Я твой монстр Елена Звездная
        Я твой монстр #1 Она - «тихая» и «скромная» представительница преступного мира (в смысле тихо и скромно пристрелит, если что), готовая использовать любые методы для достижения цели и играть не по правилам.
        Он - по-настоящему плохой парень, своих врагов предпочитает закапывать (в смысле не любит оставлять следы преступлений), идеальный, безукоризненно прекрасный, окруженный предателями и убийцами монстр, которому просто плевать на все правила.
        В их жизни нет места для любви, но что-то явно пошло не так с первой встречи.
        Елена Звездная
        Я твой монстр

* * *
        Все, что мне было известно о Ятори до этого задания, - уроженкой данной планеты являлась Лея Картнер, специалист S-класса, одна из талантливейших переводчиц языкового управления и… единственный провал в карьере Сейли Эринс. Последнее вызывало торжествующую усмешку. Сама Сейли Эринс и так облажалась! Кто бы мог подумать, что воспитанница Багора не выполнит задание. Еще год назад никто, но сейчас…
        Провалу капитана Эринс лично я была рада. Более чем. Сейли бесила. Непогрешимая, неуловимая, непреклонная и опасная до такой степени, что большинство представителей преступного мира старались держаться от нее подальше, и я в том числе. Причем всех это более чем устраивало: у нас были свои сферы влияния, у военных - свои.
        И все было шикарно.
        Было.
        До того момента, как Исинхай перешел на госслужбу, сместив Багора, главу разведуправления Гаэры и став объектом ненависти для всех тех, кому Багор был больше чем начальником, больше чем руководством, кому он стал практически семьей… Для таких, как Эринс.
        И жизнь дала трещину. Моя, всех подчиненных нашему королю преступного мира, но самое страшное - дала трещину жизнь самого Исинхая. А потому мы не роптали. Не было обвинений, претензий, лишних вопросов, - мы приняли его выбор и его решение и теперь старательно пытались подстроиться, одновременно страхуя своего шефа изо всех сил. Мы любили его так, как только можно любить человека, подарившего тебе желание жить. Вернувшего тебе желание жить. Сделавшего твою жизнь значимой.
        Как Багор для своих, так и Исинхай для всех нас был намного больше чем просто шеф.
        Больше чем можно описать словами.
        Он был нашей семьей.
        А сейчас под него активно копала Сейли Эринс, и она была далеко не единственным специалистом S-класса, нацеленным на устранение человека, ради которого я все еще жила. Далеко не единственным. Багор вырастил многих, он умел делать из хороших спецов - лучших. Тем страшнее было осознавать, что всем нам, тем, кто искренне переживал за Исинхая, рано или поздно предстоит схватка с опаснейшими профессионалами разведуправления.
        Мы знали, что борьба будет не на жизнь, а на смерть, и не верили в благополучный исход этого противостояния до тех пор… пока сама Сейли Эринс не облажалась. И Эринс, и Гэс, и даже ассы. О, это была шикарная новость для всех наших. Не то чтобы мы злорадно торжествовали по данному поводу, но… осознание того, что S-класс далеко не так безупречен, как было принято думать, окрыляло.
        Мы собирались драться. И у предстоящей схватки больше не было привкуса безнадежности.
        Мы стягивали силы, внедряли своих в государственные системы безопасности, мы разрабатывали десятки вариантов действий, мы готовились… и все бы ничего, но тут Исинхай взял и послал меня и мою команду на Ятори.
        Меня, если честно, так еще не посылали. Без объяснений, без даже попытки выслушать мои протесты, без вариантов остаться, без права вернуться, не выполнив работу.
        Тупо послали.
        На Ятори.
        Которая вообще, бракованная система ее ведает, на какой хрен сдалась шефу, которая не входила ни в одно Галактическое содружество, которая вообще ничем особо выдающимся не выдавалась, ну, кроме Леи Картнер, и то исключительно потому, что саму Лею вывезли отсюда в нежном детском возрасте. И слава небу, ведь после шести-восьми лет на Ятори все становились психами. Абсолютно все. Поголовно.
        И вот я на Ятори.
        Даже не то чтобы в окружении психов, все гораздо хуже - я стою перед средоточием социопатов планетарного масштаба, весьма скептически взирая на деревянные ворота, высокий каменный забор и безупречно синее небо. Небо мне нравилось, реально красивая штука, и цвет такой насыщенный… а вот это вот учебное заведение за забором - нет.
        Камука - элитная школа для тех, кому больше восемнадцати в психологическом смысле этого слова. Биологический возраст не учитывался. Что едва ли удивляло местных - на Ятори моментом появления личности считалось даже не зачатие, а миг, когда родители решились на… на то, что ближайшие шесть лет проведут в аду. В буквальном смысле слова. Если же речь шла о высшем сословии, то шесть лет плавно превращались в восемь.
        Потому что первые шесть-восемь лет жизни ребенка он был богом.
        Богом для родителей, богом для родных, богом даже для себя. Мир принадлежал ему, малышу. Полностью и основательно. Любое пожелание исполнялось мгновенно. Любой намек воспринимался пожеланием. Любое желание становилось законом. Идеальные условия для идеальных… психов.
        Ведь сказка заканчивалась.
        Завершалась столь резко, что частенько первую затрещину дети на Ятори получали вместе с поздравительным тортом.
        И мир рушился.
        В шесть лет это становилось катастрофой для многих, иногда чудовищной настолько, что дети отказывались вырастать, мозг не мог перестроиться под новую картину мира, принять свое новое в жестоком мире положение. Итог - сорок процентов жителей данной недружелюбной планеты были психами, в основном законченными. Но опасными они не были. Сложными, подходящими для должностей, где ответственность не требовалась, но не опасными.
        Опасность представляли аристократы.
        Те, для кого мир рухнул в восемь…
        Если вам когда-нибудь скажут, что аристократия на Ятори - высокоорганизованная структура, в которой приоритетом считается благо планеты… не верьте. Не стоит верить тем, чья психика была уничтожена еще в детстве, а после никто даже не пытался заняться ее излечением.
        Этих детей ломали. Жестоко, бескомпромиссно, чудовищно. А после их не лечили, нет - их оставляли выживать, бороться, существовать вот с этой сломанной психикой. Если провести наиболее наглядную аналогию, это было бы примерно то же самое, как если бы на Гаэре шести-восьмилетним малышам на праздновании дня рождения ломали позвоночник. Торжественно, болезненно, всей большой семьей. А после заставляли еще и убирать со стола объедки от пиршества.
        Невозможно?
        Для Ятори не существует слова «невозможно».
        Кровная месть, беззаконие, судебная система, основанная на мнении главы рода, - это вот все да, это реальность, а слова «невозможно» здесь нет. Отсутствует как таковое даже в словаре.
        - Кей, сделай рожу попроще, - на гаэрском с насмешкой сказал Дер, приспуская стекло флайта.
        - От-ва-ли, - проговорила я, вглядываясь в студентов, флегматично-вальяжно покидающих самую элитную школу данной планеты.
        Школу, в которой обучались исключительно аристократы. Только аристократы. Лучшие из лучших аристократов. Забавно, но Камука была единственным учебным заведением, из которого вышли все двадцать четыре императора, все премьер-министры, все министры. Не знаю, чему здесь обучали, честно. Пыталась узнать, но семь хакерских атак прошли впустую, потому что коды этой школы создавал псих. Или психи. Впрочем, о чем это я? Здесь все были психами. Причем крайне опасными, очень опасными, бесконечно опасными психами… У иных в этом странном учебном заведении просто не было ни единого шанса выжить.
        Я следила за Камукой несколько недель, с момента разработки Адзауро-младшего, и… там все было, к нестабильному атому, почти как на Танарге. У нас даже десант не подвергался подобным издевательствам. Да и никто в принципе не подвергался.
        За три недели я отследила шесть убийств на территории школы. Шесть. Трупы сжигали, чтобы скрыть метод собственно убийства, а прах передавали родственникам через порог главных ворот школы - молча и без слов. Те так же молча принимали сверток, еще пару часов назад живший, говоривший, возможно писавший письмо мамочке, и молча же удалялись. Шесть убийств за три недели… Из них полномасштабно я наблюдала четыре - парни выходили в сад и… убивали друг друга. Молча. В основном в дуэлях на катанах, но встречались и более интересные варианты - вылет с четвертого этажа, к примеру, повешение на ветке дерева, падение на колени и вспарывание собственного живота, а уже потом «добрые» товарищи из жалости прекращали мучения, перерезая раненому и определенно нуждающемуся в медпомощи горло. Видимо, чтобы не нуждался. К слову - нуждаться на Ятори было постыдно, и частенько выходцы из вот таких закрытых школ по пути домой резали все что ни попадя: от бродячих животных до таких же бродячих людей. И когда они убивали, ни в глазах, ни на лицах не наблюдалось ни капли сожаления, раскаяния, жалости… ничего. Застывшие
идеальные маски идеальных мальчиков, которые все свои эмоции выражали лишь насмешливой полуухмылкой - не более.
        Мальчики - куклы.
        Юноши - киборги.
        Мужчины - монстры.
        Не снимая солнечных визоров, я всматривалась в лица тех, кто покидал «колыбель власти», собственно, это и был дословный перевод слова «Камука». Идеальные черные костюмы, белоснежные воротники-стойки, ослепительные манжеты, идеальная кожа, превосходные прически, чуть прищуренные, до крайности внимательные глаза. Глаза, в которых никто и никогда не увидит жалости… даже девушка. Любая девушка. Не имеет значения - незнакомка на улице, случайная встречная в парке, невеста на сватовстве, новобрачная в постели. Жалости не будет. Никогда. Они даже не в курсе, что это такое.
        А вот секс уже совсем иное дело.
        - Привет, сладкая, - произнес один из учеников, изысканно-отработанным жестом поправляя и так безупречно уложенные волосы.
        Я даже залюбовалась - хороший парикмахер у парняги, без предъяв, реально крутой. Не знаю, правда, как с такой прической обзор у мужика, ведь одна прядь наполовину закрывает правый глаз, но смотрелось элегантно, слегка небрежно, здорово. В сочетании с идеальной кожей, на которой только под внушительным микроскопом можно было бы разглядеть выравнивающий тон лица крем, с подведенными крайне умело ресницами и бровями, с линзами, придающими взгляду глубину… Дерсенг линялый, за три недели на Ятори у меня воскресли все мои комплексы, оставшиеся со старшей школы. И вообще это ненормально, когда ты единственная баба на километр вокруг, но при этом именно ты самая страшная среди всей покидающей Камуку толпы.
        - Отвали, - грубо ответила парню, старательно сдерживая желание спросить, каким шампунем он пользуется.
        И кондиционером. И тоником. И духами. И где купил костюм. И что за хрень у него на ресницах, потому что, походу, это явно какая-то сыворотка роста - я даже при десятикратном увеличении следов туши не заметила.
        - Мм-м, грубишь. - Парень сделал шаг, сходя с тротуара и приближаясь вплотную к флайту.
        Еще движение - его колено оказалось между моих ног, левая рука на крыше флайта, правая - на моем подбородке. Рывок, и меня заставили посмотреть прямо в его линзы. Линзы тоже были на уровне - RXK337, одна из последних разработок Гаэры. Чисто визуально - увеличивают размер радужки, делая глаза неестественно огромными, в практическом смысле все было круче: до двух сотен встроенных функций, настройка ночного зрения, возможности практически рентгеновского аппарата и да, легкий гипнотический эффект вдобавок.
        Мило улыбнулась этому лишенному нормальной психики еще в глубоком детстве, лет так двадцать назад, и взломала его линзы.
        Непередаваемое ощущение собственной крутости, когда прижавший тебя к флайту парень вдруг с воплем дергается назад. Хрип, звон высвобождаемой стали, удар. Выпад, удар, удар, удар.
        Тонированное стекло на водительском месте снова медленно опустилось, являя ошарашенную морду Дера: он приспустил собственные визоры, с удивлением глядя на парня, выделывающего кульбиты в стремлении дорезать невидимого противника, который (а я не они, я позаботилась о здоровье окружающих) находился в трех метрах над землей. Поэтому парняга, изрядно попортив прическу, сражался со своей галлюцинацией, радуя лично меня всей палитрой стоек и выпадов и заметно изумив, «собственно», тех, о ком я позаботилась… Хотя будем откровенны, всю школу Камука следовало сжечь. Напалмом. Еще лучше - термитом. Навечно.
        - Кей, - Дер был новичком в команде и к таким штукам еще не привык, а потому продолжал потрясенно следить за битвой с фантомом, - что с ним?
        - Обрел, - жуя жвачку, меланхолично ответила я.
        - Счастье? - хмыкнул Дер.
        - Не-а, воображаемого друга. - Бой становился все более жарким, парень уже даже скинул свой идеальный форменный пиджак, сломал катану и теперь пинал воздух в полете ногами.
        Было забавно.
        - Ты ему линзы перепрограммировала? - догадался Дер.
        - Угу, - подтвердила, продолжая с интересом наблюдать.
        - Надолго?
        - Сейчас отпустит. - Я вытащила жвачку, завернула в фантик, засунула в карман.
        Выбрасывать мусор на Ятори было наказуемо. За подобное преступление полагалась смертная казнь. На месте. Я, правда, так и не поняла, в чем смысл: ну, бросил чел бумажку, ну, бывает, заставьте поднять, а не разбрасывайте поверх и так мусора еще кишки, ошметки и прочие останки «на месте убиенного». Это не логично же, от слова «совсем».
        И в этот момент парня отпустило.
        Взмокший, с уже далекой от идеала прической, покрытый капельками пота, который яторийцам в принципе не особо свойственен, он упал… Ну как упал - встал на одно колено, это у них примерно то же самое, как если бы у нас повалились ничком, и теперь, тяжело дыша, с искренней ненавистью взирал на меня.
        Приспустив очки, весело подмигнула посрамленному домогателю и вернулась к тому, чем занималась до конфликта, - ничем, в смысле.
        Вообще, следовало бы заниматься ничем во флайте, так безопаснее, но тут такое дело - флайт еще часа два назад взломала и перепрограммировала какая-то скотина, и теперь любому сидящему внутри вместо пейзажа за стеклом, что, собственно, ожидаемо, когда в окно смотришь, демонстрировалась различная хрень… от легкой эротики до гораздо более опасных для здоровья видов соития. И я же найду эту мразь. Я найду, я такая. И когда я его найду, я ему…
        Именно в этот миг он и появился.
        Под два метра худощавого тела, бездна высокомерия, самоуверенности, идеальные черные волосы, черные внимательные глаза и движения хищника с болот Кахоры… Реально, наследнику рода Адзауро очень пошло бы быть дуалом. Где-нибудь на Кахоре, да. Ползал бы там себе со змеями, не мешал честным преступникам наслаждаться продажей своей невинности. Между прочим, у меня были все шансы побить рекорд Сейли Эринс! Реальные шансы. Я даже умудрилась стать натуральной блондинкой, и только я знаю, чего мне это стоило, но нет…
        Я на Ятори.
        Как самая умная.
        И закомплексованная ко всему прочему.
        Адзауро-младший, продолжая двигаться как нацелившийся на жертву и абсолютно уверенный в себе хищник, плавно подошел к флайту, занял позицию того, кто имел глупость пристать ко мне пару минут назад, окинул меня долгим оценивающим взглядом и удовлетворенно хмыкнул.
        О, я могла его понять - метр семьдесят пять идеального женского тела, безупречно золотые волосы до пояса, огромные голубые глаза, пухлые губы, высокие скулы, тонкие черты лица, аккуратный носик, шикарные формы и каблук, делающий мои ноги еще тоньше и добавляющий мне пятнадцать сантиметров роста.
        Я - идеал. Примерно такой же, как и все они здесь, с той лишь разницей, что всего несколько лет назад они были точно такими же идеальными отпрысками лучших семейств Ятори, а я - прыщавой запуганной школьницей с лишним весом, невпечатляющим ростом, секущимися кончиками тусклых безжизненных волос и… комплексами. И вот все внешние недостатки ушли, а внутренние прямо как наши ассы - сдаются лишь мертвыми. В смысле, пока живы - бьются до последнего. Короче, они со мной до гроба.
        Вообще, я хотела верить в лучшее, но двенадцатый по счету психолог честно сказал: «Танарг вам в помощь», в смысле, Гаэра помочь уже не в силах. Не могу винить специалистов Института Мозга за прямоту, если честно, предпоследнюю женщину мне было даже жалко, когда она разрыдалась со словами, что она толстая и муж теперь ее точно бросит. Искренне было ее жаль. И ее, и тот скелет, который она называла «тело жирухи» и явственно морила голодом. Мое мнение - в Институте Мозга с мозгами явно был не порядок.
        Не то что на Ятори. Тут мозгов хватало, с этим не поспоришь, как-никак одна из передовых планет в плане технологий, но психи же. Крайне умные психи.
        - Итак? - Адзауро-младший протянул ладонь, затянутую в черную перчатку, заправил прядь моих золотых волос за ухо и… начал делать выводы: - Ты стоишь возле моего флайта, значит, ждешь меня. Ты не смущаешься, когда на тебя смотрят парни, значит, не с Ятори. Ты с легкостью взломала линзы второго наследника императора… мм-м… Гаэра?
        Я сняла очки, с тоской подавила желание спросить, а у этого какой шампунь, и раздраженно приказала:
        - Лезь во флайт, извращенец.
        Резко выпрямившись, этот гарантированно социопат приподнял бровь и переспросил:
        - Извращенец? Мм-м, не подозревал, что ты знаешь обо мне настолько много.
        Никогда не думала, что буду настолько зла на шефа. Просто вот настолько зла. На хрена я тут теряю время, защищая этого придурка, когда там, на Гаэре, шеф находится в реальной опасности. Вот на хрена?!
        Заставила себя успокоиться, в очередной раз напомнив себе же, что у меня приказ охранять вот этого вот извращенца, который, я и теперь даже не сомневаюсь, и взломал систему визоров во флайте. Собственно, а чего я злюсь? Сломал и сломал, все равно флайт его, так что это вообще не мои проблемы.
        - Лады, идеальный мужик, проявил галантность и открыл мне дверцу, - произнесла, оттолкнувшись от флайта и приготовившись забраться в него со всей грацией, на которую только была способна.
        Идеальный мужик спорить не стал, открыл дверцу, галантно подал руку, помог пройти и сесть, и даже не попытался облапать, за что, собственно, был практически прощен по поводу первого косяка.
        - На этот раз мстить не буду, - пристегиваясь, уведомила я, - но следующая попытка принудительного показа мне эротических картин будет стоить тебе повреждений внутренних органов. А может, и внешних.
        Адзауро некоторое время продолжал с интересом взирать на меня, затем произнес:
        - Я полагал, что во флайте меня ожидает… невеста.
        Откинувшись на сиденье, хмыкнула и подтвердила:
        - Я так и поняла.
        - Но ты явно не она, - продолжил делать верные выводы Адзауро. - Ничего не хочешь мне объяснить?
        Насмешливо взглянув на него, молча подняла левую ногу, закатала брюки и продемонстрировала тонкий ножной браслет с символикой клана Адзауро. Намек был недвусмысленным.
        - Что?! - В черных миндалевидных глазах полыхнуло такой яростью, что я даже на миг подумала, что ему моя нога не понравилась.
        Но нога была очень даже, практически идеальных параметров даже для помешанной на идеалах Ятори. И в целом демонстрация предбрачного атрибута должна была снять все вопросы. И наследник Адзауро идиотом не был, он понял практически все.
        - Очередная интрига деда обернулась крахом?
        - Угу. - Я опустила ногу, вернула брюки на место, отвернулась и теперь смотрела в окно, наконец наблюдая пейзаж, а не калейдоскоп эротических позиций.
        - Дьявол девятихвостый! - Младший господин все больше и больше радовал сообразительностью. - Говорил же не лезть!
        Я даже не отреагировала никак. Если честно, мне было совершенно плевать, кто и во что влез здесь, на Ятори, потому что переживала я сейчас совершенно за другого человека, который тоже влез куда не следовало. Шеф, чем ты думал?! Чем?! Впрочем, я знала ответ. Я прекрасно знала ответ. Он думал сердцем. Он думал о той единственной, кого любил всю свою жизнь. И я не осуждала, никто не осуждал, мы просто очень боялись за него. Я в особенности. Мне было страшно, мне было тревожно и бесконечно бесило, что я здесь, а Исинхай там, где против него почти все разведуправление плетет заговор. И шеф умен, я не спорю, но это команда Багора, они спецы высшего класса, они способны практически на все… а я здесь. И меня, вполне резонно, терзает подозрение, что Исинхай слил меня на Ятори не потому, что для него действительно важны были позиции клана Адзауро на политической арене, а он просто убрал меня подальше, спасая.
        Исинхай мог. В том-то и дело, что он мог поступить так исключительно потому, что беспокоился обо мне. Вот только несколько упустил из виду тот факт, что я беспокоюсь о нем не меньше, скорее даже больше.
        - Я так понимаю, тебя ситуация тоже не радует? - проявил неожиданное внимание законченный социопат.
        Социопат и эмпатия? Забавная попытка казаться нормальным.
        - Три последние недели я изучала все тонкости чайной церемонии и танец с веерами. Как ты думаешь, это может радовать? - раздраженно спросила я.
        Адзауро-младший промолчал.
        Некоторое время мы продолжали путь молча, затем «жених» поинтересовался:
        - Линия поведения?
        - Я тебя ненавижу молча, ты меня ненавидишь молча, все твои родные молча радуются нашей трепетной и романтичной любви, - обозначила с ходу.
        Адзауро хмыкнул. Почти по-человечески.
        После насмешливо произнес:
        - Дед всегда был деспотичным тираном, но так явно поиздевался над семьей впервые.
        Я глянула на него, невольно улыбнулась в ответ на его улыбку. Да, это было эпично, и старикан действительно повеселился от души.
        На Ятори не любят инопланетянок. Инопланетянок-блондинок иной расы, культуры, религии и прочего - тем более. Но исключения, конечно, были. Леален Усамоко, наследница одного из сбежавших на Гаэру кланов. Она являлась инопланетянкой, однако раса, культура и религия были местными, то есть ее можно было считать фактически дочерью Ятори. Меня - нет. Не тот цвет кожи, не тот цвет и разрез глаз, ну и в целом я не была выходцем с данной планеты, так что вчера в момент представления меня семейству Адзауро домочадцы старого интригана испытали шок.
        Моя условно свекровь падала в обморок трижды, прежде чем надеть на мою щиколотку злополучный браслетик, а после безутешно рыдала над судьбой ее дорогого сыночка, когда я, то ли от нервов, то ли попросту из чувства вредности, трижды облила ее чаем в момент представления своих «неописуемых» способностей в области чайной церемонии.
        Ныне, по мнению всего клана Адзауро, шок, практически несовместимый с жизнью, испытывал сам мой «жених». Собственно, они даже попытались убедить деда в том, что он поступает крайне жестоко, заставляя «несчастного мальчика» лицезреть выбор главенствующего над родом деда в радостный момент сваливания из школы строгого режима.
        И в принципе, столкнувшись с их восприятием «радостной светлой новости», я предполагала, что Адзауро-младший как минимум расстроится, как максимум попытается устроить мне «сладкую встречу». И он практически оправдал ожидания, взломав систему флайта и организовав мне просмотр эротических фильмов, но… на этом было всё. И это напрягало.
        Мы молча ехали, он молча смотрел на меня, не делая попыток ни унизить, ни оскорбить, ни даже уколоть присущей яторийцем язвительностью. Ничего.
        В очередной раз искоса взглянув на него, я натолкнулась на все тот же внимательно-изучающий взгляд и не удержалась от замечания:
        - Ты как-то странно себя ведешь.
        Криво усмехнувшись, Адзауро спросил:
        - Что кажется тебе странным в моем поведении?
        - Даже не знаю, - я вновь взглянула в окно, - ожидалось, что ты будешь в состоянии негодования и прочее.
        - С чего бы? - Вопрос был задан нейтральным тоном, но тут явно имелся какой-то странный подтекст.
        Повернувшись, глянула с нескрываемым недоумением. Идеальный маньяк ответил вопросительно изогнутой бровью, недвусмысленно намекая, что мы вполне можем продолжить беседу. Да, как-то не так я себе это представляла.
        - Это временно, - закинув ногу на ногу, указала на браслет.
        - Уверена? - слегка насмешливый вопрос.
        Адзауро-младший, похоже, был еще более законченным психом, чем я думала. Чем даже думали его родственники.
        - Абсолютно, - невольно отодвигаясь подальше, сказала я.
        Идеальный псих усмехнулся.
        Степень моего недоумения росла в геометрической прогрессии. Отвернувшись вновь к окну, сложила руки на груди и сделала вид, что меня здесь нет. Впрочем, я бы искренне хотела, чтобы меня здесь не было… особенно сейчас, когда мне следовало бы быть на Гаэре. Рядом с Исинхаем, под которого маниакально копала Сейли Эринс, воспитанница Багора, его гордость, его концентрат сплошного тщеславия, двукратная победительница соревнований по спортивному обольщению. Что было крайне досадно, потому что до нее побеждала я. Тоже дважды… В третий раз не вышло, я стала номером два, несмотря на все приложенные старания. Мне хотелось бы верить, что причина моей неприязни к Эринс крылась именно в этом, но, увы, проблема была не в моем уязвленном тщеславии, тщеславия у меня не было в принципе, его просто не могло существовать, учитывая реалии моей жизни. И в момент проигрыша я не расстроилась - я испугалась. Потому что Эринс оказалась сильнее. Сильнее, быстрее, способнее, коварнее. Единственное, что радовало, - на последнем задании она таки облажалась. Я напоминала себе об этом все эти проклятые три недели на Ятори, я
твердила это как мантру, как молитву, как формулу успокоения… и все равно не успокаивалась. Мне было страшно за шефа. Слишком страшно.
        - Ты чем-то расстроена? - вдруг поинтересовался Адзуро-младший.
        - Немного, - почему-то честно ответила я.
        Что для меня в принципе было не свойственно. Честность, в смысле. В преступном мире честность вообще ценится мало, а последствий имеет много, так что я давно привыкла лгать всегда, везде и при любых обстоятельствах… Странно, что отработанный навык дал сбой. И странно, что идеальный яторийский псих старательно пытается наладить диалог.
        - На кого ты работаешь? - озвучил еще один внезапный вопрос Адзуро.
        Если он надеялся на ответ - он идиот.
        Но как оказалось, нет, не надеялся.
        - Исинхай? - Имя моего шефа прозвучало столь невозмутимо, словно этот выпускник школы для законченных социопатов Исинхая знал лично.
        Естественно, я не отреагировала. Вообще никак, продолжая молча смотреть в окно.
        - Я совершенно определенно прав, не так ли? - продолжил беседу сам с собой Адзауро-младший. - Официально правительство Гаэры руководство Ятори не поддерживает, а неофициально спеца с Гаэры мог прислать только Исинхай, да?
        Безразличная тишина была ему ответом.
        - Не спец? - Вопрос, естественно, так же оставшийся без ответа.
        Я продолжала смотреть в окно, думая о том, что лучше бы он повел себя в ином ключе. Истерил, к примеру. Сучил ножками… Сквернословил и грозился разобраться с дедом. Нет, естественно, я понимала, что подобного идеальные маньяки Ятори никогда себе не позволяют, разве что где-то в душе, где-то очень глубоко в душе, внешне никаких проявлений эмоций они не допускали в принципе. Но, будем откровенны, я лично ожидала молчания, напряженного негодующего молчания, а этот… пытался наладить диалог. Что в принципе ни в мои, ни в Исинхая, ни даже в планы Адзауро-старшего не входило.
        - Еще раз, - все так же глядя в окно, сказала я, - я тебя ненавижу молча, ты меня ненавидишь молча. На этом всё.
        Несколько секунд во флайте было действительно тихо.
        Но затем психопат ровным тоном вопросил:
        - Почему я должен тебя ненавидеть?
        - Потому что это логично, - все так же глядя на пейзаж за окном, ответила я.
        - Не вижу в этом никакой логики, - возразил, к сожалению, вовсе не пейзаж. - Ты мне вполне понравилась.
        Неожиданно.
        Повернув голову, скептически взглянула на идеального парня лет двадцати семи и честно призналась:
        - Ты мне - нет.
        В ответ Адзауро-младший лишь вопросительно вскинул бровь.
        Пожав плечами, сообщила:
        - Ты все-таки не самый красивый парень на Ятори, согласись.
        - Красота вовсе не тот параметр, что делает мужчину притягательным, - ничуть не согласился этот… идол.
        - Возможно, - безразлично ответила я, отвернувшись к окну и вспомнив Исинхая.
        Исинхай был притягательным мужчиной. Самым притягательным из всех, кого я знала. Самым надежным, правильным, благородным, честным, самым… умеющим прийти на помощь в нужный момент. И именно Исинхай очень четко обозначил линию поведения с моим подзащитным.
        - Ты не должен проявлять по отношению ко мне никаких иных чувств, кроме ненависти, - сообщила я «жениху».
        - И… почему я должен вести себя не так, как мне хочется? - поинтересовался частично узкоглазый.
        Повернувшись, устало посмотрела на него. Адзауро-младший невозмутимо смотрел в ответ. Внезапно я поняла, что деду он будет мстить. Будет, это несомненно. Вот только это будет игрой по новым правилам - мальчик изобразит, что влюблен. В принципе неплохая месть - Адзауро-старшего это взбесит неимоверно, тут расчет верен, но… одно «но»:
        - Мне без разницы, что и как ты собираешься делать, главное - запомни три правила. Правило первое: куда ты, туда и я. Как минимум месяц, это если с проблемой разберется твой дед, или еще семь дней - если он не разберется и уладить конфликт поручат мне. Правило номер два: никаких подстав по отношению ко мне, мы команда, я это прекрасно осознаю, но бить так, чтобы не оставлять следов, умею превосходно. И третье: никакого секса.
        Внимательно слушающий меня Адзауро на последнем правиле не скрыл улыбки. Не удержался и от вопроса:
        - И часто ты запрещаешь себе телесные радости?
        Спокойно выдержав его взгляд, холодно ответила:
        - Всегда.
        Его улыбка проявилась чуть сильнее, и Адзауро спросил:
        - Тебе известно мое имя?
        - Чи? - уточнила я и, едва он кивнул, добавила: - Имечко так себе, должна признать.
        Насмешку над собственным именем Чи стерпел и пояснил для меня:
        - В переводе - мудрость. Тысячи раз благословенная мудрость.
        Я, уже было повернувшаяся к окну, искоса взглянула на него.
        Чи Адзауро продолжал улыбаться, очень странно взирая на меня.
        - Что-то еще? - спросила несколько враждебно.
        - Да, мне интересно, как зовут тебя.
        - На Ятори - Мари Эйтонари. Это имя выбрали, потому что оно соответствует и нашим, и вашим традициям.
        Чи вновь странно улыбнулся и произнес:
        - «Мари» в переводе на язык Гаэры - любимая. Имя тебе подходит, не буду с этим спорить. Но каково настоящее?
        Неодобрительно покачав головой, я вновь уделила все свое внимание пролетающим за окном пейзажам. Ятори была красивой планетой. Особенно красивой здесь, близ столицы. Бережное отношение к своей культуре и архитектуре, идеальная чистота повсюду, подстриженные кусты, вечно цветущие нежно-фиолетовыми цветами сакуры, искусственные ручьи, каскадами переходящие один в другой, журчащие по камням и населенные специальными декоративными рыбами… И три могучих, вспарывающих небо вулкана. Красиво.
        В этот момент Дер опустил стекло, отрезающее пассажирскую часть флайта от водительской, и, не отводя взгляда от экрана навигатора, напряженно произнес:
        - Кей, впереди засада.
        Шустро они.
        Я скинула с ног туфли, рывком перескочила на кресло возле водителя, подключилась к наблюдательной системе, одновременно подсоединяясь к четырем спутникам, запущенным еще по прибытии на Ятори. Активировала экран, вывела изображение на свои визоры и… чуть не выругалась.
        - Одно поваленное дерево, Дер. Одно поваленное дерево - и ни хрена в округе метров на сто!
        - Да, но… это засада, Кей, - неуверенно произнес он.
        - Это издевательство, а не засада, Дер. Издевательство, причем целенаправленное. Потому что, когда мы попытаемся это самое дерево объехать, вот тогда нас ждет засада. Даже две.
        Дер глянул на меня, потом спросил:
        - И что мы имеем?
        - А что мы имеем? - Я пересела обратно назад. - Направо пойдешь - на друзей попадешь, налево пойдешь - еще друзей себе найдешь, прямо поедешь - дерево встретишь. Дер, у нас приказ не ввязываться в потасовки, активируй двигатели - и на взлет.
        - Над деревьями подниматься можно? - подключаясь к двигателям флайта, спросил он.
        - Нет, продолжай издевательски придерживаться дороги.
        - Это как? - не понял он.
        - Это издевательски перескочил дерево и поехал дальше, а они пусть бесятся.
        Я вольготно закинула ноги на подлокотник переднего кресла и подключилась к полицейской базе.
        - Так, Кей, они же реально взбесятся, - напрягся Дер.
        - О да. - Я даже спорить не стала.
        Переключение на номер экологической полиции - и срывающимся голосом:
        - Уважаемый господин полицейский, тут вандалы! Они… они… - всхлип, - убили дерево! И намусорили!
        И сброс звонка так, чтобы у полиции остались координаты. Как быстро экологи здесь появятся? Секунд через тридцать. Это Ятори. Вот если бы я позвонила с криком «меня убивают» или «насилуют», то это час, а то и два до приезда правоохранительных органов, а срубленное дерево - это мусор. А за мусор на Ятори казнят на месте, так что…
        - Изобретательно, - с усмешкой похвалил Адзауро.
        - Порядки на вашей планете - это изобретательно, да, - согласилась я.
        И дальнейшую часть пути с самой злорадной улыбкой наблюдала, как обе поджидающие нас группы были схвачены полицейскими. Казнили троих причастных к вырубке дерева, еще парочка курила местный аналог гашиша: не то чтобы это было запрещено, но бросать косяки на землю им определенно не стоило. Итого - минус пять в составе наших дорогих «друзей», с которыми мы еще непременно встретимся. Определенно встретимся. Собственно, из-за конфликта с шиноби я и понадобилась Адзауро-старшему.

* * *
        До поместья доехали примерно за час. По дороге встретили еще два дерева, которые спешно убирали люди вовсе не в костюмах службы контроля над садовыми насаждениями. На нас смотрели хмуро, взглядами провожали недобрыми, но исправно поднимали все щепки с земли. Зря они так. В том смысле, что мусор - это одна статья, а вот вырубка деревьев - уже другая… Коварно и анонимно переслала видео происходящего доблестной яторийской экологической полиции.
        - У нас обычно так не поступают, - уведомил Адзауро-младший.
        - Я в курсе.
        Он молчал, пока я слала доносы, но смотрел на меня очень внимательно. Не знаю, почему решила пояснить:
        - Я не кадет S-класса, Чи, тут ты прав. Я крыса. Крыса из стаи Исинхая. А у нас в правилах использовать системные уязвимости планет, на которых приходится работать. Мы не играем по правилам, мы используем традиции и законы наиболее удобным для нас способом. Усек?
        И я, закинув в рот новую жвачку, принялась натягивать отвратительно белые носки на ноги - это Ятори: как только войдем в дом, мне придется снять туфли, традиция, а светить голыми пятками перед старшими здесь не принято - тоже традиция. Итог - все женщины в огромном особняке Адзауро передвигаются как коровы на льду. Некоторое изящество, несомненно, присутствует, но попробуй в новых хлопковых носках грациозно пройти по натертому до блеска мраморному полу… То еще удовольствие.
        - Кей, - посмел вдруг этот назвать меня по имени, - а почему ты не кадет S-класса?
        - Не прошла по баллам, - зло жуя жвачку и остервенело натягивая носки, ответила ему. - И тест на психологическую устойчивость завалила. Еще вопросы?
        Адзауро-младший отрицательно покачал головой. Вопросы у него были, но он проследил за тем, как я жую жвачку, и каким-то образом осознал, что, если я жую, настроение у меня то еще. Неужели он способен оценивать чужое эмоциональное состояние? Странно.
        Еще более странным было его тихое:
        - Тест на психологическую устойчивость заваливают обычно те, кто подвергался насилию в детстве. Чаще всего, сексуальному.
        Надевая туфли, серьезно ответила:
        - Чи, поверь, психология - явно не твоя стезя.
        - Я ошибся? - вновь вскинул бровь наследник клана и неожиданно поправил: - Акихиро.
        Теперь вопросительно вскинула бровь я.
        - Ты невнимательно читала мое досье, - улыбнулся мне Адзауро. - Чи - имя, дающееся при рождении, и оно обычно включает в себя надежды на будущее ребенка. Это второе имя. Первое мужчина должен заслужить сам. Я - Акихиро. Сообщаю на всякий случай, чтобы ты не опозорилась, назвав меня при всех детским именем. Готова?
        Оторвать тебе голову? Да запросто!
        Но едва ли мои устремления способствуют успешному выполнению задания.
        - Аки-хиро, - повторила, пытаясь запомнить звучание.
        - Перевести? - издевательски предложил Чи.
        Буду так называть его исключительно из вредности.
        - Разберусь! - гордо ответила я.
        И мы свернули к первым воротам.
        Поместье Адзауро представляло собой… крепость. Три окружающие основное здание стены, охрана по периметру, в которую наши, конечно, втиснулись, но даже они были вынуждены признать - в плане маскировки воины с Ятори их превосходили многократно. И все же лучше были мы. По той простой причине, что для нас не существовало границ, принципов, традиций и правил. Я сказала Чи правду - мы были крысами. Особой, правильно выведенной, практически неуязвимой и целостной стаей крыс. Мы могли выжить везде. В любых условиях, при любых обстоятельствах, в любой обстановке. Мы подстраивались и… выживали, плевать какой ценой.
        - Знаешь, - вдруг произнес Адзауро, - мне всегда было интересно, существует ли любовь.
        Я, прекратив всматриваться в обстановку, выискивая своих людей, с удивлением глянула на него.
        - А тебе? - вопросил он.
        - Абсолютно нет, - усмехнулась я.
        - Думаешь? - вопрос с подтекстом.
        - Уверена, - криво улыбнулась «жениху». И так, на всякий случай: - Ты должен меня ненавидеть, Чи-крошка, иначе вся легенда полетит к чертям в кратер одного из ваших действующих вулканов. Мы же не хотим этого, правда?
        Черные миндалевидные, чуть зауженные глаза пристально смотрели на меня, на красивых губах играла какая-то странная предвкушающая улыбка, в глубине глаз отчетливо читался интерес, вероятно, чисто исследовательский.
        Очередной мистер «ты точно в меня влюбишься». Уже даже не смешно. Но, глядя на Адзауро-младшего, я вдруг подумала: а посмотрел бы он на меня тем же чуть восхищенным взглядом, когда я еще не была длинноногой блондинкой с идеальными параметрами? Что-то мне подсказывает, что нет. Что-то, что всегда становится каменной стеной на пути любых отношений… Травля в старшей школе в принципе навечно оставила след в моей душе, ее последствия эту самую душу выжгли каленым железом чувства вины, а фотка меня прежней неизменно отрезвляюще действует… на меня. Никому больше я ее не показываю и не покажу. Правду… знает лишь Исинхай, он единственный, кто видел фото «до» и «после». Стеснялась ли я этого? Ни капли. Исинхай меня спас. Вытащил из ада. Научил, как жить дальше. Научил ставить цели и достигать их. Научил многому. Слишком многому, чтобы сейчас я могла оставаться безучастной к его личным проблемам.
        И мне хотелось выть от тревоги, от переживаний, от страха за него… потому что разведслужба Гаэры не настолько милосердная организация, чтобы не стереть в порошок того, кто посмел занять место их любимого Багора. Ненавижу!
        И как-то очень не в тему, когда мы проезжали вторые ворота, пришел входящий от Полиглота. Естественно, приняла сообщение, сжимая зубы, прочитала: «Овладение языком 40 процентов. Кей, паршиво».
        Дохлый дерсенг. Язык на Ятори был тем еще удовольствием, но я уже говорила практически как носитель, даже сканнер не выявлял отклонений от диапазона. Сорок процентов?! Да какого?

«Скинул тебе обучающий курс от Леи, для нее этот язык практически родной. Работай».
        Гребаный навигатор!
        С одной стороны, я как бы благодарна, по идее. Операция же неофициальная, а Полиглот, глава языкового управления Гаэры, уделил мне личное время для обучения. Я оценила степень его готовности помочь Исинхаю, я упорно и прилежно занималась три недели! Сорок процентов?! Да ладно!
        - Плохие новости? - поинтересовался мой условно жених.
        - Справлюсь, не в первый раз, - ответила, скачивая программу от Леи Картнер.
        Милая девушка, приятная очень, ответственная тоже очень и помешанная на своей работе, как и все кадеты S-класса. И она же - основательный провал Сейли Эринс. Эринс не справилась с задачей, а потому Лея Картнер сейчас пребывала на Рейтане… ну, почти. На астероиде, насколько мне известно. В глубоко беременном положении, по причине того, что… команда Эринс с задачей не справилась.
        Теперь они как идиоты сидят на переподготовке. Ну, собственно, это успокаивало - пока они в дерьме, Исинхая трогать не будут.
        Открыла сообщение от Леи:

«Привет, Кей. Подготовила для тебя базисный курс. Плюс немного информации о традициях на Ятори. Надеюсь, поможет. Также совет - изучи чайную церемонию, это один из трех главных параметров, по которым тебя будет оценивать клан Адзауро».
        Мм-м… вспомнила, как я вчера трижды завалила эту гребаную церемонию. Почти не нарочно. Ну почти. Ну… процентов на пять, не нарочно.

«Лея, я завалила чайную церемонию», - честно написала специалисту языковой службы.
        Как ни странно, Картнер была на связи, а потому тут же пришел вопрос:

«Как?»
        Ну, твою мать, как-то вот так.
        Тяжело вздохнув, быстро написала:

«Молча».
        Лея Картнер была очень воспитанным и сдержанным человеком, сдержанным настолько, что, судя по слухам, застукав жениха на своей лучшей подруге, просто молча вышла из спальни, а потом и из квартиры. И это при том, что могла обоих размазать по стенке, даже не прикасаясь. Кадеты S-класса - это не только статус, это еще и трансформируемый эенг, одна из лучших разработок Гаэры в плане оружия ближнего боя, и… только кадеты S-класса получали и его, и право на его ношение еще даже до окончания Университета Космических сил. У Картнер эенг был… но было и то внутреннее достоинство, что не позволило ей использовать оружие против тех, кто был слабее. Эринс бы размазала обоих, даже оружия не доставая, та еще стерва, а Картнер… нет. Вот и сейчас Лея, вместо того чтобы психануть по поводу моего «многословного» ответа, начала писать. Я лишь представила себе, как где-то там, на орбите Рейтана, она тяжело вздохнула, и… собственно, даже расспрашивать не стала, просто перейдя к насущному.

«У тебя есть три попытки провести чайную церемонию, Кей».
        Дохлый дерсенг, стыдно-то как.

«Лея, я завалила все три», - честно призналась сотруднику Полиглота.
        Она молчала некоторое время, пока мы ехали через вторую часть ограждений, и в итоге сообщила:

«Это не очень хорошо, Кей. Тебе могут запретить садиться за стол со всей семьей, мотивируя это тем, что не уверены в том, что ты достаточно безопасна».
        Вспомнила приемный обед в семействе Адзауро… Сырая рыба, живая сырая рыба, сырые осьминоги частями, сырые подергивающиеся осьминоги, полностью живые мелкие осьминоги… В общем, я не горела желанием испытывать позывы рвоты каждый прием пищи.

«Ты знаешь, я не то чтобы против», - честно призналась спецу языкового управления.

«Я могу тебя понять, - написала Лея в ответ, - но это будет ударом по репутации твоего жениха. Более того, клан может «не скрыть» данную информацию, и в этом случае тебя будут усаживать отдельно везде. В любом месте. А это, согласись, несколько помешает выполнению твоей задачи».
        И ведь даже не поспоришь.

«Танец вееров. Это твой шанс все исправить. Постарайся», - написала Лея.
        Увы, танцы с веерами тоже мне давались не слишком хорошо. Танцевать надо было на платформах в пятнадцать сантиметров, и это были не босоножки и не туфли - это были шлепанцы. Дерсенговы деревянные шлепанцы, скользкие до одури, а танцевать нужно было в носках, но… и это полбеды. Танцевать следовало в костюме из пяти долбаных халатов, пояса метров в десять, который наматывался на талию, с жуткой высокой прической и двумя здоровыми веерами.

«Я бы не стала рассчитывать на успех», - написала совершенно откровенно. И добавила почти ожесточенно: «Я не кадет S-класса, Лея».
        Секундная пауза и вполне интересное предложение:

«Можно аккуратно и незаметно сменить обувь на более… удобную. Танец на обычных дневных гэта будет гораздо легче».
        Хм, а это была мысль.

«Спасибо», - искренне поблагодарила я.

«Удачи, - пожелала мне Картнер. - И будь осторожна, Ятори прекрасна лишь на первый взгляд, но лучший комплимент для местных женщин - «ты хороша, как ядовитая змея». Ядовитая, Кей. Будь осторожна».

«Я постараюсь», - ответила абсолютно без уверенности в том, что справлюсь.
        И выключила экран сейра.
        Настроение было паршивым до крайности. Задумчиво-заинтересованный взгляд сидящего рядом со мной социопата позитива не добавлял. Да и ситуация была… С одной стороны, я не хотела подвести Исинхая. Никогда не подводила и сейчас не собиралась. А с другой - если я провалюсь, меня вернут на Гаэру, и я как минимум смогу быть с шефом рядом и помочь, как только это потребуется. И я не знаю, как лучше и какое решение было бы более верным в данной ситуации.
        Дохлый гребаный дерсенг!
        - Волнуешься перед встречей с моей семьей? - вдруг спросил Акихиро.
        - Относительно. - Я отвернулась и посмотрела в окно. - Все, что я могла испортить, в плане впечатления твоих родителей по поводу невесты их дорогого Чи-крошки, я уже испортила.
        - Не называй меня Чи-крошка, - очень мягко попросил Адзауро-младший.
        - Тебе не нравится? - мгновенно заинтересовалась я.
        - Нет.
        Моя усмешка стала злорадной.
        - Если ты полагаешь, что меня легко вывести из себя, то напрасно, - очень вежливо уведомил Акихиро.
        Вот тогда я повернулась, посмотрела на идеального молодого мужчину и сообщила:
        - Твоя мать вчера говорила примерно то же самое. И ты не поверишь - к концу чайной церемонии она сорвала реликтовую катану со стены и собиралась обрадовать тебя сразу двумя невестами. Иначе как объяснить ее попытку разделения меня на две не слишком ровные половины?
        - Мне нравится попытка объяснить это материнской заботой, - улыбнулся Адзауро-младший.
        - Она у тебя очень… заботливая, - подтвердила я.
        Просто ночью тетка тоже пыталась проникнуть в мою комнату, причем почему-то тоже с катаной. Уже другой, обычной, а не реликтовой, и потому утром мне пришлось спешно менять кровать. Проблема в том, что я не ночевала в комнате, так что, увы, мебель подверглась необратимым для ее целостности воздействиям. Но это все мелочи, а вот слова Леи задели. Реально, не сумею наладить отношения с семьей «жениха», и у меня могут быть проблемы с выполнением задания. Существенные проблемы.
        И тут с тихим шорохом гравия флайт подъехал к главному входу в дом. Там уже выстроилась в два ряда прислуга, готовая приветствовать «младшего господина», чуть выше стояли мать и сестры Адзауро, и на самом верху, практически в дверях, - его дед. Вообще, я не совсем поняла, почему именно Чи-крошка стал наследником рода, ведь несмотря на то, что его отец умер, имелись в наличии несколько родных дядей. Несомненно, все они были социопатами, любили употреблять местный аналог гашиша, да и спиртное пили своими наперстками только так, но… что-то мне подсказывало, что суть не в этом - дедок Адзауро тоже вполне себе все это потреблял. Вчера в момент чайной церемонии он даже сигары курил по две сразу - нервы у человека, да и возраст уже, это понятно. Непонятно другое: почему только выпускники Камуки могли наследовать звание главы рода? И, собственно, о том, что ни один из сыновей «старшего господина» не закончил ее, я узнала вчера, немножко взломав кабинет деда. Он не возражал. В смысле, может, и возражал бы, если бы не был занят двумя гейшами. Причем не то чтобы сильно занят - одна ему пела, играя на хрен
знает чем, вторая танцевала во всех традиционных пяти халатах и десятиметровом поясе, но у всех свои извращения, я в душу к людям не лезу… а вот в сейфы очень даже. В общем, на данный момент в клане Адзауро было восемь половозрелых мужиков, но только крошка-Чи имел чин «младшего господина». Оригинально так.
        Оригинальность заключалась еще и в том, что и его дяди, и даже кузены на будущий год снова собирались поступать в Камуку. Уже даже не знаю в какой раз, я, если честно, сбилась со счета.
        - Готова? - вдруг очень заботливо спросил Акихиро.
        Я грустно кивнула.
        Готова, куда я денусь.
        - Эй, - мне улыбнулись, - все будет хорошо.
        Странный он, говоря откровенно. Вконец странный.
        - Угу. - Я вымученно улыбнулась: - Про легенду все понял?
        Он кивнул и повторил:
        - Я ненавижу тебя, ты ненавидишь меня.
        Вот и молодец, усек сразу.
        - Это стандартные отношения в основном для всех пар, - внезапно сообщил Акихиро. И даже пояснил: - На Ятори идеальными считаются взаимоотношения по типу «от жгучей ненависти до любви». У нас абсолютно все браки в принципе заключаются принудительно. Выбора нет ни у жениха, ни у невесты.
        И он как-то многозначительно это произнес.
        Скептически относясь к его явной попытке вызвать сочувствие, язвительно заметила:
        - Это не мешает мужикам водить к себе гейш толпами.
        - Тоже верно, - усмехнулся Адзауро. - Пошли?
        И наследник клана улыбнулся мне жуткой, до крайности пугающей улыбкой монстра. Улыбка, абсолютно ничего не выражающая, словно была нарисована на маске. Обыкновенной маске… полностью скрывающей лицо девятого дракона. «Адзауро» в переводе - клан дремлющего дракона. Дремлющего? Что-то мне подсказывало, что скорее атакующего. Готового к атаке. Вот-вот планирующего нанести удар…
        - У тебя зрачки увеличились, - внезапно констатировал Акихиро. - Вожделение или страх?
        - Ни то, ни другое, - внимательно вглядываясь в него, холодно ответила я.
        - Тогда что же? - Улыбка стала явственнее, и вместе с тем глаза младшего господина заледенели.
        Я вновь окинула внимательным взглядом Адзауро, несколько потрясенно покачала головой и произнесла вслух, пристально вглядываясь в яторийца:
        - Твоя улыбка - это что-то. Она одновременно не выражает ничего, словно ты надел маску на лицо, и вместе с тем многозначительна до одури… Ты мне не нравишься.
        Он усмехнулся, обнажив идеально белые зубы, и равнодушно-издевательски произнес:
        - Смело, честно, вызывает неподдельное уважение и вместе с тем глупо. Как ты там сказала? До одури? Так вот, маари, честность не то, что следует проявлять на Ятори.
        И он, открыв дверь, покинул флайт, чтобы, обойдя его, позволив открыть мою дверь лакею, галантно протянуть мне руку.
        За нами наблюдало много глаз. Наблюдало внимательно и в высшей степени враждебно по отношению ко мне, но я несколько помедлила с подачей руки Акихиро. Просто «мари» - это любимая, а вот «маари» - уже принадлежащая. Как игрушка. Как вещь, на которую заявили права. Как женщина, лишенная прав и защиты. Как… как будто он сказал «моя», вложив в это все собственнические смыслы, которые только можно было вложить.
        И потому да, я пребывала в некотором замешательстве.
        Недолгом.
        Одного взгляда на Акихиро Адзауро хватило, чтобы понять: со мной он был другим. Живым. Пусть даже притворялся, возможно, но… был живым. А сейчас перед автомобилем, протянув мне руку, стоял манекен… статуя, с идеальной кожей, отстраненным выражением на лице и холодом в глазах. Улыбка? Больше не было и намека. Если бы не грудь, едва заметно вздымающаяся от дыхания, я бы решила, что передо мной киборг, в крайнем случае искин, но человек - нет. Никогда. У людей не бывает таких застывших лиц. Словно действительно маска, только сейчас неживыми казались даже глаза.
        Я вложила пальцы в его ладонь, Акихиро учтиво-безразлично помог покинуть транспортное средство и придержал меня на тот миг, когда флайт с тихим шорохом отъехал, оставляя нас на растерзание встречающих.
        Что странно - моей руки монстр не отпустил, хотя следовало бы. Ему полагалось идти на шаг впереди, мне - на шаг позади, склонив голову и совершая маленькие быстрые шаги. Но младший господин почему-то забыл о такой важнейшей детали, как необходимость соблюдать правила, приличия и традиции!
        Крепко сжав мою ладонь, он вальяжно-флегматично направился к ступеням, едва ли одарив взглядом прислугу и довольно холодно взглянув на мать, которая шагнула к нему навстречу, уже начав возмущенно дышать, потому как… мы нарушали традицию, да. Мы ее даже фактически уже нарушили, отрицать это было бы глупо, но Акихиро и не отрицал.
        У этого монстра, кажется, было правило - не хочешь отрицать, доведи ситуацию до абсурда. И потому, вместо того чтобы, повинуясь возмущенному взгляду матери, отпустить меня, он лишь холодно произнес, проводя меня мимо женщины, подарившей ему жизнь:
        - Моя невеста неприкосновенна. Я говорю это один раз и хочу быть услышан и правильно понят.
        Он произнес это невозмутимо и глядя так, словно мать не замечал вовсе, но мне вдруг стало безумно жаль эту красивую, как фарфоровая статуэтка, женщину, которая стояла с широко распахнутыми глазами, сегодня синими, и практически не дышала, словно ее дыхание было выбито одним жестоким ударом.
        И когда Акихиро начал подниматься по ступеням с невозмутимостью ледяной глыбы, я все оглядывалась на его мать, которая, словно вовсе лишившись зрения, стояла, застывшим взглядом глядя прямо перед собой и даже не шевелясь. И при этом на лице - ни единой эмоции, никакого оттенка чувств, ничего. Куколка с идеально белой кожей, алыми губами, черными, собранными волосами, в нежно-розовом каимичи… качимичи… не помню, как называется этот третий наружный халат, подвязанный сегодня синим поясом, в тон к которому был подобран и цвет глаз моей условно «почти свекрови». Но, несмотря на то что ее лицо не выражало никаких эмоций, она вся была напряжена как струна, и… слова сына, поступок сына, поведение сына - были для нее ударом. И такое ощущение, что сокрушительным.
        И вся моя воспитанная в иной культуре душа волной поднималась против подобных… действий. Но один взгляд на Акихиро - и я промолчала. В чужой монастырь со своей отравой не лезут, так что я заставила себя промолчать.
        - Правильное решение, - не взглянув на меня и словно вообще не видев, кого властно вел за собой, произнес он.
        Отвечать я не стала - мы почти приблизились к «старшему господину».
        Низкий церемонный поклон мой, едва склоненная голова «младшего господина» и взгляд, более чем осуждающий взгляд Адзауро-младшего. Адзауро-старший не выдержал этого молчаливого осуждения и, опустив голову, отступил, позволяя нам войти в дом.
        И… я вот сейчас ничего не поняла.
        Понятное дело, дед Адзауро совершил не слишком разумный поступок, пойдя на открытый конфликт с местной мафией, но исправил же ситуацию, к примеру, нас вызвал, так что я не видела никакой причины для осуждения со стороны «младшего господина».
        И вдруг мир словно перевернулся, и я оказалась на руках Акихиро.
        - Ты что творишь? - не сдержала возгласа.
        - Следую традициям Гаэры, - усмехнулся он.
        И перенес меня через порог своего дома.
        Три шага, и уже в сумраке здания Акихиро опустил меня на пол и, указав на лестницу, приказал:
        - Иди к себе, я подойду позже.
        На мой возмущенный взгляд ответом была ледяная усмешка и жест, указующий на лестницу, ну, это так, если я с первого раза не поняла.

«Кей, не нагнетай, - раздался в наушнике голос Слепого. - Внутри поместья ситуация под контролем».
        По факту на этом задании мы со Слепым были на равных, да, Исинхай поднял меня практически до высшего уровня, но Слепой был моим начальником несколько лет, а потому я подчинилась. Молча позволила быстро подошедшей служанке снять с меня туфли, стараясь не скользить на натертом до блеска деревянном участке пола, дойти до столь же скользкой лестницы и подняться наверх, почти не оборачиваясь.
        Обернулась, уже входя в галерею. Младший господин стоял, пристально глядя, и, кажется, не отводил от меня взгляда все то время, пока я поднималась… Неприятный холодок какого-то мало объяснимого ужаса пробежался по спине.

* * *
        В моей комнате все было практически по-прежнему, ну, кроме того, что кровать, балдахин и часть мебели заменили. Учитывая, что моя кровать была чем-то вроде матраса на циновке, особо менять было нечего. В остальном - шкаф, встроенный в стену, маленький столик без стульев, то есть для сидячего на полу образа жизни, стоял близ окна. Икебана на нем не радовала, букетов живых цветов мне не полагалось.
        Стянув ненавистные белые носочки с ног, прошла уже уверенно и, не поскальзываясь на каждом шагу, в ванную комнату и начала переодеваться. До обеда оставалось еще полтора часа, территория поместья контролировалась Слепым, так что я могла тупо расслабиться.

«Как он тебе?» - раздался в наушнике голос ранее шефа, теперь практически партнера.

«Монстр. Умен, наблюдателен, не лишен эмпатии, соответственно, на порядок опаснее всех. И да, одна маленькая проблема - это очень непредсказуемая сволочь, Слепой. Крайне непредсказуемая. Ждем проблем».

«Куда ты сейчас?» - не став комментировать мои наблюдения, спросил Слепой.

«Пробегусь».

«У тебя урок танцев», - напомнил он.

«Пробегусь!» - настояла я.

«Кей, в чем проблема?» - мгновенно понял, что что-то здесь не так, напарник.
        А я… не знала, что ответить.

«Кей?» - позвал Слепой.
        Не ответила.
        В три движения собрала высокий хвост, зафиксировала его второй резинкой. Сорвала с себя манерно-модную одежду в стиле Ятори, натянула спортивные штаны, спортивный лиф, безразмерную майку поверх, завязала кроссы и пошла не к двери - к окну.

