Сохранить .
Жаркий Август. Книга Первая Маргарита Дюжева
        Жаркий Август #1
        Может быть, это другая Планета, а может другая Галактика…Ви Эйра - красивая, маленькая планета с развитым уровнем медицины, но с черной, страшной изнанкой.Именно там оказалась Василиса. Для кого-то Премудрая, для кого-то Прекрасная. Были у нее друзья, увлечения и любимая работа, благодаря которой и случилась с ней беда. И теперь она вынуждена собирать себя по кусочкам, по крупицам, мечтая о возвращении к прежней жизни. Кто же знал, что именно такое печальное стечение обстоятельств приведет ее к встрече с НИМ. Кто он? Очередное испытание на прочность? Или подарок, подкинутый судьбой?
        Содержит нецензурную брань.
        Пролог
        Бейся сердечко, бейся.
        Лежу на кровати вся в холодном поту, по телу пробегают судороги, переходящие в крупную дрожь. Прислушиваюсь к гулко сокращающейся мышце, перекачивающей кровь. Надрывно, неровно, словно из последних сил.
        Обычное явление. Моя обычная ночь.
        Остается лишь стиснуть зубы и ухватиться за влажную от пота простыню, скомкав ее в скрюченных пальцах.
        Под рукой лежит пульт. Если станет совсем лихо, можно нажать на заветную кнопку, активировав робота-медика, стоящего рядом с кроватью, принудив его вколоть обезболивающее. Эта равнодушная жестянка фиксирует все, что происходит со мной, но лишний раз не вводит никаких лекарств. Опасно. Сердце может не выдержать.
        Доктор, настоящий, а не это электронное чудо, сказал терпеть. Боль сильна, но не смертельна. А вот если поддаться слабости и подсесть на обезболивающие препараты, то результат, скорее всего, будет плачевным.
        Моему организму хватает и тех препаратов, которые вкалывают для восстановления.
        Лекарства, они же яды, полученные из желез экзотических животных, завезенных к нам с дальних станций, не дают моей раздробленной спине отторгнуть корсет Августовского. Август, как его именуют в простонародье. Страшное приспособление, но это единственный шанс, собрать воедино то, что осталось от моего позвоночника.
        Ужасный, металлический корсет, опоясывающий грудную клетку, словно вторые ребра, вживленный в плоть, подключенный к нервным центрам. Ненавижу его, но если бы не он, то лежала бы я сейчас на больничной койке, как овощ переросток и только глазами хлопала невпопад, а так хожу, дела все делаю, живу самостоятельно, почти как нормальный человек.
        Правда организм плохо переносит это чудовищное вмешательство, приходится вливать в него такие препараты, что запрещены во всей Галактике, кроме реабилитационного центра Солнце Августа.
        Что они там побочно со мной вытворяют? Ах, да, разрушают мои почки, печень, истончают сердечную мышцу и зрительный нерв, делаю кровь практически прозрачной, разрушая кровеносные тельца.
        Красота, ничего не скажешь. Но именно они делают так, что корсет восстанавливает спину. Августовский был гением. Смог изобрести такой механизм, подаривший мне, да и миллионам других людей Галактики, шанс на восстановление. Недаром за свой корсет он получил премию кого-то там и денежное вознаграждение, позволившее купить себе целый замок.
        Странно, что в наш век, когда технологии развиты на столько что медибары, могут вылечить рак четвертой стадии за несколько дней, так, и не смогли создать программу, способную восстановить поврежденный спинной мозг.
        Программы нет. Есть Корсет Августовского, больше похожий на инструмент средневековых пыток, чем на реабилитационное устройство.
        Впрочем, чего я ною? Корсет свое дело знает. Что бы ни стало со спиной, в какие бы ошметки она не превратилась, чудо агрегат, при поддержке сильнодействующих средств, все приводит в норму за три с половиной месяца. Сто семь дней. Ничтожно малый срок. Ради дальнейшей полноценной жизни можно и потерпеть.
        Вот я и терплю. Уже 64 дня. Даже календарик специальный завела с розочками, в котором числа вычеркиваю. Ненавижу розы.
        Выдержу, главное зубы не раскрошить, в момент очередного приступа, когда накатывает волна агонии, и, кажется, нет ни одной клеточки, которая не кричала бы от боли.
        Осталось всего полтора месяца, и эту металлическую кирасу с меня снимут. А потом в медибар, восстанавливать все остальное, приводить себя в порядок. Да интенсивный курс психологической реабилитации.
        Только бы сердечко выдержало. Беспокоит оно меня сильно. То зайдется в бешеном ритме, а то удары пропускает. Страшно.
        Пожалуйста, 43 дня продержись, потом все наладится. Заживем. В путешествие поедем, может даже влюбимся в кого-нибудь, заведем ничего не значащий роман, ну или кота на худой конец.
        Опускаю тоскливый взгляд на электронные часы тусклым красным светом моргающие в темноте. Пять утра.
        Не засну больше. Боль не даст. Надо встать, чем-то занять себя, чтобы отвлечься от жалости к самой себе и мыслей о дозе обезболивающего.
        Сегодня, какое число? Седьмое мая? Можно зачеркнуть еще один день в заветном календаре? Хотя нет, рано, день еще надо прожить.
        Какие у меня планы на сегодня, кроме как бороться за выживание? Пусто?
        Размечталась. Покой нам только снится. Сегодня в обед придут Таська, Вадим, скорее всего с ними увяжутся Руслан, Сэм и конечно Марика. Куда же без Марики? Марика, наше все.
        Нажимаю на кнопку на пульте, и кровать медленно трансформируется, таким образом, что я принимаю сидячее положение. Встать сама, я пока не могу, приходится помогать себе.
        Сначала сесть, потом, цепляясь побелевшими от напряжения пальцами в поручень койки медленно встать на трясущиеся ноги. Надеть ужасные очки, постоять, дав организму, немного времени придти в себя, и только тогда делать первые, осторожные утренние шаги.
        Пятнадцать шажков до душевой. Считаю их каждый день, словно молитву про себя проговариваю. Сначала преодолевала, опираясь на клюшку, а две недели назад начала сама. Медленно, упорно, сжав кулаки. Я сильная, я должна справиться. И я справлюсь.
        Вот и душевая. Осторожно снимаю ночной халат и вешаю его на крючочек. Корсет так просто не повредить, титановый сплав как-никак, но все равно лишний раз предпочитаю не задевать, иначе пульсирующая боль обеспечена.
        С одной стороны расположена душевая кабина с самораздвигающимися тонированными стеклянными стенками, а с другой какой-то шутник повесил огромное, во всю стену зеркало. Ненавижу его еще больше чем розы, но каждый день не могу остановиться, подхожу к нему и подолгу рассматриваю себя Ваську. Василису Чуракову. Василису, мать ее за ногу, Прекрасную.
        Сегодня, как и вчера, как и много дней до этого, подхожу к зеркалу, нерешительно поднимаю глаза и не могу сдержать стон, вырывающийся из глубины души, при созерцании своего распрекрасного лика.
        Из зеркала на меня опять смотрит ЭТО.
        Бледное, желтоватое существо с огромными темными подглазинами. Если смотреть на себя в очках, то можно увидеть лишь крошечные гразки-бусинки неопределенного цвета. Хотя на самом деле ничего кроме глаз на лице и не осталось уже. Дело все в очках. Я настолько плохо стала видеть, что мне в клинике выдали очки с толстыми гнутыми линзами, еще больше уродующими мой внешний вид. Кстати белки глаз тоже имеют желтоватый отлив из-за повреждений печени. Так что можно сказать не белки, а желтки!
        Нервно захихикала. Черный юмор мой конек.
        Бледные, обескровленные губы, как у покойника, за которыми прячутся потемневшие зубы. Провела по ним языком, чтобы убедиться, что они еще на месте, по крайней мере, их остатки, а то на прошлой неделе один зуб качался - качался, а потом выпал. Ладно, хоть не спереди. Если не улыбаться широко, то и не заметно. Кстати, два зуба начали покачиваться. Блеск. С такими темпами к концу реабилитации придется переходить на пюреобразную пищу.
        Некогда густые, медового цвета волосы сейчас заметно поредели. Оставшиеся сеченые «кудри» еле доставали до плеч, свисая жалкими уныло-серыми сосульками.
        Подошла к зеркалу еще ближе, чтобы рассмотреть свою кожу. Сухая, дряблая, местами шелушиться. Словно старый пергамент.
        О-о-о-х, кошмар! Где та симпатичная девчонка, которой я была?
        Зубы свело от тоски. Знаю, что все можно будет потом исправить, главное, что бы спина зажила, но в сердце ворочается страшная мысль, наполняющая паникой все мое существо. «А, что если это навсегда?».
        Как в бреду опускаю взгляд ниже, на отражение своего тела.
        Боже, дай мне сил это выдержать!
        Неестественно ссутуленная, практически анорексичка. Вот кем я стала! Все эти ребра, бедренные косточки, жалкие острые коленки. А грудь? Где моя грудь полного третьего размера, на которую непроизвольно косились все мужчины? Что это за нелепое недоразумение на ее месте?
        Я некрасиво всхлипнула, зажмурив глаза. Нет, реветь не буду. Это минутная слабость и только.
        Горько усмехнувшись, отвернулась от зеркала и направилась в душ.
        Хотя и душем то это не назовешь. "Мытье" при помощи воздушных струй - это единственно возможный способ принятия гигиенических процедур для того, кому повезло обзавестись Августом.
        Как же я мечтала о ванне, до краев наполненной горячей водой с клубами шелковистой ароматной пены, и бокале дорого шампанского, и красивой одежде, и туфлях на высокой шпильке…
        Ладно, все пройдет! Все починим и приведем в порядок. Главное дожить.
        Всего 43 дня.
        Держись, Васька, держись!
        Глава 1
        Осталось 43 дня
        Проснулась как от толчка, выныривая на поверхность сознания из тяжелого непонятного сна.
        Приоткрыла один глаз, пытаясь понять, где нахожусь. Перед взором лишь размытые очертания комнаты. Рассеянно пошарила руками рядом с собой, надеясь найти очки. Так и есть, вот они родимые.
        Надев их, уже ясным взором осмотрелась вокруг.
        Похоже, я заснула в гостиной перед телевизором, откинувшись на мягкие подушки. Со стоном приняла ровное положение и в надежде бросила взгляд на электронные часы-календарь, висевшие на стене.
        Они бесстрастно показывали почти двенадцать часов дня, по-прежнему 7 мая. Жалко. Я уж обрадовалась, что можно вычеркнуть еще один день в своем розовом календаре.
        С трудом встала на ноги и побрела на кухню, безумно хотелось пить. Налила в кружку холодной воды и всю ее выпила. Аппетита как всегда не было. Врач, отвечающий за мое восстановление, точно спустит с меня шкуру. Сил на выздоровление надо много, а от меня уже кожа да кости остались.
        С тяжелым вздохом подошла к холодильнику, намереваясь затолкать в себя хоть что-то. Выбор не велик, вся морозильная камера забита замороженными готовыми блюдами, которые надо только прогреть перед употреблением. Гадость конечно редкостная, да только проблема в том, что я и кухня никогда не дружили. Я из любых, даже самых качественных, продуктов могла приготовить только одно - бурую безвкусную массу, уныло и неэстетично растекающуюся по поверхности тарелки.
        Уже было протянула руку за очередным пластиковым пайком, как вдруг в памяти всплыло, что сегодня у меня на обед гости. Не скажу, конечно, что рада им, но там будет Таська, моя верная школьная и университетская подруга. Она-то уж была в курсе моих кулинарных талантов и всегда приходила «со своим». То пиццу захватит, то горячий обед где-то предварительно закажет, а то пирогов собственного изготовления принесет.
        Облегченно выдохнула и захлопнула дверцу холодильника. Вот и чудесно, с ними и поем.
        Добрела до своей комнаты, намереваясь, хоть немного привести себя в порядок (ха-ха). Причесалась, заколола жиденький хвостик на самой макушке, надела «праздничное» платье - широкое, бесформенное, на пуговицах спереди. Некрасивое, но хотя бы во всех этих складках не выступает корсет. В общем, приготовилась и стала ждать.
        Гости появились на пороге моей унылой обители примерно около трех. Если честно, я уже надеялась, что они не придут и мне удастся немного поспать перед телевизором. Я вообще последнее время спать любила. Во время сна время быстрее проходит.
        Еще издали, сквозь высокое, во всю стену, окно я увидела как по дорожке к моему дому катится ярко красный автомобиль с открытым верхом. Все ясно, Марика все-таки решила к нам присоединиться. Я досадливо потерла лицо рукой и покачала головой. Вот кого-кого, а Марику мне точно не хотелось видеть.
        Эффектная яркая блондинка, в голове которой нет ничего, кроме звонкого эха. Богатый папочка обеспечил ей безбедное существование, не обремененное такими глупостями, присущими обычным людям, как работа, добыча денег, домашние заботы. Она жила для своего удовольствия: маникюры, педикюры, курорты и дорогие магазины.
        Скажете, что я ей завидую? Уверяю, что это не так. Причина моей неприязни к этой особе кроется в далеком детстве.
        Она тоже моя одноклассница, как и Таська. Еще в школе Марика Власова была настоящей красавицей. У нее раньше всех появились грудь, туфли на шпильках и первый парень. На занятиях они блистала своей тупостью, а на переменах своей красотой. Рано почувствовав себя королевой, она с удовольствием цеплялась к тем, кто ей не нравился.
        Основная беда заключалась в том, что не нравилась ей именно я.
        В школе меня можно было охарактеризовать как вечно взлохмаченное, ярко-рыжее создание, без каких-либо признаков женственности. Добавьте сюда очки, брекеты, мешковатую одежду и зубрежку каждого урока, и вы получите представление о том, как выглядела Василиса Чуракова в средней школе. Марика мне тогда проходу не давала, постоянно глумясь над моим убогим внешним видом. Помню, каждое утро, собираясь на занятия, я думала о том, какое прозвище она мне придумает на этот раз, как все вокруг будут дружно надо мной смеяться, а мне захочется в очередной раз удавиться.
        Я не могла дождаться, когда же мне, наконец, исполнится шестнадцать лет и мне разрешат воспользоваться медибаром, чтобы навсегда избавиться от ненавистных очков и скобок на зубах.
        К сожалению, когда мне исполнилось пятнадцать, мать с отцом развелись, и мы с ней уехали практически на другой конец света. Так что мне не удалось пощеголять в школе ровными зубками и выразительными глазками.
        Потом, как-то внезапно для самой себя, я начала меняться. Фигура перестала быть угловатой, на нужных местах образовались весьма аппетитные округлости, шевелюра потемнела и приобрела насыщенный медовый цвет.
        К моей преогромной радости, в университет уже поступала не Василиса Стремная, а Василиса практически Прекрасная. Конечно, пришлось поработать над стилем и манерами, но результат того стоил.
        Была у меня мечта, вернуться в родной город и встретится со своими бывшими одноклассниками. Надеть платье, обтягивающее каждый изгиб, туфли на высоком каблуке, накраситься, сделать прическу и появиться перед их изумленными очами. Мечтала посмотреть, как вытянется лицо у Марики, когда она увидит, какой я стала.
        В общем, грезила я о своем триумфальном возвращении часто и с упоением.
        И вот вернулась. С раздробленной спиной, закованная в титановые доспехи, и таким внешним видом, что впору только детей непослушных пугать.
        Насмешка судьбы, блин.
        Знаете, что сказала Власова, впервые встретив меня после долгой разлуки?
        Конечно же, ничего приятного. Она насмешливо скользнула взглядом по моей сушеной фигурке и томным голосом проворковала: "сколько лет, сколько зим, а ты все такая же"
        Вот вам и торжественное явление народу.
        Тьфу, расстройство одно. Глаза б мои ее не видели, но по нелепому стечению обстоятельств, она сейчас встречается с Семеном, а Сэм - брат Таськи. Вот и приходится нам с ней в одной компании общаться.
        Ладно, она вроде немного поумнела, повзрослела и перестала меня цеплять, хотя нет-нет, да и отпустит какую-нибудь ядовитую шпильку в мой адрес. Правда, я теперь не отмалчиваюсь как в школе, а даю сдачи не скупясь. Уж чем-чем, а словом бить научилась. Осознав этот факт, Марика надела маску восторженной подруги и теперь при встрече дарила мне океан улыбок. Таких же глупых и фальшивых, как и она сама.
        Машина тем временем подъехала к крыльцу и остановилась. Таська выскочила первой и принялась вытаскивать из багажника огромные пакеты. Молодец подружка, знает, что у меня всегда шаром покати. Как говорится, хочешь есть - вези с собой.
        Наконец из машины выбрались все остальные. Вадим - нынешний кавалер Таисии, Руслан - его брат, Сэм, ну и конечно же она, звезда пленительного счастья. В ярко-красном, обтягивающем комбинезоне. Как только не сварилась в таком наряде? Май на улице, духотища, жарища, а она вся синтетикой обтянулась.
        Дружной гурьбой они завалились в мой дом. Мы поприветствовали друг друга, и тут из-за спин парней выскочила подруга.
        - Васена, привет! - завопила Таська и бросилась мне на шею, как всегда забыв о том, что на мне корсет. Перед глазами заплясали разноцветные бабочки, и я не смогла удержать вымученный стон.
        - Ой, прости, прости, прости, - затараторила она, - я опять обо всем забыла!
        - Ничего страшного, - выдавила из себя, с трудом переведя дух.
        Она еще раз чмокнула меня в щеку и отправилась на кухню, командуя парнями, покорно несущими пакеты с провизией.
        Мы остались вдвоем с Власовой. Я смогла рассмотреть вблизи ее наряд. Красная, слегка мерцающая ткань обтягивала длинные ноги, плоский живот, а красиво-драпированное декольте подчеркивало грудь. Эх, вот если бы в таком виде вернулась, они все бы дар речи потеряли.
        Мы друг другу улыбнулись, с наигранным радушием поинтересовались как дела, обсудили погоду. На этом наш диалог завял. Ну, не о чем нам с ней было говорить, ни общих интересов, ни точек пересечения.
        С кухни донесся грохот падающих кастрюль, и я, возблагодарив небеса, за повод покинуть ее компанию, бросилась к остальным.
        Ну, как бросилась… медленно развернулась и поковыляла, кряхтя, прихрамывая и держась за левый бок, который нещадно ныл после пламенных таськиных объятий.
        Через полчаса наша дружная компания расположилась в гостиной.
        Я, как хозяйка, сидела в большом удобном кресле. Второе кресло отвоевали себе Таисия с Вадимом, а на диване устроились все остальные.
        На журнальном столике, расположенном аккурат между креслами и диваном были выставлены блюда. Плов, салаты, огромная пицца, ледяной лимонад и пиво для желающих.
        Выглядело и пахло все это настолько аппетитно, что даже я, утратившая после операции всякий интерес к еде, не смогла устоять и понемногу попробовала все.
        Руслан рассказывал какую-то забавную историю, и мы все дружно смеялись. Как ни странно, несмотря на внутреннюю скованность из-за неприглядного внешнего вида, в этой компании я чувствовала себя комфортно. Таисия - лучшая подруга. Сэм как ее брат относился ко мне тепло. Вадима мой дивный образ не испугал - у него самого отец такой корсет носил, так что он отнесся с пониманием, а Вадим сам по себе был добрым, открытым парнем, которому даже в голову не придет глумиться над убогими. Вот кто меня непрестанно напрягал, так это Марика. Сидит, вся такая из себя, нога на ногу, ногти в цвет комбинезона. Каждую свою фразу роняет с таким видом, будто алмазами нас одарила.
        - В общем, после того случая, я весь следующий день ползал на коленях и отмывал кабинет, - закончил Руслан под всеобщий смех.
        - Зачем надо было это делать самому? - лениво, с кошачьими интонациями поинтересовалась Власова.
        - Интересно, кто бы согласился это сделать за меня? - хмыкнул парень, отправляя в рот кусок пиццы.
        - Например, тот, чье согласие и не требуется.
        Руслан аж подавился, услыхав ее слова:
        - Ты намекаешь на рабов?
        - Почему намекаю? Прямо говорю. Зачем делать самому неприятную работу, когда есть те, кто могут сделать ее вместо тебя.
        - Потому что это был мой косяк, и исправлять последствия должен был я, а не кто-то другой.
        - По-моему, глупости, - промурлыкала она, а потом, мило улыбаясь, поинтересовалась, - а ты Вась, что думаешь по этому поводу? У твоего отца, насколько я знаю, есть рабы.
        Я замерла с ложкой поднесенной ко рту. Вот гадина! Это была больная, запретная тема для меня. Мать развелась с отцом и увезла меня с Ви-Эйры именно из-за этого. Она не хотела, чтобы ее дочь продолжала жить в такой обстановке. Мне кажется, она не хотела, чтобы со временем я превратилась в такую же стерву как Марика, относящуюся к рабству как к чему-то само-собой разумеющемуся.
        Именно здесь, в Северном Округе Ви-Эйры, единственном месте во всей галактике, рабство было официально разрешено, и его никто не собирался отменять, несмотря на все усилия борцов за права человека. Нет, здесь этим тоже не злоупотребляли. Подавляющее большинство жителей обходились без рабов, но все-таки существовали и те, кому такой устой приходился по душе. Например, семья Марики. Насколько мне известно, у них больше десятка рабов. Они делают всю работу по дому, а злые языки поговаривают, что ее папочка специально выбирает молодых и красивых рабынь, для определенных целей. Или мой отец, использующий рабскую силу на своей ферме. А что? Дешево и сердито, один раз потратился на приобретение двуногого скота и дальше никаких вложений, кормить только не забывай, чтоб от голода не подохли, да прививки вовремя делай, чтоб зараза не подкосила.
        - Я считаю, что Руслан прав, - ответила достаточно грубо, смерив ее презрительным взглядом. К сожалению, благодаря толстым линзам в очках, картина получилась смазанной, и Власова совершенно не прониклась. Она лишь одарила меня улыбочкой из разряда "ну кто бы сомневался", а потом продолжила:
        - Ерунда. Рабы существуют, для того, чтобы облегчать жизнь хозяевам. Кстати, почему ты на время реабилитации, не попросишь у отца парочку в личное пользование, да хотя бы одного.
        - Зачем? - изо всех сил стараюсь держаться спокойно и не выпустить ядовитые клыки.
        - Как зачем? Представляешь, насколько проще стало бы твое существование! - она интонацией выделила последнее слово, - за тебя бы готовили, убирались, все делали. Тебе бы оставалось только отдыхать и отдавать приказы.
        Ситуацию спасла Таська, почувствовавшая, что я сейчас выскажу наглой гостье все, что о ней думаю:
        - Марика! Что ты пристала со своими рабами? Не всем они нужны. У нашей семьи, например, их никогда не было и не будет. Всегда можно нанять рабочих, которые сделают все что нужно, качественно и квалифицированно.
        - Рабов тоже можно научить, - не сдавала своих позиций белобрысая, одаривая мою подругу снисходительной улыбкой, - уверяю, они даже трепетнее относятся к своим обязанностям, чем вольнонаемные.
        - Конечно! - всплеснула руками Таська, - потому что знают, что за неповиновение, непослушание, да вообще за любой огрех их ждет наказание! Порка, голодный паек, или еще что-нибудь похуже! Слышала, что новые браслеты больше десятка способов болевого воздействия дают.
        - Это старые браслеты, - ухмыльнулась Власова, - у новых двадцать пять функций. Можно вызвать слепоту, рвоту, имитировать порку с помощью различных приспособлений.
        - Это ужасно!
        - Что такого? Если они тупы и ленивы, то их надо наказывать. А объяснять по сто раз очевидные вещи, утомляет. Проще выпороть и дело с концом, сразу и тупость и лень проходят. Они все равно по-другому не понимают.
        Чувствую, как сердце сбилось со своего привычного ритма, затрепыхалось, заметалось в груди. Ой-ой-ой, пора с этой темой завязывать, пока мне совсем плохо не стало. Накинув на себя маску спокойствия, я вклинилась в их разговор:
        - До каждого человека можно достучаться, можно объяснить любую вещь, можно найти общий язык и неважно, свободный это человек или урожденный раб. Для этого просто надо иметь чуточку терпения, такта. Уметь разговаривать и чувствовать собеседника.
        - О, у нас тут дипломированные психологи? - красивая, подкрашенная бровь вопросительно изогнулась.
        - Нет, отнюдь. Я просто уверена, что достучаться можно до каждого, а если это не получается, значит, проблему надо искать в себе.
        - Правда? И какие же проблемы надо искать в себе?
        - Наверное, стоит начать с глупости, жестокости и извращенного желания самоутвердиться за счет других. Потом покопаться в поисках скрытых комплексов, банальной лени и распущенности, - все это я проговорила с дежурной улыбкой на губах, отстраненно. Будто рассуждаю об этой проблеме в общем, а не перечисляю недостатки одной конкретной белобрысой особы, сидящей напротив.
        Парни, в это время обсуждавшие между собой историю Руслана, засмеялись над какой-то шуткой, Таська сделала вид, что не поняла скрытого смысла в моих словах, а Марика с трудом удержала приветливую маску на своем лице. Хотя, даю руку на отсечение, в глубине серых, ярко накрашенных глаз полыхнула ярость.
        Я потянулась к пицце, всем своим видом показывая, что занята выбором вкусного кусочка, кожей чувствуя на себе ее злой взгляд. Эх, чувствую, ненадолго хватит моей выдержки и ее напускного дружелюбия. Сцепимся мы с ней когда-нибудь по-настоящему!
        Только корсет сначала надо снять, а там уж посмотрим кто кого.
        Таисия ловко перенаправила разговор в другое русло, и обстановка снова стала мирной. Только если честно, я внезапно поняла, что бесконечно устала. Что гости это хорошо, но ненадолго. Мне грезилось, что они все сейчас соберутся и дружной толпой покинут мой дом (предварительно помыв за собой посуду), и я смогу растянуться на диване, включить телевизор и бездумно переключать каналы до самого вечера. Мечтательница. Никто никуда не торопился уходить, разве что Марика после нашей тихой стычки все меньше участвовала в разговорах, нетерпеливо постукивая аккуратными ноготками по подлокотнику и кидая откровенные взгляды на электронные часы.
        Я в недоумении пожала плечами. Зачем она вообще пришла сегодня, если мое присутствие ее тяготит? Пережил бы Семен денек без ее царской особы. Уж не думаю, что она боится отпускать его одного на дружеские посиделки, тем более к такой "принцессе" как я.
        Сердечко, все никак не хотело успокаиваться, во рту противно пересохло, и я поняла, что если сейчас не попью обычной, холодной воды, то мне станет совсем дурно.
        Извинившись перед гостями, я медленно поднялась с кресла и побрела на кухню. Там, после приготовления большого обеда, царил форменный беспорядок. Кастрюли, сковородки, тарелки, лопатки, ложки, вилки. С моей спиной проще все выкинуть, чем мыть и убирать. Черт, ни одного не отпущу, пока мне порядок не наведут!
        Пребывая в тяжких думах, достала из шкафчика кружку, налила холодной водички и с удовольствием сделала несколько глотков, чувствуя, как мне становится легче. Вот чего я так завелась? Надо было промолчать, Марика бы позубоскалила и отстала с этой темой, а так получилось, что сама себя накрутила.
        Хотя знаю, почему так остро отреагировала. Никак не могу простить отца, за то, что он, не стал слушать мольбы матери и не продал своих рабов. Он считал, что она никуда от него не денется, ведь столько лет молча терпела, оставаясь рядом с ним. Думал, но ошибся. Мама собралась и так же молча покинула его дом, прихватив меня с собой. Я видела, как она страдает, переживает из-за распада семьи, льет слезы по ночам, пытаясь убедить меня, что это все из-за смены климата. В тот момент я разозлилась на отца. Если бы не эти чертовы рабы, наша семья была бы полной!
        Он несколько раз пытался с ней поговорить и убедить вернуться обратно, но мама была непреклонной. Вернемся, только если уберешь рабов. Так она повторяла на каждой встрече. И он отступил, по-видимому, решив, что привычный устой и организация дел важнее жены и дочери. Они развелись, и мы совершенно перестали общаться. Единственным напоминанием о его существовании стал чек, исправно приходящий каждый месяц.
        - Вась, - раздался голос подруги за спиной, отвлекший меня от неприятных мыслей.
        Я повернулась к Тасе лицом.
        - Ты бледная, - констатировала она очевидный факт, - тебе плохо?
        - Нет, все хорошо, - я покачала головой, - устала просто.
        - Хочешь, что бы мы ушли?
        - Нет, что ты…
        - Да брось притворяться. Все взрослые люди.
        - Послушай, мне очень неудобно, но я мечтаю прилечь.
        - А чего неудобного? Ты тут никому ничего не должна, надо было сразу сказать.
        - Неудобно, - как попугай повторила я.
        - Глупости, тебе в первую очередь о своем удобстве надо думать, - она махнула рукой, - я сейчас всех уведу.
        Она ринулась из кухни, но на пороге притормозила, обернулась и, оценив масштабы беспорядка, хмыкнула.
        Не знаю, что она им там сказала, но через пять минут все пришло в движение. Таська с Вадимом прискакали наводить порядок, Руслан покорно переносил все из комнаты в кухню. Сэм расставлял мебель. И только Власова с невозмутимым видом королевы, сидела на высоком стуле рядом с барной стойкой, расположенной в гостиной.
        Ну и черт с ней!
        Когда вся посуда была перемыта, мусор убран, порядок наведен, компания потихоньку направилась в сторону выхода. Выяснилось, что Таисия их выманила, позвав в кино на новый блок-бастер. Эх, я бы тоже с удовольствием сходила, да сил действительно нет.
        Когда они все уже стояли у самого выхода, раздалась трель видеофона, висевшего на стене недалеко от двери. Мелодия успела повториться, прежде чем я смогла доковылять до него, и нажать кнопку ответа. На экране появился Ник. Как всегда бодрый и веселый:
        - Чу, привет! - он радостно замахал мне рукой, и я как блаженная растеклась в улыбке.
        - Привет, Никит.
        Чу - это моя кличка. Сначала мне это не нравилось, а потом как-то свыклась. По-сравнению с тем, какие прозвища мне выдумывала Марика в школе, Чу звучит ласково и нежно. Особенно от близких друзей.
        Тут он заметил притихших гостей:
        - Всем привет, - улыбнулся он, хотя кроме Таськи никого не знал.
        Таисия послала ему воздушный поцелуй, он сделал вид, что ловит его и прячет в кармашек.
        - Слушай, тут такое дело, - начал он, запустив пятерню в свои густые темные волосы, - я не смогу прилететь к тебе в эти выходные. С работы не отпустили, сказали, что я и так скоро в отпуск уйду, сама знаешь когда.
        Я удивленно уставилась на него:
        - Первый раз слышу, что ты вообще собирался прилетать.
        Теперь уже он смотрел на меня с некоторой долей удивления:
        - Прекрасная моя королевишна, - вкрадчиво произнес он, - а ты не забыла, что через два дня у госпожи Чураковой, то есть у тебя, День Рождения?
        Я прикрыла глаза и поморщилась.
        - Хм, значит, все-таки забыла, - усмехнулся парень, качая головой, а потом обратился к Таисии маячившей у меня за спиной, - Тась, хоть ты не забудь, а то так и просидит дома.
        - Не волнуйся, не забуду, - убедила его подруга.
        - Выведи ее куда-нибудь повеселиться, - отдавал он указания, игнорируя мой возмущенный вид.
        - Не надо меня никуда выводить! - запротестовала я, - у меня пока не то состояние, чтобы развлекаться!
        - Нормальное у тебя состояние, хватит уже валяться. Тась, в общем, десятого вытащи ее из дома, чего бы тебе это не стоило. Можешь даже связать и по земле волочь за ноги!
        - Справлюсь, - захихикала подружка.
        - И подарите ей кто-нибудь кота, - пошутил Ник, вызвав у меня волну негодования.
        - Не надо мне никаких котов!
        - Надо-надо, - со смехом глядя на мою сердитую физиономию, ответил парень, - ладно, мне пора бежать. Я тебя позже наберу, надо будет обсудить некоторые рабочие моменты.
        Я кивнула, и он, подмигнув, отключился. Балбес. Мой лучший друг, мой напарник.
        Я обернулась к остальным. Ребята уже распахнули входную дверь и теперь по одному выходили на улицу. Последней шла Власова.
        Остановившись на самом пороге, она обернулась и посмотрела на меня:
        - Значит, котенка тебе подарить? - усмехнулась девушка.
        - Он пошутил, - отмахнулась я, раздраженная тем, что она никак не оставит меня в покое.
        - Хм, будет тебе котенок, - многообещающе произнесла она, проигнорировав мои последние слова, после чего развернулась и с самодовольным видом ушла, оставив меня в глубоком раздражении и с нехорошими предчувствиями.
        Вот Ник, паразит, не мог без своих шуточек обойтись!? С этой ведь станется! Возьмет и действительно притащит назло мне мохнатый комок проблем! Что я с ним буду делать? Мне за собой-то тяжело ухаживать, а тут если еще живое существо подарят…
        Громко и некрасиво ругнулась, пользуясь тем, что в доме никого кроме меня не осталось.
        Ладно, будем надеяться на то, что из дырявой головы Марики мысль о том, что надо подарить мне кота, очень быстро вытиснится грезами о новых сумках, платьях и бусиках.
        Глава 2
        Тимур
        Тусклый голубоватый свет освещал длинное узкое посещение с низким потолком. Здесь было тепло, чисто и на удивление спокойно. Как в больнице.
        Прямой узкий коридор стрелой пересекал все помещение от входной двери с одной стороны, до выхода в подсобные помещения и санблок с другой. По обе стороны от него располагались крошечные боксы, огороженные толстым, удароустойчивым оргстеклом. Метр в ширину, два в длину, вот и все свободное пространство.
        Почти все боксы были пусты, лишь в некоторых находились люди. Кто-то спал, отвернувшись к стенке, мечтая хоть как-то уединиться в этом аквариуме, кто-то ходил кругами, будто это бесконечное блуждание могло вывести их прочь из этой трясины.
        Недалеко от выхода, в пятом или шестом боксе, привалившись спиной к холодной стене, сидел человек, головой уткнувшись в согнутые и прижатые к себе колени. Полунагой, в одних серых, потертых типовых штанах, худой как палка. Темные всклокоченные волосы доставали до плеч, а на лице красовалась далеко не трехдневная щетина.
        Раздался скрип входной двери, и он непроизвольно поднял взгляд, ведь каждый из посетителей этого странного места мог стать его судьбой, его головной болью. Его хозяином.
        Всего лишь смотритель. Пока можно выдохнуть.
        Тимур устало потер лицо рукой и тяжело вздохнул. Как же все осточертело! Боксы эти, в которых сидишь словно пирог на витрине, надзиратели, хозяева. Вся эта чертова жизнь надоела. Каторга. Да что там каторга, чистилище! В котором он вынужден барахтаться уже третий год.
        Как всегда в минуты затишья, в голове сам собой рождался вопрос. Кто виноват? И каждый раз ответ оставался неутешительным. Виноват он сам и больше никто.
        Виноват в том, что повел себя беспечно, что не просчитал возможные действия других людей, возможные последствия. Вот она, расплата за халатность. Три года на этой проклятой Ви-Эйре, кочуя от одного хозяина к другому, подыхая то от непосильной работы, то от побоев. И никакого просвета впереди, никакой возможности дать знать о себе. Тот, кто его сюда отправил, хорошо постарался. Наложил столько нейронных запретов, что даже если свое настоящее имя попробуешь назвать, то мозги чуть ли не закипают, отказываясь давать нужную команду. Сколько раз он видел перед собой видеофон - ключ к свободе. Ведь стоит только добраться до него, нажать нужный номер и связаться со своими, как все эти мучения закончатся - за ним прилетят и заберут из этого ада. И нет ничего страшнее, когда стоишь в шаге от свободы, и нет возможности даже руку протянуть.
        Он уперся затылком в стену и прикрыл глаза. Его неприятель хорошо постарался, подготавливая липовые документы. Кто он теперь? Уроженец Ви-Эйры, потомственный раб, с идиотской кличкой вместо имени. Тимура Барсадова вроде как больше и нет, пропал без вести на просторах галактики, зато есть Барсик.
        Барсик!
        С*ка!
        Это же надо иметь настолько извращенное чувство юмора, чтобы додуматься до такого! Хотя причем тут юмор? Тонкий психологический расчет, да и только. Отличный способ унизить еще сильнее.
        Черт, только бы выбраться из этого сумасшествия и не подохнуть раньше времени! Он опустил взгляд на свое правое предплечье, на котором красовалась большая рабская татуировка. Нелепое нагромождение ромбов, кругов и изломанных линий. Словно какой-то шутник попытался выгравировать на коже подобие микросхемы. Еще месяц она была такая же как у всех - темно синяя, зато теперь яркая, фиолетовая, припухшая и воспаленная. Все из-за того, что не удержался и напал на прежнего хозяина. Выдержка подвела, и прежде чем успел сообразить, что делает, сработали рефлексы, отточенные годами. И, Бог свидетель, если бы не надсмотрщик, вовремя откинувший его сторону, то он свернул бы толстую жирную шею этому борову. После такого его, конечно, высекли так, что душа еле в теле удержалась, что не было сил пошевелиться, а каждое мало-мальское движение разрывалось фейерверком боли и изломанном теле. Думал все, конец, не выкарабкается, помрет в темном подвале, забытый всеми на свете. И даже испытывал малодушную радость, от того, что все это, наконец, закончится.
        Выжил. Как и десятки раз до этого. Тренированное тело так просто не собиралось сдаваться.
        Если честно, за нападение ждал мучительной расправы, но его в очередной раз продали. Наверное, прежний хозяин решил, что с паршивой овцы хоть шерсти клок. Сдали в Центр, по дешевке. Здесь обновили татуировку. Фиолетовый - значит раб несдержан, опасен, агрессивен, асоциален, неадекватен и т.д. и т.п., продолжать можно до бесконечности. Впрочем, обновили не только обложку, но и содержимое. Новый нейронный зонд, который блуждал по венам, контролируя поведение. Теперь, если даже он просто подумает о том, чтобы причинить вред законному хозяину, зонд пошлет болевые импульсы. Чем сильнее хочешь навредить, тем больнее. А если не удержишься и сделаешь, хотя бы одно угрожающее движение, все, прощайте мозги, здравствуй жизнь овоща! И браслет ему теперь полагается с самой высокой степенью контроля.
        Тим надсадно вздохнул. С его характером долго в рабах не проходишь. Или побоями добьют, или сам себе мозги изжаришь, представляя, как откручиваешь голову какому-нибудь зажравшемуся ублюдку.
        Он скользнул взглядом по другим боксам. Почти никого. Большую часть рабов разобрали вчера, остался только он, да еще десятка полтора таких же бедолаг.
        Фиолетовые цифры на руке отпугнули от него всех потенциальных хозяев. Конечно, кому нужно держать при себе такого типа? Хлопот много, глаз да глаз нужен. Вот и обходили его нишу стороной.
        Пусть. Есть время передохнуть, немного придти в себя.
        Черт, как жрать-то хочется! Государство экономит на таких как он. Скудный завтрак утром, чтобы смог дотянуть до вечера, а там еще такая же порция баланды, от одного запаха которой мутит.
        Хуже голода была только жажда. Надсмотрщик должен был каждые четыре часа проходить и выдавать кружку мутной, теплой воды, но иногда ему было лень. И он мог пройти через пять часов, шесть, а то и вообще полностью пропустить один из обходов.
        Снова раздался скрип двери, и он опять не смог удержаться, повернулся на этот звук.
        На пороге Центра появился мужчина. Низкого роста, коренастый, одетый в спецовку. Квадратный подбородок, тяжелый взгляд из-под кустистых бровей и кулаки как наковальни.
        Тим скрипнул зубами, втянул и без того впалый живот и ссутулился, стараясь казаться еще худее, изнеможеннее.
        Он поменял уже стольких хозяев, что с первого взгляда мог сказать, что его ожидало. Этот грубоватый мужик наверняка владелец какой-нибудь каменоломни, или шахты, или еще чего-то подобного, и искал он крепких, сильных парней для тяжелой работы.
        Он помнил, каково это, когда не можешь разогнуться от неподъемной тяжести, руки сбиты, мышцы на пределе своих возможностей. Он это уже проходил. Три месяца адского труда. И что в итоге? Непрестанный кашель от постоянной пыли, вечно слезящиеся глаза, ведь никто не собирается снабжать рабов дополнительными средствами защиты. Негнущиеся ноги, сорванная спина и страх, что не сможешь ходить.
        Тогда его тоже предпочли быстро продать, пока еще можно было хоть что-то получить. И он снова выкарабкался.
        Нет уж, хватит! Больше такого счастья ему не надо.
        Он сидел, сгорбившись, украдкой бросая настороженные взгляды из-под взлохмаченных волос. Мужик прохаживался по коридору, рассматривая живой товар. На минуту остановился возле его бокса, пренебрежительно мотнул головой и направился дальше.
        "Давай, давай, вали!" - мысленно послал его Тим и снова повернулся к распахнувшейся двери.
        Теперь внутрь зашли три человека. Пожилая семейная пара и разряженная блондинка.
        Старики, держась под руку, неторопливо пошли вперед, спокойно осматриваясь по сторонам.
        Вот это уже было интересно. Такие люди обычно брали себе рабов для выполнения домашних работ, поскольку самим все эти хлопоты уже были в тягость. Это он тоже успел попробовать, и мог сказать с абсолютной уверенностью, что лучшего варианта сложно придумать. Не меньше года он продержался у такого хозяина. Жил на ферме, спал в подсобке, стриг газоны, чинил заборы, поддерживал дом в порядке. За все время его ни разу не ударили, не оскорбили. При этом исправно кормили и даже порой вели доверительные беседы. Правда, все это оборвалось весьма внезапно. Сердечный приступ у хозяина.
        На этом спокойная, сытая жизнь закончилась.
        Сейчас Тим постарался придать себе расслабленный мирный вид, надеясь, что именно на него падет их выбор.
        Пожилая женщина первая подошла к его «вольеру» и стала рассматривать:
        - Как насчет этого? - с сомнением в голосе поинтересовалась она, кивая в его сторону.
        Супруг подошел ближе и, как-то по-птичьи нагнув голову в бок, уставился на него выцветшими от времени глазами.
        - Вроде ничего, только уж больно худой, - проворчал он.
        - Так откормим. Пара недель и будет как новый.
        Да, да, да! Возьмите меня к себе и откормите!
        Семейная чета приступила к обсуждению, а он сидел, не шевелясь, боясь спугнуть удачу. Только бы забрали, только бы забрали.
        Тишину центра нарушали лишь перешептывания стариков, треск одной из ламп и цокот каблучков блондинки.
        - Смотри-ка, его Барсик зовут, - с умилением произнесла старушка, прочитав его имя на электронном табло.
        - Барсик? Что за дурацкое имя?
        - Дорогой, ну давай его возьмем!
        - Может, остальных сначала посмотрим? - дед все еще сомневался, и Тимуру оставалось только надеяться, что старушке удастся его уговорить.
        - Ой, а что это у него такое на руке? - удивленно спросила она, подслеповато щурясь.
        - Где?
        - Да вон, где обычно татуировка!
        - Не вижу. Парень подними-ка руку.
        Тим от досады скрипнул зубами, но выполнил то, что от него требовали. Он поднял правую руку так, чтобы они смогли рассмотреть татуировку.
        - О-о-о, - разочарованно протянула пожилая женщина, - фиолетовая.
        - Такой нам точно не нужен, придушит еще пока спать будем.
        Пожилая чета пошла дальше, а Тимур еле удержался от того, чтобы не ударить кулаком по стеклу. Такой шанс прошел мимо!
        Закрыв глаза, он снова привалился спиной к стене, пытаясь унять внутреннее разочарование.
        Цокот каблучков медленно приблизился к его боксу и затих. Тим кожей почувствовал чей-то пристальный изучающий взгляд. Внутри, темной змеей, шевельнулись нехорошие предчувствия. Он приоткрыл один глаз и покосился в сторону стоящего неподалеку человека.
        Первое на что наткнулся его взгляд - туфли, безусловно дорогие, красные на высоких шпильках.
        Почему-то вспомнилась фраза отца: "чем выше шпилька, тем стервознее баба".
        Сердце немного ускорило темп, а взгляд начал медленно подниматься выше. Загорелые, гладкие стройные икры.
        Плохо.
        Красная, обтягивающая юбка до колен. Настолько узкая, что кажется, стоит ее обладательнице нагнуться и на расползется по швам.
        Очень плохо.
        Блузка цвета слоновой кости и маленькая сумочка, висящая на локте.
        Взгляд еще выше. Красивое ожерелье на длинной изящной шее, губы, подведенные красной яркой помадой.
        Совсем плохо.
        Вскинул взгляд еще выше и быстро опустил. Рабам не положено открыто рассматривать свободных. Однако того, что он увидел, хватило, чтобы внутренности свело в тугой узел.
        Холеная, красивая девка, с наглыми оценивающими глазами.
        Полный п***ц!
        Если кто-то думает, что работа в шахтах или на стройке самая страшная, то он чертовски ошибется! Нет ничего хуже, чем попасть в когти к такой вот дряни. Ни один каторжный труд не сравнится с тем, когда танцуют на твоем мужском самолюбии, превращают в комнатного песика, который должен по первому требованию хозяйки исполнять все прихоти: приносить тапочки, мыть посуду, ублажать в постели. Хочешь, не хочешь, а будь готов в любую минуту. И к обычному страху перед хозяином добавляется страх облажаться. Ведь тогда по твоей гордости проедут таким катком, что сам на себя в зеркало смотреть не сможешь.
        Он уже был у таких хозяек. И не единожды. И нет никакой разницы, красивая ли она, как вот эта белобрысая, или жирная дряхлеющая тетка, покрытая толстым слоем целлюлита. Абсолютно никакой разницы. И каждый день с ужасом думаешь, вдруг сегодня не справишься, вдруг не сможешь пересилить отвращение, вдруг тело подведет. В голову закрадываются мысли, что лучше бы тебя пристрелили, чем вот так использовали в качестве постельной грелки.
        Он зажмурился, мысленно повторяя: "Уходи, пожалуйста, уходи. Найди себе другую игрушку. Уходи".
        Блондинка и не думала уходить. Она по-прежнему стояла рядом с его боксом и беззастенчиво рассматривала молодого раба.
        Тимуру хотелось выть от отчаяния. Ну что она на него уставилась? Сейчас ну никак не назовешь его симпатичным. Тощий, лохматый, бородатый. Только кожа да кости остались. И при всем желании в нем невозможно было рассмотреть хоть сколько-нибудь привлекательного парня.
        - Барсик значит? - непонятно, то ли вопрос, то ли утверждение.
        Он весь сжался, не зная чего ожидать от этой белокурой бестии.
        - Парень, похоже это судьба, - хмыкнула она и сделала жест надсмотрщику.
        Тот, с милой улыбочкой, проворно подскочил к ней:
        - Чем могу помочь?
        - Хочу вот этого поближе посмотреть.
        "Не-е-е-ет! Твою ж мать, нет! Только не это! Только не снова! Пожалуйста! Мужик с шахты вернись! Я сильный, я просто нереально сильный. Я буду тебе день и ночь валуны ворочать, только забери меня от этой твари! Умоляю!" - Тим почувствовал, что его начинает трясти.
        Надсмотрщик тем временем открыл бок и бросил короткое "на выход".
        Тимур зажмурился еще сильнее, и на какой-то миг показалось, что все это дурной сон, что он сейчас проснется и окажется у себя дома, за миллионы километров от Ви-эйры и этой блондинки.
        - Оглох? - резкий оклик заставил вздрогнуть, подобраться и начать медленно вставать. В груди сердце билось так, словно пробежал марафонскую дистанцию. Все внутри ходило ходуном и пришлось сжать руки в кулаки, чтобы никто не заметил, как они мелко подрагивают.
        Втянув шею и глядя себе под ноги, он сделал несколько шагов и остановился перед потенциальной хозяйкой. Она обошла вокруг него, рассматривая со всех сторон, словно он был не человеком, а музейным экспонатом. Кошачья походка и пренебрежительный взгляд заставляли еще сильнее съеживаться. Когда же он почувствовал, как к битой спине прикасается острый ноготь, то не смог сдержаться и вздрогнул.
        - Вижу, его много секли, - задумчиво произнесла она.
        - Еще бы. У него фиолетовый уровень.
        - Даже так, - протянула девица, еще раз обходя вокруг него, - а с виду и не скажешь, вроде заморыш какой-то.
        Да-да, заморыш! Загони меня обратно в клетку и иди выбирай себе другую жертву - захотелось крикнуть ей в лицо, но вместо этого он стоял покорно уставившись в пол.
        - Голову подними, - тоном, не терпящим возражений, произнесла блондинка. Судя по интонации управляться с рабами ей не впервой. Интересно скольких она раздавила, превратив в покорные игрушки?
        Тим механически поднял голову, продолжая смотреть куда угодно, но только не на нее.
        - На меня посмотри!
        С*ка!
        С тяжелым взглядом Тимур посмотрел на ее лицо, пытаясь не показать своего страха. Если она его заметит, то будет только хуже. Страх спрятать удалось, а вот презрение никуда не хотело прятаться. Будь что будет, - как-то отрешенно подумал он, не разрывая зрительного контакта.
