столь знаменательном событии, - томно произнесла она, садясь на кровать и потягиваясь в лучах восходящего солнца.
        Вот только виконту в этот момент было не до того, чтобы терять голову. Впрочем, чему тут удивляться, коль скоро они всю ночь безустанно предавались плотским утехам. В конце концов, всему есть предел. Опять же, вопрос очень даже серьезный.
        - Прости. Я хотел, чтобы ты узнала от меня. Хотел быть с тобой честным, - также садясь и обнимая любимую за плечи, произнес он.
        - Поверь, я это ценю. Но… Не хочу даже думать о том, что краду тебя у другой, - заведя руки за голову возлюбленного и обхватывая его сильную шею, произнесла она.
        - Ты не можешь меня ни у кого украсть, потому что я принадлежу тебе и только тебе. А Джейн…
        - Все, все, все, милый. Больше ни слова. Я ведь сама тебе сказала, что ты должен думать о своем долге перед твоим родом.
        - Я просил отца. Я ему говорил, что у меня есть любимая женщина. Но он и слушать не желал. Как ты, все твердил о моем долге.
        - Джек…
        - Все. Молчу. Кстати, этот негр…
        - Дакар? - Девушка обернулась к нему.
        - Да. Он так дерзко на меня смотрел. Я подобного никому не спускаю.
        - Он всего лишь исполнял долг телохранителя. И если трое других растерялись при виде незнакомого белого, то он ринулся на мою защиту без раздумий. И ты хочешь, чтобы он понес за это наказание?
        - Ну-у…
        - А ведь он защищал не только меня.
        - Извини. Я как-то не подумал об этом. Кстати, как здоровье Энни? Ей, кажется, уже шесть.
        - Семь. А ты интересуешься только ее здоровьем?
        - Ну. Ты-то абсолютно здорова. За ночь я успел убедиться в этом, - прижимая ее к себе еще сильнее, лукаво произнес он в самое ушко Анны.
        - Но я не о себе, - не менее игриво ответила женщина.
        - А о ком же? - слегка отстранившись и глядя на Анну с искренним недоумением, спросил он.
        - О Джоне. Моем малыше. Ему еще нет и года.
        - Дж… Сын… Меньше го… Эт-то…
        - Это твой сын, Джек. Хотя у него фамилия моего покойного мужа, и считается он его сыном.
        - Н-но…
        - Он родился семимесячным, вот все и уверены в том, что он сын Генри, - откровенно забавляясь растерянностью мужчины, с легкостью поясняла она.
        - Я хочу его видеть.
        - Может, сначала все же оденемся?
        - Плевать. Я хочу его видеть.
        - Бо-оже, какая решимость!
        - Анна…
        - Прости, дорогой. Только обещай мне одну малость.
        - Все, что угодно, - целуя ее руки, произнес он.
        - Ты никогда не заявишь на него свои отцовские права.
        - Н-но-о…
        - Он Джонсон, и никогда не будет наследовать роду Омальских. Поверь, я сумею позаботиться о нашем мальчике и о том, чтобы у него была достойная жизнь.
        - Но он по праву рождения Омальский.
        - По праву рождения он бастард. А мой сын никогда не будет бастардом. И запомни, даже если весь ваш род захочет его заполучить, вам ничего не добиться. Я никогда не признаюсь в том, что он родился недоношенным.
        - То есть ты лишаешь меня права называть его сыном?
        - Я могу тебе позволить участвовать в его судьбе по твоему усмотрению, быть настолько близким, насколько ты захочешь. Но я никогда не позволю тебе назвать его сыном. Прости, Джек, но я уверена, что и ты не пожелаешь ему судьбы незаконнорожденного и изгоя. В то время, когда он может быть уважаемым членом общества.
        - Но ты хотя бы покажешь его мне?
        - Мою опору и надежду?
        - Твою опору и надежду, - вздохнув, вынужден был согласиться Джек.
        Малыш находился в соседней спальне в весьма изящной колыбельке с балдахином, явно привезенной из Англии. В сына он влюбился сразу и бесповоротно. Взяв его на руки, он его больше не отпускал. Причем на его решимость не повлияло и то обстоятельство, что малыш пометил его, причем самым серьезным образом, так что одной только сушкой было не обойтись.
        - Никогда бы не подумала, что мужчина, не имеющий детей, может так радоваться ребенку. Пыжиться в порыве гордости, смотреть на окружающих свысока, испытать удовлетворение, взяв на руки будущего наследника. Это все да. Но ты действительно радуешься.
        - Да. Хотя пока и понятия не имею, каково это - быть отцом. Знаешь, несмотря на то, что я не люблю свою супругу, подозреваю, что на детей это не будет распространяться. Прости.
        - Господи, да за что? За то, что ты уже любишь своих еще не рожденных детей, пусть и не от любимой женщины? Да я только могу порадоваться этому, а также тому, что у моего сына будет близкий человек, способный на подобное.
        - Нашего сына, дорогая. Нашего. Пусть я и согласился молчать об этом, даже перед Джоном, давай не будем лукавить хотя бы между собой.
        - Прости, Джек, но, даже находясь вдвоем, мы больше никогда не будем возвращаться к этой теме, - покачав головой, возразила женщина. - Во избежание любой мало-мальской случайности.
        - Вот, значит, как!
        - Еще раз прости. Но иного не будет. Лучше расскажи, какими судьбами ты оказался на Барбадосе? Ты получил какое-то поручение? Потом Англия? По-моему, сейчас твой корабль должен стать на ремонт. А насколько мне известно, дело это небыстрое.
        - Небыстрое. Если не участвовать в нем лично. О случившемся с тобой я узнал, только когда уже прибыл в Лондон. Я бы сразу помчался к тебе через океан, но вынужден был подчиниться обстоятельствам и воле моего отца. Корабль требовал капитального ремонта, а отец настаивал на моей женитьбе. Но мне удалось поставить «Стремительного» на частную верфь, произведя ремонт за счет собственных средств. Пока мы были у берега Слоновой Кости, мне удалось слегка поправить свое материальное положение за счет голландцев. Так что средств оказалось вполне достаточно, и даже образовался небольшой излишек, чтобы сунуть кое-кому мзду, дабы получить нужное мне поручение.
        - И какое поручение ты получил, дорогой?
        - Я назначен коммодором[11 - В Королевском флоте Великобритании старший капитан мог временно, на определенную кампанию или поход, быть назначен командующим эскадрой, и в этом случае назывался коммодором (без изменения званий во флотском списке и без повышения жалования).]. Мне переподчинены все военные корабли Королевского флота в Карибском море, а также позволено нанимать каперов. С целью изловить и уничтожить испанского пирата, которого все называют Ирландцем.
        - Ты хотел сказать, капера, - став серьезной, поправила его Анна.
        - Нет, дорогая, именно пирата. То, что он прикрывается патентом, выданным губернатором Пуэрто-Рико[12 - Как говорилось выше, изначально остров носил имя Сан-Хуан, но уже в указанное время среди моряков его все чаще и чаще называли Пуэрто-Рико.], ничего не меняет.
        - Джек, каким бы кровожадным пиратом ни рисовали его в Европе, он таковым не является. И здесь это знают все. Он оказывает медицинскую помощь раненым противникам, после чего отпускает пленных моряков. Причем делает это неподалеку от берега. Единственные, кому не позавидуешь, это капитаны кораблей, на борту которых находятся ирландцы, предназначенные на продажу. Каждому из этих капитанов достается по двадцать плетей.
        - Вот видишь. А ты говоришь - не пират. К тому же он совершает постоянные вылазки на Барбадос и занимается грабежами. Разве не так?
        - Не совсем так, Джек. За все время он совершил только четыре нападения на плантации, и при этом не пострадал ни один человек. Другое дело, что он похитил троих плантаторов и в качестве выкупа потребовал освободить ирландских рабов, принадлежавших им. Только ирландцев. А сейчас он и этим прекратил заниматься, потому что рабы бегут сами.
        - Но при этом они знают, куда бежать.
        - Согласна. Скорее всего, на Барбадосе действует шпион Кларка, который и устраивает эти побеги.
        - От которых страдают подданные Его Величества.
        - Страдают глупцы и скупцы, которые не хотят принять ту простую истину, что с рабами-ирландцами лучше не связываться. Куда выгоднее покупать черных рабов. Хотя они и дороже.
        - А почему это ты так за него заступаешься? Не у тебя ли он увел почти всех рабов и отобрал большую сумму?
        - У меня. Но мне хватило ума сделать из этого правильные выводы. Дорогой, я прошу тебя, не связывайся с этим Ирландцем. Все, кто желал ему зла, пожалели об этом.
        - Дорогая, он осмелился диктовать свою волю Англии. А это непозволительно никому.
        - При чем тут Англия, когда я говорю о тебе. Я не знаю, что со мной станется, если с тобой что-то случится. Ты и дети, вот весь смысл моего существования и моя единственная опора на этом свете.
        - Анна, я не понимаю, к чему этот разговор. Ирландец - самый обычный пират. Вдобавок он осмелился угрожать тебе. А я готов разорвать любого только за один косой взгляд в твою сторону.
        - Если главная причина во мне, то я прошу тебя, брось эту затею. Он по-настоящему опасен, Джек. Из тридцати семи капитанов, осмелившихся отправиться с Морганом в Панаму, сегодня в живых не осталось ни одного. И это все - он. Причем четырнадцать капитанов, включая и самого Моргана, предстали перед судом в Пуэрто-Рико, где были казнены на центральной площади. Все капитаны, решившие пойти по следу Кларка в жажде славы или по еще каким иным причинам, на сегодняшний день либо канули в безвестность, либо убиты.
        - Ну что я могу сказать? Ему не стоило задевать интересы Англии. И уж тем более объявлять на весь свет, где находится его нора.
        - Ты собираешься напасть на Вьекес?
        - Я собираюсь выжечь это осиное гнездо.
        - Над этим гнездом развевается флаг Испании.
        - А вот это уже не имеет значения. Формальных поводов для подобной операции у нас более чем достаточно.
        Разумеется, в случае нападения на испанскую колонию имелась опасность того, что Англия втянется в войну с Испанией. Но, с другой стороны, в настоящий момент испанцы были истощены, именно поэтому они не смогли ничего предпринять после разграбления Морганом Панамы. Так что лоббировавшие проведение военной операции на Вьекесе полагали, что это нападение посчитают обычным колониальным инцидентом. Дело достаточно заурядное.
        Признаться, кое-кого в Англии напрямую задела потеря рынка сбыта ирландских рабов на Барбадосе и Ямайке. Все так. Ямайские плантаторы сделали верные выводы и предпочли отказаться от «протухшего» товара. А в колониях на материке такой потребности в рабах не было. А ведь этот процесс был уже давно отработан и поставлен на поток.
        Торговля рабами с африканского побережья находилась если не в зачаточном состоянии, то пока еще проходила стадию становления. Причем в условиях нешуточной конкуренции. На английских островах Карибского моря работорговцам приходилось соперничать с поставщиками ирландских рабов. А в испанских колониях все еще не вывели под корень индейцев. Так что торговцы черным деревом пока еще чувствовали себя не очень вольготно, ведя постоянную борьбу за расширение рынков сбыта…
        - Госпожа, прибыл гонец от губернатора, - войдя в столовую, где они расположились на завтрак, доложил чернокожий лакей.
        - Зови, - распорядилась Анна.
        При этом она буквально вырвала сына из рук Джека. Тот попытался было возразить, но она ожгла его таким взглядом, что всяческое желание возражать пропало. Ну что тут скажешь? Она вдова, и ничего удивительного в том, что у нее имеется любовник, нет. Разве только стоит придерживаться определенных границ приличия. А вот ее сын на руках у постороннего мужчины - это уже повод для разговоров иного толка.
        - Прошу прощения, миссис Джонсон, у меня послание к господину коммодору, - произнес посланник, едва только появился в столовой.
        - Мне оставить вас? - поинтересовалась Анна, окидывая взором молодого человека, одного из клерков канцелярии губернатора.
        При этом парень мигом стал пунцовым от залившего его лицо смущенного румянца. Этот «раб» чернильницы уже давно и безнадежно был влюблен в белокурую вдову. Он готов был на все, лишь бы иметь возможность взглянуть на предмет своего обожания хотя бы краем глаза. Вот и сейчас отправился в это путешествие, хотя с поручением вполне справился бы простой солдат. Мало того, опасаясь, что коммодор может появиться сам, без миссис Джонсон, парень не стал сообщать слугам, что имеющееся у него послание адресовано именно ему.
        - Н-нет, что вы, миссис Джонсон. Ничего секретного. Даже я знаю содержание этого послания, - еще больше смущаясь от возможности обратиться к предмету своего обожания, пролепетал молодой человек.
        - И что в нем? - приняв запечатанное восковой печатью письмо, поинтересовался виконт.
        - Сегодня ночью с плантации мистера Роудса бежали восемьдесят пять ирландских рабов. Его превосходительство полагает, что их принял на борт пират по кличке Ирландец, чтобы перевезти на Вьекес, прибежище таких же беглецов.
        - Но если побег был совершен ночью, то гнаться за беглецами уже поздно, - взглянув на виконта, предположила Анна.
        - Не совсем так, - возразил коммодор. - Переход до Вьекеса, при самом оптимистичном прогнозе, займет двое суток. По факту - около трех. У Ирландца быстрая посудина, но и мой «Стремительный» недаром получил свое имя. Так что у меня есть все шансы нагнать этого негодяя и наказать, не откладывая эту проблему на потом.
        - Виконт…
        - Простите, миссис Джонсон. Служба. Не изволите ли приказать седлать моего коня? - вдруг став жестким, попросил он.
        Уже через пять минут изрядно отдохнувший и ухоженный конь вынесся со двора усадьбы, поднимая клубы дорожной пыли. Все расстояние до Бриджтауна виконт преодолел на едином дыхании, вконец загнав бедное животное, рухнувшее на дорогу в двух кварталах от порта. Впрочем, предаваться сожалениям по этому поводу виконт не собирался и, бросив павшую лошадь, поспешил на корабль.
        К его радости, фрегат полностью был готов к выходу, хотя он только вчера вошел в порт и по-хорошему нуждался в небольшом ремонте. Переход через океан в любом случае не проходит бесследно. Однако это вовсе не значит, что судно и его оснастка расползаются, как трухлявая ткань.
        - Сэр, весь экипаж на борту, запасы воды и провианта на две недели, «Стремительный» полностью готов к походу! - встретил его первый лейтенант, едва только виконт ступил на палубу фрегата.
        - А это еще что такое? - обратив внимание на то, что одного из матросов спешно и по возможности скрытно волокут на нижнюю палубу, поинтересовался капитан.
        - Известие о бегстве рабов поступило только два часа назад. Я понял, что вы захотите отправиться в погоню. Пришлось собирать команду по всем притонам и кабакам. У некоторых увольнительная была до обеда. Но к тому моменту, когда они понадобятся на парусах и у пушек, парни будут в порядке.
        - Не сомневаюсь, лейтенант Дайсон. Отличная работа. Отходим.
        - Слушаюсь, сэр. Мистер Боди. Отдать швартовы, - тут же приказал первый лейтенант.
        - Слушаюсь, сэр, - послышался ответ боцмана.
        А в следующее мгновение на палубе «Стремительного» раздалась трель боцманской дудки. И тут же фрегат отозвался голосами матросов, топотом ботинок по палубе и скрипом такелажа под весом устремившихся на реи матросов. Что и говорить, команда у виконта была не просто вышколена, а каждый точно знал, что ему следует делать, и был готов выполнять свои обязанности даже с закрытыми глазами. Не прошло и получаса, как красавец фрегат покинул Карлайлскую бухту, устремившись в открытое море с наполненными парусами.
        Здраво рассудив, что пират отправится к острову, ставшему прибежищем для беглецов, виконт Омальский даже не предпринимал попыток его обнаружить. Вместо этого он проложил оптимальный путь к цели, сообразуясь с направлением ветра. Беглецу придется путать след. Все же Ирландец старался не лезть на рожон и по возможности избегал драки. Джеку же такие игры были ни к чему. Поэтому он имел все шансы нагнать свою дичь у Вьекеса, которого пирату никак не миновать.
        Все именно так и произошло. К полудню третьих суток «Стремительный» уже был на траверзе Сан-Патрика, небольшого городка, только-только зарождающейся столицы острова Вьекес. Городок назвали на испанский манер, отдавая дань государству, приютившему беглецов, хотя и с ирландским уклоном.
        Виконт воздержался от приближения к городу, предпочтя держаться на почтительном расстоянии от пушек его форта. Никаких сомнений, таковой имелся. Хотя и не был виден с моря. Как, впрочем, практически не был заметен и сам город, укрывающийся за высокими деревьями, окаймляющими морское побережье. Если не знать, что ищешь, то и не сразу найдешь. Поговаривают, что поначалу ирландцы прятались, как крысы, опасаясь бед ото всех. И судя по тому, что их поселение едва заметно, скорее всего, так все и было в действительности.
        Виконт решил воспользоваться опытом противника и поиграть немного в прятки, приказав спустить паруса и лечь в дрейф. Если Ирландец опередил их, то уже находится в своей гавани. Если нет, то ему никак не миновать «Стремительного».
        Уже через полчаса марсовые доложили о том, что на горизонте появился парус. Еще через некоторое время наблюдатель с уверенностью заверил, что судно приближается. Виконт ждал. Он не собирался обнаруживать себя раньше времени, а ведь все именно так и случится, стоит только фрегату поднять паруса.
        Наконец, час настал, и «Стремительный», накинув белоснежное одеяние, пришел в движение, рассекая изумрудные воды Карибского моря и устремляясь к своей добыче. Конечно, у Ирландца легкая и быстрая бригантина, но все же пирату не уйти. На стороне англичанина сразу несколько факторов. Ирландец слишком поздно обнаружил его фрегат. Это не было бы критичным, не обладай «Стремительный» хорошим ходом. Ну и наконец, бригантине необходимо как можно быстрее оказаться в гавани. Ведь запасы воды и продовольствия на ее борту не безграничны.
        Виконт стоял на шканцах, всматриваясь через подзорную трубу в бригантину, не веря в собственную удачу. Разумеется, поимка или смерть Ирландца не подразумевает выполнение задания. Это только его часть. Основной задачей было пленение и водворение на Барбадос всех беглых рабов. А их количество уже перевалило за несколько тысяч. И это всего лишь за полтора года!
        С этой заразой нужно кончать. Ему это дали понять весьма недвусмысленно. Некая группа высокопоставленных лиц заинтересована в том, чтобы весьма выгодная торговля ирландским «скотом» была возобновлена. А то, что эти Пэдди гниют в английских тюрьмах, проедая королевскую казну, вместо того чтобы трудиться и подыхать на плантациях, выгоды не приносит. Не королю, разумеется. Хотя, как сказать, сокращение средств на содержание арестантов Его Величеству все же выгодно.
        Но, признаться, в личном приоритете виконта был именно этот Ирландец. Негодяй, осмелившийся угрожать Анне. И Джеку доставит особое удовольствие лично его прикончить. Медленно. Очень медленно. Он и не смел надеяться, что все произойдет так быстро. Буквально сразу же по его прибытии на Карибы.
        Несмотря на то, что уже была вторая половина дня, пират прекрасно сознавал, что выиграть время до темноты с помощью лавирования у него не получится. Поэтому он даже не пытался прорваться мимо «Стремительного» к Сан-Патрику. Вместо этого он отвернул к северо-западу. Конечно, фрегат при этом сможет отыграть какое-то расстояние. Но, учитывая то обстоятельство, что ему еще нужно разогнаться, а бригантина уже шла полным ходом, для Ирландца это было не фатально.
