Наследство Братства Сумерек Виталий Валерьевич Зыков
        Мир Братств #1
        Это история о Лангфо Сардо, лейтенанте империи, который волей случая оказался замешен в событиях между демоном и человеком. Человек, из ненависти к демонам ставший врагом собственного народа, и демон, чьи собратья подняли империю из руин, принеся людям процветание. На чьей стороне правда?...
        Виталий ЗЫКОВ
        НАСЛЕДСТВО БРАТСТВА СУМЕРЕК
        Ущелье Теней показалось мне невыносимо скучным местом, как, впрочем, и все горы Такай-Кудук. Пока был в расположении полка, наслушался всяческих ужасов о стране горных демонов и злых духов, не терпящих чужаков. Даже нашлись свидетели видевшие что-нибудь этакое собственными глазами. И ведь не солдаты байки травили - офицеры! Смех и грех. Что до меня, горы как горы, пусть даже и легендарные. Мрачноватые и несомненно опасные, но не более того.
        - Господин лейтенант, у картечницы в упряжи ремень лопнул! - выпалил сержант Ванис, гарцуя на лошади. Рожа раскраснелась, в глаза смотреть отказывается. - Надо бы заменить.
        - Ладно, объявляй привал, - устало бросил я, останавливая коня. - Только пусть бойцы пошевеливаются. Не собираюсь задерживаться здесь ни одной лишней минуты.
        Я сделал вид, что не заметил, как солдат сотворил отвращающий злых духов знак. И этот туда же. Ладно, о борьбе с мракобесием можно вспомнить позже, в более подходящем месте.
        - Лангфор Сардо, мы уже вторые сутки в пути, а я всё никак не могу отыскать причины вашего бесстрашия. Ваши коллеги и подчинённые гораздо более суеверны…
        А вот и геометр, будь он неладен. Всё утро трещал без умолку, пересказывая историю этих гор. Солдаты от каждого шороха вздрагивают.
        - Мэтр Логай, я не верю в сказки. Страшные или не очень, но они остаются сказками. В Войну Башен через Такай-Кудук из Арганского каганата караваны с оружием почти каждый день шли, и ни один не пропал. Басмаки горы вдоль и поперёк исходили. Нам-то чего бояться? Только самих басмаков…
        - Разумно, - согласился геометр. - Не ожидал от вас такого прагматизма.
        - Сверхъестественное по вашей части, мэтр. Моё дело - война.
        Не люблю я когда об Искусстве речь заходит. В моём роду ни одного толкового геометра не было. В теории, худо-бедно понимаю, а вот талантом бог обидел. На одну слабенькую руну огня сил едва хватает. Среди Старшей и Младшей знати таких «огрызками» зовут. Застарелая обида заставила сжать рукоять шашки, но быстро опомнился, убрал руки подальше от оружия.
        - Не буду спорить, - согласился геометр. Он развёл руки, и из-под рукавов показались, покрытые золотыми узорами запястья. Если мне не изменяла память, то знаки указывали на его принадлежность к Братству Небесных Врат.
        Занятно. Гражданская война закончилась сорок лет назад, задолго до моего рождения. А мэтр Логай выглядит на тридцать максимум. Значит… Значит, он либо старше, чем кажется, либо в роду у него кто-то из знати. Возможен и третий вариант, я просто ошибся, но он то и самый невероятный. Всё-таки в офицерской школе история Войны Башен была моим любимым предметом, наравне с недоступной из-за скудости таланта теорией руноплетения. Хотя какое мне до всего этого дело?!
        Я вскочил на коня. Бойцы отдыхали, наслаждаясь самой возможностью просто посидеть на твёрдой земле. Кто не провёл целый день в седле, тот не поймёт. Некоторые курили папиросы. Вот ведь мерзкая привычка - вонючий дым вдыхать. Опять заклятые союзнички из Ритании постарались. Свою моду завезли, а наши дураки и рады.
        Вернулся сержант.
        - Ваше благородие, скоро отправляться можно будет. Почти всё сделали.
        - Надёжно? Когда через брод пойдём, снова не порвётся, выдержит?
        - Обижаете, вашбродь! Головой ручаюсь!
        Хороший мужик этот Ванис, опытный. В Такай-Кудуке который год воюет. Когда меня прошлой весной во главе сводного отряда поставили, многое подсказал. В офицерской школе ведь цивилизованной войне учат, а здесь места дикие, нравы простые, но суровые. Нужен особый подход. Без сержанта я бы и сам сгинул и людей сгубил. Если бы он ещё таким суеверным не был…
        Среди камней что-то блеснуло. Что-то мелкое, похожее на монету. Заинтересовавшись, а направил коня в ту сторону. Не успел он сделать несколько шагов, как наверху зашуршало, и слева с пушечным грохотом упал камень. Конь испуганно всхрапнул, загарцевал на месте. Я сжал ему бока коленями, огляделся.
        Наверху никого. Камень будто сам свалился.
        Я покосился на проклятый булыжник, и мысленно вздохнул. Попади такой на голову, о докторе можно не беспокоиться. Повезло, ничего не скажешь.
        - Всё в порядке! - отмахнулся я от подбежавших бойцов и повернулся к геометру. Тот козырьком приложив ладонь ко лбу, изучал стену ущелья. Пальцы слабо светились.
        Наконец, он посмотрел на меня. Лицо у мэтра было озабоченное.
        - Лангфор Сардо, возьму на себя смелость предложить ускорить сборы. Если мы не хотим попасть под обвал, то стоит поторопиться.
        Глупо спорить. Задерживаться в ущелье и вправду не стоило.
        Полчаса ехали молча, с опаской посматривая наверх. Ну как уже не камень упадёт, а кусок скалы отвалится?! Геометр ехал рядом, отпустив поводья и сложив пальцы в хитрый замок. По коже бегали серебряные искры, поверх ногтей загорелись алые руны. Что-то темнит полковой тайнознатец, сильно темнит.
        На выходе ущелье сильно сужалось, образуя нечто вроде арки, стала неровной почва. Чтобы лошади не переломали ноги, пришлось сбавить шаг. Если тот камень сбросили со злым умыслом, то здесь было идеальное место для повторения попытки. По моему приказу солдаты достали карабины.
        - Простыми пулями здесь делу не поможешь, - хмыкнул геометр. Я повернулся за разъяснениями, но он вдруг расцепил руки и вытянул их в сторону арки. Вокруг пальцев образовались завихрения, и к скале устремилась невидимая волна. Сверху раздался многоголосый визг и рычание. От камня отделилась крупная тень и съехала вниз, упав саженях в десяти впереди.
        - Вперёд, - крикнул я, пришпоривая коня. Рука выдернула из чехла винчестер.
        Вообще-то кавалерии полагались карабины, но эта вялотекущая война навязывала свои порядки. Армейские сабли менялись на чергенские шашки, во всю использовались трофейные ританские ружья. Пластуны те и вовсе одевались как горцы.
        Вблизи тень оказалась низкорослой сморщенной старухой с длинными, в её рост, волосами, крючковатым носом, сморщенными как засохшая слива грудями и желтушного цвета кожей. Бр-рр. Когда я подъехал, уродка уже не шевелилась. Вряд ли кто уцелеет после падения с такой высоты, кроме Старшей знати и членов Синклита, разумеется. От этих всего ожидать можно.
        Но служба в Такай-Кудуке приучила к осторожности. Ожидая подъезжающего геометра, я продолжал целиться в погибшую.
        - Ну и как, лейтенант, теперь увидели, кого кроме басмаков надо бояться в ущелье Теней?
        - Кто это?
        - Албасты или, если более точно, сары албасты. Низший демон, издревле обитавший в Такай-Кудуке. Мелкая выродившаяся нечисть. Считалась уничтоженной, - мэтр Логай довольно рассмеялся. - Определённо, стоило съездить в эту глушь, чтобы увидеть столь редкий экземпляр, так сказать, в естественной среде обитания.
        - Да вы, любезнейший - браконьер, - протянул я, опуская ружьё.
        На демона старуха не тянула. Только и может столкнуть камень. А по легендам они обладали куда большим могуществом. Но все тропки в Запределье перекрыли ещё на заре создания Братств, и в землях империи не слышали о настоящих демонах уже несколько поколений. Говорят, к нам они могут проникать лишь в бестелесном облике, да и о таком уже давно не было слышно. Сказки это всё, наверное.
        Внезапно я понял, что албасты смотрит на меня коричневыми глазами без радужки и зрачков. Рот с тонкими губами приоткрылся, наружу вывалился чёрный язык.
        - Проклятье!
        Выстрелил не целясь. Пуля попала уродке в живот, ничуть её не побеспокоив. Издав знакомый визг, она замолотила по земле пятками. Змеями зашевелились пряди волос. Геометр выкрикнул предупреждение, но опоздал. Грязные космы распрямились и, неимоверно удлинившись, тараном вышибли меня из седла…
        - Вы там живы, лейтенант?
        От удара о землю перехватило дыхание, из глаз посыпались искры. Первые мгновения никак не удавалось привести мысли в порядок. Хотя руки-ноги вроде шевелились, а это уже неплохо.
        - Скорее да, чем нет, - сказал я, осторожно поднимаясь.
        Пока коварный албасты отвлёкся на меня, геометр успел соскочить с коня и извлечь палаш. Ему хватило одного удара, чтобы добить нечисть.
        - Доброе у вас оружие, мэтр, - сказал я, кивая на колотую рану между грудями старухи. Кожа вокруг неё пошла пузырями и слегка дымилась.
        - На клинке аркан кислоты, - пожал плечами тот. Посмотрел на меня и спросил: - Как рёбра, целы? Когда она в полной силе, волосы разят не хуже копий.
        - Верю, - проворчал я, потирая грудь. - В следующий раз к ей подобным и на шаг не подойду пока мозги не выбью.
        Мэтр Логай засмеялся.
        - Обычные пули им не страшны. Временное неудобство, не больше. Если под рукой нет рунного оружия, то лучшим выходом будет тактическое отступление.
        Тайнознатец склонился над телом демона, прямо в воздухе рисуя цепочки рун. Ну надолго это его не задержит. Я приказал продолжать движение. Когда отряд выезжал из ущелья, тело демона полыхало бездымным пламенем.
        …На переправе через Сурхан нас ждала новая неприятность. Уровень воды в реке оказался немного выше, чем отмечено на карте. Пришлось снять картечницу с лафета, хорошенько упаковать и навьючить на лошадь. Проклятая «громыхалка» не переносила сырость, а без неё рейд терял всякий смысл. С отрядом в пятнадцать сабель много не навоюешь.
        В штабе появилась информация, будто бы сегодня ночью в кишлаке Варанзи ждут самого Ибрагим-бека. Вот уже десять лет как он ведёт войну с имперскими войсками. Громит удалённые заставы, перехватывает обозы. Однажды взял штурмом город Кызыл-Бас и казнил прибывшего туда губернатора. Хитрый, опытный и безжалостный враг. Невозможно предугадать, где он и его банда в сотню сабель появятся в следующий раз. И вдруг удача: один из пленных рассказал на допросе о переговорах со старейшинами, где главарь будет всего с несколькими доверенными людьми. Упускать такую возможность было нельзя.
        Мой отряд находился в резерве, и вопрос кого отправлять к воинственным горцам, не желающим склониться перед волей императора, даже не стоял. Нескольких опытных бойцов вполне достаточно, чтобы повязать или, на худой конец, убить одного зарвавшегося главаря. Но это если у Ибрагим-бека будет мало бойцов, а если нет? Умирать прикажете? Вот и вытребовал я себе картечницу на всякий случай. Хорошая машинка, только, жаль, капризная…
        На другом берегу пришлось устраивать привал и самому проверять исправность привередливого механизма. В помощники взял лишь приписанного к картечнице стрелка.
        Геометр не нашёл другого времени, чтобы подъехать со своими вопросами.
        - Лангфор Сардо, не сочтите за оскорбление, но не могли бы вы сказать, что такое висит у вас на груди?
        - Мэтр, это настолько срочный вопрос?! - спросил я, отсоединяя коробчатый магазин. - Может отложим его на время?
        - Как сказать, лейтенант, - тайнознатец был настроен решительно. - Есть у меня подозрение, что албасты охотился именно за вами. А точнее, за тем, что болтается у вас на шее.
        По началу я даже не понял о чём речь.
        - На шее? Мэтр, вы меня с императорским казначеем не перепутали? У меня нет ничего ценного, тем более для демона…
        Пальцы нашарили на груди мешочек из мягкой замши. Ах да, патрон. Два года как амулет при себе ношу, привык. Забывать начал.
        Геометр продолжал требовательно на меня смотреть.
        - Сущая безделица, - я вытряхнул патрон на ладонь и протянул его мэтру. - Со времён офицерской школы с собой на удачу ношу.
        - На удачу… - Логай принялся изучать добычу. - Ого, золотая пуля да ещё с руной огня. Наложено, конечно, кустарно, но не без выдумки. С золотом понятно, аркан подновлять не надо, а вот… Погодите, вы что же это, шесть раз одну и ту же руну накладывали?!
        - Семь, если точно. Мой дар очень мал, и чтобы получить нечто стоящее пришлось выкручиваться.
        - С ума сойти, бесталанный руноплёт, - сказал геометр, качая головой.
        Я пожал плечами. Зачем объяснять очевидное.
        - Всё равно не пойму, зачем вообще вам эта игрушка понадобилась? На кого-то из знати зуб имеете? Даже против некоторых обученных Младших может сработать. Или даже геометра…
        Версия тайнознатца мне не понравилась. Уж больно подготовкой покушения на титулованного дворянина она попахивает. Или даже члена Синклита, что и вовсе коронным преступлением считается. На душе заскребли кошки.
        - Да нет, мэтр. Если угодно, считайте это памятью о детской мечте стать членом Синклита…
        - Тем не менее, сделана ваша игрушка весьма добротно, - К моему облегчению геометр вернул патрон. - И если когда-нибудь повстречаетесь с албасты, то эта пуля спасёт вам жизнь. Ещё до появления ружей, похожие арканы накладывали на стрелы перед боем с демонами… Нечисть хорошо помнит те времена, потому и решила ударить первой.
        Мэтр Логай вдруг с усмешкой на меня посмотрел.
        - Лангфор, зная о вашей привычке таскать с собой оружие против демонов, несколько под другим углом смотришь на недавний разговор о сказочных существах. Вы не находите? - сказал и рассмеялся довольно.
        Штафирка синклитская! Из-за твоего любопытства, столько всего передумать успел. Даже как у каторжанина какого мелькнула мысль грех на душу взять и при случае нож в спину воткнуть. За коронное-то преступление одна дорога - в Тёмную Канцелярию. Нет, определённо этот геометр решил испытать моё терпение на прочность.
        Внезапно в голову пришло, что албасты почему-то не заметила самого геометра. Один палаш его чего стоит, однако напал демон на меня. Странно, очень странно.
        …После переправы отряд направился к хребту Баба-Таг. Тропа была на удивление широкая, две лошади могли ехать рядом без проблем. Чем и воспользовался тайнознатец. Он вообще стал очень общительным после случая в ущелье. В расположении полка я с ним раньше пару раз пересекался, так он едва здоровался. Теперь вдруг само дружелюбие.
        - Скажите, лангфор Сардо, а что вы знаете о нашем враге, об Ибрагим-беке?
        - Насколько я понимаю, мэтр, хронология его столкновений с нашими солдатами вас мало интересует. Гарнизонные сплетни рассказывать? О том, что его не берут пули, он способен оживить павшую лошадь и не имеет равных в рубке на саблях…
        - Не стоит отвлекаться на столь незначительные подробности.
        - Ну тогда считайте, что мне о нём ничего не известно, - сказал я с иронией.
        - Досадное упущение. Возьму на себя смелость просветить вас насчёт некоторых деталей его биографии… Не возражаете?
        - Что ж, мэтр, вы меня заинтриговали, - сказал я устало. Похоже уважаемый Логай твёрдо решил рассказать свою историю. Препираться с ним нет никакого желания, да мне уже и интересно стало.
        Но начал мэтр с вопроса.
        - Вам говорит что-нибудь название Братство Сумерек?
        Я пожал плечами.
        - Одно из мятежных Братств, восставших против воли императора и начавших Войну Башен. Уцелело всего несколько членов, да и то, мелкая сошка. Кажется, бунтовщиков до сих пор разыскивают по всей империи.
        - Их преступления не имеют сроков давности, - сказал мэтр жёстко, но сразу смягчился: - Нашего Ибрагим-бека много лет назад знали как Кариса Дегара. Старый род из Младшей знати. Отец имел какие-то дела с Братством Сумерек, что и определило судьбу мальчика. В шестнадцать он стал послушником, а через два года началась война…
        Сохраняя на лице вежливую заинтересованность, я мысленно присвистнул. Известно мне было об этом Братстве кое-что ещё, о чём я предпочёл умолчать. Эта небольшая община геометров на границе с Великой Логмонией в своих изысканиях открыла невиданные доселе грани Искусства. У них было мало воинов, но, теряя в количестве, они выигрывали в качестве. Чтобы разгромить их цитадель понадобились три полка императорской гвардии, поддержанные мастерами-оружейниками трёх других Братств.
        - И что с того? - осторожно возразил я. - Какую угрозу может представлять для нас какой-то послушник? Не подготовленный оружейник, не геометр-практик, а всего лишь послушник?
        - Может и так. Но только сумеречные знали толк в военных премудростях. И даже последний уборщик был способен на гадкие фортели. Во время войны из этого Братства пленных не брали. Слишком велик риск.
        - Если он настолько опасен, то хватит ли у нас сил для боя? - спросил я.
        - Хватит. Мне он не соперник, - сказал мэтр не без самодовольства. - Предлагаю заранее распределить роли. Я сразу беру на себя главаря, а вы займитесь его басмаками. Велика вероятность, что солдаты с ним не справятся, а так мы избежим лишних потерь. Договорились?
        - Господин геометр, нам предстоит бой! Мои солдаты будут просто стрелять по врагу, не разбирая, кто перед ними - командир или обычный солдат.
        - Ничего страшного. Просто когда я вступлю в сражение, вы не будете трогать моего противника. Такая формулировка вас устраивает? - произнёс геометр с нажимом.
