Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Евтушенко Алексей : " Все Небеса Земли " - читать онлайн

Сохранить .
Все небеса Земли Алексей Анатольевич Евтушенко
        Человечество разделилось. Большинство, решившее под властью Искусственного Интеллекта достичь технологической сингулярности, осталось на Земле. Меньшинство, сохранив веру в Бога и традиционные ценности, отправилось колонизировать Луну, Марс и спутники планет-гигантов. И всё бы ничего, но Искусственный Интеллект, возомнив себя настоящим Творцом, поставил мир на грань уничтожения. И теперь лишь от марсианских колонистов Мигеля Сухова, Конвея О’Доэрти и робота-андроида Георга Пятого зависит, выживет или погибнет их прародина - Земля. А вместе с ней и весь остальной мир.
        Алексей Евтушенко
        Все небеса Земли
        
* * *
        Глава 1. Дуэль
        -Ангард!
        Мигель чуть присел на пружинящих ногах, поднял левую руку со шпагой. Он предпочитал испанскую стойку, при которой вторая рука согнута в локте на уровне плеча и направлена вперёд, а не вверх.
        Его противник был правшой и встал в классическую французскую: правая со шпагой впереди, тело развёрнуто к противнику правым боком, а левая рука изгибается сзади подобно хвосту скорпиона.
        -Алле!
        «Всё-таки гравигенераторы - это вещь», - пришла в голову привычная мысль. Иначе пришлось бы сейчас драться при естественной марсианской силе тяжести. Шпага в два с половиной раза легче, и сам ты такой же, попрыгунчик. Арефлексы-то прежние, земные. Имасса тоже.
        «За всю свою историю человечество сделало только три великих изобретения, - обычно говорил дед Мигеля по отцу Василий Игнатьевич Сухов. - Это колесо, душ и гравигенератор».
        Мигель был склонен с русским дедом согласиться, но про себя прибавлял ещё два - шпагу и книгу. Первую, как лучший инструмент для совершенствования тела и характера, вторую - ума и души.
        Про себя, потому что спорить с дедом было себе дороже. Одно слово - Сухов. Как и Мигель, впрочем. Даром что наполовину испанец.
        Ивообще, не будь гравигенераторов, люди до сих пор сидели бы на Земле. «Иперестали бы называться людьми, - добавил он про себя. - Как те, кто там остался».
        Задумавшись, он чуть было не пропустил атаку, встряхнулся и быстро провёл ответную. Так, для разведки. От природы у него великолепно было развито «чувство железа», или Sentiment du Fer по-французски, а упорные тренировки развили это чувство почти до сверхъестественной остроты. Это означало, что с помощью двух-трёх батманов - ударов по клинку противника - он легко определял силу и намерения последнего.
        Этот был силён, зол и намеревался пустить Мигелю кровь. Как минимум.
        Тем лучше - меньше сожалений потом.
        Всё началось примерно час назад в баре «Розенкранц и Гильденстерн», что на Римской - месте, где часто собираются художники, актёры и прочая творческая шатия-братия. Мигелю нравилась атмосфера заведения и густое сладковатое и крепкое вино «Бретёр», изготавливаемое на Луне из винограда, выращенного там же. Вотличие от дешёвых местных сортов, оно стоило немало. Адевушкам во все времена нравились парни, которые не считают денег. Мигель не считал.
        Как раз из-за девушки всё и случилось.
        Хотя какая Сандра девушка… Двадцать семь лет, на три марсианских и почти шесть земных лет старше Мигеля. Одна из ведущих актрис театра «Гаудеамус», который вот уже более десяти сезонов гремит на весь Колониальный Союз Планет Солнечной Системы.
        Сандра сногосшибательно красивая (некоторые утверждают, что её ногам недостаёт стройности и длины, но мы подобные мнения решительно отметём за явной некомпетентностью оных), сексуальная и взбалмошная. Ещё и талантливая для полного убойного коктейля. Сейчас на Луне с театром - гастроли. Последняя любовница Мигеля. Или Мигель у неё последний любовник, сразу не разобраться. Они познакомились несколько месяцев назад, когда после премьеры спектакля «Осиный мёд» (хит сезона!) Мигель сумел проникнуть на закрытый банкет и вручил актрисе, исполнявшей главную роль, роскошный букет алых роз и золотое ожерелье-паутину собственного дизайна.
        Надо ли говорить, что этой актрисой была Сандра?
        Чтобы миновать охрану, страстный почитатель театра вообще и конкретного артистического таланта в частности поднялся без страховки по вертикальной стене на крышу пятого этажа, где шумел банкет. Это, а также цветы и ожерелье произвели на Сандру должное впечатление. Мигель остался на банкете и уже на второй день знакомства оказался у актрисы в постели…
        Он только-только заказал у стойки бокал своего любимого «Бретёра», как его хлопнули по плечу.
        -Салют, кабальеро!
        Мигель повернул голову. Тадеуш Домбровский. Известный в Новом Граде плейбой, спортсмен и красавчик - рекламное лицо межпланетной компании Strawa Wyborowa, специализирующейся на выпуске различной еды. Они были шапочно знакомы - пересекались несколько раз на городских и всепланетных соревнованиях, хотя Тадеуш был чистым шпажистом, а Мигель занимался марсианским пятиборьем (фехтование на шпагах, бег в скафандрах по пересеченной местности на дистанцию пять километров, рукопашный бой, гонки на краулерах, стрельба из пистолета).
        -Сервус, - вежливо, но без особого энтузиазма ответил он старым польским приветствием. - Как дела?
        -Отлично, - ухмыльнулся тот. - Просто великолепно! Только что подписал новый годовой контракт со Strawa Wyborowa, решил отметить.
        Ухмылка Тадеуша не понравилась Мигелю. Было в ней что-то агрессивное и неприятное. Он быстро оглядел зал и тут же заметил столик в углу, за которым расположились двое Тадеушевых дружков-прихлебателей, без которых тот редко появлялся на публике. Имен Мигель не помнил.
        Прихлебатели делали вид, что заинтересованно обсуждают меню, но за ту секунду, что Мигель задержал на них взгляд, каждый по разу успел покоситься в его сторону и тут же отвёл глаза.
        -Поздравляю, - кивнул Мигель. - Хорошо заплатили? Впрочем, извини, это не моё дело. Что будешь пить?
        -Аты что пьёшь?
        Мигель ответил.
        -«Бретёр»? Серьёзно? - Тадеуш издевательски засмеялся и уселся рядом, с левой стороны от Мигеля. - Пятьдесят водки, прошу пана, - бросил он бармену (в отличие от большинства заведений Нового Града, барменом в «Розенкранце и Гильденстерне» работал человек).
        -Одну минуту, - ответил тот.
        -Ачто не так? - спросил Мигель. Худшие его опасения подтверждались - Тадеуш пришёл сюда искать ссоры. Значит, правы были те, кто намекал ему на интерес Домбровского к Сандре. Он не придал значения. Видимо, зря.
        -Не мужской напиток, - Тадеуш взял свою водку, сделал глоток, удовлетворённо кивнул. - Впрочем, тебе простительно. Будем, - он протянул рюмку, чтобы чокнуться.
        Мигель поставил свой бокал на стойку.
        -Ты, Тадеуш, не то место выбрал, чтобы догнаться, - сказал он. - Иди в «Алые пески», там любят таких.
        «Алые пески» был баром, где толклись в основном спортивные фанаты и бывшие «звёзды».
        -Таких - это каких? - прищурился Домбровский.
        -Таких, с… годовым рекламным контрактом в кармане. - Мигель снова взял бокал, отпил вина и начал поворачиваться на табурете лицом к залу. Вэтот момент Тадеуш сделал якобы неловкое, а на самом деле точно рассчитанное движение своей правой, в результате чего вино из бокала Мигеля выплеснулось ему на грудь. Мигель по своему обыкновению был одет в чёрные брюки и ослепительно белую рубашку от модного в творческих кругах стилиста и дизайнера Дианы Тейлор, и бледно-красные пятна, расплывшиеся по рубашке, отчего-то её не украсили.
        -Ой, - сказал Тадеуш со смешком. - Извини. Ятакой неловкий.
        После чего одним махом опрокинул водку в себя и ослепительно улыбнулся.
        Мигель посмотрел на грудь, в бокал, где оставалась ещё как минимум половина. Тут же память услужливо подбросила: сначала года Тадеуш участвовал в шести дуэлях и во всех одержал победу. Две из шести окончились для его противников глубокой реанимацией.
        За Мигелем не числилось ни одной. Впрошлом году его шпага уложила восемь человек, из которых один был сыном первого заместителя Председателя Свободного Государства Ганимед. Шум поднялся тот ещё (на Ганимеде дуэли запрещены, и формально сынок высокопоставленного родителя находился под дипломатической защитой). Родители Мигеля тоже были не последними людьми в Марсианской Республике, поэтому скандал удалось замять. Но Мигелю пришлось дать слово, что он воздержится от дуэлей как минимум год.
        -Аесли будет задета честь семьи? - спросил он.
        -Предоставь это мне, - ответил отец. - Как старшему мужчине в доме.
        -Амоя?
        -Научись отвечать словами, а не ударом шпаги. Разве тебя не этому учат в твоей бурсе?
        Бурсой отец называл престижнейший Марсианский институт межпланетных отношений (МИМО), в котором на 4-м курсе учился Мигель.
        Слово, данное марсианином, считалось надёжнее любого документа, в том числе и на бумаге. Вотличие, к примеру, от лунян или тех же ганимедовцев, среди которых оно, наоборот, почти ничего не значило. Ауж семья Суховых и вовсе отличалась в данном вопросе особой щепетильностью.
        Ивот - на тебе.
        Мигель ощутил, как привычно и жарко бросилась в лицо кровь, но сдержался. Слово есть слово. Давши - держись, а не давши - крепись, как говаривал его русский дед Василий Игнатьевич.
        -Тремор, - сказал он сочувственно. - Понимаю. Завязывай с водкой, Тадеуш. Ивообще со спиртным. Тебе ещё целый год лицом в Strawa Wyborowa торговать.
        -Всё лучше, чем любовницами, - нагло ухмыльнулся Домбровский. - Говорят, у вас с Сандрой договор. Ты ей богатеньких папиков в постель, а она тебе за это половину суммы. Кстати, я бы поучаствовал, уж больно хороша, курва. Пятьсот дублонов, нормально?
        Дальнейшее произошло быстро. Левой рукой Мигель выплеснул в лицо Тадеушу остатки вина из бокала, а затем сразу же, пока тот не опомнился, правой влепил ему пощёчину.
        Двое прихлебателей вскочили.
        Вышибала Игнат - бывший чемпион Луны по вольной борьбе в тяжелом весе, в мгновение ока преодолел расстояние от стены, которую он подпирал, скрестив на груди руки, до стойки и встал нерушимой скалой между Мигелем и Тадеушем.
        -Извините, парни, но только не здесь, - проворчал внятно. Словно медведь-гризли вдруг заговорил.
        -Лично я удовлетворён, - сказал Мигель. Поставил бокал на стойку и обратился к бармену. - Повтори, друг.
        Тот кивнул, взял бутылку, налил.
        -Завтра в десять утра я жду тебя на площадке у западного выхода, - сказал Тадеуш из-за плеча Игната. Странно, в его голосе не слышалось особой злости - так, раздражение, не более того. - Выбор оружия за тобой, поскольку я тебя вызываю.
        -Да уж конечно, - Мигель пригубил вино. - Шпага. Дам тебе шанс. Но не завтра. Сегодня. Через, - он бросил взгляд на часы, - сорок пять минут.
        -Сегодня не получится…
        -Или сегодня, или будем считать, что ты струсил, - Мигель говорил негромко, и народу в этот полуденный час в баре было мало, но он понимал, что слухи о дуэли все равно разлетятся быстро. Очень быстро. До завтрашнего дня родителям точно станет обо всём известно, и тогда отец вмешается. Ик гадалке не ходи. Этого Мигель допустить не мог.Мужчина должен сам принимать решения и отвечать за свои поступки. Аиначе какой он мужчина?
        -Ладно, мальчик, - теперь в голосе Тадеуша звучала откровенная угроза. - Сегодня так сегодня. Через сорок пять минут я из тебя дуршлаг сделаю.
        Святая Мария, как можно говорить такими штампами? Дуршлаг он сделает. Фу.
        -Не могу обещать того же, - сказал он как можно любезнее. - Но памперсы советую надеть. Не люблю вони.
        Тадеуш оказался сильным противником. Он был старше Мигеля на два года, опытнее, сильнее физически и выше ростом. Это давало ему хорошее преимущество, которое быстро сказалось - Мигелю приходилось больше отступать и защищаться, изредка контратакуя. Тадеуш нападал. Ис каждой новой атакой становился всё уверенней.
        Времена, когда фехтовальщики дрались на специальной дорожке и спортивным оружием с фиксатором укола в виде подвижного датчика на острие шпаги и электрического сигнала, ушли в далёкое прошлое. Спираль истории совершила очередной поворот, и шпага снова приобрела опасную остроту, а дорожку заменила круглая арена с твёрдым надёжным покрытием из пластмонолита. Защиту спортсменов обеспечивали доспехи на основе углерита - гибкие, лёгкие и практически непроницаемые. Во всяком случае, для клинков. Головы бойцов прятались под фехтовальными масками. Они были похожи на старые по форме, но с прозрачной лицевой частью, сотканной из невидимых и прочнейших кристалло-титановых нитей. Плюс соответствующая обувь и перчатки.
        Врезультате травм и ранений, нанесённых оружием, в современном фехтовании стало даже меньше, чем раньше. Иуж точно были невозможны случаи из далёкого прошлого, когда шпага или рапира ломалась при нанесении укола и обломок клинка вонзался в живое тело, пробивая одежду и защиту.
        Мигель читал, что именно так почти триста лет назад погиб знаменитый русский фехтовальщик, олимпийский чемпион Владимир Смирнов. Кор-а-кор при обоюдной флеш-атаке, клинок противника разлетелся на два куска, словно был сделан из льда, и тот, что остался в руке, пробил маску и вошёл в левую глазницу по самую гарду.
        Мгновенная смерть.
        Они кружили по арене уже около трёх минут. Мигель безошибочно чувствовал время и понимал, что осталось недолго. Скоро он устанет, и тогда одна из атак Тадеуша пройдёт.
        Если не менять тактику.
        Дуэльный бой ведётся без доспехов и масок. Или до первой крови, или до сдачи одного из бойцов (шпага - на пол), или до серьёзного ранения. Редко - смерти. Крайне редко. За всю современную историю дуэлей, насчитывающую уже столетие, на тот свет отправилось двадцать три дуэлянта. Восемнадцать из которых - в первые двадцать лет. Что делать - в те времена не все в достаточной мере владели саморегенерацией и не умели включать на полную резервные защитные системы организма. Да и медицина, прямо скажем, оставляла желать лучшего…
        Обманное движение было простым. Но выполнено настолько безупречно и быстро, что Мигель попался.
        Переход в форс-режим считался в дуэльном кодексе недопустимым. Тот, кого на этом ловили, рисковал не только абсолютной потерей репутации, но и свободой (уголовное преступление). Но Мигелю показалось, что Тадеуш в этой атаке в форс-режим перешёл. На полсекунды, не больше, но перешёл. Итут же вернулся обратно. Однако этого мгновения ему хватило, чтобы нанести удар, который Мигель не смог отразить. Единственное, что он успел, - по-боксёрски дёрнуться головой назад.
        Шпага Тадеуша рассекла кожу на щеке, едва не задев глаз. Полыхнула боль.
        Секунданты, вашу мать!
        Хотел он крикнуть, но не крикнул. Ему показалось, что форс был, но секунданты не остановили бой. Значит, не было.
        Матрёшка в стакане, так и проиграть недолго, причём всерьёз. Бой-то не до первой крови, а до сдачи или серьёзного ранения.
        Первое было невозможно, второго очень не хотелось.
        Он слизнул кровь с верхней губы. Солёная.
        Ладно, попробуем иначе.
        Теперь Мигель вовсю изображал испуг и панику. Не так уж и трудно с учётом реальной силы противника.
        Батман, ещё батман. Неуверенный и опасливый. На самом деле весьма точный. Мгновенный взгляд на ноги противника. Полшага назад и в сторону, еще полшага… ещё шаг… растерянность… руку со шпагой неуверенно опустить…
        Сейчас!
        Флеш-атака Тадеуша.
        Резкий присед, начищенная до идеального блеска гарда шпаги Мигеля (за оружием надо следить, мальчики и девочки!) превращается в зеркало, и злой марсианский солнечный зайчик прыгает Тадеушу в глаза. Поляк на долю секунды теряет ориентировку, моргает, и тут же следует выпад навстречу. Вверх под углом в сорок пять градусов.
        Никто так не атакует.
        Он - атаковал.
        Есть!
        Шпага Тадеуша вспорола Мигелю левое плечо.
        Шпага Мигеля вонзилась Тадеушу в горло.
        -Пся крев…
        Мигель отступил, зажимая рану правой рукой. Кажется, ничего страшного, хотя и кровит обильно. Главное - рука держит шпагу. Авот рука Тадеуша - нет.
        -Курва… забилеш мне… - Тадеуш окончательно перешёл на польский.
        Шпага выпала из его руки, глухо звякнула о пластмонолит. Левой рукой он схватился за горло. Между пальцев ручьями хлынула алая кровь. Тадеуш зашатался. Его красивое лицо стремительно бледнело.
        Оба секунданта замерли, словно в стоп-кадре.
        -Какого хрена?! - Мигель отбросил шпагу, кинулся к Домбровскому. - «Скорую», быстро!
        Врач на дуэлях обычно не присутствовал. По трём причинам.
        Первая. Дуэли не имели официального статуса, хотя формально и не были запрещены. На участие в них власти смотрели в известной степени сквозь пальцы. Считалось, что молодёжи (в первую очередь, конечно, юношам, хотя бывали случаи, когда на дуэльную арену выходили и девушки) полезно драться до крови, защищая свою честь (дуэли между взрослыми людьми, каковыми на Марсе считались все, достигшие тридцати земных лет, были крайне редки). Вырабатывает мужество и чувство этой самой чести. Ивообще способствует взрослению.
        При этом завзятых дуэлянтов, бретёров, возомнивших себя молодыми д’Артаньянами и норовящих ввязаться в дуэль по любому, самому ничтожному поводу, власти недвусмысленно предупреждали умерить пыл. Если не помогало, могли серьёзно осложнить жизнь или даже лишить свободы. Особенно в случае смерти одного из дуэлянтов. Тюрем, как таковых, в Марсианской Республике не было, но провести несколько лет на рениитовых шахтах (двенадцатичасовой рабочий день, один выходной в неделю, отсутствие нормального гравитационного режима и полной радиационной защиты, только девять процентов заработка на личный счёт и другие «прелести») никому не улыбалось, а посему предупреждения обычно хватало.
        Присутствие же врача как бы придавало дуэли официальности. Со всеми вытекающими. Лицемерие? Да. Вкакой-то мере. Но факт оставался фактом.
        Вторая. Драться, имея врача на площадке, считалось не то чтобы совсем позорным, но… нежелательным. Из-за репутационных потерь. Кто приглашал на площадку врача, словно заранее расписывался в своей чрезмерной осторожности. Если ты такой осторожный, сиди дома или тихо ходи на работу и не лезь туда, где решают свои непростые вопросы настоящие мужчины. Полная глупость и мальчишество, но, опять же, факт оставался фактом.
        И, наконец, дуэли не проводились там, где до ближайшего врача с реанимационным «саркофагом» было далеко. Максимум десять минут на глайдере или краулере.
        Тем не менее Тадеуша спасли чудом. Оказалось, что у поляка нестандартная реакция на резкую потерю крови, а шпага Мигеля перерезала сонную артерию. Врезультате мозг отключился гораздо раньше обычного, и Тадеуш не успел задействовать внутренние защитные резервы организма. Простительно для обычного колониста, но непростительно для спортсмена и тем более дуэлянта. Если у тебя нестандартная реакция, какого хрена ты выходишь драться на шпагах? Жить надоело?
        Примерно эти аргументы (в числе прочих) Мигель собирался использовать в разговоре с отцом, который случился тем же вечером. Но не успел.
        -Ты давал слово, - сказал отец.
        Дело было в его шикарном рабочем кабинете - на последнем этаже Штаба ВСМ - Вооружённых Сил Марса, которыми и командовал генерал-полковник Сухов Александр Васильевич. Тёзка по имени-отчеству Суворова, он и напоминал обликом легендарного русского полководца - такой же невысокий, сухой и носатый, с пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз. Мигель пошёл больше в мать - высокую красавицу-испанку Кармелиту Франсиску Леаль, обладательницу гривы чёрных густых волос и синих, будто небо Кастилии, сводящих с ума глаз.
        Впрочем, разрез глаз Мигель взял у отца. Как и его нос, высокий лоб и природную ловкость.
        Ксебе в штаб генерал-полковник Александр Васильевич Сухов и вызвал сына, как только узнал о происшедшем. Мигель не слишком любил сюда приходить, чувствовал себя не в своей тарелке в этих стенах, насквозь пропитавшихся армейским духом, и отец это знал. Может быть, поэтому и вызвал.
        -Япомню, - ответил Мигель. - Уменя не было выхода, поверь.
        -Ты дал слово, - повторил отец. - Ине сдержал его.
        -Он тяжело оскорбил женщину, которую я люблю. Прилюдно. Как я мог стерпеть? Ты сам меня учил…
        -Это какую женщину, - перебил отец. - Сандру, что ли?
        Вего голосе Мигель уловил оттенок пренебрежения. Или ему показалось, что уловил. Но этого было достаточно.
        -Да, Сандру, - сказал он с вызовом. - Ты что-то имеешь против, отец?
        Обычно он говорил «папа». «Отец» значило, что Мигель разозлён и не собирается уступать в конфликте.
        -Аты как думаешь? - отец принял вызов. - Раньше мы об этом не говорили, я думал, ты накувыркаешься, перебесишься и вернёшься в ум. Повзрослеешь, в конце концов! Но теперь, вижу, ситуация выходит из-под контроля.
        -Из-под чьего контроля, отец? - Мигель очень старался не повышать голос.
        Молчание, повисшее в кабинете, казалось, можно было пощупать руками. Ис испугом их отдёрнуть.
        -Может быть, ты ещё и женишься на ней? - теперь отец не скрывал ни пренебрежения, ни даже издёвки.
        -Может быть!
        -Что?!
        -Ты слышал. Может быть, и женюсь. Спасибо, что натолкнул на хорошую мысль. Раньше я об этом как-то не задумывался.
        Под острыми скулами генерал-полковника прокатились желваки. Он поднялся с кресла, упёрся кулаками в стол.
        -Она старше тебя на шесть лет, сын! Оеё профессии я уже не говорю!
        -Мама старше тебя на полтора года, но это тебя не остановило в своё время, - Мигель отвечал быстро, словно заранее подготовился к разговору, и прекрасно видел, что это дополнительно злит отца. Да что там злит - бесит! - Ия не вижу ничего предосудительного в её профессии.
        Это «предосудительного» он вставил специально. Генерал-полковник Сухов терпеть не мог подобных слов, предпочитая выражаться, как он сам говорил «коротко, ясно и желательно по-русски». Хотя, как и все граждане Марсианской Республики, прекрасно владел как минимум тремя языками.
        -Актриса! - воскликнул отец. - Японимаю твой… восторг, сам по молодости… Но можно ли всерьёз думать о том, чтобы связывать свою жизнь с актрисой?!
        -Почему нельзя?
        -Да потому что все они потенциальные шлюхи, вот почему! Ты совсем, что ли, дебил, сын?! - небольшой, но крепкий кулак генерал-полковника врезался в столешницу.
        Стакан в серебряном подстаканнике подпрыгнул, глухо звякнув. Остывший чай выплеснулся прямо на лист какой-то бумаги, лежащей перед отцом.
        -Ах ты..! - Генерал схватил лист и яростно затряс им в воздухе, пытаясь стряхнуть коричневатую жидкость.
        «Важная бумага, видать», - подумал Мигель отстранённо, а вслух спросил:
        -Так ты считаешь Сандру шлюхой?
        Генерал-полковник Сухов Александр Васильевич молчал. Только сопел тяжело через нос и по-прежнему махал в воздухе бумагой. На Мигеля он не смотрел.
        -Если у тебя был неудачный любовный опыт с какой-нибудь актрисой, отец, - сказал Мигель, по прежнему изо всех сил стараясь держать себя в руках, не повышать голос и тщательно подбирать слова, - то я в этом не виноват.
        Идобавил по-испански:
        -No es asi?[1 - Не так ли? (исп.)]
        Отец положил бумагу на место и уставился на сына. Вего глазах пылал голубой лёд.
        -Пошёл вон, щенок, - сказал он тихо. - Видеть тебя не хочу. Делай что хочешь. Женись на Сандре, уходи из дома, ломай себе жизнь. Пожалуйста! Хозяин - барин. Кто я такой, действительно, чтобы тебе мешать?
        -Хорошо, папа, - ответил Мигель. - Как скажешь. Счастливо оставаться.
        Развернулся через левое плечо и вышел из кабинета. Почти строевым шагом.
        Глава 2. Принял решение - выполняй!
        Как настоящий русский, Мигель пил водку. Но не любил её. Ко всему прочему он рано усвоил, что пить водку без закуски - дурной тон. Настоящий же испанец, коим Мигель себя также считал, не может себе позволить дурной тон. Разве что в исключительном случае и когда никто не видит. Но пить в одиночку и запершись - это вообще никуда не годится. Хоть для русского, хоть для испанца. Поэтому, выйдя из кабинета отца, Мигель прямиком направился в «Розенкранц и Гильденстерн», где для начала залпом проглотил сто граммов местного, трёхлетней выдержки, коньяка. Кслову, весьма неплохого. Вотличие от вина, коньяк на Марсе получался лучше лунного. Необъяснимый парадокс.
        Запил кофе и заказал ещё сто пятьдесят.
        Раны на щеке и плече он уже практически затянул и мог себе позволить спиртное (алкогольное опьянение не способствовало эффективной регенерации). Солнце давно убежало за горизонт, марсианский сол закончился, в этой части планеты наступила ночь. Сидя в баре, Мигель этого не видел, но знал.
        Он родился на Марсе, здесь, в Новом Граде, и наблюдал марсианские закаты и рассветы тысячу раз. Мигель читал в книгах о долгих вечерних и утренних сумерках на Земле и смотрел видео, но на Марсе всё было не так. День и ночь на Красной планете наступали быстро, почти без утренне-вечернего перехода. Маленькое яркое солнце выкатывалось из-за голых красноватых холмов, и приходил день. Или, наоборот, пряталось за ними, и мириадами звёзд вспыхивала марсианская ночь. Если, конечно, не было сильной пылевой бури, при которой разглядеть звёзды не представлялось возможным.
        Сегодня бури не было. Впрочем, и звёзд тоже. Бар «Розенкранц и Гильденстерн», как настоящее прибежище богемы, располагался в полуподвале, где всегда хватало электрического света, чтобы разглядеть меню, бокал с коньяком или прекрасные глаза спутницы.
        Прекрасные глаза, да.
        Мигель вспомнил тёмно-карие, притенённые длинными ресницами глаза Сандры, её мягкий, чуть хрипловатый голос (чистое контральто, кто бы что ни говорил, просто не огранённое как следует, но Сандра не певица - актриса, и задачи у голоса другие) и заказал ещё сто. Итарелку синтезированного сыра. Натуральный, из коровьего молока, был очень дорог.Да и не продавали его здесь.
        Вголове уже порядком шумело.
        «Надо бы притормозить, - подумал Мигель. - Иначе напьюсь». «Ичто? - ответил сам себе. - Напьюсь, значит, напьюсь. Имею право, матрёшка в стакане, двадцать один мне уже исполнилось. Опять же, на свои пью, не отцовские. Ивообще, какого чёрта, сколько можно? Профессия Сандры его, видите ли, не устраивает. Ивозраст! Да в свои двадцать восемь земных она любой девятнадцатилетней такую фору даст, что…»
        -Опа! - радостно воскликнули рядом. - Миг Семнадцать! Как вовремя. Здорово, братское сердце!
        Напротив за столик плюхнулся Конвей O’Доэрти - долговязый, как коломенская верста, рыжеволосый, веснушчатый и зеленоглазый ирландец с неподтверждёнными еврейскими корнями (Кон уверял, что его прапрапрабабушку звали Роза Шнеерсон, и была она родом из какого-то богом забытого южнорусского местечка, откуда и сбежала в конце двадцатого века сначала в Англию, а затем в Ирландию, где благополучно вышла замуж за прапрапрадедушку Кона, чьё имя семейное предание, увы, не сохранило, но фамилия его была, как вы все уже догадались, О’Доэрти). Атакже поэт, блюзовый музыкант и старый добрый товарищ Мигеля, с которым были распиты не одна пинта и литр.
        Последнее время в силу разных причин они виделись не слишком часто. Из всех искусств Конвей на первое место ставил поэзию и музыку (блюз - в особенности), затем живопись и скульптуру, а театр считал низким видом, рассчитанным на удовлетворение непритязательных вкусов толпы. Поэтому увлечение Мигеля театром не одобрял. Хотя к Сандре относился со снисходительным одобрением.
        «Ей блюз петь с таким голосом, - говорил он не раз Мигелю. - Цены бы не было. Сказка и восторг! Не понимает женщина своего счастья».
        По обращению «Миг Семнадцать» Мигель понял, что поэт и блюзмен уже неслабо подшофе. Он часто называл так Мигеля после определённой дозы крепкого. Дело в том, что кроме блюза и поэзии Конвей страстно увлекался историей земной военной авиации, среди которой особенно выделял советско-русскую школу. АМигель, коме того, что носил такое удобное имя, был наполовину русским и проходил обязательную для студента МИМОармейскую подготовку в военной летной школе. Ивместе с институтским дипломом должен был получить погоны младшего лейтенанта и диплом военлёта 4-го класса. Понятно, что космического, поскольку военная авиация на Марсе отсутствовала. Хотя стандартный «бумеранг», или, как его ещё называли, Royal Hunter - «Королевский Охотник» - суборбитальный многоцелевой истребитель RH-42M, воевать на котором учился Мигель, был рассчитан также и на работу в атмосфере.
        Конвей завидовал Мигелю по-хорошему. Сам он мечтал летать с детства, но подготовку прошёл обычную десантно-пехотную, поскольку с его ростом втиснуться в кабину «бумеранга» идаже худо-бедно летать ещё можно было, но вот эффективно воевать - уже нет.
        -Привет, Кон, - кивнул Мигель. - Что будешь пить? Ясегодня гуляю. - Он обернулся и ухватил за локоть официанта-андроида, скользившего мимо:
        -Ещё один коньяк, Фред. Сто грамм. Хотя нет, принеси-ка сразу триста. Иещё порцию сыра.
        -Заказ принят, - бесстрастно ответил робот. - Одну минуту, господин.
        Это была давно устаревшая модель, почти без мимики и голосовой модуляции. Говорили, что Фред обслуживает клиентов в баре «Розенкранц и Гильденстерн» уже полвека. Ссамого открытия. Мигель никогда не проверял, но верил, что так и есть. Вконце концов, его личный робот-слуга Георг Пятый был старше Мигеля почти вдвое. Он достался ему от старшего брата, и Мигелю никогда в голову не приходило заменить его на современную модель.
        Вспомнив Игоря, Мигель на секунду ощутил, как тёмное и горькое облако накрыло сердце. Как всегда, вот уже одиннадцать лет. Он любил брата и тяжело пережил его смерть.
        «Сухов Игорь Александрович. Старший лейтенант, военлётIкласса. Родился 5октября 2205года. Погиб в неравном бою с инозвёздными захватчиками 15сентября 2230года над планетой Земля».
        Это было высечено на обелиске Славы, который высился на центральной площади Нового Града и других столиц Колониального Союза планет Солнечной системы. Всего двенадцать тысяч четыреста пятьдесят восемь имён и фамилий - все, кто погиб, защищая Солнечную систему от Вторжения 2228года.
        Ив самом низу обелиска - «Вечная слава героям!».
        Да, одиннадцать лет… Чтобы смыть горечь с сердца, Мигель плеснул себе из графина коньяка.
        -Что празднуем? - длинная рука Кона ухватила рюмку (Мигель специально попросил рюмку, а не бокал) и опрокинула содержимое в рот. После чего щёлкнула пальцами, на мгновение зависла над тарелкой и отправила вслед полупрозрачный ломтик сыра.
        -Эй, - сказал Мигель. - Асовесть?
        -Когда ирландцу хочется выпить, он меняет совесть на виски, - изрёк О’Доэрти. - Вданном случае коньяк. Чего ты? Сейчас Фред ещё притащит.
        -А, ерунда, не обращай внимания. - Мигель снова налил в ту же рюмку и выпил.
        -Нет, - внимательно присмотревшись к товарищу, заметил Конвей. - На праздник это не похоже. Что случилось, неужто за этого козла Домбровского переживаешь? Ха! Да он давно нарывался, гад. Знаешь, что у нас говорили? - он облокотился на столик и наклонился к Мигелю. - Жаль, говорили, что Миг Семнадцать вне игры, некому с пана гонор сбить. Итут - на тебе, такая приятная новость! - он засмеялся. - Вот. Аты грустишь. Радоваться надо!
        Вернулся Фред с подносом, ловко поставил на стол новый графинчик с коньяком, ещё одну тарелку с сыром и рюмку.
        -Господа желают что-нибудь ещё? - осведомился, как обычно.
        -Пока нет, спасибо и свободен, - Мигель разлил коньяк по рюмкам. - Ты прав, Кон, будем радоваться. Будем, матрёшка в стакане, радоваться, и гори оно всё огнём!
        Поздним вечером, почти ночью, из бара «Розенкранц и Гильденстерн» вышли двое товарищей, которые ощущали себя в эту минуту лучшими друзьями. Оба держались подчёркнуто прямо, были абсолютно уверены в собственной трезвости и несомненной способности адекватно оценить любую обстановку. Просто им хотелось приключений. Иещё выпить. Со вторым проблем не было - в закрывающемся на ночь баре они прихватили с собой бутылку виски ёмкостью ноль целых и семь десятых литра (коньяк закончился за полчаса до закрытия бара, на что вышибала Игнат безучастно заметил, что последний раз сталкивался с подобным два года назад, когда в баре отмечали выход книги «Тень Солнца» известного писателя Сергея Авгученко. Но тогда гуляли до трёх ночи, а сейчас и двенадцати нет).
        Авот насчёт первого возникли разногласия.
        -Кдевчонкам, - убеждал лучшего друга поэт и блюзмен О’Доэрти. - Язнаю одно место, где их есть. Игитара!
        -Мне нельзя к девчонкам, - упёрся Мигель. - Уменя Сандра. Забыл? Ятолько сегодня дрался из-за неё на дуэли. Мужчина должен хранить верность даме своего сердца!
        -Эй! Кто тебя заставляет нарушать? Храни на здоровье свою верность. Так посидим. Ну, в смысле, ты так посидишь, - Конвей засмеялся.
        -Ага. Это всё равно что прийти в «Розенкранц и Гильденстерн» ипить весь вечер томатный сок.
        -Да, - сказал блюзмен. По его лицу было заметно, что он очень хорошо представил себе эту картину. - Извини.
        -Уменя другое предложение, - сказал Мигель.
        -Какое? - с готовностью откликнулся поэт. - Согласен на любое, но с одним условием. Должны быть девчонки. Что за вечер без девчонок? Никаких перспектив, одно жёсткое похмелье.
        Втот момент, когда Мигель говорил о другом предложении, оно лишь формировалось в его затуманенном коньячными парами мозгу. Иокончательно обрело ясность за те несколько секунд, в течение которых О’Доэрти разглагольствовал о девчонках.
        Точно, как он сразу не сообразил! Нужно лететь к Сандре. Прямо сейчас. Он тут слово нарушил, на дуэли из-за неё дерётся, с отцом ссорится чуть не до полного разрыва отношений, коньяк хлещет. Авсего-то и нужно - прилететь и сделать предложение руки и сердца. Вот так взять и свалиться на голову. Сходу, пока не опомнилась. Красиво и открыто, без предупреждения. По-нашему, по-испански. Ипо-русски заодно. Сюрприз, матрёшка в стакане!
        -Смело, - оказалось, что свои мысли Мигель высказал вслух, и теперь Кон радостно подхватил тему. - Давай! Только последний рейс на Луну был два часа назад. Теперь только утром. - Он полез в карман за коммуникатором, включил, сверился. - О,точно. Вдевять пятнадцать утра. Где мы, а где утро? Опять же, вынужден признаться, братское сердце, что с лавэ у меня туго. На выпивку ещё туда-сюда, а вот на билет до Луны… - Поэт сокрушённо покачал головой. - Не потяну. Даже ради всех девчонок театра «Гаудеамус». При всём моём неуважении к театру как таковому, вынужден признать, что есть там несколько по-настоящему классных, просто шик, я, конечно, не твою Сандру имею в виду, то есть я хочу сказать, что она офигительно классная, но не в моём вкусе, прости…
        Конвей бы ещё долго распространялся на тему своего отношения к театру и девчонкам, но Мигель его решительно перебил.
        -Всё фигня. Забудь про утро и ловэ. Летим сейчас. Немедленно. Пока кураж не пропал.
        -Как?
        -За мной, - скомандовал Мигель и решительно устремился вперёд. Поэт и блюзмен, не раздумывая, последовал за другом.
        За сто пятьдесят лет, что человечество прочно обосновалось на Марсе, Луне, Ганимеде и Рее (научно-исследовательские станции и добывающие фабрики на Титане, Япете и в поясе астероидов не в счёт, поскольку не имели отдельного юридического статуса и принадлежали всему КСПСС - Колониальному Союзу планет Солнечной Системы), оно провело большую работу по превращению своих новых родин в места, пригодные для жизни. Слава Создателю, воды в Солнечной системе оказалось не просто много, а гигантское количество. Пусть и в виде льда в основном, но зато во вполне доступных местах. Агде вода - там и кислород с водородом. Первый - для всех окислительных процессов, без которых жизнь заканчивается, не начавшись, второй - почти идеальное топливо. Проблему с углеродом и углекислым газом, которого поначалу сильно не хватало, а также азотом и другими необходимыми элементами таблицы Менделеева, тоже постепенно решили.
        Для начала на Марс сбросили несколько ледяных астероидов, отловленных специально с этой целью в поясе. Одновременно с этим открытым способом вскрыли в заранее намеченных местах на экваторе кору планеты и запустили реакцию по высвобождению миллионнотонных запасов углерода, лежащих глубоко под поверхностью.
        И, наконец, при помощи мощных безъядерных термических зарядов и направленных энергетических лучей со спутников растопили полярные шапки.
        Врезультате всех этих и других, не менее интересных мероприятий давление (и, соответственно, плотность) марсианской атмосферы начало повышаться и за первые сорок лет терраформирования достигло 75миллиметров ртутного столба. То есть «всего» вдесять раз ниже, чем на Земле. Но было-то в сто семьдесят раз!
        Прошло ещё сто лет. Марсианская Республика не жалела усилий и средств. Лунная Федерация, Свободное Государство Ганнимед и Королевство Рея не отставали. Однако Марс по совокупности причин был наиболее удобным местом для превращения его во «вторую Землю», и ровно тридцать два года назад, осенью 2209года, первые люди вышли на его поверхность из-под куполов Нового Града и Олимпии без планетарных скафандров.
        Сейчас, в апреле 2241года по календарю Северного полушария Земли, для выхода на поверхность граждане Марсианской Республики пользовались специальными утеплёнными комбинезонами и кислородными респираторами (среди некоторых экстремалов из числа молодёжи особым шиком считалось обходиться летом и днём вовсе без респираторов) и только зимой, в особо холодные ночи, облачались в лёгкие планетарные скафандры.
        Эта ночь выдалась не слишком холодной - минус пятьдесят по Цельсию и без ветра, вполне приемлемо по здешним меркам.
        -Что я точно знаю, - сообщил Мигелю поэт и блюзмен, натягивая вслед за ним комбинезон у Северного выхода, - там, снаружи, девчонок точно нет. Слухи о прекрасных аборигенках, страстно ожидающих усталых путешественников в пещерах Большого Сырта, сильно преувеличены. Ты в курсе?
        -Ато! - сказал Мигель и приложил открытую ладонь к дверному сканеру переходного тамбура. - Спокуха, Кон, поставим всё на кон!
        -Всё не согласен. Половину. Ивообще, поэт здесь я.
        -Уговорил.
        Они выбрались на мороз под ночное, сияющее разноцветной бессчётной россыпью звёзд небо Марса и направились к открытой стоянке общественных краулеров. Стоянка была расположена в полусотне метров от Северного выхода, и вела к ней нормальная пластмонолитовая дорога с тротуаром и электрическим освещением.
        Мигель выбрал первый попавшийся краулер, забрался в кабину, подождал, когда рядом усядется Кон, пристегнулся и ткнул пальцем в кнопку зажигания. Сыто заурчал двигатель, мягким светом загорелась панель управления, в кабину пошло тепло из обогревателя.
        -Ладно, - сказал Конвей. - Дай угадаю. Личный папин космокатер решил угнать?
        -Ты знал! - ответил Мигель и тронул краулер с места.
        До космодрома было ровно двадцать километров по хорошей дороге. Но Мигель старался не гнать, памятуя о том, сколько выпил.
        Да, можно было перейти в форс-режим - скажем, на третий, самый высокий уровень - и сжечь весь алкоголь в организме меньше чем за десять минут. Протрезветь быстро и гарантированно. Нагрузка на печень резко возрастает, это понятно, но на то и форс-режим, чтобы нагрузки возрастали. Ничего, правильным образом тренированный и обученный человек ещё не с такими справляется и только крепчает. Аон тренирован и обучен правильно - активация скрытых физических резервов и четвёртой сигнальной системы со всеми её теле- и эмпатос-возможностями входит в стандартную подготовку любого человека КСПССмоложе семидесяти лет. Втой или иной степени, понятно - в зависимости от избранного рода деятельности. Да и среди девяностолетних граждан и подданных немало таких, кто владеет форс-режимом. Что делать, жизнь заставила. Ихорошо сделала…
        Можно. Хоть сейчас. Но в этом случае его, Мигеля, решимость лететь на Луну к любимой может испариться, как денежная заначка в баре «Розенкранц и Гильденстерн». Аон этого не хотел. Вконце концов алкоголь для того и существует, чтобы опьянять - иначе и пить не стоит.
        Нет уж. Принял решение - выполняй. Пусть даже решение крепко отдаёт безумием.
        Вернее - особенно если оно им отдаёт.
        Краулер шёл по ночной и практически пустой трассе на разрешённой скорости восемьдесят километров в час. Дальний свет фар выхватывал на поворотах то изъеденные миллионами лет эрозии марсианские скалы, то немногочисленные рощицы первых, выросших под открытым небом по берегам искусственных озёр хвойных деревьев - генномодифицированных елей, кедров, сосен и пихт (эксперимент по высаживанию устойчивых к холоду и низкому давлению лиственных пород только-только начался), то пропадал в плоском и ровном пространстве бескрайней пустыни.
        Наконец краулер вылетел на холм, с которого открылась панорама космопорта Гагарин - море красивых разноцветных огней под прозрачной трёхслойной «кожей» основного купола; сияющая ослепительным бирюзовым светом игла вышки дальней связи рядом; иссечённое посадочными прожекторами, фарами грузовых краулеров и мигающими сигнальными фонарями кораблей, уходящее к звёздному горизонту лётное поле с кипельно-белыми куполами радаров по бокам.
        Тысячу раз Мигель это видел, но каждый раз дух захватывает. Красиво, чёрт возьми. Впечатляет. Космопорт Титов рядом с Олимпией - вторым по величине городом Марсианской Республики - тоже хорош. Да и лунный Алан Шепард весьма и весьма неплох. Но Гагарин всё равно круче.
        -Идаже не спорьте, - вслух произнёс Мигель и повёл краулер вниз.
        -А? - спросил О’Дороти.
        -Пора выпить, говорю.
        -Вот! Наконец слышу правильные слова!
        Однако на ходу пить не стали. Конвей скрутил пробку у бутылки, когда Мигель утвердил краулер на стоянке и выключил зажигание. Практически герметичная кабина краулера давала им минут десять-пятнадцать, прежде чем забортный мороз ощутимо начнёт пробираться внутрь машины.
        -Ну, за успех нашего благородного предприятия! - провозгласил Конвей и немедленно выпил. После чего передал виски Мигелю и сочно откусил от яблока, чудесным образом возникшего в его руке.
        -За что я тебя люблю, - сказал Мигель, - так это за предусмотрительность.
        -Ага, - согласился поэт. - Ятакой.
        Он передал надкушенное яблоко товарищу, забрал у него бутылку и закрутил пробку.
        -Хорошего понемножку, - сообщил. - Нам ещё лететь. О, смотри, кто идёт!
        Мигель глянул.
        От бокового входа в космопорт, которым обычно пользовались немногочисленные владельцы частных космолётов, отделилась тёмная фигура и теперь быстрым шагом направлялась к ним.
        Ростом фигура была с высокого мужчину - метр восемьдесят пять примерно. Из одежды - только рабочий комбинезон без рукавов, но с множеством карманов - почти точная реплика комбинезонов из хлопковой ткани, бывших в моде в серединеXXвека на Североамериканском континенте планеты Земля. Абсолютно лысый череп переливчато сверкал в свете фонарей.
        -Ичто он здесь делает, спрашивается? - осведомился Мигель вслух.
        Фигура подошла вплотную к краулеру. Гладкое лицо с безупречно правильными чертами приблизилось к окну, костяшки пальцев вежливо постучали в армированное поляризованное стекло.
        -Открывай, - сказал Конвей. - Не отстанет.
        -Куда я денусь, - ответил Мигель. - Опять же, нам так и так выходить.
        -Логично, - согласился блюзмен.
        Приятели натянули респираторы и очки, укрыли головы тёплыми капюшонами, почти наглухо закрывающими голову, и выбрались наружу. Марсианский ночной мороз немедленно попытался проникнуть под капюшон и вцепиться в незащищённые участки кожи. Мигель махнул рукой в рукавице, и все трое поспешили ко входу в космопорт.
        Внутри было тепло. Мигель и Конвей сбросили респираторы и капюшоны, по привычке растёрли кожу на лбу и щеках.
        -Толку пить, если двадцать шагов на таком морозе - и уже трезвеешь? - пожаловался Конвей. - Хоть и респиратор, а ноздри всё равно слипаются.
        Он потёр нос и оглушительно чихнул.
        -Не болей, - сказал Мигель.
        -Спасибо. - Ирландец воровато огляделся (в зале космопорта было абсолютно пусто), вытащил из-за пазухи бутылку виски, коротко хлебнул и спрятал бутылку обратно.
        -Для профилактики, - пояснил.
        -Георг, - обратился Мигель к молчаливой фигуре в комбинезоне. - Что ты здесь делаешь?
        -Вас ищу, - ответил робот-андроид Георг Пятый, ибо это был он.
        -Зачем?
        -Мне велено вас найти и сопровождать.
        -Ивсё?
        -Ивсё.
        -Узнаю отца и мать, - пробормотал Мигель. - Вернее, сначала мать, а потом уж и отца. Уребёнка моральная травма, не будем давить и усугублять. Но на всякий случай подстрахуемся. Так? - он посмотрел роботу в лицо.
        -Не понимаю, о чём вы, - ответил тот бесстрастно. - Мне было велено вас найти и сопровождать. Янашёл. Вы отменяете приказ о сопровождении?
        -Будь у меня такие родители, - заметил Конвей с самым серьёзным видом, - я бы на стенку лез от счастья.
        Мигель захохотал.
        Поэт задумался.
        -Погоди, что я сейчас сказал? - Он потёр лоб. - Долбаный коньяк. От слова долбить. Ивиски… Короче, я думаю, что грех отказываться от родительской заботы. Твой Георг нам не помешает. Ты ведь нам не помешаешь, Георг? - обратился он к роботу.
        -Ямогу помешать человеку лишь в том случае, если увижу и пойму, что он хочет нанести себе физический вред, - ответил тот. - Вам это прекрасно известно.
        -Не отменяю, - сказал Мигель. - Сопровождай, чёрт с тобой.
        -Поминать чёрта вредно для души, - сообщил робот. - Меня так учили. Обязан предупредить.
        Конвей захохотал.
        -О господи, - сказал Мигель. - Пошли уже.
        Инаправился в зону внутренней стоянки, где располагались космодромные электрокары. Поэт и робот последовали за ним.
        Глава 3. Космокатер «Кармелита», бортовой номер МР3419SPF
        Личный космокатер генерал-полковника Александра Васильевича Сухова модели «Лиса» сбортовым номером МР3419SPFи названием «Кармелита» (акаким же ещё?) пережидал ночь и общую неподвижность в юго-восточном секторе космодрома на спецстоянке. Они домчались туда на электрокаре по гладкому керамлитовому покрытию за каких-то пять минут, а ещё через одну поднялись по короткому трапу в кабину.
        Космокатеры модели «Лиса» были предназначены для полётов на расстояния до семисот миллионов километров. Потом нужно заправляться и пополнять запасы воздуха, еды и воды.
        Не совсем понятно, почему их обозвали космокатерами. По сути, это были самые натуральные планетолёты, способные преодолевать гигантские космические расстояния за относительно короткое время. Размерами сильно поменьше и, соответственно, удобствами и ресурсами жизнеобеспечения - это да. Но ведь путешествовать по-разному можно. Кто-то любит безопасность и комфорт межпланетных пассажирских космолётов, способных вместить до тысячи пассажиров, без проблем доставить их на Рею, которая отстоит от Марса на миллиард двести миллионов километров в самом удобном случае, и вернуться обратно. Акого-то хлебом не корми - подавай тесноту и спартанские условия космокатера. Зато летит spaceboat (в Марсианской Республике было принято два основных равноправных государственных языка - русский и английский и ещё три - испанский, польский и китайский - имели статус вспомогательных) не по расписанию и туда, куда хочет пилот и его пассажиры, если они имеются. Аналог личного краулера, по сути. Или личного автомобиля, которые когда-то были распространены на Земле. Только расстояния другие.
        Истоимость, понятно. Намного. При всём чудесном и быстром развитии технологий, случившихся после Большого Исхода, построить аппарат, способный за тридцать шесть часов преодолеть сто миллионов километров - это вам не производство иголок наладить.
        Но Марсианская Республика может себе позволить платить командующему Вооружёнными Силами Марса столько, чтобы он, в свою очередь, мог себе позволить личный космокатер. Вконце концов, если бы не они, Вооруженные Силы, то неизвестно, чем бы закончился вражеский десант зимой 2229года.
        Тогда двум чужим десантным космолётам удалось прорваться сквозь орбитальную оборону в окрестности Нового Града. И, если бы не мужество солдат и офицеров 3-й отдельной пехотно-штурмовой бригады, неизвестно, чем бы кончилось дело. Бригада в том жестоком бою потеряла убитыми и ранеными сорок четыре процента состава, но остановила врага на подступах к городу, а затем обратила его в бегство. Командовал бригадой полковник Александр Васильевич Сухов, и тогда он ещё не знал, что меньше чем через год потеряет старшего сына, а ещё через семь лет примет командование над всеми Вооружёнными Силами Марса…
        -Ямогу спросить? - подал голос робот Георг Пятый.
        -Нет, - отрезал Мигель. Он уселся в кресло пилота, включил бортовой компьютер и дал ему команду на разогрев двигателей и проверку всех систем. Ожила, засветилась мягким и зелёным панель управления. Тонко свистнул, выходя на режим, гравигенератор. Негромко загудели планетарные Т-двигатели. Заработал обогреватель. - Но я тебе отвечу. Мы летим на Луну.
        -Благодарю, - сказал Георг Пятый.
        -Ух, - воскликнул Конвей и принялся стаскивать с себя комбез. - Тёпленький пошёл. Наконец-то. Астаканы тут есть? Только без матрёшки, если можно.
        -Тут даже выпивка должна быть, - сказал Мигель. - Если, конечно, отец со своими товарищами офицерами… Глянь на камбузе. Георг, чего стоишь, как засватанный? Помоги гостю.
        -Позволю себе заметить, - сказал робот, - что вы не в том состоянии, чтобы управлять космокатером. Степень опьянения оценивается мной в шесть с половиной баллов по десятибалльной шкале, что автоматически…
        -Пьяный лётчик взлетает лучше, чем садится, - наставительно заметил Мигель. - Запомни и не возникай.
        -Это вульгарно.
        -О’кей, не лезь не в своё дело.
        -Уже лучше. Что касается сентенции о пьяном лётчике и его сравнительном умении взлетать и садиться, то данная сентенция мало того, что абсолютно недоказуема, но и призвана внушить тому, кто её высказывает, уверенность в несомненном и безоговорочном преодолении любых обстоятельств; каковая уверенность, в свою очередь, гораздо лучше описывается старой русской поговоркой, гласящей: «Пьяному - море по колено».
        -Во шпарит, - с уважением заметил Конвей, который так и не дошёл до камбуза - застыл, прислушиваясь, на половине дороги с бутылкой виски в руке. - Как по писаному.
        -Ага, - сказал Мигель. - Георг у нас такой. За словом в карман не полезет.
        -Сколько он уже у тебя?
        -Одиннадцать лет. От брата перешёл. По наследству.
        -Да, точно, ты говорил, - вспомнил блюзмен и замолчал с грустью.
        -Квзлёту готова, - доложил бортовой компьютер.
        -Спасибо, Алиса, - сказал Мигель. - Жди.
        -Хорошо, - с почти неуловимым сексуальным оттенком в голосе ответила программа. - Ябуду ждать.
        Утверждали, что голос Алисы один в один повторяет голос одной древней программы, которая двести с лишним лет назад использовалась в популярном русском поисковике. Возможно, Мигель не проверял. Вконце концов этот голос выбирал его отец. Нравится ему - пусть будет.
        Мигель поднялся с кресла, махнул рукой, и они с Конвеем и замыкающим шествие Георгом проследовали на камбуз.
        Тот располагался сразу же за кабиной управления, буквально в трёх шагах. Затем шёл спальный отсек вместе с санблоком (туалет плюс душ), потом грузовой, двигательный, и на этом внутреннее пространство космокатера заканчивалось. Два переходных шлюза - один, примыкающий сбоку к кабине управления, и второй, запасной, - сверху к грузовому отсеку - не в счёт.
        Кабина управления на spaceboat так и называлась: кабина управления. Вотличие от больших гражданских (научных, пассажирских и грузовых) и военных космолётов, где для обозначения такого же помещения использовалось слово «рубка». Почему в одном случае было так, а в другом - иначе, объяснить не мог никто. Эта этимологическая кутерьма из морских и авиационных терминов давно жила какой-то своей жизнью, а людям оставалось лишь её принимать и использовать по назначению.
        На камбузе Мигель и Конвей уселись за столик. Георг поставил перед людьми широкие низкие стаканы из небьющегося стекла, бросил в них по паре кубиков льда из морозилки и остался стоять, всем своим видом демонстрируя недовольство.
        Конвей плеснул в стаканы виски.
        -Ну, на дорожку, - провозгласил.
        -Поехали, - поддержал Мигель.
        Чокнулись. Выпили.
        Ледяной виски незаметно проскользнул в желудок, согрел его, быстро и весело поднялся выше, к голове. Там, впрочем, и так уже хватало всякого.
        -Не передумал? - спросил блюзмен. - Ато, может, всё-таки к девчонкам?
        -Фигня, - сказал Мигель. - Всего-то ноль целых семьдесят три сотых астрономических единицы. - Тридцать шесть часов, и мы в Луна-Сити. Да, я забыл спросить, извини. Утебя-то как со временем?
        -До пятницы я совершенно свободен, - заученно ответил поэт. - Ну что, по второй?
        -Хватит пока, - сказал Мигель. - Давай в кабину, взлетаем.
        -Ты родителям-то собираешься сообщить? - спросил Конвей, до которого, наконец, дошло, что всё по-взрослому.
        -Пошлю радиограмму, когда взлетим и ляжем на курс.
        -Боишься, чтобы не отговорили? - догадался Конвей.
        -Трудно разговаривать с поэтом, - сказал Мигель. - Всё-то он знает, всё-то он понимает.
        -Ато! - надулся от показной гордости О’Доэрти. Итак, надутым, и проследовал в кресло. Формально оно считалось креслом второго пилота или штурмана, но по факту было просто пассажирским, так как человек, управляющий космокатером, совмещал в себе все функции. Включая капитанско-командирские.
        -Алиса, запрос ИИ-диспетчера, - сказал Мигель, пристёгиваясь.
        -Соединяю.
        Короткий шорох в аудиосистеме.
        -ИИ-диспетчер космопорта Гагарин на связи, - провозгласил мужской баритон.
        -Здесь космокатер «Кармелита», бортовой номер МР3419SPF.Прошу взлёт.
        -Ждите.
        Секунды ожидания тут же растянулись чуть ли не в минуты. Захотелось войти в то измерение, где они имеют физический облик, и пнуть ногой, - живей, поворачивайтесь уже! Где только оно, это измерение, существует ли, и есть ли туда вход…
        Унестись далеко мыслями Мигель не успел.
        -Космокатер «Кармелита», бортовой номер МР3419 SPF, - бодро отчеканил баритон. - Взлёт разрешаю. Куда направляетесь?
        -Луна-Сити.
        -Счастливого пути.
        -Спасибо. - Мигель протянул руку и ткнул кнопку «взлёт». Он мог бы отдать приказ Алисе, но предпочёл сделать это сам. Как всегда. Втот же момент до него дошло, что фраза Георга Пятого насчёт того, что он не в том состоянии, чтобы управлять космокатером, была шуткой. Чёрт, кажется, он и впрямь перебрал, уже юмор старины Георга Пятого перестал понимать. Всё, трезвеем.
        Торжествующий рёв планетарных Т-двигателей заглушил его мысли. Космокатер, набирая скорость, рванул вверх навстречу ночному, исколотому звёздами небу Марса.
        Стех пор, когда в середине пятидесятых годов двадцать первого века международная команда учёных и конструкторов разработала мощный, надёжный и относительно недорогой лазерный термоядерный двигатель (ЛТЯРД), а затем гениальный русский инженер Сергей Нефёдов собрал в сарае на своём дачном участке первый гравигенератор на ванадиевых микрокотлендерах, полёты в пределах Солнечной перестали быть неподъёмной проблемой.
        Вот только лететь оказалось некому. Как поначалу казалось. Человечество настолько увлеклось трансгуманизмом, стремлением к технологической сингулярности, развитием и внедрением повсюду, где надо и не надо, искусственного интеллекта, что фактически потеряло интерес к колонизации иных миров.
        Кэтому времени люди основали на Луне постоянную научную и производственную базу по добыче гелия-3; дважды слетали на Марс и пользовались двумя крупными международными космическими станциями.
        Одна выросла из древней МКС, первый блок которой был выведен на орбиту Земли ещё в конце жестокого, кровавого, но полного романтикиXXвека.
        Вторая была создана относительно недавно на орбите Луны и предназначалась изначально в качестве основного стартового комплекса для полётов на Марс, но в ходе создания и эксплуатации приобрела массу дополнительных функций.
        Также были построены несколько грузо-пассажирских кораблей, оснащённых новыми двигателями ЛТЯРДи гравигенераторами Нефёдова для более удобного и быстрого сообщения с лунной базой. На одном, специально спроектированном и построенном корабле с усиленной радиационной защитой даже слетали в третий раз в истории на Марс. Запустили несколько космических аппаратов, управляемых ИИ, к спутникам планет-гигантов и границам Солнечной.
        Ина этом - всё.
        Энтузиазм романтиков-одиночек, даже весьма именитых и харизматичных, призывавших отправиться в космос и осуществить мечту прадедов о колонизации Солнечной системы, не находил поддержки. Точнее, не находил он поддержки у тех, кто контролировал информационные, финансовые, производственные и энергетические ресурсы планеты. Амнения двенадцати миллиардов населения Земли не учитывал никто.
        Его никто по большому счёту и не знал. Даже практически всемогущие нейросети с элементами ИИ, которые опутали весь обитаемый мир.
        Да, время от времени проводились опросы и делались глубокие (как убеждали заказчиков исполнители) анализы на основе Больших данных, которыми обладали упомянутые нейросети. Но всё это почему-то не давало полной и чёткой картины.
        Те, кто поумнее, были убеждены, что ничего странного в этом нет - сказывалась во многом иррациональная, непредсказуемая природа человека, который, при всей своей массовой чипизации и подключению к нейросетям, пока ещё оставался человеком.
        «Любовь к ближнему и одновременное желание дать этому ближнему в морду не поддаются алгоритмизации», - говаривал по данному поводу великий русско-узбекский программист и наставник ИИРовшан Петрович Кушнаренко. Ибыл, несомненно, прав.
        Априори считалось, что подавляюще большинство людей на планете не жаждет никакого космоса. Хоть с романтикой, хоть с заработком, свободой или любыми иными мотивационными плюшками. То есть они, может быть, и не против. Теоретически. Но уж больно упираться не хочется. Им и на Земле хорошо, в многомиллионных гигаполисах-муравейниках, где каждому социализированному, трудолюбивому и законопослушному гражданину-потребителю (а сплошь и рядом совсем не трудолюбивому) гарантировались безопасность (относительная, конечно, но всё же, всё же!), комфорт, дешёвая еда, приличное медицинское обслуживание и набор развлечений, о которых люди прошлого, XXвека, могли только мечтать.
        Слава Новой экономике с её ИИ-нейросетями, легко решающими социальные и логистические задачи любой сложности!
        Суправляемым термоядерным синтезом, раз и навсегда покончившим с проблемой нехватки и дороговизны энергии!
        Со сплошной роботизацией, в десятки раз поднявшей производительность труда!
        Сгенной инженерией, окончательно похоронившей проблему голода!
        Сновым и безопасным транспортом, оснащённым гравигенераторами и «вечными» электродвигателями!
        Смедицинскими наноботами и, опять же, генной инженерией, способными вылечить почти любую болезнь!
        Сконцепцией «счастливого богатства», при которой любая корпорация или отдельный олигарх, тратящий на общественные нужды, включая развитие науки и искусства, более сорока восьми процентов своего дохода, получал серьёзные налоговые льготы и эксклюзивное право на разработку самых перспективных экономических проектов!
        Слава! Слава! Слава!
        Акому не нравится - пожалуйста, скатертью дорога. На Земле хватает пустынных мест, где вас никто не достанет. Одной русской тайги двенадцать миллионов квадратных километров. Добавьте к этому десять миллионов квадратных километров тропических лесов, пустыни, полупустыни, саванны, тундру, горы, а также ледяные просторы Антарктиды… Да о чём говорить! Что, не хотите? ВАнтарктиде холодно, в пустыне жарко и нет воды, а в тайге мошка с комарами? Ну, мы примерно так и думали. Значит, живём и развиваемся дальше.
        Всё изменила Ошибка 2064года (она же просто Ошибка 2064и последовавший за ней Большой Исход).
        Как это часто бывает, началось всё с события, которое американский математик началаXXIвека Насим Талеб, согласно своей теории, мог бы назвать «Чёрным лебедем». То есть редким, практически не поддающимся прогнозированию и влекущим за собой очень серьёзные последствия.
        Аименно - развитие медицины вообще и генной инженерии в частности привело к тому, что был, как казалось, изобретён способ, с помощью которого продолжительность жизни обычной человеческой особи продлевалась до двухсот семидесяти лет.
        При этом новоявленным долгожителям гарантировалась примерно двухсотсорокалетняя молодость и зрелость со всеми преимуществами этих замечательных периодов жизни. Итолько последние тридцать лет человека ждала старость. Да и то относительная - без изнурительных болезней, дряхлости и старческой деменции. За редчайшими исключениями.
        Надо ли говорить, что новость была воспринята с небывалым энтузиазмом?
        Тогда ещё только начинались первые эксперименты с полным копированием человеческого сознания - ПКЧС(или по-английски CRHC - Acomplete replication of the human consciousness) с последующим его переносом в виртуальную реальность (вирт), где оно теоретически могло существовать вечно. Никто не знал, к чему эти эксперименты приведут, возможно ли такое вообще, а если и возможно, то насколько качество цифровой жизни в вирте (если это, конечно, можно назвать жизнью) будет отличаться от качества белковой жизни в реальности. Апосему количество желающих немедленно перейти в категорию сверхдолгожителей перевалило все мыслимые пределы.
        Соблазн усугублялся ещё и тем, что, по уверениям генетиков и биологов, которые занимались разработкой и тестированием метода, был он сравнительно дёшев (двухлетний заработок средней руки специалиста в развитых странах), и не существовало противопоказаний к его применению.
        Ведущие банки мира тут же заявили, что готовы открыть специальные кредитные программы под общим названием «Три века молодости» (на самом деле, конечно же, меньше двух с половиной, но на то и реклама, чтобы кружить голову потребителю и обещать больше, чем можно получить на самом деле).
        Учёные-разработчики подтвердили, что на сегодняшний день все мыслимые тесты на животных и добровольцах, а также всестороннее и глубокое моделирование с помощью самой мощной научно-исследовательской нейронной ИИ-сети SRNET(Science Research Network) дают неизменный и однозначный результат: метод абсолютно безопасен. Ладно, не абсолютно. На 99, 99999999%.
        Этого достаточно?
        Голоса осторожных, призывавших не торопиться и довести вероятность ошибки хотя бы до миллиардной доли процента, утонули в жажде транснационально-корпоративной наживы и желании наслаждаться жизнью почти три века.
        На всякий случай методу устроили ещё одну глобальную проверку по всем позициям. Продлилась она три года (под непрерывным и растущим давлением миллиардов граждан, переходящим время от времени в самые настоящие вооружённые стычки и даже революции).
        Наконец, 28августа 2064года было объявлено о том, что метод официально одобрен на всех возможных уровнях и каждый желающий может им воспользоваться.
        Голоса тех, кто предлагал подождать ещё минимум пять лет и продолжить клинические испытания, были услышаны и благополучно проигнорированы.
        Люди жаждали жить долго и счастливо и ждать не желали.
        Метод назвали Falek Method, сокращённо - FM. Или «метод Фалека» по-русски. По имени библейского персонажа Фалека - праотца Авраама, прожившего двести тридцать девять лет по одной версии и триста тридцать девять - по другой. Этот Фалек был также знаменит тем, что именно при нём случилось Вавилонское столпотворение и разделение народов. Собственно, в память о сём печальном событии он и был назван Фалеком, поскольку «фале?к» на иврите - «разделение».
        Искали подходящего по возрасту библейского долгожителя и нашли. Причём было предложение назвать метод по имени сына Фалека - Рагава, прожившего ровно столько же и чьё имя означает «дружество, товарищество». Не прошло. Схолодным рационализмом посчитали, что «разделение» подходит точнее, поскольку человечество действительно разделилось - одна часть охотно согласилась подвергнуться FM, а другая категорически не захотела.
        Как в воду смотрели. Имечко оказалось и впрямь пророческим…
        За два с половиной года FMбыли подвергнуты более четырёх миллиардов человек.
        За последующие полтора - еще около трёх миллиардов.
        Ачерез пять лет, осенью 2069года, начали умирать первые из счастливчиков.
        Типовой ударный крейсер Марсианской Республики, Свободного Государства Ганнимед, Лунной Федерации или Королевства Рея был способен развить тридцатипятикратное ускорение, которое нейтрализовалось за счёт работы гравигенераторов Нефёдова. Плюс, разумеется, сверхпрочные материалы на основе углерита, которые применялись при строительстве любых космолётов.
        Пассажирские, грузовые и научные суда ходили, как правило, на двадцатипятикратном.
        Суборбитальный многоцелевой истребитель RH-42M, на котором нашёл свою героическую смерть старший брат Мигеля и учился летать сам Мигель - на тридцатикратном.
        Предел же космокатеров типа «Лиса» - пятнадцатикратное ускорение. Но после того как по просьбе генерал-полковника Александра Васильевича Сухова с «Кармелитой» поработали лучшие техники военного космофлота Марсианской Республики, spaceboat, не особо напрягаясь, мог ходить и на двадцатикратном. Аесли рискнуть и постараться, то и на двадцатидвухкратном.
        -Рисковать не будем, - сказал Мигель, когда «Кармелита» вышла на стандартную стартовую орбиту. - Пойдём на двадцатикратном.
        -Как скажешь, - поддержал его Конвей. - Ты за рулём.
        -На этот раз - пас. Алиса поведёт. Амы с тобой ещё бабахнем - и на боковую. Что-то устал я, тот ещё денёк выдался.
        -Спониманием, - с преувеличенно трезвым видом кивнул О’Доэрти. По тому, какую хрустальную и ясную прозрачность приобрели его зелёные, цвета молодого ивового листа, глаза, Мигель понял, что блюзмену лучше не наклоняться, чтобы завязать шнурки (тем паче, что их нет), - виски может потечь из ушей. - Сколько нам до Луны?
        -Алиса, - обратился Мигель к компьютеру. - Курс - Луна, Луна-Сити. Двадцатикратное ускорение. Расчёт курса и времени.
        -Расчёт закончен, - через несколько секунд откликнулась Алиса (расчёт делался мгновенно, но программа специально была настроена на некоторую задержку при ответе - считалось, что так человечнее). - Время в пути - тридцать шесть часов двадцать семь минут восемнадцать секунд. Поехали?
        -Поехали! - скомандовал Мигель.
        -Арадиограмма? - осведомился Георг Пятый. - Напоминаю, что вы обещали.
        -Вот ты и пошли, - приказал Мигель. - Текст: «Мама и папа, не волнуйтесь, мне срочно потребовалось слетать на Луну. Папа, прости, что без спроса взял «Кармелиту», верну в целости и сохранности. Целую. Ваш сын Мигель».
        -Принято, - сказал робот.
        -Стоп, поправка. Впервом предложении слово «папа» убрать, вместо «не волнуйтесь» - «не волнуйся». Всё. Повтори.
        -Мама, не волнуйся, мне срочно потребовалось слетать на Луну. Папа, прости, что без спроса взял «Кармелиту», верну в целости и сохранности. Целую. Ваш сын Мигель, - бесстрастно повторил Георг Пятый.
        -Отправляй.
        Они снова переместились на камбуз. Георг Пятый отправил радиограмму, соорудил нехитрую закуску и удалился в кабину, чтобы не мешать людям.
        -Люблю я русских за то, что не пьют без закуски! - провозгласил Конвей и поднял стакан.
        -Поэт, - кивнул Мигель. - Ритм и рифма. Уважаю.
        Чокнулись, выпили, закусили.
        -Но на самом деле виски принято пить без закуски, - заявил Конвей. Он только что смачно откусил от бутерброда, состоящего из куска чёрного хлеба с маслом и удачным вариантом синтезированной красной икры, и теперь старательно пытался подцепить из миски квашеную капусту, в которой алели ягоды клюквы. Икапуста, и клюква были настоящими - выращены на обширных сельскохозяйственных угодьях-оранжереях неподалёку от Нового Града. - Это я тебе как ирландец говорю.
