Сохранить .
Семь ударов Саша Завалина
        17-летнюю Алину задерживают по подозрению в убийстве, которого она не совершала. Обстоятельства странные: запертая квартира, никаких следов и семь ударов ножом. Кто пишет на стенах? И почему все жертвы перед смертью получают испорченный файл? И самое главное - кто убийца? Или… что?
        ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ:«19 сентября. Меня зовут Алина Светлова, и я никогда в своей жизни не вела дневника. Наверное, я схожу с ума… Я убила человека. Я убиваю людей».
        Пролог. 5 сентября
        Зеленый луг простирался насколько хватало глаз, а чистое небо растягивалось во весь горизонт безупречно голубым покрывалом. Я босыми ногами шагала по мягкой траве и вдруг уперлась в бумажную стену. Высокая, необъятная, она молчаливой громадиной встала между мной и тропинкой.
        Свет померк, задул ветер и погнал по траве серую волну. Я поежилась и бросила взгляд на стену. Нужно уходить, возвращаться.
        Р-р-р-р-рип!
        Бумага порвалась, я дернулась, и на земле резко, как по щелчку, воцарилась тьма. По коже побежал мороз, и я обняла себя за плечи. Холодно…
        Ничего не вижу! Господи! Я попятилась. Я почувствовала. Рядом со мной в темноте находилось что-то еще… что-то более холодное, чем воздух, и более черное, чем окружающий мрак. Что-то опасное и… голодное.
        Я бросилась прочь. Я ничего не видела, но бежала что есть сил, а за мной гналось оно… Ужас ледяными цепями сковал мышцы, ноги превратились в мягкий пластилин, мне хотелось закричать, но я не могла.
        Зажегся огонек. Теплый, успокаивающий, он мерцал впереди на уровне моих глаз, и я побежала быстрее. Передо мной снова обозначилась бумажная стена, и в ней я увидела разрыв. Теплый огонек, словно маленькая лампочка, парил в этом разрыве. Не медля ни секунды, я подпрыгнула, схватила его и сжала кулак.
        Огонек впитался в мою ладонь, и в это время страх исчез, а холод отступил - на их место пришли уверенность и защищенность. Я повернулась к темноте и увидела, что в моей руке светится меч. Я разделаюсь с ним! Я семь раз топнула ногой, приглашая на бой. И рванула в самый эпицентр тьмы…
        Тинь-динь! Я открыла глаза и вдруг осознала, что нахожусь в своей постели, а рядом на тумбочке светится телефон. Я села и скривилась от резкой головной боли. Боже! Да что такое? Все из-за дурного сна! Очень странно, у меня давно так не болела голова…
        В правой руке я ощущала приятное тепло, словно рукоять меча из сна все еще лежала в ней. Я взяла телефон с тумбочки и вспомнила, как во сне топнула ногой семь раз. Ухмыльнулась - какой бред! - и разблокировала телефон. Было два часа ночи, а в соцсети пришел анонимный подарок. От кого? Неясно. Я уставилась на изображение куклы с глазами-пуговицами и подумала, кто бы мог подарить мне такую чушь.
        7 сентября. Утро
        Солнце светило сквозь зелено-желтую листву, в парке чирикали птицы, а белки разбегались в разные стороны. Я мчалась что есть сил, рюкзак болтался и бил по спине, шнурок на ботинке мелькал под ногами, и я боялась наступить на него. Я опаздывала! Опять опаздывала в школу!
        Выскочив из парка, я перебежала дорогу под возмущенные сигналы машин, спринтером промчалась по аллее и влетела в школьные ворота. Охранники пожурили за очередное опоздание, и я вихрем взлетела по ступенькам на второй этаж. В коридорах отдалось одинокое эхо.
        - Светлова, - учительница покачала головой, едва я нарисовалась в дверях, запыхавшаяся и лохматая. Вспомнила, что даже не причесалась перед выходом.
        - Извините, - пробормотала я и быстро оглядела класс. Все уже на месте, даже Рыжкова вон, главная двоечница, сидит у окна и злорадно ухмыляется мне, показывая поднятый вверх большой палец.
        Учительница замерла, будто прислушивалась к спору между ангелом и демоном на своих плечах. В итоге она горестно вздохнула и кивнула в класс - так и быть, проходи. Я пригладила волосы, заправила их за уши и прошла к своей парте.
        - Прости, - шепнула я, опускаясь рядом с подругой Настей.
        - Ты не виновата, - прошептала Настя, не отрываясь от примера. - Что поделать, если опоздания вшиты в твое ДНК.
        - Мы можем доделать проект в большую перемену, - с облегчением выдохнула я. Настя не сердилась! Я и правда виновата: во-первых, вчера не пришла к ней делать этот несчастный проект, во-вторых, когда мы перенесли его на утро, я опоздала.
        Настя - идеальная. Она аккуратная, носит глаженные длинные юбки и чистые бежевые свитера, а на ее руках блестят многочисленные браслеты. Она всегда собрана, обязательно носит в школу все необходимые учебники, а тетради прячет в прозрачные обложки. Она никогда не опаздывает и никогда не забывает сделать домашнее задание. Она - из правильных людей, и я по сравнению с ней последняя раздолбайка.
        Я быстро переписала пример с доски и быстро его решила. Знаю, я не очень старательная и уж точно не пунктуальная, но, к счастью, мозги меня не раз выручали. Если бы не они, была бы я двоечницей, как эта Рыжкова - вон сидит через ряд от меня, пыхтит, пытаясь списать у своей соседки.
        Я решила все примеры и уставилась на Настю. Настя продолжала старательно выводить цифры своим идеальным почерком, ногти, покрытые светло-розовым лаком, так и сверкали в свете солнца. Мне хотелось рассказать ей, почему я опоздала. Потому что за завтраком меня настигло сообщение от моей лучшей подруги, Лизы, которая улетела в Америку. Она не писала уже два дня, а ведь она улетела на форум по киберспорту или что-то типа того. Но я промолчала. До звонка Настю лучше не трогать.
        - Кстати, Алина, а что это значит? - вдруг шепотом спросила Настя.
        - Что именно? - удивилась я.
        - Вот это, - и она ручкой указала на мой кулак, которым я тихонько постукивала по парте. - Ты стучишь семь раз, потом прерываешься, потом снова стучишь семь раз. Это какое-то значение из азбуки Морзе?
        Я перестала стучать по парте. В самом деле. А я и не заметила.
        - Ты не первый раз так делаешь, - Настя вернулась к примеру. - Я заметила это вчера. Как будто ты нервничаешь.
        А я не нервничала вовсе - я даже не замечала, что так делаю.
        Настя неторопливо написала домашнее задание в дневник, и прозвучал звонок. Все с шумом и грохотом повалили в коридор, а я осталась рядом с Настей и быстро перерассказала ей то, что написала мне утром Лиза. Рюкзак уже висел у меня на плече, когда как Настя только укладывала вещи в свою сумку.
        - Так здорово! - восхитилась Настя. - Лиза большая молодец, что попала на этот форум! А она рассказывала что-нибудь забавное? Она ведь всегда говорит что-то забавное.
        Я вспомнила пару случаев, достала телефон и показала фотки.
        - Вот здорово! - Настя улыбнулась. - Надо будет это нарисовать! Обязательно!
        Настя - художник. Она популярна благодаря серии комиксов о нашей школе: об одноклассниках, учителях, мероприятиях. Она подмечает какие-то незначительные, но родные мелочи, зарисовывает ситуации и заливает комиксы в соцсети. Все в восторге - даже учителя. Ей хором пророчат великое будущее, а она скромно улыбается: мало кто знает, что «школьные зарисовки» нужны ей лишь для того, чтобы набить руку.
        Мы доделали наш проект в перемену, болтая о том, о сем, но в основном - о Лизе. Хотя я общалась с Лизой больше, чем с Настей, втроем мы неплохо ладили и всегда узнавали друг у друга, как дела. Лиза не такая правильная, как Настя, но такая же классная - и с ней можно весело провести время, набрав в магазине вкусняшек и загрузив плэйстейшн.
        Школьный день перетек в свободу, и я предвкушала прогулку с друзьями в парк, на новый головокружительный аттракцион. Все в один голос твердили, что там нереально страшно, что я испытаю все эмоции разом и больше ни разу туда не захочу. Но я не боялась аттракционов: чего их бояться, они ведь проверенные. Это тебе не скалолазом карабкаться в необорудованную гору, как мы с папой этим летом, пока мама стояла внизу и помирала за нас со страху.
        Я вышла из кабинета и услышала какой-то шум. В холле происходила разборка. Я совсем не удивилась, увидев в центре внимания рыжие кудряшки нашей боевой мадам Рыжковой. Она стояла, гордо подняв голову, под ручку со своим приятелем-качком из одиннадцатого «Б» и уничтожала взглядом какую-то девочку. Я протолкалась через толпу и узнала ее - это была Маша Ножова из параллельного класса. Спокойная и тихая девочка, очень хорошая, насколько я могу судить по рассказам Насти - они раньше учились в одном классе, и Настя считала ее своей лучшей подругой. Машина сумка валялась у ног Рыжковой, и та еще и попинывала ее, держась за своего качка, как за фонарный столб.
        - Вот так, - Рыжкова с наслаждением опустила башмак на сумку и хорошенько ее потоптала. - Больше не будешь глазеть на моего парня, крыса.
        И я разозлилась. В первую очередь, конечно, на наглую Рыжкову, а во вторую - на Машу. Почему она позволяет втаптывать в грязь себя и свою сумку? Почему ничего не скажет? Почему смирно стоит, сложив ручки, и смотрит в пол, будто провинившиеся создание? И эти все - чего стоят, смотрят? Настолько боятся эту парочку?
        - Эй! - я протолкалась вперед и встала рядом с Машей. - Ты что творишь?
        - Воспитываю, - отозвалась Рыжкова и пнула сумку. - Погляди, а?
        Друг-качок (не знаю, как его зовут) стоял с ней рядом, словно верный пес, и взирал на происходящее с равнодушием ленивца. Они подходили друг другу: оба высокие, крепкие и прекрасно дополняющие друг друга. Она - вспыльчивая и наглая, он - равнодушный и послушный, готовый прописать в табло любому, на кого она укажет и крикнет «фас!»
        Да, именно так - ей нужны были послушные, те, кто без раздумий сделают так, как она захочет. Уверена, в душе она считала себя опытным кукловодом.
        - Да кто на твоего Емелю позарится, господи-боже, - фыркнула я, скользнув по ним уничтожающим взглядом.
        Качок перестал равнодушно пялиться на меня, в его глазах зажглось что-то похожее на сознание, он открыл рот и выдал:
        - Я не Емеля. - Подумал и добавил. - Крыса.
        Рыжкова одобрительно кивнула и топнула на меня, как топают на мелких собачонок, которые, лая, бегут тебе навстречу на поводке у гламурных хозяек. Но я не была собачонкой, поэтому не отпрянула и заглянула ей в глаза, прямо в душу, как учила мама. Заметила:
        - Лучше бы тебе извиниться, Рыжкова. Перед Машей.
        Маша за моей спиной всхлипнула. Боже! Нашла когда реветь - реветь надо было раньше, но сейчас уже надо бы разозлиться и принять бой.
        Мой взгляд упал на сумку Рыжковой, на которую та положила руку так, словно собиралась вытащить оружие. На всех замках, всюду, куда можно прицепить, болтались тряпичные куклы-брелоки с глазами-бусинками. Какая безвкусица!
        - Считаешь себя крутой, а, Светлова? - прошипела Рыжкова. - Думаешь, тебе все можно, раз ты богатенькая? - И она пренебрежительно оглядела меня с головы до ног, будто я вывалялась в грязи. - Все время выпендриваешься, тебе даже опаздывать позволяют…
        - Хватит, - в толпе показалась Настя. Она подошла к нам, подняла сумку, отряхнула ее и обняла Машу за плечи. Та снова всхлипнула. - Хватит. Серьезно.
        - А иначе что? - хмыкнула Рыжкова. - Ты нарисуешь меня страшилой в своем дурацком комиксе? Да кому он сдался!
        Настя с достоинством промолчала, повесила Машину сумку себе на плечо и повела ее прочь. Я зашагала следом, бросив на Рыжкову уничтожающий взгляд. Но Рыжкова не готова была так просто сдаться, и нам вслед полетело ехидное:
        - Ты зря стараешься! Твои каракули никому не сдались! И без денег тебе не поступить в универ, а вот богачка Светлова поступит и мигом отвернется от тебя!
        Настя шла спокойно, не оборачиваясь и не сбиваясь с шага. А я не смогла. Я вернулась к Рыжковой. Та продолжала стоять посреди холла в окружении притихших зрителей, опираясь на своего «фонарного» качка.
        - Не суди по себе, - сказала я. - Настя поступит, куда захочет, потому что талантлива. А вот ты…
        - Да оставь ее, Алина! Серьезно! - крикнула Настя. Они с Машей уже стояли возле лестницы и собирались спуститься. - Пошли!
        Я кивнула и развернулась. Сзади послышался судорожный вздох. Быстрые шаги. Я обернулась, но поздно: Рыжкова со всей мощи налетела на меня, и я упала на спину. Из меня вышибло дух, а Рыжкова дала мне хорошую пощечину. И еще одну. И еще. Я глотнула воздух, в ярости выдохнула, а потом схватила Рыжкову за плечи и толкнула. Рыжкова вцепилась мне в запястья и давай их выворачивать. Я вскрикнула, замолотила ногами.
        - Это что здесь происходит?!
        Завуч появилась как раз вовремя, и Рыжкова нехотя меня отпустила. Я встала, отряхнулась, потрогала руки. Испепелила ее взглядом. Виновато взглянула на завуча: та стояла, скрестив руки на груди, и грозно сверкала очками.
        - Я напишу замечания вам обеим! И позвоню родителям! - пригрозила завуч.
        Будто не слыша ее, Рыжкова прошипела:
        - Вот видишь! Ты беспомощная, как червяк! И твои деньги тебе не помогут!
        - Поговори еще у меня, Рыжкова, - погрозила завуч. - А ну вперед ко мне в кабинет! А вы все быстро по домам!
        - Ты в порядке? - спросила Настя, когда мы шли вниз.
        - Все в норме, спасибо, - отозвалась я, хотя щеки горели огнем. Посмотрела на Машу, которая шагала, так низко опустив голову, что я побоялась, как бы она не свалилась. Спросила ради приличия. - Ты в порядке, Маша?
        - Все хорошо, - прошептала Маша. В ее голосе послышались слезы.
        Настя сочувственно погладила ее по спине и посмотрела на меня:
        - Ты еще на тренировку?
        - Ага.
        После уроков я ходила на тренировку по легкой атлетике. Я не особо любила ее, но любила побеждать, а бегать у меня получалось неплохо. И после тренировки я чувствовала прилив сил, казалось, будто за спиной вырастали крылья, которые могли унести тебя, куда захочешь.
        Когда я, вспотевшая и уставшая, вернулась в раздевалку, то увидела на подоконнике тетрадь. На обложке было написано, что тетрадь принадлежит Ножовой Марии. Я рассеянно ее пролистала, увидела алгебраические формулы и закрыла. Похоже, Маша с расстройства ее оставила. Я вернула тетрадь на место и принялась переодеваться. Вспомнила, как Маша всхлипывала, и пожалела ее. Она не виновата, что такой родилась, как сказала бы Настя. Я взяла телефон и позвонила.
        - Да? Что-то случилось? - спросила Настя.
        - Слушай, скинь мне адрес Маши, - попросила я. - Она тут тетрадь забыла, как бы Рыжкова не увидела, а то навредничает. Вроде, Маша живет тут неподалеку, а я могу заскочить к ней.
        Так я, прихватив тетрадку, поспешила прочь из школы. Маша и впрямь жила неподалеку - в обшарпанной пятиэтажке наискось от аллеи. Я помнила, что она живет где-то в этом районе, потому что Настя пару раз упоминала об этом. Сама я ни разу здесь не бывала, поэтому только с третьей попытки угадала правильный подъезд. Внутри было темно, а стены и перила измазаны чем-то липким. Стараясь не обращать на это внимания, я поднялась на третий этаж и позвонила. Звонок болтался на проводе и грозил замкнуть.
        Дверь отворилась, и передо мной предстала испуганная Маша. Короткие мышиные волосы растрепаны, глаза распахнуты.
        - Привет, - я улыбнулась как можно естественней. - Настя тебе звонила?
        Маша кивнула, а я протянула ей тетрадь. Маша взяла ее и прошептала:
        - Спасибо.
        Я заметила, что она старалась как можно больше перегородить проход, чтобы я не увидела квартиру. Наверное, она стеснялась, но я даже отсюда видела, что квартира обставлена бедно, а стены в ней - серые от пятен. Я слегка оробела. Я не брезгливая, вовсе нет, но мне становилось не по себе, когда передо мной пасовали только потому, что я выросла в богатой семье.
        Мой взгляд упал на дверь, которую я придерживала, и я увидела, что замок на ней тоже болтается. Боже, как они закрываются?! Вот прямо вот так? Неужели не страшно? А вдруг кто дернет?.. Я вдруг осознала, что постукиваю пальцами по этой самой двери. И точно: быстро семь раз - пауза - быстро семь раз - опять пауза. Раньше я не замечала за собой такой привычки.
        - Ну, я пошла, - я неловко развернулась.
        - Спасибо, - повторила мне в спину Маша, и дверь закрылась. Замочного щелчка я не услышала.
        Вернувшись домой, я испытала удовлетворение, смешанное с жалостью. Мне было жаль Машу и ее семью, их бедность, но в то же время я чувствовала благодарность за то, что живу лучше. У нас собственный дом в частном секторе. Он, как и все дома вокруг, обнесен высоким забором, на территории зеленеет лужайка и растут деревья. А внутри так много места, что можно пригласить полшколы и закатить вечеринку.
        И замОк. У нас отличная система безопасности. Не знаю, смогла бы я спокойно спать, если бы у нас был единственный замок, и он бесполезно болтался.
        Пришло сообщение от Насти: «Отдала Маше тетрадь?»
        «Да, все в порядке», - напечатала я, хотя чувствовала обратное.
        Я уселась на широкий подоконник и посмотрела на улицу. Окно выходило на лужайку и деревья, которые красиво подсвечивались вечерним солнцем. Тишина и спокойствие. Тогда почему у меня на душе кошки скребут? Что, вышла из душевного равновесия, потому что увидела, как живут другие? Никогда не считала себя хрустальной принцессой или принцессой на горошине, но, похоже, я та еще неженка.
        Эта мысль мне не понравилась, заболела голова. Вообще-то последние несколько дней она болела всегда, но иногда становилась сильнее, иногда - ослабевала. Я гадала о причинах. Потому что я в выпускном классе и не определилась с профессией? Потому что я слишком много думаю о вещах, о которых думать не стоит?
        И не помогало ничего: ни обезболивающие, ни холодный душ, ни тренировки и прогулки на свежем воздухе. Очень странно, у меня никогда не было таких продолжительных головных болей.
        В дверь постучались, и вошла мама. Похоже, она только вернулась с работы: на ней был деловой серый костюм в узкую полоску, а каштановые волосы растрепались от ветра. Увидев это, я принялась машинально приглаживать свои собственные. Мои волосы слегка завивались, а мамины были идеально гладкие, и иногда по утрам я ей завидовала.
        - Ты какая-то бледная, - вместо приветствия сказала мама. - Что-то случилось?
        - Голова болит, - пробормотала я.
        Мама с беспокойством потрогала мой лоб и спросила:
        - Может, завтра пропустишь школу и сходишь к врачу?
        - Ерунда, - отмахнулась я и рассмеялась. - Это организм никак не хочет принять осень, вот и все!
        - Да, возможно, - мама несколько раз кивнула. - Здесь душно и много выхлопов. После горного воздуха дышать всем этим… - Она покачала головой. - Ладно. Открой хотя бы окно.
        - Все нормально, - я спрыгнула с подоконника. - Сейчас схожу в душ, и все пройдет. Когда приедет папа? Что будем готовить?
        Уже в душе под шумом воды я с горечью и облегчением подумала, какая же мы счастливая семья, раз беспокоимся о таких вещах, как головная боль. Вспомнила обшарпанные стены квартиры Маши и темноту подъезда и передернула плечами. В таких условиях на такую мелочь даже не обратишь внимания.
        7 сентября. Ночь
        Маша Ножова чувствовала себя скверно. Так происходило всегда, когда кто-то из «крутых» ребят задирал ее. А задирать ее было легко - она не могла ни ответить, ни дать сдачи.
        Мама уже легла спать, а Маша все сидела и читала. Пыталась читать. Но перед глазами проносились все те унижения, которые с ней когда-либо случались - и не только сегодня, когда ее сумку елозили по полу и пинали. Маша не заметила, как по щекам заструились слезы. Из книги она не поняла ни строчки.
        «Почему я такая? - взвыла она. - Почему не могу постоять за себя, как вон Светлова или Настя? Почему я терплю это все?!»
        При воспоминании о Светловой, ее решительной походки и стального взгляда, каким она одарила Рыжкову, Маша ощутила зависть. За завистью хлынул стыд, потому что Светлова приходила прямо сюда, и видела, в каком старом, изношенном доме она живет. Наверняка, шагая по грязным ступеням, она морщила нос и радовалась, что живет не в таком месте. Подумав об этом, Маша решила, что Светлова скорее ей не нравится, чем нравится - несмотря даже на то, что так любезно принесла тетрадь. И зачем? Пожалела ее? «Ну да, я же такая жалкая»…
        Слезы капали на страницы, на которых герои дерзили, сражались и неизменно одерживали верх над своими мучителями. Даже самые слабые и безвольные в конце концов превращались в бесстрашных персонажей и делали то, что раньше было не по плечу. В глубине души Маша надеялась, что однажды станет такой, как они, победит свой характер и тех, кто ее унижал. Но как это случится, она представляла себе весьма смутно.
        «Так, все хватит, - Маша попыталась вытереть слезы, но они текли и текли. - Даже наедине с собой ты слабачка! Жалкая и сопливая слабачка! Даже разозлиться нормально не можешь, ревешь, как корова!» Но тщетно. Она не разозлилась. Ей стало еще больше себя жаль. Она заплакала.
        Пиликнул телефон. Маша размазала по лицу слезы и разблокировала его. Мигал значок почты. Ерунда! Опять какой-нибудь спам…
        Так и есть. Ерунда какая-то. Она автоматически ткнула по непрочитанному письму и увидела какие-то странные символы, словно телефон не успел расшифровать код да так и завис. Файл, который ей прислали, тоже был помечен этими символами. И у файла был странный формат.
        Обычно, когда тебе приходит файл, ты сразу можешь определить, что внутри: текст, картинка или еще что-то. Но здесь… Что такое - это WST8
        Маша даже плакать прекратила из-за любопытства. Рыжкова и другие плохие ребята отошли на второй план. Она нажала на файл и тут же об этом пожалела. Экран мигнул, погас, пошел ядовито-зелеными полосками… и снова вернулся в норму. На экране белел тот самый файл с названием на неизвестном языке. Нераскрытый.
        «Вот блин… - расстроилась Маша. - Сейчас еще вирус подхвачу. А ведь у мамы нет денег на новый телефон».
        Она удалила письмо и заблокировала телефон. Взглянула на раскрытую книгу с пятнами слез на странице. Вздохнула. Наверное, лучше пойти спать.
        Только она откинула одеяло, как в ее комнату постучались. «Наверное, мама, - со сжавшимся сердцем подумала Маша. - Услышала, как я плачу». Она открыла ей.
        Но там стояла не мама. Маша в ужасе попятилась, сжимая телефон. На ум пришла дурацкая мысль: в этой жизни ей никогда не стать героем.
        Она просто не успеет.
        8 сентября. Утро
        - Вставай, доченька, вставай, милая…
        Я что-то пробормотала и перевернулась на другой бок. Я все еще хотела спать. Как здорово спать, когда не болит голова…
        - Доченька, ну же, вставай…
        Мама звучит иначе, и сон начинает сходить с меня. В ее голосе столько беспокойства и чего-то еще непонятного, темного… да и когда она в последний раз называла меня «доченькой»? И когда в последний раз приходила утром, чтобы разбудить?
        - Я что, опять опаздываю в школу? - пробормотала я, разлепляя глаза.
        Мама в костюме, значит, уезжает на работу. Значит, мне можно еще часок поспать. Но почему она меня будит? Я сажусь на кровати и протираю глаза. Смотрю на маму. И вдруг вижу, что в ее глазах блестят слезы.
        - Что? Что случилось? - спросила я, скидывая остатки сна.
        - Давай, милая, вставай, причесывайся, только очень быстро, - попросила мама. Ее голос звучал так, будто она чувствовала вину.
        - Что происходит? - я спустила ноги с кровати, нащупала ими тапочки.
        - За тобой пришли, - сообщила мама, и я услышала в ее голосе слезы, что случалось очень, очень редко. - Давай же, милая, доченька, ты должна поторопиться!
        Я ощутила, как холодные щупальца страха проникают в грудную клетку, и спросила:
        - Кто за мной пришел? - голос как будто не мой.
        - Полиция, милая, - выдохнула мама. - Давай же, одевайся, доченька.
        Я разозлилась. Да чего она все, как попугай, повторяет эти «милая» и «доченька»?! Забыла, как меня зовут? И чего плачет и никак не объяснит, что, черт возьми, происходит?!
        - Полиция хочет тебя допросить, - прошептала мама, пока я в ярости натягивала джинсы и драла волосы расческой. - На счет одного случая… Но ты ведь не совершала ничего ужасного, да, милая?
        Опять она со своей «милой»! Я надела рубашку, застегнулась как попало, заправила ее в джинсы. Примерно представляю. Рыжкова! Я знаю - это Рыжкова! Наговорила вчера завучу чего попало, потом директрисе небылиц наплела… Не удивлюсь, если она специально сломала себе руку, чтобы потом обвинить в этом меня. Ладно, окей, но почему в такую рань? Полицейские разве не должны явиться в школу и оттуда меня забрать?
        - А позавтракать мне не дадут? - почти с вызовом обратилась я к маме.
        - Позавтракаем в кафе, после допроса, - прошептала мама.
        Допроса? Меня еще допрашивать будут? Вот это Рыжкова, вот это уровень! Может, связями в полиции обзавелась?
        В гостиной нашего дома сидело двое хмурых полицейских в серой форме. Перед ними стоял кофе, но они не притронулись к нему. Когда мы с мамой спустились, они поднялись, окружили нас и повели прочь из дома.
        Один из полицейских сел за руль служебной машины с мигалками, второй остался в нашем дворе. Что за показуха? И почему нас везут в участок, будто я какая-то преступница? И почему один из них остался там, в незапертом доме?
        Нас привезли в участок, и полицейский вцепился мне в локоть. Не будь его хватка так крепка, можно было бы представить, что мы на романтической прогулке. Но нет - полицейский с мордой кирпичом затащил меня в здание, провел по коридорам и усадил в какой-то комнатке. Судя по многочисленным мебели и журналам, это была комната ожидания. У меня отобрали телефон и рюкзак. Маму в это время отделили от меня и повели куда-то в другое место.
        И вдруг мне стало страшно. А точно ли это связано с Рыжковой и ее сломанной рукой? Все выглядит так серьезно…
        Не знаю, сколько я сидела в этой комнате. Я слышала, как где-то тикают часы, но не видела самих часов. Сколько сейчас времени? Почему никто до сих пор сюда не пришел?
        И вот, спустя какое-то время, появился полицейский. Тот самый, с мордой кирпичом. Он перевел меня в комнатку, в которой, кроме стола и стульев больше ничего не было. А вот и комната для допроса. Маленькая, неприметная, обшарпанная. У стены расположилась небольшая скамейка, и на ней я увидела маму. Выглядела она странно бледной и будто бы ошарашенной, а мне нечасто приходилось видеть ее такой - в моем сознании мама закрепилась как уверенная в себе женщина, которая знает ответы на все вопросы. Когда мама ободряюще мне кивнула, я немного успокоилась - наверняка все дело в школьной драке.
        Мы с полицейским уселись друг напротив друга, и он впервые заговорил со мной:
        - Итак, Алина. Ты знаешь, почему ты здесь?
        Появилась мысль о Рыжкове, но быстро потухла. Я покачала головой.
        - Не беспокойся, наш разговор будет не слишком длинным, - сказал полицейский, не отрывая от меня взгляда. Его глаза круглые и карие, как у бельчонка. - Итак, Алина. Что ты делала вчера вечером?
        От неожиданности я растеряла все мысли. Где я была вчера вечером? В смысле? Зачем им это знать? Я бросила взгляд на маму, но она снова кивнула мне, подбадривая.
        - Я… я ходила на аттракцион с друзьями, потом смотрела фильм, потом немного читала, - пробормотала я, чувствуя себя полной дурой. - Слушала музыку, кажется… И легла спать.
        - Когда именно ты ходила на аттракцион? - спросил полицейский без промедления. - Скажи мне точное время.
        - Эм… часов в шесть вечера. И до восьми, кажется… - что-то мне страшно, даже голос задрожал.
        - Назови имена и фамилии твоих друзей. Они все из твоей школы?
        - Н-нет… многие из других школ, - промямлила я, не понимая, зачем это нужно.
        - Среди них была девушка по имени Мария Ножова?
        - Нет.
        Я вздрогнула. Зачем он вдруг заговорил о Маше? Почему о Маше, а не о Рыжковой? Что происходит?..
        - Ты была у нее вчера вечером, - отметил полицейский, и его глаза стали еще круглее. - Зачем ты приходила?
        - Не вечером… - пробормотала я. - Днем. Я заходила, чтобы отдать тетрадь.
        - Тетрадь? - он так удивился, будто я не тетрадь упомянула, а, не знаю, сковородку.
        - Тетрадь по алгебре, - уточнила я. Я нутром ощущала, как надо мной нависает что-то огромное и темное, как грозовая туча, и спешила выдать больше подробностей. - Маша оставила ее на подоконнике в раздевалке.
        - Вы хорошие подруги?
        - Нет… не совсем… мы не очень много общаемся.
        - Тогда зачем ты понесла ей тетрадь?
        Странный вопрос. Да, зачем я понесла тетрадь? Ладно, тетрадь оставила Настя или еще кто из моих друзей, или кто-то из друзей попросил бы меня отнести тетрадь, тогда понятно. А так, по собственному хотению…
        - Я ее пожалела, - вздохнула я. - В тот день кое-что случилось, и Маша расстроилась.
        - Что именно случилось? - так и вцепился полицейский в этот вопрос.
        - Да, - я в ярости уставилась на него. - Ответьте мне: что случилось? Разве не должны вы сказать мне с самого начала?
        - Должен, - впервые на его лице проступило какое-то чувство, что-то, похожее на сожаление. - Но в данном случае…
        Я встала, стул со скрипом отодвинулся от стола:
        - Что случилось? Что-то с Машей, да?
        - Да. Марию Ножову нашли сегодня утром мертвой.
        В голове зазвенело, в уши словно натолкали ваты. Что? К-как? Маша мертва? Н-но… Перед глазами встал шатающийся замок, который не закрывался…
        - А родители? - быстро спросила я и посмотрела на маму. Я увидела, что ее глаза увлажнились.
        - Ее мать нашла тело.
        Я не заметила, как опустилась на стул, но вот, я уже снова сижу и смотрю на полицейского напротив. В голове много мыслей, и они мечутся, словно пчелы в улье.
        - Вы должны были сказать с самого начала… - жалко пробормотала я. Дышать все труднее.
        - Твоя мама пожелала, чтобы ты при даче показаний узнала о смерти Марии Ножовой как можно позже, - сказал полицейский.
        - Подождите… - до меня доходит слишком медленно, я перевожу взгляд от бледного маминого лица на лицо полицейского. - Вы обвиняете меня? Вы думаете, что я убила Машу, да?
        - Мы всего лишь проверяем версии, - мягко сказал полицейский. - Накануне вечером Маша сказала своим родителям, что ты, Алина, приходила к ней, чтобы отдать тетрадь. Это необычно, они раньше о тебе ничего не слышали. Итак, ты сказала, что-то случилось в школе… что именно?
        Но теперь мне труднее собраться с мыслями. В голове вдруг образовалась пустота - да такая, что аж зазвенело в ушах. В своем теле я почувствовала себя, как в танке.
        - Над ней издевались, - я слышала свой голос как бы со стороны. - Одна девочка… она пинала ее сумку и обижала ее.
        - Назови фамилию и имя.
        Я назвала. Я не могла поверить. Маша в самом деле умерла?..
        - Вы… вы обвиняете меня, потому что я зашла к ней домой, хотя никогда раньше этого не делала? - спросила я, посмотрев в его беличьи глаза.
        - Доченька, тебя никто не обвиняет, - едва слышно отозвалась со своей скамейки мама.
        - Еще раз повторю: мы тебя не обвиняем, - повторил полицейский. - Но вот тебе факты, Алина. Из необычного мама Марии может вспомнить только твой приход, а мы нашли на месте преступления волос. Это твой волос - сейчас пришли результаты. На двери есть отпечатки, и сегодня мы проверим, твои или нет.
        Мой волос? В ее комнате? Это при том, что я не заходила дальше лестничной клетки? Не может быть!
        - И вот еще один факт, - добавил полицейский, дав мне минуту времени. - Больше никаких улик на месте преступления мы не обнаружили. Ни одной. Понимаешь теперь, почему ты здесь?
        Я кивнула. Я все больше и больше ощущала себя, как в танке. Мне казалось, я, маленькая, спряталась в огромном теле, и все звуки, все ощущения доходили до меня слишком медленно. И воспринимались не так остро. Не знаю, наверное, это такая защитная реакция на стресс.
        - Я… поймите, я не убивала ее, - прошептала я. - Это не я.
        - Конечно, нет. Иначе мы бы предъявили тебе обвинение в убийстве, - полицейский вымученно улыбнулся. - Позволь спросить: когда ты приходила к ней, ты заметила что-нибудь странное? Может, странных типов во дворе? Или, может, один из них проник за вами в подъезд?
        - Алексей Иванович, время вышло, - жестко заметила мама и поднялась со своего места.
        А я лихорадочно зашарила в памяти. Странных типов точно не было, но вот…
        - Дверь, - наконец, произнесла я. - У них не закрывается входная дверь, замок сломан. Вот что странно.
        8 сентября. Позже
        Оказалось, пока мы с мамой находились в участке, один из полицейских - тот, который остался у нас дома - сверху донизу прочесал наш дом, а особенно - мою комнату. Думаю, мама специально разрешила полицейским это сделать - потому что точно уверена во мне.
        На допросе меня спрашивали разными словами одно и то же, просили назвать какие-то имена, а особенно - что я делала вечером и что обычно делаю. Потом меня отвели в какую-то другую комнату, взяли отпечатки пальцев, кровь, а еще поковырялись ватной палочкой во рту. Я чувствовала себя, как во сне, и делала все, что просили, лишь бы они осознали - это не я. Я никого не убивала. Не убивала!
        И вот, наконец, нас отпустили. Повторили, что не считают меня убийцей, а просто проверяют. Повторили много раз. Мы с мамой заехали в какое-то кафе, поели, но у меня кусок в горло не лез. Солнце лилось сквозь стеклянную стену, падало на пальмы в кадках, золотило пол, и пар от чашки кофе в его свете танцевал и закручивался в спиральки. Я все смотрела и смотрела на эти спиральки, в горле застыл спазм, а потом я подняла глаза на маму и спросила:
        - Ты думаешь, это я?
        - Ну конечно, нет, доченька! - воскликнула мама. Глаза у нее были на мокром месте.
        - Я легла спать, - наверное, в сотый раз за утро повторила я. - Легла спать и уснула. А потом ты меня разбудила.
        - Я знаю, я все знаю, - прошептала мама и судорожно отхлебнула кофе. - Конечно, это не ты.
        - Но почему тогда ты впустила их? - спросила я. - Почему разрешила обыскать наш дом? Почему разрешила меня допрашивать?
        - Доченька, мы должны сотрудничать со следствием, даже если это неприятно.
        Я кивнула и принялась рассматривать людей вокруг. По деловому одетые, с портфелями и лакированными сумками, они сидели перед рабочим днем и спокойно попивали кофе. Некоторые смеялись. Оказывается, утро такое длинное, вон и восьми нет! А эти люди такие счастливые! Конечно, никого из них не обвиняют в убийстве, и, могу поспорить, никогда не обвиняли.
        Хотя о чем я… меня никто не обвинял. Но выглядело почему-то по-другому.
        Мы заехали домой, я схватила сумку с учебниками, и мама повезла меня в школу. В кои-то веки я не опаздывала. Сегодня был особенный день.
        Когда я пришла в школу, сразу поняла, что все знают. Знают, что я попала под подозрение, что Маша умерла и подозревают в этом меня. Но как?!
        Ко мне никто не подошел, но вокруг, словно тараканы, расползлись шепотки, по мне заскользили косые взгляды. Я видела, как ученики собирались кучками, сдвигали головы поближе друг к другу и шептались, шептались, шептались… Иногда до меня долетали отдельные слова: «бедная Маша», «подозревают», «в полиции» и «убийство». За одну-единственную ночь Маша Ножова стала очень популярной. Вот только для того, чтобы из невидимки превратиться в знаменитость, ей пришлось уйти из жизни.
        Мне все равно. Точнее, я делаю вид, что мне все равно. Сердце сжимается каждый раз, когда кто-то кидает на меня испуганный взгляд, когда до меня долетает слово «убийство», когда те, кто раньше здоровался, сторонятся и прячут глаза.
        Да черт, кто так быстро разнес новости?!
        Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке. Я повторяла это, как заклинание. Есть еще Настя, а она точно не будет против меня. Настя всегда на моей стороне, даже когда я предпочитаю ей Лизу. Настя благородная и чистая, она никого не оставит в беде.
        Я зашла в класс, и бурные разговоры смолкли. Конечно, они говорили обо мне. Я сдержанно поздоровалась и прошествовала к своей парте. Насти не было.
        Я опустилась за парту, выложила учебник, тетрадь, ручки и только потом осознала, что Настя не придет. Конечно, не придет! Она была для Маши единственной подругой. Должно быть, она дома, плачет после расспросов полицейских…
        Прозвенел звонок, вошла учительница. Обвела взглядом класс, задержавшись на мне на долю секунды дольше, чем на остальных, и прошла к своему столу. Будь это обычный день и приди я вовремя, она бы обязательно съязвила на эту тему типа «явилась не запылилась» или «о, Алина Светлова пожаловала, значит, завтра пойдет снег». Но она промолчала, упомянула только, что Анастасии Берген не будет. Так и думала. Плачет.
        Через несколько минут в класс влетела Рыжкова и, воспользовавшись тем, что учительница рылась в бумагах, проскочила на свое место. Куклы-брелоки весело попрыгали на ее сумке. Она не стала ни выкладывать тетради, ни записывать число, нет - первым делом она развернулась ко мне и ухмыльнулась. На ее веснушчатом лице отчетливо проступила радость: плевать она хотела на Машу, главное, что мне несладко.
        И вот тогда, когда она повернулась и так противно взглянула на меня, я почему-то почувствовала себя виноватой. Не виноватой даже - виновной. На какой-то момент я правда подумала, что убила Машу.
        Я мотнула головой и отвернулась. Что за чушь?! Я никого не убивала. Я спала в теплой постели и смотрела сны. Я не виновна! Смешно, но из-за какого-то волоска, оставшегося на месте преступления, меня все подозревают. Одного-единственного! Ну да, это все, что они нашли, но все-таки…
        Я скрипнула зубами. Все плохо. В квартире убитой девчонки найден мой волос, и он - единственная улика, хотя я на сто процентов уверена, что притащила его с несчастной тетрадкой. Маша убита предположительно в двенадцатом часу ночи, а мое алиби на это время - сон в кровати, который слабо подтверждается словами родителей: спала, мол. Действительно, откуда родителям знать, что я спала, если они сами дрыхли без задних ног? Но к счастью, и доказательств, что это я, недостаточно. Один-единственный волос - не повод засадить меня в тюрьму.
        Весь школьный день прошел для меня, как в тумане. Я плохо соображала на уроках, ловила ворон, глядя в окно, и если бы кто-то спросил меня, что я узнала нового за этот день, я бы недоуменно пожала плечами. Я не вникала в материал, который давали учителя, зато отчетливо слышала каждое слово о себе. И вот что поняла: половина школы думает, что это я убила Машу, а выпустили меня потому, что родители щедро заплатили. Вторая половина школы убеждала первую, что это чушь, что вообще-то вчера я защищала Машу от Рыжковой и так далее. У меня голова заболела от всех этих версий, но ни одна не тронула меня. Я как будто наблюдала со стороны, и казалось, что говорят не обо мне, а о какой-то другой девочке. Если бы…
        Весь день я думала, что мне делать. Понятно, что это дело полиции, но оно касается меня. Я не могу бездействовать, я хочу что-то сделать, просто хоть что-нибудь! Я не говорю, что хочу поймать настоящего преступника и уж тем более, я не считаю, что сработаю лучше полицейских, просто мне необходимо чем-то заняться!
        После школы я специально притормозила в парке, через который бегала туда-сюда уже несколько лет. Я медленно шагала по дорожке, смотрела на желтеющие кроны деревьев, жмурилась от солнца, но в сердце клубилась темнота. Голова раскалывалась от переживаний. Наконец, я решилась. Достала телефон и позвонила.
        Настя ответила через несколько гудков вялым, безжизненным голосом.
        - Привет, - пробормотала я и остановилась. - Я… мне так жаль, Настя.
        Глупо. Даже тупо. Но я не из тех, кто подберет правильные слова в слишком несчастливой или слишком счастливой обстановке.
        Я услышала, как Настя всхлипнула и заплакала. У меня самой навернулись слезы, но не из-за того, что мне было жаль Машу (мы почти не знали друг друга), а потому, что плакала Настя.
        - Мне очень жаль, - повторила я. Посмотрев себе под ноги, заметила, что топаю. Семь раз - пауза - семь раз - пауза.
        - Прости… прости, - было слышно, как она шмыгает носом и вытирает слезы. - Просто Маша… она была такой хорошей… Она была тихой и старательной, и остальные просто не понимали, насколько она… - Снова всхлип и рыдания. - Она не заслужила… только не она, понимаешь, Алина?
        - Да, - тихо отозвалась я.
        Настя снова принялась остервенело бороться со слезами, а потом спросила в трубку:
        - Как там в школе?
        Но я задала ей встречный вопрос:
        - Ты ведь не думаешь, что это я?
        В трубке на мгновение стало тихо, потом Настя осторожно спросила:
        - Что - ты?
        - Ты ведь не думаешь, что это я убила Машу? - храбро спросила я.
        - Нет, конечно, - у нее даже голос дрогнул. - Почему ты задаешь такие вопросы?
        Конечно, она не знает. С какой стати полицейским сообщать ей о делах? Но мне никто не запрещал, поэтому я сказала:
        - Меня подозревают в смерти Маши. В ее комнате нашли мой волос, но я уверена, что он свалился с тетради, которую я принесла. Ты ведь знаешь, как они у меня выпадают! И это притом, что больше никаких улик не найдено!
        - Это ужасно, - прошептала Настя. - Ты в порядке, Алина? Прости, меня сегодня не было в школе, я…
        - Я все понимаю, - перебила ее я. Не хотелось, чтобы Настя оправдывалась, силясь скрыть свои слабости. Я-то знаю, что она проревела полдня. - Ты-то как себя чувствуешь?
        Еще один дурацкий вопрос. Конечно, она чувствует себя ужасно! Ее подругу убили!
        - Не так хорошо, как хотелось бы, - горько рассмеялась Настя. - Мою подругу семь раз ударили ножом!
        Семь раз ножом? У меня в груди похолодело. Жуть. И кто способен на такое - семь раз ударить девочку-подростка? И главное - зачем? Мне сказали, что ничего не украдено… да там и красть нечего, если честно.
        Так, ладно, ближе к делу. Я переложила телефон из другой руки в другую и сказала:
        - Прости. Я не особо знаю, что говорить в таких случаях.
        - Никто не знает, - грубо отозвалась Настя.
        - У тебя есть номера телефонов ее родителей? Кого-нибудь из них? Я… мне просто необходимо им позвонить!
        - Да, конечно, - голос Насти стал рассеянным, будто она на что-то отвлеклась. - Я скину тебе сообщением. Алина, прости, мне уже пора. Скоро приедет мама, а у меня - бардак.
        И она отключилась.
        8 сентября. День
        Знаю, не самое лучшее решение - мозолить глаза убитым от горя родителям, но все-таки я позвонила им и попросила встретиться. Мама Маши ответила утвердительно на все мои вопросы, и это я выбрала, где нам встретиться. В парке? Да, подходит. Когда? Без разницы, давайте через полчаса.
        Но повесив трубку, я засомневалась, что она придет. Уж слишком потерянным и отстраненным был ее голос… Но домой идти не хотелось. Там наверняка бардак после утренней проверки. Я уселась на скамейку и принялась ждать. Голова трещала.
        И только я погрузилась в пучину мыслей, как увидела знакомую долговязую фигуру в оранжевой толстовке. Фигура слегка сутулилась и шла по дорожке прямо ко мне. Это был Костя Чернов.
        Костя учился в параллельном одиннадцатом классе - в том же самом, где и Маша - и слыл чудиком. Больше из-за своего внешнего вида, чем из-за внутренних качеств. Он всегда носил растрепанные (очень растрепанные!) волосы и яркие толстовки с дурацкими надписями. А вот с характером у него все было в порядке: молчаливый, стеснительный, он дружил всего с несколькими ребятами и не решался покинуть зону комфорта, чтобы расширить круг знакомств.
        Я включила телефон и сделала вид, будто что-то там смотрю. Будь у меня больше времени, я бы и наушники вытащила - чтоб уж наверняка прошел мимо.
        Но Костя не прошел, а встал передо мной и спросил:
        - Алина, ты как? - и таким участливым тоном, что аж треснуть захотелось.
        Я подняла на него глаза, изобразила улыбку, поинтересовалась:
        - О чем ты?
        - Ну… - Костя заметно смутился, почесал лохматый затылок. На его оранжевой толстовке я прочитала «I am a superman». Толстовка была точь-в-точь под цвет его волос. - Я о Маше…
        - Все в порядке, - соврала я и снова уткнулась в телефон.
        Костя мялся, и я будто слышала, как скрипят его извилины, силясь придумать тему для разговора. Терпеть не могу нерешительных людей - особенно, если это парни. Но хуже того, что я нравилась Косте. Я это точно знала - а иначе стал бы он нарушать границы своего комфорта, чтобы подружиться со мной? И этот его взгляд… пронзительный, словно натренированный после чтения статей типа «Как влюбить в себя любую». Выпендрежский.
        - Иди, куда шел, Чернов, - пробурчала я. - Я в норме. Я же никого не убивала.
        И чего несу? Зачем оправдываюсь? Звучит так, будто я и вправду убийца.
        - Конечно, нет, - затараторил Костя, и его серые глаза расширились от волнения. - Я тебя не обвиняю, Алина, конечно, нет! Просто я…
        - Ты близко общался с Машей? - внезапно спросила я.
        - Нет, - Костя смутился от такого вопроса, и его уши покраснели. - Маша почти ни с кем не общалась. Так, пара человек… включая Настю.
        - Понятно, - я растянула губы в дежурной улыбке. - Пока, Чернов.
        Причина, по которой я любезна с Костей, вовсе не в том, что я милая и хорошая девочка. Вовсе нет. Обычно, когда Костя пронзает меня тренированным взглядом или отчетливо произносит мое имя, мне хочется снять кроссовок и швырнуть ему в лицо. Настоящая причина - это Настя. Настя считает Костю «хорошим парнем» и близко общается с его родителями. Его родители - художники, поэтому им втроем есть о чем поговорить. Что касается Кости, то я не слышала о том, чтобы он рисовал или хотя бы баловался этим. С Костей Черновым у всех ассоциировались компьютеры, информатика и программирование, и если у кого-нибудь ломался ноутбук, в первую очередь бежали к нему.
        - Пока… - пробормотал Костя и нехотя поплелся прочь.
        Я прождала около сорока минут, бессмысленно шаря в Интернете, но никто не пришел. Но только я поднялась, чтобы идти домой, как увидела ее. Я сразу поняла, что это Машина мама по ее мышиным волосам и нерешительной, семенящей походке - точь-в-точь, как у дочери. Когда она приблизилась, я увидела, что глаза у нее распухли и покраснели.
        - Здравствуйте, - пробормотала я.
        Машина мама кивнула и уселась на скамейку. Я тоже.
        - Ну так о чем… о чем ты хотела поговорить, Алина? - спросила она, и я поняла, что в очередной раз поступила глупо и самодовольно. Что я могу сказать этой бедной, сломленной женщине? Что мне жаль? И я со всей отчетливостью осознала: я позвала ее сюда не затем, чтобы соболезновать (от этого так мало проку!), а затем, чтобы успокоить собственную совесть. Я - эгоистка.
        В уме меня появились слова, которые я собиралась сказать. Но ум - это одно, а вот что-то говорить, глядя в покрасневшие от горя глаза несчастной матери…
        - Я хочу вам помочь, - вырвалось у меня.
        Машина мама удивленно взглянула на меня, и я услышала, как нелепо это прозвучало. Но только я набрала воздуха, чтобы пояснить, как она вдруг выдала:
        - Маша рассказала мне, что ты защищаешь слабых. Вчера ты защитила ее от хулиганки.
        Я поперхнулась воздухом. Оказывается, они так близки… Маша даже рассказывает маме о своих унижениях. Рассказывала.
        - А я… я не могу ее защитить. Ни от кого, - ее глаза медленно наполнились слезами. - Не смогла. Будь ее отец жив… это он всегда нас защищал…
        Так значит, у Маши нет отца. Нет отца, который защитил бы ее или хотя бы вставил в дверь нормальный замок. И нет денег, чтобы нанять кого-нибудь, чтобы поставить хорошую дверь.
