Крылья Андрей Игоревич Егоров
        Рассказы
        Андрей Егоров
        Крылья
        Крылатый человек пронзительно закричал, изогнулся, и, теряя перья, камнем рухнул с небес. Следом за хрустом ломаемых веток последовал глухой удар. Сенцов удовлетворенно хмыкнул - точный выстрел, убрал обрез в заплечную кобуру и, припадая к земле, побежал к роще. Неторопливо осмотрел тело врага, приподнял крыло, подивился удаче, сделал пометку в электронном блокноте.
        Можно было не спешить. До прихода сумерек оставался час. А Периметр - оплот врага - начинался сразу за рощей.
        Длинные и широкие крылья врагов были отлично приспособлены для парения в восходящих потоках воздуха, для медленного полета над землей. Но маневренности «ангелам» не хватало - не та форма крыла. Оплошность создателя. Легкая мишень для опытного стрелка.
        Неплохо, решил редактор, похоже, автор внял моим советам, оставил пустые философствования и написал динамичный боевик. Наконец-то…
        Однако уже следующий абзац вызвал у редактора разочарование. Он даже крякнул от досады. И ведь просил неоднократно - хватит зауми - эзотерики, философии - современному читателю нет дела до всей этой мистической и религиозной мути.
        Бога на земле нет, и не может быть, размышлял Сенцов, поправляя лямку армейского рюкзака, как нет и рая, куда крылатые жаждут попасть еще при жизни. Рай ожидает смертных лишь за последней чертой. Хотя спасутся немногие… учитывая то, что происходит.
        Сенцов не планировал сегодня никого убивать. Его целью была разведка. Этот пернатый, вдруг объявившийся в небе, мог смешать все карты. Пришлось действовать жестко.
        Убитый носил число шестьсот шестьдесят семь - каждый из вероотступников имел под крылом татуировку. Сенцов счел это хорошим знаком. Тысяча - первые новообращенные. Приближенные к Нему…
        Эк его занесло… Подумать только, «вероотступники», «приближенные к Нему». К кому это - «к нему»?
        Редактор вздохнул, предчувствуя религиозно-мистические дебри, в которых увязнет любой читатель.
        Помнится, в последний раз автор объявился в издательстве в наряде, имитирующем рясу, с вышивкой в виде массивных крестов на груди и на спине. Носитель информации он сжимал, словно распятие. Потрясая флешкой, говорил, что его посетило озарение - он написал пророческий рассказ. Редактор сразу понял - от текста не стоит ждать откровения, но поскольку писал автор, в общем-то, бойко, особенно - на первых порах, решил дать ему еще один шанс.
        Сенцов от крыльев отказался. Предпочел попирать грешную землю.
        Конечно, соблазнительно, думал он, птицей парить в небесах, но разве человек не создан по образу и подобию бога, и разве не заложена в нашем телесном несовершенстве высшая божественная мудрость. Духом можно вознестись в небеса, но только не на собственных крыльях…
        Этот день он помнил отчетливо - новая точка отсчета, судьба совершила резкий поворот, и он в одночасье стал изгоем и убийцей. Двадцать пятого декабря, в Рождество две тысячи тридцать третьего года, произошло событие, навсегда перевернувшее не только жизнь Ивана Сенцова, но и ход всей мировой истории. В этот мир пришел человек, объявивший себя богом…
        -…Сегодня мы можем сделать совершенными всех. Исключений не будет. Мы работаем и для богатых, и для бедных, ведь благодаря новой технологии совершенство абсолютно доступно, - вещал с экрана телевизора сравнительно молодой еще гений генетики профессор Илья Кравченко. - Уже завтра вы можете ощутить счастье свободного полета. И… - Голос гения, делаясь торжествующим, рокотал на нижних октавах: - Обрести бессмертие! Приходите к нам. Двери нашего центра открыты для всех желающих.
        Глаза профессора хищно поблескивали из-под толстых стекол очков. Но их нездоровый блеск почему-то замечал один Сенцов. Вторую неделю по всем каналам трезвонили о сенсационных открытиях ученого из Новосибирска. Реальные новости стремительно обрастали слухами. Профессор Кравченко дарует избавление от всех болезней и вечную жизнь. С помощью генной инженерии профессор Кравченко способен омолодить любого. Профессор Кравченко способен изменять человеческие тела, делать их сильнее, совершеннее. Но главное, всякий при желании может обрести крылья и полететь. Профессор Кравченко, профессор Кравченко, профессор Кравченко… Пресс-конференции следовали одна за другой. Генетик спешил поделиться триумфом со всем миром. Благодаря природному обаянию и дару красноречия поначалу он выглядел славным малым, желающим осчастливить все человечество, причем совершенно безвозмездно - деньги его не интересовали. Он говорил, что с самого начала не хотел, чтобы его исследования стали доступны лишь малой горстке мировой элиты. Его целью являлось благо для всех и каждого…
        Поначалу в его речах не было и тени религиозного подтекста - только научный подход. Но по мере того, как слава Кравченко росла, и все больше людей прибегали к трансформации, риторика его менялись. Он стал жестче и самоувереннее. В голосе зазвучали металлические нотки. Да и смысл речей порядком изменился.
        - …Вам говорили о втором пришествии мессии, - вещал профессор, - но никто не предполагал, что на землю спустится не сын божий, а сам бог. Я помогу вам обрести бессмертие уже сегодня. Приходите ко мне, и вы узрите свет…
        Редактор снял очки, помассировал веки, встал из-за стола. Прошелся по комнате - так лучше думалось.