        Я согласно кивнул. Происходящее совсем перестало мне нравиться. Яснее ясного, что Ибрагим-бек зачем-то нужен мэтру Логаю. После Войны Башен немало секретов Братств считаются утерянными, и вокруг полно охотников, желающих их заполучить. Не из таких ли наш тайнознатец? И не станет ли отряд помехой его планам, потом, когда он получит желаемое? Мысленно послав мэтра к демонам, решил при первой же возможности расстрелять главаря басмаков. Тогда никаких проблем точно не будет.
        …Через два часа отряд перевалил через вершину хребта, и нам открылось широкое плато с ковыльной степью и множеством мелких рощиц. Вдали виднелись вершины второго, ещё более высокого хребта. Наша цель - кишлак Варанзи - расположился около одной из рощ.
        Начинались сумерки. На плато вела узкая тропа, петляя среди зарослей кустарника и низкорослых елей. С ледника дул стылый ветер, пробирая до дрожи. Я плотнее закутался в куртку, с завистью поглядывая на геометра. Тот словно и не замечал холода, ехал спокойно, задумчиво шевеля губами. Силён, мне бы так… Говорят, у поселенцев на востоке империи в ходу плащи из шерсти с особой пропиткой - ни дождь не страшен, ни жара, ни холод. Может обычная болтовня, но такая вещица и в горах бы не помешала. Местные-то всё больше тёплые байковые халаты предпочитают.
        В версте от кишлака обнаружилась небольшая балка, поросшая густым кустарником и высокой, по пояс, травой. Стоило нам подъехать ближе, как из зарослей выскочили две тени и рванули в темноту - шакалы.
        Лезть на рожон я не собирался, и отправил на разведку двух пластунов. Лихие ребята, всегда в самом пекле. В походе они идут в головном дозоре, на привале - в засаде в боевом охранении. Их задания всегда самые опасные и тяжёлые, какие способны выполнить лишь опытные бойцы. Без пластунов изменился бы сам ход войны за Такай-Кудук…
        Через час они вернулись. Старший из них, капрал Сергач, сразу подошёл ко мне.
        - Плохие новости, ваше благородие, - За славную службу и боевые заслуги, пластунам позволялись некоторые вольности в общении с офицерами. - В кишлаке добрый отряд на постое стоит, сабель тридцать-сорок. Вояки опытные, с дисциплиной. Трезвые, гашиш не курят, с оружием не расстаются. Да и с уставом караульной службы знакомы…
        - И вправду ничего хорошего, - с досадой сказал я.
        Окажись Ибрагим-бек один или с несколькими бойцами, то тактика простая. Тихо заходишь в крайний дом и выясняешь, где расположился дорогой гость. На случай, если басмаки побегут, в ключевых точках ставятся стрелки. Потом короткий штурм, захват главаря и отступление в расположение части. Дома горцы воевать не любят. Из укрытия при случае обязательно пулю пустят, но в открытую биться не станут. Только если уж совсем их к стенке припрёшь; особенность национального характера.
        Теперь придётся драться всерьёз.
        Расчёт картечницы в сопровождении двух пластунов отправил к выходу из кишлака. Эти не подведут. Костьми лягут, но басмаков не пропустят. С остальными занял позицию на небольшом пригорке перед входом. Наша задача убедить бандиты, что им противостоит целая армия. Посеять среди них панику и заставить отступить под кинжальный огонь картечницы.
        Красивый план, но как его осуществить? Отряд Ибрагим-бека в разы больше моего, любой заслон сомнёт и не заметит…
        - Лейтенант, вы испытываете какие-то затруднения? Быть может я могу помочь, - неожиданно спросил геометр.
        Я мысленно выругался. Совсем о нём забыл.
        - Когда басмаки выйдут из кишлака, надо отбить у них всякую охоту связываться с нами и заставить отступить. Желательно в панике, - Помимо своей воли, я подпустил в речь немного сарказма. Нет у меня доверия к геометру, нет и всё тут. - Сделаете?
        - Если вы мне поможете, - сказал мэтр Логай снисходительно.
        - Всё, что в моих силах…
        Расставив бойцов по позициям, вместе с геометром мы отправились в сторону балки. Не доходя до неё, остановились у небольшой рощицы, и тайнознатец протянул мне очки:
        - Оденьте, лейтенант. В темноте плохо видно.
        Мне ещё не приходилось сталкиваться с подобными игрушками: сложная система из линз, механизма управления и набора рунных пластин. На носу они сидели плотно, сдавливая переносицу.
        - Поверните рычажок на левой дужке, - посоветовал мэтр Логай.
        Я щёлкнул переключателем. Раздалось слабое жужжание, и всё раскрасилось в разные оттенки зелёного. Ночь отступила.
        - Отличная штука, мэтр. Я бы себе такую взял…
        - Наука не стоит на месте, - сказал Логай равнодушно. Он уже доставал из сумки инструменты. - Я сейчас пока кое-что рассчитаю, а вы найдите точки сопряжения.
        Работа мне была знакомая. В офицерской школе многому учили, в том числе выполнять черновую работу для тайнознатцев. Основа Искусства - геометрические фигуры и руны. Зная законы и формулы, учитывая влияние мира через точки сопряжения, можно выстроить базисные схемы ритуала. Дальше умелый геометр добавит подвластные ему руны, сформирует силовой каркас и закончит нужный аркан. Потом останется лишь посмотреть на результат…
        Ползая по траве, забивая в нужных местах колышки и натягивая бечёвки, я мысленно прокручивал предстоящий бой и всё больше нервничал. Современная военная мысль не предусматривала активного использования тауматургии. Рунное оружие, непобедимые в бою мастера-оружейники, хитрые ловушки - этими творениями геометров в битве никого не удивишь. Но сами тайнознатцы в сражениях не участвуют со времён Войны Башен. Это вызывало сильное беспокойство. На карту поставлено чересчур много.
        Зато геометр мэтр Логай в своих силах не сомневался. С увлечением раскладывал в расчётных точках пластины с малыми арканами, прямо на земле выписывал цепочки рун.
        - Возвращайтесь к солдатам, - сказал геометр удовлетворённо. - Когда решите предъявить бандитам наш аргумент, помашете фуражкой.
        - Но…
        - Идите, лейтенант, и ни о чём не беспокойтесь. Всё получится как надо.
        …Нам повезло, банда вышли из Варанзи на рассвете Задержись они ещё хотя бы на час, я бы рехнулся. Весь извёлся, пытаясь представить картину боя. Солдатам надо демонстрировать, какой ты несгибаемый командир, а что на душе творится, никто знать не должен. Это только твоё. Потому и курят многие офицеры, сумасшедшие пьянки после рейдов устраивают. Я так не могу, иначе воспитан. Не хорошо или плохо, а иначе… Хотя зачем врать? Просто ненавижу вдыхающих вонючий дым и накачивающихся водкой идиотов. Как же, дворяне, голубая кровь. А напьётся, так свинья свиньёй. Тьфу!
        Басмаки покидали кишлак организованно, собравшись в колонну. Один из бандитов вёз зачехлённое знамя. Нарядить их в форму, и от регулярной армии не отличишь.
        Пора!
        Я повернулся в сторону балки и замахал фуражкой. Понять бы ещё, видит геометр сигнал или нет… Демоны с ним! Звуки боя он услышит обязательно.
        - Огонь! - рявкнул я и, встав на одно колено, первым выстрелил в знаменосца. Мимо!
        Выругавшись, передёрнул затвор и прицелился тщательнее. Спокойнее, Аларик, спокойнее… Приклад снова толкнул в плечо, басмак взмахнул руками и выпал из седла. Знамя покатилось по земле. Передёрнуть затвор, сменить цель, выстрел - ещё минус один. Я влюблён в мой винчестер: в магазине двенадцать патронов, чтобы перезарядить, не надо отрывать приклад от плеча. Главное - стреляй!
        Рядом вразнобой бабахали солдатские карабины. Басмаки отвечали. Вокруг меня жужжали пули, но ни одна пока не задела. Успела мелькнуть мысль, что бандиты обязательно примут меня за кого-то из знати. Их убьёшь, только если в упор сразу десяток зарядов всадить, а так надо в рукопашную.
        Под плотным огнём ряды бандитов смешались, образовалась свалка. Но уже звучали команды, и басмаки разворачивали коней в сторону наших позиций. После первых выстрелов они успели потеряли пятерых бойцов, но остановить атаку это не могло.
        Может стоило сюда выкатить картечницу, не мудрить с заслоном? Сейчас бы их всех и положили… если бы они не решили покинуть кишлак в другом месте!
        Меня вдруг разобрал смех. Дурацкая ситуация: нас сейчас порубят в капусту разъярённые басмаки, а в голову лезут рассуждения о правильности выбранной тактики. Сумасшествие какое-то, право слово!
        Ноги внезапно ощутили слабую дрожь. Из-за спины донёсся нарастающий топот множества копыт, выстрелы и азартные крики. Я, грешным делом, решил, на подмогу банде подошёл ещё один отряд. Внутри аж заледенело всё. Но оглянувшись, увидел мчащийся галопом эскадрон Барсарова. Есть у нас в полку один такой капитан, известный своей лихостью и безжалостностью к басмакам.
        - Огонь, демоново семя! Беглый огонь! - заорал я, стреляя как заведённый. Ну, если это вас, шакалы, не проймёт, тогда просто не знаю, люди вы или кто.
        Проняло, аж до самых печёнок. На стороне противника, больно жалящего метким огнём, вдруг оказалась такая сила! Спешно разворачивая коней и бешено их нахлёстывая, бандиты рванули обратно в кишлак. Один так спешил, что свалил своего четвероного друга на землю.
        Впустую щёлкнул боёк. Я сыпанул перед собой горсть патронов и принялся загонять их в магазин. Быстрей, быстрей, пока не опомнились.
        В этот момент эскадрон Барсарова поравнялся с нами и… рассыпался облаком гаснущих искр. Мои бойцы испуганно завопили. Я и сам, признаться, вздрогнул от неожиданности. Выглядели кавалеристы как настоящие.
        Эх, если басмаки это видели, то нам придётся туго…
        Но с другого конца кишлака донёсся грохот картечницы и яростные вопли бандитов. Теперь в самый раз ударить им в тыл. Я кинулся к рощице, где мы оставили лошадей.
        - По коням!!
        За мной побежали лишь семь человек, двое остались на позиции. Мы уже прыгали в сёдла, когда по дороге галопом промчался геометр, нахлёстывая коня. Люто рыкнув на солдат, я погнал следом.
        Кишлак словно обезлюдел. Жители были готовы поддерживать басмаков припасами, выхаживать раненых, принимать бойцов на постой, но лезть в драку не собирались. С гиканьем и свистом мы промчались мимо покосившихся домишек и вылетели на окраину. Но здесь уже всё почти закончилось. Картечницы так назвали совсем не за количество выпускаемых пуль (а скорострельность у них фантастическая), а за особо хитрые патроны с картечью. После их применения у противника возникают огромные проблемы с численностью личного состава. Слышал, похожие громыхалки, только калибром побольше ставят в крепостях и даже на кораблях. И ничего, успешно конкурируют с артиллерией…
        Во второй раз басмаки выскочили из кишлака стадом перепуганных баранов. Ничего не соображая от страха, они волной шли на позиции стрелков. Когда по ним ударила первая очередь, выкосив самых резвых или трусливых, остальные не успели сориентироваться. Кто-то просто продолжал скакать, надеясь проскочить, а кто-то начал обходить плюющуюся огнём позицию - достаточно глянуть на поле, чтобы увидеть картину боя. Образовалась общая свалка, которую продолжали полосовать очереди. А ведь не все патроны с картечью, некоторые снаряжены ещё и чёрным порохом. Они оставляли на телах поистине чудовищные раны.
        По степи в сторону хребта пылили сразу трое басмаков. За ними, далеко отстав гнался геометр. Придержав коня, я вскинул ружьё к плечу и одна за другой выпустил четыре пули. Конь под одним из бандитов словно споткнулся и перекатился через голову, подмяв всадника. Что ж, неплохо! Моему примеру последовали остальные бойцы, добивая раненых и стреляя вслед ещё двум прорвавшимся басмакам.
        Сунув винчестер в чехол, я направил коня в сторону сидевших в засаде солдат. В какой-то момент им пришлось очень тяжело. Ибрагим-бек или кто-то ещё, ухитрился-таки собрать десяток басмаков и погнал на стрелков. Но те не растерялись, подпустили их вплотную и почти в упор выпустили весь магазин картечницы. Знакомый приём, так пластуны любят воевать.
        - Молодцы! - гаркнул я, подъезжая к ещё дымящейся картечнице и осаживая коня. Расчёт «громыхалки» прислонился к лафету, нервно смоля папиросы. Один ещё держался, а вот у его напарника тряслись руки. Старший пластун невозмутимо перевязывал голову товарищу. На земле валялся винчестер с расколотым прикладом и, чуть в стороне, заколотый горским кинжалом басмак. В руке он сжимал шашку. Спешили головореза, он в рукопашную и сунулся. На свою голову.
        - Рады стараться, ваше благородие! - нестройно отрапортовали солдаты. Раненый пластун при том криво усмехнулся, от чего рожа у него приобрела насквозь разбойничий вид.
        - Сержант Ванис, проверь раненых и собери оружие. Пусть кто-то из бойцов пройдёт по домам, соберёт мужиков поздоровее. Надо убитых убрать, пока шакалы со всей округи не сбежались… - приказал я подъехавшему солдату. - Разбейте лагерь, организуйте охранение… В общем, всё по уставу. Ждите нашего с геометром возвращения. Если к вечеру не появимся, то возвращайтесь в расположение полка. Ясно?!
        Больше никого не слушая, я поскакал вслед за мэтром Логаем. Хорошо было бы весь отряд с собой взять, но у меня и без того слишком мало солдат, а теперь ещё раненые появились, да и картечницу бросить нельзя. Горячка боя медленно отступала, прогнав всякое желание ехать куда бы то ни было. Прежние размышления о последнем уцелевшем послушнике Братства Сумерек больше не казались такими уж безукоризненными… Увы, но вернись я без геометра, и разбирательства с участием расследователя из Тёмной Канцелярии мне обеспечены.
        …Басмаки и их преследователь давно скрылись из виду. Приходилось часто свешиваться с седла, искать следы. Хорошо подковы у лошади мэтра Логая оставляли приметные отпечатки из трёх колец, не ошибёшься.
        Маршрут Ибрагим-бек выбрал странный. Вместо того, чтобы гнать во весь дух к спуску с плато, он зачем-то свернул на восток. Ничего не понимаю. Перед уходом в рейд, я изучил штабные карты, и точно помню, в той стороне ничего нет - ни пещер, ни горной тропы. Или у главаря бандитов где-то припрятаны козыри на случай непредвиденных обстоятельств?
        По дороге всё чаще стали попадаться заросли шиповника и тёрна. Будь у Ибрагим-бека больше бойцов, он бы наверняка устроил засаду на преследователей. Место больно подходящее. Но следы упрямо вели в обход рощиц, петляли между кустарниками. Беглецы сделали ставку на скорость. Сволочи!
        Через пару часов возникло нестерпимое желание плюнуть на всё и повернуть коня обратно. Надоело! Нет, не спорю, геометр оказался настоящим мастером и с иллюзией атакующего эскадрона справился на ура, но эта игра в догонялки уже осточертела… Пересилив постыдную слабость, я пришпорил коня.
        Заросли становились всё гуще, появились деревья. Через некоторое время, начался настоящий лес. Выискивая следы, я не сразу понял, что земля пошла под уклон, а вокруг выросли склоны неглубокого оврага.
        Этого на карте точно не было!
        Вся земля оказалась усыпана крупными камнями. Пришлось спешиться и вести коня на поводу. Животному от чего-то здесь сильно не нравилось. Он фыркал, тряс гривой и постоянно норовил остановится.
        Впереди, из-за густо разросшегося шиповника раздалось ржание. Накинув поводья на ближайшую корягу и взяв наизготовку ружьё, я осторожно обошёл заросли. К моему удивлению, здесь нашлись все три лошади - Ибрагим-бека, его солдата и мэтра Логая. И никаких следов хозяев. Ясно, дальше животные не пройдут. Я вернулся за своим конём и привёл его к остальным. Чтобы не скучал один. Мне же не оставалось другого пути, кроме как идти вперёд.
        …Овраг потайным лазом выходил к самому подножию гор, к широкой трещине в скале. Упрятанной столь хитро, что к ней не подберёшься как-то иначе. И у самого прохода между двумя камнями оказалось зажато тело басмака. Вспоминая шутки албасты, я едва сдержался, чтобы не прострелить мертвецу голову. На всякий случай.
        Тело лежало на боку, и мне хорошо было видно, что куртка на груди бандита буквально истлела, оголив воспалённую кожу с пузырями ожогов. Если подумать, то такой след мог оставить один из огненных арканов. Нанеси его в виде татуировки себе на руку и станешь убивать врагов одним касанием. На таких штуках мастера-оружейники обычно специализировались.
        Мэтр Логай - оружейник? Ой нет, не похож. Скорей просто хороший практик. Даже очень хороший, если способен носить такую татуировку. Я вот, к примеру, не могу.
        …Трещина вывела в узкое извилистое ущелье, совершенно безжизненное и лишённое растительности. Ни пучка трав, ни кустика. Кругом один голый камень. Я несколько раз оступался, едва не падал, мысленно обрушивая на головы Ибрагим-бека и мэтра Логая самые суровые кары. Занесла же их сюда нелёгкая!
        За очередным поворотом ущелье внезапно раздалось в стороны, образовав широкую площадку. А в её центре стоял человек в брюках и нижней рубашке с обнажённой саблей в руках. Он улыбался.
        - Как я понимаю, своим визитом нас почтил командир имперцев? Моё почтение, ваша ловушка оказалась выше всяческих похвал. Присоединяйтесь к веселью, будем рады, - Ибрагим-бек приглашающее махнул клинком.
        Я огляделся и заметил мэтра Логая, притаившегося за обломком чёрной скалы. Выходить оттуда он явно не спешил. Чем они тут занимались столько времени?! Сказывалась бессонная ночь, я не сразу сообразил, что главарь бандитов стоит внутри вложенных друг в друга кругов, выдолбленных в каменистой почве. Вдоль границ каждого из них вились цепочки рун. Мне приходилось слышать о дуэлях тайнознатцев и таких вот защитных арканах. Укрывшись за щитами, геометры-практики вели настоящие сражения, норовя прорваться внутрь защитного периметра и расправиться с противником. Неожиданное умение для обыкновенного послушника, пусть даже и легендарного ордена.
        Ибрагим-бек догадался о ходе моих мыслей и довольно рассмеялся.