        Неизвестно, что именно она рассмотрела в глубине его глаз, только яркие красные губы изогнулись в совсем недоброй, предвкушающей ухмылке, и Тим услышал слова, от которых все внутри похолодело:
        - Он подходит. Я его беру.
        Пожалуйста, не надо!
        - Вы уверены? - сомнением спросил надсмотрщик, бесцеремонно схватив его за руку, и поворачивая ее таким образом, чтобы гостья смогла рассмотреть припухшую красную кожу с фиолетовым рисунком.
        - Хм, красиво, - она с интересом рассматривала его предплечье, и на какую-то долю секунды Тим поверил, что она сейчас передумает, оставит его в покое. Однако мечтам было не суждено сбыться, тишину прорезал ее голос: - что ж, так даже интереснее. Оформляйте.
        Надсмотрщик отступил на шаг в сторону, пропуская вперед девушку, затем подтолкнул вперед раздавленного Тима, и сам пристроился следом.
        Парень шел за своей новой головной болью, сжимая зубы так сильно, что кажется будто, еще чуть-чуть, и они раскрошатся в пыль.
        Идет впереди, вся такая гордая, как королева. Спина прямая, как палка, походка от бедра. Упругая задница, обтянутая красной материей, плавно покачивается из стороны в сторону. Только Тимуру было плевать. Он шел следом, механически уперевшись глазом в ее пятую точку, и пытаясь справиться с ужасом, расползающимся внутри него. Не в силах поверить в происходящее, он тряхнул головой.
        Ведь как спокойно начинался день! Кто же знал, что судьба в очередной раз закинет его в логово к змее. Черт, лучше сразу подохнуть, чем заново пройти через весь этот кошмар.
        А может придушить ее, и дело с концом? За второе нападение на хозяина его точно ждет смертная казнь.
        При мыслях о том, как легко он мог бы свернуть ей шею, Тимур почувствовал, как из глубины головы, огненным вихрем вырывается боль. Проклятый зонд! С трудом, силой воли смог удержать себя в сознании и не упасть.
        - Под ноги смотри, - надсмотрщик, решивший, что раб просто споткнулся, чувствительно толкнул его в спину.
        - Извините, - промямлил Тим, задыхаясь от безысходности.
        Они покинули помещение с боксами и оказались в небольшом, уютно обставленном офисе. Здесь все было приспособлено для удобства гостей. Перед огромным телевизором мягкий диван, на котором клиент может отдохнуть после утомительного осмотра живого товара. Кофе-машина, куллер с водой, при взгляде на который жажды вспыхнула с новой силой.
        Они подошли к стойке регистрации. Надсмотрщик любезно раскланялся и удалился на свое рабочее место, а блондинка начала подписывать какие-то бумаги.
        Парень отрешенно наблюдал за тем, как она заполнила несколько бумажных форм, поставив в конце размашистую подпись.
        Девушка, которая занималась оформлением документов, выложила перед блондинкой небольшой предмет, похожий на брелок от автомобиля:
        - Приложите, пожалуйста, большой палец, чтобы подтвердить сделку и закрепить право собственности, - сладким голосом пропела она.
        - Нет, нет, - блондинка аккуратно отодвинула брелок в сторону, - я беру его в подарок.
        Подарок? Тимур почувствовал, словно кувалдой с размаху ударили в солнечное сплетение. Вот так просто, взяла живого человека в подарок? Что за люди такие?!
        - Эммм, - протянула менеджер, - я обязана вас предупредить, что при покупке раба в подарок, без сиюминутного подтверждения сделки его цена возрастает в полтора раза.
        - Ничего страшного, - эта зараза даже бровью не повела, - оставьте скан-чип в активированном виде и положите его пожалуйста в эту упаковку.
        Она извлекла из сумки маленькую коробочку салатово-розового цвета, такого размера, что она идеально подходила к брелку.
        Менеджер аккуратно, чтобы ненароком не нажать на экран положила электронное приспособление в коробочку. Блондинка удовлетворенно кивнула и извлекла из недр сумочки еще одну коробочку, чуть побольше.
        Девушка тем временем выложил на прилавок три разных браслета: темно-синий, простой черный и серебристый.
        При взгляде на эти "украшения" у Тима перехватило дыхание и возникло практически непреодолимое желание развернуться и бежать без оглядки до тех пор, пока силы не покинут его.
        - Что это? - брезгливо спросила блондинка.
        - Браслеты для управления рабом, вам только надо…
        - Кому нужно это старье? Есть новые модели?
        - Да, но их стоимость… - начала было менеджер.
        - Их стоимость меня не волнует, - равнодушно ответила покупательница.
        Тимур наблюдал, как она без капли колебаний выбирает для него браслет стоимостью с него самого. Он еле смог удержаться и не отдернуть руку, когда почувствовал, как на запястье сжимаются металлические оковы, и все тело словно пронзают крошечные электрические разряды. Зонд и браслет синхронизировались. Теперь при помощи этого "украшения" ему можно было отдавать абсолютные приказы, такие, что он не сможет нарушить, даже если будет стараться изо всех сил. Можно заставить всю ночь стоять на одной ноге, и он не шелохнется. Хотя хозяева такой глупостью не занимаются, у них более изощренные наказания.
        - Теперь снимите, оставьте включенным, и положите его в эту коробочку, - отдала она распоряжение, нетерпеливо поглядывая на часы, - и можно чуть побыстрее, нас уже ждут!
        Девушка, оформлявшая сделку, засуетилась, и от этого у нее начало все валиться из рук. Тимур отрешенно наблюдал за ее мучениями, до сих пор не веря в происходящее. Он-то думал, что попал в когти к озабоченной дамочке, а оказалось все еще хуже! Его выбрали в подарок! Для такой же белобрысой, зажравшейся сучки, как и эта гадина, обтянувшая свой зад красной юбкой!
        Наконец браслет тоже был упакован, деньги за него переведены и теперь можно было уходить. Продавщица выложила на стол комплект типовой сине-серой грубой одежды: брюки и бесформенная рубашка с коротким рукавом.
        Блондинка опять недовольно поморщилась и одним пальцем отодвинула стопку в сторону:
        - Мне нужна одежда такая одежда, чтобы от него за милю не несло рабством. Пусть старая поношенная, но не такая.
        - Я боюсь, у нас нет выбора одежды, - уже совсем грустно и растерянно ответила девушка менеджер, - все берут эту.
        - Я - не все! - последовал холодный ответ. Блондинка развернулась к Тиму лицом и смерила оценивающим взглядом, от которого ему захотелось провалиться сквозь землю. Она, видать, придумала какой-то вариант, потому что, тряхнув густыми пшеничными волосами, произнесла, - ладно, давайте свое барахло.
        Она кивнула ему на одежду:
        - Переодевайся!
        Браслет работал на полную. Несмотря на внутреннее сопротивление, Тим протянул руку и подвинул к себе аккуратную безликую стопку одежды, потом все так же механически стал развязывать веревку, вставленную в пояс его брюк.
        Сука, ну хоть отвернись, глаза отведи! - мысленно негодовал он, не в силах остановить самого себя. Блондинка с интересом наблюдала за его действиями, даже не думая отворачиваться. Насмешливым взглядом она прошлась по его тощей, сгорбленной фигуре, когда брюки оказались на полу.
        - Мда, конечно не фонтан, - протянула она, заставив его повернуться вокруг своей оси и показаться во всей красе со всех сторон.
        От этих слов парень весь подобрался, чувствуя как все существо, затопляет жгучий, неудержимый стыд, как лицо заливается пунцовой краской, а руки начинают дрожать еще больше. Как же это все омерзительно! Его осматривали словно скотину в хлеву, заставляя чувствовать себя полнейшим ничтожеством. Проклиная себя за неожиданную стыдливость, сбивчивое дыхание и желание разреветься от обиды, он непослушными руками натянул новые брюки, чуть не растянувшись на полу, когда попал ногой не в ту штанину, потом быстро, через голову, надел рубашку. Все это время белобрысая снисходительно наблюдала за его мучениями.
        Теперь он стоял полностью одетый, уткнувшись смущенным, затравленным взглядом в пол, и с ужасом ждал продолжения. Она появилась в его жизни всего полчаса назад, но уже умудрилась лишить внутреннего равновесия и заставила себя почувствовать куском дерьма.
        Когда с оформлением было покончено, блондинка забрала коробочки, и бросив ему равнодушное "за мной", направилась к выходу.
        Оказавшись на свежем воздухе, Тимур непроизвольно остановился, пытаясь сориентироваться. В центре не было окон, и он думал, что сейчас утро, а на самом деле на улице уже стояли густые вечерние сумерки.
        - Живее, - очередная команда, сказанная тоном надменной рабовладелицы.
        Парень, отставший на несколько шагов от своей недо-хозяйки поспешил за ней. Они прошли по пустынной парковке, пока не оказались перед шикарным красным автомобилем с открытым верхом.
        Окинув его быстрым взглядом, Тим скрипнул зубами. У него тоже раньше был такой, только черный, блестящий с хромированными деталями. Насладиться ностальгией не дали, бесцеремонно отправив на заднее сиденье.
        Белобрысая завела машину и резко вжала педаль газа в пол, скрипнув шинами по темному асфальту.
        В полнейшем молчании они ехали вперед. Тимур с тоской думал о том, что его ждет сегодня вечером, а она кидала на него насмешливые и какие-то злорадно-предвкушающие взгляды в зеркало заднего вида. Через пятнадцать минут машина остановилась перед магазином с пестрой, светящейся вывеской. Судя по всему, здесь торговали одеждой.
        Она вышла из машины, и не оборачиваясь, приказала следовать за собой, а Тиму ничего не оставалось делать, кроме как слепо подчиняться.
        Внутри царил удручающий полумрак. Блондинка брезгливо скривила губы и быстрым шагом направилась к кассе, даже не глядя по сторонам.
        - Мне нужна одежда на него, - холодно произнесла она, кивнув в сторону парня, маячившего у нее за спиной, - что-нибудь свободное, скрывающее худобу и с длинными рукавами.
        Не прошло и пяти минут, как им принесли нечто несуразное: черные свободные брюки на резинке и клетчатую рубаху непомерного размера.
        - Переодевайся, - второй раз за день он получил такую команду и, стиснув зубы, стал ее выполнять. Правда, теперь в его сторону она не смотрела, видать в прошлый раз не впечатленная его убогим внешним видом. Как ни странно, от этого стало еще хуже. Оказывается, наличие даже отрицательного внимания, все же гораздо лучше его полнейшего отсутствия.
        Скользнув раздраженным взглядом по его внешнему виду, блондинка остановилась на его растрепанных космах:
        - Расческу дайте!
        - Пожалуйста, - кассир с готовностью выложил перед ней тоненькую светло-голубую расческу с реденькими рубчиками:
        - Приведи в порядок свою башку!
        И ему ничего не оставалось, как взять гребень и попытаться справиться с непослушной свалявшейся шевелюрой.
        Белобрысая, наблюдавшая за его тщетными попытками привести себя в порядок, все чаще и чаще бросала нетерпеливые взгляды на часы:
        - Давай живей! Мы и так опаздываем!
        Тим хотел огрызнуться, но не смог, чувствуя как горло, сковывают ледяные оковы.
        Через три минуты они уже отъезжали от магазина. Теперь он сидел на переднем пассажирском сиденье, а она раздраженно, рывками, вела машину вперед, по-видимому, злясь из-за непредвиденных задержек.
        Тим сидел, превратившись в каменное изваяние и уставившись стеклянным взглядом на приборную панель. Сердце гулко билось в груди, дыхание стало тяжелым рваным надсадным, и казалось, что при каждом вдохе от тоски сводит зубы.
        - Хватит пыхтеть! - зло цыкнула она, и от этого дыхание сбилось еще сильнее.
        С*ка!
        Оставшиеся пятнадцать минут пути Тимур провел, пытаясь контролировать каждый свой вдох-выдох и хоть как-то отвлечься от липкой паники, расползающейся внутри груди. Впервые за свою недолгую рабскую жизнь он оказался в такой нелепой и одновременно жуткой ситуации. Он уже с трепетом и практически пламенной любовью вспоминал предыдущего хозяина, с которым, по крайней мере, было все ясно. Работай и не выступай.
        А теперь, он даже предположить не мог, что его ждет дальше. Кому его собрались дарить? Очередной распущенной твари, мечтающей о живой безвольной игрушке.
        Черт, а как жить-то хочется! Не по-скотски, а нормально, как человек. Просыпаться у себя дома, заниматься своими делами, встречаться с друзьями. Как же хотелось увидеть отца. И пусть тот всегда был недоволен его поведением, не стесняясь в выражениях, высказывал все, что думает о непутевом зарвавшемся сыне. Плевать. Полжизни бы отдал, лишь бы обнять его.
        Машина проехала по длинной узкой аллее и, наконец, остановилась перед небольшим аккуратненьким домиком. Сквозь высокие, незашторенные окна была видна ярко-освещенная комната, в которой находилось несколько молодых людей. Им явно было весело. Они смеялись, разговаривали, так непринужденно и увлеченно, что у него все внутри закипело от ярости.
        Избалованные, зажравшиеся сосунки!
        Блондинка уже выбралась из машины и теперь ждала его. Пытаясь унять нервную дрожь, он открыл дверцу машины и встал, низко склонив голову, рядом с обладательницей красною юбки.
        - Значит так, - жестко произнесла она, протягивая ему коробочку с браслетом, - слушай меня очень внимательно. Надеюсь, ты не полный идиот, и с первого раза все запомнишь. Сейчас мы идем внутрь, поздравлять именинницу. Будь добр, не сжимайся перед каждым вольным. Иди спокойно, словно мы с тобой просто знакомые, и я пригласила тебя на день рождения подруги. Мне надо, чтобы никто сразу не понял, что ты обыкновенный раб. Понятно? - дождавшись его сдавленного кивка, она продолжила, - Пасть не раскрывать, а то накажу! Мы к ней подойдем, я ее поздравлю, подарю ей это.
        Она покрутила у него перед носом маленькой коробочкой, в которой покоился скан-чип:
        - Потом ты отдашь ей свою коробку. Ясно?
        - Угу.
        - Что ты мычишь, как блаженный? Говори, как положено!
        - Ясно, госпожа! - процедил он сквозь зубы и поплелся за ней, проклиная на чем свет стоит свою незавидную судьбу.
        Такого, что ему самому дарить новой хозяйке браслет, способный превратить его мозги в кашу, он даже в самом кошмарном сне придумать не мог.
        Блондинка с сияющей улыбкой на ярко-красных губах шла вперед, а он плелся за ней, чувствуя, как голова идет кругом, от страха перед неизвестным будущим.
        - Не сутулься! Запомни, никто не должен догадаться сразу о том, кто ты! - еще раз прошипела она, перед тем, как распахнуть дверь и шагнуть внутрь.
        Глава 3
        Осталось 40 дней
        Этот день начался с моего очередного раннего пробуждения. Опять пять утра и опять я лежу в постели с открытыми глазами. Некоторое время пыталась заставить себя заснуть, но безрезультатно. Как всегда сон тихо отступает перед натиском боли. Потихоньку встаю и приступаю к своему ежедневному ритуалу "поход в ванну к волшебному зеркалу".
        Сегодня в нем отражается все та же "прекрасная королевишна", как говорит Ник.
        Ну что ж, happy birthday to you, Василиса Андреевна!
        Первым меня, как обычно, поздравил Никита. В шесть утра, когда нормальным людям даже в голову не придет звонить, видеофон красивыми переливами сообщил о входящем вызове.
        Я была рада как ребенок. Ник всегда умел поднять мне настроение, и после его приколов и заразительного смеха, я даже стала допускать мысль, что возможно сегодняшний день не так уж и плох. Возможно.
        Потом, уже после девяти звонили все остальные. Мама, родственники, друзья и коллеги, по крайней мере, те, которые знали где я. Да что там коллеги! Сам начальник отдела снизошел до того, чтобы лично пожелать мне наискорейшего выздоровления и возвращения на работу.
        Работа! Как я по ней скучала! Если кто не знает, я работала в Управлении. Огромный аппарат галактического масштаба, призванный поддерживать порядок на всех подотчетных территориях. Я числились в юридическом отделе, при главной судебной службе. В общем, всего понемногу: и следователь, и адвокат, и инспектор. Времени для скуки нет, а с учетом того, что в напарниках у меня Никита Лазарев, об этой самой скуке вообще забыть можно.
        К полудню меня поздравили все кому не лень, кроме Марики Власовой и Таисии Фроловой. И если на первую мне было абсолютно плевать, то вот молчание лучшей подруги откровенно задевало.
        Не могла же она забыть!
        После обеда я поняла, что мне уже все надоело, и я хочу занять любимое место перед телевизором. Однако внимание привлекла желтая машина такси, подъезжающая к моему дому. Так, кого там нелегкая принесла?
        Из машины никто не торопился выходить, и я уже было подумала, что таксист просто ошибся адресом, но тут завибрировал телефон, оповещая о полученном сообщении. Недовольно поморщившись, я, слишком резко потянулась за ним, за что была наказана острым уколом под ребра.
        - Черт, - прошипела, прижав руку к боку.
        Сообщение было от Таисии. Ну, надо же! Вспомнила про меня!
        Я его открыла и несколько раз непонимающе перечитала:
        "Машина подъехала, выходи".
        Ничего не понимаю.
        "Зачем?" - послала ответную депешу.
        "За подарком поедем, зачем еще, по-твоему! Вставай с дивана и выходи, я уже на месте и жду тебя!"
        "На каком месте?"
        "Да выходи ты уже! Потом все узнаешь!"
        Я грустно посмотрела в сторону любимого дивана, который настойчиво не хотел отпускать меня из своих нежных объятий. Тяжело вздохнула и направилась к выходу.
        Не хотелось признаваться самой себе, но Таськины письмена меня заинтриговали.
        Таксист как-то недоверчиво и подозрительно покосился в мою сторону, когда я с кряхтением забралась на заднее сиденье. Похоже, мой дивный образ произвел на него неизгладимое впечатление.
        Пункт назначения мне был не известен, поэтому надеялась, что Таисия оставила точные указания водителю, куда везти мою драгоценную персону.
        Так и оказалось. Машина плавно тронулась с места, увозя меня за таинственным подарком. Не знаю почему, но под сердцем что-то кольнуло. Надеюсь, она не решила послушать Никиту и не потащит меня выбирать котенка? Хотя Таська знает, как я отношусь к живности дома и не должна поддаваться на такие провокации.
        Через пятнадцать минут машина остановилась перед невысоким зданием, украшенным яркой вывеской, на которой очень красивая девушка в красном, летящем платье идет по пляжу.
        Это что бутик? Я не поверила своим глазам. Она прикалывается, да? Что МНЕ делать ЗДЕСЬ?! Да меня в нынешнем виде даже на порог не пустят!
        Выбралась из машины и смущенно осмотрелась. Редкие прохожие бросали на меня любопытные взгляды, от которых становилось неуютно. Знаю, что не красавица, но необязательно же так пялиться!
        - Васька, с Днем Рождения! - раздался вопль откуда-то сзади. И пока я медленно оборачивалась, Таисия бурным ураганом налетела на меня, стиснув в горячих объятиях. Опять!
        Из глаз брызнули слезы.
        - С такими темпами это будет мой последний День Рождения, - прохрипела я, когда смогла вдохнуть.
        Таисия застонала и начала извиняться, метаться вокруг меня и причитать.
        Я стояла, полусогнувшись, прижав ладонь к ребрам. Так, вдох-выдох, разгибаемся. Во-о-о-т. Главное не торопиться.
        Подруга со слезами на глазах в три тысячи пятый раз клялась, что больше так не будет.
        - Ладно, все, я жива, - проворчала, пытаясь перекрыть ее поток самоистязания, - и я не понимаю, что делаю здесь.
        - Ах, да-да! Мы же за подарком тебе идем, - всплеснула руками Таська и потащила меня к магазину с яркой вывеской.
        Мое вялое сопротивление было проигнорировано, и мне оставалось только смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не растянуться на глазах у всех.
        Едва переступив порог магазина, я поняла, что была права. Бутик дорогой одежды. Хм, у них есть что-нибудь для таких красоток как я? Сомневаюсь.
        - Что мы здесь делаем? - спросила, всеми силами уперевшись ногами в пол, и, не позволив, Таисии тащить меня дальше.
        - Сейчас будем платье тебе покупать!
        - Тась, - простонала я, - посмотри на меня! Ну, какое платье?
        - Красивое! - безапелляционно заявила подруга.
        - Зачем оно мне? На диване лежать? Или на процедуры одевать? Или может во время капельниц наряжаться? - не понравилась мне эта идея с платьем.
        - Не хотела раскрывать все карты, но… - она коварно улыбнулась, - сегодня вечером мы идем веселиться в клуб!
        Вот тут меня окончательно пробрало:
        - А, я тут причем? - сердито фыркнула, уперев руки в бока.
        - Ты - именинница! Главный действующий персонаж, - не сдавалась Фролова.
        - Я никуда не пойду!
        - Пойдешь! Мы с ребятами заказали на сегодня VIP-зал. Никого, кроме нас там не будет. Зато есть музыка, бар, боулинг, кинотеатр!
        - Я не пойду! - упрямо топнула ногой.
        - Пойдешь! - она в точности скопировала мой жест.
        - Да, как ты не понимаешь?! Я не в том состоянии, чтобы по клубам бродить!
        - Это ты не понимаешь! Жизнь продолжается, и никаких противопоказаний для такого отдыха у тебя нет!
        - Ты-то откуда знаешь?
        - Мне Никита сказал!
        - Никита? Когда это вы успели с ним пообщаться? - подозрительно посмотрела на подругу, с удивлением отметив, что она смущенно отвела глаза, - Та-а-а-ак. Я чего-то не знаю?
        - Не переводи разговор! У тебя больше половины срока восстановления прошло, значит, тебе уже пора шевелиться и раскачиваться! Хочешь сказать, что от врача такие рекомендации не получала?
        Я сердито засопела. Еще как получала! Вот только упрямо их игнорировала. Стоит только весь день провести на ногах, активно двигаясь, и не усаживаясь каждые пять минут на диван, так вечером хоть волком вой от боли. Медики в один голос твердят, что это нормально, что так и должно быть, но легче-то от этого не становится!
        - Все ясно, - хмыкнула Тася, - можешь сопротивляться, сколько хочешь, но сейчас мы идем покупать это платье, а вечером едем в клуб. И, если понадобиться, я тебя свяжу и силой потащу, а брат с друзьями поможет. Хватит жалеть себя! Выберешься из своих четырех стен, развеешься! Я же видела, как ты расстроилась, когда узнала, что мы в кино уходим! Тебя ведь никто не заставляет окунаться в толпу и отжигать пламенные танцы на танцполе!
        Ну, вот что мне оставалось делать? Все равно ведь не отстанет.
        Тут в голове, словно маленький огонек, зажглась мысль.
        Вдруг действительно понравится?
        К тому же, мне не хотелось в этом признаваться самой себе, но иногда я действительно мечтала выбраться из своего убежища. Посопротивлявшись еще пару минут (и то для вида), я обреченно махнула рукой и сдалась. Будь, что будет.
        Подруга радостно захлопала в ладоши и, снова вцепившись в мою руку, потащила вглубь магазина.
        Платье мы купили. Длинное, в пол, темно-бордовое. Сверху красивые драпировки, полностью прячущие корсет, а снизу - длинная юбка, скрывающая тонкие ноги.
        В принципе, я могла бы назвать его красивым, если бы не одно но.
        Девушка в нем была ужасной.
        Уже дома, оставшись в одиночестве, я с трудом переоделась и подползла к любимому зеркалу. Кошмар! Как меня сейчас не наряжай, все равно страшна как смертный грех. Мне с трудом удалось отбиться от Таисии, изъявившей желание придти пораньше и попытаться сделать что-то с моими волосами и макияжем. Незачем, будет только хуже. Раз уж в VIP-зоне никого кроме нас не будет, то и пугать своим чудесным ликом некого, поэтому платье - это единственное на что я согласилась.
        Друзья должны были собраться у меня в девять вечера, а потом дружной компанией мы отправимся в клуб. Так что у меня было несколько часов для отдыха.
        Я разделась, приняла все нужные лекарства, поскольку вечером будет не до этого, и отправилась спать. Веселье весельем, а отдых в моем состоянии никогда не помешает.
        Проснулась, словно от толчка, когда на часах было уже почти восемь. Отлично.
        Есть время немного раскачаться и придти в себя. Позволила своему измученному организму еще несколько сладких минут поваляться, а потом начала вставать. Медленно, со скрипом, как обычно.
        Умылась, чтобы прогнать остатки сна и стала одеваться. Хорошо, что новое платье можно было надеть через голову, иначе я бы с ним не справилась. А так, раз, и готово.
        Причесалась, покрутилась перед зеркалом с распущенными волосами. Унылые блеклые сосульки, грустно обрамляющие лицо, делали его еще более худым и усталым. Без колебаний опять собрала их в хвостик. Пусть Фролова будет недовольна, мне так больше нравится и точка.
        Оставалось решить, что одеть на ноги. Сюда бы конечно туфли подошли, да вот беда - у меня их не было, а если бы и были, то я свалилась бы с них после первого же шага. Тапки? А что? Экстравагантное дополнение к образу прекрасной незнакомки. Не удержалась и прыснула со смеху.
        Смех смехом, а идти действительно было не в чем, поэтому пришлось звонить Таисии и просить ее выручить с обувью.
        Она приехала ко мне самая первая, прошлась одобрительным взглядом по платью и недовольным - по пучку на голове. Потом заметила мой решительный взгляд и промолчала.
        С собой она привезла легенькие бежевые балетки на плоской подошве. Я померила и удовлетворенно кивнула. То, что нужно.
        Пока ждали остальную компанию, расположились в гостиной и непринужденно болтали.
        - Власова сегодня придет? - поинтересовалась, мечтая получить отрицательный ответ.
        - Не знаю, - Тая пожала плечами, - мне кажется, недолго нам осталось терпеть ее в нашей компании.
        - Почему?
        - Вчера они разругались с Сэмом, сильно, громко. Брат не сказал мне, в чем причина ссоры, но зато признался, что устал от Марики и ее постоянных выступлений. Он у меня тихий, спокойный, добрый, сама знаешь. Власова его утомляет.
        - Вообще не понимаю, почему он с ней связался! Они же как небо и земля, - я в недоумении развела руками.
        - Хм, я спрашивала Семена по этому поводу, - усмехнулась она, - знаешь, что он мне ответил?
        - Понятия не имею, - покачала головой
        - Пусть стерва, зато какие у нее… - имитируя интонацию Сэма, она выставила перед собой руки, сделала вид, будто что-то сжимает.
        Мы дружно рассмеялись.
        Когда на часах было без пятнадцати девять, к моему дому подъехала машина, из которой дружно выскочили парни. Как всегда веселые, шумные, жизнерадостные. У каждого по охапке красивых цветов. В груди защемило от какого-то странного чувства. Теплого, светлого. Что это? Радость? Спокойствие? Счастье? Не знаю. Единственное, что я поняла в этот момент, так это то, что я не одна, и жизнь действительно продолжается. Осталось чуть больше месяца и весь этот кошмар закончится, оставшись лишь темным пятном в воспоминаниях, которое со временем раствориться, размоется, исчезнет.
        Улыбка сама по себе зажглась на моем лице и, впервые за сегодняшний день, я поймала себя на мысли, что действительно хочу провести этот вечер со своими друзьями. Не в этих четырех стенах, а там где весело, ярко и играет музыка.
        Если еще Власова все-таки не придет, то вечер вообще обещает быть самым счастливым за последнее время.
        Гости ввалились шумной гурьбой. Меня поздравляли, обнимали, целовали, а я просто млела. Ощущение было такое, словно все хорошо. Нет на мне никакого корсета, и выгляжу нормально. Знаю, что пока это не так, но настроение упрямо ползло вверх.
        Без пяти девять.
        - Сэм, - Таська обратилась к брату, - машина уже вот-вот приедет за нами. Твоя королева красоты сегодня с нами или ты свободен?
        - Она сегодня звонила, - как бы нехотя проговорил парень, - сказала, что обязательно придет, подарок у нее есть для именинницы.
        Он бросил на меня виноватый взгляд. Я промолчала, хотя внутри что-то неприятно дрогнуло, зато Фролова, не стесняясь, высказала все, что думает по этому поводу.
        - Шла бы она лесом со своими подарками! Когда ж ты с ней разбежишься? Только нервы всем вокруг портит.
        Парень как-то неопределенно повел плечами.
        - В общем, как только приедет за нами машина, садимся и отправляемся в клуб! Если Марика опоздает - это ее проблемы, пусть добирается сама, как хочет, - подвела суровый итог подруга.
        У меня, несмотря на приподнятое настроение, внутри начал свербеть какой-то червячок сомнений. Какой подарок она мне купила? Вспомнилась ее последняя фраза "будет тебе котенок!". Неужели все-таки решила подкинуть такую свинью? Она ведь может, назло мне.
        Я представила, как маленький меховой комок бегает по моему дому, устраивая беспорядок и гадя в труднодоступных местах, а я, обливаясь горькими слезами и охая от боли, ползаю за ним по полу, подтирая лужи и убирая теплые кучки. Нет уж, нет уж! Не надо мне такого счастья! Если вдруг все-таки посмеет мне его принести, я его тут же отдам кому-нибудь. Вон той же Таське! Она - добрая душа, приютит у себя четвероногого вредителя без лишних вопросов.
        Решив так, я облегченно вздохнула, придя к выводу, что безвыходных ситуаций не бывает.
        Ровно девять вечера.
        В гостиной было всего пять человек. Мы с Таськой, Вадим, Семен и Руслан, но шум стоял такой, словно собралась рота солдат. Настроение у всех было отличное, парни травили анекдоты, и мы смеялись во весь голос.
        Первым машину, вывернувшую на аллею перед домом, заметил Руслан:
        - Похоже, за нами едут!
        Все дружно обернулись и стали смотреть в окно. Не знаю как остальные, а я в своих чудовищных очках все равно на таком расстоянии, да еще и в потемках ничего не видела. Только приближающиеся фары.
        - Не-е-ет, это не за нами, это Марика, - наконец недовольно протянула подруга, бросив на брата раздраженный взгляд, тот лишь устало потер лицо рукой, осознавая, что веселье может закончиться. Власова всегда вела себя как снежная королева, и ни при каких условиях не стала бы, вот так, как мы, ржать над глупыми анекдотами.
        Я глубоко вздохнула, пытаясь подавить внутреннее волнение, опять поднявшееся с новой силой. Ладно, переживем. Ну, пришла и пришла.
        Власова тем временем припарковала машину недалеко от входа. В темноте я смогла ничего разглядеть, но, похоже, она приехала не одна.
        - Кто это там с ней? - недовольно поинтересовалась Таська, озвучивая вслух мои мысли.
        - Понятия не имею, - Семен пожал плечами, - вроде мужик какой-то.
        - Что значит "какой-то"? Она приезжает на День Рожденье, на которое ее особо-то и не звали, да еще с незнакомым типом. И это все, несмотря на то, что тут ее официальный молодой человек! - Таисия буянила, а Сэм наоборот равнодушно поглядывал в окно:
        - Тай, успокойся! Чего ты завелась? У нее полгорода знакомых, я уже даже не пытаюсь их запомнить.
        - Зачем она его с собой тащит?
        - Понятия не имею! Судя по его внешнему виду, он на художника какого-то похож, - парень кивнул в сторону окна, за которым теперь отчетливо была видна Марика и бородатый дядька с длинными волосами, - Наверно, хочет Василисе портрет подарить.
        От этой его фразы я не удержалась и рассмеялась. А что, вполне в духе Власовой! Усадить меня, такую всю прекрасную, на стул и заставить три часа позировать, чтобы потом получить шедевр, под названием "Тоска зеленая в глубокой печали".
        После секундного затишья уже ржали все, тоже видать, представив такую картину.
        Плевать. Пусть художник, пусть намалюет меня - оставлю на память и буду в старости внуков пугать. Главное, что у нее в руках маленькая коробочка и у названного гостя тоже. Настолько маленькая, что кот туда точно не влезет, даже совсем крошечный.
        Когда дверь открылась, и они, наконец, зашли внутрь, мы все еще смеялись. Власова, вопросительно изогнув бровь, мазнула надменным взглядом по всем собравшимся, а потом обратила внимание на меня, сидящую возле барной стойки. Ярко красные губы растянулись в сладкой притворно-радостной улыбке, и она походкой от бедра направилась ко мне. Мужик за ее спиной замер на какую-то долю секунды, бросив на меня непонятный взгляд. Что, понравилась? Смотри, я перед тобой еще позировать буду, и моли Бога, чтобы не в стиле ню.
        Опять захотелось рассмеяться. Глупости какие-то.
        Власова тем временем остановилась прямо передо мной и радостным, дрожащим от возбуждения голосом начала поздравлять:
        - Дорогая, Василиса! Ты не представляешь, насколько я рада, что спустя столько лет, судьба опять свела нас вместе! Ты добрый, чуткий и отзывчивый человек, и я хочу пожелать тебе всего самого-самого.
        "Мисс оригинальность, - ехидно подумала я, не переставая улыбаться, - давай еще здоровья пожелай!"
        - Хорошего настроения, верных друзей, счастья женского, красоты душевной… хотя бы…
        Сучка, и тут надо было уколоть!
        - И, конечно же, здоровья…
        Ха, ну естественно, куда же без этого!
        - И позволь мне подарить тебе этот маленький, скромный подарок, который надеюсь, скрасит твое существование, - с этими словами она протянула мне маленькую коробочку, - только глаза закрой, чтобы сюрприз не испортить.
        Я с тяжелым вздохом закатила глаза и приняла коробочку. В комнате повисла тишина, когда я на ощупь сняла верхнюю крышку, осторожно положила ее на стойку и запустила руку внутрь. Мои пальцы наткнулись на какой-то плоский, прямоугольный предмет. Я понятия не имела, что это такое, поэтому начала ощупывать. Одно движение, второе, третье и тут раздается тихий протяжный электронный писк. Почему-то от этого звука сердце ухнуло куда-то вниз. Я знала этот звук! Такой обычно издается, когда что-то регистрируешь, подтверждаешь.
        Что за…?
        Распахнув глаза, обнаружила у себя в руках черный скан-чип, на цветном экране которого горела надпись: "Право собственности подтверждено. Имя объекта: Барсик".
        Барсик?!
        Вот, с*каааа!
        Она все-таки всучила мне этого кота! Обманом заставила зарегистрировать в реестре свое право собственности! Барсик, твою мать! На черта он мне сдался?!
        А, с чего я, дура набитая, решила, что она возьмет и притащит с собой этого маленького уродца? Нет, Марика хитрая, подколодная змея, купила явно дорого кота с документами и подсунула этот чип во включенном виде! Сучка, и денег же не пожалела на такой фокус, гадина!
        Я вскинула на нее негодующий взгляд. Она стояла передо мной довольная, сияющая, словно медный таз, с победной улыбкой на губах.
        - Это… - начала было гневно я, но Власова перебила.
        - С Днем Рождения, Чу! - шагнула ко мне и смачно поцеловала в щеку, явно оставив на коже красный отпечаток.
        Я стояла, сжимая руки в кулаки и пытаясь успокоиться, а она, по-моему, еле сдерживалась оттого, что не начать пританцовывать и хлопать в ладоши. Браво, Марика, браво! Один ноль в твою пользу! Уделала ты меня в этот раз.
        Она, закусив губу, с наслаждение рассматривала мою возмущенную физиономию.
        - О, ты все-таки купила ей кота? - хмуро поинтересовался Сэм.
        - Лучше, дорогой, гораздо лучше, - Власова улыбнулась еще шире, вполоборота обернулась к своему спутнику и сладким голосом проворковала, - теперь твоя очередь.
        Словно через силу он сделал шаг вперед и, тяжело дыша, протянул мне свою коробку. Я в каком-то оцепенении смотрела на новый подарок, на то, как подрагивает его рука, и побелели пальцы. Медленно приняла коробочку, развязала розовый бантик и уже без всяких игр в "закрой глаза" заглянула внутрь.
        Там лежали часы. Почему-то две штуки. Ничего не понимая, я извлекла одни из них и покрутила в руках. Странные какие-то куча кнопок, а на синем циферблате вместо времени горит одно слово "активировано".
        Ну, вот на фига мне часы? Чтобы не забывала вовремя Барсика кормить и лоток за ним менять?
        Подняла недоуменный взгляд на Марику. Та торжествующе улыбалась, и от этого становилось не по себе. Чему эта дура радуется?
        Непонимающе нахмурившись, обернулась к Таисии. Та стояла, и как рыба хватала ртом воздух, уставившись на часы в моих руках. Да что с ними не так!?
        Парни тоже молчали, переводя ошарашенные взгляды с Марики на меня и обратно. Похоже, я одна не понимала, что происходит.
        - И что мне делать с этими часами? - спрашиваю, а у самой все внутри ходуном ходит от негодования.
        Власова ухмыльнулась:
        - Тут все просто, сейчас я тебя объясню. Видишь первую кнопочку, серую? Нажимай.
        И, понятия не имею почему, я покорно, словно во сне, надавила на эту самую кнопку.
        Если честно, я ожидала чего угодно: струю воды в лицо, сообщения о том, что активировала бомбу, но только не того, что человек, стоявший рядом с Власовой со стоном рухнет на колени.
        Что за…
        И тут, словно кулаком в солнечное сплетение, выбило весь воздух из легких и оглушило понимание того, что вот он. Барсик! И ни черта это не кот, а человек! Самый настоящий, живой!
        Раб!
        Твою м-мать!
        Откинула от себя браслет, словно он был ядовитой змеей, и зажала рот руками, чтобы удержать крик.
        Раб! У меня! И я подтвердила свое право собственности на него!
        Марика с торжествующим видом наблюдала за мной, откровенно наслаждаясь моей паникой.
        - С днем рождения, Вась, - еще раз повторила она, - я думаю, у тебя не будет с ним проблем, ты же считаешь, что до каждого можно достучаться, каждому можно все объяснить. Так что желаю удачи!
        С этими словами она развернулась на каблуках и направилась к двери:
        - Я надеюсь, вы простите меня, но сегодня к вашей дружной компании не могу присоединиться - другие планы. Семен ты со мной?
        Парень молча покачал головой.
        - Как хочешь! Всем пока и приятного вечера, - и она ушла, одарив меня напоследок улыбкой, достойной королевской кобры.
        А я стояла, все также зажимая рот рукой, и не в силах оторвать взгляда от скорченного на полу человека. Нелепая широкая рубашка задралась, оголяя тощую спину в красных рубцах. Мама дорогая!
        Сердце словно сдавило тисками, щемящей болью отзываясь при каждом вдохе, а перед глазами заплясали черные мушки. Отступила от него на шаг и схватилась побелевшими пальцами за стойку, чувствуя, что еще немного и сознание покинет меня.
        Нельзя! Мне нельзя иметь раба! Никогда! Ни при каких обстоятельствах. Это табу! И дело даже не в моих принципах и убеждениях. Дело в работе! В любимой работе, без которой я не мыслю своей жизни! Управленец не может иметь раба! За это грозит увольнение, сразу и без разбирательств.
        Черт, попыталась подавить панику, мешающую здраво мыслить. Судорожно попыталась вспомнить протокол, посвященный данному вопросу. Что там было про дарение рабов? Было, ведь помню было.
        Память нехотя выдала информацию. Заученная, когда давно, строчка словно загорелась ярким пламенем перед глазами.
        " … в случае, если сотрудник Управления получает раба в дар, то для сохранения рабочего места, ему необходимо подать заявление на освобождение на позднее чем через два часа после факта дарения".
        Да! вот он выход!
        Мне нужен компьютер! Срочно!
        - Вась, да очнись ты! - прокричала мне на ухо подруга.
        Только тут я поняла, что выпала из реальности, и меня, оказывается, обступили все остальные и что-то говорят.
        Ни слова не понимая, я ошарашено смотрела то на одного, то на другого, а взгляд упрямо возвращался к человеку на коленях.
        - Вась! Не расстраивайся, мы все уладим, хорошо? Вась?!
        Я рассеянно кивнула.
        Потом меня куда-то потащили, словно безвольную куклу, и очнулась я только в машине, везущей нас в клуб.
        Блин! Какой клуб?! У меня судьба на волоске висит!
        Все в машине шумели, обсуждая поступок Власовой, кроме меня. Я молча, угрюмо смотрела в окно, думая только о том, есть ли в этом проклятом клубе доступ к компьютеру, и успею ли я до него добраться.
        За время пути до клуба, я несколько раз чувствовала, что еще немного и потеряю сознание, и только мысль о том, что у меня в запасе меньше двух часов, заставляла собраться и не дать себе раскиснуть.
        Как назло по дороге нам встретилась авария, перегородившая проезжую часть, и пришлось делать довольно большой круг, теряя впустую драгоценное время.
        К зданию клуба, освещенному яркими неоновыми огнями, мы подъехали, когда маленькая стрелка часов уже перевалила за десять.
        Черт!
        Как могла быстро выбралась из машины и осмотрелась. Куда идти? Где вход в это идиотское заведение?
        Как оказалось, для VIP-гостей была предусмотрена отдельная дверь, которая, конечно же, располагалась совсем в другом конце здания.
        Я чуть не зарычала от досады и, стиснув зубы, стараясь не показать своего волнения, поспешила за остальными.
        В добавок ко всему, на входе не оказалось встречающего, и мы, как стадо баранов, стояли под открытым небом, ожидая, когда же нас, наконец, запустят внутрь.
        Я от нетерпения стала притопывать ногой.
        Ну, давай же, давай!
        Быстрее!
        Наконец двери распахнулись, и к нам вышла чудесная девушка в коротком малиновом платье, еле прикрывающем пятую точку. Она с дежурной улыбкой проверила наличие наших фамилий в списки, а потом, пожелав отличного вечера, запустила нас внутрь.
        Свершилось!
        Мы прошли в VIP-зал, где играла музыка, был накрыт для нас стол. Красота! Но мне было не до нее. Я, судорожно сжимая кулаки, осматривалась по сторонам, надеясь найти компьютер.
        Нет. Ничего здесь нет!
        Извинившись перед друзьями, сказала, что мне надо посетить дамскую комнату. Едва скрылась из их поля зрения, прибавила скорости, насколько это было возможно в моем плачевном состоянии, и бросилась на поиски администратора.
        Молодой человек с головой, выбритой на половину, встретил меня удивленным, недоверчивым взглядом:
        - Чем могу быть полезен?
        - Мне нужен доступ к компьютеру, срочно! - прохрипела, прижимая руку к боку, который пронзала колющая боль.
        - Знаете, у нас сегодня были перебои в сети, так что я не уверен, что он в рабочем состоянии…
        - Пожалуйста! - чуть ли не рыдая, перебила я его, - давайте попробуем, может получится!
        Наверное, у меня был настолько убогий и сумасшедший вид, что парень надо мной сжалился и провел в специальную комнату. Поблагодарив его, я бросилась к вожделенному компьютеру и нажала на кнопку.
        Давай же милый, давай!
        Машина тихонько пискнула и включилась!
        Ураааааа!
        Взгляд упал на часы, стоящие на компьютерном столе.
        22.40
        Паника, липкая, холодная, сковала все мое сознание. Из-за нее я никак не могла попасть на нужные клавиши и зайти на нужный сайт. Совершая ошибку за ошибкой, я бездарно теряла последние крупицы времени.
        Уже не имея возможности сдержаться, я как в бреду заполняла заявление на освобождение, некрасиво хлюпая носом и роняя соленые слезы на клавиатуру.
        Проверила еще раз все ли в порядке и, уже почти похоронив надежду, выпутаться из этой жуткой ситуации, нажала кнопку "отправить". Несколько бесконечно долгих секунд, за которые я уже успела попрощаться с любимой работой, на экране крутился значок песочных часов, а потом появилась табличка.
        Ваше заявление принято. Срок дезактивации зонда - 10 сентября.
        - Да! - завопила я во весь голос и подскочила на стуле, за что тут же поплатилась фейерверком боли в ребрах, - черт…
        Успела! Я успела! Заявление приняли! Успела!
        Повторяя эти слова как молитву, я поднялась со стула и покинула эту комнату.
        Успела!
        Вопреки всем доводам разума мне хотелось петь, танцевать и смеяться. Плевать, что раб все еще у меня, плевать на то, что мне с ним предстоит провести четыре месяца. На все плевать! Главное, что я успела! И теперь ни одна Комиссия по правам человека не сможет выдвинуть против меня никаких обвинений.
        В отличном, приподнятом и каком-то полубезумном состоянии я вернулась в VIP-зал к друзьям.
        - Ты как? - с тревогой поинтересовалась Таисия.
        - Лучше не бывает! - ответила я, не в силах подавить сумасшедшую улыбку. Подруга с сомнением покосилась в мою сторону, но промолчала, видать, решив, не портить моего настроения.
        И весь этот вечер я действительно веселилась, с остервенением, как заведенная, не думая о боли и не давая себе ни на минуту остановиться. Ведь стоило мне только отвлечься от боулинга, кино или разговоров с друзьями, как перед взором всплывала хилая спина в шрамах.
        С какой-то тревогой, сожалением и раздражением подумала, что перед выходом надо было его с колен поднять. Но я так была занята мыслями о своей работе, что забыла обо всем на свете.
        Блин!
        Ладно, надеюсь, он там улегся как ему удобно и никуда не влезет. Я ведь не давала разрешения на его свободное перемещение по дому? Не давала! Значит должен сидеть там, где его оставили. Ведь должен?
        Черт!
        Вот не было печали....
        Ладно, Марика, празднуй сегодня свою победу. Недолго тебе осталось радоваться! Вот сниму с себя это орудие пыток, приду в норму и устрою тебе сладкую жизнь! Но все это подождет, главное, что я успела!
        Успела!
        Глава 4
        Тимур
        Стоило им зайти в дом, как Тим непроизвольно пробежал цепким взглядом по всем собравшимся. Трое парней примерно его возраста, может чуть моложе. Ржут как сумасшедшие над какой-то шуткой. Почему-то подумалось, что смеются над ним, и от этого захотелось сжаться, а еще лучше развернуться и пулей выскочить на улицу, растворившись в спасительной темноте, но он помнил предупреждение белобрысой, на счет наказания.
        Заставил себя успокоиться. Парни его интересовали мало, ведь в подарок он предназначался не для них, а для какой-то девки.
        Заметил единственную представительницу женского пола, хихикающую на диване, с длинными, черными как смоль волосами, в синем коротком платье. Миловидная, но у Тимура она не вызвала ничего кроме отвращения.
        Стерва, притащившая его в качестве подарка, на этот веселый огонек осмотрелась. Он буквально кожей почувствовал, как все присутствующие подобрались при ее появлении. Похоже, блондинку здесь особо никто и не ждал, зря только торопилась и дергалась.
        Тем временем она радостно встрепенулась и бодрым шагом направилась вперед, почему-то совершенно не обращая внимания на девушку в синем платье.
        Тим проследил взглядом за ее движением и заметил еще одного персонажа.
        Твою ж мать! Что это?!
        Непонятное создание, судя по длинному красному платью - женского рода, восседало на высоком стуле и улыбалось, если так можно назвать эту гримасу.
        Это что, его собираются подарить ей? О, нет! Только не это! Что угодно, но только не это! Пристрелите лучше сразу. Это же просто кошмар!
        Ненавистная блондинка в красной юбке поравнялась с этим недоразумением и растеклась в улыбке.
        - Дорогая Василиса…
        Дальше он не слушал. Вблизи Оно оказалось еще страшнее. Костлявая, как сама смерть, и это не мог скрыть даже бесформенный объемный балахон. На голове реденькие волосенки мышиного цвета, стянутые в отвратительный жидкий хвостик. Желтушная, нездорового вида кожа. Глаза. Где у нее глаза? У всех людей на лице должны быть глаза! Что это за крошечные прорези неопределенного цвета, скрывающиеся за жуткими очками?
        Тим еле сдержался от того, чтобы его не передернуло.
        А потом стало еще хуже, хотя казалось бы куда уж.
        Оно улыбнулось, бросив на него подслеповатый взгляд.
        «Господи, не делай этого со мной! - мысленно завопил он, уставившись на страшную коробочку в своих руках, - обещаю, я исправлюсь. Перестану быть гадом! Пожалуйста! Только не к ней! умоляю, что угодно, но только не к ней! Я стану добрым, сдержанным, правильным, да каким угодно! Только не надо меня оставлять у этого чудовища».
        Блондинка продолжала поздравлять именинницу, выдавая банальные заезженные фразы, а Тим уже смотрел на нее чуть ли не с преданностью и пламенной любовью.
        Оставь меня у себя! Пожалуйста!
        Белобрысая, несмотря на всю свою стервозность, была по крайней мере приятной на вид. Высокая, фигуристая, морда красивая. Если придется исполнять ее прихоти, то по крайней мере на нее встанет! А эта?! Да лучше в самую глубокую шахту, на ядовитые рудники, где нет и солнечного луча. Куда угодно, но не к ней!
        Тим не удержался и еще раз бросил на нее затравленный взгляд. О, черт! Да ее же за километр все мужики обходят! Нетрудно догадаться, зачем он ей будет нужен.
        Тяжелое дыхание с трудом вырывалось от груди, и было такое чувство, что кровь закипает в венах.
