Сказочник Георгий Александрович Зотов

«Сказочник» - умная и тонкая история, которая для каждого читается по-своему. Сентиментальным людям она покажется неожиданно трогательной, более рациональным читателям - жесткой и остроумной. Финал, как всегда у Zотова, будет совершенно непредсказуемым и убьет вас наповал» (из отзывов на ).
        Zотов
        Сказочник
        Часть первая
        Город теней
        Люди боятся смерти по той же причине,
        Почему и дети боятся темноты.
        Они просто не знают - а что ТАМ такое?
        Фрэнсис Бэйкон, английский философ
        Пролог

…Я поклялся своим отпуском, что это будет последний разговор. Да-да, мне известна ваша точка зрения: я сам не образец шутника-затейника… взять хотя бы мой классический имидж. Но, поверьте на слово, - Никао обладает чудесной способностью надоедать хуже горькой редьки. У него на диво нудный характер. Бьюсь об заклад, имей мой собеседник несчастье родиться человеком, - беднягу ещё в начальной школе закатали бы в бетон. Всегда помятое, как с похмелья, лицо. Пористая кожа, веки воспалены, вечный насморк. Из кармана пиджака бугром торчит пропитанный слизью, заскорузлый носовой платок. Симпатяга, верно? А если вы добавите в комплект запах гнилых зубов, получите полное представление, какое для меня счастье общаться с подобным существом.
        - Ты же понимаешь… - гнусавит Никао. - Наше начальство наверняка недовольно…
        Да, я предвкушал эту фразу. Обстоятельства меняются, слова - никогда.
        - Очаровательно, - отвечаю я, глядя в багровую муть его глаз. - Я полагаю, сейчас мои ноги должны сами собой подкоситься, а я - инстинктивно задрожать от страха. Увы… так сложилось, что мне абсолютно нечего терять. Со дня своего рождения я работаю на Небоскрёб, столетиями не вылезая из служебных командировок. Вне зависимости от общей позиции, имей совесть признать - никто на этой сучьей планете не пашет, как я… причём без копейки зарплаты. Значит, вы в одночасье догадались - высшее руководство разочаровано во мне? Спасибо, это реально сенсация тысячелетия. Неужели у Мастера нашёлся повод, чтобы уволить меня - и взять на столь завидную должность куда более достойного сотрудника? О, я жду этого с нетерпением.
        Создание с минимальным (да чего уж там - микроскопическим) чувством юмора наверняка оценило бы издёвку. Но Никао не способен даже слегка улыбнуться.
        - Э-э-э… тебя вообще-то нельзя уволить… - с видом эксперта произносит полутруп.
        Вот надо же, а я и не знал. Америку ты прям мне открыл, голубчик мой ароматный. Правильно, нельзя. Где ж твой хозяин отыщет второго такого дурака - чтобы денно и нощно разгребал эти авгиевы конюшни? Да и можно ли назвать мои деяния работой? Настоящее рабство, разве что привилегированное. По сути, я - закованный в цепи невольник, как гладиатор Спартак или баснописец Эзоп. Правда, последний персонаж - выдумка. Если со Спартаком я общался лично, у реки Ситани, то Эзоп - продукт древнегреческой пропаганды[Многие филологи, включая Ричарда Бентли и Отто Кризиуса, считали, что баснописец Эзоп не существовал - это был коллективный псевдоним. - Здесь и далее примеч. автора.] : правда-правда, легко докажу. Я никогда не отдыхаю, вкалываю круглые сутки при свете и во тьме, вот уже миллион лет. Без выходных, больничных и отпусков. Да, всё моё существование - ТОЛЬКО РАБОТА.
        - Рад, что до тебя дошла сия прописная истина, - усмехаюсь я. - Тогда, с большей долей вероятности, ты способен впитать и остальное. Так вот, Никао, - мнение Мастера, как, впрочем, и твоё, меня не волнует. Если ему хоть что-то не нравится, пусть позвонит сам. Покуда же претензий нет, я поступаю согласно своим принципам. И ещё - если Полемос снова видела вещие сны, вежливо передай: они давно не сбывались. Мы закончили? Тогда закрой рот и возвращайся в Африку. Это ты на курорте, а у меня дел по горло.
        Я говорю чистую правду, и Никао это знает. Ну, с чем ему тут возиться? Вирус гриппа каждую осень, да и то - в лучшем случае. Мелкая ерунда в виде ОРЗ и ОРВИ, попросту недостойная малейшего внимания. Основной труд тяжким бременем лёг на мои призрачные плечи - я нечто вроде грузчика, курьера и мусорщика в одном лице. Да, я не отрицаю, было время, когда и Никао пришлось изрядно попотеть - или как лучше сказать для него… загноиться? Даже не беря в расчёт чуму в средневековой Европе и регулярные эпидемии оспы: вспомним хотя бы недавнюю испанку, и на весы упадут пятьдесят миллионов трупов. Тогда бедному Никао месяцами не было покоя - забежит в офис, съест на ходу фарш из кайенского перца, запьёт стаканом чистого спирта - и опять вкалывать… Да мне ли рассказывать, мы раньше частенько работали в паре. Но с изобретением пенициллина, других антибиотиков и всяческих вакцин для Никао настали сказочные времена. Сиди да релаксируй целыми годами. Вы скажете мне - а как же вирус эбола? Фигня эта эбола, дорогие мои, в сравнении с чумой.
        Сволочь. КАК ЖЕ Я ЕМУ ЗАВИДУЮ.
        Под ногами хрустит снег. Сегодня, говорят, минус сорок - по местным меркам, лютый мороз. Я чувствую покалывания игл холода - но лишь слегка: так, наверное, люди ощущают летом приятную прохладу, если ветер дует с реки. Оборачиваюсь - окна Небоскрёба светятся, все до одного… Я не вижу, но знаю - косари снуют туда-сюда с папками бумаг, телефоны на столах дрожат от звонков, накрашенные секретарши с завитыми кудряшками ежесекундно снимают трубки. Чёрное высотное здание со шпилем, копия «Эмпайр стейт билдинг» в Нью-Йорке. Залитый светом Небоскрёб дико смотрится посреди мёртвого, утонувшего во тьме города, - сегодня авария на станции, отключили электричество. Разве я не гений предвидения? Ещё в двадцатые годы подписал распоряжение о масштабном строительстве офисов косарей в городах Европы, поскольку… Тьфу ты, вот это я точно вспоминать не хочу. Нет-нет, даже и не упрашивайте. Меня и так ВСЕ вокруг задолбали: твой косяк, твоя ошибка, сам виноват.
        А мне и возразить нечего. Увы, они полностью правы.

…Никао прочищает горло натужным кашлем, в стороны летят брызги. Тряся скрюченными пальцами, достаёт платок (тот самый, из кармана) и трубно сморкается. Он в очередной раз усвоил - спорить со мной бесполезно, и мечтает доложить о нашей беседе тощему брату, а также рыженькой сестрице. Вяло махнув на прощание рукой в пузырях от чесотки, Никао вперевалочку бредёт к своему автомобилю. До его квартиры и старая улитка доберётся за пять минут неспешным ползком, но наш красавчик не таков. Брата поджидает белый «мустанг», затаившийся в окружении сугробов. С мощным двигателем, кожаным салоном и личным водителем. Каждому из нас по службе от Мастера положена машина. У меня тоже есть, и такого цвета, что… Вот скажите, пожалуйста, - разве это не рабство, если мне не позволено выбрать даже столь убогую мелочь, как раскраска собственного автомобиля? Бред. Знать бы раньше, что сны сестры - просто яркая пустышка… Но теперь поздно менять стиль.
        Хлопнула дверца. Глухо рычит мотор.

«Мустанг» срывается с места - белый призрак проносится среди прохожих. Несмотря на тьму, они веселы, в руках - сумки с покупками, орут что-то в мобильные телефоны. Невский проспект забит иномарками: в пятницу вечером, как всегда, пробки. Рекламные щиты предлагают почистить зубы, посмотреть блокбастер и взять кредит. Я безразлично скольжу взглядом по надписи на стене дома - крупные белые буквы на синем фоне:

«Граждане! При АРТОБСТРЕЛЕ эта сторона улицы наиболее ОПАСНА»
        О, а я ведь помню улицу совсем другой. Аккурат в это время всегда начиналась бомбардировка со стороны Петергофа. Не поверите, явственно вижу картину - словно на потрескавшейся от старости чёрно-белой ленте немого кино. Спрятав лица от жгучего мороза за шалями и шарфами, ленинградцы еле переставляют ноги, переваливаясь с боку на бок, - волокут санки, где гроздьями смёрзлись охапки хвороста. Они идут сквозь метель вслепую, следуя невидимому компасу. Я разглядываю очерченные чёрным контуром провалы ртов, запавшие щёки, мне легко угадать их мысли - они хотят ЕСТЬ. На углу, неловко привалившись к лестнице, сидит женщина с открытыми глазами, полными льда. Умерла дня три назад, тело по грудь занесло снегом, но горожане так ослаблены, что некому убирать трупы. Плёнка памяти, прошуршав, заканчивается. Блокада в прошлом. Теперь на проспекте - толпы, скупающие под Новый год подарки в дорогих бутиках, румяные от мороза девушки, смех и царство шопинга в вихре снежинок. Они не знают о нас - тогда и сейчас. Не замечают блестящий над городом шпиль Небоскрёба, не чувствуют, как, разрывая тела на миллиарды молекул,
сквозь них стрелой летит ослепительно-белый «мустанг» брата Никао. У нас свои магистрали, рабочие офисы, средства передвижения - и даже (не верится, правда?) свои кальянные. Мы - тень северной столицы, извращённое отражение Питера в кривом зеркале… И вот мы-то их видим. Четверо из нас при желании запросто могут стать ими.
        Я, например, спокойно превращаюсь в человека. Когда захочу.

…Смотрю на часы. Мне надо съездить за парочкой косарей - ночи стоят студёные, работы выше крыши. С персоналом никогда нет проблем: выбор сказочно богат. Звонить в гараж, вызывать автомобиль? Не думаю. Поездка неофициальная, а мой шофёр лишь обрадуется возможности поскучать без дела. Ещё бы - он ведь бледнеет и заикается при виде пассажира, пусть такое поведение и абсурдно: вот что ему сейчас-то грозит? Да, меня никто не любит. За весь свой рабочий стаж я привык: моё появление однозначно встречается не криками восторга - скорее, наоборот. В редких случаях я желанен, как манна небесная, но это, я бы сказал, исключение из правил. Какой облик мне сейчас принять? А, увольте, я даже не знаю.
        Осталась всего минута. Поеду, в чём есть.
        Я прибываю вовремя - воздух полнится воем полицейских сирен. Пустырь, рядышком со станцией метро «Парнас», северная окраина Петербурга. Вот и то, что мне нужно. Под ветвями тополя сплелись в последних объятиях двое. Я склоняюсь над ними - оба человека ещё дышат. Снег вокруг тел будто смешался с раздавленной клюквой - всюду брызги и яркие пятна. Я ещё утром знал, чем тут всё закончится: стандартная для Питера разборка, «наци» и «чехи» сошлись стенка на стенку в спальном районе, вдали от глаз ментов. Двоим не повезло. А ведь каждый наверняка думал на рассвете - вечером он вернётся домой, выпьет пивка, посмотрит телик. Я вас прошу, никогда так не наивничайте, ладно? Чеченец всадил в грудь своему противнику нож по самую рукоять, но скинхед успел выстрелить - из самодельного пистолета. Жить им осталось самую малость, и меня они пока не видят. Я слышу последний вздох - рука скинхеда обмякла на горле чеченца. Спустя секунду и тот закатывает глаза. Теперь они оба мои навеки.
        Две тени синхронно поднимаются из сугроба.
        - Вашу мать, - говорю я спокойно. - Если б вы только знали: как же вы мне все надоели!
        Призраки молчат. Они ещё не осознали, что с ними произошло. Покойным нет и двадцати лет. Скинхед накачанный, с татуировкой в виде свастики на виске, смотрит исподлобья - он, видно, не прочь пальнуть в меня из своего травмата. «Чех» худосочный, горбоносый, в белой кавказской шапочке - судя по прикиду, приехал в Питер только на днях.
        - Ну, так и что? - ядовито интересуюсь я. - Теперь счастливы? Прикольно, вы даже не были знакомы друг с другом. Ладно, я бы понял, если один у другого бабу увёл или кошелёк свистнул. Именно остолопы вроде вас и создают мне сложности: а я это ненавижу. Ой, да к кому я обращаюсь? Оставим философию живым… вам она не понадобится. Чего уставились на свои трупы? За ними уже выехали - упакуют в мешки, отвезут в морг. Не знаю, где вы работали раньше, но отныне я ваш новый босс. Премий не предусмотрено, выходных тоже… К работе приступаем немедленно.
        Они идут за мной - бездумно, как роботы. Тени, переселившиеся в невидимый мир, не способны сопротивляться моим приказам. Наверное, они даже не поняли, кто я такой.
        - Ажалла[Смерть (чеченск.).] , - хрипло говорит сзади чеченец, словно читая мои мысли.
        А, нет, я ошибся. Всё-таки поняли.
        Глава 1
        Хине-Нуитепох
        (через 2 часа, Васильевский остров)

… Возвращаюсь домой - отдохнуть на пару часов перед тем, как ехать с визитом. Да, представляете, у Смерти тоже есть дом. Надо же мне где-то обитать, верно? Если я Смерть, так это, простите, не вполне достаточное основание, чтобы я вместе с бомжами коротал ночи под мостом. Призрачная квартира отделана в древнеегипетском стиле - чёрно-песочный цвет обоев и натяжных потолков, на стенах 3D-силуэты бога Анубиса с головой шакала, строго прямоугольные колонны гостиной, подражающей храму царицы Хапшесут в Луксоре. Свет притушен, моё пристанище тонет в полутьме. Должность Смерти обязывает быть мрачным, поэтому приходится соответствовать образу, придуманному обществом. К счастью - не всегда, изредка я позволяю себе взбрыкнуть, и даже бросаю вызов проклятому имиджу. Но об этом я поведаю позже, в офисе. Цвет европейского ужаса перед вечностью - чёрный, и точка… Моё мнение, возжелай я одеться в малиновый балахон с канареечными полосками, люди вряд ли учтут. А остальное? Я получил столько имён, что, случись у меня человеческое детство… Да ни одна мать не дозовётся такого ребёнка со двора к обеду. Армяне именуют
меня Грох, японцы - Идзанами и Синигами, майя - Апух, мексиканцы - Санта-Муэрте, а новозеландские маори - загадочным для русского слуха именем Хине-Нуитепох… поверьте, в России это слово на публике в принципе лучше не произносить. Согласно земной мифологии, именно я и никто иной прихожу забирать души людей, окончивших бренный путь. О, тут не поспоришь - они точно знают истину. Хотя, если взаправду, я до сих пор не могу выяснить условия своего появления на свет: кто меня создал, сбросил с небес или исторг из глубин земли? Я просто есть, и всё тут.
        Ну да ладно, не стоит сейчас об этом.
        Вы когда-нибудь видели метрдотеля? Такой солидный человек в смокинге с галстуком-бабочкой, важно провожающий гостей ресторана к заказанному столику. У меня схожее занятие: я обязан прибрать отлетевшую от тела душу, по возможности провести краткий ликбез о загробном бытии и отконвоировать покойного в глубины Бездны. Куда душа усопшего поплывёт дальше, мне ни в коей мере не интересно. Что у меня спрашивают? Да ерунду всякую. Самый главный вопрос после заражения идеями христианства, ислама и тому подобного: «А куда я попаду? В рай или в ад?». УФФ, ДА Я-ТО ОТКУДА ЗНАЮ? Я даже не уверен в их существовании. Недавно мы с сестрой Полемос, обратившись в людей, вкушали пасту со зверским количеством чили в
«Моццарелла-баре». Сестра (разумеется, на основании вещего сна) выдвинула любопытную, я бы сказал, психоделическую теорию - в раю после Бездны наверняка разрешают всё, что запрещено на Земле. Там в открытом доступе марихуана, ЛСД, свободная любовь и питьё крови других людей. «Как у нас в Питере, что ли?» - спросил я сестру, и она «зависла» с ответом. Должно ли это меня волновать? Я делаю свою работу.
        Хочу вам признаться: поначалу она была куда проще.
        Землю населяли всего несколько тысяч человек. Дикие племена, охотившиеся на мамонтов, с немытыми лицами и плохими зубами, до самых глаз закутанные в звериные шкуры. Скучноватое время с точки зрения технического прогресса, но зато - полный релакс, как на Карибах. Ну задавит кого мамонт в пещере, ну саблезубый тигр съест, ну подерутся на дубинах за делёжкой самки или мяса. Подумаешь! Человек пять в день в Бездну сопроводишь, а затем ложись и отдыхай. Правда, непонятно, как отдыхать: ни книг тебе, ни фильмов, ни спирта, - я мог часами бесцельно смотреть в звёздное небо. Увы, это давно в прошлом. Люди безудержно плодились, как кролики, подразделялись на расы, дробились на государства, расползались по материкам. Вот тогда я поневоле задумался о службе помощников, иначе говоря - косарей: работы становилось всё больше, я выдыхался, у меня хронически не хватало времени. Вы бывали на битве при Гавгамелах[1 октября 334 г. до н. э. при Гавгамелах (нынешний север Ирака) Александр Македонский разбил и уничтожил огромную армию персидского царя Дария III.] ? Ах, ну конечно же нет. Лишь за один-единственный день
в этом чудном месте погибли 90 000 солдат армии царя Дария Третьего. Вдумайтесь, пожалуйста. ДЕВЯНОСТО. ТЫСЯЧ. СОЛДАТ. Я едва с ума не сошёл. Хоть бы раз кто прикинул, каково это - привести тьму мёртвых персов в Бездну поодиночке? Не только я - косари сбились с ног. В тот вечер стало отчётливо понятно - я обязан в корне поменять систему. Много воды утекло, но я добился успеха, теперь на меня работает гигантская сеть офисов по всему миру: тысячи косарей исполняют функции моих заместителей по сбору душ. И тут не место ложной скромности - призрачный мир я создал своими костлявыми руками. Говорю же, чего у нас только нет! И кальянные, и кабинеты для руководителей косарей различных рангов, и даже пошивочные мастерские, ведь главное для призрака - униформа. Редкий покойник задаст лишний вопрос, если после появления в мире ином он увидит перед собой нечто знакомое по мифам. Фигуру в балахоне с косой, оскал тибетского демона Яма или индийскую богиню Кали. Итак, клиент закрывает глаза на смертном ложе, далее из тьмы проявляется череп в капюшоне.
        И всё - он принимает косаря за меня, то бишь настоящую Смерть.
        Нет-нет, я вовсе не почиваю на лаврах, свалив труды на подчинённых, это вы зря. Как и прежде, я лично прихожу к одру известных политиков, кинозвёзд и монархов. Раз в сутки, а то и чаще (зависит от настроения) я охотно заберу душу обычного человека. Дабы не потерять сноровку. Что, в кино по-другому? Простите, а можно, я рассмеюсь сухим зловещим смехом? Современные фильмы о Смерти приводят меня в восторг. Благодаря режиссёрам я узнаю о себе кучу нового. Пригнитесь, скажу на ухо (шёпотом): оказывается, у меня есть пергамент, куда вписаны имена всех живущих, и я с рождения человека знаю - когда и где именно он умрёт. Как бы мягче откомментировать это высосанное из пальца творчество… ЧУШЬ СОБАЧЬЯ. Я не умею предсказывать будущее, подобно цыганам, и ко мне бесполезно обращаться за прогнозами. Если человеку осталось три месяца до моих объятий - да, я вижу, что скоро он в них окажется. А если больше, то… нет, грядущее полностью размыто.
        Но и три месяца - это много. Странновато протискиваться на улице через толпу улыбающихся и довольных людей, не ведающих свою судьбу - у этого скоро инфаркт, у того - почечная недостаточность, а у красавца с кучей денег на днях лопнет аорта. Вот выходят из ресторана фотомодель, толстяк в костюме от «Черрути» и мачо, сопровождаемый томными вздохами девушек. И что? Я-то в курсе - фотомодель погибнет в авиакатастрофе, толстяка разобьёт инсульт, а мачо подавится и задохнётся на шашлыках в Крыму.
        И каждый потом скажет: «Ну почему я?! Ах, как рано!».
        Да конечно. Их в сто лет забирай - и то будут недовольны. Меня боятся и ненавидят, мной пугают и угрожают - так издавна повелось. «Костлявая придёт за тобой». Тьфу ты, ё-моё. Нет, прошу вас, поймите меня правильно, я не жажду всенародной любви. Мне это совсем не нужно, я не собираюсь искусственно накручивать рейтинги, как принято у местных политиков. Но справедливость в отношении Смерти тоже бы не помешала.

… Я открываю глаза. Мысли постепенно угасают. Беседы с самим собой в окружении
3D-проекций бога Анубиса, философия о несовершенстве человеческого общества и Вселенной, погружение в нирвану - это и есть мой отдых. Я не человек, и спать мне не требуется: однако мои глаза настолько устали от этого мира, что велико желание вечно держать их закрытыми. Хм, у вас уже наверняка сформировалось впечатление: я годами только и делаю, что жалуюсь на свою долю. Так? Оно ошибочно. Я всегда понимаю - могло быть и хуже. Есть анекдот: мужик открывает дверь, а на пороге стоит микро-Смерть, размером со спичечный коробок. Мужик падает в обморок, Смерть говорит с досадой: «Да я не к тебе, я к канарейке!». Представляете, если собирать души комаров в дачный сезон? Да в одном Питере целой армады косарей не хватит. Вообще, с людьми нетрудно. Они верят в ад и рай, туда попадут одни, а сюда - другие. С животными это было бы чрезвычайно утомительно. В раю для кошек должны пребывать только жирные мыши, но никак не собаки - им полагаются отдельные райские кущи. То же самое - для кроликов, блох и страусов. Другой бы уже давно сошёл с ума от философских размышлений про рай для блох, но я не могу. Я же всё-таки
Смерть.
        Я останавливаюсь напротив зеркала.
        Редко кто способен увидеть моё настоящее лицо. Только я сам, а также Полемос, Никао и Лимос. И давайте, вы не будете упрашивать показать, как я выгляжу. Гарантирую, вам не понравится. Блин, я же опаздываю! Довольно рассуждений - спешу на выход, пора превращаться в человека. Я недолго размышляю над внешностью, и ещё меньше над одеждой: образ продуман вчера. Дублёнка, шапка-пирожок, очки в золотой оправе и вызывающая уважение седина. Тросточка? Хм, пожалуй. Я смотрю в зеркало: на шее материализуется шарф, а на ногах - модные меховые ботинки. Вскоре по улице шагает образцовый до оскомины питерский интеллигент. Поправив очки жестом библиофила, он заходит в магазинчик у автобусной остановки. Да, надо прикупить кой-какую мелочь: вопреки представлениям обо мне, я не обладаю магической силой и не умею создавать продукты из воздуха. Только человеческое тело для земного имиджа, предметы одежды на себе и аксессуары типа очков и трости. Даже деньги - и те приходится одалживать у Никао.
        Я покупаю пару банок «пепси», упаковку картофельных чипсов и шоколадку. Вежливо благодарю продавщицу, дважды пересчитываю сдачу. Открываю дверь, выхожу на мороз.
        И тут меня сшибают с ног.
        Я лежу в сугробе, смотрю в сумеречное небо. Из пакета выкатилась банка пепси. Надо мной застыл небритый верзила средних лет, это он отпихнул меня, спеша в магазин. Понятно зачем - судя по опухшей личности, товарищу срочно требуется опохмелка.
        - Очки надел, а не видишь, старый козёл?
        Я пружинисто поднимаюсь на ноги. Внимательно смотрю на него.
        - Тебя через пять минут собьёт автобус, - ласково говорю я. - Вот это я вижу точно…
        Верзила впадает в оцепенение. Непонятно от чего - от предсказания либо нежности в моём голосе? У меня нет времени выяснять. Бросив пепси обратно в пакет, я отряхиваю снег с дублёнки и иду дальше. Вслед несутся проклятья - ну надо же, парень очухался.

…Я уже заворачиваю за угол, когда слышу визг тормозов, сильный удар и почти сразу - отчаянные вопли десятка женщин. Я останавливаюсь, мой рот искажает усмешка. Да-да, я всё понимаю. Но, простите великодушно, могут и у меня быть свои маленькие радости?
        Глава 2
        Дом Страданий
        (через 1 час 45 минут, у метро «Выборгская»)
…Я здесь не новичок. По долгу службы мне миллион раз приходилось посещать подобные учреждения. Это метафора. Больше, конечно, но я толком не считал. Я пребывал внутри месяцами, как в гостиницах во время длительной командировки. Британия, Китай, Конго - здания этого назначения отличаются уровнем оснащённости и качеством оборудования, но в чём-то неуловимо одинаковы. Я изучил их - до кончика иголки каждого шприца. Могу наугад пройтись по всем этажам вслепую. Люди, работающие тут, равнодушны к чужим страданиям. Они пластмассово улыбаются, фальшиво соболезнуют, с поддельной горестью смотрят на ваши мучения и думают: осталось пять минут до обеда, успеют ли они дойти до столовой, пока не остыл борщ из тушёнки? Видя боль и смерть ежедневно на протяжении многих лет, поневоле очерствеешь. Я их не осуждаю - по сути, мы схожи в восприятии мира. В белых домах страданий умирают слишком часто и слишком страшно. Вы сами рискните по двадцать раз в день ТАК переживать и расстраиваться - поседеете раньше времени, сердце раздерут по кусочку. Ладно, я что-то увлёкся критикой - есть же в доме страданий и положительные
вещи. Запах! Какой здесь запах… Настоящая наркомания. Я обожаю аромат лекарств. Что, вам такое поведение кажется странным? Конечно, у вас же в наличии одна-единственная паршивая жизнь. Нагуляетесь с моё в средневековые эпидемии по холерным баракам, ямам, куда кидали больных оспой, научитесь ценить этот парфюм. Онкологический центр при крупном госпитале возбуждающе пахнет миксом лекарств и страха. Ведь сюда входят с внутренним ужасом - минует ли меня чаша сия?
        Я снова невидим.
        Косари в вестибюле здороваются со мной - их здесь полно, многие приписаны к дому страданий навечно и находятся на постоянном дежурстве. Я отвечаю небрежным кивком. Они меня видят как призрака, и кто-то раскрывает рот в удивлении. Согласен, исключительно странное шоу: существо в чёрном развевающемся плаще и ковбойской шляпе, с маской на лице тащит в правой руке прозрачный пластиковый пакет с чипсами, шоколадом и баночкой пепси. Чокнутое зло-сладкоежка, ага. К счастью, я обладаю полезной способностью делать предметы невидимыми своим прикосновением (на время, увы, не навсегда), иначе было бы чрезвычайно сложно проникать сквозь стены. Представьте себе утренний разговор ошеломлённых врачей:
        - Ты слышал, за больным Петровым ночью Смерть приходила?
        - Слышал, конечно, и даже видел. Она в стене застряла - вместе с чипсами.
        Так что, ну на фиг такое счастье. Косари не задают вопросов, зачем я здесь. Во-первых, у меня тут куча работы. А во-вторых, если бы и знали, это совсем не их дело.

…Я материализуюсь в его палате ровно в полночь. Он ждёт, и только делает вид, что спит. Руки поверх одеяла, сиплое дыхание, глаза блестят в темноте. Едва завидев меня у изголовья, Илья мгновенно отбрасывает одеяло и садится на кровати:
        - Давно уже пора, - недовольно говорит он. - Слушай, ты сегодня опоздал!
        - Извини, - смущённо оправдываюсь я. - Дел выше крыши… приехал, как только смог.
        - Ладно, проехали, - меняет он гнев на милость. - Надеюсь, пепси принёс?
        Я молча протягиваю пакет. Мальчик вскрывает банку, и… дальнейшее напоминает сцену с обезумевшим от жажды бедуином, наткнувшимся на оазис после недели под палящим солнцем. Содержимое банки исчезает за долю секунды: не делая паузы, он хватается за вторую - и её постигает та же участь. Остатки газировки шипят, словно змея в агонии. Да, современные корпорации волшебно трахнули человечеству мозг.
        - Ты хоть имеешь представление, из чего состоит эта бурда?
        Илья осторожно ставит пустую жестянку на тумбочку. Облизывает губы.
        - Какая мне разница? Я ведь всё равно умираю, правда?
        С ним нет никакого сладу - как с любым современным ребёнком. Клянусь своим
«мустангом», дай мне волю, я работал бы сугубо с душами взрослых. Они пугаются, впадают в оцепенение, ими овладевает апатия, - а с флегматиками, исповедующими индуизм и буддизм, изначально никаких сложностей. Дети… хм, они не чувствуют страха. Смерть - это игра, вроде как понарошку… Мало кто в детстве принимает меня всерьёз. Спросите любого ребёнка - он с несокрушимой уверенностью заявит, что никогда не умрёт. Смерть - часть страшных сказок, из которых складывается жизнь. В сказках же принц всегда женится на принцессе, а не умирает в палате для неизлечимо больных, обколотый обезболивающими. Но буду откровенен - наглость пацана бесит. Пожалуй, лишь единожды меня сумел так разозлить один мужик в Боснии, за двое суток
17 раз (!) переживший клиническую смерть[В 2003 г. 64-летний гражданин Боснии и Герцеговины Любомир Цебич 17 раз впадал в состояние клинической смерти в больнице г. Фока, и всё это время врачи возвращали его к жизни. Позднее Любомир утверждал, что за серию воскрешений смог увидеть и разглядеть ад, напоминавший «современный город с рекламой».] . Семнадцать прогулок подряд до Бездны и обратно - простите великодушно, у любого пофигиста нервы взорвутся. Я понятия не имею, где этот босниец сейчас, но искренне надеюсь, что парень жарится в масле на сковородке в аду.
        Если, конечно, ад вообще существует.
        Расправившись с пепси, Илья добрался до чипсов. Беззаветно хрустит, разглядывая меня. В древности «Илья» значило - громовержец. Лично от себя я добавил бы ещё пару титулов, вроде «пожиратель нервов» и «царь вечного непослушания». Ему подойдёт.
        - А почему ты сегодня так выглядишь?
        - Я подумал, тебе будет приятнее, дети любят дедушек и бабушек. Кроме того, если ты увидишь моё настоящее лицо, то заверяю - у тебя сразу пепси через нос пойдёт.
        Слегка задумчивый и одновременно яростный хруст чипсов.
        - Ты вообще любишь быть страшным?
        В детях это и плюс, и минус. Они не заморачиваются - просто говорят то, что думают.
        - Да не так уж чтобы. Но у меня такой имидж. Вы привыкли изображать Смерть страхолюдиной. Нечто чудовищное, с голым черепом, в чёрном балахоне, или подземный демон с окровавленными клыками, или мегабабулька с остро отточенной косой. Появись я рядом с живым человеком в таком обличье, он будет заикаться до конца дней своих. Я тебе много раз говорил, Смерть в представлении прогрессивного человечества сама по себе отвратительное и ужасное зло. И пусть я временами отклоняюсь от образа, но в целом стараюсь соответствовать изобретённому вами стилю, иначе меня не примут. Вот, Илья, давай нарисуем с тобой картинку. Умер человек, исповедовался священнику, весь такой благостный. И тут у смертного одра для встречи с душой вдруг появляется разукрашенный клоун с красным носом, в колпаке и с бубенчиками…
        Чипсы хрустят под его крепкими зубами. Вывод следует незамедлительно - и именно такой, какого я не ждал. Дети приятны тем, что мыслят нестандартно. Вы думаете, я люблю детей? Напрасно. Плюсов у них всего два, зато недостатков МОРЕ.
        - Когда я умру, то хочу, чтобы ты пришёл за мной в виде клоуна!
        Это произносится серьёзным тоном, не терпящим возражений. Илья привык: у него есть бонус как у умирающего, типа последнее желание. Уже штук триста всего нажелал.
        - Договорились, - улыбаюсь я. - Персонально для тебя - обещаю, я это сделаю.
        Современные дети - не те, что были ещё сто лет назад. Нынешние взрослеют, как на дрожжах. В два года лихо пользуются айпэдом, да и сотовые телефоны для них простейшая штука. Слишком рано познают мир, и это грустно. Илье лишь девять лет, а он разговаривает со мной, словно ему на днях стукнуло тридцать. У поколения next нет детства: они не играют во дворе, как четверть века назад, а сутками торчат в Сети. Мне всегда было интересно: а есть ли Дьявол? Если да - клянусь, именно он придумал Интернет. Стоит один раз подключиться, ввести пароль, - считай, подписал контракт кровью и продал свою душу. Гениальное изобретение адских стратегов: мало того что ты погружаешься в вечное электронное рабство, так при этом ещё и платишь бабло за свой ошейник! Правда, у Ильи особый случай. Год назад он узнал своё будущее - родители, окружившие мальчика заботой и оплатившие лучших докторов, не смогли скрыть от сына страшный диагноз. В таких условиях, хочешь не хочешь, а повзрослеешь - если тебя ставят перед фактом: оставшуюся жизнь надо успеть втиснуть в двенадцать месяцев.
        Чипсы уже пали жертвой вечного детского голода. Наступает очередь шоколада. Почему его не запретят? Настоящий наркотический продукт. Дай ребёнку «сникерс», и он забудет, где находится, даже больничная койка покажется королевским ложем. Недаром, кстати, ацтеки считали: бог Кетцалькоатль принёс какао-бобы из рая. Лично я бы разузнал, откуда Кетцалькоатль стащил текилу… но об этом хроники ацтеков молчат.
        - Ты так хрустел, будто по пакетику колонна танков проехала, - буднично констатирую я, поправляя очки на носу. - Странно, что врачи не обращают внимания на треск. Вообще, я удивляюсь, неужели нашу с тобой болтовню не слышно? Хоть бы кто заглянул в палату.
        Илья машет рукой - она запачкана в шоколаде едва ли не по локоть.
        - Мне дают сильные лекарства, после ночью видится всякая фигня. Я раньше постоянно разговаривал во сне, иногда кричал, отбивался от монстров. Доктора привыкли. Даже если и зайдут, что с того? Ты исчезнешь, а они объяснят: это бред. Сейчас я таблетки почти не пью, перетираю в пыль под одеялом и сдуваю. Зачем? Я почти умер.
        - А вдруг помогут? - перебиваю я его. - Нельзя сдаваться - надо бороться до конца!
        Оптимизм в лице Смерти всегда выглядит прикольно. Но Илья это не осознаёт.
        - От рака ничего не поможет, - фраза произносится назидательным и всезнающим тоном, презрительно, будто он взрослый, а я - девятилетний несмышлёныш. - Чем дольше я проживу, тем больше буду мучиться от боли. При лейкемии лучше умирать быстро.
        Вот этим современное население Земли меня и раздражает. Я терпеть не могу двадцать первый век. Они вообще не ценят жизнь. Бросаются с крыш, травятся, режут вены. Эпидемия какая-то, особенно в Японии. Там целые группы сговариваются и морят себя газом в микроавтобусах. Сволочи. Так никаких косарей не напасёшься, ей-богу.
        - А есть нечто такое, что ты любишь? - спрашивает вдруг Илья.
        Я всегда с ним честен. Точнее сказать, почти всегда. Нет смысла что-то скрывать от друзей, если только ваши слова не разбередят их рану. Случись завтра Апокалипсис, Илья узнал бы первым. Во-первых, ему и верно нечего терять, а во-вторых, интересно посмотреть на реакцию. Я обожаю фильмы про конец света. Там всегда показывают, как население Земли умирает, а для Смерти нет никакой работы. Потому что меня ж не существует, некому тащить души в Бездну в качестве Мрачного Жнеца. Ха-ха-ха.
        Какая чудесная кислотная фантазия.
        - Да ничего, - в порыве откровенности заявляю я. - Я ненавижу ваш мир с первой же минуты появления в нём. Разве раб восторгается кнутом надсмотрщика? За свою долгую историю вы не создали вещей, которые любят всем сердцем. Сейчас ты, конечно, скажешь: это потому, что я угрюм от природы. Да, я и правда зло, но не такое, каким вы меня изображаете. Я не получаю ни грамма наслаждения от ваших страданий. Я никого не замучил и не покалечил. Но что в результате? Смерть - это для вас самое ужасное, а то, от чего вы дохнете, - самое вкусное. Достало… вот не сказать как!
        - Угу, - говорит помрачневший Илья, стирая с лица остатки шоколада.
        - Вы обожаете выдумывать себе страхи, - продолжаю разглагольствовать я. - Например, вампиров. Хоть бы разок кто подошёл и меня спросил: как в технических условиях работы Смерти может существовать нежить? То есть вот человек умер, я забрал его душу, а он мне заявляет: «Извини, на минуточку, - я не пойду в Бездну, мне пора пить кровь девственниц»? Фантастика. Илюша, будет куда проще, если ты запомнишь: умирают все. Ходячие мертвецы а-ля вампиры выдуманы. И да, зомби тоже нет, если уж на то пошло. Ты твёрдо собрался помирать - ну так впитай всю горечь загробной жизни.
        Он мрачнеет еще больше, но не плачет - тёртый калач. Я молча прикидываю: а что будет в двадцать втором веке? Ну, или в двадцать третьем? Уже сейчас детей не огорчить отсутствием деда Мороза, - но правда о том, что нет зомби, взрывает им мозг. Так, шоколад тоже исчез. Сколько способен съесть этот ребёнок? Кошмар.
        - Протри руки влажной салфеткой, - наставительно говорю я. - Тщательнее, пожалуйста. Ага, с обеих сторон. А теперь ложись и слушай - настало время ночной сказки…
        Илья послушно вытирает руки и губы, устраивается поудобнее на кровати. В этот момент он кажется особенно беззащитным. Запавшие глаза (они резко выделяются на фоне мертвенной бледности), голова без единого волоса, посеревшая кожа (маленький череп обтянут ею, словно барабан) и тёмные круги на измученном лице. Именно так он и выглядел в первый день, когда мы с ним встретились в больнице у «Выборгской».
        Да, пять месяцев назад. Когда я не смог его забрать.
        Сказка первая
        Игрушечный император

…«В некотором царстве, в некотором государстве жил да поживал один император. Как положено, с золотыми эполетами на плечах, в сюртуке и огромной треуголке, ввиду экономии заменявшей корону. Был он такой маленький по росту, что подданные считали: он вовсе не настоящий, а игрушечный. Может, и так, а только царство у него было как раз настоящее и размером вполне себе огромное: подари, к примеру, Золушке такое фея-крёстная, та бы уж точно не отказалась. Я не могу сказать, что император был очень злой, но уж и не добренький… Примерно как все тогдашние правители, короче. Глупости тоже совершал, не больше остальных государей. Он обожал женщину из простонародья, но в жёны себе выбрал заграничную принцессу: привёз её в столицу, и тут-то они весёлым пирком, да за свадебку. Ты спросишь: отчего ж император оказался дурачина эдакий, простофиля, даром что игрушечный? Видишь ли, так было положено. Женись он на простолюдинке, прочие императоры в момент бы возмутились - мол, коллега, что за фигня? Ты чего нас позоришь? Если верить летописцам, в незапамятные времена монархи были абсолютистами - то бишь могли творить
абсолютно всё, что им вздумается. Но это лишь часть правды. Цари-батюшки, как и сейчас, зависели от общественного мнения: герцога сказочного Лукоморья заботило, что думает о нём король Средиземья, а принц Некоторого Царства сходил с ума в ожидании оценки своей личности от князя Некоторого Государства. Выражаясь молвой ваших отдалённых районов, где ночные переулки полнятся рыцарями в спортивных доспехах, услаждающих себя яствами из семян подсолнухов: «Кто женится на простолюдинке - тот лох». Предчувствую, ты лелеешь свежий вопрос: раз царство сказочное, водились ли там драконы? И я, как в случае с вампирами, дам тебе исчерпывающий ответ: ничего подобного! Драконы - это выдумка. Я не встретил в Средние века даже зачуханного динозаврика размером с кошку. Скажу больше: заведись драконы в реальности, именно они и населяли бы Землю - а вовсе не люди. Ибо драконы по сути своей хоть и мифические, но весьма практичные рептилии: они не объедаются шоколадом и чипсами, как КТО-ТО в этой палате. Дальше? Фей в стране игрушечного императора тоже не было, равно как и злых волшебников. Коты в домах царства, впрочем,
присутствовали в избытке, но совершенно без сапог и даже без нижнего белья - потому что коты вообще не одеваются. Мёртвых царевен аналогично не наблюдалось, не говоря уж о подземных гномах. Нормальное живое царство, без старомодных шизофренических ухищрений. Я кажусь тебе скучным? Ты не прав. Иногда я не против разумного количества волшебства, но ключевое слово здесь - «разумный». Сказка про Белоснежку мне упорно не нравится. Почему? Любая басня, где по сюжету оживают мертвецы, является плодом нездоровой фантазии. У меня бухгалтерский учёт, ты понимаешь? Человек умер, я провожаю его душу - либо в Бездну, либо в Небоскрёб в качестве косаря - и всё. В любом из вариантов, он становится обитателем призрачного мира. В теории зомби стопроцентно мой клиент, но будучи официально мёртвым, формально он остается живым, и этот факт мне крышу срывает. Предвижу второй вопрос - а что же тогда осталось сказочного в царстве? Хм, ларчик открывается просто: сам игрушечный император владел определённым волшебством. Он родился на скалистом острове в семье бедного адвоката, но получил свою треуголку из рук святого папы
римского. Папа - это не в смысле отец Рима, должность такая есть… Можно, я тебе прямо сейчас объяснять не буду? Императора окружали сыновья трактирщиков, крестьян и мелких торговцев. С помощью магии он превратил их в графов, герцогов и рыцарей. Он наслал колдовские чары на армию - она стала непобедима, императорские солдаты шагали по Европе, складывая к ногам своего властителя звенящие короны поверженных государей. И каждый король, оставшись без королевства, в отчаянии ломал голову: в чём же секрет колдовства? Где тот главный артефакт, помогающий игрушечному императору и грозящий гибелью остальным? Шпионы со всего мира стремились проникнуть в императорский дворец из слоновой кости, чистого золота и серебра. И похищали его саблю, шинель и треуголку, ликуя: ну всё, теперь сила врага иссякнет, как в сказке про силача Самсона и предательницу Далилу, ослабившую беднягу путём эпиляции. Без толку. Чары императора оставались столь же мощными, а колдовская армия - непобедимой. Но однажды игрушечный император пошел войной на страну снежного короля, дабы запасти как можно больше пломбира: ведь император в
треуголке просто жить без него не мог. Увы, безудержная любовь к сладостям до добра не доводит… да-да, не надо жмуриться и притворяться, что ты сейчас не слышишь моих слов! Случилось непоправимое: тот король наслал заклятие посильнее, и все солдаты императора в одночасье превратились в сосульки. В игрушечном царстве не было Гидрометцентра, челядь не могла предсказать погоду, а также проверить успешность вторжения на опросах фокус-групп. Снежный король пришёл в столицу императора, заморозив там всё, - и только звон стоял на улицах, когда люди сталкивались лбами. Женщина, которую любил император, умерла, а принцесса бросила его - поскольку больше никто не верил в царскую магию. Игрушечный император пребывал в растерянности. Он воззвал к новым солдатам, но они испугались заморозиться и отказались воевать. Он воззвал к своим маршалам, но тех интересовали только награбленные самоцветы и жемчуга. Он воззвал к своему сыну, но наследник был слишком маленький, как и ты, и больше интересовался шоколадом, нежели царством. На императора наложили морозное заклятье: он навсегда потерял свои чары. Его сослали к
далёкому острову у берегов Лимпопо, и там он мог лишь повелевать обезьянам срывать с пальм бананы: да и те часто ленились выполнять приказы. Ночами император плохо спал - ему снились сны, где он вступал в свою столицу и кропотливо размораживал её, как бабушка холодильник, а солдаты, восставшие изо льда, стирали с усов иней и шагали на Восток. Игрушечный император понял свою ошибку! Ему следовало не увлекаться пломбиром, а завоёвывать тёплые царства с прекрасным климатом, курортными комплексами, пальмовыми рощами и термальными источниками: сейчас он первым делом занял бы Анталию, оккупировав отели олл-инклюзив. Император втайне надеялся - подданные спасут его от диких обезьян. Но ничего подобного. В сказочном царстве-государстве на трон сел новый царь, и все кланялись только ему, а сам царь делал вид, будто до него никакого государя в помине не было, он лишь так, привиделся. И император заскучал. Заняться же на острове было нечем - ни Интернета, ни телевизора - славные времена без виртуальных холиваров и промывания мозгов. Островное население развлекалось тем, что заболевало малярией и жёлтой
лихорадкой. В конце концов, император тоже предался этой забаве. Нынешние звездочёты намекают: государя отравили враги из страны туманов, но это неправда… Я исследовал миллионы летальных исходов, и видел - скука убивает вернее, чем пуля. В назначенный срок я явился к нему, мы проговорили всю ночь. Игрушечный император сказал: может ли быть такое, что вся моя жизнь - наваждение? Скажем, сейчас я сплю - а проснувшись, снова увижу себя на троне?
        Не скрою, порой я жесток с клиентурой.
        Очень многие считают моё появление сном. Это неправда. Я не сон, я - ваш кошмар наяву. Император не был оригинален. Также новизной не отличались и другие вопросы: почему у меня нет косы, и отчего я не старуха… Мне захотелось ударить его, но я сдержался. Поняв, что это не сон, император заплакал. Он сказал - я ничего не приобрёл. Я родился на острове в паршивом домишке, и я умираю на острове в такой же халупе без сантима в кармане. В чём же тогда смысл славы, звона оружия и громких побед? Я не смог ему ответить. Когда все умирают, так сразу начинают гнать эту философскую пургу, а вот задуматься при жизни их не заставишь и пытками. Игрушечный император открыл бутылку вполне настоящего арманьяка. Мы оба пили, не зная зачем - ни он, ни я не чувствовали вкуса. «Обидно, - заметил император. - Власть - как этот арманьяк. Ты пьёшь её залпом, но на твоём языке не остаётся даже послевкусия… только тлен. И всё вокруг тебя увядает - и любовь, и верность, и радость бытия». Души умерших не понимают - Смерть слышала подобные речи уже миллион раз. И каждый раз, внимая разглагольствованиям, я грустно думаю: когда
же надоедливое привидение заткнётся? Под утро игрушечный император смолк, и я сопроводил его в Бездну. Он вошёл туда без колебаний - и тёмные воды сомкнулись над треуголкой. Я не ошибся, ты спишь? Вот так я и знал - ты всегда засыпаешь до конца сказки. Ладно, я ухожу, меня ждут дела в Дамаске. Спи и не сомневайся - я приду к тебе снова. Или приду за тобой.
        Это уж как получится».
        Глава 3
        Сук аль-Хамидия
        (Дамаск, неподалёку от мечети Омейядов)

…Я с показным аппетитом слизываю с ложечки сливочное мороженое, густо обсыпанное миксом из орехов. Фисташки, кедровые, арахис. Жмурюсь от удовольствия. Конечно, я ничего не чувствую, и для меня лакомство на вкус - как вата. Но это исключительно известное кафе в Дамаске, открыто ещё при османах, сюда приезжают есть мороженое из Алеппо и Дейр-эз-Заура. Поэтому и нужно делать вид, будто поражён сочетанием сладчайших компонентов - иначе заподозрят неладное. Сестра Полемос ведёт себя до крайности аналогично и, кроме того, привлекает всеобщее внимание: она в прозрачной кофточке без лифчика и бесстыже короткой юбке - тут так одеваются, мягко говоря, немногие. Модельная стрижка рыжих волос под Леди Гагу, лицо, щедро оснащённое косметикой, вздёрнутый нос, не чуждый веснушкам, и чёрные очки - большие, подобно чайным блюдечкам… чтобы никто не видел её глаз. Она тоже облизывает ложку - так, что на нас оглядываются абсолютно все посетители кафе.
        - Как у тебя сегодня дела? - равнодушно спрашиваю я.
        Мне, собственно, плевать, как у неё дела. Я стараюсь казаться вежливым.
        - Отлично, милый брат, - скалит белые зубки Полемос. - А когда они шли плохо? Ты же знаешь - я всегда наслаждаюсь своей работой, она доставляет мне букет удовольствий. Да и усилий для успеха особо прикладывать не приходится. Я как экстази на вечеринке: стоит людям меня чуток попробовать, и они моментально слетают с катушек.
        Я кисло улыбаюсь. Да, Сирия - её новый проект. Слишком тут было спокойно. Зато теперь мусульмане и христиане соревнуются, кто больше отрежет ушей, дома пылают, а бомбардировщики разделали города, как бог черепаху. Можно не любить Полемос, но нельзя не признать… у сестры превосходный талант организатора. Высади её на недельку в безобидном Монако - она и это княжество завалит мертвецами по самое казино. Я вижу дрожь её тонких ноздрей - она чувствует кровь… для Полемос гемоглобин всё равно что кокаин. Стоит ей не нюхнуть красненького тысячу раз за сутки, уже хиреет, кожа покрывается морщинами. Но когда такое было? Люди с упоением грызут друг другу глотки, поэтому сестра свежа и юна, словно шестнадцатилетняя школьница. Не стесняюсь признаться - я завидую тем, кто обожает свою работу. Полемос не застанешь в центральном офисе, она всегда в командировках. То в Ираке, то в Афганистане, то в Судане, то в Мали, одно время просто не вылезала из Югославии. В разгар Второй мировой, правда, у неё был своеобразный период осёдлости - тогда мы все остановились в Ленинграде: больше всего дел, больше всего трупов.
Небоскрёб в призрачном мире так и звался - Штаб Четверых. Полемос деловито смотрит на часы. Облизывает верхнюю губу.
        - Сейчас, - стонет она. - Пожалуйста, прямо сейчас!
        Квартал старого рынка - Сук-аль-Хамидия - сотрясает небывалой силы взрыв. Крики раненых смешиваются с сиренами машин. Полемос опускает правую руку под стол, по телу пробегает судорога. Сестра переживает то самое, что у людей зовётся оргазмом.
        В левой зажата ложечка. Зачерпнув лакомство, она отправляет его в рот.
        В мороженом - битое стекло, взрывная волна высадила витрину. Но сестре это не причинит вреда, а мне-то уж и подавно. Царит всеобщая паника, столики забрызганы кровью, люди разбегаются, сбивая с ног и топча друг друга. Вспыхивает автоматная стрельба, следует второй взрыв - той же мощности, но где-то там, в отдалении.
        - О да, - с удовлетворением произносит Полемос. - Я волновалась, что взрывчатка отсырела, поганое предчувствие: сидела, как на иголках. Если откровенно, иногда прямо руки опускаются. Уйму работы сделаешь, протянешь нити, организуешь заговор - и бах, облом в самый-самый последний момент. Ты постоянно в делах, и не видишь: если срывается хороший теракт или серия авиаударов, я с досады плачу в подушку - кровью. Зато, когда оба самолёта врезались в башни-близнецы Нью-Йорка, я, извини за интимное откровение, так кончила - аж колени пришлось сжать. Внутри как штыком всё пронзает, и понимаешь - вот ОНО. Братец, ради таких моментов я и вкалываю - даруя себе оргазм за оргазмом.
        У неё на лице взбухают вены. Сестра всасывает кровь убитых.
        - Ты бы как-то предотвращала нервные срывы, - бесцельно дроблю я ложечкой орехи. - Сейчас, например, в моде психоаналитики. Запишись на приём как обычный человек, и…
        - Да фигня полная, - прерывает она меня, вдыхая дым пожаров. - Я пробовала тайком… а результат? Действительно, возлежишь на мягкой кушетке и изливаешь душу совершенно незнакомому человеку. Казалось, в чём тут подвох? Я в Ливии всего за два часа такого наговорила - психоаналитик поседел. Пришлось в этой стране срочно восстание по sms организовать, чтобы доброго доктора в перестрелке грохнули. Лучше я с тобой потреплюсь, мой славный братец. Скажи честно, я не надоедаю?
        Я улыбаюсь во весь рот.
        - Да ну что ты, родная. Разве ж ты можешь надоесть?
        Она вздыхает, кладёт свою ладонь поверх моей. Я чувствую, как нечто пульсирует внутри: артерии умирающих, их кровь питает жилы Полемос. Её щеки медленно розовеют - она получила дозу. Ну не говорить же вслух, что я на самом деле думаю о сестре. Неугомонная хлопотунья, блядь. Сидит, такая кисуля, и словно не знает: после дел, что она натворила, мне и пришлось рекрутировать помощников-косарей. Люди сначала убивали самих себя сотнями, затем счёт пошел на тысячи… а теперь в штабелях миллионы мертвецов. У неё великое множество масок, как и у меня. Для древних греков она была Арес - бог, пьющий кровь, для египтян - богиня Сехмет, сжигающая землю, для индусов - зловещий Сканда с шестью головами. И да, я не питаю к ней нежных чувств. Знаете, почему? Полемос любят. Ей упиваются. Однажды ввязавшись в неё, люди тонут, словно в болоте, - они навечно её любовники. Она выжимает мужчин, подобно нимфоманке: жертвы теряют человеческий облик, трахаясь с её ненасытным телом, превращаясь в обезумевших свиней. Рыжая царствует в странах десятилетиями, а любимое место отдыха Полемос - Афганистан. Овладев её жарким лоном
и кончив ей на живот, ни одна особь не догадается: этот секс будет вечным. Сестра не опустится до того, чтобы убивать лично. Зачем? Она эстет, а не мясник. Полемос обратится хоть в юную барышню, хоть в умудрённую годами старушку - и запросто, в обоих обличьях нашепчет на ухо нужные слова чахоточному сербскому гимназисту в Сараево. Или сделает нужный вброс фальшивых документов, и Буша переклинит на существовании атомной бомбы у Саддама, Ирак падёт под ударами бомб. Мы встречались с сестрой повсюду. Во время осады Трои. В горящем Вавилоне. Пили зелёный чай, сидя посреди пепла Нагасаки. Мы с ней неразлучны.
        Я её не люблю. А вот она меня любит. Ну, я так думаю…
        Я подарил ей (пусть и невольно) самое высшее наслаждение за время всего земного бытия. Ей стыдно в этом признаваться, однако… уверен, она была счастлива. Правда, благодарность ничуть не означает, что славная сестра Полемос одобряет мой поступок.
        - Никао сказал - убеждать бесполезно, - хмурит она бровки. - А меня ты послушаешь?
        - Выслушать страждущего - всегда без проблем. - На моих зубах хрустит стекло. - Но поступаю я так, как считаю нужным. Никао бубнил весь час - Мастер недоволен, Мастер то, Мастер это. Хочешь меня удивить, Полемос? Тогда поведай что-то новое. Только не оперируй вещими снами, договорились? Мне вполне хватает раскраски
«мустанга».
        - Я не обеспечу разрыв шаблона, - она обвивает вокруг указательного пальца рыжую прядь. - Ты и так знаешь моё мнение. Я верю в высшие силы, их всевластие и мощь. Всегда верила. Стоит тебе слажать, не выполнить работу… Мастер пойдёт на крайние меры - для безопасности земного бытия. И что тогда? Лучше не испытывать на прочность его доброту. Ты не раз за нашу историю видел, как с лица земли стирали лазарет или больницу. Я говорю чисто теоретически: если терпение Мастера лопнет, я не смогу ослушаться приказа. Да, в Петербурге давно нет полномасштабной войны… но ты же понимаешь - случиться может всякое, включая и атаку террористов.
        Моя человеческая маска бледнеет. Просто реагирует на эмоции.
        Она мне угрожает? Ушам своим не верю. Впрочем, их всех ЭТО волнует, и ясно, почему Полемос на стороне моих братьев. Тем не менее дошло до шантажа, значит, дело совсем плохо: они не гнушаются использовать любые методы, стараясь меня остановить.
        Я радужно улыбаюсь ей - так, чтобы она не заметила беспокойства.
        - Сестра Полемос, ты забыла одну вещь, - тихо сообщаю я, отодвинув мороженое. - Я - Смерть. А этот радостный либо прискорбный факт… ты уж сама выбери удобный вариант… означает следующее. Если в будущем вы с братьями умрёте, то именно от меня зависит, сойдёте вы в Бездну или останетесь кушать перец в призрачном мире. Вот ведь незадача - я не могу скончаться раньше вас. Я уважаю твои религиозные чувства, но не глупо ли братьям портить со мной отношения во имя конфеток от невидимого Мастера, подтверждений о существовании которого мы не имеем до фига тысяч лет. Поосторожней, сестрица. Даже сейчас мы не равны… Я выполняю главную работу в загробном мире. А стань вы мертвецами, гарантирую, вы всецело будете в моей власти.
        Я бросаю на столик горсть монет с орлом. По привычке: принимать плату некому, хозяин вместе с официантами лежит на полу в луже крови, сражённый осколками бомбы.
        Она нагоняет меня на улице, у выхода к цитадели.
        - Извини! - Я чувствую её взгляд даже из-под тёмных очков. - Я не забыла, что обязана тебе главным удовольствием со времён рождения. Но сейчас… волнуюсь за тебя, хоть это и непривычно. Я вижу во снах Мастера. И уверена: если Он знает - Он не простит…
        Я молчу. Она нежно берёт меня за локоть, и мы идём вдоль улицы под ручку - Смерть и Война. За нашими спинами взрываются, взлетая на воздух, автомобили, с небес сыплется щебень, здания охвачены пламенем. Наверное, мы впечатляем при взгляде со стороны. На мне тлеет одежда, лоб и щёки в копоти, её тело и вовсе одна сплошная рана, сразу три осколка попали в грудь. Пожалуй, придётся сменить внешность, принять другой облик - по всему лицу кровоточат порезы от разлетевшихся стёкол. Как люди выжили в этом мире? Тонкая кожа, тупые зубы, ломкие когти - да такого дохляка кролик заборет. А они даже слонов и тигров - и тех умудрились поставить на грань исчезновения. Лицо Полемос превратилось в кровавую маску, но я вижу - она улыбается, её молодость вечна. Покончив со слонами, люди принялись мочить самих себя, причём с удвоенной яростью. Сестра уезжает сегодня на север - в Алеппо, где весь год продолжаются уличные бои.