«Камера 245, отключение на три секунды», - скомандовала системе.
        Классический яторийский стиль постройки домов давал немалое преимущество для любых побегов через окно, так что трех секунд мне хватило, чтобы спрыгнуть на землю в цветущем, насколько я поняла, почти вечно цветущем саду.
        Еще секунд пятнадцать на стометровку, чтобы преодолеть открытый участок сада. Через первую стену я перепрыгнула, с разбега взбежав на нее, вторую миновала уже через охранный пункт, прыгать через это ограждение было себе дороже, и сорвалась на бег, едва оказавшись в пространстве между внешней и второй стеной, месте, которое просматривалось только камерами охраны, причем нашей.
        В наушниках гремела музыка, на визоры транслировались языковые упражнения от Леи Картнер, в сознании билась высказанная Слепым фраза: «Кей, в чем проблема?»
        Я не знала.
        Снизив скорость бега до условно средней, я пыталась понять, что мне так сильно не понравилось, и… не понимала. Убогая планетка? Не буду спорить. На Ятори технологии давно шагнули за грань разумного, но вместе с тем человечность тоже шагнула, причем это был шаг назад, и тоже за грань, только уже другую - грань того, что отличает человека от… монстра. Семья? Любовь? Привязанность? Здесь каждое из этих слов было пустым звуком. Вместо семьи почитался род. Любовь заменил обычный расчет. Привязанность была слабостью, а потому монстры, закончившие Камуку, ею себя не обременяли в принципе. И это не то чтобы для меня стало шоком - мы работали и в худших условиях. Но что-то задело. Задело настолько, что в какой-то момент я остановилась и перешла на шаг.
        Потом поняла.
        Его отношение к матери.
        Вот что меня ранило. Дохлый дерсенг, я бы жизнь отдала за то, чтобы обнять свою маму. А он прошел мимо собственной так, словно эта женщина была для него пустым местом. Он не взглянул на своих сестер. Он… как киборг. Или искин. Не знаю, что хуже, но и у тех, и у других эмоционально-гуманистическая составляющая отсутствует как таковая.
        И вновь переходя на бег, я подумала, что нужно просто изменить свое восприятие этой ситуации, снизить важность, как сказал бы Исинхай. Просто снизить важность. Я смогу, не впервой.

* * *
        Еще полчаса бега, и, собственно, пора было завязывать.
        Разминая шею, я направилась к нашему пункту охраны и остановилась, не дойдя двадцати шагов, по причине того, что охрана Адзауро мне не понравилась. Не то чтобы они мне нравились ранее, узкоглазые для меня лично были почти все на одно лицо, в том смысле, что лица у них были закрытыми, только прорезь для глаз и наличествовала для распознавания, но вот конкретно эти трое, стоящие на одном из постов близ восточных ворот, мне не понравились. Понятия не имею, с чего бы.
        Привычная для Ятори форма охраны - свободные штаны, свободная рубашка на запах, свободная, в основном частично декорированная тканью кольчуга поверх, все как всегда… но что-то было не так. Я оперлась о стену, прикрыла глаза на миг, словно устав от бега, и перешла на пси-связь. Импульс тревоги ушел Слепому, а я вновь вернулась в реальный мир и еще пристальнее вгляделась в охранников.
        Усмехнулась, оттолкнувшись от стены плечом, и направилась на встречу смерти. Естественно, не своей.
        Они напали разом, не сговариваясь, не сказав ничего мне, никак в принципе не выказав агрессивных намерений. Быстро, молча, уверенно и глупо до невозможности. Центральный получил удар в кадык с ходу и упал, захлебываясь кровью, атаковавший слева немного удивился, напоровшись на свой собственный кинжал, а вот с правым пришлось повозиться. Правая сторона у меня вообще не самая рабочая, так что без слов, звукового сопровождения и в целом в полнейшей тишине я получила удар по ребрам, и те заныли, еще не до конца восстановившиеся после последней операции, а он получил перерезанное горло, и вот это уже был провал - следовало хоть одного оставить в живых. Мой косяк.
        Досадливо вздохнув, я вытащила салфетки и, вытирая кинжал, пошла дальше к нашим. А к этим, конвульсивно дергающимся на земле, уже спешила местная охрана.
        И только дойдя до пункта контроля, я поняла, что ребро мне, кажется-таки, сломали.

* * *
        - Ты как? - спросил Слепой, едва я вошла в каморку, где экранов было раз в двадцать больше, чем иных предметов мебели.
        - Нормально, - усаживаясь на пол, безразлично ответила я.
        Привычный вопрос, привычная ложь в ответ.
        Я сидела на полу, откинув голову назад, ощущая затылком холод камня, и… сходила с ума от неизвестности. Не по поводу нападения, нет - это было предсказуемо, а полученная травма являлась всего лишь моей ошибкой, и это мелочь - умнее буду в итоге.
        По факту, тревожил меня исключительно Исинхай.
        Для человека, потерявшего всю семью, тот, кто ее заменил, становится важнее собственной жизни.
        Активировала сейр, открыла экран, просмотрела входящие. От Исинхая ничего. Ни-че-го. Я с ума здесь сойду, потому что совершенно точно знаю - даже если его убивать будут, он мне напишет ровным счетом то же самое, то есть - ни-че-го.
        - Смотри-ка, младший господин заявился, - отвлек меня от раздумий Слепой.
        Я поднялась, сдержав стон, подошла ближе - а там действительно было весело. В смысле, все бегали, суетились, срывали маски с убийц и обыскивали трупы, а Адзауро-младший стоял надо всем этим, заложив руки за спину, с ничего не выражающим лицом. Он не произнес вообще ни слова, но начальник охраны рухнул на колени и перерезал себе горло. Сам. Ятори - страшная планета. У нас не оправдал ожиданий - пошел тренироваться, дабы их оправдать со второй попытки, а тут поражений не прощали никак и ни в чем.
        Внезапно Акихиро развернулся и направился к нашему пункту охраны. Уверенно, спокойно, меланхолично даже, но крайне целенаправленно. И мы со Слепым, в некотором легком офигении, проследили за тем, как этот киборг с идеальной внешностью за три секунды взламывает нашу систему охраны, а, собственно, после этого являет нам свой светлый лик.
        Слепой от случившегося был в таком шоке, что даже не успел прикрыть глаза визорами, а потому смотрел на младшего господина всеми своими двумя сотнями глаз, пересаженными ему каким-то сумасшедшим профессором от одного из насекомообразных.
        Странное дело - Акихиро никак не отреагировал на нестандартный орган зрения Слепого. Лишь скользнул по нему равнодушным взглядом, а вот в отношении меня снизошел до вопроса:
        - Ты в порядке?
        - Конечно. - Мне врать - все равно что дышать, вообще никаких проблем не доставляет.
        Но, как оказалось, у яторийских социопатов вранье не прокатывает.
        - У тебя сломано ребро. Идем, - произнес он вроде как совершенно безразлично, но вместе с тем… это был тот тон, которому на чисто интуитивном уровне хотелось подчиниться.
        Любому, но не мне.
        - Я в норме, - не согласилась с его приказным тоном.
        И Адзауро, повернув голову, посмотрел мне в глаза.
        Что было в этом взгляде? Да дерсенг его знает. Мне оказалось проще смотреть в сетчатые глаза Слепого, они после нескольких лет совместной работы уже не пугали, а от взгляда «младшего господина» стало как-то нехорошо. Словно на меня сквозь прорези маски абсолютного безразличия смотрел безусловно разъяренный мужчина. Мужчина в состоянии с трудом контролируемого бешенства. Жесть. Просто жесть. Жутко так. И особенно жутко от осознания, что некоторая изнеженность и манерность Адзауро-младшего тоже вполне может оказаться только маской. Просто маской. Всего лишь маской…
        - Вам запрещено покидать пределы второй стены, - внезапно вспомнила я.
        Кстати, это правило. Собственно, поэтому я и бегала между внешней и второй стеной - точно знала, что там если на кого и нарвусь, то на убийц или охрану, не более.
        И тут крошка-Чи удивил:
        - Тебе, как моей невесте, запрещено покидать пределы первой стены, маари.
        - Мари, - раздраженно поправила я.
        Лицо Адзауро оставалось все той же бесстрастной маской. А мне мало что оставалось в принципе.
        - Как скажешь, - раздраженно ответила ему.
        И направилась к выходу из кабинки.
        Выйти просто так не удалось - Акихиро стоял в проходе и не затруднил себя необходимостью сдвинуться даже на миллиметр, так что мне пришлось протискиваться мимо под его пристальным взглядом.
        И я не знаю, каким образом, но, когда я протискивалась мимо, Адзауро нанес удар. Легкий, но точный. Связь с реальностью начала теряться мгновенно, в глазах потемнело, а в следующую секунду младший господин уже нес меня куда-то.
        Еще через секунду я потеряла сознание.

* * *
        Запах медикаментов, спирта, чего-то раздражающего, яркий свет в лицо, и я распахнула глаза, с трудом сдержав рвущийся из груди крик.
        - Тихо, я рядом, - невозмутимо уведомил Адзауро. - Все хорошо.
        А вот уже было ложью.
        Хорошо не было.
        Я лежала на больничной койке с приспущенными штанами, без майки и с бинтами, перетянувшими тело от талии практически до груди.
        - Ты всегда настолько бесполезна? - вдруг поинтересовался Акихиро.
        Вопросительно вскинула бровь, пристально глядя на него. Наверное, сейчас мое лицо было более чем бледным. Потому что я… я до крика боюсь больниц, бинтов, кушеток и чувства собственного бессилия во время потери сознания! Это самое страшное для меня. Самое жуткое. Мой оживший кошмар, беспрестанно терзающий по ночам. Для абсолютной паники не хватало только ремней, приковывающих меня к койке.
        Так что несколько секунд я дышала.
        Просто дышала, пытаясь заставить свое подсознание поверить, что вот это все - не повторение некогда случившегося, это просто у Адзауро-младшего проблемы с головой. У него, а не у меня.
        - Еще раз так сделаешь, огребешь по полной. - Я рывком поднялась и зло посмотрела на младшего господина.
        Акихиро не сказал ничего, просто молча протянул руку, предлагая помощь в слезании с кушетки. Смерила его ледяным взглядом, спрыгнула с кушетки сама и принялась срывать с себя датчики. Сорвав, прошла к двери, захватив по пути свою испачканную кровью майку, и, уже когда открыла двери, услышала задумчивое:
        - Забавно, ты не испугалась нападения. Лишь разозлилась, когда я вырубил тебя. Но по-настоящему пришла в ужас, осознав, что находишься на больничной койке. С чего бы, Кей?
        Выходя, я громко хлопнула дверью.
        Надеюсь, этого было достаточно для ответа.

* * *
        Дворец рода Адзауро я хорошо изучила еще до прибытия, знала все - от тайных ходов до узких коридоров для прислуги, ими и воспользовалась, чтобы не пугать никого окровавленными бинтами.
        До своей комнаты добралась быстро, не обращая внимания на двух мгновенно склонившихся при моем появлении служанок, прошла в гардеробную, отшвырнула майку, постояла перед зеркалом, рассматривая повреждение. Подлатали меня на удивление качественно, но… бинты не были тем, что я могла терпеть на своем теле. Они бесили. Они пугали. Они будили прежние страхи. Они… выводили из себя.
        Сходив в ванную, тщательно вымыла руки, затем достала из своего рюкзака спирт, обезболивающий спрей, переносной гелликс и… безжалостно разрезала бинты.
        Неприятным открытием стало то, что удар мне нанесли с применением оружия, а я даже не ощутила этого. И сейчас с некоторым недоумением рассматривала наложенные швы и собственно сам порез. Странно, что не ощутила.

«Потому что это шиноби, Кей», - прозвучал в наушнике насмешливо-флегматичный голос.
        Мгновенно надела визоры, просканировала комнату, обнаружила четыре камеры - первая располагалась в зеркале, напротив которого я стояла в одном белье, рассматривая рану.

«Не переживай, если уберешь - установлю новые», - с издевкой произнес тот, кто их установил.
        - Не переживаю, - достав скальпель, безразлично ответила я. - По факту, мне плевать - это тело давно перестало быть моим.
        И я рассекла швы под шипение того, кто отдал приказ их наложить.
        Два забора крови из поврежденных участков кожи продемонстрировали то, о чем я уже догадалась: нападающие использовали смесь яда и обезболивающего, нанесенного на лезвия их оружия. Что ж, следовало бы учесть.
        Не обращая внимания на потекшую по телу вниз кровь, промыла рану повторно, сжав зубами деревянную заколку, нанесла спецгерметик и заставила себя стоять без движения все те адские сорок пять секунд, в которые он невыносимо жег. Больно, да, но это был куда более приемлемый для меня способ, нежели бинты. Я сказала Адзауро правду - это тело давно перестало быть моим, но все мои страхи в нем все еще жили.
        И когда рана была спаяна намертво, я закрепила поверх нее лишь пластырь. Постояла, вцепившись в края раковины и пережидая слабость, затем вырубила все камеры «младшего господина», разделась и залезла под душ.
        Хотелось орать. В голос. Выть. Бить кулаками по стене. Хотелось прекратить все это одним точным выстрелом, одним ударом сталью, одним прыжком с достаточной для реализации самоубийственного плана высоты и… хотелось быть на Гаэре. Рядом с Исинхаем. Прикрывая Исинхая. Защищая того, кто был единственной причиной, по которой я еще не свела счеты с жизнью.
        И я стояла под холодными струями воды, подставляя лицо водному потоку, который смывал слезы, не оставляя и следа…
        Звук входящего сообщения, и я проваливаюсь в пси-связь, теряя контакт с внешним миром.

* * *
        Здесь, в этой части моего подсознания, всегда было темно, тепло и уютно. Еще здесь горел огонь в камине, а Исинхай сидел прямо передо мной, скрестив ноги и вглядываясь в меня такими умными, все понимающими и все замечающими глазами.
        - Как ты? - спросил шеф, находящийся в нескольких сотнях световых лет от меня.
        - В норме. - Ложь - лучшая из моих привычек.
        - Проблемы? - последовал новый вопрос.
        - Решу. - Вот это уже было правдой.
        Исинхай кивнул и перешел к неприятному:
        - Адзауро-младший?
        На этот раз я несколько помедлила с ответом на пару секунд, но все же…
        - Непредсказуем, - обозначила, наконец, основную опасную черту характера Адзауро.
        - Плохо, - задумчиво произнес Исинхай.
        - Справлюсь. - Тоже правда.
        И вопрос, который я не могла не задать:
        - Как вы?
        Шеф улыбнулся мне и тоже солгал:
        - В норме.
        В норме он не был. Это знала я, это знали его самые близкие сотрудники. Исинхай не был в норме, Исинхай был в стадии перехода на новый уровень своей жизни. Более пятнадцати лет он по праву занимал положение короля преступного мира, мне казалось, нет никого более влиятельного, чем он, но… Когда с Гаэры увезли Киран МакВаррас, шеф изменился. Когда вслед за дочерью нашу планету покинула и ее мать, женщина, которую Исинхай безответно любил столько лет… это его сломало. Просто сломало. Нет, внешне он оставался прежним, почти, но внутренне… Осознав, насколько слаб, находясь на позиции противостояния закону, Исинхай принял решение встать на сторону правительства. И встал. Спустя несколько месяцев он получил пост главы разведуправления, и это было бы круто, по-настоящему круто, но к тому времени Киара МакЭдл уже была замужем и помощь Исинхая ей не требовалась.
        Вот это было уже страшно.
        Человек, которого я любила и уважала как отца, медленно превращался в собственную тень, и его глаза угасали, как угли безветренной ночью - медленно и неотвратимо. Что ж, возможно, пост главы разведуправления пришелся очень кстати - такая должность требовала от Исинхая постоянной работоспособности все двадцать четыре часа в сутки. И он старался сделать все возможное для своей новой страны, он практически растворился в работе, одновременно и вникая в курс дел, и контролируя агентов, и даже прикрывая наших, но… кадеты S-класса восприняли его кандидатуру на место всеми любимого Багора как плевок. Исинхай был не из их круга. Он не был ни S-классом, как все они, не относился и к классу Титан, как Багор. Шеф не принадлежал к военной элите, и военная элита не пожелала ему этого простить. Против Исинхая практически восстали все приближенные к Багору, и в первых рядах была Сейли Эринс. А если Эринс начинала под кого-то копать…
        - Я бы хотела вернуться, - честно призналась шефу.
        Исинхай отрицательно покачал головой и произнес:
        - Кей, ты единственная, кого Адзауро-младший подпустит достаточно близко. Месяц - срок небольшой, ты справишься.
        Я-то да, а вы?! Естественно, шефу этого не сказала, но…
        - Для меня это будет долгий месяц, - выдохнула, сдерживая порыв хотя бы его обнять.
        - Ты справишься, Кей, - уверенно произнес Исинхай.
        И отключился.

* * *
        Я пришла в себя, стоя во все той же душевой кабине, привалившись спиной к стене и тяжело дыша.

«Ты справишься, Кей…»
        Шмыгнув носом, вытерла слезы, вышла из душа, замоталась в полотенце, прошла в комнату и, не реагируя на служанок, которые уже раскладывали мой «костюм для веерного танца», написала Лее Картнер:

«Есть возможность обойтись без танца?»
        Картнер ответила не сразу, что не удивительно, у нее у самой дел было по горло плюс беременность. А потому входящее сообщение пришло на сейр уже в тот момент, когда меня заворачивали в пятый халат.
        И ответ не радовал:

«Кей, мне сложно сказать. Хочется верить, что Ятори изменилась и продолжает меняться, очень хочется. Но были времена, когда на моей планете невесте, что не сумела справиться с веерами, отрезали руки и возвращали семье».
        Нехило так.
        Ну руки мне, допустим, не отрубят, силенок не хватит, да и я не невеста, но… без танца, похоже, не обойтись.

«Иногда техническую сторону танца гораздо более успешно заменяет артистизм», - попыталась найти хоть какой-то выход из положения Картнер.

«Стриптиз подойдет?» - пока мне мазали все лицо белым гримом, поинтересовалась я.

«Определенно вызовет интерес, но… Кей, там будут дети. Принятие невесты - семейное торжество. И если чаепитие проходило в ограниченном кругу, то на танец вееров соберется весь род», - ничуть не обрадовала меня Картнер.
        То-то я смотрю, к дому все съезжаются и слетаются флайты.

«Ясно, - ответила языковому специалисту. - Спасибо».

«Не за что, - мгновенно ответила Лея. - Отпишись, как все пройдет».

«Если будет чем». - Мой юмор в основном всегда был черным.

«Не смешно», - ответила Картнер.
        А затем вдруг написала:

«Моя прапрабабушка, чьи дневники сохранились невероятным образом в нашем доме, в мемуарах упомянула, что свой танец невесты она сделала исключительным, просто налив клея в свои гэта».
        Хм, а вот это уже было очень интересной идеей. Мне и первая идея Картнер понравилась сразу, халаты длинные, так что я могла просто надеть те самые «дневные» гэта, то есть повседневную обувь, к которой уже привыкла и на которой вполне сносно могла передвигаться, но, так если посмотреть, клей не помешает точно и танцевать станет проще на порядок.

«Поняла», - отписалась Лее.

«Удачи», - пожелала она.
        Я же была вынуждена передать обе свои ладони в распоряжение служанок. Они наносили рисунок. Нежно-розовые хризантемы на моей белой коже, в тон тем, что белоснежными цветами покрывали розовый шелк верхнего халата, украшали мою прическу заколками с гребаными висячими цветочками, и даже на веерах были все те же хризантемы.

«Невеста должна распуститься как божественный благословенный красотой цветок» - примерно так оно у них называлось. Поэтому смело можно было переименовывать танец вееров в танец хризантем, потому как они же являлись орнаментом деревянных сандалий, напоминающих две не слишком удобные скамейки. То есть они были бы неудобны даже как скамейки, что уж говорить об обуви?! И этим реликтовым ноголомам было свыше тысячи лет - их принесли в деревянном ларце, размотали из рулона традиционной яторийской рисовой бумаги и теперь стряхивали с них пыль пучками чьих-то перьев. Не хочу знать чьих.
        А вот то, что я очень хотела бы узнать, так это почему данные ноголомы принесли сейчас, а тренировалась танцевать я совершенно в других?! И те, другие, были с подошвой раза в три меньшей, чем эти!
        В общем, вариант втихаря сменить их на более удобные шлепанцы не прокатит. Это было досадно, обидно, но не смертельно. Потому что Лея Картнер, спасибо ей огромное, подкинула еще и идею с клеем.
        В принципе было довольно кощунственно осознавать, что я сейчас самым вандальным способом надругаюсь над семейной реликвией Адзауро. Но тут одно из двух: или я над ними, или они надо мной, а сломанная шея определенно не то, чем бы я хотела обзавестись в ближайшее время.
        И потому, когда на меня с трепетом надели эти… назвать их обувью язык не поворачивался, я потребовала, чтобы меня оставили одну.
        Вполне объяснимое требование - мне полагалось нервничать, но нервничать при служанках означало потерять лицо, соответственно, они тактично вышли, предоставив мне возможность попсиховать в одиночестве.
        Психовать времени не было. Я выскользнула из деревянных гэта, придерживая изуродованные хризантемами шелковые халаты, пробежалась в ванную, из рюкзака достала клей, наиболее сильный из имеющихся, так, на всякий случай, и, вернувшись, масштабненько смазала внутреннюю часть сандалий.
        И уже вот теперь скользкая поверхность вполне основательно сцепилась с носками - хотя бы ходить можно было нормально, не боясь рухнуть с высоты сантиметров в двадцать! Я вообще не понимаю, как на этом можно танцевать, если оно внутри за столько лет стало скользким, натертым до блеска деревом? И как-то запоздало пришла в голову мысль: для Адзауро-старшего было важно, чтобы я справилась с задачей, соответственно, он предоставил бы мне реликт для тренировок сразу же, но нет, танец я учила в других реликтовых гэта, которые тоже доставали из ларца, разматывали из рисовой бумаги, давали мне, после полировали и прятали обратно. В общем, все это было как-то странно.
        Возможно, стоило присмотреться к этим гэта повнимательнее, но сандалии были уже намертво приклеены к носкам, а вытаскивать ноги из носков я посчитала не слишком разумным, в общем, буду танцевать как есть.
        В двери осторожно постучали, намекая, что время на психоз ограничено, ну и в целом уже закончилось.
        Я бросила последний взгляд на себя в зеркало.
        Пять шелковых халатов смотрелись весьма неплохо, пояс вполне мог заменить корсет, волосы были чуть присобраны наверху и заколоты двумя заколками по бокам, остальная часть свисала до пояса, ну, потому как я невеста. Что-то вроде свидетельства моей невинности, а жены и познавшие мужчину женщины носили волосы собранными, но, на мой личный взгляд, это было идиотизмом - мы на Ятори, здесь чтобы кого-то реально «познать», надо пару психологических образований, лет двадцать практики и возможность применять сыворотку правды во время сеансов. И то не факт, что после всего этого удастся хоть что-то познать в этих социопатах.
        Не понимаю я эти традиционные заморочки, в общем.
        Белила мне шли не особо, кожа и так была довольно бледная, так что белила добили окончательно мой образ живого создания, и теперь я выглядела как утопленница первой свежести. В смысле, распухнуть еще не успела, а побелеть уже даже вполне. На бледном лице особенно выделялись синие глаза, и я бы с удовольствием надела линзы, чтобы это исправить, мне больше нравился более бледный оттенок, но когти мне наклеили прежде, чем я вспомнила о цвете глаз. В общем, незачет и здесь. Но апофеозом кретинизма были ярко накрашенные алым губы.
        Да, на абсолютно белом, словно фарфоровом, лице ярко-алые губы. Атас просто. Мне шло, как танаргскому гаракхаю розочка в ежике коротко стриженных волос. То есть по-идиотски это выглядело. И ладно бы еще было в тон к одежде, но нет - алыми оставались только губы. В остальном белый, нежно-розовый, ну и хризантемы везде, где только можно было их впихнуть. У меня даже серьги были с живыми хризантемками, вдетыми в золотые колечки.
        И может быть, все это не смотрелось бы так по-дурацки, если бы я была как большинство яториек брюнеткой, но я блондинка. С яркими золотистыми волосами. В общем… слов нет, да.
        И чувствуя себя фарфоровой куклой какого-нибудь мастера, напрочь лишенного художественного вкуса, я поковыляла к дверям. Именно поковыляла. Даже с приклеенными к носкам сандалями ходить было зверски тяжело, я не представляю, как бы справилась без клея. Но на этом кошмар не закончился - я веера забыла.
        Пришлось от двери ковылять обратно к трюмо, забирать тяжеленные веера, каждый с половину моего тела размером, и снова ковылять обратно к двери, в которую стучали уже не тактично, а очень даже настойчиво.
        Когда я распахнула дверь, стало ясно, что держать лицо - явно не моя сильная сторона, потому что выражение у меня было зверское - даже служанок передернуло. В результате одна из них сочла необходимым едва слышно сообщить:
        - Невеста должна излучать красоту, гармонию и покорность.
        Вдох-выдох, и я постаралась хотя бы взять себя в руки. Хотя, если честно, хотелось бы взять в руки не себя, а катану. Или пару термитных зарядов. Определенно, второе было бы лучше.
        Но, выпрямив спину и чуть опустив голову в попытке соответствовать заявленной роли, я пошла вслед за служанками, раздумывая о том, что руки могу поотрывать и сама, причем каждой твари, которая не оценит мой танец по достоинству. А неплохая идея, кстати.
        Мы прошли Фарфоровую галерею, отличающуюся тем, что здесь повсюду стояли фарфоровые вазы хрен его ведает какой давности, спустились по витой лестнице Хризантем. Шикарная была лестница - никаких перил. Вообще. Лети себе птичка, лети, если оступишься на одной из полусотни узких ступеней. Не знаю, сколько хожу по ней, все время думаю - это такой способ прорядить женскую составляющую рода Адзауро? Просто у мужиков лестница другая - во?первых, нормальная, а не винтовая, во?вторых, с широкими ступенями, в?третьих, с перилами. Серьезно, я не понимала, это что - естественный отбор для самых неуклюжих?! И ладно я, у меня боевая практика, но как тут ходят другие невесты, это вот уже интересно.
        - Госпоже помочь? - опомнились к концу лестницы служанки.
        Нет, госпожа сама доковыляет, спасибо, все равно пять ступеней осталось, а в целом интригующая эта лестница Хризантем. Я так понимаю, у нее имелась вполне себе существенная роль в регулировании любых споров. Появилась соперница? Шкурка от банана плюс лестница Хризантем - и вот уже нет соперницы. Не понравилась новая служанка? Легкий толчок на лестнице Хризантем - и нет служанки… В общем, интересная штука, явно в хозяйстве очень полезная.
        - Благодарю вас, не требуется, - ответила служанкам.
        Они, конечно, выглядят вполне себе мирными, но… уходя вчера ночью через окно, дверь в комнату я заперла, а второй ключ находился как раз у этих вот милых, внешне очень покорных и добрых личностей, и именно им воспользовалась моя «свекровь», решив «навестить» невесту своего сына, так что едва ли у меня были причины доверять прислуге.
        Когда я ступила с последней ступеньки на пол, с трудом удержалась от выдоха полного облегчения, но один взгляд на пол, и я поняла - радоваться рано.
        От лестницы Хризантем до дверей, ведущих в мраморный и скользкий холл, надо было пройти по деревянному полу. И если я надеялась, что это будет легко, то зря - добрые личности, покорно окружающие меня, умудрились натереть деревянный пол смесью масла и воска. Пол теперь празднично блестел, явственно приглашая меня празднично на нем навернуться…
        - Хорошо пол… натерли, - стараясь не сорваться, «похвалила» прислугу.
        - Ради вас, младшая госпожа, - с видом абсолютной невинности ответила исаку Толла - старшая над служебным народом.
        Вот стерва же, а!
        Миновать этот достойный звания самого безукоризненно-скользкого катка пол мне помогли две вещи - клей и сноровка. Ну еще и веера неплохо работали в качестве сопутствующих инструментов для балансировки. Самое паршивое, что эти вот такие добрые и покорные на вид личности по прямой не пошли, благоразумно обойдя «территорию риска» и держась ближе к стенам. Кажется, крыса тут не я, крысы тут они!
        И я вам, гадюки, еще устрою!
        Гордо вскинув подбородок, я прошла до дверей и остановилась, ожидая, пока их откроют. Служанки не торопились, все еще искренне надеясь, что я грохнусь. Это они зря.
        Не оборачиваясь и стоя возле дверей все так же, с ровной спиной и гордой осанкой, я тихо, но очень отчетливо произнесла:
        - За последние три недели в поместье Адзауро имели место четыре кражи и… скажем так, «несколько» половых актов. И я тут подумала, будет ведь очень грустно, если вдруг каким-то неожиданным образом ваши хозяева об этом узнают? Вы со мной согласны?
        Они рванули к дверям все и, кажется, разом. Большая половина грохнулась украшать празднично натертый пол, а две обошедшиеся без травм, с поклоном, распахнули для меня двери и…
        Я сильно пожалела, что вообще ступила на эту тропу танцев.
        Я просто не понимала, на что подписалась.
        А яторийцы слишком тихая нация, и потому… все примерно сто пятьдесят человек сидели безмолвно в холле дворца Адзауро! Полторы сотни человек! Дохлый дерсенг, кто ж мог знать, что их так много?!
        И все они сидели на праздничных циновках, оставив небольшую часть свободной территории у лестницы для моего «танца». Причем расстояние было метр на метр, не больше, и это при том, что танец следовало начать с двенадцати шагов… Где я тут шагать вообще буду? По головам?!
        Они вообще осознают, что делают? Или это такая попытка сделать мне еще приятнее, чем было? Так уже и так приятно, приятнее просто некуда. А между тем в холле начал гаснуть свет, скрывая зрителей и высветляя меня. В смысле, на меня направили прожектор, один из трех, два других избивали ярким светом тот убогий квадрат, которого было более чем недостаточно для моего танца.
        И я поняла, что это провал.
        Я не смогу. Дойти еще да, но танец… Как? Просто как? Недостаточно пространства для маневров, я даже веера полностью раскрыть не смогу, не говоря о танце, я… я вдруг поймала на себе знакомый взгляд. Стараясь сохранять на лице присущее невесте бесстрастное выражение, вгляделась в фигуру, окутываемую сгущающимся сумраком, и неожиданно узнала - это был тот самый парень, которого я сегодня наградила воображаемым другом.
        Стоящая рядом гадюка… мм-м, в смысле, старшая над прислугой исаку Толла поклонилась и с благоговением произнесла:
        - Младший принц почтил нас своим присутствием и преподнес вам императорские гэта для танца невесты. Щедрый подарок.
        Подарок?! Серьезно?!
        И тут я вспомнила слова Акихиро: «Ты с легкостью взломала линзы второго наследника императора». То есть эти вот ноголомы - это месть! Потрясающе!
        - Непременно поклонитесь младшему принцу в благодарность за дар, - совершенно серьезно сказала исаку Толла.
        Держать лицо становилось все сложнее с каждой секундой. Императорские гэта?! Дар?! Правда?! Как минимум для того, чтобы поклониться по всем правилам местного этикета, мне придется положить веера на пол - передавать их кому-либо я не имею права до тех пор, пока не уроню оба в грациозном жесте распустившейся хризантемы, в смысле, когда дотанцую танец. То есть на двадцатисантиметровой платформе гэта мне придется сначала, наклонившись, положить веера на пол, потом поклониться этому гребаному наследнику, а после максимально грациозно снова взять веера! Как они себе это представляют?!
        - Поклонюсь, непременно. Благодарю за совет, исаку Толла, - стараясь не перейти на шипение, произнесла я.
        В напряженной тишине забитого под завязку холла дворца Адзауро зазвенела струна сангэна, я встряхнула веера, раскрывая их, и собиралась сделать первый шаг из тех пятидесяти, что мне явно потребуются для того, чтобы доковылять до места экзекуции…
        Как вдруг вторая струна, издав жалобный звон, казалось, лопнула!
        Создалось именно такое ощущение, потому что она не успела дозвенеть до конца, как двустворчатые входные двери с грохотом распахнулись, впуская в затемненное, наполнившееся тишиной пространство поток света, лепестки сакуры, пение птиц, журчание ручьев и Акихиро, на миг неподвижно застывшего и потому показавшегося каким-то неестественным, неживым, слишком идеальным для любого из живущих, слишком… чудовищем. Прекрасный, лишенный эмоций и жалости монстр, ворвавшийся в место моего предстоящего позора и словно остановивший время.
        Лицо младшего господина казалось алебастрово-белым, неподвижным, неестественно идеальным, но взгляд темных глаз, остановившийся на младшем наследнике императора, откровенно пугал. Как и этот чудовищный диссонанс - молодой мужчина с лицом бога и взглядом монстра… Я не суеверна, но на какое-то мгновение страшно стало даже мне.
        И словно почувствовав это, Адзауро мгновенно повернул голову, и глаза его, казалось, потемнели сильнее, а я… я чуть не выронила оба веера.
        И у них появился повторный шанс упасть, когда Акихиро очень тихо, но так отчетливо, что создавалось впечатление, будто прогремел гром, произнес:
        - Моя невеста будет танцевать для меня. Исключительно для меня. И только для меня.
        Его слова на миг зависли в воздухе, а после обрушились недовольным рокотом приглашенных гостей, возмущенным возгласом так подгадившего мне принца, попыткой главы клана Адзауро приструнить младшего господина… Но Акихиро стоял намертво. Мне даже подумалось, что, попади он под град летящих с гор камней, он выдержал бы и это все с тем же абсолютно лишенным выражения лицом. Но отсутствие эмоций вполне себе заменял темный холодный взгляд, и рокот недовольных голосов смолк, так и не обретя силу, потому что, кажется, всем здесь… просто стало страшно.
        И даже я с трудом удержалась от испуганного шага назад, когда Акихиро решительно направился ко мне.
        Призвав всю выдержку, на которую только была способна, я заставила себя стоять без движения, глядя, как этот монстр безразлично ступает, практически не глядя под ноги, - гости с циновками сами пытались уклониться от столкновения, и Адзауро-младший шел, а остальные просто убирались с его пути, разбегаясь, как тараканы от луча света.
        Жуткое сравнение, но я едва ли могла бы подобрать иной эпитет к происходящему…
        Впрочем, я вовсе лишилась дара речи и способности мыслить, когда Акихиро приблизился.
        Взгляд в мои глаза.
        Взгляд на чрезмерно огромные гэта.
        Ярость, промелькнувшая во взгляде, но никоим образом не отразившаяся на лице.
        А потом мир внезапно перевернулся, и я даже не поняла, как Чи столь легко и естественно, словно мой вес вообще был абстрактным явлением, подхватил меня на руки и понес прочь из холла, к лестнице Хризантем, на которую взошел, даже не изменив дыхания, а после, уверенно шагая по Фарфоровой галерее, понес меня к моей комнате.
        И все это время, пока я потрясенно смотрела на его алебастрово-бесстрастное лицо, Адзауро-младший не произнес ни звука, а я… у меня просто не было слов, зато имелся основательный шок от произошедшего.
        Но все, что я смогла, - только сказать:
        - Ты что творишь?
        И то лишь после того, как за нами захлопнулась дверь моей комнаты.
        - Ты… - у меня голос срывался.
        Акихиро, никак не реагируя на мое потрясение, донес меня до циновки, медленно опустился на колени, усадил меня и посмотрел в мои глаза.
        На какой-то миг я, скованная пятью шелковыми халатами и десятиметровым поясом, перестала дышать, словно окунувшись в бездонную черноту его глаз. И вздрогнула, лишь когда Адзауро вдруг перевел взгляд с моих глаз на измазанные алой помадой губы…
        - Вызывающе, - абсолютно бесстрастно произнес он.
        Но глаза, в отличие от лица и голоса, не просто пугали… в них отразился голод такой силы, что я стремительно дернулась, интуитивно и рефлекторно пытаясь отползти подальше.
        Адзауро остановил мою панику одним насмешливым вопросом:
        - Напугал?
        - Кто? Ты? Нет. Нет, ты что. С чего мне тебя бояться? Я вообще не из пугливых, и уж тем более ты… Было бы кого бояться! - мгновенно затараторила я, но… это все было ложью.
        Я перепугалась до крика.
        До вопля, который непонятно как все еще зависал где-то у меня в груди, а не вырвался наружу, я…
        Я снова перестала дышать, когда рывком, настолько резко, что я едва не ответила ударом веера, Адзауро вдруг навис надо мной и выдохнул у самых губ:
        - Ты очень смелая. Я заметил. Да.
        И он даже не попытался скрыть насмешку, которая никак не отразилась на его лице, но глаза…
        - Слезь с меня! - прошипела, сжимая веера.
        Легкая усмешка и еще более издевательское:
        - А я и не залезал на тебя. Пока.
        И он вернулся в исходное положение, стоя перед почти полулежащей мной на одном колене, а затем, не отрывая взгляда от моих глаз, очень медленно потянулся к моей ноге, приоткрытой полами распахнувшихся халатов. Нежные пальцы скользнули от колена вниз, заставив почувствовать себя внезапно чуть ли не актрисой эротического жанра, но затем рука Акихиро ухватилась за гэта и предприняла попытку избавить меня от императорской реликвии.
        Попытку, потому что с клеем я слегка перестаралась, и императорская реликвия, кажется, приклеилась намертво.
        Ситуация нарисовалась та еще.

* * *
        Когда в дверь постучали, Адзауро-младший ржал. О нет, не вслух, более того, лицо его оставалось абсолютно серьезным, но, клянусь своей золотой медалью по спортивному обольщению, он ржал!
        - Не смешно! - прошипела я, страдальчески взирая на носки, которые решили, что стать составной частью императорской реликвии - это неплохой такой карьерный рост.
        - Даже не улыбнулся, - солгал Акихиро.
        А на самом деле ржал он!
        Оно и не удивительно - перед нами стояли императорские гэта сразу в комплекте с носками! И носки отрываться отказывались напрочь даже после того, как я использовала растворитель для клея, с помощью которого доснимала с себя сломанные в попытке отчистить реликвию накладные ногти.
        - Кей, - Адзауро растянулся на моей циновке, подставив руку под голову и насмешливо глядя на меня, - расслабься. Переживут.
        Главное, сам он не расслаблялся до тех пор, пока не стащил гэта с меня, и вот уже только после того, как мои ноги обрели свободу, он расслабился. А до того психовал похлеще меня, кстати.
        В двери вновь постучали, и раздался осторожный голос исаку Толла:
        - Младший господин, вы не можете находиться в комнате младшей госпожи, традиции предпи…
        - Я в курсе, - ледяным тоном ответил ей Адзауро.
        - Мы заняты! - не удержалась от возгласа и я.
        За дверью вдруг воцарилось молчание, а затем прозвучало испуганное:
        - Чем?
        Я, сидящая уже давно только в одном халате, который запахнула, и тот держался только на честном слове, замерла, грызя ноготь в попытке счистить с него налипший клей, который не слишком хорошо подвергался удалению. Почему-то посмотрела на Акихиро, даже не знаю с чего решив, что он сейчас что-то придумает.
        И он придумал!
        О, он так придумал!
        - Мы заняты надругательством! - громко объявил он.
        И уже гораздо тише, исключительно для меня, коварно добавил:
        - Надругательством над императорской реликвией. А ты что подумала?
        Я что подумала? Я вообще ничего не думала, но исаку Толла ломанулась прочь по коридору, снеся один из экспонатов Фарфоровой галереи, выругавшись по данному поводу, но не остановив бег… Это ее и подвело. Где-то вдали раздался вопль, а потом «шмяк», весьма характерный для тела, сорвавшегося с лестницы Хризантем и добравшегося до первого этажа гораздо более быстрым, но в то же время и более травматичным образом.
        - Твою мать! - выругалась я, прислушиваясь к происходящему и искренне надеясь, что домоправительница выжила.
        - Служение - путь, требующий спокойствия и сдержанности. Оступившийся падет больно, - с самым серьезным видом выдал Адзауро, покачивая ногой и безразлично глядя в потолок.
        Хотелось сказать «придурок», но я вспомнила, как он по этой самой лестнице Хризантем без труда поднял меня, и… скажем так, проявила осмотрительность.
        - А ты не хотел бы выйти? - вполне даже вежливо спросила я.
        - Мне и здесь хорошо, - ровно отозвался младший господин, после чего добавил: - Брось их, Кей, это забота служанок, а не твоя. Побереги ногти.
        Это был хороший, но явно запоздавший совет.
        Я действительно швырнула гэта, осознав всю тщетность высвобождения своих носков, и ушла в ванную подпиливать то немногое, что осталось от ногтей.
        И уже в ванной до меня дошло сообщение Слепого:

«Что произошло?»

«Я завалила танец невесты», - невесело ответила ему.
        И получило неожиданное:

«Нет, тебе его не дали станцевать, об этом я в курсе. Что произошло в твоей комнате?»
        Я как была с пилочкой, так и застыла. В моей комнате было две камеры. Мои и, соответственно, доступные для просмотра Слепого.

«Ты потерял управление?» - спросила, затаив дыхание.

«Да. С момента, как Адзауро открыл дверь», - добил меня Слепой.
        Достав визоры, подключилась к системе, активировала просмотр, и… мне лично прекрасно были доступны обе камеры, и я видела и то, как со странной загадочной полуухмылкой лежит на циновке Акихиро, и то, как открывшие дверь служанки безропотно с поклоном уносят обувь, существенно подпорченную уже рваными носками, которые, увы, до конца оторвать не удалось, а затем вновь написала Слепому:

«Что за херня?»

«Ты меня спрашиваешь?» - несколько раздраженно ответил он.

«Да, - я попеременно переключалась с одной камеры на другую, и мне были доступны все расставленные по дому. - У меня доступ есть. Учитывая, что у нас один пароль, у тебя он, соответственно, так же должен быть».
        На том конце раздалось невнятное ругательство, и Слепой констатировал пренеприятнейший факт:

«У меня доступа нет».
        Оригинально.
        - Маари, - между тем раздалось из моей комнаты, - между прочим, я жду.
        - Чего? - спросила, проверяя пароль входа в сферу наблюдения.
        - К примеру, благодарности, - сообщил Адзауро.
        - А-а-а, - протянула я, не понимая, что за бред - пароль тот же, соответственно, Слепой должен был все видеть так же, - ну, жди дальше. В принципе это личное дело каждого, на что ему тратить свое свободное время.
        Да в чем же проблема?!
        Переключилась на свою комнату - улыбка Адзауро становилась все явственнее.
        - Что ты сделал с камерами? - мрачно спросила я.
        Усмехнулся и произнес:
        - Отвечу. Возможно. После твоих слов благодарности.
        Я вышла из ванной, прислонилась плечом к дверному косяку и, продолжая подпиливать ноготки, пристально посмотрела на Адзауро.
        Социопат, вполне вольготно устроившийся на подобии дневной кровати, лишь насмешливо взглянул на меня, после чего вновь уделил все свое внимание потолку. Ну да, на потолке было чисто, в отличие от пола, на котором в живописном беспорядке валялись четыре из моих пяти шелковых халатов и десять метров плотного хлопкового пояса.
        - Красный тебе идет, - не глядя на меня, произнес Адзауро.
        - Сильно в этом сомневаюсь, как, впрочем, и в твоей вменяемости.
        И, зашвырнув пилочку обратно в ванную, я, сложив руки на груди, начала с главного:
        - Это что сейчас было?
        Акихиро промолчал, все так же безразлично взирая на деревянные доски потолка.
        Потрясающе!
        - Ты вообще осознаешь, что твое вмешательство может стать причиной моего отлучения от рода Адзауро и, как следствие, ты останешься без охраны?!
        Если и существовал человек, которому было совершенно плевать на собственную безопасность, то, похоже, я имела несчастье наблюдать его сейчас.
        - Это очень здорово, что ты умеешь держать лицо в состоянии даже не невозмутимости, а абсолютной бесстрастности, но, Акихиро, как твоя невеста я могу сопровождать тебя там, куда ни твоя собственная честь, ни традиции Ятори не позволят пройти ни одному из твоих телохранителей. Ты об этом не подумал?
        На красиво очерченных губах идеального социопата промелькнула загадочная улыбка, и он произнес:
        - Мотылек, летящий в губительное пламя, не осознает, что погибнет. Он летит на свет, считая, что в этом его долг и его призвание. Маари, ты не мотылек, тебе стоило бы быть умнее.
        И все тот же бесстрастный взгляд в потолок и улыбка, едва читающаяся на идеальном лице.
        - Мм-м, - протянула я, - то печальное чувство, когда говоришь с идиотом.
        Взгляд темных глаз мгновенно переместился на меня. Забавно, сейчас младший Адзауро опасным не выглядел вовсе - излишне ухоженный, почти изнеженный, с заботливо подчеркнутой красотой, идеальной кожей, тонкими пальцами нежных рук. Он казался слабаком. Высоким тощим дрищом практически, но этот взгляд… Порой казалось, что в теле слабака живет что-то действительное страшное. Жуткое настолько, что мне бы не хотелось столкнуться с этим чем-то в темноте ночи, когда мое собственное зрение может подвести… Впрочем, достаточно было вспомнить, с какой легкостью, даже не изменив дыхание, младший господин протащил меня по лестнице Хризантем, чтобы осознать, что в нем страшным был не только взгляд.
        - Ты побледнела, - насмешливо констатировал Акихиро.
        - Нет, это просто грим на лице на тон светлее моей кожи, - солгала, не моргнув глазом.
        Адзауро поднялся и сел, все так же пристально глядя на меня, видимо, чтобы не пропустить реакцию на его следующую фразу:
        - Птица, попавшая в сеть, выпорхнув в клетку, на краткий миг чувствует себя свободной. Но это ошибочное впечатление.
        Приподняв бровь, скептически посмотрела на идеально психованного парня и уточнила:
        - У тебя пунктик на летающих существах? Сначала мотылек, теперь птичка.
        Акихиро улыбнулся.
        Я же решила блеснуть своими знаниями яторийских пословиц и выдала:
        - В деревне, где не пролетают птицы, и летучая мышь - орел.
        Улыбаться младший господин прекратил.
        - Объяснить, что я имела в виду? - язвительно поинтересовалась у него.
        - А ты уверена, что стоит? - задал он встречный вопрос.
        Я уже мало в чем была уверена, но кое-что сообщить этому психопату явно стоило:
        - Малыш, - я намеренно его оскорбила, потому как уменьшительно-ласкательным обращением это не было, - на Ятори я работаю не одна. Так что ты или работаешь в паре со мной, или…
        Продолжать не стала, кровожадно улыбнувшись.
        Младший Адзауро чуть заметно прищурил глаза и неожиданно милостиво кивнул, выдав:
        - Разрешаю пояснить.
        Разрешает он.
        Тяжело вздохнув, я развернулась, возвращаясь в ванную, и бросила через плечо:
        - Я не мотылек, Чи-крошка, и не птичка в клетке. Я крыса в стае таких же крыс. А мы, крысы, всегда получаем то, что нам нужно. В смысле, - я сбросила халат на пол, закрывая дверь и закрываясь от внимательного взгляда, - проблему охраны тебя всегда ведь можно решить парочкой переломов ног. Или комой. На время, конечно, но сам понимаешь, приятного будет мало. Для тебя.

* * *
        Пока смывала грим с лица, Слепой ломал коды доступа к охране уже самих Адзауро. Мы в принципе рассчитывали работать параллельно, действуя в рамках договора о ненападении, но кто со взломом к нам придет, тот попал сам.
        К моменту, когда я избавилась от жутко прилипчивой помады на губах, Слепой уже захватил связь, и мне пришло одно короткое:

«Малый зал!»
        Подключила визоры, перешла на режим наблюдения.
        Малый зал именовался еще залом Цикад. Довольно мерзкие насекомые здесь поощрялись и даже подлежали охране и уважению за счет всего двух свойств - они смолкали, едва к ним приближался кто-либо, и… выведенные путем генетических мутаций, были способны глушить любую прослушку. А потому все важные разговоры Адзауро проходили в зале Цикад.
        И, собственно, из-за этого записывать разговор не имело смысла: все, что я могла, - лишь попытаться идентифицировать произнесенное там.
        Звук был увеличен до максимума, в голове зазвенело мгновенно, а в Малом зале сидящий с неестественно прямой спиной Адзауро-старший разъяренно прошипел:
        - Раз, Акихиро. Всего раз. Ты использовал его напрасно.

«О чем речь?» Слепой тоже пытался подслушать, но этих и в разговоре один на один хрен поймешь, а сейчас я и вовсе не была уверена, что расслышала все слова правильно.
        И я еще больше усомнилась в своих знаниях языка, едва услышала ответ Адзауро-младшего, присевшего на подоконник и забавляющегося с пытающейся сесть на его белоснежную перчатку бабочкой:
        - Голодная собака палки не боится.

«Чего?» - слегка обалдел Слепой.

«Ну конфликт у них, вот чего», - ответила ему, вслушиваясь в происходящее далее и, откровенно говоря, находясь в стадии оглухления из-за непрерывного пения цикад, будь они неладны.

«Это я понял, что конфликт, я не понял с хрена ли?!» - выразил и мое непонимание напарник.
        Между тем Адзауро-старший, который после слов младшего некоторое время дышал, гневно раздувая ноздри, произнес:
        - Разве породистый пес, к чьим ногам падает любой цветок, может быть голоден?!
        Чего?!

«Кей, они вообще о чем? Пес, цветы, голод? Где логика?» - Слепой явно психанул.
        Я уже просто молчала, ощущая накатывающую мигрень и вслушиваясь в ответ Акихиро:
        - Истинный ценитель никогда не пройдет мимо редкого цветка.
        - А следовало бы! - прорычал дед.
        И получил в ответ все тот же идиотизм:
        - Голодная собака палки не боится.

«Да твою мать! При чем тут голодная шавка до цветов и в чем суть конфликта?! - возмутился Слепой. - Кей, я вообще правильно все перевел?!»

«Нестабильная плазма сие ведает», - мрачно ответила я.
        Идея с устройством коматозного состояния для младшего Адзауро мне нравилась все больше. А что - выгодно со всех сторон, останется на месяц в поместье, под моим присмотром, недвижимый, безопасный, без закидонов и уклона в заповеди яторийского народа. Определенно шикарная идея.
        И тут разговор деда с внуком завершился. В смысле, дед бы продолжил, но Адзауро-младший, наплевав на этикет и правила, взмахнул рукой, стряхивая с пальцев бабочку, и покинул зал Цикад.

«Нидерсенга не понял», - сообщил мне Слепой.
        Собственно, я тоже.
        Отключившись от визоров, я смыла всю косметику окончательно, переоделась, вернулась в комнату и только устроилась в длинной безразмерной майке на циновке, собираясь записать услышанное и, возможно, таким образом наконец весь этот бред осмыслить, как в двери постучали.
        Далее, по своему обыкновению не ожидая, пока я скажу что-то вроде «войдите», дверь отъехала в стену, демонстрируя, что и так умеет, а не только открываться, две служанки, стоящие на коленях перед входом, поднялись, снова вошли, опять сели на колени, поклонились и выдали:
        - Младший господин объявил вас своей невестой, высоко оценив ваш танец вееров, младшая госпожа.
        Я как-то сразу ощутила подвох во всем вот этом, жаль, не осознала весь размер этого подвоха.
        - Вам предстоит визит в Храм Цветущих Лилий, - продолжили разом обе служанки.
        То есть Хризантем им было мало…
        - Старший господин приказал подготовить вас. Старший господин приказал передать, что вы высоко оцените прогулку по садам Цветущих Лилий. Младший господин вас уже ожидает.
        Может, я ему сразу ноги переломаю? Ну так, чтобы избежать всяческих прогулок?
        - Позвольте вас подготовить, - опять в унисон выдали служанки и поднялись.

* * *
        Следующие полчаса я тихо офигевала. Обалдевала. Впадала в состояние шокированного созерцания происходящего. Недоумевала. Эпитетов можно было подобрать много, но едва ли все они могли отразить хоть часть того, что творили со мной.
        Меня переодели.
        Весьма странным даже для Ятори образом.
        Для начала мне перетянули грудь. Очень туго, обмотав тканью собственно грудь, ну и следом за ней талию, лишив меня последней таким нехитрым образом. Я вообще всегда думала, что женская фигура типа «квадрат» нигде не в моде, но, видимо, ошиблась. Затем последовала водолазка, скрывшая все ими навороченное, ну и заодно всю меня от подбородка до кончиков пальцев. Но это было не все, это они только начали!
        На водолазку, обтянувшую визуально квадрат, надели рубашку с круглым воротом и подкладными плечами, которая вообще никому не могла бы пойти. Ну разве что шкафу. Или вешалке. Но не мне конкретно и не любой девушке в общем.
        Потом поверх этого последовало черное платье на тонких лямочках, подчеркнувшее мою новую квадратообразную фигуру и свисавшее чуток ниже колен.
        Но даже это было еще не все! После они принесли ботинки! Здоровенные, с высокой шнуровкой и толстой подошвой ботинки! Последние основательно дополнили образ мужеподобного квадрата, но не окончательно с точки зрения служанок. Потому как те в конечном итоге собрали мне волосы в неаккуратный пучок, сдобрив эту отвратную прическу изрядной долей серого геля.
        Сказать, что я теперь выглядела мало привлекательно, - это ничего не сказать.
        Но им и этого оказалось мало. Невыразительная серая помада на губы и серовато-белый тоник, придавший моему лицу нездоровый оттенок.
        Еще утром я считала себя довольно хорошенькой. Не без изъянов, конечно, но так, в принципе… А вот то, что смотрело на меня из зеркала сейчас, было хуже даже той толстой прыщавой школьницы, коей я не так давно являлась.
        И вот после всего этого эти две эскулапки мира моды отступили на шаг, оценивая ущерб своих действий, поклонились и сказали:
        - Вы готовы, младшая госпожа.
        Серьезно, что ли?!

«Кей, подогнали транспорт к выходу, тебя ждет Адзауро-младший. Походу, едете только ты и он», - сообщил мне Слепой.
        Мне подали сумочку в окончательном добивании образа. Кирзовая суменция в половину меня размером идеально гармонировала с ботинками, на четыре размера больше моей ноги, так что…
        - Супер! - констатировала я, оценивая этот жуть-стайл образ.
        И, напялив на плечо сумку, точнее суменцию, я развернулась и покинула гордых своим маразмом прислужниц. Вопросы у меня, конечно, были, но я уже точно знала, что эти не ответят, а вот Адзауро может сказать хоть что-то, пусть и своим психопатическим завуалированным способом.

* * *
        Когда я сбежала вниз по ступеням лестницы Хризантем, весь воск, превращающий пол в каток, уже стерли, а кто-то оттирал и пятно крови - видимо, исаку Толла здорово приложилась.
        Увы, исследовать место ее падения и оценить полученные ею травмы не удалось.
        - Маари, я жду, - произнес стоящий в холле Акихиро.
        Что примечательно - выглядел он, в отличие от меня, просто великолепно. Длинные волосы распущены и идеально уложены, белоснежный традиционный халат украшен вышивкой и придает образу младшего господина утонченность и аристократичность. Он выглядел несколько диковато для меня, девушки совершенно иной культуры, но очень гармонично и красиво несмотря на халат и местную традиционную обувь, которая каким-то немыслимым образом ему даже шла.
        И дикий контраст между нашими одеяниями был не просто диссонансом, он вызывал вопросы.
        - Мари, - напомнила я некоторым забывчивым свое местное имя и, собственно, перешла к вопросам: - Ничего не хочешь мне объяснить?
        - Мм-м? - Акихиро приподнял бровь.
        Выразительно указала на себя, затем на него, развела руками, демонстрируя свое негодующее удивление.
        - А, ты про свой наряд, - вот словно только сейчас понял он. И прямо-таки все объяснил разом: - Это традиция.
        - Это издевательство, - не согласилась я.
        - Все традиции в каком-то смысле издевательство над разумом шагнувших в настоящее. Ведь приходится сделать шаг назад, а это… печально.
        Ты идиот - вот это действительно печально. Но не будем о грустном.
        Я подошла, нервно поправляя сумку, которая, будучи абсолютно пустой, все время норовила сползти с плеча, и сильно пожалела о своей близости - у Акихиро был какой-то странный одеколон, притягательный настолько, что захотелось вдруг подойти к младшему господину еще ближе.
        Так что, задавая следующий вопрос, я постаралась не дышать:
        - Почему мы едем без охраны?
        Адзауро-младший улыбнулся и учтиво уведомил:
        - Традиция.
        Обалдеть просто!
        - Не переживай, маари, я отличный водитель, - обратив внимание на мой нескрываемый скепсис по поводу всей ситуации, произнес Адзауро.
        - Мари, - он уже начинал бесить. - Рада, что ты прекрасный водитель. Нож есть?
        Вскинув бровь, Акихиро вопросил:
        - Зачем он тебе?
        - Традиция! - зло ответила я.
        В конце концов, в сплошное издевательство можно играть и вдвоем, не все же мне быть единственным зрителем этого абсурдного театра.
        Никак не став возражать, Адзауро-младший развязал свой халат, обнажив вполне современный костюм из рубашки и брюк под ним, достал кинжал из ножен и протянул мне.
        Оригинально.
        - Спасибо, - поблагодарила я, закидывая оружие в свою безразмерную сумку.
        Явно ожидавший, что кинжал ему вернут, младший господин продолжал вопросительно смотреть на меня.
        - Да поехали уже, раз едем, - возмутилась я.
        Молча запахнув халат обратно, Адзауро подпоясался и протянул мне руку, видимо собираясь оказать помощь при спуске по ступеням, ввиду моей новой жутко неудобной обуви.
        Я не стала отказываться, и потому спустились мы вместе, после чего Акихиро провел меня к пассажирской дверце, усадил, захлопнул дверцу, прошел к водительскому сиденью, сел. Со двора нам махала пара сотен рук в знак прощания, система оповещения сообщила, что следовать на определенном расстоянии от нас будут два флайта моей команды и четыре - охраны рода Адзауро.
        Первые ворота пафосно распахнулись, мы двинулись с места.

