Солдаты Вечности Алексей Анатольевич Евтушенко
        Хранители Вселенной #2
        И чего, спрашивается, привязались эти зеленокожие пятиглазые пришельцы? Давно проблем не было? Ну так будут! Особенно если за дело берутся ребята Мартина Станкевича из Стражи Реальности.
        Ладно, с пришельцами разобрались, а дальше что? Дальше нужно разобраться с трофеями. А в трофеи достался нехилый домик - Пирамида, напичканная всякого рода полезной машинерией. Вот теперь бы победителям радоваться жизни и наслаждаться заслуженным отдыхом, ан нет, не получается. Ведь Пирамида не просто чудо-домик, а всё ещё действующая «диспетчерская» Реальностей, некогда сооружённая всемогущей расой Хозяев. А раз уж ты сидишь в диспетчерской, то будь любезен - реагируй на вызовы. И Мартину сотоварищи пришлось реагировать, а куда деваться?
        «Солдаты Вечности» - новый роман автора сверхпопулярных «Отрядов»!
        Алексей Евтушенко
        Солдаты вечности
        Солдаты Вечности
        (Роман)
        И страшным, страшным креном
        К другим каким-нибудь
        Неведомым вселенным
        Повёрнут Млечный Путь. Борис Пастернак «Ночь»
        Глава 1
        - Ну, как?
        В голосах девушек чувствовалось понятное нетерпение: Маша и Марта потратили уйму времени и сил, чтобы придать мне тот облик, который якобы должен соответствовать поставленной задаче.
        Да уж, облик и задача. То есть сначала, разумеется, задача, а уж затем облик. С задачей всё туманно и расплывчато. Что же касается облика…
        Я не торопился с ответом, разглядывая себя в зеркале. Зеркало было что надо - во весь рост и достаточной ширины, чтобы видеть в нём высокую рыжеволосую и зеленоглазую Машу слева и ладную, чуть выше моего плеча, сероглазую Марту справа. Эффектное обрамление, что и говорить.
        Девушек я узнавал легко.
        А вот идентифицировать своё отражение с самим собой мне было сложно.
        И ведь не сказать, что совсем не похож… Нет, не так. Как раз похож. Но не я. Не я настолько, что попадись мне на улице добрый и внимательный знакомый, наверняка подумает: «Мартин? Нет, не он. Ошибся, бывает».
        Что ж, на это и рассчитано. Но вот нравится ли мне этот новый облик? Рост и фигура те же. Разве что все мышцы ощутимо подтянулись, что и немудрено - лет пятнадцать я, по собственным ощущениям, сбросил точно. Особенно по лицу это видно - кожа разгладилась и порозовела, брови стали ровнее и выше, губы обрели прежние чёткие очертания.
        И глаза.
        Вроде бы и цвет тот же - тёмно-карий, а выражение совсем другое. Молодые глаза, ясные, с искоркой. Хотя Марта утверждает, что искорка была и раньше. Наверное, ей виднее.
        А вот седина на месте. Правда, заметно меньше её стало, но совсем не исчезла. Впрочем, я, кажется, и начал седеть где-то возле тридцати, всё правильно.
        Что ещё?
        Костюм. Никогда костюм не служил мне рабочей одеждой (слава богу, некоторые умеют правильно выбирать себе работу). Я и по праздникам-то старался одевать его как можно реже. Ну, разве что в совсем уж торжественных случаях. Свадьба там. Юбилей. Празднование Нового Года в Приказе. Поход в хороший театр. И лишь относительно последнего можно сказать, что я облачался в костюм с удовольствием. Но это уже заслуга не костюма, а театра. С другой стороны, никогда в жизни у меня не было такого костюма. Голубовато-серый, в тонкую белую полоску, он совершенно не стеснял движений, но было сразу понятно, что в этой одежде не стыдно предстать и перед английской королевой. Почему английской? А бог его знает. Наверное, потому, что английская королева в нашем русском сознании считается самой… королевской королевой в мире. Непонятно только, откуда такое почтение - со своей-то царской императорской семьей мы известно что в своё время учинили.
        Да, этот костюм мне нравился. Даже очень. Пожалуй, он бы мне понравился, находись я и в прежнем своём облике.
        - Молодцы, девчонки, - похвалил я и поцеловал в щёку сначала Машу, а за ней Марту. - Агент в восхищении. Откуда покройчик?
        - Отовсюду понемногу, - ухмыльнулась Марта и подмигнула Маше. - Плечи и рукава от Китон, спина и талия - Армани, лицевая сторона - Бриони. Что же касается штанов…
        - Или, попросту, брюк, - подхватила Маша, - то это - хочешь верь, хочешь нет - чистой воды «Красная швея»…
        - Почему красная? - удивилась Марта.
        - Я тебе потом расскажу, - пообещала Маша.
        - А туфли? - Я красиво изогнул молодую бровь. - О рубашке и галстуке уж и не спрашиваю.
        - Что, неужели жмут? - округлила глаза Марта.
        - Наоборот. Всё просто отлично. Работа на «ять», поздравляю. Вот уж не думал, что в обычных, казалось бы, стражниках Внезеркалья может прятаться такая бездна талантов.
        Девушки потупились, а Маша даже сделала попытку поковырять носком кроссовки пол.
        - Не так уж это и трудно, - сказала Марта. - Капельку дисциплинированного воображения, чуть-чуть понимания, как устроена одежда вообще и мужской костюм в частности, и - вуаля! Ну, и навыки управления синтезатором тоже пригодились, - подумав, добавила она.
        - Всё не так уж трудно, когда умеешь, - заметил я. - Но я вот, казалось бы, синтезатором тоже худо-бедно владею, но так бы не смог.
        - Так ведь в каждой нормальной женщине сидит потенциальный модельер пополам со швеей, - тряхнула рыжей копной Маша. - Вы же, мужчины, разбираетесь во всяком оружии и механизмах чуть ли на интуитивном уровне? Вот и мы тоже… интуичим там, где можем.
        - С интуитивным - это ты погорячилась, - сказал я. - Но мысль ясна. Кстати, об оружии. Хорошо, что напомнили. Пойду-ка я свою «беретту» почищу.
        - Ты хочешь взять её с собой? - спросила Марта.
        - Она всегда со мной на задании. Тем более что у меня есть разрешение на ношение и… - Я осёкся.
        - Вот-вот, - кивнула Марта. - Разрешение выдано на имя Мартина Александровича Станкевича. Сорока семи лет. А сейчас ты кто и каков твой возраст?
        - Это не проблема. В нашей России, - я сделал ударение на слово «нашей», - при нужде можно получить любой документ и на любое имя. Были бы деньги и немного времени. И то, и другое у нас есть.
        - Всё равно, - сказала Марта, - послушай мудрую женщину и оставь оружие здесь. А с собой возьми меня. Я лучше любой «беретты», поверь.
        - Начинается… Мы ведь уже говорили на эту тему. Опасно, Марта, понимаешь? Опасно. В первую очередь для тебя. Ты плохо знакома с нашим миром.
        - Я - Патрульная Реальностей, - веско заметила Марта. - Надеюсь, ты об этом помнишь. А если забыл, то я намерена освежить твою память. Меня специально готовили для встречи с чужими мирами. Так же, как и тебя. Да, говорили, верно. Но не обо всём. Кое-какие моменты остались лично для меня невыясненными.
        - Она права, Мартин, - негромко сказала Маша. - Мы с ребятами тоже обсуждали этот вопрос. Несправедливо как-то получается, и вообще… по-моему, мы слишком торопимся с принятием решений. А дело наше здесь довольно тонкое.
        - Бунт на корабле? - осведомился я. - Очень хорошо. Значит, я прав. Самое время заняться «береттой». Чтобы не отказала в нужный момент.
        - Никакого бунта, капитан, - ухмыльнулась Маша. - Всего лишь попытка воззвать к вашему разуму и сердцу. Они воспримут и поймут, мы знаем. Вот и мальчики вам то же самое скажут.
        - Все мальчики?
        - Все, - подтвердила Маша.
        - И Влад?
        - Какой же он мальчик… Но он тоже. Уверена.
        - Все всё знают, - вздохнул я. - Только я в сомнениях. С одной стороны, с другой стороны… Ладно. Готовься, Марта. Рискнём. Мужчина в паре с молодой и красивой женщиной должен вызывать больше доверия, это верно. Но учти, что на Альтерру я тоже пойду вместе с тобой. Во избежание.
        - Буду только рада, - обозначила реверанс Марта. - И даже счастлива.
        - Вы отличная пара! - провозгласила Маша. - Э-э… в смысле… я хотела сказать…
        - Не трудись, - махнул я рукой. - Мы догадываемся. И вообще, девушки, извольте отвернуться или покинуть помещение. Мне нужно переодеться. Чистить пистолет в этом шикарном костюме я пока не готов.
        Облачённый в шорты и майку, босиком, я вышел за дверь.
        Шорты, майка и никакой обуви.
        Первой догадалась, что подобная форма одежды удобнее всего подходит для жизни и работы в Пирамиде, Маша. А за ней переоделись остальные.
        И действительно. Здесь не только температура воздуха автоматически поддерживается на комфортных двадцати двух градусах по Цельсию (по желанию её можно легко поднять или понизить в том помещении, где в данный момент находишься), но и пол всегда тёплый и чистый - босиком по нему ходить одно удовольствие.
        «Мальчики скажут то же самое…» - Я полез в карман за сигаретами.
        Ч-чёрт. Специально же не взял с собой пачку. Она последняя, там осталось всего шестнадцать штук, а когда я попаду на Землю - неизвестно. То есть, понятно, что не сегодня-завтра, но эти сегодня и завтра ещё надо прожить…
        Идиот!
        Я остановился и хлопнул себя ладонью по лбу. А синтезатор на что?! Если он один в один дублирует нижнее бельё, одежду, пистолеты, патроны, золотые слитки, любую еду, вино и вообще может сделать всё, что угодно, кроме живых существ, то что мешает ему сотворить из шестнадцати сигарет тридцать две, потом шестьдесят четыре и далее до бесконечности? Ничего, кроме моего идиотизма, как уже и было замечено. Что ж, лучше поздно, чем… слишком поздно. Отложим ненадолго чистку оружия и займёмся пополнением необходимых запасов табака. Хотя, если начистоту, то надо бы бросить курить. Впрочем, с учётом того, что моему телу снова чуть за тридцать, с этим опять можно погодить. Эх, хорошо быть молодым!
        Я заскочил в свою комнату, взял сигареты и направился к «живой дорожке». «Машинный зал» 49 уровня, на котором мы обитали (именно этот уровень соответствовал Земле), располагался от наших комнат на расстоянии около километра, и топать до него пешком не хотелось.
        «Живая дорожка» - удобнейшая штука. Непрерывно движущаяся полоса (Оскар уверяет, что сделана она из чего-то квазиживого, и даже не сделана, а скорее выращена) шириной около шести метров соединяет между собой все основные зоны на нашем уровне: жилые, производственные (условно говоря) и зоны отдыха. По краям её скорость равна скорости неторопливого пешехода, но чем ближе к центру, тем она движется быстрее. В самой середине - километров двадцать в час, не меньше. Становись и езжай. Хочешь - медленно, хочешь - быстрее. Всё как в фантастических романах середины прошлого века.
        Пять минут вполне достаточно, чтобы слегка покопаться в себе.
        Ну надо же! Вот и будь после этого главным. Что же получается? Сначала сидим, обсуждаем, потом на основе прений и обмена мыслями я принимаю решение, обязательное для выполнения, но проходит несколько дней и выясняется, что данное решение никого по большому счёту не устраивает. Кроме того, кто его принял. То есть меня. Вот всегда я подозревал, что быть начальником совсем не просто, а теперь убедился на собственной шкуре. Но деваться некуда. Взялся за гуж - не говори, что не дюж. Будем учиться командовать. И быть гибким, но одновременно твёрдым. Тем более что Марта и впрямь права, если подумать. Нас, Стражников Внезеркалья с коренной Земли, здесь пятеро: я, Влад Борисов, Никита Веденеев, Женя Аничкин и Маша Князь. А она - Патрульная с Альтерры, Марта Явная, одна. С учётом того факта, что Стражу и Патруль вряд ли можно назвать дружественными организациями, Марта имеет полное право на контроль. Если мы хотим дать ей это право. А мы хотим? Провокационный вопрос. Но я уже на него сам себе отвечал. Да, хотим. Вернее, хочу. Почему? Вероятно, потому, что моё к Марте отношение вряд ли можно назвать обычной
симпатией и сексуальным влечением. Здесь что-то большее. Пока я не могу дать этому более чёткое определение, но само наличие этого отношения заставляет меня быть справедливым. Плохо это или хорошо в данной ситуации? Не знаю. Если бы наш Приказ и Контора Марты остались целы и продолжали выполнять свои функции, то, наверное, плохо. Сексуальные и дружеские связи между Стражником и Патрульной могут приветствоваться лишь в одном случае: вербовка. Но и Приказ, и Контора полностью разгромлены и уничтожены неизвестно кем и почему. А значит, надо создавать новую Стражу (она же Патруль) уже здесь, в самом сердце Внезеркалья. «То есть всё к лучшему? - спросил я себя и сам же ответил: - Будем надеяться, старичок. Будем надеяться».
        В машинном зале я сразу же наткнулся на Влада, Женьку и Никиту. Коллеги и друзья, нацепив на головы «шлемы погружения», сидели в удобных креслах и, судя по контрольным картинкам, висящим в воздухе прямо перед ними, изучали очередные миры обитаемой Вселенной, с которыми напрямую была связана Пирамида. Миров этих насчитывалось ровно девяносто семь - столько же, сколько и уровней в Пирамиде, - и на большинстве из них, как мы успели убедиться, разумная жизнь или уже отсутствовала, или ещё не появилась.
        Все четыре кресла (их могло быть сколько угодно - они «вырастали» из пола по мере желания и необходимости) располагались точно напротив «доски объявлений».
        Так окрестил эту штуку Женька сразу же, как только Оскар объяснил нам её назначение.
        Название оказалось удачным и немедленно прижилось.
        «Доска объявлений» представляла собой чуть вогнутую плоскость, идущую от пола до самого потолка. С учётом того, что до потолка здесь было около двенадцати метров, а в ширину «доска» простиралась на тридцать шесть метров, впечатление она производила ошеломительное. И даже где-то благоговейное. Впрочем, дело было не только в её размерах. И даже не в них преимущественно. «Доска» не была твёрдым телом, хотя и выглядела вполне материально. Просто между полом и потолком располагался идеально чёрный прямоугольник указанных размеров, сквозь который легко можно было пройти и не ощутить ровным счётом ничего. На этом прямоугольнике рядами, сверху донизу, светились голографические условно-реальные изображения всех 97 обитаемых и уже (или ещё) необитаемых миров Вселенной. Девяносто семь разноцветных планет-шариков. Обитаемые - ярче. Необитаемые - темнее. Так что при взгляде на «доску объявлений» сразу было видно, где живут разумные существа, а где нет. Кроме того, с помощью несложного пульта, расположенного перед каждым креслом, можно было переключить изображение с основного мира на все его альтернативные
варианты. А также получить всю возможную информацию о каждом из миров и его альтернативок, поступающую по каналам Внезеркалья. Тем самым каналам, по которым мы сами вместе с киркхуркхами попали (не без помощи Оскара, разумеется) в этот мир, выбранный миллион лет назад загадочными Хозяевами для сооружения Пирамиды.
        Сегодня мы ещё не виделись, а «шлем погружения» даёт владельцу возможность следить и за окружающим пространством, поэтому при моём появлении вся троица вскинула руки в приветствии.
        Я махнул рукой в ответ и в ожидании остановился за их спинами.
        Они сняли шлемы и развернулись ко мне лицами.
        - Салют, командир! - поздоровался Женька. - Чем порадуете?
        - Судя по выражению лица, - заметил Влад, - особо нечем. Привет, Мартин. Что невесел? Плюнь. Мы снова молоды, а что ещё нужно для счастья?
        - Много чего, - буркнул я. - Доброе утро. Например, хотелось бы знать, когда мои приказы перестанут обсуждать, а будут просто выполнять.
        - А оно тебе надо? - приподнял брови Влад. - Хочешь иметь бездумных исполнителей - запусти андроидов. И пусть они тебе исполняют всё, что хочешь. Беспрекословно.
        - Не стыдно? - ласково осведомился я. - Ты, Влад, уже старый пергюнт и должен понимать, что такое дисциплина. И подавать пример молодёжи. А то они чёрт знает что о нас подумают.
        - А вот хрен тебе - старый! - обрадовался Борисов. - Уже четыре дня, как молодой.
        Он вскочил с кресла, сделал стойку на руках, прошёлся туда-сюда и одним ловким движением снова встал на ноги:
        - А?!
        - Чистый цирк, - согласился я. - Ещё бы немного ума - и совсем хорошо.
        - Ума - палата, - сообщил Борисов. - Никуда не делся, зараза. Наоборот. Как-то даже обострился. Не замечал?
        - Да вы не волнуйтесь, командир, - сказал Женька. - Как скажете, так и будет. Без вариантов. Правда, Никита?
        - А то, - веско подтвердил Никита. - Просто хочется, чтобы всё было… правильно. По уму и совести.
        - Так не бывает, - вздохнул я. - Чаще всего или одно, или другое. Но мы постараемся, верно?
        - Куда мы денемся, - подтвердил Влад. - Поменьше рефлексии, Мартин. Это на тебя непривычная ответственность давит. И вообще, если помнишь, у командира не должно быть комплексов, иначе подчинённые могут огрести на свои задницы серьёзные проблемы. Расслабься. Господь всегда даёт человеку крест по силам. Справимся.
        - Ну, разумеется, - кивнул я. - Ты ещё скажи, что всё будет хорошо.
        - Что значит - будет? Лично мне уже хорошо. Я даже не прошу взять меня с собой на Землю.
        - Правильно. И дальше не проси. Это вопрос решённый. Потом сходишь, когда хоть что-то прояснится.
        - Да это я так, к слову. Ты-то готов?
        - Готов.
        - А…
        - Беру Марту. Уговорили.
        - Верное решение! - обрадовался Влад. - Вы отличная пара.
        - А в хрюндель? - ласково поинтересовался я.
        - Молчу, молчу, - Влад поднял руки и рухнул обратно в кресло. - Позволит ли командир вернуться к нашим крайне полезным занятиям, кои были прерваны по самой что ни на есть срочной необходимости?
        - Позволяю, - разрешил я, направляясь к синтезатору. - Развлекайтесь, детишки. Пока можно. Чует моё сердце, что скоро вся эта халява закончится и придётся вкалывать по-настоящему. И я буду невероятно счастлив, если обойдётся без крови.
        Но все трое уже надели шлемы и вряд ли слышали мои последние слова.
        Глава 2
        Мне нравится разбирать и чистить пистолет. По многим причинам. Главная из них та, что во время данного процесса из головы волшебным образом исчезают суетные и второстепенные мысли и, если не торопиться и подойти к делу основательно, с расстановкой, приходят мысли солидные и важные. Не обязательно, но как правило. При этом появляются они как будто сами, без видимых усилий с твоей стороны. Ты сидишь за столом, на котором разложен кусок чистой материи, а попросту говоря, тряпка, и твои руки без какого бы то ни было участия мозга делают привычную работу.
        На этот раз я решил провести полную разборку, чистку, смазку и сборку «беретты» (ну, не совсем полную - те же накладные «щёчки» на рукоятке и прицел можно не снимать, равно как и не совершать несколько других похожих операций), хотя бы потому, что давно этого не делал, а пострелять машинке пришлось много. Особенно в последние две недели. Да и какие солидные мысли могут посетить во время неполной разборки и чистки, на которую при всём старании уходит около пятнадцати минут? Нет, мне нужны были час или больше - как раз то время, чтобы привести в полный порядок и голову, и пистолет.
        «Беретта» - это вам не «макар». Штучка тонкая и сложная - больше 60 деталей при полной разборке. Но зато в работе безотказна и точна, не говоря уж об эргономичности. А больше ничего и не требуется.
        Итак, начнём.
        Я нажал на защёлку, вытащил магазин, отвёл затвор, проверяя, не спрятался ли случайный патрон в патроннике, затем снял затвор с рамки, и далее уже мои руки обрели полную самостоятельность, освобождая мозг для иных, более важных задач.
        Отчего-то первыми явились не мысли, а воспоминания. Свеженькие, всего-то двух недель от роду. Ну или чуть больше. Заброска на Альтерру и знакомство с Мартой. Разгром Конторы и бегство со стрельбой. Встреча с друзьями, а затем и врагами - пятиглазыми киркхуркхами-урукхаями. Локоток и Оскар. Последний бой с киркхуркхами на реке… Картинки сменяли друг друга, иногда нарушая времен?ую очерёдность. А некоторые и вовсе старались быть увиденными не по одному разу. Например, те, что непосредственно относились к нашей с Мартой первой ночи. Вот уж действительно: «Рядовой Петров, о чём вы думаете, глядя на груду кирпичей?» - «О бабах, товарищ лейтенант!» - «Почему?!» - «А я всегда о них думаю». Хорошо всё-таки, что я согласился взять Марту с собой.
        Да, всё верно. Как раз две недели назад, стоя на берегу тогда ещё неведомого озера на неведомой планете и глядя, как прямо из вод вырастает до самого неба ослепительная в своём величии Пирамида, я впервые отчётливо понял, что с прошлой жизнью можно распрощаться. Окончательно и бесповоротно. И каждый последующий день, вплоть до сегодняшнего, лишь убеждал меня в том, что я не ошибся.
        Потому что, если ты нашёл клад, стоимость которого превышает все реальные пределы, то уже никогда не станешь прежним. Хоть испуганно закопай его обратно и сделай вид, что ничего не случилось.
        Но мы-то как раз и не испугались. Наоборот. Приняли в дальнейшей судьбе клада самое горячее участие. С учётом же того, что Пирамида и всё, что с ней связано, может быть сравнима с самым бесценным на Земле кладом, как Солнце с песчинкой, то и вовсе становится ясно - влезли мы с головой в такое дело, откуда назад дороги нет. Только вперёд. Из этого и нужно исходить. А всякие там сомнения и переживания по поводу того, что можно было бы поступить иначе, запереть в самой дальней и тёмной каморке сознания, и ключ выбросить… Не до них сейчас.
        Да, Пирамида… Оскар ни на йоту не лукавил, утверждая, что другого такого искусственно созданного объекта не существует во Вселенной. Сказать, что это уникальное сооружение - ничего не сказать. Одно то, что она построена миллион с лишним лет назад, а выглядит и продолжает функционировать как новенькая, не умещается в сознании. Нет, я всё понимаю: неземные технологии загадочных Хозяев; самовосстановление на атомарном уровне, рассчитанное практически на вечность; искусственный интеллект в лице Оскара и его помощников (Локоток и - частично - Центральный Мозг), неиссякаемый источник энергии (что-то там связанное с вакуумом, я так и не понял до конца), гениальная простота конструкции (что может быть устойчивее пирамиды?). И всё-таки. Миллион лет - это для меня слишком много. Во всяком случае, пока. Не привык я ещё. Да и как тут привыкнешь, если с самого нашего появления здесь Пирамида демонстрирует всё новые и новые чудеса. Которым воистину несть числа. Ну, то, что оставшиеся в живых киркхуркхи-урукхаи были легко и в мгновение ока отправлены со «своего» уровня на родину, нас не слишком поразило. В конце
концов, мы пользовались Камнями Внезеркалья и привыкли к мгновенным перемещениям из одной реальности в другую.
        А вот факт оздоровления и омоложения наших организмов потряс.
        Помню, как на третий, кажется, день прямо с утра ко мне ввалился ошеломлённый Влад, плюхнулся в кресло и потребовал сигарету.
        - Что такое, - осведомился я, протягивая пачку и зажигалку, - у нас неприятности?
        - Скорее наоборот. Но от этого не легче. Уж больно последствия непредсказуемы…
        Я захотел объяснений и немедленно их получил. Оказалось, что моему старому боевому товарищу Владимиру Ивановичу Борисову сегодняшней ночью приснился самый настоящий эротический сон. Настолько яркий, что, проснувшись, Влад ощутил некоторое… э-э… неудобство.
        - Нет, ты можешь себе представить?! - округляя и без того круглые глаза и размахивая зажатой между пальцами сигаретой, шёпотом орал он. - Поллюции! В мои годы! Да я вообще не помню, когда со мной последний раз такое случалось. В двадцать лет? В тридцать? Тридцать пять? Чёрт знает что.
        - Погоди, погоди, - я успокаивающе поднял руку. - Чего ты всполошился? Ну, бывает. Радоваться надо, по-моему. И вообще. Ты когда последний раз был с женщиной?
        - Неважно, - заявил Влад, забрасывая ногу за ногу и заметно успокаиваясь. - Я и радуюсь. Наверное. Но тут дело совершенно в другом.
        - И в чём же? - как можно дипломатичнее поинтересовался я.
        - По-моему, я просто помолодел, - сказал мой друг. - Физически.
        - Конечно, помолодел, - согласился я. - Сначала несколько дней тяжёлых физических упражнений на свежем воздухе, а затем полноценный сон на чистой постели и отменная еда. Плюс масса интересной информации, непосредственно и положительно влияющей на нашу эмоциональную сферу… Помолодеешь тут. Я и сам чувствую себя лет на пять моложе.
        - Ты и выглядишь моложе, - заверил Влад. - Давно в зеркало смотрел?
        - Час назад. Когда брился. Всё как обычно, не придумывай.
        - Плохо смотрел. Пойди и глянь ещё разок. Внимательно.
        Я поднялся и демонстративно отправился в ванную. Жильё Оскар обустроил каждому по его вкусу, и у меня зеркало имелось только там.
        Влад оказался прав. Мне хватило нескольких минут, чтобы заметить изменения.
        Теперь их и замечать не надо - к ним надо привыкать. Впрочем, к хорошему привыкаешь быстро. Помнится, мы немедленно обратились за разъяснениями к Оскару.
        - Здесь нечему удивляться, - заверил он нас. - Было бы странно, не умей Пирамида возвращать молодость и поддерживать организм в здоровом состоянии.
        - Почему странно?
        - Потому, что Хозяева предусмотрели, что когда-нибудь Пирамидой будут владеть похожие на них краткоживущие разумные белковые существа. Так оно и вышло. Ваш, людской, век недолог. Значит, необходимо его удлинить. Или вы против? В принципе, отключить омолаживающую функцию можно, но…
        - Не надо, - быстро перебил Влад и тут же задал отвлекающий вопрос: - А сколько жили Хозяева?
        - Столько, сколько хотели. Или сколько было надо.
        - Кому надо?
        - Каждому по отдельности и обществу в целом. Здесь всё зависело от баланса приоритетов. Ну и от старого неизменного правила: ты сам распоряжаешься своей жизнью до тех пор, пока желаешь ею распоряжаться.
        - Ага, - сообразил Влад. - А нам, значит, нужен костыль в виде Пирамиды.
        - М-м… Смотря что называть костылем. Дубина в руках неандертальца и ваш современный компьютер - это тоже костыли, если рассматривать их с этой точки зрения.
        - Пусть так. Но не значит ли это, что вне Пирамиды мы начнём стремительно стареть и обрастать болячками?
        - Нет. Вне Пирамиды вы будете стареть естественным путём. Сейчас вам сколько лет?
        - Я даже уже и не знаю, - хмыкнул Влад. - Было пятьдесят пять.
        - Очень хорошо. Через неделю можете считать, что вам около тридцати. Если вы покинете Пирамиду на пару десятков лет, то на эту пару десятков и состаритесь.
        - А когда вернёмся? Снова помолодеем? - спросил я.
        - Нет. Процесс омоложения можно запустить только один раз. Но ресурсы и возможности человеческого организма очень велики. Нужно просто уметь ими пользоваться. Научитесь, тогда и без всякого омоложения проживёте… достаточно.
        - Достаточно - это сколько? - не отставал въедливый Борисов. - Сто лет? Двести? Триста?
        - Я уже объяснял, - вздохнул Оскар. - Пока не надоест. У вас будет тот же выбор, что был у Хозяев. В том случае, конечно, если вы захотите учиться, а не предоставите Пирамиде оздоравливать вас и лечить самостоятельно. Как Никиту - там, в прототипе, и того раненого киркхуркха, которого вы за малым не убили, а он здесь через два часа уже был на ногах.
        - И верно, - вспомнил я. - Все трое покинули нас на своих двоих. Правда, раненого поддерживали товарищи…
        - Дома, надеюсь, долечится, - сказал Оскар. - Здесь не Красный Крест.
        - О господи, - почесал в затылке Влад. - Опять учиться.
        - А кому легко? - неожиданно подмигнул Оскар. - К тому же учиться - это привилегия молодых. А вы теперь молоды. То есть будете молоды уже очень скоро. Замечу, кстати, что и без специальных усилий с вашей стороны Пирамида обеспечит очень долгий век. Иное дело, что с усилиями он будет ещё дольше.
        - Коварный подарочек, однако, - заметил Влад. - Это ж теперь какой нравственный выбор перед нами встанет во весь рост - подумать боязно. Сколько на Земле немощных стариков и тяжело, а то и смертельно больных?
        - Страшно подумать, - сказал я. - Но разве ты не понял, что мы свой нравственный выбор сделали тогда, когда согласились стать хозяевами Пирамиды? Всё, брат, теперь поздняк метаться. Будем вырабатывать стратегию на ходу.
        А вот наших друзей и коллег - Машу, Никиту, Женьку и Марту - оздоровительно-молодильные свойства Пирамиды не слишком впечатлили. Оно и понятно - молодёжь никогда не верит, что состарится. Тем более, как выяснилось, им действительно надо ещё пожить лет эдак двадцать - двадцать пять, прежде чем Пирамида отследит возрастные изменения в их организмах и примется за дело. Молодые вплотную занялись другими чудесами Пирамиды, которых здесь, как уже и было замечено, хватало с избытком. Ну и мы с Владом не отставали. Надо же, в конце концов, знать, чем владеешь. Хоть в общих чертах. Потому что для того, чтобы всего лишь обойти один раз все 97 её уровней, нужна не одна неделя. А уж на подробное изучение…
        Впрочем, как мы узнали со временем, подробно изучать все уровни не было нужды. Большинство из них (нижние и верхние в основном) оказались связаны с мирами, где разумная жизнь или уже закончилась, или ещё не началась. Таких миров оказалось ровно пятьдесят два.
        - Что-то маловато разума во Вселенной, - помнится, высказался Аничкин по этому поводу. - Всего сорок пять обитаемых миров. Даже как-то неловко. Такая большая, а ума не хватает.
        - Всё относительно, - заметил на это Влад. - Да не так уж и мало, если подумать. У каждого из них есть ещё и нечто вроде аналога нашей Альтерры, не забывай. Полной копии по всем физическим параметрам и, так сказать, статусу и значению. Вот тебе уже девяносто. Плюс несколько просто альтернативок. В общем, на наш век хватит.
        - Всё равно, - не сдавался Женька. - Вселенная-то бесконечна. Значит, по идее, и обитаемых миров должно быть бесконечное множество. Разве не так?
        - А кто тебе сказал, что Вселенная бесконечна? - удивился Никита.
        - В школе так учили, - пояснил Аничкин.
        - Забудь, - посоветовал Никита. - Наша Вселенная, к которой принадлежит Солнечная система и галактика Млечный Путь, всё-таки конечна. Это давно доказано, просто ты не следишь за развитием научной мысли. Правда, за её пределами вполне может находиться другая Вселенная, затем ещё одна, и так до бесконечности, но это уже чистая теория.
        - Знаток! - фыркнул Женька. - Убивать надо таких знатоков, как говаривал Остап Бендер. Сам-то понял, что сказал? Вселенная конечна, но количество Вселенных может быть бесконечным. Что в лоб, что по лбу.
        - Не скажи. Есть разница, и большая. Но ты, как и любой гуманитарий, не способен её ощутить.
        - А ты, значит…
        - Не спорьте, мальчики, - примирительно сказала Маша. - По мне, так и этого слишком много. Подумайте. С одними нашими земными альтернативками ещё не разобрались, а тут…
        - Дай бог штук пять для начала изучить, - поддержала подругу Марта. - Самых для нас… актуальных. А там поглядим. К тому же кто тебе, Женя, сказал, что Пирамида связана со всеми обитаемыми мирами Вселенной?
        Это был хороший вопрос. Настолько хороший, что даже Оскар не смог нам дать на него вразумительного ответа. По его словам выходило, что теоретически Пирамида может быть связана со всеми обитаемыми или когда-то обитаемыми планетами. Потому что, опять же теоретически, только обитаемые планеты обладают Камнями Внезеркалья и, соответственно, каналами связи со своими альтернативками и Пирамидой. Но с другой стороны, никто пока ещё не доказал, что разумная жизнь на планете, не обладающей такими каналами, невозможна. То, что подобные планеты строителями и хозяевами Пирамиды не были найдены, ещё не значит, что таковых во Вселенной не имеется.
        Н-да…
        Мои руки, завершив все необходимые операции по разборке-чистке-смазке, принялись за обратное превращение нескольких десятков разнообразных деталей в единое целое под названием «Beretta 9000S».
        Шептало… втулка боевой пружины… сама боевая пружина… тяга боевой пружины… Пальцы шевелились в привычном темпе, и мысли старались от них не отставать.
        Хорошо всё-таки, что с нами Оскар и Локоток. Без этих двух гидов-помощников чёрта с два мы бы так быстро начали ориентироваться в почти семи с половиной кубических километрах Пирамиды. Это не считая помещений, расположенных в мощном фундаменте-основании, куда мы толком пока и не заглядывали. Оскар говорит, что там расположено нечто вроде складов для машин и оборудования, которые давным-давно устарели, но находятся в рабочем состоянии.
        В частности, транспортные средства и оружие.
        Надо будет найти время и пошуровать там как следует. Люблю старые игрушки для взрослых в рабочем состоянии. К тому же совсем неплохо совершить пару-тройку путешествий по самой планете. Возможно, даже слетать в ближний космос. Телеметрия телеметрией, а поглядеть своими глазами на приютивший тебя шарик не мешает. И не надо мне говорить, что с практической точки зрения это совершенно бессмысленно. Всё равно не соглашусь. Потому что закон «не увидишь - не узнаешь» работает всегда. Я в этом убедился за годы и годы работы в Приказе. Можно показать стажёру-Стражнику сотню замечательно подробных видео о той или иной альтернативке. Но пока он сам туда пару-тройку раз не сходит и не обживётся, не будет никакой уверенности в том, что он чувствует её, как родную реальность. Ну, или почти родную.
        Но это всё потом. А сейчас…
        Так. Ствол, кожух-затвор… теперь снарядить магазин всей дюжиной патронов… Есть. Отлично. Пожалуй, всё-таки возьму её с собой. Мне так привычнее и спокойнее. А внутреннее спокойствие в нашем деле гораздо важнее гипотетических неприятностей, связанных с незаконным ношением оружия. Марта же пусть считает, как хочет. Кстати, надо обговорить с ней детали нашей вылазки и уточнить сроки. Завтра или послезавтра. Дольше тянуть нельзя - это здесь, в Пирамиде, кажется, что времени навалом, а там, на Земле, в родной стране и реальности, оно самый дефицитный товар.
        Глава 3
        - Присядем на дорожку, - сказал Влад.
        - Присядем на дорожку, - сказал Влад.
        Они расположились в обширной гостиной или, как называл её Борисов, кают-компании, интерьер которой в основном придумывали Маша с Мартой, а мужчины лишь давали советы и высказывали пожелания. Впрочем, следует отдать должное вкусу девушек: то, что получилось - причудливая смесь хайтека и псевдоготики - более или менее устраивало всех.
        Цели и сроки были давно определены и слова напутствия сказаны. Развалившись в кресле и закинув ногу за ногу, Мартин спокойно курил сигарету, стряхивая пепел на пол.
        - Опять, - укоризненно заметила Маша. - И чего вы, мужики, такие неряхи и лентяи?
        - Трудно пользоваться пепельницей, когда в этом нет необходимости, - сказал Мартин. - Ничего, там, у нас, таких самоочищающихся полов нет, быстро отвыкну.
        - Вы, главное, быстро возвращайтесь, - сказал Влад.
        - Как только, так сразу, - сказал Мартин. - Не волнуйся. Больше необходимого не задержимся. Да и чего переживать-то? Полнолуния теперь ждать не надо - из любого места и в любое время. - Он поддёрнул рукав пиджака вместе с манжетой рубашки и полюбовался на браслет-переходник, замаскированный под модные наручные часы. - Красота.
        - Да, - поддержал Женька. - С нашими доморощенными Камнями не сравнить. Всё равно что сверхтехнологии против древней заплесневелой магии.
        - Превосходство на каждом шагу, - согласился Никита. - Один синтезатор чего стоит. Альберт Великий вместе со всеми алхимиками нервно курят в коридоре.
        - Во времена Альберта Великого в Европе не было табака, - машинально возразил Женька. - Но они всё равно курят, ты прав. Аж дым валит.
        - Я не очень хорошо помню, кто такой Альберт Великий, - сказала Маша. - Но и наш ручной Камень на всякий случай взяла бы. В конце концов, это именно с его помощью мы сюда попали.
        - Он у меня, - сообщила Марта и похлопала по сумочке.
        - Вот и хорошо, - кивнула Маша.
        - Всё, - сказал Мартин, вставая с кресла и гася окурок в массивной бронзовой пепельнице, стоящей на столе. - Пора.
        «Живая дорожка» доставила всех к залу перехода за пять минут. Мартин и Марта встали в центр серебрящегося посреди зала круга и взялись за руки. Видимо, машинально.
        - Готовы? - осведомился Никита, усаживаясь в рабочее кресло напротив пульта. - Настройки прежние. Москва, Лефортовский парк. Сейчас там двадцать три часа тридцать минут. Поздний вечер.
        - Жми, - сказал Мартин и поощрительно махнул рукой.
        - Поехали! - Никита ткнул пальцем в нужную клавишу.
        Воздух вокруг Мартина и Марты покрылся искристой рябью, басовито загудела и лопнула невидимая струна, и вот уже в зале остались четверо, а двое непостижимым образом перешли в другой - безумно далёкий и в то же время совсем близкий и, главное, родной мир.
        - Вот никак я всё-таки не пойму, - задумчиво произнёс Женька. - Если, к примеру, стартовать отсюда, с этой планеты, на каком-нибудь звездолёте, то сколько времени придётся лететь до Земли?
        - Наверное, от типа звездолёта зависит, - хмыкнул Никита. - Прости, но я не специалист по звездолётам.
        - До Земли отсюда далеко, - сказал Влад. - Жень, ты разве забыл? Оскар рассказывал, что относительно Солнечной системы мы находимся на диаметрально противоположном краю галактики Млечный Путь. Тебе напомнить диаметр нашей галактики?
        - Не надо. Ладно, скажем спасибо, что это хоть наша галактика, а то ведь вообще могло забросить на край Вселенной.
        - А какая разница? Достаточно знать, что для тоннелей Внезеркалья расстояний не существует. Что километр, что миллион световых лет, что иная реальность - всё едино.
        - То-то и удивительно, - сказал Женька. - До сих пор не могу привыкнуть и понять, как это работает.
        - И никто не может, - заверил Никита. - По-моему, даже Оскар. То есть понять он не может, а привык наверняка. За миллион-то лет!
        - Не ломай голову, - посоветовал Влад. - Это как с электричеством. Все им пользуются, но никто не знает, откуда оно берётся и что оно вообще такое.
        - Как? - удивилась Маша. - Все знают, что электричество - это… э-э… упорядоченное движение электронов. Нет?
        - Стада диких электронов бродили по бескрайним просторам земли, - продекламировал Никита. - Пока не пришёл Фарадей и не упорядочил их и не заставил работать. Всё не так просто, Машенька. Природа электричества действительно не до конца ясна современной науке. И не только электричества.
        - Ну вы, ребята, даёте, - сказала Маша. - Я прямо разочарована.
        - Извини, так уж вышло, - вздохнул Никита. - Хоть я, как ты понимаешь, не физик-теоретик с учёной степенью, а всего лишь скромный инженер. Кстати, мы тут говорили об Оскаре. Кто и когда видел его последний раз?
        - А зачем тебе Оскар? - спросил Женька.
        - С ним мне как-то спокойнее, - пояснил Никита. - Не знаю, как ты, а я ещё не освоился с ролью хозяина Пирамиды. Слишком много здесь пока для меня чужих тайн.
        - Да, - хмыкнул Влад, - ты совершенно прав. Тайны должны быть своими. Родными, так сказать. Домашними. Только в этом случае и возникнет чувство хозяина.
        - Ну, я тоже не могу сказать, что чувствую себя здесь как дома, - сообщил Женька. - А Оскар… Лично я видел его третьего дня. Да вон же Локоток, давайте у него спросим!
        Словно облитый жидким металлом, безмолвный человечек-гид, устроившийся на краю пульта и в своей неподвижности напоминающий статуэтку, повернул к Женьке голову.
        - Локоток, где Оскар? - спросил Аничкин.
        Локоток лёг на спину и замер.
        - Оскар набирается сил, - прокомментировала Маша. - Могли бы и сами догадаться. Не первый раз и не последний.
        - Тем более он нас предупреждал, что будет отключаться всё чаще, - заметил Влад.
        - Вплоть до того момента, пока не отключится окончательно, - вздохнул Никита. - Это-то меня и беспокоит.
        - Без поддержки всегда тяжело, - сказал Влад, - я тебя понимаю. Но рано или поздно это всё равно произойдёт. Значит, надо привыкать к самостоятельности.
        - Мы стараемся, - сказала Маша.
        - Недостаточно, - отрезал Влад. - Чуть что - бежим с вопросами к Оскару. А как его нет, сразу чувствуем себя неуютно.
        - Что ты предлагаешь? - хмуро поинтересовался Никита. - Полностью отказаться от услуг Оскара? По-моему, это глупо.
        - Конечно, глупо, - согласился Влад. - И я бы первый счёл глупцом того, кто предложил бы нечто подобное. Нет, от помощи Оскара нам ни в коем случае отказываться нельзя. Наоборот, следует использовать его знания и возможности по полной и до самого конца. Но и проявить разумную инициативу не помешает.
        - Например? - вопросительно приподнял брови Женька.
        - Например, мы толком пока не осмотрели самые нижние уровни - там, в кубическом основании Пирамиды.
        - Это где хранится разная старая техника прежних Хозяев? - спросила Маша.
        - Вроде бы, - сказал Никита.
        - Отличная идея! - обрадовался Женька. - Давайте прямо сейчас и отправимся.
        - Только сначала пообедаем, - сказала Маша.
        - Правильно, - кивнул Влад. - Война войной, а обед по расписанию.
        Обедали, как всегда, в кают-компании…
        Завтракать и ужинать они могли когда угодно, где угодно и в каком угодно составе, но обедали все вместе и в одно и то же время. Неукоснительно следовать данному правилу предложил Мартин. В приказном порядке. Кажется, это случилось на третий или четвёртый день пребывания в Пирамиде.
        - Мы, разумеется, не воинское подразделение, - объяснил он. - И даже уже не аналитический или оперативный отдел в родном Приказе или Конторе. Но без какого-то общего дисциплинирующего и организующего начала нам придётся трудно. Начнутся разброд и шатание. Вот пусть таким началом и будет совместный обед. Или вы предпочитаете ежеутреннюю планёрку? Прошу высказываться.
        Все, как один, высказались в том смысле, что совместный обед гораздо предпочтительнее.
        - Не сомневался в вашем выборе, - кивнул Мартин. - Значит, так и запишем. Обед в четырнадцать ноль-ноль. Явка желательна в обязательном порядке.
        - Хорошая формулировка, - оценил Влад.
        - Был уверен, что тебе понравится, - ухмыльнулся Мартин и уже серьёзно добавил: - Господа, мне только сейчас пришёл в голову самый главный вопрос, который надо было, наверное, задать с самого начала. Но и сейчас ещё не поздно. Все ли готовы остаться здесь, в Пирамиде, и работать единой командой в новом качестве? Потому что, если кто-то сомневается и желает вернуться на Землю к прежней жизни, то - скатертью дорога. Решайте сейчас, чтобы потом у нас не возникало ненужных разногласий по данному поводу.
        - Не представляю, как можно добровольно отказаться от такого приключения, - сказал Женька. - Я остаюсь. Однозначно.
        - Я тоже, - сообщила Марта. - Это ясно. Но на всякий случай хочу уточнить. Что будет, если разногласия всё-таки возникнут? Жизнь, она длинная.
        - А что может быть? - удивился Мартин. - Кому надоест или кто разочаруется, отправится домой. Без права возвращения, разумеется.
        - Изгнание из рая, - прокомментировал Влад. - Нет уж, спасибо. Остаюсь.
        - И я, - сказал Никита. - Раз уж в Стражники согласился податься, то теперь и подавно не отступлю.
        - А если я замуж захочу и ребёнка родить? - осведомилась Маша. - И потом опять вернуться на любимую работу?
        - Машенька, да я хоть сию секунду! - воскликнул Женька. - Ты только намекни…
        - Сиди уж, балаболка, - махнула рукой Маша. - Размечтался.
        - Вот когда соберёшься, тогда и решим, - предложил Мартин. - Ладно? И вообще… Я полагаю, что Правила, Инструкции и Уставы нам ещё предстоит выработать. Но пока важно принципиальное общее согласие работать в команде. Оно есть?
        - Есть! - подтвердили все единогласно.
        - Поздравляю всех с новой работой, - сказал Мартин.
        - Ура! - крикнул Женька. - Может, откупорим по этому случаю шампанского бутылку?
        - Чего там бутылку! - воскликнул Влад. - Я вообще предлагаю внести этот день в анналы, так сказать. Как день Основания и Начала. С прописных букв. И каждый год его праздновать. С песнями, танцами и фейерверком.
        Предложение понравилось всем, и на том тогда и порешили.
        …Оскар появился в кают-компании аккурат к десерту.
        - Доброго всем дня, - поздоровался он, входя. - И приятного аппетита. Надеюсь, не помешал?
        Выглядел Оскар иначе, чем в тот раз, когда впервые предстал перед людьми на берегу озера. Фиолетовую рубаху навыпуск и чёрные, закатанные по колено штаны сменила идеальной белизны, отменно выглаженная рубашка с короткими рукавами, просторные светло-серые брюки и лёгкие, коричневой кожи, мокасины на ногах.
        Ко всему прочему Оскар собрал седые волосы в хвост, побрился и стал похож на старого благополучного рокера, который давно покинул сцену, живёт на доходы с продажи прежних хитов, а также ренту с нехилого банковского счёта и лишь изредка соглашается на интервью для того или иного популярного телеканала, в котором, смело путая чистый вымысел с не менее чистой правдой, рассказывает симпатичной и восторженной журналистке о своей легендарной молодости.
        - Здравствуйте, Оскар! - обрадовался Женька. - Легки на помине. Как ваше самочувствие?
        - Спасибо, уже терпимо. - Старик присел к столу и налил себе из кувшина клюквенного морса. - Отменный напиток, - похвалил он. - До вашего здесь появления я и не подозревал о его существовании. Хотя, казалось бы, и живу на свете миллион лет. Что лишний раз подтверждает истинность вашей поговорки: век живи - век учись.
        - Дураком помрёшь? - уточнил Влад, смакуя мороженое с вишнёвым сиропом.
        - Дураком не дураком, но уж точно не особо умным, - вздохнул Оскар. - Впрочем, не будем о грустном. Как ваши дела? Вижу, Мартин и Марта уже отправились на Землю проводить рекогносцировку?
        - Отправились, - подтвердил Влад. - Где же ещё вербовать соратников для нового дела, как не дома, среди своих.
        - Да… - нейтральным тоном произнёс Оскар и, повертев в руках пустой стакан, поставил его на стол. - Ощущается пока некая неопределённость, верно?
        - Что вы имеете в виду? - вежливо осведомился Никита.
        - Я имею в виду ваше здесь пребывание. И, соответственно, умонастроение.
        - А что не так с нашим умонастроением? - спросила Маша. - По-моему, мы настроены весьма оптимистично и позитивно.
        - Вот именно, - поддержал Женька. - Я так вообще, горы готов свернуть.
        - Знать бы ещё, где эти горы, - сказал Влад. - И стоит ли их на самом деле сворачивать. Так, Оскар?
        - Что-то в этом роде, - кивнул Оскар. - Мотивация. Одно дело сказать: «Владейте этим миром, он ваш!» И совсем другое - внятно объяснить, зачем это надо.
        - Не вижу никаких проблем, - сказал Женька. - Пустое беспокойство. Я бы даже назвал это, уж извините, старческим пустым беспокойством. Это всё равно что постоянно озадачиваться поиском смысла жизни. Занятие, несомненно, достойное и полезное для совершенствования души и всё такое прочее, но никчёмное с практической точки зрения.
        - Так мы как раз практическую точку зрения и обсуждаем, - сказал Влад и, подумав, добавил: - Как мне показалось.
        - Конечно, - хмыкнул Женька. - Кто виноват и что делать. Куда уж практичней.
        - Ты у нас зато такой практичный весь из себя, что просто фу-ты, ну-ты, лапти гнуты, как говорит моя бабушка, - неожиданно приняла сторону Оскара и Влада Маша. - Вот возьми тогда и объясни мне, непрактичной дуре, цель нашего пребывания в Пирамиде. В двух словах. Ясно и понятно. Можешь?
        - Легко, - ухмыльнулся Женька. - И как раз в двух словах. Познание и Контроль.
        - Словоблуд, - отмахнулась Маша. - Это слишком общо. Познание чего и контроль над чем?
        - Ты ещё спроси, во имя чего, - подал голос Никита. - Брось, Маш. Я понимаю Женьку и считаю, что он прав. Не бери в голову. Как говорил Портос, я дерусь просто потому, что дерусь.
        - Отменно сказано, - одобрил Оскар. - А кто такой Портос?
        - Литературный герой, - объяснил Влад. - Неужели, Оскар, вы не читали «Трёх мушкетёров»? С вашей эрудицией это даже странно.
        - Во-первых, не забывайте, что вы не одни во Вселенной, - важно промолвил Оскар. - И у всех литература. И вообще… искусство. Попробуй тут уследи за всеми стоящими произведениями во всех мирах на протяжении тысяч и тысяч лет. К тому же, если совсем уж честно, я не очень это самое искусство понимаю. То есть понимаю на каком-то уровне, но не более того. И сам это чувствую. Всё-таки искусственное существо - это искусственное существо. Искусство ему трудно понять. Извините за тавтологию.
        - Скорее это была попытка каламбура, - сказал Женька. - Не прибедняйтесь, Оскар. По-моему, всё вы прекрасно понимаете. Что же касается «Трёх мушкетёров», то прочитать их никогда не поздно. Поверьте, роман того стоит.
        - Хорошо, - пообещал Оскар. - Я прочту. Но мы, по-моему, сильно ушли в сторону от первоначальной темы нашей беседы.
        - Ничего страшного, - сказал Влад. - У нас, русских, всегда так. Кружным путём ближе.
        - В каком смысле? - не понял Оскар.
        - В том, что прямая линия, проведённая между пунктами А и Б, для русского человека не всегда является самой короткой дорогой, - любезно пояснил Никита.
        Женька и Маша захохотали.
        - Вы шутите? - догадался Оскар.
        - И да, и нет, - улыбнулся Влад. - Не обращайте внимания, как-нибудь потом попытаюсь объяснить. Хотя это трудно. Особенности менталитета, знаете ли. О теме же беседы можно не беспокоиться, я помню. Мы говорили о целях и задачах. А также о мотивации. Вот и продолжим. Нашей ближайшей задачей, сразу после обеда, было посещение и осмотр помещений под Пирамидой, куда мы пока не заглядывали. Так что вы, Оскар, очень вовремя появились. Надеюсь, не откажетесь нас сопроводить? Вместе с Локотком, как водится. Мы бы, наверное, справились и сами, но с вами надёжнее.
        - Помещения под Пирамидой? - переспросил Оскар. - Что ж, давайте. Там есть что посмотреть и чем, в случае нужды, воспользоваться. Старая, но очень надёжная техника.
        - И оружие? - спросил Никита, когда все направились из гостиной к центральному лифту, соединявшему вершину Пирамиды с самым нижним уровнем кубообразного фундамента.
        - В том числе и оружие, - подтвердил Оскар. - Хотя, поверьте, воевать здесь не с кем.
        - Война - дело такое, - философски заметил Женька. - Сегодня не с кем, а завтра, глядишь, уже со всех сторон враги навалились - только успевай отбиваться.
        - Да, наверное, - вздохнул Оскар. - Хотя лично я никогда не мог понять тяги людей к оружию. Под людьми, - пояснил он, - я подразумеваю все разумные гуманоидные расы Вселенной. Хлебом, как говорится, не корми, а дай убить себе подобного.
        - Что, не одни мы, значит, такие? - удивился Влад. - Это утешает.
        - Не одни, не одни, - заверил Оскар. - Хотя, если быть уж честным до конца, то таких, как вы, по общей агрессивности ещё поискать.
        - И это нас тоже утешает, - сказал Женька. - Пусть сначала боятся, а уж затем уважают. Так оно надёжнее.
        Глава 4
        Единственный Сын Небесной Глуби молчал, смежив четыре глаза из пяти. И только один, центральный, уставился на Верховного прямо в упор, и веяло от этого немигающего взгляда безжалостным холодом высокогорного ледника.
        - Я не верю тому, что слышу, - наконец произнёс Единственный скрипучим голосом. - Одиннадцать хорошо обученных ваших бойцов против… Сколько их было?
        - Шестеро, - нехотя ответил Верховный. - Четыре самца и две самки. Или четверо мужчин и две женщины. Так как в любом случае это не животные.
        - Шестеро, - повторил Сын Небесной Глуби. - Против одиннадцати, не поленюсь ещё раз огласить это число. Надеюсь, вы способны сами вычислить соотношение. Скажите, Верховный, на кого бы лично вы поставили при таком раскладе?
        - Смотря что ставить… - не успел прикусить язык Верховный.
        - Дерзко. Ценю. - Единственный открыл ещё два глаза и сфокусировал их на подчинённом. - Жизнь, Верховный, жизнь. Иных ставок я не принимаю.
        - Вы знаете ответ, - наклонился вперёд и положил руки на колени в ритуальной фигуре почтительности и покорности Верховный. - На своих одиннадцать бойцов. Даже зная заранее результат схватки.
        - Хорошо отвечаешь, - Сын Небесной Глуби перешёл на «ты», и голос его заметно смягчился. - Можешь встать ровно.
        - Спасибо, - Верховный, скрывая облегчение, выпрямился и добавил: - Готов нести ответственность.
        - Обязательно, - пообещал Единственный. - Ответственность - это само собой. Можешь не сомневаться. Но на данный момент меня интересует, что ты собираешься предпринять. В этой связи.
        - А я могу?
        - Одну попытку я тебе дам. Но только одну.
        - Тогда - массированную атаку. И чем раньше, тем лучше. Пока они там чувствуют себя победителями.
        - Без разведки?
        - Не уверен, что разведка нам что-то даст. Завязнем, а враг тем временем накопит силы и укрепит позиции. Бой - вот лучшая разведка.
        - Хорошо. Какими силами и когда?
        - Лаз откроется через треть периода. Если, конечно, откроется. И будет способен пропустить около четырёхсот десантников. Плюс-минус десяток-полтора.
        - То есть он может ещё не открыться?
        - Увы, такая вероятность существует.
        - И какова она?
        - Семьдесят из ста. Это минимум.
        - Очень плохо.
        - Здесь я бессилен, Единственный. Но если нам удастся прорыв и захват…
        - Без «если», Верховный. Без «если». Потому что в случае неудачи будущего я тебе не обещаю. Никакого. Даже самого никчёмного.
        - Я понял.
        - Можешь идти. И в следующий раз возвращайся только с победой.
        Центральный лифт практически ничем не отличался от обычных современных лифтов, к которым привыкли люди. Сверкающая металлом и стеклом просторная кабина, бесшумно летящая сквозь все уровни. Одна из сорока восьми. Различной вместимости и скорости передвижения.
        Вообще, по словам Оскара, с приходом в Пирамиду Мартина и его команды ему и Локотку многое здесь пришлось изменить. Начиная от жилых помещений, сработанных по индивидуальному заказу и вкусу каждого из присутствующих (включая мебель и различные предметы быта) и заканчивая терминалами Центрального Мозга, пультами управления, приборами связи, а также внутренним транспортом («живые дорожки», лифты).
        - Для вашего же удобства, - пояснил Оскар в первый же день. - Мне показалось, что там, в прототипе, тот же, например, гравитационный невидимый лифт не пришёлся вам по сердцу.
        - Вообще-то было интересно, - возразил Женька. - И даже где-то прикольно.
        - Легко вернём прежний вид, - заверил Оскар. - Хозяева предпочитали минимум стен и видимых опор. Они даже стульями и креслами в вашем понимании не пользовались - сидели на гравитационных подушках.
        - Спасибо, не надо, - быстро сказала Маша. - Кому-то, может, и прикольно, - она выразительно покосилась на Женьку, - а мне элементарно страшно. Хочу, чтобы стены. И эти… видимые опоры. Не говоря уж о стульях и креслах.
        - Ну, Маша, - снисходительно усмехнулся Никита, - по-моему, твои опасения напрасны. Здешняя техника сверхнадёжна. Её вообще трудно назвать техникой в нашем понимании этого слова.
        - У меня не опасения, а предрассудки, - честно заявила Маша. - И я стараюсь с ними бороться. Пока не очень получается, но шансы на победу есть.
        - Слава тебе, господи, - сказал Влад.
        - И опять же не вижу проблем, - добавил Оскар. - Каждый может устроить себе лифт по вкусу. Впрочем, как и всё остальное.
        - Интересно, какими они были, Хозяева эти? - задумчиво осведомилась Марта. - Хоть бы вы показали их нам, Оскар. А то, право, неловко. Только и слышим от вас - Хозяева то, Хозяева сё… В конце концов, Пирамиду они соорудили, а мы всего лишь явились на готовенькое. Надо бы знать историю вопроса.
        - Обязательно, - сказал Оскар. - История вопроса - это обязательно. Что же касается Хозяев, то показать, как они выглядели, могу прямо сейчас. Желаете?
        - А как же, - сказал Никита.
        - Показывайте, - разрешил Мартин.
        Оскар как-то замысловато шевельнул пальцами, и прямо из воздуха рядом с ним соткались две обнажённые человеческие фигуры. Он и она.
        - Да это же мы, люди! - воскликнул Женька.
        - Ну, не совсем, - сказал Влад, оглядывая неподвижные фигуры со всех сторон. - Мы гораздо ниже ростом.
        - Рост - дело десятое, - сказал Женька. - Насколько я помню, он менялся с течением столетий. У римских легионеров был, кажется, порядка 160 сантиметров. Мы уже в среднем на десять-пятнадцать сантиметров выше. А наши потомки, как утверждают некоторые футурологи, и вовсе будут все под два метра и больше.
        - Ну, в этих-то два с половиной метра, - заметил Никита. - Как минимум. И сложены идеально.
        - Два метра шестьдесят три сантиметра мужчина и два метра сорок восемь сантиметров женщина, - сообщил Оскар. - Что же касается сложения, то это не столько результат генетического отбора, сколько работы над собой. С самого детства.
        - Все они красавцы, все они таланты, все они спортсмены, - перефразировал строчку Окуджавы Влад Борисов и похлопал себя по животу. - Даже скучно. И вообще, с учётом того, что во мне всего метр семьдесят два роста и совсем ещё недавно было килограммов пятнадцать лишнего веса…
        - Ерунда, Владимир Иванович, вы прекрасно выглядите, - заверила Маша. - И вообще, было бы кому завидовать. Где сейчас они и где мы?
        - Железный аргумент, - похвалил Мартин. - Не поспоришь. Хотя мы и не знаем, где они. Или знаем, а, Оскар?
        Но Оскар предпочел сделать вид, что не услышал вопроса, а Мартин не стал его повторять.
        Путь вниз с 49-го уровня занял около семи минут.
        - В следующий раз надо будет предусмотреть откидные сиденья, - заметил Женька, когда лифт остановился и все вышли в просторный коридор. - Или увеличить скорость.
        - Уж больно ты, Женечка, комфорт любишь, как я погляжу, - сказала Маша. - Качество для Стражника Внезеркалья, по-моему, не совсем обязательное, а?
        - Кто ж его не любит, - пожал плечами Аничкин. - Я вообще считаю, что надо пользоваться тем, что тебе предоставляет жизнь. Потому что в любой момент она же это может и отнять. И тогда будет безмерно жаль впустую растраченных дней и мгновений, которые ты провёл без должного комфорта. Хотя мог бы.
        - Кстати, насчёт возможностей, - сказал Оскар. - Вовсе не обязательно пользоваться лифтом, чтобы попасть на тот или иной уровень Пирамиды. Существует иной способ.
        - И какой же? - спросил Влад.
        - У вас, на Земле и прочих её альтернативных реальностях, его ещё не изобрели, но название уже придумали.
        - Погодите-ка, Оскар, дайте я сам догадаюсь, - сказал Женька. - Неужто нуль-т?
        - Оно самое, - кивнул Оскар. - Практически мгновенное перемещение в пространстве. Специальные кабины есть на каждом уровне.
        - А это безопасно? - спросила Маша. - Насколько я помню из фантастической литературы, которую, признаться, не слишком люблю, это связано с превращением тела в некую невидимую электронную волну с последующей передачей данной волны на нужное расстояние и возвращением в прежний вид. Понятно, что господа фантасты наплести могут чего угодно в своих книжках и особо им доверять не стоит. Но всё-таки.
        - Не совсем так, - сказал Оскар. - Хотя процесс преобразования имеет место. Если желаете, могу подробно изложить физический принцип…
        - Нет-нет, спасибо, - сказала Маша. - Может, как-нибудь в следующий раз. Меня в первую очередь интересует безопасность.
        - А вот меня и физический принцип тоже, - сказал Никита. - Но ради Маши я готов повременить с лекцией.
        - На самом деле всё есть в памяти Центрального Мозга Пирамиды, - заверил Оскар. - Вам стоит лишь задать правильный вопрос через любой терминал, как я вам уже и показывал, и получить ответ. Что же касается безопасности, то нуль-т - самый безопасный вид передвижения, который мне только известен. Скорее вы упадёте и сломаете ногу на ровном месте, чем с вами что-то случится при нуль-переходе.
        - Уговорили, - сказала Маша. - Попробуем нуль-т этот на обратном пути. А пока давайте показывайте, что тут у нас в подвалах есть интересного и полезного.
        Интересного и полезного здесь, под Пирамидой, оказалось столько, что сразу стало ясно - одним посещением не обойтись. Если, конечно, возникнет желание всё это тщательно и немедленно изучить. В чём все они, как только Оскар вкратце прокомментировал на схеме расположение складских помещений и разъяснил, что в них находится, довольно быстро засомневались.
        - Это ж годы нужны, чтобы всё здесь облазить! - испугалась Маша. - Нет, мальчики, вы как хотите, а мне на освоение этого хлама собственную молодую жизнь класть не хочется.
        - Хлам хламу рознь, - сказал Оскар. - Вот здесь, например, - он ткнул пальцем в схему на экране (картинка тут же изменилась, и перед ними предстал чем-то похожий на вытянутую морскую раковину объект, висящий, казалось, прямо в воздухе посреди обширного, размером с крытый стадион, ангара), - в транспортном секторе хранится межпланетный корабль. Последнее слово техники своего времени. Настоящий шедевр. Вполне способен пересечь систему размером с вашу Солнечную за каких-то пару недель. Корабль законсервирован, но привести его в рабочее состояние можно за два-три дня.
        - Планетолёт - это хорошо, - сказал Влад. - Но если вы мне, старому космическому мечтателю, скажете, что в Пирамиде есть и звездолёт, то я пойму - жизнь удалась.
        - Тогда уже можете считать, что она удалась, - усмехнулся Оскар. - Потому что звездолёт для перемещения внутри галактики тоже имеется. Только не здесь. Он находится в самой верхней части Пирамиды, которая, собственно, и предназначена специально для его хранения и служит своеобразным ангаром.
        - Почему своеобразным? - поинтересовался Женька.
        - Потому, что и сам звездолёт своеобразен, - ответил Оскар. - В некотором роде это не машина, а живое существо. Поэтому в ангаре созданы для него особые условия, и человеку там без скафандра появляться нельзя. Сейчас звездолёт вроде как спит. То есть это состояние ближе всего описывается понятием «сон». Но разбудить его при нужде можно довольно быстро. Кстати, если уж мы заговорили о космических кораблях, то знайте, что и сама Пирамида является таким кораблём.
        - Обалдеть! - восхитился Женька. - А на ней куда можно слетать? В другую галактику?
        - Угадали, - кивнул Оскар. - Пирамида как раз и рассчитана на то, чтобы в ней, в случае необходимости, можно было преодолевать невообразимые расстояния между галактиками. Теоретически она может быть использована и как звездолёт, но это довольно сложно осуществить на практике - слишком высока её даже минимальная скорость. Летать в ней от звезды к звезде - всё равно что на мощном спортивном автомобиле ездить в магазин, расположенный в десяти метрах от дома. Да и то эта аналогия очень сильно хромает. Со временем, разумеется, я покажу и расскажу, как всеми этими возможностями пользоваться, а пока, раз уж мы здесь, продолжим нашу ознакомительную экскурсию.
        Рядом с межпланетным кораблём, в соседних ангарах, всепогодные атмосферные летательные аппараты и вездеходы различного класса. Начиная от костюмов-антигравов и заканчивая тяжёлыми катерами, способными выходить в открытый космос и добраться, скажем, до планеты-соседки и вернуться обратно. Но не более того, ибо запас топлива для них весьма ограничен.
        - Что такое костюм-антиграв? - спросил Никита.
        - Если коротко, то в нём человек может летать, как птица, - объяснил Оскар. - Масса приятных ощущений. Да и вообще крайне удобная вещь, когда нужно быстро преодолеть в хорошую погоду не слишком большое расстояние.
        - Это ж всем этим нужно ещё научиться управлять, - заметил Влад с сомнением. - Не так просто, наверное.
        - Но и не так сложно, как может показаться, - сообщил Оскар. - Хозяева были очень изобретательны, предусмотрительны и не любили создавать сами себе лишние трудности. И кстати, для того, чтобы научиться этим и многим другим пользоваться, я вам даже и не нужен. Там везде есть тренажёры высочайшей степени технического совершенства. Включай, надевай шлем, садись и - вперёд. Виртуальный инструктор всё покажет и расскажет. На русском языке. Я ещё в первый день запустил программу перевода, и сейчас, уверен, она практически закончила свою работу. Желаете попробовать?
        - Ещё как, - сказал Борисов. - Давайте с транспортного сектора и начнём нашу познавательную экскурсию. А по дороге вы нам ещё расскажете, для чего могут понадобиться все эти космические корабли, катера, вездеходы и прочее.
        - Как это - для чего? - удивился Женька. - Это и мне, бестолковому, понятно. Транспорт нужен, чтобы передвигаться. Оружие - чтобы защищаться и нападать. Ну, изредка ещё охотиться. Инструменты и оборудование - чтобы… э-э… созидать. Ну и так далее.
        - Догадливый! - восхитилась Маша.
        - А то! - приосанился Аничкин.
        - Вообще-то хочу в очередной раз заметить, что Пирамида проектировалась и создавалась не только как эдакий вселенский «узел связи» и коммуникационный центр, но и в качестве своеобразного Ноева ковчега… - сказал Оскар. - Так, нам сюда. Видите, стрелка и надпись по-русски: «Транспортный сектор»? Заблудиться трудно. Главное - точно следовать указателям и схемам. В самом крайнем случае, если я недоступен, а вы в затруднении, Локоток покажет. Верно, Локоток? Так вот. Я уже вам в первые дни нашего знакомства говорил и повторю ещё раз. Здесь хранится ДНК (и то, что представляет аналог ДНК у небелковой жизни) миллионов и миллионов видов растений, животных и, конечно, разумных существ из сотен обитаемых и уже необитаемых миров. Так что при необходимости или просто большом желании можно заселить небольшую галактику и спокойно ждать, пока жизнь сама распространится по всей Вселенной.
        - А она распространится? - не без иронии осведомился Влад.
        - Обязательно, - даже не улыбнулся Оскар. - Вы себе даже приблизительно не представляете, на что способна жизнь, когда дело касается распространения и воспроизводства.
        - Отчего же, - не удержался Женька. - Очень даже представляем. Вот я однажды, будучи студентом, ради, так сказать, распространения жизни залез к девушке на седьмой этаж. По балконам общежития. Чуть не убился. Правда, распространить жизнь и её же воспроизвести в прямом смысле этих слов мне не удалось, но…
        - Пошляк! - фыркнула Маша и на ходу пихнула Женьку крутым бедром.
        - И вовсе не пошляк, а романтик, - возразил, ухмыляясь, Аничкин.
        - Ага, - глубокомысленно сказал Никита, не обращая внимания на дружескую пикировку рядом. - Значит, получается, в случае чего мы буквально можем сыграть роль богов? Хотя мне, честно говоря, трудновато представить ситуацию, при которой данная роль была бы к месту.
        - Как это? - мгновенно перестроился Женька. - Ну ты, Никита, и сказал… Трудно представить ему. А возродить какой-нибудь погибший мир? Благороднейшая задача. Вон их, мёртвых, сколько, - он кивнул наверх. - Десятки уровней. Сами видели. Была разумная жизнь - и вся кончилась. А где-то и не только разумная, но и вообще почти вся. Глупо и обидно.
        - Ты ещё скажи - несправедливо, - хмыкнул Никита.
        - И скажу! - с энтузиазмом взмахнул рукой Женька. - Именно что несправедливо. Спасибо, нашёл точное слово. Это несправедливо, когда погибает жизнь в целом мире. Жизнь, и в особенности разумная жизнь, должна это… продолжаться и развиваться. А также всемерно распространяться и активно воспроизводиться, в чём я с Оскаром целиком и полностью согласен.
        - В первую очередь, - сказал Никита, - жизнь, и в особенности, как ты верно заметил, разумная жизнь, должна быть ответственной. А ежели она, к примеру, сама себя задушила в экологической или ядерной катастрофе, то о какой разумности мы говорим? Может быть, в данном случае туда ей и дорога, да простят меня за цинизм?
        - Нет! - яростно замотал головой Женька. - И тысячу раз - нет. Кто мы такие, чтобы судить? Ты ещё естественный отбор сюда приплети. С него уж точно взятки гладки.
        - А почему бы и не приплести? - пожал плечами Никита. - Естественный отбор - вещь серьёзная, спорить с ним трудно…
        - Вот мы и пришли, - прервал их Оскар, останавливаясь перед широкими выкрашенными вертикальными синими полосами воротами, чуть углублёнными в стене. - Транспортный сектор. Оружейный обозначается алыми полосами. Для начала я действительно рекомендовал бы освоить костюмы-антигравы. Во-первых, они самые простые в управлении.
        - А во-вторых? - спросила Маша.