…А вот я - остаюсь. Этой ночью у меня в Дамаске официальный отчёт.
        Глава 4
        Расплата временем
        (центр Дамаска, у ворот цитадели)

…Он ждёт у памятника самому себе. Статуя ему совершенно не нравится, и меня это не удивляет. Большинство обитателей загробного мира недовольны изваяниями в свою честь. Скажем, русский царь Пётр Великий работал в офисе триста лет. Но, едва увидев монумент работы одного грузинского скульптора, сам попросил сопроводить его в воды Бездны. Мне было жаль. Я часто выбираю менеджеров косарей из числа бывших земных владык - так удобнее. Они не могут подчиняться? Чушь. Даже Иван Грозный был весьма богобоязненным… А тут, ты умер и понимаешь, твой бог - это Смерть. Разве у кого-то поднимется рука на господина призрачного царства? Да я вас умоляю. Каждый знает, в жизни ещё можно что-то изменить, а после смерти в переменах нет никакого смысла.
        Я вижу султана издали. Крепкий и жилистый мужик с бородой.
        - Саляму алейкум, ли сайед[Мир тебе, мой господин (арабск.).] , - произносит он, и в голосе море уважения. Полководец Салах-ад-Дин, бывший покоритель Иерусалима, в связке со мной уже восемьсот лет, и мы привыкли друг к другу. Да и есть ли в его работе нечто новое? Раньше он властвовал над душами живых, теперь над душами мёртвых. Как говорится, найдите десять отличий.
        Я ему не мешаю. Я приехал в командировку забрать душу - по графику.
        Призрачный Дамаск очаровывает в первые секунды пребывания, каждый раз я ощущаю - мне есть чем гордиться. Я - зодчий теней, и я строил эти города с помощью лучших покойных архитекторов. В центре (да и на окраинах) нет ни одной мечети, ибо я запрещаю исповедовать любую религию. Вот сами подумайте: я ж не знаю, чей престол за Бездной - Мухаммеда, Иисуса или Аматэрасу, так зачем рисковать? У мертвецов есть всё. И красивые улочки с домиками как в мавританском, так и в османском стиле, и десятки кальянных (набор табака с перцем чили и острейшими пряностями позволяет слегка чувствовать вкус), и даже торговые ряды купцов времён Арабского халифата. Да-да, в теневом царстве построен свой рынок, не хуже Сук-аль-Хамидии, - он славится на весь загробный мир, и за одеждой сюда слетаются души из Каира и Тегерана. На призрачном рынке можно купить облачение гаитянского барона Субботы, ожерелья тибетского демона Ямы и стандартные балахоны с капюшоном - к каждому бесплатно прилагается коса знаменитой дамасской стали. Украшения в виде черепов, чётки из фаланг пальцев, серьги с носовыми хрящами… Не удивляйтесь - среди
косарей хватает женских душ, кои неустанно заботятся о нарядах и зависят от критического мнения других мертвецов. Повсюду телеги и фаэтоны, нередко попадаются персидские древние колесницы. Крики верблюдов, ржание лошадей и топот ослиных копыт - в городах призраков машины есть только у высших менеджеров… то есть у нас, квартета невидимок, правящих обоими мирами. Мне было лень реформировать всё подряд.
        - Что новенького? - присаживаясь на лавочку, буднично спрашиваю я Салах-ад-Дина.
        - Сегодня весьма банально, халиф, - отвечает мне он, неловко вертя в руках планшет с арабской вязью на «спинке». - Свежая серия терактов вокруг рынка и мечети Омейядов, шестьдесят пять покойников. Полсотни инфарктов, четыре разрыва аорты, одна женщина упала с балкона, двое утонули в море, трое подавились мясом. Так, что ещё… - неловко тычет он пальцем в сенсорный экран.. - Один свалился в канализационный люк, другой с лестницы загремел, свернул шею. Три десятка погибли в автокатастрофах - ну ты знаешь, милостивый халиф, как в наших землях принято ездить на самоходных повозках. Четырнадцать инсультов с летальным исходом - это стандарт. Бой возле Хамы - сорок солдат и полсотни повстанцев убиты. Плюс несчастный случай, - с трудом нажимает он баннер, - некий торговец полез чинить телевизор, током убило.
        Салах-ад-дин по привычке зовёт меня «халиф», на арабском - повелитель правоверных. Я не возражаю. Пусть эта должность относится к мусульманам, в ней есть доля правды.
        - Вот что за народ, ей-богу, - говорю я с плохо скрытой досадой. - Неужели так сложно электрика вызвать? Нет, лезут сами разбираться, хоть и понятия не имеют, как устроен «ящик». Конечно, живым же плевать, что в загробном мире с начала года второй дополнительный набор косарей провели. Эх, Салах… насколько бы разгрузился мой график, соблюдай люди элементарную технику безопасности! Ну, переходишь ты дорогу, - голова отвалится по сторонам посмотреть? Мне будет парадоксально жаль, если выяснится, что ада нет. Система наказаний за глупую гибель необходима. Дёрнуло тебя током по личному идиотизму, рискнул перебежать перекрёсток на красный свет - вот и жарься на сковородке, кретин. Ладно, у вас ещё гражданская война, это я хоть без радости, но понимаю. Резать ближнего своего в людской природе, такие вещи неискоренимы. Знаешь, сколько душ пришлось перетаскать в Бездну после распада Советского Союза?
        - Не знаю, господин, - шёпотом отвечает менеджер косарей Дамаска.
        - Ну конечно, - хлопаю я крылом. - Ты ж не русский или грузин. Да неважно. Хотя войну я ненавижу. Не поверишь, самый главный пацифист по натуре - это как раз я.
        - Что такое пацифист, о халиф? - удивлённо таращится Салах.
        Я не обижаюсь. Это моя вина, незачем с призраком из Средних веков козырять чересчур умными словами. Попробуй подойти к неандертальцу и размеренно сказать ему в лицо: «Монетизация экономики», - дубиной по голове заработаешь и всего делов. В России то же слово «пацифист» легко путают со словом «педераст». И ведь действительно, если так уж разобраться, похоже. Мимо нас плавно движутся косари, на ходу отвешивая церемонные поклоны, некоторые прижимают к груди покупки. В призрачном мире нет денег, ты можешь расплатиться только своим временем. Пойти забрать сотню душ вместо опредёленного косаря, пока тот кайфует в баре воспоминаний, как романтично называют обычную кальянную, - тяжкий труд, ибо душа душе рознь. Так вот, самый главный пацифист и заодно главный хиппи в мире - это я. Не поверите, в разгар сражений во Вьетнаме я даже принимал участие в антивоенных демонстрациях в Нью-Йорке - инкогнито, конечно. Я ведь прекрасно понимаю, Смерть, с розой в руках распевающая песню Леннона Give Peace A Chance, выглядит абсолютно по-идиотски. Но да, я против войны. Для меня работать в период военных действий,
когда трупы сыплются штабелями, это всё равно что для вас разгрузить вагон с углём, а за полчаса до выдачи гонорара в кассе обрести извещение: за те же деньги вы обязаны «облегчить» ещё двадцать вагонов.
        - Человек, ненавидящий войну, - предельно доходчиво объясняю я.
        - Поразительно, господин, - деликатно кланяется Салах. - Война соединена со Смертью.
        Вот прикиньте только, и этот туда же. Иногда думаешь: может, заказать себе рекламную кампанию? А что, было бы неплохо. Билборды по всему Питеру, телевизионные ролики в прайм-тайм, газетные интервью. Путин может, а я не могу, что ли? С деньгами нет проблем, их даст вечно сопящий брат Никао. Наверное, это существо в волдырях богаче всех на Земле - ему принадлежат табачные фабрики, химические заводы и дорогостоящие проекты утилизации ядерных отходов. При желании, братец смог бы нанять Билла Гейтса - за обедом на балалайке поиграть. Пусть Никао профинансирует рекламу, чтобы человечество наконец уяснило: не Смерть тащит в мир иной, а лишь итоги их дебильных поступков. Я не забираю по своей воле и не прихожу за теми, кому это не суждено. А они думают, у меня стоит одна задача - угробить побольше народу. Вот удовольствие-то, ага.
        Полное убожество мыслей. Но чего ещё ожидать от людей?
        - Не говори о вещах, о которых понятия не имеешь, - резко прерываю я Салаха.
        - Да, халиф, - немедленно кланяется он. - Как тебе будет угодно, мой господин.
        Он видит - меня лучше не раздражать. Чутьё у султана на уровне.
        - Кого забирать сегодня? - деловито спрашиваю я. - Мне скоро возвращаться в Питер.
        Салах-ад-Дин прячет планшет за пазуху и лезет в голенище сапога за свитками. Вот что ты будешь делать, а! Средневековые призраки консервативны: они уверены, важные записи надёжней хранить на пергаменте. Я и угрожал, и ругался, и приказывал - ни Чингисхан, ни Готфрид Бульонский не признают айпэд, и всё тут. Да ладно Средние века! На днях Папе Римскому Иоанну-Павлу Второму планшет подсунул, так тот его в святую воду окунул. Хорошо ещё, что устройство призрачное, не то бы моментально технике кранты.
        - Некто амир Абдаллах аль-Нури, - сообщает Салах канцелярским тоном. - Командир отряда повстанцев. Только что подорвался, собирая бомбу. Проживет ещё три минуты. Не совсем достойная вас кандидатура, господин, - но увы, сейчас нет никого уровня Каддафи.
        - Годится, - киваю я. - Я рад, что не Каддафи: тот сам из меня едва душу не вытащил.
        - Амир в Думе, пригороде Дамаска, - сворачивает свиток Салах. - Приятного пути, халиф.

…Я успеваю секунда в секунду. Сакральный момент, когда душа отделяется от тела и видит меня, стоящего в ожидании - иногда с улыбкой, иногда с каменным лицом, иногда нетерпеливо кидающего взгляд на часы в ожидании финала агонии. Покойный - бородатый мужик в камуфляже, с зелёной повязкой на голове. Впрочем, половины головы у него как раз и нет, камуфляж пропитался кровью. Он смотрит на меня уцелевшим глазом.
        - Я в раю? А куда делись мои семьдесят девственниц?
        Да, это они первым делом спрашивают. Немудрено, что среди последователей саудитов столько кандидатов в мученики. Христиане тоже смешат. Они аналогично, едва умерев, интересуются - это рай? Ну да, если видишь фигуру в чёрном балахоне, с косой за плечами и черепом вместо лица - понятное дело, ты прямиком попал в сады Эдема.
        - Ушли блины тебе печь, - информирую я с постным видом. - Давай, хабиби, поднимайся.
        До тени боевика (даже при отсутствии половины мозга) доходит: что-то тут не так.
        - И где же Аллах? - в ужасе спрашивает мертвец.
        - Не знаю, - лениво кидаю я ему через плечо. - Я его ни разу не видел, и не уверен, что ты увидишь. А ещё я не в курсе, в каком окне Небытия получать положенных тебе гурий, и не могу подтвердить или опровергнуть, что тебя ждёт рай. Официально, по твоим верованиям, я - отвечающий за сбор душ архангел Малак аль-Маут[Буквально: Царь Смерти (арабск.).] . Так что можешь если не любить меня, то, по крайней мере, жаловать.
        Я делаю взмах чёрными крыльями, вокруг нас поднимается ветер, гремит гром. Тут вы опять меня осудите, хотя положа руку на сердце: кто из вас не любит дешёвые понты и дорогие спецэффекты? Крылья сформированы мной впопыхах, но вряд ли он заметит.
        - Я забираю твою душу, - объявляю я. - Прими судьбу, как положено воину.
        Он идёт за мной к берегу Бездны, шатаясь, как пьяный. Пару раз спотыкается, но в целом, для призрака, при жизни утратившего большую часть мозга, руку и половину ребёр, парень ведёт себя прилично. Завидев Бездну, он молчит, глядя в её маслянистые воды.
        - Девственниц точно не будет? - на всякий случай уточняет амир аль-Нури.
        - Да вот как-то не повезло тебе с ними, - зеваю я, в то время как горизонт разрезают проблески молний, а воды Бездны издают зловещее шипение. - Сам посуди - откуда их взять-то столько? На тот свет далеко не все женщины прибывают целомудренными, плюс давай исключим старушек и младенцев, - а мучеников за веру в последнее время катастрофически много. Не удивлюсь, если в вашем раю уже тотальный дефицит гурий: введены талоны, праведники мнутся в огромных очередях, а запись на тысячу лет вперёд… Вряд ли кто-то из мучеников обслуживается по блату.
        - Хватит, аль-Маут! - стонет аль-Нури, упав на колени. - У меня голова сейчас лопнет!
        - Уже, - любезно улыбаюсь я ему. - Ещё вопросы есть? Нет? Счастливого пути.

…Дождавшись, пока Бездна поглотит душу амира, я поворачиваюсь, и… едва не врезаюсь в своего шофёра. Честное слово, не будь я Смертью, сейчас бы перекрестился.
        - Какого хрена ты тут делаешь?!
        - Э-э-э… сэр, я подал вам «мустанга», сэр.
        У него зуб на зуб не попадает. Нервная личность. Есть в этом нечто абсурдное - бояться Смерть ПОСЛЕ смерти. Хотя, по справедливости, не он один такой. К теневому миру обычные косари и сотрудники (те, кто не забирает души, но входит в обслуживающий персонал офиса - шоферы, счётчики, секретари) привыкают быстро, а вот Бездна страшит своей неизведанностью. Но мой шофёр весьма нестандартная тень. Я сажусь в «мустанг», он заводит машину, - заметно, как трясутся руки. Постоянно оглядывается, в зеркальных тёмных очках - моё отражение. Автомобиль взмывает в воздух - строго вертикально, - и делает плавный разворот.
        Я доволен. Не у каждого в этом мире водитель - Элвис Пресли.
        Глава 5
        Смерть и Элвис
        (полёт между Дамаском и Санкт-Петербургом)
…Я не скажу, что путь долгий, но в то же время не назвал бы его коротким. У
«мустанга» конкретно моей загробной модели скорость побольше «конкорда» - обычный самолёт летит из Дамаска в Питер пять часов, я же вполне управляюсь за тридцать минут. Знаете, это выгодно - оставлять в призрачном мире передовых учёных, не отпуская их в Бездну. На меня работают Эйнштейн, Туполев, масса других крупных и мелких специалистов. И, как видите, дела идут отлично. Конечно же, я и сам в состоянии переместиться в любую точку Земли. Раньше я так и делал, но сейчас, увы, понимаешь - иногда необходимо поработать на имидж. Британская королева часто ездит в карете с лошадьми в упряжке и лакеями на запятках. Я действую примерно так же, хотя это и вгоняет меня в грусть. Смерть стала заложником мифов человечества о ней. А потом? Тут всё меньше и меньше людей верят в богов, скоро скажут - никакой Смерти не существует, мы попросту перемещаемся в другую биосферу.
        И что тогда делать?
        По-вашему, я зря волнуюсь? Напрасно. Вы только посмотрите, что сделал атеизм с миром живых. Стоит человечеству перестать верить в кумиров, как оно автоматически сходит с ума. Рим прекратил чествовать Юпитера - и лёг, как шлюха, перед толпами варваров. Русские пошвыряли истуканов Перуна и Даждьбога в реки, - и монголы паровым катком раскатали мелкие княжества Руси. Ацтеки наплевали на Кетцалькоатля, обратившись в католичество, - где теперь их держава? Нет-нет, и не уговаривайте. Если этим существам так нужно, я ещё поработаю клоуном в чёрном плаще. В конце концов, мне не привыкать.
        Я кидаю скучный взгляд на водителя. О, давно хотел ему сказать…
        - Меня всегда поражало, почему твоя музыка была популярна.
        - Я сам этому удивлялся, - быстро соглашается он. - Но утверждали - мой голос хорош.
        Я довольно щёлкаю шейными позвонками. Машина несётся, пронизывая облака. На борту - Смерть и Элвис. Имейся у меня талант, я сочинил бы песню с таким названием.
        - Да, сейчас это редкость, - подтверждаю я. - Современные напевы звучат настолько вторично и убого, что самой Смерти хочется сдохнуть после первых аккордов. Когда я заберу души Джастина Бибера или Ваенги, то заставлю обоих три года подряд крутить свои же песни. Вот тогда им легко поверится в существование ада. С сотворения мира я переслушал слишком много хитов. Вот как ты думаешь, что за музыка мне нравится?
        - Вам должно быть по душе нечто мрачное, сэр, - отвечает Элвис своим фирменным голосом, обеспечивавшим куче девушек первый оргазм на концертах. - Такое вот… вроде Вагнера или симфоник-метал. Зловещее и завораживающее, с запахом Средневековья…
        - Ну, ты и завернул, - хмыкаю я. - Тебе вообще известно, чем пахло Средневековье? Главная вещь, раздражающая меня со времён изобретения Интернета, - претензии на всезнайство. Никто и ни о чём не в курсе, но обязательно выскажет свою точку зрения. Я хорошо помню средневековый Париж, от земли до облаков забитый ароматами кислой блевотины, гниющего мусора и разлагающихся чумных трупов. Этот парфюм ты имел в виду? Тогда бы, дорогой мой, я слушал гриндкор - нечто такое вроде Anal Cunt.
        - Как вам угодно, сэр, - пугается Элвис. - Признаю свою ошибку, сэр.
        - Да твою мать, не в этом же дело! - завожусь я. - Для меня любая музыка всегда была посторонним шумом, какофонией - мрачная или нет, значения не имеет. Это вы, вы сами себе вбили в голову, что я мрачный. Да с чего? Я знаю наизусть миллион анекдотов - коллекционирую с основания человечества. Мне нравятся хорошие выступления стенд-ап комиков, даже «Камеди клаб» раньше смотрел, пока он не скатился в говно. Наконец, качественные смешные комедии - то, что доктор прописал. У меня хреновая работа, мистер Пресли, и мне надо расслабляться. По твоему мнению, если я за сутки нагляжусь кровищи, оторванных голов, выпущенных кишок, то потом приду домой, включу телик и опять начну любоваться внутренностями? С удовольствием забрал бы души всего персонала НТВ… Если включить их канал - полный эффект посещения мясной лавки.
        - Никто не будет плакать по НТВ, сэр, - соглашается Элвис. - Скажу вам, сэр, по секрету - временами мне кажется, что я давным-давно вошёл в Бездну и попал в ад. Серьёзно. С каждым днём мир живых становится всё хуже. Разве могут процветать в реальности такое убогое телевижен, страшно чудовищная мьюзик и столь отвратительные фильмы? Нет. Это морок, королевство кошмаров. Вероятно, местное население состоит в секте абсолютных пофигистов, или все подключены к единому аппарату, закачивающему в мозг ЛСД. Иначе люди давно бы уже разгромили эту фрик-богему и свергли правительство.
        Я недовольно морщусь.
        - Чем больше революций, тем меньше мест на кладбищах, - размышляю я, не скупясь на осколки льда в голосе. - Я вообще сторонник авторитарных режимов - не таких, как у Мао. Российский подойдёт. Полное болото в смысле политики, зато мало трупов, и в крематориях оппозицию на удобрения не переводят. Существуй Дед Мороз, я попросил бы у него увеличить здесь продолжительность жизни, ввести запрет на продажу водки - и вообще получилось бы Государство Солнца в стиле Томмазо Кампанеллы.
        - А Америка вам нравится, сэр? - робко спрашивает Элвис.
        - Только продолжительностью жизни и культом здоровья. - Я смотрю в окно на серые облака. - Война в Ираке и Афгане, бомбёжки Ливии, а я у них как мальчик на побегушках - ношусь, души собираю. Когда Буш отбросит коньки, я возьму его в офис уборщицей.
        Элвис не возражает. Это при жизни есть смысл быть патриотом, а когда ты умер, твоя национальность уже значения не имеет. Ты - безликая тень, твоя душа принадлежит мне. Мы летим высоко: если никто не видит, я превращаю машину из призрака в настоящую, - дверцы «мустанга» покрыты изморозью. Стараюсь не смотреть вниз. Понимаю, смешно, но… даже себе могу признаться только шёпотом: я… боюсь высоты. На заре появления человечества я и в страшных фантазиях не предполагал: скоро мне придётся носиться в облаках из одного конца Земли в другой.
        Вам что, кажется это забавным? Нечего тут ржать!
        Элвис вновь меняет тему. У него талант. Не был бы певцом - стал бы дипломатом.
        - Вы когда-нибудь встречали Адама, сэр?
        - Нет, к сожалению, - говорю я, снимая сосульку со своего человеческого носа. - И посему не уверен, что он не мифическое существо. Если бы Библия являла собой стопроцентно правдивую повесть, я захлебнулся бы счастьем. Там пишут: Адам жил до
920 лет, Ной - до 950, а Мафусаил и вовсе типа перевалил за 969 годков. Люди в возрасте почти тысячи лет! Это вечный отпуск. Я уехал бы на Мальдивы, снял бунгало и предался чтению книг. Нет, Элвис, я не работал в Эдеме и не встречал библейских персонажей. У меня вообще плохое впечатление от древнейших обитателей Земли. Первый, кого я провожал в Бездну, вёл себя крайне неинтеллигентно - орал, пытался укусить меня гнилыми зубами и ударил дубиной. Я, разумеется, не пострадал, но наглость поразительная. В тот момент я как-то сразу понял: вряд ли это Адам. Я не придерживаюсь и теории Дарвина… Люди напоминают скорее свиней, нежели обезьян. Но ведь откуда-то они здесь взялись? Теоретически, их создал тот, на кого я работаю… и кому официально подчиняюсь, пусть сие давно пустая формальность.
        Я замолкаю. С одной стороны, я атеист - ведь миллион лет прошёл, а Мастер так и не явил своего лика, я понятия не имею - кто или что он такое. С другой - определённо, я не сам себя создал, меня направили на Землю. Этот факт меня смущает и не позволяет впасть в полнейший атеизм. Однако… вот представьте, что вас сотворил хомяк. И Вселенную тоже. А вы этого хомяка никогда не видели. И в определённый момент небесный хомяк умирает. А вы продолжаете считать, что он жив, и приносите к пустой клетке зёрна пшеницы… Или хрен знает, чем там кормят хомяков. Может, и Мастера уже давно нет, а мы на Земле тупо выполняем свою работу. Чисто по инерции.
        Я не удержался - краем глаза глянул вниз, и меня мутит.
        Надо срочно переключиться на состояние призрака. Раз, два, три… Блин, не получается, - нервничаю. Ужасно, ноги ватные, в глазах темнеет. Настоящая аэрофобия. Может, по приземлении сходить к психологу? Я же не Полемос всё-таки, могу беседовать спокойно, тема боязни полётов популярна среди людей. Церковь жалуется, что забыли Бога? Да у них просто креатива не хватает. Пусть посадят по священнику в каждый авиалайнер, увидят, как во время грозы пассажиры истово крестятся с очередным проблеском молнии. Ну, мне молиться некому. С трудом отворачиваюсь от огней внизу - минуем большой город. Скорее бы оказаться в Небоскрёбе. Летать - просто поганое ощущение.
        - Теперь моя очередь спрашивать, - стараюсь отвлечься я, придумав свинский и неполиткорректный вопрос (да-да, мне в теневом мире всё можно). - Скажи, почему так много музыкантов дают дуба? Вы на удивление своеобразный народ, Элвис. Стою я над ванной с трупом Уитни Хьюстон, её душа отделяется от тела, смотрит на меня (я, по американскому обычаю, в плаще из грубой ткани и с косой), быстро поправляет волосы и тоном заговорщицы спрашивает: «Ну, и как я выгляжу?». Когда я вёл певицу в Бездну, она нервно озиралась - а куда делись журналисты? Я твёрдо уверен - инопланетян нет, ибо я ни разу не забирал их души. Но вы явно прилетели с другой планеты. Жизнь удалась - вилла, «кадиллак» из золота, девочки, едва завидев, визжат. И для чего тоннами пожирать антидепрессанты? Старый добрый кокаин уже отменили?
        Элвис вздохнул. Души часто поступают так по инерции, хотя воздух им не нужен.
        - Сэр, тут особая вещь, - он понижает голос до бархатного шёпота. - Это стиль, так положено, сэр. Став звездой, ты вступаешь в закрытый клуб и обязан вести себя соответствующим образом. Организовать на кухне питомник слонят, молиться экзотическим богам, носить пальто, сшитое из плюшевых мишек, - в общем, ни дать ни взять беглец из сумасшедшего дома. Только тогда публика признает в тебе небожителя. И вот представьте, сэр, приходите вы после концертов домой, ищете в прихожей, как включить свет. В темноте вы сталкиваетесь со слонёнком, а затем на вас сыплются статуэтки богов вперемешку с плюшевыми мишками. Поневоле антидепрессанты понадобятся. Я уже не говорю о ситуациях, если альбом провалился в продажах, критики разругали новую песню, люди не пришли на концерт. Артисты - ранимые люди.
        - Проще сказать - придурки, - резюмирую я. - Ты знаешь, многие до сих пор не верят, что ты умер. Они думают, тебя похитило ЦРУ, ты ушёл в монастырь или решил жить в уединении, сделав пластическую операцию вкупе с инсценировкой похорон.
        Элвис ёрзает в кресле - парень ненавидит теории заговора. Да, не каждому приятно узнать: фанаты влезли в твою могилу, чтобы проверить, есть ли тело внутри[Элвис Пресли был похоронен на кладбище Форест-Хилл 18 августа 1977 г. В конце того же месяца фанаты попытались вскрыть могилу, дабы убедиться, что звезда действительно мертва, а не «удалилась на покой». 2 октября гроб Элвиса перезахоронили в «саду медитаций» поместья Грейсленд, принадлежавшего певцу.] .
        - А это нормально, сэр, - произносит он после паузы. - Вы знаете Грету Гарбо?
        - Я вообще-то всех знаю.
        - Да, прошу прощения. Она ушла из кино молодой и вела затворнический образ жизни. Ни с кем не общалась, не давала интервью, любила гулять по городу одна. Гарбо отдала вам душу, когда ей было восемьдесят четыре года, на могильной плите не указан её возраст и нет фотографии, - читал подробности в газете живых. Пережила меня на тринадцать лет, представляете? Грета умудрилась запомниться молодой и красивой. И главное, люди верят, что она умерла. А я только и слышу, как в фильме
«Люди в чёрном»: «Элвис не умер, он просто улетел домой». Ты не только живешь с мифами - ты с ними и умираешь. По статистике, я богатейшая мёртвая знаменитость в мире. Думаете, сэр, мне это нужно?
        Я усмехаюсь. Знал бы он, сколько мифов разносят про меня.
        - Осталось три минуты, сэр, - информирует Элвис. - Мы уже почти в Петербурге, сэр.
        - Прекрасно, - говорю я, борясь с желанием не смотреть вниз. - Спой что-нибудь.
        Элвис откашливается. Улыбается. И заводит тихим голосом:
        - Like a river flows surely to the sea
        Darling so it goes
        Some things… are meant to be…
        Я вздрагиваю. Не может быть. Мне чудится? Нет. Похоже, это действительно…

«Мустанг» проваливается в воздушную яму.
        Обратный кадр № 1
        Ночь на Марсе
        (Лос-Анджелес год)

…Я осторожно беру с подноса чашку чая. Выглядит как чудовищная бурда и таковой является - ибо заварен пакетиком. Чашка с коричневым ободком по краям, чувствуется, её мыли ещё при испанских колонизаторах Калифорнии. Гении очень часто рассеянны, им комфортно в полном хаосе. Этот - не исключение.
        - Вам нравится?
        У него старческий, дребезжащий голос. Но звучит, словно музыка.
        - О, чай великолепен, - польстить гению никогда не повредит. - Должна сказать, что я ваша большая поклонница. Для меня огромная честь - забрать вашу душу.
        Я - в облике прекрасной семнадцатилетней девушки. У меня пышущее свежестью личико без капли румян, на голове веночек из цветов, и я вся-вся такая няшечка. Платье простенькое, в синий горошек, и я босиком - так, знаете ли, романтичнее.
        - Вижу, вы читали мой рассказ «Смерть и дева», - смеётся Рей Брэдбери. - Чертовски лестно. Там Смерть пришла за старушкой в образе прекрасного юноши, а вы явились в виде моей первой любви. Интересно, вы тоже мечтаете переспать со мной?
        Я давлюсь чаем - честное слово, непроизвольно. Эти фантасты как чего скажут - не поймёшь, шутят или нет. Хуже только философы. Пока я Эммануила Канта провожал в Бездну, он мне весь мозг по дороге съел, беседуя на тему - есть ли я тот, кем я являюсь? К концу пути я сам был бы рад утопиться в Бездне, лишь бы он заткнулся.
        - Э-э-э… простите, нет, мистер Брэдбери.
        - А у вас, леди Смерть, когда-нибудь был секс со знаменитостями?
        - У меня в принципе ни с кем не было секса, - мямлю я, догадываясь, как сейчас пунцовеют мои щёки. - И какое отношение эта тема имеет к текущей ситуации?
        Тут я сделаю отступление. Вам, разумеется, будет трудно со мной согласиться, но в вечном существовании есть веский минус. Вот ты приходишь за человеком, которому всего-то от роду 90 лет - по сравнению с твоим миллионом это даже не новорожденный младенец, а фактически сперматозоид. А ты всё равно испытываешь к нему уважение, и даже, страшно сказать, пиетет. Такие люди обычно спокойны, рассудительны и поджидают Смерть давным-давно. Желать от них почтения или преклонения не стоит. Но Бредбери, по крайней мере, вежлив.
        - То есть вы девственница? - спрашивает он с такой жёсткой задумчивостью, что кажется - дай ему волю, он отправил бы меня на гинекологическое кресло.
        - Можно и так сказать, - бурчу я. - Интересно, а что вы от меня хотите, мистер Брэдбери? Мне довольно трудно подобрать себе пару, поскольку я создана в единственном экземпляре. И пусть я выгляжу в данный момент человеком - я им не являюсь. Я могу стать и демоном, и скелетом, и чудовищем, чешущимся от количества рогов, - моё тело подвергается любой трансформации. Существа, подобного себе, я за время моей работы на Земле не встречала. Не факт, что мы бы поженились - но, по крайней мере, я смогу протестировать его на совместимость.
        Он поднимает седые брови и морщит лоб.
        - Значит, я не ошибся, представляя вас молодой особой, исполненной красоты? Прекрасно. А вы, леди Смерть, помните, как выглядели в самом начале?
        - Технически это было сложно запомнить. - Мой девичий голосок звенит в затхлой комнатушке, пока я давлюсь ужасным с виду чаем. - При моём появлении на свет зеркала отсутствовали. А в воду я не смотрелась много лет - опасалась, увижу кошмар. Увы, попросту не знаю первоначального облика: я сменила его много раз.
        Комната классика вся в пыли - и это, смею вас заверить, не простая пыль, а многослойная. Пожелтевшие книги, исцарапанные диски и целых пять (!) пишущих машинок - человек, создавший «Марсианские хроники» и «451 по Фаренгейту», никогда не включал компьютер. У Рея Брэдбери нет водительских прав и он боится летать. А ведь мэтр - творец миров. Созданных здесь, в убогих комнатушках дома, увитого плющом, в криминальном районе Лос-Анджелеса: если таксисты едут сюда ночью, они блокируют дверцы машин. Я ловлю себя на мысли: мы в чём-то схожи. Я тоже построил по теневому кирпичику собственную вселенную, чьи особенности фантасту скоро предстоит увидеть. Надеюсь, ему будет любопытно. Однако мне пора вклиниться с вопросом, а то ведь опять перехватят инициативу.
        - Мистер Брэдбери, вы верите, что на других планетах есть жизнь?
        С замиранием сердца жду ответ. Точнее, ждал бы - будь у меня сердце.
        - Раньше я не сомневался… - грустно отвечает классик. - Когда писал «Марсианские хроники», это было в сороковые годы, земляне не летали в космос. Я искренне верил: мы обязательно построим колонии на Марсе, там расцветут сады, - но вместо марсианских колоний люди предпочли создать сериал «Санта-Барбара» и микроволновки. Потом на Марс прислали робота: как в моих книгах, он показал - марсиан нет. И может быть, никогда не было. Современное человечество почти не интересуется космосом. Знаете, как-то немудрено, что я умер. Сложно тут жить.
        - Хм, а вы представляете, каково здесь мне? - Закинув ногу на ногу, я невольно открываю нежные девичьи коленки. - Я видела все стадии эволюции человечества. И сейчас оно увязло в полнейшем болоте. Раньше стремились к развитию, а рекорд нынешних достижений - кто после пары коктейлей лучше зажжёт на танцполе. Многие говорят, что я брюзга, и это так. Пусть я выгляжу юной девой, но я - самая древняя в мире старуха. Значит, по вашему мнению, никакой жизни на Марсе нет?
        Брэдбери ставит на табурет чашку со своим чудовищным чаем.
        - Я старый человек, и меня весьма сложно удивить. Но я и представить себе не мог: когда за мной наконец придёт Смерть, она спросит меня об инопланетянах…
        - О, я тоже не представляла, что буду обсуждать с классиком-фантастом свою девственность, - со смехом парирую я. - Не скрою, иногда меня пробуют «склеить» новопредставленные души. Виновата мифология, мистер писатель. Во многих культурах Смерть - это женщина, а раз так, её позарез надо соблазнить. Можете не извиняться, я очарована вашей юношеской непосредственностью. Да, я крайне интересуюсь вопросами жизни на других планетах. Почему? Если там есть Жизнь - значит, есть и Смерть. Стало быть, имеется шанс: рано или поздно я получу работу в другом мире. На Марсе, Венере, Сатурне - без разницы. Я хочу новизны, свежести, смены декораций. Безусловно, тут я могу менять маски, перевоплощаться в кого угодно, даже создавать иллюзии - но всё НЕ ТО. Стало быть, другие миры - лишь фантастика?
        Бредбери проводит рукой по пишущей машинке. Гладит её, как женщину.
        - Милая девочка, - произносит он, и мне видно - как тяжело писателю даются эти слова. - Расписывая далёкий Марс, не поверите, я видел красную поверхность своими глазами. Для меня планета не была наваждением. Неважно, есть ли Иисус Христос… если такая уйма народу верит в него, значит, он существует. Я чувствую, мы не одни во Вселенной, и умираю с этой мыслью. И звездолёты, и марсиане, и ядерная война на Земле - всё реально, но в моём мозгу. Я жил этим, значит, для меня Марс обитаем. А для остальных? Цинично, деточка, но это не так уж важно…
        Становится грустно. Будь я настоящей девушкой, мои глаза наполнились бы слезами. Подпирая лицо обеими ладонями, я смотрю на фантаста, и он улыбается мне. Что ж… полагаю, моё проклятие вечно, и я ничего не смогу с этим поделать.
        Рей полетит на Марс. А я - никогда.
        - Время пришло, мистер Брэдбери, - скучно говорю я. - Но у меня для вас есть сюрприз. Сейчас вы сами, без малейших усилий, вспорхнёте с инвалидного кресла и прогуляетесь со мной, чувствуя небывалую лёгкость в ногах, - это и есть бонус загробного мира. Обмолвившись, что умею создавать иллюзии, я не шутила. Перед тем как спуститься в Бездну, вы проведёте целую ночь на Марсе. И там встретите всех, кого любили. Вам снова будет двадцать лет, и вы будете полны сил и счастья. Вы увидите свою жену, Маргарет, и сможете болтать с ней, сколько захотите.
        У классика дрожат руки. Глаза увлажняются. Люди до смешного сентиментальны.
        - И Маргарет пригласит меня танцевать?
        - Не только Маргарет. Все девушки, как одна.
        Рей Брэдбери опускает веки и сладостно жмурится.
        - Почему нужно вас бояться? Вы так прекрасны. Идёмте. Я хочу на Марс.
        Наконец-то. И я могу отставить в сторону надоевший чай - он настолько плох, что мне обманчиво чудится прогорклый вкус. Вскакиваю, скромно одёргивая девичье платьице в горошек. Брэдбери легко поднимается с кресла.
        - Чему суждено - тому и быть… - говорит Рей, и голос его не старческий: он переливается, словно у юноши. Эти слова только что и пропел Элвис Пресли…

…Я мотаю головой. «Мустанг» уже приземлился, мой водитель обернулся ко мне.
        - Сэр. Не смею беспокоить, но мы в Петербурге, сэр.
        Офис сверкает огнями. Ох как неохота идти на работу: лучше помедитировать. Вечером я хотел бы предаться размышлениям о современном кино, однако…
        Некогда. Сейчас у меня встреча с секретарём.
        Глава 6
        Мадагаскар
        (Невский проспект, небоскрёб «Эмпайр стейт билдинг»)

…Сто два этажа, как в оригинале, - я люблю точность. Вестибюль выполнен из чёрного и серебристого мрамора. Словно шахматная доска: все мы в обоих мирах во что-то да играем. Я вхожу, и шум смолкает. Менеджеры косарей, откинув капюшоны, встают на одно колено, пока я иду к лифту. Секретарь ждёт меня у открытых дверей, придерживая кнопку на панели. Я уже говорил - обожаю брать на службу бывших политиков? Даже крутые диктаторы за пару дней переквалифицируются в исполнительных офис-менеджеров, безукоризненно подчиняясь любым приказам. Работа в городе теней не из приятных, и прочих призраков утомляет не меньше, чем меня. Я не имею права никого удерживать: если сразу не сопроводил душу в Бездну, после гибели она остаётся в загробном мире на испытательном сроке - сорок дней. При прошествии оных я даю тени выбор - либо стать одним из сотен тысяч моих заместителей в качестве косаря, либо - отправиться на дно тёмных вод Бездны. Сюрприз - примерно треть покойников выбирают Поглощение! Но мой личный секретарь Никколо Макиавелли, бывший
«серый кардинал» Флоренции при семействе Медичи (в отличие от Петра Первого, Робеспьера и Октавиана Августа), ни разу не просил отпустить его в Бездну. Парень обожает власть и интриги, пусть и среди призраков.
        Секретарь встречает Смерть без улыбки. Он вообще никогда не улыбается.
        - Хватает неприятностей, Никколо? - спрашиваю я, заходя в лифт.
        - Как обычно, синьор Морте, - пресно информирует он и смотрит не на меня, а на экран планшета, - Никколо, в отличие от средневековых братьев, на «ты» с современной призрачной техникой. - С каждым утром приходится всё тяжелее.
        - Тогда начинайте, слушаю, - поправляю капюшон рукой. - Что у нас плохого?
        Как и в случае с Брэдбери, я с ним на «вы». Не поверите - у меня язык не поворачивается «тыкать». Серьёзный мужик: чёрный костюм, бархатная шапочка, ослепительно-белая рубашка: так одеваются либо политики, либо гробовщики… Впрочем, большинство из них и то, и другое. Макиавелли импонирует мне куда больше своих современников, включая психоделическую семейку Борджиа. Он сухарь, но с цифрами управляется, как фокусник: а большего и не надо.
        - Землетрясение в Китае, провинция Сычуань, - обезличенным голосом информирует Никколо. - Косарями собраны ровно две тысячи душ. По китайским меркам жертв, грубо говоря, нет, но… Всякий раз, когда трясёт Поднебесную, мне отказывает самообладание.
        Хм, вот тут я могу его понять. В 1556 году разверзлась земля китайской провинции Шэньси и в мир привидений ЗА ОДНУ МИНУТУ улетели восемьсот тридцать тысяч душ. Макиавелли тогда не имел особого опыта в качестве тени - он состоял у меня на службе неполных тридцать лет, и я отлично помню его плохо скрытое отчаяние: что делать, если на тебя катится лавина призраков? Признаюсь как на духу: я и сам едва не рехнулся.
        - Две тысячи - сущая мелочь и ерунда, - отмахиваюсь я, чувствуя некоторое облегчение. - Это даже не количество, а так, муха чихнула. Косари ведь управились?
        - Спокойнейшим образом, - кланяется Макиавелли.
        Мы выходим из лифта и идём по длинному коридору. Многим мёртвым дизайнерам хотелось сделать офис исключительно в чёрных тонах с кровавыми прожилками. Меня такой креатив БЕСИТ, и я уже объяснял, по какой причине. Ничего не оставалось, как взять дело в свои руки, отдав художникам детальные инструкции. Далее, как в Библии: «И увидел Бог, что это хорошо». Да и верно, получилось вполне неплохо. Этаж Небоскрёба с ведущими отделами разрисован персонажами из мультфильма
«Мадагаскар» - лев, лемур, здоровенная бегемотиха, жираф и пингвины на фоне джунглей… Мне очень нравится буйство красок.
        Что вы там хотели спросить? Да-да, такая я прикольная Смерть.
        Конференц-комната у нас овальная. Никакой эмблемы или герба - мне это не нужно. Я опускаюсь в кресло. Макиавелли, сохраняя постную мину, присаживается напротив.
        У него всегда два вида новостей - плохие и очень плохие.
        - Отдел сердечных заболеваний пишет, - касается он пальцем сенсорного экрана, - сегодня от инфарктов и проблем с сердцем умерло не 36 980 человек, как обычно, а
37 675. Идём на опережение, синьор. Наверное, это связано с появлением на рынке нового сорта ветчины, там больше жира. Должен ли я устроить автокатастрофу главе фирмы?
        О… только возьми на работу итальянца, как ему сразу захочется кого-нибудь прикончить. Это у них попросту в крови. Они не желают ассоциироваться с пиццей, им проще изображать мафию. Только свиней от убийств бизнесменов меньше не станет.
        - Мы не можем превращать в фарш всех, кто продает вредные продукты, - веско замечаю я. - Да и к чему карательные акции? Дай вам волю, вы президента
«Макдоналдса» и директоров концернов, производящих всякие разные газировки, давным-давно живьём в кипятке бы сварили. Забудьте ваши средневековые методы.
        Я горжусь собой. В XXI веке Смерть милосерднее своих подчинённых.
        - Методы были отличные, синьор Морте, - разводит руками Макиавелли. - И между тем весьма действенные. Люди боялись кары и были законопослушны. Сейчас же публичные казни через повешение практикуют разве что в Иране. Жаль, народ обожает хорошее шоу, а если и билеты на казнь продавать со скидкой… У нас во Флоренции в горло фальшивомонетчикам заливали кипящий свинец - и знаете, помогало.
        - В эпоху цветного ксерокса ничего не поможет, - назидательно говорю я. - Но я уже неоднократно информировал Отдел сердечных заболеваний, пусть не жалеют денег на пропаганду здорового образа жизни. Чем больше народу грызёт овощи, тем меньше нам работы. Так нет, вчера в мире открылись ещё сто двадцать шесть ресторанов баварской и чешской кухни. А что это значит? Запечённая свиная ножка, сосиски, шипящие шкварки… Кранты сердцу, вашу мать, закупорка сосудов. Никколо, договоритесь завтра, чтобы для наружной рекламы овощей привлекли худеньких сексуальных блондинок. Когда Новодворская жуёт кочан капусты - это слегка не то, что нам требуется.
        Чувствуется, Макиавелли рад бы усмехнуться. Но не может.
        - Позвольте не согласиться, зловещий синьор Морте, - сухо возражает он. - Блондинки вовсе не ослицы, пусть и схожи по консистенции мозга: после овощной трапезы они, как правило, превращаются в отощавших фурий. Жалкая анорексичка «кожа да кости» на плакате - худшая реклама диетического питания в мире. В чём вы, несомненно, правы - офису следует думать, как популяризировать здоровый образ жизни. У нас миллион недоработок по отдельным народностям, синьор. В Японии люди живут до ста лет - прекрасно. На Кубе - до восьмидесяти. А вот афганец и до сорока с трудом дотянет.
        - О, благодаря сестре Полемос я уже двести лет не вылезаю из командировок в славный Афганистан, - кисло признаюсь я. - Жалея ваши уши, не стану живописать всю радость жизни в этой стране: в окружении голода, болезней и бесконечной войны и в три года можно считаться пожилым человеком. А достиг школьного возраста - так натурально старейшина. Круче только Россия. Я никогда не пойму, как здешний народ умудряется выживать в подобных условиях? Зимой минус сорок градусов, а они едят мороженое. Летом леса горят и все города в дыму. Самолеты едва взлетят, так сразу падают. На войне в своих попадают чаще, чем в чужих. Пьют всё, что течёт, а что не течёт - разбавляют и снова пьют. Я воздвиг тут постоянную резиденцию, и ничуть не жалею.
        - Да, Северная Гиперборея - особое государство, - поджав губы, кивает Макиавелли. - Если уж они побороли Золотую Орду, Наполеона, Гитлера и государственную монополию на водку, им никогда не найти достойного противника. Вот они и сражаются сами с собой.
        На потолке засветились тусклые огоньки. Мы беседуем в полутьме.
        - Ладно, вы меня убедили насчёт блондинок: соберите рекламщиков, пусть продумают другие варианты. Какие известия от Отдела табачных изделий?
        - Тоже, синьор, рост наблюдается, - скучно перечисляет Никколо. - Сегодня от причин, связанных с курением, умерло 15 677 человек, на сто тридцать покойников больше, чем вчера. Мадонна миа - я всегда считал, что Колумбу не следовало открывать Новый Свет. Табак, шоколад и дьявольский «макдоналдс» сгубили народу больше, чем Пиночет, Пол Пот и испанская инквизиция. Этот мерзкий континент с мак-тавернами, когда по нему бегали раскрашенные дикари в орлиных перьях на голове, нравился мне гораздо сильнее.
        Потолок переливается оранжево-синим цветом.
        - Вы утрируете, Никколо, - замечаю я, невольно представляя бегущих индейцев. - Я считаю, на деньги брата Никао мы проделали отличную работу. По крайней мере, в нелюбимой вами Америке и обожаемой Европе курение запретили в гостиницах, аэропортах и ресторанах. В Штатах появление с сигаретой на людях схоже с прогулкой в оранжевой робе узника Гуантанамо по Белому дому. И разве я услышал от человечества хоть одно «спасибо?» Курильщики эти законы матерят на чём свет стоит. А откройте вы глаза фанатам здорового образа жизни, что программу борьбы с курением финансирует Смерть, используя как инвестора владельца крупнейших табачных фабрик, - так будьте уверены, они на стенку полезут. Плюс, я благодарен нашему дизайнеру… Сказочные картинки на пачках сигарет: трупы людей, превращённые в уголь лёгкие. Милейше, хотя излишне гламурно.
        - Да ладно, - кривит рот Макиавелли. - На кого такое может действовать?
        - А мне и не надо, - флегматично отвечаю я. - Это чисто эстетическое удовольствие.

…Забивая мой слух своим идеально стерильным голосом, как ватой, Никколо продолжает зачитывать дневную сводку. И верно - как обычно. Каждый день умирает всё больше и больше народу. Для меня это… ну, вроде постоянного роста курса доллара. Я просто тону в цифрах. Так-так, подождите, вы сейчас сделаете обо мне ложные выводы. Увеличение рождаемости, все эти беби-бумы я тоже не люблю, и никогда их не пропагандировал. Много людей - много трупов, много трупов - много работы. Знаете, какую страну я ненавижу от души? Индию. Просто терпеть не могу. Население - миллиард двести миллионов, а продолжительность жизни мужчин - 58 лет. В индийской дивизии косарей страшная текучка кадров: душа не успеет прийти, как через сутки просится в Бездну. Ах, ну да - ещё там фильмы плохие, но по сравнению с остальным - мелочь. Африка меня параллельно раздражает. Войны, эпидемии, природные катастрофы. Кокосы - и те бесят, сколько душ валится в загробный мир из-за падений этих орехов с пальмы! Зла не хватает. Спросите, кто мои любимцы? Шведы. Тихий народ, двести лет ни с кем не воевали, живут долго, никаких хлопот. И почему Землю
не населяют скандинавы? Был бы рай небесный, а не Земля. Нудный, скучный, тупой рай, отдающий запахом оленьих шкур, но с хорошими порностудиями… Ладно, кто сказал, что райские кущи должны быть идеальны? Я даже представить не могу, как мне будет работаться спустя пару-тройку веков. Воображение рисует Землю с десятками миллиардов двуногих особей, и меня - взмыленного, измученного, потерявшего связь со штабами косарей по всему миру.
        Ох. Как же жаль, что нет жизни на Марсе.

…- И в Судане новый вирус, - словно сквозь туман, доносится голос Макиавелли. - Не спрашивайте, какой, - я сам не знаю. В активе мы имеем на 50 покойников больше вчерашнего только в одном районе. Все наши планы уменьшить смертность трещат по швам.
        Да, на конкурсе скептиков я бы занял только второе место.
        - Никколо, вы обожаете озвучивать плохие новости. Последние столетия постоянно слышу ваш прогноз: завтра мы встанем в очередь за призрачным картофельным супом для безработных привидений. Количество покойников растёт, но Бездны хватит на всех, а сменить нас всё равно некому, так ведь? Система сбора душ устарела, надо модернизировать её, превратив в сетевую франшизу. Пусть косари берут бренд «Смерть Inc.», сами открывают свои офисы и нанимают новых призраков по мере увеличения числа мёртвых. Эх, мечты-мечты. Согласен, дела идут не лучшим образом. Куда ни плюнь - землетрясения, цунами и прочие неприятные вещи. Зато сейчас меньше таких авралов, как бомбардировка Дрездена в 1945 году. Я всякое повидал с сотворения Земли и не впадаю в ступор в ситуациях, когда привидения поступают сюда штабелями. Да, наши усилия ПОКА не дают нужных результатов. Но что случится, если мы опустим руки?
        Я делаю эффектную паузу, однако Макиавелли дешёвым приёмом не возьмёшь. Он думает, как мне ответить, - и выбирает простейший путь: согласиться с начальством.
        - Как вам будет угодно, дорогой синьор Морте… - церемонно кланяется Никколо.
        Вот за театральность я его и не люблю. Впрочем, это чувство взаимно.
        - Ладно, на этом, надеюсь, всё? - Я покидаю кресло, в комнате автоматически зажигается свет. Электронно-призрачная система такова, что создаёт зловещую атмосферу только при совещаниях. С дизайнерами, создававшими Небоскрёб, было очень тяжело спорить, не действовали даже приказы. Пришлось уступить им кабинет Смерти - пусть обустраивают, как хотят. Главное - я отстоял коридор с раскраской под
«Магадаскар».
        - К сожалению, не совсем, - Никколо поднимает на меня фирменный тусклый взгляд. - Я не осмелился бы беспокоить, но ваш приказ - докладывать о таких инцидентах. Сегодня произошла ссора двух косарей на почве национальных отношений. Сперва дискутировали словесно, через ровно шесть с половиной минут разгорелась битва. К каждой стороне присоединились сочувствующие, активно задействовали стулья, диваны, кресла. Предметы казённой мебели летали по офису ещё полчаса, пока сражение не завершилось.
        О, ну конечно же. С самого начала своей славной деятельности на планете Земля я только и делаю, что разнимаю косарей. Римлян с карфагенянами. Турок с греками. Испанцев с ацтеками. Эсэсовцев с евреями. Японцев с китайцами. Русских со всеми. Ещё один из миллиарда минусов моей работы. Расскажите, какой политкорректный умник придумал теорию, будто все люди помирятся после смерти? Да сейчас, ага. Попав в загробный мир, на первых порах мёртвые души куда агрессивнее: чего стесняться в драке? Тебя не пошлют в тюрьму, если всадил нож в спину соперника. Вступай в разборку хоть с сотней мертвецов, тоже не пострадаешь, - так или иначе, ты труп. Правда, удовлетворение от теневых разборок чисто моральное - пусть привидения и выглядят людьми, они призраки, состоят из субстанции вроде жидкого тумана… Сражайся сколько угодно, ты сопернику лёгкий синяк под глазом не поставишь: кулак пройдёт сквозь лицо, как сквозь масло.
        Так стоит ли тогда впустую тратить время?
        Мать Земля, как я люблю буддистов. Публично обещаю, будь Будда реальным богом, я обратился бы в его веру. Во-первых, он против насилия, а во-вторых - ему всё пофиг. Такую религию обязаны внедрять в насильственном порядке. Правда, буддисты верят в переселение душ - мол, после Бездны ты вернёшься на Землю, в виде быка или суслика.
        Но я-то знаю, оттуда никто не вернулся.
        - Завтра доставьте обоих ко мне, - выношу я вердикт. - Я спою им песню Труффальдино из Бергамо: «Как вам только не лень в этот солнечный день играть со Смертью?». Но нам следует разработать программу адаптации для кандидатов в косари. Я был бы несказанно благодарен, секретарь. Прошу, поразмыслите о таком плане в будущем.
        Никколо Макиавелли кивает и заботливо надевает на планшет чехол. Лицо секретаря не меняется - словно скрыто за непроницаемой маской. Я прохожу по любимому коридору (буйство тропической зелени, отмороженный лемур Джулиан, бегемотиха и жираф), спускаюсь на лифте, выскакиваю из офиса и с космической скоростью перевоплощаюсь. Спортивно сложенный блондин с голубыми глазами. Пуховик, свитер с оленями, джинсы - обычный финский турист в Питере, для пущей достоверности я даже синтезирую запах водки. Отряхиваю воротник и сворачиваю к ближайшему магазину. У дверей одна бабушка ругает другую, выползающую наружу с чекушкой в руке:
        - Я уж вся задубела туточки! Тебя, Прокофьевна, за смертью посылать!
        Я останавливаюсь - только на секунду.
        - Вот не надо фантазировать, ладно? Обычно я обхожусь без посыльных.
        Бабки, открыв рты, замирают на месте. Я ощущаю: обе точно нескоро преставятся, старый народ крепче, - они выросли в те времена, когда молоко не делали из порошка, а свиньям не кололи антибиотики. Подхожу к толстой продавщице, та не удостаивает меня взглядом.
        - Два эскимо, - любезно говорю я. - Леденцы и вон те вафли. Да, и пару пепси.