        Потом Машина мама пустилась в долгие воспоминания о дочери. Давясь слезами и всхлипами, она поведала мне, какая ее дочь умница, какая она добрая и отзывчивая, как она помогает по дому и животным на улице. К чести Машиной мамы, она говорила только о хорошем и ни разу не упомянула, что Маша мертва. Только слезы продолжали капать на колени…
        А под конец, когда я не ждала, она выпалила:
        - А я ведь сплю чутко, очень чутко. Но этой ночью я совсем ничего не слышала. А ведь дочка моя прямо за стенкой… - Она всхлипнула и храбро продолжила. - Алина, у нас ведь даже красть нечего. И потом… ничего не исчезло, ничего, абсолютно. Только моя Маша… - И она спрятала лицо в ладонях, не закончив предложения.
        Я неловко погладила ее по плечу. Мне самой казалось странным, что кто-то вошел в квартиру только затем, чтобы убить девчонку. И какую? Тихую, незаметную, скромную, которая в жизни никому дорогу не переходила, а те редкие люди, что были близко с ней знакомы, и вовсе души в ней не чаяли. Зачем? Абсолютная бессмыслица!
        Разве что в тихом Машином омуте водились такие жирные черти, что кому-то срочно потребовалось ее убрать. Я ведь ее не знаю… но тогда и собственная мать, с которой дочь делится историями унижений, ее совсем не знает… Фух, бессмыслица!
        Домой я шла озадаченная и разбитая. Чувство такое, будто я поссорилась со всеми своими друзьями, потом выложилась на особенно трудной тренировке, а теперь еле волочила ноги, пока в душе зияла черная дыра.
        Но где-то на небесах решили, что еще недостаточно. Я пришла домой и поднялась в свою комнату. Голова, итак трещавшая, вдруг закружилась, и я осела на пол. На голубой стене моей комнаты сиреневой краской было выведено: «WST не открывай ему!»
        9 сентября. Утро
        Дом был заперт, сигнализация включена. Так кто сумел забраться ко мне и написать эту чушь? Когда я тихонько спросила у родителей, не пускали ли они кого-нибудь в наш дом, оба ответили отрицательно. Только утром был полицейский - тот самый, который искал в нашем доме улики против меня. Значит, это он написал? Но зачем?
        По каким-то причинам я не рассказала родителям о надписи. Я отмыла стену, предварительно сняв кусочек сиреневой краски и положив его в маленькую баночку. Мне показалось, это не краска. Ничем не пахнет, ложится ровно, словно снег, обнимающий землю, от воды растворяется, а еще мерцает в темноте. Это я обнаружила ночью, поставив баночку на тумбочке и выключив свет. Кусочек краски в ней едва заметно светился. Если смотреть прямо, как будто даже и не светится, а если бросить взгляд искоса, то можно заметить светлое пятно.
        Ночью я долго смотрела на фото изрисованной стены и гадала, что все это значит. И чем больше я гадала и смотрела, тем страннее все становилось. Зачем полицейскому писать на моей стене? И если предположить, что это не он, а какой-то другой человек, каким-то образом оказавшийся в моей комнате, пока меня не было дома, то вопрос тот же самый - зачем? С какой целью? Что это значит? WST? Что это такое? «Не открывай ему»? Кому?
        С этими же мыслями я проснулась утром и долго смотрела, как полоска света от восходящего солнца ползет по потолку. Хотелось спать, но мысли и больная голова не давали уснуть. Что такое WST? Кому я не должна открывать?
        Я встала рано, даже папа, который всегда уезжал раньше всех, еще спал. Я пробралась на кухню, вскипятила воду и сделала себе кофе, наблюдая, как солнце восходит над верхушками садовых деревьев. Где-то за этими деревьями и за высоким зеленым забором дымил город, но нам отсюда не было видно - как и всем в этом районе. Дома специально спроектировали так, чтобы их владельцы, глядя в широкие окна, чувствовали себя так, словно выехали на дачу.
        Пока пила кофе, я написала сообщение одному другу-студенту, Георгию, который учился в нашей школе, но теперь поступил на химический факультет. В школе он тоже тренировался, мы вместе выступали на соревнованиях и неплохо общались, так что за помощью я обратилась именно к нему. Я окончательно уверилась, что вещество на моей стене - не краска. Но что? Вот пусть он и выяснит. А я в качестве благодарности угощу его пиццой.
        9 сентября. День
        Друг из универа, Георгий, отозвался ближе к обеду. Он написал, что готов встретиться после пар, а с меня за услугу - большая пицца. Так что баночку с сиреневой «краской» я прихватила не зря.
        Сегодня в школе все снова шептались обо мне, но уже не так, как вчера. Новость улеглась, ничего свежего не появилось, а обсуждать одно и то же по кругу никому не хотелось. Из полиции не звонили, и мама, которая обещала держать меня в курсе, молчала.
        Настя снова не пришла, и я рассердилась. Почему она бросает меня одну? Меня вообще-то подозревают, а в школе так я и вовсе превратилась в изгоя! А она дома отсиживается, тоже мне…
        - Эй, Светлова! Почему бы тебе не поменять фамилию на что-то более подходящее?
        Я стояла у кабинета, залипала в телефоне и никого не трогала, а тут нарисовался один… вон, стоит у окошка и скалится, парень из параллельного, даже не помню, из какого именно. Он у нас местный дурачок, и все недоумевают, как ему удается переходить из класса в класс. Знаменит наш дурачок своими шуточками-не-к-месту и идиотским выражением лица. Он всегда кривит лицо, словно самый умный, а вокруг те - кто ничего не смыслит в жизни.
        Итак, он выпалил что-то про то, что мне бы сменить фамилию, и я удивленно на него уставилась. Я не хотела, но у меня вырвалось:
        - А что, хочешь позвать замуж?
        Его дружки и подружки, его свита, дружно заржали. А дурачок (его прозвище, кстати, Колобок, потому что он при любом удобном случае повторяет тот анекдот, в котором колобок повесился) оскалился еще сильнее, мне даже показалось, что еще чуть-чуть - и зарычит, и выдал:
        - Давай ты будешь Убивцовой?
        Уровень младшеклассника. Я знала, что он скажет что-то в этом духе, но все-таки фраза меня задела. Мудрее было бы промолчать, но в случаях, когда задеты мои чувства, язык летит впереди меня:
        - А тебе жить надоело?
        На мгновение все замолчали, а потом пара человек из свиты Колобка засмеялась. Неуверенно, тихонько и, наконец, перестали. А Колобок продолжал скалиться, и лицо его застыло, как маска.
        - Все знают, что это ты. Просто богатые родители выкупили тебя.
        Ух, как он меня бесит! Вот сейчас, в этот конкретный момент, мне хочется съездить ему по морде! Но я мысленно сделала глубокий вдох-выдох и сказала:
        - Рано или поздно, настоящего преступника поймают. Полицейские не дураки, так что его обязательно поймают. И это буду не я.
        - Ну да, ты ведь можешь просто заплатить, - фыркнул Колобок.
        Спокойствие! Сохраняй спокойствие, Алина! Не слушай его, он идиот, а идиотов не слушают! С такими мыслями я ушла под громкое улюлюканье свиты Колобка.
        Ничего… он еще увидит. Они все увидят. Полицейские рано или поздно поймают настоящего преступника, и все увидят, что это не я. Его обязательно поймают! Семь ножевых ран…
        У меня болезненно перехватило дыхание, я даже на лестнице приостановилась, чтобы отдышаться. Все хорошо. Все в порядке. Я должна идти дальше. Уроки закончились, и Георгий наверняка ждет за школьными воротами. Все в порядке. Просто иди.
        Это Колобок. Он дурак. Он всегда такой противный. И он всегда меня недолюбливал. Просто прими это и отпусти.
        Кажется, это легко, но не сегодня. Не при таких обстоятельствах. Для Колобка это убийство ничего не значит, он даже едва ли осознает, что такое на самом деле убийство. Для него это, может, очередной триллер в виртуальной реальности, сценка для КВН, а я - антагонист, которого нужно задиссить. Он просто ребенок в теле старшеклассника, вот и все.
        Я попыталась себя реабилитировать, но тяжелые мысли камнем легли на сердце, и из школы я вышла далеко не в радужном настроении.
        Георгий встретил меня возле школы. Одетый в кожаную куртку с надписью «bye» на спине, он сидел на мотоцикле, придерживая на руле два блестящих шлема. То и дело он окликал знакомых девчонок, и те, проходя мимо, хихикали и заливались краской.
        - А ты стал красавчиком, - заметила я. - Похоже, к парикмахеру теперь ходишь?
        - А ты по-прежнему считаешь себя остроумной? - парировал он, поворачиваясь и подавая мне шлем.
        - Ой, посмотрите на него! Поступил в универ и нос до неба задрал!
        - Типа того, школота, - Георгий осклабился и получил от меня хлопок по спине.
        Георгий для меня словно старший брат. У нас одинаковые увлечения - легкая атлетика, мотоциклы, даже одежда, - но при этом между нами никогда не вспыхивало романтических искр или чего-то подобного. Но почти все, включая мою маму, считали, что мы парочка, и мне надоело переубеждать людей.
        - А ты чего на своем не гоняешь? - спросил Георгий, похлопав по рулю. - Такой классный мотик - и в гараже пылится.
        - Так мне до школы пять минут бегом. Обычно на выходных катаюсь. - Рассеянно отозвалась я и хлопнула его по плечу. - Ну, мы едем или не едем?
        Универ Георгия располагался в центре города, и от нас дотуда добираться пятнадцать-двадцать минут. Здание универа возвышалось громадиной из серого и голубого камней, и его окружали скверы, кафешки и канцелярские магазинчики. И всюду сновали студенты в джинсах, прижимая к груди разноцветные папки.
        Георгий припарковал мотоцикл на стоянке, а я вручила ему баночку и махнула в сторону кафе:
        - Подожду тебя там.
        - Ерунда! - фыркнул Георгий и спрятал баночку во внутренний карман кожанки. - Погнали вместе.
        На входе в универ меня остановили, но Георгий что-то наболтал охранникам, и нас в конце концов пропустили с миром. Может, и ерунда, но живот у меня скрутило в узел. Я нарушала правила, а это не то, что я должна делать, когда меня подозревают в убийстве, пусть даже дело касается такого пустяка, как обмануть универскую охрану.
        - Чего это ты побледнела? - спросил Георгий, когда мы поднимались по широким ступеням.
        - Да просто, - отмахнулась я. - Голова болит.
        Вокруг переговаривались и смеялись студенты, пахло хлоркой, типографской краской и кофе. Мы поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору, Георгий зашел в какой-то кабинет, забрал ключи. Еще пара поворотов по коридору, и Георгий, наконец, отворил дверь в химический кабинет.
        Здесь аромат кофе и типографской краски резко сменился на запах серы. Георгий хлопнул по включателю, и длинную, узкую комнату затопило в ярком свете. На полках засверкали многочисленные склянки, а рядом со мной обозначился человеческий скелет из гипса.
        Георгий открыл шкафчик, достал микроскоп и пару склянок. Я принялась рассматривать содержимое баночек на полках. На мгновение показалось, что я попала в Хогвартс, на урок зельеварения - по крайней мере, именно так я представляла кабинет Снейпа.
        - Это какая-то домашка? - спросил Георгий, колдуя над микроскопом.
        - Нет, это другое, - отозвалась я. - Не спрашивай, где я это взяла, просто посмотри, что это такое. Пожалуйста. Мне любопытно.
        Несмотря на то, что мы с Георгием близки, мне не хотелось делиться с ним своими проблемами и страхами. Я даже представить не могла, как он отреагирует, скажи я, что меня таскали в участок, а ко мне в комнату залезли, чтобы написать на стене странные слова. Наши отношения были близкими, но легкомысленными, и мы никогда не трогали серьезных разговоров. Говорят, настоящие друзья с тобой и в радости, и в горести, и в солнечные дни, и в ненастные, но мы с Георгием делили друг с другом только радости, весь негатив оставляя за ширмой. Этакие друзья в солнечный день, «солнечные» друзья.
        Какое-то время стояла тишина. Я разглядывала кабинет, Георгий звенел микроскопом и пинцетами. Я снова задумалась о надписи на стене. «WSTне открывай ему». Что это значит? Кто написал?
        Дверь с грохотом отворилась, и кто-то влетел в кабинет. Он вышел из-за скелета и оказался пухлым парнем в пушистом синем свитере. Увидев Георгия, он расцвел и воскликнул:
        - А, вот ты где, Гоша! Прячешься от меня, да? - Он увидел меня и осекся, однако через мгновение на его лице вновь засияла радостная улыбка. - А вы кто, милая леди? Так вот какие у тебя дела, Гоша!
        - Санек, не называй меня так, сколько повторять, - поморщился Георгий, продолжая звенеть стеклами. - Это Алина, моя подруга.
        - Подруга, говоришь? - многозначительно переспросил парень и подобрался ко мне поближе, улыбаясь во все тридцать два. Зубы у него были крупные и белые, словно у голливудского актера.
        Я протянула ему руку, и тот с энтузиазмом ее затряс:
        - Я - Саша! Очень рад познакомиться, Алина! А мы с твоим другом Гошей лучшие друзья, начиная с первого сентября!
        - О… я рада, - ляпнула я. Я всегда смущалась, когда встречалась с гиперактивными и суперобщительными людьми, вроде этого Саши, хотя сама была не робкого десятка.
        - А что вы тут мутите? - поинтересовался Саша и подошел посмотреть, что делает Георгий. Несмотря на лишний вес, двигался он грациозно и четко, словно танцор.
        - Да так… смотрим… - пробормотал Георгий.
        Саша отошел от него и снова с сияющим лицом повернулся ко мне. Я изобразила вежливую улыбку. Я думала, он что-нибудь скажет или спросит из разряда «какая прекрасная сегодня погода» или «а сколько тебе лет?», но он ничего не сказал. Только внимательно посмотрел на меня, а потом его улыбка потухла, и он отметил:
        - Ты странно выглядишь, Алина, ты в курсе?
        - О чем ты? - удивилась я и окинула себя взглядом. Ну да, джинсы немного потерлись, а майка выглядела растянутой, но джинсовка-то совершенно новая! Да и причесалась я перед выходом…
        - Я о другом, - нетерпеливо вымолвил Саша. - Твоя аура. Ты выглядишь как… - Он не нашел нужного слова и начал заново. - Ты похожа на экстрасенса. Мне кажется, ты обладаешь сверхъестественной силой и можешь чувствовать другой мир… а также влиять на его представителей. Поняла теперь?
        Я посмеялась, но Саша не подхватил мой смех. Тогда я осеклась и во все глаза уставилась на него. Он серьезно?
        - Не обращай внимания, Алина, - отозвался от стола Георгий. - Санек влюблен в мистику и иногда говорит странные вещи.
        - Это не странные вещи, Гоша! - хмыкнул Саша. - Я тебе отвечаю: другой мир вплетается в наш, а кое-где он проходит так близко, что существа могут пробраться сюда.
        - Но ведь наш мир непригоден для них, ты сам говорил, - заметил Георгий.
        - Да, и все-таки… - Саша наклонил голову к плечу, словно любопытный пес. - Алина, а у тебя случаем не бывает беспричинных головных болей?
        - Бывают, - поразилась я. Откуда он знает? Просто так отгадал или в самом деле видит ауру?
        - Вот оно! - Саша хлопнул в ладоши. - Ты точно можешь их чувствовать! Значит, где-то порвалась перегородка между мирами…
        - Харэ вести лекцию, Санек! Знаешь, Алина… - Георгий замолчал, подбирая слова. - Я еще на первом курсе и, должно быть, переоценил себя, когда решил помочь…
        - Что такое? - встрепенулась я.
        - Да, что вы такое мутите? - спохватился Саша.
        - Давай сделаем так: я еще подойду к профессору, пусть он определит, что за штуку ты принесла. Я не знаю. Честно - не знаю.
        У меня екнуло сердце. Я спросила:
        - Это потому что ты первокурсник?
        - Думаю, да… я еще многого не изучил.
        Его слова тревожно повисли в воздухе, и я выпалила:
        - Ладно. Тогда спроси у профессора, хорошо?
        - Конечно, Алина, - он широко улыбнулся. - Я сделаю все, не задавая вопросов. Но с тебя - пицца. Даже две!
        - Конечно… - протянула я, а у самой перед глазами стояла картинка. Моя стена. И надпись на ней. «WST не открывай ему». Теперь они казались почти зловещими.
        И этот чудик Саша… откуда он узнал, что у меня головные боли? Какая перегородка порвалась между мирами? И какие существа могут пробраться в наш мир? Перед глазами мелькнуло видение - отрывок из сна. Рвущаяся бумажная стена, тьма и что-то, вылезающее из этой стены…
        Р-р-р-рип!
        10 сентября. Утро
        Настя выглядела неважно. Кожа побледнела, даже посинела местами, глаза покраснели и опухли, обычно аккуратная коса до пояса растрепалась. И вообще выглядела она помятой и какой-то тревожной, даже осанку не держала как обычно, сутулилась, вжимала голову в плечи. Так мог выглядеть только человек, потерявший близкого друга.
        - Как ты? - спросила я, когда она подошла к нашей парте. - Держишься?
        Настя кивнула, прошептала:
        - Прости, что меня не было. Тебе тоже нелегко пришлось.
        - Ерунда, - отозвалась я, пока окружающие, глядя на нас, взволнованно перешептывались. Еще бы! Подруга убитой и убийца встретились.
        Пока Настя раскладывалась, я исподтишка рассматривала ее. Глаза опухшие, красные, но сухие. Она выплакала все слезы, и горе легло черными тенями под глазами.
        Начался урок. Учительница ничего не сказала о приходе Насти, а Настя, обычно собранная и внимательная, скользила рассеянным взглядом по доске. И грызла ноготь, чего себе никогда не позволяла. Бедняжка.
        И вот, она придвинула ко мне тетрадку, в которой карандашом было написано: «Мне страшно, Алина». Я взглянула на нее и тихонько коснулась ее плеча. Насте никогда не было страшно, а если и было, она никогда не признавалась в этом. Я взяла карандаш и поставила ниже ее предложения знак вопроса. Настя снова что-то написала в тетрадке и придвинула ее ко мне.
        «Я могу быть следующей».
        Господи, да она с ума сошла от горя!
        «Его поймают», - написала я.
        «Ты уверена?» - и взглянула на меня с такой мольбой, будто это я должна была поймать преступника.
        «Конечно! Вот увидишь!»
        Настя несколько раз кивнула и вымученно улыбнулась.
        10 сентября. День
        «Привет, Лина! Представляешь, только сейчас у меня появилась свободная минутка, чтобы написать тебе. В Америке круто! Этот фестиваль - крутой! Я среди своих, тут геймеры со всей планеты, представляешь?! И каждый день выступают крутые спикеры, разработчики, знатоки компьютерных игр! Ты бы знала, как тут классно! Я так рада, что полетела!
        Как твои дела? Как дела у Настюхи? Как там школа? Надеюсь, вы все с нетерпением меня ждете! Прилетаю через пару дней! И приготовься - буду трещать, как трещотка!»
        И много-много-много смайликов. Улыбающихся, разноцветных, празднующих, пускающих салют. Прочитав сообщение от Лизы, я лишь горько улыбнулась. Лиза, девочка-праздник, девочка-фейерверк, веселилась в компании новых друзей в Америке и совсем не знала, что у нас тут творится. Уже представляю наш разговор:
        «Лиза, пока тебя не было, умерла одна девочка из параллельного. Вряд ли ты ее знаешь, ее зовут Маша Ножова, с ней еще Настя хорошо общается».
        «Умерла?! Как?!»
        «Семь ножевых ударов. Убили в собственной комнате».
        «???»
        «Подозревают, что это сделала я».
        Веселуха! Вот только это не смешно, хотя Лиза в начале может подумать, что это очередная дурацкая шуточка из моих уст. Я быстро написала, что все нормально, школа стоит, Настя рисует и прочую чепуху. Не сейчас. Точно не сейчас.
        Только я собралась спрятать телефон в сумку, как он пиликнул. Пришло еще одно сообщение. На этот раз писал Георгий:
        «Алина, срочно! Где ты нашла это вещество?!»
        Я быстро набрала в ответ:
        «А что такое?»
        Георгий среагировал моментально:
        «Да тут профессору приспичило узнать».
        Я застыла и задумалась. Что же написать? Вот ведь я дурочка! Можно было предугадать, что профессор спросит что-то подобное! Но не успела я придумать ответ, как Георгий снова прислал сообщение:
        «Тут такое дело… это твое вещество даже профессор определить не может. Даже приблизительно! Прикинь?!» Я только собралась отправить какой-нибудь смайлик и оправдательную фразу, но увидела, что Георгий снова набирает сообщение.
        «Оно выглядит, как что-то твердое и материальное типа кусочка застывшей краски, но профессор говорит, что, судя по тому, как расположены молекулы, оно скорее похоже на воду или даже на газ! При этом, в разное время - по-разному, но от температуры это не зависит. А физически оно аморфное! Прикинь?!»
        Блин, да что мне написать? Где я его нашла? Это просто - нужно сказать все, что угодно, кроме своей комнаты! Но что делать с грядущими вопросами типа «зачем вдруг захотела проверить, оно ведь выглядит нормально?»
        - Что ты там строчишь? - спросила Настя, рисуя в блокноте. Была большая перемена, мы только что вернулись с обеда, и каждая из нас по-своему проводила свободные минуты. - Кстати, ты снова это делаешь. Стучишь. Только ногой по парте.
        И верно. Семь ударов но ножке парты - пауза - снова семь ударов - снова пауза. Что за идиотская привычка!
        - Устроили с Георгием баттл по дурацким шуточкам, - я прекратила пинать парту и набрала ответ: «Я понятия не имею, откуда это вещество. Меня попросили узнать, что это такое».
        - Слишком у тебя серьезное лицо для шуток, - отметила Настя и отстранилась, чтобы полюбоваться на набросок. - А ты ему рассказала?
        Ее голос дрогнул, и я сразу поняла, о чем она. Я покачала головой, Настя закивала, а я увидела, что ее глаза повлажнели. Я украдкой посмотрела, что она рисует, и вздрогнула: с листа тетрадки на меня смотрело лицо Маши. Точно она: вон ее мышиный хвостик и любимая полосатая блузка, застегнутая на все пуговицы. Вот только эта Маша выглядела уверенной и счастливой. Она широко улыбалась.
        - Н-нет, не говорила…
        Увидев, что я смотрю, Настя прошептала:
        - Хочу, чтобы Маша была счастливой. Хотя бы на картинках.
        Она дрогнула, шмыгнула носом и начесала пряди волос на лицо. Но я увидела, как на рисунок капнула слеза. Настя в самом деле любила Машу, как если бы та была ее младшей сестрой. Я знала это, как никто другой.
        Дверь отворилась, и вошла Рыжкова. Румяная, сияющая, она заняла парту неподалеку от нас, закинула ноги на столешницу, а руки - за голову. Скосила на нас глаза и улыбнулась, словно кошка, сожравшая хозяйскую сметану.
        - Чего уставилась? - спросила она у меня, но не с гонором, как обычно, а вполне дружелюбно, будто хотела поинтересоваться, не запачкала ли она нос.
        Я отвернулась. Рыжкова какая-то довольная. Неужели так радуется чужому горю? Настолько, что ей плевать на смерть девушки, которую она - на минуточку! - обидела перед этим?
        Пиликнул телефон. Пришло еще одно сообщение от Георгия: «А можешь спросить у этого типа, где он взял это вещество?»
        Не моргнув, я соврала: «Уже. Он пока не прочитал».
        Георгий прислал мне руку с оттопыренным большим пальцем, и я, взглянув на нее, вздохнула. Молодцом я себя не чувствовала.
        Так значит, вещество, похожее то ли на воду, то ли на газ, находится в твердом состоянии. И оно, как я выяснила, без следа исчезает, стоит растворить его в воде. Даже сиреневых следов на тряпке не остается! И профессор химического факультета не может определить, что это такое. Так кто же залез ко мне в комнату, чтобы написать «WST не открывай ему»?
        11 сентября. День
        Я не знала, как двигается следствие, но одно я понимала точно: преступника до сих пор не нашли. Я где-то слышала, что если преступника не находят в течение сорока восьми часов, значит, дальнейшие поиски бессмысленны. Или это относилось к пропавшим без вести? Да, точно! Я совсем потерялась…
        Я беспокоилась, поэтому голова теперь болела почти без остановок. Конечно, полицейский в участке с беличьими глазами заверил меня, что я вовсе не подозреваемая, просто им нужно проверить все версии… но разве, сказав это, он не признался, что считает меня причастной к убийству? Ох, боже, как раскалывается моя голова!
        И еще эта надпись на стене… Я снова смотрела на нее перед сном, но только нагнала на себя жути, и мне всю ночь снились дурные сны. Еще в дреме мне являлся друг Георгия, Саша, и твердил: «У тебя головные боли? О, так это потому, что где-то порвалась перегородка между мирами!» Затем он широко-широко улыбался своей голливудской улыбкой и медленно исчезал, точь-в-точь как Чеширский Кот из фильма. А я слышала, как где-то рвется бумага: р-р-р-рип!
        А еще я думала о Машиной маме. Мне хотелось, чтобы ей поставили нормальную дверь, но, поговорив с мамой, решила, что не стоит. Вряд ли она обрадуется, увидев ее. Да и разрешат ли полицейские? Говорят, она по-прежнему живет в участке… И вообще - мама при таком предложении посмотрела на меня, как на дурочку.
        А сегодня - Машины похороны. Голубое еще с утра небо затянули серые тучи, задул прохладный ветер, погнал листья по асфальту. Настя снова не пришла в школу. Ну да, а чего я ожидала?
        Я стояла у входа в кабинет и залипала в телефоне, пыталась читать. Но строчки расплывались перед глазами, а голова трещала так, что раздумывать над текстом просто не хотелось.
        - Говорят, сегодня хоронят девку, которую ты грохнула?
        Я подняла глаза и увидела довольную морду Колобка.
        - А ты почему не там? Может быть, потому что ее мамка тебе не доверяет?
        Господи, да отвали ты! Я отвернулась и попыталась запихнуть свою злость куда подальше. Те одноклассники, что стояли рядом, словно копья, побросали в меня косые взгляды и слегка отстранились. Отвели глаза, поглубже засунули в уши наушники и уткнулись в телефоны. С Колобком никому связываться не хотелось.
        - Ну, чего молчишь? - спросил Колобок. - Обычно же ты вся из себя такая дерзкая. Чувствуешь вину?
        Сегодня он пристал без свиты, но казался уверенным в себе. Наверное, его грела мысль, что большая часть школы поддержала бы его или хотя бы не стала останавливать, позволяя говорить, что он пожелает. Многие до сих пор были шокированы неожиданной смертью Маши.
        - Никакой вины я не чувствую, - процедила я. - И вообще: чего ты ко мне прикопался? Думаешь, шутить над этим - смешно?
        Несмотря на то, что окружающие изо всех сил делали вид, что слушают что-то в наушниках, я почти физически ощутила, как они навострили уши.
        - А я не шучу, - отозвался Колобок и нагло улыбнулся. - Ты - убийца. Я точно знаю: такие богатенькие и сытые люди вроде тебя всегда виноваты. С жиру бесятся. Иначе как объяснить, что из ее квартиры ничего не пропало?
        А это ему откуда известно? В висках у меня забилась злость. Да что с ним такое? Он специально меня дразнит? Ну да, он же дурак, Колобок без мозгов, блин…
        Спокойно, Алина! Спокойно. Если огрызаться на каждую тявкающую шавку, никаких нервов не хватит. И я ушла, хотя внутри кипела и клокотала кровь. Я привыкла все высказывать, а не копить грязь, но в этом случае лучше прикусить язык.
        Когда я шла вниз по лестнице, то услышала, как за моей спиной смеется Колобок.
        11 сентября. Ночь
        Настроение у Колобка поднялось. Из колонок басами раздавался рэп, а он стучал по клавишам ноутбука и придумывал новую историю. Писательство было его хобби, и он привык записывать придуманные шутки в огромный файл ноута. Там лежало уже более трехсот страниц, и Колобок посмеивался, вбивая новый текст. Вот эта шутка точно зачетная! Его команда по КВН заценит!
        Большая часть его шуток касалась богатых буржуев. Он любил высмеивать их, их толстые кошельки и причуды. Он считал богачей людьми с другой планеты, инопланетянами, теми, кто нажился обманом, потому что думал, что честным трудом ни за что не заработать столько денег. А еще потому что он с отцом и матерью ютились в крохотной однушке, которую переделали под двушку, разделив комнату пополам тонкой стеной.
        Мама ворвалась в комнату и крикнула сквозь басы музыки:
        - Гриша, господи! Сделай ты музыку потише!
        - Мам, но я не могу писать без нее! - крикнул Колобок, продолжая долбить клавиши.
        - А мы с отцом не можем уснуть из-за нее! - повысила голос мама.
        - Ну ладно, ладно! - и Колобок убавил. Мама строго кивнула и исчезла.
        Стоило музыке немного утихнуть, как запал Колобка стих, и пальцы неподвижно легли на клавиатуру. Что он хотел написать? Что там дальше? Вот блин, сбила только весь настрой!
        Надо подумать об этой буржуйке, Светловой. Богатенькая девка, вся на понтах. Как бы посмешнее ее унизить? Так, на чем же он остановился? На том, что Светлова пошла в ночной клуб прожигать деньги, и к ней подкатил какой-то парень. Пусть парень тоже будет на понтах, весь такой при Гуччи и Адидасе (так, надо погуглить самые дорогие бренды), а когда Светлова в него влюбится, на деле окажется бомжом. И пока она не знает, можно кучу разных ситуаций нелепых понаделать, столько шуток отмочить!
        Колобок улыбнулся своим мыслям и снова принялся печатать. За окном уже сгустилась ночь, и тусклый свет фонарей еле рассекал тень их мрачного двора. Они жили на первом этаже, и окно располагалось чуть выше подъездных дверей.
        Колобок остановился и попытался вспомнить самое мерзкое выражение лица Светловой. А какого цвета ее глаза? Голубые? Нет, скорее, ледяные. И взгляд такой надменный, словно у королевишны. И волосы, как мочалка. И дурацкая родинка на щеке, похожая на мерзкого жука. Все это надо отобразить в сценарии, чтобы все уж точно узнали эту убийцу.
        Да, Колобок в самом деле считал, что Светлова убила девчонку из параллельного. Из надежных источников он знал, что полицейские не нашли на месте преступления ничего, кроме ее волоса. А откуда там может появиться ее волос? Он Светлову никогда даже рядом не видел с этой бедной убитой девчонкой…
        «Богачи все такие, - думал он, глядя в монитор. - С каждым разом им нужно все более изощренные забавы, чтобы насытиться. И поэтому она выбрала девчонку из бедной семьи, самую тихоню».
        Он не жалел убитую девчонку, зато он точно мог сказать, что ненавидит Светлову. Да, ее - и всех остальных богатеньких бездельников. Вон, его родители пашут на двух работах и едва сводят концы с концами, а семейка Светловой каждые каникулы летает в экзотические страны. Да, он знал об этом, но вовсе не потому, что следил (еще чего?!) - а потому что хвастунья Светлова все выкладывала в соцсетях. «Инстраграм» не соврет.
        Странно, что не вся школа настроена против этой гадины. Ну да, многие из них считают его дурачком, но это ерунда. Мама всегда повторяла, что дураки в сказках на самом деле умнее всех.
        Ноут щелкнул, и рэп на мгновение смолк. Пришло сообщение. Колобок тут же ткнул по вкладке браузера и нашел электронную почту. Что там такое?
        Письмо пришло странное, с названием на каком-то непонятном языке, похожем на арабский. Колобок щелкнул по нему и открыл, надеясь перевести. Но даже почта не предложила перевод, и он уставился на странные символы и прикрепленный файл. Он увидел расширение: WST. Что еще за ерунда?
        Он не собирался открывать этот странный файл, но рука будто сама потащила мышку по коврику. Да, ему хотелось открыть его, казалось, если он не сделает этого, то потом всю жизнь будет жалеть. И Колобок щелкнул по иконке с файлом.
        Экран ноутбука моргнул зеленым и розовым и со щелчком погас. Рэп смолк. Колобок испугался. Этого еще не хватало! Если история, которую он с таким вдохновением писал последние два часа, не сохранится, он просто озвереет! Нет, она обязана сохранится! И чего его поперло открывать этот дурацкий файл?!
        Ноутбук вновь загорелся - так внезапно, словно лампочку включили. Музыка вновь заиграла. На экране забелело окошко электронной почты и файл. Колобок отправил письмо в мусорную корзину и щелкнул по своему сценарию. Отлично! Все сохранилось! Все в порядке!
        В дверь постучали. Колобок сделал музыку еще тише. Странно, что мама постучалась, обычно она не стучится, просто заходит и говорит, что ей надо. Может, это папа? Он редко заходил в его комнату, так что мог и постучаться.
        Но в комнату так никто и не вошел. Колобок пожал плечами. Значит, дело было в музыке - стоило убавить громкость, как папа ушел обратно спать. Значит, все в порядке и можно писать дальше. Итак, Светлова…
        Тук-тук!
        - Да что ж такое… - Колобок встал и открыл дверь.
        Там, в коридоре, кто-то стоял. Он едва мог различить силуэт, но тут же понял: это не родители. Его родители оба высокие и плотные, а тот, кто стоял там, в темноте, был невысокого роста. Волосы средней длины обрамляли лицо и волнами падали на плечи. Как мочалка.
        - Ты… - пробормотал он, пятясь. Силуэт стоял неподвижно, даже слишком. - Ты… как…
        А потом она шагнула внутрь. Крик застрял у Колобка в горле.
        11 сентября. Ночь
        Я убегала. Я зашла в темное здание, заблудилась в многочисленных коридорах и встретила там чудовище. Оно выпрыгнуло из стены, а стена порвалась, словно бумажная. Р-р-р-рип! Я побежала, а оно последовало за мной. Я должна была остановиться, перевести дух и вызвать сияющий меч, который жил внутри меня (я точно это осознавала!), но не могла - страх поглощал меня без остатка.
        - Проснись!
        Я вздрогнула и села в своей постели. Дома! Это всего лишь сон! В моей комнате горел ночник, а мама сидела на краю кровати и смотрела на меня.
        - Что? Что такое? - я протерла глаза. - Я кричала?
        Мама так непривычно ведет себя в последнее время. С тех пор, как мы ездили в участок, она стала излишне заботливой и чуткой по отношению ко мне: то постель мою заправит, то сварит мой любимый суп, то вдруг ни с того ни с сего купит мороженое, хотя сама его терпеть не может. А теперь вот приходит ночью ко мне в комнату, чтобы успокоить, словно малое дитя.
        - Проснись, - повторила мама деревянным, совсем не своим голосом, и я медленно отняла руки от лица.
        Мама. В шелковой синей ночнушке, как и всегда ночью. Но она смотрела на меня, не отрываясь. Не так, как обычно. Ее взгляд казался остекленевшим, неживым.
        - Мам… - несмело пробормотала я.
        - Проснись! - почти взвизгнула мама и капризно тряхнула головой. - Сколько ты будешь тупить, Алина?! Все разворачивается прямо у тебя под носом, ты уже вовлечена, так будь добра очнуться!
        Я почувствовала, как футболка намокла от пота. Я что, еще сплю? Мне снится очередной кошмар?
        - Мама, что ты такое говоришь? - спросила я, а сама стала отползать к противоположному краю кровати.
        Мама дернулась вперед и схватила меня за запястье. Я вскрикнула, а ее неживые, стеклянные глаза уставились прямо в мои, и она процедила:
        - Сделай что-нибудь, Алина! Ты должна покончить с этим! Должна… - она закашлялась и опустила голову. Я вырвалась, соскочила с кровати и подбежала к окну. Оглянулась.
        Мама прекратила кашлять и подняла голову. Убрала пряди волос с лица и недоуменно взглянула на меня.
        - Алина? Что такое?
        - М-мама? - дрогнувшим голосом спросила я.
        Мама огляделась, пробормотала:
        - Не помню, чтобы заходила к тебе в комнату. Кажется, я шла в туалет…
        Сердце колотилось о ребра так болезненно, что каждый удар отдавался во всем теле. Я держалась за ручку окна и не понимала, что произошло. Я хотела сбежать через окно от собственной матери. Боже, я скоро чокнусь!
        - Мам, ты что, лунатишь?
        - Ох, Алина, я сильно тебя напугала? - мама виновато взглянула на меня, и я, наконец, поверила, что это она. Как я вообще могла подумать противоположное? Ведь буквально секунду назад я твердо верила, что эта женщина - не моя мама…
        - Нет-нет, все в порядке, - соврала я. - Пойдем спать.
        12 сентября. Утро
        - Неважно выглядишь, - заметила Настя, когда мы столкнулись у входа в школу. - Плохо спала?
        Сегодня Настя выглядела лучше, чем вчера. Длинные волосы заплетены в аккуратную косу до пояса, на свитере ни катышка, а на юбке - ни единой мятой складки. Все идеально, как и обычно. После похорон Настя снова взяла себя в ежовые рукавицы.
        Я представила, как выгляжу с ней рядом - в мятой рубашке, заправленной как попало в брюки, с растрепанными волосами - и только вздохнула.
        - Да так, нормально, - сказала я, припомнив, что мне снились кошмары. - А ты как? Порядок?
        - Да, все хорошо, - сдержанно отозвалась Настя, проходя в школьные двери.
        Но я-то видела. Раньше Настя была более оживленной и искренней, а сейчас словно корочкой льда покрылась. Она почти не улыбалась, держала лицо кирпичом и не говорила лишних слов. Конечно, смерть Маши не прошла для нее бесследно, и теперешняя Настя, Настя-За-Ледяной-Стеной, сотрется нескоро. Если вообще сотрется.
        На переменах Настя рьяно рисовала что-то в скечбуке, и ее глаза оставались холодными и сухими. Я старалась лишний раз не трогать ее. Слава богу, она хотя бы больше не говорила ерунды типа «я могу быть следующей». С чего она вообще взяла, что последует за Машей?
        А наша «американка» Лиза целое утро слала мне веселые фотографии со своего игрового форума, не зная, что у нас происходит… Она обещала вот-вот прилететь, слала кучу счастливых смайликов, но мне было не до смеха, стоило представить, как она обо всем узнает.
        12 сентября. День
        - Алина Светлова, выйди, пожалуйста, из класса. Со всеми вещами, - попросила учительница, входя в кабинет.
        Я удивленно подняла глаза от тетради. С чего вдруг с вещами? Вот так, посреди контрольной? Настя встревоженно бросила на меня взгляд, когда я сложила все в рюкзак и оставила на парте листочек. Я посмотрела на учительницу, но она уселась за стол и уткнулась в журнал, полностью игнорируя меня. Хоть бы знак какой подала, что не шутит.
        Я молча вышла из класса, и меня подхватили под руки двое полицейских.
        - Алина, вы задержаны по подозрению в убийстве, - отчеканил один из полицейских, и я узнала в нем того самого, с беличьими глазами. Он сунул мне под нос удостоверение.
        - Что такое? - спросила я. - Почему?
        - Вы можете хранить молчание, Алина. Вот ордер на ваш арест, - сказал второй и показал мне бумажку. Как в фильмах!
        Я дернулась, спросила:
        - Вы не нашли преступника, да? Пустите - я сама пойду!
        В школьных коридорах гуляло эхо от наших шагов, а я шла между двумя полицейскими и чувствовала себя хуже некуда. Я точно знала, что не виновата ни в чем, я только занесла Маше тетрадь, вот и все! Черт! Чтоб я еще раз занесла кому-то забытую вещь!..
        - Я убийца? - агрессивно спросила я, когда мы вышли на крыльцо.
        - Вы подозреваетесь во втором убийстве, - поправил меня полицейский с беличьими глазами.
        - Подождите, - я остановилась и заметила, как они оба потянулись к поясам. - Подождите… какое еще второе убийство? Почему я?
        - Поговорим в участке. Пройдемте к машине.
        Они вели себя иначе. В тот раз, когда они притащились к нам домой с утра пораньше, они вели себя более фамильярно, прекрасно выдерживая в тоне голосов нашу разницу в возрасте. Но теперь… они смотрели на меня совсем по-другому, не как на школьницу или девочку, а как на… убийцу? Боже, они и впрямь думали обо мне так!
        Возле участка я увидела маму. Одетая в элегантный бежевый пиджак, она приплясывала на месте и нервно кусала бледные губы. Тушь размазалась под ее глазами и выглядела она так, словно вот-вот грохнется в обморок.
        Это опять повторяется! Снова! Какое еще, к черту, второе убийство? Почему опять я?!
        - Ох, Алина! - мама бросилась ко мне, но один из полицейских твердо отстранил ее.
        - Напоминаем, что ваша дочь - главная подозреваемая.
        Сердце так и ухнуло в пятки. Главная подозреваемая? Да уж, малины слаще не придумаешь!
        - Моя дочь не такая, - прошептала мама.
        Меня проводили в комнату для допросов, на этот раз и мама вошла, села в уголке. Полицейский с беличьими глазами, как и тогда, устроился напротив меня.
        - Итак, Алина, - полицейский сложил ладони домиком. - Вы подозреваетесь в убийстве Григория Королева. Вы нанесли ему семь ножевых ударов. На месте преступления обнаружено ваше ДНК.
        Григорий Королев? Погодите… это же Колобок.
        - В настоящее время к вам домой выехали специалисты с разрешения, разумеется, ваших родителей. Будет проведен обыск.
        Его тон резал, словно сухая бумага. И только теперь я осознала разницу между первым и вторым убийствами. Когда убили Машу, я думала, меня подозревают, но нет - тогда они еще не рассматривали меня в качестве виновной. Ко мне обращались на «ты» и всякий раз повторяли, что проверяют версию. Я не верила, а они именно это и делали. Никто всерьез не верил, что я убила. Но сейчас… сейчас все по-настоящему. Я подозреваемая. Без пяти минут убийца.
        - Ваша мама уже вызвала адвоката, - продолжал полицейский. - Так что вы можете помолчать до его приезда. А можете мне помочь.
        Меня пробил озноб. Что-то не так… Уже второй раз меня вызывают в участок по убийству. Что-то явно не так. Со мной? С миром вокруг меня?
        - Я не убивала, - дрожащим голосом произнесла я. - Я не убивала его.
        Да подними ты глаза! Чего уставилась на столешницу? Подними глаза на него, взгляни ему в лицо, скажи правду: я не убивала. Почему ты прячешься, словно преступница?
        - Как вы объясните, что в руках у убитого обнаружены ваши волосы?
        - Не знаю, - прошептала я.
        - Ваше алиби с одиннадцати до часу ночи?
        - Я спала.
        - Кто может подтвердить его?
        - Я могу, - подала голос из угла мама. - В двенадцатом часу я заходила к Алине. Она спала.
        Голос у нее уверенный и четкий. Они ни слова не сказала о том, что лунатила в эту ночь и до смерти меня напугала.
        - Вот как… хм, - полицейский помедлил, и я осмелилась поднять на него глаза. Над бровями у него пролегла морщина. - А кто-нибудь еще может подтвердить ваше местонахождение в этот временной отрезок?
        Глаза, как у белки - цепкие и острые.
        - Не знаю, - вздохнула я. - Наверное, нет.
        Как назло, в это время я ни с кем не переписывалась, хотя порой могу до двенадцати ночи зависать в соцсетях. А вчера уже спала в половине одиннадцатого.
        Я почувствовала, как меня начинает трясти. Я - главная подозреваемая в убийстве. В убийстве
        - Я не убивала, - повторила я и услышала свой голос, как сквозь слой ваты. - Никого и никогда.
        - Ваши отпечатки найдены на двери комнаты Григория, - продолжил полицейский. - Как вы попали в квартиру, не взломав дверь? Он вам открыл?
        - Подождите… - я перевела дух и задала самый глупый вопрос, какой могла задать. - Вы уверены, что это мои отпечатки?
        - Ну конечно, Алина, - полицейский посмотрел на меня, как на дурочку. - Мы все проверили.
        Да как такое возможно? Отпечатки пальцев… и мои волосы… как такое возможно? Я не ходила к Колобку! Я даже не в курсе, где он живет!
        - В каких отношениях вы были с Григорием?
        - Да в никаких! - выдохнула я. - Мы почти не общались.
        - Однако в последние дни он вас дразнил, - заметил полицейский. - Вы даже угрожали ему.
        В памяти что-то шевельнулось. Они что, вот так мою невинную фразу «тебе жить надоело» перевернули?
        - По заверениям его друзей, вы не очень-то ладили. А мы, проверив его телефон и ноутбук, сошлись во мнении, что Григорий был одержим вами. Точнее говоря, неприязнью к вам.
        - Но я не убивала его, - повторила я. Мне казалось, скажи я это миллион раз, и меня перестанут подозревать.
        - Прошу вас, Алексей Иванович, - мама вышла из тени. - Могу поручиться, что моя дочь никогда бы не совершила такого преступления. Кому, как не мне, знать это?
        Голос ее едва заметно дрожал, в нем слышались слезы, но мама держалась молодцом. Я даже представить не могла, каково это - оказаться на ее месте, на месте женщины, чья дочь подозревается в двух убийствах.
        - Пока что все факты указывают на противоположную ситуацию, - гнул свою линию полицейский по имени Алексей Иванович.
        Что-то пиликнуло. Алексей Иванович взглянул на часы, извинился, как будто присутствовал на какой-то деловой встрече, и вышел. Мы с мамой остались одни, а я подумала, не уловка ли это.
        - Мам, я не убивала, - повторила я снова. - Я… вы не так меня воспитали.
        - Конечно, Алиночка, я знаю.
        Знает… интересно, как долго она будет уверена в этом? А что, если…
        Но не успела я додумать мысль, как «что если» воплотилось в реальность. Алексей Иванович вернулся в комнату допросов, а с ним - двое охранников. Дверь за ними захлопнулась, как крышка гроба.
        На этот раз Алексей Иванович не стал садиться напротив - он встал рядом с моим стулом и навис надо мной, словно грозовая туча.
        - Алина, так это вы убили Григория Королева - да или нет? - его голос потрескивал от напряжения.
        Усилием воли я подняла голову. Беличьи глаза вцепились мне прямо в душу. Я нервно забарабанила пальцами по столешнице.
        - Нет, - сказала я как можно тверже. Вот, смотрите мне в глаза, смотрите - я не виновата!
        - Тогда объясните мне, - Алексей Иванович низко склонился надо мной. - Объясните, почему под вашей кроватью лежал окровавленный нож.
        12 сентября. Ночь
        Я не делала этого.
        Я не помню…
        Меня подставили?
        Перерыв мою комнату сверху донизу, полицейские обнаружили под кроватью, в щели между стеной и полом, нож наподобие того, каким орудуют профессиональные повара. На его широком лезвии засохла кровь. Кровь Колобка. И простите - это совсем не смешно.
        Еще они нашли частицы ДНК на моей куртке - чешуйки кожи тоже принадлежали Колобку. А в истории браузера моего ноутбука они откопали адрес Колобка, будто бы я искала, как до него быстрее добраться. В одиннадцать тринадцать ночи, когда я уже спала!
        Но меня никто не слушал. Меня упекли в камеру до суда, в которую по очереди приходили полицейские, психологи и адвокат, нанятый родителями. Всем что-то было нужно от меня. Ответы на дурацкие вопросы, каракули в блокноте и снова ответы на вопросы.
        Я не убивала. Я не убийца. Я не виновна. Я повторила это уже сотни раз, но их лица остались бесстрастными. Едва ли кто-то поверил мне - даже за адвоката не могу поручиться.
        Ближе к ночи пришли родители. Глаза у мамы опухли, папа как будто усох и казался не таким широким в плечах. Его пиджак смялся, очки косо сидели на переносице. Они постоянно говорили, что верят мне, что я, конечно же, не виновата и что настоящий убийца просто меня подставил. Почему меня? Да потому что я уже под подозрением из-за Маши, вот убийца и решил перевести стрелки. Очень удобно. Родители заверили, что сделают все, чтобы оправдать меня. Мама много плакала, папа часто моргал и протирал очки.
        И вот они ушли, а я осталась одна. Ужас навалился напополам с тоской. Я и не знала, что такое сочетание вообще возможно. Происходящее казалось нереальным, словно сцена из фильма.
        Я собирала разрозненные мысли в кучу, но эмоции рушили все барьеры. Хотелось расплакаться, попинать стены, заорать, но я собирала мысли в кучу. Успокойся, Алина. Успокойся.
        Камера маленькая: пять шагов по длине, три - по ширине. Железная койка, накрытая тонким одеялом. Устрашающего вида унитаз в углу. И окно - узкое и короткое, оно расположено под низким потолком.
        Семь ножевых ударов. Машу и Колобка убил один и тот же человек. Это странно… зачем кому-то их убивать? Какая у убийцы была цель? Потом эта странная надпись на стене «WST не открывай ему», написанная неизвестно кем. И неизвестно чем. И в завершение всего - все улики против меня. Окровавленный нож под кроватью, волосы, частицы кожи…
        Такое ощущение, будто я в самом деле…
        Стоп. Я не убивала. Нет! Я не помню, чтобы…
        Так. Не убивать и не помнить - две разные вещи. Перед мысленным взором встала мама - та, чужая, которая ночью пришла ко мне в комнату и наговорила странных вещей. Что, если я точно так же…
        Нет.
        Я встала и заходила по камере. Нет, бред. Возможно ли это, шляться где-то по ночам и совсем ничего, ничегошеньки, не помнить? Я точно знаю, что легла спать и проснулась в своей кровати. Все. Точка.
        Суд через пару дней. Надо убедить всех, что я не виновна. Адвокат мне что-то говорил, но я не особо его слушала. Но сейчас нет ничего важнее суда!
        Ох, черт! Я опустилась обратно на койку и запустила пальцы в волосы. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: я в беде. В большой и черной, как дыра, беде.
        12 сентября. Ночь
        «Гоша, эй! Та штука, о которой ты говорил, я знаю, что это такое!»
        Георгий уже лег в постель, но зашел ненадолго в соцсеть по привычке. Писал чудик Саша. Вообще-то Георгий не собирался давать ему вещество в склянке, разузнать о котором просила Алина, но так уж получилось, что он застал их в неподходящий момент.