        - В своё время я не успел подняться высоко, но зато потом у меня нашлось достаточно времени для практики.
        - Да идите вы к демонам, - скривился я и выстрелил в него из ружья. Пуля зарылась в пыль в сажени от бандита. Проклятье, совсем забыл о его неуязвимости! Что ж, пойдём другим путём. Я аккуратно пристроил винчестер между камней и потянул из ножен шашку. Она лучше подходит для конной рубки, но и здесь сгодится. Разминаясь, я крутанул клинок вокруг кисти. Глупо соваться к геометру за защитный круг без подготовки, но ведь у меня под боком сидит собственный тайнознатец. Он должен помочь!
        - Кстати о демонах, - Ибрагим-бек перестал улыбаться. - Если вы так их не любите, то почему защищаете одного из этого проклятого рода?
        - Мне нет дела до вашего бреда, - сказал я презрительно. - Завязывайте с болтовнёй и деритесь.
        - Дурак… - скривился бандит, забыв об учтивости, и вдруг метнулся мне навстречу. Я опешил. Он сам выскочил за пределы защиты круга, сам лишил себя козыря.
        Замешательство едва не стоило мне жизни. Чудом увернувшись от первого удара, я дальше успевал лишь отбиваться. Инициатива полностью перешла к Ибрагим-беку. Будучи много старше меня, он с лёгкостью работал клинком, нет-нет, да и нанося мне порезы. Да и шашка моя всё-таки слабо приспособлена для фехтования. К рубке да, но не к фехтованию.
        Вопрос победы Ибрагим-бека следовало отнести к разряду риторических. Впрочем, раз мэтр Логай до сих пор не попытался мне помочь, у него тоже возникли трудности. Я начал представлять, каково было сорок лет назад сражаться с такими вот ловкачами, штурмуя цитадель Братства Сумерек.
        - Сопляк, думаешь с басмаком поганым бьёшься?! Нет, ты проклятой нелюди служишь. Во имя неё людей убиваешь, - страстно говорил Ибрагим-бек, гоняя меня почти по всей площадке.
        - Хватит пичкать меня своей чушью и умри с честью! - процедил я. Моя попытка контратаки закончилась ничем, пришлось отступать.
        - Чушью? - бандит разорвал дистанцию и принялся прохаживаться передо мной, цепко держа взглядом. - Империя Нордолов давно пала. Вместо членов правящего дома сидят коварные подмёныши, а независимые Братства уничтожены. В мире правят демоны.
        Я старательно игнорировал его слова.
        - Думаешь безумие? Может и так… - Ибрагим-бек не унимался. Говорил и говорил, как заведённый. - Сорок лет назад Братство Небесных Врат в обмен на силу заключило договор с обитателями Запределья. Открыли им проход в наш мир, снабдили телами и начали войну за власть.
        - Ого, такой трактовки истории Войны Башен мне ещё не встречалось, - не выдержал я. Многочисленные порезы горели огнём, но нашёл в себе силы коротко рассмеяться. - Почему-то неудачники любят обставлять свой проигрыш происками гостей с Той Стороны. Не знаешь от чего так, а?
        В бою нет места для разговоров. Даже слова здесь являются оружием. Пока я, как последний болван, насмешничал, Ибрагим-бек успел вытряхнуть из рукава нож и метнул его одним движением кисти. Мелькнув серебряной рыбкой, он рассёк мне щёку. От резкой боли я дёрнулся и забыл на мгновение о противнике, а тот только того и ждал. Подскочил ближе и вонзил саблю мне в бок. Пробудились цепочки руны вдоль лезвия, и меня от макушки до пят пронзила молния. Я захрипел и повалился на землю, а Ибрагим-бек довольно улыбнулся.
        - Сопляк. Прежде, чем подохнешь, я дорасскажу свою историю, - Достав из кармана белый платок, бандит принялся вытирать кровь с клинка. Мою кровь! - На чём я остановился-то?.. Ах да, война. Братства быстро узнали о договоре предателей. Произошёл раскол, кто-то переметнулся на их сторону, кто-то остался верен долгу. Война шла с равным успехом, пока Запределью не удалось убедить императора в своей полезности. Равновесие рухнуло, и мы проиграли.
        Ибрагим-бек полюбовался чистотой клинка и спрятал его в ножны.
        - Но перед гибелью Братство Сумерек построило поистине великий аркан. Все лазейки в Запределье оказались замурованы, а на ведущем в иные миры тракте появились ворота. Закрытые на ключ, который отдали юному послушнику. И проникшие к нам демоны оказались отрезаны от дома. Навсегда! Ты слышишь, навсегда! Выродков осталось не так много, и когда-нибудь мы очистим наш мир ото зла…
        - Благородный герой, да?! - выдавил я. - Ты сжёг три кишлака со всеми, кто в них жил. Лишь потому, что их жители помогали нашим солдатам. Палач!
        Черты лица Ибрагим-бека исказило бешенство. Он с ненавистью пнул меня в раненый бок. Я не сдержал крика.
        - Грязный пёс! Я сражаюсь против тирании демонов, во имя свободы вас - трусов и ублюдков всех мастей. Убитые говоришь?! Мальчишка, ты не можешь представить, скольких я в действительности убил. И буду убивать дальше, пока не подохнет последний демон! Лес рубят - щепки летят, ясно?!
        - Тогда чем ты лучше них?
        - Тем, что я человек, а они - нечистые твари!
        Накипело на душе у Ибрагим-бека, решил выговориться, пусть даже врагу. Захотел хоть кому-то объясниться, рассказать почему стал врагом собственной страны. И умер он хорошо, свято веря в свои слова. Клинок мэтра Логая вонзился ему под левую лопатку и вышел немного ниже ключицы. В рану хлынула кислота, не оставляя бандиту никаких шансов.
        - Ублюдок, пришлось же за ним побегать, - сказал геометр, сплюнув на его упавшее тело.
        Выглядел тайнознатец паршиво. В одежде зияли прорехи, лицо перемазано кровью и сажей. На левой руке не хватало трёх пальцев. Правда, похоже, его это мало беспокоило. Геометр лучился радостью.
        - Благодарю, мэтр. Вовремя вы подоспели… - благодарно прохрипел я. - Думал всё, убьёт.
        - Да нет, это вам спасибо, лейтенант. Я и вправду не рассчитал силы, и этот последыш Сумерек оказался крепким орешком. Бандит едва не сжёг меня последним своим арканом. Если бы вы его не отвлекли, мне бы вряд ли удалось освободиться. Спасибо!
        - Да ничего, - отмахнулся я, пытаясь встать. - Он похоже просто рехнулся. С ума сойти можно, какие небылицы плёл.
        Сильнейший удар по многострадальному боку почти подбросил меня в воздух.
        - А-аа!!
        - Прошу меня простить, но… несчастный Ибрагим-бек не рехнулся, - сказал мэтр Логай невозмутимо. - Мне, право, неловко быть столь неблагодарным. Да только слишком много сил потрачено и нам совсем не нужны новые слухи. Вы бы ведь обязательно проболтались, ляпнули что-нибудь не то и всё начнётся сначала. Нам этого совсем не хочется.
        На меня нашло некоторое затмение чувств, и я принялся грязно ругаться. Враги сменялись чересчур быстро.
        Геометр досадливо поморщился.
        - Поверьте, мне всё это тоже очень не нравится… Думаю, вы ухитрились как-то прогневить судьбу. Вам, человеку, не верящему в демонов, придётся погибнуть ради сохранения их тайны. Какая ирония…
        От тела Ибрагим-бека раздалось слабое потрескивание, потянуло дымком. Мэтр Логай зашипел что-то нечленораздельное и упал на колени. Пальцы начали стремительно вырисовывать схему сложного аркана. Я был забыт. Если бандит не врал, то правдой было и существование ключа. Не важно, что он такое: формула, схема или руна, но сейчас геометр собирался её спасать.
        Сцепив зубы, я потянулся к мешочку на шее. Боль плескалась в висках, сознание балансировало на грани. Слабый толчок, и провалюсь в беспамятство, грозящее перерасти в вечный сон. Нет сил даже просто ползти. Свой амулет «на счастье» я пытался нащупать лишь из-за вечного упрямства и нежелания подыхать без сопротивления.
        Мягкий мешочек норовил вывалиться из пальцев, но я всё же справился - вытряхнул патрон на грудь. Шевелиться становилось всё тяжелей, сказывалась кровопотеря. Маленький «дерринджер» из внутреннего кармана куртки тащил целую вечность. Пистолет, раньше казавшийся таким маленьким, ладно лежащим в ладони, сейчас словно вырос до размеров винтовки. Как его перезаряжал не помню. От боли сознание словно плыло в густом тумане, работали одни рефлексы. Одно знаю точно, когда на меня вновь упала тень геометра, «дерринджер» уже прятался у меня в ладони.
        - Лейтенант, вы ещё живы? - удивился мэтр Логай. Левую руку он отставил в сторону, точно держал в ней нечто страшно опасное. Сжатый кулак окутывала чёрная дымка. - Тогда полюбуйтесь напоследок. Вот из-за чего мы не смогли в полной мере насладиться победой в Войне Башен. Ещё не ключ, но уже его заготовка. Ибрагим-бек плохо подходил на роль Хранителя… Сейчас Врата закрыты на один замок, а у него был шанс закрыть на второй. И демоны в вашем мире окончательно стали бы сказкой, - Геометр мелко захихикал. - Ничего, мы найдём достойного Хранителя и доверху наполним ключ силой. А потом, раскроем Врата настежь, и сюда придут остальные наши братья…
        - Я всё равно не верю в демонов! - простонал я. Мэтр двоился у меня в глазах, никак не удавалось толком прицелиться.
        - Хо, лейтенант. Зато они в вас верят!
        Слова геометра совпали с выстрелом из «дерринджера». Патрон крупного калибра на близком расстоянии не оставлял цели никаких шансов. Пуля врезалась в защитную оболочку вокруг тайнознатца. Руны, разбуженные моей волей, гасли одна за другой, пробивая его щиты. Когда золотая капля под углом вошла в живот мэтра, на ней остался всего один знак. Но его хватило, чтобы отправить Логая в ад к его сородичам. Потрясение, перед смертью исказившее лицо геометра, эйфорией разлилось по жилам.
        Когда на меня упало тело тайнознатца, я уже был без сознания. И не мог почувствовать, как ключ тонкой змейкой выскользнул из его руки и ввинтился ко мне в рану.
        …Сержант Ванис всё-таки нарушил приказ, и послал по моим следам пластунов. Именно их стараниями я не погиб в безымянном ущелье и вернулся в расположение полка. И именно благодаря их докладу, сразу после выздоровления я оказался в камере Тёмной Канцелярии.
        Спасители и палачи - в мире нет ничего однозначного. Нет чистых цветов, в жизни правят бал полутона. Карис Дегар, из ненависти к демонам ставший врагом собственного народа, и демон Логай, чьи собратья подняли империю из руин, принеся людям процветание. На чьей стороне правда? Не знаю. Наверное, потому ничего и не сказал на допросах и в суде. На каторге же, куда я загремел за убийство члена Синклита, меня никто ни о чём не спрашивал…
        А год спустя на левом боку у меня появилась небольшая татуировка: спираль из сотен рун, едва различимых взглядом. Что это значило, я догадался далеко не сразу. Но это уже совсем другая история…
        ПОБЕГ НЕВОЗМОЖЕН
        Всё детство я мечтал о жизни вдали от цивилизации. Зажатый тесными рамками города, задыхающийся в миазмах, что исторгают новомодные самобеглые повозки и иные механизмы, я чувствовал себя чужим в нынешний век прогресса и торжества науки. По мне так роса на траве, аромат хвои, шелест листьев на ветру или звон горного ручья неизмеримо ценнее тех удобств, что принесла человечеству новая эпоха. Наверное, поэтому и когда после офицерской школы отправили служить на границу с Арганским каганатом, особо не печалился: чем дальше от городов, тем лучше. Дух приключений опять же…
        - Поберегись, в бога, душу, мать!!! - Раздавшийся совсем рядом истошный вопль вернул на землю и заставил резво отскочить в сторону.
        Совсем рядом с тем местом, где я позволил себе предаваться неуместным воспоминаниям, с треском рухнул ствол реликтовой сосны. Ещё немного, и зацепило бы ветками. Может быть просто оцарапало, а может и ранило всерьёз. В любом случае, добром бы это не закончилось. Любая травма - это слабость, а там, где я обретался вот уже два года, слабые долго не живут. Либо умирают от непосильного труда, либо сгорают от неизвестных болезней, либо гибнут от рук таких же товарищей по несчастью. Одно слово - каторга!
        Зато всё время на природе, чистый воздух, прекрасные виды вокруг... чёрного солнца мне в небо!
        Успокаивающе помахав рукой какому-то чересчур бдительному жандарму, вытер лоб и вернулся к работе - отсекать топором ветки на упавшем дереве. До заката ещё далеко, а норму за меня никто выполнять не будет. Приходится стараться.
        Подумать только, я, Лангфор Сардо, лейтенант императорской армии, блестящий выпускник столичной офицерской школы и слабенький адепт Искусства, грезящий о приобщении к Младшей знати, вынужден махать топором с утра до ночи ради пары мисок дрянной каши, гнилых овощей и куска жёсткого как подмётка мяса. Да ладно махать - всё-таки в труде лесоруба нет ничего позорного - главное в каком качестве! Об участи каторжанина, осуждённого за убийство члена Синклита, точно никогда не мечтал.
        Глаз зацепился за какое-то движение у ствола дерева, и я резво отступил на шаг, обшаривая взглядом неровности коры на подозрительном участке. Показалось? Ещё совсем недавно я бы списал случившееся на простой обман зрения и продолжил работу, но жизнь на краю цивилизации научила на многое смотреть иначе. И иначе относиться к тому, что некогда считал суевериями, глупыми пережитками прошлого в эпоху прогресса.
        Наконец, нашёл то что искал - вытянутую нитку тени, которой было не место на прекрасно освещённом участке коры - и зло ухмыльнулся. Какой-то лесной дух посчитал меня достаточно невнимательным, чтобы попробовать подобраться поближе и при удаче присосаться к ауре. И ладно, если для одного каторжанина всё закончится болезнью, старожилы рассказывали про несчастных, лишившихся последних крох удачи, про потерявших память, внезапно ослепших или переставших различать вкус. Духи были горазды на фокусы.
        Дураки от таких историй отмахивались, но не Лангфор Сардо, который лично участвовал в охоте на "сказочного" сары албасты и общался с самым настоящим демоном. Мир сложнее, чем привыкли видеть филистеры. А потому, зафиксировав взглядом лишнюю тень, я выгреб из кармана щепоть крупной соли, сжал её в кулаке, изобразил поверх пальцев солнечный круг и, насилуя тело, выжал из себя толику энергии. Затворяющие печати, лишающие каторжан способности к Искусству, сильно мешали, но если очень постараться, какие-то крохи выдавить получалось. Способны были на это далеко не все, но если жить захочешь, можешь научиться очень многому.
        Отвращающий зло знак сработал раз на шестой. Кулак закололо, и я сыпанул потяжелевшую соль на попробовавшую убежать тень. Используй я вместо круга руну огня, она не смогла бы запалить даже фитиль на динамитной шашке - столь мало было в ней энергии. Но духу хватило и этого. С шипением тень съёжилась и исчезла, я же вновь взялся за топор. Лишний раз привлекать внимание охраны не стоило. Могут начать задавать вопросы, а там, чем бес не шутит, и про мои скромные способности узнают. Получать же на свою шкуру ещё одну запрещающую печать точно не хотелось.
        Каторга… Мысль, что придётся провести здесь ещё восемь лет, ежедневно рискуя жизнью, здоровьем и рассудком, приводила в исступление. Я не думал ни о чести, пусть даже бывшего, офицера, ни о верности империи - всё, чего мне хотелось, это свободы. Сколько раз перебирал в уме варианты побега, прокручивал те или иные сценарии бегства. Не счесть! Однако, ничего толкового в голову не приходило.
        Империя Нордолов активно развивалась, осваивая восточные земли за Малахитовым хребтом. Тянула нитки железных дорог, рассылала разведчиков, перебрасывала войска и отправляла переселенцев. Строила новые города, закладывала рудники и шахты. Везде требовались рабочие руки, и иного выхода, кроме как использовать труд заключённых, у имперской администрации не было. В итоге, я мог оказаться где угодно, но судьба занесла именно в этот забытый богами лагерь по лесозаготовке на границе с Великой Лонголией. До ближайшего поселения - сотня вёрст, до железнодорожной станции - полторы сотни, да и то, если ехать по единственной в этих местах дороге, ежесекундно рискуя нарваться на какую-нибудь реликтовую магическую тварь или того хуже, химеру времён Войны Башен. Тех же каторжан приводили в острог только под усиленным конвоем, причём ни разу ещё не было, чтобы дорога обошлась без жертв.
        Ибирь она такая.
        Можно попробовать двинуть по реке, по которой сплавляют лес, но здесь было ничуть не безопасней, чем в тайге. И те же плотогоны без парочки опытных оружейников за работу не брались.
        Вот и получалось, что в одиночку, без огнестрельного оружия с подходящим боеприпасом, без боевых арканов и припасов до людей не дойти. А ведь ещё надо как-то покинуть стены острога, справиться с охраной и обмануть погоню… Нет, в одиночку побег не потянуть, надо искать единомышленников. Вот только как их найдёшь среди воров, убийц, бомбистов или того хуже, нарушителей законов Синклита, натворивших таких дел, что на их фоне меркли преступления всех прочих? С такими в глушь лучше не соваться - обратно не выйдешь!
        Хотя был один новичок, к которому я присматривался всю последнюю неделю. Мрачный, нелюдимый и с ног до головы расписанный запирающими печатями. То ли геометр из какого-то запрещённого ордена, то ли оружейник из попавшего в опалу знатного рода - не суть важно, главное, что птица он непростая и навыками выживания точно обладающая. И по слухам ни в чём по-настоящему грязном незнакомец не замешан: ни в жертвоприношениях, ни в насилии, ни в жестоких убийствах. Да и компаний отъявленных душегубов сторонится, что тоже говорит в его пользу.