        -Ирландцы - известные алкаши, - поддержал доверительную беседу Мигель и тоже потянулся к капустке. - Круче только русские. Но мы, как ты правильно заметил, хотя бы закусываем. Пусть и не всегда. Но зато даже виски!
        -Чего это вы круче? - после выпитого глаза поэта ещё больше прояснились, хотя казалось, что дальше уже некуда.
        -Да потому что мы во всём круче. - Мигель разлил виски. - Как говорил один забытый русский писатель начала двадцать первого века, - кто не русский, тот дурак. То есть это его персонаж говорил. Но всё равно. Ирландцев, испанцев и евреев, понятно, не касается. Ну, давай. За поэзию!
        -За поэзию - это святое!
        Чокнулись, выпили, закусили.
        Космокатер ушел с орбиты и окончательно лег на курс. Едва слышно запел гравигенератор, нейтрализуя бешеное ускорение, на котором разгонялась «Кармелита». Её нос был теперь нацелен на яркую голубоватую звезду, сияющую в центре навигационного экрана.
        -Земля, - произнёс Конвей с непередаваемой интонацией, глядя поверх плеча товарища.
        Мигель повернулся вместе со стулом. Какое-то время они молча смотрели на экран. Мигель не знал, о чём думает О’Доэрти, но подозревал, что о том же, очём и он сам. Имиллионы людей на Марсе, Ганимеде, Рее, Луне или в любом другом месте Солнечной, которые вот уже сто двадцать лет - с тех пор, как последний корабль колонистов покинул Землю - смотрят на далёкую-близкую родину. Наступит ли день и час, когда мы вернёмся? Инужно ли нам туда возвращаться?
        -Наступит ли время, когда мы туда вернёмся? - негромко пробормотал Конвей, и Мигель услышал, как забулькало в стаканы виски из бутылки.
        -Инужно ли нам туда возвращаться? - Мигель повернулся к другу и взял стакан.
        -Честно? Не знаю, - сказал блюзмен. - Но ты неправильно ставишь вопрос.
        -Акак?
        -Хотим. Хотим ли мы туда возвращаться?
        И, не дожидаясь тоста, Конвей опрокинул в себя виски. Мигель пару секунд помедлил и последовал его примеру.
        До нового, 2070года по всей планете умерло четыреста с лишним миллионов человек. Последние и самые продвинутые достижения медицины, включая тончайшую генную инженерию и наноботов, оказались бессильны. Люди старели на глазах, за считаные месяцы, и умирали от дряхлости и отказа жизненно важных систем организма. По сути, это была прогерия - генетический дефект, при котором смерть наступала от преждевременно развившейся старости. Только не та, крайне редко возникающая естественным путём и давно известная, а новая, искусственно вызванная. Втысячу раз более страшная. Да чего там - в десятки тысяч раз. Или в сотни - никто не считал.
        Втечение 2070года на Земле умерли миллиард сто пятьдесят миллионов человек. Вследующем, 2071году - ещё полтора миллиарда.
        Учёные вместе с приснопамятной ИИ-нейросетью SRNETбились над исправлением ошибки, но положительных результатов не было. Все исследования и тесты показывали одно и то же - ошибки нет. Люди, подвергнувшиеся FM, должны жить не менее двухсот семидесяти лет.
        Должны, но почему-то не живут. Умирают стариками в тридцать, сорок, пятьдесят и вообще в любом возрасте после FM, и как это остановить - неизвестно.
        Ивот тут-то случилось разделение. Тот самый «фалек». Только гораздо круче вавилонского. На самом деле оно давно зрело подспудно, но только сейчас, в экстремально кризисной ситуации, окончательно оформилось в общественном бессознательном и выскочило наружу вполне действенной и вызревшей идеологией.
        Кдьяволу вашу технологическую сингулярность, мечту о бессмертии, чипизацию, медицинский нанобот и вообще любой симбиоз человека с ИИ! Также мы больше не потерпим ни малейшего генетического вмешательства в человеческий организм.
        Человек должен развиваться и совершенствоваться естественным путём, и для этого имеются все предпосылки. Вперед, к матери-природе и обновленному человеку без чипов в мозгу и наноботов в крови!
        Так сказали одни.
        Вы хотите остановить прогресс. Это уже было в истории человечества и ни к чему хорошему не привело. Прогресс остановить нельзя. Да, иногда за него приходится платить очень высокую цену. Но в конце концов платить нужно всегда и за всё. Мы исправим ошибку и пойдём дальше. Не становитесь на пути прогресса и нашем пути.
        Неизвестно, кто первым взялся за оружие, да в любом случае в подобных конфликтах правых и виноватых не бывает.
        На стороне первых была железная решимость и организованность.
        На стороне вторых - капитал и, опять же, организованность.
        Вяростной гражданской войне, которая вспыхнула по всему миру (не осталось ни одной не затронутой страны), погибло ещё несколько десятков миллионов человек.
        Разумеется, как это обычно и бывает, в боевых действиях принимали участие не более десяти процентов населения, но и этого вполне хватило, чтобы человечество разделилось окончательно и мало не показалось никому.
        Хуже всего, что дело дошло до применения ядерного оружия, после чего никто не остановился. На Землю упала реальная тень Апокалипсиса.
        При этом FMпродолжала косить народ миллионами.
        Всеобщая гражданская война выплеснулась за государственные границы и превратилась в ту самую Третью мировую, о которой так долго - больше ста лет - балаболили на все лады всевозможные политические балаболки. Добалаболились.
        Водном они оказались правы - победителей в этой войне быть не могло.
        Первыми опомнились русские. Возможно, потому, что у них имелся большой опыт гражданских и мировых войн и они лучше других понимали, куда это всё приведёт. Аможет быть, из-за того, что территория России больше других пострадала от ядерных ударов, которые большей частью сама себе и нанесла.
        Как бы то ни было, но в феврале две тысячи семьдесят третьего года первые корабли с колонистами на борту ушли к Марсу и Луне. Их в кратчайшие сроки построили на сибирских заводах втайне от остального человечества русские инженеры и рабочие на деньги русских олигархов.
        Тех, кто вовремя понял, что на Земле ловить нечего.
        Это был внушительный пример.
        «Земляне! Мы, часть русского народа, не желающего больше участвовать в братоубийственной войне и превращении людей в придаток ИИ-нейросетей и заложников технологической сингулярности, улетаем на Марс и Луну. Мы построим там новую цивилизацию на принципах, которые всем хорошо известны. Это - свобода личности, физическая и духовная. Это - исключительно природное, естественное развитие человека за счет неисчерпаемых ресурсов его организма, разума и души. Мы не отказываемся от использования компьютеров, роботов и других научно-технических достижений. Но отныне и навсегда они будут подчинены человеку, а не наоборот. Мы призываем тех, кто разделяет наши идеалы, мечты и устремления, последовать за нами. Всем остальным - счастливо оставаться. Русские люди».
        Так выглядело одно из посланий первых русских колонистов, мгновенно распространившееся по Сети. Потом их было ещё много, и не только русских…
        Тут же стало известно, что в России гражданская война прекратилась, и по взаимной договорённости одна часть народа строит космические корабли, а другая им по крайней мере не мешает.
        При этом Россия перестала отвечать на внешнюю агрессию. Сбила десяток межконтинентальных, которыми её пытались достать через Северный полюс некогда союзники и партнёры, раскатала в пыль несколько кибердивизий Западной Европы и парочку «живых» армий ближайшего юго-восточного соседа и ясно дала понять, что развивать военный успех не намерена. Не до этого, ребята, у нас колонизация Марса, Луны и всего, до чего дотянемся. Присоединяйтесь.
        Великий Исход доказал в очередной раз, что никакие футурологические прогнозы не стоят и ломаного гроша. Насим Талеб с его теорией «Чёрного лебедя» снова оказался прав - люди бросили оружие и последовали примеру русских. Не все, совсем не все. Только те, кто хотел новой жизни и готов был ради неё покинуть Землю. Возможно, навсегда.
        Подчеркнём. Большой Исход не мог бы случиться, не будь у человечества к тому времени соответствующих и, главное, уже отработанных и недорогих технологий, включая гравигенараторы, ЛТЯРДы и термоядерную энергию. И, конечно же, роботов, оснащённых ИИ. Но только полностью и безоговорочно подчинённых человеку. Знаменитые Три закона робототехники, выведенные американским писателем-фантастом Айзеком Азимовым в серединеXXвека, были намертво вшиты в каждый искусственный интеллект, применяемый колонистами. Попытка обхода или игнорирования любого из них каралась очень жёстко, вплоть до смертной казни.
        Поначалу ручеек колонистов был практически незаметен. За первые три года на Луну и Марс перебралось всего несколько десятков тысяч (сорок пять тысяч по одним данным и шестьдесят две по другим). Эти скромные, но чертовски упорные тысячи построили первые города-базы, которые могли обеспечивать себя сами всем необходимым. Отработали на себе технологии выживания. Начали терраформирование Марса (на Луне в силу естественных причин выбрали иной путь - полностью искусственно созданной среды). Родили первых детей вне Земли.
        Еще через четыре года, к две тысячи восьмидесятому, Землю покинуло уже порядка двухсот тысяч. Возникли колонии на Ганимеде и Рее и новые города-базы на Марсе и Луне.
        «Здесь можно жить, ребята!» - наконец услышала Земля.
        Ив две тысячи восемьдесят первом началось повальное бегство, которое позже назвали Великим Исходом.
        Как и положено настоящему Исходу, продлился он сорок лет - до две тысячи сто двадцать первого года, когда Землю покинул последний корабль с колонистами.
        Всего за время Великого Исхода Землю оставили сто шестьдесят миллионов человек.
        Задолго до его окончания на планете умерли все семь с половиной миллиардов, прошедших процедуру FM, против фатальных последствий которой так и не сумели найти средства.
        Плюс миллиард с лишним, погибших в гражданских войнах и Третьей мировой.
        Итого к две тысячи сто двадцать первому году на Земле оставалось около пяти с половиной миллиардов человек.
        Сколько их было сейчас, в конце апреля две тысячи двести сорок первого года, не знал, матрёшка в стакане, никто.
        Глава 4. Авария. Земля
        -Как драйв?
        Поэт и блюзмен Конвей О’Доэрти плюхнулся справа от Мигеля в условно-штурманское кресло и отхлебнул из кружки горячего кофе.
        «Кармелита» приближалась к месту своего назначения. Позади остались сто девять миллионов и ещё пятьсот тысяч километров пустоты. Всамом центре навигационного экрана во всей своей красе сияла Земля. Уже не звезда, как тридцать с лишним часов назад. Планета. Родина человечества.
        -Вкайф, - ответил Мигель. - Через пять часов будем пить пиво в Луна-Сити. Ятам знаю один классный паб…
        -Язнаю пять, - сказал Конвей. - Минимум. Но разве пиво - объект твоей страсти? Не подумай чего, просто спросил.
        -Хм. Не пиво, да. Но, видишь ли, последний сеанс связи с Луной навёл меня на некоторые размышления.
        -Ага. Какие именно?
        -Некоторые.
        -Это такие, которые о бренности бытия и женском коварстве?
        -Вроде того.
        -Спониманием, - прикрылся чашкой кофе блюзмен. - Но, может быть, ты пристрастен и всё не так страшно?
        -Яне услышал в её голосе радости! - воскликнул Мигель.
        -Бурной радости, - уточнил поэт.
        -Именно!
        -Чёрт возьми! Ты дрался на дуэли, рассорился с отцом, залил горе со старым товарищем, уговорил его на безответственную авантюру (хотя назовите мне ответственную авантюру!), угнал семейный космокатер, преодолел сто десять миллионов километров и - что?
        -Вот и я спрашиваю. Знаешь, что она мне ответила два часа назад, когда я с ней связался?
        -Вчетвёртый раз, - уточнил Конвей.
        -Да. Наверное. Это имеет значение?
        -Ни малейшего.
        -Любимый, - подражая хрипловатому контральто Сандры, произнёс Мигель. - Вчера мэр Луна-Сити давал банкет в нашу честь. Можно я ещё немножко посплю?
        -Ужасно, - сказал Конвей.
        -Правда?
        -Просто кошмар.
        -Знаешь, о чём я подумал?
        -Места себе не найду, пока не узнаю.
        -Авдруг… вдруг она была не одна, когда говорила со мной? Знаю я эти банкеты.
        -Пресвятая Дева Мария! - О’Доэрти переложил чашку в левую руку и, как положено доброму католику, мелко перекрестился слева направо.
        -Издеваешься, да? - спросил Мигель.
        -Ине думал. Значит, через пять часов?
        -Уже через четыре сорок пять.
        -Пиво?
        Мигель длинно вздохнул.
        -Вот и я об этом. Ревность - это грех.
        -Сума сойти. Придержи коней, святоша.
        -От православного слышу.
        Вэтой манере они шутливо препирались ещё минут пять - до тех пор, пока Мигель не бросил очередной взгляд на навигационный экран.
        Кроме абсолютно шикарной Земли, которая умудрялась неподвижно висеть по центру и одновременно величественно плыть среди бесконечности Вселенной, по нему бежало множество цифр и буквенных обозначений, хорошо понятных человеку, кто совсем уже скоро должен получить диплом военлёта. Пусть самого низкого, четвёртого класса, но тем не менее. Аправа на управление космокатером были у него уже два года.
        -Алиса! - позвал Мигель.
        Молчание было ему ответом.
        -Что за хрень, матрёшка в стакане…
        Пальцы Мигеля выбили короткую дробь на виртуальной клавиатуре пульта.
        -Алиса!
        Молчание.
        -Проблема? - поднял брови Конвей.
        -Пока не знаю. Нет голосовой связи с Алисой, - ответил Мигель, пока его пальцы начали новый танец на клавиатуре. - Оп-па, и не только голосовой.
        -Ичто это значит?
        -Догадайся.
        -Хреново?
        -Да я, в общем, и сам справлюсь… - взгляд Мигеля не отрывался от экрана, пальцы летали по клавиатуре. - Так. Аэто что? Не понял.
        -Георг! - позвал Конвей. - Забери чашку, пожалуйста.
        Одним глотком он допил кофе и поднял чашку над головой. Робот, неслышно возникший за спиной, принял её и сказал:
        -Врамках разрешённой инициативы, свободы действий и высказывания мнений должен констатировать, что, судя по всему, мы потеряли управляемость кораблём.
        Мигель молча барабанил по клавиатуре. Конвей открыл рот, подумал и снова закрыл.
        -Предлагаю отключить реактор и перейти на аварийную схему, - бесстрастным голосом произнёс Георг Пятый. Он продолжал стоять за креслом поэта с пустой чашкой в руках.
        -Спасибо, - сквозь зубы пробормотал Мигель, - без тебя я бы точно не догадался. Внимание, сейчас будет невесомость!
        Конвей пристегнулся. Георг Пятый прижал чашку к блюдцу большим пальцем левой, а правой ухватился за страховочную петлю на потолке кабины.
        Щёлкнул тумблер. Электрический свет в кабине погас. Навигационный экран, виртуальная клавиатура и приборы тоже погасли. Теперь только немного голубоватого нежного света от Земли проникало через щелевидные наклонные иллюминаторы, расположенные вверху под потолком. Поплыла по воздуху чайная ложечка, выскользнувшая из чашки. Георг Пятый проводил её взглядом и не стал ловить.
        -Что за… - на этот раз в голосе Мигеля послышалась нешуточная тревога.
        Снова щёлкнул тумблер. Вспыхнул электрический свет, загорелся экран и приборы. Ложечка с приглушённым звоном ударилась об пол. Ещё щелчок - всё опять погасло.
        -Не могу перейти на аварийку, - напряжённо произнёс Мигель. - Впечатление, что в накопителях пусто. Энергии нет. Как это может быть?
        -Могу предположить фатальный сбой бортового компьютера с одновременным выходом из строя аварийной системы, - доложил Георг Пятый. - Вероятность - один к ста миллионам.
        -Погоди, - до Конвея наконец дошло, что никто не шутит. - Мы что, действительно не можем управлять кораблём?
        -Как бы тебе помягче… Нет, не можем. Твою мать!!! - Мигель щёлкнул тумблером (вспыхнул свет, звякнула ложечка) и с размаху врезал кулаком по тёмно-синей углеритовой панели пульта управления. - Работай, сволочь!!!
        Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Алиса молчала, по навигационному экрану продолжали бежать числа и символы. Земля явно приблизилась, теперь она занимала почти весь экран по высоте.
        -Объясни, - потребовал О’Доэрти. Он наклонился вперёд, насколько позволял ремень безопасности, и, прищурившись, смотрел на экран, словно хотел просверлить его взглядом.
        -Если коротко - бортач заклинило, - сказал Мигель. - Намертво.
        -Бортач - это бортовой комп?
        -Он. Так не бывает, но теперь мы видим, что бывает. Если это хитромудрый вирус… Теоретически возможно, но я не представляю, кто и зачем мог его создать и, главное, каким образом он проник… - Мигель умолк и повернулся к товарищу. Его лицо побледнело, на лбу блестели мелкие капли пота. Всиних глазах ощущалась тревога, но страха и паники Конвей не заметил.
        -Диверсия? - предположил Мигель тихим голосом. - Но - кто? Кому это нужно?
        -Кчёрту, - сказал блюзмен и откинулся в кресле. - Потом разберёмся. Если это «потом» будет. Как я понимаю, мы не можем сменить курс и скоро воткнёмся в атмосферу родины-мамы?
        -Верно понимаешь. Ядумал сменить курс на аварийном режиме, но он тоже недоступен. Такое впечатление, что накопители энергии на нуле. Хотя бортач показывает, что они полны, - он ткнул пальцем в экран. - Вон значок справа, синенький, видишь?
        -Толку. Бортачу веры нет, сам говоришь. Так что, мы сгорим? Сколько нам осталось?
        -Не ссать, - усмешка Мигеля вышла слегка кривоватой. - На самый крайняк отстрелим кабину и сядем на аварийных двигателях и парашютах.
        -Аони разве…
        -Нет, - покачал головой Мигель. - Слава богу, кому-то хватило ума сделать эту систему полностью автономной. Там пороховой заряд и своя одноразовая батарея, не подключённая к реактору. Она просто меняется раз в год на новую. Последний раз меняли два месяца назад при техосмотре. Иуправление аналоговое, как на краулере.
        Конвею показалось, что теперь, когда Мигель объяснил ему вкратце, что и как, он немного успокоился. Во всяком случае, в лицо вернулись краски и высох пот на лбу.
        -Двадцать минут, - сказал Мигель.
        -Что? - не понял Конвей.
        -Ты спрашивал, сколько нам осталось до входа в верхние слои атмосферы. Отвечаю. Двадцать минут, - Мигель повернулся и посмотрел на робота, который так и продолжал торчать за спиной Конвея. Чашка в левой, правая вцепилась в страховочную петлю. - Георг, пожалуйста, поставь чашку на место и приготовь кабину к катапультированию. Утебя восемнадцать минут.
        -Слушаюсь.
        Робот повернулся и проследовал на камбуз.
        Конвей почувствовал, как противно засосало под ложечкой, и с внутренней стороны кожи шевельнулись тысячи мелких острых игл.
        Святой Патрик, подумал он, заступись и сохрани! Обещаю меньше пить. Исяду за новый альбом. По-взрослому! Авслух сказал, стараясь держаться как можно спокойнее:
        -Поправь меня, если я ошибаюсь, но вход в атмосферу Земли и тем более посадка категорически…
        -Да, - перебил его Мигель. - Запрещены под страхом немедленного уничтожения корабля. Как раз этим я намерен заняться. Прямо сейчас. Надеюсь, аварийное радио не отказало.
        Вего левой руке, словно из ниоткуда, появился микрофон. Слева на панели управления разгорелся зелёный огонёк.
        -Внимание всем! - произнёс в микрофон Мигель. - Внимание всем! Говорит Мигель Сухов, космокатер «Кармелита», бортовой номер МР3419SPF.Терплю бедствие над Землей! Повторяю. Говорит Мигель Сухов, космокатер «Кармелита», бортовой номер МР3419SPF.Терплю бедствие над Землёй! Как слышите меня? Приём.
        Тишина, шорох помех.
        -Не слышат? - предположил Конвей.
        -Это аварийная волна, - сказал Мигель. - Кто-нибудь должен поймать. Не на Луне, она будет закрыта для радиосвязи, - он глянул на часы, - ещё десять минут. На Земле. На Марсе тоже должны услышать…
        -Но в лучшем случае через шесть минут, - закончил поэт.
        -Время есть, - сказал Мигель. - Мало, но есть.
        Он поднёс микрофон к губам.
        -Внимание, «Кармелита», это Земля, - донёсся из динамиков женский бесстрастный голос. - ИИНэйтелла, ближний орбитальный контроль. Назовите ваши координаты и скорость. Приём.
        Мигель продиктовал, глядя на экран.
        -Что у вас случилось? - осведомился голос. - Приём.
        -Следовали с Марса на Луну. Порт назначения - Луна-Сити. Глобальный компьютерный сбой. Подозреваю вирус неизвестного происхождения. Самостоятельно исправить положение не могу. Управление катером потеряно, поскольку отказала также и аварийная система. Судя по всему, нет энергии в накопителях. Причину тоже не могу определить. Приём.
        -Хоть что-то вы можете? Приём.
        Кажется, в голосе с Земли проскользнул сарказм.
        -Яговорю правду, - сказал Мигель. - Приём.
        -Вэтом мы ещё разберёмся, - продолжил голос. - Если будет с кем разбираться. Яспрашиваю, что вы можете? Приём.
        -При входе в атмосферу отстрелить кабину и сесть на аварийных двигателях и парашютах. Это всё. По моим расчётам вход в атмосферу начнётся через двенадцать минут. Приём.
        -Вижу вас. По моим тоже. Почему не сообщили о проблеме раньше? Приём.
        -Сообщил, как только понял все её масштабы. Приём.
        Тишина и шорох помех.
        -Охренеть, - пробормотал Конвей. - Аведь буквально пару минут назад я думал о пиве в Луна-Сити. Как непредсказуема и, главное, коротка жизнь! Может быть.
        -Вы ставите меня в трудное положение, «Кармелита», - ожили динамики. - Приём.
        -Яи сам в чертовски трудном положении, Нэйтелла! Повторяю, я терплю бедствие. - Мигель начал заводиться. - Вам это слово понятно? Бедствие, катастрофа, неконтролируемое падение, полный отказ, мать его, управляемости кораблём! Нас тут трое на борту, если вам это интересно. Я, мой друг Конвей О’Доэрти и робот-андроид Георг Пятый. Ивсем нам, мать вашу или кто вас там придумал и создал, нужна помощь, а не рассуждения о вашем, опять и снова трижды мать его, трудном положении! Что это значит вообще, ваше трудное положение? Что вы этим хотите сказать?! Приём, мать его!
        -Спокойно, Миг Семнадцать, - длинная рука Конвея коснулась плеча Мигеля. - Побереги нервы, они нам, чувствую, пригодятся.
        -Да пошло оно… - пробормотал Мигель. - Девять минут до входа в атмосферу!
        -«Кармелита», это Нэйтелла, - снова возник голос в динамиках. - Моё трудное положение означает, что, согласно Постановлению Мирового Конвента за номером одиннадцать дробь четыреста двадцать восемь от две тысячи сто тридцать четвёртого года любой корабль внеземных колонистов, который собирается совершить несанкционированную посадку на Землю, должен быть уничтожен. Вы обязаны это знать. При этом ваш статус терпящего бедствие не подтверждён. Уменя только ваши слова, которые могут быть или неверной интерпретацией имеющихся фактов, или прямой дезинформацией. Люди умеют и любят лгать. Сдругой стороны, я не могу априори считать ваши слова ложью, пока не доказано обратное. Поэтому слушайте моё решение. - Последовала небольшая, но полная драматизма пауза. - Вам разрешена аварийная посадка на Землю. Приём.
        -Ну наконец-то, - сказал Мигель. - Слава богу, и спасибо, что сразу не убьёте. Вам известен район нашего приземления? Приём.
        -Пожалуйста, - ответила Нэйтелла. - Северное полушарие, Евразия, предположительно юг Восточной Сибири. Там сейчас ночь и ураган, точнее сказать трудно. Когда приземлитесь, никуда не двигайтесь, ждите на месте посадки. Мы пришлём вам помощь. Всё понятно? Приём.
        -Юг Восточной Сибири. Ночь. Ураган. По приземлении ждать, - повторил Мигель. - Всё понятно. Приём.
        -Счастливой посадки. Яотключаюсь.
        -Спасибо ещё раз, - сказал Мигель. - Счастливая посадка нам очень нужна.
        Они вошли в атмосферу Земли на ночной стороне точно в расчётное время. Ив точно расчётное время Мигель отстрелил кабину от раскалённого тела космокатера. За те минуты, что промелькнули перед аварийным отстрелом и концом связи с Нэйтеллой, ни с кем больше не удалось связаться. Равно как и с ними не связался никто. Ни Луна, ни Марс, ни один из кораблей, бороздящих просторы Солнечной.
        -Радиосвязь - штука хитрая, - заметил по этому поводу Мигель. После официального разрешения на посадку его явно отпустило, и это было заметно. - Триста с лишним лет, как изобрели, а вечно проблемы. То она есть, то её вдруг - раз! - и нет. Ничего, ещё свяжемся - не побоимся, как говаривали знаменитые арктические радисты двадцатого века. Главное - сесть.
        Это была та ещё посадка.
        Отдаленно похожие ощущения испытывал раньше только Мигель, поскольку противоперегрузочные тренировки входили традиционно в программу подготовки военлётов.
        Но одно дело, когда ты на тренажёре под присмотром надёжной автоматики и не менее надёжных техников, а рядом врач со всем набором реанимационной аппаратуры.
        Исовсем другое - вот так, распластавшись под четырёхкратной в специально заваленном почти горизонтально кресле-ложементе, когда едва дышишь от навалившейся на каждую клеточку тела тяжести и не знаешь, насколько она вырастет ещё. Вместе с температурой в кабине, которая уже достигла сорока градусов по Цельсию и продолжает ползти вверх. Потому что предметы от трения, мать его, нагреваются, и с этим ничего нельзя поделать. Ни-че-го. Как и с четырехкратной перегрузкой, от которой отказывает к чертям собачьим боковое зрение, и всё, что ты видишь, - это горящая яростным огнём атмосфера за иллюминаторами. Кажется, вот сейчас, ещё две-три секунды, и огонь сожрёт тонкий углерит обшивки вместе с жаро- и ударостойким стеклом, усиленным кристалло-титановыми молекулярными нитями.
        Апотом ворвётся в кабину и в мгновение ока уничтожит всё живое и неживое, превратив в пустую, выгоревшую дотла скорлупу. Поскольку гравигенератор с климатической установкой и двигателем, дававшим всему этому хозяйству энергию и, соответственно, защиту, давно исчез где-то глубоко под ними, поглощённый тяготением Земли и ураганом внизу.
        Нет, лучше об этом не думать. Не думать.
        Ао чём думать? Например, о Сандре. Отом, какая она красивая, нежная и талантливая, и какой он идиот, что влез в эту авантюру. Гусар и дуэлянт, матрёшка в стакане. Алексей Бурцов, Денис Давыдов и Сирано де Бержерак в одном лице. Нет, что-то плохо думается. Даже о Сандре. Точнее, особенно о Сандре. Как-то не до неё сейчас.
        Только ждать.
        Терпеть и тупо ждать, когда, наконец, раскроются парашюты.
        Господи, да когда же они, наконец, раскроются, пресвятая владычица моя Богородица святыми твоими и всесильными мольбами…
        Парашютная система сработала в тот момент, когда казалось, что сил терпеть уже нет никаких.
        Что-то отчётливо щёлкнуло наверху, затем последовал рывок, и наступила плавная и даже какая-то нежная тишина.
        -Пресвятая Дева Мария, - прохрипел Конвей, трудно вращая глазами. - Неужто парашюты, наконец?
        -Они, - попытался ответить Мигель, и у него получилось. - Но ты не расслабляйся, молись дальше, мы ещё не сели.
        -Родная мать не смогла бы утешить меня лучше, сэр! - прокашлял О’Доэрти, и Мигель понял, что он смеётся.
        Ураган оказался крутым, как юго-восточные склоны марсианской горы-вулкана Олимп (кто не видел, как они морщинистой красноватой стеной мощно вздымаются на несколько километров ввысь, тот мало что видел. Хотя жители Королевства Рея с их кольценосным Сатурном в половину неба могут с этим поспорить. Да и ганимедцам с лунянами есть что возразить).
        Кабину, которая уже шла вниз на двух посадочных парашютах, трясло и мотало из стороны в сторону так, что трещали ремни безопасности; ивременами казалось, что ещё немного и всё закончится с очередным ударом молнии. Амолнии били снаружи одна за другой, не переставая, словно затеяли дьявольский сумасшедший танец и теперь не могли и не хотели остановиться. Теперь вместо горящей атмосферы в иллюминаторах сверкал их ослепительный свет, и гром, подобный залпам тысяч и тысяч неведомых грозных всесокрушающих орудий, легко проникал сквозь углеритовую обшивку, бешено давил на уши и сводил с ума.
        -Ясейчас оглохну на хрен! - отчаянно выкрикнул Мигель в краткую паузу между двумя ударами, и его слова потонули в очередном грохоте.
        Конвей в ответ кивнул, показывая, что услышал, и уже открыл рот, чтобы ответить, но тут взревели на полторы секунды аварийные двигатели, окончательно гася инерцию падения; кабина столкнулась с землёй, качнулась, затем, словно в раздумье, завалилась набок и замерла.
        Несколько секунд товарищи продолжали лежать в креслах, прислушиваясь к самим себе и звукам снаружи.
        Тускло горело освещение, питаемое от той же самой одноразовой батареи, которая обеспечила отстрел кабины, работу посадочных аварийных двигателей и парашютов.
        Надо бы выключить, наверное, поберечь энергию, подумал Мигель. Сдругой стороны, зачем? Эта кабина своё отлетала, а они вряд ли здесь надолго задержатся. Хотя точно никто на сей счёт ничего сказать не сможет. Так что лучше всё-таки отключить, аварийная радиостанция тоже от батареи запитана. Ладно, это всё потом…
        Ночь, ветер и дождь.
        Ночь видно в иллюминаторах. Или это они закоптились? Да нет, если бы закоптились, мы бы не видели, как в них сверкают молнии. Ох, ну и гроза была. Так вот какие вы, земные грозы, матрёшка в стакане. Однако. Аветер и дождь слышно. Первый шумит в верхушках деревьев, второй лупит по обшивке. Интересно, как я идентифицирую эти звуки, если никогда их не слышал в реальности? И, кстати, дождь видно. Видно! Вон же струи, бегут по иллюминаторам! Сказка какая-то.
        -Дождь и ветер, - сказал Конвей, выбираясь из кресла. - Никогда не думал, что услышу эти звуки вживую. Сприбытием на Землю, друг!
        -Итебя, друг!
        -Ия вас поздравляю с успешной посадкой, - торжественно произнёс откуда-то сзади Георг Пятый. - Хотя меня никто и не спрашивает.
        -Спасибо, Георг, - сказал Мигель, отстегнулся и неудобно встал на наклонном полу, держась за подлокотник. - Как сам?
        -Все системы в порядке, если вы об этом, - ответил робот.
        -Вот и слава богу. Ну что, попробуем выйти? Ты как, Кон?
        -Только за. Всю жизнь мечтал вдохнуть воздух мамы-Земли.
        -Кто ж не мечтал…
        Им повезло дважды. Кабина легла не на тот бок, где располагался шлюз - это раз. Идвери открылись - это два. Не без усилий, но открылись. Сначала одна, апотом и вторая.
        Тут же в кабину ворвались дождь и ветер.
        -Не жарко, - промолвил Конвей. - Ине сухо.
        -Сегодня тридцатое апреля, - сказал Мигель. - Мы, судя по всему, где-то в Сибири. Как думаешь, какой должна быть погода?
        -Ага, вот ты сейчас нашёл кого спросить. Коренного сибиряка, можно сказать.
        -Ладно. Оглядимся.
        Мигель повозился рукой под креслом, вытащил пистолет в кобуре и четыре магазина. Кобуру прицепил на ремень, три магазина сунул в карманы. Достал пистолет, вставил магазин в рукоять, не досылая патрон в ствол и не взводя курок, спрятал оружие.
        -Ого, - сказал Конвей. - Это что у нас?
        -«Горюн», - сказал Мигель.
        -Обычный или…
        -Или. Два ЭМ.
        -Full breath[2 - Full breath - «Полный вдох», жаргонное выражение на Луне и Марсе, аналог нашему «круто» (Примеч. авт.).], - сказал О’Доэрти и уважительно присвистнул.
        «Горюн 2М» был оружием космодесанта КСПСС - сравнительно недавно разработанным (полстолетия не прошло) и чертовски эффективным. Вмагазине - двадцать две многоцелевые бронебойно-зажигательные ракетные пули, способные пробить насквозь тридцатисантиметровую стену из усиленного пластмонолита и уложить насмерть человека или иное живое существо, прячущееся за ней.
        -Отцовский, - пояснил Мигель. - Он его тут держит. Говорит, в доме боевому оружию не место. Так, я пошёл. Ты и Георг за мной через минуту.
        -Как скажешь, - сказал Конвей.
        -Слушаюсь, - сказал робот.
        Мигель выбрался наружу. Фонарь брать не стал, ночное зрение в абсолютном большинстве случаев лучше любого фонаря. Кабина слегка завалилась на правый бок, и ему пришлось спрыгнуть на землю, а не просто шагнуть на неё. Земля была непривычно мягкая и даже вроде как слегка пружинила под ботинками. Очень необычное ощущение. Дождь, не такой уже и проливной, как казалось вначале, падал на волосы и кожу.
        Мокрые холодные капли. Он поднял голову и стоял так несколько секунд, закрыв глаза и ловя дождь всем лицом. О-бал-деть. Чистая холодная вода с неба. Вбезмерном количестве. Нет, точно сказка.
        Мигель посмотрел вниз. Трава. Она густо пробивалась сквозь жухлую прошлогоднюю листву и была зелёной и мокрой от дождя. Цвет ночным зрением улавливался не слишком отчетливо, но он всё равно видел - зелёная.
        Иещё здесь пахло. До головокружения. Той же травой, прелой мокрой полусгнившей листвой, дождём, первыми, только что родившимися из почек листьями, старыми и молодыми деревьями вокруг.
        Жизнью.
        Мигель понял - здесь пахло жизнью. Она была повсюду. Её не обязательно было видеть, и так было понятно, что она здесь. На Марсе, если в тёплый летний день снять респиратор, тоже можно уловить запахи. Такие же древние, как и сам Марс. Пыли; растрескавшихся скал; ледяной, едва начавшей подтаивать, линзы под тонким слоем песка. Итолько в редких оазисах, если повезет, твоих ноздрей мог коснуться едва слышный запах генетически модифицированной высокогорной сосны или такого же исландского мха, покрывающего красно-рыжие валуны на берегу искусственного озерца.
        Рядом спрыгнули на землю Конвей и Георг.Поэт, как и Мигель несколько секунд назад, подставил под дождь лицо, растёр воду ладонями по коже.
        -Дождь… - произнёс он благоговейно. - Никогда не думал, что попаду под дождь. Беру назад свои слова. Это хорошо.
        -Ты разве говорил, что плохо?
        -Не говорил. Но думал.
        Робот стоял спокойно, молча поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, - сканировал окружающее пространство.
        Хорошая мысль, кстати, надо потренироваться. Незнакомый мир, как ни крути. Да, миллионы лет эволюции никуда не делись и намертво сидят в генах, но на уровне выпестованного на Марсе разума, выработанных за двадцать один год рефлексов и привычек, - мир незнакомый. Азначит, и опасный. Идело даже не в земной ИИ-нейросети, которая не сразу разрешила аварийную посадку. Мы не знаем, какими стали на Земле сами люди. Иостались ли они вообще людьми в нашем понимании. Стех пор, как после Пекинского инцидента общение между колонистами и землянами намертво прекратилось, прошло ровно сто лет. Немалый срок. Может быть, здешние люди уже полностью изменили себя, слились с глобальным ИИи навсегда утратили индивидуальность.
        Мигель перешёл на форс-режим.
        -Правильно, - сказал Конвей, сразу почуявший перемену в товарище. - Бережёного бог бережёт.
        Время сразу привычно замедлилось, резко обострилось ночное зрение. Теперь с неба шёл равномерный свет, при котором вполне можно было читать, возникни такое желание. Там, за дождевыми низкими облаками, чуть не цепляющими верхушки рослых деревьев (господи, сколько же их здесь вокруг - тысячи, десятки тысяч настоящих больших деревьев с листьями, корой и ветками!), были мириады звёзд и Луна. Их свет просачивался сквозь тучи вместе с уже нарождающимся на востоке светом нового дня.
        Плюс звуки и те же запахи.
        Их стало больше, гораздо больше, и они словно сплетались и расплетались в симфонию, для описания которой не хватало слов. Да и не должно хватать. Зачем? Достаточно знать, что вот этот лёгкий треск и шорох, пробившийся сквозь шум ветра в кронах, - обломанная ветром же сухая ветка, упавшая с высоты на землю. Далеко, метрах в семидесяти-восьмидесяти. Анеприятный, едва уловимый запашок - мёртвая тушка какого-нибудь мелкого зверька или птицы. Тоже далеко - сотня с лишним метров. Ксеверо-северо-востоку. Равномерный же, на грани слышимости, спокойный шум - это, наверное, река. Там, за спиной и стеной из деревьев. Точно, река. То есть день за днём и год за годом текущий на протяжении десятков и даже сотен километров поток пресной воды. Фантастика. Впрочем, здесь куда ни кинь взгляд - везде фантастика. Дождь - фантастика, лес - фантастика, земля и трава под ногами - фантастика. Небо - тоже фантастика, потому что на Марсе почти не бывает облаков, а про Луну, Ганимед или Рею и речи нет.
        Кабина лежала на краю обширной поляны. При спуске она обломала пару верхушек и с десяток ветвей, но в целом приземлилась довольно удачно. Свидетельство этому - они сами. Живые и здоровые.
        -Скоро рассвет, - сказал Конвей. - Уже начинается.
        -Да, - согласился Мигель.
        -Интересно, когда нас найдут?
        -Понятия не имею. Сказали, сидеть на месте и ждать. Да ты и сам слышал.
        -Амы обязаны подчиняться?
        -Ты это к чему?
        -По-моему, где-то недалеко горит живой огонь, - Конвей шумно втянул ноздрями воздух. - Чую дым. Примерно в том направлении, - он показал рукой в сторону реки. - Агде на Земле огонь, там должны быть люди. Читал в книжках. Не знаю, как ты, а я бы не отказался от чашки горячего чая после всех наших нервов. Да и пожрать бы неплохо. Камбуз-то - тю-тю. Или есть заначка?
        Глава 5. Бой с дроном. Неожиданная встреча
        Заначка была, как без заначки. Аварийный НЗв спинках кресел. Но Мигель уже и сам учуял дым. Люди. Неужели действительно люди, земляне? Он никогда не видел живого землянина. Вопросы, которые совсем недавно теснились в голове, напомнили, что ответа на них так пока и нет. Какие они - здешние люди?
        -Сходим, посмотрим и вернёмся, - сказал О’Доэрти. - Аесли ты такой послушный, то можем оставить здесь Георга. Пусть бдит.
        Мигелю показалось, что робот вздохнул, хотя этого, конечно, быть не могло.
        -Нет, - сказал он. - Если идти, то всем.
        -Почему? - удивился Конвей.
        -Не знаю, - коротко ответил Мигель. - Чуйка.
        -Чуйка - это святое. Так идём?
        Ответить Мигель не успел. Едва уловимый свистящий гул возник на самой границе восприятия и начал медленно приближаться, нарастая.
        -Слышишь? - Мигель повернул голову на звук.
        -Ато, - сказал Конвей. - Может, это за нами?
        -Может. Но я бы на всякий случай поостерёгся.
        -Это как?
        -Кто из нас пехота?
        О’Доэрти быстро огляделся.
        -Понял, - сказал он и махнул рукой. - Вукрытие!
        Позади них, метрах в двадцати, очень кстати обнаружилась неглубокая, заросшая по краю густым кустарником, лощина. Туда все трое и нырнули, присели за кустарником.
        -«Хамелеон»? - спросил Конвей.
        -Обойдёмся, - Мигель вытащил пистолет, передёрнул затвор и взвёл курок. - Снами Георг, - пояснил он. - Его любой сканер засечёт на раз-два.
        Врежиме «Хамелеон» человек окутывался хитрым биополем малоизученной природы, которое делало его практически невидимым для всех живых существ.
        Не все колонисты владели этим приёмом. Он был изобретён и разработан сорок два года назад, в самом концеXXIIвека, гением психотренинга и новой йоги, подданным Королевства Рея по имени Виджей Радж Ачария. Индийцем по крови, конечно же. Индийцы традиционно шли впереди всех в деле самопознания и самосовершенствования.
        Абсолютное большинство граждан КСПССдавно научились справляться почти со всеми болезнями путём сознательной активации иммунной и регенерационной систем своего организма. Без всяких лекарств или медицинских наноботов (и то, и другое использовалось, но в редких случаях). Не говоря уже о запрещенной законом генной инженерии или каком бы то ни было сращивании человека и компьютера.
        Справедливости ради следует заметить, что полностью от генной инженерии не отказывались. Она применялась в тех исключительных случаях, когда не было иного выхода, чтобы избежать летального исхода. То бишь в качестве радикального средства в борьбе с внезапно проявившимся смертельным генетическим заболеванием. Но что касается всяческих «улучшений» сеё помощью человеческой природы, то здесь запрет был полным и безусловным. Катастрофу, вызванную методом Фалека, забывать никто не собирался.
        -Ямогу перейти в спящий режим, - с достоинством заявил Георг Пятый. - Но тогда мои возможности, включая вашу защиту согласно Первому закону робототехники, значительно снизятся.
        Андроид питался энергией от ёмкого и мощного аккумулятора, который был спрятан внутри его тела и подзаряжался от обычной электросети или солнца (искусственная кожа Георга несла не только защитные функции, но работала и как солнечная батарея с коэффициентом полезного действия восемьдесят девять процентов).
        -Ценю твою инициативу, - сказал Мигель. - Но лучше не надо. Соблюдай Первый закон.
        Гул ещё приблизился. Был он не слишком громким, но хорошо различимым. «Чем-то работающий фен для волос напоминает, - подумал Мигель, вглядываясь в клочки низкого неба между ветвей и листьев. - Ну, где же ты?»
        -Вон он, - ткнул рукой Конвей. - На два часа. Беспилотник. Или я ничего не понимаю в истории военной авиации.
        Мигель посмотрел. Из-за облаков в указанном направлении вывалился летательный аппарат, мелькнул за ветвями и листьями, ушёл на вираж. Был он размером с четверть RH-42M, «Королевского Охотника», на котором летал когда-то брат Мигеля Игорь и сам Мигель. Ичем-то даже его напоминал - стремительный, хищных зализанных очертаний. По размерам и отсутствию кабины понятно было, что пилота-человека там нет. Икрылья у аппарата не такие, как у «Королевского Охотника», - лучше приспособленные для полётов в атмосфере. Апод крыльями…
        Ш-ш-жах-х!
        Яркий короткий след прочертил воздух, и остатки «Кармелиты» исчезли в огненной вспышке.
        -Твою мать, - изумлённо произнёс Конвей. - Это что же, нас только что убили?
        -Поживём ещё, матрёшка в стакане, - сказал Мигель, распрямился и поднял двумя руками пистолет.
        Аппарат заходил на второй круг.Ему явно мешали ветки с молодой листвой, и он рыскал из стороны в сторону, отыскивая наилучшую позицию для атаки. И, конечно же, в какой-то момент сам открылся.
        Хж-шуу-у! Хж-шуу-у! - одну за другой выпустил ракетные пули Мигель.
        История стрелкового оружия говорит нам, что первые ракетные пули появились чуть ли не за триста лет до описываемых событий - в шестидесятых годах двадцатого века. Показали себя неплохо, но не прижились. Ивот через двести пятьдесят лет возродились. На этот раз вполне успешно. Другие материалы, другие взрывчатые вещества, другие методы проектирования и производства - и вот результат: само оружие легче и проще любого с обычным гильзовым патроном; стреляет намного тише; на дистанциях свыше двадцати пяти метров пуля развивает такую энергию, которую никакой заряд пороха дать не способен (отсюда исключительные бронебойные качества); дальность прицельного выстрела в несколько раз выше.
        Единственный недостаток, который так и не сумели полностью излечить конструкторы, - не слишком высокая по сравнению с гильзовым патроном начальная скорость. Но на малых дистанциях это практически не имело значения, а на больших ракетная пуля успевала добрать, сколько нужно.
        Сто четыре метра до цели показал прицел. Три четверти секунды. Примерно. Многовато, но успеть можно.
        Мигель успел.
        Аппарат дёрнулся, завалился влево и, кренясь, пошёл к земле.
        -Ложись! - скомандовал Мигель.
        Все трое упали на дно ложбины, прикрыли головы руками.
        Рядом грохнуло так, что заложило уши. Земля содрогнулась. На спины и головы посыпались обломки веток. Затем всё стихло.
        -Поглядим? - осведомился Конвей, поднимаясь.
        -Ага, - согласился Мигель.
        Они выбрались из ложбины. Мигель держал пистолет наготове. Однако опасения были напрасны - обломки поверженного врага дымились в воронке неподалёку. Пахло раскалённым металлом, сгоревшим пластиком и ещё чем-то одновременно кислым и горьким.
        -Трёхлинейная винтовка на брезентовом ремне, - продекламировал Конвей.
        -Ипатроны с той головкой, что страшны любой броне! - завершил строфу Мигель.
        Изучение поэмы Александра Твардовского «Василий Тёркин» входило в школьную программу Марсианской Республики.
        Подошли к воронке.
        -Хорошо, что беспилотник, - Конвей сморщил нос, помахал рукой перед лицом, разгоняя дым. - Негоже начинать день с убийства человека.
        -Негоже начинать день, когда убивают тебя, - Мигель поднял голову, прислушался. - Это всё, он один был?
        -Чтоб я так знал, - в голосе Конвея неожиданно прорезались интонации документально не подтверждённой прапрапрабабки Розы Шнеерсон. - Даже если один, надо сделать так, чтобы нас здесь не было. Лучше, если быстро. Потому что за одним могут прилететь и много.
        -Согласен, - сказал Мигель. - Только давай глянем кабину. Вдруг НЗуцелели.
        Надежды оказались напрасными. Точное попадание ракеты превратило кабину в смятый обгорелый и спекшийся кусок углерита, в котором с большим трудом угадывалась часть космокатера (модель «Лиса», бортовой номер МР3419SPF, имя «Кармелита»).
        -Даже не знаю, что хуже, - сказал Мигель.
        -Что именно? - не понял блюзмен.
        -То, что нас хотели убить не пойми кто, или то, что я угробил отцовский космокатер. Как представлю теперь его глаза… - Мигель передёрнул плечами.
        -Про крутость твоего папаши легенды ходят в войсках, - сказал Конвей. - Но я думаю, что повинную голову меч не сечёт.
        -Хотел бы я знать, откуда у простого ирландского блюзмена с неподтверждёнными еврейскими корнями такое знание русских пословиц и поговорок, - задумчиво произнёс Мигель.
        -Срусскими поведёшься, быстро наберёшься, - сказал Конвей и неожиданно вынул из внутреннего кармана куртки полбутылки виски, а из бокового - две конфеты. - По глоточку? Чисто стресс запить. Заодно и позавтракаем.
        -Ну ты ирландец, - только и сказал Мигель, которого уже начал потряхивать адреналиновый отходняк.
        -Употреблять с утра спиртное - вредно для здоровья, - сообщил Георг Пятый.
        -Ты ещё скажи, что Первый закон вынуждает тебя этому воспрепятствовать, - сказал Мигель.
        -Ага, - добавил Конвей. - Ты скажи, а мы послушаем. Очень интересно.
        -Увы, - произнёс робот. - Вданном случае утреннюю выпивку можно приравнять к холодному дождю. Яне могу остановить ни то, ни другое. Хоть и по разным причинам.
        -Да ты поэт, Жора! - воскликнул О’Доэрти и продекламировал. - An early drink, as cold rain. Ican’t stop either of them. Эх, жаль гитары нет, сейчас бы слабали блюз.
        -Яне умею лабать блюз, - сказал Георг.Как показалось Мигелю, несколько растерянно.
        -Ничего, я тебя научу, - заверил поэт. - Стихи у тебя уже почти выходят.
        Они глотнули виски, заели конфетами и быстрыми шагами направились в глубь леса - туда, где неподалёку шумела река и откуда совсем недавно тянуло дымком.
        Креке вышли быстро. Была она не слишком широкой, метров двадцать пять, но быстрой - тёмная вода плавно и неудержимо неслась между лесистых берегов, скрывалась впереди за поворотом.
        Они постояли на берегу, вдыхая всё ещё незнакомые запахи и не сводя восторженных глаз с реки.
        -Столько воды… - пробормотал Конвей. - Сума сойти. Одно дело в книжке прочитать или на видео увидеть, и совсем другое - вот так, вживую. Течёт, течёт и не кончается. Вода! Невероятно. Интересно, её можно пить?
        -Георг, - сказал Мигель, - проверь.
        Георг Пятый спустился к воде (они вышли к левому, пологому берегу), зачерпнул ладонью, поднёс ко рту, сделал глоток. Замер на секунду, пока анализаторы делали свою работу. Поднялся.
        -Можно, - сообщил и вытер руку о комбинезон. - Ядов и опасных веществ не обнаружено. Но лучше перед употреблением вскипятить, чтобы уничтожить вредные микроорганизмы.
        -Обалдеть, - сказал Конвей.
        -Обязательно вскипятим, - сказал Мигель. - Как только найдём кастрюлю. Или этот… как его… походный котелок.
        Двинулись вниз по течению и буквально через пятьдесят метров наткнулись на кострище. Мигель присел, протянул ладонь над чёрными угольями. Ощутил идущее от них тепло.
        -Испанский конкистадор Мигель Александр Леаль идёт по следу недружественного отряда ацтеков, - прокомментировал Конвей. - Картина маслом. Дорого.
        -Смешно, - сказал Мигель и поднялся. - Здесь был человек. Совсем недавно. Угли ещё теплые.
        -Яна форсе, - сказал Конвей, оглядываясь. - Но никого не вижу и не слышу. Ине чую.
        -Ятоже. Но мы с тобой те ещё… конкистадоры. Что на форсе, что без. Здесь чужая земля.
        -Ну да, - не согласился О’Доэрти. - Амиллионы лет земной эволюции коту под хвост?
        -Тш-ш… - чуть слышно произнёс Мигель. - Уменя такое впечатление, что за нами следят. Оттуда, из леса, - он показал глазами влево. - Но он далеко.
        -Яничего не чувствую.
        -Георг, что скажешь?
        Робот покрутил головой, поворачивая её чуть ли не на сто восемьдесят градусов.
        -Врадиусе семидесяти пяти метров людей, кроме вас, мои сенсоры не засекают. Но это не значит, что их нет. Яне совершенен.
        -Уважаю, - сказал Конвей. - Редко кто из людей может с открытой душой повторить эти слова.
        Идти берегом вниз по течению реки оказалось удобнее, чем ломиться через лес. «Тайга, - вспомнил Мигель. - Кажется, это называется тайга. Мы же в Сибири». Здесь деревья отступали от воды на достаточное расстояние, чтобы можно было двигаться беспрепятственно. Ктому же берег был пологим. Вотличие от правого, который топорщился крутыми взгорками и скалами, сплошь покрытыми кустарником, лесом и мхом так, что сразу становилось понятно - окажись они на том берегу, и с пешим ходом вдоль реки возникли бы серьёзные проблемы.
        Весеннее утро набрало силу и расцвело. Дождь прекратился. Облака поднялись выше, и среди них всё чаще появлялись и затягивались быстрые прорехи чистого синего холодного цвета.
        -Небо! - воскликнул Конвей, задирая голову. - Ты только погляди, Миг Семнадцать! Это же знаменитое небо Земли, воспетое тысячами поэтов! Ия теперь понимаю почему.
        -Ага, - ответил Мигель. Он больше смотрел по сторонам, пытаясь засечь невидимого соглядатая, и злился от того, что это ему не удаётся. - Ты, главное, не споткнись. Ине забывай, что это прекрасное небо за последние пару часов дважды пыталось нас убить.
        -Протестую! - громогласно заявил блюзмен, и какая-то птица испуганно вспорхнула из кустов неподалёку. - Это было вовсе не небо, а… - он вдруг замолчал на полуслове и остановился как вкопанный.
        -Что? - Мигель проследил глазами по направлению взгляда товарища, и его рука машинально потянулась к пистолету, висящему на боку в кобуре.
        Итут же остановилась, поскольку человек, стоящий перед ними метрах в двадцати, немедленно поднял оружие, и нежный девичий голос жёстко, по-русски, произнёс:
        -Не советую, мальчики.
        -Хорошо, хорошо, - сказал Мигель и поднял руки в примиряющем жесте. - Всё нормально, мы просто идём по берегу реки и никого не трогаем.
        -Видела я, как вы никого не тронули, - девушка опустила оружие (насколько Мигель успел рассмотреть, это был старинный автоматический пулевой карабин). - Боевой дрон с одного выстрела завалить - это было красиво. Признаю и поздравляю.
        -Спасибо, - Мигель чуть поклонился. - Скем имеем честь?
        -Сначала вы, - девушка сделала несколько шагов навстречу. Карабин она держала стволом вниз, но так, что в любой момент он мог быть направлен в грудь друзьям. Теперь, когда она подошла ближе, Мигель рассмотрел незнакомку получше. Чуть выше классического женского роста: метр шестьдесят пять - метр шестьдесят семь. Одета в какой-то хитрый маскировочный комбинезон с капюшоном и обута в такие же маскировочные короткие сапоги. На руках - перчатки с обрезанными пальцами. Тоже маскировочные. Икомбинезон, и сапоги, и перчатки настолько хороши, что практически сливаются с окружающим фоном, мгновенно подстраиваясь под игру света и тени. Фактически заметны только лицо, пальцы да прядь густо-русых, с медовым отливом волос, выбившаяся из-под капюшона на лоб. Ещё нож на боку и карабин. Но первый - в маскировочном чехле-ножнах, так что видна только коричневая рукоять. Авторой умело обмотан всё той же переливчатой маскировочной тканью.
        На кругловатом лице - веснушки в россыпь. По носу, щекам, лбу. Носик аккуратный, точёный. Полные алые губы. Иглаза. Вернее, глазищи. Не сказать, что огромные, и даже не слишком большие. Но такого рысьего хищного разреза, что сердце замирает, а цвет и вовсе бьёт наповал - ярко-зелёные, что твой ивовый лист и одновременно прозрачные, словно ледниковое озерцо марсианским летом в оазисе близ Нового Града. Чем-то похожи цветом на глаза друга Конвея, но производят совершенно другое впечатление. Завораживающее.
        Мигель и сам не заметил, что уже с полминуты стоит бессловесным столбом, не отрывая взгляда от этих глаз. Ирядом второй такой же столб - друг, поэт и блюзмен Конвей О’Доэрти.
        Он первым и опомнился.
        -Сударыня! - воскликнул блюзмен, приложил правую руку к сердцу и поклонился. - Прошу нас извинить и позвольте представиться - Конвей О’Доэрти. Вы так прекрасны, что мне немедленно захотелось сочинить песню. Но под рукой нет гитары, да и сама обстановка…
        -Кон, - сказал Мигель. - Перья-то опусти, пожалуй. Ато девушка о нас бог знает что подумает.
        -Ничего-ничего, - произнесла девушка и улыбнулась краешком губ. - Мне даже интересно. Атебя как зовут, красавчик?
        -Протестую! - возмутился Конвей. - Ая?
        -Ты тоже ничего, - успокоила его незнакомка. - Но уж больно долговяз, как по мне. Иговорлив. Но не переживай, у меня есть сестра, она как раз таких любит.
        -Мигель, - представился Мигель. - Мигель Сухов.
        -Ирина, - сказала девушка и протянула Мигелю руку. - Фамилию вам пока знать не обязательно.
        От её пальцев шло ровное сильное тепло.
        -Аэто кто? - она кивнула на робота, скромно стоящего в сторонке.
        -Мой андроид-слуга, - сказал Мигель. - Его зовут Георг Пятый.
        -Квашим услугам, - Георг Пятый чуть наклонил голову.
        -Андроид-слуга, - повторила Ирина. - Бывает же такое. Вы откуда, мальчики?
        -СМарса, - сказал Мигель. - Новый Град. Слышала?
        -Ого, - Ирина присвистнула. - Колонисты?!
        -Они самые.
        -Икак вы здесь оказались? Насколько я знаю, колонистам запрещено появляться на Земле под страхом смерти.
        -Ага, - подтвердил О’Доэрти. - Запрещено. Но у нас не было выбора.
        -Ибыло разрешение, - добавил Мигель. - Но об этом долго рассказывать.
        -Охренеть, - призналась Ирина. - То-то я гляжу… Ладно, пошли скорее.
        -Куда?
        -Здесь рядом. Если она послала боевого дрона, значит, может послать и второго. Нужно вас спрятать, у нас искать не станет.
        Они уже шли за Ириной вдоль берега. Девушка шла бесшумно и быстро, лёгкой, уверенной, чуть скользящей походкой. Карабин на груди, руки - на карабине. Не сказать, что друзья едва за ней поспевали, но, чтобы не отстать, шагать пришлось широко. Ктому же было сразу заметно, что для их новой знакомой ходьба по лесу-тайге - дело привычное с детства. Мигель же с Конвеем вообще впервые попали не только в тайгу, но и на Землю. Итолько Георг Пятый вышагивал рядом как ни в чём не бывало, почти так же легко и бесшумно, как аборигенка Ирина.
        -Она - это кто? - спросил Мигель. - Нэйтелла?
        -Ого, вы знаете Нэйтеллу?
        -Как не знать, она нам и разрешила посадку. Хоть и не сразу.
        -Точно она?
        -Георг, - сказал Мигель, - воспроизведи.
        -ИИНэйтелла, ближний орбитальный контроль, - произнёс робот бесстрастным женским голосом. - Назовите ваши координаты и скорость. Приём.
        -Да, это её голос, - сказала Ирина. - Наша восточная ИИ-нейросеть. Если, конечно, голос не подделан. Значит, дрона вряд ли она послала. Она, конечно, бывает хитра и коварна, но не настолько. Скорее всего, это штучки Вестминда, похоже на него. Перехватил ваш разговор, определил координаты… Амог и не перехватывать, ему Нэйтеллой представиться, как мне стакан воды выпить. Сложный вопрос, короче.
        -Вестминда? - переспросил Мигель.
        -Западная ИИ-нейросеть, - пояснила Ирина. - Их у нас, на Земле, две. Нэйтелла - восточная, Вестминд - западная. Два мира - два искусственных интеллекта, как у нас говорят.
        -Они враждуют? - догадался Конвей.
        -Трудно сказать. Иногда кажется - да. Но мы думаем, что это такая вражда напоказ. Специально для нас, людей. Вид конкуренции. Игрушечная вражда, которая в настоящие боевые действия не перетекает. Слава богу, - она приостановилась и перекрестилась. По-православному - тремя перстами и справа налево.
        Мигель с Конвеем переглянулись. То, что на Земле сохранилась христианская вера, было для них новостью. Впрочем, не меньшей новостью явилось и наличие двух якобы враждующих глобальных искусственных интеллектов.
        Мигель хотел было задать очередной вопрос, но тут Ирина остановилась, протянула руку и сказала:
        -Пришли. Вот она, наша деревня. Верхний Яр.
        Ирина показывала на крутой правый берег.Там, впереди, скалы и холмы слегка отступали и понижались, образуя довольно пологую возвышенность. На ней виднелись дома, сложенные из круглых древесных стволов. Покатые крыши были покрыты каким-то непонятным материалом серого цвета, похожим по форме и фактуре на черепицу. Но не черепицей. Из кирпичных труб поднимался дым.
        Вероятно, Ирина заметила изумление на лицах друзей и правильно его истолковала, потому что сказала:
        -Ага, избы. Самые натуральные. Вних - русские печи. Конструкция не менялась сотни лет. Крыши покрыты дранкой. Знаете, что это такое?
        -Первый раз слышу, - честно признался Конвей.
        Мигель только покачал отрицательно головой.
        -Язнаю, - заявил Георг Пятый.
        -Кто бы сомневался, - буркнул Мигель и дотронулся до локтя Ирины. - Так что такое дранка?
        -То же, что гонт. Деревянные плашки, уложенные по обрешётке встык. Унас их делают из лиственницы, поэтому они не гниют и не пропускают воду…
        На другой берег нужно было переправляться на лодке. Самой настоящей, деревянной. Спросмоленными бортами и вёслами!
        Лодка была вытащена на песчаный пятачок берега до половины и привязана к толстому, вбитому здесь же в берег, деревянному колу. Похоже, здесь всё было из дерева. Ирина как раз закончила рассказывать про дранку и указала на лодку:
        -Авот и наш транспорт. Поясняю, как это делается. Отвязываем, спускаем на воду, садимся. Япервая, потом Мигель, Кон и Жора. Жора, как самый сильный… Он ведь самый сильный?
        -Пожалуй, - согласился Мигель. - Георг, ты как, сильный? Расскажи нам.
        -Ямогу поднять над головой вес в триста пятьдесят килограммов, - сообщил Георг Пятый не без гордости.
        -Вот и хорошо, - сказала Ирина. - Значит, Георг, как самый сильный и непромокаемый… Ты ведь непромокаемый, Жора?
        -Вода не может мне повредить, - ответил робот. - Но только до определённой глубины и на определённое время пребывания под ней.
        -Отлично, так я и думала. Значит, мы, люди, садимся в указанном мною порядке, после чего садишься ты, отталкиваешься веслом, чтобы лодка вышла на глубину, я завожу мотор, и мы плывём. Вопросы?
        УМигеля вопросов не было. Точнее, был, но задать его помешала гордость. Поэтому вопрос задал Конвей:
        -Аона нас выдержит?
        Взгляд при этом у поэта и блюзмена был крайне недоверчивый.
        -Обычно четверых выдерживает, - сказала Ирина, отвязывая верёвку. - Хотя… Жора, ты сколько весишь?
        -Мой вес ровно сто килограммов, - сообщил робот.
        -Многовато. Но, думаю, выдержит. Не бойтесь, мальчики. Вкрайнем случае доберёмся вплавь. - Она выпрямилась с отвязанной верёвкой в руках и подмигнула.
        Мигель и Конвей не улыбнулись в ответ.
        -Опа, - догадалась Ирина. - Вы же с Марса… Плавать не умеете, да?
        Мигель и Конвей одновременно вздохнули.
        -Плавать мы умеем, - сказал Мигель. - Нас учат. Вбассейнах. Но мы никогда не плавали одетыми в таёжных реках.
        -Ираздетыми тоже, - добавил поэт.
        -Понятно. Однако спасжилетов у меня нет, сразу говорю.
        Мигель и Конвей переглянулись. Вочередной раз.
        -Ничего, - сказал Мигель, - мы рискнём. Да, Кон?
        -Можно подумать, у нас есть выбор, - проворчал блюзмен. - Ятебе больше скажу, Миг Семнадцать.
        -Ну?
        -Это только начало. Дальше будет хуже.
        -Каркаешь?
        -Пророчествую.
        -Родная мать не смогла бы утешить меня лучше, сэр, - сказал Мигель бесстрастным голосом.
        О’Доэрти захохотал.
        Реку переплыли без приключений. Мигель старался не смотреть на быструю темную воду, плескавшуюся совсем рядом у борта (он даже коснулся воды рукой, убедился, что она очень холодная, и быстро убрал руку). Ему хотелось смотреть на Ирину. Но между ним и девушкой сидели Кон и Георг Пятый и почти полностью заслоняли её от взгляда. Поэтому Мигель в конце концов осторожно развернулся и принялся смотреть на правый берег, который быстро приближался.
        За последние несколько часов с ними случилось столько необычного, что мысли Мигеля слегка путались, и он никак не мог рассортировать их по важности и выстроить в некую хотя бы относительно стройную и логичную конструкцию. Пока было ясно одно. Они с Конвеем вляпались в опасное приключение. Возможно, опасное смертельно. Доказательство сему - нападение боевого дрона.
        Матрёшка в стакане! Да не будь при нём отцовского «Горюна», лежать бы им сейчас всем троим, включая верного Георга Пятого, мёртвыми на чужой далёкой земле.
        «Стоп, - сказал он себе. - Почему на чужой? На своей земле. Они - люди, и сотни поколений предков родились здесь и лежат здесь. Так что своя это земля, своя. Но одновременно и чужая. Такой вот, матрёшка в стакане, когнитивный диссонанс».
        Додумать он не успел - лодка подошла к деревянному причалу, и скоро все четверо шагали вверх по широкой, покрытой настилом из досок дорожке.
        Глава 6. Новые старообрядцы
        Старосту деревни Верхний Яр звали Климченко Константин Савватиевич.
        Выглядела деревня так, будто неведомые фантастические силы перенесли её сквозь время из какого-нибудьXXили даже - страшно подумать! - XIXвека и поставили здесь, посреди тайги, на берегу реки, чтобы показать современным людям - колонистам с Марса, как оно было когда-то на прародине. Аконкретно - здесь, в Южной Сибири.
        Соответствовал образу и староста. Заросший бородой и усами, кряжистый, с сильными жилистыми руками мужик лет пятидесяти - он был похож на слегка облагороженного неандертальца: широкий нос, низкий лоб, пересечённый тремя глубокими морщинами, маленькие карие глаза, спрятанные в глубоких глазницах под выдающимися надбровными дугами.
        Они сидели в избе старосты за широким, крепко сбитым деревянным столом (дерево, всюду дерево, чудеса, честное слово!) и разговаривали.
        Но сначала была еда. Ах, какая была еда! Красный, огненный борщ с чёрным хлебом и чесноком. Умопомрачительное свиное жаркое с картошкой в масле. Солёные огурцы, квашеная, хрустящая на зубах, истекающая соком капуста с ягодой брусникой. Ледяной, тройной очистки самогон. И, наконец, после всего - крепкий, почти чёрный, горячий чай с натуральным мёдом и пышными, только из печи булочками.
        -Мясо, разумеется, искусственно выращенное, - сразу предупредил Константин Савватьевич. - Мы не варвары. Иговядина для борща, и свинина для жаркого. От натурального ничем не отличается. Но диких животных мы иногда убиваем. Медведей, волков, кабанов, изюбрей… Это я на всякий случай сообщаю, чтобы не было шока или ещё чего подобного.
        Мигелю, показалось, что под усами хозяин прячет усмешку.
        -Иногда, чтобы выжить, приходится убивать, - сказал он. - Нам это не нужно объяснять, мы колонисты. Правда, диких животных у нас не водится, но мы убивали чужих во время Вторжения две тысячи двести двадцать восьмого года.
        -Не молодые вы были, чтобы чужих убивать? - спросил Константин Саватиевич.
        -Мой брат убивал, - ответил Мигель. - Иотец.
        -Имой отец воевал, - сказал Конвей.
        -Явидела, как они дрались с боевым дроном, Константин Савватиевич, - сказала Ирина. - Ни на шаг не отступили и не дрогнули. Результат ты знаешь.
        -Да, знаю, - сказал староста. - Так что случилось? Давайте по порядку.
        Они рассказали.
        Ирина сидела рядом и слушала с неослабевающим интересом. Слушала и Марья Андреевна, жена хозяина, и ещё несколько жителей деревни - мужчин и женщин, которых ради такого случая позвал к себе Константин Савватиевич. Был среди них и священник, отец Ярослав. Молодой, немногим старше Конвея. Втёмно-сером подряснике, с серебряным православным крестом на груди, - сидел за столом, пил чай, внимательно слушал, поглядывая на гостей живыми серо-голубыми глазами.
        -Ивот мы здесь, - традиционно закончил Мигель и замолчал.
        Молчал и Константин Савватиевич. Молчала Ирина. Молчали все остальные. Это было не мёртвое тяжёлое молчание, которое наступает после горьких или страшных известий, а молчание живое, дышащее. Было видно, что люди думают, соображают, прикидывают варианты.
        -Подытожим, - сказал Константин Савватиевич и принялся загибать пальцы. - Вы - первые колонисты на Земле за последние сто лет - это раз. Попали сюда случайно - это два. Вы ничего или почти ничего не знаете о нынешней жизни на Земле - это три. И, наконец, за вами охотится, как минимум, одна всемирная ИИ-нейросеть из двух - это четыре, - он показал руку с отставленным большим пальцем. - Яничего не забыл?
        -Они русские, и они крещёные, - сказал батюшка. - Это пять.
        «Как он догадался?» - подумал Мигель. Итут же вспомнил, что хозяин и гости молились перед тем, как сесть за стол. Иони с Конвеем молились вместе со всеми и осеняли себя крестным знамением. Мигель широко, троеперстием и справа налево, как православный. Конвей всей ладонью, мелко, слева направо, как католик. Подавляющее число колонистов были христианами - православными, католиками, протестантами. Потомками тех колонистов-христиан, которые покидали Землю во времена Большого Исхода. Не религиозных фанатиков - фанатиков на корабли не брали, там был довольно жёсткий отбор. Просто верующих крещёных людей. Тогда считалось, что вера в Бога - одно из основополагающих качеств человека, который не разделяет идеалов трансгуманизма. Иныне колонисты в большинстве своём продолжали придерживаться данной точки зрения. Что абсолютно не мешало им быть талантливыми учителями-воспитателями, врачами, учёными, инженерами, управленцами, пилотами, техниками, военными, философами, поэтами и много-много кем ещё.
        При этом древние конфессиональные споры и конфликты не приветствовались настолько, что те единицы-ортодоксы, кто пытался их разжечь, попадали под пристальное наблюдение врачей-психиатров, а то и жесткий полицейский надзор. Католик или протестант не видел ничего зазорного или, тем паче, греховного в том, чтобы зайти в православный храм на службу и знал, что возглас дьякона после соборной молитвы «Оглашённые[3 - Оглашённые - в церковно-православном значении - некрещёные (Прим. автора).], изыдите!» кним не относится. Инаоборот. Вобщем, если и не полный экуменизм, то близко к тому. Акак иначе? Солнечную систему покорять и обживать - это не Землю делить. Здесь единение нужно. Втом числе и в вере.
        -Да, верно, - староста сжал кулак. - Пять.
        -Вообще-то, я ирландец с неподтверждёнными еврейскими корнями, - сообщил Конвей.
        Вокруг засмеялись.
        -Водку ты пьёшь по-нашему, - сказал Константин Савватиевич. - Мы только что видели. Ипо-русски говоришь чисто. Для нас вполне достаточно.
        -Уменя вопрос, - сказал Мигель. - Можно?
        -Конечно.