…Толстуха умрёт через неделю. Просто начнёт собираться на работу и упадёт на пол - инсульт. Люди работают в ночные смены, не думая, к чему это приводит. Смотрю в её глаза. Там отражаются бутылки с пивом. Я не скажу ничего. Пусть это будет сюрприз.
        Глава 7
        Фольклорный образ
        (Дом Страданий, метро «Выборгская»)
…В этот раз по дороге к Илье я опять задерживаюсь. Иногда я не гнушаюсь промежду делом принять чью-то душу, как рядовой косарь. Ну, для сравнения, - это словно для вас на бегу перекусить хот-догом, утоляя голод. Я останавливаюсь рядом с трассой в удачный момент. Вишнёвый «лексус» только что лоб в лоб столкнулся с чёрным
«мерседесом». Водитель «лексуса» - брюнетка лет двадцати пяти, в шубке из песочной норки, щедро политой кровью, отчаянно кричит в мобильник:
        - Зая, я цела, всё нормально! Прости, попали мы на бабло… «мерс» почти всмятку.
        Она не видит собственного трупа, зажатого между рулём и передним сиденьем. В первые минуты после гибели люди думают, будто выжили. А это совсем напрасно.
        - У меня отличная новость, тебе не надо платить за «мерс», - сообщаю я, появившись в классическом образе - трёхметровый рост, оскал черепа, бархатно-чёрный плащ и отточенная коса. - Но вот другая новость тебя совсем не порадует…

…В итоге я в палате на десять минут позже, чем надо. Илья надулся, как мышь на крупу. Чувствую, сегодня со сказкой мне придётся на редкость постараться. Первым делом, даже не поздоровавшись, Илья разрывает обёртку вафель - просто с невиданной силищей для человека, месяцами лежащего под капельницей. В принципе, поступок правильный: если он обижен на меня, то это вовсе не повод обижаться на вафли.
        - Я опять чуть не уснул, - ворчит он. - Тебе не стыдно?
        - Я не испытываю подобных ощущений, - с нарочитой шутливостью отвечаю я. - Стыд - это когда муж застал жену с любовником. Впрочем, тебе ещё рано такие вещи знать.
        - Ха, подумаешь! Я всё знаю про секс! - гордо чавкает вафлями Илья.
        О, ну вот кто бы сомневался. Впрочем, я и раньше вам жаловался: в этом веке, доверху забитом информацией и высокими технологиями, дети взрослеют рано. В полных девять лет - это уже старики, серьёзно утомленные жизнью и покемонами.
        Сегодня у меня амплуа бабушки: седые волосы убраны в пучок, фиолетовая кофта из странного материала, в руках - вязальные спицы. Мои братья околеют со смеху.
        Фигурально выражаясь, конечно.
        - Скажи, дядя Смерть, - замерев с вафлей в зубах, шепчет Илья. - Я умру?
        - Ты меня уже миллион раз спрашивал, - с кислой миной замечаю я. - Все когда-нибудь умрут, даю стопроцентную гарантию. Ты непоследователен. Сначала бравируешь фактом, что умрёшь, а потом интересуешься: ой, да неужели это случится? Моё сердечко перестанет биться, мои лапки похолодеют… Да сам хоть разберись, чего ты хочешь!
        Он куксится, однако из глаз - ни слезинки. Илья знает, со мной это бесполезно.
        - А я встречу ТАМ папу и маму?
        - Вполне вероятно, - по-солдатски бодро говорю я. - Почему бы и нет? Если существует мир теней, есть большая вероятность наличия ада и рая. В вашей религии рай скучный и однообразный… А кто знает, как на самом деле? Может, ТАМ все только и делают, что надувают воздушные шарики, целыми днями гуляют под солнцем и едят мороженое.
        Илья моментально веселеет.
        - Я напишу тебе оттуда, - смеётся он, приканчивая вафли. - Будь уверен.
        Не делая паузы, он принимается за мороженое. И ладно бы просто его ел - хватает кусками, как тираннозавр мясо. Не будь у паренька лейкемии, устроил бы ему взбучку. Но хоть я и Смерть, не желаю выглядеть извергом, лишая пациента мороженого.
        - Соседка сказала, что нашу семью прокляли, - рассуждает Илья. - Сначала бабушка и дедушка умерли, потом папа и мама, а я вот болею. Это ведьмы? Говорят, они очень могущественные и умеют вызвать Смерть для любого человека. Ты им подчиняешься?
        Ну, надо же - как замечательно.
        Будь моя воля, я за столь альтернативно одарёнными соседками приходил бы в первую очередь. Кто тянет их за язык? Сказки в жизни человека должны занимать строго определённый период - от трёх до десяти лет. В особых случаях можно и до двенадцати, но это, я считаю, перебор. Так нет же, куча народу обожает сочинять небылицы вплоть до глубокой старости. Знаете самые популярные мифы для взрослых? Бескорыстная любовь, радеющие за народ политики и пиво из натуральных компонентов. Короче, люди не взрослеют. Они остаются детьми, даже когда им за девяносто.
        - Я не разносчик пиццы, чтобы работать по вызову. У меня, разумеется, есть начальство, но совсем не среди ведьм. И как ты это вообще представляешь? Типа, бабулька с крючковатым носом, зловещей внешности, пошепчет нечто мрачное, насыплет в котелок с кипятком сушёных травок с толикой серы, и я превращусь в послушного слугу?
        Я морщусь, дабы выказать своё презрение к досужей сплетне.
        Илья смущается - впрочем, сей факт не мешает ему наслаждаться эскимо.
        - Допустим, - говорит он, как следователь на допросе. - Хорошо, я задам вопрос иначе. Если ты сам вдруг захочешь убить одного или двух плохих людей, у тебя получится?
        Нет, это не ребёнок, честное слово. Это иезуит какой-то.
        - В принципе, убийство - не проблема, - с неохотой признаюсь я. - Мне достаточно появиться с оскаленным черепом, в огненном круге или рассыпаться на стаю птеродактилей, как вполне здорового человека обнимет кондратий. У вас извращённое общество. Вы верите в инопланетян и параллельные миры, но если вдруг увидите Смерть - всё, караул. Естественно, кто ждёт Смерти? Вы планируете жить вечно. Так вот, стоит вашему брату поглядеть на меня в фольклорном убранстве, и банальный, но верный сердечный приступ обеспечен. Это максимум. Я не божество в вашем понимании и как Смерть не распоряжаюсь судьбами людей: они мои, только когда умрут. Я не имею ни права, ни власти толкать живых в царство призраков. Иначе - ух, я бы развернулся! Прямо сейчас затащил бы в загробный мир Джорджа Сороса и Бритни Спирс. Но, увы, это, что называется, вне моей компетенции… Так, перестань обсасывать палочку от эскимо, словно нищий! У тебя лежит второе - между прочим, специально купил!
        - Палочки, чтоб ты знал, впитывают самый смак, - с ходу обижается Илья. - Ты так говоришь, потому что не в состоянии понять, насколько же это ВКУСНО.
        - Я в состоянии понять, насколько это вредно, - парирую я. - Питались бы вы одними паровыми овощами, мне б и работы никакой не было. А то заколебали - мороженое, пирожное, пепси, ветчина, сигареты, бухло, сало копчёное… УЖАС. Они наслаждаются вкусом, а я пачками новых косарей нанимаю - трупы в Бездну таскать.
        - Если питаться паровыми овощами, я за две недели сдохну, - невозмутимо отвечает это маленькое чудовище. - Ты чего замер? Давай сюда вторую мороженку и леденец.
        Вот характер-то. Не успеешь оглянуться - из Смерти официанта сделает.
        - Заедать сладкое сладким - начнётся диабет, - информирую я с завидной нудностью. - Да-да, помню, - ты умираешь. Но если чудом выживешь - присядешь на инсулин. У тебя не жизнь, а исполнение нон-стоп песни Def Leppard «Обсыпь меня сахаром».
        Я его приёмы уже выучил - сейчас мне не поздоровится.
        - Я ребёнок!!! - в эти два слова Илья вкладывает мощь атомной бомбы. - И до чего ты скучный! Мне даже родители столько не запрещали, а от тебя каждый вечер слышу: то нельзя, это нельзя, вот это вредно, а от другого умирают. Слушай, от всего умирают!!!
        В глубине своей несуществующей души я с ним согласен. Но когда я вижу, как миллионы людей закапывают себя в могилу, прибавляя мне каторжной работы, хочется чуток позанудствовать. Хотя в данном случае лучше хранить молчание. С девятилетним вундеркиндом, уверенным, что он знает всё на свете, даже Смерти приходится туго.
        Второе мороженое слизывается в момент. С леденца с шелестом слетает обёртка.
        - А ты… ты… ты принимал моих родителей? - тихо звучит из кровати.
        Только у двух людских особей так быстро меняется настроение. У детей и у женщин.
        - Нет. Я же тебе говорил, я не занимаюсь каждым летальным исходом. Никакое начальство не будет собственноручно разносить кофе, драить туалеты и заправлять машины бензином, чтобы поддержать работу офиса. Мне пришлось бы крутиться со скоростью вентилятора, обеспечивая равный приём всех-всех умирающих на Земле.
        - Тебе бывает грустно? - разгрызая леденец, интересуется Илья.
        Нет никакого желания притворяться. С ним я могу быть самим собой.
        - С такой профессией мне и не должно быть весело. Я не комедийный персонаж, а если и фигурирую в сказках, то исключительно с задачей всех сожрать. Ну и потом, знаешь… Кажется, я запрограммирован на несчастье. Один раз на Бали мне захотелось расслабиться. Я зашёл в ночной клуб, познакомился с девушкой-австралийкой. Подумалось: какого чёрта? Райский остров, звёздная ночь, выпьем той бурды, что человечество именует вином, пойдём на пляж целоваться. И чем кончилось? Через час клуб взорвали[12 октября 2002 г. на Бали террористы взорвали ночной клуб «Сари», в результате погибли 202 человека - в основном туристы из Австралии.] , ни одного косаря рядом… Я до полудня перетащил сотни души в Бездну, в том числе и тень той девушки… Ты хоть представляешь, насколько она была поражена?
        - Я тоже целовался, - хвастается Илья. - С Машкой из соседнего подъезда. Я думал, мы с ней поженимся. Но она с предками в Финку жить уехала, а мейл свой забыла дать.
        Должно быть, это и есть суть наших отношений. Я рассуждаю о бренности и философствую, а он грызёт леденцы и вспоминает девчонок. Смотрю на часы и слышу тихие шаги в коридоре. Меня это не особо пугает - я могу исчезнуть в любой момент.
        Жуткий свист, будто взлетает самолёт. Илья высасывает из банки остатки пепси.
        - А теперь давай спать. Уже и так слишком поздно.
        Он кладёт голову на подушку. Глаза кажутся огромными на бледном лице. Я не пытался увидеть дату, когда он умрёт, - НЕ ХОЧУ знать. Рак - бич этого века, но я надеюсь, в противовес ему изобретут лекарство. Раньше люди умирали сотнями тысяч и от воспаления лёгких, пока не появились антибиотики. Разработки новых лекарств тоже организую я, но никто об этом не знает, даже брат Никао, хотя всё делается на его деньги. Ну, теперь вы знаете. Но вы же никому не расскажете, ага? Иначе я обязательно приду вечерком в гости. И поверьте, для вас в моём визите не будет ничего приятного.
        - Накройся одеялом, - улыбаюсь я. - Сейчас я расскажу тебе особую сказку.

…Сегодня я лгал Илье не так уж и часто - всего два раза. В первый - что не могу убивать по собственному желанию. А второй - что не встречал его родителей…
        Сказка вторая
        Минотавр и Сиддхартха

…«Ты уже знаешь, я не люблю, когда меня панически боятся. Разве так встречают гостей? Мне редко предлагают чаю, какое там - я и представиться из деликатности не успеваю, как мёртвые души с воплем пытаются бежать без оглядки.
        Словно им есть где укрыться.
        Старое доброе оцепенение при виде силуэта с косой… Нет, тоже не могу сказать, что я в восторге. Но, по крайней мере, хоть душу догонять не надо. О, забыл одну вещь - меня бесит, когда мой приход воспринимается флегматично. Да, любой психолог подтвердит: я сам не знаю, чего хочу, - и, наверное, будет прав. Пусть тебе и рановато знать о психологах. Кажется, я не с того начал. Блин. В общем, э-э-э… Значит, как положено-то… а, ну да. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В старые, стародавние времена жил-был на белом свете один популярный бог. Нет-нет, не тот, который сейчас у вас на этой должности. С богами, дорогой мой Илюша, работать очень и очень тяжело - я врагу не пожелаю такого кошмара, как забирать душу бога. Почему? Если некая персона возомнила себя сверхсуществом, с тобой она обращается, как с мелким подчинённым, вроде я не Смерть, а сантехник… И подобное панибратство мне не нравится. Боги бывают разной градации и калибра: есть мелочь с претензиями на крутизну, иногда встречается и могущественный народец. Правда, если судить по их собственным рассказам. Реальность же куда
проще. При мне ни разу не сотворили чудо. Хоть самое завалященькое. Обещать все горазды, да. Запомни одну вещь: как и в сказках, так и в суровой действительности, трудно отличить, какой бог настоящий, а какой - китайская подделка. Пока по Земле распространялись мифы о богах, в дороге с одного побережья на другое они обрастали такой кучей других мифов, что уже невозможно узнать правду. Это сейчас - новость только появилась, так сразу масса подробностей в Интернете: и видео, и аудио, и фотки с мобильников на всех сайтах. Тогда же, пока миф на утлой лодчонке от одного острова ко второму доплывёт, а после из Европы да в Азию, а потом на Камчатку, - не годы пройдут, десятилетия. Ты слышал о чудовище с Крита, Минотавре, существе с головой быка? Откуда у него взялась бычья голова? Ну, его мать Пасифая была изобретательной женщиной. Влюбилась в быка, смастерила деревянную корову, влезла внутрь и… э-э-э. Взялась и взялась, на Крите в древности народ с разными головами рождался, - экология виновата. Симпатяге Минотаврику приносили человеческие жертвы, а прикончил мордоворота, согласно легенде, храбрец Тесей. К
чему я всё это? Илья, я не являлся за душой Минотавра. Иванов-царевичей за время своей профессиональной деятельности прибрал прилично, но вот ни Апис, ни Баал, ни Уши-Они[Боги с человеческими телами и бычьими головами, представляющие поочерёдно древнеегипетскую, финикийскую и японскую мифологии.] , ни сам человекобык с Крита ко мне не подходили на пушечный выстрел. Сейчас историки говорят: предание о Минотавре - летопись падения культа бога с бычьей головой, поражения финикийцев на Крите. Что ты носом клюешь? Неинтересно? Ладно, я немного отошел от темы. И пожалуйста, без придирок. Я Смерть, мне если и положено рассказывать сказки, то не детям, а нижним чинам дивизии СС «Мёртвая голова».
        Так вот - однажды я пришёл за душой бога.
        Или человека, считавшего себя богом. Не столь важно. Я не вижу, что там происходит с душами после Бездны. Его звали Сиддхартха Гаутама, но большинству людей он известен в качестве Будды Шакьямуни. Родись ты тибетским или китайским ребёнком, очень хорошо о нём бы знал… В Тибете не редкость, когда детей в двухлетнем возрасте отдают на воспитание в монастырь. У миролюбивых буддистов есть странная легенда - дескать, в начале духовного пути Будды я (представь себе, я!) явился к нему как демон смерти Мара и искушал видениями красавиц. Угу, прямо как в фильме
«Иван Васильевич меняет профессию»: «меня царицей соблазняли, но не поддался я». Делать мне больше нечего! Ладно, прихожу за душой, а там - сюрприз. Гаутама на меня - ноль внимания. Я всегда считал такое поведение потенциальных покойников невежливым: Смерть стоит у изголовья, а умирающий изображает, что поживёт ещё чуток. И когда я, потеряв терпение, собираюсь взять его за шиворот и тащить в Бездну, он поворачивает ко мне голову и ровным голосом осведомляется: готова ли Смерть к тому, что он, Сиддхартха Гаутама, достиг состояния Паринирваны, то есть конечной стадии бессмертия? Я стою, как громом поражённый. К человеку пришла Смерть, а он воспринимает её визит как дар бессмертия. Видал я наглость, но…
        Попросту язык проглотил. И тут…

…Что? Нет, Гаутама не превратился в вампира. Нет, и на меня он не напал, а я не сразил его святой водой. Откуда эта вечная манера перебивать старших? Илья, я тебе вчера русским языком сказал: ВАМПИРЫ НЕ СУЩЕСТВУЮТ, зачем талдычить заново? Что значит - «а вдруг»? В вашем веке дурацкая масс-культура - вампиры, зомби, трансформеры… Лучше бы ты решил, что Сиддхартха стал трансформером, так хоть веселее. С чего взялась пылкая любовь к трупам, ты можешь мне объяснить? Даже если рассказать старую сказку, вы завернёте её в хрустящий фантик кошмара. «Белоснежка и семь гномов»? После поцелуя изрядно позеленевшая принцесса в качестве зомби встанет из гроба и, как у вас модно, перекусает всех вокруг. А «Красная шапочка»? Кровавая резня и поедание героев живьём: то-то радость, хоть сейчас на киноэкран!
        Чем жирнее вы живёте, подсознательно желая щекотать нервы, тем милее для вас ужастики, В моде фильмы без хеппи-эндов. Но каждый ли из вас хочет, чтобы в его жизни не было хеппи-энда? Я был на острове Утейя, когда Брейвик устроил там побоище. Представители сытого норвежского общества, стоя по горло в холодной воде, забившись в ущелья скал, слушая стрельбу, дрожали и молили: ТОЛЬКО БЫ СЛУЧИЛСЯ ХЕППИ-ЭНД! Ты не в курсе, почему самые оптимистичные и весёлые фильмы снимают именно во время войны? Людям очень страшно и хочется повеселиться. А если есть деньги, в магазинах - колбаса, а в кинотеатрах - долби-сурраунд, то приятно посмотреть, как на экране режут глотку.
        Ведь главное в данный момент - режут её не тебе.
        Представь, выходишь на улицу, а там сплошь голодные вампиры и зомби. Ты предпочёл бы месяцами прятаться по сырым подвалам и разыскивать консервы в разграбленных супермаркетах, с чудным шансом самому превратиться в еду? Я сомневаюсь, мой пепсилюбивый друг. В Средневековье вампиров боялись, а нынче вы на них и жениться не против, а с зомби комедии снимаете. Вам так забавна Смерть? О да. Каждый рад надо мной посмеяться - до того волшебного момента, пока я к нему не пришёл. Так, почему ты молчишь? Ответь мне, возрази, поспорь. А… вот оно что.
        Стандартно, взял да и заснул.
        Я смотрю, перебивать - это ещё не самое худшее. У тебя миллион других неприятных привычек, например, засыпать на середине сказки без всякого уважения к сказочнику. Ты меня сбил, я не поведал тебе беседу с Сиддхартхой о философских материях и сути божественного понятия смерти. Для него это гибель устаревшей оболочки, переход в более прекрасную стадию ЖИЗНИ. Он верил, что способен возродиться в любом качестве, и посему игнорировал мой визит. Гаутама утверждал: в зависимости от своих поступков, ты можешь стать быстроногим оленем, порхающей бабочкой, могучим слоном. О, касаемо тебя, будь уверен - ты превратишься в пакет чипсов или банку пепси. Ладно, о Сиддхартхе поговорим после. Я ухожу, в Небоскрёбе предстоит встреча с парочкой нерадивых клерков. Впрочем, разве тебя интересуют мои офисные сложности? Я никому не нужен.
        Тьфу. Вот только жалеть себя мне и не хватало.
        Спокойной ночи. Уж её-то ты точно переживёшь».
        Глава 8
        План Лимоса
        (старинный дом рядом с Дворцовой площадью)

…Лимос хищно улыбнулся. Он взял бутылку вина не за стеклянное «туловище», как обычно делают остальные, а стиснул горлышко, словно пытаясь её душить. Полемос и Никао заворожённо смотрели, как тягучее красное вино наполняет бокалы. «Очень старое, - подумала про себя Полемос. - На вид лет пятьсот, а то и больше. У брата всегда превосходные запасы. Рефрижератор Лимоса готов развалиться от самых дорогих деликатесов, полки забиты белужьей икрой, фазанами и трюфелями, он выписывает вкусности со всего мира… Но никогда их не пробует. Зачем? Брат лишил людей возможности их съесть, вот где для Лимоса высшее гастрономическое удовольствие». Отпив глоток, она оценила сладость вина - так уж устроены их ощущения, что квартет чувствует только самое-самое… Значит, сок винограда - попросту отличный. Полемос перевела взгляд на Лимоса и кивнула в знак благодарности, облизнув губы. Белёсые ресницы хозяина дома слегка дрогнули. Восковая кожа обтягивала череп так, что треснула в нескольких местах. Глаза глубоко ввалились. Остатки волос цвета воронова крыла неряшливо прилипли к вискам… Зубы в почерневшем рту казались
неестественно длинными, будто у лошади. Рука Лимоса - тощая, с паучьими пальцами, наклонила бутылку второй раз. Казалось, его тело высушено до прозрачности - в человеческом облике брат весил не более тридцати килограммов. Да, у него простейшая диета, укладывающаяся всего в два слова: «не жрать». Стены квартиры завешаны фотографиями в рамках - Лимос, демонстрируя лошадиные зубы в улыбке, красуется рядом со своим чёрным «мустангом», вытянувшись в струнку, словно солдат… Настоящий номенклатурщик, обожающий служебные автомобили. Он вкрадчиво лизнул кусочек сыра бри и тут же с шумом сплюнул - в отличие от братьев и сестры, Лимос не мог есть даже формально. Никао равнодушно отпил из своего бокала. У него всегда был заложен нос, и вкус он чувствовал реже остальных: когда забивал обе ноздри фаршем стручкового перца.
        Полемос привычно огляделась по сторонам.
        Миленькая квартирка. В который раз убеждаешься: Лимос обладает чувством стиля. Стены не из камня, а бордово-матового стекла, просматриваются скульптуры в соседних комнатах. Мебель сплошь стеклянная - стол на кухне, стулья, диван в гостиной, кровать в спальне. Даже шкафы, сверху донизу заставленные книгами по диетологии, - сверкают бордовыми полочками. Зачем всё это? К ним не приходят гости, и они не спят… Однако, пребывая среди людей, квартет постепенно перенял их привычки. С точки зрения Полемос, основная прелесть призрачного мира в другом - тебя никто не видит. Можешь побыть самим собой, среди душ мертвецов это не возбраняется. Деловые встречи квартета Лимос назначал не в рабочем кабинете, а на кухне, предпочитая беседовать среди продуктов. С потолка свисали вяленые свиные ноги, в каждом из четырёх углов примостились мешки с мукой и рисом, громоздились ящики с консервами, стояли кадушки, доверху полные солёных огурцов, - и это помимо холодильника, до краёв переполненного снедью. Лимос не мог есть физически, но охотно поглощал еду мысленно. Стоило ему появиться, пища отовсюду исчезала: начиналась
засуха, прилетала саранча. Полемос подумала: пусть брат и не в жутком замоте, как в раннее Средневековье, хлопот у него достаточно - летает на
«мустанге» в Индию и Судан, активно посещает Северную Корею и Бирму.
        Раньше они слаженно работали в единой связке, полным квартетом, будто в песне
«Скованные одной цепью». Начинает Полемос, затем подключается Лимос, на подхвате - Никао… а Танатос только и успевал оформлять свежие душеньки. Однако после Второй мировой в отношениях квартета возникла холодность. Лимос ушёл в свободное плавание и теперь не так зависит от старшего брата Танатоса, как прочая родня. Более того, похоже, ситуация очень медленно, со скоростью улитки, но меняется. С ухудшением климата на планете и бешеными ценами на жратву Лимос, кажется, имеет все шансы стать главным.
        - Отличное вино, брат, - произнесла Полемос вслух. - На вкус - почти как кровь.
        Кожа черепа Лимоса натянулась - он сделал попытку улыбнуться.
        - Спасибо, сестра. Я всегда тебе рад, ты знаешь. Жаль, мы до сих пор встречаемся лишь по довольно печальным поводам. Вроде того, что сейчас собрал нас вместе.
        Она кивнула, выражая огорчение. Никао отхаркался и вытер грязным платком рот.
        - Итак, всех нас вновь постигла неудача, - подытожил Лимос, отпихнув лежащую прямо под локтем банку фуа-гра. - Наш дорогой и нежно любимый Танатос, как и в прошлые разы, наотрез отказался выслушать разумные доводы, которые мы привели, убеждая старшего брата в ошибочности его решения. Это очень грустно. К сожалению, я отдаю себе отчёт: моё участие бесполезно, он проигнорирует и мои слова тоже. По правде говоря, милая веснушка Полемос, я надеялся, тебе повезёт больше, но…
        Он на секунду прервался, понюхав бокал.
        - Вы удивитесь, брат и сестра, но отчасти я его понимаю. Танатос по уши увяз в декадансе, он одержим скукой и упадочным настроением… Конечно же, ему хочется перемен, вырваться из клетки, поступить вопреки строгой инструкции. Мы наблюдаем у Танатоса по-настоящему человеческий нервный срыв. Он самая мятущаяся натура среди нас, постоянно желает совершенствоваться, - однообразие давно его утомило. Вспомните, неужели никто из вас за всё время бытия не задавал себе вопросов: «кто я такой?» и «зачем я здесь?». Не забудьте, пожалуйста, и вечный дух противоречия брата. Уверен, вы напомнили ему, к чему однажды привело мерзкое благодушие. Впрочем, каждый осознаёт, мы слишком долго находимся среди людей. Мы не такие, как они, но схожи с ними в привычках, одежде и поведении. А как поступают люди? Женщина пробует один и тот же тип любовников - да, с этим не повезло, но вдруг новый окажется лучше? Меломан слушает новые альбомы некогда любимой группы - хоть Uriah Heep, хоть Scorpions - с затаённой надеждой: может, хоть сейчас старички зажгут? Да что там, сколько народу тут пролетело с МММ, но стоило Мавроди
объявить новую пирамиду… они вприпрыжку и пачками потащили ему свои денежки. Гербом здесь должен быть не двуглавый орел, а скрещенные грабли. И брат Танатос пропитался людским духом.
        - Да уж… - сунув в подмышку градусник, затряс брылями щёк Никао. - Не то слово!
        Лимос не повернул к нему головы, он был увлечён своими мыслями.
        - Казалось бы, - вкрадчиво произнёс хозяин квартиры, - следует наплевать на этот горький факт полными ртами. Наш дорогой брат ошибся снова? Ну что ж, последствия расхлёбывать ему, и только ему одному. Какое наше дело? Увы, далеко не всё так просто. Мы не завелись здесь на манер одноклеточных организмов - кто-то неведомый поставил квартет на управление Землёй… Правда и то, что этот неведомый до сих пор себя не обнаружил, и мы сотни тысяч лет размышляем, а существует ли он? Спокойно, Полемос, я знаю твоё мнение. Существует, и мы увидим его лицо, ибо мы - вечны. Мастер оценит нашу службу… Покамест же мы обязуемся поддерживать порядок на Земле. К своему огорчению, я вижу лишь один метод решения проблемы. Если старший брат Танатос, ослёпленный неразумным упрямством, не желает исполнять свои обязанности… а ведь, на минуточку, именно для этой работы его и создал Мастер… Значит, мы должны вмешаться.
        Никао и Полемос вздрогнули - одновременно.
        - Ты уверен? - жёстко спросила женщина.
        - Больше, чем в твоей красоте, сестрица! - Кожа на черепе снова натянулась. - Мы уже имели несчастье наблюдать, к каким грустным итогам привело отступление Танатоса от канонов Мастера. Допустить такое заново, пусть Смерть и первый среди равных, - я не намерен. Открыто противопоставить себя брату мы не сможем, он основная карта в нашем карточном домике, стоит её извлечь, и всё пойдёт прахом. Танатос бесстыдно игнорирует законы Мастера. Возможно, время превратило нашего брата в атеиста… А вот лично я им не стал. Правда, - слегка усмехнулся он, - я и не такой фанатик, как ты, Полемос. Я лелею святость и молюсь, но не отказываюсь при этом от просмотра порнофильмов.
        Он прикоснулся к её веснушчатой щеке иссохшим пальцем.
        - Осторожность прежде всего. Ребёнок на грани между жизнью и Бездной, и вроде, с его-то диагнозом, беспокоиться нам не о чем. Но у меня странное ощущение, я бы сказал, предчувствие: пока Тананос с ним - лейкемия Илью не убьёт. Помните, брат почувствует угрозу для жизни мальчика. Фактически мы идём ва-банк: я надеюсь, Танатос не попытается со скуки прочесть будущее беби: а от чего же всё-таки бедняжка умрёт? Догадаться о нашем заговоре братец сможет в любую минуту, и мы обязаны решить всё прямо сейчас. Гибель ребёнка должна быть внезапна.
        Полемос ничуть не шокировали слова Лимоса. Она видела кровь миллионов детей. В убийстве незрелого существа нет ничего нового: врагов лучше уничтожать во младенчестве, зачем ждать, пока они вырастут и смогут держать оружие? Никао моргнул гноящимися глазами - он тоже собрал целые горы из детских черепов… дифтерит, грипп, скарлатина. Любые болезни на Земле проходят по его ведомству, и, возможно, именно он виноват, что мальчик ещё жив. Хлюпая носом, Никао старался абстрагироваться от неприятной темы. Задание свалили на Полемос? Вот и славненько.
        - Значит, брат, ты хочешь… чтобы я занялась этим лично?
        Лимос мысленно оценил её подход: в случае провала - он окажется виновен, и ему оправдываться перед Танатосом. Ну что ж - мосты сожжены, больше нечего терять.
        - Да, сестрица, - бестрепетно ответил он. - У тебя же колоссальный опыт в таких делах.
        - Хорошо, - улыбнулась Полемос, поправив причёску. - Подожди пять минут.

…Она ушла в другую комнату - полную зеркал, искажающих внешность. Не для смеха - Лимос не любил юмора. Ему просто нравилось смотреть, как человеческое тело деформируется в отражении и толстяки превращаются в забавных хилых дистрофиков. Достав телефон, Полемос порылась в записной книжке, отыскивая нужные цифры. Приблизив палец к кнопке вызова, женщина резко обернулась: ей показалось, за спиной кто-то есть. «Нервы, - выдохнула Полемос. - О Мастер, правда, как мы похожи на людей…»
        Её лицо не изменилось, когда она набрала знакомый номер.
        Часть вторая
        Молитва Клары
        Если мы так мало знаем о жизни -
        Что же тогда мы можем знать о Смерти?
        Кун Фу-Цзы, древнекитайский мыслитель
        Глава 1
        Троллейбус мертвецов
        (центральный офис «Эмпайр стейт билдинг + север Петербурга)

… Косари обычно не готовы к свиданию со Смертью: в конференц-зале Небоскрёба тени переминаются с ноги на ногу и смотрят в пол, как нашкодившие дети. По правде говоря, неохота устраивать капитальную головомойку… но совсем без неё никак не обойтись. Смерть - единственный авторитет для призраков загробного мира. Так уж устроено человеческое сознание: Смерть внушает людям панический страх, и, умерев, они по инерции продолжают её бояться. Кто явился на разнос сегодня? Те самые чеченец и скинхед, посвящённые мной в косари после бесплодной беседы с братом Никао. Только что я узрел по монитору, как они шагали по коридору среди львов и зебр «Мадагаскара». Это смотрелось весьма забавно, но меня пока не тянет смеяться.
        Я зол, как двести пятьдесят демонов. Ну, по крайней мере, как двести.
        - У меня философский вопрос. Какого хера вы устроили здесь побоище?
        Обычно я куда более вежлив. Но требуется говорить на понятном им языке.
        Скинхед реагирует первым, и это о’кей. У многих людей система мозга так устроена: они сначала говорят, а лишь потом думают, что сказали. Да, и в Интернете точно так же.
        - А чё он ваще тут? - в короткой фразе заключён вопль возмущённого сердца. - Я думал, хоть на том свете попаду в русский мир. А у вас сплошной хачленд. Вот скажи, Смертыч… Тебе мёртвых русских душ не хватает? Зачем хачей пачками в офис брать?!

«Смертыч» - так меня ещё никто не называл. Подумать только, парень ведёт себя, словно мы с ним вчера за бутылкой вместе «Катюшу» пели. О, сейчас я ему отвечу. Покойники изредка отрываются от реальности. Думают, если умерли, им больше ничего не угрожает. Напрасно. У меня нет мании величия, зато я терпеть не могу панибратство.
        Я открываю рот, но меня опережает чеченец.
        - Какой я тебе хач, козёл? - У него приглушённый акцент, так говорят кавказцы, - кажется, добавляя немного хрипотцы. - Хачи - это ваши друзья-свиноеды. Я - воин Аллаха. Ещё хоть один раз хачем назовёшь - Аллах свидетель, призрачным стулом в табло получишь.
        - Ух ты! Надо же, хачу кликуха не понравилась! - веселится скинхед.
        Чеченец хватает стул. Я простираю руку. Он замирает, как скульптура.
        - Нет, вы оба просто феерические мудаки, - сообщаю я с отсутствующим видом. - У вас, судя по всему, и раньше мозга не было, а теперь он превращён в сжиженную туманную массу. Но это не повод устраивать разгром в Небоскрёбе. Я не буду топить вас в политкорректном говне по типу Евросоюза, и психолога вам тоже не вызову. Начнём с азов поведения покойников. Дорогой приятель со свастикой, я тебе ни хера не Смертыч, а Господин Смерть. Советую это прямо сейчас зафиксировать, я дважды не повторяю. Усёк? Отлично. Тогда вкратце растолкую то, чего ты до сих пор не удосужился понять.
        Я смотрю скинхеду прямо в глаза. Он не мигает.
        - Ты настолько тупой, что тебе даже на пальцах объяснять сложно, - грустно говорю я, повысив голос. - На любой вопрос в ответ два слова: «зиг хайль», остальное не колышет. Ты удосужился поинтересоваться переводом слова «хач»? Так вот, на армянском это «крест». Я не удивлён, отчего ваш национализм в такой заднице: весь стиль поведения - сплошной клубок противоречий. Ты думаешь, быть патриотом - это типа обрить башку, прицепить свастику, порвать на груди рубашку с воплем «Слава России!» - и идти домой кваску попить? Сколько ни мочи «чёрных» по переулкам, к вам меньше гастарбайтеров на расчистку улиц не приедет. Хочешь другой вариант? Сходи на выборы, избери новое правительство, пусть они примут законы против иммиграции, бога душу мать. На моей памяти ещё никто не перевернул мир, врезав в подворотне дворнику кастетом в ухо.
        Чеченец, поправляя белую шапочку, довольно улыбается.
        - Правильно, брат, - смеётся он. - И знаешь, вот ещё что этому ишаку скажи…
        Я перевожу взгляд. Улыбка застывает у него на лице.
        - Для тебя я не брат, а Эли Ажалла[Господин Смерть (чеченск.).] , - я выговариваю слова чётко, словно чеканю монеты. - И с чего ты взял, что я на твоей стороне? Напротив, я фигею с вашей простоты. Вам у себя жрать нечего, работы нет. Вы толпами приезжаете туда, где жизнь лучше. Пытаетесь установить свои порядки: и по ходу недовольны, что вашим бабам не разрешают носить хиджабы, а вам не дают резать на улице баранов? Чувак, в запасе всегда есть лучший способ справиться с расизмом и свинским отношением к себе: остаться дома. Все будут тебя любить, и никто не скажет - «вали отсюда». Неужели это так сложно?
        Чеченец сникает. Чувствуется, он бы и рад мне ответить. Но, в отличие от скинхеда, парень инстинктивно понимает - это плохо закончится. Зато у наци в момент улыбка до ушей. Нет, люди всё же редкий примитив. Не удивлюсь, если творец жизни (ну, то есть Мастер) собирался оставить их амёбами, но те по недосмотру мутировали в крупных существ - увы, с полным отсутствием мозга. Стало быть, имеют двигательные функции, могут дышать, плавать, есть и испражняться, а вот с сообразительностью проблемы. Испанские конкистадоры искренне думали: перебьют всех индейцев, так им Бог за это скажет спасибо, дескать, грохнули легион нехристей, освободили землю от грешников. В результате на Кубу и кучу других островов, где вымерли индейцы, пришлось завозить рабов-африканцев - некому стало вкалывать на плантациях. Негры из Зимбабве как выгнали белых колонистов, так теперь с голоду пухнут, даже пшеницу растить не умеют. Думаете, на Земле что-то изменится? Никогда. Скажу одно-единственное слово - fuck.
        Сто тысяч пятьсот миллиардов раз fuck.
        Fuck Евросоюз с их долбаной политкорректностью. Меня давно тошнит от угодливой патоки, включая отказ праздновать Рождество в фирмах Британии: вдруг это оскорбит приезжих. Весьма скоро британцы почувствуют себя иммигрантами в своей стране.
        Fuck нацистов с их вечными разборками с приезжими. По опыту Древнего Рима можно понять, что без гастарбайтеров никак не обойдёшься, если в стране хорошие зарплаты. А чистить тротуары и продавать шаурму за жалованье в две копейки местные не захотят.
        Fuck приезжих вместе с неизменными баранами и восточным хамством.
        Fuck либеральных реформаторов, от чьих реформ население дохнет быстрее войны.
        Fuck ура-патриотов, мечтающих перевешать либералов на столбах. Да они тут словно сговорились, чтобы я увязал в работе круглосуточно, без единой секунды отдыха. Забавно, но не могу даже пожелать им убить себя об стену - ведь затем мне всех, образно выражаясь, и хоронить. А может, я сам умер? И сие, как говорил Сиддхатха Гаутама, моя вторая жизнь, в наказание за плохую карму? Да ладно. Fuck эту точку зрения.
        И fuck двух придурков в конференц-зале. Чего ради я расхлёбываю их кашу?
        - Мне пофиг, как ты себе воображал небытие - Хачлендом или Гроссдойчесрайхом[Великогерманская Империя (нем.) - название Третьего рейха в
1943-1945 гг.] , - обращаюсь я к скинхеду и сразу «подрезаю» помрачневшего чеченца. - Да и ты, как мы наблюдаем, не возлежишь в садах райских среди гурий. Добро пожаловать в СССП - сумасшедший союз сволочных привидений. Кажется, ещё в первую нашу встречу я подробно разжевал вам краткие принципы работы в загробном мире. От вас, товарищи косари, требуется сбор душ, а не битьё ваших призрачных морд в офисе. Что вы собираетесь делить? Ты не наци, а ряженый, - больше кайфуешь от прикида, чем от идеологии. А ты такой же исламист, как я английская королева. Глянем твой посмертный анализ? Наверняка кровь содержит как минимум бутылку водки.
        Оба жутко смущаются. Нет, ей-богу, тут и убийцы походят на детей.
        - Я даже приказывать вам ничего не буду, хоть это и в моей власти, - подвожу я черту под разговором. - Вы не на каторге. Желаете работать вместе со Смертью и продолжать бытие в призрачном мире? Такой почёт ещё надо заслужить. У вас в запасе сорок дней, и если вы не попадёте к этому времени на доску «Косарь месяца» - по лучшему сбору и трансферу в Бездну мёртвых душ, - то сами упокоитесь в Бездне. Надеюсь, всё ясно?
        Призраки дружно кивают, как братья-близнецы.
        - Отлично, а сейчас исчезните, растворившись бесследно во тьме ночной.
        Они стоят, не двигаясь, и таращатся на меня в упор. Закатываю глаза к потолку.
        - Я так и думал. Вот конкретный перевод: ВАЛИТЕ ОТСЮДА НА ХРЕН.

…В опустевшем кабинете я минут двадцать бесцельно перебираю сувенирные статуэтки божков на столе. Сет, Кали, Супай - разные народы видят меня по-своему. Мне нужен релакс - настроение испорчено. Поеду-ка я домой, проведу некоторое время в грёзах и рассуждениях. Это поможет восстановить утраченные силы.
        Через два часа я держусь за поручень в замёрзшем троллейбусе.
        На этот раз я принял самый зловещий облик - штамп из фильма ужасов. Пусть видят меня таким, каким себе представляют. Моё лицо светится мертвенной бледностью (ну да, «бледный как Смерть», - вы ведь именно так говорите?), на голове - чёрный бархатный берет, вокруг шеи - чёрное же кружевное жабо, за спиной - плащ, на ногах - сапоги со шпорами. Никто не реагирует, питерцев трудно удивить. Вероятно, они принимают меня за актёра, уволенного с постановки Гамлета за частые пьянки. Лишь две старушки на передних сиденьях механически крестятся. Что ж, и то хлеб. Кондуктор-узбечка, скользнув по мне сонным взглядом, не спрашивает билет. Окна покрывает иней, троллейбус еле-еле движется. Пробки. Я постепенно закипаю, как чайник.
        - Граждане пассажиры, - начинаю я нараспев. - Простите, что обращаюсь к вам. Сами мы не местные, родились в доисторическом времени. Замри, толстяк, жующий сэндвич с блядским беконом, - ты в двух шагах от инфаркта. Вы, бабушки, преставитесь мирно - явно от старости, и у меня к вам нет претензий - слава мирозданию, обеим по восемьдесят лет. Ты, девушка… Да-да, ты, в коротком полушубочке, - ага, погибнешь глупо: захлебнёшься в Египте, отмечая Новый год в бассейне. Вау… водитель троллейбуса отравится водкой… Вы отдыхать иначе умеете, кроме как квасить? Ты, чувак в китайской куртке, покончишь с собой - весь мир против тебя, а ещё тебе кредит отдавать нечем. Эй, а ты чего? Я тебе говорю, мужичок лет тридцати в костюмчике, и не надо прятаться среди поручней. Думаешь, я не в курсе, кто ты? Менеджер среднего звена, пашешь на карьеру круглые сутки - поприветствуй свою опухоль в мозгу. Вы знаете, в чём прикол? По сути, я еду в троллейбусе с мертвецами. И вы думаете, у вас полно времени. А я знаю, что его нет.

…Снег пружинит под ногами. Я уже отошёл на километр от остановки, но в памяти - застывшие, как гипсовые маски, лица пассажиров. Да уж, нечасто выпадает шанс увидеть Смерть, особенно когда ты жив. Впрочем, они наверняка приняли меня за психа или кликушу, каких море разливанное на питерских улицах, - и успокоились. Кстати, толстяк так и не прекратил жевать бекон за время всей моей речи. Уважаю, вот это выдержка!
        Я у дверей своей квартиры. Наступило время блаженной нирваны.
        Глава 2
        Девственность и арахис
        (через час, Васильевский остров)

…Я прекрасно понимаю, что вы сейчас про меня думаете. Ах, мальчик расклеился, ах, он весь такой бедненький. Ой, у него нервишки шалят, нужны антидепрессанты, транквилизаторы и приём у психотерапевта. ДА ПОШЛИ ВЫ ВСЕ В БЕЗДНУ. Нервы у меня отсутствуют в принципе - точно так же, как и половые признаки. Вы поработайте с людскими душами лет триста для начала, я уж молчу про вечность. Они любое внеземное существо сведут с ума. Непредсказуемы, скандальны, противны и нудны. Забивают голову потоком пустых верований, глупыми традициями и странными условностями, фигнёй из телевизора. Раньше я сильно удивлялся: почему человеческая цивилизация до сих пор не уничтожила себя сама? Но это было раньше…
        Я ложусь на кушетку. Смотрю на 3D-проекцию Анубиса.
        Человечество много раз за свою историю оказывалось на грани суицида. Может, без людишек было бы лучше? Вспоминается Смерть из «Плоского мира» Терри Прачетта - спорный, однако с любовью выписанный образ. Разумеется, не без культурных клише (стальная коса и свинцовый голос), но зато у литературной Смерти имеется возможность собирать души подводных червей и кузнечиков - наедине с природой сердце отдыхает. Нет, я не передумал и не лелею мечту коллекционировать тени животных с насекомыми… Но иногда я бываю подвержен сомнениям. Ведь кузнечики - прелестные стрекочущие создания, а люди доводят до бешенства. Даже призраки ведут себя безобразно, я уж молчу про живых. Теперь понятно, почему в любой мифологии существует загробный мир. Людям попросту не верится, что, умерев, они больше не смогут пить, бить друг другу морды и трахаться. Им же хочется делать это ВСЕГДА.
        Чуть ниже проекции - плакат Бреда Питта. С автографом.
        Невидимость - исключительно полезная вещь. Тебе не нужны магнитные карточки-пропуска и пресс-аккредитации, ты спокойно обходишь секьюрити, материализуешься перед удивлённой звездой и скромно спрашиваешь: «Можно автограф? . Пока она зашевелит голливудскими мозгами - распишется автоматически, это у них в крови заложено. Бред Питт мне импонирует - нет-нет, не сахарной внешностью, я ж не девочка-подросток. Он единственный актёр, создавший образ харизматичной и сексуальной Смерти. Кстати, само-то кинцо «Знакомьтесь, Джо Блэк» полная дрянь. Потрясающая нуднятина, переливание из пустого в порожнее. Смерть показана робким девственником, готовым мастурбировать на арахисовое масло. Да, ничего лучше не смогли изобрести. Может, мне уж заодно и на гамбургеры мастурбировать? Насчёт девственности… хм. За последние сто лет я смотрел много порно. И не скрою, у меня возникал соблазн повторить некоторые… э… акробатические трюки: в образе как мужчины, так и женщины. Но, увы… скорее всего я ничего не почувствую. Я реагирую только на сильные раздражители - чистый спирт, жгучий перец… И, возможно, любовь. Однако всем
известно, что Смерть не может любить. Разве что в голливудском фильме.
        А арахисовое масло - вообще говно. Тут я уверен.
        Так вот, по поводу «Джо Блэка». Исключая мелочи, мне приятно: главу косарей изображает постельная мечта миллионов женщин, секси-парень в дорогом костюме с лицом фотомодели. Как правило, в вашем кино у меня либо похоронная внешность, либо и вовсе никакой. Помните Смерть из фильма Бергмана «Седьмая печать», играющую с рыцарем в шахматы? Застрелиться и не жить. Лысый чувак в чёрном балахоне: не улыбается, не шутит и всем своим видом демонстрирует загробную угрюмость. Да, в шоу-бизнесе людей Смерть не танцует канкан. Когда умер актёр, изобразивший меня у Бергмана (если не ошибаюсь, парня звали Бенгт Экерут), я явился за его душой и ласково сказал: «Ну что, котик, доигрался?» Я был неправ. Экерут хоть старался, а по большей части Смерть на экране шаблонна и обезличенна. В «Рождественской сказке» с Биллом Мюрреем меня изображает глупая кукла - существо из папье-маше с капюшоном на голове, картонной косой и ростом в три метра. В глубине балахона трепыхаются души, попавшие в ад, - ах-ах, так ведь оно пострашнее? А взять сериал
«Сверхъестественное» про братьев Винчестеров? Парочка супергероев на «шевроле» ездит по Штатам, попутно отстреливая монстров-демонов-простозлобныхкозлов? О, там Смерть - тощий джентльмен с пегими волосами, облачён в строгий деловой костюм, опирается на старомодную трость. Образ уныл до зубной боли, и душу тешит лишь одна вещь: согласно сериалу, бог должен умереть, а когда это случится, Смерть придёт и за ним. Меня всегда искушала греховная мысль, кому из нас сначала искупаться в омуте Бездны - мне или Мастеру… Ну, при условии его наличия? Теоретически рассуждая, любой бог бессмертен. Но, увы, сопроводив в Бездну стадо тех, кому на Земле поклонялись как божествам, я погряз в скептицизме. А вдруг Мастер действительно умер, создав Смерть, - как, случается, гибнут матери при родах? Уфф, не хочется об этом думать… Ведь тогда мне вечно бегать по кругу. Ну и, наконец, тупой ужастик «Пункт назначения». Это ж додуматься до такого надо! Группа тинейджеров избежала авиакатастрофы, заранее покинув самолёт, и Смерть охотится за подростками, ибо по её графику они должны умереть. ДА НЕТ У МЕНЯ НИКАКОГО ГРАФИКА,
ЛЮДИ! ВЫ САМИ СЕБЯ ГРОБИТЕ. Подумать только, Смерть носится за авиапассажирами, как серийный убийца с ножом, восстанавливая последовательность их отхода в призрачный мир.
        Вам разве не кажется бредом такой сюжет?
        Ах, ну конечно же не кажется. Я - всадник на бледном коне, мрачный жнец, костлявая старуха, и далее по списку. Так вот, в «Пункте назначения» меня нет совсем. Смерть не появляется в кадре, она нечто бесплотное, невидимый сгусток воздуха, заставляющий героев погибать от горящих колёс, воткнувшихся в глаз штырей и несущихся на бешеной скорости автобусов (куда без них!). Нет, я не могу сказать, что меня это как-то обидело или задело. Я их прощаю. Но при встрече я бы с удовольствием поставил на колени и повторно убил всех создателей этого фильма. Не упрекайте меня за излишнюю доброту.
        Не могу отвести взгляд от морды Анубиса.
        Вот же ж красота. Назовите меня замшелым ретроградом, но я скажу - у древних всё-таки был стиль. Какие роскошные в античных мифах царства мёртвых, сколь красочны описания… Завлекает с первых же страниц. У египтян Анубис - полноценный бог (хоть мне и не нравится шакалья голова, но она лучше современных черепа и косы), имелись целые города, как Кинополь, где поклонялись его статуям, - храмы в честь Анубиса строились десятками. Могу ли я сейчас мечтать о схожем культе, граничащем с обожанием? Да ни в смерть. И ведь как знать, может, египтяне были правы в своей вере. Вдруг после Бездны душа и точно попадает на суд бога Осириса, а грешников пожирает милый зверёк Амат - гибрид крокодила, льва и бегемота? А с какой любовью продуман путь к Осирису, прям компьютерная игра «Принц Персии». Мало того что ты мёртв, - тебе предстоит долгая дорога с кучей ловушек, препятствий и стражников, поддающихся только особым заклинаниям. Да это ж просто пуд перца чили, а не призрачный мир. А подземное царство Аида? О-о-о… Вот тут я обязательно должен сглотнуть слюну.
        М-да. Простите, она у меня не выделяется.
        Древние греки в фантазиях ничуть не хуже древних египтян. Расцеловал бы каждую древнегреческую душу. Оцените Реку Воплей и огненную реку Пирифлегетонт. Загляните в полсотни пастей Гидры. Раскланяйтесь с демоном Еврином, питающимся мясом грешников. Собачку Цербера представлять не надо, она и без того хорошо распиарена. Поздоровайтесь с Хароном - официальным перевозчиком душ умерших, как свидетельствует беджик на хитоне. После такого набора вкусностей даже не пытайтесь мне доказать, что древние цивилизации были примитивны. Да они во сто крат лучше вас! Кстати, в Греции тоже строили храмы в честь Аида, пусть и не везде. Древние знали: приемщик мёртвых душ - не статичный черепоголовый клерк в деловом балахоне, а царь и бог настоящего государства, населённого мертвецами, способный казнить и миловать. Впрочем, дано ли вам это понять? Ваш реальный бог - это фирма «Эппл». И не надо со мной спорить, а? Вы бы в церковь в очереди так давились, как за айфонами.
        С древними всё ясно. Теперь взглянем на ваш мир.
        У меня больше нет своего царства. В небесах - Христос, под землёй - Дьявол. Я в вашем представлении - пустое место. Служу непонятно кому, болтаюсь в пространстве, как топор в проруби. Современная публика не в состоянии даже определить, а кому подчиняется Смерть? Нечто такое на посылках, выполняющее чёрную работу, - загробный гастарбайтер. Что за хрень? Я, кажется, собирался релаксировать? Не вышло.
        Я нехотя встаю с кушетки. Со мной происходят неприятные вещи в стиле анекдота про свадьбу слона и мышки: слон через месяц умирает, а мышка безутешно рыдает над тушей. Её утешают: зачем так убиваться, брак ведь длился недолго, а она в ответ:
«Вот именно, прожили тридцать дней, а зарывать всю жизнь». Да, это определённо про мою работу. По сути, Небоскрёб - всепланетная похоронная контора, разве что без гробов. И я ох как завидую земным могильщикам, у них-то клиенты не предъявляют претензий: почему нет Аллаха, зачем они безвременно ушли из жизни, - и прочий набор дебилизмов, которые мне неизбежно придётся обсуждать с мёртвыми душами. Напомню вам, Смерть в голливудских экранизациях - существо не только без эмоций, но зачастую и без лица. Да. Трудно остаться личностью, когда сидишь с коктейлем в шезлонге на берегу океана, тут на Хиросиму падает атомная бомба, и ты вкалываешь, как папа Карло.
        Попробуй сохранить в подобных условиях душевное равновесие.
        Позитив расплющен тупостью косарей, увеличением числа летальных исходов (я могу бравировать оптимизмом перед Макиавелли, но ситуация меня давно удручает) и отказом квартета разделять моё мнение о Мастере. Они не хотят мыслить, лишь тупо выполняют свою работу, как автоматические погрузчики. Увы, моя депрессия бесконечна…
        Я смотрю в зеркало. Отражение трансформируется в тень - в балахоне с капюшоном и с косой. Вот только лицо, как у модели мужских журналов. Образ озорно подмигивает мне.