        - А во-вторых, летать - это очень приятно, - улыбнулся Оскар, положил руку на квадратный выступ сбоку, и створки ворот бесшумно заскользили в разные стороны.
        Глава 5
        О том, где провести эту и, возможно, последующие ночи в Москве и вообще оборудовать временную базу, мы подумали заранее. В Приказе никому не было известно, что Мартин Станкевич, помимо стандартной «двушки» в окраинном панельном доме, является ещё и обладателем небольшой, но очень уютной однокомнатной квартирки в Лефортове, на левом берегу Яузы. То есть я был стопроцентно уверен в том, что никто у нас в Приказе об этом не знает. Даже шефу Михалычу и Владу я раньше о ней не говорил, а об остальных и речи нет. Правда, о ней знали моя бывшая жена и дочь, но к Приказу обе не имели не малейшего отношения и вообще не подозревали, что таковой существует.
        Чем хорошо дома - меньше напряжения. Не надо ежеминутно контролировать свои действия и слова и в глубине души бояться, что окружающие по одному только внешнему виду заподозрят в тебе нежелательного и опасного чужака. А уж если ты имеешь возможность точно выбрать место и время перехода из одного мира-реальности в другой, то беспокоиться и вовсе не о чем.
        Мы и не беспокоились. Почти. За полчаса до полуночи в Лефортовском парке начала сентября хватает тёмных аллей, где без проблем могут материализоваться двое симпатичных, молодых и хорошо одетых Стражников Внезеркалья.
        - Смотри-ка, - сказал я, убедившись, что мы одни и нас окружает лишь тёплах московская ночь. - Повезло.
        - Повезло, что не испугали до икоты какую-нибудь парочку? - беря меня под руку, спросила Марта.
        - Парочка - ладно. Лефортовский парк - место историческое. Одной легендой больше, одной меньше… Да и не верят нынешние москвичи ни в старые, ни в новые легенды. Впрочем, нет, вру. Последнее время снова верят. Спасибо «жёлтым» газетам и телепрограммам. Повезло, что погода хорошая. Запросто могли в дождь и холод попасть. В сентябре для Москвы это обычное дело, сама знаешь.
        - Знаю, - сказала Марта. - Но вообще-то смешно.
        - Что именно?
        - Да всё. Вот мы с тобой. Только что совершили фантастическое путешествие из одной реальности в другую, а говорим о погоде. Что может быть банальнее разговора о погоде?
        - Не знаю. Наверное, только разговор о женщинах.
        - И о мужчинах тогда уж.
        - О женщинах банальнее.
        - Почему?
        - Вас больше.
        - Смеёшься, - догадалась Марта и пихнула меня локтем.
        - Ага, - сказал я. - Стараюсь. Да и с какой стати я должен чувствовать серьёзность момента? Вот ты говоришь - фантастическое путешествие из одной реальности в другую. Мало мы с тобой по альтернативным реальностям шлялись, чтобы по сю пору ощущать их фантастичность? Пора бы привыкнуть.
        - Всё-таки ты, Мартин, бываешь иногда нудным до оскомины, - заявила Марта. - Даже когда шутишь. Расслабься, начальник. Всё путём. Скажи лучше, далеко до твоей конспиративной квартиры?
        - Нет, - буркнул я. - Недалеко.
        - Обиделся, - констатировала Марта. - Брось. Всё от волнения на самом деле. Это ты у нас невозмутимый ветеран, а у меня так всегда после перехода - дрожь в коленках и словесное недержание. Ну-ка, иди сюда.
        Она обняла меня за шею и притянула к себе.
        Какие всё-таки сладкие губы у этой женщины… Да уж, хорошо, что до квартиры совсем отсюда недалеко. Только не забыть купить еды и что-нибудь выпить, чтобы вечер совсем удался, а то в холодильнике, насколько я помню, шаром покати…
        Профессиональная засада не выдаёт себя ничем. Ни скрипом, ни шорохом, ни стуком. Не говоря уже о свете или запахе. Её нельзя услышать, увидеть, учуять. Её можно только почувствовать. Да и то лишь в том случае, если ты заранее, что называется, «заточен» на это дело и обладаешь изначально хорошей интуицией.
        Ну, интуиция у меня вроде достаточно хорошая, но в том, что мне удалось бы учуять засаду в своей квартире, я не уверен. Скорее всего, с учётом того, что мысли мои были заняты идущей рядом со мной красивой женщиной, с которой я намеревался в течение ближайшего часа-полутора улечься в постель - нет, не учуял бы.
        Спасло нас то, что принято называть случайностью.
        Я специально формулирую таким образом, так как уверен до глубины души и разума, что случайностей не бывает. За редчайшим исключением. Да и то, ежели как следует разобраться, всякому редчайшему исключению своё объяснение найдётся. А если не найдётся, значит, это говорит лишь о том, что мы плохо его искали.
        Вот и теперь. Не имей я редкую в Москве привычку здороваться с соседями, невзирая на их, скажем так, общественное положение…
        - Здорово, сосед! - окликнул меня негромко хрипловатый пропитой голос со скамейки в глубине двора.
        Я остановился и оглянулся. То, что обращались именно ко мне, сомнений не вызывало - мы с Мартой были одни на тротуаре перед моим подъездом в этот поздний час. Первоначальное удивление, что меня в нынешнем, изрядно помолодевшем, облике так быстро узнали, сменилось пониманием: так и должно быть. Потому как на тротуаре довольно темно, лица моего не видно, а походка и голос с возрастом меняются очень мало. Если речь не идёт о детях и стариках. Или каких-нибудь совсем уж кардинальных переменах в жизни, когда возникает уже иная личность вместо прежней. Я же с Мартой перебросился парой слов, войдя во двор. Вот и был опознан. По совокупности признаков, так сказать.
        - Привет. Миша, ты, что ли? - припомнил я имя дворового горького пьяницы из моего подъезда, живущего двумя этажами выше. Совсем уж пропащим алкоголиком он пока не был, но абсолютно трезвым я его, кажется, не видел никогда. Пару раз он одалживал у меня малую сумму денег на выпивку. Деньги, естественно, не возвращал. Но особо часто и не попрошайничал, так что я не имел к нему серьёзных претензий.
        - Он самый. Иди-ка сюда, дело есть, - сосед выдержал паузу и все так же негромко добавил: - Очень важное.
        «Кто это?» - одними глазами спросила Марта.
        «Всё в порядке, - я легонько погладил её пальцы, лежащие на сгибе моего локтя. - Не опасно».
        Здесь, в глубине двора, под клёнами, было совсем темно, и присутствие на лавочке Миши я различал лишь по смутному силуэту и едва тлеющему сигаретному огоньку.
        - Присаживайся, - он отодвинулся на край скамейки, освобождая место. - И вы, девушка, не побрезгуйте. Разговор хоть и короткий, но серьёзный.
        Мы присели.
        - Закуривай, - протянул мне пачку сосед. - Я знаю, что ты куришь.
        - Миша, спасибо, но мы торопимся, - сказал я. - Да и курю я свои. Что у тебя?
        - У меня всё зашибись, - внятно сообщил Миша. - А вот у тебя в квартире гости. Ты об этом знаешь? Может быть, это совсем не моё дело, но ты всегда давал мне на пиво и не воротил нос, поэтому и сообщаю. - Он неожиданно громко икнул и добавил: - Извините.
        - Не за что, - машинально проговорил я. - Погоди, какие ещё гости?
        - Да уж не знаю какие. - Словно по мановению волшебной палочки в Мишиной руке оказалась бутылка пива, к которой он тут же и приложился.
        - Эх, жаль, последняя, - сказал он, сделав пару глотков. - Не выручишь?
        - Выручу, - пообещал я. - Но сначала про гостей.
        - Договорились, - кивнул Миша и коротко и внятно, словно в армии, доложил, что позавчера вечером, около двадцати двух часов, в мою квартиру тихо и незаметно проникли трое неизвестных мужчин.
        - Я как раз решил за маленькой сходить, ну и за пивком, потому как не хватило. Спускаюсь по лестнице - тут эти снизу. Тихие, как… привидения. Но я сверху увидел. И остановился, сам не знаю почему. Икст… истикн…
        - Инстинктивно, - подсказала Марта.
        - Во-во. Стою тихо. А они в твою квартиру двери открыли, как к себе домой, вошли и сидят там два дня уже, не выходят. Вчера и сегодня. Свет не включают, и вообще ничего. Вроде как и нет там никого.
        - Ты специально, что ли, следил? - не очень поверил я.
        - Не, - помотал головой Миша. - Специально - не скажу, врать не хочу. Но - поглядывал, это да.
        - За две ночи и два дня, - подумал я вслух, - они двадцать раз могли уйти. И ты бы не заметил. Но дело не в этом, ясен пень. Будем считать, что они до сих пор там.
        - Там, там, - сказал Миша. - Точно тебе говорю, можешь мне поверить. Я эти гнилые штучки сразу чую - понял, что они не твои друзья-знакомые, которым ты ключ дал. Кому-то ты дорожку перешёл, вот тебя и пасут. Что делать-то будешь?
        - Может, вернёмся? - предложила Марта.
        - Нет, - сказал я. - Несолидно. Ещё и шагу не ступили, а уже назад. Но это мы потом обсудим. А пока… Вот что, Миша, скажи мне, пожалуйста, сотовый у тебя есть?
        - А как же, - с гордостью признался Миша. - Старенький, но пашет, не жалуюсь.
        - С собой?
        - Вот… - Миша вытащил из кармана телефон. - Правда, денег там на счету маловато, но зато только сегодня зарядил.
        - Продай.
        - А… за сколько купишь?
        - На, - я раскрыл бумажник и протянул ему несколько крупных банкнот. - Тут тебе и на выпивку, и на новый мобильник хватит. Не сильно дорогой и навороченный, но всё-таки. По рукам?
        - По рукам. Приятно иметь дело с честным человеком.
        - Взаимно. Спасибо, Миша. И это… Ежели что, ты нас не видел. Ага?
        - Обижаешь, сосед. Могила. Э, погоди, а зарядка? Сейчас домой сбегаю, принесу…
        - Не надо. Мне только на этот вечер, потом я его всё равно выкину, уж извини.
        - Да чего там, всё ясно-понятно.
        Я пожал ему руку, мы с Мартой поднялись со скамейки и направились к выходу со двора.
        «Четыреста с лишним великолепно обученных солдат - Имперских десантников - в полном боевом снаряжении из расчёта автономных действий в течение как минимум двадцати местных суток - это большая сила. Если с умом ей воспользоваться. Но я уж постараюсь сделать это с умом…» Сидя на широком пне, Верховный наблюдал за кипящей вокруг него работой и ждал, когда командиры сотен отрапортуют о готовности двигаться дальше.
        Солдаты валили деревья, перетаскивали их и вязали на берегу плоты - надувные лодки, которые они предусмотрительно захватили с собой, могли бы перевезти всех, но для тяжёлого вооружения и боеприпасов места уже не оставалось.
        Что ж, на это и было рассчитано - лодки и плоты. И пока расчёт оправдывался. Слава Небесной Глуби, лаз открылся чуть ниже по течению реки - там, где лес не был сожжен недавно родившимся вулканом. Да и сам вулкан к моменту их прибытия изрядно поумерил пыл, и его недалёкое присутствие нынче ощущалось лишь по слабому дрожанию земли под ногами. Тем не менее и этого хватало, чтобы солдаты торопились и без всяких понуканий - от страшного подземного огня, который в любую минуту может вырваться наружу, лучше убраться как можно быстрее и дальше.
        Да, как он и докладывал Единственному Сыну Небесной Глуби, сквозь лаз удалось пропустить около четырёхсот десантников. Четыреста семь, если быть точным. Включая его самого. На этот раз он сам решил возглавить операцию. Потому что имел на это полное право и понимал, что в случае провала оправдаться будет уже нечем. Старое неизменное правило: если хочешь чего-то добиться, делай это сам.
        Когда первая сотня переправилась через лаз, здесь было за полдень. И теперь солнце этого мира уже скрылось за деревьями и почти коснулось горизонта, чтобы очень скоро уступить место звёздам и луне.
        Если, конечно, тут есть луна, подумал Верховный - в донесениях тех, кто вернулся, ничего о наличии луны не говорилось. Ладно, стемнеет - увидим. Есть луна или её нет, никакого значения не имеет. Значение имеет лишь то, чтобы они сумели скрытно подобраться к объекту и неожиданно атаковать. А затем победить. Любой ценой. Именно так - любой. Важность объекта, насколько можно судить, превосходит все мыслимые пределы. Владение им даст киркхуркхам такую власть над миром и такие возможности, о которых можно было лишь мечтать под воздействием крепкого настоя грёз-травы. Да и то на третий день употребления…
        Правда, одолеть надо будет очень сильного противника. Разумных существ, способных вшестером справиться с одиннадцатью специально обученными и вооружёнными киркхуркхами, не следует недооценивать. Один раз уже недооценили, хватит.
        Верховный в сотый, наверное, раз припомнил жалкий вид и лепет своих троих подчинённых, вернувшихся живыми из рейда, и сквозь крепко стиснутые ротовые пластины с шипением втянул в себя воздух. Идиоты. Идиоты и бездари. Так обгадиться - это нужно уметь. Постараться нужно. Мало того, что товарищей потеряли, так ещё ведь и оружие! Экспериментальное и жутко дорогое, между прочим. Что теперь получается? Получается, что уникальные плазменные ружья, в разработку которых Империя вбухала такие средства, оказались в руках врагов. Которые, уж конечно, не преминут воспользоваться подарочком в полной мере. А как же. У самих-то всего-навсего ручное пулевое старьё, к тому же и не особо мощное, если судить по докладу. Впрочем, старьё это не помешало им переиграть нас по всем направлениям… Хватит об этом. Хва-тит. Непродуктивно. Причём непродуктивно во всех смыслах: и эмоциональном, и рассудочном. Думать нужно совершенно о другом и настраивать себя только на победу. Иного не дано. Да, за то время, что прошло с первого столкновения, враг тоже мог подготовиться к новой встрече. И подготовиться весьма основательно. Во
всяком случае, он, Верховный, не упустил бы такой возможности. Но здесь уже сделать ничего нельзя. Разведка боем - вот единственный шанс обрести утраченное. И, конечно, внезапность. А значит, передвигаться - ночью. Днём - только разведдозоры по обеим берегам реки. Которые уже, надо думать, продвинулись изрядно. Кстати, время связи.
        Он махнул рукой, подзывая радиста, взял почтительно протянутую гарнитуру, нацепил на голову. Так. Четыре, три, две, одна… Щелчок. Вот они.
        - Верховный, это Правый. Приём.
        - Верховный, это Левый. Приём.
        - Здесь Верховный. Докладывайте.
        - Всё штатно. Движемся вниз по течению. Пока никаких следов противника не обнаружено.
        - Всё штатно. Обошли заболоченный участок. Следов противника не обнаружено.
        - Пороги, видимые мели, водопады?
        - Нет. Русло чистое.
        - Хорошо. Продолжайте движение до полной темноты, затем ждите нас. Мы скоро выступаем. До связи.
        Он снял гарнитуру, отдал её радисту и через плечо посмотрел на быстро темнеющее небо. Скоро ночь. Ну и как, интересно, наши дела? Пора бы уже…
        - Разрешите доложить, господин Верховный?
        Он повернул голову. Перед ним стояли командиры сотен. Четверо.
        - Докладывайте.
        - Всё готово. Можем отчаливать.
        - Отлично, - он поднялся и снова посмотрел на небо. - Пора. И да поможет нам Небесная Глубь.
        Глава 6
        Восторг!
        Чистый и полный, словно во сне.
        Если б ещё не горб реактивного движка за спиной и рукояти управления перед грудью, было бы совсем чудесно. Мешать-то они не сказать, что сильно мешают (антиграв нейтрализует не только вес тела, но и всего, что на тело сверху надето и нацеплено), а эстетику портят изрядно. То ли дело стройная, длинноногая и рыжеволосая молодая женщина, облачённая лишь в лёгкий (возможно, полупрозрачный) комбинезон и свободно парящая в фиолетовом небе среди птиц и облаков! Волшебное, должно быть, зрелище. С другой стороны, на кого здесь производить впечатление, на Никиту и Женьку, что ли? Они и так за все годы их дружбы впечатлены ею по самые уши. Ну, то есть она так думает, что впечатлены. Правда, ещё остаётся Влад. Владимир Иванович Борисов. Но его впечатлять если и хочется, то лишь из спортивного интереса. Потому как:
        а)стар,
        б)не в её вкусе.
        Нет, ясное дело, Пирамида на славу поработала, и Владу теперь больше тридцати не дашь, но всё равно - внутри-то он остался всё тем же пятидесятипятилетним всезнайкой-аналитиком Приказа. А тяги к мужчинам, годящимся ей в отцы, она, Маша Князь, никогда не испытывала. Хотя и не осуждала тех, кто испытывал. Взять тех же Марту и Мартина. Но можно и не брать. Потому как кому какое дело, кто кого любит и в чьей постели проводит ночи… Ах, боже ты мой, но до чего же всё-таки красиво - дух захватывает!
        Маша убрала тягу и зависла в воздухе, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.
        Отсюда, с пятисотметровой высоты, открывался богатый вид на окрестности: лес до горизонта, прорезанный сверкающей на солнце рекой, с одной стороны, и широченная гладь озера с фантастической, поражающей всякое воображение, Пирамидой посередине, в зеркальных гранях которой отражались и озеро, и небо, и лес, и солнце.
        При желании Маша легко могла подняться и гораздо выше - туда, где пришлось бы опускать забрало шлема и вместе с подачей кислорода включать обогрев, но желания такого у неё не возникало. Достаточно было того, что высотные, а также скоростные возможности антигравитационного костюма она вместе с друзьями испытала вчера, - сегодня ей хотелось просто насладиться полетом на относительно небольшой высоте.
        А ведь лучшей альтернативы обычной прогулке на свежем воздухе в наших условиях и придумать нельзя. Да, на нашем уровне в Пирамиде есть почти всё, что может пожелать человеческая душа. Включая зимний сад с настоящими земными деревьями и прочими растениями. Но именно что «почти». Любое пространство, ограниченное стенами, каким бы оно ни было обширным, разнообразно организованным и комфортным, всё равно остаётся пространством ограниченным. Искусственной средой. А человеку хочется иногда побыть и в окружающей природе. Пусть даже эта природа и чужая. Да и не очень-то она и чужая, если разобраться. Такая же вода, практически тот же состав воздуха, зелёные трава и деревья. А то, что небо имеет явно выраженный фиолетовый оттенок - так к этому нетрудно привыкнуть. Вот лично она уже привыкла. Кажется. В любом случае, полёты на свежем воздухе - это просто здорово. И очень удобно. Действительно. Чтобы надеть антигравитационный костюм и вылететь из Пирамиды наружу, требуется не более пяти, много - десяти минут. А, например, если спуститься на нулевой уровень, сесть в катер-тарелку, добраться на нем до берега,
где можно уже вдоволь наслаждаться пешей прогулкой на свежем воздухе, нужно как минимум полчаса. То есть полчаса только до берега. И столько же обратно. Плюс сама прогулка. Нет, лучше летать. Со всех точек зрения. Спасибо Оскару за то, что показал и научил пользоваться. Впрочем, ему за многое спасибо… Хоть он и талдычит постоянно, что мы прекрасно бы справились и без него; что всё, мол, здесь, в Пирамиде, рассчитано на обычную человеческую логику, которая, опять же, присуща всем почти разумным существам во всех реальностях, верится в это с трудом. То есть это ей, Маше Князь, в это с трудом верится. Она, Маша, совсем не уверена, что сумела бы разобраться во всех чудесах Пирамиды. Даже при содействии мальчиков. Но и мальчики, судя по её наблюдениям, хоть и хорохорились, но тоже добровольно от помощи Оскара или Локотка в деле познавания и освоения Пирамиды вряд ли бы отказались. Кстати, о мальчиках. Надо бы им сообщить, что я собираюсь немного удалиться в сторону и разведать обстановку. Ну и вообще… проветриться. А то скучно порхать вокруг Пирамиды, подобно бабочке. В конце концов, антигравитационный
костюм даёт человеку ту степень свободы, не воспользоваться которой просто грех.
        И тут же, как бы в ответ на её мысли, в наушниках музыкально пискнуло, и бодрый голос Женьки Аничкина произнёс:
        - Маша, ау!
        - Ау, Женя, - в тон ответила Маша. - Как жизнь мальчишеская? Разобрались с планетолётами-звездолётами?
        - С ними за день не разберёшься, уж больно серьёзные машинки. Пока отложили.
        - Знаю я вас. Если отложили, значит, ради чего-то другого. И скорее всего, чует моё женское сердце, это что-то имеет непосредственное отношение к убийству себе подобных. Угадала?
        - Вот за что я тебя люблю, так это за безошибочное чутьё, - хмыкнул Женька.
        - Ой, только ли за это? - пококетничала Маша.
        - Ну… да, не только. Но об этом хотелось бы несколько в другой обстановке, если ты не против.
        - Да ладно, в другой обстановке ему… Обойдёшься пока. Так что вы там нашли?
        - Сами мы ничего не находили. Оскар показал. Ты не поверишь, но это самая настоящая армия роботов-солдат. В полной боевой готовности. Прямо хоть сейчас отправляйся на завоевание миров, - в голосе Женьки слышалось неподдельное восхищение. - Кр-расавцы, ор-рлы! Прямо жуть берёт.
        - Армия? - недоверчиво переспросила Маша.
        - То есть не армия, конечно, - сказал Женька. - От силы батальон. Но всё-таки!
        - Замечательно, - усмехнулась Маша. - Я так и думала. Мальчикам дали солдатиков, мальчики счастливы. И долго вы намерены в них играться?
        - Пока не наиграемся, - обиженно буркнул Женька. - А что? И, кстати, не хочешь ли к нам присоединиться?
        - Нет уж, спасибо. Я лучше делом займусь.
        - Каким же это делом?
        - Хочу немного полетать вокруг, посмотреть, что и как. Воздушная разведка окрестностей. Километров на десять-пятнадцать, не больше. Вверх по реке.
        - Э, слушай, ты же одна там. Мне это не нравится. И никому здесь. Вот погоди, Влад сейчас тебе скажет…
        - При чём здесь Влад…
        - При том, - раздался голос Влада, - что я здесь старший в отсутствие Мартина. Ну, и куда ты собралась?
        - Говорю же, вверх по реке. Без фанатизма. Туда и назад. Чего вы всполошились? Это же абсолютно безопасно! А с вашими солдатиками мне возиться совершенно бескайфово. Зачем они нам вообще, не пойму?
        - Абсолютно безопасным бывает только виртуальный секс, - сказал Влад. - Да и то я не уверен, что во всех случаях. А солдатики… Солдатики, дорогая моя, такая вещь, что всегда могут пригодиться. Значит, так. Оружие взяла?
        - Конечно, - Маша коснулась пальцами кобуры. - Ты уж совсем меня за дуру принимаешь. А вдруг тут драконы водятся? Огнедышащие? Буду отстреливаться… Да не сопи ты, как носорог. Взяла, правда. Свою «беретту». Думаю, этого вполне достаточно.
        - Хорошо, - помолчав, сказал Борисов. - Как говорила одна моя добрая знакомая, рыбку нужно пускать плавать, а птичку - летать. Правда, сказано это было по совершенно иному поводу, но и к нашему случаю подходит. Лети, птичка. Но смотри - не далее пятнадцати километров. И будь всё время на связи.
        - Само собой, - радостно заверила Маша. - Каждые двадцать минут.
        - Пятнадцать.
        - Договорились. Счастливо поиграть.
        - Счастливо полетать. Но за носорога ответишь отдельно.
        Маша громко чмокнула микрофон, включила тягу и устремилась к устью реки.
        Всё-таки здесь слишком жарко и влажно. И в атмосфере многовато кислорода. И сила тяжести - пусть самую малость, но больше обычной. Вообще, всего здесь с избытком. Чистой пресной воды, зелёного густого леса, животных, птиц и рыбы. Ярких красок и запахов. Особенно - запахов. Поначалу они ошеломляют настолько, что трудно сосредоточиться. Потом, конечно, привыкаешь. И к запахам, и ко всему остальному. А когда было иначе? Киркхуркх - существо удивительно приспособляемое, это давно известно. Киркхуркх же имперский десантник и вовсе в этом отношении превосходит остальных на голову. А то и на две.
        И тем не менее двуглазые оказались приспособляемы ещё лучше, сказал он себе в очередной раз. Иначе как бы им удалось расправиться с численно превосходящим отрядом? И отрядом, заметим, весьма подготовленным. Не зелёные мальчишки-новобранцы были в том отряде. Правда, и не отборные бойцы-ветераны, но это не оправдание. Вообще, оправданий маловато. Разве что поверить словам доктора о том, что у двуглазых изначально может быть лучше реакция и общая координация движений. Небесная Глубь их такими создала - и всё. От нас, мол, тут ничего не зависит. Что ж, даже при этом, не самом приятном для самолюбия варианте следует помнить, что всякое физическое превосходство врага может быть компенсировано умом, хитростью и силой духа.
        Ага. И почему же тогда предыдущий отряд это превосходство не компенсировал?
        Потому, что не хватило, ответил он себе. Ума, хитрости и - главное - силы духа.
        А у тебя хватит?
        Надеюсь.
        Ох, надеюсь…
        И четвёртый день в передовом дозоре надежду эту не пошатнул.
        Рийм Туур, передовой дозорный второй отдельной сотни имперских десантников, остановился. Впереди, в зелёной мешанине стеблей и листьев, наметился просвет.
        Поляна?
        Очень может быть. Или широкая просека. То есть открытое место. А значит, нужно быть вдвойне осторожным.
        Он включил переговорник.
        - Здесь Рийм. Вижу просвет впереди. Возможно, поляна или просека.
        - Ты мне ещё о каждом пне впереди доложи, - раздался в ответ недовольный голос командира. - Вперёд, солдат, вперёд. До цели ещё далеко. Не отвлекаться. И действовать по обстановке. Ты - дозорный. Самостоятельная и самодостаточная единица. Побольше инициативы, поменьше болтовни. Это понятно?
        - Так точно.
        - Действуй. Конец связи.
        - Да иди ты, - негромко произнёс Рийм, выключив перговорник. - То же мне, начальничек…
        Это и правда оказалась поляна. Не слишком широкая, но вполне достаточная для того, чтобы быть на ней обнаруженным. Например, с воздуха. Конечно, можно обойти по краю, но уж очень не хочется пробираться сквозь кусты - надоело за четыре дня.
        Он прижался к стволу дерева и посмотрел в небо.
        Чисто, как всегда. Вон облачко тает одинокое. Вон птица какая-то парит чуть ли не в зените… Птица? Странная, однако, птица.
        Рийм Туур вскинул излучатель к плечу и настроил верхний центральный глаз на телескопическое зрение (хоть одно явное физиологическое преимущество перед врагом - и на том спасибо).
        Вот оно!
        Две руки, две ноги и одна голова. И - главное! - два глаза за прозрачным щитком шлема. Судя по общим очертаниям тела и выпуклостям молочных желез на груди, самка. Женщина. Что, конечно же, не имеет ни малейшего значения.
        Парит. Высматривает. Хоть и медленно, но движется в их сторону. Ишь ты, какая хитрая штука у неё за спиной - без крыльев, а летать позволяет. Нам бы такую…
        Разведчица?
        Очень может быть. И совсем уж вероятно, что вскоре она сумеет обнаружить основные силы. Четыреста солдат - это четыреста солдат, и на всякую хитрую маскировку найдётся свой внимательный и соответствующе вооружённый глаз.
        Что там командир сказал: действовать по обстановке и побольше инициативы? Именно так. Ну, решайся, дозорный. Сейчас, а то уйдёт.
        Рийм чуть повёл стволом, беря упреждение, и аккуратно, словно в тире, нажал на спусковую клавишу.
        Очень удобная высота. С одной стороны, нет всяких летающих насекомых, а с другой - всё, что надо, видно. Можно даже разглядеть отдельно стоящие деревья на берегу. А вон и небольшое стадо каких-то хвостатых животин дружно пьёт воду. Кажется, похожих они уже видели во время их путешествия вниз по реке на импровизированном тримаране - тогда, две с лишним недели назад. Надо же, две недели всего прошло. А кажется - гораздо больше. Это, наверное, из-за насыщенности времени различными событиями. Эдакий темпоральный обман. Две недели кажутся не одним месяцем. Неважно, впрочем. И пусть себе кажутся дальше. А мы пока сполна насладимся этой воздушной прогулкой. Пятнадцать разрешённых километров - это мало. Но если не торопиться… Мы и не будем торопиться. Некуда. Тепло, ветерок приятный. На обратном пути можно подняться и повыше, да и скорость прибавить, а пока будем плыть по небу. Как облачко. Или тучка. Как там пел Винни Пух? «Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь». Будем надеяться, что местные пчёлы, если они есть, всё-таки не забираются на такую высоту, чему я уже радовалась. А хищных агрессивных птиц
что-то пока не видать. Да и вообще никакой опасности не видать. Что, разумеется, никоим образом не должно сказываться на нашей бдительности и внимательности. Чужая планета всё-таки, а не какое-нибудь Коломенское. Кстати, о внимательности. Что это, интересно, за полянка там впереди? Лес, лес - и вдруг полянка. Сейчас поглядим…
        Маша изменила положение тела, чтобы снизиться, и чуть повернула правую рукоять управления ранцевым двигателем, прибавляя скорость.
        Реакция у неё всегда была хорошей.
        Поэтому, когда внизу полыхнул отражённый солнечный луч, раздумывать о том, от чего он мог отразиться, Маша не стала. Просто рефлекторно крутнулась на сто восемьдесят градусов, одновременно стараясь набрать высоту и уйти в сторону.
        Развернуться удалось.
        А вот набрать высоту и уйти в сторону - нет. Точнее, удалось, но почти.
        Искусственная молния ударила снизу, по касательной обожгла правое плечо и разворотила ранцевый двигатель, выведя его из строя.
        Но перед тем, как сдохнуть окончательно, двигатель с яростным свистом и шипением выплюнул мощную реактивную струю, и лишившуюся от болевого шока сознания девушку по широкой дуге отшвырнуло далеко к западу - туда, где её уже не смог достать второй, наверняка ставший бы смертельным, выстрел.
        Глава 7
        Соображать пришлось на ходу. Мы с Мартой неожиданно лишились надёжного (так я считал) убежища, и теперь перед нами встала задача найти другое. Хотя бы на эту ночь. А дальше будет видно. Да, можно было вернуться в Пирамиду. Но это означало проявить слабость. Что же это за Стражник, который не умеет разобраться с неблагоприятными обстоятельствами? Не бывает таких Стражников Внезеркалья. И Патрульных Реальностей тоже. Как я думаю. Не этому нас учили, и не так мы привыкли действовать. Или…
        Мы покинули двор и вышли на улицу. Слева, едва освещённая полумёртвым фонарём, виднелась трамвайная остановка, и я молча направился к ней.
        - И что ты собрался делать? - осведомилась Марта.
        - Тот же самый вопрос я только что хотел задать тебе. Но ты меня опередила. Что бы в похожей ситуации предпринял Патрульный Реальностей?
        - То есть возвращаться в Пирамиду мы не хотим? - уточнила моя подруга и напарник.
        - Ты хочешь вернуться в Пирамиду? - Сегодня был явно вечер вопросов без ответов.
        - Нет, - чуть подумав, ответила Марта. - Это было бы непрофессионально, ты прав. Не стоило тогда и огород городить.
        - Значит?
        - Значит, нужно искать убежище. Хотя бы на эту ночь.
        - Умница, - я похлопал её по руке.
        - Какая-нибудь малопопулярная гостиница? Нет, не подходит. Раз уж нас ищут, то в гостиницы соваться не стоит, даже самые захудалые. Тем более у нас нет документов. Друзья и родственники отпадают по этой же причине - за ними могут следить. Кстати, у тебя есть родственники?
        - Странно, что ты не спросила меня об этом раньше, - усмехнулся я.
        - Не было подходящего случая. Так есть или нет?
        - У меня взрослая дочь. Почти твоя ровесница - ей двадцать два года. Живет с матерью. Но уж туда я бы не пошёл в любом случае.
        - Извини, - Марта на секунду прижалась ко мне. - Ты с ней не ладишь?
        - С дочерью лажу, и очень хорошо. Чего нельзя сказать о её матери. Мы давно развелись, но лучше относиться с тех пор друг к другу не стали.
        - Ясно, - вздохнула Марта. - Жизнь одновременно сложна и банальна. Тогда остаётся одно. Квартиры внаём. Это возможно?
        - Сейчас посмотрим.
        Мы подошли к остановке. В этот поздний час здесь было тихо, пустынно и темно - все, кому надо было ехать трамваем, давно уехали. Я достал из бокового кармана сумки галогенный фонарик и осветил стенку с приклеенными объявлениями.
        Так. Потерялась собака, чёрный терьер… Комнаты в общежитии… не то… ага, вот оно. «Посуточная аренда квартир с почасовой оплатой. Анонимность и комфорт гарантируются». И номер телефона.
        Я вытащил Мишин сотовый и набрал номер.
        С точки зрения ханжей и поборников морали всех мастей такая услуга, как посуточная аренда квартир с почасовой оплатой - это чистой воды потворничество разврату. И в самом деле. Ведь кому большей частью нужны такие квартиры? Правильно. Тем, кто платит за секс проституткам. Или, в лучшем случае, ищет место, где провести время с любовницей. Но мне, если честно, не было никакого дела до вышеупомянутых поборников морали и прочей нравственности. Я был доволен, что таковая услуга в моей Москве существует, и с радостью ею воспользовался. Тем более что мне ещё и предложили район на выбор.
        Конечно же, я выбрал Лефортово. Не рядом с моим домом, ясное дело, но всё же. Потому что так удобнее и проще. Не переться же, в самом деле, на другой конец города только из-за того, что в этом районе тебя поджидает засада! Как говаривала Манька Облигация в незабвенном фильме «Место встречи изменить нельзя»: «Мало ли малин в Марьиной Роще!» И то, что в данном случае вместо Мариной Рощи выступает Лефортово, сути не меняет.
        Не прошло и часа, как из рук в руки перешли ключи от квартиры и деньги и мы с Мартой вступили в наше временное убежище.
        Однокомнатная квартирка на третьем этаже не блистала шикарным ремонтом. Честно сказать, она вообще не блистала. Но здесь было всё необходимое для жизни, плюс чистое постельное бельё в шкафу и чистые же полотенца. О чем мне не преминула сообщить Марта - она быстро обследовала квартиру, пока я выгружал на стол и в холодильник наш нехитрый ужин.
        - Что ещё надо для счастья? - задала она риторический вопрос. - Чистое бельё и полотенца. Всё остальное - от лукавого. Хотя ещё бы чуть-чуть запустения, и я могла решить, что здесь жили бездомы.
        - Согласен, - кивнул я и продекламировал: - И кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо.
        - Это цитата? - догадалась Марта.
        - Да, был у нас такой поэт Владимир Маяковский. Это из него.
        - У нас такого поэта не было, - сказала Марта.
        - Зато и у вас, и у нас есть Пушкин и Лермонтов, - утешил я её. - Вполне достаточно, чтобы осознать нашу общность и даже где-то единство.
        - Я рада, что у тебя хорошее настроение, - вздохнула Марта.
        - В целом неплохое. А ты чем недовольна?
        - Да в общем-то всем довольна. Кроме того, что меня настораживает символизм ситуации.
        - То есть?
        - Ну как же. Я ведь, когда с тобой познакомилась, была по легенде проституткой.
        - И что?
        - А то, что мы сейчас в квартире, куда как раз продажных девок и водят. Символично, не находишь?
        - Скорее забавно, - хмыкнул я. - Такие вещи часто случаются, я давно заметил. Наверное, существует даже некий закон, который их регулирует. Ну, вроде того, что чего боишься, то и происходит. Но нам всё это по фигу, не так ли? Донт ворри, короче, и би хэппи.
        - Не парься, будь счастлив, - перевела Марта. - Хороший совет. Последуем же ему.
        И мы последовали.
        Начали с ужина, закончили постелью и уснули счастливыми.
        Утро выдалось солнечным. Вопрос с жильём перед нами не стоял (я заплатил за двое суток), и можно было спокойно заняться насущными вопросами.
        В первую очередь хотелось выяснить, кто меня пасёт и с какой стати. Но как это сделать? Наверное, профессиональный разведчик быстро нашёл бы способ. Но я не профессиональный разведчик. Я Стражник Внезеркалья с некоторыми навыками профессионального разведчика.
        Итак, что мне подсказывают мои навыки?
        Надо связаться с кем-нибудь из Приказа. Не могли же все погибнуть, в самом деле. Желательно, конечно, чтобы выжил хоть кто-то, кому я доверяю и кто доверяет мне. И не просто доверяет, а испытывает ко мне тёплые чувства. На самом деле таких не очень-то и много. Шеф Михалыч, надеюсь. «Щупач» Оля Ефремова (мне всегда казалось, что её чувства ко мне теплее обычных). Пожалуй, все. Влад Борисов и так со мной. Вот ч`рт, Мартин, не так уж много ты нажил себе друзей на этой службе, оказывается. Впрочем, служба есть служба. Друзья чаще всего заводятся не на службе, а просто в жизни. И желательно в юности и ранней молодости. Я же большинство своих друзей юности растерял и утратил. Так уж вышло. Кто-то умер, кто-то спился, с кем-то разошлись дороги… Ладно, не будем сейчас об этом. Значит, Михалыч и Оля. Вот с них и начнём. А там посмотрим.
        Есть три основных способа связи. Обычная почта, телефон (включая мобильный) и Интернет. Почта не подходит - надёжно, но слишком медленно. Телефон… Уж больно легко прослушивается, зараза. В том числе и мобильный. А уж определить, откуда идёт звонок, при современных технических средствах и вовсе не составляет никакого труда. Надёжней всего компьютер. Особенно если связываться в онлайновом режиме. Например, через чат или какой-нибудь форум. Правда, Михалыч в этом случае отпадает - не сидит он на форумах и в чатах, не имеет такой привычки. А вот Оленька Ефремова - иное дело. Я точно знаю, что она ведёт в Интернете Живой Журнал. Потому что и сам когда-то его вёл, но потом забросил. Как-то разочаровался. Или просто надоело. А скорее всего, не то и не другое. Просто сама моя профессия очень сильно противоречит виртуальному общению. Оля же у нас «щупач» - натура тонкая, чувствительная. К тому же и одинокая, насколько я знаю. На данный момент, во всяком случае. Таким в блогах самое место. Что ж, попробуем. Её никнейм в Живом Журнале я помню - Whitecloud, «Белое облако». И если она будет там сегодня, то мы
свяжемся. Компа с выходом в Сеть здесь, разумеется, нет. Но на то и существуют интернет-кафе.
        Мы с Мартой позавтракали (как хорошо, что я догадался купить вчера чай и кофе!) и вышли на улицу, предварительно переодевшись. Костюм и платье - красивая одежда, но я уже понял, что погорячился. В нашей ситуации обычные джинсы и куртки надёжнее, и хорошо, что мы их с собой захватили.
        Народу в этот утренний час в ближайшем интернет-кафе оказалось немного. Я оплатил для начала один час, и мы с Мартой уселись за ноутбук.
        - Да, ваши компьютеры ушли гораздо дальше наших информатов, - вздохнула Марта. - А Интернет так и вовсе поражает воображение. Мы о подобном только мечтаем пока.
        - Зато вы глубже продвинулись в космосе, - утешил я её, выходя в Живой Журнал. - Аж завидно.
        - Смешно, - сказала Марта. - Обживаем Пирамиду и делаем друг другу комплименты по поводу технического прогресса наших миров. Тебе так не кажется?
        - Смешно, - согласился я. - Но с другой стороны, разве не восхищаемся мы достижениями наших предков? Возьми, к примеру, средневековые японские мечи. Или русское деревянное зодчество. Сможем сейчас повторить? Вряд ли.
        - Ну, к компьютерам и освоению космоса это не относится, - сказала Марта.
        - Это как посмотреть… Ага, нашёл. Отлично. Видишь? Последнее сообщение наша Whitecloud оставила всего-то полчаса назад. Есть шанс.
        «Иногда время замирает, - прочитала вслух Марта. - И кажется, что оно уже никогда не сдвинется с места. В такие дни и чистое небо давит. Это не покой. Это застывшая жизнь». Хм. И что сие означает?
        - Ничего. Просто человек делится своими мыслями с окружающими и с самим собой. Это ведь дневник. Но дневник, доступный всем, кто хочет иметь к нему доступ.
        - Как интересно, - сказала Марта.
        - Да, это и впрямь интересно. Потом объясню тебе подробнее, - пообещал я. - А сейчас погоди, надо немножко поработать.
        Чтобы не выступать анонимом (в Живом Журнале никто не любит общаться с анонимными пользователями), я как мог быстро зарегистрировал на никнейм Buryamgloyu новый журнал, завёл на Яндексе почтовый ящик и оставил последнему сообщению Оли комментарий: «В наших силах запустить время снова. Но для этого нужно твоё желание. Ты готова?»
        - Всё, - сказал я Марте. - Теперь надо немного подождать. Если повезёт и Оля сейчас у компа, то ответ придёт быстро. Можно выйти покурить. А то в этом кафе курить нельзя.
        Мы покурили на улице, а когда вернулись, то увидели, что Whitecloud уже ответила на комментарий Buryamgloyu. В дальнейшем разговор пошёл почти в режиме чата, и был он коротким:
        Whitecloud: Мы на «ты»?
        Buryamgloyu: Давно. Оля, нам надо встретиться, я соскучился.
        Whitecloud: Кто это?
        Buryamgloyu: Здесь не место для признаний. У тебя прежнее «мыло»?
        Whitecloud: Да.
        Buryamgloyu: Сейчас брошу письмецо. Ответь быстро, ладно? Очень прошу.
        Whitecloud: ОК.
        Я вошёл в свой почтовый адрес на Яндексе и быстро настучал: «Оля, это Мартин. Меня пасут. Ты знаешь, в чём дело? Михалычу звонить опасаюсь. Надо бы встретиться. Твой МС».
        Ответ пришёл через несколько минут.
        «Слава богу, ты жив. У нас большие перемены. Была атака на Приказ. Почти всех убили. Атакующие - из твоей последней альтернативки, где сохранился Советский Союз. У нас новый шеф. Давай встретимся через час на Петровском бульваре. Иди вниз от Страстного по самому бульвару, я тебя увижу. Письмо сотри. Целую, ОЕ».
        - Чего это она тебя целует? - с непередаваемыми интонациями в голосе поинтересовалась Марта.
        - Я же подписался «твой МС», вот она и целует. Отчего ж не поцеловать, ежели он твой? - подмигнул я Марте и, пока она оценивала шутку, настучал ответ: «ОК. Я буду не один, но ты не волнуйся. Это друг. И ещё: я сильно изменился, но, надеюсь, ты меня узнаешь. Целую. МС».
        - Так, теперь и ты её целуешь, - констатировала Марта.
        - Давно мечтал, - признался я. - Но случая не было. Всё, здесь мы закончили, можно уходить. До Петровского отсюда минут сорок добираться, так что вполне успеем где-нибудь выпить кофе.
        - Почему не здесь? Тепло, чисто, уютно.
        - Здесь курить нельзя. Но главное не в этом. Теоретически, да и практически, можно вычислить физический адрес местонахождения компьютера, с которого интересующий тебя человек выходил в Сеть. Особенно если машина установлена в интернет-кафе, которое честно работает по лицензии. Так что лучше свалить.
        - Как скажешь. Это твой мир.
        - Уже наш, - сказал я. - С тех пор, как мы связались с Пирамидой, все миры стали нашими. Неплохо бы нам всем это крепко запомнить.
        - Только без поучений, ладно? - попросила Марта. - То же мне… воспитатель молодого поколения.
        Она была явно чем-то слегка расстроена. А может быть, и не слегка. Мне, впрочем, не понадобилось много времени, чтобы догадаться о причине.
        - Эй, - я шутливо толкнул Марту бедром, когда мы вышли на улицу. - Вот уж не думал, что ты способна на ревность. Брось, мы с Олей, конечно, испытываем друг к другу чувства, но не до той степени, что ты думаешь.
        - Ещё чего! - фыркнула Марта. - И чего вы, мужики, так любите мнить о себе? Просто в какой-то момент мне стало одиноко, уж извини. Вспомнила свой дом в Судаке, который уже давно не мой, Контору…
        - Бывает, - сказал я примирительно. - Это ты меня извини. Я действительно бываю иногда излишне дидактичен и назидателен, но это…
        - Только не говори мне о своих годах, ладно? - вскинула на меня серые глазищи Марта. - Тем более что теперь мы одного возраста.
        - А опыт прожитых лет куда девать? - напыщенно вопросил я. - Ну куда?
        - В п…ду, - решительно ответила Марта.
        - Хороший совет, - оценил я несколько ошарашенно. - Уважаю. Так и поступим.
        Не спеша, мы шли вниз по Страстному. До назначенного часа оставалось ещё пятнадцать минут. Народу вокруг хватало, но я старался не вертеть головой. Тем более что моя интуиция молчала. Кажется, слежки всё-таки нет. И всё равно хорошо, что Оля выбрала Петровский - там всегда меньше людей.
        - Ты чего такой напряжённый? - спросила Марта. - Засады опасаешься?
        - Чего же ещё, - буркнул я. - Оле Ефремовой я доверяю, но всякое может случиться.
        - Плевать, - сказала Марта. - Если что, отобьёмся.
        - «Я дам вам парабеллум», - процитировал я. - Надо было мне всё-таки настоять, чтобы ты взяла оружие.
        - А я и взяла, - сказала Марта.
        - Как это? - изумился я. - Где?
        - Где взяла или где оно сейчас?
        - Чёрт… и то, и другое.
        - Взяла у Маши, скопировала её «беретту» в синтезаторе. И патроны, разумеется. Здесь она, в сумочке. В хорошую женскую сумочку обязательно должен помещаться пистолет. Ты не находишь?
        Ну и скажите, как после этого управляться с такими подчинёнными? Мне оставалось только неопределённо хмыкнуть и продолжить путь.
        Олю я увидел издалека. Она сидела на лавочке и читала книжку. Тургеневская барышня, да и только. Кроме неё на лавочке не было никого - хороший «щупач» может, когда хочет, очертить вокруг себя невидимую линию, которую по своей воле или без крайней нужды никто из простых смертных не пересечет. А Ефремова была очень хорошим «щупачом».
        И в тот же момент, как я её заметил, Оля подняла глаза от книги, посмотрела в нашу сторону и кивнула головой: «Я вас вижу, всё чисто, можете подходить».
        Глава 8
        - Знаете, что мне это напоминает? - спросил Женька.
        - Батальон киборгов-убийц, - предположил Никита.
        - Нет.
        - Догадываюсь, - кивнул Влад. - Армию глиняных солдат первого императора Китая Цинь Ши-хуанди. Не помню годы правления, но пара сотен лет до нашей эры - точно.
        - Верно! - воскликнул Аничкин. - Но имя императора я забыл. Ну и память у тебя, Влад.
        - Это профессиональное, - важно сообщил Борисов. - Опять же, должен заметить, что омоложение благотворно сказалось на деятельности моего головного мозга.
        - О как! - воскликнул Никита.
        - Ага, - подтвердил Влад и засмеялся.
        Они стояли на галерее, по периметру огибающей высокий зал размером с хороший заводской цех. Внизу ровными рядами выстроились пулеобразные капсулы с матовыми полупрозрачными стенками.
        Пятнадцать капсул по ширине и двадцать по длинной стороне. Всего триста. И в каждой капсуле - боевой робот в полной амуниции. Назвать их человекообразными было трудно. Скорее эти стальные (стальные ли?) чудища напоминали неведомых науке палеонтологии динозавров - хищных и смертельно опасных.
        - Триста спартанцев, блин, - сказал Женька, с явным восхищением оглядывая ряды капсул. - Силища!
        - Да, они довольно эффективны, - подтвердил Оскар. - Несмотря на то, что сделаны невероятно давно.
        - И что, их можно… это… активировать? - осведомился Никита.
        - Можно, - сказал Оскар. - Правда, для этого их надо вначале перепрограммировать на русский язык.
        - Это долго?
        - Не особенно. Нужно дать команду Центральному Мозгу, он займётся. Но оно вам надо?
        - Чёрт его знает, - задумчиво произнёс Влад. - Кстати, Оскар, я всё забываю спросить. А как осуществляется защита Пирамиды?
        - То есть? - не понял Оскар.
        - Если на нас нападёт враг, как мы будем защищаться? - пояснил Женька.
        - Здесь на нас некому нападать, - сказал Оскар. - На планете нет разумной жизни. Точнее, она есть, но находится в первобытном состоянии. Ещё не один десяток тысяч лет пройдёт, пока об этом надо будет беспокоиться.
        - Ничего себе! - изумился Женька. - Здесь, на этой планете, уже зародилась разумная жизнь, а вы только сейчас нам небрежно сообщаете о данном факте!
        - Вы не спрашивали, - спокойно ответил Оскар. - Что же касается защиты… Теоретически можно предположить, что через каналы Внезеркалья сюда могут проникнуть некие гипотетические агрессоры. Но, во-первых, их не будет слишком много (ни один канал не способен пропустить за раз армию), а во-вторых, ни одного чужака, будь он агрессивен или нет, Пирамида внутрь себя не допустит. Автоматически.
        - Что, и вскрыть силой Пирамиду нельзя? - поинтересовался Никита. - Атомным взрывом, например.
        - Или астероид сверху шарахнет, - добавил Женька.
        - Даже если взорвётся планета, - обозначил улыбку Оскар, - Пирамида уцелеет. И будет вращаться вокруг звезды в автономном режиме.
        - Лихо, - уважительно сказал Аничкин. - Оценил.
        - Да, - сказал Влад. - Впечатляет. Значит, проявлять бдительность с нашей стороны не обязательно? Это хорошо. А то ведь охрана, как правило, отнимает массу времени и сил.
        - Определённая доля бдительности никогда не помешает, - философски заметил Оскар. - Особенно если вы находитесь снаружи Пирамиды. Всё-таки здесь водятся хищники. Да и о примитивной разумной жизни я уже сообщил.
        - Вот о разумной жизни хотелось бы поподробнее, - сказал Влад. - Женька прав. Мы отсюда заглядываем чёрт знает в какую даль, можем следить за десятками цивилизаций и даже нанести им визит, а того, что у нас под носом, не видим.
        - Непорядок, - добавил Женька. - И ещё один важный вопрос. Друзья, вам не кажется странным, что мы до сих пор не знаем, как называется эта планета и солнце, вокруг которого она вертится?
        - И верно, Оскар, - поддержал товарища Никита. - Как называли эту планету ваши первые хозяева? Мы, вероятно, можем дать новое имя, но лучше соблюсти традицию.
        - Хозяева были довольно сентиментальны, - улыбнулся Оскар. - Особенно на закате своего существования в этом физическом мире. Что делать - старость. Я и сам иногда ощущаю… впрочем, неважно. Так вот, в приблизительном переводе на русский эту планету они называли Жемчужина. Звезду же - Песня Света.
        - Да уж, - пробормотал Женька. - С Жемчужиной ещё туда-сюда я готов согласиться. Но Песня Света меня, честно скажем, откровенно смущает.
        - Я предупреждал, - сказал Оскар.
        - Что ж, пусть официально будет Песней Света, - согласился Влад. - В конце концов, кто мы такие, чтобы судить о тех, кто построил Пирамиду? Но неофициально предлагаю именовать звезду просто Солнцем.
        - Можно ещё Солнце Жемчужины, - сказал Никита. - Когда надо будет уточнить, что это не Солнце Земли.
        - Заметано, - согласился Женька. - Так, с этим разобрались. Теперь…
        - Погоди, Женя, - перебил Влад, глянув на часы. - Что-то Маша на связь не выходит. А должна была выйти минуту назад.
        - И верно, - тоже посмотрел на часы Женька, одновременно вытаскивая из нагрудного кармана средство связи, напоминающее обычный мобильник.
        - Маша, алло, это Женя. Ответь, пожалуйста. Ты пропустила время связи. Алло, Маша, ты слышишь меня? Ответь.
        Двое мужчин и Оскар молча смотрели на Аничкина. Даже находящийся неподалёку Локоток замер и повернул к ним свою гладкую безглазую голову.
        - Ну что? - внешне спокойно осведомился Влад.
        - Молчит, - растерянно ответил Женька.
        - Та-ак, - сказал Никита. - Вернётся, надеру задницу.
        - Чур, я первый, - сказал Женька. - Извини, шутка не удалась.
        Он снова поднёс к уху «телефон»:
        - Маша, Маша, ответь немедленно! Ты меня слышишь? Маша! Чёрт, может, эта штука сломалась?
        - Так не бывает, - покачал головой Оскар. - Я думаю, Маша в беде. Что-то случилось.
        - Этого нам только не хватало, - сказал Влад. - Ладно, надо искать. Я остаюсь здесь, а Женя с Никитой берут… Хотя стоп, отставить. Оскар, скажите, мы можем задействовать в поиске каких-нибудь роботов? Хоть, например, этих, - он кивнул на ряды капсул внизу.
        - Да, можем. Вы приняли верное решение, я считаю. Неизвестно, что произошло. Если пострадал один человек, значит, может пострадать и другой. Выпустим «летучих мышей». Они найдут. Идёмте.
        - Подождите! - воскликнул Женька. - Влад, какие ещё роботы, ты что? Машка, может, в срочной медицинской помощи нуждается, а мы будем к ней каких-то «летучих мышей» посылать? На хрен. Я сейчас же беру антигравитационный пояс и вылетаю на поиски. А вы как хотите.
        - Нет, - сказал Влад. - Я тебе запрещаю.
        - Что?!
        - Запрещаю.
        - Да плевать я хотел…
        - Женя, не горячись, - сказал Никита, кладя другу руку на плечо. - Влад прав. Мы не знаем, что случилось. Надо провести разведку. И лучше всего это сделают автоматы. Я доверяю здешней технике.
        - «Летучие мыши» способны обнаружить живой объект и оценить его массу до килограмма с высоты трёх километров, - сказал Оскар. - В любую погоду, днём и ночью. Если Маша на земле, они её найдут. Не сомневайтесь.
        - Женя, - сказал Влад, - нет времени препираться. Ты же служил в армии. Как не стыдно.
        - Ч-чёрт, - выдохнул сквозь зубы Женька. - Ладно, извини, Влад. Больше не повторится. Ну, где эти ваши «летучие мыши»? Пошли.
        Тело двуглазой самки дёрнулось, перекувырнулось и беспорядочно заметалось в воздухе, выделывая немыслимые фигуры.
        Ага, значит, аппарат стал неуправляем. Или это такой противозенитный маневр? Надо добить.
        Дозорный повёл стволом, ловя беспомощное тело в прицел и, рассчитав упреждение, нажал на спуск плазменной винтовки.
        Есть попадание!
        Точно в спину, на которой, вероятно, располагалась двигательная установка.
        Задымила… пошла к земле, пошла… Всё, пропала за деревьями.
        Ну, туда и дорога. Уверен, что с ней покончено. А труп искать - пустое дело, слишком далеко. Да и задача у меня другая. Хотя командиру доложить надо. Это закон.
        Он опустил оружие и щёлкнул выключателем переговорника:
        - Здесь Туур. Докладываю. Только что мной замечена и сбита одна воздушная двуглазая разведчица. Приём.
        - Какая ещё разведчица? Доложи подробнее. Приём.
        Рийм, стараясь не упустить деталей, но и обойтись без лишних эмоций, рассказал обо всём.
        - Отлично, Туур. Выношу благодарность. Будешь отмечен в приказе. Я передам по команде, её найдут и подберут. Следуй дальше. Приём.
        - Служу Императору, - по уставу ответил Рийм и подумал, что не такое уж и полное говно его непосредственный командир. Можно иметь с ним дело, можно. Если не зевать и проявить сообразительность. Но на то он и дозорный, чтобы не зевать.
        С заметно улучшившимся настроением имперский десантник Рийм Туур двинулся через поляну в лес.
        Боль гнездилась в правом плече и пульсировала там в неугомонном ритме фокстрота.
        Мне больно, значит, я существую, подумала Маша и даже почти улыбнулась забавной перефразировке известного декартовского афоризма.
        Улыбнуться до конца помешала всё та же боль. Только теперь в дополнение к первому гнезду она обнаружила и второе. Где-то в районе левой голени.
        Для начала всё-таки неплохо бы открыть глаза.
        Это ей удалось.
        Прямо перед лицом покачивалась травинка, по которой деловито ползла букашка, напоминающая божью коровку. То, что это всё-таки не божья коровка, Маша поняла сразу. Откуда здесь взяться божьим коровкам, если она не на Земле?
        Так, уже хорошо. С местом определились. Теперь попробуем определиться с обстоятельствами.
        В неё стреляли, тут и к бабке не ходи. И стреляли, насколько она может понять, не из обычного нарезного оружия, а из чего-то типа плазменного ружья пятиглазых. Фактических доказательств пока нет, но интуиция уверенно шепчет, что предположение верное. Ни хрена себе. Это что же, киркхуркхи, что называется, снова в городе?
        Ох, как больно-то…
        Стоп. Я же в этом… антигравитационном костюме. Ну-ка, вспомни, что рассказывал Оскар про этот костюмчик? Рассказывал и показывал.
        Кроме всего прочего, он показывал, что у костюма на поясе имеется диагност-аптечка. Очень, говорил, полезная и удобная вещь. Сама диагностирует и сама же и лечит. Надо только активировать её нажатием клавиши. До упора. То есть в случае долгой потери сознания аптечка, по идее, должна активизироваться сама. Но раз уж хозяйка очнулась…
        Маша с трудом просунула под себя левую здоровую руку, нащупала аптечку и клавишу, надавила и замерла в ожидании.
        В первые секунды ничего не менялось, боль по-прежнему, как хотела, хозяйничала в её теле, и Маша уж было подумала, что аптечке пришли кранты.
        Но вот от пояса по телу медленно стало расходиться приятное тепло, и боль сначала втянула свои щупальца, а затем и вовсе съёжилась и пропала, оставив после себя лишь тревожный зуд в правом плече и левой голени.
        Так, теперь можно и сесть.
        Только очень осторожно, прошу тебя, Маша. Очень.
        Рядом обнаружилось удобное дерево, и Маша очень осторожно села, прислонившись спиной (точнее, ракетным ранцем, а ещё точнее - тем, что от него осталось) к стволу.
        Уф, начало положено. Теперь надо оценить повреждения. И физиологические, и технические.
        Повреждения оказались довольно значительны. По всем позициям. Самое главное - вышел из строя антигравитационный костюм. Если первое попадание по касательной сожгло кожу на плече и ввергло её в болевой шок, то второе начисто вывело из строя реактивный ранец и всё, что там ещё находилось. То есть непосредственно антигравитационное устройство. Собственно, если бы не ранец, то, пожалуй, она бы сейчас лежала здесь полусожжённым трупом. Ранец её спас, приняв плазменный луч на себя. А потом она уже падала бессознательной тушкой вниз, ломая ветви…
        Маша подняла голову и сквозь листву разглядела несколько сломанных ею при падении ветвей.
        Спасибо тебе, ранец, и спасибо тебе, незнакомое дерево. Выручили.
        Если бы ещё не левая нога… Но ведь нельзя хотеть слишком многого, верно?
        «Телефон», вероятно, выпал во время падения, так что с ребятами связаться она не может.
        Поискать - может, валяется в траве неподалёку?
        Смешно.
        Значит, резюмируем. Антигравитационный костюм, считай, уничтожен. Средство связи утеряно. Правое плечо крепко обожжено (если не сказать сожжено), левая нога сломана. Это всё минусы.
        Теперь плюсы.
        Она жива и в сознании. Есть чудесница-аптечка, НЗ, нож, компас и родная «беретта» с двумя обоймами патронов (как хорошо, что мальчишки настояли, чтобы она взяла оружие с собой!). Не так плохо, если разобраться. Теперь бы ещё разобраться, как отсюда выбраться…
        Думай, Маша, думай. Соображай.
        Самой - вряд ли. С таким плечом и сломанной ногой доползти до озера по лесу она не сумеет. Хотя почему нет? Сумел ведь тот же товарищ Маресьев на той далёкой большой войне! А у него две ноги были раздроблены, и к тому же дело случилось зимой. Интересно, кстати, есть ли тут зима? Как-то мы упустили данный вопрос… Не отвлекайся. Какие у нас ещё варианты? Можно подать сигнал. Разжечь хороший костёр, набросать веток с зелёными листьями, чтоб дымил как следует… Хорошая мысль. Только неизвестно, кто раньше к этому костру явится - друзья или те, кто её подстрелил.
        Или как быстро подстрелят того, кто вылетит ей на помощь.
        Мама дорогая, они же не знают, что случилось. Ринутся искать, а тут в засаде киркхуркхи с плазменными ружьями - ждут не дождутся. Или не киркхуркхи, а кто другой - хрен редьки не слаще. Главное - враги. Пирамиду-то им вряд ли взять осадой, я думаю. Но вот выманить, а потом уже перестрелять… Нет, ерунда какая-то. Там же, в Пирамиде, полно всякой чудо-техники. И мудрый Оскар. И не менее мудрый Влад. Должны сообразить, что осторожность не помешает и соваться на поиски беззащитными не следует. Стоп, а может быть, ничего страшного? Ну, проникла сюда опять пара-тройка пятиглазых или кто-то ещё. Подумаешь. Вон Женька говорил, что они там боевых роботов нашли. То есть, конечно, Оскар показал. Выпустят роботов - и конец врагу…
        Не о том думаешь.
        Ребята отобьются, не вопрос. Вопрос в том, как всё-таки спастись самой и чтобы при этом не пострадали друзья-коллеги.
        Собственно, перед нами обычная дилемма: ползти или разжигать костёр? Можно ещё, правда, тупо оставаться на месте и ждать, что из всего этого получится, но данный вариант мы рассматривать не будем. В силу его… э-э… пораженчества. Делай, что можешь, и будь что будет - вот наш девиз. Не говоря уже о том, что стрелявший наверняка засёк направление, в котором она падала, и её как пить дать будут искать. Чтобы взять в плен. Язык всегда пригодится. Да, согласна, всё это сильно отдаёт паранойей. Но лучше быть живым параноиком, чем беспечным мертвецом.
        Значит, что?
        Значит, ползти.
        К Пирамиде. По возможности не оставляя следов. В конце концов, не так уж далеко она улетела. Пусть пятнадцать километров - можно доползти. А там уж… Но сначала медицинские процедуры.
        На то, чтобы залить обожжённое плечо регенерирующей мазью и обмотать его тончайшим, но крепким на разрыв бинтом, ушло около двадцати минут. И ещё час с лишним потребовался, чтобы из остатков ранца соорудить нечто вроде шины для сломанной ноги, прикрепив её всё тем же бинтом с использованием всё той же мази.
        Как хорошо, что в своё время в институте она прошла курсы медсестёр! Не забылись навыки. А теперь и пригодились.
        Как ни странно, все эти процедуры не обессилили её, а наоборот взбодрили. Маша понимала, что явление это временное - организм, находясь в кризисной ситуации, активно вырабатывает адреналин. Плюс аптечка не дремлет - блокирует владычицу-боль, не давая ей полностью захватить тело и мозг. Что ж, надо пользоваться этим, пока есть возможность.
        Проверив ещё раз, как закреплены бинты и шина, и определив по компасу направление к Пирамиде, Маша осторожно и медленно поползла через лес.
        Мы подошли.
        - Здравствуй, Оля, - сказал я. - Прекрасно выглядишь.
        - Здравствуй, Мартин. За тобой мне всё равно не угнаться. Как тебе удалось? Я тоже так хочу. Если б не предупредил… Хотя нет, всё равно бы узнала. Походка не меняется. Да и внутри ты прежний.
        - Спасибо, - я благодарно улыбнулся. - Очень надеялся, что ты меня узнаешь. Именно ты. Узнавание другими, как я уже понял, пока мне ни к чему. Что же касается того, как мне это удалось… Длинная история, но я обязательно тебе её расскажу. Но сразу заинтригую, что там, откуда мы явились, сбросить десяток или несколько десятков лет - не проблема.
        - Ух ты, - сказала она. - Я и правда заинтригована. Считай, ты подцепил меня на крючок.
        - Оля, это Марта, - представил я девушек друг другу. - Она с Альтерры. Марта, это Оля. Лучший в Приказе «щупач» и замечательный товарищ.
        - Очень приятно, - одновременно сказали девушки и дежурно улыбнулись.
        - Любить и жаловать пока не предлагаю, - сказал я. - Возможно, позже. А пока просто поговорим.
        Мы уселись рядом с Олей на скамейку.
        - Ну, - попросил я, - рассказывай. Сначала ты, потом я.
        - Хорошо, - согласилась Оля. - Только честно, договорились?
        - Врать «щупачу» себе дороже, - усмехнулся я. - Ты ж сразу учуешь фальшь.
        - А мне не хочется слушать тебя как «щупач», - парировала Оля. - Хочется просто как товарищ. И даже как замечательный товарищ, пользуясь твоим выражением.
        - Один-ноль. Обещаю.
        - Тогда и я обещаю.
        Я не выдержал и рассмеялся:
        - Тебе-то зачем обещать? Сколько тебя знаю, никогда ты врать не умела. И не старалась научиться.
        - Это так заметно? - слегка покраснела Оля.
        - Ну… - пожалел я самолюбие своего чувствительного коллеги. - Если присмотреться. Я присматривался.
        - Спасибо.
        - Не за что. Так что там у нас произошло? Кое-что я знаю, но картина в целом неясна. Особенно непонятно, зачем меня пытаются ловить. С учётом того, что я никуда бежать не собирался. До недавнего времени.
        - Э… - Ефремова едва заметно повела глазами в сторону Марты, сидящей слева от неё.
        - Тебе выбирать, - честно, как и обещал, признался я. - Скажу одно. Мы с Мартой теперь в одной команде. С нами ещё Влад Борисов и наши молодые стажёры: Никита Веденеев, Маша Князь и Евгений Аничкин. Помнишь их?
        - Как следует познакомиться мы не успели, но помню. А что за команда?
        - Сначала ты, - я улыбнулся. - Иначе, не владея необходимой информацией, мне трудно будет принять верное решение.
        - Обтекаемо, но вполне извинительно и понятно, - кивнула Ефремова. - Тогда слушай. То есть слушайте, - вежливо поправилась она. - Тебе известно, что Приказ фактически был уничтожен?
        - Знаю, что было вооружённое нападение, - сказал я. - И что есть погибшие. Это всё.
        - А кто напал, ты не знаешь?
        - Нет. Есть несколько предположений той или иной степени достоверности, но… Это всего лишь предположения.
        - Тогда я сообщу тебе факты. На Приказ напала хорошо подготовленная и вооружённая группа из той альтернативки, в которой ты, Мартин, последнее время работал. Альтернативки, где до сих пор жив Советский Союз. Фактически это были смертники. Вероятнее всего, какой-нибудь спецотряд КГБ. Ты знаешь, что альтеры развоплощаются в нашем мире в течение суток, много двух. Но эти успели. Что уже выглядит почти чудом. Время было выбрано идеально - в Приказе присутствовали почти все. Кроме тебя, меня, Михалыча и ещё двоих-троих человек. И организовано всё было идеально. Подъехали на угнанных машинах, внезапно напали, убили почти всех и на этих же машинах уехали. Всё произошло так быстро, что никто и опомниться не успел. Да ты, наверное, знаешь, если наши стажёры в твоей команде. Они там были. И Влад тоже.
        Я молча кивнул.
        - Теперь представь, - продолжила Оля. - После разгрома Михалыча хватает обширный инфаркт, он попадает в больницу и… Мне жаль сообщать тебе эту новость, но выкарабкаться ему не удалось. То есть вначале дело быстро пошло на поправку, и мы, кто остался, радовались, но потом…
        - А, чёрт, - выругался я. - Шеф умер?
        - Увы. Врачи сказали, что вообще удивительно, как он жил и работал - сердце было изношено вконец.
        - Да, себя он не жалел, - пробормотал я.
        - Я своё уже отплакала, - сказала Оля. - Больше не хочу. Слишком это всё больно. Но слушай дальше. На место шефа пришёл наш куратор из ФСБ. Некий Павел Илларионович Крамской. Не слышал о таком?
        - Только о художнике, - сказал я. - Само собой разумеется.
        - Да, однофамилец. А может быть, и потомок по какой-то линии, не знаю. Но факт в том, что он действительно плотно курировал нас со стороны ФСБ и после смерти Михалыча возглавил Приказ.
        - Явочным порядком? - поинтересовался я.
        - Можно сказать и так. Но ты же не станешь утверждать, что наш Приказ был полностью автономен по отношению к государственной власти?
        - Не стану, - вздохнул я. - Хотя степень свободы была довольно большая.
        - Она и сейчас не маленькая, - сказала Оля. - Но это уже другая тема. А если вернуться к основной, то господин полковник Крамской взялся не только за восстановление Приказа - здесь, кстати, очень пригодилась наша запасная база в Ростове, - но и скрупулезное расследование происшедшей катастрофы. Это была именно катастрофа, поверь. Кроме того, что почти все погибли, взрывом и последующим пожаром разрушено здание Приказа и почти полностью уничтожены архивы. Хорошо ещё, что на базе в Ростове хранились дубликаты. Не все, но основные. Теперь идём дальше. Кто остался в живых, но при этом исчез? Стражник-полевик Мартин Станкевич, его друг аналитик Владимир Борисов и три стажёра: Евгений Аничкин, Никита Веденеев и Мария Князь. А кто вербовал стажёров? Правильно. Всё тот же Мартин Станкевич. Который, заметим, плотно работал в той альтернативке, откуда по нам был нанесён сокрушительный и безжалостный удар. И каковы выводы?
        Ольга замолчала и вытащила сигарету. Я знал, что курит она крайне редко, и оценил степень её волнения.
        Я тоже закурил и некоторое время обдумывал сказанное.
        - Выводы лежат на поверхности, - наконец признал я. - Мартин Станкевич - предатель. В советской альтернативке его перевербовали, а он, в свою очередь, перевербовал Борисова и молодых стажёров. И навёл на Приказ спецотряд КГБ. Да что там навёл - сам небось и принял горячее участие в планировании операции. Иначе почему все погибли, а сообщники его - Борисов, Аничкин, Веденеев и Князь - остались живы и пропали неизвестно куда? Да чем чёрт не шутит, может, и сам Михалыч тоже был на стороне Мартина! Но с мёртвого не спросишь. А вот поймать Мартина и остальных, чтобы спросить как следует, нужно обязательно. Так?
        - Так, - подтвердила Оля со вздохом. - Видишь, вот ты и сам ответил на все вопросы.
        - Если это действительно так, - подала голос Марта, - то здесь нам ловить нечего. Ты ничего не докажешь. Во всяком случае, сейчас. Должно пройти какое-то время… Скажите, Оля, наверняка ведь Мартина ищут не только здесь, в этой реальности, но и в той альтернативке, откуда на вас напали?