        Обязательно надо попробовать с ним поговорить, вопрос лишь когда? Может имеет смысл подождать, пока досыта наестся здешними порядками и сам начнёт рваться на волю? Заодно и приглядеться к нему получше на предмет внутренней гнили… Разум убеждал поступить именно так, но душа… душа рвалась на свободу. Я уже насмотрелся на тех, в чьих глаза перестала гореть надежда, кто смирился со своей участью и принял новую жизнь. И больше всего боялся, что пройдёт время, и сам стану таким же: озлобившимся, растерявшим последние принципы и готовым на всё, ради удовлетворения животных желаний. Настоящим каторжанином. Так что нет, тянуть нельзя! И при первой возможности поговорить с перспективным новичком.
        …Удивительно, однако, шанс представился тем же вечером.
        Обычно, сразу после окончания рабочего дня, охрана разгоняла вымотанных донельзя каторжан по баракам, где их уже ждала вечерняя порция похлёбки с куском хлеба. Но на этот раз всё было иначе. Сразу в двух строениях обнаружили следы Чёрной гнили - смертельно опасной для человека плесени, имеющей сверхъестественную природу - и охрана лагеря была вынуждена расселять их обитателей. На здоровье каторжан всем было плевать, но и неизбежную гибель нескольких сотен заключённых допускать никто тоже не собирался. В итоге я попал в один барак с перспективным новичком. Всё, что мне оставалось - это лишь устроить так, чтобы оказаться с ним на соседних нарах. Благо занимавший место ещё один новенький согласился поискать другое место для ночлега за жалкую пару горстей орехов.
        Эту незамысловатую торговую операцию я провернул ни капли не стесняясь, прямо на виду у интересного мне человека. Здраво рассудив, что лучше действовать подчёркнуто открыто, чем множить подозрения игрой в конспирацию. Скрыть от чужих глаз всё равно ничего не скроешь, а отношения испортишь.
        - Ты откуда будешь? - спросил я, улёгшись на жёсткий лежак и повернувшись лицом к внимательно наблюдающим за мной каторжанину.
        Потянулась томительная пауза, во время которой уже начало казаться, что ответа я так и не услышу. Мрачно зыркая из-под отросших патл новичок явно раздумывал, стоит ли говорить с незнакомцем. Наконец, придя к решению, он проронил:
        - Из северной столицы… Погостить сюда приехал.
        Тон, каким это всё было сказано, мне не понравился. Слишком враждебный, чтобы рассчитывать на конструктивный диалог. Но кто говорил, что будет легко? Наоборот, было бы странно, если бы он воспылал дружелюбием к жаждущему общения душегубу.
        - Далековато забрался, - хмыкнул я, никак не реагируя на его интонации. - И насчёт погостить одобряю! Надолго здесь задерживаться точно не стоит, ты уж поверь. Не сдохнешь от болезней и нечисти, не разозлишь охрану и не повздоришь с ночными хозяевами, так от тоски загнёшься… Давят, небось, печати-то, а?
        Лицо моего собеседника даже в полумраке барака отчётливо перекосило. Я уж думал, что сорвётся и вспылит, но тот как-то сдержался.
        - "Ночные" это кто? - Вместо криков и ругани угрюмо спросил он, чем сразу же показал насколько плохо разбирается в тюремных реалиях.
        Даром, что на вид он был старше меня лет на десять и там, в той жизни, определённо находился на совсем иной ступени социальной лестницы, сейчас новичок показался мне откровенным несмышлёнышем. Провести столько дней среди каторжан, и не разобраться кто такие ночные хозяева! Он что, совсем ни с кем не общался всё это время?!
        - Охрана лагеря - это дневные хозяева. Они решают, что ты будешь и будешь ли вообще есть, на каком участке работать и где спать. Ночные же… ночные - это те, кто правит в бараках, когда заканчивается время жандармов. Те из "братьев", - я постарался слишком сильно не показывать своё отношение к таким "родственничкам", - в чьей власти решить, быть тебе изгоем или уважаемым членом "общества", сдохнуть от ножей других каторжан или прожить лишний день…
        Я немного помолчал, давая новичку время обдумать мои слова, а затем максимально нейтрально сообщил:
        - Меня, кстати, Лангфор Сардо зовут. Будем знакомы?
        И почти в тот же миг стало понятно, что я слишком поспешил со знакомством. Глаза то ли оружейника, то ли геометра, внезапно свирепо блеснули, и он заговорил, цедя слова.
        - "Дневные"… "Ночные"… Я хоть и слабо разбираюсь в местных порядках, но знаю одно: добра не надо ждать ни от тех, ни от других. Такие уж здесь царят законы, - выдал он, приглушив голос. - И если кто-то вдруг нарушает данное правило, значит, точно подвох имеется!.. Скажи, а чего это ты такой умный со мной поболтать вдруг надумал? В душу лезешь, вынюхиваешь… Прямо не… как там… не брат честный вор, а подсыл какой-то! - Новичок резко сел и вперил в меня тяжёлый взгляд. - На кого работаешь, Сардо?! На "дневных", "ночных" или вовсе… на тех, кто по ту сторону забора остался?!
        Я почувствовал, как помимо воли пальцы сами сжимаются в кулаки. На душе у меня много грехов, особенно после попадания сюда, но уж в чём-чём, а в наушничестве заподозрен никогда не был. Мысленно коснувшись спрятанного в башмаке самодельного ножа из обломка пилы, всё же заставил себя успокоиться. Если я прав, и новичок - оружейник, то в рукопашную с ним не сладить. Я тоже уже не тот юнец, что покинул стены офицерской школы: поучаствовал в войне с басмаками, да и здесь протянул уже два года, но с настоящим специалистом мне не сравниться. К тому же, я вроде не драться с наглым ублюдком собирался, а подбить из лагеря вместе бежать… Нет, давать волю гонору сейчас точно не время!
        - Из тебя плохой шутник сосед, так что придержи остроты для более… терпимой компании. Здесь твой юмор могут не оценить, - произнёс я немного жестковато и добавил: - Будем считать, что разговор у нас не получился. Не скажу, что жажду его продолжения, но если вдруг возникнет желание пообщаться на некоторые темы, то ты знаешь к кому подойти!
        Сказал, и отвернулся от разозлённого новичка. Словно тот вдруг перестал для меня существовать. Хотя почему "вдруг"? Вне зависимости от причин его враждебности, для реализации моих планов побега он точно не подходил. Так и зачем тратить время впустую?..
        Однако планам забыть о "госте из северной столицы" было не суждено сбыться. Внезапно выяснилось, что его личность интересна не только мне, но и кое-кому ещё.
        Была середина ночи, когда с войны выработанная привычка спать вполглаза заставила стряхнуть тенета сна и обратить внимание на подозрительные шорохи и шепотки рядом с кроватью строптивого соседа. Начала я не застал, но судя по тёмным силуэтам, у нар собралось то ли четверо, то ли пятеро человек. И всё ради разговора со строптивым новичком.
        - …слушай, как там тебя, С-салин… Я не спрашиваю, чего ты хочешь или не хочешь… Я просто передаю тебе слова атамана. Завтра в обед ты подойдёшь к второму бараку, спросишь Дергача и, когда он выйдет, ответишь на все его вопросы. Понял? На все! И если он попросить тебя нарисовать какую-нибудь схему или план, ты сделаешь это без раздумий! - Донёсся до меня угрожающий шёпот. - Это второе и последнее предупреждение. Третьего не будет! Ты просто получишь пику в почку или с-сгинешь на вырубке. Слышишь? Цацкаться с тобой никто не будет!
        Второе? Не очень понимая предмета претензий "братьев" к новичку, я, кажется, понял причины его враждебности во время нашего разговора. Если тебе угрожают бандиты, то ты волей-неволей начнёшь подозревать в каждом незнакомце их сообщника. Иначе не выжить!
        Ответа соседа я не услышал, зато наконец вспомнил, кто из каторжан так характерно растягивает некоторые звуки во время разговора. Этим грешил подручный главаря одной из трёх группировок "ночных". Не самой влиятельной и сильно тяготившейся отведённой ей роли. Что, решили в тайне от остальных обтяпать какие-то делишки? Ну-ну…
        Я незаметно сдвинул служившую мне одеялом дерюгу в сторону и приготовился вмешаться в разгорающийся конфликт. Когда-то давно, старожил и местная легенда по имени Сагиб спас меня в похожей ситуации от в конец обнаглевших головорезов, и теперь пришла платить по долгам. Пусть даже и старый каторжанин не дожил до этого момента, эстафету помощи примет новичок. В том, что ему удастся выкрутиться и разойтись с бандитами миром, я не верил.
        - Что ты там пропел, птенчик? - вдруг страшно просипел бандит, нависая над всё так же лежащим на спине собеседником. - Или мне для пущего понимания надо тебе что-нибудь отрезать?
        В призрачном свете луны блеснуло лезвие ножа, и в то же мгновение события сорвались с места и понеслись галопом. Тайнознатцу надоело изображать труса и выслушивать оскорбления пополам с угрозами, и он ударил. Я сам знал немало ухваток - спасибо пластунам, научили - но то, что принялся вытворять тихоня новичок, находилось за гранью моего понимания.
        Вот он валяется рохля-рохлей на нарах, как в следующий миг превращается в нечто иное. В существо, чья моторика принципиально отличается от всего виденного мной ранее. И которое иначе воспринимает само понятие "удобная для драки позиция".
        Темнота мешала, но кажется он неуловимым движением вывернул нож из руки главного переговорщика, параллельно нанеся удар в корпус того бандита, что стоял справа. Демон знает куда он попал, но душегуба сложило, точно перочинный нож, а новичок уже атаковал остальных. На этот раз в ход пошли ноги. Деталей было не разобрать, но ещё один головорез с глухим стуком рухнул на пол, а второй повалился на нары, хрипя в удушающем захвате. Снова блеснул нож, чтобы тут же рыбкой улететь куда-то в угол.
        На мгновение показалось, что моя помощь не понадобится. Оружейник - в том, что это именно боец-оружейник, а не теоретик геометр я уже не капли не сомневался - прекрасно справлялся сам, и темнота не была ему помехой. Но тут с пола поднялся ранее сбитый с ног бандит, с характерным шипением стали по коже вытянул из ремня остро заточенную спицу и нацелился на увлечённого добиванием противника новичка. В умелых руках это было страшное орудие, причём предназначенное именно для убийства. Особенно если нападать вот так, со спины.
        Кто знает, может оружейник и это нападение смог бы отбить, но выяснять это я не стал. И приласкал ночного кулаком по затылку. Тот рухнул как подкошенный, поле боя осталось за новичком. Я же, не желая раскрывать своё участие в драке, вернулся на нары и сделал вид, что сплю. Таких, делающих вид, в бараке было сейчас немало. И очень хотелось бы, чтобы ни один из них не оказался свидетелем моего участия в ночной разборке. Помощь помощью, но и открыто враждовать с "ночными" мне было не с руки. Прошлого раза достаточно…
        Итоги "переговоров" стали известны утром. И они сильно не понравились охране. Сразу пятеро каторжан оказались не способны махать топорами. Двое с серьёзными сотрясениями мозга лежали пластом, периодически извергая содержимое желудков. Остальные жаловались на сломанные рёбра и конечности, что столь же надёжно вычёркивало их из рядов работников.
        Источник проблем выяснили быстро, и обед оружейник встретил в карцере - глубоком подвале, специально вырытом для успокоения особо буйных каторжан. В чём была буйность новичка непонятно, однако, заступаться за него дураков не нашлось. Впрочем справедливости ради стоит отметить, что после того как через три дня синий от холода, недосыпания и неудобного положения оружейник вернулся в барак, его место занял недодушенный им ночной…
        Ни дневные хозяева каторги, ни их ночные сменщики о моей роли в конфликте так и не прознали. Повезло, и для меня всё осталось по прежнему. Если можно считать везением неизменно тяжёлую работу, постоянный риск наткнуться на смертельный подарочек из тех, на которые богата ибирская земля, постоянное недоедание и необходимость ежесекундно гнать от себя дурные мысли, вытягивающие силы почище иных арканов. Правда, с последним стало немного полегче. Противостояние оружейника с "ночными" не выходило из головы, заставляя вновь и вновь мысленно к нему возвращаться, просеивая воспоминания сквозь сито логики.
        Что-то было не так. Несмотря на всю жестокость той схватки, от неё так и несло чем-то ненатуральным, какой-то ложью и фальшью. И я долго не мог понять в чём дело. Вроде и претензии бандитов звучали весьма правдоподобно, и действовали в точности так, как привыкли, но всё равно что-то не то. Есть где-то подвох…
        Итак, что имеем. В обход старших ночных, молодая, но наглая банда устраивает возню с никому неизвестным новичком. Угрожают ему, требуют ответить на какие-то вопросы… Тот сопротивляется, и ворьё не находит ничего лучшего, чем заявиться к нему ночью в барак. Для предметной беседы. Такое здесь уже бывало, и часто заканчивалось для жертвы членовредительством, а то и гибелью. Очень редко палач и жертва менялись местами. Да, редко, но бывало и такое. Странность в другом… Почему все пятеро матёрых душегубов вели себя как… неопытные юнцы? Вместо того, чтобы лишить оружейника манёвра, а то и вовсе связать, они устроили едва ли не великосветскую беседу… С поправкой на лагерные реалии, разумеется… Дальше и того хлеще, достали ножи, и вместо того, чтобы пустить их в ход, начали ими угрожать. Словно перед ними не битый жизнью воин был, а дамочка из столичного салона, которой покажи клинок, и она хлопнется в обморок.
        Нет, когда дошло до дела, ситуация немного выправилась, и дрались они почти всерьёз. Тот же здоровяк, которого я вырубил, точно не спину новичку почесать своей спицей собирался, но всё же… всё же проклятое "почти" точно имело место. Реакция "ночных" всякий раз немного запаздывала, будто они преодолевали какие-то наложенные на них запреты. Например, ни в коем случае не наносить оружейнику тяжёлых увечий. В пользу этой гипотезы говорило и заплывшее отёками лицо любителя колоть в спину - увечье появилось уже после ночных разборок. Кому-то очень не понравилась несдержанность бандита, забывшего о приказах… Но тогда почему никто не вспоминает обо мне, раз уж именно я остановил мерзавца? Или про меня всё же не знают?
        Голова пухла от бесконечных гипотез и предположений. Демоны знают до чего бы я дошёл в своих размышлениях, но из карцера вернулся оружейник и… вечером того же дня уселся рядом с миской дрянной похлёбки.
        - Меня зовут Салин Гильбран, оружейник рода Гильбран, - сообщил он, жадно хлебая мутное варево. Словно продолжая только-только законченный разговор. Немного подумал и добавил, неопределённо покрутив ложкой в воздухе: - Младшего рода… Точнее вот уже год как бывшего Младшего рода… Ну знаешь, умысел против императора, сопротивление ведению правосудия, проведение запретных ритуалов и прочая ерунда, вроде подготовки восстания.
        - И что из этого правда? - хмыкнул я. Раньше подобный набор обвинений заставил бы меня в ужасе отшатнуться, но то раньше.
        - Запретных ритуалов мы точно не проводили и восстание не готовили, - ухмыльнулся Салин, отставляя опустевшую посудину.
        - И то хлеб, - вернул я усмешку. - О том, зачем вам понадобилось покушаться на нашего государя, спрашивать тоже не буду. Вдруг ответишь? А я, знаешь ли, от присяги ему не отказывался…
        С последней фразой я не шутил. Несмотря на каторгу и все мытарства, винить власть мне было не за что. Сам виноват. Убийство геометра есть убийство геометра, и никаких оправданий тут быть не может. И судя по выражению глаз, оружейник прекрасно понял сделанный намёк.
        - Ладно, если нет возражений, то перейдём к более насущным вопросам. Один из которых: почему мы вообще разговариваем? Если мне не изменяет память, то во время прошлой нашей беседы уважаемый оружейник назвал меня подсылом и не стеснялся демонстрировать лютую неприязнь, - сообщил я тоном, каким обычно говорят о погоде.
        Салин пожал плечами.
        - После того, как некто Лангфор Сардо спас мне жизнь, цепляться за прошлые недоразумения показалось глупым, - сказал он. Перехватил мой взгляд и вздохнул: - Да, я заметил как ты вырубил того сына шлюхи.
        - А вдруг, я таким образом пытаюсь втереться к тебе в доверие? - прищурился я.
        Оружейник поморщился и с сожалением заглянул в пустую миску.
        - Если… вдруг… Не слишком ли сложно? Мы на каторге, а не в столице, - сказал Салин недовольно. - Лучше давай продолжим тот наш разговор… Мне показалось, или в нём мелькали намёки на возможность покинуть эту проклятую всему дыру?
        Я пристально посмотрел в лицо оружейника и дёрнул уголком рта. Тогда моему собеседнику показалось, что некто Лангфор Сардо слишком навязчив со своим желанием познакомиться. Теперь мы поменялись местами, и уже я подозреваю Салина демон знает в чём.
        - Не возможность, а пока лишь только желание покинуть, - произнёс я медленно.
        На лице оружейника на миг мелькнуло разочарование.
        - Желание… Оно, конечно, неплохо, но конкретная возможность звучит получше, - сообщил он осторожно.
        И мне захотелось обозвать его идиотом. Надо же, возможность ему подавай! Неужели он действительно не понимает, что сложность не в побеге из лагеря, а в невозможности добраться до безопасных мест?
        - А сам что, предложить ничего не можешь? - вместо этого сказал я.
        Но видимо что-то в голосе или взгляде проскочило, потому как Салин помрачнел и заговорил уже гораздо жёстче.
        - Что ж, предлагаю… Есть два варианта: сбежать либо во время работ в лесу, либо ночью перемахнув через частокол. В первом случае надо будет как-то отвлечь охрану и сбить со следа собачек, а во втором подумать о лестнице…
        - Собачек? - хмыкнул я. - Я этих тварей тоже поначалу собачками называл, пока люди не объяснили, что это боевые химеры. Из тех, что по ту сторону Малахитового хребта формально запрещены и давно уничтожены, а по эту благополучно живут и здравствуют.
        - О, тогда днём бежать смысла нет, - пробормотал оружейник. - Догонят и порвут.
        - Именно, ночью тварей запирают, и шансов больше, - покивал я. - Да вот беда, с темнотой за забором начинают бродить те, с кем не рискуют связываться даже химеры. И без оружия, заранее подготовленных арканов, освобождённых от печатей способностей и банальных припасов нам далеко не уйти. Не люди догонят, так чудища порвут…
        Ещё хотел добавить про гремевшие где-то здесь сорок лет назад сражения Войны Башен, напомнить про разбросанные по тайге кровавые отголоски тех давних событий, но затем решил промолчать. Кому как, а мне знакомства с Братством Сумерек и их проклятым наследием уже достаточно. Даже говорить на эту тему лишний раз не хочется.