        «Охотнику» оставалось обогнуть Вьекес с запада и взять курс на Пуэрто-Рико. Вот только этот номер мог пройти с кем угодно, но не со «Стремительным». Сев на хвост беглецу, он медленно, но верно сокращал дистанцию. Еще немного…
        - Лейтенант Дайсон, прикажите открыть огонь из носового орудия, - в очередной раз взглянув на бригантину через подзорную трубу, приказал капитан.
        - Но, сэр, до противника еще слишком далеко.
        - У меня есть нужда повторять свои приказы? - вздернув бровь, холодно поинтересовался виконт.
        - Нет, сэр. Слушаюсь, сэр.
        Еще немного, и носовое орудие, грозно рыкнув и извергая дым и пламя, метнуло свое ядро в сторону беглеца. Вот только толку от этого было мало. Оно упало с изрядным недолетом. Не желая почем зря жечь порох, капитан приказал прекратить огонь, решив выждать еще полчаса. За это время они должны были сократить разделяющее корабли расстояние.
        Но, как видно, пират вздумал играть по своим правилам. Джек явственно видел в трубу, как возле кормовых орудий, расположенных на юте, засуетилась прислуга. Причем канониры действовали весьма сноровисто. У них не было необходимости, проявляя чудеса ловкости, протискиваться в тесный порт, чтобы добраться до орудийного ствола.
        Пушки бригантины возвышались над фальшбортом, не имея амбразур. Поэтому при заряжании достаточно было оседлать фальшборт, упираясь ногой в специально набитую планку, после чего спокойно заряжать орудие. Судя по тому, как действовала прислуга, она была достаточно натренирована в этом деле. А при наличии созданных удобств пираты были способны поддерживать высокую скорострельность, не уступающую даже сухопутным пушкам. Но… подобный подход был не без недостатков. К примеру, высота фальшборта не столь уж велика, а как следствие, команда имела меньшую защищенность при обстреле картечью или из мушкетов.
        Наконец пираты зарядили кормовые пушки и начали их наводить. Виконт наблюдал за этим, сохраняя невозмутимость. Обычное, в общем-то, дело. Он ведь не впечатлительная дама, а военный моряк. И потом, стрелять из четырехфунтовок на дистанцию, перед которой спасовали двенадцатифунтовые орудия…
        Над кормой «Охотника» вспухло молочно-белое облако, подкрашенное изнутри красным. А затем… Сначала сдвоенный удар, слившийся с треском проламываемого дерева, и слегка вздрогнувшая под ногами палуба. Наконец - долетевший звук выстрелов. Но на этом еще ничего не закончилось. Прошив насквозь баковую надстройку, граната взорвалась прямо на палубе. Испуганные выкрики, вопли, пронизанные болью и злостью.
        - Боже правый! - послышалось непроизвольное восклицание первого лейтенанта.
        Несмотря на то, что второй снаряд упал в воду немного в стороне, результат не мог не впечатлить. Бог с ним, с попаданием и ранеными. Главное заключалось в том, что пираты могли вести обстрел с дистанции, недоступной англичанам. Вдобавок ко всему, их снаряды имели достаточную энергию, чтобы проламывать борта корабля, и при этом несли разрывной заряд.
        - Лейтенант Дайсон, держите себя в руках, - сжав челюсть до зубного скрежета, произнес капитан.
        - Да, сэр. Прошу прощения.
        - Добавьте парусов. Поставьте все, что только возможно, - осмотревшись и убеждаясь, что ветер попутный, приказал капитан.
        - Слушаюсь, сэр.
        Похоже, слухи о чудо-пушках этого Ирландца были абсолютно правдивыми. Непонятно, как он этого добился, но факт остается фактом. И это четырехфунтовки!
        Еще не успели унести с палубы двоих раненых и одного убитого, а до слуха виконта донеслись звуки нескольких выстрелов. Судя по всему, фальконетов. Практически одновременно с этим он услышал пугающий вой, доносящийся откуда-то сверху, и следом посыпались снаряды.
        Ни одна граната не попала на палубу фрегата, приводнившись вокруг него. Однако тот факт, что на такую дистанцию ведут огонь фальконеты, заставил виконта всерьез задуматься над происходящим. Преимущество противника в артиллерии было очевидным. Разумеется, сомнительно, чтобы фальконеты могли пробить борт фрегата, но, с другой стороны, если они стреляют гранатами, их стоит опасаться.
        С поразительной скоростью пираты успели произвести еще несколько выстрелов из кормовых орудий и фальконетов. И хотя они сумели добиться только одного попадания из пушки, граната рванула где-то в утробе корабля. При этом никто не пострадал, но зато едва не возник пожар. Добились они и одного попадания из фальконета. Виконт оказался прав, те также стреляли гранатами. И хотя никаких разрушений это попадание не причинило, осколками ранило одного из матросов. И это с дистанции, недоступной пушкам «Стремительного»
        Джек не на шутку задумался, как ему поступить дальше. Нет, страха он не испытывал, но и не был готов драться в условиях, когда противник имел несомненное преимущество. Он вновь поднес к глазу подзорную трубу, осматривая беглеца. Проклятье!
        - Лейтенант Дайсон.
        - Я, сэр.
        - Приготовиться к повороту. Идем обратным курсом.
        - Слушаюсь, сэр. - Отдав необходимые распоряжения, лейтенант все же не выдержал и обратился к капитану: - Сэр, но почему вы отказались от преследования Ирландца?
        - Не хочу быть мальчиком для битья и подставлять парней под безответный огонь.
        - Безответный, сэр?
        - Взгляните повнимательней на бригантину, Дайсон. Этот пират ставит дополнительные паруса. Это значит, что он водит нас, как глупого осла, перед которым подвешивают на веревочке морковку. Он все время будет держаться на безопасном расстоянии и безнаказанно расстреливать нас. И мы ничего не сможем ему противопоставить. У нас была единственная возможность нагнать его, когда шли наперерез. Но мы упустили ее. Я не доставлю ему удовольствия погубить «Стремительный».
        - Н-но… И как с ним быть, сэр?
        - В одиночку эту дичь не загнать. Мне понадобится еще парочка быстроходных суденышек, пусть даже бригантин. Его необходимо зажать. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на самую малость. И тогда он будет мой. Как бы ни были скорострельны, точны и разрушительны его пушки, бортовому залпу «Стремительного» ему нечего противопоставить. Знаете, лейтенант, об этом Ирландце нагородили столько всякой дьявольщины, что я уверился в том, будто в них нет и капли правды, только животный страх. Но, пожалуй, правда там все же присутствует, и в немалой степени.
        - И что вы намерены предпринять? Собрать эскадру и напасть на Сан-Патрик большими силами?
        - И не только это. Джеб Аткинс! - повысив голос, позвал капитан.
        Искомый матрос, хотя и не находился на палубе, обнаружился достаточно быстро. Команда знала, что в момент душевного расстройства капитана лучше не злить. А в настоящий момент его настроение по определению не могло быть хорошим. Вот и постарались матросы как можно быстрее донести до искомого Джеба, что его хочет видеть капитан.
        - Сэр, матрос Аткинс по вашему приказанию явился, - с едва уловимым ирландским акцентом произнес Джеб.
        - Джеб, ты ведь родом из Ирландии и провел там все детство и юность.
        - Так точно, сэр.
        - Знаешь все их обычаи, нравы, язык.
        - Многие обычаи и нравы, сэр. А язык - да. Я говорю на ирландском совершенно чисто, как сейчас уже и не все ирландцы разговаривают[13 - В Ирландии притеснения англичан распространялись во многих направлениях, в том числе и на ирландский язык. Особенно ярко это проявилось в XIX веке, когда было введено всеобщее образование на английском языке. Сегодня в независимой Ирландии едва ли пятая часть населения знает родной язык в совершенстве и использует его в повседневной жизни.].
        - Отлично, Джеб. Тебе даже не понадобится менять имя и фамилию, они вполне созвучны. Ну как, готов послужить Англии и поквитаться с Пэдди за сегодняшнюю оплеуху?
        - Что нужно делать, сэр?
        - Немного побыть шпионом и влезть в шкуру раба-ирландца. Справишься?
        - Если надо, сэр, я за вас и к дьяволу в пасть отправлюсь.
        - Отличный ответ, дружище. Поверь, я этого никогда не забуду. Можешь идти.
        - Сэр, разворот завершен, - доложил первый лейтенант.
        - Вот и ладно. А теперь прямиком на Барбадос.
        - Сэр, позвольте полюбопытствовать…
        - Что я задумал?
        - Так точно, сэр.
        - Все просто, Артур. Я больше не буду недооценивать этого Ирландца. И не стану надеяться на то, что мне удастся взять его внешним ударом. Сколь бы большие силы я ни собрал. Пока все россказни о нем свидетельствуют о том, что личность это незаурядная. Поэтому, я думаю, будет совсем не лишним запустить к ним троянского коня.
        - А получится?
        - Еще как получится. Если только наши парни не станут трясти своими языками. Ведь плантаторы покупают рабов не только на рынках, но и перекупают друг у друга. Сейчас на Ямайке и Барбадосе наиболее впечатлительные землевладельцы все чаще перепродают своих белых рабов соседям. И идут эти рабы невероятно дешево. Хозяева предпочитают отдать их за полцены, чем рисковать потерять все. Вот мы и устроим перепродажу нашего Джеба от одного хозяина к другому. А тот с очередными беглецами переберется на Вьекес.
        - Но как мы узнаем, с чьей именно плантации собираются бежать рабы? И потом. Не проще ли устроить в таком случае засаду и захватить Ирландца?
        - Насчет побега узнаем у ирландского шпиона, когда его поймаем. Придется слегка пошевелить мозгами. Ничего, мы справимся, - подмигнув первому лейтенанту, заверил капитан. - Что касается засады, мысль интересная, но ее мы попробуем осуществить уже после того, как наш конек будет на Вьекесе. Все же есть шанс, что этот Ирландец выскользнет. А я хочу быть уверенным в том, что Джеб на острове.
        - Но если Ирландец выскочит, то и Аткинс окажется на острове.
        - Угу. А еще он может погибнуть в бою. И потом, в случае пленения Ирландца и Джеб не попадет на Вьекес. А нам в любом случае нужно выжигать это осиное гнездо. И что-то мне подсказывает, что шпион в этом деле совсем не помешает.
        - Об этом я не подумал. А как вы собираетесь завлечь каперов для атаки на Вьекес, коль скоро вы решили использовать большие силы?
        - А я не собираюсь никого завлекать. Ирландец уже все сделал сам. Я просто предложу пойти и отобрать у него клад Моргана, который он вырыл после того, как расправился с возможными претендентами их же руками.
        - Вы верите в эту небылицу с кладом?
        - Я? Нет. Но эти тупицы каперы поверят. Еще и весь остров перероют в поисках сокровищ.
        Капитан вновь поднес подзорную трубу к глазу, всматриваясь в теперь уже удаляющуюся бригантину. Похоже, Ирландец решил не рисковать. Ведь скоро стемнеет, мало ли что надумает капитан фрегата, а на борту бригантины слишком много народу. Так что проще добраться до Пуэрто-Рико и, переночевав там, вернуться уже при свете дня.
        - До встречи, Ирландец, - складывая подзорную трубу и подмигивая далекому парусу, произнес виконт Омальский.
        Глава 12
        Неожиданные союзники
        - Доброе утро, дорогой. - Анита игриво чмокнула мужа в щеку.
        В ответ на это она была тут же заключена в крепкие объятия и прижата к сильному мужскому телу. Объятие вышло настолько сильным, и чего уж там, желанным, что у нее даже перехватило дыхание.
        - Тихо, сумасшедший, - нашла она в себе силы возмутиться, впрочем, радости в этом возгласе было больше, чем тревоги.
        - Ой. Прости, я совсем забыл, - тут же поспешно отстранился Патрик.
        Одновременно с этим он бросил испуганный взгляд на чуть выпирающий под ночной рубашкой живот жены. Нет, понятно, что он доктор и все такое. Вот только не зря хирургам не рекомендуется, а зачастую запрещается оперировать своих близких. Когда у тебя под скальпелем оказывается родной человек, ты просто не в состоянии трезво мыслить и адекватно действовать. Лучше не рисковать. А уж когда речь заходит о счастливых папашах, так они и вовсе глупеют. И плевать на все бакалаврские степени, вместе взятые.
        - Э-э, сеньор граф, беременность - это не болезнь. Нечего бегать от меня, будто от прокаженной, - возмутилась поведением мужа Анита.
        Все так. Вдовствующая королева не забыла об услуге некоего капера ле Сафердоте. В какой-то степени это была оплеуха испанским грандам, оказавшимся неспособными противостоять пиратам. Как только до нее дошла весть о бесславной кончине последнего из капитанов, участвовавших в панамском походе, королева тут же издала указ об учреждении нового графства Вьекес.
        Надо ли говорить, кто стал новоявленным графом Вьекес? Причем, согласно указу, эти владения получали особый статус. Тут уж постарался губернатор де Варгос. Причем старался он не за страх, а за совесть, потому что это, в первую очередь, касалось его любимой и единственной дочери.
        - Ой, - вдруг прижав руки к животу, испуганно пискнула Анита, сидящая на кровати.
        - Что? - выпучив глаза в не меньшем испуге, подхватился Патрик.
        Впрочем, страх в глазах женушки быстро сменился растерянностью, затем пониманием и, наконец, радостью. Мужчина же, замерев, словно статуя, и забыв дышать, наблюдал за творящимся с нею, силясь понять, что же все-таки происходит.
        - Ребеночек пошевелился, - осветившись радостной улыбкой, пояснила она. - В первый раз пошевелился. Вот опять.
        Облегченно вздохнув, Патрик ткнул ее пальцем в лоб, мол, напугала, глупышка. И тут же опустил руку на живот жены. Позволив ему это, Анита положила свою руку сверху и, затаив дыхание, стала ждать. Малыш, словно издеваясь, довольно долго не подавал никаких признаков. Но когда Патрик, разочаровавшись, уже был готов убрать свою руку, он вдруг ощутил явственный толчок.
        - Ты почувствовал?
        - Да. Вот еще. Ага. Все?
        - Хорошего понемногу, - щелкнув его пальцем по носу, ответила Анита.
        Быть бы ей вновь заключенной в объятия, если бы не стук в дверь их спальни. Вообще-то у прислуги не было дурной привычки тревожить хозяев. Анита никогда не была лежебокой. Конечно, беременность не могла не сказаться на этом, и, тем не менее, вставала она достаточно рано. Опять же, и у Патрика начинался очередной рабочий день. А трудился он помногу. Учитывая то, что работу на острове он перемежал с морскими походами, времени ему всегда не хватало.
        - Сеньор граф, - послышался из-за двери голос служанки Грэсии.
        Вообще-то подобное обращение к графу… Но этой женщине было позволено еще и не такое. Она со своим мужем и детьми решили сопровождать свою госпожу на Вьекес. С Анитой их связывали долгие годы. Они и слугами-то в прямом смысле этого слова уже не были. Скорее, членами семьи. А Грэсия так и вовсе держала молодую госпожу за дочь. Дом у молодоженов получился большой, просторный, с прелестным садиком, и заботливые руки всему этому хозяйству совсем не помешают.
        Сан-Патрик отстраивался довольно быстро. Дома вырастали, что твои грибы после дождя. А все благодаря тому, что Патрик решил не заморачиваться с камнем или кирпичом. Его выбор пал на самый обычный саман. Древняя и весьма эффективная технология, позволяющая возвести коробку дома в считаные дни. Практически все необходимые материалы валяются под ногами, в буквальном смысле этого слова. И с просушкой в местном климате нет никаких проблем, солнечных дней тут с избытком. Знай только строй.
        Вот они и строили, используя голландскую технологию каркасных домов. Правда, для каркаса требовался строевой лес, которого на Вьекесе днем с огнем не сыскать. Пришлось его завозить с материка. Впрочем, подобные дома ставились далеко не для всех, и даже сейчас этот квартал считался центром городка. Здесь же находилась новенькая, выбеленная и довольно просторная церковь.
        Строения поскромнее ставились в стороне, образовывая ремесленные кварталы. Но, тем не менее, строительство откровенных лачуг было запрещено. Все должно было выглядеть пристойно. Вот у плантаторов, или фермеров, как их более привычно называли ирландцы, была полная воля в выборе жилища. Хоть в камышовой хижине живи. И кстати, большинство так и живут, наплевав на удобства. Но это только до поры до времени. Не хлебом единым жив человек.
        Помимо строгих требований к строительству жилья, Патрик выдвинул намного более строгие санитарные правила. В каждом дворе должно быть отхожее место. Улицы планировали таким образом, чтобы сточные воды стекали за пределы города по дренажным канавам. Саму же проезжую часть отсыпали галькой с песком. Благодаря этому удавалось избежать непролазной грязи.
        Словом, Патрик начал закручивать гайки сразу и нещадно, благо народ еще не успел расслабиться после рабских бараков, тюремных казематов и корабельных трюмов. Дисциплина и чистоплотность вгонялись в людей довольно радикальными способами.
        И плеть порой гуляла по спинам нерадивых, чего уж там, и штрафные работы назначались, благо грязной и неблагодарной работы было более чем достаточно. Да хоть те же общественные сортиры обихаживать. Их при нужде и чистить приходится, и просыпать известью для профилактики.
        Спустившись на первый этаж, Патрик увидел в гостиной солдата-егеря. Не мудрствуя лукаво, он ввел морскую и сухопутную форму. Чтобы человека военного было видно за версту. В свою очередь, сухопутные войска делились на артиллеристов, стрелков и егерей. Правда, только у последних одежда отличалась от остальных серо-зеленым цветом. Он им куда лучше подходит, при их деятельности. Пушкари же и пехота различались только по цвету погон.
        - Ваша светлость, рядовой взвода егерей Данн прибыл по приказу сержанта Нолана!
        Ох и пришлось Патрику попотеть, прежде чем удалось вдолбить в его новоявленных вояк дисциплину и порядок! Зато результат - вот он, налицо. Иное дело, что сегодняшние вооруженные силы графства лежали тяжким бременем на бюджете острова.
        Вообще для населения графства в три тысячи человек вооруженные силы в пятьсот тридцать бойцов - это более чем серьезно. Семьдесят человек составляли экипаж «Охотника», и как таковой военно-морской флот. Вторая бригантина, «Ласточка», использовалась только в гражданских целях. Была мысль на случай войны вооружить и ее, но упор был сделан все же на береговую артиллерию. На бригантину попросту не хватило пушек.
        По обе стороны входа в горловину бухты Сан-Патрика встали два форта, Левый и Правый, на которых имелись по две батареи из шести восьмифунтовых орудий и по тридцать человек обслуги. Они защищали вход в бухту и подступы к мысу, на котором, собственно, и располагался город.
        Помимо этих орудий, в фортах находилось еще и по одной батарее из шести однофунтовых длинноствольных пушек с обслугой по два десятка человек. Эти предназначались для борьбы с десантом. Довольно расточительно разбрасываться десятикилограммовыми фугасами или даже болванками (которых к восьмифунтовым орудиям попросту не было) для обстрела шлюпок и баркасов с десантом. А вот однофунтовок было более чем достаточно.
        Шесть десятков человек при батарее из шести четырехфунтовых полевых пушек. Однофунтовые все же имели слишком слабую гранату и не очень подходили для сухопутного направления. А вот четырехфунтовки оказались в самый раз. И, кстати, уже не раз доказывали свою эффективность. Если на всех других батареях штат должен был увеличиваться в военное время, то эта батарея имела полный штат и была по-настоящему воюющей. Именно благодаря ей и егерям удалось окончательно отвадить пиратов от глупого желания приставать к острову для стоянки или пополнения припасов. Не говоря уже о попытках грабежа обитателей городка.