        В предыдущие годы молодой автор делал успехи. Заметно рос от книги к книге. Казалось, ему не хватает лишь немного усердия, чтобы сотворить бестселлер. Вот только этот странный крен в религиозно-мистическую тему - досадный изъян мышления, столь неудобный для автора массовой литературы. Читатель хочет от современной фантастики отнюдь не теологических изысканий - ему подавай жареное и перченое - боевой, динамичный текст, романистику нового времени. Редактор отлично помнил, как родились лучшие образчики нового жанра (даже в низком жанре есть лучшие). А потом весь этот вал литературы, - исключительно сюжетной и, в сущности, абсолютно пустой, напоминающей комиксы, обрушился на читателя - и разом утопил в мутной воде бессодержательных текстов то единственно стоящее, что было в старой фантастике - идейное содержание, стиль, и столь явственное присутствие уникальной авторской личности. Теперь за грудой низкосортной продукции сложно найти что-нибудь по-настоящему стоящее. Автор был из плеяды молодых наглецов - подавал надежды, грозил стать тиражным. Но вдруг возомнил себя пророком и сделался совершенно
невыносим…
        Ладно, оставим это, посмотрим, что он там еще накалякал...
        Сенцов испытывал раздражение, наблюдая, как привычный мир стремительно превращается в потустороннее измерение. В этих изменениях бывший спецназовец видел непрерывное движение ко злу. Истово уверовав в бога после войны, он никак не мог взять в толк, почему другие иначе оценивают происходящее. Человек не может быть бессмертен, не может уподобиться богу. Это дьявол искушает людей. А они или не могут, или не готовы прозреть.
        По вечерам он писал профессору Кравченко гневные письма, обличая греховные замыслы последнего и требуя немедленно прекратить надругательство над человеческой природой.
        Нашлись у Сенцова и единомышленники. Поначалу он обрадовался, что не один и может поделиться своими опасениями с другими людьми. Но когда, в конце концов, оказался в крохотной квартирке на окраине города, сплошь увешанной изображениями рогатого и перевернутыми звездами, то понял, что попал сюда по ошибке.
        - Он создает армию для Последней битвы, делает из людей ангелов, воинов света, - вещал со слюной у рта прыщавый юноша. - Мы не должны этого допустить…
        Сенцов испытал облегчение, покинув сходку убежденных сатанистов, и больше никогда не пытался найти тех, кто разделил бы его взгляды.
        Он мучительно думал, что может предпринять, чтобы остановить падение мира во зло. Что может сделать для спасения мира лично он, капитан Иван Сенцов? И как бороться с искажением божественного замысла, если все вокруг свихнулись, и все катится в тартарары.
        Идея пока не сформировалась, но он чувствовал - свет прозрения брезжит.
        Сенцов оставил службу и стал запасаться оружием и провизией. В тот момент, когда все окончательно рухнет, он должен быть готов. О том, к чему именно ему стоит готовиться, капитан имел самые смутные представления. Но был все время на взводе, ожидая самого худшего.
        Не он начал эту войну - за ним пришли (точнее, прилетели) прямиком из федеральной службы. Письма капитана Сенцова, наконец, дошли до адресата.
        Минуло несколько лет с тех пор, как профессор Кравченко объявил о своем открытии. Славы и денег молодой гений (внешне он стал еще моложе) теперь не чурался - огромный небоскреб Центра трансформации возвышался за кольцевой автодорогой. Более всего резиденция генетика напоминала гиганский пчелиный улей - пузатое здание в двести с лишним этажей имело крохотный подъезд для посетителей внизу и широкую овальную дыру вверху. Туда то и дело залетали сотрудники центра.
        В гигиенических целях их крылья имели серый оттенок. Ухаживать за оперением было непросто. К тому же секрет, выделяемый подмышечными железами для смазывания перьев, был сероватого оттенка. От идеи делать крылья кожистыми, лишенными покрова, Кравченко отказался - неэстетично. Облик летучей мыши не сочетался с его нынешними воззрениями на природу человека и бога. Он хотел видеть рядом с собой людей-ангелов, бессмертных и бесконечно прекрасных в обретенном ими телесном совершенстве.
        Для себя профессор сделал исключение - обзавелся парой ослепительно белых крыльев, рассудив, что творец может позволить себе небольшое отступление от нормы. Каждое утро перья профессора подвергались принингу, то есть тщательной чистке с помощью твердых щеток, затем водным процедурам, сушке, после чего обрабатывались специальным составом в лаборатории, более устойчивым нежели естественный секрет.
        Не афишируя новые научные изыскания, Кравченко провел над собой еще несколько качественно иных трансформаций, поработав, в том числе, над лобными долями. Окружающие и не догадывались, что теперь гений может слышать обрывки их мыслей. Новые открытия существенно изменили профессора. Он стал полагать себя существом иного порядка, в корне отличным от обыкновенных хомо сапиенсов, а затем утвердился в мысли, что он и есть бог…
        - Мы неоднократно приглашали вас зайти к нам для беседы. Вы получали наши запросы?
        Сенцов отметил, что у человека, присланного властями (впрочем, какой он, к черту, человек?), каменное лицо и желваки ходят под кожей. Федерал выглядел раздраженным. Второй был куда спокойнее - войдя, он сразу сложил серые крылья за спиной и развалился на диване, закинув ногу на ногу. Вид у него был такой, словно ему нет до происходящего никакого дела.
        - Получал, - сказал Сенцов, он и сам умел быть предельно жестким, - но был занят.
        - Чем? - спросил тот, что сидел на диване, глядя куда-то мимо собеседника. - Со службы вы уволились, не работаете… Вот мы и хотим узнать, чем вы были так заняты, что не смогли к нам придти.
        - Не мог - и все. Не получилось. Звучит по-дурацки. Но это так.
        - Звучит, и вправду, по-дурацки, - согласился крылатый с дивана. - Что же нам с вами делать, господин Сенцов?
        - А что со мной делать?
        - А вы не понимаете? Хорошо, давайте я вам объясню. Вы присылаете каждый месяц по двадцать-тридцать писем в Центр трансформации. А там работают очень занятые люди.