        «Да ну? Как ты определил?» - напечатал Георгий.
        «А вот так», - отозвался Саша.
        «И что это такое?»
        На самом деле, Георгию было не особо интересно - он спросил просто из вежливости. Поэтому не сразу прочитал следующее сообщение:
        «Это вещество похоже одновременно на жидкость, газ и твердое тело. Одновременно! При этом без следа растворяется в воде. Скажи - ведь это невозможно?»
        «Ну да», - напечатал Георгий, ожидая услышать какую-нибудь грандиозную чушь.
        «Тогда, как думаешь, что это значит?»
        Да что ж такое?! Не знает он, не зна-ет! И вообще - он спать собирался, а не разгадывать загадки или расшифровывать мысли всяких чудиков.
        «Это вещество очень редкое», - наобум написал Георгий. Если Саша напишет еще какой-нибудь вопрос, он просто выйдет из соцсети и ляжет спать.
        «Неземное, - пришел ответ. Саша отвечал быстро, будто только и ждал его сообщений. - Мне кажется, это эктоплазма».
        Георгий фыркнул - да так громко, что его фырк пролетел по всей квартире. Он быстро написал:
        «Серьезно?!»
        «Да. Уверен, это след призрака. Я же говорю: где-то порвалась стена между мирами».
        Георгий отключил телефон. И впрямь - грандиозная чушь.
        13 сентября. Вечер
        Нереальность происходящего не проходила и весь следующий день. Я сидела в камере, ко мне приходили разные люди, приходили адвокат и мои родители, все что-то говорили, спрашивали, обвиняли, успокаивали, а я ничего не чувствовала. Абсолютно ничего, словно за ночь превратилась в тупую механическую куклу. Я кивала, что-то отвечала, а внутри орала на себя: «Очнись! Что ты делаешь? Нам надо выиграть суд!»
        Вечером пожаловали еще посетители. Не тюрьма, а какой-то проходной двор! - так я подумала, когда замок на двери задребезжал. Дверь с лязгом отворилась, и в камеру юркнули две фигурки. Это были не полицейские и не психологи. Даже не родители.
        Настя и Лиза.
        Лиза прилетела из Америки еще более чудная, чем обычно. Она всегда любила очень яркую одежду и всегда странно ее сочетала. Однажды она пришла в школу в розовой балетной пачке и кислотно-салатовой-вырви-глаз толстовке, вызвав у учителей истерику, а у учеников - неистовый хохот. Но Лизе нравилось чужое внимание, и ей было безразлично, одобряют ее или не совсем.
        Может быть, оттого, что я давно ее не видела, может быть, дело в скудных красках моего нового места обитания, но сегодня Лиза показалась мне еще более яркой, чем всегда, даже светящейся. На ней были белые джинсы, розовый топ с длинным рукавом и серая рваная джинсовка. Каре осталось прежней длины, волосы нисколько не отросли. Правда, когда она улетала, они были каштановые, теперь же стали красными.
        Настя в своем обычном наряде - длинная коричневая юбка, бежевый свитер - казалась привидением рядом с ней, несмотря на многочисленные блестящие браслеты на тонких запястьях.
        Но обе выглядели одинаково ошарашенными, словно не до конца понимали, как они здесь очутились.
        - Лина, как же тебя угораздило?! - Лиза бросилась ко мне и до хруста в ребрах сжала меня в тугих объятиях. В нос ударил крепкий аромат имбиря - от Лизы всегда так пахло.
        - Сама не знаю, - пробормотала я.
        Лиза отпустила меня и пристально вгляделась в лицо. Я увидела цветные линзы - вместо карих глаз на меня уставились зеленые, неестественные, неземные. С красными волосами это смотрелось изумительно, словно она была одним из персонажей своих любимых компьютерных игр.
        - Ты странно выглядишь, Лина. Как-то… не так. Ой, да что за ерунду я говорю? Конечно, ты выглядишь неважно! Прости меня, пожалуйста! - зачастила Лиза и проговорила так, будто проводила сеанс психотерапии. - Вот что, Лина. Ты выиграешь суд. Ты невиновна, а справедливость всегда на стороне порядочных людей.
        Будь на свете справедливость, я бы сейчас сидела дома или гуляла с друзьями! - хотелось выпалить мне, но я прикусила язык. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что я возможно луначу, убиваю во сне, а наутро ничего не помню…
        - Мы тоже придем на суд, - сообщила Настя. Она выглядела подчеркнуто спокойной, но я видела растрепанную косу и пятно на свитере. Аккуратная, идеальная Настя никогда не допустит пятна на одежде, если она не выбита из колеи.
        - Мы расскажем, какая ты хорошая! - Лиза снова обняла меня, и на глаза навернулись слезы. Не плачь, Алина! Неужели этой ночи было мало, чтобы выплакать все слезы?!
        Мне хотелось спросить ее про Америку - и не хотелось. Давящие стены камеры и гнетущая атмосфера не располагали к разговорам, которые принято вести на прогулке со стаканчиком кофе в руках.
        - И тебя искал Георгий, - сказала Настя. - Он ничего не знал… в общем, он в шоке.
        Ну еще бы! Еще вчера общались, а сегодня я почти что села в тюрьму за убийство. Нет, к счастью, пока я не в тюрьме, а просто жду суда в заключении.
        - Он что-нибудь говорил? - спросила я.
        - Кажется, он хотел что-то сказать. Но новость о тебе застала его врасплох.
        Неужели разгадал, что это за вещество на моей стене? Или просто хотел поболтать?
        И Настя, и Лиза сострадали мне. Какое-то время мы говорили об обоих убийствах, о том, что я не могу быть виновной, что меня обязательно выпустят и оправдают, мне нужно только немножко подождать. И я поверила, невзирая на улики, которые все до единой указывали на меня. Поэтому, когда девчонки ушли, я успокоилась и принялась за дело: придумать речь на грядущий суд.
        16 сентября. День
        Я проиграла…
        Нас с адвокатом разнесли в пух и прах, и не помогло ничего: ни сказания моих друзей о том, какая я хорошая, ни разговоры родителей о том, как они меня воспитали, ни рассказы психологов о моем типе личности, который в принципе не способен на убийство. Не помогли мои тщательно отрепетированная речь и родительские подтверждения моего алиби.
        Улики оказались сильнее всего этого. А один психиатр с той стороны баррикады и вовсе обезоружил меня неожиданным диагнозом:
        - Да, вы можете это не помнить. Предполагаю, что вы страдаете сложным психическим заболеванием и даже не понимаете этого.
        Я тогда так и застыла. Я собиралась что-то сказать, даже рот открыла, но не смогла воспроизвести ни звука. Что я могла на такое ответить?
        В итоге суд постановил, что я больна, что, не ведая, убиваю людей, и отправил меня в психушку. А я разрыдалась посреди зала суда. Вспоминаю - и даже противно. Стою, слезы текут по лицу, глаза опухли, а я сквозь громкие всхлипы повторяю, что не виновна, что не больна, что со мной все в порядке. Никто мне не верит, все отводят глаза, только родители подливают масла в огонь: «Наша дочь - не убийца!»
        Но правосудие (а оно ли?) взяло верх, и вот я снова сижу в участке, в своей камере и жду, когда меня повезут в психушку. И понимаю: чуда не случится, моя жизнь закончена.
        17 сентября. Утро
        Родители попытались меня спасти. Они подали протест и попросили суд изменить решение - не может быть, что я психически больна и убиваю людей. Мол, ничто это не доказало, кроме подозрений психиатра и полицейских. Суд взял протест на рассмотрение, но я все равно еду в психушку, чтобы за мной могли понаблюдать специалисты - особенно, в ночное время. На прощание мама сказала: «Вот увидишь, с тебя снимут все обвинения. Ты абсолютно здорова, и мы привлечем нужных людей, чтобы это доказать». Я только покивала в ответ - ужасно вымотавшаяся эмоционально, я уже ни во что не верила.
        - Выходите, Алина, мы едем, - дверь с лязгом отворилась, на пороге нарисовался Алексей Иванович.
        Когда мы вышли на улицу, оказалось, что идет дождь. Он капал из свинцово-серых туч, и асфальт блестел от фар припаркованной у ворот легковой машины. Я села на заднее сиденье и увидела перед собой решетку. Ну да, я же из тех, кто, если представится случай, накинет удавку водителю, чтобы сбежать.
        Я не такая! Сколько окружающие будут делать вид, что я преступница?!
        Алексей Иванович сел за руль, рядом с ним устроился какой-то хмурый мужчина в полицейского форме, и мы поехали. Глядя на стекающие по стеклу капли, я почувствовала, как зажгло глаза. Меня увозят. Увозят жить к психам. Но я не такая! Я не должна туда ехать!
        Огни города проносились мимо размытыми пятнами, я жадно смотрела на них и пыталась бодриться. Еще не все потеряно! Родители не дадут мне сгнить в психушке! Я не больна, а преступника, который так подло меня подставил, скоро поймают! Справедливость всегда торжествует!
        Город закончился, и по обе стороны от дороги замелькали серые деревья. Дождь с новой силой забарабанил по окнам и крыше автомобиля. Полицейские крутили колесико, но радио отзывалось лишь обрывками фраз и треском. «Так заведено (треск) оборачивают против нас (треск) худшие наши стороны (треск) углубляется (треск) в мифологии они (треск) и в сказках (треск) в приоритете - утолить собственную жажду крови». На словах «жажда крови» я вздрогнула и постаралась не слушать. Итак плохо, а тут еще это радио дурацкое!
        Тинь-динь! Угрюмый полицейский рядом с Алексеем Ивановичем достал телефон, и салон машины осветил зажегшийся экран.
        - У тебя ловит сеть? - спросил Алексей Иванович.
        - Угу, - буркнул полицейский.
        Он еще немного посветил, а потом спрятал телефон. Дворники со скрипом разгоняли потоки воды на лобовом стекле.
        - Это не начальник? - спросил Алексей Иванович. - Он должен был мне позвонить.
        - Не. Просто спам.
        Они замолчали, я снова уставилась в окно. Голову сдавило болью, а я увидела, как постукиваю по дверце. Семь раз - пауза - семь раз - пауза. Подождите-ка…
        По крыше что-то бахнуло. Машина вильнула влево, потом вправо, и выровнялась.
        - Что такое? - всполошился Алексей Иванович.
        Машина медленно остановилась. Я посмотрела на потолок, как будто могла видеть сквозь обивку и металл. Что это было? Возможно, ветка оторвалась от дерева и упала на крышу? Вон как ветер бушует, словно зимой…
        Полицейские вышли. Я посмотрела на них через мутное стекло. Из-за тонировки казалось, что уже наступила ночь. Дождь с силой лупил по крыше.
        Дальше все развивалось стремительно. Алексей Иванович вдруг вскрикнул и упал, второй полицейский вытащил пистолет и прицелился в кого-то на крыше. Я приникла к окну. С крыши метнулась тень. Выстрел! Полицейский упал, тень распласталась по нему.
        Я сжалась на заднем сиденье, сердце задолбилось в груди. Двое полицейских лежали на дороге, а тень выпрямилась и взглянула на меня. Это был человек. Да, человек - но почему сначала я подумала иначе? Он был одет в серую куртку, с глубоко надвинутым капюшоном. Его лицо размывалось и выглядело бледным пятном, но я сразу поняла, что он смотрит на меня.
        Я рывком отодвинулась от окна, оказалась возле противоположной дверцы и подергала за ручку. Заперто! Ну естественно!
        А тип в капюшоне открыл дверь, наполовину пролез ко мне в салон и снял капюшон. На меня уставилась доброе мальчишеское лицо, сверкнула белоснежная улыбка.
        - Выходи, Алина!
        Застыв, я широко распахнула глаза ему навстречу. Парень выглядел лет на двадцать. На приятном лице располагался изящный нос, над большими зелеными глазами расходились аккуратные брови, а тонкие губы улыбались мне, словно хорошей знакомой.
        - Ну чего вся скукожилась? Бежишь или нет?
        - Вы… кто? - икнула я.
        - Твой спаситель, - он схватил меня за рукав куртки и потянул к себе. - Ну? Идешь?
        - Зачем? Что вы делаете?
        - Да пойми же ты!.. - парень отпустил меня и сгорбился передо мной. - Я спасаю тебя от психушки! Я знаю, что ты невиновна, и хочу помочь! Или тебе не жалко всю жизнь поставить на эту психбольницу?
        - Всю жизнь? - медленно повторила я и вдруг поняла, что по-прежнему цепляюсь за ручку двери, даже дергаю, но дверь не открывается.
        - Тебя не оправдают! Никогда, - сказал он. - Со мной было так же. Так что шевелись.
        Я заколебалась. С его стороны веяло дождем, осенними листьями и свободой. Почему меня не оправдают? Я всю оставшуюся жизнь проведу в психушке? А он, случаем, сам не псих? Ну да, он же признался…
        - У тебя есть минута на раздумья, - поторопил парень. - Потом я ухожу. С тобой или без тебя.
        Я представила психушку: облупленные стены, гулкие, наводящие тоску коридоры, и люди, считающие себя Наполеонами и Бэтменами. Насколько долго затянется оправдательный процесс? А вдруг про меня забудут? Вдруг решат, что мне лучше находиться вдали от цивилизации? Такая жизнь не по мне…
        - Мы с тобой сами добьемся для себя правосудия, - добавил он еще дров в костер окончательного решения.
        И я двинулась. К нему. Парень выполз из машины задом наперед, я вылезла следом и тотчас попала под проливной дождь. Оба полицейских без сознания валялись у дороги. Трасса пустовала и вдалеке не светило ни одного самого захудалого огонечка.
        - Они живы? - спросила я.
        - Конечно, - парень принялся поднимать Алексея Ивановича. - Я просто их оглушил.
        Он без особого труда погрузил их обоих в машину, положил ключи на полочку, а потом взял меня за руку, и мы побежали. Прочь от дороги, в леса, по мокрой траве и лужам. И я спросила себя: а не убегаю ли я потому, что в глубине души чувствую себя виновной? Что, если психиатр прав, и я все-таки убийца?
        17 сентября. День
        - «Срочные новости! Сегодня утром сбежала главная подозреваемая в убийстве двух человек, Алина Светлова. Сотрудники полиции везли ее в психиатрическое отделение имени Новикова, но по дороге на них напал неизвестный и помог Алине сбежать. Ранее Алина убила двоих одноклассников. Как постановили специалисты, девушку следует обследовать и понаблюдать за ней».
        Георгий так и застыл в кресле. На ноутбуке сменялись кадры: полицейская машина, припаркованная на обочине шоссе, и пространство возле нее, огороженное желтыми ленточками. Туда-сюда сновали люди в серой и синей форме, у машины стоял полицейский и курил, держа на поводке немецкую овчарку.
        Вот в кадре появился другой полицейский. Он выглядел угрюмо, даже сердито.
        - Сначала по крыше что-то ударило, мы вышли посмотреть, - сказал он низким, тягучим голосом. - На крыше кто-то был. Он метнул камень в моего напарника, затем напал на меня. Он был очень быстрым.
        - Как же он оказался на крыше? Вы останавливались? - спросила журналистка.
        - Нет. Сейчас мы пытаемся разобраться.
        Далее вернулся закадровый голос:
        - «Предположительно, преступница сбежала в леса, но пока никто не может сказать наверняка. Следов не обнаружено. Если увидите ее, - и фотография Алины крупным планом, - просьба позвонить по указанному номеру».
        Репортаж закончился, и в комнате воцарилась тишина. У Георгия в голове не укладывалось, что происходящее реально. Алина - и вдруг преступница? Георгий не мог припомнить человека, который меньше всего подходил бы на роль убийцы - даже играя в мафию, Алина не умела лгать и неизменно попадалась.
        И тут еще все эти странности. Следы не обнаружены… да как так?! У них там полицейский с собакой! И еще эта Алинина просьба узнать, что за вещество в баночке - до того, как он узнал об убийствах. Чудик Саша уверен, что это эктоплазма, след призрака… и еще какая-то стена между мирами…
        Бред! Чушь! Абсурд!
        Георгий взглянул на стоп-кадр просмотренного ролика с сайта новостей, где застыла мокрая полицейская машина с открытой задней дверцей. Он вздохнул:
        - Алина… какого черта ты творишь?
        17 сентября. Утро
        Мы бежали по оврагам и холмам, оббегали деревья, ломились через высокую траву. Мои кроссовки вымокли, в них захлюпала вода. Я уже десять раз пожалела, что побежала с этим парнем, но возвращаться было поздно. Тогда уж наверняка решат, что у меня раздвоение личности.
        - Слушай, куда мы бежим? - спросила я. Я еще не сдалась только потому, что ходила в секцию легкой атлетики.
        - В укрытие, - пропыхтел в ответ парень. При этом он взглянул на часы. Детские, ярко-синие, с каким-то мультяшным героем на циферблате, они плотно облегали его изящное запястье.
        Вот блин! Я опять ошиблась! Зачем, вот зачем я с ним побежала? Полицейские найдут нас, как пить дать! А мое бегство плохо скажется для меня во втором суде! И тогда я уж наверняка проторчу несколько лет либо в психушке, либо в тюрьме!
        - Эй! - я схватила его за куртку и развернула к себе. - Объясни, черт возьми, почему ты спасаешь меня?! Кто ты такой?!
        Знаю, надо было раньше задаваться такими вопросами, но что-то будто заставило последовать за этим парнем с добродушным лицом. Но теперь, остыв под холодным осенним дождем, я одумалась, и его очарование спало с меня, как повязка с глаз.
        Парень широко, обезоруживающе мне улыбнулся, и его улыбка будто осветила окружающий пасмурный день. Его лицо было добрым, простоватым, но не красивым, однако когда он так улыбался, то становился симпатичным, даже очаровательным.
        - Я такой же, как и ты, - сказал он. - Невинно осужденный, которому удалось сбежать из психбольницы. И я хочу для нас справедливости.
        - Так ты псих, - пробормотала я и выпустила его куртку. - С чего ты взял, что я на всю жизнь попала в психушку? Откуда тебе знать?
        - Я знаю, - он снова улыбнулся. - Я смотрел новости про тебя. И знаю: тебя больше не выпустят. - Он шагнул ко мне. - Алина, я много раз такое слышал. Я был в психбольнице и многого наслушался. Большинство приезжает туда, как они думают, на пару недель, а остаются на долгие годы. А потом… потом им уже ничего не нужно. Они проникаются атмосферой. Проникаются, понимаешь?
        Я взглянула в его глаза. Зеленые, да, только в них виден какой-то не то фиолетовый, не то синий блеск. Парень коснулся моей озябшей руки и сказал:
        - Мы почти пришли, Алина. Взгляни.
        Я отдернула руку и посмотрела, куда он показал. А там, на опушке леса, стоял деревянный домик. Я нахмурилась. Опушка леса? Откуда лес появился так близко? Только что мы находились в чистом поле… или я что-то путаю?
        Парень взглянул на часы (он часто это делал), а я помедлила:
        - Там точно… безопасно?
        - Уверяю тебя! Никто тебя не найдет!
        - Меня?
        - Я отлучусь.
        Вот тебе здрасьте! Кажется, мне придется в одиночку выживать в дикой природе, среди лесов и полей. Я представила, как стругаю себе лук и стрелы и иду охотиться, чтобы раздобыть еды. Стало смешно, я даже захихикала. Так тебе и надо, Алина! Так и надо!
        Домик был чем-то средним между охотничьим и дачей. Он стоял в тени деревьев, оберегаемый от ветров и дождя, и оставался теплым и сухим. Я даже удивилась, зайдя внутрь. Пахло деревом и лаком. Стояла новенькая кровать, застеленная толстым пледом, изображавшим тигриную шкуру, располагался стол, даже холодильник оказался - от чего он работал, я не поняла, хотя то, что он работал, я не сомневалась.
        Все новое. Как будто только что построили.
        - Слушай… - я огляделась. - Здесь все такое новое. А вдруг…
        - Хозяева не придут, не беспокойся, Алина, - успокоил меня парень. - Ты располагайся. - И он широким жестом указал на кровать, единственную здесь мебель.
        Я мысленно себя отругала. Ты идиотка, Алина! Поперлась с незнакомым парнем черт знает куда, позволила привести себя в эту берлогу - и что? Что дальше? Ты вообще думала, как будешь жить в бегах? Вот что на тебя нашло?!
        - Почему это хозяева не придут? - спросила я.
        - Этот домик принадлежит моему дяде. Точнее, принадлежал, пока он был жив. Но ты не бойся, дом неофициальный.
        Врет, как дышит. Уйду! Вот только он отлучится, я сразу смотаюсь! Я пойду прямиком в полицию и скажу, что меня похитили!
        - И куда ты пойдешь? - спросила я.
        - У меня есть дела, - ответил парень и снова бросил взгляд на часы. - Добуду немного еды.
        - Ты не боишься, что тебя поймают?
        - Нет. Для всех я мертв.
        - Люди думают, что ты погиб? - удивилась я.
        - Типа того, - он улыбнулся, очень красиво улыбнулся. Я подумала, что у нормальных людей, пожалуй, не бывает такой белоснежной улыбки.
        - Подожди. Я даже не знаю твоего имени… - имя пригодится, когда я попадусь полиции.
        - Зови меня Мишей.
        17 сентября. День
        - Чего она лыбится? - спросила Лиза, увидев, как довольная Рыжкова выходит из столовой.
        Настя пожала плечами, а Рыжкова прошла мимо, бросив на них многозначительный взгляд. На ее свитере Лиза увидела рисунок: тряпичная кукла с глазами-крестиками из ниток, вся истыканная иголками. На ее сумке через плечо как всегда болталось несколько тряпичных человечков, смешных и толстеньких.
        Когда они вошли в столовую, Лиза схватила Настю за руку и прошептала ей на ухо:
        - Можешь считать меня сумасшедшей, но это Рыжкова подставила Лину.
        Настя поперхнулась воздухом:
        - П-прости, что?
        - Она единственная, кто так улыбается, когда встречает нас, друзей Лины, - заметила Лиза. - Остальные просто сторонятся. И вчера был суд, в котором мы проиграли. Она все знает.
        Они взяли подносы с едой и расположились за столом в дальнем углу. Никто к ним не подсел, а те, кому не хватило места, предпочли притащить стулья и потеснить других.
        - Как она могла подставить Алину? - тихо спросила Настя.
        - Нет, ты подумай, все сходится! - в азарте прошептала Лиза. - Она убила Машу (Настя вздрогнула), потом Колобка, который тоже ей не особо симпатичен. И подставила Лину!
        - Как это возможно? - Настя отпила чаю.
        - Возможно, уж поверь, - она пригнулась к столу и придвинулась к ней поближе. - Ее дурацкая кофта натолкнула меня на мысль. Смотри, Рыжкова ведь любит всеми управлять.
        - Так, - Настя снова отпила из стакана.
        - А в суде решили, будто Лина что-то делает, но потом не помнит, что. Решили, будто у нее психическое отклонение. Но это не так! Я сто лет ее знаю!
        - Продолжай, - поторопила Настя. Кажется, ее взволновала эта мысль, даже румянец заиграл на бледной коже.
        - И я думаю, что Рыжкова убивала руками Лины, - Лиза понизила голос до шепота. - Возможно, она изготовила куклу Вуду или что-то типа того. Ты видела ее сумку? Она постоянно носит этих дурацких кукол и походу без ума от этой темы.
        Настя промолчала, и Лиза продолжила:
        - Знаю, ты реалист, но, Настюх, подумай сама. Идея не кажется такой уж бредовой.
        - Ты думаешь, она управляет Линой через куклу? - переспросила Настя, словно подумала, будто неправильно ее поняла.
        - Именно!
        - Ты просто взяла идею с потолка, - вздохнула Настя.
        - Настюха, ты подумай, - Лиза снова понизила голос. - Лина никогда бы не убила. И она не психопатка, которая не помнит, что творит по ночам. Я твердо в этом уверена!
        - Да, Алина не такая…
        - А у Рыжковой есть реальная причина навредить Лине! Она всегда недолюбливала ее, поливала грязью, завидовала богатству ее родителей…
        - Да, и постоянно повторяла, что Алина поступит, куда пожелает, а остальные - туда, где останутся свободные места, - едва слышно пробормотала Настя. Взгляд рассеялся, застекленел. Вдруг она, словно очнувшись, схватила ее за руку и взволнованно спросила. - А вдруг мы следующие, Лиза? Вдруг я следующая?
        - Нет, подожди, - Лиза пригнулась к столу, боясь, как бы кто не услышал. - Никто не будет следующим. Мы отберем кукол у Рыжковой, и она больше ничего не сможет сделать!
        - Но это только твои догадки, - напомнила Настя. - Вдруг она убивает не с помощью кукол? Вдруг она вообще ни при чем?
        - Ни при чем? А чего она тогда так лыбится? Мы должны хотя бы проследить за ней…
        - Она, конечно, неприятная личность, но обвинять ее в убийстве как-то… - Настя не закончила и пожала плечами.
        - Ты так говоришь, потому что слишком добрая, - Лиза заправила за уши волосы. - Но когда наш друг в опасности, мы должны быть бдительны.
        - Давай понаблюдаем, - согласилась Настя. - Вот только это как-то пугает. Если ты права, и она узнает, нам конец.
        18 сентября. Утро
        Я проснулась не в своей постели. Я осознала это, когда попыталась перевернуться на другой бок и едва не свалилась - слишком было узко. И тогда реальность кислым ядом влилась мне в душу. Я преступница. Я сбежала от полиции. Меня ищут.
        А еще связалась с психом, каким-то невероятным образом повелась на его речи и еще больше ухудшила свое положение. Господи, и что мне теперь делать? В любом случае, надо выбираться. Никогда бы не подумала, что окажусь в такой ситуации. Меня что, его улыбка так очаровала?
        Вчера, когда мы добрались до этого домика и Миша ушел, я посмотрела в окна, куда именно. Потом я прилегла на минуту, дождь, стучащий по крыше, убаюкал меня, и я вырубилась на сутки.
        Я прошлась по домику, но Миши нигде не увидела - очень странно, учитывая, что вчера он собирался только за продуктами сбегать. Ну ладно, это неважно, я все равно ухожу. Я нашла в холодильнике упаковку молока и целую кучу завернутых в бумагу бутербродов, подкрепилась и вышла из домика. Дождь больше не шел, но пасмурное небо растягивалось от горизонта до горизонта. Я огляделась. По одну сторону лес, по другую - поле, откуда мы пришли. Миша вчера пошел вдоль леса, вон и тропинка туда ведет.
        Размышляла я недолго. Смысла идти обратно на шоссе нет, поэтому лучше тропинки ничего не найти. А если встречу по дороге Мишу… Ладно, буду идти осторожно и прислушиваться к каждому звуку, а вдруг что - сразу прячусь. С Мишей сталкиваться неразумно, ведь я его совсем не знаю и не ведаю, как он поведет себя, узнай, что я ухожу. Да уж, где были эти здравые мысли вчера утром?..
        Под ногами хлюпала утоптанная трава, с деревьев капало, а я шла, слушала и глядела в оба. Однажды мы с папой летали в тайгу, и нам устроили квест-игру на выживание. Три дня мы тащились с тяжелыми рюкзаками через лес, жгли костры и ночевали в палатках. И хотя понимали, что неподалеку от нас следуют проводники, по ночам все равно было как-то жутко. Да и устали мы очень, если честно. Вот и сейчас я почувствовала себя, как в те каникулы. Только я одна, и никаких организаторов в помине нет.
        Так, ладно, мой план - добраться до ближайшего жилого пункта и сдаться в полицию. Как же за меня переживают родители… они места себе не находят. Уж лучше психушка, чем жизнь в бегах. О чем я думала, когда сбегала с Мишей?!
        На этот вопрос нет ответа. Что сделано, то сделано. Главное сейчас - выбраться отсюда. А дальше…
        - И куда ты собралась?
        Я вздрогнула и едва не оступилась. Из леса вышел Миша и выглядел он все так же дружелюбно, как и всегда. И я подумала, что, возможно, это маска, а не то, что он по-настоящему чувствует. И его сияющая улыбка - приклеенная, как у смайлика.
        - Миша, вчера я совершила ошибку, - я остерегалась смотреть в его глаза. - Я благодарна, что ты хочешь мне помочь, но я не могу так. Мои родители очень переживают…
        - Подумай о себе, - оборвал меня Миша, не переставая улыбаться. - Ты себе всю жизнь угробишь!
        - Почему? Я уверена, второй суд все расставит по…
        - Не расставит. - И словно на кнопку нажали, так он резко помрачнел. - Ты снова убила человека, Алина. Теперь тебя ничего не спасет.
        17 сентября. Ночь
        Максим Перепелов никогда не считал себя близким другом Гриши-Колобка. Более того, за глаза он так и называл его - «Колобок», но смерть Колобка ударила по нему так, как никто не ожидал: Максим осунулся и покрылся бледными пятнами. Раньше он состоял в банде Колобка, которая считала своей обязанностью смеяться с его шуток, но многие шутки Максим даже не считал смешными. Теперь он сожалел, что поступал не как друг, хотя Гриша-Колобок всегда относился к нему со всей душой - даже чипсы иногда покупал на свои деньги.
        Больше всего Максима поразило то, что Колобка убила никто иная, как Алина Светлова - та, к которой он всегда цеплялся. Светлова по большей части не обращала на усилия Колобка никакого внимания, только после смерти Маши она стала чуть более ранимой. И тогда она убила Колобка. Пришла к нему домой и…
        Семь ножевых ударов. Суд решил, что у нее какая-то психическая болезнь и отправил Светлову за город. А по дороге она сбежала. Вся школа обсуждала эту новость, а ее подружки, длинноногая с косой и клоунша с красными волосами, сделались хмурыми и забитыми, словно чувствовали вину за то, что дружили с такой… убийцей.
        Вернувшись домой, Максим первым делом зашел в новости и не поверил своим глазам - Светлову до сих пор не поймали! Как можно?! Ей бы ни за что не удалось уйти от полиции!
        Но она ушла. Убийца-психичка на свободе.
        Отправляясь спать, Максим по привычке выглянул в окно. Под окнами их девятиэтажки располагалась оживленная улица, и машины спешили разъехаться по домам. Ливень превратился в дождик и сыпался золотыми капельками в свете уличного фонаря.
        Максим задвинул шторы. Он проверил сообщения и увидел, что на почтовый ящик пришло письмо. Судя по странным буквам, спам. Максим ткнул по иконке корзины, но вместо этого письмо почему-то открылось. Текст тоже был не на русском и даже не на английском языке. Максим снова навел палец на корзину, но, сам не зная как, нажал на присланный файл со странным форматом WST. Телефон тотчас же отключился.
        - Вот ведь! - прошептал Максим и бросил телефон на кровать.
        Тук-тук! Он вздрогнул. Стучали в дверь его комнаты! Но родители на смене…
        Показалось, наверняка показалось.
        Тук-тук! Тут ему стало совсем не по себе. Не показалось! Он ясно слышал, как стучали в дверь комнаты! Но сейчас ночь, и единственные живые обитатели квартиры - они с котом. А ну-ка, соберись, тряпка! Совсем уже всякое мерещится после Колобка! Всегда есть разумное объяснение…
        Он включил свет в комнате и толкнул дверь. Дверь с театральным скрипом отворилась - а ведь он давно хотел ее смазать! Прямоугольник света пролился на пол в коридоре. Никого. Не выходя далеко из комнаты, Максим нащупал выключатель и щелкнул по нему. Коридор затопило в ярком свете длинных ламп. Никого…
        Максим вздохнул с облегчением и повернулся в сторону кухни. Но там, в темном проеме, кто-то стоял. Он замер на месте, даже сердце на мгновение остановилось, чтобы в следующий миг застучать быстро и громко.
        - Т-ты… - едва слышно пробормотал Максим. - Как… дверь закрыта…
        Фигура была не слишком высокой. Она была одета в длинный бежевый плащ с капюшоном. Она шагнула из темноты.
        Его сердце забилось пойманной птицей. Он прохрипел:
        - Т-ты… это ты…
        - Это я, - согласилась фигура. Голос у нее был совсем не такой, как он привык слышать, как будто записанный на диктофон, запись на котором потом испортилась.
        Она сделала еще один шаг, и Максим увидел, что не ошибся. Спутанные темные волосы, холодные глаза. Это была она. Это была Алина Светлова. В руке она сжимала кухонный нож.
        18 сентября. Утро
        Что? Он только что сказал, что я убила человека? Причем «опять»?
        - Что это значит? - спросила я, хотя итак знала, что это значит. Снова кто-то убит. И снова виновата я.
        - Ты должна прекратить это, Алина, - серьезно сказал Миша и взглянул на свои пластмассовые, детские часы.
        - Подожди! - закричала я. - Ты говорил, я не виновна! Ты поэтому потащил меня с собой! А теперь говоришь, что я опять убила кого-то?!
        Миша опустил взгляд, вздохнул:
        - Прости. Иначе бы ты не пошла со мной.
        - Ты не псих и тебя никогда не обвиняли, - отчеканила я. - Так какого черта ты все испортил?!
        - Я ничего не портил, Алина, - отозвался Миша. - Даже если суд отправил тебя в психбольницу, это не значит, что это правильное решение. С точки зрения…
        - С точки зрения закона я нарушила правила! - взорвалась я. - Теперь никто не сомневается, что я преступница!
        - Ты и есть преступница.
        Я сжала кулаки. Миша смотрел на меня своими добрыми глазами, и на его лице читалось сочувствие. Он походил на какого-нибудь монаха, который сидит в горах и всех любит, только вместо поношенной рясы - серая куртка с капюшоном.
        Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Родители. Как они там? Как мама? Наверняка, плачет, не спит, не знает, куда себя деть, переживая за меня… А я убийца. Как легко поверить в обратное - как тяжело услышать это, сказанное таким уверенным тоном.
        - Похоже, ты уверен в этом, - ответила я, не пытаясь вытереть лицо. Плевать. Пусть текут.
        - А ты разве нет? - спросил Миша. - Что ты думала о себе, когда тебя везли в психбольницу?
        Что я думала? Думала ли я тогда, что убийца? Нет, скорее сомневалась… Да черт, что за странные вопросы он задает?!
        - Это неважно, - процедила я. - Лучше объясни мне, как я это делаю?
        Миша взглянул на часы и уточнил:
        - Как ты убиваешь? Я пока точно не знаю, у меня одни догадки, но то, что это ты, не сомневаюсь. Еще я уверен, что это не связано с психической болезнью. Скорее… тут замешано нечто мистическое. - Я слушала внимательно, по моим щекам текли злые слезы, а Миша продолжал. - У меня пока две версии. Номер один: у вас на роду залегло какое-нибудь проклятье, и ты каким-нибудь неосторожным действием его активизировала. Возможно, это связано со злым духом.
        Я внимательно прогнала в уме все события до первого убийства. Проклятье? Злой дух? Если так, то как я его потревожила? И тут у меня перед глазами как воочию встала моя стена и написанные на ней сиреневой краской слова: «WST не открывай ему». Могут ли это быть происки злого духа? Больше похоже на предупреждение, чем на угрозу. Но что я такого сделала, чтобы разозлить призрака? Разве что не поехала к бабушке в деревню в те выходные, чтобы выкопать картошку… но ведь я тогда находилась на курсах подготовки к экзаменам.
        - Вторая версия: с твоим родом все в порядке, и беда пришла с улицы. Возможно, вас прокляли, и теперь тобой управляет злой дух. Может быть, какая-нибудь ведьма контролирует твое тело, используя волосы или частицы ногтей…
        Но тут я не выдержала и перебила:
        - Постой. Злые духи, волосы… ты серьезно?
        - Да, а что не так? - Миша не улыбался, но его лицо все равно источало добродушие.
        - Больше похоже на дрянной фильм ужасов, чем на правду, - заметила я. - Если ведьмы и призраки и существуют, то они едва ли будут вести себя так, как мы изображаем в книгах и в фильмах.
        - А у тебя есть другие объяснения? - терпеливо спросил Миша.
        - Нет, - вздохнула я и закрыла лицо руками. - Я ничего не знаю…
        Ведьмы. Он всерьез думает, что меня контролирует какая-то ведьма?
        - Ответь мне на один вопрос, - я отняла руки от лица и заправила за уши волосы. - Кто ты такой?
        - Тот, кто хочет помочь, - не моргнув, отчеканил Миша. И обезоруживающе улыбнулся.
        - Почему я должна тебе верить? - не сдавалась я.
        - Ты уже это сделала, - он улыбнулся еще шире. - Когда вышла из полицейской машины.
        Он рассудил логично, и кусочки мыслей уложились в моей голове в правильный узор. Он прав. Мне не стоит привередничать - мне нужно довериться ему. Кем бы он ни был, если он вытащит меня из этого ада, значит, я сделала правильный выбор.
        Кстати, о правильных решениях…
        - Самое лучшее сейчас - сесть в тюрьму за убийство, - рассудила я, чувствуя, как сердце разрывается на части от жалости к себе. - Если я буду сидеть взаперти, больше никто не погибнет.
        - Не неси ерунды, - отрезал Миша. - Ты можешь убивать и при закрытых дверях, полицейские как раз ломают над этим головы. К тому же, если верен второй вариант, то ведьма найдет другую марионетку, и убийства продолжатся.
        При слове «марионетка» в памяти что-то слабо шевельнулось. Если есть марионетка, есть и кукловод. Рыжкова. Странно, и почему я сразу подумала о ней? Потому что она вечно руководит слабыми и безвольными? Бред?
        Так-так. Это, может, и не бред. Когда начались убийства, Рыжкова - единственная, кто улыбался, глядя на меня. Ну да, все сходится! Машу убили после того, как я сцепилась с Рыжковой, и она потом угрожала, мол, я беспомощная и деньги мне не помогут. Это точно она!
        - Я кое-что вспомнила! - воскликнула я. - Я, кажется, знаю, кто эта ведьма-кукловод…
        Миша посмотрел на часы и быстро поднял на меня взгляд.
        - Потом, Алина, - сказал он и развернулся. - Жди меня в укрытии.
        - Подожди! - возмутилась я. - Я собиралась рассказать тебе…
        Но Миша вдруг взял и побежал! Я оборвала себя на полуслове и секунду-другую тупо смотрела в его спину, на полы развевающейся серой куртки. Нет уж, убежать у тебя не получится! И я припустила за ним. Скоро Миша завернул в лес, и я услышала, как ломаются ветки под его напором. Я тоже нырнула в лес и помчалась на треск… пока он не стих. Я остановилась и, стараясь приглушить дыхание, стала слушать. Тихо.
        Я рассердилась. Что за ерунда?! Как можно играть в прятки, когда тут такое?! Я, конечно, подозревала, что у этого парня не все дома, но нельзя же так явно показывать это, когда человек тебе едва доверяет! Крыша у него поехала, как пить дать! Все смотрит на свои детские часики, играет во взрослого, а у самого - мозги трехлетнего малыша!
        Я пригляделась и увидела путь, по которому бежал Миша. Сломанные ветки, примятая трава, разворошенная прошлогодняя листва. Я пошла по этой «тропе», но далеко мне уйти не удалось - след обрывался у толстого дубового ствола. Я задрала голову, но на дубу никого не было. Миша исчез.
        18 сентября. Утро
        Вся школа гудела от новости, которую все прочитали утром за завтраком. Сбежав от правосудия, Алина Светлова снова убила - и снова ученика! Им оказался друг Колобка, Максим Перепелов. Снова семь ударов ножом, запертая квартира и Алинин волос на месте преступления. Родителей Алины вызвали на допрос, где они отказались от обвинений в свой и Алинин адрес.
        - Такими темпами их за решетку засадят вместо Светловой, - пошутил кто-то на перемене, но Настя так зыркнула в сторону шепчущихся, что те тут же замолчали.
        - Слишком все явно подстроено, - прошептала Лиза. - И сейчас, и в те разы. Всегда находится волос Алины… Но она не может всякий раз оставлять волос!
        - Ты права, - отозвалась Настя, все еще глядя в сторону одноклассников. - Нам нужно проверить Рыжкову.
        А Рыжкова сидела на подоконнике и перебирала кукол на своей сумке. Лиза проследила за ее пальцами и попыталась высмотреть куклу, похожую на Алину.
        - Как думаешь, нам стоит сжечь ее кукол? - спросила Лиза. - Или тогда мы еще больше навредим Алине?
        - Не знаю, - отозвалась Настя. - Вчера я закинула в сеть комикс о том, что Рыжкова - ведьма Вуду. И в комментах почти каждый написал, что так и есть. Одна девочка сдала Рыжкову, сказала, что у нее весь дом завален магической рухлядью: гадальными картами, ловцами снов, книгами с чертежами магических символов…
        - И куклами? - взволнованно спросила Лиза.
        - Да, и ими тоже.
        - Тогда нам надо как-то припереть ее к стенке и прямо спросить, управляет ли она Алиной, - заявила Лиза. - И если да, то заставить ее отменить заклинание.
        - Лиза, это не компьютерная игра, здесь не все так просто, - отозвалась Настя. - Рыжкова просто посмеется над нами, скажет, что мы чокнутые.
        - Но ты же веришь, что это не Алина? - Лиза вцепилась в рукав свитера Насти и заглянула в ее глаза. Настя от неожиданности моргнула и отшатнулась. Пробормотала:
        - Конечно, верю… почему ты спрашиваешь?
        Да потому, что все вокруг уверились, что виновная - Алина. Школа, полиция, журналисты. И хотя Алину еще ни разу не поймали за руку и вовсю гадали, как ей удается проникать в запертые квартиры, не повредив замка, все думали на нее. Но Лиза была уверена в обратном: не Алина. В здравом уме она не способна на убийство.
        Теперь в их школе дежурили полицейские. Вокруг школы ошивались полицейские. И возле дома Алины тоже бродили полицейские. Лиза все это видела, когда шла по знакомым улочкам, а полицейские неизменно провожали ее подозрительными взглядами. Они знали, кто она такая - лучшая подруга Алины. Полицейские и журналисты задали ей уже сто вопросов об Алине по дороге между домом и школой, но, кажется, никто не воспринимал всерьез ее, странно одетую девушку с яркими волосами и цветными линзами. Общество всегда неодобрительно относилось к тем, чей внешний вид отличался от нормального. А Лизе всегда было любопытно: а кто же задает эту самую норму?
        Лиза подумала, что она может сделать во имя спасения подруги, и уже на следующий день запустила новую рубрику в своем блоге, которую назвала «Спасение рядовой Алины». В ней она заявила, что Алина - ее лучшая подруга и что ее ложно обвинили в убийстве нескольких людей. Она рассказала, как есть, используя настоящие имена, но нашлись те, кто не поверил, решил, что она разыгрывает или просто нагло врет, лишь бы поднять канал в топе. Другие сразу нарыли новости в Интернете и стали кидать в комментарии.
        - Я почитаю о куклах Вуду, - прошептала рядом Настя и полезла в телефон. - Вообще, везде пишут, что надо сжигать…
        - Как думаешь, зачем она это делает? - спросила Лиза, глядя на довольную Рыжкову. - Я имею в виду… это уже третье убийство. Что она пытается доказать, убивая Линиными руками?
        - Возможно, она просто сдвинулась? - пожала плечами Настя, тыкая пальцем по экрану.
        - Давай просто украдем их, - предложила Лиза и уточнила. - Ее кукол. А потом попробуем сдать ее полиции.
        - Сдать полиции? - Настя приподняла брови. - А ты не думаешь, что нас тогда тоже посчитают за сумасшедших? Возможно, Рыжкова потому и ведет себя так уверено, потому что знает: никто нам не поверит.
        - Нам могут поверить! - возразила Лиза. - В этом деле есть мистика: запертые двери квартир, Лина, которая спала, пока происходили убийства…
        - Разве запертые двери квартир не означают, что Алину просто впустили внутрь, так как хорошо ее знают? Мы не знаем, что думают на этот счет полицейские, Лиза. Едва ли они склоняются к мистике.
        - Ладно, - Лиза хлопнула себя по коленкам. - Тогда просто украдем ее кукол. Если это все, что мы можем сделать для Лины…
        18 сентября. День
        Где-то к полудню я вышла на трассу вымокшая до нитки и увидела на обочине автомобиль. Это была маленькая и пузатая «Ока», а рядом суетились две женщины, разодетые в длинные яркие шали и бренчащие золотыми браслетами и длинными сережками. Цыганки? Капот машины был открыт, и женщины тыкали туда пальцами в блестящих перстнях, переговариваясь на своем, цыганском.
        Сначала я хотела спрятаться, обойти их стороной и вообще шагать в кювете, но, послушав их витиеватый говор, решила рискнуть. Я устала, проголодалась и хотела поскорее попасть в город. А цыганки едва ли смотрят местные новости - судя по внушительному багажу, опасно возвышающемуся над «Окушкой», они едут откуда-то издалека.
        Я зачесала волосы под капюшон куртки и подошла к ним, спросила, не нужна ли помощь. Женщины заахали, заохали и на ломаном русском попросили меня позвонить в службу механиков, чтобы им помогли с машиной. Поблагодарив небо за то, что разбираюсь в технике, я предложила свою помощь, а цыганки с радостью согласились подбросить меня до города.
        Я поколдовала над машиной, и она, чихнув, наконец-то завелась. Я прыгнула на заднее сиденье, женщины уселись вперед, и мы поехали. Всю дорогу они благодарили меня за помощь, расспрашивали, откуда я и куда иду пешком. Я соврала, что была у бабушки в деревне, но опоздала на автобус до города. Они поахали, а потом одна из них, пристально посмотрев на меня через плечо, заявила:
        - Судьбу твою вижу.
        - У меня нет денег, - призналась я.
        - Бесплатно, - коверкая звуки, проговорила она. - Ты помочь нам, добрая девушка. Я предсказать судьбу твою.
        Я из вежливости кивнула, хотя в гадания никогда не верила.
        - Нелегкая тебя ждет дорога. Я вижу… на тебе кусками висит черная зависть. Завидуют тебе, милочка, очень сильно. Завидуют и навлечь на тебя беду хотят. Но ты не переживай: справишься. Доверяй друзьям своим, посмотри на ближних своих… есть среди них те, кто хотят того же, что и ты.
        - И чего же я хочу? - не удержалась я.
        Цыганка внимательно на меня посмотрела, точно просканировала, и сказала:
        - Хочешь ты справедливости. И он того же хочет.
        - Он? - удивилась я.
        - Да, присмотрись к нему хорошенько… вместе вы найти то, что ищешь.
        Надеюсь, она не о Мише сказала? Когда Миша вот так загадочно исчез посреди леса, я решила забить на него и отправилась дальше по той же тропинке. Я твердо решила отправиться в город. Я жаждала (и боялась) последних новостей о себе, а еще хотела добраться до Рыжковой и проверить, не она ли та убийца, которая прикрывается мной.
        - И еще кое-что, милочка, - спохватилась цыганка. - Есть в тебе некая сила… В нужной час отдайся ей, и выиграешь битву. И не бойся ее - она друг тебе, а не враг.
        Я не верила в гадания, но к словам цыганки прислушалась. Зависть. Да, возможно, Рыжкова завидует мне и потому очернила меня. Ей хочется управлять людьми, а если бы ее родители были бы также богаты, как мои, она наверняка бы правила не только авторитетом, но и деньгами. Купила подарок тому, угостила того - и все, тебя короновали.
        Друзья. Конечно, и ежу понятно, что я должна довериться Лизе и Насте, вон как они вступились за меня в зале суда, но я не знаю, в каком они состоянии. До сих пор ли верят в мою невиновность?
        И цыганка абсолютно права в том, что я хочу справедливости. И я должна довериться какому-то ближнему, чтобы победить. Что ж… надеюсь, это не Миша. Уж больно он странный и исчезает так невежливо. Хотя, надо признать, его слова о марионетках и призраках звучат куда правдивее протоколов полицейских.
        И еще - во мне есть какая-то сила. Наверное, это что-то вроде боевого духа, надежды или веры - таких абстрактных понятий.
        Город оказался ближе, чем я думала. Через полчаса мы уже въехали туда, и я попросила высадить меня на самой окраине. Цыганки от всего сердца поблагодарили меня за помощь, я поблагодарила их за то, что подвезли, и огляделась. Странно. Мне казалось, полицейские вывезли меня с другого конца города, а не с этого… Потому что Длинный рынок (так мы называли его с мамой) находился в совсем другом районе.
        Длинный рынок простирался на несколько километров в обе стороны, и я влилась в толпу людей, бродящую между разноцветных палаток. Обычно я не ходила на такие рынки, предпочитая торговые центры, но сейчас выбирать не приходилось. У меня не было денег, и я должна была как-то выжить. Мысль о краже пугала, но еще больше пугало то, что в любой момент кто-нибудь из прохожих ткнет в меня пальцем и прокричит: «О боже! Это она, убийца!»
        Я стащила кусок хлеба и бочок сыра, на другом конце рынка унесла кепку и ножницы. Потом я поставила подножку грузному мужчине, чтобы тот упал точно на прилавок. Прилавок разломился пополам, по асфальту поскакали браслеты и кольца, а я под шумок унесла мужскую куртку темно-синего цвета. И ретировалась с рынка.
        «Когда все закончится, я вернусь и оставлю денег в три раза больше, чем стоят эти вещи», - думала я, терзаемая совестью.
        Я зашла в грязный общественный туалет, достала ножницы и под корень обрезала волосы. Выбросила их в дыру в полу, натянула кепку. Голова стала непривычно легкой - мне даже показалось, что она вот-вот улетит, словно воздушный шарик. Отлично. Теперь мне нужно перекусить и поискать место, где я могла бы посмотреть местные новости.
        Торговый центр! Я не сильно разбиралась в этой части города, поэтому пошла наугад, надеясь найти что-то вроде торгового центра. В торговых центрах совершенно точно есть места, где я могу посмотреть последние новости!
        Скоро торговый центр и впрямь мне попался. Я вошла внутрь и опустилась на скамейку, почувствовав, как тянет ноги от усталости. Играла приятная музыка, откуда-то доносился аромат фаст-фуда, отчего у меня сразу заурчало в животе. Хлеб с сыром я сжевала около часа назад, но этого оказалось мало, чтобы утолить голод.