        Взвод егерей насчитывал сорок человек, которые являлись настоящей элитой сухопутных войск. Такого боевого опыта и слаженности не было ни у кого другого. Они могли организовать засаду, внезапное нападение или диверсию. А главное - противостоять противнику в открытом бою.
        Ну и, наконец, рота мушкетеров. При мобилизации она должна была развернуться чуть ли не в полк и являлась костяком основной силы любого государства. Пехота… Все рода войск отличает некая кичливость и пренебрежение к самой многочисленной серой массе пехоты. Вот только недаром ее называют царицей полей. Корабли, пушки, самолеты, танки - это все замечательно и даже романтично, но войны выигрывает пехота. И только она.
        Содержание такой армии слишком расточительно? Все верно. Но по-другому никак. Патрик прекрасно сознавал, что спокойной жизни им не дадут. А потому они просто вынуждены содержать большое число профессиональных военных, дабы иметь костяк для мобилизации ополчения. И потом, с увеличением населения новоявленный граф не собирался увеличивать и вооруженные силы.
        Помимо постоянных подразделений, все мужское население входило в состав ополчения. С людьми проводились систематические учения. Да. Военная статья легла на колонистов нелегким бременем.
        Господи, сколько было сожжено одного лишь пороха! Никакие трофеи не могли дать достаточное количество этого зелья. Правда, и покупать его было слишком накладно. А вот если приобретать только селитру? Нет, конечно, ее цена тоже кусается, но зато удастся изготовить куда более качественный порох, да еще и при вдвое большей бризантности, чем у самых лучших современных порохов.
        Пришлось снова снаряжаться в Европу с колониальными товарами. Правда, на этот раз сахар реализовывали не в Англии, а в Испании. И снова с поддержкой губернатора. Впрочем, граф Вьекес сейчас был в фаворе у вдовствующей королевы, а потому никто лишних вопросов не задавал.
        Кроме этого, наведались во Францию и поддержали тамошнего оружейного производителя. Закупили тысячу ружей и полторы тысячи пистолетов. Не забыли и о клинках, как же без них? При современной скорострельности холодное оружие все еще стояло во главе угла. Патрик хотел было озаботиться штыками, но понял, что пока это преждевременно. Просто не поспеть по времени. Кто только не точил зубки на его остров! И помочь новоселам могли… да, именно деньгами!
        Казалось бы, богатые трофеи с доставляемых в Пуэрто-Рико призов. Кроме того, ему вновь удалось с выгодой пристроить доставленный в Европу сахар. Но проблемы возникали валом, одна за другой, и средств едва хватало для латания дыр в бюджете. Вот уж в чем никогда не возникало недостатка, так это в них.
        По-хорошему, прибыль пока приносили только два направления. Первое - это пушечный двор, где мастер Уолш со своими подручными отливал под заказ колокола и пушки. Последние, разумеется, чугунного литья. Но столь приличного качества, что испанские колонии выкупали их, не скупясь. Причем в Вест-Индии пушки стоили вдвое дороже, чем в Европе, при практически равной цене за сам чугун. И все же, несмотря на это, прибыль пушечный двор пока приносил чисто символическую. Он скорее обозначил свои будущие возможности, и не более.
        Кстати, к этой же категории можно было бы отнести и пороховой завод, начавший выпускать собственный порох. Но его продукции пока не хватало даже для того, чтобы заполнить арсеналы Вьекеса, и для тренировок ополчения, не говоря уж об избытке для продажи. Патрик был вынужден вооружаться до зубов, ожидая ответного выпада. И в первую очередь - от Англии.
        Второе направление, приносящее прибыль, - это сахарные плантации, или все же фермы. Поначалу желающих обрабатывать землю нашлось слишком мало. Поэтому и прибыль была смехотворной. Патрику пришлось разбивать собственные плантации, поскольку он не видел другого быстрого способа начать зарабатывать, а не существовать за счет разбоя, что было чревато. И чтобы не умереть с голоду, многим все же пришлось отправляться работать на поля графа.
        Кормить бездельников Патрик отказывался категорически. Ситуация, имевшая место вначале, и нынешняя серьезно отличались. Но даже тогда он никого не кормил и не одевал задаром. Но если раньше люди работали в буквальном смысле за еду, то сейчас зарабатывали на жизнь, получая оплату звонкой монетой.
        Немалая часть населения оставалась задействованной на строительстве фортов и собственно города. Но многие оказались и на плантациях. Они были просто вынуждены туда наниматься ввиду отсутствия другой работы. Конечно, над ними никто с плетью не стоял. Просто их заработок напрямую зависел от выработки. Все просто: хочешь жить, имея достаток в той или иной мере, работай.
        Ситуация с сахарным тростником резко изменилась после реализации первого урожая. При уплате всех налогов и сборов на руках фермеров в среднем осталось около пяти фунтов. Все зависело от количества рабочих рук и возделываемой площади. Подобных доходов вчерашние рабы не видели даже в бытность у себя на родине. Так что желающих получить свой надел становилось все больше.
        Уже существующие фермеры начали расширять площади пахотной земли. К графу зачастили посетители с просьбами выделить им участки под фермы. Извечная ирландская тяга к земле сказала свое веское слово. А еще немаловажным было то обстоятельство, что граф обещал передать наделы в собственность. Для этого необходимо было просто начать использовать землю по назначению и таким образом доказать, что ты способен хозяйствовать. Но предложение было ограниченным. Уже через год землю можно будет только арендовать.
        На острове уже построили сахарный завод. Правда, чтобы запустить его на полную мощность, урожая этого года будет явно недостаточно. Но уже со следующего он заработает как положено, может, еще и вопрос о расширении встанет. Благо специалистов по сахарному тростнику тут более чем достаточно. И все они прошли суровую школу вдалбливания науки плетьми.
        Так что уже в этом году прибыль от тростника станет достаточно ощутимой, а на следующий год - весомой. Конечно, серьезный перекос в сторону тростника нежелателен. Но и беды от этого ближайшие полтораста лет не будет. Пока не появится более дешевый и доступный сахар из свеклы.
        Сейчас колонисты испытывали недостаток практически во всем. Единственное, что спасало ситуацию, - это благосклонность губернатора и фавор самого графа де Вьекеса со стороны королевы, которую он так ни разу и не видел. Взятые Патриком призы самым чудесным образом лишались половины своего груза, а порой и большей его части. И надо сказать, европейские товары, доставшиеся бесплатно, сильно облегчали жизнь обитателей острова…
        - Слушаю тебя, солдат, - отбросив мысли на отвлеченные темы, произнес Патрик.
        - Сегодня ночью в штаб прибыл индеец и сообщил, что в бухте Москито, что в пяти с половиной милях к северо-западу от Сан-Патрика, высадились белые. Наш командир, капитан О’Хара, решил, что это очередные пираты. Мы прихватили с собой полевую батарею, выдвинулись на место. Но когда на рассвете прибыли туда, то обнаружили на берегу только четверых человек. Над ними был установлен шест с белой тряпицей, а корабль вообще держался милях в двух от берега.
        - И? - подбодрил запнувшегося было солдата Патрик.
        - Среди этих четверых был капитан корабля. Он отказался назваться, но сказал, что у него есть срочные сведения для вас.
        - Для меня?
        - Да. Он сказал, что будет говорить только с вами.
        - И отказался назваться?
        - Так точно.
        - Англичанин?
        - Так точно.
        - Все интереснее и интереснее. Где он?
        - Сержант с двумя солдатами и английским капитаном ожидает вашего прибытия в миле от города, сразу за перешейком.
        - Вот значит как. Ты верхом?
        - Так точно.
        - Хорошо. Разыщи Дарака, и возвращайтесь сюда.
        - Слушаюсь.
        - Хуан!
        - Да, сеньор граф, - тут же отозвался слуга, появившийся в гостиной.
        Этот мужчина за сорок, помимо того, что был слугой, являлся еще и мужем Грэсии. Причем не меньший собственник, чем его жена, и не менее ревностно оберегающий душевный покой своей воспитанницы. Не приведи Господь сеньору графу обидеть их чадушко. Уж они-то ему устроят сладкую жизнь. Но пока он с ней ладит и живет душа в душу, и они готовы служить ему не за страх, а за совесть.
        - Хуан, немедленно седлай двух мулов.
        - Слушаюсь, сеньор граф.
        На Вьекесе лошади так и не появились. Патрик не считал нужным их завозить. А вот мулы - совсем другое дело. Кстати, он был сильно удивлен, когда узнал, что эти животные подразделяются на тягловых и верховых. У него на конюшне как раз и находились четыре верховых мула, отличающихся поразительной выносливостью.
        До рощицы, в которой остановился сержант, конвоировавший капитана, Патрик добрался довольно быстро. А чего не добраться, если дорога уже наезжена фермерами? Так что знай себе погоняй, не опасаясь того, что мул угодит в какую-нибудь скрытую в высокой траве рытвину и сломает ногу. Кстати, ситуация для мула достаточно нереальная.
        Это животное отличается осмотрительностью, как бы смешно это ни звучало. Вы можете погонять мула сколько угодно, но он ни за что не понесется во весь опор. Он будет бежать с той скоростью, на которой сможет гарантированно не оступиться и навредить себе и, как следствие, своему седоку. Этим мулы разительно отличаются от лошадей, в беззаветной преданности готовых на полную самоотдачу, вплоть до собственной гибели.
        Сержант с сопровождаемым находился в рощице, раскинувшейся в стороне от дороги. Причем расположились они грамотно, и если бы не провожавший его солдат, Патрик ничего не заметил бы. Взглянув на Дарака, граф увидел в его взгляде одобрение грамотным действиям сержанта.
        Н-да. Помнится, Дарак был сильно обижен на Патрика. Когда начали формировать взвод егерей и граф обозначил его задачи, ни у кого не было сомнений, кому достанется честь командовать этим элитным подразделением. Однако каково же было удивление всех, и Дарака в том числе, когда на эту должность назначили совершенно другого человека.
        Но у Патрика имелись свои планы на бывшего охотника, в котором столь ярко проявился характер авантюриста и интригана. В полной мере он раскрылся после того, как стараниями Дарака удалось заманить в ловушку капитанов из Порт-Рояла. И после. Когда именно он отлавливал или ликвидировал тех, кому удалось избежать общей свалки.
        В его же ведении находились шпионы на Барбадосе и на Ямайке. Имелся соглядатай в Пуэрто-Рико. Нет, де Варгосу Патрик доверял всецело. Но вот трибунал святой инквизиции его весьма нервировал. Подумаешь, графство находится под охраной именного указа ее величества! С этими святошами лучше держать ухо востро.
        Кроме этого под началом Дарака были еще шесть парней. Четверо являлись экипажем довольно крепкого мореходного баркаса. Двое под стать самому Дараку. Они были способны пролезть туда, куда не проползет змея. Влезть без мыла в… словом, понятно, чтобы расположить человека к себе. А еще при случае оторвать голову кому угодно, включая и достаточно серьезных бойцов.
        - Здравствуйте. Я капитан Хоггарт, - едва Патрик предстал перед группой, укрывающейся под сенью деревьев, безошибочно поприветствовал его незнакомец.
        - Граф Вьекес, хозяин этого острова. Вы хотели меня видеть? - Патрик сделал приглашающий жест, чтобы отойти и поговорить без посторонних ушей.
        - Да. Это так. И как вы понимаете, я хотел бы избежать огласки моего нахождения здесь.
        - Все зависит от того, что вы мне сообщите, капитан Хоггарт.
        - Я хотел вас предупредить о том, что на Барбадосе собралась эскадра в тридцать пять кораблей, три из которых военные фрегаты. Командует ими коммодор Омальский, - следуя за графом, начал говорить капитан.
        - Общее число пиратов тысяча сто двадцать человек. Должен заметить, слегка недотягивает до численности головорезов Моргана. Правда, с другой стороны, им нет необходимости оставлять кого-то позади себя для охраны путей отступления. Ну и пушек на кораблях на полсотни больше, чем было в эскадре Моргана, - продолжил его речь Патрик.
        - Вы хорошо информированы, - с уважительной улыбкой произнес капитан Хоггарт.
        - Я вас умоляю. Карибы - это маленькая помойка, здесь все всё про всех знают, но упорно делают вид, что не замечают. Виконт в течение двух месяцев собирал все отребье Порт-Рояла и Тортуги. И вы хотите, чтобы я не был в курсе этого?
        - Ну, они обозначили своей целью Кюрасао, - пожав плечами, произнес капитан.
        Как-то уж совсем равнодушно, надо заметить. Не иначе, даже не думает что-то доказывать или отстаивать собственное мнение. И это говорит только об одном. У него припасено еще что-то. Но что? Состав эскадры, количество пушек, имена капитанов и характеристика на них. У Патрика была вся необходимая военная информация. Он даже знал день, на который назначен выход эскадры в море. Правда, дату виконт мог и переиграть. Явно не это собирался поведать графу капитан Хоггарт.
        - Да, поход объявлен против голландцев на Кюрасао. Но я немного знаком с виконтом и знаю, чего он хочет. Однако, похоже, вы собираетесь мне поведать не об этом. Не так ли?
        - Вы правы. Совершенно случайно мне стало известно, что в Бриджтауне был схвачен шпион по имени… Об этом не распространяются, да что там, вообще молчат, словно ничего не произошло.
        - И как зовут этого шпиона? - равнодушно поинтересовался Патрик.
        - Брэд. Брэд Суини. Ветеринар, если я не ошибаюсь.
        - Когда это случилось? - А вот теперь сохранять спокойствие стало куда сложнее.
        - Месяц назад. Виконт Омальский как только не старался его заполучить, даже обещал тому, кто предаст шпиона, серьезное вознаграждение и свободу. Недели две назад одно суденышко отошло в Новую Англию. Так на его борту кроме рома, сахара и других товаров была одна пассажирка с двумя детьми. Ирландка. С подозрительно объемным кошельком, наполненным не только серебряными монетами. И за проезд она сама не платила. Вот такие дела. Правда, поговаривают, у нее и выбора-то особого не было. Если бы она не узнала, кто именно шпион, и с ее плантации сбежали бы рабы-ирландцы, то деток убили бы. А какая мать не станет защищать свою кровиночку?
        - Значит, месяц назад?
        - Месяц или около того, - подтвердил капитан Хоггарт.
        - Что скажешь, Дарак? - обернулся Патрик к главе разведки, скрывающемуся под просторным балахоном и маской на лице. Ни к чему, при его занятии, лишний раз отсвечивать своей внешностью перед незнакомцами. Мало ли как жизнь еще повернется. Порой происходят такие случайности, что просто диву даешься.
        - Виконт раскинул крючки по всем плантациям и ждал, когда клюнет, - изменив голос с помощью пристроенных во рту камешков, начал рассуждать Дарак. - Мы же с Брэдом решили пока не дразнить судьбу и поработать с ссыльнопоселенцами. За позапрошлый месяц он сбил одну партию, которую мы благополучно вывезли. А потом на очереди были плантации. И за прошлый месяц мы устроили два побега. Но если его захватили месяц назад… Ч-черт, тут уж возможно все, что угодно.
        - Но ты же сам встречался с ним. Беседовал. Смотрел в глаза.
        - Во-первых, не больно-то те глаза ночью рассмотришь. А во?вторых, человек сам не представляет, на что способен, когда дело касается его семьи. Наверняка Омальский пообещал, что с домашними Брэда все будет в порядке, и у него был пример того, как виконт держит слово. Та женщина, что предала его. Ч-черт, а я еще думал, что семейный прекрасно подойдет, поскольку не вызовет особых подозрений. Ну кто в здравом уме станет рисковать своей семьей? Просчитался.
        - Расчет был верен. Просто мы как-то позабыли, что ключик можно подобрать к любому замку, - задумчиво возразил Патрик. - Вам еще что-то известно, капитан Хоггарт?
        - Только то, что с одной из партий рабов на ваш остров проник лазутчик. С какой целью, не знаю. Но догадаться несложно.
        - Догадаться действительно несложно, - привычно дернув себя за кончик носа, согласился Патрик, а потом посмотрел капитану в глаза. - А почему вы решили нам об этом сообщить, капитан? Вы не патриот своей родины?
        - Я вас умоляю, при чем тут родина? Случись надобность, я буду сражаться за Англию, не щадя живота. Но тут интересы королевства абсолютно ни при чем. Вопрос в финансовой выгоде, вот и все. Есть некая группа высокопоставленных лиц, которым просто выгодно, чтобы торговля ирландскими рабами продолжалась. Но есть и другая группа, делающая ставку на чернокожих рабов. Так вот, виконт Омальский является представителем первых и проводит в жизнь их интересы. А они прозрачны, как слеза. Возобновить денежный поток, которому Вьекес встал поперек горла. Вы не поверите, но из-за вас в парламенте даже поднимался вопрос об объявлении войны Испании. Слава богу, пока без последствий. Я же представляю вторую группу. Эти господа предпочитают этакий торговый треугольник. Европейские товары везутся на Берег Слоновой Кости, где обмениваются на золотой песок и рабов. Рабы доставляются в колонии, и Вест-Индские владения Англии в том числе. Здесь корабли загружаются колониальными товарами и возвращаются в Англию. И на каждом этапе - чистая прибыль.
        - А ирландские рабы своей дешевизной сбивают цену на чернокожих рабов и увеличивают сроки товарооборота, - продолжил Патрик.
        - Только на Барбадосе и Ямайке. Но я работаю с Барбадосом, и мой патрон - тоже. Поэтому нам выгодно потеснить сторонников ирландского мя… Кхм. Я хотел сказать, рабов.
        - Ну что же. Звучит довольно стройно. Это все, что вы хотели мне сообщить?
        - Да. Надеюсь, вы успеете перехватить лазутчика и надрать зад виконту. Заносчивый и неприятный тип, знаете ли. Кстати, у него есть любовница.
        - Я знаю.
        - Ах да. Вы ведь были… Кхм. Жили некоторое время в ее доме.
        - Не стесняйтесь, капитан. Я был ее рабом.
        - Кстати, о рабах. Этот остров отлично подходит для организации плантаций, и коль скоро вам удалось здесь закрепиться…
        - Прощупываете новый рынок сбыта своего живого товара?
        - А почему бы и нет?
        - Логично. Вот только, пока я тут граф, на Вьекесе не будет рабов. Ни черных, ни белых.
        - Жаль. Но, с другой стороны, я вас понимаю. Нет, правда понимаю.
        - Ну что же, если это все, то не смею вас задерживать. Сержант, проводите нашего гостя туда, где вы его забрали. Предайте капитану О’Хара, что, выдвинувшись на место, он никого не обнаружил, только корабль, удаляющийся от берега. Возможно, пополнившего запасы воды. А вы никого сюда не сопровождали. Вопросы?
        - Никак нет.
        - Выполняйте.
        - Слушаюсь, ваша светлость.
        - Да. Кстати, - капитан вновь окликнул Патрика, - коль скоро вы так хорошо осведомлены, то, возможно, знаете и том, что коммодор назначил выход эскадры на сегодняшнее утро. Прощайте, сэр.
        Хм. Вообще-то об этом Патрик не знал. По его сведениям, эскадра должна была выйти через неделю. Впрочем, в свете пленения Суини нет ничего удивительного в том, что дата не соответствует истине. А вот численность судов и армии, похоже, правдивы. Ну, коль скоро капитан не стал уточнять этот вопрос.