        За что? Он конечно много дел натворил за свою жизнь, но чтоб вот такая расплата! Перебор, даже для него.
        Изо всех сил зажмурился, надеясь, что все это всего лишь ночной кошмар, и что он сейчас проснется. Пусть не вольным, пусть у себя в боксе, голодный, злой и небритый. Пусть, главное, что не здесь!
        Пробуждение так и не произошло, и он с внутренним содроганием наблюдал за тем, как блондинка протягивает коробочку.
        Чертову коробочку с его скан-чипом.
        - Глаза закрой, что бы сюрприз не испортить, - насмешливо произнесла она.
        Закусив губу от бессилия, Тимур наблюдал за тем, как его без-пяти-минут-хозяйка, неуклюже, с закрытыми глазами снимает крышку и запускает свою костлявую лапу внутрь. Содрогаясь от ужаса, он смотрел как она лапает скан-чип, гадая, раздастся ли звук подтверждения.
        И он раздался, заставив вздрогнуть и судорожно выдохнуть.
        Все! П***ц! Полный! Допрыгался.
        Теперь уже полноправная хозяйка удивленно распахнула крошечные глаза и вынула из коробки скан-чип.
        Ее и без того осунувшееся лицо вытянулось еще больше.
        Она переводила изумленный взгляд с экрана, на блондинку и обратно, не обращая на него никакого внимания. Похоже, до нее не дошло, что только что она легким касанием закрепила свое право на его жизнь.
        Еще и дура вдобавок!
        - Это… - начала было она, но была бесцеремонно перебита белобрысой:
        - С днем рождения, Чу! - та сделала шаг вперед и крепко, с чувством поцеловала в щеку, специально оставив на ней яркий, размазанный след от губной помады.
        Чу? Это что имя такое? Или сокращение от чудовища? Чудища? Чучундры Болотной? Внутри все свело, и не было сил поверить в происходящее.
        - Ты ей все-таки кота купила? - недовольно поинтересовался один из парней, при этом Чучело весьма выразительно вздрогнуло.
        Кота? Она считает, что только что ей подарили кота? Не просто дура, а идиотка беспросветная! Неужели не видит, что белобрысая играет с ней?
        В памяти всплыла фраза блондинки "Барсик, значил? Парень, похоже это судьба!". Это что выходит, она его выбрала только из-за имени?! Это шутка такая? Подари чудовищу котенка?
        Какие же они все твари! Парень стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки. Зажравшиеся, распущенные твари!
        - Теперь твоя очередь, - белобрысая повернулась к нему и, сохраняя улыбку на губах, одарила таким взглядом, что волосы на загривке зашевелились. И рад бы ослушаться, послать всех к чертям собачьим и убежать, да проклятый зонд, отреагировав на его состояние, и шага не даст сделать. У него правила строгие: не навреди вольному, не сбеги.
        Как же хотелось в этот момент свернуть ей шею! В ответ на кровожадные мысли тот час поднялась волна боли. Чуть не завыв от безысходности и мечтая оказать где угодно, но только не здесь, Тимур через силу сделал шаг вперед и молча, протянул хозяйке коробочку. Та подозрительно уставилась на его руку, дрожащую, сведенную от напряжения, а потом забрала подарок.
        Мрачно покосилась в его сторону и начала открывать. Долгую минуту, за которую, казалось, вся душа обратилась в пепел, она смотрела внутрь коробочки, а потом достала браслет, заставив его дернуться.
        - И что мне делать с этими часами? - сиплым, неприятным голосом поинтересовалась Чучундра.
        Часы? Мать твою, да ты мою жизнь в руках держишь! Часы!
        Уже не скрывая своей ненависти, Тимур уставился на нее, но она ничего не замечала, продолжая с недоумение рассматривать браслет. Зато его взгляд перехватила блондинка и, расплывшись в предвкушающей улыбке, мягко произнесла:
        - Тут все просто, сейчас я тебе помогу. Видишь первую кнопочку, серую? нажимай.
        Не смей! Не трогай эти чертовы кнопки!
        Его мысленных посылов никто не услышал. Эта идиотка, недолго думая, ткнула своим корявым пальцем на указанную кнопку. В тот же миг, по спине пробежал чувствительный разряд тока. Ноги сами подкосились, и он тяжело рухнул на колени, уперевшись головой в гладкий пол.
        Тварь! Проиграться захотелось? Посмотреть что будет? Как же он ненавидел их всех в этот момент, до дрожи, до боли в груди, до яростного крика, и уже не мог остановить злые бессильные слезы, брызнувшие из глаз, мечтая только о том, чтобы все это наконец закончилось.
        Что там происходило дальше, он не слышал и не воспринимал, будто провалившись в глубокую темную яму, из которой уже не выбраться. Похоже, блондинка ушла, вильнув напоследок красным задом, потом все остальные начали галдеть, как стая бакланов, а затем все дружно покинули дом, и его слух выделил только одно слово "клуб".
        Ублюдки!
        Перед ними живой человек на коленях корячится, а они в клуб собрались! И ни одна сволочь не подумала о том, чтобы разрешить подняться. А зачем? Они же вольные, хозяева жизни, а он всего лишь раб. Для них ничего не стоит купить и подарить живого человека, поставить на колени, показывая его ничтожность, а потом с чистым сердцем отправиться развлекаться.
        Как только компания покинула дом, свет в гостиной автоматически погас. Час от часу не легче. Тимур попробовал разогнуться, но не тут-то было. Приказ, отданный маленькой серой кнопочкой, намертво сковал мышцы. Все что он мог себе позволить, так это немного приподняться на руках, и больше ничего. Ни встать, ни лечь, даже на бок завалиться нельзя.
        Парень с досадой подумал, что через полчаса ноги и спина начнут затекать из-за неудобного положения, через час он перестанет их чувствовать, а к утру вообще не сможет разогнуться.
        - Вот с*ки, - вслух, громко выругался он, имея ввиду и белобрысую, и всю эту компанию и его новое наказание - Чучундру.
        Внутри все бурлило и клокотало от одной мысли о новой хозяйке. Его продавали часто и много, и на тяжелые физические работы и в качестве домашнего песика. Но вот чтобы оказаться в таком плачевном состоянии - это впервые. Еще ни разу его не кидали на колени в первые пять минут, и не уходили развлекаться, бросив посреди комнаты.
        Он приподнялся на руках, пытаясь хоть немного ослабить напряжение в спине и осмотреться. Кругом потемки, лишь тусклый лунный свет пробивается сквозь легкие шторы.
        Вон она свобода, за дверью. Казалось бы, встань, сделай пять шагов и все закончится. Покинуть эту чертову планету, вернуться домой, начать новую жизнь, забыв об этих трех годах, как о страшном сне.
        Мечты. Нелепые, бередящие душу, заставляющие задыхаться от беспомощности и мыслей: «Как же так? Неужели выхода нет, и это никогда не закончится?»
        Тимур кое-как устроился поудобнее, приготовившись к долгой тяжелой ночи. Из клуба быстро не возвращаются. Он еще помнил, каково это, когда собираешься шумной компанией и идешь туда, где музыка, огни, горячительные напитки и распутные девушки. Их и искать не надо было, сами всегда кружились вокруг, откровенно предлагая себя. Оставалось только выбирать. Когда-то он был доволен своей внешностью, словно мартовский кот. Щелкни пальцами и перед тобой уже десяток цыпочек томно выгибаются, призывно сверкая глазками. И можно кружить им голову, без каких-либо обещаний или обязательств.
        На Ви Эйре ничего особо и не поменялось. Стоило только какой-нибудь дамочке его получше рассмотреть, как она вцеплялась в него своими когтями. Вот только теперь не было ни выбора, ни желания. Хочешь, не хочешь, а давай, а то еще хуже будет.
        Первый хозяин, у которого он оказался, предпочел от него поскорее избавиться. Тогда Тимур еще не верил в происходящее, не верил, что вот так нелепо попался, не верил, что это все серьезно, что его никто не собирается отпускать. Он буянил, пытаясь доказать, что попал в это ад по ошибке, что его здесь вообще быть не должно. Приходил в бессильную ярость оттого, что не может сказать кто он и откуда, что вместо нужных слов из горла вырываются лишь хрипы. Не понимал, как они могут не видеть, что он вольный. Но по документам было все чисто, он сам видел это, своими глазами. Потомственный раб с дурным характером, вот что было там написано. А рабов за непослушание называют. И его наказывали не раз, жестоко, хладнокровно, словно и не человеком он был, а всего лишь бесправной вещью. Это было страшное время, бьющее по самолюбию, ломающее внутренний мир и устои, разрушающее все, во что верил.
        Сначала была наивная уверенность, что все это скоро кончится, что он выберется из этой жуткой ситуации не сегодня, так завтра, ну в крайнем случае через неделю. Однако неделя шла за неделей, месяц за месяцем, а ничего не менялось, наоборот становилось только хуже.
        Потом наступил период депрессии, безнадеги, когда жить не хотелось. Когда каждое утро просыпаешься и понимаешь, что больше нет тебя - свободного парня. Есть Барсик, который вынужден молча, беспрекословно выполнять чужие приказы, желания, прихоти. И так будет продолжаться день за днем до самого конца.
        Тогда он мечтал о том, чтобы все это прекратилось раз и навсегда. Лучше уж вообще не жить, чем так, словно скотина.
        А потом природное упрямство, шальной характер и жажда жизни победили. Очнувшись после очередных побоев, Тим понял, что несмотря ни на что, в душе жила уверенность, что рано или поздно у него получится выбраться из всего этого дерьма. Надо только выжить, не сломаться, не потерять самого себя в этом безумии.
        И он выживал, затолкав поглубже свою гордость и бешеный норов. Работал, делал то, что от него требовали. Отрешенно наблюдал за происходящим вокруг, стойко переносил все наказания. Должен быть шанс выбраться из этого ада, главное не упустить его.
        Вторым его хозяином стал суровый мужик, у которого в распоряжении было несколько шахт. Там он узнал, что такое работа на износ, на грани сил и возможностей, что можно до слез тосковать по солнечному свету и свежему воздуху. Чуть не погиб во время обвала, но выкарабкался. Один из всех, кто находился в тот момент под землей.
        Потом был третий хозяин. Хозяин крупного бизнеса, день и ночь пропадающий на работе. После шахты работа у него воспринималась как увеселительная прогулка - ухаживать за садом, домом, небольшой конюшней. Все бы ничего, да вот его жена с первой же минуты положила глаз на молодого раба. Вот тут-то он впервые понял, что это такое когда нет возможности отказать. Да какое там отказать! Тебя ведь никто и не спрашивает. Приказано, значит делай. Иначе…
        Этот кошмар закончился, когда хозяин заподозрил что-то неладное. Тогда ему тоже крупно досталось, и через неделю опять была перепродажа.
        По какой-то нелепой иронии судьбы он попал в руки к подруге жены предыдущего хозяина. И назначение у него тогда было только одно. Лучше не вспоминать те вещи, что приходилось вытворять. До сих пор передергивало от отвращения, стоит только вспомнить уже несвежую, но все еще молодящуюся тетку, украшающую свои покрытые пигментными пятнами пальцы массивными перстнями, завивающую крашеные волосы, ярко красящую дряблые губы. Тимуру приходилось держать себя в руках, чтобы не передергиваться каждый раз, когда она к нему приближалась. А уж ее дружеские посиделки с такими же перечницами, вообще вспоминать не хотелось! Хихикающая старая нимфетка любила похвастаться им перед своими подругами красивым рабом. Он был вынужден стоять перед ними и терпеть жаждущие плотоядные взгляды. Кстати, иногда она милостиво делилась им… брррр. В тот момент он просто ненавидел свой внешний вид, благодаря которому теперь он превратился в игрушку для озабоченных сучек.
        К счастью такая жизнь быстро закончилась. Померла старушка, инсульт подкосил ее внезапно, спасти ее не удалось.
        Тимур, не успев даже вдоволь позлорадствовать, попал опять на продажу. Дальше пошел калейдоскоп: ферма, стройка, озабоченная сучка, шахта, сучка, пожилая пара, сучка, старая сучка, ферма, какой-то дом, ферма, стройка, ангары, завод, толстая сучка, большой дом, маленький дом, огромный дом… Чучундра.
        Столько всего перепробовал, что любой другой сломался бы на его месте, сошел с ума. А он нет: выживал, выкручивался, подстраивался. Где-то держался несколько месяцев, а где-то всего пару дней.
        А теперь оказался здесь, в темной безлюдной гостиной на коленях, в ожидании возвращения новой хозяйки.
        Перед глазами опять возник ее образ, заставляя ежиться и скрипеть зубами. Такого экспоната в его коллекции еще не было. Мало того что страшная, как атомная война, так еще и бестолковая как пробка. Вон как белобрысая игралась с ней, подсунув сначала скан-чип, а потом "часы", как заставила ее нажать на ненавистную кнопку, а эта Чучундра только глазами глупо моргала и что-то мычала противным хриплым голосом.
        Жуть. Тут даже если жизнь на волоске будет, не найдешь в себе сил подойти к ней и прикоснуться.
        Может ей и не надо этого? Может, пронесет? Выглядит так, будто уже на ладан дышит и собирается помирать на днях. Может, ей нужен именно работник, а не игрушка для плотских утех?
        Хотя, такие наоборот не упустят возможность, так сказать оттянуться напоследок.
        Черт, как не хочется-то, аж до дрожи в груди.
        А может она не рассмотрит его из-за своих жутких очков? Выглядел он сейчас, наверное, не лучше чем сама новая хозяйка. Тощий, лохматый, бородатый. Растрепанная длинная челка падает на лицо, прикрывая глаза, мешая обзору. Неопрятная растительность на лице. Да и сам весь потрепанный, измученный, никакого товарного вида, как говорил один из надзирателей в боксах.
        А вдруг повезет?
        Сейчас, размечтался. Первым делом погонит в ванну, приводить в порядок.
        Эх, как бы так сделать, чтобы сохранить и бороду, и космы? Может умалишенным притвориться? Или буйным? Она ведь еще не видела, что татуировка фиолетовая. Вдруг испугается и продаст? Еще ни разу он так не мечтал о том, чтобы его поскорее продали и неважно куда и кому.
        Может, наоборот притвориться задохликом, полубольным? А что, может получиться. Сама убогая, и наверняка захочет избавиться от такого же раба. Зачем ей такой унылый хр*н?
        Ладно, надо посмотреть на нее поближе, попытаться понять какая она, а уж потом выбирать линию поведения.
        Тимур тяжело вздохнул, еще раз попытался разогнуться и размять затекающие мышцы - безрезультатно. С тоской подумал о том, что завтра и встать не сможет, а все тело будут сводить болезненные судороги.
        Эх, заснуть бы, чтоб хоть немного отвлечься от своей незавидной судьбы. Да только мечтать не вредно. Стоило только прикрыть глаза, как перед мысленным взором возникал прекрасный лик Чучундры болотной.
        Глава 5
        Осталось 39 дней
        Я веселилась до самого утра. Хотя как сказать, веселилась. Заставляла себя улыбаться, шутить, показывать всем, что у меня отличное настроение, и я неимоверно счастлива. До безумия. До истерики. До слез. И тянула время, как могла, лишь бы не возвращаться домой.
        Хотя на самом деле мне больше всего хотелось оказаться у себя в спальне, забраться под одеяло, накрыться с головой и не высовывать оттуда носа до тех пор, пока проблемы не рассосутся сами собой, без моего участия.
        Еще мне хотелось на диван, подремать под звук работающего телевизора. Или почитать.
        Но я не могла заставить себя вернуться домой. Там был он…
        Эйфория от того, что успела подать заявление на освобождение и спасла любимую работу постепенно сошла на нет, оставив после себя горькое послевкусие.
        Ума не приложу, что теперь делать!
        Четыре месяца держать его рядом с собой? И как это вообще можно себе представить?
        Его же надо кормить, поить, чтобы не помер от голода. Судя по его виду, сытой его предыдущую жизнь не назовешь. Место надо где-то выделить!
        Может положить коврик в прихожей? Поставить рядом миску…
        Блин! Вот о чем я думаю? Что за бред в голову лезет? Это все нервы, выпить бы парочку успокоительных пилюль, да нельзя. Август, будь он неладен.
        Ладно, черт с ним с местом и едой, это все мелочи, о которых я стенаю, чтобы не думать о главном.
        Он раб, а я хозяйка, и теперь должна как-то им управлять, направлять, контролировать. Что, если не выйдет? Вдруг он упрямый и злой? Да с чего ему вообще добрым быть? Что я в своем нынешнем виде могу сделать? Да даже если бы в нормальном состоянии была, какая разница?! Я понятия не имею как себя вести, что говорить, как к нему обращаться.
        Барсик!? Кто-то хорошо пошутил, придумывая ему имя. Дядька, поди, ненавидит свою кличку, по-другому и не скажешь. И как вот прикажете мне его звать? Просто Барсиком? Барсом? Кис-кис?
        Ну, Марика! Ну, дрянь, погоди у меня!
        А что с браслетом делать? Там их два. Насколько я понимаю, один рабу другой хозяину. И что дальше? Я должна надеть его и подзывать свое имущество нажатием кнопок? Брррр.
        Не хочу, не буду! Не нужно не никаких браслетов!
        Хотелось вопить от злости, ярости и откровенного страха перед будущим, а вместо этого я продолжала веселиться в этом проклятом клубе.
        Может с отцом помириться? Рассказать свою ситуацию и пристроить Барсика к нему на эти четыре месяца? А что, идея! Уж папаша точно знает и умеет обращаться с рабами. Отдам его и дело с концом! А что, я пока хозяйка, что хочу, то и делаю. Посидит на ферме у Чуракова старшего, поработает, а через четыре месяца пойдет по своим делам. Только скажу отцу, чтоб кормить не забывал, не бил, да и вообще, чтоб не угробил до этого срока.
        Сколько бы я не пыталась тянуть время, а возвращаться домой все равно пришлось. С друзьями мы распрощались у выхода из клуба. Руслан и Сэм направились продолжать гулянку, Таисия с Вадимом по своим романтическим делам, а я, обливаясь потом от предвкушения предстоящей встречи, села в такси и направилась домой.
        Рассеянным, усталым взглядом скользила по домам, мимо которых мы проезжали, мысленно проговаривая диалог, который должен был сейчас состояться у нас с Барсиком. Представляла, как я ему объясняю неизбежную необходимость отправиться на ферму, что ему там будет хорошо, как я буду суровой, но справедливой и великодушной.
        В общем, так активно вела разговор с самой собой, что даже поверила в то, что собиралась ему сказать.
        Чего я, собственно говоря, пасую? Да ему повезло со мной несказанно! Четыре месяца и свободен!
        Когда такси вывернуло на аллею, ведущую к моему дому, я уже была в полной боевой готовности: собранная, решительная, целеустремленная. Знала, что буду говорить, и даже, как мне казалось, была уверена в реакции с его стороны.
        Такси притормозило у крыльца, расплатившись, я с надсадным пыхтением выбралась наружу. Эх, чувствую, после такой ночки придется мне расплачиваться болью во всем теле. Усталость разливалась по организму, но как ни странно, спать не хотелось. Наверное, последние события вызвали такой всплеск адреналина, что прощай сон надолго.
        Желтая машина плавно тронулась с места и, развернувшись перед моим домом, поехала прочь. А я стояла и смотрела ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Раннее утро, часов пять, не больше. Приятная свежесть, красивые переливы птиц, ласковое, только поднимающееся из-за горизонта солнышко. Красота, тишина, спокойствие.
        С тяжелым вздохом развернулась и, прихрамывая, поковыляла к двери. Сама не знаю почему, остановилась, схватившись за ручку, замерла и с какой-то тоской попыталась рассмотреть хоть что-то через окно. Внутри стоял полумрак, и сколько я не пыталась, не могла увидеть человека, из-за которого чуть вся моя жизнь не пошла под откос.
        Чем дольше я стояла, тем быстрее улетучивалась моя собранность и решимость. Дыхание сбилось, сердце зашлось в бешеном танце, руки вспотели. Что я там собиралась ему сказать? Все мои рассуждения и подготовленная речь, внезапно показались мне нелепыми, жалкими, убогими. Да я даже подойти к нему не могла, не то что заговорить!
        С тихим сдавленным стоном отпустила ручку и отступила на шаг, не в силах себя заставить войти внутрь. Не могу! Хоть ты тресни!
        Кляня себя, на чем свет стоит, за внезапную необъяснимую трусость, развернулась и побрела к черному выходу.
        В дом можно было попасть либо через центральный вход напрямую в гостиную, либо через второй вход, выходящий на задний двор. Вот туда я и поковыляла, сердито пиная камушек, попавшийся на пути.
        Тоже мне управленец! Инспектор юридического отдела! В такие передряги попадала, а тут спасовала перед рабом. Это ему должно быть плохо и неудобно, а не мне, в конце-то концов!
        Добралась до задней двери, почему-то осторожно, с замиранием сердца нажала на ручку и скованно, задержав дыхание, заглянула внутрь.
        Тишина.
        Облизнув пересохшие губы, осторожно зашла внутрь, оказавшись в длинном темном коридоре. Несколько минут простояла, отчаянно прислушиваясь, и пытаясь уловить хотя бы какой-то звук. Ничего.
        Длинный коридор шел от задней двери до главной гостиной, и в него выходило несколько дверей. С одной стороны кухня, моя комната, гостевая. С другой стороны кабинет и еще две гостевые, одна большая, а вторая совсем крошечная. Вот именно туда я этого Барсика и поселю! Точно! А что, пусть маленькая, зато кровать есть, шкаф, стол и даже свой санузел. Думаю, он о таком и мечтать не смел! Пусть радуется.
        Только смогла себя убедить в том, что я великодушна, заботлива и самое главное смела, как умудрилась в потемках задеть картину, висящую на стене и уронить ее на пол.
        Черт!
        Смелость опять улетучилась, словно ее и не было, и остаток пути до двери в свою комнату я проделала на цыпочках. Зашла внутрь, тихонько прикрыла дверь и, зажмурившись, прижалась к ней спиной.
        Сердце с таким надрывом перекачивало кровь по венам, что в ушах стоял гул.
        Зачем я в комнату зашла? Мне надо в гостиную! Поговорить с ним, пообщаться, да просто рассмотреть поближе, что там за подарочек мне судьба вручила.
        А вместо этого я спряталась в своем логове, и испуганно прислушиваюсь к своему сердцебиению. Что за трусиха! Надо идти к нему!
        Вот. Вот. Сейчас. Еще пару минут и пойду.
        Пытаясь себя убедить в этом, я отошла от двери, дохромала до кровати и, тяжело вздохнув, присела на ее уголок. Во рту горький привкус, в ушах гул, в душе не пойми что твориться.
        Знаю, что надо идти в гостиную, что оставила его по-скотски на полу, но не могла себя заставить даже пошевелиться. Опустила взгляд на часы. Уже почти пять. Или еще только пять? Может, он спит? Отдыхает от пережитого стресса, а в том, что этот самый стресс у него был, не сомневаюсь. Не каждый ведь день тебя дарят, да еще такой распрекрасной принцессе как Василиса Чуракова.
        Точно! Спит!
        Пусть спит, было бы неправильно беспокоить его в такую рань, пусть отдыхает.
        С каким-то отчаянием ухватилась за эту нелепую мысль, дающую мне возможность еще ненадолго отложить нашу теплую встречу.
        Сна не было ни в одном глазу, поэтому я решила привести себя в порядок. Приняла воздушный душ, избавивший меня от прокуренной атмосферы клуба, приняла лекарства, позволила роботу-доктору сделать мне уколы, после которых пришлось немного полежать, спасаясь от головокружения.
        Взгляд упал на календарик с розочками. Хотела было зачеркнуть еще день, но остановилась. Рано, этот день еще прожить надо, и судя по тому, как надрывно бьется сердце, задача будет не из простых.
        Хм, надо еще один календарь завести и там вычеркивать дни до того счастливого момента, когда смогу отпустить Барсика на волю и забыть обо всем этом безумии.
        Шесть утра.
        Пытаясь сдержать внутренний шторм, от которого руки ходили ходуном, мелкими нерешительными шажками направилась к двери. Давай, Васька, сделай это! Проблема сама не рассосется, и ты это знаешь.
        В нерешительности сжав дверную ручку, простояла так наверное минут десять, не меньше, прислушиваясь к внутренним весам "идти - не идти", а потом, в очередной раз тяжело вздохнув, вышла в коридор и медленно, через силу, побрела в гостиную.
        Будто воровка, незаконно проникнувшая в чужие владенья, я осторожно продвигалась по собственному дому. Длинный коридор в этот раз показался мне короче мгновения.
        С трудом сдерживая тяжелое дыхание, я вышла в гостиную. На барной стойке валялись небрежно брошенные мной подарочные коробочки, браслет и скан-чип. Еле удалось сдержать стон разочарования. Видать где-то глубоко внутри я надеялась, что все это нелепая, кошмарная иллюзия, но предметы, попавшие в поля зрения, перечеркивали все надежды.
        Он тут.
        Еще несколько шагов и я приблизилась к стойке.
        Может, все-таки его нет? Воспользовался отсутствием хозяйки и сбежал?
        Еще шаг и взгляд натыкается на нелепую сине-красную клетчатую рубашку. Судорожно вздохнула, не в силах даже шевельнуться.
        Барсик (сейчас стошнит от этого имени, вернее клички) находился именно там, где мы его вчера и оставили, в той же самой коленопреклонной позе.
        Черт! Он что не мог за все это время по-другому устроиться? Или специально к моему приходу в такую позу вернулся? Не зная, что делать, покосилась на браслет. Что я там на нем нажала по указке Марики, отчего дядьку на пол свалило?
        Блин, а что, если у него просто не было возможности лечь или сесть? Что, если эти чертовы кнопки отдают приказы, которые по своей воле не обойти? Да у него же за ночь в такой позе ни единого живого места не осталось! От этой мысли мне подурнело и пришлось вцепиться в столешницу.
        Опять посмотрела на свою "собственность". Дыхание тяжелое, неровное, быстрое. Значит, ни черта не спит, притих, ждет моих действий.
        А что мне делать? Чуть не завыла от безысходности. Я. Не. Знаю. Что. Делать.
        Безумно захотелось развернуться и ухромать в свою комнату, закрыться там и будь что будет. Остановила меня только мысль о том, что ему сейчас хреново. Гораздо хреновей, чем мне. И страшно. Хотя у самой зубы от ужаса сводило.
        Давай, Василиса, соберись!
        - Эй, ты там живой? - странным каркающим голосом произнесла я.
        Минутная тишина, потом хриплый сдавленный ответ:
        - Да.
        У меня волосы на руках дыбом встали. Это же человек, живой, мать его, человек! И он по всем документам принадлежит мне, как какая-нибудь табуретка. Безумие! Страшное безумие, оплетающее меня липкой паутиной паники. Я не справлюсь! Я точно с этим не справлюсь.
        Стою над ним, а у самой руки трясутся, ноги, внутри все ходуном ходит.
        Черт! Что я делаю? Почему стою как умалишенная над ним? Его же поднять с колен надо, поднять из этой унизительной позы.
        И не особо думая о последствиях резко произнесла:
        - Поднимайся!
        Сама дернулась от фразы, сорвавшейся с моих губ. Прозвучало грубо и зло. И не важно, что злилась я на саму себя и больше ни на кого.
        Он этого не знал.
        Дрогнув от моего тона, попытался распрямиться, подняться, но вместо этого повалился на бок с громким стоном.
        Мамочки! Зажав рот руками, я наблюдала за его мучениями. У него после такой ночи все мышцы должно было свести, а тут я со своим "поднимайся". Идиотка!
        Первым порывом было бросится к нему, что бы помочь, но резкая боль спине, напомнила о моем плачевном состоянии. Да, я даже нагнуть к нему не смогу, какая тут помощь? Помощница, блин, нашлась!
        Насколько могла быстро подошла к шкафу, распахнула дверцу и дрожащими руками стала перебирать всякую мелочь на полках. Тут должны были быть таблетки. Обезболивающее. Я точно помню, сама их сюда клала!
        С трудом сдерживаясь от того, чтобы не зареветь, копалась в шкафчике, слыша как за моей спиной тяжело дышит человек, мучающийся от боли.
        Пальцы наткнулись на нужную коробочку. Ура. Кое-как выдавила несколько штук. Схватила графин с водой и налила в стакан, безбожно звеня стеклянными стенками из-за трясущихся рук, и повторяя про себя как заведенная: мама, мамочка. Будто это могло меня спасти.
        - Устройся как тебе удобно, - вымученно промычала, ставя полный стакан на стол, - вот таблетки. Прими две, должно быстро полегчать.
        Это все, на что меня хватило. Бросив еще один затравленный взгляд на раба, метнулась прочь, желая оказаться как можно дальше от этого ада.
        Завалилась в кабинет, с грохотом захлопнула дверь и еле удержалась на дрожащих ногах. Я так не могу! Я с ума сойду! Уже схожу!
        Хотелось выть, реветь, а еще лучше схватить этого оборванца в охапку и отвезти Марике, пусть сама с ним разбирается, она ведь умеет с рабами обращаться.
        Чувствую, что мной завладела самая настоящая паника, которая может привести к самой настоящей истерике. Тихонько всхлипнула от жалости к самой себе, да и к этому бедолаге, который корчился на моей кухне.
        Так, подтяни сопли, тряпка! Вдох, выдох, успокаивайся! Нельзя так переживать, а то не доживешь до того славного дня, когда корсет снимут.
        Но как же тошно! Прикрыла глаза, чувствуя, как внутри все дрожит. Безумие, чистой воды. Как я умудрилась попасть в такую ситуацию? Ни кто-нибудь, а именно я!
        Почувствовала, что не справлюсь сама с неумолимо надвигающейся истерикой. Мне нужна помощь. Опустила взгляд на компьютер, стоявший на столе. Можно с кем-нибудь связать, поговорить, пожаловаться.
        Маму набрать? Нет, не зачем ее так волновать. Она отца бросила тогда из-за рабов, а если сейчас узнает, во что вляпалась ее дочь, то с ума от переживаний сойдет.
        Таська? Думаю, им с Вадимом сейчас не до меня.
        Ник? Точно! В конце концов, из-за его высказывания с котом, весь этот кошмар закрутился.
        Больше не раздумывая ни секунды, зашла в специальную программу и, набрав его номер, стала ждать. Покосилась на часы, пятнадцать минут седьмого. Рановато. Дрыхнет, наверное, как убитый, сегодня ведь воскресенье. Но мне действительно очень нужна была помощь, поэтому я не отступала, упрямо вызывая абонента.
        Прошло не менее десяти минут упорных, настойчивых звонков с моей стороны, когда наконец экран ожил, моргнул и передо мной оказался взъерошенный Никита.
        Одной рукой парень опирался на стол, а второй самозабвенно, с остервенением тер лицо, пытаясь хоть немного придти в себя. Я смерила его оценивающим взглядом: глаза красные, волосы торчат в разные стороны, лицо осунувшееся, из одежды только наспех натянутые белые боксеры. Явно всю ночь дебоширил. Увидев меня, он выдавил из себя что-то нечленораздельное, раздраженно мотнул головой, пытаясь отогнать от себя сон, и хрипло пробасил:
        - Чу, ты с ума сошла? На часы смотрела?
        Я лишь кивнула.
        - У меня сегодня первый выходной за две недели, я полночи пил как свинья, а полночи это… того самое, - он мотнул головой в сторону кровати, стоящей за его спиной, - ну в общем ты поняла, не маленькая.
        Я проследила за его взглядом и увидела чью-то розовую пятку и пятую точку, небрежно наполовину прикрытую простыней:
        - Все ясно, - протянула, пытаясь разглядеть подробности, на мгновение даже забыв о причинах, побудивших меня позвонить ему в такую рань.
        Ник хмыкнул и встал так, чтобы загородить мне обзор.
        - Хватит пялиться, а то я подумаю, что тебе не все равно.
        - Мне не все равно, - ответила я в тон ему, - ты же знаешь, что я всегда думаю о тебе, днем и ночью. Особенно ночью, - томно закусила губу. Боюсь, в нынешнем виде этот жест можно было назвать каким угодно, но только не томным. Вот и Ник рассмеялся:
        - Да-да, я знаю, что неотразим.
        - Угу, настоящий Аполлон.
        - Да что там Аполлон, зови меня просто "мой Бог", - он улыбнулся, и поиграл совершенными мышцами груди.
        Я как дура хихикнула, правда смех вышел с истерическими нотками.
        Как нетрудно догадаться, нас с Ником связывала не только дружба. Только придя, работать в управление, я буквально потеряла разум от обалденного красивого парня работающего в отделе. Брюнет с темными глазами, небрежной небритостью на лице, добавляющей ему шарма, неподражаемой белоснежной улыбкой и отменным чувством юмора. А если учесть высокий рост, широкие плечи и идеальные кубики пресса, то у меня просто не было шанса устоять. Хотя это как посмотреть. Возможно, шансов не было у него, ведь Василиса Чуракова объявила на него самую настоящую охоту. В общем, у нас закрутился роман, яркий, безумный, непредсказуемый как шторм.
        А потом нас внезапно сделали напарниками. И как-то само собой страсти утихли, и мы оба пришли к выводу, что отношения на работе не нужны ни мне, ни ему. Безумное увлечение пропало, будто его и не было, оставив после себя только крепкие дружеские отношения, без сексуальной напряженности. Да, мы друг над другом постоянно прикалывались по этому поводу: он проходился резким словом по моим кавалерам, а я, не оставаясь в долгу, промывала косточки его бесконечным пассиям. Что и говорить, а с такой внешностью, Ник был знатным кобелиной. Но это все были приколы, не более того. Даже сейчас я смотрела на его идеальное тело, некогда принадлежавшее мне, без какого-либо трепета, как на красивую картинку в журнале. Я знала, что он мой самый близкий друг, который не раздумывая прикроет в трудную минуту, на которого можно положиться во всем, и он мог сказать тоже самое обо мне. Он для меня стал как старший брат, который готов оторвать голову любому, посмевшему хотя бы косо посмотреть в мою сторону, и это неимоверно грело.
        Парень тем временем подвинул стул и тяжело плюхнулся на него.
        - Ладно, теперь когда мы выяснили, что ты по-прежнему от меня без ума, рассказывай по какому поводу столь ранний звонок.
        По какому поводу?
        Твою м-мать! Мозг, пытаясь защитить и без того измученную психику, ненадолго выкинул все мысли про Барсика, а теперь они нахлынули с новой силой, вырвав стон из моей груди:
        - Чу? - он смотрел на меня, подняв брови.
        - Ник, - то ли простонала, то ли промычала я, - это важный, личный разговор. Выпроводи эту задницу из своей комнаты.
        - Вась, не будь стервой, тебе не идет. У меня на эту задницу еще планы есть, - он многозначительно повел бровями.
        - Ты хоть помнишь, как ее зовут?
        - Да, конечно! Светлана… или Екатерина… или… нет точно Екатерина! - он убежденно кивнул головой.
        - Ты не исправим!
        - Знаю.
        Девушка на кровати тем временем завозилась и подняла с подушки растрепанную голову, сонно жмурясь осмотрелась и, заметив Ника за компом, стала подниматься. Встала на ноги, стянула на себя простыню, нелепо обмотав ей обнаженное тело, и пошатываясь, неровной походкой побрела в его сторону. Я не смогла сдержать усмешки, похоже, ночь с Никитой тяжело ей далась.
        - С кем ты там разговариваешь? - в ее голосе явно слышались подозрительные нотки. Парень, сидевший в этот момент ко мне лицом, обреченно закатил глаза. Девушка тем временем подошла к нему вплотную и сердито заглянула в экран, желая увидеть собеседницу своего любовника. Не знаю, что именно ожидала она там лицезреть, но явно не мою прекрасную физиономию. Она замерла, как-то удивленно и неуверенно хлопая большими кукольными глазами.
        Блин, знаю, что страшна, как ночной кошмар, но что ж так откровенно пялиться?
        - Ник? - почему-то шепотом проговорила она, наверное, боясь, что чудовище в моем лице ее услышит и сожрет.
        - Это коллега по работе, - невозмутимо ответил Лазарев, повернувшись к ней в полоборота, - раз уж встала, будь другом, сделай мне кофе, а то голова раскалывается.
        - Хорошо, - кротко ответила она, бросив в мою сторону еще один непонятный взгляд, поцеловала его во взъерошенную макушку и направилась к двери.
        Он подождал, пока дверь за ней закроется, и снова повернулся ко мне:
        - Ну, давай, срази меня своим разговором, который не мог подождать хотя бы девяти утра, - он подпер щеку рукой и посмотрел на меня преданными глазами.
        - Хватит строить из себя клоуна, - прошипела я, чувствуя, что притихшая было истерика снова набирает обороты, - ты мне своими шуточками чуть всю жизнь не испоганил.
        - Ого, это уже серьезно, - хмыкнул он, не отрывая взгляда от моей физиономии, - и чем тебе мои шуточки не угодили?
        Я не удержалась и некрасиво всхлипнула, прижимая руку к губам.
        - Эй, Чу, ты чего? - Никита нахмурился и подался вперед, ближе к экрану, - ты реветь, что ли собралась?
        Я судорожно замотала головой, из последних сил загоняя слезы подальше.
        - Я сказал что-то, что тебя обидело? - на его лице застыло удивление.
        Опять мотаю головой.
        - А что тогда? Мне долго из тебя вытягивать информацию?
        - Ты сказал, чтобы мне подарили кота, - наконец простонала я.
        - И чего в этом такого? - он удивленно посмотрел на меня, - подумаешь… или подожди… тебе, что реально притащили кота? Кто отличился? Дай угадаю блондинка, которая была у тебя дома? Как ее там? Марика?
        Лазарев заржал, прикрыв лицо рукой. Ему, с*ка смешно, а у меня все кишки от ужаса в клубок сжимаются.
        - Нет, Никит, - хрипло проговорила, рассматривая руки, - она подарила мне раба, с кошачьим именем Барсик.
        Смех оборвался на середине. Сквозь раздвинутые пальцы парень недоверчиво смотрел на меня:
        - Что ты сказала?
        - Что слышал, Ник, - простонала я, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки.
        - Ты сказала раба? - изумленно переспросил он.
        Я лишь кивнула.
        - Я надеюсь, тебе хватило ума отказаться от этого подарка?!
        - Нет, - всхлипнула я, и рассказала, как Марика подсунула мне активированный скан-чип.
        - Вась, мать твою, - взревел он, вскакивая на ноги, - ты… ты… ты дура!
        Он начал широкими шагами мерить комнату, мечась из стороны в сторону, вцепившись одной рукой себе в волосы.
        - Черт! Да, неужели тебе предыдущего раза было мало, и ты опять что попало в руки хватаешь? - теперь он, не скрываясь, орал на меня, откинув в сторону все свои шутки, а я сидела перед монитором, жалобно поскуливая, - забыла, да? Так, подойди к зеркалу! Посмотри! Может это освежит твою память! Я в тот раз чуть не поседел, вытаскивая тебя из под обломков, а ты опять с разбегу и на те же грабли!
        Он прав. Он во всем был прав! Два с половиной месяца назад, мы с ним закончили работать над большим делом. И могу сказать без лишней скромности, что именно благодаря мне нам удалось раскрутить запутанный клубок афер, по отмыванию крупных сумм денег. Я была горда собой, ходила вся надутая, как индюшка. И вот, спустя пару дней, в офис пришел самый обычный курьер, и принес на имя Чураковой Василисы серую неприметную папку.
        Я ее приняла и почему-то беспечно, не потрудившись проверить, хотя по протоколу это было положено в обязательном порядке, открыла. А дальше был ад.
        Взрывной волной меня откинуло к стене, разворотило весь кабинет, вынесло окна на всем этаже. По счастливой случайности в комнате кроме меня и курьера никого не оказалось. Не знаю, что стало с ним, лично я была уверена, что не выкарабкаюсь. Помню, тогда меня поразило отсутствие боли, вокруг хаос, крики, обломки, а мне не больно, совсем. Тогда я не сразу поняла, что от моей спины остались лишь осколки. Я была в каком-то рассеянном сознании, пока меня извлекали из-под завалов. Помню Ника, который орал, чтоб я не смела закрывать глаза и терять сознание, дорогу в больницу, врачей. Все это словно в пелене, а потом я, видать, все-таки отключилась, потому что следующим эпизодом в моей памяти стало пробуждение в реабилитационном центе Августовского. Вот тогда и боль, и осознание случившегося накрыло по полной программе.
        Тем временем дверь в комнату Ника открылась, и внутрь вошла девушка с кружкой кофе. Она уже успела накинуть на себя длинную ажурную тунику. Девушка удивленно покосилась на разъяренного Никиту, мечущегося по комнате, потом на меня:
        - Ник, а может… - начала было она, но была достаточно грубо прервано.
        - Кать, спасибо, извини, у меня дела.
        Девушка тут же вспыхнула:
        - Я не Катя! Я Лена.
        - Да, мне плевать! - Лазарев, не смотря на все свое обаяние, умел быть самым настоящим хамом, - Катя, Лена, Света. До свидания!
        - Ты…ты…свинья! - взвизгнула она, сжимая кулачки и делая шаг в его сторону.
        - Знаю, все пока, - парень лишь отмахнулся, а я предпочла отвернуться. Не знаю как ему, а мне было неудобно.
        Лена сердито обозвала его скотом и бросилась к выходу:
        - И не смей мне звонить! - прошипела она в самых дверях.
        - Да, я и не собирался, - раздраженно припечатал Никита, и ответом ему был грохот со злостью захлопнутой двери. Как только косяк не треснул:
        - Ник, это было грубо, - с упреком пробубнила я, боясь даже представить, что испытывала девушка в этот момент.
        - Тебе повезло, что ты на другом конце света, - рыкнул он, - будь ты рядом, я бы показал тебе, что такое грубо! Ты понимаешь, что тебя теперь уволят? Выгонят взашей без права восстановления! Понимаешь?
        - Не должны, - подала я слабый голос.
        - Серьезно!? - он всплеснул руками, - ну раз ты так говоришь, то переживать не о чем, ты же, блин, самая умная!
        - Я подала запрос на его освобождение в течение двух часов с момента активации чипа, вроде все по протоколу, - пропищала я, тушуясь под сердитым взглядом друга.
        Никита замолчал, и склонив голову на бок задумался, по-видимому, пытаясь вспомнить содержание протокола, а я сидела и с надеждой смотрела на него.
        - В какой срок будут готовы документы на освобождение, - наконец поинтересовался он деловым тоном.
        - Четыре месяца, с момента подачи.
        Он удовлетворенно кивнул:
        - Похоже, действительно успела. Ладно, хоть на это мозгов хватило!
        - Ты собираешься и дальше изводить меня своими нравоучениями?
        - Я собираюсь тебя придушить при первой же возможности! И чувствую, меня не удержит даже слово данное Майлзу!
        Я смерила его сердитым взглядом, но Никита не проникся, несмотря на то, что затронул больную запретную тему.
        Еще одна причина, связывающая нас вместе - это Майлз. Лучший друг Ника, с самого детства. Я познакомилась с ним уже после расставания с Лазаревым. Взглянула в зеленые смеющиеся глаза и пропала.
        Если с Ником было чистой воды влечение, страсть, то с Майлзом я забывала как дышать, не видела ничего вокруг кроме него, ловила каждое слово и была готова идти за ним хоть на край света. Любила больше жизни.
        Помню, какое-то время мы пытались скрывать наши отношения от Ника, опасаясь его реакции, и как оказалось зря. Этот паразит давно уже все понял, и только делал вид, что не знает. Когда же мы ему все рассказали, он ограничился только едким "ну, наконец-то, а то надоело из себя идиота строить".
        Я была счастлива до безумия. Майлз сделал мне предложение и это был лучший день в моей жизни. А потом все сломалось.
        Во время выполнения очередного задания его группа попала под обвал. Живым из-под обломком извлекли только его. Я сидела в больничной палате, до которой сжалась вся моя вселенная и молилась, что бы он пришел в себя, чтобы снова увидеть любимую улыбку и свет зеленых глаз.
        И он пришел в себя. На две минуты. Как раз в тот день, когда Ник смог выпроводить меня домой, чтобы я переоделась и отдохнула. Все, на что ему хватило времени, так это попросить друга, чтобы он за мной приглядывал. Лазарев пообещал, что глаз с меня не спустит. И все. Конец.
        Больше двух лет уже прошло, а рана на сердце то и дело давала о себе знать. За все это время я так и не смогла завести серьезных отношений, ограничиваясь редкими свиданиями. Просто внутри все будто замерзло, после того как Майлз оставил меня
        - О чем грезишь, прекрасная моя? - желчный вопрос Никиты вывел меня из ступора.
        Я бросила на него сердитый взгляд, на что он ответил лишь иронично изогнутой бровью. После новости о том, что я подала документы на освобождение, он немного успокоился. Подошел к столу, сел, подвинул к себе кружку кофе, принесенную уже бывшей пассией:
        - А теперь давай с самого начала и во всех подробностях.
        С тяжелым вздохом начала свой невеселый рассказ, стараясь не упустить никаких деталей. Парень слушал меня и с каждой моей фразой все больше мрачнел. Наконец я вывалила ему все, что произошло, заканчивая моментом моего позорного побега из гостиной. Потом он достал сигарету и закурил, прямо в комнате.
        - Ты чего? - Удивленно поинтересовалась у него, - ты ж вроде бросил?
        - Бросишь тут с тобой, - Лазарев смотрел на меня исподлобья, задумчиво потирая подбородок, - Чу, я сейчас задам тебе несколько вопросов, будь добра отвечай на них только да или нет. Хорошо?
        - Хорошо, - согласилась я, не понимая, чего ему от меня надо.
        - Тебе подарили раба, так?
        - Да.
        - Ты активировала скан-чип, так?
        - Да.
        - И через минуту, ты его уже бросила на колени, так?
        - Да, - ответила, подозрительно сощурившись. Куда он клонит?
        - А потом свалила в клуб, оставив его на полу, так?
        - Да, - голос внезапно стал сиплым.
        - Угу, - он удовлетворенно кивнул, - а потом ты всю ночь, вместо того, чтобы вернуться и поднять его, развлекалась, оттягивая момент возвращения домой, так?
        - Да, - уже не сип, а писк.
        - Отлично. Соизволив все-таки вернуться домой, ты вместо того, чтобы пойти и убедиться все ли с ним в порядке, спряталась по крайней мере на час у себя в комнате, да?
        Я лишь кивнула.
        - Я не слышу ответа, - холодно произнес парень.
        - Да, черт тебя подери!
        - Молодец. А потом, когда все-таки соскребла в кучку всю свою смелость и вышла на свет белый, приказала ему, проведшему столько часов в неудобной позе подниматься, да?
        - Да, - я уткнулась носом в свои ладони.
        - А потом, ты достала таблетки и налила воды человеку, которого мучает боль и наверняка жажда, и поставила все это на стол, так что бы он видел, но не мог сам достать, вместо того чтобы дать в руки. Я правильно понял?
        - Да, - простонала я, не в силах посмотреть на него.
        - То есть он там валяется на полу, подыхает от боли, мечтая о глотке воды, а ты тут сидишь и треплешься со мной на отстраненные темы?
        - Да!
        - Что да?! Ты еще пять вопросов назад должна была вскочить и метнуться к нему! - жестоко припечатал он.
        - Ни-и-ик, - простонала я, - я не могу! Я потому тебе и позвонила, что не могу, не справлюсь! Мне хреново и страшно до одури!
        - Тебе хреново?! Вася, очнись. Ты по сравнению с ним в полном шоколаде! Вот кому хреново, так это Барсику твоему.
        - Он не мой!
        - Твой, радость моя, твой. Так что прекрати ныть, соберись и иди, помоги ему. Дай эти чертовы таблетки и воду. Отведи в комнату, позволь отдохнуть и придти в себя. А потом мы продолжим разговор. Все, вперед и с песней!
        Я жалобно посмотрела на него, на что Лазарев безапелляционно указал на дверь:
        - Василиса! Не разочаровывай меня! Что за истерики и трусость? На тебя вообще не похоже. Иди!
        Как во сне я поднялась, развернулась и мелкими шажками направилась к выходу. Черт, я не смогу, рухну в обморок, где-нибудь в этом дурацком коридоре.
        На цыпочках двинулась в сторону кухни, но, не дойдя и до входа, остановилась, почувствовав, что не могу дышать.
        Черт, черт, черт! Не могу! Я не могу! Это выше меня! Я не справлюсь!
        Тихонько пискнув, еле успела зажать себе рот руками, чтобы не закричать от ужаса, и вместо того, чтобы подойти к рабу, начала пятится, до тех пор, пока опять не достигла дверей кабинета, после чего ввалилась внутрь и тяжело дыша, прижалась лбом к косяку. Трусиха! Ср*аная малодушная трусиха!
        - Кх-кх, - раздалось со спины. От неожиданности я подскочила и резко обернулась.
        С экрана монитора на меня смотрел Никита, меланхолично подпирающий щеку рукой:
        - Семнадцать секунд, - произнес парень.
        - Что? - я не поняла о чем он.
        - Я ждал, через какой промежуток времени ты вернешься обратно с поджатым хвостом. Так вот - семнадцать секунд.
        Я почувствовала, что безбожно краснею, несмотря на то, что крови во мне сейчас кот наплакал.