* * *
        Водил Акихиро действительно весьма неплохо, а потому я начала задирать подол своего платья, едва мы покинули особняк и все три стены, его окружающие.
        - Стриптиз? - насмешливо поинтересовался Адзауро, бросив на меня насмешливый взгляд. - Я не рассчитывал увидеть его так быстро.
        То есть в принципе рассчитывал, но не так быстро?!
        Негодующе глянув на него, мрачно сообщила:
        - На твоем месте я бы в принципе ни на что не рассчитывала.
        - Ну, говоря откровенно - мне уже есть на что посмотреть, - усмехнулся этот… псих.
        Хотелось сказать что-то грубое и ехидное в ответ, но я взглянула на ситуацию глазами Акихиро и поняла, что про стриптиз было подмечено верно, так что предпочла просто промолчать.
        И молча, обнажив ноги и белье, достала нож и принялась избавляться от квадратообразующего мотка ткани, в который меня замотали.
        - Мм-м, - попытался было возразить мой «жених». - Кей, наши традиции…
        - Ваши традиции будешь соблюдать со своей невестой, крошка-Чи, - зло ответила я, кромсая, к моему изумлению, крайне прочную ткань, - а меня лично не радует перспектива оказаться скованной в ситуации, где рядом с тобой из всей охраны буду только я.
        И, разрезав путы, начала сдирать с себя ткань, засовывая обрывки в сумку - да, она мне в итоге здорово пригодилась.
        - Мм-м, - кажется, на дорогу он уже не смотрел вовсе. - Но будь ты в атоари, в смысле, во всей этой ткани, я мог бы использовать тебя в качестве щита.
        И главное, сказал он это только после того, как я последний кусок ткани запихнула в сумку. Молча сунув ему кинжал, я вернула на место водолазку, рубашку и платье и произнесла на гаэрском:
        - Тормоз хренов.
        Но гаэрский Адзауро, походу, знал, потому как, усмехнувшись, нажал на газ, и все дальнейшее путешествие я провела, ощущая себя бабочкой, пришпиленной к сиденью. Очень основательно пришпиленной бабочкой.
        В тот момент я еще не знала, что в этой позиции проведу больше часа…

* * *

«Акихиро» в переводе с яторийского - умный, яркий, «Чи» - мудрый… но я пришла к мнению, что имя для Адзауро-младшего взяли определенно с потолка, ну, или просто надеялись на лучшее. Надеялись явно зря.
        Этот яркий, умный и мудрый повел себя как идиот.
        В первые двадцать минут нашего сверхскоростного полета от нас отстала охрана рода, мои люди продержались почти сорок минут, но в итоге исчезли с радара и они. Мы остались вдвоем - я и этот псих.
        - Знаешь, по-моему, это не самый умный поступок в твоей жизни, - поставив нашу позицию на отслеживание моими отставшими коллегами, сказала я.
        - Тебе не о чем беспокоиться, - равнодушно ответил он.
        И почти сразу, без перехода, поинтересовался:
        - Тебе доводилось испытывать унижение?
        - Э-э-э… оригинальный вопрос? - Я даже понадеялась, что, может, перевела неверно.
        - И все же я задал вопрос, - растоптал мои надежды Акихиро.
        Напряженно ответила:
        - Мне не нравится этот вопрос.
        Бросив на меня внимательный взгляд, Адзауро спросил прямо:
        - Тебя расстроит, если я окажу знаки внимания другой женщине?
        Напряглась сильнее, прикидывая границы этого вот «окажу знаки внимания». Просто у яторийцев это очень многозначительное выражение, и включать оно в себя может практически все: от простого комплимента до интимного акта. Собственно, хочет секса - его проблемы, меня интересовало исключительно одно:
        - Окажешь свои «знаки внимания» в моем присутствии?
        Просто из всех телохранителей у него сейчас была только я, соответственно, выпускать Акихиро из поля своего зрения я не собиралась.
        - Да, - его тон похолодел.
        - А, тогда без проблем. - Я облегченно выдохнула.
        А вот Адзауро внезапно напрягся. В смысле, его руки, уверенно держащие штурвал, сжались. И не то чтобы я сильно заботилась о душевном здоровье моего подопечного, но…
        - Флайт ломать не надо, а? Нам еще лететь хрен его ведает сколько.
        - Семь минут, - уведомил не хрен, конечно, а впрочем, тут как посмотреть.
        - Давай мы долетим эти семь минут в мире, покое и безопасности, - предложила я.
        Адзауро не ответил.
        Но спустя минуты две произнес почти ничего не выражающим тоном:
        - То есть тебя никак и ни в коей мере не смутит, если я, твой жених, в твоем присутствии позволю себе оказывать внимание другой женщине?
        Нервно глянув на его руки, которые, в отличие от выражения лица и тона голоса, выдавали гораздо больше, чем мне хотелось бы знать, я так просто, между прочим, напомнила:
        - Ты не мой жених.
        Руки стиснули штурвал сильнее, нервно подумала, что лететь с психом было не самой правильной идеей, лучше бы я повела.
        - Прекрати, а? - торопливо активировала сейр, сверяясь с картой.
        - Прекратить что? - ледяным тоном вопросил социопат местного разлива.
        - Прекрати. Ломать. Штурвал! - отчетливо, так, чтобы точно понял, сказала я.
        Он глянул на свои руки и прекратил.
        Еще минута спокойного полета была нам обеспечена.
        А потом Адзауро сказал:
        - Храм Цветущих Лилий - это публичный дом. Так как ты моя желанная невеста, я в соответствии с традициями должен привезти тебя в это место, чтобы ты всегда помнила о своем.
        - Э-э-э… - только и выдала я.
        - Традиции, - словно это слово все объясняло, с нажимом повторил Акихиро.
        - Ну, допустим, я уже поняла, что проблема в традициях, но вообще тебе не кажется идиотизмом идея привозить своих невест к шлюхам?
        - Идиотизм - нет. Жестокость - да, - кратко ответил Адзауро.
        Впереди, пока еще только на горизонте, показался огромный сверкающий дворец, издали напоминающий распустившуюся лилию и ослепляющий своей неестественной белизной. Я едва ли взглянула на него, вновь уставившись на яторийца. Откровенно говоря, я не понимала, какого дерсенга тут происходит? Нет, ну, в общем, догадывалась - меня нарядили так, чтобы максимально изуродовать, в то время как сам Акихиро был похож на яторийского бога, спустившегося с небес. И что-то мне подсказывало, что шлюхи местного публичного дома тоже предстанут перед нами во всей своей красе. И таким образом самой страшной там буду только я… не привыкать в принципе, но… я вот сейчас не поняла, если это традиция, то через подобное унижение пропускают всех невест?!
        - Вы больные? - не удержалась от высказывания сделанного вывода вслух.
        - Тебе разрешено плакать, - лишь подтвердил мой вывод Адзауро.
        - Совсем больные, - вздохнула я.
        На этот раз он никак не прокомментировал мои слова, но неожиданно произнес:
        - Я постараюсь сдержаться.
        - Да не парься, - пожала плечами. - Мне абсолютно все равно, кому, как и каким образом ты будешь «оказывать знаки внимания». Главное, чтобы я была рядом, а в остальном развлекайся сколько душе угодно. Ты же только из Камуки, у тебя секса, дерсенг его ведает, сколько не было, так что я все понимаю.
        И тут флайт остановился.
        Просто завис в воздухе, как и Адзауро, невидящим взглядом уставившийся куда-то в пространство.
        - Извини, - вдруг произнес он, - я правильно понимаю, что в случае моего секса с другой женщиной ты даже не отвернешься?
        Несколько секунд я просто молча смотрела на него. Не выдержавший моего молчания Акихиро резко повернул голову и посмотрел мне в глаза жестким требовательным взглядом.
        Ну, я и ответила:
        - Естественно нет, я же твой единственный охранник на территории этого дома Лилий.
        - Цветущих Лилий, - почему-то счел важным поправить он.
        - А-а-а, ну это все меняет, - съязвила я. И тут же поинтересовалась: - А что, есть не цветущие?
        - Есть. - Он все так же пристально смотрел на меня. И, как оказалось, имел на то причины, в смысле, имел очередной вопрос: - Я тебе нравлюсь?
        Вопрос, что называется, в лоб.
        - Нет, - абсолютно честно ответила я.
        Пожала плечами и добавила:
        - Да, собственно, и не должен.
        Взгляд Акихиро потемнел. О, ну начинается, высокопоставленные мужики и их непомерное самомнение.
        - Слушай, извини, но ты может быть для Ятори и не плох, но я не с Ятори, для меня ты тощий, странный и мало привлекательный индивид с нестандартной внешностью, паршивым характером и, несомненно, имеющимися психическими отклонениями. То есть ты вообще не тот тип мужчины, который в принципе может мне понравиться. Прости, если ранила твои извращенные чувства, но мне проще сразу четко обозначить ситуацию и работать дальше в спокойной обстановке, без каких-либо двусмысленных ожиданий с твоей стороны.
        И я снова развела руками, намекая, что как бы выложила все начистоту, цени, и полетели дальше.
        Однако, вместо того чтобы вести себя как нормальный охраняемый, этот взял и выдал:
        - Ты на Ятори три недели, и у тебя тоже не было секса.
        Это он что сейчас, о моем сексуальном здоровье заботится?!
        - Мм-м, - закинула ногу на ногу, сложила руки на груди, - полетели уже, а?
        Адзауро-младший продолжал зависать, зло глядя на меня. И тут уже, конечно, моя вина, что я не сдержалась, но выбесил же.
        - Слушай, - я устало посмотрела на него, - прости за откровенность, но даже если бы у меня не было секса три года, последним в списке кандидатов для оздоровительной эротической гимнастики, стоял бы ты. В са-а-амом конце. Где-то после Слепого.
        И вроде расставила все точки над «и», но нет, Акихиро решил уточнить:
        - То есть ты предпочла бы мне мужика, изуродованного фасеточными глазами, которые ему непонятно как вживили?!
        Обалдеть просто: сижу, обсуждаю с клиентом мои сексуальные предпочтения. Восторг. Просто слов нет.
        - Так, - я раздраженно выдохнула, - буду предельно откровенна. Я девственница. И еще как минимум два месяца планирую ею оставаться. Так что угомони свое завышенное самомнение, вдох-выдох, и можешь спокойно развлекаться со шлюхами, поверь, это никоим образом не отразится ни на моей самооценке, ни на моей психике, ни на моем сексуальном здоровье. Все, я рада, что мы столь подробно обсудили сей щекотливый момент, полетели уже дальше, бесит висеть на одном месте!
        Но мы остались висеть.
        Еще почти минуту, я на таймер выразительно раза три глянула, а потом Адзауро спросил:
        - Ты… ни разу не была с мужчинами?
        О тысяча бракованных навигаторов:
        Закатив глаза, я пару секунд поизучала потолок, затем максимально сдержанно ответила:
        - Нет. Еще вопросы?
        Вопросы имелись.
        - Почему? - произнес Адзауро.
        - По причинам, не подлежащим разглашению, - и я посмотрела на него, выражая все свое отношение и к его наезду вообще, и к его вопросам, и к нему в частности.
        Но этот не удовлетворился и повторил:
        - Почему?
        Вдруг подумала, что если нанести удар в висок ботинком, с ходу, с ноги, то я его вырублю. А когда вырублю, можно будет с чистой совестью вернуться в особняк Адзауро и целый месяц просто наслаждаться жизнью, охраняя коматозника. Нет, серьезно, и никаких проблем. Я представила себе Акихиро, лежащего на белых простынях в трубках, капельницах и с херней для вентиляции легких и… и подумала, что зря я не устроила ему незапланированный отдых еще в поместье. И разговоры все эти тоже зря, и…
        - И полетели уже, бесишь! - сообщила подопечному.
        То ли он понял, что реально лучше не бесить, то ли традиции звали, но мы снова стартанули, направляясь в Храм Цветущих Лилий.

* * *
        Как оказалось, потребовали продолжения путешествия именно традиции, то есть нам следовало прибыть в назначенное время. И прибыли мы последними. И потому выбравшиеся из семи уже приземлившихся флайтов парочки из идеальных мужчин в их традиционной одежде и изуродованных нестандартной модой девушек уже ждали нас.
        - Из флайта ты должна выйти сама, - отстегиваясь после приземления, произнес Акихиро.
        - Мм-м, - протянула с пониманием, - часть унижения, да?
        - Традиции, - не согласился он с моей характеристикой происходящего.
        Но мне было абсолютно все равно и на все их традиции, и на все попытки унижения. Мне все равно. А вот девушкам, серыми мышками стоящим возле своих гордых павлинов, как-то не очень.
        У меня была возможность рассмотреть их, выбираясь из флайта, потом такой возможности уже не будет - на Ятори глаза порядочных девушек всегда опущены. Что ж, о них обо всех я могла сказать лишь одно - напуганы. В основном молоды, под слоем серого тоника, которым покрыли их кожу, точно определить возраст было сложно, но так, на глаз, я решила, что в основном им до двадцати.
        Изуродованные, униженные, готовые к очередному унижению, все они стояли, держа руки сцепленными перед собой, наполовину скрытые жуткими сумками, в ботинках не по размеру, с волосами, имевшими вид немытой с полгода шевелюры… очаровашки просто. Их бы еще смолой обмазали и в перьях обкатали - ну так, чтобы окончательно поставить на место.
        К слову о месте - оно было на шаг назад от павиана… э-э-э… ладно, это уже грубо, от павлина. Хотя сравнение с павианами, как по мне, было более верным.
        К сожалению, рассматривать далее у меня не было особой возможности. Впереди, гордо и величественно шел Акихиро Адзауро, я - на шаг позади, голову покорно опустив, взгляд тоже, а плечи по-любому бы поникли, сумка просто жесть какая неудобная была.
        Едва мы приблизились к основной группе, заняв седьмое место, Акихиро остановился. Мы с девушками, находясь позади «своих» мужчин, украдкой переглянулись… дохлый дерсенг, я хоть дышать могла, а эти, перемотанные, уже были на грани обморока.
        А потом раздался шелест ткани, и все «невесты» застыли, испуганно округлив от природы узкие глаза и, кажется, перестав дышать вовсе.
        Шлюхи оправдали все мои ожидания!
        Прекрасные, не идущие - практически летящие над усыпанной лепестками роз землей, яркие, как райские птицы, одетые в шелка, которые не то чтобы скрывали, скорее подчеркивали достоинства, с длинными рукавами… опять-таки нехилая отсылка к райским пташкам, раскрашенные реально имеющим талант визажистом, с волосами, шелковым водопадом ниспадающими ниже талии, и цветами, украшающими эти самые крайне ухоженные волосы.
        Контраст между ними и нами был такой, что сразу стало ясно, о каком «месте» говорил Адзауро. Нам просто еще до брака всем и сразу давали понять - что мы ничто, звать нас никак и место наше где-то на галерке, в то время как наши «мужики» будут наслаждаться райской жизнью среди прекрасных гейш Ятори.
        Причем, и на мой женский взгляд, все «невесты», даже смой с них уродский грим и одень в роскошные шелка, проигрывали путанам в красоте, грациозности, молодости и вообще во всем! Абсолютно во всем.
        То есть лицом в грязь нас окунули с ходу, сразу и еще до начала прелестей семейной жизни. Обалдеть. Слов нет, одни эмоции и те не радостные. И ладно я, мужик был не мой, я на него не претендовала в принципе никак и ничем, но девчонки… Они стояли шокированные, оглушенные, окончательно осознавшие, что никакого женского счастья в этих исключительно договорных браках их не ждет. Секс по необходимости, причем им уже давали понять, о ком в момент соития будут мечтать их мужья, а дальше дети, обязанности и чувство собственной незначительности, ненужности, ясное понимание, что любить тебя муж не будет… Потому что где ты и где они… От таких перспектив в отношениях хотелось отступить, оставляя мужа сопернице, и в целом свалить… но те, чьего мнения не спросили и кому не оставили выбора, стояли молча. Осознавая свое место.
        Это не традиции, это просто разрушение психики, самооценки и надежды на достойное будущее. У меня не было слов.
        У «женихов», к слову, тоже, но то, как они оглядывались на своих «невест», те гримасы, что искажали идеальные лица, тот контраст между «второй половинкой» и развратным сообществом… да в такой ситуации ни одна женщина не выдерживала никакого сравнения. Нас уже не то чтобы лицом в грязь макнули, нас в нее втоптали!
        И, увы, это оказалось только началом.
        Прекрасные гейши, щебеча, словно все те же райские птички, осыпали мужиков комплиментами как из рога изобилия, мужики, ошарашенные и оглушенные красотой и лестью, словно завороженные шли за ними, а мы унылым строем форменного уродства были вынуждены идти позади, опустив глаза в пол и не замечая, как впереди идущие пробуют друг друга не только словесно, но и вполне даже осязаемо, лапая гейш за самые интересные места.
        И выглядело все это так, что я даже на пару секунд поверила, что не такое это и унижение, но… как оказалось, худшее ждало впереди.
        Это оказались не шлюхи.
        Это были привратницы разврата. Всего лишь встречающие. Только служанки. Красивые, но тупые.

«Острые» ожидали нас на вершине белоснежной лестницы, и одного взгляда хватило, чтобы понять - а вот эти уже были умны. То есть не только обалденно и сногсшибательно красивы, но еще и умны!
        И привратницы опали, как лепестки роз, оставшись у подножия лестницы, а вот мы, все четырнадцать идиотов, поплелись вверх. И если передние идиоты в составе семи штук шли гордо и красиво, не отрывая взгляда от, так сказать, «перспектив», то мы тащились позади, волоча ботинки и сумки, проклиная все на свете и понимая, что да, впереди нас ждет унижение. Садистское, расчетливое, основательное унижение.
        - Я не выдержу, я не выдержу, я не выдержу, - едва слышно зашептала идущая по левую руку от меня девушка.
        Она уже плакала к этому моменту.
        Я искренне ей посочувствовала, еще более искренне сожалея, что не вырубила Акихиро еще во флайте, но даже и вот это все было только началом.
        Дальше было хуже.

* * *
        Нас посадили на полу, справа от мужчин, которые разместились, полулежа на софах и диванах. Прекрасные гейши сидели рядом с ними, неизменно подливая господам чай и щебеча, щебеча, щебеча… И ладно бы глупости говорили, но нет:
        - На меня оказала большое влияние поэзия великого Ои Ри. Моя душа дрогнула, едва я прочла первые строки…
        - О, господин Ичин, у вас такой тонкий художественный вкус! Что вы скажете о картине великого Маадзура?
        И все в том же духе, да даже хуже - шлюхи вполне себе смыслили и в политике. То есть дамочки были подкованы в любой теме, могли поддержать любой разговор, умасливали клиентов, как торты с масляным кремом, и восхищались, восхищались, восхищались явно поплывшими от такого молодыми мужчинами.
        И если бы только они вот всем этим унизили нас, невест, но нет, все было гораздо интереснее, а проблема глубже. Все дело в том, что девушка на Ятори молчит. Смущается, опускает глаза, избегает прикосновений и молчит. Всегда. Браки здесь договорные, а потому сначала кандидатуру должны одобрить родственники, и только после жених получает насмерть перепуганную, измазанную гримом до неузнаваемости несчастную невесту, вынужденную танцевать танец Вееров, ковыляя на гэта. Но… в тот момент парням явно кажется, что все не так уж плохо. Молоденькая девушка - это всегда молоденькая девушка, и мужчина в любом случае испытывает интерес к той, которая вскоре станет принадлежать ему полностью. В этом приятном ожидании жених может простить девушке многое - некоторую неуклюжесть во время танца Вееров, скованность, зажатость, испуг и прочее. Снисхождение в любом случае присутствует…
        Ровно до встречи с этими гейшами!
        И теперь зажатость, скованность и испуг уже вовсе не казались будущим мужьям милыми и привлекательными. О нет, сейчас им четко демонстрировали, что есть девушки, которые скромны, милы и трепетны, но при этом изумительно красивы, грациозны и умны. Все присутствующие гейши были молоденькими. Все - девственницы, на что недвусмысленно указывали заколки с белыми колокольчиками лилий в их волосах, и все… готовые стать постоянной усладой для своего господина.
        Причем интересный момент - если гейша-девственница не цепляла своего господина, ее заменяли.
        Я бы не обратила внимания, несколько ослепленная шелком, светом, журчанием воды в фонтанах и пением птиц, но от Адзауро отошла уже третья не сумевшая понравиться ему красавица, и я заметила стоящую за струящейся ширмой женщину в алом, которая подала знак неугодной, и ту мгновенно заменила следующая.
        И вот от ее красоты охренела даже я!
        Под два метра красоты, стройности и изящества. Воронова крыла волосы с синеватым отливом и удивительные, почти невероятные огромные изумрудные глаза. То есть даже я реально обалдела! А Акихиро, до того время от времени на меня все равно поглядывающий, вообще застыл, держа чашку с чаем, который ему только налили, и не отрывая взгляда стремительно темнеющих глаз от красавицы, которая сразу, с первого шага, осознала - что вот она как раз более чем угодна господину.
        И я себя ощутила ничтожеством.
        Не сразу, нет… но когда эта стерва подплыла, грациозно присела рядом с Адзауро-младшим, заговорив об оружии в императорской сокровищнице, с небывалым изяществом долила ему чай, а он… он за все это время на меня даже не глянул. Он обо мне просто забыл. И вот тогда да, я почувствовала себя пустым местом.
        И я как сидела…
        Так и заметила, что все остальные невесты уже давно роняют слезы, не особо даже пытаясь это скрыть, а потому как не перед кем было скрывать, о нашем присутствии забыли. Тупо забыли! Более чем забыли, потому как одна из гейш поднялась, протянув руку «своему» господину, а после эти двое удалились. И достаточно быстро откуда-то из глубин гнезда разврата послышался сладострастный стон. И потом еще один. И еще штук пять таких, что услышали их все!
        И на этом мужики окончательно потеряли голову.
        Еще одна гейша поднялась, протянув руку господину, несколько «женихов» подскочили сами, вполне себе готовые к продолжению банкета, невеста первого из уведенных рыдала, уже не скрываясь, а я…
        Да нет, я бы высидела молча, мне без разницы, но тут один неприятный момент имелся - женихов уводили!
        Уводили в другое помещение. То есть никакого разврата на моих глазах не будет, Адзауро уведут в изолированное помещение, а вот этого я уже допустить не могла. И что обидно - теоретически он об этом знал. Не теоретически - знал тоже. И о том, что он под моей охраной, и о том, что либо он со мной, либо со мной - и точка, но никак не с кем-то там, где я не смогу проконтролировать!
        Он знал! Знал превосходно!
        Но, ослепленный красотой, охреневший от комплиментов, восхищенный изяществом, соблазненный формами, он поднялся, собираясь отправиться в «сад наслаждений», или как это там у них называется, и испить сок этого цветка до дна. Один!
        И главное, эта, которая тварь зеленоглазая, она на меня посмотрела, пока Акихиро поднимался, не отрывая взгляда от изгиба ее… ну пусть будет бедер. Она на меня так посмотрела, что я просто-таки прочувствовала ее торжество и ее ощущение полной победы.
        И это уже было перебором!
        Я прищурила глаза, с яростью глядя на гейшу. Она позволила себе высокомерно-издевательскую ухмылку. Зря, конечно. Очень зря. До ее усмешки для меня это была только работа, но теперь происходящее стало вызовом.
        Ей не стоило меня злить. Просто не стоило. Я бы в принципе никому не советовала меня злить.
        И я очаровательно улыбнулась гейше, пользуясь тем, что Акихиро моей улыбки не видит.
        А вот затем резко втянутый воздух и испуганное, на грани паники, полное ужаса восклицание:
        - О небо, тут змея!!!
        Все остальное было делом техники и инстинктов. Мужики, мгновенно реагирующие на опасность даже в состоянии дикого возбуждения, собственно, мгновенно и отреагировали. Нет, если бы возбуждение уже перешло в стадию оргазма, им было бы по дерсенгу на все, но на данной стадии срабатывали инстинкты.
        И инстинкт защитить тех, кого «женихи» уже считали своей собственностью, не подвел.
        Девчонки подскочили, в ужасе оглядываясь, и почти сразу оказались рядом с обнажившими оружие своими мужчинами, а я так и вовсе - не знаю, как Адзауро это провернул, но я оказалась не просто рядом - я оказалась за его спиной, стоя на софе, которую не так давно занимал он. Он, который сейчас в напряжении и ярости вглядывался в пол, собираясь найти и уничтожить ту тварь, которая посмела напасть на его женщину.
        Это он зря. Тварь была не там. Тварь была тут и, пользуясь тем, что Акихиро пытался найти змею, смотрела на меня потемневшими от бешенства изумрудными, все понимающими глазами. То есть до мужиков еще не дошло, а вот гейши уровень подставы осознали сразу. Умные стервы, чего-чего, а этого у них было не отнять.
        И потому откинулась шелковая занавесь, и в развратное-унизительное помещение вплыла прекрасная главная гейша, собственно, изначально контролирующая весь «процесс». И она с грациозным поклоном произнесла:
        - Господин Адзауро, в Храме Цветущих Лилий нет и никогда не было змей. Я боюсь, вашей невесте просто… показалось.
        И она выделила это слово интонацией так, чтобы все сразу поняли, что имеется в виду не «показалось», а «эта тварь спецом устроила данное показательное выступление, имеющее целью отвлечь вас от получения удовольствия».
        И вполне возможно, что, будь на моем месте кто-нибудь другой, это сработало бы… Кто-нибудь другой, но не двукратный победитель соревнований по спортивному обольщению. Я редко когда пользовалась своими способностями вне соревнований, но стервы нарвались сами!
        Чуть-чуть сильнее распахнуты испуганные глаза, чуть-чуть изменена поза, немного выше голос, поверхностное дыхание и срывающееся с губ, едва Адзауро гневно обернулся ко мне, испуганное, идеально искреннее, вызывающее срабатывание рефлекса мужчины-защитника:
        - Мне страшно…
        Он обнял меня прежде, чем осознал, что инстинктивно пытается защитить, прежде, чем все еще стоящая рядом с нами гейша, врубившись в мою фишку, попыталась упасть в обморок, прежде, чем что-то успела предпринять главная стерва.
        Получите и распишитесь, гадюки!
        Но времени на торжество не было, я играла на грани фола, без правил и без тормозов.
        Испуганный взгляд в его глаза, и Адзауро начал тонуть в моих, еще не понимая, что пути обратно не будет. Изумленный возглас, едва его объятие стало на порядок крепче. Стон, тихий, полный осознания моего поражения стон, едва его губы почти коснулись моих…
        И когда гейша, пытаясь хоть как-то привлечь внимание к себе, картинно грохнулась в обморок, мой монстр даже не обернулся. Он уже не слышал. Он больше ничего не воспринимал, кроме биения моего сердца, кроме осознания, что я нуждаюсь в его помощи, кроме ощущения полной власти надо мной…
        Потому что, гадюки яторийские, инстинкт защитника в мужчине есть всегда, защитника, а не жертвы, павшей от вашей красоты. Жертвенность в принципе не в приоритете базовой мужской комплектации, так что… туше. Можете идти упиваться собственным унижением, стервы!
        И им пришлось ощутить всю горечь поражения, когда Адзауро, подхватив меня на руки, направился к выходу, бросив через плечо раздраженное:
        - Я разочарован в гостеприимстве Завядших Лилий.
        Они вообще-то были Цветущими, но, судя по тону, с которым вся фраза была сказана, Адзауро припечатал их так, как не припечатывал никто и никогда.
        И когда я судорожно прижалась к нему, обняв за шею, и посмотрела на происходящее поверх его плеча, вполне себе смогла насладиться торжеством: старшая гейша от осознания случившегося рухнула на колени, судорожно пытаясь вернуть способность дышать.
        Не отказала себе в победной ухмылочке. Ну так, чтобы окончательно поняли, что уделали их по полной. Тоже мне гейши хреновы! Топайте на курсы повышения квалификации, пригодится по жизни!
        Но моя ухмылка уже не играла никакой роли, как оказалось, именно слова Адзауро нокаутировали их основательно, так что остальные женихи, держа своих невест за руки, решительно покинули дом Лилий, уже, скорее всего, да, завядших. Ну или с сильно подмоченной репутацией. Тут просто срабатывает такой фактор - мужчины собственники, и невест они уже воспринимают как своих женщин, именно своих, а гейши это всего лишь гейши, какими бы красивыми, грациозными и умными они не были.
        И я обняла Чи крепче, когда последними, но тоже быстро покидающими оплот хреновых традиций показался со своей невестой тот жених, что ушел с гейшей первый, а теперь вот решительно уводил прочь свою женщину, и даже тяжелую сумку у нее забрал. А она шла за ним и плакала… но, несмотря на слезы, улыбалась, и, кажется… шесть браков я только что практически спасла. Приятно.
        А потом как-то запоздало я поняла, что приятно и другое - Адзауро нес меня. Сбегая по лестницам, не оборачиваясь, одним взглядом заставив отпрянуть кинувшихся было к нему яркой льстивой стайкой привратниц, он пронес меня через весь сад, донес до флайта и отпустил, только когда усадил на кресло.
        И вроде бы все было в порядке вещей, я все-таки на его базовых инстинктах сыграла безжалостно, но то, с какой бережностью он меня нес, как бережно пристегнул, как посмотрел в мои глаза… Мне вдруг захотелось, чтобы все это с его стороны тоже было только игрой. Всего лишь игрой, и ничем больше.
        И мне бы расставить приоритеты в этот самый момент, но я смалодушничала. Не хотелось, чтобы после такого триумфа и победы он все понял, развернулся и ушел обратно к этим… змеюкам.
        И потому я молча сидела, ожидая, пока он займет свое место, пока мы взлетим навстречу только вот сейчас догнавшим нас моим людям, когда сияющий белизной распустившихся лепестков Храм Лилий скроется за горизонтом…
        А потом уже просто ничего не успела сделать.
        Он остановил флайт резко. Так резко, что меня швырнуло бы на панель управления, если бы не ремни безопасности, но Адзауро отстегнул их в мгновение ока, схватил меня, и я оказалась сидящей у него на коленях, к нему лицом, а дальше…
        - Прости, - он держал меня крепко и в то же время так бережно сжимая. - Прости, я должен был понять, предусмотреть, принять меры… Ты слишком неугодна моей семье, но я не думал, что дед решится на подобное! Прости, Кей, я больше никогда не отвернусь от тебя ни на мгновение. Прости, я виноват. Прости меня.
        Я… была в афиге.
        И мой афиг основательно усилился, когда Акихиро рывком прижал меня к себе. Не поцеловал, не начал приставать, не попытался облапать… к сожалению нет, он не сделал ничего из этого. Он прижал меня к своей груди, и я, оглушенная его реакцией, его словами, его поведением, замерла, слыша, как безумно бьется его сердце. Его полное страха за меня сердце.
        Почему-то почувствовала себя последней мразью. Хуже, чем все гейши храма Идиотских Лилий разом. Просто… в отличие от меня, Чи был искренен. Это для меня было игрой, а вот для него, похоже, вообще нет.
        Зря я все это затеяла. Вообще зря. Тупость с моей стороны невероятная - и низость тоже.
        И молчать дальше было бы окончательной подлостью с моей стороны.
        - Чи… - очень тихо позвала я.
        - Напугал? Прости. Сейчас успокоюсь. Дай еще секунду, - отрывисто ответил он.
        Твою мать… кажется, я перестаралась. Кажется, сильно. Кажется, даже более чем сильно. Еще никогда я себя такой тварью не чувствовала. Просто никогда, но выбора не было. Тогда, в доме Лилий, еще был, и мне следовало поступить иначе… Дохлый дерсенг, мне следовало поступить иначе, а я повелась как девчонка. Ну посмотрела на меня эта гейша с чувством превосходства во взгляде, ну и дальше что? Пережила бы, не проблема, и не такое переживала. А после вполне могла бы улизнуть из зала унижений и проконтролировать его «оказание знаков внимания другой женщине». Но нет, гребаная гордость взыграла! На хрена?! Просто вот на хрена мне все это надо было? Ведь был же выбор. Тогда был. А сейчас… выбора просто не было.
        Прости, мужик, я тварь, да, знаю.
        Судорожный вдох, и максимально холодным официальным тоном я потребовала:
        - Господин Адзауро, будьте так любезны прекратить это!
        И его сердце пропустило удар.
        Мое, боюсь, тоже.
        И оно вовсе прекратило биться, когда Акихиро, отстранив от себя, взглянул в мои глаза, еще не веря, но уже начиная осознавать случившееся.
        Мне было очень тяжело, безумно… даже не думала, что будет тяжело настолько, но, глядя на него без сожалений и эмоций, я сообщила:
        - Никакой змеи не было.
        И в его темных глазах что-то разбилось.
        Это сложно передать словами, это невозможно было описать, но я смотрела в его глаза, а там что-то рушилось, разбиваясь на осколки… и каким-то образом эти осколки задевали мое сердце, причиняя боль, которую, по идее, я не должна была испытывать в принципе, заставляя ощутить, насколько подло я поступила, вынуждая чувствовать себя хуже последней из гейш едва покинутого нами клана.
        И возможно, мне стоило сказать хоть что-то еще, возможно, объяснить, подобрать слова или еще что-либо… но яторийский я знала не слишком хорошо, а потому, используя максимально простые речевые обороты, жестко и холодно напомнила:
        - Ты - моя работа. Тебе об этом известно. Ты мог заниматься сексом с кем угодно и сколько угодно, но в моем присутствии. Ты знал об этом. А я не могла допустить, чтобы ты ушел в помещение, недоступное мне, и остался без охраны. Извини, но правила игры тебе были известны. И ты их нарушил.
        Его руки медленно разжались, освобождая меня из плена… В его глазах уже не осталось даже осколков.
        - Извини, - почему-то повторила я.
        И, осторожно высвободившись, пересела на свое место. Пристегнулась. Посмотрела на Адзауро-младшего, который, кажется, уже ничего не видел, застыв как статуя, и предложила:
        - Хочешь, я поведу?
        Он медленно повернул голову, и его взгляд полыхнул такой ненавистью, что я перестала дышать, а вот он начал. И звук его дыхания, тяжелого, опасного, напряженного, накалил и так напряженную атмосферу во флайте до критического уровня.
        И если бы он сказал что-то. Хоть что-то. Оскорбил, выругался, выразил негодование… было бы не так мерзко на душе, мне стало бы легче. Но Адзауро ограничился лишь взглядом. Полным отчетливой лютой ненависти взглядом, и я отвернулась, ощущая себя наиредчайшей сволочью… Просто сволочью.

* * *
        Мы вернулись ночью. Адзауро, приземлив флайт, молча выключил двигатели и ушел. Даже не взглянув на меня.
        А я, смотря ему вслед, отчетливо понимала, что совершила ошибку. Страшную ошибку. Потому что еще утром Акихиро Чи Адзауро был живым. А сейчас он двигался как киборг. И, видя его четкие, выверенные, абсолютно безжизненные движения, я чувствовала боль. Где-то в груди. Где-то там, где сжималось мое сердце.
        И когда слуга открыл мою дверцу флайта, я ушла не в дом, я развернулась и пошла к Слепому.

* * *
        - Кей?
        - М?
        - Кей, что случилось?
        - Все зашибись.
        - Кей?
        Я отрицательно дернула головой, прекращая эти расспросы, и сделала еще глоток саты. Местный аналог спиртосодержащего напитка, собственно, только спирт и содержал. Он обжигал горло, выбивал воздух из груди и притуплял боль, которая рвала мое сердце. А еще основательно туманил сознание. И мне бы спать пойти, но вместо этого повтор на звуковую запись и, закрыв глаза, полное погружение в «синапс».
        Курс, присланный Леей Картнер, был гораздо более полным и основательным, а также оговаривал нюансы, которые я даже не брала в расчет по незнанию. И, учитывая новые знания, я поняла, насколько оскорбила Адзауро. В контексте моей культуры и языка я произнесла: «Ты - моя работа», в контексте яторийского языка это звучало примерно как «Ты всего лишь моя ненавистная обязанность». Потому что на Ятори слово «работа» не говорят, здесь используют оборот «дело моей жизни», это априори означает, что человек любит то, чем занимается, а я… я не скрывала своего негативного отношения к заданию. Так что нанесенный удар оказался куда сильнее, чем я могла бы себе даже представить.
        Дохлый дерсенг!
        - Кей, да что с тобой? - не выдержал Слепой.
        Я сидела в его наблюдательной каморке и своими страданиями явно портила ему настроение.
        Но даже если так, пришлось признать очевидное:
        - Я облажалась, Слепой. Сильно. Основательно. Конкретно.
        Больно.
        Очень больно. Да и облажалась я впервые. Просто впервые.
        Так что ничего удивительного, что мгновенно помрачневший Слепой прямо спросил:
        - Связаться с Исинхаем?
        От осознания того, что я подвела шефа, стало еще больнее.
        Я поднесла бутылку к губам, сделала глоток, проглотила, напрочь сжигая горло и пищевод, и хотела было сказать: «Нет, справлюсь», но вспомнила зауженные глаза Адзауро, чувство, что в них что-то разбивается, боль от осколков, которую ощутила почти физически, и тихо сказала:
        - Да. Я не справилась.
        Один из самых мерзких дней в моей жизни. Или одна из ночей. Скорее ночей, потому что к себе я ушла только под утро, неся в сердце ответ Исинхая, прожигающий каленым железом:

«Плохо, Кей».
        Я подвела шефа. Я подвела шефа…

* * *
        В комнату забралась привычным путем - по стене и через окно. Бутылку, уже пустую, забросила в мусорную корзину, потом, шатаясь, пошла в душ.
        И вот там меня и застиг вызов по пси-связи.
        Выскочила из душевой кабины, закуталась в полотенце, села на пол и провалилась в собственное подсознание.

* * *
        Шеф выглядел плохо. Не знаю, что его так вымотало, но, судя по внешнему виду, последний раз он спал дерсенг его ведает когда. Исинхай как-то весь… постарел. Седины на висках стало больше, на лбу залегла глубокая борозда, чуть зауженные глаза смотрели практически без эмоций, и не потому, что шеф был их лишен, а потому что безумно устал, а тут еще и я со своим непрофессионализмом.
        - Кей, алкоголь не выход, не вход и даже не путь к обретению душевного покоя. Алкоголь и наркотики - это яма. Поначалу еще приличная, в итоге - уже выгребная. Как тебе перспектива утонуть в собственном дерьме?
        Вот что шеф реально умеет, у него этого точно не отнять, так это наставлять своих подчиненных на путь истинный. Наставление вышло знатным.
        - Поняла, - ответила, действительно осознав, что пить явно не стоило.
        Исинхай удовлетворенно кивнул и, протянув руку, достал одноразовый сейр с информацией. У нас, еще до вступления шефа на путь госорганизации, защита данных всегда была приоритетной задачей, а потому сейры использовались одноразовые, без подключения к сети.
        - Так, - Исинхай перешел к делу, - Храм Цветущих Лилий, я правильно понял?
        - Да, шеф, - отвечать было… трудно.
        Но следующий вопрос меня удивил:
        - И за каким бракованным стабилизатором вы туда поперлись? - В узких глазах шефа явственно читалось если не удивление, то осуждение точно.
        Не совсем понимая суть претензии, несколько заикаясь, ответила:
        - Тт-традиции.
        - Я понял, - но сказано было так, что становилось ясно - он ничего не понял. - Я не могу понять, за каким дерсенгом Адзауро-младший потащил туда тебя?!
        Тут уже я ничего сказать не могла, потому как…
        - Шеф, я не владею данной информацией, - честно призналась ему.
        Исинхай странно посмотрел на меня, затем еще раз на свой сейр и в итоге сообщил:
        - Посещение Храма Цветущих Лилий не входит в стандартный набор правил и действий при заключении традиционного брака на Ятори.
        Это было… неожиданно.
        Исинхай же продолжил:
        - Кей, твоя задача - охранять младшего Адзауро месяц, на весь период его нахождения вне Камуки. По причине того, что ни один шиноби в Камуку не проникнет, как, впрочем, и на территорию поместья Адзауро. Но Акихиро Чи Адзауро - наследник рода, в его обязанности входят посещения союзных Адзауро родов и, соответственно, родовых поместий. И в таких визитах вежливости появление с телохранителем - смертельное оскорбление.
        Я помнила обо всем этом, поэтому только кивала.
        - Но, - шеф допустил паузу, - посещение Храма Цветущих Лилий абсолютно не вписывается в круг твоих обязанностей. Это место, в которое ни один шиноби проникнуть не в состоянии, там половина гейш сами наемницы.
        Э-э-э…
        - А теперь объясни мне, - взгляд зауженных глаз стал стальным, - зачем, для чего и по какой причине младший Адзауро… скажем так, взял тебя туда, где тебе быть не полагается?!
        Я понятия не имела.
        - Кей, есть что-то, о чем мне следует знать? - пристально прищурился Исинхай.
        Это был сложный вопрос. Потому как, с одной стороны, я, вероятно, должна была рассказать о случившемся, с другой…
        С другой - Исинхай поставил вопрос иначе:
        - Тебе известны причины, по которым Адзауро привез тебя в Храм Цветущих Лилий?
        Мне вспомнился тесный флайт, сильные объятия и срывающийся голос Акихиро: «Ты слишком неугодна моей семье, но я не думал, что дед решится на подобное!» - и после недолгого размышления я ответила:
        - Насколько я поняла, это было инициативой главы рода.
        Помолчав, Исинхай задумчиво произнес:
        - Странная инициатива.
        Еще секундное молчание и информация:
        - Замену тебе уже выслал. Отдыхай, моя девочка.
        И шеф отключился.

* * *
        Я пришла в себя, все так же сидя на полу в ванной, но пребывать в одиночестве долго мне не дали. Едва успев подняться, принять душ и переодеться в ночную пижаму, я услышала стук в двери и голос исаку Толла:
        - Младшая госпожа, старший господин желает видеть вас. Немедленно.
        Как неожиданно!
        Я прополоскала рот, стараясь избавиться от мерзкого привкуса местного пойла, накинула халат и вышла к ожидающей служанке.
        Исаку Толла с лицом, наполовину залепленным пластырями, держа свечу, поклонилась и пошла вперед, предлагая следовать за ней.
        Мы прошли Фарфоровую галерею, свернули к Мраморной, миновали жилые части дома, и исаку Толла постучала в дверь, которая мне уже была знакома, как и кабинет Адзауро-старшего.
        Старик встретил меня, стоя у окна и судорожно втягивая дым сигары с видом, далеким от благостного или хотя бы вежливого.
        - Ты! - начал вовсе не с приветствия глава рода Адзауро.
        Домоправительница поклонилась и нас покинула. Едва за ней захлопнулась дверь, Адзауро-старший развернулся к окну, судорожно сделал затяжку, выдохнул дым и произнес:
        - Добро - изнанка зла.
        Оригинально.
        Старик обернулся, ожидая моей реакции, но я не гейша, на высокие темы говорить не обучена. И тогда Адзауро добавил:
        - Знакомство может начаться и с пинка.
        Еще более оригинально. Я продолжала молчать и в целом, как комментировать все вышесказанное, не имела никакого понятия.
        И тогда, уже почти с обвинением, старик высказал:
        - Никогда не упускай возникающей возможности, но, прежде чем воспользоваться ею, дважды подумай!
        Не сдержавшись, мрачно сообщила:
        - Я была бы очень благодарна, если бы вы прекратили говорить загадками. Я не с Ятори, господин Адзауро, и ваши метафоры, поговорки и прочие изыски литературного наследия предков мне чужды.
        Старик сжал челюсти, посредством чего укоротил сигару, откусив от нее кусок. Психанул, сплюнул и, вновь затянувшись, уже окурком, сказал:
        - Мари Эйтонари ведь не твое имя.
        - Нет, естественно не мое, - спокойно подтвердила я.
        - Не твое, но ты примеряешь его на себя настойчиво! - Его тон вновь стал обвиняющим.
        Это уже начинало раздражать.
        Пройдя к креслу у окна, я рухнула на него абсолютно без грации, закинула ногу на ногу, поправила ворот чуть распахнувшегося банного халата и прямо спросила:
        - Что за хрень вы тут несете?
        Узкие глаза главы рода несколько округлились.
        - Что? - поинтересовалась я. - Вы сами сказали: «Знакомство может начаться и с пинка», ну так я вас сильно удивлю - разговор вполне может им же и продолжиться. Но это лирика, а мне бы хотелось знать, за каким дерсенгом меня позвали?!
        Адзауро сделал еще одну затяжку, затем вышвырнул сигару в окно, развернулся ко мне, сложив руки на груди, и задал неожиданный вопрос:
        - Мой внук красив?
        Потрясающий вопрос, просто слов нет.
        - Да, - ехидно ответила я, - весь в вас. Что-нибудь еще?
        Мой ответ Адзауро не понравился. И я не сразу поняла чем, но тут старик задумчиво произнес:
        - Да, Чи красив, так красив, как некогда был я… У меня было двенадцать гейш одновременно, девочка!
        А я тут при чем?!
        - Искренне за вас рада, - солгала я, даже не предпринимая попытки сделать замечание учтивым.
        И это оказало на Адзауро неожиданный эффект. Он вдруг сел, прямо на пол, скрестив ноги и пристально глядя на меня, а затем вкрадчиво спросил:
        - Тебе нравится Ятори?
        - Упаси нестабильная плазма! - Вот теперь я была совершенно искренна. - Ничем не хочу обижать вашу родину, но это явно не самое райское место в изученной Вселенной.
        Адзауро странно на меня посмотрел, неожиданно подался вперед и, почти не веря, задал вопрос:
        - То есть ты не желаешь стать женой Чи?
        Я как сидела, так и спросила:
        - А вы сейчас что курили?
        Узкие глаза вновь заметно округлились, но старик промолчал.
        - Слушайте, - я устало покачала головой, демонстрируя все свое отношение к этому… даже не знаю, как назвать, наезду, что ли, - возможно, я вас удивлю, но… я здесь потому, что вы меня как бы наняли.
        Адзауро промолчал.
        - Наняли, а не сосватали, понимаете разницу?
        Все еще продолжал молчать.
        О боги павших цивилизаций!
        - В любом случае я не справилась, соответственно, через несколько дней прибудет моя замена, - уведомила я нанимателя.
        При этих словах Адзауро полез в карман своего халата, достал новую сигару, поджег, раскурил и, затянувшись дымом, произнес:
        - Говорить о будущем - смешить мышей под полом.
        Как же это все бесит!
        - Мою замену загримируют под меня, никто в принципе не заметит разницы. А я вернусь на Гаэру. Что-нибудь еще?
        И вот тогда он произнес:
        - Да. Не говори об этом Акихиро. Дверь там.
        Вот такой вот милый разговор с нанимателем.

* * *
        За дверью меня все так же ждала исаку Толла, хотя, как на мой взгляд, у нее явно было сотрясение мозга и ей бы сейчас полежать, а не шататься ночью по поместью, но домоправительница провела меня обратно тем же путем, пожелала доброй ночи и закрыла за мной дверь, едва я зашла к себе в комнату.

* * *
        Утро началось с похмелья. Поднявшись от писка будильника, я вырубила таймер, посидела, сжимая виски ледяными пальцами, потом все как и всегда - побег через окно, пробежка между внешней и второй внутренней стенами, две бутылки воды, потому как жажда оказалась зверской, и поход в душ.
        В восемь здесь подавали завтрак.
        К этому моменту я должна была уже надеть традиционный наряд невесты и уложить волосы - большей частью они оставались распущенными, но наверху закалывались причудливым образом и обязательно заколкой с колокольчиками, символом моей невинности и чистоты.
        После, придерживая с двух сторон, служанки провожали меня в трапезную. В смысле, пытались. Не то чтобы я была излишне брезгливой, но ходить вполне себе могла и сама, даже в уродской и безумно неудобной местной обуви.
        Дальше следовало не самое приятное. Меня подводили к двери, где вместо стекла перегородки были затянуты тончайшей рисовой бумагой, мне следовало сесть на колени, склонив голову - служанки раздвигали двери, я поднималась, делала два семенящих шага, снова коленопреклонение, и только после слов: «Входи, дитя», - я могла, собственно, войти.
        Бесило подобное неимоверно, но, играя роль невесты, вести себя я должна была соответственно. И все три недели я выполняла данные, крайне странные обязательства.
        Все три недели…
        Но не сегодня.
        Так как невесте полагается, аки археологу, смотреть исключительно в землю, в смысле, на пол, то я не сразу обратила внимание, что дверь сегодня была другая. И после трех семенящих шагов, вновь поклонившись, услышала не привычное «Входи, дитя», а ледяное:
        - Прекрасно выглядишь, Мари.
        Я медленно подняла голову и посмотрела на Адзауро. Младший господин сидел за накрытым столом один с присущей ему вальяжно-церемонной флегматичностью, так, словно делал всем одолжение, и в целом тут каждый должен бесконечно благодарить его за это, вот только… Служанки отступили, двери закрылись за моей спиной, и теперь, походу, единственной, кто ему должен был прямо по гроб жизни, оставалась я.
        - Как… спалось? - поинтересовался Адзауро.
        Я встала, сложила руки на груди и молча посмотрела на наследника рода. Вероятно, зря. Потому как выглядел он, может, и небрежно-меланхолично, но вот взгляд… его взгляд откровенно вызывал панический ужас. Не то чтобы у меня, меня вообще-то мало чем можно было напугать, но так, в целом…
        - Спалось шикарно, - довольно грубо ответила я. - Это вот что? - Я указала на накрытый стол.
        - Завтрак, - отозвался Акихиро.
        Демонстративно оглядевшись, сообщила очевидное:
        - Все завтракают в другом месте, Чи.
        Судя по усмешке, промелькнувшей на высокомерно злом лице, ему было прекрасно известно об этом. А вот лично мне он сообщил:
        - Все - это не ты.
        И, указав на стол, приказал:
        - Сегодня за завтраком ты будешь прислуживать мне, Мари. Приступай.
        Ох…ренеть просто.
        - Мальчик, - я даже не разозлилась, я действительно офигела от его слов, - ну так просто, если ты настолько тупой, что еще не понял, - я не прислуга. Я тебе больше скажу, малыш: я и не невеста тебе.
        И мне, честно говоря, даже его ответ на сказанное слышать не хотелось и реакцию на мои слова видеть не хотелось так же, я развернулась и собиралась просто уйти, когда этот психопат вдруг произнес:
        - Вечером пьяница - утром лентяй.
        А вот это было уже… вообще за гранью.
        Я развернулась, возмущенно глядя на Акихиро. Но он усмехнулся и добавил:
        - Ветер и вишневый цветок не могут быть хорошими друзьями.
        М-да, целый род психов.
        Ладно, хочешь так, поиграем по твоим правилам:
        - Соловей - птичка певчая, - с выражением основательной многозначительности заявила я.
        Адзауро-младший вопросительно изогнул бровь.
        Если он надеялся меня этим смутить, то напрасно.
        - Десять раз отрежь, потом не забудь выкинуть измеритель на хрен, - продолжила с самым умным выражением лица. - Прыгая в воду, запусти в нее эхолот с броду. Танцуй, пока на флайт не заработал. Завел врага, заведи и друга - чисто так, для полноты комплекта. Мне продолжать или ты уже осознал степень идиотизма происходящего?!
        Он промолчал, странно глядя на меня.
        И в этот момент двери распахнулись, мгновенно окутав ароматом дорогих цветочных духов, а затем раздался нежный, журчащий, безумно красивый голос:
        - Мой господин, сердце замирает от счастья видеть вас!
        И вчерашняя зеленоглазая гейша, окатив меня полным презрения взглядом, прошла на два шага вперед, поклонилась, опустилась на колени и, вновь поклонившись, пропела:
        - Господин позволит налить ему чай?
        Тварь!
        Причем даже не гейша, а вся ситуация. Вся вот эта ситуация и Акихиро Чи Адзауро в частности! Но если он надеялся меня задеть, то… пошел ко всем гниющим дерсенгам разом.
        - Конечно, господин желает, чтобы вы налили ему чай, прекраснейшая, - с воодушевлением произнесла я. - Видите ли, господин сам обслуживать себя не способен: лень, изнеженность и все такое. Ну вы же знаете этих аристократов, да? Так что непременно, всенепременно окажите помощь этому… фигово приспособленному к жизни. Позаботьтесь о нем, дорогая. И помните - хороший омлет залог качественного секса после трапезы. Прекрасного вам… времяпрепровождения.
        И, развернувшись, я покинула и охреневшую гейшу, и помрачневшего Адзауро.

* * *
        Вместо завтрака у меня был тренировочный зал. С восьми до девяти его закрывали для местной охраны, оставляя нашим сотрудникам, так что… собственно, стесняться было некого, и я от всей души избивала грушу, на которой уже трещала кожа по швам.
        - Кей, - Полудохлый, с бутылкой воды в руке, оперся о стену рядом, наблюдая за моей тренировкой, - ты вообще как?
        - Охрененно! - соврала я, чувствуя, как заныла кожа на костяшках под перчатками.
        - Да? - Он отхлебнул из бутылки. - А по тебе не скажешь.
        Проигнорив подчиненного, я продолжила избивать грушу.
        - Кей, - протянул он, снова сделав глоток воды, - не то чтобы я вмешивался, но переборщишь с тренировками, и твою девственность никто не купит.
        Тварь, ненавижу!!!
        Но бить по груше я перестала и теперь стояла, тяжело дыша и просто пытаясь успокоиться.
        - Ты же в курсе, - напомнил Полудохлый, - никаких силовых тренировок.
        - Я помню, - процедила, отчаянно сдерживая ругательства.
        И, сорвав перчатку с правой руки, активировала визоры… Гейша все еще находилась даже не то чтобы в покоях младшего господина - в его спальне. На полу, по пути к собственно этой спальне, валялся ее алый шелковый халат, заколка, символизирующая невинность, обувь… и даже местный аналог бюстгальтера. Недвусмысленно все так.
        Следующий удар по груше я нанесла без перчатки. Взвыла от боли, и это отрезвило. Отрезвило разом, потому что руки - это то, что под перчатками во время любого из визитов не скроешь, они должны быть в идеальном состоянии.
        - Треклятая нестабильная плазма, - прошипела, глядя на начавшие кровоточить ссадины.
        Полудохлый тактично сделал вид, что ничего не видел, не слышал и вообще я в норме.
        - Слепой сказал, тебя заменят, - произнес он, едва я, оторвав кусок от майки, перебинтовала ладонь.
        Не то чтобы это имело смысл, проще было подняться к себе и залечить все переносным гелликсом, но это надо еще дойти, а я просто не выношу вида собственной крови.
        - Да, заменят, - подтвердила подчиненному.
        На время этой операции командующими были я и Слепой, остальные на подхвате.
        - Жаль, - высказал никому не нужное мнение Полудохлый.
        Вопросительно посмотрела на него, намекая, что раз сказал, лучше бы ему продолжить. Он пожал плечами и пояснил:
        - Если тебя заменят, то максимально похожей внешне девушкой. Единственная кандидатура, подходящая по указанным параметрам, - Алкеста. Но работать с ней… Не твой уровень, сама понимаешь.
        Алкеста да, не самый лучший вариант. Слепому придется постоянно ее подстраховывать. Продержится ли она месяц? Сомневаюсь, но… это будет уже не моя проблема, а Слепой разберется, ему не в первый раз.
        И тут я поняла, что не хочу возвращаться в свою комнату. Тупо не хочу.
        Придерживая ноющую руку, огляделась - сейчас тренировалась вся моя команда. Семнадцать человек практически одинаковых параметров - два метра ростом, атлетическое телосложение и запредельные способности. У меня в команде было шесть асов, четверо стрелков, два снайпера, способных лежать в засаде без единого движения сутками, и пятеро вышибал, Полудохлый как раз к ним относился. Команду сформировали недавно, и, по факту, мы уступали большинству подразделений той же гаэрской разведки, но… мы были крысами, способными выжить везде, всегда, при любых обстоятельствах и любой ценой. Были. Сейчас менялось многое, слишком многое, к примеру, правило «за отставшими не возвращаться», существовавшее во всех бандитских подразделениях, с некоторых пор трансформировалось в «своих не бросать». Хорошо это или плохо - я не знаю. Но, руководствовавшись первым правилом, мы выживали везде, руководствуясь вторым… в прошлой операции я потеряла троих.

«Кей, - раздалось по внутренней связи, - гейша покинула поместье».

«Серьезно? Так быстро? - да, это был сарказм. - У малыша Чи, кажется, явно проблемы с потенцией».
        Сверилась с часами - проблемы определенно были. Она в его спальне провела десять минут. Десять минут… это уже даже не смешно, это явная клиника.

«Дерсенг его знает, но Адзауро переоделся и идет к тебе».
        Я замерла. Можно было бы, конечно, посмотреть самой, но я спросила Слепого:

«Куда ко мне?»

«В тренировочный зал. Уже пришел», - услышала в ответ.
        Я не знаю, для чего сделала то, что… сделала в следующий момент.
        Просто не знаю. Как оказалось, я способна на совершенно безголовые поступки, которых вообще никогда от себя не ожидала, но внезапно я сделала два шага, поднявшись на цыпочки, обняла обалдевшего Полудохлого и прижалась к его губам в имитации самого страстного поцелуя из всех, которые когда-либо мне доводилось видеть.
        Его бутылка с водой рухнула, а парень сжал меня в крепких объятиях, сильнее притискивая к себе и целуя уже исключительно по своей инициативе… Я застонала, вообще было немного больно, Полудохлый, он только зовется Полудохлым, по факту, самый тренированный боец в моей команде, и…
        И дверь распахнулась.
        Мой второй стон был максимально наполнен блаженством, в то время как шею Полудохлого я сжала захватом Гата, намекая, что как бы не хрен наглеть. И он понял, что дело нечисто, а потому, перестав ломать мне ребра, принялся целовать так, что мне даже воздуха хватать перестало, но очередной стон, и… дверь, захлопнувшаяся с грохотом.
        Домогаться подчиненного я перестала мгновенно. Он меня, правда, попытался домогаться дальше, но я тормознула его эрийской фразой:
        - Спектакль окончен.
        Полудохлый застыл, потом медленно отстранился от меня, глядя… ну примерно так же, как вчера смотрел Адзауро.
        - Аттаранс?! - переспросил он на своем родном, собственно, это и переводилось как «спектакль».
        В наушнике прозвучало скептическое замечание от Слепого:

«Потрясно, Кей. Это вообще что сейчас было такое?»
        Я отступила от Полудохлого, нервно глянула в сторону двери, где, и я это и так уже знала, Адзауро уже не было, заметила офигевшие взгляды моей команды.
        - Кей! - Свистящий, прекратив разминку, взял полотенце и, вытирая руки, спросил: - Ты вообще как? В норме?
        - Естественно, - солгала я.
        Стыдно было неимоверно. До пылающих щек, причем на моей белой коже румянец не остался не замеченным командой.
        - Ну, ты это… - Свистящий хмыкнул, - девственность-то побереги, за нее уже залог перечислили. А ты, Полудохлый, остынь, пока по роже не получил.
        Остывать ушла я.
        Во-первых, стоять красной как вареный рак я не нанималась, а было безумно стыдно, и, во?вторых… во?вторых, хотелось в душ и отмыться. Не то чтобы Полудохлый мне не нравился - нравился всегда практически, с его синими глазами и светлыми волосами он выглядел куда интереснее всех, с кем я работала, но… поступок был идиотский. Просто идиотский. И оправданий мне нет.