…Я понимаю, что нужно сделать, дабы отвлечься. Я должен лишиться девственности.
        Глава 3
        Санитар
        (провинция Тисвиль, Демократическая Республика Конго)

…Брат Никао с рождения обожал Африку. Чудесный континент, сахарная детская мечта, вечный курорт для таких, как он. Мистический олл-инклюзив, самому и делать ничего не надо - словно в чудо-сказке, смертельные вирусы плодятся прямо из воздуха, а люди мрут, как мухи. Если рай для него и существует… несомненно, он затерян в здешних джунглях. Танатос, поди, кхе-кхе-кхе, уже и не помнит, а ведь они начали работу именно тут, - в дебрях Африки появились первые стойбища древнейших людей. Главная прелесть этого континента в его первозданности. Он почти такой же, как миллион лет тому назад. Тропическая малярия, вирус эбола, жёлтая лихорадка,
«трясучка» денге и венец нынешней роскоши, гордость Никао - СПИД, весь этот торт счастья испекли в африканских дождевых лесах. А если украсить тортик миниатюрными, но приятными вишенками - мухой цеце, дизентерией, кожными болезнями… - ууууу, слюнки текут. Сравнивая с человеческим детством, типа как тебя заперли на шоколадной фабрике.
        Правда, детства у него никакого не было. У остальных - тоже.
        Никао закашлялся - хрипло, выплёскивая из лёгких кровь со слизью, и потянулся за сигаретой. Ему это не вредило, просто привычка, скромные семьдесят пачек в день. Дым поплыл по воздуху медленно, скручиваясь спиралями… Погода практически безветренная. Тут всегда очень влажно, дожди, инфекции… Африка создана для него.
        В последнее время он часто думал о Танатосе. Лимос верно сказал, брата можно понять. Из всего квартета ему досталась самая грязная деятельность: остаётся удивиться, почему бедняга потерял над собой контроль и ушёл в отрыв лишь пару раз за последние двести лет. Стальная выдержка, но это одна сторона медали. Рассуждая иначе - Танатос попросту эгоист. Он учитывает сугубо свои интересы и не желает понять: его единокровные братья и сестра получают реальное удовольствие от службы на благо великого Мастера… Настолько, что их можно назвать трудоголиками. Кхе-кхе, братец-братец. Танатос охладел к Никао давно, после серьёзных эпидемий они уже не встречались за тарелкой чили. А сейчас, похоже, дело и вовсе в зависти… Антибиотики, вакцины, даже эти бесполезные терафлю, каковых ещё недавно в помине не было… Прав Танатос, для Никао мир - сплошной отпуск. Если бы не эпидемии гриппа, мозг бы жиром заплыл.
        Или что у него там вместо мозга?
        Никао отхаркнул кровавый сгусток. Зараза! Прав Танатос или нет, а всё же плохо, что до такого дошло. Он уважает старшего брата, крепкий парень. Было дело, Никао разгулялся в Париже во время эпидемии «Чёрной смерти», так Танатос слова ему не сказал. Пахал, как буйвол, пока мертвецов тысячами на подводы грузили, взмыленный весь, - группу косарей туда, группу косарей сюда, отчитаться, доложить, принять. Никао, помнится, порой перехватывал взгляд Танатоса - пустой, ничего не выражающий. Брат не любил работать с огоньком. Он даже в благословенном Средневековье вкалывал робота: без эмоций, чётко и слаженно - согласно заданной Мастером программе. В их партнёрстве присутствует что-то заводское: он
«упаковывает» миллионы трупов, а Танатос отправляет их на конвейер. Хорошая работа, не хуже, чем мороженое продавать, а братуха недоволен. Казалось бы, Танатос весь из себя рафинированный философ. Квартирку призрачную построил в египетском стиле, обожает менять маски, выходит из тени, общается с людьми, хоть это и рискованно. Ему бы в политику идти, президенты и депутаты не хуже Смерти любят человеческие души жрать. Вот только при всех своих заморочках на тему трансфера призраков в Бездну он забыл учесть одну банальную вещь, до которой Никао додумался и без философской лажи.
        Они на Земле - не просто так. Они - санитары леса, как волки.
        Танатос хоть раз прикинул, сколько ненужного народу «зачищают» в период таких вот вирусных эпидемий? Сволочного, даже сказать. Или опасного. Мастер-то ведь гений. Он специально посадил здесь квартет, чтобы контролировать популяцию двуногих - так сами люди ограничивают число кенгуру в Австралии, отстреливая сумчатых прыгунов, ежели те чересчур активно любятся. И, может быть, регулярно запуская вирусы, Никао уже до фига раз спас эту грёбаную, кхе-кхе, планетку от уничтожения. Да-да-да, блин. Он не удивится, если Земля вообще цела исключительно благодаря ему. Эпидемиям свойственно уносить жизни не только чудесных отцов, любящих матерей и симпатичных деток. Мерзавцы от микробов тоже загибаются, у них специальной защиты нет. Интересно, стоял бы сейчас на месте воспетый богословами Иерусалим, если б в армии ассирийского царя Синаххериба, осадившей город, не отдали бы концы 185 000 отборных головорезов - за ночь?1. И что бы случилось с втоптанной в нищету Францией, не прикажи долго жить заболевший оспой король Людовик XV? А от Индии (да уж, положа руку на сердце, и от Европы) остались бы рожки да ножки,
не скрути малярия вовремя Александра Македонского. Только Мастер на небесах знает, сколько судеб маньяков, серийных убийц, завоевателей и кровавых тиранов может изменить рядовая осенняя эпидемия гриппа. И войны, и болезни, и голод - это лишь регулярная очистка Земли, обычная профилактика, избавление тела планеты от паразитов. Иначе, честное слово, они ж друг друга за милую душу сожрут… И как Танатос не в состоянии это уяснить?
        Шимпанзе на стволе пальмы скорчила Никао рожу.
        Он передразнил её, показав язык, покрытый белёсым налётом. Не считая пользы от его работы, уж объективно - он ли виноват во всех эпидемиях? Взять хотя бы шимпанзе. Да, это он от безделья привил им вирус ВИЧ, но даже Никао, при всей своей злонамеренности, не мог предположить: местные жители станут трахать обезьян, и вирус распространится за пределы Африки. Ты можешь считать людей отъявленными сволочами, и всё равно они найдут, чем тебя удивить. Другие участники квартета… О них следует сказать особо. Полемос регулярно убирает со «сцены» маститых полководцев - неизвестно, как повернётся ход войны, выживи тот или иной генерал. А вот братец Лимос не так уж и крут, наедине с собой Никао может в этом признаться. Правда, при случае он охотнейше кивнёт на ту же Африку: неизвестно, мол, сколько царьков купались бы здесь в крови, не действуй он на опережение с голодом - в Эфиопии или Дарфуре. Они как охранники в зоопарке: следят за стаями хищников, чтобы те не вырвались на волю и не перегрызли друг друга. Никому, даже Танатосу, не позволено изменять древний порядок, установленный великим Мастером при
сотворении этого мира.
        Тот, кому суждено умереть, - должен умереть.
        Иначе неизвестно, что произойдёт, а незнание - оно самое худшее. Квартет не владеет даром предсказаний и не способен просчитать последствий проступка Танатоса… хотя и прошлого случая более чем достаточно. Кхе-кхе, старшему брату бесполезно доказывать очевидные вещи: он же считает себя самым умным. Смерть - венец всего живого, а значит, планета принадлежит ему. И если с голодом, войнами и болезнями люди ещё научатся справляться, то вот бессмертие они точно не обретут. Значит, в будущем два брата и сестра имеют крайне малый, но шанс остаться безработными… Зато у философа Танатоса дела найдутся всегда. Ничего, их квартет ещё покажет свои способности во всей красе. Даст понять Мастеру - с ними не следует расставаться, даже когда отпадёт нужда. В отличие от Танатоса, в присутствии на небесах Мастера Никао не сомневался.
        Он бросил недокуренную сигарету в лужу.

…Никао приложил ладонь к воспалённым глазам - как козырёк. Что он видит? Обычная африканская деревенька с нищими хижинами, укрытыми засохшей пальмовой листвой. Дорог, конечно, нет - сплошная грязь, море разливанное. Полное молчание - ни разговоров, ни песнопений, ни стука мотыг. О, как же он любит наслаждаться тишиной. В первом доме, куда он зашёл, не снимая обуви, его ждали. Сразу восемь умирающих, великолепно. Отец и мать лежат на кровати, дети - кто как, по комнате, вповалку. Тёмная кожа покрыта маленькими красными язвочками, на земляном полу - лужи кровавой рвоты. Никао жадно вдохнул воздух обеими ноздрями, но скорее вообразил, чем почувствовал прекрасный запах всеобщей агонии, витающий над деревней. Он ходил из хижины в хижину, видя одно и то же - распростёртые тела, умоляющие взгляды, хрипящие рты, полные мух. Воистину, этот вирус - произведение искусства. Никао создал его давно - выпестовал в пробирке и берёг для особого случая. А сейчас случай что ни на есть особый. Ночью вирус гарантированно убьёт целую деревню в Центральном Конго. Согласно, кхе-кхе, первобытной традиции, Танатос всегда
церемониально посещает места вспышек свежей инфекции - так было и с эбола, и с ВИЧ. Инспектируя объект эпидемии, он стопроцентно покинет Санкт-Петербург, а сестра Полемос за это время устранит проблему - не опасаясь, что ей помешают.
        Шатаясь, Никао побрёл назад, на высокий холм, в тень рощицы банановых пальм. Обернувшись, с высоты посмотрел на умирающую деревню. Да, он может гордиться собой. Отличная работа, тут уж не подкопаешься.

…«Брат Тананос, - подумал Никао. - Пожалуйста, прости. Я делаю это ради тебя…»
        Глава 4
        Мустанг красный
        (Санкт-Петербург, у метро «Выборгская»)
…На этот раз мечта предельно проста - Илья возжелал бигмак и порцию жареной картошки из «макдоналдса» - большую, конечно же: существование маленьких порций ему в принципе неизвестно, как и причина исчезновения динозавров. И вот больной сидит на кровати, щёки перемазаны кетчупом и майонезом, к нижней губе прилип кусочек салатного листа. В глазах - религиозный экстаз. Ритуал поглощения пищи богов.
        - Мне страсть любопытно - как это может быть вкусным?
        Фраза обращена не к нему. Я говорю в потолок, но реакция предсказуема.
        - Ты-то откуда знаешь? - бурчит Илья, слизывая салат ловким движением языка.
        - Я ценю твою подколку, мой юный друг, - тонко усмехаюсь я. - Да, мы многократно сие обсуждали, - я совсем не ощущаю вкус еды, твоя правда. И у меня, вероятно, нет головы, дабы рассуждать логически. Но не спеши улыбаться - я весь соткан из инстинктов. Они и подсказывают мне: симбиоз лажи из обрезков говядины, жирного соуса плюс мороженые ломтики картошки в кипящем часами масле не может быть праздником желудка. Это даже выглядит ужасно - кракен со средневековой гравюры, из чьей пасти торчит лук в кетчупе.
        Илья смотрит мне в глаза. И смачно вгрызается в гамбургер.
        - А мне классно! - с вызовом говорит он. - И потом, жить-то осталось недолго.
        - Тебе самому не надоело это тысячу раз за вечер напоминать? - вздыхаю я. - Извини, но по статусу своей профессии я не имею жалости к женщинам и детям и гребу всех под одну косу. Знаешь, иногда мне жаль, что я не персонаж одной старенькой компьютерной игры девяностых - «Кармагеддон». Езди себе спокойно, дави народ на машине без эмоций, только очки получай. Виртуальный мир числом бонусов превосходит реальный. Там гамбургеры безвредны и люди очень смешно умирают. А Смерть может быть обычным всадником-юнитом в «Варкрафте». Щёлкнул мышкой, и веди её куда угодно.
        Бездумное чавканье и хруст лука.
        - Кстати, - я вижу блеск в глазах Ильи. - Точно, Смерть же всадник. Ты сюда тоже приезжаешь на лошади? Ууууууу. Приведи лошадку в палату, я её хлебом покормлю.
        - Я иду в ногу со временем, - напыщенно сообщаю я. - И сто лет не пользуюсь гужевым транспортом. Это же анахронизм. Странно, вы давно вздохнуть не можете без новомодных гаджетов, а от существ из древних времён, доживших до современности, требуете ходить в шкурах и с копьём. Ты думаешь, этот Иисус, который так у вас популярен, явился бы сюда во второй раз на осле? Напрасно. Он приедет на убитой
«ладе», с восьмисотрублёвой «нокией» в кармане, одетый в китайский ширпотреб. А собрания двенадцати апостолов проведут в общежитии для гастарбайтеров - так аренда дешевле. У меня есть автомобиль. Правда, мы используем строго определённую модель.
        Илья загребает картошку - полной горстью. Ладонь лоснится от масла.
        - Ты как-то говорил, у тебя есть братья и сестра.
        - Разумеется, я не один во Вселенной, - произношу я, взирая в окно палаты, - на подоконнике нахохлился голубь. - Мои близкие родственники аналогично не знают о своём происхождении и лишь делают свою работу. Следуя сюжету шпионских боевиков - возможно, мы плод эксперимента спецслужб и созданы для выполнения особых заданий. По вашей же мифологии, квартет - всадники Апокалипсиса, то есть Война, Чума, Голод и Смерть. Мы идеально отражаем видение некоего парня, рыбачившего на Галилейском море… Правда, его глюки не воплотились в реальность и он не угадал, что Война - женщина. Зато предсказал цвет коней, число и имена… Всё совпадает. Жаль, я был занят и не смог принять душу рыбака, доверив её косарям, - иначе не упустил бы возможность узнать, откуда этому джентльмену известна наша подноготная. Только рыбак был уверен - Землёй управляет Бог. А на деле, ваши правители - это мы… нечто вроде наместников. Да, и у вас есть такие фирмы, чьё руководство сидит где-то на сказочных островах и получает деньги, а концерн подчиняется наёмным менеджерам.
        - Я ничего не понял, - Илья облизывает пальцы. - Как ты узнал о сестре и братьях? Ты же говорил, что очнулся лёжа в пустыне, не зная своего происхождения?
        - Я не сомневался, что ты не поймёшь. Отлично, сменим тему и обсудим мои первые шаги по Земле. Илья, рождаясь, ты не в курсе, кто твои родители, верно? Но стоит чуть подрасти, и начинаешь понимать: те мужчина с женщиной и есть твои папа и мама. Я всегда знал, что Лимос, Никао и Полемос - мои братья и сестра. Мы встретились не сразу, а спустя много времени, но я чувствовал внутри себя уверенность: они существуют. По схожей причине, каждый не сомневался: у нас общий родитель, создавший квартет, - Мастер. О, забыл ещё одну версию: я часто над ней размышлял. С точки зрения двадцать первого века меня можно идентифицировать как робота. Смотри, я появился на свет с вложенной в ДНК программой, знал, кто я, где искать братьев и сестру и что следует делать. Может, меня заслали в ваш мир с Луны или Сатурна?
        Илья «зависает» - к счастью, ненадолго. Широко раскрывает глаза.
        - Ух ты-ы-ы…
        М-да, ведь совсем недавно и взрослые тоже верили во всё, что угодно. Они на полном серьёзе думали: ведьма заключила эксклюзивную сделку с Дьяволом, дабы высасывать по ночам молоко у соседских коров. А сейчас? Порой человек только что умер, его душа отделилась от тела, смотрит в мою сторону и в страшном удивлении говорит: «Ну я и перекурил!» или «Так, спокойно, у меня галлюцинации». Нынешние дети напоминают средневековых взрослых. Катастрофическая серьёзность и одновременно неистребимая вера в мифы, жестокость и наивняк. Сейчас, дорогие мои, подобных взрослых встретишь разве что в движении «Талибан».
        - Разочарую - я не вылечу в окно и не инфицирую тебя эмбрионом кальмара, - тонко издеваюсь я. - Это всего лишь предположение. Между тем ты уже ешь вторую порцию картошки, а сам клялся, что слопаешь её утром. И зачем, интересно, я тебе поверил?
        - А почему Война - девочка, если в оригинале был мальчик?
        Резво перескакивать галопом с одной темы на другую - неповторимый стиль Ильи. Кроме того, сей метод удачно позволяет ему игнорировать неудобные вопросы.
        - У нас нет пола. - Я прощаюсь с жареной картошкой, глядя, как та исчезает во рту моего подопечного. - Но я всегда помню Войну в женском облике, и это оправданно. Видишь ли, Илюша, женщины превосходят мужчин в эмоциях. Допустим, девушка добрая - так она и милее, и жалостливее, и терпеливее существа мужского пола. Но вот если злобна - пиши пропало. Самый последний подонок не дойдёт до уровня подлости, который легко преодолеет осатаневшая от злобы женщина. Она предаст, убьёт, уничтожит - только бы отомстить обидчику. Война по природе своей и не может быть мужчиной. Она страстна, коварна, беспощадна, яростна - полный набор женских качеств. Да и не только это. Милая сестра Полемос единственная из всех нас, кто отдаётся своей работе до самых кончиков пальцев, посему её популярность среди людей неизменна.
        - Моя прабабушка боялась Войны, - вдруг тихо произносит Илья. - Она говорила: пусть будем жить хуже и кушать плохо, лишь бы не было Войны. Сестра такая страшная?
        - Полемос с младых ногтей обожает имидж гламурной фотомодели, - усмехаюсь я. - Рыжие волосы, веснушки, курносость, телосложение - отпад, плюс ноги от ушей. А уж как наряжается медсестрой! Тебе наверняка бы понравилось. Но конечный результат её действий редко выглядит столь же восхитительно, как она сама. Я раньше думал: после войны, напугавшей твою прабабушку, других войн больше никогда не будет, люди очухаются. А вышло иначе. И в самом-то деле - если изобретено столько оружия и в его производство вложено такое количество денег, - оно уже само по себе обязано стрелять.
        - И когда кончится ваша работа? - Илья, похоже, снова не понял меня - но испуган.
        - По идее, мы должны появиться на Земле с концом света. - Я задумчиво подцепляю с одеяла ломтик картошки фри («макдоналдс» заразен, как вирусы Никао). - Мы - знамение того самого Апокалипсиса, предсказанного рыбаком. И что? Наша четвёрка скачет по Земле едва ли не со дня её сотворения, и ничегошеньки не происходит. Возникают две мысли. Либо конец света не состоится в принципе, либо Апокалипсис - это банальное земное бытие, а рыбак не понял сути галлюцинации - ему привиделось не светопреставление, а жизнь будущих поколений. Может быть, Зверь, выходящий из моря, - это популярность фильмов ужасов, а Блудница Вавилонская - увлечение поездками в Амстердам. Подробностей про Амстердам не проси, не расскажу.
        Илья чешет левое ухо. «Переваривает» информацию.
        - Э-э-э… а твоя машинка какого цвета?
        - Типа светло-серая… бледная, если быть точнее. «Форд-Мустанг», самой первой модификации, шестьдесят четвёртого года. У всех разные. Лимос владеет чёрным, Полемос - красным, у Никао - белоснежный. Сначала думали купить одинаковых коней, но Полемос устроила скандал: она же девочка, ей хочется чисто женской радости - крови вволю напиться, да по полю брани в модном платьице среди трупов проскакать. А красный - это дамский цвет, сейчас на таких машинах половина вашего города гоняет. Полемос с ходу сослалась на вещий сон - мол, такова воля Мастера насчёт коней. Она раньше часто так делала. Тогда мы ей ещё верили, но впоследствии стало понятно: её красочные видения - чисто религиозный фанатизм. Наши «кони» сейчас - обычные тачки, принадлежали людям, попавшим в мир теней. После автокатастроф мы переделали их в призраков. Коней тоже сохранили, но это так… на всякий случай. Если Мастер вдруг вернётся на Землю и захочет устроить ретро-шоу. Да, вещи, на первый взгляд кажущиеся сложными, часто имеют очень простое объяснение. Так, ты получил свою порцию смертельно вредных веществ? Давай, сложи в пакетик
коробку с салфетками - и баиньки.
        Илья угрожающе сопит.
        - Смерть должна быть злая и страшная, - хныкает он. - А ты хоть хороший, но нудный. Я обязан тебя бояться, но страх другой: будто ты вот-вот оценки в дневнике полезешь проверять и оставишь без сладкого. У меня нашли лейкемию, я не плакал, думал: ну умру и умру. Я не знал, что Смерть будет приходить ночами и читать мне нотации.
        Вероятно, ответ написан у меня на лице. Илья спохватывается.
        - Ладно-ладно, - поспешно говорит он. - Ты добрый, бигмак мне принёс. Но, поверь, вот тебя бы девять лет долбили нравоучениями - «это есть нельзя, то положи на место, сначала суп, потом конфеты, не поешь - гулять не пойдёшь». Не дуйся на Мастера, он клёвый папа.
        Илья заворачивается в одеяло с головой. В полутьме блестят глаза.
        - Чего молчишь? - нетерпеливо спрашивает он. - Сказка-то будет?
        Конечно. За этим-то я и здесь - вместе с твоим чёртовым «бигмаком»…
        Сказка третья.
        Молитва Клары

…«Ты даже не представляешь, Илья, насколько сказочно это место. Маленькое такое, пряничное, аккуратненькое: словно добрый волшебник взял да нарисовал его акварелью. Существует городок со стародавних времён, и там сохранилось всё-всё-всё: славненькие церквушки, мощёные площадочки и изящненькие башенки - с виду ну просто сахарные, как на праздничном торте. Согласно преданиям, некогда городком правило семейство гномов, и это нашло отображение в нынешнем времени - если выйдешь к рыночной площади, увидишь на ратуше фигурку гнома с большой вилообразной бородой. А уж какие там кондитерские, да пирожные с кремом и земляникой… ммм… да, я не знаю вкуса, но они выглядят ТАК… Уверяю, Илья, - ты бы в местной кондитерской точно политического убежища попросил. И, значит, картина маслом: середина весны, уже теплынь, всюду лужи от растаявшего снега - и я, в элегантном чёрном фраке с галстуком-бабочкой, эдакий денди с проседью в висках, ночью веду разговор в центральном соборе. На редкость забавное здание, щедро украшенное снаружи и изнутри скелетами. Впрочем, готика тут всегда модна, жители маленьких городков с
почётом относились к Смерти, показывая свой страх предо мной. Моя собеседница - измученная женщина лет тридцати, с оттопыренными ушами (обычно их стараются прятать за причёской, но она не в том состоянии), чуть расширенным книзу носом и пустыми глазами. Такие в девичестве больше похожи на мальчиков и меняются лишь с рождением детей. Одета в дешёвое платье, с передником, застиранным до желтизны. Заметно - она кучу времени проводит на кухне, изо всех сил стараясь ублажить мужа-деспота.
        Со скуки я заговорил первым. Я и раньше любил потрепаться с людьми. Но, прокручивая раз за разом нашу беседу, я думаю - эх, не надо было этого делать.
        Она сразу поняла, кто я такой. Если у человека горе, ему проще поверить в чудо, схватившись за соломинку: иначе придётся в одиночку накрыться своим ужасом, как бетонной плитой. Я уже забрал у неё троих детей - девочку и двух мальчиков. И не поверишь, впервые за всё своё существование я испытал неловкость и даже стыд. По той причине, что снова явился к отчаявшейся матери за ребёнком, ворочавшимся в её чреве девять месяцев. Она подняла ко мне лицо - со лба на нос и щёки стекала кровь. Женщина разбила голову о каменные плиты, умоляя небо пощадить несчастное новорождённое дитя, - ведь оно никому на белом свете не сделало ничегошеньки плохого. Но облака молчали. Она потеряла свои надежды.
        - Уясни, дорогая Клара, - вкрадчиво сказал я ей. - Это его судьба. Так предначертано. Ты веришь в ваших богов? Наверное, они тебя наказывают.
        - За что мне божья кара? После смерти я не попаду в ад - я живу в нём… - Она уже не говорит, а тихонько скулит, как животное. - Мои дети умирают, муж избивает меня, вся моя жизнь - унижения, уборка и готовка. Этот ребёнок - последняя отрада, свет в моём окне, утешение и любовь. Он крошка, он так мил и беззащитен, и я трясусь от ужаса, видя, как он заходится кашлем. Он очень слабенький.
        Она вцепилась в мой фрак, глядя с мольбой.
        - Господин Смерть… пожалуйста, я прошу… не забирайте моего мальчика.
        - Поразмысли, Клара, - пытаюсь объясниться я. - Я ведь не палач и не маньяк, убивающий ради удовольствия. Я прихожу лишь к тем, кто и так должен покинуть этот мир - согласно судьбе, обстоятельствам или прочим вещам. Я правда не знаю, отчего твои дети умирают один за другим. Возможно, ты и сама не захотела бы обладать подобным знанием. Смирись. Попробуй утешиться в монастыре, это у вас популярно. Нет счастья в материнстве - может быть, найдёшь его в одиночестве и молитвах.
        Можно говорить что угодно - она не слышит.
        - Он такой маленький, - из глаз целым водопадом низвергаются слёзы. - Мне очень страшно. Мальчик смотрит на меня с немым укором. Он чувствует, что умирает. Господин Смерть, если он умрёт, - приходите и за мной. Я не стану жить после его кончины, наложу на себя руки. Удавлюсь или брошусь в реку - вот как хотите.
        Бедная женщина. Она пытается меня напугать. Да я души целых орд кочевников укладывал лезвием косы за один присест, а тут - ребёнок и мать. Ерунда простейшая, заберу и не замечу. В глубине сознания я проклинаю себя, что подошёл к ней. Моё ли это дело? Забрать две души - справится и самый бездарный косарь.
        Клара падает на колени. Молится Смерти - словно богам.
        Она не знает, как мне следует поклоняться. Но, кажется, готова на всё.
        - Я не нашла помощи у алтаря, - говорит она, размазывая по щеке кровь. - Если нужно продать душу Дьяволу, сжечь весь проклятый город и вырезать каждую деревню в округе - я пойду на это, чтобы спасти моего сына. Неужели он умрёт? Смилуйся. Я стану для тебя кем хочешь. Твоей любовницей. Рабыней. Служанкой. Забери меня сразу, как только он пойдёт в школу, - я не скажу ни слова. Пусть я буду тяжело умирать - в муках и судорогах. Но я и тогда не перестану благодарить тебя.
        Я не отвечаю ей. Как символична в церкви скульптура окровавленного Христа, лежащего на руках матери. Клара не говорит ничего нового, я всё это уже слышал много раз от отчаявшихся женщин. Но почему её слова так трогают меня?
        Наверное, потому - что я в сказке.
        А в сказочном мире принято творить чудеса. Я и верно чувствую себя богом для этого существа. И в самом-то деле - чего мне стоит? Я не возьму душу слабенького, больного ребёнка, лежащего в своей колыбельке, растопырившего ручки и ножки, как лягушонок. Мать будет благодарна, и это немаловажно. За всё время моей работы меня лишь ненавидели и боялись - и никто не сказал «спасибо». Я перевожу взгляд на опухшее от рыданий лицо Клары: слёзы смешались с кровью. Илья, что ты вообще знаешь о сказках? И в пряничных королевствах с гномами есть ужас и боль, и не только принцессы страдают от произвола злобной королевы-мачехи. У служителей зла тоже имеются семьи и младенцы. И вряд ли читателей сказок осенит мысль: как выживут дети главного злодея королевства - едва силы добра вздёрнут их отца на пряничной виселице? Открываешь сборник братьев Гримм, и видишь: «Она достойна одного - чтобы раздели её догола, и посадили в бочку, утыканную острыми гвоздями, и бросили в волны морские». Прелестно, не правда ли? Я часто убеждался - сказка это и есть жизнь. Сторона, победившая в ней, - добро. Проигравшая - зло. А
поменяйся они местами? Белоснежку объявят колдуньей-интриганткой, прибегшей к помощи гнилозубых карликов с целью захватить трон. Иван-дурак останется маньяком-олигофреном, поднявшим чернь на бунт против единокровных братьев. Храбрый рыцарь предстанет безжалостным убийцей-браконьером, уничтожившим дракона, - редчайшее животное, занесённое в Красную книгу.
        Ну и не только это.
        Я - символ наказания. Забирающий у людей самое лучшее. Но общеизвестно - реальную власть имеет вовсе не тот, кто жестоко казнит. А тот, кто милует…
        Я опускаюсь на пол рядом с ней в пустой церкви. Ночь, здесь нет священника.
        - Хорошо, Клара, я исполню просьбу. Твой сын останется жить. Но я не занимаюсь благотворительностью. Взамен его души я заберу следующего твоего ребёнка - если в будущем ты родишь ещё детей. А потом приду за тобой. Я не скажу когда. Однако ты не доживёшь до старости. Это максимум, что я могу сделать, и…
        Я не заканчиваю - Клара бросается на меня и буквально душит в объятиях. Будь я живым человеком, она переломала бы мне все кости. Женщина столь же счастлива, сколь минуту назад была безутешна. Поверь, они воистину удивительные создания, на всё единая эмоция. Злы - истерика. Больны - истерика. Счастливы - истерика.
        - Спасибо! Спасибо! Спасибо! Спасибо! Спасибо!
        Я направляюсь к выходу, а она продолжает в исступлении кричать одно и то же слово. Я знаю, Клара никому не расскажет о нашей встрече, иначе её упрячут в сумасшедший дом. Я иду - и не вижу то, что следовало увидеть. Колючую проволоку. Груды мертвецов, истощённых до состояния скелетов. Флаги с изломанным, словно изнасилованным, крестом. Толпы людей, уставившихся на Клариного сына с неуёмным обожанием, вскинув правые руки. Убийц в чёрной форме. Горящие города.
        Женщину звали Клара Пёльцль, а гибнущего младенца - Адольф Гитлер. Возможно, потому и умирали один за другим её дети, - утробе Клары было суждено исторгнуть на белый свет дракона, чудовище, едва не пожравшее мир. Сын Клары убил пятьдесят миллионов человек - больше, чем Чингисхан, Наполеон и Аттила, вместе взятые. И пусть я выполнил обещание - забрал другого ребёнка Клары, маленького Эдмунда, и принял её собственную душу через восемнадцать лет, - это не исправило последствий ненужного милосердия. Братья и сестра не забывают напоминать о моей ошибке, неустанно воспитывая чувство вины. Хотя в первую очередь я наказал себя сам, работая шесть лет подряд в авральном режиме, среди полного хаоса.
        Ты давно спишь, а я разговариваю сам с собой.
        Я умею рассказывать только страшные сказки. Прости, других не предусмотрено».
        Глава 5
        Яд
        (клуб «Манхэттен», недалеко от «Пушкинской», Фонтанка)

…О, ну как же мне скучно. Точнее сказать - депрессивно. А какая, к чёрту, разница?
        Я сижу у барной стойки и с мрачным видом пью пиво. Настроение хочется спустить в Бездну. Они что - называют клубные тусовки весельем? Интересно, что же тогда творится на похоронах… Пиво стандартно никакое, но я и не жду нектара богов - во-первых, не ощущаю вкуса (медицинский спирт с кайенским перцем здесь не подадут), а во-вторых, жаловаться на качество пива - местная национальная традиция. Туфта полная. Дым коромыслом, блестят лампы, пространство пронзают фиолетовые лучи. Публика однообразная - половина в стельку пьяны, а половина догоняется до этого состояния.
        Ё-моё, вот что я тут делаю?
        Ах да. Я же пришёл сюда лишиться девственности - причём как мужчина. Смелому поступку предшествовал добрый час размышлений и прочтение килограмма эротической литературы. Безусловно, если взять «Эммануэль» или кучу дамских романов, то женщиной быть лучше. Многоступенчатый оргазм, дико приятные ощущения, возможность заниматься сексом дольше мужчин. Но кто знает, не фригиден ли я? В мужском обличье я смогу обрести хотя бы тень чувства - вероятно, вроде того, что даёт языку смесь кайенского и тайского перца, нечто слабожгучее и щипающее. В женском же - бабушка надвое сказала. Как я на внешность? Скажем, не сахарный красавец, но довольно-таки хорош собой. Симпатичный мужик лет тридцати, в круглых очках а-ля Джон Леннон (для беззащитности, в фильме «В джазе только девушки» говорят, слабый пол такие штуки обожает), джинсы, голубая рубашка с белым воротничком, небрежно накинутая на плечи чёрная куртка. Нет, я принципиально не стану копировать Бреда Питта, и даже не просите! Одного «Джо Блэка» на планете вполне достаточно.
        Только вот… кому нужна моя древняя девственность?
        Уже второй час пью пиво, а на стульчик рядом за стойкой никто не подсел. Даже вон та дамочка, раскрашенная так, словно разыскивается за убийство и хочет изменить внешность. Она обнимает девицу с короткой стрижкой и мужскими чертами лица. Куда катится этот мир, если даже Смерть в нём - и то не может никого поиметь? Со сцены гремит музыка: группы исполняют по одной песне, сменяя друг друга, - безликая какофония, они не поют, а мнут во рту слова, как сырое тесто. С горя заказываю стакан модного «мохито». Пригубив, тут же отставляю в сторону. Чудовищная гадость, как и пиво. Люди изгибаются на танцполе, крича и махая руками. Может, я не туда пришёл? В начале двадцатого века корнеты платили за первый секс проституткам, а я, дурак, вознамерился найти особь, что милостиво заберёт мою невинность даром?
        Так, тихо-тихо. Мне нельзя раздражаться.
        Хотя интересно, в обществе живых есть хоть что-то бесплатное? Угу, у них акции.
«Соблазни пять девиц, шестая в подарок». Время идёт, часы тикают, я тону в депрессии.
        Я девственник миллиона лет от роду. И я безразличен женщинам.
        Но не сам ли я всё усложнил? Зачем вступать в чужую игру, если не знаешь правил? Шутки в сторону. Мне следовало принять истинный облик, и тогда я не знал бы отбоя от клубных красавиц: они получат причину хвастаться, что провели ночь с самой Смертью. Девушки обожают знаменитостей, всяческих актёров и певцов, уж я насмотрелся: сколько их, рыдающих и безутешных, ползёт за гробами своих кумиров. Пластмассовая страсть к лицам на экране, имитация любви и вожделения. А вот настоящий секс… Я покривлю душой, если скажу: нет, возвратно-поступательные движения мне никогда не были интересны. Напротив! Что ж это такое, ради чего люди врут, с помощью чего делают карьеру, что покупают за бешеные деньги, из-за чего жестоко насилуют, убивают соперников? Казалось бы, господа, - пища нужнее. Без еды вы мигом упадёте в мои объятия, а без секса теоретически можно прожить. Но, озвучь я сию мысль кому из вас, - вы ж позеленеете. Дэвид Кэррэдайн, сыгравший главу мафии в «Убить Билла», обостряя ощущения при мастурбации, случайно удавил себя верёвкой. Мы оба (в смысле, и я, и Дэвид) были поражены: явившись за душой
Кэррэдайна, я застал оригинал покойника в шкафу и без штанов. А герой Первой мировой войны, фельдмаршал Фош, скончавшийся, пока его хилую плоть услаждала сидящая под столом мадмуазель? И ладно бы на этом всё кончилось. Люди не только творят всяческие безумства ради секса, они ещё и платят бабло, желая увидеть, как спариваются другие, - снимают фильмы, штампуют любительское видео: всё круче и экзотичнее. Полная неправда, что миром правят деньги, - это фраза импотента.
        Миром правит секс - и так было всегда.
        Троянская война разразилась из-за желания Париса трахнуть Елену Прекрасную. Упомянутый мной экс-младенец Гитлер после самоубийства его любовницы Гели Раубаль решал сексуальные комплексы, насилуя Европу. О, призрачная Гели про интимные привычки фюрера мне все уши прожужжала… Она дождалась своего часа, работая косарём в офисе, и 30 апреля 1945 года троица любовников - Гели, Ева и Адольф - канули в Бездну, после гибели соединившись в шведскую семью. Князь Владимир Красное Солнышко, воспылав страстью к Рогнеде (дочери полоцкого правителя Рогволода), после отказа отдать руку и сердце сжёг сам Полоцк, а девушку изнасиловал на глазах у её отца. Затем, устыдившись свинского поступка, папочку убил - дабы беднягу воспоминания не мучили. Честный человек устоит против денег, а вот против же стройной девицы без трусов устоять значительно сложнее. Так вот, вы меня понимаете? Я просто обязан ЭТО узнать.
        Но я измучен «мохито». Сколько ещё тут сидеть?
        Ладно, вечер не удался. Похоже, это попросту «городская легенда» - что в клубах пьяные женщины сами «снимают» мужчин. Да, в порнофильме вышедшая с бала леди в бриллиантах отдаётся водителю грузовика… Но порно ведь тоже разновидность сказок, только уже для взрослых. Пора домой, релаксировать на кушетке в обществе проекций Анубиса. Не допив опостылевший коктейль, я уныло поворачиваюсь к сцене, и…
        Не ожидал. Пожалуй, я задержусь… минуток на десять.
        У микрофона застыла девушка лет двадцати пяти, с антрацитово-чёрными волосами, маленького роста, в кожаной куртке и такой же кожаной юбке. Без обуви - босая. Из динамиков доносится: «Эге-гей, пипл! Поприветствуем талантливую певицу из Выборга под псевдонимом Хельга Дет! Сейчас она зажжёт нам свой кавер на суперскую песню Элиса Купера, которую мы уже хорошо знаем! Народ, а ну давай аплодисменты!».
        Народ не «даёт» - совершенно вялые хлопки, и то половина публики открывает бутылки с пивом. Девушка не тушуется, судя по всему, ей прохладный приём не в новинку.
        Хельга Дет.
        Клёвый псевдоним, если учитывать, что Хель - повелительница царства мертвецов у викингов, а Death на модном в этом столетии английском - не что иное, как Смерть.
        Хельга цепко хватает микрофон обеими руками. Смотрит в зал, из глаз льётся холод.
        - You’re cruel device.
        Your blood - like ice.
        One look could kill.
        My pain - your thrill…[Ты - машина без жалости,Твоя кровь как лёд холодна.Ты убиваешь одним только взглядом.Я боль ощущаю, от страсти дрожа.]
        Меня тряхануло - словно землетрясением в Шэньси. О том, чтобы уйти, больше не идёт и речи. Алкоголь? На всадников он не действует. Что такого в этой невзрачной девушке, чего нет в других? Я не знаю, но меня заколбасило после первого же взгляда на неё. Доселе равнодушный к любой музыке, я открываю губы в такт песне, невольно подпевая.
        - I wanna love you, but I better don’t touch.
        I wanna hold you, but my senses tell me to stop.
        I wanna kiss you - but I wanna too much,
        I wanna taste you - but your lips are venomous poison…[Хочу тебя - но я не прикоснусь.Хочу обнять, всё кричит мне: «Нельзя!»Твои губы сейчас - словно яд.Не отравившись - как узнать мне их вкус?]
        Врубается бас-гитара. Я смотрю на неё, а Дет… Она смотрит на меня - ведь прочим глотателям коктейлей в зале клуба плевать. Я знаю, Хельга сейчас поёт так, чтобы слышал её я один. О чём же песня? Обо мне. Я монстр, и каждый сантиметр моего тела пропитан отравой - она целует меня, заражается - и яд бежит по её жилам. Она хочет причинить мне боль - лишь бы слышать, как я кричу её имя. С ума сойти, сколько страсти. Великий Мастер, что со мной происходит? Я же не съел ни грамма перца… Люди вокруг жуют сосиски. Я слышу, как медленно движутся их челюсти, перемалывая соевый заменитель мяса, способный вызвать кучу заболеваний и свести в могилу. Пьют опасное пиво, поражающее почки и печень. Курят, переутомляя сердце, и бездумно уничтожают себя. А этот чувак, который слева, упадёт через час с крыльца и по пьяни сломает шею. Достали люди, вот натурально достали. Замучили дурацким отношением к жизни.
        Да пропади они все пропадом.
        Песня заканчивается. Вялые хлопки, и девушка покидает клубную сцену. Я не удивляюсь, когда она запрыгивает на стульчик рядом со мной у стойки. Судьба.
        - Слушай, ты очень клёво поёшь, - слова для знакомства находятся без проблем.
        Хельга опускает ресницы… грустно, но поощрительно улыбается.
        - Ага. И кому это здесь надо?
        - Хотя бы мне, - беру я быка за рога. - Могу я восхвалить твои вокальные данные, угостив «мохито»? Уверяю - ничего больше. Считай, тебе похлопают вот этим стаканом.
        Она смотрит на меня - оценивающе. Размышления занимают секунду.
        - Хорошо, я не против. Но только один «мохито», о’кей?
        - Конечно, без проблем. Эй, бармен! Плиз, пару «мохито» сюда!
        Вам известно такое понятие - «закон подлости»? Ещё не закончив фразу про коктейли, я вспоминаю ОЧЕНЬ ВАЖНУЮ ВЕЩЬ. В Конго свирепствует эпидемия нового вируса, неизвестная болезнь. Согласно своему статусу, я уже три часа назад должен был быть в Африке, принимать души. Но сначала заехал к Илье, а затем направился в клуб. Элементарно забыл. Зато теперь сотни неприкаянных призраков толпятся в джунглях, скорбно ожидая, пока я осчастливлю их присутствием и отведу на прогулку к Бездне. Тьфу, да какого чёрта? Могу я разобраться с важным вопросом, или мне опять отложить всё на миллион лет? Африка подождёт. Я должен это испытать - сейчас или никогда.
        Бармен со стуком ставит перед нами два «мохито».
        Если бы я только знал - чем закончится эта ночь…
        Глава 6
        Игра Полемос
        (офис Смерти в «Эмпайр стейт билдинг»)

…Макиавелли, чуть помедлив, специальной палочкой зажёг восковую свечу.
        Привычка - великое дело. Допустим, ты полтысячи лет существуешь как бестелесная тень и тебе комфортно во мраке. Но настоящим ты считаешь только земное существование. В твоё время так полагалось - раз темно, ищи свечу. Теперь и переключатели электричества на каждом шагу, и сами призраки - существа ночные, но нет, без свечи никуда. Никколо осознавал, сколь глупо он выглядит, держась за нелепые древности вроде свечей. Однако поделать с собой ничего не мог.
        Полемос флегматично проследила за его действиями.
        - Что я смогу сделать для вас, прекрасная синьорина Герра?[Госпожа Война (ит.).]
        - Принять участие в нашем плане, секретарь, - сказала женщина. - Ты разве не понял? По-моему, я выразилась достаточно ясно. Отказа я не приму, мы зря теряем время.
        Палочка ткнулась в фитиль второй свечи. У Никколо не дрогнул на лице ни один мускул.
        - Я довольно искушён в интригах, синьорина. - Призрак флорентийца созерцал её сквозь полумрак. - Да, признаю, что называется, я засиделся в седле. В Средневековье я с радостью принимал участие в лишении трона герцогов и даже королей, и это меня забавляло. Здесь же я имею от вас предложение весьма необычного характера. Смерть нельзя убить или свергнуть, и это приносит благую истину: синьор Морте будет на своей должности вечно, замены ему в ближайшую вечность не предвидится. А я что? Я скромнейшее привидение в мире теней, выполняющее нудную канцелярскую работу.
        Полемос стиснула в кулаке рыжий локон.
        Да. В этом-то и вся сложность. Обычного человека она бы давно разделала под орех, а в конкретной ситуации ей, собственно, и пригрозить нечем. Если кнута нет, придётся сразу перейти к вагону пряников. Или даже к целому составу, в зависимости от реакции.
        - Вы понимаете, что произойдёт, если Мастер узнает о выходке Танатоса?
        Флорентиец мягко посмотрел на Войну, как дедушка на трёхлетнего шалуна-внука.
        - Синьорина, нижайше прошу извинить за многословие. В бытность моих наслаждений земными удовольствиями в большом почёте у живых был некто Иисус Христос. Он и сейчас чрезвычайно популярен, но слегка не в той степени, что прежде. Так вот, его существование не подвергалось сомнениям. Усомнившихся в бытии Божьем еретиков судили, обвиняли в связи с Люцифером и сжигали на кострах. Чего уж там, наличие самого Люцифера отрицать также не следовало: если нет Дьявола, разве есть Бог? Церковь разложила по полочкам, что ждёт нас после смерти - вот рай, вот ад, вот чистилище, в каждой локации своя специфика, с точностью до карандашного штриха. И что же я узрел, покинув нашу грешную Флоренцию, о синьорина Герра? В первую очередь - чистилища, направляющего души в ад и рай, нет в природе. А ответ насчёт реальности после Бездны чертогов Спасителя и Вельзевула не сможете дать как вы, так и достопочтенный синьор Морте. Исключает ли это версию, что Мастер - миф, вкупе с заблуждениями флорентийцев о загробной жизни? Нет. Ещё раз прошу меня простить.
        Полемос подумала, что сейчас с удовольствием швырнула бы этого умника в джунгли Мьянмы, под пули каренских повстанцев. Пусть лежит там и философствует вволю. Но, по иронии судьбы, она здесь бессильна. Действительно, как разделаться с тенью? В загробном мире они подчинены лишь Смерти, и никакой Голод или Чума, а уж тем паче Война над ними не властны. С живым человеком она сыграла бы, как кошка с мышью.
        Увы, не в случае Никколо Макиавелли.
        - Ты же не можешь полностью отрицать существование высших сил? - ухватилась Полемос за соломинку. - Только подумай, ЧТО с тобой будет, если ты ошибся?
        Ей показалось, флорентиец моргнул.
        - Синьорина, - заявил он устало, добавив в тон толику кислоты. - Меня уже изрядно стращали разнообразием адовых мук, если я позволю себе съесть в пост кусочек цыплёнка. Угрожали карой, страданиями, разложением тела заживо и прочими прелестями. Вы даже не представляете, как развита фантазия у католической церкви - алхимики спецэффектов Голливуда зарыдают. В наличие чудес свыше истово верил отец Савонарола, возжелавший с помощью сил небесных пройти через огонь и не обжечься, - что стоило покойному головы[7 апреля 1498 г. монах-доминиканец, фактический диктатор Флоренции Джироламо Савонарола не смог пройти через костры на Суде Божьем (испытание огнём), и боготворившая его толпа отвернулась от кумира.] . Уж его вера была столь же нескончаемой, как запасы топлива у здешней купеческой гильдии
«Газпром». Вы поразитесь моему кощунству, но я больше не верю в посмертное наказание. Адские муки так адские муки, после пятисот лет статистики в офисе Смерти это даже приз. Я и раньше не очень-то чтил божества, сейчас мне труднее заставить себя принять веру в Мастера, уж тем более - его главенствующую роль в создании вас вместе с населением Земли. Одних комаров в природе более трёх тысяч видов: он сошёл бы с ума прежде, чем дошёл бы до пятой сотни. Добавим сюда лягушек и сколопендр, а…
        Монолог спас ситуацию: Полемос определилась с ответом.
        - Хорошо, пусть высшего существа нет, - с лёгкостью согласилась она. - Будем считать, я и три моих брата появились на Земле вследствие естественных природных процессов, как древние акулы или разновидности карликовых слонов. Тогда просто задумайся о смене работы. Вместо тупого подсчёта рейтинга самоубийств в Японии и влияния испарений пещерных трав на смерть туземцев Папуа - Новой Гвинеи вновь ощути вкус политики, обожаемой тобой с давних пор. Планируй, провоцируй и разжигай военные конфликты. Разве это не то, что ты любишь? Я дам тебе столько развлечений, сколько пожелаешь, Никколо.
        - (Вздох.) Похоже на рекламу компьютерной игры «Цивилизация», синьорина Герра.
        - Это не призрачные игрушки, а самая настоящая власть! - осатанела Полемос. - И не ври, что по ней ты не соскучился! Всё куда круче и масштабнее, чем при вшивом Лоренцо Медичи. Не подхожу я? Есть планирование эпидемий при Никао и организация засухи при Лимосе. Пусть у меня с братьями нет обширной инфраструктуры, системы франшиз и помощников-косарей, но правила не запрещают иметь советников. Решай, Никколо. Окажи нам помощь, и для меня станет честью взять на работу такого советника, как ты.
        Макиавелли вытащил из упаковки третью свечу. Повертел в руках, но не зажёг.
        - Синьорина, любой человек счёл бы ваше предложение заманчивым, - прошелестел он. - Однако я вынужден напомнить - ЧЕЛОВЕК, а не бесплотная тень. Вы не имеете в загробном мире даже пылинки власти. Да, я могу примкнуть к вам. И что потом? Распознав заговор, мрачнейший синьор Морте прикажет мне сойти в Бездну, и я в ту же секунду буду вынужден последовать туда: в обществе теней мы беспрекословно подчиняемся любому приказу Смерти. Мадонна миа, я завишу от него, как прилипала от акулы. Рискнуть - означает потерять всё. А я не играю с такими высокими ставками.
        Полемос ощутила своё полное бессилие. Она могла за месяц уничтожить миллионы людей, обратить в пепел города и выжечь самые красивые земные сады. А толку? Могущество в мире живых бесполезно среди мёртвых. Мертвецы, рассуждая откровенно, довольно несговорчивый народ. Соблазнить их нечем. Зацепившиеся за призрачный мир уверены: они и так сорвали джекпот, приобретя самое лучшее. Их не увлечь прелестями красавиц, золотом богатств и захватывающими дух путешествиями. Они будут держаться за Танатоса с бессмысленным фанатизмом: с таким же, с каким отряды фольксштурма за неделю до капитуляции защищали Берлин. О, Мастер, да здесь и живые ведут себя точно так же, как мёртвые.
        Но ей нужно убедить Макиавелли примкнуть к ним. Очень нужно.
        - Он… мутирует, - заметила Полемос, глядя в глаза Никколо. - Это депрессия: нервные расстройства порой поражают существ и без нервов. Танатос излишне часто общается с людьми, и ему это нравится. А наши два мира не предназначены для соприкосновений. Нет, химической реакции и взрыва не будет, но понимаешь - такого просто НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. Мы просуществовали многие тысячи лет в тени, и всё было отлично. Поверь, Никколо, стоит нам поменять устоявшийся порядок, как оба мира рухнут в кровище и ужасе. Ты знаешь историю государства, где находится наш главный офис? Думаю, да. Однажды тут запретили свободно продавать в магазинах водку, и через шесть лет не стало самой страны. Вот что бывает, если сменить главные устои.
        Полемос ощутила, что выдохлась. Неужели и это не поможет?
        - Благородная синьорина Герра, вы пламенеете речью так, словно на прошлой неделе вступили в «Единую Россию», - произнёс Макиавелли, отвлёкшись наконец от созерцания свечи. - В целом я понимаю ваше беспокойство. Очевидно, синьор Морте осквернил святейшие из принципов, если уж его семья перешла к крайним мерам. Вспоминая суть нашей беседы… Вы хотели узнать, почему синьор не появился на месте эпидемии нового вируса в Конго и не выходит на связь? Что ж, значит, в данное время он увлечён значительно более важным делом. Но если он исчез и его нет - ни в Конго, ни в доме лекарей на «Выборгской», - стало быть, синьор Морте вернётся не скоро. У вас хватит времени для планов, что вы намерены осуществить. Хотя я бы поторопился…
        Полемос впилась во флорентийца взглядом.
        - Да, я надеялась на твою помощь. Но позволь узнать, зачем ты это сделал?
        - Вы уже дали ответ, синьорина. Со скуки. В офисе всё предсказуемо, вроде оргий при дворе Папы Римского Борджиа. А спустя пять сотен лет службы любому захочется разнообразия: и в этом аспекте я по ощущениям близок к синьору Морте. Политика похожа на театр, мне приятнее в качестве суфлёра сидеть в будке, подсказывая реплики и следя за актёрами из укрытия, нежели принять шквал гнилых помидоров за плохую игру. Помимо сего, вы можете оказаться правы: тем, кому суждено умереть, на всякий случай лучше завершить земной путь. Да, рак убил мать Гитлера, но кто знает - вдруг она превзошла бы суровостью нрава своего печально знаменитого сына? Я не пожелаю вам удачи, синьорина Герра. Я лишь погляжу, что выйдет из вашей затеи.

…Покинув офис, Полемос не могла отделаться от мысли: вероятно, некоторые люди появляются на свет уже мёртвыми. Никколо Макиавелли - один из них. Полное отсутствие эмоций, холодный расчёт и пристрастие к идеальной работе. Флорентиец был зачат для загробного мира. Сняв перчатку, она набрала номер и поднесла телефон к уху, ожидая вызова. Полемос больше не принадлежала миру теней, она стояла на улице в образе блондинки в розовом пальто и сапожках до колен. О деле они договорились заранее, осталось лишь подтвердить. Трубку сняли. Девушка сказала несколько слов.