        - Я дала таблетки и воду, - соврала, пряча взгляд.
        - Правда? - Ник с усмешкой наблюдал за моими мучениями, - ты никогда не умела мне врать.
        - Знаю, - прошептала, прикрывая глаза и пытаясь справиться с внутренней дрожью, - я действительно не могу.
        - Чу, - тихо позвал меня Никита, - посмотри на меня.
        Всхлипнув, отчаянно замотала головой. Мне было стыдно за свою трусость перед собой, Ником и тем человеком, что находился на моей кухне.
        - Посмотри, - еще раз тихо, но настойчиво попросил Лазарев.
        Я бросила на него тоскливый загнанный взгляд.
        - Ты у меня молодец. Выдохни, успокойся и выйди к нему, пожалуйста. Поверь, ему сейчас хреново как никогда и от тебя зависит, как ситуация будет развиваться дальше. Просто подойди, дай ему воду, подожди, пока выпьет, отдышится, а потом проводи его в комнату и оставь одного, чтобы пришел в себя, успокоился. Давай, Вась, сделай это, а потом мы с тобой еще поговорим. Я подожду.
        Я несколько раз глубоко вдохнула, потом посмотрела на экран. Лазарев мне ободряюще кивнул;
        - Давай, Чу. Иди.
        И мне ничего не оставалось делать, кроме как снова послушно отправиться в гостиную.
        Глава 6
        Тимур
        Ночь прошла как один большой непрекращающийся кошмар. Кошмар и во сне, и наяву. Стоило только провалиться в тревожную дрему, как откуда ни возьмись, всплывал образ новой хозяйки, выдумывающей для него неимоверные, извращенные то ли задания, то ли наказания. И он стремительно выныривал из этого ужаса. Быстро, рывком, каждый раз непроизвольно вздрагивая. И тут наваливалась тупая раскатистая боль. Как и думал, сначала в такой позе было неудобно, потом до жути хотелось распрямиться, особенно когда болезненные судороги проходили по спине, вдоль позвоночника, а затем словно чувствительность кто-то выкрутил до нуля. Боль ушла, оставив после себя вязкое, тягучее ощущение, словно все мышцы то сжимаются в твердый, каменный комок, то начинают мелко дрожать. Хотя Тимур уже ни в чем не был уверен, что там дрожит или сжимается. Больше всего на свете хотелось пить, а еще чтобы эта безумная ночь наконец закончилась. Где вообще носит это Чудище? Померла что ли в этом проклятом клубе? Попыталась тряхнуть тощими мощами и рассыпалась на хр*н? Было бы неплохо… хотя, если никто не появится, то есть все шансы помереть в
такой нелицеприятной позе.
        Тишину утра нарушил шелест шин по асфальту. Тим прислушался, пытаясь понять: машина едет к этому дому или куда-то дальше?
        Автомобиль остановился, трехминутная задержка, потом звук хлопающей двери и снова шелест шин.
        Похоже, оно вернулось. И если еще двадцать минут назад он негодовал от того, что вынужден стоять на коленях, в то время, как хозяйка где-то развлекается, то теперь страстно мечтал, чтобы это оказалась не она. Подняться и посмотреть, кто там приехал, у него не было возможности, поэтому парень просто весь превратился в слух.
        Еле слышные медленные неровные шаги. Вот этот кто-то уже стоит у двери. Он услышал, как тихонько шевельнулась ручка на входной двери, а потом снова тишина, и снова шаги. Вот только теперь они наоборот удалялись прочь.
        Что за ерунда? Долго гадать не пришлось. Он ясно услышал, как где-то в глубине дома, легонько скрипнув, открывается дверь. Тихие шаги, какое-то пыхтение, а потом грохот, от которого Тим непроизвольно вздрогнул. Похоже, кто-то что-то уронил на пол. Хотя почему кто-то? Тимур отчего-то был уверен, что это вернулась домой после гулянки обладательница прекрасных очков и обворожительной улыбки.
        От ожидания неприятной встречи во рту пересохло еще сильнее. Убил бы, наверное, за глоток обычной воды.
        Тем временем тихо прикрылась дверь, свидетельствуя о том, что хозяйка не собирается немедленно идти в гостиную, предпочтя вместо этого завернуть в какую-то комнату. Может, забыла про него? Нагулялась и теперь пошла отсыпаться?
        Хотя нет. Скорее не забыла, а просто плевала на какого-то там неожиданно подаренного раба. Вот дрянь!
        Время все шло, неумолимо убегая сквозь пальцы, а она все не появлялась. Нет, это как вообще называется?! Просто забила на все и легла спать? Вулкан внутри бушевал, угрожая смести все на своем пути. Парень с трудом смог абстрагироваться от кровожадных мыслей. Еще не хватало болевого удара от зонда.
        Черт! Пить-то как хочется.
        Прошло, наверное, не менее часа, прежде чем он услышал, как дверь раскрылась, и шаги стали приближаться.
        Ну, надо же! О нем все-таки вспомнили! Вот это неожиданность!
        От злости даже дыхание сбилось. Вот она заходит в комнату, останавливается рядом с барной стойкой. Тим буквально кожей почувствовал ее взгляд. Что она там стоит за спиной и пялится на него? Зараза!
        Спустя несколько минут она выдала гениальное:
        - Эй, ты там живой?
        Нет, бл**ь, помер от восторга, услышав твою дрожащую поступь! Уже еле сдерживаясь, буркнул:
        - Да.
        И опять тишина, и взгляд, прожигающий спину. Она издевается? Или пытается слова вспомнить? А может, стоит, любуется тем, как на колени опустила…
        - Поднимайся, - раздался резкий, каркающий приказ.
        Твою мать, это ж надо такой голос противный иметь! Как серпом по яйцам, даже передернуло.
        В памяти всплыло, что браслет должен валяться на стойке, прямо рядом с ней, и это заставило стиснуть зубы и подчиниться. Начал было вставать, да х*р бы там!
        Мышцы, одеревеневшие за ночь, отказались повиноваться. С хриплым стоном повалился на бок, в этот момент просто мечтая свернуть ее костлявую птичью шею. Зонд отозвался мгновенно, пустив по нервам болезненный разряд. Искры из глаз, весь воздух выбило из легких, вынуждая хватать кислород ртом, как рыба, выброшенная на берег. Застоявшаяся кровь хлынула по венам, вызывая мелкое покалывание, нарастающее с каждой секундой и грозящее перейти в болезненные судороги.
        Чудовище тем временем даже не дрогнуло, не сделав и шага в его сторону. Неторопливо пошаркало к ящичкам и начало там что-то искать. Пытаясь отдышаться, Тимур, не переставая, следил за каждым ее движение. Вот она что-то нашла на полках, прошелестела упаковкой, потом схватилась за стакан и налила воды, пытаясь справиться с дрожащими руками. У нее еще и тремор что ли?
        - Устройся как тебе удобно, вот таблетки. Прими две, должно быстро полегчать, - этими словами она поставила на край стола стакан полный ВОДЫ и рядом бросила таблетки, а сама укатилась прочь.
        Она что, издевается? Тут от жажды подыхаешь, а она стакан этот проклятый ставит на виду. Садистка блин, конченная! Чего она вообще хочет добиться? Сломать в первый же день? Хр*н ей, и не таких переживали. А вот вывести из себя, выбить почву из под ног, лишить равновесия, это да! Этого она смогла добиться! Дрянь! Зонд опять отреагировал болезненным уколом. Черт, пришлось переключиться, представляя себе безмятежное голубое небо.
        Воспользовавшись разрешением устроиться поудобнее, Тимур сел, привалившись спиной к стойке, и теперь медленно, но сильно растирал мышцы ног, которые буквально выворачивало от боли. А взгляд упрямо возвращался к воде.
        Проклятье. Во рту пересохло еще сильнее, и парень провел языком по потрескавшимся губам. Он реально оценивал свое положение, как бы сильна не была жажда, сил на преодоление этого крошечного отрезка у него точно не было. Надо ждать, пока отступит боль и судороги, ждать пока дрожь не утихнет. Иначе только растянешься на полу, насмешив жестокую хозяйку.
        Из-за закрытой двери раздались какие-то голоса. Слов было не разобрать, но Тим явно уловил мужской голос, злой, раздраженный, громкий. Похоже, кто-то безбожно орал на Чучундру. Интересно кто? Наличие экземпляра мужского пола могло существенно усложнить его и без того невеселую судьбу.
        Потом опять шаги в его сторону, сдавленный писк, шаги прочь, хлопок двери. Минута затишья и все по новой.
        Бл*, она чем вообще занимается? Что это за бездарное брожение туда-сюда?
        Стиснув зубы, зло приложился затылком к твердой поверхности. Как же все бесит!
        Жизнь эта п*скудная, зонд, продирающийся по венам, ну а больше всего это Чудище, тихой тенью все-таки подошедшее сзади.
        Тимур весь подобрался, не зная чего от нее ожидать на этот раз.
        Она молча направилась к столу, взяла стакан, таблетки и осторожно подошла к нему:
        - На выпей, - он подозрительно покосился на протянутый дрожащей рукой стакан и таблетки.
        Молча забрал пилюли, засунул в рот и вцепился в стакан. Кое-как попытался сдержаться и не осушить его в два глотка. Не хватало еще подавиться у нее на глазах. Маленькими глоточками, чуть ли не задыхаясь от жажды пил, искоса поглядывая в ее сторону.
        - Что ты делаешь? - спросила она с долей раздражения, - пей нормально! Я же вижу, что хочешь! Я тебе еще налью.
        И он, забыв обо всем, большими жадными глотками начал пить, пытаясь погасить пожар внутри себя, чувствуя, как с каждой каплей к нему возвращается крупица жизни. Выпил все, Чучундра молча забрала стакан и налила еще.
        Это с чего такой приступ невиданной доброты, аттракцион щедрости? Давно ли хозяева стали проявлять такую заботу? Или испугалась того, что копыта откинет посреди ее гостиной и придется хладный труп тащить на своих костлявых плечах?
        Она стояла, прислонившись спиной к стене, и искоса поглядывала на него. Поза напряженная, руки на груди сложены, будто закрыться пытается. Ей неудобно, что ли?
        Тим бросил на нее быстрый пронзительный взгляд из-под лохматой челки. Так и есть! Природное чутье и проницательность как обычно позволяли быстро определить кто перед ним. Вот теперь, после того как начальный шок от самого факта, что его подарили такому образцу женственности и красоты, он сумел ее рассмотреть. Нет, для того чтобы оценить насколько она стремная, хватило и самого первого взгляда вчера вечером. Сейчас речь не об этом. Он смотрел, анализировал то, как она держалась, ее скованные жесты, невыразительную мимику, то, как она старалась не смотреть на него напрямую. Очевидно, что радости от такого подарка она не испытывала, скорее всего, уже мечтала кому-нибудь передарить, перепродать, в общем, избавиться любыми доступными способами. Чуть склонив голову на бок, Тимур еще раз прошелся взглядом по непривлекательной, сушеной фигуре. Явно со здоровьем у Чучундры были нелады. Может, помирает? И от этого не хочет, чтобы под боком непонятно кто был? А может, он сам настолько хр*ново выглядит, что на него смотреть тошно? В любом случае, похоже, его изначальные страхи оказались беспочвенными. Она
явно не грезит о нем, как о теплой грелке. И это не могло не радовать.
        Она тем временем стояла как каменное изваяние, обхватив себя руками и гладя тоскливым взглядом в сторону окна, покусывая бледные губы. Похоже, радости от его появления она не просто не испытывала, а скорее наоборот, впала от этого в глубокую печаль.
        Тим осушил уже второй стакан, когда Чучундра заговорила:
        - Встать можешь?
        Он прислушался к своему телу: пилюли подействовали, и боль отступила, оставив после себя мелкую неприятную дрожь.
        - Наверное, - хриплым голосом ответил парень, пересохшее горло никак не хотело приходить в норму.
        - Тогда поднимайся, - искоса поглядывая на него, произнесла хозяйка.
        Стиснув зубы, и придерживаясь одной рукой за стойку, Тимур встал на ноги. Ладно, хоть судороги не начались, а то повалился бы обратно. Вот смеху было бы.
        - Иди за мной, - проскрипела она и направилась куда-то в сторону коридора. Тим послушно последовал за ней, цепким взглядом скользя по обстановке и подмечая все мелочи. Куда она его ведет? Оставалось только надеяться, что не в царскую опочивальню…
        Шел за ней, чувствуя, что снова закипает, глядя на эту сушеную мартышку, мелкими шажками ковыляющую вперед. Хоть бы сказала куда ведет и зачем! А то идешь за ней, как осел на привязи.
        Тем временем они прошли через весь коридор и остановились у одной из дверей. Чучундра повернула ручку и зашла внутрь. Тим в нерешительности остановился на пороге. Может ему нельзя сюда входить? Вдруг орать начнет, кто ее знает.
        Хозяйка тем временем обернулась и, заметив, что он стоит, как истукан в дверях, удивленно спросила:
        - Ты чего?
        - Жду указаний.
        - Каких?!
        - Идти за вами или нет, - пробурчал он, уперевшись взглядом в пол.
        - Конечно, иди! Я зря, что ли, тебя с собой звала. Это твоя комната.
        Она прикалывается, да? Комната?
        Не удержался, бросил на нее быстрый удивленный взгляд. Стоит, как-то растерянно макушку почесывает:
        - Я, конечно, понимаю, что помещение так себе, неказистое, но уж какое есть, - словно извиняясь, развела она руками.
        Блин, да ты в боксе прозрачном не сидела! Вот где помещение неказистое, а это просто царские хоромы. Он быстрым взглядом окинул комнату. Небольшая, наверное где-то три на четыре метра, но после предыдущего места, в котором его содержали, это был просто стадион.
        Из мебели все по минимуму. Кровать напротив окна, письменный стол, стул. Шкаф. Очень нужный предмет, особенно если учитывать, что вещей у него нет. Разве что пыль туда складывать ровными кучками.
        Но больше всего его заинтересовала дверь недалеко от входа.
        Чучундра это заметила и пояснила:
        - Там свой туалет и душевая.
        Она это серьезно??? Свой санузел? Тимур уже забыл о том, что это такое.
        Парень подозрительно нахмурился и подобрался. А что если она так шутит? Что, если это не более чем жестокая насмешка, от человека, благодаря которому он провел ночь на коленях?
        С нее ведь станется! Сейчас наговорит, наобещает, помашет перед носом вкусным куском, а потом жестоко обломает. И вот как реагировать в такой ситуации?
        Тим стоял, не зная, что делать. Благодарить? Пасть на колени и целовать чахлые ноженьки? Отказаться? Или что? А вдруг это проверка какая-нибудь. С чего вообще всплеск такой невиданной доброты? Ведь наверняка взамен что-то потребуется.
        Хозяйка тем временем наблюдала за ним, чуть склонив голову на бок:
        - О чем задумался?
        - Не знаю, - ответил честно и пожал плечами, - не понимаю что делать.
        - Ну, можешь пройтись, осмотреться, устроиться.
        Он по-прежнему не двинулся с места.
        - Не доверяешь, - усмехнулась она, констатируя факт, - правильно делаешь. Я б тоже не доверяла после такой теплой встречи.
        Парень подозрительно покосился в ее сторону, пытаясь разгадать, что у нее на уме.
        - Давай поступим так, - наконец устало выдохнула она, - я тебя сейчас оставляю здесь. Ты устраивайся, мешать не буду. Можешь принять душ, побриться.
        При этих словах он вздрогнул и отчаянно замотал головой.
        - Не хочешь? - удивилась было она, скользнув взглядом по бороде и лохмам, но потом взяла себя в руки, - дело твое, не заставляю. Потом отдохнешь, и мы с тобой поговорим. Спокойно, серьезно обсудим сложившуюся ситуацию, в которой оказались благодаря, - немного замялась, видать, проглотив какое-то нехорошее слово, и с трудом выдавила, - благодаря моей дражайшей подруге. Договорились?
        Тим по-прежнему подозрительно косился в ее сторону и она, так и не дождавшись ответа, направилась к выходу:
        - Даю тебе время до обеда.
        Тимур удивленно смотрел на дверь, которую она тихо прикрыла за собой, пытаясь понять, что это вообще такое только что было. Своя комната? Душ? Отдохни? Время до обеда?
        Она ничего не перепутала? Эх, не к добру все это. Может, готовит какую-нибудь гадость?
        Хотя не похоже, выглядела растерянной, недовольной, обеспокоенной. Ей явно было дискомфортно в его присутствии. Не хозяйка, а недоразумение какое-то.
        В памяти всплыли слова одного из рабов, с которым он работал в шахте до обвала.
        Тот любил пофилософствовать на тему, каких пород бывают хозяева. Так вот, рассказывал он про самый редкий, практически не встречающийся в природе вид. Как он там их классифицировал? Хозяева поневоле. Да, точно.
        Те, которые не понимают разницы между рабом и свободным работником. Они общаются как с вольным, не заваливают работой, стараются лишний раз не пересекаться со своим имуществом. У таких хозяев обычно нормированный рабочий день, выходные и много всяких других плюсов пребывания. А минус только один. Вся эта хорошая жизнь быстро заканчивается. Наличие собственного раба напрягает их, вызывает дискомфорт, и при первой же возможности они стараются избавиться от нежеланного имущества. Хм, помнится, тогда весь барак ржал над доморощенным философом. Никто не поверил, что такие экспонаты встречаются. И вот теперь, похоже, один из таких артефактов достался ему.
        А может это все глупости? И он выдумывает то, чего нет в природе? Может просто эта страшилка хочет его отмыть, привести в порядок и использовать, как только заблагорассудится, и он зря тут строит воздушные замки? Хотя, чутье редко его подводило. Кроме, конечно, того случая, когда он просмотрел опасность и оказался в результате на три года в кабале.
        Ладно, хватит гадать. Есть время до обеда, значит надо его использовать с толком. Возможно, это последняя передышка перед очередным крутым виражом.
        Глава 7
        Опять 39 дней
        - Да, - в этот раз Ник ответил на мой вызов моментально, словно сидел у компьютера и ждал. Уже оделся, привел себя в порядок и выглядел прилично, а не как человек, проведший всю ночь то в пьянках, то в гулянках, - ну что, Вась, разобралась со своим имуществом?
        Смотрю, глаза горят от нетерпения, видно, что любопытство распирает. Чтоб его подразнить заунывным голосом начала философствовать на тему мирового зла:
        - Вот понимаешь, какой-то умник придумал рабство из корыстных целей, и теперь ни в чем неповинным гражданам приходится страдать. А ведь сам феномен рабства, является настолько древним и отвратительным, что остается только гадать, почему же человечество никак не изживет этот постыдный порок…
        Никита сначала удивленно уставился на меня, не понимая, к чему я веду, потом подозрительно прищурился, видать, заподозрив подвох, а потом колоритно пообещал:
        - Приеду - задницу надеру! Я вообще-то серьезно спрашиваю, а ты тут дурака валяешь. Между прочим, я переживал, вдруг ты там в обморок упала, или он придушил тебя ненароком.
        - Да все хорошо, - кисло усмехнулась я, отбросив в сторону все кривляния.
        - Не вижу радости в очах.
        - Я к нему подошла, напоила, таблетки дала, подождала, пока он сумеет встать и отвела его в комнату, сообщив, что у него есть время до обеда и он может отдохнуть. Вот, в общем-то, и все.
        - И как он отреагировал?
        - Никак, спокойно, покорно. Хотя, мне показалось, что он считает меня маленько того, ненормальной.
        - Проницательный малый.
        - Еще он мне не доверяет, абсолютно.
        - А чего ты хотела? Пламенных заверений в вечной преданности? Он тебя не знает, что его ждет впереди - тоже. Так с чего доверять?
        - Надо сказать, что я подала документы на освобождение. Пусть порадуется, - предложила я.
        - Подожди, успеешь еще. Сначала надо разобраться кто он, чего от него ждать, - абсолютно серьезно, по-деловому произнес Лазарев.
        - И как я должна, по-твоему, это сделать? Установить за ним круглосуточную слежку? Обзвонить предыдущих хозяев? - всплеснула руками, одарив друга недовольным взглядом.
        - Хм, ну вообще-то для начала, ты можешь просто принести его скан-чип, - последовал язвительный ответ.
        Точно, я совсем забыла, про этот чип, который Марика подло заставила меня активировать.
        - Неси его сюда, - скомандовал Никита, - сейчас посмотрим, что за подарочек тебе достался.
        Я надула губы и закатила глаза:
        - Лень идти.
        - Так ты это, Барсика своего драного отправь. Он же теперь должен все твои прихоти исполнять, - начал надо мной глумиться Лазарев.
        Я смерила его презрительным взглядом, на что он только рассмеялся, и отправилась за скан-чипом.
        Он так и покоился на столе, на том самом месте, где я его вчера бросила. Рядом я обнаружила браслеты. Брезгливо, двумя пальцами, взяла все это добро и понесла в кабинет, чтобы "похвастаться" перед Никитой.
        Парень увлеченно смотрел на браслеты, которые я ему демонстрировала, поразился тем, что Марика не пожалела денег на новую модель. А я тем временем подключила скан-чип к компьютеру, синхронизировала его и вывела информацию на экран, таким образом, чтобы было видно не только мне, но и собеседнику.
        Там был простой текстовый файл. Скупой на подробную информацию, больше походивший на сопроводительное письмо к табуретке, чем к живому человеку.
        Я как-то рассеянно пробегала глазами по тоскливым строчкам. Потомственный раб, пол мужской и т.д. и т.п.
        - Он, оказывается, молодой! Ему 26! - не удержалась и воскликнула вслух, - я думала за сорок.
        - Мой ровесник, - задумчиво произнес Лазарев, продолжая изучать файл, - ничего себе, сколько хозяев он поменял за последние годы. Нигде надолго не задерживался, интересно почему.
        - Он чахлый, наверное, поэтому и гоняли, что для серьезных работ не подходит, - предположила я, пожимая плечами.
        - Сомневаюсь, - напарник покачал головой, не отрываясь от экрана, - вроде здоровый, привитой.
        - Стерилизованный, - вставила свои пять копеек.
        - Фу, Васька, пошлячка, - хмыкнул Ник, - рабов не стерилизуют, как же тогда новых получать?
        - Никита, - я нахмурилась, - глянь-ка последний раздел, у него фиолетовый уровень.
        - Где? - Лазарев опустил взгляд ниже и ругнулся, - вот тебе, дорогая моя, и причина, по которой он надолго ни у кого не задерживается! Характер-то оказывается у твоего подопечного препоганый. Драки, нападения на хозяев, неподчинение. Неудивительно, что все от него стремятся побыстрее избавиться.
        Я прикрыла глаза и устало потерла переносицу. Час от часу не легче. Я только начала успокаиваться и убеждать себя, что все у меня получится, а тут на тебе, подарочек. Он еще и с дурным характером. Тут вспомнила про свое решение отправить его к отцу.
        - Слушай, наверное, плевать какой у него уровень, - поправила очки и посмотрела на Никиту, удивленно поднявшему брови, - я тут подумала и решила, что ради такого дела можно и с отцом помириться. В общем, пообщаюсь с ним, напомню про семейные узы, а потом на весь срок сбагрю ему Барсика, пусть с остальными рабами сидит…
        - Чу, - Никита бесцеремонно прервал мою самозабвенную речь, - вот скажи мне одну вещь. Почему у тебя настолько избирательная память? Про то, что подаренного раба надо освободить в течение двух часов, ты вспомнила, а про пункт, выделенный жирным шрифтом, в котором говорится, что до момента освобождения раб должен находиться рядом с хозяином, вознамерившимся выпустить его на свободу, без всяких передач третьим лицам, ты благополучно забыла.
        - Блииин, точно, было такое, - обреченно простонала я, уткнувшись носом в ладони, - Я не могу его отдать папаше!
        - Мало того, дорогая моя, что ты не можешь его отдать, так ты не можешь покинуть Ви-Эйру, до того момента, как он официально не будет признан свободным!
        - Что!? - вскочила на ноги, за что тут де поплатилась резкой болью в грудной клетке, - мне полтора месяца до снятия корсета, потом еще пара недель восстановления и все тю-тю, прощай Ви-Эйра! Я не собираюсь здесь сидеть еще целых четыре месяца!
        - Куда ты денешься? - Лазарев развел руками, - протокол есть протокол. Если не хочешь проблем на работе, значит, все сделаешь по правилам.
        - Черт, может мне его отравить и по-тихому закопать где-то в саду? - простонала я, сердито расхаживая по комнате.
        - Василиса, что-то я не замечал за тобой раньше такой кровожадности.
        - А вот я что-то не замечаю расстройства с твоей стороны из-за того, что дражайший напарник, то бишь я, не вернется к работе еще четыре месяца!
        - Так я, наоборот, рад. Ты же сумасшедшая, только вылезешь из корсета и сразу побежишь на службу, несмотря на рекомендации по щадящему режиму! И мне придется тебя связывать, чтобы удержать на месте. А так, хочешь не хочешь, а придется отдохнуть.
        - Да я тут со скуки подохну! - взвилась выше небес.
        - Не подохнешь, у тебя теперь Барсик есть, злой, вредный и противный, нечесаный. Вот и будешь воспитывать его, - Никита рассмеялся, глядя на мое возмущенное лицо.
        - И что мне теперь делать? Как жить, имея под боком такой дивный экспонат?
        - Обычно жить.
        - Обычно я живу дома одна, делаю, что хочу, без оглядки на кого-либо. А теперь со мной под одной крышей несколько месяцев будет жить какой-то непонятный, подозрительный мужик. Как ты себе это представляешь?
        - Относись к этому философски. Ты хозяйка, он раб, которого ты отпустишь на волю, нужно только потерпеть немного.
        - Немного? Да я с ума сойду за эти месяцы. Блин, может его отправить жить в гараж? Или построить для него специальный временный дом?
        - Вась, вот если бы тебе Шарика подарили или Полкана, тогда да, с чистой совестью можно было бы отправить его на улицу в будку. Но у тебя Барсик, а значит жить ему в доме.
        - Ник, хватит прикалываться! Я понимаю, что тебе это кажется забавным, находясь за тысячи километров отсюда, а мне не до шуток! Мне не комфортно от осознания того, что теперь рядом будет посторонний человек. Он меня напрягает. Я ему не доверяю, да и, что скрывать, откровенно побаиваюсь. Фиолетовый уровень так просто не дают.
        - Чу, успокойся. У него сейчас зонд стоит самого высокого уровня, а значит при одной только мысли о том, чтобы навредить тебе, его так током бьет, что мама не горюй. Так что вреда он тебе не причинит, даже если очень захочет. Зонд вырубит его, прежде чем он успеет пальцем пошевелить.
        - Уверен?
        - Да, еще нет таких человеческих мышц, которые бы смогли противостоять электронике. Так что не переживай по этому поводу. Хотя, конечно его характер и меня напрягает.
        - Может он подобреет, если узнает, что я собираюсь его отпустить на волю, - с надеждой в голосе спросила я.
        Ник с минуту молчал, а потом покачал головой и серьезно произнес:
        - Не говори ему ничего. Мы не знаем, что у него на уме. Возможно, обрадуется и будет порхать вокруг тебя как розовая фея, а возможно станет неуправляемым, решив, что раз на носу свобода, то к черту всех хозяев.
        - Мне все-таки кажется, что надо сказать, - настаивала я.
        - Нет, не надо! Сначала присмотрись к нему, может он уже сегодня пакостить начнет, или нервы тебе мотать станет. Не усложняй себе жизнь. Понаблюдай, а уж потом порадуешь его, если захочешь.
        - Как же мне все это надоело, - сердито проворчала я, - вот что мне прикажешь теперь с ним делать?
        - Для начала подбери ему работу.
        - Хочешь, чтобы я использовала рабский труд?
        - Нет, ну а что ты предлагаешь? Чтобы он сидел целыми днями на попе ровно? Он раб, как ни крути, и привык к работе. Вот если ты его без дела оставишь, то тогда точно проблемы начнутся, - поучал меня Лазарев.
        - И какую работу, по-твоему, я должна ему дать, - сердито поинтересовалась я, - отправить на рудники?
        - Нет, конечно, выбери что-то, что тебе самой делать в тягость, и поручи ему. Есть варианты?
        - Конечно, - ехидно ответила я, - пусть есть готовит! Избавит меня от этого кухонного кошмара. Как тебе такой вариант?
        - Сойдет, а что еще?
        - Еще? - я задумалась, а потом радостно щелкнула пальцами, когда в голову пришла идея, - пусть убирается и поддерживает дом в порядке. У меня все равно сейчас не получается ни согнуться, ни наклониться. А так он меня избавит от двух крайне неприятных дел!
        Лазарев, скептически подперев щеку рукой, искоса наблюдал за моим восторгом:
        - Чу, когда ты напишешь книгу, я стану твоим самым преданным читателем.
        - Какую книгу? - не поняла я.
        - «Как нажить заклятого врага за пятнадцать минут».
        Я непонимающе уставилась на него.
        - Васька, ты его ночь продержала на коленях, поиздевалась насчет воды и таблеток, а теперь собираешься его завалить бабской работой. Хочешь, чтобы он ходил в переднике и с пылесосом, размахивая пипидастром?
        - Чем? - не поняла я.
        - Щетка такая для пыли! А не то, что ты подумала! Да он озвереет через несколько дней!
        - И что мне делать? - чувствую, что снова начинаю впадать в ступор.
        - Найди ему мужскую работу! - поучительным тоном заявил Никита, - что угодно, лишь бы с выраженным мужским характером.
        Я задумалась, пытаясь припомнить, что там в эту мужскую работу входит, потом с сомнением произнесла:
        - Крышу на гараже перекрыть надо. У меня все руки не доходили, чтобы мастера вызвать.
        - Вот, Чу, отлично. Пусть кроет. Это хоть разбавит тоску от уборки и готовки, - похвалил Лазарев.
        - Еще в гараже стоит старая машина. Она не едет, но я все никак не могу с ней расстаться, она мне напоминает о том, что когда-то у меня была полноценная семья. Пусть попробует ее починить?
        - Умница, Васька. Идеально. Когда будешь с ним разговаривать, это обязательно сообщи.
        - Что мне делать с браслетами? Я не хочу их носить, - с отвращением покосилась на эти ужасные украшения.
        - Запри их в сейфе и сообщи об этом Барсику. Чтобы знал, что ты не собираешься управлять им с помощью кнопок. Думаю, это его обрадует.
        - Разве это безопасно?
        - Вась, ну подумай сама. Зонд внутри него. Независимо от наличия браслета, он будет делать свою работу и не допустит, чтобы он тебе навредил, болезненно пресечет любые попытки. Сами браслеты убери в сейф, это позволит удержать его поблизости. То есть сможет ходить по дому, забираться на твой гараж, бродить по территории, но сбежать не сможет. Браслеты будут включены, они уже настроены на тебя. Значит, ты можешь отдавать непосредственный приказ, если тебе, конечно, захочется, в чем я очень сомневаюсь. И перебороть его у него не будет возможности. Так что ты защищена со всех сторон, не переживай, - Ник говорил все это так убежденно, что я начала успокаиваться, а еще стала зевать как ненормальная.
        - Чем будешь заниматься, чтобы скоротать время до вашего теплого разговора? - усмехаясь, поинтересовался Ник, и так прекрасно зная ответ.
        - Ничем, спать пойду, из-за этого клуба у меня все ноет, а к вечеру начнется непрекращающаяся боль. Так что пойду к себе, немного посоплю, - честно ответила, даже не пытаясь выдумать что-то другое. Смысл? Если он меня знает как облупленную.
        - Ну, давай, только смотри не проспи, у тебя сегодня важный разговор. Если что звони, - усмехнулся Лазарев и, попрощавшись, отключился.
        Я еще немного посидела за столом, гипнотизируя темный монитор, а потом зевнула и побрела в свою комнату.
        В коридоре остановилась, прислушалась, пытаясь уловить, что происходит в самой дальней комнате. Вроде вода шумит. Неужели душем соблазнился? Ладно, пусть отмокает, а я пока отдохну.
        Через пару минут я уже с кряхтеньем улеглась в свою кровать, и попыталась устроиться поудобнее. Не тут-то было. Все тело словно в жерновах побывало. Так и знала, что аукнется мне эта ночка по полной программе!
        Кстати странно, пока переживала и металась из-за Барсика, боли как бы и не чувствовалось. Она отошла, спряталась, затаилась где-то на заднем плане. Зато теперь, когда немного успокоилась, она нахлынула с новой силой, вынуждая жмуриться, сжимать кулаки и закусывать до крови губу. А в шкафчике таблетки лежат обезболивающие, те самые, которые подарку своему неожиданному выдавала. Мне бы тоже парочку, чтоб полегчало… Нельзя! Эх, не сорваться бы. Чуть-чуть осталось, надо дотерпеть.
        Глава 8
        Снова 39 дней
        Проснулась я все от той же ноющей боли во всем теле. Ощущение словно и глаз не смыкала, в голове шум, во рту пересохло. Ужасное состояние, будто похмелье, вот только я ни капли алкоголя не принимала. Потянулась, сердито поворочалась, надеясь устроиться поудобнее, и заснуть еще хоть ненадолго. И тут мой взгляд упал на часы.
        Пять! Часов! Вечера!
        Я продрыхла весь день, как самый натуральный ленивец!
        Потом вспомнила про бородача, который теперь будет жить со мной, и с которым я собиралась серьезно поговорить. Во время обеда! Несколько часов назад!
        Да что за жизнь-то такая?
        Отдуваясь и пыхтя, выбралась из кровати, кое-как доковыляла до ванной комнаты, попыталась привести себя в порядок, но быстро оставила это бесперспективное занятие, и с тяжелым сердцем отправилась к Барсику. Все-таки надо серьезно поговорить с ним, все обсудить. Но как же не хочется! Он меня, наверное, и так считает бесчувственной заразой, то на ночь на полу оставлю, то вместо обещанного разговора в обед, затягиваю до самого вечера.
        Ох ты ж, блин, он же, наверное, голодный, как волк! У меня ему перепало только два стакана воды с пилюлями, а когда он ел до этого неизвестно. Судя по тощему виду, деликатесами и пятиразовым питанием его никто не баловал.
        Доковыляла до его двери и в нерешительности остановилась. И что теперь? Крикнуть, чтоб поторапливался и выходил? Или вломиться и приказать следовать за собой? Или может вообще развернуться и уйти, отложив неприятный разговор до лучших времен? Ну, подумаешь, поголодает немного…
        Пришлось себя сурово одернуть, несколько раз тяжело и глубоко вздохнуть, призывая к внутреннему спокойствию и гармонии. Вроде полегчало, и после этого я сделала то, что и должна была. Просто постучала, и, подождав несколько секунд, заглянула внутрь.
        Барсик (фу, прямо передергивает каждый раз, когда эта кличка всплывает) сидел на кровати, привалившись спиной к стене и прикрыв глаза. Заметив мое появление, он торопливо поднялся на ноги и теперь стоял передо мной с понуро опущенной головой. Наверное, гадал о том, что же его ждет дальше.
        - Иди за мной, - отдала распоряжение сиплым голосом, не дожидаясь ответа, развернулась и последовала на кухню, уверенная, что пойдет за мной.
        И пошел, как миленький! Вот только спиной чувствовался его тяжелый мрачный взгляд.
        Когда пришли на кухню, я кивком указала ему на стул, а сама направилась к холодильнику:
        - Когда ты ел последний раз? - поинтересовалась, не оборачиваясь. Я вообще почему-то стремилась отвести глаза в сторону и не смотреть на него. Он меня реально напрягал своим присутствием, до такой степени, что… Так, спокойно Василиса, глубоко дышим и улыбаемся. Кто здесь главный? Я! И этим все сказано. Так что увереннее!
        - Вчера утром, - после секундного колебания ответил он.
        Блин, так и есть, проморила его голодом, вместо того чтобы сразу накормить. Ай да молодец, ай да умница. Прав был Ник, относительно того, что мне книгу надо написать, пособие по обретению заклятых врагов.
        Раздраженно мотнула головой, пытаясь отогнать тревожные мысли, достала из холодильника две упаковки "быстрого ужина" и закинула их разогреваться.
        Сложила руки на груди и стала ждать, с увлечением рассматривая цифры таймера. В общем, несмотря на внутренние медитации, по-прежнему старалась смотреть куда угодно, но только не на него. С силами для разговора еще не собралась, поэтому молчала. А он и подавно рта не раскрывал. Конечно, ему ведь не положено, без моего разрешения. Вот тоска-то!
        Наконец раздался сигнал, что все разогрето до нужной температуры, от которого я, затерявшаяся в своих мыслях, невольно вздрогнула.
        Достала один из контейнеров, вилку и положила все это перед ним. Сама устроилась напротив.
        Парень (Блин, ведь реально парень! А я сначала подумала, что старый хрыч) не шелохнулся, подозрительно поглядывая то на меня, то на еду.
        - Не умеешь пользоваться вилкой? - спросила я, пытаясь сдержать раздражение. А что, если действительно не умеет? Что, если рабам и не положено этого уметь? Черпают руками из миски и ладно. Пфф, я с ума сойду, если еще придется его социализировать и учить элементарным вещам.
        - Умею, - наконец ответил он сиплым глухим голосом.
        Подняла глаза к потолку и воодушевленно произнесла "спасибо!", не сумев сдержать свою иронию. Похоже, он это понял, потому что весь подобрался. Черт, вот что я делаю? Надо с ним спокойно поговорить, а я вместо этого издеваюсь.
        - Раз умеешь, то бери вилку и ешь, - постаралась произнести как можно более спокойно и миролюбиво, сама при этом открыла контейнер, поморщившись от синтетического запаха, и принялась меланхолично ковыряться в его содержимом.
        - Сколько? - его вопрос вогнал меня в ступор.
        - Сколько чего? - глупо переспросила, непонимающе глядя в его сторону.
        - Сколько есть?
        О боги, дайте мне силы! Силы и терпения! Нет, лучше просто терпения!
        - Сколько хочешь, столько и ешь, - пожала плечами, с трудом удержавшись от лишних высказываний.
        Снова подозрительный взгляд в мою сторону, из-под лохматой челки. Возникало почти непреодолимое желание его побрить и подстричь, или хвостик на лбу заколоть, как у маленьких собачонок.
        - Ешь уже, - цыкнула на него, - а то все остынет.
        Больше он ничего не говорил. Открыл контейнер и принялся за еду. Я видела, как он сдерживается, пытаясь не закидать все сразу себе в рот. Да, бедняга явно проголодался. Эта мысль снова всколыхнула чувство вины, заставляя досадливо жмуриться.
        Так и сидели друг напротив друга, каждый, уткнувшись носом в свою порцию. Я отправила в рот пару кусочков, и все. Больше в меня не влезало, как обычно не было аппетита. Барсик же наоборот умял все, ни оставив и крошки. Я исподтишка на него поглядывала, испытывая всю гамму отрицательных чувств. От опасения за свою жизнь до откровенного раздражения, вызванного его присутствием, а поверх всего этого накладывался голос здравого смысла.
        Он же не виноват в том, что выбор полоумной Марики пал на него. Если бы кого-то другого звали Барсиком, то она притащила бы того другого. А так, обстоятельства сложились таким образом, что именно мы сидели сейчас на кухне и "совместно ужинали". Во всем виновата эта проклятая кличка.
        Кстати о ней…
        - Мне не нравится твое имя, - задумчиво произнесла, крутя в руках вилку, - кошачья кличка и это раздражает.
        Опустил голову еще ниже, молчит.
        - Есть какое-нибудь имя, которое бы тебе нравилось? - интересуюсь у него, особо на ответ и не рассчитывая. Он равнодушно пожал плечами, заставляя скрипеть от досады зубами. Но отступать я не собиралась:
        - Давай сделаем так, я буду перечислять имена, а ты дай знать, когда что-то понравится, - предложила я, и уставилась не него в ожидании ответа. Бесполезно. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула, призывая себя к спокойствию и начала монотонно перечислять, придерживаясь алфавита:
        - Алексей, Андрей, Антон… Вадим, Виктор, Владислав, - и так далее, и тому подобное. Чем дольше я бубнила мужские имена, тем большей идиоткой себя чувствовала. Что я за глупость затеяла? Он так и промолчит, игнорируя все мои предложения. Захотелось бросить, махнуть на все рукой, и оставить его с дурацкой кошачьей кличкой, или взять и назвать каким-нибудь Евлампием, чтоб не повадно было меня нервировать! Но упрямство не позволило остановиться, и я продолжала обреченно бубнить: - Никита, Николай, Олег, Павел, Сергей, Тимур…
        На последнем имени я ясно увидела, как дрогнули его плечи. О, ну хоть какая-то реакция! За нее я и ухватилась.
        - Тимур, значит, понравился? Ладно, так тому и быть, - торопливо выдохнула, радуясь, что этот глупый аттракцион закончился, - будешь Тимуром. Предупреждаю сразу: менять и придумывать новые имена не собираюсь. Так что один раз и навсегда.
        И тут он впервые на меня посмотрел, в глаза, от чего я непроизвольно поежилась. Мимолетный взгляд темных, почти черных глаз и не понятное выражение, застывшее в них, больше всего похожее на изумление, недоверие и… благодарность? После чего снова уткнулся в тарелку, а я все-таки набралась храбрости и заговорила на важную тему:
        - Мне жаль, что так все нелепо сложилось. Марика поступила некрасиво, притащив тебя в качестве подарка, но такая уж она… - еле успела проглотить некрасивое слово, - хм, не важно. Как ты уже, наверное, понял, она не очень меня любит, и этим жестом хотела мне досадить. Если честно досадила, еще как. Я крайне негативно отношусь к рабству, в силу личных причин. Поэтому твое появление, мягко говоря, выбило у меня почву из-под ног. Да, и за неудобную ночь извиняюсь, растерялась, - прокашлялась, оттого что в горле внезапно запершило. Уже было хотела сообщить ему о том, что собираюсь отпустить, но в последний момент удержалась. А что, если Ник прав? Вдруг такое признание заставит Барсика… тьфу ты, Тимура (не забыть бы!) наплевать на все и в полную меру развернуть свой характер, отыгрываясь на мне за всех предыдущих хозяев. Нет, надо молчать. Понаблюдать за ним недельку, а потом уже рассказать, при условии, что будет хорошо себя вести.
        Бросила на него быстрый взгляд. Сидит, весь подобрался, слушает. Ну, слушай, слушай, лохматый мой:
        - В общем, раз уж ты у меня оказался, то думаю, надо обговорить некоторые правила. Первое, что ты будешь делать - это готовить.
        Не удержался, опять поднял на меня удивленный взгляд, правда, сразу опустил, по видимому испугавшись, рабам ведь нельзя смотреть хозяину в глаза.
        Я почему-то в этот момент почувствовала себя идиоткой, которая к 24 годам так и не смогла научиться готовить ничего сложнее яичницы. Хотя и она раз от раза тоже получалась в виде сушеного коржика.
        - И не смотри на меня так, - проворчала, пытаясь скрыть смущение, - поверь мне, если я буду готовить, то нас ожидает смерть либо от голода, либо от заворота кишок, а питаться все время полуфабрикатам мне нельзя. Так что теперь, это твоя обязанность. Сам-то умеешь готовить?
        - Так себе, - пожал он плечами.
        - Так себе это лучше, чем отвратительно, - удовлетворенно кивнула головой, - с тебя завтрак, обед и ужин, с завтрашнего дня.
        Покорно кивнул.
        - Во сколько завтрак?
        - Ну, я раньше десяти вряд ли выберусь из своей комнаты, так что примерно к этому времени.
        Я наблюдала, как он хмурится, пытаясь что-то понять, но поскольку кроме молчания опять ничего не дождалась, то продолжила:
        - Поехали дальше. Если ты успел заметить, я маленько не в форме, - руку на отсечение даю, что этот гаденыш еле сдержался, чтоб не ухмыльнуться, - да-да, можешь не усмехаться, сама прекрасно знаю.
        При этих словах он весь сжался:
        - Простите, я не собирался…
        Черт, похоже, испугался, что наказывать буду. Ой, как тяжело-то, шаг в сторону и все, он уходит в глубокий окоп, наполненный тошнотворной покорностью.
        - В общем, убираешься в доме и поддерживаешь порядок теперь тоже ты, - сердито буркнула, ожидая, что теперь он точно взбунтуется и пошлет меня подальше. И, конечно же, не дождалась. Опять тишина. Очень некстати всплыла фраза Ника про передник и щетку для пыли, отчего я чуть не засмеялась. Еле удалось сдержать нервный смех, а то точно подумал бы, что я маленько того, на голову больная.
        - Все ясно? - уточняю на всякий случай.
        - Да, - легкий кивок.
        - Чудесно. А чтоб тебе не было скучно с таким набором дел, будешь еще крышу на гараже перекрывать. Сообразишь как, или лучше сразу мастера вызывать?
        - Чего там соображать, все просто.
        Ого, целую фразу выдал. Прямо, разболтался не на шутку!
        - Вот и отлично. А в машинах что-нибудь понимаешь?
        Кивнул.
        - Что понимаешь? Что у нее четыре колеса, спереди баранка и где-то внутри мотор? - мне хотелось, чтобы он начал разговаривать, потому что покорное молчание выводило из себя.
        - Я работал на станции техобслуживания, - пояснил он, тряхнув головой. Что, патлы мешают? Ну, вот пообвыкнешься, все равно побрею, как бы ни сопротивлялся.
        - Отлично. Машина старая, но дорога мне как память, если сумеешь ее завести и заставишь ехать, то буду безумно благодарна.
        - Сделаю.
        - Вот, в общем-то, и все, что мне от тебя надо, - подвела я итог, радуясь, что тяжелый разговор подходит к концу, - теперь давай по поводу браслетов поговорим.
        В тот же миг, начавший было только расслабляться Тим, весь сжался. Не знаю от чего страха, злобы, бессилия. Все причины ужасны, и мне в этот миг стало безумно неудобно перед ним, стыдно и как-то мерзко за все происходящее:
        - Я не буду заставлять тебя надевать его, - поспешила произнести вслух, чтобы успокоить, - и сама носить не собираюсь. Я уберу их в сейф, запру и обещаю не доставать. Но ты должен понимать, что доверия между нами пока нет, и я была бы полной дуррой, если бы их отключила. К тому же твой фиолетовый уровень к таким вольностям не располагает. Они будут убраны, но активированы. Если надумаешь что-то выкинуть, будь готов к тому, что я отдам непосредственный приказ, - ненавидела себя в этот момент, чувствовала последней гадиной, но проговорить эти моменты было необходимо, - все понял?
        - Да, - последовал сдержанный ответ.
        - Благодаря активированным браслетам, ты не сможешь уйти. Радиус действия, по-моему, метров триста, так что сможешь перемещаться по дому, чинить гараж. Отойти дальше сможешь только рядом со мной. Ясно?
        - Ясно, - повторил словно эхо.
        - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнула, однако, не ощущая ничего хорошего, - надеюсь, наше с тобой совместное существование не омрачится каким-либо досадным инцидентом.
        Поскольку убогий ужин подошел к концу, я поднялась на ноги, намереваясь уползти в гостиную к телевизору. Тимур тоже поднялся, и я поняла, что он хочет что-то сказать, но не решается:
        - Тим, - устало проговорила, с удивлением заметив, как он опять вздрогнул. Да что с ним такое? Какие-то ассоциации с этим именем? - если хочешь что-то сказать, то не тяни. А вообще, если бы разговаривал со мной, то это очень упростило бы дело.
        - Что мне делать сейчас?
        Неожиданный вопрос, я замерла, задумчиво почесывая затылок, потом беспомощно развела руками:
        - Ну, не знаю, иди, поспи, почитай, - снова поймала уже привычный удивленный взгляд. Я что-то не то говорю? Ну, извините, не знаю, как правильно общаться с рабом! Поэтому раздраженно спросила:
        - А чего ты ждал? Ты говори, я исправлюсь! Может, мне надо было тебя сразу послать землю пахать, или может выпороть?
        - Нет, - он тотчас пошел на попятный, а мне опять стало стыдно и неудобно.
        - Ну, вот раз нет, то иди и спи, и не трепли мне нервы, - недовольно буркнула, грубостью прикрывая стыд.
        Он без вопросов развернулся и направился к выходу, и через пару секунд я услышала, как прикрылась дверь в его комнату.
        Фуууух, сто потов сошло, пока этот разговор прошел. Вернее не разговор, а мой сумбурный монолог с его унылыми односложными ответами. Просто мечта, а не собеседник!
        Махнув рукой, поковыляла к телеку. Все, хватит с меня на сегодня геройств, отдохнуть хочу.
        ***
        Тимур сидел на кровати, уперевшись локтями на колени и размышлял.
        В том, что ему достался этот редкий экземпляр "хозяина поневоле", он не сомневался.
        То как он сейчас с ним разговаривала, как вела. Все неправильно, не по-хозяйски. Обычно теплый прием начинается с размечивания территории, демонстрации силы, раздачи наказаний, так сказать авансом.
        А у этой все не так, даже извинилась за ночь. А уж когда имя вернула, свое родное, он был готов ползать перед ней на коленях. Нет, она не была первой, кому не нравилась кличка Барсик, но обычно хозяева сами выбирали имя, и, не дай Бог, было забыть, как тебя зовут в этот раз. Иногда спрашивали, какое имя он бы хотел. Но что толку, если ментальный блок не позволял и слова на эту тему сказать. А тут стала перебирать разные имена, а он сидел и гадал, назовет его настоящее имя или нет. И когда назвала, от удивления вздрогнул. Чучундра оказалась внимательной и заметила. Вуаля, и он снова Тимур. Впервые за этих три скотских года!