        По поводу его откровенности у Патрика сомнений не было. Хоггарту выгодно, чтобы виконт Омальский обломал здесь зубы. Ведь в этом случае проиграет только он и те, кого он представляет. Но никак не Англия. Так что этот поступок нельзя назвать государственной изменой.
        В город они с Дараком возвращались вдвоем. И на этот раз погонять мулов они не собирались. Нужно было обдумать новые сведения. Что касается отражения нападения, тут все уже давно продумано и расписано. Каждый знает, куда ему идти и что делать. Вопросы вызывал шпион, которого, без сомнения, подослал сюда старый «друг» графа.
        - Как считаешь, сколько шпионов к нам забросил виконт? - поинтересовался Патрик.
        - Даже не знаю. За эти две ходки мы вывезли около двух сотен человек. И сколько среди них шпионов, совершенно непонятно. Отбросить можно только четыре десятка детей. Никто, по здравом размышлении, не станет связываться с ними. Но все равно остается изрядно.
        - На чем он мог подцепить лазутчика?
        - На чем угодно. На деньгах, на обещании разыскать семью и устройстве их будущего, на страхе, если удалось захватить кого-то близкого. А главное, у нас осталось трое суток, ну, в лучшем случае, четверо. Я не успею проверить всех.
        - Но неужели никто у тебя не вызывает подозрения?
        - До этого нет. А теперь даже не знаю. Предателем может оказаться любой.
        - Н-да-а, не было печали. Давай рассуждать логически. Итак, что может передать врагу шпион? - И сам же ответил: - Достоверные сведения. Это серьезно. Но некритично. Потому что теперь он ничего не сумеет передать. Знание виконта о количестве у нас артиллерии и численном составе ополчения, а также о степени их подготовленности, по большому счету, ему ничего не дает. Все равно придется атаковать. Не с моря, так с суши. Наши береговые батареи способны обеспечить круговой обстрел, при этом вести даже навесной огонь. И благодаря фугасным снарядам он окажется достаточно эффективным. Словом, информация ему мало чем поможет.
        - А диверсия?
        - Во-от, Дарак. Диверсия. И самым перспективным объектом для нее являются пороховые погреба фортов. Взорви любой из них, и в нашей обороне образуется такая брешь, что нам ее уже не заделать. Противник ворвется в город, и дело дойдет до свалки. А тогда уж я не поручусь, что мы сумеем выстоять. Боевого опыта у наших ополченцев никакого, а пираты прошли хорошую закалку.
        - Согласен. Но что нам это дает?
        - Кое-что дает, дружище. Для того, чтобы совершить диверсию, нужно как минимум быть знакомым с взрывным делом и порохом в частности. Вспомни, как наши ополченцы поначалу обращались с картузами, наполненными порохом и патронами? А как эти парни обращаются с пушками и мушкетами теперь?
        - Он должен быть подготовленным.
        - Вот именно, Дарак. Вот именно. И он не сможет скрыть того, что умеет обращаться с оружием. Это просто нереально. Так что вычислить его не составит труда. К тому же, скорее всего, он должен был появиться на чужой плантации незадолго до побега.
        - Ну, допустим, я такого вычислю. Но если он не один? Если у него есть сообщники из числа тех, кого подобным образом не вычислить?
        - Правильно мыслишь. Именно поэтому всех беглецов из двух последних групп мы сведем в одну роту и поставим на участок подальше от пороховых погребов. Не могут же они все быть предателями. Виконт разорится, нанимая столько народу. А значит, даже предателям придется драться с врагами. Выхода у них иного не будет. Ч-черт, даже думать не хочется, что могло бы случиться, если бы не столкнулись интересы двух противоборствующих группировок работорговцев.
        - Да уж. Нам тогда точно мало не показалось бы.
        - Угу. Зато сейчас открываются весьма неплохие перспективы.
        - И какие именно?
        - А такие. У нас есть покровители как при испанском дворе, так и в английском парламенте. И при таких раскладах шансы выйти в этом деле победителями значительно возрастают. Вспомни Тобаго, где никто не может закрепиться уже больше сорока лет. Да и на Вьекесе мы не первые колонисты. Пытались тут обустроиться и англичане, и голландцы, и испанцы, и всякий раз были биты соперниками или пиратами.
        - А если английский король все же решит покарать нас?
        - Ну вот, ты даже не сомневаешься в том, что нам удастся отбиться. И это радует. А что до Карла, то тут можешь не волноваться. Он столь яростно рубится с голландцами, что ему сейчас не до нас. Та же история и с Францией, вступившей в войну. Нас вообще никто не трогал бы, если бы не лица, заинтересованные в ирландских рабах. Так что время для того, чтобы встать на ноги и окрепнуть, у нас подвернулось просто исключительное.
        Первое, что сделал Патрик по возвращении в город, это созвал совет в своей резиденции, расположившейся в соседнем с его домом здании. Вообще-то это было нетипичным. Обычно губернаторы или иные начальствующие личности проживали прямо в резиденции. Однако новоявленный граф Вьекес не желал, чтобы его дом превращался в проходной двор.
        Здание резиденции было двухэтажным и весьма просторным. Строилось сразу с запасом, чтобы потом не перестраивать по двадцать раз. И без того забот предостаточно. А комфортные условия для работы различных служб были просто необходимы. Угу. Она, родимая. Бюрократия. Без нее никуда. Ну разве только уподобиться местным аборигенам, живущим в первобытно-общинном обществе. Но этого не очень хотелось. А значит, без чиновников не обойтись.
        Совещание продлилось недолго. Только и того, что граф сообщил о выступлении эскадры противника. Потом объявил о начале мобилизации и о проведении полномасштабных учений. Оно, конечно, перед смертью не надышишься. Но здесь другой случай. Лишнее повторение действий в случае возникновения той или иной ситуации только на пользу. Тут ведь мало знать. Нужно еще и проделать все своими руками да побегать по дорожкам и тропинкам.
        Покончив с делами, Патрик отправился домой. Предстояло решить вопрос с Анитой. Он-то останется в городе. Даже «Охотника» в море выведет Кевин. Ничего не поделаешь, придется доверить корабль первому лейтенанту. Граф должен возглавить оборону города. Ну да, Браун вполне поднаторел в деле вождения кораблей. Опять же, ему не пришлось переучиваться, отходя от старых канонов тактики. Он сразу учился действовать с учетом особенностей новой артиллерии. Так что преимущество имел нешуточное.
        - Что-то случилось, дорогой, - встретила его Анита за столом, накрытым к завтраку.
        Ну да. Именно что к завтраку. Оказывается, прошло не больше двух часов, а сколько всего уже произошло. Даже за толстыми стенами, прекрасно противостоящими тропическому солнцу, сохраняя в доме относительную прохладу, слышался шум растревоженного города. Напряжение буквально витало в воздухе и передалось ей. А возможно, все дело в нем, потому что он не так уж хорошо владел собой.
        - Случилось. После обеда ты и прислуга отправитесь на борт «Охотника», который доставит вас в Пуэрто-Рико.
        - Англичане?
        - Да. Виконт решил-таки нанести нам визит. Буквально на рассвете на Вьекес прибыл наш лазутчик. У нас самое большее три дня. А может, и того меньше. Ведь англичане могли выдвинуться и раньше.
        Ч-черт! Он действительно ничего не знал! А ведь Перегудов мог ему сообщить исчерпывающую информацию. Но нет, продюсер хранил гробовое молчание, даже не помышляя вмешиваться в дела колонистов. Хотя… С другой стороны, это говорило о том, что опасность не так уж близка. Минимум сутки у Патрика были. Иначе Перегудов ударил бы в набат. Ведь у него намечалась серьезная батальная сцена, причем ирландцы обязательно должны были победить. Кровавые трагедии Антону решительно не нравились.
        Опять же, пока еще не исчерпан весь потенциал этого сюжета. Так что продюсер не собирался сворачивать проект. Разве только дать серьезную передышку Шейранову. Тот, конечно, чередовал вселение в чужое тело с нахождением в своем, но обеспечить таким образом полноценный отдых и восстановление не получалось.
        - Это плохая новость, - опускаясь за стол и делая приглашающий жест мужу, признала она.
        - Куда уж хуже.
        - Все так плохо?
        - Ну-у, я бы не сказал, что из этого следует делать трагедию. Однако многое еще не сделано, и во многом ощущается недостача. Того же оружия не хватает на все ополчение. Даже с большой долей фитильных мушкетов, немало народу вооружено только саблями и пиками. Недостаточно пороха, пушек, снарядов.
        - Но ты не сомневаешься, что отобьешься?
        - Разумеется, - решительно солгал Патрик.
        - Тогда зачем гонишь меня отсюда?
        - Анита, поверь, так будет лучше. Да, мы отобьемся. Это так. Но город все одно подвергнется бомбардировке. Будут жертвы, разрушения. С тобой и нашим еще не рожденным ребенком может случиться все что угодно. Достаточно тебе просто неловко оступиться, и придет беда. Это я тебе говорю как доктор.
        - Вот именно. Как доктор.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Я ни в коем случае не желаю тебя обидеть, дорогой. Но быть доктором и графом - совсем не одно и то же. А сегодня ты, в первую очередь, граф, сюзерен этих людей, которым дал надежду на будущее. Сюзерен - это, в первую очередь, ответственность и служение своим подданным. Ты должен им гораздо больше, чем имеешь прав. Если, конечно, хочешь быть настоящим графом, а не просто носить графский титул. Пока ты тверд и решителен, они будут верить в тебя и драться до последней капли крови, но стоит тебе дрогнуть, и их боевой дух упадет.
        - Если ты не забыла, я остаюсь здесь, чтобы возглавить оборону.
        - Но при этом отсылаешь свою беременную жену. Это ли не первый признак твоей неуверенности в победе?
        - Прошу прощения, сеньор, пришел отец Даниил, - доложил вошедший в столовую Хуан.
        - Пригласи его сюда. Грэсия, еще один прибор, - тут же воспрянул духом Патрик, надеясь, что только что обрел поддержку в непростом вопросе.
        Священник не стал набивать себе цену или стесняться и с удовольствием принял приглашение позавтракать с их сиятельствами. Тем более что, несмотря на свой сан, в перерывах между постами он любил хорошую кухню. А Грэсия была знатной поварихой. Анита заикнулась было ей о том, чтобы расширить штат прислуги, дабы самой Грэсии было чуть полегче, но натолкнулась на глухую стену непонимания в этом вопросе.
        - Отец Даниил, вы уже в курсе случившегося? - поинтересовался Патрик.
        Священнику едва ли исполнилось шестьдесят. Это был статный и довольно подвижный мужчина с накрепко вцепившейся в его волосы сединой, без привычного для людей его сана брюшка. Напротив, он был скорее даже худощав. Отец Даниил был прост в общении, хотя и не был простым собеседником. Кроме всего прочего - был весьма умен и эрудирован. Очень любил огородик, который развел позади своего домика, в квартале на окраине города, поближе к простой пастве.
        Вообще-то ему предлагали солидный дом в центре города. Но отец Даниил отказался от этой привилегии, хотя и настаивал, чтобы церковь обязательно поставили в центре и она непременно была бы просторной.
        - Ну, насколько мне известно, сын мой, пока еще ничего не случилось, - накладывая завтрак себе на тарелку, возразил священник. - Предположительно, английская эскадра вышла в направлении Вьекеса. Полагаю, она прибудет сюда в течение трех суток. Так что пока ничего не случилось, - слегка разведя руками, подытожил он.
        - И тем не менее опасность есть, и она более чем реальна.
        - С этим, пожалуй, соглашусь. Англичане жаждут восстановить справедливость в их понимании этого слова и вернуть моих прихожан в рабство.
        - И поэтому, святой отец, мой муж желает отправить меня в Пуэрто-Рико, - не удержалась Анита.
        - Не желаю, а отправлю, - строго припечатал Патрик.
        - И совершите большую ошибку, ваше сиятельство, - покачав головой, возразил отец Даниил. - Выгляните на улицу, и вы увидите много интересного.
        - Например? - слегка склонив голову к правому плечу, поинтересовался Патрик.
        - Например, то, что сегодня слишком уж много народу решило пройтись мимо вашего дома, даже если им приходится для этого сделать крюк. Ничуть не меньше народу проходит по набережной, и только убедившись, что причал с лодками и баркасами находится под надежной охраной, идут дальше.
        - Вы хотите сказать…
        - Отъезд графини многими будет воспринят как сигнал к бегству. Вы положили немало сил на то, чтобы сделать из этих мужчин воинов. Но по сути своей они крестьяне, а многие и так окончательно сломленные рабством. Да, они последовали за вами в надежде на лучшую долю, и никто из них не желает вернуться под плети надсмотрщиков. Но у большинства из них не так много решимости, чтобы отстаивать свою свободу. Я не знаю, что будет с ними твориться, когда грянут первые выстрелы. Но я точно знаю одно - как только люди проведают, что вы решили обезопасить, пусть только свою семью, а не себя, начнется паника. Кто-то, наплевав на опасность, бросится к лодкам, чтобы добраться до Сан-Хуана. Кто-то кинется в глубь острова в надежде на то, что их там не найдут. И сколько при этом останется с вами, чтобы сражаться, я сказать не берусь. Одним своим неверным решением вы перечеркнете весь ваш труд, надежды и чаяния людей.
        - Значит, чтобы помочь тем, кого я уже вырвал из оков рабства, я должен рисковать своими близкими? Того, что я уже сделал и готов сделать лично, им уже мало?
        - Ваше сиятельство, они простые надломленные люди. Им нужен пример, нужен тот, на кого можно равняться, тот, кто вселит в них уверенность. А те, что придут сюда за поживой в следующий раз, встретят волков. Но сегодня обитатели острова - овцы, и клыки у них появятся только после того, как вчерашние рабы поверят в себя, в то, что они способны противостоять врагу.
        - Дорогой, это наш долг. Это мой долг, как твоей супруги в горе и радости. Тебе придется меня связать и отправить в Пуэрто-Рико силой. Но запомни, в этом случае ты меня потеряешь, - заявила Анита.
        - Только не надо ставить мне условия.
        - Я не ставлю тебе условий, я хочу быть с тобой, быть тебе полезной и поддержать тебя в трудную минуту. Это все, чего я хочу и о чем прошу.
        - Но только ноги твоей не будет на батареях!
        - А зачем мне вертеться под ногами у канониров, если я ничего не понимаю в пушках, - мило улыбнувшись, возразила Анита. - Мне хватит забот и в госпитале.
        - Но…
        - А вот тут уж, извини, никаких «но». Я окончила введенные тобой подготовительные курсы и являюсь почетной сестрой милосердия при нашем госпитале.
        - Хорошо, - наконец сдался Патрик, делая себе зарубку, чтобы поговорить с Дараком и эдак, ненавязчиво, приставить кого-нибудь к супруге.
        - Ваше сиятельство, - когда они поднялись из-за стола и уединились, обратился к нему отец Даниил. - Я хотел поговорить с вами относительно одного моего прихожанина.
        - Да, я вас слушаю, святой отец.
        - Этот малый какой-то странный. В нем что-то не так. Понимаете, по всем повадкам ирландец, тут никаких сомнений. Но… Он не знает ни одной молитвы и в церкви ведет себя как-то неуверенно, словно боится ошибиться. Кроме того, не ходит на исповедь. Я плохо представляю себе ирландца, незнакомого с канонами католической церкви. Конечно, люди бывают всякие, пусть и не часто, но встречаются и безбожники. Однако в свете того, что нам предстоит…
        - Вот значит как!
        - Я не хочу ни на кого доносить…
        - Полноте, отец Даниил. Я не сказал этого на совете, и надеюсь, это останется между нами, но у нас появились сведения, что к нам заслали лазутчика, а возможно, и не одного. И ваш прихожанин очень может оказаться англичанином.
        - Но должен сказать, ваше сиятельство, я лично видел его спину, и она вся в шрамах от плети. Причем заметно, что секли его не раз.
        - Ничего удивительного. В Королевском флоте плеть - одно из самых распространенных наказаний. Как зовут этого вашего прихожанина?
        - Джеб Аткинс.
        - Спасибо, отец Даниил. Сдается мне, вы только что помогли обезвредить английского шпиона. Только прошу, никому об этом не говорите.
        - Разумеется, - ответил священник так, словно его светлость сморозил сущую глупость.
        Попрощавшись с гостем, Патрик прошел в свой кабинет, где частенько работал и порой засиживался допоздна. С помощью колокольчика вызвал дежурного вестового. Их роль в гарнизоне Сан-Патрика выполняли подростки. Двое из них всегда заступали на суточное дежурство в доме графа, в его отсутствие готовые выполнять распоряжения графини.
        - Немедленно разыщи Дарака и вызови ко мне, - едва только парнишка в чистой и опрятной форме влетел в его кабинет, приказал Патрик.
        - Слушаюсь, ваше сиятельство.
        Парнишку тут же словно ветром сдуло. Вот только что был, а вот его уже и нет. Впрочем, задумываться над вопросом, был ли мальчик, Патрик не собирался. Куда больше его занимал этот странный прихожанин. Джеб Аткинс. Неужели все так просто? Хотелось бы. А с другой стороны, к чему все усложнять. Это в романах все накручено и свалено в кучу. В жизни все намного проще. Ну, может, не всегда и не все, но это такая несусветная редкость, что ее даже учитывать не стоит.
        Глава 13
        Схватка
        - Дорогой, ко мне в госпитале подошла одна женщина. На родине в Ирландии она была ткачихой. А тут ей пришлось пойти работать на одну из наших плантаций. На жизнь, конечно же, хватает, но она скучает по своему прежнему занятию.
        - Ты о чем, Анита? - вздернув брови домиком, откровенно удивился Патрик.
        - Я о том, что было бы неплохо собрать всех ткачей и пристроить к знакомому им делу. Еще и обязать их набирать учеников. Ткани в Вест-Индии - очень дорогой товар. И ткачество может оказаться не менее прибыльным делом, чем сахарные плантации. Тебе же дарованы привилегии, которыми грех не воспользоваться.
        - Нет, это-то я понимаю. Так же как то, что это дело потребует серьезного, вдумчивого подхода. Но это все проблема далекой перспективы. Далекой, Анита. А сегодня перед нами стоит совершенно другой вопрос. Если ты не забыла, дорогая.
        - Не забыла, - подпустив язвинку, ответила она. - Но сказала ей, чтобы она обязательно подошла ко мне с этим вопросом после сбора урожая. Когда у нас появятся хоть какие-то свободные средства. А еще велела ей разыскать среди колонистов всех ткачей. Не понимаешь?
        - Хм. То есть тем фактом, что, несмотря на нависшую угрозу, мы строим планы на будущее, мы вселим в людей уверенность? Ну, или бросим еще один камешек на чашу весов этой веры?
        - Именно.
        - Ну что же, умно. Но только я пока ничего не могу обещать. Не смотри так на меня. Я не сомневаюсь в том, что мы победим. Иначе кое-кого уже давно тут не было бы. Даже если мне пришлось бы тебя связать. Уверен, что отбиться нам будет не так уж просто. И даже если удастся избежать больших потерь среди населения, потратиться нам придется изрядно. А потом восполнять все эти потери. Идея очень хороша. Но не ко времени. И то, что урожай тростника в этом году будет существенным, на ситуацию особо не повлияет.
        Впрочем, если запустить ткачество на дому, то толк от этого, конечно, будет. И работа у людей появится. Вот только Патрик этого не хотел. Если и налаживать текстильное производство, то не с частными ткачами, а сразу ставить мануфактуру. Пусть даже он и не будет ее единственным владельцем.