        Так, ладно, для начала мне надо узнать, что обо мне думают СМИ. Будь у меня смартфон, не было бы никакой проблемы, но полицейские отобрали у меня все - сказали, мол, на время. Как будто я поверила…
        Я еще немного посидела в торговом центре и поняла, что тут едва ли будут показывать новости. Зато светящаяся вывеска, завлекающая в книжный магазин, подсказала решение: библиотека. Я могу сходить в библиотеку и бесплатно порыться в Интернете! Отлично!
        Библиотека обнаружилась на этой же улице, через два дома, в полуподвальном помещении. Я спустилась, прошла по коридорам и оказалась в заставленной стеллажами комнате. Несколько человек тихонько листали книги, библиотекарь, маленькая женщина в круглых очках, спросила, чем мне можно помочь. Пряча глаза под кепкой, я попросила позволения посидеть за компьютером. Мне не отказали.
        И вот, я наконец сижу в пустой комнате, а передо мной - экран. Через два компьютера от меня занимается какая-то пожилая женщина, но мне нет до нее дела, и я быстро забиваю запрос в строке поиска. Читаю. Читаю-читаю и чувствую, как меня переполняет досада пополам со злостью. Убит Максим Перепелов, лучший друг Колобка. Мои родители на допросе. Сбежавшая я. Убившая я. Мои волосы. Снова! Теперь мне светит только тюрьма. Короче говоря, все плохо.
        И все из-за этой курицы Рыжковой! Это точно она! Сейчас вспомнила: в начале сентября я получила от анонима подарок в соцсетях - куклу с глазами-пуговицами. Если так подумать, голова у меня заболела именно в то время… Это она, Рыжкова, только делает вид, что не разбирается в компах и не сидит в соцсетях! Чего бы не стоило, я отыщу ее и…
        На плечо опустилась рука. Я вздрогнула, вскочила со стула и встала лицом к неприятелю. Неприятелем оказалась пожилая женщина, которая ранее сидела за другим компьютером. Странная улыбка дрогнула в уголках ее губ, она уставилась на меня, как будто увидела что-то невероятное, и произнесла:
        - Алина…
        Черт! Вот черт! Меня узнали! Ну конечно, я же в розыске, мои фотографии везде в Интернете!
        - Останови ее, - произнесла женщина, и ее лицо дернулось, словно она не вполне собой владела. - Останови! Иначе еще кто-то умрет…
        Я застыла ни жива ни мертва, позабыв, что секунду назад хотела убежать. А женщина продолжала:
        - Останови эту тварь… я написала на твоей стене… я вселялась в твою маму…
        - Подождите… что? - я не верила своим ушам. - Вы сказали, что написали на моей стене? И при чем тут моя мама?
        - Чтобы ты не открывала файл, если он тебе придет… - подтвердила женщина. - Иначе и ты тоже… а ты единственная, кто остановит ее жажду крови… - Она говорила странно, словно язык ее не слушался, часто прерывалась, выплевывала слова кусками. - Убей эту тварь… уничтожь… пока она не выкосила весь город.
        Я запуталась, помотала головой, спросила:
        - Подождите… вы кто?
        Лицо женщины снова дрогнуло, морщины резче обозначились на ее лице, и она прошептала:
        - Я… Маша Ножова…
        Я отшатнулась. Как эта старая женщина может быть Машей? Мир сходит с ума?
        - Подождите, я совсем ничего не…
        И тут женщина вздрогнула, словно ее ударили, моргнула и непонимающе взглянула на меня. Я смотрела на нее широко распахнутыми глазами и ждала еще чего-то. А женщина нахмурилась и спросила:
        - Почему вы так на меня смотрите, дорогуша? Это вообще-то невежливо!
        - Но ведь вы только что… вы…
        - Я вас не знаю. Оставьте меня в покое, - надменно отозвалась женщина и вернулась к своему компьютеру, бормоча что-то про обнаглевшую молодежь. Я опустилась в свое кресло и который раз за день спросила себя, что происходит.
        18 сентября. День
        - Эй, Рыжкова! Вообще-то это не смешно! - крикнула Настя через весь кабинет, и весело галдящий класс примолк.
        Лиза сидела через ряд от Рыжковой и напряглась, кинув взгляд на ее сумку. Рыжкова гоготала, отпустив шуточку в адрес Алины, и Настя, подгадав момент, решила выступить. Все уставились на них.
        - Почему не смешно? - театрально удивилась Рыжкова. - Твоя подружайка - волосатая обезьяна, а разве не так?
        - Следи за словами, - ответила Настя, прошагав к ее парте. - Еще никто не доказал, что Алина убийца!
        - Она сбежала - это раз, - Рыжкова соскочила со своей парты и встала лицом к лицу с Настей. - И всюду находят ее волосы - это два. - Ухмыльнулась ей в лицо. - Что, скажешь не так?
        Весь класс в напряжении уставился на них. Убедившись, что на нее никто не смотрит, Лиза юркнула к парте Рыжковой и за ее спиной отстегнула связку куколок. Спрятала за спину, вернулась к своему месту и не спеша засунула в сумку. Готово.
        Лиза подняла взгляд на «сцену» как раз в тот момент, когда Рыжкова бросилась на Настю. Лиза не услышала, что сказала Настя, но похоже, ее слова задели Рыжкову - и та схватила Настю за ее длинную косу. Лиза поспешила на помощь, но… отшатнулась, заметив Настин взгляд. Настя так зло и высокомерно взглянула на Рыжкову, что мороз пробежал по коже, а потом хладнокровно пнула ту в колено. Рыжкова взвыла и отскочила от Насти, а Настя прошептала:
        - Ты не королева, ясно? И не ты решаешь, кому жить, а кому - умереть…
        А Рыжкова крепко сматерилась, воскликнула:
        - Ты просто бешеная тварь!
        Лиза осторожно положила руку на плечо Насти и тихо сказала:
        - Насть, потише. Успокойся.
        Она понимала злость Насти, ведь Рыжкова отняла жизнь у ее подруги Маши Ножовой, подставила под подозрение Алину, а потом посмела глумиться над убийствами и Алиной. И всегда, всегда выглядела самой счастливой!
        - Получилось? - спросила Настя как ни в чем не бывало, когда они вышли из класса.
        - Да, - Лиза похлопала по пузатой сумке. - Но теперь я беспокоюсь. Что, если следующей жертвой станешь ты?
        - Не стану, - бодро отозвалась Настя. - Ты ведь стащила кукол.
        - Да, но мы не уверены до конца…
        - Лиза, - Настя улыбнулась. - Все будет хорошо.
        18 сентября. День
        Миша понял, что Алина ушла, не дойдя до лесного домика. На всякий случай он вошел внутрь и осмотрелся. Ее не было. Ушла.
        Ну и пусть. Она всего лишь глупая девчонка, которая цепляется за тонкие соломинки в попытках спасти себя. Глупая. Заурядная. Скучная-скучная-скучная!
        Нет, он не может ослушаться приказа. Он должен найти ее. Должен следить за ней и знать ее местоположение. Обязан! И он знает, куда она отправилась - конечно же, в город. Там он ее и найдет… и убедит, что лучше делать, как он велит.
        18 сентября. Вечер
        Целых два полицейских. Они сидели в машине напротив Алининого дома и не спускали глаз с входной двери. Когда Лиза приблизилась, они напряглись и слегка привстали со своих мест, чтобы лучше видеть. Лиза прошмыгнула мимо.
        Алинина мама выглядела постаревшей: в ее волосах прибавилось седых прядей, а в уголках рта пролегли глубокие морщины. Однако она встретила ее, как и всегда, радушно, пригласила на чай, и они уселись за длинным столом. Перед ними через стену-стекло простирался желтеющий сад.
        Лиза не стала ничего говорить насчет Рыжковой, но куклы лежали в ее сумке. Что делать с ними, она понятия не имела.
        - Лиза, у меня к тебе просьба, - сказала Алинина мама.
        - Да, какая? - Лиза готова была на что угодно, лишь бы вернуть все на круги своя.
        - У тебя много друзей, которые разбираются в компьютерных файлах? - спросила она.
        - Есть несколько человек, - отозвалась Лиза. - Но я и сама кое-что умею…
        Алинина мама погрела руки на чашке, но к напитку так и не притронулась. Глядя на облетевшие верхушки деревьев, произнесла:
        - Я кое-что узнала. Перед убийством все жертвы получали по почте странные файлы, написанные на языке, который никто из специалистов не смог расшифровать. Эти файлы не смогла открыть ни одна программа. - Помедлив, она вытащила из кармана пиджака маленький блокнотик, и написала там пару слов. Пододвинула к ней и спросила. - Ты знаешь, что это за формат?
        Лиза склонилась над блокнотом и увидела выведенные слова: WST. Она нахмурилась, переспросила:
        - А вы не ошиблись?
        - Все жертвы получили эти файлы прямо перед своей смертью, - будто не слыша ее, проговорила Алинина мама.
        - Я попробую узнать… - с сомнением отозвалась Лиза. - Но честно говоря, если специалисты не сумели определить…
        - Я прошу тебя, потому что не уверена, что полиция и следствие заинтересованы раскрыть правду, - прошептала Алинина мама. - Для них главное найти человека, на которого удобно повесить все улики. И успешно закрыть дело. Вот и все. - И она закрыла глаза ладонями. Когда она отняла руки от лица, Лиза увидела, что глаза у нее сухие. Красные, но сухие.
        - Я обязательно спрошу, - твердо сказала Лиза. - Не беспокойтесь, с Алиной все в порядке, и мы обязательно докажем, что это не она.
        18 сентября. Ночь
        «Такого не бывает».
        «Не существует».
        «Лиз, с тобой все в порядке?»
        «Я хорошо разбираюсь в своем деле, но совершенно точно уверен: WSTне бывает».
        Лиза вздохнула и выключила телефон. Как она и ожидала, такого формата не существовало. И тогда она окончательно уверилась: все, что происходит, не совсем реально. Есть что-то сверхъестественное во всех убийствах: запертые двери, неопознанные языки, неизвестные форматы электронных файлов. И идея с кукловодкой Рыжковой не казалась такой уж бредовой.
        Она посмотрела на кукол, лежащих на столе. Ни одна из них не походила на Алину, но это еще ничего не доказывало. Только в фильмах и компьютерных играх куклы Вуду похожи на людей, которых обозначают, - да и то не во всех.
        «Интересно, что Рыжкова будет делать без своих кукол? - подумала Лиза. - И не обернется ли это для нее какой-нибудь бедой? И… если в деле замешаны электронные файлы, правда ли, что это может быть она?»
        19 сентября. Утро
        Рыжкова шла в школу без былой бравады. Листья носились по дорожкам от безумного ветра, темные тучи быстро плыли над самым городом и грозились вот-вот пролиться на землю обильным дождем. Рыжкова который раз потрогала сумку и скрипнула зубами от досады.
        Где она могла потерять своих кукол? Как она теперь будет без них? Что делать?! Все пропало.
        Она свернула в проулок и ускорила шаг. Вот-вот пойдет дождь, а она без зонта. Надо скорее…
        Бам! По голове что-то прилетело, да так, что искры посыпались из глаз. Рыжкова сама не поняла, как осела на землю, а потом ее затащили в закуток между двумя большими контейнерами для мусора. В нос ударило острым запахом гнили.
        Рыжкову с силой приставили к стенке, зажали ей рот и приказали молчать. А она оцепенела, хотя все чувства говорили ей о том, что нужно бежать. Она открыла глаза и сфокусировалась на неприятеле. И вновь оцепенела - от ужаса и изумления.
        Перед ней предстала Светлова, только смахивающая на парня: в огромной коричневой куртке с капюшоном, натянутым так, что снаружи оставался только овал лица.
        - А ну отвечай! - грубо рявкнула Светлова и наступила ей на ногу. Рыжкова заскулила от боли. - Это ты убила всех этих людей?!
        Она убрала руку от ее рта, и Рыжкова в ужасе прошептала:
        - Не убивай меня, прошу, не убивай…
        Это случилось! Светлова пришла за ней, потому что она потеряла своих кукол! Потому что удача отвернулась от нее!
        - Ты ведьма?! - прорычала Светлова. - Отвечай! Ты управляешь мной?!
        - Я не понимаю… - пробормотала Рыжкова. - Просто отпусти меня… отпусти, я никому не скажу, что видела тебя…
        - Послушай меня! - Светлова еще раз встряхнула ее - силища у нее была нечеловеческая. - Послушай очень внимательно и, глядя в глаза, ответь на один вопрос. Ну, поняла?
        Сглотнув, Рыжкова кивнула. Куклы, это все куклы, она их потеряла, и удача отвернулась от нее…
        - Зачем ты убила Машу Ножову?
        - Я не убивала, - ответила Рыжкова. Светлова спятила! Выглядит дикаркой, да еще и несет всякую чушь!
        - Зачем ты убила еще двоих? - продолжала Светлова. Она выпучивала и выпучивала свои глаза, отчего казалась еще более безумной.
        - Я никого не убивала… - пробормотала Рыжкова. Ей хотелось сказать, что это она, Светлова, убила всех этих людей, но не посмела. Мало ли, что у чокнутых на уме. Она всерьез боялась, что Светлова покончит с ней здесь и сейчас. Семь ударов ножом и все.
        - Ты управляешь мной! Сознайся! Сознайся, и мы обе придумаем, как изменить ситуацию! - закричала Светлова. В ее глазах заблестели слезы.
        Рыжкова зажмурилась. Она слетела с катушек! Сейчас она достанет нож и…
        Мгновения длились очень долго, и Рыжкова не сразу осознала, что ее больше никто не прижимает к стене. Она выдохнула воздух и несмело открыла глаза. Огляделась. Переулок был пуст, и по нему с шелестом скакали сухие листья.
        Ноги задрожали, и Рыжкова сползла по стенке. Сердце бешено колотилось. Надо найти кукол-талисманов, иначе удача ей больше никогда не улыбнется. И лучше не упоминать о Светловой, иначе эта дьявольская девка ее из-под земли достанет.
        19 сентября. День
        Наше с Лизой тайное место находилось на крыше многоэтажки. Когда-то здесь построили небольшое помещение. Снаружи оно выглядело, как гигантский куб, крытый шифером, а внутри - как небольшая комната, в которую мы с Лизой когда-то натаскали всякой всячины: одеял, подушек, мягких игрушек, гирлянд и устроили что-то вроде тайного штаба. Здесь мы собирались в те дни, когда обе были свободны, и болтали обо всем на свете. Больше никто не знал об этом месте: ни наши друзья, ни родители.
        Прошлой ночью я заночевала на вокзале. Просто шла мимо, еле передвигая ноги, а на город уже спустились сумерки, и огни проносящихся мимо машин то и дело слепили глаза. Я ужасно устала и, увидев вывеску железнодорожного вокзала, зашла внутрь, сделала вид, что изучаю расписание поездов, а потом устроилась на скамейках в дальнем конце и уснула. Я отдавала себе отчет, что поступаю глупо, что на вокзале дежурят полицейские, которые прекрасно знают, как выглядит мое лицо, но усталость взяла свое: я натянула кепку поглубже, спряталась под капюшон и закрыла глаза. И провалилась в сон без сновидений.
        Проснулась с ясной головой и сразу поняла, что делать. Найти Рыжкову! Найти эту ведьму и прямо спросить у нее! И если я права, вцепиться в эту гадину мертвой хваткой и не отпускать, пока она не развеет свои поганые чары!
        На вокзале я умылась, выпила воды из кулера, а на подоконнике обнаружила недоеденный кем-то шоколадный батончик. Знаю, противно, но есть хотелось ужасно, и я слопала его без зазрений совести. Мне хотелось выть от досады. Вот что сделало со мной обвинение в убийстве! Теперь я должна скрываться и есть объедки, чтобы не умереть с голода! Я превратилась в воровку и почти что - в попрошайку! Невыносимо!
        Я знала, какой дорогой ходила в школу Рыжкова и помнила, где она живет. Я спрятала куртку и кепку (камуфляж мне еще понадобится) и надела грязную серую куртку, которую нашла (простите!) в мусорке. От нее дико воняло, но мне было все равно - я сама была не чище. Я натянула грязный капюшон так, чтобы не было видно моих обрезанных волос, и принялась ждать у подъезда Рыжковой. Резкий осенний ветер пронизывал насквозь через дыры в куртке, деревья скрипели и роняли желтую листву. В половине восьмого Рыжкова вышла из дома, и я отлепилась от стены.
        Крепкую фигуру облеплял чистенький сиреневый плащ, через плечо болталась блестящая сумочка. Рыжие волосы красиво струились по спине и блестели. Вся такая чистая и цивилизованная, ведьма чертова!
        Когда она зашла в переулок, я уже знала, что делать. Я ударила ее камнем, а потом прижала к стене. Наконец-то! В тот момент я и правда думала, что победила! Но…
        Рыжкова оказалась не виновата. Она не была ведьмой. Теория чудика Миши с треском провалилась. Я поняла это по ее поведению, ее глазам, ее голосу. Конечно, она могла оказаться великолепной актрисой, но я отпустила ее. Я поверила. Она очень боялась меня, она вправду думала, что я способна убить ее.
        Совершенно вымотавшаяся, убитая, запутавшаяся, я ввалилась в тайный штаб и упала на подушки. С прошлого раза здесь ничего не изменилось - мы встречались здесь до отлета Лизы в Америку и делились своими мечтами. Смешно, я тогда мечтала о какой-то ерунде, хотя у меня было все!
        Я заперлась изнутри (только у меня и у Лизы были ключи от штаба, а я прятала свой в выемке стены) и устроилась на подушках. Здесь до сих пор пахло нашими духами: цитрусовыми и терпкими, имбирными. Хорошо, что я выбросила куртку-из-мусорки, и она не перебивала этот аромат из прошлого.
        Я лежала так довольно долго и смотрела в потолок. Желудок требовал еды, но я не вставала. Рыжкова - не ведьма с куклами Вуду. И едва ли есть какое-то проклятье. Скорее всего, Миша сумасшедший или просто верит во всякую мистическую фигню, насмотревшись сериалов.
        Но с другой стороны, что это было в библиотеке? Старая женщина, представившаяся Машей Ножовой? Что она говорила? Говорила, про какой-то файл, который нельзя открывать, и что это она написала на стене моей комнаты. Что я должна убить какую-то тварь. И что она вселялась в мою маму.
        Погодите-ка. Тогда, ночью, когда убили Колобка… мама разбудила меня, очень странно себя вела и говорила что-то про то, что все разворачивается под моим носом. Так значит, призрак Маши Ножовой вселился в мою маму? Боже.
        Я с силой надавила ладонями на глаза. Наверное, все эти доктора, психологи, психотерапевты (или кто они там?) правы, у меня болезнь типа амнезии, перемешанная с чем-то-там, я убиваю людей, а потом ни черта не помню. Но как это возможно? Вот последнее убийство… я находилась за городом, а этот парень, друг Колобка, умер в городе. Я понятия не имела, где он живет, но, выходит, добралась до города, убила его и вернулась обратно в лесной домик.
        О, и еще одно! Саша - друг Георгия! Что он говорил? Что, мол, я какая-то особенная, чувствую другие миры? Могу влиять на каких-то там существ? Говорил, видит мою ауру? Может, этим он намекал, что я сумасшедшая?
        Ну вот, опять. Я осознала, что снова настукиваю привычный ритм: семь ударов - пауза - семь ударов - пауза. Если так подумать, эта привычка появилась у меня недавно.
        И, черт возьми, семь ударов по стене - семь ударов ножом…
        Я села и пошарила на полках, прибитых умелой рукой Лизы. Нашла блокнот, ручку, быстро написала число и слова: «Меня зовут Алина Светлова, и я никогда в своей жизни не вела дневника. Наверное, я схожу с ума… Я убила человека. Я убиваю людей». Мне хотелось понять, как это выглядит на бумаге, как будто бумага могла определить, правда это или ложь. Слова выглядели нелепыми и правдивыми одновременно. Я отбросила блокнот и снова улеглась на подушки. Все совсем не хорошо. Я убийца… И мне, наверное, нужно сдаться в полицию. «Там хотя бы кормят, - под требовательный ор желудка подумала я и поправила сама себя. - Так я больше никого не трону».
        19 сентября. День
        - Ты посмотри на Рыжкову, что это с ней? - прошептала Лиза на ухо Насте. - Привидение, что ли, увидела?
        Рыжкова выглядела непривычно несчастной и напуганной. Она то и дело затравленно озиралась по сторонам, а веснушки на ее лице поблекли. На уроках она молча сидела и строчила в тетради, не поднимая головы.
        - Может, это потому, что мы украли ее кукол? - предположила в ответ Настя. - Может, без них она теряет свои силы?
        Лиза жутко нервничала весь вчерашний вечер и всерьез думала, что Рыжкова пришлет кого-то из своих слуг (а может, и Лину) убивать ее или Настю. Они поступили глупо, украв кукол! Она, конечно, сразу догадалась, сложив два и два!
        Но наступило утро, и Лиза уже не была уверена, что Рыжкова имеет какое-то отношение к убийствам. Все из-за того формата WST. Все знали, что нелюбимый предмет Рыжковой - информатика, и она неизменно лажает на контрольных, а от компьютеров держится подальше. Такую избегательницу технологий надо было еще поискать в современном мире, поэтому Лиза не верила, что Рыжкова могла присылать жертвам какие-то файлы по электронной почте. Если бы Рыжкова вправду была убийцей, она бы делала это по-другому. Но все же Лиза не сбрасывала ее со счетов - мало ли что.
        А ее кукол Лиза без зазрений совести сожгла. Пробралась на пустырь за домом, развела огонь и бросила туда несчастных тряпичных человечков, желая поставить в этом деле жирную точку. Может быть, еще и потому Рыжкова сама на себя не походила сегодня?
        Она хотела рассказать Насте о WST, но Настя вдруг сообщила ей шепотом:
        - Я знаю, что делать. У меня есть идея, как найти убийцу.
        - Ты собралась ловить убийцу? - удивилась Лиза. - Чокнулась?
        - Нет, что ты, я не собираюсь ловить. - И Настя загадочно закончила. - После обеда я уйду, ладно?
        Лиза поразилась. Настя - и вдруг прогуливать? Чтобы она когда-нибудь в жизни пропустила хотя бы один урок… наверное, у нее грандиозный план.
        - Расскажи мне, - потребовала Лиза.
        - Потом, - туманно отозвалась Настя. - Все потом.
        А Лиза обиделась. Какое может быть «потом»? Она, Лиза, тоже может поучаствовать, помочь как-нибудь! Или для идеалистки Насти она всего лишь бесполезный мусор? Настя думает, что она, Лиза, может испортить ее великолепный план? Как она порой раздражает этой своей загадочностью!
        «Ну и ладно, - подумала Лиза. - Я тоже тогда придержу свою новость. А когда ты соизволишь рассказать мне, я подумаю».
        Она решила построить свой план по спасению Алины. Она во что бы то ни стало выяснит, что это за новый формат - WST! Напишет еще паре человек с форума, перешерстит книги по информатике, порыщет в Интернете в непопулярных запросах, спросит у всех, кто шарит… А еще будет продолжать вести рубрику «Спасение рядовой Алины», рассказывая своей аудитории о том, какая Алина замечательная, какие ситуации их объединяют и что происходит в ее деле на данный момент. Многие отписались, но Лиза предполагала такой исход, и не жалела: те, кто остались, поддерживали ее точку зрения и оперативно следили за новостями в ее городе. И хотя Лиза рассказывала на своем канале преимущественно о компьютерных играх и проводила стримы, ее подписчики с азартом поддерживали ее в реальной истории так, словно она по-прежнему оставалась персонажем игры.
        Как и говорила, после уроков Настя ушла домой, сославшись на головную боль. Напоследок она примирительно кивнула Лизе, не обижайся, мол, но я правда не могу рассказать пока. Лиза сухо кивнула в ответ и отвернулась к окну. Снова шел дождь.
        «Лина, где же ты можешь быть? - спросила она, глядя, как прозрачные капли бегут по стеклу. - Зачем ты сбежала? Куда ты пошла? И если ты здесь, в городе, то где конкретно?»
        Лиза вскочила. Ее словно током шарахнуло. Ну конечно! Почему она такая идиотка?! Есть только одно место, куда может пойти Алина! Домой она не пойдет, это ясно, значит, остается…
        - И куда ты направилась? - строго спросила учительница. Она вошла в класс как раз в тот момент, когда Лиза, вскинув на плечо сумку, направилась к выходу.
        Пришлось возвращаться и отсидеть еще три урока. Не стоит принимать быстрые решения, учитывая, что полиция не спускает глаз ни со школы, ни с нее, лучшей Алининой подруги. А если она вот так улизнет с уроков, то полицейские, конечно, проследят за ней как следует. Лучше не быть подозрительной.
        После уроков, шагая вниз за толпой по лестнице, Лиза увидела знакомый рыжий затылок. Это же Костя - парень, который шарит в компьютерах и может помочь!
        - Эй, Костя! - крикнула Лиза.
        Костя резко обернулся, словно она не позвала его, а ударила. Лиза помахала ему и, когда они оба оказались внизу, отозвала его к подоконнику. Толпа проходила мимо и подозрительно косилась на них.
        На Косте была голубая толстовка с надписью «Его величество» и силуэтом короны. Хотя ситуация не располагала к смеху, Лиза улыбнулась. Надписи на его толстовках и футболках всегда казались ей забавными. А Лина, наоборот, бесилась…
        И только Лиза собралась спросить о формате WST8, как вдруг Косте кто-то позвонил. Он извинился, достал телефон из джинсов и ответил. Но Лиза услышала чей-то мужской голос, который почти прокричал в трубку: «Быстро прочитай сообщение, которое я отправил!» Костя что-то промычал, снова извинился и разблокировал телефон. Лиза посмотрела через его плечо - так, из любопытства. И опешила. Даже дышать перестала.
        Она увидела. В его экране. Увидела то, что искала! Там, рядом с иконками соцсетей, ее взгляд наткнулся на какое-то приложение, подписанное теми самыми буквами: WST8
        Лиза быстро отвернулась, словно подсмотрела что-то неприличное, и уставилась в пол. Черно-белые плитки на полу пустились в пляс. Почему… почему у Кости в телефоне приложение, названное именем несуществующего формата?
        - Да, Лиза? Что ты хотела спросить? - Костя мягко ей улыбнулся, пряча телефон обратно в карман.
        И Лиза резко дала задний ход. Благо, у нее было несколько секунд, чтобы придумать ответ.
        - Да вот, хотела у тебя спросить… у меня один файл не открывается, - Лиза сглотнула, в горле пересохло. - Формат как у блокнота, но блокнот его почему-то не видит.
        При словах «файл» и «формат» Костя побледнел, и его веснушки выступили ярче. Глаза забегали туда-сюда, но он справился с секундной слабостью, и вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка показалась Лизе улыбкой психопата.
        - А что за файл? - спросил он как ни в чем не бывало.
        - Ключ к одной игре, надо срочно открыть его. Как думаешь, в чем дело? - и хладнокровно взглянула в его глаза.
        Актер из Кости оказался никудышный. Уши его покраснели, и задумался он слишком уж надолго. Он что-то забормотал про программы, ошибки и вообще - понес всякую ересь. И Лиза, вздохнув, добавила:
        - Знаю, что ты думаешь. Как я могу играть в игры, когда Лина пропала, да?
        Костя вздрогнул, взгляд его снова забегал.
        - Но это единственный способ справиться со стрессом, - Лиза даже выдавила две слезинки, хотя ей не хотелось плакать. Она хлопнула его по плечу (Костя снова вздрогнул) и участливо поинтересовалась. - Ты сам-то как?
        - О чем ты? - нервно спросил Костя. Слишком очевидный.
        - Ну… - Лиза смущенно улыбнулась. - Тебе всегда нравилась Лина, и ты постоянно спрашивал меня о ней… или я не права?
        - Д-да, нравилась. Нравится. - Он покивал и привел себя в порядок. Прошептал. - Уверен, она не виновата ни в чем. Надеюсь, убийцу поймают, и Алину оправдают.
        Лиза кивнула. А сама подумала: «Ах ты ж сволочь»…
        19 сентября. Вечер
        Миша шагал по городу и оглядывался. Как же найти ее среди такой толпы? Куда она могла пойти? Он много на что способен, но чтобы искать кого-то в муравейнике - уж извините…
        Но приказ есть приказ. Нужно найти Алину! И у него есть наводка, где она может быть. Так что он найдет ее, обязательно найдет. Иначе провалит задание, и не видать ему больше награды.
        19 сентября. Вечер
        Семь ударов по стене - пауза - семь ударов - пауза.
        Семь ударов ножом…
        Я не ела, хотя живот крутило от боли. Я все лежала на подушках и пыталась собраться с силами, чтобы сделать следующий шаг: пойти и сдать себя в полицию. Рассказать правду, рассказать, как я боюсь себя… Вот только как объяснить причину, по которой я сбежала по дороге к психушке? Поведать о странном парне по имени Миша? Сочинить какую-нибудь небылицу? Нет-нет, нужно говорить правду, иначе мне не помогут…
        На крыше послышались шаги. Я затаила дыхание. Это мог быть кто угодно, но скорее всего - человек, решивший полюбоваться сверху на огни города. Или кто покурить вышел.
        Вообще тайный штаб был местом ненадежным. Он не принадлежал нам с Лизой, и строительная компания могла в любой момент приспособить его под свои нужды. Но пока этого не происходило, я поставила замок, и штаб временно стал нашей обителью. Но мы обе понимали, что рано или поздно придется с ним распрощаться. Даже принесли те подушки и одеяла, которые не жалко. И не оставляли здесь подозрительных вещей, по которым могли выяснить наши адреса или имена-фамилии.
        Вот будет подло, если строительная компания придет именно сейчас… и обнаружит меня… а обнаружив, сдаст в полицию. Тогда я буду выглядеть, как пойманная преступница, а не как раскаявшаяся в своем побеге. И тогда все станет хуже.
        «Да какая разница, - подумала я. - Если мне так не везет в жизни, так пусть не везет по полной программе».
        Но это была неправда. Я не хотела новых несчастий на свою голову. Я села и прислушалась. Шаги топтались уже совсем рядом. Кто-то точно шел сюда! Я перестала дышать и услышала, как бьется кровь в висках. Нет. Пусть пронесет! Пусть на этот раз мне повезет!
        Скрежет. Я застыла. Все кончено. Меня нашли. И тут в замок вошел ключ. Я вздрогнула. Дверь беззвучно отворилась, и в темное помещение штаба проникли последние солнечные лучи. В дверном проеме обрисовался человеческий силуэт.
        На меня дохнуло ароматом имбиря и свежей пиццы, и я вдруг поняла: Лиза!
        - Господи, Лина! Это ты! - она бросилась ко мне и опустила на одеяло картонную коробку из-под пиццы. - Подожди, секундочку… дай-ка я включу свет.
        Она принесла с собой батарею. Мы всегда таскали с собой заряженную батарею, чтобы света хватало на весь вечер. Вот и Лиза, повозившись, подключила к ней гирлянду, и комнату озарило уютным светом желтых огоньков. Лиза закрыла дверь и заперла ее на ключ. Она меня совсем не боялась.
        - Выглядишь ужасно, - пробормотала Лиза и закусила губу.
        Сама она выглядела потрясающе. Она и раньше выглядела лучше меня, но теперь я ощутила разницу: каре блестит, лицо чистое, а глаза аккуратно подведены. И от нее пахнет терпкими духами имбиря, а не помоями. Лиза подвинула ко мне коробку и предложила:
        - Вот, поешь. Разговоры потом.
        Я набросилась на пиццу. Никогда не думала, что пицца с ананасами и курицей может быть такой вкусной! Я заталкивала в себя кусок за куском и запивала минеральной водой.
        - На всякий случай я оставила телефон дома, - сказала Лиза, чтобы как-то заглушить мое голодное чавканье. - И сделала вид, что встречаюсь с друзьями. Вроде, никто за мной не следил.
        - А за тобой следят? - я запихнула в себя последний кусок.
        - Бывает, - отозвалась Лиза. - На всякий случай - вдруг я твоя сообщница. Ну как?
        - Очень вкусно, спасибо, - я допила и воду. В животе образовалось приятное тепло, и я почувствовала себя лучше. Я взглянула на Лизу и спросила. - Слушай, а ты не боишься?
        - Чего? - удивилась Лиза. - Что меня посадят?
        - Да нет же! - я опустила взгляд. - Что я… ну, ты понимаешь…
        Лиза фыркнула - получилось, как у лошади - и заявила:
        - Ты не убийца, Лина! Просто тебя кто-то старательно подставляет!
        - Ты так в этом уверена… - я повела плечами. Но наверное, так и должны вести себя лучшие друзья.
        - Ты такая смешная с короткими волосами, Лина… Господи, как же я рада, что нашла тебя! - Лиза нагнулась и заключила меня в объятия. Я утонула в имбирном запахе ее духов. Глаза защипало. Лиза такая хорошая! Почему она так добра со мной? - Все так переживают за тебя! Твоя мама, папа, Георгий… Георгий заваливает меня сообщениями! Он твердит что-то о призраках и готов поверить во что угодно, но только не в то, что ты - убийца.
        Лиза отстранилась и улыбнулась мне. Несмотря на то, что от меня воняло, она никак это не показала. Тут она достала у себя из-под ног блокнот и рассеянно его пролистала. Затем пролистала чуть внимательнее и остановилась на той самой странице, на которой я написала слезливый бред. Я стыдливо отвела взгляд. Я такая тряпка!
        Лиза захлопнула блокнот и положила его на полку. Взяла меня за плечи и заглянула в глаза:
        - Вот что, Лина. Ты не убийца. Заруби это себе на носу. Они могут подделать под тебя все, что угодно, но реальность изменить не смогут.
        - О ком ты говоришь? - нахмурилась я. Неужели Лиза что-то знает?
        И Лиза рассказала. Она поведала, что все жертвы до своей смерти получали испорченные файлы со странным форматом WST. И напомнила мне, что все убийства произошли за закрытыми дверями.
        WST! Так вот что ты такое! «WST не открывай ему». Формат файла! Значит, кто-то пытался предупредить меня, чтобы я не открывала этот файл! Маша Ножова?..
        Прервав мои лихорадочные рассуждения, Лиза неожиданно спросила:
        - Помнишь Костю Чернова?
        - Д-да, а чего вдруг? - я даже растерялась. Костя Чернов со своими дурацкими толстовками был частью далекого-предалекого прошлого, и мне не хотелось вспоминать о нем.
        - Это он! - торжественно заявила Лиза. - Это он тебя подставляет! И он - убийца!
        20 сентября. День
        «Следующей жертвой будет»…
        Костя задумался и постучал шариковой ручкой по пухлым листам блокнота. Уставился на светящийся экран смартфона, на котором среди знакомых иконок виднелось приложение с названием WST8
        «Человек, которому суждено умереть следующим»…
        Костя пролистал блокнот назад и пошел сначала. Маша Ножова - седьмое сентября. Колобок - одиннадцатое сентября. Друг Колобка - семнадцатое сентября. Значит, следующий…
        Следующая?
        Подумав, Костя записал имя. Да, наверное, так будет правильно.
        20 сентября. Ночь
        Вероника Дубцова включила свет в ванной, открыла кран и с наслаждением залезла под горячие струи душа. Вода теплыми волнами потекла по телу, смывая грязь и заботы прошедшего дня.
        Стояла глубокая ночь, родители уже легли спать. А Вероника не могла уснуть, не омыв себя перед этим, даже если принимала душ после школы или тренировки. Поэтому полуночное мытье уже стало своеобразной традицией.
        Лежащий на полочке телефон завибрировал и затих. Вероника всегда брала телефон в ванную, чтобы не беспокоить родителей шумом оповещений. Сообщений приходило много, и большая часть из них - от поклонников.
        Вероника ухмыльнулась. В школьной команде по легкой атлетике она считалась самой красивой. Спортивная, длинноногая, она нравилась многим парням и знала об этом. Но встречаться с кем-либо не спешила - предпочитала наблюдать с расстояния сообщений в соцсетях прежде, чем согласиться на первое свидание.
        Обмотавшись полотенцем, Вероника вышла из-под душа и подошла к запотевшему зеркалу. Она хотела намазаться кремом, но огонек, мигающий на телефоне, привлек ее внимание, и она не удержалась. Машинально зашла в сообщения, не глядя ткнула по письму и прежде, чем осознала, что это такое, нажала на какой-то файл. И ругнула себя за поспешность. Не надо было открывать! Вон какой файл странный!
        И словно в подтверждение ее мыслей, телефон пошел разноцветными пятнами и погас. Вероника выругалась под нос и вернула телефон на полку. Опять придется приставать к брату, чтобы реабилитировал гаджет, а он этого ох как не любит… «Опять нажала, не подумав!» - скажет он и с ворчанием примется все исправлять. А в награду попросит часть ее карманных денег.
        Тук-тук!
        В дверь ванной постучались, и ход мыслей нарушился. Вероника, взявшая в руки баночку с кремом, вздрогнула от неожиданности.
        - Сейчас выйду! - крикнула она и быстро намазала лицо.
        Но вообще - очень странно. Родители обычно не стучат, а терпеливо ждут, когда она выйдет. Может, брат вернулся со своей гулянки? Тогда отлично - она прямо сейчас к нему и пристанет!
        Вероника открыла дверь и вздрогнула.
        - Что ты тут делаешь? - пораженно спросила она и отступила в ужасе. Но Вероника знала, что она тут делает. Не знала только, как
        Алина Светлова шагнула внутрь ванной комнаты, в ее руке сверкнуло что-то острое. Вероника закричала.
        21 сентября. Утро
        Алинины родители и Георгий волновались за Алину и не знали, что с ней и где она находится. И Лизе очень хотелось рассказать, что с Алиной все в порядке, она жива-здорова, но не могла. Алина просила не говорить, где она находится и что она, Лиза, ее видела. Не говорить никому. «Мне жаль их, но пока я не могу раскрыться, - сказала Алина на прощание. - Пока не время».
        Лиза ждала и боялась новостей. И утром двадцать первого сентября увидела то, чего так опасалась.
        Новое убийство. Виновная - Алина Светлова. В репортаже говорилось о психически нездоровой девушке, по которой плачут тюрьма и психушка, и эта девушка снова убила. На этот раз жертвой стала Вероника Дубцова - товарищ Алины по команде легкой атлетики. Веронику убили в ванной. Семь ударов ножом, отпечатки пальцев на входной двери, дверь открыта. Пропали деньги. А камеры наблюдения засняли девушку в куртке. Приблизив стоп-кадр, Лиза поразилась, до чего же она похожа на Алину. Лицо в тени капюшона, но нос очень похож. И рост. И фигура. И походка.
        Взволнованная, Лиза позвонила Насте - видела ли она? И готова ли, наконец, посвятить ее в свой потрясающий план? Сколько можно медлить, они явно проигрывают в этой битве!
        Настя плакала. Ее отчаянные, полные боли всхлипы эхом отдавались в трубке. Не дожидаясь ее вопроса, она вопросила:
        - Лиза, что происходит?! Ведь это она - это Алина всех убила!
        - Настя, ты же знаешь, Лина не могла…
        - Могла! - прокричала в трубку Настя. - Ты видела репортаж? Там, на камерах слежения? Это она! Это Алина!
        - Настя, ее кто-то очень ловко подставляет…
        - Ты слишком доверчива, - Настя жалко всхлипнула. - Лиз, пообещай мне… слышишь? Пообещай, что, если Алина свяжется с тобой, ты позвонишь в полицию. Ей нужна помощь, Лиза. Мы ничего не можем сделать.
        21 сентября. День
        Я никогда не интересовалась, где живет Костя Чернов, и я даже не представляла, какой дом могут выбрать двое художников, коими являлись его родители. Но теперь мне стало интересно. По понятным причинам.
        Я кипела гневом. Ну и гадина этот Костя! Притворялся влюбленным дурачком, а на деле оказался хладнокровным убийцей! Убийцей, который подставил невиновного!
        Миша прав - это дело пахнет мистикой. Не знаю, как Костя убивает и подкидывает улики на мое имя, но делает он это очень хорошо. Последнее убийство - Вероники Дубцовой, - репортаж, который я посмотрела с Лизиного запасного смартфона, выбил меня из колеи - особенно, когда я увидела сходство той девушки с камер наблюдения с собой. Интересно, кого Костя подговорил стать мной? И была ли она, другая я, человеком? Едва ли…
        Я пыталась представить себе технологию убийства. Вот, Костя посылает испорченный файл, адрес которого каким-то образом не определяется. Вот, жертва получает этот файл… И потом появляюсь я. Другая я. Но какая между тем и другим связь? Почему я появляюсь после того, как жертва получает файл? И так ли все происходит, как я думаю? Боже, я скоро свихнусь!
        Так, стоп. Та женщина из библиотеки (Маша Ножова?) тоже говорила про какие-то файлы, которые не стоит открывать. Она даже написала предостережение в моей комнате. Что, если Маша - призрак? Это может быть правдой! Лиза сказала, что Георгий поделился с ней своим исследованием: он сказал, что вещество, которое я сдала ему в баночке, неземного происхождения, а Саша и вовсе считал, что его оставил призрак. Я во что угодно поверю с такой сумасшедшей жизнью!
        Маша - призрак… она даже вселялась в мою маму, чтобы предупредить меня…
        Сердце болит. Почему это вообще случилось?! Маша, Колобок, Максим, теперь и Вероника из команды легкой атлетики… Я вижу их лица перед собой и чувствую себя виноватой. Они не должны были умереть… Костя - гад, придурок, убийца!
        Вспомнилось, как он подошел ко мне после смерти Маши Ножовой. Весь такой невинный и скромный, а в душе наверняка ржал, как конь. Ржал, когда я сказала, что не убийца. Ржал, когда я смотрела на него свысока, не зная, какой властью он обладает… Еще ведь, гад ползучий, спросил, как я себя чувствую! Лицемер!
        А что, если он подставил меня из-за своей безответной влюбленности? Слетел с катушек, решил отомстить мне за равнодушие и дошел аж до такого
        Ничего я не знаю! Единственное, в чем уверена - сегодня я пойду к нему, добуду факты и сдам его в полицию. Меня оправдают, а Костя сядет в тюрьму, чтоб ему неладно было!
        Глаза зажгло, и по щекам покатились слезы. Какой во всем этом смысл? Когда те, кого знал, умирают… И все по моей вине. Я не убивала, но виновата в том, что убиты именно эти люди. Костя знал, по кому бить…
        Ну ничего, Костя… ты еще пожалеешь, что выбрал своей целью именно меня!
        21 сентября. Вечер
        Я отдавала себе отчет, что это опасно. Как-никак Костя связан с какой-то неизвестной мистической силой, и он, быть может, сумел защитить свой дом. Эх, как бы мне сейчас хотелось посоветоваться с Мишей… Может, не такой он и чокнутый? Вот только до сих пор не понимаю, почему он решил мне помочь? Уверенный в том, что я виновна… и пропал так странно…
        Хочешь ты справедливости. И он того же хочет. Присмотрись к нему хорошенько… вместе вы найдете то, что ищете.
        Может, зря я убежала от Миши?
        Итак, Костя жил в частном доме где-то на краю города. Натянув кепку и капюшон, я села на автобус и доехала до конечной остановки. Благодаря Лизе, я выглядела нормально, а не как подозрительная личность или бомж.
        Я вышла на темной остановке вместе с несколькими людьми и сделала вид, что уткнулась в смартфон. Лампочка надо мной гудела и мигала. Дом Кости Чернова располагался прямо передо мной. В нижних окнах горел свет, наверху окна зияли черными провалами.
        Когда-то Лиза бывала в гостях у Кости (он настраивал ей игру) и потому подробно описала, где что находится. Было бы лучше, если бы и Настя (которая знала о Косте больше нас) подключилась, но Лиза наотрез отказалась расспрашивать ее - даже как бы между прочим. Это задело меня. Судя по сухости, с которой Лиза отозвалась о Насте, та перестала верить, что я - не убийца. Ну что ж… тем сильнее я захотела расправиться с Костей.
        Сомнения роились вокруг меня знаками вопроса. А что, если я не найду ни одной улики против него? И что будет, когда я позвоню в полицию? Смогут ли они схватить его, когда у него за плечами неведомая сила? А что будет со мной, если Костя поймает меня за руку в собственном доме?
        Нет! Я обязана что-то сделать! И я вызову полицию! Кто, если не они, схватит настоящего преступника?
        Лиза обещала подговорить знакомую задержать Костю, а сама поклялась незаметно следить за ним и докладывать о каждом его шаге. Поэтому дома были только его родители. Окно Костиной комнаты чернело наверху. Прямо под ним находился скат крыши, так что я могла с легкостью забраться. Хорошо, что у них нет собак.
        Я отошла из-под фонаря и огляделась. Окна соседних домов горели, и к счастью, никто не высовывал наружу любопытный нос. Сейчас! Я бросилась через дорогу, затесалась в кусты и полезла на забор. Ветки хлестали по щекам, железные прутья рвали перчатки, но вот я подтянулась и спрыгнула на лужайку в тени садовых деревьев. Над входной дверью горела лампочка, освещая вечерний мрак. Я на какое-то время затаилась и прислушалась. Снаружи никого. Можно идти дальше.
        Я с разбега бросилась, подтянулась на скат крыши, чуть не упала, но каким-то чудом оказалась у окна Костиной комнаты. Но было громко! Скрежет жестяной крыши до сих пор отдавался у меня в ушах, пока я переводила дыхание. Сквозь бешеное сердцебиение я прислушалась и немного успокоилось - тихо.
        Я осторожно проверила телефон. На экране высветилось сообщение, отправленное Лизой пять минут назад: «Они в кафешке, он чинит ей ноутбук. Давай быстрее! Он торопится».
        Я бросилась к окну. Я потянула его на себя. Окно послушно распахнулось мне навстречу. Лиза оказалась права! Сломанное окно до сих пор не поменяли на новое… Иначе пришлось бы использовать план Б.
        Я шагнула внутрь и тщательно закрыла окно. Задвижка болталась. Как можно быть таким неосторожным? Включив фонарик, я принялась обследовать комнату. Судя по голосам, его родители находились внизу и смотрели телевизор. Пришло сообщение от Лизы: «Поторопись! Он закончил и садится на велосипед».
        Точно же! Костя из тех, кто ездит в школу на велосипеде… Интересно, сколько ему понадобится, чтобы доехать до дома? Думаю, около часа… успеваю.
        Первым делом я проверила письменный стол, но там, кроме тетрадей по алгебре и геометрии, ничего не оказалось. Я открыла ящик за ящиком и тщательно просканировала содержимое. Ручки, тетради и всюду - детальки Лего и куски проволоки. Я заглянула под кровать и увидела черную папку. Достала ее, заглянула… и поняла, что искать дальше не придется.
        Блокнот. А в блокноте - имена всех жертв, начиная от Маши и заканчивая Вероникой. Некоторые листки выдернуты. Я снова пролистала в начало. Вот, пожалуйста, Маша Ножова. Вот записан ее адрес и зачеркнут. Я посмотрела дальше. Все адреса были зачеркнуты. По коже пробежал мороз. Я сфотографировала каждую страницу, перелистнула Веронику Дубцову и увидела следующее имя: Настя Берген. И ее адрес. Незачеркнутый.
        Я сглотнула. Так значит, следующая - Настя? Нет, Костя, ты не убьешь ее! Я вытащила из папки листок бумаги и расправила его. Наверху значилось «WST», а чуть ниже был набросан значок приложения: что-то вроде синего квадрата и черной кисточки над ним. Рисовал Костя неплохо - не зря родители художники. И дальше Костя набросал мини-комикс. Письмо, перелетающее из одного квадратика в другой. Кто-то открывает его, получая на смартфон. В следующем квадратике письмо как будто рвется и оттуда что-то выползает. Дальше - над бедной жертвой расползается черный дым с глазами. Я перевернула листок и прочитала строчку «монстр - портрет - приложение - город». Чуть ниже написано «Копия - зло». Я снова все сфотографировала. Хорошо бы найти еще что-нибудь более явное - окровавленный нож, например…
        Снова сообщение. Лиза писала: «Лина, уходи оттуда! Он скоро приедет!» А мне в голову пришла безумная мысль. Нужно спрятаться! Вот прямо тут, в его комнате! Подождать его! И посмотреть, что он будет делать!
        «Ты ведь не собираешься ждать его там?!» - спросила Лиза.
        «Нет», - отправила я и заглянула в шкаф. Интересно, то существо, которое убивает и похоже на меня… оно почувствует, если я буду находиться в этой комнате?
        Я подошла к кровати и посмотрела под подушкой. Вдруг что-то есть? И вдруг обнаружила камеру, направленную прямо на меня. Камера была маленькой и торчала между двух книг, стоящих на полке. Я отскочила и чертыхнулась. Я не ошиблась! Это точно камера, не будь моя мама журналисткой!
        Черт, черт, черт! Наверняка он все видел! Пора уносить ноги! Я засунула смартфон во внутренний карман куртки и бросилась к окну. Скользнула вниз по крыше и спрыгнула.
        А в следующее мгновение ко мне метнулась тень и с силой прижала к стене. Рот зажала рука в кожаной перчатке. Я попыталась пихнуть его, но не сильно преуспела - только больнее ударилась затылком о стену.
        - Тс-с, Алина… ты же не хочешь, чтобы тебя услышали?
        Я с ужасом посмотрела на нападавшего. Я узнала этот голос. И хотя его лицо закрывала тень, я поняла - это он. Это Костя Чернов собственной персоной! Но как он так быстро добрался до дома? Не прошло и сорока минут…
        - Я вызову полицию, - невнятно прошипела я сквозь его перчатку, пытаясь дотянуться до телефона. - Ты, чертов убийца!..
        Костя сильнее вцепился мне в плечо. Я зажмурилась.
        21 сентября. Вечер
        Лиза ходила туда-сюда и кусала ногти. Последнее сообщение от Алины пришло больше получаса назад, а это значило, что-то пошло не по плану. Надо скорее вызывать полицию! Надо ехать к его дому!