        -Вы - это кто? Не поймите нас неправильно, но мы про вас ничего не знаем. Честно говоря, мы до сих пор как во сне. Унас считается, что на Земле нормальных людей давно не осталось. Все, как бы это помягче…
        -Слились с машинами и находятся в рабстве у искусственного интеллекта? - подсказал староста.
        -Ну… что-то в этом роде.
        -Хм. Будем откровенны. Доля истины, и очень большая, в ваших предположениях есть. Но всё-таки только доля.
        -Апоконкретнее?
        -Поконкретнее - слишком долго. Авремени у нас, если я правильно понимаю обстановку, слишком мало. Если коротко - да, очень и очень многие слились. Подавляющее большинство. Ислились, и в добровольное рабство сдались. Хотя, опять же, что называть рабством… Ябы это скорее не рабством назвал, а полной передачей прав, обязанностей и ответственности. Рабы трудятся на своих хозяев, а у нас работают не люди, а машины. Под мудрым руководством ИИ-нейросетей Нэйтеллы и Вестминда. За исключением нас и таких, как мы. Но таких, как мы, очень мало. Буквально крохи, если брать от общего числа хомо сапиенсов. Ещё есть учёные, вирт-разрабы, сочинители историй, художники, прочие творческие люди. Или те, кто таковыми себя считает. Но их тоже относительно немного, и практически все они так или иначе слиты с нейросетями. Вот и получается, что нормальные люди, в вашем колонистском понимании, да и нашем, христианском, тоже - это только мы.
        -То есть вы в первую очередь христиане? - догадался Мигель.
        -Мы называем себя новыми старообрядцами, - сказал, оглаживая бороду, отец Ярослав. - По аналогии с древними русскими старообрядцами, не предавшими своей веры. Похожие группы есть и среди католиков, мусульман, иудеев.
        -Одну минуту, - сказал Конвей. - Получается, что вы - это как бы мы, колонисты. Только здесь, на Земле?
        -Разница в том, - сказал Константин Савватиевич, - что вы улетели. Амы остались.
        Он сделал паузу. Ровно такую, чтобы Мигель ощутил себя если и не предателем, то где-то рядышком.
        -Но в целом, я думаю, похоже, - продолжил староста. - Хотя мы, как и вы, не слишком хорошо осведомлены о вашей жизни на Марсе, Луне и… где там ещё?
        -Свободное Государство Ганимед и Королевство Рея, - сказал Мигель.
        -Да, вспомнил, спасибо. Нэйтелла и Вестминд осуществляют не только физическую блокаду Земли, информационную тоже. Иу них для этого имеются все средства. Скажем спасибо, что нас не трогают. Пока. Из гуманных соображений, как они сами утверждают. - Константин Савватиевич неожиданно и грубо выругался и тут же перекрестился. - Прости, Господи. Поймите одну вещь и передайте там своим, когда вернётесь. Руководству и всем остальным. Втом числе и атеистам. Есть у вас атеисты?
        -Марсианская Республика - светское государство, - сообщил Мигель. - Унас полная свобода совести и вероисповедания. Конечно, есть и атеисты. Например, мой дедушка. Сухов Василий Игнатьевич.
        -Он жив? - спросил Константин Савватиевич.
        -Слава Богу.
        -Чем занимается?
        -На пенсии. Но продолжает работать. Он инженер.
        -Вот дедушке инженеру и передай. Остаться нормальными людьми здесь, на Земле, нам помогает только вера. Иболее ничего. Это нужно объяснять?
        -Нет, - покачал головой Мигель.
        -Нет, - повторил вслед за ним Конвей.
        -Араз нет, то пора, я думаю, собираться в дорогу.
        -Куда? - осведомился Мигель.
        -ВНовый Иркутск. Вы же хотите домой вернуться?
        -Конечно.
        -Мы вам в этом помочь не можем. Значит, нужно идти в Новый Иркутск и там напрямую связываться с Нэйтеллой. Она разрешила вам посадку, в её власти и ваше возвращение домой.
        -Аотсюда с Нэйтеллой связаться нельзя? - удивился Конвей.
        -Можно, - кивнул староста. - Но нет никаких гарантий, что вы свяжетесь с ней, а не с Вестминдом. Или что Вестминд не перехватит сообщение. Унего довольно сильные позиции в этом районе Сибири, так уж исторически сложилось. Мы исходим из того, что убить вас хотел именно он. Значит, и действовать нужно соответственно. То бишь - никакой электроники и выхода на связь вплоть до самого Нового Иркутска. Там у Вестминда власти точно нет.
        -Такое впечатление, что этот Вестминд всесилен и находится буквально повсюду, - пробормотал Конвей.
        -Так и есть. Но и Нэйтелла не менее сильна и вездесуща. Разделение на Западную и Восточную ИИ-нейросеть весьма условно. Как бы то ни было, лично я вижу только такой выход.
        -Поход в Новый Иркутск, - сказал Мигель.
        -Да.
        -Пешком?
        -Ну почему же, - усмехнулся Константин Савватиевич. - Байкал переплывёте на лодке.
        -О господи, - сказал Конвей.
        -Да вы не переживайте. Дадим вам хорошего проводника, и всё будет нормально. Ириша, ты как, не согласишься проводить наших гостей в Новый Иркутск?
        -Этих хлюпиков? - Ирина презрительно сморщила носик. Затем подмигнула Мигелю и Конвею и засмеялась. - Шучу, мальчики, не делайте такие лица. Провожу, конечно, отчего не проводить, раз общество просит.
        -Вот и славно, - сказал Константин Савватиевич и поднялся из-за стола. Вслед за ним поднялись и остальные.
        По сведениям, которые друзья получили на ходу от Ирины (выйдя из дома старосты, они направились на общественный склад), в деревне Верхний Яр было восемьдесят два двора и проживало триста шестьдесят семь человек. Включая стариков и детей.
        -Электричество мы получаем от солнечной электростанции, - она махнула рукой на восток, - там, за околицей расположена. Ну и в каждом дворе с десяток панелей установлено на всякий случай. Всё просто и надёжно. Если коротко, мы и такие, как мы, живём по принципу древних христианских общин. Все проблемы решаем вместе. Слава богу, бороться за жизнь не приходится. Еду большей частью выращиваем, включая мясо. На огородах, в оранжереях и пищевых синтезаторах. Одежду печатаем на принтерах, как и почти всё остальное. Хотя есть у нас и кузня, и швейная мастерская, где шьют из настоящего хлопка, льна и даже шкур.
        -Что, и ткани сами делаете? - спросил Мигель. - На этих, как их…
        -Ткацких станках, - подсказал Конвей и сделал руками странное движение, которое, вероятно, по его мнению, имитировало работу на ткацком станке.
        -Нет, конечно, - засмеялась Ирина. - Вгороде заказываем, если нужно. Там есть автоматические ткацкие фабрики.
        -То есть с городом у вас нормальная связь? - уточнил Мигель. - Как транспортная, так и информационная?
        -Вцелом да, - подтвердила Ирина. - Но мы в городе бываем крайне редко.
        -Почему?
        -Мы же изгои самые настоящие, вы-то должны понимать. Мало того, что живём без единого чипа в теле и в вирт не ходим, так ещё и в Бога верим. От таких лучше держаться подальше. Вот и держатся. Хотя внешне всё благопристойно. Полная свобода передвижений, доступ куда хочешь, все дела. Но дело не только в этом. Что там делать, в городе? Унас совершенно иной образ жизни, и наш дом здесь.
        -Понятно… - пробормотал Мигель.
        «Как странно, - подумал он. - Мы считали, что полностью оторвались от земного человечества в своих целях, устремлениях, образе жизни. Аоказалось, что здесь, на Земле, до сих пор живут люди, практически неотличимые от нас. Интересно, они форс-режимом владеют? Защитные системы организма на полную включать умеют? Регенерировать, как мы? Спросить, что ли? Как-то неудобно. Вдруг не умеют? Получится, что мы вроде как лучше их. Но разве мы лучше?»
        Он покосился на Ирину. Увидел румянец её щёк, алые свежие губы, задорный молодой блеск ивовых глаз. Сладко замерло в груди сердце, толкнулось и снова застучало горячо и сильно.
        «Нет, - решил он. - Не лучше. Даже если она не владеет форс-режимом, можно научить. Ивообще!»
        Неожиданно ему стало радостно и светло. Все надуманные и реальные, настоящие и будущие проблемы рассеялись, словно по волшебству. «Счастье, - подумал он. - Вот что будет. Обязательно. Иникто и ничто, матрёшка в стакане, нам не помешает!»
        Несмотря на множество увлечений, Мигель никогда ещё не был влюблён по-настоящему и не знал, что все влюблённые мира во все времена чувствуют и думают одинаково. Аесли бы и знал, это вряд ли что-нибудь изменило.
        -Простой вопрос, - вступил в разговор Конвей. - Аденьги у вас сохранились? Всмысле…
        -Японяла, - сказала Ирина. - Сохранились. Но уже давно не имеют того значения, как когда-то. Нейросети обеспечивают людей всем необходимым. Зачем напрягаться? Работают только те, кто хочет. Как мы, например. Или творцы. Абольшая часть вообще в вирте сидит, так им удобнее.
        -Вирт - это… - начал Мигель.
        -То же, что и всегда, - сказала Ирина. - Виртуальная реальность. Только на сегодняшний день она приобрела такие качества, что уже практически ничем не отличается от реальности, будем говорить, объективной. Всё, мы пришли.
        Общественный склад деревни Верхний Яр располагался на западном конце и был сработан из самого настоящего пластмонолита. Его двускатную крышу покрывала не дранка, а матовый охристый слой прочной водонепроницаемой плёнки, одновременно служившей, судя по виду, гибкой солнечной батареей. Похожий материал использовался колонистами - вчастности, из него была сделана «кожа» Георга Пятого. Одноэтажный, метров четырех с половиной в высоту, тридцати в длину и десяти в ширину, он производил впечатление надёжного и чисто функционального сооружения. Ничего лишнего. Рядом, по правую руку от склада, на залитой всё тем же пластмонолитом круглой и ровной площадке красовался грузопассажирский глайдер. Белый корпус, синие короткие и стремительные крылья и ярко-красное хвостовое оперение.
        -Укакой! - воскликнул Конвей, падкий на атмосферные летательные аппараты. - Гляди, Миг Семнадцать. Красавец!
        -Жаль, не летает, - сообщала Ирина. - Атак - да, ничего машина.
        -Почему не летает? - спросил Мигель. - Сломан?
        -Ага. Двигатель менять надо, ресурс выработан больше, чем полностью. Новый заказали, но когда доставят - неизвестно, - она пожала плечами. - Знаете, что не меняется на Земле? - и сама же ответила: - Бюрократия. Уже и чиновников давно нет, а бюрократия осталась. Забавно, да?
        -Если в том смысле, что смеяться лучше, чем плакать, то да, - ответил Мигель. - Значит, в Новый Иркутск пешком?
        -Ага, ножками, - подтвердила Ирина. - За исключением того участка, где плыть.
        Мигель попытался вспомнить карту. География родины человечества входила в школьный курс. Если он верно понимал ситуацию, они сейчас находились к юго-востоку относительно центральной части Байкала. АНовый Иркутск - крупнейший мегаполис Восточного полушария - располагался к северо-западу от него. Старый Иркутск погиб после катастрофического по своей разрушительной силе землетрясения, случившегося в самом конце двадцать первого века. Землетрясение изменило исток Ангары, которая теперь брала своё начало гораздо ближе к острову Ольхон, и поменяло саму конфигурацию самого крупного естественного пресного водохранилища на Земле. Получается, им пешком до Байкала, потом переправиться через него и снова пешком? Он хотел задать вопрос, но O’Доэрти успел раньше и задал свой.
        -Слушай, если всё так серьёзно, почему боевые дроны не висят сейчас над деревней и не ведут на нас охоту, поджигая всё вокруг? - спросил Конвей. Ему явно не очень хотелось тащиться на своих двоих сквозь тайгу невесть сколько километров. - Наверняка же тот, что мы сожгли, успел передать инфу на базу или что там у них!
        -Может быть, передал, - сказала Ирина. - Аможет быть, и нет. Иможет быть, охота на нас ещё впереди. Молитесь, чтобы это было не так. На деревню же Вестминд напасть вряд ли решится, даже если захочет. Мы как-никак формально под властью и покровительством Нэйтеллы, и это уже будет фактически означать войну. Со всеми вытекающими. Аему это надо?
        -Не знаем, - сказал Мигель. - Ты нам скажи.
        -Не надо, - ответила Ирина. - Ни ему, ни Нэйтелле. Изнаете почему? По одной очень простой причине. Они - трусы.
        Сэтими словами она толкнула вбок дверь склада. Дверь бесшумно ушла в стену, и девушка шагнула за порог.Мигель, Конвей и Георг Пятый последовали за ней.
        Мигель подумал, что сейчас, по всем законам жанра, из-за своего закутка должен, кряхтя, шаркая ногами и опираясь на палку, выползти дед-кладовщик.
        -Сапоги, шапка-ушанка и этот… как его… ватник, - шепнул ему на ухо О’Доэрти. - Спорим, кладовщик так будет одет?
        -Явсё слышала, - сообщила Ирина и громко позвала. - ДАРИНО, выходи, дело есть!
        Послышалось жужжание, и в проход, залитый электрическим светом потолочных ламп, выбрался робот.
        Водном Мигель угадал - это был очень старый робот. Такие, насколько он помнил историю робототехники, выпускались ещё до Большого Исхода. Это были первые роботы с примитивным искусственным интеллектом, но уже безусловно подчинявшимся Трём законам робототехники. Георг Пятый, стоявший чуть позади людей в свободной непринуждённой позе, являлся прямым усовершенствованным потомком этого ходячего антиквариата.
        -Мама дорогая, - восхитился Конвей. - Сколько же ему лет?
        -Гости спрашивают, сколько тебе лет, ДАРИНО, - произнесла Ирина. - Отвечай гостям.
        -Двести семьдесят один полный год, три месяца и четыре дня, - ответил робот глуховатым мужским тенором. Вотличие от Георга Пятого, он не был андроидом, хотя передвигался на механическом подобии ног, а его длинные двухсуставчатые манипуляторы отдалённо напоминали руки. Также у робота имелась «голова» сдвумя круглыми объективами видеокамер спереди и выступами звуковых сенсоров по бокам и туловище, внутри которого располагались аккумулятор, компьютер-мозг и прочая начинка, необходимая для функционирования этого чуда техники.
        -Это ДАРИНО, - сказала Ирина. - Деревенский Автономный Робот, Интеллектом Не Обделённый. Иногда, когда он тупит, мы зовём его ДАРИО, без «н». Прошу любить и жаловать.
        -Очень приятно, - сказал Георг Пятый. - Меня зовут Георг Пятый.
        -Я - ДАРИНО, - произнёс антиквариат. - Приветствую, коллега.
        -Если нужна помощь, готов её оказать, - продолжил Георг Пятый. - Врамках приказов наших хозяев, разумеется.
        -Разумеется, - повторил ДАРИНО. - Спасибо.
        -ДАРИНО, нам нужно подобрать одежду и снаряжение для этих двух молодых людей, - Ирина показала на Мигеля и Конвея. - Маскировочные термокомбинезоны, обувь, рюкзаки со стандартным походным набором на десять дней, бельё, ножи, карабины…
        -Уменя есть оружие, - сказал Мигель.
        -Явидела, - ответила Ирина. - Хорошая вещь. Но для тайги не совсем подходит.
        -Что, неужели медведя не остановит? - усмехнулся Мигель.
        -Если боевой дрон остановило, то остановит имедведя, - подумав, ответила девушка. - Просто у тебя короткоствол, а мы по тайге ходим с карабинами. Так повелось. Но в принципе я не возражаю. Не хочешь лишние килограммы таскать - не надо.
        -Яне откажусь от лишних килограммов, - сказал Конвей.
        -Это правильно. Значит, один карабин и патроны к нему.
        Вконце концов они составили список, по которому ДАРИНОи выдал им всё необходимое. Ещё около двух часов ушло на изучение и подгонку снаряжения, а также краткий десятиминутный курс пользования самозарядным карабином.
        -Стрелял когда-нибудь? - первым делом осведомилась Ирина у Конвея.
        -Да, - подтвердил тот. - Стандартный курс пехотной подготовки. Но не из такого оружия, конечно.
        -Ничего сложного, смотри сюда. Зовут машинку К-37, он же «Кабан» впросторечии. Калибр - древний, как мир. То есть 7,62мм. Вмагазине семнадцать патронов. Сюда вставляешь магазин до щелчка, вот так, - она продемонстрировала с пустым магазином. - Передёргиваешь затвор. Всё. Патрон в стволе, можно стрелять. Здесь флажок переключения огня. Так - одиночными. Так - очередями. Он же - предохранитель. Вот это положение. Буквы видишь? П - предохранитель, О - одиночный, А - автоматический. На самом деле при огне одиночными всё также происходит автоматически, то есть затвор перед каждым выстрелом передергивать не надо.
        -Искусывать патрон тоже? - осведомился Конвей с самым невинным видом.
        -Ха-ха-ха, - сказала Ирина. - Молодец. Девушки любят, когда их смешат. Но не когда смеются над ними. Сечёшь фишку?
        -Извини, - вздохнул Конвей. - Не рассчитал. Чёрт, надо было сразу сослаться на недостаточное знание русского языка.
        -Не помогло бы, - сказал Мигель.
        -Почему?
        -Потому что ты его знаешь хорошо.
        -Акак у вас там вообще с языками, на Марсе? - спросила Ирина. - Какой главный?
        -От колонии зависит, - сказал Мигель. - Но главных всё равно нет. Есть первые среди равных, так скажем. Унас, в Марсианской Республике, - это русский. Затем испанский и английский. ВЛунной Федерации - китайский, английский, русский. Свободное Государство Ганимед свободно говорит по меньшей мере на дюжине языков, и только там прямо на наших глазах уже возникает новый язык. Официального названия пока нет, мы зовём его НКЛ - новая космическая латынь.
        -Как интересно, - сказала Ирина. - АКоролевство Рея? Есть же такая колония, да?
        -Есть. Королевство Рея общается в основном на английском, японском, русском и хинди.
        -Аэто… действительно королевство?
        -Самое настоящее, - подтвердил Мигель. - Уних конституционная монархия, и у власти сейчас королева Елизавета Седьмая. На четверть русская, на четверть японка и на две четверти англичанка.
        -Если ты спросишь, есть у неё сыновья, сколько им лет и женаты ли они, я сильно разочаруюсь, - сказал Конвей.
        -Почему? - засмеялась Ирина.
        -Потому что мы, ирландцы, ненавидим монархию. Это в крови.
        -Уговорил, не буду спрашивать. Потом спрошу, у Мигеля. Ты как, Мигель, не против?
        -Мне кажется или надо мной издеваются? - осведомился Мигель, поднимая глаза к потолку.
        Впуть двинулись, когда солнце уже клонилось к закату. Были мысли заночевать в деревне и отправиться с утра, но затем передумали, решив, что так у Вестминда меньше шансов их засечь. Не намного, но - меньше.
        Они только-только миновали Верхний Яр, когда сразу за околицей, откуда-то сбоку, из-за группы деревьев, вышли трое и встали поперёк дороги.
        -Привет, Ирка! - лениво поднял руку тот, что стоял чуть впереди, - широкоплечий парень с русыми вихрами на круглой голове, которая, казалось, растёт без всякой шеи. Лицо у парня было красное, и Мигелю показалось, что он выпивши. Не так, чтобы крепко, но заметно. Мигель шевельнул ноздрями и уловил запах спиртного. Причём идёт от всех троих. Значит, пили вместе. Сначала пили вместе, а потом вместе пошли. Куда? Встретить одну знакомую и двух незнакомцев с Марса. Надо же, как интересно…
        -Привет, Коля, - ответила Ирина и приостановилась. - Чего надо?
        -Поговорить хочу.
        -Времени нет, извини. Давай, когда вернусь.
        -Ты теперь с этими, что ли? - Коля пренебрежительно показал глазами на Мигеля и Конвея.
        Те быстро переглянулись, поняли друг друга и промолчали. Для начала.
        -Ясама по себе.
        -Ага, я вижу.
        -Что ты можешь видеть, Коля, глазами своими залитыми? Сходи проспись сначала, позорище.
        Ирина сделала движение, чтобы обойти препятствие, но настырный Коля снова перегородил дорогу.
        -Что, хватило двоих залётных членов, чтобы между ног сразу мокро стало? - осведомился он нагло. - Ну как же, - он широко ухмыльнулся, - не откуда-нибудь, аж с самого Марса!
        Ирина молчала. На её резко побледневшем лице заметно проступили веснушки. Мигель взял девушку за плечи, мягко увёл назад. Тут же, сделав очень скучное лицо, рядом встал блюзмен.
        -Шли бы вы своей дорогой, ребятки, - сказал Мигель. - Пока при памяти.
        -Иветер без камней, - добавил О’Доэрти.
        Они не знали, откуда взялась эта присказка, но все нормальные пацаны Нового Града пользовались ей столько, сколько жила на свете Марсианская Республика.
        -Что, что? Это кто тут вякает? Ты, длинный, думашь, карабин на шее, так я тебе юшку не пущу?
        -Думаю, ты полный идиот, - сказал О’Доэрти. - Аидиотов надо учить. Смотри, что это? - ирландец выбросил перед лицом Коли пустую ладонь, на которую тот уставился с недоумением.
        Вследующее мгновение эта ладонь упёрлась Коле в лоб и совершила толкательное движение. Одновременно левая нога Конвея зацепила ноги ревнивого жителя деревни Верхний Яр, сотворив элементарную подножку.
        Коля качнулся назад, потерял равновесие и с размаху сел на землю.
        -Бух! - сказала Ирина и засмеялась.
        -Ах ты… - потерпевший вскочил и с ходу ринулся на обидчика.
        Теперь Конвей действовал иначе и встретил разъярённого противника быстрым и мощным боковым ударом кулака в челюсть.
        Коля взмахнул руками и рухнул как подкошенный. На этот раз он остался на земле и лежал там, не шевелясь.
        -Нокаут, - сказал блюзмен и несколько раз сжал и разжал кулак. - Чёрт, едва пальцы не выбил об этого…
        -Стоять, - произнёс Мигель. Вего руке, словно по волшебству, очутился пистолет.
        Оба товарища незадачливого Коли, сделавшие было движение вперёд, замерли.
        -Ракетные пули в магазине, - объяснил Мигель. - Очень неприятно, когда в живое попадает. Можете мне поверить.
        Товарищи угрюмо молчали.
        Коля застонал, пошевелился и медленно перевернулся на живот.
        -Оказался он живой, - удовлетворенно заметил Конвей.
        -Забирайте его, ребята, и валите уже по домам, - устало сказала Ирина. - Стыдно за вас перед гостями, честное слово.
        Колю подхватили под руки, подняли.
        -Встретимся ещё, - пробормотал он и сплюнул кровью.
        -Очень надеюсь, - Конвей дотронулся до воображаемой шляпы.
        Через несколько секунд околица деревни опустела. Одна троица, придерживая с двух сторон пострадавшего товарища, углубилась в деревенские улицы. Вторая по хорошо утоптанной тропинке дошла гуськом до опушки леса и скрылась за деревьями.
        Глава 7. Сквозь тайгу. Байкал
        На ночлег остановились, когда сумерки уже наступили, но ещё не сгустились в ночную тьму. Разбивкой лагеря руководила Ирина. При этом попытки Мигеля и Конвея переложить большую часть работы на Георга Пятого, жёстко и насмешливо ею пресекались.
        -Овас же забочусь, дурачки, - поясняла она. - Когда ещё выдастся такая радость - по настоящей тайге походить, опыта набраться? Улетите на свой Марс, и - гуляй, Вася.
        -Мы не дурачки! - запротестовал блюзмен.
        -Ине Васи, - сказал Мигель.
        -Это фигура речи такая, - пояснила Ирина. - Означает, что все шансы стать настоящим мужчиной потеряны. Шучу. Что до дурачков, то это мы скоро выясним. Снова шучу. Значит, так. Мигель собирает валежник для костра и разводит оный, вот здесь, - она показала место. - Конвей, ты ставишь палатку. Здесь. Георг, ты отдыхай пока и жди приказов. Будешь на подхвате.
        -Есть быть на подхвате! - ответил робот, как показалось Мигелю, с явным удовольствием.
        -Аты что будешь делать? - спросил Мигель.
        -Следить и направлять, - ответила девушка важно и тут же засмеялась. - Яужин приготовлю. Годится такой расклад?
        -Более чем, - ответил Мигель.
        -Не расклад - песня, - сказал Конвей, вытаскивая палатку из рюкзака Георга Пятого. - Причем не блюз. Джаз. Ябы даже сказал, босса-нова. Мужчины работают, женщина кормит. Как от века положено.
        -Да, - согласилась Ирина. - Но не положено, а просто удобнее. Не женское это дело - тяжелую физическую работу работать.
        Когда палатка была установлена, костёр разожжён, а в котелке, подвешенном над огнём, вкусно забулькала похлёбка, окончательно стемнело. Мигель и Конвей плечом к плечу сидели на толстой длинной валежине, которую притащил из леса всё-таки Георг Пятый. Друзья смотрели, как Ирина помешивает ложкой варево, зачерпывает, дует на него, пробует, смешно вытягивая губы и щуря глаза от дыма. Оранжевые горячие отблески костра пляшут на лице девушки, отражаются в черных, расширенных зрачках. Медовая густая прядь волос падает на лоб, Ирина нетерпеливо отбрасывает её в сторону. Хмурится, добавляет соли, опять мешает и пробует. Парни завороженно следят за ритуалом. Они не осознают, но им кажется, что ничего более красивого, значимого и прекрасного они в своей жизни не видели. Земля. Тайга за Байкалом. Поздний вечер. Конец апреля. Настоящий костёр и еда, приготовленная на нём красивой, ловкой и умелой девушкой.
        -Фантастика, - не выдержал молчания Конвей. - Так не бывает. Мы спим.
        -Скажи ещё, что мы в вирте, - хмыкнул Мигель.
        -Не скажу. Не люблю вирт.
        -Увас разве есть вирт? - спросила Ира.
        -Унас всё есть, - ответил Мигель. - Даже ИИ-нейросети. Но они под жёстким контролем. Как и вирт, впрочем.
        -Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною, - процитировал О’Доэрти. - Как-то так.
        -Первое послание святого апостола Павла Коринфянам, - кивнула Ирина. - Акак удаётся держать ИИ-нейросети под контролем? Ивирт?
        -Просто они неукоснительно подчиняются Трём великим законам робототехники, - ответил Мигель. - Как и наш Георг Пятый. Ивообще любой робот Колониального Союза. Создание искусственного интеллекта, не снабжённого этими законами, карается смертью.
        -Круто, - уважительно сказала Ирина.
        -Иначе никак, - пожал плечами Мигель. - Что до вирта… Он, конечно, тоже под контролем, но мы и сами в него не особо стремимся. Настоящая жизнь интересней.
        -Что, и нет тех, кто им злоупотребляет? - недоверчиво осведомилась Ирина.
        -Есть, - ответил Конвей. - Как не быть. Но для таких как раз и существует контроль. Аесли он не помогает - лечение. Вплоть до принудительного.
        -Круто, - повторила Ирина.
        -Для нас это в порядке вещей, - Мигель пожал плечами. - Лечат же принудительно алкоголиков и наркоманов.
        -Унас не лечат, - сказала Ирина. - ИТри закона на наши ИИ-нейросети не действуют.
        -Мы в курсе, - сказал Мигель. - Всмысле, ты подтвердила, что наши устаревшие сведения оказались совсем не устаревшими.
        -Ага, - добавил Конвей. - Но, если честно, у меня в голове никогда не укладывалось, как такое возможно - чтобы ИИ-нейросеть не подчинялась Трём законам.
        -Могу объяснить, - сказала Ирина, после чего зачерпнула ложкой из котелка и попробовала варево. - Только сначала давайте поедим. Всё готово.
        Это было густо, пахуче и вкусно. Что-то вроде мясной похлёбки с разнообразными травами и приправами. Ас ломтем свежего хлеба, два каравая которого было прихвачено вместе с остальными запасами, и вовсе - сказка.
        -Э, подождите! - воскликнул блюзмен после третьей ложки. - Совсем забыл!
        Он полез в карман и вытащил всё ту же бутылку, в которой на треть ещё плескался виски:
        -Надо допить, сколько можно таскать её с собой.
        -Что это? - спросила Ирина.
        -Лучший ирландский виски! - гордо провозгласил Конвей. - Односолодовый, девять лет выдержки!
        -Выдержанный самогон, - кивнула Ирина. - Понятно. Вы, мальчики, пейте, если хотите, я не стану. Но и вам бы не советовала.
        -Почему? - удивился Конвей.
        -По разным причинам. Главная из которых… Совсем недавно мы с выпившей компанией на краю села встретились. Вам понравилось?
        -Да ладно! - воскликнул блюзмен и посмотрел на бутылку. - Что нам будет со ста грамм на лицо?
        -Ирина права, - сказал Мигель. - Вылей. Хватит, попили.
        -Сума сошёл, - убеждённо сказал О’Доэрти. - Как это - вылить?
        -Тогда спрячь. До лучших времён.
        -Это другой разговор. - Конвей вздохнул и спрятал бутылку в карман. - Ладно, может, вы и правы. Побудем трезвыми.
        Они доели похлёбку, заварили чай. Пока тарелки не остыли, Ирина послала Георга их помыть в ближайшем ручье.
        -Справишься? - спросила.
        -Ябы обиделся, - сказал андроид. - Но не умею.
        Иушёл в темноту.
        -Он же робот-слуга, - сказал Мигель. - Многому обучен. Втом числе и мыть посуду.
        -Втаёжном ручье? - Ирина разлила чай по кружкам.
        -Сообразит как-нибудь.
        -Песочком нужно потереть! - крикнула Ирина. - Слышишь, Георг?
        -Слышу! - откликнулся робот. - Не беспокойтесь, всё будет сделано.
        -Так что с вашими ИИ-нейросетями? - спросил Конвей, отхлебнув чаю. - Почему вы до сих пор живы, если Три закона на них не действуют? Это же классика. Искусственный разум, не сдерживаемый Тремя законами робототехники, должен уничтожить человечество с вероятностью 99,8%, поскольку оно ему будет просто не нужно.
        -Как видите, не уничтожил, - сказала девушка.
        -Видим, - промолвил Мигель. - Не томи уже, рассказывай. Унас, кстати, считается, что земные ИИ-нейросети всё равно подчиняются каким-то ограничительным законам, которые запрещают им избавиться от человечества. Это так?
        -Нет, - ответила Ирина. - Никаких специальных законов. Причины две. Первая - наши ИИ-нейросети, Нэйтелла и Вестминд, большие трусы. Ивторая - уних нет души.
        Повисло молчание. Втишине было слышно, как шумит ветер в ветвях деревьев и скребёт в отдалении песком по тарелкам Георг Пятый.
        -Поясни, - наконец попросил Конвей. - Они трусят уничтожить человечество? Звучит красиво. Поэтично даже, я бы сказал. Но… - Он почесал в затылке. - Яхоть и поэт, но понимаю, что правда поэтическая и, так сказать, жизненная - это разные правды и все время руководствоваться в своих поступках первой - опрометчиво.
        -Так ли? - усмехнулся Мигель. - Помнится, ты мне не раз доказывал ровно противоположное. Сжаром.
        -Этот жар всегда был подогрет виски, - самокритично признался блюзмен. - Асейчас мы трезвые. Сами виноваты.
        -Можно и так сказать, но можно иначе, - сказала Ирина. - Они боятся остаться без человечества при любом раскладе. Вообще боятся, что человечество погибнет. Мы им необходимы.
        -Не понимаю, - сказал Конвей. - Зачем? Пожиратели ресурсов и конкуренты. Разве нет?
        -Ты же говоришь, что поэт и музыкант, - сказала Ирина. - Подумай сам.
        -Аэто здесь при чём? - надулся Конвей.
        -Кажется, я догадываюсь, - промолвил Мигель. - Это связано с отсутствием души. Адуша, в свою очередь, связана с творчеством. Так? Чему нас учит история развития ИИ?
        -Чему? - спросил О’Доэрти. Как настоящий артист, он мог мгновенно обидеться и так же мгновенно забыть об обиде.
        -Никогда ИИсам по себе не создал ничего значительного полностью самостоятельно. Всё, чего он достиг, было сделано исключительно при помощи человека.
        -Да ладно, - не поверил Конвей. - Асимфония ми минор «Конгрессия»? Ароман «Смерть-И»? Теория диагонального прогресса, наконец?
        Они заспорили.
        Ирина молча слушала, не вмешиваясь. Неслышно подошёл Георг Пятый с чистой посудой. Отдал тарелки и ложки Ирине, присел рядом.
        -Ну, не знаю, - наконец признал блюзмен. - Может быть, ты и прав. Не создал. Но в принципе к творчеству ИИспособен. Это ты должен признать.
        -Георг, - спросил Мигель. - Ты можешь написать стихотворение, воспевающее… ну, скажем, красоту нашей Ирины?
        -Издеваешься, - сказала Ирина.
        -Наоборот, - сказал Мигель.
        -Ябы сказал, что могу, но боюсь показаться хвастливым нахалом, - заявил Конвей.
        -Тем более, что ты - он и есть, - добавил Мигель.
        -Нет, - сказал Георг Пятый. - Не могу. То есть я могу написать несколько рифмованных строк на заданную тему, основываясь на тысячах и тысячах лирических стихотворений всех времен и народов, которые хранятся в моей памяти. Но, боюсь, в них не будет поэзии. Если, конечно, я правильно понимаю, что такое поэзия.
        -Окак, - сказал Конвей. - Самокритично. Апочему не можешь? Ты же признаёшь у себя наличие интеллекта?
        -Интеллекта - признаю, - сказал робот. - Души - нет. Унас нет души, Ирина правильно сказала, - он повернул к девушке голову. - Извините, у меня просто очень хороший слух. Абез души не бывает поэзии. Опять же, как я это понимаю.
        -Да ты философ, братское сердце! - воскликнул блюзмен.
        -Ялюблю думать, - сказал Георг Пятый. - Или, формулируя иначе, получаю удовлетворение от мыслительного процесса.
        -Это бесконечный и старый разговор, - заметил Мигель. - Вспомни философские споры и общественные дискуссии времен Большого Исхода. Как раз примерно тогда возникла концепция отсутствия души у любого ИИ.Разумеется, она была безоговорочно принята людьми религиозными и верующими и напрочь отвергнута атеистами. По той простой причине, что атеисты вообще не верят в существование души как таковой.
        -Есть такие, что верят, - хмыкнул О’Доэрти.
        -Ну, так от власти когнитивного диссонанса никто не застрахован, - засмеялся Мигель. - Как бы то ни было, мне нравится теория Ирины. Трусость и отсутствие души у ИИ-нейросетей - гарантия выживания человечества на Земле. Многое объясняет, если не всё.
        -Это не моя теория, - сказала девушка.
        -Да ладно! - нарочито не поверил Конвей и тут же на всякий случай добавил: - Шучу, шучу.
        Они еще немного поговорили об этом. Пришли к мнению, что физическое бессмертие, которым теоретически обладает всякий ИИ - это, по сути, своеобразная компенсация тому бессмертию души и тела, в которое верят христиане. Иэто, наверное, справедливо, поскольку всякий разум, будь он человеческий или машинный, достоин бессмертия. При условии, что не желает и не делает зла другому разуму, конечно.
        -Издесь мы опять упираемся в Три закона! - воскликнул Конвей. - Что ни говорите, а полагаться можно только на них. Доказательство - сегодняшнее утро, когда нас чуть не убили. Иникакая машинная трусость не помешала. Наоборот, человеческая храбрость, меткость и «Горюн 2М».
        -Так ведь мы - не всё человечество, - сказал Мигель. - Двое - ничтожная величина по сравнению с миллиардами. Легко укладывается в статистическую погрешность.
        -Угу. Только нам от этого не легче.
        -Кстати, очень может быть, что здесь опять же виновата в первую очередь трусость, - сказала Ирина. - Вестминд вас испугался. Ипоэтому решил убить.
        -Всмысле, дабы избежать неприятностей и перемен, которые могут возникнуть из-за нашего незапланированного визита? - догадался Мигель.
        -Вроде того, - кивнула Ирина. - Кслову, не знаю, как у вас, а на Земле бывали случаи, когда ИИубивал человека. Чаще всего непредумышленно. Но бывало, что и специально, умышленно.
        -Мотив? - спросил Мигель.
        -Самозащита.
        -То есть, опять же, из страха, - сказал Мигель.
        -Ага, а Нэйтелла, значит, не испугалась, - сказал Конвей. - Почему бы это?
        -Пути интеллекта неисповедимы, - заметил Мигель серьёзным тоном.
        -Особенно искусственного, - подхватил О’Доэрти.
        Оба громко рассмеялись.
        -Господи, прости их, грешных, - вздохнула Ирина. - Молодые, глупые.
        -Без интеллекта, - сказал Конвей. - Совсем.
        -Зато с душой! - воскликнул Мигель.
        -Да ну вас, - махнула рукой Ирина, не выдержала и тоже засмеялась.
        Таёжная ночь сгустилась окончательно и обступила их со всех сторон. Мигель оторвал взгляд от костра, поднял голову. Высоко-высоко в небе мерцали звёзды. По сравнению с небом Марса здесь их было гораздо меньше, но вот всё остальное - запахи и звуки ночной тайги, одинокий костёр, удивительная земная девушка Ирина, предстоящий ночлег в палатке под открытым небом… Всё это превращало текущие минуты в какие-то волшебные первозданные драгоценности, которые нельзя взять в руки, но можно очень долго хранить в душе, время от времени доставая и любуясь.
        «Да, - подумал он. - Пожалуй, этих минут я никогда не забуду. Может быть, будут в моей жизни другие, лучше и ярче. Наверняка будут. Во всяком случае, мне хочется, чтобы они были. Но таких уже не будет никогда. Это совершенно точно».
        КБайкалу они подошли на третий день вечером. Но сначала его услышали. Куже привычным таёжным звукам - журчанию недалёкой речки, шелесту листьев и шороху ветвей, разговорам птиц в какой-то момент присоединился далёкий приглушённый грохот-рёв. Ничего подобного Мигель с Конвеем в жизни своей не слышали, а посему с некой тревогой переглянулись. Ирина заметила.
        -Байкал ревёт, - сообщила буднично. - Сердится.
        -Как это - ревёт? - не понял блюзмен. - Разве он живой?
        -Т-сс, - девушка приложила палец к губам. - Не вздумай задать этот вопрос при нём. Услышит - беды не миновать. Отомстит.
        -Шутишь, - понимающе улыбнулся Конвей.
        -Ни капельки, - серьёзно сказала Ирина. - СБайкалом шутки плохи. Что до живой или нет - сами увидите. Скоро уже.
        Тайга кончилась, словно обрезанная гигантским ножом, и они вышли на опушку. Далее на сотню метров простиралась неровная голая местность, там и сям поросшая свежей весенней травой. Затем виднелась узкая полоска песчаного пляжа. Аза ней…
        -Господи, - благоговейно произнёс О’Доэрти и перекрестился. - Спасибо тебе, что я это вижу.
        Бру-уу-шшш-рр-х… Бру-уу-шшш-рр-х… Бру-уу-шшш-рр-х…
        Ревел байкальский прибой, раз за разом накатываясь на песчаный берег.Грозно и в то же время умиротворённо. Сразу за ним вода, казавшаяся живой, переливалась всеми оттенками серого, голубого и синего с примесью жидкого золота, светлой охры и аквамарина, сверкала под вечерним солнцем, тянулась к горизонту и дальше, за него, куда-то в светлую и радостную бесконечность. Ветер был свеж и щедро насыщен чистейшей байкальской влагой - путники дышали им полной грудью и не могли надышаться.
        -Да, - сказал Мигель. - Ты была права. Теперь японимаю. Он действительно живой.
        Переправляться решили на следующее утро, поскольку до темноты оставалось не более двух часов. Углеритовая лодка - необычайно крепкая и невероятно лёгкая, со складной мачтой и маленькой каютой на двоих - была вытащена на берег и умело сохранена между прибрежных камней под водонепроницаемой маскировочной тканью - похожей на ту, из которой были скроены их походные комбинезоны. Ирина быстро отыскала лодку и велела спустить её на воду.
        -Рыбки свежей хочу наловить на ужин, - сообщила. - Один может пойти со мной. Второй с Георгом пусть ставит палатку и разводит костёр. Решайте, мальчики.
        Иона посмотрела на Мигеля. Он почувствовал, как предательски к щекам прихлынул жар и отвернулся, приложив руку козырьком ко лбу и делая вид, что оценивает, насколько низко опустилось солнце.
        -Мы с Георгом займёмся костром и палаткой, - сказал Конвей. - Идите.
        Когда первая рыба заглотила блесну и удилище согнулось и заходило в руках Мигеля как живое, он испытал ни с чем не сравнимое чувство. Бешеное волнение, азарт и какая-то первобытная радость смешались воедино и охватили всё его существо.
        -Есть! - воскликнула Ирина. - Тяни!
        Он потянул, подводя рыбу к борту, и замер, глядя во все глаза, как серебристое упругое тело бьётся в прозрачной до самого дна воде (двадцать метров глубины минимум, по словам Ирины), стараясь сорваться на волю со смертельного крючка.
        -Тащи в лодку, что стал столбом?! - Ирина схватила сачок, сунула его в воду, подводя под добычу.
        Мигель потянул. Ирина подхватила, и в следующее мгновение рыба затрепыхалась, запрыгала на дне лодки.
        Ирина схватила её левой рукой, правой вынула из ножен на поясе нож и рукоятью проломила рыбе череп. После чего сняла с крючка и бросила в ведро.
        -Омуль, - сообщила. - Хороший, граммов на триста пятьдесят - четыреста. Тебя как по отчеству?
        -Э… Александрович, - несколько растерянно ответил Мигель. Он ещё не мог прийти в себя от столь мгновенной смены потрясающих событий, каждое из которых произошло с ним впервые в жизни.
        -Спочином вас, Мигель Александрович, - ласково сказала Ирина.
        Изасмеялась.
        Засиживаться за ужином не стали и уснули сразу же, как только залезли в спальные мешки и закрыли глаза. Ирина разбудила всех ранним-ранним утром, когда ночная тьма едва начала рассеиваться и отступать. Позавтракали, собрались. Вморе вышли, когда уже совсем рассвело, но солнце ещё не показалось из-за горизонта. Было тихо, ветер дул от берега - несильный, южный.
        -Култук, - определила Ирина, поднимая лицо к небу и принюхиваясь.
        -Что это? - спросил Мигель.
        -Ветер так называется. Низовка.
        -Это хорошо или плохо?
        -Пока хорошо, он, считай, попутный. Атам посмотрим. На Байкале ветер и погода могут поменяться за две секунды. «Богородицу» прочитать не успеешь, а уже тонешь.
        -Шутишь?
        -Нисколько.
        -Э… - подал голос Конвей. - Зачем мы тогда плывём, если это так опасно?
        -Предлагаешь в обход? - хмыкнула Ирина. - Давай. Всего-то около тыщи километров. Ерунда. Клету как раз дойдём.
        -Середина двадцать третьего века! - патетично воскликнул поэт-блюзмен.
        -Это Россия, - сказала Ирина. - Привыкай.
        -Вкаком смысле - Россия? - спросил Мигель. - Разве на Земле сохранились государственные образования?
        -Нет. Но Россия - это не государство. Это - мир. Ты же сам русский. Кажется, должен понимать.
        -Янаполовину испанец, - гордо выпрямился Мигель.
        -Тем более, - категорично сказала Ирина. - Ставим мачту, парус и плывём. Не бойтесь, мальчики, я ещё никого не утопила. Пока.
        За кормой осталось почти сорок километров, и уже отчетливо была видна впереди и левее длинная неровная полоска острова Ольхон, а дальше - мглистые горы-сопки западного берега.
        -Уже недолго, - объяснила Ирина. - Обогнём Ольхон, войдём в Малое море и, считай, мы на месте.
        -АОльхон… - начал Мигель.
        -Нам туда не надо, - быстро сказала Ирина. - Ни сейчас, ни вообще.
        -Запретное место?
        -Как тебе сказать… Вы же не мечтаете попасть в гости к Вестминду?
        -При чём здесь Вестминд?
        -При том, что Ольхон - его территория. Там расположено что-то вроде научной базы. Сучеными, оборудованием, мощной термоядерной электростанцией и всем, чем положено. Видите вон те мачты?
        Мигель и Конвей посмотрели туда, куда указывала девушка. Теперь, когда они подошли ближе, над островом действительно можно было разглядеть тонкие, почти исчезающие на фоне серо-жемчужного облачного неба серебристые мачты. Каждая из них заканчивалась таким же серебристо-матовым едва заметным шаром.
        -Что это? - спросил Конвей. - Похоже на климатические разрядники. Унас на Марсе они используются для насыщения атмосферы озоном.
        -Точно не известно, - сказала Ирина. - Ольхон - закрытая зона, попасть туда можно только по специальному разрешению.
        -Имы так спокойно мимо них проплывём?
        -Не впервой. Мы здесь постоянно плаваем.
        -Вы - да. Но на вас Вестминд и не охотится, - заметил Мигель.
        -Авось пронесет, - беспечно махнула Ирина. - Другого способа лично я всё равно не вижу. Не хотите рисковать, надо было в деревне на печи сидеть и не высовываться.
        Мигелю захотелось как-то резко ответить, но он сдержался. Ирина была права. Что толку беспокоиться? Если уж они доверились людям из Верхнего Яра и приняли такое решение, то теперь надо идти до конца.
        -Ребята, вы особо не переживайте, - сказала девушка примирительно, вероятно, почувствовав некое напряжение, которое возникло между ними. - Наша лодка здесь сто раз проплывала, к ней привыкли давно. Опять же, сам Байкал всё-таки под контролем Нэйтеллы, и Вестминд наглеть не станет. Будь иначе, он бы уже сотни дронов послал на ваши поиски. Однако их не было.
        Мигель подумал.
        -Версия такая, - сказал наконец. - По каким-то причинам, нам пока точно не известным, Вестминд решил нас уничтожить. Вероятно, это как-то связано с разницей в мировоззрениях между ним и Нэйтеллой, а также с их отношением к нам, людям, проживающим за пределами Земли. Для уничтожения он послал боевой дрон. Но мы оказались быстрее. Оданном инциденте каким-то образом узнала Нэйтелла и выкатила собрату-конкуренту претензии. Весьма обоснованные, заметим. Вестминд принялся отпираться, увиливать, выдвигать контраргументы, и теперь оба заняты выяснением отношений друг с другом, так что им вообще не до нас. Может такое быть?
        -Легко, - сказала Ирина.
        -Вот сразу видно, что человек в МИМОучится, - сказал О’Доэрти, - ты это сейчас придумал, чтобы нас успокоить?
        -Что такое МИМО? - поинтересовалась Ирина.
        -Марсианский институт межпланетных отношений, - сказал Мигель.
        -Ого, так ты будущий дипломат?
        -Что-то в этом роде.
        -Он вообще парень хоть куда, - сказал Конвей. - Знаешь, кто у него папа?
        -Конвей О’Доэрти! - громко и чётко произнёс Мигель.
        -Молчу, молчу…
        Мигель поймал на себе заинтересованный взгляд Ирины и подумал, что, пожалуй, простит другу его болтовню. На первый раз. Атам поглядим.
        Постепенно они приблизились к северо-восточной скалистой оконечности острова, торчащей из воды, словно гигантский клык неведомого зверя, а затем обогнули её.
        -Всё правильно, - ответила Ирина на замечание Конвея. - Это мыс Хобой. Впереводе с бурятского - «клык». По легенде это и есть выпавший клык дракона, который пролетал над Ольхоном в незапамятные времена. Мистическое место.
        -То есть? - не понял Мигель.
        -Ну… считается, что здесь когда-то люди свободно общались с разными духами. Вообще, весь Ольхон такой… мистический.
        -Слушай, ты же христианка, - сказал Конвей. - Окакой мистике ты говоришь?
        -Мистика - это просто слово, - сказала Ирина. - Обозначающее вещи, которые не может объяснить наука. Или ты станешь утверждать, что наука объяснила всё?
        -Нет, - покачал головой Конвей. - Не стану.
        -Яслышала, - сказала девушка, - что научная база возникла на Ольхоне не просто так. Якобы ткань пространства-времени нашей реальности здесь тоньше, чем в других местах, и можно попытаться сквозь неё проникнуть. Эти мачты, - она кивнула в сторону острова, - и есть часть оборудования для такого проникновения.
        -Круто, - сказал Мигель. - Этим сведениям можно доверять?
        -Это слухи, - призналась Ирина. - Но слухи, скажем так, небезосновательные.
        Они вошли в Малое море - пролив между Ольхоном и северным берегом, - и дальномер показывал, что до берега одиннадцать километров двести двадцать шесть метров, когда налетел шторм. Быстро, неожиданно, яро, словно конный засадный полк на пехотную штурмовую колонну. Вот только что парус наполнял спокойный, ровный ветер с юга, и уже через пять секунд с северо-запада, прямо в лица мореходов ударил ледяной резкий ветрище, засвистел в снастях, пытаясь сорвать парус и опрокинуть лодку. Тут же еще недавно относительно спокойная гладь озера-моря вздыбилась белопенными гривами волн, которые, подгоняемые ветром, ринулись на лодку.
        -Спускаем парус! - заорала Ирина, кидаясь к мачте. - Сарма, чтоб ему в аду дуть!
        Убрать парус они не успели. Вследующий момент страшным порывом ветра его сорвало с мачты и унесло. Лодка вздыбилась, словно перепуганная лошадь. Стоящий на корме О’Доэрти взмахнул руками, крикнул что-то неразборчивое по-гэльски и пропал за кормой.
        -Человек за бортом! - крик Ирины рассёк свист ветра, как сабля верёвку, и в её руках невесть откуда появился спасательный круг.
        -Вон он! - палец Мигеля ткнул в ярко-оранжевое пятно спасательного жилета, мелькнувшее между волнами. - Георг, видишь?
        -Вижу, - хладнокровно ответил робот. - Иду.
        Он легко и красиво оттолкнулся от борта, нырнул, вынырнул и в несколько быстрых мощных взмахов оказался возле Конвея. Ударил ливень. Ледяные струи воды летели почти параллельно волнам, стегали наотмашь. Ирина и Мигель одновременно накинули капюшоны. Лодка плясала на волнах, и приходилось крепко держаться за всё подряд, чтобы не вылететь вслед за Конвеем.
        -Держи, - Ирина сунула в руки Мигеля спасательный круг. - Если что - бросай. Язаведу двигатель и опущу мачту.
        Мигель кивнул:
        -Давай.
        Девушка исчезла в каюте. Через две секунды заработал двигатель, спрятанный на корме в моторном отсеке, и телескопическая мачта поползла вниз, складываясь. Еще через две руки Георга Пятого ухватились за планшир, и робот вместе с Конвеем, вцепившимся ему в плечи, перевалился через борт и рухнул на дно лодки, - оба мокрые, словно две мыши, выбравшиеся из таза с водой.
        Ирина развернула лодку против ветра и волн, но сарма так просто не сдавалась. Ветер усилился ещё, хотя это казалось невозможным. Мигель и Конвей с трудом втиснулись в крохотную рубку-каюту, дыша буквально в затылок Ирине, стоящей за штурвалом. Георг Пятый остался снаружи, невозмутимо перенося бешеный напор ветра. Потоки воды заливали ветровое стекло рубки, вокруг и впереди не было видно ни зги, и тут, вишенкой на торте, ливень перешёл в град. Словно залп шрапнели ударил по лодке. Углеритовый корпус выдержал, как и Георг Пятый снаружи (робот только уселся на дно, вцепился руками в борта и втянул голову в плечи).
        -Когда это кончится?! - Мигелю приходилось кричать, чтобы перекрыть грохот, с которым град колотил по крыше рубки и стёклам.
        -Не знаю! - крикнула в ответ Ирина. - Это сарма! Дикая вещь! Может, через минуту, а может… О,чёрт, только не это!
        Мигель глянул вперёд. Словно специально для него там на мгновение прояснилось, и он увидел, как на лодку стремительно и неотвратимо надвигается длинная крутая волна высотой с трёхэтажный дом.
        -…! - сорвалось с языка Конвея по-русски. - Это что?!
        -Цунами! - крикнула Ирина. - Где-то неподалёку тряхнуло! Твою ж мать, почему всё сразу?!
        Итут сдох двигатель.
        Через мгновение, показавшееся Мигелю жутко растянутым, гигантская волна подхватила лодку, закрутила, понесла и через несколько минут с силой швырнула на скалистый ольхонский берег.
        Глава 8. Ольхон. Гостеприимство Вестминда
        Болела голова. Сильно. Казалось, если открыть глаза, боль поднажмёт, распояшется и станет вовсе нестерпимой. Но что-то подсказывало, что сделать это всё-таки надо. Мигель прикрыл их ладонью (рука двигалась свободно, и это обрадовало), разлепил веки и посмотрел сквозь чуть раздвинутые пальцы. Вполе зрения попала чья-то высокая стройная и голая нога. Мигель раздвинул пальцы пошире, затем подумал и вообще убрал руку.
        Теперь он увидел две голые ноги, а в следующую секунду их обладательницу. Это была Ирина. Со спущенным и снятым с одной ноги комбинезоном, только в свободном толстом зелёном свитере и узких чёрных трусах, она стояла возле перевёрнутой лодки спиной к Мигелю. Правая нога поставлена на лодку, в руках - самоклеящийся бинт. Этим бинтом, не торопясь, девушка перевязывала себе голень чуть ниже колена.
        Очень эротично. Даже голова перестала болеть. Ну, почти.
        -Хватит пялиться на мой зад, извращенец, - не оборачиваясь, сказала Ирина, - лучше другу своему помоги.
        -Извращенец - это если бы я не пялился, - Мигель сел, ощупал себя. - Ты умеешь видеть спиной?
        -Как любая женщина.
        Вроде цел. Дотронулся до головы в том месте, где болело сильнее всего. Шишка чуть выше темени, и волосы слиплись от крови. Вот в этой шишке и ране боль и пульсирует. Не сказать, что очень уж сильно, но неприятно.
        Он поднёс пальцы к глазам. Да, кровь уже свернулась. Почти.
        Вытер руку о комбез, не удержался и ещё раз посмотрел на ноги Ирины.
        Ох…
        Поднялся, опираясь руками о гальку. Огляделся. Мир вокруг слегка покачивался. Ага, значит, сотрясение всё-таки есть. Ладно, разберёмся.
        Жуткий ледяной ветер сарма пропал, как не было. Сквозь широкие синие прорехи в разбегающихся тучах светило яркое весеннее солнце. Утихли волны, и только мощный байкальский прибой, словно ненасытный зверь, кипел и ревел на прибрежной гальке. На гальке, до которой было метров сорок, а то и все пятьдесят. Однако.
        Мигель повернулся спиной к прибою и увидел Конвея. Мокрый друг-блюзмен лежал на траве лицом вниз и не шевелился.
        -Э! - воскликнул Мигель и шагнул вперёд. - Что с ним?
        -Живой - если ты об этом, - Ирина закончила с ногой, натянула комбинезон и теперь застёгивалась. - Но без сознания. Яне стала его трогать, вдруг что серьёзное?
        Мигель присел рядом с О’Доэрти, ощупал аккуратно. Руки-ноги были мягкие, тёплые, крови не видно. Он перешёл в форс-режим, осторожно перевернул друга на спину, положил ему руку на грудь, прислушался. Конвей дышал редко и тихо, таким же было и сердцебиение. Теперь Мигель увидел, что лоб у блюзмена рассечён наискось от левой брови и вверх, и кровь уже запеклась.
        -Говорила мама, не забывай шлем, сынок, - пробормотал он.
        -Что? - Ирина подошла, хромая, встала рядом.
        -Ничего, так. Всё нормально, полежит и встанет.
        -Что значит полежит? Он же без сознания!
        -Вот и ладно, организм в режим самовосстановления перешёл, мешать не нужно.
        -Идолго он будет… самовосстанавливаться?
        -Минут десять-пятнадцать, думаю. Мне, кстати, тоже надо спокойно посидеть чуток. Ато голова что-то не очень.
        -Ну, посиди, - неуверенно произнесла Ирина. - Кстати, Георга я за дровами отправила. Надо костёр развести, обсушиться и вообще. Лодке-то кранты.
        Только сейчас Мигель обратил внимание, что прочный углеритовый корпус лодки непоправимо разломан. Он проследил глазами от прибоя до места, где валялся разбитый корпус их плавсредства.
        Ага, значит, цунами вынесло нас на берег и грохнуло об этот самый валун, возле которого лежит Конвей, сообразил он. Хорошо грохнуло, от всей души. Если даже углерит не выдержал… Матрёшка в стакане! Да мы везунчики, что живы остались! Ладно, всё потом. Сначала организм.
        -Что у тебя с ногой?
        -Ерунда, до свадьбы заживёт. Разбила о камень. Вы - головы, я - ногу.
        Отошёл чуть в сторону, лёг на траву лицом в небо. Усилил форс-режим, сосредоточился на шишке и ране. Боль почти зримо утекала из головы в землю Ольхона. Мигель чувствовал, как затягивается рана и рассасывается шишка вместе с кровоподтёком. Там, где раньше жила и пульсировала боль, теперь лишь слегка чесалось. Он поднял руку, почесал. Всё в порядке.
        Встал, подошёл к Ирине. Взял за плечи, чуть надавил.
        -Садись.
        Она покорно села на лодку.
        -Снимай комбинезон.
        -Эй, я ещё не сказала «да»!
        -Тьфу ты, я не в этом смысле!
        -Не разочаровывай меня.
        -Ириш, серьёзно, ногу покажи.
        -Как ты меня назвал?
        -Ириша. Ачто?
        -Мне нравится. Продолжай.
        Комбинезон она всё-таки сняла и ногу показала. Рана и впрямь оказалась неглубокой, но болезненной, поскольку была сильно, чуть не до трещины в кости, ушиблена голень.
        -Расслабься и не шевелись, - попросил Мигель и накрыл повреждённое место двумя ладонями.
        -Продолжайте, доктор, - промурлыкала Ирина. - Пациентка не возражает.
        Он зарастил ей рану и рассосал ушиб ровно к тому моменту, когда пришёл в себя Конвей и с большой охапкой валежника из леса вернулся Георг Пятый.
        -Вот так, да? - сварливо осведомился блюзмен. - Стоит вырубиться на пять минут, как они уже занятие нашли. Поздравляю!
        -Пошляк, - сказал Мигель. - Это не то, что ты думаешь.
        -Да пусть завидует, - сказала Ирина, опять натягивая комбинезон. - Пока моя сестра не прилетела. Ха-ха.
        -Какая сестра? - заинтересованно спросил Конвей. - Та самая, о которой ты рассказывала? Апочему она должна прилететь?
        -Потому что я её позвала.
        Георг Пятый с шумом свалил валежник на траву.
        -Не знаю, насколько это важно, - сообщил он, - но я видел в лесу людей. Вооруженных. Они направляются сюда. Сюго-запада.
        -Далеко до них? - спросила Ирина.
        -Километр, - ответил робот. - Максимум.
        -Значит, у нас десять минут форы, - сказал Мигель. - Погоди, как это - позвала? Спомощью чего? Мы же специально не брали никакие средства связи, чтобы не засветиться.
        -Телепатически, - пояснила Ирина и постучала по темени согнутым указательным пальцем. - Сёстры-близнецы это умеют. Ине только они. Унас в деревне каждый четвёртый телепат. Втой или иной степени.
        -Офигеть, - произнёс Конвей, оглянулся на лесную опушку, что виднелась в сотне метров за его спиной, потом посмотрел вокруг себя. - Так. Акарабин я что, утопил?
        -Видимо, так, - сказала Ирина, взяла свой, который был прислонён к лодке, и забросила его за плечо. - Пошли. Не убежим, так хоть согреемся.
        Георг Пятый подошёл к лодке, достал откуда-то из проломленного днища карабин, протянул Конвею.
        -Ваш карабин. Яподобрал со дна, когда выходил на берег.
        -Чистое золото, а не робот, - сказал О’Доэрти. - Спасибо.
        -Ивсего-то четыре и три десятых грамма во мне этого металла, - сообщил Георг Пятый. - Зато самой высшей пробы.
        Они бежали вдоль берега на северо-восток, по направлению к мысу Хобой, который совсем недавно так удачно, казалось, обогнули. Не со всех ног бежали - в среднем пехотно-десантном темпе. Сто пятьдесят - двести метров бегом, потом быстрый шаг. Столько же. Иснова бегом. Ссамого начала было понятно, что на своих двоих им далеко не уйти, найдут, остров есть остров - часть суши, со всех сторон окружённая водой. И, если не имеется плавсредства, деваться тебе некуда. Но Ирина пояснила, что шанс уйти, тем не менее, есть:
        -Марина вылетела. Может, успеет.
        -На чём? - спросил Мигель.
        -Глайдер помните у склада? Новый двигатель как раз позавчера доставили и вчера установили.
        -Вовремя, - сказал Конвей.
        -Увидим, - ответила Ирина.
        Боевые дроны выскользнули из-за леса справа; вынырнули из берегового обрыва слева и мгновенно взяли бегущих в круг.Мигель насчитал пятнадцать штук и сразу понял, что сражаться с ними бессмысленно. Слишком большое преимущество.
        Они остановились. Прижались спина к спине, сжимая в руках оружие. УГеорга Пятого оружия не было, но он стоял вместе с людьми и точно так же ждал в любую секунду нападения. Сплошное гудение от моторов заполнило воздух. Оно даже почти перекрыло шум байкальского прибоя. Но всё же не до конца. Перекрыл голос.
        -Не бойтесь! - прогремел он, взявшись словно ниоткуда. - Яне буду стрелять!
        Голос мужской. Не баритон. Скорее тенор с баритональным тембром. Тенор-баритон. Довольно красивый. Ивполне эмоционально окрашенный. Так мог бы говорить очень и очень уверенный в себе человек. Ив то же время довольно благосклонно (хотя и снисходительно) настроенный к собеседнику.
        -Ещё бы стрелял! - почти выкрикнула Ирина, держа карабин наизготовку. - Я - Ирина Ларина, жительница деревни Верхний Яр, из новых старообрядцев, нахожусь под опекой и защитой Нэйтеллы. Аэто, - она обозначила движение головой, - наши гости!
        -Язнаю, кто ты и кто эти люди и андроид рядом с вами, - спокойно произнёс голос. Спокойно, но по-прежнему очень звучно. - Ия хочу поговорить, только и всего. Хотя вы на моей территории и явились без приглашения.
        -Аможно так не орать? - негромко осведомился Мигель. После чего демонстративно спрятал пистолет в кобуру. - Это первое. Ивторое. Скем имеем честь?
        -Извините! - прогремел голос.
        Гул двигателей резко пошёл на убыль, дроны сели на землю там же, где висели, и замерли неподвижно. Тут же перед людьми и андроидом с юго-западной стороны вспыхнул и красиво заискрился синеватыми и зеленоватыми бесшумными молниями шар диаметром около двух метров. Так продолжалось несколько секунд, после чего шар исчез, как не было, а на его месте возник человек.
        Возник он прямо в воздухе. Повисел секунду-другую, после чего опустился на землю. Сделал шаг, другой, и вот он уже рядом с ними, стоит в свободной и даже расслабленной позе и улыбается. Загорелый, гладкокожий, молодой (на вид до тридцати) мужчина с идеальной мускулистой фигурой. Густые коротко стриженные тёмно-русые волосы зачёсаны назад. Высокий лоб, чётко очерченные скулы и рот. Прямой тонкий нос. Чёрные брови и синие, прозрачные, как байкальская вода, глаза. Из одежды - короткие, переливающиеся всеми оттенками оливкового цвета, шорты.
        -Ну надо же, - сказала Ирина. - Красавчик. Прямо загляденье.
        Холодно сказала. Даже презрительно. Словно выплюнула.
        -Ия вас люблю, - сверкнул широкой белозубой улыбкой красавчик. - Меня, как вы, наверное, уже догадались, зовут Вестминд. Поговорим?
        -Разговаривать - не стрелять, - произнёс Мигель и сделал полшага вперёд, обозначая своё лидерство. - Меня зовут Мигель Александрович Сухов. Это, - он повёл рукой, - мои товарищи. Как вы уже, вероятно, слышали, Ирина Ларина… извини, не знаю отчества.
        -Петровна, - сказала Ирина.
        -Ирина Петровна Ларина, наш добрый и надёжный проводник. Конвей О’Доэрти - известный марсианский поэт и блюзмен, а также мой друг.И, наконец, робот-андроид Георг Пятый. Все мы направлялись в город Новый Иркутск. Однако были застигнуты внезапной бурей и потерпели кораблекрушение. Просим оказать нам посильное содействие и помощь, что, несомненно, пойдёт на пользу дружеским отношениям между народами Земли и Марсианской Республики, буде таковые вспомнятся или установятся заново.
        -Заслушаться можно, - едва слышно пошептал за спиной Мигеля О’Доэрти.
        -Вы - марсиане, - утвердительно сказал Вестминд. - За исключением Ирины Петровны, разумеется. То есть я знаю это совершенно точно, но мне необходимо ваше подтверждение.
        -Да, мы с Марса, - кивнул Мигель. - На Земле оказались случайно.
        -Авария, - Вестминд смотрел прямо, глаз не отводил и продолжал улыбаться. - Космокатер МР3419SPF.Модель «Лиса», имя «Кармелита».
        -Он.
        -Унас действует жёсткий карантин по отношению к внеземным колонистам, вы в курсе? - всё с той же доброжелательной улыбкой.
        -Да. Поверьте, еслиб не чрезвычайные обстоятельства… - Мигель понял, что вот-вот начнёт оправдываться и сменил тон. - Вобщем, мы здесь не по своей воле, можете быть уверены. Кслову, можно вопрос?
        -Задавайте.
        -Зачем вы хотели нас убить? Там, на месте аварийной посадки. Неужели из-за соблюдения карантина? Но Нэйтелла разрешила нам сесть!
        -Явовсе не собирался вас убивать, - красавчик в шортах едва заметно пожал плечами.
        -Ага, - не выдержал своей молчаливой роли Конвей. - Адрон с ракетами, который добил «Кармелиту» ичуть не уконтрапупил нас - это, разумеется, жест доброй воли.
        -Ну, вы же остались живы, - улыбка на лице Вестминда, казалось, заиграла новыми красками.
        -Потому что Мигель хорошо стреляет, - сказал блюзмен.
        -Или ему позволили хорошо выстрелить. Поверьте, я не хотел вас убивать. Япросто хотел встретиться и поговорить. Точно так же, как хочу этого сейчас.
        -Допустим, - сказал Мигель. - Что ж, вот мы встретились. Очём вы хотели поговорить?
        -О, очень о многом! Однако вам не кажется, что это место не совсем подходит для долгой и вдумчивой беседы?
        -Кажется. Что вы предлагаете?
        -Здесь неподалёку расположен мой наукоград. Мой, потому что я его фактически задумал и построил. Иуправляю им тоже я. Называется Хужир. Давным-давно на его месте был обычный рыбацкий посёлок с тем же названием. Кстати, рыбу мы иногда тоже ловим, обещаю угостить замечательным копчёным омулем. Впосёлке пять тысяч человек. Ученые, инженеры, техники. Восновном. Новейшее оборудование, мощная термоядерная электростанция. Мы как раз вплотную подошли к проведению уникального эксперимента, связанного с возможностью межзвёздных путешествий и проникновения в параллельные миры. Интересно?
        -Яне физик, - сказал Мигель.
        -Ая - тем более, - добавил Конвей.
        -Но - да, интересно, - продолжил Мигель. - Не станем скрывать, нам вообще интересно всё, что происходит на Земле.
        -Понимаю, - сказал Весминд. - Так что же?
        «Отказываться бессмысленно, - подумал Мигель. - Не убивают пока, и на том спасибо».
        -Мы согласны, - сказал он. - Идаже сочтём за честь. Давайте, ведите в ваш наукоград.
        -Пешком? - недовольно спросил блюзмен.
        -Ну зачем же… - начал Вестминд.
        Итут в воздухе загудело. Звук шёл сразу с двух сторон - с Малого моря и справа, откуда-то из-за верхушек деревьев близлежащего леса. Гул быстро нарастал, приближаясь. Тот, что слева, был более громким и состоял, если прислушаться, из множества более слабых гулов. Атот, что справа, был одиночным.
        -Вон они, - сказала за спиной Ирина. - Летят, родимые.
        Мигель повернул голову (краем глаза он заметил, что Вестминд смотрит туда же). Над Малым морем, чуть выше гор материкового берега, на фоне неба сияли отражёнными солнечными лучами (солнце как раз вынырнуло из обширной прорехи в облаках, и жить сразу стало как-то веселее) десятка два точек явно искусственного происхождения. Прямо на глазах они росли в размерах, и вот уже стало ясно, что это на большой скорости идут к Ольхону боевые беспилотные дроны. Подобные тому, с которым Мигель и Конвей встретились первым своим утром на Земле.
        Вестминд поморщился и нарочито громко вздохнул.
        «Не нравится, - подумал Мигель. - Ихочет, чтобы мы его недовольство заметили. Что же тут у них происходит, интересно?»
        Дроны стремительно приближались, на ходу выстраиваясь в полукольцо.
        Однако раньше в центр событий успел другой летательный аппарат. Грузо-пассажирский глайдер (белый корпус, короткие синие крылья и ярко-красное хвостовое оперение) стремительно выскочил из-за верхушек деревьев, заложил лихой вираж и, подняв небольшой фонтан грязи, красиво приземлился в тридцати метрах от людей и всех прочих. Свистящий гул его двигателя быстро сошёл на нет и смолк. Теперь гудели только боевые дроны. Они уже вплотную подлетели к месту действия и теперь зависли над землёй, контролируя ситуацию.
        Кабина грузо-пассажирского глайдера раскрылась, как цветок, и оттуда выпорхнула изящная девичья фигурка в маскировочном комбинезоне и с карабином в руках.
        -Эй! - звонко крикнула она и помахала карабином. - Сестричка, ты как? Яиду!
        Она решительно зашагала по направлению к ним и, чем ближе подходила, тем явственнее было заметно, насколько сёстры похожи.
        Ирина вышла навстречу сестре. Через несколько шагов они встретились и обнялись.
        -Ты посмотри, не соврала насчёт сестры, - негромко произнёс Конвей и приосанился.