…Убедившись - человек на другом конце провода понял её, она выключила связь.
        Глава 7
        Дефлорация
        (квартира на улице Савушкина, в то же время)
…Я опускаюсь на колени. Так будет удобнее.
        Я видел это много раз в фильмах соответствующей направленности. Нужно, чтобы женщина возбудилась. Подобные действия сейчас производить модно. Правда, во времена упадка Римской империи они также были популярны, но впоследствии сошли на нет. Тут призадумаешься: есть на Земле хоть что-то вечное, или одни сплошные повторы?
        Она лежит передо мной. Прерывисто дышит.
        Перед этим мы долго целовались. Да уж, выпили мы крепко, а алкоголь прибавляет страсти. Людям прибавляет, по крайней мере, - мне-то он на вкус как проточная вода.
        Она уже раздета. Полностью. То есть совсем.
        Самое первое впечатление - мужчинам я не завидую. Это же ужас - снимать с женщины столько одежд, особенно зимой. Юбка, свитер, футболка, тёплые колготки, трусики, лифчик - да тут упаришься, как гладиатор, ещё до начала искомого процесса. Конечно, можно было попросить Хельгу раздеться самой. Но я типа изображаю страсть, а под её действием у мужчин принято срывать с девиц покровы. Сомнительное правило - я запутался в лифчике и чуть не упал. Пока что мне не очень нравится. Прелюдия должна вызывать возбуждение, а не порыв хлопнуть дверью и сбежать вниз по лестнице. Но… назвался груздем - полезай в кузов.
        Я облизываю губы. Берусь за её бёдра. И приступаю к пиршеству.
        Я уже имел счастье наблюдать, как это делается: в невидимости есть свой плюс. Нет, не подумайте, я не извращенец, мне не свойственно гулять тайком по женским баням и раздевалкам. Просто придёшь иногда за душой старенькой бабульки, приходится пробираться к ней через комнату, где ахает парочка, - поневоле обратишь внимание.
        Я начинаю нежно. Постепенно. Куда мне торопиться?
        К моменту, когда я начинаю убыстрять темп, Хельга тихо стонет. Я ощущаю не удовольствие - ученическую радость ботаника: от того, что делаю всё правильно. Её пальцы зарываются в мои волосы с двух сторон. О, Мастер сейчас гордился бы мной.
        Минут через десять она вскрикивает, сжав мне голову ногами.
        Я так понимаю, всё закончилось. Что дальше? К счастью, Хельга даёт ответ.
        - Возьми меня…
        Так и хочется ответить фразой из анекдота: «Спи, дорогая, мы никуда не едем».
        Приподнявшись, я бросаю мимолётный взгляд вниз. Беспокоиться мне нечего, ТАМ всё уже готово. Мысли рвут друг друга в клочья, чувствую смятение и дрожь: ЭТО сейчас случится. Я не в курсе насчёт братьев Лимоса и Никао: кажется, они никогда не интересовались сексом (да и вряд ли женщины рискнут лечь в постель с такими симпатягами). Полемос давно не девственница. Она периодически заводит любовников из числа людей, но не по необходимости, а лишь для поддержки имиджа ледяной леди. Предположу, что сестра ни на грош не наслаждается людскими ласками. Насколько я её знаю, главные ощущения для Полемос в постели - это власть, унижение и диктат.
        Я действую дальше, согласно инструкциям порно.
        Главный принцип тот же - начать с несильных движений, а потом ускорять. К чему у людей есть понятия - хороший и плохой любовник? По-моему, такая техника по плечу даже дебилу. Хельга обхватывает мне спину ногами. Я расстаюсь с невинностью на старом диване… Впрочем, он застелен чёрными простынями, весьма символично.
        - Да… да… да… пожалуйста… ещё…
        Мне так и хочется улыбнуться. Почему разговоры людей в постели - такое убожество? Нет, я, конечно, понимаю - в аспекте слияния не побеседуешь об особенностях холодных течений пролива Па-де-Кале. «Да» - это типа согласие на то, что сейчас происходит? Хм, и так вроде понятно: Хельга против секса не возражает, и лишнее подтверждение вряд ли требуется. «Ещё»? Я не собирался останавливать ритм и не подавал сигналов об этом. Вывод - слова во время соития пустая болтовня, а люди занимаются ею от нечего делать. Ощущение театрального спектакля в постановке Виктюка: и эти стоны, и её реакция, и разбросанные на полу вещи. Я видел секс в разные времена - кровавое насилие на войне, скучный супружеский долг, двухминутное сплетение тел Людовика Пятнадцатого и мадам Помпадур, тихое и чинное. Это сейчас, пройдя через боевые девяностые, женщины обсмотрелись немецкого порно и устраивают конкурс: кто громче будет орать. Спасибо, ещё «дас ист фантастиш» не визжат. XX век много что дал женскому полу - от избирательного права до официального разрешения на оргазм. Нет, оно и раньше присутствовало, но полулегально. В
Англии сто лет назад считалось, что удовольствие от секса получают только шлюхи. А настоящая леди должна, сцепив зубы, вытерпеть ужас возвратно-поступательных движений и пойти пить чай.
        Так, а что это я здесь делаю?
        Тьфу, блин. Лишаюсь девственности, как же я забыл. Если есть желание, можете меня поздравить: наверное, я её потерял. Я ведь прочитал много книг о неземном наслаждении, животной страсти, полной груди и упругих бёдрах. Слишком много. И я не учёл - скорее всего, это фантастические произведения, вроде романов уважаемого мистера Брэдбери. В реальности томные экстазы, рискну предположить, не столь уж часты. Но вдруг повезёт? Женщину в баре подцепить можно, это я сам подтверждаю.
        - Тебе… тебе хорошо?
        - Лучше не бывает. Ты супер…
        - Хочешь, я буду сверху?
        - Да кто ж такого не хочет?
        Хельга молодец, что предложила смену позы. Теперь, по крайней мере, я рассмотрю, какая у неё люстра и давно ли она белила потолок. Она переворачивает моё тело, как блин на сковороде, - я и понять ничего не успеваю, как девушка уже сидит на мне верхом. Разгоняясь для скачек, она наклоняется и быстро меня целует - как знакомого при случайной встрече. С припухшей нижней губы тянется тончайшая струйка слюны, тускло поблёскивая в освещении торшера. Я инстинктивно беру в свои ладони женскую грудь, раскачивающуюся при каждом движении. Прикольно, на ощупь - как мягкий резиновый мячик. Значит, конкретно ради вот этих самых моментов они лгут, убивают, воюют, тоннами разливают золото и нефть? М-да, потрясающе. Правда, я со своей колокольни могу быть не слишком прав. Во время набора экзотических упражнений, схожих со спортивными отжиманиями, люди ощущают целый спектр разных чувств. Хотя бы боль.
        А вот с этим у меня и проблема. Я ничего не чувствую.
        Я подозревал, что так оно и будет. Но у меня оставалась надежда. Совсем маленькая. Такая, с комариную ножку. Увы. Я занимаюсь сексом чисто механически, играю свою роль… Хорошо, что девушка изрядно пьяна. Трезвая давно бы заметила: я не в своей тарелке. Нет-нет, я стараюсь часто дышать, ласкать её грудь руками и целовать лицо, я выполняю все инструкции. Но голова занята другим, она как бы обособилась от тела. Так удивительно, что даже неприятно. В чём дело? Хельга мне нравится, три часа назад я был в полном восторге от голоса и песни, не мог оторваться от её глаз. Мы пили коктейли, шутили, смеялись. Вышли из клуба, отчаянно целуясь на пороге. И куда это улетучилось? Почему я смотрю в потолок мёртвым взглядом, как домохозяйка, уставшая при стирке пелёнок, и мечтаю, чтобы действие поскорей завершилось? Бред Питт в «Джо Блэке», впервые оказавшись на ложе с обнажённой дамой, весьма достоверно изображал крайнее удивление, шаг за шагом открывая для себя новый мир. Мне же ничего не открывается. Я не проститутка, но… как бы это сказать? Пожалуй, я вроде нищенки, отдающейся за горбушку хлеба, дабы не
умереть с голоду: пусть клиент натешится и уйдёт, а она наконец поест. Вот-вот. Хельга, плиз, - утони сейчас в оргазме, слезь с меня - и я поеду по делам. Точка поставлена - я больше не девственник.
        - Ах… ах… ах… а-а-а-а-а-а…
        Судя по всему, ей наверху не так уж и плохо. Я двигаюсь чётко, как автоматическая установка. В принципе, могу собой гордиться. Средняя продолжительность секса - три минуты. Мы кувыркаемся минут двадцать. Я не сосредоточен на своих ощущениях, я смотрю на неё. Получается, проще всего соблазнить женщину, когда она в плохом настроении. Выступление Хельги публика в клубе не слушала, из всей аудитории нашёлся единственный человек, способный оценить песню. Результат? Сразу всё к чёрту, и с ним в постель. Это даже не её желание, а своеобразная премия мне за хорошее отношение. Утром она протрезвеет и начнёт себя материть: за глупость, внезапную пьянку и секс с неизвестным мужиком. Но пока - она полностью поглощена процессом. Прыжки на мне всё жёстче, сильнее, ритмичнее. Хельга запрокидывает голову.
        - О-о-о-о-о-о! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах! Даааааааа!
        Её ногти врезаются в мою грудь. Определённо, ей достался приз, положенный людям в финале секса. Склонившись, Хельга гладит меня ладонью по лицу и улыбается. Целует.
        - Я уже всё. У тебя не получается?
        Я несколько мнусь с ответом. Откровенность тут ни к чему, слова «Извини, пожалуйста, не могу финишировать, ибо я Смерть» спокойно не воспримут даже «под мухой». Ну и скотина же этот Бред Питт! И режиссёр тоже мерзавец. Придёт их время, мы побеседуем.
        Не дождавшись внятного ответа, девушка кивает.
        - Ничего… Я сейчас тебе помогу.
        Теперь настаёт время её пиршества. Хельга пирует старательно: наверное, любой персонаж на моём месте был бы в восторге от её способностей. Я закидываю руки за голову и снова созерцаю потолок. Определённо, пора уже с этим заканчивать… Только вот как?
        Минут через пять она отрывается от своего занятия и смотрит на меня с тревогой.
        - Всё в порядке? У меня ощущение, что ты не со мной.
        - Да что ты, солнце, - улыбаюсь я. - Конечно же, я с тобой. Подождёшь минуточку? Я пойду принесу с кухни сигарет. Ты не против? Прервёмся чуток, а потом продолжим.
        В коридоре я вновь становлюсь невидимым. И прохожу сквозь стену.
        На лестничной клетке впопыхах формирую облик - теперь она меня нипочём не узнает. Новое лицо, новая комплекция, новая одежда. А если Хельга уснёт, а утром увидит у дивана мои джинсы и рубашку? Представляю! Ага, мужик испугался последствий и сбежал на мороз, в чём мать родила. Нажав кнопку пульта, я сигнализирую шофёру подать машину. Спускаюсь. Я против табака, но закурить бы было в самый раз.
        Элвис ждёт у подъезда. И как он всегда умудряется приезжать с такой скоростью?
        - Куда ехать, сэр?
        - Куда-нибудь.
        Он достаточно меня знает и не задаёт дополнительных вопросов. Автомобиль мягко трогается с места, поднимаясь в воздух. Я закрываю глаза, предаваясь мыслям.
        Я не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.
        Обратный кадр № 2
        Полковник
        (Мисурата год)

… - Мне грезится, или вы действительно странно одеты?
        - Это с целью сберечь вашу психику, полковник. Я пришёл к выводу, что бедуин на верблюде будет для вас предпочтительней, нежели американский солдат. Вы с ходу начали бы драться - не разобравшись, в чём дело. А вид кочевника значительно упрощает восприятие. Вы прождали четыре дня, прежде чем задать этот вопрос?
        - Ни в коей мере, сайед аль-Маут[Господин Смерть (арабск.).] . Я, простите за признание, находился в состоянии шока. Согласитесь, неожиданно видеть со стороны, как твоё мёртвое тело в бешенстве избивают человек двести, а после везут в супермаркет и выставляют в холодильнике. Сначала мне казалось, я очутился в чужом страшном сне.
        - Это всем кажется.
        - Вот видите. Но вообще, я разочарован. Я правил моим народом сорок два года. Я сделал Ливию известным на весь мир государством, меня уважали как лидера - даже в варварском Кремле позволяли бедуинскую палатку ставить. И какова людская благодарность? Запереть мой труп вместе с овощами в холодильнике! Не говоря уж о том, как появился этот труп. Они ещё пожалеют. Стране конец, вот увидите.
        - Сомнительная мысль, полковник. Основная ошибка диктаторов вроде вас - думать, будто с их смертью гибнет весь остальной мир. По-детски наивная точка зрения… Для каждого солнце гаснет в одиночку. Вас обижает овощное соседство? Не стану возражать, «натюрморт по-ливийски» мало кому понравится. Но признайте, вы закисли в своём кресле. Я понимаю, Каддафи - это бренд, но и бренду требуется смена коллекций. Конечно, в таких условиях пристрелят. Зато вы имеете отличные шансы войти в историю как первый лидер, свергнутый по Facebook.
        - Да вот это и бесит, сайед аль-Маут. Я захватил власть в результате революции, а потом меня скинули в ходе другой революции. Зачем она нужна, если уже есть первая? И ещё - именно те самые люди, что потрясали в телевизоре оружием и торжественно клялись умереть в битве за Триполи, сбежали первым делом.
        - (Смех.) Нет, всё же диктаторы - определённо дети: жестоки к живым существам, но верят в сказки. Муаммар, я обсуждал тему с Саддамом: неужели вы и правда думаете, что изображения на деньгах, ваши портреты в каждом доме и памятники вам на главных площадях - это всё искренне? Мой главный офис расположен в России, вы хорошо знаете местного раиса[Лидер (арабск.).] . Так вот, он тоже уверен, что победил на выборах благодаря народной любви, а не ловкости рук отдельных бородачей. Кто больше всех клянётся в верности, тот и накинет вам на шею удавку. Призрак Саддама тоже поражался, разглядывая себя: да как его посмели вздёрнуть, у кого рука поднялась? Есть глупейшая поговорка - на миру и смерть красна. Ничуть, полковник. И вы, и Саддам на видео в Инете выглядели непрезентабельно.
        - (С лёгким, но почтительным раздражением.) Вас бы так молотили!
        - Не спорю, вам изрядно досталось. И какие сделаны выводы?
        - Меня не убивал мой народ. Я погиб от рук ЦРУ.
        - Помилуйте, дражайший Муаммар. Вот эти боевики-подростки - американские шпионы? Совсем тогда плохи дела у Центрального разведывательного управления. С чего же началась революция, если в Ливии, как вы утверждаете, был сущий рай? Видно, вы один и жили в раю, - если достаточно призывов к бунту через sms и тот же Facebook, чтобы посыпалась ваша власть. На ЦРУ модно валить свои недочёты, но заверяю, у любой разведки руки отсохнут работать с такой скоростью. Революция стартовала спонтанно, а уж потом, конечно, западные спецслужбы подтянулись. И ещё, полковник, - разгонять демонстрации бомбардировщиками моветон. Почему вы не поступили, как принято в демократических странах? Водомёты, резиновые пули, избиения дубинками: гламурно и проверено временем.
        Верблюд равнодушно жует колючку. Собеседник думает.
        - Авиация - там общий результат лучше, - неуверенно говорит он.
        - По вашему трупу не скажешь, - парирую я. - Вы пересидели своё время, как Фидель Кастро. Революционеры должны умирать молодыми. Ну, в крайнем случае, лет в пятьдесят. Тогда их запомнят юношами бледными со взором горящим, а не древними стариками в памперсах, с трудом передвигающими костыли. Вы уже были немолоды, полковник. Что мешало вам удалиться от власти и пожить на коралловых островах в компании прекрасных девиц? Взяли бы да уволились.
        Очередь людей у тела Каддафи движется медленно: труп снимают на телефоны. Мы стоим рядом, и это позволяет наблюдать картину вживую. Муаммар вне себя.
        - Вы ошибаетесь, любезный сайед аль-Маут. Я вообще не занимал никаких постов, а жил в палатке в пустыне. Не пил алкоголя, не курил. Мне ничего не было нужно, я сутками работал для своей родины. Вы сами сказали: Каддафи бренд. Много ли князьков в странах с населением в шесть миллионов может похвастаться такой узнаваемостью? Для популярности нужен эпатаж. Поэтому я ездил с палаткой, набрал девушек в телохранительницы и пытался получить в личную собственность скромненькую атомную бомбу. Ох, великий Аллах… Как я жалею, что её не создал.
        - Саддам тоже жалел.
        - А Гитлер?
        - Гитлер был псих. Даже после покушения страдал, что порвал брюки[Согласно мемуарам очевидцев покушения на Гитлера 20 июля 1944 г., фюрер сказал сразу после взрыва: «Мои брюки, я только вчера их надел!».] . Он уверился - его спасёт чудо, хотя русские были уже в Берлине.
        - Хорошо. Знаете, я достаточно насмотрелся на шоу с моим трупом. Хочется узнать, какие у меня шансы на карьеру среди привидений? Вы упоминали, вам требуется помощник. Без проблем, сайед аль-Маут, - я возглавлю призрачный мир.
        - Спасибо, но его уже возглавляю я.
        - Я не так выразился. Вы будете высшим существом, как Аллах на небе. А я стану осуществлять правление от вашего имени и во имя вас. Мы договорились?
        Верблюд давится колючкой. Удивлён даже он.
        - Хм, полковник. Вы полагаете, что я впервые получаю предложение такого рода? Да, я люблю брать бывших политиков на техническую работу в мире теней, но не в том случае, если политик считает себя мессией. Хотите, я предскажу, что будет дальше? Спустя год вы напишете «Теневую книгу», после начнёте объяснять косарям, как следует строить призрачные города, введёте народные комитеты самоуправления… Мне, конечно, скучновато на своей должности, но не до такой же степени. И почему все лезут в загробное мироустройство? Че Гевара хотел революцию косарей, Ротшильд - введения призрачных денег и акций, Джон Леннон - права теней на секс и марихуану. Не поверите, меня всё устраивает. Полумиллиона косарей достаточно: пусть их число ежегодно увеличивается, но в штате Небоскрёба хватает и учёных, и статистиков, и организаторов трансферов для душ на случай крупных природных бедствий. Это не ад, Муаммар, а я не Сатана. Тут транзит, где не задерживаются. Если у вас есть желание, отправляйтесь в Бездну и уже там заключайте соглашение с Аллахом либо Иблисом - по вашему выбору.
        - (Бодро.) О, это было бы неплохо. Сайед аль-Маут, будучи живым, я на всякий случай написал гениальный проект существования вместе ада и рая, вроде совместного государства… Понимаете, я не знал, куда именно попаду. Ну, так вот…
        - Минуточку, полковник. А вдруг там Христос?
        - Замечательно! Я всегда с симпатией относился к христианству. Не поверите, но я заодно составил и весьма полезный трактат на тему общей канцелярии Христа и Люцифера. Даже эмблема разработана - взгляните, крест в пламени и с рогами.
        - Уфф. Полковник, я не удивлюсь, если у вас есть план и для птицы Гаруды[Птица, на чьей спине путешествовал индуистский бог Вишну.] .
        - Прекрасно. Я как чувствовал, что он понадобится.
        Я на пару секунд умолкаю. Иначе невозможно.
        - Со столь редкой предусмотрительностью, полковник, просто диву даёшься, как вы допустили своё свержение и тем паче убийство. Если бы я сейчас не видел вашу тень рядом со мной, то посчитал бы - по ошибке забили насмерть вашего двойника.
        - У меня были двойники. Я их расстрелял, чтобы не захватили власть.
        - Логично.
        - Спасибо. Но я грущу. Сказал бы кто раньше - меня ожидает такой финал…
        - Вы изменили бы свою жизнь?
        - Нет.
        - Тогда зачем грустить? Многие призраки мечтают вернуться в прошлое. Но если они туда попадут, то не будут знать, что делать. Уверен, вы не уйдёте в отставку, а постараетесь избежать революции, забанив Facebook. Так, Муаммар?
        - (Без тени сомнения.) Разве это плохо, милостивый сайед? Какой верблюд на пике популярности добром уйдёт в отставку? Вы посмотрите, группа Scorpions уже пять лет с прощальным туром ездит, во все страны по третьему разу. Я приношу извинения за мою дерзость, но… вы ведь тоже не увольняетесь, дорогой аль-Маут.
        - Поверьте, я бы и рад, полковник. Увы, у меня бессрочный контракт.
        - (С радостью в голосе.) Так давайте я вас заменю!
        - (Вздох.) Не нужно, полковник. Вы дивно смотритесь среди овощей.
        Он рассматривает своё истерзанное тело.
        - Ну что ж, теневая карьера сорвалась. А можно отомстить тем, кто меня убил?
        - Помилуйте, Муаммар. Они и года не проживут.
        - Откуда вы знаете?
        - У меня богатый опыт созерцания мировой истории революций. Я видел трупы сенаторов-заговорщиков, погубивших Цезаря. Наблюдал, как взошли на помост гильотины якобинцы, голосовавшие за казнь короля. Ну и, совсем мелочь - много ли творцов русской революции дотянули до сорокового года? Они сами друг друга сожрут, полковник. Вам ни малейших усилий прикладывать не надо.
        Он выглядит счастливым.
        - Что вы выбрали, Муаммар?
        - Я сойду в Бездну, сайед аль-Маут. А пока - можно мне чашечку кофе?

…Мы пьём безвкусный кофе, продолжая наблюдать за толпой, смеющейся и фотографирующейся с мертвецом. Люди обожают зрелища - даже больше хлеба.
        Глава 8
        Зомбиленд
        (Сенная площадь, в самом центре города)

…Я отпускаю Элвиса, он моментально (пока я не передумал) уезжает в гараж Небоскрёба: только и слышно, как колёса свистят на морозном воздухе. Настроение сменилось - хочу пройтись. Снег пушистыми хлопьями падает на крыши. Я люблю города Европы в преддверии Рождества и Нового года, - на улицах оживает настоящая сказка. Время привидений: ночь, безлюдно и посему удобно для анонимности. Я шагаю в человеческом облике, мне нравится слышать упругий хруст снега под ногами. Какая разница? Улицы пусты, а узнающие меня косари уважительно уступают дорогу. Призрачный мир Петербурга - почти такой же, как и мир живых. В своём царстве я обычно строю здания, что были разрушены в реале: теневая Москва по числу памятников древнего зодчества куда богаче мёртвого Питера, даже в Кремле я восстановил Чудов и Вознесенский монастыри, снесённые фэнами красных звёзд. Моя Вселенная, хоть большей частью и пустынна (полмиллиона косарей трудно назвать населением), но значительно приятнее, чем цивилизация людей. Мной воздвигнуты статуи Будды, разрушенные талибами в Бамиане (просто как туристический объект, я говорил о своём отношении
к Будде), и Александрийская библиотека, и храм Соломона из Иерусалима (тени евреев особенно счастливы). Меня это забавляет и развлекает: я восполняю то, что стёрто с лица земли.
        Я перехожу узенький мост у «Моццарелла-бара».
        Здания загробного мира, служащие пристанищем для призраков, довольно невзрачны - те же бетонные коробки, сравнимые с изобретением Хрущёва. Я мог бы вообще для них ничего не строить - в чём смысл? Привидения не страдают от дождя, им незнаком голод, не требуется сон. Время, свободное от офиса, они могли бы проводить на улице. Но зачем? Вообразите пятьсот тысяч бесцельно тусующихся по тротуарам мертвецов. Вот и мне от такой картины не по себе. Им недолго (за исключением редких персонажей вроде Макиавелли) находиться на Земле в качестве транзитного пассажира, так пусть побудут в привычном окружении, не ощущая дискомфорта.
«Поживут» в домах и полежат на постелях. Проведут досуг в кафе, пропитываясь дымом кальянов со специями, способными вызвать взрыв эмоций даже в усопшей душе. Наденут любую одежду из невесомых тканей. Скажем, лощёный британский дипломат, сросшийся в одно целое с белой сорочкой и галстуком, в мире теней может обратиться в гота, подкрасить чёрным глаза и продеть в ухо двадцать призрачных серёжек, - поверьте, я не стану возражать. В мире теней нет снов, и ночью призрачный Петербург полон изящных повозок и звуков лошадиного ржанья. Хорошо, что я не уполномочен забирать души животных, иначе косари разъезжали бы по заданиям на динозаврах. Вот вам пример. Умирает лошадь - и точно так же, как и души людей, перемещается в призрачный мир. Но ей не надо скакать в Бездну - спустя минуту её тень автоматически растворяется в воздухе, и… Стоп, при желании я могу задержать привидение скакуна для нужд косарей на любой срок. Вообще это уже давно не мои проблемы: секретарь Никколо Макиавелли регулярно предоставляет информацию о нужном количестве невидимых меринов, верблюдов и ездовых собак для чукотских и аляскинских
косарей на каждый год, я оптом задерживаю тени - всё чудесно. Хотя нет, не очень. Представляю, что скажут живые люди, если узнают, что Смерть вынуждена заниматься обеспечением гужевого транспорта.
        Да ладно. Зато проспекты убирать не приходится.
        Ведь мёртвые лучше, чем живые, - после их прогулок не остаётся никакого мусора. Я сворачиваю в узкий переулочек, возвращаюсь к метро - и вот я уже на месте. Теневая кальянная «Зомбиленд» напротив вполне реального ресторана «Гонконг». Знали бы живые посетители, поглощающие свинину в кисло-сладком соусе, что рядом - заведение, откуда за ними пристально наблюдают трупы. Здесь муж-покойник может полюбоваться, как его вдовушка посещает бизнес-ланч с новым любовником, а мёртвая студентка - как её безутешные подруги вовсю смеются и забавляются на следующее утро после похорон. Вы знаете, какой детали, с точки зрения Смерти, недостаёт современным мертвецам, а? Реализма. Те, кто устроились в теневом городе на должности косарей или статистиков в офисе «Эмпайр стейт билдинг» (научный отдел не берём, там особый контингент), в первые дни обязательно навещают квартиры друзей и родственников.
        И остаются жестоко разочарованы.
        Почему? Да потому что для девяноста пяти процентов это горе - показушное. Ну да, кто-то там где-то умер, и как сей факт повлияет на твою повседневную жизнь? Люди не горюют двадцать четыре часа в сутки. Они едят салаты, пьют пиво и смотрят комедии. В России ни разу не сработал национальный траур - жителям хочется веселиться нон-стоп. Я всем говорю - наивно думать, что с твоим уходом мир погрузился в чёрное. Это для тебя конец, а остальные стиль жизни не поменяют. Да, есть те, кто горюет искренне, но их мало.
        Исключение лишь подтверждает правило.
        Убедившись в отсутствии скорби, расстроенные тени пытаются трезвонить о своём существовании. При жизни многие смотрели фильм «Привидение» с Патриком Свэйзи и думают: вот они запросто разобьют стекло на рамке фотографии, опрокинут вазу с цветами, поднимут в воздух монетку. Ага, сейчас. Теневой мир базируется на том условии, что отсюда мёртвые не в состоянии подать сигналов живым. Если даже захочу, я не смогу наделить призраков экстрасенсорными способностями. Имидж должен оставаться имиджем: с того света не возвращаются, а медиумы, имеющие связь с душами умерших, - попросту жулики. Не достучавшись до родных, духи мёртвых находят утешение: проникать всюду, пользуясь тем, что их нельзя увидеть. Да, масса возможностей. Например, заглянуть к вожделенной девушке и посмотреть, как она моется голая в ванной. Даже не говорите мне, что вы отказались бы от такого шанса! Сорри, скидок не предусмотрено. Либо ты жив и тебя видят все - либо ты мёртв и тебя не видит никто. Правда, подглядывать в конце концов призракам тоже надоедает.
        И косари тупо принимаются за работу. Покуривая кальян.

…У входа в «Зомбиленд» пробка из сотни катафалков. Каурые кони, в яблоках, рыжие, вороные. Есть и верблюды, и даже один слон… Кто-то из призраков явно понтуется. Слоны часто встречаются в индийском сегменте царства теней, но в Питере они - редкость. Ещё один аспект, поражающий меня в человеческих душах: даже после ухода в мир иной они конкурируют друг с другом. Кто лучше подберёт прикид косаря (будете смеяться - у них даже модные модельеры есть!), у кого дороже украшения или круче ездовое животное. Дай им волю, они на жирафах бы рассекали. Проскользнув между слоном и шотландским пони, я захожу внутрь. Мило. Не то чтобы вот «ах», но мило. Косари встают из-за столов и молча приветствуют, хозяин заведения спешит ко мне. Кальян достаточно дорог, одна порция - семь недель работы, однако от клиентов нет отбоя.
        - Какой аромат прикажете зарядить, господин? - кальянщик умело скрывает свой страх.
        - С тайским перцем, - повелеваю я, заваливаясь на ковровые подушки. - Двойную порцию.
        Дизайн «Зомбиленда» радует глаз - фосфоресцирующие пещеры, стены расписаны черепами в хохломском стиле, молчаливые официанты носят зомби-маски. Трупы, изображающие трупы: доведённый до полного абсурда сюрреализм. Заняты все столики. Интересно, откуда у теней столько времени, чтобы им расплачиваться? Никколо рассказывал: некоторые привидения уже не занимаются сбором душ, за них вкалывают другие. Зачем это нужно? Ведь время не положишь в банк, да и пребывание в теневом мире ограничено. Наверное, многим просто в кайф заниматься бизнесом. Ну что ж, я не против. Это лишь имитация жизни - как здешний кальян и повозки с лошадьми.

…Хозяин - старый узбек с жёлтым лицом (я его не помню, но судя по виду призрака, он умер от проблем с печенью) ставит кальян, суетится, руки дрожат. Вот что делает с людьми неизвестность. Они боятся не самого факта смерти, а ужасов небытия, куда попадут, рухнув в Бездну. А ведь будет забавно, если после Погружения обнаружатся вовсе не стандартные ад или рай, а эдакий призрачный лабиринт. И, скажем, чтобы пройти по нему, надо преодолеть 99 ступеней… ну или вроде того. Впрочем, я это никогда не узнаю.
        Острый дым перца чили пёрышком щекочет ноздри.
        Актёр Патрик Свэйзи, войдя в загробный мир, поначалу был даже рад. Фанатки не кидаются, автограф ставить некуда и нечем. Нет пресс-конференций, вездесущих папарацци и агентов, пытающихся «развести» на контракт. Но ровнёхонько через 40 дней Патрик пожелал утопиться в Бездне. «Здесь значительно скучнее, чем на Земле, - признался он мне за минуту до того, как над его головой сомкнулись волны. - И никакой любви».
        Да, сегодня я испытал эту фразу на себе. Хельга понравилась, я испытал отголоски возбуждения, но… Наше соитие оказалось неудачным. Нынешняя ночь - приговор. Мне не суждено познать радость секса, поскольку нет любви. Тьфу ты, как же противно, - оказывается, для удовольствия в постели Смерти требуется чувство, будто трепещущей от предвкушения дефлорации институтке. При таком раскладе сменить пол и попытать сексуального счастья в облике женщины совсем уж бесполезное дело. Зато я понял важную вещь: чем меня влечёт общение с Ильёй. Беседы с мальчиком дают небывалое чувство, словно я… живой. Он дарит Смерти нечто доселе ведомое лишь отрывками… например, веселье и жалость. Да, поэтому я и не забираю душу ребёнка. Дружба в мире теней станет совсем иной и в первую очередь изменится сам Илья. Кстати, как он там? Почти утро. Скоро его разбудит доктор. Я настраиваюсь на «волну» Ильи, и… Вскакиваю, опрокинув кальян с перцем.
        Илье осталось жить всего пять минут.
        Глава 9
        Фарфоровый прах
        (Дом Страданий около метро «Выборгская»)
…В палате двое. Я понятия не имею, как они сюда прошли - «отключили» охрану или влезли в окно? Скорее, второе: в комнате холодно, летают снежинки. Первому лет сорок, по виду, точно служил в армии: мускулистый, крепко сбитый, на лице - шрам. Рыжая щетина, как у кабана, и совершенно спокойный, отсутствующий взгляд. Я сразу понял, кто он такой. Просто человек, делающий свою работу. Парень рядом с ним - раза в два помоложе, нервно потирает руки. Для него, возможно, это первый «заказ», взяли с собой для подстраховки. Я знаю - ЗАЧЕМ они сюда пришли. Я видел такое много раз.

«Молодой» извлекает из бумажника фото. Передаёт «рыжему».
        Тот сравнивает, глядя в лицо спящему Илье, и кивает. Никаких колебаний перед убийством ребёнка, он просто должен убедиться: объект заказа перед ним. Нет, не из жалости. Опасается, что случайно «уберёт» не ту персону. Киллеру не нужны претензии заказчика, ошибка ударит по карману. Ему не заплатят, а он профи, и его время стоит дорого.
        Первый вопрос: КТО? Кому понадобилось убивать Илью?
        Но у меня нет времени выяснять. Я разберусь после - о, даже не сомневайтесь. Второй по важности вопрос: ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? Волнуетесь? Зря. Небось забыли, я умею превращаться в людей. И мне никто не помешает создать из себя столь же мускулистого киллера, хоть и без оружия, - я легко копирую одежду, а не сложные предметы вроде револьверов. Ничего, справлюсь руками. Дайте пять секунд, и я…

«Молодой» посетитель Ильи убирает снимок, достаёт из кармана пистолет и протягивает напарнику необычным жестом - на сложенных вместе ладонях. Вижу модель - «макаров» на восемь патронов, с привинченным глушителем. Старая, но надёжная вещь, глушитель болгарский, времён Советского Союза. Сейчас их можно купить только у коллекционеров. Рукоять «макарова» в царапинах - чувствуется, долгое время был в деле. Убийца прежнего формата, такие не бросают «пушку» на месте преступления, для них «ствол» - как верная собака, они в минуты отдыха с ним даже разговаривают. «Кабан» берётся за оружие рукой в перчатке. Занятная пара, прямо английский джентльмен и дворецкий, всё подающий хозяину на подносе. Дживс и Вустер преступного мира, ага.

«Вустер» проверяет магазин пистолета - тихо, без единого щелчка, - и кивает
«Дживсу». Киллер не поколебался. Я достаточно повидал таких людей: это машина. Он не испытает угрызений совести. Нет, мужик не наслаждается тем, что делает. Но и не рыдает ночью в подушку, - мёртвые ему не снятся. Всего лишь банальнейшая работа.
        Я встаю между ним и Ильёй и проявляюсь. «Кабан» нажимает на спуск.
        Я слышу до отвратности противное чмоканье, меня чуть не сбивает с ног. Ещё бы, я уже нахожусь в человеческом теле. Мозг пронзает подзабытое чувство страшной ярости.
        ЭТА ТВАРЬ НЕ УСОМНИЛАСЬ. НИ НА МГНОВЕНИЕ.
        Бьюсь об заклад, «Дживс» и «Вустер» ничего не успели понять, - ход дальнейших событий занял несколько долей секунды. Время остановилось в режиме «слоу-мо», как сейчас модно называть замедленную съёмку. Воздух сгустился - не во всём пространстве палаты, а вокруг лиц обоих киллеров. Он стал вроде снега, белым и рассыпчатым. Я заглянул в глаза «кабану» и нежно улыбнулся. Его кожа начала белеть, выравниваться. Щетина осыпалась со щёк, словно невидимый цирюльник сбрил её одним взмахом бритвы. Зрачки расширились и замерли, в глазных впадинах что-то звякнуло. То же самое происходит и с «Вустером», чьи волосы прядями падают на пол. Плавно порхая, как бабочка, на линолеум опустился и «макаров», не издав ни малейшего шороха. Мне слышится музыка - набор звуков колокольчика, типа трелей сломанной музыкальной шкатулки. «Кабан», полагаю, вряд ли сообразил, что на него смотрит сама Смерть.
        Со стороны мы похожи на трёх мух, застывших в янтаре.
        По лицам «Дживса» и «Вустера» ползут трещины. Сначала мелкие, затем побольше - расширяясь, как паутина. Их одежда превращается в пепел, расползается на пушинки. Я не могу объяснить, что сейчас с ними делаю. Со мной такое уже бывало… Не помню, сколько раз, не больше пяти за всю мою историю, я ощущал безудержный гнев либо возмущение. Что конкретно в такие моменты происходит, я сам толком не понимаю. Похоже, Мастер наделил меня способностью убивать неосознанно: в состоянии бешенства, когда ты не в силах контролировать собственное поведение. Для справки - я вовсе не благородный мушкетёр. Я убивал не только плохих, но и хороших людей. Без жалости.
        Впрочем, для меня все люди мусор. Я вам это сто раз объяснял.
        Я прикончил целый батальон английских солдат в Турции 12 августа 1915 года. Очевидцы потом рассказывали: «Овраг окутал белый туман, и они исчезли»[Исчезновение в тумане 5-го батальона Норфолкского полка (267 британских солдат) в Первую мировую войну в Турции - одно из главных мистических событий XX века. Документы об этом событии были обнародованы только в 1967 г. Версий много, однако точного объяснения не существует.] . «Томми» были случайными жертвами. Я возвращался с приёма двадцати тысяч душ и был изрядно расстроен, а несчастные попались под руку. О, а вы что думали? Если у меня коридор в офисе расписан пальмами и жирафом с бегемотихой, так я сразу котик пушистенький? Напрасно. Пропавший в море экипаж судна «Мария Селеста»[Корабль-призрак, был обнаружен 4 декабря 1872 г. в 400 милях от британской колонии Гибралтар. 10 человек - экипаж и пассажиры - бесследно исчезли с судна. Причины пропажи людей до сих пор не выяснены.] - тоже моих рук дело. А во время Варфоломеевской[Варфоломеевская ночь - нападение католиков на протестантов (гугенотов) в Париже на праздновании свадьбы принца Генриха
Наваррского. По разным источникам, во время резни погибли 30 000 человек.] ночи я убивал и католиков, и гугенотов: потому что натурально взбесили своими бесконечными разборками. И ладно, раз уж пошёл вечер откровений - думаете, Мюллера и Бормана найдут? Правда? Ха-ха, а вот и зря. Это я их убил в Берлине - честно говоря, они мне никогда не нравились. Как это называют врачи? Кажется,
«состояние аффекта». Пространство вокруг меня становится ледяным облаком, и я раскрываю настоящие объятия Смерти. Мир, конечно, я уничтожить не смогу. Но всё живое, что рядом, - без проблем. Зачем во мне заложили подобную функцию? Я не в курсе. А разве у вас не так? Большинство людей на этой планете целы и невредимы лишь потому, что за убийство положено пожизненное заключение либо смертная казнь. Иначе они давно бы угробили друг друга. Некоторые так и делают, я в Америку часто езжу - да и в Москву, случается. Помните юриста, недавно перестрелявшего коллег на аптечном складе? Я прибыл за пять секунд до начала бойни. Брейвика второй раз и вспоминать не хочу. Жаль, его не казнили. С удовольствием послал бы эту сволочь работать косарём на юг Бангладеш.
        В комнате страшный холод.
        Буря чувств внутри меня утихает… Снежинки больше не кружатся, воздух перестаёт быть мутным. Секунд тридцать, и снежный шторм в больничной палате успокаивается. Даже «музыкальная шкатулка» - и та, икнув, замолкает. Я ощущаю некое умиротворение, расслабленность, мелкие, я бы даже сказал, еле заметные уколы удовольствия. По описанию, именно такое состояние у людей обычно и бывает после секса. Ну, блин… как говорят в народе этой страны, «не мытьём, так катаньем». Мой оргазм - это убийство.

«Дживс» и «Вустер» напоминают двух фарфоровых кукол.
        Так и хочется их толкнуть - глядишь, закачаются. Кожа превратилась в белую глину, ослепшие глаза раскрыты. Один смотрит на меня, другой (тот, что моложе) пригнулся, глядя в сторону окна, - наверное, пытался убежать. Страдалец. У трусов развит инстинкт самосохранения, они в критические моменты сообразительнее. Правда, частенько этот инстинкт не помогает спасти шкуру, - но я его всё равно приветствую. Протянув палец, касаюсь «кабана», - осторожно, в какой-то мере ласково. Фигурка падает, беззвучно разбиваясь на сотню мелких осколков, - как и положено фарфоровой кукле. Спустя секунду эта судьба ожидает и «Дживса». Останки киллеров валяются на полу - словно игрушки, сломанные злым мальчиком. О да, злой мальчик - это я. Наступаю ботинком на осколки «Вустера», припечатываю каблуком, растираю в пыль. Та же участь постигает их одежду и даже «макаров» с глушителем. Взяв с тумбочки большой бумажный пакет из-под ужасов «макдоналдса», я быстренько сметаю внутрь фарфоровый прах киллеров, плотно сворачиваю и сую в карман. Ну, вот и всё. Остальное утром подметёт уборщица - в моей груди также засела пуля, но я
опять превращусь в привидение, и она выпадет. Две серые тени, души покойных убийц, безмолвно наблюдают за моими действиями. Они ошарашены и не в состоянии произнести ни слова.
        Я конвертируюсь в призрак. Теперь наш разговор не виден и не слышен.
        - Грустно, правда? - с меланхолией в голосе обращаюсь я к «Вустеру». - Вот так выскочишь на улицу за хлебушком, а тебе хлоп - и каюк. Жена, наверное, есть, детки? Очень жаль, не дождутся папу к завтраку. У меня, знаешь, случается по вечерам: сяду и задумаюсь: а каково приходится семьям наёмных убийц? Они с волнением высматривают тебя в окно с работы и переживают за неудачи кормильца, если цель всего лишь ранена? Ну ладно, не обращай внимания. Я подвержен приступам внезапных философских измышлений, это всё по причине моего древнего возраста. Оцени, для тебя я даже оделся специально. Костюм ниндзя, лицо замотано тряпкой, за спиной катана. Имидж древнего наёмника. Нравится? Не благодари меня, спокон веку такой прикид не люблю. Соображаешь, кто я?
        Тень «кабана» кивает - автоматически. Невзирая на шок, он уже всё понял, а вот
«Дживс» вылупил на меня глаза и шарит обеими руками в карманах, вероятно, ищет запасной пистолет или телефон, чтобы снять ниндзя на видео. Их желания в принципе не угадаешь.
        - Ты - Смерть… - произносит «Вустер» беззвучно, одними губами.
        - Это я, - у меня голос артиста, уставшего от комплиментов поклонниц. - Очень приятно. А вот теперь, когда мы познакомились, ты ответишь мне на один вопрос. Ведь от меня зависит, куда ты после направишься, - в рай или ад. Разумеется, ты совершил кучу плохих деяний. Но как раз сегодня у нас действует акция для добровольно раскаявшихся, имеются хорошие шансы проехаться прямиком в рай. При одном условии: будь искренен.
        С удовольствием наблюдаю, как дрожат губы киллера. У меня нет проблем насчёт солгать, и не только для благого дела: я спокойно обману жертву ради дел совершенно гнусных. Как вы помните, душа мне подчиняется, она не может сопротивляться, ибо призрак полностью во власти Смерти. «Вустер» расскажет всё, что знает, - но пусть постарается сам, судорожно выскребая из памяти любые крошки… В этом специфика людей. Они неохотно подчиняются удару кнута, однако наизнанку вывернутся за дармовой пряник. Я снимаю тряпку и приближаю к покусителю свой череп - так, чтобы «Вустер» смотрел в мёртвые глазницы и ощущал могильный холод с запахом гнили. Кладу ему на плечи кости своих жёлтых рук - из-под ногтей лезут жирные белые черви. Убийца не новичок в своей профессии и уж явно парень неробкого десятка. Но такое зрелище любому свежему привидению внушит желание развеяться как можно скорее.
        Будем откровенны - ведь дешёвые спецэффекты впечатляют больше.
        Я пережёвываю вопрос буквально по слогам, чтобы до «кабана» лучше дошло.
        - КТО… ТЕБЕ… ЕГО… ЗА… КА… ЗАЛ?
        Он отвечает взахлёб, торопясь: очевидно, пока я не передумал.
        - Я работаю через посредников. Их три человека. Ко мне обратился тот, с кем мы воевали в Боснии. Просто письмо на «электронку» с фото, адресными данными и суммой. Мальчишка стоил сто тысяч баксов наликом, задание срочное, - я взялся. Заказчика я не знаю: так лучше для клиента, если меня повяжут… Я не спрашиваю - кто, почему, зачем… Посредника зовут Рамиль Хабибуллин… Адрес я сейчас вам продиктую…
        - Я не записываю, спасибо. Я просто запоминаю.
        Второй парень по-прежнему не сводит с меня взгляда. Да, за сегодняшний вечер у них слишком много сюрпризов. Правда, превращение в куклу трудно расценить как сюрприз приятный, но зато и скучным его никак не назовёшь. Не всякий день ты получаешь заказ на убийство ценой в сто тысяч баксов, встречаешься со Смертью, тебя трансформируют в горстку фарфоровой пыли и хозяйственно выносят в пакете на ближайшую помойку.
        - У тебя вопросы есть? - спрашиваю я, снизив для пущего эффекта градус холода.
        Он заворожённо мотает головой. Наверное, «Дживс» думает, что обкурился, и пытается избавиться от «морока». Ох, какое разочарование, вряд ли у него это получится. Я превращаюсь в человеческое существо. Обычного среднестатистического доктора в белом халате, строгих очках на носу и с залысинами. Наклонившись, поднимаю с пола пулю.
        Щёлкаю пальцами. Особый знак для теневого мира.
        Передо мной из воздуха возникают двое косарей. По иронии судьбы - скинхед и чеченец.
        - Сопроводите их в Бездну, - приказываю я. - В гробовом молчании.
        Они кивают. Оба одеты в чёрные балахоны с капюшонами - классическая форма.
        Я поворачиваюсь к «Вустеру».
        - Нет никакого рая и ада. Это заблуждение: вы думаете, у мёртвых такая же жизнь - со спецакциями и возможностью получить дёшево то, за что в обычной ситуации надо заплатить. Сорри, я тебя кинул. В рай ты не попадёшь.
        Он не произносит ни слова. Косари увлекают души киллеров прочь.
        Я тоже собираюсь идти, мне больше нечего здесь делать. Два шага к выходу, и…
        - Ты за мной? - это произносится сонно, с зевотой… но отчётливо.
        Чёрт, как я и опасался. Самое опасное время - перед рассветом. У детей чуткий сон.
        - Больной, вы почему проснулись? Спите… я совершаю обход палат.
        Илья приподнимается на локте, губы искажает циничная ухмылка.
        - Я тебя из тысячи узнаю. И эти никогда не приходят в пять утра.
        Обманывать убийц проще. Они не столь искушены в жизни, как маленькие дети.
        - Я забрал две души в соседней палате, - говорю я ему, почти не соврав. - Зашёл проверить, всё ли нормально. Ну, и вот, - трясу пакетом, - прибрал мусор, а то ты ж один раз забыл обёртки от «макдоналдса» спрятать, потом по полной от доктора влетело.
        Илья улыбается. Подумать только - я, повелитель огромного мира мёртвых, где есть всяческие небоскрёбы, лошади со слонами и даже кафе «Зомбиленд», стою тут и заливаю этому ребёнку, чтобы он не догадался: с минуту назад его пытались убить. Наверное, Апокалипсис не за горами. Эдак скоро Смерть ему станет задачки по арифметике решать.
        - У-у-у, ты захотел меня проведать, - радуется он. - Молодец! Хорошо, я лягу засыпать, а ты опять расскажи мне сказку. Можно такую утреннюю, совсем короткую… нуууу…
        В мои планы не входит сейчас сочинять байки. Но я понимаю, что дёшево отделался.
        Присаживаюсь к нему на кровать.
        - Значит, так… слушай внимательно… в старые, стародавние времена жила-была…
        Сказка четвёртая
        Лиса Патрикеевна

«…Жила-была Лиса Патрикеевна. Мне неведомо, почему именно это животное в ваших сказках такое хитрое. Будь ума у неё палата, она бы стабильно обитала в русских лесах до нынешнего времени и в ус не дула. Вот в Британии, например, при всех традициях охоты на лис эти зверьки ночами по Лондону бегают, в мусорных баках роются. А у вас ты много лисиц видел? В зоопарках за решёткой сидят бедные Патрикеевны да трясутся. Кстати, почему Патрикеевна? Получается, её папеньку звали Патрик? Изумительно. Животное, родившееся от связи неизвестного зверя с человеком, предположительно ирландцем. Правда, ваши сказочные источники утверждают: лиса, дескать, получила отчество от литовского князя Патрикея, жившего в четырнадцатом веке и прославленного своей хитростью[Патрикей Глебович - удельный князь Стародуба из рода литовских князей Гедиминовичей, в 1383-1386 гг. управлял как княжеский наместник Новгорода. Хитрость Патрикея, видимо, понятие относительное, так как в
1388 г. по приказу Дмитрия Донского он лишился своих личных владений.] . Эта версия извращённого отцовства не разъясняет саму суть проблемы. Ещё хуже - несчастная лиса совсем не в курсе, откуда именно её папаша: из Ирландии или Литвы? Я в принципе удивляюсь сказкам, но русским - вдвойне… Неясно, отчего к вашим детям на период баек в стиле крэйзи не приставляют профессиональных психиатров.
        Сложности с отцом не вызывают сочувствия к рыжей стерве.
        Она заставляет волка катать её на себе, выселяет зайца с жилплощади, подставляет медведя и вообще ведёт себя не как лиса, а как последняя свинья. Интриги против слабых (в случае с бомжем-зайцем) лисица проигрывает, а против сильных (волк с медведем) - выигрывает. На её месте я подставлял бы только сильных… Так нет же. Хотя один раз лисицевы интриги закончились буквальным блином. Я рассказывал тебе сказочку «Теремок»? Там фигурировали мышка-норушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка, волк… не помню точное определение сего зверя. А после пришёл медведь и всех задавил. Чему может научить детей такая сказка? А, ну да… не пускать в дом слишком толстых незнакомцев… Не могу не согласиться с логикой.
        Напоминает также последние итоги выборов в вашу Думу, но это уже детали.
        Лиса ещё ладно. Знаешь, кто меня пугает по-настоящему? Колобок.
        Удивительный персонаж. Говорящий пирожок. Полные ассоциации с продукцией кофе-шопов Голландии, на чьих витринах возлежит выпечка с чудо-наполнителями. Но тебе пока рано знать увеселительную географию, и я говорю это потому, что ты почти уснул и ничего не запомнишь, кроме моего невнятного бормотанья. Жёсткие сказки для суровых детей: говорящую булочку-беглеца в тёмном лесу съедает лиса литовско-ирландского происхождения.
        Но и это не так круто, как Вильгельм Гауф, хотя это уже не русская сказка. Знаешь, кто такой Карлик Нос? Юный паренёк помог старухе-ведьме принести овощи домой с рынка, та даёт ему поесть кисло-сладкого супа в голубом дыму арабских кальянов. Видения мальчика, словно бредовый сон, продолжаются целых семь лет, и он воображает себя белочкой. Это басня для детей? У меня нет дара ясновидца, но я не удивлюсь, если в столице Голландии в подземельях засел целый отдел, сочиняющий подобные сказки. Иначе непонятно - откуда они берутся?
        Ты недовольно кривишь рот.
        Наверное, иностранец Вильгельм Гауф ко сну не располагает, поэтому вернёмся к родимым сказочным зверькам. Резиденция Смерти в Питере построена давно, и меня всегда интересовало: у вас в кино показывают нормальные сказки для детей? Я просто не разбираюсь, какие плохие, а какие хорошие… Правда, я знаком с современным кинематографом и примерно представляю рекламный ролик упомянутого выше «Колобка»…
        ЗЛОВЕЩИЙ ГОЛЕМ, СОЗДАННЫЙ ИЗ МУКИ -
        ЧЁРНОЙ ФАНТАЗИЕЙ СТАРИКА И СТАРУХИ.
        ЕГО ТЕЛО ЗАКАЛЯЛИ ПЛАМЕНЕМ.
        ЕГО КОЖУ РАСКАТАЛИ НА АЛТАРЕ -
        ЧТОБЫ СЪЕСТЬ ПРИ ОСОБОМ РИТУАЛЕ.
        СКРЕБУТ ПО СУСЕКАМ ПАЛЬЦЫ ДРЕВНИХ.
        ВОЮТ В ЧАЩЕ МУТАНТЫ - ГОВОРЯЩИЕ ЗВЕРИ.
        СКАЛИТ КЛЫКИ ДОЧЬ ИРЛАНДСКОГО ДЕМОНА…
        ВПЕРВЫЕ НА ЭКРАНАХ - ИСТОРИЯ КОЛОБКА!
        Вот только боюсь, тебя этим не удивишь. Сказки должны отличаться от реальности. В вашем случае, в них куда меньше ужаса… иначе сочтут за правду. Я не удивлён, что Фредди Крюгер здесь до крайности популярен. Убийца из детских снов с ножами на пальцах выглядит ласковей, нежели пьяные бомжи, спящие в метро.
        Волк у вас в сказках странный. Либо злой, либо в помощниках у царственных особ, либо полный идиот. С медведем, к счастью, меньше сложностей. Его зовут Михаил Потапыч Топтыгин - и у мишки хотя бы один отец, а не два, как у Лисы Патрикеевны. Личность загадочного Потапа выяснить не удалось. Впрочем, если сесть и подумать, звери из ваших сказок - точь-в-точь персонажи романа Герберта Уэллса «Остров доктора Моро». Они наполовину люди, раз у каждого отец-человек, и они умеют говорить. Тебе лучше не знать, чем кончился «Остров». Точно не дружным хоровым пением и прогулками с корзиной пряников. Уэллс очень забавный дядька, правда. Жаль, я не могу вернуть его из Бездны и показать будущее. Проблема писателей-фантастов старых времён - они видели грядущее столетие как высокотехнологичную картинку с розовым небом и электронными бабочками. Правда, Уэллс до сошествия в Бездну успел застать время сожжения миллионов людей в печах, узнать про газовые камеры и атомную бомбу[Герберт Уэллс умер 13 августа 1946 г. и, соответственно, успел застать приличное количество научных радостей вроде атомной бомбардировки.] . Но
покажи я Герберту современный народ, зависший над планшетами, проводящий сутки в социальных сетях, - бедолага бы свихнулся. Фантасты наивны. Они думают, человечество развивается. Но я знаю людей с самого их появления, и скажу: они катятся вниз, и неважно - переоделись ли они из шкур в пиджаки. Стиль поведения - дикарский, как и раньше. Вырвать у соперника лучшую еду, лучшую женщину и насладиться результатом, рыча у костра. Что тут нового?
        Я растекаюсь мыслью по древу. Опять меня в сторону унесло.
        Ладно. Вы обожаете говорящих сказочных животных. А вам не приходило в голову, что пришлось бы услышать людям, будь у зверей дар слова? Тех же зайцев, лис и Потапычей даже в сибирских-то лесах встретить непросто - кого не пристрелили охотники, тот помер от ухудшения экологии. Патрикеевна, выпади ей шанс общаться с людьми, покрыла бы их по отцу-матушке - носят шубы из её меха, ставят на неё капканы и не платят авторских отчислений с образа, использованного в сказках. И позвонив отцу, вызвала бы на разборки качков из ирландской мафии. Слушай, Илья… Я вот стал задумываться, зачем я тут торчу по вечерам? Тебе просто нужно чьё-то присутствие, дабы поведали сказку на сон грядущий, и неважно, что содержит эта сказка? Даже если она мрачная, как прошедшая ночь, а сказочник - Смерть? О, блин. Ты заснул, а я по многовековой привычке болтаю сам с собой. Мне уже пора. Ждут дела в офисе, но прежде я должен навестить некоего Рамиля Хабибуллина и душевно расспросить: кто автор заказа на твою душу?
        Спи, Илья. Через два часа тебя разбудят».
        Глава 10
        Пришествие
        (элитный дом рядом с Дворцовой площадью)

…Полемос знала - даже самое лучшее красное вино её не успокоит.
        Проклятый минус к чувствительности: не действуют антидепрессанты.