        Когда заговорила про работу, чуть не заржал. Готовить? Хм, в прежней жизни все говорили, что у него талант, и самому нравилось, что можно отвлечься от любых мыслей, если погрузиться в готовку.
        Подумать только, завтрак к десяти! Да его обычно за шкирку в пять утра поднимали, и на работу выкидывали, а тут к десяти! О*ренеть можно!
        Уборка? Неприятно, но привычно. Почти у каждого хозяина приходилось этим заниматься, так что справиться.
        Перекрыть гараж? А почему бы и нет? Всегда любил работу на свежем воздухе.
        А уж поковыряться в машине! Вспомнить увлечение юности вообще одно удовольствие.
        Когда начала про браслеты говорить, струхнул по полной программе. Думал все, сейчас нацепит и при первом же удобном случае начнет все кнопки пробовать, наслаждаясь его агонией. Но и тут все не как у людей. Сама не будет носить, уберет в сейф, и его не заставит.
        В общем, не хозяйка, а мечта.
        Хотя, не стоит забывать, что все хозяева сволочи. Может сейчас наобещает, а потом раз, и с диким смехом скажет, что пошутила, и превратит его жизнь в ад. А может, и нет. Вдруг все так, как она говорит? Так хотелось в это верить.
        Ладно, будь что будет. И не из таких передряг выбирался! В этот раз, судьба, похоже, решила дать ему передышку, послав эту Чучундру.
        Что там говорил приятель? Такие хозяева не рады своему имуществу, их напрягает все происходящее? По ней заметно. Прямо видно, как она мечтает поскорее от него избавиться, спровадить куда-нибудь.
        Инстинкт выживания подсказывал, что в таких условиях надо попытаться продержаться как можно дольше. Набраться сил, восстановиться, придти в себя. Значит нужно постараться, чтобы у нее задержаться.
        Не хочет напряга? Значит, он будет тише воды, ниже травы. Не хочет, чтобы мотал нервы? Значит, он будет сама покладистость. Опасается его, не доверяет? Даже в таком потрепанном виде? А что будет, когда он начнет набирать форму? Так, вот с этим сложнее. Надо сделать так, чтобы она как можно дольше считала его лохматым заморышем. Тяжело конечно с его-то характером, но ради завтрака в десять можно и потерпеть!
        Глава 9
        38 Дней
        Утро началось с того, что я просто не могла пошевелиться. Вчерашняя ночь и все последующие события меня настолько вымотали, что казалось, ни одной клеточки в теле не осталось, которая бы не пыталась свести меня с ума раскатистой болью.
        Сегодня мне не хотелось ничего, разве что тихонько помереть, чтобы больше не мучатся.
        Протянула руку за очками, без которых мир - одно сплошное непонятное пятно. Надела, стало четче, но не менее тоскливо. Потом по привычке потянулась за календариком, отметила очередное число и отбросила в сторону. Календарь скользнул под стол. Проклятье, теперь придется ползать на коленях, чтобы достать его. Как же мне все надоело!
        Полежала еще немного, рассматривая потолок и пытаясь набраться сил для подъема.
        Тоска. Настроение на нуле. Из угла с тихим жужжанием выехал электронный доктор. Я отрешенно наблюдала за его привычными четкими манипуляциями. Проверил кровь, давление, просканировал спину и выдал результаты. Все хорошо, медленно, но верно поправляюсь. Только почему-то даже такие новости не развеселили. Я устала. Несмотря на то, что только что проснулась. Просто это не мимолетная, а какая-то глобальная усталость от всей этой ситуации.
        Корсет, вид этот чудовищный, постоянная боль, а теперь еще и Бирюк бородатый под боком.
        Очень-очень устала.
        Кстати о Бирюке. Чем он там занят, интересно? Я ему, конечно, все обязанности вчера расписала, он вроде понял. Только вот не факт, что делает. Эхххх.
        Наверно именно мысли о новом имуществе и придали мне сил, так отчаянно не хватавших для подъема. Выбралась из кровати и "побежала" в ванную комнату, намереваясь по быстрому привести себя в порядок. Как ни странно, но с появлением лохматого Подарочка я напрочь забыла об утреннем ритуале "полюбуйся в зеркало на свой небесный лик". Лишь бросив на сверкающую поверхность раздраженный взгляд, я поспешила в душ. Некогда наслаждаться своей красотой, надо идти проверять, что там Тим (о, надо же не забыла) делает. Может, уже весь мой уютный домик разворотил и кухня вся в руинах!
        Может, он спит? Вот было бы здорово! Я не против, чтобы он сидел в своей комнате и носа оттуда не показывал, желательно все четыре месяца, чтобы бедную меня не нервировать!
        Собравшись в рекордно короткие сроки, направилась к выходу. Бесшумно приоткрыв дверь, выглянула в коридор и прислушалась. С кухни явно доносились какие-то звуки. Выдохнула, призывая себя к внутреннему спокойствию, и побрела смотреть, что же там происходит.
        В кухонных дверях я появилась как раз в тот момент, когда не подозревающий о моем коварном приближении Тимур, зачерпнул ложку того, что стояло на плите, и отправил ее в рот. Я так подозреваю, что он, дорвавшись до еды, втихаря хомячил, уплетал за обе щеки, пользуясь моим отсутствием. Я вообще-то не против, но картина показалась такой нелепой, что изумленно уставилась на него. Он почувствовал, что не один, резко обернулся в мою сторону и испуганно замер.
        Так и стояли друг напротив друга. Я с изумленно поднятыми бровями, и он с ложкой во рту. Картина маслом.
        - Что ты делаешь?
        Зачем я задаю этот вопрос? И так понятно, ест человек.
        - Простите, - смутился, ложку убрал, стоит голову опустив. Потом подумал и вообще взял и плюхнулся передо мной на колени, вогнав меня в ступор. Не менее минуты я смотрела на коленопреклоненную фигуру, прежде чем смогла выдавить из себя хриплое:
        - А ну-ка вставай живо!
        Послушно встал, глаза все так же в пол.
        - Посмотри на меня, - обратилась к нему сердито, до сих пор пребывая в шоке от его выходки.
        Он, все так же покорно, поднял на меня взгляд, взглянув из-под лохматой челки.
        - Чтоб больше я этого не видела. Никогда!
        - Извините, привычка, - последовал тихий ответ, и мне стало неудобно за свою злость. Скорее всего, именно этого от него и требовали все предыдущие хозяева, загоняя пагубную привычку глубоко под кожу. Чтоб наверняка, на автомате выполнял, демонстрируя покорность. Неудивительно, что он срывался, и не раз, заработав себе фиолетовый уровень.
        - Давай договоримся так. Ты постараешься избавиться от этой привычки, потому что мне этого не надо, - уже спокойно, прогнав все свое раздражение, сказала я.
        Молча кивнул.
        - Вот и хорошо, - подошла к одному из ящичков и достала баночку, которую мне выдал врач, - вчера забыла сказать, во все, что готовишь, добавляй вот это.
        Тим подозрительно покосился на баночку. Я была не уверена, что он вообще умеет читать, поэтому пришлось добавить:
        - Не переживай, травить тебя не собираюсь. Это витамины, которые мне врач прописал для восстановления.
        Он забрал у меня емкость, и больше ничего не спрашивая, сделал то, что я от него хотела. Добавил ложку в кастрюлю стоявшую на плите. Так, а что он там, собственно говоря, готовит? Вытянула шею, пытаясь рассмотреть содержимое кастрюльки, но безрезультатно.
        Зато Тимур мой жест заметил, поэтому спросил своим сиплым, простуженным голосом:
        - Накладывать?
        - Угу, - кивнула и почувствовала, что краснею. Блин, как все неправильно, по-глупому. Вот могла ли я два дня назад подумать, что в моем доме заведется какой-то подозрительно-лохматый мужик, который будет прыгать возле моей плиты и готовить завтрак? Сумасшествие какое-то.
        Тем временем он поставил на стол тарелку. Каша! Блин, я уже не помню, когда мое утро начиналось с настоящей сваренной каши, а не из разведенных водой суррогатов. О*ренеть! Чувствую, что краснею еще сильнее. Настолько мне в этот момент стало неудобно за свои жалкие кулинарные возможности, что была готова провалиться сквозь землю. Хотя вроде никогда по этому поводу и не комплексовала, а тут на тебе, прорвало. Все из-за этого Барсика лохматого, будь он неладен.
        Стоит в стороне как каменное изваяние, весь какой-то сжатый, скукоженный, взгляд как всегда в пол. Так и не поймешь, то ли указания какого ждет, то ли задумался о чем-то. Эх, тоска зеленая! Напрягает он меня своим присутствием, как ни крути. Внутри прямо все переворачивается при взгляде на него.
        - Себе тоже накладывай, - пробубнила, усаживаясь на стул.
        Он бросил в мою сторону быстрый удивленный взгляд.
        - Чего смотришь? Уж извини, я не в курсе, чем там обычно вашего брата кормят. У меня никакой специальной еды для тебя нет, и не будет. Поэтому все, что готовишь, это для нас обоих. Поэтому накладывай, садись и ешь, - потом все-таки не удержалась и пустила в его сторону шпильку, - или ты уже в процессе готовки нахватался досыта?
        Тим еще ниже опустил голову, и за свешивающимися волосами было не разобрать выражения лица. Я представила, как вскакиваю, хватаю ножницы и отрезаю все эти заросли. Хм, будь я здоровой, может, так и поступила бы. Пока же приходится только фантазировать.
        Парень как всегда молча выполнил мои указания. И вот мы опять сидим друг напротив друга, молча едим. Прямо сказка, а не жизнь. Вчера "романтический" ужин, сегодня не менее романтический завтрак. Надо Нику рассказать, вот уж он поржет надо мной.
        - Каша кстати вкусная, - прошамкала я, отправляя в рот очередную ложку.
        Он пожал плечами. Ах, ты, надо же, какой скромный нашелся. И молчаливый. Молчание раздражало. Может приказать ему разговаривать?
        Глупость. Даже не глупость, а дурость. У человека жизнь такая, что не до лишней болтовни, а я тут сижу, кривлюсь недовольно, не разговаривают, видите ли, со мной. Надо оставить парня в покое, дать ему привыкнуть, а там, глядишь, и разговаривать начнет, не из-под палки, а сам, по своей воле.
        Словно прочитав мои мысли, он заговорил:
        - Холодильник пустой. Обед не из чего готовить. И ужин тоже.
        Пфффф. Лучше бы молчал!
        Он прав. В холодильнике у меня мышь давным-давно повесилась. Кроме полуфабрикатов и нет ничего. С этим лечением у меня аппетит напрочь пропал, поэтому отсутствие продуктов не было проблемой. До сегодняшнего дня. Теперь у меня есть Барсик, и его надо кормить. Учитывая, что он какой-никакой, но все-таки мужик, да еще и тощий как палка из-за постоянного недокорма, кормить его надо много, и одними кашами тут не отделаешься. Проклятье, вот не было печали…
        Несколько минут я пыталась решить, что делать с этой проблемой. Поездка в магазин вызывала у меня священный ужас, так как я до сих пор не отошла от веселой ночки и лишний раз боялась пошевелиться. Просить кого-то из знакомых привезти продукты тоже не хотелось. Начнутся расспросы как тут, что тут. К этому я пока не готова.
        Что ж, придется заказывать через службу доставки. Теперь надо решить что брать. Ох, не люблю я все это, терпеть не могу. Я и поход по продуктовым, не важно, реальным или виртуальным, - это две несовместимые вещи.
        Хм, а кто сказал, что этим должна заниматься я? У меня теперь есть волшебный поваренок, вот пусть он и выбирает! Я с сомнением посмотрела на сидящего напротив Тима. Вот только можно ли ему доверять в таком вопросе? Вдруг наберет какой-нибудь гадости или супердорогих деликатесов? Впрочем, чего гадать? Попробую один раз, если натворит дел, то больше таким безобразием заниматься не буду, а если все нормально пройдет, то значит, так тому и быть.
        - После завтрака будешь заказывать продукты.
        - Я? - в голосе сквозило удивление.
        - Ты, - кивнула головой, наблюдая за его реакцией. Сидит, нахохлился, видно, что думает.
        - И что мне брать? - интересуется осторожно, подозрительно косясь в мою сторону.
        - Сам решишь, - с глумливой улыбкой ответила я. Ничего пусть помучается, голову поломает, не все же мне страдать.
        - Это проверка какая-то? - подозрительно спросил Тимур, замерев, словно каменное изваяние.
        - Пока не решила, - хмыкнула в ответ, переключая свое внимание на кашу. Действительно вкусно, почти половину тарелки умяла, для меня это рекорд. Он же в ответ на мои слова опять подобрался, поэтому с тяжелым вздохом пришлось пояснять: - Тим, я пошутила. Не ищи в каждой мой фразе двойной смысл. Поскольку я не умею готовить, то и к выбору продуктов отношусь скептически. Вот и все. И никаких проверок.
        А дальше опять молчание.
        Закончили завтрак, после чего Тим все убрал, а я отправилась за планшетом. Принесла, включила его и теперь сидела, ломала голову, как объяснить рабу принцип действия этого устройства. Почему я раньше не задумалась о том, что для него это может быть неведомой штуковиной? А если он все-таки не умеет читать? Ууу, как все сложно!
        Ладно, хватит ныть, поехали:
        - Знаешь, что это? - задаю интересующий вопрос напрямую.
        Парень равнодушно посмотрел на планшет и кивнул.
        - В руках держал когда-нибудь?
        Снова кивнул. Ах, ты ж многословный мой!
        - Хм, держал, когда убирал хозяйские вещи, или сам работал на нем? - вопрос с выбором, кивком не отделается.
        - Работал, - покорно ответил он.
        - Уже радует. Может, ты порадуешь меня еще больше, и скажешь, что умеешь читать?
        - Умею. И писАть тоже!
        Ого, мне кажется, или в его голосе проскочила обида? Похоже, я достала его вопросами о том, что он знает и понимает. Ничего, милый мой, потерпишь! Должна же я узнать, чему тебя в неволе научили.
        - Супер, - выложила перед ним планшет, с уже запущенным приложением заказа продуктов, - держи. Тут все просто, выбирай, тыкай на картинку, указывай количество. Разберешься. А я пошла… по делам.
        И я, недолго думая, направилась прочь с кухни, намереваясь, как обычно, пойти поваляться перед телеком.
        - Госпожа, - раздался его голос сзади, от которого меня просто передернуло.
        Обернувшись, я сердито на него посмотрела:
        - Не называй меня так больше. Никогда! Понятно?
        Тимур кивнул.
        - Если хочешь сказать что-то, то обращайся по имени!
        - Я не знаю вашего имени.
        На меня опять напал ступор. Не знает имени? Я что до сих пор не представилась? Мысленно вспомнила наши разговоры. Действительно не представилась! Вот, ведь клуша рассеянная. Стыдобища!
        - Меня Василиса зовут, - смущенно пробормотала себе под нос, снова краснея. Черт, я с этим Подарочком только и делаю, что туплю, а потом безбожно краснею! Что за напасть такая?!
        Он тем временем кивнул, и спросил:
        - Мне надо знать, какой набор продуктов заказывать, на какой срок, на сколько человек, и в какую сумму уложиться, - все это сказано настолько спокойно и размеренно, словно он только этим всю жизнь и занимался.
        Я несколько раз удивленно моргнула, собирая мысли в кучу, и рассеянно ответила:
        - Бери обычные продукты, повседневные, так чтобы хватило на неделю на нас двоих. Сумма? Не знаю какая. Когда наберешь, покажешь, там видно будет.
        Опять кивнул и уткнулся в планшет, а я поковыляла к телевизору. Уселась и приготовилась к долгому переключению каналов, справедливо полагая, что озадачила Тимура на полдня.
        Каково же было мое удивление, когда он появился рядом со мной через десять минут и протянул планшет.
        - Не получается? - хмуро поинтересовалась у него.
        - Нет, я все сделал.
        - Уже? - невольно удивилась я, забирая планшет, и готовясь к тому, что сейчас передо мной откроется волшебный список из всевозможного барахла. Итак, посмотрим, что он тут на выбирал.
        Мясо. Ну конечно, какой же мужик без мяса! Курица, молоко, штук пять разных круп, овощи, приправы, сыр, яйца, макароны, немного консервации, творог, сахар, чай.
        Еще раз пробежалась глазами по списку. Все нормально. Ни тебе лобстеров, ни черной икры, ни консервированных глаз летучих мышей, ни сушеных куриных пупочков. Действительно обычный набор продуктов, который должен быть в каждом холодильнике. Изумленно покосилась в его сторону. Он это за десять минут накидал? Я бы долго и упорно пыхтела над таким списком.
        - Что-то не так? - поинтересовался он, на что я лишь отрицательно покачала головой.
        - Все хорошо, разве что фрукты добавить можно и что-нибудь сладкое.
        Тим молча взял планшет, что-то там пошамкал и вернул обратно. К списку добавилось то, что я просила. Обалдеть! И это я его вначале посчитала бестолковым не умеющим читать бородачом? Как же я ошибалась. Это умный бородач! Интересно у кого из хозяев он этому научился? Хотела поинтересоваться, но потом передумала, решив, что опять обижу его своими вопросами. Поэтому просто сказала, что он молодец, и отпустила его восвояси. Он бесшумно развернулся и покинул гостиную, оставив меня в состоянии какого-то рассеянного изумления. Я никак не могла четко сформулировать свои ощущения после каждого общения с ним. Кроме слова "напрягает" должно было быть что-то еще, но вот что? Понимание этого крутилось рядом, но мне никак не удавалось схватить мысль за хвост.
        Дальше день проходил на удивление спокойно. После покупки продуктов Тимур ушел смотреть гараж. Когда наша семья жила здесь, отец все собирался снести это неказистое сооружение с треугольной крышей, стоящее за домом, на расстоянии метров двадцати. Было очень неудобно идти до гаража в непогоду. Приходилось скакать по дорожке, мокнуть под дождем. Папаша мечтал построить вместо него нормальный гараж, из которого можно попасть сразу в дом, не выходя на улицу. Но почему-то руки всегда не доходили. Год за годом он откладывал это мероприятие. В результате наша семья уже давным-давно не живет в этом доме, да и семьи нет как таковой, а гараж по-прежнему на своем месте, только вот крыша местами прохудилась.
        В первый заход Тим успел только осмотреть поле работы, потому что потом ему пришлось возвращаться на кухню. На обед он сварил суп, и недолго думая сразу потушил овощи с мясом на ужин, чтобы потом еще раз у плиты не плясать. Надо сказать, голова у парня работала как надо. Он не просто выполнял работу, как безмозглый тупой скот. Нет. Он ее строго оптимизировал, таким образом, чтобы сократить свои усилия и время, затрачиваемое на выполнение. Редкое умение для раба. Помню, отец всегда сокрушался, что его рабы могут выполнять только линейные задачи, никакой импровизации или продуманности. Дай им решето, они и будет в нем целый день воду носить.
        У Тимура же было все в порядке и с продуманностью и со всем остальным. Это, кстати, тоже почему-то меня напрягало. Хотя с чего? Казалось бы, радуйся, что смышленый малый достался, а не овощ бестолковый. Так ведь нет, все мне не так, и не эдак. Как бабка старая стала.
        После ужина Тим опять ушел в гараж, оставив меня в гордом одиночестве. Не то чтобы я переживала по этому поводу, но когда большая стрелка на часах перевалила за одиннадцать, а за окном опустилась темень, стало как-то не по себе. Что он там, в темноте ковыряется? Может, уже свалился и шею сломал? Или нашел способ сбежать?
        От этих мыслей на душе стало тревожно, и я поспешила на улицу, чтобы убедиться, что Тим на месте и при этом жив-здоров.
        Выбралась через черный выход и поковыляла по тускло освещенной уличной лампой дорожке. Темные густые тени деревьев подступали со всех сторон, заставляя ежится от каких-то непонятных страхов и опасений. Что если он нашел способ обойти браслеты, зонды и все остальное? И сейчас придушит меня в этой темноте, закопает под кустами и все, никто никогда не найдет останки бедной Чу.
        Бред. Глупости. Не может этого быть. Так я себя успокаивала, продвигаясь вперед. Дошла до гаража, который в темноте выглядел, как черная нелепая огромная голова с распахнутым ртом, которым она собиралась меня съесть.
        - Тим? - позвала я хриплым голосом, напряженно всматриваясь в темноту и прислушиваясь.
        Минуту стояла тишина, а потом я услышала какую-то возню и свет фонарика внутри гаража.
        Тимур вышел ко мне, вытирая руки о какую-то замызганную тряпку.
        - Что ты тут делаешь? - спрашиваю, подозрительно вглядываясь в его лохматую физиономию.
        - Работаю, - просто ответил он, пожимая плечами.
        - В такой темноте?
        - Я фонарик нашел, - он демонстративно поднял его повыше, - мне хватает.
        - Уже двенадцатый час, - не сдавалась я в своих попытках найти какой-то подвох, - почему ты не идешь спать?
        Тимур постоял немного, задумчиво глядя себе под ноги, а потом спокойно произнес:
        - Вы мне не разрешали.
        - Хочешь сказать, что если бы я сейчас к тебе не вышла, то ты так бы всю ночь и ковырялся? - сердито сложила руки на груди.
        - Да.
        Вот так просто. Да. И все. Как же мне это все надоело! Я устала, и скоро, наверное, сойду с ума от этого всего! Как можно жить и контролировать, регламентировать каждый шаг другого человека? Лично мне это точно не под силу.
        - Идем, - проворчала и направилась к дому, Тим послушно последовал за мной, - значит так, слушай меня внимательно. Устанавливаю тебе нормированный рабочий день. В семь часов, вне зависимости от стадии, на которой находится работа, ты ее прекращаешь. Ясно?
        - Ясно, - раздалось из-за спины, - и что я должен буду делать после этого времени?
        - Да что хочешь, делай! Сиди у себя в комнате, читай, ешь. Мне все равно, - вспылила я, - но чтоб больше никаких ночных ковыряний в гараже. Шею сломаешь и тю-тю. Если еще раз будет похожая ситуация, в которой я не дам тебе четких указаний, то будь добр, подходи ко мне и уточняй, что, как и зачем, я за всем уследить не могу. Ты все понял?
        - Понял.
        - Вот и молодец, - сердито припечатала я, заходя внутрь дома.
        Дождалась, пока он скрылся в своей комнате, и поковыляла к себе, держась за бок. Нет, вся эта ситуация точно меня доконает, и я помру раньше времени, так и не избавившись от проклятого корсета! Его же, как ребенка, надо чуть ли не за руку водить! Чуть что и все, он в глубокой обороне, а оправдание только одно "вы мне не разрешали". Это что же надо было с человеком делать, чтобы он вот так совершенно не имел своего мнения?
        В голове зазвучал внутренний голос, подозрительно похожий на насмешливый баритон Лазарева: "Чу, очнись, он раб. И ведет себя соответственно, а ты пытаешься его измерять рамками свободного человека!".
        Все верно, все так. Только вот почему от этого так тошно?
        Дальше потянулись наши совместные будни. Однотипные, размеренные спокойные. К десяти я выползала на наш совместный молчаливый завтрак. Попыток разговорить его, я так и не оставляла, и к моей огромной радости дня через три-четыре, он перестал отвечать на мои вопросы пожатием плеч или кивком головы. Теперь это были словесные ответы, пусть односложные, но я уже была в восторге и от этого.
        Еду он готовил сразу на несколько дней, исправно добавляя витамины, которые я ему оставила, а большую часть своего времени проводил на улице, ремонтируя крышу. Я его не торопила, не дергала. Даже, если честно, лишний раз старалась и не выходить к нему. По себе знаю, что когда над душой стоят, то все из рук валится. Так что пусть спокойно работает.
        Мы так же вместе обедали и ужинали. Не знаю почему, но вот это, мне было важно это делать совместно. Мне кажется, говорила моя внутренняя подозрительность, считающая, что столь занимательный объект надо хоть иногда держать на виду.
        После семи он уходил в свою комнату, и чем там занимался - понятия не имею. Может, спать ложился, а может, читал. Я ему отдала кучу книг, надеюсь, хоть что-то нашел себе по душе.
        В принципе, жизнь была спокойной и размеренной. Дома чисто, убрано, везде порядок. Каждый день теплый завтрак, обед и ужин. Я практически не пересекалась со своим имуществом, не считая совместных приемов пищи. Вот такое противоречие, с одной стороны старалась избегать встреч с ним, а с другой непременно должна была сидеть с ним за одним столом. Почему? Понятия не имею!
        Да и он себя вел тише воды, ниже травы. По-моему, я даже начала привыкать к его присутствию. Нет, он по-прежнему меня напрягал самим фактом своего существования, и по-прежнему, находясь с ним в одной комнате, я ощущала какую-то непонятную неловкость, тревогу, но теперь, по крайней мере, я не чувствовала тоскливой обреченности, да и страх перед неизвестностью отступил. Если наша жизнь и дальше будет течь в таком русле, то думаю, что смогу выдержать эти четыре месяца.
        Единственный раз, когда он уперся как баран рогом, случился, когда я попробовала намекнуть, что неплохо было бы побриться и подстричься. Не знаю, что у него там за пунктик по поводу бороды и лохматой шевелюры, но он так отчаянно сопротивлялся всем моим попыткам облагородить его внешний вид, что, в конце концов, я отступила. Что он так к этим лохмам прицепился, мне было не понять. Самому же не нравилось все это кучерявое безобразие! Я много раз видела, как он с раздражением откидывает назад длинную растрепанную челку, или чешет заросший подбородок. Может, борода и волосы давали ему иллюзию того, что он сам что-то смог решить в своей жизни, без указаний хозяев? Черт с ним, хочет ходить как лохматый бабуин, пусть ходит. Может когда привыкнет и успокоится, мне удастся от этих зарослей избавиться.
        Та же самая ситуация и с одеждой. Я предложила купить ему новые вещи, пусть это будут самые простые футболка и брюки, но он отказался, продолжая в жару работать в рубашке с длинными рукавами. Стеснительный, что ли? Хотя в памяти остался фрагмент его спины, когда я в первый день кинула его на колени. Там были рубцы, шрамы. Я увидела лишь небольшой участок кожи, но, скорее всего, вся спина такая. В результате я опять уступила. Нашла в кладовке пакет со старыми вещами отца и отдала Тиму. Папаша был у меня крупный, крепкий, в теле. Поэтому его рубашки на Тимуре просто висели, ему даже пришлось рукава закатывать. Про брюки вообще молчу. Там в одну штанину два Тима влезет. Нам пришлось проколоть несколько новых дыр на старом отцовском ремне, прежде чем парень смог его использовать по назначению.
        В общем, вместо стриженного, выбритого, опрятного парня у меня под боком по-прежнему обитало лохмато-бородатое Нечто в мешковатой нелепой одежде. Меня это раздражало, а ему, по-моему, наоборот нравилось. Загадочный он какой-то, по-другому и не скажешь.
        Во всем остальном, кроме одежды и своего внешнего вида, он был сама покладистость. Все делал, ни на что не жаловался. Руки у него, кстати, прямые, росли оттуда, откуда надо. Гараж медленно, но верно приходил в норму, да и в доме он уже перечинил все, о чем я просила. Золото, а не парень. Я даже серьезно начала подумывать о том, чтобы рассказать ему о документах, поданных на его освобождение. А что, молодец, старается, заработал право на хорошую новость.
        Вот только, что же мне никак не дает покоя? Словно внутри сидит маленький вредный червячок, монотонно грызущий изнутри…
        Глава 10
        Тимур
        - Надо меньше жрать, - медленно протянул Тимур, рассматривая себя в зеркало.
        Тело, дорвавшееся до еды, и получившие регулярные размеренные нагрузки, с жадностью и остервенением начало наращивать мышечную массу, стремясь к своей привычной форме.
        Чучундра совершенно не контролировала, сколько он съедает, ей вообще было плевать. Тим понял это еще в самый первый день, когда она застукала его, как кретина, с ложкой во рту. Любой другой бы в лучшем случае устроил разнос, а в худшем даже высек, а эта лишь удивленно похлопала глазами и махнула рукой. Дескать, ешь, что хочешь и сколько хочешь, только не доставай меня.
        Он и не доставал. По крайней мере, старался, хотя иногда чуть ли не помирал от желания ответить на какую-нибудь ее реплику. Но каждый раз сдерживался, помня, что надо продержаться у нее подольше, придти в себя, восстановить форму.
        Вот она форма, пожалуйста. Полноценное питание и размеренные физические нагрузки, и он уже не похож на обтянутый кожей скелет, каким был сначала. Уже не было чахлого упыря, у которого с десяти метров можно все ребра пересчитать. Еще худой, но уже не тощий, и мышцы вылезли там, где надо.
        - Меньше жрать! - повторил он, обращаясь сам к себе, прекрасно зная, что все равно не остановится. Жизнь впроголодь научила, что если есть возможность утащить лишний кусок, то надо это делать, потому что неизвестно, что день завтрашний принесет.
        Еда едой, но уж слишком быстро все восстанавливается, будто специально чем накачивают. Может она в тайне что-то ему подмешивает? Вряд ли. Не похожа она на коварную злодейку.
        Перед глазами всплыла баночка с витаминами, которую ему вручила Чучундра. Что там за витамины? Ни разу, даже мысли не возникло прочитать этикетку. Доставал, механически открывал, добавлял в еду и убирал на место.
        - Черт! - молниеносно нацепив на себя размашистую нелепую одежду, в которой запросто могло уместиться два таких как он, Тимур вышел из комнаты. Часы показывали восемь утра, а это значит можно идти спокойно, не сутулясь, не сжимаясь. В такую рань Чудище из своей берлоги не вылезало, дрыхло, пуская слюни на подушку и видя кровожадные сны, в которых поедало беззащитных младенцев.
        По-хозяйски прошел на кухню, рывком распахнул ящичек и достал баночку. Быстрым взглядом пробежался по строчкам на оборотной стороне и еще раз ругнулся. Так и есть, сам себя откормил с этими пилюлями. Не просто витамины, а комплексный препарат, направленный на поддержание и восстановление физической формы после стрессов, болезней, операций.
        Чем интересно хозяйка больна, если на нее такая лошадиная доза не действует? Взрослый мужик за восемь дней практически в норму пришел, а эта как была сушеной глистой, так и осталась. Даже вроде худее стала.
        Бросить, что ли добавлять препарат в еду? А смысл? Уже поздно. Это сразу надо было читать и добавлять везде меньшие дозы, а сейчас уже все, процесс запущен. С досадой мотнув головой, Тим убрал несчастный пузырек на место. Ладно, черт с ним, так даже лучше, быстрее в себя придет. Правда, остается только надеяться, что подслеповатая хозяйка ничего не заметит.
        Как же надоело ходить, скукожившись, будто сушеный баклажан. Сил уже нет никаких. То и дело приходилось напоминать себе, про необходимость поддерживать этот маскарад. Разве что с утра можно было быть самим собой, Чу всегда поздно выходила из своего убежища. И он этим бессовестно пользовался, наслаждаясь мнимой свободой.
        Только все равно существовала возможность проколоться. Эта серая тень ходила так тихо, будто приведенье. Один раз уже попался с ложкой во рту, как дурак. Теперь приходилось быть всегда на чеку, прислушиваться, не ползет ли она в его сторону.
        Зато в своей комнате была полная свобода, поскольку Василиса Прекрасная никогда, ни при каких условиях не заходила к нему. Она, похоже, начинала спокойно дышать только после того, как он вечером уходил к себе. Чудное создание.
        Раб в бараке, тот самый доморощенный философ, когда рассуждал о "хозяевах поневоле" не сказал одной очень важной вещи.
        Им труднее всего подчиняться. Хотя, может, будь он рабом от рождения, то боготворил бы эту сушеную мартышку, дающую возможность вздохнуть свободно, пожить по-человечески. Но это не его случай. Три года рабской жизни, не смогли перекроить характер. Каждый раз, попадая к новому хозяину, Тим знал, что надо держать ухо востро. Если попадался мужик, значит, мог высечь за неповиновение, или и того хуже, приказать надсмотрщикам избить до полусмерти. Если попадалась баба, то надо было опасаться браслетов, в любой момент наманикюренный (или не очень) палец мог тыкнуть на кнопочку, заставляя, корчится от боли.
        С Чучунрой все не так. Тимур уже понял, что браслет ей не нужен, да и пороть она его не собирается. Да даже если бы захотела, то своими убогими ручонками, разве что хворостину смогла удержать, так что не страшно.
        И вот это отсутствие страха играло жестокие шутки. Если раньше хочешь не хочешь, а ведешь себя соответственно, по крайней мере, до поры до времени, пока все не допечет. То сейчас приходилось, чуть ли не каждую минуту одергивать самого себя, напоминать, что он раб, а она хозяйка. Чудная, непонятная, бестолковая, но все-таки хозяйка, будь она неладна! Что в ее тощих лапах его жизнь. И от этого внутри все переворачивалось, хотелось рвать и метать.
        Она не отличалась ни физической силой, ни моральной, а подчиняться надо было все равно, просто потому, что ему положено по статусу. Как же это оказывается сложно, когда практически уверен, что тебе ничего не будет за твои выходки, когда так и подмывает ляпнуть что-нибудь в ответ на ее скрипучее карканье. Единственное, что удерживало, так это мысль о том, что она непременно от него избавиться, если начать ей мотать нервы. Продаст, лишь бы сохранить свое худосочное спокойствие и дело с концом. К этому он пока был не готов.
        Хотя нет-нет, да и проскакивала шальная мысль, послать ее на хр*н, от души, за всех хозяев, что были до этого, и пусть продает, плевать. Да, закончится "сладкая жизнь", да может достаться какой-нибудь изверг, а не хозяин, но зато душу порадует. И всегда проще подчиняться сильному, чем непонятно как держащейся на ногах убогой клуше.
        В очередной раз отогнал такие мысли, обозвав себя идиотом. Нынешние условия - это просто рай, по сравнению с его обычной жизнью. Проснулся, когда уже спать надоело. Обычно это время около восьми. Дальше хочешь в кровати поваляйся, хочешь под душем постой, хочешь книгу почитай. Книженции, конечно, она притащила так себе, но после трех лет культурного воздержания, он был готов читать хоть женские романы, хоть детские стихи. Потом выход на кухню: сварить кашу, сделать омлет. Самое простое, без изысков и особых трудозатрат.
        Затем непременно совместный завтрак с Чучундрой. Приятного мало, но, похоже, ей это было важно. Она сидела, уныло ковырялась в тарелке, исподтишка бросая на него изучающие взгляды, которые неимоверно нервировали. С трудом дождавшись окончания завтрака, он сбегал в гараж.
        Вот где раздолье! Первые два дня честно, усердно трудился. Ну, как усердно, особо все равно не напрягался, поддерживая образ чахлого заморыша. Ведь было бы странно, если такой скукоженный дрищ быстро и без проблем справился со всей работой.
        На третий день он позволил себе присесть на крыше и просто какое-то время смотреть вдаль, размышляя о своей незавидной судьбе. Размышлять было неудобно, постоянно приходилось прислушиваться и оглядываться. Вдруг хозяйка соизволит придти, полюбоваться его работой.
        Однако время шло, а она так и не появлялась, по-видимому, не желая лишний раз с ним пересекаться.
        Ну, и понеслось!
        Тимур нашел такую позицию на скате крыши, что из дома его никак нельзя было увидеть, зато самому через брешь в кровле прекрасно видно дорожку, ведущую к гаражу. Теперь можно было сидеть, лежать, в общем, ничего не делать, не опасаясь, что она внезапно появится. Надо было только следить за подходами к гаражу. С этого дня, выходя на работу, он сразу делал несколько важных видных вещей - раскладывал инструмент, переносил с места на место стройматериалы, создавая иллюзию напряженной непрекращающейся работы, а сам устраивался поудобнее на крыше. Правда, этого хватило всего на полтора дня. Потом он совсем обнаглел, ему стало лень наблюдать за появлением Чучунды. Поэтому он набрал сухих скорлупок, веток, нашел прошлогодних листьев и раскидал их по дорожке. Теперь, Чу не смогла бы подойти к нему, не наделав шума. Удовлетворившись своей мелкой диверсией, он улегся на теплую поверхность, заложил руки за голову и смотрел на облака. И так несколько дней подряд. Красота, почти как на курорте. Вот только бы еще избавиться от одежды с длинными рукавами, в которой было неимоверно жарко, особенно в полдень, когда
солнце стояло в зените, да и от зверской растительности на голове. Волосы лезли в глаза, мешались, раздражали. Колючая борода, постоянно вызывала желание почесаться. Кожа под ними прела и потела.
        И ему приходилось только мечтать о короткой стрижке, гладко выбритом лице, и о том, как бы стащить с себя эту кошмарную рубашку.
        К непередаваемой радости хозяйка приходила смотреть на его работу всего пару раз, предпочитая сократить их встречи до минимума.
        Вот так проходило утро. Дальше шел перерыв на обед, после которого он снова возвращался на любимый гараж. Ближе к семи собирал инструмент, приводит в порядок "рабочее место" и шел в дом. Молчаливый ужин, после которого Тимур уходил к себе, чтобы насладиться спокойным вечером. Иногда он тихо открывал окно, садился на подоконник и слушал вечерние звуки природы: шелест листвы, стрекотание кузнечиков, разнотональные трели неизвестных птиц. Спокойствие, красота и иллюзия свободы. Именно иллюзия, ведь несмотря на все, он был всего лишь рабом, принадлежавшим Чучундре, бесправным подарком, жизнь которого может в любой момент измениться, стоит только ей захотеть. И от этого настроение тотчас скатывалось вниз, а зубы сводило от тоски и бессильной ярости. И то, что сейчас он мог почувствовать привкус свободы, только усугубляло ситуацию и выводило из себя. Чучундра, стремясь сохранить свое душевное спокойствие, дала ему слишком много воли, позволив расслабиться до такой степени, что он поневоле начал забывать о своем социальном статусе. Это и радовало, и раздражало одновременно. С одной стороны, начинаешь
чувствовать себя человеком, но с другой еще больнее и неприятнее возвращаться к реальности, вспоминать, кем ты являешься на самом деле.
        Тимур по привычке в первый же день начал прощупывать свою новую хозяйку, так сказать, проверять на вшивость. Раз за разом отступая в сторону от правил и наблюдая за ее реакцией. Конечно, за такое можно было и получить, да вот вся загвоздка в том, что Василиса Распрекрасная то ли из-за небольшого ума, то ли из-за толстенных очков, а может, и по какой другой причине, не замечала его выходок, или не хотела замечать.
        В результате, совершенно безнаказанно, Тиму удалось найти некоторые важные кнопки, нажимая на которые, можно было не то чтобы управлять ей, но по крайней влиять на ее решения.
        Так, например, прикинувшись покорным ослом, он в самом начале просидел в гараже до самой ночи, когда уже ничего не было видно в кромешной тьме. Да, он нашел в гараже фонарик, развалил все инструменты, развел рабочий беспорядок и… просто сидел, ожидая, когда же хозяйка про него вспомнит. Да, он рисковал, ведь Василиса могла и не придти или вообще остаться довольной тем, что он и по ночам может работать. Но все сложилось так, как Тимур и планировал. Посидел в темноте несколько часов и вуаля - нормированный рабочий день у него в кармане. Красота.
        Чу не любила когда он называл ее хозяйкой. Эта и без того сушеная мартышка, еще больше морщилась и, по-видимому, сердилась, так сразу по невыразительной мимике и не разберешь. И теперь, когда ему хотелось, чтобы она от него поскорее отстала, он просто называл ее "хозяйка". И все. Стандартная реакция - пыхтит, сопит и торопливо сворачивает разговор. Очень удобно.
        Если уж совсем невмоготу и хочется покоя, то можно пустить в ход тяжелую артиллерию. Встать на колени, покорно склонить голову. Тут она вообще чуть ли не трястись начинает и выпроваживает его прочь или сама куда-то сбегает. Самое главное при этом не переигрывать, умело балансировать между смирением, покорностью и насмешкой. Этот трюк он использовал редко, только в самых экстренных случаях. Рано или поздно даже такая слепая курица заметит, что все это игра, поэтому он старался не злоупотреблять, дабы сохранить заветный козырь как можно дольше.
        Василиса раздражала по многим причинам. Во-первых, самим тем фактом, что была его хозяйкой. Несуразной, непонятной, вечно погруженной в какие-то свои мысли. Во-вторых, ну очень уж она "красивая", лишний раз без слез не взглянешь. А в-третьих, его неимоверно выводило из себя то, что она явно считала его бестолковым. И не просто бестолковым, а дремучим, диким и бесконечно тупым. То она спросит про умение владеть вилкой, то про умение читать. Ясно, что она измеряла его рамками, принятыми для рабов. Но он ведь не такой! И это не просто бесило, а вызывало какую-то нелепую, чуть ли не детскую обиду. Когда сказала про покупку продуктов с помощью планшета, с сомнением глядя на него сверху вниз, чуть не удавил ее к чертовой бабушке. Разозлился, сделал все за десять минут, чтобы доказать, что не тупой. Так она таким изумленным взглядом одарила, словно увидела шимпанзе умеющего играть на скрипке. Чуть пар из ушей не повалил, еле успел язык прикусить, чтобы не выдать какую-нибудь грубость.
        А еще ей хотелось, чтобы он непременно с ней разговаривал. А ему не хотелось с ней говорить, вот ни капли. И как быть с дилеммой? Казалось бы, чего проще, ответь на очередной нелепый вопрос, пробубни что-то себе под нос и все, никаких проблем. А ему не хотелось, вот хоть ты тресни.
        Во-первых, не испытывал никакого эстетического удовольствия от общения с хозяйкой, тем более с такой распрекрасной. Во-вторых, сидя в боксах, простудился, охрип, и собственный голос раздавался в голове противным скрипом. Конечно, для образа бородатого оборванца самое то, но самому не нравилось. И постепенно, когда простуда стала проходить, а горло перестало болеть, он сам, сознательно начал хрипеть, чтобы поддержать сложившийся у нее образ.
        Зачем это нужно, ответить не мог сам себе. Иногда казалось, что страдает каким-то нелепым ребячеством, но все равно продолжал свою игру, мечтая все это прекратить. Побриться, переодеться, начать нормально говорить и прекратить сжиматься. В такие моменты он смотрел на хозяйку и мысленно недоумевал, как она может ничего не замечать? Неужели не видит, что он водит ее за нос?!
        Тимур удобно устроился на кровати в своей комнате. Положил повыше подушку, под плечи, чтобы было комфортно полусидеть-полулежать, открыл книгу, на том месте, где остановился в прошлый раз и с удовольствием грыз яблоко.
        Откуда такая роскошь? С кухни, конечно! Сегодня привезли новые продукты, и он пользуясь тем, что их много, и что Чучунда не контролировала его, без особых зазрений совести утащил в свою комнату несколько яблок, груш, апельсинов, пачку печенья и немного конфет.
        Теперь можно было сидеть у себя, читать и втихаря хомячить честно припрятанные запасы. В такие моменты, он чувствовал себя практически счастливым. Очень приятная и качественная иллюзия свободы. Жаль, что только иллюзия.
        Перевернув страницу и откусив большой кусок яблока, он услышал скрипучий голос хозяйки:
        - Тим!
        От неожиданности чуть не подавился. Яблоко встало поперек горла, и из глаз потекли слезы. Продышавшись, парень бросил раздраженный взгляд на часы. Почти девять вечера. Чего ей опять от него надо? Шла бы уж к себе и спать ложилась, а она все не угомонится никак.
        Очень хотелось проигнорировать и не идти к ней, но нельзя. Еще только не хватало, чтобы она сама к нему заявилась, тогда уж точно заметит, как он уютно здесь устроился.
        С тихим ворчанием, бубня себе под нос разные гадости, Тимур поднялся с кровати, подошел к зеркалу, висящему в ванной комнате. Скользнул придирчивым взглядом по лохматой шевелюре, убедившись в том, что выглядит "достойно" и с печальным, тяжелым вздохом направился к двери.
        Как бы побыстрее от нее отделаться и вернуться к себе? Назвать хозяйкой или опять встать на колени? Об этом он размышлял, шагая по коридору в сторону гостиной.
        Чучундра, в своем нелепом разномастном то ли халате, то ли платье сидела на диване, облокотившись на его ручку, и с каким-то необычным выражением лица смотрела на него.
        Нет, ну до чего же стремная хозяйка досталась! Кошмар! Тощая, костлявая. Волосенки какие-то непонятные в жиденький хвостик стянуты, крошечные поросячьи глазки подслеповато щурятся из-за толстых стекол очков. Ну, просто богиня, по-другому и не скажешь. Чем же она таким больна, что выглядит хуже самой смерти? Оставалось только надеяться, не заразная. И не померла бы раньше времени, он еще не полностью восстановился, да и отдых пока не надоел.
        А в комнате книга, вкусное, надкусанное яблоко, удобная постель, шелест листвы за окном…
        Все, решено, пусть будут колени!
        Подошел ближе и опустился перед ней в коленопреклоненную позу, уперевшись руками в пол и опустив голову:
        - Что пожелаете?
        Ну, давай болезненная, вещай! Только по-быстрому!
        Спиной чувствовал ее недовольный взгляд. Сейчас разозлиться как обычно, ляпнет что-то невразумительное и отправит его восвояси. Скорее бы уж! Сегодня немного потянул мышцы с одной стороны шеи, поэтому стоять в такой позе было неудобно.
        Молчание затягивалось. Он стоял на коленях, а она смотрела не него.
        Тимур легонько пошевелил плечами, склонил голову из стороны в сторону, из-за дискомфорта в мышцах, и тянущей боли.
        Да давай же, говори, что хотела и отпускай!
        Тишина продлилась еще пару минут, а потом раздалось ее ядовитое:
        - А ну-ка встань, мой дорогой дружок!
        Интонация ему не понравилась. Плохая, неправильная. Такой еще ни разу не было за все время его пребывания в ее доме. Так говорят с тем, кто напакостил, и кого за этими пакостями поймали.
        Тим мысленно пробежался по своим сегодняшним словам, делам, поступкам. Неужели где-то накосячил? Где? Вроде все как всегда…
        Черт, неужто заметила пропажу продуктов? Вот не было печали! Воровства даже такая клуша как она не спустит. Сейчас устроит разнос, придумает какое-нибудь наказание и все, прощай спокойная размеренная жизнь. Еле сдержал досадливый вздох. Похоже, в этот раз перегнул палку, расслабился, обнаглел. Вот дались ему эти яблоки? Можно подумать не ел никогда. Эх, Тимур, Тимур, как всегда сам себе проблемы создаешь.
        Парень, с обреченностью приговоренного, ждал, когда же она начнет распекать его за кражу, но вместо этого услышал раздраженное:
        - Меня раздражает твой внешний вид!
        Непроизвольно вздрогнул, а внутри все перевернулось, потому что по ее тону понял: все, игре конец. А еще, оказывается, он к этому был совершенно не готов.
        Глава 11
        Осталось 30 дней
        С самого утра, наскоро перекусив, я отправилась на прием к своему лечащему врачу. Сергей Геннадьевич встретил меня суровым взглядом поверх строгих очков в темной оправе. Мне стало неудобно и неуютно, поэтому присела скромно на кушетку и сложила ручки на костлявых коленках.
        Врач приступил к обычному осмотру, продолжая одаривать меня неодобрительными взглядами. Когда настало время вставать на весы, я запаниковала. Сейчас как увидит показания прибора, опять нотации начнет читать.
        Так и случилось.
        - Минус два килограмма за неделю! - всплеснул он руками. - Ты вообще что-нибудь дома ешь? Или воздухом питаешься?
        - Ем, конечно, - фыркнула я, вспомнив про своего расчудесного повара, - завтрак, обед и ужин. Всего по чуть-чуть.
        - Тебе надо не по чуть-чуть! Вот скажи, где, по-твоему, организм должен брать силы для восстановления? Чем больше ты худеешь, тем сильнее и быстрее организм перерабатывает мышечную ткань, жировой-то у тебя совсем не осталось! Тебе еще целый месяц надо продержаться, а с такими темпами сгоришь еще на середине срока! В общем, делай что хочешь, но чтоб к следующему осмотру набрала минимум килограмм.
        - И как мне это сделать? - спрашиваю устало.
        - Как угодно! Хочешь, ешь сало в сметане, сливками запивай и шоколадным тортом закусывай!
        От одной мысли о таком сочетании мне подурнело.
        - И еще, восстановление идет полным ходом, поэтому прописываю тебе регулярные физические нагрузки. Тебе надо больше двигаться.
        - Нормально я двигаюсь, - проворчала, недовольно глядя на него.
        - Судя по твоей форме - ничего нормального. Каждый день тебе надо проходить километр, через неделю полтора, потом два. Или в тренажерный зал иди. Как угодно, но поддерживай себя в форме!
        Он мне вещал про форму, а я в этот момент представляла любимый диван у телевизора. Интересно, перекатывание с одного бока на другой, считается достойной нагрузкой?
        От врача я уходила в смешанных чувствах. С одной стороны, радость и облегчение оттого, что все идет по плану, спина заживает, осложнений никаких нет. А с другой - тяжкие думы о еде и физических нагрузках. Ладно, с едой как-нибудь разберусь, через силу заставлю себя съедать не три ложки, а хотя бы десять.