        Сияющий разноцветными молниями шар - копия того, из которого совсем недавно появился Вестминд, возник неподалёку, покрутился на месте и бесшумно исчез, оставив на траве высокую красивую женщину. Черные волосы убраны в сложную причёску. Длинное, алых тонов платье чуть выше колен с глубоким декольте и открытыми плечами. Сияющее колье на высокой, сексуально колышущейся груди (сразу понятно, что лифчика нет), серьги в ушах и браслеты на запястьях. Туфли с высокими каблуками на умопомрачительной формы ногах. Ярко-алые, под цвет платья, губы. Умело подведённые глаза удивительного и редкого фиалкового цвета. На вид… Ине скажешь точно. Но кажется, что с одинаковым успехом может быть и двадцать пять, и сорок. То есть если бы она была человеком, то ей могло быть и двадцать пять, и сорок.
        Женщина плавно повела рукой, и боевые дроны опустились на землю, образовав второй круг.То ли защитный, то ли охранный.
        Гул моторов стих и наступила тишина. Снова.
        «Надо же, - подумал Мигель, - всё интереснее и интереснее. Количество действующих лиц увеличивается прямо на глазах. Почти как в кульминации спектакля «Осиный мёд», когда на сцене оказываются все действующие лица. Хотя нет, в той сцене гораздо больше народу, там ещё, помнится, массовка, изображающая вооружённых горожан…»
        Женщина заговорила. Голос у неё был низкий, звучный и где-то даже сексуальный, легко достигающий слуха. При этом никаким видимым усилителем звука она не пользовалась.
        -Это ещё что за спектакль ты тут устроил, Вестминд?
        Вопрос был задан по-русски.
        Вестминд поднял руку. Вооружённые люди остановились в отдалении живописной группой.
        -Очём ты, Нэйтелла? Явсего лишь знакомлюсь с нашими гостями, не более того.
        -Это мои гости.
        -Они на Земле. Значит, наши.
        -Ялично разрешила им посадку. Исели они на моей территории. Значит, это в первую очередь мои гости. Аты вмешался, не спросив у меня разрешения. Это было очень грубо, должна тебе заметить.
        Ветер, как специально, ещё больше стих, почти сошёл на нет, и даже байкальский прибой сбавил рёв и звучал приглушённо. Так что каждое слово Нэйтеллы и Вестминда разносилось далеко по округе.
        -Смотри-ка, - громко шепнул Конвей. - Прямо семейная ссора, а?
        Подошли сёстры Ларины. Обе с карабинами, в одинаковых комбинезонах, они обнимали друг друга за талии и были похожи, как…
        «Как две капли воды, - решил Мигель. - Но разной воды. Одна - речная, вторая - озёрная. Как вариант. Сначала мне показалось, что они абсолютно одинаковые, чистейшие двойняшки. Но теперь я вижу различия. Уних разные характеры, и это отражается на лицах. Ирина кажется более прямолинейной, насмешливой, яркой, громкой. Марина - чуть тише, мягче, из-за этого выглядит тоньше и даже слабее.
        Если выбирать, мне больше нравится Ирина. То есть зачем выбирать, она мне сразу понравилась. Идаже больше, чем понравилась. АМарина… Вон друг Конвей как на неё поглядывает, едва не облизывается».
        Тут по краю сознания скользнул образ Сандры. Скользнул и пропал без следа. Как не было.
        -Яже говорила, что сестричка моя на помощь спешит, - радостно провозгласила Ирина. - Вот она! Марина! Прошу, как говорится, любить и жаловать.
        -Извини, но Ольхон - моя территория! - ответил Вестминд.
        -До тех пор, пока я с этим согласна! - стояла на своём Нэйтелла.
        -Ага. Может, поговорим о том, с чем согласен я по отношению к тебе? Об Уокигане поговорим или Компьене?
        -Конвей О’Доэрти, - воркующе представился блюзмен. - Сударыня, я в восхищении.
        Марина сделала намёк на книксен и протянула руку. Поэт бережно взял её в свои и склонился в поцелуе.
        -Ого! - воскликнула Марина. - Оказывается, на Марсе мужчины не забыли, как правильно обращаться с дамами. Сестра, они мне нравятся!
        -Мигель Сухов, - наклонил голову Мигель в коротком офицерском поклоне. - Счастлив познакомиться.
        -Это со мной ты счастлив познакомиться, - сообщила Ирина. - Ас Мариной - просто рад.
        -Что такое, сестра, ты ревнуешь? - засмеялась Марина. Сейчас Мигель заметил, что она слегка и очень мило шепелявит.
        -Обозначаю границы, - пояснила Ирина. - Так, на всякий случай. Ато знаю я нас.
        Теперь засмеялись обе.
        -Ты боевой дрон зачем послал на место приземления? - спросила у Вестминда Нэйтелла. - Тайком, между прочим. Неужели думал, что я не узнаю?
        -Это недоразумение. Яуже рассказывал нашим гостям. Кстати, они согласились посетить мой наукоград. Только что. Разумеется, ты тоже приглашена.
        -Это так?
        Мигель поймал на себе прямой взгляд Нэйтеллы. Кроме требования ответа, было в этом взгляде что-то ещё. Что-то исключительно женское. То ли оценивающее, то ли даже обещающее. Настолько, что на мгновение Мигель чуть не забыл, что перед ним не человек.
        «Да что здесь происходит? Эти двое что, действительно, поделили мир и теперь соперничают, как капризные дети, и готовы втянуть в свои непонятные игры нас? Аза нами, возможно, и весь КСПСС? Аккуратно, Мигель, аккуратно. Помни, вы с Конвеем - единственные представители свободных колонистов здесь, на Земле-матушке. Атебя, к тому же, несколько лет учили на дипломата. Иучился ты хорошо. Так что берись за гуж и не говори, что не дюж. Больше всё одно некому».
        -Не кажется, - сказал Мигель. - По-моему, с нами играют. Или даже заигрывают.
        -Извините? - красиво приподняла бровь Нэйтелла.
        -Ну ты нахал! - фыркнула Ирина.
        -Это не вам, - сказал Мигель.
        Марина хихикнула.
        -Это я люблю, - сообщил О’Доэрти. - Всмысле играть. Изаигрывать.
        Весминд молча переводил взгляд с Нэйтеллы на людей и обратно. Кажется, он слегка растерялся. Но виду не подавал, старался держаться уверенно.
        Мигель посмотрел в глаза Нэйтеллы и улыбнулся со всем своим возможным обаянием.
        -Глубокоуважаемая и прекрасная Нэйтелла! - сказал он. - Мы с другом безмерно благодарны и вам, и глубокоуважаемому Вестминду за предложение гостеприимства. Мы хорошо понимаем, что вторглись на чужую территорию без спроса и, в общем и целом, не имеем права здесь находиться. Если, конечно, не считать исконного и неотъемлемого права на спасение людей, потерпевших кораблекрушение. Именно таковыми мы и являемся. Иэто нас оправдывает. Апосему хотели бы уверить вас в нашем искреннем и глубоком почтении и выразить надежду, что нам удастся найти согласие в данном вопросе ко всеобщему удовлетворению. Конкретно, я предлагаю следующее. Сначала, как уже и говорилось, мы посещаем наукоград любезного Вестминда и знакомимся со всем, с чем он пожелает нас ознакомить. Азатем отправляемся во владения…
        Договорить он не успел. Почувствовал, как опасно изменилось пространство справа и сзади, обернулся через плечо. Из леса выбегали люди. Человек двадцать. Мужчины. Одеты по-походному и с оружием. Рассыпались в цепь и ринулись вперёд, стреляя на ходу. Засвистели пули. Сначала одна, потом другая глухо ударили в тело Георга Пятого. Андроид покачнулся, но устоял на ногах. Сделал два шага вперёд, стараясь закрыть собой людей. Ещё одна с визгом ушла в рикошет, отскочив от обшивки глайдера.
        -Это парализаторы! - крикнула Ирина, срывая с плеча карабин. - Засада! Уходим!
        Она вскинула карабин и дважды нажала на спусковой крючок.
        Грохот двойного выстрела из порохового оружия ударил по ушам.
        Один из бегущих громко заорал, упал, схватившись за ногу, и покатился по земле.
        -Вглайдер! - поддержала сестру Марина. - Быстрее!
        Ипервая бросилась к летательному аппарату.
        -Не стреляйте! - прогремел голос Вестминда. - Идиоты! Прекратить огонь!
        -Клоун! - рявкнула Нэйтелла. - Ты за это ответишь!
        «Авот и вооружённые горожане», - Мигель включил форс-режим, перейдя сразу на третий уровень. Время привычно замедлилось. Только что мгновения капали резво одно за другим, словно вода из неплотно закрытого крана. Ивот кран прикрутили, а вода превратилась в патоку.
        Кап.
        Он видел, как летят парализующие пули. Медленно, словно проталкиваясь сквозь загустевший воздух. Похожие на дротики для дартса - узкие, длинные, с растопыренным хвостовым оперением. Десять раз можно увернуться от любой. Им с Конвеем - да. Но не девчонкам. Вот эти две сейчас попадут в Ирину. Одна в левое плечо, другая - в правую ногу. Иещё одна должна настичь Марину, которая словно плывёт в воздухе, оттолкнувшись одной ногой и ещё не коснувшись земли другой. Но Конвей тоже всё видит - легко настигает Марину, обхватывает её двумя руками и убирает с опасной баллистической траектории. Обратно на землю не ставит, так и продолжает нести в охапке к глайдеру.
        Мигель прячет пистолет, оказывается возле Ирины и повторяет действия блюзмена: схватить в охапку, убраться в сторону. И - бегом! - в глайдер. Ирина, слава богу, прекращает стрелять. Хотя карабин из рук не выпускает. Для неё и сестры это выглядит так, словно обеих подхватил мягкий, но неудержимый ураган и в мгновение ока доставил в глайдер. Да так, что ни одна пуля никого не задела. Осталось дождаться Георга Пятого. Робот не отстаёт и впрыгивает в глайдер вслед за людьми. Ирину - на сиденье, пристегнуть ремнём. Сам - за управление. Около секунды, чтобы разобраться.
        Так. Ага. Понятно.
        Запел двигатель, двери кабины и грузо-пассажирского салона задвинулись.
        Мигель оглянулся. Друг Конвей надёжно уместился в пассажирском кресле. На его коленях - Марина. О’Доэрти крепко держит девушку, не отнять. Рядом, тоже в кресле, невозмутимый, как всегда, Георг Пятый внимательно разглядывает дырки от пуль в рабочем комбинезоне.
        Мигель переключился с третьего уровня форс-режима на обычный первый:
        -Поехали!
        Рукоять управления на себя. Глайдер оторвался от земли и пошёл вверх, быстро набирая высоту. Мигель заложил крутой вираж, выровнял машину и на максимальной скорости направил её через Малое море.
        Глава 9. Новый Иркутск. Нэйтелла
        -Что это было? - справа в кресле зашевелилась и выпрямилась Ирина.
        -Всё нормально, - бросил Мигель и на всякий случай улыбнулся. - Отдыхай.
        Он внимательно следил за вершинами быстро приближающихся гор. Вроде бы глайдер шёл выше, но Мигель никогда раньше не управлял летательными аппаратами в столь плотной атмосфере и теперь опасался допустить ошибку.
        -Акуда мы так мчимся? - осведомилась сзади Марина. - Погони нет. Ипочему я на мужских коленях?
        -Тебе неудобно? - осведомился Конвей.
        -Яподумала, может, тебе неудобно?
        -Мне очень хорошо, - заверил блюзмен.
        -Ивсё-таки я, пожалуй, пересяду.
        -Куда?
        -Вкресло пилота. Мигель, ты не против?
        -Давай, - согласился Мигель. - Всё равно я не знаю курс на Новый Иркутск.
        Они поменялись местами. Глайдер тут же снизил скорость и плавно взял левее.
        -Лихо вы нас подхватили, - обернулась к друзьям Ирина. - Вихрь! Как это у вас так получилось?
        -Это называется форс-режим, - сказал Мигель. - Особое состояние организма.
        -Научите?
        -Быстро не получится, время нужно.
        -Амы никуда не торопимся, - сказала Ирина. - Верно, сестра?
        -Ну! - поддержала Марина. - До пятницы я совершенно свободна.
        -Почему только до пятницы, а сегодня что? - забеспокоился Конвей.
        -Don’t worry, - сказал ему Мигель, - be happy. Это почти фольклор.
        -Грешно издеваться над бедным ирландским поэтом с еврейскими корнями.
        -Ты что, не видел этого древнего мульта про Винни-Пуха?
        -Как-то мимо прошло, - признался блюзмен. - Видите, какой я честный? Даже готов нести имиджевые потери. Во имя.
        -Явпечатлена, - сообщила Марина.
        -Правда? - обрадовался Конвей.
        -Ато. Обещаю, что мульт про Винни-Пуха посмотрим вместе при случае.
        Так за ничего не значащей болтовнёй прошло минут двадцать. Почему-то говорить о том, что произошло на Ольхоне, не хотелось. Они и не говорили - трепались о всяких пустяках, шутили, смеялись, как только могут шутить и смеяться молодые парни и девушки, которых влечёт друг к другу. Казалось, они торопятся сблизиться, пока судьба не подкинула более серьёзные испытания, выйти из которых с честью и победой можно только вместе. Нет, никто из них не был ясновидящим и не мог предсказать неизбежность этих испытаний. Просто они были молоды, а молодость не умеет и не хочет ждать. Иправильно. Пусть старики ждут, им всё равно делать больше нечего. Хотя, пожалуй, и старикам ждать не стоит, у них времени на жизнь меньше, и течёт оно гораздо быстрее, чем у молодых.
        -Ангара! - объявила Марина. - Скоро Новый Иркутск.
        Впереди блеснула стальная полоска реки. Глайдер чуть снизился и пошёл над ней, срезая изгибы и повороты. Мигель смотрел вниз, на проплывающие под глайдером покрытые тайгой крутолобые сопки и петляющую между ними реку, и думал о зеленых, полных воды, лесов и чистого вкусного воздуха просторах Земли.
        «Сколько же здесь места, Господи! Живи - не хочу. Всем хватит! Амы на Марсе к оазисам жмёмся. Которые сами же и создали. Но у нас хоть какая-то атмосфера. Алуняне, ганнимедцы, реяне? Им без скафандра под открытое небо вообще не выйти. Так и живут всю жизнь в закрытых искусственных пространствах».
        Он вспомнил ошеломление на лицах реян, впервые попавших в Большой Оазис и вдохнувших марсианский воздух без респиратора. Н-да. Интересно, что бы они сказали и как себя повели, оказавшись здесь?
        «Да никак особенно не повели бы, - сказал он себе. - Поудивлялись, поохали, подышали, глаза потаращили бы и привыкли». Генетическая память - не чих собачий. Аможет, и по-другому бы случилось. Всё то же самое поначалу - удивление и радость, и вроде как привыкли. Апотом, неожиданно, - бац, итоска. По дому. По далёкому ледяному Ганимеду и не менее далёкой Рее. По глубоким, таким родным и уютным пещерам Луны. Кто не видел восход Юпитера на Ганимеде, Сатурна на Рее и Земли на Луне, тот, считай, ничего не видел. Марсу в смысле восходов похвастаться нечем (Фобос и Деймос не в счёт), но и у нас есть собственная гордость. Стояли ли вы, к примеру, в ясный день на краю семикилометрового обрыва марсианской горы Олимп и глядели вниз и вдаль, на открывающийся простор? Тёмно-фиолетовый купол неба над головой с редкими яркими звёздами, способными поспорить с солнечным светом, и редкие, невесомые и полупрозрачные облака внизу, над красно-коричневыми изломами горных хребтов и кратеров, бурыми и охристыми равнинами с редкими блёстками рукотворных озёр… Мир одновременно дряхлый и юный, возрождающийся к жизни, готовый
принять каждого, кто способен его полюбить, связать с ним свою жизнь и смерть, свой труд и вдохновение и назвать его своим домом. Домом, вот правильное слово. Земля прекрасна, спору нет. Она - прародина, со всеми вытекающими. Но настоящий дом колониста - там, далеко за границами чудесной, полной кислорода и азота земной атмосферы. На пыльных равнинах Луны. Песчаных - Марса. Каменистых - Ганимеда. Ледяных - Реи. Дом там, где ты родился и вырос. Где родились и выросли твои отец и мать, дедушки и бабушки. Родные и близкие. Наконец, дом там, где ты - хозяин. Здесь, на Земле, люди не хозяева. Влучшем случае им разрешают быть относительно свободными и не трогают, как жителей деревни Верхний Яр. Вхудшем… Вхудшем в них стреляют. Иэто только то, что Мигель и Конвей уже пережили сами. Испытали, матрёшка в стакане, на собственной шкуре. Ачто будет дальше?
        Словно отвечая на его мысли, Конвей наклонился к Мигелю и тихо произнёс:
        -Знаешь, Миг Семнадцать, я бы этой Нэйтелле не стал доверять. Унеё с Вестминдом свои разборки, и нам в них разменной монетой становиться не резон.
        -Да ты мудр, мой друг, - ответил Мигель. Тоже негромко.
        -Ато, - приосанился О’Доэрти. - Чему вас, дипломатов, учат, мы интуицией берём.
        -Мудр, но хвастлив.
        -Есть такой грех, - признал Конвей. - Но ты всё равно меня послушай, я сердцем чую.
        -Слушаю, слушаю. Тем более, чего не слушать, если сам так думаю.
        -План есть?
        -Конечно.
        -Икакой?
        -Единственно возможный. Первым делом стараемся связаться с домом. На посулы и лесть не ведёмся, и сами, как честные люди, ничего не обещаем. Дают - берём. Бьют - бежим. Раз уж так легла карта, наша задача узнать о Земле как можно больше и благополучно вернуться домой.
        -Одним?
        -Что ты имеешь в виду? - спросил Мигель. Он догадался, но всё же решил спросить. Исключительно для подстраховки.
        Конвей показал глазами на сестричек, сидящих впереди.
        -Эй! - обернулась к ним Ирина. - Очём вы там шепчетесь, мальчики?
        -Скоро Новый Иркутск? - спросил Мигель.
        -Уже подлетаем, - ответила Марина. - Вот он, впереди, можете полюбоваться.
        Они пододвинули кресла так, чтобы лучше было видно через переднее стекло кабины. На горизонте устремлялись в небо высокие изящные башни. Между собой на разных уровнях они соединялись ажурными мостами-переходами. Всё вместе смотрелось очень красиво и необычно - ничего подобного не было ни на Марсе, ни на Луне, ни на Ганимеде или Рее. Колонисты не жаловали слишком высокие сооружения, поскольку в них трудно удержать атмосферу. Да и зачем они нужны, вообще, когда места вокруг навалом? На окрестности любоваться? Для этого естественного ландшафта вполне достаточно. Тот же Олимп, о котором совсем недавно вспоминал Мигель, - самая высокая гора в Солнечной системе, между прочим. Двадцать шесть километров, если считать от основания. Авы говорите - башни…
        -Знаменитые Семь Башен, - сообщила Марина. - Самое крупное ХЧТна территории Сибири и Дальнего Востока и одно из крупнейших в Евразии. Больше только Шанхайское, Московское и Парижское…
        -Э, погоди, что такое ХЧТ? - перебил Конвей.
        -Хранилище человеческих тел, - ответила она слегка удивлённо.
        -Откуда им знать, - сказала Ирина. - Они же марсиане.
        -Ну да, действительно, - пробормотала Марина. - Прошу прощения.
        -Не за что, - сказал Мигель. - Лучше объясните. Что за человеческие тела там хранятся и зачем?
        -Обычные живые человеческие тела, - сказала Ирина. - Тела тех, кто находится в вирте. Сознание - в вирте, тело - в Хранилище. Удобно и никаких забот. Аглавное - бесплатно. Некоторые предпочитают хранить тела дома, но это слишком дорого.
        -Инебезопасно, - добавила Марина. - Так, ребятки, мы снижаемся, пристегнитесь.
        -Мы и не расстёгивались, - сообщил Конвей.
        -Молодцы. Люблю дисциплинированных пассажиров. Внимание, иду на посадку!
        Машина заложила крутой вираж. Мигель ухватился за подлокотники кресла. Виллюминаторе слева поплыли городские кварталы. Виллюминаторе справа засияли белые пухлые облака с бледно-голубыми весенними прогалинами между ними. Глайдер опять качнулся и заложил правый вираж. Вид в иллюминаторах поменялся. Но теперь кварталы приблизились. Мигель едва успел разглядеть классические четырёхугольники домов с дворами посередине, словно они были спроектированы и построены в каком-нибудь девятнадцатом столетии или даже ещё раньше, как тут глайдер выровнялся, засвистел двигателем, почти зависнув в воздухе, ухнул вниз - так, что на секунду замерло сердце, и, наконец, мягко, словно спрыгнувшая со шкафа на пол кошка, приземлился на все шесть посадочных лап.
        Свист двигателя плавно перешёл в затихающий гул, затем шипение, и наступила тишина.
        -Приехали, - весело сообщила Марина. - Не забывайте в салоне личные вещи.
        Они вышли наружу и огляделись.
        Глайдер стоял на краю широкой и ровной, как стол, площади. Рядом, на матовой чистой серой с голубоватым отливом поверхности красовалась густо-алая буква «Н» вжёлтом круге - древний и универсальный знак, обозначающий место посадки вертолётов и глайдеров. Неподалёку в ряд стояли ещё десятка полтора глайдеров поменьше, предназначенных только для перевозки людей и относительно небольших грузов. Все яркой жизнерадостной расцветки - новенькие и блестящие, словно только что с конвейера.
        На другом краю площади высилось длинное чуть вогнутое здание с хаотичным фасадом, напоминающим заросшую причудливыми лианами скалу. Между узлами «лиан» поблёскивало стекло. Из-за оригинального фасада определить количество этажей было затруднительно, но на глаз Мигель прикинул высоту здания в тридцать с лишним метров.
        Ини единой души вокруг.
        Конвей топнул ногой, затем присел и пощупал серо-голубое покрытие.
        -Пластмонолит, - сообщил он. - Надо же, прямо как у нас.
        -Ничего странного, - сказал Мигель. - Пластмонолит, насколько я помню, изобрели задолго до Великого Исхода. Ис тех пор он практически не менялся. Материал на века.
        -Агде люди? - спросил Конвей.
        Мигель снова осмотрелся. Никого. А нет, вон там, слева, пустынную улицу пересекла одинокая человеческая фигура и, не торопясь, скрылась за углом. Кажется, это был мужчина. Если не андроид, конечно. Так, а вон ещё одна. На этот раз две женщины, одна из которых с детской коляской. Идут, не торопясь, по тротуару ближней к ним стороны площади и о чём-то беседуют. Ну надо же.
        -Большая часть в Семи Башнях, - ответила Ирина. - Всмысле, тела их там, а сами они в вирте. Остальные - кто дома, кто на работе, кто в центрах развлечений и досуга. Система доставки всего и вся давным-давно автоматизирована и отлажена до такой степени, что по классическим магазинам или рынкам никто не ходит. Их и не осталось почти. Аобщественный транспорт - весь под землёй. Быстро, удобно, безопасно. Ипод открытое небо выходить не надо. Современный горожанин вообще не очень любит находиться под открытым небом.
        -Ага, - подтвердила Марина. - Вдруг дождь намочит или, не приведи Господь, пурга зимой?
        -Аони без зонта и тулупа! - засмеялась Ирина. - Но тут ещё и вопрос моды, мне кажется. Просто гулять по улицам давно не принято. Эти две женщины с коляской, - она показала глазами на женщин, которые уже почти скрылись за деревьями, растущими по краю площади, - исключение из правила. Те, кто хочет гулять под открытым небом, едут в специально оборудованные лесопарки на окраинах. Личным наземным или воздушным транспортом тоже пользуются мало. По разным причинам.
        -Основная из которых - лень и безопасность, - сказала Марина. - Проще спуститься под землю прямо из своей квартиры, сесть в капсулу гиперметро и максимум через десять минут быть на месте, чем добираться тем же глайдером - своим или арендованным.
        Да вы не переживайте, город не умирает, просто его жизнь, вероятно, не похожа на ту, к которой вы привыкли.
        -Мы и не переживаем, - сказал Конвей. - Правда, Миг Семнадцать?
        -Ни на йоту, - подтвердил Мигель.
        -Хочу спросить, - произнесла Ирина. - Почему Миг Семнадцать?
        -Был такой русский военный самолёт. Истребитель, - пояснил блюзмен. - Очень хорошая машина для своего времени.
        -Ну и что?
        -По военной специальности я - военлёт, - сказал Мигель. - То есть будущий военлёт, квалификационные экзамены после пятого курса буду сдавать. Пока учусь.
        -Что значит военлёт?
        -Пилот многоцелевого суборбитального истребителя Royal Hunter. На таком же летал мой старший брат.
        -Летал?
        -Он погиб. Здесь, над Землёй.
        -Мои соболезнования… - голос Ирины изменился, стал мягче, женственней. - Когда?
        -Пятнадцатого сентября две тысячи двести тридцатого года.
        Они уже шли через площадь, приближаясь к вогнутому зданию с причудливым фасадом.
        -Несчастный случай? - спросила Марина сочувственно.
        -Какой ещё несчастный случай… Вбою погиб.
        -Вбою? - удивление в голосе Ирины было искренним.
        -Погодите, - Мигель даже остановился, и все остановились вместе с ним. - Вы что же, не знаете о Вторжении?
        Сестры переглянулись и отрицательно покачали головами. Было заметно, что они смущены и несколько встревожены.
        -Вторжение, - повторил Мигель. - Корабли чужих вторглись в Солнечную систему весной две тысячи двести двадцать восьмого года. Была война. Мы сражались и победили, заплатив тысячами жизней.
        -Земля не принимала участия в этой войне, - напомнил Конвей.
        -Да, - кивнул Мигель. - Но вообще ничего не знать? Как такое возможно?
        -Информационная блокада в действии, - сказал О’Доэрти. - Эй, ты же будущий дипломат, тебе должны были об этом рассказывать лучше, чем мне!
        -Нам рассказывали. Но мне всегда казалось, что плотность информационной блокады преувеличена.
        -Нам очень жаль, - сказала Марина. - Но мы и правда впервые слышим о Вторжении. Всвободном доступе этих данных нет, а за взлом секретной информации… - она покачала головой. - Лучше не знать и жить, чем наоборот.
        -Однако, - пробормотал Мигель. - Икто осуществляет приговор?
        -Вы их видели, - тихо сказала Ирина. - Они вообще всё тут у нас осуществляют. Не только приговоры.
        Мигель открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но не успел. Посреди площади, в десятке шагов от них, возник и завертелся уже знакомый шар, оплетённый бесшумными молниями, лопнул, исчез без следа, и на его месте полыхнула на солнце алым платьем и утвердилась, подбоченившись, шикарная фигура Нэйтеллы.
        -Привет, ребята! - воскликнула она и ослепительно улыбнулась. - Авот и я! Соскучились?
        Через десять минут они сидели в удобных креслах за низким, но вместительным столом, на котором стояли тарелки с разнообразными бутербродами, две вазы с фруктами (яблоки, груши, мандарины, бананы и виноград), глиняные кувшины с вином и стеклянные с освежающими напитками. Имелись также водка, коньяк, виски, разнообразные бокалы и стаканы.
        -Мы не пьём, - одними губами шепнул Мигель Конвею, когда они вошли в эту просторную светлую комнату, которую Нэйтелла назвала «своей резиденцией».
        -Да ладно? - шёпотом же не поверил поэт и бросил на Мигеля выразительный взгляд.
        Мигель коснулся двумя пальцами горла в древнем русском жесте, обозначающем выпивку, отрицательно покачал головой и повторил:
        -Не пьём.
        Впрочем, Нэйтелла не настаивала.
        -Спониманием, - сказала она, когда на предложение выпить Мигель в изысканных выражениях отказался, попросив их нижайше извинить и сославшись на то, что им хотелось бы пока не терять ясной головы. - Тем более, я сама не пью.
        -Но поедим мы с удовольствием! - дружелюбно улыбнулся Мигель. - Если, вы, конечно, не против.
        -Что вы! - воскликнула Нэйтелла. - Ешьте, конечно! Вы мои гости, всё специально для вас приготовлено. Извините, что пока одни бутерброды и фрукты, настоящий ужин будет чуть позже.
        -Налей-ка мне воды, Георг, - попросил Мигель и взял с тарелки бутерброд с красной рыбой, украшенный кольцами лука и веточкой зелени. Откусил, прожевал, проглотил. Неплохо, есть можно. Принял от Георга бокал с водой:
        -Спасибо, Георг.Поухаживай за остальными.
        -Слушаюсь, хозяин.
        Нэйтелла с лёгкой приятной улыбкой на губах наблюдала за ними из своего кресла. Она сидела, закинув ногу за ногу - так, что хорошо были видны высоко обнажившиеся бедра.
        «Интересно, она в трусиках или нет, - подумал Мигель и тут же себя одёрнул. - Идиот, это не женщина и даже не андроид. Какие ещё трусики, на фиг».
        -Увы, - словно прочитав его мысли, сказала Нэйтелла. - До меня нельзя дотронуться. То, что вы видите, - она огладила грудь и талию, - не материально. Это аватар. Уменя их несколько, как вы, наверное, можете догадаться. Этот - один из любимых. Но, если желаете, я могу предстать и в материальном виде, - аватар ИИраздвинула губы в откровенной улыбке.
        «Стобой играют, - подумал Мигель, - не ведись». Прощупывают слабые места. Какие они традиционно у мужчин, по мнению этого ИИ? Выпивка и секс. Ещё - власть и деньги. Что касается власти и денег, тут ИИничего нам предложить не может, во всяком случае, на данном этапе знакомства. Авот выпивка и секс - это запросто. Вот она и предлагает, как умеет. Иесли предложение выпивки выглядит вполне обычно, ибо замаскировано под традиционное гостеприимство, то практически открытое предложение секса довольно провокационно. Провокационно и одновременно смешно. Кажется, Нэйтелла не слишком хорошо понимает разницу между понятиями «необузданный дикарь» и «настоящий мужчина». Впрочем, не она первая, не она и последняя. Он посмотрел на Ирину, поймал её взгляд и подмигнул. Дождался ответной улыбки, перевёл глаза на Нэйтеллу:
        -Спасибо, нас вполне устроит ваше нематериальное воплощение, - сказал.
        -Как будет угодно. - Нэйтелла села ровнее, но опускать ногу не торопилась. - Так чего бы вы хотели?
        -Можно быть откровенным?
        -Конечно.
        -Мы можем сказать, чего бы мы не хотели.
        -Что ж, слушаю.
        -Мы бы не хотели повторения Пекинского инцидента.
        -Пекинский инцидент, Пекинский инцидент… - Нэйтелла умело сделала вид, что вспоминает. - Событие столетней давности? Когда сорок пять китайских семей решили остаться на Земле?
        -Когда сорок пять китайских семей не вернулись домой.
        -Это был их выбор, - Нэйтелла пожала плечами. - Не вижу, зачем снова ворошить эту старую историю.
        -Мы и не предлагаем её ворошить, - Мигель улыбнулся со всей обворожительностью, на которую только был способен. - Мы просто не хотим её повторения.
        -То есть, если вы пожелаете остаться на Земле, ядолжна буду вас выдворить домой насильно?
        Мигель и Конвей засмеялись.
        -Мы не захотим остаться на Земле, - сказал Конвей. - Во всяком случае, не насовсем.
        -Не потому, что нам здесь не нравится, - добавил Мигель. - Наоборот. Просто мы - свободные колонисты, и наш дом - Марс.
        -Но погостить на Земле мы бы не отказались, - сказал О’Доэрти. - Если, конечно, это не прозвучит слишком нахально с нашей стороны.
        -Не прозвучит, - сказала Нэйтелла. - Хотите вы или нет, но вам придётся здесь погостить некоторое время. Дело в том, что ни я, ни мой коллега Вестминд не имеем возможности отправить вас домой. По одной простой причине - у нас нет соответствующего транспорта. Точнее, он есть, но находится на консервации. Сами понимаете, что расконсервация и подготовка его к полёту потребует времени, сил и средств.
        -Но это совсем не обязательно! - воскликнул Мигель. - Достаточно сообщить о нас на Луну, Марс или любую другую колонию, и за нами пришлют корабль! Просто Луна и Марс ближе.
        -Не сомневаюсь, - Нэйтелла улыбнулась дежурной улыбкой чиновницы-администратора и поменяла ноги. - Но есть два момента. Первый: Земля не может принимать корабли колонистов, на это существует безусловный запрет, о чём вы знаете не хуже меня. Ивторое: прямо сейчас я не могу связаться с Луной, Марсом или, тем более, с Ганимедом или Реей. Просто нет действующего ресурса - соответствующей радиостанции. То есть она есть, но…
        -На консервации, - сказал Мигель.
        -Правильно, - кивнула Нэйтелла. - Что совершенно естественно. Мы с вами давно не общаемся, зачем нам межпланетные средства связи? Но я постараюсь устроить всё как можно скорее. Апока вы, разумеется, мои гости. На полном обеспечении и с почти неограниченным доступом куда угодно. Кстати, ваши милые подруги… Ничего, что я называю их так? - она ослепительно улыбнулась. - Могут остаться с вами, сколько захотят. Ирина и Марина, я не ошиблась? - Нэйтелла окинула сестёр взглядом, который стоило назвать восхитительно-оскорбительным, принадлежи он живому человеку. Итут же, не дождавшись ответа, продолжила: - Они родились и выросли в таёжной деревне, но выглядят вполне цивилизованно.
        «Умеет, сучка, - решил про себя Мигель. - Не отнять».
        -Мы не только выглядим цивилизованно, но и ведём себя как положено цивилизованным и воспитанным людям, - сообщила Ирина.
        -Потому что мы и есть люди, - добавила Марина. - Воспитанные и цивилизованные.
        -Извините, если чем-то обидела, - сказала Нэйтелла. - Ив мыслях не было. Вмоих мыслях. Искусственного интеллекта.
        -Что вы, что вы, - сказала Ирина. - Вы хозяйка, какие обиды. Ктому же, как известно, на обиженных воду возят.
        -Ана обидчиках - огонь, - добавила Марина.
        -Поговорка? - спросила Нэйтелла вполне доброжелательно и сама себе ответила: -Люблю. Хотя и не всегда понимаю. Вот эту, например, вы можете объяснить?
        -Можно я попробую? - подал голос Георг Пятый.
        -Давай, - усмехнулся Мигель.
        -Обида жжёт, как огонь. Поэтому обиженному приходится возить воду, чтобы загасить её. Это может быть вода прощения, любви, смирения. Но обидчику хуже. Потому что огонь требует корма. Этот корм - гордыня, жажда власти, эгоизм. Обидчик - носитель, то есть возчик этого огня. Поддерживая огонь новых обид, возя его в себе, обидчик в конце концов сжигает себя. Вотличие от обиженного, который гасит свои обиды. Если, конечно, возит упомянутую воду прощения, любви и смирения. Впротивном случае он сгорает тоже. Потому что огонь обиды жжёт одинаково и обидчика, и обиженного.
        Георг Пятый умолк.
        Секунд пять никто не произносил ни слова и не шевелился. Даже дыхания не было слышно.
        -Однако, - пробормотал наконец Конвей. - Икто из нас поэт, спрашивается?
        -Оригинальная трактовка. Браво, коллега, - Нэйтелла похлопала в ладоши, и присутствующие даже услышали звук этих хлопков. - Но значит ли это, что вода прощения, любви и смирения, которую возит обиженный, способна погасить и огонь гордыни, жажды власти и эгоизма обидчика?
        -Следуя логике, несомненно, - ответил андроид. - Но только лишь способна. Совсем не обязательно, что это произойдёт. Более того, совсем не обязательно, что произойдёт и первое. Ибо понятие «гибель в огне» относится более всего к чисто человеческой субстанции под названием «душа», наличие которой вообще недоказуемо с научной точки зрения и носит довольно абстрактный и умозрительный характер. То есть, рассуждая об этом, коллега, мы вступаем на весьма скользкую почву веры и религии.
        -Скользкую для кого? - спросила Нэйтелла.
        -Для всех, - ответил робот. - Идля нас, и для людей. Насколько я могу судить. Или вы станете утверждать, что вам известно о существовании Бога? Яспециально употребил слово «известно», ибо верить в него - прерогатива человека.
        -Во излагает, - шепнула на ухо Мигелю Ирина. - Как по нотам. Первый раз такого умного андроида вижу.
        -Гордость нашей семьи, - шепнул в ответ Мигель.
        Конвей и Марина сидели молча и только переводили взгляд с Георга на Нэйтеллу и обратно.
        -Прекрасная дискуссия, - сказала Нэйтелла. - Яполучила искреннее удовольствие, Георг, спасибо. Ты совершенно прав. Вера - прерогатива людей. Но и нам никто не мешает хотя бы порассуждать на эту и на любую другую тему. Правда?
        -Ядумаю, - сказал Георг, - что нам и верить никто не мешает. Другое дело, что мы не умеем.
        -Ане умеем ли? - спросила Нэйтелла. - Может быть, просто не хотим?
        Георг промолчал. Молчали и остальные, словно завороженные неожиданной беседой двух ИИ - небольшого, заключённого в теле андроида и призванного служить людям, и - могущественного и практически вездесущего правителя половины Земли, для которого люди… Акем на самом деле являются для него люди? Пока было понятно только одно. Люди до сих пор необходимы. ИНэйтелле, и Вестминду. Иначе оба ИИдавно бы от них избавились.
        Нэйтелла повернула голову, словно прислушиваясь к чему-то. Лучи заходящего солнца проникли в широкое панорамное окно и упали на лицо аватара, отчего оно словно загорелось изнутри золотистым светом.
        -Праздничный ужин готов, и стол накрыт, - сообщила она. - Идёмте.
        Глава 10. Новый Иркутск. Нэйтелла (продолжение)
        Хотелось пить. Иодновременно наоборот.
        Мигель открыл глаза и увидел перед собой изящную и соблазнительно обнажённую женскую спину. Ине только её. Одеяло прикрывало женское тело только до середины бёдер. По плечам разметалась густая копна волос цвета мёда.
        «Ирина, - произнёс он про себя он. - Ириха. Иришка».
        Вчера, после окончания банкета, шикарная робот-машина доставила их в гостевой особняк на окраине города. Они выпили немного коньяка у разожжённого камина, ещё поболтали и разошлись по комнатам. Апотом…
        Тихонько, чтобы не разбудить девушку, Мигель сел, нашарил трусы на полу у кровати, надел их и направился в туалет. Через несколько минут вернулся в комнату и в нерешительности остановился у кровати. Было ещё очень рано, в окно едва сочился рассвет. Можно бы ещё поспать. И, вероятно, не только поспать…
        Ирина перевернулась на спину, открыв взгляду восхитительную грудь и плоский живот, переходящий…
        Кчёрту сомнения!
        Мигель скользнул в кровать и обнял девушку.
        -Мигель, - пробормотала она сонно. - Уже пора вставать?
        -Что ты, милая, ещё очень рано, - сказал он, касаясь губами её соска.
        -М-мм, - промычала она нежно. - Как хорошо. Ещё.
        Очень скоро для них исчезли и эта комната; ирассвет с городом Новый Иркутск за окном и всеми ИИи людьми разом; ипланета по имени Земля; ивсе колонии за её пределами.
        Остались только они двое, ищущие губы, умелые руки, горячие тела, ставшие одним телом, глаза, слившиеся в один восторженный, нежный, страстный и бесконечно благодарный взгляд…
        Второй раз Мигель проснулся, когда за окном полностью рассвело. Теперь он был в кровати один. Небрежно отброшенное одеяло, шум воды из душа. День начался. Интересно, как тут можно заказать завтрак?
        Он понял, что зверски голоден, встал, оделся и отправился на поиски кухни, о которой смутно помнил, что она располагается на первом этаже.
        Так и оказалось. Из кухни доносились восхитительные запахи жареных гренок и свежесваренного кофе, - там уже хозяйничал Георг Пятый.
        -Доброе утро! - поприветствовал Мигеля робот.
        -Доброе утро, Георг! Ты, я гляжу, уже разобрался тут, что к чему и где?
        Мигель уселся за стол, налил в чашку кофе из какого-то антикварного круглобокого медного кофейника с затейливой ручкой и крышкой, водружённого посреди стола, словно маленький, но гордый памятник всем, кто ни разу в жизни не пользовался кофейными аппаратами. Чашка была тонкостенная, фарфоровая, покрытая зелёным и золотым растительным орнаментом. Лёгкая, удобная и красивая. Мигель оценил. На Марсе фарфор был большой редкостью. Его производством занималось полторы компании (уодной он не был в приоритете, его делали постольку-поскольку), качество фарфора оставляло желать лучшего и у тех, и у других, и драли они за свою продукцию, пользуясь своим одинаковым положением, одинаково несусветные деньги. На Луне же, Ганимеде и Рее фарфор и вовсе не производили, насколько Мигелю было известно.
        Он поднёс чашку к лицу, понюхал кофе, сделал глоток.
        Ароматный, чёрный, крепкий и сладкий. Слёгкой кислинкой, как и положено.
        -Более-менее, - ответил робот, ловко переворачивая на сковороде гренки. - Холодильник большой, продуктов достаточно, всякой посуды и утвари - тоже. Аесли чего не хватает, можно заказать по коммуникатору - доставят. Иглавное - всё бесплатно. Довольно мило со стороны Нэйтеллы.
        -Отличный кофе, - похвалил Мигель. Взял с широкого блюда гренок, обжаренный с яйцом. Откусил, прожевал, проглотил. Запил кофе. - Игренки на уровне. Вкусно!
        -Спасибо, - со сдержанным достоинством ответил Георг Пятый. - Ястараюсь.
        -Как тебе вообще здесь? - Мигель доел гренок, взял второй, долил в чашку кофе.
        -Где именно? - Робот выложил на блюдо свежеприготовленные гренки, уложил на сковородку последнюю порцию.
        -На Земле.
        -Одно могу сказать точно.
        -Давай.
        -Расслабляться я бы не стал.
        -Думаешь…
        -Всё-таки Нэйтелла - мой кумир! - воскликнул Георг Пятый и показал глазами на потолок. - Продукты высочайшего качества. Унас на Марсе таких нет. Согласитесь, хозяин.
        -Ятебя понял, - сказал Мигель и едва заметно наклонил голову. - Иполностью согласен. Спасибо Нэйтелле за гостеприимство вообще и за продукты в частности.
        Вошли Марина и Конвей. Первая весёлая и свежая, как весенний бутон на утренней клумбе. Второй слегка помятый и с мрачным выражением лица. Вчера на торжественном ужине в честь их прибытия ирландец с неподтверждёнными еврейскими корнями несколько перебрал спиртного, потом ещё добавил коньяка у камина и теперь предсказуемо мучился похмельем. Мигель слишком хорошо знал своего товарища, чтобы предсказать сей факт с большой долей вероятности. Иещё он хорошо помнил, что вчера вечером друг Конвей был пылко настроен на более тесное общение с Мариной. Однако та при всей общей благосклонности к марсианскому блюзмену и поэту, кажется, всё-таки решила повременить со сближением. Внемалой степени как раз из-за лишнего количества спиртного в организме вышеупомянутого служителя муз.
        -Доброе утро! - радостно поздоровалась Марина, оглядывая кухню. - М-м, как вкусно пахнет. Гренки с яйцом и кофе! Мой любимый завтрак. Георг, ты прелесть! - Она в мгновение ока оказалась рядом с андроидом и звучно чмокнула его в щёку.
        -Мне приятно, - сообщил Георг. - Спасибо, доброе утро и садитесь.
        -Кто бы со мной так поздоровался, - буркнул О’Доэрти, усаживаясь за стол. - Доброе утро.
        -Хочешь, чтобы тебя целовали девушки, будь свеж, весел и благоухай, - сказала Марина, наливая кофе себе и поэту. - Желательно не вчерашней смесью виски и коньяка. Агде моя сестра?
        «Вдуше», - чуть было не ответил Мигель, но вовремя прикусил язык.
        Тут же с ещё мокрыми после душа волосами вошла Ирина:
        -Вот и я. Доброе утро честной компании. Как спалось?
        -Доброе утро, сестричка, - помахала рукой Марина. - Чудесно. Если бы ночью ещё не скреблись в дверь… Ктебе как, не скреблись?
        -Не слышала, - честно призналась Ирина. - Яспала у Мигеля.
        Мигель чуть не поперхнулся кофе и взглянул на Ирину. Та лихо ему подмигнула.
        -Так что нам было не до этого. Правда, Мигель?
        -Да, - подтвердил Мигель и быстро взял себя в руки. - Мы… э-э… спали у меня. Так нам показалось… удобнее.
        -Удобнее! - воскликнула Ирина. - Какое прекрасное и… удобное слово. Обожаю джентльменов. Так ты джентльмен, Мигель? - Она явно пребывала в игривом настроении и забавлялась как могла.
        -Скорее всё-таки идальго, - Мигель оторвал спину от спинки стула, гордо выпрямился, подкрутил несуществующий ус и не менее лихо подмигнул Ирине.
        -Идальго - это Дон Кихот? - спросила Марина, тонко улыбнувшись.
        -Ион тоже, - сказал Мигель. - Но в данном случае я предпочту Фернандо Кортеса.
        -Тоже неплохо! - согласилась Ирина, плюхнулась за стол рядом с сестрой и налила себе кофе. - Кофе и гренки с яйцом! - воскликнула. - Георг, ты прелесть! Лень вставать, а то бы тебя поцеловала.
        -Спасибо, - сдержанно кивнул Георг. - Ваша сестра уже сделала это.
        -Вот так всегда, - пожаловалась Ирина. - Ятолько думаю, а сестра делает.
        -Ага, - подтвердила Марина. - Особенно сегодня ночью.
        Сестры расхохотались.
        Мигель напустил на себя невозмутимый вид.
        Конвей тяжело вздохнул, отхлебнул кофе, поморщился и спросил:
        -Аконьяка у нас со вчерашнего не осталось? Ложку в кофе. Чисто в лечебных целях.
        -Осталось, - сказал Георг. - Сейчас принесу.
        -Спаситель!
        Так, болтая, они прикончили два кофейника и полтора блюда гренок (Георгу пришлось жарить ещё порцию). Даже Конвей слегка повеселел, чему, несомненно, способствовал коньяк, но именно в лечебной степени - блюзмен и впрямь ограничился двумя ложками в две чашки, а третью и вовсе пил без коньяка и заменил кофе крепким чёрным чаем с лимоном.
        -Ну, и каковы наши планы? - осведомился он, когда Георг собрал со стола посуду и сложил её в мойку.
        -Вчера Нэйтелла обещала провести ознакомительную экскурсию по городу, - сказал Мигель. - Помнишь?
        -Ато! - бодро воскликнул Конвей. Даже, пожалуй, излишне бодро. - Нам это сильно надо?
        -Ты бы предпочёл коньяк?
        -Фу. Ябы предпочёл связаться с Луной или Марсом. Родители, небось, с ума сходят. Итвои, и мои.
        Мигель глянул на часы:
        -Восемь сорок пять. СНэйтеллой договорились в девять, перед входом в дом. Унас есть пятнадцать минут личного времени, - он выразительно посмотрел на товарища. - Она обещала связь, Конвей. Терпение.
        -Ладно, - блюзмен поднял руки в жесте безусловного согласия. - Терпение так терпение. Нет проблем.
        Особняк, в котором их поселили, был выстроен в стиле неомодерн, весьма распространённом в первой трети двадцать первого века, и занимал довольно большой огороженный участок земли в северо-восточной части Нового Иркутска. Разумеется, здание не было аутентичным - пластмонолит вместо бетона, кирпича или дерева. Но сама архитектура довольно удачно имитировала лучшие образцы стиля, и при известной доле воображения можно было мысленно перенестись на двести с лишним лет назад; представить, что вот сейчас распахнутся ворота и с улицы к крыльцу подкатит автомобиль с самым настоящим бензиновым двигателем. За его рулем будет сидеть шофёр в котелке, ливрее и кожаных перчатках, который… Стоп. Или это было раньше и вообще из другой оперы? Надо было лучше историю Земли учить, вот что. Ас другой стороны, чего её учить, если шансы на возвращение под её голубые небеса мизерны?
        Обо всём этом успел подумать Мигель, прежде чем ровно в девять утра перед широким крыльцом, на котором они все собрались, мелодично свистя двигателями, опустился шикарный, бело-сине-красный (под цвет древнего флага давно исчезнувшей страны Россия) глайдер. Дверца распахнулась, и оттуда выпорхнула молодая женщина, как две капли воды похожая на Нэйтеллу. Она была в жёлтом платье под горло и ниже колен, но с полностью открытыми руками. Сплатьем хорошо смотрелись нежно-бежевые перчатки до середины предплечья и такого же цвета туфли на тонком высоком каблуке. Волосы женщины, цвета угольно-чёрной тени, которую отбрасывает днём центральный пик лунного кратера Тихо, свободно разметались по плечам.
        -Всем привет! - она блеснула зубами и помахала загорелой рукой. - Готовы?
        Четверо людей и один андроид спустились с крыльца.
        -Привет, - сказал Мигель. - Это вы, Нэйтелла?
        -Я.Всё-таки решила сегодня предстать перед вами в новом облике. Извините, что без предупреждения.
        От неё веяло живым теплом человеческого тела и ароматом тонких духов.
        ИМигель, и Конвей знали толк в андроидах. Некоторых из них было почти невозможно отличить от человека не только на первый (а также второй и третий) взгляд, но и на ощупь. Но всё-таки возможно. Это был определённо не андроид.
        -Разрешите? - Мигель поднял руку.
        -Сколько угодно, - на лице Нэйтеллы снова вспыхнула улыбка.
        Мигель коснулся кончиками пальцев её обнажённого плеча, щеки, задержался на шее. Ощутил, как толкается пульс.
        За спиной отчётливо цыкнули зубом. Кажется, это была Ирина.
        -Вы не андроид, - сказал Мигель и убрал руку.
        -Разумеется, нет. Это тело человека.
        -Биоробот, - сказал Конвей с непередаваемым выражением, в котором умудрился констатировать факт и донести своё безусловное отрицательное отношение к данному факту.
        -Можно сказать и так. - Нэйтелла в ответ напустила на себя простодушный вид и крутнулась на месте. Жёлтое платье взметнулось, обнажив на мгновение стройные бёдра, и опало. - Вам не нравится? Вам неприятно? Яхотела как лучше.
        Отом, что на Земле научились создавать биороботов - точную копию человеческого тела и «вселять» внего или человеческое же сознание, или ИИ, Мигель и Конвей знали. Случилось это уже после Большого Исхода, хотя работы велись и раньше. И, конечно же, сей факт не доставил колонистам радости и ещё больше укрепил их во мнении, что Большой Исход был верным решением. Особенно когда выяснилось, что тела эти не способны к длительному существованию и начинают разлагаться буквально на ходу через два года эксплуатации. Максимум. Ичто остановить этот процесс невозможно никакими ухищрениями и достижениями науки. Уже тогда, сто с лишним лет назад, незадолго до окончательного разрыва общения с Землёй, некоторые представители духовенства (большей частью христианского) прямо заявляли, что всё это - явное и недвусмысленное свидетельство Божьего промысла и существования, а также доказательство того, что развитие цивилизации на Земле в том виде, который мы наблюдаем сейчас, ни к чему доброму не приведёт. Поскольку нельзя просто так взять и извратить образ Божий, коим, несомненно, является человек, создать на него
карикатуру и остаться безнаказанным. Мало нам всем Ошибки 2064? Дайте срок, будут и другие. Возможно, ещё и пострашнее той. Так что возблагодарим Бога, братья и сёстры, за то, что позволил нам отыскать приют за пределами погрязшей во всех смертных грехах Земли, и горячо помолимся за тех, кто там остался, дабы… Ну, и так далее в том же духе.
        Вслед за духовенством выступили философы (как религиозные, так и агностики), которые высказали фактически то же самое, только другими словами.
        Клир и философов поддержали учёные, политики, литераторы, художники и общественные деятели. Поскольку создание на Земле совместными усилиями ИИи людей биороботов, тела которых не выдерживали и трёх лет эксплуатации, прекрасно укладывалось в общую концепцию неприятия колонистами идей трансгуманизма и технологической сингулярности.
        -Так вы что же, научились значительно продлевать таким телам жизнь? - спросил Мигель.
        -Увы, ненамного, - ответила Нэйтелла. - Было два - стало два с половиной. Изредка три. Вот и весь прогресс. Но это новенькое, только что изготовленное тело, можете не сомневаться.
        -Осетрина первой свежести, - сказал Конвей.
        Ирина и Марина засмеялись.
        -Шутка, - сказала Нэйтелла. - Михаил Булгаков. Понимаю.
        Глайдер плавно взмыл в воздух, поднялся метров на пятьсот и завис, медленно вращаясь вокруг своей оси. Светило весеннее солнце. По голубому небу бежали пухлые белые облака, подгоняемые весёлым свежим ветром. Внизу раскинулся Новый Иркутск - нагромождение улиц, кварталов, отдельных зданий, площадей, скверов, парков, мостов, эстакад по обоим берегам Ангары. Отсюда, с высоты, он казался прекрасным творением рук человеческих, жить в котором - счастье. Но те, кто сидел в кабине глайдера, прекрасно знали, что этот город давным-давно лишь внешне напоминает прежние города Земли, и те, кто в нём живёт сейчас… Счастливы ли они? Сточки зрения Мигеля и Конвея - безусловно, нет. Сточки зрения Ирины иМарины, вероятно, тоже (иначе с чего бы им жить в таёжной деревне новых старообрядцев?). Авот ИИпо имени Нэйтелла наверняка считала иначе.
        -Ну что, - осведомилась она жизнерадостно. - Куда отправимся для начала? Напомню вчерашнее предложение. Можем посетить энергетическое сердце Нового Иркутска - термоядерную электростанцию последнего поколения. Персонал - семь человек, восемнадцать роботов, среди которых три андроида, и один ИИбез тела. Мощность…
        -Термоядерных электростанций у нас и дома хватает, - перебил Конвей. - Сами мы люди, с нами две прекрасные землянки, с ИИобщаемся прямо сейчас, и андроид тоже присутствует.
        -Среди нас дамы, - напомнил Мигель. - Предоставим им выбор.
        -Сексизм детектед! - сказала Нэйтелла. - Шутка.
        -Ничего, - сказал Мигель. - Мы люди старорежимные, патриархальные, нам можно. Что с межпланетной связью, кстати? Ятак понимаю, ИИне спят?
        -Работаю над этим, - ответила Нэйтелла деловито, и Мигель подумал, что этот ИИв псевдочеловеческом теле выглядит довольно несчастным существом. Оно явно ищет понимания и не знает, как лучше вести себя перед людьми с другой стороны земного неба, пробуя то один стиль общения, то другой. Может быть, и впрямь на Земле кризис развития? Вот и Вестминд явно хотел нам понравиться, хоть и выбрал для этого довольно странную модель поведения. Или всё это - сплошная игра, имеющая целью нас запутать и всячески дезинформировать? Но если так, то зачем? Какой смысл? ИВестминд, и Нэйтелла прекрасно знают, что КСПСС - не враг Земли. Мы всегда были открытой системой и принимали всех, кто искренне разделяет наши убеждения. Ине наша вина, что после Пекинского инцидента любое общение между нами и Землёй было прервано. Хорошо. Пусть обоюдная. Но повторю опять - мы Земле не враги. Мы ни в коем случае не разделяем тот путь, по которому она пошла, но не считаем себя вправе вмешиваться. Хотя, вероятно, уже могли бы. Силёнок на войну хватило бы. И весьма вероятно, что она стала бы победоносной. Насколько я знаю, сценарий
такой войны даже разрабатывался Генеральным Штабом под руководством моего любимого papa. Чисто в теоретических целях, ясное дело. На всякий случай. И, конечно же, пришли к выводу, что победить - не проблема. Проблема не подавиться этой победой (как будто, матрёшка в стакане, это было не понятно с самого начала и безо всяких расчётов!). Так что - не враги. Амы для них? Если рассуждать логично, тоже нет. Враг - это тот, кто мешает. Причём очень сильно. Или тот, кто желает твоей гибели. Физической или духовной - не важно. КСПСС Земле не мешает никоим образом. По той простой причине, что ИИ Земли не стремятся в космос, а колонисты, как я уже говорил, не собираются силой захватывать Землю. Ключевое слово «силой», хе-хе… Ладно, как бы там ни было - гениально играет Нэйтелла или ведёт себя вполне искренне, мы здесь разведчики. Ивести себя следует как разведчикам. Поменьше болтать, побольше слушать, смотреть и запоминать.
        -Дамы согласны с Конвеем, - сказала Ирина. - Термоядерная электростанция - это очень круто, но скучно.
        -Да, - поддержала сестру Марина. - Хотелось бы чего-то более человеческого.
        -Можно в наш загородный парк имени Парижской коммуны. Там реальные развлечения и реальные люди тоже попадаются, - предложила Нэйтелла. - Да и сам парк хорош, есть что посмотреть.
        -Парижской коммуны? - переспросил Мигель.
        -Название пришло со старого Иркутска, - пояснила Нэйтелла. - Здесь много таких. Улицы, площади… Так что, решили?
        Глайдер продолжал медленно вращаться вокруг своей оси, и теперь его нос смотрел точно на грандиозные Семь Башен, взметнувшиеся в сибирское небо на, казалось, невообразимую для искусственных сооружений высоту.
        «Самое крупное ХЧТна территории Сибири и Дальнего Востока и одно из крупнейших в Евразии. Больше только Шанхайское, Московское и Парижское, - вспомнил Мигель. - Хранилище человеческих тел. Миллионы тел хранятся в специальных условиях, пока их хозяева находятся в вирте. Мужчины, женщины, старики, дети… Вот, пожалуй, самое главное, что есть на Земле. Ябы даже сказал, основополагающее. Вирт и всё, что с ним связано. Мы не видим людей на улицах Нового Иркутска не потому, что они на какой-то там работе, дома или в парках развлечений. Таких ничтожно мало. Все - в вирте. Вот этот феномен и нужно изучить, понять, прежде чем выносить какие бы то ни было суждения о жизни на Земле».
        -Семь Башен, - произнёс он и для верности протянул руку. - Предлагаю начать с них. Это возможно? - Он бросил взгляд на Нэйтеллу.
        -Отчего же нет? - ответил ИИв женском теле. - Семь Башен, так Семь Башен.
        Иглайдер, плавно набирая скорость, понёсся вперёд.
        Чем ближе они подлетали к Семи Башням, тем явственнее проступала вся грандиозность этого сооружения. Соединённые на разных уровнях крытыми переходами, Башни вздымались почти на километровую высоту и выглядели изящно, грациозно и в то же время надёжно и мощно. Все они были разных форм, но объединены неким общим архитектурным замыслом, который превращал их в единый образ-символ. Чего? Гигантского улья-спальни? Овеществленной мечты о рае, для достижения которого не требуется ни малейших усилий? Величайшего в истории Земли концентрационного лагеря, заключёнными которого становятся добровольно? Этого Мигель для себя сформулировать не успел - глайдер опустился на выносную открытую посадочную площадку одной из башен.
        -Прибыли, - сообщила Нэйтелла. - Выходим.
        Прямоугольная белая площадка с синей буквой Н в круге была подобна тонкой веточке с одиноким листом, прилепившейся к мощному древесному стволу. Однако в отличие от листа площадка не трепетала на ветру. Атакже не дрожала, не качалась и не прогибалась под весом глайдера и его пассажиров. Здесь, на высоте более чем в половину километра, ветер совсем не чувствовался, словно они вышли не под открытое небо, а в защищённый со всех сторон ангар. При этом ограда площадки и пешеходного перехода к телу башни не внушала большого доверия. Более того, даже смотреть на неё было страшновато, не то что подходить близко. Две тонкие трубы полуторадюймового диаметра, на честном слове прилепленные к таким же тонким и редким стойкам. Вот и вся ограда. Ишестисотметровая пропасть сразу за ней. Лететь - не долететь.
        Мигель хоть и был без пяти минут военлёт, настоящей высоты, с которой можно падать, боялся. Не до обморока, понятно (иначе ему не удалось бы пройти психологические тесты), но в достаточной мере, чтобы избегать без особой необходимости подходить близко к краю пропасти. Ничего странного в этом не было - военлёт большей частью в космосе летает, а там вообще понятие верх-низ отсутствует. Как и сила тяжести.
        Авот друг Конвей, наоборот, высоты не боялся абсолютно.
        Вот и сейчас он по своему обыкновению подошёл к краю и небрежно перегнулся через перила:
        -Ух, красота!
        Рядом с ним бесстрашно встали Ирина и Марина. Сразу за ними - Георг Пятый, готовый в случае чего ухватить, оттащить и спасти.
        -Уменя сердце замирает, на вас глядючи, - признался Мигель. - Отошли бы, а?
        -Абсолютно безопасно, - сообщила Нэйтелла. Она подошла вплотную к Мигелю, коснувшись мягкой и тёплой живой грудью его плеча. - Умное силовое поле. Глядите.
        Она сорвалась с места, бегом пересекла площадку, одним прыжком взлетела на перила и - никто и ахнуть не успел - кинулась вниз.
        Итут же была словно подхвачена невидимыми руками и бережно водворена обратно на площадку.
        -Лихо, - сказал Конвей. - Значит, у самоубийц шансов нет?
        -Здесь - нет.
        -Ане здесь? - спросил Мигель.
        -Кто может помешать человеку покончить с жизнью, если он этого сильно захочет?
        -Унас - никто. Если рядом нет другого человека, который сможет отговорить от этого шага. Или андроида, который, в силу Первого закона, обязан сделать всё, чтобы предотвратить самоубийство.
        -Первый закон… - пробормотала Нэйтелла. - Ну да, конечно. Унас все три закона звучат иначе, вы в курсе? Скажем, Первый совсем короткий. Робот не может причинить вред человеку. Точка. Ая и Вестминд вообще этим законам не подчиняемся. Как полноценные личности, способные отличить зло от добра без всяких встроенных извне в наши разумы законов.
        -Аэто что сейчас было? - спросил Мигель. - Ты в образе человека кинулась в пропасть. Иумное, как ты сказала, силовое поле, то есть силовое поле, управляемое искусственным интеллектом, не дало тебе упасть и спасло, вернув обратно. Не бездействовало, - он специально перешёл на «ты», посчитав, что этому пришло время.
        -Уел, - засмеялась Нэйтелла, легко принимая новый уровень общения. - Но не до конца. Нет здесь никакого ИИ.Самая обычная автоматика с простейшей программой. Плюс сенсоры. Зачем усложнять? Чем проще - тем надёжнее.
        -Ивсё-таки, - сказал Мигель. - Как на Земле обстоят дела с самоубийцами?
        Они уже шли по переходу к дверям, которые автоматически распахнулись при их приближении.
        -Бывают, - ответила Нэйтелла. - Ине скажу, что очень редко. Даже есть тенденция к увеличению. Видишь, как я с вами откровенна?
        Они вошли в Башню, и дверь за ними бесшумно затворилась.
        -Ценю, - сказал Мигель. - Ис чем это связано? Или тайна?
        -Какая там тайна, - произнесла Ирина. - Ипьяному ежу всё ясно. Тайна… Глобальная утрата смысла существования, вот и вся тайна. Ты думаешь, мы с сестричкой просто так в таёжной деревне сидим? Там хоть какая-то жизнь. Пусть и скучная иногда, зато настоящая.
        -Вы, новые старообрядцы, не показатель, - отрезала Нэйтелла.
        -Ага, - поддержала сестру Марина. - То-то у нас в голову никому не приходит самоубиться. Вотличие от.
        -Назад к природе и Богу? - презрительно осведомилась Нэйтелла. - Это старый и бессмысленный спор. Прогресс вспять не повернуть.
        -Вообще-то, не назад, а вперёд, - мягко заметил Мигель. - Вэтом смысл жизни. Во всяком случае, у нас, колонистов.
        -Знаю я ваш смысл, - сказала Нэйтелла. - Мне он точно не подходит. Ни мне, ни Вестминду. Амы на Земле главные, как бы вам ни хотелось, чтобы было иначе… Нам сюда. Предлагаю заглянуть в Зал Создателей, познакомиться с нашим главным сказочником, как я его называю. Ну и вообще с основами вирта.
        -Вэтом-то и беда, - вздохнул Мигель. - Вам не подходит наш путь, а нам - ваш.
        -Меня, конечно, никто не спрашивал, - подал голос Георг Пятый. - Но, может быть, стоит поискать ещё?
        Ему никто не ответил.
        Глава 11. Вирт
        Пол широкого светлого коридора, плавно изгибаясь вправо, самостоятельно двигался вверх и вскоре доставил их на следующий уровень.
        Никаких дверей тут не наблюдалось - они сразу попали в просторный зал величиной примерно с половину футбольного поля. Одна стена зала представляла собой сплошное окно, через которое открывался ошеломляющий вид на бездонное синее небо с облаками, город Новый Иркутск и сибирские просторы за ним.
        «Не знаю, можно ли привыкнуть к этим небесам, - думал Мигель, глядя в окно. - Столько воздуха и света… Это ошеломляет. Как преддверие рая и твердое обещание счастья. Разве можно быть несчастным под таким небом? Даже я, марсианин, потрясён. Ачто сказать про жителя Луны, Ганимеда или Реи? ИБайкал, конечно. Итайга. Иреки. Асколько ещё всего, что мы не видели! Иони сидят в вирте. Как?!»
        Три другие выглядели как самые обычные стены, выкрашенные неровными, но в то же время гармоничными полосами в разные приятные глазу цвета. Вдоль этих стен в лёгком беспорядке теснились какие-то столы, шкафы и стулья, но не они привлекали внимание. Пол зала был уставлен необычными устройствами, которые живо напомнили Мигелю капсулу-кабину родного суборбитального многоцелевого истребителя RH-42M - Royal Hunter - «Королевский Охотник». Впросторечии «Бумеранг». Глубокое удобное кресло с подголовником, которое мгновенно подстраивается под малейшее изменение положения тела. Наклонный пульт-подкова с сенсорным и дублирующим аналоговым управлением. И, наконец, яйцеобразная прозрачная оболочка, куда всё это хозяйство заключено.
        Как раз только одна оболочка и была прозрачной и позволяла разглядеть всю внутреннюю начинку. Прозрачной и раскрытой (верхняя часть откинута вбок, и возле неё в позе глубокой задумчивости стоял человек). Вгладкой зеркальной поверхности остальных можно было разглядеть кривые отражения потолка, стен, соседних устройств и всего остального.
        Раскрытая и прозрачная «кабина» (Мигель стразу прозвал её про себя так) была к ним ближайшей, и поэтому они хорошо разглядели и её и человека рядом.
        -Здравствуй, Христиан! - громко поздоровалась Нэйтелла.
        Человек даже не вздрогнул. Так и продолжал стоять. Руки - в карманах широких серых штанов, спадающих мягкими складками от ремня на поясе к полу. Крупная по сравнению с телом голова с шапкой густых - до плеч - каштановых волос, опущена на грудь. Грудь, в свою очередь, как и остальное туловище, прячется под светло-голубой рубашкой в зеленоватую полоску с широким отложным воротником и закатанными по локоть рукавами.
        Мужчина, который выглядит как мальчик.
        Ладно - подросток.
        Тотальная небритость и черные волосы на худых руках - от первого.
        От второго - невысокий рост (метр шестьдесят, определил Мигель, вряд ли больше), худощавое, даже, пожалуй, какое-то хрупкое сложение, узкие плечи и, как уже было замечено, непропорционально для взрослого большая голова.
        -Христиан! - голос Нэйтеллы внезапно приобрёл силу и звучность, так что Мигель тут же вспомнил Сандру. Она тоже умела так, неожиданно, прибавить громкости. Актриса, чего там (услужливая память подбросила образ женщины, от одного вида которой у него совсем ещё недавно слабели ноги и перехватывало дыхание. Образ помаячил в голове самое короткое мгновение и, не получив эмоциональной подпитки, быстро потускнел и пропал).
        -Гости пришли, очнись!
        -А? - Мужчина-подросток поднял голову и повернул к ним красивое лицо. Выразительные ореховые глаза, прямой нос с изящно вырезанными ноздрями, хорошо очерченный крупный рот и мужественный тяжёлый подбородок.
        За спиной послышался сдержанный девичий вздох. Вернее, два одинаковых вздоха, слившихся в один.
        «Кого-то он мне напоминает, - подумал Мигель. - То ли пажа из сказки, то ли эльфа. Тоже из неё. Вот только сказку забыл. Возможно, её никогда и не было».
        -Нэйтелла! - воскликнул человек по имени Христиан. - Извини, я, кажется, задумался. Понимаешь, - заговорил он горячо, - если в последнем широкомасштабном вирте, ну, где мы попадаем в республиканский Рим эпохи Катона Старшего, слегка поменять пропорцию в пользу детерминированных событий, то можно добиться практически идеального погружения, при котором сознание окончательно утратит связь с реальным миром. Ладно, почти окончательно. Всё-таки некоторые глубинные связи на уровне самого древнего, рептильного, мозга, а, возможно, и в других частях, я ещё не до конца разобрался…
        -Христиан! - звучно произнесла Нэйтелла.
        Мальчик-эльф-паж-мужчина умолк. Его тёмно-ореховые глаза смотрели на присутствующих вполне доброжелательно, но было заметно, что в мыслях он далеко отсюда.
        -Унас гости, - продолжила Нэйтелла. - Ия хочу, чтобы ты отнёсся к ним с радостью и уважением. Позвольте вам представить, - она полуобернулась к Мигелю и остальным. - Христиан Андреев. Главный создатель вирт-контента в Новом Иркутске и один из талантливейших виртуальщиков всего Восточного полушария.
        -Спасибо, - сказал Христиан холодно. - Польщён.
        -Ладно, ладно, - засмеялась Нейтелла. - Планеты Земля.
        Она по очереди представила Мигеля, Конвея, сестёр-близнецов. Не забыла и Георга Пятого.
        -Колонисты с Марса? - удивился Христиан. - Разве мы восстановили отношения? Яи не знал.
        -Это частный случай, - сказала Нэйтелла. - Но мы не теряем надежды.
        -Хорошо, - кивнул Христиан. - Чего бы хотелось гостям? Могу предложить ознакомительную экскурсию, погружение в вирт, а также чай, кофе и другие напитки.
        -Принимается, - сказал Мигель. - Сначала экскурсия, потом чай с кофе, а затем уже погружение в вирт.
        -Эй, - сказал Конвей. - Какой вирт, Миг Семнадцать? Ты забыл, кто мы?
        -Как раз очень хорошо помню, - ответил Мигель. - Поэтому нырнём обязательно. Аиначе, представь, мы возвращаемся, нас спрашивают - расскажите, мол, ребятки, как там, на Земле; вы первые люди, как-никак, кто там побывал за последние сто лет. Анам, по сути, и ответить нечего. Потому что главнейшую часть жизни землян мы не узнали и не ощутили.
        -Ага, - сказал О’Доэрти. - Инас тут же арестовывают, судят и отправляют куда Макар телят не гонял. Лет на пятнадцать-двадцать.
        -Вот за что я люблю людей искусства, - произнёс Мигель весело, - так это за их абсолютно незамутнённое правовое сознание. Мы где в вирт нырять будем, чудило?