        - Люди? - встрепенулся Сенцов.
        Нетактичное замечание пропустили мимо ушей.
        - У них хватает времени только на то, чтобы разбирать запросы тех, кто хочет себя улучшить. А они вынуждены отвлекаются на послания всяких ненормальных.
        - Это неправильно, - угрюмо проговорил Сенцов. - Вы сами не знаете, что творите.
        - Да что мы с ним разговариваем! - рявкнул нервный оперативник и попытался ударить Сенцова поддых. Он не знал, с кем имеет дело. Бывший спецназовец был к этому готов. Перехватив руку, он резко вывернул ее в обратном направлении, влепил стопой под колено и, ухватился почему-то за крыло. Этот неестественный фрагмент птичьего тела, растущий почему-то из тела человеческого, вызвал сильное отвращение у Сенцова. Крыло оказалось гибким, как рыбий плавник, а оперение густо смазано салом. Он крутанулся и встретил второго федерала тычком ноги в живот. Тот отлетел обратно на диван.
        Выхватить пистолет было делом одной секунды. Жаль, не успел прикрутить глушитель. Две пули угодили нервному оперативнику в грудь, одна легла другому точно посередине лба…
        Крыло одного из мертвецов конвульсивно подергивалось. На своем веку Сенцов успел повидать многое, так что с приступами тошноты быстро справился. Ее спровоцировало не столько убийство, сколько нервное напряжение. Остывающие трупы напомнили Сенцову парочку подстреленных уток. Похожие ощущения он испытал на охоте, еще до службы в армии. Перед ним на залитом кровью полу лежали не люди, а просто не пригодная в пищу дичь.
        С тех пор Сенцов ушел в подполье. Несколько месяцев он прожил в подвале чьей-то чужой дачи. Выходить наружу решался только под покровом ночи - когда крылатых в небе не наблюдалось. Убежище, конечно, было так себе, но сносное. С водой проблем не возникало - колодец. Споласкивался в сумерках прямо из ведра, к походной жизни капитану было не привыкать. А вот когда кончились продукты, припасенные рачительными хозяевами дома, пришлось совершить ограбление - забрался в местный магазин. Хоть и рисковое дело, но прошло удачно. Набил рюкзак консервами - по большей части, тушенкой, несколько буханок хлеба - можно насушить сухарей, прихватил рисовой и гречневой крупы - плита не работала, но у него имелся походный котелок, можно было варить кашу. Совершил также несколько набегов на окрестные огороды. Но там, увы, обнаружилась одна подгнившая капуста и поздний кабачок.
        Долго подобное затворничество продолжаться не могло - хотя история знала примеры, когда преступники скрывались годами. К тому же, пернатый сосед по пустынному дачному поселку, совершая вечерний облет окрестностей, заметил беглеца от закона - Сенцов как раз вышел в ночной рейд за очередной партией продовольствия. Грабить местный магазин второй раз не хотелось, слишком рисково, но другого выхода не было.
        Осознав, что он раскрыт, решил, что пора перебраться еще дальше от города… Но сначала пошел в местный храм. Чувствовал, справиться с проблемами поможет бог. Не этот генный инженер, уничтоживший все святое, что было в людях. А настоящий бог, пронизывающий собой все сущее, а потому - всесильный.
        Перед Сенцовым стоял юный священник в черной рясе. Впрочем, юный ли? Понять было сложно. Любой столетний старик мог выглядеть теперь моложе. За последние годы капитан сильно состарился. Всюду молодые люди смеялись и парили, наслаждаясь качеством новой жизни. Сенцов же стремительно дряхлел, превращаясь в самого старого человека в мире.
        Он пришел в храм за спасением, как уже приходил однажды. Но теперь не мог вымолвить ни слова. Только слышал пульс сердца, а в голове стремительно проносились мысли и кошмарные картины. В руке Сенцов сжимал пистолет…
        За спиной священника трепетали два серых крыла.
        - Опусти оружие. Я не причиню тебе зла, - мягко проговорил он.
        Сенцов сглотнул. Как такое может быть?! Что происходит с миром, если даже священник способен уничтожить тело, созданное по образу и подобию Его?
        - Ненавижу, - пробормотал он.
        - Не совершай ошибку… Прекрати идти по этому пути.
        - Неправда, - бросил Сенцов. - Это все они!
        - О ком ты говоришь? О людях? О своих братьях?
        - Они мне не братья. Они даже не люди. Вы все - не люди…
        - О чем ты говоришь? Я не понимаю.
        - Все ты понимаешь! - выплевывал слова Сенцов. - Центр трансформации. Кравченко. Они против бога. Ведь это он, он мнит себя богом. БОГОМ!
        - Мне кажется я понял тебя. - Священник склонил голову в скорбном поклоне. - Но мир изменился. Ты должен принять новые законы, как данность. Как приняла эти изменения церковь.
        - Не все, не все вы такие. - Пистолет заплясал в руке. - Да, есть отступники. Вроде тебя. А есть те, кто все понимает…
        - Послушай…
        Но Сенцов уже не слушал. Он кинулся к священнику, двумя ударами сшиб его на пол, рывком поставил на ноги, развернул и потащил к двери. Пистолет прижал к голове отступника…
        Не осознавая себя, он и сам толком не помнил, как рычал в исступлении:
        - Я не могу поверить! Вы продали все! Продали бога! Ненавижу!
        - Прошу тебя, не нужно, не нужно, брат мой, - умолял священник. - Не убивай меня.
        - Кайся перед богом, как я хотел покаяться. Кайся! - требовал Сенцов.
        - Каюсь, я хотел вечной жизни, хотел летать, каюсь, я слаб, я всего лишь человек… - бормотал тот.