        Вот со спортом точно беда. Как представлю, какая боль ждет меня после похода в полтора километра, аж в боку начинает колоть. Наверное, можно обойтись и без дополнительных нагрузок… надеюсь. Если что совру, что хожу, бегаю, прыгаю и самозабвенно подтягиваюсь на перекладине. Три подхода по двадцать раз.
        После врача отправилась в центр города, где меня уже ждала Таисия. Это была наша первая встреча после злополучного дня рождения. Встретились возле кафе с веселой пестрой вывеской, прошли за самый дальний столик, отгороженный от остального зала полупрозрачной резной перегородкой, и сделали заказ. Таисия взяла салат, кофе и пирожное, а я только чай. Потом вспомнила слова доктора и с тяжелым сердцем тоже взяла пирожное. Все вряд ли съем, но хоть поклюю для успокоения совести.
        Подруга болтала без умолку, осторожно обходя тему подарочка от Марики, но я видела, как ее распирает любопытство, как она то и дело открывает рот, порываясь задать интересующий вопрос, но останавливается, проглатывая фразу.
        Долго наблюдала за ее мучениями, не желая первой начинать разговор на эту тему. Таисия держалась, держалась, но потом все-таки сдалась:
        - Вась, а как у тебя поживает этот… бородатый… как его там… Барсик, - она смущенно опустила глаза, наверное, думая, что я сейчас начну расстраиваться. Но не тут-то было. За эту неделю я уже начала свыкаться с его присутствием в своей жизни, так что без особых эмоций произнесла:
        - Его Тимур зовут.
        - Сам сказал? - заинтересованно встрепенулась подруга.
        - Не совсем. Скажем так, выбрали вместе, - уклончиво ответила я.
        - И как ты с ним уживаешься? - осторожно произнесла она.
        - Обычно, - пожала плечами. Говорить о том, что первые дни была в панике, да что там в панике, в диком ужасе из-за его появления, не стала. Это моя слабость, моя трусость и не зачем о ней никому знать. Даже лучшей подруге.
        - Что он у тебя делает? - не сдавалась Фролова.
        - Готовит, убирает, занимается гаражом. В общем, всего по чуть-чуть.
        - Все такой же лохматый и бородатый?
        - А то как же! - хмыкнула я, вспомнив о том, как отчаянно он сопротивлялся моим вялым предложениям привести себя в порядок, - за неделю стал еще лохматей и бородатей.
        - И как?
        - Что как? - ее вопрос я не совсем поняла.
        - Как он себя ведет? Как все делает? Вы с ним общаетесь? Он вообще разговаривать умеет? Бестолковый? Злой?
        - Так, стоп-стоп-стоп! - жестом остановила поток ее вопросов, - давай, не так быстро. Все постепенно, по очереди. Ведет себя нормально, хотя иногда проскакивает что-то такое, чему я не могу дать определения. Может, мне просто кажется, не знаю, не уверена. Делает все, что говорю. Готовит явно лучше, чем я, да и убирается тоже. Гараж чинит. Работа, конечно, продвигается медленно, но продвигается. Вроде бы. Если честно, я не особо проверяю, что он там творит. Общаемся мало и редко. Он молчаливый, да и я не горю желанием разводить с ним долгие душевные беседы. Злой? Еще не поняла. Даже если и злиться, то держит это в себе. Вообще зашуганный очень. Ходит по дому как тень, скукожившаяся. Нашла ему отцовскую одежду, так он в ней как Пута Гороховая. Бестолковый? На удивление нет. Кто-то из прежних хозяев, по-видимому, озаботился его обучением. Интересно зачем? - сказала и сама задумалась. А зачем действительно? Кому надо тратить время, на то, чтобы обучать раба, который неизвестно сколько пробудет в собственности. Непонятно.
        - Ты, похоже, смирилась с тем, что у тебя поселился этот дедан, - улыбнулась Таисия.
        - Дедан? - усмехнулась, покосившись в ее сторону, - ему всего двадцать шесть.
        - Да ладно! - подруга недоверчиво округлила глаза.
        - Представь себе, - я развела руками, - просто выглядит не ахти как.
        - А если в порядок попробовать привести? - задумалась Тася.
        - Пробовала, не дается.
        - Боится, наверное, что ты его опасной бритвой брить будешь и прирежешь случайно, - сострила она.
        - Ха-ха-ха. Очень смешно.
        - Ну, а что ты планируешь делать с ним в дальнейшей перспективе? Продашь? Отдашь?
        Я не ответила, опустив взгляд на содержимое своей чашки. Унылые чаинки лениво кружились по дну, навевая мысли об осени. Пирожное стояло почти не тронутое. Шоколадный бисквит с белым сливочным кремом не смогли разжечь в моей душе любовь к еде. Съела всего пару кусочков и то через силу. Проклятье, доктор прав, мне с такими темпами точно не хватит сил на еще один месяц. Надо с этим что-то делать. Вот только что? Ума не приложу.
        - Вась, ты заснула? - из задумчивости меня вывел голос Таськи.
        - Задумалась, - смущенно улыбнулась ей в ответ.
        - Так что ты собираешься с ним делать?
        - Я его отпущу, - ответила, пожимая плечами.
        - Серьезно?! - она даже рот открыла от удивления.
        - Серьезней не бывает. Я в тот же вечер подала документы на его освобождение, прямо в клубе.
        - Ну, ты даешь! - восхищенно проговорила она, - там, говорят, такой геморрой с проверками, еще пошлину какую-то платить. Проще было перепродать.
        - В моем случае не проще, - с тяжелым вздохом поведала ей о протоколе и запрете на обладание рабами для работников Управления. Фролова слушала, затаив дыхание. Она вообще девочка впечатлительная.
        - Молодец, не растерялась! - похвалила она меня, - я бы точно в ступор впала, окажись на твоем месте.
        Я опять промолчала о том, в каком состоянии была в первый день после подарка. Это даже не ступор, а полное помутнение рассудка.
        - Марика, конечно, палку в тот вечер перегнула. Они с Сэмом, кстати, разругались после этого, дело почти до расставания дошло.
        - Ну и правильно! - одобрительно кивнула головой, - не зачем ему с такой заразой общаться.
        - Слушай, а Тимуру своему ты сказала, что собираешься отпускать?
        - Нет.
        - Почему? - она удивленно выгнула брови, - представляешь, как бы он обрадовался! Был бы благодарен тебе до слез.
        - Мы с Ником посовещались, - ответила, задумчиво ковыряясь в несчастном пирожном, - он настоятельно рекомендует пока держать язык за зубами, понаблюдать за поведением нового подопечного.
        - Почему? - Таська непонимающе нахмурилась.
        - Вдруг, узнав о том, что его отпустят, он станет неуправляемым?
        - Глупости, - подруга беспечно махнула рукой, - ты представь, какое это для него счастье. Свобода! Ты непременно должна ему все сказать!
        Она что-то еще вещала о том, что надо парня порадовать, а я опять погрузилась в свои мысли.
        С одной стороны Ник, с другой Таисия. Лучший друг и лучшая подруга. Мужское мнение против женского. Холодный расчет против эмоций. Внутренне я была согласна и с тем, и с другим. Сама хотела все рассказать Тиму, но опасения относительно его дальнейшего поведения тоже были обоснованными. И что же делать дальше? Рассказать или продолжать хранить молчание? Эх, как все непросто!
        Мы еще полчаса просидели в кафе, потом стали собираться по домам. Вернее домой мечтала попасть я, а Таська спешила на какую-то встречу. Я с нее стребовала обещание никому не говорить о моем намерении отпустить Тимура на волю, после чего мы тепло распрощались и разошлись каждая в свою сторону.
        Подъезжая на такси к дому, я по-прежнему находилась в состоянии глубокой задумчивости, из которой меня не могли вывести даже любопытные взгляды водителя в зеркало заднего вида. Пусть наслаждается моей неземной красотой, плевать. Сейчас меня волновали более важные вещи.
        Что же делать с Тимуром? Встреча с Таисией вывела меня из равновесия, всколыхнув дремавшую совесть. Парню ведь действительно не сладко. Пусть пребывание у меня было для него достаточно безоблачным, но самой ситуации оно не меняло. Рабство и есть рабство. И скажи я ему о скором освобождении, у него наверняка крылья бы за спиной расправились, и счастлив был бы, и рад.
        Вот только фиолетовый уровень просто так не дают. И нет никаких гарантий, что он не изменит своего поведения после таких новостей. Не знаю в курсе ли он, что документы, поданные на освобождение, нельзя отозвать обратно? Если в курсе, то не решит ли послать меня к чертовой бабушке, зная, что свобода у него практически в кармане, и я не смогу ее отменить?
        Эээх, тяжелый выбор.
        С этим выбором я провела весь день до самого вечера. Несколько раз порывалась набрать Ника, еще раз послушать его точку зрения, останавливало только то, что, скорее всего, он на службе и мои звонки неуместны.
        Лазарев настоятельно рекомендовал сначала понаблюдать за Тимуром, а уж потом все рассказывать. Тим у меня уже чуть больше недели, ведет себя вроде нормально. По крайней мере, проблем с ним нет никаких. Наблюдала ли я за ним? В принципе да, правда, без особого рвения. Три раза по двадцать минут во время завтрака, обеда и ужина, пару раз выходила к гаражу и так несколько раз пересекались. Мда, не густо. По хорошему, надо было более тщательно присматриваться к нему, чтобы составить профессиональное мнение, но мне постоянно было не до него. Это во-первых, а во-вторых не было особого желания проводить с ним больше времени. Наверное, это моя ошибка…
        Хотя почему ошибка? Я никому ничего не должна! И время свое провожу так, как мне нравится. И если мне не хочется тратить его на внезапно свалившегося на голову подарочка, то это мое личное дело.
        Все правильно, но внутри что-то тихонько шевельнулось.
        Наверно все-таки совесть.
        Я боролась с ней весь остаток дня, до самого вечера. Меняя свое мнение сотню раз. То я была полностью согласна с Ником, то целиком поддерживала Таисию. От этих метаний вконец разболелась голова. Я ходила по своей комнате взад вперед, так ни на минуту и не присев. Доктор сегодня мог мной гордиться, я точно не меньше километра накрутила, пытаясь найти выход из этой ситуации.
        В конце концов, уже ближе к девяти вечера я смогла придти к более-менее осознанному решению. Ник советовал понаблюдать, прежде чем сообщать? Что ж я понаблюдала, как смогла. Претензий к нему не возникло, значит можно рассказать о скором освобождении.
        Все-таки женская эмоциональная составляющая победила, и я, приняв решение, направилась в гостиную, намереваясь прямо сегодня все ему и выложить. А чего медлить? Если я еще ночь проведу в раздумьях по этому вопросу, то опять окажусь на перепутье, пытаясь решить, что же лучше, хранить молчание или все рассказать. Нет, пока есть уверенность, надо действовать.
        Вперед, Василиса!
        - Тим! - позвала я его, с трудом устроившись на диване. Металлические ребра впивались в бока, вызывая тупую ноющую боль.
        Он не торопился вылезать из своей комнаты, а я и не дергала его, наслаждаясь долгожданной встречей с диваном. Я бы с удовольствием вообще весь день лежала, не вставая, но добрый врач приказал двигаться. Наконец дверь тихонько скрипнула, и в коридоре появилось мое взлохмаченное чудо. Мой леший. Мой Барсик драный. Еле сдержала смешок. Правда, потом резко одернула себя. Парню и так не сладко, а еще я тут со своим убогим чувством юмора. Ладно, ползи сюда горемычный, не обижу. Наоборот радовать буду. У тебя сегодня праздник, день надежды, день свободы.
        Я так и эдак прогоняла в голове свою торжественную речь, не зная как сделать лучше. Хотя, собственно говоря, что я тут страдаю? Я ему не диагноз смертельный объявить хочу, а благую весть, что через три с половиной месяца он станет вольным человеком. Так что, нечего тут изгаляться в словесности, пусть и так радуется.
        Он тем временем опустился передо мной на колени, уткнувшись взглядом в пол:
        - Что пожелаете?
        С досадой скрипнула зубами. Я его уже сто раз просила избавить меня от этих раболепных вопросов! Неужели так трудно запомнить? Чего уж проще, взять и обратиться по имени, ну или промолчать на худой конец! Нет, каждый раз, одно и тоже: упал на колени, сжался в комочек и что-то там бубнит, упорно пряча глаза.
        Это как надо было парня зашугать, чтоб он в такое нечто превратился.
        Отчитывать его не стала, не для этого позвала. Может после моих приятных вестей, он воспрянет духом и перестанет вести себя как какой-нибудь раб. Тьфу ты! Все забываю, что он и есть самый настоящий раб, потомственный, затравленный, рожденный в рабстве. А вдруг новость, что собираюсь сообщить, не обрадует его, а наоборот напугает? Что мне тогда делать? Ведь он же, как животное, которое вырастили в неволе. О свободе мечтает, а что с ней делать вряд ли знает. Мысленно выругалась. Эх, я и бестолковая. Его же надо пристроить куда-то. Существуют же специальные центры по адаптации таких людей. Ведь существуют? Должны существовать, не я же одна на всем белом свете решила раба отпустить. Ладно, времени у меня предостаточно, разберусь. Может работенку какую ему найду, руки у него правильные и растут из нужного места.
        Пока я ковырялась в своих мыслях, он так и стоял на коленях, не смея повернуться. Почему-то мне было сложно начать с ним этот разговор. Как обычно, в его присутствии мне стало неудобно. Вот почему так? Я хозяйка, он раб. Это ему должно быть неудобно, а не мне. Мне должно быть вообще фиолетово, есть он тут или нет. Хреновая из меня рабовладелица, как ни крути.
        Парень, терпеливо стоял в неудобной позе, склонив голову к полу, и ждал моих приказов. Поза, по-видимому, была совсем неудобной, потому что он еле заметно пошевелил плечами, разминая мышцы, и несколько раз склонил шею из стороны в сторону. От этого жеста мне стало еще больше не по себе. Странный жест, почему-то показавшийся мне неуместным. Было в нем что-то непонятное, настораживающее, как будто угрожающее.
        И тут меня словно громом поразило. Вот в чем причина моего постоянного дискомфорта в его присутствии! Я не верю ему! И это не то недоверие, которое испытываешь к малознакомому человеку, внезапно посилившемуся под твоей крышей. Нет. Это то чувство, которое возникает, если тебе врут. Врут нагло, некрасиво, прямо в глаза.
        Я, нахмурившись, уставилась на него. В чем он может мне врать? Пробежала взглядом по лохматым волосам, скрюченной тощей спине. А ну-ка стоп! И где это тут тощая спина? Впилась взглядом в его тело. Нормальная спина, широкая, ребра через рубашку не проступают как раньше. Похоже, моя миссия по его откармливанию достигла успеха. Хотя, моей заслуги то и нет, он сам себя откормил, поваренок хр*нов. А вот костяк мать природа закладывала. И, судя по всему, она постаралась. Взглянула на плечи. Хороший такой разворот, но точно так же сжаты, словно он пытался казаться меньше и слабее. Взгляд на запястье заставил меня просто закипеть. Широкое, крепкое мужское запястье. Такого не бывает у чахлых хлюпиков. Твою ж мать! Васька, совсем профессиональную хватку потеряла! Этот наглый черт бессовестно притворялся задохликом! Зачем? Что бы я его работай не грузила? Так, вроде и не злоупотребляю, не думаю, что приготовить еду на двух человек, один из которых ты сам, а второй замученная полудохлая девица, большой труд! Домашние дела? И что такого? Ах, да, еще крышу он кроет. Так я его не дергаю, работай и работай
спокойно. Поганец!
        - А ну-ка встань, мой дорогой дружок, - елейным голосом произнесла я. Спина напряглась, и он весь подобрался. Потом медленно поднялся на ноги.
        С глаз словно пелена спала. У забитого, перепуганного раба не может быть настолько плавных и четких движений, они характерны для человека хорошо контролирующего свое тело. Что там у него в личном деле было записано? Побеги, драки, нападения на предыдущих хозяев, после последнего из которых заработал он себе браслет самого высокого уровня контроля? Ой, чует мое сердце не зря!
        Неудобно было в его присутствии все это время?! Так это интуиция моя вопила, пытаясь достучаться до здравого смысла. А я от нее легкомысленно отмахивалась, дура!
        Он так и стоял передо мной, убого сжавшись и пытаясь казаться слабее, чем есть на самом деле, еще не подозревая, что его игру я раскусила. Вот бирюк бородатый! Кстати, а что он там под бородой и этими лохмами скрывает?
        Вместо сообщения радостной вести, я завела совсем другой разговор:
        - Меня раздражает твой внешний вид!
        Он дернулся, но глаза не поднял.
        - Твои заросли на башке и физиономии мне порядком надоели. Словно у меня не раб, а овцебык лохматый в распоряжении, перед людьми стыдно! - я специально его злила, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию, которая бы выдала его настоящего. И я дождалась. Парень не удержался после моих оскорблений и метнул на меня быстрый, яростный взгляд. Настолько быстрый, что я бы его точно пропустила, если бы не ждала. Темными, блестящими глазищами полоснул по мне с такой ненавистью, что засосало под ложечкой. Вот тебе и забитый чахлый раб! Мало того, что обвел вокруг пальца, притворившись убогим, так еще и покорность только наигранная. Эх, чувствую, начинается моя головная боль. Раз уж сказала А, то надо говорить и Б, поэтому тоном заправской рабовладелицы надменно произнесла:
        - У тебя десять минут, чтобы привести свою голову и физиономию в порядок. И не заставляй меня ждать!
        - Слушаюсь, - сдавленно ответил он, но я точно уловила на заднем фоне перекатывающиеся нотки.
        Та-а-ак, похоже, и с голосом у него все в порядке, очередное кривляние. Где вообще мои глаза были? Пригрела на груди неизвестно кого, а еще страдала тут, металась, жалела его!
        Ой, Василиса, теряешь ты свою профессиональную хватку с этим лечением! Такого упыря просмотрела, личному делу не поверила.
        Десять минут прошло. Теперь я сидела на диване, внезапно показавшемся жестким и неудобным, и нервно барабанила пальцами по деревянной ручке. Ну и где он? Решил взбрыкнуть и испытать мое терпение?
        Наконец послышались тихие шаги, и он вошел в комнату, вытирая голову полотенцем. Что-то я не вижу прежнего желания угодить, идет ,не торопится.
        - Ты заставил меня ждать, - раздраженно рявкнула я, фиксируя малейшие детали его поведения. Раньше он бы сжался от моего повышенного тона, а теперь, не торопясь, закончил вытираться, и только потом замер передо мной, низко опустив голову. Похоже, сообразил, что его раскусили, и не собирается больше играть.
        - Простите, госпожа, - спокойно произнес он, не отрывая взгляд от своих ступней.
        У меня аж мурашки по рукам побежали. Голос-то какой! Низкий, грудной, раскатистый. Как он умудрялся сделать из него то, что было?
        - Посмотрел на меня, живо, - грубее чем нужно приказала я.
        После секундной задержки он все-таки поднял на меня свой взгляд.
        Мать твою! Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Передо мной стоял человек до безумия похожий на Майлза, словно тот поднялся из царства мертвых. Воздуха отчаянно не хватало, но я сидела и строила из себя мрачную хозяйку. Нет, это конечно же, не Майлз! Всего лишь секундное помутнение рассудка. Черты лица лишь отдаленно похожи, просто типаж такой же. У Майлза глаза были зеленые, а у этого карие, почти черные. Выражение лица совсем другое. У одного открытое, а у другого нагло-хамоватое, но сердце все равно сжалось от тоски по своему счастливому прошлому. Я продолжала рассматривать его, ища сходства и различия со своим бывшим женихом, а он в ответ рассматривал меня, не скрывая пренебрежительного взгляда. Ой, тяжело мне придется, с таким подарочком под боком.
        - Нравлюсь? - снисходительно поинтересовался он.
        - Что? - я слегка склонила голову на бок, не поверив своим ушам.
        - Со слухом тоже беда? - с деланным сочувствием спросил Тим.
        Это он что сейчас делает? В открытый конфликт с хозяйкой пытается вступить? Нет, хороший мой, так дело не пойдет:
        - На оба твои вопроса ответ нет. Нет, со слухом все нормально, и нет, не нравишься. Борода, как оказалась, мужественности тебе добавляла.
        Не без удовольствия понаблюдала за тем, как он подобрался. Не позволив ему раскрыть рта, добавила:
        - А, давай-ка, хитрый мой, посмотрим, что ты там под своими лохмотьями прячешь.
        Смотрю, как сжал челюсти, до такой степени, что белые пятна на скулах выступили. Стоит словно изваяние, даже не шелохнется.
        - Мне надеть свой браслет? - Холодно интересуюсь у него, - или кое-кто начнет выполнять приказы своей хозяйки? Говорят, у новых моделей столько возможностей, что устанешь экспериментировать. И паралич у раба можно вызвать, - начала демонстративно загибать пальцы, - и рвоту непрекращающуюся, и слепоту, а уж про симуляцию порки вообще молчу, хоть всю ночь развлекайся, меняя орудия воспитания.
        Так, проняло немного. Вижу, как напрягся, метнул в мою сторону злой взгляд, а потом резко, рывками начал снимать рубашку. Ух ты, импульсивный какой! Снял рубашку и сердито бросил ее на пол, язвительно спросив:
        - Штаны тоже снимать?
        - Если у тебя там нет золотого члена с четырьмя бубенцами, то не думаю, что тебе удастся меня чем-то поразить. Так что оставь свои портки при себе.
        При этих словах парень вспыхнул. Что, не ожидал? Ничего, проглотишь. Я ведь тоже хамить умею так, что мало не покажется.
        Со скрипом поднялась с дивана и подошла к нему вплотную. Теперь, когда он прекратил строить из себя заморыша, и стоял ровно, я смогла оценить его рост. Выше меня на полторы головы, значит, где-то метр восемьдесят пять. Примерно как Ник. Шея мощная, плечи широкие, с характерным надменно-самоуверенным разворотом. Мускулатура развита, как у античных героев, правда, худоват еще немного, не успел всю массу набрать. Обошла его по кругу. Спина битая. Шрам на шраме и шрамом погоняет. Вот здесь явно от плети с утяжелителем, здесь хлыст металлический. Эх, парень, кажись, пороли тебя нещадно, и что-то подсказывает, что ты это полностью заслужил.
        Стояла у него за спиной и судорожно пыталась придумать, что делать. Ведь внезапно оказалось, что у меня под боком живет не чахлый одуванчик, а здоровенный бугай с девиантным поведением. Да как я вообще могла все это просмотреть? Не такой уж он хороший актер, чтоб так легко обвести меня вокруг пальца. Или не только спина во время нападения пострадала, но и разум чуток помутился?
        Снова подошла к нему спереди и заглянула в глаза, почувствовал, что еще немного и хлопнуть в обморок. Опять на долю секунды показался похожим на Майлза. Это мне судьба в насмешку послала такой подарочек? Дескать, любимого потеряла, на тебе другого, похожего, но противного?
        Заметила, что зрачки у него расширены. Под кайфом, что ли? И где успел найти эту дрянь? У меня в доме ничего нет, все лекарства убраны, а пределы дома он не покидал.
        И тут до меня доходит, что ему больно! Больно до такой степени, что зрачки во все глаза. Вместе с тем на губах замерла ухмылка.
        Да он же мечтает меня прибить, прямо здесь и сейчас! И это браслет реагирует на его мысли. Спрятала испуг подальше, и ласково произнесла:
        - Тоненькая?
        Он нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.
        - Я говорю, шейка у меня тоненькая, - поясняю, наклоняя голову в бок, что бы он мог лучше рассмотреть то, о чем я говорила, - а лапищи у тебя здоровые. Только вот толку ноль, задушить все равно не можешь.
        Он скрипнул зубами и уставился в пол.
        Вот зачем я его злю? И так видно, что характер у него скверный, так еще и провоцирую. Ответ прост: злюсь на него, и на себя, за то, что он так легко провел меня вокруг пальца. Вот он, наверное, потешался над новой хозяйкой, дурой набитой! Как только не ржал, изображая полудохлого дрища. Вот ведь паразит! Я что к нему плохо отнеслась? Орать сразу начала, бить, на рудники отправила работать. Первая встреча не в счет, там сама не своя была. Нет, наоборот, старалась относиться как к обычному человеку. А он!
        А что он? С его точки зрения все правильно. Все хозяева сволочи, верить им нельзя и надо думать только о своей шкуре. Все так, все верно. Выживает, как может, стараясь устроиться в этой жизни поудобнее. М-да, не получится у нас мирного совместного существования, чувствую, будет теперь этот поганец каждый раз мои нервы на прочность испытывать. Пожалуй, не стоит ему говорить, о том, что задала документы на его освобождение, а то вообще неуправляемым станет.
        - Зачем был нужен этот маскарад? - спрашиваю у него спокойно, по-деловому, - все равно ведь узнала.
        Парень демонстративно фыркнул и повел плечами:
        - Чтоб вы ко мне руки свои не тянули.
        - Девственность что ли бережешь? - тьфу ты, блин, опять до сарказма скатилась! Что за ребячество с моей стороны? Тоже мне, профессионал!
        - Все хозяйки одинаковы. Стоит им рассмотреть, кто перед ними стоит, как готовы в штаны залезть.
        - И кто же это перед ними стоит? Лично я вижу наглого, зарвавшегося раба, с завышенным самомнением. А что до твоего внешнего вида, спорить не буду, хорош. Мать природа не поскупилась, наградила, на мозгах, правда сэкономила. Но это ведь ничего, правда? Живут же кальмары с горошиной в башке, и нормально, - чувствую, что разошлась. Кто это тут хамло? Оказывается я. Я! Можно мне медальку и грамоту «хамка года». Ведь, фактически, издеваюсь над беззащитным человеком. Да, обманул. Да, брыкается. Но ведь он просто раб, пытающийся хоть как-то бороться за свою жизнь, достоинство. И я прекрасно представляю, что ему довелось испытать. Красивый, фактуристый парень. Сколько озабоченных хозяек держали его при себе в качестве постельной игрушки? Какие их прихоти ему приходилось исполнять, чтобы сохранить свою шкуру? И я не в праве его осуждать. Но с другой стороны, как же он меня взбесил своим обманом, р-р-р-р-р.
        Теперь он смотрел на меня, не отрываясь, ноздри яростно трепетали, в глазах молнии сверкают.
        - Ладно, можешь не сверлить меня своими черными глазищами, - махнула я рукой, - чтобы не было недопонимания, давай проясним, все прямо здесь и сейчас. Как постельная грелка, ты меня совершенно не интересуешь. У меня другие вкусы, и наглый хитрый паразит им не соответствует. От тебя мне нужно только то, что я требовала и раньше. Готовить еду, потому что я и кухня - две несовместимые вещи, держать дом в порядке, поскольку сам видишь, я не очень ловка и подвижна, и перекрыть этот чертов гараж. Так что ничего не меняется. Я надеюсь, что ты прекратишь свой маскарад.
        Отвернулась от него и, подойдя к дивану, медленно присела на его краешек. Нельзя мне так волноваться. Сердце-то как скачет, того гляди, из груди выпрыгнет. Надо заканчивать этот разговор и пойти прилечь, пока не растянулась в обмороке прямо на его глазах.
        Тут я обратила внимание еще на одну деталь. То, как он стоял. Ноги жестко на ширине плеч, руки заложены за спину, плечи расправлены, голова гордо приподнята, взгляд волчий.
        От открывающихся перспектив заныли все зубы сразу. Ну не стоит так потомственный раб, ни при каких условиях. Такая поза характерна для свободного, и не просто свободного, а военного. Марика, дрянь ты белобрысая, кого ты мне, к чертовой бабушке, подсунула? Если он действительно был раньше свободным, то это непременно выяснится, и если об этом узнает Управление, то все - прощай служба, никакие протоколы не спасут. Вот теперь и у меня дыхание сбилось, от бессильной ярости и ужаса сложившегося положения.
        Надо узнать, что это за тип, и как он здесь оказался. Недолго думая, вызываю электронного доктора и отдаю ему приказ взять кровь у стоящего посередине комнаты парня. Тот по-прежнему смотрит на меня, не отрываясь. Как кот на сметану. Черт, ну точно, не все с ним чисто. У рабов на подкорке уже отпечатано, что так смотреть на хозяина нельзя!
        Ой, мамочка моя дорогая! Это же надо так встрять! Смотрю на этого гаденыша, а внутри все ходуном ходит. И только внезапно проснувшаяся профессиональная выдержка позволила сохранить видимое спокойствие.
        По-прежнему смотрит на меня, взгляд не отводит, в нем читает вызов. А я в ответ разглядываю его, иронично изогнув бровь. Что мне еще остается? Орать на него? Смысла нет. Ему плевать на мои вопли, только сама себя накручу еще сильнее. Выпороть бы свиненыша так, чтоб неделю сидеть не мог, но так я никогда не поступлю. Человеколюбие, будь оно не ладно, не позволит. И он это отлично знает. Поэтому и не боится так смотреть. Беда.
        - Ты меня разочаровал, - спокойно, несмотря на внутренний ураган, произнесла я, - сейчас иди в свою комнату, завтра все в обычном режиме.
        - Что, даже не накажешь? - ухмыльнулся этот наглый котяра, легко и непринужденно переходя на "ты".
        - Пока нет. Пороть тебя смысла нет, ты через это сто раз проходил, и судя по твоему поведению - результата ноль. Орать? Тоже смысла нет, половину не поймешь, а вторую мимо ушей пропустишь. Значит надо придумать что-то, что проняло бы даже такого паразита как ты, - совершенно серьезно произнесла я, и судя по тому как потемнел его взгляд он мне поверил, - а сейчас иди в свою комнату и носа до самого утра чтоб не показывал. Завтра продолжим разговор. Иди.
        - Слушаю и повинуюсь, госпожа, - с наигранным почтением он поклонился, и, резко развернувшись, стремительно покинул гостиную, через несколько секунд хлопнула дверь в его комнату.
        Я с трудом выдохнула, прижимая руку к груди. Сердце заходилось в бешеном ритме, перед глазами темные точки плясали. Сейчас точно в обморок грохнусь!
        Мне бы прилечь, отдохнуть, но нет времени прохлаждаться.
        С трудом поднялась, и насколько возможно быстро "побежала" в кабинет. Мне была нужна помощь, срочно.
        Погасила внутренний порыв набрать Лазарева и пожаловаться на свою горькую судьбу. Ник конечно поддержит, успокоит, все вывернет так, что ситуация станет почти забавной, а не кошмарной, как я видела ее сейчас, но мне нужно было другое. Реальная помощь конкретного человека.
        Предусмотрительно отключив экран, чтобы не сразить собеседника своим ангельским видом, набрала нужный номер и стала ждать ответа. Прошла пара минут, прежде чем на экране появился русый парень в очках.
        - Сереж, привет! - наигранно весело поздоровалась я, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь и придать голосу уверенность.
        - Васька, ты что ли? - улыбнулся он, - картинки что-то нет.
        - Да у меня тут технические трудности, - соврала я, - не обращай внимания.
        - Как дела? Как твое лечение продвигается? - поинтересовался он.
        - Потихоньку. Месяц остался.
        - Знаю, Ник говорил, - Сергей поправил очки, явно чувствуя некомфортно, не видя собеседника. Ничего страшно, переживет. Я уверена, было бы гораздо хуже, если бы он сидел и с открытым ртом смотрел на то, во что превратилась Василиса Чуракова. Он знает меня милой симпатичной девушкой, вот на этом и остановимся.
        Сергей тоже работал в Управлении. Наш с Никитой коллега. Только мы были в юридическом отделе, а он в информационном.
        - Сереж, - я решила не разводить пустые беседы, настроение не то, да и сил практически не осталось, - помнишь, что ты мой должник?
        - Естественно, - с готовностью кивнул он, - я тебе по гроб обязан за помощь в том деле.
        - По гроб не надо, - хмыкнула я, - а вот вернуть должок, поделившись информацией вполне можно.
        - Какая информация? - по-деловому спросил он, - все что угодно, если это в моих силах.
        - В твоих, - ни капли не сомневаясь, ответила я, - мне нужна информация по одному человеку. Все, что есть. Где он, кто он, что он. В общем, ты понимаешь.
        - Имя, фамилия, - просто сказал Сергей.
        - В том-то и дело, что их у меня нет.
        - Отлично, и как мне искать того, кого ты сама не знаешь? - непонимающе нахмурился он.
        - Зато есть полный анализ крови.
        - Так бы сразу и сказала. С биологическим материалом даже проще искать. Его в отличие от имени не подменишь. Загружай.
        Я подключила электронного медика к системе и перекинула все данные по Тимуру.
        - Сколько займут поиски?
        - Вась, понятия не имею, - парень развел руками, - может час, а может неделю. Ты же знаешь, что базы огромны, там миллиарды людей. Я постараюсь как можно быстрее.
        - Спасибо, очень на тебя рассчитываю.
        Мы еще обменялись парой-тройкой стандартных, заезженных фраз, после чего отключились.
        Я словно зомби смотрела на пустой черный экран, не находя в себе и капли сил. Полное моральное и физическое опустошение. До комнаты бы доползти, рухнуть на кровать и забыться от этого кошмара хотя бы до утра. Перед глазами всплыл образ Тимура, заставив от злости скрипеть зубами.
        Это же надо было так налажать! Надо было сразу его к ногтю прижать, чтобы знал свое место, а теперь уже поздно. Расслабился, обнаглел и ни капли не боится. Это я за ним спустя рукава смотрела, а он явно наблюдал за мной более пристально. Сколько раз он отступал в ту или иную сторону, ожидая моей реакции? А я только отмахивалась, убеждая его в безнаказанности. Курица слепая!
        Парень уже прекрасно усвоил, что я не из тех, кто будет руку поднимать на кого бы то ни было. Да и с браслетами, мне кажется, он не особо поверил. И правильно сделал. Неужели я смогла бы нажимать на эти ср*ные кнопки, чтобы заставить его страдать? Нет, конечно. Хотя разозлил он меня так, что я мысленно уже перетыкала все на этих браслетах. Но это только мысли, которые мыслями и останутся.
        Устало прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Что же делать дальше? Уверена, что теперь все станет сложнее. Он не особо сдерживался сегодня, значит и потом вряд ли будет. И что меня дернуло завести с ним вечернюю беседу? Лучше бы в блаженном неведенье хоть до завтрашнего дня побыла. Теперь ведь всю ночь маяться из-за него буду!
        Опять недобрым словом помянула белобрысую стерву, превратившую своей выходкой мою и без того несладкую жизнь в настоящий кошмар. Спасибо тебе, дрянь ты злопамятная, за Тимура! Чудо, а не подарок! Как раз для такой бодрой и жизнерадостной девушки как я! Тут бы самой не помереть от такого лечения, а теперь с ним придется воевать.
        Звонок Нику решила временно отложить. Пусть сначала Сергей пробьет для меня информацию по Тимуру, может я рано паниковать начала.
        Мысли опять вернулись к этому наглому паразиту. Пожалуйста, пусть он окажется просто рабом! Пусть вредным, злым, с дурным характером, но все-таки рабом. Потому что в противном случае потеря работы это не самое страшное, что меня может ждать.
        Ну и хитер же, зараза! Надо же, как у него ловко получилось меня обставить. Хотя сама виновата, внимательней быть надо. Как была доверчивой дурищей, наивно открывшей серую папку с взрывным механизмом, так ей и осталась. Сначала Марика со скан-чипом обманула, потом этот паршивец. Правильно Ник говорил, что ничему меня жизнь не учит.
        Надеюсь, браслет ему качественный достался, и работать будет без сбоев? Может одеть свой? Хотя обещала ему, что не буду этого делать. Впрочем, он меня обманул, и я теперь имею право сделать то же самое.
        Глава 12
        Осталось 29 дней
        Утро. Как же я тебя ненавижу!
        Села, уже не приводя кровать в полулежащее состояние. Сил вполне хватало на то, чтобы самой подняться. Поправляюсь потихоньку. Ай, да молодец! Спортсменка, иначе и не скажешь! Еще бы есть нормально начала, вообще сказка бы наступила!
        Бросила сердитый взгляд в сторону календарика с розочками. Лежит, поблескивает глянцевой поверхность. Видеть его не могу уже! Но рука все равно тянется к нему и зачеркивает очередную дату.
        Вот и разменяла я третий десяток. Остается всего двадцать девять дней и все, прощай орудие пыток, под названием Август. Вот только дожить бы.
        Настроения нет. Желания шевелиться нет. Ничего нет. Разве что острая потребность кого-то прибить. И этот кто-то должен уже кашеварить на кухне. Надеюсь, не отравит после нашего с ним вчерашнего "теплого знакомства"? Не должен, зонд крепко его держит. В этом я убедилась вчера, когда у парня на лице было написано, что с превеликим удовольствием прибил бы свою худосочную хозяйку, да вот только даже пальцем пошевелить не мог.
        Я провела долгую практически бессонную ночь. По какой причине? Конечно же, из-за этого паразита. Лежала, мечтая заснуть и хоть немного отвлечься, но вместо этого мысли упорно возвращались к обманщику. И вместо того, чтобы успокоиться, еще сильнее накрутила, довела себя до белого каления.
        Как вот теперь с ним дальше сосуществовать?
        Хитрый, упрямый, злой, строптивый, наглый, импульсивный. Неожиданно выявленные плюсы Тимурки можно долго перечислять. Больше всего бесило то, что я как дура, больше недели жила с ним бок о бок и ни черта не заметила! Растяпа! Точно ржал надо мной! А как не ржать, когда целый день кривляешься, убогим притворяешься? А хозяйка ходит такая вся блаженная и дальше своего носа ничего не видит?
        Нет, ну не паршивец ли?
        А какой самоуверенный? Ни капли сомнения, в том, что стоит только взглянуть на него, и все, пиши, пропало. Тоже мне, Аполлон нашелся! Ладно, спорить не буду. Хорош. Да мало ли на свете таких вот "хороших"? Верно, навалом! Но мне достался именно этот свиненыш!
        В те скромные минуты, когда я все-таки проваливалась в тревожный, неспокойный сон, мне такая дурость снилась, что словами не передать.
        То я с огромными ножницами наперевес бегу за ним по темной дороге, покрытой белыми клубами тумана. И мой демонический хохот, смешанный с ужасным лязгом ножниц, разносится по округе.
        То он меня ловит в темной подворотне и самозабвенно душит, приговаривая: "да, действительно, тоненькая".
        И так далее, и тому подобное. Безумно приятные сновидения! Еще Майлз, в довершении, то и дело проскакивал. То в кандалах, то с бородой. То мы с ним ругались, то мирились. И все благодаря Тимуру.
        Рывком встала с кровати, на миг зажмурившись от резкой боли, раскатистой волной пробежавшей по позвоночнику. Надо контролировать, держать себя в руках, а то с этими нервами, я себе что-нибудь погну.
        Прошаркала в ванную, показала язык своему убогому отражению, привела себя в порядок, почему-то потратив на это больше времени, чем обычно. От осознания этого разозлилась и покинула комнату, сердито причитая себе под нос.
        Прежде чем идти на кухню, с которой раздавались какие-то звуки, я заглянула в кабинет, в надежде, что Сергей уже прислал информацию. Желательно такого содержания: раб, просто раб, самый рабский раб на свете.
        Увы и ах. Никаких новых сообщений в почте не было. Я раздраженно фыркнула, негодуя по этому поводу, хотя прекрасно знала, что Сергей прав. Людей - миллиарды, так сразу, наскоком, за полчаса, всех не проверишь. Так что надо набраться терпения и ждать результатов. А пока… Пока нужно идти, смотреть, что там этот Барсик драный вытворяет.
        Перед выходом на кухню на миг остановилась, глубоко вдохнула, медленно выдохнула, чувствуя, как внутри все сжимается, скручивается, словно пружина. Понятия не имею, как теперь себя вести с этим типом, и очень сомневаюсь, что он захочет облегчить мне задачу своей покладистостью и послушанием.
        Собравшись духом, зашла на кухню и чуть не вздрогнула, наткнувшись на колючий взгляд темных глаз. Вместо серого невзрачного, вечно скукожившегося мышонка, на меня смотрел наглый котяра.
        Стоит у окна, прислонившись к столу, руки сложены на груди, взгляд исподлобья. Поза ну совсем не рабская, тоскливо подумала я, чувствуя, что с каждой секундой тает моя надежда получить от Сереги утешающие новости. Да у него даже в повороте головы просматривается уверенность, не свойственная рабскому племени!
        Хмыкнув, он отвернулся к плите, невозмутимо продолжив свои дела.
        Молча подошла к столу, взгромоздилась на табуретку и, подперев щеку рукой, стала тоскливо рассматривать свое непредсказуемое имущество. А ему все равно, словно и нет меня рядом. Хотя, даю руку на отсечение, прекрасно чувствует мой пристальный изучающий взгляд.
        А я, не стесняясь, рассматривала его, наблюдала за тем, как держался. Несмотря на внешнюю невозмутимость по мелким деталям, местами резким движениям, видно, что собран, напряжен и раздражен. Спина прямая, плечи широкие, но в этом старом поношенном отцовском наряде выглядит по-прежнему неопрятно, худее, чем на самом деле. Ну, эту проблему я думаю вот-вот решим.
        - У меня на спине что-то нарисовано?
        От вопроса, неожиданно раздавшегося на кухне, я, погруженная в свои наблюдения и рассуждения, вздрогнула. Черт, так и заикой можно стать!
        - Еще не рассмотрела, - с некоторой долей иронии ответила ему, наблюдая как раздраженно тряхнув головой, он разворачивается ко мне. Во взгляде плещется такой гремучий коктейль, что становится не по себе, но я это умело скрываю за снисходительной улыбкой. Вообще, после того, как его обман раскрылся, все мои рабочие навыки и умения проснулись. Уж что-то, а хладнокровную маску в нужный момент надевать умею. Еще на первом курсе Академии этому научили.
        С невозмутимым видом наблюдаю за тем, как он пытается обуздать свой внутренний ураган, гадая, справится или нет. Выскажет что-то ненавистной хозяйке или все-таки удержит свой норов под контролем. Справился, шумно выдохнул и снова отвернулся. Молодец мальчик!
        Внутри сидел какой-то маленьких злобный дятел, который никак не мог угомониться и простить подлый обман, бессонную ночь и ущемленное самолюбие. И этот самый дятел настойчиво подбивал меня к тому, что бы сказать ему что-то гаденькое, вывести его на разговор, а может даже организовать скандал.
        Я держалась, как могла, хотя несколько раз уже было открывала рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь гадость, но в последний момент успевала остановиться. Ну не умница ли? Наверно, мама все-таки сделала правильно, увезя меня в нежном возрасте с Ви Эйры. В противном случае выросла бы из меня стерва, под стать Марике. Хотя, если уж быть совсем объективной, мне хотелось зацепить его не по-хозяйски, а чисто по девчачьи, отомстить за то, что глумился тут надо мной больше недели.
        Мои метания были прерваны самым бесцеремонным образом. Тим рывком повернулся, и в два шага оказался рядом, нависнув надо мной, словно темная скала.
        От неожиданности, я даже отстраниться не успела. Так и сидела, задрав голову, глядя на него с открытым ртом, и по-дурацки хлопая глазами. Ни хр*на себе он резвый! Мне кажется, я бы не успела отреагировать на этот выпад, даже будучи в полном здравии.
        - Я терпеть не могу когда на меня так пялятся! - медленно проговорил, глядя на меня сверху вниз.
        Поморщилась, чувствуя, как внутри в агонии умирает вера в то, что это просто раб, а вслух произнесла:
        - Хм, думаю, я это переживу.
        В темных глазах нескрываемое бешенство, и мой внутренний стопор, удерживающий вредного дятла в узде, отключается:
        - Вот на твоем месте, я бы точно так не пялилась на хозяина.
        Вижу, как губы в тонкую черту превратились, но продолжаю:
        - А то сейчас фантазии начнутся. Неосуществимые. Зонд сработает. И будешь в судорогах на полу валяться, а мне тут ходи да перепрыгивай.
        Ну, вот что я делаю? Он и так меня ненавидит, а я еще ситуацию усугубляю, и остановиться не могу, словно бес вселился.
        Парень хмыкнул, отошел от меня на шаг, потом пренебрежительно бросил через плечо, не оборачиваясь:
        - С прыжками я бы на твоем месте особо не усердствовал. Вдруг в полете запчасть какая-нибудь отвалится, - и опять вернулся к своим делам.
        Ах, ты с*ченок! По больному бьет!
        - Смотрю, ты не очень-то покладист для раба, - сердито произношу, опять буравя его спину, в этот раз уже гневным взглядом.
        - Какой есть, - пожимает плечами.
        - Не боишься, что продам тебя кому-нибудь другому? И кончится твоя спокойная жизнь.
        Тимур повернулся ко мне лицом и равнодушно посмотрел в глаза:
        - Не ты первая, не ты последняя. Я привык.
        Ошибаешься, поганец, последняя, самая последняя. Вот только черта с два, я теперь тебе об этом скажу! Не заслужил!
        - Что, настолько у меня хр*ново жилось?
        - Почему же? Очень даже неплохо, - ухмыльнулся он, - ты даже понятия не имеешь, насколько неплохо.
        Эта последняя фраза мне не понравилась. Я опять чего-то не знаю? Этот поганец что-то еще вытворял за моей спиной, пользуясь моей рассеянностью? Обдумать мысль как следует, он мне не дал, заявив:
        - Только это значения не имеет, все хозяева одинаковые. И даже если на первый взгляд это не так, суть остается прежней.
        - Все хозяева одинаковые… сволочи? - зачем-то уточнила я.
        - Слишком мягкое определение, - холодная отстраненная улыбка, почему-то задела меня до глубины души, гораздо больше, чем его слова.
        Это была улыбка человека, который не ждет ничего хорошего от жизни, который уже столько дерьма большой ложкой нахлебался, что на десятерых хватит. Холодное принятие безысходности ситуации.
        Стало не по себе, и я, смущенно хмыкнув, отвела взгляд. Бесит он меня неимоверно, но в то же самое время, я внезапно поняла, что испытываю к нему что-то наподобие восхищения. Не растекся тухлой лужей у ног новой хозяйки, обвел ее вокруг пальца, целенаправленно гнул свою линию, а теперь стоит и ухмыляется, полностью осознавая свое положение. Не каждый сможет. Здесь порода нужна, и у него она есть. За это, поди, и доставалось от всех остальных хозяев.
        - Ты всегда такой наглый или у меня только разошелся? - спрашиваю только для того, чтобы что-то спросить. Мне нужно чтобы он говорил. Слова, интонация, эмоции, жесты. Все эти мелкие детали необходимы, чтобы составить о нем представление. Сделать то, что должна была давным-давно. Пусть говорит, что угодно, мне это только на руку. Возможно, разобравшись с этим, смогу найти нужную ступеньку для нашего комфортного сосуществования.
        - А как ты думаешь?
        - Думаю, что я тебя слишком распустила.
        - Возможно, - опять пожимает плечами.
        - Может мне начать воспитательные работы?
        - Ремень принести?
        - Так уверен, что не буду пороть? - в ответ лишь тяжелый взгляд, - а, может, я браслеты предпочитаю, там столько кнопок неиспользованных.
        Взгляд становится еще более тяжелым, но вместе с тем иронично поднятая бровь, говорит о том, что мне не верят.
        - Рабы-то хоть раз были? - с мрачной снисходительностью интересуется, не сводя пристального взгляда.
        - У меня нет, только у отца.
        - Тогда, совет на будущее, если собираешься пойти по его стопам. Хочешь, чтоб тебя боялись, добивайся этого сразу, потом будет поздно. Ты не собираешься ни пороть меня, ни давить на эти проклятые кнопки. Единственное, о чем ты мечтаешь, это поскорее избавиться от меня. Сбагрить куда-нибудь и дело с концом. Чтобы никто не мешал твоему унылому существованию.
        Грубо, но верно. Парень все прекрасно понимает. Видать, не только я наблюдением и анализом занимаюсь.
        - Поэтому я уверен, что продашь. Не сегодня, так завтра.
        Продала бы с радостью, зараза ты наглая, да не могу! Четыре месяца (уже три с половиной) надо ждать, прежде чем смогу избавиться от тебя. Открыть дверь и сказать "вали, куда, хочешь, чтоб глаза мои тебя не видели" и пинка для ускорения. Хотя нет, пинка уже нельзя будет. Зонд к тому времени отключится, так что можно в ответ получить.
        - Если тешишь себя надеждой, что сможешь переделать меня, то зря. И не такие обламывались.
        - Больно надо время свое на переделки тратить, - отмахнулась я, - делай, что надо и не нервы мне не мотай, возможно, и не продам.
        Снова насмешливый взгляд в мою сторону. И чего он хочет этим сказать? Что не будет ничего делать или собирается нервы мне мотать. Как с ним все сложно!
        В дверь позвонили.
        - Иди, открой, - кивнула головой в сторону выхода.
        - У меня новые должностные обязанности?
        - Иди!
        - Как пожелаете, - склонил голову и бодрой походкой покинул кухню, а я осталась в одиночестве, устремив взгляд в окно.