        Шейранов читал о том, какие беспорядки и погромы прокатились по всей Европе в связи с использованием ткацких машин. И основной движущей силой этого были частные ткачи, неспособные конкурировать даже с далекими от совершенства машинами. Так что глупо было бы создавать самому себе головную боль. Пусть расхлебывать эту кашу придется и не ему, а его наследникам.
        Но как дополнительный ободряющий фактор, на далекую перспективу… Отчего бы и нет. В трудную минуту люди должны верить в свои силы и в то, что у них есть будущее. Тем более это важно для бывших рабов, со сломленным духом, который еще предстояло восстановить.
        - Извини, у меня скоро совещание в резиденции, - заканчивая завтракать, произнес он.
        - И мне нужно бежать в госпиталь, - с милой улыбкой подхватилась Анита. - Не беспокойся, я веду себя там примерно, тяжести не таскаю. Честно. Один раз попробовала поднять большой кувшин с водой, так на меня хором все сестры милосердия зашипели как змеи. Подозреваю, что святой Патрик, избавив Ирландию от этих гадов, научил шипеть ваших женщин.
        - Подозреваю, что в женщинах всего мира есть что-то от змей, - в тон ей ответил граф.
        - Ах ты…
        - Вообще-то я имел в виду мудрость, - перебил возмущение жены Патрик, а потом задумчиво добавил: - Однако если ты настаиваешь…
        - Сеньор граф.
        - Молчу, сеньора графиня. Уже молчу.
        В резиденции он оказался практически сразу. Ничего удивительного, коль скоро здания располагались по соседству. А вот Аните предстояло пройти через весь город. Госпиталь находился в распадке, у основания холма, на котором построили верхний форт. По всем показателям это место должно было оказаться самым безопасным в случае атаки как с моря, так и с суши.
        Госпиталь был почти полностью защищен от артиллерийского обстрела. Ну разве только совершенно случайное ядро, пущенное по навесной траектории. Или противник будет использовать мортиры, что практически нереально. Это оружие сухопутных армий, а не флота.
        - Итак, господа, чем порадуете? Как проходит подготовка к встрече дорогих гостей? Может быть, появились новые идеи? Не стесняйтесь, - едва устроившись во главе большого стола для совещаний, доброжелательным тоном произнес Патрик. Вообще разговор, состоявшийся с женой, поднял ему настроение. Казалось бы, она ничего такого и не сказала, но вместе с тем поведала о многом. В частности, о том, что люди в него верят. Уже немало. Осталось только выстоять.
        - У нас есть новость, ваша светлость, - прокашлявшись, произнес Мартин.
        Патрик временно списал его с корабля на берег и определил на должность военного коменданта города. Ну и своего первого заместителя. «Охотнику», конечно, отводится важная роль в предстоящем сражении, но главное - это удержать под контролем ситуацию на берегу. И все основные усилия предстояло сосредоточить именно здесь.
        - Судя по вашему виду, команданте Кейси, новость весьма неприятная. Думаю, вы имеете в виду англичан. Когда они появились?
        - На рассвете, ваша светлость, - ответил Мартин.
        - Отчего не проинформировали меня?
        - Они будут на траверзе Сан-Патрика только к полудню. Поэтому я посчитал, что для проведения совещания раньше запланированного причин нет. Последние трое суток мы только и делаем, что готовимся к предстоящей атаке. Разумеется, если бы времени оставалось меньше, то я не стал бы тянуть.
        - Что же, разумно. Еще что-то?
        - Да. На расстоянии приблизительно в двадцать морских миль к востоку от нас эскадра англичан разделилась на две неравные части. Большая группа начала огибать Вьекес с юга и, скорее всего, направляется к Сан-Патрику. Меньшая обходит остров с севера.
        - Н-да. Значит, если бы не наш наблюдатель на воздушном змее, мы бы не обнаружили этот маневр. Даже находясь на самом высоком холме острова. И вы, господин комендант, решили, что это не столь уж важно?
        - Ваше сиятельство, что бы они ни задумали, у нас есть минимум пять часов до их прибытия.
        - Ну что же, действительно времени более чем достаточно. Итак, я предполагаю, что нас решили зажать в клещи. Эскадра виконта подойдет к нашим фортам и начнет их обстрел. Подозреваю, что тут будут корабли с наибольшим количеством пушек. А пока мы будем биться с ними, вторая часть эскадры высадит десант за нашими спинами и ударит нам в тыл. Шпион наверняка нашел способ как-то передать сведения виконту. Дарак?
        - Этот англичанин молчит. Сильный малый. Четвертые сутки пошли, а он держится. Впрочем, мы знаем точно, что он передавал сведения своим. Наши друзья индейцы видели его на восточной оконечности острова. И заметили небольшой парус уже на горизонте. Но не придали этому значения.
        - Значит, теперь мы можем быть уверены в том, что враги имеют представление, как именно мы действуем. Знают состав, вооружение и степень подготовленности нашего ополчения. Обладают чертежами наших фортов и вообще системы обороны.
        - И имеют сведения относительно возможностей наших пушек, - добавил капитан Кеган, еще раньше списанный с корабля и командовавший всей артиллерией гарнизона.
        - Дарак, других шпионов выявить не удалось?
        - Нет. Так же как тех, кого можно было бы взять за живое. Разве только кого-нибудь купили за серебро. Но англичанин молчит, а потом, он может и не знать о лазутчиках.
        - Ясно. Им известно о наших возможностях наблюдения с помощью змея?
        - Нет, ваше сиятельство. Этого они знать не могут и сейчас уверены в том, что мы понятия не имеем об их маневре. В этом готов поручиться головой.
        - Но это, по большому счету, не имеет значения, - произнес Мартин. - Да, неожиданная атака не получится. Но нам тяжко придется - держать сразу два фронта: десант с моря и атаку с суши. К тому же к моменту, когда начнется десант, нашим батареям изрядно достанется.
        - Ты даже представить себе не можешь, как сильно достанется к тому моменту англичанам, - огрызнулся Кеган, обидевшись за своих артиллеристов.
        - Не суть важно. В Верхнем форте мы имеем только одну батарею полевых пушек. Может быть, есть смысл перебросить две полубатареи однофунтовок? Шлюпки движутся не так уж быстро, по три противодесантных орудия на форт, должно хватить.
        - Если начнется десант, не хватит, - возразил артиллерист.
        - Господа, прошу меня простить. Я на пару минут.
        С этими словами, бесцеремонно прервав совещание, Патрик поднялся со своего места и направился к двери в туалетную комнату. Он специально приказал ее оборудовать, чтобы иметь возможность освежиться в течение трудового дня. Для оправления естественных надобностей он и на улицу не стеснялся выходить, хотя и в отдельную уборную. А вот возможность умыться и привести себя в порядок при тропическом климате лучше иметь под рукой.
        - Антон. Вот только попробуй сейчас играть в молчанку. Тогда лучше тебе меня не будить, потому что я тебя убью, - оказавшись наедине, тихо произнес Шейранов.
        - Даже не собирался.
        - А что же сам?
        - Если не спрашиваешь, значит, контролируешь ситуацию, - спокойно возразил продюсер.
        Шутить сейчас с Шейрановым или играть в недомолвки он не собирался. Не тот случай. Одно дело предоставлять людям возможность самим бороться за свою жизнь, пусть и с определенным риском. И совсем другое, когда нависла вот такая реальная опасность. Тут уж не грех помочь чем-нибудь значительным. Не решать проблемы за колонистов, а именно помочь. Правда, информировать об этом Шейранова Перегудов пока воздерживался.
        - Ладно, будем считать, что ты прав. Что тебе известно о нападении?
        - Виконт собирается ударить с двух сторон, с моря и с суши. Эскадра разделена на две неравные части. Большая, с основной артиллерией, отправилась к Сан-Патрику. Меньшая, в шесть кораблей, высадит десант в бухте Исабель. Вот только в этой меньшей части шестьсот человек.
        - Они увеличили состав эскадры?
        - Нет.
        - Наняли дополнительных людей?
        - Все проще. Народ на этих судах уплотнился до предела, на шести лоханках разместилось больше шестисот человек. Несколько часов в подобных условиях - некритично.
        - Зато основная часть артиллерии будет здесь, и мы можем прохлопать обход, считая, что сюда прибыли все.
        - Ну да. Тридцать вымпелов - это серьезно. А еще, вы можете заметить обход и, посчитав, что там не больше трех сотен человек, отправите не слишком серьезные силы. Англичане их разобьют, значительно вас ослабив.
        - Хм. И я так думаю, виконт именно на это и рассчитывает. Ведь шпион сообщил ему о нашем взаимодействии с индейцами и о том, что нам очень скоро становится известно о высадке непрошеных гостей.
        - Ты прав, расчет на это есть. Впрочем, он больше уверен в том, что вы побоитесь высунуть из города нос и будете сидеть в глухой обороне.
        - Значит, решил навалиться с двух сторон и раздавить.
        - В принципе, именно так, - подтвердил Перегудов.
        - А что со шпионами? У нас есть еще кто-нибудь, кроме этого Джеба? Или, может, он успел кого-то нанять? Надеюсь, теперь никаких форс-мажоров? Как тогда, на Кавказе?
        - Сергей Федорович, между прочим, тогда мы чудом избежали жертв, - возмутился продюсер.
        - Ну а в этот раз что?
        - Все нормально. Мы проверили все записи. Он ни с кем не контактировал и никого не нанимал. Он единственный шпион виконта. Но я не поручусь за то, что к вам не мог затесаться еще какой-нибудь лазутчик. Хвост-то ты многим прищемил.
        - Ясно. Тогда возможность появления еще одного шпиона сводим к нулю. А то это уже смахивает на киношный детектив.
        - В принципе, полностью с тобой согласен.
        - Если что, я могу рассчитывать на вашу помощь?
        - Сергей Федорович…
        - Да или нет?
        - Мы сейчас висим над вами. Но вмешаемся только в том случае, если ситуация станет совсем уж критической. Эти люди должны уметь самостоятельно решать свои проблемы.
        - Понял. Спасибо и на этом.
        Патрик вернулся в кабинет и, опустившись на стул, уперся руками в столешницу, обводя взглядом своих товарищей. Они, только что активно переговаривавшиеся, вдруг замолчали. Вид графа говорил о том, что за время своего отсутствия он успел принять какое-то решение, и, по сути, обсуждать теперь больше нечего. Разве только детали претворения в жизнь уже принятого решения.
        - Итак, господа, тянуть время нет смысла, поэтому прошу меня выслушать. Капитан Кейси, я смещаю вас с должности военного коменданта и назначаю командиром сводного батальона. В его состав войдут шесть рот, взвод егерей и батарея полевых пушек в полном составе. Какие именно это будут роты, решайте сами. Вы должны уже через два часа выдвинуться к бухте Исабель. Займете там позиции и станете ждать высадку противника. Только после того, как весь десант окажется на берегу, атакуете их и уничтожите. Пленных не брать. Пусть это будет уроком другим охотникам за поживой. И учтите, капитан, эти хитрецы могут набить в суда намного больше народу, чем это может показаться на первый взгляд. Как только закончите там, сразу выдвигайтесь в Сан-Патрик.
        - Ясно, ваша светлость, - решительно кивнув, ответил Мартин.
        - И еще. Не забывайте о том, что наши ополченцы по большей части люди сломленные. Рабы. И рабство это из них нужно будет еще выбивать. Поэтому проинструктируйте ветеранов, чтобы убивали паникеров и трусов на месте. Никаких сомнений. Иначе нам конец. Капитан О’Хара, я рассчитываю на вас и ваших людей. Расставите их позади ротных линий, чтобы они присматривали и подбадривали народ, а случится, так и пресекали непотребства.
        - Но, ваша светлость, егеря - это готовое слаженное подразделение настоящих ветеранов. Да я с моими парнями смело выйду против двух сотен пиратов. Стоит ли распылять мой взвод? - едва ли не возмущенно произнес командир егерей.
        - Слегка приукрасили, капитан, но стоит признать, лишь слегка. Вот только беда не в этом, а в том, что уцелевшие закаленные в боях корсары разгонят наши семь сотен, как стадо баранов, если с ними не окажется пастухов. Вы приказ поняли, капитан О’Хара?
        - Так точно.
        - Вот и хорошо. На время операции назначаетесь заместителем капитана Кейси. Капитан Браун, снимете с «Охотника» четыре фальконета и вместе с десантными лафетами передадите их капитану Кегану. Надеюсь, у вас найдутся для них расчеты? - Патрик перевел взгляд на начальника артиллерии.
        - Разумеется, ваша светлость.
        - Отлично. Далее, капитан Браун, уже через час вы должны будете выйти в море и, обойдя Вьекес с запада, возьмете курс на бухту Исабель. Предполагаю, что вы окажетесь там как раз к тому моменту, когда капитан Кейси будет добивать десант. Если нет, подождете и ударите, когда начнется бой. У вас на борту есть змей, так что проследить, что там и как, вам не составит труда. На кораблях к тому моменту останется по пять или десять человек. Не больше. Пушек, скорее всего, либо не будет, либо будет слишком мало. Возьмете их на абордаж, одного за другим. При невозможности топите без раздумий.
        - Слушаюсь.
        - Капитан Кеган, получив фальконеты и обеспечив их расчетами, установите их в Верхнем форте. В случае необходимости его усиления командиры батарей однофунтовых пушек должны быть готовы перебросить по четыре орудия в Верхний форт. И позаботьтесь, чтобы в форте был запас гранат.
        - Слушаюсь.
        - Остальным действовать по ранее разработанному плану. Вопросы?
        - А откуда нам знать, что англичане будут высаживаться именно в бухте Исабель? - усомнился Дарак.
        - Знать это точно мы не можем. Но, исходя из имеющихся данных, шпион мог передать и наиболее приемлемый маршрут для атаки с суши. И это бухта Исабель. Все остальные места слишком удалены или предполагают преодоление высоких холмов, которые проще обойти. Так что все указывает на Исабель. Но, разумеется, делать ставку только на мою догадку мы не будем. Наблюдатель на воздушном змее станет отслеживать ситуацию, и в случае ее изменения мы предупредим об этом капитана Кейси. Времени на изменение направления удара у него будет достаточно, хотя в этом случае и придется вступать в бой с ходу. Но тут уж ничего не поделаешь. Если вопросов больше нет, то приступаем.
        Вот они! Прав оказался граф. Тысячу раз прав. Правда, их что-то маловато. Всего-то шесть небольших корабликов. А мы сюда столько народу гоним… Шутка сказать, шесть рот, егеря и батарея, больше восьми сотен человек. В Сан-Патрике остались только обслуга пушек, по одной роте ополчения в каждом форте да резервная рота. Впрочем, учитывая то, какие вояки из бывших рабов, нечего удивляться тому, что граф отправил сюда столько народу. Даже такой численный перевес ничего не гарантирует, случись что - дойдет до рукопашной.
        В подзорную трубу было отлично видно, как на кораблях свернули паруса и бросили якоря. Потом начали подтягивать шлюпки, которые шли за судами на буксире. Не откладывая в долгий ящик, пираты, а по-другому их и называть не хотелось, начали грузиться в шлюпки и двинулись к берегу. Около двадцати шлюпок одновременно. А народу-то на палубе! Яблоку негде упасть.
        Первые лодки причалили, и пираты начали сходить на берег, неся в руках амуницию и оружие. В лодках осталось всего лишь по два гребца. Развернувшись, они начали возвращаться к кораблям за новой партией. Группа десятка в два человек целенаправленно двинулась вверх по склону пологого и голого холма.
        - Данн.
        - Да, господин капитан, - тут же отозвался егерь.
        - Эти пираты, скорее всего, разведка. Если судить по тому, как проходит высадка и сколько народу толчется на палубах, думаю, они закончат в течение часа. Остаешься здесь и присматриваешь за ними, а как закончат, прикинь, сколько их, есть ли пушки, и двигай к нам. Мы же тихонько вырежем разведку - и к остальным. Пираты здесь, пора выдвигаться на позиции.
        - Слушаюсь, господин капитан.
        Кейси, справедливо рассудив, что операцией командует он, а не граф, решил все же повременить и раздробить взвод егерей непосредственно перед атакой. А до этого пусть парни делают то, что умеют лучше всего. Разведают местность и обстановку. Ну и дальше по ситуации. Так, чтобы их появление было полной неожиданностью для пиратов.
        Как ни вслушивался Данн, но расслышать так ничего и не смог. Все же у его сослуживцев накопился изрядный опыт. Да и у индейцев нахватались разных премудростей. Правда, те ими пользовались, чтобы добывать скудную и пугливую дичь. Но эти ухватки очень даже годятся и против человека.
        Капитан оказался прав. Для того, чтобы высадиться, пиратам хватило одного часа. Несмотря на то, что их было многовато, благодаря мелкой посадке корабли смогли подойти к берегу достаточно близко. Так что шлюпки сновали между судами и берегом довольно проворно.
        Убедившись, что высадка завершилась, Данн поспешил с докладом к своему командиру. И нашел его не так чтобы далеко. Да и не искал он, а просто спустился по обратному скату холма. Потому что практически весь батальон сейчас находился у его основания. Да и обратный скат, в отличие от того, что сбегал к бухте, был менее протяженным, хотя и несколько круче.
        - Господин капитан, они высадились. По-моему, их там не меньше пяти сотен, а то и больше. Четыре пушки на морских лафетах. Но пока толпятся на берегу. Наверное, поджидают своих разведчиков.
        - Скорее всего, - согласился О’Хара. - Найди четвертую роту. Там уже пятеро наших, будешь шестым и старшим. Головой отвечаешь за то, чтобы никто из ополченцев не побежал. Умер, но не побежал. Ты меня понял, Данн?
        - Я все понял, господин капитан.
        - Вот и хорошо. Иди.
        Едва только Данн успел найти своих подопечных, как поступила команда на выступление. В лоб должны были атаковать четыре роты, построившиеся в четыре линии, каждую из которых составлял взвод. В просветах между ротами выдвигалось по две пушки, которые довольно резво катили мулы. Еще две роты должны были ударить на флангах. Но только чуть позже, когда начнется бой между основными силами. Таким образом, они еще и отсекут возможность бегства, замыкая полукольцо и прижимая пиратов к морю.
        Диспозиция была предложена капитаном О’Хара, хорошо знакомым с местностью. Им уже как-то доводилось уничтожать пиратов на этом берегу. Правда, масштабы были тогда намного скромнее. Но ведь это не может сказаться на знании местности. А шесть десятков или шесть сотен, разница не столь уж и велика. В принципе.
        С парнями и их настроением пришлось знакомиться уже на ходу. И то, что увидел Данн, ему совершенно не понравилось. Ополченцы были мрачными, словно их вели не в бой, а на казнь. Н-да. Если бы их взвод с таким настроем встречал пиратов, то их бы уже давно доедали черви.
        - Чего приуныли, парни? - подмигнув своим до зубов вооруженным соратникам-егерям, громко обратился Данн к ополченцам, идущим перед ними.
        - А чему радоваться-то? - буркнул один из солдат, мужчина лет тридцати, в середине строя.
        - Ты кто есть? - спросил его егерь.
        - Адам.
        - Нет. Чем ты занимаешься?
        - Ферма у меня. Через неделю должны были начать собирать первый урожай тростника.
        - И семья есть?
        - Ну, есть. Жена.
        - Повезло. Бабу сумел отхватить, не всем так улыбается. Наверное, тяжелая уже.
        - Есть такое дело.
        - Мужчина ты не такой уж молодой, значит, и на нашем острове у тебя тоже семья была? - имея в виду Ирландию, спросил Данн.