        - У-у-у, - замахнулся Сенцов, намереваясь ударить предателя рукоятью пистолета… И отступил. Перед ним корчился на земле служитель церкви, закрыв лицо руками, содрогался в рыданиях. Той самой церкви, где Сенцов искал спасения метущейся душе. Где он искал ответы на все вопросы. И находил их… По-крайней мере, раньше. Теперь он снова запутался, совершенно потерял способность что-либо понимать. Перед собой он видел не священника, а всего лишь человека, далекого от высшей морали и смирения - в том числе и перед лицом смерти. Он - человек, пусть и с крыльями за спиной. Душа Сенцова внезапно содрогнулась перед содеянным и сжалась ужасной болью. В то же время явилась четкая уверенность - надо действовать. Пока еще не слишком поздно. Пока еще есть возможность все исправить. И пусть он один на этой дороге. Зато только он один видит путь к спасению.
        Сенцов сунул пистолет в кобуру. Зашел в храм, подхватил валяющийся на полу рюкзак и побежал в сгущающиеся сумерки. Он торопился убежать как можно дальше от скромной подмосковной церквушки.
        Посещение храма изменило Сенцова, над переносицей пролегла глубокая морщина, в душе поселился ледяной холод.
        Безобразная сцена. Редактор поежился. Ему решительно не нравился болезненный текст. Автор назвал его «откровением», советовал читать внимательно. Между тем, этот рассказ, пусть и занимательный, на развлекательное чтиво никак не тянул. Современный читатель любит, чтобы ему делали приятно, чтобы его развлекали. Что касается этого текста, он несет в себе откровенный заряд негатива.
        Редактор с тоской подумал о том, что настроение его окончательно испорчено. К тому же, он испытывал смутное беспокойство. Сродни тому, какое испытывает человек по дороге на работу, будучи не в силах вспомнить, не оставил ли он включенным утюг. Этим самым «утюгом» стал какой-то ключик в прозе автора, никак не желающий открывать заветную дверцу тайного смысла. Или никакого тайного смысла в рассказе нет?..
        За несколько месяцев Сенцов убил двадцать четыре «ангела». Числа каждого он педантично заносил в электронный блокнот. Двадцать четыре - капля в море. Капитан решил - надо готовить теракты, чтобы расправляться сразу со многими. Было бы очень неплохо взорвать целый дом или, к примеру, стадион. Но как сделать так, чтобы не пострадали обычные люди?
        В городе Сенцов разыскал старого знакомого - тот сбывал ему оружие на первых порах, когда капитан решил «на всякий случай» запастись огнестрелом. Найти «оружейного барона» оказалось непросто, но капитан с задачей справился - дал купюру бармену, а потом прижал к стенке одного скользкого типа…
        Через полчаса он держал указательный палец на кнопке звонка искомой квартиры.
        Дверь открыла девушка в халатике, накинутом на голое тело. На незнакомого мужчину она смотрела настороженно.
        - Вы, наверное, ошиблись…
        - Мне Виталия, - голос Сенцова не предвещал добрых вестей.
        Девушка собиралась что-то сказать, но капитан грубо оттолкнул ее и ворвался в квартиру. Навстречу из комнаты выскочил тот самый торговец оружием.
        - Какого черта?! - выкрикнул он.
        - Не бойся, хвоста нет… Рогов тоже, - пошутил Сенцов.
        - Как ты меня нашел?..
        - У меня свои методы, - капитан продемонстрировал отбитые костяшки пальцев. - Мне нужен ствол. Даже несколько стволов. Обрез, снайперская винтовка, карабин. И еще гранаты. И взрывчатка. Много взрывчатки. Очень много. Я заплачу. Достанешь?
        - Я не уверен, что с тобой можно вести дела. - Неожиданное появление бывшего клиента разозлило Виталия.
        - Придется поверить на слово. К тому же, посмотри на меня… - Сенцов развернулся и продемонстрировал спину. - Ты тоже без крыльев. Так что мы можем доверять друг другу.
        Девушка скользнула мимо, бросив на гостя рассерженный взгляд.
        - Не понимаю, при чем тут крылья?..
        - Не понимаешь?! - Сенцов склонил голову. - Действительно, не понимаешь? Или придуриваешься?
        - Не понимаю. Может, ты мне объяснишь, почему ты вдруг врываешься в мой дом, требуешь продать оружие, несешь какую-то ахинею?!
        - Виталик… Виталик… Как же ты не замечаешь… Все они против нас. Против таких, как ты и я. И только я один в силах их остановить. Ты должен помочь мне в этом деле. Во имя нашего мира, во имя всего человечества.
        Виталий сделался еще угрюмей.
        - Хорошо, - сказал он. - Ты помнишь, я принимаю только наличные? Встретимся завтра в двенадцать на том же месте.
        - Если подставишь, - сказал Сенцов, - то не волнуйся, с твоей головы даже волос не упадет. Я приду за ней. - И ткнул указательным пальцем в сторону комнаты.
        - Пошел вон! - взорвался Виталий. - Убирайся отсюда, черт тебя дери!
        Он собирался вышвырнуть незваного гостя из квартиры, но Сенцов рванул из-за пояса пистолет.
        - Я ухожу. Сам.
        - Ты совсем озверел. У тебя с головой не в порядке.
        Капитан коснулся виска указательным пальцем.
        - В этой голове все в полном порядке. Соображаю я лучше всех. И даже больше - я вижу чуть дальше, чем все вы. Совсем чуть-чуть. Но дальше. Тебе пока сложно это понять, но тебе следовало бы знать - если мы не остановим его, дальше будет только хуже…
        Он и сам потом себя спрашивал, как такое могло случиться.
        Виталий неожиданно сунул руку в карман. И Сенцов спустил курок. Ударил выстрел. Торговца оружием отбросило назад.
        Он хрипел что-то, дергался в отчаянной попытке подняться, но не мог.