        На этой мысли с трудом сдержался, чтобы не погладить бок с невидимой татуировкой. С таким напоминанием захочешь и не забудешь о том, что именно сначала заставило меня по-новому взглянуть на недавнее прошлое империи, а затем и вовсе привело на каторгу. Впрочем, думать об этом я себе запретил. Сначала надо вырваться на свободу и лишь затем забивать голову всякими странностями и тайнами!
        - Если ты рассчитываешь на меня, то зря. У меня кожи из-под запирающих печатей не видно. Простейшую руну не сотворю, что уж там про полноценный аркан говорить, - превратно истолковал моё молчание Салин. - Так что забудь про оружейника, и привыкай считать меня простым бойцом… Ладно, хорошим бойцом!
        В другой раз подобная оговорка заставила бы меня усмехнуться, но уж слишком серьёзную тему мы обсуждали.
        - И никаких шансов снять печати? - спросил я, вперив в Салина тяжёлый взгляд.
        Тот поморщился и раздражённо отодвинул миску, которую до сих пор вертел в руках.
        - Лангфор, неужели ты думаешь, что мне доставляет удовольствие есть, спать, ходить, дышать в этих демоновых оковах?! Ты может со своими крохами дара и не заметил потери, я же одновременно наполовину оглох, ослеп, онемел и обездвижел. Само воспоминание о былом могуществе сводит меня с ума… И ты спрашиваешь про какие-то шансы? - Внешне спокойно, но с каким-то скрытым надрывом и болью ответил Салин. Такое не сыграть и не передать словами, такое можно только пережить.
        - Но всё же, что требуется для того, чтобы снять запирающую печать? Хотя бы одну? - продолжил гнуть свою линию я.
        Оружейник зло покосился, явно намереваясь сказать что-нибудь особенно резкое, но затем как-то сдулся и махнул рукой.
        - Нужна энергия, возможность ею манипулировать, подходящий к случаю аркан и демонова куча расчётов. И если даже забыть про всё остальное, то лично я построение необходимой фигуры не потяну. Для практика вроде меня слишком много формул, здесь нужен геометр-теоретик, - выдал оружейник.
        Собрался сказать что-то ещё, но я его перебил.
        - Ну допустим с расчётами я помогу. Всегда мечтал стать тайнознатцем, и в офицерской школе увлекался расчётом базовых схем наиболее распространённых ритуалов. Из-за скудного таланта реализовать их на практике мне было не суждено, однако как зарядка для ума данное занятие подходило идеально...
        - Лангфор, не заставляйте меня жалеть о том, что решился на этот разговор с вами. Сейчас не то время и место, чтобы предаваться детским мечтам. И тем более делать на них ставку в деле обретения нашей свободы! - прорычал оружейник, так что я даже испугался, что он привлечёт ненужное внимание остальных каторжан.
        Но обошлось. Его выходка осталась незамеченной.
        - Итак, подходящий аркан нам известен, худо бедно построить его мы сможем. Что там осталось: энергия и возможность ею манипулировать? - Я продолжал гнуть свою линию. В отличие от оружейника у меня получалось сохранять полное спокойствие, хотя внутри всё и пело от восторга. Потому как впервые за долгие два года впереди забрезжил свет надежды на избавление из неволи. - Что ж, с первым точно помочь не смогу, а вот со вторым…
        Я криво усмехнулся и постучал пальцем по небольшому пятну янтарной плесени, испачкавшему поверхность стола. Ей для жизни требовался полумрак, спёртый влажный воздух и тёмные эмоции, постоянно витающие вокруг. И того, и другого, и третьего было в бараке в достатке. И если бы с заразой постоянно не боролись с помощью щёлока и скребков, она бы заполонила всё вокруг.
        Но я знал более надёжный способ, чем использование примитивного инструмента уборщика.
        Под внимательным взглядом оружейника я сначала накрыл пятно ладонью, затем нарисовал всё тот же отвращающий зло знак и уже привычно принялся выдавливать из себя капли энергии. Видимо постоянные тренировки не прошли даром, потому как уже с четвёртой попытки кисть закололо, а из-под сжатых пальцев вырвалась крохотная струйка оранжевого дыма, впрочем, тут же растворившаяся в воздухе. Я убрал ладонь, и показал чистую поверхность стола. Имевшая сверхъестественную природу плесень безвозвратно пропала.
        - Лангфор Сардо! С этого и следовало начинать, а не тянуть корову за вымя! - с чувством сказал Салин, принявшись изучать меня со странным выражением лица. - Это же совсем другое дело!..
        Несмотря на воодушевление оружейника между ничего не значащим разговором и реальным побегом лежала пропасть. Одно дело обсуждать возможность снять печати, и совсем другое пытаться это сделать. Дни сменяли недели, а работа продвигалась крохотными шажками. И дело было вовсе не в сложности поставленной задачи - хотя те же расчёты без инструментов и справочников, нормальных самопишущих перьев и писчей бумаги, требовали поистине титанический усилий от нас обоих - свой отпечаток накладывала и лагерная жизнь.
        После того как ты полуголодный весь день махал топором, заставить себя вечером выворачивать мозги наизнанку над вычислениями ой как не просто. А ведь тебя ещё и окружают другие люди. У которых свои интересы, желания и требования, и которым может совсем не понравиться непонятная активность двух доселе совершенно незнакомых каторжан.
        Нет, вопросов никто не задавал - за столь наглое вторжение в жизнь запросто могли прирезать - но вот шепотки пошли. И кто надо их услышал.
        Первыми среагировали воровские "братья". Если после ночного инцидента в бараке о Салине они на время забыли, то теперь с лихвой компенсировали былой недостаток внимания. За короткий срок на оружейника совершили аж три нападения. На язык так и напрашивалось "покушения", но вот в последнем-то я как раз и сомневался. Всё опять выглядело как-то чересчур нарочито.
        Сначала под прикрытием сумерек в выглянувшего из барака Салина едва не вонзился самодельный клинок. Остро заточенный штырь прилетел из-за угла соседнего дома и с грохотом вонзился в дверной косяк, лишь на пол ладони разминувшись с головой оружейника.
        Спустя пару дней на представителя Младшей знати повалился навес у дровяного склада. И хотя сделал он был из тонких досок, торчащие во все стороны гвозди грозили жуткими ранами. Салин выскочил из-под него буквально в последний момент.
        Ну и, наконец, на закуску, на вырубке на оружейника упала высоченная сосна. И если бы на её пути не встал ствол другого дерева, царапинами бы он не отделался.
        Три опасных ситуации, угрожающих жизни моего нового друга, и все три заканчиваются пшиком. Причём никак не его стараниями.
        Так не бывает! А значит… значит и опасности эти далеко не столь серьёзные, как кажется на первый взгляд. Скорее они послание или предупреждение. Вот только каков их смысл? В то, что от Салина хотят таким образом заставить смирить гордыню и пойти на поклон к "ночным", я не верил. Интуиция советовала посмотреть поглубже!
        Впрочем, вопрос: "А что ворам и бандитам, собственно, надо от господина Гильбрана?", я всё же задал. И получил в ответ лишь оценивающий взгляд, словно Салин примеривался куда получше вогнать клинок, и короткое: "Мой род в опале, а я был в нём оружейником!". Вот и понимай как знаешь. То ли он так накуролесил в своей должности, что хвост из желающих поквитаться тянется за ним аж на каторгу, то ли был допущен к тайнам, за обладание которыми люди готовы пойти на многое, даже на сотрудничество с "братьями".
        Увы, разбираться в тайнах напарника не было ни времени, ни сил. Особенно после того, как его недоброжелатели взялись и за меня. Для разнообразия начав не с нападок со стороны главарей "ночных", а подключив официальную власть в лице лагерного начальства. Аккурат перед обедом меня под конвоем отвели к старшему надзирателю, где пришлось провести два не самых лучших в жизни часа.
        Жёлтый от злости мерзавец жаждал от меня признания во всех смертных грехах и обязательства "уведомлять его обо всех нарушениях распорядка". Задавал и вопросы о Салине. Не рассказывал ли о себе чего-нибудь интересного, не делился ли воспоминаниями о вольной жизни, не хвастался ли своими преступлениями?
        Отрицательные ответы надзирателя закономерно не порадовали, и сразу после "беседы" меня проводили в карцер. Всего на сутки, но и этого хватило, чтобы желание сбежать ещё больше окрепло и стало восприниматься как первоочередная надобность...
        Неожиданным сюрпризом сразу после выхода из "холодной" стал ожидающий меня у входа в барак малознакомый "ночной". В то время, как все остальные горбатились на вырубке, мерзавец преспокойно сидел на лавке и щурился на солнце. И до меня ему словно бы и дела никакого не было. Я даже понадеялся, что удастся спокойно пройти мимо. Уже потянулся к дверной ручке, как он вдруг сказал:
        - Лангфор, не хочешь рассказать, что за шашни ты с этим Салином крутишь?
        И ведь, подлец, даже голову в мою сторону не повернул. Даром, что рожа клеймёная, а спеси и наглости как у короля. Остро захотелось вмазать гаду от души, но неизбежные последствия в который раз заставили смирить нрав.
        - А откуда такой интерес? - резко ответил я.
        - Ой, твоё бывшее благородие, не вертись ужом. Всё-то ты понимаешь… - скривился душегуб. - Свалить отсюда надумали?
        - Куда? В тайгу?! - Я постарался как можно натуральнее изобразить удивление. - Без жратвы и оружия, не имея ни малейшего представления как добраться до людей и не сдохнуть по дороге?!
        Тема беседы мне совсем не нравилась. И будь это кто-нибудь иной, я бы даже рискнул отправить его в ад прямо сейчас, пока рядом нет охраны. Но передо мной был не одиночка, а представитель силы, с которой следовало считаться.
        Вор же тем временем сухо рассмеялся.
        - Правильно мыслишь, офицер. - сообщил он, доверительно. - Но только ведь что-то вы всё-таки надумали, а?
        - Здесь каждый второй, не считая первого что-то надумал. Толку-то? - скривился я демонстративно.
        - Всё так. - "Ночной" расплылся в противной улыбке и, сохраняя её на лице, вдруг вперил в меня потяжелевший взгляд. - Но есть люди, которым нравится, когда слова не расходятся с делом. И если они говорят, что знают способ добраться до безопасных земель, где нет болезней, хищных тварей и надзирателей, то так оно есть.
        Я сделал вид, что не понял намёка, и равнодушно пожал плечами.
        - Бывает и такое…
        Но договорить мне не дали.
        - Хватит! - рявкнул "ночной", стерев остатки улыбки с лица, и тут же зло продолжил: - Слушай меня, твоё бывшее благородие! Кое-кто знающий и опытный собрался рвануть отсюда и готов взять тебя с собой… Понял, не кого-нибудь из "братьев", а тебя!.. И хочет за это лишь сущую малость, чтобы ты подбил своего дружка пойти с вами.
        - С чего бы такие сложности? - хмыкнул я. - Вот сами бы у Салина и спросили. Я-то зачем нужен?
        - А вот это не твоего ума дело! - процедил бандит. - Ну так какой ответ мне передать? - Внезапно он снова растянул губы в мерзкой усмешке. - Или тебе понравились эти милые знаки внимания, которые общество начало вам оказывать? Дальше будет хуже…
        - Я подумаю, - ответил я сухо.
        - Думай, думай, - покивал вор. - Только не слишком долго…
        И на этом наш разговор закончился, и мы разошлись. Если, конечно, можно назвать разговором этот поток неприкрытых угроз и невнятных обещаний.
        Проклятье, да не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: согласись мы на это предложение и жить будем ровно до тех пор, пока "ночные" не получат от нас чего хотят. А дальше топором по башке и под куст. Быть верным слову, данному демоновым дворянам, ни один блюдущий воровские законы "ночной" не станет. Хуже, только если бы мы оба были жандармами. Хотя нет… Тогда нас просто прирезали бы во сне, не заморачиваясь необходимостью выманить за пределы лагеря.
        Правда, был в этой воняющей неприятностями истории один момент, который беспокоил меня особенно сильно. Всё-таки зачем им понадобился я?! Продолжали бы уж давить на Салина нападениями, выматывали его психически, а затем манили бы обещаниями… Или дело не только в бывшем оружейники? И в дверь стучится уже моё прошлое? Два года меня не трогали, думал, уж забыли. Но кто знает, не захотят ли отомстить настоящие соплеменники того сволочного геометра, из-за убийства которого я и загремел на каторгу. Хотя ладно отомстить, может у них и более интересные вопросы ко мне накопились?!
        В тот день, до самого вечера мне казалось, что незримая для других татуировка в виде спирали у меня на боку, подёргивает и даже печёт. И никак не получалось понять, фантомные ли это боли от внезапно нахлынувших воспоминаний или же всамделишная реакция грёбанного наследства не менее грёбанного Братства Сумерек…
        Разумеется, Салину я рассказал лишь о предложении "ночных", не заостряя внимания на своих опасениях. Да и зачем, если у него полно своих причин не доверять бандитам, и он первым предложил ускорить подготовку побега.
        Тянуть больше нельзя. Вряд ли бандиты дадут нам на раздумья больше пары-тройки дней, а значит и бежать придётся уже совсем скоро. Завтра, максимум послезавтра. И отсутствие достаточных припасов и оружия, неразрушенные запирающие печати не могут служить достаточным оправданием для задержки. Как только "ночные" узнают о нашем решении, то мы оба можем как минимум попрощаться с мечтой о свободе - наши недруги сделают всё, чтобы побег стал невозможным. Хотя я бы поставил на смерть от "несчастного случая". В лагере люди простые, и предпочитают сложным проблемам понятные решения.
        Планы спешно пришлось менять, но, как совсем скоро выяснилось, и тогда, и сейчас мы никак не учитывали влияния той силы, что принято именовать Судьбой, Роком или его величеством Случаем. Не учитывали, а зря…
        О том, что вокруг лагеря творится что-то не то стало понятно уже утром. Обычно, едва лучи солнца красили багряным крыши бараков, над лагерем тотчас разносилась барабанная дробь дятлов и появлялись пронырливые белки, начиналась какая-то возня и суета, а сам воздух наполнялся жизнью. Уже потом, когда безжалостная охрана выгоняла сонных каторжан на перекличку, и всё вокруг наполнялось звуками, неизбежно сопровождающими любое большое скопление людей, природа отступала. Но в первые часы рассвета на какой-то миг могло даже показаться, что ты не на каторге, не в лагере для душегубов и прочего отребья, а… в безлюдном лесу, в сердце какой-нибудь древней чащобы, где есть лишь ты и живой мир вокруг.
        В этот раз всё было иначе. Окружающий лес словно вымер, словно некая сила, ужасающая всё и вся, вторглась в раз и навсегда определённые границы, нарушив привычный распорядок. Вторглась, но проявлять себя не спешила.
        Изменения почувствовали все. Охранники, надзиратели, битые жизнью каторжане и неопытные новички - все чувствовали, что что-то не так. Но вот что именно понять не могли. Пока не стало слишком поздно.
        Мы с Салином далеко не сразу прониклись общим настроем, списывая плохие ощущения на бессонную ночь и тяжёлые мысли о побеге. Но когда оружейник за завтраком увидел скулящую и напустившую под себя лужу псину из конвоя - зверюгу, способную в одиночку порвать медведя, то отмахиваться от интуиции стало бы откровенной глупостью. И мы, не сговариваясь, направились обратно в барак, где в тайнике прятали все собранные припасы. Благо, до начала работ на вырубке ещё оставалось время и никаких правил внутреннего распорядка мы не нарушали.
        Я остался снаружи, а Салин только-только нырнул внутрь, когда со стены вдруг заорали часовые, затем спустя несколько минут с надвратной башни застучала картечница и вслед за ней бухнула пушка на крыше казармы охраны. В кого стреляли понять не получалось - никаких посторонних звуков слышно не было, однако паника среди охранников беспокоила всё больше и больше.
        - Какого демона?! - воскликнул Салин, вновь появившись в проходе.
        В руках он уже держал два небольших узелка с запасённым хлебом и съедобными кореньями. Я пожал плечами, но оружейника такой ответ не устраивал.
        - Хочешь сказать, что два года уже кукуешь в остроге этом и до сих пор ни о чём… - Словно подкрепляя слова Салина, из-за стены донёсся громоподобный вой. Но не такой, как если бы ранили какое-нибудь здоровенное животное, а больше похожий на нечто среднее между стоном сминаемого металла или скрежетом гигантского гвоздя по не менее гигантскому стеклу. Живое существо таким голосом обладать точно не могло. - …ни о чём подобном ты не слышал?
        - Баек много ходит, - скривился я. - Нескольких химер видел, переродившихся в не пойми что волков встречал, но такое… я как-то раньше думал, что острог этот больше тюрьма, чем крепость.
        Внезапно охранники на восточной стене закричали, надсаживаясь. Затем последовал сильнейший грохот, почти сразу перешедший в треск. Как будто нечто огромное ударило в деревянную стену, сходу проломив несколько брёвен.
        - Хотя крепость из него получилась похоже дрянная! - сказал Салин поначалу спокойно, однако внезапно принюхался и мгновенное изменился в лице. - Твою мать!!!
        Объяснять, что его так потрясло, мне не требовалось. Помимо запаха горелого пороха и горячего металла, дико завоняло мертвечиной.
        - Стихийный некроконструкт! - пробормотал я и сам не понял, как рванул к противоположной стене, увлекая за собой Салина. - Чтоб мне сдохнуть, больше ничего так вонять не может!
        - Откуда он? - на бегу спросил оружейник.
        Я покосился на него недовольно и едва сдержал резкий ответ. Он действительно не понимает, где оказался? Это не центральная часть империи, где каждый лесок, каждое озерце или болотце изучены вдоль и поперёк, где нет места наследию былых эпох. Тому, с чем или с кем сражались наши предки, отвоёвывая для потомков место под солнцем… В столичных салонах, на собраниях членов Синклита и общественных лекциях университетской профессуры слишком многое любят называть мракобесием и чушью. Но сейчас мы не в столице и даже не в центральной части империи, вокруг Ибирь, и одному богу известно, что за жуть прячется в её непролазных лесах. Беглые или самозародившиеся химеры, древние, если не сказать хтонические, монстры, хватанувшие дикой энергии и оттого восставшие мертвяки-некроконструкты. Да мало ли кто прячется под сенью вековых сосен?! Ибирь, брат, вокруг Ибирь!..