* * *

«Если любишь своего сына, отправь его путешествовать…»
        Еще одна великая мудрость Ятори, ныне вышиваемая мной на атласном поясе костюма для моего условно «будущего» мужа. Время с десяти до двенадцати утра я должна была проводить с матерью Акихиро, его сестрами, тетями, бабушками, племянницами и прочее.
        В Цветочной гостиной всегда царила тишина, нарушаемая лишь шелестом ткани, ведь «дорог тот подарок, что поглотил часы твоей жизни». Это было написано над дверью, и на эту надпись часто поглядывали девушки и девочки, видимо, чтобы удостовериться, что не зря теряют часы своей жизни… Мне же происходящее казалось одним из жутких прожорливых яторийских духов, который жрет, жрет, жрет часы жизни и ему все мало.
        Все здесь и сейчас готовили подарки для Юмичи, маленького сына одной из сестер или теть Акихиро, я не особо разобралась. Через несколько дней ему исполнится восемь лет… И казалось бы, праздник, но родственницы вгоняют иглы в ткань, уже предвкушая расправу над тем, кто наивно верил - он будет самым любимым ребенком для всех всегда… Да, это был страшный мир.
        Я, выбиваясь из общего потока готовящих подарки ребенку, вышивала пояс для… жениха.
        - У вас хорошо получается, Мари, - похвалила меня одна из бабушек.
        С благодарностью поклонилась в ответ: разговаривать со старшими я не имела права.
        - Словно родились с иглой, - рассмеялась вторая бабуля.
        И я бы поклонилась и ей тоже, это ведь был почти комплимент, но тут мать Акихиро вдруг снизошла до беседы со мной и спросила:
        - Мари, как поживают ваши родители?
        Игла, долженствующая выскользнуть между двух нитей, словно ядовитая змея проткнула пояс, больно ужалив палец. Я вздрогнула.
        Присутствующие в Цветочной гостиной служанки мгновенно оказались рядом - кровь оттерли специальным составом, мне на палец наклеили пластырь и, с поклоном вернув иглу и вышивку, отступили.
        Да, что-то у меня сегодня день не задался.
        - Мои родители погибли, госпожа Аннура, - холодно ответила я, вновь вгоняя иглу в ткань.
        Я не хотела говорить об этом, но была надежда, что, узнав, они заткнутся.
        Увы… надежды не оправдались.
        - И как перенесли это ваши родственники? Братья? Сестры?
        На этот раз опрометчивого движения я не допустила, просто застыла, сжимая иглу. А затем все же максимально равнодушно ответила:
        - Никак, госпожа Аннура, - все мои родственники погибли вместе с родителями.
        Однако мать Акихиро не остановило и это, и она воскликнула:
        - Но как же тогда ты, дитя, сумела избежать…
        Она не стала договаривать, и слово «смерти» не прозвучало там, где словам звучать не следовало вовсе, и я могла бы промолчать, но…
        - «Если любишь своего сына, отправь его путешествовать…» - прочитала вязь на поясе.
        В моем случае все звучало немного иначе: «Если любишь дочь, позволь ее мечте осуществиться…» Мои родители любили меня. Любили такой, какой я была - маленькой, толстенькой, прыщавой закомплексованной девочкой, которую так жестоко гнобили в школе… А я слушала злые слова, слушала каждое из оскорблений и не слышала действительно ценных голосов тех, кто меня любил.

«Кессади-уродина», - писали на моей парте одноклассники.

«Мамино солнышко», - писала мама, вкладывая записки в мои тетради, прикрепляя к зеркалу, шепча бесконечно, когда я, приходя со школы, рыдала в подушку, чувствуя себя самым несчастным существом на свете…
        Моя мама была красивая, очень-очень красивая, и мой брат, и моя младшая сестра, а я просто пошла в отца. Огромного коренастого темноволосого выходца с аграрной Антеры, который умудрился и в столице Гаэры устроиться весьма неплохо - у нас был маленький овощной магазин и вполне обеспеченная жизнь. Жизнь, которую отравляло только одно - «Кессади-уродина». Я ненавидела свою внешность. Вечно жирные волосы, которые повисали сосульками через два часа после душа, прыщавое лицо, прыщавое толстое коренастое тело, широкие лодыжки, висящий живот, маленькая грудь… Я ненавидела всю себя! Каждую черту лица, каждый изгиб тела. Диеты, дерматолог, спорт - я пробовала все, но с генетикой не поспоришь.

«Кессади-уродина…»
        Я была уродиной, жутким гадким утенком, без шанса на преображение, потому что… в роду моего отца почти все были такими. И на Антере у всех в наличии имелись короткие ноги, коренастые тела и масса лишней растительности на теле. И, вероятно, родись я там, прожила бы отличную жизнь, но я росла в Гатантене - элитном районе столицы Гаэры. Районе, в котором как-то так вышло, что собрались выходцы с Навэнтра - высокие, стройные, светловолосые и синеглазые… как моя мама, как мои сестра и брат. А я… я просто пошла в отца. Генетика - тогда она казалась мне приговором, а отец… папа чувствовал виноватым себя.

«Если любишь дочь, позволь ее мечте осуществиться», - сказал он мне в день моего шестнадцатилетия, вручая чек на сумму, втрое превышающую годовой доход моей семьи. Это был их подарок мне, они назвали его: «Билет в счастливую жизнь для маленькой красотки Кессади».
        Чего этот подарок стоил моим родителям?
        Их жизни.
        Всей их жизни…
        - Бездельник болтлив, - завершением любых разговоров прозвучали слова одной из бабушек Адзауро.
        И мы все вновь вернулись к вышиванию, в месте, где каждая минута тянулась столь же медленно, как и час, где тонкие иглы пронзали ткань, а воспоминания о прошлом рвали на части сердце.

* * *
        В двенадцать пытка закончилась.
        Поднялись и, поклонившись, Цветочную гостиную покинули сначала девочки, после девушки, а вот едва поднялась я, старшая госпожа произнесла:
        - Сядь, дитя.
        И мне пришлось сесть обратно и, сдерживая эмоции, проследить за тем, как гостиную покидают все замужние женщины, и даже матери Акихиро пришлось выйти, хотя она и пыталась остаться, однако мало кто в этом доме мог противостоять взгляду старшей госпожи.
        Манико Аттори с самым невозмутимым видом дождалась момента, когда все, включая служанок, нас покинут и в гостиной останемся только я, сама старшая госпожа и ее сестра, доживающая свои дни в особняке Адзауро.
        И когда мы остались втроем, я ожидала слов старшей госпожи, но величественная яторийка, продолжая вышивать, молчала еще несколько томительных минут, прекрасно зная, что я не смогу задать ни единого вопроса, дабы поторопить ее. Это Адзауро-старший, как, впрочем, и младший, был осведомлен о моем статусе, а для всех домочадцев я была невестой Акихиро, и только ею.
        Но это я так думала.
        Манико Аттори оторвала взгляд от вышивки столь стремительно, что я невольно вздрогнула, и холодок ужаса прошелся по спине, когда вдруг стало ясно: эти темные, опасно прищуренные глаза Акихиро унаследовал не от деда - от бабушки. И глаза, и… проницательность.
        - Ты не просто невеста, не так ли? - вкрадчиво вопросила она.
        Что я могла на это сказать? По сути, ничего.
        - Я не имею права отвечать на данный вопрос, - прямо сообщила госпоже Манико.
        Она не оскорбилась моим ответом, лишь усмехнулась и произнесла:
        - Что ж, так я и думала.
        Как-либо комментировать ее высказывание или же задавать вопросы я не могла. Пришлось промолчать.
        Госпожа продолжила далее сама:
        - Мой супруг, старший господин, отменил два визита вежливости Акихиро Чи. Отменил без объяснения причин, но… дав мне задание обучить ту, что заменит уже обученную Мари. Мари, еще не ведающую традиций… Вы не сработались с моим внуком, Мари Эйтонари?
        Я молча свернула вышивку и отложила на скамью. После сложила руки на груди и промолчала. Отвечать? Я не имела права.
        - Еще одна просьба моего господина, - продолжила Манико, делая идеальные стежки на рубашке, что подарит правнуку в день его восьмилетия, - не сообщать о предстоящей замене младшему господину. Просьба, что удивила… - Темные глаза впились в меня с цепкостью гарпуна, пробившего насквозь.
        Что ж, на все это я могла сказать лишь одно:
        - Старший господин, госпожа Манико, в отличие от вас, умен. Ведь о своих просьбах он поведал вам в зале Цикад, не так ли?
        Рука, удерживающая иглу, дрогнула.
        Я же добавила:
        - Где властвует глупость, там разум вынужден прятаться. Зал Цикад изолирован от прослушки, Цветочная гостиная - нет. Считайте, что вы только что донесли до сведения младшего господина все то, о чем вас просил помалкивать старший.
        И на этом, поднявшись, я покинула гостиную, оставив в ней двух потрясенных женщин.

* * *
        К тому моменту как дошла до собственной комнаты, получила сообщение от Слепого:

«Адзауро-младший в курсе».
        Да я так и поняла уже.

«Плевать», - отписалась Слепому.

«Я догадался, только… он исчез с камер, Кей».

«В каком смысле «исчез»?!» - не поняла я.

«В прямом», - сообщил Слепой.
        Потрясающе, просто потрясающе!
        Я собиралась быстро переодеться, подключиться к системе и отыскать эту сволочь сама, но не успела даже развязать пояс, как в двери постучали и раздался голос одной из служанок:
        - Младшая госпожа, младший господин ожидает вас. Позвольте помочь вам подготовиться к поездке.
        И, собственно, позволения никто не ждал - двери открылись, и четверо прислужниц вошли с поклоном. Их появлению я не обрадовалась вовсе и, скрывшись в ванной, для начала заперла дверь, а уже потом написала сообщение Адзауро-старшему:

«Какого дерсенга?»
        Его ответ, несмотря на хамский тон вопроса, пришел мгновенно:

«Вам следует принести извинения семье младшего императора».

«За тапки?» - не поняла я.
        На это никто мне не ответил. Постояв, несколько секунд я нервно кусала губы, потом задала еще один вопрос:

«Вот так сразу пришло требование о принесении извинений?» - Просто лично я ощущала во всем этом подвох. Не знаю почему, но я просто чувствовала его всем своим сердцем, я…

«Вас будут сопровождать, - написал Адзауро-старший, - мой советник с женой и охрана, как ваша, так и моя».
        Не знаю, меня как-то сразу успокоило то, что наедине с Акихиро я не останусь. И это было ошибкой. Моей огромной ошибкой… но кто бы знал в тот момент, чем все обернется. Я просто даже предположить не могла, что он настолько… псих.

* * *
        Меня обрядили в традиционный яторийский наряд невесты - тонкое белье, три традиционных шелковых халата, розовый, украшенный принтом цветов сакуры верхний, темно-розовый пояс, ненавистные носки и традиционная яторийская обувь, то есть опять зверские сандалии. Лицо превратили почти в маску - белый тон, алые губы, подведенные черным глаза. Волосы, как и полагается невесте, распущены, по бокам заколки с колокольчиками, ну так, чтобы все с ходу знали, что секса у меня еще не было.
        В тот момент, когда на меня надевали украшения, пришло сообщение от Слепого:

«Наших семь флайтов, Адзауро - восемь, с вами поедут также две пары представителей рода».
        По идее, эта информация должна была меня успокоить… по факту, нервозность стала лишь усиливаться.

«Два многоместных флайта, - добавил Слепой, - с вами еще прислуга будет».
        И я практически успокоилась. Почти успокоилась.
        А потом вдруг подумала: о чем я вообще?
        Просто это ведь ненормально - я сейчас опасалась не нападения, не смертельной угрозы, не появления в императорском дворце… Единственное, чего я действительно боялась, - оказаться наедине с Адзауро-младшим. Этого и… только этого.
        И это ведь основательный бред! С какой стати мне бояться всего одного изнеженного яторийского мужика?! На хрен! Будет выпендриваться, устрою ему все прелести коматозного состояния! И плевать. Реально, мне должно быть абсолютно все равно, поеду я с ним или в составе кортежа. Это вообще ненормально опасаться того, что мы просто останемся наедине на некоторое время… В конце концов, где я и где он.
        Но я боялась.
        Хотя казалось бы - с чего?!

* * *
        Обрядили меня примерно минут за двадцать, после был торжественный выход по все той же Фарфоровой галерее и спуск по лестнице Хризантем. Служанки, уже знающие, что я превосходно обхожусь и без их помощи, просто шли рядом, не предлагая опираться на них.
        В холле нас встретили две пары: советник старшего господина Адзауро с женой и младшая ветвь Адзауро - его родственник, тоже с женой.
        Акихиро нигде не было видно.
        Ко мне с поклоном подошла исаку Толла, при дневном свете выглядящая еще хуже, чем ночью, и в полусклоненном положении торопливо зашептала:
        - Слушайтесь во всем госпожу Тастиро. Не забудьте - матери наследников империи следует кланяться трижды. Покорность, молчание и скромность - украшение любой невесты.
        Я выслушала все молча, напряженно пытаясь найти взглядом Адзауро-младшего, но его нигде не было видно.
        Не появился он и когда мы вышли во двор, где уже ожидали действительно многоместные флайты, частично заставленные цветами и подарками для императорского дома. И я, несколько залюбовавшись причудливыми орхидеями, пропустила момент, когда рядом со мной прозвучало:
        - В мой флайт.
        От звука его голоса я вздрогнула, но, когда обернулась, Акихиро уже уходил, действительно к своему флайту, но не тому, на котором мы летали вчера. Этот был темнее, матовый, без какого-либо блеска и… на мой взгляд, опасный.
        - Госпожа, позвольте вам помочь, - засуетились служанки.
        - Госпожа, ваш веер.
        - Госпожа, мы отнесем ваш зонт во флайт господина.
        - Госпожа, поторопитесь.
        И вот кто бы знал, как безумно сильно мне не хотелось туда идти. Но, подойдя к флайту, Акихиро обернулся и посмотрел на меня. В темных глазах читались откровенный вызов и насмешка.

«Берет на слабо», - почему-то пронеслось в голове.
        Но уже следующей мыслью было:

«Да что он мне сделает?!»
        И я решительно направилась к Адзауро, позволила служанкам усадить меня, поправить все три слоя халатов, поместить на заднее сиденье зонтик, веера и шкатулку с подарком для матери императора, а после слуги отступили, дверь захлопнулась, Чи отдал команду своим и сел в кресло пилота.
        Мы поднялись в воздух чинно и плавно, все три флайта разом. Так же медленно и торжественно покинули резиденцию Адзауро, и, едва пересекли третью стену, к нам присоединились флайты с охраной. Скорость полета мгновенно увеличилась, и сверкающей стайкой мы устремились на восток.
        Прямо навстречу солнцу…
        И в этот момент Адзауро вдруг холодно спросил:
        - Сколько стоит твоя девственность?
        Вопрос был до того из ряда вон, что, обернувшись к Акихиро, я потрясенно переспросила:
        - Что?
        Он искоса взглянул на меня и повторил, вновь сосредоточившись на дороге:
        - Сколько стоит твоя невинность?
        Обалдев от такого, язвительно выговорила;
        - Тебе стоимость на развес или по оптовой цене брать будешь?
        Он усмехнулся и моему негодованию, и собственно вопросу и пояснил:
        - Не люблю быть должным, особенно Исинхаю. Так сколько ты стоишь, Кей?
        По спине прошелся неприятный холодок предчувствия опасности, ладони вспотели, на Чи Адзауро я теперь смотрела предельно внимательно, пытаясь определить - он псих? И если псих, то насколько? Дохлый дерсенг, мне бы очень хотелось сейчас знать, насколько реально он псих!
        - Чи, малютка, - проговорила, стараясь не показать, насколько мне не по себе стало, - просто вопрос: мы сейчас летим в императорскую резиденцию, так ведь?
        На красивых губах зазмеилась издевательская усмешка.
        - Акихиро, - я чувствовала, как у меня начинает быстрее биться сердце, - а в целом приглашение в императорскую резиденцию имело место быть?
        Он усмехнулся снова и спокойно произнес:
        - Ты ведь знаешь ответ, Кей.
        У меня было два варианта развития событий после такого - нанести удар сейчас или все же попытаться достучаться до этого социопата.
        И я по глупости выбрала второй вариант.
        - Акихиро, мне очень жаль, что я оскорбила тебя. Мне правда жаль. Но мой поступок или моя вина не повод подставлять себя под удар…
        Меня остановил его взгляд. Один быстрый, пугающе темный взгляд и лицо, на котором сейчас невозможно было прочитать ни единой эмоции.
        А затем на красивых губах младшего господина заиграла странная мечтательная улыбка… Магнетическая, притягательная, заставляющая смотреть на красивое лицо Акихиро Адзауро и ощущать, что ты не можешь отвернуться, не можешь моргнуть, не можешь сделать вдох… потому что маска слетела! Это больше не был утонченный младший господин, не был разумный и рассудительный яториец, подающий большие надежды и уже названный наследником клана Адзауро… это был монстр. Самый настоящий монстр, и что бы он ни задумал, он собирался осуществить свой план, и ему было плевать на последствия.

«Голодная собака палки не боится», - вспомнилось мне.
        И меня накрыло паникой!
        Вариант договориться более не имел смысла, мне пришлось действовать.
        Первый удар Адзауро блокировал так легко и естественно, словно ожидал именно удара в шею, который должен был вызвать временный паралич и отработан был мной до автоматизма. Отработан, много раз использован и внедрен в мою систему защиты на уровне рефлексов…
        Этот удар не сработал впервые.
        И мне стало страшно. По-настоящему страшно. Страшно, как никогда не было с тех самых пор, когда я пришла в себя, лежа на операционном столе и видя дрель, которую в рабочем состоянии подносят к моему колену…
        Я не просто ненавижу ощущать себя беззащитной, я боюсь этого до истерики!
        Второй удар он получил по руке, но это было лишь начало - стремительно отстегнувшись, я ударила уже ногой и в момент, когда Адзауро откинулся назад, уходя от выпада, попыталась активировать систему автопилотирования флайта и вскрикнула, ощутив укол в бедро, и в голове потемнело практически мгновенно… хотя не должно было бы. Я не чувствительна к большинству паралитиков, но этот подействовал.
        И, задыхаясь от невозможности нормально дышать, я ощутила, как все так же легко, ничуть не напрягаясь, Акихиро усадил меня обратно в кресло, пристегнул, сорвал с моих волос заколки с колокольчиками, вышвырнул в открывшееся окно, активировал скоростной режим, не глядя на меня и продолжая улыбаться так, как могло бы улыбаться лишь чудовище - все той же мечтательной изломанной улыбкой крайне целеустремленного монстра.

«Кей, Кей, что происходит?» - раздался в наушнике голос Слепого.

«Кей, мы теряем вас», - уже Полудохлый.

«Кей, твою мать, ответь!»

«Кей…»
        Голоса удалялись, сменяясь свистом ветра, вспарываемого хищной конструкцией флайта… Связь прерывалась, я все так же едва могла дышать, а Адзауро все увеличивал и увеличивал скорость, давно пройдя звуковой барьер и намеренно отрезая нас от любой возможности поиска.
        Но если Адзауро рассчитывал, что я буду беспомощно валяться под действием парализатора, - то сильно ошибся. В стае крыс слабаки не выживают. В стае крыс играют не по правилам. В стае крыс никто никогда не сдается…
        Сорок секунд на обретение пусть и не полной, но власти над своим телом.
        Быстрая оценка ситуации.
        Действие!
        Я нанесла удар, когда Адзауро отвлекся на навигатор, и удар был конкретно по навигатору, со всей силой, на которую была способна, и всем преимуществом, что давали мне тяжелые яторийские деревянные сандалии. Акихиро просто не успел среагировать. Нет, ударь я по нему, вероятно, он рефлекторно отразил бы удар, а вот нанесение вреда флайту для яторийца стало неожиданностью.
        Но это было лишь началом - взвыла аварийная система, активируя геолокацию и систему экстренного спасения, и почти сразу в моем наушнике раздалось:

«Кей, нашли вас».
        Когда Адзауро развернулся ко мне, улыбалась уже я.
        И ему бы следовало понять, что пора остановиться, но в темных глазах младшего господина, казалось, только сейчас начало просыпаться что-то необъяснимое, какое-то садистское восхищение с оттенком предвкушения, что-то, что пугало лишь сильнее четким осознанием: передо мной не разумный человек - передо мной чудовище.
        - Прекрати это, - потребовала я, ускоряя дыхание и выгоняя остатки парализатора из своей крови. - Моя задача - сохранить твою жизнь, Акихиро, о здоровье и физической целостности речи не шло… подумай об этом.
        На его губах заиграла пугающе чудовищная усмешка, и, глядя мне в глаза, он тихо произнес:
        - Жаждущий воды не выбирает…
        Да чтоб ты сдох! Я дернулась было отстегнуть ремни безопасности, но Акихиро накрыл мою ладонь своей, с неожиданной силой вынудив остаться пристегнутой, а затем его лицо вдруг озарило светом приближающегося огня…
        Взрыв!
        Рев системы безопасности! Мир смешался, закружился в диком водовороте огня, алых искр, свет и тьма сменяли друг друга за окнами флайта, а монстр из рода Адзауро смотрел на меня все с той же усмешкой, коварной, жестокой и почти торжествующей.
        Еще один выстрел с поверхности планеты!
        Выстрел, повредивший обшивку флайта и разукрасивший стекла изломами трещин. Мы падали. Падали в бесконечность. Вниз, по спирали, среди новых выстрелов, бьющих точно в цель, в воздухе, где взвесью в свободном падении стали цветы, подарки для матери императора, бисеринки моих порвавшихся бус. Взгляд глаза в глаза, с ощущением, что из глубинных темных омутов Адзауро на меня взирает сама вечность… И если смерть имеет глаза, то я сейчас смотрела на нее, задыхаясь от понимания, что падение с такой высоты…
        - Уже… почти, - одними губами произнес Адзауро.
        И мы рухнули на землю, ломая деревья, скользя по каменистой поверхности и неотвратимо несясь к пропасти впереди…
        Мой ремень безопасности щелкнул неожиданно, а дальше все произошло слишком быстро - рывок Акихиро, выломанная дверь флайта, и болезненное падение на землю, за секунду до того, как флайт сорвался вниз. И вскоре грохот от взрыва всполошил весь лес…
        А потом наступила тишина.
        Оглушительная тишина, в которой мне было лишь слышно, как бьется сердце. Не мое - его. И, медленно приходя в себя, я осознала, что лежу на Адзауро, абсолютно невредимая, но задыхающаяся и начинающая ощущать стук моего собственного безумно бьющегося сердца в пульсации вен, в висках, в глазах… И тем страннее, непонятнее и ужаснее оказалось то, что сердце Акихиро билось размеренно и спокойно.
        Приподнявшись, я посмотрела на его лицо и ощутила холодок ужаса по спине - Адзауро улыбался. Он лежал совершенно расслабленный, одна рука закинута за голову, второй яториец прижимал к себе меня, лежащую сверху, сам он смотрел в небо и… улыбался. Загадочной мечтательной улыбкой монстра, который добился своего.
        Страшно ли мне было в тот момент? Нет!
        Ни капли! Потому что его сердце билось размеренно и спокойно, рука на моей пояснице лежала уверенно, в глазах не было и оттенка боли, а значит, Адзауро не пострадал. И это было первой хорошей новостью. Второй…
        - Ты идиот! - прошипела я, осознав, что падение мы перенесли без потерь, а все остальное - мелочи, и не из таких передряг выбирались.
        Но темные глаза младшего господина скользнули по моему лицу, взгляд его как магнитом притянул мой, и Акихиро очень тихо произнес, глядя словно не в глаза, а в самую душу:
        - Ты полагаешь, что самое страшное позади, Кей?
        Именно так я и полагала. Потому что из строя могла выйти система связи, стрелявшие по нашему флайту могли глушить любые каналы, отрезая от привычной коммуникации, но Исинхай был гением, и пси-связь, внедренная в подсознание, работала на любом расстоянии, при любых обстоятельствах без перебоев и проблем. Все, что мне требовалось, - лишь выяснить, где мы, в остальном… нас подберут в течение часа и да, все страшное было позади!
        - Отпусти! - потребовала, осознав, что все это время продолжаю лежать на Адзауро и тот даже не пытается избавить себя от тяжести моего тела.
        Не просто не пытается - после моего требования его рука придавила сильнее. С такой силой, что мне стало как-то не по себе окончательно. Я уже знала, что Акихиро силен - таскать меня на руках, даже не запыхавшись, уже было нехилым показателем, но только сейчас я вдруг ощутила, насколько он сильнее.
        Значительно сильнее, чем я могла себе представить!
        И с каким-то садистским удовольствием насладившись паникой в моих глазах, Адзауро насмешливо произнес:
        - Малышка Кей, маленькая наивная мышка… для крысы ты слишком неосторожна, моя девочка, и поэтому ты даже представления не имеешь, в какую ловушку позволила себя загнать.
        Я замерла, чувствуя, что мое сердце начинает рваться из груди, и ощущая, насколько спокоен Чи. Убийственно спокоен. Спокоен до такой степени, что это спокойствие пугало не меньше его звериной силы.
        Но, как оказалось, самое страшное меня ждало впереди.
        - В моем флайте видеорегистратор не оснащен микрофоном. Наших слов никто никогда не услышит, Кей, а вот твой удар…
        Усмешка издевательски изогнула красивые губы.
        - Удар, - продолжил уничтожать меня Акихиро, - вред, нанесенный системе навигации, и ты да, вырубила защиту, скрывавшую нас от любых радаров. Оглянись, моя девочка, как тебе лес?
        Я не оглядывалась, я, едва дыша, с ужасом смотрела на Адзауро. Он с усмешкой уведомил меня:
        - Редчайший на Ятори сосновый лес, Кей… родовые территории клана Синар…
        Сердце пропустило удар.
        Я уже знала, что он скажет дальше. И Чи оправдал мои худшие ожидания:
        - Синар - клан шиноби, который мой дед подставил, абсолютно ложно обвинив в нелояльности к императорской семье. Половину из них вырезали в первую же ночь. Вторая - скрылась в лесах, куда ты так любезно доставила того, кого глава клана Синар поклялся убить, пусть даже ценой жизни всех своих асинов. Кстати, никто из твоих в эти леса не проникнет - систему противовоздушной обороны клана ты имела удовольствие прочувствовать на себе, а любых вторгнувшихся в их леса шиноби Синар убивают молча и без сожаления. Ведь каждое дерево для пришедших всего лишь дерево, а для асинов - дом. Как тебе такой расклад, малышка?
        Я не смогла даже сделать вдох.
        Ужас! Ужас! Ужас! Дохлый дерсенг, какой ужас!
        - Пусти! - потребовала, ощущая, как накрывает паникой.
        И Акихиро действительно убрал руку, позволяя мне не то чтобы встать, встать я сейчас смогла едва ли, но хотя бы сесть, сжимая виски ледяными пальцами.
        Мне было плевать на все те намеки, что якобы могли выставить меня атакующей без причины - я не военнослужащая, я сотрудник Исинхая, а шеф слишком хорошо знает меня, чтобы заподозрить, и в то же время… Я вспомнила поцелуй с Полудохлым в тренировочном зале, и пальцы на моих висках заледенели еще сильнее.
        Исинхай поверит, я знала, я не могла даже допустить мысли, что он сочтет меня предательницей, но вот мое неадекватное поведение имели возможность увидеть все члены моей команды! И это как бы мелочи. Мелочи, убивающие мою репутацию, убивающие меня, убивающие мою веру в саму себя, но мелочи…
        А реальной проблемой сейчас был Акихиро Чи Адзауро!
        Доставить подзащитного в логово врага было тем еще подвигом! И хоть иди бейся головой о деревья от отчаяния, не поможет. Ничуть не поможет.
        - На сколько дней пути простираются территории клана Синар? - стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила я.
        - Мм-м… - Адзауро все так же расслабленно лежал на земле, он даже сорвал травинку и принялся ее задумчиво жевать, прежде чем ответил: - Если пойдем на восток - дней десять, но… есть шанс нарваться на поселения, а оттуда мы уже вряд ли выйдем на своих двоих. На запад… дней семь, но там также есть деревни. Север - болота, я бы не стал туда соваться на твоем месте, а вот мне там будет вполне комфортно. Юг - пятнадцать дней пути, но… им будет несложно вычислить, куда мы направились.
        Я стремительно просчитывала варианты, и да, если на юге нет поселений, следует двигаться туда. Причем двигаться предельно быстро, тогда, возможно, есть шанс. Но вместе с тем они были в курсе, кого сбили, а значит, если Адзауро прав, то на юге нас попытаются перехватить.
        - Однако, - младший господин вдруг пугающе резким движением поднялся и сел, - всегда есть шанс для одной маленькой мышки поступить как настоящая крыса и сдать самого желанного пленника асинам клана Синар. Поверь, они это оценят и, возможно, даже отпустят тебя в знак благодарности.
        Я встала, с ненавистью глядя на того, по чьей вине и глупости мы здесь оказались, и, ощущая бешенство, разливающееся в душе, прошипела:
        - Ориентация - север.
        Акихиро улыбнулся. Казалось, его забавляла и вся эта ситуация, и моя реакция на нее.
        - Мм-м, - издевательски произнес он, - ты так предана Исинхаю, что поставишь свою жизнь под угрозу, лишь бы вытащить меня?
        - Мне казалось, это очевидно! - отчеканила я.
        Он не стал оспаривать сказанное, но вдруг встал, снова пугающе резко приблизился и, глядя мне в глаза, выдохнул, почти касаясь моих губ:
        - Так, значит, ты сделаешь абсолютно все, чтобы я остался в живых?!
        И это был не вопрос - это был вызов.
        Гребаный вызов гребаного монстра, которого… как ни ужасно было в этом признаться самой себе, я боялась все сильнее с каждой секундой. И это бесило!
        - К слову, как он целуется? - вдруг спросил Адзауро.
        Я стиснула зубы, с ненавистью глядя на того, кого убить просто не имела права… однако впервые в жизни мне хотелось хоть кому-то нанести увечья. Да хотя бы просто дать в морду. Но бить клиента я тоже не имела права.
        Бить физически.
        Про морально ведь речи не было, не так ли?
        - Полудохлый целуется шикарно, - проговорила я, нагло и с вызовом глядя в опасно сузившиеся глаза Адзауро. - И когда все это закончится и я успешно продам свою невинность, следующим пунктом плана будут две недели с ним на ближайшей курортной планетке. И насколько я знаю Полудохлого - десятью минутами он не ограничится, в отличие… от некоторых, так что мы вряд ли будем покидать постель все две недели. Накувыркаюсь всласть. Еще вопросы, малыш?
        Несмотря на то что мы были в густом сумрачном лесу, я отчетливо увидела, как лицо монстра потемнело. Удар был точный. И болезненный. Знала ли я об этом? Да. Сожалела ли? Ни капли. Все дело в инстинктах - сыграв на них раз, я заставила Адзауро ощущать меня своей собственностью. Своей женщиной. И надеюсь, сейчас ему было действительно очень больно!
        - К слову, если ты сдохнешь, - продолжила я, - лично для меня это ничего не изменит. Я не спецагент, не S-класс, я даже не военнослужащая, Чи-крошка, так что под трибунал не пойду. Да, мне будет грустно расстроить шефа, но… не более. А что касается моей грусти… Ну, ты ведь уже понял, кто ее развеет, не так ли?
        К слову, я лгала. Я лгала практически каждым словом, ну, кроме того, что я не пойду под трибунал. Действительно не пойду, но… подвести шефа для меня было страшнее даже смертной казни, вот только знать об этом яторийскому ублюдку явно не следовало.
        - Пошли, - приказала я, срывая остатки вплетенных в прическу цветов и собирая волосы в неаккуратный, но крепкий пучок. - Мы пойдем на север. Болота, значит, болота - будет легче прятать трупы тех, кто рискнет сунуться вслед за нами.
        В темных глазах Адзауро, промелькнуло что-то восторженно-торжествующее, но я уже даже не пыталась понять что-либо в этом мужчине. Не пыталась, не пытаюсь и даже пытаться не буду, сейчас задачей было выжить и выбраться с территории клана Синар, избегая любых встреч собственно с асинами клана. И это будет… непросто.
        - Раздевайся, - приказала я Адзауро.
        И принялась разматывать свой пояс. Причина моего стриптиза была более чем очевидна - в яркой, привлекающей внимание не только цветом, но и шелестом одежде шляться по лесу, полному охраны, было бы самоубийственно, а у Адзауро, в отличие от меня, был нормальный костюм, и пиджаком ему предстояло поделиться, хочет он того или нет.
        И казалось бы, я не потребовала ничего сверхсложного, да и просто сложного не потребовала тоже, но Адзауро свой пиджак недоснимал, застыв напротив меня и достав только одну руку из рукава.
        - Что-то не так? - прошипела я, срывая с себя третий халат и швыряя его на примятую нашим падением траву.
        - Да нет, все просто потрясающе, - медленно изучая мое тело, отстраненно произнес он.
        Желание врезать становилось все более нестерпимым, как, впрочем, и желание прикрыться руками, потому что единственной одеждой на мне был ярко-алый комплект нижнего белья. И, к сожалению, не спортивные шорты, которые я всегда предпочитала, а обычные трусики из алого шелка, которые держались только благодаря эластичному кружеву, доходящему до талии.
        - Что-то я передумал раздеваться, - вдруг произнес Акихиро, натягивая свой пиджак обратно.
        Нет, если человек идиот, то он идиот - в данном конкретном случае это действительно было диагнозом.
        - Чи, - прошипела я, - по большому счету, мне плевать, насколько раздетой ты меня видишь. Это не мое тело, никогда не было моим и едва ли им станет. Но передвигаться в алом белье по лесу - самоубийственно. В голом виде тоже не слишком разумно, ты не находишь?
        Он лишь усмехнулся. Затем снял пиджак, но вместо того, чтобы отдать его, отшвырнул в сторону и, расстегнув ворот черной рубашки, снял ее через голову и молча передал мне.
        - Так будет удобнее, я полагаю, - все с той же усмешкой произнес Адзауро.
        Я решила просто не отвечать, молча надела рубашку, которая доходила мне до середины бедра, и постаралась не пялиться на самого Акихиро, потому что… черная нижняя майка невероятным образом подчеркнула то, что скрывали все костюмы, - стальную мускулатуру. Очень развитую, проработанную мускулатуру поджарого хищного тела. Изнеженный мальчик?! Как бы не так.
        У него было тело даже не воина - тело убийцы, способного без труда передвигаться на огромные расстояния, способного подкрасться бесшумно, способного сломать оппоненту все, от конечностей до хребта и челюсти, всего одним ударом…
        И, резко отвернувшись, я постаралась больше не смотреть на того, кто так легко и естественно взял и самым издевательским образом снял маску. Маску изнеженного младшего господина. Маску психа. Маску того, с кем я могла бы потягаться в рукопашной… потому что не могла. Это Полудохлого я при желании могла бы уложить пусть не сразу, но за пару минут, а Акихиро… С такими, как он, в рукопашной не сходятся, в таких, как он, стреляют… желательно в спину… желательно с большого расстояния, желательно имея после возможность скрыться, потому что такие, как он, в раненом состоянии бывают опаснее, чем в целом.
        - Ты побледнела, Кей, - издевательски заметил Адзауро.
        - Зззамерзла просто, - мгновенно солгала я.
        И не услышала, как он подошел, лишь вздрогнула, едва на мои плечи лег теплый пиджак.
        - Так лучше? - прошептал у виска, заставив вздрогнуть повторно.
        - Держись от меня подальше! - нервно потребовала я.
        - Не могу, - руки, будем откровенны, асина скользнули на мою талию, прижимая, - ты же мой щит, Кей, так что я всегда буду… рядом.
        Звучало двусмысленно до такой степени, что у меня заалели даже кончики ушей.
        - Руки убрал! - потребовала я.
        - Не могу. - Он потерся носом о мочку моего уха и еще тише добавил: - Ты же мой щит, я обязан тебя держать… всегда.
        Я дернулась, пытаясь вырваться из фактически объятий и замерла… Хруст ветки вдали… затихающее пение птиц.
        Дохлый дерсенг, они уже шли сюда.
        - Девятихвостый, слишком быстро, - прошипел Акихиро.
        И начал действовать - присев, он снял с моих ног деревянные гэта, извлек из-за пояса яторийский вариант эенга, трансформировал в лазер и срезал подошву до минимума, оставив мне теперь уже более-менее удобные шлепанцы. А затем, пока я снова обувалась, собрал мои вещи, замотал поясом и запрыгнул на ближайшее дерево.
        Запрыгнул!
        С разбега.
        И я стояла, в полном шоке следя за тем, как Чи, перепрыгивая с ветки на ветку, достигает края обрыва и швыряет мою одежду туда, в огонь, а затем, быстро вернувшись, он вновь прислушался к тишине, казалось, медленно настигающей нас, развернулся и приказал:
        - Забирайся.
        - Что? - не поняла я.
        - На спину ко мне забирайся, Кей, - ни иронии, ни шутливого тона уже не было и в помине, - быстро!
        Я все же помедлила долю секунды, но, едва треск еще одной ветки раздался совсем рядом, обхватила Адзауро за плечи, чтобы не душить, и рывком… оседлала. Можно было бы сказать, что обхватила его талию ногами, но… создавшаяся ситуация была и так слишком унизительной для меня, так что я предпочла формулировку «оседлала». К счастью или, скорее, к несчастью, времени на душевные страдания не имелось. Едва я прижалась к Акихиро, все смешалось в единый миг. Прыжок - и мы на ближайшем дереве, а я едва ли способна в это поверить. На подобное теоретически был способен десант, но там на пенсию выходят в двадцать пять. Еще на такое могли быть способны киборги и, частично, гаракхай, но Акихиро Чи Адзауро не относился ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим.
        И мне уже страшно было даже подумать, к кому он мог относиться. Существуют вещи, которые просто не хочешь знать.

* * *
        Это было какое-то сумасшествие - Акихиро передвигался исключительно по деревьям, прыгая с ветви на ветвь с такой скоростью, что едва ли сильно уступал флайту, и унося меня все дальше, дальше и дальше… Единственное, что успокаивало, - мы неслись на север. Преодолевая немыслимые расстояния. И при всем этом сердце билось как сумасшедшее у меня. Акихиро же выглядел так, словно для него эта неимоверная скачка по деревьям - всего лишь легкая ненапряжная утренняя пробежка. Но когда я, встревоженно вглядывающаяся в своего носильщика, заметила капли пота, проступившие на висках, сочла нужным сказать:
        - Я вполне могу бежать и сама, Чи.
        - Можешь. - Он остановился на следующем дереве, ухватился рукой за ствол и замер, пытаясь восстановить дыхание. - Ты можешь, Кей, но на земле останутся следы. Следы, которые с легкостью прочтет любой из шиноби.
        Тут он был, несомненно, прав про следы, но…
        - У меня хорошая физическая подготовка, Чи. Если снять сандалии, я вполне смогу следовать за тобой.
        Он оглянулся, насмешливый взгляд скользнул по моему лицу, и Адзауро произнес:
        - А теперь давай честно, Кей, без лишней бравады и попыток напомнить мне, кто из нас тут телохранитель: ты не вынесла бы и четверти пути в заданном мной темпе, не так ли?
        Я не ответила. Потому что… потому что, к моему стыду и сожалению, он был прав.
        - Не парься, - Адзауро, прищурив глаза, посмотрел вперед, - для меня твой вес практически несущественен, так что просто держись крепче - у нас не так много времени до полного наступления темноты. Выдержишь?
        Я уже не была в этом уверена - от перенапряжения дрожали и руки, и ноги, но признаться в этом, учитывая, что вообще-то он фактически нес меня на себе, я бы никогда не смогла.
        - Да, конечно, - уверенно солгала.
        Но несколько слукавил и он - до наступления ночи было еще более трех часов, и к концу пути я кусала губы, чтобы не застонать от боли в перетруженных трясущихся мышцах.
        Момент, когда Чи спрыгнул на землю и разрешил мне слезть, был, наверное, самым счастливым в моей жизни, но и стыдно мне было невероятно, потому что, не удержавшись на ногах, я рухнула на изумрудную траву, чувствуя, что не смогу сейчас встать даже под дулом бластера. И еще очень стыдно было смотреть на Адзауро, который, присев на корточки рядом, провел костяшками пальцев по моей щеке и неожиданно мягко произнес:
        - А ты молодец, продержалась вдвое больше того, на что я рассчитывал.
        Вскинув на него недоверчивый взгляд, всмотрелась в абсолютно серьезные глаза, и они оставались серьезными, даже когда по его губам скользнула насмешливая улыбка.
        - Что будешь на ужин?
        - Мм-м, у меня есть выбор? - спросила, нервно оглядевшись - мы находились в лесу, глухом непролазном лесу, где, кроме травы и деревьев, больше ничего не было.
        - Есть, - усмехнулся Адзауро. - Так что ты хочешь?
        - А ты? - мгновенно переспросила, вспомнив, что вообще-то это я должна заботиться о нем, а не он обо мне.
        Однако на мой вопрос Чи, вновь усмехнувшись своей странной, загадочной полуулыбкой, неожиданно ответил:
        - Тебя.
        И он произнес это совершенно серьезно, без насмешки, без тени улыбки, без даже намека на то, что я могу воспринять сказанное как шутку.
        А потому так же серьезно, в упор глядя на него, я уверенно ответила:
        - Нет.
        Улыбка на красивых губах стала почти зверской, когда Адзауро произнес:
        - Ты действительно полагаешь, что меня интересует твое мнение?
        И он поднялся, столь легко и свободно, словно не было этого изматывающего марафона из забегов и прыжков, словно не было падения флайта, словно… словно он вообще не устал.
        - Здесь безопасно, - оглядывая окрестности, произнес Адзауро, - змеи достаточно далеко, волки нас ощутили, но не подойдут, рысь, засевшая на дереве, не нападет, преимущество не на ее стороне. Отдыхай, Кей, я быстро.
        И он, оттолкнувшись, даже не то чтобы запрыгнул - он словно взлетел на ветку ближайшего дерева, спугнув действительно сидевшую там рысь, а после скрылся из поля моего зрения. И я осталась одна. Надрывно стрекотали сверчки, пели, затихая к ночи, птицы, где-то вдалеке послышался волчий вой, а я ощутила вызов по пси-связи.
        Ответила почти сразу, проваливаясь в собственное подсознание.

* * *
        - Жива? - был первый вопрос Исинхая.
        - Да, без повреждений, - мгновенно ответила шефу.
        - Адзауро?
        - Без повреждений.
        Секундная пауза и до ужаса прямолинейный вопрос:
        - Что между вами происходит?
        Вопрос, который едва ли захотел бы услышать любой специалист моего уровня. Я не была новичком в деле. Давно не была. Мне доводилось охранять знаменитостей, на которых вешались тысячи влюбленных поклонниц. Я несколько месяцев провела на Зандакаре, совершенно безразлично относясь к попыткам принца Золотых Песков соблазнить меня голым торсом и экскурсиями в его сокровищницу, которую так страстно желали положить к моим ногам, я провела полгода в обществе десятикратного чемпиона по спортивному обольщению женщин, но во всех указанных случаях на вопрос «что между вами происходит» я бы без запинки ответила «ничего».
        А сейчас… ответить не смогла.
        Не смогла по многим причинам, и одной из них было то, что Адзауро не бросил меня. Да, в этом стыдно было признаться даже самой себе, но… в данной ситуации обузой был не он, обузой была я. И без меня у Чи было на порядок больше шансов вырваться из западни, чем со мной.
        И, собственно, врать шефу смысла не было:
        - Без меня он выберется. Со мной… не уверена.
        Исинхай промолчал, пристально глядя на меня зауженными темными глазами. Затем сказал:
        - Ты не ответила на вопрос.
        - На него… сложно ответить, - призналась, сгорая со стыда.
        Просто сгорая со стыда… Просто…
        - От места падения флайта куда вы направились? - задал следующий вопрос Исинхай.
        - На север.
        Шеф кивнул, затем приказал:
        - Открой глаза и посмотри в небо.
        Я знала, для чего это: ему нужны были точные координаты нашего места нахождения, взгляд на звездное небо Ятори позволял их вычислить. А потому я послушно откинула голову назад и распахнула ресницы… чтобы вздрогнуть всем телом - никаких звезд не было: надо мной был установлен шалаш из веток, а рядом, совсем рядом, присев на корточки и с интересом наблюдая за мной, сидел Адзауро.
        - Какой любопытный способ связи, - с издевкой произнес он.
        Мрачно глянув на него, я выбралась из палатки, встала четко лицом на север, запрокинула голову, всмотрелась в небо, видимое лишь частично из-за деревьев, и рухнула как подкошенная, не ожидая, что я устала настолько сильно.

* * *
        - Неплохо, - произнес шеф, едва я погрузилась в пси-связь. - Если продолжите двигаться с той же скоростью, через сутки перехватим вас у болот. Отдыхай.

* * *
        В себя я пришла, находясь в странном положении. Было как-то и удобно, и в то же время не очень. Дыхание медленно возвращалось в норму, сердце все еще стучало как сумасшедшее, к моим губам прикоснулось что-то мокрое, и в приоткрытый рот потекла странная сладковатая жидкость.
        - Не вода, но так даже лучше, - уведомил меня Акихиро.
        И я распахнула глаза.
        Как оказалось, Чи поил меня чем-то вроде сока кактуса, сжимая сам кактус ладонью. Пить после этого безумного дня хотелось неимоверно, но мне вдруг очень не понравилось ощущение звенящей пустоты, наполняющей мозг, затуманивающей сознание…
        - Голова будет немного кружиться, - предупредил, словно поняв, о чем я думаю, Акихиро. - Но лучше так, чем ты будешь всю ночь стонать из-за ломоты в мышцах.
        Сглотнув очередную порцию сока, зло ответила:
        - Не буду.
        - Ныть? - убирая уже изрядно выжатый кактус и беря какой-то фрукт, уточнил Акихиро.
        - И ныть тоже!
        Я попыталась подняться, но, как и в тот раз, когда взорвался флайт, он удержал, не слишком напрягаясь, без усилий, без попытки хотя бы из приличия не давить на меня своей силой.
        - Ты больной? - не сдержалась я, когда и вторая попытка обрести свободу не увенчалась ничем.
        - Да, - очень спокойно ответил Адзауро, - и тебе прекрасно об этом известно.
        Я замерла, напряженно глядя на… монстра.
        - Ешь, - произнес он, с иронией глядя на меня. - Ешь, Кей, иначе будет хуже… для тебя. А вот мне все очень даже понравится.
        Не знаю почему, но после этих слов я упрямо сжала губы. Понимаю, что это неразумно и в целом я вела себя не самым верным образом, но… не хотелось уступать ему даже в малейшем! И Акихиро понял это.
        - Упрямая Кей, - произнес он почти с нежностью.
        В следующее мгновение от нежности не осталось и следа.
        Это была не первая попытка изнасилования в моей жизни. Далеко не первая. Когда ты уходишь в теневую сторону жизни, ты вступаешь на территорию, в которой сильный получает все, что пожелает, невзирая на мнение слабого. Сколько раз меня пытались взять силой? Много. Бесчисленно много раз. Но я дралась за себя каждый раз. Дралась, невзирая на последствия, наплевав на угрозы, не боясь травм… Это для мужчины насилие всего лишь секс, а для женщины - втаптывание в грязь!
        И когда Акихиро прижал к себе, недвусмысленно накрывая мои губы своим ртом, я замерла, ожидая смены позиции, в которой у меня появится шанс нанести удар. Я просчитывала схемы, силу и скорость, просчитывала варианты, а он…
        Он целовал.
        Медленно, не позволяя не то что отстраниться, даже дернуться, и медленно, секунда за секундой, заставляя меня разжать зубы, потому что мы оба знали: захочу дышать сделаю вдох, сделаю вдох - он получит то, что хочет. Но я упрямо держалась, все так же пытаясь оттолкнуть его от себя, все так же не дыша, сильнее и отчетливее понимая, что сейчас потеряю сознание из-за кислородного голодания. И он это понял тоже. Его губы скользнули на подбородок, и я ощутила, как Чи улыбнулся, едва я сделала судорожный вдох и еще один, и… и за этой попыткой надышаться как-то пропустила момент, в который все так же крепко удерживающий меня Адзауро перешел к исследовательской деятельности. Он целовал все: губы, скулы, нос, мои дрожащие ресницы, шею, снова скулы, щеки, обрисовывал поцелуями лицо… И в какой-то момент я начала задыхаться не от того, что мне перекрыли дыхание, я начала задыхаться от той дикой смести безумной страсти и упоительной нежности, с которой целовал Акихиро.
        Не знаю, в какой момент его губы снова накрыли мои так уверенно, властно и собственнически, словно он уже точно знал - сил на сопротивление не осталось. Но как же сильно отличался этот поцелуй от первого… Теперь Чи целовал медленно, бережно, исследуя мои губы, как что-то возвышенное настолько, что каждое его движение казалось священнодействием.
        И вдруг все прекратилось.
        Я, тяжело дыша, нервно облизнула пересохшие, распухшие почти до болезненного состояния губы и посмотрела на Чи, напряженно прислушивающегося к чему-то. Очень напряженно…
        Хруст ветки, и Аздауро мгновенно перекинулся из человека обратно в нечто, что иначе как монстром я назвать не могла.
        Он стремительно поднялся, удерживая меня, затем без какого-либо видимого напряжения оттолкнулся и запрыгнул на ближайшее дерево все так же вместе со мной на руках.
        - Ни звука! - предупредил, опуская на толстую ветку.
        А сам прыгнул вниз, быстро и беззвучно собирая остатки нашего лагеря.
        И вскоре скрылся с шалашом из веток. Просто скрылся, я даже не успела отследить куда, потому что… на поляну шагнули семеро. Семь асинов в черной боевой одежде, с закрытыми наполовину лицами, с оружием, которое извлекли из ножен и держали наготове - луна волшебно отразилась на сверкающих клинках…
        Семеро.
        И я без оружия. Но у меня все равно был шанс, с семерыми я бы справилась, возможно, ценой тому была бы моя жизнь, но я бы справилась… однако с другой стороны поляны вышли еще восемь асинов. Итого - пятнадцать. Каковы мои шансы? Их нет!
        И вдруг меня крепко обняли, столь неожиданно появившись за моей спиной, что я едва удержалась от удара.
        - Скучала? - едва слышно, одними губами, практически беззвучно, издевательски поинтересовался Акихиро.
        Я не ответила, напряженно следя за происходящим на поляне. Ну и к тому же я вряд ли смогла бы говорить так тихо, практически неуловимо, как он.
        - Пятнадцать здесь, - прошептал Чи, потеревшись носом о мой висок, - еще двадцать на подходе. Численность явно не на нашей стороне, малышка. Мм-м… предлагаю не издавать ни звука, пока не уйдут. Что скажешь?
        А что тут сказать? Оставалось только стоять тихо и по возможности даже дышать через раз.
        И тут вдруг Акихиро крепче обнял одной рукой, в то время как вторая скользнула по моему бедру, нежно и как-то собственнически оглаживая, а после… после…
        - Ш-ш-ш, ни звука, - напомнил он, прошептав в самое ухо.
        Я остолбенела.
        Я, но вовсе не Адзауро-младший.
        Его ладонь проскользнула вверх, до края кружева, несмотря на мое стремление прекратить это, преодолела попытку к сопротивлению, соскользнула в трусики и накрыла то, куда ему лезть совершенно не следовало.
        - Кей, твоя работа - сделать все, чтобы я остался жив, - прошептал он, касаясь губами моих волос. - Один звук - и меня убьют. Так просто напоминаю, на всякий случай.
        Я… я, едва дыша, наблюдала за тем, как на поляну выходят эти самые еще двадцать шиноби. А вот Акихиро не наблюдал, нет, он, кажется, абсолютно и полностью увлекся нежными поглаживаниями места, которого вообще касаться права не имел никакого. Но мы на дереве, внизу - убийцы, лес затихает, только где-то вдалеке надрывно поет соловей, а сильные пальцы продолжают нежно гладить там, где не следовало…
        Вверх-вниз, едва ощутимо, почти невинно, но ритм завораживает - вверх-вниз…
        И в какой-то момент я практически перестаю видеть тех, кто внизу исследует каждый оставленный нами след, я замираю, оглушенная его касаниями, оглушенная его дыханием, его губами на мочке моего уха. И я отчаянно пыталась сдержаться, отстраниться от этих ощущений, прекратить чувствовать, старалась держаться настороже и следить за теми, кто едва ли не на четвереньках изучал поляну…
        Но теплые нежные пальцы, его губы на моей щеке, ощущение опасности, обострившее все чувства, и поляна внизу под нами начинает расплываться, шиноби теряют очертания, я кусаю губы, чтобы не издать ни звука, а где-то далеко все так же надрывается одинокий соловей.
        И меня начало накрывать.
        Мерзкое ощущение, и мерзко от собственной слабости, но судорожный вдох, а выдохнуть страшно, потому что, кажется, выдохом будет стон. Полный осознания собственного поражения стон, в котором мольбы продолжить окажется на порядок больше, чем требования прекратить. Я плыла. От его прикосновений, от того, с какой уверенностью и умением он прикасался, от того, что, не проникая глубже, доводил меня до невменяемости.
        И я не понимала, какого дерсенга со мной происходит.
        И почему весь мир вдруг болезненно сузился до ощущения тепла его стального тела за моей спиной, от перекатывающихся мышц руки, которую я сжала собственной, пытаясь остановить Чи, от нежных прикосновений, все так же практически невинных, едва ощутимых, но основательно сводящих с ума.
        И когда по телу прошла первая судорога, Адзауро резким движением накрыл ладонью мои губы, не позволяя вырваться наружу стону, который последовал за взрывом наслаждения такой силы, который напрочь смел условности, этику, мораль, самомнение, чувство собственного достоинства… вообще все!

* * *
        Я приходила в себя медленно.
        Акихиро развернул к себе лицом и прижал к своей груди, едва я пережила пик, и теперь даже не знаю, кому из нас было хуже - мне, у которой дрожали ослабевшие после головокружительного оргазма ноги, или ему - с его беснующимся сердцем и напряжением внизу, которое я, будучи прижата к телу младшего господина, превосходно ощущала.
        Хотелось бы верить, что ему было хуже. Очень хотелось бы. Но резкий захват подбородка, и, заставив меня запрокинуть голову, Адзауро с усмешкой вгляделся в мои все еще явно хмельные глаза. И не важно, что говорить он сейчас не мог - мне хватило его торжествующего взгляда, чтобы ощутить всю горечь своего поражения.
        - Сволочь! - одними губами произнесла я.
        Чи усмехнулся и так же одними губами произнес:
        - Я тоже люблю тебя.
        И что это сейчас было?!
        Мы продолжали стоять я, зажатая между деревом и телом Чи, не менее твердым, чем дерево, и он, целующий мои волосы, пропускающий пряди между пальцами и откровенно наслаждающийся ситуацией…
        Шиноби внизу было куда интереснее, чем нам, - они рыли землю носом, почти в буквальном смысле, а нам оставалось лишь стоять на этом дереве: мне, с осознанием позора, провала и стыда, и Адзауро, победившему абсолютно во всем.
        К рассвету на поляне осталось лишь шестеро, остальные скрылись в разных направлениях, все так же пытаясь нас найти и… подписав смертный приговор тем, кого оставили устанавливать маяк для флайта.
        - Вмешиваться не смей, - едва остальные отошли на достаточное расстояние, шепотом приказал Акихиро.
        К этому моменту мои моральные терзания уже достигли своего своеобразного пика, а потому я враждебно прошипела в ответ:
        - А не то что?
        Монстр, давно смахнувший с лица маску человечности, медленно наклонился, до неприличия приблизив ко мне смуглое хищное лицо, и выдохнул:
        - А не то, Кей, в следующий раз одним твоим оргазмом я не ограничусь. Их будут десятки. Как тебе такой вариант развития событий?
        В этот момент мне захотелось сдохнуть.
        Но благословенное «сдохнуть» пришло не ко мне.
        Когда Адзауро спрыгнул с дерева, ни одна ветка не хрустнула под его ногами, ни один опавший лист не шелохнулся… И, почти не скрываясь, монстр приблизился к ближайшему из шиноби, а тот, лишь в последний миг заподозривший что-то неладное, попытался отпрянуть на рефлексах. Рефлексы не спасли.
        Жуткий, пробирающий до костей хруст сломанного позвоночника, и Чи хватает новую жертву еще до того, как первая успевает упасть на землю.
        Шестеро шиноби были уничтожены за несколько секунд. Шестеро! Оружие попытался достать только последний, но и у него не было ни шанса выжить - жуткая усмешка на губах монстра, удар, ломающий руку, сжимающую катану, захват, хруст… и на траву падает еще один труп.
        И все это время, пока я стояла там, на дереве, я никак не могла постичь главного - на хрена ему вообще нужны были телохранители?! Мужик вполне себе шикарно справляется сам. Да я бы даже сказала - блестяще справляется. Лично я вот так вот, походя, убивать не умею… И дело даже не в навыках, я… я едва ли смогла бы убить тех, кто на меня не нападает. Это плохо, да, и делает меня уязвимее, но… убийство другого мыслящего существа не самое легкое дело на свете. Всегда есть барьер, какой-то твой собственный внутренний барьер, который не позволяет убивать тех, кто не наносит удар первым…
        У Адзауро никаких барьеров не было. Ни единого.
        С того момента как он спрыгнул с дерева, не прошло и минуты - а на земле уже шестеро, и… он убил их голыми руками. Просто голыми руками…
        И когда, разобравшись с ними, Чи вновь запрыгнул на дерево и подошел ко мне, я стояла, потрясенно глядя на него широко распахнутыми глазами. Я смотрела на него с ужасом, который даже не попыталась скрыть.
        - Тебя что-то смущает? - насмешливо поинтересовался Акихиро, подойдя ближе, вновь прижимая меня к дереву своим телом и упираясь руками в ствол по обе стороны от моей головы.
        - А тебя н-н-нет? - севшим голосом переспросила я.
        Хищная усмешка искривила его губы, темный взгляд, казалось, прожигал меня насквозь, а тело… То, что Адзауро хотел меня, было более чем очевидно.
        - Так сколько стоит твоя невинность, Кей? - хрипло спросил он, почти накрывая мои губы своими.
        Было бы глупо отрицать, что Адзауро более чем способен получить ее без финансовых затрат. Он это прекрасно понимал и сам. Как, впрочем, и то, что оставаться на этом месте сейчас определенно небезопасно.
        И, развернувшись, он подставил спину со словами:
        - Продержись еще часа четыре, потом будет возможность передохнуть.
        Мне бы хотелось послать его как можно дальше, но следовало думать о выживании. Его и моем. А потому я безропотно обняла его сначала за плечи, а затем, рывком запрыгнув, и ногами за талию.
        - Если устанешь - скажи, - предупредил Адзауро.
        И сумасшедшая гонка по ветвям деревьев началась вновь.