«Он придёт за мной, - сжималась она от страха. - Обязательно придёт».
        Лимос и Никао подавленно молчали. Тишину, воцарившуюся среди вяленого иберийского хамона, нарушал туберкулёзный кашель брата Никао и хрипы из его лёгких. Багровое вино колыхнулось: Война, поставив фужер на кухонный стол, распечатала пачку
«Партагас».
        - Ты думаешь, это Танатос устроил? - в десятый раз переспросил Лимос.
        - А больше некому, - ответила Полемос, дрожащими пальцами прикуривая сигарету с чёрным табаком-горлодёром. - Понятия не имею, что случилось, но психую, словно на мирных переговорах по Ближнему Востоку сижу. Может, меня сдал Макиавелли? Флорентийский интриган, средневековая сука. Не удивлюсь, если он беззубо наслаждается хитросплетениями, как древний дед просмотром порно. Рамиль заверил меня: он нанял своего знакомого, лучшего профессионала из возможных, тот не поколеблется выстрелить в ребёнка. Но факт - сначала посредник позвонил мне и известил: оба киллера, уехавшие в онкоцентр на Выборгской, до сих пор не вернулись. А спустя ещё четверть часа пропал и сам Рамиль. Я не могу прийти в себя…
        Никао протёр обеими руками гноящиеся глаза.
        - И что тебя беспокоит, сестра? - прохрипел он. - Кхе-кхе-кхе… какие сложности? Киллеры - расходный материал, чего их жалеть? У нас достаточно связей с лучшими убийцами всего мира, и стоит только свистнуть, появится толпа новых…
        Полемос перевела взгляд на брата. В темноте её зрачков не было видно, но из глаз вырывались тонкие красные нити лазерных прицелов. Чуть сместившись, обе точки совпали в одну на лбу Никао. Это означало одно - рыжая еле себя контролирует.
        - Кого я жалею, болван? - Полемос не говорила, а шипела, точно змея. - Для меня миллионы людей - копеечный фарш для котлет. Твоя башка сквозь сопли неспособна всосать: я нервничаю, поскольку Танатос прикончил лучшего специалиста. И я не лью слёз о его ничтожной душонке. Первая мысль была - почему же я послала так мало убийц? Но Танатос в приступе гнева легко уничтожит целый батальон… Вы в курсе, как это было. Ты хоть на мгновение вообрази, что случится, если он сейчас, в этот момент вышел на посредника, и тот ему премило выкладывает: убийство заказала женщина… Да, у меня много лиц. Однако он клещами вытащит из тени Рамиля самые крохотные подробности. Он узнает. Он поймёт - звонок сделала я. А затем Танатос явится говорить со мной - и это самое страшное. Я и предположить не могу, на что он способен в ярости.
        Полемос залпом выпила вино, облив себе подбородок и грудь.
        - Какая дрянь, - закашлялась она. - Лимос, ты изрядно заколебал своим фальшивым гурманством. Ради чего эти людские отбросы? Твой долбаный сыр бри, и паштет из гусиной печени, и иранская икра? Пусть я сейчас в человеческом облике, но я, блядь, не человек! Налей спирта и поруби в стакан двадцать стручков чили. Я психую, мне срочно надо что-то почувствовать. Понял, козёл? ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ.
        Лимос плавно поднялся со стульчика у барной стойки. Даже во тьме было заметно, как растянулись мышцы вокруг безгубого рта на черепе, - обычное дело, он улыбался. Голод не стал напоминать: ещё недавно Полемос восторгалась схожестью вина с кровью.
        - Конечно, дорогая сестра. Не волнуйся, я организую. Никао, тебе тоже стаканчик?
        - Не помешает, - буркнул Никао. - Только перца брось больше, я же простужен.
        Через минуту Полемос ощутила - брат действительно не пожалел чили.
        Рот обжигало, язык онемел. О, как же это прекрасно. Что лучше всего для неё на этом и том свете? Только перец и геноцид. Теракты, находись она поблизости, обеспечивали микрооргазмы, но подлинную сладость, бурный экстаз и негу Полемос получала лишь в моменты по-настоящему кровавой мясорубки. Такое выпадало редко - во время первой битвы на Марне[Сражение в самом начале Первой мировой войны (5-12 сентября 1914 г.) на реке Марна (Франция) между французскими, британскими и немецкими войсками, когда всего за неделю было убито и ранено 500 000 солдат.] , при штурме Сталинграда, резне между хуту и тутси в Руанде[В 1994 г. во вспышке жестоких племенных столкновений между народностями тутси и хуту в Руанде погибли более миллиона человек.] . Полемос не знала, с чем сравнить эти ощущения. Если верить любовникам, такое бывает от мороженого с орехами на рынке Сук-аль-Хамидия. Резкая вспышка эмоций, заставляющая понять: в чём-то, хоть отдалённо, ты тоже живое существо. Правда, чуток странное, психованное, мутантское, и вообще не такое, как все. Дело даже не в необходимости притока в вены человеческой крови, без
которой она давно превратилась бы в смердящую старостью бабку. Да поймёт её Мастер, она многое отдаст за чувство, заливающее мозг сахаром. И уж кто-кто, а она первая обрела греховный экстаз от помилования Танатосом маленького Адольфа в городке Браунау. Но… Больше так поступать НЕЛЬЗЯ. Полемос верила в Мастера исступлённее, чем другие. Она искала доказательства его существования во всём, правдами и неправдами, жёстко дискутируя с братьями при сомнении размером с червячка, мастерски переворачивая логику в свою пользу, гнобя любые опровержения - как классический тролль на интернет-форуме.
        ВСАДНИКИ ЗДЕСЬ НЕ ПРОСТО ТАК. ОНИ НЕ ОДНИ.
        И Полемос выполняет своё предназначение. Иначе и быть не может.
        Фанатизм? Да пожалуйста. Сестре без разницы, как называется её верность. Порядок на Земле устанавливает Мастер. Плевать, что здесь - его личная лаборатория, песочница или зверинец. Она солдат Мастера и будет служить ему - даже вопреки удовольствию. Кто осмелится возразить, что жажда экстаза не есть вредное искушение, не грех, способный уничтожить союз с братьями? У Мастера нет друзей. Но вполне достаточно врагов.
        Лимос символически пригубил спирт - так, самую малость.
        - Хорошо, Танатос узнает, - проскрежетал череп. - Конкретизируй, что он сможет сделать?
        - О, да чего он только не сможет сделать, - горько усмехнулась Полемос. - Думали ли мы с вами на заре времён, что Танатос обладает умением убивать? Меня колет мысль: мы не знаем и десяти процентов наших возможностей, они откроются нам постепенно. Разве, будучи неопытной девчушкой в доспехах, я могла предположить, что в будущем спланирую любую войну? Что мне не потребуется ждать рождения нового Юлия Цезаря, а достаточно вложить револьвер в руки Гаврило Принципа, указать ему, кто конкретно заслужил пулю… и выстрел запустит «эффект домино»? Не будьте так безмятежны. Нам нужно держаться вместе: Танатос скоро поймёт, что киллеров наняла я. Говорю «нам», ибо хочу напомнить, братец Лимос, - это ты собрал нашу троицу у себя на кухне, и гениальная идея разрешить проблему с мальчиком путём убийства - твоя. Ты ясно сказал: «Гибель ребёнка должна быть внезапна» - и поручил мне
«избиение младенцев». Мы все повязаны. Гнев Танатоса страшен… И если он способен уничтожить нас, не сомневайтесь, он так и поступит. А тогда - конец порядку Мастера на Земле.
        Все трое всадников замерли, храня молчание.
        Лимос вытер руку о салфетку. Он малодушно подумал, что забыл съездить в «Стокманн» за креветочной колбасой - а теперь неизвестно, когда выдастся подходящий случай. Никао и Полемос не понимали его страсти к коллекционированию еды, а между тем - это сродни наркомании. Он хотел, чтобы у него хранилось всё: в подвале давно сгнили первосортные манго, на кухне покрывался плесенью осклизлый от старости хорватский пршут[Балканская сыровяленая ветчина.] , а в гостиной разлагалась печёная свиная туша. В его задачу входило уничтожение пищи, Лимос ощущал жуткий дискомфорт от падения цен на хлеб и мясо. Он скупал пшеницу и кукурузу через доверенных агентов, вызывая дороговизну продовольствия, делил с Никао акции химических заводов, способствуя глобальному потеплению и засухе… Однако был далёк от чувства гордости за себя. Ну что сейчас за голод, помилуйте! Вот раньше - это было да. И Индия, и Поволжье, и Индонезия, даже благополучная Ирландия[В
1845-1849 гг. вследствие гибели урожая картофеля в Ирландии разразился голод. Умерли от полумиллиона до полутора миллионов крестьян, множество эмигрировали в США. Всего Ирландия потеряла до 30 процентов населения.] - жёны и мужья с упоением кушали друг друга, а оставшиеся в живых бежали за океан, - настоящий праздник оргазма. Теперь же… Нет, безусловно, со скуки можно писать книги под видом диетологов, изобретая совершенно параноидальные виды голодовок. За отсутствием неурожаев и ввиду прихода проклятия XXI века - гуманитарной помощи, сойдут и слезы девиц, рыдающих при виде пирожного. Это тоже приятно. О, фотомодели-анорексички, мученически вышагивающие по подиумам на тонких, как палочки, ножках… Нет, ну прелесть же, правда? Голод умеет приспосабливаться. Может, конечно, Полемос и права - улучшения в области еды, здоровья и снижение масштаба войн плохой знак: Мастер наказывает их за грехи и праздность. Хотя опасно поддаваться настроениям милой сестры. Она религиозная фанатичка. Дай ей только волю, все жители Земли поголовно молились бы на Мастера.
        Однако знать бы ещё - на кого именно молиться. Его же никто не видел.
        И какого хрена он влез в эту заварушку с покушением? Сейчас и вспомнить стыдно - сидел на кухне, упивался своим видом и речами, прямо весь из себя злой гений, второй Березовский. Политического кино пересмотрел. Зачем было разыгрывать «серого кардинала»? Допрыгался. Да-да, Лимос верит в Мастера, но основная цель была другой… Взять на себя неформальное лидерство в квартете. Мягко отстранить Смерть от общего руководства, продемонстрировать брату и сестре свой авторитет и умение разрулить самую сложную ситуацию. Продемонстрировал, называется. И как ни печально, эта фанатичка права. ОНИ ВСЕ ЗДЕСЬ ТЕПЕРЬ ПОВЯЗАНЫ КРОВЬЮ. Прижми Танатос сестрицу по поводу покушения на человеческого ублюдка, та уж молчать не станет.
        И вот тогда Лимосу небо с овчинку покажется.
        Никао также чувствовал себя некомфортно. Да, он не призвал к устранению мальчика, как Лимос, и не заказал убийц, как Полемос. Однако выпустить на свободу вирус в Конго, выманивая Смерть из Питера, - серьёзный проступок, не говоря уж об участии в заговоре. Узнай брат о таких играх… сто процентов, кхе-кхе, не поздоровится. Хотя у него и так со здоровьем дело обстоит - хуже не бывает. Молчание затягивалось - троица, прекратив разговоры, отчаянно глушила спирт, украдкой посматривая на дисплеи телефонов: не объявится ли Танатос? Каждый ждал звонка в полном смятении чувств. И понимал - брат наберёт номер, едва отыщет координатора убийц. А что будет дальше…
        Тишина вдруг лопнула, как мыльный пузырь.
        Звук походил на шипение от упавшей в воду сигареты, только намного громче. В центре кухни Лимоса вдруг появилось загадочное свечение в форме овала - и повисло под потолком среди свиных ног. Воздух заколебался, стал вязким и мутным, словно дым. Свечение усиливалось, вскоре оно заполнило всё пространство кухни. Полемос невольно вскрикнула, чувствуя самую настоящую боль, её братья застонали.
        Облака дыма образовали нечто загадочное - низкорослую фигуру, похожую на сгорбленного монаха, сунувшего обе руки в рукава рясы. Стены со всех сторон разом вспыхнули прозрачным белым огнём - они горели, но не обугливались. Секунда - и свечение вдруг потухло. Перед ошеломлёнными всадниками стоял закутанный в бесформенную мешковину человек, чьё лицо пряталось за маской белого металла: шут с разной формы глазами и огромным «дурацким» носом. С головы пришельца свисали бесформенные клочья волос. Он опирался на грубый, выдолбленный из дерева посох.
        - Рамиль ничего не расскажет Танатосу, - сказал незнакомец спокойным, чистым голосом, напоминающим звон колокольчика. - Я с ним разобрался - он его не найдёт. Но мне чуточку грустно, ребята. Я долго наблюдал за вами, ожидая, пока вы найдёте способ решить вопрос с мальчиком. Да, почти справились… Но после срыва планов впали в недостойную вас панику. Что ж, у людей имеется отличная поговорка:
«Хочешь, чтобы кто-то сделал всё хорошо? Тогда сделай это сам». Пришлось мне лично явиться к вам, дабы заняться главной проблемой. Не сомневайтесь, я с ней справлюсь.
        Полемос уронила стакан со спиртом - упав на пол, тот разлетелся вдребезги.
        - Кто ты такой? - спросила она хриплым голосом, хотя уже знала ответ.
        - Меня зовут Мастер, - спокойно ответил незнакомец. - И я рад вас всех видеть.

…За его спиной, словно тень, развернулись громадные синие крылья…
        Часть третья
        Отец января
        Смерть - это стрела, пущенная в тебя.
        А жизнь - то краткое мгновение, пока она
        Со свистом летит в твою сторону…
        Ибрагим аль-Хусри, арабский поэт
        Глава 1
        Самоубийство
        (высотное здание на улице Демьяна Бедного)

… Ну, прямо удивительно, как мне сегодня везёт. Вышел на крышу для релаксации: поразмыслить, полюбоваться на огни погружённого во тьму города, и на тебе - похоже, сейчас придётся принимать очередную душу. Сутки минули с тех пор, как я провёл самую феерическую ночь с момента своего появления на Земле: включая дефлорацию, превращение в пыль пары киллеров и тщетные поиски их диспетчера. Да, Рамиль Хабибуллин бесследно исчез. Покинув госпиталь, я, не мешкая, приказал Макиавелли разослать оповещение всем без исключения косарям - если душа такой-то персоны по такому-то адресу появится в теневом мире, не вести её в Бездну, а задержать до моего появления. Однако в квартире, чей номер указал «Вустер», Рамиля нет, да и среди покойников тоже не наблюдается. Вариантов два: либо он сбежал, либо его выкрали.
        Заказчик умён, даже слишком. Назревает вопрос: он меня знает?
        И вот я, полный хладных чувств и ледяных мыслей, поднимаюсь на крышу первой попавшейся многоэтажки, и что же, разрази меня цунами в Индонезии, я там вижу? Стоит какой-то ботаник: лет двадцати пяти, в очках, джинсах, чёрной китайской куртке, и явно собирается броситься вниз. Придурок. От несчастной любви небось. Как же меня бесит эта несчастная любовь! Хотя чёрт его знает… Может, беднягу уволили?
        Да ну, я вас умоляю. Кто такого хлюпика вообще на работу возьмёт?
        - Эй! - окрикиваю я его. - Мужик, я извиняюсь, закурить не найдётся?
        Как вам известно, я жёстко против никотина. Но ночью на улицах народ начинает культурные беседы конкретно с этого вопроса. Чаще всего финал таких знакомств предсказуем, но не звать же самоубийцу на концерт в филармонию?
        Хлюпик едва не срывается с крыши. О да, конечно. Он весь в мечтах, как его, бледного и обескровленного аки Эдвард Каллен[Персонаж-вампир из книги «Сумерки» писательницы Стефани Майер.] , несут в гробу под оркестр, а тут вдруг помехи.
        - Ты… ты что здесь… ты кто такой?
        - Я-то? - пожимаю плечами. - Твоя Смерть. А ты кого ожидал увидеть?
        Он презрительно сжимает обветренные губы.
        - Смерть? Да что-то не верится мне, чувак.
        Хмыкнув, я превращаюсь в жуткое чудовище. Тибетский демон Яма - распухшее от жира синее тело, языки пламени вместо волос, ожерелье из человеческих черепов, десять рук с когтями (попса, но как отлично смотрится!), осатаневшие, налитые кровью глаза.
        - А сейчас? - реву я ему прямо в лицо, распространяя вокруг серный запах.
        - АААААААААААА!!! ГОСПОДИ! ААААААААААА!!!!!!!!
        - Угу, и вот так всегда. Подозрительный стал народ, честному слову не верят.

…Через десять минут мы сидим вместе на карнизе, свесив ноги. По очереди отпиваем из бутылки. Алкоголь, само собой, зло, но в этой стране немыслимо объяснять, что он вреден для здоровья: тебя будут бить. Впрочем, в соседней Финляндии тоже побьют.
        - Ну и какого хрена? - спрашиваю я его. - Любовь, смертельная болезнь или кредит?
        - Кредит.
        - Так я и знал.
        Водка совершенно не греет желудок. Как они пьют эту дрянь? Спирт куда лучше. Мягкий вкус, бархатная нежность, ласкающая язык, вкус сахара. Напиток богов. То есть я понятия не имею, что пьют боги, но сдаётся мне, уж от спирта они точно не откажутся.
        - Э… что вы знали? - робко произносит кандидат в самоубийцы.
        О, уже и на «вы». Разумеется, я же его будущее руководство, а с боссом не принято собачиться в первый день знакомства. Здешние обычаи издавна предусматривают два вида общения с начальством: ему либо кланяются, либо вешают на фонарных столбах.
        - Убивать себя из-за кредитов - свежий тренд сезона, - доходчиво объясняю я. - Чуть менее популярно, чем из-за несчастной любви, но с несчастной любовью вообще сложно конкурировать. Сколько себя помню - всегда души лопатой гребу. Со всех крыш, мостов и столбов в любом городе сыплются, как град. И школьницы, и домохозяйки, и умудрённые жизнью мужи, и студенты. Я бы перед суицидом запускал проморолик: во что они превратятся после падения на асфальт. Ноль гламура, кишки горлом полезут.
        Лицо самоубийцы искажает гримаса отвращения.
        - Тебе что, не нравится? - картинно удивляюсь я. - Напрасно. Прыгнув с крыши, ты не свалишься прямиком в атлас вампирского гроба, а у хладного трупа не заломит руки в рыданьях девушка-красавица. Впрочем нет, ошибаюсь, - может, и заломит для пущей театральности, выложив фотки с поминок в Facebook. Следующей ночью она пойдёт трахаться с твоим лучшим другом - ради утешения, конечно. Но прежде ты поваляешься до утра на асфальте, примёрзнешь, твоё бренное тельце будут отдирать ломами пьяные дворники, матерясь, что их вытащили на мороз в канун Нового года. Кстати, у тебя нет денег выплачивать кредит… а на похороны до фига отложено? Упокоиться в земле по нынешним временам недёшево, особенно учитывая, что твою морду придётся аккуратно собирать по кусочку, один за другим вставляя зубы. Иначе дивным красавчиком будешь в гробу лежать - Чужой и Хищник такой внешности обзавидуются.
        Парень давится водкой. Ясное дело, он представлял себе Смерть по-другому: уж вряд ли как меланхоличного мужика, который бухает вместе с ним и травит страшные байки.
        Бедность воображения - это повсеместная проблема людей.
        - Самый дешёвый гроб - пятнадцать тысяч, кремирование - десятка, ну там священнику за отпевание трёшка, бальзамирование ещё семнадцать тысяч, поминки… Короче, упокой штук в сто рубликов обойдётся, - резюмирую я.
        Его лицо снова меняется - на этот раз вытягивается, как у лошади.
        - Э-э-э… так дорого? Я не подумал… - мямлит самоубийца.
        - Ах, ты не подумал, мой лапочка, - передразниваю я. - Да где ж тебе столь сложным делом заниматься? Голова вам дана, чтобы в неё есть, чего уж боле? С крыши звездануться - вот она, мудрость веков! Так и надо решать любую проблему. Нахамили - пойди и убей себя. Девушка ушла - отравись. Музыка поганая по радио - вешайся. О, класс, просто универсальное решение. Молодец, мужик, вот реально молодец!
        У парня дрожат губы. Кажется, ещё минута, и он расплачется.
        - Слу… лу… лушайте. Хоть вы и Смерть, это не даёт вам права…
        - Не даёт мне права - на что? - осведомляюсь я. - Разговаривать с тобой по-хамски? Извини, ты практически труп, а значит - в моей власти. И я тебе скажу то, что пятьдесят миллиардов раз сказал до тебя: В ЗАГРОБНОМ МИРЕ НЕТ ГРЁБАНЫХ АНГЕЛОВ!
        Он вздрагивает. Бьюсь об заклад, парень проклинает себя за своё решение.
        Ха-ха-ха. Да этого я и добивался.
        - Меня всегда интересовало, - вдруг шепчет самоубийца, зябко кутаясь в куртку. - Какова Смерть в принципе? Например - вы горячий от адского огня или холодный, как лёд?
        - Я - никакой, - прямолинейно заявляю я. - И это всё, что тебе нужно знать. Я со скуки иногда общаюсь со смертными… Вроде обмена откровенностями со случайным попутчиком в поезде. Разопьёшь бутылочку, расскажешь всю биографию, а после он сойдёт на своей остановке, ты на своей - и вы никогда не увидитесь. По-моему, прекрасно. А вот парни твоего типа меня раздражают. В Средние века с вами разбирались как надо: забирали в казну имущество и запрещали хоронить на кладбище. А сейчас за бабло попы отпоют. Нет денег возвращать кредит? Ограбь банк, сбеги жить в деревню, спрячься в лесной землянке, романтика. Но нет, залезть сюда и шмякнуться проще. Интересно, ты хоть знаешь, что роковой долг придётся отдавать твоей семье?
        - Как?! - испуганно дёргается он.
        - А вот так, - назидательно сообщаю я. - Последние десять строчек мелким шрифтом в договоре по кредиту читал? Ну, разумеется, редкий дебил обращает внимание на такую ерунду. Мужик, ты слишком глуп, чтобы умереть. Заработай сначала на похороны, а после хоть сто раз с крыш летай. Жулики, разводящие кредиторов на бабло, мне много милее, чем ты. По крайней мере, авантюристы не стремятся умереть.
        Лицо парня вспыхивает красными пятнами. Надо сбавить обороты: как бы хлюпика инфаркт не хватил. Самоубийцы - чувствительный народец. Стооооп! Да я же знаю этого ослика безухого! Он ехал в том самом троллейбусе, где я из-за депрессии разразился предсказаниями, аки вестник Апокалипсиса. Точно-точно, я ему сказал:
«Весь мир против тебя, а ещё тебе кредит отдавать нечем». Хм, вот так встреча - аж смешно.
        Правда, мужик меня не узнаёт. Согласно их примете, быть мне богатым.
        - И что случится… когда… вы меня заберёте на тот свет?
        - Ты будешь бесплатно вкалывать в офисе, - сообщаю я, запрокинув голову и глядя в звёздное небо. - Многие думают, стоит им сдохнуть, так они окажутся в райских садах. Знаешь, в смерти, как и в жизни: в говно попасть запросто, а вот в сады трудно…

…Парень поднимается на ноги. Его колотит, даже кончики пальцев дрожат. Я отечески улыбаюсь ему, и для создания музыкального фона пару раз сухо щёлкаю костями.
        - Да я, блин, из принципа… - Он давится, слова даются ему через раз. - Да я теперь сто лет проживу… Специально, чтобы вам не попасться… Не дождётесь, в такую вашу мать…
        Культурный человек. Даже в минуты бешенства - на «вы». Прямо француз.
        - Вот и славно, - отвечаю я голосом доктора. - На будущее, батенька: ешь больше овощей и фруктов, срезай с мяса жир… убережёшься от холестериновых бляшек в сердце. Иначе очень обидно будет: ты посмотрел в глаза самой Смерти, приходишь домой, весь такой окрылённый, а тут брык - и инфаркт. Умоляю, ты уж поосторожнее…
        Хлюпик в бешенстве хлопает дверью, с косяка сыплется ржавчина. Слушаю, как бухают его шаги вниз по лестнице. Ути-пути, рассердился наш котичек. Хотел гламурно отдать концы, как приличное дитя Интернета, но пришёл злой Смертушко и всю малину обломал. Нет, всё-таки, извините, но Интернет - изобретение столь же вредное, как
«лада-калина». Теперь реальные ужасы воспринимаются виртуально, как в онлайн-игре. Типа, ты умрёшь, а потом сможешь перезагрузиться и жить себе заново. Ага, как же.
        Я принимаю новый образ. Горблюсь, глаза сжимаются в щёлочки.
        На плешивой макушке - жидкие кустики жирных волос, с лица свисает дряблая кожа. Изо рта лезут длинные зубы, тело укутано белой мантией, на ногах - сандалии-гэта, за поясом вакидзаси, короткий меч. Локти и колени в шишковатых уродливых наростах, пальцы заканчиваются изогнутыми когтями. Синигами - вот так в Японии выглядит Смерть. Согласитесь, душевный креатив, а не капюшон с косой. Всё японское сейчас в моде, попробую часик ей соответствовать. Это всё-таки не переодевание в суши. Я не перевоплощался в синигами аж пятьдесят семь лет. Не хотелось вспоминать одну вещь.
        Не волнуйтесь - скоро расскажу вам какую.
        Элвис привычно ждёт у подъезда - до банальности робкий, нервный и испуганный. Я устраиваюсь в кожаном салоне бледного «мустанга», закутавшись в полы мантии. На подлёте к месту сформирую нужный этнический образ, с Африкой всё давно отработано.
        - Давай в Конго, - щёлкаю я зубами. - Постарайся быстрее - я и так уже опоздал.

…Я закрываю глаза. Пока мы в пути, есть время медитировать - и поразмыслить над двумя вопросами. Первое - куда делся Рамиль? И второе - чей заказ он всё-таки выполнял?
        Глава 2
        Демиург
        (небоскрёб в стиле «Эмпайр стейт билдинг»)

…Скинхед нервозно оглянулся по сторонам и тихо свистнул.
        Реакции на его действия не последовало. Почесав в бритом затылке, косарь с ненавистью уставился на поверхность призрачного канцелярского стола. Тухлятина, блин. Умереть - это, оказывается, полбеды. А вот факт «на том свете всё ещё хуже, чем на этом» в клочья порвёт мироощущение любого призрака. Компьютер, ящики для бумаг, папки с эмблемой в виде скелета. Тоска зелёная, а другой-то работы нет.
        Хочется откинуть копыта снова, лишь бы уже не видеть всей этой офисной хрени.
        Но сколько ни умирай - попадёшь сюда.
        Он снова свистнул. Чеченец за столом напротив и ухом не повёл.
        - Эй… - шепнул скинхед. - Хач, ты чё, оглох? Метнись сюда, побазарить надо.
        Чеченец подскочил на стуле, словно его ткнули иголкой.
        - Свистят собакам, - прошипел он. - И сколько раз объяснять, тварь, я не из ваших друзей! Ещё раз хачем назовёшь, клянусь Аллахом… Увидишь, что сделаю!
        - Опять зарежешь, чёрный? - усмехнулся скинхед. - Давай, это даже прикольно.
        На лице чеченского привидения отразилась целая гамма чувств.
        - Короче, чё говорю… Одно дельце перетереть надо. Тут такая хрень назревает… У тя приём душ на этот час закончился, точно? Давай курнём, разговор серьёзный есть.
        - Кальян? - оживился вдруг чеченец. - Базару нет, пошли. Но раз тебе нужно, ты и платишь. У меня времени в собственности и двух минут нет, сам потом отрабатывай.

…Через полчаса косари сидели в призрачном кафе «Патрик Свэйзи», в переулке рядом со входом в Небоскрёб. Скинхед поколебался, не взять ли один кальян на двоих, но перспектива передавать друг другу «шланг» ему не понравилась. Выматерившись сквозь зубы, он заказал два, - впрочем, цена была вполне демократичной.
        - Вот вы устроились, - вздохнул он, приложив ладонь к свастике на виске. - Хачи, чурки, азеры. Даже здесь на русском горбу сидите. И чё вас сразу в Бездну не шлют? Я думал, вы на том свете давно сковородки лижете. Это не загробный мир, а херня вообще.
        - Затвори хлебало, - угрюмо попросил чеченец. - Я был уверен, что в рай попаду, - и уж гурий с твоей мордой в Эдеме никак не ждал. Ладно, чего тут… Как тебя зовут?
        - Иван.
        - А меня - Ваха.
        - Да мне по хрену.
        - Вот и иди в жопу.
        Утратив нить беседы, косари помолчали в ожидании кальяна. Вокруг сидела довольно разношёрстная публика: тут были и хиппи семидесятых, и бизнесмены в костюмах от Гуччи, и дряхлые старики (по привычке катавшиеся в инвалидных колясках). Заведение простое, без изысков, лишь на стенах большие чёрно-белые фотографии из
«Привидения», и на особой красной табличке - автограф Патрика Свэйзи, лично посетившего кафе после похорон. Дым стоял коромыслом, делая зрелище отчасти апокалиптичным: призраки в дыму, либо дым с привидениями - произнести-то тяжко, не то что представить.
        Официант-турок поставил в разных углах столика два кальяна с перцем чили.
        - Хреново, - вздохнул Иван. - Пивка бы, а? Ноль удовольствий, когда сдохнешь.
        - А мои семьдесят девственниц где? - махнул рукой Ваха. - Говори, чего хотел.
        Скинхед затянулся жгучим дымом и перегнулся через столик.
        - Морду тебе я разбить бы хотел, - мечтательно сообщил он. - Не поверишь, так хочется рыло твоё начистить, ну как пенок от варенья в детстве! А на деле, мля, я даже плюнуть не могу, и на душе кошки скребут. Только счастья и осталось, что хачем назвать.
        - А думаешь, мне легко? - вскинулся Ваха. - Тебя ж, суку - ни взорвёшь, ни зарежешь!
        Он также вдохнул дым - с полным остервенением.
        - Мож, лучшие времена скоро наступят, - осклабился Иван. - Короче, слушай сюда. Мне сорока на хвосте новость принесла, а потрепаться не с кем. Друганов в Небоскрёбе не встретил: кто умер, тот, похоже, в Бездне плавает. Скорефанился я тут с секретаршей Мака… Микки… Маккия… Тоже видать, хач, без стакана фамилию не выговоришь: в общем, мужик - директор всего Небоскрёба, правая рука Смертыча. А секретутка из телефонисток вермахта - клёвая тёлка, в сорок первом замёрзла насмерть под Ленинградом… Вместе уже курить ходили… Ух я бы её в углу прижал - тяжёлый вздох… если б только мог, блядь. И Марта мне проговорилась: сегодня к Маку приходил один хмырь - странный, в клоунской маске. Трепались они хрен знает о чём, - но Мак после этого базара выполз в коридор весь белый. Ты видел, чтобы привидение бледнело? По конторе поползли слухи… мол, клоун - это и есть Мастер. Самый главный чувак, создавший Землю, всякие разные звёзды и всю, мать её, нашу Вселенную. Демиург.
        - Кто?! - вытаращил глаза чеченец.
        - Википедию почитай, блин. Творец всего, включая птиц и этих… кроликов.
        Ваха в панике затянулся красноватым дымом.
        - Аллах?
        - У тя мысли в ином направлении, кроме мечеть-овца-кинжал, работают? Не знаю. Может, Аллах, может, Иисус, может, Будда… Да хоть бы Ярило. Факт, что он ВЕРНУЛСЯ. Смекаешь, Смертыч сразу из офиса пропал? Может, его уволили или там чё похуже…
        Чеченец закрыл глаза, шепча молитву.
        - Это Аллах, - сказал он железобетонным тоном. - Больше некому.
        - Хорошо, - скрипнул зубами скинхед. - Я мёртв, и мне по барабану. Раскинь мозгами: если это Страшный Суд, Демиург всех построит и начнёт разбирать - того в рай, этого в ад. А мне здесь пока тепло, светло, и мухи не кусают. В Бездну я не хочу. Может, там толпой тусят гурии в бикини, а может, жуткая шизоидная хрень вроде чертей и ведьм.
        - Там гурии… - заявил Ваха с видом, не допускающим возражений.
        Скинхед схватился за голову.
        - Вот какого лешего я тебя позвал? Мог бы и с зеркалом побазарить. И тя не колышет, что щас загробный мир вверх тормашками перевернут?
        - А разве плохо? - возразил чеченец. - Вдруг перемены к лучшему?
        Иван отодвинулся от кальяна и захохотал на всё кафе.
        - Ага-ага! Всем хачикам по ходу раздадут гражданство и паспорта от Евросоюза, и вы вокруг Небоскрёба минаретов понастроите. Здесь ващет загробный мир, а не Франция с Норвегией. Если Демиург упал с проверкой, как снег на голову, - хорошего не жди. Ты прикинь, сколько в нашем мире накосячили со времён его создания! Хрен знает, я не хочу на эту тему кумекать, но у меня такая мысля, что… Короче, Смертыч не вернётся.
        Кальян не то что забулькал - затрясся, как трамвай.
        - Ты неправильные слова говоришь, - потряс пальцем Ваха. - Как без Смерти? Без Смерти совсем нельзя. Если люди на Земле умирать перестанут, толкучка начнётся, как в Китае. Клянусь Аллахом, в вашем паршивом метро и то так давят, что кости трещат.
        - Не нравится метро - на ишаках езди, - лениво огрызнулся Иван, разглядывая фотографию Свэйзи. - Тебя к нам в гости не звали. Но скандировать «Загробный мир для русских!» я щас не буду, слишком уж двусмысленно. Чувак, Демиург пришёл сюда не тупо орать: «а-а-а, грёбаный стыд!» и каждую секунду фейспалмиться. Он всё будет менять. В одном ты прав - если люди прекратят дохнуть, тогда пипец. Сожрут всех коров, съедят все огурцы, чё там ещё… И друг за друга примутся, как в фильмах про зомбаков. А я зомби-апокалипсис не заказывал. У меня мама осталась, сестрёнка маленькая.
        Ваха заёрзал на месте, стараясь не смотреть скинхеду в призрачные глаза.
        - У меня самого два брата. На жалость давишь? Ты меня не пожалел.
        - И правильно сделал, - охотно признал Иван. - Вы ж быстрее нас плодитесь. А ты чё, думал, мы с тобой в конце базара обнимемся, прослезимся и к потолку ударит фонтан политкорректности? На хер. Я тебя позвал на перекур потому, что добру со злом иногда тоже надо объединяться - против большего зла. Демиург проблемы принесёт, увидишь.
        Ваха внезапно подался вперёд:
        - И что ты предлагаешь?
        - Сопротивление. Если Смертыч объявит забастовку косарей, я на его стороне.
        Чеченца передёрнуло.
        - Тебе чили в кальян пересыпали?! Аллах узнает…
        - И чё? Поразит меня молнией? Я уже труп. В общем, хватит рассусоливать: я сказал, а ты слышал. По коням, нам душу принимать. Мне на мобилу sms-рассылка пришла от центра оповещения - на Литейном через пять минут машина нищего собьёт.
        Чеченец вышел первым и остановился на крыльце. Вскоре вылетел призрак скинхеда.
        - Блин, я думал, ты уже ноги в руки взял. Сматываемся, пока не спалили!
        - Ты не заплатил?! - в ужасе понял Ваха.
        - Конечно. Кто мне и чё сделает в загробном мире? Я удивляюсь, почему другие привидения кальянщиков не кидают. В ментуру ж не позвонят, в тюрягу не упекут.

…Оба скрылись в заснеженном переулке. Навстречу, цокая мёртвыми копытами по призрачному асфальту, выехала «тройка». Лошадей арендовал один из «временных» - настоящих олигархов, имевших в активе целые годы отдыха и сотни задолжавших ему косарей. Как водится у «простопривиденья» (загробный аналог простонародья), заговорщики наградили седока парой ненавидящих взглядов. А тот сделал вид, будто ничего не заметил.
        Перец покалывал губы. Ощущения медленно исчезали.
        Глава 3
        Арт-хаус
        (Тисвиль, Демократическая Республика Конго)

…Жрец, невнятно бормоча, склонился до земли. Старческое лицо было разрисовано белыми полосами вдоль и поперёк, на затылке колыхался столь внушительный пучок вороньих перьев, что я на секунду задумался: сколько же ворон упокоилось в этой братской могиле? Души воинов, ударив оземь копьями, встали на колени, их женщины простёрли ко мне руки. Радуя слух, раздался чарующий грохот ритуальных барабанов.
        - Мы приветствуем тебя, о злой дух Ямда.
        Замечательные, культурные люди. В таких дремучих местах просто отдыхаешь душой, принимая пышные почести как должное. Уверен, пасись у этих ребят сейчас в хлеву призрачный носорог, они бы обязательно потащили животное на алтарь - резать в мою честь. Да-да-да, блин. Сколько угодно зовите меня консерватором, я настаиваю: на Земле должны существовать уголки, куда приятно сбежать на уик-энд, наслаждаясь идолопоклонничеством. Разве вы против идолов? Да? Ну, это ханжество. Любому приятно, если его почитают: свечки, жертвы, красивые изваяния, танцы голых девиц… Э-э-э, в зависимости от религии, конечно. Смотрите, туземцы прождали двое суток, пока я явлюсь, и ничуть не обиделись. Почему? Да здесь я особый бог, а не менеджер из Небоскрёба. Моё лицо так же черно и разрисовано, прибавьте сюда татуировки и внушительное количество колец в ушах, губах и носу. Головной убор не уступает жреческому, даже круче - микс вороньих и попугайских перьев. Юбка из пальмовых листьев и браслеты на ногах. А я красавчик, правда? Этнический образ шикарен, приятнее замшелых клише а-ля старушка Европа. Туземцы исступлённо верят и
своей верой возжигают в моём черепе огонь тщеславия. Всех людей надо переселить в Африку. Поживут лет двести среди горилл, малярии и кокосов - научатся уважать Смерть.
        Я парю в воздухе, звеня всеми кольцами сразу.
        - Я рад тебе, о Нгоро-Муро. Подожди минуту: я поговорю с одним из своих демонов и освобожу твою душу от оков, - она нырнёт в чёрные воды и выплывет в краю бананов.
        Вождь вновь кланяется. Стучат барабаны. Не нужно отвечать на тысячу вопросов, как в Европе и Америке: «а какие воды», «а зачем», «а почему бананы?». Тебе верят безоговорочно, даже если проповедуешь полную лажу. На том основании, что ты - бог.
        Никао тоже завёрнут в пальмовые листья. В носу - обглоданная кость.
        Чувствуется, как братца выворачивает наизнанку от этого маскарада. Я подхожу, беру у него бумагу и сверяюсь с цифрами. 837 душ, как копеечка. Кивнув, возвращаю листок.
        - Перешли Макиавелли, пусть приложит к отчёту. Как ты решил назвать вирус?
        - Эйч два три ноля шесть си пятнадцать бэ.
        - Абсолютно тупое и хреновое название. Пожалуйста, не обижайся.
        Яростный приступ кашля. Брызги слизи с бактериями.
        - Стандартное имя. Вирусы - не ураганы, ни к чему присваивать им женские имена, - вяло огрызается Никао. - Может, ты хочешь, чтобы я ещё хокку сочинил?
        - Нет, спасибо, - мотаю я головой. - Ты не поэт. Значит, Мастер желает меня видеть?
        Он кивает. При слове «Мастер» Никао как-то сжимается, напоминая больного горбатого карлика. Душераздирающее зрелище, учитывая, что брат и раньше не выглядел как фотомодель. Чего уж там, его превзошла бы красотой даже бабушка фотомодели.
        - Да. Великий Мастер ждёт тебя.
        Клянусь, я поражён собственным пофигизмом. По идее, у меня должны задрожать призрачные колени. Появился мой создатель, босс по работе - в чьём существовании я всерьёз сомневался, но не менее страстно желал встречи. Что ж мне так по хрену? Полнейшая апатия и отсутствие интереса. Может, это благодаря предчувствию: Мастер спустился на грешную Землю не просто так… а конкретно за мной?
        Мне хочется схватиться за соломинку. Лучше бы - за бревно.
        - А чем парень доказал, что он Мастер? Он превратил воду в вино?
        - Нет.
        - Превратил толпу старушек в девственниц?
        - Нет.
        - Жаль, это было бы прикольно. Ну, тогда я попросту теряюсь в догадках.

…Никао вплотную приближает к моему уху мерзкие обветренные губы, покрытые струпьями. Я чувствую горячее дыхание - у брата, как обычно, температура под сорок.
        - Тебе надо увидеть его, Тананос, - хрипит он. - Сразу отпадёт желание шутить.
        - Прекрасно, - усмехаюсь я, издали подмигивая призраку вождя. - Представляю эту милую сценку. На кухне Лимоса материализуется некто, называется Мастером, и вы разом бухнулись на колени, воздев лапки в праведном экстазе. Тебе известно, что за последние два десятка лет восемь человек, включая бабушку из Индонезии[65-летняя Лии Аминуддин из Индонезии в 2006 г. объявила себя инкарнацией Девы Марии, а своего сына, Ахмада Мукти - инкарнацией Иисуса Христа. В итоге женщина получила четыре года тюрьмы за «обман верующих» и «мошенничество».] , объявили себя Иисусом Христом? Я ценю твоё религиозное рвение, но может, стоило сперва спросить у этого кандидата в Мастера документы? Тебе известна история Лжедмитрия?
        Да, не скрываю, - я несу полную ахинею.
        Ну какие у Мастера могут быть документы? У Иисуса и Дьявола, существуй они в природе, тоже наверняка нет паспортов. О, интересно, а как Иисус доказал бы сейчас свою аутентичность? По моему разумению, необходимо сотворить чудо. Но есть ли место чудесам в этом столетии? Упомянутое выше превращение воды в вино? Скажут, ты отличный химик. Сожжение второго Содома огнём и серой? Сошлются на метеоритный дождь как природную катастрофу. Вселение демонов в стадо свиней? Ха. Объяснят новым вирусом свиной чумы - заболели бедняжки и утопились с горя… Свинки ж такие умные, их голливудские звёзды вместо домашних собачек заводят. Внезапно я с ужасом понимаю, что это ТУПИК. Если пришелец реально Мастер, он никого не убедит в своём статусе. Стиль века высоких технологий сильно упрощает восприятие чудес.
        Никао заходится в приступе кашля, распугивая шимпанзе.
        - У тебя разве есть удостоверение, что ты Смерть, с подписью и печатью? Нет, все, кхе-кхе-кхе, верят тебе на слово, - демонстрирует Никао редкую глубину мысли. - Брат, не тупи, ты только хуже сделаешь. Упади к стопам Мастера, поцелуй его длань, и тогда…
        - Ты понял, кто это? - перебиваю я Чуму. - Иисус или Сатана?
        Братец пожимает плечами. Вот мне везёт, словно покойнику… Хотя, наверное, формулировка не совсем логична. Неважно. Я попробую объяснить. Типа как ломать всю жизнь шкатулку с секретом, открыть её: а внутри новый секрет.
        - Великий Ямда! - вопит жрец. - Скорми же змеям наши души!
        Нет, ну как вам нравится? Вот настырные мертвецы, обожают лезть под руку. Мир не перевернётся, если подождут лишние полчаса. Но им нужно отвлечь меня именно в тот момент, когда я нахожусь в процессе критически важных размышлений. Дикари!!!
        - Скормлю непременно! - ору я в раздражении на все джунгли.
        С удовольствием сорвал бы с себя этот ублюдочный колпак с перьями и растоптал ногами. Нельзя. Я раб имиджа Смерти - хоть с косой, хоть в юбке из пальмовых листьев.
        Поворачиваюсь к Никао. Тот грустно смотрит на меня.
        - Ты пропал, брат, - произносит он, шумно сморкаясь. - Я ведь предупреждал тебя: руководство недовольно. Разве ты услышал? Нет, ты смеялся надо мной. И до сих пор кощунствуешь, публично сомневаясь в приходе Мастера. Хочешь ты или нет, но он вернулся и сел на трон, чтобы править Землёй. Он наш Царь, а мы смиренные слуги его.
        Какая прелесть. Вообразите себе - вы пахали один миллион лет без копейки денег. Без единой минуты отпуска. Круглые сутки. Не имея малейшей помощи. Открывается дверь, в кабинет входит ваш босс, зевает и говорит: «Старик, ты всё сделал неправильно!»
        Мне хоть раз кто-то объяснил, как именно НУЖНО делать?
        Я не желаю его видеть. Я не хочу верить в его пришествие. Да, это персональный облом. Наверное, такое может случиться с каждым существом, считавшим себя пусть мелким, но богом, - пока не выяснилось, что по статусу он курьер из службы доставки пиццы. Мистика. Едва я полностью разуверился в наличии высшей силы, она появляется и сводит мою сестру и моих братьев с ума. Тут уж волей-неволей, а придётся разбираться.
        Но что, если незнакомец в маске шута - и правда Мастер?
        Вот тогда я попал. Он спросит с меня за нарушение порядков… За Гитлера, за неудавшегося самоубийцу, а в первую очередь - за Илью. Даже Никао в блаженной простоте своей уверен: за ослушание я буду наказан. Как именно, он представить не может, ему бактерии мозг сожрали. Но обязательно буду.
        Илья.
        Так, мне срочно надо в Питер. Мальчика хотели убить. Илья сейчас один в онкоцентре. Тот, кто зовёт себя Мастером, знает о нём. И что он предпримет?
        - Хорошо - мы прибудем в Петербург, Никао, - говорю я брату. - Но я, между прочим, не баклуши бью. Я в джунглях из-за тебя, это твои выкрутасы обеспечивают мне бесконечные командировки в Африку. Ладно ещё Гонконг с атипичной пневмонией, хоть бухта Виктории клёвая - поглазел на неоновую рекламу, побродил с фотоаппаратом, на кораблике покатался. Но когда я там был в последний раз? Даже землетрясения куда более многоплановы: собирая мешками души после цунами, я в перерыве могу поваляться на белом песке пляжей и погулять среди небоскрёбов Токио. У тебя же в зубах навязло - пальмы да бананы. И кстати, зачем ты активировал новый местечковый вирус из своей африканской коллекции именно сейчас? Ты же в последнее время игрался сугубо с куриным и свиным гриппом в мировом масштабе, как с «испаночкой», тебе это так нравилось, - и вдруг распыляешь бактерии в зажатой между обезьянами деревеньке?
        Никао смущается. Да, я это вижу. Актёр из него никакой.
        - Нет, ну понимаешь… - мямлит он. - Иногда надоедают большие проекты. Ты… это… ты вспомни Полемос. Она обожает бои с применением танков и авиации, десятки тысяч мертвецов на тротуарах и лопающихся от обжорства бродячих собак. Но иногда и рыжую захлёстывает романтика, она бросает все дела, направляется в Африку или Азию… в очаровательную мелкую республичку с нефтью и богатыми людьми. Где не то что войн - квартирных краж не было со времён царя Соломона. Озорница сидит в шезлонге, пьёт коктейль и наслаждается: вдруг, непонятно с чего, взрываются фугасы, повстанцы берут заложников, с кораблей летят ракеты НАТО. Сестра Полемос, понимаешь ли, близка не только к мейнстриму, но и к арт-хаусу, настоящему искусству. Вот и я тоже, брат!
        Самое странное - не поспешное, сбивчивое объяснение Никао. А то, что он не умеет говорить в таком стиле. Словно ему подготовили речь, а он её всю ночь зубрил. Ладно, не моё это дело. Нужно быстрее разобраться с неграми.
        - Я страшно рад твоему пристрастию к арт-хаусу, Никао, - говорю я. - Глядишь, влечение к штучным, с любовью сделанным вирусам приведёт тебя в элиту интеллектуальных эстетов, обсуждающих свои достижения в Лондоне за бокалом вина.
        - Что? - в ужасе отшатывается он.
        - Да ничего, - отвечаю я, утверждаясь в своих подозрениях. - Я тебя понял. Давай закончим с деревней и рванём в Питер к Мастеру. Ты же этого хочешь, верно?
        Мы возвращаемся к вождю. Мужчины с костями в носу, женщины с открытой грудью и младенцами на руках молчаливо ждут своей очереди. Если вирус продолжит шествие, теней будет больше, но ненамного - деревенька изолирована в глубине джунглей. Я трясу копьём и завываю. Воины племени подхватывают боевой клич.
        - Да пребудет с вами сила седой гориллы! Сейчас мы пройдём в Озеро Счастья, где вас ждут рыба, мясо и много бананов со сладким картофелем! Боги приглашают на пир!
        Воины во главе с вождём, открыв рты, восторженно ревут.
        О, с ними предельно просто. Как раньше с викингами. Образование - это зло. Провожая современных призраков в Бездну, язык в узел завяжешь, объясняя - почему именно туда. А тут махнёшь рукой, скажешь: «Там бананы!», и всё, народ ломанулся к волнам.
        Я с умилением смотрю на них. Они - с восторгом на меня. Разве не прелесть?

…«Мустанг» летит сквозь облака быстрее «конкорда». Элвис сосредоточен на дороге, а я стараюсь не смотреть вниз. Я не знаю, что меня ждёт. Но вдруг всё же вывернусь?
        Ох, как же я ошибался.
        Глава 4
        Тигр и аист
        (Дом Страданий на «Выборгской», дневное время)
…Естественно, Илья сразу что-то заподозрил. У детей столь развито чутьё и инстинкты… Удивительно, почему младенцами не комплектуют спецотделы ЦРУ и ФСБ. Стивен Кинг не перебрал с ужасами, написав антиутопию «Дети кукурузы». А если приплюсовать кровавые зверства детишек-боевиков в Сьерра-Леоне[В 1992-1997 гг. повстанцы Объединённого революционного фронта Сьерра-Леоне мобилизовали в свои отряды десять тысяч детей от 8 до 14 лет. Детские боевые группы под кличкой
«вестсайдские мальчики» прославились жестокостью в отношении мирных жителей и пленных: чаще всего они отрубали жертвам руки.] (опять Африка!), так остаётся радоваться, что взрослое человечество откупается от этих монстров конфетами, иначе власть на Земле давно принадлежала бы ребятне. Установив диктатуру коротких штанишек и бантиков, они покажут родителям, где раки зимуют. Отомстят за попытки уложить спать, не дав досмотреть мультик, и запрет на сладкое за мелкие провинности.
        Нет сомнений, планета содрогнётся.
        - Почему ты пришёл днём?
        - Опять душу соседнюю принимал, дай, думаю, загляну. В чём проблема? Сейчас как раз время посетителей, а я в обличье школьника. Никто не заподозрит, подумают - одноклассник. Прости, с пустыми руками… Надеюсь, ты сможешь это пережить.
        - Не смогу, - капризно говорит Илья. - Да будет тебе известно, - вздох, - я умираю.
        О, заезженная пластинка. Мне, к его сведению, лучше остальных это известно. Однако у меня для Ильи сюрприз… и… Короче, я в полном восторге. Особенно после ночных фарфоровых приключений. Честно, с моим пофигизмом я удивлён, что могу ТАК радоваться.
        - Мне жаль тебя разочаровывать, - произношу я с напускным безразличием. - Но я только что случайно подслушал разговор твоих врачей. Это началось не вчера, и можно считать чудом, но… с каждым днём у тебя в крови всё меньше раковых клеток. Доктора испытывают «осторожный оптимизм». Они считают, что наступила ремиссия.
        Он смотрит в потолок. Сперва я думаю, Илье не знакомо слово «ремиссия», но тут…
        - Это значит - я НЕ умру?
        Фраза произносится с такой грустью и разочарованием, что мне смешно. Отняли у ребёнка любимую игрушку. Хотя, с другой стороны, я его понимаю. Он уже свыкся с мыслью о призрачном мире, а теперь - что ждёт мальчика? Детский дом либо приёмная семья. Так и хочется сказать Илье: «Не отчаивайся, вдруг получится!» Но нет, не буду.
        - Да, именно так, - губы сами собой расползаются в улыбке. - Ты не умрёшь.
        Он тяжело вздыхает - словно узнал новость о полном запрете шоколада.
        - Знаешь, это может означать одно. Ты больше НИКОГДА не придёшь.
        Признаться, я даже растерялся. Он считывает мысли, как сканер.
        - Как ты мог такое подумать? - трепещу я, оправдываясь. - Я же прихожу каждый вечер!
        - Да, но тебе незачем станет у меня гостить, - мрачно говорит Илья. - Я думал, когда умру, попаду в призрачный мир и стану работать косарём, собирать души. Я даже форму себе придумал, в стиле Гарри Поттера. А теперь, получается, мне там не бывать?
        Подумайте только, он ещё и недоволен! Конечно, для детей смерть - это игра. И если существование продолжается, значит, ты вовсе не умер. Могу с вами поспорить, Илья наверняка словил бы кайф от гуляний по Питеру в образе привидения.
        - Тебе там не понравится, - спешно объясняю я, созерцая его недовольное личико. - Знай правду: никаких чипсов. Отсутствуют гамбургеры. И самое страшное - пепси тоже нет. В наличии только перец. Ты хочешь сказать, что готов к таким адовым мукам?
        Илья приподнимается на локте. В это мгновение он сильно похож на святого страстотерпца (а я, поверьте, навидался их выше крыши - и в Египте, и в Палестине, и в Риме, - кстати, римляне особенно высокомерны в период мученичества). Покрасневшие глаза, тёмные круги, обтянутый кожей череп, впавшие щёки… Истерзанная болезнью куколка. Нет, я всё же страшно рад: скоро он будет выглядеть по-другому. Я помог ему победить болезнь. В груди разливается странное тепло. Вот как оно бывает.
        Вот что такое - счастье.
        - Я согласен на перец, - заявляет Илья, подавляя своей твёрдостью жертв римских арен. - Лишь бы стать реальным косарём. У тебя же на службе есть другие дети?
        - Нет. - Это честное признание. - И не потому, что ООН запрещает детский труд. Просто - незачем. Ребёнок-косарь скорее испугает новоприбывшую тень, чем обрадует. Да, бывали случаи, когда я позволял детям из Освенцима встречать души убитых эсэсовцев, те едва не сходили с ума. Маленькое эстетическое удовольствие, не более того. В целом я не желаю пускать детей в призрачный мир. Это место не для вас.
        Илья скуксился. Древние инстинкты говорят мне - слёзы уже на подходе.
        - Ну, подожди-подожди-подожди, - тараторю я, стараясь изменить его настроение. - Жизнь - это же так отлично! Зачем ты хочешь умереть? Может, ты проживёшь сто лет. Поедешь в «Диснейленд». Назначишь свидание девушке. Сядешь за руль машины. Разве это не стоит жизни? Лучше быть бесчувственной тенью в призрачном мире? Да не смеши.
        Илья упрямо мотает головой слева направо.
        - Нет! Нет! Нет! Я хочу стать косарём! Хочу! Хочу! Хочу!
        И вот что с ними делать? С любым взрослым можно договориться, купить или запугать. Попробуйте сотворить это с ребёнком, коему вожжа попала под хвост. Он назло будет стоять на своём и повторять одно и то же. Особенно зная, какое влияние имеет на вас. Но тут я ему не уступлю. В конце концов, я сам довольно-таки… э-э-э… крутой. Я забирал души Карла Великого, Гелиогабала и Капицы. Я так пугаю людей, что при упоминании моего имени крестятся. Я ужас, летящий на крыльях ночи. И вот поэтому я ни хрена не поддамся этим сопливым сиюминутным капризам!!!
        - Перехочешь, - произношу я волшебное слово, коим миллиарды отцов и матерей заколдовали своих детей. - Не вздумай себе навредить: никакого прекращения приёма лекарств, и всего такого прочего. Умрёшь - в призрачный мир не являйся, я до тебя вообще не снизойду. И нудный косарь из бывших воспитателей потащит твою душу в Бездну. Ясно?
        - Я тебя ненавижу, - сквозь зубы бросает Илья и зарывается лицом в подушку.
        О, как приятно. Вагоны пепси и чупа-чупсов забываются в секунду, если не потрафил маленькому чудовищу. Он не ведает, что прошлой ночью я спас ему жизнь, но если бы и знал, думаете, это изменило бы ситуацию? Дети воспринимают хорошие поступки взрослых как должное, но вздумай ты им хоть в чём-то перечить, мгновенно почувствуешь себя подсудимым Нюрнбергского трибунала. Ну что ж, мы заключим перемирие после наступления темноты, ближе к полуночи. Я приду с очередным набором вреднейших вкусностей, а он не устоит перед соблазном.
        - Приятного тебе дня, - желаю с напускной флегматичностью. - Я, с твоего позволения, поеду. Позже мы возобновим обсуждение земных радостей жизни. И я принесу несколько вещичек, вкус которых изрядно добавит тебе оптимизма.
        Илья оставляет мой спич без ответа: вжился в роль обиженного страдальца. Он типа меня не замечает, а я должен разорваться пополам от мысли, какого замечательного ребёнка вверг в депрессию. Небось и подсматривает краем глаза.
        Да-да, так оно и есть.
        Что ж, и я люблю поиграть в театр. Хлопнув дверью, покидаю палату. Захожу в туалет, запираюсь в кабинке и принимаю облик полицейского: по крайней мере, никто не будет цепляться с вопросами: «Мальчик, а что ты здесь делаешь?». Типичный мент-клише: килограммов на сто, стрижка «бобриком», ну прямо из сериала. Шагаю по коридору, оглядываюсь: косари принимают душу скандальной старушки, чьё привидение орёт на них благим матом, мол, ей надо забрать с собой «судочек с салатиком». Этажом выше призрак прямо у операционного стола наводит порядок: «Это ошибка, подождите, меня сейчас откачают!». А ни фига не ошибка - я и отсюда чувствую, смерть-то не клиническая. Я в отличном настроении. Хрен с ним, с Мастером. Илья начал выздоравливать, ремиссия - это шанс. Чудеса всё же случаются, особенно в те дни, когда их совсем не ждёшь. Хм, а местные фильмы ведь правы, под Новый год всегда происходит нечто волшебное. Надо выпить шампанского с чили.
        Раскланявшись с косарями у реанимации, выхожу на улицу. Подчинённые странно смотрели на меня. Само собой, с появлением Мастера все встревожены, - и я могу их понять.
        Автомобиль. Где же «мустанг»?
        Смотрю направо. Налево. Никого. Элвис что, отошёл в ближайший караоке-бар вспомнить лучшие годы жизни? Лезу в карман за пультом… Сейчас Пресли достанется.
        Пространство бьёт меня в лицо вогнутым зеркалом.
        Воздух, сгущаясь, обволакивает моё тело, как маньяк-убийца полиэтиленовой плёнкой: чтобы избежать крови жертвы на полу. Я пытаюсь вырваться - тщетно. Быстро меняю телесную оболочку на призрачное состояние… Увы, с тем же успехом. Меня тащит вверх, словно вихрем, я чувствую страшный холод. Минус шестьдесят по Цельсию, как минимум. Мать вашу, ДА ЧТО ПРОИСХОДИТ? Я пытаюсь «включить» эмоции, но и это не получается: гнев не прорывается, испытываю скорее недоумение и любопытство. Я на высоте реактивного самолёта - и поток воздуха, как смерч, влечёт меня с собой. Я заключён в прозрачный куб, скован по рукам и ногам.
        Всё заканчивается почти моментально.
        Смерч вдруг исчезает, я камнем валюсь вниз. Бездна. Мрачные воды, окружённые чёрными, словно обугленными деревьями. Свинцовое небо. И беспрестанный вой ветра. Я поднимаюсь на ноги. Определённо, хорошо быть привидением, - грохнулся с приличной высоты, не получив ни единой царапины. Итак, меня проволокли от больницы на «Выборгской» к Бездне. Я чувствую гнетущее, непреодолимое желание обернуться.
        Трон.
        Прямо из вод Бездны на холм поднимаются мраморные ступени. Безотчётно повинуясь внутреннему зову, я иду по ним. Перила лестницы украшены скульптурами зверей - мне запомнились тигр и аист. Чем выше я поднимаюсь, тем сильнее солнечный свет. Был бы я человеком, он сжёг бы мои глаза. На вершине холма - трон из пористого синего камня, сделан в виде распустившего хвост павлина. Положив руки на подлокотники, на троне восседает фигура в грубом монашеском балахоне. Почти как я в образе, разве что без косы. Я не вижу лица в тени капюшона - только два светящихся, как у кошки, глаза. Меня тянет к нему магнитом… с огромной силой.
        Достигнув подножия трона, я опускаюсь на колени. Автоматически.
        Передо мной Мастер. Демиург. Создатель Вселенной - тот, кому я обязан своей работой. Смотри-ка, он решил снять шутовскую маску. Но… каков тогда его истинный облик?
        - Я ждал тебя, - спокойно говорит Мастер. - А ты не спешил… Вот я и задействовал одну из своих самых мелких возможностей. Этот поступок избавит меня от доказательств своей сущности и заодно объяснит, с кем ты имеешь дело, Танатос.
        - Почему ты не приходил раньше? - шепчу я, слыша звон в голове.
        - Раньше ты хорошо работал, - плывёт вокруг меня голос Мастера. - А теперь я должен вмешаться. Но я вызвал тебя не для того, чтобы делать выговор или лишать премии. Перед тем как мы познакомимся поближе, я хочу рассказать тебе сказку…
        Сказка пятая
        Личный Апокалипсис