        Как же он меня раздражал! А еще больше раздражало собственное бессилие. Ни продать не могу, ни отдать - по протоколу. Ни выпороть, ни браслеты использовать - по внутренним убеждениям. Только орать, да вот так препираться. Все. Так этот Подарочек не стесняется отвечать, огрызаться в ответ, никакого уважения к убогой хозяйке. Вот зачем мне все это надо? На саму себя сил не хватает, а тут еще с ним воевать!
        Тим вернулся на кухню и прямо перед моим носом поставил пузатый бежевый, бумажный пакет.
        - Курьер привез.
        - Это твое, - произнесла меланхолично, по-прежнему не отрывая взгляд от окна.
        Парень непонимающе посмотрел сначала на пакет, потом опять на меня.
        - Одежда, - пояснила я, - хватит с меня твоих маскарадов. Выкини все это размашистое шмотье, в котором ты не пойми на кого похож. Здесь нормальные вещи.
        Стоит, с места не шелохнется, словно каменное изваяние. Ну, сейчас-то, что тебе не так?
        - Ничего особенного там нет. Футболки, брюки легкие, обувь летняя. Если рассчитывал на шмотки из последней коллекции, то фига тебе с маслом, - проворчала, сердито взглянув на него.
        Парень нехотя, словно с опаской забрал пакет. И что это было? Гордость что ли бунтует? Эх, тоска зеленая!
        Подперев рукой щеку, отрешенно наблюдала за тем, как Тимур раскрывает пакет, заглядывает в него и достает лежащую сверху белую майку.
        - Что любуешься? Бери да переодевайся! Самому, наверное, этот балахон опротивел.
        Тим еще покосился в мою сторону, потом на пакет и с тяжелым вздохом начал расстегивать пуговицы на рубашке.
        Я, нахмурившись, наблюдала за тем, как он справился с ними со всеми, стащил рубашку, которая убогой кучкой упала на пол. Я несколько раз удивленно хлопнула глазами, когда поняла, что на этом он останавливаться не собирается, и его руки тянутся к поясу:
        - Ты чего творишь?! - рявкнула я на него.
        Он непонимающе посмотрел в мою сторону:
        - Переодеваюсь, как ты и велела.
        - Обязательно устраивать стриптиз посреди кухни? Приличные люди, знаешь ли, при посторонних исподним не трясут.
        Он лишь равнодушно пожал плечами, но пояс оставил в покое. Натянул майку через голову. Я с некоторым удовлетворением отметила, что с размером угадала. Если честно, я выбирала одежду ориентируясь на Ника, справедливо решив, что Тимур примерно такой же. Разве что похудей немного. А когда восстановится, один в один будет. Белая, хлопковая ткань облепила его торс, подчеркивая смуглую кожу.
        Блин, реально красивый!
        От этой неожиданной, нелепой мысли несказанно разозлилась первую очередь на саму себя. Еще не хватает начать заглядываться на него! Это что, долгое воздержание начало сказываться, или парень был прав, будучи уверенным в своей неотразимости?
        - Не боишься, что сейчас воспылаю к тебе страстью пламенной? - насмешливо произнесла я, пытаясь погасить свое смущение фривольными словами, - вдруг, сейчас насмотрюсь на твои телеса и затащу тебя в свой будуар с нечистыми целями?
        Тимур в ответ смерил меня взглядом типа "ты-то куда суешься, болезненная? Сидела бы уж лучше, да помалкивала. Тоже мне роковая женщина".
        Я, если честно, обиделась. Впервые за время его пребывания в моем доме, я отчаянно пожалела о том, что выгляжу как чучело болотное. Скрипнула зубами, и резко скомандовала:
        - Забирай свое добро и иди к себе!
        Тимур не заставил просить себя дважды. Подхватил пакет и исчез в коридоре, а я так и осталась сидеть, снедаемая внутренними противоречиями. С одной стороны, плевать я хотела на него с высокой колокольни, а с другой - реально обиделась. Зацепил он меня этим пренебрежительным взглядом. Самой себе даже не хочется признаваться, насколько сильно зацепил. В голове начали складываться язвительные ответы, которыми можно было одарить его за такой взгляд. Ну, знаете, когда уже после разговора, внезапно мысленное красноречие нападает, и начинаешь думать, что надо было так сказать или эдак. Вот только поздно, поезд уже ушел.
        Да что я все никак не уймусь-то? На меня вообще не похоже! Вроде добрая, отзывчивая, ласковая, веселая девочка. И это не я сама себя хвалю, а окружающие говорят. А сейчас на языке так глупости всякие и вертятся, так и хочется шпильку какую-нибудь в его адрес отпустить. Зачем? Ну, разозлю я его, и что дальше?
        Ой, Василиса, совсем дурная на старости лет стала. Одичала на этой поганой Ви Эйре, к людям беззащитным приставать стала с недобрыми намерениями, на скандалы тянет, на ругань. Скорее бы уже все это закончилось! Домой хочу! К маме, к любимой работе, к друзьям, коллегам, к вечно позитивному Лазареву. И чтоб забыть все это безумие раз и навсегда. И корсет, и видок свой удручающий, и внезапно свалившийся на голову Подарочек.
        Кстати о Лазареве. Надо бы с ним связаться, поведать о том, как заросший бородач меня вокруг пальца провел. Вот Ник поржет! Да что скрывать, сама бы смеялась, увидев такую историю со стороны! Однако, будучи ее активной участницей, и даже можно сказать, пострадавшей стороной, никакого веселья не испытывала. К тому же, не покидали тревожные мысли о том, кто же он такой, этот Тимур.
        Вот хоть ты тресни, отсутствует в нем рабская жила. Слишком уверенный, спокойный и вместе с тем порывистый, взгляд прямой. Даже поза эта, со сложенными на груди руками, не рабская. И за словом в карман не лезет. Хамит. Пока сдержанно, но все-таки хамит, огрызается. Причем не просто так, лишь бы ляпнуть, а со смыслом, задевая за живое.
        Ладно, хватит гадать. Надо ждать информацию от Сергея, и уже действовать исходя из нее. Может, все это не более чем мои догадки, привычные профессиональные рассуждения, основанные на заведомо ложных предпосылках? И на самом деле он просто раб, который периодически попадал к хозяевам, желающим чему-нибудь научить его. И учили не только хорошему? В таком случае вся моя паника и выеденного яйца не стоит.
        Кое-как заставила себя успокоиться, пришла к некоторому подобию внутреннего баланса и решила, что постараюсь держать себя в узде, не поддаваться на его провокации, и сама не создавать конфликтных ситуаций. И все у нас получится, и все будет хорошо.
        Глава 13
        Все еще 29 дней
        Я ненавижу эту скотину! День! Всего один день ему потребовалось на то, чтобы выбесить меня до такой степени, что кровавая пелена перед глазами. Он испытывал мое терпение по каждому поводу, спорил, делал все наперекосяк.
        Я уже проклинала вчерашний вечер, когда заставила его побриться и показаться во все красе. Знала бы каким он станет, ни за что бы не стала портить тот мирный спектакль, в котором мы существовали первое время. Пусть бы так и ходил лохматым, зажатым и молчаливым до самого конца срока. Нервы целее были бы. А теперь я получила наглого, самодовольного хама, доводящего меня до кипения. И понятия не имела, как прожить с ним под одной крышей еще три с половиной месяца. Задача из разряда невыполнимых, иначе и не скажешь.
        Я уже ненавидела этот его пренебрежительный взгляд, иронично выгибающуюся бровь, царскую позу. Я ненавидела его! Всего, целиком, без остатка.
        Вот и сейчас, после ужина, я ворвалась к себе в кабинет, с грохотом захлопнула дверь, и прислонившись лбом к косяку, попыталась справиться с дрожью. А дрожала я вся как осиновый лист. И вовсе не от холода, а от бешенства. И все благодаря ему.
        Даже если мне самой и хотелось его вначале уколоть, подцепить в отместку за обман, то это желание быстро сошло на нет. По природе своей я человек мирный. И если возникает проблема, то хочется ее скорее решить и успокоиться, а затяжные конфликты не для меня. Тимур, похоже, наоборот, скидывал весь тот негатив, что накопился у него внутри.
        Вот скажите на милость, за что мне это? Лично я ему ничего плохого и не делала.
        Ну ладно, здесь я немного кривлю душой, наша первая встреча была фееричной, и показала меня не с самой лучшей стороны. Так ведь это было непреднамеренно! Чистая случайность. Просто пошла на поводу у Белобрысой, вместо того чтобы подумать своей собственной головой.
        Тим же все делал с умыслом, прекрасно понимая, что бесит, раздражает и злит меня. Чего он добивается? Хочет спровоцировать на какие-то действия в его отношении, чтобы в очередной раз доказать самому себе верность утверждения "хозяин=сволочь"? На мой взгляд, он пока доказывает, как раз обратное.
        Взглянула на компьютер, стоящий на столе, и почувствовала ничем не объяснимый внутренний трепет. Уже сутки прошли с того момента, как я обратилась к Сергею за помощью. Пять раз проверяла почту и все безрезультатно, а вот сейчас смотрю на темный экран и не могу заставить себя и шага ступить по направлению к нему. И во рту пересохло, и в ушах зашумело. Чутье подсказывало, что в этот раз осечки не будет. Ответ пришел.
        Сама не заметила, как на дрожащих ногах дошла до стола, тяжело опустилась на твердый, неудобный стул и включила машину. Пока она загружалась, я нетерпеливо барабанила пальцами по гладкой поверхности.
        Наконец экран ожил, приветствуя меня стандартной фразой, и я, медленно выдохнув, открыла почту. Вид мигающего красного конвертика вызвал у меня волну паники, особенно когда прочитала, от кого оно пришло.
        - Ну, что Василиса, открывай тайное послание, - подбодрила сама себя.
        Словно во сне нажала на значок, раскрывая письмо.
        "Дорогая Василиса Андреевна, всю ночь и весь день рыл носом землю ради твоих прекрасных глаз. Это было нелегко. Кто-то пытался убрать эту информацию. Но ты же знаешь, что для меня ничего невозможного нет, когда надо помочь чудесной девушке. Во вложении результат поисков. С уважением С."
        Видел бы ты меня сейчас, дорогой С! Гарантирую, мои прекрасные глаза еще долго преследовали бы тебя в кошмарах!
        Тьфу, опять всякими глупостями пытаюсь отвлечь себя от важного. Ну же, не трусь, посмотри, что там тебе добрый специалист информ-отдела прислал, вряд ли может быть хуже, чем ты сама себе уже напридумывала.
        С замиранием сердца открыла файл. Первое, что бросилось в глаза - это трехмерное фото, не оставляющее никакого сомнения, что это именно мой Тимур. Эту наглую морду ни с кем не спутаешь!
        С печальным видом принялась читать досье. Один раз пробежалась по строчкам быстрым взглядом. Посидела с минуту словно в ступоре, переваривая информацию. Второй раз прочитала медленней и въедливей. Опять ступор. Третий раз читала чуть ли не по слогам, отчаянно надеясь, что в первые разы что-то неправильно поняла.
        Нет, все правильно, сомнений быть не может. Если сказать коротко и по делу, то мне полный п***ц. Послали небеса подарочек!
        Смысла откладывать разговор нет, поэтому набираю номер Лазарева, молясь, чтобы он оказался дома. График его работы мне сейчас был не известен, и приходилось только надеяться на то, что он не на дежурстве, или не в полях на задании.
        Один гудок, второй, десятый и долгожданный ответ.
        На экране появился Никита, увлечённо поглощающий бутерброды:
        - Привет, - прошамкал он, - не обращай внимания, я только домой пришел. Жрать хочу, как лев.
        - Приятного аппетита, - я отстраненно улыбнулась, чувствуя, что изнутри будто все льдом сковало.
        - Что-то не вижу радости в твоих очах, - хмыкнул он, - как жизнь-то? Барсик твой лохматый как? В тапки не гадит?
        Гадит, еще как гадит, только не в тапки, а в душу.
        - Никит, я сейчас файлик тебе перешлю. Глянь, пожалуйста, - осипшим голосом произнесла и нажала кнопку отправить.
        Парень тем временем подозрительно рассматривал мою физиономию:
        - Чу, случилось что-нибудь? На тебе лица нет, - тихо спросил он.
        - Файл открой, посмотри и скажи, что ты об этом думаешь.
        Ник еще раз покосился на меня, но выполнил то, о чем я попросила.
        Я отрешенно наблюдала, как его сосредоточенный взгляд скользит по строчкам, а брови сошлись над переносицей. Наконец он закончил с чтением и непонимающе спросил:
        - И что? Какое тебе дело до младшего Барсадова, пропавшего несколько лет назад? Мне вот точно никакого, - пожал плечами и снова принялся за бутерброд.
        Я тоскливо посмотрела на сердечного друга:
        - Ник, тупить и не понимать элементарных вещей после нападения стало моей прерогативой. Ты-то чего тормозишь?
        - Я не понял, ты от ничего-не-делания решила закрытые дела просматривать? Чтобы развеяться?
        Нет, ну не балбес ли? Я с досадой всплеснула руками:
        - Ник!
        - Что? Мне реально плевать на это дело. Не понимаю только, почему ты так взъелась??? - последнюю фразу он пробубнил с набитым ртом.
        - Да потому, что в данный момент, этот самый Барсадов младший моет посуду на моей кухне!
        И тут, как по заказу раздался звон бьющихся тарелок:
        - Я хотела сказать, колотит посуду на моей кухне! - обреченно выдала, прикрывая глаза и устало потирая переносицу.
        Ник подавился, и теперь пытался со слезами на глазах прокашляться, а я отрешенно наблюдала за ним. Наконец его отпустило. Лазарев торопливо отпил из кружки и теперь изумленно смотрел на меня:
        - Васька, если это шутка, то идиотская!
        - Никит, никаких шуток. Марика умудрилась из всех возможных экспонатов выбрать именно этого упыря.
        - Кто информацию по нему дал?
        - Сергей.
        - Наш?
        - Ну да, у меня больше нет в друзьях смышленых компьютерщиков, имеющих доступ к базам такого уровня. Я ему переслала биологические данные, и через сутки получила не утешающий ответ.
        - С чего ты вообще надумала проверять его?
        - О, это целая история, - невесело усмехнулась я, - о том какой у тебя тупой и невнимательный напарник.
        И я рассказала ему, как мы тут с Тимуркой жили целую неделю. Как он ходил по дому лохматым лешим, унылой тенью. Как я ему верила, как решила все рассказать о скором освобождении. А потом перешла к самой интересному, к нашему вчерашнему разговору, его преображению, его поганому характеру и моим подозрениям насчет того, что не все с ним так просто.
        Лазарев внимательно слушал, и, вопреки моим ожиданиям, у него на лице не появилось даже тени улыбки во время моего сумбурного рассказа. Плохо. Если уж Ник, с его неиссякаемым оптимизмом и жизнелюбием, озадачился моим положением, значит дело действительно серьезное. А так хотелось, чтобы он просто махнул рукой и сказал: "Не дрейфь, Васька, все будет хорошо". По-видимому, не будет…
        - Ну, что утешительного скажешь, Никит?
        Он задумчиво потирал подбородок, глядя куда-то в сторону, а потом произнес:
        - Вась, думаю, ты и сама понимаешь, что с этим подарочком встряла по полной программе. Он же свободным был. И ни один протокол в этом случае не спасет тебя. Как только информация попадет в управление, тебя попросят на выход с вещами.
        - Мне кажется, что в моей ситуации потеря работы уже не является самой страшной бедой. С одной стороны, комитет по правам человека, который будет меня теперь трепать меня по всем инстанциям и не известно, к чему это приведет. А с другой, Барсадов старший, до которого непременно дойдут слухи, где же его пропавшее без вести чадо. Узнав о том, что Тим ходит в рабах, он явится сюда и сровняет с землей все в радиусе нескольких километров и меня в первую очередь, - я печально развела руками, - вот такой расклад.
        В этот момент дверь в кабинет распахнулась. Я раздраженно закатила глаза, даже не делая попытки обернуться и посмотреть кто там. И так ясно! Свиненыш наглый! Ник же наоборот впился в него цепким взглядом. Ну что ж смотри, любуйся, на чудесный экземпляр, наслаждайся прекрасным ликом.
        - Я там тарелки разбил, - произнес мой источник проблем, и раскаяния в голосе не было совершенно.
        - И чего ты от меня хочешь? Тебя пожалеть? Подуть на порезанный пальчик? Где веник знаешь, иди и наводи порядок, - раздраженно буркнула в ответ, так и не обернувшись. Плевать я на него хотела, видеть не могу!
        Дверь закрылась, и я обратилась к Нику:
        - Ну, как тебе?
        - Зашел посмотреть, с кем ты говоришь. Тарелки - это лишь предлог.
        - Скорее всего, - равнодушно пожала плечами, - много все равно не выяснил - звукоизоляция в доме хорошая, так что услышать наш разговор, он не мог однозначно. Экран боком стоял, он даже тебя толком не рассмотрел.
        - Может, было бы и лучше, если бы рассмотрел, - рассеянно предположил Никита. Повисла тишина, и каждый думал о своем. Я мысленно воспроизводила отрывки досье своего подопечного, все больше убеждаясь, что где-то я хорошенько напортачила, раз судьба решила меня одарить таким подарочком.
        Самое удивительное в этой ситуации, что не было паники, заламывания рук и истерики. Я так рьяно настраивалась на самое плохое, что когда оно, наконец, случилось, то не особо и удивилась. Вместо метаний, стенаний и прочих глупостей, включился мозг аналитика, ищущий выход из этой западни.
        - Чу, давай я напишу заявление и возьму отпуск прямо сейчас? Два дня, и я приеду к тебе.
        - Нет, - ответила холодно и категорично.
        - Нет? - удивился парень, - и как ты там одна будешь с этим типом жить под одной крышей?
        - Как-нибудь, - упрямо мотнула головой, - а ты не смей сейчас приезжать! Я в этом дерьме уже полностью увязла. Не знаю смогу ли выплыть, но тебя с собой тащить не собираюсь. Пока ты далеко, то ни при делах. Стоит тебе только появиться здесь и все - станешь соучастником.
        - Вась, не геройствуй! Я приеду.
        - Нет, не приедешь! - сказала твердо, глядя на него в упор, - ты мне будешь позже нужен. Когда корсет этот проклятый снимать буду. А может, сухари мне будешь носить в тюрьму, или цветочки на могилку, в зависимости от того, кто первый до меня доберется: вездесущий комитет или папаша нашего милого мальчика.
        - Василиса…
        - Все Ник, разговор закрыт, - мой непререкаемый тон заставил его замолчать. Уж кто-кто, а Лазарев знал, что некоторые мои решения необсуждаемы и бесповоротны. Это как раз такой случай. Выйду ли я из этой ситуации целой и невредимой не известно, но его топить вместе с собой, как говорится за компанию, не собираюсь.
        Ник смотрел на меня сердито, недовольно, с упреком, но мне было плевать, отступать со своих позиций не собиралась.
        - И что же ты думаешь делать? - устало поинтересовался друг.
        Я замялась, нервно проведя рукой по жиденьким, некрасивым волосам:
        - Есть одна задумка.
        - Что-то подсказывает, что мне она не понравится.
        - И мне не нравится, но другого выхода я пока не вижу. Барсадов старший рано или поздно все узнает, и рванет за Тимуром. Я не хочу плыть по течению и просто ждать, когда это все произойдет. Считаю, что нужно связаться с ним первой.
        - Не вздумай! - повысил на меня голос Лазарев, - зачем ускорять приближение неприятных событий!? Он, может, еще месяц-другой ни о чем не узнает, и это время можно использовать с толком, для поиска выхода. Если обратишься сама, то никаких отсрочек не будет!
        - Не нужно мне таких отсрочек. Это постоянно жить как на иголках, каждый миг ожидая стука в дверь. Лучше я сама попробую направить события в нужное русло и буду держать руку на пульсе.
        - Что, если не получится? - всплеснул руками Никита, - что ты скажешь Барсадову? Знаете, а ваш Тимур нашелся, он у меня в рабстве. Сомневаюсь, что после этого, можно будет рассчитывать на конструктивный диалог.
        - Лазарев, не знала, что ты - пессимист!
        - Я - реалист!
        - Тем более, должен понимать, что это единственный выход. Я попытаюсь достучаться до него, разложить ситуацию по полочкам, расскажу про документы на освобождение, которые были поданы без задержки. Судя по тому, что мне о нем известно, он - мужик разумный, должен прислушаться.
        - Нет, какая же ты, Василиса, наивная! Иногда просто раздражаешь своей верой в людей.
        - Никит, здесь нет наивности, только расчет. Я лучше сама сделаю первый шаг, чем буду ждать внезапного удара.
        Ник только махнул рукой, поняв, что спорить бесполезно и все равно сделаю по-своему.
        - Пробей мне его номер, - попросила у него, вызвав очередную волну негодования.
        - Хотел бы я тебе отказать, да знаю, что бесполезно. Через кого-нибудь другого своего добьешься, - недовольно проговорил он, что набирая на клавиатуре.
        - Именно так и поступлю, если откажешься помогать.
        - Давай я сам с ним свяжусь, - предложил он, на что снова получил мой категорический отказ.
        - Нет. Во-первых, повторяю, что не буду тебя втягивать в это безумие, во-вторых, считаю, что надо разговаривать с ним напрямую. Лишние посредники только разозлят и не будут способствовать установлению доверительной беседы.
        - Вась, ты еще на доверительную беседу рассчитываешь? - поразился Лазарев.
        - Почему бы и нет? Конечно не с первого раза, но все-таки возможно. В конце концов, именно благодаря мне Тимур вернется домой.
        - Он с тобой даже разговаривать не станет! Он своего Тимура больше трех лет ищет, вознаграждение даже объявил. Его уже, наверное, достали горе-информаторы, которые охотятся за деньгами на пустом месте. Он отмахнется от тебя, как от надоедливой мухи и все!
        - Не переживай, я его точно заинтересую, - убежденно хмыкнула в ответ, - ты меня знаешь!
        - В том то и дело, что знаю. Если тебе надо, ты превращаешься в поезд, который не свернуть с пути. И когда ты собираешься совершить этот акт безумия? - Ник обреченно посмотрел на меня, недовольно поджав губы.
        - Сейчас, пока еще смелость есть.
        - Пфффф, - тяжко выдохнул он, с досадой мотнул головой, и, махнув рукой, произнес, - связывайся с ним, через защищенное соединение, чтобы не отследил.
        - Знаю уж, можешь не учить очевидным вещам.
        Я встала со стула и повернула экран таким образом, чтобы он смотрел на пустую стену. Теперь в поле зрения камеры не попадет ничего, что могло бы меня выдать. Бежевая стена, с небольшими цветочками. Ничего особенного, выделяющегося. Никаких зацепок. Никита придирчиво осмотрелся и удовлетворенно кивнул.
        - Я пока правовую базу пересмотрю, может, найдется какая-нибудь лазейка, чтобы тебе выбраться из этой западни с наименьшим ущербом. Ладно, Чу, ни пуха ни пера.
        - К черту, - выдохнула я, чувствуя, как внутри все дрожит, - если что, не поминайте лихом.
        - Дура, - сердито констатировал факт Никита и отключился.
        Через пару минут компьютер пикнул, оповещая о новом сообщении - Лазарев переслал контакты Барсадова старшего. Я немного посидела, собираясь духом и мыслями, а потом прошептала:
        - Ну что ж, начали.
        Набрала присланный Никитой номерок и, с каким-то обреченным спокойствием, стала ждать ответа. Может, его дома и нет. Время позднее, спит или ушел на встречу. Кто его знает…
        Все мои рассуждения покатились в тартарары, когда после первого же гудка мне ответили. По ту сторону экрана оказался подтянутый мужчина лет пятидесяти в темно синем, безупречно сшитом костюме. Кто вообще дома вечером ходит в костюме?
        Он сидел на кожаном кресле, расслабленно откинувшись на спинку, сцепленные руки лежали на столе, а пристальный взгляд серьезных темных глаз беззастенчиво скользил по мне. Я автоматически отметила сходство этого экземпляра с Тимуром. Те же черты лица, та же вопросительно поднятая бровь. Да, мальчик явно пошел в отца. Только этот - матерый, качественный, а у Тимурки еще детство в одном месте играет.
        Мы рассматривали друг друга, я - с мрачной решимостью, а он - с отстраненным интересом. Неловкая пауза затягивалась.
        - Здравствуйте, Игорь Дмитриевич, - наконец спокойно произнесла я.
        - Здравствуйте, - мужчина кивнул, а потом не стал ходить вокруг да около и напрямую спросил: - откуда у прекрасной дамы мой личный, домашний номер?
        Прямой мужик, мне нравится это качество. Без всяких лишних телодвижений, сразу в лоб.
        - Это мой маленький секрет, - в тон ему ответила я, получив в ответ удивленно поднятую бровь, - я хотела с вами поговорить по одному очень важному делу.
        - Какому? - последовал односложный вопрос.
        - Это касается вашего сына.
        Стоило мне только заговорить о Тимуре, как Барсадов старший подобрался, в глазах появилось колючее злое выражение. Похоже, мужика уже достали псевдо-сообщения о пропавшем без вести парне. Вот только у меня реальная информация, и мне надо ее качественно обыграть.
        - Все ясно, - произнес ледяным тоном, - очередная охотница за вознаграждением, - и что же ты мне скажешь? Видела его где-то в толпе, в торговом центре, в самолете? Я такой чуши наслушался до сыта.
        - Нет. У меня все просто. Я знаю абсолютно точно, где ваш Тимур, и чем он занимается в данное время.
        - Интересно, чем? - Игорь Дмитриевич мне явно не верил. Что ж, дело его, но мне важно было зацепить его внимание, привлечь к себе, заставить слушать, а то отключится и все, или вообще в черный список добавит.
        Сейчас я наблюдала за тем, как злость в его взгляде сменяется откровенной скукой и пренебрежением. Он принял меня за очередную пустышку, от которой никакого толка. Этого я не могла допустить ни в коем случае, поэтому решила немного растормошить его.
        - Ну, весь вечер он пытался довести меня до белого каления, а сейчас ушел спать. Чтобы набраться сил и завтра снова начать меня доводить.
        - Правда? - он опять мне не верил.
        - Самая правдивая правда, - кивнула я.
        - А мне вот кажется, что ты врешь.
        - Что ж, может быть. Возможно, я и ошиблась, и это другой злобный паразит, - с этими словами я послала трёхмерное фото Тимура из личного дела, - но, согласитесь, похож на вашего гаденыша!?
        Вот тут Барсадов старший реально разозлился:
        - Думаешь, если используешь обходные каналы для связи, то я не смогу найти тебя, - надменно произнес он, смерив мен уничижающим взглядом, - поверь мне, это займет гораздо меньше времени, чем ты думаешь, и тогда тебе придется ответить за свою наглость.
        - Я вся дрожу, - сказала насмешливо, а у самой на самом деле руки дрожали. Шутка ли, злить такого человека?
        - Ах ты… - он подался вперед грозно сверкнув черными очами, по-видимому намереваясь, высказать мне массу приятного. Вот только я ждать не стала. Остановила его речь поднятым пальцем, отчего у него аж красные пятна на скулах появились, и невозмутимо произнесла:
        - Вижу, конструктивный диалог у нас не клеится. Поэтому свяжусь с вами завтра в девять. Хотя нет, в это время я еще сплю. Так что в десять. И мы поговорим о судьбе вашего дорогого сына. Надеюсь, к тому времени вы возьмёте себя в руки и сможете спокойно выслушать все, что я вам собираюсь рассказать. Все, до завтра, - натянув синтетическую улыбку, подняла руку и помахала ему пальчиками.
        Он хотел еще что-то сказать, но я уже отключилась.
        Итак, каков итог этого разговора?
        Я преднамеренно разозлила человека, который может без зазрения совести закопать меня живьем в моем же собственном саду. Безрассудно, но так я его хотя бы заинтересовала.
        Еще как заинтересовала!
        А что мне было делать? В противном случае он бы даже слушать не стал, все мои дальнейшие душевные излияния, отмахнулся бы, как от очередной жадной до наживы особи и все. Теперь же он, скорее всего, рвет и мечет в своем кабинете. В ярости от того, что какая-то моль сушеная говорила с ним в таком тоне, сына гаденышом обозвала, а в конце вообще перебила, выдвинув свои условия и невежливо отключилась. Да перед ним всегда все лебезят, а тут на тебе, выискалась наглая барышня. Нет, такого он точно не спустит, и завтра обязательно ответит. А мне только этого и надо.
        Единственное, что скребло на душе, так это его фраза, что быстро найдет меня. Неприятно, но скорее всего блеф. Я связывалась через наши каналы, транслирующие и распределяющие сигнал через сотни серверов, поэтому отследить, где именно находится человек, невозможно. Вернее, возможно, но на это уйдут долгие-долгие годы. Так что уважаемый, Игорь Дмитриевич, остыньте и ждите моего утреннего звонка.
        Не знаю зачем, но я снова открыла личное дело Тимура. Зависла на пару минут, рассматривая его фото.
        М-да, с отцом одно лицо. У обоих темные, выразительные глаза, характерная полуухмылка. У Тима волосы темные как смоль, а у Барсадова старшего тронуты серебром седины на висках. В целом оба породистые, только Игорь Дмитриевич больше на матерого волкодава походит, а сынок на вредного пинчера.
        Прошлась еще раз взглядом по досье. Хорошее образование - военная академия. Что ж это видно, выправка у него что надо, форма отличная. Явно выносливый как черт, иначе бы не справился с тем, что пришлось перенести.
        Перешла к разделу "личные качества". Несдержанный, импульсивный. Ну, это я уже поняла, прочувствовала в полной мере. Вспыльчивый - из той же песни. Драки, скандалы - начиная с подросткового возраста. Пару раз чуть не вылетел из академии.
        Тоже очевидно и закономерно. Характер - он такой, его так просто не скроешь! Мало, видать, его суровый папаша воспитывал. Мало! Пороть надо было нещадно, еще с юности. Глядишь бы, за ум взялся и не оказался в такой ситуации, на Ви Эйре. В академию отец, поди, силой упыреныша этого сдавал, в надежде, что остепенится, от дури лишней избавится. Ага, избавился, конечно! Странно, что с таким норовом умудрился продержаться в живых эти три года. Ведь бесил, наверное, неимоверно не только меня, но и всех прежних хозяев. Ни за что не поверю, что с ними был более покладистым. Хотя, по словам того же самого Тимура, подчиняться сильному всегда легче. Это я на него впечатления не произвела, а другим, может, и удавалось держать в узде. Так себе, удовольствие, сомнительное, потому, наверное, и перепродавали постоянно. А, может, и у других закрадывались мысли, что парень явно из свободных, и стремились от него поскорее избавиться, от греха подальше. И это только я умудрилась с ним встрять по полной программе, решив выпустить на свободу.
        Хотя, если честно, никаких сожалений по этому поводу я не испытывала. Да, проблем я с ним массу получила, но с общечеловеческих позиций все верно. Каким бы свином он не был, но такой участи не заслужил.
        Как же его угораздило так вляпаться? Кого он умудрился настолько достать, чтобы его отправили сюда, да еще и в статусе раба? Из досье не поймешь. Здесь только упоминания о том, что незадолго до исчезновения был уличен в связи с одной из преступных группировок. Вот, идиот самонадеянный! Мало ему родного папаши-авторитета в прошлом, сфера влияния которого простирается далеко за пределы родного сектора? Сидел бы на попе ровно, и ждало бы его светлое будущее, неомрачённое тремя годами ада на Ви Эйре. Наверняка, захотел выбраться из тени папочки, вот и начал кренделя выдавать. Нарвался на кого-нибудь и попал. А может, это доброжелатели отца, решили через Тимура досадить Игорю Дмитриевичу. На мой взгляд, это подло и низко, но у таких людей свои моральные установки и границы дозволенности.
        В памяти всплыли обрывки давно прочтенной статьи о том, что отправка людей на Ви Эйру в качестве рабов - один из своеобразных способов наказания в таких кругах. Что-то там было и про нелегальные способы внедрения чипов, и про специальные блоки. Тогда я не обратила особого внимания на эту статью. Она показалась мне нелепой, жестокой и какой-то нереальной. И на тебе, пожалуйста, окунулась в это безобразие с головой. Надо будет на досуге поискать статейку или аналогичную информацию, вдруг пригодится.
        Зато теперь стало ясно почему именно Барсик! У людей, сделавших с ним такое, было очень своеобразное чувство юмора. Представляю, как его коробило от этой клички. Нет ни имени, ни прав, только идиотское сокращение от фамилии.
        Бедный!
        Но все равно ненавижу его так, что зубы сводит!
        Выключила компьютер и покинула кабинет. В коридоре постояла минутку, прислушиваясь. Похоже, Тимур уже ушел к себе. Поди, лежит и думает, как бы свою ненавистную хозяйку еще извести! Ну, ничего, мне главное завтра разговор с твоим отцом пережить, а уж с тобой как-нибудь разберусь!
        Махнув рукой, прошла в свою комнату, с кряхтением переоделась в просторную ночную рубашку, такую, как старые бабушки носят, и забралась в кровать. Сон не шел. Я лежала, уставившись в потолок, и наблюдая за движением причудливых теней, погруженная в размышления о том, как же лучше завтра все преподнести Игорю Дмитриевичу. Как ни странно, кроме собранности и задумчивости, я не испытывала никаких эмоций, ни страха, ни паники, ни отчаяния. Ощущение такое, словно я была на работе и решала какие-то не очень приятные рабочие вопросы. Наверное, это и к лучшему. Через пол часа, выстроив в голове примерный план завтрашнего разговора, я сладко зевнула и, как по мановению волшебной палочки, погрузилась в спокойный крепкий сон без сновидений.
        Глава 14
        Осталось 28 дней
        Проснулась, зевнула, потянулась, отметила день в календаре, встала с кровати, доползла до ванной комнаты. Все как всегда, стандартный алгоритм моего утра. Только в этот раз я была предельно собрана. Мрачным взглядом оценила свое отражение в зеркале. С каждым днем все краше и краше, иначе и не скажешь! Еще худее, еще бледнее и еще измученней. Как так получается, что с одной стороны спина приходит в норму, давая все больше возможностей для нормальной жизни, а с другой - с каждой минутой все меньше сил для реализации этих возможностей? Несправедливо.
        Долго любоваться собой не стала. Мне нужен рабочий настрой, а вид сушеной ящерицы, в которую я все больше превращаюсь, не способствует этому. Сегодня у меня важное дело. Сложный разговор с отцом Тимура, от которого во многом зависит мое будущее. Так что, нет времени киснуть и жалеть себя.
        Кстати, благодаря этому семейству, бесцеремонно вклинившемуся в мою размеренную жизнь, я все реже думаю о том, какой распрекрасной стала. Уж не поблагодарить их? Иронично хмыкнула в ответ на собственные мысли и покинула комнату. Часы показывали половину десятого. Значит, у меня есть еще полчаса, чтобы насладиться утренним завтраком в чудесной компании.
        Как и ожидалось, Тимур уже хозяйничал на кухне. Увидев меня, он недовольно нахмурился и демонстративно отвернулся. Не больно-то и надо! Тоже мне, королевич нашелся! Вчера он настолько довел меня своими выходками, что даже смотреть в его сторону не хотелось.
        Завтрак проходил в молчании. Я, уткнувшись носом в тарелку, собиралась мыслями перед неотвратимо приближающимся сложным разговором и упрямо игнорировала все попытки Тима подцепить меня. Парень был явно настроен на продолжение вчерашних разборок, вот только это не входило в мои планы. Сначала разговор с папаней, а потом уж все выяснения отношений с сынулей.
        Вот же свалились на мою шею! Оба! Тоска зеленая.
        Я молча ела, кожей ощущая, что Тимур меня рассматривает. В упор, не скрываясь. Чуть было не ляпнула что-то типа: "налюбоваться никак не можешь?", но вовремя прикусила язык. Ему скажешь одну фразу, а он в ответ десять. Опять разозлит, так что искры из глаз сыпаться начнут, а мне нужен чистый, незамутненный гневом рассудок. Поэтому тихонько вздыхаем, мысленно посылаем его куда подальше и с гордым видом продолжаем трапезу, а он пусть любуется сколько душе угодно, мне не жалко. Я потом отыграюсь… когда придумаю как.
        Наконец, с завтраком было покончено и я, неуклюже спустившись со стула, намеревалась покинуть кухню, но, погруженная в свои невеселые мысли, на выходе столкнулась с Тимом. Сердито вскинув голову, посмотрела на него. В ответ насмешливый взгляд, дорогу этот свин явно не собирался уступать. Я опять проигнорировала его попытку начать ссору, печально покачала головой и молча его обошла. Парень, не ожидавший с моей стороны такой спокойной реакции, проводил меня удивленным взглядом. А я шла по коридору в сторону кабинета и занималась внутренней медитацией: "Я спокойна, я спокойна, я никого не хочу убивать, мир прекрасен, светел и полон чудес. Я спокойна".
        Оказавшись в кабинете, плотно прикрыла за собой дверь, сделала несколько упражнений из дыхательной гимнастики, приводя мысли в порядок, и направилась к компьютеру. Времени уже почти десять, и как бы отрицательно я не относилась к собеседнику, задерживаться все равно невежливо. Барсадов рассердится еще больше, если я не проявлю пунктуальности, так же, как вчера не проявила должного уважения. Мне это не надо. У меня была цель зацепить его, растормошить, привлечь к себе внимание, но перегибать палку - верх идиотизма.
        В общем, без одной минуты десять я набрала его номер. Как и следовало ожидать, ответ последовал незамедлительно. В этот раз Игорь Дмитриевич был одет менее официально. Бежевый легкий выгодно подчеркивал подтянутую для его возраста фигуру, волосы в легком беспорядке. Он сидел, вольготно прислонившись к спинке кресла, и снисходительно рассматривал мою скромную персону.
        Я мысленно пожелала себе удачи, и, нацепив рабочую улыбку, довольно жизнерадостно произнесла:
        - Доброе утро, Игорь Дмитриевич!
        Ответ меня убил, заставив все внутри сначала перевернуться, а потом покрыться корочкой льда:
        - Доброе, Василиса Андреевна.
        Твою мать, откуда он знает кто я? Барсадов, чуть склонив голову, беспристрастно наблюдал за тем, как я пытаюсь удержать на лице маску спокойствия.
        - Ты вчера не соизволила представиться, так что я взял на себя труд, узнать кто же ты такая, - с холодной полуулыбкой, от которой кровь в жилах стыла, произнес он.
        Я нервно сглотнула, а он продолжил:
        - Итак, что мы имеем? - на столе появилась тоненькая серая неприметная папочка, прямо такая же, как я открыла в офисе перед взрывом. В прошлый раз добром это не закончилось, чувствую, и сейчас ничего хорошего ждать не стоит, - Чуракова Василиса Андреевна. 24 года. Сотрудник юридического отдела Управления. Пока все верно, не ошибаюсь? Если что поправляй.
        Облизала внезапно пересохшие губы и продолжала смотреть на него как мышка на удава. А в голове только одна мысль. Как? Как он смог меня найти в столько короткий срок?
        - Мать с отцом развелись девять лет назад, после чего вы с ней уехали с Ви Эйры. Обычно живешь одна в собственной квартире, а на данный момент обитаешь в старом семейном доме на исторической родине. Мужа нет, жених погиб пару лет назад, насколько известно нет и постоянных отношений. Лучшая подруга - Таисия Фролова, друг - Никита Лазарев, он же напарник, в прошлом вас связывали неформальные отношения.
        Обалдеть! Вся я в этой его серой папке! Недооценила я его возможности, ох как недооценила. Это не Тимур с его всплесками гнева, это серьезный видавший жизнь со всех сторон жестокий мужик, для которого нет ничего невозможного. Решил достать внезапно появившуюся выскочку и достал.
        Кое-как справилась с начинающейся паникой и практически непреодолимым желанием прервать сеанс связи, спокойно улыбнулась и с нескрываемым восхищением произнесла:
        - Браво! Вы меня сразили!
        В ответ он чуть склонил голову, как бы обозначая поклон.
        - Меня как управленца, интересует один профессиональный вопрос, - с трудом удерживаю голос на одной ноте, не давая ему сорваться на писк, - надеюсь, не откажете удовлетворить мое любопытство.
        - Какой вопрос? - отвечает с учтивой улыбкой, но и я, и он прекрасно знаем, что это лишь игра.
        - Как вам удалось так быстро найти меня? Я связываюсь с вами по такому каналу, что его так просто не отследишь, даже с вашими возможностями.
        - Каналы не причем.
        - Значит, это я в чем-то прокололась и выдала себя.
        Кивок.
        - Ну и что меня выдало?
        - Поза, - его ответ поверг меня в легкий ступор.
        - Поза? Что такого особенного в моей позе? - я непроизвольно выпрямилась и села ровнее, сложив руки на коленях.
        - Сидишь на краю стула, стараясь держать корпус ровно, не двигаясь. Если все-таки движение произошло, то морщишься от боли, при этом руки непроизвольно тянутся к ребрам. Из этого можно сделать вывод, что у тебя что-то не в порядке, и это что-то доставляет постоянный дискомфорт. Учитывая то, как ты плачевно выглядишь, вывод напрашивается сам собой. Я знаю только одну вещь, которая приводит человека в такое состояние. Это корсет достопочтенного доктора Августовского. Ну, а дальше все просто. Из базы реабилитационного центра получил информацию о всех пациентах в данный момент, выбрал нужного и уже по своим каналам пробил всю остальную информацию, - спокойно пояснил он, потом извлек из серой папки мою фотографию в полный рост, сделанную год назад, на одной из вечеринок. Там я была красивая, грациозная и необычайно счастливая. Он посмотрел на фото, потом на меня и снова на фото, - вот как выглядит Чуракова Василиса в обычное время, ни за что бы не догадался.
        - М-да, как оказывается все просто, - развела руками, признавая победу противника.
        Вот я тупица! Так была уверена в своих защищенных каналах, что даже не подумала о том, что мой внешний вид может стать основной зацепкой. Это все потому, что большинство людей знают об Августе лишь понаслышке, по причине того, что не доводилось сталкиваться с этим в реальной жизни.
        - Откуда такие глубокие познания о том, как выглядит человек в этих железных доспехах? - не смогла удержаться и озвучила терзающий меня вопрос. На ответ особо и не рассчитывала, но неожиданно Барсадов пояснил:
        - Когда мне было примерно как тебе, я попал в аварию, в результате чего оказался на Ви Эйре. Так что свои доспехи я относил и вспоминать об этом не хочу, но "коллегу по несчастью" всегда узнаю.
        Я кивнула, еще раз с досадой подумала о том, что в очередной раз повела себя беспечно, надо было маску дятла одеть, костюм желтого попугая. Да что угодно, лишь бы скрыть свой болезненный вид! А сейчас уж поздно метаться, карты раскрыты.
        - Теперь, когда мы познакомились, обменялись любезностями и выяснили все интересующие вопросы, переходим к делу, - тон стал ледяным, как и выражение глаз.
        Ну, все, начинается! Мысленно в очередной раз призвала себя к спокойствию. Не хамить, и ни в коем случае не прогибаться, наставляла я саму себя. Стоит ему показать слабость, и он разорвет в клочья. Стоит зарваться и выдать беспочвенную браваду и в ход пойдет тяжелая артиллерия, с целью раздавить, показать, что я перед ним всего лишь травинка, которую ничего не стоит смять. Спокойствие, деловая холодность и этикет, только так можно вести разговор с людьми его типа. Ну, что ж поехали.
        - Наверное, ваши люди уже на низком старте в моем направлении, - без эмоций уточнила я.
        - Ты даже не представляешь насколько низком. От того, что бы отдать последнюю команду меня останавливает только некоторое подобие сочувствия к обладателю корсета, да информация из твоего личного дела, говорящая о том, что ты человек положительный и разумный. Поэтому даю тебе шанс сказать, что хотела о моем сыне.
        В ответ я кивнула. Что-то с красноречием у меня сегодня беда. Все силы уходят на поддержание достойного собранного вида, хотя страшно до чертиков.
        - Итак, я слушаю.
        - Ваш Тимур у меня, - ответила без прикрас.
        - То есть вы живете вместе.
        - Ну, можно сказать и так, - я поморщилась от двусмысленности этой фразы.
        Он лишь вопросительно поднял брови, показывая, что ждет пояснений.
        - Мне его подарили, - невозмутимо поведала я страшную тайну.
        - Я все правильно расслышал. Подарили? - в голосе мрачное недоумение.
        - Вы же знаете, что я на Ви Ээйре, и наверняка в курсе того, что это единственное место во всей галактике, где разрешено рабство. Так что да, вы все правильно расслышали. Мне его подарили.
        - Хочешь сказать, что мой сын - у тебя в рабах? - в голосе такая стужа, что впору шубу одевать.
        - Да.
        - Я бы его нашел, если бы это было так. Мои люди проверяли все базы Ви Эйры.
        - Значит, плохо проверяли, - пожала плечами, - потому что он здесь.
        - Причин не верить своим людям у меня нет, а вот тебе…
        - Хорошо, я докажу, что не вру, преследуя какие-то корыстные цели, а после этого продолжим разговор.
        Игорь Дмитриевич с тяжелой иронией посмотрел на меня, показывая, что не верит. Ну, это ничего, сейчас исправим.
        Я, уже не скрываясь, держась за ноющий бок, поднялась со стула, вернула монитор в обычное положение, ибо не смысла в нейтральной стене, мой секрет уже все равно раскрыт.
        - Я отключу экран и динамики, останется работать только камера. Вы будете видеть и слышать все, что происходит в комнате, но никак не покажете своего присутствия, - пояснила я. В ответ он с наигранным интересом сложил руки на груди.
        - Ну, давай, удиви меня.
        Я лишь усмехнулась и вместо ответа громко позвала:
        - Тимур! Иди сюда!
        С какой-то мелкой мстительность отметила, как дрогнули плечи у собеседника, потом погасила экран и встала так, чтобы не загораживать обзор.
        Ну же паразит, где ты там еле бродишь?!
        Наконец дверь распахнулась, и моя собственность во всей красе появилась на пороге, с недовольным ожиданием глядя в мою сторону. Что бы такого ему сказать, чтобы подошел ближе и показался папочке. Не просить же встать в центре комнаты и покрутится вокруг своей оси. Так он точно подумает, что хозяйка совсем того, с головой не дружит. Решение пришло неожиданно.
        - Подойди ко мне, - спокойно произнесла, наблюдая, как он недовольно закатывает глаза, но все-таки идет.
        Подошел ближе и встал прямо перед экраном. Ну что, Игорь Дмитриевич, любуйтесь, вот он ваш сыночек ненаглядный, стоит и смотрит на меня своими сердитыми черными глазищами, не догадываясь ни о чем.
        - Книжечку мне достань, - указала пальцем на верхнюю полку, - красную.
        - Чего? - он явно был в шоке от моей нелепой просьбы.
        - Книжечку, - произнесла по слогам, - почитать хочу, отвлечься. Я, видишь ли, не очень ловка, чтобы по верхним полкам лазить.
        Тимур, наверное, секунд десять гипнотизировал меня раздраженным взглядом, потом рывком развернулся и, не вставая на цыпочки, достал не нужную мне книгу.
        - Вы так любезны! - произнесла с иронией, принимая книгу.
        - Что-нибудь еще? - в тон мне ответил Тим.
        - Нет, можешь идти.
        - Как вам угодно, - он смерил меня пренебрежительным, наглым взглядом и развернувшись на пятках, покинул кабинет, хлопнув дверью так, что штукатурка с потолка посыпалась. Гад! Тебя же делать ремонт и заставлю!
        Убедившись, что Сокровище ушло и не собирается возвращаться, я уселась на стул перед компьютером, включила экран, динамики и посмотрела на Барсадова старшего.
        - Ну, что, ваш?
        - Мой, - последовал тихий хриплый ответ.
        На нем откровенно не было лица. Шутка ли три года не знать где твой сын, что с ним, жив ли он вообще! И тут на тебе, пожалуйста! Живой, здоровый, злой, дверями с упоением хлопает. Тут не только лица не будет. Я бы на его месте, наверное, в обморок от избытка чувств хлопнулась, даже будучи не очень эмоциональной барышней. Чисто по-человечески я ему сопереживала, только боюсь, что ему это не надо.
        Я молча, наблюдала за тем, как мужчина пытается взять себя в руки, вернуть былое хладнокровие. Через пару минут он справился, глубоко вдохнул, провел пятерней по темным, тронутым сединой волосам и поднял на меня взгляд. Тяжелый, мрачный, в котором смешались гнев, ярость, холодная ненависть. Теперь он видел перед собой не просто не пойми откуда взявшуюся, наглую девицу. Нет. Он видел гадину, которой подарили его сына, словно неодушевленную вещь. Он видел хозяйку, имеющую право вытворять с его Тимуром все, что заблагорассудится. Все логично, все правильно, только мне от этого ничуть не лучше. Для него я теперь враг, и у меня был только один единственный шанс попытаться это исправить, другого он мне попросту не даст.
        - Прежде чем вы натравите на меня своих цепных псов, - произнесла осипшим от волнения голосом, - я прошу дать мне пять минут, чтобы рассказать историю целиком.
        Он медленно, демонстративно отогнул рукав, посмотрел на часы и убийственно холодным тоном произнес:
        - Время пошло.