        Из комнаты выбежала девушка и завизжала. На светлой майке ее приятеля быстро росло темное пятно. Из раскрытой ладони Виталия выпала пачка сигарет.
        - Черт, - пробормотал Сенцов, бросил резко: - Он сам виноват! - Ударом распахнул дверь на лестничную площадку. Надо было убираться, пока соседи не подняли шум.
        Ночью капитан почти не спал. Сидел перед телевизором в маленькой гостинице в спальном районе и размышлял. До этого случая ему приходилось убивать только крылатых. Теперь же он прикончил человека, своего собрата. Это было неправильно. И главное, непоправимо. Он перешел черту. И еще, у него не было вооружения, чтобы осуществить миссию - только старенькая винтовка и пистолет.
        По телевизору показывали последнее выступление профессора Кравченко - в последнее время эту трансляцию с одной из центральных площадей города показывали едва ли не ежедневно.
        Вот самопровозглашенный бог медленно поднимается на трибуну. Его белые крылья сложены за спиной. Целая толпа телохранителей оберегает босса: они оцепили трибуну плотным кольцом, возвышаются за спиной профессора, скрываются среди «людей» на площади - их выдают строгие костюмы и военная выправка.
        Сенцов представил, как экран телевизора превращается в оптический прицел. Позиция выбрана идеально - еще бы, оператору одного из центральных каналов позволили подойти максимально близко. Вот Кравченко оказывается в перекрестии прицела и тогда все, что нужно - это спустить курок.
        К сожалению, осуществить подобное покушение невозможно. Вот уже несколько месяцев профессор не появлялся на публике. Ходили самые противоречивые слухи. Говорили, что он проводит эксперименты на себе, что он изменил себя до неузнаваемости - настолько, что теперь его не узнать…
        По идее, здесь он должен закруглить композицию, подумал редактор, откладывая очередной лист, - и вернуться к началу. Бравый капитан направляется к периметру врага. Может, там нас, наконец, ждет динамичная сцена… Должен же автор внять моему совету. Или ему наплевать на мое мнение?..
        Сенцов поднялся на вершину очередного низкого холма. Дальше перемещался ползком, благо дождя не было несколько дней, а неприхотливый камуфляж легко очистить от пыли. Сухой кустарник укрыл его от лишних глаз. Полевой бинокль позволил увидеть то, что он искал. Метрах в трехстах поодаль, вклиниваясь в лес, - его вырубили, чтобы расчистить пространство, - возвышался целый бастион башен с широкими посадочными площадками на крышах. Многие дома теперь обрели уродливую форму - на них надстраивали платформы для удобства приземления обращенных. Над зданиями казарм - наметанный глаз Сенцова сразу определил, что это за постройки - стремительно скользили целые своры серых летунов. В свете заходящего солнца крылатые тени проносились над землей, мелькали на отливающей красным восточной стене башен.
        Солдаты за Периметром врага. Тысячи «воинов света». Сенцов узнал о замыслах самопровозглашенного бога всего неделю назад. Один из обращенных очень не хотел умирать и, умоляя о пощаде, обещал поведать важный секрет в обмен на свою жалкую жизнь. Он обещание сдержал, Сенцов - нет. Теперь у капитана появилась возможность убедиться - мертвец говорил правду. Оставался вопрос, зачем Кравченко армия, и с кем он собирается воевать. Неужели, жалкие сатанисты-сектанты правы, и профессор готовится к последней битве с силами тьмы? Но это же совершеннейшее безумие. Ведь он сам олицетворяет силы тьмы на Земле, став апологетом новой веры, ее отцом-основателем. Все знаки указывают на дьявольское происхождение его замыслов. Он даже номерует свои создания - несколько цифр под крылом, порядковый номер изготовления очередного нечеловека.
        Покинув Периметр, Сенцов мучительно думал. Он двигался, словно, по инерции. Перемещался бесшумно, как учили в армии. Держался ближе к роще, опушку не покидал - не хотел замедлять скорость.
        Он пренебрег такой возможностью - перестрелки не будет. Редактор, пребывая в крайнем раздражении, выругался. Так обмануть ожидания читателя. Но может быть, его заметят, и будут преследовать? И тогда последует долгожданная боевая сцена?
        Что может сделать один человек против целой армии? Ведь сказано же - один в поле не воин. Это только в боевиках одиночка способен расправиться с целым взводом противника. На деле, даже при проведении спецоперации требуется целая группа. Те, кто прикрывает тылы, те, кто следит за позицией, диверсант редко действует иначе. В одиночку может работать разве что профессиональный киллер.
        Конечно, единственная возможность одержать победу в этой неравной борьбе - убрать лидера, того, кто спланировал все это безумие, кто придумал его, и теперь дергает за ниточки, предрешив судьбу человечества. Лишившись лидера, армия останется обезглавленной. Кравченко некем будет заменить.
        Тем более пресса писала, суть своих открытий он держал в тайне. Некоторые общественные организации и даже представители отдельных правительств пытались на первых порах принудить профессора представить научные разработки широкой общественности. Но он ответил категорическим отказом, сославшись на ряд патентных законов. Дошло до того, что разработки пытались выкрасть. Но безуспешно. Потом уже никто не предпринимал попыток выведать секреты Кравченко. Он стал слишком могущественным, чтобы на него можно было воздействовать силой.
        Сенцов вышел к железной дороге и двинулся по рельсам в сторону города. Очень важно быть в курсе его перемещений, думал капитан, тогда я смогу спланировать убийство. Будет очень сложно убить лидера крылатых и уйти самому. Но это уже будет неважно. Главное, зло падет, и мир будет спасен.
        «О чем он только думает?» - пробормотал редактор.
        Просто черт знает что такое! Похерил перестрелку. И что собирается делать дальше? Посадить капитана и гения-профессора за стол переговоров, где они будут обсуждать исключительно религиозные воззрения друг друга?..