        Телефон коротко провибрировал в ее руке, и Лиза, вздрогнув, открыла сообщение: «Все в порядке, Лиза. Можешь идти домой. Напишу тебе позже». Лиза нахмурилась. Что-то было не так. Как это - «можешь идти домой»? Лина с дуба рухнула?
        «Никуда я не пойду, пока мы не встретимся!» - написала Лиза и бахнулась на подушки. Она ждала Алину в их тайном штабе и уходить не собиралась. Огоньки горели желтым, словно маленькие солнышки, и отсвечивали от стен.
        «Хорошо, - написала Алина. - Буду через час».
        Лиза кивнула сама себе и позвонила маме, сообщила, что задержится. Было восемь часов вечера, так что ничего страшного. Но до девяти она места себе не находила: то сидела и смотрела на огоньки, то вставала и принималась ходить туда-сюда, то выходила и смотрела на город. Плохое предчувствие преследовало ее. Что-то было не так. Изначально они с Алиной договорились встретиться в восемь, но почему вдруг она задержалась? Что случилось?
        Лиза услышала шаги и поднялась с подушек. Ну наконец-то, идет! Когда шаги приблизились, Лиза насторожилась. Слишком тяжелая поступь… это не Алина.
        Лиза метнулась к приоткрытой двери и захлопнула ее перед носом у входящего. Но ключ повернуть не успела. Дверь с силой отворилась, и на пороге возник Костя Чернов.
        21 сентября. Вечер
        - Помолчи, ладно? - Костя тащил меня куда-то, продолжая закрывать мне рот вонючей перчаткой. Я пыталась отбиться, пихалась, ругалась сквозь зубы, но Костя, казавшийся таким неуклюжим и нескладным, был довольно-таки сильным. На секунду мне подумалось, что, возможно, ему помогает та темная сила, убившая четырех человек.
        Костя протащил меня через запущенный сад и втолкнул в тесный сарайчик, забитый всяким хламом. Указал на пыльную скамейку - садись, мол. Но едва оказавшись на свободе, я набрала в грудь побольше воздуха и…
        Я не успела крикнуть. Костя ругнулся, метнулся ко мне и снова заткнул мне рот. Силой усадил на скамью и приказал:
        - Алина, молчи. Хочешь в тюрьму отправиться?
        Я что-то промычала.
        - Давай все проясним: я не собираюсь вредить тебе. А ты не ори, ладно?
        Ага, нашел дурочку! Я укусила его за руку сквозь перчатку, Костя отдернул ее:
        - Помо…
        Снова рука. Я почувствовала, что задыхаюсь от переполняющих меня эмоций.
        - Ты, убийца… - пробурчала я сквозь перчатку.
        - Да, я убийца, - ответил Костя. - И мне жаль, что оно вмешало тебя во все это. Я совсем этого не хотел…
        Я перестала пихать его и застыла. О чем это он? Зубы мне заговаривает? Что еще за «оно»? Увидев, что я немного успокоилась, Костя осторожно отнял от моего лица руку и слегка отодвинулся. Я глянула на дверь. Дверь находилась за его спиной.
        - По моей вине погибла Маша… и все эти ребята, - сказал Костя странным, ломким голосом. - Но я не хотел этого! И ты… прости меня. То, что все обвинения возложили на тебя… я не знал.
        - Ну так признайся! - резко ответила я. - Если сожалеешь, признайся, что ты убийца!
        Я была зажата в углу и сидела на краешке скамейки. Дверь была заперта на щеколду, в сарае стоял полумрак, рассеиваемый неверным светом уличного фонаря.
        - Я пытался, - жалко пробормотал Костя. - Я ходил в участок - и не один раз, но они мне не верили. Они выставили меня вон, решили, что я спятил… Прости за все.
        - У тебя в комнате блокнот с жертвами, - заявила я. - Я видела, что ты собираешься убить Настю! Как ты можешь?.. Как ты мог?!
        - Ты неправильно поняла, я не собираюсь убивать Настю! - воскликнул Костя. - Я просто пытаюсь понять, кто станет следующим! Я хочу предотвратить это!
        Что за бред? Да по всему выходит, что он убийца, вон, даже сам признался… вот было бы здорово включить диктофон.
        - Все жертвы получали файлы под странным форматом, - сказала я. - И под этим же названием у тебя приложение в смартфоне. Я не знаю, как ты убиваешь, но все умирают, получая этот файл!
        - Я виноват, Алина, да, я убийца, но я не убиваю! Я не рассылаю эти файлы, пойми уже, наконец! - Костя не сводил с меня глаз, и мне было трудно выбрать момент, чтобы сделать ноги. - Я создал это приложение, учась программировать… а оно вон как вышло. Пожалуйста, выслушай меня.
        Я застыла. Мои мозги рвались на части. Как это «я убийца», но «я не убиваю»? Я что, снова ошиблась? И при чем тут программирование?
        - Выслушай, прошу. Ты больше всех обязана знать правду.
        Я кивнула. Но готова была сбежать в любую минуту. Вот только он отвлечется, я сразу…
        - Я придумал приложение по рисованию. Вообще-то оно похоже на «Пойнт», но есть кое-какие дополнительные функции… для тех, кто только учится рисовать. Да не суть! В общем, я работал над этим приложением целое лето и вложил туда всю душу. - Он сделал паузу, сглотнул. - А в начале сентября родители устроили ремонт, поэтому я ушел на чердак. Ты знаешь, наверное, что мои родители художники. Так вот, на чердаке лежит много всяких картин, которые родители купили на разных выставках или привезли из-за заграницы. - Костя замолчал и посмотрел на меня. Свет фонаря касался моего лица, долетая от окошечка над дверью, а вот его лицо оставалось в тени. - И была там одна картина… я точно не знаю. Кажется, родители привезли ее из Индии… или из Англии? Не знаю. Там изображен человек в пустыне на вершине бархана. Он льет воду из чайника, вода тянется вниз ручейком, а потом превращается в демона и протыкает ножом другого человека у подножия бархана.
        Зачем он описывает мне картину? Это так важно? Я вновь бросила взгляд на дверь. Костя заметил, но продолжил свой рассказ:
        - Стиль художника был интересным, и мне понравилось, как нарисовано. Чтобы испытать приложение, я попробовал перерисовать эту картину. Изначально я хотел просто набросать ее, но чем больше я рисовал, тем сильнее мне хотелось отразить все подробности. Мной двигало нездоровое желание точного копирования, и я злился, если какая-то деталь получалась не так, как у художника.
        Я уже не понимала, в какие дебри унесло Костю, но продолжала слушать. Во мне разыгралось любопытство, и мне стало интересно, как он закончит столь увлекательную историю. Верила ли я в нее? Не знаю… пока - не особо.
        - Вообще-то я не художник, Алина, - признался Костя. - Дело моих родителей - не мое дело. Но тогда я превратился в безумца-перфекциониста и рисовал целый день, пока не остался доволен своей работой. А потом мне стало страшно. Потому что… потому что я словно был одержим, и это пугало. Я забросил это приложение. И через какое-то время начались убийства.
        - И… что? - спросила я. Неужели это все? Тогда где тут связь? Он точно не сумасшедший?
        - А теперь выслушай мою теорию, - твердо произнес Костя. - Я думаю, в той картине была заключена какая-то нечистая сила. Когда я пытался точно скопировать картину, то потревожил ее, и она через меня перебралась в мое приложение. А приложение сошло с ума и… вот.
        - Звучит бредово, - заметила я.
        - Бредово, да, но близко к правде. Как тебе объяснить… ты знаешь это не умом и логикой, а чувствами и ощущениями. Когда я смотрел на ту картину вскользь, меня передергивало - казалось, этот демон наблюдает за мной. И очень странно, что картина мне потом понравилась - да я просто помешался на ней, пока не перерисовал!
        Костя сказал, что не художник, но сейчас очень его напоминал. Своими рассуждениями о творчестве, обо всех этих ощущениях-чувствах…
        - Я удалил приложение. Я удалял его снова и снова, но оно появлялось, - продолжил Костя. - Я уничтожил телефон и симку. Но на новом телефоне оно вернулось ко мне. Тогда я купил еще один телефон, а тот спрятал в ящик, но приложение каким-то образом установилось на новый телефон и исчезло со старого! Оно… будто преследовало меня! Я глазам своим не поверил, Алина! Это была какая-то магия… какая-то чертовщина…
        Я даже забыла, что собиралась убежать - так меня захватила эта невероятная история. Возможно, я просто хотела верить во что-то такое, чем признать себя убийцей?
        - А что насчет меня? - прохрипела я. - Почему на месте преступления находят мои ДНК… и откуда взялся окровавленный нож под моей кроватью?
        - Я долго думал над этим, - отозвался Костя. - Этот монстр с картины… Грубо говоря, там изображено, как человек льет из чайника монстра, который затем кого-то убивает. Это напомнило мне сказку об Алладине, только черную ее интерпретацию. Помнишь?
        - Джинн из лампы, - прошептала я.
        Тут я вспомнила надпись на листке из черной папки «монстр - портрет - приложение - город». Теперь я поняла, что это значило.
        - Джинн - это дым, - сказал Костя. - Он может принимать облик любого. Он принял твой облик. Возможно, он посчитал тебя собой…
        - Подожди, - я разволновалась. - Но зачем ему вообще убивать?
        - Там, на картине, он изображен с ножом в руке. И он убивает человека. Человек истекает кровью, на нем шесть ран, и демон наносит седьмую…
        - Семь ударов ножом, - пробормотала я.
        - Да.
        Повисла тишина. По улице проехала машина, но я даже не шелохнулась. Голова гудела от разных мыслей.
        - Но… почему я?
        Костя потупился в темноте и, наверное, покраснел. Сколько раз я видела, чтобы он вот так наклонял голову - и всегда при этом краснел.
        - Выкладывай, - жестко потребовала я.
        - Когда я был безумным художником… я… - он помолчал, будто не знал, стоит ли говорить. - Короче говоря, я думал о тебе. Думал, какой я крутой, что создал такое приложение, да у меня будет куча заказов, да еще и рисую, как боженька… и что ты непременно…ну, обратишь на меня такого внимание. Вот о чем я думал. И в итоге открыл твою страничку в соцсетях, даже подарок отправил, правда, анонимно. А монстр… он же принимает образы. А что такое страничка в соцсетях, как не образ? К тому же, монстр перемещается через Интернет, а я как раз отправил тебе подарок, когда все случилось… - И едва слышно прошептал. - Прости.
        Но я не почувствовала ничего - ни ярости, ни обиды. Как будто во мне все закончилось. Я не злилась на него. Теперь, узнав правду, узнав, что я не психичка-маньяк, я почувствовала что-то вроде облегчения. Я поверила ему - уж слишком многое походило на правду.
        Да, я помню тот день, когда мне пришел анонимный подарок в виде куклы с глазами-пуговицами. Точнее - ночь. Если так подумать, тогда все и началось: мои головные боли, странная привычка стучать семь раз… Мне еще тогда какой-то бред приснился. Значит, головные боли и эта привычка - результат того, что монстр воспользовался моим обликом?
        Я не почувствовала неловкости от его неуклюжего признания. Какая может быть неловкость, когда я в бегах, а на мне висят четыре убийства? Тут уж не до романтики! Но Косте стало не по себе - я это сразу поняла. Поэтому решила вернуться к темам поважнее:
        - Но почему испорченные файлы приходят? Кто их рассылает?
        - Я же говорю, Алина: приложение сошло с ума. Чего я только не делал! Я ходил и с кнопочным телефоном, и без него, а убийства продолжались. Оно вышло из-под моего контроля, я не знаю, что делать.
        - И ты пытаешься поймать его вручную? - догадалась я. - Угадываешь, кто может быть следующим и идешь туда…
        - Да. Но я…
        Его перебил мой телефон. Я вытащила его из кармана и увидела, как Лиза с дюжиной вопросительных знаков спрашивает, где меня носит. Я быстро написала ответ и продолжила разговор:
        - И ты думаешь, следующая - Настя?
        - Предполагаю. Я не знаю точно, Алина! Я могу полагаться только на какие-то неясные расчеты! Оно не убивает, как по часам, оно хаотичное. Между убийствами может пройти три дня, а может - неделя. Я не понимаю, как определить…
        Снова просигналил телефон. Лиза написала, что никуда не уйдет. Я ответила.
        - Но всегда - ночью, - заметила я, пряча телефон.
        - Да, всегда ночью.
        - Ладно, какой у тебя план? - спросила я. - Настя не умрет! И… никто больше не должен умереть.
        21 сентября. Вечер
        Когда дверь отворилась, Лиза бросилась вперед и сбила его с ног. Костя упал, а она схватила его за горло и прошипела:
        - Что ты сделал с Линой?!
        - Лиза! Стой!
        Лиза подняла голову и в неверном свете желтой гирлянды увидела запыхавшуюся Алину. Целую и невредимую. Но настоящую ли?
        - Он на нашей стороне! - крикнула Алина.
        - Ты просто ее копия, тварь! - крикнула Лиза, и в это время Костя спихнул ее с себя и встал, трогая себя за горло. Лиза вскочила на ноги и посмотрела сначала на него, потом - на нее.
        - Лиза, это я! - рассердилась Алина. Выглядела она точь-в-точь как тогда, когда уходила к Косте. То же лицо, та же куртка. И злится, как настоящая Алина. Но Лиза все еще сомневалась - точнее, ей не хотелось остаться в дураках, потому что остаться в дураках значило умереть.
        - Тогда ответь - как мы с тобой подружились?
        Алина долго не раздумывала, только длинно выдохнула прежде, чем ответить:
        - Мы с тобой подрались на детской площадке из-за качелей.
        - И?..
        - Но когда твоя мама вынесла пирожное, ты разломила его пополам и поделилась со мной.
        Алина! Ее голос, интонации, ее глаза и ее воспоминания! Ох, какое облегчение… Лиза почувствовала, как мышцы обмякли, а ноги словно превратились в кисель. И хотя была уверена, на всякий случай уточнила:
        - Это правда ты, Лина?
        - Конечно, я! - Алина шагнула вперед и обняла ее. Это точно она.
        - А что он? - отстранившись, Лиза кивнула в сторону Кости, который мялся рядом и прекрасно ее слышал.
        - Он не злодей, Лиза. Сейчас мы все тебе расскажем. И у нас есть план.
        22 сентября. Утро
        Георгий не помнил, чтобы когда-либо так переживал. Он всегда считал Алину своей непоседливой младшей сестренкой и в школе заботился о ней, отгонял хулиганов, покупал мороженое. А теперь она - убийца.
        Для всех. Но не для него. Что бы ни говорила полиция, он никогда не поверит, пока не увидит собственными глазами. В изображение на камере видеонаблюдения Георгий тоже не поверил, сумел убедить себя, что на лице подозреваемой слишком много теней, чтобы ломать глаза и искать в ней черты Алины.
        Зато Георгий поверил чудику Саше, который продолжал настаивать на теории о призраке. Значит, Алина столкнулась с призраком? Можно только гадать, что произошло, но потом - пошли убийства?
        - Так где ты откопал кусочек эктоплазмы? - допытывался Саша, глаза его горели. Он задавал этот вопрос каждый божий день с тех пор, как посмотрел на вещество.
        Сейчас они шли из одного корпуса в другой и грели руки о бумажные стаканчики с кофе. Облака серой шалью затянули небо, но воздух был сухой и теплый.
        - Санек, я уже говорил: мне принесла его Алина…
        - Да, Алина… та, у которой аура экстрасенса. Необычная девушка.
        Раньше Георгий не верил тому, что говорит Саша - а тот мог болтать о всякой фантастической чепухе целыми днями. Но в свете последних событий он уже не был так уверен в своем мироощущении. Уж лучше призраки и экстрасенсы, чем убийца Алина!
        Вдруг Саша встал, как вкопанный, и кофе выплеснулось на его пальцы. Георгий прошел еще пару метров, пока не понял, что Саша догонять его не собирается.
        - Давай бегом, мы итак опаздываем… - Георгий замолк, увидев, что горячий кофе продолжает проливаться на Сашины руки, а тому хоть бы хны. - Эй, Сань, у тебя кофе…
        Саша резко вскинул на него глаза, и Георгию стало не по себе от его взгляда. Холодного… нечеловеческого…
        - Слушай очень внимательно, Георгий, - произнес Саша четким голосом, совсем не попадая в привычные интонации. - Алина - не убийца. Она здесь, в городе. И ты должен помочь ей поймать монстра, который убил меня.
        Георгий подумал, что ослышался. Что? Он сбрендил? Откуда он знает, где сейчас Алина? И в смысле - «монстр, который меня убил»?
        - Кто ты? - спросил Георгий. Глаза у Саши были не живые. Призрачные. Его осенило, и он ляпнул. - Призрак?
        - Я - Маша Ножова, - сообщил Саша. - Поймай монстра. Верни его в портрет. Портрет… - Саша замолчал, прерывисто вздохнул, словно ему стало трудно дышать, и продолжил. - Верни в портрет и уничтожь… иначе…
        Саша дернулся, его глаза закатились, а тело опасно накренилось. Он пошатнулся, словно липка в чистом поле, но устоял, и во все глаза уставился на Георгия. Прошептал:
        - Что-то я себя нехорошо чувствую…
        Теперь это точно он, Саша. Глядя на него, Георгий пробормотал:
        - Да, я тоже.
        - Ох, блин! - Саша, наконец, почувствовал кофе на своих пальцах и повернул стаканчик. - Что такое? Я как будто вырубился…
        - Выпал из реальности, такое бывает, - заметил Георгий, чувствуя, как закружилась голова. - Сань, я не пойду на пару. А ты?
        - Пойду, - с изумлением отозвался Саша. - А ты чего?
        - Мне как-то нехорошо… я ж говорил.
        - А… да?
        И оставив удивленного Сашу одного, Георгий потопал прочь. Скорее, нужно скорее позвонить родителям Алины! Нужно рассказать, что она в городе. И что им всем нужно быть начеку.
        22 сентября. День
        Алинины родители в этот день оказались дома - то ли у обоих выпал выходной, то ли они взяли отгулы. Во всяком случае, едва Георгий позвонил в дверь, ему открыли и пригласили зайти. И он рассказал все. У него даже не возникло сомнения, нужно ли это делать.
        Конечно, нужно! Родители обязаны знать правду о своей дочери! О том, что она здесь, в городе.
        По правде говоря, Георгий и не думал, что Алина вернется в город. Он не верил также и в то, что Алина сбежала от полицейских по собственной воле. Сбеги она сама, полиция тут же бы ее настигла - или на следующий день, но настигла бы непременно. Но тут что-то не чисто. И сейчас он, кажется, понял, что именно.
        Это Маша Ножова - точнее, призрак Маши - помогла Алине сбежать. Вселилась в одного из полицейских, как в Санька, и указала безопасное направление, а то и сама укрыла. И сказала, чтобы Алина вернулась в город ради предотвращения остальных смертей. Да, Георгий был почти уверен в этом. Загвоздка оставалась в монстре. Кто он? В какой портрет его нужно вернуть? Правильно ли он расслышал? Не сомневался Георгий только в одном - что этот монстр, убивший четырех человек, существо сверхъестественное. И кое-что смыслит в человеческих интригах, раз так ловко подставил Алину. Санек был прав, прав во всем!
        В общем, Георгий рассказал все Алининым родителям. Поначалу они не поверили. Они слушали молча, но на их лицах застыло недоверие, перемешанное с сочувствием. Когда Георгий изложил им свою версию, они переглянулись, а потом Алинина мама посмотрела на него повлажневшими глазами. Они сидели рядом на диване, и она положила ему руку на плечо, легонько сжала, вздохнула:
        - Георгий, ты ее молодой человек и понятно, что ты переживаешь за нее. Но пойми…
        Вообще-то Георгий не считал себя молодым человеком Алины, но сейчас это было неважно. Зная, что Алинина мама скажет потом, Георгий перебил ее:
        - Это не выдумки, Марина Сергеевна. Я точно знаю, что Алина столкнулась с призраком. Она принесла мне эктоплазму. И эти убийства с закрытыми дверями… ведь это странно.
        - Конечно, убийца не Алина, - отозвался Алинин папа. - Но, Георгий… призрак Маши Ножовой, вселившийся в твоего друга?..
        Да, звучало не очень, но неужели они не поверят? Неужели так и будут цепляться за теорию, что Алину (зачем-то) подставил какой-то ловкий человек?
        - Алина в городе, - глухо повторил Георгий. - И возможно, ей нужна наша помощь.
        Алинина мама закрыла лицо руками, а Алинин папа погладил ее по спине, лицо его при этом исказилось. И Георгий представил, каково им: их дочь в розыске, быть может, даже мертва, раз нет никаких вестей, и они ничего, абсолютно ничего не могут для нее сделать. Они мучаются неизвестностью, а это, пожалуй, худшее чувство на свете - не знать. Строить догадки, надеяться, но не знать наверняка. И слышать, как умирает кто-то еще от рук Алины… А тут еще он, Георгий, пришел со своими невероятными идеями и порет фантастическую чушь. Конечно, они не смогут принять его. Во всяком случае, не сразу.
        Если только…
        В дверь позвонили. Алинина мама принялась размазывать по лицу слезы, Алинин папа стал искать салфетки. Георгий встал:
        - Я открою.
        Георгий частенько бывал у Алины - особенно, в гараже, с ее мотоциклом, - поэтому сделал, как надо: открыл сначала дверь в сад, а потом и входную. На дорожке послышались шаги, и он поднял глаза. Внутри у него все перевернулось.
        К порогу шла Алина.
        22 сентября. День
        План Кости был предельно простым и четким - угадать, где монстр появится в следующий раз, и поймать его. Костя уверил меня, что, раз монстр вышел из приложения, его можно словить обратно, словно бабочку сачком. Как - он не знал, но уверенно заявил, что разберется на месте.
        Но угадать, где возникнет монстр, было не то чтобы сложно, скорее - невозможно, так как в его действиях мы не увидели какого-то порядка и логики. На Настю, как следующую жертву, ничего не указывало, кроме неясного Костиного предчувствия. Я не хотела верить в это, и все-таки отправила Насте с библиотечного компьютера: «Если придет файл с форматом WST, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не открывай его!» Поскольку Настя больше мне не верила, я отправила сообщение с ящика, который создала прямо там же. И горько усмехнулась. Я словно призрак, как Маша, которая написала почти то же самое на стене моей комнаты.
        Костя не пошел в школу, и мы с ним отправились «прогуляться» до Настиного дома. И он, и я (особенно, я) бывали в том районе и знали двор Насти назубок, но нам нужно было что-то сделать. Мы собирались дежурить там ночью и хотели взглянуть, где лучше укрыться.
        - Лучше всего - в подъезде, напротив ее двери, - заметил Костя. - Раз уж монстр приходит по почте…
        - И хорошо бы отправить внутрь Лизу, - вздохнула я. - Но они, похоже, не в ладах в последнее время.
        Мы походили вокруг Настиной многоэтажки, но, поскольку это было небезопасно, скоро отправились обратно. Ветер не дул, деревья у домов стояли неподвижно и берегли оставшиеся листья. Я думала о том, что нам нужен более конкретный план, и мы не можем полагаться на наши ощущения. Костя наверняка размышлял об обратном: о том, что мы на правильном пути, и о том, что ему страшно столкнуться лицом к лицу с неизвестным. Я знаю, он раз пятьсот повторил, что в этом деле глупо полагаться на логику, потому что искусство - а монстра он считал порождением искусства - не базируется на логике.
        Теперь мы шагали обратно в тайный штаб, и я низко натягивала козырек кепки всякий раз, когда на горизонте появлялся прохожий. Теперь, когда установилось затишье между делами, я сполна почувствовала неловкость между нами. Я старалась не думать о том, что монстр принял мой облик, потому что Костя думал обо мне, глядя на мою фотку на аватарке, но сейчас, в тишине, мысли нахлынули, и я не в силах была отмахнуться. Похоже, Костя думал о том же, потому что сказал:
        - Мне жаль, Алина. Я не хотел тебя втягивать. Я вообще этого не хотел.
        Мне хотелось сказать «ты не виноват», но это была бы неправда. Поэтому я тщательно подобрала слова:
        - Ты не знал, что это так обернется.
        Костя немного помолчал, и я, как в давние времена, будто бы услышала, как шевелятся его извилины, пока он пытается придумать, чем поддержать диалог. Но в этот раз его вымученное молчание не вызывало у меня раздражения. И он не строил из себя суперпарня. Все было по-другому.
        - Когда мы будем его ловить, ты должна снимать на телефон, - сказал Костя, глядя себе под ноги. - Это будет доказательством твоей невиновности. - И совсем тихо добавил. - А я возьму на себя ответственность и сяду в тюрьму.
        Нет, вру, раздражение никуда не делось. Я снова рассердилась:
        - Не болтай ерунды! Ты не убийца и не сядешь в тюрьму! Да и не поверит тебе никто - пробовал ведь уже!
        - Поверят, Алина, - он бросил на меня быстрый взгляд, - когда увидят, что это не ты.
        - Размечтался, - огрызнулась я. - На местах убийств мои следы, а посадят тебя? - И не дав ему вставить и словечка, добавила. - Мы сможем доказать свою невиновность. Слишком много чертовщины в этих убийствах… И вообще, давай решать проблемы по мере их поступления.
        Мы еще какое-то время прошли в тишине, и потом Костя заметил:
        - Ты очень добрая.
        А я удивилась. Добрая? Кем-кем, а доброй я себя никогда не считала - даже не ассоциировала себя с этим словом. Иной раз мне казалось, что я законченная злюка.
        - Тебе следовало бы желать мне худшего, хотя бы сесть в тюрьму, но ты… - он покачал головой в восхищении.
        - Не считай меня святой, - отрезала я. - Мы объединились, чтобы поймать монстра. Ни о чем другом я и думать не могу, ведь он гуляет с моим лицом!
        - Прости, - прошептал Костя.
        Да сколько можно извиняться?! Если бы это что-то решало…
        Издалека я увидела полицейского. Он пересек улицу перед нами и завернул за угол. Тут недалеко находились мой район, мой дом, мои родители. Кажется, я давно, целую вечность так не приближалась к дому…
        - Нужно быть аккуратными, - Костя ускорил шаг. - Сейчас свернем на Красную, потом переулками доберемся до Ленина и смешаемся с толпой.
        - Не торопись, - я схватила его за локоть и, едва он приостановился, тут же отпустила. - Тут, рядом, мои родители… они не знают, что со мной.
        - Ты хочешь зайти? - в ужасе спросил Костя.
        - Хочу, - с вызовом отозвалась я.
        - За домом наблюдают…
        - Ты прав, это глупо, - резко передумала я. В самом деле, что на меня нашло? Вот так заявиться домой и быть схваченной полицейскими…
        - Но твои родители и правда страдают, - теперь Костя медлил, и я пожалела, что подняла эту тему. - И они уверены, что ты не виновна…
        - Забудь, - буркнула я, но при воспоминании о маме сердце болезненно сжалось. Я видела фотографии ее измученного, постаревшего лица на новостных порталах, и мне в такие моменты больше всего хотелось повернуть время вспять или проснуться и понять, что все случившееся - дурной сон.
        Если родители не считают меня убийцей, то они точно опасаются, что я мертва. Умерла от голода, укусов диких зверей, от холода или попросту утопилась. Зачем мне что-то выдумывать и осторожничать? Разве родители не заслужили хотя бы небольшой весточки?
        - У меня есть другая идея, - решилась я. - Пойдем-ка зайдем сюда.
        Мы остановились в маленьком переулке, ограниченном с двух сторон глухими стенами. Я на память набрала мамин номер на Лизином смартфоне и, затаив дыхание, позвонила.
        - Что ты делаешь? - удивился Костя.
        Скорее всего, я поступала, как распоследняя тупица, ведь мамин мобильник могли прослушивать. Но почему я, невиновная ни в чем, должна прятаться так, словно умерла? Это несправедливо! Я устала от этого!
        Пошли гудки. Я насторожилась - обычно мама отвечала сразу. Значит ли это, что ее телефон отобрали на случай, если я позвоню? Только я хотела сбросить вызов, как трубку все-таки взяли. Только не мама.
        Георгий. Сначала послышалась какая-то возня, а потом Георгий позвал:
        - Скорее! Вызывайте полицию! - и назвал адрес моего дома.
        Сердце ухнуло в пропасть. Я быстро спросила:
        - Георгий, что случилось?!
        - Алина?! - почти заорал Георгий. Я никогда не слышала у него такого высокого голоса.
        - Объясни, что случилось! - потребовала я и почувствовала, как меня прошиб холодный пот. Не думай о монстре! Не думай! Пока даже не стемнело, он не может появиться…
        - На твой дом напали! Скорее вызывай полицию! Пришла она - твой двойник!
        Я отключилась и на автомате принялась набирать полицию. Пальцы дрожали, нажимали не на те цифры, и скоро я плюнула на это дело.
        - Костя, она в моем доме! - выпалила я. - Скорее!
        Он понял все без объяснений. Мы побежали. Я на ходу стащила с себя кепку и сунула ее в широкий карман куртки.
        - Ты что творишь?! - ахнул Костя. - Тебя узнают!
        - Этого и добиваюсь!
        Мы бежали, не скрываясь. По проулкам, через овраги - самым коротким путем. Те редкие прохожие, что попадались на нашем пути, в испуге отскакивали в стороны. Вот, мы уже мчимся по моей улице, вдоль двухэтажных частных домов за высокими заборами. Где-то громко залаяла собака.
        Я рассчитывала заманить полицейских в свой дом, чтобы они увидели, что нас двое, и я - не убийца. Но как назло, полицейских нигде не было! Ни у моего дома, ни в конце улицы не виднелось ни одной припаркованной машины наблюдателей.
        Дверь в сад была распахнута настежь. Чувствуя горечь во рту, я вбежала по ступенькам, промчалась мимо деревьев и влетела в открытую парадную дверь. Меня окутал знакомый, до боли в легких родной запах. Я огляделась и прислушалась. Сверху доносился грохот, от стен и потолка эхом отскакивали крики. Сердце сжалось. Я услышала, как кричит мама. Господи!..
        Костя вытащил телефон. Он уверял, что, если откроет приложение, то заключит монстра внутрь. Пусть только он окажется прав!
        Мы побежали вверх по лестнице. Я чуть не поскользнулась на ступеньках и увидела под ногами капли крови. Костя поддержал меня за талию, обогнал, схватил за локоть и потащил за собой. Вот, мы на лестничной площадке верхнего этажа, а дверь родительской спальни раскрыта. Когда мы влетели туда, то увидели следующую картину: мой папа, зажимая рану в бедре, наставил каминную кочергу на девушку, которая в свою очередь наставила на него кухонный нож; за папиной стеной в углу сжалась мама, а Георгий стоял у окна, держал телефон и готовился швырнуть в девушку вазу.
        Когда ворвались мы, девушка резво развернулась к нам вполоборота и отступила к стене, чтобы видеть всех. Я представляла, кого увижу, но все-таки на мгновение опешила. Девушка выглядела точь-в-точь как я и в то же время неправильно, по-другому, не так, как я видела себя в зеркале. Словно кто-то исказил какие-то черты, а какие - неясно.
        - А вот и ты, - она широко мне улыбнулась. Очень странно смотреть на себя улыбающуюся, когда у самой онемел весь рот и не можешь не то, чтобы улыбнуться, - выдавить хоть слово.
        И ее голос… голос звучал по-другому. Во всяком случае, так я себя не слышала.
        Лже-Алина держала в руке нож. С его кончика на пол капала кровь. Эта гадина ранила моего папу!
        - А-Алина… - всхлипнула мама из угла.
        - Давай, Костя, - пересохшими губами прошептала я. Моя нога онемела, но я увидела, как носок быстро выстучал привычный ритм: семь ударов.
        Костя держал палец наготове - и ткнул им в значок приложения. Экран замигал разноцветными полосами и потух. Мы подняли глаза.
        Лже-Алина тоже пошла полосками, словно испорченная голограмма, призрак из фильма. А в следующее мгновение она схлопнулась, превратилась в дым и… сформировалась в человеческую фигуру и стала Мишей. Нож покатился по полу. Я вздрогнула. Миша! Миша - тот самый странный парень, из-за которого я сбежала от полиции. Даже одежда на нем та же самая, как я видела его в последний раз - серая куртка с капюшоном и черные спортивные штаны. Миша оглядел себя, поморщился, взглянул на часы - они остались теми же, пластмассовыми и детскими. Остальные затихли.
        И я поняла. Мне осталось только сложить два и два вместе: странные исчезновения Миши, его желание помочь, этот странный дом в лесу… и полицейские, которые (очень странно) не смогли отыскать меня.
        - Так это был ты, - пробормотала я.
        Миша улыбнулся, показав белоснежную улыбку. Его простоватое лицо преобразилось, стало лицом парня, которому поверит любой. Как и я поверила… я ведь только взглянула на него, увидела улыбку и пошла за ним. Надо было сразу догадаться, что он не человек! У нормальных людей нет такой харизмы, которая заставляет делать других то, что идет вразрез с логикой!
        - Сегодня должен кто-то умереть, - весело заметил Миша, словно рассказывал анекдот. - Выбирай, Алина, кто из них? - И он указал поочередно на моих родителей, на Георгия и на Костю.
        При мысли о том, что я доверилась убийце и побежала с ним в леса, в животе у меня что-то оборвалось. Стало трудно дышать. Голову сдавил обруч боли.
        - Зачем ты это делаешь? - прохрипела я.
        - Что именно? - Миша продолжал улыбаться; улыбка словно приклеилась на его лицо, стала неловкой, деревянной, нечеловеческой.
        - Зачем убиваешь? - спросила я, хотя понимала, что вопрос бесполезный. Он не человек! А какие мотивы могут быть у нелюдей? Либо нам их не понять, либо их нет вовсе.
        Миша беспечно пожал плечами. Его словно забавляла ситуация, и я представила на его месте собаку, которую впервые выпустили на волю, а она носится и радуется своей свободе.
        - Я голоден, Алина, - сказал Миша. - Скорее, укажи на кого угодно, и я исчезну еще на пару дней. А ты успеешь подумать, что делать дальше. - И он подмигнул мне. - Кстати говоря, раз уж я нанес первый удар твоему папе… значит, нужно всего лишь сделать еще шесть.
        - Ты никого не убьешь! - выкрикнула я и шагнула вперед. Наклонилась и подняла нож, который он выронил. Миша даже не шелохнулся. Он посмотрел на часы, вздохнул:
        - Ладно, тогда я сам выберу…
        И тут вперед шагнул Костя.
        - Не тронь никого из этих людей! - крикнул он и снова нажал на экран своего смартфона. Улыбка Миши исчезла, он бросился было к нему, но вдруг мигнул, пошел разноцветными полосами, как раньше, и превратился в дым.
        Дым развеялся.
        Мы все еще несколько минут находились на своих местах, пока не поняли, что все закончилось. Миша ушел, исчез, растворился в воздухе.
        22 сентября. Вечер
        К счастью, папина рана оказалась неглубокой. Мама, ходившая на курсы первой медицинской помощи, обработала и перевязала рану. Остальные оказались целы и невредимы.
        - Но почему вы сразу не позвонили в полицию? - спросила я.
        - Мы не могли, Алина, - призналась мама. - На мой телефон пришел файл с форматом WST, и он испортил мой телефон. Я не могла никуда позвонить. Как хорошо, что ты позвонила… - И мама опять заплакала, прижав меня к себе.
        Мои родители занавесили окна, папа то и дело касался моей стриженой макушки, а мама бросалась обниматься, словно они боялись, что я исчезну. У меня на глаза наворачивались слезы, когда они так делали. Я и сама не верила, что вернулась домой.
        Но еще ничего не закончилось. Мы не могли точно сказать, сбежал Миша или Костя поймал его в свое приложение. А я все еще оставалась беглой преступницей-убийцей.
        Но все налаживалось. Я наконец-то поела домашней еды и сходила в горячий душ. Переодевшись в чистое, я устроилась на диване и подумала, что многие люди не ценят того, что имеют: тех простых радостей жизни, вроде чистой одежды и сытого желудка.
        Костя и Георгий все еще никуда не ушли. Было около пяти вечера, но оба позвонили родителям и сообщили, что задержатся. Мы уселись на диване, и Костя рассказал о своей теории. Позвонила Лиза, и я отошла, рассказала, что случилось. Она заявила, что тоже придет. Когда Костя закончил излагать свою историю, умолчав только о том, почему монстр принял мой облик (наверняка перед моими родителями ему было неловко), Лиза позвонила в дверь.
        - Очень странно, - заметила Лиза, входя. - Ни одного полицейского. Куда они все разбежались?
        Странно, конечно, но я, кажется, догадалась. Дело в Мише. Он каким-то образом - быть может, благодаря своей нечеловеческой харизме, - убрал полицейских, сказал им уходить или что-то вроде того. А может быть, воспользовался какой-то сверхъестественной силой, чтобы их разогнать, когда входил. В тот день, когда он вытащил меня из полицейской машины, все оказалось почти так же - и нас никто не догнал. Не догнал и на следующий день, что показалось мне очень странным. Все это Миша - я уверена. Вот только куда он подевался? Правда ли сидит в Костином телефоне?
        Лиза первым делом подскочила к моему папе и, заглянув в глаза, спросила, как он. Папа рассмеялся и похлопал Лизу по плечу - эти двое хорошо ладили из-за любви к компьютерным играм. Да что там - мой папа обожал Лизу!
        В гостиной полным ходом шло обсуждение Костиной истории. Надо сказать, никто его не осуждал, и все строили догадки, может ли Миша сидеть в приложении.
        - Тогда что нам нужно сделать теперь? - спросила мама.
        - Можем ли мы теперь разломать телефон, когда он внутри? - предположил папа.
        И тут Георгий щелкнул пальцами, воскликнул:
        - Нет, не то! Алина, - он обратился прямо ко мне, - я уже рассказал твоим родителям, но сегодня утром я разговаривал с… Машей. С Машей Ножовой.
        Я не удивилась. После всего, что произошло, разве я могла чему-то удивиться? К тому же, я тоже разговаривала с Машей Ножовой… и она написала на моей стене предупреждение, она вселялась в мою маму. И когда Георгий поведал свою историю, я только покивала. Призрак Маши может вселяться в людей и говорить их устами. Она изо всех сил пытается мне помочь.
        - Значит, нам нужно вернуть его в картину… - пробормотала я, когда Георгий закончил. Я повернулась к Косте. - А где эта картина, кстати?
        - Там же, где я ее оставил, - отозвался Костя. - На чердаке. Я накрыл ее старой тряпкой после того… что произошло.
        - Тогда мы должны донести телефон до портрета и вернуть его обратно, - сказала мама.
        - При условии, что монстр внутри телефона, - вставил папа, потирая ногу.
        - Да, мы не уверены до конца, - поддержала его Лиза.
        На какое-то время воцарилась тишина, и мы услышали, как по крыше стучат капли дождя. Когда успел пойти дождь? А я и не заметила…
        - Мне кажется, Костя, ты не прав, - медленно пробормотала я. - В том, что монстр взбесился и действует сам по себе. Нет. Его кто-то контролирует.
        - Почему? - удивился Костя.
        - Ну смотрите, - теперь я обращалась ко всем. - Кто-то должен рассылать эти файлы. Кто-то должен подгадывать время, чтобы ничто не отвлекло монстра от убийства. И до этого момента мы думали, что он нападает по ночам, но это не так. Вы слышали его? Он голоден. Думаю, если бы он был сам по себе, то началась бы кровавая баня. - Я передернула плечами, меня вдруг затошнило. - И кто-то подставил меня. Целенаправленно.
        - Ты не думаешь, что это мог быть как раз монстр? - спросил Георгий. - Выглядел вполне человекообразным, сознательным и… как бы это сказать, осведомленным.
        - Может быть, но все-таки… - я поискала в уме подходящее доказательство и нашла. - Мои волосы! Он откуда-то должен был взять мои волосы! Если он дым, он не мог просто сорвать их у себя - ему в любом случае нужна я!
        - То есть, ты не думаешь, что он принял твой облик, потому что… - Костя замялся и замолчал, но я и без продолжения его поняла. Покачала головой, ответила:
        - Нет, теперь не думаю. Я встречала его раньше… и он не выглядел самостоятельным. Постоянно смотрел на часы. И как будто действовал не по своей воле.
        - Но кто мог так тебя подставить, Алина? - в ужасе спросила мама.
        - Я не знаю…
        - Как-то это сомнительно, - отозвался Костя. - Даже если кто-то тебя подставил… как именно он контролирует монстра?
        - Без понятия, - призналась я, - но помнишь, ты говорил? Говорил, что это не то дело, какое нужно исследовать с помощью логики. Так вот: я чувствую, что его кто-то контролирует. К тому же, разве не должен монстр получать какие-то подсказки о современном мире, чтобы действовать по нашим законам? Я имею в виду, если он порождение искусства и просидел в картине не один век, он вряд ли умеет открывать двери, шагать, как мы, выглядеть… не знаю я. Но мне кажется, его все-таки контролируют, говорят, кого лучше выбрать…
        - Но в любом случае, - подал голос Георгий, - нам нужно заточить монстра обратно в портрет, Маша Ножова это ясно сказала. Ох… у меня голова кругом от всего.
        Я его прекрасно понимала. Призраки, монстры, заключенные в картины и передвигающиеся через Интернет…
        - Я еще кое-что вспомнила! - воскликнула я. - Что только подтверждает, что у монстра есть босс! Когда меня везли в психушку, одному из полицейских пришел, как он выразился, спам. Ему пришел тот самый файл, а потом на крыше машины каким-то образом появился Миша! И в тот день никто не умер!
        Мама кивнула, сказала едва слышно:
        - Да, они что-то такое обсуждали. Говорили, что зафиксированы случаи, когда файл с подобным форматом пришел, но никто не умер.
        - Но по-прежнему подозревают меня… - пробормотала я. - А ведь я сидела на заднем сиденье, одна, без телефона.
        - Да, но у тебя мог быть помощник, - рассудил папа. - Или ты могла заранее рассчитать ситуацию и поставить на ящик таймер. Отправить письмо автоматически, в указанное время.
        - Спасибо, пап, - ядовито отозвалась я.
        - Ты не виновна, - поспешил сказать он. - Но примерно так рассуждают полицейские.
        - Но есть хорошие новости, - включилась мама. - Хотя все улики указывают на тебя и полицейским отдан приказ найти тебя, Алексей Иванович - помнишь его? - следователь, он, кажется, на твоей стороне. Во всяком случае, он сомневается.
        - Значит, - подытожила Лиза, - монстр передается через файлы с форматом WST… и его кто-то пересылает. Наверное, ты права, Лина. Я имею в виду, что у монстра есть босс. Это надо было рассчитать, когда и главное кому отправить файл, чтобы монстр оказался рядом с тобой, да еще учесть, что у тебя нет с собой телефона и ты не сможешь получить файл самостоятельно.
        - Точно, - кивнула я. - Но тогда этот кто-то должен знать все электронные адреса жертв и того полицейского… и взять откуда-то мои волосы… но кто это может быть?
        - Скорее всего, кто-то из школы, - предположил папа. - Все жертвы учились в школе.
        - Но мы до сих пор не уверены, действует ли монстр самостоятельно, - стоял на своем Костя. Он, похоже, до сих пор придерживался мнения, что сам выпустил на волю страшное чудовище. Но зачем? Ему так нравилось чувствовать за собой вину?
        - Так или не так, но ты ведь поймал его, - заметила я. - Поймал?
        - В этом я тоже не уверен…
        - Но мы должны попробовать, - продолжила я. - Донесем твой телефон до дома, встанем рядом с картиной и нажмем на приложение.
        - А это не опасно? - спросил Георгий. - Вдруг она… он появится и нападет?
        - Костя не пойдет один, - решил папа. - Я пойду тоже.
        - Но, дорогой… - начала мама и замолчала. Вздохнула. - И я с вами.
        23 сентября. Утро
        Полусонный, лохматый - гораздо более лохматый, чем обычно, - Костя побрел на кухню. Он выглянул на улицу и увидел, что все залито ярким, почти летним солнечным светом. «Отличный день, чтобы со всем покончить», - решил он и принялся варить кофе.
        Они договорились встретиться сегодня вечером на его чердаке. Родителей как раз нет дома - они уехали на очередную конференцию по живописи, так что все должно пройти, как по маслу. Косте тяжело было рассказать правду родителям, но он знал, что рано или поздно этот день придет. «Сегодня, когда все закончится, - решил он, - я подумаю, как им все изложить. Сегодня же я пойму, как действовать дальше».
        Алина… Нет, даже не думай о ней! Один раз ты подумал - и что вышло? Костя надеялся, что, когда они переживут все черные дни этого месяца, когда все пойдет на лад, они, возможно, подружатся. Но тут же отогнал от себя эту мысль. Какая ерунда! Сплоченность в минуты опасности, конечно, хорошая штука, но едва ли способна сдружить их на всю жизнь! И вообще - как он смеет думать о таком, когда по его вине погибло уже четыре человека?!
        «Ты эгоист, - заявил он сам себе. - Эгоистом был, эгоистом остался!»
        У соседей залаяла собака, под окнами хлопнула дверца автомобиля. И только Костя собрался посмотреть, что там происходит, сработал звонок. В дверь звонили! Кто там в такую рань? Может, кто-то домом ошибся?
        Костя накинул куртку и побрел на улицу. Там его ослепило золотистое солнце. Он прошел по дорожке между клумб и отворил дверь. На пороге стояли полицейские. Они враз достали свои удостоверения и сунули ему под нос. Сонный Костя ничего не понял, а один из них заявил:
        - Константин Чернов, вы задержаны по подозрению в помощи беглой преступнице Алине Светловой! Вам придется поехать с нами.
        - Ч-что? - прошептал Костя, а они схватили его сразу за обе руки и потащили к машине.
        - Вашим родителям мы уже позвонили, они приедут прямо в участок, - сообщили ему, заталкивая на заднее сиденье полицейской машины.
        - Ведите себя благоразумно, - сказал один из полицейских, садясь за руль. - Если вы поможете следствию, наказание смягчится - в том случае, если вы виновны, конечно.
        - Подождите… - Костя не мог вымолвить ни одного благоразумного слова. - Почему… я ведь…
        Ему хотелось сказать, что он даже не закрыл дверь на ключ, но это была ерунда. Другая группа наверняка скоро подъедет и все проверит. И он спросил:
        - Кто… кто сказал вам, что я помогаю преступнице?
        - Боюсь, эта информация для вас недоступна, - отрезал полицейский. - Скажу только одно: на вас предоставили обвинение и доказательства. У нас есть все основания предполагать, что источник не лжет.
        Но Костя понял. Теперь он осознал, что Алина права, и монстр не действует сам по себе. За ним стоит человек-кукловод, каким-то образом сумевший подчинить его. И этот кукловод сдал его полиции. Но откуда он обо всем узнал? Может ли быть, что монстр передал ему, кто именно объединился с Алиной, чтобы его уничтожить?
        23 сентября. День
        Не верю. Не верю!
        Мне рычать хотелось от таких новостей. Костю задержали за помощь мне - и как раз в тот день, когда мы собирались вернуть монстра в картину! Я стукнула кулаком по стене своего тайного убежища, в которое вернулась вчера, и не почувствовала боли.
        Мысли завертелись бешеной воронкой. Естественно, полицейские обыщут его дом. И если картина не представляет интереса, то уж его телефон они точно возьмут и взломают пароль. Они увидят на нем приложение WST. Они наверняка нажмут на него. И…
        Я с силой зажмурилась, и перед глазами заплясали разноцветные круги. Сердце болезненно сжалось. Нет! Монстр не выберется снова, он не нападет на них, не убьет Костю и других невинных людей! Я обещала себе, что больше никто не умрет!
        Но как это могло произойти?! Получается, босс монстра каким-то образом узнал о нас и нашей тайной команде, смекнул, что мы все поняли и собираемся действовать, и решил играть на опережение. И наябедничал на Костю - и зная или не зная, попал в яблочко. У меня перед глазами встала черная папка под кроватью. О господи… он и впрямь походил на сообщника убийцы. Вот черт! И что нам теперь делать?!
        Ладно! Ладно. Хватит давать волю эмоциям, Алина. Просто остановись и подумай, что можно сделать в подобных обстоятельствах. Как теперь быть, когда нет ни Кости, ни его телефона, в котором хранится монстр… Ясно, как день, нужно вырвать из рук полицейских телефон. Но как? Это почти невозможно.
        И если монстр следует за Костей, какой бы он телефон не выбрал, остается ли у нас надежда, что полицейские не найдут это приложение в отнятом смартфоне?
        Зазвонил телефон. Я взяла трубку:
        - Да, Лиза, я уже все знаю. Теперь мы…
        - Нам повезло, что у нас есть я! - перебила меня Лиза. Ее голос отдавался эхом, словно она находилась в каменной коробке. - Нет, ты не представляешь, насколько я удачлива, Лина!
        - Что… что такое? - я не понимала, язвит Лиза или говорит искренне. От напряжения я снова застучала: семь раз - пауза - семь раз…
        - Я спасла Костю, вот что! - выдохнула Лиза. - Сегодня я всю ночь не могла уснуть, а с утра пораньше позвонила ему, захотела встретиться, обсудить кое-какие детали и вместе пойти в школу.
        - Так! - почти крикнула я. Сердце томилось от ожидания развязки. Ну скажи что-нибудь хорошее, пожалуйста…
        - Когда я сошла на остановке, то увидела, что Костю забирает полиция. Дверь они оставили открытой - думали, наверное, что другая бригада приедет с минуты на минуту. Сначала я хотела просто закрыть дверь… а потом - представляешь! - в голове щелкнуло.
        Я уже знала, как она закончит свою историю, поэтому закричала в восхищении:
        - Боже, Лиза, ты настоящее сокровище!
        - И я зашла к нему домой, взяла телефон и ту черную папку, о которой ты говорила, - Лиза уже задыхалась от быстрого темпа речи. - И ушла! Когда я садилась в автобус, прибыла полиция с обыском. Я утащила телефон прямо у них из-под носа! Ну, и кто у нас молодец?!