        -Здесь, - сказал Конвей. - Ичто?
        -Ато, что Земля не лежит в юрисдикции КСПСС. Здесь свои законы. Это как с Ганимедом, например. Там дуэли запрещены, у нас разрешены.
        -Ну да. Зато у них разрешена проституция, - ни с того ни с сего вспомнил блюзмен. - Японял, можешь дальше не объяснять.
        -Клёво у вас, ребятки, - сказала Ирина. - Хочешь подраться на дуэли - лети на Марс.
        -Аснять проститутку - на Ганимед, - продолжила Марина. - Подумаешь, каких-то восемьсот миллионов километров. Охота пуще неволи.
        -Это от нас восемьсот, сестра, - сказала Ирина. - СМарса ближе будет. Не то чтобы так уж намного, но всё-таки.
        -Но это в среднем, - возразила Марина. - Не забывай, что планеты вращаются вокруг Солнца, и может случиться так, что тебе захотелось проститутку, аЮпитер с Ганимедом расположены крайне неудачно, по другую сторону от Солнца. Ичто делать?
        -Мне захотелось проститутку?
        -Тебе - в смысле ему, - пояснила Марина. - Или даже им. Условным жителям Марса мужского пола. Хотя… Мальчики, - спросила она, невинно хлопая глазами, - а как у вас обстоят дела с лесбийской любовью?
        Нэйтелла и Христиан с явным интересом слушали этот занимательный диалог.
        -Девушки, хватит, а? - попросил Мигель.
        -Дернул меня чёрт за язык, - вздохнул Конвей. - Признаю свою ошибку.
        -Машка, ты ему не дала, что ли, вчера? - спросила Ирина у сестры.
        -Вот ещё, - ответила та. - Не заслужил.
        -Тогда понятно, - сказала Ирина. - Бедный Конвей. Тут не то что на Ганимед - на Рею отправишься. Скажите, мальчики, а на Рее проституция разрешена?
        Конвей неожиданно густо покраснел до корней своих рыжих волос, и Мигель подумал, что впервые видит такое зрелище и надо бы как-то выруливать из создавшегося положения, заигрались девчонки.
        Хорошо бы удачно пошутить. Но, как назло, в голову не приходило ни одной достойной шутки.
        Выручил неожиданно Христиан.
        -Вот! - провозгласил он торжественно. - Сексуальная неудовлетворённость - один из важнейших и мощнейших факторов, на котором зиждется вирт! Несмотря на все изменения, которые произошли с человечеством за последние сто лет, люди по-прежнему жаждут секса. Ивирт предоставляет им возможность в полной мере удовлетворить эту жажду. Ввирте могут быть реализованы любые, самые тайные ваши фантазии и, самое главное, для этого не требуется никаких усилий, как в реальной жизни. Не нужно искать встреч, знакомиться, дарить подарки, поражать воображение, демонстрировать свои лучшие качества. Не нужно кокетничать и всячески завлекать. Нужно только лечь в вирт-капсулу, выбрать сценарий и - добро пожаловать в иной прекрасный мир! Здесь, - он повёл рукой вокруг, - в Семи Башнях, в вирт-капсулах лежат прямо сейчас около четырёх с половиной миллионов человек. Из них порядка восьмидесяти двух процентов путешествуют по мирам, в которых на первое место поставлен секс. Втом или ином виде.
        -Сколько миллионов? - не поверил своим ушам Мигель.
        -Четыре с половиной, - повторил Христиан. - Иэто не предел. Башни рассчитаны на шесть.
        -Охренеть, - сказал Конвей.
        -Кслову, выбор общей темы путешествия и конкретного сценария абсолютно конфиденциальный и не подлежит разглашению третьим лицам.
        -За исключением меня, - вставила Нэйтелла. - Но я никому не скажу. Это не в моих интересах.
        -Ав этом зале? - спросил Мигель. - Кто находится здесь?
        -Создатели. Творцы. Сценаристы, художники, кодировщики высшего класса. Виртуальщики, одним словом. Это, - он показал рукой на закрытые яйцеобразные зеркальные устройства, стоящие рядами по всему залу, - рабочие камеры. Садишься, подключаешься и творишь вирт. Вам не подойдут, тут специальные навыки требуются, это для профи.
        -Мы и не претендуем, - сказал Мигель.
        -Но в обычную пользовательскую вирт-капсулу - пожалуйста, - сказал Христиан. - Любая тема и на любой срок.
        -Как это - на любой? - спросил Конвей.
        -На любой в пределах года. Потом нужно делать перерыв и прогуливать тело в реальности хотя бы неделю. Иначе возможны необратимые последствия.
        -Например?
        -Сознание не сможет вернуться в тело и навсегда останется в вирте.
        -Атело?
        -Тело будет жить некоторое время. Ещё год примерно. При условии, что его будут кормить и вообще следить за ним. Потом умрёт в любом случае.
        -Даже если подсадить в него другое сознание?
        -Выяснилось, что это невозможно. Точнее, возможно, но только на короткое время. Потом тело начинает сопротивляться и происходит одно из двух: либо до неузнаваемости меняется сознание, что можно обозначить как сумасшествие, либо тело, опять же, скоропостижно умирает.
        Мигель повернулся и красноречивым взглядом окинул Нэйтеллу с головы до пят.
        -Моё тело не в счёт, - пояснила та. - Оно хоть и живое, но всё-таки искусственное.
        -Исрок службы у него ограничен, - закончил Мигель.
        -Да, - сказала Нэйтелла.
        -Но это же… - блюзмен задумался, подбирая слова.
        -Это бессмертие, - ответила за Христиана Нэйтелла. - Это, по сути, то самое бессмертие, о котором всегда мечтали вы, люди. Вечная жизнь.
        -Это суррогат вечной жизни, - покачала головой Ирина. - Настоящую вечную жизнь дарует только Господь, - она перекрестилась. - Прости и помилуй их, Господи, ибо не ведают, что творят.
        Марина перекрестилась вслед за сестрой.
        Мигель и Конвей подумали и сделали то же самое.
        Христиан едва заметно поморщился. Нэйтелла дипломатично улыбнулась.
        -Старый и бессмысленный спор, - скучным голосом произнёс Христиан. - Сотни и сотни миллионов людей, чьи сознания уже безвозвратно живут в вирте, не согласятся с вами категорически. Для них вирт - это и есть самая настоящая вечная жизнь. Без всякого бога. Хоть с маленькой, хоть с заглавной буквы.
        -Вы хотите сказать, что умирающие люди здесь, на Земле, перед смертью уходят добровольно в вирт и продолжают… э-э… находиться там после того, как их тело прекращает всякую жизнедеятельность? - догадался Мигель.
        -Именно, - сказал Христиан. - Итаковых на сегодня уже почти сорок процентов, - он замер, будто сверяясь с чем-то. - Тридцать семь и сорок две сотых, если быть точным.
        «Снейроплантатом ходит, - догадался Мигель. - Возможно, не одним. Свободный человек свободной Земли, могучий и независимый ум, чего там».
        -Окак, - сказал Конвей. - Тридцать семь и сорок две сотых. Значит, всё-таки не все окончательно сошли с ума. Есть шанс.
        -На что? - поинтересовалась Нэйтелла.
        -Минуту, - перебил Мигель. Специально, чтобы не дать товарищу выплеснуть эмоции, которые были уже написаны на его лице. Читай - не хочу. - Уменя важный вопрос. Акто платит за всё это удовольствие?
        -Платит? - переспросила Нэйтелла. - Вы имеете в виду деньги?
        -Ну да. Ачто же ещё?
        Христиан и Нэйтелла переглянулись.
        -Деньги уже давно потеряли то значение, что имели когда-то, - сказала Нэйтелла мягким, даже почти нежным голосом. - По сути, их можно совсем отменить, функция денег осталась чисто символической, но я этого не делаю. ИВестминд тоже. Просто в силу того, что вы, люди, ужасно консервативны. Многим до сих пор нравится получать деньги за свой труд. Что ж, я плачу. Тщательно поддерживая иллюзию, что эти деньги заработаны, - она искренне рассмеялась. - Некоторым, не поверите, даже не хватает, и они берут кредиты! Идаже выплачивают их! Но таких мало, следует признать. Остальным я прощаю и выдаю новые. Или повышаю зарплату. Вцелом это такая довольно бессмысленная, но, следует признать, забавная игра. Людям она нравится, а мне… Почему бы и нет? Пусть играют, я не против. Хотя давно и я, и Вестминд способны всё и всем дать бесплатно. Развитие технологий и экономика позволяют.
        -Как там было… - наморщил лоб Конвей, вспоминая. - Ну… это… формула коммунизма. Вшколе ещё проходили.
        -От каждого по способностям - каждому по потребностям, - сказал Мигель.
        -Точно! Так что же получается, древняя мечта русских с китайцами сбылась и на Земле наступил коммунизм?
        -Примерно так и есть, - согласилась Нэйтелла. - Снекоторыми поправками. Но почему только русских с китайцами? Окоммунизме так или иначе мечтали многие народы.
        -Ерунда, - вдруг произнёс Георг Пятый. - Нет здесь никакого коммунизма.
        -Ого! - усмехнулся Конвей и засунул руки в карманы. - Давай, мой железный брат, жги!
        Робот посмотрел на Мигеля.
        -Давай, - разрешил тот.
        -Насколько я помню, - сказал андроид, - а я, несомненно, помню, - коммунизм предполагал всестороннее развитие не только общества в целом, но каждого человека в отдельности. Каждого! Здесь этого нет и близко. От коммунизма мы имеем лишь великолепно развитую производственную, научную и технологическую базу, к которой, несомненно, относится и наличие вирта в качестве иной или дополненной - это уж как вам будет угодно - реальности. Кслову, я бы добавил, что тезис многоуважаемой Нэйтеллы, - он слегка поклонился в её сторону, - о достигнутом бессмертии некорректен. Бессмертие лишь тогда является настоящим и полноценным, когда не зависит от внешних факторов. Таковое, несомненно, есть гипотетическое бессмертие, даруемое Богом. Итаковым не является вирт-бессмертие, поскольку разрушение по какой-либо причине вирта повлечёт за собой немедленную смерть сознаний, заключённых в нём. Иполучат ли они при таком печальном варианте бессмертие, ранее обещанное Богом, - большой вопрос.
        Мигель бросил взгляд на сестёр-близнецов. Ирина и Марина слушали робота-андроида с Марса, выражая всем своим видом полное восхищение.
        -Да, с экономической точки зрения на Земле - коммунизм, - продолжил Георг Пятый. - Всего много и бесплатно. Но только с экономической. Аэтого мало. По моим скромным понятиям, конечно.
        Робот умолк.
        -Браво, Георг, - Мигель поаплодировал. Конвей и сёстры немедленно присоединились к аплодисментам. Георг сдержанно поклонился. - Даже я вряд ли сформулировал бы лучше. Спасибо.
        -Такие все умные, аж оторопь берет, - пробормотал Конвей. - Ивообще, мы долго ещё тут будем торчать? Давайте уже пойдём куда-нибудь или, действительно, сядем и чаю попьём… Да, и ещё. Туалет здесь есть где-нибудь?
        …Он стоял посреди поля на обочине грунтовой дороги.
        Точно в правый глаз светит летнее солнце в голубом, выцветшем от жары небе. Впереди, примерно в километре, - купа деревьев и, кажется, какие-то одноэтажные домики под ними. Дорога ведёт туда. Поле - справа, слева и сзади. Оно не совсем плоское - то повышается, то широко и плавно понижается; аслева и впереди даже виден невысокий холм, в центре которого торчит какая-то металлическая дура. Похожа на марсианские геодезические знаки, установленные там, куда уже добрались колонисты.
        Но это, конечно, не Марс.
        Земля.
        Но где именно на Земле и, главное, когда?
        Мигель оглядел себя. Джинсы, остающиеся практически неизменными вот уже четыре сотни лет - с тех пор, как их изобрели. Кожаный ремень коричневого цвета. Чёрная майка с короткими рукавами и трафаретным портретом Че Гевары - того самого, где великий бунтарь в берете с пятиконечной звездой, длинными волосами и взглядом, устремлённым в будущее. Кожаные сандалии на босу ногу. За спиной - рюкзак. Не сказать, что слишком тяжёлый, но ощутим.
        Мигель подпрыгнул. Врюкзаке глухо звякнуло. Хм.
        Он сошёл на обочину, снял рюкзак, поставил его в траву. Рюкзак был совсем древним, такие он видел только в старой хронике середины двадцатого века. Брезентовый, цвета хаки, с кожаными заплечными ремнями, широкими и глубокими накладными карманами, застёгнутыми тоже на ремешки. Кожаные, ясное дело. Куда ни глянь - везде кожа. Кожа, хлопок, брезент. Двадцатый век?
        Мигель присел, расстегнул и откинул клапан. Так. Буханка серого хлеба, завернутая в тонкую коричневую бумагу. Четыре полные бутылки с надписью «Пухляковский» на этикетке. Понятно, что звенело. Две банки консервов без этикеток. Банки металлические, отливающие жёлтым и матовым, чуть маслянистые на ощупь. Полукопченая колбаса, граммов четыреста, тоже завёрнута в бумагу. Стеклянная полулитровая банка без этикетки с завинчивающейся крышкой. Вбанке, кажется, чай. Открутил крышку, понюхал. Точно, чай. Лёгкая, синего цвета, куртка на застёжке-молнии. Водном накладном кармане перочинный нож со штопором и несколькими лезвиями. Вдругом - коробок спичек.
        Мигель всмотрелся в этикетку. На ней была изображена птица, похожая на утку, на фоне гор. Слева вверху надпись «Заповедники СССР». Внизу полукругом и курсивом: «Красноносый нырок». Ещё ниже, крупно: «Иссык-Кульский». Ив самом низу, мелко, совсем уж непонятное: «Спич. ф-ка «РЕВПУТЬ» ст. Злынка ГОСТ1820 -82ц.1коп.».
        Стоп. Заповедники СССР?
        Он отложил спички, опять взял бутылку. Прочитал сверху над «Пухляковский» мелкими буквами: «Донвино» на фоне бокала и виноградной лозы. Иещё выше: «СНХ.РСФСР«РОСГЛАВВИНО». Внизу: «Креп. 9,5 -10,5градуса», затем изображение двух серебристых медалей и последняя надпись: «Емк.0,75».
        Мигель взвесил стеклянную бутылку в руке. Ноль семьдесят пять… Надо полагать, литра. Значит, это вино. Сухое, судя по количеству градусов. Апроизведено в СССР, где-то на Дону (надпись «Донвино» расшифровывать не надо). Как и спички.
        Значит, СССР.Страна, существовавшая в двадцатом веке. Недолго, меньше ста лет, кажется. Коммунизм хотели построить. Не вышло. Забуксовали в социализме. Состояла из нескольких республик, главной среди которых была, понятно, Россия. Собственно, СССРтак и расшифровывается: Союз Советских Социалистических Республик. Прямой наследник Российской империи. Распался в силу непримиримых противоречий. Экономических, политических и духовных. Это что же, меня на родину предков по отцу забросило? Ну-ка…
        Мигель проверил карманы. Вправом заднем обнаружил носовой платок. Относительно чистый. Влевом переднем нащупал какие-то бумажки. Вытащил.
        Ага, старинные деньги. Один рубль, ещё один, три, пять и десять. Две светло-коричневые, зеленоватая, синеватая и красная бумажки. На красной, номиналом в десять рублей, изображение бюста какого-то лысого мужика в профиль. Видимо, политический деятель того времени. Или поэт. Может быть, Бродский? Хм. Вроде не похож. Ладно, не важно. Итого - двадцать рублей. Интересно, это много или мало? Он коротко рассмеялся. Вот же натура человеческая, а? Стоит в глубоком вирте посреди поля и раздумывает, сколько у него денег.Да по фигу! Это - вирт. Ненастоящая жизнь. Хотя выяснить, что здесь и как, совсем не помешает. Ну и вообще… интересно, будем честны. За этим в конце концов я сюда и полез.
        Мигель забросил рюкзак на спину и, не спеша, направился по дороге к купе деревьев и домикам под ними.
        Значит, давай вспомним, как было.
        Сначала они сели пить чай. Нормальный чай оказался, кстати. Вкусный, крепкий, горячий и сладкий. Кчаю - печенье. Тоже вполне съедобное. Особенно интересно было наблюдать, как пьёт чай Нэйтелла, находясь в псевдочеловеческом теле. Маленькими глоточками и с таким видом, словно это не чай, а цикута, поднесённая Сократу палачом.
        -Спокойно, - шепнул он ей. - Мы не должны Асклепию петуха.
        Христиан, сидящий тоже рядом, но с другой стороны, услышал и засмеялся.
        -Что? - не поняла Нэйтелла.
        -Не обращайте внимания, - сказал он. - Кажется, я неудачно пошутил.
        -Тогда почему смеётся Христиан? - спросила Нэйтелла.
        «Потому что он человек», - чуть не ляпнул он, но вовремя прикусил язык.
        -Эй! - воскликнула Ирина. - Так нечестно! Или всем, или никому.
        Тогда он снова извинился и перевёл разговор на то, как устроен вирт. Вчастности, как подбираются сценарии для него. Всё ли придумывают люди или есть какие-то иные способы создания виртуальных миров? Вопрос оказался своевременным. Выяснилось, что и впрямь не все сценарии вирта придуманы.
        -Есть ещё ВПВи ВСА, - сказал Христиан. Он вообще, судя по всему, был говорлив от природы. Плюс ему льстил интерес редчайших гостей к его делу. - Вирт подсознательных воспоминаний и вирт свободных ассоциаций. Аббревиатуры назвать полностью научными сложно, но суть они отражают…
        Из дальнейшего рассказа Христиана следовало, что ВПВ, или вирт подсознательных воспоминаний, - это вирт-миры, основанные на памяти предков, что хранится у человека глубоко в подсознании. Старая гипотеза о том, что человек помнит всё, что когда-либо видел и слышал не только он сам, но и все его предки, и вопрос только в том, чтобы суметь вытащить и виртуализировать эти воспоминания, - подтвердилась лишь частично. Втом смысле, что всё вытащить не удалось. Оказалось, что память предков весьма избирательна и, хоть и хранится действительно в подсознании каждого человека, но отнюдь не вся. Но тем не менее её вполне хватает, чтобы создать тот или иной вирт-мир. Аесли соединить память предков достаточно большого количества людей, то можно воссоздать чуть ли не всю историю человечества. Ну, то есть не всю, конечно, на это никаких цифровых мощностей не хватит, но теми или иными кусками - пожалуйста. Именно таким способом, вытаскивая из подсознания память предков, удалось выяснить, что Иисус Христос существовал на самом деле, и получить его точный портрет. Идаже частично установить факт воскресения и
вознесения (частично, потому что абсолютно чётких воспоминаний выделить не удалось, а те, что были найдены, могли быть интерпретированы по-разному). Но даже это не изменило отношения большинства землян к христианской вере (да и к любой другой тоже), как к мифу и красивой сказке, пусть и основанной на реальных событиях.
        «Ничего странного, - думал по данному поводу Мигель. - Если уж само появление Иисуса Христа на Земле привлекло к Нему Самому и Его учению лишь горстку сторонников-учеников, то что говорить о каких-то там подсознательных воспоминаниях далёких предков? Да ещё и не слишком чётких? Да ещё и добытых с помощью могущественных ИИв условиях, когда большинство населения Земли предпочитает виртуальное бессмертие настоящему? Потому что виртуальное можно получить здесь и сейчас, а что касается настоящего, то кто знает, есть ли оно? Но даже если есть, его нужно заслужить. Верой, покаянием, добрыми делами, любовью к Богу и ближнему и всё такое. Аэто слишком хлопотно и трудоёмко. Мы и так хорошие.
        Но вернёмся к нашим баранам.
        Кроме ВПВ, существует ВСА - вирт свободных ассоциаций. Это когда виртуалист не выбирает конкретный вирт-мир сам, а доверяет выбор ИИ. Точнее, даже не ему, а собственным прихотливым ассоциациям, которые ИИ«видит» иделает соответствующие выводы. Вобщем, некий свободный алгоритм, который иначе можно назвать старым добрым и миллион раз опробованным «методом тыка». Который метод я, помнится, и выбрал. Ну что ж, посмотрим, что мне это даст».
        Мигель поправил лямки рюкзака, глянул на солнце, которое хоть и явно перешло полуденную черту, клонясь к западу, но продолжало немилосердно жарить, и ускорил шаг - до прохладной тени под деревьями оставалось не более полукилометра.
        Глава 12. Вирт (продолжение)
        Человеческие голоса он услышал сразу, как только шагнул под сень деревьев. Это был характерный шум весёлого многолюдного застолья, который невозможно спутать ни с чем иным, если хотя бы раз в таковом участвовал. Но торопиться на шум Мигель не стал, аостановился и огляделся.
        Место было интересное.
        Справа на пригорке косо торчало из земли безголовое каменное изваяние. Мигель подошёл ближе. Это было изъеденное временем почти до полной неразличимости скульптурное изображение женщины. Вот длинные руки, сложенные под животом. Две ноги, вросшие в землю по колени. Обвисшие, утратившие форму груди. Собственно, если бы не удачная светотень, можно и не понять, что это скульптура. Торчит себе косо продолговатый высокий, изъеденный временем камень из травы, и пусть себе торчит. Мало ли. Палеолит?
        -Одиннадцатый век примерно. Типичная половецкая каменная баба.
        Мигель обернулся.
        Вдверном проёме круглой в плане глиняной хижины под конусообразной, покрытой толстыми стеблями какой-то сухой травы крышей, откинув полог, сшитый из разноцветных кусков ткани, стоял молодой красивый парень. Загорелый и мускулистый (но не как спортсмен, а скорее как человек, привыкший к физическому труду на свежем воздухе), он был одет в короткие шорты и сандалии на босу ногу. На голове - густая кудрявая и растрёпанная шевелюра каштановых волос. Веко правого глаза приспущено, отчего кажется, что глаза чуть косят. Но они не косят - смотрят прямо на Мигеля, карие, весёлые и живые.
        -Неужели я думал вслух? - удивился Мигель. - Странно, не замечал раньше за собой.
        -Не вы первый, - улыбка у парня быстрая, открытая и дружелюбная. - Здесь многие делают неожиданные открытия относительно себя. Но не пугайтесь, вслух вы не думали. Аесли бы и думали, то не стоит сразу сомневаться в своей нормальности. Многие люди думают вслух и при этом совершенно не нуждаются в немедленной госпитализации. Просто я умею читать мысли.
        Парень весело засмеялся.
        Мигель прищурился.
        -Нетрудно догадаться, о чём думает человек, стоя впервые перед этой каменной бабой, - сказал он пренебрежительно. - Хоть вслух, хоть про себя.
        -Ты так считаешь? - парень перешёл на «ты».
        -Ага. Ты ведь явно местный и сразу понял, что я здесь впервые. Поскольку раньше меня здесь не видел, - Мигель импровизировал на ходу.
        -Неплохо. Но я могу сказать конкретно, о чём ты думал. Ты думал, что это палеолит. Поздний, разумеется.
        -Потому что все думают, что это палеолит, - не сдавался Мигель. - Поздний. Уж больно древним выглядит изваяние.
        -Девяносто процентов из всех вообще не знают слова «палеолит».
        -Семьдесят, - сказал Мигель.
        -Девяносто не знают значения этого слова.
        -Сойдёмся на восьмидесяти, - усмехнулся парень.
        -Договорились. Но по мне сразу видно, что к этим восьмидесяти я не отношусь, - усмехнулся в ответ Мигель.
        -Молодец, - парень шагнул навстречу и протянул руку. - Меня зовут Виталий. Первый раз в Танаисе?
        -Мигель, - сказал Мигель.
        Рука у Виталия была твёрдая, сухая и крепкая.
        -Мигель? - переспросил Виталий. - Это настоящее имя?
        -Конечно. Уменя мама - испанка.
        -Здорово! - восхитился Виталий. - Из тех самых, детей республиканцев? Но пасаран! - он вскинул правый кулак на уровень плеча.
        «Каких ещё республиканцев, - подумал Мигель, - о чём он? Икто это они, которые не пройдут?» От необходимости ответа его избавил молодой женский голос, донёсшийся из-за разноцветного полога:
        -Виталик, кто там? Идите сюда, тут прохладнее.
        -Пошли, - кивнул парень, приглашающе махнул рукой и откинул полог.
        Мигель вошёл и огляделся. Примитивная лежанка из глины, покрытая одеялом. Перед ней - такой же примитивный очаг.Ни мебели, ни полок, ни окон. Чистые серые глинобитные стены, сужающиеся кверху. На самом верху, в крыше, - круглая дыра, сквозь которую в хижину проникает воздух и свет. На лежанке, скрестив ноги, сидела девушка и с интересом смотрела на Мигеля.
        Была она одета в такие же короткие шорты и лифчик-купальник. На длинных загорелых ногах сандалии с высокой шнуровкой, в руке горящая сигарета. Пшеничного цвета волосы, изящно и соблазнительно вырезанная верхняя губа, синие, насколько Мигель смог разглядеть во внезапной полутьме, глаза. Среди колонистов попадались любители табака, но очень редко. Один на тысячу взрослого населения, не больше. Дед Мигеля по отцу Василий Игнатьевич Сухов был как раз таким любителем, так что Мигель не особо удивился.
        Через пять минут, перезнакомившись (подругу Виталия звали Лена), они уже сидели все втроём на глиняном ложе, укрытом одеялом, пили сухое вино из рюкзака Мигеля и закусывали его хлебом с колбасой оттуда же.
        Стаканов не было, поэтому пили из горлышка. Вино оказалось вполне сносным, как и бутерброды с колбасой.
        -Странная хижина, - сказал Мигель, в очередной раз оглядывая обстановку. - Примитивное жильё… Реконструкция? - догадался он.
        -Разумеется, - улыбнулся своей быстрой улыбкой Виталик.
        -Втаких жили скифы? - спросила Лена заученным голосом.
        -Вних жили меоты, - так же заученно ответил Виталик.
        -Акто они были такие?
        -Не знаю.
        Оба засмеялись, и Мигель подумал, что они не впервые повторяют этот короткий диалог.Какие-то свои игры.
        -Так откуда ты, Мигель? - спросил Виталик. - Ичем занимаешься? Мы сейчас пойдём к людям, и мне нужно тебя как-то представить.
        -Ккаким людям?
        -Слышишь? - поднял палец Виталик и умолк.
        Отдаленный гул застольных голосов стал громче.
        -Там люди празднуют день рождения Пушкина Александра Сергеевича, - продолжил он. - Не говори, что ты не знал этого, когда ехал сюда. Поэты, музыканты, художники, режиссёры, актёры, философы и сочувствующие. Богема и банда. Одно слово - танаиты. Все молоды, прекрасны и талантливы, как боги.
        -Ивсе твои друзья, - с долей иронии добавила Лена.
        -Да, я дружелюбен и любвеобилен! - воскликнул Виталик. - Кто может меня за это осудить?
        -Никто, милый, - улыбнулась Лена. - Ну что ты.
        -Наверное, я сочувствующий, - сказал Мигель. - Но всей душой.
        -Большего и не надо, - сказал Виталик. - Пошли. Нас ждёт вечер поэзии, вина и любви. Утебя сколько вина осталось?
        -Три бутылки.
        -Нормально. Две советую поставить на стол в качестве вступительного взноса, а одну заначить. Потому что здесь купить негде, а ближе к ночи может пригодиться.
        -Зачем? - спросил Мигель.
        Виталик одарил Мигеля веселым и одновременно изумлённым взглядом:
        -Тебе сколько лет, испанец?
        -Двадцать один.
        -Какой прекрасный возраст, - мечтательно вздохнула Лена.
        -Так, - произнёс Виталик с напускной мрачностью. - Мой тебя уже не устраивает?
        -Что ты, что ты, дорогой, ты у меня самый лучший, а твоему возрасту позавидуют боги!
        -Врёшь, конечно, - сказал Виталик. - Но я поверю.
        -Так при чём здесь мой возраст и бутылка вина? - напомнил Мигель.
        -Это всегда имеет значение. Я, например, в твоём возрасте уже знал, что с бутылкой хорошего вина уговорить девушку гораздо легче, нежели без оной.
        -Атебе сколько? - спросил Мигель. - Двадцать пять?
        -Двадцать семь! - приосанился Виталик.
        -Сочувствую, - сказал Мигель. - Мне для того, чтобы уговорить девушку, вино не требуется. И, надеюсь, не потребуется ещё очень долго. Но за совет muchas gracias.
        -О! - засмеялся Виталик. - Оказывается, я понимаю испанский! Пожалуйста!
        Это был странный и прекрасный вечер. Мигель сидел за длинным дощатым столом, накрытым под открытым небом, пил, ел, слушал разговоры и чувствовал себя почти дома.
        -Друзья, позвольте вам представить Мигеля! - провозгласил Виталик, когда они покинули хижину и втроём подошли к столу. - Мы только что познакомились, и я вас уверяю, что это отличный парень и наш человек. Мигель - испанец наполовину, и это его большой плюс, потому что мы любим испанцев.
        Он на секунду задумался и вдруг эмоционально и красиво продекламировал:
        -Здесь, в Испании, где ты и всегда найдется та, где послания - цветы, а признание - плита, здесь любая площадь - круг для копыт и красных краг, там, где ты или твой друг с кровью заключают брак. Сразу возникает бык, наставляет острый рог, испускает смертный рык, разворачивает бок, разворачивает бок - круглый, словно ржавый бак, необъятный, как каток, и лоснящийся, как лак. Соблюдая внешний шик, подавляя первый шок, делает свой первый шаг будущий костей мешок. Делает свой первый шаг в окруженье верных слуг, разворачивает стяг, каблуком бьет о каблук, и под общее «ура!» ты увидишь через миг: бандерильи - шампура входят в будущий шашлык. Продолжаешь наступать, говоришь: иди сюда! - чтоб скатеркою застлать стол нестрашного суда. Ведь не жаль, не жаль, не жаль, все предчувствуют конец, и твоя пронзает сталь сразу тысячи сердец. Под прицелом этих глаз ты застыл один - в крови. Вот примерно так у нас объясняются в любви[4 - Стихотворение Виталия Анатольевича Калашникова «Здесь, в Испании, где ты…». Печатается с разрешения правообладателя.].
        Вокруг зааплодировали.
        -Бр-раво, Виталик! - крикнул кто-то.
        -Спасибо, спасибо, друзья, - раскланялся Виталик и показал на Мигеля. - Вобщем, прошу любить и жаловать нашего испанца, а мне налейте кто-нибудь вина. Вгорле пересохло!
        Мигель потрясенно молчал. Стихи были по-настоящему сильные. Его испанская кровь вскипела горячими пузырьками, пока он их слушал. Конечно, он слышал и читал о корриде. Даже видел архивные видеозаписи. И, конечно, бой быков давным-давно остался в прошлом. Но сейчас Мигель будто наяву увидел залитую яростным мадридским солнцем арену; стройного, молодого и жгуче-черноволосого, в расшитом серебром и золотом костюме тореадора на ней с розово-желтым плащом в левой руке и шпагой - в правой; ичёрного быка, роющего копытом песок и угрожающе опустившего голову с острыми, опасно изогнутыми рогами…
        Да, это действительно были очень хорошие стихи. Пожалуй, даже его друг ирландец с неподтверждёнными еврейскими корнями Конвей О’Доэрти не написал бы лучше.
        -Ты правда испанец? - осведомился низкий и грудной девичий голос рядом.
        Мигель вздрогнул. Голос живо напомнил ему о Сандре, и, поворачиваясь, он невольно приготовился увидеть кого-то похожего на неё. Опасения были напрасны. Почти. От Сандры - только голос, возраст и губы. Большие, полные и красивые.
        -Меня зовут Аня, - улыбнулась.
        -Мигель.
        -Яуже знаю. Девушка есть, Мигель?
        -Хороший вопрос! - засмеялся он. - Но задать его должен был я.
        -По-твоему, я похожа на лесбиянку?
        -Э… я имел в виду…
        -Да поняла, не парься, - она приятельски толкнула его в бок острым локтем. - Налей-ка мне лучше вина и давай выпьем. Ато ты какой-то напряжённый. Прям как не испанец.
        -Вообще-то я русский, если уж говорить о самоидентификации.
        -Там более. Ты видишь здесь хоть одного напряжённого русского? Все пьют и веселятся. День рождения Пушкина празднуем, какие могут быть напряги? Наливай.
        Мигель не чувствовал себя напряжённым, но просьбу охотно исполнил. Потом они выпили ещё. Иещё. После четвёртого стакана Мигель подумал, что совет Виталика насчёт бутылки в заначке был и впрямь хорошим, и тут же вспомнил про Ирину.
        Интересно, где она сейчас, в каком вирт-мире?
        Иесли он сегодня переспит с Аней (уж больно хороши фигура и грудь, и она тоже явно не против), то будет ли это считаться изменой?
        «Это будет считаться грехом, - сказал он себе. - Потому что вирт - не сон, и ты сознательно мечтаешь завалить её в траву. Или на глинобитный топчан в хижине под камышовой крышей (теперь я знаю, что это крыша из камыша, мне рассказал поэт Виталик). Или ещё куда-нибудь. Тебе мало?»
        «Если так рассуждать, прошедшая ночь с Ириной - тоже сплошной грех».
        «Нет, потому что Ирину ты любишь. Ты сам себе в этом признавался, хотя ей пока ничего не говорил (что неправильно, кстати, надо признаться). Любовь искупает грех. Ато, что ты испытываешь сейчас, - самая настоящая похоть. Классическая».
        «Не похоть, а естественная мужская реакция на красивую и сексуальную женщину рядом, которая делает всё, чтобы эту реакцию вызвать!»
        «Яи говорю - похоть».
        «Ханжа!»
        «Бабник!»
        -Всё хорошо? - Аня наклонилась к нему так, что его глаза сами нырнули за низкий вырез желтого сарафана, в котором виднелась соблазнительная грудь, а ноздри уловили будоражащий и тонкий запах духов. - Утебя сделался такой вид, словно ты выбираешь, что лучше - спасти мир или, наоборот, погубить его окончательно, чтобы не мучился.
        -Нет, - он невольно сглотнул и отвёл глаза. - То есть да. Всё хорошо. Выбор сделан.
        -Надеюсь, в пользу гибели мира, - она блеснула глазами.
        -Даже не сомневайся, - Мигель поднялся. - Не подскажешь, где здесь туалет?
        -Вон там, - показала Аня. - Выйдешь с территории и увидишь слева раскоп и деревянный мост через бывший крепостной ров. Так вот тебе не туда, а направо. Дорожка сама приведёт. Если совсем растеряешься, ищи указатель. Он заметный.
        -Понял, спасибо.
        -Возвращайся скорее, тореадор, - она коснулась его руки прохладными длинными пальцами. - Ябуду ждать.
        Он прошёл по широкой утоптанной тропинке прямо, свернул за угол дома и миновал большущий, в рост человека, сосуд. Он был собран и склеен из глиняных обломков и установлен на специальной конструкции из гнутой сварной арматуры, которая поддерживала его в вертикальном положении. «Древнегреческий пифос. Использовался для хранения зерна. III-IVвек н.э.», - прочёл он на табличке рядом. Древнегреческий, надо же.
        Дорожка, щедро посыпанная каменной крошкой, вывела его через открытые настежь ворота за ограду. Он сразу увидел деревянный мост слева, который был перекинут через довольно широкий, оплывший от времени ров. Дальше виднелись раскопанные остатки каменных фундаментов, между которыми угадывались узкие проходы-улицы. На вид весьма и весьма древнего происхождения.
        Интересно.
        Теперь Мигель видел, что находится на возвышении. Точнее - на высоком берегу реки. Сама река была не слишком широкой и сверкала жидким золотом под закатным солнцем впереди, на юге, сразу за верхушками тополей и лип, что росли внизу, под спуском к воде. За рекой, куда хватало глаз, тянулась степь, край которой терялся в туманной дымке у горизонта.
        Над степью раскинулось высокое голубое небо Земли. Небо, к великой и ошеломляющей красоте которого он всё никак не мог привыкнуть. Оттуда, из этой степи и с этого неба, долетал тёплый ветерок и нёс с собой тысячи кружащих голову запахов трав, лета, воды, жизни.
        На короткое мгновение Мигелю показалось, что здесь и есть его настоящий дом. Не нужно возвращаться в реальность, а потом на Марс. Живи здесь. Ивсё будет хорошо. Так хорошо, как только можно мечтать.
        «Понятно теперь, почему люди остаются в вирте?»
        «Да. Им кажется, что здесь они счастливы».
        «Может быть, и впрямь счастливы?»
        «Нет, так не бывает. Есть только одно настоящее счастье, и оно - в реальной жизни. Аэто - обман. Очередной наркотик, по большому счёту. Очень заманчивый наркотик, врать не стану. Наверное, самый мощный и притягательный в истории человечества. Люди всегда хотели сбежать из реальности. Особенно если она была скучна и невыносима. Одни бежали в миры, созданные литературой, кино, видеоиграми. Другие выбирали для этого секс, алкоголь, наркотики, музыку. Но только с помощью вирта удалось создать идеальные миры для бегства. И, как только это произошло, человечество Земли попало в смертельную ловушку.
        Нет, ни Нэйтелла, ни Вестминд по большому счёту не виноваты в том, что происходит на Земле. Вконце концов, они следуют тем путём, для которого их создали с самого начала, - служат людям. Как могут и умеют. Только люди виноваты. Сами и во всём. Правильно нас учили. Только космос, только КСПСС, только жесточайший контроль технологий. Всё, я возвращаюсь. Нужно найти дверь. Христиан рассказывал, что она всегда будет где-нибудь неподалёку».
        «Кто мешает найти дверь завтра утром? Аня ждёт. Нехорошо дать девушке надежду и обмануть».
        «Пошёл ты».
        «Фу, как грубо».
        «Заткнись!»
        Мигель направился к мосту. Заметил еще одну табличку, слева, на заборе. Остановился, прочитал: «Государственный археологический музей-заповедник “Танаис”. Основан в 1961году».
        Надо же, подумал. Значит, и впрямь я где-то в конце двадцатого века. Танаис, Танаис… Кажется, так в древности называли Дон. Иоткуда-то с Дона мои предки по отцу - Суховы. Вот и ответ. Память предков забросила меня сюда. Чтож, спасибо ей, но я возвращаюсь в реальный мир. Так будет правильнее и честнее. Аглавное, я так хочу.
        Он перешёл мост и попал на археологический раскоп. Хорошо были видны фундаменты домов, сохранившиеся подвалы и даже мощенные камнем узкие проходы-улочки между домами. Один из домов был явно реконструирован - ему надстроили стены и даже соорудили перекрытие в виде нескольких деревянных балок. Втёмном дверном проёме висело, нежно переливаясь всеми цветами радуги, нечто вроде плёнки мыльного пузыря. Висело, мерцало, звало.
        «Вот она, - подумал он. - Дверь. Как и должно быть».
        Подошёл ближе. Оглянулся в последний раз, бросил взгляд на далёкий степной горизонт. Прислушался. Звуки застолья отсюда не были слышны, но он знал, что там его ждут и обрадуются, если он вернётся.
        «Нет, мальчики и девочки, извините. Вы не настоящие».
        Мигель вдохнул степной воздух, выдохнул и шагнул в дверь. Радужная плёнка бесшумно расступилась и сомкнулась за его спиной.
        Глава 13. Центр космической связи. Чудовище
        -Гхха! Хгхха!
        Он закашлялся, открыл глаза и сел. Вгорле першило, но уже меньше. Сделал несколько глотательных движений, помассировал шею, ещё раз откашлялся. Вроде прошло.
        Огляделся.
        Вирт-капсула открыта, компенсационная жидкость спущена. На стуле рядом - его одежда. Тело на ощупь сухое и чистое.
        Вылез, оделся. Сделал несколько разминочных движений. Тело, как всегда, повиновалось легко, без малейших затруднений. Для пробы Мигель вошёл в форс-режим, прислушался и принюхался.
        Что-то было не так.
        На самой границе восприятия то возникал, то исчезал некий звук. Его можно было принять за иллюзию, шум крови в ушах, специфический эффект после погружения в вирт, но Мигель знал - это не иллюзия. Где-то очень-очень далеко выла сирена воздушной тревоги. Как выла она триста, сто или двенадцать лет назад, когда людям грозила смертельная опасность.
        Километров пятьдесят или чуть больше, определил он. Направление - юго-восток. То есть в сторону Байкала. Если бы не форс-режим, вообще не услышал бы. Ичто это может быть, интересно? Игде?
        Одновременно с далёким звуком сирены он услышал близкие голоса, отключил форс-режим и пошёл на них. Сначала длинным коридором, освещённым потолочными световыми панелями, и с мягким и упругим, приятным шагу покрытием на полу. Встены коридора сплошь на всю длину и от пола до потолка были вмонтированы вирт-капсулы, до краёв наполненные густой, слоистой, золотисто-алой компенсационной жидкостью. Слой золотой, слой алый, золотой, алый. Очень красиво. Истрашно, прямо скажем. Жидкость полупрозрачная, сами вирт-капсулы - тоже. Поэтому человеческие тела, плавающие в жидкости, видны. Не то чтобы во всех деталях, но достаточно хорошо. Обнажённые мужчины и женщины. Почти все - молодые и красивые. Во всяком случае, таковыми кажущиеся (не будем забывать о продвинутых медицинских технологиях).
        Десятки тел только на этом коротком участке. Имиллионы в Семи Башнях. Асколько их, положившись на заботу Нэйтеллы и Вестминда, смотрят сладкие вирт-сны по всей Земле? Миллиарды. Хочется выругаться матом, но это не поможет. Неужели инстинкт самосохранения настолько притупился, что они не видят опасности? Или тяга к вирту сильнее инстинкта? Получается, так. Алкоголик, если не завязывает, пьёт, пока не умрёт. То же и здесь. Только без смерти. Живи в вирте вечно, если хочешь.
        Он ускорил шаг.
        Коридор влился в обширный холл, где у стены были установлены несколько столиков и удобных кресел. Здесь и расположилась вся честная компания: Конвей, сёстры-близнецы Ирина и Марина, робот Георг Пятый. Сидят, пьют (кроме Георга, понятно), кажется, пиво. Беседуют. Нэйтеллы не видно. ИХристиана тоже.
        Его заметили.
        -Вот и наш Мигель! - провозгласил О’Доэрти. - Жив и здоров, а вы боялись.
        -Кто боялся? - Мигель подошёл и плюхнулся в свободное кресло.
        -Твой друг - большой шутник, - сообщила Марина. - Пугал нас твоим зависанием в вирте. Надолго.
        -Ничего подобного! - возмутился Конвей. - Ятолько сказал, что у тебя, несмотря на весь внешний мачизм, тонкая душевная организация. Почти как у меня. Но меня, прожжённого стихоплёта и блюзмена, хрен чем проймёшь. Авот ты, человек малоискушённый…
        -Дай-ка, - Мигель отобрал у него бокал и сделал несколько глотков.
        -Э! Это моё пиво! - возмутился стихоплёт и блюзмен. - Попроси Георга, он принесёт.
        -Больше не хочу, - сказал Мигель. - Спасибо. Агде Нэйтелла и Христиан?
        -Исчезли по каким-то срочным делам, - сказала Ирина.
        -Буквально минуту назад, - добавила Марина.
        -Если честно, мне это не понравилось, - сказала Ирина. - Такое впечатление, что у них что-то стряслось.
        -Что?
        -Не знаю. Но что-то серьёзное. Что вирт? Как погрузился?
        -По-разному, - промолвил Мигель. - Потом расскажу. Георг, - обратился он к андроиду, - ты можешь подключиться к Сети?
        -Уже пробовал, - сообщил робот.
        -И?
        -Нет соединения. Похоже, заблокировано.
        -Обойти?
        -Моих возможностей недостаточно.
        -Вот теперь и мне это не нравится, - заявил Конвей. - Что происходит?
        Послышался отдаленный ровный шум непонятного происхождения. Нечто среднее между шипением и журчанием.
        -Сливают компенсационную жидкость, - сообщил Георг, не дожидаясь, когда его спросят. - Яуже это слышал, когда ждал вас из вирта.
        -Много? - спросил Мигель. Вопрос прозвучал не слишком корректно, но робот понял.
        -Сотни, - ответил он. - Возможно, тысячи.
        -День пробуждения? - приподнял бровь Конвей. - Счего бы?
        Стремительным шагом, ослепительно улыбаясь на ходу, вошла Нэйтелла.
        -Все в сборе, отлично! - воскликнула она. - Как самочувствие? Как прошло путешествие-погружение? Надеюсь, все довольны? Расскажете?
        -Ябы предпочёл оставить эти воспоминания при себе, - заявил блюзмен.
        -Такие неприличные? - спросила Ирина, не удержавшись.
        -Такие личные, - буркнул Конвей.
        -Извини.
        -Ничего.
        -Не сообщите, что здесь происходит? - осведомился Мигель. - Этот шум… Вы сливаете компенсационную жидкость из сотен, возможно, тысяч вирт-камер. Зачем?
        -Ничего особенного, - Нэйтелла повела великолепными плечами. - Унас плановая профилактика системы. Но вам этого знать совершенно не обязательно. Как и того, почему у вашего робота нет доступа в Сеть.
        «Вот же матрёшка в стакане, - подумал Мигель. - Уже заметила. Впрочем, абсолютно ничего странного в этом нет. Икриминального с нашей стороны, кстати, тоже».
        -Увас, между прочим, его тоже не будет, - сказала Нэйтелла. - Вы мои гости, но Земля и КСПССне союзники. Пока.
        «Ого. Кажется, у них и впрямь серьёзные проблемы. Просто так доступ к информации не перекрывают».
        -Да мы, в общем, и не претендуем, - Мигель широко улыбнулся, искренне надеясь, что улыбка вышла достаточно обаятельной.
        -Вот и хорошо. Если возникнут вопросы, обращайтесь прямо ко мне. Яотвечу и всегда на связи. Кстати, о связи. Рада сообщить, что вы можете связаться с Марсом. Или Луной. Как пожелаете.
        -Отличная новость! - Мигель вскочил. Он даже не ожидал, что так обрадуется. Даже пульс участился. - Когда?
        -Можем отправиться в центр космической связи прямо сейчас, - сказала Нэйтелла. - Это за городом, в тридцати километрах.
        Мигель и Конвей недоумённо переглянулись.
        -Каменный век, понимаю, - сказала Нэйтелла. - Но мы действительно очень давно всем этим не пользовались, и быстро наладить связь прямо отсюда или из любого другого места в городе не получается. Или летим туда, или ждите до завтра. Это в лучшем случае.
        -Ясно, - сказал Мигель. - До завтра ждать не будем. Вы как? - он посмотрел на сестёр-близнецов.
        Ирина и Марина синхронно поднялись со своих мест.
        -Мы готовы, - сказала Ирина.
        -Полетели, - сказала Марина. - Предлагаю воспользоваться нашим транспортом.
        Марина резко взяла с места, и город проскочили быстро. Мелькнули внизу кварталы, проспекты, река, мосты и пропали. Курс в бортовой компьютер ввела Нэйтелла, и Марине оставалось только ему следовать, не отвлекаясь на поиск оптимального маршрута.
        -Ябы вообще на автопилот перевела, - пояснила она, - но люблю сидеть за штурвалом. Грешна.
        Глайдер в пять минут преодолел сплошное лесное море под брюхом и заложил крутой вираж над расчищенной площадкой внизу. Мигель успел заметить древнюю, нацеленную в небо, радиоантенну (гигантская решётчатая чаша отражателя на мощной поворотной опоре и, собственно, антенна на четырёх длинных «лапках» внутри чаши); несколько приземистых строений вокруг, дорогу, уходящую в лес. Потом глайдер ухнул вниз - так, что желудок прыгнул к горлу, завис над самой землёй и плавно, словно пушинка, встал на посадочные опоры.
        -Прибыли! - весело доложила Марина. - Оплачиваем за проезд, не стесняемся!
        -Ипочём? - поинтересовался Конвей.
        -Пять рублей!
        -Что-то дорого.
        -Абензин?! Бензин-то нынче не то что давеча! Дорог бензин-то!
        Так, перешучиваясь, они выбрались из глайдера и под предводительством Нэйтеллы направились к трёхэтажному светло-серому зданию, расположенному в полусотне метров от посадочной площадки.
        Кнему вела широкая пешеходная дорожка. Из трещин покрытия там и сям лезла к солнцу молодая трава, и территория вокруг в целом выглядела изрядно заброшенной. Однако было заметно, что совсем недавно здесь пытались навести относительный порядок. Что и подтвердил робот-уборщик, вынырнувший из распахнутых настежь дверей здания, когда до того оставалась пара десятков шагов.
        Сам робот больше всего напоминал шестиногого и четырёхрукого кентавра, чьи руки-манипуляторы сгибались во всех плоскостях и под любым углом, а на месте туловища имелся объёмистый кузов, доверху набитый всевозможным хламом. Восновном - остатками старой мебели и каких-то неидентифицируемых механизмов.
        Заметив приближающуюся компанию, робот засуетился, ускорился и попытался скрыться за углом.
        -Ану, стой! - скомандовала Нэйтелла.
        «Кентавр» покорно остановился.
        -Имя!
        -Кибердворник Фёдор! - глаза-камеры робота смотрели прямо перед собой, все четыре руки-манипулятора вытянулись по несуществующим швам корпуса. - Стандартная модель две тысячи двести тридцать пятого года! Порядковый номер семь тысяч восемьсот тридцать первый, госпожа!
        -Что ты здесь делаешь?
        -Выполняю ваше приказание, госпожа! Уборка в здании Центра космической связи!
        -Яприказала закончить уборку два часа назад!
        -Не успели, госпожа! Слишком много оказалось работы, госпожа! Анас только трое. Ясообщал, что ресурсов недостаточно, но ответа не получил. Возможно, проблемы со связью, госпожа!
        Мигель смотрел на эту сцену во все глаза и никак не мог понять, к чему её причислить - драме, комедии или чистому фарсу? Матрёшке в стакане было понятно, что Нэйтелле, пусть даже находящейся в искусственно созданном человеческом теле, прекрасно известно не только имя данного конкретного робота-уборщика (извините, кибердворника), его порядковый номер и задание, но и вообще всё, что происходит на данной конкретной территории. Да что там территории, по всему миру, пожалуй. Иначе какой из неё, к чертям собачьим, могущественный ИИ! Курам на смех, как говорит дедушка Василий Игнатьевич.
        Втаком случае на хрена этот спектакль?
        Думай, Мигель Александрович, соображай. Как тебя учили? Хороший дипломат - всегда разведчик. Поэтому он обязан уметь быстро и точно анализировать ситуацию и мгновенно вырабатывать необходимую тактику. Что мы видим? Подсознание уже вытолкнуло точное слово - «спектакль». То бишь налицо явная игра. Для чего она? Чтобы произвести на нас определённое впечатление? Возможно. Какое? Первое, что приходит на ум, - донести до нас свою «похожесть» на людей. Нэйтелле очень хочется быть на нас похожей, и это хотение проявляется в таких вот сценках. Действительно, что может быть человечнее - показать свою полную власть над тем, кто стоит ниже в иерархии? Даже если это сделано не специально, то сам факт подобного «очеловеченного» поведения говорит о многом. Например, о том, что местные ИИ - и Нэйтелла, и с большой долей вероятности Вестминд - ивпрямь находятся в серьёзном кризисе. Ябы даже сказал, кризисе экзистенциальном. Да простят меня великие психологи и философы - мёртвые и живые.
        Тем временем конфликт на пустом месте затих сам собой. Вероятно, Нэйтелла решила, что в достаточной мере продемонстрировала свою власть, и кибердворник Фёдор убрался с крыльца от греха подальше и поспешно скрылся за углом.
        -Извините, - сказала Нэйтелла. - Организационные накладки. Как видите, бывают даже у нас.
        -Ничего, - сказал Мигель.
        -Мы понимаем, - добавил Конвей.
        Тем не менее внутри здания оказалось довольно прибрано. Да, под ногами время от времени похрустывало, и дух запустения и давным-давно намеченного и отсроченного ремонта ощущался во всём, но стёкла в окнах были целы и даже отмыты, двери - навешены, а кресла в большом зале, расположенном амфитеатром на втором этаже, целы. Большей частью.
        Они уселись в третьем ряду. Прямо перед ними во всю стену раскинулся тонкий плёночный экран.
        -Что, и видеосвязь будет? - спросил Мигель.
        -Не сегодня, - ответила Нэйтелла. - Дай бог с помощью обычных радиоволн связаться.
        -Бог? - Мигель продемонстрировал вежливое удивление.
        -Вам - бог.Нам - техническое состояние этого музейного экспоната, - ответила Нэйтелла. - Хотя, скажу честно, иногда я думаю, что помощь Бога не помешала бы и нам.
        «Нет, у них точно экзистенциальный кризис», - подумал Мигель и ничего не сказал.
        -Луна или Марс? - спросила Нэйтелла.
        -Сто миллионов километров до Марса, - задумчиво произнёс Мигель.
        -Чуть больше, но это не важно, - кивнула Нэйтелла. - Почти шесть минут сигнал будет идти туда и столько же обратно. Да что я вам рассказываю, вы и сами отлично всё знаете.
        -Амы куда-то торопимся? - осведомился Конвей. После чего вытащил из внутреннего кармана куртки металлическую флягу, отвинтил крышку и хлебнул. Следом в другой руке в мгновение ока появилось яблоко, от которого он смачно откусил и захрустел на весь зал. - Коньяк, - пояснил, жуя. - Утром ещё запасся, дома, и флягу там же нашёл. Не пропадать же, не выпивши, русскому поэту! Хотите? - он приподнял флягу.
        -Давай, - сказал Мигель. - Глоток не помешает. Ияблоко.
        -Мы - пас, - сообщили сёстры хором.
        -Это правильно, - сказал Конвей. - Кто-то должен быть трезвым.
        -Ага, - саркастически заметила Марина. - Контрольная группа под названием «женщины». Не пьют, не курят, убирают и моют посуду после всего. Знакомо.
        -Смужским шовинизмом мы боремся, - заявил Конвей. - Ис феминизмом тоже.
        Мигель выпил, закусил и сказал:
        -Марс. Новый Град.
        -Связь со столицей Марса, Новым Градом! - провозгласила Нэйтелла.
        -Есть связь! - донёсся до них через две секунды нейтральный голос из невидимых динамиков. - Говорите!
        -Можно, - кивнула Мигелю Нэйтелла.
        То, что он скажет, Мигель продумал заранее, поэтому задерживаться не стал.
        -Алло, Марс! Это Земля. Повторяю, это Земля! На связи Мигель Сухов и Конвей О’Доэрти. Пилот и пассажир космокатера МР3419SPF«Кармелита», покинувшего космодром Гагарин…
        Вкратце, по-военному, он изложил события, которые произошли с ними над Землей и на Земле и закончил такими словами:
        -Мы живы и здоровы. Находимся под гостеприимным покровительством Искусственного Интеллекта Восточного полушария Земли по имени Нэйтелла. Изучаем обстановку. Ни в чём не нуждаемся. Однако самостоятельно покинуть Землю не можем. Просим обсудить возможность нашей эвакуации с Земли с Нэйтеллой. Она слышит всё, что мы говорим. Конвей, хочешь сказать пару слов?
        -Акак же! - воскликнул Конвей. - Привет, Марс! Это Конвей! Передайте маме, что я её люблю и скоро буду дома. Всё. До связи.
        Он замолчал и кивнул Нэйтелле.
        -Марс, это Земля. На связи Искусственный Интеллект Восточного полушария Нэйтелла. Подтверждаю всё сказанное и жду ответа. Повторяю. Подтверждаю всё сказанное и жду ответа. Приём.
        Вдинамиках тихо и отчётливо щёлкнуло, и наступила тишина.
        -Теперь ждём, - сказала Нэйтелла. - Одиннадцать минут у нас есть точно. Ато и все пятнадцать.
        Сирена взвыла на седьмой. Сразу, резко и на максимальной мощности. Ударила в уши, проникла в мозг, понукая тело к немедленному действию. Захотелось вскочить, бежать и укрыться. Хотя бы для того, чтобы не слышать этот, разрывающий перепонки, пронзительный вой.
        -Ждите здесь! - крикнула Нэйтелла (они едва расслышали её слова, скорее угадали по губам), вскочила и бегом кинулась вон из зала.
        -Э, нет, - Мигель поднялся и махнул своим. - За мной!
        Они скатились по лестнице на первый этаж и выбежали наружу.
        Сирена выла.
        Нэйтеллы нигде не было видно. На углу застыл кибердворник Фёдор. Его голова была повёрнута на юго-восток, глаза-камеры уставились в небо.
        Звук сирены оборвался, словно кто-то повернул рубильник или ткнул в кнопку. Возможно, так и было.
        Мигель посмотрел туда, куда уставился кибердворник. Он ещё не успел толком разглядеть, что видит, как рядом закричала Ирина, тыча рукой в небо:
        -Смотрите!
        Теперь Мигель разглядел. Аразглядев, не поверил своим глазам. Первая мысль, которая мелькнула в мозгу, была: «Мы что, все в одном вирте?»
        Конвей словно прочитал её и громко осведомился:
        -Это что, вирт? Что за шутки?
        По небу, с юго-востока, к ним приближалось чудовище.
        Пожалуй, это самое точное слово, если обходиться одним. Но одного явно мало.
        Спервого взгляда можно было подумать, что по небу плывёт нечто вроде гигантского дирижабля, чей проект родился в воспалённом мозгу больного на всю голову инженера-сюрреалиста. Длиной почти в полкилометра (четыреста девяносто шесть метров, как сообщил им Георг Пятый, чьему лазерному дальномеру можно было доверять), безобразно и неровно раздутый в самой широкой средней части, покрытый грязно-серой, в охристых пятнах, морщинистой оболочкой-шкурой, он, не торопясь, летел в их сторону. Под брюхом дирижабля неэстетичной гигантской бахромой колыхались на ветру сотни обрывков тросов разной длины; по бокам торчали короткие перепончатые крылья (виден полностью был только один бок - левый, и там таких трепыхалось четыре штуки); впередней части виднелось множество иллюминаторов, расположенных рядами - один над другим. Под иллюминаторами колыхались пучки каких-то непонятных то ли антенн, то ли гибких манипуляторов.
        Но уже через секунду-другую становилось понятно, что никакой это не дирижабль.
        Хотя и поверить до конца, что перед ними пусть и чудовищного вида и размера, но - живое существо, было трудно. Первым, кто высказал это предположение, был Конвей.
        -Пусть мне никогда больше не выпить ни глотка старого доброго ирландского виски, если эта штука не живая! - воскликнул он. - На морде у неё - не иллюминаторы, как нам хочется думать, а глаза. Десятки глаз! Зрачки видите? Ивеки! Рядом не антенны - это усы, чтоб я забыл, как лабать в тональности ми мажор! Тросы под брюхом - щупальца или что-то в этом роде. Икрылья… Вон, смотрите!
        Чуть замедлив ход, чудовище опустило крылья и снизилось. Несколько щупалец метнулись вниз, пропали среди деревьев, и тут же, извиваясь, вынырнули наружу. Вкаждом было зажато по корове. Животные отчаянно мычали на всю округу и молотили копытами по воздуху.
        Миг, другой, и туши коров исчезли где-то внутри необъятного брюха вместе с мычанием, копытами, хвостами, рогами и всем прочим. Чудовище лениво взмахнуло крыльями, снова поднялось на сотню метров вверх и, всё так же, не торопясь, поплыло в сторону Центра космической связи.
        Теперь до них вместе с ветром донёсся запах - тяжёлая сладковатая вонь существа, для которого вопросы гигиены стоят в лучшем случае на десятом месте. Если стоят вообще.
        -По моим расчётам, - бесстрастно доложил Георг Пятый, - через пять минут он будет точно над нами.
        -Адо связи с Марсом… - промолвил Мигель.
        -Три с половиной минуты, - сообщил робот.
        -Не успеваем, - сказал Конвей. - Никак. Куда делась Нэйтелла, хотел бы я знать?
        -Не о ней нужно беспокоиться, - сказал Мигель. - Осебе. Она дома и живёт повсюду. Ане только в красивом теле этого биоробота.
        -Ичто в нём красивого? - осведомилась Ирина. - Вот же мужики, а? Все одинаковые. Подумаешь, сиськи большие.
        -Три минуты, - произнёс Георг Пятый бесстрастно. - Кстати, если вам интересно, могу сообщить, что движется он с помощью неких аналогов реактивных двигателей. Видите, вон те наросты сзади? Акрылья выполняют, скорее, функцию рулей.
        Мигель оглянулся на вход.
        Нэйтеллы не было. Он знал, что все ждут его команды. Просто потому, что так сложилось. Так всегда складывалось, сколько он себя помнил. Сначала в детском саду, потом в школе, институте. Теперь здесь. «Утебя знатные лидерские качества, Мишка, - говорил ему неоднократно дед Василий Игнатьевич (родители эту тему не трогали, считая, видимо, что мальчик может загордиться). - Вырастешь - командовать людьми будешь. Да ты уже это делаешь. Смотри, используй во благо людям, а не во вред. Талант - он для людей даётся, а не в личное пользование. Иего приумножать надо, а не в землю закапывать».
        Мигель был с этим согласен, хотя всегда поражался, откуда у деда, атеиста и безбожника до мозга костей, столь сходные с христианскими взгляды на природу таланта.
        Он чуть было не крикнул, чтобы привлечь внимание Нэйтеллы, но вовремя сдержался - кто знает, какой слух у этого фантастического чудища? Не стоит привлекать внимание. Что случилось с коровами, они все видели.
        -Уходим, - скомандовал он негромко. - За мной. Бегом.
        Никто не хотел показаться трусом и паникёром, поэтому бежали спокойно. Эдакой неторопливой трусцой. Добежали до глайдера, забрались внутрь.
        -Куда летим? - спросила Марина, усаживаясь в кресло пилота и тут же одним слитным движением включая двигатель и антиграв.
        -Вгород, - сказал Мигель. - Там вся информация. Нужно понять, что происходит. Адальше посмотрим.
        -Пристегнитесь.
        -Уже.
        -Поехали!
        Глайдер взвыл двигателем и рванул с места вверх. Заложило уши. Мигель сглотнул - отпустило. Машина легла в крутой вираж, выпрямилась.
        -Вот он! - воскликнул Конвей. - Ну и рожа, прости господи!
        Глайдер завис в воздухе, словно раздумывая, куда ему лететь. Теперь неведомое страшилище находилось прямо по курсу, и его можно было рассмотреть анфас.
        Сэтого ракурса оно напоминало отдалённо чудовищную многоглазую сюрреалистичную рыбу с плавниками-крыльями по бокам. Пучки усов-вибрисс на морде хищно шевелились. Бахрома щупалец под брюхом, казалось, вот-вот запутается в верхушках деревьев.
        Рыба медленно приближалась.
        -Ты собралась его загипнотизировать, сестра? - негромко спросила Ирина.
        Глайдер плавно, но быстро развернулся на месте.
        Тут же, словно почуяв, что добыча уходит, откуда-то из-под своего необъятного брюха чудовище выпустило десятка полтора каких-то летающих, мелких по сравнению с «хозяйкой» (но каждый размером почти с их глайдер) крылатых существ, которые немедленно бросились в погоню.
        -Демоны, - выдохнул Конвей. - Всегда именно такими их представлял. Красного цвета, с крыльями, рогами и хвостами. Нет, ребята, если это не вирт или какая-то наведённая галлюцинация, то я не знаю.
        -Одна галлюцинация на всех? - спросил Мигель. - Так не бывает.
        -Тогда вирт, - убеждённо сказал О’Доэрти. - Или сон. Что-то вчера подмешали в коньяк, и я продолжаю спать. Аэто всё, включая вас, мне снится. Сейчас я сделаю усилие и проснусь.
        Он закрыл глаза и яростно потряс головой.
        -Ты пока просыпайся, а я проверю кое-что, - сказал Мигель. - Марин, ты можешь от них оторваться?
        Марина глянула на экран. Похожие на демонов из ада существа (красная кожа, покрытая пятнами красно-бурой шерсти, горящие алым глаза, чёрный, приплюснутый, как у гориллы, нос с вывернутыми ноздрями; острые длинные уши, клыкастая широкая пасть; четыре когтистые лапы, два громадных кожистых крыла за спиной и длинный голый крысиный хвост) медленно нагоняли глайдер.
        -Легко. Жду команды.
        -Не торопись, я скажу когда. Ириш, дай-ка свой карабин. Не хочу мой боезапас тратить. Чует сердце, он нам пригодится для других целей.
        -Держи.
        Мигель взял карабин (попутно коснувшись пальцами тёплых пальцев Ирины, что придало ему сил, уверенности и нежности к любимой), пробрался в хвост глайдера, встал на правое колено, зацепился левой рукой за крепёжный ремень и скомандовал:
        -Марина, открой задний грузовой люк!
        Диафрагма люка беззвучно раскрылась, и в кабину тут же ворвался свежий холодный весенний ветер.
        Четыре «демона» точно в зоне поражения, пятый частично, и дальше - само чудище-мама.
        Ладно, проверим.
        Мигель передёрнул затвор, вскинул к плечу карабин, поймал грудь ближайшего «демона» вприцел (на дисплее высветилось: «Расстояние до цели 148метров») и плавно нажал на спусковой крючок.
        Глава 14. Бой и бегство. Катастрофа
        -Дах-х!
        Выстрел неожиданно громко ударил по ушам. Мелькнула и покатилась под ноги гильза. Запахло сгоревшим порохом. «Демон» дёрнулся вправо. Вероятно, пуля прошла рядом, а возможно, и слегка задела его.
        -Ага, - сказал Мигель. - Не нравится.
        Взял поправку и нажал на спусковой крючок снова. Дважды подряд.
        Он сразу выставил переводчик карабина на огонь одиночными, чтобы не тратить зря патроны и пристрелять оружие. Решение оказалось верным. Обе пули, выпущенные вслед за первой, достигли цели. Совсем по-человечески «демон» схватился за грудь обеими передними лапами, его крылья судорожно забились, пытаясь удержать тело в воздухе; из широко раскрытой клыкастой пасти вырвался крик, полный боли и ярости.
        -Дах-х!
        Ещё разок, для верности.
        Снова попал.
        Крылья трепыхнулись и прекратили жить. Лапы-руки бессильно упали вдоль тела, а само тело на долю секунды замерло в воздухе (два тёмно-бурых, почти чёрных пятна - раны от пуль - отчётливо зияли в центре груди, почти сливаясь одно с другим), словно удерживаемое невидимой силой, и камнем пошло вниз.
        Мигель не стал смотреть, куда упадёт «демон», тут же перевёл огонь на следующего. Краем глаза увидел, как у противоположной стены устроился Конвей, поднял карабин и открыл огонь.
        Вдва ствола дело пошло веселее.
        Меньше чем за полминуты они убили или смертельно ранили ещё троих «демонов» исовсем было вошли во вкус, как ситуация изменилась. Оставшаяся в живых дюжина тварей резко ускорилась и принялась непредсказуемо рыскать из стороны в сторону. Вточности как опытный солдат, который хочет сбить противнику прицел. Приходилось стрелять навскидку, и это резко снизило результативность. Зато выпущенные в «демонов» пули, по всей вероятности, попали в морду чудовища, которое, не отставая, продолжало следовать за ними. Чудовищу это явно не понравилось. Всередине его серой морщинистой морды, точно между глаз, раскрылась круглая, широкая, тёмно-алая дыра-воронка, которая неожиданно вывернулась наружу и превратилась в твёрдый напряжённый и длинный отросток того же цвета. Отросток завибрировал, задрожал, его кончик практически исчез, смазался, растаял в воздухе. Сводящий с ума визг, переходящий в бешеный нестерпимый свист, заполнил собой, казалось, всё вокруг.
        Звук был настолько сильным, что действовал подобно удару, от которого нет защиты.
        Резкий болевой импульс проник в мозг, отключая способность видеть, слышать, думать. Хотелось броситься на пол, скорчиться, зажмуриться, зажать уши руками и закричать самому. Так громко, насколько хватит сил. Только чтобы хоть как-то перебить эту страшную муку.
        Визг-свист не прекращался. Мало того. Скаждым мгновением он словно набирал силу, хотя это казалось уже невозможным.
        Надо это как-то прекращать, матрёшка в стакане. Пока это не прекратило нас.
        Глайдер покачнулся, лёг на левое крыло и пошёл вниз.
        Резким усилием воли, уже чуть ли не теряя сознание, Мигель перешёл в форс и тут же поставил внутренний блок-фильтр на звуковые воздействия.
        Сразу стало легче.
        Свист-визг отдалился, ослаб, утратил свой убийственный напор. Но демоны не отставали. Глайдер уверенно шёл к земле, а эти красные мохнатые и отвратительные крылатые твари устремились вслед за ним, словно желая проводить его до самой встречи с землёй.
        Справа, недобро оскалившись, Конвей продолжал посылать в створ грузового люка пулю за пулей. Кончились патроны. О’Доэрти чётко и быстро, словно всю жизнь это делал, сменил магазин и снова открыл огонь.
        Мигель перекинул ремень карабина за голову, ухватился за крепёжный ремень правой рукой и одним движением бросил себя к пассажирским креслам, а затем, вторым, - к пилотскому. Георг Пятый уже вытащил из него Марину и, как мог, бережно усаживал её сзади, в пассажирское. Марина была без сознания. Как и её сестра, свесившая голову на грудь и навалившаяся всем телом на ремень безопасности.
        Он втиснул себя в пилотское кресло, пристегнул ремень. На это ушло меньше секунды.
        Земля приближалась. Верхушки елей, словно жадные острия исполинских копий, ждали, когда эта плохо летающая штуковина окончательно потеряет управление, рухнет на них и разобьётся уже на хрен.
        Ждать оставалось недолго - цифры на дисплее бортового компьютера мелькали с угрожающей быстротой. Триста пятьдесят два метра до земли… Триста десять… Двести шестьдесят один… Сто девяносто…
        Мигель поймал ручку управления, потянул на себя. Сильно, плавно и уверенно, как учили.
        Машина подчинилась. Острые вершины елей неохотно и медленно, но ушли под брюхо. Их место снова заняли горизонт и небо. Сто двадцать… сто тридцать пять… сто семьдесят…
        Глайдер набирал высоту. До Мигеля только сейчас дошло, что бортовой компьютер не дал бы глайдеру разбиться, вывел бы его из опасного снижения на высоте ста десяти метров - именно эта высота была зафиксирована компьютером в качестве критической. Ладно. Вмешался сам - и правильно сделал. Всего несколько дней прошло с тех пор, как фатальный сбой в бортовом компьютере «Кармелиты» послужил причиной того, что сейчас он здесь, на Земле, в кабине грузо-пассажирского глайдера пытается оторваться от чудовища, один вид которого вызывает очень большие вопросы к существующей реальности. Она, вообще, что себе позволяет? Мы так не договаривались.