        Солдаты охраны перед внешней угрозой как-то разом позабыли про устав и предоставили каторжан самим себе. Большинство внезапно случившиеся перемены явно ошарашили - пока бежали через лагерь, то и дело натыкались на группки растеряно замерших людей - и лишь немногие как и мы целеустремлённо направлялись к западной стене. Всех "бегунов" я не видел, но кое-чьи лица узнал. Среди них были в том числе и "ночные".
        Мы были уже у цели, Салин даже начал примериваться к тому, чтобы попробовать забраться наверх, как поганый некроконструкт всё-таки проломил свою стену. Полетела во все стороны щепа и какие-то камни, покатились обломки брёвен, а сквозь возникшую вертикальную щель начала протискиваться огромная волосатая туша. Я оглянулся и застал тот самый момент, когда некроконструкт ступил внутрь острога.
        - Пятигузово племя!! - не сдержал я ругательства, когда понял, кого вижу. - Да это ж мамонт!
        Тем временем, с башни снова заработала замолчавшая было картечница, и пули начали рвать тушу некогда величественного зверя. Её поддержали залпом вразнобой выстроившаяся в шеренгу рота охраны. Толку было немного, если не считать того, что демонический слон окончательно разъярился и ударил по докучливым живым чем-то непонятным. Хотя что значит ударил? Вокруг того полусгнившего огрызка, что был у него на месте хобота, вдруг возник какой-то кривой узор и из него вылетело нечто незримое, но от того не менее ощутимое. И вонзилось в середину башни, где стояла лёгкая артиллерия.
        Всё бревенчатое строение содрогнулось от основания до венца, в момент покрылось налётом чёрной плесени, после чего… начало с поистине адским скрипом разваливаться на части.
        - Мертвяк-тайнознатец?! - несмотря на опасность, увиденное так меня потрясло, что я замер, обалдело хлопая глазами.
        - Да хоть государь-император собственной персоной!! - рявкнул первым очнувшийся оружейник. - За мной давай!
        И забыв о стене, вдруг побежал по кривой траектории обратно к демонову волосатому слону.
        Впрочем, так показалось лишь на первый взгляд. Чем ближе мы были к месту сражения, где офицеры, наконец, смогли организовать вменяемый отпор с помощью пушки и двух мелькающих в задних рядах геометров, тем понятнее становилась цель Салина - пролом.
        С одной стороны логично: зачем лезть через преграду, если можно её обойти. С точки зрения защиты от погони, опять же, от такого решения одни плюсы. Когда охрана организует погоню, то пойдёт она прежде всего в ту сторону, куда рванёт большая часть каторжан. И это будет точно не то направление, откуда пришёл мамонт.
        С другой же… Проклятье, совсем рядом с этим проходом беснуется грёбанный некроконструкт!!!
        Петляя среди строений, мы как-то вдруг оказались около небольшого амбара, сразу за которым и шло сражение. Меня звуками боя было не испугать, но близость к чудовищной твари всё же вызывала нервозность. И не столько страхом перед ней, сколько своей собственной беспомощностью. Без оружия я ощущал себя безбожно слабым.
        Видимо нечто подобное я сказал вслух, потому как Салин вдруг посмотрел на меня, словно безумец, и ткнул пятернёй в сторону обвалившегося сарая, примыкающего к амбару. Только тогда заметил, что там, как и мы прячутся двое жандармов. Причём какого демона они делают это именно здесь, было непонятно. Раз уж решили отсидеться за спинами товарищей, то бегите в тыл, а если хватило духу остаться здесь, то будьте уж добры и в бой идти.
        Нас вояки не видели, целиком сосредоточившись на наблюдении за сражением. Не воспользоваться таким было бы сущей глупостью! Оружейник глянул на меня с кровожадной радостью, совершенно безумно ухмыльнулся и, подхватив с земли первое попавшееся полено, рванул к охранникам. Я немного отстал, предпочтя полену, более ухватистую палку.
        И, наверное, именно эта моя заминка нас и спасла.
        Салин был уже в паре саженей от ничего не подозревающих солдат, когда из горы ветоши, демон знает что тут делавшей, выметнулся лохматый чёрный пёс, размером с телёнка и атаковал оружейника.
        Надо отметить, Гильбран проявил завидную реакцию. Едва он увидел собаку, как тут же извернулся и с разворота влепил ей по морде своим подобием дубины. При этом даже попал. Но скотина оказалась слишком уж здоровенной, чтобы её вырубила такая малость. В итоге, оружейник упал под тяжестью прыгнувшей на него собаки, изо всех сил пытаясь не дать ей вцепиться себе в горло.
        Вряд ли Салин продержался бы долго, но тут подоспел я и сверху вниз врезал псу палкой в район шеи. Несчастная деревяшка тут же сломалась, однако досталось и собаке. Иначе почему она вдруг взвизгнула, вырвалась из хватки оружейника и тут же рухнула в пыль, хрипя и кашляя.
        Впрочем, следить за мохнатым врагом всех каторжан было некогда. Охранники разобрались, что за их спинами тоже что-то происходит, и теперь разворачивались к нам, не забыв про ружья.
        И хоть я был безоружен, о ретираде не могло быть и речи. Победа, а с ней шанс на свободу, или смерть. Только так.
        Ближайший ко мне солдат, похоже как и я когда-то предпочитал армейский винчестер, поэтому, отбивая наведённый на меня ствол рукой, даже испытал нечто вроде сожаления. Затем же стало не до глупых мыслей… Среди офицеров сейчас гуляло повальное увлечение ританским боксом, не обошло оно и меня. Говорят, даже что-то получалось, не раз в дружеских поединках участвовал, но сейчас я дрался не как джентельмен и дворянин, а как разведчик и пластун… ну или учившийся у пластунов!.. Мыском ноги под колено, затем левым кулаком в горло. Уже во время движения понял, что промазал и с правой руки ударил в ухо. Получилось неплохо, противник явно сразу поплыл. Сейчас бы следовало его добить, но вмешался второй солдат.
        Бухнул выстрел, и пуля лишь каким-то чудом просвистела в ладони от груди. Понимая, что не успеваю и следующий кусочек свинца точно будет моим, развернулся к шустрому охраннику… чтобы увидеть, как тот падает под ударами оружейника. Салин не церемонился, и каждая его атака была нацелена на гибель противника.
        Я так не хотел. Не с душегубом ведь каким дерусь, а с солдатом, который долг свой исполняет!
        Так что "своего" охранника, вновь пытающегося навести на меня винчестер, намертво бить я не стал. Извернулся, схватил за ворот и скрутил удушающим приёмом, а как отсчитал нужные секунды и боец закончил трепыхаться, попросту его отпустил.
        - Бегом, бегом, бегом!! - зашипел Салин, проверяя ход затвора подобранной винтовки.
        Затем наклонился и принялся возиться с портупеей убитого, на которой висели подсумки. Получалось у него всё до того ловко и быстро, словно он всю жизнь только тем и занимался, что обирал убитых врагов.
        Я вдруг понял, что всё ещё продолжаю лежать, и торопливо завозился, выбираясь из-под тела потерявшего сознания солдата. Пара-тройка минут, и вот уже на ремне на поясе красуется шашка, а руки гладят бронзовую коробку реквизированного винчестера. Прямо как в старые добрые армейские времена… Сердце кольнула застарелая боль от вдребезги разбитых надежд, и я торопливо отогнал непрошенные воспоминания.
        - Готов? - спросил Салин, как-то незаметно беря на себя командование в нашей группе. Кивнул на мой трофей: - Уверен, что тащить в лес эту длинную дуру хорошая идея?
        Сам он шашку брать не стал, ограничившись винтовкой. Впрочем, даже с одним лишь огнестрельным оружием он словно стал другим человеком. Уверенным в себе и… ощутимо опасным.
        - Жандармам по уставу либо шашки, либо лёгкие сабли положены. За чем-нибудь покороче, это к артиллеристам, - пожал я плечами. - А без клинка, пусть даже не слишком удобного, в лесу нельзя… Да и вообще, ты что-то говорил про готовые арканы, без которых в наших расчётах никак? Тогда радуйся, нам повезло и этот вояка озаботился усилением своего арсенала.
        Я немного выдвинул шашку из ножен, показывая слабо тлеющий рисунок кислотного аркана. Салин бросил на оружие короткий взгляд, поправил сползший с плеча узел с продуктами и кивнул.
        Пока мы разбирались с чересчур осторожными охранниками, война с ожившим мамонтом перешла в завершающую стадию. Геометры всё-таки взялись за ум и не только смогли блокировать его способности, но и ограничили подвижность. Пусть самую малость, однако и этого хватило артиллеристам, чтобы удачным выстрелом разворотить некроконструкту бок. Тварь это не убило, но начало конца было положено.
        Я ещё осматривал поле битвы, прикидывая наш дальнейший маршрут, как получил толчок в бок.
        - Лучше момента, чтобы сдёрнуть отсюда, Лангфор, и придумать нельзя! - зло рассмеялся Салин.
        И как и в прошлый раз рванул прямиком к пролому, обогнув гигантского мертвяка. Мне ничего не оставалось, как припустить за ним следом, хотя в голове так и крутилась мысль о собственном безумии. А ну как кто из охраны вспомнит об обязанностях и влепит в спину беглецам по пуле?! Или того хуже, пушкари не пожалеют снаряда?.. Последнее, правда, вряд ли. Скорее мамонт поддастся инстинкту или что там управляет его телом и жахнет по двум наглым смертным чем-нибудь убийственным.
        Такая мотивация заставляла полностью выкладываться в беге. Мышцы едва не рвались от напряжения, лёгкие полыхали огнём, а долбанный пролом всё равно приближался удивительно медленно.
        Но ведь приближался!
        Грохнул очередной взрыв, и волна сжатого воздуха толкнула в спину, едва не сбив с ног. Над головой что-то свистнуло, заставив её вжать в плечи, а находящиеся в плену печатей чувства царапнуло ощущение от применённого рядом мощного аркана. Ну же, ну!! Последний рывок!!!
        Перепрыгнув через завал из брёвен, я вслед за Салином нырнул в пролом. Оступился, упал, да так, что перекатился через голову, но тут же снова вскочил и, подхватив выпавшие вещи, помчался дальше. К виднеющейся впереди кромке леса. Вырубка шла в другом направлении, так что до деревьев с этой стороны острога было совсем недалеко, саженей пятьдесят, не больше. И их мы пролетели, кажется даже быстрее, чем после сражения с монстром.
        Едва заросли кустарника скрыли нас от взглядов возможных наблюдателей, как мы оба, не сговариваясь, рухнули на землю. Пробежка дорого нам далась. И перед дальнейшим марш-броском следовало хотя бы отдышаться.
        Салин поймал мой взгляд и показал один палец, намекая, что отдыхать будем не больше минуты. Я кивнул, не желая спорить…
        Дыхание не успело восстановиться, как мы уже поднялись, поправили сбившуюся во время броска амуницию, сориентировались по сторонам света и двинули прочь от острога, забирая на северо-запад. Где-то там проходила железная дорога, а значит, и наш шанс выбраться из глуши в цивилизацию.
        Первым пошёл Салин, сразу задав средний темп движения, никак не больше четырёх-пяти вёрст в час. Без рывков, размеренно передвигая ногами и экономно распределяя силы. Из меня ещё тот лесовик, но как правильно двигаться по тайге я примерно представлял. Не пробивать грудью кусты, а аккуратно раздвигать ветки или вовсе искать естественные проходы, не вламываться в заросшие папоротником низины, избегать нависающих веток, не лезть в буреломы, а для соблюдения выбранного направления движения, держать воображаемую линию…
        Салин знал всё это не хуже меня. И с ним в авангарде мы за какие-то полчаса далеко углубились в лес, кажется, даже не особо наследив. Последнее было особенно важно. Если повезёт, то самые подготовленные команды уйдут за основной массой беглецов, и за нашими шкурами отправятся охотники рангом пониже. Быть может даже без собак. И тогда отсутствие явных следов станет решающим фактором в нашем выживании.
        Впереди показалась поросшая низкорослыми деревьями сопка с местами весьма крутым склоном, и оружейник начал сворачивать влево, обходя возвышенность по широкой дуге. Однако вскоре сосновый лес сменился густым ельником, и продвижение замедлилось хорошо если вдвое. Пришлось выбираться из зарослей и лезть на вершину. Но не в лоб, словно штурмуя крепостную стену, а двигаясь зигзагом. Пять шагов вправо, пять влево, экономя силы и тщательно выбирая, куда ставить ногу.
        Добравшись до гребня, саженей сто прошли поверху, пока не нашли подходящее место, откуда можно было оглядеться.
        Пейзаж не радовал. Едва кончалась одна сопка, как начиналась другая. Какие-то были похожи на поросшие зеленью пологие холмы, какие-то больше смахивали на неприступные утёсы. То здесь, то там виднелись каменные осыпи, переходящие в затянутые мхом прогалины. Далеко впереди виднелся березняк, сменяющийся короткой равниной, и снова сопки.
        - Начинаю жалеть, что мы выбрали именно этот путь, - вдруг сказал Салин, тягуче сплюнув себе под ноги. - Тут либо в буреломах увязнешь, либо на камнях ноги переломаешь… Из лагеря это всё как-то иначе смотрелось.
        - А ты вернись и покайся. Глядишь, тебе того солдатика простят и в колодки забивать не станут, - сообщил я, переводя дыхание.
        Плохое питание и изматывающий труд плохо сказались на здоровье. Марш-бросок давался мне непросто. Дыхание постоянно срывалось, а винтовка, шашка и узел с пожитками с каждым шагом становились всё тяжелее и тяжелее. Ну да ничего, выдержу!..
        Салин мои слова никак комментировать не стал.
        После короткой передышки, мы сначала спустились вниз, затем перевалили через следующую сопку по склону и по краю леса менее чем за час добрались до увиденного сверху березняка. Путь опять выбирал оружейник, и он же шёл впереди. Я вмешался лишь когда вышли к равнинному участку, который Салин собрался пересечь напрямик.
        - Давай влево, вон по той звериной тропке! - сказал я, догнав Салина и придержав за плечо.
        Чем явно неприятно его удивил.
        - Какого фетюка? - прорычал Салин, то ли злясь на несогласие с его решением, то ли просто не в силах сдержать напряжение.
        - Такого! - огрызнулся я. - Ты не в прибранном леске центральной империи, ты в Ибири! И лезть туда, где даже звери отказываются ходить, по меньшей мере глупо!
        Надо отдать Салину должное, спорить он не стал. И более внимательно оглядел тот путь, которым он едва нас не повёл. Заодно и я присмотрелся получше, почти сразу заметив торчащие среди мха обломки звериных костей. И больше всего их было в центре этого равнинного участка. Демон знает, что за дрянь там обреталась, но свои жертвы она предпочитала разрывать в клочья, далеко разбрасывая части тел. Иначе почему на глаза так и не попалось ни одного целого костяка?
        Разбираться что здесь и как нам было ни к чему. Поэтому, как только Салин убедился в моей правоте, он молча кивнул и свернул на тропинку. Следуя ей, мы быстро миновали подозрительный участок и вышли к очередной сопке…
        День уже клонился к вечеру, когда дорогу нам преградила небольшая лесная речка. Скорее даже не речка, а ручей. Неглубокий, с каменистым дном и пологими берегами. Таким подарком судьбы было грех не воспользоваться, и мы, разувшись, честно прошли пару вёрст вверх по течению, сбивая со следа погоню.
        Понятно, что если охотники за беглецами разделятся на команды, и обшарят с собаками берега в обе стороны, то наша уловка окажется пустой тратой времени и сил. Но это если будет полноценная облава, мы же рассчитывали на более ограниченные возможности ловцов.
        Обратно на берег выбирались в том месте, где русло реки делало поворот, и лес подступал к самой воде. Мокрые, продрогшие и усталые, мы мечтали только о том, чтобы рухнуть на землю и отдохнуть хотя бы минут десять-пятнадцать. И именно в этот момент судьба приподнесла неприятный сюрприз, едва не поставивший точку в наших жизнях.
        Салин уже вылез из воды и теперь, сидя на земле, пытался отереть ноги пучком травы, я же ещё только карабкался по берегу, когда из-за кустов вдруг раздался свирепый рык и между деревьями появился самый настоящий тигр. Огромная полосая зверюга доселе виденная мною лишь в столичном зверинце и которая явно собиралась нами пообедать.
        Появление хищника хоть и стало для нас неожиданностью, но среагировали мы оба как надо. В мгновение ока ружья оказались у нас в руках и нацелились на зубастого гостя. Вот только стрелять мы не спешили. Широкие толстые кости и плотная шкура тигра были его естественной бронёй, которую наши пули могли и не пробить. Только разозлили бы, а потому стрелять следовало лишь когда зверь окончательно решит броситься на нас.
        Однако, наша реакция озадачила хищника и нападать он пока не спешил. Ситуация замерла в хрупком равновесии. Тигр стоял на месте, рыча и хлеща себя хвостом по бокам, мы же и вовсе обратились в статуи, не сводя с полосатого глаз и держа подрагивающие пальцы на спусковых крючках.
        Долго так продолжаться не могло, но сейчас решение было за зверем. Кто знает, какое решение он в конце концов бы принял, однако в противостояние вмешалась третья сторона. Куча бурелома неподалёку от нашей позиции вдруг пришла в движение и обратилась в узловатую человекоподобную фигуру, которая с фантастической скоростью рванула к Салину. Одновременно с этим, тигр совершенно несолидно завизжал и скрылся в кустах, определённо зная, что за чудище заинтересовалось его добычей.
        Даже в такой ситуации оружейник не сплоховал. Тварь из веток и коряг была в двух шагах от него, когда он молниеносно развернулся и одна за другой всадил в самый её центр две пули. Мне даже показалось, что его рука, передёргивающая рычаг затвора, смазалась в воздухе.