«…Долго ли, коротко ли - в старые, стародавние, а вернее сказать, доисторические времена появилась на белом свете Смерть. Не успела она даже присесть и осмотреться как следует, пришлось ей приниматься за работу. Какую? Хлопотную и однообразную. Едва вступив в свою должность, Смерть инстинктивно начала презирать людей. Они казались ей (и не зря) тупыми существами в шкурах, озабоченными лишь поисками пищи, - да собственно, на заре человечества так оно и было. На их фоне Смерть чувствовала себя куда более интеллектуальной: ведь ей еда не требовалась. И бедной Смерти было УЖАСНО скучно. Я её понимаю, как никто, - провести пятьсот тысяч лет среди грязных существ с безумными глазами, жующих полусырые туши мамонтов, то ещё удовольствие. Зачастую Смерть посещали упадочные мысли, что она обречена: как у уборщика в зоопарке, годами чистящего вольер с сотней индийских слонов. И тут, к её удивлению, в сказочном мире охотников за мамонтами случилась удивительная штука: эти примитивные существа вдруг стали развиваться. Поначалу подобные предположения казались Смерти нереальными. Ну какую цивилизацию смогут
построить игуаны или аквариумные рыбки? Но затем появились Родосский колосс, висячие сады Семирамиды, изящные зиккураты[Вавилонская башня: многоступенчатое сооружение из усечённых пирамид.] и пирамида Хеопса. А благо Смерть вечна, её обуяло ощущение, что она видит бесконечный и при этом весьма захватывающий сериал с постоянной сменой актёров и декораций. Она и пикнуть не успела, как «подсела» на регулярный просмотр. Вот только что здесь была Греция, потом на её месте Рим, потом Византия, потом Турция, потом опять Греция. Смерть наблюдает шоу. Нет, её, будем уж откровенны, раздражали и цивилизованные люди: хотя бы вечной жаждой денег, агрессией и злобой. Но выбора нет - обратно, в период мамонтов и охотников с коэффициентом интеллекта как у мочалки, Смерти совсем не хочется. Желает она или нет, но начинает привыкать к людям. Более того, сливается с ними. Перевоплощается в них, носит модную одежду, согласно развитию технологий меняет коня на автомобиль, а теневой мир превращает в копию земного, заимствуя лучшие вещи. Пусть Смерть считает себя выше людей, ведь ей как никому знакомы худшие пороки
человечества, - она не замечает, как сама… становится ЧЕЛОВЕКОМ. Да-да. Это синдром Маугли - тебя воспитала стая волков, ты человек по облику и поведению, но если вдруг учуешь запах крови, увидев на небе полную Луну, то… Ты видел евреев в Китае? Они живут в городе Кайфэн. Не говорят на иврите, носят шёлковые шапочки и халаты, имеют узкие глаза и косички… Даже синагога у них - пагода с загнутыми уголками крыш, чтобы селились ласточки. Тысячу лет назад они перебрались в Поднебесную из Персии и Йемена, а сейчас утратили не только язык, но и родовую внешность. Вирус слияния поразил и Смерть. Она была сверхсуществом, однако стала частью мира людей - и наверное, не жалела об этом. Шли годы, века, тысячелетия. Смерть примерно выполняла свою работу. И вот однажды, совершенно случайно, Смерть увидела в госпитале у «Выборгской» (в чей морг она зашла за душой одного бизнесмена, подстреленного киллером из снайперской винтовки) супругов, навещающих больного раком ребёнка. Учёные-биологи, работающие в секретной лаборатории: там же познакомившиеся и поженившиеся, чудесная пара… Их брак омрачает только одно -
страдающий лейкемией сын. Смерти интересно. Ей даже любопытно. Она любит отслеживать судьбы отдельных персонажей, это тоже сериалы - комедии и ужасы утомляют, иногда хочется глянуть драму со счастливым концом. Ведь других развлечений у неё нет. Она следует за учёными в лабораторию и видит: они не спят ночами, делают массу опытов, стараясь изобрести вакцину, размножить особые бактерии, способные спасти жизнь мальчику. Забавно. Смерть пытается заглянуть в их будущее и неожиданно понимает: ЧЕРЕЗ ДВА МЕСЯЦА они погибнут: бактерия, которую выведут как «пожирателя» раковых клеток, мутирует и разрушит весь организм. Смерть выходит на улицу и… выясняет, что вон тот прохожий тоже умрёт от вируса. И тот. И вот этот. ВСЕ УМРУТ. Обезумевшие от горя учёные сотворят вирус Апокалипсиса, и Земля обезлюдеет - противоядие изобрести не успеют. Смерть в шоке.
        За считаные секунды шок сменяется паникой.
        Смерть не ведает, что это такое. Она знакома с усталостью, раздражением, апатией, перегрузкой. Но не с паникой. Значит, через шестьдесят дней у неё на руках будет СЕМЬ МИЛЛИАРДОВ ДУШ? Первая и Вторая мировые войны, эпидемия чумы в Средние века, землетрясение в Китае - детские игрушки по сравнению с тем, что придётся испытать. Это сумасшествие… Все до единого вокруг мертвы. Миллиарды призраков осаждают офисы обезумевших косарей. Бездна вскипает, там не протолкнуться, как в переполненном по утрам троллейбусе, со дна тянутся миллиарды рук. Все сразу - и Обама, и Путин, и Ким Чен Ын, и сорокалетняя парикмахерша, и профессор из соседнего дома, и вьетнамец в дурацкой конической шляпе, и… о’кей, можно, я дальше не буду перечислять? Короче, их выше крыши. Это не только Апокалипсис для человечества. Это личный Апокалипсис Смерти.
        Казалось бы - что может быть хуже?
        О, такой шанс всегда есть. Кошмар, который Смерть даже не могла себе представить.
        Итак, Смерть задумалась. Человечество вот-вот вымрет. И она потеряет работу НАВСЕГДА. Опустевшие мегаполисы, аэропорты, вокзалы… И ни одного живого существа. Уволена огромная армия косарей, в ней нет больше надобности. Смерть, спокон веку ненавидевшая людей, лелеявшая мечту освободиться от рабства, вдруг ощущает ледяное дыхание одиночества. Они останутся на мёртвой планете вчетвером - Танатос, Лимос, Никао и Полемос. Но всадникам нечем будет заняться. Их бытие потеряет свой смысл - раз и навсегда.
        Смерть впадает в состояние аффекта.
        Такое и раньше случалось, когда Смерть из безмолвного сборщика душ превращалась в безжалостного убийцу. Возможно, ей не хотелось так поступать, но она не могла себя контролировать…
        Когда Танатос пришёл в сознание, оба учёных, мужчина и женщина, были превращены в горстку фарфоровой пыли. Что оставалось делать Смерти? Уничтожив следы преступления, она ощутила одновременно - облегчение… и неведомое прежде чувство вины. Той же ночью она заглянула в больницу к умирающему от лейкемии мальчику. Пареньку оставалось недолго. Неожиданно для себя Смерть испытала ещё и жалость.
        Второй раз. Первый это произошло с Кларой Пёльцль.
        Ребёнка даже некому было навещать. Бабушка и дедушка умерли, родители пропали без вести. То ли потому, что Илья находился под воздействием сильнейших лекарств, то ли роль сыграло его апатичное состояние… Да в общем, чего рассуждать? Смерть и раньше знала: дети доверчивее скептичных взрослых. Это взрослые будут искать логичное объяснение призраку с косой, возникающему по ночам в больничной палате, а дети не удивятся - ну что такого? Смерть так Смерть. Чем она отличается от фей, бабая, серого волка, толстяка с пропеллером и Деда Мороза? Такое же мифическое существо, тёмный страх в сознании старших и неясный образ в твоей голове. А если Смерть подряжается носить тебе гамбургеры с пепси-колой и рассказывать сказки, то нуууууу… Как тут не радоваться? И Смерть приходит в палату Ильи каждый вечер, обещая себе: «Я обязательно, я непременно, как пить дать, заберу его сегодня». Но не забирает. Илья - единственный живой человек на Земле, наедине с которым ей удаётся побыть самой собой, не притворяясь и не лицедействуя. Постепенно, как и положено в сказке, надвигается хеппи-энд, Смерть понимает: она не
заберёт Илью никогда. Просто не решится. Этот мальчик - её единственный друг за миллион лет, и с ним ей так хорошо общаться! Как ни с кем другим… Даже с братьями и сестрой. Ведь умирающий ребёнок ничего не требует взамен - кроме разве что гамбургеров. И Смерть плюет на то, что своим поступком разрушает земное бытие. Хотя она вовсе не бог, коим вдруг себя вообразила. Не ей решать, кого казнить, а кого миловать. Порядок на Земле установлен Демиургом. И Смерть не может распоряжаться жизнями людей. Она - винтик машины управления, ничтожный клерк, превысивший свои полномочия. Если мальчику суждено умереть - значит, такова его судьба. Соблазн превратиться в вершителя судеб очень велик, стоит дать слабину, последуют и другие проступки. Мы оба знаем, кто сохранил жизнь милашке Адольфу и кто колебался в Хиросиме, беседуя с красоткой Садако.
        И посему, вопреки традициям, для Смерти эта сказка кончится плохо, а для Демиурга - хорошо. Хеппи-энд отменяется. Смерть не станет мешать ходу истории и выполнит свою работу. Иначе мальчик узнает, кто убил его родителей. И тебе выбирать, покинет ли он этот мир в неведении, но счастливым, - либо будет ненавидеть тебя жалкий остаток жизни, ибо всё равно умрёт. Сказка рассказана, Танатос. Как и положено в классике, наступает утро, и Шахерезада прекращает дозволенные ей речи.
        Ты слышишь звон колоколов? Тебе пора…»
        Глава 5
        Конец фильма
        (на берегу Бездны, в неизвестном месте)

…Мне всегда было интересно - из чего состоит Бездна? Я никогда не заходил туда, даже в прибрежные волны. Не было потребности, да и зачем? Я же не смертная душа. Едва призраки погрузились в Бездну, они не могут вернуться. А может, и могут, но не хотят. Идут на дно, пока вода не сомкнётся над головой. Хм, вода ли это? Взять бы пробирочку, да отнести на анализ. Кислота, плазма, неведомый растворитель? На вид Бездна столь масляниста и радужна, что у меня появлялась мысль - может, внутри торфяное болото?
        Я поднимаю голову… смотрю на Мастера.
        Мне нечего терять. Я провинился, последует наказание. Оно неизбежно.
        - Откуда ты взялся? - напрямую спрашиваю я.
        Кромешная тьма внутри капюшона шевелится. Кажется, он смеётся.
        - Тебя самого ужасно раздражал этот вопрос, Смерть. Почему ты задаёшь его мне?
        Мой боевой настрой слегка осыпается. Тем более я всё ещё на коленях.
        - Э-э-э… - лихорадочно соображаю я. - Ты прав, Мастер. Я слышу эту фразу по сотне раз в сутки, и изрядно осатанел. Но тебя-то ею не донимали… Если ты и ходишь по Земле, то инкогнито. Посему не строй из себя уставшую звезду и просто ответь.
        Я специально выбрал наглый тон. Мастер же шантажирует меня, верно?
        Однако он не поддаётся на провокацию. Не швыряет предметы, не бьёт каблуком в подножие трона. Недооценил я его, пожалуй. Я прочитал прилично романов про Демиургов: вроде как все они требуют почтительности, такая у них традиция. А ему пофиг. Возможно, на павлиньем троне восседает конкретно эстонский Демиург.
        - Я вряд ли смогу удовлетворить твоё любопытство, Смерть, - спокойно говорит Мастер. - У тебя-то всё просто: ты всегда знал, что создан Высшим Разумом. А у меня нет более-менее достоверных литературных источников, где бы я почитал по поводу своего происхождения. Да если честно, меня это не интересует. Я не философ и не терзаюсь сомнениями. Я здесь давно, а вот почему я здесь, - я не заморачиваюсь.
        М-да. А Демиург-то реально крепкий орешек.
        - Но как насчёт Библии? - закидываю я удочку. - Разве она не про тебя?
        - Библия? - с интересом переспрашивает Мастер. - Знавал я человек двадцать, принявших участие в написании этого бестселлера. Один из них просто поразил меня, как фантаст… читаю его «Откровение» и говорю: «Друг мой, ты гений спецэффектов. Если ты клянёшься, что при написании сего опуса не употреблял галлюциногены, мне просто страшно с тобой рядом стоять». Благодаря грибам иерусалимских пещер или же нет, но провидческий дар парня несомненен. Он узрел тебя, Полемос, Никао и Лимоса, скачущих верхом на разноцветных лошадях. Кстати, раскраска ужасна: лучше бы я не положился на мнение Полемос, а уделил больше времени оформлению коней. Значимость
«Откровения» портит ошибка: вам незачем являться на Землю и предвещать Апокалипсис. Вы всегда находились на Земле.
        Спасибо, капитан Очевидность. А то я это и без него не знаю.
        - Библия - своеобразный набор фанфиков, - продолжает Мастер. - Есть вещи, имеющие ко мне отношение, но большинство - чистая выдумка… Я же говорил, у её авторов превосходная фантазия. Уж кем я не являюсь, так это библейским персонажем. Мышление человечества узко, оно видит в сверхъестественных силах строго два варианта - божественное либо демоническое. Почему? Может быть, я просто попугай-мутант.
        - Не хочу тебе льстить, но ты имеешь мало сходства с попугаем-мутантом.
        - Да я знаю.
        Пользуясь передышкой в разговоре, пытаюсь разглядеть лицо Мастера, но это бесполезно. Мерцающая тьма в капюшоне плюс моё ощущение безнадёжной тоски… Я даже не знаю, призрак ли он или пребывает на Земле в человеческом теле. Я мечтал задать Демиургу миллион вопросов. А встретились - и сказать ему нечего… Стиль классической британской беседы, не хватает только чаю и вышколенных дворецких. Нет, ну… Вспомнил! Надеюсь, хотя бы эту информацию я сейчас получу из первых уст.
        - Где же, в таком случае, твоя резиденция? В аду или в раю?
        Он разводит руками. Точнее, я вижу лишь рукава от монашеской робы.
        - А что есть ад и рай? Я живу здесь, на Земле. Столько, сколько себя помню.
        Мой мозг (или призрачную субстанцию) пронзает страшная догадка.
        - Так, значит… после Бездны… НИЧЕГО НЕТ.
        Мастер даже не пытается мне возразить.
        - Абсолютно. Она попросту поглощает души мёртвых, питается ими. Нечто вроде бога Протея[Сын Посейдона Протей вообще не имел формы и мог принимать любые облики. Остаётся вопрос - зачем ему форма Бездны? Спишем её на фантазию Мастера.] . Бездна старше всех нас, она появилась на планете прежде меня, а я её вечный Хранитель. Если Бездны не станет, мир мёртвых окажется перенасыщен призраками больше, чем мир живых китайцами… А я, как ты понимаешь, не могу допустить коллапс. Но это наш секрет, хорошо… сынок? Давай не станем разочаровывать почтенную публику. Устройство земного бытия держится на одной штуке: девяносто процентов людей надеются, будто на том свете лучше, нежели на этом. Стоит сообщить всем - ребята, извините, так получилось, но после похорон вы всего лишь питательная протоплазма для Бездны, и возможно, будете переработаны в нефть, - у людей произойдёт разрыв шаблона. Жизнь и без того слишком коротка, Танатос, уж тебе ли не знать. Мир основан на сказках с легендами, и с удовольствием их поглощает. Да, у человека только один вариант на посмертное существование - в виде тени в призрачном мире.
Только не говори мне сейчас, что ты раньше не подозревал о подвохе с Бездной. Я не поверю.
        Я поднимаюсь с колен. Поворачиваюсь к Мастеру спиной. И смотрю в Бездну.
        Конечно, подозревал, блядь. Десятки миллиардов душ исчезли в волнах, и ни одна впоследствии не подала знака. Не сигнализировала - как там, чего, почему. Глупые люди. Они наперебой трактуют знамения: упавшее зеркало, скрипящая дверь, отражение в луже, тень в сумраке, - ага, мёртвые приходят говорить с ними из ада и рая. Маслянистая поверхность Бездны простирается вплоть до горизонта. Она никогда не насытится. Внизу косари подводят к воде новые и новые цепочки душ в различных одеяниях. Славяне, чернокожие, китайцы, арабы… Да, вот арабов в последнюю пару лет как-то особенно много. Они надеются встретить ангелов, чертей и сексуальных гурий.
        Раствориться в бензине никто не планирует.
        Люди заправляют машины и самолёты душами своих предков. Как апокалиптично.
        - Значит, ты не создавал Бездну? - спрашиваю я, не оборачиваясь.
        - Нет. Я создал всё живое на этой планете, чтобы Она питалась. Жизнь появилась благодаря Бездне и в неё же возвращается. Танатос, хватит умных разговоров. Давай всё упростим. Ты больше не станешь нарушать существующий порядок, а пойдёшь и профессионально заберёшь душу Ильи. Я сейчас зол, но я и пальцем тебя не трону, если ты тупо подчинишься приказу твоего личного создателя. Ты всё понял? Тогда иди и выполняй.
        - У Ильи началась ремиссия, Мастер. - Мне хочется улыбнуться.
        В ответ я слышу скрежет. Наверное, это разновидность усмешки.
        - Ты так часто общался с мальчиком, что сам деградировал до уровня младенца. Или притворяешься? Танатос, ты миллиард раз был свидетелем: рак иногда возвращается, и метастазы сжирают тело до костей. Может, он умрёт не сейчас, а через год, и своей слабостью ты только продлишь мучения ребёнка. Ему лучше по той причине, что ты задержал его гибель, остановил болезнь как фильм на DVD, нажав кнопку «пауза». Отпусти её, Танатос. Всё двинется своим чередом, и ты увидишь надпись «Конец фильма». Не проси меня, не умоляй, - бесполезно. Иначе Илья запомнит тебя как убийцу своих родителей. Сделай то, что должен, следуй моему закону. И я исчезну.
        У меня в ушах звучат раскаты грома.
        - А тебе хоть раз приходило в голову - твои законы давно устарели? - без всякого уважения говорю я Мастеру. - И для чего требовать их соблюдения - спустя миллион лет? Знаешь, в Судане, Иране и Саудовской Аравии отрубают преступникам руки по шариату, своду правил седьмого века. В расцвет айфонов смотрится чрезвычайно современно.
        Капюшон на голове распускается, как у кобры.
        - Я с удовольствием наблюдаю за религиями на Земле, - вновь со скрежетом усмехается Мастер. - И меня они вполне устраивают. Люди считают священные книги своим главным достоянием и панацеей от всех бед. Так славно! Создать новую веру легче, чем приготовить овощной салат. Берёшь нужные компоненты и смешиваешь в одинаковых пропорциях, можно добавить острые приправы по вкусу - кому-то нельзя есть свинину, а кому-то можно не делать обрезание. Хватит притворяться, Танатос. Ты такой же, как и я, сын мой. Разве не видишь, у нас один и тот же стиль разговора… Я создал тебя как часть своего образа, и ты - плод моего креатива. Законы? Но я не внедрял их насильно в Иране или Египте, где люди сами только что проголосовали за шариат. Они думают, законы продиктованы высшим разумом, а волю небес нарушать нельзя. Не только им: тебе тоже.
        Я понимаю - спасения нет. Я обречён - вместе с Ильёй.
        - Мне трудно дать ответ сейчас. Дай время, чтобы я мог подумать.
        - О, конечно, - флегматично соглашается Мастер. - Ты считаешь меня зверем? У тебя в запасе целые сутки, Танатос. Иди и попрощайся с мальчиком перед тем, как сопроводить детскую душу в Бездну. Расскажи последнюю сказку, угости пирожками… не торопись. И не надо расстраиваться. Он и так знает свою судьбу, правильно? А если ты взял тайм-аут, изобретая способ обмануть меня - о, пожалуйста, попытайся. Мне это будет даже любопытно - мелкое такое развлечение, вроде тараканьих бегов. Ты решил, что единолично управляешь загробным миром? Возможно. Но как там положено у людей? Полковник до тех пор царь и бог воинской части, покуда туда не приехал с инспекцией генерал. А я даже не генерал, Танатос… я и сам сравнить не могу, насколько я выше. Жду тебя через сутки. Я лично хочу увидеть, как душа мальчика погрузится в воды Бездны.
        - Будь ты проклят… - говорю я ему, ощущая воистину смертельную усталость.
        - Меня некому проклясть, - равнодушно шелестит капюшоном Мастер. - И ты не представляешь, насколько это мило. В то же время нет и того, кому бы я мог вознести молитвы в критических ситуациях, но такое микроскопическое неудобство перечёркивается грудой полновесных бонусов. Они и дарят весь восторг бытия Демиургом, даже если ты скромный хранитель озера нефти. А теперь - удались…
        Вокруг меня постепенно сгущается тьма.
        Глава 6
        Пятый всадник
        (Могадишо, Федеративная Республика Сомали)
… Муэдзин пел молитву с минарета полуразрушенной мечети красивым и сильным голосом. Он даже не использовал динамики - пение отлично слышалось на всех углах рынка Бакаара. Служба шла недолго: прицельная очередь из «калашникова» оборвала суру[Одна из 114 глав Корана.] на полуслове. Это был уже шестой муэдзин за неделю, и Полемос всегда отдавала должное упорству городских служителей культа. Ни один из рыночных торговцев, расхваливающих свои товары, и ухом не повёл. Их больше интересовал курс доллара, нежели судьба муэдзинов: взамен покойника медресе[Мусульманское духовное училище.] Могадишо всегда присылало нового. Под ногами хрустел песок, валялись оплавленные осколки снарядов.
        Лимос подумал: будь он человеком, бежал бы отсюда куда глаза глядят.
        - Полемос, вот я одного понять не могу, - заявил всадник, не скрывая откровенной нервозности. - Зачем нам устраивать семинары в ТАКИХ местах? Почему бы, для разнообразия, не поехать в Париж или Лондон? Тебе тут мёдом намазано, что ли?
        Полемос коснулась тонким пальчиком подбородка брата.
        - Милый, у тебя отвратительная память. Ты забыл наш симпозиум в Париже в мае сорокового года? Не успели расположиться в отеле, как город стали утюжить люфтваффе. А что потом случилось с бедным Лондоном, лучше и не вспоминать. Сомали - самобытное и уютное место, здесь нет нефти, и поэтому не начнётся Третья мировая война. И знаешь, для меня это знаковый город. В Могадишо двадцать лет идёт грызня между племенами, уже забыли, с чего всё началось. А я помню. Однажды я поехала насладиться терактом в Кению на известный курорт Момбаса, а там вдруг дожди. Ну, я остановилась переждать в Сомали уик-энд. От меня исходят любовные флюиды: мирно сижу в кафе, пью диетическую колу, никого не трогаю, а народ вокруг разом стервенеет и бросается резать друг дружку без удержу. Вот же загадочные они, правда?
        Сделав паузу, Полемос театрально похлопала рыжими ресничками.
        - Я просто люблю комфорт, - с отчаянием произнёс Лимос. - Мне предпочтителен дизайнерский отель, номер люкс, обязательно - французский ресторан с мишленовскими звёздами и бешеными ценами. Там всегда подают микроскопические порции на огромных тарелках: люди не насыщаются трапезой, страдают от голода, это безумное удовольствие. А что тут? Тьфу. Народ счастлив, если ему в рот попадёт хоть мусор, и тупо набивает желудки. Оглянись - вокруг ни одной фотомодели-анорексички. Пропащая страна.
        - Хватит лицемерить, братец, - резко парировала Полемос. - Ах, обстановка убогая, ах, нет люкс-гостиниц и тощих девочек. Почему-то в девяносто втором году, когда в Сомали передохли от голода триста тысяч человек, ты не страдал и не жаловался. Первым примчался сюда, позабыв понтовую диетологию и мишленовские звёзды. Переживёшь. Мы засядем в развалинах поудобнее и проведём наш семинар. Это совсем недолго.
        Никао не обращал внимания на перепалку.
        Сомали мало интересовала его в смысле эпидемий - натурально гиблое место. Здесь сухой климат, никакой малярии, стыдно сказать, осенней мухи цеце и той не дождёшься. Солнце с беспощадностью палача выжигало всё в радиусе тысяч километров, включая надежду на самый завалящий брюшной тиф. А уж чума… Никао вздохнул, и по треснувшей от жары нижней губе потекла сукровица. Вот почему сейчас «Чёрную смерть» днём с огнём не сыщешь, хотя раньше бактерии раздавали на каждом углу? Эх. В древности люди были менее техничными и более открытыми. У них отсутствовала эта безумная привычка мыть руки и кипятить воду для такой ерунды, как питьё. Эволюция - худшее из зол. Сейчас Никао годами приходится корпеть в лаборатории, изобретая до крайней степени извращённые вирусы. Двести лет назад для эпидемии хватало пары крыс.
        Землю сотряс взрыв - в квартале от рынка сдетонировал фугас.
        Белки глаз Полемос резко подёрнулись красной мутью.
        - О, как же хорошо-то… - стиснув зубы, простонала она.
        Обойдя рынок, троица всадников направилась к полуразрушенному двухэтажному зданию. Полемос присмотрела его заранее - бывшая больница, идеальное место для семинаров. Сюда свозили трупы как погибших от обстрелов, так и умирающих от голода и болезней. Полемос даже подумала, что на стене не хватает таблички: «Место, которое нас объединяет». Хм, не совсем объединяет. Танатос, увы, больше уже не с ними.
        Перешагнув через порог, Война, не боясь запачкать платье, села прямо на пол, поджала ноги в красных шлёпанцах, с восторгом вдохнула пыль от штукатурки.
        - Братья, не станем терять время зря, у нас настоящий аврал. Главная тема семинара - Мастер существует. Я всегда знала, что это так. А теперь и вы меня понимаете…

«Надо же, молодец какой, - со всем ядом полутрупа подумал Никао. - Она постоянно в выигрышной ситуации. Не приди Мастер - надо верить, что он есть. Приди - так ей заранее было всё известно. Теперь эта фанатичка в перманентной истерике. Мастер оценил, Мастер заметил, Мастер поблагодарил за верность. Ага. Понятно, к чему она клонит… Мы больше ей не нужны, чтобы спасти от мести Танатоса». Он повернул голову в сторону брата Голода, но тот лишь верноподданнически кивал, глядя на сестру.
        - Теперь всё будет иначе, - витийствовала Полемос, блестя глазами. - Мироустройство реформируется, и скоро Мастер милостью своей объявит: переменам быть. Уже понятно, наш старший брат Танатос не в фаворе. Он лишится регалий лидера призрачного мира, статус Смерти как главной среди теней пойдёт на понижение.
        Она облизнула губы, взглянув в небо - крыши на здании не было. Среди облаков, грохоча лопастями, пролетели два вертолёта эфиопских миротворческих сил. Полемос прикрыла веки, с удовольствием впитывая кожей чарующие звуки перестрелки неподалёку.
        Затем открыла один глаз - словно спящая змея.
        - Смерти суждено превратиться в мальчика на побегушках, - жёстко вынесла приговор Война. - И исполнять любую нашу волю: уверена, этого и хочет Мастер. Звезда Танатоса закатилась. Братья, будьте откровенны и найдите силы признаться - изначально армией привидений должна была править я. Как умер первый человек? Думаете, он мирно скончался в пещере, завещав груду костей мамонта внукам, окружившим дедушку с каменными топорами в руках? Нет. Даже Библия признаёт: первая смерть на Земле произошла в ходе акта насилия! Каин раскроил голову Авелю. А неофициально, так извините, ровно миллион лет назад охотник Мгонго из стойбища Хура убил своего приятеля Бробро. История не донесла до нас - они не поделили мозговую кость оленя либо объятия мохнатой соплеменницы Бигобо? Неважно. Смысл один: я не захватываю власть, а лишь забираю то, что принадлежит мне по праву. Разве не так?
        Оба брата кивнули, как китайские болванчики. Полемос сыто улыбнулась. Правильный выбор места беседы играет большую роль - дома и стены помогают. А Сомали для неё уже давно как домашний очаг. Лучше разве что Афганистан, но это отпускная страна, там вообще курорт. 35-летняя война, вот главное счастье отдыха: фугас под патрулём НАТО в Кабуле - как балийский массаж, бочки крови ублажают лучше тёплого моря, а копоть пожаров покрывает кожу не хуже настоящего загара. «Сейчас бы ещё парочку смертничков на грузовичках да со взрывчаточкой», - разухабисто подумала Полемос и даже зажмурилась в предвкушении грядущего экстаза. Смертники - острое блюдо последних лет, по вкусу их можно сравнить с тайским супом том ям, полным жгучего перца. А ведь когда-то люди начинали с любительских кремнёвых копий. Плюс войны! Она не стоит на месте, развивается - смешивая компоненты, как знатоки кухни фьюжн.
        - Я хочу вас спросить, - вкрадчиво промолвила Полемос. - Согласны ли вы со мной… Мне кажется, нашей фирме требуется расширение. Необходим ещё как минимум один всадник, он станет отвечать за природные катастрофы. Ведь позорище - организация цунами, землетрясений и снежных лавин у нас, по сути, пущена на самотёк. Давайте обратимся к Мастеру, пусть создаст в команде пятого всадника… А уж я подберу для него цвет коня.
        - И каков он будет? - печально спросил Лимос.
        - Пока ещё не думала, - откликнулась Полемос. - Но можно тёмно-зелёный - в качестве цунами олицетворять пучину волн морских. Мастер, прекрасный творец наш, наверняка поддержит мою идею. И ещё, хочу объяснить… Неважно, какие отношения у вас с Танатосом. Я понимаю, вы выпили с ним вместе десять океанов спирта и съели миллиард пудов перца, однако Смерть - лузер. Он едва не сгубил наш квартет своим убогим соплизмом. И скажу вам откровенно, меня приводит в восторг план Мастера.

«Да уж конечно, - угрюмо подумал Никао. - Преврати Мастер Петербург в кучу навоза, ты бы и здесь визжала - ах как смело, как чудесно, как реалистично! Глядеть начальству в рот - лучший способ карьеры. Даже если начальство сидело во тьме со времён рождения человечества». Он с удовольствием сплюнул бы на пол парочку глистов, но решил, что охреневшая от самоупоения Полемос, чего доброго, сочтёт это актом неуважения.
        - Он нас всех восхищает, - подал голос Лимос. - Лично я скажу - если взять и полностью вывернуться наизнанку, не додумаешься до столь фееричного замысла. Знаешь, именно этим Мастер и демонстрирует свой уровень. Он даже не бог, а нечто высшее, недоступное пониманию. У меня нет столько слов, дабы выразить, как я преклоняюсь и обожаю его.
        Полемос милостиво кивнула. Она привыкала к роли топ-менеджера.
        - А как насчёт грека с «Откровением»? - неожиданно прохрипел Никао. - Он-то предсказал появление на Земле четырёх всадников, а вовсе не пяти. Что тут скажешь?
        Война наградила его взглядом, содержащим тонну свинца.
        - Я понятия не имею, кто этот грек и о чём его графомания, - отчеканила Полемос. - Этак каждый писатель может объявить себя пророком. Пелевин там или Коэльо. И что, прикажешь любую фантастическую литературу считать образцом для действий? Да тогда у нас в апостолы автоматом попадут и Рей Брэдбери, и Айзек Азимов, и Роберт Хайнлайн. А что? Брэдбери уже являлось будущее, где люди, читающие бумажные книги, изображены как психи и государственные преступники: разве оно не сбылось? Герберт Уэллс и вовсе предсказал вторжение марсиан, - случись такое, мы отлично повеселимся. Но нет той книги, куда нельзя внести редакторскую правку, даже если автор уже мёртв. В любом случае, Мастер занят проблемой Танатоса. Но как только он с ней разберётся… Я подготовила полный набор документов по пятому всаднику.
        Полемос распирало от гордости. Ей хотелось говорить - и не останавливаться. Например, как она обожает Мастера, устранившего проблему с Рамилем. Да, погрузить человека в искусственную кому и спрятать в больнице под Питером - никакому земному разуму столь виртуозная интрига не под силу. Координатора киллеров теперь не обнаружишь как среди живых, так и среди мёртвых, а значит - поиски Танатоса не увенчаются успехом. Брат не узнает, что покушение заказала Полемос. Безусловно, Танатос низвергнут, ему больше не сидеть в Небоскрёбе… Однако даже бессмертным опасно иметь за спиной врага, охваченного жаждой мести. И как знать, что за судьбу Танатосу Демиург уготовил? Идея Мастера восхищала её оргазмически. Придумать и спланировать такое… Только бы эти двое рохлей не развязали свои болтливые языки. Хотя… пойти против Творца они не осмелятся.
        Братья смотрели на сестру с молчаливой покорностью.
        - Как я понимаю, возражений больше нет? - осведомилась Полемос. - Тогда наш семинар закончен. Я буду рада сообщить Мастеру, что петиция о даровании в команду пятого всадника поддержана почти всеми участниками квартета. А теперь давайте разделимся, мне нужна доза крови: скоро по рынку ударит американский беспилотник. Здание покинем поодиночке, на всякий случай. Никао? Начнём с тебя, мой хороший.
        Сотрясаясь от лихорадки денге, Никао поковылял наружу.
        Полемос перевела взгляд на Голода. Тот подошёл к проёму, вяло взмахнул тощей рукой, подзывая шофёра на чёрном, поблёскивающем боками «мустанге». Да, брат предсказуем во всём: водителем у него служил призрак бородатого старца в футболке
«Найк» - бывший русский царь Борис Годунов… При его правлении вымерла треть тогдашней России[Во время Великого голода в 1601-1603 гг. в России умерло около трёх миллионов человек. Историки отмечают, что «хлеба хватило бы на четыре года, однако купцы держали его в амбарах, взвинчивая цены».] . Скучные существа. И вот с такими сухарями ей приходится работать…
        Дождавшись, пока чёрный «мустанг» тронется с места, Полемос изменила облик с призрачного на человеческий. Рыжие волосы, красное платье и шлёпанцы исчезли. Из здания экс-больницы вышла американка в деловом костюме и туфлях (каблуки во мгновение ока потонули в щебне). Очень не в стиле Могадишо. Долго ждать ей не пришлось, от рынка тут же отделился патруль исламистов «аль-Шабаб»: шестеро темнокожих бородачей в пропотевшей жёлтой форме, с «калашниковыми» наперевес и ярко-зелёными повязками на головах. Главарь грубо схватил её за локоть, стиснув пальцы.
        - Шармута аль-абьяди… - дохнув в лицо, рассмеялся он. - Айза э хуна?[Белая шлюха… что тебе здесь нужно? (арабск.)]

«Прекрасно, - подумала, улыбаясь, Полемос. - Здесь всё просто прекрасно!»

…Удар ракеты, пущенной с беспилотника «Предатор», разорвал всех шестерых в клочья. Бледное лицо сестры Полемос, как веснушками, усеяло сотнями мельчайших кровавых брызг. Земля словно выгнулась горбом: вверх взлетели горящие автомобильные шины, обломки деревьев, засвистели булыжники остатков мостовой. Стоя в центре оранжевого пламени, девушка стонала от сладкого удовольствия, раскинув в стороны руки…
        Обратный кадр № 3.
        Сэнбацуру
        (Хиросима, 1955 год)
        [Тысяча бумажных журавликов (японск.).]

…Она воспринимает моё появление спокойно. Здесь так принято. Паникуешь, значит,
«теряешь лицо», а при встрече со Смертью это нежелательно. Разумеется, Садако досадно от того, что она не успела. Оставалось не так уж много: триста пятьдесят шесть штук. Жаль. Оригами - непростая вещь, в Японии любят красоту и аккуратность, а спешка, как общеизвестно, хороша при ловле ниндзя. Или блох? Я не слишком хорошо помню японские поговорки. Я смотрю на маленькие руки Садако. Ногти обкусаны до крови. В оригами нельзя использовать клей или ножницы, всё должно быть только вручную. Популярная во все времена безделица - эстетических журавликов и букеты хризантем из разноцветной бумаги обожали мастерить придворные фрейлины романтической эпохи Хэйан[«Мирный период» в истории Японии с 794 по 1185 год.] .
        Правда, они не делали этого, чтобы выжить.
        Садако кланяется мне, проявляя уважение. Я в ответ кланяюсь ей.
        - Конничи-ва, Синигами-сэнсэй.
        - Конничи-ва, Садако-сан. Гомэн кудасай[- Здравствуй, уважаемый Синигами. - Здравствуй, уважаемая Садако. Прошу прощения за своё появление (японск.).] .
        Девочка ничуть меня не боится, а ведь японский бог смерти выглядит не как миленький бумажный журавлик. Я вам уже показывал: когти на пальцах, огромные зубы, дряблая кожа, укутан в белую мантию. Белое в Японии - символ траура, как в Европе чёрное. Садако же полностью равнодушна к моему облику. После года борьбы с опухолями её уже ничто не напугает, но это не главное. Она видела Хиросиму шестого августа сорок пятого года. Город, побывавший в аду.
        - Мне нечем угостить вас, Синигами-сэнсэй. Я прошу прощения.
        - Ничего страшного. Мы просто посидим, а ты пока сверни мне журавлика.
        - Хорошо. Знаете, я старалась. Подруга Тидзуко сказала: если я успею сделать сэнбацуру, то боги обязательно исполнят моё желание, ведь повезло же однажды императору Сакурамати. - Слышен хруст бумаги. - Я проявляла усердие, но у меня получалось только по восемь штук в день, а то и меньше. Сэнсэй, почему мне сейчас так легко? Пальцы словно летают по воздуху, ваш оригами получается красивым.
        - Потому что ты умерла, Садако.
        - Извините мою забывчивость, Синигами-сэнсэй.

…На её голове нет волос - хорошо видны опухоли за ушами. Лучевая болезнь поразила всё тело, включая ноги: последние месяцы она не могла ходить. Руки тоже почти не слушались, но девочка мучилась, немеющими пальцами сворачивая журавликов - из последних сил. Садако Сасаки было два с половиной года, когда лётчик Пол Тиббетс сбросил бомбу «Малыш» на город среди холмов. Семьдесят тысяч человек в эпицентре взрыва обратились в уголь, от многих остались лишь тени у стен… если уцелели сами стены. Девочка играла дома, взрывной волной её выбросило в окно: ожоги средней тяжести и с десяток мелких порезов, воистину чудо. Как радовались родственники! Благодарили богиню солнца Аматэрасу, пощадившую невинное дитя, и обещали щедрые жертвы храмам. «Малыш» сжевал весь город, уцелели несколько зданий. Мне пришлось перебросить сюда армаду косарей, а Бездна вскипела от количества душ. Оставшиеся в живых думали: как им повезло! Они не знали ничего о радиации - и о том, что будут завидовать мёртвым. До конца года умерли столько же тысяч, сколько погибли при взрыве. Война давно кончилась, Япония расцвела и поднялась из руин.
        А люди продолжали умирать. И их дети рождались мутантами.
        Сейчас понятно - нельзя было жить на месте взрыва, требовалось эвакуировать уцелевших, огородить холмы колючей проволокой, не пускать никого ещё полсотни лет. Однако фраза «радиоактивное загрязнение» была столь же бессмысленным звуком, как советское словосочетание «эпохальный слёт правофланговых пятилетки». Им надо было бежать из Хиросимы сломя голову - но никто так не поступил. Все остались в эпицентре и строили там же новое жильё.
        Врачи диагностировали у Садако лучевую болезнь в пятьдесят четвертом году. Ей оставалось жить чуть меньше года. 3 августа она с отчаянием обречённой начала делать оригами, но успела свернуть лишь 644 журавлика. Последний - полчаса назад. Сейчас мы сидим с ней у смертного одра в палате, и она не по-детски серьёзна.
        - Ваш журавлик, Синигами-сэнсэй.
        Я осторожно принимаю золотистого журавлика из призрачной бумаги.
        - Спасибо. Выглядит замечательно.
        - О, не стоит благодарности. Мне очень жаль. Я подвела своих друзей.
        - Я знаю. Ты хотела выжить, не так ли?

…Она смотрит на меня в упор. Губы сжимаются в тонкую ниточку.
        - Отнюдь, Синигами-сэнсэй. И мне непонятно, почему так считали остальные. Я знала, что умру. Но я торопилась сделать тысячу оригами, чтобы боги выполнили моё желание… А оно достаточно простое. Пусть мой город никогда не бомбят.
        Я смущённо скриплю когтями. Мне нечего сказать тебе, Садако. Люди всю свою историю изобретали оружие, которым проще прикончить как можно больше себе подобных. Остановятся ли они теперь? Я не знаю. Скорее всего, нет. И я не верю во всеобщее ядерное разоружение - уж прости меня, девочка. Да и есть ли в нём хоть толика смысла? Стоит отнять у людей бомбу, они схватятся за кухонные ножи.
        - Ты ведь не помнишь, как это случилось, правда?
        - Нет, совершенно не помню. Я слышала много рассказов. Тётя показывала отпечаток на плече - кимоно вплавило жаром в её кожу и она не могла вытащить ткань. Мой дед исчез: думаю, он превратился в пепел и его развеяло по ветру. Меня нашли рядом с грудой обугленных тел - я играла частичками скелетов. Наверное, мне даже не было больно: сказали, я не плакала. Зачем они так поступили, Синигами-сэнсэй? Я до сих пор не могу понять.
        - Никто не может, Садако-сан. Сейчас одни говорят - это было оправдано, а другие - это военное преступление. Стандартный случай. Когда проигравшие убивают миллионы мирных жителей, они палачи, а если победители - то победителей не судят. Я был в Дрездене в феврале сорок пятого, когда стёрли в порошок тридцать тысяч человек за одну ночь, - их убийцы тоже спят спокойно. Казнить с большой дистанции вообще очень комфортно. У тебя нет крови на руках, ты не слышишь хрипов умирающих, не видишь внутренностей, желчи и рвоты. Ты просто нажимаешь красную кнопку пальцем, протёртым дезинфицирующей жидкостью, - чтобы, убереги тебя Аматэрасу, не подхватить вредных микробов.
        Её тень приближается к окну - взглянуть на Хиросиму.
        - Мне многого жаль, Синигами-сэнсэй. Я не выйду замуж, не рожу детей. Но больше всего - что я не сделала тысячу журавликов. Начни чуть раньше… я бы успела.
        Я подхожу к ней - шаркающей походкой горбуна, согнувшись, словно для прыжка. Ничего не поделаешь… такой образ. Прилично сложностей, зато устрашающе.
        - Я умею превращаться в людей, Садако-сан. Я появлюсь как врач и расскажу о твоём последнем желании, тогда подруги доделают оставшиеся триста пятьдесят шесть журавликов. Их похоронят вместе с тобой… разумеется, если ты хочешь[12-летнюю Садако Сасаки действительно похоронили вместе с тысячей бумажных журавликов. В
1958 г. в парке Хиросимы была установлена статуя девочки, держащей в обеих руках журавлика. Такая же статуя есть и в США.] .
        Она приходит в дикий восторг. Что ещё надо призраку двенадцатилетней девочки?
        - Хочу, конечно хочу! - Садако хлопает в ладоши. - Благодарю, Синигами-сэнсэй.
        Она улыбается - первый раз с того момента, как умерла. Я протягиваю руку.
        - Нас ждут в царстве теней, Садако-сан. Я провожу тебя туда.
        Мы выходим из палаты. Идём по коридорам госпиталя. Привидение в застиранной больничной робе и Смерть, одной дланью держащая руку мёртвой девочки, а в другой зажавшая золотистого бумажного журавлика. Садако тихо поёт «Коджо ноцуки» - песню, популярную в ту же эпоху Хэйан, когда фрейлины мастерили цветы из бумаги. Призраки отвешивают ей поклоны, среди косарей в Хиросиме много хибакуся - переживших бомбардировку и умерших от её последствий.
        До Бездны не так уж далеко - она рядом. Внезапно Садако обрывает песню.
        - У меня последняя просьба, Синигами-сэнсэй.
        - Я внимательно слушаю, Садако-сан.
        - Я хочу поговорить с тем лётчиком, сбросившим бомбу.
        - Боюсь, это невозможно, Садако-сан. Живые не видят и не слышат мёртвых…
        Я останавливаюсь, и напряжённо думаю.
        - …но я сделаю это за тебя.
        - Как!?
        - Я приду к лётчику в твоём облике. И задам вопросы. Сколько бы ни прожил Пол Тиббетс, призрак мёртвой японской школьницы, явившийся к нему ночью, он запомнит навеки. Поверь мне, обычно такие беседы мало кому нравятся. Будь я продюсером, я бы на этом жанре воздвиг целую индустрию фильмов ужасов.
        Она улыбается. В уголках глаз нет слёз.
        - Спасибо, Синигами-сэнсэй.
        - Не за что, Садако-сан. Я обожаю пугать людей. Видишь, какие у меня зубы?

…Спустя много лет я часто думал: зачем я забрал её? Почему не подождал? Да, конечно: беби Адольф выбил меня из колеи. Кто на якитори обжёгся, тот и на суши дует. Но лучше бы я позволил Садако сделать тысячу бумажных журавликов.
        Я не повторю этой ошибки. Больше никогда не повторю.
        Глава 7
        Последняя вечеря
        (Дом Страданий у метро «Выборгская»)
…У него чертовская проницательность. Впрочем, я давно это отмечал.
        - Да, теперь я на сто процентов уверен - ты собираешься меня бросить.
        Пронизывающий взгляд. Он холоден и подозрителен.
        - С чего ты взял? - картинно удивляюсь я.
        На языке жжение, как от перца.
        - Сегодня пир горой, будто у меня день рождения, - сухо констатирует Илья. - Мы вчера поругались. А тут ты притащил про?клятые тобой гамбургеры, торт с кремом, чуть не полведра мороженого плюс два литра газировки. На семерых хватит. Очень странно…
        Вот ведь чудовище мелкое. Опять придётся оправдываться.
        - Слушай, на дворе Новый год, - лучезарно улыбаюсь я. - Почему бы тебе…
        - Новый год - через две недели, - перебивает Илья. - Как говорила бабушка, «в декабре его даже алкаши не празднуют». Может, рискнёшь придумать версию получше?
        Так, надо срочно его отвлечь.
        - Вот интересно, - смотрю я в потолок. - Значит, по-вашему, в середине декабря Новый год отмечать глупо, а в середине января - самое оно. Классик прав, умом вас действительно понимать не надо. Сначала вы едите оливье под бой курантов, а через две недели - тот же салат на другой Новый год, по старому стилю. Но зачем сокращать удовольствия? Накрывайте столы на еврейский суккот, мусульманский навруз - и не забудьте вавилонские новогодние празднества, когда готовили салат с сердцем поверженной богини Тиамат, а бог Мардук пролетал по небу на своей колеснице!
        - На колеснице? - оживляется Илья. - С оленями? Вау… Прямо как Дед Мороз!
        - Ваш Дед Мороз и их Санта-Клаус вообще-то скопированы с Мардука, - информирую я с таким скучным видом, что мне позавидует профессор археологии. - И прочие новогодние обычаи - тоже. Ты знаешь, что в Вавилоне Новый год праздновали двенадцать дней подряд? Бог Мардук спускался с облаков и раздавал подарки тем, кто их заслужил, а каждый человек для здоровья близких обязывался принести в жертву животное?[Новогодние празднества в древнем Вавилонском царстве начинались в месяц
«нисану» (современный март - апрель) и шли столь разгульно, что сам царь на пять дней уезжал из города - «дабы не мешать подданным веселиться».] Когда я смотрю на вашу историю, мне дико скучно. Вы постоянно ходите по кругу - что с праздниками, что с богами. Взять, например, воскрешение Осириса в древнем Египте… Бога убили, а он восстал, пророс пшеницей и снова объявился живым, как ни в чём не бывало. Тебе это не напоминает довольно популярную сейчас легенду?
        - Ты мне зубы-то не заговаривай, - резко меняет милость на гнев Илья. - Взрослые часто думают, что какие-то вещи можно говорить при детях, дескать, мы маленькие, глупые и ничего не поймём. Но мы ВСЁ понимаем. Я ещё в прошлый раз догадался, ясно? Я больше не умираю, повод навещать меня отпадает. Добрый дяденька зашёл с кучей хавчика - попрощаться. Кстати, как ты столько донёс? Наверняка половина в стене застряла.
        Уфф. Вот знаете что? Если я в будущем ещё и стану рассказывать мальчику сказки - пусть ему будет годика два от роду. Не больше. Это сущий кошмар, а не ребёнок. Всегда было любопытно, зачем люди заводят детей? Продолжение рода, желание увидеть в маленьком человечке свой характер и внешность перед тем, как переместиться в мир призраков, - это мне понятно. Ну а так, вообще? Появляется нечто ужасное, ест конфеты и гамбургеры килограммами, лезет во всё, куда не просят, отпуская ехидные комментарии.
        Нет, счастливых родителей я вряд ли пойму.
        Я присаживаюсь на кровать. Сегодня я - в костюме Деда Мороза и выгляжу пациентом психушки. Почему? Превращался впопыхах: в тёмных очках как кот Базилио, у меня чёрный с зелёной оторочкой кафтан, встрёпанная синяя борода, да ещё и коса с неотёсанным деревянным черенком за спиной. Немудрено, что Илья заподозрил неладное.
        - Ладненько, малыш, ты прав, - объявляю я, бережно прислонив косу к изголовью. - Я реально пришёл попрощаться. Рёв раненого буйвола и прочий набор детских страданий на меня не подействует, сразу предупреждаю. Но по чесноку - тебя никто не бросает. Утром я уезжаю в срочную командировку… Месяцев на шесть, а то и больше. Учёные выяснили: близится землетрясение, способное уничтожить Австралию. Десятки городов сровняются с землёй: цунами, метеоритный дождь, полный набор. Ты же Роланда Эммериха смотрел с фильмами-катастрофами, чего тут тебе объяснять. И что самое главное? ДВАДЦАТЬ ТРИ МИЛЛИОНА ТРУПОВ ЗА ОДНИ СУТКИ. Мне нужно выехать в Австралию и в кратчайшие сроки подготовить армаду косарей к массовому приёму душ. Ужас ужасный, понимаешь? Попал я… хуже Второй мировой войны.
        Я фантазирую самозабвенно, на ходу. И не стоит сейчас читать мне мораль, ладно? Упаси Мастер, чтобы Илья взял и разревелся на всю больницу. Я срочно гружу его наспех придуманными подробностями: нам придётся строить копию призрачной Австралии, и косари станут пахать денно и нощно (как китайцы на фабрике кроссовок), сопровождая души в Бездну. Упомянув китайцев, я запоздало осознаю, что оплошал, надо было переместить землетрясение в Китай. Шансов убедить куда больше: сразу миллиард мертвецов плюс обещание привезти оттуда клёвых игрушек. Трансформеров, например.
        Илья щурится. Взвешивает на ладони гамбургер, как топор войны.
        - А ты точно вернёшься?
        - Ох, вот тут ты не сомневайся, - отвечаю я. - Я обязательно приду за тобой - рано или поздно. Я встречал много людей, что собирались жить вечно. Но в итоге они всех обманули и умерли. Я покажу тебе, как ты важен для меня. И открою главную тайну…
        Илья кладёт еду на одеяло. Его лицо вытягивается.
        - Я смирился, что зомби и вампиров нет, - плаксиво говорит он. - Ну, давай, добей меня окончательно. Ты сильно намекал раньше… Деда Мороза тоже не существует?
        - Блин, если бы только его. Рай и ад - мифы, я выяснил буквально вчера. Инфа верняк. Так что не забивай голову иллюзиями. Тебя не похвалят на том свете за хорошее поведение: во-первых, ты превратишься в нефть, а во-вторых, расточать похвалы реально некому. Это явно не мечта человечества - если тобой после смерти заправят бак автомобиля. Сродни моде развеять прах над морем, пусть чайки давятся. Ты вырастешь и поймёшь, жизнь - это клёво. Вернёшься к учёбе в школе, поцелуешь девочку, подерёшься из-за неё с другом на дискотеке, потом она тебе сердце разобьёт… Хм, куда-то меня не туда понесло, не обращай внимания. Ну, факт - это лучше, нежели стать нефтью.
        Илья замер. Он слушает так, как никогда не слушал сказку.
        - Почему-то я так и думал… Мне всегда казалось - ТАМ ничего нет.
        Да, в этом и вся проблема. Человечество развело себе витиеватые басни о загробной жизни, с котлами, ангелами и чертями… А в реале в такие байки не верят даже дети.
        - Все просто боялись остаться один на один со своей жизнью. Проще думать: наверху есть высший разум, ты превращаешься в тень, твою душу забирает Смерть… Значит, есть что-то дальше? Увы. Хотя изобретение гениальное. Фишка «после Смерти будет что-то ещё» сделала миллионерами целые поколения служителей самых разнообразных культов. Ты праведно живёшь семьдесят-восемьдесят лет с соблюдением постов и молитв и за это получаешь талон на пребывание в райских кущах на сто тысяч веков - это лучший коммерческий слоган, что я слышал. Короче, Илья, - лопай гамбургер, но не поступай так слишком часто. Всё же это жутко вредная штука.
        Однако пища богов игнорируется. Новость полностью захватила Илью.
        - А кто сказал, что рая и ада нет?
        - Тот, кто знает. Мне было подробное видение с излишне готичными деталями.
        Гамбургер брошен и позабыт, Илья открывает мороженое. Любовь к этому лакомству явно привита здесь на генном уровне. Наркомания всего населения. Я не встречал тех, кто проклинает сомнительный продукт. Отчего?! У них же и так в Питере зима холодная, ну почему им всегда больше всех надо? Когда я вижу, как русская девушка в сорокаградусный холод с упоением уплетает пломбир, мне хочется притащить на экскурсию Наполеона и Гитлера, а потом спросить: «Ну и какого хрена вы сюда шли?».
        - Я всё равно буду тебя ждать, - упорствует Илья сквозь мороженое. - Я не рад, что выздоравливаю. Лучше бы я дальше умирал. Тогда ты приходил бы снова и снова.
        Парень доведёт кого хочешь, включая и свою Смерть.
        - Ты ведь не девушка институтского возраста, откуда такой передоз тонкого трагизма? Я не хочу, чтобы ты умирал, понимаешь? Поэтому и не забрал тебя. Мне не нужно, чтобы ты потом стал строгим профессором или праведным дьяконом. Но я надеюсь, наши беседы на тебя подействуют и ты вырастешь хорошим мужиком. Да, я верю, что так и будет.
        - А что значит лично для тебя… быть хорошим?
        О, вот тут он меня, что называется, поймал. Я серьёзно задумываюсь.
        - Ну… - неуверенно начинаю я. - У меня довольно узкие рамки. Я не требую в качестве благодарности пожизненного перевязывания лапок раненым голубям или работы в приюте для прокажённых. В принципе, если в будущем ты не станешь тираном и не утопишь планету на хрен в крови, уже спасибо тебе большое. Помни мои сказки и не увеличивай мою нагрузку по работе. И не надо сейчас: ах-ах, я ребёночек, сюси-пуси, кушаю мороженое.
        Пол Пот, Иван Грозный и Иди Амин тоже не появились на свет из инкубаторов в возрасте сорока лет. Даже Гиммлер сидел на полу в колготочках, и няня подбирала ему сопли.
        Если он поймёт, что я сказал, - наверняка обидится.
        - Я же никогда не таскал кошек за хвосты! - оправдывается Илья.
        - О, это не показатель, - отмахиваюсь я рукавом чёрного кафтана. - Сие лишь означает, что ты не станешь серийным маньяком-убийцей: как правило, это они в детстве мучили животных. Да и кто такие «серийники»? Мелочь. Ну, зарежешь ты ножичком от силы человек пятьдесят, ну ужаснёшь энное количество впечатлительных девиц. Запомни: тираны как раз обожали всяких собачек и кошечек… Зато людей они ненавидели.
        Ладно, мы сейчас завязнем в этой теме, а она долгая и нудная. Надеюсь, ты меня понял.
        Илья откладывает пустую банку из-под мороженого.
        - Слушай, стань человеком, а? - просит он. - То есть смени облик… на минутку.
        Я делаю, как он просит. Илья приподнимается на кровати и обнимает меня - обеими руками. Если у меня было бы сердце - оно сейчас бы замерло. Но я ничего не ощущаю.
        У меня нет сердца. Я вас не слишком удивил этим фактом?
        - Я буду скучать по тебе… - В его голосе слышатся слёзы. - Постарайся вернуться.
        Ох, Илья. Ты понятия не имеешь, о чём просишь. По Смерти никто не скучает, такое чувство противоестественно. И лучше для самого тебя, чтобы мы больше не виделись. Да, безобиднее будет соврать. Наша следующая встреча зависит от итогов разговора с Мастером. Либо она произойдёт в глубокой старости, либо… уже завтра. Мальчик не осознаёт, его ужин - последняя вечеря приговорённых к казни.
        Хотя… Зная, что вскоре случится, этот ужин должен съесть я.
        Я тоже обнимаю Илью. Объятия Смерти - грандиозно зловещая штука, но я сейчас не задумываюсь об этом факте. У меня плохое предчувствие… Словно мы видимся в последний раз. Илья не может жить вечно, и это значит лишь одно: моя беседа с Мастером окончится для Смерти не так, как я хотел бы. Надо поскорее всё закончить, но… Видимо, поговорка «перед Смертью не надышишься» - самая верная. Пусть он немножко успокоится. Мне тоже непривычно думать: неужели завтра я не приду? Будь я человеком, меня бы сейчас разрывала тоска. Но я не семнадцатилетняя девица, полная романтических страданий, ежедневно изливающая на страницы онлайн-дневника ведро розовых соплей. Я закончу с нашим последним свиданием быстро, без конвульсий.
        - Постараюсь, - улыбаюсь я ему. - Как только разберусь с Австралией. А сейчас - сядь повыше, подложи подушку и принимайся за торт… ешь прямо руками. Я расскажу сказку.