* * *
        Мы все так же неслись по лесу, как и накануне. Держаться было не просто, я безумно устала еще вчера, бессонная ночь, и… и та слабость, что накатила после пика эротического возбуждения, никуда не делась, но я держалась. Крепко, изо всех сил, стараясь не сдавливать его шею, а потому цепляясь за плечи, но…
        Но сегодня все было не так, как вчера. Потому что к сумасшедшей скорости передвижения немыслимым образом добавился и запах. Запах сильного мужчины, на который еще вчера я даже не обратила внимания, а уже сегодня… Уже сегодня я, кажется, дышала только им, ощущая, как кружится голова, как все сильнее накатывают воспоминания о произошедшем, и как-то совершенно иначе реагируя на стальные мышцы Адзауро - еще вчера они бесили, все же не слишком удобно прижиматься к спине, твердой почти как камень, а уже сегодня я то и дело срывалась на мысли о ширине его плеч…
        Совершенно идиотские мысли!
        К полудню густой лес остался позади, и Акихиро спрыгнул прямо в ручей, расплескав кристальные брызги и вспугнув стайку рыб.
        - Передохнешь? - спросил он у меня так, словно это не меня несли все это время и вообще я тут более уставшая сторона.
        Впрочем… так оно, боюсь, и было.
        Осторожно отпустив его, я соскользнула в ледяную воду, разом погрузившись по колено, и осмотрелась. Позади нас был лес, справа горы с заснеженными вершинами, слева тоже лес, но уже куда менее величественный, впереди болото, в которое стекал этот ручей.
        - Как ты? - Чи задал вопрос, одновременно достав из кармана флягу и выливая ее коричневое содержимое в воду.
        - В норме, - не моргнув, солгала я.
        Адзауро присел, набирая воду во флягу, и бросил на меня насмешливо-недоверчивый взгляд, такой, словно он и так все знал. Знал, что ноги и руки от перенапряжения дрожат, что мне стыдно смотреть на него после… случившегося, что моим единственным желанием сейчас было сдать его нашей группе и уйти, не оглядываясь и забыв все это, как позорный кошмарный сон.
        Наполнив флягу, Акихиро поднялся и протянул ее мне. Отказываться не стала, выпив почти всю воду, потому что пить, как Чи, зачерпнув воду ладонью, я бы, наверное, не смогла. То ли сказывалась цивилизованность, то ли тот факт, что пить из луж вообще-то небезопасно. Впрочем, о чем это я? Сама из нее вполне себе с удовольствием вот пью и даже не морщусь.
        - Фляжка серебряная, - поднявшись, уведомил Адзауро, оглядывая окрестности.
        А… ну это, типа, многое решает, да.
        Я выпила всю воду до конца и вернула флягу Чи. Он молча наполнил ее снова, засунул в карман, посмотрел на меня и с энтузиазмом произнес:
        - Ну что, двинули дальше?
        - Желательно пешком, - мрачно ответила я.
        Усмешка и издевательское:
        - Хорошо, моя девочка, буду нести тебя на руках.
        - Руки убрал! - потребовала, едва он сделал шаг ко мне.
        Адзауро остановился, с насмешкой глядя на меня. О том, что я при всем своем на то желании абсолютно никак и ничем противостоять ему не смогу, знали и он, и я. А потому мне пришлось изрядно наступить на горло своей гордости и практически попросить:
        - Можно я немного пройдусь? Пожалуйста.
        Он хищно прищурился и произнес:
        - Немного.
        Спасибо за разрешение, сейчас поясной поклон отвешу.
        Но прежде чем я успела еще хоть что-то сказать, Адзауро схватил меня за руку, крепко сжал мою ладонь и повел по ручью как ни в чем не бывало, словно мы вообще на прогулке и в целом красота такая вокруг и у нас, типа, свидание.
        - Я был здесь раньше, - прерывая мою попытку вырваться и будто вообще ее не замечая, произнес Чи.
        И я… я пошла рядом, крайне заинтересовавшись этой информацией.
        - Мне было восемь, - продолжил Адзауро, - мой день рождения…
        Его ладонь, сжимающая мою, на миг сжалась сильнее, словно Чи пытался совладать с эмоциями, и он справился с ними практически сразу.
        - Я сбежал, - голос монстра становился тише, но от этого казалось, он проникает в меня сильнее, забивается в легкие, пробирается под кожу, захватывает сердце. - И несколько месяцев прожил здесь, прекрасно зная, что с территорий клана Синар дед меня забрать не сможет. Ни забрать, ни вытащить, ни в целом… как-либо обнаружить.
        Ручей стал глубже, и Адзауро без спросу подхватил меня на руки, перенес через заводь и отпустил, лишь когда глубина ручья вновь стала удобной для передвижения.
        - Четыре месяца я был почти счастлив, - вернулся к рассказу Акихиро, - а потом попал в деревню асинов.
        Он усмехнулся и произнес с какой-то насмешкой, вот только насмехался, по-моему, над собой:
        - Гни дерево, пока оно молодо. У кланов шиноби культура, идеология и отношение к детям оказались абсолютно идентичными принятым у аристократов.
        Я молча шла рядом, стараясь ступать бесшумно, потрясенно смотрела на Чи и слушала, затаив дыхание.
        - Забавно, ты смотришь на меня с жалостью, - как-то зло произнес Адзауро.
        - Не на тебя, - очень тихо ответила я, - я смотрю на ребенка, который понял, что все взрослые на Ятори одинаково безжалостны.
        Он усмехнулся. Не знаю, чего было больше в его усмешке - горечи или осознания того, что он справился и выжил даже в таких условиях. Наверное, всего поровну.
        - Когда ты ребенок, - продолжил Чи, глядя вперед, - грязный, тощий, вечно голодный заморенный ребенок, ты становишься невидимкой. Тебя просто не замечают… Ты даже не пустое место, ты могила, а потому в твою сторону пытаются вовсе не смотреть… Первый раз я убил за еду. Второй… за возможность спать под крышей. Третий - на отборочных соревнованиях в ученики асина. Спустя год я убил своего учителя.
        У меня не было слов. Ни единого. Я шла, ощущая тепло крепкой сильной ладони Акихиро, и не могла поверить в то, что слышу.
        - Если ты спросишь, сожалею ли я об этом, я отвечу «нет», - совершенно спокойно продолжил Чи. - Тому, кто учил меня убивать, я мог простить многое - изнурительные тренировки, издевательства, попытки сломать… но интим с учителем никогда не входил в сферу моих интересов. Когда я перерезал ему горло, моя рука не дрогнула.
        Его - нет, а вот моя в его руке похолодела.
        - Оставаться в клане Синар после подобного было самоубийственно, и мне пришлось его покинуть. Очень быстро покинуть… Я не помню, скольких убил. Они вставали на моем пути - я уничтожал их, как любую из преград, и уже не имело значения, что стало преградой - камень, дерево, хищный зверь или самый хищный из всех зверей - человек.
        Некоторое время он шел молча, затем почти безразлично продолжил:
        - Мне было десять, когда я выбрался с территорий клана Синар и попал в клан Насин. Жизнь в лесу повлияла на меня куда лучше, чем нахождение в деревне шиноби: в десять я выглядел на четырнадцать и, изображая немого, сумел попасть в школу «Теней». Это была моя победа, но в этом был и мой просчет - парни в четырнадцать в любом случае сильнее мальчишки в десять. Я снова оказался на грани выживания. И однажды… не выжил.
        Я, резко повернув голову, с ужасом посмотрела на Акихиро, но он продолжал идти с каменным, совершенно лишенным эмоций лицом. Просто продолжал идти.
        - Они решили, что я мертв. - Безразличная усмешка. - Приволокли в лес и закопали «любимчика сэнсэя». Я пролежал в могиле несколько часов, но… они нарушили главное правило - всегда проверяй, действительно ли твой враг мертв. Они не проверили… А я просто знал, что они живы, когда закапывал каждого из них на существенно большую глубину, нежели они меня. Закапывал связанными. И я уходил, слушая их вопли из-под земли с наслаждением. Это была прекрасная музыка. Лучшая в моей жизни.
        Вокруг нас оглушительно пели птицы, вода ручья журчала на порогах, а я… я кажется практически оглохла.
        - Клан Насин пришлось покинуть, - продолжил Акихиро. - Недосчитайся они трех-четырех учеников, проблем бы не было, но в моем списке было свыше тридцати имен.
        Рядом с нами плеснулась большая рыба, но, прежде чем она опять упала в воду, я уже была на руках Чи. Он молча перенес меня на более мелкий участок ручья и отпустил лишь там, вновь крепко взяв за руку.
        - За кланом Насин последовали деревни Алых повязок. Единственное место, где за успехи меня не пытались убить. Там… я был почти счастлив. Почти, потому что Алые повязки занимали территории болот, на которые претендовал клан Синар.
        Судорожный вздох и злое:
        - Мы были в горах, когда один из учеников увидел всполох пламени на болотах.
        Пауза.
        Затем тихое:
        - Синар убили всех.
        После этих слов Адзауро долго шел молча. Очень долго. Как киборг, как искин, как тот, в чьих жилах вообще не течет кровь, и только тепло его ладони, сжимающей мою, говорило о том, что он жив. Все еще жив.
        - Они остались там, - вернулся к рассказу Чи. - Все те, кто пришел с мечом, они остались там.
        Усмешка и почти механический голос:
        - Знаешь, в болотах есть места, где топь пожирает всех и каждого. Пожирает медленно и неотвратимо. Очень медленно и абсолютно неотвратимо. Я сидел на берегу и смотрел, как они подыхают. На мне не было ни одного чистого места - кровь заливала глаза, кровь капала с волос, кровь пропитала одежду… я не хотел раздеваться, не хотел мыться - это была кровь моих врагов, я наслаждался ее количеством.
        Молчание, а затем едва слышное:
        - Я просидел там трое суток. До последнего стона. До последнего крика… До последнего чавкающего звука болота, сомкнувшегося над головой последнего из моих врагов.
        Резкий поворот головы, пристальный взгляд на меня и хриплое:
        - Страшно?
        - Ты шутишь? Я в ужасе! - И это была абсолютная правда.
        Он вдруг улыбнулся, а я, сокрушенно покачав головой, тихо призналась:
        - Единственное, что убеждает меня в том, что ты живой, - тепло твоей ладони, но в целом… ты прав, мне страшно. - Я не видела смысла это скрывать.
        - Твоя история менее… пугающая? - с едва заметной усмешкой спросил он.
        - Моя история… - Я почти рассмеялась. - Моя история в сравнении с твоей - пыль, Акихиро. Просто пыль… И в отличие от тебя, мне… мне некому было мстить. Хотелось бы, очень хотелось, но… некому.
        - Мстить за себя? - Не знаю, почему он задал такой вопрос.
        И все же я ответила:
        - За себя? Нет. Того, кто причинял боль мне, убили люди Исинхая и тем, собственно, спасли мою жизнь. А за родителей, бабушку, за брата и сестру… Ошибка пилота унесла не только их жизни, но и его. Мне изначально было некому мстить, Акихиро. Единственной, кто виноват во всем, была я.
        И я не знаю, почему сказала ему об этом…
        В сравнении с его историей моя трагедия казалась… А впрочем, разве можно измерить трагедию? У Акихиро осталась семья, у меня - нет. Ему есть ради кого жить, а я живу исключительно потому, что Исинхай попросил об этом. И вот сейчас мы идем по устью ледяного ручья, и я не знаю, кому из нас хуже, а кому лучше.
        - Ты выглядишь так, словно думаешь о смерти, - несколько напряженно произнес Адзауро.
        Я усмехнулась и тихо ответила:
        - Смерть давно стала для меня чем-то вроде подруги. Она всегда рядом. Она всегда за спиной. Она за каждым поворотом. И я… не расстроюсь, если мы встретимся.
        Адзауро вдруг остановился, заставив остановиться и меня. Я удивленно взглянула на него, а в его глазах медленно разливалась тьма, когда он произнес:
        - Я… расстроюсь.
        Странный ответ. Странная ситуация. Такая неправильная, почти нереальная, и от подкрадывающихся мыслей хочется отмахнуться, не заметить, свести все к шутке…
        - Пошли, если мы оба не хотим, чтобы кто-нибудь расстроился. - Кажется, мне даже удалось улыбнуться.
        Кажется… но, быть может, и нет.

* * *
        Еще некоторое время мы шли по ручью молча. В местах, где вода доходила мне выше колен, Акихиро без слов и, невзирая на мое сопротивление, подхватывал на руки и нес. И если сначала я негодовала и пыталась вырваться, то в какой-то момент начала засыпать у него на руках, под мерный такт шагов. В какой-то совершенно безумный момент.

* * *
        Я проснулась от запаха гари.
        Распахнула глаза и посмотрела на Адзауро, который продолжал нести меня и нес, похоже, весь день - солнце клонилось к закату. И я не знаю, когда мы вышли из ручья, но место, где находились сейчас, было болотом.
        - Торфяники горят, - заметив мой встревоженный взгляд, произнес Акихиро. - И это к лучшему - сможем нормально поесть.
        Проигнорировав эту часть фразы, я потрясенно спросила и так очевидное:
        - Ты нес меня на руках весь день?!
        Он странно улыбнулся и очень тихо ответил:
        - Я буду носить тебя на руках всю жизнь, хочешь ты того или нет, Кей.
        Я открыла было рот, собираясь высказать в довольно грубой форме, что я по поводу всего этого думаю, но… внезапно вспомнился его рассказ, краткий, без подробностей рассказ монстра о том, как он сидел и ждал, пока его врагов засосет трясина… Несколько дней сидел и ждал… И я передумала грубить.
        - Не устал? - спросила с самой вежливой улыбкой.
        Просто… мы уже были на болотах, а я как-то не так представляла себе свою смерть.
        - Нет, не устал. Мы почти пришли. Поспишь еще?
        Я бы прошлась, мне очень хотелось бы пройтись, и… мне было некомфортно от осознания, что он нес меня на руках весь день.
        - Мне нужно побыть одной, - смущенно солгала я.
        Чи лишь кивнул, но прошел еще метров пятьдесят, прежде чем осторожно опустил меня на ноги и указал, в каком направлении я могу двигаться. И я даже пошла, куда указал, но врожденное чувство противоречия чуть не заставило свернуть с едва заметной тропинки, и я бы, к слову, свернула, но… там лежал труп. В темной одежде шиноби, держась за проткнувший его насквозь рог какого-то животного… труп.
        - Я же показал, куда нужно идти, - раздалось настолько близко, что я вздрогнула всем телом от испуга.
        Обернулась - Адзауро совершенно спокойно стоял позади меня. Я едва ли уже могла сохранять спокойствие - на этом трупе была одежда клана Синар, и умер он максимум пару часов назад.
        - Сунулся на чужую территорию, - как что-то само собой разумеющееся произнес Акихиро.
        Подавив внутреннюю дрожь, осторожно спросила:
        - А чья это территория?
        Он странно посмотрел на меня и сообщил:
        - Я рассказывал.
        Болота… Алые повязки… вспомнила, да. Но, насколько я помнила, здесь же всех убили. Вопросительно посмотрела на Акихиро, он пожал плечами и пояснил:
        - Я ушел, остальные остались. Поторопись.
        Я поторопилась. Сходила в кусты, после к ручью вымыть руки и умыться, но затем снова к трупу. Не то чтобы я была любительницей трупов, но… боевики клана Синар сбили нас противоракетными установками, то есть не такой уж и дремучий образ жизни вели те, кто засел в густых лесах. И быстрый обыск только подтвердил мои выводы - на мужике имелся кинжал, который я даже брать не стала, не было смысла, а вот джишка с капсулами, содержащими жидкий раствор, заинтересовала. Я вытащила патронник, достала одну из капсул, деактивировала и с удивлением обнаружила хлорик. Не самый действенный из всей группы транквилизаторов, но доза была убойная, в том смысле, что в такой концентрации хлордиазепоксид вызывал почти мгновенную мышечную релаксацию, и не более. Не более… А вот это было уже не весело. Вообще, я предпочла бы обнаружить яд или джишку, заряженную боевыми патронами, но хлорик… Эти не хотели нас убивать. Ничуть и никак. Они, как и все те, кто ходит по лезвию, отлично знают - есть вещи пострашнее смерти. Гораздо страшнее! К примеру, лежать без возможности шевельнуться и чувствовать, как от тебя отрезают кожу
по кусочкам. Именно чувствовать. Хлорик никак не блокировал нервные окончания, он воздействовал исключительно на мышцы.
        Что ж, у меня и так было мало сочувствия к данному трупу, теперь его не осталось и вовсе. Но джишку я забрала. И ее, и дополнительный патронник. Сейр… До него добрались до меня, так что все, что сейчас собой представляло устройство связи, - это кусок изломанного пластика.
        - Я смотрю, тебя ни на секунду нельзя одну оставить, - раздался насмешливый голос надо мной.
        Вздрогнула с перепугу. Опять вздрогнула! И это я… я вообще не помню, когда последний раз кого-то боялась.
        - Не надо так ко мне подкрадываться, - потребовала, разрывая рубашку на трупе.
        - Я не подкрадывался, я шел. И прекрати лапать мертвого мужика. - На второй фразе мне послышалось почти рычание.
        И я прекратила.
        Вскинула руки в жесте «сдаюсь на месте», одновременно пряча две капсулы с хлориком в рукаве, и даже отошла, как самая послушная девочка. Тем обиднее было наблюдать, как у меня отбирают и джишку, и патронники.
        После оружие полетело в болото, а у меня спросили:
        - Как ты относишься к рыбе?
        - Положительно, - осторожно ответила я.
        Адзауро кивнул, молча подхватил меня на руки и понес куда-то туда, где пахло уже не только гарью.

* * *
        Удивительная штука - за то время, пока я успела сходить в туалет, умыться и обыскать труп, Акихиро вымылся, поймал рыбу, выпотрошил ее и поставил жариться на костре. И это при том, что я не особо медлила.
        - Ты меня пугаешь, - присаживаясь на поваленное бревно, нервно сказала я.
        - Да, я монстр, - абсолютно спокойно заявил Чи.
        Дальше мы ели.
        Он - быстро и жадно, я - крайне осторожно и боясь напороться на кости. Причем не только рыбьи. После обнаружения трупа я нервно оглядывалась, подозревая… что тот труп явно не один. Шиноби с опознавательными знаками на руках одни не перемещаются. Это если бы никаких татуировок не было, тогда одиночка, а так…
        - Ты не голодна? - внезапно спросил Адзауро.
        - Нас приучают к тому, чтобы в экстремальных условиях мы могли обходиться без еды, - ответила, продолжая вынимать кости из рыбины.
        Между тем младший господин вынул следующую рыбину из золы.
        - К тому же я большую часть пути проспала, в отличие от тебя, - напомнила ему.
        Странная усмешка и сообщение:
        - Мы переночуем здесь.
        - Я посижу на страже, все равно выспалась, - напомнила об очевидном.
        Но один пугающий взгляд, и, едва я заткнулась, Адзауро в приказном тоне произнес:
        - Ты будешь спать.
        Я посмотрела на него и поняла, что боюсь. Спать с ним, быть с ним, просто сидеть рядом с ним. Собранный, думающий и заботливый - о таком мужчине можно было бы только мечтать, но его тяжелый темный немигающий взгляд… И я вдруг подумала: а если сейчас сюда нагрянет моя команда, что он сделает? Обрадуется и вернется домой? Что-то я сомневаюсь. И чем дольше он смотрит на меня, тем сильнее мои сомнения.
        - Так что с твоей девственностью? - прекратив пугать меня взглядом и доставая рыбу из листьев, спросил Адзауро.
        И вот любого другого я бы послала, а его… откровенно говоря, побоялась.
        - У нас, - принявшись за продолжение ужина, заговорил Акихиро, - тоже есть категория женщин, продающих свою невинность. Ты их видела. Позавчера. В Храме Увядших Лилий.
        - Цветущих, - поправила я.
        Адзауро лишь усмехнулся и вновь посмотрел на меня:
        - Гейши обычно высоко оценивают девственность. Но, даже будучи девственной, это уже гейша, Кей.
        И сказано было так, что становилось ясно - шлюха, только планирующая продать себя, все равно уже шлюха. Я ощутила, как вспыхнули от негодования щеки, и я знала, что лучше бы промолчать, но молчать не стала.
        - На таких планетах, как Ятори, - начала, нервно извлекая кости из рыбы, - и на некоторых других девственность ценится крайне высоко. А еще очень-очень-очень высоко на патриархальных планетах ценятся свободолюбивые девушки с Гаэры. Ведь таким, как ты, Чи, очень нравится ломать тех, кто считает себя равной мужчине, не так ли?
        Адзауро, не став комментировать, спросил:
        - И как все это связано с продажей твоей невинности?
        Я отломала кусочек белого мяса, закинула в рот, медленно прожевала и спросила:
        - А на что ты поймал эту рыбу, Акихиро?
        - Руками, - спокойно, без тени бравады ответил он.
        Так, значит, не очень хороший пример, попробуем иначе:
        - Ты знаком с принципом ловли рыбы на удочку?
        И жующий Аздауро жевать перестал. Его глаза прищурились, и этот крайне умный социопат мгновенно уловил фишку:
        - Ты приманка, - произнес он.
        Мило улыбнувшись, кивнула в ответ.
        Чи несколько минут сидел, молча глядя на меня странным, мало объяснимым взглядом, затем выдал:
        - Неожиданно.
        Помолчал некоторое время, затем вдруг задал вопрос:
        - И много среди вас девственниц?
        Очаровательный у нас выходит разговор.
        - Среди нас - нет, - ответила я, - среди S-класса и десанта - полно.
        - Почему? - Ну, я бы удивилась, если бы он не спросил.
        Посидела, ковыряясь в своем ужине, пожала плечами и рассказала, что знаю:
        - У десанта своеобразная подготовка, они в боевых условиях практически с детства, на стероидах лет с десяти, ну и так как там в основном идет развитие мозга и боевых навыков, на секс у них нет времени до двадцати пяти лет, то есть до пенсии.
        - Пенсия в двадцать пять? - переспросил Чи.
        Я кивнула и пояснила:
        - Десант прогоняют через систему обучения таким образом, чтобы на выходе они превосходили киборгов практически во всем. И они превосходят. И в физическом, и в интеллектуальном плане. Что касается S-класса, там изначально идет упор на обучение и со второго курса времени на романтические отношения уже нет, так что не успел до окончания первого курса… мм-м… потом уже не до этого.
        Очень внимательно слушающий меня Адзауро вдруг произнес:
        - Ты говоришь о них не как о союзниках. Это неочевидно, но проскальзывает. Ты ненавидишь спецслужбы Гаэры, я прав?
        Я отвернулась. Просто отвернулась и посмотрела на черный дым горящих торфяников, закрывающий заходящее солнце.
        - Ну же? - надавил Акихиро.
        Я продолжала молчать. Просто молчать, потому что… А какое у меня может быть отношение к спецслужбам Гаэры, если я с вероятностью в сто процентов могу предсказать, что они убьют Исинхая?! Рано или поздно. Они уже сейчас его убивают, и я иногда думаю: а что было бы, не люби он Киару МакЭдл?! Что было бы тогда? Каким бы он был? Как часто бы улыбался? Как много мог бы совершить, скольких еще спасти… Но тот, кто заменил мне даже не отца, а всю семью, сейчас медленно угасал и от тоски, и от осознания, что он уже ничего не сможет сделать. Мы выбираем, нас выбирают… Она сделала свой выбор, и он был не в пользу Исинхая.
        - Так, значит, ты девственница, потому что готовилась стать наживкой для работорговцев? - спросил Чи.
        Я посмотрела на него, сидящего от меня через костер, и поняла, что не хочу об этом думать. Не хочу… просто не хочу. Не хочу, потому что иначе придется признать, что я хотела быть идеальной дочерью для Исинхая. Идеальной… такой, как Киран МакВаррас. Такой, как Сейли Эринс для Багора. Хотела быть правильной, достойной гордости и восхищения, хотела, чтобы шеф был счастлив…
        - Да, - ответила я Адзауро, - именно поэтому.
        - Ты лжешь, - каким-то образом мгновенно определил он.
        Я посмотрела в его пугающие темные глаза и улыбнулась. Мы на болотах, у меня две капсулы с транквилизатором, Адзауро не спал двое суток… а значит, действуем по следующему плану: связь с Исинхаем, капсула в тело монстра и просто немножко подождать, пока прилетит Слепой.
        - Все мы немножко лжем, - уклончиво ответила я, - и чаще всего мы лжем сами себе.
        Отслеживать реакцию Чи на сказанное мной я не стала - поднялась и ушла к ручью.

* * *
        Долго сидела на берегу, подставляя лицо ночному ветру и вглядываясь в звездное ночное небо… Я ненавидела звезды. Я ненавидела космос. Я, кажется, уже давно ненавидела даже саму себя… Впрочем, нет, не кажется, я ненавидела себя. Ненавидела всем сердцем, всем разумом, всем своим существом.
        - Я тебя сильно разочарую, если сообщу, что ни один флайт не сможет здесь приземлиться? - вдруг спросил Адзауро.
        Я испытала глухое раздражение и от того, что он снова сумел подойти абсолютно беззвучно, и от того, что я снова испугалась его, и… от его слов.
        - Что? - спросила так, словно ослышалась.
        Акихиро не ответил. Сбросив одежду, он ушел плескаться в ручей, абсолютно не стесняясь моего присутствия, а я… я сидела и не могла понять - он про флайты пошутил или сказал всерьез?!
        - Горы, - выпрямившись и запрокинув голову так, что вода с мокрых волос теперь стекала по его спине, продолжил Чи, - здесь очень непростые горы, Кей.
        Да здесь и мужики не промах…
        Внезапно поняла, что сижу и смотрю на Адзауро уже некоторое время… В лунном свете его сильное тело вдруг приобрело что-то магнетическое, и я… я же все это время даже не отвернулась, я сидела и смотрела на него. На то, как он зачерпывает воду ладонями, как плещет в лицо, как смывает с себя пыль и грязь прошедшего дня. И каждое его движение - четкое, выверенное, каждый жест был наполнен уверенностью…
        Я видела десятки обнаженных мужчин, я видела сотни желающих присвоить меня себе, но впервые при взгляде на мужчину у меня как-то исключительно по-женски дрогнуло сердце… И главное - я ясно отдавала себе отчет в происходящем, понимая, что самой привлекательной чертой в Акихиро для меня была уверенность. Его непоколебимая, железобетонная уверенность… а я женщина, и, как любую женщину, меня привлекал именно такой тип мужчин. Мужчин, рядом с которыми начинаешь ощущать себя в безопасности. Мужчин, на которых можно положиться. И тут не важна внешность, я отмечала красоту его атлетического телосложения, но как-то безразлично, его уверенные движения - вот что медленно сводило с ума.
        Заставив себя отвернуться, я посидела, глядя на луну, темный и казавшийся таким враждебным лес, на звезды я смотреть не хотела. Не хотела вовсе. А они ярко сияли в небе, они отражались в ручье, и светлячки, подобные маленьким звездочкам, порхали вокруг…
        И тут вдруг я подумала вот о чем:
        - Чи, - я вновь развернулась к нему и посмотрела на застывшего монстра, - так, а я не поняла, почему клан Синар вдруг, спустя столько лет, решил тебя уничтожить?
        Просто действительно непонятно. Нет, кое-что я уловила - Адзауро-младший знатно прорядил их ряды, так что счеты к самому Акихиро у них были, но… почему именно сейчас?!
        Адзауро молча подошел ко мне, совершенно не стесняясь собственной наготы и вообще с таким видом, словно на нем сейчас какой-нибудь идеальный костюм, приблизившись, присел передо мной на корточки, погрузившись частично в воду, и совершенно равнодушно сказал:
        - Дед повел себя как подросток. Иначе не назовешь. Глупый порыв, особенно для человека, умудренного его годами и опытом. На совещании в императорском дворце, когда глава клана Синар в очередной раз заявил, что их шиноби уничтожат кого угодно, дед насмешливо сообщил, что однажды я уже им навалял, так что, если потребуется, я наваляю им снова.
        И вот как я сидела на камне… так и осталась сидеть.
        А Чи продолжил:
        - В клане Синар идиотов никогда не было, они сопоставили факты, мой возраст, попытки моей семьи найти меня в мои восемь лет и… и осознали то, о чем им в принципе знать бы не следовало.
        М-да уж.
        - Но видишь ли, - Акихиро протянул руку, коснулся моей щеки, заправил прядь волос за ухо, - дед и сам знает не все. Ему известно о том, что я несколько лет прожил в клане Синар, а затем, убив своего учителя, уничтожил и тех, кто пытался меня схватить. Но он не в курсе расправы с шиноби Синар здесь, на болотах. А теперь сравни потерю сорока шиноби, в которых клан вкладывал ресурсы более десяти лет, и потерю нескольких сотен.
        Я… У меня не было слов.
        Адзауро же, безразлично пожав плечами, сообщил:
        - Понимаешь, тут еще такой момент - клан Синар уничтожил поселения Алых повязок в нарушение указа императора. Эти горы, - он кивнул на громады, высившиеся на востоке, - глушат любую связь, а потому, когда Синар нанесли массовый удар, у Алых повязок не было даже шанса сообщить о геноциде. Синар же намеревались скрыть свое преступление. И они его скрыли. О, они его столь тщательно скрывали, что предприняли все меры для того, чтобы держать в тайне потери своего клана.
        Потрясенная, я лишь переспросила:
        - Их что, настолько много, что потеря нескольких сотен воинов для них мелочь?!
        - Нет, - Акихиро улыбнулся мне так, как улыбаются, глядя на любимого несмышленого ребенка, - что-то списали на моровое поветрие, одно из тех, что часто бывают в лесах, что-то на миграцию волков, что-то просто не стали указывать. Желающий скрыть правду использует любой темный уголок своей души, Кей, тут примерно та же схема.
        Он поднялся, вышел из ручья, не одеваясь, чтобы не намочить одежду, и ожидая, пока тело высохнет само на ветру…
        - То есть, - немного поразмыслив, произнесла я, - сейчас ты единственный, кому известно и об уничтожении Алых повязок, и о том, что клан Синар гораздо уязвимее, чем пытается казаться?
        Акихиро обернулся через плечо, усмехнулся и похвалил:
        - А ты умная девочка.

«Угу, а ты точно труп», - невольно подумала я.
        Нет, не то чтобы я собиралась убивать его, но… в преступных сообществах, к которым, похоже, вполне можно причислить и клан Синар, всегда действует одна неизменная схема. «Концы в воду» называется. В смысле… эти не остановятся. Никогда и ни перед чем.
        И теперь умненькая я смотрела на Адзауро с четким пониманием - его убьют. Рано или поздно. Круговая порука, кровные клятвы, месть до последнего вздоха - это то, чем живут шиноби. И как бы ты ни ограждал себя от опасности, как бы ни страховался, как бы ни пытался защититься - рано или поздно… Это шиноби, наемники, у которых учат убивать даже детей.
        - У тебя зрачок увеличился. Возбуждение или страх? - несколько насмешливо спросил Чи.
        - Страх, - мгновенно ответила я, и это было правдой.
        И самое страшное - мой страх был обоснован. Более чем обоснован. На Ятори и в некоторых других государствах со схожим менталитетом кровная месть возводилась в ранг единственно приоритетной цели. То есть сейчас несколько тысяч шиноби, как уже взрослых, так и тех, которые еще совсем дети, поставили главной целью своего существования убийство Адзауро-младшего. И уже не имеет значения, станет ли известно о преступлении их клана императору или не станет - дело в том, что никто из Синар не успокоится до тех пор, пока Акихиро Чи Адзауро жив.
        - Ты как-то странно на меня смотришь. - Он натянул штаны, видимо осознав, что я если и смотрю, то исключительно на грудь и то, что выше. Подошел и, накинув майку на плечи, спросил: - Чего испугалась маленькая птичка Кей?
        - Это не то чтобы испуг, - произнесла, медленно проговаривая каждое слово, - это ясное понимание того неприятного факта, что тебе следует или инсценировать свою смерть, или инсценировать свою смерть и покинуть Ятори. Другого выхода я не вижу.
        Адзауро молча вскинул бровь, вопросительно глядя на меня.
        Я же…
        - Ты просто не осознаешь, - тяжелый вздох подавить не удалось, - невозможно защитить никого, если его смерть стала приоритетной целью целого клана. Телохранители, даже самые лучшие, всегда на шаг позади убийц. Всегда. Поверь, я в этом бизнесе уже давно и побывала как по одну, так и по другую сторону баррикад, так что…
        Я потянулась кончиками пальцев ноги к воде, прикоснулась, ощущая холод горного ручья, и, уже не глядя на Чи, тихо добавила:
        - И даже уничтожение всего клана Синар, которое я не одобряю и не одобрю в принципе, проблему не решит. Такие кланы многочисленны. Их дети - везде. Во всех структурах. В любой организации. И ужас заключается в том, что влияние клановой поруки велико настолько, что, даже будь шиноби твоим лучшим другом… он нанесет удар.
        Вдали пели сверчки, где-то в лесу перекрикивалось несколько птиц, а Адзауро… Адзауро вдруг произнес:
        - Друг… или любовник… любовница… - И последнее уже было прямым обвинением.
        Вскинув на него потрясенно-недоверчивый взгляд, я ожидала увидеть в ответ улыбку, насмешку… что угодно. Но взгляд монстра был невероятно серьезен даже сейчас.
        - К слову, - похолодевшим до состояния льда тоном продолжил Чи, - ты в курсе, что Исинхай родом с Ятори?
        Чего?!
        Несколько секунд я смотрела на Акихиро все тем же потрясенным взглядом, а потом прямо сказала:
        - Ты идиот.
        И, соскользнув с камня по другую сторону от ручья, я всунула ноги в деревянные тапки, будь они неладны, и пошла к нашему импровизированному лагерю с костром, рыбой и здравым смыслом.
        Адзауро шел сзади, и я не то чтобы слышала его шаги, просто скорее ощущала его присутствие.
        Но его молчание лишь подстегивало мое негодование!
        - Если бы, - начала я, не оборачиваясь, - если бы Исинхай действительно поставил целью твое уничтожение, то я на хрен взорвала бы всю вашу Камуку еще по прибытии! И это при том, что я, на секундочку так, один из самых паршивых ассов в группировке!
        Я сломала ветку, возникшую на пути, отшвырнула ее в сторону и продолжила:
        - И да, в случае если бы целью ставилось именно убийство, меня бы тут вообще не было, на такие дела отправляют других людей и другие команды! И поверь, убийство - это неимоверно легкая штука, убивать вообще всегда проще, чем защищать, и да, мне бы не пришлось три долбаные недели учить ваш долбаный танец с долбаными веерами!
        Еще один поворот, и мы вышли к костру. И вот уже там, отдышавшись и немного подуспокоившись, я развернулась к Чи и добавила:
        - Есть такая штука - называется репутация. Репутация, Адзауро, - это то, что зарабатывают годами. Годами ответственной и честной игры, годами сделок по совести, а не против нее, годами упорной работы. Поставить на кон всю свою репутацию ради убийства какого-то одного яторийца?! Акихиро, ты как-то слишком много о себе возомнил, не находишь? Ятори - всего лишь маленькая планетка, одна из сотни ей подобных, в то время как Исинхай - глава преступного мира большей части планет Галактического союза. Просто прикинь уровень, Адзауро, его и свой.
        Я кипела от негодования. Просто кипела.
        А тут еще обнаружилось, что пиджак, который Чи отдал мне, остался лежать на берегу ручья вместе с двумя капсулами стыренного мной хлорика.
        - Дохлый дерсенг! - не сдержалась я. - Сейчас вернусь.
        И, обойдя застывшего Адзауро, направилась к ручью.
        Сбежала вниз по тропинке, благо свет луны был достаточно яркий, спустилась к воде и… замерла, осознав, что я тут не одна.
        Определенно не одна.
        И вопрос только в том, кто - свои или чужие?!
        Я медленно подошла к пиджаку, потянулась за ним, и пальцы ощутили пластик крохотной коробочки… Свои!
        Быстро надев оставленные для меня линзы, дала себе несколько секунд на привыкание и посмотрела в сторону леса - Полудохлый, сидевший на ветке дерева, приветственно махнул рукой. Просто чтобы удостовериться, что я вижу, потому что остальная информация пошла уже сразу на линзы.
        Координаты, расположение отмеченных красным, а следовательно, врагов, в двух милях от нас. Шиноби клана Синар уже знали, где мы. И плевать, что их около пяти сотен, учитывая, что здесь мои, значит, и флайты неподалеку, но… но тут Слепой скинул расположение зенитных установок, и я едва сдержала ругательство. Потому что об искажающем влиянии этих гор клан Синар знал, а потому подогнал вовсе не электронные ракетные установки, о нет, здесь была исключительно механика. Причем в крайне впечатляющем количестве.
        Между тем помимо Полудохлого я обнаружила еще троих шиноби, которые на разном расстоянии контролировали обстановку. Да ну на хрен! Треклятый дерсенг, это будет мясорубка! Просто мясорубка.
        Что делать?! Что мне сейчас делать? Здесь слишком много асинов, мои выживут не все, если вообще выживут, а флайты не подгонишь - их собьют на подлете… Да что там флайты, похоже, клан Синар решил все болото превратить в фарш.
        Тысяча дохлых дерсенгов, что делать?
        - Кей! - раздалось из кустов, предваряющих собственно болото.
        Я схватила пиджак и бросилась к Чи.
        Адзауро встретил меня напряженно, еще не осознавая всего случившегося, и потому почти рухнул, едва я запрыгнула на него с разбега, но это его «почти» стоило мне дорого. Боль, чудовищная боль обожгла плечо, звук снаряда, вспоровшего воздух, раздался позже.
        Я зашипела, ощущая, как стремительно от крови намокает рубашка, но, стараясь игнорировать боль, быстро сместилась ниже, ощупывая ту одежду, что осталась на Акихиро. На нем, а не на мне, иначе бы выстрелили бы в меня сразу, но, кажется, они точно знали, по ком звонит колокол. В смысле, гремят выстрелы! Я их не интересовала - их целью был Чи!
        Еще два трассирующих снаряда над нами, и на миг я вдруг представила, как все это выглядит со стороны Адзауро - он, лежащий навзничь на земле, и я, стремительно расстегивающая его штаны…
        На какое-то безумное мгновение мир словно замер…
        На какое-то очень безумное мгновение, потому что уже в следующее я, опустив взгляд на то, что, собственно, расстегивала, обнаружила датчик. И даже не один. Два на ширинке его штанов, один, как оказалось, на белье. Потрясающе! Просто потрясающе! Нас подставил кто-то из дома Адзауро.
        - Не дергайся, - приказала ему, протянув руку и схватив его кинжал.
        И Адзауро… не дернулся. Безумие. Это действительно было какое-то нарастающее безумие, но я с кинжалом над тем местом, что, по идее, самое дорогое для мужчин, и он - абсолютно спокойно позволяющий мне действовать.
        - Ты псих, - не сдержалась я.
        - Мне нравится, когда ты сверху. - Шутка, но никакого веселья в его голосе не было.
        Я срезала датчики быстро, сноровка имелась, у меня в целом был неплохой опыт по вырезанию датчиков из человеческой кожи, но вырезать из ткани несомненно проще, поэтому я справилась за несколько секунд и, когда выстрелы раздались вновь, уже скатилась с Акихиро и, держа ошметки ткани, бросилась туда, где на закате нашла труп.
        - Уходи! - приказала, не оборачиваясь, Адзауро. - Резко на юг, от места, где мы сегодня сидели, там наши.
        Сказать что-либо еще я уже не успевала - маяки были у меня, соответственно, и стреляли по мне. От каких-то снарядов я уходила, резко меняя направление движения, какие-то задели, в какой-то момент я почти упала и сомневаюсь, что у меня остался шанс подняться… А потому несколько метров я ползла, прижимаясь к траве, едва вновь видела вспышки выстрелов. Маяки, все разом, я оставила трупу шиноби из клана Синар, после откатилась назад, стремясь попасть в низину и уже зная - не успею. Просто не успею.
        Я и не успела.
        Успел он.
        Я ощутила, как меня подняли с земли, подхватили на руки, услышала его ругательство и начала проваливаться в обморок, дикий и неестественный обморок, потому что линзы все еще были на мне, и я как-то даже словно со стороны наблюдала за огненным дождем, которым так щедро поливали нас асины Синар… И единственное, что нас спасло, - скорость Акихиро, который умудрился уйти из-под обстрела, все так же бережно прижимая меня к себе.

* * *
        - Кей, Кей, малышка, ты как? - голос принадлежал Полудохлому.
        Я медленно открыла глаза - занимался рассвет. Самый-самый рассвет, окрасивший верхушки сосен в розово-алый… так красиво.
        Так безумно и удивительно прекрасно, так восхитительно…
        Только почему-то снова наступает темнота…
        - Кей, держись! - Полудохлый, не церемонясь, влепил пощечину.
        И я распахнула ресницы снова.
        Первое, что почувствовала, - адскую боль. Создавалось впечатление, что мне содрали кожу со спины, а теперь в нее, ко всему прочему, медленно втыкают иглы… сотни иголок разом.
        - Не отключайся. - Полудохлый вытащил аптечку, достал стимуляторы, вколол.
        От адреналина стремительно и нездорово забилось сердце, в глазах уже не темнело, там словно кто-то проводил безумный эксперимент, и свет вспыхивал, отдаваясь болью в голове.
        - Пол, - следя за тем, как он меняет одну капсулу для подкожных инъекций на другую, уже конкретно для введения препарата в вену, позвала я.
        Он вскинул на меня серьезный синий взгляд, мгновенно отвел глаза и произнес:
        - Я тебя вытащу, Кей.
        От второго укола я забилась на траве, впиваясь в землю ногтями и стараясь подавить крик, рвущийся наружу. Второй стимулятор был той еще адской смесью, но после него я, по крайней мере, смогла сесть. Я и села, обняла согнутую в колене ногу, огляделась и заметила флайт. Классный такой флайт. Суперский, я бы даже сказала… одна проблема - явно не рабочий.
        Перевела вопросительный взгляд на Полудохлого. Мой подчиненный несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, потом посмотрел мне в глаза и произнес:
        - Флайт повредили в поместье Адзауро, я… не ожидал.
        Не ожидал? Да никто из нас не ожидал в принципе, но нам следовало быть готовыми и к этому!
        - Где Акихиро? - спросила я, напряженно оглядываясь.
        А Полудохлый не ответил.
        Но тут такое дело - я глава группы, он подчиненный, и под моим вопросительным взглядом Пол все же сообщил:
        - Он остался. Он и остальные. Прикрывать наш отход.
        Мне поплохело. И дело не в стимуляторах! Мне просто поплохело.
        Резко поднявшись, я поморщилась из-за сильной боли в плече, но плевать - быстро, несмотря на головокружение, подошла к флайту. Снайперская винтовка, две джишки, десяток запасных патронташей и еще один стимулятор, который я вколола себе сама.
        - Кей… - начал было Полудохлый.
        - Подготовь флайт к взлету, - не глядя на него, приказала я.
        - К-к-как? - выдохнул он.
        - Молча. - Я бросила взгляд на Полудохлого: - Молча и быстро.
        И, скинув тапки, которые все еще оставались на мне, в далеко уже не белых носках я бросилась по лесу обратно.
        Путь был более чем хорошо обозначен - моей кровью. И, учитывая ее количество, я сорвалась на бег.

* * *
        Мясорубка - именно так у нас на преступном сленге обозначались масштабные бои. Просто мясорубка, потому что… она забирала сотни жизней. Равнодушная машина смерти…
        И в этом бою все были заняты настолько, что одну маленькую меня в черной рубашке просто не заметили. А я не спешила оголтело бросаться в бой.
        Рывок, и я забираюсь на ближайшее дерево, забираюсь быстро, стараясь вовсе не думать о боли и, кажется, о повреждении мышц спины. Взобравшись, уселась удобнее на ветке, достала снайперскую винтовку, торопливо оглядывая поле битвы.
        Наши были здесь. Все шестнадцать моих спецов, и все они оставались живы исключительно по одной причине - их прикрывал Адзауро. Давно запятнанный кровью, и я не знала, своей, моей или врагов, он умудрялся как стрелять, так и орудовать катаной. Но чего ему это стоило?! Его заметно шатало, и мне это было видно даже со столь существенного расстояния. И непонятно только одно - почему он сражается, прикрывая моих, в то время как, по идее, это он должен был находиться за их спинами?!
        Мягкое теплое чувство благодарности и восхищения, просочившееся в мою душу, поселившееся в моем сердце…
        И спецпатрон, вложенный в снайперскую винтовку.
        Первый выстрел был в Чи.
        Он как-то это почувствовал, резко обернулся и мимолетно улыбнулся мне, даже не пытаясь уйти от пули - это безоговорочное доверие, его доверие… и тепла в моей душе становится больше. Капсула со стимулятором вошла четко в предплечье, Акихиро вздрогнул и уже гораздо увереннее, с утроенной силой, бросился в бой.
        Так же быстро я добавила энергии тем из моей команды, кто находился на грани истощения. А вот затем в ход пошли боевые патроны. Я стреляла в шиноби клана Синар в целом без каких-либо сожалений, на поражение. Не скажу, что было просто, не люблю убивать, но когда смотришь на кого-то через прицел… не воспринимаешь его живым. Прицел - выстрел, прицел - выстрел, прицел - выстрел. И одновременно с этим судорожный поиск того, кто стоял за всем этим. А за всем этим точно должен был кто-то стоять, кто-то, кто координировал действия шиноби, кто-то, кто в целом все это начал.
        И я обнаружила шиноби в простом черном костюме, стоящего в отдалении вместе с несколькими телохранителями и ожидающего исхода боя. Ожидал этот мудак не просто так - по обеим сторонам от него в кустах засели снайперы, и их оружие не было предназначено для одиночных выстрелов, о нет - они были готовы полить дождем раскаленного железа все здесь, если только у Чи появится шанс на выживание.
        Размечтались, мальчики.
        Я переключила винтовку на дальний радиус поражения, прицелилась, выстрел!
        Патроны для дальнего боя применялись разрывные, так что окружающие главаря охранники слегка удивились, вдруг оказавшись обляпанными кровью и мозгами предводителя. Но останавливаться на этом я не стала - все остальные выстрелы пришлись по снайперским установкам, по установкам класса «Зенит», по технике, которую скрывала листва, по тем, кто пытался, вскинув оружие, отследить снайпера, то есть меня.
        Я убивала быстро.
        Когда на кону жизни тех, кто дорог, врагов щадить перестаешь. И победа медленно, но верно передавала свое знамя нам.
        В какой-то момент я отключилась, видимо кровопотеря была слишком большой, а когда пришла в себя, Адзауро добивал остатки бойцов клана Синар, в то время как мои подчиненные, осознав, что в этой бойне они лишние, уже только отстреливались.
        Чи запрыгнул на мое дерево лишь только после того, как застрелил последнего асина. Подошел, легко шагая по ветке, с тревогой вгляделся в мое бледное лицо и хрипло спросил:
        - Кей, зачем?
        Можно было, конечно, правду сказать, но…
        - Это тебе моя месть, - улыбнулась я, - за тот позорный оргазм на дереве, который ты мне устроил.
        - Мм-м, тебе не понравилось?
        - Мм-м, а тебе мое вмешательство в бой?
        Он молча отобрал у меня оружие, перекинул себе за спину и, подхватив меня на руки, прошептал, глядя в мои глаза:
        - Понравилось.
        Я улыбнулась, ощущая, что уже никакие стимуляторы мне не помогут, и прошептала:
        - Мне тоже.
        На этом мой организм послал меня к дерсенгам окончательно.

* * *
        Мое следующее пробуждение произошло в поместье Адзауро, в не самом удобном положении - я лежала на животе, в то время как у меня все так же адски болела спина.
        - Обезболивающее дать? - спросил Слепой.
        И я облегченно выдохнула, осознав, что врачеванием занят он.
        - Нет, давай как есть. И почему так больно?
        - Ожог, повреждения, древесные щепки, травинки, даже парочка червей затесалась, - деловито ввел меня в курс дела Слепой. - Я немного срезал кожи, чтобы шрамов не осталось. Готова?
        - Начинай уже!
        Последующие минут двадцать я выла в подушку.
        Гелликс - шикарная штука, даже переносной, но, мать его, как же больно! И все, на что меня хватало на время заживления раны, - просто выть и стараться не сорваться на крик. И даже когда Слепой закончил, я все еще сжимала зубы и рвала пальцами подушку, потому что боль сразу не уходит, она, как чудовищный зверь, вцепилась и отпускать не хочет.
        - Теперь обезболивающее?
        - Д-д-давай, - согласилась я.
        До использования гелликса рисковать с лекарствами не стоило, нервные окончания могли не восстановиться как следует, а вот после уже, пожалуйста, сколько угодно.
        Слепой вколол мне что-то с наркотиком, потому что мгновенно закружилась голова, но это были мелочи.
        - Где Адзауро? - задала я первый вопрос.
        - Здесь, - послышался голос младшего господина.
        Он все это время был здесь?! Позор мне.
        - Потери? - спросила у Слепого.
        - Потерь нет, - ответил он.
        И я поняла, что готова просто расплакаться от облегчения, ну и потому, что боль постепенно отпускала. Боль, но не тревога. Тревога только нарастала.
        - Слепой, в клане Аздауро крыса. И не одна, - высказала, поднимаясь с кушетки.
        И главное, не было бы здесь Акихиро, я бы поднялась вообще без проблем, при Слепом стесняться я отвыкла давно, а тут пришлось прикрывать грудь простынкой, ну и села я спиной, собственно, к Чи, потому что… да я не знаю почему.
        Слепой, сняв здоровенные выпуклые очки, взглянул на меня всеми своими двумястами или больше глазами, хмыкнул и спросил:
        - Не одна?
        - Нет. - Я прижала простынку к себе сильнее.
        Мой бывший начальник, мельком глянув на Адзауро, сидящего где-то за моей спиной, видимо у окна, снова посмотрел на меня последствиями эксперимента чудовищного безумного ученого и произнес:
        - Кей, я знаю только об одной крысе. Той, что сломала наши флайты и, собственно, отслеживала их перемещения, передавая инфу клану Синар. В целом, говоря откровенно, пытались подставить нас. Даже не пытались - подставили. Очень качественно.
        И я поняла, насколько же он прав. Более чем прав.
        И выложила то, что узнала сама:
        - На одежде Адзауро все это время были маяки. Три датчика довольно ограниченного радиуса действия, но… кто-то активировал их только в момент нападения, потому как рядовые шиноби об этом не знали.
        - Уверена? - мгновенно переспросил Слепой.
        - Абсолютно. - Я постаралась не выдать своих эмоций по поводу той ночи. - Одну ночь мы с Чи провели на дереве, шиноби сновали внизу, выискивая, но… так нас и не обнаружили. За веревочки в этом спектакле дергает кто-то явно высокопоставленный.
        Слепой посидел, задумчиво глядя хрен его знает куда, с его количеством глаз смотреть можно было вообще во все стороны разом, поднялся, надел очки и вынес решение:
        - Давай помогу тебе добраться до комнаты, покараулю в душе, чтобы не свалилась, потом ты спать, а я поговорю с Исинхаем.
        И я уже кивнула, соглашаясь с его планом, как вдруг голос подал Адзауро…
        - Я сам позабочусь о Кей.
        Слепой мгновенно посмотрел на меня, я же… учитывая, через что нам с Чи пришлось пройти вместе, не видела смысла отказывать.
        - Мы справимся, - улыбнулась партнеру, - иди. И пусть Исинхай напряжет аналитиков, здесь явно что-то не так.
        Когда за Слепым закрылась дверь, меня осторожно обняли сзади. Так осторожно и нежно, так бережно, как обнимают только самого родного человека. И уже не нужны были слова, мысли, ничего… Я вдруг поняла, что хочу, чтобы это мгновение длилось вечность…
        - Ты не против моей комнаты? - тихо спросил он.
        Я ответила:
        - Нет… не против.
        В момент когда Адзауро подхватил меня на руки, я вдруг почувствовала себя как дома. В тепле, безопасности, в нежности затопившей теплоты его души. Не знаю, может, так подействовал обезболивающий наркотик, но боюсь, это было уже что-то большее. И я плыла, почти не сдерживая улыбку, не думая о том, из чего пришлось выбираться, не желая думать обо всех тех, кто встречался нам по пути и испуганно отшатывался в сторону… Просто видок был еще тот - я, обнимающая Акихиро, который так и не переоделся после всего и был весь в крови, и белая простынь, тоже с пятнами крови, в которую была завернута я.

* * *
        Он принес меня к себе в покои, пронес сразу в спальню, которая камерами вообще не просматривалась, осторожно стащил с меня простынь, хотя я и попыталась прекратить это безобразие, сорвал майку и с себя, а потом принес в душ и включил воду, снова крепко меня обняв.
        И желание напомнить о правилах приличия отпало напрочь.
        Мы просто стояли под теплыми струями воды, обнимая друг друга, и нам было хорошо, так хорошо просто стоять вместе.
        Я бы так простояла вечность, но был один маленький вопрос:
        - Ты спал?
        Он лишь отрицательно мотнул головой.
        Говорить Адзауро сейчас едва ли был способен, а еще он безумно желал меня, это ощущалось физически, несмотря на то что сам он остался в штанах и белье, но… я почему-то была уверена, что он меня не тронет. Теперь - нет. В какой-то момент в его отношении ко мне что-то изменилось. Не знаю, в какой точно: тогда, когда я закрыла его от обстрела или когда прикрыла его, ввязавшись в бой, который он, вероятнее всего, не пережил бы. Впрочем, быть может, он и выжил бы, а вот мои были точно обречены.
        - Тебе нужно поспать. Трое суток, Акихиро, - это уже не игрушки.
        Он не ответил, лишь крепче обнял.
        - Остаться с тобой? - сама не понимаю, как решилась это прошептать.
        Но Чи услышал и мгновенно ответил:
        - Да.

* * *
        Ну, во всем этом имелся один положительный момент - я таки воспользовалась его шампунем и даже кондиционером, пока Чи ходил за одеждой для меня. Принес он нечто своеобразное - свою майку. Простую белую майку… Но я решила, что и так сойдет. И плевать, что под майкой белья не имелось, потому что мое пришлось снять, а другого тут не было.
        Пока ждала Акихиро в его спальне, подсушивая волосы полотенцем, одновременно подключилась к сейру. О, я по нему очень скучала и обрадовалась почти как родному, хотя он и был родным - год уже вместе.
        Впрочем, странное измерение параметров родства… с Акихиро я в принципе не так давно знакома, а теперь понимаю - мне грустно от одной только мысли, что моя замена уже почти прибыла, а значит… мне придется уйти, не оглядываясь, не вспоминая, разрывая связь с ним жестко и категорично, как и полагается людям моей профессии… Вот только думать об этом становилось все труднее.
        Перебравшись от окна на кровать, я села, укрывшись одеялом, скрестила ноги и… и почему-то полезла в семейный альбом Адзауро. Не знаю зачем. Вдруг захотелось увидеть Чи маленьким, таким, каким он был до побега из дома, и таким, каким вернулся…
        - Что смотришь? - Адзауро вошел, вытирая мокрые волосы полотенцем, сам он уже был в широких пижамных брюках.
        - Фотографии, - невольно улыбнулась его удивленному взгляду, - почему-то захотелось посмотреть, каким ты был маленьким.
        Он улыбнулся теплой улыбкой кого-то, кто любит тебя, несмотря на то что он монстр и вообще, прошел в соседнюю со спальней комнату, вернулся с массивным талмудом, забрался ко мне под одеяло и, устроившись полусидя на подушках, начал показывать мне то, чего в сети, похоже, не было:
        - Род Адзауро насчитывает уже более семисот лет, - не с гордостью или высокомерием, а просто как факт произнес он. - Но наиболее долгий срок правления принадлежит деду: он управляет кланом свыше шестидесяти лет.
        Вдруг поняла, что плевать мне и на клан, и на старика, и вообще на все. Хотелось просто быть с Чи вот так, рядом, в одной постели, и слушать, слушать, слушать его низкий мужественный голос… И ведь бред же совершенный, но так хочется.
        - Ты странно на меня смотришь, Кей, - улыбнулся Адзауро.
        Не став это комментировать, сказала:
        - Ты продолжай, если есть силы. Но вообще тебе нужно спать.
        Он ничего не сказал на это, но в глубине его темных глаз вдруг отразилась такая тоска, что я почему-то добавила:
        - Мне тоже, но я засну минут через двадцать, когда прекратит действие первичный компонент обезболивающего. Можно мне фотоальбом?
        Акихиро молча передал всю эту явно многовековую громадину и, едва я устроила альбом у себя на коленях, лег, обнял меня одной рукой за талию, прижался лицом к моему бедру и вырубился почти мгновенно… Что неудивительно после всего, что мы вынесли, а потому я, удержав вообще неизвестно откуда взявшийся порыв погладить его по черным волосам, взялась смотреть альбом, бесшумно переворачивая странички.
        Их было много, очень-очень много страниц. Каждый год род Адзауро устраивал что-то типа «семейного фото», ну, поначалу это были рисунки и гравюры, все-таки семьсот лет назад фотографировать было не на что, а затем уже фотографии, от черно-белых и мутных до цветных и ярких. Помимо родового фото всей семьи, каждый из членов рода также фотографировался в день своего рождения, день вступления в восьмилетие, день совершеннолетия и… день смерти. Жутковатая традиция, ну да в чужой монастырь со своим уставом и все такое, но…
        Перелистывая страницы фотоальбома уже ближе к концу, я вдруг заметила одну странность - все больше и больше становилось посмертных фотографий молодых мужчин.
        И от этого вдруг стало как-то нехорошо.