        Сенцов пришел к выводу, что другого пути нет. Чтобы добраться до Кравченко, надо попасть в Центр. А чтобы попасть в Центр, надо послать запрос на трансформацию. Говорят, даже беглецы от закона могут обрести крылья. Хоть власти и протестовали против подобного произвола, но справиться с мощью корпорации Кравченко они не могли. Значит, надо отправить по электронной почте запрос и на тот же электронный адрес ожидать ответа с вызовом…
        Вызов пришел молниеносно, не прошло и двух минут.
        Дело поставлено на поток, мрачно подумал Сенцов.
        Через час он уже был у ворот центра. Здесь находился контрольно-пропускной пункт, а сразу за ним приемный покой.
        - Я на трансформацию, - буркнул посетитель пернатому хлопцу с бритой под ноль головой.
        - Проходи. - Документы не потребовались.
        В приемном покое желающих исказить божественный замысел хватало. Три десятка посетителей, пока не испытавших чувство полета, ожидали здесь своей очереди. Сенцов получил бумажку с номером и уселся в мягкое кресло.
        - Кофе? - нарисовалась немедленно услужливая девушка.
        - Покрепче ничего нет? - пробурчал капитан.
        - К сожалению, нет. Только кофе.
        - Тогда ничего не надо, - отклонил предложение Сенцов.
        В последующие полчаса он угрюмо разглядывал посетителей. Все они казались ему предателями человеческой природы. Особенно капитана раздражали двое - оживленная молодая парочка. Влюбленные, они трещали без умолку. А в перерывах целовались.
        Они-то куда лезут, думал Сенцов, омоложение им ни к чему. Значит, крылья хотят. Как будто без крыльев им плохо живется. О душе надо думать. Сходили бы лучше в церковь.
        Тут он вспомнил крылатого священника и помрачнел еще больше. Когда подошла его очередь, капитан был в настроении всех перестрелять. Удерживали его от этого шага не столько здравый смысл, сколько отсутствие оружия. Опасаясь, что со стволом его не допустят в Центр, он оставил пистолет в ячейке на вокзале. Сенцов был уверен, что гения генетики убьет при необходимости и голыми руками - ему уже случалось делать это на войне, он знал, как легко ломаются шейные позвонки.
        - Итак, вы хотите обрести бессмертие и крылья? - женщина в приемном покое выглядела деловито. Словно предлагала не бессмертие, а выгодный кредит.
        - Хочу, - кивнул Сенцов, - только у меня вопрос. Можно ли будет увидеть профессора Кравченко? Операция сложная. Хочу от него лично услышать, что все пройдет нормально.
        - Вы можете не волноваться, сбоев у нас не бывает.
        - И все же я настаиваю.
        - Вы сможете увидеть профессора сразу после трансформации. Он беседует с каждым из новообращенных.
        - Ах, вот как, - Сенцов задумался ненадолго, уточнил: - Беседует лично?
        - Именно так. Он отвечает за каждого пациента.
        В жизни капитана уже имелся военный госпиталь. Он вспомнил седого профессора-хирурга, навещавшего во время обхода каждого пациента. Профессор склонялся над койкой больного и интересовался с участием:
        - Как вы себя чувствуете, голубчик?
        - Хорошо, - всегда отвечал капитан. Даже когда дела его были из рук вон…
        - Идет, - согласился Сенцов.
        Женщина приподняла бровь.
        - В смысле, согласен, - уточнил он. - Только пусть обязательно меня осматривает лично профессор. Я очень волнуюсь.
        - Не волнуйтесь, все будет в порядке. - Женщина быстро заполнила на компьютере больничную карту, и специальный автомат выплюнул пластик с данными пациента. - Возьмите. Следуйте дальше по коридору. И будьте уверены, вас ожидает новая, более интересная и насыщенная жизнь.
        - Даже не сомневаюсь, - Сенцов скривился - за улыбку эту гримасу мог бы принять разве что незрячий…
        Громадная установка, вся переплетенная проводами и усеянная датчиками, внушила Ивану Сенцову содрогание. Он понял, что дошел до последней черты, обратной дороги не будет. Вот она - дьявольская машина, искажающая данную свыше плоть до неузнаваемости. Как знать, окажись он внутри, не станет ли дня него этот день последним. И какие ощущения испытывают после трансформации те, кто по воле этой машины и злого гения превращается в «ангелов»?
        - Так значит, потом я смогу увидеть профессора Кравченко? - на всякий случай уточнил он еще раз. Хотя вопрос был явно лишним.
        - Конечно, - успокоила его девушка-оператор, - Владимир Львович встречается со всеми новообращенными.
        - Лично?
        - Разумеется.
        - Хорошо.
        Капитан вдохнул-выдохнул и лег на ленту транспортера. Скосил глаза не девушку. Она подошла к пульту, изящные пальцы побежали по сенсорам. Лента тут же отозвалась движением. Темное нутро машины медленно всосало Сенцова. Низкий гул возвестил о начале операции. Зажглись лампы дневного света, похожие на длинные яркие нити. Возникло покалывание в ладонях и в ступнях. А еще - смутная боль в лопатках. Капитан ощутил, что всплывает над лентой, и тело его начинает медленно вращаться вокруг своей оси. Возникла неуместная ассоциация с шашлыком, поджаривающимся то с одного, то с другого бока. Вот только угольного пекла не было - одни только приятные ощущения и легкое покалывание… Веки человека смежились. Он и не заметил, как заснул сном греховного праведника.