        Жаль только монстра это ничуть не впечатлило. Даже не сбавив шаг, он сбил Салина с ног, придавил его к земле и словно бы распяв своими конечностями-сучьями, издал торжествующий то ли треск, то ли клёкот. И тогда же стало понятно, что он не просто подмял оружейника под себя, а вонзил в его тело десятки шипов и, кажется, принялся выкачивать из него кровь. Салин пытался сопротивляться, но силы были слишком неравны…
        Всё это я разглядел, уже роняя бесполезный сейчас винчестер на траву и срываясь на бег. Тварь мой порыв спасти товарища встретила горизонтальным ударом неожиданно удлинившейся почти вдвое конечности. Воздух аж взвыл от вложенной в атаку силы, но я оказался ловчее. В последний момент, забыв об усталости, сумел высоко подпрыгнуть, пропуская корягу под собой и сверху вниз, наискось под острым углом рубанул врага выхваченной шашкой. Честная сталь здесь точно бы не помогла, но аркан кислоты не зря украшал лезвие трофейного оружия. Под аккомпанемент из громкого шипения разъедаемой плоти и душераздирающего стона, клинок прошёл через тело порождения леса, словно стальная струна сквозь кусок масла. Большая часть туловища твари тут же съехала в сторону, оставив на Салине лишь какой-то огрызок с впившимися в тело сучьями и залив его тёмно-зелёной то ли кровью, то ли соком.
        - Чтоб я сдох!!! - заорал оружейник, спешно выбираясь из-под останков твари и освобождаясь от ранящих его шипов. - Чтоб я сдох!!!
        - Будешь орать и мешать мне - точно сдохнешь! - рявкнул я, падая рядом с ним на колени и потроша свой мешок.
        Как знал и захватил с собой несколько чистых тряпок, которым теперь предстояло пойти на перевязочный материал. Лекарств не было, зато имелся пучок мха-кровотвора, отлично подходящего для обработки ран. Так что загнуться от кровопотери Салину не светило…
        - Что это за гнусь была, а?! - спросил немного успокоившийся оружейник, после того, как я закончил с перевязкой, и он понял, что повреждения не настолько серьёзны, чтобы он не мог двигаться дальше.
        Я пожал плечами.
        - Впервые вижу, - немного помедлил, но всё же продолжил: - Но если верить сказкам, то это кто-то вроде впавшего в безумие лешака.
        - Боги, лешак! - только и смог ответить на это Салин, закатив глаза.
        Я на это лишь хмыкнул. Некоторым, чтобы понять, в какой бездне они оказались, никогда не бывает достаточно слов. Им обязательно надо всё испробовать на своей шкуре. И не всегда эта самая шкура остаётся после таких испытаний целой…
        Стремительно темнело. Бродить в темноте по лесу, где водятся тигры и встречаются лешаки, было сродни глупости, а потому мы забрались на вершину соседней сопки и устроились там на ночлег под прикрытием крупного скального выроста.
        А уже перед самым сном Салин заметил в кромешной тьме пляшущий светлячок чужого костра. По нашим следам шла погоня…
        Плохие новости на этом не закончились. Уже утром выяснилось, что нападение лешака не прошло для Салина даром. Раны, кажется, воспалились, у него поднялась температура. Оружейник храбрился, говоря, что его тело способно побороть любую заразу, дайте только время… Но ни времени, ни возможности отлежаться у нас не было.
        - Проклятье!!! - рявкнул я и пару раз врезал кулаком по земле.
        Столько времени жил мыслями о побеге, терпел все тяготы, грезя побегом, наконец, вырвался на волю и… на тебе, сюрприз! Напарник ранен, на хвосте погоня, а впереди ещё длинный и сложный путь через зелёное царство, способное поглотить не то что одного человечка, а целые армии и народы.
        - Придётся тебе дальше одному идти, Лангфор, - криво усмехнулся Салин, следя за моими метаниями. - Видно сдохнуть здесь мне на роду написано. Зря ты только в остроге меня обхаживал, плохой из меня напарник получился. Лучше бы ты один шёл…
        - Угу, и был бы сожран тем грёбанным лешаком, - кивнул я с раздражением.
        - Вроде того, - снова усмехнулся оружейник. И, посерьёзнев, с нажимом сказал: - Брось меня и дальше иди один. Если судьба будет на моей стороне, то отлежусь и двину дальше, нет же… помирать двоим смысла нет. В конце концов в том, что я так глупо попался, твоей вины нет. Ты простой солдат, какой с тебя спрос? Я же член Младшего рода, прирождённый геометр и лучший оружейник своего поколения. Я не имел никакого права так вляпаться! Никакого!
        Я знал, что Салин прав, что он мне не брат, не друг и даже не хороший приятель - случай свёл нас ради одного общего дела. Жертвовать собой ради чужого, по сути, человека глупо, но… до чего же погано бросать кого-то, ради собственного спасения!
        - Ты прав, мне надо уходить. Но и оставлять тебя вот так, тоже нельзя, - сказал я, наконец, приняв решение. - Сейчас найдём тебе укрытие, и я уведу ловцов за собой. - На губах сама собой заиграла усмешка. - Так даже легче будет: не придётся больше маскироваться… И ты свой шанс получишь.
        Оружейник испытующе посмотрел на меня, что-то выискивая на лице, и вдруг вцепился ладонь, сжав её изо всех сил.
        - Спасибо! Ты настоящий дворянин и человек чести! - немного пафосно сказал он.
        Я на это лишь неловко дёрнул плечом…
        Едва решение было принято, как мы оба начали претворять его в жизнь. Собрали вещи, уничтожили все следы стоянки, после чего осторожно спустились к подножию сопки. Причём идти старались так, чтобы со стороны реки нас ни при каком условии не было бы видно. Даже Салин на волне воодушевления словно бы отживел и двигался легко, словно до ранения. Правда уже внизу весь этот запал он растерял, начал тяжело дышать, весь взмок от пота и его начало заметно пошатывать. Мне даже пришлось поддерживать его под руку, иначе он точно бы упал.
        - Всё, вон у того выворотня меня оставь. Если ты всё сделаешь как надо, то сюда точно никто не сунется, - выдохнул оружейник. - Ну а если сунутся, то у меня найдётся, чем их встретить!
        И в подтверждении слов потряс винтовкой. Смотрелся он при этом совсем не убедительно.
        Мысленно я уже уходил прочь, прикидывая как буду убирать наши общие следы и делать более заметными свои собственные, как Салин внезапно заговорил об уже забытой было теме. О запирающих печатях.
        - Я тут подумал, что мы ведь можем и не встретиться больше. А у меня перед тобой как бы должок вырисовывается… И это совсем не хорошо. По всем долгам, плохим или хорошим, надо платить! Иначе судьба накажет… - сказал он почти нормальным голосом, после чего вдруг достал из-за пазухи исписанный знаками платок. Тот самый, на который мы переносили результаты расчётов нужных схем для снятия ограничивающих наш дар рисунков. - Что мы, зря столько корпели над этими формулами?! Мне-то они не помогут, слишком много на коже знаков и слишком скудные у нас возможности, а вот для тебя даже такая малость лишней не будет.
        Душа рвалась прочь, подальше от погони, но и в словах Салина был свой резон. Кислотный аркан на шашке сильно меня выручил, но запас энергии в нём не бесконечный. И если я не восполню его, рано или поздно придётся драться с очередным лешаком считай без оружия. Это не говоря уж об идущих по следам ловцах.
        Но с другой стороны было как-то страшновато. Всё-таки до попадания на каторгу мне была по силам лишь слабенькая руна, а тут предполагается действо на порядок сложнее.
        - Чего встал? Снимай куртку, время не ждёт! - грубо поторопил Салин, и я, отбросив сомнения, принялся стягивать одежду.
        Пока раздевался, оружейник успел завладеть моим ножом и теперь изучал его остроту.
        - Сойдёт! От заразы обрабатывать не чем, но оно и не надо. Когда печать разрушится, выброс энергии обработает ранки лучше спирта, - сообщил он, наконец, доверительно. И добавил: - А теперь постарайся не орать! Я быстро!
        И прежде, чем я смог прореагировать, выверенными движениями клинка принялся рисовать сложный геометрический узор вокруг чернеющей у меня на коже печати. Той самой, из-за которой я больше не мог считаться Одарённым.
        - Уже забывать начал, как правильно рисовать надо, - пошутил Салин, заключая получившееся переплетение разного рода фигур в неровную окружность. И резко скомандовал: - Теперь достань шашку и прижми лезвие арканом вот сюда… Да-да, поверх моих художеств… Нащупай его сознанием и подтолкни, как подталкивал раньше руну огня, когда разжигал огонь. Пусть выплеснет свою энергию в чертёж!
        Последовательность шагов была давно известна, объяснять мне ничего не требовалось. Но видимо Салин считал, что так будет надёжнее.
        Приученный тем, что даже простейший знак у меня выходит раза с восьмого-девятого, я ничуть не удивился, когда аркан поддался моей воле лишь спустя несколько минут безуспешных попыток. Хорошо хоть вообще что-то получается, к чему привередничать!
        Наконец, целостность чертежа была нарушена и энергия потекла по проложенному для неё руслу. Кровь же послужила катализатором, который заметно усилил процесс. Все кровоточащие ранки, нанесённые Салином, начали сначала слабо щипать, затем щипание сменилось горением, жжением, пока не перешло в нестерпимую жгучую боль. Шашка выпал из рук, но я даже не пытался её поднимать. Свою задачу она выполнила, и теперь мне оставалось лишь терпеть, молясь богам, чтобы Салин ничего не напутал и рисунок сработал как надо. Только сейчас стал понятен смысл предупреждения оружейника: орать хотелось нестерпимо!
        - Держись, Лангфор, держись… Пока всё идёт без ошибок. И если… - он поймал мой взбешённый взгляд и торопливо поправился. - М-мм,.. когда наша противопечать закончит работать, ты не только вернёшь свои силы тайнознатца, но и будешь владеть тайной далеко не самой общеизвестной рунной фигуры. Сплошной прибыток!
        - Тебя бы на моё место, - процедил я, борясь с очередной вспышкой боли.
        На что Салин тут же скривился.
        - Я бы с радостью, но… звёзды сложились иначе, - он немного помолчал и вдруг добавил: - А вообще, считай это моей платой за твоё согласие сыграть роль дичи для загонщиков.
        Видимо приняв рожи, которые я корчил, пытаясь удержать себя на ногах, на свой счёт, Салин тут же принялся объяснять сказанные слова.
        - Это ведь я главная причина столь спешно организованной погони. Точнее не я, а то, что у меня в голове хранится. Секреты и тайны рода Гильбран, до которых не смогли добраться ни те, кто громил наше поместье, ни купленные дознаватели. Сначала в остроге "ночные" цеплялись, теперь вот здесь достать пытаются, - сообщил он с непонятной убеждённостью в голосе.
        Как бы мне ни было плохо, я успел понять, что оружейник больше не напоминает ослабевшего от ран. Наоборот, выглядит здоровым и полным сил. В отличие от меня.
        От очередного приступа, я всё-таки застонал и прижал правую ладонь к корёжущей нутро печати, надеясь хоть как-то ослабить боль. Однако у меня всё же хватило сил спросить:
        - Мне-то зачем об этом знать? Вдруг решу не уводить от тебя погоню, а захочу купить тобой время для себя?
        - Кто, ты? - рассмеялся Салин. - Ты хорошо если к завтрашнему утру оклемаешься и бежать сможешь. Говорю же, это часть платы за твою помощь в моём спасении.
        То как он произнёс последнюю фразу, сказало о его намерениях лучше всяких слов. Он замолчал, как замолчал и я, переваривая услышанное.
        - А, понял, только теперь не я убегаю, а ты, да? - наконец, я смог прохрипеть. - Скажи, раз ты про последствия применения нашей формулы молчал, значит с самого начала собирался меня как смертника использовать?
        - Именно! - довольно осклабился оружейник. - До последнего думал нож тебе в бок воткнуть, да решил, что это будет пустым расходом материала. А так, печать новую испытаю… как до людей доберусь мне ведь тоже придётся от запирающих знаков избавляться… И тебя как заслон на пути охотничков оставлю. - Салин издевательски ткнул меня в плечо кулаком. - Бегун из тебя не получится, а вот боец очень даже может быть. И если успеешь хоть немного оклематься, то способность применять арканы тебе точно не помешает.
        - Стратег, - процедил я, с некоторой паникой ощущая, как внутри ладони, что я прижал к чертежу, начинает разгораться пламя новой боли. - А если тело не выдержит? Из меня ж геометр, как из ружья пушка. Без "заслона" ведь останешься.
        - Тоже не беда, - согласился оружейник. - Но ты не бойся, оно выдержит. Об этом мало известно, но когда слабые способности запирают печатью, есть не нулевой шанс, что стороннее воздействие может поднять их на новую ступень. Да ты и сам это понимать должен. Не зря же в обход ограничений знаками разбрасывался. Наш чертёж лишь закончит процесс, и ты станешь вполне себе полноценным геометром. Не из сильных, разумеется, но геометром. Так что радуйся: в остроге ты хотел мне способности вернуть, а в итоге сам их обретёшь… - Салин издевательски засмеялся и, подхватив скинутые было пожитки, толкнул меня под выворотень. Ни винчестер, ни шашку забирать не стал. - Ладно, некогда тут с тобой болтать. Мне ещё идти далеко, а тебя люди ждут. Готовься…
        И быстрым шагом, словно и не истекал вчера кровью и не горел сегодня от жара, скрылся между деревьями.
        Тварь! Обида даже не на предательство, а на собственную недальновидность жгла почище любой кислоты. Но даже она не могла затмить боль, порождённую экспериментом с рунами… Впрочем, та претерпевала странные метаморфозы. С левого бока, где теперь багровел узор из вздувшихся рубцов вокруг запирающей печати, она перекочевала в руку. Ту самую, что я так неосмотрительно прижимал к источнику моих мучений.
        Через считанные секунды ладонь начала словно бы светиться изнутри, и лишь в самом её центре темнело неровное пятно… Которое вдруг перескочило на тыльную сторону кисти, где вздулось уродливым пузырём.
        - Дерьмо!!! - застонал я.
        Подцепил дрожащими пальцами шашку, вытянул её на четверть из ножен и вскрыл непонятную отметину лезвием. Брызнула кровь, заклубился дым и раздалось шипение. Руку же скрутил такой спазм, что хотелось отхватить её клинком по локоть, и… почти сразу же стало легче. Боль начала стремительно уменьшаться, пока и вовсе не прошла. В тело же начала вливаться энергия, да не каплями как раньше, а пусть тонюсенькой, но всё же струйкой.
        И как достойное завершение проклятого ритуала, на кисти, аккурат на том месте, где только что красовался непонятный пузырь, теперь чернел узнаваемый узор кислотного аркана.
        - Не обманул, шлюхин сын! - пробормотал я, ощущая себя так, словно меня пропустили через мясорубку. - Сделал-таки геометром… Всё как я мечтал. Теперь и помирать можно…
        Несмотря на собственные слова, жутчайший упадок сил и общее потрясение ото всего случившегося, помирать я всё же не собирался. Наоборот, в сердце проснулась звериная жажда жизни, которая заставила встать, собрать вещи и двинуться в лес. Шансов спастись почти нет, но это вовсе не означает, что надо поднимать лапы кверху и смиренно ждать погони. Ещё побарахтаюсь!..
        Увы, задора хватила ненадолго. Если поначалу шагал довольно бодро, то уже минут через тридцать я фактически брёл, тяжело переставляя ноги и задыхаясь от нагрузки. Прямой кандидат в покойники! Нет, жить хотелось по прежнему, но и на свои возможности смотрел здраво. Если ничего не получится придумать, до вечера я не доживу.
        Хотя какие тут варианты… Бежать, что есть духу, я сейчас не способен. И тем более не могу организовать "рубку хвостов" в духе пластунов или егерей, потихоньку избавляясь от погони… Прятаться тоже не выход. По следам найдут, даже если у них ни следопытов, ни собак не окажется. В моём нынешнем состоянии я попросту не способен изображать хитрого лиса из сказок, который если погоню не запутает, то ловушками замедлит.
        Тогда что остаётся? Правильно, забраться в какое укрытие понадёжней, да и подождать в нём преследователей. Дыхание перевести, а затем и к бою подготовиться, от всей души надеясь, что он не станет последним. Не самая лучшая перспектива, но выбирать не приходится!
        Пару раз мелькала мысль вернуться обратно, к той самой сопке, с которой удалось заметить погоню. Если оборудовать на её вершине стрелковую позицию, то при удаче удастся сильно проредить отряд преследователей. Особенно, когда они через речку перебираться будут… Да вот беда, эту возможность я уже упустил. Раньше надо было думать, теперь вся надежда на то, что скоро удастся найти нечто столь же подходящее.
        Но пока не везло.
        Тем временем лес вокруг постепенно менялся. Деревья становились ниже, стволы всё больше теряли природную стройность, порой превращаясь в откровенных уродцев, зелёный же ковёр травы то и дело уродовали чёрные проплешины, словно после применения мощных арканов или особенно ядовитых творений боевых алхимиков. Погружённый в свои переживания я даже не сразу понял, что забрёл в места былых сражений, гремевших здесь почти сорок лет назад. Сражений настолько жарких, что земля до сих пор хранила их следы.
        Я читал немало хроник периода войны Башен и примерно представлял тот уровень кровожадного безумия, что охватил обе сражающиеся стороны. Как ни старались имперские цензоры, как ни замазывали самые неприглядные эпизоды, сквозь сухие строки документов проглядывали жутковатые образы той войны, взаимная ненависть противников, их готовность идти на любые мерзости ради победы. И вот теперь я собственными глазами убедился насколько жестоким было то противостояние, раз даже время не смогло справиться с его наследием.
        Мелькнула мысль убраться отсюда подальше, но… взгляд зацепился за какое-то строение, виднеющееся за верхушками деревьев, и я решительно направился в его сторону. Требовалось укрытие? Похоже, я его нашёл. А то, что велика опасность вляпаться в привет из прошлого, так никто и не обещал простых решений. Риск сдохнуть от рук жандармов перевешивает любые мнимые опасности.
        То ли тело немного адаптировалось к снятию печати, то ли энтузиазм снова проснулся, но дальше я двигался быстрым шагом, почти бегом. Впрочем, не забывая поглядывать по сторонам и особенно себе под ноги. И очень скоро выскочил на большую выжженную проплешину, в центре которой стояли развалины каменной башни. Какая у неё была высота раньше не известно, сейчас сохранились лишь первый и второй этажи, однако для меня важно было другое. Выщербленные стены позволяли без проблем забраться на самый верх, а значит, я-таки нашёл своё укрытие.