        - Думаю, ищут, - сказала Оля. - И Мартина, и всех остальных. Хотя точной информации у меня нет. Сейчас у нас очень серьёзный режим секретности. Не то что в прежние времена.
        - Впереди засада, сзади западня, - пробормотал я. - Оль, надеюсь, ты понимаешь, что ко всему этому я не имею не малейшего отношения? Кроме, разумеется, того факта, что действительно работал в советской альтернативке и вербовал стажёров для работы в Приказе.
        - А мне и понимать не надо, - ответила Оля. - Я вижу, что ты не врёшь. И этого вполне достаточно. Но нашему новому шефу моего слова будет мало. Точнее, он и вовсе от него отмахнётся. Для него «щупач» - это нечто вроде капризного дитяти, который слишком эмоционален, чтобы верно оценивать факты. Он ведь пока мало в нашей специфике понимает и действует своими фээсбэшными методами. К тому же я одна из немногих, кто выжил после той ночной резни.
        - И что?
        - Она тоже под подозрением, - пояснила Марта. - Так, Оля?
        - Увы.
        - Что ж, - сказал я. - Тогда боюсь, что Марта права и нам пока здесь делать нечего. Терпеть не могу доказывать очевидное. Тем более что заняться есть чем.
        - И чем же это? - поинтересовалась Ефремова. - Теперь рассказывать твоя очередь, не забыл?
        - Мартин, посмотри направо, - ровным голосом попросила Марта. - Только спокойно, как бы невзначай.
        Повод глянуть направо у меня был - сигарета догорела, и нужно было отправить её в урну, стоящую как раз справа от меня.
        Ага, вот они.
        Трое по-разному одетых и якобы неспешно идущих вниз по бульвару молодых людей. Упорно делают вид, что незнакомы друг с другом…
        Я бросил окурок в урну, откинулся на спинку лавочки-скамейки и за спинами девушек посмотрел налево.
        Слева - четверо. Тоже не торопятся, но всё ближе. И ещё двое за бульваром и проезжей частью, на тротуаре. Кого-то, понимаешь ли, ждут. При этом один поглядывает на часы, а второй деловито говорит по сотовому. Можно и не оборачиваться, чтобы понять - за спиной тот же расклад.
        Да, нам до фээсбэшных методов далеко. Впрочем, не очень-то и хотелось. У нас свои есть.
        - Хватать нас идут, однако, - констатировал я.
        - Боюсь, и меня заодно, - пробормотала Оля. - Получается, что за мной следили. Суки. Ненавижу эти штучки.
        - Уходим домой в Пирамиду, - сказал я, нащупывая на левом запястье браслет-переходник. - Оля, ты с нами?
        - Да, - не раздумывая, откликнулась она. - Другого выхода уже не вижу.
        - Тогда быстро меняемся местами, - приказал я. - Я сажусь между вами, и вы должны покрепче меня обнять.
        - Ля труа, - неожиданно хихикнула Оля. - Всю жизнь мечтала.
        - Правда? - удивился я, вставая. - А чего раньше не сказала? Всё в наших силах.
        - Пошляк, - фыркнула Марта.
        Девушки подвинулись, давая мне место, и тут молодые люди, подходящие к нам со стороны Сретенского бульвара, вероятно, почуяли неладное. Они резко ускорили шаг и сунули руки под куртки.
        - Стоять на месте и не двигаться! - крикнул один из них - тот, что вырвался вперёд, - и достал пистолет.
        Терпеть не могу, когда мне угрожают оружием. Особенно свои. Хотя какие они мне теперь свои…
        Я прикинул расстояние и время.
        Чёрт, явно не хватает. Могут успеть добежать, потому что браслет-переходник не действует мгновенно. Те, что спешат снизу, от Рождественского, и стоят на тротуарах, не успеют. А эти трое - могут. Значит, их надо остановить.
        Какое счастье, что прохожих сегодня мало и между этой полной охотничьего энтузиазма троицей и нами на данный момент - никого.
        Ну, господи, помоги не промазать.
        Внезапность и решительность - удивительные вещи. Удивительны они тем, что действуют безотказно. Всегда. Чем косвенно подтверждают известный тезис: лучшая защита - это нападение. Твой противник очень хорошо осведомлён о том, что ты можешь оказать внезапное и решительное сопротивление. Мало того, он думает, что готов к этому. Но если в нужный момент эти два фактора применить, то в девяноста девяти случаях из ста оказывается, что ни хрена он не готов.
        Если при этом ещё у тебя выработана привычка держать патрон в стволе, то шансы уйти живым в кризисной ситуации и вовсе повышаются до небес.
        У меня такая привычка выработана была.
        Поэтому кричать и предупреждать я не стал.
        А, как мог быстро, выхватил из подмышечной кобуры «беретту» и молча открыл беглый огонь по ногам.
        То ли сказались мои недавние упражнения в стрельбе по киркхуркхам, то ли и правда рефлексы омоложенного тела стали гораздо быстрее, но мне хватило пяти выстрелов и примерно трёх секунд, чтобы уложить всех троих. Правда, в ноги попал только двоим (третьему пуля досталась в плечо) и дважды промазал.
        После чего плюхнулся между моими слегка ошеломлёнными девушками и, рявкнув: «Быстро меня обняли!», активировал браслет-переходник.
        Это было совсем не похоже на путешествие из Пирамиды сюда. Тогда всё произошло настолько быстро, что мы с Мартой почти и не заметили самого момента перехода.
        Вот мы стоим посреди серебристого круга в Пирамиде, затем Никита говорит традиционное: «Поехали!», меркнет свет, на треть секунды замирает сердце, и перед нами уже ночная аллея Лефортовского парка.
        Теперь же ощущения совершенно иные.
        Видели когда-нибудь, как, словно по волшебству, появляется на фотобумаге изображение в кювете с проявителем? Ну, те, кто постарше и занимался не цифровой, а обычной фотографией, видели наверняка - на чистом белом листе фотобумаги как бы из ничего возникает, обретает черты, свет и тень человеческое лицо, или фигура, здание, дерево, далёкий пейзаж - в общем, то, что было на негативе. Несколько секунд - и фотография готова. Можно вытаскивать, закреплять и сушить.
        Здесь же всё происходило наоборот.
        Петровский бульвар со всеми своими деревьями, людьми, зданиями и машинами быстро начал истончаться, терять краски, звуки и объём, и, по-моему, я не успел сделать вдох и выдох, как исчез совсем, и нас окружил ровный белый, молочный свет… Но уже на следующем вдохе процесс пошёл в обратную сторону, и вот уже сквозь эту равнодушную белизну стали проступать иные очертания, набирать цвет, объём, запах… Есть!
        Серебристый круг под ногами. Зал перехода. Пирамида.
        - Всё, девушки, - сказал я. - Мы дома. Можете меня отпускать. Хотя, если хотите, подержитесь ещё немного. Я не против.
        Глава 10
        Восемь «летучих мышей» стартовали на поиски Маши уже через двадцать минут после того, как обнаружилось, что на связь она не выходит.
        Пять минут ушло на то, чтобы до них добраться и активировать (на этот раз воспользовались одним из лифтов-телепортов), десять на программирование и ещё пять - на отладку устойчивой связи и старт.
        Эти летающие роботы-разведчики и впрямь своими очертаниями отдалённо напоминали летучих мышей и перемещались в воздухе совершенно бесшумно. Разве что крыльями не махали.
        - Даже не знаю, что бы мы делали, не будь с нами вас, Оскар, - сказал Влад, когда на экране слежения (собственно, они только называли это экраном - цветное объёмное изображение непостижимым образом формировалось прямо в воздухе) - одна за другой - возникла телеметрия, идущая от каждой «мыши». - При всей простоте обслуживания и управления механизмами, аппаратами и системами Пирамиды мы не разобрались бы с этим и за тысячу лет.
        - Это вам только кажется, - ответил Оскар. - Разобрались бы, никуда не делись. Но мне, если честно, и самому нравится, что я с вами.
        - Раздумали помирать? - не удержался от ехидного вопроса Женька.
        - Наверное, можно сказать и так, - спокойно признался Оскар. - Жизнь, знаете ли, интереснее смерти. Особенно для меня.
        - Почему это для вас - особенно?
        - Потому, что я не человек. И что будет со мной после смерти - неизвестно.
        Это было произнесено с такой уверенностью и внутренним достоинством, что открывший было рот для очередного вопроса Аничкин закрыл его снова и задумался.
        - А это кто, интересно? - нахмурился Никита, глядя на левый нижний сектор экрана, куда поступала телеметрия от «летучей мыши», движущейся над рекой вверх по течению - как раз в том направлении, куда улетела Маша. - Четыре объекта. Нет, уже пять. Движутся в нашу сторону со скоростью пешехода. Масса от восьмидесяти пяти до ста двадцати килограмм ориентировочно. Температура поверхности 32,5 градуса по Цельсию. Какие-то животные?
        - У здешних крупных теплокровных животных температура тела переваливает за 37-38 градусов, - нахмурился Оскар. - Это…
        - Даю максимальное увеличение в инфракрасном режиме, - сказал Никита. - Нормальной оптикой их сквозь листву не взять.
        Красно-оранжевое пятнышко словно прыгнуло навстречу с той стороны экрана…
        - Киркхуркх, - с нотками растерянности в голосе определил Оскар. - Самый настоящий. И с ним ещё четверо. Но… откуда?
        - Это мы вас должны спросить, - ответил Влад.
        - Вероятно, канал самопроизвольно открылся, - предположил Оскар. - А я не заметил… Хм, бывает. Хоть и очень редко. Отсюда, из Пирамиды, можно перекрыть любой канал. И открыть тоже. Кроме тех случаев, когда они закрываются сами по себе… Впрочем, об этом потом. Главное, что поводов для паники я не вижу. Их только пятеро.
        - Вы в этом уверены? - спросил Женька.
        - Гарантии, разумеется, дать не могу, но…
        - Я бы на всякий случай предположил, что это разведчики, - сказал Аничкин. - А основные силы движутся следом.
        - Это легко проверить, - сказал Оскар. - Запустим ещё одну «летучую мышь» в том же направлении на максимальной высоте и скорости, пусть…
        На экране ослепительно сверкнуло, в динамиках треснуло, словно невидимый великан разодрал на груди рубаху, и левый нижний сектор экрана погас.
        - Оп-па, - сказал Никита. - И впрямь старые знакомые «мышку»-то нашу летучую сшибли, не иначе. Прямое попадание из плазменного ружья. А может, из чего-то другого, посерьёзнее.
        - Т-твою мать, - с чувством произнёс Женька. - Семь из десяти, что они и Машу сбили. Ну, суки пятиглазые, если Машка погибла…
        - Типун тебе на язык, - сказал Влад. - Я в это не верю. И вам не советую. - Он на секунду задумался. - Оскар, помнится, совсем недавно вы утверждали, что канал не способен пропустить за один раз армию. А сколько? Наш опыт говорит о двадцати-тридцати бойцах. Но мне кажется, это не предел… Оскар, эй, Оскар! Что с вами?
        - Извините, что-то мне нехорошо… - Смотритель Пирамиды покачнулся и невольно ухватился за плечо стоящего рядом Женьки. Лицо его побелело, как стена украинской хаты. - Кажется, я всё-таки переоценил свои силы… не вовремя, понимаю… это всегда не вовремя… не беспокойтесь, Локоток меня проводит… Локоток, помоги… домой, Локоток, домой…
        Оскар отлепился от Женькиного плеча и, пошатываясь, сделал несколько шагов к выходу. Локоток, до этого момента безмолвно (как и всегда, впрочем) стоящий в сторонке, встрепенулся, подскочил к Оскару, подпрыгнул и, словно обезьянка, повис на его обнажённой по локоть руке.
        - Что он де… - начал Женька и осёкся.
        Такого они ещё не видели.
        В течение двух-трёх секунд Локоток словно растёкся по всему телу Оскара. Весь, без остатка. Тонкой, отливающей металлом пленкой.
        Походка Оскара немедленно изменилась. Твёрдым солдатским шагом он прошествовал к выходу и пропал за автоматически открывшейся перед ним и закрывшейся следом дверью.
        - Охренеть, - первым обрёл дар речи Женька. - Симбиоз на марше. Куда это он направился, интересно? На свалку?
        - Циник ты, всё-таки, Женя, - сказал Никита.
        - Это не цинизм, - парировал Женька. - Это защитная реакция. Я растерян и не знаю, что делать. А вы?
        Ползти по лесу с обожжённым правым плечом и сломанной левой ногой оказалось совсем не просто. Ползти вообще не просто (особенно не имея к данному виду передвижения навыка), а уж в таком состоянии и вовсе мука мученическая. И дело тут вовсе не в боли - слава медикаментам! - а в элементарном отказе левой ноги функционировать вовсе, а правой руки - частично. За час неимоверных усилий Маша, по собственным подсчётам, преодолела максимум четверть километра. Да и то, скорее, ей очень хотелось так думать, а на самом деле расстояние было меньше.
        Ещё и потому, что лес - это вам не поле. И тем более не дорога. Пусть даже и просёлочная. В лесу, понимаете ли, и кусты растут колючие, и буреломы попадаются непролазные, и болота топкие, и поляны кочковатые, травой густой и высокой поросшие. Да мало ли что мешает человеку нормально передвигаться по лесу! Та же паутина, старательно развешенная охотником-пауком точнёхонько между кустами, где вы собираетесь проползти, способна изрядно попортить настроение. Которое, между нами, и так на нуле. К тому же очень жарко и почему-то с каждым преодолённым метром всё сильнее хочется спать… Лекарства, что ли, так действуют? Но, как бы то ни было, это начинает превращаться в серьёзную проблему. Ещё немного, и я, кажется, усну прямо на ходу. Или словосочетание «на ходу» в данном случае не подходит? А как тогда, «на ползу», что ли? Усну прямо на ползу. Что-то не особо звучит. И чёрт с ним. Однако где-то надо прикорнуть и немного отлежаться. Хоть на пару часиков. Желательно в таком месте, чтобы не попадаться на глаза. Свои-то по-любому рано или поздно отыщут, а вот чужие…
        Маша провела лбом по рукаву, вытирая пот, приподнялась на локте и огляделась.
        Так. Что мы имеем?
        Лес да лес кругом, путь тернист лежит.
        Ага, вон там, правее, явно наблюдается повышение местности. Холм? Очень может быть. Вползти на вершину и там уже отрубиться. Снизу не видно, а сверху - пусть. Сверху нам только на руку. Свои и будут, скорее всего, искать сверху.
        Ну, Машка, ещё чуть-чуть. Давай, пошла.
        Подъём оказался достаточно пологим и недлинным, чтобы Маша сумела его преодолеть. На самых последних остатках сил, но сумела. И уже здесь, почти теряя сознание от усталости и навалившейся сонной одури, заползла за какой-то причудливо выпирающий из земли камень-валун и, вздохнув, утратила связь с окружающей действительностью.
        - Где это мы? - с интересом глядя по сторонам, осведомилась Оля. - Какое странное место. Научная лаборатория?
        - Почти угадала, - ответил я. - И научная лаборатория в том числе.
        - Чёрт, платье жалко, - задумчиво произнесла Марта. - И твой костюм тоже. Шикарные вещи пришлось бросить.
        - Ты хочешь сказать, что в памяти синтезатора их образцы не сохранились? - удивился я.
        - Действительно, - обрадовалась Марта. - Ну, не дура ли! Всё ж можно легко восстановить. Уф, сразу как-то полегчало.
        - Это у тебя привычка ещё не выработалась, - сказал я. - К тому, что любую шмотку и вещицу можно получить легко и просто. Достаточно воспользоваться синтезатором.
        - Наверное, - согласилась Марта. - Хотя к хорошему, как известно, привыкаешь быстро… Интересно, где наши?
        - Сейчас узнаем.
        Я вывел на ближайший экран план уровня и обнаружил, что, кроме нас, здесь никого нет.
        - В подвале, наверное, сидят, - предположила Марта. - Изучают древнюю технику. Или на разведку отправились…
        - Мартин, Марта, это вы?! - отрывисто и тревожно рявкнул голос Влада из динамиков. - Уже вернулись? И Оля Ефремова с вами?
        - Нет, не мы! - саркастически рявкнул я в ответ. - Влад, с каких это пор ты, вместо того чтобы поздороваться, задаёшь дурацкие вопросы?
        - Извините, ребята, - заметно тише и спокойнее проговорил Влад. - С возвращением и всё такое. Но дело в том, что у нас ЧП. Если вкратце, то пропала Маша, и на нас опять напали киркхуркхи. Поэтому, если на данный момент у вас нет особо срочных дел, то, пожалуйста, спускайтесь к нам на первый уровень. Сектор В-14 на схеме.
        - Уже идём, - сказал я, и мы поспешили к лифтам.
        Последующие два часа превратили мою кровь в чистый адреналин. В сложившихся обстоятельствах следовало не только быстро переваривать информацию и принимать решения, но и незамедлительно их выполнять. И стараться не думать о том, что решения могут оказаться ошибочными.
        Первым делом я дал команду перенаправить две из оставшихся в воздухе семи «летучих мышей» на север - вверх по течению реки, а одну оставил барражировать непосредственно над Пирамидой таким образом, чтобы в поле её «зрения» попадала береговая линия нашего родного озера. При этом тех, которые отправились на север, мы подняли на высоту почти трёх километров, чтобы они гарантированно оказались вне досягаемости огня из плазменных ружей, а заодно могли просканировать под собой одномоментно большую площадь. Благо небо оставалось безоблачным.
        Да, у врага могло быть и другое, более дальнобойное и мощное оружие, но визуально обнаружить цель размером с половину письменного стола на таком расстоянии… Чёрт его знает, какой остроты у наших пятиглазых урукхаев зрение, но я исходил из того, что в любом случае это весьма непросто.
        Сразу после этого среди нас как ни в чем не бывало вновь появился Локоток. И я, памятуя о давешнем совете Оскара в случае чего обращаться к нему за помощью, невзирая на его природную молчаливость, спросил прямо, не отведёт ли он Никиту к какой-нибудь хорошо вооружённой, защищённой и, желательно, летающей машине. Если, понятно, таковая имеется на обширных складах древней, и не очень, техники бывших хозяев. Машина при этом должна быть не только на ходу, но и проста в управлении.
        - Потому что времени у нас мало, - добавил Влад. - Возможно, Маша ранена, и каждый потерянный час… сам понимаешь.
        Локоток утвердительно наклонил голову, показывая, что он всё понял.
        - Слушай, командир, - предложил Женька. - Пока Никита будет заниматься этим… летающим танком, разреши, я попробую активировать боевых роботов? Как раз перед тем, как с Машей прервалась связь, Оскар нам их показывал. Они законсервированы, но, мне кажется, я справлюсь. Там, как и везде, есть терминал нашего центрального компьютера. Или Центрального Мозга, как называет его Оскар. Подключусь, дам команду на перепрограммирование русским языком и расконсервацию… Пусть не всех, парочку хотя бы. Наверняка пригодится.
        - Попробуй, - после секундного раздумья разрешил я. - Но если упрёшься в большие проблемы, наплюй и возвращайся. В любом случае мы на связи. Это же, Никита, касается и тебя.
        - Может быть, мне отправиться с Никитой? - спросила Марта. - Я не танкист, но предполагаю, что в этой боевой летающей машине нужен не только водитель, но и стрелок. Например.
        «Нет», - отрицательно покачал головой Локоток и показал один палец.
        - Достаточно одного, - перевёл Никита. - Прямо «Чёрная акула». Пошли, Женька.
        Бывшие стажёры исчезли за дверями.
        - Оно и к лучшему, - сказал я Марте. - Нас слишком мало, и неизвестно, кому какую задачу придётся выполнять в следующую минуту. Пусть ребята займутся техникой, а мы пока…
        - Глядите, - сказал Влад, показывая на экран. - Вот они, голубчики.
        Но я уже увидел и сам.
        Отчётливое, неправильной формы, переливающееся всеми оттенками жёлтого и оранжевого пятно на зеленоватом фоне.
        Пятьдесят два километра от нас. Правый берег. Численность особей порядка четырёх сотен. Плюс-минус десяток.
        Как только Никита, влекомый Локотком, скрылся за поворотом, Женька постоял несколько секунд, выжидая, а затем нырнул в лифт-телепорт и через секунду (именно столько времени ему понадобилось, чтобы ткнуть пальцем в кнопку под номером 49) оказался на родном, «земном», уровне.
        Ещё через пять минут он уже был в своём отсеке-квартире и торопливо облачался в антигравитационный костюм - аналог того, в котором отправилась на свою несчастливую прогулку Маша Князь.
        - Летающие танки… боевые роботы… мать вашу… урукхаи пятиглазые, - бормотал он, сноровисто проверяя комплектацию и засовывая в обширный, надёжно застегивающийся карман на бедре свой «Walther P99» и две запасные обоймы к нему. - А вот хрен вам всем. Пока мы будем осторожничать и разбираться, Машка совсем загнуться может. Если уже не… Рискну. Тот не разведчик, кто не проявлял инициативу. И гори оно всё огнём. А победителей не судят. Значит, станем победителями. Так. Кажется, всё на месте. Шнур не забыл, НЗ и вода - в ранце, «телефон», фонарик, нож… Ходу.
        (Этот достаточно безумный, чтобы иметь возможность осуществиться, план родился в Женькиной бесшабашной голове, когда он ясно осознал: киркхуркхи снова напали, и на этот раз их гораздо больше. Нет, он не видел основных сил, расположенных временным лагерем на правом берегу реки. Он просто интуитивно понял, что они есть.)
        - …а эти пятеро, которых засекла позже сбитая «летучая мышь» - передовой дозор. И кто-то из этого дозора сбил Машку. Скорее всего тот, кто движется впереди - Машкин маршрут должен был пролегать как раз над ним. В любом случае «язык» нужен. И, если повезёт, этот «язык» расскажет им всё, что знает. Слава богу, в памяти Центрального Мозга-компьютера Пирамиды хранятся тысячи и тысячи живых и мёртвых языков со всех миров, входящих, так сказать, в сферу её влияния. В том числе и язык киркхуркхов. И гениальная программа-переводчик имеется…
        Он вылетел наружу через одну из многочисленных открытых площадок, расположенных по периметру Пирамиды на всех уровнях, и тут же резко нырнул вниз, к самой воде, одновременно закладывая широкую дугу, чтобы подлететь к нужному району с запада, а не с юга - так было больше шансов, что друзья-коллеги не сразу обнаружат его самовольство и потребуют немедленно вернуться назад.
        Мальчишество, с одной стороны. Но с другой, учитывая, что и враг движется с севера на юг, заход с фланга и на малой высоте имеет под собой все тактические основания.
        Глава 11
        Свем Одиночка замер и прислушался. Там, наверху, кто-то был. Этот кто-то не выдавал себя ни шорохом, ни дыханием, но Свем знал, что он там.
        Запах - вот что указывало на чужака. Едва уловимый запах, который тот оставил совсем недавно, взбираясь на возвышение с северной стороны. Это был очень странный запах - ни на что не похожий. А значит, скорее всего, таил в себе опасность. Впрочем, он был слишком слаб, чтобы сейчас можно было сказать наверняка…
        Свем бесшумно сместился на полтора десятка шагов, стараясь встать точно под ветер. Запах усилился. Но теперь Одиночка увидел и следы.
        Нет, чужак не взбирался наверх. Он вползал. Трава вон примята характерно, и веточка куста обломана как раз на нужной высоте.
        Так далеко от последнего стойбища племени Свем забрался впервые. И вовсе не потому, что плохой стала охота и нужно было искать новые, богатые зверем места. Нет. На этот раз его влекло на восход чувство, которому в языке Свема не было названия. Пожалуй, очень приблизительно его можно было сравнить с любопытством, но только очень приблизительно.
        Он и сам не помнил, когда впервые задумался всерьёз над старой, передаваемой из поколения в поколение легендой о том, что где-то далеко на восходе (а может быть, и на юге) есть Великое озеро. Оно такое большое, что противоположный берег можно увидеть, только взобравшись на высокое дерево, да и то в ясную погоду.
        На дне озера покоится сверкающая гора из горного хрусталя. Хрустальная гора - так её и называют. Сделана она чужими богами, пришедшими из другого мира. Сами боги давно умерли, но один раз в сто лет гора поднимается из озерных глубин на поверхность, чтобы все увидели, запомнили и передали своим детям и внукам - древняя мощь чужих богов жива и по-прежнему смертельна для любого, кто осмелится хотя бы приблизиться к ней на расстояние четвёртой части дневного перехода.
        Потому что ещё никто из тех, кто хотел подойти к этой горе ближе, не возвращался обратно.
        Свем Одиночка знал цену древним легендам. Рациональное сознание и опыт следопыта-охотника ежедневно убеждали его в том, что мир хоть и богат на всякие чудеса и загадки, но большинство из них на поверку оказываются не так уж страшны и вполне поддаются объяснению. Были бы в порядке зрение, слух и нюх. И то особое чувство опасности, которое вырабатывается годами жизни в лесу только у лучших охотников.
        А он был лучшим.
        Хоть, в отличие от подавляющего большинства соплеменников, и предпочитал охотиться в одиночку и жить на отшибе. За что и получил своё прозвище.
        Но время от времени из каких-то тайных глубин его сердца всплывало лишающее сна и покоя чувство, для которого у Свема Одиночки не было названия. В такие минуты даже приготовленное на огне свежее мясо казалось невкусным, и глаза безразлично скользили по соблазнительным линиям тела его молодой жены.
        Но зато другими, внутренними глазами он видел обширную гладь воды и вздымающуюся над ней высокую - до облаков - сверкающую гору, которую соорудили чужие боги, пришедшие из неведомого мира.
        Сладко замирало в груди сердце, охваченное этим странным чувством, и хотелось немедленно вскочить, собраться и уйти на поиски легендарного озера. Но не погибнуть в дальних и опасных странствиях, а найти его, вернуться и рассказать всем, что древняя легенда не врёт. Или врёт. Что, в общем-то, не так уж и важно.
        Впервые это чувство посетило его ещё ребёнком. Взрослея и мужая, Свем думал, что со временем оно исчезнет из его сердца и перестанет мешать жить.
        Но этого не произошло.
        То есть каких-то три или четыре года назад ему казалось, что это щемящее чувство, которым он никогда и ни с кем не делился (тех, кто вёл себя странно и говорил маловразумительные вещи, в племени не любили, а самых неисправимых и вовсе убивали или изгоняли), действительно покинуло его навсегда. Однако около года назад чувство вернулось. И с такой новой силой, что Свем понял - сопротивляться невозможно.
        Или он своими глазами увидит озеро и гору, или умрёт.
        Но умирать (особенно от рук своих же) не хотелось. Поэтому Свем заранее стал вести разговоры с вождём о том, что хочет совершить дальнюю разведку. Да, сейчас племя стоит в хорошем месте, на берегу обильной рыбой реки. И зверя в округе тоже хватает. Но что будет через год или даже несколько лет? Так уже случалось - добыча оскудевала, и людям приходилось искать новые места для жизни. Часто оплачивая эти поиски дорогой ценой. Он, Свем Одиночка, предпочитает заранее подготовиться ко всем возможным неприятностям и заранее разведать возможные пути и места обиталища на будущее.
        - И чего ты хочешь? - спросил вождь. - Говори прямо.
        - Я хочу, чтобы моя жена и дети не голодали, пока меня не будет, - прямо ответил Свем.
        - У нас никто не умирает от голодной смерти, - уклончиво сказал вождь.
        - Этого мало, - сказал Одиночка. - Я хочу, чтобы еды им хватало, и чтобы это была хорошая еда.
        - Как долго тебя не будет? - подумав, спросил вождь.
        - Я не знаю точно, - честно сказал охотник. - Может быть, три раза по десять дней. А может быть, и десять раз по десять.
        - Десять раз по десять - это очень долго, - сказал вождь.
        - Знаю, - сказал Свем. - Но для того, чтобы найти много хороших мест или одно очень хорошее место, требуется время. За всё нужно платить, вождь.
        - Знаю, - сказал вождь и глубоко задумался.
        Свем терпеливо ждал.
        - Хорошо, - сказал наконец вождь. - Я тебя отпускаю. Но если ты не вернёшься через десять по десять дней и ночей, я отдам твою жену другому охотнику. Она у тебя молодая, здоровая и красивая. Так что… охотники найдутся. - Вождь приоткрыл рот и неуверенно рассмеялся, поразившись только что изобретённой им забавной словесной конструкции.
        - Десять по десять и ещё два раза по десять, - быстро добавил Свем. - На крайний случай.
        - Хорошо, - усмехнулся вождь. - Пусть будет так. Обычно я не торгуюсь, но для тебя сделаю исключение.
        Свем отправился в путь.
        Случилось это два раза по десять дней назад. А четыре дня назад на восходе солнца Одиночка выбрал самое высокое дерево, которое попалось ему на пути, и, забравшись почти к самой верхушке (пока ветви под его сильным телом не начали опасно гнуться и потрескивать), долго обозревал горизонт на юге и юго-востоке.
        Он обладал отменным зрением. Лишь трое охотников племени могли разглядеть в зените ночного летнего неба восемь слабеньких звёзд, собранных вместе и составляющих причудливую фигуру, напоминающую бегущего ворха. Большинство же с трудом различали три. Свем видел девять, а особо ясной безлунной ночью и все десять.
        И вот три дня назад, ранним утром, на юго-востоке, опасно покачиваясь на верхушке дерева, Свем Одиночка разглядел… нечто. Это было похоже на далёкий неподвижный огонь, и Свем не сразу догадался, что это не огонь, а просто восходящее солнце отражается в чём-то большом, гладком и высоком. Это что-то гораздо выше окружающего леса, но находится не близко. В четырёх днях пути. А то и в пяти.
        Неужели… Хрустальная гора?
        Сердце Свема замерло от сладкого предчувствия. А потом солнце поползло выше, и неподвижный огонь медленно угас. Больше на юго-востоке ничего особенного разглядеть было нельзя. Но Свем хорошо запомнил направление, и сбить его с пути теперь было невозможно…
        Он ещё раз глубоко и бесшумно втянул ноздрями воздух и прислушался к своим ощущениям. Чужак, несомненно. Но это не животное. Разве что здесь водятся животные, которые ему неизвестны. Нет. Животные вообще так не пахнут. Этот запах чем-то напоминает человеческий. Больше того, он напоминает запах женщины. И, кажется, женщина эта ранена. Иначе с чего бы ей ползти?
        Свем перехватил копьё поудобнее и осторожно двинулся вверх по следу.
        Где-то здесь. Дальше лететь опасно - могут заметить. Очень не хочется получить в грудь заряд из плазменного ружья. Это было бы глупо и несправедливо…
        Женька нырнул в полог листвы, словно в море, и через несколько секунд уже стоял на земле.
        Значит, ранец оставим и замаскируем возле вот этого приметного дерева, чьи три ствола тянутся вверх из одного корня. Ну и зарубочку, ясен ясень, чтобы потом не ошибиться…
        На все про все у него ушло не больше пяти минут, и тут же, как только он выпрямился и сделал шаг назад, критически оглядывая дело рук своих, в нагрудном кармане настойчиво завибрировал «телефон».
        Ага, вот меня и хватились. А может быть, даже и обнаружили. Всё равно не вернусь, пусть лучше точное направление дадут.
        - Да.
        - И что это значит? - Голос Мартина был спокоен и сух.
        - Это значит, что нам нужен «язык». И Маша. Но сначала «язык». Потому что «язык» - это информация. Дайте направление.
        - Разведчик хренов. Ладно, поздняк метаться, раз такое дело. Потом с тобой разберёмся. Твой план?
        - Взять гада. По возможности живым. Меня хорошо учили, Мартин. Не волнуйся.
        - Ну-ну. Только зря не рискуй. Значит, так, твой объект от тебя на юго-юго востоке. Расстояние - триста пятьдесят метров. Уже триста пятьдесят пять.
        - Понял. Не отключайся и корректируй. Я сам отключусь, когда подберусь ближе.
        Это оказалось не очень сложно. Вероятно, киркхуркх не был как следует обучен ходить по лесу. А возможно, в его мире и вовсе не было лесов. Или были, но совсем не такие.
        Как бы там ни было, но шуму он производил достаточно, чтобы Женька засёк его первым.
        Вот он, красавчик. Вооружён и насторожен. Хотя наверняка устал, потому что не первый час движется по чужому лесу в чужом мире и не встречает явной опасности. А когда опасности нет, долго удерживать внимание на должном уровне трудно… Сбитая Маша уже не в счёт. Нет, лучше не будем рассчитывать на то, что его бдительность притупилась. Себе дороже.
        Приём был стар как мир и надёжно проверен многими поколениями разведчиков и диверсантов.
        Метко брошенная вперёд и чуть в сторону шишка (то есть этот продолговатый и сухой чешуйчатый плод очень был похож на сосновую шишку) отвлекла внимание пятиглазого ровно на то время, которое потребовалось Женьке, чтобы выскользнуть сзади из-за дерева, подпрыгнуть и рукояткой «вальтера» нанести врагу сокрушительный удар по затылку.
        Это сон, решила Маша и закрыла глаза. И тут же широко распахнула их снова, одновременно пытаясь вытащить левой здоровой рукой «беретту» из набедренного кармана.
        Потому что это был не сон.
        Персонажи из сна могут иметь самый причудливый облик и выглядеть сколь угодно реально.
        Но они не пахнут.
        От этого же склонившегося над ней человеческого существа отчётливо несло мужским потом и звериными шкурами. Что и неудивительно, потому как именно из звериных шкур и состояла его одежда.
        Человеческого существа?
        Да, это был человек. Мало того - мужчина. Громадный и мускулистый, не меньше двух метров ростом, он наклонился над Машей, левой рукой опираясь на колено, а правой на копьё, и глядел на неё живыми тёмно-карими глазами, в которых светился интерес пополам с лёгкой настороженностью. Его длинные чёрные, давно не мытые волосы были перехвачены на лбу кожаным ремешком, а нижнюю часть лица скрывали густые усы и борода.
        Пальцы Маши наконец-то ухватили рукоятку «беретты».
        Взвести курок, снять с предохранителя… Этот первобытный всё равно ничего не поймёт, а потому и не успеет среагировать. Пуля в сердце - и нет проблем.
        - Й-ух! - сказал первобытный и улыбнулся, обнажая, как ни странно, довольно здоровые и белые зубы. - Тах ка?
        «Ух, - перевела про себя Маша, - ты кто?»
        И еле сдержала нервный смешок - вот уж действительно интересно работает сознание в минуту смертельной опасности. Вместо того, чтобы отдать руке приказ вытащить пистолет и нажать на спусковой крючок, пытается сделать мгновенный перевод с совершенно незнакомого языка. Абсурд.
        А может быть, и не такой уж абсурд.
        Где-то она читала об интересном эксперименте. Учёные записали разговоры белых цивилизованных американок, разделили записи на четыре группы (запрет, одобрение, внимание и успокаивание), а затем дали прослушать записи членам небольшого племени в Эквадоре. Племя испокон веков вело первобытный образ жизни и никогда не слышало английской речи.
        И что же?
        В подавляющем большинстве случаев индейцы совершенно точно определили, к ребёнку или взрослому обращается невидимая им женщина. А также успокаивает она собеседника, злится на него, одобряет или о чём-то просит…
        М-да. Ну и как тут стрелять?
        - Я - Маша, - сказала Маша, выпуская рукоятку «беретты» и садясь. - А ты кто?
        Дальнейшее их общение напомнило ей сцену из какого-то прочно забытого фильма о встрече представителей двух отстоящих друг от друга на много тысячелетий и парсеков культур. Впрочем, очень вероятно, что никакого такого фильма она не видела, но так было проще - соотнести нереальность ситуации с чем-то хоть и забытым, но в общем-то знакомым.
        Уже через минуту она знала, что первобытного зовут Свем, а он дважды с видимым удовольствием произнёс: «Машша», осторожно касаясь её лба крепким и грязным указательным пальцем.
        Свем явно понимал, что она ранена. Это было видно по тому, как бережно он притронулся к её левой, забранной в импровизированную шину, голени и правому, обмотанному бинтом, плечу, при этом явно что-то спрашивая озабоченным тоном.
        - Да, - сказала она. - Нога сломана. И рука тоже… повреждена. Я упала сверху, понимаешь?
        - Бух! - Она показала на верхушку ближайшего дерева, потом на землю и следом на ногу и руку. Затем придала лицу грустное и жалостливое выражение и добавила: - Больно. Идти, - она изобразила пальцами левой руки ходьбу, - не могу. - Подогнула средний палец и завалила пальцы набок. - А идти надо. Туда.
        И протянула руку в направлении озера.
        - Й-ух! - с энтузиазмом откликнулся Свем и распрямился, оглядываясь по сторонам.
        Затем подошёл к высокому, с толстой морщинистой корой, дереву, похлопал по стволу, оглянулся на Машу и показал рукой наверх.
        Хочет забраться и разведать дорогу, догадалась Маша. Пусть лезет. Надеюсь, вид Пирамиды его не разочарует. Отсюда она должна хорошо смотреться.
        Когда её неожиданный первобытный знакомец спустился с дерева, вид у него был изрядно ошеломлённый.
        Ещё бы, подумала Маша, вспоминая своё первое впечатление от Пирамиды. Я и сама тогда обалдела. Что уж говорить о разумном существе, носящем одежду из шкур и пользующемся копьём с кремниевым наконечником. Или это обсидиан? Неважно. Главное, что это явно не металл. Хотя кое-кто считает, что в каменном веке люди были не глупее нынешних. Вот и проверим. На вид-то он человек. Хоть и большой. И явно догадывается, что я не из соседнего племени - вон как смотрит. Явно не без почтения. Хотя откуда мне знать, как у них выражается почтение? Может, он не с почтением смотрит, а, наоборот, с вожделением? Фу ты, какие глупости лезут в голову… Хотя лучше пусть лезут сейчас, а не потом, когда поздно будет. И пусть лучше лезут они, чем он. Блин, он же мужчина, в самом деле. Самец. И самец дикий, как ни крути… Ладно, если что, у меня есть моя «беретта». Вряд ли ему знакомо огнестрельное оружие. Выстрела в воздух, думаю, будет достаточно, чтобы отбить любую мужскую охоту…
        Свем стоял возле дерева, смотрел на Машшу и старался навести хотя бы подобие порядка в бешеном табуне своих мыслей.
        Значит, не врали легенды. Он сам, своими глазами, только что, опять взобравшись на дерево, видел Хрустальную гору. Близко. Очень близко. Не более четверти дневного перехода. И даже меньше. Значит, он уже, скорее всего, перешёл границу, очерченную той же легендой. Границу, за которой Хрустальная гора становилась смертельно опасной. Но Свем не чуял опасности. Наоборот. В гладких сверкающих боках Хрустальной горы отражались небо и солнце, и она была величественна и прекрасна. Прекраснее всего, что Свем видел в своей жизни. А он видел много. От неприступных горных хребтов и бурных рек на севере до бесконечной глади соленой воды на западе. Но такого… При одном взгляде на Хрустальную гору становилось ясно, что она сооружена богами - человеческие руки не в состоянии возвести ничего подобного. Но действительно ли боги в ней живут? Эта огненноволосая женщина в невиданной одежде, которая называет себя забавным именем Машша, что на языке Свема означает «тёплая», явно оттуда, из Хрустальной горы. Но она не богиня - это сразу видно. Богини не ломают ног и не ползают по земле. Правда, следовало признать, что
Свем никогда не видел богов и богинь и не мог знать этого наверняка. Отсюда следовал неизбежный вывод, что Машше следовало помочь. Не похоже, чтобы - богиня или нет - она жила одна в Хрустальной горе. И вряд ли её соплеменники - боги или люди - убьют Свема за то, что он доставит раненую домой, к Хрустальной горе. Тем более что он так и так мечтал до неё добраться. А тут такой случай… Скорее его будут благодарить. Он, Свем, уж точно не стал бы убивать, а щедро отблагодарил того, кто помог бы добраться домой его молодой жене, случись той сломать в лесу ногу.
        Итак, решено. Он отнесёт Машшу к Хрустальной горе. А там… там посмотрим. В конце концов, Свем лучший охотник племени, и застать его врасплох, а тем более пленить пока ещё никому не удавалось.
        Глава 12
        - Какого чёрта, - не выдержал я. - В этом доме когда-нибудь будет дисциплина или для этого нужно принимать экстраординарные меры?
        - Какие, например? - живо осведомился Влад. - Расстрел перед строем?Так он не струсил. Наоборот.
        - Для начала и шпицрутены бы не помешали, - буркнул я. - Нет, в самом деле, что за самодеятельность? Теперь двоих вытаскивать.
        - Ну, Женю пока вытаскивать не надо, - заметила Марта. - А вот у него шанс кое-кого притащить сюда появился. Смотрите, он уже совсем рядом.
        Две точки на экране, одна из которых была киркхуркхом, а вторая Аничкиным, действительно неумолимо сближались. Максимум полчаса, и кто-то из них обязательно заметит другого. Хорошо бы это оказался стервец Женька.
        - Непомерный риск, - сказал я. - Вернётся - посажу на гауптвахту.
        - Главное - несанкционированный, - сказал Влад. - А где ты возьмёшь гауптвахту?
        - Оборудую ради такого случая.
        - Экий ты строгий, как я погляжу, - сказала Ольга. - Кстати, мне кто-нибудь расскажет, где я нахожусь и что здесь происходит? То есть о чём-то я догадываюсь, но не уверена, что все мои догадки верны.
        - Согласись, что «язык» нам не помешает, - примирительным тоном произнесла Марта.
        - Им тоже, - кивнул я на экран. - Четыре сотни против семерых. Достойное соотношение для проявления истинного героизма и самопожертвования.
        - Это особое место, Оля, - сказал Влад. - Мы называем его Пирамидой. Эдакое средоточие мира, если можно так выразиться. Созданное теми, кто когда-то имел большую силу и авторитет в нашей Вселенной. Это если вкратце. На более подробную лекцию сейчас нет времени.
        - Ясно, - сказала Ефремова. - Этого мне вполне достаточно. Пока. Но всё-таки хотелось бы ещё знать, с кем мы воюем.
        - Киркхуркхи - так они себя называют, - пояснил Влад. - А мы их - пятиглазые. Или урукхаи, да простит нас Толкин. У них действительно по пять глаз, хотя в остальном напоминают людей: две руки, две ноги, одна голова.
        - Противные - жуть, - добавила Марта.
        - Договориться с ними никак нельзя? - деловито спросила Оля.
        - Наверное, можно, - сказал я. - Но, как известно, договариваться лучше всего с позиций силы.
        - Ты перепутал термины, - хмыкнула Оля. - Это называется не договариваться, а диктовать.
        - Сейчас нам только спора о терминах не хватало, - буркнул Влад и продолжил уже в «телефон»: - Внимание, Женя, он совсем рядом. Сто двадцать метров. Направление прежнее.
        - Понял, - ответил Женька. - Отключаюсь. Спасибо, дальше я сам…
        Киркхуркх смешно хрюкнул, споткнулся и повалился лицом в траву.
        Что и требовалось доказать, подумал Женька. Голова, она у всех голова. Даже у пятиглазого. А в голове - мозг. И ежели по голове как следует шарахнуть чем-нибудь твёрдым и тяжёлым, то мозг отключится. Тут главное - точно рассчитать силу удара. Какова она для человека - более-менее понятно, а вот для киркхуркха… Не убил ли я его часом? Надо бы проверить - глупо тащить в Пирамиду труп. А как? Проверить пульс? Если есть мозг и пятиглазые дышат тем же воздухом, что и мы, должно быть, по идее, и сердце, которое к этому мозгу подает кровь. Ну, или то, что заменяет им кровь. Ну-ка…
        Держа наготове «вальтер», Женька наклонился и левой рукой нащупал шею пятиглазого.
        Ни хрена не понять. Тем более и шеи-то как таковой у него почти нет. Такое впечатление, что голова прямо из плеч растет. Ладно, чёрт с ним. Будем надеяться, что всё-таки жив.
        Предусмотрительно захваченным шнуром он быстро связал поверженного врага по рукам и ногам, набросал сверху веток, прикрыв от постороннего взгляда, прихватил чужое оружие и побежал обратно - туда, где оставил ранец.
        Требовательно заверещал «телефон», и я схватил его, словно голодный воришка горячий пирожок с лотка уличного торговца.
        - Ну?!
        - Это Аничкин.
        - Слышу, что не товарищ Сталин.
        - Всё в норме, Мартин, расслабься. Я его сделал.
        - Насовсем?
        - Надеюсь, что нет. Очень надеюсь. Сейчас пристегну к себе и притараню. Минут через десять ждите.
        - Давай, - я отложил «телефон». - Женька добыл «языка», - сообщил присутствующим. - Тащит сюда.
        - Принесли его домой, оказался он живой, - продекламировал Влад. - Так живой или как?
        - В крайнем случае, одним пятиглазым в мире стало меньше, - сказал я. - Невелика потеря. Но «языка» будет жалко.
        - Ты ещё скажи, что хороший киркхуркх - мёртвый киркхуркх, - хмыкнул Борисов.
        - Чего не знаю, того не знаю, - честно признался я. - Но пока все факты подталкивают именно к этой неутешительной мысли. Вопреки всем догматам гуманизма.
        - А как мы его допросим? - спросила Ольга. - Кому-нибудь известен язык этих урукхаев с пятью глазами?
        - Центральному Мозгу - компьютеру Пирамиды, - пояснил Влад. - И там такая программа-переводчик, что не снилась никакому «Майкрософту». Впрочем, как и все остальные программы. Сама переводит, как сказал бы Остап Бендер. Было бы что переводить.
        - Ясно, - кивнула Ольга.
        - А кто такой Остап Бендер? - поинтересовалась Марта.
        - Потом расскажу, - пообещал я. - Так, а это кто, интересно?
        На экране возник ещё один сектор с тем же лесом внизу и двумя почти сливающимися оранжевыми точками.
        - Новая телеметрия от одной из «летучих мышей», которую мы перенаправили в этот район, на северо-запад, - прокомментировал Влад. - Эй, да это не киркхуркхи. Масса тел ориентировочно шестьдесят два и сто сорок пять. Температура 36,6 и 36,8.
        - Вес Маши как раз шестьдесят два килограмма, - ровным голосом сообщила Марта. - Я знаю.
        - Увеличение! - рявкнул я.
        Влад отдал команду, и «летучая мышь» немедленно её исполнила.
        - Люди, - озадаченно произнёс Влад. - Мужчина и женщина. Женщина сидит, мужчина стоит. Рядом три крупных камня - похоже на скальные выходы. Рост женщины примерно сто семьдесят четыре, мужчины - двести десять.
        - Вижу, - сказал я. - Но если женщина - это Маша, то кто рядом с ней?
        - Хороший вопрос, - сказал Влад. - Может, Никита? Он мальчик большой. Хотя, конечно, не настолько. Не знаю, может ли ошибаться «летучая мышь»…
        - Всех уволю, - пробормотал я и схватился за «телефон».
        Свем ещё раз оглядел Машшу - сломана левая нога и что-то с правым плечом. Значит, нести её нужно на левом плече - так будет удобнее и ему, и ей. Потому что он хоть и хорошо владеет левой рукой, но надёжнее, когда копьё в правой. Мало ли что.
        Он шагнул к Маше, присел перед ней на корточки и приглашающе похлопал себя по левому плечу.
        Хочет меня нести, догадалась Маша. Надо же, сколько любезности. И не скажешь, что первобытный. Другой бы на его месте схватил в охапку, перебросил через плечо и уволок… в укромный уголок. Хотя куда уж укромнее. Да и откуда мне знать, какие они, первобытные мужчины? Я что, специалист-антрополог? Ни разу. Все мои представления о людях каменного века - это набор расхожих штампов: дикие, грубые, кровожадные и вонючие. А штампы, как известно, они есть штампы и с истиной соотносятся плохо. Впрочем, рассуждай не рассуждай, а выбирать не приходится по-любому. Надо рисковать. Тем более со мной «беретта». Парень он на вид здоровый - глядишь, и донесёт до озера. А там…
        Она протянула было руку, чтобы Свем помог ей подняться, но тот неожиданно распрямился и замер на полусогнутых, чутко повернув голову и явно к чему-то прислушиваясь.
        Маша невольно прислушалась тоже, но ничего особенного не услышала - обычные лесные звуки: шелестит листвой ветерок, да где-то неподалёку перекликаются-кричат незнакомые птицы…
        Птицы? Кажется, ещё пять минут назад они молчали. С чего бы вдруг разволновались теперь?
        Понимание возникло само, выплыв откуда-то из тех глубин подсознания, в которых ещё теплилась память далёких предков, живших в лесах с рождения и до самой смерти.
        Опасность. Кто-то идёт по её следу. Или, условно говоря, киркхуркхи, или какой-то почуявший лёгкую добычу крупный хищник. Хрен редьки не слаще. Вот мой первобытный и насторожился. Слух у него наверняка острее моего, не говоря уж о том, что лесные звуки он читает, как открытую книгу. И что, интересно, вычитает? А главное, какое примет решение, когда поймёт прочитанное? Собственно, всего два решения и может быть: принять бой или уйти от опасности. Другое дело, что уйти без меня гораздо легче…
        Накатила слабость.
        Так, ничего страшного. Это первая реакция на адреналин, скоро пройдёт. А пока проверь «беретту» и приготовься стрелять во всё, что шевелится…
        Но стрелять не пришлось.
        Свем принял решение.
        Повернулся, наклонился к ней, обхватил левой рукой, легко, словно она и не весила целых шестьдесят два килограмма (без оружия и антигравитационного костюма), взвалил на плечо, выпрямился и быстро зашагал прочь - по направлению к озеру.
        Никита отозвался быстро.
        - Торопишься, босс, - сказал он. - Мне нужна ещё пара минут.
        - Ты её нашёл? - не стал я высказывать своих подозрений о его местоположении.
        - А как же. Отличная машина - то, что надо. И летает, и ездит, и плавает. Настоящий сверхтанк. Мечта Гудериана.
        - Почему именно Гудериана? Непатриотично.
        - Чёрт его знает… Хорошо, пусть Катукова. Мечта Катукова вас устроит?
        - Вполне. Защита? Вооружение?
        - По идее, она способна генерировать вокруг себя какое-то поле. Прямо как в фантастических книжках. А вот с вооружением я ещё не разобрался до конца. Какая-то пушка здесь вроде есть, но я не пойму, чем она стреляет. Нам повезло, на самом деле. Кто-то её компьютер до нас уже русифицировал. Я имею в виду машину, а не пушку. И мы даже знаем этого «кого-то».
        - Оскар, конечно, больше некому.
        - Ну да. Или Локоток.
        - Хорошо. Главное - управление. С ним разберись в первую очередь. И будь готов.
        - Да я уже почти готов. Ты меня не отвлекай, ладно?
        - О'кей, работай, - я отключился.
        - Смотри-ка, - тронул меня за рукав Влад. - Третий и четвёртый появились. Прямо не дремучий лес, а какой-то древнеримский форум. Направляются в сторону мужчины и женщины. Расстояние - пятьсот двадцать метров. Боюсь, что это…
        - Киркхуркхи, - закончил я за него. - Уверен. Всё тот же передовой дозор.
        - Надо посылать Никиту, - сказала Марта. - Пока не поздно.
        - И я так считаю, - не отстала Оля. - Чует моё сердце, что это и правда Маша.
        - Ну, раз уж твоё сердце чует…
        - Ух ты! - воскликнул Влад. - Вот это да! Они уходят! Молодец, мужик.
        На экране две первые точки слились в одну и двинулись в сторону озера. Затем Влад дал увеличение, и стало ясно, что мужчина несёт женщину на себе и даже с такой ношей движется быстрее киркхуркхов.
        - Никита, - связался я с Веденеевым. - Кажется, мы нашли Машу. И ещё кое-кого. По виду человек, но откуда он здесь взялся, совершенно непонятно. В данный момент этот человек несёт нашу Машу к озеру.
        - Несёт?
        - Мы думаем, что Маша ранена.
        - То есть это не враг.
        - Надеюсь, нет. Их преследуют киркхуркхи.
        - Я понял. Надо забрать обоих, так?
        - Правильно. И прямо сейчас.
        - Понял, командир, вылетаю. Корректируйте меня.
        Болела голова. И очень хотелось пить.
        Последнее, что помнил Рийм Туур - это резкий шорох в кустах, на который он, естественно, среагировал и тут же огрёб по затылку чем-то твёрдым и тяжёлым. В том, что это был целенаправленный удар сзади, Рийм ни на секунду не сомневался - профессионально сработано, он и сам бы смог так же. Если бы первым заметил противника. Но увы, на этот раз противник успел раньше. Это ясно хотя бы потому, что он, Рийм Туур, связан. Да так крепко, что освободиться от пут нет никакой возможности - рук он вообще почти не чувствовал.
        Десантник приоткрыл три глаза из пяти и постарался определиться в пространстве.
        Ага, так он и думал. Всё-таки это плен. Какое-то помещение… Вероятно, он в той самой Пирамиде на озере, про которую им говорили. Прямо напротив - две жутковатые двуглазые пародии на киркхуркхов, и у одной из этих пародий в руках плазменная винтовка Рийма, направленная Рийму же точно в грудь.
        Эх, вот не повезло-то… Как же они его взяли? Ладно, неважно. Теперь важно одно - постараться остаться в живых. Героическая смерть во славу Императора может привлечь лишь зелёных юнцов. А он, Рийм, ещё хочет завести семью и детей…
        Один из двуглазых шагнул вперёд и что-то отрывисто сказал на совершенно незнакомом языке.
        - Имя?! Звание?! Должность?! Род войск?!
        От неожиданности Рийм вздрогнул и попытался обернуться - голос шёл откуда-то сзади. Немедленно в голове с новой силой вспыхнула боль, и Туур решил, что обойдётся пока без зрительного контакта с переводчиком.
        - Рийм Туур, - ответил он нехотя. - Младший дозорный. Вторая отдельная сотня. Имперский десант. Если хотите разговаривать дальше, то сначала дайте воды.
        - Условия здесь ставим мы.
        - Это не условие, это обычная просьба. Или вы начисто лишены гуманности?
        - Кто бы здесь говорил о гуманности… Впрочем, ладно, мы не звери.
        Ему дали напиться, и Рийм понял, что шансы на выживание повысились. Что ж, уже веселее. Теперь можно и поговорить.
        Глава 13
        Об этом-то мы и не подумали…
        Нет, не так. Я об этом не подумала. И даже ещё хуже - об этом я не вспомнила. Хотя должна была. Потому что видела этот приток реки с воздуха. Теперь вот точно вспоминаю, что видела. Когда припёрло, и память заработала.
        Маша непроизвольно оглянулась на лес и снова попробовала оценить ширину водной преграды, неожиданно возникшей перед ними.
        Метров двадцать пять на глаз. Неважно. Хоть двадцать, хоть пятьдесят. Не перепрыгнуть и не переплыть. То есть это ей не переплыть с раненой рукой и сломанной ногой, а Свем, наверное, может. В том случае, если умеет плавать. А если не умеет? Ишь, размышляет. Наверное, и впрямь не умеет. Или умеет, но плохо. Поэтому и боится, что со мной на плечах ему эти двадцать пять, а то и все тридцать метров довольно быстрой и глубокой воды не преодолеть.
        А если не очень глубокой?
        Так, пошёл проверять. Видать, эта свежая мысль пришла нам в голову одновременно.
        Плавать Свем умел. Но, как справедливо предположила Маша, умел плохо. Если не сказать очень плохо. Держаться на воде и даже кое-как, тратя неимоверное количество сил, продвигаться вперёд он мог. Но не более того. Поэтому, когда путь ему преградила эта лесная речка, он сразу понял, что с раненой Машшей ему на другой берег не попасть. Это и для него одного почти непосильная задача.
        Последний раз Свем Одиночка испытывал чувство стыда в детстве. Он тогда взял тайком отцовский нож из обсидиана, чтобы смастерить себе лук, и по неловкости сломал его. Стыдно было не за то, что сломал, а за то, что взял без спроса. Отец, помнится, хорошо ему тогда объяснил, в чём разница.
        И вот теперь Свему Одиночке было опять стыдно. Но на этот раз причина стыда была не столь однозначна. Вроде бы ничего постыдного он не совершил. Даже наоборот. Взялся помочь раненой женщине из чужого племени и…
        Вот то-то и оно.
        Взялся помочь и не смог. Потому что, если бросить её на берегу, то вряд ли это можно назвать помощью. За ними шли. Свем даже знал (или почти знал), что преследователей двое. И вряд ли у них добрые намерения. А спасаться одному… Нет, не по-мужски это. Сразу тогда надо было оставить её, где была, и дело с концом.
        Ты бы её всё равно не оставил, сказал он себе, не ври. Потому, что дело тут не в бескорыстной помощи. Точнее, не только в бескорыстной помощи. Стал бы ты помогать, будь она обычной женщиной, такой же, как все? То-то. Может быть - да, а может быть, и нет. Ты уверен, что она оттуда, из Хрустальной горы, и что у неё имеются могущественные соплеменники, которые, возможно, отблагодарят тебя за спасение Машши. И отблагодарят щедро. Поэтому её и тащишь. Кто знает, может быть, даже со временем им удастся породниться племенами, и тогда племя Свема и его род получат частичку могущества этих незнакомцев. А в том, что племя Машши очень могущественное, Свем не сомневался. Слабые и неумелые не могут жить в Хрустальной горе. И не умеют делать такую одежду. Не говоря уже о невиданном поясе и странном предмете в кармане, который Свем видел лишь мельком, но определил как личное оружие. И отнимать не стал. Так больше доверия. А доверие иногда ничем заменить нельзя.
        Эх, отчего ему было не научиться плавать как следует? И ведь предлагал сосед-рыбак, помнится, обучить этому нехитрому искусству за весьма умеренную плату. Нет, отказался. Из охотничьей гордости. Нам, мол, главным добытчикам племени, этого не надо. Сами плавайте, мокроштанные, а мы по лесу ходим, дикого и страшного зверя ловим - это вам не рыба скользкая безответная… Ладно, поздно теперь сожалеть. Думать надо, что делать.
        Брод?
        Свем шагнул в воду и сразу погрузился по колено, затем по пояс… нет, глубоко, не перебраться. Может быть, выше или ниже по течению? Было бы время поискать, он бы поискал. Но времени нет. Эти, которые сзади, приближаются и уже очень скоро будут здесь.
        Значит, нужно их встретить. Другого выхода нет. В конце концов, здесь, в этом лесу, ему нет равных. Или не должно быть.
        Он оставил Машше котомку, показал жестами, что уходит, но вернётся, а она должна ждать его здесь, на берегу, проверил, как держится на поясе обсидиановый нож, а также не расшатался ли наконечник копья, и неслышным охотничьим шагом растворился в лесу.
        Чтобы попривыкнуть, Никита для начала облетел вокруг Пирамиды.
        Аппарат слушался безукоризненно.
        Действительно, ничего сложного. Рукоять управления, как у вертолёта - под правую руку, и нехитрая клавиатура - под левую. Удобное кресло, само подстраивающееся под размеры тела, широкий обзор, бесшумный ход. Да, хорошими технарями были эти Хозяева, ничего не скажешь. Как инженер, Никита любил машины и механизмы, знал в них толк и мог по достоинству оценить труд, вложенный в то или иное устройство.
        Эту машину явно проектировали и строили не только с усердием, но с вдохновением и любовью. Вот и славно, значит, должна хорошо служить.
        Левой рукой он включил «телефон» (здесь наверняка должна присутствовать автономная система связи, но разбираться с ней у Никиты не было времени):
        - Я готов, давайте направление и расстояние.
        - Отлично, - отозвался голос Влада. - Значит, так. Почти точно на северо-запад. Сорок семь градусов. Одиннадцать километров семьсот метров. Они как раз подходят к притоку нашей реки. Кстати, надо бы дать реке и притоку название… Да и всему остальному тоже. Ладно, потом. Не знаю, сумеют ли переплыть, этот приток не такой уж и маленький. И поторопись, их, кажется, преследуют. Очень вероятно, что это киркхуркхи. Расстояние от них до возможных преследователей… ого, они уже довольно близко. Меньше километра.
        - Есть поторопиться. Не переживайте там, всё будет хорошо, это классная машина. - Никита отключился, заложил вираж, выходя на курс, и ткнул пальцем в нужную клавишу. Ускорением его вжало в кресло.
        Три минуты, и я там, подумал он. Успею.
        Бояться можно, трусить нельзя - так учил когда-то Свема его отец. Тот, кто трусит, позволяет своему страху управлять собой, не имеет права называться мужчиной.
        Эту его науку Свем запомнил накрепко. Даже не запомнил - впитал всем своим существом. И только благодаря этому - тут Свем был абсолютно уверен - он до сих пор жил так, как хотел, и подчинялся только самому себе. Ну, иногда ещё, в виде исключения - вождю.
        Потому что страх обессиливает, а победа над страхом утраивает силы.
        Вот и сейчас.
        В первое мгновение, когда Свем увидел тех, кто идёт по его следу, ему показалось, что страх на этот раз одержит над ним победу. Но уже через два удара сердца он знал, что делать. И неважно, что один взгляд на этих пятиглазых демонов внушает ледяной ужас.
        Один - да.
        Второй уже меньше.
        Ну а с третьего можно прикидывать, как их лучше убить.
        Двигаются по лесу они плохо. Шумно и бестолково. Невольно закрадываются большие сомнения в их демонской природе. Но если это не демоны, то кто? Не важно. Сейчас это не важно. Важно только одно - убить обоих. И убить быстро - так, чтобы они не успели воспользоваться своим демонским оружием. Потому что эти странные предметы, которые они настороженно держат в своих семипалых руках-лапах - явно оружие. Да, ничего подобного Свем раньше не видел. Но для того, чтобы знать, достаточно чувствовать. А от этих невиданных штуковин так и несло опасностью на всю округу - только полный дурак бы не почувствовал.
        Словно бестелесный лесной дух, Свем следовал за «демонами» на расстоянии пятнадцати шагов, выбирая удобный момент для нападения.
        Бить надо, конечно, в горло. Это единственное явно не защищённое место у чужаков, если не считать кистей рук и головы в целом. Но голова - это кость. А вот шея… Плохо только, что она такая короткая и мощная. И ещё плохо, что «демоны» неизменно выдерживают расстояние между собой шагов в пять-шесть - не больше. Значит, рассчитывать на то, что один из них не сразу заметит смерть напарника, трудно.
        То есть действовать надо очень быстро. Сзади ножом по горлу первому и тут же бить копьём второго. Опять же в горло. При этом желательно, чтобы второй не успел опомниться и пустить в ход своё оружие. А первый быстро умер и тоже не успел этого сделать.
        Н-да, задача не из лёгких. Очень трудная задача, скажем так. Но выполнимая. Особенно если один из них чуть-чуть отстанет. Лучше, если вот этот, справа, ниже ростом. Ну, боги леса, помогите немножко, а? Обещаю принести в жертву хорошего жирного блогга. Нет, двух блоггов. Двух жирных блоггов и одну птицу-фрехту. Самую большую и яркую. Будете довольны.
        Боги услышали Свема. Тот чужак, что шёл справа, неожиданно остановился (Свем тут же бесшумно залёг за ближайшим кустом), что-то сказал напарнику, махнул рукой: иди, мол, я догоню, - забросил оружие за спину, покопался в штанах и замер в характерной позе мужчины, справляющего малую нужду. Тут же и зажурчало.
        Большей удачи и ожидать было нельзя.
        Тем более что второй, вместо того, чтобы прикрывать товарища на всякий случай (Свем поступил бы именно так), послушался и, лишь мельком оглянувшись, продолжил движение.
        Всё получилось, как и было задумано.
        Первый ещё хрипел на земле с перерезанным горлом, а Свем уже в два прыжка сократил расстояние до второго наполовину.
        Чужак, почуяв неладное, успел повернуться.
        Но лишь для того, чтобы копьё Свема без помех вошло ему точно под подбородок.
        Два удара - два трупа.
        Свем довольно улыбнулся и забрал с мертвецов то, что посчитал оружием (как потом выяснилось, не без оснований), и заплечные сумки на хитрых застёжках, с которыми решил разобраться позже.
        Пару мгновений он раздумывал, не срезать ли с их голов эти червеобразные пучки, росшие там, где у нормальных людей находятся уши, отказался от этой мысли (не хотелось к ним прикасаться) и побежал обратно к речке, очень надеясь, что Машша за это время не предприняла глупой попытки переправиться на другой берег самостоятельно.
        Вот она!
        Сидит на берегу речки, прислонившись спиной к дереву, и ждёт. Прямо идиллия. Мы тут, понимаешь, с ума сходим, её разыскивая, а она местной природой наслаждается. Несправедливо, ясное дело, но это я так себя успокаиваю. Да и не слышит Машка. Но видит. Вон, рукой машет. Левой. Правая перебинтована. И самопальная шина на левой ноге. Нехило девушка слетала на прогулку. Как же тут сесть… а, вон местечко чуть ниже, где лес от берега отступает. Помещусь или не помещусь? Должен.
        Никита заложил вираж, сбросил скорость почти до нуля и пошёл на посадку.
        Наконец-то кавалерия, подумала Маша, увидев, как над речкой завис чудной аппарат, напоминающий какой-нибудь суперглайдер из фантастического фильма. Передняя часть кабины пропускала свет, и она узнала Никиту, сидящего за управлением. Молодцы, мальчики, успели, нашли…
        То ли действие лекарств из аптечки закончились, то ли сказалось перенапряжение, но Маша почувствовала, что сознание её мягко уплывает туда, где нет ни этой речки, ни леса, ни врагов, ни друзей, ни усталости. Она уже готова была отпустить его - пусть плывёт, куда хочет, но вспомнила о Свеме. Нехорошо получится, если первобытный друг вернётся (если, конечно, вернётся) и не обнаружит её на берегу. Неправильно это. Во всех смыслах. Погоди, сознание, не уплывай, потерпи ещё чуточку - вон Никита уже выскочил из кабины и бежит по берегу к ней…
        - Машка, ты как?! - Никита с размаху упал перед девушкой на колени. - Жива, цела?! Что болит?
        - Плечо, нога, - Маша попыталась ответить бодро, но получилось не очень (нужно было одновременно говорить и удерживать норовящее уплыть сознание). - Не болит. Пока. Аптечка спасает… Никита… надо подождать… друга.
        - Кто он?
        - Не знаю… Человек.
        - Охренеть. С нашей Земли?
        - Нет. Думаю… местный. Первобытный. Он мне очень помог. Надо… надо взять его с собой. Дождись, ладно? А я… посплю.
        - Хорошо, хорошо, отдыхай. Только не здесь. Ну-ка, аккуратненько…
        Он подхватил Машу на руки и понёс к машине.
        Не так.
        Лёгкий ветерок от притока, но Свем чует не только речную воду. Что-то ещё. Напоминает запах одежды Маши. Только сильнее и с примесью других, совсем незнакомых. Что ж, значит, такой день. Удивительных открытий и опасных встреч.
        Он сбавил шаг, пригнулся, затем припал к земле и осторожно выглянул из-за дерева.
        Машши нет. Но есть чёткий след - чьи-то ноги только-только примяли траву.
        Свем посмотрел налево, вдоль следа.
        Ох, боги и духи, это уж совсем не понятно, что такое.
        Больше всего напоминает разрезанный пополам продолговатый гладкий орех дерева фреш. Орех величиной чуть ли не с общинную хижину в его деревне. Может, это и есть хижина? Откуда она тогда взялась? Раньше её здесь не было, он бы заметил. Чудеса. Но вон и дверь имеется. И дверь эта открыта. Приглашают войти? Можно остаться на месте и ждать, что будет дальше. Можно раствориться в лесу, перебраться на другой берег притока выше по течению и продолжить путь к Хрустальной горе, как прежде, в одиночестве. И можно рискнуть и выйти. Сегодня он рисковал уже дважды, и оба раза риск оправдался. Отчего бы не рискнуть и в третий? Ему почему-то кажется, что эта поблёскивающая на солнце гигантская половинка ореха дерева фреш имеет самое прямое отношение к Машше. А значит, и к нему, Свему.
        Ну? Пора решать.
        Свем Одиночка поднялся с земли и в полный рост шагнул на открытое пространство берега.
        - Он в тридцати метрах от тебя, - сказал Влад. - Прячется за деревом. Наверное, решает, выходить или нет.
        - Я бы на его месте сам крепко задумался, - ответил Никита. - Стоит эдакая здоровенная дура на берегу, и что от неё ждать, совершенно не понятно. А людей не видно. Слушай, может, мне выйти и помахать ему рукой?
        - Чёрт его знает. Может совсем испугаться и уйти.
        - Судя по тому, что он сам познакомился с нашей Машей и в одиночку почти голыми руками справился с двумя вооружёнными урукхаями, трусом его не назовёшь.
        - Это верно. Но разумная осторожность никогда не помешает даже самому смелому человеку.
        - Блин, и Машка без сознания. Я за неё беспокоюсь, её надо поскорее доставить в Пирамиду.
        - Я сам беспокоюсь. Но пока немного времени есть. Давай так. Жди ещё минуту и, если…
        - О! Вот он! Решился.
        - Вижу. А вот теперь появись и сделай приглашающий жест. Плавный только жест, ага? И улыбайся. Улыбка - универсальный знак дружелюбия. То есть, я надеюсь, что и здесь тоже.
        - Я постараюсь.
        Никита поднялся с кресла и переместился к открытой двери так, чтобы его было видно снаружи.
        Вот он.
        Здор-ровый, чертяка. И действительно человек, а не какое-нибудь пятиглазое и червеухое бледное уродство, прости господи.
        Одет в шкуры, как и положено первобытному. В правой руке - копьё. Интересно, кремневое или они уже знают металл? Ладно, это пока неважно. Оп-па, а что это у него за спиной? Два плазменных ружья наших любимых киркхуркхов, чтоб я так жил! Всё правильно, так и должно быть - врагов убил, оружие забрал. Не удивлюсь, если он и скальпы с них снял и положил себе в котомку. Как доказательство победы.
        Он меня видит, это несомненно.
        Ноги чуть согнуты, тело напряжено, копьё наготове. Вперед не идёт, но и не убегает. Ждёт, что будет дальше. Ладно, была не была, попробуем…
        Никита медленно, стараясь не делать резких движений, выбрался из машины наружу, широко улыбнулся и плавно дважды махнул рукой, как бы приглашая: «Иди сюда, не бойся».
        Глава 14
        Этот день казался нескончаемым.
        Так часто бывает, когда количество событий в единицу времени перекрывает обычные показатели в два-три раза. Или больше. В какой-то момент я вовсе перестал думать о времени как расстоянии между утром и вечером или вечером и утром, а стал его воспринимать в виде неких абстрактных отрезков малоизвестного мне измерения, необходимых для того, чтобы успеть разобраться с той или иной ситуацией. Причём длина этих отрезков, изначально предполагавшаяся быть одинаковой, на самом деле произвольно менялась. В зависимости не только от количества событий, но также их, скажем так, значимости для меня лично и всех нас. Коротко говоря, в какой-то момент мне стало уже совершенно по фигу, день сейчас за стенами Пирамиды или ночь. И поэтому, наверное, я страшно удивился, когда Марта настоятельно предложила всем нам поужинать.