«Род Адзауро насчитывает уже более семисот лет. Но наиболее долгий срок правления принадлежит деду, он управляет кланом свыше шестидесяти лет…»
        Слова Чи, о которых вспомнила сейчас, вызвали необъяснимый холодок.
        Я отлистала альбом назад, нашла дату, когда Адзауро-старший стал главой рода. И не то чтобы я разбиралась в возрастах яторийцев, но, как по мне, он был молод. Слишком молод для того, чтобы наследовать клан. Ему было лет шестнадцать-восемнадцать, не более.
        Отлистав еще несколько страниц, с изумлением обнаружила - старшим в семье Иничи Адзауро не был, он являлся пятым сыном седьмого сына прежнего главы рода Ануичи Адзауро. То есть, по идее, он вообще не должен был возглавить род, если исходить из наследования по старшинству.
        Отлистала альбом вперед, нашла Чи… такой забавный малыш, суровый, серьезный, с удивленными, распахнутыми навстречу всему миру глазенками, старший сын старшего сына Иничи Адзауро, учитывая, что сам отец Чи к тому времени уже погиб, фактически прямой наследник рода. А потом фотография, где ему восемь… торжественный праздник, взлетающие в небо воздушные фонарики, вакханалия жестокости, и ожесточенное лицо ребенка, которому только что сломали жизнь…
        Я вдруг подумала: останься он тогда дома, что бы с ним стало? Пережил бы тот кошмар, что начинался у детей после восьмилетия? В тот год он был не единственным мальчиком в роду Адзауро, которому исполнилось восемь, но вот я перелистываю следующий лист, и на новом семейном фото Чи нет. Но там были те, другие мальчики, которым в тот год тоже сломали жизнь… Я всматривалась в их отрешенные, лишенные каких-либо эмоций лица, и старалась не глядеть в глаза, отражавшие лишь боль… Но взгляд одного человека меня крайне заинтересовал - взгляд Адзауро-старшего! Иничи Адзауро даже почти улыбался, а место, где еще в прошлом году стоял Чи… оно было пустым.
        И я листаю альбом дальше, уже понимая, что здесь что-то явно не так, и замечаю, как один за другим уходят те, кому удалось поступить в Камуку… просто уходят. Вот он, гордый парень в момент поступления, с надеждой наконец-то выбраться из семейного кошмара, а вот уже посмертное фото и дата смерти…

«Род Адзауро насчитывает уже более семисот лет. Но наиболее долгий срок правления принадлежит деду, он управляет кланом свыше шестидесяти лет…» - неожиданно эта фраза начала звучать все более и более… пугающе.
        Я села чуть ровнее, чем едва не разбудила Акихиро, но хватило нежного поглаживания по его волосам, чтобы мой монстр снова погрузился в сон.
        А я - в размышления!
        Размышлять было о чем, к примеру, о словах Чи, едва мы встретились: «Дед всегда был деспотичным тираном, но так явно поиздевался над семьей впервые».
        Дед всегда был деспотичным тираном… А кто у нас гарантированно становится деспотичным тираном? Тот, кто боится потерять власть! О боже…
        И я вспоминаю еще одну фразу Акихиро: «Дед повел себя как подросток. Иначе не назовешь. Глупый порыв, особенно для человека, умудренного его годами и опытом. На совещании в императорском дворце, когда глава клана Синар в очередной раз заявил, что их шиноби уничтожат кого угодно, дед насмешливо сообщил, что однажды я уже им навалял, так что, если потребуется, я наваляю им снова».
        А глупый ли?
        И порыв ли?!
        Я сидела, мучительно вспоминая все, что могло бы хоть как-то подтвердить возникшее подозрение, и… и вспомнила. По флайту выстрелили, только когда я вмешалась в управление и мы залетели на территории клана Синар. Причем, знай шиноби о том, что на младшем Адзауро есть маяки, они бы не стали прочесывать лес в попытке нас найти.
        О нет, им сообщили об этом лишь в самый нужный момент.
        На болотах Чи чувствовал себя в безопасности, и он бы, несомненно, заснул, потому что измотан был основательно. К тому времени он не спал уже более двух суток. И он не ждал нападения возле гор, рассчитывая на то, что, во?первых, шиноби Синар будут искать нас на юге, и, во?вторых, потому что из-за гор любые сигналы искажались при передаче на дальние расстояния. На дальние, но не вблизи!
        И еще момент - каким образом клан Синар мог узнать, что мы двинемся на север?! Эта информация была только у Исинхая.
        Мне нужно было поговорить с шефом. Сейчас.
        Я подключилась к сейру и написала сообщение Слепому: «Черный код».
        Затем, наклонившись к Акихиро, не удержалась, вновь погладила его по волосам и, едва мой монстр открыл глаза, нехотя сообщила:
        - Мне нужно, чтобы ты прикрыл меня. Минут на пять.
        Чи кивнул, и я рухнула на подушки, одновременно проваливаясь в пси-связь. Шикарная на самом деле штука - изобретение спецов Исинхая, позволяющее выходить на связь даже там, где связи нет как таковой в принципе. Правда, операция с ее внедрением была не самой приятной, но результат того стоил, действительно стоил - передача информации, которую невозможно было перехватить никаким способом, то есть вообще идеальный вариант для связи.

* * *
        Исинхай появился не сразу. Основательно уставший, заметно подавленный, видимо вообще спавший в момент вызова, но это была я, а мне шеф отвечал всегда.
        - Рад, что вы выбрались, - произнес он вместо приветствия.
        Ну и я себя этикетом напрягать не стала, перешла сразу к сути:
        - У меня есть основания полагать, что Иничи Адзауро, то есть действующий глава рода, намеренно устраняет своих наследников. Попутно делая всю грязную работу чужими руками. Шеф, вы передавали Адзауро информацию о том, что мы с Чи двинулись на север?
        Исинхай несколько долгих секунд смотрел на меня, потом глухо ответил:
        - Да.
        И в этом в принципе не было ничего предосудительного - заказчиком охраны своего наследника выступал все же Иничи Адзауро, соответственно, и я, и остальная часть моей команды, и даже Исинхай о состоянии дел должны были докладывать ему. Просто это было логично, ведь, мать его, Иничи Адзауро нас нанял, но… кто бы мог подумать.
        И тут я вспомнила еще один момент:
        - Акихиро сказал, что вы с Ятори. Может ли это как-то быть связано с тем, что Адзауро-старший основательно пытается нас подставить?
        Шеф, кажется, сдал окончательно. Еще несколько секунд он устало смотрел во мглу перед собой, затем произнес:
        - Восемнадцать лет назад я вмешался в конфликт между кланом Адзауро и кланом Картнер. Иничи Адзауро хотел стереть их с лица Ятори, я в принципе вполне этому поспособствовал - мы провели совместную операцию со спецслужбами Гаэры и вытащили с Ятори семью известной тебе Леи Картнер.
        Он помолчал и добавил:
        - По факту, я дословно выполнил условия договора. «Род Картнер должен исчезнуть с лица Ятори». Они и исчезли. Договор я не нарушил.
        А если договор был не нарушен, то и оплата соответственно была взыскана сполна. Но кто бы мог подумать, что сторона заказчика окажется настолько мстительна.
        - Что мне делать? - тихо спросила я.
        Исинхай не ответил. А какое-то решение принимать нужно было, и срочно.
        И внезапно шеф вдруг спросил:
        - Есть предложения?
        Предложений не было, был вопрос:
        - Я могу ликвидировать Адзауро-старшего?
        Исинхай странно посмотрел на меня и ответил:
        - Можешь, но… в этом случае ты станешь кровным врагом тому, кто тебе уже явно небезразличен. А кровная месть на Ятори священна, Кей.
        Я вспомнила темные глаза Чи… вспомнила, как он обнимал меня… вспомнила, как мы стояли под душем, меньше всего желая разорвать наши объятия, я… я уже знала, кто он, я знала, что он, и я, боюсь, даже уже, наверное, его любила как-то очень по-своему… а любимых не бросают.
        - Сочту это разрешением, - тихо сказала шефу.
        На это шеф лишь загадочно ответил:
        - Пусть рукоять меча останется в его руках.
        - Хорошо, - ответила ему.
        И прервала пси-связь.

* * *
        Когда я распахнула глаза, возвращаясь в реальный мир, Акихиро лежал рядом, обнимая одной рукой, второй подпирал голову.
        - Как пообщались? - поинтересовался он.
        А я смотрела в его темные глаза и с ужасом думала о том, как скоро в них не останется ничего, кроме ненависти. Абсолютной обоснованной чудовищной ненависти. И ты едва ли еще хоть когда-нибудь посмотришь на меня так, как сейчас, Акихиро Чи Адзауро.
        Но вместо тысячи ненужных слов я сказала лишь:
        - Спи, я рядом.
        - С одной стороны, это делает меня безумно счастливым, с другой… зная тебя, это вызывает тревогу. Не хочешь вернуться к себе в комнату?
        - Нет, - выдохнула я.
        Устало-жесткая усмешка на его губах и злое:
        - Кей, как, по-твоему, что я должен думать после всего этого?!
        Я потянулась к нему, обняла крепко-крепко и прошептала:
        - Что у нас осталось очень мало времени, Чи. Слишком мало времени для того, чтобы побыть вместе.
        - Ты все же собираешься улететь завтра? - стискивая меня в объятиях, спросил он.
        - Да, - я провела губами по его плечу, - и поверь, ты даже не посмотришь мне вслед.
        - Кей?!
        - Помнишь, я говорила тебе, что ты для меня урод?
        Он промолчал.
        Я прошептала:
        - Это было ложью, Чи, ты для меня самый красивый во всей Вселенной.
        - Кей…
        - Уже практически сплю, - сказала я, действительно вырубаясь.

* * *
        Мой первый раз, когда я спала с мужчиной. Непередаваемое ощущение нежных объятий, прикосновения к его коже, тепла, чувства абсолютной защищенности и понимания… едва ли это повторится еще когда-нибудь.
        Не знаю, как долго я спала, скорее, нежась в этом упоительном ощущении счастья, чем действительно находясь в состоянии сна, и сколько времени из выделенных на отдых часов думала о том, что мне делать…
        Убить Адзауро-старшего проблем не составляло. «Черный код» уже обозначил серьезность положения для всех наших, так что проблем не будет, но… шеф дал очень дельный совет: «Пусть рукоять меча останется в его руках».
        И теперь мне предстояло подумать о том, как… каким образом сделать так, чтобы старший господин держал рукоять своего меча сам…
        Наверное, мне сейчас очень не помешала бы помощь Леи Картнер, но к пси-связи она не подключилась: сначала не успела, а после ее выкрали за сутки до операции. Что ж, я могла понять ее мужчину, да в целом все поняли, но вот теперь мне даже связаться не с кем.
        А затем вдруг мысль, безумная идея, безумная, дурацкая и в целом мне крайне не свойственная, но теплая рука Адзауро, обнимающая мою талию, его дыхание, и… и я решилась на связь с той, кого, откровенно говоря, ненавидела.

* * *
        Провал в пси-связь и сказанное с трудом, напряжением и в целом абсолютным нежеланием это говорить:
        - Сейли Эринс.
        Я не была уверена, что она ответит, мы в целом находились в разных лагерях, но кто, кроме нее? По сейру было опасно - могли перехватить, так что оставалась только пси-связь, а Эринс была одной из первых в разведуправлении, кто решился на эту операцию. Как итог - я вызываю собственного врага… Кто бы мог подумать? Я - нет. И даже в какой-то момент я уже собиралась покинуть сумрак подсознания, как из тьмы возникла хрупкая фигурка Эринс, разведчица села на пол, напротив меня, оглядела, собственно, меня с ног до головы и начала в своем стиле - с прямолинейности:
        - Сама Кейсиди Морис, ну надо же, просто глазам не верю.
        Да, наша нелюбовь друг к другу была взаимна.
        - Мне нужна помощь, - опускаясь на пол напротив нее, призналась я.
        И маска ехидности мгновенно слетела с ее красивого лица.
        - Видимо, что-то совсем проблемное, раз ты рискнула обратиться ко мне, - уже серьезно и без тени насмешки произнесла Сейли. - Рассказывай.
        Вот так, без перехода, прямо в лоб - в этой прямоте была вся Эринс.
        Я же, несмотря на то что сама вызвала ее, к откровенному разговору оказалась не готова и начала с уклончивого:
        - У нас миссия на Ятори по охране наследника клана, но есть более чем основательные причины подозревать в заказчике убийства самого главу клана, который, собственно, нас и нанял.
        Эринс изобразила тяжелый вздох и честно призналась:
        - Вот именно поэтому меня всегда и бесили ваши преступные организации - вас же вечно втемную используют, Кей! Глава клана, видимо, не желает доставать горячие угли из костра собственными руками, предпочитает руки наемников, причем, насколько я понимаю, раз об этой операции не слышала ни я, ни кто-либо иной в разведуправлении, значит, яториец обратился напрямую к Исинхаю, и главная цель всей этой интриги - тупо убрать Исинхая.
        Она вздохнула и добавила:
        - Это как минимум. Как максимум - новый император настроен на союз с Гаэрой, в то время как старые кланы предпочитают сохранять незыблемость своего положения и изолированность от внешнего мира.
        М-да, мне это даже в голову не пришло.
        - Слушай, ты же в курсе, как я ненавижу Исинхая, да? - скривившись, спросила Эринс.
        - Не парься, все давно в курсе твоей любви к руководству, - съязвила я.
        Сейли коварно улыбнулась, потом даже улыбнулась победно, потом…
        - Если кто-то и прикончит Исинхая, то это буду я, так что давай думать, что нам делать. Исинхай что-то сказал по поводу всего этого?
        - Он сказал: «Пусть рукоять меча останется в его руках».
        Сейли нахмурилась, несколько секунд молча на меня смотрела, потом вдруг спросила:
        - Помнишь, я недавно убрала главу клана Самомото?
        Не то чтобы я знала подробности, но да, слышала.
        - Так вот, - продолжила Эринс, - все его телохранители, по причине того, что не смогли сберечь своего господина, радостно вспороли себе животы. Своими мечами. То есть это и было то самое: «Пусть рукоять меча останется в его руках». Догоняешь?
        Частично. Я просто не могу рассуждать об убийствах столь же легко и равнодушно, как Сейли.
        - На Ятори, - продолжила она, - насколько я помню, все еще действует кодекс воина и в случае, если кто-то из аристократов сильно облажается, то никакой казни не будет. Преступник должен убить себя сам. Ради чести. Ради сохранения чести рода.
        Я сидела, пристально глядя на нее, и контуры плана действий уже начали вырисовываться.
        - Желательно, - продолжила Эринс, - чтобы при моменте позора присутствовал кто-то из более высокопоставленных людей, чем ваш наниматель.

«Император», - мгновенно подумала я.
        - Надеюсь, смогла помочь, - тепло и по-дружески улыбнулась мне Эринс.
        - Смогла. Спасибо. - Я улыбнулась в ответ.
        - Если что, обращайся. И удачи, Кей.
        - Спасибо, - поблагодарила уже практически пустоту.
        Эринс ушла, я следом тоже выскользнула в реальность.

* * *
        И еще несколько долгих минут наслаждалась объятиями Чи, его дыханием на моей коже, его присутствием рядом… Не покидало ощущение, что это в последний раз. В последний раз с ним. В последний раз вот так, когда мы на равных и я еще не его враг. В последний раз повернуться, заглянуть в темные омуты глаз мгновенно проснувшегося Адзауро и с сожалением осознать - большего мне не дано и уже никогда дано не будет.
        - И хорошие пловцы тонут, да, Кей?
        Не знаю, к чему это он. Как вообще можно было интерпретировать эту очередную яторийскую мудрость, но я все равно ответила:
        - Да.
        Просто как в омут с головой - да. Да - как клятва. Да - как признание поражения. Да - как обещание самой себе, обещание того, что, когда я впервые лягу с мужчиной, я знаю, кого представлю в своем воображении. О, дохлые дерсенги, боюсь, я всегда и с любым мужчиной буду представлять на его месте… этого.
        Конкретно этого монстра.
        Вот только монстру об этом знать необязательно.
        Я улыбнулась подозрительно прищурившему глаза Адзауро и выскользнула из постели. Зайдя в ванную, прихватила его банный халат, а когда вновь проходила мимо все так же лежащего Чи, не глянув на него, забрала себе альбом с фотографиями.
        И я хотела уйти. Просто уйти, но…
        - Любовь молчаливого светлячка жарче любви трескучей цикады, - вдруг тихо сказал он, едва я взялась за ручку двери.
        Как тупым ножом по сердцу!
        Задохнулась на миг, а затем очень спокойно, не оборачиваясь, холодно ответила:
        - Какая любовь, Чи? Ты только моя работа.
        И я покинула спальню младшего господина, практически хлопнув дверью.

* * *
        В моей собственной комнате меня уже поджидали. Исаку Толла, руководящая работой нескольких горничных, поклонилась мне и сообщила:
        - Младшая госпожа, старший господин хочет вас вмдеть.
        Как интересно!
        Но кто я такая, чтобы отказываться от встречи с нанимателем?!
        - Буду рада вашему сопровождению, - ответила я экономке дома Адзауро и, оставив альбом на столике, безропотно последовала за ней.
        В наушнике почти сразу раздалось сообщение Слепого:

«99081» - то есть все приведены в режим боевого функционирования, и это удалось скрыть от заказчика.
        Я не ответила, естественно, на такие сообщения не отвечают.
        Я молча шла за исаку Толла и думала лишь об одном: а, собственно, почему после травмы, которую она получила, эта женщина все еще функционирует? Более того, если поначалу она еще шаталась при ходьбе, то сейчас какие-либо следы повреждений никак не отражались ни на ее рефлексах, ни на движениях. И я не то чтобы спец в медицине, но на размышления наталкивало.
        В кабинет Адзауро-старшего исаку Толла не вошла, поклонившись мне и приоткрыв двери. Приоткрыв… Как интересно. Меня ожидает встреча с психотропными веществами? Судя по тому, что сама исаку Толла перестала дышать, догадка оказалась верна. Зря они так, конечно, но это уже не моя проблема.
        Поклонившись служанке, я с видом самой скромной невесты на Ятори вошла в кабинет Адзауро и искренне порадовалась тому, что растрепанные волосы сейчас свешивались по обеим сторонам моего лица, закрывая усмешку, которую я не смогла сдержать. Скополамин! Этот придурок использовал банальный скополамин. Причем не в чистом виде, а выработанный из дурмана и белены - отчетливый привкус горечи был явным тому свидетельством. Хотя, если так отстраненно порассуждать, вполне приемлемое средство, к тому же вызывает некоторую амнезию, так что, может, он и не совсем придурок, а так, на порядок хуже, в смысле, придурок основательный и крайне подлый.
        Естественно, я сделала вид, что ничего не поняла, и даже закашлялась.
        - Прости, дитя, мой бронхит требует лечения травами, - своеобразно извинился - оправдал концентрацию паров в воздухе - Адзауро.
        Я выпрямилась, глянула на него, без труда разглядела фильтры, которые старик заботливо засунул себе в ноздри, и… улыбнулась. Нужно же было хоть как-то оправдать ожидания властолюбивого старца.
        - Присаживайся, Мари, - радушно предложил Адзауро-старший, указав на кресло перед своим столом.
        И я в принципе не против кресел, но появились большие сомнения, что на это конкретное стоит садиться.
        - Мм-м, - простонала я, прижимая пальцы к вискам, - что-то мне нехорошо.
        И, резко сменив траекторию, прошла и практически рухнула на диван у стены. Адзауро мое своеволие явно не обрадовало, но даже он счел слишком чрезмерным заставлять уже находящуюся под дурманом девушку менять дислокацию, тем более, по его мнению, все, что должно было, на меня уже подействовало.
        - Мари, - Адзауро придвинул стул к дивану, на котором я то ли полусидела, то ли полулежала, - тебе довелось пережить многое…
        Я догадывалась, что он начнет издалека, но чтобы настолько издалека…
        - О да, - смиренно опустила глаза.
        И сильно об этом пожалела. Адзауро-старший о педикюре заботился крайне своеобразно, почему-то сочтя излишне длинные ногти на ногах достоинством, а не недостатком. И теперь когти, которые вылезали за край традиционных яторийских сандалий, острозаточенные, неаккуратно загибались книзу… Смотрелось жутко.
        - Тебе нужна семья, - продолжил старик, придвигаясь ближе.
        Изображать из себя одурманенную скополамином девицу становилось все сложнее, но теперь я смотрела на пол, исключительно от нежелания оказаться поцарапанной этими, с позволения сказать, ногтями. Недолго думая, забралась на диван с ногами, маскируя этот демарш шатанием, бредом и леностью, которая настигает при дурмане. И лишь обретя уверенность в том, что мои ноги в безопасности, я подняла на старшего господина затуманенный взгляд. О, я долго тренировалась изображать обколотую наркотой, так что взгляд у меня был натуральный и более чем удовлетворяющий того, кто, и я уже даже не сомневалась в этом, собирался отдать мне приказ на убийство.
        - Я говорил с Исинхаем. - Адзауро-старший огладил висящие до подбородка усы и произнес, четко отслеживая мою реакцию: - Он согласился с моими доводами, и у тебя новый приказ, Мари.
        Как предсказуемо.
        Старик же подался ближе ко мне и, глядя в глаза, четко произнес на гаэрском:
        - Убей Акихиро!
        Детский сад, ей-богу. Но раз уж дело дошло до игр, будем играть:
        - Исинхай дал «добро»?! - Мы все, сотрудники Исинхая, продвигали в массы одну версию: единственный, кто может нам приказывать, - шеф. Это было выгодно - в результате все были уверены, что каждый из нас - марионетка Исинхая. На деле… на деле каждый из нас был членом его семьи, его огромной, всегда уверенной в том, что их поддержат и защитят, семьи. Но афишировать такое не стал бы никто из нас.
        - Спроси сама, - перейдя на яторийский, промурлыкал Адзауро.
        Заторможенно, как и полагается одурманенному человеку, достала сейр, отправила запрос Исинхаю, не скрываясь, напечатав:

«Новый приказ - уничтожение Акихиро Чи Адзауро?»
        И мгновенный ответ шефа:

«Действуй».
        Я подняла взгляд на главу клана Адзауро - старик улыбался. Просто сидел и мерзко улыбался. Идиот. Если бы Исинхай подтвердил новый приказ, он бы написал «Да», и то не факт, что я бы его исполнила. Исполнение приказа - всегда решение исполнителя. Исинхай ставил задачу, мы старались выполнить, но если задача шла вразрез с нашей совестью, честью, желанием, мы делали то, что уже сделала я, отправляли шефу сообщение: «Я облажалась». А сообщение «Действуй» - это карт-бланш исполнителю. Исинхай оставил ситуацию полностью подконтрольной мне.
        - Приказ поняла, - проговорила вслух, дублируя на сейр.
        И убрала гаджет.
        Улыбка Адзауро-старшего становилась все шире.
        - Сегодня, - он как-то вконец отвратительно оглядел меня, - на празднование дня рождения моего правнука Юмичи съедется вся родня, а также император. Ты должна будешь убить Адзауро в момент, когда он вручит свой дар имениннику.
        - Задача ясна, - произнесла я, отчетливо понимая: если мой план не сработает, я прирежу этого козла сама. Без каких-либо угрызений совести.
        - Сблизься с Акихиро. - Старикан наконец встал, направив свои не ведавшие педикюра стопы к окну, и распахнул створки, едва подошел. - Иди.
        Я с трудом поднялась, поклонилась, как принято, и покинула кабинет Адзауро, уже точно зная, что там меня будет ожидать исаку Толла.
        И действительно, женщина, которой полагалось бы в силу возраста и травм лежать где-нибудь на больничной койке, подхватила меня неожиданно сильно и услужливо повела к моей комнате.
        Как бы ее действия были понятны - по идее, после такой дозы меня должно было бы сильно шатать, это как минимум, и я не стала разочаровывать старушку, заодно осторожно проверяя, насколько же она старушка.
        Старушкой она была изрядной, вполне себе такой, правда… отсутствие груди и присутствие кое-чего, в принципе характеризующего ее как мужскую особь, стало некоторой неожиданностью, я даже сильно пожалела, что настолько «неосторожно» упала на свою кровать, честно говоря, есть вещи, о которых знать вовсе не хочется… а придется.
        Упав на постель по типу «в обморок», я связалась со Слепым. Учитывая код обозначенной мной операции, он ответил мгновенно.

«Исаку Толла - мужик», - сообщила я партнеру.

«Э-э-э… это шутка?»

«Слушай, не геморрой точно. Ночью прибывает император с семьей».

«Оригинально. - Слепой, что меня до сих пор изумляло, в пси-пространстве выглядел нормально, в смысле, он был с нормальными человеческими глазами - и да, не быть подобием насекомого ему очень шло… - Жизнь, суровая штука».

«Подсади жука на нее», - попросила я.
        И открыла глаза.
        Исаку Толла меня уже покинула, несколько горничных принесли мой наряд на вечер, после чего, поклонившись, тоже покинули меня, порекомендовав отдыхать.
        Отдыхать…
        Отдыхать - это был хороший совет. Очень даже правильный. Вообще верный совет, конечно, но кто бы мне сказал, почему следующим моим действием была активация сейра и вопрос:

«Придешь ко мне?»
        Ответ пришел не сразу и звучал как:

«Я ведь только твоя работа, Кей».

«Ну… я люблю свою работу, Чи», - улыбнулась я.
        Мне показалось, я услышала его смешок, а потом стало ясно - не показалось. Адзауро запрыгнул в мое окно, возле которого, похоже, стоял в момент переписки, подошел, пристально глядя в мои глаза и стараясь, в отличие от меня, не улыбаться, но не выдержал, улыбнулся сам и спросил:
        - И как сильно ты любишь свою работу, Кей?
        - Безумно, - я практически не лгала. Не солгала и в другом: - Побудь со мной. Пожалуйста. Просто хочется, чтобы ты был рядом.
        По-дурацки все, да, и в целом ненормальная ситуация, но как вести себя с тем, кого больше никогда не увидишь?
        - И почему же ты хочешь, чтобы я побыл с тобой? - сняв обувь и забираясь ко мне на постель, спросил Адзауро.
        - Потому что уже завтра меня здесь не будет. - И я сказала чистую правду.
        В глазах моего монстра снова пробудилось что-то пугающее, страшное, безумное, жуткое… но я протянула ладонь, коснулась его лица, и ярость мгновенно сменилась мягким теплом его присутствия рядом… Его теплом, проникавшим все глубже и глубже в мое сердце… Я могла бы ненавидеть Акихиро… за то, что унизил, заставив испытать на том дереве, когда внизу сновали асины, за то, что практически украл, за Храм Треклятых Лилий… но все это оказалось такой мелочью в сравнении с тем, что он не бросил меня на болотах. Наплевав на то, что это я должна была спасать его жизнь, а не он мою. И еще один океан моей благодарности, благодарности от всей души был за то, что он не оставил погибать моих людей…
        - Знаешь, если бы я могла, я бы подарила тебе свою невинность, - прошептала, все так же держа ладонь на его щеке и ощущая, как тону в темных глазах.
        Чи странно усмехнулся и спросил:
        - И что же мешает?
        Моя ладонь скользнула чуть ниже, я обвела его губы большим пальцем, улыбнулась с горечью и грустью, а затем все же попыталась объяснить:
        - Для того чтобы реально прижать работорговцев, нужен доказанный конкретный факт совершения сделки. И это… достаточно сложно, но, если получается, нам удается спасти даже не десятки, а сотни человеческих жизней. Тебя когда-нибудь продавали на торгах, Чи? - На последнем вопросе мой голос снова упал до шепота.
        Дурацкий выходил разговор, да, более чем дурацкий, но почему-то мне хотелось рассказать.
        - Нет. - Адзауро-младший был умен, он уже понял, что меня продавали.
        Мы лежали на боку, я и он, лицом друг к другу, и я тонула в его глазах, таяла, как льдинка на углях, рассыпалась, как хрустальный дворец, на осколки…
        - Меня - дважды, - не знаю, как смогла это выговорить.
        Он ничего не сказал. В темных омутах его глаз лишь всколыхнулось что-то почти демоническое, но его ладонь легла на мою щеку, большой палец стер непрошеную слезинку, и все же… все же я продолжила:
        - Первый раз как кусок мяса, в счет уплаты долга пластическому хирургу, которому запретили вести практику на всех планетах Галактического союза, я в целом до сих пор не могу понять, как он оказался на Гаэре. Но одно я поняла очень отчетливо - те, кто запретил ему проводить операции, были правы. Были на сто процентов правы. Тебе нравится мое тело?
        Он снова не ответил. Я видела боль в его глазах, видела ярость и желание найти того, кто уже был мертв, а я… Наверное, я просто хотела выговориться:
        - Все операции он проводил без наркоза…
        И я вдруг поняла, что не могу говорить об этом дальше. Попыталась, впервые в жизни ведь попыталась, но… не могу.
        Адзауро тактично не стал спрашивать, лишь сгреб в объятия и прижал к себе, так крепко, словно не хотел отпускать, хотел держать так всегда, просто всю жизнь.
        Я многое читала о любви, готовясь к соревнованиям по спортивному обольщению. Масса литературы, информации о глубинных инстинктах, исследований, монографий, допуск к результатам самых жестких экспериментов… И вот он, итог - я могу влюбить в себя любого, практически любого мужчину, но что такое любовь, начинаю понимать только сейчас. Любовь - это желание быть рядом, ощущать прикосновения любимого, все и разом, смотреть в его глаза и тонуть в них, раствориться в том, кто вдруг стал важнее жизни.
        - Что стало с тем хирургом, Кей? - тихо спросил Акихиро. - Он жив? Скажи, что он жив, пожалуйста…
        Я подавила улыбку, прижимаясь к его груди. Мой мужчина, мой монстр, мое чудовище - вот первая его мысль сразу о том, чтобы наказать гада.
        - Ты опоздал, - «утешила» я Чи и вернулась к рассказу: - Он продал меня работорговцам Астероидного братства из группировки Полутени. И если первый акт купли-продажи я лежала на носилках, связанная по рукам и ногам, практически до беспамятства одурманенная наркотиками, то… второй раз это действительно было унизительно.
        Я прижалась к нему сильнее, вдруг остро ощутив то мерзкое чувство беспомощности, ужаса и отвращения, что испытала тогда.
        - «Это не мое тело»… «Это не мое тело»… «Это не мое тело»… Я шептала себе эту фразу как заклинание, как мантру, как молитву. А они осматривали, ощупывали, трогали без стыда и стеснения. Я не была для них человеком, я была куклой, и они хотели узнать, остались ли где-то на теле этой куклы шрамы от швов и разрывов. Не осталось… Только в душе их было так много, что хотелось орать от боли, но… мне повезло, я была девственницей, а потому цена взлетела в три раза мгновенно, и вместо борделя на Танарге, где так ценят подвергшихся операциям, меня купил торговец с Баяндеша.
        Я помолчала, успокаиваясь и прислушиваясь к биению сердца Чи, которое стучало все быстрее и быстрее.
        - Знаешь, у них там очень своеобразная культура, - прошептала я, касаясь пальцами пуговиц на рубашке Акихиро, - считается, что если мужчина проведет ночь с девственницей, красивой юной девственницей, то этим обретет милость богов, молодость, ну и прочий бред, в который они верят самым идиотским образом.
        - В культуре Ятори есть нечто подобное. - Адзауро нежно погладил меня по спине. - Считается, что, взяв невинность, мужчина продлевает свою молодость и мужскую силу. Поэтому все гейши начинают карьеру с продажи девственности. И чем выше ее стоимость, тем более высокое место в иерархии занимает гейша.
        М-да…
        - На Баяндеше иначе, - усмехнулась я. - После лишения невинности девушка - отработанный материал, ее выбрасывают на улицу. Буквально. Чаще всего абсолютно нагую, одежду швыряют следом. Но могут и не вышвырнуть…
        Я ощутила, как напрягся Чи, как вдруг обозначились его стальные мышцы, как иначе забилось сердце, как…
        - И он тоже уже мертв, расслабься. - Запрокинула голову и посмотрела в глаза своего монстра.
        - И… кто? - стараясь казаться спокойным, спросил Чи.
        Я улыбнулась. Не смогла удержаться. Было бы с чего улыбаться, конечно, но все же почему-то правда стало смешно.
        - Слепой, - сообщила Акихиро, и улыбка невольно померкла.
        Наверное, это был максимум, на котором я бы предпочла остановиться, но Чи тихо спросил:
        - Как?
        Как?.. Хороший вопрос. Отвечать не очень хотелось, если честно, но раз уж начала… И я быстро, сжато и коротко рассказала:
        - Он был на соседней койке. Его привезли одним из последних, Майкони выкупил его у кого-то из пиратов, когда Слепому уже вживили фасеточные глаза, и в какой-то момент, перестав орать от боли, я услышала его хриплый шепот: «Все будет хорошо, Кей». Меня тогда это удивило, то, что он придумал мне имя. Но Слепой сказал - это на счастье, сказал, что перевод моего имени - Ключ, ключ к свободе.
        Подумав, тихо добавила:
        - Это заставило думать не только о себе. Знаешь, когда думаешь лишь о себе, пропадает желание жить, и я уже хотела сдаться, но Слепой и его слова… я решила, что стану его ключом к свободе, чего бы мне это ни стоило, и… уже после того, как меня купили, уговорила торговца приобрести и Слепого, и… мой каприз исполнили. Красота… я быстро и успешно научилась пользоваться ее преимуществами, у меня не было иного выхода, потому что я стала единственным шансом на спасение для Слепого. Так что торговец с Баяндеша покупал меня не как товар, он купил меня для собственного… пользования и был очарован мной, в смысле, результатом пластической хирургии Майкони, настолько, что я попросила, он исполнил просьбу. Было ли мне жаль этого рабовладельца в тот момент, когда Слепой его убивал? Нет. Ни капли. Я сыграла свою роль, это была просто роль, у которой имелась цель - спасти человека.
        Я замолчала, несколько секунд пытаясь просто забыть весь этот ужас, а после…
        - Слепой оказался одним из людей Исинхая. Вместе нам удалось добраться до центра связи, и он послал своим код. Нас перехватили практически в атмосфере Баяндеша, и я никогда не забуду глаза Исинхая, когда он понял, что я единственная дееспособная девушка на корабле. Единственная. Остальных сломали…
        Чи молчал.
        А я:
        - Ненавижу ублюдков. Ненавижу всем сердцем. Быть приманкой? Я буду наживкой для уродов столько, сколько нужно, столько, сколько могу… Знаешь, я видела родителей, тех родителей, которым возвращали их сломанных дочерей… Это настолько страшно, что тогда я испытала даже некоторое облегчение от того, что моей семьи уже нет и они никогда не увидят меня такой… Не особое утешение, я знаю. - Горькая усмешка, но еще больше горечи в груди. - Но это все, что мне осталось - паршивое утешение и умение пользоваться своей вылепленной безумным профессором внешностью. Вот я и пользуюсь, сколько могу и как могу.
        Выговорилась и замерла, осознав, что тяжело дышу, а слезы… Я стараюсь не плакать, никогда не плакать, прекратила это и сейчас.
        Адзауро все так же нежно обнимал меня, не говоря ни слова. И я была очень благодарна ему за эту возможность высказаться, хотя, наверное, ему просто стоило заткнуть меня, едва я начала говорить. Но он молчал, согревая теплом объятий, согревая своей поддержкой, согревая собой…
        И вдруг, скользнув губами к моему уху, едва слышно, почти беззвучно, спросил:
        - Ты будешь помнить обо мне?
        Чи…
        Чи?!
        Что?!
        И я вдруг с содроганием поняла, что тот, кто без труда перехватывал даже нашу связь со Слепым, если только мы не использовали возможности подсознания, вполне… более чем вполне мог прослушать и мою беседу с Адзауро-старшим.
        И если так подумать, то что он услышал?!
        Слова главы рода: «Сегодня, на празднование дня рождения моего правнука Юмичи, съедется вся родня, а также император. Ты должна будешь убить Акихиро в момент, когда он вручит свой дар имениннику».
        И мой ответ:

«Задача ясна».
        А после снова слова Адзауро-старшего: «Сблизься с Акихиро».
        И вот вопрос, если… а тут слово «если» уже едва ли уместно, но все же, если Акихиро все слышал, как он отнесся к моему сообщению: «Придешь ко мне?»
        И ведь он сказал очень странно: «Я ведь только твоя работа, Кей».
        И мой не менее странный, если рассматривать ситуацию объективно, ответ: «Ну… я люблю свою работу, Чи».
        Я отстранилась от его груди, пристально посмотрела в его черные, почти неживые глаза и тихо-тихо ответила:
        - Идиотом не будь.
        В его глазах полыхнуло что-то жуткое, но я смотрела все так же прямо и спокойно, а еще очень хотелось улыбнуться, и в какой-то момент я действительно смотрела на него уже с улыбкой. Просто с улыбкой. Только с улыбкой.
        А затем спросила:
        - Моя комната прослушивается, Чи?
        Он отрицательно мотнул головой.
        Что ж, все равно мне следовало быть осторожнее, и поэтому, плавно толкнув его на кровать, я улеглась сверху, приподнялась на руках, закрывая нас обоих водопадом моих распущенных и еще немного влажных волос, и прошептала, глядя в его темные, такие темные глаза:
        - Я плохой асс, Чи. Я тебе об этом говорила.
        Наклонилась еще ниже, почти прикасаясь к его губам, и добавила:
        - А скополамин на меня не действует.
        И вот после этого я уселась на Адзауро, сложив руки на груди и победно глядя на того, кто, кажется, был серьезно потрясен, и спросила:
        - Что ты подаришь Юмичи?
        Акихиро ответил не сразу. Его руки плавно накрыли мои колени, скользнули вверх до талии, ну, вообще ни разу не провокационно, и он ответил:
        - Я бы подарил жилет. И каску. И… - Он умолк.
        И я понимала причины, вызвавшие желание подарить такой подарок… Но!
        - Короче, ты ничего не купил, - сделала очевидный вывод я.
        И по его кривой усмешке поняла, что моя догадка верна.
        - Торговый центр? - предложила мгновенно.
        - Если ты разрешишь купить тебе то, что я пожелаю, - после некоторого раздумья сказал Адзауро.

* * *
        Я «случайно» оставила альбом с фотографиями у себя, не закрыв при этом окно, но заперев двери. И лишь после этого поспешила к Чи. Одежда, слава всем подыхающим дерсенгам, была на этот раз не традиционная, а вполне комфортная: майка, длинная, почти доходящая до края шорт, ботинки на тяжелой подошве и кепка поверх наспех расчесанных волос.
        Когда я сбежала по ступеням вниз, от моего вида в осадок выпали все, но мы ведь не на торжественное мероприятие собираемся.
        - Как я тебе? - подойдя к Чи и приподнявшись на носочки, вопросила, намекая, что самое время для комплиментов.
        Но вместо их услышала:
        - Как всегда прекрасна, но я бы предпочел, чтобы шорты были подлиннее.
        - Увы, дорогой, - беря его под руку и ведя к выходу, ответила я, - но мое тело - мое дело, в смысле, что хочу, то и ношу. Усек?
        Скорее засек, потому что повела я его не к флайту Адзауро, а к своему. Он тут простоял все три недели под сигнализацией, так что в нем я могла быть абсолютно уверена, жаль только, поведу не я.
        - Ты за штурвал, - сообщила Акихиро.
        И, не став дожидаться проявления галантности в виде открытой для девушки дверцы, на пассажирское сиденье забралась сама. Пристегнулась, дала Чи минуту на изучение управления и скомандовала:
        - Стартуй.
        Чи глянул на меня, потом с сомнением на панель, которая выглядела не так презентабельно, как в его флайте, и начал было с:
        - Ты…
        - Сейчас вырублюсь, так что стартуй, - устраиваясь удобнее, приказала ему.
        И, едва он пошел на взлет, я, собственно, вырубилась.

* * *
        Пси-связь была уникальным изобретением Исинхая, на данный момент непревзойденным, как и те возможности, что она предоставляла. Единственным недостатком являлось лишь то, что, войдя в зону подсознания, ты совершенно отключался от внешнего мира, что было не самым безопасным в любой экстренной ситуации, а потому спецы Института Мозга пытались внедрить аналог уже рабочей связи, дающий возможность, находясь в подсознании, так же контролировать и реальность. Пока что им это не удалось, поэтому приходилось пользоваться преимуществами вместе с недостатками.
        Первым, с кем я связалась, был Удав. Уникальный мужик - класс Титан, запредельные возможности, хреновый характер, один из ближайших к Исинхаю спецов по ядам. По всем ядам. А еще Удав был психом с диссоциативным расстройством идентичности. И вот любой другой на его месте уже давно бы самовыпилился из жизни путем самоубийства, но не Удав - мужик реально взял и начал сурово эксплуатировать свое второе «я», которое в условиях пси-связи могло работать самостоятельно.

«Привет, Змей», - поприветствовала я второе «я» Удава.
        Вторашка был страшен - он вполз в мою коробочку подсознания, зашипел что-то, покачался из стороны в сторону и…

«Ты хоть когда-нибудь орать при моем появлении начнешь?» - раздраженно спросил в итоге.

«Слушай, давай не будем, где ты и где Удав! Удав страшнее, смирись».

«Тяжела и сурова жизнь непризнанного гения, - скорбно вздохнул Змей. - Чего надо?»
        Описывала я долго, Змей делал вычисления и чертил формулы. В какой-то миг появился и Удав, заскочил, спросил, чего делаем и как я вообще, сказала, что все отлично… ну, почти… в смысле, будет отлично, если все получится. Удав покивал, подкинул своему второму «я» пару идей и свалил, что не удивительно - специалисты его уровня вечно заняты.
        Вторым, с кем я связалась, был Слепой. Тот ответил не сразу, пришлось прождать минуты две, прежде чем он появился. Продиктовала ему список нужных препаратов и веществ, согласовала время начала операции, попросила забрать из моей комнаты фотоальбом с изображениями семьи Адзауро и перечислила, какие страницы нужно отска-нить.
        И после этого с чистой совестью вынырнула обратно в реальность.

* * *
        И вот объективно я понимала, что это реальность, а по факту все воспринималось миражом, иллюзией, сказочным сном, всем, чем угодно, только не реальностью…
        Я полулежала частью на Акихиро, частью на изумрудной траве, вокруг цвели сливовые деревья, мимо нас проплывали облака… Они действительно проплывали и мимо нас, и через нас, и…
        - Ух ты, - выдохнула, восторженно глядя на это чудо.
        И протянув руку, коснулась одного из проплывающих мимо облаков… облака на ощупь были влажными, как взвесь мельчайших капель воды. Глядя вслед улетающему облаку, тихо спросила:
        - Давно мы здесь?
        - Мм-м, ты была без сознания больше часа, - произнес Адзауро, нежно погладив по щеке.
        - М-да, что-то мы со Змеем подзадержались, - подвела я печальный итог.
        И ощутила призыв.
        Глянула на Чи, пробормотала: «Я сейчас», - и вырубилась снова.

* * *
        Вызывал Слепой, который сообщил мне нечто совершенно дикое:

«Слуги на каждое кресло для господ кладут помимо салфетки еще и плетку. Девятихвостую».

«Ну… традиции», - нервно выдала я.
        Мой партнер глянул на меня нормальными, такими, как должны были бы быть, глазами и спросил:

«Мы на это будем молча смотреть?»

«Нет, мы сделаем так, что до этого не дойдет», - уверенно ответила ему.

* * *
        Когда я снова открыла глаза, мимо нас опять проплывало облако, но я уже знала, что оно мокрое на ощупь, поэтому, вместо того чтобы протягивать руки к природному явлению, обняла Чи, прижалась к нему и подумала о том, какие же кошмарные традиции на Ятори. Просто кошмарные.
        - Где мы? - запоздало спросила.
        - Гора Анимору, одно из моих… укрытий. Здесь только мы: ты и я.
        Я повернулась к Адзауро и вдруг поняла, что мне как-то плевать, где мы и что это за убежище. Главное - мы вдвоем. Мы вдвоем. И можно даже на секунду представить, что мы единственные в этом жестоком мире, только я, он… и проплывающие мимо облака. Облака отражались в его темных глазах, облака запутывались в вершинах деревьев, облака отрезали нас от всех и вся… Облака рвались в клочья… примерно так же, как и мое сердце.
        Я отвернулась прежде, чем он увидел слезы в моих глазах.
        Объективно я не совсем понимала, что со мной. Все происходило так быстро, что времени осознать просто не было. Я чувствовала тепло рук Акихиро и не могла понять, в какой момент из раздражающего высокомерного наследника клана Адзауро он вдруг стал моим… монстром. Не заданием, не работой, а просто… моим.
        На какой срок, Кей? На несколько часов?!
        Я подавила горькую усмешку - у меня, по факту, не было даже нескольких часов, следовало подниматься и начинать действовать. Следовало бы. Но…
        - Поговори со мной, - вдруг попросил Чи.
        Попросил. Не приказал, не произнес с иронией… просто попросил.
        - Не хочу, - тихо ответила я.
        - Почему? - вопрос как ножом по сердцу.
        - Ты знаешь, - я переплела наши пальцы и удивилась тому, насколько его ладонь больше моей, - слова срывают маски. Поэтому иногда лучше молчать. Просто молчать, Акихиро… Все будет хорошо.
        - Ты думаешь? - Он подтянул меня к себе ближе, сжал крепче.
        - Я знаю, - уверенно ответила ему.
        Чи судорожно вздохнул и вдруг как-то яростно и остервенело, словно рвал маску, которая давно приросла к его лицу, стала второй кожей и теперь отрывалась с кусками мяса, произнес:
        - Я люблю тебя.
        Мое сердце пропустило удар.
        - С первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения. Я безумно люблю тебя, Кей. Ты для меня тоже ключ, но не на свободу, ты - мой ключ от рая. Моего персонального рая. А потому… когда я подарю подарок Юмичи, ты меня убьешь.
        - Что? - потрясенно переспросила я.
        Увидеть его лицо я не могла, он держал крепко, не позволяя повернуться, а в ответ на мой вопрос Акихиро промолчал.
        - Знаешь, это как если ты летал себе в облаках и вдруг рухнул вниз и со всей дури долбанулся об землю! - разъяренно прошипела я.
        Вырвалась из его дрогнувших рук, развернулась, села на колени перед ним, подалась вперед, обхватила его смуглое, сегодня без грамма тоника лицо и, глядя в черные омуты глаз, мрачно уведомила:
        - Убью.
        Его губы дрогнули в улыбке.
        - В метафорическом плане, - поспешила исправиться я.
        Он усмехнулся. А я…
        Я отпустила его, безвольно уронив руки и глядя на эту усмешку, изломавшую его губы, как на самое прекрасное чудо во всей Вселенной. Дохлый дерсенг, да когда же я успела влюбиться? Когда? В какой момент случилась эта точка невозврата, и вот я смотрю на психованного яторийского социопата и понимаю, что… он мой психованный яторийский социопат. Просто мой. И я вглядываюсь в него, стремясь запомнить каждую черту его хищного прекрасно злого лица, каждую деталь, каждое мгновение, в которое мы так близки друг к другу.
        Вот только вся наша близость - это хрустальный замок, который я безжалостно взорву, и плевать, что сверкающие осколки сильнее всего ранят именно меня… И в каждом прикосновении, в каждом касании, в той нежности, что затопила меня… во всем этом был привкус отчаяния. И мое отчаяние медленно убивало меня, но…
        Но я Кей Морис.
        Я справлюсь. Я сильная.
        И перед тем, кто сорвал маску, решительно обнажив свои чувства, я закуталась в шаль фальши, в броню лжи, в пелену обмана. Прости, мой монстр, искренности не будет. Пощады не будет. Не будет даже обезболивающего яда лживых слов утешения. Прости… но ты не простишь. Я знаю это уже сейчас, и больно я начну делать тебе тоже уже сейчас.
        Потому что выбора нет.
        Выбора просто нет.
        Прости…
        И я заставляю себя улыбнуться, пряча все свои чувства так глубоко, как только возможно. И начинаю играть, потому что все, что я могу в этой ситуации, - играть. Играть в безразличие.
        - Ты влюбился не в меня, Чи, - я легко поднялась с колен, - ты влюбился в тело, которое вылепили по пользующемуся популярностью привлекательному лекалу в явно преступных целях. И не более того. Не переживай, ты разлюбишь меня очень быстро. Идем, нас ждут великие дела!
        И, оглядевшись и увидев находящийся невдалеке флайт, решительно направилась к нему.
        И замерла, едва Адзауро холодно поинтересовался:
        - Ты считаешь, что я тебя просто так отпущу?
        Остановившись, я медленно обернулась. Эта перемена в его поведении и холод в голосе были пугающе неожиданны. Хотя кого я обманываю - он весь был пугающе неожиданным, или хищно внезапным, или убийственно ледяным. Можно назвать как угодно - суть от этого не изменится. Я знала, кто он, Акихиро Чи Адзауро, я знала, на что он способен, но я также знала, что где-то за глыбой сковавшего его сердце льда эта безупречно прекрасная механическая кукла - самый заботливый, самый преданный монстр на свете, готовый шагнуть за мной даже в ревущее пламя.
        И мне было удивительно хорошо с ним. Так легко, комфортно, уютно, так здорово… И, глядя в его темные омуты глаз, я чувствовала себя так, словно искала его тысячи лет, искала, нашла, но… никакой радости от этого не испытывала. Усталость, опустошенность, оцепенение и ощущение, что пространство разбивается, реальность рваными клочьями падает к ногам, а безмолвие мешает даже дышать…
        Во всем этом была только одна хорошая новость - я была способна лгать даже в таком состоянии.
        - Акихиро, - я говорю, а хочется кричать, - Акихиро Чи Адзауро, я была откровенна с тобой с самого начала. Я надеялась, ты поймешь подтекст моих слов. Но если ты не понял, мне жаль.
        Я надеялась прекратить на этом наш разговор, но у младшего господина такого желания явно не оказалось.
        - И что же я должен был понять, Кей? - холодно спросил он.
        Мне вдруг стало как-то зябко. Здесь, на вершине горы, где облака проплывали призраками, здесь было зябко и холодно. Пока я лежала в объятиях Чи, я этого не замечала, но сейчас… мне было холодно. Так холодно.
        И все же я подняла взгляд на Акихиро и максимально прямо сообщила то, что он давно уже должен был бы усвоить:
        - Я - наемница, Адзауро. Ты знаешь об этом. Ты знал о том, кто я, с самого начала. И я никогда не смогу быть с тобой. Никогда не смогу ответить на твои чувства. А когда ты говоришь, что любишь меня, я чувствую себя вором, беззастенчиво забирающим кусок чужого счастья. Пройдет время, ты забудешь обо мне и однажды скажешь эти слова другой девушке. Той, которая будет настоящей, а не как… я. Той, что будет любить тебя всем сердцем, не чувствуя себя виноватой за это. Той, с кем ты будешь счастлив. Поверь, все будет круто.
        И я лучезарно улыбнулась, развернулась и уже собиралась продолжить топать к флайту, как вдруг Акихиро произнес:
        - Синдром вины выжившего.
        Вздрогнув, замерла и, не оборачиваясь, переспросила:
        - Что?
        - Синдром вины выжившего, - повторил Чи странным, пугающе менторским тоном. - Побочный эффект человеческих социальных механизмов. Переживая горе от утраты семьи, ты застряла на фазе самобичевания. Ты запуталась в нем. Ты запуталась в себе, как в паутине. Мотылек в паутине, Кей, вот кто ты.
        Я обернулась.
        Чи все так же сидел на траве, согнув одну ногу в колене и опираясь на нее, а его глаза… в его глазах… в его глазах было что-то жуткое.
        - Что ты задумала, Кей? - теперь его голос звучал обволакивающе, окутывающе, магнетически. - Что. Ты. Задумала?
        Сменить психотерапевта. Давно пора было, все как-то руки не доходили, в смысле, крейсер до Танарга не долетал, а гаэрские спецы по психоанализу уже сдались, сочтя мой случай неизлечимым. Не могу их винить, а вот себя очень даже. Чи был прав. К моему искреннему и глубокому сожалению, он был прав. Правда, на Гаэре это психологическое отклонение называли комплексом выжившего, но суть по факту была одна. Да, я винила себя. Да, было за что. Сначала моя семья, удар, который я никогда не смогу пережить, и вина, моя вина, о которой я никогда не смогу забыть. Потом девушки в лаборатории психа от пластической хирургии. Они умирали одна за другой, физически или морально, но умирали и умерли - а я выжила. Годы безуспешных попыток понять почему… рационализировать, хоть как-то, найти логику… И годы ненависти к себе, потому что я жива, я живу, а их больше нет… их просто больше нет…
        Существуют вещи, которые не пожелал бы даже врагу… Моя жизнь, к примеру.
        Я вернулась к Адзауро, опустилась на колени перед ним, села и тихо спросила:
        - Зачем? Зачем ты это говоришь? Зачем спрашиваешь? К чему эти диагнозы, Чи? Ты моя работа, я твоя охрана. У нас есть четкие роли, и не нужно переходить границы. От этого не будет легче ни тебе, ни мне.
        - А ты не находишь, что границы давно рухнули? - почти безразлично спросил он.
        Я невольно вспомнила случившееся на дереве, его прикосновения… И приказала себе забыть! Онеметь, оцепенеть, вырвать эти воспоминания с кровью, с куском сердца и выбросить ко всем дерсенгам, потому что…
        - Вполне возможно, что, пока ты ласкал меня на том дереве, где-то во Вселенной еще один профессор-психопат резал еще одну девушку, кромсая ее тело на части. Как тебе такие границы, Чи? - поинтересовалась я.
        И я поднялась, глядя на него сверху вниз.
        - И да, - практически улыбнулась, - девушка, в которую ты, как ты говоришь, «влюбился с первого взгляда», на самом деле ниже на пятнадцать сантиметров, толще килограммов на тридцать, брюнетка и уродина. Так кого же ты любишь, Чи? Мираж?! Идем, время.
        Протянула ему руку, он ухватился за мои пальцы, но поднялся без моей помощи. О да, я слишком хорошо помнила, на что он способен, так что моя помощь ему не требовалась. Ему, как и мне, требовалось иное - держаться за руки, наплевав на все, что я сказала, и он должен был уяснить, смотреть друг другу в глаза, искренне желая, чтобы весь мир в этот миг катился к дерсенгам, быть рядом… просто рядом, желательно всегда…
        Безумие какое-то.
        Я вырвала свою руку резким движением и, не оглядываясь, ушла к флайту, пытаясь выкинуть все чувства, все посторонние мысли из головы. За штурвал на этот раз села я и, едва Адзауро занял пассажирское сиденье, стартовала, вбивая в навигатор параметры нужной мне торговой сети.
        - Мм-м… это аптека, - заметил Акихиро.
        - Угу, и ограбление. Постоишь на стреме?
        Три последовательных переключения - и мой флайт становится невидимкой, как для камер, так и для радаров. Спутники могли бы засечь, это да, но нужные спутники уже взял под контроль Слепой.
        Операция началась.

* * *
        Мы ограбили четыре аптеки и один научный центр, все это время я и Акихиро Чи Адзауро «нежились в спа-салоне для новобрачных». У меня на экран сейра шла трансляция, так что я четко знала, где мы сейчас «находимся». Правда, в какой-то момент все пошло не по плану, и эти двое прямо в спа занялись сексом.
        - У вас даже проститутки жутко непрофессиональные! - возмутилась я.
        Чи, с интересном наблюдавший за действом, поинтересовался:
        - А где вы ее откопали?
        - Не ее - их. Эти оба из эскорта услуг, то есть оба - профи. Но, как ты можешь видеть, крайне непрофессиональные.
        - Мм-м, а мне все нравится, - наблюдая за соитием наших двойников, заметил Чи.
        Когда я вернулась с очередного ограбления, Акихиро уже не выглядел столь довольным происходящим.
        - Семь минут, - объяснил он мне смену своего настроения, - мужик вообще соображает, кого он позорит?!
        - Да ладно, тоже мне оскорбленная неутомимость, тебя с гейшей всего на десять минут хватило, - напомнила я, забрасывая пакет с уворованными медикаментами назад и называя новый адрес.
        Вел Адзауро. Поэтому, когда он психанул, это прочувствовали на себе и я, и флайт.
        - Что опять? - возмутилась я.
        Мрачно глянув на меня, Чи прошипел:
        - У меня с гейшей ничего не было.
        Что я могла сказать на это? Только:
        - Сочувствую. А двойник твой, как видишь, не ударил в грязь лицом, постарался, отработал, понимаешь, целых семь минут! Калории потратил, мышцы напряг, в конце концов, сделал хоть что-то.
        Бросив на меня еще один косой взгляд, Акихиро ледяным тоном поинтересовался:
        - Кей, ты нарываешься?
        Нарывалась, конечно, кто с этим спорит, и все же…
        - Проблемы с потенцией нужно решать у врача, Чи, а не срывая злость на мне и моем флайте. Между прочим, флайт реально мой личный, я частично его сама собирала.
        Адзауро показательно сбросил скорость до уровня крадущейся черепахи.
        Так общааясь, мы летели по новому адресу. К слову полет проходил по парку, и да, одна черепаха нас показательно сделала! Даже оглянулась два раза с видом «как я вас, а?!».
        - Ну вот, над твоей потенцией уже даже черепахи прикалываются! - не сдержалась я.
        Адзауро мрачно глянул на меня и тоже не сдержался.
        Щелкнули ремни безопасности, моя тканевая маска, предусмотрительно надетая на момент ограблений, оказалась сорвана, и почти в тот же миг сухие пылающие губы монстра накрыли мои. Он целовал жадно, с мучительным наслаждением усиливая поцелуй, сжимая меня, вдруг оказавшуюся на нем, с такой силой, словно хотел сделать из нас, одиноких двоих, одно счастливое целое, а я смотрела на него широко распахнутыми глазами и с ужасом понимала - я уже никогда не сумею это забыть. Его безумную ослепительную красоту бога, в котором жило чудовище, его сильные руки, такие нежные на моем теле, его дыхание, смешивающееся с моим…

«Кей, где вы?» - раздался в наушнике голос Слепого.
        Волшебство распалось.
        Рассыпалось мириадами жалящих искорок, оцарапало острыми гранями реальности, вырвало из плена затуманенного страстью разума…
        - Если ты сейчас скажешь еще хоть слово про мою потенцию, я не сдержусь, - очень тихо, но конкретно угрожающе произнес Адзауро.
        - Да-а… - Я огляделась, увидела прифигевшую черепаху, которая даже остановилась, между прочим, и, указав на нее, тут же сдала свидетельницу. - А что я? Это все она!
        Невероятно, но черепаха оказалась на редкость сообразительная и поспешила скрыться с места преступления в своем черепашьем стиле… по факту, ее даже муравьи обгоняли. Но Чи, кажется, было совершенно плевать и на черепаху, и на ее заведомый проигрыш насекомым - Адзауро смотрел на меня, смущенную до безумия вот этим вот всем, в мои подернутые поволокой глаза и улыбался своей таинственной, такой многозначительной улыбкой.
        - Ты монстр, - прошипела я, возвращаясь на место.
        - Твой.
        - Что? - не поняла, застегивая бюстье, которое каким-то невероятным образом он умудрился расстегнуть.
        - Я не просто монстр, я конкретно твой монстр, - пояснил Акихиро, и мы ускорились.
        Обиженная черепаха, уже не ехидничая, осталась позади. Обалдевшая, я сидела и потрясенно смотрела на Чи, который уверенно вел мой флайт.
        Монстр…
        Надеюсь, я смогу его забыть. Боже, я искренне надеюсь, что смогу его забыть, но что-то глубоко в душе говорило об обратном…

* * *
        В торговом центре мы накупили игрушек. Самых разных: от плюшевых медведей до игровых роботов, отдельно я набрала сладостей, столько, сколько смогла утащить, - платил за все Адзауро, так что тащить пришлось изрядно. Но Чи был мрачен вовсе не из-за моих трат - перед тем как прилететь в торговый центр, нам пришлось «выйти из спа». Так вот своего двойника Адзауро смерил таким презрительным взглядом, что парнишка, стягивающий с себя резиновую маску, покраснел весь, всеми видимыми частями тела, ну, в смысле, там лицом, шеей, ушами, остальное было прикрыто банным халатом, так что остального мы не видели.
        И да, Адзауро не удержался от гневного:
        - Не умеешь - не берись.
        Я лично никак не стала это комментировать, а вот моя двойник, она, сняв маску и поправляя уже свои волосы, смотрела на Чи так, словно… ну, словно она была бы очень не против уже с ним, настоящим. И в целом ее можно было понять - у двойника Акихиро было почти его тело, ну и лицо, а вот оригинал отличала аура уверенности, властности и даже некоторой надменности… в общем, тут пасовало даже сердце опытной путаны, так что я решила прекратить самобичевания на тему «Неужели я влюбилась?». Просто если даже профессионал, в смысле, проститутка влюбилась с первого взгляда, то что говорить обо мне… Нечего говорить, в общем.
        Так что в торговом центре я отрывалась по полной. Игрушки, конфеты, сладости, снова игрушки. И на фоне шикарного шопинга я как-то не сразу поняла, почему вдруг мы оказались в месте, где игрушек не было вообще. Зато золота изрядно.
        - А что мы здесь делаем? - спросила, пытаясь удержать все пакеты.
        Они не были тяжелыми, тяжелое Чи не дал бы мне нести, тяжелое он нес сам, но плюшевые игрушки были объемными. Легкими, но очень объемными.
        - Мы здесь покупаем подарок, - взяв меня под локоток и ведя к витрине, ответил Акихиро.
        - Золото? Ребенку? - не поняла я.
        - Золото тебе, - уточнил Адзауро и, прежде чем я возразила, напомнил: - Это было в условиях соглашения.
        А, дерсенг линялый, точно.
        Собственно, на этом я оставила Чи выбирать мне чего-нибудь, а сама утопала к дивану, села и начала пытаться хоть как-то систематизировать подарки, чтобы это все не находилось в десяти бумажных пакетах, нести которые было утомительно.
        От систематизации меня отвлек сам Адзауро.
        Он подошел, опустился на одно колено и, вообще не спрашивая моего разрешения, нацепил мне на ногу браслет. Второй, потому что первый, невестин, мне уже надела «свекровь». Этот же был на правую ногу, и он был на порядок красивее, блестел и в целом мне понравился. Но это оказалось не все - еще два тонких браслета на запястья, украшенные крошечными и настолько изящно выполненными, что казались настоящими, цветами орхидеи, и кулон с тем же цветком на шею, и два кольца, на безымянные пальцы правой и левой руки. И оно все красиво блестело и переливалось, это да, но тут есть один момент:
        - Чи, а ты в курсе, что мне запрещено принимать подарки от клиентов?
        Адзауро посмотрел мне в глаза и ехидно ответил:
        - Считай это моей моральной компенсацией за… те семь минут, которыми ты меня опозорила.
        - Кто бы знал, что ты такой обидчивый. - Я посмотрела на свои колечки и добавила: - Кстати, мы всегда можем вернуться в сауну. Девушка явно была не против попробовать с тобой, так что у тебя есть шанс реабилитироваться.
        Мой монстр странно улыбнулся своей магнетически многозначительной улыбкой и медленно перевел взгляд с моих глаз на губы… Это был только взгляд, но меня накрыло волной даже не тепла - пламени, оставшегося румянцем на щеках. И вот после этого Адзауро коварно поинтересовался:
        - Что ты там говорила про другую девушку?
        Ничего!
        Абсолютно ничего!
        Я зажмурилась, чувствуя, как полыхает кровь и отчаянно бьется сердце. И это всего лишь взгляд, да. Только взгляд… я бы даже поверила, если бы не курсы спортивного обольщения.
        Распахнув ресницы, я посмотрела на Адзауро, даже не пытавшегося скрыть торжествующе удовлетворенный блеск в глазах, и произнесла:
        - Чи, в эту игру можно играть и вдвоем.
        - Начинай, - провокационно усмехнулся он.
        А мне захотелось его обнять. Прижаться к нему так крепко, так сильно, до невозможности вдохнуть и удержать этот миг в своей памяти навсегда…
        Но есть дороги, по которым нам не суждено пройти.
        - Время, - напомнила я, поднимаясь и внезапно понимая, насколько сильно я ненавижу это самое время, которое утекало как песок сквозь пальцы… ровно до той секунды, как Адзауро взял меня за руку.
        И время остановилось. Замерло, мы словно оказались в вакууме, а все вокруг разбивалось на сверкающие осколки и кружилось округ эпицентра, которым были мы.
        Первая любовь… иллюзия, в которую хочется верить, отчаянно верить, а приходится уничтожать, выжигать каленым железом желание сделать шаг и прижаться губами к губам…
        У меня нет на это права.
        Нет.
        Я все так же чувствую себя вором, который ворует чужое счастье, чужое право на счастье, чужую любовь…
        - Время, - напомнила я себе и ему.
        И мы пошли к выходу, не разжимая рук, подстраиваясь под шаг друг друга, вот только он хотел остановиться, обнять и прижать меня к себе, я чувствовала это, но я… я просто не имела права на любовь. На такую любовь. Ведь с тем, кого любишь, нужно быть честным, а честности не будет. И игры по правилам не будет тоже. Я крыса из стаи таких же крыс - мы не играем по правилам.
        Мою руку Акихиро отпустил лишь после того, как усадил меня во флайт, на пассажирское место. Я и не возражала против того, что за штурвал сядет он.
        Ощущение подавленности, ощущение подлости, ощущение собственной слабости. Давно я не чувствовала себя настолько слабой. Морально слабой. На пальцах красиво блестели колечки, переливаясь вместе с браслетом и странно смотрясь на фоне хулиганской майки втрое большего, чем мой, размера, но мне все равно нравились. Не нравилось другое - уже завтра их наденет Алкеста, полностью вживаясь в мой образ… И уже завтра с ним будет Алкеста, я знала это, но думать о таком не хотелось.
        - Кей, - позвал Акихиро, - ты выглядишь подавленной. В чем дело?
        Я промолчала.
        - Слушай, - он сжал штурвал с такой силой, что на руках проступили вены, - даже если ты попытаешься меня убить, у тебя не выйдет. Поверь, едва ли в принципе это у кого-то получится. Но я могу просто подыграть.