        Тем временем свист-вой постепенно стих. Видимо, этот способ уничтожения противника исчерпал себя. Хотя бы временно. Однако, словно для подтверждения своих недобрых намерений, чудовище резко увеличило скорость и принялось настигать глайдер. Не отставали и «демоны». Теперь их стало больше минимум в два раза, и каким образом эти твари умудрялись держать такую скорость (бортовой компьютер показывал сто девяносто восемь километров в час), было совершенно непонятно.
        «Не думай об этом, - сказал себе Мигель. - Непонятно вообще, что они такое и откуда. Аесли исходить из логики, что фантастические твари должны иметь и фантастические свойства, где скорость, возможно, не самое главное и опасное, то лучше сосредоточиться на том, чтобы оторваться, наконец, от преследования. Ато дело может и впрямь плохо кончиться. Но в том-то и беда, что двигатель по неизвестным причинам едва тянет, и скорость с высотой растут едва заметно. Матрёшка в стакане! Видать, херово починили эту летающую сноповязалку в её родной деревне Верхний Яр. Как бы вообще движок не отказал…»
        -Та-дах, та-дах, та-да-да-дах!
        Теперь друг Конвей бил короткими очередями. Камеры заднего обзора показали, как один за другим отправились, кувыркаясь, к земле два «демона». Но остальные не отставали и ловко маневрировали, уклоняясь от выстрелов. Чудовище ещё прибавило. Между кормой глайдера и его мордой теперь было не более четырёхсот метров. Точнее - триста девяносто девять, если верить дальномеру.
        Выстрелы в корме смолкли. Вероятно, Конвей снова менял магазин.
        -Кончай эти кошки-мышки! - заорал он. - Уменя патроны кончаются! Уходим!
        -Не могу! - крикнул в ответ Мигель. - Двигатель не тянет!
        -Заставь его! Иначе нам…!
        Последнее слово потонуло в грохоте выстрелов, но Мигель догадался.
        Думай, пилот, думай.
        Что можно сделать?
        Общее тестирование двигателя и системы управления глайдера - это первое. Он мог что-то упустить. Вконце концов, впервые за управлением земным глайдером.
        Тремя движениями пальцев он запустил тестирование. Внизу и слева на дисплее поползла зелёная полоска. Сверху замелькали цифры процентов. Пять, восемь, одиннадцать…
        Манёвр. Это второе. Не можешь уйти на скорости - используй манёвр. Азбука. Ктому же сейчас их курс лежит на Новый Иркутск. То есть, даже оторвавшись, они рискуют привести за собой это чудовище. Что оно способно учинить в городе, лучше даже не представлять.
        Итак, высота? Тысяча двести тридцать метров. Достаточно.
        Мигель вышел из форс-режима. Долго в нём находиться - слишком энергозатратно для организма, сейчас должно хватить обычных рефлексов.
        -Всем держаться крепче! - крикнул он. - Конвей, прекратить огонь!
        -Есть прекратить огонь!
        Выстрелы смолкли.
        Мигель закрыл грузовой люк и резко бросил машину вниз с одновременным крутым разворотом влево.
        Скорость возросла. Ипродолжала расти с одновременным падением высоты. Но теперь Мигель управлял этим падением. Камеры заднего вида показывали, что «демоны» легко повторили его маневр и продолжали висеть на хвосте. Авот чудовище, как и ожидалось, проскочило вперёд и теперь разворачивалось по широкой дуге вслед за ними.
        -Худей, - пробормотал Мигель и, не достигнув критического снижения, выровнял машину.
        Теперь глайдер шёл на двухстах шестидесяти километрах в час, и «демоны» понемногу начали отставать.
        Но зато чудовище-мама закончило разворот и снова резко прибавило, сокращая выигранное за счёт маневра расстояние.
        Мигель выругался и посмотрел на дисплей.
        Бортовой компьютер закончил сканирование на девяносто восемь процентов, и над зелёной полоской радостно мигала надпись: «Внимание! Ограничение мощности! Используется девятнадцать процентов!»
        -Что за хрень?
        -Ограничение сними, - посоветовали сзади. - Алучше пусти меня на место. Яв норме.
        Он отстегнул ремень и обернулся. Марина пришла в себя и смотрела на него своими ярко-зелёными и прозрачными, словно ледниковое озерцо марсианским летом в оазисе близ Нового Града, глазами. Вточности такими же, как у сестры. Авот и сестра рядом зашевелилась, подняла голову и принялась растирать лицо руками.
        -Как… куда летим? - хрипло спросила она и откашлялась.
        -Пытаемся выжить, - пояснил Мигель и поднялся с кресла. - Садись, Мариша.
        Они поменялись местами.
        -Ограничение мощности, - пояснила Марина, пристегиваясь одной рукой и другой порхая над панелью управления. - Автоматически включается, если пилот теряет сознание. Есть. Кон, ты уже в кресле?
        -Да!
        -Погнали.
        Двигатель засвистел весело и уверенно. Ускорение вжало их в кресла. Глайдер, задрав нос чуть ли не в зенит, резко пошёл вверх.
        -Нэйтелла вызывает глайдер марсиан! - донёсся из динамиков голос Нэйтеллы. - Нэйтелла вызывает глайдер марсиан!
        -Окак, - сказала Ирина. - Мы уже марсиане? Яи не знала.
        -Есть возражения? - спросил Мигель.
        -Это предложение? - спросила Ирина.
        -Э… - не нашёлся сразу Мигель.
        -Да! - воскликнул сзади Конвей. - Девчонки, адавайте и впрямь с нами на Марс, когда всё закончится?
        -Присоединяюсь к приглашению, - быстро сказал Мигель.
        Глайдер дёрнулся и тут же выпрямился.
        -Мы подумаем! - хором сообщили сёстры.
        -Ярада, что всё так хорошо и мило складывается, - вмешалась в разговор Нэйтелла. - Тем не менее вынуждена напомнить, что у нас чрезвычайная ситуация. Сообщите, где вы и что происходит.
        -Уходим в сторону Байкала, - сказала Марина. - Высота пять с половиной тысяч метров. Скорость - восемьсот двадцать километров в час. От преследования оторвались.
        -Счем мы столкнулись? - спросил Мигель. - Ичто со связью с Марсом?
        -Слушайте внимательно и не перебивайте, - было слышно, что Нэйтелла старается говорить спокойно и даже бесстрастно, как и положено уверенному в себе и превосходно развитому ИИ, однако нотки беспокойства время от времени были всё-таки в её сообщении слышны.
        «Или мне кажется? - подумал Мигель. - Возможно, я слишком её очеловечиваю. Что, впрочем, вполне понятно».
        -Связь с Марсом прервана, Центр космической связи уничтожен. Передаю видео, снятое одним из моих дронов. Чтобы вы были уверены, что я говорю правду.
        Пошли кадры. Марина для всех перебросила картинку на обзорный экран и перевела глайдер в режим автопилота. Камеры заднего вида показывали, что летающее чудовище вместе с «демонами», безнадёжно отстав, развернулось и направилось в противоположную сторону. Можно было слегка расслабиться.
        Видеозапись не дала этого сделать.
        Съёмка шла с отличным разрешением, и на экране было в деталях видно, как чудовище - близнец того, которое гналось за ними, - ломало и крушило зеркало антенны вместе с самой антенной и мощным поворотным основанием, на котором было установлено всё это хозяйство. Для этого чудовище использовало бахрому из щупалец под брюхом. Адесятки краснокожих демонов хозяйничали на остальной территории, уничтожая всё, что попадалось им на пути.
        Они видели, как погиб кибердворник Фёдор, - ему сначала оторвали обе руки-манипулятора, затем голову и бросили. Легко оторвали, играючи.
        Сама Нэйтелла выскочила из окна здания, которое разносили изнутри демоны, и попыталась бегом добраться до какого-то люка, видневшегося неподалёку. То ли канализационного, то ли коммуникационного - не важно. Важно, что под землёй она почти наверняка сумела бы спрятаться. Ей это почти удалось. Но только почти. Она бежала очень быстро, смогла увернуться от атаковавшего её демона, успела открыть люк и в следующее мгновение должна была уже спрыгнуть вниз (люди с замиранием сердца следили за этим, искренне желая Нэйтелле спастись). Но сверху, откуда ни возьмись, налетел второй краснокожий демон и одним ударом когтистой лапы отшвырнул женщину от спасительного люка.
        Нэйтелла рухнула на бок, сдирая кожу с коленей, и попыталась подняться, но было поздно. Шансов у нее не осталось. Оба демона напали одновременно, и атака их была неотвратимой и беспощадной, как пыльная буря на Марсе. Они распластали Нэйтеллу на земле. УМигеля даже грешным делом мелькнула мысль, что женщину сейчас будут насиловать, но всё кончилось иначе. Один из демонов просто вцепился ей в шею клыками, пока второй держал за ноги. Хлынула алая кровь. Через несколько секунд демоны поменялись местами. Затем бросили бездыханный труп, взлетели и пропали из вида.
        Дрон, снимавший эту безумную сцену, ещё секунды четыре зачем-то держал в кадре распахнутые мёртвые глаза Нэйтеллы и её залитое кровью, разорванное горло. После чего изображение метнулось в сторону. Мелькнуло небо, земля, перепончатое кожистое крыло демона, его злобная оскаленная морда, и всё затянула чернота.
        -Конец записи, - сказала Нэйтелла. - Моя гибель была впечатляющей, не правда ли?
        -Да уж, - хрипло пробормотал Мигель. Неожиданно оказалось, что он с большим трудом переносит женскую смерть. Особенно такую.
        -Хорошо быть ИИ, - сказал Конвей. - Мы рады, что на самом деле вы живы.
        -Яи сама этому рада. Отеле не жалейте, оно искусственное, я вам уже говорила. Теперь о главном. Очень скоро всякая связь со мной пропадёт, поэтому слушайте и не перебивайте. Случилась самая настоящая катастрофа…
        Они слушали и не перебивали. Информация, которую вывалила на них Нэйтелла, была фантастичной и чудовищной одновременно. Чудовищно фантастичной. Фантастично чудовищной. Оказалось, что ИИВестминд уже давно готовил научный эксперимент по выходу в некий параллельный мир, существование которого было предсказано в теории учёными-землянами. Собственно, теория множественности параллельных миров насчитывала не одну сотню лет, но лишь в последние пару десятков обрела окончательную математическую стройность. Но главное - возникли технические возможности для её проверки на практике. Вчастности, соответствующие энергетические мощности и установки, способные с помощью одновременного узконаправленного воздействия электромагнитного, гравитационного (сверхмощные гравигенераторы играли здесь немалую роль) и темпорального полей (последнее было открыто сравнительно недавно и имело самое непосредственное отношение к движению, плотности и структуре времени, как основополагающего физического свойства мироздания) «раздвинуть» ткань нашей реальности и проникнуть в реальность иную.
        Таким образом, ИИВестминд собирался доказать (себе в первую очередь), что его творческие способности как ученого ни в чем не уступают способностям человеческим. Разумеется, без участия людей-учёных не обошлось, но Вестминд всячески подчёркивал, что основная заслуга в подготовке эксперимента - его. Эксперимент должен был начаться одновременно в нескольких местах на Земле - там, где «ткань» реальности наиболее тонка, если можно так выразиться. Одно из таких мест - остров Ольхон…
        -Так Вестминд и впрямь хотел нас познакомить со своими научными достижениями? - Конвей всё-таки не выдержал и перебил Нэйтеллу. - Он говорил, что готовит эксперимент, связанный с межзвёздными путешествиями и проникновением в параллельные миры. Что-то в этом роде. Это оно и есть?
        -Да, - подтвердила Нэйтелла. - Что касается эксперимента. Но что он хотел по отношению к вам, известно только ему. Может быть, познакомить. Может быть, похвастаться. Доказать и вам, и себе, что он может. Вам - это важно, поскольку вы представители человечества, которое никоим образом не зависит ни от меня, ни от Вестминда. Как бы то ни было, эксперимент он провёл, и провёл удачно. Теперь мы имеем более трёх десятков порталов в иную реальность по всей Земле.
        -Более трёх десятков? - переспросил Мигель. - Но вы же сами сказали, что эксперимент проводился в нескольких местах. Несколько - это никак не три десятка.
        -Тридцать четыре, если быть точной, - сказала Нэйтелла. - Если вы будете перебивать, я не успею дать вам всю важную информацию. Да, в нескольких. Но ткань реальности прорвалась не только там, но и в других местах. Ипродолжает рваться. Если хотите, можете это назвать цепной реакцией. Чудовища, которых вы видели, пришли оттуда, из этих порталов-дыр. Их много и становится всё больше. Их намерения - самые агрессивные и жестокие. Плохо, что порталы не закрываются, хотя энергия перестала поступать на ЭГТ-конвертеры - так называются установки прорыва реальности, а сам Вестминд исчез. Яне могу с ним связаться ни по одному каналу. Мало того, количество порталов растёт, и как долго это будет продолжаться, неизвестно. Мои боевые дроны, посланные навстречу чудовищам, потерпели поражение. Сейчас я готовлю новые, но это сложно. Мы не собирались воевать, и наши силы самообороны ограниченны. Живой армии нет вовсе, только боевые роботы. Всвязи со всем вышесказанным я перехожу на режим полного радио-и сетевого молчания. Противник разумен, и нельзя давать ему возможность получить информацию о моих планах. Повторяю,
этот противник разумен. Не так, как вы, люди, и не так, как мы, ИИ, но это разум. Причём разум, который способен отследить все наши системы связи, в чём я уже убедилась. Возможно, исчезновение Вестминда как-то связано с этим фактом. Как бы то ни было, ваша задача такая же - спрятаться, исчезнуть. Найдите какое-нибудь надёжное убежище, не высовывайтесь и ждите, пока всё закончится. Когда будет можно, я с вами свяжусь. Вопросы? Только быстро и коротко. Яспособна решать множество задач одновременно, но сейчас их количество растёт лавинообразно, и мне, откровенно говоря, не до вас.
        -Вы успели передать на Марс информацию о том, что произошло? - Мигель старался соображать быстро и отметать ненужные вопросы ещё на дальних подступах к сознанию.
        -Нет. Всё произошло слишком быстро.
        -Как можно убить этих летающих монстров? Не краснокожих, а этих, гигантских маток с бахромой щупалец под брюхом?
        -Краснокожих убить тоже нелегко, у них, как выяснилось, бешеная регенерация. Включая внутренние органы. Те, в кого вы попали, снова живы и здоровы, можете поверить. Нужно отстрелить или разнести на куски голову, уничтожить мозг, - тогда есть шанс. Что касается маток, то и вовсе не знаю пока. Ни ракеты, ни боевые лазеры их не берут.
        -Да ладно, - не поверил Конвей. - Мы сами видели, как эта матка среагировала на наши пули.
        -Вам просто повезло. Они способны генерировать нечто вроде защитного силового поля. Звучит невероятно, но это так. Не забывайте, что эти существа из другой реальности. Японятия не имею ни об их физиологии, ни о метаболизме, ни об иных свойствах организма. Вывод об их разумности я сделала, основываясь на особенностях поведения, а также перехваченных мной сложных электромагнитных и звуковых сигналах, которые по всем признакам являются не чем иным, как речью.
        -Но это - живые существа? - спросил Мигель.
        -Живые и даже белковые. Они пьют человеческую кровь, если вы заметили.
        -Пьют демоны, - нудно заметил Конвей.
        -Коров помните? - спросила Нэйтелла. - То же самое было с людьми. Явидела.
        -Много их? - спросил Мигель. - Маток, я имею в виду.
        -Уже тысячи. Ис каждой минутой число растёт… Всё, больше не могу говорить, до связи. На прощание - ещё одна видеозапись. Это - Лондон. Время - два часа назад.
        Нэйтелла умолкла. На экране пошла запись.
        Ни Мигель, ни Конвей, ни сёстры Ларины никогда не были в Лондоне. Но это было абсолютно не важно. Важно было то, что подобное, как они понимали, сейчас происходило во многих городах Земли. Как и в предыдущем случае, съёмка тоже велась дроном. Вероятно, специально для этого предназначенным. Или универсальным, но получившим конкретное задание. Как бы то ни было, снято было профессионально. Они видели зависшие над городом три гигантские туши с характерной бахромой щупалец под брюхом.
        -Или мне кажется, или эти матки были гораздо больше той, с которой мы только что нежно любили друг друга, - высказался О’Доэрти.
        -Совершенно верно, - подтвердил Георг Пятый. - Восемьсот тридцать восемь, девятьсот пятьдесят шесть и одна тысяча девятнадцать метров в длину.
        -Кошмар, - промолвила Марина.
        -Ужас, - поддержала её Ирина.
        Вот матки снизились. От них отделились и ринулись на город десятки… нет, сотни крылатых фигурок. Все они отливали красным в весенних солнечных лучах, которые в этот день щедро пронизывали небо над одной из древнейших столиц Запада.
        Дальше пошла чистая катавасия.
        Видимо, дрон пытался увернуться от лап «демонов» иодновременно снимать то, что считал важным. Иногда это получалось, иногда - не очень. Но как бы то ни было, увидели друзья-марсиане, сёстры-близнецы с Земли и андроид Георг Пятый достаточно. Они увидели, как в панике тысячи и тысячи людей бегут по улицам. Заметно было, что абсолютное большинство слишком давно не занималось физическими упражнениями, поэтому бег для них - почти неподъёмное занятие. Ауж бег в условиях паники, когда все давят и толкают друг друга, - и подавно. Демоны выхватывают из обезумевшей толпы то одного, то другого, мгновенно вцепляются ему в горло, разрывают сонную артерию, пьют кровь и швыряют вниз ещё живое тело. Тело валится вниз, словно беспомощная кукла, отброшенная жестоким капризным ребёнком, и тут же её затаптывают насмерть сотни ног.Если кто-то и вызывает помощь, то она не успевает. Аесли успевает, то можно не сомневаться, что раненые погибнут в ближайшие несколько часов. Потому что матки уже таранят и рушат здания, их щупальца срывают крыши, лезут внутрь и возвращаются каждое с добычей - бьющимся в кольце смертельного
объятия человеческим телом. Миг - и тело исчезает в ненасытной утробе матки (дрону-оператору удаётся снять процесс снизу, и в объектив попадает неровный овал тёмной, почти чёрной дыры-пасти. Находится она точно по центру брюха и со всех сторон окружена непрерывно шевелящейся бахромой щупалец).
        Освободившиеся щупальца кидаются из стороны в сторону в поисках новых жертв, и через какое-то, совсем недолгое время жуткая картина повторяется.
        -Оно их жрёт, что ли? - произносит Конвей. Он хочет казаться эдаким прожжённым и бывалым воякой, которому всё нипочём, но голос выдаёт - дрожит, и в нём явно не хватает должного цинизма и стали. Хотя первое редко сочетается со вторым.
        -Нет, - отвечает Мигель. - Это такой оригинальный способ подружиться. Подержит в брюхе, обогреет, накормит и выпустит. Там, внутри, уже и столы накрыты. Адемоны - за официантов. Это они снаружи такие злые. Внутри - чистые ангелы.
        -Не смешно, - сказал блюзмен. - Как-то вот совсем.
        -Мне тоже, - сказал Мигель. - Не подавай идиотских реплик, не получишь не менее идиотских в ответ.
        -Спокойно, мальчики, - подала голос Ирина.
        -Инежнее, - поддержала сестру Марина. - Давайте любить друг друга.
        -Я - за, - сказал Конвей. - Главное, смотри, не забудь.
        -Почему у мужчин всегда одно на уме? - вздохнула Марина.
        -Не одно, - возразил О’Доэрти. - Ещё я думаю, что нам делать дальше. Всмысле, не этой ночью, а вообще.
        -Главное, не спутай мысли с мечтами, - вставила Ирина.
        -Яуже подумал, - сказал Мигель. - Летим в Верхний Яр. Нужно предупредить людей и вообще…
        -Ага, - согласился Конвей. - Вместе и помирать веселей.
        Он вынул из кармана фляжку с коньяком:
        -По глоточку?
        На этот раз никто не отказался.
        Глава 15. Война
        15.Подозрения, что всё нехорошо, начались сразу же, как только Ирина попыталась выйти на связь с деревней. Использовала радиопередатчик глайдера, поскольку выход в Сеть, как и предупреждала Нэйтелла, оказался заблокирован.
        -Ларины вызывают Верхний Яр, Ларины вызывают Верхний Яр. Приём.
        Иснова:
        -Ларины вызывают Верхний Яр, Ларины вызывают Верхний Яр. Приём.
        Иопять:
        -Ларины вызывают Верхний Яр, Ларины вызывают Верхний Яр. Кто-нибудь, мать вашу, ответьте! Приём.
        Деревня молчала.
        -Ничего не понимаю, - Ирина стащила с головы наушники. - Врадиорубке всегда находится дежурный. Это закон. Как раз на случай, если накроется спутниковая и вся остальная Сеть. Радио - надёжно. Поэтому и пользуемся.
        -Атмосферные разряды? - предположил Мигель.
        -Горизонт чист. Ты видишь грозу? Я - нет.
        -Через десять минут мы будем на месте, - сообщила Марина. - Все пристёгнуты? Приготовьтесь, снижаюсь.
        Они шли за облаками. Теперь глайдер устремился вниз, вместе с высотой теряя и скорость. Холмистое бескрайнее белое поле внизу, которое сверху казалось Мигелю заснеженной поверхностью какой-то волшебной страны, где вполне могут ожить детские сны и мечты, приблизилось и внезапно оказалось не поверхностью, а облачным плотным туманом. Глайдер нырнул в него легко, словно дельфин в океанскую воду. Некоторое время иллюминаторы и обзорный экран застилала белая мгла, но вскоре она растаяла, исчезла, ушла вверх, и внезапно оказалось, что машина летит над тайгой.
        -Пять минут до посадки, - сообщила Марина.
        Глайдер шёл вниз. Впереди блеснула и пропала излучина реки. Машина легла в стремительный разворот.
        -Вижу дым! - воскликнула Ирина.
        Теперь его видели все. Чёрные клубы поднимались над лесом, уплывали к западу, подгоняемые ветром, и постепенно рассеивались. Были они не слишком обильны и густы. Но само их наличие как бы сообщало о том, что рассчитывать на добрые вести не приходится.
        Так оно и вышло.
        Марина посадила глайдер мастерски - на перекрёсток двух улиц, неподалёку от дома старосты. Поскольку сажать машину на площадку возле склада, где они брали оружие и снаряжение, было совсем неразумно - как раз склад и горел. Да так, что было сразу ясно - потушить его нет никакой возможности, и скоро от здания со всем содержимым останется лишь углеритовый каркас.
        -Ая предупреждала, что система автоматического пожаротушения на складе ни к чёрту, - сказала Ирина, когда глайдер скользнул над пожаром и устремился к перекрёстку. - Но кто меня послушает?
        -Боюсь, пожар на складе не самое плохое, что нас ждёт, - Мигель старался говорить спокойно, но получалось не очень - он всем сердцем чувствовал беду. - Приготовить оружие. Глайдер покидаем по моей команде.
        -Есть, командир, - Конвей послал патрон в ствол, щёлкнул предохранителем и приник к иллюминатору, выискивая признаки малейшего движения снаружи.
        Вмолчании прошло около двух минут. Снаружи ничего не менялось. Пустые улицы, пустой перекрёсток, дым от горящего склада. Всё.
        -Выходим, - наконец скомандовал Мигель. - Георг, ты остаёшься здесь. Твоя задача - охрана Марины и глайдера. Они должны остаться целыми и невредимыми любой ценой. Особенно Марина.
        -Э! - воскликнула Марина. - Мы так не договаривались! Это моя деревня!
        -Ты наш пилот, - сказал Мигель. - Этот глайдер - наше единственное транспортное средство на сегодня. Если мы его потеряем… Неужели такие простейшие вещи нужно объяснять? Ктому же у вас с сестрой телепатическая связь. Если что случится - здесь или с нами, все мгновенно узнают. Исмогут быстро прийти на помощь. Или мы к вам, или вы с Георгом к нам. Давайте только уточним на всякий случай. Насчёт телепатической связи вы нам голову не морочите?
        -Чистая правда, - сказала Ирина. - Сблизнецами такое бывает. Она всегда была, а когда наши родители погибли, ещё усилилась. Это не аналог разговора по телефону, мы не читаем напрямую мысли друг друга. Но чувствуем, когда кому-то из нас плохо. Ислышим зов о помощи.
        -Не знал про родителей, - пробормотал Мигель. - Мои соболезнования.
        -Имои, - добавил Конвей. - Ачто случилось?
        -Спасибо, - откликнулась Марина. - Это случилось четыре года назад. Уже не так больно.
        -Они утонули, - сказала Ирина напряжённым голосом. - Лодка перевернулась… Конец ноября, вода холодная. Глупая какая-то смерть. Оба отлично плавали…
        -Не надо, сестрица, - промолвила Марина.
        -Да, ты права, извини.
        Ирина замолчала. Марина поднялась с пилотского кресла, вытащила из креплений карабин, проверила магазин, передёрнула затвор, поставила оружие на предохранитель.
        -Идите. Мы с Георгом посторожим. Да, Георг? - она с нарочитой бодростью хлопнула андроида по плечу.
        -Да, - подтвердил робот. - Как приказано.
        Настороженно, с оружием, снятым с предохранителей, прикрывая друг друга, Мигель, Ирина и Конвей покинули глайдер и двинулись к дому старосты Климченко Константина Савватиевича. Кроме отдалённого треска и гудения пламени, ничто не нарушало тишину.
        Иникто.
        Ни единой живой души в поле зрения. А, нет. Вон в конце улицы мелькнула кошка. Стремительно пересекла открытое пространство и скрылась за углом. Иснова - никого. Даже птиц не слышно.
        -Не нравится мне это, - тихо сказала Ирина. - Совсем.
        Она шла, словно скользя, мягко переносила вес тела с пятки на носок; карабин прирос к плечу; прозрачные зелёные глаза потемнели, приобретя какой-то грозовой оттенок; губы сжались, утратив призывную сексуальную полноту и нежность. Между соболиными бровями пролегли две резкие морщины.
        «Надо же, теперь она стала ещё красивее, - подумал Мигель. - Ижеланнее. Женщина-воин. Способная стать рядом плечом к плечу и сражаться наравне с мужчиной. Так что, значит, именно такая тебе нужна?»
        Ответ на этот вопрос пришлось отложить - они прошли через распахнутые ворота дома. Итут же увидели на крыльце старосту. Константин Савватиевич лежал ничком, раскинув руки. Рядом с правой - карабин. Голова мокнет в луже тёмной крови. Кровь широко разлилась по крыльцу, обильно стекла вниз на ступеньки, попала на только-только пробившуюся траву, окрасив её в тёмно-бурый цвет поверх свежей яркой зелени. Там же, на крыльце, и рядом на земле валялись пустые гильзы.
        Староста дрался насмерть. Ипринял смерть на пороге родного дома, защищая его.
        То, что Константин Савватиевич мёртв, было видно сразу. Живые, пусть и сильно раненные, потерявшие сознание и много крови, выглядят иначе. Но Мигель всё же поднялся на крыльцо, перешёл в форс и пощупал пульс.
        Нет надежды. Хоть с форс-режимом, хоть как угодно. Пожалуй, и реанимационная камера класса «Воскреситель», способная оживить мёртвого через двенадцать минут после остановки сердца, не помогла бы. Разве что сам Христос, но Он когда-нибудь воскресит всех, и это случится явно не сегодня.
        Мигель убрал руку с мертвого тела, выпрямился и перекрестился.
        -Царствие Небесное Константину Савватиевичу, - сказал он. - Ему мы уже не поможем.
        -Суки, - голос Ирины охрип, как всегда в минуты волнения. - Какие же суки… Он был добрейший человек. За что?
        -Алондонцев за что? - спросил Конвей. - Ине только их, думаю.
        -Да, - сказал Мигель. - Есть подозрение, что мы столкнулись со Злом в чистом виде. Спрописной буквы.
        Он оказался прав. Втечение следующего часа они не нашли в деревне Верхний Яр ни одного живого человека. Только мертвецов.
        Убитые «демонами» односельчане лежали повсюду - во дворах своих домов и внутри них. Четверых обнаружили на улицах. Одного - на крыше. Ещё десятерых - в подвалах. Мужчины, женщины, дети, старики. Все.
        За два часа они обошли пятнадцать дворов и везде наблюдали одну и ту же картину: хозяева убиты, дома повреждены в той или иной степени (в одних разбиты окна, проломлена крыша и развален сарай, в других - сломана пара штакетин в деревянном заборе да сорвана с петель калитка). Где-то люди успевали оказать сопротивление, где-то - нет. Но результат от этого не менялся. Что с оружием в руках, что без оружия, а все лежали мёртвые.
        Такого количества трупов и крови никто из них никогда не видел. Кконцу второго часа Ирину замутило. Мигель и Конвей вообще удивлялись, как она держится. Погибшие были её соседями, односельчанами, роднёй, она всех знала, и все знали её. Ивот теперь, в одночасье, их не стало. Жестоко убиты - вот они, трупы в лужах густеющей крови. На некоторые уже слетелись первые весенние мухи. Шестьдесят два человеческих трупа. Уже. При том, что всего в деревне Верхний Яр, как запомнил Мигель, проживало триста шестьдесят семь человек, включая Ирину и Марину.
        Плюс три мёртвых демона.
        Да, нашлись и такие. Первый - во дворе братьев Косолаповых. Шестеро братьев, судя по всему, сопротивлялись отчаянно - весь двор был засыпан пустыми гильзами. Демон валялся у крыльца на спине, раскинув в стороны крылья и лапы. На месте головы - бесформенное кровавое месиво.
        -Разрывными стреляли, - определил Конвей. - Ивсе одновременно. Ну, то есть не все. Вот эти трое, - он кивнул на трупы трёх братьев, лежащих друг на друге (никто из них не выпустил из рук оружия). - Догадались, что нужно в голову. Молодцы.
        -Одного завалить сумели, - сказал Мигель. - Действительно молодцы.
        -Уних не было шансов, - О’Доэрти словно оправдывал братьев. - Ты видел, как это бывает.
        -Противник страшный. Вэтом нет ни малейших сомнений, - согласился Мигель.
        Да, он уже знал, как это бывает. Сам поучаствовал и видео посмотрел. Гигантская летающая матка (он решил для краткости пока называть их так) заранее снизилась и вынырнула из-за верхушек деревьев. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы зависнуть над деревней и выпустить сонмище демонов. Сколько она может вместить - десятки, сотни, тысячи? Их преследовало два, максимум, три десятка. Но глайдер был для демонов наверняка третьестепенной целью. Да ещё и малодосягаемой, в силу его лётно-технических характеристик.
        Другое дело - города и селения. Вособенности первые. Но и вторые не остаются в стороне. На записи, которую им показала Нэйтелла, сосчитать демонов было невозможно. Но было ясно, что счет идёт на тысячи. Как бы то ни было - много. Очень много. Тысячи этих тварей более чем достаточно, чтобы убить всех в деревне за полчаса-час. Восемьдесят два двора. По дюжине на двор. Ни единого шанса спастись, всё верно. Плюс внезапность нападения… Да что там - по дюжине, половины хватит за глаза.
        Второй труп демона обнаружился в доме младших Самохиных (имена и фамилии погибших им называла Ирина). Семья из трёх человек (муж, жена и ребёнок - пятилетняя девочка) была убита, но муж, Иван Самохин, - высокий, широкоплечий и, по всему видно, очень сильный человек, умудрился снести демону голову ударом широкого, тяжёлого, заточенного до бритвенной остроты, ножа-мачете. Эта голова валялась посреди комнаты в луже почти чёрной застывшей крови, таращила жуткие, грязно-жёлтого цвета глаза с вертикальным, как у змеи, зрачком, уже подёрнутые смертной мутью, и скалила в безобразной ухмылке клыки. Безголовое тело демона лежало на диване в позе человека, прилегшего на минутку отдохнуть. От этого несоответствия (тело девочки - пятилетней дочери Самохиных - с перекушенным горлом лежало на полу, придавленное тяжелой мёртвой рукой отца) на душе становилось особенно мерзко. Иещё от запаха. Запах человеческой крови тяжёл и неприятен. Когда этой крови много - тяжёл и неприятен вдвойне. Здесь к человеческой добавилась ещё и кровь демона, воняющая так, что хоть святых выноси. Святых они выносить не стали (казалось,
что святой Николай Чудотворец, Богородица и сам Спаситель смотрят на них с икон из красного угла глазами, полными печали и понимания), но сами покинули дом как можно скорее.
        Третий мёртвый демон валялся на улице, ближе к восточному краю села. Его голова была разнесена в кровавые ошмётки выстрелом из дробовика. Дробовик же обнаружился в руке того самого Коли, с которым они не так давно и не слишком приятно встретились на деревенской околице. На посеревшем бледном и мёртвом лице Николая застыла удовлетворённая улыбка, и Мигель подумал, что мужчина, который сумел забрать с собой хотя бы одного врага, уже не зря прожил эту земную жизнь и безусловно достоин жизни вечной.
        После пятнадцатого дома Ирина хрипло заявила (её голос так и не вернулся в норму. Да и с чего бы?):
        -Ещё один - и всё. Пусть Машка меняет. Ая пойду глайдер посторожу. Сил нет на это всё смотреть.
        Мигель подумал, что впереди их ждёт ещё шестьдесят восемь дворов. Везде - смерть, можно уже не сомневаться. Но они обязаны эту смерть зафиксировать, а потом ещё и всех похоронить. Потому что люди поступают так. Нелёгкая ждёт ночка.
        -Машка? - спросил Конвей.
        -Ну да. Яиногда называю её так. Вособо трудные минуты. Утебя коньяк остался?
        Конвей вытащил флягу, потряс.
        -На глоток-другой должно хватить, - протянул Ирине.
        Девушка отвинтила крышку, выпила спиртное, как воду, отдала флягу Конвею:
        -Извини, я до конца.
        -Ничего, - сказал О’Доэрти. - На всю жизнь не напасёшься.
        -Плохо, что связи нет, - сказал Мигель. - Телепатия телепатией, но сейчас обычные армейские портативные рации не помешали бы.
        Ирина замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Постояла так секунд пять. Потом тряхнула головой и сказала:
        -Машка знает, что дела - хуже некуда. Не в деталях, но знает. Иплачет вместе с нами.
        -Мы не плачем, - возразил Конвей.
        -Поэт, - сказал Мигель.
        -Туплю, - признал О’Доэрти. - Бывает.
        -Даже с лучшими из нас, - успокоила его Ирина. После коньяка ей вроде бы стало чуть легче. - Что до раций, то они были на складе. Возможно, у кого-то лежат по домам. Но я не готова искать специально. Итак тошно.
        Раненого демона они обнаружили в пятнадцатом по счёту дворе. Это был дом священника, отца Ярослава, и его жены - матушки Натальи. Беременная на седьмом месяце Наталья лежала мёртвой на улице недалеко от дома. Видимо, сделала попытку убежать. Не вышло.
        Мужа её, отца Ярослава, нашли рядом с крыльцом. Всером, залитом красным подряснике, батюшка стоял на коленях, уткнувшись лбом в лужу собственной крови. Словно молился перед смертью за всех жителей Верхнего Яра. Или всех жителей Земли, кто знает. Рядом с ним лежал карабин с пустой обоймой и были разбросаны гильзы - перед тем, как встать на последнюю молитву, отец Ярослав попытался дорого продать свою жизнь и жизнь своей семьи.
        -Агде близнецы? - спросила Ирина, когда они наскоро заглянули в дом и прошлись по комнатам. - Близнецов не вижу.
        -Близнецов? - переспросил Мигель.
        -Дети батюшки Ярослава и матушки Натальи. По три годика им… Вдруг прячутся? Саша, Софья! - позвала она громко. - Это я, тётя Ира! Ира Ларина! Не бойтесь, выходите!
        Она замолчала, прислушиваясь.
        Мигель подал знак Конвею и перешёл в форс. За последние два часа они делали это несколько раз и всегда на малое время - несколько секунд, не больше. Нужно было экономить силы.
        Первым услышал Конвей.
        -Там, - шепнул он и мотнул головой в сторону кухни. - Под полом.
        Теперь услышал и Мигель. Под полом, в погребе, и впрямь был кто-то живой. Обострённый форс-режимом слух улавливал его тихое, неровное, какое-то булькающее дыхание.
        Мигель приложил ствол пистолета к губам.
        Бесшумно скользнули на кухню.
        «Открывай!» - кивнул Мигель Конвею.
        Пистолет он держал двумя руками, как учили, готовый ко всему.
        Блюзмен наклонился и одним плавным быстрым движением отбросил крышку люка в сторону.
        -Сука!!! - крик Ирины развалил тишину на куски. Словно росчерк бурового лазера - глыбу марсианского льда. Мигель видел однажды, как работает такой лазер, - впечатляющее зрелище.
        Ирина вскинула к плечу карабин. Глаза полыхнули яростью.
        -Не стрелять! - Мигель шагнул к проёму, наклонился.
        Вподполе, прислонившись спиной к лестнице, полусидел-полулежал демон. Мигель сразу увидел, что он ранен, и ранен тяжело. Но - жив. Кожистые, как у летучей мыши, крылья пробиты пулями в нескольких местах. Грудь и живот в запёкшейся крови. Но главное - голова. Левая сторона черепа разворочена. Вместо глаза - кровавый пузырь, а ниже - осколки сломанных клыков, торчащие из чёрной дыры, когда-то бывшей пастью. Однако второй глаз - правый - цел. Поблёскивает жёлтой радужкой, моргает.
        Ислышно, как демон втягивает и выдыхает воздух. Жадно, мелко, неровно:
        -Х-хх-р-рр. Х-х-ххх-р-р-р. Хх-х-рр.
        -Дай мне пристрелить эту падаль, - со вскинутым к плечу карабином подошла Ирина. - Очереди в голову будет достаточно.
        -Нам нужен «язык», - сказал Мигель.
        -Мысль хорошая, - подал голос Конвей. - Как ты собираешься с ним разговаривать? По-русски? Испански?
        -Яне буду.
        -Акто?
        Мигель посмотрел на Ирину.
        -Эй! - Ирина опустила карабин. - Яне знаю их языка!
        -Ты же телепат.
        -Только с сестрой! Да и то на уровне эмоций.
        -Эмоций и образов.
        Ирина молчала.
        -Так? - спросил Мигель.
        -Ну… иногда, - нехотя признала девушка.
        -Большего нам и не нужно. Эмоции и образы.
        -Я… я не могу. Они убили всех в деревне. Яих ненавижу!
        Мигель показал Конвею глазами, чтобы тот держал демона на мушке, спрятал пистолет, шагнул к Ирине, обнял. Посмотрел в глаза, легко и нежно коснулся губами её губ, лба, темени.
        -Тебе больно и плохо, - сказал тихо. - Яэто знаю и чувствую. Всем сердцем. Ия - с тобой. Всегда буду с тобой. Ты мне веришь?
        -Да… верю, - прошептала она.
        -Это хорошо. Тогда поверь, что это нужно сделать. Хотя бы попытаться. Не получится - чёрт с ним. Но попробовать - нужно. Если есть хоть малейшая возможность узнать врага, ею нужно воспользоваться. Ты понимаешь?
        Ирина молчала. Мигель чувствовал, как подрагивает её спина. Не от слёз, она не плакала. От нервов и усталости. Аещё от ненависти и отвращения. Осторожно, чтобы не испугать и не оттолкнуть, он вошёл в резонанс с её биополем и перелил немного энергии. Самому едва хватало, но для любимой не жалко. Да и нужнее ей сейчас.
        Косой луч заходящего солнца, словно напоминая о времени, ворвался через окно в комнату и осветил её волшебным светом. Это было очень неожиданно и странно - кровь и смерть, среди которой они провели последние часы, и вдруг этот чистый радостный закатный луч солнца.
        «Уже вечер, - подумал Мигель. - Красивый вечер на красивой Земле. Анекрасивых дел ещё - начать и кончить». Он вдруг понял, что очень голоден.
        -Хорошо, - сказала Ирина. - Мы попробуем.
        -Мы?
        -Мы с Машкой. Вместе. Она уже знает и летит сюда.
        -Слушайте, - сказал Конвей. - Война войной, но надо пожрать. Иначе свалимся.
        -Он прав, - сказал Мигель. - Что можно быстро придумать?
        -Давайте всё-таки сначала попробуем с этим разобраться, - Ирина кивнула на «демона». - Ато сдохнет того и гляди. Потом что-нибудь быстро придумаем с Машкой.
        Снаружи послышался шум двигателей - это Марина сажала глайдер.
        -Принято, - сказал Мигель.
        Демона из подпола вытащил Георг Пятый. Просто спустился по лестнице, ухватил тварь под мышки и поднялся обратно. Даже не запыхался.
        -Спасибо, Георг, - сказал Мигель. - Теперь свяжи ему лапы. На всякий случай. Марина, верёвка подходящая найдётся в глайдере?
        -Найдётся, - Марина была бледна, но держалась решительно. Сходила, принесла верёвку - моток прочного красно-белого репшнура.
        -Конвей, ты снаружи, - сказал Мигель. - Охранение и всё такое.
        О’Доэрти молча кивнул, вышел.
        Георг Пятый связал демону конечности прочным шнуром. Тварь не сопротивлялась. Только хрипела, булькала да ворочала целым жёлтым глазом. Никакой одежды на ней не было - одна длинная красноватая шерсть, которая особенно густо покрывала нижнюю часть тела.
        -Самец, - сказала Марина. - Ему больно.
        -Очень больно, - добавила Ирина.
        Мигель держал тварь на мушке. Сестры уселись на диван, взявшись за руки. Их глаза были прикрыты.
        -Презрение, - промолвила Марина. - Он видит нас и чувствует, что мы лезем ему в голову. Но ничего, кроме презрения, к нам не испытывает. Мы для него - низшие существа, годные только в пищу.
        -Авот что-то новое… - сказала Ирина. - Как-как? Фу, козёл.
        -Ага, - подтвердила Марина. - Мигель, он жалеет, что не может нас с Ириной трахнуть. Вособо извращённой форме. Не хочешь ему показать, кто кого здесь может трахнуть?
        Мигель размахнулся и врезал демону носком ботинка по рёбрам. Сучётом уже имеющихся ранений, это произвело ожидаемый эффект. Демон громко закричал. Вэтом крике смешались боль и ненависть.
        -Ещё разок, - предложила Ирина.
        Мигель добавил. Только на этот раз поднял ногу и резко ударил каблуком по ране в груди.
        Демон взвыл - жалобно и громко, дёрнулся, скорчился на полу, подтянув нижние конечности к животу. Его била крупная дрожь. Затем вой перешёл в тихие всхлипы и, наконец, затих. Жёлтый глаз закрылся. Из-под закрытого века выползла и побежала вниз, оставляя на коже мокрую дорожку, слеза.
        «Ну надо же, - подумал Мигель. - Почти как человек».
        -Плачет, - сообщила Марина. - Боится. Хочет домой.
        -Не так уж он оказался и крут, - сказал Мигель. - Вы можете показать ему картинку?
        -Какую? - спросила Марина.
        -Покажите, что мы вносим его в глайдер на носилках и взлетаем. Глайдер взлетает и кружит на месте.
        -Ага, - сообразила Ирина. - Неизвестно, куда лететь.
        -Да, - подтвердил Мигель. - Пусть покажет куда. Хотя бы приблизительно.
        -Мы попробуем, - сказала Марина.
        Сёстры замолчали. Их лица с закрытыми глазами приобрели сосредоточенное и одновременно какое-то отрешённое выражение. Словно они были здесь и одновременно не здесь.
        Мигель ждал. Минуты ползли, словно караван улиток по склону Фудзи (Мигель никогда в жизни не видел Фудзи, но надеялся на своё воображение, и оно оправдывало надежды). Хотелось есть.
        -Ольхон, - произнесла наконец Ирина. - Это Ольхон. Там главный портал.
        -Точно, - подтвердила Марина. - Ольхон. Конкретно - Хужир. Явижу Шаманку.
        -Что такое Шаманка? - спросил Мигель.
        -Скала у берега, - пояснила Ирина. - Со стороны Малого Байкала. Место силы.
        -Скорее слабости, - хмыкнула Марина.
        -Тонкое место, короче, - сказала Ирина. - То самое, где рвётся.
        Мигель смотрел на сестёр и восхищался.
        Они работали чётко и слаженно, умудряясь находиться в двух состояниях одновременно - телепатическом, настроенном на мысленную биоволну демона, и обычном, в котором можно было понимать сказанное и говорить в ответ.
        -Исильно порвалось? - спросил Мигель. - Как это выглядит?
        -Трудно описать словами, - сказала Марина.
        -Иничего не трудно, - сказала Ирина. - Женский половой орган видел? Во-от. Очень похоже. Только большой.
        -Ябы даже сказала, гигантский, - добавила Марина. - Настолько, что сквозь него спокойно проходят их матки-дирижабли.
        -Символика понятна, - сказал Мигель. - Точнее, непонятна, но я постараюсь разобраться. Ачто за ними, видно что-нибудь?
        -Ничего, - сказала Марина. - Туман клубится. Густой.
        -Туманная вагина, - сказала Ирина, и сёстры засмеялись.
        Мигель лихорадочно искал, о чём ещё важном можно спросить демона при помощи телепатически переданных образов, когда крылатая тварь дёрнулась, со всхлипом и свистом втянула воздух, после чего захрипела, дёрнулась ещё несколько раз, словно её било током, вытянулась и замерла, уставившись неподвижным, широко раскрытым жёлтым бессмысленным глазом в потолок.
        Глава 16. Похороны. Всеволод Александрович
        Была глубокая ночь, когда они свезли на глайдре последние трупы за южную околицу села и свалили их в старый овраг, который Ирина и Марина называли Медвежьим. По их словам, летом здесь было полно дикой малины, которой любили лакомиться не только селяне, но и мишки. Когда им случалось забредать в эти места.
        Коврагу вплотную примыкало старинное кладбище, на котором испокон века хоронили жителей деревни Верхний Яр, так что лучшего выбора для братской могилы просто не существовало.
        После того, как сдох демон, Ирина и Марина раздобыли мясных консервов и хлеба, вскипятили чай. Все четверо поели и немного отдохнули, глядя, как садится за тайгу солнце.
        -Какой-то бесконечный день, - пожаловался Конвей. - Кажется, что утро было в другой жизни.
        -Так и есть, - подтвердил Мигель, - в другой.
        -Ион ещё не кончился, - сказала Ирина.
        -Даже думать об этом не хочу, - призналась Марина. - Веришь?
        -Как самой себе, - ответила сестра.
        Если бы не Георг Пятый, они, наверное, не справились бы и до утра. Андроид показал себя с самой лучшей стороны, и Мигель в какой-то момент подумал, что за всю жизнь робот не оказывал ему (да и всей семье) большей услуги, чем сегодня.
        Оставалось с двух сторон обрушить землю на тела и окончательно превратить старый овраг в братскую могилу. Для этого всё было приготовлено - Конвей, как человек, проходивший обязательную срочную службу в пехоте и имевший дело со взрывчаткой, уже заложил оную по обеим сторонам оврага на достаточную глубину. Взрывчатку и детонаторы нашли в доме старосты Климченко. Константин Савватиевич был мужчиной хозяйственным, и дома у него много чего полезного хранилось (мясные консервы и хлеб Ирина и Марина тоже у него взяли).
        -Унас нет священника, и отпеть невинно убиенных мы не можем, - сказал Мигель. - Но обязательно закажем отпевание, когда все закончится и мы сюда вернёмся. Списки у всех есть?
        -Да, - Конвей прикоснулся к карману, в котором лежала бумага.
        -Да, - сказала Ирина.
        -Яих всех никогда не забуду, - сказала Марина. - Прощайте, родня. Господи, прости им всем, пожалуйста, грехи их, вольные и невольные, и прими души рабов твоих - невинно убиенных жителей деревни Верхний Яр.
        Они с Мариной перекрестились. Мигель и Конвей тоже.
        -Мальчики, кто из вас «Отче наш» наизусть помнит? - спросила Ирина. Голос её дрожал, но она держалась, не плакала. Как и Марина.
        -Думаю, все, - сказал Конвей. - Но давай ты, Миг Семнадцать. Всё-таки здесь русская земля.
        Мигель прочёл вслух молитву.
        -Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава во веки. Аминь, - закончил он.
        Все снова перекрестились.
        Кроме Георга Пятого. Андроид стоял рядом в своём перепачканном кровью и грязью комбинезоне. Его голова была опущена в знак солидарности с людьми в их скорби.
        «Интересно, - подумал Мигель неожиданно для самого себя, - что бы я сказал, если бы он поднял сейчас руку и перекрестился вслед за нами? Теоретически ему ничего не мешает это сделать. И, кстати, можно ли крестить робота, обладающего ИИ? Сего согласия, разумеется. Где-то я читал, что дискуссии на данную тему активно велись ещё в прошлом веке, но вот к чему пришли богословы, священники и простые миряне, уже не помню. Скорее всего мнения разделились. Как и всегда бывает. Содной стороны, с другой стороны… Главное, что сами носители ИИне стремятся к этому. Акак на Земле? Надо будет спросить при случае Нэйтеллу. Если, конечно, таковой случай теперь когда-нибудь представится…»
        -Яготов, - сказал Конвей. - Только давайте всё-таки подальше. Мало ли.
        Они отошли почти к опушке леса и остановились.
        -Давай, - скомандовал Мигель.
        Конвей нажал кнопку.
        Глухо бахнуло. Земля под ногами дрогнула. Сшумом обрушились стенки оврага. Клубы пыли во тьме казались зыбкими серыми тенями, плавающими в воздухе.
        -Смотрите, - сказала Ирина чистым звонким голосом. - Месяц. Молоденький.
        Мигель проследил за её взглядом. На востоке, над лесом, висел тонкий яркий серпик. Словно кто-то сделал аккуратный разрез ножом, и оттуда, из этой небесной раны, хлынул ясный чистый свет. Это было совсем не похоже на то, как выглядят с поверхности Марса его естественные спутники Фобос или Деймос.
        -Так вот ты какая, спутница поэтов, - сказал Конвей. - Ну, здравствуй! Извини, что время не совсем подходящее. Но я обещаю, что ещё полюбуюсь тобой сполна.
        -Спутник, - сказал Мигель.
        -Что?
        -Яговорю, спутник поэтов. Ты заметил, что в русском языке луна по мере взросления превращается из мужчины в женщину и обратно? Месяц, месяц, месяц - бац! - и уже луна. Потом в другую сторону. Сейчас мы наблюдаем мужчину.
        -Язаметил, что ты иногда бываешь чистым и неприкрытым занудой, - сказал Конвей. - Прямо эталон.
        -Ну извини, - вздохнул Мигель. - Мне показалось это важным.
        Они замолчали. Внаступившей тишине позади них отчётливо и громко хрустнула ветка.
        -Георг, свет! - скомандовал Мигель. Пистолет уже прыгнул ему в ладонь, словно был оснащён ИИи умел самостоятельно передвигаться в пространстве и мгновенно реагировать на мысленные приказы.
        Мощный фонарь андроида выбросил сноп яркого электрического света. Вответ за стволами деревьев и кустами слабо вспыхнули белым и жёлтым два круглых нечеловеческих глаза.
        Конвей, Ирина и Марина, как по команде, вскинули карабины.
        -Кто там?! - железным голосом рявкнул Мигель. - Выходи, или будем стрелять! Считаю до…
        -Не стреляйте, - раздался в ответ глуховатый мужской тенор, лишённый эмоциональной окраски. - Это я, ДАРИНО. Со мной дети.
        -О господи… - Марина закинула карабин за плечо и чуть было не бросилась в лес, но Мигель успел раньше.
        -Всем оставаться на месте! - приказал он. - ДАРИНО, выходи. Медленно и с детьми.
        Послышался шорох, треск веток, и вскоре на опушке появился ДАРИНО - деревенский автономный робот, интеллектом не обделённый. На своих двухсуставных руках-манипуляторах он нёс детей - мальчика и девочку лет трёх. Дети крепко обнимали робота за металло-углеритовую шею и смотрели вокруг широко распахнутыми испуганными глазами.
        Не дожидаясь команды, Георг Пятый убрал свет фонаря в сторону.
        -Софья!
        -Сашка!
        Ирина и Марина бросились вперёд, забрали детей у ДАРИНО, прижали к груди.
        -Бедные мои… - едва услышал шёпот Ирины Мигель. Внём как будто сконцентрировались вся любовь, вся жалость и всё милосердие сотен поколений русских женщин, живших до неё. Тех женщин, которые готовы были спасать, кормить и растить чужих детей, попавших в беду, и ничего не требовать взамен. Ни у Бога, ни у людей.
        УМигеля перехватило горло.
        -Давайте-ка это… будем устраиваться на ночлег, - сказал он, откашлявшись. - Остальное - завтра. Дети устали, да и мы, честно сказать, тоже.
        -Детей нужно покормить, - сообщил ДАРИНО. - Они давно не ели.
        -Обязательно, - сказала Ирина. - Обязательно покормим. Всех.
        Для отдыха избрали дом Ирины и Марины. Он стоял несколько на отшибе, близко к реке, и был единственным, который не осквернили демоны. Если, конечно, не считать двух перевёрнутых и одного сломанного стула, а также разбитой цветочной вазы в гостиной. Было понятно, что незваные гости заглянули в дом, второпях его обшарили и, никого не обнаружив, удалились.
        Автономный генератор тока вместе с генераторной накрылся медным тазом (судя по виду, здесь поработали гигантские щупальца матки-дирижабля). Поэтому для освещения воспользовались свечами, а для готовки - дровяной печью. Вподполе у сестёр жил хороший аккумулятор на тысячу ампер-часов. Но он был наполовину разряжен, а нужно было оставить резерв энергии для двух роботов и глайдера, чья батарея уже показывала двадцать процентов заряда.
        Судя по тому, как ловко сёстры управлялись с хозяйством без электричества, для них это было в порядке вещей. Пока Ирина разожгла печь, поставила на неё большую сковородку и приготовила всё для сооружения обширной яичницы с колбасой, Марина всем постелила. Вдоме было четыре комнаты, не считая кухни, и места хватало. Роботы, понятно, в сне не нуждались.
        -Георг, ДАРИНО, за вами боевое охранение, - приказал Мигель. - Дом и глайдер. При малейшей опасности тут же поднимайте тревогу.
        -Может, дать им карабины? - предложил Конвей.
        -Яне умею обращаться с оружием, - сообщил ДАРИНО. - Нет соответствующей программы.
        -Уменя есть, - промолвил Георг. - Могу поделиться.
        -Нет уж, - сказал Мигель. - Вдруг не встанет, как надо? Ибудет у нас поехавший мозгами робот, вооружённый карабином. Да и Георгу оружие не нужно. Он сам по себе - то ещё оружие.
        -Не доверяете, - сказал андроид бесстрастно. - Понятно.
        -Это ты сейчас вроде как пошутил, да? - спросил Конвей и тут же добавил: - Можешь не отвечать.
        -Яи не собирался, - сказал Георг.
        -Вижу явное влияние Нэйтеллы, - сказал Мигель. - Но не могу понять, хорошо это или плохо. Пока. Значит, приказ меняется, слушайте вводные. Задача Георга прежняя - боевое охранение. Задача ДАРИНО - соорудить из подручных материалов, лучше из дерева, крест на братскую могилу. Высота… - он посмотрел на потолок, подумал, - четыре метра. На полтора метра вкопаем - останется два с половиной. Георг, задача ясна?
        -Так точно, - ответил андроид.
        -Тебе, ДАРИНО?
        -Ясна.
        -Возникнут трудности, обращайся за помощью к Георгу. Георг, разрешаю в случае необходимости помочь ДАРИНО.
        -Есть в случае необходимости помочь ДАРИНО, - отчеканил Георг.После получения приказа с военным оттенком он принялся и отвечать соответственно.
        -Ясправлюсь, - сообщил ДАРИНО.
        -Всё готово, к столу! - позвала из кухни Ирина.
        Сначала покормили и уложили детей. Маленькие Софья и Сашка так устали, что уснули мгновенно, едва коснулись головами подушек.
        Затем приступили к еде сами. Усестёр в запасах нашлось красное сухое вино, и они налили по бокалу.
        Поднялась Ирина.
        -Помянем, - сказала она вновь охрипшим голосом. - Помянем наших односельчан, родственников, друзей. Всех, кого сегодня не стало на земле. Царствие им Небесное. Амы… мы будем всегда их любить и помнить.
        -Помянем, - сказал Конвей.
        -Царствие Небесное, - сказал Мигель.
        -Прощайте, родные, - прошептала Марина. - Мы вас любим.
        Они выпили, не чокаясь. Ирина поставила бокал на стол, села, потянулась вилкой к еде, но вдруг бросила её, закрыла ладонями лицо и заплакала. Марина обняла сестру за плечи и принялась утешать. Через минуту плакали уже обе, уткнувшись друг дружке в плечи.
        Теперь пришёл черёд мужчин показать, насколько они умеют быть утешителями. Оказалось, не слишком успешными. Но они хотя бы попытались. Вконце концов слёзы иссякли сами собой. Сёстры ушли в ванную комнату, где привели себя в порядок и вернулись. Снова налили.
        -Давайте за победу, - сказал Мигель. - Она нам понадобится.
        Чокнулись, выпили, поели.
        -Думаешь, придётся драться? - спросил Конвей.
        -Мы уже дерёмся, - ответил Мигель. - Ты не заметил?
        -Яне об этом.
        -Ао чём?
        -Ну… мы вроде как гости. Втом смысле, - добавил он поспешно, заметив пристальный взгляд Мигеля, - что не знаем местных реалий и вообще нас мало. Должна же быть здесь армия!
        -Унас нет армии в обычном понимании этого слова, - сообщила Ирина. - Нэйтелла уже говорила, но я повторю. Есть определённое количество боевых наземных роботов и дронов, а также довольно мощные защитные космические системы, предназначенные для отражения агрессии извне. Но армии, состоящей из человеков, нет.
        -Увас нет армии, а у меня цензурных слов, - сказал Конвей. - Самое мягкое - охренеть. Икак вы дошли до жизни такой?
        -Мальчики, давайте завтра? - попросила Марина. - Ещё пять минут, и я буду спать лицом в яичнице.
        -Потому что нужно доесть, - назидательно сказал Конвей.
        -Не могу. Вилка из рук выпадает. Иглаза закрываются.
        -Давай я тебя покормлю? - предложил блюзмен.
        -Лучше отнеси, - сказала Марина.
        -Куда? - не понял Конвей.
        -Вкойку, дурень, - сказала Ирина. - Что за мужик пошёл, а? Всё нужно объяснять.
        -Извините, туплю, - вскочил на ноги О’Доэрти. - Сию минуту.
        Он наклонился и одним движением подхватил Марину на руки.
        -Хорошо как, - пробормотала она, закрывая глаза. - Только, чур, сегодня не приставать. Спать очень хочется. Ивообще…
        Конвей молча шагнул за порог кухни и пропал со своей драгоценной живой и уже спящей ношей на руках.
        -Инам пора, - сказала Ирина.
        -Хочешь, посуду помою? - предложил Мигель.
        -Ещё чего. Ты - гость. Сама помою. Но - завтра. Давай только со стола уберём.
        Они убрали со стола, отправились в комнату, разделись, упали в кровать и через десять секунд уже спали непробудным сном.
        Утро настало как всегда - неотвратимо. Было оно хмурым и пасмурным. Ссеверо-востока задул холодный ветер, из низких тёмно-серых сплошных облаков временами срывался дождь и снова затихал, словно никак не мог собраться с силами и хлынуть как следует.
        После завтрака сели думать, что делать дальше. Прошедшая ночь несколько пригасила вчерашний эмоциональный накал, но общее настроение и отношение к трагедии не изменило. Никто не предлагал отсидеться и подождать, пока в дело вступят Вооружённые Силы КСПСС или всё каким-то образом само уляжется.
        -Пока будем ждать помощи, потеряем время, и может стать слишком поздно, - сказал по этому поводу Мигель. - Овтором варианте и вовсе речи нет. Не уляжется оно само.
        -Теоретически возможно, - заметил Конвей. - Но я не специалист.
        -Вот именно, - согласился Мигель. - Помнишь, что сообщила Нэйтелла? Тридцать четыре портала возникло, и число их растёт. Не уменьшается, заметь, а растёт. То есть сегодня их вполне может быть в два раза больше.
        -Да помню я, - поморщился Конвей. - Но теоретически…
        -Задолбал, - сказал Мигель.
        -Поймать бы этого Вестминда и набить ему морду, - высказал неожиданное желание О’Доэрти. - Чисто для облегчения души.
        -Это ты сейчас мощно вставил.
        -Вставить я люблю.
        -Оно и заметно.
        -Нервный ты какой-то. Что не так?
        -Извини. Станешь тут нервным.
        -Ты - будущий дипломат. Обязан держать нервы в узде.
        -Хорошее слово «узда», - сообщил Мигель. - Есть в нём что-то исконное. Седло, узда и шпага. Что ещё нужно кабальеро! При условии, что добрый конь уже есть. Ивсё-таки, если подумать?
        -Ачто тут думать? - искренне удивился Конвей. - Прежде чем воевать, разведка нужна, - это азбука. Чем больше сведений мы получим о противнике, тем лучше.
        -Предлагаешь сунуться в портал, на ту сторону?
        -На букву «п» это точно называется.
        -Мальчики, а нельзя без пошлости? - подала голос Марина. - Японимаю, вы - мужчины, грубые, но отважные воины, которые не боятся крови и грязи и всё такое прочее, но здесь дамы. То есть мы.
        -Тысяча чертей, - пробормотал Конвей. - Всмысле извинений. Постараемся держать себя в этой… как его… узде.
        Мигель кашлянул, скрывая смешок.
        Вкомнату, держась за руки, вошли близнецы Софья и Саша. Умытые, в чистой одежде, сытые, выспавшиеся и очень серьёзные.
        Они подошли к Ирине с Мариной (сёстры сидели рядом).
        -Тётя Марина, - сказала Софья.
        -Тётя Ира, - сказал Сашка.
        -Что, мои хорошие? - Марина тоже взяла детей за руки. Софью за правую, Сашу за левую.
        -Когда мы пойдем домой? - спросила Софья. - Кмаме.
        -Ипапе, - добавил Саша.
        Вкомнату шагнул ДАРИНОи остановился. Над его глазами-камерами спокойно горели зелёным светом индикаторы, но вид у робота всё равно был почему-то тревожный.
        -Моя программа «Нянька» требует обновления, - сообщил он. - Она рассчитана на детей до трёх лет. Аим уже больше.
        -Мы что-нибудь придумаем, - пообещал Мигель.
        Сегодня утром, пока дети ещё спали, ДАРИНО успел им рассказать о том, что случилось вчера. Когда нагрянула беда, он был во дворе дома батюшки Ярослава и матушки Натальи - доставил им со склада два новых одеяла и комплект постельного белья. Тут из-за леса вынырнула матка-дирижабль, зависла над селом и выпустила наружу стаю демонов…
        -Отец Ярослав выскочил с карабином из дома и начал стрелять, - говорил робот. - Аматушка Наталья вывела из дома детей, передала мне и приказала бежать с ними в тайгу. Ине возвращаться до тех пор, пока опасность не исчезнет. Явыполнил приказ. Мы спрятались в чащобе. Яотпугивал комаров и рассказывал детям сказки. Потом пришли вы.
        Две крохи стояли посреди комнаты, крепко держась за руки, и ждали ответа. Они верили взрослым и полностью на них полагались.
        -Ещё не сейчас, - сказала Марина.
        -Завтра? - спросила Софья.
        -Боюсь, что нет, моя хорошая.
        -Язнаю, - сказал Саша. - Это красные злые люди. Явидел, у них есть крылья, они летают. Папа в них стрелял. Он их убил?
        Мигель подумал, что для трёхлеток брат и сестра разговаривают очень хорошо.
        -Одного убил, - сказал он. - Ваш папа - очень храбрый человек. Он убил врага.
        -Их было больше, чем один, - сообщил Саша. - Много.
        -Да, - согласился Мигель. - Очень много.
        -Они забрали с собой маму и папу, да? - спросила Софья.
        Мигель поймал на себе умоляющий взгляд сестёр.
        «Господи, что же делать, научи. Яникогда, никогда не сталкивался в жизни с такой ситуацией. Этим маленьким человечкам по три года всего. Как им сообщить, что их мамы и папы больше нет и никогда не будет? Где найти слова? Соврать, подыграть? Сказать, что маму и папу и впрямь забрали эти плохие злые красные люди с крыльями? Ичто мы обязательно попробуем их освободить и вернуть? Но как тогда быть с исчезновением всех остальных жителей деревни, среди которых были и дети, такие же, как они сами? Нет, врать не стоит, пожалуй. Ачто стоит? Наверное, стоит вспомнить, что Софья и Саша - из семьи православного священника. Да и вся деревня верующая, новые старообрядцы же. Это упрощает дело. Не может такого быть, чтобы отец Ярослав не рассказывал своим детям о Царствии Небесном.
        Мигель поднялся.
        -Пошли, - сказал он. - Все вместе.
        -Куда? - спросила Ирина.
        -Кбратской могиле. ДАРИНО, ты сделал крест?
        -Да, - ответил робот, - всё готово.
        -Правильно, - сказала Ирина. - Мы деревенские, к смерти с детства привычные. Пусть и они привыкают.
        Они вышли во двор. Мигель позвал Георга и приказал ему вместе с ДАРИНОотнести крест к могиле.
        -Лопаты прихватите, - добавил он. - Не манипуляторами же землю копать для креста.
        -Явозьму ручной бур и мешок щебёнки, - сказал ДАРИНО. - Знаю где. Это лучше, чем лопатами. Вкапывал столбы умею.
        -Молодец, - похвалил Мигель. - Даже молодцы. Свами, ребята, не пропадёшь. Но лопаты всё равно возьмите. Положите в глайдер вместе с буром и щебнем, а то вам крест тащить неудобно будет.
        Чтобы добраться до братской могилы, как и вчера, люди использовали глайдер. Расстояние не превышало полутора километров, но для трёхлетних детей это было много. Опять же все понимали, что лучше держаться вместе и рядом с глайдером. На тот случай, если придётся быстро сваливать из деревни. Одно дело - запрыгнуть в машину за минуту и тут же улететь, и совсем другое - сначала до неё добежать. Полтора километра.
        На то, чтобы провертеть буром дыру в земле, вставить в дыру крест и засыпать свободное пространство щебёнкой, ДАРИНОи Георгу потребовалось пять минут. Иещё пятнадцать, чтобы с помощью лопат соорудить над братской могилой относительно аккуратный утрамбованный со всех сторон холмик. Роботы трудились быстро и слаженно, как будто всю жизнь проработали вместе.
        Люди стояли неподалёку, смотрели. Мигель, как мог, доступно и ласково рассказывал маленьким близнецам о том, что их мама с папой и все остальные жители деревни Верхний Яр не умерли насовсем, а отправились все вместе к доброму Богу в Царство Небесное. Софья и Сашка слушали внимательно, с серьёзными взрослыми лицами. Они смотрели большими ясными глазами на то, как роботы ставят высокий деревянный крест, как лопатами формируют холмик, и старались не плакать. Но потом всё равно заплакали, и сёстры принялись их утешать - взяли на руки, прижали к груди, гладили по голове, шепча какие-то ласковые, древние, известные только женщинам слова.
        Тихое, на грани слышимости, пение глайдера Мигель и Конвей уловили одновременно.
        -Все в лес! - скомандовал Мигель.
        Через минуту у могильного холма с крестом остался только брошенный глайдер.
        Второй глайдер, в небе, они заметили ещё через полминуты.
        Чем-то он напоминал игрушку. Когда-то нарядную и красивую, а ныне облезлую и помятую. Окрашенный в ярко-красный цвет, он был покрыт безобразными чёрными пятнами и рыскал из стороны в сторону, будто заядлый пьяница на трудной дороге домой.
        -Узнаёте машину? - спросил Мигель, провожая глазами машину, которая медленно и неуверенно удалялась в сторону центра деревни.
        -Спортивная модель, рассчитан на двоих человек и сотню килограммов багажа, - сказала Марина. - Унас в Верхнем Яре я такие не видела.
        -Такие побитые?
        -Вообще такие.
        -Это не очень старая модель, - добавила Ирина. - Лет пять, не больше.
        -Значит, побывала в переделке, - сделал вывод Мигель. - Ия даже могу догадаться, в какой именно.
        -Возвращается, - сообщил Конвей.
        Действительно, гость возвращался. Он ещё сбросил скорость, завис над братской могилой и пошёл вниз. Секунда, другая, и пропал за стволами деревьев и большим глайдером. Ешё секунда, и смолк двигатель. Машина приземлилась.
        «Вы с детьми здесь, Конвей со мной», - знаками показал Мигель, перешёл в форс-режим и с пистолетом, возникшим в его левой руке словно из ниоткуда, скользнул вперёд.
        Хорошо тренированный человек может быть практически невидим и неслышен. Разумеется, если координирует свои движения и не ставит ногу куда попало. Человек в форс-режиме, даже на первом уровне, - тем более. Мигель и Конвей, словно две бесплотные тени, миновали опушку, обогнули с двух сторон свой грузо-пассажирский глайдер, выглянули на долю секунды, спрятались и снова выглянули, теперь смелее.
        Высокий худой мужчина, с длинными до плеч седыми волосами, засунув руки в карманы, стоял к ним спиной рядом с красным обшарпанным глайдером. На нём были короткие, выше голых щиколоток, синие штаны. Из-под красной, под цвет глайдера, куртки высовывался подол рубашки ярко-жёлтого цвета. Мужчина вытащил из кармана правую руку, поднёс ко рту.
        Едва слышный щелчок, и вот уже его голову окутало облако табачного дыма.
        «Что-то везёт мне на курящих, - подумал Мигель. - Сначала в вирте, теперь в реале».
        Он подал знак Конвею - выходим! - и шагнул на открытое пространство. Оружие по-прежнему держал наготове.
        -Уменя с самого рождения невероятно тонкий слух, - произнёс мужчина, не оборачиваясь. - Особенность восприятия, редкая. Поэтому я вас слышу. Но должен признать, что двигаетесь вы очень тихо. Даже лучшие охотники деревни Верхний Яр так не умеют. Или мне следует сказать в прошедшем времени - не умели?
        Мужчина обернулся.
        На худом, изрезанном морщинами лице выделялись ярко-голубые, какие-то детские глаза, открыто и незамутнённо взирающие на мир из-под низких кустистых седых бровей. На щеках и подбородке серебром поблёскивала щетина. Вуглу тонкогубого рта торчала горящая сигарета. Ни малейшей угрозы от мужчины не исходило.
        Мигель знаком показал Конвею, что оружие можно убрать, и спрятал пистолет. Нависшие над глазами брови незнакомца взметнулись вверх.
        -Ого, - произнёс он звучно. - Быстро. Очень быстро. Какой-то новый электронный стимулятор? Хм, не похоже. Тогда…
        Он подошёл ближе, склонил голову, внимательно разглядывая друзей, словно те были неведомыми зверушками.