        - Десять часов вечера, между прочим, - заметила она. - А мы сегодня и не обедали.
        - Жрать охота, - согласился Женька. - Вот ты сейчас об ужине сказала, и я сразу вспомнил, что голоден, как туча саранчи. Мне от переживаний и стрессов всегда еда помогает. А уж переживаний сегодня на нашу долю выпало - не счесть.
        - В том числе и по твоей милости, - не сдержался я, на что Аничкин благоразумно промолчал.
        - И правда, Мартин, - сказал Влад. - По-моему, имеем право перевести дух. Машу спасли и вылечили, киркхуркх этот пленный допрошен и надёжно изолирован, а наш первобытный друг Свем ведёт себя вполне прилично. Оля и Никита только что докладывали, что парень оказался на редкость сообразительный и не трусливый. Они уже составили небольшой словарь его языка и даже могут кое-как с ним общаться. Убежден, что от хорошего ужина он тоже не откажется. К тому же Никита хоть и с трудом, но уговорил его помыться и за это время продезинфицировал те шкуры, которые служат Свему одеждой. Так что о запахе мы можем не беспокоиться.
        - Да, запашок от него шёл не самый свежий, - сказала Марта. - Но не думаю, что мы пахли бы лучше, шляясь столько времени по лесам без мыла и горячей воды.
        - А чем мы его будем кормить? - засомневался я. - Выглядит-то он как человек, но мало ли какие могут быть особенности?
        - Мы ели мясо здешних животных, - напомнил Влад. - И с нами всё было в порядке. Если нам подходит его пища, то и ему подойдёт наша.
        - К тому же Ольга с самого начала угостила его парочкой бутербродов с ветчиной, - добавила Марта. - Ну, чтобы укрепить доверие. Бутерброды были немаленькие.
        - И как? - поинтересовался я.
        - Слопал за милую душу.
        - Восхитительно. Как всегда, я обо всём узнаю последним. Похоже, это превращается в традицию.
        - Ты был очень занят с пленным киркхуркхом, - пожала плечами Марта. - Мы не решились тебя беспокоить по таким пустякам. К тому же бутерброды и правда очень помогли. Сначала накормить, потом разговаривать. Универсальный закон гостеприимства.
        Я только вздохнул и был вынужден признать, что она права - контролировать нужно лишь то, что ты можешь контролировать. А всё остальное пусть идёт своим чередом. К тому же действительно риск отравить гостя в данном случае неизмеримо меньше риска крепко его обидеть.
        - Ни разу в жизни не сидел за одним столом с настоящим первобытным человеком, - сказал Женька. - Интересно, он умеет пользоваться салфеткой?
        Собрались, как всегда, в кают-компании.
        Свема поместили между Олей Ефремовой - она уже выучила полтора десятка самых необходимых слов на его языке - и Никитой, с которым у Свема в силу известных обстоятельств с самого начала установились отношения, близкие к приятельским. Напротив же усадили Машу, чтобы она время от времени ободряла гостя своей очаровательной улыбкой, излучая при этом спокойствие и доброжелательность.
        - Он ведь тебя спас, - объяснила Оля. - А значит, испытывает к тебе особые чувства.
        - Что значит - особые? - насторожилась Маша.
        - Значит, не такие, как к остальным, - туманно ответила «щупач». - Не переживай, ему сейчас не до удовлетворения своей природной сексуальности - слишком ошеломлён.
        - Спасибо, утешила! - фыркнула Маша, но села там, где попросили, и в одобрительно-доброжелательных улыбках гостю не отказывала.
        Впрочем, если за этим ужином искренние одобрение с доброжелательностью Свему и были нужны, то мы этого не заметили. Наш первобытный друг обладал отменным аппетитом и, похоже, совершенно не страдал ложной стеснительностью.
        Наблюдать за ним было одно удовольствие. Похоже, такой столовый прибор, как ложка, был ему знаком, потому что пользовался он ею весьма умело, уплетая гарнир и салат, а мясо и хлеб смело, но аккуратно брал руками. При этом быстро понял, наблюдая за нами, для чего нужны салфетки, и не чавкал, хотя ел быстро и много.
        Удивил он нас после ужина.
        Предложить Свему чаю мы не решились - неизвестно, как на его организм подействует кофеин (из этих же соображений мы отказались за ужином от вина), поэтому обошлись ягодным морсом. Этого напитка наш гость употребил во время и после еды, как мне показалось, не меньше литра. После чего звучно рыгнул, встал, поблагодарил всех за обильную вкусную пищу и питьё (Оля перевела его слова как «благодарю, ваша еда приятна, и её много») и прямиком направился к ближайшему дивану. На каковой немедленно улёгся и тут же уснул.
        - Вот это да, - прокомментировал Женька. - Поел - и спать. Даже завидно. Я так давно разучился.
        - Что ты хочешь, - сказала Маша. - Дитя природы. Он наверняка встаёт рано утром. Поэтому рано и ложится.
        - Не то что мы, городские совы, - добавила Оля. - Но меня радует, что он так спокойно уснул в нашем присутствии.
        - Доверяет, значит? - догадался Влад.
        - Именно.
        - Он нам доверяет - это ладно, - сказал я. - А мы ему можем доверять?
        - Ты меня спрашиваешь? - удивилась Ефремова.
        - Кого же ещё мне спрашивать? Вы с Никитой с ним общались последние часы. Мнение Никиты меня тоже очень интересует, но в первую очередь - твоё. Ты ведь у нас «щупач» как-никак.
        - Ты, главное, «щупача» со специалистом по психологии человека первобытнообщинного строя не путай, - посоветовала Оля. - Избежишь лишних разочарований.
        - А что, есть и такие? - удивился я. - Хотя да. Если на Земле до сих пор кое-где существуют первобытнообщинные племена, то должны быть и специалисты по их психологии. Но в любом случае, таковых среди нас не имеется. А ты психологию изучала специально. К тому же, как верно было замечено, профессиональный «щупач». То есть человек, чья чувственная, а также интуитивная сфера восприятия развита во много раз лучше, нежели у обычных людей. Так что прошу высказать своё мнение. Можем мы ему доверять или нет?
        - Доверие - штука растяжимая, - заметил Влад.
        - Разумеется, в первую очередь меня интересует наша безопасность, - сказал я. - При этом не хуже вас понимаю, что вся любовь со Свемом и его племенем у нас ещё впереди. Или нелюбовь. Это уж как получится.
        - Если ты о том, не перережет ли он нам во сне глотки, чтобы захватить Пирамиду для своего племени, - сказала Оля, - то это вряд ли. Мы в его восприятии если и не боги, то высшие и неприкосновенные существа - точно.
        - Уже хорошо, спасибо, - поблагодарил я. - Значит, надо постараться оставаться для него таковыми как можно дольше.
        - Вот, кстати, ещё заботушка на нашу голову, - вздохнула Марта. - С местными возиться. Теперь ведь отвязаться от них вряд ли получится. Высшие существа - это большая ответственность.
        - Не преувеличивай, - сказал Влад. - Тут всё от нас зависит. И от той дистанции, на которую мы готовы их подпустить. Я не только расстояние в километрах имею в виду, - добавил он.
        - Это ясно, - сказал Никита. - И описывается одной пословицей.
        - Кто везёт, на том и едут? - догадался Женька.
        - Ага.
        - В крайнем случае, опустим Пирамиду снова на дно озера, и нет нас, - сказала Маша. - Останемся лишь в песнях и легендах.
        - Глупо это как-то - на дне сидеть, прятаться, - высказался Женька. - Пусть лучше видят и боятся.
        - Лучше - уважают, - сказал Влад. - Хотя страх более действенный инструмент, признаю. Особенно страх, который рождает не тупое подчинение, а именно уважение.
        - Не знаю, как вам, - сказал я, - а мне нянькой быть неохота. Пусть сами растут. Тем более мы прекрасно знаем, что насильственный прогресс невозможен.
        - Верно, - согласился Влад. - Те, кого за уши тащат в будущее, или остаются без ушей, или потом, когда уши отпускают, немедленно возвращаются в исходное состояние.
        - А интересно было бы попробовать! - мечтательно провозгласил Женька. - Для начала научить их плавить железо, потом дать письменность и колесо… Или сначала колесо, а потом письменность? Неважно. В общем, обучить зачаткам, так сказать. А дальше пусть сами.
        - Можно подумать, что ты умеешь плавить железо, - хмыкнул Никита.
        - Э-э… ну, железом ты бы мог заняться, - нашёлся Аничкин. - И колесом. А я, так и быть, возьму на себя письменность. Это самое трудное, согласись.
        - Класс! - восхитилась Маша. - Мы же, девушки, возьмём на себя ткачество, да?
        - Отличная мысль, - согласился Женька.
        - И животноводство! - обрадовался Влад.
        Я расхохотался, оценив уместность цитаты.
        Некоторое время мы весело играли в эту игру, распределяя между собой обязанности древнегреческих богов, но быстро поняли, что нас слишком мало.
        - Всё та же проблема, - вздохнул Женька. - По-любому нужна мощная команда. Вы, кстати, так и не успели нам рассказать, что творится дома.
        Я вкратце поведал.
        - Печально, - констатировал Влад. - Значит, на коллег рассчитывать не приходится.
        - Ну отчего же, - возразила Оля. - На меня рассчитывать можно.
        - Ты исключение. А нас интересует правило.
        - В конце концов, не только в России есть Стражники, - заметил Женька.
        - Ты предлагаешь к этому делу подключить американцев? - картинно приподнял бровь Влад.
        - Ну зачем обязательно американцев?…
        - Китайцы в этом смысле ещё хуже, - сказал я. - У них язык сложный, и вообще…
        - Не наш тип мышления, - подсказал Влад.
        - Вот именно, - кивнул я. - Хотя дело не в этом.
        - А в чём? - задиристо спросил Аничкин. - Почему бы такой… такому удивительному артефакту, как Пирамида, не принадлежать всем людям Земли?
        - У меня, если честно, тот же вопрос, - сказала Маша.
        - Вы, главное, о моей Земле тоже не забывайте, ага? - напомнила Марта.
        - Не забудем, - пообещал я. - Напротив, я только и делаю, что думаю об Альтерре. Но к ней мы ещё вернёмся. А пока, чувствую, надо, что называется, расставить точки над «i».
        - Во избежание, - добавил Влад.
        - Вы, ребята, вроде бы уже не маленькие, - сказал Никита, обращаясь к Жене и Маше, - а рассуждаете как дети.
        - Одну минуту, - поднял руку Женька. - Есть такой материк Антарктида, так?
        - И что?
        - А то, что он принадлежит всему человечеству. Никто им не владеет. Почему то же самое не может быть с нашей Пирамидой?
        - Либерал, - фыркнул Никита. - Либерал и мечтатель. Беспочвенный.
        - Не знаю, как у вас, - сказала Марта, - а у нас Антарктида поделена между несколькими странами. Куда, между прочим, входят и Россия, и Сибирь Казачья.
        - Тоже вариант, - сказал Влад. - Но не для нашего случая.
        - Почему? - упрямо спросил Женька.
        Мы с Владом переглянулись и вздохнули.
        - Позволь, я попробую объяснить? - предложил Борисов.
        - Валяй, - разрешил я.
        - Я постараюсь коротко, - пообещал Влад. - Ответьте мне, Женя и Маша, на один вопрос. Как вы думаете, почему именно мы, русские Стражники Внезеркалья и Патрульные Реальностей, оказались здесь, в Пирамиде? Не американцы, не китайцы, индийцы или японцы, не европейцы, не латиноамериканцы, не африканцы, наконец - хотя в Африке практически нет Стражи как таковой, - а мы.
        - Полагаю, этот вопрос надо задать Оскару, - ответил Аничкин. - И мне даже странно, что мы до сих пор его не задали.
        - Отчего же, - сказал Влад. - Я задавал. Точнее, мы с Мартином.
        - И что же он вам ответил? - По Женьке было видно, что он уже и сам не рад, что ввязался в эту дискуссию. - Хотя странно, что мы об этом ничего не знаем.
        - Ничего странного, - сказал я. - Всему своё время. Вот сейчас оно и пришло.
        - Так вот, - продолжил Влад, - мы действительно были выбраны не случайно. Так же, как и киркхуркхи, между прочим. Наши пятиглазые «друзья» тоже на своей планете не единой дружной семьей живут. И те, с кем мы имели и продолжаем иметь дело, граждане мощной империи, существующей на их планете уже около двух сотен лет, по нашему счёту.
        - Понятно, - пробормотал Женька. Видимо, для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
        - Думаю, ещё не до конца, - сказал Борисов. - То есть понять ты, может, и понял, но не осознал. Прежде чем открыть проход именно нам, Оскар тщательно проанализировал общую ситуацию с положением на обеих Землях. При этом используя всю мощь компьютерного разума самой Пирамиды.
        - А разве у Пирамиды свой разум? - спросила Маша. - Первый раз слышу.
        - Ну, это скорее метафора, - успокоил Влад. - Хотя в какой-то мере Центральный Мозг, или компьютер Пирамиды, можно назвать разумом. Он даже обладает подобием свободы воли.
        - В отведённых ему рамках, - промолвил Никита. - Я заметил. Или, точнее, об этом подозревал.
        - И мне ничего не сказал! - возмутился Евгений.
        - Так ведь подозрения - не уверенность, - парировал Веденеев. - Ты у нас личность впечатлительная, решил зря тебя не волновать. До поры.
        - Зато уж сегодня, я гляжу, у нас вечер сплошных волнений, - сказал Женька. - И к какому же выводу пришёл Оскар?
        - Ответ - мы сами, - улыбнулся Влад. - Он пришёл к выводу, что русская Стража и Патруль лучше всего подходят на роль хозяев Пирамиды. Если не считать имперцев-киркхуркхов, понятно. Но их мы победили. То есть, как выяснилось, не совсем, но в окончательной победе лично я не сомневаюсь.
        - И почему же всё-таки именно мы? - осведомилась Маша.
        - Возможно, это прозвучит банально, но всё дело, как я понял, в нашей ментальности.
        - Скажи ещё - в русском характере! - воскликнул Женька.
        - Если угодно, - согласился Влад. - По мнению Оскара, мы единственные, кто с наибольшей вероятностью не станет использовать Пирамиду во вред другим ради сомнительной пользы для себя, любимых.
        - Я прямо загордилась, - сообщила Маша. - Россия - надежда Вселенной. Круто.
        - Не Россия, - сказал я. - Пока только мы. Мы с вами. И только от нас зависит, станет Пирамида действительно объединяющим фактором для Вселенной или, напротив, за право обладания ею вспыхнет такая кровавая заваруха, что свет не видывал.
        - Заваруха уже началась, - напомнила Марта. - Четыреста с лишним вооружённых киркхуркхов на подходе, если вы не забыли. И они сюда идут не с дарами дружбы и цветами любви.
        - У тебя, Жень, богатое воображение, - сказал Никита. - И ты, Маш, его отсутствием не страдаешь, насколько я знаю. Вы просто на минуточку представьте, что начнётся на Земле и Альтерре, если мы во всеуслышание объявим о существовании Пирамиды. Одна её способность лечить и продлевать жизнь чего стоит.
        - А заодно и о Внезеркалье как таковом, - добавил Влад. - Почему-то мне приходится всё время напоминать, что ни в одной стране официально ни Стражи, ни Патруля, ни аналогичных ей организаций не существует. Обыватели об этом ничего не знают. И, как ни странно, знать не хотят. Меньше знаешь - лучше спишь. Спать же обыватель любил во все времена, а в наши - особенно. Спать или грезить наяву. Да и власть, в подавляющем своём большинстве, тоже о нас не знает, но уже по иным причинам.
        - Я помню, - вздохнул Женька. - И понимаю. А также приношу свои извинения за несвоевременные сомнения. Ну вот, опять в рифму.
        - Извиняться не за что, - сказал я. - Если вопрос возник, его необходимо было прояснить. Надеюсь, мы это сделали. Маша, ты как считаешь?
        - Я удовлетворена, - важно заявила Маша. И тут же, не удержавшись, прыснула: - Какие вы все серьёзные всё-таки, сил нет.
        - Ну-ну, Маш, не меняй окраску, - добродушно заметил Никита. - Ты без шуток спросила, мы серьёзно ответили.
        - Что касается меня, - сказала Марта, - то я бы тоже хотела получить ответ на вопрос, который мне кажется вполне своевременным.
        - Когда мы наконец выпьем по рюмке коньяка? - предположил Влад. - Хороший вопрос после трудного дня. Я бы не отказался.
        - Мужчины… - вздохнула Марта. - Защитники. А ведь я намекала не далее как пару минут назад. Пока мы здесь сидим и вырабатываем вселенскую стратегию, конкретные тактические задачи буквально вопиют о том, чтобы мы уделили им хоть каплю нашего внимания.
        - Лихо завернула, - одобрил Влад. - Ты, конечно, имеешь в виду четыреста вооружённых до зубов киркхуркхов-урукхаев, которые приближаются к стенам нашей твердыни с самыми негуманными целями? Да, это и правда важная тема. И мы её непременно обсудим. Но сначала - коньяк. Никто не возражает?
        Возражений не последовало.
        Борисов поднялся и направился к окну доставки.
        Глава 15
        Почему они не нападают?
        Этот вопрос не давал покоя Верховному со второй половины вчерашнего дня, когда он понял, что их обнаружили. Для осознания данного неприятного факта не нужно было обладать какими-то особыми аналитическими способностями. Хватило трёх подряд донесений командира передового дозора.
        Первое (и единственное воодушевляющее) было о том, что дозорный Рийм Туур заметил и сбил воздушную разведчицу двуглазых.
        Второе - что связь с дозорным Риймом Тууром прервана.
        И в третьем, самом неприятном, сообщалось о смерти двух дозорных, отправленных на поиски тела воздушной разведчицы. А также о том, что в небе были замечены какие-то летающие механизмы небольших размеров. Один из них был уничтожен, но остальные, набрав высоту, стали недосягаемы для огня, а затем и вовсе пропали из виду.
        С большой долей вероятности можно было предположить, что эти летающие автоматы тоже были своеобразными разведчиками, которые с помощью миниатюрных телекамер передавали своим живым хозяевам всё, что «видели» на земле. То есть просто-таки необходимо было предположить, что противник не только знает местоположение, но и приблизительную (а может, и точную) численность киркхуркхов. И дело не только в летающих автоматах. В конце концов, одной Небесной Глуби известно, какова разрешающая и сканирующая способность их приборов - есть шанс, что с большой высоты они не могут ничего разглядеть, или вообще запас их лёта весьма ограничен. Нет, дело в двоих погибших дозорных и одном пропавшем.
        При этом наибольшую тревогу у Верховного вызвал не сам факт гибели дозорных (на войне как на войне!), а то, каким образом они были умерщвлены.
        Ножом в горло.
        Не выстрелами из плазменных ружей, которые достались двуглазым в виде трофея, и даже не из пулевого их примитивного оружия, - ножом!
        То есть получается, что кто-то очень ловкий и сильный выследил дозорных (ветеранов, прошедших серьёзную подготовку и участвовавших не в одной военной кампании в составе имперского десанта!) и хладнокровно их зарезал. Как скот на бойне. Хуже новости трудно вообразить. Особенно с учётом того, что ещё один дозорный, этот самый Рийм Туур, который сбил воздушную разведчицу, а затем исчез, с большой долей вероятности жив и находится в плену. На месте противника он, Верховный, поступил бы так же - двоих убил, а третьего взял в качестве «языка». Тут, правда, возникает закономерный вопрос о том, зачем нужен «язык», если ты не знаешь языка, на котором он говорит, но… В конце концов, неизвестно, какими техническими средствами обладает противник - очень может быть, что есть и такие, которые позволяют быстро овладеть речью киркхуркхов. Но если это так - а предположить иное значило бы проявить преступную халатность, - то вывод может быть только один: противник знает о них всё. Потому что заставить говорить можно любого.
        Но почему тогда они всё-таки не нападают? У них мало сил? Или всё-таки недостаточно разведданных (в том случае, например, если Рийм Туур всё-таки погиб или они не смогли вытянуть из него сведения)? Или это элементарное заманивание в ловушку?
        А может быть, всё гораздо проще - двуглазые настолько уверены в своём превосходстве, что им и нападать не надо? Знай сиди и спокойно жди, когда враг сам подойдёт вплотную и обломает зубы о неприступную твердыню… Неприятная мысль, что и говорить. Её уравновешивают лишь знание и опыт, которые заявляют в один голос: неприступных крепостей не бывает. Бывают лишь глупые, трусливые или, наоборот, чересчур самоуверенные полководцы.
        Ещё бывает слишком мало войск и оружия.
        А также времени.
        Собственно, время - основной фактор. Когда его в достатке, то и остальные проблемы можно решить. Глупца, труса или бахвала заменить на умного храбреца, а количество войск и оружия увеличить до необходимого, наладив снабжение… Да, всё это верно. Но лишь в условиях обычных боевых действий. Здесь же можно рассчитывать лишь на то, что для решения поставленной задачи он в должной мере умён и храбр, а четыреста его отборных солдат вполне достаточно для взятия любой, самой неприступной, крепости. И что это значит в практическом смысле? Только одно. Необходимо как можно быстрее двигаться к цели. До неё осталось уже совсем немного. Плохо, что пришлось отказаться от водного пути, уж больно удобен. Но на реке они как на ладони, и давать противнику лишний шанс не следует. Через лес медленнее, но надёжнее, а боевое охранение он усилил. Вряд ли теперь к ним можно подобраться незамеченными - все знают, что случилось с тремя передовыми дозорными, и максимально бдительны. То есть на это можно надеяться. Что ж, надежда не самый плохой союзник. Особенно когда на других рассчитывать не приходится.
        - Кр-расавцы! - восхищённо констатировал Женька, оглядывая застывший строй из десятка боевых роботов. - Чувствую себя Урфином Джюсом на заре карьеры.
        - Урфин Джюс плохо кончил, - напомнил я.
        - Поэтому и на заре, - ухмыльнулся Аничкин.
        Сорок минут назад, как только взошло солнце, мы вывели отделение этих машин-убийц на выдвижную платформу перед главным входом в Пирамиду - убедиться для начала, что они подчиняются элементарным командам человека. Вчера вечером было принято совместное решение, что на всякий случай перепрограммировать их на русский язык всё же стоит, и Центральному Мозгу Пирамиды (сокращенно ЦМП, или Циля Марковна Перпельпихтер) была поставлена соответствующая задача. С самой постановкой задачи пришлось около двух часов повозиться - мы ещё не очень хорошо умели общаться с этим сверхкомпьютером, больше полагаясь на помощь Оскара, - но в конце концов справились. Да и некуда было деваться - Оскар до сих пор так и не появился, и полагаться мы могли только на себя.
        И вот к пяти часам утра чуть грассирующее женское контральто, которым отчего-то предпочитал разговаривать ЦМП (отсюда и Циля Марковна Перпельпихтер - Женька, давший компьютеру это имя, божился, что голос один в один напоминает ему голос строгой математички в старших классах его школы, которую именно так и звали; «Прям оторопь берёт, честное слово. Иногда мне кажется, что это Циля Марковна и есть!»), сообщило через постоянно включенный терминал в моей спальне, что задача выполнена - все триста боевых роботов активированы и находятся в полном нашем распоряжении.
        Но даже при поверхностном знакомстве с их тактико-техническими характеристиками стало понятно, что натравливать всех триста этих механических и вооружённых смертоносным оружием (управляемые ракеты, пулемёт, боевой лазер) солдат на живых киркхуркхов - явный перебор. Очень быстро выяснилось, что на самом деле крови врага особо никто не жаждет.
        - Вот если бы они меня убили, - сказала Маша, - другое дело. А так… Я их прощаю. В конце концов, они думают, что находятся в своём праве.
        - Как это? - удивился Никита. - Они, между прочим, нам проиграли по всем статьям. Или ты забыла?
        - Всё я помню, - вздохнула Маша. - Но ведь они понятия не имели, что Оскар устроил тут нечто вроде боя гладиаторов - кто победит, тот и владеет Пирамидой. Вот и решили взять реванш. Можно подумать, мы иначе бы поступили, окажись на их месте.
        - Не дай бог, - поёжился Никита.
        - Класс! - восхитился Женька. - Теперь ещё скажи, что если б они имели понятие о затее Оскара, то нипочём бы сюда не сунулись. Типа, чтоб по-честному.
        - Откуда ж мне знать? - удивилась Маша. - Может, и не сунулись бы.
        - Маша, я тебя люблю, - с непередаваемым выражением призналась Марта.
        - Только стокгольмского синдрома нам тут не хватало, - буркнул Влад.
        - Что такое стокгольмский синдром? - поинтересовалась Марта.
        - Это когда жертва жалеет своих мучителей и даже симпатизирует им, - объяснил я.
        - Ясно. У нас он иначе называется. Забыла сейчас, как.
        - Меня никто не мучил, - сказала Маша. - Стреляли - да, было. Но и только. И не симпатии это вовсе. Я что, извращенка, по-вашему?
        - Ты, главное, не переживай, - подмигнул Женька. - Я люблю извращенок. Они меня возбуждают.
        - Да ну вас! - надулась Маша.
        - Маш, ты не обижайся, - сказал я. - Никто твоих киркхуркхов убивать не собирается. Во всяком случае, всех.
        - Они не мои!!
        - Два-три десятка, не больше, - заверил Никита. - От силы пять.
        - Это мало, - не согласился Женька. - Но в полторы сотни, думаю, уложимся.
        - Две с половиной, - кровожадно заявила Марта. - На меньше я не согласна.
        Маша оглядела нас круглыми глазами. Оля не выдержала и прыснула. Мы рассмеялись.
        - Тьфу на вас! - сказала Маша, подумала, улыбнулась и добавила: - Один-ноль в вашу пользу. Но я отыграюсь. Обещаю.
        Легли мы поздно, встали рано, но в целом, несмотря на трудный вчерашний день, я чувствовал себя на удивление бодро. О чём и сообщил товарищам.
        - Я вообще заметил, что сплю здесь меньше, а высыпаюсь лучше, - сообщил Влад. - Но, возможно, это виновата молодость. Хотя нет, ерунду говорю. В молодости я, помнится, дрых как сурок.
        - И я это же заметил, - сказал Никита.
        - Пожалуй, и я тоже, - подтвердил Женька.
        - Это Пирамида, - сказала Марта.
        И ТАК она это сказала, что мне, да и всем стало ясно - родилась первая наша поговорка в новом мире. С тех пор мы часто произносили эту фразу. Бросил - «это Пирамида», и вопрос считался исчерпанным. Если, разумеется, не требовал, чтобы с ним всё-таки разобрались более глубоко.
        Следующие пять минут Женька с явным наслаждением командовал отделением роботов, заставляя их маршировать по платформе и строиться в колонны и шеренги. Роботы подчинялись безукоризненно. Пора было переходить к следующему этапу - проверить, как они владеют оружием.
        И тут меня посетила мысль.
        Час назад мы решили, что после испытаний оставим этот десяток в засаде на пути киркхуркхов. В паре километров от берега озера, в лесу. По нашим расчётам, пятиглазые должны были подойти к озеру в районе двенадцати-двух часов дня (с учётом того, что они шли через лес вдоль реки всю ночь, не останавливаясь). Небольшое боестолкновение с энным количеством потерь в живой силе должно было показать киркхуркхам бесполезность всех их притязаний. После можно было приступить к переговорам. Однако… То ли вчерашний разговор с Машей так подействовал, то ли утро родилось каким-то особенно свежим и прекрасным, но я понял, что проливать чью бы то ни было кровь без особой необходимости мне не хочется. Совершенно. Значит, надо попробовать иначе. А как? Парламентёр. Но своего посылать слишком рискованно. Кто знает, что взбредёт киркхуркхам в их пятиглазые головы - пристрелят ещё сгоряча и по дурости. Или из жестокости, что в данном случае будет уже совершенно не важно. Тогда что? Послать им навстречу одного робота, запрограммировав его на переговоры с нашей помощью? Хм, теоретически и даже практически это возможно. Но
вряд ли окажет нужное действие. Машина, она и есть машина. Особенно машина-убийца. Нет ей полного доверия. Ещё переклинит в самый неподходящий момент, начнёт палить во всё подряд…
        Чёрт возьми, да ведь у нас же есть пленный! Этот Рийм Туур. Вполне, как оказалось, вменяемая личность, судя по его поведению во время допроса. Вот его к сородичам и отправим. Предварительно продемонстрировав неодолимую и всесокрушающую мощь нашего оружия. Старый, веками и даже тысячелетиями испробованный метод. Пусть расскажет, что видел. Вряд ли киркхуркхи после этого отступят, но, очень вероятно, станут немного сговорчивее. Особенно после того, как и в самом деле встретят на берегу роботов-убийц во всей их красе.
        - Эй, командир, - окликнул меня Аничкин, - о чём задумался? Пора бы наших мальчиков испытать в настоящем деле!
        И он ласково похлопал по тускло отсвечивающей гладким металлом груди ближайшее электронно-механическое чудище.
        - Экий ты, Женя, нетерпеливый, - сказал я. - Успеем. Меня тут одна мысль посетила.
        Я поделился своей идеей.
        - А что, - одобрил Влад. - Мне нравится. Это лучше, чем сразу атаковать. Благороднее.
        - Благородство на войне чревато поражением, - сказал Женька. - Но в данном случае, согласен, мы ничем не рискуем.
        - Какое счастье, - не удержался я от реплики. - Просто ума не приложу, что бы мы делали в случае твоего несогласия.
        Аничкин промолчал. Видать, почувствовал, что лучше держать язык за зубами. Хотя бы время от времени.
        - Может, ещё и Свема пригласим на демонстрацию? - предложил Никита.
        - Для чего? - удивился Женька. - Напугать лишний раз?
        - Я думаю, напугать его трудно, - усмехнулся Никита. - Наш охотник парень не трусливого десятка.
        - Для вящей информативности, - догадался Влад. - В сущности, цель та же, что и с нашим пленным. Свему рано или поздно придётся возвращаться в племя. Пусть расскажет, что видел.
        - Принято, - подумав, сказал я. - Надо же чем-то занимать гостя, в конце концов. Чтобы не скучал.
        - Да уж, - фыркнула Маша. - Что может быть интереснее военных игр на свежем воздухе! Хотя, если честно, я и сама с удовольствием посмотрю.
        - Обожаю женскую непоследовательность, - заключил Женька. - Ну что, переправляем роботов на берег?
        - Действуй, - разрешил я.
        Для испытаний и демонстрации была выбрана торчащая из песка семиметровая скала почти на траверзе Пирамиды.
        - Лучше не придумаешь, - заключил Влад. - Не деревья же валить живые.
        - Что-то слишком гуманны мы в последнее время, - сказал я. - Не находишь?
        - Это естественно, - ответил Борисов. - Раз мы теперь хозяева Пирамиды, на нас особая ответственность. Без гуманизма теперь никуда.
        - Наверное, ты прав, - вздохнул я. - Но тут главное - не переборщить. Гуманизм вещь хорошая, но до определённой степени.
        - Как и почти всё на свете, - пожал плечами Борисов. - Но ты правильно себя уговариваешь, молодец. Особенно с учётом последнего решения насчёт киркхуркхов - самое то.
        Я посмотрел на Влада, чтобы определить, не издевается ли он, и не определил.
        И пленник Рийм Туур, и наш гость Свем, узнав о предстоящей демонстрации, проявили самый живой интерес. Что было понятно, несмотря на разность их мотивов. Киркхуркху хотелось вырваться из плена и вернуться к своим, а Свем и так пребывал в перманентном состоянии радостного изумления, поэтому был согласен на что угодно.
        Испытания много времени не отняли, но впечатление оставили сильное.
        Вместе с роботами мы переправились на берег, и Женька отдал простой приказ - атаковать скалу из всех имеющихся видов оружия.
        От места нашей дислокации до несчастной скалы было ровно двести три метра, и десять электронно-механических чудищ сначала пустили в ход ракеты.
        Затем, когда пыль осела и мы увидели, что скала уменьшилась в размерах наполовину, роботы приблизились к цели на пятьдесят метров и врубили лазеры. Красивое зрелище, надо сказать. И главное, малошумное.
        А завершили дело пулемёты. Собственно, после лазеров и завершать-то особо было нечего - из песка к тому времени торчал оплавленный кургузый огрызок высотой не более полутора метров. Но нам просто хотелось убедиться, что пулемёты тоже работают исправно.
        И мы в этом убедились.
        Через две минуты интенсивного огня (грохот стоял жуткий!) от некогда вполне приличной скалы практически ничего не осталось.
        - Да, - подвел итог Женька, когда мы снова обрели слух. - Вот и нету великана. Что и требовалось доказать, - и, обращаясь к роботам, гаркнул: - Благодарю за службу, товарищи бойцы!
        Все десять боевых махин немедленно приняли некоторое подобие стойки «смирно» и дружно рявкнули в ответ:
        - Служим человеку!
        Я опешил.
        Влад захохотал.
        Никита закашлялся.
        Пленный киркхуркх (коммуникатор ему немедленно всё перевёл) попятился, споткнулся и сел на песок.
        - Круто, - уважительно заметила Маша. - Ты научил?
        - Ну! - гордо выпятил грудь Женька и, подмигнув, добавил: - А что? По-моему, правильно ответили. По уставу.
        Глава 16
        Сегодня с утра была вахта Марты.
        С первых дней пребывания в Пирамиде мы решили, что оставлять «цитадель» без присмотра нельзя.
        Нет, все отчётливо понимали, что это фантастическое, уникальное сооружение простояло само по себе (если, разумеется, не считать Оскара, Локотка и Цили Марковны Перпельпихтер) больше миллиона лет, и ничего с ним не случилось. Но тем не менее… Теперь мы были хозяевами Пирамиды и, значит, за неё отвечали. Из чего следовал простой вывод: при любом раскладе внутри должен оставаться хотя бы один человек. На всякий случай. Дежурный или вахтенный. Назови как угодно - суть не меняется. Если все за стенами Пирамиды погибнут, то этот один сможет набрать новую команду и попробовать начать всё сначала. Или не набрать и не попробовать. Но шанс оставался в любом случае.
        Никто из нас никогда не имел ни малейшего отношения к флоту, но слово «вахтенный» показалось самым удобным. Может быть, потому, что всякий корабль или судно тоже автономны, как и Пирамида. Хоть и не в такой степени, разумеется.
        А где ж ещё нести вахту, как не в «машинном зале»? Это, можно сказать, сердце каждого уровня. Сюда централизованно стекается вся информация и отсюда осуществляется любая связь и управление всеми функциями Пирамиды. Начиная от приготовления и доставки пищи и заканчивая прыжками-переходами в иные миры по каналам Внезеркалья. Во всяком случае, делать всё это здесь, в «машинном зале», наиболее удобно. Больше психологически (и связь, и получение информации, и управление возможны почти из любой части Пирамиды, было бы желание), но удобство - оно и есть удобство. И неважно, за счёт чего - физики или психологии - оно достигается.
        Марта сидела в удобнейшем кресле и в режиме реального времени наблюдала на сотканном, будто из воздуха, экране за военными забавами коллег и друзей.
        По левую руку от неё ярко переливалась всеми сорока пятью «живыми» мирами и тускло пятьюдесятью двумя «мёртвыми» «доска объявлений». Изредка Марта бросала на неё короткий взгляд, но и только.
        В первые дни пребывания в Пирамиде все часами могли сидеть перед «доской объявлений», напялив на головы «шлемы погружения» или без оных - наблюдение за чужой жизнью казалось очень интересным и важным занятием. Но довольно быстро оно приелось. Оказалось, что есть более важные дела.
        Например, формирование полноценной команды Стражников Внезеркалья, хозяев Пирамиды.
        Что такое семь человек? Смешно. Тут на каждый «живой» уровень нужно не меньше сотни. И то - по самым грубым прикидкам. К тому же каждый из этой сотни должен быть не только специалистом высокого класса, но и предан своему делу так, как только может быть предан своему делу человек. А где взять столько преданных и компетентных? Задача почти не выполнимая. Особенно с учётом того, что Стража России Мартина и Патруль Реальностей Марты разгромлены и уничтожены. На Землю и в Россию Мартина со товарищи они уже сунулись, хватит. Теперь пора бы разведать, что происходит на родине Марты. В конце концов, в запасе есть Сибирь Казачья, к людям и политике которой она, Марта, всегда испытывала искреннюю любовь и уважение. Да и с некоторыми Дозорными Реальностей поддерживала вполне дружеские отношения. С одним даже как-то…
        Марте живо припомнился тот весёлый бар на крымском побережье одной из альтернативок, где они, Патрульные из России и Дозорные из Сибири Казачьей, устроили вечер дружбы. Часам к двум ночи в баре закончился коньяк - случай для Крыма небывалый, а затем она с одним из Дозорных (как же его звали… Степаном, что ли? Да, точно, Стёпой) согласилась прогуляться по окрестностям - подышать воздухом и полюбоваться звёздами. Что ж, звёздами они потом тоже любовались. М-да.
        Марта хихикнула, непроизвольно обернулась, и в этот момент «доска объявлений» подала голос.
        Точнее, это был голос Цили Марковны Перпельпихтер, но шёл он непосредственно от «доски», и Марта сама не заметила, как оказалась на ногах, выискивая тревожными глазами планету под номером тридцать шесть…
        «Внимание! - провозгласила Циля Марковна так, что не услышать её человеку с нормальным слухом было бы невозможно. - Внимание! Внимание! Планета Дрхена, тридцать шестой уровень! Планета Дрхена, тридцать шестой уровень!»
        Ага, вот она!
        Марта дала увеличение самой планеты и основных данных рядом с ней. Так. Четвёртая от солнца, азотно-кислородная атмосфера, площадь суши - 70% от общей…
        Тем временем Циля Марковна продолжала: «Серьёзное нарушение жизненного ритма. Глобальный ядерный конфликт в двух альтернативных реальностях из трёх. Третья альтернативная реальность и Дрхена-альфа на грани конфликта. Предположительное начало обмена ядерными ударами…» - Циля Марковна умолкла, явно оценивая предположительное время.
        О, чёрт! Только глобальной ядерной войны на планете тридцать шестого уровня нам и не хватало! Как, бишь, она называется? Дрхена. Хм, что-то знакомое. Впрочем, сейчас это неважно. Но что же делать? Надо срочно оповестить всех остальных. Пусть заканчивают свои игры в механических солдатиков и дуют сюда…
        «Ровно через две минуты», - сообщила Циля Марковна, и в её голосе Марте послышалось искреннее сожаление с оттенком безнадёжности. Что было и немудрено - предотвратить ядерную войну за две минуты до её начала смогли бы, наверное, только те, кто решил её начать. Ещё и Господь Бог, конечно, но его мы в расчёт брать не будем.
        А кто там, кстати, живёт - на этой Дрхене?
        Марта отыскала взглядом сведения о местной расе разумных.
        Так. Самоназвание: киркхуркхи. Двуногие прямоходящие…
        ЧТО?!!
        «Одна минута», - сообщила Циля Марковна.
        Сигнал экстренного вызова заставил меня вздрогнуть и судорожно выхватить из нагрудного кармана «телефон», чтобы тот, чего доброго, не взорвался от натуги.
        - Слушаю!
        - Мартин, это Марта. Срочно возвращайтесь!
        - Слышу, что не Оскар. Что случилось?
        - На планете наших пятиглазых друзей началась ядерная война.
        - Что?! Ты не ошиблась?
        - Повторяю. Глобальный ядерный конфликт на Дрхене, планете киркхуркхов. И на всех её альтернативках. Только что Циля Марковна сообщила. И «доска объявлений» показывает то же самое.
        - Сейчас будем, - я отключился.
        - У нас беда? - спросила Оля Ефремова. Она стояла ко мне ближе всех, а почувствовать тревогу в моём голосе можно было, вероятно, и без талантов «щупача». Но она была «щупачом».
        - Беда, но не у нас. У нас проблемы. Или трудности, как тебе больше нравится. Женя! - окликнул я Аничкина.
        - Я!
        - Ты закончил?
        - В основном. Осталось только…
        - Потом. Мы возвращаемся в Пирамиду. Прямо сейчас. Все слышали? Маша, переведи Свему. Никита, на твоём попечении наш пленник. Держи его при себе, он тоже должен это знать. Женя, роботов на платформу, пусть ждут дальнейших приказаний, они скоро могут нам понадобиться.
        - Да что произошло-то? - не выдержала Маша. - Кстати, Свем говорит, что мы все можем рассчитывать на его помощь.
        - Скажи, что мы благодарны. Ответы на все вопросы нам даст Циля Марковна. Очень на это надеюсь. Всё, по коням.
        Честно сказать, я до сих пор так и не понял по-настоящему, каким образом в Пирамиде оказывается та или иная информация о сорока пяти «живых» и пятидесяти двух «мёртвых» мирах, с которыми она связана каналами Внезеркалья. То есть ясно, что именно по этим каналам информация и поступает, это же и Оскар объяснял. Но вот сам механизм… Как-то это связано с едиными информационными полями, которые, по словам Оскара, окружают любой мир, на котором была или есть разумная жизнь. Эти поля несут в себе отпечаток всякого события, когда-либо происшедшего на соответствующей планете. Начиная от первого слова, произнесённого разумным существом на заре цивилизации, и заканчивая той же ядерной войной, приведшей к гибели данной цивилизации.
        О чём-то подобном я когда-то читал, но серьёзно в данный вопрос не вникал - хватало иных забот. А вот та же Оля Ефремова, к примеру, разбиралась в этом очень хорошо. Впрочем, оно и понятно - «щупачам» только лишь в силу их профессиональных обязанностей положено чувствовать себя в столь тонких материях как рыба в воде.
        Итак, не забыть потом расспросить Олю подробнее, а пока, Мартин, давай-ка выясним, что тут у нас происходит.
        Много времени на выяснение не потребовалось.
        К моменту нашего появления в «машинном зале» ядерная катастрофа охватила все альтернативки Дрхены, включая и саму Дрхену-альфа и Дрхену-альфа-бис (аналог нашей Альтерры - Земли Марты).
        Это была именно катастрофа, а не какой-то там локальный конфликт с применением ядерного оружия - самого безжалостного к жизни оружия на всех обитаемых мирах.
        Оказывается, Империя Рийма Туура - единственная мощная империя на Дрхене и всех её альтернативках - давно нарывалась на неприятности. В чём, собственно, не было ничего странного - любая империя во все времена только этим и занимается. Разумеется, она вела войны, которые Альянс (сообщество более слабых, но не менее гордых стран) считал несправедливыми и всячески старался противостоять планам имперцев во всех областях. Начиная от политики и экономики и заканчивая культурой и спортом. Но не до такой же степени, в самом деле!
        Противостояние противостоянием, но обмен ядерными ударами, причём всеми наличными средствами - это чистой воды самоубийство и полнейшее безумие. Объяснения чему лично я найти не мог. Да и никто из нас. Все были ошеломлены и подавлены. Одно дело сражаться с пятиглазыми за владение Пирамидой, и совсем другое - наблюдать, как безвозвратно гибнет целый мир, населённый миллиардами разумных существ. Пусть и не похожих на тебя, но со своими надеждами, любовями и верой в лучшее будущее.
        На Рийма Туура, которому объяснили, что происходит, было больно смотреть. И без того неприятная на вид, его серая кожа пошла какими-то блекло-зелёными пятнами, и всё тело сотрясала крупная дрожь.
        Сжалившись, Никита вырастил ему из пола кресло, усадил, а Оля принесла стакан воды, которую тот жадно выхлебал, стуча жевательными пластинами о стекло.
        - Это конец, - только и сумел он сказать, утирая рукавом воду с подбородка. - А я так и не успел жениться и завести детей.
        Через полтора часа, прошедших в наблюдении за гибнущей Дрхеной и обмене эмоциональными, но малозначащими репликами, стало окончательно ясно, что наш пленник не ошибся - это действительно был конец. Возможно, не самих киркхуркхов как разумного вида живых существ, но уж их цивилизации - точно.
        - Полный кошмар, - сказал Влад, когда Циля Марковна сообщила о том, что уже двадцать процентов взлетевших с обеих сторон ракет достигли своих целей - крупных городов и промышленных центров с населением в десятки миллионов жителей. - Но не знаю, как вам, а мне интересно, что теперь делать с нашими четыремя сотнями киркхуркхов. Напоминаю, что они ничего не знают и по-прежнему направляются сюда с известной целью.
        - Не надо с нами ничего делать, - сказал Рийм Туур, которому из жалости был оставлен коммуникатор, чтобы он понимал, что происходит (Циля Марковна, естественно, говорила по-русски). - Мы уже сами сделали с собой всё, что могли.
        Я посмотрел на киркхуркха и подумал, что он явно пришёл в себя. Дыхание выровнялось, кожа приобрела прежний оттенок, дрожь унялась. Что ж, не только люди, видать, быстро ко всему привыкают.
        - Так уж и ничего, - усмехнулся Влад. - Может быть, ты их остановишь?
        - Может быть. Если вы ещё не раздумали вернуть меня к своим для передачи информации.
        - Пожалуй, не раздумали, - сказал я. - Даже, скорее, наоборот. Вы должны знать о том, что произошло. Это справедливо. А справедливость выше вражды. Особенно в сложившихся обстоятельствах.
        - Спасибо, - сказал киркхуркх, - не ожидал. Наверное, потому, что не знаю, как бы поступил, находясь на вашем месте. Могу добавить, если вам станет легче, что скорее всего мы вернёмся к себе. Я, разумеется, не могу отвечать за решения Верховного. Но по Уставу имперский десант, где бы он ни находился, в случае угрозы самому существованию Империи должен немедленно вернуться домой и встать на защиту.
        - Да уж, - прокомментировала Марта. - Более серьёзной угрозы трудно себе представить.
        - Всем угрозам угроза, - согласился Женька и, обращаясь ко мне, добавил: - Так что, принести его «уоки-токи»? Пусть свяжется со своими, чтобы встретили. А то время идёт.
        - Неси, - сказал я. - Ты прав, пора действовать. Сколько им осталось до озера?
        - Около восемнадцати километров, - сообщил Никита. - Сущий пустяк.
        - Не такой уж и пустяк, - сказал Влад. - Часов пять, не меньше, учитывая, что идут они не по дороге. Лес тут густой, хаживали.
        - За пять часов можно успеть многое, - согласился я. - Но лучше, если есть возможность, не затягивать.
        Слава богу, портативная рация нашего пленника оказалась в полном порядке. Большого значения это не имело, так как мы ещё со вчерашнего дня знали, на каких волнах отряд киркхуркхов ведёт радиообмен между своими подразделениями, и могли в него вмешаться в любую минуту. Но так нам казалось правильнее - Рийм Туур общался со своими по своей рации и возвращался в целости и сохранности, что доказывало наши конструктивные намерения. Правда, оружие ему мы решили не возвращать. А то ещё, чего доброго, сочтут конструктивные намерения за слабость, тогда и впрямь хлопот не оберёшься.
        Переговоры Рийма Туура с соратниками шли, разумеется, при нас. Мало того, мы непосредственно в них участвовали, передавая через пленника наши настоятельные пожелания. Нельзя сказать, что договорились мы легко и быстро. К тем, кто попадает в плен, во всех армиях мира отношение меняется. От лёгкой настороженности до прямых обвинений в предательстве. Но в конце концов командир второй отдельной сотни имперских десантников - той самой, в состав которой и входил передовой дозорный Рийм Туур, - предварительно поставив в известность Верховного, согласился не только встретиться со своим подчинённым, но и выслушать его. О том, что цивилизация киркхуркхов в данный момент гибнет в огне ядерной войны, сообщать не стали, рассудив, что пусть лучше киркхуркхам об этом расскажет сам киркхуркх. Своему больше веры.
        Доставить пленника в условленное место на берег реки ещё раньше вызвался Никита на нашем сверхтанке. Но одного его я не отпустил. Мало ли что. Мы сами могли играть в благородство сколько угодно, но не учитывать вероятное коварство врага было бы непростительной глупостью.
        - Женя, полетишь с Никитой, - сказал я. - И возьмите-ка вы, пожалуй, с собой ещё и одного железного бойца. Из тех, что стоят сейчас без дела на платформе. На всякий случай. Влезет в машину робот?
        - Влезет, - с уверенностью ответил Никита. - Куда он денется…
        - Вот и возьмите. И не задерживайтесь там ни на минуту. Сразу назад. Договорились? Особенно это тебя, Женя, касается. Давай на этот раз без самодеятельности.
        - О'кей, командир. Можешь не волноваться.
        - Тем более что рядом буду я, - ухмыльнулся Никита.
        Очередную «весёлую» новость мы получили в тот момент, когда Никита посадил машину у излучины реки на правом берегу - там, где и должен был это сделать.
        - Мы на месте, - сообщил он.
        - Отлично, - сказал я. - Высаживайте нашего урукхая и…
        «Внимание! - бесцеремонно вмешалась Циля Марковна. - Довожу до вашего сведения. Канал Внезеркалья, ведущий на Дрхену, закрыт. Повторяю. Канал Внезеркалья, ведущий на Дрхену, закрыт».
        - Оп-па, - приподнял бровь Влад. - И что теперь?
        - Подожди, - остановил я Никиту. - Кажется, у нас вводные.
        - Жду, - откликнулся Никита.
        - Циля Марковна, - обратился я к ЦМП по голосовой связи. - Вероятно, мы чего-то не знаем. Почему закрыт канал на Дрхену?
        - А также кем закрыт и почему? - добавил Влад.
        - Отвечаю, - в голосе Цили Марковны мне послышалось сожаление о нашей дальнейшей нелёгкой судьбе. - Так всегда бывает. Это нечто вроде естественного карантина. Пирамида и я не имеют к данному явлению никакого отношения.
        - Но он откроется?
        - Да.
        - Когда?
        - Неизвестно. В моей памяти зафиксированы случаи закрытия каналов на срок от двух месяцев до сорока лет в ваших единицах измерения времени.
        - Ни шиша себе! - присвистнула Марта. - Сорок лет. Кошмар.
        - Это срок, - согласилась Маша.
        - Я ответила на ваши вопросы? - осведомилась Циля Марковна.
        - Спасибо, Циля Марковна, - сказал я.
        - Чёрт, - выругался Влад. - Машина она и есть машина. Хоть и Циля Марковна. Интересно, Оскар скоро появится?
        - Да, с Оскаром как-то приятнее общаться, - сказала Маша. - Хоть и он не человек.
        - Оскар может и вовсе не появиться, - напомнил я. - Придётся самим эту кашу расхлебывать. И все последующие. В конце концов, мы хозяева Пирамиды или кто? Никита!
        - На связи.
        - Сообщи Рийму Тууру дополнительную важную информацию. Получена только что. Канал Внезеркалья, по которому сюда попали киркхуркхи, закрыт. И надолго. По не зависящим от нас причинам. Циля Марковна довела до сведения. Так что вернуться на родину они пока не смогут.
        - Весело, - сказал Никита.
        - Обхохочешься. В общем, пусть думают. И думают в правильном направлении, без имперских и прочих амбиций. Иначе мы их на хрен уничтожим. Нам здесь проблемы не нужны. Так и передай.
        - Понял.
        - И сразу возвращайтесь. Тоже будем думать.
        - Да как бы мозги не закипели, - вздохнул рядом Влад.
        Глава 17
        Машина людей бесшумно снялась с места, набрала высоту и пропала за деревьями. Рийм Туур оглядел пустынный берег, сел на поваленное дерево и понял, что ему очень не хочется сообщать о последней новости своим товарищам по оружию.
        Канал, по которому они сюда попали, закрыт. И закрыт, как было сказано, надолго. Верно, можно было поставить под сомнение правдивость данной информации, но Рийм знал, что люди не лгут. То есть наверняка его двуглазые и пятипалые, с шерстью на голове (Небесная Глубь, какое всё-таки уродство!) знакомые обладали умением скрывать факты и даже намеренно вводить в заблуждение, но только не в данном случае. По одной простой причине: им это было невыгодно. Что для них значит закрытие канала? Четыреста хорошо вооружённых, обученных убивать киркхуркхов под боком - это та ещё головная боль. Даже при наличии боевых роботов и прочих технических чудес, которыми эта Пирамида напичкана, судя по всему, сверху донизу.
        Лакомый кусочек, что и говорить. Но вряд ли он по зубам даже имперскому десанту.
        Рийм вспомнил утреннюю демонстрацию мощи боевых роботов и зябко повёл плечами.
        Да, наверное, мы сумели бы с ними справиться в конце концов. Но сколько десантников отдали бы свои жизни за то, чтобы вывести из строя десять этих напичканных смертью электронно-механических чудищ? А их ведь у людей в Пирамиде припасено не десять. Ох, не десять… Даже не четырнадцать - по числу пальцев на обеих руках. И это не считая всего остального, как уже и было сказано. Значит, что? Есть несколько вариантов дальнейших действий. Первое: отступить и смириться, дождаться открытия канала и вернуться домой, на разорённую войной Дрхену. Если, конечно, после всего происшедшего на неё вообще можно будет вернуться. Но, допустим, вернёмся. И что нас там ждёт?
        Нет, лучше об этом даже не думать. Однажды Рийм по долгу службы побывал в зоне локального ядерного конфликта, произошедшего семь кругов назад на восточной окраине Империи, и запомнил это посещение на всю жизнь. Чистый ад, злейшему врагу не пожелаешь. Но они уже, оказывается, не только пожелали, но и осуществили данное пожелание. В планетарном масштабе. Чтобы всё по справедливости и никому не было обидно. Идиоты. Небесная Глубь, какие же идиоты!
        Рийм Туур опустил голову на руки и еле слышно застонал. Только сейчас он ясно понял, что вряд ли увидит мать и обоих отцов, а также маленького брата. Семья Туура жила в пригороде крупного индустриального центра, и шансов спастись при ядерной катастрофе у них практически не было. Разве что чудо. Но в чудеса имперский десантник Рийм Туур не верил давно.
        Ладно, горевать будем потом.
        Он поднялся с бревна и прошёлся туда-сюда по берегу, оглядывая лес, реку и небо над головой.
        Хорошая планета.
        Хоть и жарковато здесь, и влажность слишком большая, а всё равно хорошая. Есть всё, что нужно для жизни киркхуркхов. Кислород, вода, пища. А главное - она не занята. Ну, почти. Не считать же, в самом деле, этого местного дикаря… как его… Свем?.. хозяином. И всех его соплеменников заодно. То есть формально-то они хозяева, кто ж спорит. Но их наверняка очень мало, и до настоящей цивилизованности им далеко. Десятки тысяч кругов, не меньше. Значит, если всё-таки захватить Пирамиду, то можно сделать эту планету новой родиной киркхуркхов. Но как захватить? Если не получается силой, то обманом. Втереться в доверие, превратиться из врагов в союзников, а потом…
        Пискнула в кармане рация.
        - Мы уже рядом, - сообщили ему. - Ты на месте?
        - Да, - ответил он.
        - Один?
        - Как и договаривались.
        - Тогда жди, скоро будем.
        - Хорошо.
        Рийм спрятал рацию и уставился в ту сторону, откуда, по идее, должны были подойти братья-десантники. Или сёстры. В армии Империи женщины служили наряду с мужчинами. В том числе и в десанте. Правда, было их мало, намного меньше, чем мужчин. В той же второй отдельной сотне, где состоял Рийм Туур, числилось пятнадцать бойцов-женщин. А на все четыре сотни - шестьдесят две. Помнится, он сам неоднократно повторял избитую шутку о том, что шестеро с хвостиком на одну - это для средней женщины-хозяйки, конечно, многовато. Но для женщины-десантника в самый раз. Потому что десантник обязан выдерживать больше обычного киркхуркха. И лишений, и удовольствий. Да, подобные шутки никогда не надоедали, хотя в большинстве случаев оставались только шутками. В условиях боевого похода не до секса. Разве уж совсем припрёт. Н-да. Зато теперь, кажется, для подобных развлечений найдётся и время, и место…
        Рийм Туур закрыл глаза и помотал головой, отгоняя непрошеные мысли. Прежде чем думать об этих вещах, неплохо бы обрести прежний статус. Всё-таки на данный момент он бывший десантник, отпущенный врагом из плена. Пусть даже и несёт важные сведения. И что будет с ним дальше - неизвестно. Хорошо, если живым останется, а там уж как Небесная Глубь рассудит. Так что, дозорный Рийм Туур, отставить думать о сексе. Тем более что и думать уже некогда - вон четверо вышли из леса на берег с оружием на изготовку и уже наверняка его заметили. Пора идти.
        Он поднялся, махнул рукой, показывая, что видит, и пошёл навстречу.
        - Девять утра, - сказала Маша, - а такое впечатление, что уже обед.
        - Активно денёк начался, - согласился Женька, - что и говорить.
        - Как прошло? - спросил я.
        - Нормально, - ответил Никита. - Высадили там, где и договаривались, на берегу излучины.
        - Помахали ручкой и улетели, - добавил Женька. - А он остался ждать своих.
        - Теперь мы тоже будем ждать, - вздохнула Маша.
        - Хороший охотник должен уметь ждать, - коммуникатор донёс до нас сказанное Свемом.
        Я вздрогнул от неожиданности.
        - Смешно получилось, - объяснила Маша. - Оказывается, добрый словарный запас языка Свема был в памяти Цили Марковны. Я только утром обнаружила. Ну и дала соответствующую команду. И вот результат.
        - Совсем неплохо, - одобрил я. - Что значит вовремя проявленная инициатива!
        - Казалось бы, на поверхности лежит, а никто не догадался, - сказал Никита. - Умница, Маш.
        - Сама себе иногда удивляюсь.
        - Свем, - обратился я к нашему гостю, - ты теперь понимаешь всё, о чем мы говорим?
        - Не всё, - подумав, ответил тот. - Но я стараюсь не спрашивать лишнего. Вижу, у вас большие заботы.
        - Это верно, - сказал Влад. - Забот у нас полон рот. И мы, к сожалению, не можем тебе сейчас уделить должного внимания. Но потом, когда немного разгребёмся с делами, - обязательно.
        - Да, - подтвердил я. - А пока постарайся не скучать.
        - Я не знаю такого слова.
        - Скука бывает тогда, когда человеку нечем заняться, - пояснил Влад.
        - Но человеку всегда есть чем заняться, - удивился Свем. - Даже старикам и детям.
        Мы переглянулись.
        - Что скажете, мужчины? - подмигнула Марта. - Ловко он вас. Нечем крыть?
        - Неточно сформулировал, признаю, - поднял руки Влад. - Хорошо, попробуем иначе. Скучать - значит, томиться бездельем, ничем не интересоваться и не знать, как себя занять.
        - Длинновато, но, в общем, годится, - одобрила Марта.
        - Я понял! - воскликнул Свем. - Скучать - это болеть. Плохо. Но я здоровый, правда.
        И он для убедительности ударил себя кулаком в грудь.
        Мне показалось, что в ответ загудело.
        - Верим, верим! - успокаивающе дотронулась до его плеча Маша. - Конечно, здоровый. Вот Мартин и пожелал, чтобы ты и дальше не болел.
        - Я благодарю вождя, - поклонился в мою сторону Свем. - И желаю ему и всем остальным того же.
        - Слава богу, разобрались, - пробормотал Влад. - Теперь я точно знаю, что такое скука.
        - И кто у нас вождь, - впервые за весь разговор высказалась Оля Ефремова. И улыбнулась.
        Хорошая всё-таки у неё улыбка, невпопад подумал я, сразу всё лицо освещает. Только жаль, улыбается наша Оля редко. Склад характера, видать, - ничего не поделаешь. Ну и специфика профессии, вероятно, накладывает свой отпечаток. Искренняя улыбка предполагает открытость, а «щупачи» редко открываются - слишком ранимы.
        - И как вождь заявляю, что никому из нас скучать не придётся, - напомнил я. - Уж в ближайшие дни - точно. Поэтому мне хотелось бы выслушать ваши соображения по поводу всего того, что с нами произошло за это утро и, возможно, ожидает в дальнейшем.
        - Ненавижу совещания, - пробормотал Аничкин и, глянув на меня, быстро добавил: - Хотя и понимаю их необходимость.
        - Мы и не будем совещаться, - пообещал я. - Просто обменяемся мыслями. А я затем приму решение.
        - Как вождь, - уточнил Влад.
        - Ну всё, - обреченно вздохнул я. - Чувствую, кличка прилипла намертво - не отдерёшь.
        - Вождь - это не кличка, - нахмурился Свем. - Вождь - это… вождь. Он главный, и за ним последнее слово. А кличка - совсем другое. Вот моя кличка - Одиночка. Мне её дали, потому что я люблю охотиться один. Больше в моём племени никто так не охотится.
        - Понятно, понятно, - сказал Влад и умоляюще посмотрел на меня.
        Да, мысленно согласился я с Борисовым, наш гость явно понял, что здесь все говорят свободно, когда пожелают, и теперь входит во вкус. Чёрт, как бы ему объяснить, что всё не так просто… Он же теперь не умолкнет - вон как глаза блестят. На самом деле я виноват. Сказал: не скучай, вот он и не скучает. Чувствует себя при деле. Хм, действительно, хорошо бы найти ему дело. Тем более что слышать все наши разговоры постороннему уху вовсе ни к чему. По разным соображениям.
        - Кстати, об охоте, - сказала Оля, бросив многозначительный взгляд на Машу. - Свем, ты хороший охотник?
        - Мужчине не к лицу хвастаться, - с достоинством ответил Свем, расправляя плечи. - Но я лучший охотник племени.
        - Что-то я по свежему настоящему мясу соскучилась, - очень искренне сказала Маша, и я в очередной раз подивился тому, как женщины иногда умеют понимать друг друга без слов. - А то все синтетика и синтетика. Вкус вроде бы тот, а всё равно не тот.
        - Я могу добыть свежее мясо для тебя, - предложил Свем. - И для всех. Это нетрудно. Если меня перевезут через озеро на южный берег, а потом заберут обратно. Потому что плаваю я не очень хорошо. Мужчина не должен стыдиться своих маленьких недостатков, - добавил он после короткой паузы.
        - Я тебя научу хорошо плавать, - пообещала Маша. - Мужчине не должно быть стыдно учиться у женщины чему бы то ни было.
        - Особенно у такой женщины, как ты, - с улыбкой прищурился Свем.
        - Браво! - лениво поаплодировал Женька. - Даже я не сумел бы сказать лучше. А ты, друг Свем, не так прост, как иногда кажешься.
        - Быть твоим другом - большая честь для меня, - сказал Свем.
        - Пошли, Свем, - поднялся со своего места Никита. - Я отвезу. Тут дела на пять минут. Когда, говоришь, тебя забрать?
        - Когда солнце будет вот на столько от кромки леса, - сказал охотник, продемонстрировав свою широкую ладонь. - Этого времени мне хватит.
        Они вышли.
        - Вот ещё забота на наши головы, - сказал Женька. - Возиться с этим немытым дикарём. Мало нам киркхуркхов.
        - Он не дикарь, - возразила Маша. - К тому же не грязнее нас с тобой. Да ты и сам это знаешь. Просто ревнуешь.
        - Я?!
        - Ну не я же. Но ты, Женечка, не волнуйся. Большие и сильные мужчины не в моём вкусе. Предпочитаю маленьких и слабых. Ими проще управлять. Так что у тебя есть все шансы.
        Марта откровенно ухмыльнулась. Влад добродушно расхохотался. Женька вспыхнул.
        - Язва ты всё-таки иногда бываешь невозможная, - пробормотал он. - И за что я тебя столько лет люблю, сам не понимаю.
        - Это не любовь, Женечка, - сообщила Маша. - Это такая дружба. Но я признаю, что ты был бы не против, носи наши отношения время от времени сексуальный характер.
        Аничкин уже открыл рот, чтобы достойно ответить, но я не дал:
        - Ладно, ребята, разминка закончена. Давайте ближе к делу.
        - Давно пора, - поддержал Влад.
        - Вот ты и начни, - предложил я. - Вижу, тебе, как аналитику, есть что сказать.
        - Хорошо, - согласился Борисов. - Но я уверен, что не только у меня есть соображения по этому поводу. Начнём с элементарного, но всегда действенного метода, и попробуем поставить себя на место киркхуркхов. Как бы мы поступили в похожей ситуации. Женя?
        - Помолчу лучше, других послушаю, - буркнул Женька.
        - Мне трудно судить, - призналась Оля. - Это вы здесь с самого начала.
        - Я думала об этом, - сказала Марта. - На мой взгляд, у киркхуркхов есть два пути. Первый: ждать, когда откроется канал, и вернуться домой. Да, цивилизация погибла, но можно попробовать её возродить. В конце концов, даже с нашей помощью, отчего бы и нет? Второй: давить на жалость, втереться в доверие и в конечном счёте не силой, так хитростью захватить Пирамиду. И уже тогда, обладая всей её мощью, возрождать цивилизацию. Первый путь более трудный и длинный, требует мужества, терпения и умения договариваться с теми, кто на тебя не похож и к тому же обладает силой и властью. Второй кажется проще и короче. Он связан с риском, и мужество с терпением на этом пути с успехом заменят лихость и мастерство интриги. Нужно обладать определённым складом…
        В какой-то момент я понял, что уже не слушаю Марту, а просто ею любуюсь. Кроме несомненной красоты, были в этой женщине какая-то внутренняя сила и уверенность, ум и талант, которые придавали красоте внешней особый искристый блеск и одновременно глубину.
        - Что-то не так? - дошли до меня её слова. - Ты как-то странно на меня смотришь.
        - Всё в порядке, - ответил я как ни в чем не бывало. - По-моему, очень здравые рассуждения.
        - И точные, - добавил Влад. - Я и сам не смог бы сформулировать лучше.
        - А вот и Никита, - сообщила Маша, глядя мне за спину. - Быстро, однако.
        - Надеюсь, я не пропустил ничего важного? - осведомился наш инженер-механик, усаживаясь на своё место.
        - Если коротко, то мы обсуждаем: можно доверять киркхуркхам или нет, - сказал Женька. - Я считаю, что нет.
        - Я тоже так считаю, - сказал Никита. - Доверие - это не тот фрукт, который созревает быстро.
        - Все сегодня в ударе, гляжу, - вздохнул Женька. - Так и блещут формулировками. Кроме меня.
        - Надо же и тебе когда-то отдыхать, - утешила его Маша.
        - Как наш друг? - спросил я.
        - Нормально. Выскочил из машины и бесшумно растворился в лесу.
        - Вот уж за кого, по-моему, не следует волноваться, так это за него, - сказала Оля. - Это его дом.
        - Теперь не только его, - сказал я. - Если смотреть на вещи реально. А на них только так и следует смотреть.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я имею в виду Пирамиду, нас и киркхуркхов. Боюсь, для последних эта планета станет домом. Хотя бы на время. А о нас и говорить нечего. Может быть, Жемчужина не наш дом в прямом смысле слова, но мы должны быть здесь хозяевами. Как ни цинично это звучит. Иначе не стоило и затеваться.
        - Вообще-то странно, что те, кто миллион с лишним лет назад возвел здесь Пирамиду, не подумали о возможности разумной жизни на этой планете, - сказала Маша. - Я не сильна в антропологии, но ведь нам, хомо сапиенсам, гораздо больше миллиона лет, верно?
        - Хомо сапиенсам меньше, - сказал Влад. - Но были и другие хомо. Уже с проблесками разума. Вот им - да, больше миллиона. Но тут можно спорить до бесконечности. Откуда нам знать истинные мотивы тех, кто создал Пирамиду? Даже Оскар не даёт ответа на этот вопрос. Впрочем, меня на данный момент интересует другое. Мартин, как я вижу, ты уже решил, что делать с этой вооружённой бандой урукхаев?
        - В общем, да, - не стал отрицать я и, включив голосовую связь с ЦМП, сказал: - Хоть они пока и не банда. Но вполне могут ею стать. Циля Марковна, дайте нам, пожалуйста, на общий экран подробный глобус Жемчужины. И основные сведения о её растительном и животном мире. А также очагах разумной жизни. Пора изучить наш новый дом более детально.
        Глава 18
        Нельзя сказать что за всё время пребывания в роли хозяев Пирамиды мы ни разу не поинтересовались собственно планетой, на которой она расположена. Интересовались. Но, прямо скажем, интерес наш был весьма поверхностным. Как-то всё не до того было. Да и сама Пирамида подобному интересу не очень-то способствовала. Поскольку уже являлась абсолютно самодостаточным миром, также, и даже в первую очередь, требующим изучения и внимания. В конце концов, жили-то мы в Пирамиде, а не в лесных шалашах.
        Впрочем, всё это нас никоим образом не извиняло - то, о чём мы хотели узнать сейчас, надо было выяснить гораздо раньше.
        О чём саркастически не преминул заметить Борисов после того, как Циля Марковна выполнила мою команду и на общем экране появилось голографическое изображение Жемчужины во всей красе. Только без облачного покрова. Планета медленно вращалась, открывая взору все свои моря, океаны, материки и острова, а справа неспешно побежал текст на русском языке.
        - Стоп! - скомандовал я.
        Изображение и текст замерли.
        - Ты совершенно прав, - сказал я Владу. - Гром не грянет - мужик не перекрестится. Теперь мы имеем гром в виде четырёх сотен вооружённых и, подозреваю, злых и растерянных киркхуркхов под боком. Так что самое время креститься.
        - Ты бы, командир, прямо сказал, что задумал, - сказал Никита.
        - Я уже, кажется, поняла, - сказала Маша. - С глаз долой - из сердца вон. Да?
        - А ведь неплохая мысль! - воскликнул Женька. - Даже жаль, что не моя. Жемчужина большая, уж для четырёхсот непрошеных гостей место найти можно. Чтобы они никому не мешали и у нас голова не болела.
        - Хорошо, когда не надо ничего объяснять, - улыбнулся я. - Люблю. Осталось найти это место. Жемчужина и все основные сведения о ней перед вами. Выбирайте. Хотя нет, одну минуту. Может быть, у кого-то есть серьёзные возражения? Подчеркиваю - серьёзные.
        - Какие тут могут быть возражения? - удивился Влад. - Мера вполне действенная, отличная идея, Мартин. Перебросить их на другой материк, и пусть ждут, когда канал домой откроется. С голоду не умрут - живности здесь много. Ну, чуть помочь при необходимости, подбросить на первое время продукты, инструменты. А дальше пусть сами, не маленькие. Главное, действительно найти такой материк или остров, где на сегодняшний день нет местных племён людей.
        - А что, тут живут и племена не-людей? - спросила Оля. - Извини, Влад, я просто не в курсе.
        - Насколько я знаю, нет, - сказал Влад. - Хотя надо бы уточнить. На планете, где расположена Пирамида, может обнаружиться всё, что угодно.
        Мы уточнили и получили ответ, что, кроме людей (расу Свема вполне по совокупности параметров можно было отнести к людям), иной местной разумной жизни на Жемчужине не имеется. Всего же людей на двух из восьми материков, по очень приблизительным оценкам, насчитывалось от двухсот до трёхсот тысяч особей.