        - Была, - уже совсем сердито пробурчал мужчина.
        - И там ты ее защитить не смог. Ну чего ты на меня так зыркаешь? Думаешь, я лучше тебя? Я понятия не имею, где мои жена и сын. Может, в Ирландии, а может, как я, угодили в рабство. Там мы своих защитить не смогли. Но здесь можем за них постоять. И это дорогого стоит.
        - Угу. Много ей будет от меня проку, если меня сегодня грохнут, - огрызнулся мужчина.
        - Много, конечно. Грохнут тебя, так она себе другого найдет. Бабы у нас и без того дорогого стоят, а уж с фермой за плечами - так и подавно.
        - Вот именно.
        - Но тебе-то какая разница, Адам? Ты же семью заводил, чтобы детишек нарожать. Ясное дело, что ты о старости думал, а тут получается, что и до сроку в землю можешь сойти. Вот только какая теперь-то разница. Разве ты не порвешь любому глотку за своего ребенка? Разве позволишь обидеть его снова? Да не верти головой, шею сломаешь. Говорю тебе, и вы все запомните, если кто даст слабину, убью без раздумий. Прихлопну, как жалкого комара, только кровью брызнете. Хотите выжить - идите вперед, стреляйте, рубите, режьте. Броситесь назад - точно сдохнете.
        Слова о том, что трусов и паникеров будут убивать на месте, за сегодняшний день они слышали уже не раз. Но одно дело, когда это говорил командир роты, пусть и очень серьезный на вид. Или капрал, командовавший взводом. Все это воспринималось как дурной сон, как нечто ненастоящее.
        А потом появились эти шестеро, обвешанные оружием, словно деревенская девка на празднике сбора урожая нарядными лентами. Егеря смотрели на ополченцев, как на пустое место, как мясник смотрит на тушу, которую ему предстоит разделывать. При этом каждому было известно, что эти парни прошли через не одну схватку, и руки их по локоть в крови. Ведь это их стараниями на остров перестали захаживать чужаки. Так что слова о расправе над трусами в их устах звучали намного весомей.
        Когда роты появились из-за гребня холма, на берегу тут же началось движение и поднялся шум. Нет, паники не было. Но внезапное появление противника не могло не взбудоражить расположившихся на берегу пиратов. Однако они довольно быстро сориентировались и начали образовывать нечто походящее на строй и разворачивать свои пушки.
        Если для них появление противника было неожиданностью, то об ополченцах этого не скажешь. Роты замерли на вершине холма, в четырехстах шагах от пляжа, по открытому склону. Артиллеристы быстро установили свои пушки, привычно действуя сноровисто и слаженно. Они да егеря. Только этих на всем острове можно было назвать профессионалами. Была, конечно, еще и команда «Охотника», но те стояли особняком.
        Не успели пираты полностью оправиться от неожиданности, как глухо и протяжно рыкнули все шесть пушек. Картечь с визгом устремилась в сторону противника. Какая-то ее часть врезалась в плотную людскую массу, сея смерть. Конечно, гранаты внесли бы большую сумятицу и, скорее всего, нанесли бы куда большие потери, чем сильно разлетевшаяся картечь. Вот только использовать их на песчаном пляже было неразумно из-за несовершенного взрывателя.
        - Первый взво-од! Целься-а! - раздались команды ротных, едва только дым от пушечной пальбы отнесло в сторону и вверх. - Ого-онь!
        Цепь ополченцев заволокло полосой дыма, который быстро истаивал, поднимаясь вверх. Казалось бы, стрелять на таком значительном расстоянии глупо. Но, с другой стороны, благодаря патрону с пулей, обернутой в пластырь, введенному графом, удавалось получить весьма приличные результаты на дистанции в сто пятьдесят шагов и даже больше. А потому и на расстоянии в четыре сотни шагов далеко не все пули уходили в неизвестность или взбивали фонтанчики песка. Были и те, что находили на своем пути мягкую, податливую и кровоточащую плоть.
        Шума от мушкетной стрельбы вышло не так много, как от пушек. Но вот эффект… Пляж отозвался криками боли и ярости. Справедливости ради нужно заметить, что в той плотной массе, что представляли собой сейчас пираты, пострадали немногие. Но, тем не менее, они были. Долгие тренировки в обращении с мушкетами и многие бочонки сожженного пороха не пропали даром.
        Едва отстрелявшись, первая шеренга побежала назад, на ходу дергая из патронной сумки новый патрон. Нужно успеть перезарядиться, пока из задней шеренги дойдешь снова до первой. Наблюдая за ними, Данн видел веселые лица и глаза, полные задора и огня. Бог весть, чего они боялись, но, оказывается, сражение не такое уж страшное дело, как рассказывали о том другие. Прицелился, выстрелил, и бегом перезаряжаться. Все, как на учениях, разве только перед тобой не чучела. Но так даже интереснее.
        - Второй взво-од! Целься-а! - снова звучит голос командира роты. - Помните, ребята, чем точнее выстрелите сейчас, тем меньше гадов добежит до вас! Ого-онь!
        И снова залп. И снова первая шеренга бежит назад, а рота делает шаг вперед, оставаясь на месте. Последняя шеренга становится предпоследней, лихорадочно заряжая оружие и все время косясь на капралов взводных. Ополченцы пока еще не сознают, что вокруг гремит самый настоящий бой и льется реальная кровь. Все происходящее походит на очередные учения, а за провинность может последовать наказание. Никто не горит особым желанием вместо отдыха и кружечки пива после тяжкого трудового дня оказаться в числе наказанных, изнывающих на плацу, отрабатывая строевые и ружейные приемы.
        Данн переглянулся со своими товарищами и бросил взгляд сквозь строй ополченцев на пиратов. У него за спиной ружье, в кобурах на бедрах и за поясом четыре пистолета. На спине клинок абордажной сабли, а на поясе еще и кривой нож-кукри. Экипировка егерей в точности повторяет таковую у графа, потому что удобная и позволяет носить достаточно много оружия.
        Н-да. Уж они-то куда лучшие стрелки с их практикой стрельбы по живым мишеням. И если бы он стрелял наравне со всеми, минимум одна из трех пуль находила бы свою цель, если не убивая, то раня. Но нельзя. Сегодня им запрещено ввязываться в бой без крайней на то нужды. Потому что сегодня они не бойцы, а пастухи. Противно. Но кто-то должен это делать.
        Рота успела сделать четыре безответных залпа. После чего в очередной раз рявкнули пушки, посылая в противника рой картечи. Наконец командир пиратов сообразил, что никто его атаковать не будет, а если сохранять дистанцию, то они так и будут нести безответные потери. Несколько буканьеров выстрелили. И не сказать, что безрезультатно. Но ирландцы действовали более слаженно и на каждый выстрел с берега отвечали двумя. Плюс их пушки вносили свою лепту.
        Адам дернулся было, когда стоявший рядом с ним молодой ополченец со сдавленным стоном поймал пулю, сложился и упал ему под ноги. Мужчина слышал, как пуля с тупым стуком ударила в молодое крепкое тело. Видел, как кровь тут же пропитала рубашку парня, просачиваясь сквозь пальцы, инстинктивно зажавшие рану. Еще мгновение - и он побежал бы.
        - Стоять, недоноски! - вдруг раздался голос того самого егеря. В нем было столько угрозы, что Адам невольно вздрогнул. Обернулся и нашел его взглядом. Лучше бы не искал. Потому что душа буквально ухнула вниз. Столько в нем было ненависти и злости.
        - Стрелять!
        Адам нервно сглотнул, в последний раз мазнул взглядом по безжизненному телу парнишки и, вскинув ружье, выстрелил. Не целясь. Не стараясь попасть. А просто в направлении противника. И это все, на что он оказался способен. Выстрелив, он привычно побежал в заднюю шеренгу, бросая по сторонам испуганные взгляды и обнаружив еще троих пострадавших. Один брел назад, потеряв ружье и баюкая простреленную руку. Двое корчились на земле, и товарищи по роте их старательно обходили, чтобы не затоптать.
        - Кто побежит, прирежу, как свинью! - между тем кричал тот самый егерь.
        - Пришибу, сука! - вторил ему второй, отправляя пинком под зад обратно в строй ополченца, совсем еще мальчишку.
        - Подбери ружье! - полоснув каким-то странным кривым ножом по щеке другого бедолагу, приказывал третий егерь.
        - Н-на, тварь! Назад! Занять свое место в строю! - развалив голову ополченцу, с криком бросившемуся прочь с поля, заорал на остальных первый егерь.
        Адам вновь нервно сглотнул и поспешил остановиться, чтобы эти звери в человеческом обличье не решили, что он бежит. Он просто занимает свое место в строю при стрельбе каруселью. Все, как его учили. И судя по тому, что на него никто не набросился, делает он все правильно. Достать патрон из льняной ткани, пропитанной селитрой. Впихнуть его в ствол. Теперь стальной шомпол, протолкать патрон до упора. Пару раз пристукнуть шомполом. Шомпол на место. Теперь подсыпать на полку порох из пороховницы. Закрыть крышку-кресало.
        С берега донесся рев. Наконец закончив заряжать, Адам вновь посмотрел на пляж. Теперь картина изменилась. Пираты больше не стояли на одном месте и не стреляли в ополченцев. Они бежали вперед, накатывая на них живой и, казалось бы, неудержимой волной.
        Он вновь вскинул ружье и снова выстрелил, практически не целясь. Просто радуясь тому, что теперь он может бежать назад, чтобы оказаться в относительной безопасности за спинами товарищей. И никто его за это не будет обвинять, и уж подавно не станет убивать за трусость и бегство с поля боя.
        Он сам не понял, как вдруг оказался перед бешено вращающим глазами егерем. Уж больно резво бежал назад, едва не позабыв обо всем. Башмаки буквально вздыбили песок, поросший редкой травой, и он едва смог остановиться у некой незримой черты, гарантирующей ему безопасность от этого дикаря-убийцы.
        Снова он в последней шеренге. Снова зарядиться, все время перемещаясь вперед. И вот ополченец перед ним отбежал назад, резво распихивая локтями товарищей. Но теперь картина разительно изменилась. Пираты уже в сотне шагов. Они набегают неудержимой волной, изрыгая проклятья, грозя всеми небесными карами и стреляя на бегу.
        Адаму стало так страшно, что он едва сумел удержаться, чтобы не побежать прочь от этого ожившего ужаса. Рыкнули пушки, изрыгнув визжащую картечь, которая проделала в рядах наступающих чуть не просеку. Но даже вид погибающих пиратов не смог подавить этот страх и вселить уверенность в обычного фермера, сломленного раба, оказавшегося там, где ему не место. На поле боя. Он отчаянно искал выход из этой ситуации и не знал, как поступить.
        И тут фермер услышал за спиной крик, полный мольбы и ужаса, оборвавшийся на высокой истеричной ноте. Услышал громкое проклятие, изрыгаемое тем самым егерем. Никаких сомнений, его грозная, наполненная яростью рука нашла очередную жертву.
        В этот момент Адам не думал о еще не рожденном ребенке. Хотя и желал его всем сердцем. Он не думал о том, что сейчас защищает его жизнь. Не вспоминал и о Мэри, вполне миловидной и покладистой женщине, ставшей его женой, которой также грозила опасность. Он только сейчас до конца осознал, что пути назад нет. Там только смерть. Если не от рук пиратов, то от руки того самого егеря, загубившего очередную душу. И если Адам хочет выжить, то должен идти вперед. Идти и убивать. И чем больше он убьет, тем меньше останется противников и больше шанс выжить.
        Он и сам не понял, с чего это вдруг стал таким спокойным. Вскинул ружье, взяв ремень в распор, как его учили на занятиях. Он почувствовал, что оружие составило с ним одно целое, не дрожа и четко выдерживая линию прицела. Он уже не слышал команд ротного и нажал на спусковой крючок только тогда, когда был готов.
        Ружье привычно толкнуло в плечо. Ветерок отнес облачко дыма вверх и в сторону. Это, конечно, мало помогло, порохового дыма на склоне холма было столько, что казалось, на него опустился густой туман. И все же он рассмотрел, как пират, в которого он целился, вдруг споткнулся и растянулся на животе, так и замерев без движения.
        Заревев нечто победное и нечленораздельное, Адам вдруг сорвался с места и побежал вперед, на эту накатывающую и ревущую волну смерти. Руки сами собой перехватили ружье за ствол. Первого он снес, буквально размозжив ему голову прикладом, как палицей. Удар вышел настолько сильным, что ружье вырвалось из рук.
        В этот момент другой пират остановился, вскинул пистолет и выстрелил. Он стрелял чуть ли не в упор. До него было не больше семи шагов. Адама обдало горячей волной выстрела, и еще не сгоревшие крупицы пороха впились в его лицо. А пуля прожужжала так близко, что оторвала ему мочку левого уха.
        - А!!! А!!!
        Адам и сам не понял, как в его руках оказался нож. Не сабля, что болталась на перевязи слева, а именно нож. Тот самый нож, с которым он никогда не расставался, пользуясь в обиходе. Но в этот раз стальное и бережно отточенное жало с поразительной легкостью взрезало не свежеиспеченный хлеб, не деревянный чурбачок, а вошло в живую плоть. Раз! Другой! Третий! Адам ревел, словно обезумевший. Отбросил от себя кровоточащее тело. Секунду стоял, бешено вращая налитыми кровью глазами, и, найдя следующую жертву, бросился на нее без раздумий…
        Какой дьявол дернул его согласиться на это дело? Н-да-а. А можно подумать, у него был выбор. Виконт, конечно, заботится о своих людях и никому не даст их в обиду. Но не потому, что любит их. А потому, что считает, будто никто, кроме него, не имеет права от них что-либо требовать или наказывать их. Конечно, справедливости ради нужно заметить, что он довольно щедр и всегда держит свое слово.
        Но стоило Джебу отказаться выполнить его «просьбу», и он сразу же лишался права быть человеком виконта. Тогда уж у того не осталось бы никаких обязательств перед моряком. Он бы его попросту сгноил. А так… Да, опасно. Но, с другой стороны, если капитан сказал, то никаких сомнений, награда будет достойной риска. И в том, что виконт Омальский сдержит свое слово, никаких сомнений не было. Уж чем-чем, но этим он дорожил.
        Интересно, а как поступит капитан теперь? Наградит ли он своего матроса? Ведь несмотря на то, что Джеба схватили, он успел передать довольно подробные сведения об острове и о существующих тут порядках, вооружении, количестве людей, ополчении. И не его вина, что его смогли обнаружить. Он же никогда не был шпионом, и потому понятия не имел, где ошибся.
        Джеб прислушался к канонаде. Пушки стреляли, сотрясая не только воздух, но и землю. А может, это из-за десятков ядер, одновременно вгрызающихся в высокий берег и брустверы фортов? Некоторые пролетали слишком высоко и падали уже в городе. Порой они врезались в дома, кроша саман и перебивая деревянные балки каркасов. Его держали в подвале резиденции, поэтому он отлично чувствовал дрожь земли.
        Создавая колонию, граф не мог не подумать о такой необходимой детали, как тюрьма. А как еще воздействовать на умы людей, да еще и при заведенных им порядках? Сюда попадали не только преступники. Эти тут не задерживались, очень быстро отправляясь на виселицу. А вот нарушители правил, те оказывались не только приговоренными к принудительным грязным работам, но еще и содержались под стражей.
        Впрочем, сейчас все камеры были пусты. Нечего просиживать штаны в казематах за провинности, когда нужно сражаться с врагом. Так что в подвале он был один. Ах да, еще и надзиратель! Который, судя по всему, не больно-то расстроился, лишившись возможности драться с пиратами. Да, здесь было страшно, и каждая очередная дрожь стен заставляла вздрагивать, но зато куда безопаснее, чем наверху.
        Н-да. Интересно, сможет ли виконт взять этот городишко? У него, конечно, много народу, закаленного в сражениях, и предостаточно пушек. Вот только пушки эти не чета тем, что стоят в фортах Сан-Патрика. Джеб хорошо их изучил. Ведь для того, чтобы взорвать пороховой погреб, нужно было оказаться в одном из фортов. Вот он и сказался канониром, благо на корабле с пушками в той или иной мере приходилось обращаться всем.
        Он успел неплохо ознакомиться с орудиями, стоящими на батареях. Они были гораздо скорострельнее корабельных пушек, которые в существующей тесноте, вдобавок ко всему, было неудобно заряжать. А еще граф особо готовил артиллеристов. И этих парней учили не просто обращаться с пушками, но досконально знать их. Каждый из орудийной обслуги графа был готовым канониром. Может, не столь хорошим, как бывалый пират - канонир на «Стремительном». Но ведь он был один, а здесь их больше сотни.
        А еще сами пушки. Джеб не видел раньше ничего подобного. Их делают прямо на острове. Так же, как странного вида снаряды продолговатой формы и гораздо тяжелее ядер. Точность пушек и разрушительная способность гранат были просто поразительными. Именно поэтому Джеб вовсе не был уверен в том, что виконту удастся с ними справиться, сколько бы он ни пригнал сюда кораблей и пушек.
        Вот если бы Джебу удалось то, для чего он сюда и прибыл! Но его схватили раньше. И теперь он никак не мог повлиять на происходящее. А еще - ирландцы не сомневались в бесполезности пленника. Его перестали пытать и задавать беспрестанные вопросы. Он выдержал. Да и что он мог сказать, если ничего толком не знал.
        Разве только рассказать о пистолете, бечевке, свечке и огниве, которые он припрятал в пороховом погребе Левого форта. А толку от этого? Прятал он их для себя. И использовать должен был тоже сам. Но теперь никто воспользоваться ими не сможет. А вот если он расскажет об этом, то еще больше разозлит своих мучителей. Поэтому он твердил только одно: да, ему приказали взорвать любой из погребов, дабы посеять смуту и страх перед наступающими пиратами. Но, оказавшись здесь, он решил этого не делать, потому что вырос среди ирландцев.
        Поверили ли ему? Это вряд ли. Но мучить перестали. Хм. Возможно, потому что это уже было бесполезно. Враг у ворот. Теперь они должны либо победить, либо проиграть. Лучше бы, конечно, проиграли. Вот только эти проклятые пушки… Если помочь виконту, то чаша весов окончательно склонится в его сторону. Если нет… Если нет, то Джеба будут судить и повесят. Свое будущее он уже знал.
        В коридоре послышались какие-то голоса. Потом короткий вскрик, сменившийся хрипом. Наконец в замке провернулся ключ, и массивная деревянная дверь распахнулась. В неровном свете, пробивающемся сквозь зарешеченное окошко под потолком, Джеб увидел высокого худощавого мужчину. На левой руке белая повязка с косым красным крестом, цвета и символ Святого Патрика.
        Носящих эти повязки мужчин называют санитарами. Женщины кроме повязок носят и белые платки с косыми крестами и зовутся сестрами милосердия. Еще одно новшество, привнесенное графом. Впрочем, как все, придуманное им, весьма полезное. И оценить эту пользу могут только те, кому доводилось часами ждать, когда кто-нибудь перевяжет их раны. Джебу подобное пережить доводилось.
        - Эй, Джеб, дружище, ты живой?
        - Живой. А ты кто?
        - Не узнал? Х-ха. Говорят, это к богатству.
        - Крыс, ты, что ли?
        Джеб не без удивления признал в этом мужчине своего друга детства. Еще будучи мальцами, они пробавлялись кражами, не гнушаясь обкрадывать и пьяных прохожих. И первый человек, отправившийся на небеса с их помощью, также был пьянчужкой, который решил не отдавать свои три фартинга[14 - Монета Англии самого низкого достоинства. До начала семнадцатого века серебряная, затем медная.]. Когда им было по пятнадцать, судьба их развела. Джеб как-то раз оказался в кабаке за столом с какими-то моряками, а в себя пришел на корабле, уже в открытом море.