        «Греховного праведника», - перечитал редактор. Неплохой оксюморон. Сделал на полях пометку. Придумал перевертыш - «праведный грешник». Почему бы Сенцову не заснуть сном праведного грешника? Исправил. Перечеркнул исправленное. Текст продолжал вызывать у него странное беспокойство. Что-то ненормальное было в этом внешне простом и логичном рассказе. Конечно, это фантастика. Но очень болезненная. Напоминающая бред свихнувшегося сознания - картины безумцев, живописующих видения. С автором явно происходит что-то не то. Куда его несет? Все эти божественные пришествия, ангелы, греховные праведники, праведные грешники. Положительно, он зашел в тупик в своих творческих исканиях. Надо наставить его на путь истинный. Тьфу ты, - редактор сплюнул в сердцах, - насыщенная религиозной мутью проза так и взывала к подобным оборотам. Ну, ладно, поглядим, что там дальше с нашим бравым капитаном…
        Придя в сознание, Сенцов понял, что идет по длинному коридору. Перемещался не сам, его вели под руки двое крылатых. Мягко, но одновременно - очень настойчиво. Чувство было странным. Так, должно быть, ощущает себя безумец, приходящий в себя после очередного приступа и начинающий воспринимать реальность в ее истинном виде. Где он был ранее и что делал Сенцов не знал - какое-то время его сознание ему не подчинялось. Должно быть, так действовала анестезия.
        Его привели в большой светлую комнату и оставили одного. Замок щелкнул в двери. Капитан спохватился, что ни о чем не спросил провожатых, хотя вопросов у него было множество. Ветер трепал занавеску, играя, волновал тюль. Сенцов вышел на балкон, лишенный перил, и огляделся. Было раннее утро. Чистое высокое небо голубело, на горизонте переходя в лазурит. Росчерками проносились птицы. Внизу было почти двести этажей - целая пропасть. Но капитан не ощущал страха. Он перестал бояться высоты.
        Воля и простор притягивали. Но пока было рано помышлять о полете. Капитан вернулся в комнату, стащил пижамную куртку, повернулся спиной к зеркалу. Лопатки заметно увеличились в размерах, на них проступил пушок оперения. Трансформация происходила не сразу. Пройдет несколько недель, прежде чем крылья вырастут, покроются маховыми и рулевыми перьями, обретут силу и смогут выдержать вес тела. Кости крылатых истончались, они становились легче. Говорили, будто эта легкость ощущалась и на земле. Но пока Сенцов ее не чувствовал. Напротив, после процедур он ощущал себя больным. И только сейчас подумал, что, скорее всего, совершил ошибку.
        Через некоторое время в двери открылось окошко.
        - Ваш завтрак.
        Сенцов принял из рук служащего поднос. На нем стояло несколько стаканов с разноцветными питательными коктейлями - пахли они отвратительно и аппетита не вызывали, и стеклянная вазочка с овощным салатом. Хотелось мяса, но не просить же у врагов разнообразить меню. Капитан решил стойко переносить все лишения, взял стакан и поднес ко рту. Сначала он пил коктейль, пересиливая отвращение, но постепенно вошел во вкус - на поверку, напиток оказался вовсе не так плох…
        К концу недели оперение на крохотных крылышках стало темнеть. А с началом второй недели стало заметно - крылья у Сенцова черные. Это открытие сильно не понравилось капитану. В этом несоответствии общему канону явно содержалось какое-то послание от «бога». В тот же день он попытался вскрыть запертую дверь. Попытки не увенчались успехом. А когда принесли еду, Сенцов потребовал, чтобы ему дали поговорить с профессором.
        - Это невозможно, - ответил бесцветный голос.
        - Я требую! - выкрикнул капитан и выругался.
        Пару часов он простоял на балконе, строил планы, как выбраться из заточения - один утопичнее другого.
        - Да, оно отличается цветом, - послышалось из комнаты. Этот голос Сенцов не спутал бы ни с одним другим.
        Сенцов метнулся в комнату.
        На большом экране, вмонтированном в стену, появился профессор Кравченко.
        - Я вижу тебя, новообращенный, и даже слышу твои мысли, - поведал «бог».
        - Слышишь мои мысли? - капитан чувствовал себя обманутым. Он надеялся на личную встречу.
        - Именно так. Я чувствую твои волнения. И решил объясниться. Да, я решил дать тебе особый цвет, ведь ты - отступник. Ты не желал быть со мною. Не желал быть в пантеоне ангелов, одним из нас. Теперь ты - носитель уникальных крыльев. Черное оперение. Особый цвет. Пришлось существенно увеличить концентрацию соответствующего пигмента - меланина. Тебе нравится мой подарок?
        То ли Кравченко издевался, то ли, и правда, решил таким образом его облагодетельствовать. Сенцов не нашелся, что ответить. Мысли его мешались. С одной стороны, он пребывал в диком раздражении, ему хотелось разбить экран, чтобы избавиться от дьявола в человеческом обличии. С другой, у него была иная задача - он должен приложить все усилия, чтобы добраться до профессора.
        - Спасибо, - сказал Сенцов. - Мне нравится.
        - Рад. Но я хочу заметить, что ты все еще пребываешь в плену заблуждений. Мне хотелось бы просветить тебя. Как знать, если ты внимательно выслушаешь меня, возможно, ты изменишь свою точку зрения. Скажи, капитан, знаешь ли ты что-нибудь о теории эволюции?
        - В каком смысле? - буркнул Сенцов.