        - То есть на шести материках людей пока совсем нет? - переспросил Женька.
        Циля Марковна подтвердила, что нет.
        - Маловато народу, - заметил Никита.
        - Нормально, - сказал Влад. - Свема и его соплеменников явно можно соотнести с нашими предками, населявшими Землю пятьдесят - сто тысяч лет назад. А тех, насколько я помню, было примерно столько же. Плюс-минус.
        - Кстати, по сто пятьдесят тысяч человек на материк - это не так уж и мало, по-моему, - заметила Маша. - Вон они, эти материки, какие здесь маленькие. Смех один, а не материки. То ли дело наши. Одна Евразия чего стоит! Да и вообще, вижу, общая площадь суши здесь меньше земной. Короче, места мало по-любому. А хорошего места и вовсе кот наплакал.
        - Маш, - сказал Никита. - Ты чего? Урукхаев всего четыреста. Одна деревня.
        - Это сегодня их четыреста. А завтра? Дашь палец и не заметишь, как без руки останешься. - Маша вздохнула. - Ладно, не обращайте внимания. Просто сердце мне подсказывает, что все наши серьёзные хлопоты ещё впереди. Эти четыреста пятиглазых - только начало.
        - Никто в этом и не сомневается, - сказал я. - Раз уж связались с Пирамидой, то хлопот не миновать.
        - Да я не об этом, - махнула рукой Маша.
        - Хорошо, - терпеливо сказал я. - Что ты предлагаешь?
        - Будь моя воля, предложила бы им десять раз подумать, прежде чем атомные бомбы на голову друг дружке кидать, - проворчала Маша. - Но теперь чего уж… А всё-таки я бы для них всё равно выбрала местечко похуже. Чтоб жизнь малиной не казалась.
        - Похуже - это, например, там, где холоднее и растительность с животным миром не такие богатые? - вкрадчиво осведомился Влад и незаметно мне подмигнул.
        - Именно! На Соловки пятиглазых гадов. Пусть знают, как стрелять в беззащитных женщин.
        Никита первым всё понял и засмеялся.
        - Ну и чего ты ржёшь, спрашивается? - повернулась к нему Маша.
        - Да ничего. Просто здесь, на нашем материке, обильном флорой и фауной, киркхуркхам совсем некомфортно. Слишком жарко и влажно. Так что, если их отправить на какую-нибудь северную землю, они только спасибо скажут.
        - Вообще-то сейчас у нас лето, - напомнил Влад. - Да, оно в этих широтах долгое и жаркое. Но, судя по наклону оси Жемчужины и той информации, что предоставила Циля Марковна, зима здесь тоже бывает. Иногда даже со снегом.
        - До зимы ещё несколько месяцев, - напомнил я.
        - Тогда отправим их на юг, - ничуть не смутилась Маша. - Есть тут какая-нибудь Сахара? Ой, да ладно, сами выбирайте. Пусть живут, чёрт с ними.
        - Подождите, - сказала Оля. - Материк или остров мы для них сейчас найдём, это не слишком трудная задача, как я уже поняла. Мне непонятно другое. Каким образом их туда переправить?
        - Никита, что скажешь? - я посмотрел на Веденеева. - Так уж вышло, что ты у нас здесь главный инженер-механик и спец по транспортным средствам. Считай это официальным назначением.
        - Спасибо за доверие, - промолвил Никита. - Мне и в самом деле интересно этим заниматься.
        - Так что ты можешь ответить?
        - Есть несколько способов. Самый радикальный - это погрузить всех на планетолёт, что внизу, в ангаре, законсервирован, и доставить куда надо.
        - Планетолёт?
        - Да. Вас с Мартой не было, когда мы экскурсию вниз совершали. Оскар говорил, что на расконсервацию планетолёта нужно два-три дня. Я посмотрел схему - четыреста киркхуркхов в трюм влезут. Ещё и место останется для самого необходимого на первый случай.
        - Планетолёт - это не твой летающий танк, - заметил Влад. - Им ещё научиться управлять надо.
        - Раз надо - значит, надо, - пожал плечами Никита. - Циля Марковна нам на что? Научит. Но не обязательно использовать планетолёт. Там же, внизу, например, есть что-то вроде атмосферного катера, способного, кстати, и в космос выходить. Он на ходу и в управлении легче планетолёта. Предназначен для перевозки людей и грузов. Сразу четыреста киркхуркхов в него, судя по схеме, не поместятся, но сотня - запросто.
        - Четыре рейса? - осведомился я.
        - Почему бы и нет?
        - О безопасности тоже забывать не стоит, - заметила Марта. - Здесь, в Пирамиде, мы неуязвимы. Но кто даст гарантию, что киркхуркхи не попробуют захватить тот же катер или планетолёт?
        - Что им это даст? - спросил Никита и сам же себе ответил: - Разве что свободу передвижения по всей планете. Да и то недолгую. Запас топлива ограничен, и пополнить его можно только здесь, в Пирамиде. А здесь мы.
        - Всё равно, - сказал я. - Даже частичная утрата контроля чревата серьёзными последствиями, которые мы не в состоянии предусмотреть.
        - Поэтому лучше контроль не терять, - добавил Влад.
        - Одним из условий поставим разоружение, - предложил Женька. - Винтовки на землю - и марш строем в трюм. А боевых роботов можно использовать в качестве охранников. Часть оружия потом можно вернуть, чтобы им было чем охотиться. Но можно и не возвращать - пусть луки мастерят. И копья.
        - Вполне разумно, - кивнул я. - Гуманизм гуманизмом, но бдительность должна быть на первом месте. Уверен, что мыслей захватить Пирамиду тем или иным способом они не оставят. Силой не получается, значит, попробуют обманом. Проигрывать никто не любит. Эх, не было печали… Ладно, давайте смотреть, куда лучше их переправить. Решим с этим, займёмся вплотную остальными вопросами.
        - Кстати, об оружии, - сказал Никита. - Охотиться им активно вообще незачем. Разве что для удовольствия или разнообразия. А так… Дадим автономный полевой синтезатор пищи - и все дела. Ну и десяток винтовок для защиты от диких зверей. На всякий случай.
        Восемь относительно небольших материков Жемчужины условно можно было разделить на две группы - Восточную и Западную. В Восточной группе их было три, включая и наш (самый крупный из всех), на котором располагалась Пирамида. Это был единственный континент, через который непосредственно проходила линия экватора, поэтому, не мудрствуя лукаво, мы с самого начала нашего пребывания здесь окрестили его Экваториальным, или Центральным.
        Выше, в северных широтах, лежал материк, абсолютно справедливо названный Северным, а ниже и восточнее, приблизительно на месте земной Австралии - Южный.
        Что же касается Западного полушария, то там выше экватора полукругом выстроились три заметных куска суши: Левый, Правый и Средний.
        Округлой формы материк ниже экватора так и был наречён Круглым.
        И, наконец, длинный, изогнутый наподобие бумеранга, одно плечо которого упирается в Южный полюс и сковано вечными льдами, а второе простирается на север-восток, и на нём вполне можно жить, если озаботиться обогреваемым жильём и тёплой одеждой, континент получил название Длинный.
        Вся же суша, если верить данным ЦМП, занимала на Жемчужине всего 22,1% - то есть даже меньше, чем на земле.
        Люди жили только на трёх материках Восточного полушария, поэтому наши взоры, естественно, обратились на Запад.
        Некоторое время мы довольно бурно и всесторонне обсуждали достоинства того или иного материка и совсем уж было зашли в тупик, из которого был лишь один выход - моё волевое решение, как тут Влад, задумчиво разглядывая изображение Западного полушария Жемчужины, задал резонный вопрос:
        - А чего это мы упёрлись в континенты? С какой стороны ни посмотри, это не лучшее решение. На большой территории легче затеряться. Ищи потом, свищи. Если нам нужен контроль, то всё-таки нет ничего лучше острова. Смотрите, вот крупный архипелаг в экваториальной зоне. Чем плох? Берём, к примеру… да хотя бы этот. - Он дал увеличение, и перед нами возникло изображение острова, напоминающее очертаниями надкушенное с правой стороны сердце. - Площадь около восьми тысяч квадратных километров. Всё на нём есть. И леса, и горы, и реки, и равнины. Животный и растительный мир богатый - с голода не умрут. А уж с учётом полевого синтезатора - тем более. Живи - не хочу. А то, что жарко и влажно, так мы уже решили особо комфортных условий для наших незваных гостей не искать. Привыкнут. Но главное - никуда они не денутся отсюда. Разве что лодки построят, так до ближайшего материка почти три тысячи километров.
        - Ну да, - согласился Женька. - Можно, конечно, на ближайшие острова перебраться. Но они совсем маленькие и тоже неблизко. Даже на лодке или плоту с парусом. Правда, я не моряк и ничего в этом не понимаю.
        - Они тоже не моряки, - напомнил Влад. - Не забывайте, что на их родной Дрхене суша занимает около семидесяти процентов. Да и вообще, о чём мы говорим? Чтобы куда-то плыть, нужно иметь цель. А у них в ближайшее время цель будет одна…
        - Выжить, - закончил я мысль Влада. - Что ж, мне нравится вариант. Остров и вправду имеет массу преимуществ. В частности, этот остров тоже.
        - И не слишком далеко лететь, - сказал Никита. - Каких-то восемь тысяч километров, из которых шесть - над океаном. Вполне приемлемо.
        - Вот и хорошо, - сказал я, поднимаясь с места. - Значит, решили. Предлагаю теперь отправиться в кают-компанию и чего-нибудь перекусить. Не знаю, как вы, а я проголодался.
        Таких деревьев в этом лесу Рийм Туур раньше не встречал. Его ветви, изгибаясь, касались земли и образовывали нечто вроде зелёного шатра, под которым вполне могло укрыться до полутора-двух десятков солдат.
        - Внутрь, - приказал один из сопровождающих, отодвигая в сторону ветвь. - Тебя ждут.
        Рийм нагнулся и нырнул в зелёный влажный сумрак. Выпрямился, на секунду закрыл все глаза, привыкая к новому освещению, и затем огляделся.
        За походным столом расположились четверо командиров сотен, начальник штаба и сам Верховный. И все шестеро смотрели на него в тридцать глаз.
        - Дозорный Рийм Туур, - отчеканил он, как положено. - Вторая отдельная сотня.
        - Раздолбай ты, а не дозорный, - сказал командир его сотни. - Дал себя взять, как ребёнка. Позор на весь Имперский десант.
        - Нет худа без добра, - заметил Верховный. - Зато теперь мы, кажется, имеем возможность получить важные сведения о нашем противнике. Так, дозорный?
        - Так точно, - ответил Рийм. - С этим я и прибыл.
        - Положим, не ты прибыл, а тебя доставили, - уточнил начальник штаба. - Наши враги. Существенная разница.
        Рийм Туур счёл за благо промолчать.
        - Ладно, - сказал Верховный, - докладывай. От начала и до конца. Присутствующим настоятельно рекомендую от вопросов пока воздержаться.
        Он предполагал, что сообщение о ядерной катастрофе на Дрхене произведёт ошеломляющий эффект, и не ошибся. Командиры, до этого слушавшие его рассказ о людях, Пирамиде и её технических чудесах, включая боевых роботов, с неослабевающим интересом, явно растерялись.
        - Это невозможно, - первым обрел дар речи начальник штаба. - Ядерные силы под надёжнейшим контролем. Только Сын Небесной Глуби может отдать приказ об их применении. И то лишь в критической ситуации. Когда мы уходили, никаким особенным кризисом и не пахло. Ну, конфликты на границе, так они всегда…
        - Погоди, - негромко сказал Верховный, и начальник штаба послушно умолк. - Что ты растарахтелся? Скажи-ка, дозорный, - обратился он к Тууру, - это не может быть ловко подстроенной дезой со стороны двуглазых? Сам же говоришь, что технические возможности этой Пирамиды необычайно велики. Что мешало им устроить хорошо срежессированный спектакль? А ты и поверил.
        - Не думаю, что это спектакль, - ответил Рийм, который ожидал этого вопроса.
        - Почему?
        - Уже когда меня доставляли на берег реки, пришло сообщение, что канал, по которому мы сюда попали, закрыт на неопределённое время, и значит, домой мы попасть не можем. А это не в интересах людей. Им, наоборот, нужно, чтобы мы отсюда убрались как можно быстрее.
        - Как это закрыт? - не удержался от вопроса начальник штаба. - И что значит на неопределённое время?
        - Это значит, что они и сами не знают, когда он откроется, - пояснил Рийм. - Люди недавно владеют Пирамидой, им не известны все тонкости. Там есть нечто вроде искусственного центрального мозга, куда стекается вся информация со всех доступных населённых миров. Так вот, по сведениям этого мозга, канал может не открыться и через круг.
        - Ого! - воскликнул командир первой сотни. - Круг. Что ж нам, целый круг здесь торчать? А жрать что будем?
        - Отставить неконструктивные замечания, - приказал Верховный. - И вообще, господа военные, держите себя в руках. Не узнаю я вас прямо. Мы ещё и в бой ни разу не вступили, а у некоторых уже полные штаны дерьма. Напоминаю, что впереди враг. И очень может быть, что этот враг морочит нам голову, старается посеять в нас страх и сомнения. Нас четыреста, а их только восемь. Включая этого местного дикого. Они чувствуют, что слабее, вот и пытаются всеми возможными способами сбить нас с толку. Неужели я должен вам объяснять элементарные вещи и напоминать о воинском долге? Очень надеюсь, что это первый и последний раз. У нас есть приказ, и мы обязаны его выполнить. А там уж посмотрим, закрыт нам путь домой или нет. Значит, так. Дозорный Рийм Туур, ну-ка ещё разок и поподробнее расскажи нам всё, что тебе известно об устройстве Пирамиды и о подходах к ней. И об этих боевых роботах тоже. Система слежения, боезапас, скорость передвижения по пересеченной местности - всё до малейших деталей. Я уверен, что люди выставят их патрулировать берег. Вот и проверим, какие из них солдаты… И запомните - с этой минуты
соблюдаем строжайший режим радиомолчания. За нарушение - расстрел. С людьми же в Пирамиде я сам по рации побеседую. Чуть позже. Конвой!
        - Здесь! - Под зелёный свод шагнули двое вооружённых десантников.
        - Этого дозорного, - он кивнул на Рийма Тура, - увести, накормить, изолировать и не спускать с него глаз до особого распоряжения. Но не трогать. До решения военно-полевого суда он не дезертир и не предатель и скоро нам понадобится живой и здоровый. А вас, господа, прошу остаться. Мне есть что довести до вашего сведения.
        Глава 19
        Имперский десант побеждает всегда. Он может проиграть тот или иной бой превосходящим силам противника, но в конечном счёте возьмёт своё, и враг тысячу раз пожалеет, что не сдался или не отступил сразу.
        Эту непреложную истину вдалбливали в голову любого новобранца в первую очередь. Вдалбливали так, чтобы заставить в ней сомневаться не смогла даже смерть.
        И Рийм Туур не был исключением.
        Теперь, сидя в одиночестве (двух молчаливых охранников вряд ли можно считать товарищами) под чужим деревом в чужом мире и разбираясь со своими мыслями и чувствами, он начинал понимать, что Верховный прав по всем позициям. Даже если люди не соврали и города Дрхены к этому часу представляют собой радиоактивные пепелища, а канал возвращения закрыт, Имперский десант обязан выполнить приказ. Или хотя бы попытаться это сделать. Потому что иначе это уже будет не десант, а напуганное и дезорганизованное стадо киркхуркхов. Ни разума, ни дисциплины. Сплошные инстинкты и неуправляемые эмоции. А стадо - оно и есть стадо. Веди его, куда хочешь. Хоть на сочный луг, хоть на скотобойню.
        Нет, он, Рийм Туур, не настолько глуп, чтобы не доверять собственным глазам. Двуглазые, засевшие в Пирамиде, обладают немалой силой. Одни боевые роботы чего стоят. Не говоря уже о том, чего он не видел. Но кто сказал, что люди и сами знают всё, чем располагает Пирамида? Они в Пирамиде хозяйничают сравнительно недавно. Да и мало их. Что такое семеро (восьмого, дикого, можно не считать)? Смешно. Физически невозможно семерым управиться с такой махиной, как Пирамида. Значит? Значит, опять же Верховный прав и людям не остаётся ничего другого, как блефовать. Нет, разумеется, боевые роботы, действия которых на берегу озера он наблюдал лично - это не блеф. Впечатляет. Но сколько их? И насколько они уязвимы для плазменных ружей десанта и персональных ракетомётов? Судя по всему, должны быть уязвимы. И весьма. А эта летающая машина и вовсе может быть без оружия. Транспортное средство, не более. Интересно, что задумал Верховный?.. В общих чертах догадаться можно. Вступить с людьми в переговоры, постараться усыпить бдительность и потянуть время до вечера. И после захода солнца одним решительным броском
добраться до озера, уничтожить роботов, преодолеть водную преграду, занять платформу, взорвать стену и - внутрь. А там уж никакие роботы не помогут - Имперский десант, воодушевлённый близостью победы и озверевший от потерь (потери будут обязательно, и, возможно, немалые), снесёт всё на своём пути. Возможен и другой вариант. Отдельная диверсионная группа, используя дыхательные аппараты, по реке, под водой, подбирается как можно ближе к озеру…
        Его размышления прервал внезапно появившийся из кустов посыльный.
        - Верховный требует дозорного Рийма Туура к себе, - сообщил он встрепенувшейся охране. - Немедленно.
        Я ждал, что Верховный обязательно выйдет на связь, и он вышел. Аккурат к полудню, когда Никита с Женькой только собрались вниз - обследовать планетолёт и атмосферный катер. Программа Цили Марковны голосового перевода с киркхуркхского работала безукоризненно, и между нами состоялся дословно следующий разговор:
        - Это командующий Имперским десантом киркхуркхов. Мне нужен главный среди людей в Пирамиде. Насколько я знаю, его зовут Мартин.
        - Главный на связи, - ответил я. - Здравствуйте, господин командующий. Или мне называть вас как-то иначе?
        - Э… желаю и вам здравствовать. Можете называть меня Верховный.
        - Просто Верховный, без имени?
        - Да, это общепринятое у нас обращение, оно вас никоим образом не принизит, уверяю.
        - Приятно, что вы заботитесь о моём самолюбии. В таком случае называйте меня командор. Это также общепринятое у нас обращение и означает оно главу… скажем так… специальной организации людей.
        - Военизированной организации?
        - В том числе. У нас самые широкие интересы и полномочия.
        - Допустим. Командор, я побеседовал с моим десантником, побывавшим у вас в плену, и у меня возник ряд вопросов.
        - Постараюсь на них ответить, Верховный. В меру своей компетенции, разумеется. И обоюдного доверия между нами.
        - Разумеется. Никто не знает всего и не доверяет всем. Даже, и в особенности, Сын Небесной Глуби. Сиречь Император. Кстати, он жив?
        - Мы по мере возможностей следим за развитием печальных событий на Дрхене. Последнее сообщение ваших электронных средств массовой информации гласило, что Сын Небесной Глуби удалился в какую-то подземную секретную твердыню в горах, чтобы оттуда руководить борьбой с подлыми агрессорами Альянса, коварно и безответственно развязавшими ядерную войну… ну и так далее. Собственно, это было нечто вроде официального обращения вашего правительства к народам Империи. Если желаете, могу зачитать дословно.
        - Оно у вас под рукой?
        - Оно в памяти ЦМП - Центрального Мозга Пирамиды. Найти его - дело нескольких секунд.
        - Пока не надо, спасибо. В общем, я узнаю стиль. Так Альянс напал первым?
        - Это уже не имеет значения, Верховный. К нашему величайшему сожалению, ни Альянса, ни Империи больше не существует. Их остатки добивают сейчас друг друга ядерными ударами. Но боюсь, что к вечеру драться будет некому.
        - И канал мгновенного перемещения, по которому мы сюда попали и который связывает этот мир с Дрхеной, закрыт?
        - Да.
        - Откуда вам это известно? Вы проверяли?
        - Лично, разумеется, нет. Но я верю той информации, которую сообщает нам Циля Марковна.
        - Кто?
        - Центральный Мозг Пирамиды. Своего рода сверхкомпьютер. Мы зовем его Циля Марковна.
        - Это имя человека, насколько я понимаю.
        - Вы правильно понимаете. Имя женщины.
        - Интересно. Вы, люди, всегда очеловечиваете технику, с которой работаете?
        - Бывает. Уверен, что киркхуркхи в некоторых случаях поступают так же.
        - Верно. У нас много общего.
        - Может быть. Но это не оправдывает ваших намерений, Верховный.
        - Откуда вам известны наши намерения? - Верховный издал странные звуки - смесь кудахтанья и скрипа несмазанных дверных петель, заменяющие киркхуркхам смех. - Может быть, мы всего-навсего собрались нанести дружеский визит?
        - Ага, - оценил я шутку. - И вы всегда в рамках дружественных визитов без предупреждения стреляете из плазменных винтовок по безоружным людям? Скажите спасибо, что женщина осталась жива. Иначе мы вряд ли бы сейчас с вами разговаривали.
        - Хм, стрелял, насколько я знаю, Рийм Туур. Если бы он хотел убить, он бы убил. Это тот самый дозорный, которого вы затем захватили в плен. И тем не менее отпустили. Целым и невредимым. Почему? Заметьте, я не спрашиваю, зачем вы убили двух других моих дозорных. Ножом из засады. А ведь они только и хотели, что подобрать вашу раненую.
        Следовало отдать Верховному должное - он владел начатками дипломатии и умело ими пользовался. Ещё бы чуть-чуть, и мне пришлось бы оправдываться.
        - Правильно делаете, что не спрашиваете, - сказал я. - Иначе, боюсь, ответ вам совсем бы не понравился. Что же касается первого вопроса, то на него я отвечу. Мы отпустили вашего дозорного, потому что надеялись с его помощью договориться. По-моему, крови уже пролилось достаточно. Как вы считаете?
        - И о чём вы хотите договориться?
        - А ваш дозорный не рассказал?
        - Рассказал. Но мне хотелось бы услышать от вас.
        - Что ж, понимаю. Наше предложение такое. Вы немедленно возвращаетесь в точку прибытия и пробуете вернуться через канал к себе, на Дрхену. Это в том случае, если канал к тому времени откроется и вы захотите вернуться на родину. Хотя бы для того, чтобы проверить, действительно ли там случилась ядерная катастрофа. Мало ли, вдруг мы вам убедительно соврали и на самом деле всё в порядке?
        - А вы соврали?
        - Увы, нет.
        - Допустим. А если канал действительно закрыт? Или открыт, но возвращение на Дрхену сейчас означает неминуемую гибель?
        - В таком случае вы расчищаете площадку для нашего транспортного средства, складываете оружие и ждёте.
        - Чего?
        - Переправки в другое место. Подальше от нас, Пирамиды и местного населения. Если Рийм Туур не доложил, то я сообщу: на этом континенте живут люди. Они находятся в ранней стадии развития, но это люди. Не киркхуркхи.
        - Он доложил. И куда же именно вы собираетесь нас переправить? И каким образом?
        - Мы подобрали для вас очень симпатичный остров в Западном полушарии. Он достаточно велик, чтобы на нём с комфортом разместились четыреста киркхуркхов. Остров богат растительностью и животным миром. Находится в умеренно-жаркой климатической зоне. Так что от холода страдать не будете. А жар, как у нас говорят, костей не ломит. Переправим мы вас туда на атмосферном катере четыремя партиями. Без оружия. Десяток-полтора винтовок для защиты от хищников получите потом. Также получите инструменты для строительства жилья, средства связи с нами и полевой синтезатор пищи. Список необходимого оборудования и снаряжения мы уточним отдельно. Будете спокойно жить на этом острове до тех пор, пока не откроется канал на Дрхену. Затем вернётесь на родину.
        - Это всё? - выдержав паузу, осведомился Верховный.
        - В общих чертах. Частности обговорим в случае вашего согласия.
        - Послушайте, командор, давайте для начала договоримся о формулировках. Вы называете это предложением. Мне же кажется, что более всего это напоминает ультиматум.
        - Хм, если мы начнём спорить о формулировках, то можем далеко зайти и так ни к чему и не прийти. Тут всё зависит от точки зрения. Я назвал это предложением, потому что уважаю расу киркхуркхов, сочувствую беде, которая вас постигла, и в меру своих сил предлагаю вам помощь.
        - Хороша помощь - разоружить и отправить на необитаемый остров посреди океана в незнакомом мире! Уж не знаю, как для вас, людей, а для нас это будет пыткой, а не помощью. В большинстве своём мы терпеть не можем открытых водных пространств. Да ещё когда они со всех сторон. Вы в курсе, что Дрхена в основном состоит из суши и почти все наши океаны и моря - подземные?
        - В таком случае я не понимаю, как вы собирались хозяйничать в Пирамиде, Верховный. Ведь она, по сути, является островом. Не поверите, но со всех сторон - масса воды. Берег едва виден в ясную погоду. А уж туманным утром, что здесь бывает весьма часто, этот клочок искусственной суши и вовсе кажется единственным на всю планету. Нет-нет, мы не можем допустить, чтобы, возможно, последние киркхуркхи во Вселенной погибли от элементарного страха перед открытым водным пространством со всех сторон. Остров, который мы отдаем в ваше распоряжение, Верховный, - добавил я, изменив тон, - имеет площадь в восемь тысяч квадратных километров. Там физически невозможно увидеть воду со всех сторон.
        - Другими словами: берите что дают и не стройте из себя идиота, - в голосе Верховного мне послышалась усмешка, хотя коммуникатор не передавал интонаций. - Разрешите ещё один вопрос?
        - Сколько угодно. Времени у меня навалом.
        - Что будет, если мы не согласимся?
        Было бы странно, если б он его не задал, подумал я. И хорошо, что ответ приготовлен заранее.
        - Не согласиться можно по-разному, - сказал я. - В чём именно выразится ваше несогласие?
        - Чисто гипотетически?
        - Разумеется.
        - Вариант первый и самый, на мой взгляд, справедливый. Вы добровольно пускаете нас в Пирамиду, и раса людей и киркхуркхов, забыв обиды и распри, начинает вместе, на взаимовыгодной основе, пользоваться всеми её возможностями. Вы сами сказали, что сочувствуете нашей беде. Так проявите ваше сочувствие на деле! С помощью Пирамиды мы гораздо быстрее сумеем восстановить нашу цивилизацию.
        Теперь рассмеялся я и, отсмеявшись, сказал:
        - Простите, Верховный, но так не бывает. Вас четыреста профессиональных солдат. А нас только семеро. Восьмой - охотник из местного племени. И вы хотите, чтобы мы поверили в возможность равноправного сотрудничества в данных обстоятельствах? Извините, но это смешно. Вот вернётесь на Дрхену, хоть как-то наладите жизнь, и тогда мы с вами свяжемся. И, возможно, сами предложим сотрудничество. Извините за жёсткие слова, но как можно доверять расе, которая устроила ядерную бойню на собственной планете? Вы первый, кто не стал бы этого делать. Поэтому наш ответ таков: сунетесь к Пирамиде - будете уничтожены. Безжалостно.
        - Что ж, спасибо за искренность. Тогда давайте рассмотрим второй гипотетический вариант.
        - Давайте.
        - Мы возвращаемся в точку прибытия, разбиваем там лагерь и спокойно ждём, когда откроется канал на Дрхену. Ну разве что попросим у вас этот… как его… полевой синтезатор пищи. Чтобы не тревожить особо местную фауну.
        - При оружии?
        - Конечно. Мы не проигрывали сражения, чтобы сдавать оружие.
        - Так проиграете его. Это я вам обещаю. Поймите, Верховный. Вы рассуждаете как солдат, и я уважаю вашу позицию. Мы же рассуждаем как хозяева ситуации. А хозяева обязаны заботиться о… ситуации. Она же такова, что земли вокруг Пирамиды на десятки дней пути принадлежат племени того самого охотника, который нынче у нас в гостях. Подчёркиваю - в гостях. Ибо пришёл, в отличие от вас, с миром. Так вот, после обсуждения данного варианта с ним - а мы его обсуждали, поверьте - был сделан вывод, что он нам не подходит. Племя Свема не желает, чтобы на его земле расположились вооружённые чужаки.
        - И что из этого следует?
        - Из этого следует, что мы не позволим вам этого сделать.
        Я помолчал, и Верховный молчал в ответ. Мне казалось, я слышу, как трудно ему даётся эта пауза.
        - Послушайте, Верховный, - сказал я как можно мягче. - Давайте подводить черту. Иначе наш разговор может длиться до бесконечности. Предложение или ультиматум - назовите как угодно. Но суть одна. Вы принимаете наши условия, и лишь тогда наши отношения могут получить дальнейшее позитивное развитие. Иначе прольётся кровь, и она будет на вашей совести.
        - Мы не боимся крови, - сказал Верховный.
        - Я ни на секунду не сомневаюсь в храбрости киркхуркхов, мы успели в ней убедиться, - подсластил я пилюлю. - И мне почему-то кажется, что вы проявите величайшую храбрость, согласившись на наше предложение. Да, я забыл сказать, что, как только откроется канал на Дрхену, оружие будет вам возвращено в целости и сохранности.
        - Сколько у нас времени на размышления?
        - До вечера устроит?
        - Вечер - понятие растяжимое.
        - Когда солнце опустится на ладонь от кромки леса, - вспомнил я Свема. - Ладони у нас с вами примерно одинаковой величины. Ваши чуть длиннее и шире.
        - Хорошо. Тогда ещё одно, командор.
        - Слушаю вас, Верховный.
        - Отзовите ваших воздушных соглядатаев. Меня нервирует, когда за мной следят. Это мешает принять верное решение.
        - Соглядатаев?
        - Ну-ну, командор. Неужели вы думали, что мы не заметим этих автоматических разведчиков над нашими головами? Кстати, у нас есть чем их сбить. Это я вам сообщаю в знак доверия. И жду от вас ответного знака. Пусть это будет единственной маленькой уступкой, на которую вы согласились по отношению к нам.
        Мне потребовалось несколько секунд.
        - Договорились. Я немедленно отдам им команду возвращаться.
        - И не запустите новых?
        - До вечера - нет. А там всё будет зависеть от вас.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста. Кстати, не могли бы вы ответить на один вопрос? Сейчас, в общем-то, уже всё равно, но он меня почему-то интересует.
        - Задавайте. Если смогу, отвечу.
        - Как вы узнали о существовании этого места? Те трое киркхуркхов, которые вернулись отсюда на Дрхену, не должны были ничего помнить о том, что с ними произошло.
        - Они и не помнили, - мне показалось, что Верховный должен сейчас улыбаться. - Но существуют, знаете ли, способы возвращать память.
        - Ясно. Значит, нас подвёл гуманизм. Так я и думал.
        - Вы поступили… благородно. Мы это ценим.
        - До связи, Верховный.
        - До связи, командор.
        Я отключил рацию и тут же закурил. Руки у меня заметно дрожали.
        - Ты молодец, - сказала Марта. - Только… Впрочем, об этом потом.
        Влад улыбнулся, одобрительно подмигнул и вытер пот со лба.
        Глава 20
        Свежие следы молодого ойова Свем обнаружил почти сразу, как только вошёл в лес - там, где в озеро с этой его стороны впадал широкий ручей. Следы вели от ручья на заход солнца. Свем определил, что ойов пил здесь воду совсем недавно, может быть, когда Свем с Никитой на его чудесной машине уже подлетали к берегу озера.
        Как быстро учится человек, думал Свем, разглядывая следы и определяя направление движения ойова и приблизительное время, необходимое для того, чтобы его догнать, убить и притащить тушу обратно на берег.
        Учится и привыкает.
        Всего третий раз он летел на этой машине, а уже знает, что подобные самодвижущиеся изделия рук человеческих (оказывается, именно человеческих, не божественных!) называются «машинами» и летать в них не страшно. То есть уже не страшно.
        Свем усмехнулся, припомнив, чего ему стоило преодолеть свой ужас, когда он впервые поднялся над лесом внутри этой штуковины, источающей незнакомые и тревожные запахи.
        Да, привык, привык. И это, наверное, хорошо. Боги оказались людьми. Пусть почти равными богам, но всё же людьми. Такими же, как он. Из плоти и крови. И они приняли его хорошо. Значит…
        Тут мысли Свема всегда начинали путаться. Вот он достиг своей цели, добрался до Хрустальной горы и нашёл там богов, которые оказались людьми. И что дальше? Возвращаться назад? Он соскучился по жене, но эта рыжая, которую он спас, Машша… Один её запах кружил голову. А голос? Как может быть в голосе женщины столько тайн и обещаний? Колдовство, не иначе. И глаза. Свем мало чего боялся в этой жизни, а если и боялся, то умел победить страх. Но в эти прозрачные зелёные глаза он старался не смотреть. Ибо понимал - здесь победа ему не светит и можно пропасть навсегда.
        Или он уже пропал?
        Даже не из-за того, что повстречал Машшу. А потому, что он достиг Хрустальной горы.
        К прежней жизни возврата нет, неожиданно понял Свем и даже остановился, поражённый ясностью и обжигающей правдой этой мысли.
        Да, он может вернуться в племя. Хоть завтра попрощаться и отправиться в обратный путь. Но в племя вернётся совсем другой Свем. Ему уже не захочется быть лучшим охотником. Он даже не уверен, что ему захочется жену или любую другую женщину племени, несмотря на то, что по жене он соскучился. Ему захочется… Что? Рассказать об увиденном? Так не хватит слов. А даже если и хватит, ему никто не поверит. Потому что одно дело - слушать около вечернего костра сказки стариков о Хрустальной горе, на которой живут боги, и совсем другое - дневные рассказы молодого сильного мужчины, лучшего охотника племени, о том, что такая гора действительно существует, но только это не гора вовсе, и внутри неё живут не боги, но люди. Только очень могущественные и… Нет, не поверят. А как только не поверят, то немедленно сочтут, что боги покарали Свема за его дерзость и лишили разума. И тогда он станет изгоем. Свем Одиночка - это одно. Свем Изгой - уже совершенно другое. Он не хочет быть изгоем. Разве что Никита отвезёт его на своей летающей машине и высадит прямо возле общинной хижины на глазах взрослых мужчин, женщин, стариков
и детей. На глазах всего племени. Но Никита может и не согласиться. И даже скорее всего не согласится, Свем это чувствует. А просить Свем не станет. Если хочешь остаться сильным, нельзя ни о чём просить у тех, кто сильнее тебя - эту истину Свем Одиночка усвоил с самого раннего детства.
        Получается, что уходить рано. Особенно когда никто не гонит. И даже, кажется, наоборот. Вот свежего мяса захотели. Он добудет, ему не трудно.
        Может, и правда захотели.
        Тем более что он и сам не откажется от свежего мяса и успел соскучиться по охоте.
        А вот теперь внимательнее, Свем. И тише. Ойов совсем близко. Ветер с правильной стороны, и он уже чует его терпкий запах. Зверь и правда молод. Двухлетка, не старше. Молод и беспечен. Пасётся, думаю, вон там, за деревьями, на поляне, которую выдает солнечный свет. Один. И это очень хорошо.
        Вытащив из-за спины копье, Свем прокрался к краю поляны, лёг за деревом и осторожно приподнял голову.
        Вот он. Кр-расавец. Ух, рога какие. Подвернуться под эти рога - мало удовольствия. Жуй, жуй, животина, вокруг никого нет, всё тихо и спокойно. Ветерок дует, солнышко светит… Для смертельного броска далековато. Но трава высокая и, главное, ветер не меняется. Нужный ветер. Давай, охотник, пора, а то как бы не упустить момент.
        Свем змеёй скользнул из-за дерева в траву, привычно рассчитывая время и расстояние.
        Молодой ойов так, вероятно, и не успел понять, что же произошло. В последний момент он, правда, что-то почуял и приподнял голову, но было поздно. Из травы взметнулась неясная фигура, и сразу же, мгновенно, под левую лопатку вошла острая боль, и ясный солнечный день превратился для ойова в бесконечную ночь.
        Свем, не торопясь, подошёл к животному, переждал последние судороги умирающего тела, выдернул копьё, вытер пучком травы кровь с наконечника и аккуратно положил копьё рядом.
        Отличный бросок. Спасибо, оружие.
        Он присел, взвалил тушу ойова на плечи, подобрал копьё и не торопясь отправился в обратный путь. Свежевать тушу он намеревался на берегу. Новые знакомые, могущественные обитатели Хрустальной горы, подарили ему новый великолепный нож (его старый, обсидиановый, не шёл с ним ни в какое сравнение) в красивых кожаных ножнах, и Свему не терпелось опробовать его остроту и прочность.
        - Это было здорово, - сказала Маша. - Я прямо наслаждалась.
        - Чистый спектакль, - согласился Женька. - Так ты у нас, значит, командор?
        - Теперь, видимо, да, - не стал я отрицать. - Извини, слово не воробей.
        - Кстати, всё верно, - хохотнул Влад. - Вдруг нам придётся организовать нечто вроде Ордена Пирамиды? Со степенями посвящения, тайными обрядами и всё такое? Вот вам и командор. А мы - магистры.
        - Не знаю, как у вас, - сказала Марта, - а у нас командор - это ещё и глава дальней экспедиции. В том числе и космической. Так что тем более подходит.
        - Согласен, - кивнул Никита. - Вполне можно считать, что мы находимся в бессрочной и дальней экспедиции. К тому же лично мне нравится слово.
        - А ещё командор - это древняя порода венгерских овчарок, - задумчиво сообщила Оля. - Мартин, в твоём роду были венгры?
        Я поперхнулся сигаретным дымом, остальные просто рассмеялись. Легко и весело. Видимо, сбрасывали нервное напряжение. Самое забавное, что в моём роду по женской линии действительно были венгры. Но очень давно. Мама говорила. Впрочем, и порода овчарок, как сказала Оля, тоже древняя.
        - Шутники, - сказал я. - И шутницы. Ладно, командор так командор - всё лучше, чем вождь. Если всем нравится, я не против. Не люблю, знаете ли, идти против коллектива. Всё-таки я советский человек, хоть и бывший. А для советского человека коллектив - это святое.
        - Да какие мы советские, - махнул рукой Влад. - Давно пора забыть, как страшный сон. Лучше скажи, командор, ты и правда хочешь отозвать «летучих мышей»?
        - Да, и прямо сейчас. Я дал слово.
        - А как же…
        - Одну минуту. Никита, не в службу, а в дружбу. Дай команду «летучим мышам» прекратить наблюдение и вернуться.
        - О'кей, командор.
        - Если ты собираешься использовать в качестве… э-э… соглядатая меня, то ничего не выйдет, - сообщила Оля Ефремова. - Другой профиль, извини.
        - Только не говори мне, что не сможешь почувствовать приближение четырёх сотен врагов, - хмыкнул я. - Потому что я знаю, что это не так.
        - Могу. Но не на таком расстоянии.
        - Не волнуйся, - сказал я и посмотрел на Локотка, который, по своему обыкновению, всё это время находился рядом, сидя на краю стола. - У меня другой план. Локоток, друг мой, ты готов выполнить важное задание?
        Наш маленький удивительный помощник повернул ко мне гладкое безглазое и безротое лицо, одним неуловимым движением оказался на ногах и молча наклонил голову.
        - Ты уверен, что он справится? - осведомилась Оля, глядя вслед металлическому человечку (кстати, а из металла ли он сделан и, если из металла, то что это за странный металл такой?), после того, как тот, выслушав всё, что я ему сказал, покинул нас со скоростью колобка, удирающего от дедушки, бабушки и всех лесных зверей, вместе взятых.
        - Кажется таким маленьким и беззащитным, верно? - усмехнулся я.
        - Его не берёт даже прямое попадание из плазменного ружья киркхуркхов, - сказал Влад. - Сам видел.
        - Он способен развивать скорость до сотни километров в час по бездорожью, - продолжил Никита. - Я спрашивал у Оскара. В лесу, конечно, меньше. Автономный субатомный источник питания.
        - И может передавать информацию в режиме онлайн прямо Циле Марковне, - добавил я. - Сам себе компьютер, а также теле- и радиопередатчик. При этом способен принимать любую форму, вид, цвет и, подозреваю, запах. Идеальная способность к маскировке. Лучшего разведчика трудно пожелать. Сам не понимаю, как я раньше не догадался использовать его в этом качестве.
        - Потому что он скромный, незаметный и молчаливый, - сказала Маша.
        - Он что, не умеет говорить?
        - Умеет. Только крайне редко это делает.
        - Интересно, почему?
        - Не знаю, - пожала плечами Маша.
        - А о чём говорить, когда и так всё ясно, да ещё и не спрашивают? - хмыкнула Марта. - Он всё-таки не человек.
        - Оскар тоже не человек, а поболтать любит, - вздохнула Маша. - Или любил. Ох, простите…
        - За что? - удивился я. - Уверен, что Оскар к нам ещё вернётся. Но мы и правда заболтались. Давайте к делу. Значит, так. Никита, ты, как и было решено, занимаешься катером. Ты, Женя, активируй ещё пару десятков своих железных безжалостных бойцов и отправь их патрулировать берег и лесную чащу на глубину… скажем, три километра. Заложи им в память образ киркхуркха, и пусть немедленно открывают огонь на поражение, как только увидят хоть одного.
        - Лучше активировать три десятка, - посоветовал Влад. - А ещё лучше четыре.
        - Добро, - согласился я. - Вместе с теми, что у нас уже в деле, получится пятьдесят. Этого хватит при любом раскладе.
        - Да хоть все триста, - небрежно сказал Женька. - Не вопрос, командор.
        - Всех не надо. Пяти десятков вполне достаточно.
        - Эй, мальчики, - осведомилась Маша. - Вы что, всё-таки хотите воевать?
        - Мы не хотим, - сказал Влад. - Но киркхуркхи, что очень вероятно, хотят.
        - Это подстраховка, - объяснил я. - На случай, если господин Верховный вознамерится нас обмануть. Всё, хватит дискуссий. Вас, девушки, я попрошу следить за ситуацией на Дрхене. И разберитесь заодно, насколько сможете, с каналами Внезеркалья. В каком режиме они функционируют, почему открываются, почему закрываются… Выпытайте у Цили Марковны всё, что можно, по данному поводу.
        - Все трое? - приподняла бровь Марта.
        - Ну, кто-то из вас может взять на себя приготовление обеда и сервировку стола, - сказал я. - Погоди, у тебя есть какое-то другое срочное дело?
        - Нет, всё нормально.
        - Тогда выполняйте.
        - А мне что делать? - поинтересовался Влад.
        - Думать, - сказал я. - Анализировать. Составлять тактические и стратегические планы. Ну а я буду руководить. В конце концов, звание командора обязывает.
        Верховный ждал вечера. Того момента, когда солнце на ладонь зависнет над кромкой леса. Всё уже было решено, подготовлено, и теперь оставалось только ждать. Не самое трудное для него занятие. Если бы он не умел ждать, то никогда не стал бы Верховным. Небесная Глубь! А ведь похоже, что он может стать верховным во всех смыслах этого слова. Главенствовать над всеми киркхуркхами. Даже с учётом того, что Император, этот нерадивый Сын Небесной Глуби, до сих пор жив и отсиживается в подземном городе в горах, как раз для подобного случая и созданном. Нет, это каким надо быть самонадеянным идиотом, чтобы развязать ядерную войну с Альянсом!
        Верховный невольно оглянулся - ему показалось, что мысли в голове прозвучали слишком громко - и хмыкнул про себя. Нервы сдают. Нет уж, сейчас для этого не время. Нервы у нас должны быть железными. Нервы, решимость и здоровье. Этот… командор Мартин не сказал прямо, но Верховному хватило и намёка - Империя нанесла удар первой. В это трудно поверить, но он почему-то верил. А раз так, то приходилось верить и в остальное - на Дрхене сейчас ад, и сколько киркхуркхов - неважно, имперцев или подданных Альянса - выживут в этом аду и выживут ли вообще, известно лишь Небесной Глуби. Значит, и самой Небесной Глубью предназначено, чтобы он, Верховный, стал тем киркхуркхом, под руководством которого цивилизация возродится. Или хотя бы сделает первые шаги к возрождению. Среди его отряда достаточно женщин, чтобы…
        Стоп.
        Стоп, сказал он себе. Но если представить самое страшное - Дрхена погибла, и вернуться будет нельзя ни при каком раскладе, - тогда что? Тогда получается, что возрождать цивилизацию придётся здесь, на этой, Небесной Глубью забытой или ею же отмеченной, планете. И отсюда следует, что с людьми лучше жить в мире. Хотя бы первое время. Уже потом, втеревшись в доверие, когда они ослабят бдительность, постараться овладеть Пирамидой. Потому что если сейчас он проиграет…
        Верховный поежился от внезапно накатившей волны озноба.
        Да, тогда всё станет неимоверно хуже. Доверие людей будет полностью утрачено. Не говоря уже о потерях. Так, погоди, а кто тебе сказал, что люди испытывают к киркхуркхам доверие сейчас?
        Верховный поднялся с походного стула и нервно прошёлся туда-сюда.
        Вот он, самый страшный враг для профессионала - сомнения! Неужели он всё-таки разучился ждать? Принял решение - выполняй. Стоит задёргаться, и тогда уже точно жди неудачи. А решение он принял. Так какого же нечистого позволил себе в нем засомневаться сейчас? Уникальность ситуации, крайняя необходимость победы и связанное со всем этим нервное напряжение - не оправдание. Профессионал на то и профессионал, что способен выполнять свою работу в любых условиях, в любом состоянии и точно в срок. А он профессионал самого высокого класса. Иначе грош ему цена, можно передавать командование кому угодно, хоть тому же рядовому дозорному Рийму Туру, и забыть обо всём том, что якобы предназначила ему Небесная Глубь. Нет. Отставить сомнения и ненужные глупые мысли, которые простительны разве что прыщавому курсанту, а не Верховному командующему десятитысячным корпусом Имперского десанта (эх, где он сейчас, мой корпус, уже весь сгорел или хоть кто-то ещё остался? Вот эти четыреста, что сейчас со мной - только на них и можно по-настоящему надеяться и делать ставку. Больше у меня никого и ничего нет). Совершай то,
что должен, а об остальном позаботится Небесная Глубь - этот старый мудрый девиз его никогда не подводил. Лучше пойти и ещё раз лично проверить, всё ли готово. Заодно и мышцы размять - засиделся тут под ветвями и листьями. Кстати, насколько он помнит биологию из школьного и академического курса, листья этого незнакомого дерева вполне могут выделять вещества, не самым лучшим образом действующие на его мозг. Особенно при длительном вдыхании. А он в этом импровизированном шатре сидит уже долго. Вот тебе и сомнения… И хорошо ещё, если только они. Конечно, перед тем, как лезть в канал, врачи сделали всё, чтобы десант не подцепил никакой чужой заразы - слава Небесной Глуби, организмы трёх вернувшихся ранее киркхуркхов дали некоторый материал для исследований и принятия самых необходимых защитных мер от местных микроорганизмов. Но времени на серьёзную работу в данном направлении практически не было, и все четыреста с лишним десантников, включая его самого, прекрасно знали, что риск умереть в страшных муках от чужих бактерий у них не меньше риска пасть от чужих пуль. Нет, Пирамида им нужна. Рийм Туур упоминал
о том, что, как он понял из случайно брошенных фраз людей, заболеть внутри неё нельзя по определению. Якобы она чуть ли не сама автоматически исправляет любые нежелательные изменения в организме. Вот. Хорошо, что он успокоился и вспомнил. На сеансе вечерней связи с командором Мартином надо выторговать полное медицинское обследование и необходимую же медицинскую помощь на случай инфекций и прочих э-э… неожиданностей. Да, он намерен победить, но Небесная Глубь, как известно, бережёт лишь того, кто умеет позаботиться о себе сам. А теперь - к делу.
        Верховный сделал глубокий вдох, машинально поправил ремень комбинезона с висящей на нём кобурой личного, именного, полученного из рук Сына Небесной Глуби пятидесятизарядного лучемёта (редчайшая и невероятно дорогая модель, выпущенная в количестве не более четырнадцати экземпляров), раздвинул ветви и шагнул наружу - под свет уже склоняющегося к западу солнца.
        Глава 21
        - «Кто-то из вас может взять на себя приготовление обеда и сервировку стола», - передразнила Маша, когда девушки покинули кают-компанию и встали на живую дорожку, направляясь в машинный зал. - Кухня, дети, церковь.
        - Он пошутил, - серьёзным голосом произнесла Оля.
        - Ясен пень, пошутил - хмыкнула Маша. - Но раньше что-то я за Мартином подобных шуток не замечала.
        - Теперь он командор, - сказала Марта. - Вот и шутит… по-командорски. Чего ты взъелась? Представь себе, что здесь не было бы синтезаторов пищи и линий доставки. Как думаешь, кому бы пришлось заниматься кормёжкой?
        - Всем по очереди, - отрезала Маша. - В крайнем случае, наняли бы на Земле какую-нибудь немую и глупую повариху. - Она подумала и добавила: - Но умелую.
        - Да ты у нас, оказывается, суфражистка? - полунасмешливо вопросила Марта.
        - Это устаревшее слово, - заявила Маша. - Равно как и эмансипэ. У нас давно говорят «феминистка». Но я не феминистка. Я за справедливость. А ты считаешь, что женщина в обязательном порядке должна стирать, убирать и готовить мужчине еду?
        - Не в обязательном, но как правило, - сказала Марта. - И не всякому мужчине, а только своему.
        - Отсталые вы там, на Альтерре, гляжу, - вздохнула Маша. - Шутка.
        - Слава богу, что стирать и убирать здесь тоже не надо, - сказала Оля и застенчиво спросила: - Девочки, а правда, что Пирамида омолаживает?
        - Ты же видела, какими стали Мартин и Влад, - ответила Маша. - На себе-то я не заметила, мне что так двадцать пять, что эдак. А тебе сколько, извини? Я не так долго была в Приказе, чтобы успеть с тобой хорошо познакомиться.
        - За что извинять-то? - удивилась Ефремова. - Мне тридцать четыре.
        - И замужем не была?
        - При чём здесь это? Нет, не была.
        - Сама не знаю, вырвалось. Наверное, для меня это актуально. Наверное, подсознательно я хочу замуж. Хотя и не люблю стирать, готовить и убирать. Даже за своим мужчиной.
        - Я была замужем, - сообщила Марта. - Неудачно.
        - Вот! - воскликнула Маша. - Стирала-убирала-готовила.
        - Э… временами, - призналась Марта.
        - Женщине-«щупачу» трудно найти мужа, - объяснила Оля. - Наверное, потому, что её трудно обмануть.
        - Ах, девочки, - приобняла подруг за плечи Маша, - было бы кому обманывать. - И, обращаясь к Оле, добавила: - А насчёт омоложения и оздоровления не беспокойся. Ты и сейчас классно выглядишь, а через пару-тройку дней вообще засияешь. Глаз будет не оторвать.
        Они подкатили к машинному залу.
        - Всё, приехали, - сказала Марта, сходя с живой дорожки. - Пора забыть о мужчинах и заняться делом.
        - Да разве ж о них забудешь? - вздохнула Маша. - Сами в голову лезут. Особенно некоторые. Но я, так и быть, постараюсь.
        - Вы, девочки, хоть немного введите меня в курс дела, хорошо? - попросила Оля. - А то я, что называется, из огня да в полымя.
        - Обязательно, - пообещала Марта. - С этого и начнём. Заодно и сами… введёмся. Тоже ведь всё больше по верхам скакали…
        - Особенно я, - призналась Маша. - Так что давай, подруга, короткую лекцию ты прочтёшь, а мы с Олей послушаем.
        - Все трое послушаем, - сказала Марта. - Оскара с нами сейчас нет, но в данном случае Циля Марковна вполне способна его заменить. Главное - правильно сформулировать вопросы.
        - Вот ты и сформулируй, - обрадовалась Маша. - У тебя ум математический.
        - Первый раз слышу, - усмехнулась Марта. - Но пусть будет так. А у тебя какой ум?
        - Художественный, - вздохнула Маша и тут же пояснила: - Это синоним «безалаберный». Видишь, какая я самокритичная?
        Они «вырастили» себе кресла, вызвали один большой экран на троих и соединились с Цилей Марковной по голосовой связи.
        - Циля Марковна, нам нужна информация по каналам Внезеркалья, - сказала Марта. - Первое: особенности их функционирования, причины, по которым они могут открыться и закрыться. Второе: почему основных каналов только девяносто семь, а тех, что связывают Пирамиду с «живыми» мирами, и вовсе сорок пять? Неужели в целой Вселенной только сорок пять населённых миров? И третье: информация по основным разумным расам. Скажем, первым десяти. Главные критерии - наличие колоний на других планетах и вообще способность к выходу в дальний и ближний космос, знание о существовании альтернативных реальностей и умение пользоваться каналами и тоннелями Внезеркалья, и, наконец, численность. Хотя, нет. численность, пожалуй, во внимание принимать не будем. У нас не перепись населения…
        Полковник ФСБ в отставке и глава возрождённого Приказа Павел Илларионович Крамской не выспался и оттого находился не в самом лучшем расположении духа. Вчера в течение ночи он дважды поднимался с постели. Первый раз, чтобы съесть большую столовую ложку мёда (верное средство от бессонницы), и второй - выпить пятьдесят грамм хорошего армянского коньяка (не менее верное средство). Но ни мёд, ни коньяк не помогли, и только под утро полковник впал в беспокойную полудрёму, наполненную мешаниной из обрывков недодуманных мыслей и смутных образов, которую назвать полноценным сном не смог бы самый закоренелый жизнелюб. А в восемь утра пришлось вставать и ехать в Приказ - полковник был убеждённым сторонником дисциплины и не давал поблажек ни себе, ни подчинённым.
        Впрочем, Павел Илларионович подозревал, что причиной дурного настроения был не столько недосып - мало ли он в своей жизни недосыпал! - сколько мучительные раздумья и попытки анализа сложившейся ситуации, которым он предавался последние двое суток.
        Надо признать, без малейшей пользы для себя и ситуации.
        Той самой, над которой, как ему упорно казалось, он терял контроль. И это было хуже всего. Потому что потеря контроля над тем, что ты можешь и должен контролировать, в абсолютном большинстве случаев означает лишь одно: кто-то начинает контролировать тебя.
        Он сыпанул в чашку две ложки растворимого кофе вместо обычной одной, бросил кубик сахара, налил кипяток, размешал, сообщил секретарше на ресепшен (личной секретаршей Павел Илларионович обзавестись не успел, да и не был уверен, нужно ли ему это в принципе), что в ближайший час его ни для кого нет, уселся за стол и включил компьютер.
        Что я упустил?
        Итак, попробуем с самого начала.
        Он сделал выбор - ушёл с государственной службы, возглавил Приказ и занялся его возрождением после разгрома, который учинил спецотряд КГБ из той альтернативки, где работал Стражник-полевик Мартин Станкевич.
        Сделать это оказалось не очень трудно. Его нового прямого начальника в ФСБ гораздо больше занимали собственные карьерно-политические игры и - куда ж без этого! - карманы, нежели странные взбрыки подчинённых, уходящих на пенсию в сорок пять лет с хорошего, насиженного и хлебного места. Пусть и в бизнес. Потому что, как известно, никакие деньги не заменят сладкий вкус государственной власти. Слово и дело. Так было, так есть и так будет.
        К тому же Павел Илларионович вовремя подсуетился (впрочем, этим же занимались и все его предшественники), чтобы любой намёк на существование каких-то альтернативных реальностей воспринимался высоким начальством и научной общественностью как полный абсурд, бредни «жёлтой» прессы и художества писателей-фантастов. Немного тщательно дозированной и умело искажённой информации в газеты определённого склада, на телевидение и в Сеть - и результат налицо: о действительном положении дел известно в стране максимум полутора-двум сотням человек, а из власть имущих и вовсе никому, включая президента. Удивительно всё-таки, как легко можно скрыть информацию даже в наше сверхнасыщенное информацией время…
        Он знал, что в том же, к примеру, Китае или в Штатах всё обстоит иначе, и высшие должностные лица силовых структур наряду с главами государств информированы о существовании Камней Внезеркалья и альтернативных реальностей. Но это знание окутано такой мощной завесой секретности, что его как бы и вовсе не существует. Работа в альтернативках требует исключительной взвешенности, точности и аккуратности в не меньшей, а то и большей степени, нежели работа сапёра или нейрохирурга. Это вам не переворот в банановой республике учинить или цветную бескровную революцию замутить на деньги налогоплательщиков. Потому что принцип «как аукнется, так и откликнется» срабатывает здесь безжалостно и - главное - немедленно. Один пример с пятой альтернативкой, где спровоцированный Стражниками Внезеркалья из СССР и США (под давлением собственных правительств, разумеется) Карибский кризис 1962 года перерос в Третью мировую. До сих пор мороз по коже. На волоске ведь здесь мир удержался, буквально чудом остановились. А сколько потом потребовалось сил и средств, чтобы хоть как-то привести в чувство эту самую пятую
альтернативку? Страшно вспомнить. Да и по сю пору как следует не привели, если быть до конца откровенным - рана чуть затянулась, но в любой момент снова может начать кровоточить. Вот поэтому-то после развала Союза здесь Приказ сделал всё, чтобы новая власть не знала о его существовании. Пусть сначала в этой реальности освоятся и повзрослеют, а уж потом в остальные лезут. Не пришло ещё время все тайны им открывать - мало каши ели. И «старая гвардия», посвящённая в тайну, поддержала это решение. Не все, конечно. Но на самых строптивых и несговорчивых нашлись методы - для каждого свой. Да и полная неразбериха первых лет, вся эта кровь, нищета и бешеные деньги «безумных девяностых» сыграли свою роль. Не до этого было тем, кто сначала рвал страну на куски, а затем, испугавшись, торопливо пытался сшить её снова. И таки сшили, слава те господи. Пусть местами криво и косо, но Россия не развалилась…
        Однако, как говорится, пришла беда откуда не ждали, и Приказу был нанесён чудовищный по жестокости удар (тридцать два трупа в центре Москвы и сожжённое дотла здание девятнадцатого века - памятник архитектуры, между прочим! - это вам не банкира подстрелить). Нападавшим чудом удалось уйти почти без потерь. Одновременно с этим из Приказа, Москвы и мира в целом - Павел Илларионович ни секунды не сомневался, что это так - исчезли Стражник-аналитик Владимир Борисов и с ним Стражники-стажёры Евгений Аничкин, Никита Веденеев и Мария Князь.
        Мартин Станкевич, отбывший накануне в Альтерру (предварительная разведка), в Приказ не вернулся.
        Им, Павлом Илларионовичем Крамским, совместно с группой аналитиков из ростовского филиала был сделан вывод: очень велика вероятность того, что Мартин Станкевич - предатель. Он был перевербован КГБ той альтернативки, где последнее время работал, затем перетянул на свою сторону Борисова, Аничкина, Веденеева и Князь, организовал вооружённое нападение на Приказ и скрылся вместе со всей группой. Мотивы? Скорее всего - деньги. Но не исключены и какие-то личные обиды и амбиции, о которых ничего не известно, поскольку почти все, кто мог бы хоть что-то об этом знать, погибли во время нападения.
        Мотивы Борисова - давняя дружба со Станкевичем, возможно, честолюбие и те же неучтённые личные амбиции.
        Мотивы стажёров: им просто задурили голову, они могут не знать истинного положения вещей и считают, что занимаются интересным, благородным и хорошо оплачиваемым делом.
        Оперативные мероприятия, предпринятые с целью обнаружения Мартина Станкевича и остальных, ничего не дали.
        До вчерашнего дня.
        Вчера произошло событие, которое лишило его сна и не даёт покоя до сих пор.
        Мартин Станкевич появился (и не один - с ним была какая-то девушка), встретился со Стражником-«щупачом» Ольгой Ефремовой, при попытке задержания открыл огонь, ранил троих оперативников и исчез. Точнее, исчезли все трое. Скорее всего, перешли в одну из альтернативок с помощью наручного Камня Внезеркалья, имеющегося у Станкевича.
        Но оставались два необъяснимых момента.
        Первый: как это было возможно сделать днём, в совершенно неурочное для перехода время, да ещё в месте, где рядом нет ни одного Окна?
        И второй: по донесениям оперативников, а также снимкам, которые они скрытно и с большого расстояния успели сделать, выходило, что Стражник-полевик Мартин Станкевич помолодел как минимум на пятнадцать лет. А то и на все двадцать. Именно помолодел, а не загримировался - это подтвердила тщательная экспертиза фотографий.
        Что же происходит?
        Ни в одной альтернативной реальности, насколько ему известно, не изобретено пока средство, способное омолодить человека на двадцать лет.
        Значит?
        Значит, Мартин Александрович Станкевич сотоварищи, возможно, находится в альтернативке, доселе Приказу не ведомой. Но где именно? Там, откуда было совершено нападение? Вряд ли. В этой альтернативке дело семимильными шагами идёт к развалу Союза и гражданской войне, которая вполне может перерасти и в мировую.
        Всё-таки пресловутая Альтерра, открытая буквально накануне разгрома и куда он отправился с заданием? Мифическая реальность-дубликат, обладающая всеми свойствами коренной реальности Земли. Мифическая, потому что никем не доказано её существование.
        Григорий Булыгин, якобы побывавший там первым, убит при налёте.
        Бывший шеф Приказа, отправивший туда Станкевича на предварительную разведку, умер в больнице от обширного инфаркта сразу после налёта.
        Ольга Ефремова, помогавшая Станкевичу с переходом, вчера ушла вместе с этим же Станкевичем. Только помолодевшим… Единственный, кстати, «щупач» (не считая двух слабеньких из ростовского филиала), оставшийся в живых из прежнего состава Приказа.
        Чёрт!
        Крамской с досадой ударил кулаком по столу и полез в ящик за сигаретами. Ну и как тут бросить курить, спрашивается?
        Надо было сразу воспользоваться Ольгой и отправить вслед за Мартином ещё одного Стражника-полевика. Но где его было взять? В Ростове? Да, там, наверное, можно было кого-то найти. Молодого и неопытного. Он просто не подумал, что это так важно. Считал, что Станкевич сам явится и попадёт в расставленные ловушки. Эфэсбэшное мышление подвело. Не явился. Вернее, явился, но совершенно не так, как представлял себе некий Павел Илларионович Крамской, считающий себя очень умным…
        Да и не до Станкевича особо было, если уж совсем честно. Срочно восстановить Приказ на тот момент (да и на сегодняшний) казалось самым важным и первоочередным делом.
        Но, может быть, он всё же ошибся и Мартин Станкевич не предатель? Тогда что происходит, почему он прячется?
        «А ты бы не прятался, обнаружив у себя дома засаду?» - неожиданно всплыл в голове вопрос.
        Он даже зажигалкой забыл щёлкнуть от неожиданности и несколько секунд неподвижно сидел в кресле с незажжённой сигаретой в зубах, тупо пялясь на монитор, где красовалась обработанная специалистами фотография молодого Станкевича и его спутницы (весьма, надо сказать, симпатичной особы). Затем всё-таки закурил и живо представил себе, как ни в чём не виноватый Мартин Станкевич возвращается с задания домой и обнаруживает (сейчас не важно, как он это сделал), что старый Приказ уничтожен, а в квартире его ждут незнакомые люди. И явно не для того, чтобы устроить праздничную встречу. Возвращается, кстати, не один, а с некой девушкой… Ладно, девушку пока оставим. Ключевая посылка - Мартин чист. А мы устроили на него охоту. В результате не только не поймали, но ещё и упустили - весьма вероятно - очень важную информацию. Которой Мартин и владеет.
        Но почему и куда в таком случае ушли Борисов с молодняком?
        В ночь нападения они были в Приказе - это достоверно известно. Допустим, ушли в какую-то альтернативку, спасая собственные жизни. Отчего тогда не вернулись? Нет, они явно связаны со Станкевичем. Но вот чем…
        Хорошо, это тоже потом. Сосредоточимся на Мартине нашем Александровиче. Если мытьё не принесло никаких результатов, кроме отрицательных, пора попробовать катанье. А именно - забыть на время о его возможном предательстве, отозвать все засады и попробовать как-то выйти на связь. Для начала. В конце концов, ещё никто не умирал от признания своих ошибок, а дело - в данном случае великое и тайное дело Стражей Внезеркалья - превыше всего.
        Павел Илларионович Крамской затушил сигарету, убрал с монитора фотографию и принялся сочинять послание-сообщение Мартину Станкевичу.
        В конце концов, электронные его адреса известны, да и свой Живой Журнал в Интернете он пока не закрыл. Значит, есть хорошие шансы, что послание дойдёт. Ну а дальше банально положимся на удачу и добрую волю того, кому оно предназначено.
        Глава 22
        - И какие стратегические, а также тактические планы я, по твоему мнению, должен составлять? - осведомился Влад, когда девушки покинули кают-компанию.
        - Это была фигура речи, - сказал я. - Может быть, мне просто захотелось поболтать со старым другом в тишине и покое.
        - Действительно, - пробормотал Влад, - как это я сразу не догадался… Ну, и о чём будем болтать?
        - Херес? - спросил я, направляясь к окну доставки. - Что-то мне хересу захотелось.
        - Если вы проснулись субботним утром в плохом настроении, зная, что вас ожидает уборка и куча других нудных и неинтересных дел по хозяйству, нет ничего лучше, чем сразу после завтрака выпить сто пятьдесят грамм хереса. Также, если вы пришли домой после работы злой и расстроенный из-за того, что начальство несправедливо вставило вам пистон, лучшее средство - выпить сто пятьдесят грамм хереса. И уж нет никаких сомнений в том, что только сто пятьдесят грамм хереса спасут вас после того, как любимая девушка или любимый парень скажут вам, что больше не хотят с вами романтических отношений… Конечно, буду. Мог бы и не спрашивать.
        - Доступно изложил, - похвалил я. - Главное, не поспоришь - так оно и есть.
        В окне мелодично звякнуло, загорелся свет, я открыл дверцу и вытащил бутылку андалузского хереса (разумеется, более-менее точный аналог, скопированный пищевым синтезатором), тарелку с сыром и два бокала.
        - Ко всему прочему, херес - отличный аперитив, - оживлённо сообщил Влад, наблюдая, как я водружаю всё это на стол и наливаю вино в бокалы. - В любом уважающем себя испанском ресторане вам перед обедом предложат рюмку-другую хереса. В некоторых он даже подается бесплатно. С учётом того, что скоро обед, лучшего предложения ты сделать не мог.
        - Откуда такие обширные знания о хересе? - поинтересовался я. - Вроде раньше я не замечал в тебе особой любви к этому напитку.
        - Откуда во мне те или иные знания, я зачастую и сам не помню, - засмеялся Влад и поднял бокал. - Застряли когда-то в голове, да так и остались. Ну, за тишину, покой и дружескую беседу. Чтобы они хоть иногда у нас были.
        Мы выпили и заели крепкое пахучее вино сыром.
        - Что же касается хереса, - продолжил Влад, - то ты не прав. Точнее, не совсем прав. В молодости я его очень любил. Потом, с годами, как-то забыл о нём, что ли. А теперь ты мне напомнил, и я рад, что моя любовь к этому солнечному напитку по-прежнему жива.
        - Так ты ведь и помолодел, - сказал я и налил по второй. - Вернулись прежние вкусовые ощущения.
        - Да, помолодел… Странно это - ощущать себя молодым физически и зрелым пнём здесь, - он постучал пальцем по голове. - Не находишь?
        - Зрелый пень - это что-то новенькое, - ухмыльнулся я. - Своего рода паллиатив. Ты уж давай определись, пни мы, пусть и зрелые, или всё-таки ещё крепкие дубы, впитывающие корнями силу земли и мудрость веков.
        - Веру предков забыл.
        - Вера предков - понятие зыбкое. Предки, они то в одно верили, то в другое. Начнём уточнять - возникнут разногласия. Оно нам надо?
        - Не надо, - согласился Влад. - Но если серьёзно, то оба сравнения хромают.
        - Есть другое?
        - Я намедни вспоминал известные строки Пастернака, вот эти: «Не спи, не спи, художник, не предавайся сну, ты - вечности заложник у времени в плену». Знаешь?
        - Есть такие, - кивнул я. - В упор не помню только, из какого стихотворения.
        - Стихотворение называется «Ночь», - просветил меня Влад. - Но не в этом дело. Меня потрясло, с какой точностью в них описывается наше сегодняшнее положение, хоть мы и не художники.
        - Вечности заложники у времени в плену? - догадался я.
        - Именно. Пирамида - это, считай, и есть вечность. Ну, почти. Миллион лет для человека вполне могут считаться вечностью. А мы её заложники.
        - Пирамиды? Почему это?
        - А ты подумай. - Влад протянул руку, взял бутылку и налил нам по третьему разу. - Кто у нас командор, в конце концов? Командор, как справедливо было сказано в одном фильме, обязан думать, а не только шашкой махать.
        - Там было сказано командир, а не командор, - машинально поправил я друга и задумался.
        Действительно. Пирамида, по словам Оскара, была создана Хозяевами - кстати, гуманоидами, но сейчас это неважно - один миллион двести тысяч лет назад. У меня не было никаких серьёзных причин не доверять Хранителю Пирамиды. Миллион двести - значит, миллион двести. А выглядит и работает как новенькая. Не считая самого Оскара, но по отношению к нему, вероятно, действуют те же факторы, которые заведуют старением и смертью живых существ. А всё живое (одноклеточных рассматривать не будем) рано или поздно умирает - это непреложный закон. И вот теперь мы этой Пирамидой вместе со всеми её чудесами владеем. Как там Оскар говорил - будете жить столько, сколько захотите, пока не надоест? Но стоит оставить Пирамиду, и механизм старения опять начнёт свою безжалостную работу. А процесс омоложения можно запустить только один раз. Вот и выходит, что в чём-то Влад прав - мы заложники Пирамиды. Потому что нужно быть совсем уж отчаявшимся человеком, чтобы отказаться от невообразимо долгой жизни без старости и болезней. Что же это получается? Нас вроде как лишили свободы выбора, поймав в ловушку собственных заветных
желаний?
        Я взял бокал, сделал хороший глоток хереса и закурил.
        Нет, не лукавь, Мартин. Никто никого свободы выбора не лишал. Вот он, выбор, перед тобой - или сиди безвылазно в Пирамиде и оставайся вечно молодым, или живи так, как считаешь нужным - посещай Землю и другие миры, рискуй здоровьем и самой жизнью (кстати, интересно, Пирамида может воскресить человека в случае насильственной смерти от ранения или несчастного случая? Надо будет справиться у Цили Марковны…) и, в конце концов, старей и умирай, как и положено любому нормальному разумному существу. И тем не менее. Пирамида - это не только фактическое бессмертие или - по выбору - очень долгая жизнь. Это ещё и такой… э-э… артефакт, который просто так не оставишь даже при желании. Он сам по себе бесценен, приковывает, завораживает, требует постоянного внимания. Однажды побывав в Пирамиде и познакомившись с её возможностями, ты вряд ли сможешь потом заниматься прежними делами. Какими бы важными они тебе ни казались. Нет, наверное, без исключений и тут не обойтись - всегда найдутся какие-нибудь гениальные поэты, музыканты и прочие «заложники Вечности», для которых пресловутое служение искусству важнее всего
на свете. Таких и Пирамида не собьёт с однажды избранного пути. Хотя кто знает, кто знает…
        Мои размышления, а заодно и вдумчивую дегустацию хереса Владом прервал голос Цили Марковны, сообщивший, что сенсоры только что зафиксировали дым от костра на южном берегу озера.