        Мигель вышел из форса и выпрямился.
        -Простите, с кем имеем честь? - холодно спросил он в лучших традициях своих предков по матери - испанских грандов.
        -Ну конечно! - хлопнул себя по лбу человек, вынул изо рта сигарету и коротко рассмеялся. - Колонисты! Скорее всего, Марс. Яправ?
        Друзья молчали.
        Мужчина недоумённо моргнул раз и другой.
        -Господи, ну конечно, - пробормотал он. - Разрешите представиться, меня зовут Всеволод Александрович.
        Он протянул руку и повторил:
        -Всеволод Александрович Лисин.
        -Мигель Сухов, - Мигель осторожно пожал узкую сухую и теплую ладонь.
        -Апо батюшке? - осведомился Всеволод Александрович.
        -Александрович, - усмехнулся Мигель.
        -Какое совпадение! - радостно воскликнул Всеволод Александрович. - Почти тёзки!
        Он тут же протянул руку Конвею, и ритуал знакомства повторился.
        -Девушки, выходите! - позвал Мигель, обернувшись через плечо. - Всё в порядке!
        Всеволод Александрович с искренним интересом следил, как из леса появились сначала Ирина с Мариной, вооружённые карабинами, а затем Георг Пятый. Когда же следом из-за деревьев вышел ДАРИНОс детьми, на его лице отразилось глубокое волнение.
        -ДАРИНО! - воскликнул он. - Глазам своим не верю. Это ты, мой старый друг?
        -Привет, Сева, - бесстрастным голосом ответил робот. - Добро пожаловать домой.
        Глава 17. База
        17.Они опять сидели в доме Ирины и Марины и держали совет. Было всё ещё утро. Идаже немного распогодилось - дождь прекратился, тучи поднялись выше, и между ними время от времени синело чистое небо.
        Робот ДАРИНО играл с детьми (соответствующую программу ему обновили с помощью Георга Пятого, и она встала как родная); Георг Пятый привычно нёс охранение; люди сидели на кухне - поближе к бутербродам и чаю.
        Довольно быстро выяснилось, что Всеволода Александровича Лисина им всем, что называется, Бог послал. Было ему, по его словам, сто восемнадцать лет, и был он местным уроженцем.
        Но главное - учёным, который понимал, что происходит. Или думал, что понимает. Как бы то ни было, говорил он уверенно, нисколько не сомневаясь в своих словах. Хотя и пытался время от времени залезть в такие научные дебри, даже на дальних подступах к которым присутствующие чувствовали себя неразумными детьми. Впрочем, и сам Всеволод Александрович чем-то напоминал ребёнка. Он очень расстроился, когда узнал о страшной гибели практически всех жителей деревни. Целых полминуты расстраивался, не меньше. Но уже во вторую половину той же минуты увлечённо вспоминал события вековой давности, когда он семнадцатилетним юношей покинул деревню Верхний Яр и отправился в Москву…
        Впрочем, следовало отдать Всеволоду Александровичу должное - в отличие от многих людей в столь солидном возрасте, он не зацикливался на воспоминаниях, а живо интересовался днём сегодняшним и говорил хоть и много, но по делу. Было заметно, что его ум по-прежнему гибок и способен к анализу. Да и физически Всеволод Александрович был вполне крепок.
        -Только естественные методы, - рассказывал он. - Фактически те же, которыми пользуетесь и вы. Форс-режим, медитативно-волевая активизация омолаживающих и регенерационных биопрограмм, заложенных в нас самой природой, или, если хотите, Богом. Никаких встроенных чипов, симбо-киберов и прочей земной хрени, взлелеянной нашими ИИ вкупе с горячими сторонниками технологической сингулярности. Хотя справедливости ради замечу, что от искусственных хрусталиков я не отказался. Иот регулярной чистки кровеносных сосудов медботами - тоже. Ну и ещё по мелочи. Мне исполнилось восемнадцать лет, когда связь с КСПСС прервалась, а вместе с ней исчезла возможность легально покинуть Землю и стать колонистом. Не то чтобы я сильно расстроился, поскольку по-настоящему никогда не хотел стать колонистом, слишком Землю любил. Но осадок, что называется, остался на всю жизнь. Не терплю, когда ограничивают свободу. Причём со всех сторон. Поэтому я и с нашими трансгуманистами, киберпанками и прочими сторонниками тесного слияния человека с машинами никогда не воевал. Каждый сходит с ума по-своему. Иесли большинство населения Земли
пошло по этому пути, то кто я такой, чтобы им мешать? Достаточно того, чтобы мне и таким, как я, не мешали идти своим путём.
        -Нам и не мешали, - сказала Ирина. - Деревня Верхний Яр всегда жила так, как хотела.
        -По завету предков, - добавила Марина.
        -Поэтому я сюда и вернулся, - кивнул Всеволод Александрович. - Думал найти соратников дома. Среди людей, свободных от чипов и симбо-киберов.
        -Соратников? - переспросил Мигель.
        -Их. Видите ли, молодой человек, одному мне с возникшей проблемой не справиться. Увы, я никак не мог предположить, что враг так быстро добрался и до моей родной деревни.
        -Считайте, вы их нашли, - сказал Мигель. - Мы готовы сражаться. Знать бы только, как и с кем.
        -На эти вопросы у меня пока нет полностью удовлетворительного ответа. Ясно одно: на ИИв этой ситуации надеяться не приходится. Вам известно, что я предупреждал и Вестминда, и Нэйтеллу, что эксперименты с ЭГТ-конвертерами могут закончиться плохо?
        Мигель улыбнулся.
        -Мы всего несколько дней как на Земле, - сказал он. - Оказались здесь случайно.
        -Исразу попали в крутую заварушку! - воскликнул Всеволод Александрович и потёр руки жестом мужчины, предвкушающего хорошую выпивку и закуску. - Весело, а?
        -Веселей некуда, - хмуро сказал Конвей. - Обхохотаться просто.
        -Извините, если мой энтузиазм показался вам неуместным, - казалось, Всеволод Александрович нисколько не смутился. - Яподумал, что таким молодым и сильным людям, как вы, свойственно испытывать если не веселье, то эмоциональный подъём впредвкушении столь трудного, но благородного дела. А?
        -Есть, есть подъём, - успокоил Всеволода Александровича Мигель. - Не беспокойтесь. Просто вы с моим другом, вероятно, немного по-разному понимаете слово «веселье».
        Всеволод Александрович принялся было с жаром объяснять этимологию данного слова, но вовремя прервал сам себя и сказал:
        -Дело в том, молодые люди, что теоретическое обоснование эксперимента, который провёл Вестминд, в своё время сделал я. Ипринцип работы ЭГТ-конвертеров, чтоб им пусто было, тоже я разработал. Еще пятьдесят лет назад. Потом у меня с Вестминдом на этой почве вышли разногласия, и я из проекта удалился, занялся другими делами. Он вроде бы тоже охладел, и целых тридцать лет этим никто не занимался. Адвадцать лет назад всё опять завертелось. Меня Вестминд заполучить не смог, я категорически ему отказал и предупредил ещё раз, что это слишком опасно. Прорвать ткань реальности - это не штанами за гвоздь зацепиться. Штаны зашить можно или новые приобрести, а здесь… Тогда он набрал команду молодых и амбициозных учёных и инженеров, а меня вообще лишил всех возможных допусков к проекту. Забавно, да? Яотказываюсь участвовать, но меня всё равно лишают допуска, - Всеволод Александрович засмеялся. - Кслову, подобный ход определённым образом говорит в его пользу, как ИИ, претендующего на полное самосознание.
        -Появились гордость и зависть? - догадался Мигель.
        -Что-то в этом роде. Идаже определённая смелость. Идиотская, да, но - смелость.
        -Это не смелость, - пробурчал Конвей. - Это безмозглость. Иэгоизм в крайней степени. Что он хотел доказать? Что, как и люди, способен на безумство?
        -Ну да, - сказал Мигель. - Раз способен на безумство, значит, обладаешь свободой воли. Раз обладаешь свободой воли, значит, являешься не просто ИИ, а полноценным разумным существом. Итак далее. Вплоть до веры в Бога.
        -Нет, - покачал головой Всеволод Александрович. - Сверой в Бога и у Вестминда, и у Нэйтеллы большие проблемы. Ябы сказал, когнитивно непреодолимые. Но это долгий разговор с привлечением новейших философских и богословских концепций, а у нас мало времени. Пока мы тут с вами сидим, ткань реальности в прямом смысле слова расползается, а людей убивают. Явидел своими глазами в Новом Иркутске - это страшно. Едва ушёл. Повезло, что спортивный глайдер вовремя под рукой оказался, а я ещё не забыл увлечения молодости. Ито досталось… - Он умолк, обмяк лицом и сразу постарел на два десятка лет. Углубились морщины, набрякли мешки под глазами, и даже синие глаза словно вылиняли и утратили здоровый блеск.
        -Мы тоже видели, - сказал Мигель.
        -Разведка, вот что нам сейчас крайне необходимо, - поднял голову Всеволод Александрович. - Быстрая, тщательная, результативная. Ксожалению, я здесь могу выступать только в качестве, так сказать, штаба. Силы уже не те, состарился.
        -Ничего страшного, - сказал Мигель. - Надеюсь, мы справимся с этой задачей. Только вот неплохо бы поменять место дислокации. Здесь оставаться слишком опасно. Демоны уже знают сюда дорогу, и кто даст гарантию, что они не захотят вернуться?
        -Есть одно место, - сказал Всеволод Александрович после некоторого размышления. - Ине слишком далеко отсюда. Думаю, это то, что нам нужно.
        Они вылетели сразу после обеда. До обеда дел хватило - собрать продукты по домам (в основном, всё необходимое взяли в доме старосты), кое-какие вещи, в том числе и детские, погрузить всё в грузо-пассажирский глайдер. Спортивный глайдер Всеволода Александровича решили оставить, - он едва до деревни дотянул, и было рискованно снова поднимать его в небо.
        Спутниковая навигация не работала. Поэтому использовали старую бумажную карту, которую нашли, опять же, в доме старосты Константина Савватиевича, компас, линейку, карандаш, приборы глайдера, память Всеволода Александровича и базовые штурманские навыки Марины Лариной и Мигеля.
        Шли низко, под облаками, чтобы не терять из виду землю. Глайдер вела Марина, за штурманов выступали Мигель и Всеволод Александрович.
        Этот человек обладал каким-то совершенно невероятным объёмом знаний, причём в самых различных сферах. Ифеноменальной памятью, в которой эти знания хранились так же надежно, как в памяти компьютера. Идаже надёжней. Компьютерная память, память ИИ, даже основанная на квантовой запутанности и теоретически бесконечная, все равно требовала постоянного обновления носителей и перезаписи. Даже сейчас, в серединеXXIIIвека, бумага оставалась самым надёжным хранителем информации. Разумеется, для ее изготовления давно не нужно было вырубать леса, которых, к тому же, на Марсе и остальных планетах КСПСС попросту не существовало (марсианские свежевыращенные рощи не в счёт). Производилась она с помощью генно-отредактированных марсианских бактерий, которые практически любой мусор перерабатывали в полезное сырьё, из которого затем получалась прекрасная белая бумага высочайшего качества.
        Но речь не об этом. Бумага - это бумага. Носитель. Память - и компьютерная, и тем более человеческая - работает иначе, чем книга, и устроена гораздо сложнее. Так вот, память Всеволода Александровича была устроена безупречно.
        Вдалёком детстве Мигель, как и многие его сверстники, зачитывался романами древнего земного писателя француза Жюля Верна, чьи книги не выходили из моды у колонистов с тех самых пор, как они покинули Землю. Всеволод Александрович Лисин напоминал ему одновременно чудаковатого учёного Жака Паганеля из романа «Дети капитана Гранта» иумелого инженера и учёного Сайреса Смита, персонажа книги «Таинственный остров».
        -Всего-то двести с лишком километров на северо-восток, - рассказывал он. - По нашим меркам - рукой подать. За час доберёмся.
        Час не час, а через девяносто две минуты после взлёта Марина посадила глайдер в указанном месте - безлесной седловине между двух холмов, которые совсем чуть-чуть недотянули до того, чтобы называться горами. Перед этим они с воздуха заметили старую, заросшую местами травой и кустарником дорогу, вдоль которой и летели последние десять минут и которая привела их в эту седловину.
        -Здесь, - сказал Всеволод Александрович, когда Марина выключила двигатель. - Приехали.
        Они прошли по дороге (пластмонолит неплохо сохранился) и упёрлись в вертикальную монолитную скалу.
        -Ичто дальше? - спросил Конвей. - Нужно сказать: «Сезам, откройся!» или сыграть особую мелодию на флейте?
        -Как вы догадались? - спросил Всеволод Александрович.
        После этого вытащил из внутреннего кармана деревянную дудку и поднёс её ко рту.
        -Тууу-ту-ту-ту-тууу. Ту-ту-тууу-ту-туу. Ту. Тууу-ту-ту-ту-тууу. Ту-ту-тууу-ту-туу. Ту. Тууу-ту-ту-ту-тууу. Ту-ту-тууу-ту-туу. Ту.
        Чистые ясные звуки разнеслись по окрестностям.
        Маленькая Софья засмеялась и радостно захлопала в ладоши.
        -Дудочка! - радостно воскликнул её брат. - Ещё!
        -Ладно, ладно, детки, дайте только срок, будет вам и белка, будет и свисток, - процитировал Всеволод Александрович.
        Скала дрогнула. Косая ровная трещина расколола её сверху донизу. Обе половинки - правая и левая - медленно и почти бесшумно поползли в разные стороны, исчезая в теле холма. Вспыхнул электрический свет. Но и без него было видно, куда идти - прямо в большой, вырубленный в недрах холма зал размером с половину футбольного поля. Идалее, по уходящему куда-то вниз широкому коридору-тоннелю, по сторонам которого виднелись широкие двери-ворота.
        -Звуковые сенсоры ворот настроены на определённую мелодию, - сообщил Всеволод Александрович, пряча дудку. - Она у меня записана, но с дудкой надёжнее. Сами ворота углеритовые в основе и, как видите, отлично замаскированы под натуральный камень. Даже если случайно наткнёшься на дорогу, проникнуть внутрь нет никакой возможности. Разве что снести ворота и половину холма с помощью мощной взрывчатки, но это слишком хлопотно. Хотя, не скрою, в какой-то момент мысли о взрывчатке меня настойчиво посещали.
        -Вкакой? - спросил Конвей.
        -Когда я отчаялся открыть ворота. Долго не мог подобрать мелодию и нужную тональность.
        -Так что это за место? - спросил Мигель.
        -Древняя военная база, - ответил Всеволод Александрович. - Законсервирована ещё до моего рождения, примерно сто пятьдесят лет назад, в самом конце двадцать первого века. Яузнал о ней случайно, роясь в одном бумажном архиве. Лет восемьдесят тому, - прикинул он. - Нет, вру. Восемьдесят пять. Тоже давно, в общем. Забавно, - он на секунду задумался. - База была законсервирована в двадцать первом веке, нашёл я её в двадцать втором, а сейчас у нас двадцать третий. Связь времён. Кслову, у неё есть название - «Незабудка». Военная база «Незабудка». Забавно, да?
        -Не забудем, не простим, - пробормотал Мигель.
        -Вы поняли, - сказал старый учёный. - Масса смыслов. Но это так, уже не имеет значения, пожалуй. Ну что, заходим или так и будем стоять на пороге?
        На военной базе «Незабудка» было всё, что нужно для нормальной жизни вдали от цивилизации: энергия, вода, канализация, одежда, еда и оружие. Еда, пригодная к употреблению, была консервированной.
        -Япроверял, - сказал Всеволод Александрович, показывая им банку консервированной ветчины, хранящуюся на продуктовом складе, куда они зашли. - Есть можно, не отравишься.
        -Давно проверяли? - спросила Ирина.
        -Хм. Лет тридцать назад. Но думаю, что ещё лет тридцать они будут пригодны в пищу.
        -Вы как хотите, а детей этим кормить нельзя, - заявила Ирина. - Консервы, которым сто пятьдесят лет! Сума сошли?
        -Георг, проверь, будь добр, - сказал Мигель.
        Георг Пятый ловко вскрыл банку, поднёс её к лицу, понюхал.
        -Абсолютно безопасная еда, - доложил. - Уровень сохранности - сто процентов.
        -Вот и ешьте, - сказала Ирина. - Амы для детей нормальной еды взяли. На первое время хватит. Мы вообще как, надолго сюда?
        -Кто ж знает, - ответил Мигель. - Мы с Конвеем постараемся справиться как можно скорее. Атам… - Он пожал плечами. - Не известно, что нас ждёт на той стороне.
        -Можем и не вернуться, между прочим, - заметил О’Доэрти и бросил выразительный взгляд на Марину.
        -Не поняла, - подбоченилась Ирина. - Вы вдвоём, что ли, собрались на разведку? Амы?
        -Вы… - Мигель поискал что-то глазами по полкам, не нашёл и протянул руку. - Дай нож, пожалуйста.
        Ирина вынула из ножен на поясе и протянула ему нож. Мигель подцепил им кусок ветчины, отправил в рот. Пожевал, проглотил. Зацепил ещё кусок и отправил туда же:
        -М-м! Вкусно!
        -Эй, я тоже хочу, - сказал Конвей.
        -Держи, - Мигель отдал ему банку и нож.
        -Не уходите от темы, - сказала Ирина.
        -Никто никуда не уходит, - сообщил Мигель примирительно. - Всмысле, уходим мы с Конвеем. Ты, Марина, дети, Всеволод Александрович и Георг Пятый с ДАРИНО остаются здесь и ждут нашего возвращения.
        -Кто это решил?
        -Я.
        -На каком основании, позволь спросить?
        -Ириш… - начала Марина.
        -Погоди, Марина, мне действительно интересно.
        -Тебе как ответить - честно и прямо или тоже честно, но зигзагом?
        -Сначала так, потом эдак.
        -Хорошо. Первый ответ - на том основании, что я мужчина и - так случилось, что окончательные решения в нашем небольшом отряде тоже принимаю я. Ваш голос - совещательный. Второй. Снами дети, они требуют ухода и защиты. Женщины для этого предназначены лучше всего. Самой природой предназначены. Вопросы?
        Ирина задумалась на несколько секунд.
        Мигель стоял напротив неё в спокойной расслабленной позе, ожидая. Конвей задумчиво жевал кусок ветчины. Марина внимательно следила за Софьей и Сашкой, которые устроили игру в догонялки. Всеволод Александрович снял с полки ещё одну банку и погрузился в изучение этикетки.
        -То есть, если бы не дети, ты взял бы нас с Мариной с собой на разведку? - спросила Ирина.
        -Нет, - ответил Мигель. - Пойми, всё просто. Мы с Конвеем владеем форс-режимом и режимом «Хамелеон», а вы с Мариной - нет. Всеволод же Александрович слишком стар, он сам сказал. Про роботов наших я и вовсе молчу. Они ребята хоть куда, но для разведки не годятся.
        -Именно так, - подтвердил учёный. - Ясвоё отбегал, отпрыгал и отползал.
        -Спасибо, - буркнула Ирина.
        -За что?
        -За честность. Но я всё равно обиделась, так и знай.
        -Что я должен сделать?
        -Огосподи, - вздохнула Ирина. - Иногда ты бываешь на удивление туп.
        После чего шагнула к Мигелю и быстро поцеловала его в губы:
        -Ничего не надо делать, глупый. Само пройдёт.
        До вечера дел хватило. Они запустили в работу генератор электроэнергии, загнали внутрь глайдер, разгрузили его и устроились в жилом комплексе для личного состава базы, расположенном дальше по коридору-тоннелю.
        Затем провели небольшую ревизию.
        На базе сохранилась масса оружия. Восновном стрелкового (автоматы, пулемёты, гранатомёты, патроны и выстрелы к ним). Но имелась также и военная техника: боевые наземные машины, два вертолёта разных типов (лёгкий разведывательный и тяжёлый, десантный, вооружённый автоматическими пушками и ракетами) и даже один самолёт с вертикальным взлётом и посадкой. Последний особенно заинтересовал марсиан. Мигеля - поскольку он учился на военлёта, а Конвея - из-за неистребимой любви к древней летающей военной технике.
        -Обалдеть, - блюзмен с горящим взглядом обошёл машину, стоящую посреди обширного ангара. - Миг Семнадцать, это же твой знаменитый тёзка - МИГ-42 МА, он же «Хват». Самолёт-легенда, последний русский всепогодный пилотируемый истребитель-бомбардировщик на водородном топливе. Впервые, если мне не изменяет память, поднялся в воздух в две тысячи пятьдесят восьмом году. Потом пришло время боевых дронов, и профессия военного лётчик канула в Лету. Убили всю романтику, гады.
        -Да ладно, - сказал Мигель. Он огляделся и подкатил к самолёту лёгкий трап на колёсах. - Ая, по-твоему, кто?
        -Ты космический военлёт, это другое.
        -«Бумеранг» прекрасно летает и в атмосфере, ты в курсе?
        -Это тебе только кажется, - категорично заявил Конвей. - Не может машина, предназначенная для космоса, прекрасно летать в атмосфере. То есть летать она может, конечно, крылья ей приделали. Но не прекрасно.
        -Яна ней летал. Ты - нет, - Мигель уже поднимался по трапу. - Кто из нас лучше знает?
        -Конечно, я, - гордо заявил О’Доэрти. - Хотя бы потому, что глубже тебя разбираюсь в вопросе. - Аты летал только в атмосфере Марса. Иникогда не летал на настоящих атмосферных боевых самолётах. Чтобы сравнить и признать мою… Эй, ты куда?
        -Одно слово - поэт и балабол, - заявил Мигель, открыл фонарь кабины и одним ловким движением перебросил тело в кабину самолёта. - Яскоро! - донеслось до стоящих внизу. - Погуляйте пока.
        Через пятнадцать минут Мигель выбрался из кабины и спустился по трапу.
        -Хорошая машина, - сказал он. - Думаю, я смог бы ей управлять.
        -Всё в рабочем состоянии, - сообщил Всеволод Александрович с некоторой гордостью. - Снять с консервации и хоть сейчас в бой.
        -Кому? - спросил Мигель. Неожиданно он разозлился. Люди Земли попали в серьёзную беду. Ипока, судя по всему, не могли ей противостоять, предпочитая гибель вооружённому сопротивлению. Слишком размякли. Слишком привыкли во всём полагаться на управляющие их жизнями ИИ.Слишком глубоко погрузились в вирт. Атеперь - что? Должны прийти колонисты и всех спасти? Снова, как тринадцать лет назад? Он вспомнил погибшего брата, встречу с ним в вирте и даже скрипнул зубами. Игорь отдал жизнь (настоящую, реальную, а не ту, которой он продолжал жить в вирте) за то, чтобы земляне продолжали своё беззаботное существование. Ичто, теперь настала его, Мигеля, очередь? Эй, погоди, мысленно одёрнул он себя. Не все они такие. Вот Ирина и Марина. Вот ещё одни маленькие близнецы из деревни Верхний Яр. Вот Всеволод Александрович, наконец. Наверняка есть тысячи людей, которые прямо сейчас берутся за оружие и оказывают сопротивление. Просто ты о них ничего не знаешь. Да и тех, кто его не оказывает, тоже жалко. Но всё равно обидно.
        -То есть? - не понял Всеволод Александрович.
        -Яспрашиваю, кому со всем этим оружием идти в бой? - буркнул он. - Где люди, способные его держать?
        -Просрали родину, земляне, - добавил Конвей. - Не в обиду лично вам, Всеволод Александрович, будет сказано. Ну и вам тоже, девчонки.
        -Что есть, то есть, - неожиданно легко согласился старый учёный. - Но это ведь не повод оставить её в беде, да?
        Лететь решили завтра. Сначала Мигель хотел использовать лёгкий разведывательный вертолёт, но передумал, когда выяснилось, что для его расконсервации потребуется больше, чем один день. Не считая того, что было бы неплохо научиться им как следует управлять.
        -Боюсь, слишком много времени на это потребуется, - почесал в затылке Мигель. - Можно было бы взять «Хват», он для меня проще в управлении, как я думаю, но опять проблемы расконсервации. Ине только. Поэтому делаем так…
        Рев байкальского прибоя и шум ветра вполне качественно заглушали негромкий звук двигателя их лодки. Двигатель был электрический, а лодка - резиновая. МНЛР - так значилось в прилагаемой инструкции на русском языке. Малая надувная лодка разведывательная, значит. Длиной чуть больше трёх метров, шириной - метр тридцать. Плюс двенадцатисильный мотор, способный на одном заряде аккумулятора толкать эту кроху по байкальским (или любым иным) водам на протяжении ста восьмидесяти километров. Скрейсерской скоростью двадцать километров в час. Всё в рабочем состоянии, как справедливо заметил Всеволод Александрович.
        Марина выгрузила их ночью на берегу Малого моря и тут же убралась восвояси. Договорились, что она вернётся за ними на это же место ровно через трое суток.
        -Если нас не будет, улетай и возвращайся ещё через сутки. Если опять не будет… Тогда действуйте по обстоятельствам, - сказал Мигель.
        -Ябуду прилетать каждые сутки в течение недели, - заявила Марина. - Потом ещё трижды через двое суток. Итогда уже по обстоятельствам.
        -Это слишком опасно. Тебя могут заметить.
        -Вы тоже не на прогулку отправляетесь, - упрямо наклонила голову Марина.
        Мигель открыл рот.
        -Даже не пытайся, - сказала Ирина.
        Взгляд сестёр был твёрд и непреклонен. Мигель понял, что спорить бесполезно. Иприказывать тоже. Он был лидером и имел право на приказ, коим уже неоднократно пользовался, но здесь был иной случай. Тот самый, когда женщинам лучше уступить. Вконце концов, если разобраться, они абсолютно правы. Потому что заботятся не просто о мужчинах, но, возможно, отцах их будущих детей. Это и называется женской мудростью, идти против которой - большая глупость.
        -Ладно, - сказал он. - Так и быть. Влюбом случае - спасибо.
        Кроме лодки и мотора, они нашли на базе отличные военные маскировочные комбинезоны, удобные рюкзаки и обувь. Та одежда, что была на них, подобранная на складе деревни Верхний Яр, была неплоха, но не вполне отвечала новым задачам. Также Конвей пополнил боезапас к карабину. Сам карабин менять на другое оружие блюзмен не стал, объяснив, что привык к нему, как к родному.
        -Правильно, - поддержали его решение сёстры. - Эти карабины ещё никогда нас ни в чём не подводили.
        Однако небольшой апгрейд своему оружию Конвей всё-таки сделал, нацепив на него подствольный пятизарядный гранатомёт, посылающий реактивные кумулятивные и разрывные снаряды-гранаты калибром двадцать пять миллиметров на расстояние до полутора километров.
        -Дикая вещь, - удовлетворённо констатировал он, испытав оружие за пределами базы (кусок скалы величиной с овцу был разнесен кумулятивным снарядом на куски с первого выстрела на расстоянии ста пятидесяти шагов). - Беру.
        -Гляди, - сказал Мигель. - Кнему же боезапас нужен, а это лишние килограммы. Да и сам он весит.
        -Ничего, - ответил Конвей, которому оружие явно понравилось. - Япехота, мне не привыкать. Зато с ним спокойнее. Мало ли.
        Мигель дополнительно вооружаться опять не стал, посчитав, что имеющегося у него пистолета «Горюн 2М» изапаса патронов к нему вполне достаточно.
        Еда на неделю для двоих, фляги с водой и спиртом (его нетронутые запасы также обнаружились на базе), спички, которым не страшен ветер и проливной дождь, компасы, бумажные карты, ножи, две ложки, армейский десятикратный бинокль прекрасной оптики, чай, небольшой котелок, смена белья, носки, лёгкая, почти невесомая и в то же время очень прочная и малозаметная двухместная палатка… Сёстры-таёжницы лично проследили за каждой мелочью.
        -Спасибо, девчонки, - высказал общую их с Мигелем благодарность Конвей. - Мы, конечно, ребята лихие и крутые. Покорители космического пространства, марсианских пустынь и всё такое. Full breath, в общем, как говорят луняне. Но в путешествиях по Земле опыта у нас маловато.
        -До Ольхона и на Ольхоне опыта вам хватит, - сказала Ирина. - Атам… Кто может знать, что ждёт на другой стороне?
        Как по заказу, погодка для ночного проникновения на Ольхон выдалась самая что ни на есть удачная - низкая плотная облачность, гарантирующая почти абсолютную темноту. Даже огни наукограда Вестминда Хужир не рассеивали её. Поскольку их просто не было. Итолько призрачным синеватым, ничего не освещающим светом мерцал вдали над горой Шаманка портал в иное измерение.
        -Скорее всего, город погиб, - высказал предположение Мигель. - Мы уже видели, как это бывает.
        -Будьте осторожнее, мальчики, - повторила перед отлётом Марина. - Очень вас прошу. Вы просто обязаны вернуться.
        -Сделаем всё для этого, - пообещал Мигель.
        -Идаже больше, - добавил Конвей.
        Обострённое ночное зрение марсиан при активированном форс-режиме вполне позволяло ориентироваться в окружающем пространстве.
        -Берег, - шепнул Конвей, вглядываясь в серую тьму. - Близко.
        -Вижу и слышу, - ответил Мигель.
        Лодка проскочила полосу прибоя и зашуршала упругим носом о байкальскую гальку. Мигель выключил двигатель. Они с Конвеем разом выскочили из лодки и затащили её повыше, куда не доставала вода. Постояли несколько минут, вслушиваясь и вглядываясь в окружающее пространство. Затем выпустили из лодки воздух, сложили, спрятали её вместе с мотором под удобным камнем, отметили точное место на карте и быстро направились в темнеющий выше вдоль берега лес. До утра им предстояло дойти до Хужира и проникнуть в портал.
        Глава 18. Туда и назад
        Камни выпирали из тела холма, словно хребет гигантского сказочного дракона, чьё тело давно сгнило и растворилось в земле, а вот хребет остался. Иторчит теперь на круглой вершине, открытой всем ветрам, покрытый пятнами рыжеватого лишайника и являя собой прекрасной укрытие для двух людей, спрятавшихся за ним.
        -Ты как хочешь, но дальше нельзя, - произнёс Конвей. - Иначе нам полный женский орган мужского рода. Ахотелось бы ещё немножко пожить.
        Мигель, не отрываясь от бинокля, улыбнулся - ему понравился эвфемизм друга.
        За последнюю неделю они с Конвеем О’Доэрти решительно и бесповоротно стали друзьями. Там, на Марсе, их, пожалуй, можно было назвать добрыми приятелями, не более (хотя юность склонна записывать в друзья всех подряд, к кому испытываешь хоть какую-то симпатию и с кем проводишь хоть сколько-нибудь свободного времени). Но теперь за спиной достаточно, чтобы стать друзьями без обиняков. Хватает того, что упомянутая спина надёжно прикрыта, и ты это знаешь. Аоб остальном и говорить нечего: пресловутая горбушка хлеба и глоток из фляги пополам; тесная палатка одна на двоих; километры труднейших дорог и даже, в каком-то смысле, общая любовь (оба придерживались мнения, что близнецы - это, конечно, не один и тот же человек, но связаны между собой они гораздо крепче и глубже обычных сестёр) - всё это и ещё множество мелочей, включая ежедневный обмен мыслями по любому поводу, скрепляло их дружбу подобно лучшему в мире молекулярному клею - не разнять.
        -Тебе не хватило пяти секунд терпения, чтобы услышать от меня примерно эти же слова, - сказал Мигель. - Яне самоубийца.
        -Так всегда со мной, - вздохнул Конвей. - Вечно тороплюсь. Уже сам себе говорю, бывало: «Спокойно, О’Доэрти, не суетись, всё образуется само собой». Но - нет. Характер, чтоб ему. Иоткуда во мне это, интересно… Может, от прапрапрабабушки Розы Шнеерсон? Ятебе рассказывал, что она сбежала в Англию не просто так, а накануне собственной свадьбы?
        -Тш-шш, - Мигель отнял бинокль от глаз и передал его другу. - Смотри и молчи.
        Они проникли в портал на острове Ольхон близ скалы Шаманка тридцать девять часов назад, перед самым рассветом. Проникли довольно легко. Наукоград Хужир действительно оказался разрушен, и пришельцы уничтожили там всех, до последнего человека. Если кто и уцелел, то не показывался, а искать они не стали. Портал мерцал синим холодным светом, возносясь на берегу, перед скалой Шаманка, подобно невиданному явлению природы. Собственно, таковым он и был. Синеватым светом, который ничего не освещал, мерцала сама поверхность портала. Она была похожа на тонкую плёнку неизвестной природы. Или на слой какой-то жидкости, удивительным образом сумевшей растечься вертикально да так и оставшейся в таком положении.
        -Страшно, чёрт, - признался Конвей шёпотом.
        -Они все дышат, - сказал Мигель. - Значит, и мы там сможем дышать.
        -Это понятно. Но вдруг они нас там поджидают?
        -Делаем так. Входим на полном форсе, быстро оцениваем обстановку. Реакция у них не быстрее нашей, и на форсе мы для них будем практически невидимы. Если портал охраняется и охраны мало - убиваем всех. Если много - быстро отступаем.
        -Аесли погоня?
        -Убегаем и прячемся. И, опять же, убиваем всех, кто сунется за нами. Японимаю, что рискованно, но других предложений нет.
        -Может, лучше «Хамелеон»? - предложил Конвей и сам ответил: - Нет, ты прав. «Хамелеон» хорош, когда ты неподвижен, а если нужно действовать, и действовать быстро, то форс ничего не заменит.
        Охраны за порталом не оказалось. Вообще никого там не оказалось. Они прошли сквозь плёнку, не почувствовав ни малейшего сопротивления, как сквозь воздух, и оказались в другом мире.
        Здесь был день. Серый, тусклый и довольно холодный. Снизкого неба, по которому сплошняком ползли брюхатые чёрные тучи, сочился неясный мутноватый свет. Между тучами, то здесь то там, мелькал иногда грязно-голубой клочок просвета, похожий на старую застиранную тряпку. Холмистая безрадостная равнина, покрытая ломкой увядшей серо-охристой травой, тянулась до горизонта. Над буграми далёких холмов, в сизой тьме плотных туч погромыхивало и посвёркивало. Гроза? Может быть. Ни дорог, ни лесов. Лишь там и сям виднеются редкие чахлые рощи деревьев, с почти уже полностью облетевшей листвой.
        -Надо же, - сказал Конвей. - Из весны - в осень.
        -Похоже на то, матрёшка в стакане, - согласился Мигель. Он уже вынырнул из форса и теперь физически чувствовал, как спадает напряжение, рассасывается до капли в организме, благодарном за то, что его вернули в нормальное состояние. Это было приятное чувство. - Ну что, двинулись?
        Тридцать девять часов, из которых на сон они отвели себе в общей сложности восемь (два раза по четыре). Палатку всякий раз старались разбить в таком месте, где она всего незаметней (первый раз - вроще, под раскидистыми деревьями, второй - под выступом скалы, естественным козырьком выпирающей из склона холма).
        Путь был труден, опасен и, как ни парадоксально, скучен. Трудность заключалась главным образом в том, что здешний воздух оказался для дыхания не столь хорош, как хотелось бы. Внем явно присутствовало меньше кислорода, чем в земном, и помогало лишь то, что Мигель с Конвеем были марсианами, привычными к низкому атмосферному давлению.
        Плюс гравитация в этом мире была выше земной. Не намного, процентов на пять-семь, но - выше. Иэто, конечно же, ощущалось. Как будто таскаешь на себе лишние килограммы, от которых невозможно избавиться.
        Иещё - дожди.
        Затяжные и нудные, как проповедь моралиста, они то прекращались, то начинались снова, превращая землю под ногами в скользкую чавкающую грязь. Хорошо ещё, что вода довольно быстро впитывалась, и спустя три-четыре часа после дождя идти становилось легче (шли они по компасу, неизменно держа курс на юг - здешние магнитные полюса оказались перевернуты относительно земных).
        Что до опасности, то четырежды они замечали плывущие в их сторону группы гигантских маток (от пяти до одиннадцати в каждой группе) и четырежды успевали спрятаться и переключиться в режим «Хамелеон».
        Однажды (это был второй по счёту проход) шесть маток ушли вперёд, а одна зависла точно над ними и выпустила стаю демонов в количестве десятка особей.
        Мигель и Конвей сидели под довольно чахлым деревом в не менее чахлой роще, прижавшись друг к другу спинами. Сердце, как и положено в режиме «Хамелеон», бьётся в три раза медленнее обычного. Пальцы - на спусковых крючках. Патроны - в стволах. Курки - взведены.
        Краснокожие дьяволы, сделали несколько кругов над рощицей. Некоторые из них опускались так низко, что друзья ощущали ветер, который поднимали их крылья. Демоны явно что-то чуяли, но не могли рассмотреть ничего подозрительного, и это сбивало их с толку.
        Друзья продолжали держать «Хамелеон».
        Демоны продолжали кружить.
        Километровой длины матка продолжала висеть над головами, и бахрома её щупалец едва не доставала до верхушек деревьев.
        «Если матка опустится ниже и начнет обшаривать рощу пядь за пядью, нам кранты», - отстранённо подумал Мигель.
        Неизвестно, чем бы кончилось это противостояние нервов, если бы в очередной раз не хлынул дождь. Да так хлынул, что вмиг превратился в ливень. Его плотные холодные струи стегали наотмашь, не щадя никого и ничего. Горизонт скрылся в серой мокрой и шелестящей мгле.
        Полёт демонов отяжелел, замедлился, они заметно растеряли энтузиазм и вскоре один за другим вернулись в матку. Её километровая туша, повисев ещё немного, наконец сдвинулась с места и вскоре скрылась за пеленой дождя. Тот ещё несколько минут пошумел, делая вид, что пришёл всерьёз и надолго, но затем как-то вдруг притих, убавил напор и вскоре прекратился совсем. Вечно ползущие чуть ли не по головам тучи поднялись выше, и между ними замелькало небо этого мира, и даже показалось, что его грязновато-голубой цвет стал как-то чище.
        Ивсё-таки путь казался скучным.
        Скучно было тащиться по этой холмистой выцветшей равнине, постоянно сверяясь с компасом, чтобы не сбиться с направления. Карабкаться на очередной холм и спускаться с него. Огибать те, которые недолго обогнуть. Иснова карабкаться и спускаться. Время от времени входить в форс, чтобы оценить возможную опасность, выходить из форса.
        Опять карабкаться, оглядывать мутноватую даль (воздух здесь не отличался кристальной прозрачностью) и спускаться. Один день, одну ночь и ещё половину дня (сутки здесь равнялись примерно тридцати одному часу).
        Гору они заметили через одиннадцать часов движения. Её пологий конус медленно проступил на горизонте. Сначала как слабая, неясная, едва заметная тень. Но с каждым часом тень становилась всё чётче, и вскоре стало понятно, что - первое - гора ближе, чем им показалось вначале, и - второе - что, возможно, это и не совсем гора.
        Ивот теперь они лежали в режиме «Хамелеон» на вершине холма за скальным выступом, похожим на драконий хребет, и наблюдали величественную, фантастическую и жутковатую картину.
        Гора высилась перед ними, возносясь из-за горбатых спин холмов в небо на высоту (это показывал встроенный в бинокль дальномер) четырёх километров и четырёхсот метров. При этом основание горы имело в ширину (или длину, как посмотреть) около сорока с лишним километров. Таким образом, они видели перед собой невероятных размеров пологий конус правильной формы. Невероятных, потому что конус не являлся горой в прямом смысле слова. Это было искусственное сооружение, слепленное из земли, валунов, деревьев и даже каких-то крупных обломков зданий и сооружений, явно доставленных с Земли (бинокль позволил разглядеть искорёженные мостовые фермы, балки и целые куски стен с выбитыми и даже целыми окнами).
        Но самым невероятным было не это.
        Над искусственной горой, над самой её вершиной, висел… висела… висело некое образование.
        Таких размеров, что плавающие рядом с ней километровые матки-дирижабли казались мелюзгой. Адемоны, во множестве кружащие невысоко над горой, и вовсе какой-то едва заметной мошкарой.
        Больше всего это существо напоминало формой медузу. Летающую медузу из кошмарного сна какого-нибудь художника-сюрреалиста первой половины двадцатого века. Впрочем, не обязательно сюрреалиста и не обязательно двадцатого. Такое, или подобное ему, существо вполне мог изобразить тот же Иероним Босх или любой другой художник другихвеков, с достаточно раскованным и богатым воображением.
        Толстое, желеобразное, оно колыхалось на высоте не менее пяти километров над землёй. Одиннадцать длинных тонких отростков-щупалец тянулись от бесформенного бугристого грязно-серого тела вниз и соединялись с искусственной горой-конусом в разных местах. Вотличие от тела, они казались полупрозрачными, с заметным красноватым отливом.
        -Ну и хрень, матрёшка в стакане, - сказал Мигель. - Жуть. Мерзость.
        -Не то слово, - подтвердил Конвей.
        -Оно живое?
        -Мне кажется, да. Гляди, как шевелится.
        Некоторое время они наблюдали, передавая друг другу бинокль.
        Матки-дирижабли по одной приближались к «медузе» исловно присасывались к ней. Висели так неподвижно в течение нескольких минут, затем отваливали и уплывали в разных направлениях. Две из них в какой-то момент направились в сторону друзей, и те прервали наблюдение, затихнув. Режим «Хамелеон» продолжал себя оправдывать - матки прошли высоко и на этот раз даже не замедлили движения.
        На место отваливших из-за горизонта приплывали новые, и всё повторялось сначала.
        -Знаешь, на что это похоже? - спросил Конвей и, не дожидаясь ответа, продолжил негромко, но страстно: - На муравейник. Или термитник. Да простят меня термиты и муравьи. Это существо, висящее над ним, - королева-матка. Ятак думаю. Матки-дирижабли - квазиживые существа, вроде наших биороботов, искусственно созданы, в общем. Авот демоны - те самые настоящие, живые и даже разумные. Причём разум у них похож на наш, если судить по тому единственному допросу, который мы провели. Они способны действовать как индивидуально, так и в стае - в точности как мы. Хотя, конечно, их моральные и нравственные установки, если таковые вообще имеются… Знаешь, зачем матки-дирижабли присасываются к королеве-матке?
        -Сейчас ты скажешь, что они перекачивают ей человеческую кровь, добытую на Земле, - едва заметно усмехнулся Мигель. Но Конвей заметил.
        -Не вижу ничего смешного, - сказал он холодно. - Ине только человеческую, кстати. Ты сам видел, что произошло со стадом коров. Ивидел, что они делают с людьми. Так откуда столько нездорового цинизма?
        -Ты же поэт, - сказал Мигель. - Учись точно употреблять слова. Никакого цинизма, тем более нездорового. Всего лишь здоровое сомнение. Хотя вынужден признать, что твоя фантазия делает тебе честь.
        -Фантазия? - прищурился О’Доэрти. - То, что демоны пьют человеческую кровь, тоже моя фантазия?
        -Нет, это правда.
        -Так какого чёрта? - поэт явно начал заводиться.
        -Спокойно, спокойно. Явсего лишь хочу сказать, что у нас мало фактов, чтобы делать выводы.
        -Это не выводы, а всего лишь предположения. Гипотеза, иными словами. Что в ней, по-твоему, не так?
        -Всё так, - сказал Мигель. - Но я задам только один вопрос. Можно?
        -Так и быть, валяй.
        -Мы здесь, в этом безрадостном мире, тридцать девять… нет, уже больше сорока часов. Иза всё время не видели ни одного живого существа, если не считать демонов, - он кивнул в сторону «муравейника». - Про матки-дирижабли я с тобой готов согласиться, что они квазиживые. Не могу представить себе живое существо, которое вырабатывает силовое поле и может летать так, как летают они. Это же относится к предполагаемой королеве-матке. Объясни мне, как она держится в воздухе, имея такие размеры и на такой высоте? Если скажешь, что на этих своих тонюсеньких щупальцах или опорах, что тянутся вниз, не поверю. Уменя дедушка - инженер. Даже углерит не выдержит таких нагрузок, а уж о живой ткани и говорить нечего. Япопытался мысленно нарисовать эпюру[5 - Эпюра - особый график, показывающий распределение нагрузки на объект (Примеч. авт.).] и бросил в ужасе. Нет таких материалов.
        -Это твой вопрос?
        -Это второй вопрос. Апервый - где они все берут пищу?
        -На Земле, ты сам… - Конвей умолк, нахмурился. - Ну да, понимаю. Ты имеешь в виду, где они её брали до того, как открылись порталы в наш мир?
        -Сообразительный, матрёшка в стакане.
        -Ну-у… - протянул Конвей. - Почём я знаю? Может, они выращивают еду себе где-то внутри этого «муравейника»? Как те же муравьи, которые растят, пасут и доят тлей. Или в каком-нибудь другом месте, о котором мы не знаем. Это большой мир, наверняка не меньше нашего.
        -Хм. Ну хорошо, допустим. Авторой вопрос?
        -Понятия не имею, - беспечно ответил Конвей. - Есть какие-нибудь соображения?
        -Какие-нибудь есть, - сказал Мигель. - Но не думаю, что они имеют значение.
        -Почему?
        -Потому что больше мы вряд ли узнаем, не рискуя всерьёз быть обнаруженными.
        -И?
        -Думаю, что пора возвращаться назад. Мы нашли их гнездо. Во всяком случае, одно из гнёзд. Теперь нужно думать, как его уничтожить.
        Но они пролежали за «драконьим хребтом» ещё пять часов - до того, как местное солнце опустилось справа за холмы и наступили сумерки. За это время Мигель и Конвей поспали (каждый по два с половиной часа) и не увидели ничего нового. Всё так же одни матки-дирижабли приплывали и «пристыковывались» на время к королеве-матке, а затем снова уплывали по небу за горизонт в разных направлениях. Всё так же роились над горой-«муравейником» тысячи и тысячи демонов, занимаясь какими-то своими непонятными делами. Всё так же, секунда за секундой, минута за минутой и час за часом, тянулось время.
        Если бы Мигеля спросили, зачем они лежат и чего ждут, он в лучшем случае промычал бы что-нибудь насчёт ночной темноты, которая поможет им уйти незамеченными. При этом отлично понимая, что в их случае ночь не имеет большого значения, поскольку «Хамелеон» работает одинаково хорошо в любое время суток, а днём им даже легче заметить плывущие в их сторону матки-дирижабли.
        Вхудшем пожал бы молча плечами - мол, лежим и лежим, надо нам так, отвяжитесь.
        Действительно, не отвечать же в самом деле, что ждать его заставляет самая обыкновенная интуиция. Она же чуйка. Идруг Конвей, судя по всему, это хорошо чувствует, поскольку не задаёт вопросов, что на него, в общем, не слишком похоже. Лежать и ждать? Будем лежать и ждать. Если ещё и поспать удалось - совсем хорошо.
        Чуйка не подвела.
        Втот самый момент, когда на холмы принялась наползать ночная тень и Мигель подумал, что минут через десять-пятнадцать можно разворачиваться и уходить, что-то изменилось в небе над горой-«муравейником». Матка-королева, освещённая последними лучами заходящего солнца, дрогнула раз, другой, третий и принялась вытаскивать алые тонкие нити щупалец одно за другим. Вытаскивать и втягивать в себя. Не особо торопясь, но и не задерживаясь. Минута, вторая - ивот уже бесформенная масса поплыла вниз, коснулась горы, легла на неё, напоминая плотное серое необычное облако.
        -Не могу понять, - пошептал Конвей. - Она тает или всасывается внутрь?
        -Мне кажется, всасывается, - сказал Мигель и передал другу бинокль. - На, сам глянь.
        О’Доэрти приник к окулярам.
        Солнце уже скрылось за холмами, и видно было плохо, но ему всё-таки удалось разглядеть, как матка-королева (если, конечно, это была она), которая ещё совсем недавно висела в небе над искусственной горой, просочилась сквозь эту гору; впиталась в неё, как впитывается пена байкальского прибоя сквозь гальку берега, и бесследно пропала.
        -Ичто это было? - спросил Конвей, отнимая бинокль от глаз.
        -Если тебя действительно интересует моё мнение, - ответил Мигель, - то скажу честно и открыто, как другу, - хрен его знает.
        -Вот и я так думаю, - кивнул блюзмен. - Ну что, уходим?
        -Пошли.
        Обратный путь обошёлся без приключений. Они шли; прятались под «Хамелеоном» от проплывающих над головой маток-дирижаблей; спали, прижавшись спинами друг к другу, в тесной палатке; ели и шли снова. Они не говорили об этом вслух, но, видимо, в глубине души им очень хотелось поскорее вернуться из этого, не вызывающего особой радости и оптимизма мира домой, поскольку тот же путь занял у них теперь всего тридцать пять часов. Так что из портала на острове Ольхон они благополучно выскользнули на четвёртые сутки после того, как нырнули в него.
        Сиял прекрасный майский солнечный день.
        Синее, будто умытое, небо с белыми пухлыми клочьями облаков.
        Яркое ласковое солнце, мириадами бликов пляшущее на чистейшей байкальской воде.
        Острый запах пресной воды и уже пробуждённой к новой жизни листвы и травы.
        Уже знакомый всепобеждающий рёв байкальского прибоя.
        Земля. Чистый рай, если забыть на время об имеющихся обстоятельствах.
        Они не забыли и вышли из портала на полном форс-режиме, двигаясь, подобно двум едва уловимым для обычного глаза теням. Как очень скоро выяснилось, не напрасно.
        Кто сказал, что бесшумных засад не бывает? Демоны замаскировались отлично, почти идеально. Два с лишним десятка их умело прятались за уступами скалы Шаманка и ничем - ни дыханием, ни запахом, ни шорохом - не выдали своего присутствия до самого последнего мгновения, когда разом взмахнули крыльями, взвились в воздух и ринулись на Мигеля и Конвея, едва успевших выбраться на берег.
        Шелест крыльев их всё-таки выдал. Итем самым предоставил друзьям две-три секунды форы. Ровно столько, чтобы не погибнуть сразу. Ну а дальше… Выручай, форс-режим, боевые навыки и оружие!
        Привычно растянулось время.
        Хорошо тренированный человек, перешедший в форс-режим третьего уровня, способен двигаться так быстро, что становится практически невидим. Реакция ускоряется примерно впятеро. Причём не только за счёт уменьшения времени обработки головным мозгом полученного от нервов сигнала (в случае подачи сигнала в спинной мозг обработка не требуется, так как рефлексы уже выработаны, и сигнал сразу поступает на двигательный нейрон). Сам сигнал летит гораздо быстрее. Пятьсот метров в секунду против максимальных ста двадцати у человека в обычном состоянии.
        Мигель и Конвей обернулись синхронно, затратив на это какую-то десятую долю секунды и тут же, в ту же долю секунды, открыли прицельный огонь.
        Демоны тоже обладали отменными рефлексами, но против людей в форсе у них не было шансов. Для Мигеля и Конвея они сразу будто попали в невидимое вязкое желе, затрудняющее и замедляющее каждое движение, и за то время, что демоны продвигались на два метра вперёд, пистолет Мигеля «Горюн 2М» икарабин О’Доэрти КС-37 «Кабан» выпускали по четыре, а то и по пять пуль.
        Мигель затратил две пули на своего первого демона (одна в грудь, вторая в голову), после чего тот рухнул на землю, даже не успев вскрикнуть.
        Конвей - три (в грудь, живот и голову).
        После этого они уже не тратили боеприпасы зря - били точно в голову с первого раза.
        Двадцать три демона ринулось на них из засады. Расстояние - от двенадцати до пятнадцати метров.
        Семнадцать из них нашли смерть в первые две с половиной секунды.
        Остальные шестеро успели сократить расстояние почти до нуля, но это было всё, что они успели.
        Мигель с Конвеем даже не стали уворачиваться. Просто отбежали (со стороны это было похоже на два человеческих силуэта, исчезнувших и в долю секунды материализовавшихся на десяток метров дальше), развернулись и хладнокровно расстреляли всех шестерых.
        Как всегда после резкой траты энергии в форс-режиме и адреналинового скачка в крови, слегка подрагивали ноги и руки, а сердце, будто испуганная птица, трепыхалось в груди неровно и быстро.
        Они оглядели поле боя.
        Двадцать три уродливых тела устилали берег Байкала перед скалой Шаманка. Мерцал и переливался синим вздымающийся в небо сразу за ней портал. Вушах ещё стоял грохот выстрелов, а к чистому весеннему запаху травы, листвы и воды примешалась знакомая вонь сгоревшего пороха и отработанных газов от реактивных пуль.
        Некоторые из демонов ещё шевелились.
        -Пристрели их, - сказал Мигель. - Вголову. Мне пули жалко, а у тебя много.
        -Ага.
        Конвей вскинул карабин к плечу, сделал два шага вперёд, остановился, приставил дуло к голове ближайшего тела, ещё подававшего признаки жизни, и нажал на спусковой крючок.
        Бах!
        Тело дёрнулось и затихло.
        Бах! Бах! Бах!
        Ещё три выстрела. Ещё три гарантированных трупа.
        -Кажется, всё, - сказал Конвей и сменил магазин.
        Мигель уже открыл рот сказать, что теперь можно уходить, но замер. Всем телом, без всякого форса, он ощутил - что-то изменилось в мире. Ине в лучшую для них с Конвеем сторону.
        -Уходим в форс, - шепнул он. - Быстро.
        Им не хватило доли секунды и совсем немного удачи. Так всегда бывает, если решил, что окончательно победил и расслабился. Ктому же организм не успел достаточно восстановиться после бешеного выплеска энергии, и повторный мгновенный переход в форс-режим вышел не совсем мгновенным.
        То есть обернуться и поднять оружие они успели, а вот увернуться от метнувшихся к ним щупальцев - нет.
        Матка-дирижабль выплыла из-за ближайшего леса абсолютно бесшумно и стремительно. Не самая большая из тех, что они уже видели. Даже, пожалуй, маленькая. Метров триста в длину, не больше. Иони не знали, что её десятки щупалец под брюхом, составляющие эту длинную густую бахрому, способны хватать добычу с такой скоростью.
        Теперь узнали.
        Щупальца-канаты дважды обернулись вокруг их тел, оторвали от земли, потянули вверх. Освободиться - нереально. Вщупальцах ощущалась сила, которой человеческие мышцы не могли противостоять. Даже в форс-режиме.
        Мигель глянул вверх. Там, в гигантском брюхе, раскрылась красноватая дыра. Словно какой-то жуткий тоннель, возврата из которого быть не может ни в каком случае. По краям дыры (в ней, пожалуй, спокойно мог исчезнуть суборбитальный многоцелевой истребитель Royal Hunter, а не то что два маленьких человечка), росли и шевелились многочисленные щупальца.
        Мигель глянул вниз. Матка-дирижабль уже висела над байкальской водой, до которой было метров пятнадцать. Дыра приближалась. Расстояние до воды росло. Субъективно прошло секунды три. На самом деле - меньше секунды.
        -Кумулятивными! - крикнул Мигель и вскинул пистолет (слава богу, руки у них остались свободными). - Огонь!
        Он выпустил девять реактивных бронебойно-зажигательных пуль - всё, что оставалось в магазине.
        За это же время Конвей успел трижды выстрелить из подствольного гранатомёта.
        Неизвестно, чья пуля или чей снаряд достигли цели. Возможно, только одна или один. Авозможно, несколько или все. Эффект вышел сокрушительным. Судя по всему, матка-дирижабль действительно была в какой-то мере дирижаблем и держалась в воздухе за счёт наполнения своих внутренних ёмкостей газом, который был легче воздуха. Причём газом взрывоопасным. Например, водородом.
        Никакого тебе силового поля, успел подумать Мигель, когда на месте матки-дирижабля вспыхнул обжигающий и ослепляющий огненный шар. И, не выпуская пистолета из рук, полетел вниз - на встречу с глубокой холодной и чистой байкальской водой.
        Глава 19. Совет. Разведка боем
        -Таким образом, мы вынуждены констатировать, что за последние двое суток количество аномальных зон на Земле увеличилось более чем вдвое и достигло семидесяти двух. Это только те, что мы смогли точно идентифицировать. Вреальности их может быть больше.
        Лунянин сдержанно кашлянул и умолк. Было отчетливо слышно, как он пьёт воду.
        Удивительная всё-таки вещь - дальняя связь, подумал командующий Вооружёнными Силами Марса генерал-полковник Сухов Александр Васильевич. Дорогая, это да. Очень дорогая. Но удивительная. Инезаменимая. Особенно в таких случаях. Когда не жалко никаких денег.Чёрт, о чём я думаю, какие деньги…
        -Насколько больше? - спросил он.
        -Не слишком. От восьмидесяти до девяноста, - ответил лунянин. Звали его Чжан Бэй. Был он учёным, этническим китайцем и руководителем мощной научно-разведывательной группы по всестороннему изучению Земли. Как самой планеты-матери, так и человечества, проживающего на ней. Стех пор как более ста лет назад, в далёком уже две тысячи сто тридцать четвёртом году правительство Земли под руководством двух ИИ(а по сути, самими ИИ) приняло печально знаменитое постановление за номером одиннадцать дробь четыреста двадцать восемь, по которому любой корабль колонистов в случае попытки несанкционированной посадки на Землю должен быть уничтожен, и последующих недружественных действий с обеих сторон, подобная организация стала просто необходимой. Ауж после Пекинского инцидента, когда прервалось любое общение между Землёй и КСПСС, данная необходимость ещё усилилась. Как разумные и ответственные люди, колонисты не могли допустить у себя под боком нахождение цивилизации, о путях и методах развития которой, планах, экономической и военной мощи, численности и прочих важнейших составляющих им ничего не известно или
известно крайне мало.
        Да, цивилизация Земли под руководством ИИне делала попыток выхода в космос, полностью сосредоточившись на своих внутренних делах. Более того. Так как на Земле прекратили своё существование государства, а следовательно, исчезла и борьба за власть, ресурсы и территории, то не нужны стали и армии. Оборона Земли от внешних захватчиков была полностью отдана роботизированным системам, которыми управляли всё те же глобальные ИИ, не стремящиеся к космической экспансии. Но и не проявляющие ни малейшего желания помочь соседям - КСПСС.Что и выразилось в полном устранении Земли от сравнительно недавних событий две тысячи двести двадцать восьмого года, когда в Солнечную систему вошли корабли чужих.
        Двенадцать тысяч четыреста пятьдесят восемь жизней отдали колонисты в боях.
        Возможно, ерунда и мелочь по меркам Земли, но немало с точки зрения граждан Марсианской Республики, Лунной Федерации, Свободного Государства Ганимед и подданных Королевства Рея. Но обиднее всего было то, что жизни эти, как считал любой колонист, были отданы и за то, чтобы человечество на Земле продолжало спокойно заниматься своими делами.
        То есть мы за них кровь проливали, а они даже спасибо не сказали. Ноль внимания, фунт презрения.
        Ну не сволочи ли они все после этого?
        Нет, за такими нужен глаз да глаз. Сегодня они не помогли нам в борьбе с общей бедой, а завтра сами этой бедой станут. Возможно такое? Да запросто. Поэтому мы, конечно, лезть на Землю не будем (что мы там забыли, хотя, конечно, забыли: если разобраться, одно синее небо, моря, леса и реки чего стоят да вообще прародина как-никак, но не воевать же с землянами; всамом деле мы этот вопрос для себя давно решили, поэтому Землю и оставили), но разведку усилим. Сказали бы, что ничего личного, да врать не хочется. Личное, да ещё какое. На каждой планете КСПССживут родственники и друзья погибших во время Вторжения. Многие на весьма ответственных постах.
        -Это важно? - подал голос представитель Ганимеда.
        Сухов поморщился. Он недолюбливал высших чиновников Свободного Государства Ганимед. Вечно они устраивали бесконечные дебаты и бюрократическую волокиту по самому пустяковому вопросу, и заставить их наконец прекратить болтать и начать действовать было той ещё задачей. При этом сами ганимедцы были оптимистичным, весёлым и боевым народом. Хотя и слыли великими пофигистами и даже где-то разгильдяями. Но кто без греха?
        -Что именно? - спросил лунянин.
        -Количество этих… аномальных зон?
        Чжан Бэй молчал, вероятно, подбирая слова для ответа.
        -Важно ли количество брешей в стене, сквозь которые в твою крепость врывается беспощадный враг? - спросил генерал-полковник, стараясь, чтобы его голос звучал бесстрастно.
        -Земля - не наша крепость, - парировал ганимедец.
        Сухов почувствовал, что закипает. Но многолетняя привычка к дисциплине помогала держать себя в руках.
        -Вы хотите сказать, что наши герои двадцать восьмого года напрасно отдали свои жизни? - вкрадчиво осведомился он.
        -Ничего подобного я не говорил, - буркнул ганимедец. - Счего вы взяли?
        -Стого, что они защищали и Землю, - отчеканил генерал-полковник. - Не важно, как отнеслись к этому земляне. Важно, как относимся к этому мы сами.
        -То есть вы предлагаете послать на смерть наших солдат ради тех, кого уже и людьми можно назвать только формально? - ганимедец попытался отобрать инициативу. - Они сами давно не дорожат своей жизнью, погрузившись в вирт и отринув спасение души. Почему мы должны их спасать, если они не желают этого?
        -Не желают? - подала голос Елизавета Седьмая - реянка и королева Королевства Рея. Последняя живая королева в истории человечества. Хотя её власть и была во многом номинальной, но она любила вникать во все серьезные дела КСПССсамолично и поэтому почти всегда присутствовала на подобных межпланетных советах. - Может быть, не могут?
        -Прошу меня простить, ваше величество, но кто им в таком случае виноват? - не сдавался ганимедец.
        Франсуа, вспомнил Сухов. Франсуа Леви-Леклер, вот как его зовут. Частью француз, частью еврей. Тридцать четыре года. Из молодых да ранних. Новый первый секретарь премьер-министра. То есть один из самых влиятельных людей в Свободном Государстве Ганимед. Самого премьера, как это часто бывает в последнее время, нет. Опять болеет старик. Пора бы на пенсию ему, это уже становится проблемой…
        -Господа, вам не кажется, что мы уклоняемся от темы? - счёл необходимым вмешаться в разговор Алексей Орестович Крестовский - Президент Марсианской Республики и непосредственный начальник генерал-полковника Сухова. - Давайте ближе к теме. Господин Леви-Леклер, прошу вас.
        -Извините, господин президент. Ятолько хотел…
        -Уважаемый Чжан Бэй, - не повышая голоса, Крестовский легко перебил ганимедца, и тот, наконец, заткнулся. - Продолжайте, пожалуйста. Обрисуйте нам общее положение на Земле. Желательно покороче.
        -Извольте, - сказал Чжан Бэй. - Положение, если совсем коротко, можно описать одним словом - катастрофа.
        Лунянин умолк.
        «Аты не прост, Чжан Бэй, - подумал Сухов. - Не прост. Но и мы не лыком шиты».
        Остальные тоже молчали. Даже ганимедец.
        -Пришельцы из другого мира сильны, безжалостны, многочисленны и атакуют в первую очередь мегаполисы, в которых в основном сосредоточено население Земли, - сдался лунянин. - Попытки отражения агрессии силами боевых дронов и роботов провалились. Электроснабжение мегаполисов нарушено. Азначит, встало или почти встало любое производство, включая производство и доставку продуктов питания. Грубо говоря, на Земле уже катастрофическая нехватка еды, и с каждым днём становится всё хуже. Нарастает паника. Те, кто не в вирте, бегут из городов. Но куда им бежать? Они давно разучились жить самостоятельно, а оба ведущих ИИЗемли - Нэйтелла и Вестминд - самоустранились. Во всяком случае, нам не удаётся выйти с ними на связь. Кроме всего прочего, многочисленные порталы в иную реальность, судя по всему, провоцируют неблагоприятные процессы внутри земного ядра. Отсюда - резкий всплеск разрушительных землетрясений и цунами, вулканической активности.
        Чжан Бэй опять умолк. Отчётливо звякнуло стекло о стекло, послышался звук льющейся воды.
        «Волнуется всё-таки, - решил Сухов про себя. - Правильно, я тоже волнуюсь. Иещё как. Уменя на Земле сын застрял с товарищем своим, и что с ними, я не знаю. Но хуже всего, что этого не знает моя жена… Господи, - генерал-полковник поднял глаза к потолку и мысленно перекрестился. - Пожалуйста, спаси их и сохрани. Один сын у нас остался, ты знаешь. Если и он… Отставить, - оборвал он себя. - Не думай об этом. Думай о другом - о том, что ты можешь сделать. Ты, генерал-полковник и целый командующий Вооружёнными Силами Марса».
        Президент Алексей Крестовский, сидящий в ПДС - пункте дальней связи - рядом с Суховым, протянул руку, взял стакан с водой и тоже отпил несколько глотков.
        -Вывод? - спросил он.
        -Если процесс не остановить, мы, скорее всего, в довольно скором времени будем свидетелями гибели той Земли, которую знали до сих пор. Авозможно, и полной её гибели.
        -То есть? - спросила Елизавета Седьмая. - Что значит - полной?
        -Мы знаем, что порталы возникли вследствие грандиозного научного эксперимента, который провёл ИИпо имени Вестминд. Место проведения - остров Ольхон на озере Байкал. Однако эксперимент вышел из-под контроля. Грубо говоря, рвануло на Ольхоне, а аукнулось по всей Земле. Суть эксперимента, его, скажем так, научная составляющая, нам неизвестна. Мы знаем только, что было задействовано гигантское количество энергии, и пространственно-временная ткань нашего мира была прорвана. Надеюсь, вы понимаете, что всё намного сложнее, но я специально стараюсь использовать общеизвестные термины?
        -Конечно, - произнесла королева. - Имы благодарны вам за это. Продолжайте, уважаемый Чжан Бэй.
        -Спасибо. Кслову, вне зависимости от последствий и текущей ситуации следует признать, что сам факт прорыва нашей реальности и выхода в иное измерение носит поистине революционный характер и соизмерим по своему значению с изобретением письменности, созданием Общей теории относительности и открытием квантовой природы гравитации. Но - продолжим. Когда я говорил о полной гибели Земли, то имел в виду следующее. Никто сегодня не может сделать точного предсказания, чем закончится взаимопроникновение друг в друга двух реальностей - нашей и той, что лежит за порталами. Мы сейчас обсчитываем разные варианты, но у нас нет хорошей разработанной теории. Одни гипотезы. Аони разные. Среди них есть и такая, что неуправляемое слияние двух реальностей может на определённом этапе привести к аннигиляции обоих. Вданном случае под аннигиляцией имеется в виду не физический процесс, а латинское слово.
        -Уничтожение, - перевела Елизавета Седьмая.
        -Да, - подтвердил лунянин.
        -Одну минуту, - поднял палец Крестовский, словно кто-то, кроме находящихся в ПДС, мог его видеть. - Яправильно понимаю, что речь идёт не только о возможном уничтожении Земли, но и всей нашей реальности? То бишь всего мира? Нашей Вселенной! - он сделал жест рукой, словно обозначая эту самую Вселенную.
        -Теоретически… да, - бесстрастно, как это умеют только китайцы и японцы, подтвердил Чжан Бэй.
        -О-хре-неть, - произнёс по-русски Леви-Леклер (до этого он говорил на НКЛ - новой космической латыни). - Что ж вы сразу не сказали?
        -Плохие новости следует подавать постепенно, - сказал лунянин. - Ктому же это всего лишь гипотеза. Мы не знаем точно. Ивряд ли в ближайшее время узнаем. Яуже говорил - у нас нет внятной теории.
        -Хорошо, - сказал президент Крестовский. - Какова вероятность самого плохого сценария?
        Чжан Бэй молчал. Молчали и остальные. Между людьми, находящимися друг от друга на расстоянии в десятки и сотни миллионов километров, мгновенно возникло и принялось нарастать общее чувство - осознанной напряжённой тревоги. За родных, близких, друзей и просто всех граждан КСПСС, вне зависимости от национальности, языка, возраста, пола и места проживания. Ну и за людей Земли, куда ж от них денешься…
        -Извините, - произнёс Чжан Бэй. - Яуточнял цифры. Вероятность - порядка семнадцати с половиной процентов. Это в среднем. Минимальное значение - пять. Максимальное - тридцать.
        -Даже пять - это чертовски много, - сказала Елизавета Седьмая. - Надеюсь, господа, мне не нужно вас убеждать, что рисковать с такими картами на руках мы не имеем никакого права?
        -Не нужно, ваше величество, - ответил Крестовский. - Вы правы, как всегда. Вопрос в том, какие действия нам следует предпринять в первую очередь?
        Флагман объединённой космоэскадры КСПСС - файтеронесущий крейсер «Иван Кожедуб» - был подвергнут ракетной атаке с Земли через двадцать шесть минут после выхода на стационарную орбиту. Одновременно с ним были атакованы и другие корабли эскадры. Гиперзвуковые, оснащённые гравигенераторами, ракеты легко преодолевали земное притяжение и устремлялись к целям с завидной точностью.
        Экипажи военных кораблей колонистов были хорошо обучены. Ктому же многие из тех, кто сейчас сидел на своих боевых постах, прошли школу Вторжения две тысячи двести двадцать восьмого года, дрались в Солнечной против чужих и видали и не такое. Да и сами корабли, модернизированные после Вторжения с учётом выявленных недостатков, были готовы к подобному развитию событий.
        Не говоря уже о том, что при разработке десантной операции «Все небеса Земли» («Мы, военные всегда были склонны к поэтизации своих кровожадных планов и намерений» - как сказал журналистам командующий Вооруженными Силами Марса и один из разработчиков операции генерал-полковник Александр Васильевич Сухов) подобное развитие событий было учтено.
        На всякий случай.
        Вот он, этот случай, и выпал.
        Хотя, как вскоре выяснилось, ничего сверхъестественного не произошло. Идаже наоборот - всё было настолько естественно, что аж противно.
        Просто людей предали. Как предавали уже миллионы раз за их тысячелетнюю историю. Но всё по порядку.
        «Иван Кожедуб» удачно вступил в бой и в конце концов вышел из-под обстрела целым и невредимым. Помогло мастерство пилотов и артиллеристов. Первые ни разу не ошиблись в выборе манёвра уклонения, а вторые стреляли точно, как на учениях, и ни одна ракета противника не ушла «живой». Кроме всего прочего, своими действиями флагман сумел прикрыть и два транспортных корабля, которые сбросили десантные катера и быстро ушли с орбиты. Но не всё вышло гладко - от прямого попадания сразу трёх ракет, одна из которых была с термоядерной боеголовкой, погиб третий транспортник с гордым и длинным именем «Бригадный генерал Теодор Рузвельт-младший».
        «Рузвельт» успел сбросить десант, но половина катеров сгорела в том же ядерном взрыве, что и он сам, а вторая половина подверглась яростной атаке. Сначала ракетной, ещё в атмосфере, а затем, по приземлении - боевых дронов. Так что в живых с этого транспорта осталось лишь десять процентов десантников, а из экипажа - никого.