        - Ага, признал все же.
        - Я слышал, тебя повесили.
        - Пытались. И не один раз. А когда я думал, что уже все, мне конец, судья вдруг решил, что нечего мне без толку болтаться на виселице, и продал в Вест-Индию. Я тут уж три месяца обретаюсь. Граф ссадил меня прямиком с захваченного корабля.
        - И как твоей разбойной душе живется на этом острове?
        - А плохо живется. Ты же помнишь, я с детства ненавидел работать, а тут… И украсть-то не у кого, я уж не говорю ограбить. Остров такой маленький, что твой прыщ на заднице. И егеря его знают вдоль и поперек. А еще индейцы, которые очень даже сдружились с графом. Идти-то сможешь?
        - Смогу.
        - Вот и ладно. Тогда держи, переодевайся.
        С этими словами он бросил под ноги Джебу узелок, в котором обнаружилась одежда. Сам же присел в уголку, наблюдая за тем, как переодевается друг детства, и продолжил свой рассказ под звуки канонады, доносящиеся снаружи.
        - Хотел бежать, даже лодку нашел. Прибило тут одну на северном берегу, с парочкой скелетов. Так я ее припрятал и припасы кое-какие собрал. Решил перебраться на Сан-Хуан. Уж там-то места побольше, и есть где затеряться. Да вот беда, не моряк я. Как вспомню те скелеты в лодке, так всякое желание плыть пропадает. До Сан-Хуана вроде бы и не так далеко, да только с меня станется заблудиться. А моряков среди рабов не так чтобы много, и их здесь всех сразу же определяют на флот. Рыбаки есть, но они никогда от берега не отходили. А тут гляжу - ведут шпиона, и кто бы это мог быть? Кстати, ты по морю-то сам пойти сможешь?
        - Смогу, - закончив одеваться и привалившись к стене, чтобы перевести дух, ответил Джеб. - Только зачем нам бежать, если виконт вскорости возьмет этот городишко?
        - Как же возьмет?! Да его флагман уже горит, что твой костер. И второму сейчас достается так, что вскорости и ему придет конец. Пушки у графа страшные.
        - Ну, если мы поможем, то у него все получится.
        - И как мы это сделаем?
        - Мне бы попасть в Левый форт. И тогда бы я взорвал его к дьяволу.
        - Ничего сложного. На нас повязки санитаров. На улице стоит повозка, запряженная мулом, чтобы раненых свозить в госпиталь. Так что в форте на нас никто не обратит внимания. Даже рады будут. Только зачем мне это? Вот в чем вопрос.
        - Виконт наградит тебя. И щедро.
        - А щедро - это сколько?
        - Не меньше пятисот фунтов. Уж больно он зол на этого графа из докторишек.
        - Л-ладно. А сами-то мы не того…
        - Не переживай. Все предусмотрено. Когда рванет, нас и близко не будет.
        До Левого форта добрались без проблем. Разве только шальное ядро ударило в один из домов, пробив саманную стену и осыпав ехавших на повозке лазутчиков глиняной крошкой. Мул испугался и едва не заартачился идти дальше. Но Крыс довольно быстро успокоил животное, и они продолжили свой путь.
        В сам форт въехали без препятствий. Никто и в самом деле не обратил внимания на санитаров. Те здесь были постоянными гостями. Не сказать, что кровь на батареях лилась рекой. Но раненых все же хватало. И делать им под огнем было решительно нечего.
        Пока Крыс занимался ранеными, готовя путь к отступлению, Джеб направился к пороховому погребу, отсвечивая повязкой с крестом на левой руке. Он не боялся быть узнанным, хотя и провел на батарее больше двух недель. С одной стороны, все были уверены, что шпион сейчас сидит в подвале. С другой - на его голове и лице красовались повязки, причем вовсе не бутафорские. Поработали над ним, чего уж там.
        Как Джеб и ожидал, у порохового погреба стоял караул из двух ополченцев приданной форту роты. Вот только к чему этот пост, совершенно непонятно, потому что народ забегал в галерею, ведущую под землю, совершенно свободно. И при этом ни на одном из них не было военной формы. Ну, ясно, артиллеристы сейчас у пушек, а в роли подносчиков выступают резервисты.
        Джеб снял с себя повязку с крестом и, кривясь от боли, побежал к погребу. Не глядя на часовых, он юркнул в полутьму хода, ведущего в погреб. На лестнице разминулся с ополченцем, несущим ящик со снарядами. Оказавшись в подземелье, освещаемом специальными закрытыми фонарями, он тут же прошел в дальний угол, где устроил тайник.
        Все припрятанное им было в полной сохранности. Теперь оставалось сделать все так, как его учил виконт. Зарядить пистолет, воткнуть его ствол в отверстие в бочонке, только как следует. Вот так. Чтобы он хорошо держался.
        Кто-то вбежал в погреб, и Джеб замер в ожидании того, что вот сейчас его начнут разыскивать. Но неизвестный практически тут же выбежал вон. Скорее всего, очередной подносчик. Напугал, скотина.
        Теперь привязать бечевку к спусковому крючку, а на другой ее конец камень. К камню еще один конец бечевки, закрепленной на ящике. А рядом установить свечку. Как только она догорит, то пережжет бечевку, и камень упадет, потянув спусковой крючок. К этому моменту он будет уже далеко. У него едва не выпрыгнуло от страха сердце, когда он зажигал свечу. Она ведь не в специальном светильнике. И если… Но обошлось. Еще вот так, накрыть куском парусины, чтобы никто не заметил свет от горящей свечи.
        Джеб обождал, пока наружу выбежит очередной подносчик, и, схватив ящик с зарядами, побежал наверх по лестнице. Главное - не суетиться. Если не рвануло сразу, то теперь это случится не раньше, чем через несколько минут.
        Выбежав наверх, он бросился к первому попавшемуся орудию. В этот момент ядро, пущенное с корабля, оставив борозду на широком земляном бруствере, пролетело мимо. Вроде бы и не так уж близко, в нескольких шагах, и, тем не менее, такое впечатление, что едва не угодило в него. Впрочем, Джеба подобными гостинцами не удивить. Разве только не слышно привычных звуков проламываемого и лопающегося дерева.
        Оставил ящик с зарядами и не удержался, взглянул в сторону моря. Эскадра медленно двигалась мимо фортов под кливерами, методично ведя обстрел. Скорее всего, это был уже второй заход, потому что корабли двигались с запада на восток, а эскадра должна была подойти с востока.
        Вообще-то довольно сложный маневр, тем более для сборной солянки. Обычно капитаны предпочитают ставить суда на якорь и вести обстрел со стационарной позиции. Но, как видно, виконт все же внял предупреждению Джеба. Хотя это и мало помогло. Как раз в этот момент объятые пламенем останки «Стремительного» ушли под воду. А из строя вывалился еще один фрегат, на борту которого вовсю полыхало пламя.
        Джеб глянул по сторонам. Одно из двенадцати орудий уже подбито. Стоп. Ошибочка. Вон только что ядро срикошетило от ствола другой пушки, напрочь развалив лафет. Странно, однако никто из обслуги не пострадал. Но пушке, скорее всего, конец. Вряд ли обошлось без трещин или деформаций. К тому же орудия сейчас горячие.
        Ого. А вот и граф Вьекес. Джеб поспешил убраться прочь, чтобы тот его не заметил. Мало ли… Память на лица у всех разная, но вдруг именно у графа она отличная, и его не смогут обмануть никакие повязки. Да и вообще, пора убираться отсюда. А то, что граф сейчас в форте, даже к лучшему. Даст Бог, прихлопнет его тут, словно муху.
        - Ну как? - встретил его взволнованный Крыс.
        - Порядок. А у тебя?
        - Раненые в повозке, можем ехать.
        - Вот и поехали, от греха подальше…
        - Как вы себя чувствуете?
        - А? Что?
        Адам в недоумении поднял глаза на склонившуюся над ним женщину в белом платке с косым красным крестом. Чем-то похоже на монашку, но это не монашки. Сестры милосердия. С их сводным батальоном отправилось десятка два сестер при четырех повозках.
        - На вас кровь. Вы ранены?
        - А? А-а й-а-а н-не зн-найу.
        - Нормально с ним все, сестричка. Не видишь. Это не его кровь. Просто ошалел малость. Займись лучше другими.
        При звуке этого голоса Адам невольно встрепенулся и потянулся к ножу. Но того на привычном месте не оказалось. Тогда он попытался найти саблю, но наткнулся только на пустые ножны. Нервно сглотнув и прохрипев что-то нечленораздельное, он отполз назад, быстро перебирая ногами и руками, и наконец вскочил на ноги, осматриваясь в поисках хоть какого-то оружия.
        - Тихо, мужик. Тихо. Все уже кончилось, - примирительно выставив перед собой руки, умиротворяюще произнес тот самый егерь, что с такой легкостью рубил своих же братьев ирландцев.
        - Т-ты… Йа…
        - Успокойся, говорю. Адам? Тебя же Адам зовут.
        - Д-да-а.
        - Вот и ладно. Держи. Хлебни малость.
        С этими словами он отстегнул от своего пояса медную флягу и протянул фермеру. Тот, пока еще мало соображая, принял подношение и сделал большой глоток. Один. Другой, третий. И только тут он почувствовал обжигающий вкус крепкого рома и огненный поток, прокатившийся по горлу и взорвавшийся в желудке. Он оторвался от фляги, но стоило только вдохнуть, как тут же зашелся сильным кашлем, едва не вывернувшим его наизнанку.
        Но зато голова сразу же прояснилась. Словно какая-то пелена упала. Он стал лучше видеть и слышать. Бой? Бой все еще идет. Вот только с его ушами что-то творится неладное. Он четко слышит разговоры, слышит, как к нему обращается этот егерь, различает стоны и стенания раненых. Вот кто-то вопит о пощаде, и его крик обрывается хрипом. А выстрелы пушек слышатся как-то неестественно тихо. И много выстрелов. Какая-то сплошная канонада. У них не было столько пушек.
        - Очнулся, дружище? Э-э, флягу нормально держи, нечего лить ром в песок. И вообще, отдай ее! - Егерь вырвал свою флягу из рук Адама и, приложившись к ней разок, вернул на пояс. - А ты ничего, Адам. Крепкий мужик. Дурной, правда, но боец знатный. Скольких положил-то, помнишь?
        - Н-нет.
        - Ясно. Поди, и сам не веришь в то, что такой храбрец?
        - А ты? Ты скольких?
        - Пиратов двоих приласкал. С тобой не сравниться. Когда я тебя в последний раз видел, ты уже с третьим катался, и коль скоро остался жив, значит, он на небесах.
        - Я еще одного застрелил, - непроизвольно поправил егеря Адам.
        - О! Значит, четверо как минимум.
        - А наших ты скольких…
        - А-а, вот ты о чем. А без разницы это, Адам. Если бы мы, егеря, не сделали то, что сделали, то побежали бы все. И все бы полегли. И ты это знаешь, потому что сам чуть не побежал. Одна паршивая овца все стадо портит, Адам. Вот так-то!
        Егерь вновь отстегнул флягу и сделал большой глоток, практически не заметив его крепости. Потом крякнул, понюхал кулак, вновь посмотрел на фермера. И продолжил:
        - Егеря убили не больше дюжины ополченцев. Но это заставило вас пойти вперед и победить. Дороговато обошлась победа. Не без того. Но это победа. Теперь бы только побыстрее в себя прийти, да назад, к Сан-Патрику. Слышишь, как пушки палят? Это основная английская эскадра подошла к городу. И сейчас там ой как несладко.
        Вслушиваясь в далекую канонаду, Адам обвел взором склон холма. Картина была страшной. Вокруг лежало множество трупов, между которыми бродили ополченцы и без всякой жалости добивали раненых пиратов. Граф приказал пленных не брать. Они пришли за жизнями колонистов, и жалеть их, играя с ними в благородство, никто не собирается. Раненых ополченцев собирают сестры милосердия и санитары.
        - Ты вот что, Адам. Разыщи свое оружие. Или подбери чужое, его тут хватает, и давай к месту сбора. Оно там, на холме. Ну, чего ты на меня смотришь? Ничего еще не закончилось. Нужно возвращаться и помочь отстоять город. Там англичан никак не меньше. А вот наших как раз мало. Такие вот дела.
        - А-а… - Адам показал на поле боя, усеянное трупами и ранеными.
        - Здесь останется один взвод, который займется трофеями и кораблями. Остальные к Сан-Патрику.
        Только сейчас Адам взглянул на корабли пиратов. Вместо шести их было только пять. Мачты шестого выглядывали из воды. И над всеми развевался флаг Святого Патрика. На палубах суетились какие-то люди, наверняка тоже ополченцы. Потому что «Охотник» уже отдалялся от бухты, неся на мачтах все паруса.
        Хм. За всеми своими переживаниями Адам даже не заметил, как появился их «Охотник» и в одиночку преподал пиратам урок. Наверняка на их бортах почти никого не оставалось. Иначе никак не объяснить того, что один корабль сумел справиться с шестью. Да еще и пять из них захватить.
        Уже через полчаса сводный батальон двинулся в обратный путь. На этот раз он состоял всего лишь из трех сводных рот. Более сотни человек погибло, чуть больше двух сотен были ранены. Даже сводный взвод для сбора и охраны трофеев, а также помощи раненым был набран из легкораненых. Ни один из уцелевших ополченцев не остался в тылу. Ну, или их не оставили. Не суть важно. Для Сан-Патрика еще ничего не закончилось, и ему нужны все бойцы.
        Батальон был уже в полутора милях от города, когда земля под ногами Адама вдруг вздрогнула. Землетрясение. Это первое, о чем он подумал. Дело на их острове не такое уж редкое. Однако грохот, донесшийся сквозь усилившуюся канонаду, возвестил о том, что случилось что-то страшное. А потом еще и зловещее облако дыма, устремившееся в небо.
        Батальон, без команды, замер на месте. Однако оцепенение длилось недолго. Уже через несколько секунд, сквозь гомон переговаривающихся ополченцев, начали раздаваться команды ротных и взводных командиров. Небольшая заминка, и вот батальон уже движется к городу форсированным маршем. Попросту говоря, поступила команда «Бегом!»…
        - Ваша светлость. Ваша светлость.
        Патрик слышал голос склонившегося над ним Дарака, словно сквозь вату. Проконтролировав дела в Левом форте, он отправился в Правый. Чтобы каждый раз не объезжать бухту кругом, он пользовался шлюпкой. Это и удобно и куда быстрее. В принципе, в его нахождении на батареях особого смысла не было. Но тот факт, что граф рядом, делит с ними опасность, благотворно влиял на боевой дух ополченцев и солдат. Вот он и катался между фортами, эдаким свадебным генералом, стараясь не мешать командирам делать свое дело.
        Пробыв примерно с час на батареях Левого форта, он решил навестить Правый. По обыкновению воспользовался шлюпкой. Они уже приближались к противоположному берегу бухты, когда прогремел страшный взрыв. Последнее, что он помнил, это вздыбившуюся шлюпку и весло, летящее ему в лицо.
        - Спокойно, Дарак. - Патрик поднял руку с выставленными пальцами. - Два.
        - Что два? - забеспокоился Дарак.
        - Пальца два. Значит, волноваться нечего. А вот это что?
        Патрик указал рукой туда, где еще недавно находился Левый форт. Почему находился? Да потому что представшее перед ним сейчас никак нельзя было назвать фортом. То, что не было скрыто дымом и пыльной взвесью, представляло собой картину полного разгрома. Стенания раненых и умирающих были слышны даже отсюда.
        - Похоже, ядро каким-то невероятным способом попало в пороховой погреб.
        - Ты сам-то понял, что сказал, Дарак? Перегудов, твою мать, что это было?! - взревел Патрик на языке родных осин Шейранова.
        - Понятия не имею. Мы разбираемся.
        - Где Джеб?
        - Ч-черт!
        - Ну!
        - Он сбежал. И это он подорвал погреб.
        - Как?
        - Каком кверху. Он был в каземате. Его писали, как любого заряженного. Но в настоящий момент не отслеживали, потому что нам не разорваться. Кто-то его освободил. С этим нужно будет еще разбираться.
        - Капитан Кеган.
        - Да, ваша светлость.
        - Какого черта прекратили обстрел противника? Немедленно возобновить стрельбу.
        - Слушаюсь.
        То, что случилось, уже случилось, и разбираться сейчас в этом Патрику было недосуг. Ситуация требовала ее решения, а не выяснения всех обстоятельств произошедшего. Это все потом. Сейчас главное - предотвратить катастрофу.
        - Капитан Кеган, немедленно направьте противодесантную батарею и два взвода прикрытия в Левый форт. И начинайте перебрасывать одну батарею восьмифунтовых орудий в восточную часть города, на резервную позицию. Знаю, дело это нескорое, но здесь от них и вовсе нет толку.
        - Слушаюсь, ваша светлость.
        - Вестовой.
        - Я, ваша светлость.
        - Немедленно к командиру резервной роты, пусть ведет своих людей в Левый форт.
        - Слушаюсь, ваша светлость.
        - А! Как тебе, Дарак? Виконт не дремлет, якорь ему в глотку!
        Эскадра спешно делала разворот, чтобы зайти со стороны разрушенного форта и начать десантную операцию. В этом случае враги оказывались недосягаемыми для пушек Правого форта. По идее, орудия могли достать корабли, если бы только имели представление и возможность для навесной стрельбы. Но такой возможности у них не было. И перебросить орудия обороняющиеся никак не успевали. Хотя, конечно же, постараются сделать все возможное.
        - Вестовой.
        - Я, ваша светлость, - тут же отозвался парнишка, пришедший на замену убывшему.
        - Скачи по дороге к бухте Исабель. Встретишь там капитана Кейси, расскажешь о случившемся. Пусть самым спешным порядком выдвигается к городу. И в первую очередь пусть отправляет орудия. Скажешь, что англичане начали высадку на восточной окраине города.
        - Слушаюсь, ваша светлость.
        - Дарак.
        - Да, ваша светлость. Я все понял. Я его из-под земли достану.
        - Достанешь, конечно. Но потом. Сейчас отправляйся в Верхний форт, пусть располагают фальконеты со стороны возможного десанта. С берега им уже ничто не угрожает. Ты и твои люди поступаете в резерв коменданта форта. Но главное… Головой отвечаешь за Аниту. Все понял?
        - Да, ваша светлость. А вы?
        - Хватит прохлаждаться. Я туда, - Патрик махнул рукой на останки Левого форта.
        - Но…
        - А где я еще должен быть, а, Дарак? Вот то-то и оно. Аните скажешь, что я остался здесь, а туда отправил… Да вон, хотя бы Кегана.
        - Я понял.
        - Вот и ладно, что понял.
        Виконт не заставил себя долго ждать. Он довольно быстро вывел эскадру из-под обстрела и, приблизившись к острову со стороны Левого форта, начал высадку. Прибывшая противодесантная батарея, усиленная двумя уцелевшими однофунтовыми орудиями Левого форта, конечно, пыталась противодействовать этому, но не особенно успешно. Корабельная артиллерия англичан, не встречая противодействия, поддерживала десант.
        Потери среди защитников форта были и без того очень высокими. И под безответным огнем противника постоянно росли. Патрик понадеялся было, что уцелела хотя бы какая-то часть восьмифунтовых орудий. Но пострадали они все. В самом лучшем случае, у них имелись повреждения лафетов. А вскоре были подбиты и две противодесантные пушки.