        - Ты! Ты! Конечно, ты! - воскликнула я. У меня даже слезы выступили от облегчения. - Ты такая умница, Лиза! Ох! Я даже не знаю, что еще сказать! Перекрась волосы в золотой цвет, и я буду называть тебя Золотой Девочкой!
        - Ты несешь чушь, Лина! - рассмеялась Лиза. Ее смех затих в трубке, и она вздохнула. - И все-таки радоваться нечему. Костя в тюрьме…
        - Теперь нам нужно во что бы то ни стало попасть к нему домой и вытащить картину, - рассудила я. - И покончить со всем этим. Пока приложение с монстром не последовало за Костей.
        - То еще дельце… сейчас там вовсю орудуют полицейские.
        - К вечеру, возможно, уйдут, - пробормотала я. - Костю не поймали с поличным, а значит, долго копаться в доме не будут. Лишь бы приложение осталось на месте!
        - Ладно, Лина, перезвоню. Перемена закончилась, мне пора. Еще вылезать из этого подвала… - и она отключилась.
        Я некоторое время сидела в тишине, чувствуя, как от сердца откатывается тяжелый камень. Лиза и впрямь Золотая Девочка! Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте! Благослови боже ее бессонницу и безумные идеи! Так, надо собраться с мыслями…
        Теперь нужно достать из дома Черновых ту картину. Скорее всего, вечером полицейские покинут их дом. Картина, конечно, не заинтересует их, а больше нам ничего и не надо. Значит, вечером можно наведаться к ним домой… но как это сделать?
        Тут у меня словно лампочка внутри зажглась. Точно! Настя общается с родителями Кости и частенько к ним заглядывает! Еще лучше, что они все художники - значит, Насте можно вынести картину под каким-нибудь приличным предлогом типа «хочу срисовать» или «покажу в школе на уроке рисования». Да, будет просто супер! За какое бы дело не взялась Настя, можно поверить - выйдет идеально.
        Но что ей сказать? Если она и впрямь считает меня убийцей… Сказать Лизе, чтобы подготовила почву, тихонько склонила на мою сторону? Не исключено, что Настя жалеет об их расколе…
        Нет, мы не можем ждать так долго! Я обязана сама сделать хоть что-то - и немедленно! Надо позвонить Насте, самой убедить ее, что я не убийца и нуждаюсь в помощи… Какой от меня толк, если я буду постоянно отсиживаться в штабе?! Я уверена, действовать нужно сегодня же! Больше никто не умрет!
        Около часа я сочиняла речь для Насти, чтобы наверняка убедить ее встать на мою сторону. Я надеялась, что она раскаивается, что она больше не думает обо мне как об убийце… Ей всего лишь нужно осознать, что девушка с камер наблюдения - не я. Что не я убила ее подругу, Машу Ножову.
        Так! Но ведь Маша Ножова может подтвердить! Если она призрак и способна время от времени общаться с нами, она может подтвердить Насте, что я - не убийца! Написать на ее стене, как тогда, на моей… К тому же, если Саша прав, то я могу влиять на мистических существ… Но как с ней связаться?
        Я покачала головой. Ерунда. У меня нет времени, чтобы налаживать контакт с призраком. Я должна поговорить с Настей. Она послушает меня, я знаю. Мы же подруги - может, не такие хорошие, как с Лизой, но все-таки…
        Из соображений безопасности я не стала звонить ей со смартфона. Надвинув на глаза кепку, я отправилась к ближайшему автомату, забралась в кабинку, разгладила листочек с текстом и принялась набирать номер телефона. Оказалось, я не помнила Настин номер. Я потратила почти все монетки и с пятой попытки все-таки набрала нужный.
        - Алло! Кто это? - приглушенным шепотом спросила Настя.
        - Привет, Настя.
        На другом конце замолчали. Это молчание продолжалось так долго, что я уже подумала, что она отключилась. Но нет - я услышала какую-то возню. Хлопнула дверь, и я представила, как Настя выбегает из класса, прикрывая телефон ладонью.
        - Алина, это ты? - взволнованно прошептала Настя. В ее голосе не звучало неприязни, и я приободрилась.
        - Да, это я. Я собиралась…
        - Боже мой! - перебила она. - Ты где? Ты в порядке?!
        В ее голосе я услышала искреннее беспокойство, и у меня отлегло от сердца. Надежда сбылась.
        - Я так переживала! - продолжила Настя. - Прости меня, Алина, но на какой-то миг я и правда поверила, что это ты… Но нет - тебя подставили! И я буду плохой подругой, если этого не докажу!
        Глаза зажгло, и я с силой их потерла. Не время раскисать!
        - Где ты? Ответь! Я так переживала! Ты не голодна? Не мерзнешь?
        - Со мной все хорошо, - растроганно пробормотала я. - Настя, нам надо поговорить. Мне нужна помощь… чтобы все завершить. То, что ты сейчас услышишь, прозвучит безумно, но пойми меня, пожалуйста. У семьи Черновых на чердаке есть одна картина. Нужно достать ее и унести оттуда.
        Настя затихла, затем спросила:
        - Картина? Но зачем она тебе?
        Ох, я слишком неосторожна! Как бы она не стала по-новой меня подозревать!
        - Я объясню тебе все, - пообещала я. - Мы можем встретиться после школы, и я все тебе расскажу!
        - Я должна просто унести картину? - уточнила Настя. Она уже настроилась на деловой лад.
        - Буквально на пару дней! - быстро вставила я. - Потом мы ее вернем.
        - Мне так жаль Костю… - вдруг пробормотала Настя. - Нет, я… я в бешенстве. Сначала ты, теперь он!
        - Но он правда мне помогал, - зачем-то сказала я. - Но я не убийца…
        - Значит, он тебе помогал? - в голосе Насти появились незнакомые мне истеричные нотки. Кажется, она на взводе, но тщательно это скрывает.
        - Да, мы вместе пытаемся выпутаться.
        - Вместе, - пробормотала Настя, словно пробуя это слово на вкус. - Понятно. Знаешь, Костя помог бы тебе в любом деле. Ведь он влюблен по уши.
        - Это не так важно, Настя… - устало заметила я.
        - Нет! То есть… да, конечно. Для тебя это неважно, а вот для него… - она глубоко вдохнула-выдохнула воздух, и я услышала, как он шумит в трубке. - Ладно, ты права. Это не столь важно сейчас. Я все сделаю. Просто скажи, что это за картина.
        Я коротко описала, не веря, что все так легко получилось. Правда, что-то в тоне Насти настораживало, заставляло меня остановиться… Я отмахнулась от своих мыслей. Ну да, у идеальной Насти почти истерика, но ведь она тоже человек. Не каждый выдержит, когда кругом творится мистический хаос.
        - Ладно, поняла. Мы сделаем это, Алина. Мы вернем чудовище обратно, - и она отключилась.
        А я какое-то время стояла с гудящей трубкой у уха. Передо мной белел лист с текстом, в котором не было ни слова о чудовище. Откуда Настя знает, что, кроме убийцы, есть еще и чудовище? Или она и имела в виду убийцу, назвав его чудовищем? Но тогда про какое такое «обратно» шла речь?
        Семь стуков - пауза - семь стуков - пауза.
        23 сентября. День
        Когда Настя вернулась в класс, сжимая в руке телефон, то выглядела странно. Можно было подумать, что она счастлива, если бы не растекающаяся по лицу озабоченность. Звеня браслетами, она прошла мимо Лизиной парты и бесшумно устроилась через ряд.
        Лиза покачала головой. Возможно, ей позвонил парень, который ей нравится… Хотя и трудно поверить: Насте никто и никогда не нравился, а она продолжала держать строгое лицо Снежной Королевы.
        Лиза хотела поговорить с ней. Но с тех пор, как она объявила Алину убийцей, это стало практически невозможно. Они не ссорились, но Настя вела себя прохладно и не заходила дальше разговоров об уроках и о погоде. А Лизе мешала гордость.
        Но теперь не до гордости. Настя нужна им. Только она без подозрения может проникнуть в дом Черновых и вынести оттуда картину. Об этом собиралась поговорить с ней Лиза после уроков и мысленно составила план, как бы провернуть это получше.
        Но на последнем уроке пришло сообщение от Алины. Она писала: «Я говорила с Настей. Сделай вид, что ничего обо мне не знаешь. И будь осторожна!»
        Лиза нахмурилась и бросила косой взгляд на Настю. Та смотрела на доску и лениво поигрывала кончиком косички. Браслеты звенели и отбрасывали повсюду разноцветные блики.
        23 сентября. Вечер
        По-настоящему я не верила, что боссом монстра может оказаться Настя. С какой стороны ни посмотри, это кажется нелогичным, неправильным и - ударю себя за это слово! - невыгодным. Она бы не подставила меня. Она бы не донесла на Костю. И уж точно она бы не убила Машу Ножову. Маша была для нее сестренкой, она постоянно опекала ее, подбадривала, веселила… Нет, боже, что я несу?! Настя не тронула бы не только Машу, но и всех остальных! Настя - не убийца!
        И все-таки эта ее фраза «мы вернем чудовище обратно» не давала мне покоя, и я отправила предупреждение Лизе. На всякий случай. Настя как будто была в курсе, для чего мне нужна картина и что я собираюсь сделать. Но почему она в курсе?
        Нет. Нет! Ерунда. Я просто устала, и мой мозг скорее пытается найти решение. Я всеми фибрами души желаю, чтобы убийца нашелся, и вижу его в каждом встречном. И это ненормально. Жизнь в бегах испортила меня. Настя не убийца, и это факт.
        Мне было противно от самой себя, от своей недоверчивости, но все-таки я подстраховалась. Как говорит мой папа, надевая на меня шлем: лучше перестраховаться, чем недостраховаться.
        Я кинула Насте сообщение с местом встречи, а сама направилась к ее дому. Я планировала проследить за ней и либо уберечь от чего-то, либо… даже не знаю. Короче говоря, мне нужно было.
        Но вот солнце уже зашло за дома, стало холодать, а Настя до сих пор не вышла. Значит, она сразу после школы отправилась к Черновым, и мне нужно поспешить на место запланированной встречи. Для него я выбрала парк, через который всегда пробегала, опаздывая в школу. Пробравшись в самый темный уголок, я села на скамейку и принялась ждать. Зазвонил телефон. Георгий.
        - Привет. Мы тут с Лизой встретились. Ты где?
        - Я жду Настю, - пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
        - Значит, ты уже в парке, - констатировал Георгий. - Мы скоро будем. Эй… ты чего?!
        В трубке зашуршало, завозилось, и я услышала звонкий Лизин голос:
        - Лина! Эй! Ты что, подозреваешь Настюху?!
        - Не то, чтобы подозреваю… - отозвалась я, неуверенная, стоит ли делиться своими страхами. - Просто…
        - Ты же знаешь, как она любила Машу! - воскликнула Лиза.
        - Никого я не подозреваю, - вздохнула я. - Просто чувствую, что нужно быть осторожной, вот и все.
        - Телефон сейчас у меня, приложение по-прежнему на месте, - заявила Лиза. - Мы придем и, наконец, вернем монстра обратно.
        - Да… - я отключилась. Фраза «вернем монстра обратно» эхом скакала из одного уха в другое. Настя сказала точь-в-точь, только вместо слова «монстр» использовала «чудовище».
        Время подходило к шести. В шесть мы условились встретиться с Настей. Я представляла, как она придет с картиной, как мы нажмем на приложение - и все закончится. Только почему у меня так сильно болит голова? Не к добру это.
        Затрещали ветки. Я насторожилась и обрадовалась одновременно. А вот и она!
        - Лина, а почему ты против, чтобы твои родители тоже были? - первой сквозь заросли продралась Лиза, за ней появился Георгий, а вслед за ними - папа и мама. Вот блин! Я ведь сказала, лучше не рисковать, пока ничего не известно!
        - Как ты, Алина? - мама заключила меня в объятия, папа похлопал по спине. На какой-то миг я ощутила себя так, словно вернулась домой после особенно трудного экзамена.
        - Все в порядке…
        Мы впятером уселись на лавочку и принялись ждать. Сумерки сгущались, стремительно темнело, но Настя не появлялась. Я старалась мыслить позитивно. Может, Черновы все никак не могут ее отпустить? Поят чаем, говорят об искусстве, картинах? Да нет, вряд ли! Их сын в тюрьме, а в таких обстоятельствах разве хочется болтать о прекрасном?
        Время подошло к семи, когда я окончательно уверилась, что Настя не придет. Она просто пропала. Сердце болезненно сдавило обручем боли. Значит ли это, что мои худшие опасения подтвердились?
        Нет, не верю!
        Георгий вдруг грязно выругался и тут же хлопнул ладонью по губам. Он смотрел в телефон, его лицо причудливо освещалось снизу. Родители всполошились, я почувствовала, как сердце уходит в пятки. Никогда не слышала, чтобы Георгий так ругался.
        - Что, что там?! - Лиза потрясла его за плечо.
        - Срочные новости, - прошептал Георгий. - Новое убийство.
        На его лицо падал бледный свет телефона, глаза бегали туда-сюда, читая строки.
        - Кто? - хрипло спросила я.
        Георгий внезапно взглянул на меня поверх телефона, словно вспомнил, что я тоже тут. Пробормотал:
        - Мне так жаль, Алина…
        - Кто там?! - Лиза вырвала телефон из его рук и вскрикнула. - Вот черт! Лина… ох, нет… Лина, это Настюха…
        24 сентября. Утро
        Настя мертва. Ее нашли в Костином районе - похоже, до дома Черновых она не дошла. Семь ударов ножом в грудную клетку. А еще полиция обнаружила в кармане ее плаща еще одно доказательство моей вины. Что это было - волосы или кусочки кожи - в новостях не сообщили.
        Моих родителей прижали к ногтю. Их обоих вызвали в участок, надеясь словить еще одних сообщников, но к счастью, напрямую я им никогда не звонила. В СМИ поползли слухи о целой банде, прикрывающей меня, когда как я была в этой банде главной убийцей. Сюда же приплели и религию - мол, семь раз, вот оно, это ритуал родом из какой-то малочисленной секты с труднопроизносимым названием.
        Я закрылась на своей крыше и всю ночь пролежала, не сомкнув глаз. В груди, словно черная пропасть, разверзлась пустота, я чувствовала растерянность и все пыталась ущипнуть себя да локоть. Вина поглощала меня, и мне казалось, я вот-вот исчезну. Настя! Настя, которая сначала обвиняла меня, а потом встала на мою сторону. Настя, которую я подозревала… Да как я могла?! Настя никогда не была убийцей!
        От Лизы и Георгия с бешеной скоростью приходили сообщения. Они требовали что-то сделать, покончить со всем этим, возмущались, что я молчу. От злости я швырнула телефон в угол и слушала, как он время от времени вибрирует оттуда. Как они не понимают?! Я боюсь, что кто-то из них будет следующим!
        Следующим… Я вдруг вспомнила, как Настя - идеальная, несокрушимая Настя - после смерти Маши призналась на уроке, что ей страшно. Сказала, что будет следующей. Я тогда отмахнулась от нее, попросила не молоть ерунды…
        Слезы опять полезли на ресницы, из носа потекло. Я обязана была защитить ее! Я должна была еще тогда что-то предпринять!
        Я резко села на одеяле. Нет, они правы! Лиза и Георгий правы! Как бы не болело внутри, я не должна лежать тут и страдать! Я схватила телефон. Едва я прочитала последнее Лизино сообщение, сердце мое упало. Лиза писала: «Скорее читай новости!» и прикрепляла ссылку.
        Нет… только не опять…
        Я ткнула по ссылке. И опешила. «Тело убитой школьницы исчезло». Я схватилась за голову, голова отозвалась пульсирующей болью. Что происходит?!
        24 сентября. День
        Лиза в нерешительности остановилась перед подъездом. Бабушки на лавочке неподалеку цепко следили за каждым ее движением - наверное, их возмутило появление во дворе девушки с непозволительно красными волосами и в красных спортивных штанах.
        По правде говоря, Лиза не так уж часто бывала у Насти дома - не сказать, что они очень-то дружили. У них скорее теплились товарищеские отношения, а она всегда была для нее Подругой Номер Два. Если по какой-то причине Алина не приходила в школу, Лиза подсаживалась к Насте. Алина вела себя точно так же, и они обе понимали, почему: Настя была слишком совершенной для них.
        А теперь она мертва. И кто-то похитил ее тело. Лиза терялась в догадках. Зачем кому-то красть тело? Может, убийца боялся, что оставил какие-то следы? Но полицейские заявили, что улика указывала на Алину…
        Лиза поглядела на обшарпанную дверь в подъезд, и как раз в это время дверь с писком отворилась, вышел какой-то мужчина. Лиза быстро прошмыгнула внутрь и потопала вверх по лестнице. Ее шаги эхом отскакивали от стен.
        Зачем она пришла сюда? Она точно не знала… Знала только, что должна отдать долг Настиным родителям, выразить соболезнования, сказать, что ей жаль… Жаль, что по-настоящему не ценила Настю, пока та жила. Жаль, что мало с ней общалась и плохо знала. И жаль, что больше не узнает…
        Лиза остановилась перед дверью Настиной квартиры. Она подняла дрожащую руку и позвонила. Открыла ей Настина мама, хотя Лиза с трудом ее узнала. Заплаканная, с опухшим лицом, она выглядела как самая несчастная женщина на свете. Пучок русых волос растрепался, а на плечах лежало непомерное горе. А как иначе? Ее дочь умерла, а тело похитили. Мать даже не могла похоронить свое дитя…
        «Зачем я пришла? - рассердилась на саму себя Лиза. - Ей итак несладко, а тут еще я!»
        Однако Настина мама проявила удивительное радушие. Открыла дверь пошире, предложила чаю и проводила в кухню. Когда она наливала кипяток, руки у нее сильно дрожали. Лиза выдавила слова сочувствия, попросила прощения за то, что была плохой подругой и редко появлялась у них в гостях. Настина мама сухо кивнула - казалось, слезы у нее просто-напросто закончились - и произнесла безжизненным голосом:
        - Это ничего, Лизонька. Настя сама не очень любила кого-то к нам водить.
        Кухня была маленькой, но сияла чистотой. Лиза огляделась. Повсюду - на дверцах шкафчиков, на холодильнике, на стенах - висели картинки, оправленные в деревянные рамочки. В стиле рисования Лиза безошибочно узнала Настю. Она хотела поступить в художку…
        - Настя прекрасно рисует, - заметила Лиза.
        Лицо Настиной мамы вмиг просветлело: казалось, из-за череды черных туч проглянул слабый лучик солнца.
        - Это верно, Лизонька. Моя Настенька - талантливый художник. Ее картины развешаны по всей квартире, она так много рисовала…
        И она повела Лизу по их двухкомнатной квартире. Завела сначала в их с мужем комнату, где почти на всех горизонтальных поверхностях стояли картинки в рамках. Она что-то рассказывала, говорила «вот эту я получила на день рождения» и «а вот этот шедевр выиграл в конкурсе». Лиза внимательно смотрела на картинки. Настя любила рисовать людей, их портреты и какие-то забавные ситуации. Иной раз она замечала сценки из школьной истории: какие-то выдуманные, какие-то правдивые - и все такие легкие, ироничные. Порой Лиза заходила на страничку, где Настя размещала комикс о школьной жизни.
        В порыве вдохновения Настина мама схватила Лизу за руку и повела ее в комнату дочери. Лиза помнила эту комнату и со стыдом осознала, что приходила сюда около года назад. Однако здесь почти ничего не поменялось. Те же строгие синие шторы, та же кровать вдоль стены и письменный стол напротив. То, что Лизу поразило, так это стена, полностью закрытая рисунками в рамочках. Они теснились на ней от пола до потолка и не давали рассмотреть за собой ни кусочка обоев.
        - Надо же, - в восхищении пробормотала Лиза. - Это так здорово!
        Настина мама расцвела улыбкой. Она хотела что-то ответить, даже рот открыла, но ее перебил дребезжащий звонок домашнего телефона. Настина мама вмиг увяла и пошаркала в коридор. Лиза осталась одна.
        Она подошла к стене и принялась рассматривать рисунки. Все они изображали какие-то ситуации, происходившие в школе и составляющие ее знаменитый на всю школу комикс. Вот персонаж девушки с крыльями и нимбом - это Маша. Вот демон - Рыжкова. Вот Рыжкова превращается в ведьму и разговаривает с куклами Вуду. А вот Костя - он почему-то принц школы, хотя Лиза не припоминала, чтобы девчонки когда-либо сохли по нему. Она, Лиза, изображалась Радужной Феей - яркой, блестящей, быстрой. Для того, чтобы творить волшебство, у этой феи была не палочка, а разноцветная клавиатура, на которой та могла написать слово-заклинание. А Алина… где же она? - вот она - защитница слабых в сверкающих доспехах, Воительница. Настя всегда рисовала так, словно сказка жила бок о бок с реальностью.
        Переведя взгляд на следующую картинку, Лиза нахмурилась. Она выбивалась из общего беззаботного стиля, выглядела мрачной и чужой. На черном фоне алели глаза и улыбка - тоже алая, - широкая, кривая. И между этими глазами и улыбкой (Лиза сначала приняла ее за нос) скорчилась фигурка. Лиза прищурилась. Фигурка была одета в длинную юбку, и она спрятала голову в коленях и обхватила их руками в браслетах. Сбоку свешивалась длинная косичка. Так ведь это Настя! Но что значат эти огромные глаза и гигантская улыбка? Монстр?..
        У Лизы перехватило дыхание. Что, если…
        Бам! Она тронула рамку, и та не удержалась на стене - упала. Лиза быстро нагнулась, схватила ее и прислушалась. Настина мама продолжала говорить по телефону за стеной - Лиза слышала ее взволнованно-жалостливый голос. Лиза перевела дух и приставила картинку к стене. И заметила что-то фиолетовое. Она приподняла другую рамку и увидела, что фиолетовая линия продолжается. Она вдруг поняла, что на стене за этими рамочками что-то написано.
        Раздумывала Лиза недолго. Она подвинула стул и принялась снимать рамочки со стены, аккуратно складывая их на стол. Ее охватило лихорадочное чувство, казалось, она набрела на какую-то тайну, имеющую отношение к исчезновению Настиного тела и всех убийств. Она снимала картинки одну за другой, пока слова, написанные на стене, не оказались полностью открытыми. Лиза уставилась на них.
        «Хватит!» А чуть ниже: «Друг другу WST, картина между».
        Хватит? Но что это значит? Зачем Настя написала это? Лиза тронула восклицательный знак, почти падающий на бок, и призадумалась. «Хватит! Друг другу WST, картина между». Так значит, Настя тоже знала о формате?
        Настина мама крикнула что-то за стеной своему собеседнику, и Лиза словно очнулась. Пора уходить. Она с бешеной скоростью принялась вешать картинки обратно, как попало, в хаотичном порядке, пока все не стало, как прежде. «Надеюсь, Настина мама не знала порядок», - подумала она.
        Лиза отошла от стены и убедилась, что все в норме. Вдруг ее внимание привлек уголок ярко-розовой бумажки, торчащей между книг на полке письменного стола. Как странно… Настя не любила такие цвета - кричащие, кислотные, - предпочитая им спокойные пастельные тона. Лиза не хотела трогать эту бумажку, но эта странность и надпись на стене вынудили достать ее. Листок был исчеркан ручкой - наверное, Настя просто расписывала на нем пасту.
        - Лизонька, ну как, ты посмотрела?
        Лиза рывком сунула руку в карман брюк вместе с ярко-розовой бумажкой. Настина мама стояла на пороге с несчастным видом, и Лиза поняла, что пора уходить.
        - Спасибо, - прошептала Лиза и, уходя, пообещала. - Все обязательно будет хорошо.
        24 сентября. Вечер
        Улика, которую нашли полицейские на теле Насти, все-таки всплыла в новостях. Не знаю, как журналисты делают это, но они каким-то образом разнюхали и вылили в открытый доступ. Итак, у Насти обнаружили записку. Она сама, своим почерком написала следующие слова: «Это Алина Светлова». И конечно, на Настиной одежде нашли мои отпечатки.
        Настя обвиняла меня. Она не верила мне. Когда она шла тем вечером к Черновым, она считала, что это я. Но когда ее убивали… Черт! Я схватилась за короткие волосы и не почувствовала боли, хотя очень сильно сжала пальцы. Умирая, Настя думала, что это я. Нет! Она знала, что это я. Потому что монстр принял мой облик.
        Кто этот гад?! Кто управляет монстром?! Почему я?! Почему мои друзья?! Все так несправедливо!
        Картина! Я должна завладеть ей! Во что бы то ни стало!
        - Лина! Это я! - крикнула за дверью Лиза, и я вздрогнула. Она торопливо завозилась с замком и скоро распахнула дверь.
        - Что такое? Ты уже знаешь? - спросила я, увидев серое лицо подруги.
        - Да, я видела новость, - Лиза бахнулась рядом со мной на одеяло. - Но у меня тоже есть новости. На счет Насти…
        И она рассказала, как сегодня днем ходила в Настину квартиру. Она протянула мне ярко-розовую записку, и я увидела на ней свое имя, перечеркнутое ручкой много раз. Имя было аккуратно обведено карандашом, и Лиза объяснила, что имя было стерто, но она снова написала его.
        - Настя тебя ненавидела, - выдохнула она.
        - Вряд ли бумажка это доказывает, - процедила я. - И потом, по телефону она искренне переживала…
        Но я понимала, что Лиза права. Если Настя и впрямь верила, что убийца - я, то она меня правда ненавидела. Она так любила Машу! Она ненавидела меня за то, что я убила ее! Но если так… то как она могла быть такой искренней при нашем разговоре по телефону? Я ведь поверила, что она за меня переживает! И если она думала, что я убийца, то почему ее голос ни разу не дрогнул от страха?
        - И еще кое-что, - сказала Лиза. - Похоже, она немножко… поехала. Настя.
        - О чем ты? - нахмурилась я.
        - Ее стена полностью закрыта картинками, ты знала?
        Я покачала головой. Я не знала. Но это не странно, это нормально - Настя ведь художник.
        - Да, это не странно, - будто прочитала мои мысли Лиза. - Но я думаю, она не для красоты их повесила. За картинками на ее стене кое-что написано. «Хватит. Друг другу WST8, картина между».
        Я задумалась. В памяти что-то шевельнулось и замерло. Надпись на стене… «хватит»… Меня осенило. От возбуждения я схватила Лизу за локоть и спросила:
        - Лиза, а та надпись… какого она цвета?
        - Какая-то фиолетовая, кажется, - пробормотала Лиза. - А что такое?
        - Сиреневая? - взволнованно спросила я.
        - Ну да, сиреневая, фиолетовая… ты постоянно путаешь цвета, Лина.
        Перед глазами встала стена в моей комнате и надпись на ней «WST не открывай ему!». Я больше не сомневалась, что ее написала Маша - точнее, призрак Маши. Сама Маша прекрасно подтвердила это мне и Георгию. Она предупредила меня… Но почему на стене Насти она написала «хватит»? И что означает «друг другу WST, картина между»? И точно ли это была Маша, а не какой-нибудь другой призрак?
        - Мне кажется, это Маша Ножова, - призналась я на вопросительный взгляд Лизы. - Лиза, Маша написала на стене Насти слово «хватит», а та закрыла ее своими картинками.
        - Ты думаешь…
        - Нет! Не хочу об этом думать! - обрубила я саму себя, но мысли все равно забурлили горным потоком.
        - Да, это нелогично… - согласилась Лиза. - Настя не может быть убийцей, ведь ее тоже… - и она умолкла. А я снова схватила ее за руку:
        - Лиза, но ведь Настя исчезла!
        Мы уставились друг другу в глаза. И все поняли. Версия очень подходила, но я не хотела верить… и все-таки сказала вслух:
        - Это была не Настя. Это был Миша, превратившийся в Настю. А потом он исчез.
        - А Настя сбежала, - заметила Лиза. - И все это случилось как раз в тот момент…
        - Когда я рассказала ей про картину, - закончила я. Мы смотрели друг на друга и не верили.
        - Нет, - твердо произнесла Лиза.
        - Нет, - согласилась я, покачав головой.
        Мы ошибались. Настя не могла быть хозяйкой монстра. Даже если бы спятила, Настя ни за что бы не убила Машу. Но почему Маша написала на ее стене «хватит»?
        Пиликнул телефон. Я увидела сообщение от Георгия, который просил перезвонить ему. Я тут же набрала его. Через один гудок он спросил:
        - Как ты, Алина?
        - Все в порядке, - соврала я. - А что у тебя?
        - У меня получилось. В смысле, прикинуться ценителем искусства. Я начитался книжек о картинах, заучил основные моменты, наклеил усы и даже надел пиджак.
        - Ты все-таки пошел к Черновым? - удивилась я. Честно говоря, думала, что Георгий не сделает это. Не сегодня.
        - Да. Прикинулся человеком, который любит картины и ищет ту самую, с чайником и монстром. Даже название ей придумал, хотя Черновы уверяли меня, что она называется по-другому. «Исполняющий желания». Так она называется. А я до конца стоял на том, что она называется «Убийство в песках». Они даже засомневались.
        - Да уж, врешь ты - будь здоров! - я почувствовала что-то вроде проблеска надежды. - И?.. Они отдали тебе картину?
        - Да… то есть, не совсем.
        - В смысле?
        - Они собирались дать мне посмотреть на нее, но потом вспомнили, что картину уже забрали.
        - Забрали? - изумилась я. - И кто же это мог быть? Костя уверял, что она на чердаке…
        - Слушай больше своего Костю, - рассердился Георгий, но в следующий миг его голос снова смягчился. - Ладно. Картину забрала Настя Берген. Незадолго до своей смерти. Можешь поверить в такое?
        25 сентября. Утро
        Картина - у убийцы.
        Не знаю, кто он, но вот как это выглядит. Настя все-таки дошла до Черновых и убедила их одолжить картину. Но на обратном пути на нее напали, убили, а картину отобрали. А потом похитили и ее тело по непонятным причинам.
        Или второй вариант. Настю никто не убивал, это Миша прикинулся ею, потому что она его хозяйка. Настя захотела, чтобы все считали ее мертвой.
        Нет, нет, нет - не могу поверить в такое! Идеальная Настя на такое не способна! И хотя во втором варианте есть смысл, я предпочла верить первому, хоть и разрываясь на части. Что лучше: мертвая подруга или подруга-убийца? Я не знала…
        «Алина, у тебя есть план? Твои родители на взводе, - написал Георгий. - Они только что мне звонили и передавали тебе привет. С ними все в порядке, их отпустили домой».
        «Нормально», - написала я и призадумалась. Один вопрос мучил меня и касался он отношений Кости и Насти. Все казалось таким странным…
        Монстр, живущий много лет (тысячелетий?) в картине, благодаря какой-то странной магии, вдруг переселяется в приложение, которое создал Костя. Но завладел монстром не Костя, а Настя - с оговоркой, что это правда. Странно.
        Да нет, бред! Ни за что не поверю, что Машу Ножову убила Настя! Но тогда что означает та надпись на ее стене «хватит»? Что хотела сказать этим Маша? И Маша ли это была?
        У меня вдруг перехватило дыхание. Я встала и зашагала по маленькому пространству тайного штаба. Три шага, поворот, три шага, поворот. Нет, Настя едва ли хозяйка монстра! Не верю! Она точно не натравила бы его на Машу! А вот Костя… почему, собственно, все остальные умерли, а Костя один-единственный легко отделался и сел в тюрьму? Почему монстр не тронул его, а его хозяин решил убрать его таким способом? Я остановилась. Меня словно молнией поразило. Костя потому и сел в тюрьму, чтобы отвадить от себя подозрения! Мы с Лизой практически изобличили его! А он рассказал нам часть правды (или солгал) и успешно вошел в нашу команду. Господи! Да как мы могли так быстро ему поверить?! Нас обманул его вид?
        Как ни посмотри, сесть в тюрьму выгодно. Ты не мозолишь глаза, а значит, не проколешься на ровном месте. Ты автоматически считаешься невиновным, потому что мы решили, что именно убийца подставил Костю. И Настя… они были такими хорошими друзьями. Когда Костя узнал, что Настя идет в его дом, он послал за ней монстра. Тот украл и картину, и Настю и куда-то их уволок. А потом притворился мертвой Настей и благополучно исчез спустя какое-то время. Настя может быть жива! Косте ни к чему ее убивать!
        Сердце бешено билось от новой догадки. Все казалось правдой. И мотив, чтобы подставить меня, у Кости был просто замечательный - месть. Месть за то, что я долго не обращала на него внимания и давала понять, что не буду обращать и в дальнейшем. Он не вынес отказа, да и вообще - все знают, что он лохматый, чокнутый программист - не больше, не меньше!
        «Георгий, это может быть Костя!» - быстро написала я.
        Ответ пришел через мгновение:
        «Ты уверена?!»
        «Нет, - написала я. - Но все сходится!»
        Через две секунды Георгий позвонил мне, и я кратко изложила все, что надумала за это время. Закончив, я замолчала и подождала его реакции. Георгий сказал:
        - Я съезжу в полицию и расспрошу его.
        - Не надо! - воскликнула я. - Он может быть опасен!
        - Но ты не уверена до конца, он ли это…
        - Это так, но я не хочу рисковать тобой, - я прикусила кожу на руке и поругала себя за несдержанность. Надо было оставить свои догадки при себе!
        - И все-таки я сгоняю до полиции и поговорю с ним, - твердо отозвался Георгий.
        - Георгий, не надо! Прошу! - мой голос сорвался. - Я не вынесу, если и ты тоже…
        - Не ерунди, Алина! - в его голосе я услышала тепло. - Все будет в порядке. Я же не буду так явно палиться. Просто расспрошу кое-что про Настю, про их дружбу и все такое.
        - Не надо, Георгий…
        - Не волнуйся, Алина. Понимаю, ты многое пережила в последнее время, но поверь мне
        - Тебе я верю, - прошептала я.
        - Ты меня не отговоришь, Алина. Мы ведь хотим, чтобы все закончилось, правда? - он говорит точь-в-точь, как старший брат, которого у меня никогда не было. Покровительственно, успокаивающе, мягко. Словно протягивая мизинец, спрашивал у надутой сестренки: «Ну что, мир?»
        - Будь осторожен, - попросила я. - Просто будь осторожен. И позвони мне!
        - Обязательно, Алина, - ответил Георгий. - Вот увидишь, мы поймаем убийцу. Если полиция не верит в мистику, мы выведем для них эту мистику на чистую воду.
        Я положила трубку и спросила себя, когда это мы с Георгием перестали быть «солнечными» друзьями. И неужели в кои-то веки мы разделим и «пасмурные», черные дни?
        25 сентября. День
        Но оказалось, что утром Костю выпустили из участка. И Георгий узнал об этом, когда садился за руль мотоцикла. Потому что Костя сам написал ему. «Меня выпустили, - написал он. - Давай встретимся».
        Георгий согласился, завел мотор и помчался по указанному адресу. Он оставил мотоцикл у входа в парк и углубился в царство высоких деревьев и стриженых кустов. С веток летели листья и ложились ему под ноги. Костя уже сидел на скамейке и что-то строчил в блокноте. Георгий огляделся. В воскресенье вокруг ходило множество людей, слышался детский смех, пахло горячим какао и свежей выпечкой.
        Когда Георгий приблизился, Костя поднял голову. Под глазами у него залегли темные мешки. Лицо серое, а волосы грязные и лохматые, как у мультяшного трубочиста. Они приветственно пожали друг другу руки. Георгий сел рядом.
        - Когда ты вышел? - спросил Георгий.
        - Сегодня ночью, - отозвался Костя. Голос у него тоже изменился - стал каким-то сухим, обреченным. - У них не было достаточных доказательств, чтобы держать меня там дальше. Родители забрали меня. Обещали сделать все, чтобы очистить мою репутацию.
        Вообще-то раньше Георгий не особо пересекался с Костей - так, видел пару раз вдали школьного коридора, пока учился там, и все. Он ничего о нем не знал, и его неприятно удивило, что Алина дружит с таким, как он. Но еще больше он изумился, узнав, что Костя хочет встретиться именно с ним. Не с Алиной, не с Лизой или еще кем-то, а с ним.
        - Что ты там строчишь? - спросил Георгий, заглянув Косте через плечо. Но тот писал коряво, и Георгий не разобрал ни слова.
        - Я слышал о Насте, - внезапно сказал Костя и прекратил писать.
        Георгий пытался прочитать что-нибудь на его сером лице, но оно было непроницаемо.
        - Я не могу поверить, Георгий, - прошептал Костя. - Это она. Все это время это была она.
        - Это ты за решеткой понял? - съязвил Георгий.
        - У меня было много времени, - серьезно кивнул Костя.
        - И почему ты думаешь, что это Настя?
        - Я понял это, когда ее тело исчезло, - ответил Костя и снова что-то застрочил. - И кое-что вспомнил. Если ты знаешь, мы с Настей были довольно близки. И я показывал ей свое приложение. Помню, ей понравилось, она даже попросила установить ей на смартфон. Но… оно не пошло, мне пришлось все переделывать, и я забыл.
        - Так приложение не только у тебя, но и у Насти? - уточнил Георгий.
        - Тяжело это принять… - Костя оторвался от писанины и взглянул ему в лицо. Его взгляд пронзил, словно клинок. - Но Настя все это время раздавала приказы монстру. И когда дело запахло жареным, то инициировала свое убийство и сбежала.
        «А не слишком ли ты гонишь на нее, друг? - подумал Георгий. - Для людей, которые были так близки, это как-то странно».
        - Знаю, что ты думаешь, - заявил Костя. - Как она могла убить Машу? Я не знаю… это загадка для меня. Она бы не стала, это точно. Возможно, произошла какая-то ошибка.
        - Так это Настя… - пробормотал Георгий, чтобы заполнить паузу.
        Костя ничем себя не выдал, сказал только:
        - Я никогда бы не подумал, но… приложение у нее. Мы удалили его, но оно вернулось, как и на мой телефон. Она посылала с помощью него файлы с форматом, который исковеркал монстр. Она подстроила собственное убийство.
        - Но зачем ей это все? - спросил Георгий. - Убила подругу, подставила Алину… зачем?
        - Я не знаю, но это моя точка зрения, - Костя тяжко вздохнул и сильно протер глаза.
        Да уж, объяснил так объяснил. Хотя Костя и звучал убедительно, ему не хватало камней в Настин огород. Сейчас он выглядел, как человек, который изо всех сил старается спасти свою шкуру, сваливая на другого. Может быть, Алинина теория и стоит чего?
        - Ты вот так просто ее обвинишь? - не поверил Георгий.
        - Не просто, - пробормотал Костя. - Пойми, мне было ох как непросто. Но я знаю, что это правда. Я самолично установил приложение в ее телефон. И забыл об этом. И теперь, когда она исчезла… я знаю, что это она.
        - Звучит так себе, - заметил Георгий.
        - Георгий, она всегда исчезает, когда не уверена в себе. Если попросишь ее о чем-нибудь, она обязательно поможет, если умеет или знает. А если нет, она не отвечает на звонки и сообщения, а потом притворяется, что не видела.
        - А ты неплохо ее изучил.
        - Мы дружим много лет.
        - И что теперь? - спросил Георгий. - Что ты предлагаешь?
        - Не знаю, - Костя выглядел потерянным, раздавленным. - Я не знаю. Мы должны найти ее и… поговорить.
        25 сентября. День
        - Вообще без понятия, врет он или говорит правду, Алина. Он запросто может быть хорошим актером.
        - Возможно, - пробормотала я в трубку, протискиваясь между прохожих. Я шагала по открытому рынку и собиралась купить себе что-нибудь на обед - у меня еще оставалась наличка от родителей, и я могла не воровать. - Георгий, надеюсь, он тебя не раскусил?
        - А ты твердо уверена, что Костя - убийца? - уточнил Георгий.
        - Нет… не твердо. Я в самом деле не знаю. Мне не хочется сомневаться ни в нем, ни в Насте, ни в ком-либо еще.
        - Понимаю.
        - Ладно, я тебе перезвоню, - пообещала я и сунула телефон в карман вместе с озябшей рукой. На улице установилась ясная и холодная погода, и без перчаток руки мерзли.
        Я купила себе овощей и сыра и только собралась присмотреть батон, как подняла голову и чуть не вздрогнула. Настя! Я увидела Настю! Она стояла у палатки с орехами и спокойно затаривалась! Я видела ее лицо в профиль, на ней была незнакомая пышная куртка, а приметная длинная коса спрятана под воротник. На голове надета вязаная шапка дурацкой формы, а глаза ярко накрашены. Обычно Настя только чуть-чуть подкрашивала ресницы и все, а тут тебе и подводка, и тени в стиле смоки-айз.
        Нет… я наверное ошиблась. Это не Настя! Просто девушка, похожая на нее! Но я столбом стояла на месте и, бестолково разинув рот, пялилась на нее. А она (то ли Настя, то ли видение) расплатилась с продавцом, закинула пакетик с орехами в холщевую сумку и поплыла прочь. Двигалась она как-то иначе и все же знакомо. Я надвинула кепку пониже и последовала за ней. Сердце мое билось медленно, но я вспотела, почувствовала, как жар обжигает щеки.
        Глядя в спину Насте, я думала, что, наверное, ошиблась. Наверное, я обозналась, но все-таки продолжала тащиться за ней, словно собака, ищущая хозяина. Настя жила далеко отсюда… и школа находилась не близко… Вообще этот район никак не был связан с Настей. Значит, я по-любому ошиблась.
        Я проводила «Настю» до подъезда незнакомого дома. Дом казался старым, даже аварийным и утопал в ветвях буков. Вся дорожка перед ним была усыпана желтыми листьями. «Настя» бесшумно прошла по ней и принялась рыться в кармане. Звякнули ключи. А я очнулась, наблюдая за ней из-за кустов. Конечно, это не Настя! С чего я взяла? Совсем крыша поехала!
        Перед дверью появился рыжий кот и принялся тереться о ноги девушки, которую я приняла за Настю. Она уже собиралась приложить ключи к замку, но, увидев кота, остановилась, села на корточки и принялась гладить его. Мне даже отсюда стало слышно, как он замурлыкал.
        - Что, Рыжик, проголодался? - она достала из сумки кусок булки и бросила ему. Кот с урчанием вцепился в нее зубами. - Буду варить суп, обязательно вынесу тебе косточек, мой хороший.
        Она разогнулась и исчезла в подъезде. А я стояла в своем укрытии, как дубинкой оглушенная. Настя! Настя все-таки жива! Я не ошиблась - и я только что слышала ее голос!
        25 сентября. Вечер
        Теперь я была уверена точно. Это Настя. Я проследила за ее домом до вечера и дождалась, когда она спустится к коту с обещанным угощением. Тогда я пулей вылетела из кустов и, пока дверь не успела закрыться, прошмыгнула в подъезд. Знаю, поступила опасно и опрометчиво, но я не могла уйти, не узнав номера квартиры. Я немного постояла в темноте, слушая, как Настя поднимается по лестнице, перевела дух и отправилась следом. И успела понять, что грохнула дверь на втором этаже. Это была тринадцатая квартира.
        Мы собрались в нашем тайном штабе, и я все рассказала. Даже Костю позвали - теперь я его не подозревала. Вчетвером здесь было тесно и жарко, несмотря на холод на улице. Костя только покивал в ответ на мою историю - вид у него был самый хмурый.
        А я поразилась сама себе. Так спокойно рассказываю о подруге, о том, что она в порядке и живет в какой-то квартире у черта на рогах. И не чувствую внутри ни предательства, ни злости, ничего. Вокруг столько всего происходило, и я будто бы стала сторонним наблюдателем, зрителем фильма, читателем книги, но только не самой собой. Все, что творилось кругом, как будто никак меня не касалось, но касалось выдуманной Алины. Я не верила, что все по-настоящему, пребывая в каком-то сне или в компьютерной игре.
        Вот кто удивился больше всех, так это Лиза. Она смотрела на меня широко распахнутыми карими глазами и как будто ждала, что я вот-вот дам команду «шутка». Георгий подозрительно косился на Костю (он все еще его подозревал), а Костя только в задумчивости кивал. Еще никогда я не видела его настолько серым и безжизненным, словно картинка, полустертая ластиком.
        Настя - убийца. Я не сказала это ни разу, но эта фраза висела в воздухе черной петлей.
        - Лина, ты не можешь знать наверняка, - спохватилась Лиза. - Даже если в том доме действительно живет Настя, ты не можешь сказать наверняка, что она убийца. Вдруг она просто… прячется?
        - Но зачем ей прятаться? - спросила я. Я и сама недавно рассматривала этот вариант, но он оказался не слишком убедительным. - Ее родители переживают, нашли якобы ее тело… самым логичным было бы пойти в полицию.
        - Но ведь ей могли угрожать, - заявил Георгий, покосившись на Костю. Костя даже не заметил - по его виду было ясно, что он не здесь, а где-то далеко отсюда.
        - Возможно, - согласилась я. - Но тогда она вряд ли сознается, едва увидев нас. По какой-то причине Настя не хочет, чтобы ее нашли. Нужно как-то узнать, проследить…
        - И какой смысл в слежке? - спросил Георгий. - Ну, будешь ты каждый раз провожать ее от дома и до магазина да смотреть, как она кормит котов… какой смысл?
        - Я могу поставить мини-камеру, - вставил Костя, словно вынырнул с глубины. Взгляд его прояснился, глаза заблестели.
        - Как у себя в комнате? - вспомнила я.
        - Да. Только нужно найти, где ее спрятать.
        Лиза сморщила нос:
        - Но это незаконно. Нельзя устанавливать камеры на чужой частной территории.
        - Лиза, мы должны убедиться, - терпеливо произнесла я. - Что думаешь, Георгий?
        Георгий нарочито долго не отвечал. Затем пожал плечами и признал:
        - Ну, раз это единственный годный способ узнать, то можно и рискнуть.
        26 сентября. День
        Наконец-то!
        Дверь подъезда с писком отворилась, и на улице показалась Настя - ярко накрашенная, в дутой куртке и дурацкой шапке. Мы пряталась в деревьях, но она даже не взглянула в нашу сторону - и пошла по своим делам.
        - Я за ней, - прошептал Георгий и, дав Насте фору, зашагал следом.
        А мы вдвоем - я и Костя - бросились к подъезду. К счастью, дверь закрывалась туго и медленно, поэтому мы успели проскользнуть внутрь. Мы добежали до тринадцатой квартиры, и я судорожно выхватила из кармана наспех изогнутую Лизину шпильку для волос. Да, мы собирались взломать Настину квартиру.
        - Не думаешь, что внутри нас может ждать неприятный сюрприз? - спросил Костя, пока я ковырялась в замке.
        Взламывать замки меня научил один парень в летнем лагере, чтобы сбегать увидеться с ним в рощице. Тот еще был тип! Но вот, разболтанный замок щелкнул, дверь приоткрылась, и я мысленно вознесла хвалу парню из лагеря. Мы проскочили внутрь, заперлись, и Костя проверил сообщения, прошептал:
        - Георгий пишет, она идет в сторону рынка.
        - Отлично, - я огляделась.
        Короткий коридор вел в тесную комнату, в которой едва помещались обшарпанный стол и пухлый диван. Сердце колотилось о ребра и готово было выскочить наружу. Я ждала, что сработает ловушка, словно в Лизиных компьютерных играх, и готовилась принять удар.
        - Кажется, чисто, - прошептал Костя, первый заходя в комнату.
        Мы обошли крошечную квартирку. Обставлена она была в стиле минимализм, и я не увидела ни одной Настиной вещи. Я надеялась найти картину, но и той не было видно. Но это точно было Настино жилье, даже если она его просто снимала - я чувствовала ее запах. Когда я приходила к Насте в гости, пахло точно так же - цветами и свежестью. Костя в это время вставлял маленькую камеру в выемку шкафа так, чтобы просматривалась вся комната.
        - Ну как, видно?
        Я критически оглядела шкаф и покачала головой. Устройство слежения было настолько крошечным, что я, зная куда именно Костя его вставил, не могла его обнаружить.
        - Ты будешь записывать?
        - Ага. На телефон. Если все в порядке, удалю.
        - Конечно.
        Я заглянула в сообщения - Георгий писал, что Настя пока не собирается возвращаться. Когда мы уходили, я спросила:
        - Все ведь прошло гладко?
        Костя не выглядел оптимистичным - казалось, его лицо навсегда поглотила беспросветная мгла.
        27 сентября. День
        Несмотря на то, что все факты указывали на Алину, Алексей Иванович не верил, что убийцей может быть она. Его следовательская чуйка, закаленная годами работы, подсказывала ему: это не она.
        Волосы, частицы кожи, отпечатки на каждом месте преступления? Чушь! Кто-то очень ловко подставил девочку. И судя по всему - кто-то близкий.
        Он сидел за своим огромным письменным столом в участке и разглядывал разноцветные стикеры, приклеенные к столешнице. Взгляд наткнулся на зеленую бумажку, на которой плясали размашистые буквы: «Близкая подруга - Елизавета Волкова - блогер». Алексей Иванович открыл ноутбук и нашел ее блог в закладках - ранее он уже сюда заходил.
        Целый раздел с видео назывался «Спасение рядовой Алины», и здесь Лиза делилась короткими историями об Алине, о том, какой она человек, и приводила различные мистические версии. Поначалу Алексей Иванович пропускал их, но потом стал вслушиваться внимательнее и с удивлением осознал, что порой «мистический бред» звучал реальнее самой реальности. Его чуйка при этом радостно виляла хвостом - мы на правильном пути.
        Но как он мог верить в сказки? И как он мог принять за правду слова девочки, которая ведет блог о компьютерных играх?
        Но ладно бы она была одна. Был еще парень - лохматый и худой, как скелет, он ворвался в полицейский участок сразу после того, как задержали Алину, и стал пороть какую-то чушь про картину, чудовище и приложение. Он раз десять заявил, что виновен, что его должны задержать, но тогда все решили, что он какой-то чудик.