        - Дай картинку в приближении десять метров, - приказал я. - Это может быть наш охотник. Наверное, он уже добыл свежее мясо и теперь подаёт сигнал. Странно, что мы не догадались дать ему «телефон».
        - Рановато, - сказал Влад. - «Телефон» и прочие наши технические прибамбасы для него пока настоящее чудо. Таинственное и сакральное. Пусть немного попривыкнет.
        Это действительно оказался Свем.
        Охотник сидел на берегу возле костра в позе терпеливого ожидания, и позади хорошо просматривалась освежёванная туша животного, похожего на оленя. С отрезанными задними ногами.
        - Быстро он управился, однако, - с уважением заметил Влад. - Что значит профи. Но куда девались ноги? Две из четырёх.
        - Понятия не имею. Отрезал и спрятал?
        - Зачем?
        - Ну… типа заначка.
        - Сам-то понял, что сказал? Она же сгниёт за два дня. Да и падальщики тут же найдут и сожрут.
        - Кто у нас кладезь самых разнообразных знаний? Предложи что-нибудь другое.
        - А чего здесь предлагать, - поднялся Влад. - Первое, что приходит в голову - дар богам. Но если это так, то дар, по моему мнению, уж больно щедрый. Вполне бы хватило и одной ноги.
        - Жадина.
        - Ни в коей мере. Просто делёжка должна быть честной. Нас тут восемь человек как-никак, включая Свема. Слушай, давай к нему слетаем? Не отрывать же Никиту по таким пустякам.
        - Садиться выпившему за руль, да ещё и незнакомого транспортного средства? Но ты прав. Когда-нибудь надо учиться. А Никита говорил, что там нет ничего сложного.
        Это и правда оказалось несложно. Хотя с Никитой я всё же по «телефону» проконсультировался довольно подробно, прежде чем попробовал поднять «летающий танк» в воздух.
        Чтобы не рисковать, посадил машину шагах в двадцати от костра и выключил двигатель.
        - Да ты просто ас, - похвалил Влад (я так и не понял, с иронией это было сказано или нет) и полез наружу.
        Свем встретил нас широкой улыбкой и приветственным взмахом руки.
        - Я думаю, ещё не готово, - перевел его слова коммуникатор. - Но уже скоро. Мне приятно, что вы решили разделить со мной ожидание. Всё ли хорошо в Хрустальной… в Пирамиде?
        - Благодарю тебя, - ответил я, присаживаясь рядом с костром на плоский камень. - Всё в полном порядке. Мы увидели дым от костра и решили узнать, как у тебя дела.
        - Замечательно, - улыбнулся Свем. - Ойов попался молодой и здоровый. Будет вкусно.
        - Э… а что ты готовишь? - осведомился Влад, оглядываясь. - Ноги этого… ойова? Но я их не вижу.
        - Конечно, не видишь, - невозмутимо ответил Свем. - Они в ямах.
        Теперь уже мы с Владом огляделись вместе.
        Никаких ям поблизости. Песок, мелкие и крупные камни… Стоп. А это что?
        Две кучи песка, из-под которых по краям выглядывает густой мох. Даже если предположить, что лесной мох сам по себе вырос на озёрном берегу, где ему совершенно не место, то почему он сверху засыпан песком?
        Влад успел раньше меня. Подошёл к одной из куч, опустился на колени и втянул ноздрями воздух.
        - Обалдеть! У меня уже слюни потекли. Свем, ты обязательно должен научить нас этому способу. Ну, уж меня - точно. Я примерно догадываюсь, как ты это делаешь, но меня интересуют детали и подробности.
        - Научу, - пообещал Свем и показал на тень от воткнутой в песок палки. - дойдёт вот до этой черты - и можно вытаскивать.
        Я засёк время по часам и закурил.
        Это были, наверное, самые мои спокойные полчаса за последний месяц. Летний день, тёплый ветерок, плеск озёрной воды о берег, дымок костра… Хорошо! Я снял майку, с наслаждением подставляя солнцу то грудь, то спину, и Влад последовал моему примеру.
        - Правильно, - одобрил Свем. - Солнце - это жизнь.
        - Откуда ты знаешь? - поинтересовался Влад.
        - Ниоткуда, - удивился Свем. - Это ясно и так. Всё живое тянется к солнцу. Оно - владыка мира.
        - А луна? - спросил я, подразумевая местный спутник размером чуть меньше земной Луны, которому мы пока так и не дали названия.
        - Луна - владычица снов, - поведал нам охотник. - Она охраняет наши души, пока мы спим. И учит их не забывать прошлое, чтить настоящее и заглядывать в будущее.
        - Надо же, - сказал Влад. - Да ты, Свем, настоящий поэт.
        - Поэт?
        - Тот, кто слагает песни, - объяснил Борисов. - Вы поёте песни?
        - Да, у нас есть песни, и мы их поём. Но я не поэт, я охотник. Слагать песни - особый дар, у меня его нет.
        - А ты пробовал? Знаешь как бывает? Иногда кажется, что дара нет, а попробуешь - и оказывается, кое-что всё-таки есть.
        - Да, так бывает, - кивнул Свем. - Особенно если как следует постараться. Но сейчас пробовать не буду - мясо должно быть уже готово.
        Под песком действительно оказался толстый слой мха, срезанный единым большим куском, под ним - чуть обгоревшие толстые и прямые зелёные (видно, чтобы не сгорели) ветви, опирающиеся концами на края прямоугольной ямы, выложенной плоскими камнями. Свем палкой разгрёб уголь и вытащил на свет божий приготовленную, словно в духовке (нет, в обычной духовке это чёрта с два приготовишь!), ногу ойова.
        - Изобретательно, - оценил первобытное кухонное устройство Влад. - И что, ты всегда так готовишь ноги ойова?
        - Не только ноги и не обязательно ойова, - сообщил Свеем. - В лесу полно и другого зверя и птицы, пригодных в пищу. И не всегда. Только если рядом есть песок и подходящие камни. Или дома. Но тогда этим занимается жена.
        Такого мяса я не едал ни разу в своей жизни. Нежное, ароматное, сочное - оно и без соли было восхитительно. Мы попробовали по небольшому кусочку и решили, что нужно вытаскивать вторую и немедленно возвращаться в Пирамиду, пока всё не остыло.
        - …таким образом, сорок пять населённых разумными существами миров - это лишь те известные на сегодняшний день миры, которые связаны с Пирамидой каналами Внезеркалья, как вы их называете, - закончила отвечать по второму пункту Циля Марковна.
        - Значит, населённых миров во Вселенной на самом деле гораздо больше? - спросила Маша.
        - Теоретически - да. Но практически доказательств не имеется. Хозяева открыли лишь эти миры - их вы можете наблюдать на «доске объявлений». Потом создали Пирамиду и ушли. Правда, имеются ещё колонии высокоразвитых рас, которые не связаны с нами каналами Внезеркалья.
        - Как раз высокоразвитые расы идут у нас третьим пунктом, - сказала Марта. - Излагай. Начни с самых древних.
        - Самые древние - лируллийцы. Негуманоиды. Если упрощённо - это раса разумных деревьев. Их родная звёздная система вместе с планетой-матерью Лируллой находится в той же галактике Млечный Путь, что и Земля. Давно освоили не только межзвёздные, но и межгалактические перелеты. Однако их стремление к колонизации галактики можно назвать весьма умеренным. Лируллийцы с необыкновенной тщательностью подходят к выбору пригодных для заселения планет. Если, по их мнению, имеется хоть малейшая возможность возникновения в будущем разумной жизни, они оставляют мир в покое. Отсюда и сравнительно небольшое количество лируллийских колоний - всего две на весь Млечный Путь. Есть ещё одна населённая ими планета, подвергнутая глубокому терраформированию - в их же звёздной системе, но её колонией можно не считать, потому что юридически это продолжение Лируллы. Такое неспешное распространение лируллийцев по галактике объясняется ещё и тем, что живут они, по людским меркам, очень долго, размножаются медленно и, следовательно, не нуждаются в экспансивном расширении жизненного пространства. Опять же, с людской или
гуманоидной точки зрения (практически у всех развитых гуманоидных рас общих черт в поведении больше, нежели различий), лируллийцы весьма замкнуты. Они не стремятся к активному обмену информацией с другими высокоразвитыми расами. Особенно гуманоидными. Единственные, с кем лируллийцы сотрудничают более-менее широко - это ирюммы, раса разумных ящеров.
        - Значит, есть и высокоразвитые гуманоидные расы? - не удержалась от вопроса Маша.
        - Да. Например, свароги. Планета-мать - Пейана. Сначала потерянная, а затем вновь обретённая. Свароги давно вышли в дальний космос и создали две мощные межзвёздные империи - Северную и Южную, которые соперничают друг с другом во всём.
        - Воюют?
        - Сейчас нет. Все слишком хорошо понимают, что настоящая крупномасштабная война приведёт обе империи к полному техническому и культурному краху. Регресс неизбежен. Но отношения между империями тем не менее натянуты.
        - Вот интересно, - сказала Маша. - Получается, что мы, люди, не самая высокоразвитая раса?
        - Исходя из основных критериев - нет. Скорее вас можно отнести к среднеразвитым. Как, впрочем, и тех же киркхуркхов или вейнов.
        - А почему же тогда Оскар выбрал на роль хозяев Пирамиды нас, а не тех же лируллийцев или этих… сварогов?
        - Этот вопрос не ко мне. Задайте его Оскару. Мои полномочия не простираются в сферу принятия подобных решений.
        - Оскар недоступен, - вздохнула Маша. - Одна надежда - не навсегда.
        - Лируллийцы, свароги, ирюммы, - перечислила Марта. - Я верно поняла, что все они находятся в нашей галактике?
        - Да. Так же как вейны и айреды. Вообще большинство известных нам обитаемых миров находится именно в галактике Млечный Путь. Это естественно, потому что Хозяева тоже родом отсюда.
        - А киркхуркхи? - спросила Оля.
        - Киркхуркхи - нет. Они обитают в Большом Магеллановом Облаке - карликовой галактике, спутнике Млечного Пути.
        - Мы знаем, что такое Большое Магелланово Облако, - сказала Маша.
        - Я не знала, - сообщила Оля, покосившись на Машу. - Спасибо, Циля Марковна.
        - Не стоит благодарности.
        - Интересно, - отозвалась Марта. - У нас она, вероятно, называется Большое Облако Магеллана.
        - Очень похоже, - сказала Маша. - А у вас тоже Магеллан первым обошёл вокруг света?
        - Магеллан погиб по дороге, - уточнила Оля. - Корабль довёл другой капитан, забыла, как его зовут. Помню только, что по национальности он был баск.
        - У нас Магеллан завершил плавание, - сказала Марта. - Правда, вскоре после этого умер.
        - У вас будут ещё вопросы? - осведомилась Циля Марковна.
        - Ты куда-то торопишься? - бесцеремонно удивилась Маша.
        - Мне торопиться некуда. А вот у вас по расписанию обед. Мне был отдан приказ напоминать об этом.
        - Мартин небось приказал? - спросила Марта и, не дожидаясь ответа, продолжила: - И правда, девушки, пошли в кают-компанию, есть охота. Пока отдыхайте, Циля Марковна, после обеда продолжим.
        - Я никогда не отдыхаю, потому что никогда не устаю, - сообщила Циля Марковна. - Приятного аппетита.
        Не успели они покинуть машинный зал и встать на живую дорожку, ведущую в кают-компанию, как у Марты в кармане подал голос «телефон». Это был Мартин, который сообщил, что мужчины уже ждут прекрасных дам в кают-компании, где для них имеется приятный и очень вкусный сюрприз.
        Глава 23
        Это был очень длинный день, но и он подходил к концу.
        - Время близится, - сообщил Влад. - Как думаете, они уйдут?
        - Уйдут, - сказал я. - Не совсем же этот Верховный дурак.
        - Не знаю, - признался Женька. - Психология киркхуркхов для меня тёмный лес. Да и любая другая психология, признаться, тоже. В любом случае роботы активированы, патрулируют зону и готовы выполнить возложенную на них задачу.
        - А я разобрался с катером, - сообщил Никита. - В общих чертах. Но, конечно, неплохо бы совершить пробный полёт.
        - Сейчас вот узнаем, что решил Верховный, и совершишь, - пообещал я.
        - Это хорошо, - вздохнула Маша. - Вы, мальчики, молодцы.
        - Но всё равно нас мало, - сказала Марта. - При любом, как вы говорите, раскладе.
        - Ты чертовски права, - согласился я. - Честно говоря, думаю, не послать ли вас с Олей в самое ближайшее время на Альтерру. В ту же Сибирь Казачью, если уж в России твою Контору… того. Можно доверять Сибири Казачьей вообще и её Стражникам в частности?
        - Они там называются Дозорные, - сообщила Марта. - Я бы доверилась.
        - Всё равно больше некому, - сказал Влад. - Не к американцам же за помощью обращаться?.. Они везде одинаковые - слопают и не подавятся.
        - Да уж, - поддержал Женька. - Америкосам верить нельзя. А казачество лично я хотя бы уважаю.
        - Но сначала всё-таки я бы разведала, что делается в России и кто уничтожил Контору.
        - Это слишком опасно, - покачал я головой. - Вспомни, что случилось в нашей Москве. Еле ноги унесли. Очень вероятно, что и тебя там ждёт ловушка.
        - Погодите, - промолвила Оля. - Во-первых, почему я? А во-вторых, как же киркхуркхи? Если нам их переправлять на остров, то каждый человек будет на счету.
        - Справимся, - небрежно махнул рукой Женька. - Подумаешь, задача. В крайнем случае, позовём на помощь племя Свема. А, Свем, поможете, ежели что?
        - Да, - коротко и веско ответил охотник.
        - Племя Свема, как и вообще всё местное население Жемчужины - сами по себе отдельная задача, - тяжело вздохнул Влад. - И очень серьёзная.
        - По-моему, это дурацкая привычка - отвечать на второй вопрос прежде, чем на первый, - заметила Оля. - Всё-таки, почему я?
        - Ты, Оля, потому, что «щупач», - объяснил я Ефремовой. - Нам нужны надёжные и преданные люди. Но даже в Пирамиде нет технических средств, могущих определять, кому доверять стоит, а кому категорически нет.
        - Странно ты, вижу, представляешь себе работу «щупача», - пробормотала Оля. - Ещё я зёрна от плевел не отделяла.
        - Всё когда-то приходится делать впервые. У вас обеих всё получится, я уверен.
        - Внимание, - сообщила Циля Марковна, как всегда стараясь, чтобы её голос звучал бесстрастно. - Вас вызывает Верховный. Повторяю, вас вызывает Верховный.
        - Наконец-то, - сказал я. - Давай его сюда.
        Все притихли.
        - Это Верховный, - сообщил Верховный. - Вызываю командора Мартина.
        - Командор Мартин на связи.
        - Я принял решение.
        - Надеюсь, оно устроит всех нас.
        - Я тоже на это надеюсь. Мы принимаем ваши условия и уходим.
        - Все условия?
        - В случае, если канал на Дрхену действительно закрыт - все. Но сначала мы всё-таки попробуем вернуться домой.
        - Вы хорошо подумали? Шансов выжить на Дрхене сейчас исчезающе мало.
        - Это наш дом. Мы обязаны быть там.
        - Что ж, я желаю вам удачи.
        - Спасибо. Как только мы доберёмся до места, я снова с вами свяжусь. По моим расчётам - завтра, примерно в это же время.
        - Договорились. Ночной марш вас не смущает?
        - Нисколько, мы хорошо отдохнули сегодня.
        - Тогда - до связи.
        - До связи.
        - Ну вот, - сказал я, оглядев свою команду. - Все слышали? Одной проблемой меньше. Осталось дождаться подтверждения от Локотка.
        Ждать долго нам не пришлось. Ровно через восемь минут после разговора с Верховным Локоток через Цилю Марковну доложил, что киркхуркхи уходят, и передал соответствующее видео.
        - Отлично, - похвалил я нашего маленького разведчика. - Проводи их немного - километра три-четыре - и возвращайся. Будем считать, что мы им поверили.
        - Так будем считать или поверили? - захотел уточнить Аничкин.
        - Твои боевые машины смерти надёжны? - осведомился я в ответ.
        - Не сомневаюсь в них. Чудо-богатыри, да и только.
        - Вот они и будут нашей гарантией в случае чего. И ещё - неприступные стены Пирамиды. Локоток же у нас один, и я не хочу им рисковать. Опять же, пусть это будет своего рода проверкой.
        - Хочешь убедиться на будущее, стоит ли верить слову киркхуркхов? - догадался Влад.
        - И доверять собственной интуиции, - добавил я.
        Россия должна быть единой страной. От польской границы на западе до Тихого океана на востоке.
        Эту старую идею русофилов-имперцев Александр Владимирович Бездорожный, глава Службы охраны Престола России, воспринял как свою родную и чуть ли не собственную много лет назад, будучи ещё студентом Московской высшей дипломатической Школы. И с тех пор вот уже больше тридцати лет шаг за шагом делал всё, чтобы воплотить её в жизнь.
        Сначала это была просто мечта.
        Почему бы, в конце концов, и нет?
        Люди, а в особенности юные люди, мечтают постоянно и разнообразно.
        Кто-то видит себя ступающим на Марс и другие планеты, кто-то - богачом-миллиардером, способным купить любые удовольствия мира, кто-то грезит о прекрасном принце на белом коне, а иной мечтает о всемирной славе художника или спортсмена.
        Для абсолютного большинства юношеские мечты так и остаются всего лишь мечтами. Тот, кто мечтал слетать на Марс и другие планеты, не выезжает никуда дальше родного города и работает менеджером, а иначе говоря, продавцом среднего звена в магазине оргтехники.
        Жаждущий несметного богатства становится бухгалтером или мелким банковским служащим, всю жизнь считающим чужие деньги.
        Принц на белом коне женится на другой (так всегда бывает с принцами).
        А великие художники и спортсмены превращаются в дизайнеров упаковок и мелких бандитов, таскающих каштаны из огня для настоящих акул преступного мира. Что поделать, немногие способны остаться верными своей юношеской мечте и добиться, чтобы она стала реальностью, ох, немногие…
        А вот юный Саша Бездорожный в один прекрасный день понял, что его мечта - это не только духовное, но и территориально-государственное единство всех русских людей, проживающих по обе стороны от Уральских гор. Ну и заодно, так и быть, всех остальных, кому исторически повезло неразрывно связать свою судьбу с судьбой великого русского народа.
        В отличие от абсолютного большинства своих сверстников он ни разу за всю свою жизнь не усомнился в своей мечте, не предал её ни ради денег и славы, ни ради счастливой личной жизни и точно знал, что рано или поздно у него появится настоящая возможность её осуществить.
        И теперь, когда Служба охраны Престола под его руководством наконец стала единственной реальной силой в России, эта возможность действительно появилась.
        Во всяком случае, так ему казалось.
        А почему бы и нет?
        Наследнику российского трона только-только минуло четырнадцать, его интересы далеки от внешней и внутренней политики, в делах которой он полностью и безоговорочно полагается на мудрость и опыт своего единственного и доверенного советника - главу Службы охраны Престола Александра Владимировича Бездорожного.
        Премьер же вместе со всем кабинетом и вовсе давно ест с его, Александра Владимировича, милостивой и щедрой руки и даже не помышляет о возможной самостоятельности. И правильно делает. Вон предшественник, царство ему небесное, пытался…
        Госдума. Этих словоблудов и лизоблюдов в расчёт не берём. Пусть себе делают вид, что обеспечивают демократию в стране. А мы будем делать вид, что так оно и есть.
        Церковники. Первыми будут «за». Та причудливая смесь православия с протестантским уклоном (к тому же изрядно сдобренная старообрядчеством), которая в качестве официальной религии имеет место быть за Уралом, давно не вызывает у иерархов Русской православной церкви ничего, кроме стойкого раздражения и желания немедленно всё это прекратить и вернуть заблудших овечек в родное стадо.
        Также можно не беспокоиться об армии и полиции: до 90 процентов личного офицерского состава - вот что значит грамотно проведённая многолетняя пропагандистская кампания! - по результатам последних внутренних опросов, не только хотят объединения России и Сибири Казачьей, но и готовы содействовать претворению данной идеи в жизнь, что называется, профессионально.
        Крупный и средний предприниматель в массе своей тоже совсем не против. Несметные сырьевые богатства Сибири Казачьей мало кому из мировой бизнес-элиты дают спать спокойно. А уж когда богатства эти и вовсе под боком и должны исторически принадлежать Российскому престолу, а не потомкам разбойников с большой дороги, беглых крестьян и каторжников всех мастей, то и вовсе грех было бы препятствовать столь благому делу.
        И кто у нас остаётся? Народ. Ну, с народом как раз проще всего. Убедить сто восемьдесят пять миллионов обывателей, что почти четыреста лет назад у них незаконно и несправедливо оттяпали лакомый кусок, в три раза превышающий площадь Канады, на котором нынче проживает всего-то около девяноста миллионов, не так уж трудно. Да что там, они уже в этом убеждены. Чему - очень кстати и весьма удачно - способствует и жёсткая эмиграционная политика самой Сибири Казачьей. В гости и на работу - сколько угодно. Но вот для того, чтобы получить гражданство, надо доказать, что предки твои хотя бы по одной линии были казаками. А это не так просто. Особенно с учётом того, что за прошедшие четыре века абсолютное большинство российского казачества (в основном донского и кубанского) с удовольствием перебралось на свою новую родину.
        К тому же безработица, общий экономический спад и высочайшие цены на бензин (а отчего же, спрашивается, ещё взлетают цены, если не из-за Сибири Казачьей, обладающей богатейшими месторождениями нефти в Евразии?!).
        Да и политическая обстановка на планете складывается как нельзя более удачно. У всех куча своих проблем. Начиная от растущего как на дрожжах сепаратизма всех форм и окрасок и заканчивая общим кризисом мировой финансовой системы, который только начался, но уже угрожает перерасти в самую настоящую катастрофу. Не до России ведущим державам сейчас - самим дышать трудно.
        Значит - что?
        Главная задача - убрать Верховного атамана Всевеликого Войска Сибирского и Дальневосточного. Этот несгибаемый восьмидесятилетний казачура (разведка докладывает, что здоровье у него по-прежнему железное - двух любовниц периодически навещает, курит и от доброй чарки по праздникам не отказывается, чёрт старый) вместе со своим верным псом - главой Казачьей Службы безопасности - единственная на данный момент серьёзная преграда его планам. Убирать, разумеется, их обоих надо руками самих казаков - так, чтобы и тени подозрения не возникло в причастности к этому злодеянию России. Слава богу, за Уралом - в том числе благодаря и его усилиям и деньгам - достаточно честолюбивых окружных атаманов, уверенных, что Большой казачий круг именно им должен прокричать «Любо!» на выборах Верховного. А когда выяснится, что это не так, начнётся большая свара: станичники схватятся за шашки и автоматы, Сибирь Казачья затрещит по швам, и китайцы мгновенно подтянут к границам армию вторжения (тайная договоренность об этом с высшим руководством Китая уже есть).
        Вот тут-то и наступит его время. Под предлогом защиты исконных русских сибирских и дальневосточных земель от угрозы захвата китайскими полчищами, а также с целью прекращения междоусобицы и безвозмездной помощи братьям-казакам российская армия перейдёт Урал. Ну а дальше… Для начала, так и быть, широкая автономия, а потом видно будет. Китайцам же - хрен с маслом, а не аренду участков приамурской тайги на сто лет. Обойдутся. Мало ли что обещал! На то и политика.
        А начнём мы, пожалуй, с казачьего Дозора Реальности. Только недальновидные правители думают, что эти ребятки, шляющиеся по альтернативным Землям и странам, не могут серьёзно влиять на состояние дел здесь, в истинной реальности. Могут, и ещё как. Именно поэтому ему пришлось кардинально разобраться с Патрульными Реальности и Конторой здесь, в России и Москве. И создать новую подобную службу, укомплектованную преданными людьми из числа «сопричников» (надо же, прижилось народное словцо!). Теперь осталось только провести несколько тонко рассчитанных провокаций против казачьего Дозора в альтернативных реальностях (а попросту говоря, сдать их полевых агентов местным службам безопасности) и можно считать, что задача по отвлечению внимания противника от главных событий решена. А когда они поймут, что смотреть нужно было совсем в другую сторону, будет поздно.
        Они вышли из реки незадолго до рассвета и практически в расчётном месте. Не так уж это оказалось и безнадёжно трудно - пройти ночью по не слишком илистому дну почти до самого устья. Дыхательные аппараты и подводные маски, предусмотрительно захваченные на Дрхене, оправдали себя. К тому же шли в связках по десять (у ведущего - мощный фонарь) и достаточным интервалом, чтобы не натыкаться друг на друга. Правда, добрались не все. Но четверо десантников, оставшихся на дне из-за отказа дыхательных аппаратов - не те потери, из-за которых можно беспокоиться. Если честно, то Верховный был уверен, что их будет намного больше. Хотя бы потому, что так всегда бывает. Подготовка подготовкой, но никогда ещё Имперский десант не участвовал в подобной операции - пройти ночью по дну реки и с ходу, всеми силами, атаковать противника.
        Противника, которому неведом страх, и фактор неожиданности не играет для него большой роли. Страшного противника.
        В том, что противник действительно страшный, Имперский десант убедился очень скоро. Была скромная надежда на то, что двуглазые поверят уходу киркхуркхов и не выставят усиленное боевое охранение в лесу - на подходах к берегу озера и на самом берегу. Но эта надежда оказалась напрасной. Боевое охранение было выставлено. Да ещё какое…
        В первые минуты боя удалось вывести из строя четырёх роботов - их вовремя заметили и просто-напросто сожгли им оптику вместе с прочими сенсорами совокупными залпами из плазменных ружей. Верховному даже на несколько мгновений показалось, что его опасения по поводу боевых качеств этих машин были изрядно преувеличены - всё-таки живой, хорошо обученный солдат, способный принимать нестандартные решения и на ходу менять тактику боя - это не какой-то там жестко запрограммированный робот, пусть и обладающий мощным вооружением. Но только на несколько мгновений. Потому что всё оказалось не так просто. То ли программа боевых роботов оказалась достаточно гибкой, то ли люди в Пирамиде взяли на себя управление ими (а скорее всего, и то, и другое вместе), но отпор Имперскому десанту был дан очень быстро. И в самой жёсткой форме.
        Роботы не жалели ни патронов, ни ракет, ни энергии своих лазеров, открывая огонь на поражение по всему живому, что попадало в поле их инфракрасного зрения. И стреляли с фантастической точностью. Сами же при этом предусмотрительно старались держаться на приличном расстоянии, используя мощные стволы деревьев в качестве прикрытия.
        Да, десантники старались делать то же самое. Но им надо было атаковать и прорываться любой ценой к берегу, а значит, больше двигаться и обнаруживать себя. В то время как роботы могли просто стоять за деревом и ждать удобного момента для точного выстрела. И, как правило, дожидаться его.
        А самое главное - роботы были защищены и вооружены не в пример лучше живых солдат. Неизвестно, из чего была сработана их броня, но требовалось не одно попадание из плазменного ружья, чтобы хотя бы остановить эту бездушную махину или сбить ей прицел. Очень быстро выяснилось, что за одного выведенного из строя или практически уничтоженного робота приходится платить жизнями как минимум пяти десантников, и это не считая раненых. Правда, не в пример эффективнее плазменных винтовок зарекомендовали себя ручные ракетомёты, но, во-первых, их было мало - всего по одному на двадцать солдат, а во-вторых, сами ракетомётчики вместе со своим оружием выбывали из строя гораздо быстрее обычного десантника, потому что для прицельного выстрела по врагу им требовалось больше времени, а значит, и риск быть обнаруженными и уничтоженными у них был выше. Что незамедлительно и подтвердилось, когда командиры сотен начали докладывать Верховному о первых тяжёлых потерях.
        Но десант не отступал.
        Несмотря на кровь и смерть в общей неразберихе ночного боя, отдельным группам киркхуркхов - общим количеством до шестидесяти десантников - всё же удалось прорваться сквозь ураганный ракетный, лазерный и пулемётный огонь, преодолеть дым и пламя горящего леса, достичь берега и под водой, используя остатки ресурса дыхательных аппаратов и ласты, направиться к заветной цели - Пирамиде, которая молчаливой громадой высилась посреди озера, отражая своими гранями чёрную воду, горящий на северном берегу лес и чужое равнодушное звёздное небо.
        Глава 24
        - Всё, - выдохнул Женька и убрал руки с сенсорной панели управления. - Они сдаются. Я отдал приказ не стрелять.
        Было ровно шесть часов утра. Паршивое время, никогда его не любил. Семь - ещё куда ни шло. Восемь - совсем нормально. А пять или шесть… Слишком рано для любого дела. За исключением, пожалуй, секса, рыбалки или похода за грибами.
        Но бой, говорят, почти всегда начинается на рассвете.
        Чёрт возьми, может, поэтому я и не люблю раннее утро - генетическая память прошедших все войны предков срабатывает? Самому-то, бог миловал, повоевать не пришлось… Я имею в виду настоящие боевые действия в составе армейских подразделений, а не вооружённые стычки с кем бы то ни было в чужих реальностях или у себя дома - их-то как раз хватало.
        Что ж, всё когда-то случается впервые. И неважно, что всю кровавую работу сделали за нас боевые роботы, созданные к тому же древней и давно исчезнувшей расой, совсем не важно. Потому что управляли ими мы. Конкретно - Женя Аничкин. Но всё равно под моим непосредственным руководством и с молчаливого согласия остальных.
        - Потом считать мы стали раны, товарищей считать, - пробормотал Влад. - Интересно, у киркхуркхов был свой Лермонтов?
        - Наверняка, - сказала Маша. - Мы не успели глубоко изучить данный вопрос, но уже ясно, что ни одна разумная раса не чужда поэзии.
        - Да уж, поэзии у нас сегодня было хоть отбавляй, - саркастически заметила Оля. - А сколько ещё предстоит - страшно и подумать.
        - Мы их предупреждали, - не удержался я от расхожей фразы, прекрасно осознавая, что звучит она как некое оправдание.
        - И… сколько убитых? - кашлянув, спросила Марта.
        - Вот сейчас оставшиеся в живых соберутся на берегу, сложат оружие, и мы посчитаем, - ответил Женька. - Но уже и сейчас ясно, что потери киркхуркхов… очень велики, скажем мягко. Думаю, не меньше двух третей состава. Если не три четверти. Те, кто сумел преодолеть озеро и вылезти на пандус, вообще легли почти все. Неполное отделение наших «железных мальчиков», что я на всякий случай оставил охранять главный вход, расстреляло их, как в тире. В упор. Хорошо, если трое-пятеро спаслись вплавь.
        - А сколько мы потеряли роботов? - осведомился я.
        - Тоже немало. Особенно в первый час боя. Двадцать восемь в общей сложности. Но безвозвратно - только шесть или семь. Остальные, уверен, подлежат ремонту и полному восстановлению.
        - Неплохо сражались киркхуркхи, - сказал Влад. - Теперь вижу, что это Имперский десант.
        - Ты большой специалист по действиям Имперского десанта киркхуркхов? - приподняла брови Маша.
        - Десант вообще и десант имперский в частности везде одинаков, - вздохнул Борисов. - Ключ к менталитету в самом названии.
        - Да, - сказал Никита. - Безумство храбрых. Приказы не обсуждаются, честь мундира и всё такое прочее. На что они рассчитывали? Что мы блефуем?
        - И на это тоже, - вздохнул я. - Но больше всего, вероятно, на фактор неожиданности. Пройти ночью по дну реки… да, этого варианта мы не учли.
        - Если б не отозвали Локотка, знали бы, - не преминула заметить Маша. - И, возможно, обошлось бы без крови и смертей.
        - Без крови и смертей с самого начала не обошлось, - возразил Женька. - Зато теперь они полностью деморализованы, и у нас с ними будет гораздо меньше проблем.
        - Хорошо бы, - сказал я. - Но в ближайшее время проблем всё равно хватит. Похоронить мёртвых, вылечить раненых… Странно, почему до сих пор никто не выходит с нами на связь. Боятся, что ли?
        И немедленно, словно в ответ на мою реплику, подала голос Циля Марковна:
        - На связи Рийм Туур. Вызывает кого-нибудь из людей. Предпочтительно командора Мартина. Будете отвечать?
        - Конечно, - вздохнул я. - Соединяйте.
        Я угадал. Проблем у нас сразу же возникло выше крыши, только успевай поворачиваться. Хорошо ещё хоть Аничкину удалось перепрограммировать часть боевых роботов и сколотить из них что-то вроде похоронной команды. А то ведь собрать по лесу, выловить из озера и похоронить двести сорок мертвецов - это вам не в ближайший супермаркет за покупками прогуляться. Заставить же заниматься этим полторы сотни оставшихся в живых, но совершенно измученных киркхуркхов, из которых к тому же половина лежала на берегу с ранениями и ожогами той или иной степени тяжести, и вовсе было нереально. Или негуманно. Что в данном случае означало одно и то же. Нет, конечно, заниматься похоронами им тоже пришлось (в конце концов, это были их мёртвые товарищи), но без помощи роботов вряд ли бы получилось справиться с этим не самым приятным делом столь быстро.
        И ещё нам повезло с погодой.
        К тому времени, когда Верховный вслед за командирами сотен и вместе с единственным своим небольшим резервом погиб в бою, а Имперский десант решил сдаться и сложить оружие, чтобы не быть уничтоженным до последнего солдата, прибрежный лес горел в нескольких местах, и очаги пожара неумолимо разрастались, подгоняемые свежим юго-западным ветерком. Для нас, сидящих в Пирамиде, этот пожар не представлял ни малейшей опасности. Однако перспектива иметь под боком пепелище вместо зелёного и живого леса не радовала совершенно. Наверное, мы могли бы что-то предпринять по этому поводу. Если бы знали, что именно. Предложение Женьки накачать в трюм имеющегося у нас планетолёта воды из озера, а затем опорожнить его там, где сильнее всего горит, было отвергнуто. Не потому, что сделать это не представлялось возможным, а из-за того, что данная операция потребовала бы слишком много времени.
        Нужно было или тушить лес быстро, или не тушить совсем. И мы совсем уж было смирились с потерей красивого пейзажа на северном берегу, как неожиданно ветер усилился, резко переменился на юго-восточный, и на Пирамиду со всеми её ближайшими окрестностями стремительно надвинулась гроза.
        Мощному ливню, хлынувшему на землю вслед за положенными громами и молниями, хватило получаса, чтобы погасить огонь, а заодно и очистить насыщенный дымом, запахом гари, крови и смерти воздух.
        Собственно, на самые неотложные дела нам хватило полутора местных суток, которые - вот удача! - были на час длиннее земных. За это время удалось:
        1.Принять капитуляцию и разоружить оставшихся в живых десантников.
        2.Устроить для них временный лагерь на берегу озера и организовать надёжную охрану всё из тех же боевых роботов, чья функциональная гибкость оказалась просто удивительной.
        3.Похоронить мёртвых киркхуркхов в одной большой братской могиле, вырытой живыми киркхуркхами на ближайшей лесной поляне.
        4.Активировать и доставить на берег озера четыре экспресс-госпиталя.
        5.Вылечить почти всех раненых. Шестерых, самых тяжёлых, спасти, увы, не удалось. Всё-таки киркхуркхи - не люди, а полностью перенастроить экспресс-госпитали под анатомию и физиологию пятиглазых мы не смогли.
        6.Доставить в Пирамиду повреждённых в бою роботов, чтобы позже заняться их ремонтом.
        7.И, наконец, полностью подготовить атмосферный катер для последующей переброски киркхуркхов на выбранный нами остров в экваториальной зоне Западного полушария.
        Конечно, вымотались мы все за эти тридцать восемь часов донельзя. Собственно, продержаться, сохраняя высокую активность, удалось только на лёгких стимуляторах, которые не без помощи Цили Марковны удалось подобрать и синтезировать Марте.
        Зато теперь с чистой совестью можно было ложиться спать, оставив киркхуркхов на попечении недремлющих сенсоров ЦМ и роботов-охранников. Вплоть до утра следующего дня, на которое было распланировано переселение. Что мы все с удовольствием и сделали. Тем более что в виде исключения я отменил на эту ночь обязательную вахту в машинном зале.
        Открывать глаза решительно не хотелось.
        Однако тот, кто тряс меня за плечо, с маниакальной настойчивостью повторяя одно и то же: «Мартин, вставай! Проснись же, Мартин!», явно собирался разбудить меня во что бы то ни стало. И это ему удалось. Точнее, ей. Потому что, разлепив-таки веки, я обнаружил, что роль будильника взяла на себя Марта.
        Что ж, о таком симпатичном будильнике можно только мечтать. При условии, что ты как следует выспался.
        - Который час? - задал я вполне естественный вопрос, садясь на кровати.
        - Два часа ночи, - ответила Марта и протянула мне дымящуюся чашку. - Кофе. Глотни, сразу проснёшься.
        - Ты уверена, что мне стоит просыпаться? - Я принял чашку двумя руками и, как мне показалось, умоляюще посмотрел на Марту. - Семь часов сна за двое суток - явно недостаточно для полноценного функционирования моего организма. Включая мозг.
        - Увы… - Марта уселась в кресло напротив и закинула ногу за ногу.
        Короткий халат, в который она была облачена, открыл моему взору соблазнительнейшую картину, и я почувствовал, что определённая часть моего организма всё-таки начинает просыпаться. И очень быстро.
        Вовремя сообразив, что Марта вряд ли стала бы меня будить только ради этого, я опустил глаза в чашку и сделал несколько осторожных глотков.
        Всё-таки нет лучшего средства, чтобы быстро проснуться, чем кофе в постель. Во всяком случае, для меня. Чашка опустела, а я понял, что уже могу думать не только о гладких бёдрах Марты. И даже при необходимости встать с кровати.
        - Так что случилось? Киркхуркхи голыми руками перебили охрану и скрылись в лесу?
        - Хуже. Кажется, у нас гибнет ещё один мир. Меня Циля Марковна разбудила.
        О господи…
        - Остальные знают?
        - Пока нет. Как оказалось, все предусмотрительно отключили с ней связь. Кроме меня.
        - Значит, у нас есть время, - сделал я вывод и поставил чашку на прикроватную тумбочку. - Как думаешь, за пятнадцать минут этот самый ещё один мир не погибнет окончательно?
        - По-моему, это безответственно, - неуверенно произнесла Марта. - Нет?
        - Что может быть ответственней любви? - резонно возразил я. - Не знаю пока, с кем там и что случилось, но уверен, что полчаса ничего не решат. Иди сюда.
        - Кто-то только что толковал о пятнадцати минутах, - усмехнулась Марта и с ленивой грацией поднялась с кресла.
        Ох, умеет свести с ума эта женщина, когда захочет…
        Но и вовремя ставить мозги на место умеет тоже.
        При этом вполне деликатно и ненавязчиво - так, что кажется, они сами пришли в норму без всякого вмешательства со стороны.
        Я и «мяу» сказать не успел, как уже согласился встать, одеться, съездить в машинный зал, узнать в подробностях о том, что случилось, а уж затем выбирать одно из трёх: будить остальных, ложиться с Мартой в постель или опять же ложиться в постель, но уже одному.
        - Третьего варианта не будет, - сообщил я Марте, когда мы встали на живую дорожку. - Даже не надейся.
        - Я как раз очень надеюсь, что его не будет, - улыбнулась Марта. - Но ведь у мужчины должен быть выбор, не так ли?
        Разумеется, всю необходимую информацию мы могли получить, не выходя из моей спальни. Но Марта решила, что в данном случае это было бы неправильно, и я её поддержал. Если действительно где-то гибнет населённый разумными существами мир, то к этому не следует относиться легкомысленно.
        Ага, тут же сказал я сам себе, это ты сейчас так рассуждаешь, когда уже стоишь одетый на живой дорожке и внутренне готовишься к неприятностям. Но ещё каких-то десять минут назад для подобных мыслей в твоей голове почему-то места не находилось. Эх, натура человеческая, никуда от тебя не деться… Хорошо ещё, что хотя бы временами понимаешь, что с тобой происходит, и можешь это более или менее объективно оценить. А то бы вообще беда.
        Сначала никаких изменений на «доске объявлений» я не обнаружил. Оно и понятно. Для того, чтобы сразу заметить неладное, надо было провести перед ней многие и многие часы вахты, знать наизусть расположение миров, их названия и основные характеристики. Возможно, когда-то так и будет, но пока я, не мудрствуя лукаво, «вырастил» себе кресло, упал в него и попросил Цилю Марковну вкратце доложить обстановку.
        Что она немедленно и сделала, сопроводив уже привычный устный рассказ соответствующими картинками.
        Это были не оригинальные, перехваченные из теле- и радиоэфира фото-, видео- или аудиоматериалы, как в случае с Дрхеной, а всего лишь результат компьютерной обработки тех самых изменений и отпечатков в информационном поле данной конкретной планеты, о чём нам уже рассказывал Оскар.
        Чёрт возьми, когда уже старик придёт в себя? Всё-таки нам его явно не хватает.
        В данном случае планеты, на которой живёт гуманоидная раса айредов.
        Итак, айреды.
        Тип цивилизации - техногенная.
        Местонахождение - галактика Млечный Путь.
        Чистые гуманоиды - две руки, две ноги, два глаза, одна голова, по пять пальцев на руках и ногах. Единственные отличия - два сердца и средний рост сантиметров на десять меньше нашего. Но это, возможно, различие временное - люди тоже когда-то были ниже ростом. Тем более что в отношении технического прогресса айреды отстают от землян (если сравнивать с ведущими странами, разумеется, а не амазонскими или африканскими племенами) лет на шестьсот-семьсот, и там сейчас, по нашим - опять же европейским - меркам конец Средневековья.
        Беда, постигшая несчастных айредов, показалась мне поначалу хоть и серьёзной, но не критической - пандемия смертельной болезни, косящей народ не хуже приснопамятной лёгочной чумы, которая чуть не уничтожила в своё время некоторые европейские (и не только) народы. Да и в совсем недавнем прошлом неожиданные и стремительные вирусные атаки не раз наносили человечеству чудовищный урон. Одна пандемия «испанки» 1918-1920 годов, когда умерло около пятидесяти миллионов человек по всему миру - в несколько раз больше, чем погибших на полях сражений Первой мировой и последующей за ней Гражданской войны в России, вместе взятых, - чего стоит.
        Однако и после нашествия чумы, холеры, «испанки» и других опаснейших болезней мы, как известно, не только выживали, но и находили способы борьбы с ними, исключающие в будущем повторение этих кошмаров. То есть в каком-то смысле закалялись.
        Но не прошло и получаса, как Циля Марковна целиком и полностью изменила моё первоначальное впечатление. Потому что данная пандемия на Лекте (так называло свой мир большинство айредов, что в переводе на русский означало «твердь») по скорости распространения и неотвратимости фатального исхода не шла ни в какое сравнение с тем, что когда-то переживали прошлые и нынешние цивилизации Земли.
        Глава 25
        Шестьдесят миллионов трупов за один только последний месяц. Восемнадцать - за прошлый. Десять - за позапрошлый. И так далее, вплоть до дня «Ч» полгода назад, когда были зафиксированы первые случаи болезни.
        Всего к этому часу умерло около девяноста миллионов айредов. И это при общей численности населения Лекты в двести пятьдесят миллионов. Плюс-минус десяток.
        - Это что же, - окончательно проснулся я, - выходит, что при таких темпах распространения болезни им осталось не больше пары месяцев?
        - Могу предоставить график, - сказала Циля Марковна.
        - Не надо, - вздохнул я. - Опыт показывает, что прямая экстраполяция чаще всего ошибочна. Всегда появится какой-нибудь неучтённый фактор, или обстоятельства меняются - и все прогнозы летят к чёрту.
        - Ты просто не хочешь испугаться ещё больше, - догадалась Марта. - Два месяца - это всё равно что ничего, а если окажется даже меньше… - Она покачала головой.
        - Одного не пойму, - сказал я. - Почему так быстро?
        - Это вы у меня спрашиваете? - осведомилась Циля Марковна.
        - Допустим, у тебя.
        - Понятия не имею. А делать предположения и выводы не входит в круг моих обязанностей. Это людская прерогатива.
        - Ладно, тогда ответь, почему ты раньше молчала?
        - То есть как это - молчала? Вся информация отражается на «доске объявлений». Если бы вы были внимательней, давно бы всё знали.
        Чёрт, и возразить нечего…
        - Она так запрограммирована, - раздался за нашими с Мартой спинами знакомый голос. - Бьёт тревогу лишь тогда, когда ситуация грозит закрытием канала.
        Мы обернулись.
        - Оскар! - дружелюбно воскликнула Марта. - Добро пожаловать в сумасшедший дом.
        - Слава богу, - сказал я. - Здравствуйте, Оскар. Как вы себя чувствуете?
        - Здравствуйте, друзья, - было заметно, что хранитель Пирамиды рад своему возвращению. - Чувствую я себя нормально, спасибо. Но так бывает всегда после этих… провалов, назовём их так. Увы, они учащаются. Что я и предсказывал.
        Он подошёл ближе, «вырастил» кресло, уселся в него и окинул взглядом «доску объявлений».
        - Так. Ядерная катастрофа на Дрхене - кажется, уже необратимая - и пандемия доселе неизвестной смертельной болезни у айредов. Лекта. Сразу и практически одновременно два мира. Очень странно.
        - Нам тоже так кажется, - кивнул я. - Но ваше развёрнутое мнение по данному поводу очень бы хотелось знать. Да, и что там с каналом на Лекту, он на грани закрытия?
        - Скорее всего, - сказал Оскар. - Иначе Циля Марковна не забила бы тревогу в открытую. Она вас подняла с постели, я вижу?
        - Не без этого, - сказал я. - Сначала Марту, а уж затем меня. И сколько у нас времени?
        - Трудно сказать. Всегда по-разному. Может, неделя или чуть больше… А может, и месяц или вовсе два-три дня. Обычно каналы закрываются, когда ситуация в гибнущем мире становится необратимой.
        - Обычно? - приподняла брови Марта. - Значит…
        - Да, бывало, что канал на гибнущий мир не закрывался вообще.
        - И от чего это зависит? - спросил я.
        - Если б я знал, - вздохнул Оскар. - Само существование, а также режим и особенности функционирования каналов и тоннелей Внезеркалья во многом ещё большая загадка. Я бы даже сказал - это одна сплошная загадка. Хозяева не смогли её разгадать - так, лишь надкусили яблочко.
        - А я-то думала, что прежние хозяева Пирамиды были практически всемогущи, - заметила Марта. - И всезнающи.
        - Отнюдь. Могли и знали они многое, это да. Но не всё.
        - Давайте вернёмся к айредам, - предложил я. - Треть населения целой планеты уже в могиле из-за какого-то вируса. И с каждым днём ситуация всё хуже. Чёрт, мне всегда казалось, что подобное возможно только на страницах фантастических романов.
        - Там что-то вроде нашего Средневековья, - напомнила Марта. - Не забывай.
        - И что? Или на Альтерре в Средние века чума не свирепствовала?
        - Была, как же. И не только в Европе, и не только чума.
        - Ну вот. Однако выжили. И вы, и мы. А здесь в чём дело?
        - Ты глобус Лекты видел? - осведомилась Марта. - Всего три материка, да и те соединены между собой узкими перешейками.
        - Ты хочешь сказать, из-за этого для вируса нет препятствий к быстрому распространению?
        Марта неопределённо пожала плечами и промолчала.
        - Но ту же нашу бубонную чуму или грипп-«испанку» начала прошлого века, если я правильно помню, останавливали вовсе не океаны, - возразил я неизвестно кому.
        - Там, - Марта кивнула на цветную картинку, изображающую нескончаемую череду погребальных костров на окраине какого-то города, дым от которых застилал солнце и превращал ясный день в угрюмую фантасмагорию впавшего в безнадёжную депрессию художника-гиперреалиста, - тоже стараются бороться. Как могут. Жесточайший карантин и всё такое. Как видишь, не помогает. И вообще, что ты хочешь от меня услышать? Я, знаешь ли, не эпидемиолог. Знаю только, что до открытия антибиотиков или даже прививок им ещё далеко.
        - Антибиотики, если мне память не изменяет, в данном случае не помогут, - сказал я. - Вирус - не бактерия.
        - Да какая разница? Нужных лекарств у них нет по-любому. И вакцины тоже.
        - Н-да… - Я непроизвольно потёр уже выказывающий первые признаки небритости подбородок. - Скажите, Оскар, вы лично сталкивались с чем-то подобным за тот миллион лет, что здесь сидите?
        - Миллион двести, с вашего позволения, - усмехнулся старик. - Да, сталкивался. И не единожды.
        - Ага!
        - На самом деле всего два раза на моей памяти. Это - третий случай. Но если говорить о гуманоидах - первый.
        - И те, негуманоидные, цивилизации погибли от пандемий безвозвратно?
        - Увы, - подтвердил Оскар. - Если желаете, могу рассказать в подробностях.
        - Может, позже, - сказал я.
        - А когда был последний раз? - опередила меня с правильным вопросом Марта.
        - Очень давно. Фактически полмиллиона лет назад. А впервые это произошло ещё в пору моей юности - через двадцать тысяч лет после того, как ушли Хозяева.
        Как-то неожиданно подкралась усталость. Я подумал о том, что вот остальные сейчас преспокойно спят и знать не знают о том, что где-то мучительно и неотвратимо погибает вполне симпатичная раса айредов. И вовсе не потому, что сама, подобно киркхуркхам, выпустила из бутылки какого-то жуткого, рождённого научно-техническим прогрессом джинна. А просто по несчастливой случайности.
        Или это не случайность?
        Киркхуркхи и айреды. Две обитающие в разных галактиках и отстоящие друг от друга на сотни лет развития расы разумных существ. Что между ними общего, кроме того, что и те, и другие относятся к гуманоидным (киркхуркхи, ясное дело, в меньшей степени) и погибают практически одновременно? Статистика и прецедент. Что там говорил по этому поводу Оскар?
        - А было на вашей долгой памяти такое, чтобы две цивилизации гибли одновременно? - спросил я Оскара.
        - Уже думал, - ответил тот. - Нет, впервые наблюдаю. Но это не значит, что такого не случалось во Вселенной раньше. Пирамида, как вы знаете, связана не со всеми обитаемыми мирами. То есть я хочу сказать, что теоретически вне какой бы то ни было связи с Пирамидой должно существовать множество разумных рас, и мы понятия не имеем, как они живут и умирают.
        - Насколько я понимаю, - обратилась ко мне Марта, - ты хочешь понять, носят ли данные печальные события случайный характер или нет. Так?
        - Угу. Что-то в этом роде.
        - Всё когда-то происходит впервые, - заметил Оскар.
        - Из-за чего вообще гибнут миры? - Мне показалось, что я вот-вот ухвачу за хвост прячущуюся где-то в извилинах моего уставшего мозга нужную мысль.
        - По разным причинам, - сказал Оскар. - В случае киркхуркхов и айредов мы наблюдаем действие хоть и различных, но внутренних факторов. Но бывают и внешние.
        - Вот! - поднял я палец. - Меня интересуют внешние факторы. Что они обычно собой представляют?
        - Обычно - не совсем точное слово, - хмыкнул Оскар. - Тем не менее… Чаще всего - это, скажем так, природная катастрофа. Довольно банальная, кстати, с точки зрения какого-нибудь земного астронома или космолога, потому что такие вещи случаются в нашей галактике постоянно.
        - Например?
        - Например, солнце превращается в сверхновую, а разумные существа в системе ещё не освоили межзвёздные перелёты. Подобное на моей памяти случалось четыре раза. Страшное в своей безнадёжности зрелище. Ещё - столкновение обитаемой планеты с другим небесным телом. Я имею в виду не просто какой-то там астероид, пусть даже и размером с земной Эверест или даже больше, а, скажем, тело, подобное вашей Луне. Последствия те же - гибель всего живого. Дважды был свидетелем. Так, что у нас ещё… Ага, один раз планету просто-напросто разорвало изнутри - внезапные и необратимые процессы в ядре.
        - Как наш Фаэтон? - не удержался я от вопроса.
        - Фаэтон? - не понял Оскар.
        Я вкратце пересказал ему одну из гипотез происхождения Пояса астероидов в Солнечной системе, по которой Пояс образовался после взрыва планеты Фаэтон, когда-то, миллионы лет назад, занимавшей орбиту между Марсом и Юпитером. Некоторые романтически настроенные головы до сих пор считают, что на Фаэтоне вполне могла быть разумная жизнь, а уж совсем фантазёры - что жизнь эта, сделав промежуточную остановку на Марсе, обосновалась в результате на тогда ещё безразумной Земле, и мы, люди, являемся прямыми потомками фаэтонян. Или фаэтонцев, как кому больше нравится.
        - Ах да, вспомнил, - кивнул Оскар. - Что ж, очень может быть. Я имею в виду существование Фаэтона, а не разумной жизни на нём. Хотя… Впрочем, мы сейчас не об этом.
        - Значит, сверхновая, столкновение и взрыв ядра, - повторил я. - И это всё?
        - Возможно, бывает что-то ещё, - сказал Оскар. - И даже наверняка бывает. Но не забывайте, что мне всего лишь один миллион двести тысяч лет и по сравнению с возрастом Вселенной я просто новорожденный.
        - Может, в памяти Цили Марковны что-то есть? - поинтересовалась Марта.
        - Насколько мне известно - нет. Но я готов поискать специально. Мало ли. Что-то могло и проскочить мимо моего внимания - всё-таки я хоть и не рождён от женщины, но не машина.
        - Да и машины ошибаются, - успокоил я Оскара. - И ещё как. Поищите обязательно, мне кажется это важным. Хотя я и сам пока не знаю почему.
        - Я поищу, - пообещал Оскар.
        - А! - вспомнил я. - Вот ещё что. Относительно внешних факторов. Точнее, их классификации. Всё, что вы упомянули, относится, и вы же сами об этом сказали, к факторам э-э… природного характера. Верно?
        - Верно.
        - Скажите, а бывали случаи прямой инопланетной агрессии одной расы против другой?
        - Как же, бывали. Мало того, к сожалению, это происходит довольно часто. Особенно в нашей галактике Млечный Путь, и - уж извините, от фактов никуда не денешься - больше всех склонны к подобному типу деятельности именно гуманоиды. Такими уж нас природа сотворила. Или Бог - это как кому больше нравится.
        - И?..
        - Вы хотите узнать, было ли так, что одна, более развитая и сильная цивилизация полностью уничтожала слабую и захватывала её планету в собственное пользование? - спросил Оскар.
        - Что-то в этом роде, - подтвердил я.
        - Такого, чтобы одна раса полностью уничтожала другую, не происходило никогда, - покачал головой Оскар. - Опять же - на моей памяти. Да, случаи жесточайшего геноцида бывали. Например, те же свароги - это высокоразвитая и агрессивная гуманоидная раса с десятками колоний по всему Млечному Пути - в начале своей межзвёздной экспансии не церемонились с теми, кто был гораздо слабее. То есть не церемонились - это мягко сказано.
        - Свароги? - переспросила Марта. - Да, помню, Циля Марковна совсем недавно предоставляла нам, в числе прочих, сведения о них. Кажется, эти свароги разделены на две гигантские империи - Северную и Южную, так?
        - Это они, - кивнул Оскар. - Как тысячи лет назад ещё на Пейане, их родной планете, разошлись, так по сю пору не сойдутся. Разве что в бою. Но и совсем друг без друга тоже не могут обходиться. Такое впечатление, что вечное их балансирование на грани большой войны - это своего рода стимул, чтобы оставаться в тонусе.
        - Знакомо, - сказал я. - Так что там у них было с теми, кто слабее?
        - Ну, если вкратце, то один раз дело кончилось полной ассимиляцией колонистов-сварогов Северной империи с коренным населением и образованием новой цивилизации. В другом же случае после войны, тянувшейся почти двести лет, свароги-южане были вынуждены отступить и покинуть вожделенную планету.
        - Оказалась не по зубам? - усмехнулся я.
        - В широком смысле - да. Хотя им хватало военной силы и ресурсов для того, чтобы уничтожить всех сопротивляющихся до последнего человека. И даже не сопротивляющихся.
        - И почему не уничтожили?
        - Думаю, просто испугались.
        - Собственной жестокости? - догадался я.
        - Можно, наверное, сказать и так. Не смогли перейти некую границу внутри себя. И это хорошо - подтверждает, что в человеческой природе заложены не только тяга к агрессии и уничтожению себе подобных, но и милосердие.
        - Звучит банально, - заметил я, - но надежду, как всегда, внушает. А негуманоиды? Им-то человеческая природа должны быть по барабану.
        - Вероятно, понятия о добре и зле универсальны для всех разумных рас во Вселенной, - сказал Оскар и, усмехнувшись, добавил: - Как ни банально это звучит.
        - Живи сам и давай жить другим, - пробормотала Марта.
        - Именно.
        - Так. - Я посмотрел на часы. - Начало четвёртого ночи - самое гиблое время для анализа и прочих интеллектуальных упражнений. Тем более что мы ни к чему так и не пришли.
        - А к чему мы должны были прийти? - поинтересовался Оскар.
        - Ну, вообще-то я надеялся отыскать хотя бы подобие внешней причины.
        - Потому что если есть внешняя причина, то всегда отыщется возможность её устранения?
        - Да. Или хотя бы тень такой возможности. Но вижу, что это бесполезно. Во всяком случае, на данном этапе. Или таковой причины вовсе нет, или наш уровень информированности недостаточно высок.
        - И какие отсюда выводы? - осведомилась Марта.
        - Выводов целых два, - сказал я. - Первый: айредам надо как-то помочь. Чем скорее, тем лучше. Как именно, ещё не знаю, но подозреваю, что кому-то из нас придётся отправиться в опасную командировку. И второй: прямо сейчас надо идти и ещё минут двести поспать. Ибо башка всё равно хреново соображает и энтузиазм почти на нуле.
        - Верное решение, - одобрил Оскар. - Идите, я подежурю.
        - Ты сможешь уснуть? - спросила Марта, когда мы покинули машинный зал и встали на живую дорожку. - Я - вряд ли.
        - Поэтому предлагаю спать у меня. - Я обнял Марту за талию и привлёк к себе. - Уверен, что мы сумеем отвлечь друг друга от скорбных мыслей по поводу умирающих айредов, несчастных киркхуркхов и всех прочих бед и катастроф обитаемой Вселенной.
        - А это не будет выглядеть слишком цинично с нашей стороны? - задумчиво осведомилась Марта.
        Лучшего ответа, чем поцеловать её в тёплые податливые губы, я не нашёл.
        Глава 26
        Раньше, до того семирежды проклятого дня, когда Ржавая Смерть явилась в Брашен и расположилась в нём наглой, жестокой и полновластной хозяйкой, густой лес, полный зверья, птицы (и рыбы в притоках Браши - а уж в самой Браше и подавно!) - начинался в полутора-двух сотнях шагов от городских стен. И стоя на сторожевой башне во время дежурства знакомого дружинника (а кто не нарушает уставы? нет таких), можно было глядеть не наглядеться на простирающееся до горизонта зелёное море и вдыхать полной грудью сладкий, напоенный запахом цветов и листьев, грибов и ягод воздух.
        Это летом.
        Но и зимой, когда на землю и лес вокруг города и на сам город ложились большие снега, тоже было хорошо.
        Особенно ясным, не слишком морозным днём. Деревья спят до весны, укутавшись в снежные, сверкающие под солнцем мириадами разноцветных искр шубы; тянутся к ярко-синему небу белые дымки из труб окрестных деревень; из ближайшей пекарни поднимается вверх и доносится до площадки башни тёплый хлебный дух, и отчётливо слышен в лесу одинокий стук топора - видать, кому-то не хватило дров на зиму или ещё какая домашняя нужда выгнала человека из тёплой хаты. А ночью, когда звёзды, словно живые, шевелят своими длинными лучами, от мороза слипаются ноздри и далеко разносится волчий вой… Эх, чего там говорить! Были времена, да все кончились. Теперь лес отступил от стен Брашена чуть не до самого горизонта - одни пни торчат там, где раньше весело шумела под ветром листва, и воздух пахнет не грибами да ягодами, а жирной гарью от погребальных костров и печей, в которых пережигают известь.
        Извести нынче требуется много.
        Для того, чтобы сжечь все трупы, дров уже не хватает. Вот и нашли способ - валят умерших за ночь в Лисий овраг да засыпают сверху известью, чтобы съела она тела вместе с заразой. И водой поливать не надо - дожди этим страшным летом не заставляют себя долго ждать.
        Йовен Столеда - ещё месяц назад ученик, а нынче волею обстоятельств уже городской лекарь - уселся на пол, прислонившись спиной к тесаным брёвнам навершия сторожевой башни (лавок для дозорных здесь не предусматривалось - нечего рассиживаться на посту!) и едва слышно вздохнул.
        На самом деле ему хотелось завыть в голос. Но его учитель, старый Ронва Умелый, не избежавший объятий Ржавой Смерти и три дня назад ушедший в овраг с известью вслед за сотнями и сотнями брашенцев, всегда говорил: «Истинный лекарь уверен в себе, доброжелателен, верит в лучшее и не выказывает своих истинных чувств ни на людях, ни в одиночестве. Особенно в одиночестве, потому что в такие минуты Бог особенно пристально наблюдает за человеком». Йовен искренне любил своего учителя, а посему всегда старался следовать его наставлениям. Даже если они напрямую и не касались избранного им искусства и ремесла лекаря.
        А завыть Йовену было от чего. За последний месяц в одном только Брашене Ржавая Смерть забрала около восьми тысяч жизней, начиная от младенцев и заканчивая дряхлыми стариками. Тем самым сократив численность горожан до неполных двадцати тысяч. Это при том, что ещё совсем недавно в стольном городе жило и здравствовало не менее шестидесяти, а то и все семьдесят тысяч айредов.
        Разумеется, не всех из недостающих ныне сорока-пятидесяти тысяч настигла Ржавая Смерть. Кто-то умер от старости, кто-то от других болезней, некоторые сгорели и задохнулись в пожарах, вспыхивающих в разных концах города чуть ли не ежедневно, очень многие покинули Брашен в надежде на то, что им удастся где-то спрятаться и отсидеться до лучших времен. Но, насколько Йовену было известно, отсидеться нигде и никому не удалось. Не только его страна, но и вся населённая айредами земля в сотнях дней пешего и конного пути на закат и восход была нынче под властью Ржавой Смерти, не щадящей ни молодых, ни старых, ни женщин, ни мужчин.
        И все - князья и дружинники, попы, монахи и купцы, ремесленники, вольные пахари, рабы, лекари, знахари и колдуны с ведьмами, разбойники и последние нищие на церковных папертях - были бессильны что-либо сделать. Курьеры-горевестники, посланные сильными мира сего во все концы земли для того, чтобы сообщить о беде ближним и дальним соседям и, быть может, отыскать лекарство от болезни, возвращались ни с чем или чаще всего не возвращались вовсе.
        Впрочем, и курьеров в последний месяц что-то было совсем не видно - то ли умирали по дороге, то ли властители стран и земель отчаялись дождаться помощи и теперь каждый сам искал средства против Ржавой Смерти.
        Но не находил.
        В этом, увы, молодой лекарь был уверен так же, как и в том, что его зовут Йовен Столеда и ему скоро должен исполниться ровно двадцать один год. Потому что, если бы таковое средство было хоть где-то найдено, то весть об этом всяко достигла бы Брашена - столицы северных айвенов - рашей - и одного из самых крупных и значимых городов на всем Среднем материке планеты Лекты.
        И ещё одно Йовен Столеда знал совершенно точно: сегодня он сделает свой выбор. Потому что иначе выбор сделает Ржавая Смерть. Тянуть больше нельзя, и нужно принимать решение, каким бы трудным оно ни казалось.
        Три дня, прошедшие с того часа, как он погрузил тело учителя в телегу, лично отвёз его к Лисьему оврагу и после краткой молитвы сбросил вниз, в пузырящуюся известковую жижу, - более чем достаточный срок. За это время собранный им гной из язв Ронвы Умелого высох, и невидимые глазу носители Ржавой Смерти (будем надеяться, что они существуют, и покойный учитель и некогда лучший лекарь стольного града Брашена прав) должны были утратить свою жуткую силу, а может быть, и вовсе сдохли. Хотя последнее - вряд ли. Но это уже не имеет значения.
        Безумная на первый взгляд идея Ронвы Умелого, которую он успел за несколько часов до кончины донести до Йовена Столеды, являлась на сегодня единственным и пока ещё призрачным шансом на выживание не только жителей Брашена или рашей, но и всех айредов.
        Так думал Йовен. Но идея, даже самая красивая и безумная - это всего лишь идея. Для того, чтобы она превратилась из призрачного шанса в реальный, нужен был опыт.
        Да, пора решаться. В конце концов, он - лекарь, и это его работа. А умирать придётся в любом случае. Не от последней беды, так от ещё какой-нибудь пакостной заразы или просто от старости. Но если опыт удастся…
        Йовен поднялся, ещё раз окинул взглядом безрадостный пейзаж за городскими стенами и шагнул к лестнице.
        - Ни хрена себе денёк начинается, - сказал Женька. - Мало нам с киркхуркхами возни, так теперь ещё и эти айреды. Кто они такие?
        Атмосфера в кают-компании - поначалу весьма жизнерадостная ввиду очередного «воскрешения» Оскара и вкусного завтрака - довольно быстро омрачилась, когда мы с Мартой сообщили присутствующим свежие новости прошедшей ночи.
        - Гуманоидная раса, - ответил я. - По техническому развитию отстают от Земли на несколько сотен лет. Там Средневековье, Женя, и, кроме нас, помочь им некому.
        - А чем ты недоволен? - удивился Никита. - Насколько я понимаю, в этом заключается наша работа. Точнее, и в этом тоже. Иначе от владения Пирамидой нужно было отказываться с самого начала.
        - Чем выше возможности, тем больше ответственность, - сказал Влад. - Это универсальный закон. Разумеется, для тех, кто готов данную ответственность нести.
        - Ладно, ладно, - проворчал Аничкин, - набросились. Вы мне ещё о Киплинге и его бремени белого человека напомните. Всё я понимаю. Кроме одного.
        - Чего именно? - поинтересовалась Марта.
        - Именно того, каким образом мы можем оказать айредам помощь. Конкретно. Ни врачей, ни тем более вирусологов-эпидемиологов среди нас нет. Да если бы даже и были… - Он безнадёжно махнул рукой. - Чтобы лечить, необходимо лекарство. Или вакцина. Ни того, ни другого у нас тоже нет. Да и вообще… Их там целая планета, а нас всего семь человек.
        - Восемь, - поправила Маша.
        - Хорошо, ты права, пусть будет семеро землян. Свем - местный.
        - Отец моего отца жил долго, - веско промолвил Свем и, по своему обыкновению, умолк, дожидаясь, когда на его слова обратят должное внимание.
        Мы молча посмотрели не него, ожидая продолжения.
        - И что? - как всегда, не выдержал Женька.
        - Однажды, когда он был ещё мальчишкой, в племя пришла болезнь, от которой не было спасения. Человек внезапно становился очень горячим, терял силы. Потом на его теле появлялись незаживающие язвы, потом кожа серела и чернела. Потом человек умирал. Обычно за три или четыре дня. Редко кто мог прожить пять.
        - Подобные заболевания нам изве… - нетерпеливо попытался перебить охотника Аничкин, но был остановлен спокойным жестом широкой, словно том медицинской энциклопедии, ладони Свема.
        - Потерпи чуть-чуть, ладно? Я же терплю, когда ты говоришь.
        Кто-то - кажется, это была Маша - отчётливо хихикнул.
        Женька выразительно закатил глаза к потолку, но всё-таки умолк.
        - Рассказывай, Свем. - Я счёл, что не лишним будет подать командорский голос. - Мы внимательно тебя слушаем.
        - Каждый день и ночь умирало всё больше и больше людей. Не помогали ни обильные жертвы богам, ни травы и заговоры, ни сжигание заразных мёртвых тел на погребальных кострах, ни перемена обиталища. Ничего. Наше племя и сейчас одно из самых больших и сильных по эту сторону горного хребта, что на севере. А тогда, по словам отца моего отца, нам и вовсе не было равных. До того дня, как явилась эта болезнь. Отец моего отца рассказывал, что ещё немного, и племя исчезло бы с лица земли. На его глазах умерли трое старших братьев, двое сестёр и мать. Умер старый вождь, а за ним и тот, которого избрали вслед за ним. Потом отправился в загробный мир главный шаман почти со всеми своими учениками, несколько помощников знахаря, затем сам знахарь и все три колдуньи племени - укротительницы злых духов, к которым обращались за помощью только тогда, когда не было иного выхода. Те, кто был ещё жив, готовились умереть. А те, кто уже заболел, и так считались всё равно что мёртвыми. Но как-то под вечер в стойбище явился человек из другого, враждебного нам племени, чьи охотничьи угодья располагались в семи днях пути на
закат. Он заявил, что его племя умирает от той же самой болезни, что сводит в могилу нас, а к нам он пришёл, потому что был изгнан сородичами.
        Его, как водится, хотели сразу же убить, но кто-то из немногих оставшихся в живых старейшин предложил сначала выслушать чужака.
        Тот рассказал, что был изгнан из племени по наущению главного шамана в паре со знахарем за то, что предложил очень необычный способ лечения, который сочли не менее убийственным, чем сама болезнь.
        Способ был следующий - нужно окунать костяную иглу в гной умершего накануне человека и этой заражённой иглой прокалывать кожу тем, кто здоров.
        - Чёрт возьми! - воскликнул Влад. - Какое великолепное подтверждение тому, что наши предки из каменного века соображали не хуже нас. Где-то я читал, что прививки от оспы умели делать не только в Древнем Китае, но и в первобытных африканских племенах. И вот вам - пожалуйста! Извини, Свем, за то, что перебил. Не смог удержаться.
        - Охотно, - показал в улыбке крепкие белые зубы Свем. - Я не до конца понимаю, о чём ты говоришь, но, кажется, догадываюсь. Да, этот чужак сумел убедить старейшин, а затем и всех остальных, что этот его на первый взгляд ужасный и просто-напросто невозможный способ поможет. При этом честно предупредил, что некоторые всё-таки могут умереть. Но зато те, кто выживет, уже точно больше не заболеют, и племя навсегда избавится от страшной заразы. Так оно и вышло. После того, как всех оцарапали отравленными иглами, племя свалилось в жару и бреду. Но уже через два дня многим стало лучше, а ещё через три почти все выздоровели. Умерло только несколько человек, как чужак и предсказывал. Но после этого он уже не был чужаком - его приняли в племя, и очень скоро он стал новым знахарем.