        - Можешь не отвечать. Я и так знаю, что для тебя этот вопрос предполагает лишь поверхностные знания. Ты солдат, а не ученый. Я вовсе не хочу тебя обидеть. Быть солдатом ничуть не хуже, чем ученым. Вот только недостаток образования порой сказывается. И возникают заблуждения. Я попытаюсь прояснить для тебя то, чего ты пока не понимаешь. Видишь ли, я много думал, и пришел к выводу, что эволюция всегда происходит скачкообразно. Раньше считалось, что толчком к стремительным изменениям служит неблагоприятная среда. Но теперь я знаю, что среда ни при чем. Для скачка эволюции важна личность, некто, равный богу. Только он способен проникнуть в самые тайные области знаний, чтобы создать сверхчеловека - новую эволюционную ступень. После чего цивилизация начинает развиваться совсем по другому пути - этот путь невозможно представить. Но наука не может бесконечно двигаться вперед. На определенном этапе она упирается в стену. И начинается постепенный регресс. А затем в мир вновь является бог, и наука совершает очередной скачок…
        Странная идея, подумал редактор. Скачок эволюции провоцирует генетическое открытие, сделанное гением? Скорее уж верна теория магнитных полей планеты. Когда они смещаются, биосфера оказывается незащищенной от воздействия космических лучей - и наступает период бурных мутаций. А если принимать в расчет буйную фантазию автора, то скачок провоцирует человеческий разум. Но позвольте, как быть с нашим далеким предком, как случилось, что он обрел новые возможности? Кто воздействовал на него? Вряд ли гений науки. Слишком неразвита была наука в те дикие времена. Он был настолько физиологически несовершенен, что вряд ли обладал зрелым разумом. Быть может, скачок эволюции спровоцировал инопланетный гений? Ну, это уже ни в какие ворота... Скорее всего, эта теория - продолжение религиозно-мистических бредней. Впрочем, в этих бреднях автор удивительно последователен. Надо отдать ему должное. Дело идет к финалу. Посмотрим, чем он нас удивит…
        Сенцов получил целый ворох учебных пособий. В них рассказывалось, как будут выглядеть его новообретенные крылья, какова их физиология, как за ними следует ухаживать, особенно - в период зимней линьки. Имелся также проспект с информацией о новых видах техники, архитектуры и одежды, чье предназначение было - сделать жизнь летающих людей максимально комфортной.
        Капитан каждый день с отвращением рассматривал в зеркале новые конечности за спиной, отмечая их быстрый рост. Так больной раком с ужасом наблюдает за разрастанием злокачественной опухоли. Крыльями можно было без труда шевелить, даже издавать громкие хлопки. Перья росли на них рядами. Поначалу в мягком пушке появились темные точки углублений. Из них затем показались стрелы побегов. Они взошли плотными стержнями и обзавелись черными опахалами…
        В один из дней, - в стенах центра они тянулись унылой чередой, - капитан взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Затем осторожно опустился, удерживая маховые поверхности горизонтально полу. Он мог летать. Но пока не был уверен в собственных силах. Ему было бы куда комфортнее покинуть комнату через дверь…
        К вечеру на экране вновь возник профессор - каждый день он приходил, побеседовать с отступником. Мятежный капитан его забавлял - от бессилия чернокрылый испытывал постоянную ярость. Эта ситуация казалась всеведущему «богу» необыкновенно комичной.
        - Я бы хотел поговорить с глазу на глаз, - процедил Сенцов.
        - Ты и так говоришь, - деланно удивился Кравченко.
        - Я прошу личной встречи.
        - Это невозможно, - профессор улыбнулся. - То, что ты видишь на экране, лишь удачная копия меня. Боюсь, тебе не понравится, как я теперь выгляжу. Я стал сверхсуществом. Для вас, простых смертных, мой вид слишком необычен… Но я верю, со временем все обретут такое же могущество, как и я. Нужно лишь проработать все детали…
        Сенцов надолго задумался. Кравченко творил с людьми ужасные вещи, искажал их природу, божественный замысел, сам образ бога. Он безумен, и вполне способен сотворить что-то ужасное с собой. А потом проделать то же с теми, кто находится в стенах центра. Ученые часто препарируют подопытных крыс - в порядке эксперимента, на благо будущих поколений. Похоже, он в ловушке. По собственной глупости.
        - Я снова слышу в твоих мыслях отрицание и беспокойство. Не надо думать, будто тебя удерживают силой, - проговорил Кравченко. - Это не так. Твои крылья полностью сформировались. И теперь ты свободен, ты волен направиться, куда посчитаешь нужным.
        - Мне твои разрешения не нужны, - заявил Сенцов. Он знал, что проиграл. Во всяком случае, этот раунд. Но не всю партию. Он еще вернется.
        Капитан ринулся к балкону, оттолкнулся от портика и полетел. Он воспарял все выше и выше, чувствуя поддержку восходящих потоков. При этом Сенцов испытывал такое острое наслаждение, что кружилась голова. Он так опьянел от свободы и упоительного чувства полета, что готов был в этот момент все простить гениальному самозванцу.
        Потом случилось страшное. Левое крыло с сухим хрустом сломалось. Острая боль пронзила лопатку. Сенцов закричал и, вращаясь по спирали, начал падать. Второе крыло трепетало в бессильных попытках удержать тело. Но затем и оно надломилось. Капитан понял, что все кончено… Говорят, в последние секунды вся жизнь проносится перед глазами. Перед мысленным взором Ивана Сенцова успел возникнуть единственный образ - смеющийся профессор Кравченко.
        - Низвергнут, - бог взирал с головокружительной высоты на распростертое на земле крохотное тельце, - падший ангел. Третий за месяц. Сакральное число.
        Нет, это никуда не годится, заключил редактор и швырнул рукопись в ведро, абсолютно болезненная фантазия. Жаль этого милого юношу - когда-то он делал успехи. Но теперь совершенно рехнулся.
        Надо бы перекусить - явилась здравая и очень своевременная мысль - в каком-нибудь милом ресторанчике под самой крышей, а то что-то я вконец заработался. Порадую желудок, дам отдых мозгам.
        Редактор поднялся, подошел к окну, нажал на кнопку открытия жалюзи. Встав на подоконник, пару секунд он обозревал широкий проспект. А затем, раскинув крылья, шагнул в пустоту - в кафе «Встреча» на проспекте Солидарности подавали отличные морковные котлеты.