        Потом этого парня (звали его Константином) задержали, потому что он якобы помогал Алине. Вот тогда Алексей Иванович использовал свой шанс, чтобы вернуться к разговору о приложениях и чудовищах. И Константин рассказал очень занятную историю о проклятой картине, о монстре, живущей внутри нее, о приложении и о том, как монстр ворвался в реальность, благодаря этому приложению. На этот раз Алексей Иванович не стал смеяться, а все внимательно выслушал и записал.
        Потом Константина отпустили - источник, оставшийся анонимом, не внушал доверия, а доказательств не было.
        Алексей Иванович открыл верхний ящик стола и достал оттуда Алинин телефон. Разблокировав его, он вошел в галерею и щелкнул по последней фотографии. Во весь экран растянулось изображение голубой стены, на которой фиолетовыми буквами обозначалось: «WST не открывай ему!» Фотография датировалась восьмым сентября. «До того, как мы поняли, что данный формат получают все жертвы перед смертью», - подумал Алексей Иванович.
        В дверь быстро постучали, послышалось взволнованное:
        - Иваныч, погляди!
        Алексей Иванович отложил телефон, выскочил из-за стола и вышел из кабинета.
        - Что такое?
        - С ума сойти, я десять минут назад выходил, а их еще не было, - и полицейский указал на стену напротив его двери. На стене неровными фиолетовыми штрихами было написано: «Убийца настя». Тем же цветом, что и на стене Алины.
        Перед мысленным взором Алексея Ивановича встал голубой стикер, наклеенный на столешницу в его кабинете: «Подруга, одноклассница - Анастасия Берген - убита (?) и похищена (?)».
        Да.
        По лестнице застучали торопливые шаги, и Алексей Иванович хотел поинтересоваться, не пускали ли кого в участок. Но это был не охранник, а женщина. Марина Сергеевна, мама Алины. Ее глаза сверкали, дыхание сбилось, а волосы как попало разметались по плечам. За ее спиной маячил недовольный охранник.
        - Прости, Иваныч, проморгал.
        - Ничего, - Алексей Иванович перевел взгляд на Светлану Сергеевну. - Кажется, вы очень хотите что-то мне сказать, Светлана Сергеевна?
        27 сентября. День. Ранее
        Родители прислали с Георгием еще денег. В записке они писали, что все в порядке и, хотя полиция часто водила их в участок, их вины доказать не смогли. У меня каждый раз сердце сжималось, и я спрашивала себя: «За что нам все это?»
        Мы следили за Настей через Лизин смартфон, на который Костя поставил специальную программку. Лиза до сих пор была настроена скептически насчет Насти и обижалась всякий раз, когда мы говорили о ней, как о подозреваемой. В такие минуты я считала себя плохой подругой, ведь хорошие подруги обычно до последнего думают друг о друге исключительно в добром ключе и резко отрицают любые черные дела. А тут - убийство. Четыре убийства. И Маша… я до сих пор не понимала, почему Настя подняла на нее руку?
        И я засомневалась. Судя по спрятанной камере, Настя вела себя прилично. Делала зарядку время от времени, заплетала волосы в длинную косу, писала что-то в тетради и много рисовала. Она вела себя так, будто играла в идеальную жизнь простого человека. Хотя и трудно сказать, мы пока следили меньше суток.
        Придя сегодня после школы, Лиза и Костя уставились в смартфон. Я в отличие от них наблюдала за Настей почти все время. Посмотрев, как Настя аккуратно вырисовывает какую-то линию в тетради, Лиза вдруг хлопнула меня по плечу и ахнула:
        - Я поняла, Лина! Поняла, почему она так себя ведет… так… как ни в чем не бывало! И почему не пытается пойти в полицию!
        Мы с Костей вопросительно уставились на нее. Сегодня в ее глазах блестели голубые линзы с золотыми искрами, и взгляд казался восторженным и лучистым.
        - Она потеряла память! - торжественно заявила Лиза. - Точно вам говорю! У нее амнезия, и она ничего не помнит! - И обвела нас победным взглядом, мол, так оно и есть.
        Я взглянула на Настю на экране, которая что-то закрашивала, и кивнула. Зерно истины в этом было. Что, если убийца напал на Настю, возможно даже, похитил, а она сбежала и потеряла память? И теперь живет в этой квартире и повторяет жизнь нормальных людей, разве что на работу не ходит?
        - Не похоже, - возразил Костя.
        - Почему?! - взвилась Лиза.
        - Она бы выглядела по-другому, - заявил Костя. - Выглядела бы более… ошарашенной, озадаченной. Возможно, не помнила бы, как делаются некоторые вещи. Искала бы ответы на вопросы. А она живет, как ни в чем не бывало. И откуда у нее эта квартира? Кто ее снял? Что-то тут нечисто…
        - Давай, скажи это! - воскликнула Лиза. - Скажи, что Настя - убийца!
        Костя тяжко вздохнул, опустил голову и с силой потер лоб. А я решила смягчить конфликт:
        - Лиза, мы не говорим, что Настя убийца… мы просто хотим понять, почему она там и что с ней случилось.
        - Нет! - взвизгнула Лиза. - Вы оба… вы думаете, что это она убила! Но она не такая!
        - Но ты сама видела, - пробормотал Костя, не поднимая головы. - Видела надпись на стене ее комнаты. «Хватит». Это Маша написала. И что сделала Настя? Просто завесила его своими картинками.
        - Знаешь, Костя! - звенящим от гнева голосом сказала Лиза. - Не так вы близки с Настей, как представлялось! Может быть, ты сам убийца?!
        - Лиза! - ахнула я.
        - Что «Лиза»?! - она перевела на меня взгляд. - Ты сама его подозревала! Хотела отомстить!
        - Тихо! - шикнул на нас Костя. - Тишина!
        Он в напряжении уставился на экран смартфона. Лиза вроде собиралась уйти - уже стояла вполоборота к двери, но передумала и села рядом с нами. Я вцепилась Косте в плечо и не сразу заметила это. Рядом с Настей, мирно рисующей за столом, стоял Миша.
        Миша. В серой куртке с капюшоном.
        Монстр, умеющий принять любой облик.
        Настя рисовала и, кажется, даже не замечала его. И вдруг она заговорила, я аж вздрогнула - Настя, находясь один на один с собой в квартире, обычно молчала. Она спросила:
        - Ты снова голоден?
        - Ты же знаешь, - произнес Миша.
        Настя продолжила трудиться над тетрадью.
        - Я могу отправить тебя на другой конец города, - она, наконец, подняла лицо. - Найдешь там кого-нибудь. В этом городе слишком много бродяг. Ни одного из последних не обнаружили.
        - Ты же не отправишь меня обратно в картину? - уточнил Миша.
        - Нет, - отозвалась Настя. - Зачем мне отправлять в заключение того, кто исполняет мое самое заветное желание?
        - Я хочу молодой плоти, - заявил Миша. - Вероника была… сладенькой девочкой.
        - Какая разница? Мы с тобой договаривались. Жертвы - на мой выбор. Твое дело - утолять свой голод, втыкая в них нож.
        Меня передернуло от ее холодного тона. Настя одновременно и была похожа на себя, и в то же время предстала перед нами чужачкой.
        - Ага, и всюду разбрасывать волосы Алины, которые ты тщательно собирала.
        Я снова вздрогнула - я не верила. Вот так, когда подали правду в лоб, я не хотела верить. Я не могла оторваться от маленького экрана смартфона.
        - Зачем ты все это проговариваешь? - удивилась Настя. - Может, ты и считаешь меня тупицей, но не тебе меня судить: ты даже не человек.
        - Верно, - Миша улыбнулся, и улыбка, как всегда, вышла доброй и приятной. А потом он поднял голову и посмотрел в камеру. Он уставился прямо на нас!
        Настин дневник. 7 сентября
        «Рыжкова ведет себя, как тупица. В моем мире она - черт во плоти с рыжими волосами и красными рожками. Она - одна из Лиги Злодеев нашей школы.
        Сегодня она опять ни с того, ни с сего задрала мою Машу! Хорошо, что Алина поспешила на помощь - чего-чего, а храбрости ей не занимать. Я вообще-то боюсь Рыжкову и всех этих плохих ребят, я дрожу от страха, когда кто-нибудь из них проходит мимо, думая, что они читали мой комикс… Но они улыбаются мне. Я поражаюсь! Им нравится! Нравится, что их изображают злодеями! Один из них - Черный Король - подошел ко мне вчера, показал на смартфоне мой комикс, который я регулярно выкладываю в группу, и сказал: «Это ты рисуешь? Очень здорово! У меня классный образ!» И подмигнув, ушел. А я недоумеваю. Почему всем по душе откровенно плохие персонажи? Почему всем так нравятся злодеи?!
        Так, о чем я… Рыжкова обидела Машу! Я ей этого не прощу! И хотя я боюсь ее, я сделаю все, чтобы Маша могла почувствовать себя лучше! Потому что Маша все принимает близко к сердцу, она очень ранимая и может долго прокручивать ситуации, которые ее обидели. Я считаю Машу своей маленькой сестренкой, которую мне хочется защищать.
        Сейчас я нарисую для Маши скетч. Очень забавный. Нарисую Рыжкову в какой-нибудь неприятной ситуации. Пока даже не знаю, но у меня есть парочка идей. Как здорово, что мои рисунки могут сделать кого-то счастливее!»
        Настин дневник. 9 сентября
        «Не могу поверить… я до сих пор не могу поверить…
        Маша мертва. Ее убили! А Алину вызвали в участок… я узнала, что в Машиной комнате нашли ее волос.
        Но это ерунда! Алина - не убийца! Ее волос попал в комнату случайно, прилип к ее одежде или сумке, я не знаю… Но я точно уверена: Алина не убивала Машу
        Это сделала я. Это я! Я чувствуюЯ знаю
        Позавчера (ох, как давно это было!) кое-что случилось. Я решила нарисовать Рыжкову в программке, которую создал Костя. Вообще-то я была уверена, что она не работает, и Костя удалил ее с моего телефона, но позавчера я обнаружила ее и решила порисовать. Все работало.
        И здесь я обязана записать, что именно я сделала, пока еще помню. Я зашла в приложение и нарисовала Рыжкову. Нажала кнопку «сохранить», и в файлах загрузилась картинка. Я обрадовалась и отправила ее Маше на почту. А потом нарисованная Рыжкова убила Машу».
        Настин дневник. 10 сентября
        «Спокойствие - вот чего я хотела больше всего. Последние несколько дней я не спала, а в моей голове постоянно крутились тревожные мысли. Я боялась. Боялась, что буду следующей жертвой того, кто сидит в приложении.
        Я чувствовала его. Оно было в моем телефоне. Я удаляла приложение, но оно возвращалось. Я разбила телефон, купила новый, кнопочный. Но он вселился и в него! Он сидел внутри и звал меня, звал по имени… И никто больше не слышал его! Я сходила с ума!
        Мне отчаянно, искренне, из последних сил хотелось вернуться к прошлому, к тому состоянию собранности и спокойствия, когда Маша еще была жива, когда вся эта чертовщина еще не вошла в мою реальность! Мне так хотелось, чтобы все это оказалось дурным сном»…
        Настин дневник. 11 сентября
        «Сегодня похоронили Машу. Ее тело было запрятано в футляр, и я почувствовала, словно меня пронзили кинжалом. Надеюсь, Маша вознесется на небеса, как настоящий ангел.
        Мне спокойно. И хотя душа еще немного болит, мне гораздо лучше. Словно приняла таблетку… или нет. Будто бы осознала, что происходящее - нереально. Я знаю, что проснусь, Маша встретит меня скромной улыбкой на пороге школы, и все будет по-прежнему.
        Я больше не боюсь. Мне кажется, что это существо… то, которое сидит в моем телефоне - не враг мне. Я не буду следующей, оно не хотело убивать Машу, это все моя ошибка. И это оно обладает силой, способной успокаивать сердце. Оно делает меня более совершенной. Той, которой я хочу быть.
        Сегодня оно целый день, почти не переставая, просит его выпустить. Оно голодно. Оно шепчет:
        «Настя, я исполню все твои желания».
        Я спокойна. Я говорю:
        - Ты убил Машу.
        «Ты послала меня к ней. А я не могу идти против своей природы».
        - И какая у тебя природа? - спросила я, чувствуя себя безмятежно, словно в весенний солнечный день. Я знала, что это существо убило Машу, но не могла на него злиться, меня словно чем-то накачали. Странно, правда?
        «Я питаюсь страхом. Чтобы утолить голод, мне нужно нанести семь ударов ножом в сердце».
        Я посмеялась. Смех показался мне истеричным.
        «Я исполню твои желания… Я видел их. Ты завидуешь Алине. Ведь после школы для нее открыты все двери, а твоя бедная семья не сможет позволить себе такого. Подумай только, как несправедлива жизнь: у одних есть все, у других - ничего».
        Я снова хотела посмеяться, но произошло странное: я ощутила злость. Она черным цветком разрослась у меня в груди, как будто против моей воли, искусственно, но чувство затопило меня с головой. Я злилась на Алину, на то, что ее семья богата, а моя нет, что ей все дается легче, чем мне: учеба, спорт, внимание мальчишек.
        «Мальчик, который тебе нравится, влюблен в нее, а не в тебя, - подлило в огонь масла существо. - И поверь моему слову: она заберет у тебя все, если ты позволишь».
        - Тихо! Хватит! - вскрикнула я. Злость пожирала меня изнутри, и я испугалась этого чувства. Я не хотела злиться на Алину. Не хотела!
        «Как пожелаешь»…
        А я посмотрела на кофту, в которой я вчера ходила в школу. К ткани свитера прилип темный волос - слегка вьющийся, средней длины. Алинин волос. Да, она говорила, что они у нее здорово выпадают. Я даже хотела подарить ей специальный шампунь.
        Но теперь эта мысль казалась абсурдом. Покупать? Ей? Такой богачке? Нет уж! Я зажала волос между пальцами и посмотрела на него. И у Маши в комнате нашли Алинин волос…
        «Твои желания исполнятся, - прошептало существо. - Только дай мне насытиться»…
        Настин дневник. 12 сентября
        «Прекрасно! Я чувствую себя превосходно! Восхитительно! Волшебно!
        Еще не изобрели таких таблеток, которые могли бы настолько заглушить боль. Шрам, оставшийся после смерти Маши, будто заполнили живительной влагой, и я ощущала себя живой, как никогда раньше. Я так уверена в себе! Все так великолепно!
        Вчера я провела эксперимент. Я нарисовала Алину Светлову в ее любимой одежде - джинсах и кофте - и переправила файл себе по почте. И она пришла ко мне! Алина Светлова во плоти, такая же, как в реальности, но все же - не такая. Это была не она. Это было существо из приложения. То, что оно убьет меня, я не боялась. Зачем ему убивать меня, если оно так тщательно заговаривало мне зубы?
        - Ты перемещаешься по Интернету, правильно? - спросила я, на что нарисованная Алина кивнула. И тогда я попросила ее кое о чем. Я протянула ей волос в маленьком пакетике и поинтересовалась, не сможет ли она протащить через Интернет реальную вещь.
        - Я все могу, - заверила меня «Алина» чужим, скрипучим голосом. - Я исполняющий желания.
        И я отправила существо к Колобку. «Алина» заверила, что никто не узнает мой адрес, потому что она его испортит. И, как я и просила, подбросит реальные Алинины волосы и переведет, где я указала, отпечатки ее пальцев, которые я аккуратно сняла с ее стакана в столовой.
        И сегодня я проснулась абсолютно счастливой! Честное слово, еще никогда я не была настолько счастливой!
        Я умница. Я заслуживаю лучшего. Мои желания должны быть исполнены. И пусть некоторым повезло просто так, мне выпал уникальный шанс исправить это. У меня в руках такая сила, что я могу больше не бояться! Не бояться хулиганов, не бояться не поступить в универ, не бояться, что другие лучше меня…
        Потому что они не лучше. Я - лучше всех. Ни у кого на свете нет такой же силы, как у меня.
        Я знала, как поступлю. Мои желания исполнятся, а существо, живущее в моем смартфоне, будет сыто. Но только теперь будут умирать действительно недостойные… безликие, второстепенные… те, без которых этот мир бы прекрасно обошелся. Вот так сотрешь их из комикса, и всем положительным персонажам будет хорошо. Так же, как мне сейчас.
        Сегодня в школу за Алиной пришла полиция. Надо было видеть ее лицо, когда учительница попросила ее выйти! На какое-то мгновение я заколебалась, засомневалась, правильно ли поступила. Но оно сказало:
        «Либо она, либо ты, Настя. Подумай об этом».
        И он был прав. Если оставить все, как есть, Алина рано или поздно поглотит меня. Значит, я должна поглотить ее первой. И она еще не знает, что этой ночью я отправила файл ее соседям, чтобы существо пробралось в ее комнату и набрало в ноуте адрес Колобка. Ах да, еще под ее кроватью лежит окровавленный нож, а на ее куртке - кожа Колобка. Какая же я умница!»
        Настин дневник. 13 сентября
        «Сегодня из Америки прилетела Лиза. Яркая, разноцветная, она вихрем ворвалась в мое личное пространство и принялась тормошить меня, спрашивая, где «Лина» и что с ней случилось. Я была готова. Я все рассказала. И подчеркнула грустным взглядом, как мне жаль.
        Я не понимаю, что Лиза нашла в Алине. Лиза всего добилась сама: выучила английский, заработала на играх, выиграла поездку в Америку. Казалось бы, в лучшие подруги ей нужно было избрать меня, ведь я точно так же торила себе дорожку в светлое будущее. Но нет - она выбрала Алину, которой дорожку стелили ее родители.
        Алина! Как же я ее ненавижу!
        Лиза сначала подумала, что я шучу, потом разозлилась на меня, а затем расплакалась. Она всегда была очень эмоциональной. Она схватила меня в охапку и давай поливать слезами мой свитер. Как странно, ей ведь радоваться нужно - богатая и влиятельная Алина больше не угрожала нашим мечтам.
        А потом мы пошли в камеру к Алине. Я специально растрепала волосы и посадила на свитер пятно - пусть думает, что я сама не своя от горя. Алина выглядела растерянной и очень расстроенной. Я никогда не видела ее такой раздавленной и жалкой. Отлично! Вот, почувствуй, каково это - оказаться вне влияния родителей!
        Я следила за Лизой и повторяла все жесты и слова за ней, чтобы тоже казаться обеспокоенной подругой. Губы у Алины дрожали, она готова была расплакаться. Оказывается, она ничуть не лучше нас, простых смертных - и тоже может быть тряпкой.
        Она не уверена, что выиграет суд. И правильно - не выиграет».
        Настин дневник. 15 сентября
        «Что-то странное происходит. Я ничего не понимаю! В мою маму что-то вселилось, и это «что-то» уверяет, что оно - это Маша Ножова. Я не верю. Маша ведь на небесах…
        Мама вдруг стала странно дергаться, путать слова, словно язык не принадлежал ей, и сказала с немыслимыми для себя интонациями:
        - Это ты, ты, ты, Настя… как… ты могла… ты убила…
        Кажется, ей было сложно говорить. Так, словно язык превратился в желе.
        - Прекращай… мне сложно… говорить… я не могу…
        А я не выдержала и спряталась в своей комнате. А теперь сижу и думаю: а вдруг это в самом деле Маша?»
        Настин дневник. 16 сентября
        «Я не могла позволить, чтобы Алина села в тюрьму или попала в психбольницу. Ведь когда Оно снова пожалуется на голод, и я отправлю его куда-нибудь, а Оно убьет в то время, когда Алина будет сидеть в тюрьме или психбольнице, то все обвинения с нее будут сняты.
        Поэтому когда суд вынес решение везти Алину в психбольницу, я была готова: разузнала электронный ящик одного из полицейских, которые должны будут ее сопровождать, и заранее приготовила файл с изображением никому не знакомого парня.
        - Тебя зовут Миша, - заявила я ему. - Следуй моим инструкциям, и все пройдет гладко.
        «У меня никогда не было имени. Миша подойдет. Так что я должен сделать?»
        - Я отправлю тебя одному человеку. Ты не должен его убивать. Потерпи. Ты остановишь машину, оставишь полицейских без сознания и вынудишь Алину сбежать.
        «Вынужу? И как я это сделаю, по-твоему?»
        - Ты умеешь очаровывать. Я на себе в этом убедилась.
        «Странно, что ты это признаешь».
        Тогда я заявила, что не нужно быть умной, чтобы это признать. Я не дура и знала, что Миша меня очаровал. И не в переносном смысле, а буквально - очаровал. Открыл мои истинные желания, заставил им следовать. И я была благодарна.
        Далее я объяснила ему, чтобы он обманул полицейских с помощью своих фокусов, на что Миша заявил, что сможет перенести их с Алиной на какое-то расстояние. Я разрешила ему это. Я знала, что он на это способен: когда я переправила его соседям Алины, он сумел перебраться через забор и сигнализацию, чтобы сделать нужный запрос в Алинином ноутбуке и оставить под кроватью окровавленный нож. Да и одно то, что он мог переносить реальные предметы (как нож или волосы, например) через Интернет уже было чудом. Он реально был исполняющим желания.
        В тот же день я снова поэкспериментировала и отправила файл с нарисованным персонажем Мишей на свою почту. Открыла. А в следующее мгновение в дверь комнаты постучали, и на пороге возник он - точь-в-точь такой, каким я его нарисовала. Он улыбнулся. Очаровательно!
        - А ты не боишься, что я утолю голод с помощью тебя? - спросил он и схватил меня за плечо.
        Я даже не шелохнулась. Та Настя, которая всего боялась, но не признавала этого, исчезла. Ее место заняла по-настоящему бесстрашная Настя. Я сказала ему, что он обязан мне своей свободой и что я знаю, что он, нарисованный, может проявляться в реальном мире ненадолго, а значит, не сможет утолить голод без моей помощи. И я пообещала, что буду выпускать его, когда нужно, а он должен исполнять мои желания. Ему было нечем крыть. Он был рабом заключения, и я единственная, кто мог дать ему какую-никакую свободу. Я сразу это поняла.
        И попала в точку. Больше Миша не покушался на мою жизнь. Ха! Как можно убить того, кто выпускает тебя из твоей клетки, в которую ты неминуемо возвращаешься?»
        Настин дневник. 17 сентября
        «Все работает! Я не ошиблась: Миша смог убедить Алину бежать с ним неизвестно куда, лишь бы не ехать в психушку. И он смог уйти от полиции, когда, благодаря своим сверхспособностям, перенесся с Алиной в пространстве. И он оставил ее в новеньком домике какого-то богатея, а сам снова вернулся в мое приложение. Я специально засекала время: почти два часа. Предполагаю, что Миша не мог находиться в реальном мире больше часа или двух.
        А Лиза знает правду - что в дело замешаны мистические силы. Она подозревает Рыжкову. Думает, что та - ведьма Вуду! Смех да и только! И она считает, что именно Рыжкова убила Машу… да. Я не могла ее убить. И не убивала. У меня не было такого намерения.
        И Лиза уверена, что Алина - не убийца. Она даже не верит в то, что Алина, не ведая, убивает людей - говорит, это ерунда. А я смотрю на нее и думаю: а если бы на месте Алины была я, она бы так за меня заступалась? Или они обе уже на следующий день поверили бы полиции и СМИ?
        Миша голоден. Он не смог провести свой ритуал - ни на полиции, ни на Алине. Я не разрешила. А значит, сегодня ночью я выпущу его. И уже знаю, на кого».
        Настин дневник. 18 сентября
        «Чтобы переправить Мишу к Алине, пришлось помудрить. Там неподалеку располагалось село моей бабушки, и я отправила файл ей на телефон. Бабушка ничего не поняла (она даже не знает, какие бывают расширения), но открыла файл и освободила Мишу. А Миша отправился туда, где оставил Алину. Ему приходилось спешить: два часа - слишком короткий промежуток времени.
        И он рассказал ей, что она - убийца. Какой умница! Максим Перепелов, лучший друг Колобка, мертв! И все из-за нее! И он наплел ей про родовое проклятие и про ведьму. Про ведьму - Лизина идея!
        А наша крутая Алина заявила, что не прочь сесть в тюрьму. Но нет! Я не позволю тебе! Ты и дальше будешь моим персонажем - неуловимой, страшной убийцей! И ты будешь следовать моему сценарию!
        Правда, Миша едва не спалился. Он едва не исчез прямо на глазах у Алины! Заметка: в следующий раз мне нужно внимательнее следить за временем.
        В школе сегодня настоящий гвалт. Все смотрели новости и знали, что происходит. Алина - убийца! А я шла по коридорам и наслаждалась. Они обсуждают мой сюжет, моего персонажа, они шокированы историей, которую придумала я. Для художника нет чувства приятнее того, когда его творением взбудоражены, что даже не могут говорить и думать больше ни о чем другом.
        Лиза целый день с подозрением косилась на Рыжкову. Я решила порадовать ее и кинула информацию, мол, дома у Рыжковой целый склад магического хлама типа гадальных карт и некроматических книжек. И Лиза предложила украсть у Рыжковой кукол - типа без них она станет никем. Хотя Рыжкова итак была никем».
        «Черт, черт, черт! Алина сбежала! Миша не смог ее очаровать! И где теперь ее искать?!»
        Настин дневник. 19 сентября
        «Алина, Алина, Алина, Алина, Алина, Алина, Алина…
        Я найду тебя!»
        Настин дневник. 20 сентября
        «Кажется, Лиза что-то знает про Алину. Думаю, Алина вернулась в город. И затравленная Рыжкова - возможное доказательство этого».
        Настин дневник. 21 сентября
        «Нужно ее запугать. Заверить, что Алина - убийца, чтобы она сдала ее кому угодно. А уж я дальше направлю ее, куда положено по сюжету. Миша вчера хорошо постарался, убив Веронику Дубцову. И хорошо, что он забрал у нее наличные - чувствую, скоро они мне пригодятся».
        Настин дневник. 22 сентября
        «Сегодня Алина прислала мне с нового электронного ящика: «Если придет файл WST8, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не открывай его!» Она не подписалась, но я была уверена: это точно она. И она думает, что я - жертва! Ха! Правда, я не думала, что она знает про файлы… что-то мне тревожно.
        Они с Лизой что-то мутят. Я нападу на Алининых родителей, и она сразу примчится. Но сначала нужно убрать всех полицейских возле ее дома, чтобы ее не задержали по дороге. Миша с этим справится».
        «Компания у них собралась, что надо: Алинины родители, Алина, Георгий и Костя. Костя! Нет, это выносимо… Как она могла и его завербовать?!
        А Миша прокололся. Они что-то сделали, и он поменял облик с Алининого на тот, другой, придуманный мной. Странно. Обычно, когда я отсылаю файл с картинкой, присылается то, что на картинке. Но я не присылала Алининой маме Мишу - я присылала Алину.
        Костя что-то умеет. Ведь это он установил мне то приложение. Он что-то может. Ну почему, почему он снова не на моей стороне?!
        (Похоже, Мишу все это забавляет.)
        Я не могу убить Костю, но могу его задержать. Хотя бы ненадолго. Времени должно хватить».
        Настин дневник. 23 сентября
        «Сегодня мама снова странно себя вела и утверждала, что она Маша Ножова. Она даже напала на меня, и я больно ударилась затылком о стену! Я заперлась в комнате, а потом на моей стене появилось слово. «Хватит!» А чуть позже целая фраза, правда, какая-то странная: «Друг другу WST8, картина между». Что бы это значило?..
        Я не могу думать. Нет! Маша Ножова мертва! Она ангел, она на небесах, она царит среди облаков и не видит, что я делаю!»
        «Алина! Я не могу… Алина позвонила мне!
        И выдала мне все свои планы. Они хотят вынести какую-то картину с Костиного чердака. И теперь я понимаю. Миша упоминал вскользь, что попал в приложение из какой-то картины. И я должна увести картину у Алины из-под носа. Как Алина увела Костю из-под моего носа.
        И пусть они все приготовятся к неожиданному повороту. Интересно, что они будут чувствовать, когда узнают, что я умерла?»
        Настин дневник. 24 сентября
        «Быть мертвой - утомительно. Но Миша прекрасно сыграл свою роль - точнее, это я прекрасно нарисовала себя бездыханной и отправила сама себе. А когда шла с картиной под мышкой из дома Кости, то открыла файл. Полиция и скорая помощь приехали через десять минут. Через двадцать минут «мое» тело забрали в участок. А через два часа «я» исчезла.
        Признаться, я ждала чего-то подобного. Я потихоньку снимала и откладывала деньги. Собирала вещи. Искала подходящие варианты квартир. А еще обокрала Веронику Дубцову, чтобы мне наверняка хватило. А потом сменила имидж и отправилась «на новый уровень» (так сказала бы Лиза).
        Картину я спрятала под деревом в своем подъезде, чтобы было видно из окна. Дождалась глубокой ночи и выкопала яму, после чего закидала ее землей. Миша требовал, чтобы я ее сожгла, но я не стала - мало ли что.
        А снять квартиру - дело пяти секунд. Достаточно хорошо врать и подделать паспорт, чтобы казаться совершеннолетней. Вот и все».
        Настин дневник. 26 сентября
        «Чтобы Миша не засиделся в заключении приложения, я время от времени выпускаю его, отправляя файл самой себе. А чтобы утолить его голод, я отправляю его на окраины города, где он смог бы выбрать в жертвы какого-нибудь бродягу. Но иной раз, мне кажется, что это не я хозяйка Миши, а это он - мой хозяин.
        И кстати, теперь я понимаю, почему всем так нравятся образы злодеев».
        27 сентября. День
        Настя - убийца. Теперь мы знали это со стопроцентной вероятностью. Когда Миша с улыбкой смайлика посмотрел прямо в нашу камеру, камера зашипела и пошла серыми полосами. Вскоре картинка исчезла - связь была потеряна. Я, Лиза и Костя застыли.
        Первой отмерла я и заявила:
        - Они нас заметили!
        - Лина… - потерянно пробормотала Лиза. - Но как это может быть она? Как это может быть Настя? Почему?..
        - Блин, думаю, они нас отследят! - воскликнул Костя и быстро что-то стал печатать на смартфоне.
        - Как? - спросила я.
        - Ну, Настя не сможет, но этот… монстр, он сможет. Он перемещается через Интернет. Значит, он сможет отследить нас с помощью спутника.
        Лиза так и стояла ледышкой между нами, ее рот открывался и закрывался, но она не издавала никаких звуков. Если мы с Костей поверили, что Настя может быть убийцей, то она - еще нет. Эта новость ее шокировала.
        - Черт! - пробормотала я. - Нам нужно было засесть где-нибудь в другом месте…
        - Но мы можем успеть, - заявил Костя.
        - Что - успеть? - насторожилась я.
        - Успеть свалить отсюда до того, как сюда придет Настя или ее чудовище. И передать файл полиции. - Он что-то быстро напечатал на телефоне.
        - Какой файл?
        - Алина, не тупи! Файл с записью видео!
        При этих словах меня объяло лихорадкой. Точно! Костина камера слежения все записала! И теперь я могу скинуть с плеч бремя убийств, которые взвалила на меня Настя. Но зачем она так со мной? Почему?..
        Костя внезапно выругался и выронил телефон. Телефон затрещал, экран бешено замигал и погас.
        - Вырубайте все телефоны! - скомандовал Костя, но в этом не было нужды. Мой телефон (который Лизин) валялся в наших ногах, погасший и испорченный, а Лиза итак выключала свой, всякий раз приходя сюда. Сам Костя вовсе с собой ничего не брал.
        - Уходим, - прошептала Лиза.
        Костя сунул мне в руку испорченный телефон, и мы выскочили из тайного штаба. Так мы лишились нашей крепости.
        Мы укрылись в переулке (я низко надвинула кепку на глаза), мы уселись в темном углу между мусорных баков и принялись обсуждать, что делать дальше. От мусора жутко воняло, но мы почти не чувствовали запаха. Теперь, когда правда открылась, я не понимала многих вещей. Почему Настя подставляет меня? Почему напала на моих родителей? Почему она убила Машу?!
        На тебе кусками висит черная зависть. Завидуют тебе и навлечь на тебя беду хотят.
        Костя отобрал у меня телефон и принялся снимать крышку:
        - Я успел сохранить видео на карте памяти. Вот, держи, - он сунул в мою руку маленький черный квадратик. - Никому из нас пока лучше не включать телефоны, иначе она перешлет файл, и мы не устоим, откроем… А здесь она нас быстро найдет, мы недалеко ушли.
        Я взглянула на карту памяти на своей ладони и сказала:
        - Кажется, я знаю, что делать.
        27 сентября. 2 часа 40 минут до последнего убийства
        Убедившись, что Алина и Костя скрылись за поворотом, Лиза глубоко вдохнула и уселась на скамейку перед той высоткой, крыша которой долгое время служила им тайным штабом. Она дрожала, но не от холода, и смотрела в серое небо, ловила лицом осеннюю морось.
        Настя вышла из подъезда - похоже, пока они стояли в переулке, она успела проверить крышу. Такая быстрая! Наверняка это монстр перенес ее сюда, как тогда, в лесу - Лину.
        Их взгляды встретились. Глаза Насти были густо подведены, но это несомненно была она. Она рванула руку к карману.
        - Настя! Подожди, - Лиза вскочила. - Я на твоей стороне.
        Настя помедлила, но телефон не убрала. Огляделась по сторонам.
        - Они ушли, - заверила Лиза и тут же бросилась в атаку. - Скажи, ты ведь не убийца? Ты не могла никого убить, Настя, я знаю. Ты - хорошая.
        - Я никого не убивала, - подтвердила Настя.
        Лиза шагнула к ней, спросила:
        - Ну почему ты притворилась мертвой? Ты хоть знаешь, как сходят с ума твои родители? И я тоже очень беспокоилась…
        - Ты все слышала, - деревянным голосом пробормотала Настя. - Вы подсматривали за мной… Костя…
        - Я тебе верю, - перебила Лиза. - Я знаю тебя давно. Ты не убийца, Настя. Скажи, это ведь он заставляет тебя, да? Я знаю, он тебя заставляет… монстр из приложения… А сама ты ни в чем не виновата.
        Настя продолжала холодно смотреть на нее, но на последних словах в ее взгляде что-то дрогнуло и переменилось.
        - Мы можем все исправить, - заявила Лиза. - Но Лина и Костя намерены тебя сдать. Показать всем то видео.
        - Костя… как он может… - Настя сжала кулаки, ее пышные ресницы дрогнули. Она резко вскинула на Лизу глаза, зеленые и ледяные. - Куда именно они поехали?
        - На телестанцию, - прошептала Лиза. Ей стало не по себе от Настиного взгляда, чужого и расчетливого.
        - Отлично, - Настя сунула телефон в карман куртки.
        - Нам нужно остановить их и отобрать карту памяти, - пролепетала Лиза. - И всем поговорить.
        - Поговорить… верно. - Кажется, Настя даже не слышала ее. - Спасибо, Лиза. Оставайся здесь.
        И Настя быстро пошла прочь.
        27 сентября. 2 часа 30 минут до последнего убийства
        «Как же она, эта Алина, должно быть, боится, - весело подумала Настя, останавливаясь на краю дороги. - Боится меня настолько, что не открывает телефон, боясь получить в соцсетях или по почте тот самый файл. И ведь не зря боится. Миша очарует ее настолько, что она не удержится - и откроет».
        Но ей было больно. Не из-за Алины - в Алине она давным-давно разочаровалась, - а из-за Кости. Она нервно покусала губы. Она была милосердной и, когда он помешал, отправила его в тюрьму, а не убила, хотя Миша и очень просил.
        Костя… Почему ему понравилась Алина? Почему он никогда не смотрел на нее, Настю? Почему и сейчас он не на ее стороне? Это несправедливо!
        «Я всегда была рядом, - в ярости подумала Настя. - А ты все время смотрел только на нее! Ты, неблагодарный!.. - Она глубоко вздохнула. - Ладно. Все будет так, как я захочу. Я все сделаю».
        И Настя нажала на файл, отправленный самой себе. Пора догнать Алину и убрать ее из своей жизни!
        27 сентября. 2 часа 30 минут до последнего убийства
        - Ты точно справишься? - Костя сжал мое запястье, заглянул в глаза.
        Мы стояли на тротуаре, по дороге мимо проносились машины и окатывали припаркованные автомобили из луж. С неба сыпался дождь.
        - А ты? Она может быть опасной! - предупредила я.
        - Я справлюсь, - твердо отозвался Костя. В его серых глазах застыла стальная решимость.
        Хочешь ты справедливости. И он того же хочет.
        Я кивнула и присмотрела себе подходящий мотоцикл. Знаю, брать чужое нехорошо, но я все верну - и деньги на бензин в том числе. Когда все закончится, я устроюсь на работу, буду пахать, как проклятая, и возмещу все долги! Только, пожалуйста, пусть все получится!
        Я шагнула к мотоциклу.
        27 сентября. 2 часа 10 минут до последнего убийства
        Настя еще издалека увидела Костю - тот, нахохлившись и накинув капюшон яркой толстовки, стоял в арке, в которую она шла. Он знал, что она здесь пойдет - иначе не ждал бы. Ну да, это был единственный путь к улице, ведущей к телестанции.
        - Собираешься меня задержать, пока твоя любовь меня подставляет? - спросила Настя голосом, который ей самой показался противным.
        - Остановись, Настя! - Костя предсказуемо перекрыл ей дорогу.
        Настя остановилась. Спешить было некуда. Она взглянула в Костино лицо и поежилась - никогда еще он не смотрел на нее так. Так холодно, так строго, так… жестко. Таким взглядом смотрят на врагов, на тех, кого терпеть не могут, на тех, чьи мотивы и ценности прямо противоположны их ценностям. На неразумных, ужасных убийц.
        И прекрасно! Почему бы ему не быть таким с самого начала? Почему раньше он был так добр и мил, если ему нравилась другая? Тогда бы она не влюбилась и не ревновала его к Алине… Или, может, она для него, как сестренка, как Алина для Георгия? Но Настя никогда не верила в дружбу между полами… «Ты сам виноват! Обнадежил меня! Заставлял верить, что я нравлюсь тебе!» - мысленно крикнула ему Настя, а сама мило улыбнулась.
        - Почему ты все это делаешь? - спросил Костя. - За что… ты…
        - Ты сам виноват, - заявила Настя. - Это ты создал приложение. И Миша перешел в него из твоей картины. Ты убил Машу. Это все ты.
        На лице Кости отразилась мука. Настя с наслаждением пропустила ее через себя.
        - Ты начал это, - прошептала Настя. - Я не хотела убивать Машу, когда посылала ей картинку… я подумать не могла, что твое приложение убивает людей.
        Костя выглядел так, будто она его ударила под дых.
        - Но потом?.. Потом-то что? - пробормотал Костя, поднимая на нее жалкий взгляд. - Почему ты это продолжила?
        - Продолжаешь сваливать на меня свою вину, - весело заметила Настя и подавила смешок. - Забавно! Почему, спрашиваешь? А я не могла иначе. Он проник в самую мою душу, так далеко, куда никто не заходил. Он узнал мои истинные чувства и вытащил их наружу. А я… я реалистка, Костя. Я знаю, что за все в этом мире нужно платить. И я плачу ему, достаю жертв для его ритуала, пока он исполняет мои желания.
        - И что же это за желания?
        - Ты зря напрягаешься, Костя, - заметила Настя. - Уболтай ты меня хоть до посинения, я все равно успею остановить Алину. Я послала за ней Мишу.
        Костя побледнел.
        - И он будет держать ее до тех пор, пока я не приеду, - продолжила Настя. - Или убьет, он же такой голодный в последнее время… не знаю, но, если честно, мне все равно.
        Костя попятился от нее, словно от чудовища. «Да, давай, бойся меня! Уж лучше это, чем твои неискренние улыбочки!»
        - И тебя я никуда не отпущу, - заявила Настя. - Потому что карта памяти может быть и у тебя. Верно? Вам меня не провести.
        - Интересно посмотреть, как ты это сделаешь? - пробормотал Костя и расправил плечи.
        «Ну да, я не смогу одолеть тебя физически, - подумала Настя. - Но если применить хитрость»…
        - А я позову еще одного, - улыбнулась она.
        Костя заозирался. В его взгляде она явственно прочитала вопрос: «Какой еще один?» Наивный дурень! И когда он отвлекся, она набросилась на него.
        27 сентября. 2 часа до последнего убийства
        За мной ехал какой-то байкер. Он преследовал меня! Когда я останавливалась на перекрестках, он подбирался ко мне близко-близко, и я поняла, кто скрывается под кожаным костюмом. Миша. Это он!
        Я поддала газу на очередном перекрестке. О стекло шлема ударялись капли, фары впереди идущих машин размывались. Сквозь карман куртки я чувствовала заветную маленькую карту памяти, и она согревала сердце. Наконец-то все закончится! Я смогу, мы сможем, все закончится!
        Настя, мне жаль, что ты выбрала этот путь. Но я остановлю тебя.
        Когда Миша на очередном перекрестке остановился рядом со мной, я увидела блестящий бак и ярко-красные диски. Откуда, интересно, взял такую махину?
        Добраться до назначенного места было сложно - особенно, если учесть, что оно находилось на другом конце города. Мы гоняли около часа, дождь то усиливался, то прекращался, а мои руки уже онемели от холода и сырости.
        Чтобы срезать, я свернула в узкий переулок и помчалась через него. Но дорога закончилась глухим тупиком, и я затормозила. Поскорее развернула мотоцикл, но было поздно: Миша уже перекрыл мне выход своим байком. Вокруг высились каменные стены и ни одного окна. Серое небо неслось в квадрате где-то наверху.
        Я оказалась в ловушке. Миша слез с байка и снял шлем.
        - И что ты сделаешь? - дрогнувшим голосом спросила я. - Убьешь меня?
        - Хотелось бы, - улыбнулся Миша, а я поскорее отвела взгляд. Даже зная, кто он такой, мой мозг велся на обман и считал его хорошим парнем! Но как это возможно?!
        - Ждешь Настю? - спросила я, глядя куда-то в район его шеи.
        - Ну да, - он пожал плечами. - Должен же я посмотреть, чем закончится ваша разборка. Думаю, она не оставит тебя в живых на этот раз.
        - Это все ты… - пробормотала я. - Ты сделал ее такой.
        - Не совсем так, - Миша присел на байк и аккуратно водрузил шлем на руль. - В глубине души она всегда тебе завидовала и желала, чтобы тебя не было в ее жизни. Либо чтобы ты была, но с изъяном, чтобы на твоем фоне выглядеть лучше. Я всего-навсего заставил ее принять эти чувства.
        - Ты лжешь, - процедила я.
        - Нет, не лгу. Это не я управлял Настей, это она все время управляла мной. И кстати, ты в курсе, что она по уши влюблена в Костю - того лохматого парня, похожего на швабру, который постоянно таскается за тобой?
        - Что? - забывшись, я снова взглянула в его лицо.
        - Вот тебе и «что». Настя его с детского садика любит, а он смотрит только на тебя. Эти ваши отношения, которые вы называете любовью, толкают вас на такие грязные поступки.
        - Кто бы говорил! - отрезала я, но сама поверить не могла. Насте и впрямь нравится Костя? Но почему она всегда говорила мне, что они друзья? Почему она не сказала правду?..
        - А что я? - Миша улыбнулся, и я поспешно опустила взгляд, лишь бы не поддаться его улыбке. - Меня создал художник, написавший картину. Меня создал человек. Он прописал мне в образах, что я должен делать. Убивать. Семь ударов обязательно. Не думаю, что он понимал, чем все обернется. А когда я перешел в приложение, Настя дала мне свободу. То, что ты видишь перед собой, Алина, даже этот мотоцикл, все это нарисованное. Настя нарисовала меня и дала мне имя.
        Так вот как он принимает любой облик! Настя рисует его в приложении, которое придумал Костя! Тогда она и меня нарисовала! С ума сойти!
        А Миша продолжил:
        - У меня никогда не будет полной свободы, Алина, потому что я всего лишь образ, но время от времени я могу появляться в реальном мире. И кстати, ты уверена, что твой мир так уж реален?
        Какая чушь! Что он мелет? Я не чувствовала ничего, только маленькую карту памяти во внутреннем кармане куртки. Боже, Костя, надеюсь, у тебя все получилось…
        Тут в руке Миши появился нож. Он аккуратно достал его из-под кожаной куртки и погладил лезвие. Оно тускло блеснуло, а я попятилась. Миша встал и шагнул ко мне.
        - Реален твой мир или нет, но единственное, что я знаю - только здесь я могу насытиться, - заявил он. - Каждый раз убивать одного и того же человека в той картине… это… как бы сказать тебе человеческим языком… это как замкнутый круг. Каждый раз одно и то же. Неосознанно оживляя меня, художник не думал обо мне ни капли. А я как человек. А как иначе? Меня рисовал человек. И мне скучно. Все время эта пустыня, этот человек, которого нужно убить по приказу господина… как все это надоедает!
        - Н-но… кто ты? - заикаясь, спросила я. Лишь бы отсрочить! Пусть он подождет немного!
        - Я же сказал, - Миша снова улыбнулся, очень тепло и дружелюбно. - Я - образ. Образ, оживленный намерением. Мой создатель был… не очень хорошим человеком, если мерить твоими мерками. Он мечтал о силе, способной исполнить его желания, но у него был лишь талант, отточенный годами практики. Но мечты имеют свойство сбываться. И вот он я перед тобой во плоти.
        - И сколько ты сидел в той картине? - спросила я. Миша не подходил, и мне стало немного спокойнее. Еще чуточку! Совсем крохотную капельку времени! Я не знала, что меня догонят так быстро…
        - Не знаю, - Миша пожал плечами, крутанул нож. - Смотря чем мерить. Но вот что я тебе скажу - мне это до жути надоело. Создавая меня, художник вложил в меня частичку себя. Ему тоже много что и много кто надоедал. Иногда я думаю, что я - и есть он, что в общем-то, не такой уж и абсурд.
        - Почему?
        - Да ты сама подумай, пустая голова! - фыркнул Миша. - Зачем люди рисуют, пишут, занимаются всей этой ерундой? Чтобы стать бессмертными! Пока жива картина, жив и художник. Как-то так… Настя вот меня сразу поняла!
        Но я понимала. Немного. Но не старалась - не это было моей целью. Главное - пусть говорит, пусть тянет время, а там… Костя обещал, что все будет хорошо…
        - А вот и вы!
        Я подняла взгляд и увидела, как между байком и стеной протискивается Настя. У меня упало сердце. Слишком рано, слишком! Неужели Костя никак не остановил ее? Неужели она уехала, не встретив его? А вдруг она что-то сделала ему?..
        27 сентября. 40 минут до последнего убийства
        Настя встала рядом с Мишей, по-хозяйски положила руку на его плечо и окинула меня оценивающим взглядом. Ее волосы были распущены и завивались от влажного воздуха. Тушь размазалась, и взгляд стал нечетким, каким-то размытым. Как же она изменилась за такое короткое время - и дело не только в этой неряшливости, которую Настя себе обычно не позволяла. Во взгляде? В осанке? Может, в движениях?
        - Ну наконец-то мы нашли тебя! - Настя улыбнулась. Эта улыбка тоже была неестественной, слишком широкой, слишком жизнерадостной. Не Настиной.
        - Что ты сделала с Костей? - глухо спросила я. При взгляде на нее я почувствовала, как сердце забилось в глотку и гулко там затрепыхалось. Виски сжало от боли.
        - Просто остановила его, - Настя скривила губы. - Не волнуйся, он жив. Мне ни к чему его убивать.
        - Ну да, ты же его любишь, - процедила я.
        Меня обдало льдом от ее взгляда, и я попятилась.
        - А ты продолжаешь насмехаться над этим, - прошептала Настя. - Ты всегда было такой… слишком самодовольной, слишком важной, чтобы замечать других людей вокруг себя. За столько лет, что мы дружим, ты ни разу - ни разу! - не спросила, кто мне нравится. А ведь я могла сказать тебе, что это Костя!
        - Я ни у кого не спрашиваю, кто кому нравится! - перебила я. - Это не мое дело!
        - Видишь? Ты слишком зациклена на себе! - она ткнула в меня пальцем. Ноготь был выкрашен в ярко-синий цвет. - Но ты бы знала, как мне было плохо, когда он бегал за тобой и игнорировал меня… Это было слишком несправедливо! Тебе всегда доставалось все самое лучшее!
        - Это неправда! - выкрикнула я. - Что ты называешь лучшим? В отличие от тебя, во мне никогда не было ничего особенного! А теперь меня считают убийцей четырех человек!
        - Четырех? - Настя вновь улыбнулась. - Нет-нет, их было больше, Алина, просто полиция не афишировала все подробности. Зачем кому-то знать о бродягах, которые умерли от семи ножевых ран где-то на окраине города?
        Господи! Я зажмурилась и распахнула глаза. Я правда это вижу? Вижу, как Настя с улыбкой рассказывает об убийствах?
        - Зачем я? - спросила я. - Ты подставила меня…
        - Ты сама подкинула мне идею, - Настя переглянулась с Мишей, и они улыбнулись друг другу, словно старые друзья. - Сказала, что подозревают тебя, потому что нашли твои отпечатки и волос. Вот я и подсуетилась. Набрала твоих волос, отпечатала твои пальцы, нарисовала тебя… идеально же.
        - Ты убила Машу! - крикнула я. - А Маша тебе доверяла, смотрела на тебя, как на бога! И что в итоге?..
        Настины губы дрогнули, она моргнула. Она мотнула головой, словно отгоняла насекомое, и вернула на лицо маску спокойствия и хладнокровия.
        - Так или иначе, но я выбрала тебя, Алина, потому что ты идеально подходила на эту роль. Богатая девушка, которой нечего делать. Богатые родители, которые могут покрыть любой грязный поступок дочери. Ты заслужила это, Алина. Тебе всегда все давалось легко: богатство, учеба, связи твоих родителей, уважение одноклассников, любовь парней… И я решила немного усложнить тебе жизнь, чтобы ты перестала быть такой королевой.
        А я забыла обо всем и шагнула вперед. С ума сойти! Так вот что творилось в этой голове все эти годы! Все эти годы она копила обиду, мусолила ее и складывала в сундук ненависти! Чтобы в один прекрасный день все рвануло.