        - Поучительная история, - сказал Женька не без доли сарказма. - Ты предлагаешь нам отправиться к айредам и сделать всем желающим и даже, возможно, нежелающим прививки?
        - Не всем, - ответил охотник. - Всем не получится, потому что, как ты правильно сказал, нас только восемь, и кто-то ещё должен остаться здесь. Но можно спасти хотя бы малую часть. Мы им покажем, как это делается. Они научатся и потом уже сами будут спасать остальных своих сородичей.
        - Интересно, - задумчиво произнесла Оля Ефремова. - Что сделали бы в земном средневековом чумном городе с чудно одетыми пришельцами, которые швыряются молниями, разговаривают при помощи волшебных коробочек на груди и заявляют, что сейчас они чуть-чуть заразят чумой тех, кто пока ещё здоров, но потом обязательно вылечат?
        - Н-да, - почесал в затылке Влад. - Вопрос, прямо скажем, резонный. И хуже всего, что ответ на него лично я знаю наверняка. Дохлый номер. Сожгут нас на городской площади, как пособников дьявола, и даже имени не спросят.
        - Как это - сожгут? - возмутился Женька. - Мы что, безоружными туда полезем?
        - Если обозлённая толпа навалится, то и плазменная винтовка киркхуркхов не поможет, - сказал Никита. - Не говоря уже о твоём «вальтере».
        - К тому же мы, кажется, собираемся их лечить, а не убивать, - добавила Марта.
        - Чёрт, - подумав, согласился Женька. - Вы правы. Если б можно было отправить туда вооружённый отряд хотя бы человек в тридцать, то мы бы просто запугали граждан отдельно взятого города, временно захватили там власть, насильно провели вакцинацию и - нате, живите! А там бы дальше народ сам разобрался, что делать. Но силами двоих-троих такой фокус не провернуть - слишком большой риск.
        - Сколько у нас времени? - спросил Влад. - Я так понимаю, что время сейчас главный фактор.
        - Оно всегда главный фактор, - вздохнул я. - Думаю, пара месяцев. Возможно, чуть больше.
        - Потом спасать будет просто некого, - добавила Марта.
        - Оскар, а вы как считаете?
        - Согласен с Мартином и Мартой. Я им уже говорил, что это первый случай среди гуманоидных цивилизаций на моей памяти. Даже самые страшные пандемии уничтожали не более трети всего населения планеты, а затем прекращались.
        - У людей так или иначе вырабатывался иммунитет? - спросил Влад.
        - Да. Мало того, к тому времени, как болезнь выкашивала, скажем, четвёртую часть, она уже начинала замедляться, и к тому времени, как потери приближались к трети, практически останавливалась. Здесь же ни о каком замедлении и речи нет. Наоборот.
        - На Лекте как раз умерло около трети, - сказал Женька, глядя на монитор терминала с последними данными от Цили Марковны. - Девяносто из двухсот пятидесяти миллионов. Может, как раз сейчас и начнётся замедление?
        - Может быть, - пожал плечами Оскар. - А может быть, и нет. Опять же повторюсь, случаи, когда цивилизации при пандемии вымирали полностью, до последнего индивида, на моей памяти тоже были. Так что думайте сами, как поступить - ждать или действовать.
        Теперь все посмотрели на меня. Молча. Даже Женька не подал обычной реплики.
        Вот оно, подумал я, закуривая - начинается. Тяжела ты, шапка Мономаха. А также назвался груздём - полезай в кузов. Плюс куча других, не менее красивых пословиц и поговорок, которые на самом деле не дают ничего, кроме холодного осознания самого факта: ты командор - значит, за тобой право окончательного решения и ответственность. Не только за его выполнение, но и за все возможные последствия. Эх, надо было сразу, с самого начала, решить кадровый вопрос, а уж потом… Кадры решают всё, как говорил товарищ Сталин. И правильно говорил. Чёрт, но я ведь и пытался это сделать. И не моя вина, что не вышло. А потом как раз навалились киркхуркхи, «умер» Оскар, и закрутилась карусель. Хотя мысль о том, что при первой же возможности нужно отправить на Альтерру с разведкой Марту и Олю Ефремову, меня посещала. И неоднократно. Мало того, я даже эту мысль высказывал вслух. Так может быть, настала пора это сделать? То есть, конечно, не пора настала, а обстоятельства припёрли. И дальше, скорее всего, будет только хуже. Значит…
        - Вы говорили, что у нас мало людей, - звучный голос Свема отвлёк меня от размышлений. - Но это не так. Людей достаточно.
        Сейчас он предложит своих соплеменников в качестве волонтёров, обреченно догадался я. И мне придётся мягко, но доходчиво объяснить, что это невозможно. Быстро, однако, наш охотник почувствовал себя с нами на равных. И поди разберись, хорошо это или плохо…
        - Ты, наверное, имеешь в виду своё племя? - пришёл мне на помощь Борисов. - Хорошая мысль, Свем. Но вряд ли это сейчас возможно, извини.
        - Моё племя? - искренне удивился Свем. - Люди моего племени не готовы даже к тому, чтобы вас увидеть и с вами говорить. Даже я не смогу им объяснить, если бы и захотел, - он покачал головой. - Нет, этого они совсем не поймут.
        - Ну да, - понимающе кивнула Оля Ефремова. - Женщины наверняка решат, что боги несправедливо хотят забрать их мужей на какую-то опасную работу, а то и вовсе в рабство, и поднимут такой вой, что вождю не останется ничего другого, как сменить обиталище и убраться подальше от Хрустальной горы. А ты после всего этого и вовсе окажешься в роли изгоя. Так, Свем?
        - Всякое может быть, - сказал охотник. - И то, о чём ты говоришь, тоже.
        - Но ты же понял, кто мы такие и что здесь происходит, - несколько растерянно произнёс Влад.
        - Меня не зря прозвали Одиночкой, - усмехнулся Свем. - Я не люблю думать и поступать, как все.
        - Это заметно, - хмыкнул Женька.
        - Стоп, - сказал я. - Мы отвлеклись. Если не твоих соплеменников, Свем, то кого ты имел в виду, когда говорил, что людей у нас достаточно?
        - Киркхуркхов, - невозмутимо ответил Свем. - Кого же ещё? Уж они-то точно способны запугать кого угодно.
        Глава 27
        Рийм Туур выбрался из палатки, потянулся всем телом, освобождаясь от остатков сонной одури, и оглядел временный лагерь.
        Мирная картина.
        Дежурные уже разжигают костры, чтобы вскипятить воду для утреннего чая и прочих нужд, остальные пока ещё спят. И лишь жутковатые фигуры боевых роботов-охранников, неподвижно застывшие по периметру лагеря, напоминают о том, что это плен.
        Что ж, пока не пропел сигнал побудки, надо оправиться, позавтракать и выпить горячего чая. Потом, когда все проснутся, на себя может уже не хватить времени.
        Если бы кто-то спросил Рийма Туура, как вышло, что за какие-то сутки он, рядовой 2-й отдельной сотни Имперского десанта, стал главным среди тех киркхуркхов, кто остался в живых после ночной атаки на Пирамиду, он вряд ли сумел бы внятно ответить на этот вопрос.
        Так вышло.
        Лучшего объяснения было всё равно не найти. Да, после гибели командиров в бою их место занимают следующие по званию. Так гласит Устав. Но, во-первых, бой закончился давно и отнюдь не в пользу Имперского десанта; во-вторых, реальная жизнь всегда сильнее любого устава; а в-третьих, данный закон применим лишь в отношении воинского подразделения, каковым оставшиеся в живых десантники перестали являться сразу же после сокрушительного поражения и сдачи оружия. К тому же Верховный, все четверо командиров сотен, а также больше половины взводных были убиты.
        Правда, выжил начальник штаба. Но к тому времени, когда передвижной экспресс-госпиталь из Пирамиды поставил его на ноги после тяжёлого ранения, командовать ему было некем, поскольку отдельное боевое подразделение Имперского десанта численностью в четыре с лишним сотни киркхуркхов перестало существовать.
        Но жизнь продолжалась. Надо было рыть могилы, хоронить павших, лечить раненых, готовить пищу, как-то общаться с победителями, планировать ближайшее будущее.
        Особенно - планировать будущее.
        Потому что оно всегда связано с надеждой, а киркхуркху без надежды жить очень трудно. Почти невозможно. Очень быстро стало ясно, что будущее напрямую зависит от двуглазых. А единственным киркхуркхом, кто знал их лучше всех, плотно с ними общался и вообще находился в курсе основных событий, и был Рийм Туур. И не успел бывший передовой дозорный 2-й отдельной сотни Имперского десанта понять, что происходит, как оказалось, что он уже отдаёт приказы и - что самое удивительное! - все этим приказам охотно подчиняются. Включая тех, кто ещё сутки-двое назад был старше по званию и сам мог приказать Рийму Тууру всё, что угодно.
        Впрочем, особо задумываться о столь кардинальной перемене в своей судьбе Рийму было некогда. Вот и сейчас, утром второго дня в плену, забот и переживаний у него хватало. Ещё до полудня люди должны были прислать из Пирамиды специальное транспортное средство, чтобы, как и было изначально решено, перебросить двумя партиями сто сорок четыре киркхуркха на какой-то необитаемый остров в далёком океане. По словам командора Мартина, там им будет предоставлены полная свобода и все возможности для устройства нормальной жизни.
        Что ж, побеждённым выбирать не приходится. Остров так остров. Могло быть и хуже.
        Над лагерем разнесся отрывистый и звонкий, доходящий до каждой ушной вибриссы, сигнал побудки. Роботы-охранники шевельнулись, настороженно повели из стороны в сторону оружейными стволами и снова замерли, не обнаружив видимой опасности. Рийм Туур, прикрыв глаза нижними полупрозрачными веками, глянул на встающее над лесом солнце и неторопливо отхлебнул из чашки горячий чай. Новый день обещал быть трудным.
        Ошеломляющая - вот, пожалуй, лучшее определение, которое можно было бы дать тишине, наступившей в кают-компании после слов Свема. Впрочем, продлилась она недолго.
        - Этих? - Женька ткнул рукой в сторону предполагаемого севера. - Наших пятиглазых урукхаев? Ну ты, брат, даёшь. С чего ты взял, что они согласятся?
        - Да уж, - пробормотал Влад. - Неожиданное предложение. Но интересное, следует признать.
        - Думаю, согласятся, - сказал Свем. - Они не в том положении, чтобы отказываться.
        - Я сделаю ему предложение, от которого будет невозможно отказаться, - усмехнулась Оля. - Так, кажется, говорил Майкл Корлеоне?
        - За точность цитаты не ручаюсь, - сказал Влад, - но смысл передан верно.
        - Кто такой Майкл Корлеоне? - спросила Марта. - Опять какой-нибудь персонаж из вашей художественной литературы?
        - Угадала, - сказал я. - Но большинство знает его по фильму «Крёстный отец». Тебе знакомо слово «мафия»?
        - А-а! - многозначительно приподняла брови Марта.
        - Между прочим, - глянул на часы Никита, - через полтора часа я по плану должен принять на борт первую партию наших колонистов-переселенцев. Семьдесят пять киркхуркхов плюс снаряжение. Атмосферный катер готов, баки полны, маршрут следования в памяти бортового компьютера. Они там, в лагере, уже вовсю собираются. Может, сказать, чтобы не торопились?
        Все опять молча посмотрели на меня. Уже второй раз за это утро.
        - Хорошо, - сказал я. - Давайте на этот раз поразмышляем вместе. На самом деле предложение Свема и впрямь очень интересное. Я бы даже сказал - богатое. Спасибо ему. - Я благодарно кивнул охотнику, и тот с улыбкой наклонил голову в ответ. - Киркхуркхи действительно подходят для этой работы по очень многим параметрам. Они довольно высокоразвитая раса. Выходят в ближний космос и пользуются тоннелями Внезеркалья. Следовательно, им не нужно долго объяснять, что такое другой мир, населённый непохожими на них разумными существами, и пандемия. Это раз.
        - Они профессиональные солдаты, а значит, привыкли действовать в самых опасных, трудных и неожиданных обстоятельствах, - подхватил Влад. - Это два.
        - Они белковые существа, кислорододышащие и млекопитающие, - сказала Маша. - Если бы не пять глаз, по семь пальцев на руках и ногах и эти их пучки мышиных хвостов вместо ушей, то были бы совсем как мы или айреды. Это три.
        - Ещё киркхуркхи не живородящие, а откладывают яйца, - сообщил Оскар. - Но это так, к слову. Им действительно не понадобятся на Лекте скафандры. А блокаду их организмов от чужеродных бактерий и вирусов я организую. Это не очень трудно.
        - Домой им дороги нет, - задумчиво промолвила Оля. - Во всяком случае, пока. А на острове этом, куда мы их собираемся отправить, что делать? Ну, построят себе хижины, наладят кое-какой быт. Дальше что? Сто пятьдесят молодых, здоровых, полных сил киркхуркхов, привыкших к весьма активной жизни. И при этом, заметьте, среди них есть женщины. Тоже молодые и здоровые. В отношении одна к семи. А средняя женщина в Империи, да и в странах Альянса, тоже имеет… то есть раньше имела двух мужей. Понимаете, о чём я? Как бы ребятки не передрались между собой. Вплоть до смертоубийства. Сами знаете, чем обычно заканчивается среди мужиков делёж баб. А тут - благородное, трудное, но не сказать что уж смертельно опасное дело. Как раз для них. Чтобы излишний тестостерон было куда девать. Это четыре.
        - Не слишком логично, довольно многословно, зато эмоционально убедительно, - сказал я. - Засчитывается.
        - Ещё бы ты не засчитал! - фыркнула Оля.
        - Нам придётся отдать им оружие и провести инструктаж, - задумчиво произнёс Никита. - А если операция пройдёт успешно, их нынешний статус пленников и врагов изменится. Они уже станут как бы союзниками. В любом случае, можно намекнуть, что всё здесь будет зависеть только от них. Это пять.
        - Киркхуркхи у нас в долгу, - жёстко заметила Марта. - Пусть спасибо скажут за то, что оставили им жизнь. А начнут кочевряжиться, можно и припугнуть. Свем прав, не в том они положении, чтобы отказываться. Это шесть.
        - К тому же одних мы их туда, на Лекту, не отправим, - привёл наконец свой аргумент и Аничкин. - Среди страшных пятиглазых чудищ должен быть хоть один человек, которому они подчиняются. И нам спокойней, и айредов проще будет убедить, что мы им зла не желаем. В качестве командира и начальника спасательной экспедиции предлагаю себя. Это семь.
        - Принято, - согласился я. - Кроме второго пункта. Извини, Жень, но на роль начальника ты не подходишь. Слишком импульсивен. К тому же тут есть и другая тонкость. Боевыми роботами командуешь именно ты.
        - И эти роботы не далее как позапрошлой ночью перебили две трети киркхуркхов, - вслух догадалась Маша. - Да уж…
        - И так всегда, - вздохнул Аничкин. - За всё приходится платить. Видать, не судьба мне насладиться властью. Спорим, угадаю, кому ты предложишь возглавить это дело?
        - Обойдёшься, - сказал я. - Я вообще не готов отпустить тебя на Лекту. Ты нужен мне здесь.
        - Надеюсь, и правда нужен, - с некоторым, как мне показалось, вызовом промолвил Женька.
        - Нужен, нужен, не сомневайся.
        - Так что, мы уже всё решили? - осведомился Влад.
        - А у тебя есть серьёзные возражения?
        - Серьёзных - нет.
        - Вот и хорошо. Значит, готовься.
        - ?
        - Пойдёшь начальником экспедиции. Давненько ты не был в поле. Пора обновить навыки, не находишь?
        - Что ж, - после недолгого размышления сказал Влад. - С учётом того, что я снова молод и здоров… Почему бы и нет?
        - Был уверен, что ты согласишься.
        - Теперь главное, чтобы киркхуркхи согласились.
        - У них там теперь за главного наш общий приятель Рийм Туур, - заметил я. - Находить с ним общий язык нам не впервой. Но прежде, чем пригласить его сюда для соответствующей беседы, я хочу решить ещё один насущный вопрос. Вернее, два.
        - Может, сразу три? - с самым невинным видом осведомился Женька. - Чтобы два раза не собираться.
        - Отставить шутки юмора, рядовой Аничкин!
        - Вообще-то младший сержант…
        - Извини, постараюсь запомнить. Но - к делу. Отправлять одного человека с целым отрядом вооружённых киркхуркхов я не хочу. Да, скорее всего, они будут вести себя правильно. Хотя бы потому, что здесь в нашей полной власти останется большинство их товарищей. Ну, и по иным причинам. Однако нужен ещё кто-то в помощь Владу. Просто на всякий случай. Не говоря уже о моральной поддержке.
        - Можно я? - поднялся со своего места Свем. - Я это придумал, мне и выполнять.
        - Сегодня у нас утро неожиданностей, - сказал Влад. - И все их преподносит наш друг Свем. Ты уверен, что хочешь этого?
        - Я далеко зашёл, - сообщил охотник. - Почему бы не пройти ещё немного?
        - Не сомневаюсь, что ты справишься, - сказал я. - Тем более рад, что и сам думал о твоей кандидатуре. Теперь относительно того, о чём мы говорили, если не ошибаюсь, позавчера вечером. Марта и Оля. Думаю, вам пора отправляться на Альтерру. Конкретно - в Сибирь Казачью. Цель: предварительная разведка и прощупывание тамошних Дозорных Реальности на предмет… э-э…
        - Вербовки, - подсказала Марта.
        - Ну, это чересчур. Сибирь Казачья нам не враг, а уж её Дозорные - тем более. Просто ищите тех, кто желает послужить не только родине, но и человечеству в целом. Даже нескольким человечествам, как ни высокопарно это звучит.
        - Бери круче - обитаемой Вселенной, - подмигнул Влад.
        - И самое смешное, что это правда. Именно обитаемой Вселенной.
        - И каковыми должны быть критерии отбора? - осведомилась Оля.
        - Если коротко, то нам нужны романтики, - ответил я. - Возможно, даже авантюристы. В хорошем смысле этого слова. Но не просто романтики и авантюристы, а те, в ком есть честолюбие, талант и упорство. И, конечно же, они не должны быть сребролюбцами. Тем, для кого деньги - основной стимул, делать здесь нечего.
        - Это точно, - вставил Аничкин. - Синтезаторы гонят золото прямо из воздуха и бытового мусора, а тратить его негде. Чистый коммунизм. Кроме работы, никаких тебе удовольствий.
        - Ещё нам совершенно не нужны ксенофобы всех видов и мастей, - добавил Влад. - Какими бы красивыми лозунгами они ни прикрывались.
        - С романтиками в наше прагматичное время напряжёнка, - сказала Оля. - А вот честолюбцев беспочвенных хоть отбавляй. Не говоря уже о ксенофобах.
        - Поэтому вы и отправляетесь в Сибирь Казачью. Как, Марта, хватает в казачьем Дозоре Реальности честолюбивых и талантливых авантюристов и романтиков?
        - Вся Сибирь Казачья когда-то именно такими людьми и создавалась, - усмехнулась Марта. - С замашками ксенофобов. Но это не главное. Главное - у меня есть там кое-какие знакомства, и легенду с нуля придумывать нам не надо.
        - Верно, - согласился я. - Чем больше в легенде правды, тем лучше. Мол, узнала о разгроме Конторы, находясь на задании. Еле удалось ноги унести.
        - А я откуда взялась? - спросила Оля.
        - А ты - полевик-оперативник из Приказа, - сказал я. - По совместительству - «щупач». Не надо ничего придумывать. Была послана на Альтерру, в Москву, там вы с Мартой пересеклись, потом обеим пришлось бежать, причём очень быстро. Сунулись в нашу Москву, а там то же самое - полный разгром старого Приказа и охота на тебя как возможную предательницу. Сыграешь как бы мою роль. Идите и начинайте разрабатывать легенду прямо сейчас, не мне вас учить. Потом прогоним её на нестыковки, и отправитесь. Хорошо бы прямо завтра. Чем раньше мы узнаем, на что можем рассчитывать, тем лучше.
        Сигнал вызова заверещал в кармане комбинезона как раз в тот момент, когда Рийм Туур подумал, что пора бы уже кому-то из обитателей Пирамиды или выйти на связь, или появиться на берегу самим.
        - Рийм Туур слушает, - сказал он в «телефон», который ещё вчера получил от командора Мартина вместе с инструкцией о том, как им пользоваться. Карманные переносные телефоны были известны киркхуркхам, но у этого прибора, как понял Рийм, был несколько иной принцип действия, и к тому же он обладал крайне полезной функцией автоматического перевода с человеческого языка на киркхуркхский и обратно.
        - Доброе утро, Рийм. Это командор Мартин.
        - Доброе утро, командор.
        - Вы готовы?
        - Да, ждём только вас.
        - Ясно. Послушайте, Рийм. Нам нужно встретиться. Лучше всего прямо сейчас. Появилась новая информация, которая, я уверен, вас заинтересует. Когда я говорю «вас», то имею в виду всех киркхуркхов, которые ожидают сейчас отправки на далёкий остров в океане.
        - Небесная Глубь… Неужели открылся канал на Дрхену?
        - Пока нет, увы. Но у вас есть шанс несколько изменить свой нынешний статус.
        - Надеюсь, в лучшую сторону?
        - Я тоже на это надеюсь.
        - Так… Хорошо. Где мы встречаемся?
        - Думаю, у нас. Это удобнее всего. Я пришлю за вами «летающий танк». Вам он знаком.
        - Договорились. А что мне сказать остальным?
        - Странный вопрос. Они кто? Пленные. Значит, пусть сидят и ждут решения о своей дальнейшей судьбе.
        - Но… им вчера уже сообщили одно решение.
        - Рийм, кончайте этот пустой разговор. Сказано: пусть сидят и ждут. Можете твёрдо им пообещать лишь одно: хуже того, что с ними уже случилось, не будет.
        - И на том спасибо.
        - Не за что. До встречи.
        Рийм Туур спрятал «телефон» в карман и, щурясь, посмотрел на сверкающую посреди озера Пирамиду.
        Величественная штука всё-таки. Даже сравнить не с чем. И они её достигли. Пусть совершенно не так, как им того хотелось, но факт остаётся фактом: мы находимся практически у её подножия, и наша дальнейшая жизнь во многом, если не во всём, зависит от неё. А те, кто ею владеет (или думает, что владеет - интересная мысль, кстати!), уже неразрывно связаны с киркхуркхами. Потому что так всегда бывает - если ты не убил врага, а взял его в плен, то между вами возникнут хоть какие-то, но отношения. Что мы и наблюдаем на примере только что состоявшегося разговора.
        Что ж, новости так новости. В конце концов, главные враги солдата - это скука, уныние и долгое отсутствие горячего питания. Всё остальное можно пережить.
        Глава 28
        Хотелось есть.
        И не просто есть, а чего-нибудь жидкого и горячего. Желательно похлёбки с гусиными потрохами и луком вприкуску. Но если с луком ещё так-сяк, то раздобыть нынче гуся в городе и окрестностях - это всё равно что выздороветь после того, как тебя коснулась Ржавая Смерть.
        Стоп.
        Вот оно.
        Ржавая Смерть.
        Я сделал это. Ввёл себе под кожу высушенный гной из язв Ронвы Умелого. Но когда это было? Два дня назад? Три? Вряд ли вчера, потому что первую ночь и следующий день я помню… Ну, почти. А сейчас ночь или день? Нужно попытаться встать. Кажется, в шкафу оставался хлеб и лук. А если хватит сил разжечь печку…
        Чья-то тёплах и сухая ладонь легла на его лоб, и Йовен открыл глаза.
        Надо же - девчонка. Ладно, пусть девушка. Только очень и очень молоденькая. Совсем юная. Девчонка, в общем. Что она здесь делает? Хотя лицо её кажется мне знакомым…
        Он уже открыл было рот, чтобы задать соответствующий вопрос, но девчонка-девушка его опередила:
        - Жар спал. Слава богу. Я думала, ты умрёшь. Сегодня ночью было совсем плохо. У меня дома все уже умерли.
        - Ржавая Смерть не щадит, - высказал он очевидную истину и сам поразился, как слабо прозвучал его голос.
        - Тебя, кажется, пощадила.
        - Это не она. Это я сам.
        Она засмеялась и убрала ладонь с его лба.
        - Знала, что все мужчины хвастуны. Но такого хвастуна вижу впервые. Сам он! Ты сам тут трое суток в бреду и жару валялся. Хорошо я заглянула по-соседски.
        По-соседски… Ну конечно! Это же дочь гончара Гонты с соседней улицы. Как же её звать-то? Ли… Лос… Нет, не помню.
        - А… зачем ты заглянула?
        - Искала, есть ли кто живой, - просто ответила она. - На твоей и на моей улицах почти никого уже не осталось, наверное. Все умерли. Стража и дружинники тоже уже два дня не появляются. Мертвяков убирать некому.
        Йовен с трудом приподнялся на локтях, и она быстро и ловко подсунула ему под спину подушку.
        - Спасибо… Так ты, значит, за мной ухаживала?
        - Ну да. А куда деваться-то? Батюшку стража в Лисий овраг свезла четыре дня назад. Вслед за матушкой и двумя братьями. Но те раньше умерли. Одной дома страшно.
        - Батюшка твой - гончар Гонта, верно?
        - Да. Был. Ты у нас часто особые горшки для снадобий заказывал. Ты - Йовен, ученик Ронвы Умелого, я тебя знаю.
        - А ты… забыл твоё имя, прости.
        - Меня зовут Лестия. Лестия Кагано.
        - Лестия… Точно! Значит, три дня и одной страшно было. А заразиться было не страшно?
        - Ты же не боялся заразиться, когда к матушке моей и братьям приходил. Я помню.
        - Я - лекарь. Мне положено не бояться. Работа такая. Да и не смог я им помочь, прости.
        - Дело не в том, смог или нет, а в том, что приходил.
        Йовен внимательно посмотрел на девушку и наткнулся на такой лучистый и распахнутый взгляд синих глаз, что смутился. Так на него ещё никто и никогда не смотрел. От этого взгляда оба сердца забились в груди, словно он хлебнул добрый глоток настоя корня региссы - известного возбуждающего средства. И почему-то ещё больше захотелось есть.
        - Ты есть хочешь? - спросила Лестия, словно угадав его мысли. - Я похлёбку вчера сварила. На сале. С приправами разными.
        - Спасительница, - улыбнулся он. - Давай свою похлёбку. Но сначала мне нужно встать с постели.
        - А справишься? Если что, горшок под кроватью.
        - Кхм… - смутился он. - Ты что же, и горшок под меня подсовывала эти три дня?
        - Ну не в постель же было тебе гадить, - просто ответила она и поднялась со стула. - Иди, куда надо. А я пока печь в кухне разожгу.
        - Вот такое предложение, если вкратце, - закончил я и выжидательно посмотрел на Рийма Туура.
        Киркхуркх молчал. Вероятно, обдумывал сказанное. Или что-нибудь другое. По его пятиглазому, безносому (четыре дыхательных отверстия располагались у кикркуркхов по бокам черепа - по два с каждой стороны - возле ушных вибрисс, которые странным образом выполняли и обонятельные функции) и безбровому лицу трудно было сказать что-либо определённое, хотя я честно пытался это сделать. В конце концов, мы не первый раз общались, и я уже знал, что, например, улыбаться киркхуркхи умеют. А находясь в задумчивости, прикрывают один-два-три глаза нижним прозрачным веком.
        Количество прикрытых глаз, вероятно, зависело от степени погружения в мыслительный процесс, а также индивидуальных привычек и особенностей организма данного конкретного киркхуркха. Но проверить сию гипотезу можно было лишь одним способом - задать прямой вопрос и получить такой же прямой ответ. А на это мне пока не хватало ни времени, ни, в общем-то, особого желания. Сойдёт и так.
        Сейчас Рийм Туур сидел с двумя прикрытыми глазами из пяти, и я уж было потянулся за сигаретами, чтобы как-то скрасить ожидание, но тут наш уже дважды пленный и бывший имперский десантник встрепенулся и заговорил.
        - Я давно хотел спросить, но не решался, - начал он. - Скажите, Мартин, вот эти дымящиеся палочки, которые вы называете сигаретами, часом, не выделяют наркотическое вещество?
        - Выделяют, - подтвердил я, стараясь не подать вида, что удивлён этим вопросом не по теме. - Это никотин - лёгкий стимулятор, который содержится в земном растении под названием табак. А что?
        - Мы тоже иногда пользуемся… лёгкими стимуляторами, - сообщил Рийм. - В свободное от службы время. Но, к сожалению, в этот поход ничего такого с собой не взяли. Это бы отвлекало от выполнения задания.
        - Мудрое решение, - сказал Влад. - Но сейчас, когда обстоятельства резко изменились, можно немного и расслабиться, верно? Хотя бы время от времени. Особенно тем, кто останется на острове.
        - Приятно, когда тебя понимают с полуслова, - сообщил Рийм. - Хочу также добавить, что у нас были некоторые запасы спирта для чисто медицинских целей, но они уже подошли к концу.
        - Ну, насчёт спиртного можете не беспокоиться, - сказал я. - Полевые синтезаторы пищи, которые мы вам предоставим, легко можно настроить и на производство алкоголя. Правда, вам самим придётся следить, чтобы ваши люди… то есть, простите, киркхуркхи не спивались. Но вот что касается остального… Влад, что думаешь?
        Влад повернулся к хранителю Пирамиды:
        - Скажите, Оскар, Циля Марковна способна синтезировать то, о чём говорит Рийм?
        - Вполне, - ответил Оскар. - Особенно если чуток этого вещества завалялось на дне какого-нибудь солдатского рюкзака. Так, чисто случайно. Вы его жуёте, если не ошибаюсь? - осведомился он у бывшего имперского десантника.
        - Не совсем. - Мне показалось, что Рийм немного повеселел. - Скорее держим за щекой, пока не рассосётся. Или под языком - кому как нравится. Что же касается цинса - так мы его называем, - то это за мной. Думаю, если как следует поискать, то щепотка-другая найдётся.
        - Значит, мы пришли к соглашению? - спросил я.
        - Скажем так, - помедлив, сказал Туур. - Мы с вами пришли к соглашению о том, что я попробую уговорить своих товарищей на это дело. С учётом всех аргументов, включая синтез цинса, частичный возврат оружия и предоставление нам лёгких средств передвижения в пределах острова, думаю, что смогу набрать нужное число добровольцев. Кстати, сколько их нужно?
        - Ну… - прикинул я, - большой отряд не годится - мобильность потеряется. Слишком маленький тоже - может сил и авторитета не хватить. Скажем, десять десантников, включая командира. Негоже, вероятно, человеку напрямую отдавать приказы киркхуркхам. Особенно с учётом последних событий. Значит, три тройки плюс один. По-нашему - отделение. Наберётся?
        - Уверен. И не одно.
        - Отлично, - сказал я. - Тогда прямо сейчас возвращайтесь в лагерь и приступайте. Думаю, нужно два отделения. Основное и дублирующее. На всякий случай. Значит, двадцать киркхуркхов останутся здесь, в лагере на берегу, для соответствующего инструктажа и подготовки, а остальные, как мы и договаривались, отправятся на остров. Если добровольцев наберётся больше, чем нужно, то право выбора наиболее достойных я оставляю за начальником экспедиции, Свемом и, разумеется, вами.
        - Свем тоже пойдёт? - спросил Рийм, глянув всеми своими пятью глазами на молча развалившегося в кресле охотника.
        - Да, - подтвердил я. - Как представитель расы, на чьей земле находится Пирамида. Надеюсь, вы ничего не имеете против?
        - Нет, конечно. Просто уточнил.
        - Тогда - за дело. Время не ждет.
        - Считай это обычной командировкой, - сказала Марта. - Что с собой берут в командировку наши Патрульные и ваши Стражники? Смену белья, зубную щётку, иногда оружие, золото. Его всегда можно сменять на местные деньги. Чем меньше шмотья, тем лучше - это не отпуск. Можно и нужно захватить любимую косметику. Ты что, никогда в командировках не была?
        Марта и Оля сидели в Олиной «квартире», и Марта пыталась настроить напарницу на деловой лад.
        Выходило пока не очень.
        Оля Ефремова явно пребывала в растрёпанных чувствах и даже не старалась этого скрывать.
        А ведь вчерашний день прошёл в хорошем рабочем темпе, и ничего не предвещало, что сейчас, когда, в общем-то, можно уже отправляться, напарница впадёт в какую-то глупую бабскую растерянность.
        Конечно, с одной стороны, Ольгу можно было понять. Во-первых, она не полевик-оперативник, а «щупач». Тонкая же нервная организация «щупачей», их необычное восприятие мира и частая смена настроения давно стали притчей во языцех, а также предметом розыгрышей и шуток разной степени остроумия как в Конторе, так и в Приказе.
        То есть Марта хоть и не знала точно, но была уверена, что Стража Внезеркалья Мартина и компании в данном смысле мало чем отличается от её Патруля. На деле это означало, что «щупачи», являясь полноценными Стражниками и Патрульными, со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями, всё же держались несколько отстранённо и во внеслужебных отношениях предпочитали компанию себе подобных (обыкновенно вне стен Конторы «щупачи» заводили дружбу с людьми искусства, из-за чего личная жизнь и тех, и других была полна различных неожиданностей) или вовсе тяготели к одиночеству.
        Во-вторых, Ольга сравнительно недавно появилась в Пирамиде и в отличие от всех остальных ещё не успела проникнуться её необычным духом и привыкнуть к тому, что отныне её место здесь.
        Пирамида не спрашивала человека о его желаниях и тем более не стремилась их немедленно удовлетворить. Просто как бы само собой выходило так, что человек, живя в ней, хотел именно того, что могла ему дать Пирамида. Начиная от нерушимого здоровья и вечной молодости и заканчивая иллюзией всемогущества. Ну, или почти всемогущества.
        И дело тут было вовсе не в каком-нибудь тайном излучении или гипнотическом воздействии. Просто это было такое место.
        Поэтому в глубине души Марта чувствовала, что Мартин излишне беспокоится о столь тщательном подборе кадров. Достаточно, думала она, привести сюда любого адекватного и не слишком связанного личными обязательствами с родной реальностью Стражника или Патрульного (а таковых большинство) Внезеркалья, как сама Пирамида через некоторое время сделает его своим добровольным и преданным заложником. В конце концов, с ними именно так и произошло, и Марта не видела особых причин, почему с другими - теми, кого они с Ольгой найдут и приведут сюда - должно быть иначе.
        Вот только Ольгу желательно привести в рабочую форму. Тонкая нервная организация - это, конечно, прекрасно и в какой-то мере извинительно, но - чёрт возьми! - в первую очередь она профессионал. А значит, должна задвинуть подальше свои «щупаческие» и прочие переживания и чувства и сосредоточиться на выполнении порученной миссии. Видите ли, дорожную сумку она собрать не может…
        Стоп, стоп, подруга, сказала себе Марта. Остынь. Чего это ты разошлась внутри себя? С какой такой стати? Времени у нас, если разобраться, навалом. Часом раньше, двумя часами позже - ничего от этого не изменится. Значит, дай ей подумать, а ещё лучше - поговори с ней, помоги, успокой, если надо. В конце концов, вам вместе работать. Или… Может быть, всё дело в том, что тебе не особо хочется работать с ней? А почему? Из-за тех особых взглядов, которые она, как тебе кажется, время от времени бросает на Мартина? Ну, признайся, не обманывай себя, из-за этого, да? Может быть. Тогда тем более ты должна сделать всё, чтобы она с радостью пошла с тобой, а не осталась здесь, под боком у Мартина. Мужчины, как известно, существа слабые и в отсутствие жесткого контроля легко могут поддаться на всякие глупости и удариться в бега разного рода. Ищи потом, свищи.
        - В таких командировках - никогда, - ответила Ольга.
        - А что в ней особенного? - очень естественно удивилась Марта. - Брось, Оль. Сходим, присмотримся к обстановке, оценим ситуацию, может быть, поговорим с парой-тройкой человек и - назад. Всё пройдёт легко и непринуждённо, поверь мне.
        - Легко и непринуждённо уже ничего не пройдёт, - вздохнув, сказала Оля. - Дальше будет только хуже.
        - Эй, что за пораженческие настроения, госпожа «щупач»? Отставить пессимизм!
        - Да не пораженческие они вовсе. Пойми, Марта, я не капризничаю.
        - А что же тогда ты делаешь?
        - Именно то, что и должна делать. Оцениваю ситуацию.
        - Ага. Это теперь так называется?
        - Это всегда так называлось. «Щупач» работает даже тогда, когда другим кажется, что он ничего не делает.
        - Ой, вот только не надо этих разговоров, ага? Я сразу своего бывшего мужа вспоминаю.
        - А кем у тебя был муж? - заинтересовалась Ольга.
        - Никем он не был. Но считал себя великим поэтом. У него и правда было несколько хороших стихотворений и соответствующий вдохновенно-отстранённый вид. На что я, будучи совсем молоденькой девчонкой, и повелась.
        - Знакомо, - улыбнулась Оля. - А потом?
        - А потом нужно было кормить семью. И очень быстро выяснилось, что он предпочитает, чтобы этим занималась я. Потому что он, видите ли, работает, даже когда сидит часами перед телевизором.
        Оля засмеялась так легко и заразительно, что Марта не выдержала и рассмеялась тоже.
        Потом они быстро собрались (какое бы то ни было оружие Ольга отказалась брать наотрез, и Марта, подумав, согласилась с её решением), ещё раз уточнили легенду вместе с планом действий, и Марта связалась с Мартином.
        - Мы готовы, - сообщила она. - Будем ждать вечера или отправляться прямо сейчас?
        - Так, - сказал Мартин. - Вы где?
        - У Ольги.
        - Ага. Подходящее Окно выбрала?
        - Да. В большом лесопарке на окраине Бердска.
        - Место малолюдное?
        - Совсем. Можно сказать, что это кусок слегка облагороженной тайги в черте города. Летом по субботам-воскресеньям там бывают люди, но сегодня будний день, и к тому же лето уже кончилось.
        - Уговорила. Оружие?
        - Я взяла.
        - Ольга, значит, нет. Что ж, может, и правильно. Браслет-переходник?
        - На руке. И у Оли тоже.
        - Перекусить на дорожку?
        - Уже, спасибо.
        - Хорошо. Тогда встречаемся в зале перехода через десять минут. Должен же я вас проводить и сказать напутственное слово. На правах командора и старшего товарища.
        - И только? - игриво осведомилась Марта.
        - Я рад, что у тебя хорошее настроение. Но могу признаться, что очень за вас волнуюсь.
        - Волноваться теперь входит в твои обязанности, - сказала Марта. - Но ты особо не переживай, мы всё-таки не девочки-стажёры. Да и у вас здесь тоже остаётся забот полон рот - есть о чём беспокоиться.
        - Это верно, - вздохнул Мартин. - Всё, идите, я вас жду. Долгие проводы - лишние слёзы.
        - Не запл?чу, и не надейся, - сообщила Марта и, не дожидаясь ответа, отключила связь. Иногда последнее слово должно оставаться за женщиной, чтобы мужчина не возомнил о себе лишнего.
        Глава 29
        Влад, Свем и Женька нашли Оскара в машинном зале.
        В условиях нехватки людей хранитель Пирамиды взял на себя обязательные вахты у «доски объявлений». Объясняя это тем, что сон ему практически не нужен, а если он почувствует, что снова приближается «затемнение» (так Оскар вслед за остальными стал называть свои периодические выпадения из реальности), то наверняка успеет предупредить об этом. К тому же за миллион лет одиночества он привык считать машинный зал своим основным рабочим местом, научился мгновенно замечать малейшие изменения в мирах, связанных с Пирамидой, и анализировать степень опасности этих изменений. Разумеется, нужную информацию от Цили Марковны Оскар, как и все остальные, мог получить, по сути, в любом месте Пирамиды. Но привычка есть привычка. Особенно если ей миллион лет.
        - Привет, - поднял руку Оскар. - Как там наши дела?
        - Отлично, - сказал Влад. - Добровольцы среди киркхуркхов набраны, остальных Никита уже перебросил на остров. Сейчас как раз возвращается. А здесь?
        Все трое, включая Свема (первобытный охотник поразительно быстро учился пользоваться техническими чудесами Пирамиды), вырастили себе кресла и уселись рядом.
        - На первый взгляд, всё более или менее нормально, - сказал Оскар. - Но… что-то мне неспокойно.
        - Мне и самому неспокойно, - сообщил Женька. - Два гибнущих на наших глазах мира - это перебор.
        - С Дрхеной и Лектой всё, в общем-то, ясно, - сказал Оскар. - Что случилось, то случилось - поворачивать время назад не умели даже Хозяева. Меня другие волнуют.
        - Например? - осведомился Влад.
        - Например, свароги. Они снова готовы вцепиться друг другу в глотки. Правда, это их всегдашнее состояние, но на этот раз обострение совсем болезненное. Боюсь, как бы не случилось большой беды. Да и с ирюммами и лируллийцами не всё хорошо. Я бы даже сказал, совсем не хорошо. Обе расы древние, стабильные, период молодой агрессии в своём развитии давно прошли. К тому же и не гуманоиды, у которых стремление к уничтожению себе и не себе подобных - в крови. И вот - на тебе. Конфликт интересов. Теперь и те, и другие спешно вооружаются, строят военные корабли, забрасывают друг друга нотами протеста, отзывают дипломатические миссии, рвут торговые, культурные и прочие связи. Зачем, с чего? Никогда между ними ничего подобного не происходило. Конфликт-то из пальца высосан…
        - Вы хотите сказать, что обитаемая Вселенная балансирует на грани большой и всеобщей войны? - осведомился Женька.
        - Что-то в этом роде, - согласился Оскар. - Впрочем, очень может быть, что я дую на воду, обжёгшись на молоке, как у вас говорят.
        - Молоко - это Дрхена и Лекта? - уточнил Влад.
        - Они, - кивнул Оскар. - Но хватит пока о том, на что мы не можем повлиять. У нас ещё будет время всё это обсудить. Если, разумеется, будет что обсуждать. Может, всё само рассосётся, как обычно и бывает. Давайте о конкретном. Вы что-то хотели узнать?
        - Да, - сказал Влад. - Уж не знаю, насколько это смешно в ситуации, когда разумные и высокоразвитые расы готовы начать галактическую войну, но мы как раз хотели выяснить, какие виды оружия имеются здесь, в Пирамиде. Гуманоиды, однако, что с нас взять.
        - Ну-ну, - хмыкнул Оскар. - Не надо так уж буквально. В конце концов, я и сам в некотором роде гуманоид. Не говоря уже о Хозяевах, которые создали Пирамиду. Так какое, говорите, оружие вас интересует?
        - На данный момент и в первую очередь то, которое можно носить с собой, - сказал Женька. - Назовём его стрелковым. Или ручным. То, что имеется на данный момент - наши пистолеты и плазменные ружья киркхуркхов - не подходит.
        - Для экспедиции на Лекту? - догадался Оскар.
        - Да, - подтвердил Влад. - Тут дело вот в чём. Нам бы не хотелось давать в руки киркхуркхов оружие, способное быстро и эффективно убивать. Доверие доверием, но у нас спасательная экспедиция, а не карательная. Хватит смертей и угроз. А вот мне лично, как руководителю, что-нибудь… э-э… существенное не помешает.
        - Для авторитета, - добавил Аничкин. - Ну и на всякий пожарный. Помощнее «беретты», «вальтера» или «глока», но в то же время компактнее и надёжнее плазменного ружья киркхуркхов.
        - Ясно, - кивнул Оскар. - А Свему что?
        - Свем обойдётся хорошим новым боевым луком и добрым колчаном стрел, - промолвил Свем. - С наконечниками из металла. Если это у вас есть. Мне ваше оружие не нужно. Я его не понимаю и не чувствую. А значит, и обращаться с ним не могу.
        - Давайте посмотрим, что я могу вам предложить. - Оскар поднялся с кресла. - Лучше один раз пощупать, чем сто раз увидеть. Пошли сходим в нашу оружейную. Тем более вы, как я понимаю, там ещё не были.
        Они уже привычно спустились вниз на гравитационном лифте (Свем при этом остался совершенно невозмутим, чем в очередной раз поразил Влада и Женьку) и через пять минут были на месте.
        - Хозяева тоже, как и все гуманоиды, любили оружие, - сообщил Оскар, когда перед ними распахнулись двери обширного и абсолютно пустого зала, чем-то напоминающего подземную автомобильную стоянку. Только без несущих колонн и запаркованных машин. - В Пирамиде собраны лучшие образцы, когда-либо созданные как самими Хозяевами, так и другими расами. Не все, разумеется. Далеко не все. Но нам хватит. Начнём с луков. Затем подберём парализаторы для киркхуркхов и закончим вашим оружием, Влад. Я думаю, ручной портативный молекулярный деструктор с зарядом на тысячу импульсов и одной запасной батареей подойдёт как нельзя лучше.
        - Деструктор - это что? - спросил Влад.
        - Что-то вроде пистолета на вид, - пояснил Оскар. - Хватает одного точного попадания, чтобы разрушить молекулярные связи того объекта, в который вы стреляете. Не важно, живой он или нет. Объект превращается в пыль. На расстоянии до тысячи метров.
        - Серьёзная вещь для серьёзного дела, - уважительно заметил Влад. - А парализатор?
        - Название говорит само за себя. Парализует всё живое. Но не до смерти. Мощность луча регулируется.
        - Да, это, вероятно, то, что нужно.
        - Ага, только где же это всё? - осведомился Женька, оглядывая пустые стены, пол и потолок.
        - Сейчас будет, - пообещал Оскар, направляясь к терминалу связи с ЦМП. - Само оружие хранится в другом месте и в особых условиях. А это - демонстрационный зал. Заодно и тир.
        Он включил голосовую связь и сказал:
        - Циля Марковна, покажите-ка нам, пожалуйста, боевые луки и, пожалуй, арбалеты. Вместе с колчанами и стрелами. И дайте мишени. Нам всем наверняка захочется пострелять.
        Вдоль стен демонстрационного зала, на уровне человеческой груди, вспыхнули и погасли десятки роёв искр, и на месте каждого из них тут же возник и повис в воздухе лук или арбалет с колчаном стрел. А на дальней торцевой стене засветились концентрическими разноцветными кругами с десяток мишеней.
        - Телепортация в действии, - сообщил Оскар. - Так это выглядит со стороны, если раньше не видели.
        - Красиво, - оценил Аничкин.
        - И удобно, - добавил Влад. - Не нужно бегать в хранилище, так? Дал соответствующую команду Циле Марковне и - пожалуйста, выбирай.
        Свем подошёл к стене, осмотрел несколько луков, взял один, наложил стрелу и, почти не глядя, одним слитным движением натянул и спустил тетиву.
        Бам-м!
        Стрела задрожала и замерла в центре мишени.
        - Браво! - зааплодировал Женька. - А меня так научишь?
        Охотник молча улыбнулся, «повесил» лук на место и взял в руки следующий.
        Выйти из дома Йовен решился только на шестой день утром. Сначала просто не хватало сил. Первый день их едва достало до того, чтобы, держась за стеночку, добраться до отхожего места и вернуться обратно в постель. Да и то в какой-то момент Йовену с ужасом показалось, что до места ему-таки не дойти, и зря он, поддавшись ложному чувству стыда, не воспользовался предложенным горшком… Впрочем, с трудом, но он справился.
        Слава Всевышнему, в доме была Лестия. И оставались кое-какие продукты, из которых девушка готовила отличную, по мнению Йовена, еду, после которой немедленно хотелось спать. Что свидетельствовало о стремлении организма к быстрому выздоровлению. А то, что организм-таки выздоровел и набрался сил, Йовен понял ближе к вечеру дня второго. Когда Лестия наклонилась поднять с пола упавшую ложку, и его взгляд проник за широко распахнутый ворот её домотканой, расшитой цветными нитками рубашки…
        Тем же вечером он решился и сумел уговорить девушку повторить его опыт с высушенным гноем из язв Ронвы Умелого.
        - Видишь, я выздоровел. И теперь уже не смогу заразиться Ржавой Смертью. Организм сам выработал защиту от неё. А у тебя такой защиты нет.
        - Но я ведь до сих пор не заболела, - Лестия боялась и не скрывала этого. - Может быть, и дальше не заболею?
        - Посмотри вокруг, - сказал он. - Перед тем, как я решился на опыт, в Брашене оставалась едва треть от первоначального количества жителей. Треть! Сейчас - уверен - ещё меньше. И не было ни единого случая выздоровления. Ни в Брашене, ни где бы то ни было ещё. Все, кто заразился, - умер. А рано или поздно заражаются все. Тебе пока везёт. Но сколько ещё продлится это везение?
        - Тебе тоже повезло, - отвечала Лестия, - что ты выжил. Сколько у тебя было шансов? Один из десяти? Два?
        - Я думаю, семь. Или даже восемь. Трудно сказать точнее.
        - Для этого нужно оцарапать и ввести гной сотне человек и посмотреть, сколько из них умрёт, а сколько переболеет и выздоровеет? - догадалась Лести.
        - Лучше тысяче, - сказал Йовен. - И чем раньше мы это сделаем, тем вероятнее, что выживем. Я имею в виду не только брашенцев или даже нас, рашей, но и всех айредов на шаре под названием Лекта.
        - Так это правда?
        - Что?
        - Что наш мир круглый? Папа говорил, что это всё непонятные и богопротивные выдумки ученых книжников.
        - Да, правда. Когда-нибудь я тебе объясню. Или сама прочитаешь… Погоди, а ты читать-то умеешь?
        - Умею, - гордо сказала Лестия. - И читать, и считать, и даже писать. А то как бы я помогала отцу? Ему надо было записывать крупные заказы для памяти. Чтобы знать - сколько, кому, когда и почём. А он не очень хорошо с этим справлялся. «Я люблю горбатиться за гончарным кругом, - часто говорил он. - А за бумагой, чернилами и книгами пусть глаза портит кто-нибудь другой». - Она вздохнула. - Жалко, что он умер. Я любила его.
        - Он был хороший айред, - сказал Йовен. - И мы всегда будем помнить о нём.
        - Мы? - подняла на него синие, как небо ранней осенью, глаза Лестия.
        - Да, - сказал он и сам не понял, как у него вырвалось: - Лестия, хочу, чтобы мы с тобой были вместе. Всю жизнь.
        Их поцелуй был долгим и сладким, а потом… потом ей ничего не оставалось делать, как согласиться на рискованное предложение Йовена.
        Это случилось вечером второго дня.
        И ещё три дня Йовен не отходил от метавшейся в бреду жены - про себя он уже называл Лестию женой, хотя до священника они пока не дошли. Да и остались ли в Брашене священники?
        А затем кризис миновал: Лестия сумела выкарабкаться. Йовен воспринял отступление Ржавой Смерти как господне чудо. Воспринял обоими сердцами. Потому что разумом осознавал - чудо это он во многом сотворил своими руками.
        Он накормил Лестию похлёбкой, сваренной из последних остатков продуктов (конечно, она не шла ни в какое сравнение с той, что готовила Лестия, но всё-таки была способна кое-как насытить выздоравливающий организм), и сказал, что должен выйти из дома - пора было добыть еды.
        - Только возвращайся поскорее, ладно? - шёпотом (от слабости ей было трудно говорить) попросила Лестия и улыбнулась такой доброй и лучезарной улыбкой, что Йовен чуть не заплакал от охватившей сердце щемящей нежности.
        Город опустел.
        За три часа, проведённые на улицах Брашена и в его домах, Йовен не встретил ни единой живой души. А вот трупов, многие из которых уже начали разлагаться, он увидел предостаточно.
        Ему, бывшему ученику городского лекаря, а теперь и лекарю самостоятельному, было ясно, что уже как минимум дня четыре, а то и все пять мёртвые тела с улиц, а также из домов не вывозились.
        Некому?
        Неужели они с Лестией остались здесь одни?
        Странно. По его расчётам, Ржавая Смерть при всей своей ненасытности ещё не должна была выкосить всех горожан. Разве что оставшиеся в живых, дойдя до полного отчаяния, покинули город? Если это так, то плохо - придётся искать следы, вычислять, по какой дороге они ушли, потом догонять… А время дорого. Оно всегда было недешёвым, а уж сейчас ему и вовсе цены нет. Вернее, цена одна - жизнь айредовская. Или смерть. И то, и другое равно принимается судьбой к оплате.
        Йовен не поленился и после того, как наскрёб в заплечный мешок по чужим (ныне уже ничьим, потому как хозяева умерли и некому было предъявить права на собственность) погребам картошки, сала и лука, поднялся на самую высокую в городе колокольню храма - того, что располагался в двух шагах от Рыночной площади.
        Хоть бы одно живое шевеление… звук шагов по мостовой… скрип телеги… стук открывшегося ставня… возглас или пусть даже крик…
        Неужто действительно никого не осталось?
        Йовену стало страшно.
        Он не боялся мертвецов и пустого города. Он боялся, что слишком поздно нашёл способ, как победить Ржавую Смерть.
        Он перевёл взгляд направо - туда, где на горе, покрытой лесом, располагался княжий детинец, и прикрыл глаза ладонью от слепящего солнца.
        Показалось или нет?
        Кажется, в синее небо поднимается прозрачный белесоватый дымок… Да, точно. Это дым. Едва заметный, тающий в солнечных лучах, но - дым. И не просто дым - от костра, к примеру, или горящего дома, - а из печной трубы. Значит, в княжьем детинце ещё остались айреды и надо идти туда. Хорошо бы, если и сам князь жив - Йовену есть что ему рассказать.
        Он вернулся домой. Лестия спала и улыбалась во сне… Когда она проснулась, Йовен рассказал, что видел.
        - Я думаю, все, кто остался жив, заперлись в детинце, - предположил он. - Как во время осады. Детинец - последняя надежда. К тому же он на горе, и князь с дружиной и прочими могут думать, что Ржавой Смерти труднее туда добраться.
        - А на самом деле это не так? - спросила Лестия.
        - Может быть, и так. Частично. Недаром ведь в детинце заражались и умирали реже, чем в целом по Брашену. Но это всё равно не спасёт. Разве что даст небольшую отсрочку. Если остатки горожан сейчас там, то, я уверен, среди них есть те, кто уже носит в себе заразу. И те, кто уже бредит в горячке. А это значит, что в конечном счёте гибель неминуема. Если только мы не поможем.
        - Ты. Ты не поможешь. Ведь это ты придумал.
        - Теперь уже мы, - улыбнулся Йовен. - Ведь ты со мной, верно?
        - Да, если ты этого хочешь, - улыбнулась она в ответ. - Навсегда.
        Затем наступила ночь, после которой прошёл ещё один день (Йовен опять поднимался на колокольню и окончательно убедился, что в детинце топят печи и готовят пищу. Значит, там есть живые, потому что мёртвым еда не нужна), и снова ночь, а наутро Лестия сообщила, что готова:
        - Уверена, мне хватит сил.
        - Хорошо бы подождать ещё день, чтобы ты окрепла, но… Ржавая Смерть ждать не будет. Мы и так рискуем не успеть.
        Шли налегке, в заплечных мешках - только самое необходимое. Зачем тащить с собой лишние вещи, если всё равно не знаешь, какие из них тебе пригодятся завтра? Будет завтра, будут и вещи - вон целый стольный город Брашен забит ими. Бери - не хочу.
        Медленно, несколько раз отдыхая за время пути, они поднялись к детинцу по мощёной дороге, трёхвитковой спиралью опоясывающей гору, и Йовен кулаком постучал в запертую калитку, врезанную в правую нижнюю четверть дубовых, окованных железом ворот.
        Глава 30
        Харчевня «Нагайка» занимала полуподвал трёхэтажного кирпичного здания постройки конца девятнадцатого века в старой, исторической части Бердска. В пяти минутах неспешной ходьбы от Бердского кремля, замкнувшего, подобно большинству кремлей древнерусских городов, свои мощные каменные стены в обширный треугольник по берегам рек Берди и Оби.
        За всю свою жизнь Марта трижды бывала в столице Сибири Казачьей. Один раз в детстве, с мамой. Второй - по студенческому обмену после второго курса, на летних каникулах. И, наконец, три года назад, когда Патруль и Дозор согласовывали действия в одной из реальностей, а заодно и обменивались опытом. Для чего устраивали рабочие встречи широким составом. Сначала в Москве, а затем и в Бердске.
        После чего Марта и запомнила, что вечерами свободные Дозорные часто собираются в «Нагайке» - выпить кружку-другую пива, поужинать и пообщаться вне служебной обстановки.
        Кормили здесь вкусно, на стол накрывали быстро, а цены были вполне по карману людям с не самыми низкими доходами в стране. К тому же окрестные жители редко заглядывали в «Нагайку», предпочитая заведения попроще и подешевле.
        Около двух с половиной часов назад Марта и Ольга без приключений выбрались из пустынного и по-осеннему тихого лесопарка, в ближайшей золото-валютной лавке обменяли часть золота на казачьи рубли и на рейсовом автобусе доехали до центра города.
        Здесь Марта купила газету бесплатных объявлений и быстро нашла дорогое, но удобное съёмное жильё - двухкомнатную квартиру совсем неподалёку, хозяйка которой не потребовала от них никаких документов, справедливо полагая, что четвертной билет Государственного казначейства Сибири Казачьей сверх оговорённой платы вполне способен заменить собой любой паспорт.
        - Удивительно, - сказала Оля, когда они, бросив вещи, вышли из дома на улицу.
        - Что именно? - поинтересовалась Марта.
        - Как-то здесь всё… непривычно свободно. Зашли, спокойно обменяли сто грамм золота неизвестного происхождения на рубли, никто и бровью не повёл. С хозяйкой понятно - ей налоги платить не хочется. Но золото? Оно ж, по идее, должно быть под строгим контролем государства, разве нет?
        - Зачем? - не поняла Марта.
        - Что - зачем?
        - Зачем контроль? Пойми, золота в Сибири много, и если за его движением устанавливать строгий контроль, то на руку это будет только чиновникам. А казак любит волю и терпеть не может, когда эту его волю ограничивает кто-то ещё, кроме него самого.
        - Так, наверное, и до анархии недалеко, - с сомнением в голосе предположила Оля. - Нет?
        - Нет. Анархию господа казаки тоже не жалуют. Порядок должен быть. И он есть. Но это их порядок. Тот, который они сами установили.
        - Но у нас ведь тоже порядок? И в твоей России, и в моей.
        - Ты уверена, что это можно назвать порядком? - вздохнула Марта.
        Оля подумала и согласилась, что порядком это назвать трудно.
        - Сибирь Казачья - интересная страна, - сообщила Марта. - В первую очередь тем, что только на первый взгляд кажется очень похожей на наши с тобой России. Но этот первый взгляд обманчив. Здесь живут иначе.
        - И в чём различие?
        - Трудно объяснить словами. Ты же «щупач» - тебе, как говорится, и карты в руки. Чувствуй, ощущай, смотри и слушай. Сама поймёшь.
        Народу в харчевне было немного. Девушки уселись за свободный столик возле дальней стены и приступили к тщательному изучению меню - Марта заранее предполагала, что сюда они заглянули не на пятнадцать минут.
        - Кто-нибудь обязательно клюнет на таких двух одиноких красоток, как мы, - подмигнула она. - Старайся не напрягаться и почаще улыбайся. У тебя очень привлекательная улыбка. С лёгким налётом тайны. Мужчинам такие нравятся.
        - Эй, - шутливо толкнула её под столом ногой Ольга, - мы что, мужиков сюда пришли снимать? Я этого делать не умею.
        - Не простых мужиков, а Дозорных Реальности, - ухмыльнулась Марта. - То есть очень качественных представителей мужского пола. Элитных, я бы сказала. Считай, что ты находишься на приятном во всех отношениях задании. Уметь же тут ничего и не надо - доверься своей женской натуре, и всё получится само собой.
        - Я не могу полностью довериться своей натуре, - с преувеличенной серьёзностью возразила Оля.
        - Это ещё почему?
        - Я же «щупач». Мне надо их оценить с профессиональной точки зрения.
        - Успеешь, - ответила Марта. - Сначала познакомимся, а щупать будем потом.
        И девушки в голос рассмеялись.
        - Разумеется, хозяева никогда не были на Лекте, - сказал Оскар. - Когда они ушли, ещё и айредов-то как таковых не существовало.
        Оба отделения - основное и запасное - киркхуркхов были готовы к десантированию. То есть привиты, снаряжены, обучены владению парализаторами и проинструктированы относительно их действий в чужом мире. Готовы были и Влад со Свемом. Теперь оставалось выбрать, в какое именно место на Лекте им следует перейти по каналу Внезеркалья. Как раз этим и были заняты люди вместе с Оскаром, разглядывая виртуальный глобус планеты айредов.
        - Тогда откуда у нас столь подробные сведения о местах их расселения? - спросил настырный Женька.
        - Частично из информационного поля, которое, как я уже говорил, окружает всякую населённую разумными существами планету, - ответил Оскар. - Вы не представляете, сколько полезных сведений можно из него добыть. Конечно, если знать, как правильно обрабатывать информацию. Наша Циля Марковна знает. Точнее, это умеют делать заложенные в неё программы. Пусть не идеально и даже далеко не идеально, но всё-таки.
        - А вторая часть? - осведомился Никита. Накануне он успешно завершил переброску ста двадцати четырёх бывших имперских десантников-киркхуркхов, включая Рийма Туура, на необитаемый остров и теперь активно включился в подготовку и проведение операции «Вакцина», как не точно, но звучно назвал её Женя Аничкин.
        - Что - вторая часть? - не понял Оскар.
        - Вторая часть сведений о Лекте, - терпеливо повторил Мартин. - Первая - из информационного поля, поступившая по каналу Внезеркалья и обработанная Цилей Марковной. А вторая? Вот, например, - он ткнул виртуальной указкой в город, расположенный в северо-западной части среднего, самого крупного из трёх континентов Лекты. - Откуда известно, что он называется Брашен и является столицей народа рашей, проживающего на этой вот обширной территории? Кстати, - с усмешкой обернулся Мартин к товарищам, - не знаю, как вам, а мне этот народ кажется наиболее симпатичным. С чего бы это?
        - Ясно, с чего, - сказал Женька. - Они же на нас, русских, похожи, как братья. Даже название страны - Раша. Аж оторопь берёт.
        - Так здесь что, все ярые русофилы, что ли? - притворно изумилась Маша. - А я-то думала, что нахожусь среди продвинутых людей.
        - Своя рубашка ближе к телу, - хмыкнул Мартин. - Даже у самых продвинутых и либеральных. Так что у нас с этим городом и народом, Оскар? Или секрет?
        - Никакого секрета. Просто около трёхсот лет назад, а точнее, двести семьдесят восемь, я посылал туда на разведку звездолёт. В автоматическом режиме, разумеется. По галактическим меркам, Лекта от нас не очень далеко.
        - Оп-па, - изумился Женька. - Тот самый, что хранится у нас наверху?
        - Его, - кивнул Оскар. - Правда, хранится - не совсем точное определение. Скорее, он там живёт. А если совсем точно, то спит. Я, кажется, уже говорил, что наш звездолёт - больше живое существо, нежели машина. Когда-нибудь я расскажу вам его историю, если хотите. Она удивительна.
        - Обязательно расскажете, - сказал Мартин. - Так, значит, этим сведениям двести семьдесят восемь лет?
        - Да. Но они постоянно уточняются. В той мере, насколько это позволяет сделать расшифровка информационного поля Лекты.
        - Хорошо. Как вы считаете, Оскар, Брашен подходит для наших целей?
        - Вполне. Как и почти любой другой крупный город на любом из трёх материков. Но если вам особо симпатичны раши, то десантируйтесь к Брашену. Тем более что совсем рядом с ним, примерно в двенадцати километрах к юго-востоку, есть выход канала Внезеркалья. А с учётом того, что город за эти века подрос, то, возможно, нынче от него до городских стен километров десять.
        - Скажите, Оскар, а вы сами никогда не пробовали путешествовать по мирам с помощью тоннелей Внезеркалья? - задала неожиданный вопрос Маша. - Это ведь интересно!
        - Э… как вам сказать, - смущённо улыбнулся Оскар. - В молодости, если честно, позволял себе подобные вылазки. Хотя это запрещено. Я всё-таки хранитель Пирамиды. Обязан оставаться на месте.
        - Кем запрещено? - спросил Влад. - Хозяев-то ваших давно нет.
        - Хозяев нет, но обязанности и долг перед ними остались, - сказал Оскар. - Вы же помните о своих родителях даже после их смерти, верно? Так и я.
        - Но в молодости всё-таки нарушали запреты! - с явным удовольствием заметил Аничкин.
        - Так то в молодости, - хитро улыбнулся Оскар. - Кто из вас не был молодым, пусть первым кинет в меня камень.
        - В молодости, значит, - задумчиво почесал подбородок Влад. - Откуда тогда, интересно, Циля Марковна знает, как синтезировать нашу пищу и питьё? Даже херес андалузский, и тот есть в меню. Чудеса, да и только.
        - Так я ведь предвидел, что вы можете стать Хозяевами Пирамиды, - невозмутимо сказал Оскар. - Пришлось тряхнуть стариной и расстараться. Иначе это было бы просто невежливо.
        В детинце Йовен бывал раньше не единожды. И князя видел с расстояния в несколько шагов. Городской лекарь Ронва потому и носил прозвище Умелый, что мог справиться со многими недугами, равно мучившими и небогатого брашенского ремесленника, и гордого дружинника, и самого Вершинного князя Дравена Твердого.
        Правда, у самого Дравена был свой княжеский лекарь, пользующий и Дравена, и всю его семью, но в детинце жили не один князь с семьёй…
        Но вот так, наедине, он встречался с князем впервые.
        - Йовен, ученик Ронвы Умелого? - переспросил Дравен Твёрдый.
        Князь сидел за обеденным столом, на котором не было ничего, кроме глиняного кувшина с вином и серебряного кубка (то, что в кувшине именно вино, а не квас или пиво, Йовен догадался по запаху).
        - Да, - поклонился Йовен. - И со мной Лестия Кагано. Дочь гончара Гонты и… моя жена.
        - Хорошо, - кивнул князь. - Я знаю, что ты говоришь правду, потому что видел тебя раньше в детинце вместе с Ронвой. Что с ним?
        - Умер, - коротко ответил Йовен.
        - Думаю, спрашивать, от чего он умер, не нужно, - пробормотал Дравен, налил себе вина, сделал глоток и продолжил: - Мой лекарь, который тоже умер, говорил, что вино способно ненадолго отпугнуть Ржавую Смерть. Я в это не верю. А ты как считаешь?
        - Мой учитель говорил, что вино может быть и лекарством, и ядом. В умеренных дозах оно способствует укреплению организма и веселит душу. Но…
        - Понятно, понятно, - махнул рукой Дравен. - Мне доложили, что ты пришёл не просто так. Это правда? Ты действительно знаешь, как победить Ржавую Смерть? Прежде чем отвечать, подумай как следует. Потому что, если ты врёшь, я велю тебя повесить. Нет худшего преступления, чем дать отчаявшимся людям ложную надежду. А мы все здесь в отчаянном положении. Знаешь, сколько осталось народу в Брашене? Чуть больше шести сотен человек. И все они здесь, в детинце. В посаде уже никого. Вы, наверное, последние живые, кто поднялся на гору. Добавлю, что семь десятков из этих шести с лишним сотен уже больны и не протянут двух-трёх дней. И мне просто страшно думать о том, сколько айредов остаётся в живых на сегодня по всей Раше. Я уже не говорю о других странах - там полный мрак и неизвестность. Может, в некоторых и вовсе айредов не осталось. Ни одного… - Он снова приложился к кубку, и вино потекло от краев его губ двумя тёмно-красными струйками вниз, за ворот рубахи.
        Йовен встретился глазами с Лестией, молча стоящей рядом, нашёл её руку и ободряюще-нежно пожал.
        Князь поставил кубок на стол и вытер подбородок рукавом.
        - Одно хорошо - вина в детинце хоть залейся, - сообщил он. - И я уже дошёл до той мысли, что ничего, кроме как его пить, мне не остаётся. Не самая бодрая мысль, а, ученик лекаря, как считаешь?
        Тогда Йовен решился, сделал полшага вперёд и рассказал о том, какой опыт он провёл. Сначала на себе, а потом и на Лестии.
        - И вот мы перед тобой, князь, - закончил он как мог уверенно. - Оба живы и здоровы.
        Откинувшись на высокую резную спинку стула, Дравен с минуту смотрел на них, переводя взгляд с Йовена на Лестию и обратно.
        - Он правду говорит? - обратился он наконец к девушке. - Или ты, как хорошая жена, готова подтвердить любые слова мужа?
        - Он… мой муж говорит чистую правду, - подняла голову и не отвела глаз Лестия. - Я тоже очень боялась, но… поверила ему.
        - По-твоему, я боюсь? - Усмешка тронула тонкие губы князя. - Впрочем, ты права. Я боюсь, что вас обоих придётся повесить, если вы лжёте. Хотя совершенно не могу себе представить, зачем вам могла бы понадобиться такая ложь. Всё равно все скоро умрут… Покажи, - требовательно кивнул он Йовену.
        - Что показать? - не понял молодой лекарь. - Высушенный гной? Я думаю, что нужно сделать новый, потому что тот, которым пользовались мы…
        - Нет, - нетерпеливо прервал его правитель Брашена, - эту свою царапину на руке. И она пусть тоже покажет. Или вы скажете, что всё зажило и следа не осталось?
        Они показали.
        - Да, - признал князь. - Выглядят одинаково.
        Он налил в кубок вина и протянул его Йовену.
        - Пей. И жене дай выпить.
        - Благодарю, князь, за милость.
        Йовен принял кубок. Вино было хорошее, явно привезённое из южных земель. Подобное Йовен пробовал лишь однажды, когда богатый брашенский купец в качестве подарка за излечение своей дочери от болотной лихорадки, кроме выплаченных денег, приказал доставить Ронве Умелому прямо домой трёхвёдерный бочонок…
        Лестия тоже поблагодарила князя и допила вино.
        - Это значит, что я вам верю, - объяснил Дравен. - К тому же мне ничего другого и не остаётся. Что ж, лекарь Йовен, когда ты готов приступить?
        - Прямо сейчас, - ответил Йовен Столеда. - Чем скорее мы начнём, тем лучше. Ржавая Смерть не ждёт.
        - Очень хорошо, - согласился князь. - Но сначала я соберу всех, кто пока ещё здоров, и тебя должным образом представлю. А ты уж постарайся убедить людей в своей правоте. Будем надеяться, что тебе поверят. Потому что иначе останется только принуждать их силой, а мне бы не хотелось в этих обстоятельствах испытывать на верность остатки своей дружины.
        Глава 31
        Их взяли под утро, тёпленькими, прямо в постелях.
        Накануне Марта с Олей весело и, как им показалось, с пользой провели вечер в «Нагайке».