        Первую волну десанта пришлось встречать уже не с восемью, а с шестью однофунтовками. Да еще и при скудном боезапасе, который доставляли на шлюпках из Правого форта. А вдобавок ко всему, еще и пехоты набралось чуть больше полноценной роты. И это с учетом того, что из прежнего гарнизона выжило не меньше взвода солдат, как пехоты, так и артиллеристов, плюс два взвода резервной роты.
        Потери в результате обстрела с английских кораблей, конечно же, были. Но основная убыль пришлась не на них, а на дезертиров. Причем бежали не только ополченцы, но и солдаты строевых частей. Дай только Господь отбиться, а там уж Патрик разберется и каждому воздаст по делам его. Не получается у них быть просто свободными. Им за свою свободу еще и драться нужно.
        Признаться, Патрик был уверен в том, что им не выстоять. Но ситуацию спас комендант Правого форта, который, наплевав на приказ, выдвинул свой гарнизон вместе с фальконетами и ударил во фланг наступающим. В результате этого удалось сбить первый натиск, и пираты вынуждены были залечь, поджидая помощь.
        Когда же к берегу подошла вторая волна десанта, на берегу появилась батарея полевых орудий. Причем они заняли настолько удобную позицию, что только несколько пушек со всей эскадры могли их обстреливать. Ведя практически безнаказанный огонь, батарее удалось поджечь один корабль и отвлечь на себя внимание сразу нескольких кораблей. Те были вынуждены начать разворот, чтобы заткнуть назойливые пушки. И обстрел форта резко ослабел.
        Как результат, вторая атака пиратов также не увенчалась успехом. Хотя и с большим трудом, но защитники выстояли. Не потеряв больше ни одной пушки, они встретили противника доставленной по воде из Правого форта картечью.
        Третью атаку, с подходом третьей волны десанта, пираты предприняли, постаравшись обойти обороняющихся с фланга. Но этим самым сумели добиться только того, что батарея полевых пушек была вынуждена в спешном порядке отходить на окраину города. И надо сказать, это был последний успех англичан.
        Они еще только готовились начать штурм линии обороны на восточной окраине города, где практически не было защитников, когда в их фланг и тыл ударил сводный батальон Кейси. И удар был по-настоящему страшен. Ополченцы устали и были измотаны. И тем не менее им достало сил для яростной атаки.
        Они уступали пиратам в выучке, и у них не было того свирепого желания драться, присущего корсарам. Не было до недавнего времени. А вот теперь от этого недостатка не осталось и следа. Потому что на них, на их город навалились кровожадные хищники. И то, что бывшие безответные рабы англичан были измотаны, в данный момент не имело значения. Ну и численный перевес сказал свое слово, куда же без этого?
        Еще немного, и восьмифунтовые орудия заняли новые позиции и открыли убийственный огонь по неподвижным целям. Так что англичанам пришлось спешно сниматься с якоря и отходить в море. Правда, одному из кораблей не повезло, и он так и остался догорать неподалеку от берега.
        Около половины десанта было уничтожено, остальные, кто на немногих уцелевших шлюпках, кто вплавь, добрались до своих кораблей, чтобы зализать раны. И даже потеряв пять кораблей, эскадра все еще представляла собой серьезную силу. Но, как видно, виконт теперь решил дождаться удара со стороны суши и одновременно с ним начать повторный десант.
        Эскадра легла в дрейф в нескольких милях от берега, ожидая добрых новостей от своих соратников. Однако на рассвете вместо ожидаемого штурма в поле их видимости появилась одинокая бригантина, от которой отошла шлюпка с несколькими гребцами. Этими гребцами были единственные выжившие из всех отправившихся в бухту Исабель. И они несли весть о том, что все участники провалившегося десанта мертвы.
        Дав противнику на размышление час, Кевин начал сближаться с эскадрой англичан и открыл огонь, держась вне пределов ее орудий. Дистанция была слишком велика, и, произведя с десяток залпов, ирландцы сумели добиться только трех попаданий. Но этого пинка оказалось более чем достаточно, чтобы англичане наконец подняли паруса и убрались восвояси.
        Эпилог
        - Ваша светлость, вам бы отдохнуть, - окинув Патрика внимательным взглядом, произнес Дарак.
        - Настолько плохо выгляжу?
        - По правде говоря, просто ужасно.
        - Угу. Несколько суток на ногах никому здоровья не прибавят. Разве только раненым. И знаешь, оно того стоит.
        Госпиталь и близлежащие дома были просто переполнены ранеными. И если с медсестрами и сиделками проблем особых не возникало, то врачей на Вьекесе было только трое. А уж с квалификацией Патрика так и вовсе ни одного. Раненых же оказалось просто огромное количество.
        Сразу после отбития штурма их было более четырех сотен человек. Причем с уровнем развития медицины того времени, практически все ранения можно было отнести к тяжелым. Даже пуля, угодившая в мягкие ткани, могла оказаться фатальной.
        Патрик, конечно же, старался обучить и подготовить себе смену. Но, во?первых, времени для этого было откровенно недостаточно. А во?вторых, медицина - это не возделывание сахарного тростника и даже не механика, тут все намного сложнее и требует не просто особого склада ума, но и призвания.
        Так что на сегодняшний день на Вьекесе было два врача, один из них городской, другой судовой. Ну и граф. А куда деваться, если такой аврал. Вот и засучил рукава. Колония и без того уже потеряла убитыми и казненными более трехсот человек. Особенно этому поспособствовал взрыв порохового погреба.
        Нет, насчет казненных - это не оговорка. Крыс не напрасно сетовал на то обстоятельство, что остров слишком мал и на нем не скрыться от егерей. Уже через два дня они переловили всех дезертиров. Патрику некогда было разбираться с ними, поэтому их участь решилась в перерыве между операциями.
        Всех дезертиров из числа строевых подразделений - вздернуть на виселице. И таковых набралось девятнадцать человек. Остальных определить на принудительные работы сроком на один месяц с содержанием под стражей. А после этого по десять плетей. Почему после? Так ведь работы не просто много, а очень много, а после десяти плетей какой из человека работник.
        Самое паршивое заключалось в том, что из числа раненых выживут не все. Но радовало уже то, что, по прикидкам Патрика, умереть могло меньшинство. И все же на сегодняшний день из строя выбыла половина мужского населения острова. Снова появились неприкаянные вдовы. Дорого им дался этот английский рейд. Очень дорого.
        Но, с другой стороны, как это ни парадоксально звучит, при всех понесенных потерях сегодня они способны выдержать нападение такой же силы. Ну да, все дело в том, что ирландские мужчины вновь почувствовали себя мужчинами, а не забитым и тупым скотом. Они в буквальном смысле этого слова переродились в горниле битвы. И теперь, с учетом затраченных на их подготовку усилий и средств, мало кто в Вест-Индии мог бы им противостоять.
        - Ты что-то хотел мне сказать? - опускаясь на лавку, чтобы перевести дух, поинтересовался Патрик.
        - Мне кажется, что вы каким-то образом об этом узнали, но они действительно оказались на Сан-Хуане, - ответил Дарак. - И мы их выследили. Помогли наши соседи индейцы. Правда, пришлось их самих охранять от испанцев. Но тут уж свое слово сказала грамота губернатора.
        - Я так понимаю, они здесь?
        - Уже в камере. Оба. Тот, что помог ему, оказался его другом детства.
        - Вот и ладно. Сегодня отосплюсь, а завтра можно будет судить их. Жаль, сгоряча приказал дезертиров просто вздернуть. Нужно было так же показательно судить. Ну да чего теперь-то.
        - Дорогой, ты как?
        А вот и Анита. Слава богу, во время штурма она не геройствовала и вела себя достаточно примерно, не покидая стен госпиталя. Правда, вечером Патрик потребовал, чтобы она отправлялась домой, благо тот не пострадал. Не нужно ей переутомляться. Но на утро следующего дня графиня вновь вернулась к раненым, упрямо продолжая оказывать им посильную помощь. Но да. Старалась не переутомляться.
        - Спасибо, родная, все прекрасно. Вот закончил с операциями. Собирался домой. Составишь компанию?
        - Прости. Но я тут до вечера.
        - Уверена?
        - Если почувствую, что слишком устала, тут же поспешу к тебе. Ведь ты у меня самый лучший доктор на свете.
        - Подлиза, - устало выдохнул Патрик, едва не засыпая на ходу…
        Показательный суд состоялся на центральной площади города, при всем скоплении народа. Каждый хотел посмотреть в глаза тем, из-за кого не просто погибло две сотни человек, а мог погибнуть и каждый из них. О том, что творилось бы на острове, если бы победили пираты, люди и подумать боялись. Всем уже было известно, что эти разбойники хотели найти здесь клад Моргана. А пираты, алчущие наживы, способны на любое изуверство.
        Так что предатель и шпион были вздернуты под всеобщее ликование. Признаться, имей Патрик право на более жестокую казнь, он бы не удовольствовался просто виселицей. Но он мог только повесить, отрубить голову или расстрелять.
        Но самое знаменательное событие произошло на следующий день после казни негодяев. Напротив входа в бухту бросила якорь бригантина под английским флагом. Правда, на грот-мачте при этом развевалось абсолютно белое полотнище, что говорило о мирных намерениях прибывших. Однако пришлось применить серьезные усилия, чтобы уберечь от членовредительства ступившего на землю парламентера.
        - Вот уж кого не ожидал здесь увидеть! Миссис Джонсон! - Патрик даже не старался скрыть искреннего удивления.
        - Как видите, это я, ваше сиятельство. - Было заметно, что она произносит это обращение с трудом, но вынуждена придерживаться этикета, ведь Патрик не самозванец какой, а имеет соответствующий документ от помазанника Божьего. - И я прибыла к вам как проситель.
        - И о чем вы хотите меня просить? Насколько мне известно, у нас с вами нет общих интересов. Даже в иносказательном смысле этого слова. Вы ведь отказались от ирландских рабов.
        - Вы ошибаетесь, ваше сиятельство. У нас есть общие интересы.
        - Хотелось бы послушать.
        - На борту бригантины находится раненый виконт Омальский. Рана весьма дурная. В живот. Мне известно, что вы очень хороший врач и могли бы его спасти. Доктор Кук, перенявший у вас некоторые приемы врачевания, настоятельно рекомендовал обратиться именно к вам. Он утверждает, что если кто и способен помочь при подобном ранении, то только вы.
        - Возможно, это так и есть. Я пока не могу судить о состоянии раненого, но даже если я и в силах помочь, то я пока вижу лишь ваш интерес. Для меня вовсе не секрет, что виконт ваш любовник и отец вашего сына. Не надо на меня так смотреть. Как вы верно заметили, я доктор, а потому могу определить, беременна ли женщина. У вас первые признаки беременности появились именно после отбытия виконта. Так вот, как я и говорил, я вижу, в чем ваша выгода. На кону жизнь вашего любимого, ради которого вы не побоялись прибыть сюда. Но в чем мой интерес?
        - Деньги!
        - Смеетесь? Да я готов еще и приплатить за право лично прирезать этого ублюдка. Более четырех сотен жизней и полсотни калек, вот цена посещения этого острова виконтом Омальским.
        - Хорошо. В таком случае - освобожденные рабы. Я выкуплю четыре сотни рабов и доставлю их сюда, на Вьекес.
        - Весьма расточительно, миссис Джонсон. Четыре сотни ирландцев будут стоить вам очень дорого. Но опять же, меня это не интересует. Потому что я и сам могу освободить куда большее число собратьев, не делая никаких одолжений врагу. И уже доказал это.
        - Тогда благосклонность графа Омальского, пэра Англии, лидера достаточно серьезной фракции в парламенте. Настолько влиятельной, что она имеет серьезный вес в делах Вест-Индских колоний. И не только здесь.
        - И вы уполномочены говорить от его имени?
        - Разумеется, он не давал мне никаких полномочий. Но я уверена, что мне удастся его убедить. Виконт его любимый сын, наследник. К тому же самого Джека никак нельзя назвать неблагодарным. Он будет вас ненавидеть всегда, но не сможет переступить через мое слово.
        - Даже если между вами произойдет серьезная ссора и он возненавидит вас?
        - Он, скорее всего, возненавидит меня, если выживет. Не сможет простить того, что стал обязанным жизнью вам. Но это не будет иметь никакого значения. Потому что сейчас я говорю от имени виконта, имея на то его позволение. Пусть оно и было дано при иных обстоятельствах и подразумевало совершенно другое. При всей своей несдержанности и злопамятстве, Джек - человек чести. Так что и он, и его отец будут вас ненавидеть, это так. Но правда и в том, что они не только не станут вам вредить сами, но и будут в некоторой степени оберегать вас от нападок. Поверьте мне, я знаю их.
        Н-да… Если она окажется права хотя бы частично, это будет весьма и весьма неплохо. С одной стороны, есть сторонники торговли чернокожими рабами, которые будут сдерживать горячие головы, потому что действия графа Вьекеса им на руку. С другой - у Патрика появится некая поддержка в кругу сторонников торговли «ирландским мясом». Ведь не будь сам лорд Омальский причастен к этому хотя бы краем, вряд ли его сын пошел бы столь открыто против него. Да. Это может быть выгодным.
        - Хорошо, миссис Джонсон. Вы убедили меня. Я отправлю с вами моего человека, который укажет вам одну укромную бухту в пяти милях от города. Вы доберетесь туда достаточно быстро. Ну, может, не так быстро, как я, но все же. Высаживать виконта здесь я не могу. Вы видели реакцию людей на простых английских матросов и собственно вас. Если узнают, что на бригантине виконт… Я очень сильно сомневаюсь, что мне достанет всего моего авторитета, чтобы предотвратить расправу.
        - Я понимаю.
        - Дарак, я надеюсь, ты за дверью?! - повысив голос, произнес Патрик.
        - Так точно, - войдя в кабинет и не поведя бровью, признался глава разведки.
        - Укажешь капитану бригантины бухту Мартиноса.
        - Ясно.
        - Не смею вас задерживать. Тем более что подозреваю, нам дорога каждая минута. Анто-о-он, - едва только дверь за миссис Джонсон закрылась, нараспев позвал Шейранов Перегудова.
        - Здесь я. И хирург наш здесь.
        - И что ты думаешь по этому поводу?
        - Что касается перспектив, то тут я с тобой полностью согласен. При подобном раскладе граф Вьекес в некоторой степени обезопасит и себя, и свои владения. Лучше иметь хоть какую-то поддержку, чем не иметь ничего. Но только если он выживет.
        - А что скажете вы, Виталий Юрьевич? - обратился Шейранов к хирургу.
        - Ничего определенного сказать не могу. У меня имеется визуальная картинка раны, и она удручает. Есть телеметрия, которую никак нельзя использовать вместо анализов, и она также не внушает оптимизма. Даже для нашего уровня рана безбожно запущена.
        - Но зато мы имеем крепкий жизнестойкий организм виконта и неизбалованность местных аборигенов различными медицинскими препаратами, что превращает даже самые простые наши антибиотики в чудодейственный эликсир.
        - Согласен, Сергей Федорович. Удручает только то, что действовать вам придется в одиночку и в чудовищных условиях. До сих пор не могу понять, как вы решаетесь на операции в подобной обстановке.
        - А где я вам возьму другую? Так. Готовьте все необходимое. Я немедленно выдвигаюсь на место и приготовлю там все под операционную палатку. Хотелось бы получить посылку вовремя.
        - Ну что же, ни пуха вам, ни пера, Сергей Федорович.
        - К черту!
        - Кстати, не забудьте - максимум через трое суток вам надо вернуться в свое бренное тело и выгулять его хорошенько. Ибо у нашего Перегудова планы, касающиеся этого шоу, только возрастают.
        - Я в курсе насчет высоких рейтингов, - подтвердил Шейранов. - И конечно же, постараюсь уложиться. Если не случится никаких «форс-мажоров».
        - Как знаете, Сергей Федорович, как знаете. Мне, в принципе, без разницы. Все необходимые продукты для поддержания восстановительной диеты у нас в наличии.
        - И никакого мяса с кровью?
        - Побойтесь Бога, Сергей Федорович.
        - Кхм. Л-ладно. Сделаю все возможное, чтобы выскользнуть в течение трех суток.
        - А лучше еще раньше, - вновь вставил свое слово хирург.
        - Угу. Я понял. Ну, я пошел, а то мне еще целых пять миль пробираться верхом. Да и отъезд нужно организовать. До связи, Виталий Юрьевич.
        - До связи, Сергей Федорович.
        Ну все. В путь! Ан нет. В смысле, распоряжения отдать нужно уже сейчас. Но пока будет готовиться все необходимое, следует посетить госпиталь, повидаться с женой и предупредить ее насчет отлучки.
        Анита ходит туда, как на работу, и с утра до вечера ухаживает за ранеными. Надо заметить, небезрезультатно. Колонисты на нее разве только не молятся. Ее популярность теперь даже выше, чем его. Просто нет слов!
        Впрочем… Пусть любят. А что до него, то, как говорится, всем мил не будешь. Бремя власти - штука неоднозначная. Да, он многое сделал для этих людей, но ведь вместе с тем вводит совершенно чуждые им новшества. Причем насаждает их весьма жесткими методами. А сколько еще впереди!
        У Перегудова большие планы на Вьекес. Так что шоу продолжается. Йожики курносые…
        notes
        Сноски
        1
        Пэдди - прозвище ирландцев.
        2
        Колония на Тобаго не оказала сопротивления Бриджесу и была полностью разграблена, правда, без кровопролития.
        3
        Гаштхауз - питейное заведение Англии, где подавалось вино, пиво, виски и прочие крепкие алкогольные напитки. Кстати, впервые в этих заведениях были использованы льняные скатерти и салфетки.
        4
        Канал - пролив между Англией и Францией.
        5
        Патио - внутренний дворик.
        6
        Специальных военных и торговых флагов в XVII веке не было. Поэтому над военными кораблями развевался государственный флаг объединенного королевства Англии и Шотландии, а над торговыми - флаг святого Георгия. Не было в то время и особых отличий в конструкции военного и торгового корабля, подчас они отличались друг от друга только количеством пушек.
        7
        По существующим свидетельствам, когда Марианна получила известие о разграблении Панамы, у нее случилась самая настоящая истерика.
        8
        Фамилия Кларк означает священник, то же значение на испанском звучит как Сафердоте.
        9
        Стоун - английская единица массы для груза, равная 6,350293 кг.
        10
        После нескольких неудачных попыток де Ожерон сбежал из Пуэрто-Рико в ноябре 1673 года на шлюпке, без каких-либо припасов и даже воды. В шлюпке отсутствовали паруса, вместо которых беглецы использовали свою одежду. Не было там и весел, он с товарищами греб обломками досок.
        11
        В Королевском флоте Великобритании старший капитан мог временно, на определенную кампанию или поход, быть назначен командующим эскадрой, и в этом случае назывался коммодором (без изменения званий во флотском списке и без повышения жалования).
        12
        Как говорилось выше, изначально остров носил имя Сан-Хуан, но уже в указанное время среди моряков его все чаще и чаще называли Пуэрто-Рико.
        13
        В Ирландии притеснения англичан распространялись во многих направлениях, в том числе и на ирландский язык. Особенно ярко это проявилось в XIX веке, когда было введено всеобщее образование на английском языке. Сегодня в независимой Ирландии едва ли пятая часть населения знает родной язык в совершенстве и использует его в повседневной жизни.
        14
        Монета Англии самого низкого достоинства. До начала семнадцатого века серебряная, затем медная.