…У меня не сорвётся с языка, что сказка - последняя. Я не признаюсь вслух.
        Сказка последняя
        Гроб на колёсиках

«…Тёмной, тёмной ночью… в страшную грозу, когда небо расчертили прожилки молний, из чёрного-чёрного города выехал чёрный-чёрный гроб на колёсиках… Он ехал по чёрной-чёрной улице и докатился до чёрного-чёрного подъезда. Поднялся на чёрном-чёрном лифте, открыл дверь в чёрную-чёрную квартиру. Въехал в чёрную-чёрную комнату… ПРЯМО СЮДА! Крышка откинулась, из гроба высунулась чёрная-чёрная рука - И СХВАТИЛА ТЕБЯ ЗА ГОРЛО! Агаааааа, боишься?
        Да блин же ж.
        Я вот так и знал, что нет. Однажды летом, явившись за душой пионервожатой, утонувшей во время купания на пляже детского лагеря, я краем уха подслушал ночные байки, которые рассказывают в палатах пионеры. В полной тьме, шёпотом, накрывшись для вящего эффекта одеялами. Слушай, Илья, да меня самого чуть кондратий не обнял. Десятилетние дети в России, оказывается, такие истории сочиняют, что Стивен Кинг с Хичкоком поседеют. Первая байка, услышанная в ту ночь: едет-едет по шоссе автобус с детьми, въезжает в длиииииииииный тёмный туннель, а когда выбрался наружу, то у всех детей нет головы. А знаешь почему? Потому что водитель автобуса был сама Смерть.
        На редкость тупое обоснование моей работы.
        Я не таджикский гастарбайтер, чтобы зарабатывать вождением транспортных средств, и не имею намерений крошить ребят целыми автобусами. Но мой образ у детей ещё хуже взрослых представлений - нечто размытое, тёмное и с костлявыми пальцами. Что ты смеёшься? Я рассказываю жуткую историю, ты должен забраться под одеяло и дрожать, а не сидеть с довольной рожицей, перемазавшись тортом. Хотя, тут я тебя понимаю - чего бояться? Логики в таких рассказах ни на грош. Гроб на колёсиках катился через весь город, и никому не было до него дела? Хм, постой-ка… Я же видел ваши автомобили… может, это «Жигули» или «Лада-Калина»? Тогда классификация верна. И правда гроб на колёсиках, самый жадный гаишник отвернётся - что возьмёшь с нищего водителя, разъезжающего на ведре с гайками? Машины в страшилках упоминаются редко, но метко. Давным-давно, когда тебя ещё не было, была популярна байка о злом дяденьке на чёрной «Волге» с номером ССД. Он подъезжает вечером во дворы и приглашает сесть в машину, обещая «конфет и настоящего щенка». Если кто сядет, то умирает, потому что ССД расшифровывается как «Смерть советским детям»,
а шофёр… Конечно же, это опять я. Нет, просто вот от души радуюсь столь прелестному представлению. Правда, тут хоть повышение - в те славные времена чёрная «Волга» считалась, как сейчас «мерседес». Куда лучше гастарбайтера, обезглавившего детей в автобусе.
        Но удивляет меня другое.
        Вы в детстве милые, чудесные и вообще лапочки. Так почему ж в столь нежном возрасте вам неймётся пачками сочинять байки, от коих кровь стынет в жилах и у спецназа ГРУ? Да-да, пожалуйста, не спорь со мной. Как сказка про девочку, против желания мамы купившую куклу в красном платье. Приносит она куклу домой, ставит на балконе, а кукла всю ночь стучит в стекло и замогильным голосом поёт песенку:
«Платье у меня из крови, она с меня капает, кап-кап-кап!». Девочка испугалась, побежала к гадалке, а та и говорит: «Зачем не послушалась маму? Оторви кукле голову». Пришла девочка домой, пять раз пыталась выполнить совет гадалки - да так и не смогла, легла спать. Пришла ночь. Кукла встала из ящика на балконе, выросла до человеческого роста, сама оторвала голову маме и налила в таз кровь из платья. Схватила девочку - и давай макать её в таз, пока не утопила.
        Так всегда случается с теми, кто маму не слушает!
        Опять не страшно? Вижу, тебя и приход Годзиллы не смутит. Ничего, когда доживёшь до тридцати - умрёшь от страха на середине истории, а если и нет - ночью не пойдёшь в туалет, будет мерещиться кукла в человеческий рост. Хит-парад детских страхов - чёрный цвет и оживающие игрушки. И, разумеется, высовывающиеся невесть откуда руки. Сколько сотен подобных баек я запомнил! И как на улице валялся кошелёк, стоило его подобрать - рука душила нового владельца. И рука из экрана телевизора, ночью убивающая детей, допоздна смотрящих телик, и последний писк моды - рука из чёрного смартфона. Чаще всего в страшилках душат, иногда режут, а на крайняк - топят. Следует отметить, что с возрастом предпочтения меняются: при просмотре современных фильмов ужасов лидируют маньяки с ножами, а с петлёй… ну, это, скажем так, архаичная редкость.
        Или вот ещё, слышал в детском саду.
        Однажды в семье умерла бабушка. Знамо дело, похоронили её… Миленькое начало, не правда ли? Но не будем отвлекаться. Проходит одна ночь. Из квартиры вдруг пропадает отец. На следующую ночь исчезает мать. А потом - старший брат. Остаётся только младшая сестра, вызывает полицию. Пришли полицейские: один лёг в спальне на диван в гостиной, а другие затаились и смотрят. И вот ровно в полночь открывается крышка пианино, оттуда лезет (помилуйте, ну какой ещё может быть вариант?) мёртвая рука, а вместо ногтей - ножи. Доползла до полицейского, и ррррраз! - перерезала ему лезвием горло. Хватает тело, и тащит к музыкальному инструменту. Бросились блюстители порядка, откинули крышку пианино. Там лежит гроб, внутри - умершая старуха с открытыми глазами. Она съела отца, мать и брата, а теперь пьёт их кровь. Я слышал два варианта финала:

1. Бабушка встала из гроба и скушала ментов.

2. Её убили, и девочка жила долго и счастливо.
        Я предпочёл бы вариант, где скушали и ментов и девочку, но, увы…
        И всё же - отчего детские сказки страшнее взрослых?
        Словно цепляют крючком и вытаскивают из глубин подсознания то, что всегда вызывало ужас. Хотя в детстве есть верный рецепт спасения от чудовищ, какими бы они ни были. Накройся с головой одеялом, все отступят - и зомби, и вампиры, и зловещие бабушки-мертвецы. Одеяло - волшебная броня, дети ограждаются ею от страхов ночи. Может, поэтому и не боятся - для них весь мир игрушечный, а не только зло. У старших другие ужасы - задержка зарплаты, нежелательная беременность, смертельная болезнь, потеря работы. Поэтому взрослые взбадривают себя фильмами ужасов, для утешения, - типа, ведь есть вещи и похуже. Меня всегда изумляло, почему вы греетесь мыслью: «Кому-то ещё более хреново, чем мне». Не следует ли равняться на тех, кому лучше?
        А кто мог бы стать моим кумиром?
        Сложнейший вопрос. Самых гордых, властных и величественных людей вашего мира я видел голыми, жалкими, посиневшими, лежащими на цинковом ложе с биркой на ноге. Иных - изрешечённых пулями, как Трухильо, только что с виселицы, как Саддам, а то и вовсе разорванных в клочья, подобно Радживу Ганди[Диктатор Доминиканской Республики Рафаэль Леонидас Трухильо был убит 30 мая 1961 г. - в машину его кортежа заговорщики выпустили 600 пуль. Экс-премьер Индии Раджив Ганди погиб при взрыве террористки-смертницы 21 мая 1991 г.] . При жизни легко выглядеть отлично, а на смертном одре куда сложнее. С другой стороны, есть же кремация, но я пока не сформулировал своё отношение к ней. Хотя в Индии спокон веку сжигают покойников: и всегда было приятно наблюдать тысячи душ, витающих над рекой Ганг. Простой вывод: мне не создать себе кумира. Я не хочу подражать никому из братьев, и само собой, сестре. Про Мастера - тем более речи не идёт. Я всегда его не любил - а теперь-то не люблю ещё больше.
        У тебя слипаются глаза.
        Какую ещё страшилку поведать на сон грядущий? На вот свеженькую… Одной девочке на день рождения подарили айфон. Но он молчал… Целый день она не могла добиться, чтобы телефон зазвонил. Наступила ночь, и аппарат вдруг ожил. Он так стонал, выл и плакал страшными голосами, что именинница поседела. Выбросить же сотовый было нельзя - куда бы она его ни относила, мобильник всегда возвращался к ней под подушку. Он продолжал кричать, сквозь дисплей сочилось красное. Однажды утром девочка проснулась, а на стене огромная надпись кровью:
        ПОЖАЛУЙСТА, НАЙДИ НАС.
        Девочка вышла на улицу, и, когда она брела по тёмному-тёмному переулку, айфон вдруг опять застонал. Она вызвала полицию: спецназ вскрыл асфальт, и оказалось - в подземелье фабрика, где айфоны в полной тьме мастерят слепые безногие дети, украденные (разумеется!) злыми старухами. Хм… А ведь учитывая, как айфон глючит и грешит кучей недоделок, эта страшилка похожа на правду. Как обычно, ты не дослушал до конца и уснул. Тебя хоть чем-то можно напугать?
        Ах, да. Тем, что я больше не приду.
        Я не знаю, что со мной случится после финальной беседы с Мастером. На свою судьбу мне плевать. Печально, что тебя введут в курс дела - о причастности Сказочника к убийству твоих родителей. И ты возненавидишь меня. Правда… это мы ещё посмотрим. Мастер не подозревает, какой его ждёт потрясный сюрприз.
        Прощай, Илья, и живи долго. Пусть с моей точки зрения, жизнь - это такая лажа».
        Глава 8
        Неизменное
        (призрачное здание «Эмпайр стейт билдинг»)

…Макиавелли снова стоит передо мной, зажав в обеих руках планшет. Как обычно, он явился с ежедневным отчётом о событиях в мире. Он традиционно бесстрастен и смотрит на меня прозрачными глазами, ожидая дозволения начать разговор. Никколо с дивным спокойствием отнёсся к появлению Мастера, легко сдав ему документацию Небоскрёба, - как новому хозяину. Фактически он меня предал. Стоит мне шевельнуть пальцем, и он отправится в Бездну, но я не стану этого делать. Живые ли, мёртвые ли - люди в большинстве своём откровенные сволочи, однако лучше работать со сволочью-профессионалом, чем с добряком-любителем. Макиавелли прекрасно справляется с обязанностями администратора, остальное меня не волнует. Кроме того, моё чёрное (в метафорическом смысле) сердце приятно холодит мысль: он точно так же сдаст и Мастера.
        Собственно, это уже произошло.
        Я сообщил ему чем, на деле, является Бездна. Никколо встретил новость без эмоций (он по-другому не может), но в пожарном порядке оповестил косарей.
        Загробный мир изменился как по мановению волшебной палочки.
        Оказалось, представлять бытие после Бездны, рисуя в воображении ангелов… или даже чертей, - бесплодная трата времени. В принципе, в чертях нет ничего отталкивающего, эти существа просто делают свою работу, причём с некоторой толикой юмора. Честно скажу, мне не жаль, что рая не существует, а вот отсутствие ада - натуральное разочарование. Он мог бы быть устроен очень прикольно. Многих призраков расстроило именно это.
        Вкусив горькую правду, косари поддержали мой план. Все до единого.
        - Какие у нас на сегодня цифры? - спрашиваю я Никколо.
        Он напряжённо «листает» сайты на планшете.
        - Забастовка длится уже два часа, - пресно сообщает секретарь. - И должен сказать, синьор Морте, за столь короткий срок мы достигли весьма впечатляющих результатов. Мир на грани сумасшествия, тем более сегодня двадцать первое декабря. А именно в этот день многие суеверные персоны ожидали конца света, опираясь на смутные предсказания жалких язычников дикого племени майя.
        - Вы знаете, всего сто лет назад я на эту тему общался с призраком царя майя Кук Баламом, главой привидений Центральной Америки, - вспоминаю я. - И спросил его тень - вы что, действительно верите в крах цивилизации? Он говорит - да ничего подобного. Это скульптор виноват, просили на сто тысяч лет календарь вытесать, а тот взял да смухлевал. Как водится, бедолагу ягуарам на обед кинули, но и переделывать не стали.
        Макиавелли невозмутимо кивает.
        - Тогда представьте всю комичность ситуации, досточтимый синьор Морте, - поднимает он брови. - В Дамаске, к слову сказать, происходит нечто невообразимое. И боевики, и государственная стража вышли на линию огня, палят друг в друга в упор, - а никто не умирает. А ведь только сегодня из Сирии, согласно графику, мы должны проводить к берегам Бездны ориентировочно триста душ. Султан Салах-ад-Дин кланяется и просит передать вам, - Никколо сверяется с записью в планшете, - «горячий салям». Сударь, его вообще не взволновало, что загробный путь завершается в волнах нефти. Сарацины издревле вызывали у меня неприязнь, но нынешнее послушание теней Востока не может не радовать. Призрачный Дамаск без колебаний присягнул вам на верность - авторитет Салах-ад-Дина непререкаем не только среди арабов, но и между курд-скими племенами.
        - Я никогда не сомневался в Салах-ад-Дине, - отмахиваюсь я крылом (с утра пребываю в античном образе - греческий юноша Танатос, эдакий херувимчик с лёгкой порослью на лице и тоненькими, едва ли не прозрачными крылышками). - Арабы считают Смерть одним из архангелов Аллаха, Малак аль-Маутом, а это означает одно - слепо повинуйся приказам Смерти, она передаёт их персонально от Всевышнего. С таким мощным бэкграундом, Никколо, успех обеспечен: Салах-ад-Дину не нужно ничего объяснять призракам Востока. Однако, не скрою, - мне приятно единодушие теней.
        - Психиатрические больницы Дамаска работают с утроенной нагрузкой, - монотонно перечисляет Макиавелли. - «Скорые» отвозят туда всех подряд - стражу, боевиков, мирных жителей, журналистов и самих психиатров. ТВ транслирует в прямом эфире: пуля, попав в туловище, разрывает жизненно важные органы, но человек не погибает. Конечно, ведь косарь не приходит за душой, она остаётся в теле. Эксперты отказываются от комментариев. О, один смешной факт, синьор Морте. В городе Алеппо повстанцы и стража, поняв, что им не убить друг друга, ушли в кафе - есть шашлык и пить водку.
        Я гляжу на горящие в полумраке чёрные свечи.
        - А что творится в больницах остального мира?
        - Ожидаемая ситуация, - загружает новый документ Макиавелли. - Нет умирающих от рака, гриппа, инфарктов, СПИДа. Богатые старики, на грани последнего вздоха, к ужасу ближайших родственников, выздоравливают и нагуливают аппетит. На Таймс-сквер в Нью-Йорке террористы уже восьмой раз взрывают бомбу с нулевым успехом. Бездомные спокойно спят в сугробах у новогодних ёлок, не опасаясь замёрзнуть. Самоубийцы сыплются из окон без малейшего вреда для здоровья. Автомобили на Кольцевой дороге Москвы сталкиваются лоб в лоб, водители выходят и ведут светские беседы о погоде. Поезда сходят с рельс, а пассажиры не покидают вагонов-ресторанов. Удивительно, и это называют Апокалипсисом? Скорее, я бы счёл нынешнее состояние Земли приходом царствия небесного. Задумайтесь, разве бессмертие не прекрасно?
        Мои крылышки ревниво трепещут.
        - Не вижу тут никаких плюсов, - прерываю я Никколо. - Вы сами отметили жуткий всплеск умственных расстройств. И это лишь верхушка айсберга. Уйди Смерть - у людей прекратится карьерный рост. Разве полковник станет генералом, если командующий дивизией не падёт на поле боя? Займёт ли умный клерк место заместителя директора фирмы, если племянник директора, напившись, не свалится в машине с моста? Сменит ли один театральный режиссёр другого, если предшественник не отдаст концы? Я не говорю уж про то, что в Ватикане засел бы один-единственный за всю историю Папа Римский, а фраза «пожизненный президент» прозвучит для подданных этого президента как приговор. Добрый Никколо, вы понимаете, сколько раз избирался бы на трон правитель ЭТОЙ страны, будь он, по вашей странной прихоти, бессмертен?
        Впервые вижу Макиавелли в полном смятении.
        - Господи помилуй… - хрипло говорит он.
        - Вот именно! - веско добавляю я. - Пускай миловать вас в данный момент некому, но даже в туманно-призрачном состоянии следует иметь собственную голову на плечах.
        Никколо утыкается в планшет. Он не любит признавать ошибки.
        - Ваша задумка гениальна, синьор Морте. - Он даже льстит так безжизненно, словно произносит речь на похоронах. - Всего два часа, и Земля на грани катастрофы. Кто бы мог подумать, что отсутствие Смерти так плохо действует на людей? Умерщвляя одних, Смерть дарует другим массу возможностей. Врачи в ужасе подсчитывают убытки: теперь никто не обратится к ним за помощью, не попросит срочной операции, обещая любые деньги. Производители оружия дрожащими руками сыплют в стаканы горсти успокоительных таблеток: какой болван сейчас купит их товар, превратившийся в безвредные хлопушки? А сотрудники похоронных контор, потеряв работу, и вовсе готовы убить себя - да только бесполезно.
        Телефон на столе дрожит, вибрируя от звонка.
        Он хрипит, надрывается так, словно его душат. В двухсотый раз за сегодня. Бьюсь об заклад, звонит Полемос. Оба брата и сестра по моей милости остались без работы, и точно не в лучшем расположении духа. Всемирная забастовка косарей вызвала у них панику, и они жаждут знать - почему вынуждены бездельничать. Бедная Полемос наверняка трясётся больше остальных: она два часа подряд не получает кровь мертвецов, а это значит - скоро её кожа начнёт стареть. Сегодня войти в Небоскрёб без моего разрешения они не могут. Так уж устроен загробный мир, я здесь главный, беру и ограничиваю доступ в главный офис в любой момент, без предупреждений. И я, в свою очередь, не собираюсь им ничего объяснять. Решил - и точка. Мнение людей меня волнует ещё меньше. Уж они-то в своём пристрастии к мистике и материализму найдут, как объяснить, почему Смерть на сутки сложила в бездействии свои костлявые руки.
        Испытание нового оружия, вирус, Библия - версий хоть отбавляй.
        - Мне пора на встречу, - говорю я Макиавелли и встаю из-за стола. - Вы свободны. Пока есть время - развейтесь. Сходите покурить кальян с чили, как прочие души. Или найдите даму сердца и почитайте ей стихи. Вроде в Небоскрёбе девушки из Италии тоже есть.
        - Стихи? - Я вижу в глазах Никколо тень недоумения. - Синьор Морте, я не принадлежу обществу мёртвых поэтов. Также меня не интересуют женщины и праздный отдых. Моё развлечение - это работа. Ступайте, зловещий синьор. Едва вы вернётесь к исполнению обязанностей, я представлю новый план по выпуску искусственных органов трансплантации, что позволит сократить смертность на два процента. Вам понравится.

«Вот кого Мастеру надо было сделать Смертью! - мелькает в голове мысль. - У Демиурга проблемы в подборе кадров. Из Никколо получился бы великолепный исполнитель, отдающийся профессии всей душой. О, я бы сейчас с ним поменялся».
        Я оборачиваюсь в дверях. Макиавелли бесстрастно смотрит на меня.
        - Вам самому не скучно так жить? - спрашиваю я.
        - Возможно, синьор, - соглашается Никколо. - Но я ведь и не живу.
        Я иду по мультипликационному коридору, любуясь многоцветьем. Я здесь в последний раз? Это неважно. Обновить бы бегемотиху, добавить яркости жирафу - да, в призрачном мире краски тоже не вечны и имеют свойство блёкнуть. Представляю очумевшие лица людей, и мне на редкость смешно… Они уже не способны убивать, а для многих это и есть смысл бытия. Правда, нелюбимые мной вредные привычки сейчас расцветают на Земле пышным цветом, но пока мне по барабану. Один раз можно нализаться до поросячьего визга и накуриться вволю. Иначе не ощутишь вкус жизни.
        Спускаюсь на лифте в вестибюль. Выхожу на улицу.
        Новогодние ёлки в казённых гирляндах припорошены снегом и стоят в сиротливом одиночестве. Не слышно разговоров. Не звучат автомобильные сирены. Прохожих НЕТ. Вообще. Они, похоже, перепуганы внезапным бессмертием: сидят по домам и дачам, ожидая падения метеорита. Или ядерной бомбы. Хрен знает, чего. Я обожаю пожилых людей, а уж здешние старушки - это вообще нечто крышесносящее. Нет, забивание своей головы Апокалипсисом, что наступит 21 декабря, оно ладно: игры с датами конца света любимая фишка человечества. А вот запасаться свечками, водой и банками с тушёнкой, не выходить на работу и прятаться за городом в преддверии ядерной катастрофы - это, конечно, попросту гениально. Если вдруг к ним на дачу прилетит баллистическая ракета из США - она ж, ясное дело, в тушёнке застрянет.
        Неподалёку от входа в Небоскрёб дерутся чеченец и скинхед.
        Им хоть сто раз говори, что оба - привидения. Помнится, я доходчиво объяснял и даже угрожал. Без толку. Призрак Ивана по старой привычке пытается приложить тень Вахи головой о вполне реальный уличный столб. Ваха (согласно той же самой привычке) шарит за поясом в поисках ножа. Я останавливаюсь и с умилением любуюсь ими.

…Всё же приятно сознавать - есть на Земле вещи, которые никогда не меняются.
        Глава последняя
        Человек греха
        (Бездна, у подножия трона Мастера)

…- Я так и думал - в последний момент ты бросишься на меня. Вроде крысы, загнанной в угол. Я ждал: что тебе придумается? Ты выбрал самое гнусное.
        Я замер у трона Мастера. Уже не делаю попыток разглядеть его лицо… под капюшоном - только мрак, всеобъемлющая тьма и больше ничего. Ни единого проблеска. Внизу безмолвно плещется Бездна, в лучах заката переливающаяся радужными бликами. Среди тёмных и маслянистых волн - ни единой души. Берега Бездны пугающе пустынны, чего не было с тех самых времён, как я волоком притащил сюда призрак первобытного охотника.
        - Ты сам понимаешь, что сделал? - громом гремит Мастер. - Нарушил порядок бытия, свёл с ума миллиарды людей, заставил время застыть. Да, пока жители Земли не умирают, оно не движется. Мне доподлинно известно, ты обожаешь книги с описанием своих деяний… Точнее, того мрачного образа, в коем тебя обычно представляют. Уверен, ты упивался романом Пратчетта, где Смерть взяла выходной…
        Мастер берёт паузу - гром на мгновение затихает.
        - Это вовсе не выходной, - скучно отвечаю я. - Я пришёл сказать, что УВОЛЬНЯЮСЬ.
        Он поднимается с трона и откидывает капюшон с лица.
        Я не впечатлён. То есть, поймите меня правильно, я не ожидал увидеть полосатого носорога с перепончатыми крыльями и букетиками ромашек по всей туше. Но если уж стоишь перед Демиургом, создавшим этот поганый мир, то вправе надеяться на взрыв мозга. Обычное лицо - я миллионы подобных душ в Бездну спровадил. Борода, кудрявые волосы, белая кожа - только вот вмятина над левой бровью немного портит. Ну и, конечно, ГЛАЗА. В них можно смотреть с трудом. Ты словно проваливаешься внутрь, как в чёрный омут: хрипя, пытаешься всплыть наружу, чтобы глотнуть воздуха. Но тонешь.
        Мне не нужно дышать. Однако ощущения - именно такие.
        Мастер полностью спокоен. Ледяное самообладание, круче, чем у Макиавелли.
        - А кто тебе сказал, что ты вправе увольняться? И вообще что-то решать?
        - Я не раб, - говорю я, стараясь не отводить взгляда. - Да, ты создал меня, и, наверное, я обязан тебя уважать, Мастер, - но почему-то не хочется. У меня ощущение ребёнка, в чей дом спустя миллион лет постучал его биологический отец, застенчиво держа в руках игрушку. Но ты, бога душу мать, не принёс даже задрипанный китайский самосвал на батарейках. Неважно, я не это хотел сказать. Дети не зря стараются жить отдельно от родителей, иначе велика вероятность превратиться в папенькиного сынка. Я вырос без твоего участия, и ты не помогал в моей работе. Я делал один - всё, что нужно для тебя.
        Мастер одобрительно кивает.
        - Хорошая речь. Согласно классике жанра, я обязан потребовать с тебя денег на старость.
        - Вряд ли. Иначе классика будет чумовой, в духе Тарантино.
        - Ладно. Представь себя на моём месте. Тебе не было бы обидно? Ты создал своими руками Смерть, Войну, Голод и Чуму. Придумывал облик, стиль, способности. А потом твоё собственное творение отказывается подчиняться. Думаешь, скульптор Пигмалион, создавший Галатею, пришёл бы в восторг, завались его любовь в постель к уличному шарманщику? На кого ты меня променял? Ты готов утопить в Бездне мировой порядок, чтобы сохранить жизнь постороннему мальцу? Я умиляюсь твоей доброте. А ты случаем не забыл, как и во время Великой Чумы, и в Освенциме, и в Равенсбрюке погибших детей сгребали в кучи, как скирды сена? Неужели их злоключения тебя тогда волновали?
        Демиург вовсе не глуп. Впрочем, дураком я его и не представлял.
        - Я не могу сказать, что испытывал удовольствие, - говорю я, утопая во мраке глаз Мастера. - Скорее, мне было противно. Я не мог понять, почему люди так обращаются с себе подобными? Они встали с четверенек на ноги, надели костюмы и ботинки, летают в космос, смешивают коктейли. Но стоит им вспомнить принцип «каждый за себя», весь гуманистический лак разом облезает. Одни считают себя высшей расой и обращают всех остальных в мусор, как в культурной Германии. Борются за жратву и становятся волками, отнимая еду у слабых, как на стадионе во время наводнения в Нью-Орлеане. Они могут полагать себя хоть клубничным конфитюром, но легко опускаются до состояния говна.
        Бездна булькает - словно соглашаясь с моими словами.
        - О, поверь мне, я сам не ожидал такого прогресса, - вздыхает Демиург. - Это произошло само собой. Допустим, ты создал для развлечения шимпанзе. Забавную зверюшку, чья задача - тебя веселить. Животинка взбирается на пальму, срывает бананы, потешно носится вокруг. А потом она тебе надоела, и ты нашёл новую игрушку - ну, скажем, слона или одногорбого верблюда. И вдруг выясняется: пока ты не следил за шимпанзе, они начали копать себе коренья, сбиваться в стаи… Оглянуться не успеешь, как зверьки уже строят каменные джунгли и выбирают президентов. Плодятся, затмевая остальные виды… уступив разве что кроликам. Уже в подсознании интересно, а что будет дальше? Да, я подсел на сериал, как и ты. Правда, в последние века шоу изрядно меня достало, но это тема для другого разговора. И главное, я так и не понял… почему ты упорствуешь?
        - Да сам не знаю, - и вот тут я абсолютно честен. - Мне неведомы чувства, я пуст внутри, как статуя Баала. Но в современной мифологии Смерть - старуха, а на неё, как гласит пословица, бывает проруха. Случается - целый миллион лет тебе пофиг и ты чёрств, как сухарь. А потом вдруг чувствуешь жалость к одному умирающему мальчику. Я не хочу здесь сопли в сахаре разводить - да, конкретного ребёнка проще пожалеть, чем безликий миллиард. Я видел, как это бывает у людей. Они листают в Инете сайты с мигающими баннерами: «помогите», «пожертвуйте», «спасите», - с безразличием, всем-то не поможешь. Но на фотографии одного детского личика вдруг спотыкаются… И помогают, жертвуют, спасают. Вот и со мной случается… В третий раз за своё бытие, считая Адольфа и Садако, я испытал жалость. Ну и факт убийства родителей Ильи, само собой, сформировал чувство вины. Хотя я не хлюпик с раскисшими нервами. Семьи киллеров, что я превратил в пыль в больнице, мне по барабану. И знаешь что? Ты ведь и сам давно всё понял. Стараешься тянуть время, поскольку… не властен надо мной.
        Мрак неожиданно исчезает. Демиург словно выбросил меня из головы.
        - Да, ты прав. - Его голос звучит странно, без тени малейшего негодования. - Ты наёмный менеджер, Танатос. При увольнении их обычно замещают, всё проходит гладко. Но вот проблема - я так и не придумал, кем заменить Смерть… И вижу, что за хаос воцарится после твоей отставки. Правильно, ты не раб. МОЖЕШЬ УХОДИТЬ. Я тебя не держу. Но перед тем, как спустишься… Пожалуйста, удели мне пять минут, посмотри вот ЭТО.
        Небеса вспыхивают чёрным пламенем.
        Трон Демиурга исчезает среди бушующих языков огня - вместе с лестницей и маслянистой Бездной. Словно разрыв в центре холста художника, в воздухе проступает яркая картина, наподобие киноэкрана. Первое впечатление - мне показывают в 3D голливудский фильм-катастрофу. Целые города охвачены по-жарами. Трескается земля, в гигантские расщелины сползают проспекты с шопинг-центрами и ресторанами. В мировых столицах - уличные бои. Я вижу дымящиеся танки на Уолл-стрит и развалины Кремля. Сотни живых скелетов лежат на земле, умирая от сыпного тифа. Безумные шайки людоедов, набивающих человеческим мясом оскаленные рты. Цунами, поглотившие Токио, Шанхай и Джакарту. Воды, сомкнувшиеся над верхушками небоскрёбов с угасшей иллюминацией. По заснеженным дорогам бредут замёрзшие матери, толкая коляски с мёртвыми детьми. Но это не самое страшное…
        Я отчётливо вижу лицо Ильи.
        Он здорово изменился - уже не мальчик, а взрослый мужик, ему лет сорок. Гладко выбритый череп, тёмные очки, необычная одежда вроде балахона. Илья босиком, лишь золотые браслеты обвивают лодыжки. Мой друг - отец всего, что случится с Землёй, архитектор и планировщик самых ужасных бедствий за всю её историю. Гитлер по сравнению с ним - девочка в гольфах, в платьице и с мороженым. Он не завоеватель, не диктатор или безумный учёный, и уж тем более не организатор природных катастроф. Но Илья уничтожает человечество так, как голодный бомж пожирает сэндвич: давясь и глотая целыми кусками. Над стонущей в агонии Землёй я вижу четырёх всадников Апокалипсиса. Мы стоим, молча глядя на смерть планеты, - я, Полемос, Лимос и Никао. Полемос улыбается, в левой руке она держит плоский меч. Её вены пульсируют океанами свежей крови. Лимос прижал к тощей грудной клетке весы. Я вижу, как шевелятся губы, он явно шепчет: «Хиникс пшеницы за денарий, и три хиникса ячменя за денарий»[В «Откровении» Иоанна Богослова Голод - всадник на вороном коне. Его слова о пшенице и ячмене означают, что во время голода зерно вырастет в
цене. Хиникс - греческая мера сыпучих тел, в современном пересчёте примерно 1 литр.] . Никао поправляет на распухшей голове венец, переполненный вшами[Другой всадник Апокалипсиса на белом коне - Чума, единственный из всех имеет на голове венец. Некоторые богословы, впрочем, считают - это корона Антихриста.] . И, наконец, я - на бледном «мустанге». И я уже отлично знаю, давно и наизусть: дана мне высшая власть - умерщвлять всех мечом, и голодом, и мором, и зверями земными…
        - Откуда ты взялся, Илья? - шепчу я, не в силах говорить. - Кто же ты?
        - Это долго объяснять, - доносится сквозь грохот рушащихся домов и крики умирающих голос Мастера. - Библия подробно описала его появление, возьми и почитай, если хочешь. Илья, выражаясь библейским языком, Антихрист, «человек греха». Твой друг в будущем - основатель новой религии, что ввергнет людей в резню во имя идей свежеиспечённого божества. Он принесёт с собой и беды, и разрушения, и катаклизмы. Так что поздравляю тебя, Танатос. Убийством его родителей ты лишь отсрочил гибель планеты на тридцать лет. Земля умрёт в конвульсиях, десятилетиями истекая кровью, а не за пару месяцев от вируса. Илья будет царствовать над Землёй, пока царство греха не утонет в крови. Он - механизм, спусковой крючок, избранный волей случая, чтобы уничтожить человечество. Палач планеты. Теперь понятно, Танатос, кому ты подарил жизнь?
        Видение исчезает - буквально за одну секунду.
        - Ты можешь уволиться, - бесстрастно сообщает Демиург. - Но раз и навсегда запомни, кто виновник грядущего Апокалипсиса. А ведь ещё не поздно всё исправить! Иди в палату и забери душу Ильи в загробный мир. Закончи то, что начал. Я подожду.
        Не ответив, я начинаю спускаться с лестницы.
        Дойдя до последней ступеньки, смотрю на чёрные воды Бездны. Чувствую её запах. Демиург сошёл с трона. Слышится шуршание балахона. Мастер у меня за спиной.
        - Ты всё рассчитал, верно? - устало говорю я. - Ты же такой умный. Одного только не учёл: я готов к этому. Я знал, что хаос повторится, - с того момента, как младенец Клары превратил Европу в морг для миллионов тел. И если уж мальчик мне понравился - определённо, с ним что-то не так. Но ведь будущее можно менять, Мастер, пока оно не стало настоящим. Я ничего не сказал Гитлеру и жалею об этом. Может, он вырос бы другим. Зато я попросил Илью: «Не заставь меня огорчаться». Плюнь мне в капюшон, я уверен, Илья вырастет человеком, а не сволочью, раз и навсегда запомнит - даже Смерть способна рассказывать ребёнку сказки на ночь, чтобы он лучше спал. Да, это его остановит. А теперь… Я скажу тебе вещь, которую хотел сказать давно. Иди-ка ты на хуй.
        Я замолкаю. Мне необычайно легко.
        Я счастлив, вот ей-богу. Счастлив. Хочется смеяться, и, кажется - Я ЧУВСТВУЮ ВСЁ. Я больше не Смерть. Кто знает, что я теперь такое (страшно вот даже об этом думать), но… я послал на три буквы САМОГО Мастера. Свежее открытие: Демиург по национальности точно не русский, иначе обязательно бы ответил: «Да иди ты сам туда же, козёл!» С каждым шагом я удаляюсь от бывшей работы - от сбора душ, от служебной машины всадника Апокалипсиса, от бога царства мёртвых. Я знаю одно - я скоро уеду. Приму облик, неузнаваемый даже для косарей. И улечу куда-нибудь - в Таиланд, Камбоджу, Малайзию. Буду лежать на пляже и клеить девушек. Я свободен. И может быть, я даже начну превращаться в живого человека, как это получалось у ангелов из фильмов. Сколько возможностей! Я позна?ю вкус нормального «мохито», получу кайф от постели с женщиной, даже руку сломаю ради чувства боли! Э-э-э, нет, руку я что-то ломать не хочу. Да, у меня приступ эйфории. Никто не идёт за мной. Никто не гонится.

…Я открываю дверь в свою призрачную квартиру. Древнеегипетский антураж, чёрное и жёлтое, проекции Анубиса и прочих обитателей царства мёртвых. Ну что ж, надо будет всё переделать. По привычке иду на кухню - налить стакан спирта с кайенским перцем.
        Вашу мать. Да откуда… КАК ОН СЮДА ПОПАЛ?
        О, глупый вопрос. Тот, кто создал мир, без проблем вскроет замок на двери.
        - Хорошо, Танатос. Илья останется жить. Клянусь, я не стану ему вредить. Знаю, кроме убийства, есть и другие методы - например, превращение человека в овощ на больничной койке. Но я так не поступлю. Мы договоримся при двух условиях… Точнее говоря, при трёх. Для начала извинись за свои слова. Даже Смерти не позволено оскорблять богов.
        Демиург сидит за кухонным столом. Так обыденно - в белой майке-«алкоголичке» и трениках, ну просто дядя из Великого Устюга, проездом заглянувший в гости.
        Он смотрит мне в лицо. И мрак поглощает меня - как Бездна.
        Эпилог
        (кухня Лимоса, через семь дней)

…Настроение Полемос претерпело изменения - сестре ужасно, до спазм во рту, мечталось выпить хоть глоточек красного вина. Чего там… её просто разрывало от желания смочить вином губы. Подумать только - неделю назад лишь шесть часов побыла без крови и с тех пор никак не напьётся. Тянет на всё красное, как быка, про спирт уже забыла.
        Кроме того, ей было ОЧЕНЬ грустно. А горе принято заливать вином.
        По крайней мере, это добрая традиция, которую соблюдают здесь все.
        Полемос до сих пор не вынесла вердикт, как прошли для неё эти дни… хорошо или плохо. Так вот подумаешь - фейерверк счастья. Она увидела Мастера, посрамила братьев-скептиков своей верой, доказала: рыжая самая умная из квартета. Она предвидела появление Демиурга, а остальные на протяжении веков отделывались фразами агностиков либо и вовсе крамолой атеистических рассуждений. Она любит Мастера, предана ему всей душой, как дочь отцу… Полемос даже (ей самой удивительно и страшно в этом признаться) испытала сексуальное возбуждение в его присутствии, что вполне можно трактовать как инцест. Но не это её пугало. А бездушная, отстранённая позиция Демиурга. Почему, вот ПОЧЕМУ? Он просто обязан был возвысить её над прочими, и казалось - лишь пара шагов отделяет ее от законного трона королевы квартета.
        И… в итоге вышло совсем-совсем иначе.
        Опальный Танатос не только удержался на своей должности, по всему видать, эта скотина заняла ещё более высокое положение. Несмотря на открытое предательство интересов Мастера, игнорирование его желаний, да просто, если уж откровенно, чистый бунт! Она силилась - и не могла понять смысл решения Демиурга. Да-да, без Смерти бытия на Земле не существует. Но ведь Мастер на то и Демиург, чтобы без раздумий сотворить взамен Танатоса нового всадника или даже двух… Она же подарила ему идею о повелителе катастроф. И ничего взамен. Тупое грустное безликое НИЧЕГО. Разумеется, братья теперь взирают на сестру, ухмыляясь исподтишка: она чересчур уверенно и нагло вела себя, считая, что должность царицы загробного мира у неё в кармане.
        Теперь она заплатит за притязания на лидерство.
        А остальные? Лимос, вероятно, смирился, что мир останется прежним. Никао и вовсе равнодушен к переменам - сидит да сортирует носовые платки. Ситуация не изменилась, они по-прежнему повязаны. Лимос надоумил их устроить убийство, она договорилась о киллерах, а Никао - не донёс Танатосу о заговоре. Они будут молчать.
        И всё же… невзирая на несправедливость… Мастер восхищал её.
        Жаль, что она высшее существо. Иначе отдалась бы ему прямо здесь - на кухне.

…Демиург чувствовал на себе обожающий взгляд Полемос, однако экстаз Войны его не интересовал. Он мог по щелчку пальцев соблазнить любую самку - человеческую, высшую или инопланетную, - но не имел склонности к плотским утехам. Что ж, задумка удалась. Танатос жаловался, как ему скучно, но разве кто-то поймёт - какую скуку испытывает Творец, перебравший все песчинки на Земле? Он мысленно поблагодарил Танатоса за развлечение. Воистину, всадник на коне бледном самый лучший. Он и достоин руководить остальными. А не эта истеричка с рыжими волосами.
        - Спасибо, что поддержали меня, - произнёс он, и все трое, стоя на коленях, молча склонили головы. - Я ценю вашу верность и знаю, что могу рассчитывать на вас. Я не скажу, когда мы снова увидимся. Возможно, ещё через миллион лет, а может, куда быстрее. Делайте всё, что вы делали прежде, я благословляю вас. И - ждите меня…
        Он встал с табуретки.
        - Искренне прошу прощения, великий Мастер, - прогнусавил Никао, на каждом слове давясь жидкостью в лёгких. - Но думаю, я выражу общее мнение. Если это не сложно, будьте любезны… откройте нам, пожалуйста… Зачем ВСЁ это было вам нужно?
        Он поднял голову и взглянул на Илью.
        Мальчик с голым черепом, обтянутым мертвенно-бледной кожей, аккуратно дотронулся до чёрного круга под левым глазом. И мечтательно, совершенно по-детски улыбнулся.
        - Я населил эту Землю, Чума. Много миллионов лет назад. Я создавал особей, как в компьютерной игре. И всегда был одинок. Вас четверо - а я за своё существование так и не нашёл равного себе. Мне даже поболтать о погоде было не с кем… Вы в курсе, как хреново разговаривать самому с собой? Каждый день одно и то же. Да, конечно, были и развлечения - разграбление Рима Аттилой, извержение Кракатау, наполеоновские войны. Но поверь, когда ты наблюдаешь это десятки миллионов лет подряд, тебе даже Чингисхан наскучит, как Стас Михайлов. И знаешь, в один прекрасный день моё терпение лопнуло. Я вышел на балкон своего дома в Ницце и подумал: ДА ПОШЛО ОНО ВСЁ НА ХРЕН. Мой мир снова не удался. Сначала я заселил леса динозаврами - убил динозавров. Потом мамонтами - прикончил и мамонтов. Пришла очередь людей. Я развею эту цивилизацию и создам на её пепле другую, скажем, говорящих бегемотов - ведь Бездне без разницы, кем питаться. У вашего квартета всегда были две главные задачи: вы контролируете земное стадо, и вы же обязуетесь уничтожить его в час «икс». Я не давил на вас. Вы выполняли свою работу, и великолепно. Я
выбирал метод уничтожения Земли (не стыжусь признаться, у меня плохо с креативом: имелся вариант либо ядерной войны, либо падения гигантского астероида), когда близко познакомился с Танатосом. Признаюсь, он поразил меня своим характером.
        В кухне воцарилась тишина. Было слышно, как капает из крана шампанское.
        - И я задумался, - детским голосом продолжил Илья, меньше всего в этот момент напоминавший Мастера. - А что такое, в сущности, Смерть? То, что видится людям: чудовище из мрака, зловещий скелет с косой? И мне со скуки вдруг захотелось поставить эксперимент. Далее всё шло уже по накатанной. Я внушил ему, что пара учёных нечаянно уничтожит мир благодаря утечке бактерий из лаборатории. Да, Танатос никого не убивал - это было видение, я умею такие создавать. Не хотел признаваться, но ладно - «Откровение» греку-рыбаку тоже устроил я… Хотелось похвастаться перед людьми своими планами. Вскоре Смерть, движимая муками совести, нашла в отдельной палате умирающего от лейкемии ребёнка, мой расчёт на психологию оказался верным. Да, я мог сделать бы так, чтобы и мальчик, и палата, и сама больница стали плодом воображения Танатоса… Но мне требовалась демонстрация настоящих чувств.
        Лимос внезапно ощутил: не только он находится в полной прострации. Полемос широко раскрыла глаза. Даже извечный тупица и пофигист Никао, кажется, перестал сопеть.
        Вот на такое они точно не рассчитывали.
        Никто не задал дополнительных вопросов. Собственно, Мастер их и не ждал.
        - Мы говорили с ним долго, целыми часами. Удивительно, насколько Смерть разностороннее существо. У него потрясающее чувство юмора. Усталость от вечного бытия. Мрачность - ну, вжился в роль, так положено. И через полгода я уяснил главное. Да, ваша планета - дрянь, одна моя большая неудача… Однако она изменила Танатоса. Она сделала его таким, каков он есть. А мир, где даже Смерть способна на любовь и сострадание, заслуживает просуществовать ещё какое-то время. Я не знаю, насколько меня хватит: нет гарантий, что я не передумаю в ближайшие сто лет. Но пока - можете быть спокойны. Служите мне, всадники, как служили всегда. Теперь это проще, ведь отныне вы твёрдо знаете, что я есть. А я знаю точно, вы никогда не расскажете Танатосу, кем на самом деле был Илья. В нашем последнем разговоре я не открыл Смерти одну из главных тайн: всадники вовсе не наёмные клерки в офисе Апокалипсиса, а мои рабы. Я легко мог бы заставить его выполнить любой приказ. Но мне было любопытно, какой выбор сделает сам Танатос. И он меня совсем не разочаровал.
        Мастер тяжело вздохнул - впервые с начала беседы.
        - Знаете, чего мне жаль? У меня больше не будет настоящего друга. В ту ночь, сидя с Танатосом в служебной квартире, мы заключили сделку: я оставлю Илью в живых, но они больше не встретятся. Смерть не придёт принимать его душу, даже когда Илья состарится, это сделает случайный косарь. Они расстаются навсегда. На этом условии Танатос вернулся к работе - и будет думать, что победил… А мне большего и не надо. Я достаточно сказал вам, положите печать на свои рты. Прощайте, всадники.
        Лицо Ильи побледнело ещё больше, став почти прозрачным.
        Но тут вышла из оцепенения Полемос. Не в силах говорить, она сорвалась на крик:
        - Умоляю, мой повелитель! Кто вы по вашей сущности? Бог или Дьявол?
        Илья застыл. Он обернулся к Войне - и в его лице уже не было ничего человеческого. Лоб и щёки превратились в сплетающихся змей, кожа покрылась чешуёй серого цвета. Оскал напоминал волчий, на пальцах вытянулись когти. Он раскрыл пасть, словно готовясь укусить.
        - Вы изо всех сил стараетесь казаться сверхсуществами, стыдясь признаться: в вас тоже есть человеческие черты, - прорычал Демиург, в чьих глазах зажглось чёрное пламя. - Лишь люди могут спрашивать о столь явных вещах. Бог или Дьявол? Кто так судит? Смех, да и только - игры в борьбу добра и зла, горы литературы и кино на эту тему, и никто не задумался: а разве Землю мог создать кто-то иной… нежели Сатана? После Бездны нет загробной жизни, ибо ваша Земля - это и есть ад. С мучениями, страданиями, ненавистью и ужасом. Разве трудно понять? По-моему, это более чем очевидно. Никакого Бога нет и никогда не было. Я один царствовал на Земле всегда - с тех самых пор, как заселил её. Что в небесах, я не знаю. Космос, наверное. Из всех божеств ко мне наиболее близок тот, кого римляне именовали Янусом, - бог с двумя лицами, сотворивший мир из первобытного хаоса. Они назвали в мою честь январь - я считаюсь отцом-покровителем этого зимнего месяца и олицетворяю его жестокость.
        Мастер постепенно таял, превращаясь в бесформенное облако дыма.
        - Вот только у Януса, по мнению римлян, было два добрых лица, - донёсся напоследок затухающий шёпот. - А у меня - два злых. Вы общались с тем, что спокойнее, - под шутовской маской. Искренне надеюсь, вам никогда не доведётся увидеть второе…
        Дым полностью рассеялся. Воздух на кухне стал прозрачен и чист. Полемос, Никао и Лимос стояли на коленях, не смея подняться, - и напряжённо вглядывались в пустоту.
        Всадникам чудилось: Мастер всё ещё здесь…

…На лестничной клетке послышался звон шпор. Шаг за шагом к ним приближалась Смерть.
        notes
        Примечания

1
        Многие филологи, включая Ричарда Бентли и Отто Кризиуса, считали, что баснописец Эзоп не существовал - это был коллективный псевдоним. - Здесь и далее примеч. автора.

2
        Смерть (чеченск.).

3

1 октября 334 г. до н. э. при Гавгамелах (нынешний север Ирака) Александр Македонский разбил и уничтожил огромную армию персидского царя Дария III.

4
        В 2003 г. 64-летний гражданин Боснии и Герцеговины Любомир Цебич 17 раз впадал в состояние клинической смерти в больнице г. Фока, и всё это время врачи возвращали его к жизни. Позднее Любомир утверждал, что за серию воскрешений смог увидеть и разглядеть ад, напоминавший «современный город с рекламой».

5
        Мир тебе, мой господин (арабск.).

6
        Буквально: Царь Смерти (арабск.).

7
        Элвис Пресли был похоронен на кладбище Форест-Хилл 18 августа 1977 г. В конце того же месяца фанаты попытались вскрыть могилу, дабы убедиться, что звезда действительно мертва, а не «удалилась на покой». 2 октября гроб Элвиса перезахоронили в «саду медитаций» поместья Грейсленд, принадлежавшего певцу.

8

12 октября 2002 г. на Бали террористы взорвали ночной клуб «Сари», в результате погибли 202 человека - в основном туристы из Австралии.

9
        Боги с человеческими телами и бычьими головами, представляющие поочерёдно древнеегипетскую, финикийскую и японскую мифологии.

10
        Господин Смерть (чеченск.).

11
        Великогерманская Империя (нем.) - название Третьего рейха в 1943-1945 гг.

12
        Ты - машина без жалости,
        Твоя кровь как лёд холодна.
        Ты убиваешь одним только взглядом.
        Я боль ощущаю, от страсти дрожа.

13
        Хочу тебя - но я не прикоснусь.
        Хочу обнять, всё кричит мне: «Нельзя!»
        Твои губы сейчас - словно яд.
        Не отравившись - как узнать мне их вкус?

14
        Госпожа Война (ит.).

15

7 апреля 1498 г. монах-доминиканец, фактический диктатор Флоренции Джироламо Савонарола не смог пройти через костры на Суде Божьем (испытание огнём), и боготворившая его толпа отвернулась от кумира.

16
        Господин Смерть (арабск.).

17
        Лидер (арабск.).

18
        Согласно мемуарам очевидцев покушения на Гитлера 20 июля 1944 г., фюрер сказал сразу после взрыва: «Мои брюки, я только вчера их надел!».

19
        Птица, на чьей спине путешествовал индуистский бог Вишну.

20
        Исчезновение в тумане 5-го батальона Норфолкского полка (267 британских солдат) в Первую мировую войну в Турции - одно из главных мистических событий XX века. Документы об этом событии были обнародованы только в 1967 г. Версий много, однако точного объяснения не существует.

21
        Корабль-призрак, был обнаружен 4 декабря 1872 г. в 400 милях от британской колонии Гибралтар. 10 человек - экипаж и пассажиры - бесследно исчезли с судна. Причины пропажи людей до сих пор не выяснены.

22
        Варфоломеевская ночь - нападение католиков на протестантов (гугенотов) в Париже на праздновании свадьбы принца Генриха Наваррского. По разным источникам, во время резни погибли 30 000 человек.

23
        Патрикей Глебович - удельный князь Стародуба из рода литовских князей Гедиминовичей, в 1383-1386 гг. управлял как княжеский наместник Новгорода. Хитрость Патрикея, видимо, понятие относительное, так как в 1388 г. по приказу Дмитрия Донского он лишился своих личных владений.

24
        Герберт Уэллс умер 13 августа 1946 г. и, соответственно, успел застать приличное количество научных радостей вроде атомной бомбардировки.

25
        Сражение в самом начале Первой мировой войны (5-12 сентября 1914 г.) на реке Марна (Франция) между французскими, британскими и немецкими войсками, когда всего за неделю было убито и ранено 500 000 солдат.

26
        В 1994 г. во вспышке жестоких племенных столкновений между народностями тутси и хуту в Руанде погибли более миллиона человек.

27
        Балканская сыровяленая ветчина.

28
        В 1845-1849 гг. вследствие гибели урожая картофеля в Ирландии разразился голод. Умерли от полумиллиона до полутора миллионов крестьян, множество эмигрировали в США. Всего Ирландия потеряла до 30 процентов населения.

29
        Персонаж-вампир из книги «Сумерки» писательницы Стефани Майер.

30

65-летняя Лии Аминуддин из Индонезии в 2006 г. объявила себя инкарнацией Девы Марии, а своего сына, Ахмада Мукти - инкарнацией Иисуса Христа. В итоге женщина получила четыре года тюрьмы за «обман верующих» и «мошенничество».

31
        В 1992-1997 гг. повстанцы Объединённого революционного фронта Сьерра-Леоне мобилизовали в свои отряды десять тысяч детей от 8 до 14 лет. Детские боевые группы под кличкой «вестсайдские мальчики» прославились жестокостью в отношении мирных жителей и пленных: чаще всего они отрубали жертвам руки.

32
        Вавилонская башня: многоступенчатое сооружение из усечённых пирамид.

33
        Сын Посейдона Протей вообще не имел формы и мог принимать любые облики. Остаётся вопрос - зачем ему форма Бездны? Спишем её на фантазию Мастера.

34
        Одна из 114 глав Корана.

35
        Мусульманское духовное училище.

36
        Во время Великого голода в 1601-1603 гг. в России умерло около трёх миллионов человек. Историки отмечают, что «хлеба хватило бы на четыре года, однако купцы держали его в амбарах, взвинчивая цены».

37
        Белая шлюха… что тебе здесь нужно? (арабск.)

38
        Тысяча бумажных журавликов (японск.).

39

«Мирный период» в истории Японии с 794 по 1185 год.

40
        - Здравствуй, уважаемый Синигами.
        - Здравствуй, уважаемая Садако. Прошу прощения за своё появление (японск.).

41

12-летнюю Садако Сасаки действительно похоронили вместе с тысячей бумажных журавликов. В 1958 г. в парке Хиросимы была установлена статуя девочки, держащей в обеих руках журавлика. Такая же статуя есть и в США.

42
        Новогодние празднества в древнем Вавилонском царстве начинались в месяц «нисану» (современный март - апрель) и шли столь разгульно, что сам царь на пять дней уезжал из города - «дабы не мешать подданным веселиться».

43
        Диктатор Доминиканской Республики Рафаэль Леонидас Трухильо был убит 30 мая
1961 г. - в машину его кортежа заговорщики выпустили 600 пуль. Экс-премьер Индии Раджив Ганди погиб при взрыве террористки-смертницы 21 мая 1991 г.

44
        В «Откровении» Иоанна Богослова Голод - всадник на вороном коне. Его слова о пшенице и ячмене означают, что во время голода зерно вырастет в цене. Хиникс - греческая мера сыпучих тел, в современном пересчёте примерно 1 литр.

45
        Другой всадник Апокалипсиса на белом коне - Чума, единственный из всех имеет на голове венец. Некоторые богословы, впрочем, считают - это корона Антихриста.