        На них сразу обратили внимание - появление двух незнакомых эффектных девушек в таком месте, как это, не могло пройти незамеченным. Особенно с учётом того, что проститутки сюда не захаживали - хозяин «Нагайки» имел крутой нрав, терпеть не мог «жриц любви», считая их средоточием всех мыслимых и немыслимых грехов, а посему давно и надёжно отвадил от посещений своего заведения. Постоянные клиенты «Нагайки» - Дозорные Реальностей - не были против. Они приходили сюда не за этим, а для серьёзных загулов с морем водки и развратными девками существовали другие места.
        Иное дело - познакомиться с красивыми приличными девушками, которые сами, без всякого приглашения, зашли на огонёк. Мало ли - вдруг повезёт и обычное знакомство перерастёт в более тесные и приятные отношения?
        В общем, не успел официант принести заказ, как за столик к Марте и Оле, предварительно испросив в самой изысканной и вежливой форме разрешения, подсели двое высоких крепких ребят, и в одном из них Марта немедленно узнала Степана. Того самого Дозорного, с которым они как-то провели бурную ночку четыре (или пять? Нет, кажется, всё-таки четыре) года назад в Крыму. Второй представился Олегом и сразу положил глаз на Ольгу, против чего, кажется, напарница ничуть не возражала.
        А вот Стёпа поначалу Марту не узнал, и она некоторое время с явным наслаждением забавлялась намёками различной степени откровенности, от которых бедный Дозорный едва не впал в полное и окончательное замешательство.
        - Ну скажи, Оля, - пожалела наконец Степана Марта, подмигивая напарнице, - как после этого доверять мужской памяти и обещаниям? Правда, коньяка мы тогда в Крыму выпили преизрядно, но я не могу сказать, что сильно от мужчин отставала. Однако помню. И вообще обидно. Как можно было забыть меня?!
        - Во как! - воскликнул Олег. - Стёпушка, кажется, ты теряешь очки и баллы прямо на глазах. Негоже. Ну-ка соберись.
        - Мать честная, - не отводя широко раскрытых глаз от Марты, пробормотал Степан. - Неужели… Марта? Марта Явная?!
        - Наконец-то, - милостиво улыбнулась Марта. - Вспомнил. Здравствуй, Стёпа.
        Дальше пошло легче. Совершенно естественным образом они изложили свою легенду, которая естественно же и была воспринята - и Степану, и Олегу хорошо было известно о фактическом уничтожении старого Патруля Реальностей в Москве.
        - Это чудо, что вам удалось уйти, - сказал Олег, когда Марта закончила рассказ (Ольга, как представитель альтернативной реальности, больше помалкивала, лишь иногда вставляя короткие реплики и кивая в нужных местах). - Да ещё в подобных обстоятельствах. Замечу, что здесь, в Сибири Казачьей, мы крайне обеспокоены тем, что сейчас происходит в России.
        - Что уж тогда говорить о нашем беспокойстве, - промолвила Марта. - Которое, если правду сказать, уже и не беспокойство, а самая настоящая паника.
        - Ничего, вы правильно сделали, что пришли сюда, - ободряюще дотронулся до плеча Марты Степан. - На то мы и коллеги, чтобы помогать друг другу.
        - Мы надеялись, что кто-то из наших тоже сумел к вам добраться.
        - Увы, - покачал головой Олег. - Никого. Господин Бездорожный и его сопричники, видать, постарались на славу. И не только в отношении Патруля. Должен сказать, что отношения сейчас между Россией и Сибирью Казачьей оставляют желать лучшего.
        - Это ещё мягко сказано, - кривовато улыбнулся Олег. - Если дальше так пойдёт, то как бы воевать не пришлось. Не приведи Господь, конечно. - Он перекрестился.
        Они обсудили политическую обстановку и сошлись во мнении, что в подобной хреновой ситуации многим честным людям из России не остаётся ничего иного, как бежать в Сибирь Казачью. Дабы не быть просто-напросто уничтоженными. Что касается Марты и Оли, то нет сомнений в том, что казачий Дозор примет их в свои ряды. Однако официальное решение об этом должно, как все мы понимаем, принимать начальство. Каковое в данный момент находится на высоком совещании в… Впрочем, неважно. А важно лишь то, что прямо сейчас явиться на встречу к упомянутому начальству нет никакой возможности. Поэтому на встречу мы все пойдём завтра с утра. Сегодняшний же вечер постараемся провести как можно более приятно. Ибо когда ещё выпадет такой случай?
        Марта с Ольгой, переглянувшись, согласились, что такой случай выпадает и впрямь редко и они готовы провести вечер как можно более приятно. С тем лишь условием, чтобы приятность оставалась в некоторых границах, которые они, слабые и беззащитные девушки, сами и обозначат…
        Вечер действительно удался, и попытки Степана и Олега под конец обозначенные границы перейти (показалось бы странным, не предприми они этого) были вполне корректны.
        Так что же произошло? Неужто парни, обозлённые вежливым отказом, сдали их с потрохами Казачьей Службе безопасности? Чёрт, очень бы не хотелось в это верить. Но в том, что брать их пришла не обычная милиция, сомневаться не приходится - достаточно глянуть в ледяные глаза этих вежливых молодых людей. И ведь точно знали, куда идут… Неужели всё-таки Степан с Олегом?
        Так думала Марта, одеваясь под немигающими взглядами оперативников и цепляя на руку браслет-переходник (какая всё-таки правильная была мысль замаскировать его под обычные часы!).
        - Готовы? - осведомился один из оперативников. - Тогда пошли, - он выглянул в коридор, обернулся и кивнул. - Ваша подруга уже ждёт.
        - В чём нас обвиняют? - спросила Марта. - И с каких это пор вообще в Сибири Казачьей хватают ночью с постели ни в чём не повинных граждан дружеского соседнего государства?
        - Там разберутся, - бесстрастно сообщил оперативник, а затем, дёрнув щекой, процедил: - Государство, агенты которого совершают покушение на жизнь Верховного атамана, не может считаться дружественным по отношению к Сибири Казачьей.
        - Что?! - ахнула Марта. - Когда это случилось?
        - Всё узнаете в своё время, - снова натянул маску бесстрастности оперативник. - Пошли. И настоятельно советую вам помалкивать. До тех пор, пока вас не спросят.
        - Кто спросит? - не удержалась Марта, но ответа на этот свой вопрос не получила.
        «Хорошо быть молодым, - подумал Влад. - Когда я последний раз ходил в „поле“? Кажется, больше пятнадцати лет прошло. И чёрта с два бы снова вылез, если б Пирамида не вернула мне молодость».
        Переброска из Пирамиды на Лекту, в окрестности города Брашена, свершилась без сучка без задоринки. Вот только что десять киркхуркхов, он, Влад Борисов, и первобытный охотник Свем Одиночка стояли на широком, отливающем серебристым металлом круге в зале перехода уровня мира айредов, затем всё вокруг заполняет молочный вязкий свет (на какое-то мгновение кажется, что из него уже не выпутаться никогда - так и провисишь здесь до скончания веков…), и вот уже под ногами твёрдая земля, а вокруг…
        Больше всего это напоминало пресловутый Стоунхендж, что в Англии, неподалёку от Лондона. Только меньше размером. Те же, расположенные двумя концентрическими кругами, каменные столбы - менгиры, некоторые соединены друг с другом каменными же балками, что-то вроде монолитного, грубо отёсанного алтаря в центре…
        Влад сразу увидел сходство и, разумеется, подумал о том, что это наверняка неспроста. Кто знает, может, когда-то самый знаменитый на Земле кромлех служил для древних жителей Англии не только обсерваторией и храмом, но и воротами в другую реальность? Не для всякого, разумеется, а лишь того, кто был посвящён в тайну путешествий по каналам Внезеркалья. Надо будет при случае навести осторожные справки у английских коллег. Чем чёрт не шутит - может, они до сих пор время от времени пользуются Стоунхенджем как Окном, а нам и невдомёк. Хотя где он и где эти самые английские коллеги? Не до этого сейчас. У нас есть конкретная задача, и она требует своего скорейшего выполнения.
        Здесь тоже был лес.
        Он подступал к кромлеху со всех сторон и даже частично уже вторгся в его пределы молодыми деревцами, прораставшими сквозь каменные плиты, и диким подобием плюща, обвивавшего крайние, самые близкие к лесу менгиры снизу доверху.
        - Здесь давно не было людей, - пришёл к выводу Свем Одиночка, внимательно оглядевшись. - Ещё несколько лет, и лес проглотит всё. Так всегда бывает, когда человек уходит. Его место занимает лес. Куда нам теперь?
        Влад сверился с картой, определил направление по компасу (местные магнитные полюса Лекты мало чем отличались от земных по своему месторасположению) и показал рукой на северо-запад.
        - Туда. Если верить карте, до Брашена отсюда - около десяти километров. Часа за три дойдём. Свем, ты, как человек лесной и опытный, идёшь впереди на три-четыре сотни шагов. Мы за тобой. При малейшей опасности немедленно возвращаешься и докладываешь, ясно? И без самодеятельности, пожалуйста. Я знаю, что твоё прозвище Одиночка, но здесь ты не один.
        - Я всё понял, - улыбнулся Свем. - Не волнуйся, Влад. Из леса я вас выведу легко. Он скоро кончится.
        - Откуда ты знаешь? - спросил Млайн, командир отделения киркхуркхов.
        - Просто знаю, - сказал Свем. - Мне трудно объяснить.
        Охотник оказался прав. Не прошло и часа, как они без приключений выбрались на дорогу (было заметно, что по ней давно не ходили, не ездили - колеи заросли травой), которая очень скоро привела их к первому айредовскому жилью.
        Это была деревня. На три десятка домов, не больше. Влад нечасто бывал за свою жизнь в далёких русских деревнях, и, на его взгляд, эта была на них похожа. Дома из брёвен, двускатные, крытые дранкой и соломой крыши… И запах. Тошнотворный запах разлагающейся плоти. Не нужно было обыскивать всю деревню, чтобы понять - здесь не осталось никого живого. Хватило зайти в несколько домов.
        - Ладно, - сдавленным голосом сказал Влад, когда все выбрались обратно на дорогу. - Знали, куда шли. Больше не отвлекаемся. Наша цель - Брашен. До него уже совсем недалеко, и там, даст бог, мы встретим живых…
        Йовен сидел в траве на открытом воздухе, прислонившись спиной к каменной стене детинца.
        Чуть-чуть надо передохнуть. Совсем немного. Буквально десять минут, и он снова пойдёт вниз, в душноватый, пропитанный запахами больного пота, мочи, гноя и вина подвал.
        Так он не уставал никогда в жизни.
        Трое суток на ногах с двумя часовыми провалами в сон - это было очень много для его молодого, но ещё ослабленного после только что перенесённой лёгкой формы Ржавой Смерти организма. Однако приходилось держаться. Двести первых брашенцев, согласившихся на прививку, метались сейчас в горячечном бреду на кучах соломы импровизированного госпиталя, устроенного в обширном винном подвале князя. Сегодня ночью, по расчётам Йовена, должен был наступить кризис, и молодой лекарь молил всех богов, чтобы наутро подавляющее большинство из них выжило и пошло на поправку. Тогда можно будет привить Ржавую Смерть и остальным, включая и самого Дравена Твёрдого. А затем… Затем следовало снаряжать отряд и отправляться искать тех, кто был ещё жив, по соседним княжествам. Уговорами или силой делать прививки, организовывать помощь, идти дальше…
        Он не заметил, как почти уплыл в сон, но резкий и тревожный звук горна, пропевшего с вежи - высящейся неподалёку сторожевой башни детинца - вернул его в реальность этого дня.
        Мимо, к лестницам, ведущим на стены, пробежали несколько дружинников.
        - Что случилось?! - крикнул он.
        - Тревога! - бросил на ходу один из них. - Иди к своим больным, лекарь, и будь там, пока не позовут.
        Э, нет, подумал Йовен, поднимаясь на ноги. Если б я ждал, когда меня позовут, то вы сейчас не имели шансов на спасение. И у меня от самого князя разрешённый доступ в любую часть детинца. Кто не знает - пусть спросит. Если не струсит.
        Он поднялся на самый верх стены и сквозь широкий проём между двумя зубцами глянул на юго-восток, за пределы Брашена - туда, куда, приоткрыв рты от изумления, смотрели дружинники…
        Город открылся с вершины холма. Весь и сразу. Мощёная дорога, на которую они попали за мёртвой деревней, плавно шла вниз, потом выравнивалась; чуть петляла, огибая неровности почвы с торчащими повсюду пнями, сужалась в перспективе и заканчивалась у ворот самой настоящей крепостной стены. Не каменной - деревянной. Но всё равно внушительной - с раскатами, сторожевыми башнями, срубленными шестериком, заборолом - огороженным ходом для защитников, идущим по верху звеньев, бойницами, подъёмным мостом и всем, чем положено.
        - Вот он, - сказал Влад и, махнув рукой остальным, остановился. - Красавец. Ничего не скажешь. Как на картинке. А, Свем?
        - Красиво, - согласился Свем. - Мы так строить не умеем.
        - У нас тоже было нечто похожее когда-то, - сказал Млайн. - На Дрхене есть места, где сплошь растёт лес… - Он, видимо, вспомнил, во что сейчас превратилась его родная Дрхена, и умолк.
        Они подошли к Брашену с юго-востока, со стороны притока реки Браши, служащего для города, как и сама река, естественной водной защитой.
        - Хорошо, что мост опущен, - заметил Влад, опуская бинокль. - А то бы пришлось вплавь. Ну что, Свем, как считаешь, есть там люди? В смысле, айреды.
        - Есть, - уверенно ответил охотник. - Я вижу дымок вон над той горой. - Он показал на виднеющуюся за стеной лесистую вершину. - Где дым, там и люди. Или айреды.
        - Точно, - согласился Влад, снова поднеся к глазам бинокль. - Там княжий детинец. Или кто там у них правит… Ну и зрение у тебя!
        - Нормальное зрение, - сказал Свем. - Ты лучше скажи, как пойдём? Здесь открытое место.
        - Пойдём не таясь, - чуть подумав, ответил Влад. - Мы пришли к ним с миром. И несём жизнь, а не смерть. Перед мостом остановимся и подадим какой-нибудь знак… Что это?
        Где-то над их головами зародился долгий басовитый гул, усилился, задрожал и постепенно стих в отдалении.
        - Смотрите! - ткнул рукой в небо кто-то из киркхуркхов.
        Они подняли головы.
        Небо здесь было такое же синее, как на Земле. И с этого синего неба плавно опускались на ослепительных световых столбах, бьющих из днищ, два ребристых яйцевидных объекта. Размером с половину футбольного поля каждый, если верить встроенному в бинокль дальномеру.
        - Будь я проклят, - пробормотал Млайн, прикрывая семипалой ладонью глаза от солнца. - Не знаю, что кажется вам, но, по-моему, это самое натуральное десантирование. Хорошо, что эти «яички» приземлятся за рекой, а не прямо перед нами. Мне почему-то не очень хочется знать, кто оттуда вылезет. Что будем делать, командир?
        - Поспешим в город, - нахмурившись, ответил Борисов. - Может быть, это рискованный шаг, но… И держите оружие наготове. Очень может быть, что оно нам пригодится гораздо скорее, чем нам того хочется.
        Они ринулись на город сразу же, как только «яйца» опустились на землю и, раскрывшись, подобно цветочному бутону, в утолщённой задней части, выпустили их наружу. Сотни и сотни тварей, подобных которым ни князь Дравен Твёрдый, ни его шестьдесят оставшихся на сегодняшний день в живых дружинников не видели даже в кошмарных снах.
        Словно облитые чёрным блестящим лаком, восьмилапые, приземистые и крупноголовые; с мощными, выдвинутыми вперёд серпообразными челюстями и длинными усами-щупальцами (всё это Дравен разглядел с вежи в подзорную трубу) - они напоминали лесных муравьёв. Вот только размером каждый из этих «муравьёв» не уступал отборному волкодаву.
        Река Браша задержала их, но ненадолго - плавать эти твари умели…
        - Все, способные держать оружие - на стены! - скомандовал князь, опуская подзорную трубу.
        Он знал, что таковых в детинце осталось совсем мало, но ни он, ни его народ не привыкли сдаваться без боя кому бы то ни было.
        Обидно, думал Йовен. Это обидно и несправедливо. Только нашёл способ победить Ржавую Смерть, и вот… Кто эти дьявольские отродья? Ни о ком подобном он не читал и не слышал. Они спустились с неба. Значит… значит… Мысли путались. Им мешала выстроиться в логическую цепочку нарастающая ярость, которая постепенно заполняла всё его существо. Все, способные держать оружие - на стены! Так приказал князь. Что ж, держать копьё и меч он пока ещё способен. А значит, его место - там, рядом с князем и остальными. Тварей много. Слишком много. Но только бой может решить, кому достанется победа.
        - Ты уходишь? - спросила Лестия.
        - Да. Прямо сейчас. Оставайся здесь, с больными. Мне больше не на кого их оставить.
        - Если вы погибнете…
        - Я знаю. Тогда погибнете и вы. Но мы очень постараемся остаться в живых.
        - Я люблю тебя.
        - И я люблю тебя. Помни об этом.
        Он поцеловал жену в дрожащие губы, проверил меч на поясе, взял копьё и побежал к выходу.
        Как часто бывает в плохом и хорошем кино - они успели в самый последний момент.
        Напоминающие гигантских термитов пришельцы уже сумели, невзирая на потери от стрел и кипящей смолы айредов, вскарабкаться на стену детинца, соорудив живую пирамиду, когда снизу по ним ударили парализаторы киркхуркхов, выведенные на полную мощность, и деструктор Влада. Не отставал и Свем, посылая стрелу за стрелой, ни одна из которых не пропала зря и нашла свою цель.
        Пирамида рассыпалась под торжествующие крики защитников детинца. Обнаружив нового врага, «термиты» перестроились и ринулись в атаку.
        Их было ещё очень много, и боевой дух они не утратили. Место распылённых молекулярным деструктором Влада, парализованных киркхуркхами, убитых стрелами Свема и айредов тут же занимали новые, подоспевшие снизу из города; и теперь уже небольшой отряд киркхуркхов и людей был прижат к стене детинца неподалёку от ворот превосходящими силами противника. Дело принимало крайне неприятный оборот.
        - Стрелы кончаются! - крикнул Свем. - Последняя!
        - Держи! - Влад быстро передал Свему деструктор и выхватил из кобуры взятый на всякий случай (вот он и представился!) «вальтер» - точную копию пистолета Жени Аничкина. - Целься по стволу, береги заряды! - крикнул он и открыл огонь.
        Грохот пистолетных выстрелов (парализаторы и деструктор били почти бесшумно) на несколько секунд обескуражил нападавших, но затем снизу подоспело ещё подкрепление, и враг снова кинулся в атаку.
        Они ещё держались, не подпуская «термитов» ближе чем пять-шесть метров, но было ясно, что долго так продолжаться не может. Если чёртовы твари не дрогнут…
        Влад только успел сменить вторую обойму, когда ворота детинца распахнулись и оттуда вылетело несколько десятков айредов, вооружённых мечами и копьями.
        - Вовремя! - крикнул Млайн, и Влад мысленно согласился с командиром киркхуркхов.
        Удар айредов был страшен в своей ярости - его «термиты» уже не выдержали. Сначала развернулся и побежал вниз один, за ним ещё несколько, и вот уже остатки жуткой армии, преследуемые айредами, киркхуркхами и людьми, покатились вниз с горы.
        Это была окончательная победа.
        Они преследовали врага, убивая всех, кого смогли догнать, до самой Браши, а затем из детинца подоспели ещё и лучники, расстрелявшие с помощью людей и киркхуркхов половину из тех, кто кинулся в воду. Так что на другой берег реки выкарабкалось не больше сотни. А спастись удалось и вовсе единицам - в молекулярном деструкторе Влада оставалось ещё полно зарядов, а Свем Одиночка, как выяснилось, стрелял без промаха не только из лука.
        - Меня зовут Дравен, - перевёл коммуникатор слова тонкогубого широкоплечего айреда в длинной, до колен, кольчуге, подошедшего к ним после того, как всё было кончено. - Я - Вершинный князь народа рашей и правитель этого города. Кто вы, странные незнакомцы? Ваша помощь была неоценимой, и наша благодарность не знает границ. Но я вижу, что десять из вас принадлежат неизвестному племени и больше похожи на существ из сказок и мифов. Неужели легенды правы и наступают последние времена?
        - Я - Влад, командир отряда киркхуркхов и людей, - сказал Борисов и чуть поклонился. - Мы действительно спешили вам на помощь и очень рады, что успели вовремя. Готовы ответить на все твои вопросы, князь, и задать свои. Но это, думаю я, будет длинный разговор. К тому же наша воинская работа ещё не окончена. Надо добить всех этих тварей, которые валяются сейчас отсюда и до вершины горы. Большинство из них не убиты, а всего лишь потеряли сознание - так действует наше оружие, - и через некоторое время очнутся. Прикажи своим воинам сделать это немедленно. Но несколько лично я оставил бы в живых. Чтобы потом допросить. Если, конечно, они умеют разговаривать и мы сумеем разгадать их язык. Я очень надеюсь, что это удастся, потому что у нас есть устройства, - он коснулся рукой коробочки коммуникатора на груди, - которые помогают перевести слова с одного языка на другой и обратно.
        - Хорошо, - сказал князь. - Так мы и поступим.
        Он обернулся к дружинникам и отдал приказ:
        - Идите и добейте всех, кого только найдёте. Лучше всего сразу отсекайте голову - это надёжнее. Троих… нет, лучше пятерых из тех, кто первыми подаст признаки жизни, связать и доставить в детинец.
        - Это тяжёлая работа, - добавил Влад, - я знаю. Но её необходимо сделать, если мы хотим чувствовать себя в безопасности.
        - Не беспокойтесь, - сказал князь. - Моим людям не впервой делать тяжёлую работу. Они справятся. А вас всех я приглашаю к себе. Вы правы, нам предстоит длинный разговор, и мне не терпится этот разговор начать.
        - Опустела наша Пирамида, - вздохнула Маша за завтраком. - Все на важных заданиях, одни мы сидим и дом стережём.
        - Важной работы у нас и здесь выше крыши, - сказал я. - Вот, например…
        Дверь кают-компании отъехала в сторону, и за порог шагнули Марта и Оля. Вид у девушек был несколько растрёпанный, под правым глазом Марты красовался роскошный синяк.
        - Приветик всем в этом чате, - сказала Маша. - Это что, таково нынче казачье гостеприимство?
        - Гостеприимство здесь ни при чём. - Марта с явным облегчением плюхнулась в кресло (Оля молча последовала её примеру). - Доброе утро, друзья и коллеги. Кто-нибудь сделает двум бедным девушкам кофе? И хорошо бы закурить. А то мои сигареты отобрали злые люди.
        Никита поднялся и пошёл к окну доставки.
        - Слава богу, живы и здоровы, - констатировал я и протянул Марте сигареты и зажигалку. - Рассказывайте.
        Много времени рассказ девушек не занял.
        - …так что Сибирь Казачья и моя Россия на грани войны, - подвела итог Марта. - Верховный атаман убит, и в Бердске хватают всех подозрительных граждан России. В сложившихся обстоятельствах, к тому же без документов, но с незарегистрированной «береттой», мы, что вполне естественно, тут же оказались под арестом.
        - Я всегда говорила, что оружие только мешает, - сказала Оля. - Хорошо ещё, браслеты-переходники отобрать не догадались. - Она погладила браслет на левой руке. - А то бы: прощай, Пирамида, - здравствуй, тюрьма.
        - А что с глазом? - осведомился я. - Вас били?
        - Ерунда, - махнула рукой Марта. - Я сама виновата. Язык мой - враг мой.
        - Понятно, - кивнул я, хотя на самом деле до полного понимания было далеко. - Значит, говорите, война?
        - Ещё нет. Но вот-вот. Следователь мне сказал, что российский заговор против Сибири Казачьей раскрыт и ответ будет жёстким.
        - А ты что скажешь, Оля? - посмотрел я на Ефремову.
        - Сначала всё было нормально, - ответила та. - Нас приняли с доверием. Но потом… - Она покачала головой. - Я пыталась прощупать не только тех, кто нас допрашивал, но и общую ауру города.
        - И что?
        - Она изменилась. Не в лучшую сторону. Образно говоря, казаки снимают со стен прадедовские шашки.
        - Куда ни кинь - везде клин, - высказался Аничкин. - Чует моё сердце, что придётся снова прощупывать родной Приказ. Наша Россия хотя бы ни с кем воевать не собирается. Да и вообще обстановка поспокойнее.
        - Один раз уже попробовали, - сказал я. - Но, может, ты и прав. Вряд ли этот Крамской полный дурак, в самом деле. Хотя всякое бывает. Ладно, об этом мы ещё подумаем. А пока…
        Засветился плоский монитор на стене (в кают-компании мы предпочли иметь материальный, а не виртуальный экран терминала Цили Марковны), и с него на нас глянуло весьма озабоченное лицо Оскара.
        - Пришла беда - отворяй ворота, - промолвила Маша. - Чует моё сердце, что все наши неприятности только начинаются.
        - Боюсь, что вы правы, - сказал Оскар. - Я только что получил от Цили Марковны крайне тревожную информацию…
        Сюда, на самый верх Пирамиды, где спал наш живой звездолёт, я поднялся впервые. Поднялся один, вооружившись лишь самыми необходимыми инструкциями.
        Мне нужно было посмотреть и почувствовать. Самому. Без коллег и друзей-советчиков. Теперь, когда внезапно закрылся канал Внезеркалья на Лекту и спасательная экспедиция оказалась отрезанной от дома, этот звездолёт оставался нашим единственным шансом вернуть домой Влада, Свема и киркхуркхов (о несчастных айредах, вымирающих от неизвестного вируса прямо на глазах, я пока старался не думать). Разумеется, если не считать за шанс вероятность того, что канал вновь может открыться в любой момент. Я предпочитал не считать.
        - Я отдал Циле Марковне команду его будить, - сказал мне внизу Оскар. - Так что скафандр вам не понадобится - часть азота откачали, добавили кислорода, и атмосфера там теперь нормальная. Просто идите к нему. При вашем приближении он откроет вход и доставит вас в рубку. Садитесь в кресло и надевайте шлем-коммуникатор - он крепится сверху, на спинке. Представьтесь и начинайте разговор. Постарайтесь настроиться на сотрудничество. Звездолёт выполнит любой приказ хозяина - в данном случае человека, но лучше, если он будет действовать добровольно, а не по принуждению.
        - У него есть имя? - спросил я.
        - Хозяева звали его Клёнья - то есть Малыш. Не знаю, почему. Я тоже так зову. Но, думаю, вы вправе дать любое другое имя.
        Ну что, Малыш, подумал я, оглядывая приплюснутый снизу оранжевый сфероид высотой с двадцатиэтажный дом. Имя у тебя не слишком оригинальное, но нам оригинальность и ни к чему. Давай знакомиться.
        Я зашагал к звездолёту и, словно в ответ на мои мысли, в нижней его части возник арочный проём, и оттуда на пол бесшумно выдвинулся широкий пандус.
        Меня ждали.
        Эпилог
        Дверь отворилась, и Координатор шагнул за порог. Хозяина видно не было.
        - Проходи, садись! - раздался откуда-то из глубины дома голос Древнего. - Я сейчас.
        Он и правда появился быстро - Координатор едва успел сесть за стол и оглядеться, - всё такой же высокий, худой, сутуловатый, с длинными, забранными сзади в два седых хвоста волосами.
        В одной руке Древний держал глиняный кувшин, а в другой - две чашки.
        - Здравствуй, - он поставил посуду на стол и сел напротив. - Спасибо, что пришёл.
        - Спасибо, что позвал, - ухмыльнулся Координатор и, кивнув на кувшин, спросил: - Вино?
        - Ну, не молоком же гостя встречать, - от краёв тёмных круглых глаз Древнего разбежались весёлые морщинки. - Это то самое, что мы пили с тобой последний раз. Тогда, помню, оно тебе понравилось.
        - Ещё бы оно мне не понравилось, - сказал Координатор с чувством. - Наливай.
        Они выпили за встречу, и Древний снова наполнил чашки.
        - За твоё повышение по службе! - провозгласил он. - Прежний Координатор, если честно, был мне не совсем по душе.
        - Спасибо. - Координатор выпил и поставил чашку. - Я догадывался об этом, но всегда считал, что на самом деле тебе всё равно.
        - Это не совсем так, - возразил Древний. - Если бы мне было всё равно, стал бы я иметь дело с тобой, в бытность твою Распорядителем?
        - Считай, убедил! - рассмеялся Координатор и сам налил по третьему разу. - Давай за тебя и твой дом. И чтобы мы почаще встречались.
        - Зависит от повода, - сказал Древний и выпил.
        - А что у нас на этот раз с поводом? - осведомился Координатор.
        - Если б знать точно… - вздохнул Древний. - Не живи я так долго, то мог бы подумать, что мне ни с того ни с сего просто захотелось тебя увидеть.
        - Твои слова не похожи на комплимент, - сообщил Координатор.
        - Брось. Мы уже не в том возрасте, чтобы отпускать друг другу дешёвые комплименты. Я тебя крепко уважаю, ты знаешь. И этого вполне достаточно. Ещё вина?
        - Пока хватит. Сначала дело. Я уже понял, что ты не на вечер воспоминаний меня пригласил.
        - Хорошо.
        Древний поднялся и в задумчивости прошёлся туда и назад по комнате.
        - Скажи, - осведомился он, - почему ты до сих пор не взял себе Распорядителя?
        - А почему тебя это волнует? - удивился Координатор. - Не взял, потому что пока не вижу в нем нужды. Сам справляюсь.
        - Ой ли?
        - Что тебе не нравится, не пойму?
        - Мне не нравится то, что происходит, считай, у меня под боком.
        - Например?
        - Хорошо. Загибай пальцы. Киркхуркхи уничтожили себя, развязав глобальную ядерную войну. Это раз. Айредов уже почти извёл под корень смертельный вирус…
        - Они нашли…
        - Не перебивай. Да, молодой лекарь… как его… Йовен Столеда додумался до прививок. Но на Лекту - планету айредов - в довершение всех несчастий сейчас напал Рой. Догадываешься, чем дело кончится?
        - Рой? Не может быть. О нём ничего не было слышно одни Высшие знают с каких времён. Я был уверен, что Рой прекратил своё существование.
        - Не прекратил, как видишь. Так. Это, значит, два. Идём дальше. Свароги вот-вот таки развяжут галактическую войну. Это три.
        - Свароги? - пожал плечами Координатор. - Пусть дерутся. Им не мешает время от времени пустить друг другу кровь. Слишком горячи. Если честно, мне надоело с ними возиться.
        - На этот раз, боюсь, обычным кровопусканием не обойдётся, - сказал Древний. - Потому что и северные, и южные нашли оружие угранов. Помнишь таких?
        - Ещё бы… Погоди, как это - нашли? Оружия угранов не существует. Кроме нескольких нуль-бомб, мы всё уничтожили!
        - Оказывается, не всё. Видишь, и этого ты не знаешь. Спишь, Координатор? Расслабился? Ясное дело. Решил все проблемы с помощью этих солдат с Земли и думаешь, что можно теперь почивать на лаврах?
        - Ничего такого я не думаю, - буркнул Координатор, потянулся к кувшину, разлил по чашкам вино и выпил без тоста. - Но ты меня уел, признаю. Мне стыдно.
        - То ли ещё будет, - пообещал Древний. - Я тебе больше скажу: у меня такое ощущение, что кто-то намеренно ведёт дело к тому, чтобы уничтожить все разумные расы Низших в нашей Вселенной. Тем или иным способом. Причём как в альтернативных, параллельных реальностях, так и на коренных планетах. О чём говорить, если даже добрейшие ирюммы и пофигисты-созерцатели лируллийцы вот-вот перейдут к боевым действиям! Только не говори мне, что и этого ты не знал, а то я в тебе окончательно разочаруюсь.
        - Знал, - тяжело вздохнул Координатор. - Но был уверен, что рассосётся.
        - Не рассосётся, - отрезал Древний. - И не надейся. Я чую, что дела плохи, понимаешь? И дальше будут ещё хуже.
        - Обрадовал, - сказал Координатор. - Спасибо. Так что ты предлагаешь?
        Древний взял в руки чашку с вином, подержал, поставил на место, сел напротив и очень внимательно посмотрел на Координатора.
        - Возьми меня в Распорядители, - сказал он.
        Если бы Координатор в эту минуту пил вино, он бы наверняка поперхнулся.
        - На время, - продолжил Древний, - не переживай. Пока я не разберусь с происходящим. Лучше меня тебе всё равно никого не найти.
        - Это я знаю… только… Ты правда этого хочешь?
        - Дурацкий вопрос, извини. Такими вещами не шутят. Говорю же, приближается что-то крайне серьёзное и, главное, такое, с чем раньше не сталкивался ни один из нас. Если ты сделаешь меня Распорядителем, я попробую с этим разобраться. Сейчас мне не хватает ни сил, ни полномочий. А переложить это дело на Высших, - быстро сказал он, увидев, что Координатор открыл рот для реплики, - не получится. Сам знаешь. Они после выходки Младших до сих пор очухаться не могут и порядок у себя навести. Как дети, ей-богу… Ну так что?
        - Замётано, - сказал Координатор. - О таком Распорядителе я не смел и мечтать.
        - Замётано… - повторил Древний. - Это как? В смысле, мы договорились?
        - Именно, - засмеялся Координатор. - Просто я отчего-то вспомнил это словечко из лексикона тех самых солдат с Земли, о которых ты столь… э-э… недвусмысленно мне напомнил.
        - Отлично. Кстати, насчёт этих солдат. Кажется, это был отряд из остатков двух взводов разведки - русские и немцы, выдернутые сварогами с Земли, из лета 43-го года, для решения их, сварожьей, проблемы, так?
        - Да. Ты должен их помнить.
        - Я помню. Хочу уточнить детали.
        - Зачем тебе?
        - Сам ещё не знаю. Но мне почему-то кажется, что они могут нам снова понадобиться. Равно как и Пирамида. Удивительное всё-таки сооружение. Эпохальное, я бы сказал. Кстати, тебе, надеюсь, известно, что за Хозяев там сейчас тоже люди с Земли?
        - Да, - сказал Координатор. - Уж что-что, а за Пирамидой я слежу. Как и за землянами. Больно интересная раса. Они сейчас пытаются выручить айредов. И киркхуркхов приютили - тех, кто на них напал.
        - Очень гуманно с их стороны, - пробормотал Древний. - Но сами они не справятся.
        - О как, - усмехнулся Координатор. - Вижу, что ты и впрямь готов к роли Распорядителя.
        - Не роли - должности. И я действительно готов. Обсудим нашу дальнейшую работу?
        - Для такого обсуждения, - сообщил Координатор, - одного кувшина мало. А этот, - он приподнял и поставил на место глиняную посудину, - уже пуст. Но если серьёзно, то я предпочёл бы настоящее обсуждение, а также твоё официальное вступление в должность отложить на завтра. Уж очень не хочется окончательно портить вечер.
        - Ладно, - хмыкнул Древний, - будь по-твоему. Ты как-никак Координатор. Тогда сиди здесь, а я схожу и принесу ещё вина. Одного кувшина, ты прав, маловато будет.
        Древний ушёл, а Координатор поднялся и шагнул к распахнутому окну. За окном была ночь, осень и звёзды. Кажется, спокойные времена заканчиваются, подумал Координатор. Быстро, однако. Впрочем, спокойные времена всегда заканчиваются быстро.
        - Эй! - донёсся до него приглушенный голос Древнего. - Я здесь, в погребе! Помочь не хочешь? А то одному несподручно!
        Действительно, улыбнулся Координатор. Одному и впрямь несподручно.
        И направился к погребу.
        Сентябрь 2007 - июль 2008гг., Москва
        Пастух
        (Рассказ)
        Если бы Пояса астероидов не было, его следовало бы создать.
        Эта не блещущая оригинальностью сентенция часто посещает мою голову по утрам, когда я собираюсь на работу.
        А может быть, и не сентенция. Может быть, просто мысль. Но забавно, верно? Проснулся человек утром, посетил туалет, сделал зарядку, приступил к водным процедурам, и тут в его голову привычно стучится мысль (или сентенция) о полезности и даже необходимости для человечества Пояса астероидов. Не только стучится, но и заходит. И даже некоторое время в голове живёт.
        Вот вы часто по утрам думаете о Поясе астероидов?
        То-то.
        Впрочем, никаких секретов. Дело в том, что Пояс астероидов - это и есть место, где я работаю, так что думать о нём мне, как говорится, сам бог велел. А к тому времени, когда я по утрам приступаю к водным процедурам, моя голова после ночного сна уже вполне способна принять любую мысль. В том числе и о необходимости Пояса астероидов для человечества.
        Ну и, разумеется, здесь стоит учесть тот факт, что работу свою я люблю. Она у меня интересная, а сама профессия, с одной стороны, вроде бы одна из самых древних, а с другой - новейшая и редчайшая…
        В общем, чтобы уже никому не морочить долго голову, объясняю: я - пастух.
        Как вы уже, наверное, догадались, пастух не обычный, а космический (иначе с чего бы я стал распространяться насчёт Пояса астероидов?). Пасу, конечно, Solar seals - Cолнечных тюленей - или, проще говоря, соларов. Ибо больше в открытом космосе пасти некого: кроме Солнечных тюленей, животных там пока не обнаружено.
        Тем, кто забыл, я напомню, что Солнечные тюлени, или, как их чаще всего называют, солары, - это особая форма жизни, обитающая в нашей Солнечной системе преимущественно в районе Пояса астероидов. То есть настолько преимущественно, что в других районах солары и вовсе не встречаются. Разумеется, если верить фактам, а не слухам. Но слухи слухам рознь. Впрочем, как и факты фактам. Особенно у нас в Солнечной, где хватает любителей и откровенно приврать для красного словца, и выдать желаемое за действительное, и наплести незадачливому инвестору кучу небылиц с откровенно меркантильными, а то и вовсе мошенническими целями. Впрочем, мы отвлеклись.
        Так вот, солары.
        Лично я, кроме Пояса астероидов, нигде больше этих животных не встречал, хотя в свое время побывал и на Меркурии, и на лунах Сатурна, и много где ещё. Люди, которым я в целом доверяю, утверждают, что Солнечные тюлени иногда попадаются на мелких спутниках Юпитера вроде Леды или Фемисто, но, повторяю, сам я не видел, а официальная наука на сей счёт не имеет твёрдого мнения.
        Впрочем, официальная наука не имеет твёрдого мнения даже насчёт того, как форма жизни, подобная соларам, вообще могла образоваться, и жизнь ли это вообще.
        Да, да, именно так, вы не ослышались. Двадцать первый век заканчивается, а среди нас, оказывается, есть ещё такие, с позволения сказать, учёные, которые не мыслят себе другой жизни, кроме белковой. Мол, солары ваши - это квазижизнь. Или псевдо - уж как вам лингвистически будет удобнее.
        Я вот, например, чуть ли не с детства помню, что жизнь - это активное, идущее с затратой энергии, поддержание и воспроизведение специфической структуры. А уж белковая она, эта структура, или еще какая - совершенно не важно. И удобнее всего - плюнуть на рассуждения этих… квази, а также псевдоучёных и спокойно заниматься своим делом. Потому что стоит только один раз увидеть Солнечных тюленей, как сразу становится понятно, что это не просто жизнь, а жизнь очень и очень симпатичная. Не говоря уже о том, что крайне полезная для нас, людей.
        Говорят иногда, что никакое видео не в силах передать того очарования, которое буквально излучает стадо Солнечных тюленей, если смотреть на него непосредственно через прозрачный щиток скафандра. Чепуха. В силах. Если это хорошее, качественное видео, снятое хорошим же оператором. Мне такое попадалось. А уж я насмотрелся на соларов, как вы понимаете, разными способами. И продолжаю ими любоваться почти ежедневно на протяжении вот уже десяти лет.
        Если вычленить самую суть, то работа пастуха Солнечных тюленей заключается в том же, что и работа любого другого пастуха за всю историю человечества: выгонять животных на пастбище, следить, чтобы они исправно паслись и не разбредались, оберегать их от всяческих невзгод и опасностей, пригонять стадо обратно на место ночёвки и дойки… А то, что пастбище - это открытый космос и место ночёвки и база находятся на астероиде, где притяжение чуть ли не в сто раз меньше земного, - уже не особо важно.
        Хотя, если взглянуть шире, то, разумеется, космический пастух, в отличие от земного коллеги, должен ещё уметь мастерски управлять спейсфлаером класса «скутер» и сворой роботов, играющих ту же роль, что и пастушьи овчарки. Не считая кучи других навыков, без которых не бывает нормального профессионального космонавта. Потому как, если ты работаешь в космосе, то уже являешься космонавтом по определению. И даже в первую очередь космонавтом. А уж затем пилотом, штурманом, инженером, рабочим-монтажником, пастухом или кем-то ещё.
        Вообще-то о своей работе я могу рассказывать часами. Во-первых, потому что её люблю, а во-вторых, космические пастухи болтливы по своей, что называется, природе.
        Издержки профессии, так сказать.
        Не все, конечно. Но что касается меня, то - в полной мере. Дай волю, и я могу проговорить несколько часов подряд, не останавливаясь.
        Некоторые, особенно те, кто ни хрена не понимает в нашей профессии (недобросовестные журналисты в первую очередь), утверждают, что это всё от одиночества. Мол, космический пастух редко видит людей, а потому готов трепаться до упаду с первым встречным-поперечным.
        Смею заверить, что это полная ерунда.
        Начать с того, что мы вовсе не одиноки. На одной моей базе нас девятнадцать человек вместе с доярами и всем инженерно-техническим персоналом, а уж когда прибывает грузовик с Земли, то и вовсе становится тесно. Плюс ко всему, я не очень понимаю, как можно чувствовать себя одиноким при современных средствах связи и виртуальных развлечениях. Да, конечно, электромагнитные волны бегут от нас до Земли больше 23 минут. И столько же обратно. То есть в режиме чата или радиотелефонного разговора поболтать с друзьями-товарищами-любимыми не удастся. Ну и что? Мы прекрасно общаемся и в режиме интернет-блогов, например. Никаких проблем. А уж о развлечениях я и не говорю. Диск - в комп, шлем - на голову, и расслабляйся - не хочу. На любой вкус и полную катушку. Хотя на самом деле на развлечения-расслабления времени особо не остаётся. И не только потому, что много работы. Она ещё и сама по себе такое развлечение, что куда там самым последним и навороченным компсимуляторам и прочим виртуальным радостям. Для тех, кто понимает, конечно. Например, вы пробовали когда-нибудь загнать обратно в гурт трёх-четырёх соларов,
которым отчего-то одновременно вздумалось полюбопытствовать, что делается в паре-тройке тысяч километров от сферы пастбища? И хорошо ещё, если в паре-тройке, а то ведь бывает, что и на десять тысяч скачут, и больше. Ищи потом их, свищи, если растерялся и сразу не среагировал! Пояс большой, а солар прыткий. При большом желании развивает такую скорость, что никакой «скутер» не догонит - только на роботов-«овчарок» и надежда. Да и то не всегда. Тем более что способ передвижения соларов до сих пор окончательно не разгадан. Точнее, не способ, а механизм. Потому как уже всем давно ясно, что Солнечные тюлени передвигаются в космическом пространстве, используя нечто вроде непрерывной нуль-транспортировки на сверхкороткие расстояния.
        То есть солар, чья средняя длина, как известно, не превышает полутора сотен метров, исчезает в одной точке пространства и тут же появляется в другой, отстоящей от первой не более чем на пять миллиметров. И в секунду он таких перемещений может сделать и тысячу, и миллион. Только непонятно, КАК. По идее, должен у соларов быть какой-то специальный внутренний орган, обеспечивающий подобный фантастический способ перемещения в пространстве. Но никто пока этого органа не обнаружил, а значит, и не разгадал главную загадку соларов.
        Хотя откуда мне известно, что именно эта загадка Солнечных тюленей - главная? Есть и другие. Например, откуда они вообще взялись и почему так легко дали себя приручить?
        Это рабочее утро ничем не отличалось от сотен и сотен других - те же привычные мысли и заботы, то же сдержанно-бодрое настроение. Мой гурт насчитывает ровно двадцать девять животных, и при моём появлении над лежбищем в сопровождении пяти «овчарок» все двадцать девять медленно отлипают от поверхности астероида и словно всплывают над ней. Величественное зрелище, и никогда мне не надоедает, хотя я и не знаю даже, с чем его сравнить.
        Затем проходит секунда, другая - и стадо, набирая скорость, устремляется прочь от места ночлега прямо, что называется, в открытый космос.
        Ну, а я вместе со своими «овчарками» - за ними.
        Радиовызов с базы пришёл в десять часов двадцать восемь минут по бортовому времени:
        - Ферма-два - Пустыннику, Ферма-два - Пустыннику. Как слышите меня? Приём.
        - Здесь Пустынник. Слышу вас хорошо. Что там у вас, ребята, неужто внеплановый космолёт с голыми бабами на борту? Приём.
        - С каких это пор ты интересуешься голыми бабами? Я думал, тебе и твоих соларов хватает по самое не могу. Приём.
        - С соларами я, конечно, трахаюсь, это ты верно заметил, да только кончить никак не могу. Голые же бабы…
        В подобном духе мы с нашим штатным радистом засоряли эфир ещё минут пять, пока наконец мой собеседник не соизволил перейти к делу.
        Оказывается, пришло сообщение с нашей главной пастушеской обители на Церере о том, что в районе Пояса и вроде бы относительно неподалёку от нас около двадцати минут назад зафиксировано появление трёх неопознанных объектов. Предположительно искусственного происхождения. В связи с чем непосредственно пастухам на пастбищах и всему остальному персоналу предписано удвоить внимание, проявить бдительность, смотреть в оба и вообще быть готовыми.
        - Делать им не хрен, - выразил я свое мнение по данному вопросу. - Какие ещё, к богу, искусственные объекты?
        - Три внеплановых космолёта с голыми бабами, - хрюкнул радист. - Почем я знаю? Но фишка в том, что диаметр самого малого объекта предположительно достигает четырнадцати километров.
        - Сколько-сколько? - не поверил я своим ушам.
        - Четырнадцать километров, - повторил радист. - А самого большого - двадцать два.
        - И где ж они теперь?
        - А шут его знает. База говорит, что они, лишь только появившись, немедленно исчезли с экранов. Как растворились.
        - Глюки Пояса, - хмыкнул я. - Тут ещё и не такое мерещится иногда. Тебе ли не знать.
        - Я-то знаю, - согласился радист. - Но администратору нашему с Цереры этого не объяснишь. Молодой он ещё да ранний. Выслужиться хочет.
        - Ну и… с ним, - зевнул я.
        - Ага, - согласился радист. - Но сообщить тебе я был должен.
        Я в изысканных выражениях поблагодарил его за похвальное отношение к своим профессиональным обязанностям и собрался уж было выслушать не менее цветистую ответную тираду, как тут в наушниках треснуло с такой силой, что на долю секунды я перестал не только что-либо слышать, но и видеть.
        А когда слух и зрение вернулись, то оказалось, что в эфире царит мёртвая тишина, а на обзорном экране прямо по курсу расположились… Я как-то сразу осознал, что это и есть те самые пресловутые искусственные объекты, о которых буквально только что сообщал наш радист.
        Диаметром, если верить дальномеру, четырнадцать, восемнадцать и двадцать два километра.
        А с чего бы мне ему не верить? Я и поверил. Тем более что и собственным глазам доверять привык. Хотя то, что перед ними предстало, больше всего было похоже на плод не в меру расшалившегося воображения.
        Представьте себе белую розу. Крупную, с изящно вылепленными и хитроумно закрученными, будто испускающими собственный нежный свет, лепестками.
        Представили?
        А теперь уберите стебель и поместите розу в космосе прямо по носу вашего «скутера», увеличив ее диаметр в сто тысяч раз и расположив рядом две такие же, только ещё большего размера.
        Может, я не очень удачно излагаю и какой-нибудь поэт сумел бы сказать точнее и красивее, но мне кажется, что более или менее правдивая картинка в вашей голове должна была возникнуть.
        Ну, а у меня она возникла не в голове, а на обзорном экране. Во всей, так сказать, красе.
        И вот, значит, висят эти три «розы» точнёхонько у меня по курсу, а солары мои, числом двадцать девять штук, не выказывая ни малейшего беспокойства, устремляются прямо к ним.
        Как будто век мечтали о долгожданной встрече.
        И это крайне удивительно, потому как Солнечные тюлени - животные довольно осторожные, чуют опасность загодя и всемерно стараются её избежать.
        Значит, что, думаю я в рифму, нет угрозы от этих «роз»? Или просто солары их не видят? Да нет, вряд ли. Если я вижу, то и они должны. Хотя вот странность. Радар-то показывает, что никаких материальных объектов впереди по курсу нет! А я вижу, что есть. И лазерный дальномер сообщает, что до них всего-то сто пятьдесят километров, и если по-хорошему, то пора тормозить.
        Но пора не только тормозить, а вообще принимать решение. Если солары не видят «розы» в своем электромагнитном диапазоне, то это ещё не значит, что их нет. Отдаю команду «овчаркам» и одновременно сбрасываю скорость.
        Пять роботов перестраиваются, заходят справа и пытаются изменить курс стада с помощью чувствительных лазерных уколов. Обычно это действует. Но не в этот раз. Только успели мои «овчарки» по разу «куснуть» вожака и следующих за ним четырёх самых крупных соларов, как мне показалось, будто чьи-то невидимые могучие руки ухватили роботов прямо на лету, смяли их в бесформенные комки и… убрали из окружающего пространства с глаз долой. Куда? А чёрт его знает. Убрали - и всё. Вот только что «овчарки» были, и вот уже их нет.
        Я испугался. По-настоящему. Потому что сделать такое с космороботами, масса каждого из которых около восьмидесяти тонн, не способно ни одно известное мне земное оружие. Сжечь - да. Хорошая лазерная пушка, предназначенная для горнорудных работ на тех же астероидах, могла бы. Но не более того. А здесь… Просто смяли, как бумажных, и выбросили к чёртовой матери. Возможно, в прямом смысле слова.
        Но страх страхом, а делать что-то надо. Если стадо неуправляемо, а точнее, управляется теперь этими… объектами, то следует позаботиться о собственной безопасности. Ибо нет никакой гарантии, что мой «скутер», вместе со мной внутри, не разделит судьбу «овчарок», попытайся я наперекор всему изменить курс соларов с помощью всё того же лазерного «хлыста» на борту.
        Итак, отключаю тягу и врубаю на полную тормозные двигатели. Сначала надо сбросить ход, потом развернуться и валить отсюда, пока, что называется, при памяти и ветер без камней. Тем более что и в инструкции ясно сказано: «При возникновении угрозы безопасности стаду пастух обязан принять все меры для устранения или избегания данной угрозы. При этом не подвергая опасности собственную жизнь».
        Что ж, устранить три этих угрозы я не могу никак, значит, надо избегнуть.
        Но избегнуть не удалось.
        Тормозные двигатели чуть не срывались с консолей от натуги, но сбросить ход мне не удавалось. «Скутер» как летел точно в центр одной из «роз», так и продолжал двигаться в том же направлении. С той же скоростью. И мои любимые и родные солары летели туда же.
        Судя по приборам, до неминуемого столкновения оставалось не более пятнадцати секунд, и я уже мысленно попросил у Бога прощения за всё, в чём, по моему мнению, был перед ним виноват, как тут скорость сама по себе резко упала, центральная часть «розы» как бы раздвинулась, образуя некий вход-тоннель, и всё стадо, а за ним и я благополучно переместились из космоса внутрь неизвестно чего.
        Полная тьма - вот что окружило меня, как только скорость упала до нуля, а короткий вход-тоннель сзади захлопнулся. Или зарос (я так и не понял, с помощью какого механизма он открывался и закрывался). Естественно, что первым делом я протянул руку к пульту и попробовал включить прожектор. Безрезультатно. То же самое и со связью. Радио молчало на всех диапазонах. Не работал и лазерный дальномер, так что я даже приблизительно не мог определить размеров своей «тюрьмы».
        «Замуровали, демоны», - вспомнил я реплику из древней, но очень смешной кинокомедии. Это помогло мне убить панику в самом зародыше, после чего, уже в твёрдом и ясном уме, я сунул руку под кресло и достал заначку.
        Заначка представляла собой металлическую флягу объемом 400 миллилитров, внутри которой было, конечно же, спиртное. А именно - ром. Настоящий «Бакарди» крепостью ровно 75 градусов.
        Скажете, 400 миллилитров «Бакарди» - это много? Я так не считаю. Пусть лучше останется, чем не хватит. Тем более что держать на борту спиртное строжайше возбраняется. Вплоть до немедленного увольнения и запрета на профессию. Так что, если уж пропадать, то за дело, а не какие-нибудь жалкие 200 грамм.
        После третьего глотка освещённая приборами кабина родного «скутера» показалась мне донельзя уютной, а после пятого тревожная непроницаемая тьма на обзорном экране - просто летней безлунной и беззвёздной ночью. Бывает. Что я, безлунных ночей не видел? Сейчас ещё включим музычку, и будет совсем хорошо.
        Но музыку включить я не успел.
        Потому что чёрная, как самые черные чернила, ночь сначала посерела, а затем и вовсе превратилась в некий сияющий жемчужным светом туман. При этом туман словно просочился сквозь обшивку «скутера» в кабину и заполнил её всю сверху донизу. Да так, что я перестал видеть не только приборную доску, но и собственную руку с заветной флягой.
        Странно, но страха не было. Вообще никакого. Даже мысль о том, что, наверное, следовало бы влезть в скафандр, показалась какой-то несущественной. В скафандре, без скафандра… Какая разница? Если этот жемчужный туман проник в «скутер», то уж скафандр и подавно ему противостоять не сможет. А то, что не видно фляги, - ерунда. Мы и на ощупь можем…
        - Хватит, - произнес чей-то голос, как мне показалось, прямо в моей голове.
        - Да пошёл ты, - храбро ответил я, отчего-то ничуть не удивившись, и демонстративно приложился к фляге. - Я сам решаю, когда мне хватит, а когда - нет.
        - Как хочешь, - сказал голос. - Только не надо потом оправдываться тем, что был пьян.
        - Потом - это после чего и когда? И вообще, кто ты такой?
        - Потом - это после того, как мы уничтожим человечество, - равнодушно пояснил голос. - А кто я - неважно.
        - Ясно, - говорю я и прячу под сиденье флягу. Там осталось больше половины, и мне приходит в голову мысль, что «Бакарди» сегодня мне ещё может остро понадобиться. - Значит, ты хочешь уничтожить человечество и при этом отказываешься себя называть? Извини, но таких, как ты, у нас называют «хрен-с-бугра». Это в мягком варианте. Устраивает такое имечко?
        Много позже я не раз думал о том, откуда во мне взялась тогда эта бесшабашная наглость и роскошное наплевательство. «Бакарди»? Вероятно. Но не только. Наверное, ещё в тот момент, когда я узрел на обзорном экране три гигантские «розы», где-то в подсознании щёлкнул определённый рычажок, и моё глубоко скрытое истинное «я» принялось настраиваться на первую в истории человечества встречу с инопланетным разумом. В соответствии со своими понятиями о том, как надо себя во время данной встречи вести.
        А в том, что это именно Контакт, я не сомневался ни секунды. Да и с чего бы? Зрительные и слуховые галлюцинации сначала до, а затем после ста пятидесяти грамм пусть крепкого, но хорошего рома? Не смешите меня. В космосе слабым на психику не место, а медосмотр я проходил последний раз всего две недели назад. И был признан абсолютно здоровым.
        - Если ты пытаешься меня разозлить, то напрасно, - сообщает голос. - Лучше подумай о том, что ты можешь сказать в своё оправдание.
        - Оправдание? - удивляюсь я. - Чтобы оправдываться, надо чувствовать вину. Хоть в чём-то. А я её не чувствую. Даже в том, что назвал тебя хреном-с-бугра. Уж извини.
        - Ладно, если тебе так уж необходимо меня как-то называть, то можешь звать… ну, скажем… Адмиралом. Что же касается твоей вины, то лично мне наплевать, чувствуешь ты её или нет. Достаточно того, что она есть. И очень большая. Настолько большая, что я готов уничтожить Землю, чтобы её смыть.
        - С кого смыть? - ухмыльнулся я.
        - С вас! - рявкнул голос. - И вместе с вами! Не будет вас, людей, не будет и вины. И Священное Служение будет восстановлено, а Долг исполнен.
        Клянусь, он так и произнёс это «Священное Служение» и «Долг». С заглавной буквы.
        - Долг - дело святое, - примирительно заметил я. - Тут ты прав. Но всё-таки, как быть с виной? Нет, Адмирал, честно, я не имею ни малейшего понятия, о чём ты толкуешь.
        - Хорошо, - процедил Адмирал. - Я тебе покажу.
        Немедленно в тумане передо мной образовалось нечто вроде большого обзорного экрана, разбитого на шесть ячеек. И в каждой ячейке я увидел своих любимых соларов. Все шесть наших стад. По одному на каждую ячейку. А вместе с ними и наши пастушьи «скутеры» в окружении «овчарок»…
        Собственно, ничего нового мне не показывали - обычную нашу пастушью работу: следить, чтобы солары не разлетались в разные стороны, и вовремя загонять их обратно на астероидные базы в ангары-корали. Где за них уже брались дояры. «Молоко» Солнечных тюленей - удивительное вещество. Именно на его основе делается знаменитый и баснословно дорогой иммунит - «лекарство от всех болезней». Кстати, дояров за их работой мне тоже показали. Та ещё работёнка, надо сказать. Требует хорошо развитой интуиции, умения, опыта и бесстрашия. Солнечный тюлень - существо по-своему нежное, и фамильярного обращения с собой при доении они не терпят: могут так взбрыкнуть, что костей не соберёшь.
        - И что? - осведомился я, когда показ закончился и жемчужный туман вновь затянул всё вокруг. - Ты показал мне мою работу, о которой я и так всё знаю. Тебя чем-то не устаивает моя работа?
        - Не только меня, - сухо ответил неведомый Адмирал. - Всю мою расу. То, что ты называешь работой, для нас - мерзейшее святотатство. Расплатой за которое может быть только смерть всего людского рода. Мы очень долго искали тех, кого вы называете соларами. Все наши силы и ресурсы были брошены на этот поиск. И вот наконец мы их нашли. Но что же мы увидели? Низшая раса, едва-едва научившаяся передвигаться в пределах системы своей звезды, использует наших священных йохров в качестве обычных домашних животных! Нет, только смерть. Готовься, человечишка. Через пять часов по вашему времени Земля будет уничтожена. Аннигиляторы материи уже выходят на рабочий режим.
        Мама дорогая, так вот в чём дело! Значит, Солнечные тюлени - живые святыни этих как-их-там обиженных на всю голову инопланетян. А мы, соответственно… М-да. Религия - штука деликатная. Особенно религия чужая. И крайне опасная. В том смысле, что обращаться с ней надо очень осторожно, дабы не натворила она неописуемых бед. Вплоть до уничтожения одних разумных другими. Что мы уже неоднократно наблюдали в своей истории. И вот - снова.
        С нашей точки зрения, мы, конечно, абсолютно невиновны, потому как ни сном ни духом. Но это наша точка зрения. Которая, как я понимаю, Адмирала и его боевой флот нисколько не колышет. Особенно в отсутствии у Земли военных кораблей…
        Стоп. А с чего я взял, что он не блефует? Всё-таки целую планету на атомы разнести - это вам не на песочный замок ногой наступить. И вообще. Если они такие могучие и непримиримые, то почему этот Адмирал меня пленил и вообще стал со мной разговаривать? Сплющил бы и выбросил вон, как тех же «овчарок»… Получается, что не так уж он и уверен в своей правоте, как хочет показаться? Сидят, получается, где-то глубоко в его инопланетянском подсознании крохи сомнения, и они, крохи эти, вынуждают его сейчас вести со мной пусть надменную, но беседу. Для того, как водится, чтобы окончательно убедить свою совесть в том, что решение принято верное и другого пути нет и быть не может.
        Та-ак. Это уже греет. Раз искорка сомнения есть, значит, её можно превратить в пламя. Во всяком случае, можно попытаться. Думай, пастух, думай. И упаси тебя господь считать данную проблему не своей. Есть, мол, правительства и дипломаты, которые искусству переговоров специально обучены, вот пусть они и отдуваются. Не будет этого. Реальность такова, что здесь, в брюхе у этой «розочки», ты один. Если не брать во внимание соларов.
        А почему, собственно, не брать?
        Как раз из-за них весь сыр-бор и разгорелся. То есть именно в них всё и дело. И логика подсказывает, что где-то здесь и должен быть ключ к решению данной проблемы. Вот только на что этот ключ похож?..
        Эти и другие мысли проскочили в моей голове со скоростью свиста. Я чувствовал, что решение совсем рядом, но никак не мог его нащупать. Пришлось вместо него нащупать флягу под креслом и, не обращая внимания на незримое присутствие Адмирала, сделать изрядный глоток.
        Ром проскочил в желудок как родной, и в голове сразу прояснилось. Или мне это только показалось. Что, впрочем, не имело ни малейшего значения. Раз уж я чувствую прояснение, значит, этим нужно немедленно воспользоваться.
        Итак, солары. Будем размышлять логически. Каким образом они оказались в Солнечной системе вообще и в Поясе астероидов в частности? Адмирал говорит, что их долго искали. Кого обычно ищут? Тех, кто потерялся.
        Или… сбежал?
        Вот оно!
        Для закрепления достигнутого успеха я снова приложился к фляге и не без некоторого сожаления убрал её на место. Прояснение прояснением, но надо и меру знать…
        Если солары - живые святыни расы Адмирала, то потеряться они не могли, это смешно. А вот сбежать… При их способностях к мгновенному перемещению в пространстве… Хорошо, примем эту версию за рабочую. Хотя бы потому, что только она даёт мне некоторые козыри против Адмирала. Раз солары сбежали от его расы - и неважно в данном случае, как далеко их звёздная система находится от Солнечной, - к нам, значит, на то была причина. Какая? Это тоже не так уж важно. Была, и точка. Веская. Плохо им стало. Тоскливо и неуютно. Вот и сбежали. Что дальше? А дальше выходит, как ни крути, что Адмирал и вся его соларолюбивая раса должны чувствовать ба-альшую вину. Потому что от хорошей жизни не бегут. И теперь, мать их, эту свою вину они в лице Адмирала пытаются переложить на нас, людей.
        Нет, ну что за козлы?!
        Это же ни в какие ворота не лезет! Сами довели бедных животных до того, что те улепетнули чуть ни на край Вселенной (а что? Всем известно, что Солнце расположено на краю Млечного Пути), и теперь пытаются свалить с больной головы на здоровую?! Знакомый приёмчик, чёрт побери!
        Первым моим порывом было немедленно высказать Адмиралу в самых ярких и образных выражениях, что я о нём и всей его расе думаю по данному поводу. Но, как известно, первый эмоциональный порыв слишком часто бывает самым неверным, и я сдержался. Гнев и возмущение - плохие советчики. Особенно когда на карту поставлено существование Земли и всего человечества.
        Медленно досчитать про себя до десяти.
        Способ, проверенный столетиями и неизменно продолжающий выручать.
        Вот и теперь помог. Я успокоился, сделал глубокий вдох-выдох и самым примирительным тоном, на который только был способен, задал свой первый вопрос:
        - Глубокоуважаемый Адмирал, а как вышло, что йорхи покинули вашу систему и оказались здесь?
        Но ответа не дождался.
        Жемчужный туман начал стремительно редеть, словно утекая сквозь обшивку «скутера», а затем случилось и вовсе странное. На какие-то пару секунд я закрыл глаза и потряс головой, чтобы навести в ней хоть какой-то порядок. А когда открыл, то увидел вокруг себя не чернильную тьму вражеского трюма, а привычный космос с мириадами разноцветных дружелюбных звёзд. И стадо моих соларов - точно по курсу, охраняемое по бокам «овчарками». Ровно двадцать девять животных и пять «овчарок». Один к одному.
        Здрасьте, приехали. И что это было? Спонтанное погружение в сон? Сон? Помрачение сознания? Галлюцинация?
        Я посмотрел на часы. Десять часов и тридцать две минуты. То есть с момента радиовызова с базы прошло всего четыре минуты?! Не может этого быть. Точнее, может, но только лишь в том случае, если всё, начиная с радиовызова и заканчивая вопросом Адмиралу, мне привиделось или приснилось.
        Хм. Есть ещё один способ это проверить. Даже два.
        Я сунул руку под кресло и вытащил заветную флягу. Так и есть. Полная. Можно и видеозвукозапись не проверять. Но я, разумеется, проверил. И не обнаружил ничего: ни своих радиопереговоров с базой, ни «роз», ни жемчужного тумана, ни голоса Адмирала. Как и следовало ожидать.
        Значит, что? Психика даёт сбои и пора на заслуженный отдых? Вот чёрт, не хотелось бы. Я люблю космос, и работу свою люблю, а на Земле пока нет дел, которыми я бы хотел заниматься остаток моей жизни. Может быть, плюнуть? Мало ли, с кем не бывает. Пройдёт. Вернусь сегодня на базу, попрошу у начальства небольшой отпуск и махну на Цереру. Тамошние девочки за пару-тройку дней, конечно, облегчат мои карманы, но и в чувство приведут. Уверен. Решено, так и сделаем. А об этих четырех минутах никому не скажем. Будем надеяться… Так, куда это они? «Полянку» нашли?
        Мои солары плавно начали сбрасывать скорость и вслед за вожаком забирать куда-то вправо, по широкой дуге.
        Так бывает, когда животные обнаруживают «полянку» - особое место в Поясе, где Солнечные тюлени способны находиться часами. Предполагается, что именно на «полянках», в силу их особых физических характеристик, Solar seals и пасутся, вытягивая всё необходимое для своего фантастического организма прямо из окружающего вакуума. Вероятнее всего - чистую энергию. Потому как до сих пор никто точно не знает, чем именно питаются солары. Такой вот парадокс. Пасти мы их пасём, и доить доим, а что они жрут, понятия не имеем.
        Точнее, мы-то, пастухи, знаем, что так оно всё и обстоит - и с «полянками», и с соларами, и с чистой энергией из вакуума. Это учёные сомневаются и всё никак не могут свою гипотезу окончательно и бесповоротно доказать. Оно и понятно. Для этого надо иметь хотя бы одного мёртвого солара, чтобы сделать вскрытие и посмотреть, что у него внутри. Мёртвого же солара никто и никогда не видел. Сами они не умирают (то есть на памяти человеческой ни один ещё не умер), а убивать их - рука не поднимается. Даже у самых отъявленных и циничных негодяев. Во-первых, это совершенно бессмысленно с экономической точки зрения, поскольку живой солар с его «молоком» в миллионы раз ценнее мёртвого. Во-вторых, не так уж и просто это сделать. В самом начале, когда Солнечные тюлени только-только были открыты, учёные-охотники сделали пару неудачных попыток. Но затем вышел закон о запрещении убийства соларов для каких бы то ни было целей, и все попытки сами собой прекратились. А в-третьих, отъявленные и циничные негодяи в космосе обычно надолго не задерживаются. Не терпит космос таких. И очень быстро от них избавляется. Любыми
путями.
        Но мы отвлеклись. Сбрасывают, значит, солары скорость, я тоже торможу чуть не до нуля, и тут вижу, что вожак разворачивается и плавно устремляется к «скутеру». Лоб в лоб. Стадо - за ним…
        Представьте себе огурец длиной от тридцати до пятидесяти метров, весь покрытый короткими (1,5-2 метра) и толстыми отростками. Огурец может самостоятельно менять свою длину и толщину, а также излучает в окружающее пространство собственный свет. Цвет и яркость которого также легко меняются. Вот это и будет солар, если кто ни разу не видел фото или видео, хотя, конечно, в подобное трудно поверить.
        И вот двадцать девять таких огурцов устремляются к вашему «скутеру». Поневоле напряжёшься.
        Я и напрягся. Но никаких мер предпринимать не стал. Мало ли? Играют, может, животины так. Бывает… Солары приблизились чуть ли не вплотную, затем развернулись и устремились прочь от «скутера». Отлетели на двести с лишним метров и закружились в странном, никогда мною не виданном хороводе.
        Бог ты мой, неужто я стал свидетелем брачного танца? Да это же сенсация! Никто и никогда пока ещё не видел совокупляющихся соларов, и мы не знаем, каким образом на свет появляются новые особи.
        Однако уже через несколько секунд мне стало ясно, что этот хоровод к брачным играм-танцам не имеет ни малейшего отношения. А имеет он самое непосредственное отношение к русскому языку. Потому что прямо передо мной двадцать девять соларов выстроили из собственных, сияющих оранжевым светом тел следующее послание: «ДЕЛАЙ ТАК!» Двадцать семь соларов составили буквы, а двое - восклицательный знак. Два слова со знаком препинания на конце продержались в космосе достаточно времени, чтобы я несколько раз успел их прочесть, и рассыпались, снова превратившись в обычное стадо Солнечных тюленей.
        Проверить, не было ли только что увиденное очередной галлюцинацией, я не успел - с базы пришел радиовызов:
        - Ферма-два - Пустыннику, Ферма-два - Пустыннику. Как слышите меня? Приём.
        Дежурная фраза при вызове, но меня неожиданно охватило жутковатое ощущение «дежа вю». Чем чёрт не шутит… А если попробовать?
        - Здесь Пустынник. Слышу вас хорошо, - ответил я и, решившись, добавил: - Что там у вас, ребята, неужто внеплановый космолёт с голыми бабами на борту? Приём.
        - С каких это пор ты интересуешься голыми бабами? Я думал, тебе и твоих соларов хватает по самое не могу. Приём.
        Ну далее по накатанной.
        - С каких это пор ты интересуешься голыми бабами? Я думал, тебе и твоих соларов хватает по самое не могу. Приём.
        - С соларами я, конечно, трахаюсь, это ты верно заметил, да только кончить никак не могу. Голые же бабы…
        Стоит ли сообщать, что разговор с базой повторился один в один, и я уже догадался, что произойдёт дальше?
        Поэтому, когда на обзорном экране появились три «розы» диаметром четырнадцать, восемнадцать и двадцать два километра, мне было совершенно ясно, что делать. Каким-то непостижимым образом солары сумели показать мне кусочек будущего, тем самым дав подсказку и оказав поддержку. И я намеревался данной поддержкой воспользоваться в полной мере. Правда, оставалось неясным, что именно ответит Адмирал на мой первый вопрос и что я спрошу его потом, но… Видимо, будущее вариативно, и предусмотреть всё не могут даже солары.
        Что ж, спасибо и на этом. Клянусь, что если Земля уцелеет… Впрочем, без всяких «если». Пастух я или кто? А пастух всегда найдёт выход из самого безнадёжного положения. Особенно когда рядом с ним его любимое стадо.