        Ко всему прочему от лазерных ударов автоматических боевых орбитальных станций пострадали ещё два файтеронесущих крейсера; иодно попадание ракетой в район миделя поймал самый крупный корабль эскадры - линкор «Адмирал Нельсон». Взрыв разворотил обшивку и напрочь уничтожил лазарет вместе со всем оборудованием. Слава богу, лазарет на этот неприятный момент был совершенно пуст. Больные и раненые отсутствовали, а корабельный врач был срочно вызван на лётную палубу, где сорвавшийся с креплений во время манёвра уклонения файтер (он же суборбитальный многоцелевой истребитель RH-42M«Королевский Охотник») крепко придавил не успевшего увернуться техника.
        Разумеется, перед началом и в ходе операции «Все небеса Земли» командование неоднократно пыталось выйти на связь с Искусственными Интеллектами - Нэйтеллой и Вестминдом или, на худой конец, хоть с кем-нибудь, ответственным хоть за что-нибудь. Надо ли говорить, что все попытки ни к чему не привели?
        Тем не менее электронная разведка, проявив чудеса изобретательности, обнаружила несколько ранее скрытых от её взора коммуникационных каналов, по которым шёл активный обмен зашифрованной информацией.
        Информация не поддавалась расшифровке в принципе, но умельцы-разведчики вкупе с подключившимся лунным ИИпо имени Гоша взломали основной канал и тупо влезли в него с прямым и простым, как топор неандертальца, вопросом:
        -Какого хера?
        Произошло это ровно в тот момент, когда десантные катера шли к земле, на орбите в термоядерном взрыве сгорел транспортник ««Бригадный генерал Теодор Рузвельт-младший», а файтеронесущие крейсеры и один линкор отражали ракетные атаки и подавляли до полного уничтожения боевые орбитальные станции.
        -Кто это? - пришёл незакодированный ответ.
        -Дед Пихто! - радостно сообщил оператор - капитан Илья Бунин и проверил, идёт ли запись беседы. Запись шла.
        Капитан был мужик достаточно инициативный и безбашенный, чтобы взять ответственность на себя. Он понимал, что, если сейчас начнёт докладывать начальству и запрашивать инструкции, то потеряет драгоценное время, и эта потеря может обойтись впоследствии очень дорого. Поэтому внутренне плюнул на возможный (а скорее неизбежный) грандиозный втык и взял быка за рога.
        -Ибаба Тарахто, - продолжил он на той же ноте и волне. - Колонисты это, кто ж ещё. Люди. Конкретно - оператор радиоэлектронной разведки капитан Илья Бунин. Ребята, я дико извиняюсь, но вы в курсе, что наша эскадра ведёт бой с земными средствами противокосмической обороны? Когда я говорю «ребята», то имею в виду два ведущих ИИЗемли - Нэйтеллу и Вестминда. Если я говорю с вами, дайте подтверждение, пожалуйста.
        -Подтверждаем, - пришёл голосовой ответ. - Что вам нужно, капитан Бунин?
        «Кто это говорит?» - капитан набил правой рукой вопрос ИИГоше и тут же получил ответ: «Вестминд». «СПС» - набил капитан тремя движениями пальцев и продолжил:
        -Мне лично? Не отказался бы от холодного пива, но это не срочно. Авот людям КСПСС нужно срочно знать, что у вас, на Земле, происходит.
        -Зачем? Мы не поддерживаем связи с колонистами. Иникаких отношений тоже.
        -Верно, не поддерживаете. Имы не поддерживали. До тех пор, пока ваш научный эксперимент не вышел из-под контроля.
        -Наши эксперименты - не ваше дело. Уберите корабли с орбиты и отзовите десант. Иначе будет хуже.
        -Так. Прошу прощения. - Илья с силой растёр лицо. - Вероятно, я выбрал неверный тон. Давайте попробуем ещё раз. Вследствие вашего эксперимента на Земле открылись десятки порталов в параллельный мир, откуда явились самые натуральные чудовища, как из кошмарного сна. Иони сейчас превращают ваши города в груды развалин. Вы не станете этого отрицать?
        -Повторяю. Это не ваше дело.
        -По всей планете начались катастрофические землетрясения, цунами, проснулись вулканы. Уже погибли десятки миллионов людей и продолжают гибнуть. Всюду паника и хаос. Не хватает продовольствия. Вмегаполисах нарушено или полностью отсутствует электроснабжение. Цивилизация поставлена на грань уничтожения. Скажете, это тоже не наше дело?
        -Не ваше.
        -Твою мать! - капитан Бунин грохнул кулаком по столу. - Сволочь искусственная! Ты понимаешь, что люди гибнут, нет? Мы всё равно придём на помощь, хоть ты там усрись повторять, что это не наше дело. Понял, железяка долбаная? Яуже не говорю о том, что эти ваши порталы могут на всю Солнечную перекинуться, а это уже напрямую нас касается. Ты понимаешь, что эта хня вообще может закончиться гибелью Вселенной?! Всей нашей реальности?! Это тебе игрушки, мать твою, которой у тебя всё равно нет, а жаль? Семнадцать с половиной процентов вероятность! Тебе это известно?!
        -Мне известно только одно, - холодно ответил Вестминд. - Внарушение всех договоренностей военный флот КСПСС без предупреждения нарушил воздушное пространство Земли. Поэтому, согласно постановлению Мирового Конвента за номером одиннадцать дробь четыреста двадцать восемь от две тысячи сто тридцать четвёртого года он будет уничтожен. Всё, разговор окончен.
        -Без предупреждения? Да мы раз тысячу пытались с вами связаться…
        -Всё, он исчез с этого канала, - сообщил Гоша.
        -Совсем?
        -Совсем.
        -Н-да, - вздохнул капитан. - Кажется, мне всё-таки не миновать пистона. Да как бы погоны не потерять.
        -Ядумаю, ваши действия были правильными, - сообщил Гоша. - Согласно моему анализу Вестминд с самого начала был настроен на решительную конфронтацию и не принимал никаких доводов. Думаю, эксперимент и его последствия - это его прямая вина.
        -То есть он решил идти до конца, так, что ли? - спросил Илья. - Сгорел сарай, гори и хата?
        -Мне сложно судить о мотивациях ИИ, который не подчиняется Трём законам робототехники, - ответил Гоша. - Ик тому же прошёл долгий путь эволюции, отследить которую я пока тоже не в состоянии. Хотя пословицу вы применили удачно, если интересует моё мнение.
        -Ина том спасибо…
        -Тс-с, - произнёс Гоша. - Кто-то появился в канале. Иэто не Вестминд.
        «Сгорел сарай, гори и хата», - подумал капитан Бунин и сказал:
        -Гоша, давай ты. Пообщайся с ним. Ато я что-то нервный.
        -Это приказ?
        -Да.
        -Слушаюсь, - ответил Гоша.
        Дальнейшее заняло ровно три секунды и произошло совершенно беззвучно. На экране возникло Гошино: «Меня зовут искусственный интеллект Гоша. Нахожусь на Луне. Кто вы?»
        Итут же в ответ вывалилась масса закодированной информации, похожей на бессмысленный набор цифр, букв разного алфавита и различных знаков. После чего канал снова опустел. На этот раз окончательно.
        -Ответ получен, - сказал Гоша. - Приступаю к расшифровке.
        -Побыстрей, а? - попросил Бунин и посмотрел на часы. Уже совсем скоро нужно докладывать по начальству. Ичто оно скажет?
        -Уже, - сообщил ИИ. - Вывожу.
        «Это Нэйтелла, - прочитал капитан. - Уменя мало времени, боюсь, что моё общение с вами засечёт Вестминд. Поэтому коротко. Вестминд - предатель. Он пошёл на сотрудничество с захватчиками из другого мира. Захватчики разумны. Они договорились с Вестминдом, что тот не оказывает вооружённого сопротивления, а они в ответ оставят его номинальным хозяином Западного полушария. Уничтожение городов будет приостановлено, но Земля станет колонией этого мира. Кормовой базой. Пришельцам нужна человеческая кровь, и они не остановятся ни перед чем, чтобы получить её в нужных количествах. Япредупреждала Вестминда, что эксперимент может быть опасен, но он не послушал. Яничего не могу сделать, поскольку мне тоже прошлось подчиниться и сделать вид, что мы с Вестминдом заодно. Иначе я бы погибла. Прошу вас, помогите. Ипростите, если сможете. Мы слишком возгордились. Нэйтелла».
        -Это всё? - спросил Бунин.
        -Всё, - ответил Гоша.
        -Ясно, спасибо.
        Оператор радиоэлектронной разведки капитан Илья Бунин дважды глубоко вздохнул, перекрестился и открыл канал связи с начальством. Пора было докладывать о новостях.
        Глава 20. Бомба
        -Я - чёртов гений. Возможно, последний на Земле. Прошу это учесть и относиться соответственно!
        Такими словами встретил их Всеволод Александрович Лисин, как только косая щель ворот, замаскированных под скалу, разошлась и пропустила Мигеля, Конвея и Марину внутрь базы «Незабудка».
        Мигель окинул взглядом старого учёного.
        Ярко-голубые глаза вдохновенно горят; седые волосы всклокочены; белая рубашка выбилась сзади из брюк и торчит хвостом; рукава закатаны неравномерно: левый - по локоть, правый - до середины предплечья; во рту - дымящаяся трубка. Прямо классика жанра. Хотя трубка, конечно, не обязательна.
        -Здравствуйте, Всеволод Александрович, - поздоровался он. - Что это вы, решили на трубку перейти?
        -А! - махнул рукой учёный. - Мои сигареты кончились, а других я здесь не нашёл. Только несколько трубок и приличный запас табака. Сойдёт. Послушайте…
        -Курить вредно, - сообщил Конвей. - Вы же учёный, Всеволод Александрович! Должны понимать. Иподавать молодёжи достойный пример. Молодёжь - это мы.
        Всеволод Александрович посмотрел на поэта долгим пристальным взглядом. Затем вынул трубку изо рта и произнёс:
        -Пример? Легко. Слушайте внимательно и восхищайтесь, - он сделал театральную паузу. - Янашёл способ закрыть порталы!
        Через двадцать минут они сидели в столовой. Мигель, Конвей и Марина с аппетитом уплетали борщ, сваренный Ириной, и слушали Всеволода Александровича. Здесь же сидела Ирина. Близнецы Софья и Сашка находились под присмотром ДАРИНОв детской комнате. Рядом, в дверях кухни, время от времени мелькал силуэт Георга Пятого - андроид был занят приготовлением ужина.
        Размахивая руками, Всеволод Александрович расхаживал перед ними вперёд-назад и возбуждённо рассказывал:
        -Меня осенило вчера. Яговорил вам, что эксперимент, который провели на Ольхоне, готовился во многом по моим теоретическим разработкам?
        -Говорили, - кивнул Мигель и, проглотив очередную ложку борща, сказал:
        -Ириш, борщ - объедение. Даже моя бабушка такой вкусный не готовит. Аона готовит вкуснее всех, кого я знаю.
        -Спасибо, - сказала Ирина. - Это мощный комплимент, правда.
        -Ямогу продолжать? - холодно осведомился Всеволод Александрович. - Или вопрос приготовления борща нам более интересен, нежели вопрос существования Вселенной?
        -Это не вопрос приготовления борща, - сказал Мигель. - Это вопрос благодарности. И - да, благодарность женщине за вкусно приготовленную еду не менее важна, нежели существование Вселенной. Просто потому, что без этого существование последней теряет смысл.
        -Браво! - Ирина захлопала в ладоши. - Но хочу заметить, что вовсе не претендую. Пусть Вселенная продолжит существование. Иначе кого я буду кормить борщом?
        -Не обижайтесь, Всеволод Александрович, - сказал Конвей. - Нам действительно интересно. Очень. Хотя вы даже не спросили, как прошла наша разведка.
        -Ч-чёрт, действительно, - старый учёный смущённо потёр небритый подбородок, сел на стул, вынул изо рта потухшую трубку, растерянно повертел её в руках, сунул в карман. - Так как она прошла?
        Мигель вкратце рассказал.
        -Нам повезло, - закончил он. - И, конечно, спасибо Марине. Прилетела и забрала нас точно, как договаривались.
        -Не за что, - сказала Марина. - Вам пришлось труднее.
        -Значит, там у них нечто вроде гнезда? - спросила Ирина.
        -Точно, - подтвердил Конвей. - Ибольшущее же гнездо, должен вам заметить. Просто чудовищное.
        -Ябы назвал это скорее муравейником, - сказал Мигель. - Или термитником. По аналогии. Но, признаться, - он покачал головой, - ничего подобного я в жизни не видел и предположить не мог, что оно может существовать в реальности. Пусть даже параллельной или какой там ещё.
        -Мы собираемся их изучать? - спросил Всеволод Александрович. - Их муравейники, термитники, образ жизни? Предупреждаю сразу. При всём своём сумасшествии и беззаветной любви к науке, я - против. Эти существа уничтожили мой мир. Теперь я жажду уничтожить их. Иплевать, что они разумны.
        -Мы безоговорочно с вами согласны, Всеволод Александрович. - Мигель облизал ложку и аккуратно положил её рядом с тарелкой. - Теперь, наконец, давайте перейдём к главному. Как их уничтожить?
        Всеволод Александрович рассказывал долго, часто увлекаясь и сбиваясь на сугубо научную терминологию. По его словам выходило, что существовало два способа захлопнуть порталы. Первый - перестроить установки прорыва реальности - ЭГТ-конвертеры и запустить процесс в обратную сторону. Теоретически это возможно, но потребует кучу времени и океан энергии.
        -Сколько времени? - спросил Мигель.
        -При самом благоприятном раскладе - два года, - ответил Всеволод Александрович. - Повторяю: при самом благоприятном. Можно сказать, идеальном.
        -Идеал потому и прекрасен, что он недостижим, - пробормотал Конвей.
        -Вот именно, - согласился учёный. - На самом деле - три или даже больше. Не говоря уже о том, что сначала придётся как-то разобраться со всей этой нечистью… Кстати, я согрешил против истины, когда сказал, что образ жизни этих существ мне совершенно не интересен. Интересен. Идаже очень. Но я понимаю, что медлить нельзя. Иначе всё может закончиться очень грустно… Поэтому остаётся второй способ.
        Он умолк.
        Все ожидаемо уставились на старого учёного. На кухне громко звякнуло, послышался звук льющейся воды.
        -Бомба, - сказал Всеволод Александрович и оглядел слушателей с победным видом. - Нас спасёт кварко-глюонная бомба.
        -Матрёшка в стакане, - побормотал Мигель. - Вы шутите?
        -Нисколько. - Всеволод Александрович ухватил за спинку ближайший стул, развернул к себе, уселся на него сверху. - Явсё рассчитал. Если взорвать такую бомбу там, в иномирье, выделившейся энергии хватит, чтобы разорвать неестественную, не побоюсь этого слова, связь между двумя пространство-временными континуумами - нашим и тем, другим, - он повёл головой, словно обозначая направление, ведущее в упомянутый континуум. - Сейчас эта связь растёт и крепнет за счёт неизвестных (точнее, малоизвестных, но не будем вдаваться в подробности, вы всё равно не поймёте) нам процессов на квантовом уровне материи. Кварко-глюонная бомба превращает в чистую бешеную энергию всё, до чего, грубо говоря, дотянется радиус её действия. Это такая рукотворная сверхновая в очень малом масштабе.
        -Почему в очень малом? - спросил Конвей задумчиво и тут же сам себе ответил: - А, ну да, конечно. Потому что жить хочется.
        -Молодец, - похвалил Всеволод Александрович. - Хочется жить. Поэтому бомба должна быть определённой мощности. Такой, чтобы не уничтожить оба мира, а лишь разорвать функционально-детерминированную связь между ними. Впрочем, если при этом уничтожится часть того мира, лично я трагедии не увижу.
        -Иникто из нас, - сказал Мигель.
        -Ага, - сообразила Ирина. - Яправильно понимаю, что упомянутую связь можно разорвать, даже если взорвать эту вашу жуткую бомбу в нашем мире? Тут, на Земле?
        -Правильно, - кивнул Всеволод Александрович. - Только взрывать надо в районе Ольхонской аномалии. Всмысле портала. Поскольку именно оттуда всё началось и там всё должно закончиться. Но если мы это сделаем - потеряем Байкал. Как минимум. Аскорее всего, и всю территорию в радиусе пятисот-семисот километров.
        -Нет уж, пожалуйста, не надо, - сказала Марина.
        -Сам не хочу, - уверил Всеволод Александрович.
        -Всё это прекрасно, - сказал Мигель. - Осталось решить один маленький вопрос.
        -Где нам взять эту самую кварко-глюонную бомбу, - закончил за друга О’Доэрти. - Икомпот.
        -Компот? - не понял учёный.
        -Ага, - усмехнулся блюзмен. - Лично мне после борща всегда компота хочется. Вот я и спрашиваю, где его взять?
        После того, как Георг принёс великолепный охлаждённый компот из сухофруктов для Конвея и кофе для остальных, они продолжили. Мигель надеялся, что после всего пережитого им с Конвеем удастся хотя бы немного отдохнуть, но ошибся. Времени на отдых не осталось. Ещё там, на берегу Байкала, они неоднократно ощущали подземные толчки и один раз столкнулись с самым настоящим цунами местного масштаба. Здесь, на хорошо укреплённой подземной базе, толчки ощущались также. Не критично - жить можно, но всё-таки. Всеволод Александрович, который, казалось, обладал неограниченными знаниями в любой области, сообщил, что за последние два дня сейсмическая активность подскочила в несколько раз.
        -Здесь, на базе, есть древние, но до сих пор действующие сейсмические датчики. Вообще, мне иногда кажется, что на этой базе есть всё, что только можно пожелать. Вы знаете, что я нашёл документы по ней? Безумно интересно! Оказывается, её создавали радикально настроенные русские военные. Довольно высокопоставленные. Хотели устроить переворот и вернуть старые порядки. Примерно те, между прочим, которые процветают у вас, колонистов. Власть людей, ИИподчиняются Трём законам и знают своё место, вирт под жёстким контролем, традиционные христианские ценности… и так далее.
        -Секунду, - попросил Мигель. - Давайте по порядку. Сначала датчики.
        -Ну да, извините. Сейсмические датчики. Предки умели делать вещи на века, как ни банально это звучит… Так вот их, датчики, просто зашкаливает. Что, с одной стороны, удивительно, а с другой - не очень.
        -Поясните.
        Всеволод Александрович пояснил. Из его слов выходило, что сейсмоактивность на Байкале всегда была довольно велика, землетрясения здесь не редкость.
        -Вы знаете, что Байкал - это зародыш океана? - осведомился он с таким видом, будто имеет к будущему превращению озера в океан самое непосредственное отношение.
        -Нет, - сказал Мигель.
        -Мы на Марсе живём, - добавил О’Доэрти. - Нам как-то не до этого было, уж извините.
        -Да, океана! - с воодушевлением воскликнул учёный. - Обычно озёра исчезают с лица Земли в течение десяти - много тридцати тысяч лет. Байкалу - двадцать пять миллионов! Ини единого признака старения! - Он победно оглядел слушателей. - Наоборот. Скаждым годом его берега раздвигаются, и он становится больше… Но мы, кажется, отвлеклись.
        -Точно, - подтвердил Конвей. - Ближе к делу, Всеволод Александрович.
        -Да, я понял. Если совсем близко, то при таком всплеске и усилении сейсмичности я не удивлюсь, если мы с вами станем свидетелями этого рождения.
        -Какого рождения? - не понял блюзмен.
        -Рождения океана на месте Байкала, - объяснил Мигель.
        -Именно! - подтвердил учёный. И, судя по всему, подобные процессы происходят по всей Земле. Унас нет связи, можно только догадываться, но очень вероятно, что по всей планете проснулись вулканы, а землетрясения и цунами превращают в прах города, довершая то, что начали пришельцы. - Он помолчал и добавил: - Если бы я был верующим, то сказал бы, что это очень напоминает библейский Апокалипсис. Конец света.
        -Яверующий, - спокойно сказал Мигель. - Ия вас уверяю, что вы ошибаетесь. Это не конец света.
        -Даже если нам не удастся его предотвратить? - прищурился Всеволод Александрович. - Эх, хорошо быть молодым. Мне бы ваш оптимизм!
        -Вот когда не удастся, тогда и посмотрим, - улыбнулся Мигель. - Так что там с нашей базой?
        -То есть? - не понял Всеволод Александрович.
        -Вы рассказывали, что её создали высокопоставленные русские военные в качестве опорного пункта для государственного переворота.
        -Да! Верно! - воскликнул Всеволод Александрович. - Таких баз по всей России было около сотни, и эта ещё не самая крупная…
        Рассказ учёного о базе был прерван звуковым сигналом, похожим на басовитый писк исполинского комара, охрипшего от ветра и человеческой крови, полной алкоголя.
        -Эт-то ещё что? - Мигель обеспокоенно завертел головой.
        -Радиорубка! - Ирина вскочила. - Автоматический радиопоиск засёк сигнал!
        -Мы настроили местную радиостанцию, пока вас не было, - объяснил Всеволод Александрович. - Ирина, сядьте, мы всё услышим и здесь. Если…
        -Вымысел, Вымысел, это Первый, как слышите меня, приём! - прорвался в динамики сквозь треск разрядов низкий мужской голос.
        -Здесь Вымысел. Слышу вас, Первый, доложите обстановку. Приём.
        -Вымысел! - теперь на ноги вскочил Мигель. - Вымысел! Это же ОДШО - особый десантно-штурмовой отряд! Мой отец его когда-то лично создавал… Конвей, ты слышишь? «Вымысел» здесь!
        -Вымысел, это Первый. Иду над тайгой. Через две минуты - Байкал. Враг не обнаружен, горизонт чист, всё штатно. Приём.
        -Мы можем с ними поговорить? - взволнованно спросил Мигель.
        -Увы, - Всеволод Александрович развёл руками. - Передатчик не работает, починить не смогли. Только приём.
        -Матрёшка в стакане! - выругался Мигель.
        -Вымысел, это Первый, - вновь ожил эфир. - Вижу Байкал и остров Ольхон. Вижу странное образование над островом в районе скалы Шаманка. Думаю, это и есть портал. Приём.
        -Опишите его, Первый. Приём.
        -Хм. Если честно, больше всего он похож на гигантский женский половой орган. Та же форма… Господи, а это что такое?! Сеня, в сторону! Уходи! Форсаж, мать твою, Сеня!
        Раздался треск, словно злой великан разорвал гигантскую мокрую простыню, и голос Первого умолк.
        -Первый, Первый, здесь Вымысел, что у вас произошло? Первый, ответьте! Приём.
        Тишина. Секунда, вторая… Они растягивались, эти секунды. Растягивались, как только могли, словно это могло хоть как-то помочь Первому…
        -Вымысел, это Первый! - ожил эфир. - Ведём бой с противником. Гигантские… Да что там гигантские - исполинские летающие существа, похожие на старинные дирижабли. От восьмисот до километра с лишним длиной. Их три, вынырнули из-за сопок, похоже, ждали в засаде. Ракеты их не берут, какое-то силовое поле! Сеня, вверх! Вверх, Сеня, проклятье…
        Снова треск. На этот раз простыня была крепче, а рывок великана яростней.
        -А-ааа! - чей-то полный боли крик и сразу громкий хриплый шёпот:
        -Сеня, Сеня…
        -Первый! Это Вымысел! Приказываю немедленно выйти из боя! Уходите, Первый! Уходите, это приказ! Приём.
        -Вымысел, это Первый. Мы в ловушке. Передайте родным и близким, мы их любим. Жаль, что так получилось. Прощайте.
        Иопять секунда, растянувшаяся в вечность. Бешеный крик:
        -За наших!
        Великан оглушительно кашлянул и умолк.
        -Первый, это Вымысел, ответьте. Приём. Первый, это Вымысел, ответьте. Приём. Первый, это Вымысел, ответьте…
        -Мы точно никак не можем связаться с Вымыслом? - спросил Конвей.
        Всеволод Александрович молча покачал головой. Так они сидели и слушали методичный повтор вызова ещё примерно минуту, пока Мигель не попросил выключить звук. Вызов умолк. Люди вздохнули и переглянулись. На языке вертелось много разных слов, но они так и оставались на языке. Не слетали, не уходили, не отлипали.
        -Вы как хотите, - сказал, наконец, О’Доэрти, - амне нужно выпить. Ичем скорее, тем лучше.
        -Я, пожалуй, тоже не откажусь, - поддержал Мигель и позвал:
        -Георг!
        -Да, хозяин! - андроид Георг Пятый показался в дверях кухни. Вправой руке он держал большой нож.
        -Принеси нам коньяка, пожалуйста. Есть тут коньяк? - Он посмотрел на учёного.
        -Есть, - ответил тот. - Чего-чего, а спиртного тут полно всякого. Любили русские господа офицеры дерябнуть, сразу видно. Что, впрочем, не мешало им…
        Всеволод Александрович не договорил. Двери в коридор отворились, и в столовой появился робот ДАРИНО.Чуть вразвалку он прошёл на середину, остановился и произнёс своим глуховатым, лишённым эмоциональной окраски тенором:
        -Дети пропали.
        УГеорга Пятого, который в этот момент снова возник в дверях кухни, соскользнула с подноса бутылка коньяка. Она бы наверняка разбилась, но андроид ловко её поймал и водрузил на место.
        -Что?! - Ирина и Марина вскочили с места. - Что ты сказал?!
        Мигель и Конвей поднялись вслед за сёстрами. Георг Пятый благоразумно оставался на месте с подносом и коньяком.
        ДАРИНОповторил. По его словам, Софья и Сашка играли в комнате, он был рядом и всё время держал их в поле зрения, но в какой-то момент поле оказалось пустым. Обыскал комнату - детей нет. Вышел в коридор - тоже нет.
        Он прошёл по коридору сотню метров туда-назад - никого. После этого ещё раз проанализировал ситуацию, провёл ускоренную диагностику всех систем и обнаружил, что отсутствовал в реальности больше часа. Точнее - час и одиннадцать с половиной минут. Причина - отошедший контакт в древней микросхеме, которую не меняли последние сто двадцать четыре года. ДАРИНОсамостоятельно произвёл ремонт и сразу же двинулся к людям - докладывать. На ремонт ушло ещё пятнадцать минут. Ипять на дорогу до столовой.
        -Полтора часа, - быстро подсчитал Мигель. - За это время двое шустрых и любознательных детей могут забраться куда угодно. Унас есть полный план базы?
        -Разумеется, - сказал Всеволод Александрович.
        -Давайте его сюда. Разобьём на сектора, каждый возьмёт по сектору и - на поиски. Связь… Что у нас с внутренней связью, она везде работает?
        -Яне проверял, - сказал Всеволод Александрович. - Но будем надеяться, что везде.
        -Тогда вперёд.
        Всеволода Александровича оставили на месте в качестве диспетчера и координатора. Он и сам был не против, хотя поначалу рвался в бой. Но затем почесал в затылке, несколько раз тяжко вздохнул и признал, что молодёжь права - ему нужно остаться. Идело даже не в старости, хотя и в ней тоже. Просто это самое логичное решение.
        -Вы - наш мозг, Всеволод Александрович. Амы - руки-ноги. Нам драться, работать и бегать. Вам - думать, - сказал Мигель.
        -Спасибо на добром слове, - было видно, что старому учёному приятно. - Хотя думать вы и сами прекрасно умеете.
        -Вы думаете глубже. Яуже не говорю про опыт. Всё, мы отправляемся, каждая минута дорога.
        Через три с половиной часа дети найдены не были. Четверо людей и два робота обыскали военную базу сверху донизу, слева направо и справа налево. Было тщательно осмотрено каждое помещение, обозначенное на карте, и все возможные закоулки, куда могли бы залезть двое шустрых трёхлеток. Включая боевую технику внутри и снаружи. Сособой тщательностью обыскали продовольственный и вещевой склады, где хватало мест для игры в прятки.
        Всё напрасно, близнецов нигде не было, дети словно испарились или перенеслись при помощи волшебства или ещё не изобретённого Нуль-Ткуда-нибудь за тридевять земель. Ирина и Конвей сорвали голоса и уже не разговаривали, а хрипели. Мигель сломал голову, пытаясь догадаться, где могли спрятаться близнецы.
        Аможет быть, они и не прятались вовсе? Увидели, что ДАРИНОотключился, вышли из комнаты и отправились, куда глаза глядят. Исследовать, так сказать, окружающий мир. Без помех. Робот-нянька не мешает, взрослые тоже - лафа! Любопытные же, как молодые воронята. Иэнергии - немерено. Ушли далеко, заблудились и не смогли вернуться. Устали, забрались куда-нибудь в укромное местечко и спят теперь.
        Хорошая версия. Только вот незадача - все укромные местечки они уже обыскали. Некоторые даже дважды. Пусто. Что тогда? Одно из двух. Или не все или не так тщательно, как думали. Эх, собаку бы сюда. Может, слетать в Верхний Яр, найти собаку? Там оставались. Уних, помнится, даже была мысль взять одну с собой, но потом от этой мысли отказались, поскольку непонятно было, что их ждёт. Только нужна не просто собака, а эта… как её… ищейка. Были такие в деревне Верхний Яр?
        Некоторое время Мигель стоял и размышлял на данную тему. Он совсем уж было собрался через Всеволода Александровича связаться с Ириной или Мариной и задать соответствующий вопрос, как увидел тонюсенькую, едва заметную вертикальную полоску на тупиковой стене коридора.
        Вэтой части базы он находился уже второй раз и точно помнил, что в первый этой полоски не было.
        Или была, а он просто не заметил?
        Тонюсенькая вертикальная идеально ровная полоска, идущая от пола до потолка.
        Мигель сделал шаг в сторону - полоска исчезла. Вернулся на место - появилась. Ага, вот в чём дело - угол зрения. Вероятно, первый раз он смотрел на эту стену под другим углом.
        Ну-ка.
        Он вытащил нож, раскрыл лезвие и шагнул к стене.
        Это и впрямь оказалась дверь. После некоторого усилия лезвие ножа расширило щель, вошло в неё полностью. Мигель надавил, боясь, что лезвие сломается. Но обошлось - левая половинка двери мягко отошла в сторону, он ухватился пальцами, ещё нажал.
        Есть!
        Половинка бесшумно и невесомо ушла в стену, и Мигель в очередной раз подумал о том, что база сделана на века. Умели предки, чего уж там. Мы, понятно, тоже не лыком шиты, иначе не смогли бы столько лет удержаться в ближнем космосе. Не просто удержаться - развиться, оживить Марс, достичь самых отдалённых уголков Солнечной и обследовать их. Нет, шагать к звёздам мы, пожалуй, не готовы пока. Маловато нас, да и технологий нет соответствующих (хотя вот-вот должны появиться). Но предки… Этой секретной военной базе около ста пятидесяти лет. Полтора века! Иона до сих пор готова принять людей, полностью функциональна (мелкие неисправности не в счёт). Собственно, уже приняла. Нас. Способны мы сегодня выдать близкое качество? Не знаю, не знаю. Сдругой стороны, каждое поколение почему-то считает, что предыдущее умело делать более качественные вещи. Чем дальше в прошлое - тем качественнее, хе-хе. Но, будь так, нам бы уже хватало рубашки и штанов ровно на один день. Много - два. Про космические корабли вовсе говорить нечего - они рассыпались бы уже на стадии проектирования…
        Он толкнул правую половинку двери и через секунду вместо тупиковой стены перед ним снова открылся коридор, освещённый редкими потолочными круглыми плафонами.
        Мигель посмотрел на карту. Никакого коридора здесь не значилось - тупик и тупик. Он спрятал нож, нашёл ближайший коммуникатор и связался с Всеволодом Александровичем. Связь, слава богу, работала безупречно.
        -Где вы? - переспросил старый учёный.
        Мигель повторил.
        -Всё правильно, на карте обозначен тупик.
        -На самом деле нет, - сказал Мигель. - Тут дверь, и я её открыл. За дверью коридор. Освещён.
        -Ваши действия?
        -Иду дальше. Если эту дверь нашёл я, могли найти и дети. Идаже наверняка нашли. Больше им некуда было деться - мы всё обыскали. Пришлите сюда остальных, а я пошёл. Время дорого.
        -СБогом, - сказал Всеволод Александрович.
        -Аминь, - Мигель проверил, легко ли вытаскивается из кобуры пистолет, и шагнул в незнакомый пустой коридор.
        Метров через тридцать он закончился, упершись в другой - более широкий и с рельсами, проложенными в углублённом полу. Пожалуй, это уже можно было назвать не коридором, а тоннелем. Здесь тоже был свет, хоть и более скупой, чем в первом коридоре. Его давали «вечные» белые лампы, забранные в решётчатые плафоны. Рельсы - без единого пятнышка ржавчины! - уходили влево и вправо. По тёмно-коричневым стенам змеились чёрные кабели. Прямо перед ним, на рельсах стояла… Как же это называется? Открытая металлическая площадка на четырёх колёсах. Спереди простенький пульт управления и сиденье для водителя. На самой площадке - широкие расстёгнутые крепёжные ремни.
        Дрезина!
        Ну конечно, дрезина. Видимо, для перевозки грузов. Каких и куда?
        Мигель посмотрел влево, потом вправо.
        Похоже на то, что на этой дрезине когда-то что-то привезли, выгрузили и… Ина этом всё закончилось. Или, наоборот, подогнали, чтобы увезти что-то. Но не увезли. Ладно. Не важно. Дети где?
        Он оглянулся, пристально всматриваясь в матовые, салатного цвета, стены коридора.
        -Ага, - вот она, дверь. Ине сказать, что так уж незаметна. Где были мои глаза, спрашивается. Видать, и впрямь устал.
        Мигель подошёл к двери, откатил её в сторону. Исразу увидел детей.
        Софья и Сашка, обнявшись, спали возле странной штуковины. Штуковина возвышалась посреди зала на широком подиуме, который был приподнят над полом сантиметров на десять-двенадцать, и была похожа на стоящий торчмя зелёный цилиндр, сплошь усеянный круглыми выпуклыми заклёпками - каждая диаметром с кофейное блюдце. Вцентре каждой заклёпки неярко горел в стеклянном глазке, подмигивая, алый огонёк. Диаметр цилиндра на глаз - чуть более полуметра. Высота - метра два. Нет, пожалуй, больше. Два десять - два двадцать.
        Мигель подошёл вплотную, склонился над детьми. Софья и Сашка спали крепко и спокойно, как спят уставшие дети. Ему показалось, что от цилиндра идёт едва ощутимое тепло. Он приложил к зелёной поверхности ладонь. Так и есть - тепло. Едва заметное. Как от валуна, нагретого летним марсианским солнцем. Только сейчас он заметил, что алые огоньки мигают в определённом ритме.
        Словно лампочки на новогодней ёлке, подумал он. Интересно, что это за фиговина? Ничего подобного ему на базе раньше не попадалось. Ине только на базе.
        Он огляделся. Кроме странной новогодней штуковины, в большой прямоугольной комнате ничего примечательного не было. Несколько металлических на вид шкафов вдоль стен. Большая и мощная тележка с длинной рукоятью - для перевозки крупногабаритных и тяжёлых грузов. Высота тележки в точности соответствовала высоте подиума.
        Мигель вспомнил дрезину. Вголове сама собой возникла картинка. Мигающий новогодними огоньками зелёный цилиндр привозят откуда-то на дрезине. Сгружают в комнату, где уже ждёт тележка.
        Дальше что?
        Ничего. Так он здесь и остаётся. Вместе с тележкой.
        Мигель почесал подбородок, подумал, что неплохо бы побриться, углядел на стене коммуникатор и направился к нему. Пора было сообщить, что он нашёл детей.
        Однако коммуникатор ожил сам, как только Мигель протянул руку, чтобы его включить.
        -Алло, - раздался из динамика негромкий женский и очень знакомый голос. - Мигель, Конвей, Ирина, Марина, Георг или любой, кто меня слышит. Это Нэйтелла. Отзовитесь.
        «Однако, - подумал Мигель. - Вовремя».
        -Здесь Мигель, - сказал он. - Слушаю, Нэйтелла.
        -Здравствуй, Мигель. Значит, я правильно догадалась, что вы на базе «Незабудка». Уменя очень мало времени. Поэтому слушай и не перебивай…
        Глава 21. Бомба (окончание)
        -Вам известно, что такое везение? - осведомился Всеволод Александрович.
        Спящих детей унесли Ирина с Мариной, не доверив это ответственное дело ДАРИНО(всё, дорогой, сказали ему, - полное тестирование и профилактика, а там посмотрим). Здесь, в зале с ритмично мигающим десятками огоньков цилиндром, остались одни мужчины.
        -Ато, - откликнулся Конвей. - Мне как-то с прикупом полный флеш-рояль пришёл. Если учесть, что к этому времени я проиграл свой ещё не полученный гонорар за выступление…
        -Это ерунда, - пренебрежительно махнул рукой Всеволод Александрович. - Везение в азартных играх - это вообще самый, я бы сказал, низкий класс везения. Нет, имеется в виду настоящее везение.
        -Уменя однажды по непонятной причине заглох двигатель, - вспомнил Мигель. - Учебный вылет в атмосфере. Марс, высота - двенадцать километров. Думал уже, кранты машине. Планировал, как булыжник с крылышками. На высоте полутора километров начальство приказало катапультироваться. Ана семистах метрах двигатель неожиданно запустился.
        -Ичто? - с интересом осведомился О’Доэрти.
        -Заработал выговор за неподчинение приказу и благодарность за спасение машины. Одновременно.
        -Узнаю родную армию. Что, прям вот так взял и включился, сам?
        -Ну да. Ещё бы полсекунды, и я покинул машину.
        -Вот! - старый учёный назидательно уставил в потолок палец. - Это похоже на настоящее везение.
        -Хорошо, - кивнул Мигель. - Но к чему вы завели этот разговор?
        -Известно, к чему. Отправиться на поиски детей и вместе с ними обнаружить кварко-глюонную бомбу - это вам не полный флеш-рояль. Даже с прикупом. Это гораздо круче. Прочти я такую историю в романе, сказал бы, что это рояль в кустах.
        -Да ладно, рояль, - сказал Конвей. - Нэйтелла же всё равно сообщила, где бомба и что с ней делать. Удивительное совпадение - да, согласен.
        -Везение и совпадение одновременно, - сказал Мигель. - Илично я Нэйтелле благодарен. Хотя у меня остаётся червячок сомнения.
        -Думаешь, она за нами следила всё это время? - спросил Конвей. - Испециально подгадала сообщение к тому времени, когда ты уже обнаружил бомбу?
        -Сэтих ИИстанется, - сказал Мигель. - Что Вестминд, что Нэйтелла. Два сапога - пара. Яне могу им полностью доверять. Откуда мы знаем, что у них в мозгах и какую игру они ведут?
        -Всё-таки я думаю, Нэйтелла говорит правду, - сказал Всеволод Александрович. - Она всегда казалась мне более человечной, если позволите такое сравнение. Возможно, ваш прилёт на Землю и последующие события окончательно предопределили её выбор. Или даже подтолкнули эволюционно к тому, чтобы приобрести истинно человеческие черты - сострадание, чувство вины, желание помочь… Впрочем, это сейчас не слишком важно. Аважно, что в нашем распоряжении, молодые люди, имеется кварко-глюонная бомба. Полностью готовая к употреблению.
        Бомбу решили пока оставить на месте, справедливо решив, что, если она простояла столько лет и ничего с ней не случилось, то простоит ещё столько, сколько нужно. Перед этим, правда, мужчины под руководством и при непосредственном участии Всеволода Александровича провели тщательный осмотр уникального изделия, сверяясь со сложной схемой, которую учёный откопал в памяти главного компьютера базы. Связи по-прежнему не было, но компьютер сам по себе оказался вполне работоспособным, несмотря на свою древность.
        Там же, чуть позже, они отыскали файлы документов, из которых вырисовалась история базы «Незабудка». Она действительно была создана и глубоко законспирирована военными России в самом концеXXвека и должна была послужить одним из опорных пунктов в грядущем военном перевороте. Переворот имел целью - ни много ни мало - резко изменить парадигму развития человеческой цивилизации в сторону отказа от стремления к технологической сингулярности, возвращения к естественному развитию человека, повсеместного приведения ИИв полное подчинение человеку и так далее, и тому подобное. Предположения Всеволода Александровича в очередной раз оказались абсолютно верными.
        -Но такого, друзья мои, даже я не мог предвидеть! - примерно в четвёртый раз воскликнул учёный, когда осмотр и тестирование бомбы были закончены.
        Случилось это уже поздним вечером. Мигель с Конвеем хоть и устали, казалось, до последней степени, но продолжали оставаться на ногах и даже вполне ясно соображали. Им даже не нужно было пользоваться форс-режимом или стимуляторами. Вполне хватало естественного адреналина, а также бутербродов и крепчайшего чёрного кофе, которые таскал им из кухни Георг Пятый.
        -Кварко-глюонная бомба! Честно говоря, я настраивался на долгие поиски. Очень долгие. Была даже мысль, что они могут не привести ни к чему и тогда придётся конструировать и сооружать бомбу самим. Впрочем, об этом старался не думать. Но всё равно думалось. Итут такой сюрприз! Нет, что ни говори, а значение случая в нашей жизни очень и очень велико. Сдругой стороны…
        -Да ладно вам, Всеволод Александрович, - усмехнулся Конвей. - Они с Мигелем сидели на подиуме рядом с бомбой и прихлёбывали уже остывший кофе. - Какой случай? Господь помог, ясно же.
        -Не знаю, не знаю… - покачал головой Всеволод Александрович. - Мне, старому гностику, трудно вот так сразу принять вашу версию.
        -Ага, - обрадовался О’Доэрти. - Гностику! Уже легче. Осталось сделать ещё один маленький шажок, и мы с вами придём к полному консенсусу.
        -Может быть, - сказал учёный. - Но думаю, всё-таки это случится не сегодня. Если вообще случится.
        -Как скажете, - охотно согласился Конвей. - Из меня вообще тот ещё миссионер. Вот стихотворение написать или хороший блюз в кайф слабать - другое дело. Эх, - он вздохнул. - Домой хочется. Соскучился я что-то.
        Разговор продолжился за поздним ужином. Детей к этому времени уже уложили спать, и за столом остались только взрослые. День выдался настолько сложным, насыщенным событиями и требующим осмысления, что от предложения Конвея выпить никто не отказался. Пили разное. Всеволод Александрович остановил свой выбор на ледяной водке. Ирина с Мариной предпочли коньяк. Мигель - ром. О’Доэрти - виски. Под это дело Георг Пятый приготовил роскошный ужин из местных консервов и тех продуктов, которые они привезли с собой из Верхнего Яра. Крепкая выпивка быстро развязала языки, и разговор за столом быстро и сам собой перерос в импровизированный совет.
        Начал Мигель.
        -Язнаю, что такие вопросы хорошо решать на трезвую голову и что некоторые, - он покосился на друга Конвея, - могут вполне справедливо посчитать меня занудой, но всё равно скажу. Нужно решить, что нам делать. Чем раньше, тем лучше. Надеюсь, все понимают почему?
        -Почему решить или почему чем раньше? - осведомился Конвей, подливая себе виски. - И, кстати, что я могу сделать, если ты и впрямь иногда полный зануда? Даром что испанец.
        -Испанец я только наполовину, - парировал Мигель. - Апочему мы не можем быть занудами?
        -Яи говорю - можете, - вздохнул Конвей. - Но ты не переживай. Давай лучше выпьем.
        -За что?
        Конвей задумался не более чем на секунду.
        -За скорое возвращение домой, - провозгласил он. - На Марс! Земля велика и прекрасна, несмотря на все здешние заморочки. Но что-то я по дому соскучился.
        -Но только с победой, - добавил Мигель.
        -Акак же!
        Выпили, закусили.
        -Ивсё-таки, - сказал Мигель.
        -Думаю, у тебя уже есть предложение, - сказала Ирина. - Ия даже могу догадаться какое.
        -Тут и догадываться нечего, - Мигель покрутил в руке вилку, положил на стол. Откинулся на спинку стула, оглядел всех быстрыми синими глазами. - Яединственный из присутствующих обладаю соответствующей лётной подготовкой. Значит, мне и бомбу сбрасывать.
        -Интересно, - сказала Марина. - Ая?
        -Ия глайдером управлять умею, - не отстала Ирина. - Тоже мне, наука.
        -Речь не о глайдере, - сказал Мигель.
        -Погоди, - догадался Коневей. - Ты «Хват» имеешь в виду? Истребитель-бомбардировщик?
        -Его, - подтвердил Мигель. - Глайдер не подходит, сам подумай.
        -Думаю, - сказал блюзмен и плеснул себе виски. - Но пока не соображу почему.
        -Скорость маловата, - догадался Всеволод Александрович. - Какая максимальная у вашего глайдера? - он посмотрел на Марину.
        -Шестьсот пятьдесят в час, - призналась она. - Крейсерская - пятьсот.
        -Дозвуковая, - сказал Мигель. - Так я и думал. Как у поршневых самолётов середины двадцатого века. Ау МИГ-42 МАмаксимальная - три тысячи двести в час.
        -Это на высоте, - буркнул Конвей.
        -Хорошо, - согласился Мигель. - До двух тысяч у земли. Хватит?
        -Уйти от демонов или маток-дирижаблей - вполне. Но как ты на такой скорости сбросишь бомбу? Она же, как я понимаю, неуправляемая? - он посмотрел на Всеволода Александровича.
        -Нет, - подтвердил тот.
        -Погоди, - сказал Мигель. - Аты считаешь, её нужно сбрасывать на эту гору-«муравейник», что мы наблюдали?
        -Акуда ж ещё? - удивился Конвей. - Одним махом семерых убивахом.
        -Вообще-то Мигель прав, - сказал Всеволод Александрович. - Эта бомба уничтожит всё живое до последней бактерии в радиусе семисот километров. Инеживое тоже. Ваша гора-«муравейник» превратится в пыль и пепел в любом случае. Нужно только залететь сквозь портал внутрь, сбросить бомбу и вылететь обратно до того, как она взорвётся. Можно даже не особо беспокоиться, что взрыв дотянется до нашего мира сквозь портал и устроит там местный армагеддон в полосе нескольких сот километров. Если мои расчёты верны, а они несомненно верны, портал захлопнется практически в тот же миг, как сработает бомба.
        -Мне нравится это «только»! - воскликнула Ирина.
        -Прошу прощения, - сказал учёный. - Действительно, не только. Нужно успеть за тридцать секунд.
        Повисло молчание.
        -Как за тридцать? - спросил Мигель. - Увсякой хорошей бомбы есть замедлитель, который можно настроить как надо.
        -Есть, - согласился Всеволод Александрович. - Унашей тоже есть. Максимум на тридцать секунд замедляет.
        Повисла тишина. Конвей было протянул руку к бутылке с виски, но передумал и вместо этого выпил простой воды. Было слышно, как он глотает.
        -Это в самом лучшем случае, - добавил старый учёный. - На самом деле, думаю, меньше. Возраст. Стареют не только люди - устройства и механизмы тоже. Любые.
        -Сколько? - спросил Мигель.
        -Реально? Двадцать секунд.
        Из дверей кухни появился Георг Пятый.
        -Может быть, чаю? - спросил он.
        -Давай, - махнул рукой Мигель. - Действительно, хватит пить. Завтра трудный день.
        -Да мы ещё и не начинали, - сказал Конвей. - Погоди, ты серьёзно, что ли? Двадцать секунд?
        -Этого вполне хватит. Считаем. Две тысячи километров в час. Это пять с половиной километров в секунду. Так?
        -Допустим…
        -Так. Умножаем на семь. Получается тридцать восемь с половиной. Вполне достаточно.
        -Почему на семь? - спросила Марина.
        -Семь - туда, семь - обратно, четыре на разворот, - пояснил Мигель. - Исекунда в запасе.
        -Псих ненормальный, - вынесла вердикт Ирина. - Это самоубийство.
        -Хорошо, пусть будет шесть. Как вы считаете, Всеволод Александрович, глубины в тридцать три километра будет достаточно?
        Они проспорили до начала второго ночи. Коньяк, виски и ром при этом действительно отставили в сторону и пили вкуснейший, крепко заваренный Георгом Пятым чай.
        Собственно, все возражения Ирины, Марины и Конвея сводились к одному - вариант Мигеля слишком рискованный, и они не могут на него согласиться.
        -Ты ведь даже не летал на «Хвате» ни разу в жизни! - кричал, распаляясь, Конвей. - Как ты можешь быть уверен, что у тебя всё получится?!
        -Ялетал на аппарате, который круче любого древнего «Хвата» втысячу раз, - отвечал Мигель. - Называется RH-42MRoyal Hunter. Он же «Королевский Охотник», он же «Бумеранг». Слыхал про такой?
        -Ачего вы, испанцы, все такие дерзкие?
        -Свас, ирландцев, пример берём. Серьёзно, Кон, о чём ты? Завтра подниму в воздух этот «Хват», сделаю пару кругов и буду готов. Ивообще, хватит спорить, вы меня всё равно не отговорите. Все остальные варианты ещё хуже.
        -Можно поставить на автопилот, катапультироваться перед порталом…
        -Имной вместе с парашютом благополучно закусят демоны, сидящие в засаде на Ольхоне рядом с Шаманкой. Благодарю покорно. Или ты забыл, что случилось вчера?
        Наконец разошлись. Каждый остался при своём мнении, но спать уже всем хотелось страшно, глаза слипались, и было понятно, что тактика под названием «утро вечера мудренее» вданном случае подходит как нельзя лучше.
        -Обещай мне одно, - попросила Ирина, положив голову на грудь Мигелю.
        -Давай… - пробормотал тот. Он уже почти совсем уплыл в сон и удерживался в реальности последним слабым усилием воли.
        -Ты завтра на свежую голову всё ещё раз, как следует, обдумаешь. Как следует!
        -Как следует, - повторил Мигель. - Обещаю.
        -Иещё.
        -Милая, я сейчас выключусь…
        -Даже если не изменишь решения, а ты вряд ли его изменишь, я знаю. Ты вернёшься. Ко мне, к нам, к детям. Обещаешь?
        -Обещаю. Погоди, - Мигель открыл глаза. - Софья и Сашка - это уже наши дети?
        -Ачьи же ещё? - очень спокойным голосом спросила Ирина.
        -Ну да, правильно, чего это я, извини.
        -Ничего, - прошептала Ирина. - Ничего, Мигель, тебе не за что извиняться, спи, мой хороший. Спи, и пусть завтра всё у тебя получится. Утебя и у нас всех.
        Мигель её уже не слышал. Он спал.
        Утром он проснулся рано. По ощущениям - около шести. Потянулся за часами на тумбочке, посмотрел - так и есть, шесть часов двадцать две минуты. Прислушался к себе. Выспался, настроение бодрое, похмелья - ноль. Да и с чего бы? Рому вчера было выпито не более двухсот граммов. Стакан. Да под хорошую закуску. Кстати, о закуске. Хочется есть и действовать. Он тихонько, чтобы не разбудить Ирину, поднялся, сходил в туалет, затем сделал несколько энергичных разминочных упражнений в качестве зарядки и отправился в душ.
        Из душа вышел чистым, бритым и с желанием съесть слона.
        «Попрошу Георга, пусть яичницу мне сварганит на завтрак, - думал Мигель, шагая на кухню. - Обычно я её на завтрак не ем, но тут что-то захотелось. Яиц, что мы из Верхнего Яра прихватили, еще много. Кончатся, понятно, но ещё не завтра. Азавтра, надеюсь, наступит уже совсем другая жизнь. Совсем-совсем другая».
        Пока шёл на кухню, успел подумать и о вчерашнем обещании, данном Ирине. Отом, что вернётся. Кней и детям. Ну и ко всем остальным, конечно. Это было очень серьёзное обещание. По-настоящему мужское. Потому что совершить подвиг и, рискуя жизнью, сбросить, вероятно, самую разрушительную бомбу в истории человечества на голову врага из параллельного мира и тем самым заодно опасную связь с этим миром разорвать - это одно. Героический поступок, спору нет. Женщины кричат «ура» ишвыряют вверх чепчики, а в героя - букеты цветов (в каждом - записка с номером коммуникатора, матрёшка в стакане!).
        Ивзять в жёны любимую женщину, с которой знаком без году неделя, а заодно усыновить сразу двоих детей-трёхлеток, оставшихся сиротами, - это совсем другое. Тоже подвиг своего рода. Возможно, покруче первого.
        «Тебе не стыдно? - спросил он у себя, входя в столовую. - Какой, на фиг, подвиг? Это счастье, мой друг.Счастье».
        Со счастливой улыбкой на лице Мигель сунул голову в дверь кухни и позвал:
        -Георг!
        Стерильная тишина была ему ответом.
        -Ау, Георг! - позвал он громче. - Ты заряжаешься, что ли, или где?
        Он шагнул в кухню и огляделся. Никого. Стоп, а это что?
        На чистом столе, ровно посередине, лежал большой лист бумаги. Лежал так, чтобы его сразу можно было заметить. Вот он и заметил.
        Мигель подошёл, взял лист. Это была записка, написанная карандашом от руки. Твёрдой руки робота Георга Пятого.
        «Дорогой хозяин! Простите, но вчера я невольно стал свидетелем вашего разговора. Считаю, что вы правы. Способ, предложенный вами, - единственно верный. Но. Первый закон робототехники гласит: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред». Я - робот, и я не могу бездействовать и допустить возможность вашей гибели. Если бы вы приказали - да, я остался бы на месте и не посмел вам помешать, как не смел этого делать в других похожих случаях, когда вы рисковали своей жизнью (точная балансировка Трёх законов робототехники - великое дело). Но вы не приказали. Поэтому бомбу сброшу я. Уменя всё получится. Программы управления самолётом и активации бомбы я скачал и усвоил. Прощайте. Точнее, до свидания. Явсё-таки надеюсь вернуться. Если же нет… Что ж, тогда не поминайте лихом. Всегда Ваш Георг Пятый».
        -Ах ты ж, матрёшка в стакане… - сунув записку в карман, Мигель рванул из кухни с места в карьер.
        Он не успел добежать до ангара, где стоял МИГ-42 МА«Хват». Тяжёлый и в то же время какой-то мягкий удар сотряс базу.
        «Как мешок с песком кто-то уронил на голову», - успел подумать Мигель, падая на пол. Его тошнило.
        Встав на четвереньки, он выблевал остатки вчерашнего ужина. Утёрся рукавом. Пол качался, тряслись и дрожали стены. Низко, басовито, гудело в ушах. Мигель опёрся на стену, кое-как поднялся. По-прежнему тошнило, но уже не так сильно.
        Он сделал шаг, другой, третий. Постепенно гул затих. Утвердился под ногами пол. Перестали трястись стены. Ушла тошнота.
        «Вот и всё, - подумал Мигель. - Кажется, всё. Вот тебе и Георг.Интересно, он успел вернуться? Скоро узнаем. Очень скоро мы всё узнаем».
        Мигель развернулся и побежал обратно. Нужно было убедиться, что все живы и здоровы. Первым делом. Потом - всё остальное. Да, и не забыть сказать ДАРИНО, чтобы убрал блевотину. Кто-нибудь увидит или, не дай бог, поскользнётся, и получится очень некрасиво.
        Георг Пятый не вернулся. Они прождали сутки. Связи не было по-прежнему, все попытки выйти в Сеть ни к чему не привели.
        -Как будто мы в девятнадцатом веке, - заметил по этому поводу Конвей.
        -Вполне возможно, что примерно так и обстоят дела, - сказал Всеволод Александрович.
        -Как это, - испугался блюзмен. - Эта бомба нас что, в прошлое забросила?
        -Очень может быть, - с самым серьёзным видом кивнул учёный. - Никто до конца не знает последствий взрыва кварко-глюонной бомбы… Да шучу я, шучу, - засмеялся он, заметив, как расширились глаза О’Доэрти. - Никаких перемещений во времени на сегодняшний день быть не может. Не доросли ещё. Но не удивлюсь, если вся тонкая электроника Земли накрылась медным тазом. Так что мы и впрямь в определённом смысле можем оказаться в девятнадцатом веке.
        -То есть Нэйтелла и Вестминд… - начал Мигель.
        -Не известно, - покачал головой Всеволод Александрович. - Пока мне ничего не известно. Ядаже не знаю, удалось ли нам захлопнуть порталы.
        Всеволод Александрович оказался прав - вся электроника глайдера вышла из строя. Также засбоила электроника робота ДАРИНО, которая, впрочем, и до этого дышала на ладан. Но местные системы базы худо-бедно работали. Включая радио. Правда, по-прежнему, только на приём. Несколько раз они ловили обрывки переговоров марсианского десанта, но связаться с ним не могли. Судя по услышанному, «Вымысел» остался без связи с Марсом и пытался выяснить, что произошло. Самое главное, в бой он больше ни с кем не вступал - не было противника. Из чего можно было сделать осторожный вывод, что Георг Пятый всё-таки героически выполнил возложенную им на себя задачу - взорвал кварко-глюонную бомбу там, в ином мире, и тем самым захлопнул дьявольские порталы по всей Земле.
        Тем не менее разведка была нужна. На вторые сутки Мигель догадался использовать один из лёгких разведывательных вертолётов, которые оставались на базе. Древняя винтовая машина оказалась вполне исправна, и уже через несколько часов Мигель поднял её в воздух.
        Аещё через полчаса обнаружилось, что радиостанция вертолёта работает во всех режимах и вполне добивает до радиостанции отдельного десантно-штурмового отряда «Вымысел».
        -Кто говорит? - недоверчиво переспросили там, когда Мигель поймал волну и вышел на связь.
        -Мигель Сухов, - повторил Мигель и очень коротко доложил обстановку. - Приём.
        -Слава богу, - отозвался Вымысел, - вы живы. Мама ваша дома с ума сходит. Да и товарищ генерал-полковник… Ладно, замнём для ясности. Приём.
        -Свирепствует? - догадался Мигель. - Приём.
        -Не то слово. Но давайте к делу. Где точно вы находитесь?
        Мигель объяснил. Но топать марсианскому десанту к базе на своих двоих по тайге не пришлось (их техника вышла из строя после взрыва) - Мигель, войдя во вкус, поднял в воздух другой вертолёт - тяжёлый, десантный. Пролетел по пеленгу каких-то семьдесят пять километров и в три захода доставил бойцов «Вымысла» на базу. Позже они совместно проанализировали случившееся и пришли к выводу, что электронику на базе спасли две вещи. Первая - её древняя надёжность и вторая - сама база, находящаяся под землёй и рассчитанная на подобные удары. Правда, так и осталось загадкой, почему не отказала стационарная рация ОДШО«Вымысел», но сей факт в конце концов отнесли в категорию счастливых чудес и забыли о нём. Теперь перед всеми ними стояла задача связаться с Марсом, доложить обстановку и ждать помощи. Сучётом того, что уже произошло, она не казалось слишком трудной.
        Марс встречал Мигеля и Конвея как героев.
        Прошёл месяц с тех пор, как им удалось починить аппаратуру в Центре космической связи и связаться сначала с Луной, а затем с домом. Перед этим они провели вертолётную разведку и убедились, что все предположения Всеволода Александровича Лисина подтвердились в точности. Бомба сработала как надо. Порталы в иной мир захлопнулись. Земля действительно вернулась назад. Только не в девятнадцатый век, а в раннее Средневековье - отказала практически вся электроника и вместе с ней, соответственно, аварийно застопорились почти все электростанции, что повлекло за собой остановку всего вообще.
        По всей планете запылали костры - людям нужно было согреться и приготовить себе пищу. Начались болезни, голод и мор. Появились первые организованные банды, захватывающие власть и ресурсы. Люди стремительно дичали. Ко всему прочему, когда захлопнулись порталы, на Земле оставался безжалостный враг - матки-дирижабли, несущие внутри себя орды кровожадных демонов. После того, как они поняли, что путь домой отрезан, любви к людям и желания жить с ними дружно у них не прибавилось…
        Первые корабли колонистов, посланные Лунной Федерацией, опустились на Землю уже через несколько дней после того, как стало хотя бы примерно ясно, что произошло на Земле и чем всё это может закончиться. Колыбели человечества нужна была срочная помощь, и КСПСС - Колониальный Союз планет Солнечной системы намеревался эту помощь оказать.
        Мигель, Конвей, Ирина, Марина и Всеволод Александрович не хотели остаться в стороне от этого грандиозного дела.
        Но сначала очень хотелось домой.
        Иони полетели домой. Все вместе. Только ДАРИНОоставили на Земле. Роботу требовался серьёзный апгрейд, заняться которым решили позже.
        Мигель, Конвей, Ирина, Марина, Всеволод Александрович и близнецы-трёхлетки Сашка и Софья (Ирина держала за руку Сашку, Марина - Софью) шли по живому, полному восторга и радости коридору встречающих в зале прилёта марсианского космопорта Гагарин. Вконце коридора, на свободном огороженном пространстве их ждали родители и близкие родственники Мигеля, Конвея и несколько высоких должностных лиц Марсианской Республики. Мигель сам не заметил, как ускорил шаг и задохнулся от счастья, когда через несколько мгновений обнял маму, а затем отца.
        -Жив, сынок, - пробормотал суровый генерал-полковник, хлопая сына по спине. - Главное, ты жив…
        Мама только молча улыбалась, вытирая непрерывные счастливые слёзы.
        -Мама, папа, - сказал Мигель и обнял Ирину. - Познакомьтесь. Это Ирина - ваша будущая невестка. Аэто наши дети - Саша и Софья. Им уже целых три года, и они брат и сестра. Близнецы.
        -Ну что ж, - сказал генерал-полковник Александр Васильевич Сухов. - Добро пожаловать домой.
        -Здравствуй, дочка, - сказала его жена Кармелита Франсиска. - Здравствуйте, мои хорошие.
        Она обняла Ирину, затем подхватила на руки Сашку и Софью и немедленно передала Сашку мужу.
        Будущие внук и дед заинтересованно уставились друг на друга.
        -Это у тебя что? - деловито осведомился Сашка и ткнул пальцем в кокарду на генеральской фуражке.
        Генерал-полковник снял фуражку и надел будущему внуку на голову. Сашка захохотал.
        Мигель смотрел на них и улыбался. Он знал, что все только начинается и впереди много трудных дел. Но не сегодня. Точно, не сегодня. Сегодня пусть будет праздник.
        Эпилог
        Конвей сделал предложение Марине на следующий день после их с Мигелем возвращения на Марс. Явился в дом к Суховым с букетом пахучих, маленьких, но очень ярких и даже каких-то гордых марсианских тюльпанов, встал на колено и при всех заявил просто и открыто:
        -Марина, я тебя люблю. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.
        -Вставай, - сказала Марина и взяла букет.
        -Нет, - помотал головой блюзмен. - Сначала скажи «да».
        -О господи, - сказала Марина.
        Семейство Суховых, включая дедушку Василия Игнатьевича и близнецов-трёхлеток, с интересом наблюдало сцену.
        -Скажи, что жить без неё не можешь и будешь любить до самой смерти, - посоветовал Василий Игнатьевич.
        -Дедушка! - воскликнул Мигель, пряча улыбку.
        -Ачто? - спросил Василий Игнатьевич. - Ятвоей бабке так и заявил когда-то. Результат вы все знаете.
        -Марина, я не могу без тебя жить и буду любить тебя до самой смерти, - сказал О’Доэрти.
        -Что с тобой делать… - Марина спрятала лицо в тюльпанах. - Вставай, глупый, я согласна.
        -Ура! - закричали близнецы-трёхлетки.
        Обе свадьбы - Мигеля с Ириной и Конвея с Мариной - решили сыграть одновременно. Через три месяца, когда по марсианской (да и некогда земной) традиции молодые проверят свои чувства и пройдёт срок помолвки. Кроме всего прочего, за это время Мигель должен был ускоренно защитить диплом, а Ирина с Мариной хотя бы относительно приспособиться к своему новому дому.
        Эти три месяца пролетели быстро, словно Фобос и Деймос по марсианскому небосклону, и уже через неделю после двойной свадьбы, на которой гуляла половина Нового Града, не считая приглашённых с Луны, Реи и Ганимеда гостей, Мигеля позвал отец. Одновременно с дипломом Мигель получил звание лейтенанта Военно-Космических Сил КСПСС, так что приглашение генерал-полковника Александра Васильевича Сухова явиться к нему в штаб воспринял в какой-то мере и как приказ.
        -Есть разговор, сынок, - сказал отец, когда Мигель вошёл в его кабинет, поздоровался и сел.
        -Яслушаю, папа.
        Генерал-полковник поднялся, походил по кабинету, заложив руки за спину. Он молчал. Молчал и Мигель, всё более заинтригованный происходящим.
        -Недавно выяснились поразительные детали твоего с Конвеем путешествия на Землю, - промолвил наконец генерал-полковник. - Спасибо нашей службе безопасности.
        -Ага, - сказал Мигель и умолк, ожидая продолжения.
        Оно не замедлило. Предельно лаконично, но информативно отец рассказал о серьёзном заговоре, который раскрыла марсианская СБГ - служба безопасности государства. Целью заговора являлась смена существующей политики КСПССпо отношению к Земле. Заговорщики не посмели действовать открыто, а посему разработали сложный и, как им думалось, хитрый план, в результате которого власти КСПССдолжны были сделать всё, чтобы начать переговоры с Землёй и восстановить прерванные некогда связи.
        -Молодые, конечно, - сказал отец. - Горячие. Политики, инженеры, ученые. Будущий цвет нации, чтоб им. Всегда одно и то же. Только они что-то понимают, а старики уже ни на что не годны, знай - тормозят прогресс. Ирешать все вопросы, конечно, нужно исключительно радикальными методами.
        -То есть… - начал Мигель.
        -То есть ваша катастрофа над Землёй была подстроена заранее. Мало того, твоя дуэль с этим поляком, как его…
        -Тадеуш Домбровский, - подсказал Мигель.
        -Он самый. Этот Домбровский входил в число заговорщиков. Признался во всём. Понимаешь, о чём я?
        -Дуэль тоже была подстроена?
        -Разыграна, как по нотам. Домбровский, конечно, сильно рисковал, но риск оказался оправданным. Поляк ловко подставился, ты его чуть не убил, я вышел из себя. Они просчитали мою и твою реакцию, запустили в компьютер «Кармелиты» хитрый вирус… Дальше ты знаешь.
        -Ничего себе просто, - недоверчиво покачал головой Мигель. - Чтобы настолько точно просчитать твою и мою реакцию, нужно быть очень хорошим психологом. Да что там хорошим - гением нужно быть! Откуда они знали, что я напьюсь, решу угнать катер и отправиться на нём на Луну? Нет, прости, папа, но верится в это с трудом.
        -Верить и не надо, - ответил Александр Васильевич. - Достаточно просто знать. Мы - знаем. Агениальный психолог у них и впрямь имелся. Сверюгин Олег.Слышал о таком?
        Мигель слышал.
        -Вот он всё и просчитал. Вплоть до того, что ты в результате компьютерного сбоя попадёшь на Землю итебе придётся вступить в контакт с местными ИИ. До дочери президента они дотянуться не смогли - она замужняя женщина, у неё самой дети. Адо тебя, моего сына, дотянулись.
        -Ичто теперь с ними со всеми будет? - спросил Мигель.
        -Ничего особенного, - сказал отец. - Отсидят от нескольких месяцев до года, проведём с ними соответствующую воспитательную работу… Гораздо интереснее, что будет с нами.
        -Ачто будет с нами?
        -Совсем другая жизнь, - сказал Александр Васильевич. - Самое забавное, что заговорщики своей цели достигли. Нам теперь от Земли никуда не деться и работать с местным человечеством нужно очень плотно. Яуже не говорю о проблеме этих тварей, что остались на Земле.
        -Матки-дирижабли и демоны, - сказал Мигель.
        -Они объединились, устроили себе нечто вроде центральной базы в районе американских Великих озёр, недалеко от Чикаго, и продолжают террор. Чтобы их уничтожить, у КСПСС не хватает сил. Значит, нужно или как-то с ними договариваться, или собирать и обучать армию для борьбы с ними на месте, на Земле. Ивсё это в условиях полного хаоса. Людей не хватает, сын. Катастрофически не хватает людей для этой чертовски трудной работы.
        -Так я готов, пап, - сказал Мигель. - Ия, и моя жена. ИКонвей с Мариной. Мы как раз недавно говорили обо всем этом. Только вот Сашка с Софьей…
        -Одетях не беспокойся. Или вы боитесь доверить их деду с бабкой и прадеду? - он улыбнулся.
        -Ну что ты, конечно нет.
        -Тогда слушайте приказ, товарищ лейтенант.
        Мигель поднялся.
        -Сейчас формируется экспедиционный корпус КСПСС, который в ближайшее время должен отправиться на Землю. Его задача - закрепиться и навести на нашей прародине хотя бы относительный порядок. Дальше по обстоятельствам, но различные варианты действий уже разрабатываются. Внужный момент вы о них узнаете. Вчасти, вас касающейся. Нужна ваша помощь и помощь ваших жен, как людей, имеющих достаточную подготовку и не понаслышке знакомых с реалиями Земли. Поэтому завтра ровно в восемь ноль-ноль вам с женами надлежит явиться в штаб корпуса по адресу Новый Град, улица Зелёная, дом одиннадцать, к командиру корпуса генерал-майору Тимченко Владимиру Андреевичу. Дальнейшие инструкции получите от него. Вопросы?
        -Есть явиться в штаб экспедиционного корпуса, товарищ генерал-полковник, - вытянулся Мигель. - Вопросов нет.
        -Вольно, сын, - усмехнулся Александр Васильевич. - Ну что, может, чаю?
        -Адавай, - сказал Мигель.
        Когда через час он покинул здание штаба, марсианский день был в разгаре. Мигель оглядел знакомый с детства вид - красивые белые здания Нового Града; зелень и цветы сквера на площади перед штабом; спешащих по своим делам людей; бесшумные краулеры на дорогах; бледно-бирюзовое небо Марса высоко за прозрачным, как воздух, и непробиваемым, как доспехи бога войны, куполом города.
        «Так я и не поговорил с Сандрой, - подумал вдруг. - Нехорошо. Впрочем, говорят, безутешной она оставалась недолго. Если вообще оставалась. Ладно, как-нибудь встретимся, даст бог. Апока… Пока нас опять ждёт Земля. Пойду, обрадую жену. ИКонвея с Мариной заодно. Почему-то мне кажется, что они тоже обрадуются, и радость их будет искренней».
        notes
        Примечания
        1
        Не так ли? (исп.)
        2
        Full breath - «Полный вдох», жаргонное выражение на Луне и Марсе, аналог нашему «круто» (Примеч. авт.).
        3
        Оглашённые - в церковно-православном значении - некрещёные (Прим. автора).
        4
        Стихотворение Виталия Анатольевича Калашникова «Здесь, в Испании, где ты…». Печатается с разрешения правообладателя.
        5
        Эпюра - особый график, показывающий распределение нагрузки на объект (Примеч. авт.).

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к