        До самой кромки леса пространство вокруг башни было абсолютно открыто, лишённое каких бы то ни было преград. Ни завалов битого камня, ни развалин других строений, ни остатков осадной техники - только чёрная обожжёная земля и многочисленные воронки от взрывов, больше ничего. Любой, кто пойдёт здесь, будет как на ладони… Просто подарок для хорошего стрелка!
        Страхи перед возможными "приветами" из прошлого были пусть не забыты, но отодвинуты в сторону, и я решительно направился к башне. У меня была цель, и ничто не могло сбить с намеченного пути. Ничто! Даже непонятные странности, начавшиеся со мной, едва ступил на опалённую войной землю.
        Внезапно выяснилось, что я неспособен шагать по прямой. Зигзагом, ломаной, по хитро закрученной кривой - сколько угодно, но только не прямо. И дело было ни в мороке или потере ориентации в пространстве, просто в нужный момент меня словно что-то толкало, и я делал шаг совсем не туда, куда планировал вначале. Поначалу даже решил, что это проделки какой-то древней твари, из тех, что давно и прочно считаются мифами. Однако, попытке вернуться в лес никто не припятствовал, сохранялась лишь странность с неприятием прямых линий.
        И лишь чуть позже, когда я продолжил движение к башне, удалось заметить некую вибрацию на месте татуированной спирали - проклятого наследия проклятого Братства Сумерек. Дураку понятно, что здесь имелась какая-то связь, но выяснять её природу было некогда. Со стороны леса донеслись азартные выкрики бегущих по следу охотников. И я сам не заметил, как сорвался на бег.
        До развалин добрался на удивление быстро. И пусть маршрут моего движения больше напоминал петляния пьяного зайца, преодолел я его на одном дыхании, ухитрившись больше не вляпаться ни в какую странность или неприятность. Были некоторые опасения, что по стене придётся карабкаться по столь же замысловатым траекториям, но тут моя способность к перемещению по прямой всё-таки вернулась. И на третьем, ныне разрушенном этаже я оказался как раз к тому моменту, когда на окраине леса появилась цепочка преследователей. Успел.
        От охотников я ждал чего угодно. Толпы озлобленных жандармов, жаждущих мести за пролитую кровь товарищей, ловчего отряда егерей во главе с геометром, даже стаи натасканных на поиск каторжан псов, но реальность превысила любые ожидания. На границе пустоши стояли пятеро заключённых во главе с тем самым "ночным", что так старался убедить меня и Салина бежать с ним из острога. Причём все были вооружены винтовками, за плечами имели не узлы с вещами, а полноценные рюкзаки. И лишь тюремная одежда выдавала в них заключённых.
        Случайность? Что-то не похоже. Можно предположить, что какая-то группа каторжан выбрала для бегства то же самое направление, что и я, но… не слишком ли много совпадений?!
        Внезапно взгляд зацепился ещё за две фигуры, державшиеся несколько позади пятёрки душегубов. Фигуры в данной кампании совершенно неуместные и невозможные, а оттого окончательно всё запутывающие. С ворами шли два жандарма.
        - Салин Гильбран, говорите, вам нужен был? - процедил я, медленно свирепея. - Как же, верю-верю!
        Нет, в том, что кое-кто из "ночных" действительно интересовался именно Салином, я не сомневался. Слишком уж он интересная личность, но что-то подсказывало, конкретно эта команда именно по мою душу. Только охотникам за доставшимся мне наследием Братства Сумерек было по силам собрать столь разнородную ловчую команду. Только им и больше никому!
        Пока я мучился с поиском ответов на свои вопросы, жандармы с какой-то нечеловеческой пластикой обогнули замерших "ночных" и двинулись в сторону башни. Что характерно, кружить они не кружили, шагали строго по прямой. Но выглядело это всё равно как-то ненатурально и фальшиво. Чем больше я за ними наблюдал, тем больше сомневался в их человеческой природе. Телами жандармов словно кто-то управлял, как марионетками. Неизвестный кукловод действовал умело, с немалым талантом, однако нет-нет, и в движениях охранников острога проглядывало нечто трудноуловимое, но однозначно поддельное. И если верить легендам, способны на такие манипуляции были только одни существа.
        Демоны!
        - Так вот значит, да? - зло проговорил я, выцеливая осторожно шагающих за куклами людей.
        Так и подмывало выстрелить в лидера "ночных" - если кому и быть тут демоном, так это ему - но это стало бы лишь пустой тратой патрона. Уж от простой пули тварь защитится без проблем. Себя спасёт и "жандармов" прикроет. Раз так, бить надо по её подельникам.
        Наконец, приняв решение, я стремительно поднялся на одно колено и выпустил пулю в того каторжанина, что шёл справа от лидера "ночных". Передёрнул рычаг, выбрасывая гильзу и досылая в ствол новый патрон, перенёс прицел на крайне левого бандита и снова нажал на спусковой крючок.
        Эхо выстрела ещё гремело, как я уже снова распластался на полу. Запоздало раздался ответный залп, но все пули впустую вжикнули высоко надо мной.
        Осторожно выглянул из-за остатков стены и с удовлетворением хмыкнул. Оба раза попал. Несмотря на отсутствие практики, навыки не растерял и обе пули отправил точно в грудь каждой из целей.
        Может снова рискнуть? Впрочем, ещё раз высовываться я не стал. Осторожно подтянул к себе винчестер, выставил ствол в щель между камнями и снова выстрелил. Уверен, что и на этот раз не промахнулся, но очередной враг не упал. Готов поклясться, что видел, как за миг до попадания пули у неё на пути возникла золотистая преграда, спасшая мерзавца от неизбежной гибели.
        - Проклятье! - вырвалось у меня.
        А ведь так рассчитывал, что хотя бы с людьми удастся разобраться до того, как отряд доберётся до моего укрытия.
        По камням защёлкали пули охотников, причём ложились они до обидного кучно. Не скрывайся я за небольшим завалом, обязательно какая-нибудь да достала бы.
        Внезапно огонь прекратился, и раздался глумливый голос того самого представителя "ночных".
        - Лангфор Сардо, это ты там шалишь? - сказал он, издеваясь. - Поверь, это лишнее! Никто тебе зла не желает… Давай, выходи, поговорить надо!
        Я рискнул приподнять голову и опять незаметно выглянуть из-за своего укрытия. Охотнички остановились и дружно пялились в мою сторону. Даже стволы опустили. Правда, взгляд нет-нет и цеплял слабое золотистое мерцание, барьером отделяющее их от башни.
        - Я уже один раз с тобой поговорил. И ты тогда обещал золотые горы за то, чтобы я привёл к тебе Салина, - не выдержал я молчания. - Теперь вот снова поговорить хочешь. Что на этот раз тебе надо?
        - Ну ты же мне оружейника не привёл? А он мне нужен… - со странной интонацией сообщил "ночной", всё-так же оставаясь на месте. - Спускайся, расскажешь мне куда твой дружок подевался.
        На какой-то миг мне даже стало интересно, а поверил бы я ему - нет, не покинул убежище для беседы, а именно поверил - если бы с ним не было "кукол"? Ой, вряд ли… И кстати, а какого пятигуза он вдруг поболтать решил? Есть причины, чтобы не лезть к башне?
        Вор снова начал что-то говорить, но я не слушал, обшаривая взглядом землю перед ловчим отрядом. Возникло стойкое ощущение, что именно здесь во время своего забега к развалинам я сделал очередную петлю, обходя нечто невидимое. Хотя почему невидимое? Спираль на боку услужливо отозвалась вибрацией, и на какой-то миг я смог увидеть пляшущий у самой поверхности земли незнакомый объёмный знак.
        - А я вот знаешь, что думаю, демон?! - вдруг громко сказал я, удивляясь самому себе. - Почему бы тебе не отправиться в ту преисподнюю, из которой ты вылез?
        И, подчиняясь внезапному порыву, выстрелил в центр непонятной аномалии.
        Эффект превзошёл любые ожидания. Ярчайшая вспышка озарила пространство перед башней, едва не спалив мне глаза. Чудом успел отвернуться и уткнуться в предплечье. Но светом дело не ограничилось. Следом ударили молнии… Десятка полтора, если не два разрядов хлестнули во все стороны, накрыв демона с его приспешниками. Это не пуля, от такого легко уже не защитишься.
        Почти сразу пришло понимание, что сам я тоже прошёл по краю. Если бы не пробудившаяся печать и её непонятное родство с ловушками - а это была явно ловушка - защитников этих мест, от меня осталась бы в лучшем случае только горсть пепла.
        Не самая приятная новость…
        Тем временем буйство энергий у подножия башни закончилось, и я осторожно выглянул наружу. Изо всех сил надеясь, что ничего кроме праха и пепла не увижу.
        - Убить!!! - рёв, в котором едва угадывались человеческие нотки, заставил сердце ухнуть вниз.
        Я торопливо поднялся на одно колено и уже открыто посмотрел вниз, попутно наводя винчестер…
        Проклятье, демон был жив! Двоих "ночных" разметало в клочья, одному из жандармов оторвало руку, но сам гость из преисподней и второй жандарм оказались целёхоньки. И жаждали моей крови!
        Я как раз застал тот момент, когда не пострадавшая "кукла" сорвалась с места и помчалась к моему укрытию. Демон же не иначе как вновь озаботился собственной защитой и принялся создавать барьер от пуль. Кисти выписывали в воздухе сложные фигуры, пальцы натягивали незримые нити и перебирали их как струны… Впрочем, мог бы и не стараться, мне сейчас было не до него. У меня имелась другая цель.
        Я успел дважды выстрелить в двигающегося со стремительностью мангуста жандарма, но оба раза промахнулся. И немудрено, чтобы попасть в него требовались навыки чемпиона по скоростной стрельбе, да и то не факт, что они бы помогли. Через считанные секунды бывший охранник оказался вне поля моего зрения и, судя по звукам, принялся карабкаться по стене. И вряд ли у него это получалось хуже, чем у меня.
        Уронив винчестер, я схватился за шашку. Вытянул её из ножен и, пригибаясь, подбежал к той стороне башни, где взбирался враг. Что, твари, поиграем в царя горы?! Будь это просто солдат из гарнизона острога, мне было тяжело бить его насмерть: в конце концов начать считать себя преступником я так и не смог, да и от присяги не отказался. Но сейчас предстояла схватка с марионеткой демона, и уж её-то я жалеть не собирался.
        На месте оказался в тот самый момент, когда бывший жандарм уже переваливал через край стены. Ему оставалось лишь распрямиться, когда я подскочил поближе и с хэканьем рубанул клинком по шее. Голова с искажённым от запредельной злобы лицом мячиком покатилась по полу, однако тело какие-то мгновения продолжало стоять. Словно обретшая чудовищную силу "кукла" отказывалась поверить в собственную гибель и подумывала о продолжении своей службы демону.
        Жаль только порадоваться победе я не успел. Воздух за спиной протестующе взвыл, показалось, что само пространство дрогнуло и исказилось, после чего меня поперёк туловища будто невидимая верёвка захлестнула и мощным рывком дёрнула назад и вверх. Всё вокруг завертелось, земля и небо словно закружились в хороводе. Но прежде чем удалось что-то понять или даже испугаться, меня неудержимо потянуло вниз и с хрустом впечатало в землю…
        Всё, конец?! Добегался?! Это были первые мысли, пришедшие в голову. Сознание я не потерял, а потому вполне здраво оценивал свои перспективы сохранить целостность организма после падения с такой высоты. Ладно бы просто упал, а так ведь демон посодействовал… И с чего я тогда решил, что он от пуль решил защититься? Меня он приласкать собирался, меня! Как ещё не угробил сразу… Хотя долго ли ему исправить начатое?
        Я постарался встать и с удивлением понял, что пусть с трудом, но вполне могу это сделать. Неужто и вправду мелькнувшее в последний миг ощущение, что какая-то сила подхватила меня у самой земли и не дала разбиться, было не мороком, а реальностью?
        Послышались быстрые шаги и на ноги навалилась неподъёмная туша однорукого жандарма. Нарушая все законы природы, "кукла" не только не сдохла от потери крови, но и весьма неплохо себя чувствовала. Вон с какой силищей к земле придавила!
        Хозяин марионетки тоже не заставил себя долго ждать. Над головой нависла тень, и я с трудом развернулся к загородившему солнце демону.
        - Поймал да, тварь? - процедил я, слизывая с лопнувшей губы солёную кровь.
        - Поймал, - довольно ощерился тот и присел на корточки.
        Мне стало видно его бледное, лишённое кровинки лицо, глубоко запавшие глаза, резко очерченные губы и нос. Вор и раньше далеко не красавчик, теперь смотрелся откровенно жутковато. Жаль только это никак не сказывалось на его силе и способности двигаться.
        - Не нравлюсь, да? - покивал демон, разглядывая меня с непонятным выражением. - Ну а что ты хочешь: неродное тело, к тому же плохо подготовленное к принятию моей сущности… Да ещё земля тут особенная, для таких как я совсем неподходящая. - Он ткнул пальцем в кучу мусора у основания башни. - Эти хоть и сдохли, а моему народу до сих пор гадить ухитряются… Хотя чего это я, ты же и сам всё понимаешь? Вон как ловко через минное поле прошёл и рунный фугас активировал, да, Лангфор?
        Возникло ощущение, что мы с вселившимся в "ночного" демоном говорим на разных языках. Чего я, лопни его глаза, должен понимать?! Внезапно взгляд заметил некую странность в том мусоре, на который показал враг. Пригляделся и с удивлением понял, что смотрю на изуродованную каменную вывеску с полустёртой надписью. Которая гласила, что мы находимся на территории третьей восточной фактории Братства Сумерек.
        - Твою мать! - выдохнул я одними губами.
        Вот так совпадение. Прошлое настигло в тот момент, когда его совсем не ждёшь.
        - Не переживай! - глумливым голосом сообщил демон. - Главное, что всё закончилось как надо. Ты всё-таки покинул острог - всего-то и понадобилось, что несчастного мамонта призвать - со мной встретился, поговорить вот согласился… Можно было даже интриги не разводить и через дружка твоего не заманивать… Ну разве не здорово?
        - Здорово, - ответил я сухо.
        В голове прокручивались тысячи вариантов спасения, но ничего толкового придумать не получалось. Демон обыграл меня по всем статьям.
        - А раз так, то давай заканчивать. Пора возвращать украденное! - сказал он с мрачным торжеством и одним движением разорвал на мне куртку, оголив торс.
        Сразу стала видна самая первая руна огня у меня на солнечном сплетении, мёртвая татуировка запирающей способности печати и… отчётливо видная спираль Ключа.
        - Вот он ты, родной. Сколько же за тобой пришлось побегать! - Как-то даже простонал демон и наложил ладони мне на бок.
        Спираль отозвалась болью и неприятной резью, намекая, что дальше будет только хуже. А хуже я не люблю. И так уже в полной заднице, дальше некуда! Поэтому я перехватил запястья уже списавшего меня в расход врага и… пробудил кислотный аркан. Столь много мы с Салином связывали с освобождением способностей геометра, а применять их буду впервые. Даже странно!
        Ладони стремительно потеплели, отдавая энергию. Опытный геометр-практик на моём месте наверняка смог бы гораздо больше, но я же был способен атаковать силой печати лишь в лоб. Из-под пальцев тут же повалил дым, зашипела распадающаяся под действием кислоты плоть, и обезумевший от боли демон принялся вырываться из моей хватки. Впрочем, надолго меня не хватило, и он освободился.
        - Р-рра-аа!!! - продолжал вопить он, прижимая сожжёную до кости руку к груди.
        Вряд ли после такого моя смерть была бы лёгкой, но судьба вновь решила сделать крутой разворот. В нашу беседу вмешалась третья сторона, и началась стрельба.
        Первым выстрелом стрелок попал демону в голову, от чего та взорвалась, точно гнилой арбуз. Вторым же вогнал пулю в спину в районе груди, да так удачно, что в туловище на месте сердца образовалась сквозная дыра в кулак размером. Тело бывшего "ночного" завалилось на спину, а вслед за ним рухнул и жандарм. Марионетка не пережила гибели хозяина.
        - Чтоб я сдох! - выдохнул я, вытаращив на всё это глаза и не обращая внимания даже на забрызгавшую меня с ног до головы кровь.
        События развивались чересчур стремительно. Наконец, кое-как справившись со ступором, я принялся выбираться из-под тела жандарма. Но то ли сил ещё было маловато, то ли охранник оказался чересчур тяжёлым, провозился я немало. Когда же всё-таки смог подняться на ноги, то был здесь уже не один.
        В нескольких шагах от меня, совсем рядом с телом демона, стоял Салин и целился из винтовки.
        - Думал грохнуть тебя издали, но уж больно интересно стало, чего от тебя это отребье хотело, - сообщил он, словно продолжая прерванный разговор. - Я-то, грешным делом, думал, что они за мной охотятся, а оно вон как оказывается закручено. Жандармы, каторжане, геометры, заговорённые… Не поделишься? Вдруг твой секрет и мне лишним не будет? Не зря ведь я рисковал и по тропке твоей через минное поле топал?
        Я хрустнул шеей и устало посмотрел на оружейника. Может и вправду рассказать ему про ту давнюю историю, что и привела меня на каторгу? Про Ключ, про Братство Сумерек и… про демонов? Вот только ради чего… Он ведь меня всё равно убьёт. Сам сказал, да и в его это духе. Тогда стоит ли стараться ради пары лишних мгновений жизни?
        - А иди-ка ты в… - скривился я, и жестом показал куда именно. После чего выплюнул едкое: - Предатель!
        Последнее, наверное, было лишнее. Салина страшно перекосило, он побагровел, на шее вздулись жилы, а ствол винчестера заплясал в руках. Наверное он справился бы с гневом, и я горько пожалел о своём длинном языке, но… не успел. Из, казалось, ещё пару мгновений назад абсолютно мёртвого тела "ночного" вдруг вырвался столб дыма и тараном врезался в бок оружейника.
        Выстрел всё равно прозвучал, но пуля прошла гораздо выше меня, даже не напугав. Сам же Салин перекрутился вокруг своей оси, сошёл с натоптанного мной прохода и упал животом на ещё одну рунную мину. Раздался взрыв, который разорвал оружейника на части, взметнул в воздух тучу пыли и… породил взрывную волну, которая впечатала меня в стену башни.
        И на этот раз не было никакой силы, которая смягчила бы удар. Дух из меня вышибло, свет в глазах померк. И лишь краем падающего в колодец беспамятства сознания удалось выхватить удаляющийся шёпот: "Мы ещё встретимся!".
        Наступила темнота.