«Идиот!» - раздраженно подумала я.
        Но отвечать не стала. Я вдруг подумала вот о чем: почему шиноби клана Синар использовали хлорик?! Хлордиазепоксид не самый сильный препарат, и мой организм, да в принципе и организм подготовленных людей моей расы вполне мог ему сопротивляться. Но шиноби использовали именно его… Странно. Как-то очень странно. Но возможно, что именно этот препарат лучше всего воздействовал на яторийцев. Иначе с чего асинам его использовать?
        Я посмотрела на Акихиро, вспомнила, что скрывается под одеждой и обликом изнеженного наследника клана, который по факту был словно весь перевит тугими канатами мышц, и подумала: что, если хлорик на него конкретно подействует?
        Мы готовили другой препарат, но что, если…
        - Кей! - позвал Чи.
        Я отвернулась, глядя в окно. Две капсулы хлорика все еще оставались в его пиджаке, который находился в корзине с грязным бельем в моей комнате. И прости, Акихиро, но лучше я перестрахуюсь.
        - Сейчас отключусь, - предупредила его.
        И провалилась в пси-связь.

* * *
        Слепой ответил почти сразу, видимо, параллельно с кем-то общался.

«Проверь физиологию яторийцев», - сказала я.
        Слепой вышел из связи, но почти сразу вернулся, сообщив:

«Есть отличия. К слову, у них кишечник длиннее нашего».

«Супер, - это был сарказм, да, - изучи ферменты. Я подозреваю, что нас ждет сюрприз, как минимум потому, что против Адзауро они собирались использовать хлорик».

«Хлордиазепоксид?» - мгновенно уточнил партнер.

«Да, и это…»

«Более чем странно», - врубился Слепой сразу.
        Помолчал, затем произнес:

«Мне известны расы, которые не переносят алкоголь, но на Ятори спиртное есть. Ладно, перепроверю формулу».
        И мы разорвали связь.

* * *
        Я пришла в себя под испытующим взглядом Акихиро, но не стала ничего говорить. Чувствовала, что он ждет моих слов, хотя бы одного слова… но время на разговоры закончилось. И Чи пристально смотрел на меня, а я не смогла посмотреть на него. Отстегнулась, выпрыгнула из флайта и пошла вытаскивать подарки из багажника.
        Несмотря на общую суету подготовки к празднику, две прислужницы все же помогли мне с пакетами, так что я тащила все не одна. Но уходя, поднимаясь по ступеням в дом, я чувствовала на себе взгляд Акихиро. Чувствовала всем сердцем. Чувствовала всей душой. Ощущала всей болью от осознания, что… ничего не выйдет, Чи, ничего у нас не выйдет.
        И я не обернулась.
        Ни разу.

* * *
        В комнате я не успела переодеться, как появилась исаку Толла. Постучала, вошла с поклоном, сообщила, что старший господин ожидает меня.
        О, этот вечно ожидающий Адзауро-старший! Лучше бы педикюр сходил сделал. Но деваться было некуда, я накинула халат поверх майки, собрала волосы и, натянув носки, последовала за исаку Толлой.
        И вот мне было крайне интересно - как давно этот мужик, а в том, что за маской служанки скрывается мужик, у меня уже сомнений не было, так вот, как давно данная мужская особь маскируется под прислугу? Причем под женскую прислугу. Причем, пользуясь служебным положением, эта конкретная мужская особь даже имела возможность лицезреть мою грудь без одежды.
        И вот этот последний факт меня добил.
        И не в плане стеснения, это тело я своим не воспринимала, но, дохлый дерсенг, мужик, ты кто вообще? Он был не нашим и в то же время явно не входил в штат охраны клана Адзауро. Здесь с бабским коллективом все строго - ни одного чужого мужика близко не подпустят, а исаку Толла присутствовала при одевании той же матери Акихиро или, к примеру, старшей госпожи, следовательно, мужик был совсем левый. Абсолютно левый.
        Идя по Фарфоровой галерее, я вспоминала, где тут слепые зоны. Они имелись. Две. Правда, одна просматривалась благодаря зеркалу, но… что нам стоит дом построить, в смысле, прости зеркало, судьба твоя суровая и разбитая.
        Я незаметно прихватила мелкую вазу с постамента, стараясь не задумываться о ее стоимости, и, не сбавляя шага, запустила ею в зеркало, лишая охрану возможности просматривать участок в метр диаметром.
        Звон разбитого стекла был оглушительным, но реакция исаку Толла меня поразила - она… в смысле он, вдруг, крутанувшись, прижала меня к стене, закрывая от возможных осколков. И… это был шок. И для меня, когда я осознала, что данный «служанк» пытался меня защитить, и для него, когда он осознал, что зеркало разбила я.
        Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом я не выдержала и сообщила:
        - Ты мужик.
        Исаку Толла не остался в долгу и ответил:
        - А ты не невеста.
        Один-один.
        Я оценила захват, которым меня прижала к стене эта на вид сухонькая женщина, сопоставила с тем, что довелось увидеть в момент схватки Акихиро с шиноби, и спросила прямо:
        - Клан Синар?
        Удивительно, как быстро в руке исаку Толлы появился кинжал, причем отравленный и практически уткнувшийся мне в артерию.
        Бракованный навигатор, этого следовало ожидать. Следовало бы. Естественно, старый дурак не зря сообщил о том, что его внук был причиной гибели сотен синарцев, и естественно, те в итоге сделали все, чтобы добраться до Чи. Полагаю, истинная исаку Толла уже с месяц гниет где-нибудь в канаве, а этот вот… ждет возможности подобраться поближе к Акихиро. Причем асин более чем осторожен - уже в курсе, с кем имеет дело. То есть я была права с самого начала - клан догадался, кому обязан гибелью своих собратьев, и будет мстить до последнего.
        Вот только… я крыса, я стальная крыса, способная выжить везде и в любых условиях, потому что крысы играют не по правилам.
        Поиграем, малыш.
        - Слушай, - я не пыталась отстраниться и руки держала на виду, демонстрируя более чем мирные намерения, - я все понимаю, и у меня лично нет к тебе никаких претензий… ну, кроме того, что ты видел меня почти голой…
        Мужик с маской женского лица криво усмехнулся. Кажется, для него это была самая приятная часть его работы.
        - Но… - произнесла, отвлекая его от явного желания не только вспомнить как это, в смысле, моя грудь выглядела, но еще и полапать. То есть о слепой зоне этот асин тоже знал.
        Потрясающе просто!
        - Но… - добавила с едва заметной ухмылкой, - ты пробыл здесь достаточно для того, чтобы осознать - Адзауро-старший прекрасно умеет лгать.
        Взгляд асина мгновенно переместился с моей груди на глаза, и в глубине его собственных что-то мелькнуло, что-то вполне логичное - то ли недоверие, то ли подозрение.
        Не важно, мне требовались обе эти эмоции.
        Я сыграла именно на них, выдохнув:
        - И я сильно сомневаюсь, что столь опытный и давний игрок на политической арене мог допустить такую оплошность, как высказанное с бравадой «мой внук однажды вам уже навалял».
        Шиноби медленно сузил глаза, словно пытаясь просканировать меня на предмет лжи. Зря. Лгать я умею виртуозно, я научилась лгать даже самой себе, что уж говорить о других.
        - И к тому же, - продолжила, осторожно отводя острие отравленного кинжала от своего горла, - ты сам воин, и вот ты, как воин, скажи мне - мог один несчастный тощий подросток завалить несколько сотен великолепно обученных шиноби клана Синар?
        Я точно знала, что мог. Я видела, на что был способен Адзауро. Я помнила, сколько времени он может, к примеру, нести меня на себе или не спать, не проявляя никаких признаков усталости, да и много чего еще я лично о нем знала. Но это я. Уже прекрасно отдающая себе отчет в том, что Акихиро Чи Адзауро - монстр, просто монстр… а вот клан Синар этой маленькой детали не ведал.
        И тот, кто выдавал себя за исаку Толла, низким мужским голосом ответил:
        - Я тоже испытывал… сомнения. Но… Адзауро-старший…
        - Лжец, - перебила я его. - Лжец и подлец. Ты шиноби, ты сто процентов шиноби, и как шиноби ты не мог не обратить внимания на то, что старший господин использовал, когда беседовал со мной. Ты ведь определил скополамин по запаху, не так ли?
        Асин молча смотрел на меня.
        - И ты, - продолжила я, заботливо поправив его воротничок, - прекрасно понимаешь, какой приказ получила в итоге я. Несколько странный приказ для деда, который, по идее, любит внука, не так ли?
        Шиноби молча убрал кинжал. Он скользнул в его рукав с такой легкостью, словно и вовсе не покидал скрытые ножны. А затем лже-Исаку Толла произнес:
        - Старик слишком сильно любит власть?
        - Бинго! - похвалила я. - А ты молодец, на лету схватываешь.
        Асин скептически посмотрел на меня и сообщил:
        - У тебя ужасный акцент.
        А, дохлый дерсенг, со всеми этими событиями я так и не прошла до конца курс Леи Картнер.
        - Ну извини, яторийский мне не родной, - пожала плечами я.
        Шиноби лишь хмыкнул. Затем прислушался - охрана уже спешила сюда, так, на всякий случай стремясь проверить, куда мы делись с камер и что за хрень случилась с зеркалом, а потому времени у нас оставалось критически мало.
        - Что ты собираешься делать? - прямо спросил асин.
        Точно не выдавать тебе всей правды, а потому сообщать, что скополамин на меня не действует, я, естественно, не собиралась, так что ответила лишь частично правдиво:
        - У меня приказ убить Акихиро после того, как он вручит подарок племяннику. Я намереваюсь не допустить этого. Адзауро-младший не подарит подарок.
        Мужик в женской маске сурово кивнул. Для него все было логично - получить приказ и не выполнить я, по его мнению, не могла, могла лишь обойти условия приказа, соответственно… он мне поверил.
        - Я убью Адзауро-старшего, - решительно произнес шиноби.
        А вот это меня уже не слишком устраивало.
        - На глазах императора? Подставив тем самым под удар свой клан? Ты нормальный?!
        Исаку Толла… в смысле Толл, странно на меня посмотрел.
        - Мужик, будь умнее. Все, что нам требуется, и тебе, и мне, - это довести старика до самоубийства во имя чести.
        Но придурок не согласился и прошипел:
        - Дело чести убить того, кто стал причиной гибели моих братьев!
        Дурак, да. Совсем дурак. Что ж…
        - Извини, - сказала я.
        Удар в кадык, второй - в солнечное сплетение.
        - Ты… - прошипел шиноби, сгибаясь и падая.
        - Я просто не люблю бессмысленные смерти, а ты, видимо, тупо не любишь свой клан.
        Он попытался возразить, но бессознательное уже поглотило его. Ну, мужик, ты виноват сам, я предупреждала.
        К тому времени, как подбежала охрана, исаку Толла лежала на полу, в крови… имитировать порез разбившимся зеркалом мне труда не составило, я даже себе порез на руке устроила, так что, когда я подвывала над несчастной экономкой, выглядела действительно несчастной.

* * *
        В результате данного инцидента мой разговор с Адзауро-старшим происходил в медкабинете, откуда он выставил не слишком способный медперсонал, который не слишком успешно сшил мне рассеченную кожу. И это было обидно, потом придется самой разрезать швы и использовать гелликс, причем боль будет зверская, поэтому ныть и стонать я имела полное право уже сейчас.
        - К чему все это? - рычал на меня так и не подстригший ногти старикан.
        - Больно, - всхлипнула я, баюкая перебинтованную руку.
        Но мои страдания Адзауро-старшего не интересовали, он психовал по другому поводу:
        - К чему эти подарки?!
        Дохлый дерсенг, он так смотрел на меня из-под кустистых бровей, словно я потратила его последние сбережения, лишив возможности достойного захоронения.
        Изумленно похлопав ресницами, я ответила:
        - Вы же сами сказали: «Ты должна будешь убить Адзауро в момент, когда он вручит свой дар имениннику». А Чи не купил подарка. Я исправила эту оплошность.
        - Тупая самка богомола! - оскорбил меня Адзауро-старший. И, приблизившись, заорал мне в лицо: - Дар имениннику должен быть сделан своими руками! В дар должна быть вложена душа!
        Я похлопала ресницами еще немного и осторожно заметила:
        - Мы потратили время. Много времени. И все подарки выбирали с душой.
        Морщинистое лицо Адзауро пошло пятнами, после чего старик развернулся и вылетел из медкабинета. А я… а я, собственно, поняла, что в резиденции клана не только один исаку Толла шпион, но также парочка медбратьев, потому как… Ну потому как в ином случае все давно бы знали, что это не баба, а мужик, и не прикрывали бы сейчас сие бессознательное тело осторожненько простыночкой по самый сломанный мной кадык.

* * *
        В своей комнате я пробыла недолго. Для начала таки разрезала все швы и залечила порез гелликсом, держа в зубах деревянный гребень, подаренный мне «свекровью». Ну, после всех процедур гребень уже точно невозможно было спутать ни с каким другим - на этом остался потрясающий оттиск моих зубов.
        Затем я нацепила белый шелковый халат, потом розовый шелковый халат, сверху совсем розовый и украшенный орхидеями, подпоясалась как могла, обулась в трижды проклятые тапки, собрала волосы в хвост и пошла готовить зал к празднику.
        Не, ну а что они думали, я им дам день рождения Юмичи испортить?!
        К слову, именинник обнаружился под лестницей.
        Я бы не заметила, но у меня на прослушке почти весь дворец стоял, так что, когда я услыхала всхлип, определить, откуда он, труда не составило. Гораздо сложнее оказалось в трех халатах и с прической лезть под лестницу. Я не толстая, нет, но халаты, пояс, грудь…
        - Юмичи, - окончательно осознав, что застряла, позвала я.
        Ребенок с бледным зареванным лицом выскользнул из темноты. Увидел меня, несмотря на ограниченность пространства, даже умудрился поклониться и спросил:
        - Младшая госпожа, что вы тут делаете?
        - Застряла. - Я была честна, как никогда.
        Малыш несколько секунд разрывался перед дилеммой: он еще маленький или уже мужик? Выбрал второе и сказал:
        - Давайте я вас подтолкну.
        Скептически скривившись, я решила, что…
        - Это не самая лучшая идея.
        И тут мелкий сказал:
        - Это единственный выход. Я, получается, тоже застрял.
        Обалдеть просто.
        Я застонала и уже собиралась вызвать кого-то из ребят, по идее, Полудохлый должен был быть ближе всего, но тут кто-то коснулся моей ноги.
        И с первого прикосновения его пальцев я уже знала кто.
        - Я позову на помощь! - вскинулся малыш, активируя свой наручный сейр.
        - Поздно, мелкий, нас накрыли, - печально сообщила я.
        И пока Юмичи пытался понять, о чем я, я, собственно, поинтересовалась у его старшего родственника:
        - Ты в курсе, что лестница просматривается с девяти камер?
        - С восьми, - не согласился Акихиро, в то время как его пальцы, пробравшись под все мои халаты, медленно двинулись по внутренней стороне бедра вверх.
        - С девяти, уж поверь мне, девятую я ставила!

«Да ладно, пусть продолжает, интимненько у вас выходит», - по внутренней связи сообщил Слепой.
        Именно по внутренней, той, что Адзауро превосходно отслеживал.
        С тяжелым вздохом Чи взялся за мой пояс и рывком освободил вход от собственно меня.
        Поднявшись, я отряхнула невидимую и несуществующую пыль с халатов, гордо вздернула подбородок и под насмешливым взглядом Акихиро выдала:
        - Да, я толстая. Это не преступление!
        Усмехнувшись, Чи произнес:
        - Это, конечно, нет. А вот попытка застрять под лестницей - уже да.
        - Это как? - не поняла я. - Как в принципе можно инкриминировать застревание под лестницей?
        Адзауро не ответил, лишь протянул руку и поправил заколку с цветами в моих волосах.
        Одно движение, легкое касание его длинных пальцев к прядям моих волос, всего лишь дотронулся, но у меня быстрее забилось сердце, а в глазах… в моих глазах все четче и четче становился его образ, словно осколки разбивающихся надежд вырезали его профиль в моем сердце.
        Я отшатнулась, разрывая прикосновение, отвернулась, пытаясь скрыть чувства, которые… да, пожалуй, только слепой бы и не заметил, ну, в смысле, обычный слепой, а не тот, который всеми своими двумястами глаз наблюдал за каждым моим шагом.

«Кей…» - раздалось тихое в наушнике по личной, доступной только мне связи.
        Дохлый дерсенг, как же это больно - делать вид, что все происходящее тебе абсолютно безразлично. Но я была превосходной лгуньей, и… кто, если не я?
        - Юмичи, - я, согнувшись, заглянула под лестницу, - поможешь мне?
        Малыш выполз из узкого пространства, поднялся, отряхнул свою форму, испуганно отшатнулся от Адзауро-младшего и спросил:
        - Вам нужна помощь, младшая госпожа?
        - И еще как! - заверила я.
        И, схватив ребенка, утащила за собой туда, где появляться ему было нельзя, и об этом знали и я, и он, и даже слуги, которые сейчас сервировали стол. Для них мое появление за руку с именинником стало шоком настолько, что одна из служанок обронила стопку тарелок, внеся хаос и смятение в помещение, где и так с нашим появлением нарушился весь упорядоченный ритуал приготовления к празднеству в резиденции Адзауро.
        - Младшая госпожа! - воскликнул распорядитель.
        - И ключевое слово в вашем возгласе - «госпожа», - мило улыбнулась я.
        Очень мило. Оскалившись практически. И оскал мой стал на порядок плотояднее, когда Юмичи увидел, что на каждом стуле для гостей лежит плеть. Кожаная черная плеть, прикрепленная к рукояти из красного полированного дерева. Я так понимаю, отполированного веками и поколениями.
        И малыш содрогнулся всем телом, а я…
        - Да, Юмичи, с них мы и начнем. Собирай все и тащи сюда. - Я указала на каменную плиту у самого большого камина.
        - А… - мальчик был в растерянности, - а что госпожа будет делать?
        - Праздновать, Юмичи, сегодня мы будем исключительно праздновать. Зажигаем, малыш, поверь, у тебя будет самый лучший день рождения в жизни.
        Но ребенок смотрел на меня испуганными глазенками загнанного зверя… Он знал, он всё знал… всё и всех, ну, кроме меня.
        - Мм-м, соревнуемся, ты и я, кто больше всех соберет плеток, тот получает… тот получает… тот получает…
        - Что получает? - не выдержал Юмичи.
        - Робота-шиноби! Последнюю модель! Хочешь?
        Юмичи ринулся собирать все плети с проворством ребенка, у которого вдруг за спиной выросли крылья, и я, конечно, собиралась дать ему фору, все-таки он сегодня герой торжества, но, почувствовав на себе взгляд, обернулась и увидела Чи.
        Младший господин стоял, привалившись плечом к дверному косяку, сложив руки на груди и вопросительно глядя на меня. Одним взглядом он не ограничился:
        - Ты что творишь, Мари?
        - А я не творю, Чи, я вытворяю, - весело улыбнулась ему.
        И разувшись, потому как бегать в местной сандалеподобной обуви я не нанималась, бросилась тоже собирать плетки.
        Не упомню точно, в какой момент к нам присоединились остальные дети, но эти коварные мелочи обгоняли меня на поворотах, хватали плетки быстрее, чем я протягивала руки, и в целом оказались все и полностью на стороне Юмичи. Итог - двенадцать плеток у меня и сто шестьдесят у него и мелюзги, которой было интересно, но все они были младше восьми, а потому все прятались за спиной гордого победителя.
        Запыхавшаяся, с растрепанными волосами, я стояла красная, пытаясь отдышаться и сдуть с лица неугомонную прядь волос. Мелкие меня загоняли! Реально загоняли, я пару раз чуть не пропахала носом пол, слава навигаторам, младший господин был рядом, поддержал. Один раз почти у пола, второй… ну, во второй раз все пошло не по плану, я оказалась у него на руках, его губы оказались на моих губах, мир весь оказался как-то неважен, ну, собственно, в результате я вся красная, у меня всего двенадцать плеток, а мелкие победили, и да - Юмичи, гаденыш мелкий, не забыл поблагодарить дядю Чи.
        - Обращайся, всегда искренне рад помочь, - коварно поглядывая на меня, ответил Акихиро племяннику.
        Оскорбленная, я просто не могла остаться в долгу и соизволила дать «жениху» совет:
        - А я бы на твоем месте не разбрасывалась такими обещаниями, мало ли, вдруг Юмичи решит стать спринтером на малых или больших дистанциях, тебе же тогда придется всех его соперников целовать, а с этим, скажу я тебе, не каждый мужик согласится, будь ты даже самым красивым на всей Ятори.
        Наглая усмешка Чи вытянулась в многообещающую мне проблемы мину. Но выяснять отношения я не стала. Не могла.
        Подключившись к связи, распорядилась:

«Пол, тащи сюда того самого здоровенного робота-шиноби и еще, - я пересчитала малышей, - восемь плюшевых медведей».
        А затем, отключившись, голосом лучшего во Вселенной устроителя детских праздников я объявила новое соревнование:
        - Кто больше всех закидает плеток в камин, тот получит самого красивого мишку!
        Компактная термитная бомбочка, заброшенная в нутро камина, положила начало самому веселому пожарищу, и, если честно, с плетками мелкие управились настолько быстро, что этим не удовлетворились, и в итоге в камин улетели парочка стульев, несколько циновок и каштаны, которые решено было пожарить.
        Решено было не мной, меня давно уже держали в объятиях подальше от костра, а потому вовремя вмешаться я не успела - малышня сгоняла за огромным блюдом с каштанами и совместными усилиями высыпала все это в огонь. Огонь обрадованно начал трещать, разбрасывая скорлупу от каких-то на редкость взрывучих каштанов.
        И главное, я опасности поначалу не ощутила, а вот Адзауро, ненавязчиво контролировавший наши развлечения, сразу приказал слугам закрыть решетку камина. В итоге маленький апокалипсис случился там, не причинив нам никакого вреда, но немного подпортив особняк не то чтобы очень заметной, скромной такой, в два пальца шириной трещиной, которая дошла до самого потолка и, кажется, даже выше.
        - Как ты думаешь, кто-нибудь обратит внимание на это новое слово в декорировании интерьера вашей парадной залы? - осторожно спросила я.
        - Мм-м… - Акихиро, как и все мы, взирал на трещину, правда, мы с детьми делали это с живейшим интересом, а вот он, кажется, оценивая ущерб, - скажем так… тебе повезло, что ты не с Ятори.
        - Серьезно? - поинтересовалась я, искоса взглянув на него.
        - Абсолютно, - тихо ответил Чи.
        В этот момент наверху раздались вопли, и мы поняли, что трещина, пробив потолок, двинулась и дальше радовать всех подряд, не делая различий между хозяевами, которым за это придется платить, и слугами, которым это придется чинить.
        - Айда все в сад! - решила я.
        И, выпутавшись из объятий Акихиро, умчалась первая, причем босиком, а дети… они рванули за мной, со мной точно было безопаснее.

* * *
        Безопасность нам надоела минут через двадцать - есть хотелось невыносимо. Но примерно так же невыносимо было возвращаться во дворец, потому что… крики Адзауро-старшего были слышны, даже несмотря на журчание всех окрестных ручьев и шум листвы деревьев. И он так орал, что Юмичи первым признался:
        - Теперь нас оставят голодными еще на один день.
        Тут уже я не поняла и удивленно спросила:
        - А вас что, сегодня не кормили?
        Малыши отрицательно замотали головами, после Итико, девочка лет пяти - я не очень в возрастах детенышей разбираюсь - сказала:
        - В день великого испытания всем полагается воздерживаться от еды.
        - Да чтоб их дерсенг пожевал и выплюнул! - не сдержалась я.
        Дети, обнимавшие мишек, а Юмичи своего вожделенного робота, удивленно заморгали глазенками.
        - Ну, в смысле, - начала объяснять я, - у дерсенгов слюна очень ядовитая, и если съедят, то это еще ничего, а вот если выплюнут - то мучительная смерть обеспечена.
        Юмичи, как самый старший, заметил:
        - Но смерть будет ведь в любом случае, да?
        И тут он, конечно, прав, но…
        - Смерть на голодный желудок вообще плохая идея, пошли грабить кухню.
        Дитенки застыли, в ужасе глядя на меня.
        Не зная, как их расшевелить, я предложила самое безбашенное, что пришло на ум:
        - Воруем торт!

* * *
        Грабеж шипяще-скворчаще-шевелящегося помещения прошел на ура. Во-первых, потому что у меня имелась еще одна компактная граната, во?вторых, потому что мы закинули на кухню прямо на стол, где разделывали рыбу, кошку, но… мы слегка ошиблись, и это была вообще-то рысь, не знаю, как мелкие ее поймали, ну и, в?третьих, большая часть прислуги в это время пыталась навести порядок в торжественной зале, так что, когда мы с Юмичи, а одна я бы его не потянула, выбегали с пятиуровневым тортом, вслед нам неслись только поварешки, скалки, вилки и пожелания встретить всех демонов леса разом, а меня вообще девятихвостой лисой обозвали.
        Наверное, это было обидно, но я прикола не поняла.
        В результате вся наша перемазанная кремом банда сидела под мостом и сосредоточенно ела торт ложками - ложки я захватила, я предусмотрительная. Пить нам принес Полудохлый, и очень вовремя, а то мы уже плотоядно поглядывали на ручей, как раз под мостом протекающий. Но из него пить было бы негигиенично - мы же не жадные, мы и рыб подкормили тортом, в итоге вся толпа красных, серебристых, золотистых и прочих рыбин, обитавших в ручьях, которые между собой соединялись водопадами, приплыла к нам. И мы реально были очень рады Полудохлому. Хотя бутылкам с водой, которые он принес, порадовались, конечно, больше.
        Дети, в смысле, порадовались, а я, подав подчиненному знак, слегка заснула у него на руках.
        Ну, не говорить же детям, что это не сон.

* * *
        Слепой появился моментально, едва я отправила запрос по пси-связи, сокрушенно покачал головой и произнес:
        - Я знал, что ты отмороженная, но даже не подозревал насколько.
        - Да к дерсенгу, на кухне все успели?
        - Да.
        - Камин?
        - Да.
        - Алкоголь?
        - В процессе.
        - Слепой, в процессе меня не устраивает, - психанула я. - У нас в процессе прибытие процессии императора!
        Скривившись, партнер мрачно сообщил:
        - В том-то и проблема, Кей, спиртное привезет император, традиции плюс из соображений безопасности.
        Твою ж мать!
        Алкоголь был идеальным вариантом - его не пили беременные. А беременных женщин в настоящий момент в клане Адзауро имелось семь. И естественно, мне было бы проще использовать тот же скополамин, причем так же, как и старикан, распыленно-дымовым способом, но беременные женщины… Я не имела никакого права рисковать жизнями их нерожденных детей. Потому как самим матерям в принципе вреда не будет, а вот на счет животикожителей я не была уверена.
        - Кей, - привлек мое внимание Слепой, - в принципе единственная, у кого будет шанс подобраться к бочонку, - ты. Ты как невеста Адзауро должна будешь поклониться императору и императрице.
        - Только не говори мне, что бочку со спиртным будет нести император, - прошипела я.
        - И не говорю. - Слепой в базовой комплектации, такой, каким я видела его по пси-связи, развел руками: - Но это максимум.
        Можно было бы, конечно, травануть бокалы, но, тысяча нестабильных атомов - опять-таки беременные и старики… Слепой смотрел на меня пристально своими некогда серыми глазами, а я… я не могла дать команду. Дохлый дерсенг, не могла, и все.
        - Препарат ко мне в комнату, - приняла максимально верное решение.
        - Это риск, - не согласился Слепой.
        - Это мой риск, - четко обозначила, что всю ответственность беру на себя.
        - Кей, - Слепой неодобрительно покачал головой, - знаешь, что отличает влюбленных от обычных людей?
        Я угрожающе прищурила глаза - я не хотела этого слышать.
        Но Слепой все равно сказал:
        - Отсутствие мозгов и неадекватная оценка ситуации. Кей, ты…
        Когда-то я слушалась Слепого, приоткрыв рот, слушалась всегда и во всем, когда-то… Но с тех пор я выросла, и я могла быть сколько угодно влюбленной, неадекватной и просто дурой, но…
        - Я не буду подвергать опасности жизни стариков и беременных женщин.
        Мрачно выругавшись, Слепой прошипел:
        - В таком случае ты ничего не сможешь сделать с Адзауро-младшим, я видел его в деле, я тебе прямо могу сказать - дозировка в спиртном его не возьмет.
        Несколько секунд я сидела, нервно кусая губы и судорожно просчитывая все варианты. Учитывая, что играть на грани фола придется мне самой, вариантов было не так уж и много. Вообще, подстава с доставкой спиртного от императора рубила на корню основной замысел. И Слепой прав, логичнее было бы использовать транквилизаторы путем распыления, но… это были не самые безопасные препараты на свете, а рисковать чужими жизнями мне не хотелось вовсе.
        - Кей, - позвал Слепой, - распыление и увеличение дозировки.
        Отрицательно мотнула головой.
        - Кей, иначе не выйдет.
        - Я знаю, - ответила, все так же судорожно ища другие варианты.
        И нашла.
        - По факту, - я посмотрела на Слепого, - нам требуется реально устранить лишь двух Адзауро. Мы уже знаем, что на Чи воздействует хлордиазепоксид, подготовь мне капсулу с увеличением исходной дозировки вчетверо.
        Не то чтобы Слепой был полностью согласен с моим планом, но кивнул, принимая.
        - Для Адзауро-старшего - сколопамин, - продолжила я.
        Слепой выгнул бровь, но промолчал, принимая и это мое решение.
        Еще несколько секунд и окончательное:
        - Подключи Вега и Торсада, мне нужен объем бочонков в императорской винокурне. Транквизаторы и формулу наших со Змеем расчетов передай Алхимику, пусть рассчитает дозу. И снизит до минимума.
        - Почему? - задал лишь один вопрос Слепой.
        Помолчав, устало ответила:
        - Потому что все должно выглядеть максимально натурально. Обоих Адзауро я устраню вручную, для всех остальных… Я хорошая актриса, Слепой?
        - Для публики, подогретой транквилизаторами, ты будешь лучшей, - усмехнулся напарник.
        - Значит, справлюсь, - прошептала я.
        И отключилась.

* * *
        Пришла в себя, все так же сидя на камнях и привалившись лбом к плечу Полудохлого, который травил какие-то байки про пиратов, сокровища и яторийских демонов, которым пираты бы точно наваляли. Дети стояли горой за свой эпос и утверждали, что это пиратам кирдык.
        Я потянулась ложечкой к торту, зачерпнула немного крема, поднесла к губам… Крем был горьким. Как и вся эта ситуация. Как и все то, что мне предстоит сделать.
        Император.
        Император прибудет с супругой и алкоголем… И чтобы добраться до бочонков со спиртным, мне нужно будет подобраться к императору. Вплотную. Максимально близко…
        Осознание того, что придется подвергнуть Акихиро прилюдному унижению, жгло изнутри каленым железом. Я знала, что мой монстр едва ли простит мне доведение своего деда до самоубийства, но это все было в другой плоскости эмоций, да и к Адзауро-старшему его наследник едва ли был эмоционально привязан. А вот ко мне Чи испытывает чувства. Более чем, и мне было известно об этом. Знала ли я, что причиню ему боль? Знала. Но все было еще хуже - официально я невеста Акихиро Чи Адзауро. Что ощутит он, когда его невеста демонстративно пойдет налево? Демонстративно предпочтет ему императора? И тут дело уже не только в чувстве привязанности - на Ятори недопустимо «потерять лицо». Так что мне предстояло унизить младшего господина. Именно унизить. Основательно, болезненно и прилюдно.
        Да, не такую ночь я планировала…

* * *
        Детей я оставила на Полудохлого, он явно вошел во вкус и, поедая торт, от которого уже у всех животы болели, рассказывал мелким истории, мешая яторийские слова с гаэрскими, но все каким-то немыслимым образом всё понимали, и им всем было весело.
        Им, но не мне.
        В свою комнату я поднималась, как на эшафот.
        Нет, меня не смутили вопли моей «свекрови» и даже укоризненная речь старшей госпожи не тронула, мне просто и без них было мерзко, горько и тошно. И я поднималась в одних носках по ступеням лестницы Хризантем и повторяла про себя: «Я - крыса, я - крыса, я - крыса»… Десятки, сотни раз заставляя себя поверить, заставляя свой мозг относиться к происходящему отстраненно, заставляя себя не думать о Чи… Просто не думать. Никоим образом не думать… Сегодня я должна вынудить Адзауро-старшего покончить с собой, а завтра мое место уже займет другая Мари Эйтонари. Она будет похожа на меня как две капли воды, она уже в процессе изучения языка и традиций Ятори, и она будет профессиональнее меня, гораздо профессиональнее…
        Потому что влюбиться настолько, что дышать больно от осознания предстоящего, - это верх непрофессионализма.

* * *
        Последующие четыре часа прошли напряженно. Празднование начиналось в полночь, что, как по мне, поздновато, особенно для детского праздника, но Ятори такая Ятори… Приходилось подстраиваться под их правила.
        А еще проваливаться в пси-связь, часто-часто туда проваливаться…

«Где конкретно ставить катану?» - вопрос от Утопленника.

«Дозировку рассчитал», - от Алхимика.

«У них оказались запасные плетки», - от Слепого.

«Не забудь броник», - от Полудохлого.
        Это было состязание на тему «кто кого», они нас поимеют или мы их. Уже на этапе подготовки я могла точно сказать - мы их. Гарантированно. Нет, Ятори - это Ятори, на интригах они собаку съели, и не одну, но мы это мы - игр по правилам не будет. И броника на мне не будет тоже. Это, конечно, не слишком правильно, но, увы, мне предстояло танцевать на острие лезвия даже не кинжала - бритвы, а бронежилет сковывает движения. Как, впрочем, и традиционный костюм невесты - в него наряжали долго, старательно и тщательно.
        Меня закутали в пять халатов, замотали так, что не вздохнуть, накрасили по местным традициям - белый грим, черные брови вразлет, алые губы, вполовину меньше моих - не макияж, а маска. И да, снова были хризантемы. Одни сплошные хризантемы, на верхнем халате, на сандалиях, в прическе. Я была не невеста, я была сплошная клумба.
        - Оставьте меня, - приказала, когда с нарядом было покончено.
        Служанки поклонились и, пятясь назад, в таком же поклонном виде усеменили за дверь.
        Следующим моим действием была блокировка камер. Всех камер: и моих, и службы безопасности Адзауро. И лишь после я подала сигнал Полудохлому - он запрыгнул ко мне через окно, поставил пакет с нужной мне одеждой на столик перед трюмо и спросил:
        - Помочь?
        - Давай, - согласилась я, потому как замотали меня туго, настолько туго, что я уже раздумывала, а не порезать ли мне эту гадость, которую так опрометчиво обозвали поясом.
        Полудохлый размотал быстро, потом помог снять все до последнего халата, после я, подхватив пакет, скрылась в ванной. Заценила особенно грим, наложенный служанками, поняла, что красота - страшная сила, и принялась все это смывать.
        Смыв белую маску, я переоделась. Белое хлопковое белье было заменено алым, ажурным, идеально поддерживающим грудь, потрясающе подчеркивающим талию, ну и чулки - куда без них. А вот без деревянных сандалий еще как можно было обойтись - и я достала из пакета алые туфли на высоком каблуке.
        Идеально!
        Далее - макияж. Я не видела смысла превращать свое лицо в фарфоровую маску, но отдала дань яторийским традициям и потому использовала значительное количество тоника. Подчеркнула хайлайтером взгляд, скулы и губы. Подкрасила глаза, которые и так были после всех операций далеко не маленькими, но несколько правильных штрихов подводки, немного блестящих теней, много туши на ресницы - и глазищи стали огромными. Губы я накрасила алым несмывающимся тоном, сделав сразу две вещи - подчеркнув сексуальность и убрав подсознательное мужское нежелание испачкаться алой помадой.
        Волосы распустила - идеальный вариант женской прически в глазах любого мужчины. Самый идеальный. На Ятори ценились прямые, гладкие, блестящие черные волосы с синеватым отливом вороного крыла. У меня таких не было. Так что я распрямила имеющиеся светло-золотистые, спрей с маслом придал блеска, воск удержал форму.
        Свою заколку с колокольчиками, долженствующую демонстрировать мою чистоту, девственность и невинность, заколола слева, приоткрывая лицо и шею и не портя основной вид каскада волос.
        Когда я вышла из ванной комнаты, затянутая в кружева, с чулками, на высоченной шпильке и с правильным макияжем, Полудохлый пошатнулся.
        - Значит, все норм, - сделала правильный вывод я.
        - Кей, ты… - его голос сорвался.
        Никак не реагируя на его присутствие, я критически осмотрела имеющиеся халаты. Надевать все пять смысла не видела.
        Выбрала два. Алый нижний, под цвет туфель и помады, ну и традиционный хризантемный сверху - традиции все же надо было соблюдать хоть как-то.
        Пояс я порезала, оставив от десяти метров всего полтора. Заматывал меня Полудохлый. Несколько раз перезаматывать пришлось - первый раз он затянул слишком слабо, второй - уже слишком туго, в третий вышло идеально.
        В результате я могла полюбоваться конечным вариантом в зеркале. Меня все более чем устроило - грудь выглядела притягательно, ложбинка чуть приоткрыта воротом халата, очертания чуть подчеркнуты вторым, талия - идеально, бедра за счет утянутой талии тоже отлично, каблуков практически не было видно, так как верхний халат напяливался не на четыре нижних, то стал фактически чуть длиннее, прикрыв мое наглое попирание яторийских традиций великолепными дизайнерскими туфельками.
        - Сойдет, - решила я, удовлетворившись осмотром.
        - Шутишь?! Ты шикарна! - с жаром произнес Полудохлый.
        И получил многозначительный взгляд, а следом и жест, указывающий на окно. Босс я или как, в конце концов? Полудохлому пришлось меня покинуть.
        Я же занялась финальной частью подготовки: в правый рукав - средство для одурманивания всего семейства Адзауро и их приглашенных, в левый - капсулу с концентрированным хлориком… Прости, Чи, но я как-то не уверена, что стандартная доза на тебя подействует, лучше перестраховаться.
        Несколько секунд думала, куда заныкать скополамин. По факту, это была перестраховка - просто если в крови забившего на педикюр старика найдут данный препарат, вопросов ни у кого не возникнет, ведь совсем недавно Адзауро-старший пропитал им весь свой кабинет, пытаясь воздействовать на меня. А в целом даже забавно - используя алкалоид против меня, Иничи Адзауро даже не подозревал, что фактически вручил мне карт-бланш на включение скополамина в его собственный летальный исход. Да, я бы даже посмеялась, если бы не было так тяжело на душе. Вот ближе к душе я капсулу и спрятала - в бюстгальтер.
        И после этого с не чистой совестью уселась делать презентацию - мне было что презентовать сегодня ночью. О, и еще как было!
        Примерно через полчаса на сейр пришло сообщение от Чи:

«Ты как?»

«Сплю», - солгала мгновенно.

«Я…» - начал было он.

«Сплю!» - повторила непреклонно и отключила связь.
        Больно было. Так, словно сама себе рубанула палец, а то и всю ладонь. Очень больно, даже не ожидала, что настолько запала, но отступать было некуда. Я собиралась встать на очень скользкую тропинку, я знала, что балансировать придется на грани, идти по хлипкому веревочному мостику, перекинутому через пропасть, и любые чувства в такой ситуации как ветер, сильный порывистый ветер. Я давила их в зародыше. Боль, тревогу, сомнения - всё. Никаких чувств. Я как гребаный акробат должна пройти по шелковой нити, без страховочного троса и даже убогой палки для сохранения равновесия в руках.

* * *
        В полночь прибыл император.
        Ко мне в дверь постучались и сообщили, что младший господин ожидает меня внизу и я, как младшая госпожа, обязана участвовать в церемонии приветствия императора. Не то чтобы я этого не знала, но на всякий случай попросила:
        - Позовите ко мне исаку Толлу.
        Асин с перемотанной шеей явился минут через пять. Постучал в дверь, вошел в комнату, мрачно оглядел с головы до ног и произнес хриплым мужским голосом:
        - Клан Синар готов оказать поддержку.
        Вот так, сломаешь кадык, и мужик сразу умнеет.
        - Мне нужно потянуть время до появления императора, - сообщила я, - максимально потянуть.
        - Понял, - отозвалась исаку Толла и вышел… вышла… вышло…

* * *
        Император прибыл, естественно, не один, но я даже не подозревала, что с такой свитой. И не только со свитой - императрица выбралась из одного флайта, а императору выйти из второго помогли две гейши.
        Обалдеть просто!
        Вообще, интересный способ ходить в гости, выгуливая сразу и жену, и любовниц. И все бы ничего, но эти «сопровождающие» были меня выше, развратнее одеты, моложе и на порядок красивее.
        Твою мать, нельзя же быть настолько красивыми!
        Я на миг прикрыла глаза, прислонилась спиной к стене и начала дышать, стараясь успокоиться. Максимально успокоиться. Да, моложе, да, краше, да, император от них явно без ума, да, я проигрываю на их фоне… но кто сказал, что красота - главное преимущество женщины?
        Дохлый дерсенг, мне придется играть не просто грязно, а очень грязно!
        В двери постучали, и почти сразу вошел исаку Толла. Посмотрел на мое раздосадованное выражение лица, вскинул брови, что с учетом находящейся на мужике женской силиконовой маски смотрелось жутко. Молча продемонстрировала сейр с записью того, как император идет к ступеням, ведущим к входным дверям в своем развратном сопровождении.
        - М-да, - выдал шиноби. - Они краше. И моложе. И…
        - Заткнись уже, а? - взмолилась я.
        И поднялась. По идее, бой был проигран заранее. Но только по идее.
        А по факту посмотрим.
        Свои две золотые медали по спортивному обольщению я получила не зря. И имелся один момент, который несколько напряг, - обе сопровождающие императора гейши вели себя… как подростки в пубертатном периоде. Глупо хихикали, манерничали, говорили высокими голосами.
        - Это на Ятори фишка такая? - спросила я у шиноби.
        - Да, детская непосредственность в сочетании с милой неловкостью и подчеркнутым жеманством - это то, что сводит мужчин с ума, - сообщил асин.
        Та-а-ак…
        Я встала и ушла в ванную.
        Алый цвет губ был затонирован до нежно-розового, туфли к дерсенгам заменены на балетки, глаза увеличены до максимума, плюс голубые тени, чтобы подчеркнуть цвет.
        - Младшая госпожа, время, - напомнил ожидающий меня шиноби.
        Да без проблем, только челку себе сейчас забабахаю, и я вся ваша.
        Когда я вышла из ванной, у исаку Толла отвисла челюсть.
        Учитывая, что отвисла она примерно так же, как у Полудохлого при моем первом варианте одевания, нужный эффект был достигнут.
        Правда, теперь полы верхнего халата волочились немного, но так даже лучше - придает больше налета недорослости, детскости, и в целом… сами виноваты.
        - Будем считать, что наряд ты одобрил, - решила я.
        Волос вообще было жалко. И челку я никогда не хотела, но… так, значит, так, на войне как на войне, жертвовать приходится многим.
        - Пошли, - скомандовала я, захватив веер и направляясь к двери.
        Просто император уже поднялся, пощипав за задние округлости своих… «сопровождающих», а род Адзауро уже выстроился, готовый приветствовать правителя, и Чи многократно оглядывался на двери, ведущие с женской половины… В его глазах отчетливо читалась тревога…
        Прости, любимый, но у твоей тревоги есть все основания.

* * *
        Исаку Толла не подвел - когда мы вышли, коридор был пуст и никакой прислуги в нем не наблюдалось, а потому я с чистой совестью, хотя куда моей совести до чистоты, подхватила полы халата и бросилась бежать.
        И потому, что время, и потому, что так надо.
        Сбежав по лестнице, я остановилась у двери, намеренно ускоряя собственное дыхание и сердцебиение, практически доводя себя до обморока и одновременно с этим отслеживая по сейру перемещения императора. Он уже вошел во дворец, ему уже поклонились Адзауро-старший и его жена, следом за ними поклонился и Чи, как наследник рода и второй хозяин дома, все остальные стояли на коленях, склонившись так, что фактически доставали лбом до пола, императора они не интересовали. Он ответил на приветствие старшей четы Адзауро, повернулся к бледному Акихиро и уже собирался что-то явно сказать по поводу «а где же ваша невеста, уважаемый», как, собственно, настал мой звездный час.
        Игра без правил и тормозов, на самой грани безумия, с привкусом горечи отчаяния, с ощущением мерзости от самой себя, с холодом в жилах и абсолютной уверенностью - я выиграю. Это в честной игре есть победители и проигравшие, а в беспощадной гонке на выживание существует только победа. И не важно, сколько масок я сорву с себя и вновь надену, сколько ролей сыграю и отброшу и насколько нелепой будет вся эта пьеса.
        Главное - жизнь.
        На что я пойду ради сохранения жизни Акихиро Чи Адзауро? На все. Абсолютно на все.
        И распахнула створки дверей!
        Разом, с силой, так, чтобы, открывшись, они обе изрядно грохнули по стенам и на этот звук, естественно, повернулись все.
        А я…
        Я застыла на входе, глядя на императора!
        Огромными, потрясенно распахнутыми, полными изумления глазищами, которые теперь были как у куклы, чуть ли не на половину лица, а губы… мой рот восторженно приоткрылся так, как если бы я увидела божество, самое настоящее невероятно волшебное божество.
        И у этого бога было имя - император Изаму.
        Мой император Изаму!
        Самый прекрасный на свете, самый красивый, самый лучший, самый идеальный… единственный. Он был единственным! Становился единственным! Превращался в единственного все сильнее с каждой долей секунды…
        - Мари! - раздраженно окликнул меня Акихиро.
        Как же больно…
        Прости, малыш, игра уже началась, и ты в ней не на первых ролях. Первая роль целиком и полностью принадлежала мне.
        А лгать и играть я умею виртуозно.
        Вздрогнув всем телом от окрика младшего господина, я словно бы вернулась с небес на землю, смутилась так, что покраснела, и румянец был виден даже через грим, мгновенно опустила глаза и торопливо маленькими быстрыми шажками засеменила к «жениху», робкая, испуганная… и бесконечно влюбленная в императора. Я вела себя как маленькая девочка, наивная, смущенная и… абсолютно влюбленная вот прямо с первого взгляда!
        И когда я подошла к Чи и поклонилась императору, я не смела даже глаз на монарха поднять, но мое дыхание, моя вздымающаяся грудь, мои приоткрытые влажные губы… Для признания в любви слова иногда не нужны вовсе, и я об этом прекрасно знала.
        А император… он был мужчиной, и как в любом самце, в нем преобладали инстинкты. И вот сейчас его инстинкты явственно давали ему понять, что перед ним привлекательная молодая особа, на которую он, по факту, абсолютно не имеет прав. Эдакий вызов, который император, как и любой излишне самоуверенный мужчина, не мог не принять.
        - Мари Эйтонари, - произнес монарх Ятори низким, хрипловатым голосом, таким, какой всегда находит отклик в женских сердцах. - Я вижу, вы очень спешили встретить своего повелителя.
        И это мастерское владение голосом явственно продемонстрировало, что император Изаму не только храбрый воин, что дословно означало его имя, но также весьма опытный бабник. Хотя о чем это я?! К дерсенгам такие мысли, Кей, - он идеален. Прекрасен, восхитителен, лучший мужчина во всей Вселенной, и вообще он - единственный.
        Единственный, и точка, Кей. Других нет. Не существует. Здесь и сейчас есть только повелитель Ятори - твоя мечта, твой сон, твой идеал. Божественный, благословенный, невероятный.
        И когда я подняла взгляд на императора, все это отчетливо читалось в моих глазах. В эту секунду, в это мгновение для меня существовал лишь он - император Изаму. Я убедила в этом его, всех присутствующих и… Чи. Я убедила в этом даже себя, а потому я была искренна, прекрасно зная, что перед действительно искренним восхищением не устоит ни один излишне влюбленный в себя мужчина.
        Император… не устоял.
        - Ваши глаза… - произнес он, между тем глядя на то, что пониже, - мне даже стало интересно, о чем вы сейчас думаете, Мари?
        - О том, что это преступление - быть настолько красивым! - мгновенно выпалила я так, словно слова сами сорвались с губ, абсолютно без моего на то желания.
        И тут же смутилась, отчаянно покраснела, снова поклонилась, позволяя императору увидеть то, что его так явно заинтересовало, и оттарабанила:
        - О том, что для меня великая честь лично познакомиться с великим императором, полностью оправдывающим свое великое имя!
        Потрясенный взгляд Чи я ощущала на себе почти физически, ненависть со стороны обеих гейш ощущала так же, но…
        Это такая игра.
        В ней есть место лишь двоим - мужчине и женщине, все остальное становится лишним, незначительным, ненужным… Да, девочки, вы моложе, краше и привлекательнее, но в такие игры втроем не играют. Двое - это инстинкты, трое - уже извращение. Возможно, появись император всего с одной гейшей, мне было бы сложнее, а так… Я маленькая, испуганная и полностью очарованная им - прекрасным, опасным, как полыхающий лесной пожар, хищником. Охотник и добыча - игра древняя как само мироздание. Он - сосредоточие вечного голода и неутолимого желания побед, и я - защищенная лишь условностями, через которые азартный охотник переступит не глядя.
        - Госпожа Мари, - с покровительственной усмешкой произнес император, - я слышал, вы не из этих мест и мало знаете о Ятори.
        Выпрямившись, я посмотрела на властителя Ятори огромными синими, как океан, глазами и словно невольно выдохнула:
        - Расскажете? Ой… простите… я… - От очередного «приступа стыда» щеки уже просто горели, но… главное всегда результат.
        А результат был.
        - С удовольствием, - произнес император и подал мне руку, одновременно сделав знак своей страже.
        Двух императорских гейш выставили тихо и очень быстро. Естественно, ни я, ни остальные этого «не заметили». Я - потому что, восторженно взирая на императора, протянула ему свою ладонь, а остальные… просто потому, что были в шоке.
        Их можно было понять, но я… я не могла позволить себе даже почувствовать себя мразью. Не сейчас. Все мое внимание, все мысли, все чувства, все эмоции в данный момент принадлежали императору. Он был моим рыцарем без страха и упрека, он был моим единственным мужчиной, он стал центром моей личной Вселенной… Играть так играть по полной, вживаясь в роль до последней капли крови кровоточащего сердца…
        У меня не было права на ошибку.
        У меня не было права посмотреть в данный момент на Чи.
        Я знала, что унизила его. Унизила, как никто и никогда, на глазах у всей его семьи, всего его рода, а это на порядок хуже, чем просто прилюдно, но… Был ли у меня выбор? После признания Чи выбора не было. Предупреди я его о своих действиях, он бы сказал «нет». Сообщи об отведенной ему роли - он не стал бы ее играть. На Ятори честь превыше всего, и мой монстр просто не позволил бы ее растоптать, наплевав на все мои мотивы, доводы и аргументы. Я знала об этом. Он не знал. Не знал, что я способна на подобное, не знал, что я могу так виртуозно лгать, и даже не подозревал, что для меня играть в любовь гораздо легче, чем любить на самом деле.