        У меня было много слов, но сказать было нечего, и я не знала, с чего начать. Мне хотелось спросить «и это все?», но я не могла. Хотелось рассмеяться и одновременно расплакаться. Все это - убийства, преследования, кражи, несчастья - из-за того, что мне в жизни повезло больше, чем ей. Только из-за этого. Из-за того, что она себя накрутила, а потом вдруг увидела «прекрасную» возможность вылезли из порочного круга темных мыслей.
        - Ты… так значит, я во всем виновата… - пробормотала я, наконец.
        - Да! Именно! - подхватила Настя. - Ты во всем виновата! Ты это начала!
        - Ты убивала, потому что завидовала мне…
        - Я не убивала. Я лишь отправляла Мишу в те места, в которых он мог исполнить свое предназначение, заложенное другим художником. Но ты права: нарисовала я тебя именно поэтому. - Настя убрала руку с Мишиного плеча и кивнула в мою сторону. - Найди у нее карту памяти. У Кости ее не было.
        Миша подкинул нож, поймал и направил лезвием вниз. Я оцепенела. Мне было некуда бежать, но если я попытаюсь, почти наверняка умру. Настя ни за что не отпустит меня с картой памяти, на которой записано видео ее признания…
        Но когда он подошел, я схватила его за руку и прошипела:
        - Не трогай меня! Тебе так нравится исполнять ее приказы?
        - Это не так уж и плохо, - заметил Миша и рванул молнию на моей куртке. Я пихнула его и спросила:
        - Тогда зачем ты так ее подставил? Зачем дал нам фору? Ты знал, что мы снимали, и расспросил ее обо всем, что мы хотели услышать…
        - Ерунда, - Миша улыбнулся и полез во внутренний карман моей куртки. Нож предупреждающе ткнулся мне в ребро, и я застыла. Нагнувшись ко мне, он пробормотал. - Это так весело, Алина… не то, что торчать в картине и делать одно и то же.
        Он выхватил карту памяти и швырнул ее Насте. Настя с удивительной ловкостью поймала ее, бросила на асфальт и припечатала каблуком сапога.
        - Ну вот и все, - она облегченно улыбнулась. - А я так беспокоилась, что люди это увидят… Хотя какая чушь! Они бы ни за что в такое не поверили бы!
        Миша обхватил меня за плечи и спросил:
        - И что теперь?
        - Я подумала об этом, - Настя кивнула и заглянула мне в глаза. - Как тебе такое, Алина: «Серийная убийца покончила жизнь самоубийством», а?
        Я дернулась. Поверить не могу! Теперь она хочет убить меня! Убить и подстроить это самоубийством!
        - А как насчет него? - я взглянула на Мишу, который продолжал удерживать меня за плечи. - Как ты будешь подстраивать убийства, если убийца мертв? На кого свалишь вину?
        - Я найду, на кого, ты не беспокойся, - Настя улыбнулась. - Но в живых тебя не оставлю - ты стала слишком опасной. Миша, нам нужно поторопиться, ведь скоро ты исчезнешь. - Настя расстегнулась, и я увидела обмотанную вокруг талии веревку.
        Она размотала веревку и принялась возиться с ней. Когда я увидела, что она делает петлю, в страхе дернулась и толкнула Мишу. Сердце забилось с бешеной скоростью. Она собралась повесить меня! Причем, прямо сейчас! Не контролируя себя, я взглянула наверх - и увидела, как на крыше мелькнула и исчезла тень.
        - Уже присматриваешь, куда бы набросить веревку? - поинтересовалась Настя, бросив на меня косой взгляд.
        - Настя, опомнись! - завопила я. - Ты что творишь?! Ты же не убийца!
        - Я не убийца, - спокойно согласилась Настя и снова завозилась с веревкой. - Я всего лишь хочу, чтобы в мире стало больше справедливости. Хочу, чтобы такие, как я, уравнялись с такими, как ты. И все. Я творец, художник, Алина. Я так вижу.
        Она затянула петлю, посмотрела, как она ходит туда-сюда, и подергала веревку, чтобы проверить на прочность. Я сглотнула. Я вдруг почувствовала, какая хрупкая у меня шея. Миша крепко держал меня за плечи.
        Я зажмурилась. Сколько сейчас времени? Неужели я слишком поторопилась?..
        На меня через голову надели петлю. Я распахнула глаза и увидела перед собой Настино лицо. Я давно не смотрела так близко и вдруг заметила темные круги под глазами, бледные щеки и расширенные зрачки. А потом Настя улыбнулась - широко и плотоядно, - и дернула за веревку. Я чуть не задохнулась, когда петля затянулась, едва не упала, но Миша удержал меня.
        - Что ж, Алина, - Настя ободряюще похлопала меня по плечу. - Надеюсь, тебе жаль. Потому что именно это я и собираюсь изобразить: раскаявшуюся убийцу. Я оставлю в твоем кармане записку: «Мне жаль» или что-то вроде того.
        - Не… делай этого… - прохрипела я.
        Да где все? Что происходит?! Неужели Костя не успел?..
        Настя отошла от меня и задрала голову. И вдруг насторожилась, стала вглядываться наверх.
        - Ну что? - нетерпеливо спросил Миша.
        - Мне показалось, я кого-то увидела, - пробормотала Настя. - Там, на крыше. - А потом она ткнула куда-то и сказала. - Вот, смотри, там поперечная балка. Накинь веревку на нее.
        Миша поднял конец веревки, а я попыталась пнуть его.
        - Стой смирно! - прорычал он, и в спину мне ткнулось острие ножа.
        Я окостенела. Миша размахнулся и одной рукой запульнул веревку наверх. Я подняла голову и в ужасе увидела, как веревка пролетела точнехонько над балкой и свесилась с нее. Настя схватила конец веревки и передала его Мише.
        - Ты успеваешь? - спросила Настя.
        - Думаю, да, - отозвался Миша и передал ей нож. Теперь рядом со мной стояла Настя и угрожала мне ножом, а Миша отошел, чтобы натянуть веревку.
        - Прости, Алина, - прошептала Настя. - Но ты сама во всем виновата. Нужно было следовать моему плану, а не выпендриваться.
        Миша натянул веревку, и мое сердце грохнулось в пятки. Веревка сдавила шею, и я почувствовала, как ноги начинают отрываться от асфальта.
        - Последнее слово, Алина?
        27 сентября. 15 минут до последнего убийства
        - Последнее слово, Алина?
        Пятками я уже не могла дотянуться до земли, стояла на носках и изо всех сил вытягивала подбородок словно для того, чтобы казаться выше. Я не хотела говорить никаких последних слов. Я не верила, что все кончено, что Костя не успел, что мы просчитались.
        - Давай уже закончим! - поторопил Миша.
        - Подожди, - попросила Настя. - Хочу немного полюбоваться на это.
        Я не видела ни ее, ни Мишу - я могла смотреть только вверх. Я схватилась за веревку и попыталась ослабить ее хотя бы чуть-чуть.
        - Эй, Настя! Сдавайся! - крикнул кто-то.
        Мое сердце забилось сильнее. Голос доносился сверху, с крыш. Георгий! Он все-таки здесь! А это значит, Костя успел и…
        Я услышала топот множества ног и смачное Настино ругательство.
        - Полиция! - заявил кто-то. - Немедленно, отпустите девушку!
        Миша дал слабину, и я опустила себя на пятки, вдохнула поглубже, огляделась. Нас окружало как минимум дюжина полицейских в темно-синей форме, некоторые навели пистолеты на Мишу, некоторые - на Настю. Я поскорее стянула с себя веревку и взглянула наверх. Там, на крыше, сидел Георгий, на его шее болталась камера, и он махал мне рукой.
        Костя успел…
        Среди полицейских я увидела знакомого с беличьими глазами - кажется, его звали Алексеем Ивановичем - и пристроилась поближе к нему. Однако он посмотрел холодно и нацелил на меня пистолет - отойди, мол.
        - Так… и что здесь творится? - негромко спросил он, глядя на меня.
        Под прицелом я струхнула и призналась:
        - Я… не убийца…
        Настя оцепенела, а Миша, наоборот, расслабился и взирал на происходящее с отстраненной миной зрителя в кинотеатре. Настя не ожидала, что тут ее поймают. Господи, надеюсь, Георгий записал на видео все, что она тут болтала…
        - Следователь Алексей Иванович! Алексей Иванович! - Георгий уже стоял за спинами полицейских. - Алина не виновна, и у меня есть доказательства!
        - Отойди, Георгий! Немедленно! - приказал Алексей Иванович, не спуская с меня глаз.
        - Вы поймали ее! - вдруг закричала Настя. - Вот она, я ее задержала! - И она ткнула в меня пальцем. - Забирайте ее, забирайте, пока она никого не убила!
        - Вы - Анастасия Берген? - спросил Алексей Иванович. - Та, чье тело исчезло из участка?
        - Это она! Она все подстроила! - завопила Настя и снова ткнула в меня пальцем. Сейчас она плохо себя контролировала и походила на истеричку. - Мне пришлось скрываться, чтобы она меня не нашла!
        - Анастасия, бросьте нож! - приказал Алексей Иванович.
        Тут Настя словно опомнилась и швырнула нож под ноги Мише. Миша нагнулся и осторожно его поднял.
        - Бросьте нож!
        - Смотрите! Иваныч, гляди!!!
        Алексей Иванович и несколько полицейских повернулись к стене. Я даже рот открыла от изумления. Там, на стене, сама собой рисовалась сиреневая (фиолетовая?) надпись: «Убийца настя». А чуть ниже приписалось: «Я дух маши ножовой». Штрихи получались неумелые, неуверенные, словно Маша только научилась держать ручку. Верно. Она уже не принадлежала этому миру, чтобы действовать уверенно и просто. Наверное, ей приходилось прикладывать много усилий, чтобы написать это все своей эктоплазмой - точно так же, как вселиться в человека и забрать у него управление его телом и языком, чтобы сказать.
        - Как в участке! - прошептал полицейский. - Точно такая же надпись!
        - Значит, это правда призрак? - спросил кто-то.
        - Это Маша Ножова, - поправил его Алексей Иванович.
        Я оглянулась. Настя поняла, что ей не поверят. Она дрогнула, сглотнула и решила, что у нее остался один-единственный выход для того, чтобы выиграть. Она пробормотала приказ тихо, но я все равно услышала:
        - Убей их всех.
        - Я не смогу убить всех, - заметил Миша. В отличие от нее, он даже не понизил голос. - Одного за раз, Настя.
        - Эй! Хватит шептаться! - затворы пистолетов защелкали со всех сторон, словно фотовспышки.
        - Анастасия Берген, вы арестованы по подозрению в убийстве семи человек!
        - Я никуда с вами не пойду! - взвизгнула Настя. - У вас нет ордера на мой арест! Миша, убей их всех
        - Одного за раз, Настя, - Миша дружелюбно улыбнулся и шагнул к ней.
        Я поняла, что он хочет сделать, только потом, и рванула к ней - но было поздно. Миша обхватил ее за талию, нежно, почти любовно, а потом вонзил нож ей в грудь. У меня внутри что-то оборвалось, и я застыла на месте. Настя раскрыла рот от удивления. Громыхнуло два выстрела, но Мише все было нипочем - и он быстро вонзил нож еще шесть раз. На асфальт и на его куртку брызнула кровь. Еще кто-то выстрелил, но Миша даже не дрогнул. Окровавленный нож покатился по асфальту, а он обнял Настю и аккуратно уложил на асфальт. Все застыли ошеломленные. Потом Миша, весь в крови, поднял взгляд на меня… и схлопнулся, как некачественное изображение, исчез.
        Алексей Иванович за моей спиной выругался, а я мысленно с ним согласилась.
        28 сентября. Утро
        Ночь выдалась бессонной. Я, мои друзья и родители просидели в участке и по очереди заходили в допросную, чтобы побеседовать с Алексеем Ивановичем. Наш план сработал, но не так, как мы думали. Никто из нас не хотел, чтобы Настя погибла.
        Итак, как все было. Лиза первая вызвалась пойти навстречу Насте, чтобы задержать и направить ее по правильному адресу. Настя поверила, что Лиза встала на ее сторону и скорее побежала дальше. Костя в это время нашел автомат и позвонил Георгию, чтобы тот как можно скорее ехал на место ловушки с камерой, чтобы заснять все, как положено. А до этого я переставила карту памяти в запасной смартфон, который одолжила у Кости (и номер симки которого не знала Настя), и отправила файл с видео маме. А мама поехала в участок и показала им видео, в котором Настя и Миша беседуют в своей квартире об убийствах. Далее она указала полицейским адрес, и они рванули в назначенное место.
        Задерживая Настю, Костя не ожидал, что получит от нее по голове. Она его провела и стукнула камнем. Позже кто-то из прохожих вызвал скорую, и Костю увезли в больницу. К счастью, с ним все было хорошо.
        Мама с папой приехали на место последнего преступления и успели увидеть, как Миша убил Настю. Мама побледнела и осела на землю, а папа заявил, что я его дочь, и полицейские позволили ему пройти ко мне. И когда он обнял меня, я разрыдалась в его рубашку.
        Оказалось, Алексей Иванович и раньше получал «сообщения» от Маши Ножовой. На стене в участке она написала те же слова, что и вчера: «Убийца настя». Но тогда никто эти слова всерьез не воспринял - только Алексей Иванович сел и записал все это в протокол. У него уже давно появились мысли, что это дело отдает мистикой.
        По нашей наводке полицейские посетили съемную квартиру Насти и обшарили ее сверху донизу. Квартира оказалась пуста, только в последний момент кто-то из полицейских нашел книжку, припрятанную в потолке за плиткой в ванной. Книжка оказалась Настиным дневником, но о его содержании нам ничего не рассказали. Его занесли в протокол, как особо важную улику.
        И вот, я снова сижу в допросной. Я ничего не чувствую - ни вкуса победы, ни сожаления, ни злости. Только в груди, там, где должно биться сердце, разрастается дыра как дань неизбежности. Настя связалась с темными силами, а значит, рано или поздно, это произошло бы.
        Вошел Алексей Иванович и положил передо мной блокнот в бежевом тканевом переплете. Таком же бежевом, как ее свитера.
        - Это ее дневник, - негромко сказал Алексей Иванович. - Хочешь почитать?
        Он снова обращался ко мне на «ты», как в те далекие времена, когда все только началось, когда он не считал меня виновной всерьез. Я подняла на него взгляд - веки казались тяжелыми, бетонными. «Хочешь почитать?» Звучит так, словно мы собрались в книжном клубе и советуем друг другу годную литературу.
        - Нет, - прошептала я.
        - Понимаю, - отозвался Алексей Иванович. Его беличьи глаза цепко следили за мной. - Тогда скажу тебе вот что: мы снимаем с тебя все обвинения. Этот дневник доказывает, что Настя подставила тебя.
        Я кивнула, затем разлепила присохшие друг к другу губы и спросила:
        - Скажите, что бы было, если бы вы не поверили, что в мире существуют сверхъестественные вещи? До сих пор считали бы меня виновной?
        Алексей Иванович задумался, но глаз от меня не отвел. Затем медленно спросил:
        - Ты имеешь в виду, нарисованных существ, способных оборачиваться кем угодно, и духов, предупреждающих об опасности? - Он склонил голову. - Алина, у меня большой опыт работы. И в этом деле все указывало на тебя, но все-таки… что-то подсказывало мне, что я ошибаюсь. Еще тогда, когда ты сбежала от меня. Но я никак не мог поверить, глядя на факты.
        - Я… не по своей воле сбежала… - пробормотала я.
        - Знаю. - И так взглянул на меня, что сомневаться не приходилось - действительно знает.
        Значит, Настя в своем дневнике прописала и это. Надо же… а я даже была не в курсе, что она ведет дневник. Она никогда об этом не рассказывала. Я многое о ней не знала - Настя слишком хорошо скрывалась и отлично прятала свои тайны.
        - А потом я наткнулся на блог Лизы, послушал ее невероятные истории и поверил, - закончил Алексей Иванович.
        - Значит, я обязана Лизе жизнью, - слабо улыбнулась я и вернулась к главной теме. - Но Миша… я хотела сказать, монстр еще жив. Он в приложении. И Настя куда-то спрятала картину. Вы ее нашли?
        - Да. Настя закопала ее под деревом.
        Я вскочила, активность снова ударила в голову, вытесняя пустоту:
        - Мы должны заточить его обратно! И стереть приложение навсегда!
        Алексей Иванович взглянул на меня, как на дурочку. Мягким, обволакивающим голосом он заметил:
        - Алина, мы не знаем, как это сделать. И это может быть опасно именно потому, что мы не знакомы с этим явлением.
        - Но тогда Миша может околдовать другого человека и все начнется заново! - воскликнула я.
        - Тише, Алина, - Алексей Иванович поморщился, словно у него болела голова. - Этого не будет, успокойся. На данный момент приложения, созданные Константином, установлены всего на двух устройствах - на смартфоне Насти и на смартфоне самого Константина. И оба эти приложения следовали за Костей и за Настей. Все - остальных нет и быть не может, если только Константин не захочет снова установить его кому-нибудь. Существо в приложении не сможет выбраться само: Настя рисовала образы и делала рассылки, чтобы вывести его в реальность. Мы не будем рисовать в приложении, а отправлять эти файлы - тем более, так что ничего «заново» не начнется.
        - Но тогда… что теперь? - спросила я. В голове что-то шевельнулось. Что-то, требующее внимания.
        - Нужно разобраться с прессой и представить тебя невиновной, наконец.
        - А Настя? - быстро спросила я. - Что вы сделаете с ней?
        Алексей Иванович длинно вздохнул:
        - Мы не собираемся говорить прессе правду, Алина. И не сделаем Настю убийцей. Тех, кто был свидетелем и кое-что знает, мы свяжем соглашением о неразглашении.
        Про скрытую камеру, которую мы незаконно установили у Насти, он деликатно промолчал.
        Когда я вернулась в комнату ожидания, где сидели все - Лиза, Костя, Георгий, мои родители, а также родители Кости и Лизы, - меня вдруг осенило. Я подсела к Косте и заговорила:
        - Миша считал Настю своей хозяйкой и следовал ее приказам. Только у тебя и у Насти есть приложение. Значит, ты тоже хозяин.
        - И что? - спросил Костя. Выглядел он ошарашенным, словно я предлагала ему что-то непристойное.
        - Ты сможешь изгнать его в картину! - прошептала я. - А я помогу!
        Рядышком сидела Лиза. Она все расслышала и повернулась к нам.
        - Я тоже могу помочь. У меня есть одна идея…
        Мы с Костей дружно уставились на нее, а Лиза смутилась и заправила за уши пряди волос.
        - Мне кажется, я знаю, как это сделать. Маша подсказала нам… точнее, она подсказывала это Насте… - Лиза глубоко вдохнула и хотела продолжить, но я не выдержала и перебила ее. Я все поняла:
        - Точно! Ты права, Лиза! Ты такая умница!
        - О чем вы? - медленно спросил Костя.
        - Маша написала на Настиной стене: «Хватит! Друг другу WST, картина между». Это наверняка способ изгнания!
        - Ну и что это значит? - пробурчал Костя.
        - По факту у нас два приложения, - сказала Лиза. - Я думаю, мы должны отправить файлы друг другу, а между ними расположить картину. И тогда Миша вернется в свое заточение, а ты сможешь удалить приложения раз и навсегда.
        - Звучит бредово, - заметил Костя. - Но что-то в этом есть.
        28 сентября. День
        К обеду журналисты уже состряпали сенсационный сюжет. Убийцу поймали! И это - не Алина Светлова! Это - удивительно похожая на нее женщина (придуманная Алексеем Ивановичем), выжившая из ума. И вчера она убила девочку - Анастасию Берген, - а затем убила себя. Какой мотив был у нее для убийств - полиция еще выясняет.
        Жесть. Читая эти новости, я чувствовала подавленность и сильное желание проснуться. Вот до чего мы дошли. Настя мертва! Они все мертвы! Конец…
        Нет, не конец. Мы должны расправиться с Мишей. И хотя Алексей Иванович предпочитал просто забрать телефоны и запереть их в сейф, это проблемы не решит. Костя говорил: какой бы телефон не оказался у него, приложение волшебным образом переносится к нему. Значит, от телефона ничего не зависит, и Миша считает Костю хозяином, как и Настю. Вот только зачем он убил ее?..
        Мы поговорили с Алексеем Ивановичем о своих предположениях. Алексей Иванович уже думать не хотел про всякую «нелогичную ерунду», но все-таки выслушал, а потом отправил нас по домам.
        Дом… как странно было вернуться сюда после всего, что произошло… как будто после долгого путешествия или глубокого страшного сна. Я зашла в свою комнату и уставилась на стену, на которой когда-то давно Маша Ножова написала предупреждение. Какой нужно быть героиней, чтобы изо всех сил держаться за землю, переживать за людей, забывая при этом, каково это - быть человеком, забывая язык, жесты, себя…
        Я вдруг осознала, что стою посреди комнаты, а по моим щекам текут слезы.
        28 сентября. Вечер
        Дело об убийце-маньячке обросло новыми подробностями. Я знала об этом из заголовков, но статей не читала - меня тошнило от всего. Я весь день пролежала в кровати и то ли дремала, то ли смотрела в потолок. На телефон постоянно приходили сообщения, и я каждый раз вздрагивала, просыпалась, а в следующее мгновение снова оцепеневала, вспоминая, что Настя больше ничего не пришлет…
        Я и верила, и не верила. Настя - убийца. Как сложно это осознать сейчас, когда все позади. Я думала, что бы случилось с нами, если бы мистики не существовало. Раз она копила на меня обиду, возможно, мы могли бы отделаться Настиной истерикой. Возможно, мы бы перестали общаться, и каждая пошла бы своей дорогой. Но Насте в руки попала сила, и она решила воспользоваться ею.
        Все из-за зависти… Но почему? Она никогда не давала повода думать о том, что завидует. Она всегда была со мной дружелюбна. А на деле едва не повесила в том тупике. И я не знаю, где бы я сейчас была, если бы не Маша… Не знаю почему, но она все это время помнила, что должна помогать мне - и помогала. Может быть, это из-за того, что я тогда отогнала от нее Рыжкову? Но помнила ли она об этом?
        Я села на кровати и вдруг осознала, что должна сделать прямо сейчас. Я бросилась к шкафу и достала оттуда коробку с гуашью. Когда-то, еще в средней школе, я, глядя на Настю, пыталась освоить ремесло художника, но в итоге у меня не хватило терпения, и я все забросила. Краски с того времени, конечно, засохли, но я хорошенько развела их водой, а потом придвинула стул к стене и принялась выводить буквы. Рука быстро затекла, но я не закончила, пока все не стало выглядеть идеально.
        Я отошла, чтобы полюбоваться на результат. На стене пестрела надпись: «Маша, ты храбрая».
        Когда я убрала гуашь обратно и вымыла руки, в дверь постучались. Вошла мама, улыбнулась мне, хотела что-то сказать, но, увидев надпись, застыла. Я думала, она наругает меня, скажет стереть… но нет. Мама взглянула на меня влажными глазами, а потом шагнула ко мне и заключила в объятия. А я уткнулась в ее плечо и расплакалась.
        29 сентября. Утро
        Когда я встала утром и бросила взгляд на стену, то поначалу вздрогнула. Под моей надписью появилась другая, сиреневая, и она гласила: «Я ухож». Я с силой потерла глаза, чтобы снова не расплакаться. Маша забыла написать букву «у». А может быть, она уже исчезла.
        Только я оделась и пригладила волосы, как в дверь постучались. Я думала, это мама и потому удивилась, когда в комнату заглянул папа. Он тепло улыбнулся мне, но я увидела за этой улыбкой тревогу:
        - Алина, звонил Алексей Иванович. Он собирает всех нас в участке.
        - А когда? - спросила я.
        - Через час.
        Я быстро позавтракала, и мы поехали в участок. Там, в комнате ожидания, собрались все: Костя, Лиза, их родители и Георгий. Все они держали бумажные стаканчики с кофе и что-то негромко обсуждали. Когда зашли мы с папой и мамой, они оживились, Костя мрачно кивнул мне, Лиза махнула рукой, а Георгий сдержанно улыбнулся. Только мы расселись по свободным стульям, как вошел Алексей Иванович и поприветствовал нас.
        - Не буду долго мусолить, - сказал он. - Но я решил, что нужно избавиться от монстра. Раз уж он следует за Константином, Константин предложил такой вариант.
        И он изложил то, о чем мы думали вчера. О том, что написала Маша. О том, что следует отправить файл друг другу на телефонах с приложением и поставить между них картину. Тогда, если мы все правильно поняли, Миша вернется в свое заключение. Ну, а если нет… Алексей Иванович решил, что попытка - не пытка. Они сделают это внутри изолированной комнаты, а еще все в участке наденут бронежилеты на всякий случай.
        - В любом случае, монстр окажется заперт и не сможет убежать, - заключил Алексей Иванович. - А по прошествии двух часов он вернется в приложение, и мы снова подумаем, как изгнать его. И если у вас есть какие-то догадки или предположения, то лучше высказаться сейчас.
        Но никто ничего не сказал. Тогда Алексей Иванович предложил всем выйти из участка - а когда все закончится, он позовет.
        - Я хочу помочь, - вызвался Костя. - Это все я виноват…
        - Не ты, сынок! - возразила его мама. - Это я! Я купила эту картину…
        Но Костя словно не слышал ее. Он молча настроил оба телефона - свой и Настин - так, чтобы отправить сообщения с файлом одновременно друг другу. Это должно было случиться через десять минут. Телефоны и картину они собрались оставить в запертой комнате и наблюдать через стекло, что будет дальше.
        Я не хотела. Я похлопала Костю по спине (он моего прикосновения он вздрогнул) и вышла следом за мамой. Я не хотела больше видеть Мишу.
        На территории участка было пустынно, на стоянке сверкали от солнечных лучей служебные и личные машины. Вышли только я, мама, Лиза и ее мама, остальные остались внутри. Мне и хотелось остаться, и не хотелось - казалось почему-то, что это я должна что-то сделать, как-то поставить точку. И в то же время я не хотела брать на себя лишнего. Зачем? Если все получится…
        Я подставила лицо солнечным лучам и зажмурилась. Так я стояла некоторое время и ловила тепло, пытаясь успокоить себя. Неясная тревога бередила душу. Казалось, что-то должно случиться, что все так просто не закончится.
        - Ты в порядке? - спросила Лиза, и я открыла глаза.
        И зажмурилась. От Лизиной футболки, расшитой пайетками, отскакивали миллионы солнечных зайчиков, отчего казалось, что она светится.
        - Угу, - пробормотала я, а сама почувствовала противную боль во лбу.
        Друг Георгия, Саша, сказал, что мои головные боли связаны с проявлением потусторонних сил. Некоторые люди реагируют так на погоду, а я - на мистику. Но до появления Миши в участке остается еще пять минут…
        Телефон провибрировал в моем кармане. Я выхватила его. Что такое? Что-то пошло не по плану там, внутри? Не раздумывая, я щелкнула по иконке с конвертом и на мгновение остановилась. Мне пришел файл. WST8
        Я не успела осознать, что делаю. Я понимала, что не надо, но сделала это. Я вдруг захотела его открыть. И ткнула по значку.
        29 сентября. Утро
        - Черт, я скоро свихнусь! - пробормотал себе под нос Алексей Иванович. - Неужели мы это всерьез?
        Они стояли у длинного окна и наблюдали за комнатой. Внутри на стуле лежало два телефона, а за ними располагалась картина, прислоненная к спинке. Костя огляделся и подавил нервный смешок - со стороны выглядело и впрямь интересно: взрослые люди и парни в форме стоят и наблюдают за композицией, которая подошла бы для натюрморта.
        Костя сверился с часами и сглотнул. Одна минута. Через одну минуту что-то случится… и все закончится. Тридцать секунд. Он вдруг осознал, что нервно дергает себя за шнурок толстовки и грызет кожу на пальцах. Все! Костя во все глаза уставился на картину, ожидая увидеть что-нибудь, что-то такое… да что угодно!
        Но ничего не произошло. Все вокруг затаили дыхание, но там, внутри, все оставалось по-прежнему. Но если он, Костя, все правильно понял, то Миша должен как-то проявиться в этом мире, оказаться здесь, рядом. Он заозирался. Может быть, Миша проявился не в той комнате, а в другой или, например, в коридоре?
        - Значит, мы неправильно поняли, - пробормотал рядом Алексей Иванович.
        Дверь в участок с грохотом распахнулась, все вздрогнули, и в помещение влетела Алинина мама:
        - Скорее! Там… оно снаружи!
        29 сентября. Утро
        - Лиза, беги! - крикнула я и огляделась.
        Вокруг стояли машины, и Миша мог выйти из-за любой из них. Солнечные зайчики, отскакивающие от капотов и стекол, искажали пространство и мешали смотреть.
        - Что такое? - Лиза круглыми от удивления глазами уставилась на меня.
        - Файл… он у меня, - заикаясь, выдала я.
        Лиза ахнула, шагнула ко мне и схватила за руку. Мы вместе завертели головами. И вдруг я выхватила кусок серой куртки в боковом зеркале одной из машины.
        - Берегись! - крикнула я и потянула Лизу на себя.
        Лязгнул металл, заработала сигнализация. Миша выпрямился и задумчиво поглядел на глубокую царапину, оставленную ударом ножа.
        - Как здорово, что вы здесь, - Миша улыбнулся нам. - Даже не знаю, кого из вас хочу больше.
        Его глаза едва виднелись из-под капюшона серой курточки.
        - Как?! - воскликнула я в отчаянии. - Кто тебя выпустил?!
        - А ты как думаешь? - спросил Миша и приблизился к нам. Мы отступили. Лизины пальцы дрожали в моей руке.
        Я услышала, как где-то неподалеку вскрикнула мама, и сердце припустило галопом. Что делать? Если он голоден, он убьет кого-нибудь из нас…
        - Да не будь ты такой тупицей! - Миша не обратил внимания, что его заметили. - Кто еще мог отправить меня тебе?
        И его тон был настолько очевидным, что я прошептала:
        - Настя.
        - Именно. Молодец, умница.
        - Но… к-как… - пробормотала я, но вдруг меня осенило. Точно! Настя же из тех, кто любит планировать, значит, она придумала это заранее! Как Костя, она отправила файл позавчера, указав сегодняшнюю дату.
        Скорее всего, Настя решила подстраховаться и перед тем, как отправиться следом за мной, назначила почте отправить файл через день. Вряд ли она всерьез думала, что с ней что-то случится, потому что она из тех, кто все держит под контролем, а значит, отправила на всякий случай. И вот, пожалуйста.
        Настя считала, что я должна умереть, если с ней что-то случиться.
        - Не будь упрямой, Алина, - сказал Миша, покачивая ножом. Несмотря на то, что мама побежала за помощью, он, казалось, никуда не спешил. - Ты знаешь, что тебе нужно сделать.
        Я лихорадочно соображала и оценивала обстановку. Куда нам лучше рвануть, чтобы спастись? Может, вон в тот проход между синей и красной машинами? Или перебежать по капоту вон той черной машины и рвануть к участку?
        - И что мне нужно сделать? - спросила я.
        - Я не маньяк или как вы таких называете, - произнес Миша с улыбкой. - Я всего лишь утоляю голод, как и вы, когда садитесь ужинать. У вас принято соблюдать ритуал, есть ложкой или вилкой, стелить салфетку, а у меня свой ритуал - семь ударов ножом.
        Грохнула дверь, послышался топот множества ног.
        - Ты знаешь, что тебе нужно сделать, - продолжил Миша. - Ты знаешь мое правило: одного за раз. Поэтому тебе нужно всего лишь пожертвовать собой, чтобы спасти свою подругу.
        Лиза крепче сжала мою руку - мол, даже не смей, и я ответила ей быстрым пожатием.
        - Стой! Остановись! - крикнул где-то Алексей Иванович. Я не могла увидеть, где он, потому что следила за движениями Миши.
        Выстрел. Я вздрогнула. На куртке Миши появилась дырка.
        - Не стреляй, это бесполезно! - прокричал Алексей Иванович.
        - Алина, беги сюда! - услышала я папин голос.
        - Алиночка… - прошептала мама.
        В голове стрельнуло болью, и я машинально топнула ногой семь раз. Передо мной флешбеками пробежал давний сон: я хватаю свет, в моей руке появляется меч, и я кидаюсь в самую гущу тьмы.
        Проснись!
        Я отпустила дрожащую Лизину руку и прошептала:
        - Уходи. - И не успела она снова вцепиться в меня, рванула вперед и бросилась к Мише.
        И в этот момент все звуки словно отключило. Я ничего не слышала и не чувствовала. Я рванула к Мише и выпнула нож из его руки. Миша не ожидал этого, но успел схватить меня за руку, когда я оказалась рядом. Я наступила ему на ногу, но тут же вспомнила, что он неуязвим к боли, и перестроилась. Миша вывернул мою руку, что-то хрустнуло, а я вырвала руку из его лап. Мы встали друг напротив друга, и я вдруг увидела в глазах Миши страх. Он боялся меня?
        Он что-то прошептал, но я не услышала - слишком громко звучали барабаны в ушах. Я не боялась. И я знала, что делать!
        Ты должна покончить с этим!
        Миша отступил, когда я метнулась вперед. Правая рука почему-то плохо слушалась меня, но я схватила Мишу за куртку и повалила на асфальт. Он цапнул меня за ногу, и я упала рядом, но тут же перекатилась и увернулась от его кулака. Я сама не поняла, как взобралась на Мишу, только вдруг увидела свои руки, которые потянулись к его горлу…
        Твоя аура. Ты похожа на экстрасенса.
        - Так это… - прохрипел Миша. - Так это была не Настя… а ты…
        Он перестал сопротивляться, а я услышала его слова сквозь шум в ушах. Они дошли до моего сознания как раз в тот момент, когда я взялась за его горло. Его горло показалось мне мягким, словно из теста.
        - О чем ты? - спросила я чужим, низким голосом.
        - Это ты… обладаешь силой, а не она… - пробормотал Миша, в ужасе глядя в мое лицо.
        - Какой силой? - мои пальцы проваливались в его горло, как в мягкий пластилин.
        Ты обладаешь сверхъестественной силой и можешь чувствовать другой мир, а также влиять на его представителей.
        А Миша улыбнулся, словно солнышко вышло из-за туч.
        - Ты такая тупица, - сказал он и перевел взгляд на небо. - Подумай: если в мире появляются такие, как я, значит, должны появиться такие люди, как ты. Иначе - где равенство?
        Я на мгновение остановилась, и Миша среагировал мгновенно: он схватился за мои запястья и развел мои руки в стороны. А потом пнул меня в живот, и я отлетела от него, упала на спину, приложилась затылком об асфальт. Я тут же вскочила и увидела, что Миша тоже на ногах и трогает себя за горло.
        Есть в тебе некая сила.
        Не давая передышки, я метнулась к нему, но Миша увернулся и снова вцепился в мою правую руку. Он надавил, она хрустнула и повисла плетью, но я схватила его за горло свободной рукой и сжала. Вот так.
        В нужный час отдайся ей, и выиграешь битву.
        Пальцы провалились в кожу, Миша судорожно схватил за горло и меня. Дышать стало трудно, но я уже чувствовала концовку и надавила сильнее. Хватка Миши ослабла, затем он мигнул, пошел разноцветными полосами и… превратился в меня. Я взглянула в свои пустые глаза, но не остановилась. Мне все равно! Хватит! Ты убил столько людей!..
        Хлоп! Монстр исчез, и моя рука сжалась в кулак. Есть! Я прогнала его!
        Пульсация в висках ослабела и исчезла. Я подняла голову и увидела всех - полицейских, друзей, родителей. Они стояли неподалеку, папа застыл в нескольких метрах от меня - видимо, он кинулся на помощь, Георгий стоял с полицейской дубинкой, открыв рот. Остальные тупо смотрели на меня, Лиза сидела на асфальте, где я от нее отцепилась, Алексей Иванович до сих пор держал пистолет.
        Вернулись звуки, и я услышала, как ветер шумит между припаркованных машин да где-то на улице шуршат шины автомобилей. Алексей Иванович первый отпустил пистолет и со щелчком спрятал его в кобуру, где-то всхлипнула мама, кто-то из полицейских выругался.
        А я вдруг ощутила резкую боль в правой руке, вскрикнула и опустилась на асфальт. Миша сломал ее, не иначе! Но как я не почувствовала раньше?..
        Все бросились ко мне, кто-то вызывал скорую, кто-то что-то спрашивал, кто-то осторожно гладил по спине, кто-то спрашивал, как я, но я сидела, спрятав лицо за рукавом, и терпела острую боль. Голова кружилась, и казалось, я пробудилась от изматывающего сна. Что это было? Как я могла знать, что мне делать?
        Кто я?
        29 сентября. День
        Мишу заключили обратно в картину. Я не увидела этого, потому что меня увезли на скорой, но Костя написал, что видеть там было нечего. Они снова оставили телефоны и картину в одной комнате и повторили отправку. Никаких визуальных эффектов не произошло, только картина ни с того ни с сего упала на пол. Затем Костя удалил приложение с обоих телефонов. Насовсем. Больше его не существовало.
        Картину пока взяли под стражу и заперли в пустой комнате полицейского участка. Теперь о ней допрашивали родителей Кости: где они ее взяли, при каких обстоятельствах, у кого купили.
        Мне загипсовали руку, и теперь я лежала дома, слушала тишину и смотрела в потолок. Конец. Теперь точно - конец. Вот только… я не понимала, что со мной случилось утром. Когда я бросилась на Мишу, я не сомневалась и не боялась, я считала, что должна… нет, не так - я как будто следовала инстинкту
        Все, как в том сне…
        Миша сказал, что я обладаю какой-то силой и что поначалу он считал таковой Настю. Еще он произнес вот что: «Если в мире появляются такие, как я, значит, должны появиться такие люди, как ты. Иначе - где равенство?» Я села и уставилась на стену. Так и друг Георгия, Саша, говорил примерно то же самое! Он заявил, что я, словно экстрасенс, обладаю сверхъестественной силой, способной чувствовать другой мир и влиять на его представителей. А я лишь посмеялась над его чудаковатой теорией, не восприняла его всерьез… И цыганка, которая подвезла меня до города, тоже упоминала какую-то силу!
        Я вскочила с кровати и заходила по комнате. Все ясно! Я, кажется, понимаю! Это как весы: когда из другого мира приходит существо с определенной силой, в нашем мире появляется противоположная ему сила, способная его остановить… Я остановилась, вспомнив, как пули без вреда всаживались в Мишу и как мои пальцы проваливались в его горло… Да. Пули бесполезны, но сила внутри меня - нет.
        Иными словами, если что-то проникает в наш мир, в это же время что-то, противоположное ему, также вводится в наш мир, чтобы установить равновесие.
        Я все поняла! Той ночью, когда мне приснился сон про бумажную стену, тьму и сияющий меч - тогда все и случилось! Моя страница была открыта на компьютере Кости, а он в это время как раз срисовывал проклятую картину! Именно тогда монстр проник в наш мир! Получается, когда он отправил мне в соцсетях подарок, другая, противоположная сила проникла в меня. В меня, а не в Настю… Я вспомнила, как во сне сжала кулак со светом, и в руке появился меч. Именно тогда все и началось: головные боли, привычка стучать семь раз…
        Дверь отворилась, и я встретилась глазами с мамой. Она вошла в комнату и взволнованно спросила:
        - Алина, почему встала? Ложись обратно, отдыхай.
        Я посмотрела на маму долгим взглядом и осторожно спросила:
        - Мам… а ты не… не боишься меня после всего
        Мама вздохнула, покачала головой, словно я сморозила глупость, и сказала:
        - Алина, ложись скорее, ты должна отдохнуть. И не бери в голову глупостей: ни я, ни папа тебя не боимся. Мы гордимся тобой! Ты остановила этого… эту… словом, ты справилась.
        - И все же, - я уселась на кровать, мама опустилась рядом, - что, если я не такая, как все? Что, если я теперь ненормальная?
        - Ты нормальная, - твердо заявила мама и погладила меня по здоровой руке. - И то, что ты сделала сегодня утром, вполне объяснимо. Ты устала убегать, ты не считала себя виновной, ты хотела справедливости, и это мобилизовало твои силы.
        - Как в состоянии аффекта?
        - Что-то вроде него.
        - Но, мам… - я понизила голос до шепота, - я не стану сумасшедшей? Что, если я и впрямь окажусь в психушке?
        - Не станешь, Алина. Посмотри на себя, на то, что тебе пришлось пережить. Ты осталась верна себе, и я горжусь тобой. И прости меня за такое сравнение: ты не стала такой, как Настя. - Мама аккуратно взяла меня за руку. - И сейчас, глядя тебе в глаза, я могу твердо сказать: ты нормальная девочка.
        А я вдруг вспомнила концовку предсказания. Цыганка сказала: «Есть в тебе некая сила. В нужный час отдайся ей, и выиграешь битву. И не бойся ее: она друг, а не враг».
        15 декабря. Эпилог
        Пушистый снег медленно опускался на крыши домов, на тротуары, деревья и траву, покрывал все тонким белым одеялом. Вокруг стояла такая тишина, что казалось, в уши натолкали ваты.
        Я шла по аллее парка, вдыхала морозный утренний воздух и выдыхала его белыми струями пара. Я не торопилась - я перестала опаздывать. В такие тихие мгновения, когда жизнь будто замирает, мне всегда становилось грустно, и я представляла себе идеальную Настю, робкую Машу и всех убитых. Для них все могло закончиться иначе. Если бы не…
        «Если бы не» на ум всегда приходили разные. Если бы не мой эгоизм, если бы не Настина жадность, если бы не Костина оплошность, если бы не Костины родители, которые купили ту картину… нет, все-таки если бы не мой эгоизм. Изначально во всем виновата я. Я не была достаточно внимательной к окружающим и не хотела замечать никого вокруг - для меня существовали лишь развлечения и тренировки. Все.
        - Эй, Лина! Подожди!
        Я обернулась, и меня нагнала Лиза. В последнее время она повзрослела, перестала носить много яркой одежды, предпочитая делать акцент на одном цвете. Вот сейчас, допустим, она надела серые джинсы и черный пуховик. Поскольку волосы вернулись к натуральному русому цвету, она больше не выделялись, и единственным ярким пятном остались красные кроссовки.
        Однако Лизины подписчики на канале оценили ее новый сдержанный образ и написали кучу восторженных комментариев. Лиза перестала быть Феечкой из Настиных комиксов.
        Я? Я почти не изменилась - только волосы, которые я безжалостно отрезала под корень в грязном общественном туалете несколько месяцев назад, отросли до плеч и снова стали завиваться.
        - Ну как, сделала домашку по информатике? - Лиза пихнула меня плечом.
        - Не всю, - честно созналась я.
        - А я попросила Костю, он мне помог, - заявила Лиза и лукаво взглянула на меня. - Странно, что ты у него не попросила.
        - Почему это странно? - я спрятала нос в воротник куртки.
        - Ну… мне показалось, вы сблизились в последнее время.
        - Но, Лиза, это не значит, что он за меня домашку будет делать!
        - Ладно-ладно! - рассмеялась Лиза. - Не буду тебя смущать, а то ты на помидорку похожа!
        Я пихнула ее плечом, и Лиза едва не улетела за пределы дорожки. Мы пошли дальше. Костя за несколько месяцев похудел еще больше, стал еще менее разговорчивым, но всегда с удовольствием общался со мной. Он бросил экспериментировать с приложениями и рисованием, а его родители раз и навсегда зареклись покупать сомнительные картины на акциях.
        Что стало с картиной «Исполняющий желания»? Посоветовавшись со всеми, начиная от экзорцистов и заканчивая священниками, Алексей Иванович сжег ее. И Миша больше не вернулся - более того, мои головные боли прекратились, а привычка стучать исчезла бесследно. Сила, противоположная сущности Миши, ушла, потому что в нашем мире установилось равновесие. Я стала нормальной.
        - А ты сегодня снова идешь на работу? - поинтересовалась Лиза, когда мы вышли из парка.
        - Ага.
        - Как жаль! А я хотела позвать тебя в парк аттракционов…
        - Ничего, - я улыбнулась. - Сходим, когда у меня выпадет выходной.
        Я устроилась на работу в магазин спортивной одежды. Я работала там после школы и на четыре часа выходила в выходные, чтобы оплатить то, что задолжала: одежду, еду с рынка, угнанный мотоцикл, бензин, - а еще мне хотелось анонимно пожертвовать родителям Маши денег на новую дверь. Как я это сделаю, я пока не знала, но то, что сделаю непременно - не сомневалась.
        Перед школьными воротами мы столкнулись с Рыжковой. Она подняла взгляд, увидела мое лицо и отскочила, как ошпаренная. Куколки на ее сумке затряслись и вместе с сумкой спряталась за спину. С тех пор, как я снова пошла в школу после той сентябрьской истории, она опасалась меня и обходила стороной, а если по какой-то причине мы встречались, она тут же хваталась за своих кукол-талисманов. По-моему, она до сих пор считала меня убийцей… Убийцей, которую незаслуженно оправдали, не иначе как потому, что родители дали хорошую взятку. Но меня это не трогало, потому что теперь я твердо знала - я не убийца.
        Лиза сдержанно с ней поздоровалась, и мы прошли в ворота. Лиза поведала мне, что тоже одно время подозревала Рыжкову и как-то поделилась своими опасениями с Настей. И они украли ее кукол, Лиза сожгла их на пустыре, а Рыжкова завела себе новых и стала куда менее дерзкой и уверенной в себе. Надо же, какой спектакль! Настя просто смеялась над нами, когда его ставила!
        А Настю похоронили. Мы все пришли на ее похороны. Все плакали, но мне не хотелось, хотя шел дождь, и мысли тяжело, словно тучи, плыли в голове. Я смотрела, как гроб закидывают землей, и вопрошала: почему? Почему?! За что ты так со мной?! Зачем ты поддалась Мише и своим самым черным чувствам?!
        Первое время я оправдывала Настю, а потом вспоминала тюрьму, суд, побег, свои скитания и качала головой. Нет. Каждый делает свой выбор, и каждый уязвим перед жадностью и завистью. Но не каждый возводит эгоизм на пьедестал и плюет на всех остальных. Да, допустим, Настя убила Машу Ножову, не ведая, что делает. Но зачем было продолжать? Зачем было убивать остальных, подставлять меня? Зачем было притворяться мертвой, наплевав на чувства своих родителей?
        Я уверена: Настя могла противостоять Мише. Могла, но то, что он наобещал, оказалось куда желаннее для нее, чем все остальное. Она могла бы направить свой талант художника на созидание, но предпочла разрушать им.
        В СМИ Настю окрестили последней жертвой, а вокруг нее полицейские построили историю о выдуманной женщине-маньячке, которая была похожа на меня и пользовалась этим. Алексей Иванович без зазрений совести занес ее в протокол, написал отчет о самоубийстве и закрыл дело - и только лишь потому, что не был уверен в том, что Настя действовала по своей воле. Да и как расскажешь общественности о проклятой картине, призраках и нарисованных монстрах?
        Была ли я довольна таким итогом? Не знаю… Иной раз мне хотелось, чтобы все узнали правду о Насте, иной раз - не хотелось. Но главное, что меня официально оправдали, хотя не все это приняли: даже в школе еще оставались ребята, которые считали, что я вышла сухой из воды. Но я мирилась. Это все же лучше, чем быть мертвой или виновной в чьей-то смерти.
        Когда мы вошли в школу и сдали куртки, пришло сообщение от Георгия. Он писал: «Вчера наш клуб чуть не закрыли, потому что у нас слишком мало участников». Около месяца назад Георгий и Саша открыли Мистический клуб для всех тех студентов, которые верили в мистику и необъяснимое. Но поскольку ВУЗ был технический, студенты не горели сильным желанием вступать в подобное сообщество. Но я думаю, это нормально - принимать мир таким, каким видишь его, и слишком странно полагаться на головную боль, как на признак того, что грядет что-то сверхъестественное. Я бы сама не поверила, если бы не столкнулась с этим лично.
        - Я вот думаю… - пропыхтела Лиза, пока мы поднимались по лестнице. - Скоро заставят предметы выбирать, а я еще не определилась, в какой универ поступать.
        - Но ты же хотела в сферу кинематографа, - удивилась я.
        - Да, но я не уверена, что поступлю…
        - Лиза, очнись! Ты зарабатываешь на создании видео! Твой канал спас мою жизнь!
        Лиза смутилась, но по ее лицу проскользнула довольная улыбка.
        - Я думаю, это твое, - серьезно сказала я. - Ты правда сделаешь мир лучше, если на тебя будут равняться люди. И ты поступишь. Талантам везде путь открыт, даже не сомневайся.
        - Спасибо, Лина. - Лиза даже кашлянула от смущения. - А что насчет тебя? Ты до сих пор не знаешь?
        На самом деле, я много думала по этому поводу последние месяцы, и уже твердо решила:
        - Нет, я знаю. Буду следователем.
        Лиза даже приостановилась на мгновение:
        - К-как? Следователем?..
        - Я хочу помогать людям, - добавила я. - Делать все, чтобы справедливость восторжествовала, даже если удача не на стороне человека. Даже если в дело вмешается нечистая сила.
        Лиза в восхищении присвистнула и хлопнула меня по спине:
        - Звучит классно, Лина! Только попробуй сделать тон чуть-чуть ниже.
        - Эй! - возмутилась я. - Ты еще не на кинематографическом! И я не в кино!
        - Ну, звучало бы гораздо круче, - рассмеялась Лиза и открыла передо мной дверь кабинета математики.
        В кои-то веки мы не опоздали. Теперь я больше никогда не опоздаю.
        В ОФОРМЛЕНИИ ОБЛОЖКИ ИСПОЛЬЗОВАНА ИЛЛЮСТРАЦИЯ С САЙТА HTTPS://WWW.PEXELS.COM (АВТОР ИЛЛЮСТРАЦИИ COTTONBRO)

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к