«Я люблю тебя. С первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения» - его признание на горе, среди проплывающих мимо нас облаков.
        Забавно, и, возможно, когда-нибудь я даже улыбнусь, вспоминая об этом, но оба Адзауро сами вручили мне оружие, которое я обратила против них. Старший господин использовал скополамин и подставился под удар. Младший - рассказал о своих чувствах и… тоже подставился. Все, что сейчас наблюдал Чи, было отражением его собственных слов: «Я люблю тебя. С первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения». Это я сейчас и отыгрывала - безумную влюбленность с первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения. Мог ли Чи не поверить в искренность моих чувств? Едва ли. Тот, кто сам полюбил с первого взгляда, вполне допускал появление подобных же чувств и у меня, потому что для Адзауро-младшего я никогда не была профессионалом. Девушкой, невинной и слабой, но не профи. А император - соперником, более могущественным, более богатым и более опытным, чем сам Чи. И даже, вполне возможно, более красивым. Кто знает. Это в моих глазах Чи, к сожалению, останется самым красивым во всей обитаемой Вселенной, а для Ятори идеалом красоты был как раз император Изаму. Прекрасный настолько, что даже не усомнился -
чужая невеста безнадежно влюбилась в него с первого взгляда, забыв о своем более молодом женихе, об этикете, традициях и допустимом.
        И император воистину наслаждался ситуацией и своим превосходством над тем, кто номинально являлся моим женихом. Вероятно, в этот миг монарх Ятори испытывал приступ тщеславного самодовольства и да, упивался унижением Акихиро Чи Адзауро, упивался открыто и показательно. Ятори - здесь все аристократы были законченными психами, император не стал исключением.
        Он повел меня в зал для торжеств, мы шли первыми, как и полагается собственно императору и его сопровождающей, позади нас следовали Чи и императрица, далее Адзауро-старший и его супруга, а после уже все остальные, до которых нам не было никакого дела.
        - Так я, по-вашему, красив? - лукаво поинтересовался император, придерживая меня, когда я переступала ступеньку у двери.
        - Красив?! - эхом отозвалась вновь залившаяся краской я. - Это слово едва ли отражает действительность… ваша красота завораживает. Она ранит острыми осколками волшебного видения, она… и нет никакой возможности сделать вдох… Это преступление быть таким красивым, мой император.
        И я снова показательно опешила от собственных слов, покраснела, опустила взгляд и смутилась, сделав вид, что ни разу не заметила самодовольной ухмылки монарха.
        - Так вам тяжело находиться рядом со мной? - почти насмешка.
        Он проверял меня.
        - Практически невыносимо, - прошептала я, еще ниже опустив голову.
        И его рука сжала мою ладонь чуть сильнее.
        Проверка пройдена.
        Если бы я начала заверять, что быть рядом с ним просто-таки неземное счастье для меня, это было бы предсказуемо для него и провально для меня, а так… Маленькая влюбленная бабочка, летящая к прекрасному сверкающему огню, из-за неопытности не разобравшаяся, какие чувства испытывает.
        Все было идеально.
        Испуганная, нуждающаяся в помощи и поддержке я и сильный, уверенный, властный он. Убойный коктейль. И моя искренность только добавляла огня в начинающий полыхать костер его заинтересованности.
        - Простите, - вымолвила срывающимся голосом, - я не знаю, что со мной, говорю какие-то глупости, я… простите…
        - Все хорошо, маари, - произнес император, - от вас я готов слушать любые глупости.
        Маари?
        Маари?!!
        Дохлый дерсенг, кажется… я перестаралась.
        И что делать? Бракованный навигатор, какая маари?! Как реагировать? Поощрительно улыбнуться - и ужин может уже не начаться. Испугаться? Слишком адекватная реакция для как бы не совсем адекватной меня. Смутиться? Тупой путь.
        Пошла по острому.
        - Кажется, вы оговорились, - прошептала, снова краснея.
        - Вам показалось, - многозначительно произнес император, погладив тонкую кожу на моем запястье большим пальцем.
        Мне хана!
        И император лишь подтвердил это, когда я, вконец засмущавшись, попыталась отнять свою руку, а он не позволил, сильнее сжав мою ладонь. И даже не то чтобы сильно, скорее… властно.
        Ну… что тут можно сказать - уже завтра это будет не моя проблема, осталось только как-нибудь выдержать сегодня. И отреагировать.
        Следовало как-либо максимально достоверно отреагировать.
        Я потрясенно посмотрела на императора, он покровительственно улыбнулся в ответ лишь уголком рта, то есть исключительно для меня.
        Да, это будет долгая ночь… очень долгая…

* * *
        По протоколу возле императора было три свободных места, я сразу не усекла, какого дерсенга, а оказывается, это изначально шел расчет на гейш. Далее, по левую руку должна была сидеть императрица, по правую - мы с Чи, на другом конце стола хозяева дома - Адзауро-старший и его жена.
        Сейчас же… возникла крайне неловкая ситуация - три места возле императора были женскими, с подушечками, украшенными цветущими орхидеями, и самого императора это более чем устроило. Он сел на свое место, по левую руку от него усадили меня, далее - Чи с императрицей. То есть Адзауро-младший находился в двух местах от меня. Практически в трех. Потому что рядом со мной место было пустым, потом сидела императрица, и уже только после Чи… место рядом с ним тоже пустовало, там, по идее, должна была бы сидеть я, но… треклятое «но».
        Несмотря на сто раз это треклятое «но», я украдкой глянула на Акихиро. Он сидел так, словно окаменел, неестественно прямо, с бесстрастной безжизненной маской на лице, и даже его глаза, казалось, погасли. Увы, император заметил мой взгляд.
        - Маари, - произнес он, и я увидела, как дернулась щека Чи, словно от пощечины, - в традициях Ятори проявлять искреннее гостеприимство. Вам не стоит смущаться близости к гостю, возможно, вашего дома.

«Возможно»?
        Скотина, неплохо так расставил акценты. Настолько неплохо, что императрица побледнела до синевы и теперь, как и Чи, сидела сломанной, но отчаянно держащей лицо куклой. Она все и расслышала, и поняла.
        Но могла ли понять подтекст юная, наивная, оглушенная чувствами девочка?
        Естественно, нет.
        Я вскинула взгляд на императора, и смущение в моих глазах начало отступать под натиском восхищения, а капли белладонны я закапала еще в ванной, так что мои зрачки сейчас были огромными, как и полагается по уши влюбленной дурочке. Такой абсолютно увязшей в паутине первых чувств дурочке.
        И по губам императора скользнула полная предвкушения усмешка - мною планировали наслаждаться, долго и мучительно, испытывая весь спектр эмоций и чувств, которые искушенный мужчина может получить от наивной и неопытной девочки.
        И вот тут стал явным мой основательный просчет - эту девочку император уже считал своей. И наслаждаться планировал тоже сам. Я перестаралась. Я сильно перестаралась.
        - Мой дар! - провозгласил Изаму, и слуги поднесли нам два бочонка с алкоголем из императорских винокурен.
        И второй мой просчет заключался в том, что разносить и наливать гостям императорский дар должны были гейши! От того и бочонков было два, но… гейш-то уже не было. А я лично рассчитывала на один бочонок и, собственно, на то, что разливать его по бокалам доверят мне, позволяя проявить всю свою грацию и изящество, но увы…
        - Я столь искренне польщен приемом, оказанным мне родом Адзауро, - произнес Изаму, - что доверю сей акт проявления уважения и признательности моей супруге. Императрица?
        Твою мать!

«Кей?!» - раздалось напряженное в наушнике от Слепого.
        Операцию я взяла под свою ответственность, по идее, мой бывший шеф не имел права вмешиваться, но и нервозность Слепого могла понять - все пошло не по плану от слова «совсем».
        И это была не та ситуация, в которой я могла отсидеться, смущенно опустив голову и глупо улыбаясь, тут следовало действовать.
        - Господин, позвольте мне! - Я вскочила, пылая энтузиазмом, присущим только непосредственным детям. - О! Ох! - прижала ладони к пылающим щекам. - Простите! Я хотела сказать «император», я… Я справлюсь! Я… позвольте мне!
        Оговорка «господин» стала последним гвоздем в мой гроб. Господином на Ятори принято называть или хозяина, или мужа, в любом случае того, кто владеет тобой. И я понимала, какую боль причинила сейчас Чи, но… у меня не было выбора.
        У меня просто не было выбора. Оставалась только надежда. Надежда на то, что удар был сокрушительным настолько, что мой монстр сейчас оглушен болью. Мне очень нужны были эти несколько мгновений, в которые его сердце разлетается на осколки.
        Я оббежала стол, хотя могла бы протянуть руки и взять один из бочонков, но это было бы слишком разумно, а у меня уже имелась роль, далекая от разумности настолько… что приходилось играть тупую скарити.
        Грациозность? Я не могла себе ее позволить, поэтому дважды поскользнулась, оббегая стол, потом схватив один из бочонков, типа, вроде как осознала, что можно же было, через стол протянув руки, его взять… Залилась краской уже хрен его ведает в который раз, кланяясь, прошептала «простите», окончательно стушевалась от покровительственной полуулыбки императора и помчалась обратно.
        На этот раз поскользнулась я только раз - вылив в бочонок заготовленный препарат, а дальше…
        Дальше был полный дерсенг. Я бы даже сказала основательный - пока я наливала светлый спирт в бокал императора, он не сводил с меня глаз и смотрел так, словно я уже его собственность, вся, от макушки до кончиков пальцев на ногах.
        И первый глоток император сделал, пристально глядя на меня… а я почувствовала себя так, словно это сейчас меня только что попробовали на вкус…
        Почему-то вдруг вспомнила, как ласкал меня на дереве Чи, и… наливая в бокал императрицы, я немножко переволновалась, руки дрожали, так что никто не удивился тому факту, что в бокал императрицы попало не так много хмеля… просто определить, что в этой женщине уже до хрена успокоительного, причем наркотического успокоительного, мне труда не составило, так что я решила поберечь ее здоровье. В бокал младшего господина наливала, чувствуя дрожь не только в руках - меня всю трясло.
        Но не заметить, как дернулся его кадык, не услышать, как бешено бьется сердце, я не смогла бы и в худшем состоянии. Мои спасительные мгновения закончились, как и терпение моего монстра.
        Прости, любимый…
        Я отшатнулась, «невольно» пролив немного спирта на его воротник. Тут же схватила салфетку, принявшись вытирать и шептать «простите», и… вколола капсулу с концентрированным хлориком в его шею. Чи вздрогнул, каким-то невероятным образом сумел повернуть голову и посмотрел на меня…
        В глазах монстра нефтяным пятном разливалась ярость.
        Он все понял.
        Монстр был слишком умен, чтобы не понять, вот только сделать уже ничего не мог - хлорик действовал быстро.
        Прости, Чи… Прости меня… Но ты не сможешь - слишком демонстративное унижение, слишком унизительна для тебя вся ситуация, слишком подло поступаю я, и ты это уже осознал. Не ожидал, да, малыш? Напрасно. Я же говорила - я крыса в стае таких же крыс, мы не играем по правилам.
        Его губы шевельнулись, словно Чи попытался произнести мое имя, но на этом празднике фальши не осталось места для искренних чувств, движение - и я вгоняю остатки хлорика, еще одно незаметное движение - и Чи с каменным лицом смотрит уже перед собой, не в силах даже шевельнуться. Да, шиноби Синар с выбором препарата не ошиблись, но я никогда не скажу им об этом.
        И я поспешила дальше, разливая спиртное всем, кроме беременных, и на порядок меньше тем, кто был стар. А вот Адзауро-старшему щедро налила полный бокал и мстительно добавила скополамин. Мстительно, но незаметно - это я чай хреново разливаю, а вот яды очень даже грациозно, ловко и мастерски.
        Разлив спиртного занял время. Если бы разливали две гейши, получилось бы быстрее, конечно, а так наливала я, и до тех пор, пока первый бочонок не опустел, слуга терпеливо ходил за мной со вторым.
        Наконец этот кошмар закончился.
        Я поклонилась всем, после чего заняла свое место возле императора, и мы все одновременно подняли бокалы.
        Первый тост должен был произносить император, и тост должен был быть адресован Юмичи, которого как раз ввели в залу, но сегодня все шло не по плану.
        - За прекрасный цветок, который расцветет не в доме Адзауро, - произнес император Изаму, выразительно глядя на меня.
        Тост за гранью разумного.
        Император выпил всё до дна, остальные были вынуждены последовать его примеру. Все, кроме Чи. Акихиро сидел бледный, на его висках отчетливо проступили бисеринки пота, и он не притронулся к бокалу, но кто мог винить его за это? Жест отчаяния жениха, уже потерявшего невесту, - на младшего господина даже императрица не бросила осуждающего взгляда. На него сейчас вообще все старались не смотреть, и… оно к лучшему - хлордиазепоксид уже действовал по полной программе, но мне казалось, это был не он. Это было что-то внутри Чи… Что-то, что сейчас разлеталось на черепки и осколки, так больно и так страшно. И все, что мне сейчас хотелось, - это подойти, обнять, согреть его побелевшие губы своим дыханием, сделать хоть что-то… Но я заставила себя онеметь, отрезать все чувства, не замечать, не видеть того, как он мучительно гибнет.
        Прости меня… Правда, мы оба знаем, что ты никогда не простишь.
        И я, смущенно улыбаясь императору, делаю глоток, только глоток.
        - Выпей до дна, маари, - мягко, но непреклонно приказал император.
        Был ли у меня выбор?
        Уже давно нет.
        Зато теперь диапазон для нестандартных действий расширился! Когда влюбленная дурочка еще и напивается, это же окончательно спятившая дурочка, разве нет?!
        - Ик, - выдала я, допив адское пойло до конца и отрешенно рассуждая на тему, сколько же здесь градусов.
        Выходило, что изрядно. Более чем изрядно. Отлично в принципе.
        Между тем уже слуги вновь наполнили всем бокалы, и на этот раз на порядок быстрее, но… мне не понравилось то, что император подал слуге знак налить мне больше. А впрочем, мне тут уже ничего не нравилось.
        Следующий тост произносила императрица. Почти безжизненная императрица практически безжизненным голосом. Она поздравила бледного, стоящего на возвышении Юмичи и сообщила, что с таким лицом он, вероятно, испугал даже повитух при своем рождении, и, собственно, она, императрица, дарит уроду сумму, достаточную для того, чтобы произвести его первую пластическую операцию.
        Я искренне пожалела, что налила ей немного. Тварь безжалостная - ребенок после ее слов чуть не плакал.
        Но его персональный ад только начинался. Далее следовал тост Адзауро-старшего… И старик, не стесняясь в выражениях, сообщил, что Юмичи всегда был уродом и что деду приходилось сдерживаться от желания постоянно отворачиваться, только бы не видеть его уродливое лицо…
        А я смотрела на Юмичи, не выпив ни за тост императрицы, ни за тост старшего господина, видела, как в его глазах блестят слезы, и… видела в нем себя.

«Кессади-уродина…»

«Кессади-страшила…»

«Кессади, на тебя смотреть противно, кажется, что сейчас блеванешь…»
        - Маари, - император крайне интимно положил свою ладонь поверх моей, невольно сжавшейся в кулак, едва над ребенком начали измываться, - я вижу, о некоторых традициях Ятори вы не осведомлены.
        Внезапно поняла, что сама чуть не плачу и мои эмоции не остались незамеченными - ведь после слов императора на меня посмотрели все! Все, кроме Чи - у него уже не было такой возможности.
        - Для меня это дикость, - прошептала я, тяжело дыша и словно едва сдерживаясь от рыданий, - я… я подготовила другой подарок.
        - Правда? - участливо спросил император, взяв мою руку, и демонстративно, не скрываясь и даже не пытаясь это сделать, начал поглаживать тыльную сторону ладони… Безумно интимный жест, особенно для детского праздника.
        Но, ко всем гребаным дерсенгам, я должна была играть свою роль, и играть до конца… Вот только вдруг подумала - а стоит ли? Стоит ли в целом ждать своей очереди и безмолвно наблюдать за тем, как измываются над ребенком? Официально я еще даже не младшая госпожа, значит, мне полагается сидеть и молча ожидать, пока род Адзауро в соответствии с внутренней иерархией будет «поздравлять» Юмичи. Это примерно так еще человек тридцать до меня и Чи. В принципе мне следовало ожидать, но выпитый по приказу императора алкоголь вполне мог стать поводом слегка «забыть» о традициях и условностях.
        И я, посмотрев на монарха Ятори огромными умоляющими глазами, попросила:
        - Можно я подарю его сейчас?
        Император покровительственно улыбнулся и произнес низким, отработанным до женского головокружения и сердцеотдавания голосом:
        - Сегодня все будет так, как ты пожелаешь.
        Хотелось криво усмехнуться той горькой усмешкой, за которой я обычно прятала растерянность, тревогу и отчаяние, но кроткий, полный благодарности взгляд, и я поднялась, ощущая, как пристально следят за каждым моим жестом присутствующие.
        По большому счету, мне было плевать на присутствующих людей и их мнение. По факту, мне и должно было бы на них плевать… но, к моему огромному сожалению, здесь присутствовал тот, чьи эмоции я ощущала, даже невзирая на, казалось, навеки прилипшую к его лицу маску абсолютного равнодушия. А главной эмоцией Адзауро-младшего стала ненависть. Он не сразу осознал, что именно я вколола ему, но сейчас… я ощущала его взгляд, я ощущала его ненависть, я вдруг отчетливо поняла, что покину дворец не утром, а сразу после того, как все это закончится, потому что иначе…
        Мне было даже страшно подумать о том, что это «иначе» может воплотиться в реальность. Монстр рвал цепи, у меня оставалось не так много времени.
        А потому - волевое усилие, одно из многих, что мне приходилось совершать в жизни - и я превращаюсь в праздник! Яркий, сияющий наивностью и чистотой лучезарный праздник! Праздник, который в последний раз вопросительно глянул на императора незамутненными, голубыми, как весеннее небо, глазами и получил кивок, окончательно подтверждающий, что да, мне теперь можно.
        Мне все можно.
        И, захлопав в ладоши, я воскликнула:
        - С днем рождения, самый лучший, самый красивый, самый идеальный Юмичи!
        И сверху, почти с потолка, на обалдевшего, впавшего в ступор и не ожидавшего подобного ребенка хлынула лавина всех мягких игрушек, что мы с Чи накупили сегодня! Двери раскрылись, и слуги внесли те подарки, которым падение бы повредило. И засыпанный игрушками Юмичи, не верящими глазами взирал на всю эту гору подарков, а потом перевел потрясенный взгляд на меня.
        Я улыбнулась ему, чувствуя, как глаза наполняются слезами, но плакать… я не имела права.
        - Юмичи, тебе понравилось? - воскликнула восторженным голосом наивной девочки, которой так хотелось сделать счастливыми всех вокруг.
        - Мари, да! - Но ребенок все так же стоял совершенно потрясенный. - Это все… мне?
        - Конечно тебе! С днем рождения! - Я запрыгала, хлопая в ладоши от переполнявших эмоций… которые вовсе не были радостными, но кому какая разница.
        Я играла, и играла превосходно.
        - И не только это, Юмичи! - Я обернулась к Полудохлому, и тот, подойдя, протянул активированный сейр. - Спасибо!
        Поблагодарила от всего сердца того, кто был одет под яторийца, и даже под него причесан, ну и, собственно, волосы сейчас у Полудохлого тоже были черными.
        А потом, обведя сияющим взглядом всех присутствующих… кроме одного, я срывающимся от волнения голосом объявила:
        - В моем мире принято помнить предков! - Вранье наглое, кстати. - Я знаю, что на Ятори летопись рода ведут только те, кто его возглавляет или возглавит. Но в роду Адзауро так много прекрасных мужчин, смелых воинов, великолепных военачальников, талантливых ученых! Юмичи, я хочу показать тебе их всех! Я хочу, чтобы ты знал, как сильно тебе повезло родиться Адзауро, и чтобы ты ощутил всю силу своего воистину достойного уважения и восхищения рода!
        Пауза и собственно смещение вектора интереса ребенка с моих слов на подарки:
        - Это будет небольшая презентация, и да, ты можешь уже распаковывать роботов! - объявила я мгновенно повеселевшему Юмичи.
        Естественно, подарки интересовали его куда больше истории рода, и это к лучшему.
        Дальнейший спектакль был уже не для него, я играла для другой, уже очень основательно подогретой наркотой публики.
        И я, воодушевленная, сияющая, наполненная жизнью, понимала ли, какой эффект оказываю на тех, кто уже поплыл от действия идеально подобранных, четко выверенных препаратов? Осознавала. И еще как. И потому играла на грани, а мой голос звонким ярким эхом летел по залу - чистый, яркий, притягательный.
        - Клан Адзауро насчитывает уже более семисот лет! - начала я торжественно-радостно. - Это воистину великий, одаренный небом клан, в котором власть всегда переходила по старшинству от отца к старшему сыну, от достойного к достойнейшему, от одаренного к одареннейшему - ведь каждый новый глава рода превосходил предыдущего!
        И клану действительно было чем гордиться - над камином, на блеклом гобелене светом прожектора от моего сейра отражались гравюры, картины, фотоизображения, реальные изображения… Время текло яркими всплесками самых выдающихся членов рода Адзауро, и накаченные наркотой присутствующие сидели как завороженные, не в силах оторвать взгляд от быстро сменяющихся картинок.
        - Великие воители, сильные правители, гениальные ученые - все это клан Адзауро! - Мой голос стал тише, вкрадчивее, ведь мне уже не надо было привлекать внимание публики - оно было полностью поглощено просмотром семейного фильма. Наверное, я бы обозначила этот жанр как смесь триллера с детективом, переходящим в ужастик.
        Ужастик не для меня…
        Совсем не для меня… весь ужас предстояло испытать им! Весь до капли…
        - Традиции… на Ятори правят традиции, и по традиции в этом семейном фотоальбоме навеки остались снимки умерших, и как же грустно смотреть на тех, кто ушел за грань…
        О да, смотреть было грустно, опять же, не мне, а им, потому как на экране демонстрировались ушедшие за последние семь десятилетий, и… увеличение количества «мертвых» фотографий холодком тревоги и ужаса коснулось сердец тех, кто в одурманенном состоянии не мог даже отвернуться от экрана. Беременные смогли, что радует, остальные - нет.
        - А потом, - продолжила я наивно-растерянным почти детским голосом, - я не знаю, что произошло… Но каким-то образом, я, правда, не поняла как, но вдруг главой рода стал Иничи Адзауро…
        Нет, на экране не появилась его фотография, хотя все логично ждали именно ее, но экран отразил мертвые изображения тех, кто в тот год ушел из жизни. А их оказалось более чем достаточно - Иничи Адзауро являлся пятым сыном седьмого сына Ануичи Адзауро… И вот именно Ануичи Адзауро сейчас был в центре экрана, а по краям - мертвые фотографии девятнадцати мужчин и юношей… тех, кто так «внезапно» ушел из жизни в год начала правления нашего властолюбца.
        - Ой, прошу простить, слайды сбились! - Я нервно улыбнулась, впрочем, на меня практически никто не смотрел, а тот, кто смотрел, неведомо как частично переборов хлорик… на того уже никогда не взгляну я.
        Больно.
        - Простите, - еще один нервный смешок, - случайно кадр попал, просто пугающее число мертвых фотографий было в том году, не знаю, как перепутала! Простите. Господин Адзауро, отдельно прошу простить меня за невольный намек, как будто это вы всех убили, чтобы возглавить род… Ой! Простите! Глупое предположение, да? Как вообще о таком можно было подумать?! Я такая наивная!
        И я снова рассмеялась, нервно, дергано, слегка фальшиво.
        Мне требовались эмоции, а фальшь являлась именно той ноткой, что интуитивно заставила напрячься расслабленных препаратами присутствующих, заострить внимание конкретно на этом, уловить, осознать… и да, сделать нужное мне предположение, практически - вывод.
        - Простите еще раз… - прошептала растерянно, словно сама только что поняла, что выдала.
        О да, тысячу извинений за то, что ломаю вашу жизнь, угу. Ничего личного - только бизнес. Хотя кого я обманываю - я мстила. Я знала, что Чи никогда не простит мне этой мести, и все же я мстила за него, за его искалеченное детство, за его боль и за попытку его убийства. И мне было даже приятно ощущать себя своеобразной инфекцией, радостно принесшей в род Адзауро такую явно неведомую им штуку как справедливое возмездие.
        Император, как и все находящийся под четко выверенной дозой препаратов и, соответственно, в полутрезвом состоянии, тронул меня… пусть будет за бедро, и с высокомерным небрежением старшего по возрасту и положению практически приказал:
        - Продолжай, маари.
        А мы, походу, уже приняли решение. Дохлый дерсенг, интересно, процедура нового брака как быстро происходит после смерти ныне живущей императрицы?! Что-то мне подсказывало, что тут все зависит от желаний императора… исключительно от желаний императора. Наверное, мертвенная бледность императрицы мне на это явственно намекала…
        - В общем, главой рода стал Иничи Адзауро! - вновь с воодушевлением продолжила я. - Не по старшинству, но, видимо, благодаря необыкновенному уму и…
        - …и многочисленным совершенно «случайным» смертям, - завершил за меня император, очень мрачно глядя на экран, где сейчас демонстрировалось как раз изображение Иничи Адзауро, вставшего во главе рода.
        Повисла тяжелая, напряженная пауза.
        И для нее был повод. На самом деле на реальном фото лицо Адзауро-старшего практически ничего не выражало, оно было маской показного равнодушия, как и у всех аристократов Ятори, но несколько дополнительных штрихов и фильтров, и сейчас все имели возможность наблюдать победно-акулью ухмылку на устах Адзауро.
        И в сознании задурманенных наркотой окончательно утвердился факт - Адзауро-старший убил всех. Убрал с пути. Избавился. Уничтожил… Не важно. Главное заключалось в том, что его акулья ухмылка придавала всей ситуации, с одной стороны, абсурдность, а с другой - четкое осознание опасности: тот, кто в молодости сумел расправиться с таким количеством старших и мудрых, пробудил инстинкт самосохранения в присутствующих… Весь род Адзауро и приглашенные гости в данный момент ощутили себя свидетелями убийств, а свидетели, как известно, долго не живут.
        И я с радостью подтвердила данный всем известный факт, продолжив презентацию:
        - К сожалению, период правления господина Иничи Адзауро не был безоблачным… смерть стучала в ворота дома все чаще, а поступившие в Камуку возвращались бездыханными…
        И еще порция мертвых фото. И момент, на который я обратила пристальное внимание присутствующих:
        - Что очень странно, ведь когда кто-нибудь погибает в Камуке, родственникам отдают сожженное тело уже восемнадцать лет как. Потому что когда-то Ятори захлебнулась в крови из-за клановой мести, и руководство лучшего учебного заведения теперь хранит в тайне как имя убийцы, так и причину смерти ученика. Или это было не восемнадцать лет назад? Наверное, я ошиблась, простите.
        Но я не ошибалась.
        И слайды, следовавшие за слайдами, лишь подтверждали мою правоту - вот на одном фото тело передают родственникам, а вот мертвое фото одного из членов клана Адзауро, и на нем нет никаких повреждений… ну, кроме перерезанного горла, которое я продемонстрировала отдельным, сильно увеличенным слайдом.
        - Так много смертей… - прошептала я, причем совершенно искренне и сокрушенно.

«Так много убийств!» - услышали все между строк.
        И если бы не та сборная солянка из наркотических препаратов, которую я успешно влила в присутствующих, мне бы уже заткнули рот или перерезали горло, как большинству тех, кого продолжал демонстрировать экран, но я же умная девочка, и все, что мог сейчас Адзауро-старший, - смотреть на меня с ненавистью и полным осознанием происходящего.
        - Смерть, - продолжила я, на полную катушку врубив весь свой актерский талант, - никого не щадила… Правда, почему-то только из мальчиков, это странно… наверное… Но продолжим. Прекрасный день рождения моего замечательного жениха - Акихиро Чи Адзауро!
        И слайд отразил забавного малыша Чи. Он был тут такой суровый, серьезный, с удивленными, распахнутыми навстречу всему миру глазенками.
        - Старший сын старшего сына Иничи Адзауро, - объявила я то, что все и так знали. - Учитывая, что отец Чи к тому времени уже погиб, Чи в тот момент был уже фактически прямым наследником рода. На Ятори уникальные традиции, удивительные, но такие разумные и логичные - по достижении пятидесяти лет глава рода должен передать бразды правления своему наследнику. Это очень мудрая традиция… К сожалению, в год своего пятидесятилетия Иничи Адзауро потерял старшего сына… Но, заботясь о внуке, он позволил своей невестке вновь выйти замуж и подарить Чи отчима, правда… остальные их дети не имели права возглавить род, но это я опять сказала глупость, простите.
        Я знала, что не простят. Уже никто не простит. Никто, и никогда, и даже никого. Украдкой я глянула на мать Чи - по лицу бледной, одурманенной и потому лишенной возможности быстро двигаться женщины текли слезы… Мне кажется, она его любила. Своего мужа. И потому так сильно любила и сына - Акихиро был почти копией отца… И если я права, то ничуть не удивительно, что эта женщина отчаянно воспротивилась унизительному браку сына с иномирянкой.
        Мне вспомнились слова Чи: «Дед всегда был деспотичным тираном, но так явно поиздевался над семьей впервые».
        Да уж - развлекся по полной программе.
        Что ж, вот наступил час расплаты, тварь!
        - Ой, вы знаете, но эти традиции наследования на Ятори, они действительно такие мудрые! - воскликнула я. - Ведь не зря говорят: «Состарившись, люди снова становятся детьми»! Ведь это было так по-детски на императорском совете заявить: «Мой Чи сильнее всех шиноби клана Синар, побил вас один раз, побьет и другой». Так смешно! - и я рассмеялась.
        Смех не поддержал никто - все смотрели на следующий слайд, который я намеренно оставила подольше. Слайд, на котором Иничи Акихиро даже почти улыбался, а место, где еще в прошлом году стоял Чи… оно было пустым.
        Так отчетливо и наглядно. Так показательно. Так точно, как выстрел прямо в цель.
        И контрастом, противопоставлением, диссонансом мое недоуменное:
        - Разве это не смешно? Ну что же вы, это ведь и правда забавно! Ну разве хоть кто-нибудь, хоть на мгновение мог бы подумать, что один сбежавший из дома ребенок может убить сотни великолепно обученных шиноби клана Синар?!
        Тишина стала еще более угнетающей.
        - Ну что же вы? - Я изображала абсолютно искреннее непонимание ситуации. - Я же говорю, все пословицы на Ятори очень мудрые, к примеру: «Лучше быть врагом хорошего человека, чем другом плохого»… Ой, не то, простите, я еще не слишком хорошо владею яторийским. Но повторю сказанное: «Состарившись, люди снова становятся детьми». Разве можно было воспринимать слова Иничи Адзауро всерьез?! Ну что же вы, ну действительно представьте себе одного маленького, худенького, изголодавшегося Чи и несколько сотен шиноби Синар! Это же смешно, правда. Мой прекрасный император, вы, озаренный мудростью, вы точно не могли поверить тому, кто практически снова стал ребенком. Это же нелепо и действительно очень смешно.
        Не смеялся никто.
        Абсолютно никто.
        Тем более император. У него не было и повода для улыбки, потому что я хорошо помнила слова Чи: «Синар - клан шиноби, который мой дед подставил, абсолютно ложно обвинив в нелояльности к императорской семье. Половину из них вырезали в первую же ночь. Вторая - скрылась в лесах».
        И вот теперь всем стало более чем очевидно, насколько грязно играл Адзауро-старший. Насколько существенна была его ложь. А также то, какую угрозу представляет этот старик для рода, для империи, для тех кланов, которые еще не попали под удар, но обязательно попадут: «Лис, повадившийся в курятник, на одной курице не остановится».
        И в тишине наполненного ужасом помещения раздался ледяной настолько, что казалось, стены покрываются инеем, голос императора:
        - Иничи Адзауро, вы - позор рода. Вы позор всех кланов. Вы позор империи. Вам нет прощения и нет смысла унижать себя лживыми попытками оправданий! Вы недостойный сын Ятори!
        Это были страшные слова приговора.
        Приговора, немедленного к исполнению.
        Я, все еще играющая ничего не понимающую дурочку, испуганно огляделась, но на меня никто не смотрел - все взгляды были прикованы к Адзауро-старшему. Он сидел, едва способный сказать хоть что-то, его руки дрожали, а из сумрака выступила исаку Толла, и в свете свечей и прожектора сверкнула сталь родовой катаны.
        - Вы прожили недостойную жизнь, но я милостиво позволю вам достойно ее оборвать, - произнес император. - Ради мира. Ради вашего рода. Во имя тех, кто не должен более гибнуть в войнах крови. Умрите достойно, Иничи Адзауро.
        Старик встал с трудом.
        Сделал несколько шагов, пошатываясь и словно не веря в происходящее… Впрочем, он отдавал себе отчет в своих действиях лишь частично, и если бы не скополамин, несомненно, попытался бы оправдаться, но… я не играю по правилам, господин Адзауро, мучительной вам смерти!
        Это были лишь мысли. Только мысли. Всего лишь мысли…
        Мои действия были иными!
        Испуганный вскрик, когда старик Адзауро упал на колени, пытаясь заговорить и не в силах вымолвить ни слова. По его щекам текли слезы, руки слушались с трудом, но призраком Истинного Воздаяния за все грехи позади него стоял шиноби клана Синар, пусть и в облике служанки. И асин без колебания подал катану тому, кого с удовольствием прирезал бы сам. Но… в этом случае смерть была бы менее мучительна, а так в силу вступал один маленький нюанс - убившим себя традиционным способом медицинскую помощь на Ятори не оказывали, так что старику предстояло подыхать в одиночестве несколько дней.
        Он это знал, присутствующие это знали, получивший от меня знак и спешно выведший из зала ребенка Полудохлый тоже все знал, и только я притворялась неведающей:
        - Что вы… что вы делаете? Что вы…
        Адзауро-старший посмотрел на меня с настолько сжигающей ненавистью, что я даже почти передумала говорить ему прощальное слово. Но только почти… У меня имелся слишком существенный счет к данному индивиду для того, чтобы позволить ему умереть спокойно.
        - Не…
        Начала было, когда Адзауро обеими руками взялся за рукоять катаны.
        - Что вы… - наполненное ужасом, когда он разместил острие орудия напротив своего живота.
        И… и что-то мне подсказывало, что он бы не решился, попытался избежать страшной участи, но исаку Толла… Едва заметный удар, непроизвольный рефлекс, и Адзауро-старший вогнал в себя оружие.
        Замер, хрипя и в ужасе глядя на содеянное, и даже не понял, как завершил начатое после еще одного крайне умелого удара асина. Рефлексы - страшная штука в опытных руках…
        - Не-е-ет! - закричала я. - Что вы делаете?! Остановитесь!
        Сама я, естественно, останавливаться не стала - увернувшись от руки пытавшегося перехватить меня императора, я оббежала стол, подбежала к бьющемуся в агонии Адзауро, вскрикнула, «испугавшись» натекающей лужи крови, и, пользуясь тем, что моего лица сейчас никто не видит, очень тихо сказала:
        - Привет от Исинхая, гнида.
        Адзауро, и так сотрясающийся в конвульсиях, с ужасом понимания всего произошедшего уставился на меня… Его рот отвратительно искривился, с губ закапала слюна вперемешку с кровью, а потом Иничи Адзауро завалился на бок, все еще пытаясь сказать хоть что-то.
        Но мне хватило одного короткого взгляда шиноби клана Синар, чтобы понять - старик не заговорит уже никогда.
        - Маари! - Появление императора было неожиданностью, как и то, что он, притянув меня к себе, развернул, закрывая мне весь обзор на подыхающего Адзауро.
        К сожалению, вид смерти врага был гораздо более приятным зрелищем, чем полный ненависти взгляд Чи… Мне казалось, из его глаз на меня смотрит космическая черная дыра, обладающая такой силой, что с легкостью способна уничтожать планеты, звезды, целые галактики…
        В этом зале лишь двое знали правду - я и он. И мне хотелось бы отвернуться, просто не видеть, как сильно Акихиро стиснул зубы. Насколько все его тело сейчас напоминало натянутую звенящую струну. И желание уничтожить меня так явственно читалось в его взгляде…
        Самое грустное во всем этом было то, что он имел право на ненависть.
        Я знала, что унизила его. Унизила дважды. Первый раз - демонстративно выбрав императора и второй - высказав насмешливое: «Представьте себе одного маленького худенького изголодавшегося Чи и несколько сотен шиноби Синар! Это же смешно!».
        Смешно не было, было унизительно.
        Я нанесла удар по его гордости, я занизила его значимость, я выставила его жертвой, а не воином, более чем способным уничтожить в одиночку не то что один клан - а сразу несколько…
        Я разбудила монстра…
        Отдавала ли я себе отчет в этом? Да.
        Винила ли себя за это? Да.
        Согласилась бы все изменить? Нет.
        Он был униженным, но получившим возможность выжить, завести семью, возглавить род… Просто жить, жить в спокойствии и счастье, без постоянного неотступного неотвратимого ожидания удара в спину.
        Я сохранила ему жизнь.
        Поблагодарит ли он меня за это? Нет. Никогда.
        Все, что мне оставалось, - лишь созерцать его нарастающую ярость и понимать - будет очень глупо с моей стороны задержаться в резиденции Адзауро после всего этого…
        А потому…
        - Какой ужас! - прошептала я, вскинув взгляд на мрачного императора.
        И виртуозно потеряла сознание.
        Странно, но в момент падения мне показалось, что Чи сорвался со своего места, перескочил стол и рванул ко мне…
        Но он же не мог. В нем была основательная доза хлорика, он просто не мог бы… мне просто показалось…
        И я провалилась в пси-связь.

* * *
        Исинхай появился почти сразу, словно ждал, а может, и ждал - опасные моменты операций босс старался контролировать.

«Рукоять меча осталась в его руках», - сообщила я шефу.
        Он кивнул и произнес:

«Хорошо».
        Помолчал, пристально глядя на меня, и спросил:

«Как ты?»
        В ответ на его вопрос захотелось расплакаться. Разреветься, как девчонке, просто навзрыд.

«Кей…» - В одном этом слове было столько боли за меня, столько сожаления, столько…
        И я заставила себя сдержаться.
        И, совладав с эмоциями, тихо сказала:

«Главное - он будет жить. Остальное уже не важно».
        Исинхай как-то странно усмехнулся в ответ на мои слова. Это была очень горькая усмешка человека, от которого когда-то тоже отказались ради сохранения его жизни. И я вдруг понадеялась, как-то очень трусливо понадеялась, что Чи не испытывает ко мне того же, что Исинхай испытывал к Киаре МакЭдл. А впрочем… с чего бы ему испытывать ко мне столь же сильные чувства?! Не с чего. Особенно сейчас. И Исинхай знал, по какой причине Киара не с ним, а Чи… Чи уже никогда не узнает.

«Алкеста на месте, - уведомил шеф. - Отель «Имори», комната двести двадцать пять. И ты все сделала правильно, Кей, речь ведь не только об Акихиро Чи Адзауро, ты избавила весь род от кровной мести клана Синар. Ты справилась».
        И шеф отключился.
        А мне не хотелось. Не хотелось возвращаться туда, где все вот это сейчас было… Хотелось отсидеться в темноте своего подсознания, тихо повыть в темном углу и просто спрятаться от всего мира…
        Но есть слабости, которые мы не можем себе позволить…

* * *
        Я вынырнула из состояния беспамятства и ощутила, что меня несут. Несут на руках. И это был не Чи, его я узнала бы сразу по запаху, по рукам, по биению сердца, по дыханию… а это был не Чи.
        И я распахнула глаза.
        Меня очень почтительно нес один из охранников императора, уносил подальше от дворца Адзауро, в котором царила какая-то страшная, ощутимо страшная тишина.
        - Госпожа, император приказал позаботиться о вас, - уведомил меня носитель.
        И, поднеся к императорскому флайту, подождал, пока водитель откроет дверцу, чтобы со всей почтительностью сгрузить меня на сиденье. А после захлопнуть эту самую дверь, отрезая меня от резиденции Адзауро, но оставляя на растерзание тем, кого в императорском флайте быть не должно было - двум гейшам. И, судя по их взглядам, эти двое собирались меня как минимум придушить. Но это как минимум, а по факту такие особы обычно действуют в соответствии с девизом «изуродуем по максимуму», то есть волосенки повыдирать, рожу расцарапать. Идеальное решение проблемы, к слову. Ну потому что император от такого может и разозлится, но в итоге пошкалеванную рожу видеть то еще удовольствие, а значит, вернется к своим красивым кошечкам, как пить дать вернется… И они об этом знали.
        - Девочки, - нервно улыбнулась я, - давайте без членовредительства.
        Хотя о чем это я - на разговоры гейши настроены не были.
        Я быстро активировала сейр и назвала всего одно имя:

«Полудохлый».
        Далее последовала короткая схватка, в которой у них, конечно, были более длинные руки и ноги, но у меня все-таки опыт. Травмировать девчонок я не стала, вырубила обеих, а после… ну, гейши, сами напросились.
        Когда Полудохлый, взломав защиту императорского флайта, открыл мне дверь с другой стороны от охраны, я как раз добавляла эпичности случившемуся - отрывала куски от халата, порезав руку, оставила следы кровоподтеков, лишилась еще парочки прядей волос… на что только не пойдешь ради дела.
        В шоке от моей подставы был даже Пол, узревший масштаб всего этого, но говорить ничего не стал, просто протянул пластырь рану залепить, и мы быстро покинули резиденцию Адзауро, улетев на моем флайте.

* * *
        Полет занял минут двадцать, во время которых я отчаянно материлась - слишком сильно резанула по руке, вену задела, пришлось гелликс использовать.
        В названную гостиницу проникли без проблем, она состояла из отдельных домиков, а перехватить контроль над видеонаблюдением оказалось весьма просто. И когда я постучала в дверь, мне открыла моя идеальная копия.
        Смерила меня мрачным взглядом и кратко охарактеризовала:
        - Что б ты сдохла!
        Ну, Алкеста, она такая, Алкеста.
        - На хрена тебе сдалась эта челка?! - бушевала бывшая ночная бабочка, стоя в ванной и отрезая себе волосы точно так же, как у меня.
        - Это Ятори, у них тут несколько специфичные стандарты красоты, - зайдя за ней в ванную и начав раздеваться, сообщила я.
        - В смысле? - Алкеста уже отрезала себе челку и теперь оценивала ущерб.
        - В смысле, манерные и жеманные девочки-куколки в фаворе, - снимая остатки халатов, ответила я.
        Алкеста обернулась, глядя на меня с таким возмущением, словно я ее с размаху в выгребную яму зашвырнула.
        - Ты издеваешься? - вопросила она. - Мне пятьдесят семь!
        Ну, вообще-то пятьдесят семь ей не дал бы и опытный врач-косметолог. Алкеста была одной из тех, кто первой усек - на Иристане, помимо денег, можно заработать еще и молодость. Никто до конца не знал, как это работает, но туда прилетали уже в возрасте, а улетали помолодев на добрую пару десятков лет. Если удавалось улететь. Алкесте удалось. Ей в принципе многое в жизни удавалось.
        - Глаза подкрась, - посоветовала я, снимая и белье тоже. Абсолютно все, кроме нижних трусиков, я изначально двое надела - преступные элементы вроде меня в принципе всегда готовы к тому, что придется уходить в скоростном режиме.
        А вот что снимать оказалось неожиданно тяжело - украшения, подаренные мне Чи. Я знала о том, что придется передать их Алкесте, знала об этом с самого начала, но… я стягивала кольца с пальцев, а казалось, рвала свое сердце на части.
        Порвала…
        В смысле, сняла все украшения и передала их своей замене.
        Матерясь хуже самого старого из пиратов, Алкеста переоделась в мою одежду, потом вернулась к зеркалу - докрашиваться.
        Я тем временем, подхватив тоник, сменила цвет волос и начала переодеваться в спортивный костюм.
        Именно в этот момент на улице послышался шум.
        - Дохлый дерсенг! - выругалась не сдержавшись.
        Дальнейшее было мешаниной стремительных событий - я передала Алкесте свой сейр, схватила новый, подхватила рюкзак с документами и покинула дом через окно, выпрыгнув в лес и услышав в наушнике голос Слепого: «Полудохлого взяли».
        По лесу я бежала очень-очень-очень быстро.

* * *
        Два часа спринтерского забега, в ближайшем городе билет на скоростной поезд. Еще час до космопорта. Не пассажирского, это было бы глупо, направилась к грузоперевозочному.
        На рассвете я покинула Ятори в должности второго пилота, на корабле компании, одним из акционеров которой являлся Исинхай.
        И казалось бы, все, справилась, все норм, все прошло отлично, замену подсунули вовремя, контракт был на месяц, но по факту его уже можно было ликвидировать - конфликт с кланом Синар мы уладили, но… сердце так болело.
        Я пила обезболивающее пачками, запивая все спиртом, но становилось только хуже, хуже и хуже.

* * *
        Спустя трое суток Акихиро Чи Адзауро, уже старший господин, разорвал контракт. С Ятори вылетели все наши, Полудохлого отпустили в тот же момент, когда люди императора взяли Алкесту, но она выкрутилась, как и всегда, и улетела вместе с нашими.
        И все бы ничего, все бы правда ничего, но… в своей каюте я тихо выла в подушку и не могла понять почему. Я же все сделала правильно. Абсолютно все. Почему же так больно тогда?!

* * *
        Моя команда на Гаэру вернулась раньше меня. Это мне пришлось делать крюк, меняя три грузовых и один пассажирский крейсер, а они по прямой летели.
        Так что к тому моменту, когда я ступила на родную землю, мои уже вовсю готовились к новому делу, а я вместе с прилетом получила уведомление о переселении. Это было странно, но распоряжения Исинхая никогда не оспаривались, так что я отправилась заселяться, не выходя на связь ни со своей командой, ни со Слепым.
        Элитная высотка в центре столицы Гаэры меня как-то не порадовала, я предпочитала более скромное жилье, но дом оказался с сюрпризом - когда я, оставив наемный флайт на стоянке, шла к подъезду, двери мне галантно открыл мужчина очень ухоженной внешности, удерживающий второй рукой алую бархатную подушку, на которой царственно восседал кот.
        - Спасибо, - поблагодарила я мужчину. И сочла своим долгом сделать комплимент: - Какой милый котик!
        - Очень редкая порода - Царский золотой! - гордо сообщил мужчина.
        Я посмотрела на кота, и появилось странное ощущение, что котяра при этом нагло ухмыльнулся. И привидится же такое…
        Пока поднимались в лифте, старалась не смотреть на кота, но явственно ощущала его взгляд на себе. Очень странный взгляд. Создавалось впечатление, что животина разумная. И я уже даже хотела спросить, не киборг ли это, но тут лифт открылся на моем этаже, так что, вежливо улыбнувшись мужчине на прощание, я вышла.

* * *
        Моя новая квартира состояла из двух комнат, одной спальни, одной гостиной, кухни, ванной, отдельно бельевой. То есть все было вполне прилично, но не чрезмерно. Сидя на полу в кухне, я по сети заказала себе мебель и продукты, хорошо хоть кухонная техника вся имелась.
        Но я как-то не ожидала, что доставка прибудет так быстро - я едва успела заказ сделать, как раздался звонок в прихожей. Сильно удивленная этим, я пошла к выходу и, глянув в камеру, удивилась еще сильнее - за дверью, постукивая по стенке наманикюренными пальчиками, стояла Сейли Эринс.
        Я открыла.
        Эринс, смерив меня мрачным взглядом, произнесла:
        - Кейсиди Морис.
        Не оставшись в долгу, я ответила:
        - Сейли Эринс.
        Блондинка усмехнулась, указала на пол и сказала:
        - Сун уверен, что ты собираешься самовыпилиться из жизни.
        Я удивленно посмотрела вниз - там сидел, вылизывая лапку, тот самый кот особой породы Царский золотой.
        - Да не, он обычный, породу себе сам выдумал, - сообщила разведчица.
        Котяра перестал вылизывать лапу и демонстративно выпустил когти.
        - Вот только рискни, - мрачно предупредила его Эринс, - я не Гэс, я тебе быстро укорочу кое-что размножательное по самое… пусть будет пузо.
        Кот мгновенно спрятал когти и сделал вид, что он самое мирное животное на свете и вообще сама невинность.
        - Только заселилась? - оглядывая пустую квартиру за моей спиной, спросила Эринс.
        - Мебель уже заказала, сейчас привезут, - почему-то попыталась оправдаться я.
        - Тогда пошли к Багору, чего под ногами у киборгов мешаться.
        Удивленно моргнув, я переспросила:
        - К Багору?
        - Угу. - Сейли тяжело вздохнула: - У него просто есть что пожрать, а у меня вообще нечего - предпродажная диета, сама понимаешь.
        - Ну, - я замялась, - у меня как бы тоже.
        - М-да, - протянула Сейли, - куда ни плюнь, везде одни продажные девственницы. Все равно пошли к Багору, хоть выпьем.
        И мы пошли. Я только рюкзак подхватила с пола. И сейр оставила активированным, чтобы открыть двери киборгам-погрузчикам, когда мебель доставят.

* * *
        К моему большому удивлению, путь в квартиру Багора лежал через квартиру Эринс, которая для начала отправила меня в душ, потом поделилась одеждой, и в результате мы сидели в халатах на кухне бывшего главы разведуправления Гаэры и ели мороженое, забив на диету.
        - В общем, я облажалась дважды, - спустя две порции незапланированного десерта заговорила Эринс. - Первый раз мы упустили Лею Картнер, а ты в курсе, наверное.
        Я кивнула и сообщила:
        - Яторийский учила по ее программе.
        - Да, классная девочка, руководство было в ярости, все-таки такой специалист, но там Полиглот встал на ее сторону, плюс ее мужик гарантировал Гаэре союз с Рейтаном, так что… Но вообще не знаю, Картнер шикарный специалист, жалко, что потеряли.
        Она отправила в рот еще одну ложечку мороженого и, проглотив, продолжила:
        - Второй прокол с Самомото. Твою мать, всего лишь поскользнулась, на хрена я вообще эти босоножки нацепила, дерсенг его знает. Но ничего, на Кахоре реабилитировалась. И да, хочешь новость?
        Я неуверенно кивнула.
        - Ты офигеешь. - Эринс вздохнула и добила: - Наши шефы развели нас, как детей несмышленых. Ты вообще в курсе, что Исинхай и Багор давние друзья?
        У меня ложечка с мороженым выпала из рук.
        - Во-о-от, хоть ты меня понимаешь. - Сейли удрученно покачала головой: - Падлы, могли бы и сказать.
        - Ты шутишь?! - не поверила я.
        - Если бы! - Эринс выругалась. - Я столько нервов потратила, два года Исинхай в разработке был, атом нестабильный, я в вашу развратную кодлу залезла, как идиотка с этим вашим спортивным обольщением, и что в итоге?
        - В итоге ты стала умнее, подкованнее, и в целом хорош жрать мороженое, - прозвучал низкий мужской голос.
        И в кухню зашел Багор.
        Багор… вырос. С того момента, как я его видела в последний раз, он набрал килограммов тридцать, и все это были мышцы. Учитывая его возраст за шестьдесят и его неприятие повышения мышечной массы медикаментозным способом, можно было догадаться, что тело Багор качал в спортзале. И накачался он основательно. Высоким бывший глава разведки Гаэры никогда не был, в итоге сейчас стал почти квадратным, но комичности в его пропорциях не было ни на грамм, а вот угрозы хватало. Я перевела потрясенный взгляд с Багора на Сейли, с Сейли на Багора… судя по тому, что Эринс сообщила о своей предпродажной подготовке, можно было сделать вывод, что Багор готовился к тому же. К торгам. И своему в них участию в качестве товара. На секунду представила себе этих двоих в деле… Что ж, походу, как минимум про одну базу работорговцев уже можно забыть. Багор был убийцей. Эринс в принципе тоже, и все же исключительно Багор оставлял за собой лишь трупы. Только трупы. Итог? Ну, в итоге у Багора не было врагов. Вообще. Ни одного. В том смысле, что никто не выжил.
        И вот я сижу на кухне человека, у которого нет ни одного врага, и вовсе не по причине дружелюбности Багора.
        - Привет, Кей, - произнес он, подойдя и покровительственно потрепав по плечу. - Сейли, салат, сельдерей и зеленые яблоки - твой рацион.
        - У меня депрессия, - огрызнулась Эринс.
        И демонстративно сожрала еще ложку мороженого.
        Багор очень выразительно на нее посмотрел, и под его взглядом Сейли как примерная девочка сплюнула остатки мороженого в салфетку, тщательно вытерла губы, после пошла и выкинула все, что имелось в блюдце, в раковину, даже посуду сполоснула, но не удержалась от язвительного:
        - Сам, главное, ест все!
        - Мне можно, - ответил Багор, лишая мороженого и меня.
        А после как радушный хозяин налил нам по бокалу воды, кинул в воду лед, видимо, чтобы смотрелось получше, ведь себе он разогрел поистине внушительный обед - с мясом, котлетами, булочками, беконом и рисовым гарниром.
        - Шеф, совести у тебя нет, - мрачно наблюдая за тем, как он ест, высказала Сейли.
        Багор в ответ лишь усмехнулся, затем посмотрел на слегка офигевшую меня и спросил:
        - С Исинхаем говорила?
        - Нет еще, я прилетела менее часа назад, - пробормотала, шокированная всем вот этим вот.
        - Ясно, - кивнул Багор. - Тогда я тебе коротко в принципе могу рассказать: Исинхай против твоего участия в разработке работорговцев.
        Хорошо, что я только воду пила, иначе бы подавилась.
        Багор же продолжил:
        - Кей, ты не кадет S-класса, у тебя психика не настолько гибкая, поэтому Исинхай решил отстранить тебя от дела. Я не согласен с этим, но ты не мой сотрудник и в целом не военнослужащая Гаэры, так что, сама понимаешь, давить на тебя я не в праве. Ну и, по факту, вынужден согласиться с Исинхаем, тебе и так досталось, подвергать тебя подобным психологическим нагрузкам не самое правильное дело. Наверное.
        И он вернулся к обеду, а я сидела, глядя в свой стакан воды со льдом, чувствовала на себе взгляд Эринс, и, кроме сочувствия, в нем больше ничего не было. Правда, сочувствие сейчас являлось совсем не тем, что надо, подступающую истерику я уже ощущала, а разреветься при этих двоих не хотелось вовсе.
        - Кей… - выдохнула с жалостью Эринс.
        - Сейли, не дави, - наехал на нее Багор. - Это тебя на органы продать не успели, а Кей продавали дважды.
        Я вдруг поняла, что хочу просто встать и уйти, молча. Не оборачиваясь, не видя, как они на меня смотрят, не… просто не думая ни о чем, кроме предстоящего разговора с Исинхаем.
        - Мы так прикинули, - продолжил Багор как ни в чем не бывало, - что тебе бы подлечить нервы. Два-три месяца на Илонесе, инструктором по боевой подготовке.
        - Илонес? - Я изумленно посмотрела на Багора. - Вы шутите? У Гаэры нет союзного договора с Илонесом, армада адмирала Вейнера сотрудничает с Гаэрой исключительно как наемная, а Илонес, это… там леса, аристократы, спесь и…
        - И назревающий внутренний конфликт. В который Гаэра официально вмешиваться не в праве. А не официально… - и Багор выразительно посмотрел на меня.
        Первым моим желанием было выругаться.
        Вторым - тоже.
        Третьим… мать его, они ведь не просто так решили отправить туда женщину.
        - Что не так с Илонесом? - прямо спросила я.
        - Мы не в курсе, - так же прямо ответил мне Багор. - Все, что нам известно, - женщин не трогают. В остальном… двух спецов мы уже потеряли, вмешаться официально не имеем права, адмирал Вейнер слишком значительная фигура на политической арене, не хотелось бы в целом привлекать его внимание к происходящему, у Гаэры на него другие планы, а на Илонесе, судя по всему, что-то вроде кровной мести. Мы предложили лояльным аристократам помощь, но единственное, на что они согласились, - инструктор по боевой подготовке. Контракт на три месяца. Твое решение?
        Я молчала, глядя на то, как медленно тает лед в моем бокале.
        Исинхай явственно отсылал меня снова.
        Отсылал максимально далеко.
        Туда, куда, по факту, не сможет добраться даже он, и, как следствие… Чи Адзауро тоже. А значит… О, дохлый дерсенг, только не это!
        - Секунду, - попросила я.
        И, достав сейр и нарушая все инструкции, набрала номер Алкесты.

«Как он в постели?» - задала нетривиальный вопрос.
        Я знала, что она уже на Гаэре. Я видела, что сообщение было прочитано. Но ответа пришлось ждать несколько долгих томительных секунд.

«Я облажалась, Кей», - наконец написала она.
        Твою мать!

«Как быстро?» - Мне нужен был четкий ответ.

«Адзауро с первого взгляда понял, император… минут через пять».
        Твою ж мать!
        Я вспомнила взгляд Чи и невольно вздрогнула. Даже сейчас, когда я находилась от него на огромном расстоянии, я чувствовала его ненависть. Его ярость и злость. И обещание, неумолимое обещание долгих и мучительных страданий, и не трудно было догадаться - никакие просьбы и мольбы не помогут.

«Где Адзауро?» - был мой следующий вопрос.
        Молчание. Снова это гребаное молчание, а потом нервный ответ:

«Мы не знаем, Кей. Он покинул Ятори».

«Как? - не поверила я. - Он же теперь глава клана практически».
        На этот раз Алкеста тянуть не стала:

«Это было условие, введенное Иничи Адзауро. По факту, Камуку обязаны были заканчивать только министры, премьер-министр и император. Политическая элита. То, что старик Адзауро ввел в своем клане, было незаконно».
        Я чуть не взвыла, просто чуть не взвыла.

«Акихиро Чи Адзауро подписал договор о ненападении с кланом Синар и передал власть своему дяде, второму сыну Иничи. В ту же ночь он покинул Ятори».
        Глухо простонав, я уронила сейр на стол и сжала занывшие виски заледеневшими пальцами.
        Монстр вырвался на свободу.
        И монстр идет по следу.
        И за кем он идет, мы с ним превосходно знали оба.
        Вот только Исинхай просек все сразу, а потому, пока Чи будет пытаться найти меня у работорговцев, я буду в полной недосягаемости на Илонесе… Шеф, как и всегда, заботился обо мне… иногда даже слишком.
        - Да, - сипло ответила Багору, отключая сейр. - Я согласна.
        Багор, жующий котлету, на миг жевать перестал. Пристально посмотрел на меня, сглотнул, запил протеиновым коктейлем и спросил:
        - Я чего-то не знаю?
        Да, традиций Ятори. Но посвящать его в эти тонкости я не собиралась.
        Поднявшись, поблагодарила Сейли за мороженное, Багора - за гостеприимство, у Эринс же переоделась и, не возвращаясь в свою квартиру, покинула многоэтажку, взяв не арендованный, а наемный флайт.
        И уже сидя в нем, летящем по направлению к космопорту, просмотрела данные на квартиру - она была записана на мое имя, на имя Кейсиди Морис. На мое же имя был куплен новый флайт. В квартиру сейчас киборги вносили и собирали уже на месте мебель, а на оповещении в углу экрана сейра мигал черным код опасности - за бункером Исинхая следили. Код был черным, значит, источник слежки не определен, но подозрения есть.
        Навигатор бракованный!
        Я посмотрела, сколько еще лететь до космопорта, и провалилась в пси-связь.

* * *
        Исинхай ответил мгновенно:
        - Засекли десять минут назад. Не ожидал… так быстро.
        Никто не ожидал.
        - Может, с ним… поговорить? - Спрашивать было страшно, да и подумать о подобном тоже страшно, но все же.
        Исинхай помолчал, но все же предельно честно ответил:
        - Я не уверен, что это безопасно, Кей. Отказаться от своего положения, от семьи, от рода и даже от имени яториец способен только по одной причине - месть.
        Интуитивно я ощущала, что шеф прав, но все же не удержалась от замечания:
        - Вы очень уверенно говорите об этом.
        Исинхай выдержал мой взгляд и тихо ответил:
        - Я - Адзауро, Кей. В свое время я отказался от имени и рода. Причину я уже озвучил.
        Едва ли я могла дышать в этот момент, и все же… Исинхай Адзауро. Это объясняло как минимум две вещи - по этой причине он в свое время помог Иничи Адзауро в борьбе против клана Картнер, и, собственно, Чи с самого начала знал, кем является Исинхай.
        - Уходишь по черному коду, - кратко охарактеризовал масштаб моих проблем шеф.
        Значит, работаю одна, без команды, без имени, без опознавательных знаков.
        - Проблему постараюсь решить, - добавил Исинхай.
        Мгновенно испугавшись, попросила:
        - Не убивайте его.
        Исинхай усмехнулся, укоризненно покачал головой и ответил:
        - Если бы я мог, Кей, я бы это уже сделал. Но таких, как мы, убить сложно. Береги себя.
        И шеф отключился.

* * *
        Я вернулась в реальность, нервно кусая губы.
        Три месяца на Илонесе? По идее, мне стоило нервничать именно по этому поводу, Илонес был не самым приятным местом в обитаемой Вселенной, но боялась я не его… У меня теперь был враг пострашнее - монстр.
        Мой персональный, жаждущий мести монстр.
        И что-то мне подсказывало, что он меня найдет.
        Даже на Илонесе.
        Он найдет меня везде. Абсолютно везде.
        Конец первой книги