        Не было никаких сомнений, что если за эти пять минут мне не удастся до него достучаться, то моя песенка спета, поэтому я торопливо начала свой рассказ с самого начала, стараясь не упускать деталей. О том, как его подарила знакомая, вручив его мне обманом. Имя Марики я опустила. Конечно, отомстить ей очень хотелось, но только подставлять ее под удар Барсадова не собиралась. Это как из пушки по комару бить. Не заслуживает она такой участи, даже несмотря на то, что стерва отменная.
        Параллельно с рассказом скинула Игорю Дмитриевичу данные по рабу по имени Барсик, стараясь не смотреть на то, как еще больше мрачнеет его взгляд.
        Потом перешла к освобождению. Рассказала, как подала документы и отправила уведомление о том, что они приняты к рассмотрению. Тут его взгляд потеплел на пару градусов. Хорошо. Я торопливо стала рассказывать о том, как мы тут с ним живем. О том, чем он занимается в моем доме, какие у него обязанности, об условиях его жизни. Про то, что у него своя комната. Естественно рассказала, что браслеты убраны, и я ими не пользуюсь. Но не стала скрывать и того, что они активированы, потому что не доверяю Тимуру.
        Я говорила, говорила, говорила, а мой собеседник меня не прерывал, сосредоточенно слушая и впитывая каждую мелочь, каждую деталь. Отведенные мне пять минут уже давно закончились, а я все продолжала свое повествование, рассматривая свои худые некрасивые руки. С тоской отметила, что голос мой предательски дрожит. Не хватало мне выдержки, как ни крути. Это у него за плечами годы жестокого опыта, а я что видела? Академия, да пара лет на службе. Как ни крути, не доросла я еще до игр с такими противниками, да и вряд ли когда дорасту. Тут породу иметь надо, стержень внутренний, нервы как канаты, холодный ум и сердце. Этот наверняка бы никогда не открыл папку, начиненную взрывчаткой, и не запустил бы неосмотрительно руку в коробочку со скан чипом, в отличие от меня.
        Сколько времени продолжался мой торопливый, сбивчивый монолог, я точно не скажу, но постепенно словесный поток начал замедляться, затухать, пока наконец не заглох совсем.
        С трудом перевела дыхание, еле удерживая остатки спокойствия и самообладания, и никак не могла оторвать взгляд от своих рук. Если честно, то у меня не было сил смотреть на него.
        Я боялась, что загляну ему в глаза и прочитаю в них свой приговор.
        - Вот, в общем-то и вся история, - не знаю зачем подвела итог своим излияниям и все таки посмотрела на Игоря Дмитриевича, - так что ждите, через три с половиной месяца ваш Тимур вернется домой.
        Он сидел, задумчиво глядя на меня, и неторопливо поигрывая красивой синей ручкой, с золотистой окантовкой, которая стоит, наверное, целое состояние.
        Я выжидающе смотрела на него. Все, что было в моих силах, я сделала, попыталась донести всю необходимую информацию, разложить по полочкам, объяснить. Теперь ход за ним. Если не поверил или не принял моих объяснений, то его уже ничем не остановить и меня никак не спасти.
        Молчание затягивалось и от этого становилось только хуже. Мужик явно профессионал в деле запугивания оппонентов. Вот за что мне все это? Почему я должна доказывать, что не верблюд? Ведь ни в чем не виновата! Марика, с*чка крашенная, притащила подарок, этот самый Подарок теперь увлеченно мотает мне нервы, а отдуваться за все это безобразие теперь приходится мне. Где справедливость?
        - Чего ты хочешь? - наконец произнес Барсадов, не отрывая внимательного взгляда от моего лица, на котором, по-видимому, было такое откровенное удивление, что мужчина пояснил, - за любую информацию о Тимуре объявлено вознаграждение. Твоя информация, оказалась более чем полезной, несмотря на то, что изначально я почти решил отмахнуться от тебя. Поэтому спрашиваю, чего ты хочешь?
        Я в недоумении хлопала глазами, а потом растерянно уточнила:
        - Вы что не будете меня убивать?
        Вопрос, наверное, действительно был слишком идиотским, потому что мужик по другую сторону экрана изобразил что-то наподобие улыбки.
        - Ты смелая, - хмыкнул он, по-прежнему не отрывая от меня взгляда.
        - Спасибо, конечно, но я бы так не сказала, - напряжение все еще меня не отпускало. Да, я все выдала ему, да он выслушал и даже вроде успокоился, из взгляда пропала ненависть, но все равно было не по себе. Этому человеку я не верила. Возможно, из-за обстоятельств, при которых мы познакомились, а возможно из-за того, что в обычной жизни мы с ним по разную сторону баррикад. Не могу сказать точно по каким причинам я сидела, словно кол проглотив, и подспудно ждала, что он сейчас рассмеется зло, пренебрежительно и пожелает мне "всего хорошего" отдав команду своим людям, - скорее наоборот. Вы не представляете насколько мне сейчас страшно.
        - Так и не скажешь. Хорошо держишься, - невозмутимо похвалил он, а я по-прежнему сидела как статуя и не знала, как реагировать, - итак, повторяю свой вопрос. Чего тебе надо?
        Чего мне надо? Да чтоб спокойствие вернулось в мою и без того невеселую жизнь! О большем и не мечтаю!
        - Ничего мне не надо, - ответила, пожимая плечами.
        А, что я еще могла сказать? Заберите, ради всего святого, своего дивного отпрыска, потому что он наглый, вредный, злой, противный, гадкий и так далее, и тому подобное? Не думаю, что папуля, которого с таким трудом удалось успокоить, обрадуется. Скорее разозлится по новой из-за того, что я, дура неблагодарная, на его драгоценного Тимурку наговариваю. Так что да, все верно, ничего мне от него не надо.
        - Деньги? - не сдавался Барсадов, и у меня почему-то возникло чувство, что он меня прощупывает, проверяет на вшивость.
        - Нет, спасибо, - холодно ответила, - я сделала то, что была должна, и мне ничего от вас не надо.
        - Всем чего-то надо, исключений не бывает, - убежденно произнес он, продолжая давить, - итак, я жду.
        Я тяжело выдохнула и устало потерла лоб рукой. Как же мне все надоело! Чего он привязался? Может, чувствует себя обязанным и хочет поскорее разделаться с долгом? Я устала гадать, устала от этого разговора, мне бы прилечь, свернуться в комочек под одеялом, спрятавшись от всего остального мира, больше ни о чем и не мечтаю.
        Впрочем, если он так желает меня осчастливить, то есть у меня одна просьба.
        - Мне действительно ничего от вас не надо, но если вы так настаиваете, то кое-что все-таки попрошу. Правда, не уверена, что вам это по зубам.
        Он удивленно поднял брови:
        - И что же это за просьба.
        - Из-за вашего Тимура мне грозят большие проблемы. Вы знаете, что по нашим законам свободного человека нельзя делать рабом. И если вдруг обнаруживается такой факт, то хозяину выдвигается нешуточное обвинение в злостном нарушении прав человека. И никого не волнует, как такой раб оказался во владении, виноват ли в этом хозяин. Все это несущественные мелочи. Наказание за обладание таким рабом не шуточное. С тем, что работу потеряю, я как-то уже смирилась… почти, но вот отправляться за решетку совсем нет желания. Поскольку документы на освобождения уже поданы, и их тщательно проверяют, то в ближайшее время тот факт, что мой раб Барсик, на самом деле свободнорожденный Тимур Барсадов скорее всего выяснится. И все, - я развела руками, подразумевая свой печальный конец, - поэтому, если вы как-то могли бы смягчить этот удар, то я была бы безмерно благодарна.
        Игорь Дмитриевич задумчиво смотрел в строну, по-видимому, что-то прикидывая в уме, а я ждала его ответа.
        - Но если нет, то нет, сама как-нибудь выкарабкаюсь, - грустно произнесла, прекрасно осознавая, что ни черта не выкарабкаюсь, а уйду с головой в эту трясину.
        - Жди моего звонка в восемь вечера, - отрывисто произнес он, чем-то напомнив мне своего сына, - посмотрю, что можно сделать.
        И прежде чем я успела хоть что-то сказать в ответ, отключился.
        Что, и все? Вот так просто? Ни тебе до свидания, ни требований позвать Тимура? Странный папаша. А может не очень рад, тому, что горе отпрыск нашелся? Хотя нет, рад, чувствую это, по глазам вижу. Только, похоже, не из тех он людей, которые услыхав благую весть, начинают до потолка прыгать. Сдержанный, не теряет трезвый разум ни при каких обстоятельствах. А по-другому с его образом жизни и не получится.
        Я до сих пор не могла поверить, что все закончилось, что я пережила этот долгий, изнуряющий разговор, что можно выдохнуть и перестать сжимать руки в кулаки с такой силой, что ногти в кожу впиваются. Ощущение было такое, словно меня пропустили через мясорубку и выжали всю до последней капли. Руки дрожали, сердечко билось словно сумасшедшее, в ушах звенело. А голове одна единственная мысль пульсирует. Пронесло! И уже мало волновало, что вечером придется с ним еще раз разговаривать. На все было плевать.
        Я смогла это сделать! Достучалась до него, донесла свою позицию, не ударив грязь лицом. Я молодец, я умница. На волне какого-то ненормального позитива набрала Лазарева.
        Парень оказался дома, ответил на мой вызов, и я увидела, как он собирается на работу, в данный момент разгуливая по комнате в одних брюках.
        - Ну что, связывалась с Барсадовым? - произнес он встревожено, не дав мне даже рта открыть и поздороваться.
        - Да!
        - И?
        - Все получилось, Ник! - я чуть не заревела от избытка чувств, - все получилось.
        Я ему торопливо рассказала о том, как разозлила Игоря Дмитриевича вчера, как связалась с ним сегодня утром, как он в два счета выяснил кто я такая. В общем, рассказала все-все-все, то и дело захлебываясь собственными словами и с трудом переводя дух. Никита слушал, затаив дыхание, под конец рассмеялся.
        - Вась, браво! Я восхищаюсь тобой! Тут не каждый мужик бы смог, а ты молодец, выдержала, справилась, заставила его услышать тебя. Да еще и подпрягла проблемы твои решать. Умничка!
        От его слов и искреннего смеха у меня на душе цветы распустились, и стало так легко и радостно, что хотелось петь и танцевать. Мы еще пару минут поболтали, пока Лазарев облачался в форму, после чего договорись связаться на следующий день.
        На волне душевного подъема я поднялась из-за стола и направилась к выходу. Радость радостью, но сил действительно не осталось, поэтому надо скорее доковылять до своей комнаты, забраться в кровать и весь день носа оттуда не показывать, и пусть весь мир подождет.
        Выйдя в коридор, я увидела, как практически одновременно со мной туда выворачивает и Тимур. Заметив меня, он притормозил, мрачно нахмурившись. Радость как-то поутихла. Трудности с комитетом по правам человека, сложный, выматывающий разговор с отцом - все это лишь сопутствующие симптомы, так сказать. А настоящая проблема никуда не делась. Вот она, стоит передо мной, глядя волчьим взглядом. Но сейчас я ему не дам испортить мне настроение. Только не сегодня, после того, как смогла вынести беседу с Барсадовым старшим.
        В голове опять зазвенело: пронесло, пронесло, пронесло.
        Я отстраненно улыбнулась и гордым видом направилась в свою комнату, не обращая на него ровным счетом никакого внимания. Правда, поравнявшись с парнем, не удержалась и похлопала его по плечу, громко повторив:
        - Пронесло!
        Тимур в недоумении уставился на меня и уже было открыл рот, чтобы ответить какую-нибудь гадость, но я не стала дожидаться этого светлого момента, махнула ручкой и скрылась в своей пещере. Не раздеваясь, забралась под одеяло, зевнула и растеклась в блаженной улыбке:
        - Пронесло!
        А что делать с Тимуром потом решу.
        Глава 15
        Все те же 28 дней
        Хорошо, что я додумалась завести будильник! Без него бы точно проспала все на свете. После утренней беседы с отцом Тимура, как и планировалось, забралась в постель и не вылезала оттуда весь день, то проваливаясь в глубокий сон, то дрейфуя в легкой дреме, то перелистывая страницы любимой книги. Обед проигнорировала в связи с полным отсутствием аппетита, и нежеланием видеть своего "сожителя". Около пяти вечера выбралась ненадолго на кухню, чтобы попить и утащить яблоко, удачно подгадав время так, чтобы не встречаться с ним. После чего вернулась в комнату, в кровать, повозилась, почитала и опять заснула.
        Из тяжелого бессвязного сна меня выдернула пронзительная трель будильника. Если честно, то я его поставила на без десяти восемь, просто чтобы не забыть про вторую часть увлекательной беседы с Барсадовым, и уж никак не ожидала, что просплю до этого времени.
        Торопливо вывалилась из постели, кое-как умылась, пытаясь хоть немного придти в себя и прекратить отчаянно зевать, затянула неказистый хвостик на макушке, не потрудившись даже все "петухи" пригладить. А кого мне очаровывать? Уж не Тимура ли, или его папочку? К назначенному времени главное не опоздать, а все остальное не важно.
        Может, Игорь Дмитриевич походил денек, подумал и пришел к выводу, что слишком он был мягок к тощей хозяйке своего сына, и надо бы это исправить…
        Чего ожидать от этого разговора я откровенно не знала и даже не бралась гадать. Было, конечно, несколько предположений. Три года не видеть родного сына - это тяжелое испытание даже для такого стального мужика как Барсадов. Сейчас потребует, чтобы я позвала Тимура. И стану я свидетелем трогательного слезного разговора между отцом и сыном. Хотя вряд ли. Скорее меня тактично, или не очень, попросят на выход, чтобы не мешала семейному воссоединению. И станет Тимка после этого еще наглее и неуправляемей. А может, Игорь Дмитриевич поставит меня перед фактом, что собирается приехать и устроиться у меня дома. Вообще атас наступит! Они вдвоем меня быстро со свету живут. А, может, пришлет за своим сыном личный транспорт, и плевать ему на то, что я не должна Тима от себя отпускать до самого получения документов об освобождении. Ладно, что будет, то и будет, все равно помешать не в моих силах.
        Перенервничав перед утренней беседой, я была подозрительно спокойна перед вечерней, испытывая лишь легкое волнение, по-видимому, исчерпав запасы нервозности. Будто внутри переключатель сработал, заблокировав лишнее эмоциональное напряжение. Наверное, защитная реакция организма на стресс.
        Пулей (очень медленной и неповоротливой) добежала до кабинета, включила компьютер и только успела устроиться поудобнее, как поступил сигнал вызова. Пунктуальный мужик, сказал в восемь, значит в восемь. Уважаю.
        Он прошелся по мне слегка удивленным изучающим взглядом:
        - Чудесно выглядишь.
        - Я только проснулась, - пояснила, с трудом удерживаясь от того, чтобы ни зевнуть в полный рот, и игнорируя анти-комплимент. Зацепить меня таким образом он явно не хотел, для него было бы слишком мелко. Просто констатировал факт.
        - Советую больше двигаться, - абсолютно серьезно заметил он, - так легче будет. А если все время лежать, то к концу срока не будет сил даже подняться. Это я тебе говорю как человек, который через это прошел.
        - Спасибо за совет, - пробубнила в ответ. Еще один любитель навязывать спортивный образ жизни! Мне хватает Никиты и лечащего врача, которые постоянно на мозги капают, еще одного советчика точно не вынесу.
        - Сколько тебе осталось? - не унимался он.
        - Четыре недели, - не удержалась и все-таки зевнула, еле успев прикрыть рот ладонью, - простите.
        Барсадов все так же внимательно рассматривал меня, и от этого становилось не по себе. Он вообще умеет смотреть на собеседника нормально, а не как на лабораторного кролика? Хотя это объясняет, откуда у Тимура такой волчий взгляд проскакивает, гены никуда не денешь.
        - Немного уже осталось, терпи.
        Я не поняла, это что участие с его стороны? Вряд ли. Тогда, что? Пытается поддержать цивилизованную беседу? То же сомневаюсь. Не тот он человек, чтобы вести ненужные для себя разговоры. Что тогда? Внутреннее чутье не давало покоя, упрямо нашептывая, что чего-то здесь не так.
        - Почему у меня такое ощущение, что вы собираетесь сообщить мне нечто неприятное, - решила, раз мужчина деловой, прямолинейный, то и мне не стоит вокруг да около ходить.
        Сейчас наверняка заявит, что не может мне ничем помочь. Хотя, если на то пошло, не особо и рассчитывала на его помощь. Так была крошечная надежда, что он как-то может ослабить ждущие меня последствия. Но эта надежда была настолько крошечной, что я даже не стала горевать, когда поняла, что она оказалась беспочвенной.
        Барсадов хмыкнул. Я наблюдала за тем, как протянул руку, нажал что-то на клавиатуре, и у меня на экране появился значок конвертика, оповещающий о том, что мне переслали новый файл.
        - Что это?
        - Смотри сама!
        Я еще раз недоверчиво на него покосилась и раскрыла файл. Страница текста.
        Итак, что он тут мне приготовил? Я начала читать. Сначала, если честно, ничего не поняла. Пришлось перечитывать еще раз медленнее и внимательнее. Это что, шутка? Согласно данному документу, я, Чуракова Василиса Андреевна на Ви Эйре искала Тимура по прямому запросу со стороны пресловутого комитета по правам человека. Бумага официальная, со всеми печатями, подписями, знаками защиты, регистрационными номерами и прочими деловыми атрибутами.
        - Вы собираетесь эту фальшивку закинуть в базы комитета?
        - Она уже там. Кстати не фальшивка, абсолютно реальный документ.
        - Как? - я в недоумении мотнула головой, растеряв все остатки сна, - как вам удалось это сделать?
        В ответ Игорь Дмитриевич смерил меня взглядом, типа "что ты убогая вопросы идиотские задаешь".
        - Ясно, - прошептала, вновь и вновь пробегая глазами по невероятным строчкам. Обалдеть! Иначе и не скажешь. Один лист текста и все мои проблемы решены! Да с таким документом в запасе, я не только без проблем комитет пройду, но и чуть ли не героем буду, за выполнение такого запроса. Ай да Барсадов! Ничего в полсилы не делает.
        - Спасибо, конечно, - произнесла, нахмурившись, - я вам безумно благодарна…
        - Но? - хмуро спросил он, исподлобья наблюдая за мной.
        - В чем подвох? - озвучила терзающие меня сомнения. Недаром ведь чутье беснуется. Ну не может быть все так гладко и складно.
        - По-твоему, должен быть подвох? - уточнил он.
        - Бесплатный сыр только в мышеловке, это каждому известно.
        - Не доверяешь?
        - Скажем так, опасаюсь, - не стала скрывать своего настроя. Зачем? Такие как он прекрасно читают других людей, поэтому смысла врать и изворачиваться нет, все равно раскусит любую игру.
        - Пуганая? - хмыкнул он.
        - Ученая, на собственном горьком опыте, - провела демонстративно рукой вдоль своего тела, как бы показывая какой распрекрасной я стала, и винить в этом кроме себя некого, - поэтому, да, считаю, что подвох есть.
        Он с минуту смотрел на меня с легкой усмешкой, о значении которой мне оставалось только гадать, потом сел, уперевшись локтями на стол и склонившись в сторону экрана.
        - Умная девочка, соображаешь.
        Я мысленно пожелала себе удачи, гадая, что он сейчас выдаст. Может это будет нечто похуже, чем разборки с комитетом по правам человека!
        - Взамен у меня будет просьба.
        - Просьба? - зачем-то уточнила вслух, прекрасно зная, что у таких людей просьба равносильна прямому приказу.
        - Угу, - он кивнул, гипнотизируя меня взглядом.
        Я шумно выдохнула, устало потерла лицо и грустно посмотрела на своего спасителя-мучителя.
        - Какая просьба?
        - Ничего особенного. Я хочу, чтобы Тимур ничего не знал обо мне. О том, что я в курсе, где он, что мы с тобой разговаривали, и, уверяю, еще не раз будем говорить. И о том, что на волю его отпускаешь тоже ни слова.
        Я сидела, удивленно открыв рот и глаза:
        - То есть вы не пакуете чемоданы, чтобы приехать и обнять своего родного сына, которого не видели более трех лет? И даже не хотите, чтобы я его прямо сейчас позвала, чтобы поговорить с ним? - мрачно уточнила, не понимая, как такое может быть.
        Игорь Дмитриевич лишь кивнул в ответ. Охр*неть! У меня в голове не укладывалось как так можно!
        - Вы вообще рады, что он нашелся? Или вам плевать, есть Тимур, нет Тимура?
        Не поверите, но в этот момент я разозлилась. Мне стало обидно за парня до слез. Что же это получается, три года в этом аду, столько д*ерьма нахлебался, что на десятерых хватит с избытом, а теперь и не нужен! Он конечно паразит невыносимый, но чтоб вот так по-свински родной отец отмахивался! Это уже совсем ни в какие ворота не лезет! Блин, что за семейство нелепое?!
        - Получается, нашелся и фиг с ним? - чувствую, что понесло, но остановиться не могу, - Пусть сидит, там, где сидел и раньше времени не возвращается? Это за что ж так парня надо ненавидеть?! Да вы должны были вылететь на Ви Эйру еще в тот момент, когда я вам его вживую показала!
        Барсадов сидел, подперев рукой щеку, и смотрел на меня, выгнув одну бровь, а я в ответ сердито глядела на него. Нет, ну это же надо! В голове не укладывается!
        - Все сказала? - спокойно уточнил он после минутного молчания.
        - Все! - фыркнула, раздраженно сложив руки на груди.
        - Если тебе это действительно важно, то своего сына я люблю больше жизни, - просто сказал он.
        И я поверила. Не словам, нет. Глазам. Глаза не врали. Так смотрит отец, который действительно любит своего ребенка.
        Тут меня накрыло. Это что получается, я только что клацнула зубами в сторону Барсадова старшего, потому что непроизвольно, рефлексивно стала защищать Тимура??? Охр*неть, я выдала! Это вообще что сейчас было? Я же этого гаденыша терпеть не могу до такой степени, что зубы сводит, а тут на тебе, разошлась.
        Наверное, у меня было настолько удивленное, ошеломленное, растерянное лицо, что Игорь Дмитриевич тихо рассмеялся, а я со стоном уткнулась лицом в свои ладони.
        - Я вам нахамила? - то ли спросила, то ли констатировала факт.
        - Ага, еще как, - подтвердил мужчина, впервые обратившись ко мне без стужи в голосе.
        - Простите, - промычала, не отрывая рук от лица, чувствуя, как заливаюсь горячим румянцем, от шеи и до самых кончиков ушей. Вот я молодец! Учудила! Стыдоба! Сама не понимаю, как это получилось, совсем на меня не похоже. А, главное с чего такой порыв??
        - Наверное, просто устала, и настроения нет, - произнесла вслух, смущенно отводя глаза в сторону.
        - Бывает, - опять улыбнулся.
        Нет, что его так позабавило? Маленькая сушеная мартышка, которая по дурости своей болтает неизвестно что?
        Все, успокаиваемся, глубоко дышим, придаем себе невозмутимый вид. Ну, налажала маленько, с кем не бывает?
        Кое-как взяла себя в руки и смиренно сказала:
        - Тогда я вообще ничего не понимаю. Если вы любите его, то неужели вам не хочется увидеть его поскорее, обнять, поговорить?
        - Хочется, больше всего на свете.
        - Тогда почему вы не хотите этого сделать прямо сейчас, - с досадой всплеснула руками, - приехали бы, я вам комнату выделила. Да что там комнату, я бы вообще из дома свалила, чтобы вам не мешать.
        Это что я сейчас сама, по собственной инициативе упрашиваю Барсадова старшего приехать ко мне в гости, повидать наглого свиненыша? Нет, пора завязывать с этим разговором! Видать ума и выдержки мне только на утро хватило, а сейчас только глупости выходят.
        - Тим у тебя уже сколько? Две недели?
        - Да.
        - Ты его хоть немного, но успела узнать.
        - Я бы так не сказала, - отрицательно покачала головой, - вообще не знаю.
        - Брось. Характер уже точно оценила.
        В ответ лишь пожала плечами, отказываясь комментировать данную тему.
        - Так вот, скажи мне, - задумчиво продолжил он, - что сделает Тимур в первую очередь, как только выпорхнет из-под твоего крылышка?
        - Понятия не имею, - развела руками, - по бабам пойдет, в запой сорвется, дебоширить будет с упоением.
        - Это несомненно, но позже, а с самого начала, что будет?
        Я тяжело вздохнула, сообразив, к чему он клонит:
        - Он мстить возьмется, - устало потерла лицо.
        - Вот именно! И нет никакой гарантии, что он опять не попадет в какую-нибудь переделку, и не факт, что на пути попадется еще одна сообразительная Василиса, с помощью которой удастся выкарабкаться. Один раз я уже думал, что потерял его, больше такого не допущу. Мне надо, чтобы к тому времени, как он выйдет на свободу, мстить уже было не кому.
        - Хотите лишить его такого удовольствия? Он будет злиться, - резонно предположила я.
        - Плевать! Пусть злится, бесится. Что угодно! Но когда Тимур освободится, я хочу, чтобы он начал все с чистого листа, а не увяз в старых проблемах.
        - И с чего вы начнете?
        - Есть варианты, - как и следовало, ожидать, в свои планы он меня посвящать не собирался. И правильно, меньше знаешь - крепче спишь. Однако после недолгого молчания он все-таки добавил, - ты меня на мысль одну натолкнула.
        - Я? - удивлено показала пальцем на саму себя.
        - Да. Когда сказала, что плохо мои люди искали Тимура на Ви Эйре. Вот теперь я и думаю, что это было? Непростительная халатность, или злой умысел? Уже начал проверять. И именно по этой причине я не полечу сейчас, сломив голову, к вам на Ви Эйру. Мне надо лично контролировать все происходящее и найти сволочей, которые с ним это сделали.
        Я сглотнула, поежившись от его взгляда. Пусть ярость, которая в них полыхнула, предназначалась не мне, но стало на столько неуютно, что волосы на голове дыбом встали.
        - Почему вы не хотите, чтобы я говорила ему про освобождение? Могу его порадовать, не сообщая про вас.
        - Ну, тут уж на твое усмотрение, - хмыкнул он, - только потом не говори, что я не предупреждал. Не удержишь его, стоит ему только почувствовать запах свободы. Сил не хватит. Я и так уверен, что он доставляет массу проблем.
        После последней фразы он выжидающе посмотрел в мою сторону. Я сначала хотела все отрицать, а потом, махнув на все рукой, произнесла:
        - Вы даже не представляете сколько.
        - Будет еще хуже. Так что сама решай говорить или нет, но я бы советовал не усложнять свою жизнь, тем более в такое время, - он кивнул на мои ребра, имея в виду Август. - Пусть все идет свои чередом. Как жили, так и живите. Пусть выполняет свои обязанности, ничего с ним не станет, а тебе легче.
        Я устало выдохнула и тоскливо посмотрела в окно, за которым уже занимались вечерние сумерки, легкой туманной поволокой покрыв мой сад.
        - Что, настолько достал? - сочувственно спросил Барсадов.
        Я в ответ еще раз вздохнула и снова обреченно махнула рукой:
        - Лучше не спрашивайте. Характер у него, конечно, не сахар. Что уж тут скрывать, я была бы безумно счастлива, если бы вы его у меня забрали. Или приехали. Все равно.
        - С подросткового возраста таким стал. Как мать погибла, так у него словно крышу снесло. Мне тогда не до него было, в свои дела ушел, проблемы, вот он и был сам себе предоставлен. Во все тяжкие пустился, и драки, и проблемы с законом, и компания плохая. Думал академия исправит, да хр*н бы там. Как был бешенный, несгибаемый с ветром в голове, так и остался. Сейчас, наверное, еще хуже стал, обозлился.
        - Насчет несгибаемости - это скорее плюс. Качество, которое помогало ему продержаться все это время, - задумчиво произнесла, потирая подбородок, - по поводу ветра в голове - очень сомневаюсь. В тех условиях, что ему пришлось выживать, с ветром долго не протянешь. Он наблюдательный, дружит с аналитическим мышлением, хитрый как черт, просчитывает все наперед, манипулятор знатный.
        - Мы про одного и того же Тимура говорим? - удивился Барсадов.
        - Думаю, вы удивитесь, каким он сейчас стал. Я его раньше не знала, но уверена, что он повзрослел. Не мог не повзрослеть, учитывая, через что ему пришлось пройти. По поводу злости, как тут не обозлиться? Кто угодно обозлится.
        - Мне показалось, или ты его хвалишь? - подозрительный взгляд в мою сторону.
        - Я им в какой-то степени восхищаюсь, - пожала плечами, - но, что скрывать, свинья он редкостная. Уж, извините, но говорю как есть.
        Барсадов задумчиво усмехнулся, опять принявшись крутить ручку, а потом спросил:
        - Расскажи мне что-нибудь про него.
        Я задумалась. Что рассказать? Как на коленях валялся у меня в первый день? По голове за это не погладит. Как мы с ним уныло трапезничали вместе? Скукота. Что же еще?
        - Хотите знать, как он первое время меня водил за нос? Вот только два дня назад карты раскрыл?
        - Давай.
        Мне кажется, Игорю Дмитриевичу было глубоко плевать, что именно слушать про своего Тимура, лишь бы слушать. Я рассказывала о том, как Тим прикидывался лохматым хлюпиком, как я его на чистую воду вывела, а он сидел и внимательно слушал, не сводя с меня проницательного взгляда. Во время рассказа я и сама наблюдала за ним, отмечая, что сейчас он выглядит не как грозный, властный мужик, не знающий преград на своем пути, а как обычный усталый человек, который после долгой разлуки нашел своего сына. И пускай, он не собирался приезжать до тех пор, пока не разберется со всеми проблемами, и не выяснит, кто же отправил Тима на Ви Эйру, но я видела, что он рад хотя бы тому, что слушает о нем и знает, что жив здоров.
        Мне было искренне неудобно, оттого что я, будучи абсолютно посторонним человеком, оказалась втянута в эту историю и вынуждена быть невольным свидетелем всего происходящего.
        Мой рассказ его рассмешил:
        - Это на него похоже, - с улыбкой заметил он, а у меня внутри словно кошки когтями рвали, от неправильности всего происходящего, даже дышать тяжело стало. Не должно быть таких ситуаций, не должно.
        Мы проговорили еще, наверное, полчаса, потом распрощались. Я его еще раз поблагодарила за помощь с комитетом, а он обещал держать в курсе событий, иногда звонить, узнавать как у нас дела, и если его разбирательства закончатся раньше, чем я отпущу Тимура, то приехать на Ви Эйру лично.
        После этого я выключила компьютер, погасила единственный источник света - настольную лампу и долго сидела в темноте, немигающим взглядом уставившись на дерево за окном, чьи ветви отбрасывали причудливые тени.
        Тяжело.
        После этого разговора внутри, словно змея, свернулось ощущение безысходности. Причем не моей. Отчего-то я чрезвычайно ясно представляла, что было с Тимуром, когда в одночасье превратился из свободного человека в бесправного раба. Представляла, что чувствовал его отец, когда не мог найти, не знал что с ним, жив ли вообще. Почему-то все эти ощущения нахлынули с такой силой, что не могла даже вдохнуть нормально от боли в груди, и сама не заметила, как по щекам покатились крупные слезы. Без плача, рыданий, просто молчаливые слезы. Как так случилось, что я стала частью этой безумной, драматичной истории? И как теперь выбраться из нее, не завязнуть по самые уши? Мне проще было считать Тимура просто гаденышем, попавшим по своей вине в серьезную переделку, а после разговора с отцом, словно занавес в сторону сдвинулся, и я увидела совсем другое, то что, наверное, и не должна была видеть.
        Жалела ли я Тима? Пожалуй, нет. Жалость унижает. Точнее было бы сказать, что я ему сочувствовала. И ему, и отцу. И от этого становилось еще больше не по себе. Черт, проще все-таки быть циничной стервой, чем вот так пропускать все через себя и лить слезы непонятно по кому, сидя в темной комнате.
        Опустила взгляд на светящиеся в темноте часы. Уже совсем поздно, но за день я выспалась, поэтому сна не было ни в одном глазу. Я сходила на кухню, сделала себе горячего чая и потом долго сидела на лавочке перед крыльцом, задумчиво глядя на аллею, уходящую вдаль, слушая ленивый шелест листвы и песни цикад, и размышляя о том, что же теперь будет дальше.
        Глава 16
        27 дней
        Это утро ну никак нельзя было назвать добрым. Проснулась ни свет, ни заря оттого, что боль раскатистыми волнами проходит вдоль позвоночника, вынуждая стискивать зубы, жмурится и мысленно считать, в надежде, что когда дойдешь до сотни, то станет легче.
        Досчитала и до ста, и до пятиста, и до тысячи. Результата - ноль. Боль никуда не делась.
        Давно меня так сильно не накрывало. Может, причина в том, что конец этого адского лечения-мучения уже не за горами, а может в том, что за последние несколько дней на меня свалилось слишком много переживаний из-за Тимура и проблем, связанных с ним. Эта ночь вообще стала настоящим испытанием. Сон никак не хотел приходить, и я ворочалась в кровати, то и дело, бросая тоскливые взгляды на часы, беспристрастно показывающие время далеко за полночь. Несправедливо, я люблю спать, потому что так время быстрее пролетает, а сегодняшняя ночь стала просто бесконечной.
        Утро началось не лучше. Боль невыносимая, от которой хоть волком вой, да на стены бросайся. Вдобавок не выспалась совершенно. Ну, сколько я суммарно проспала? Пять часов, четыре, три? Не могу точно сказать, в полудрему то и дело проваливалась, а полноценного сна так и не дождалась. В голове неприятно гудело, словно я вчера пьянствовала, физиономия отекла, во рту металлический привкус, настроение ниже плинтуса.
        Вроде только проснулась, а уже устала, так, будто, с ночной смены вернулась.
        Как же все это надоело!
        Терпеливо дождалась, пока электронный доктор выполнит все обычные утренние манипуляции и отстанет от меня, укатив в свой темный угол. После этого с тихим стоном села на краю кровати и, не шевелясь, просидела еще довольно долго, никак не находя в себе сил подняться. Хотелось вернуться в постель и все-таки попытаться наверстать упущенное и выспаться.
        Нельзя! Конечно, бродить, наматывая километры, как того хочет врач, Никита и еще некоторые персонажи, я не собираюсь, но прирастать к кровати тоже не дело. Лучше уж потом у телевизора поваляться, чем снова укладываться спать, не успев выбраться из постели.
        Итак, здравствуй очередное прекрасное утро, дивное отражение в зеркале и ненавистный календарь с проклятыми розами. Как всегда, ненавижу вас от всего сердца!
        Подъем с кровати, после которого пришлось пару минут постоять, потому что каждый вдох сопровождался болезненным уколом в грудной клетке. Продышалась, кое-как собралась и отправилась на кухню.
        Здесь царила первозданная тишина и спокойствие. Мой шеф-повар явно еще не выходил из своего убежища, и не приступал к своим обязанностям. Что ж, это хорошо. Могу спокойно посидеть, выпить кружечку горячего кофе, посмотреть в окно, подумать о своем будущем, не дергаясь и не вступая в словесные баталии. Вообще, я последнее время все чаще стремилась избегать контактов с ним, предпочитая отсиживаться у себя. Словно не я хозяйка дома, а этот душевный Подарочек. Непорядок. Надо все расставить по своим местам, а то за оставшийся срок он вообще обнаглеет. Как расставить, это уже другой вопрос.
        Игорь Дмитриевич резонно предложил все оставить как есть, не создавать себе лишних проблем. Значит, так тому и быть. Он мужик разумный, ерунды не посоветует.
        Но кое-что пора поменять. Для начала, наверное, стоит прекратить прятаться от него, и все-таки показать, кто в доме хозяин. Посмотреть, что он делает, как. Проявить интерес так сказать, а то бродит по дому, предоставленный сам себе. Пусть видит, что я все контролирую и держу руку на пульсе. Все, прямо сегодня и начну проявлять этот самый интерес!
        Решив так, сама себе утвердительно кивнула и отвернулась от окна.
        Твою мать!
        В паре метров от меня стоял Тимур, привалившись к столу, сложив руки на груди и исподлобья глядя в мою сторону. От неожиданности вздрогнула, чуть не упустив из рук кружку, каким-то чудом, умудрившись сжать ее непослушными пальцами в последний момент. Как он смог настолько тихо подойти??? Даже намека на его присутствие не почувствовала! Точно, котяра! Те лохматые черти тоже бесшумно ходят. Уф, сердце как зашлось от испуга, аж в ушах зазвенело.
        - О ком мечтаем? - насмешливо-холодный вопрос заставил меня подобраться.
        - О тебе, конечно! - с отстраненной улыбкой ответила парню, пытаясь взять себя в руки, - о ком же еще мне мечтать? Вот летела на кухню, пылая желанием узреть твой дивный лик, а тебя здесь и не оказалось.
        Зачем я опять начинаю выпускать шпильки? Сама провоцирую на разборки. Зачем я это делаю? Блин, можно подумать, что сама заскучала от вчерашнего затишья. Вот глупость-то. Проще ведь промолчать, холодно осадить его и уйти с гордым видом, как я это успешно делала вчера. Вон как его озадачило мое нежелание вступать в конфликт, когда я вся была погружена в мысли о предстоящем разговоре с его отцом.
        Стоп! Куда уйти? Не я ли решила, что сегодня начинаю интересоваться его делами, проявлять участие? К сожалению, я. Так что триумфальное бегство отменяется.
        Против воли засмотрелась на него, сравнивая с отцом. Надо же, как похожи. Тот же изгиб бровей, те же глаза. Заматереет когда, вообще не отличишь. Вот она порода, никуда от нее не денешься. И ведь совершенно не похож на Майлза, как мне показалось в самый первый момент, стоило его только увидеть без бороды и зарослей на головы. Просто какой-то общий типаж, образ, не более того.
        - Долго любоваться будешь? - он опять вывел меня из задумчивости.
        - Не знаю, - пожала плечами и отвернулась от него, пряча дрожащие руки и внезапно порозовевшие щеки. Еще не хватало, чтобы подумал, будто действительно любуюсь. Про отца сказать не могла, поэтому оставалось только иронично огрызаться в ответ, - просто никак не нарадуюсь, что судьба такой Подарочек прислала.
        - А уж я-то как рад, - мрачно заметил парень, и я спиной почувствовала, как по мне мазнул холодный, полный раздражения взгляд. Брррр, аж мурашки по спине побежали, заставляя, ежится, - не думал, что в такую рань встречу тебя здесь.
        - Разве это рань? Девятый час.
        - Насколько я могу судить, для тебя - это несусветная рань, - он легко оттолкнулся от стола, и не глядя в мою сторону, пошел к холодильнику, - что-то не припомню, чтобы ты раньше десяти выбиралась из своего укрытия.
        - Сегодня день особенный, - холодно улыбнулась в ответ, одними губами. Ругаться еще не начали, но я чувствовала, как атмосфера неприязни сгущается, ощущение такое будто еще немного и искры полетят.
        - И что в нем особенного? - Тим методично выгружал необходимые для приготовления завтрака продукты.
        - Сегодня мне захотелось посмотреть, чем ты занимаешься.
        Он остановился, вполоборота обернулся ко мне, смерив подозрительным взглядом:
        - То есть собираешься сидеть и мозолить мою спину своим печальным взглядом? Для меня это весьма сомнительное удовольствие.
        Гаденыш противный! Пытается меня спровадить прочь в моем же собственном доме! Даже не скрываясь. Как жаль, что от папани не унаследовал выдержку и здравый смысл. Может это с годами придет? Хотя вряд ли.
        - Так это самое приятное в таком наблюдении, - ответила и с деловым видом забралась на табуретку, пытаясь не показать, что каждое движение сопровождается вспышкой боли. Давно я так не раскисала и не мечтала с таким остервенением об обезболивающих. Целую пригоршню за раз, чтобы, наконец, забыться и отдохнуть. Мдааа, мечты достойные закоренелого наркомана. Докатилась.
        Тимур стоял и сердито буравил меня своими глазищами, даже и не думая скрывать раздражения, а я в ответ села поудобнее, подперла рукой щеку и, подняв брови, посмотрела на него:
        - Ну что ж твори, я готова!
        Плохо себя веду, неправильно. С такими темпами, никогда у нас контакт не наладится, но поделать ничего не могу. Кто виноват в том, что я провела бессонную ночь? Правильно, он! Поэтому и вредничаю, ощущая себя при этом полной дурой.
        Знаете, такое дурацкое состояние, когда вроде хочешь с человеком пообщаться, но не знаешь, как начать, тему не можешь подобрать, момент подходящий и, в результате, вместо нормальной беседы начинаешь задираться. Вот как мальчишки в школе за косички дергают, когда хотят к себе внимание привлечь. Так и я себя вела сейчас, один в один. Вроде устала от конфликтов, хотела бы наше общение в мирное русло повернуть, а вместо этого злю его, еще больше настраивая против себя. Эх, видели бы вы меня сейчас, Игорь Дмитриевич! Точно бы усомнились в моей разумности!
        Похоже, ничего хорошего из нашего утреннего общения не выйдет, и, скорее всего по моей вине. Придя к такому выводу, я сползла с табуретки и направилась к выходу, наплевав на то, как со стороны выглядит моя непоследовательность и на утреннее стремление к общению.
        - Что, насмотрелась уже? - раздался голос из-за спины.
        - Ничего интересного, - выдала очередной "перл", махнула рукой и ушла к себе. Ломая голову над тем, как же все-таки выплыть из того болота, в котором мы оказались?
        Завтракать не пошла, потому что из-за разбитого состояния ничего не смогу проглотить. Кружку кофе утром выпила и хватит. К тому же опять пересекаться с Тимуром не хотелось. Не готова я к этому. Наговорю ерунды, он ответит грубостью, в результате оба рассердимся и еще больше разойдемся в стороны. Надо бы побеседовать с ним серьезно, без ужимок, взаимных претензий и прочей ерунды. Просто поговорить о нашем совместном существовании, серьезно обсудить все сложные моменты, попытаться сгладить острые углы. Не знаю, возможно ли это вообще в нашей непростой ситуации. Он в глубоком окопе, закрыт от своей хозяйки, а я не могу ему сказать, что скоро весь этот кошмар закончится, и он сможет идти на все четыре стороны. В таких условиях тяжело грамотно выстроить цивилизованный диалог. Я хоть и смирилась с тем, что еще три с половиной месяца не смогу от него отделаться, но не испытываю никаких положительных чувств по отношению к нему. Он же меня тихо ненавидит, как любой раб ненавидит своего узника-хозяина. И как выбраться из этой западни, я не знаю.
        Сегодняшнее утро неприятным всполохом промелькнуло в памяти. Повела себя как глупая курица. Ну, чего стоило вместо всякой чуши сказать просто "доброе утро", и плевать, что бы он там ответил, потому что с моей стороны, это был бы какой-никакой, но все-таки шаг навстречу. Вместо этого несла какой-то бред про наблюдение. Детский сад, иначе и не скажешь. Обезьяньи ужимки.
        Села на краешек незаправленной постели, подсунув себе подушку под бок, чтобы хоть немного ослабить неприятные ощущения, и задумалась, внезапно поймав себя на мысли, что после вчерашнего разговора с Игорем Дмитриевичем, впервые за все время мне захотелось действительно спокойно пообщаться с Тимуром. Наверное, потому, что внезапно поняла - это не просто ходячий комок проблем, доводящий меня до белого каления, а реальный человек, у которого своя жизнь, пусть и не веселая в последние три года. У него отец, друзья, подруги, наверняка девушка есть… Была. А, может, и не было. Может, как Лазарев, брал, что хотел, потом перешагивал и шел дальше. Кто его знает, как там все на самом деле обстояло.
        Просто хотелось поговорить, все равно о чем, лишь бы без зубоскальства и взаимных огрызаний, оскорблений. Нелепое желание, которое неизвестно чем оправдать, но справиться с ним не удавалось. Все больше расстраивалась из-за того, как утром себя повела. Глупо, неосмотрительно, еще больше отталкивая от себя. Непроизвольно все получилось.
        - Засада, - грустно проговорила, глядя перед собой затуманенным взглядом, - полнейшая.
        Надо дождаться обеда, когда он вернется в дом и все-таки попробовать сделать шаг навстречу. С меня ведь не убудет, если пожелаю ему приятного аппетита или спокойно поинтересуюсь, как продвигается работа по ремонту крыши. Конечно в ответ, Тим скажет что-то нелицеприятное, а может и просто промолчит. Ну и что, пускай, зато может быть поймет, что мне не все равно.
        Вопрос только в том, выдержу ли я? Что, если мои попытки, одна за другой, будут рассыпаться в прах, натыкаясь на стену его отчуждения, приправленного острыми колючками? Не знаю. Я ведь тоже не железная, особенно в последнее время.
        Как же все сложно! Теперь, когда Барсадов старший настоятельно просил ничего не говорить Тимуру, я буквально с ума сходила от желания ему все сказать. Почему? Может, просто хотела порадовать, а может, мечтала о том, что хорошие новости вынудят сменить гнев на милость.
        Ерунда какая-то. Вот скажите на милость, ну не все ли мне равно, порадуется ли он или подобреет? Три с половиной месяца и все, с вещами на выход. И вспоминать друг друга будем только в страшных снах. С чего же меня сегодня так пробрало на откровенность, с чего такая непередаваемая жажда общения? Не понимаю.
        Ладно, надо дождаться обеда и все-таки попытаться сделать этот самый, пресловутый шаг к миру.
        А хотя, зачем ждать? Что я смелости наберусь дополнительной? Или он за это время воспылает ответным желанием пообщаться со мной? Нет, конечно, ничего не изменится. Значит, надо вставать, подниматься с кровати исключительно за счет силы воли, и идти к нему, прямо сейчас.
        Чу решила, чу сделала.
        Не совсем понимая как начать с ним разговор, да и о чем вообще говорить, но преисполненная самой благой решимости, я покинула свою комнату и побрела по коридору в сторону черного выхода.
        Что происходило дальше, я при всем желании не могла объяснить с точки зрения логики. Просто внутри будто что-то щелкнуло. Не торопясь, дошла до двери, взялась за ручку и уже хотела выйти на улицу, но остановилась, ибо в этот момент голову посетила внезапная мысль. А чем он там, собственно говоря, занимается? Ясно, что я его отправила гараж крыть, да результата что-то не видно! За две недели взрослый, и как оказалось далеко не хилый мужик, мог бы пять таких гаражей перекрыть. А Тимур никаких результатов мне не показывал. Да, каждый день исправно уходит на место действий, что-то там ковыряется, иногда стучит. Но где пресловутый результат?
        Тихой змеей в мысли просочилась подозрительность, вытесняя недавнее жгучее желание просто с ним пообщаться. По коже пробежали крупные мурашки как от холода, когда я осознала, что опять не верю ему. Точно обманывает!
        Благое расположение духа испарилось, словно его и не было. Отпустила несчастную ручку, развернулась и деловым шагом направилась к главному выходу. На крыльце немного постояла, запрокинув голову к небу. Будет дождь. Возможно не сейчас, ближе к вечеру, но точно будет. По небу торопливо плыли небольшие хмурые облака, то и дело, закрывая собой солнце, в воздухе ощущалась влажность. Эх, ливня бы настоящего с грозой, с ослепительными вспышками молний и раскатистым рокотом грома, чтобы сидеть у окна с кружечкой горячего чая и любоваться на буйство стихии.
        Прогнала мысли о дожде и снова переключилась на Тимура. Итак, идем смотреть, чем же он там занимается. Прошла немного вперед по аллее, уводящей от дома, до раскидистых кустов сирени. То, что надо. Аккуратно, стараясь не споткнуться за торчащие из земли корни, и не зацепиться за зеленые ветви, стала пробираться между кустов, придерживая очки двумя руками. Если они слетят - все, пиши пропало, буду тыкаться носом во все стороны, словно слепой котенок.
        Кусты нехотя расступались, не желая пропускать меня вперед, а я упрямо продолжала пробираться сквозь них, пока не почувствовала под ногами твердую почву. Вот оно!
        Раньше, когда семья была полной, и мы с мамой жили на Ви Эйре, я обожала гулять в нашем саду, и отец, желая угодить своей маленькой дочери, проложил сеть так называемых тайных тропинок. В детстве я с ума сходила от восторга, рисуя всевозможные карты сокровищ, блуждая по этим тропинкам и придумывая всевозможные истории. Это было мое царство, и естественно я его досконально знала. Каждый изгиб, каждый камушек, каждое деревце. Со временем эти знания никуда не делись, маленько запылились, поблекли, но даже сейчас я с закрытыми глазами могла нарисовать все хитросплетение узеньких твердых тропинок.
        После триумфального возвращения на Ви Эйру в статусе пациента центра Августовского, нет-нет, да и мечтала набраться сил и выйти прогуляться по старым местам. Останавливало то, что не знала насколько тропки заросли, и получится ли у меня по ним пройти в нынешнем бедственном состоянии.
        А тут на тебе, даже повод достойный подвернулся!
        Я стояла вначале дорожки, которая по широкой дуге огибала дом и возвращалась обратно. Как раз с противоположной стороны гаража.
        Не скажу, что очень долгий путь, но в моем нынешнем состоянии прогулка может и затянуться. Главное под ноги смотреть и очки не потерять.
        Побрела вперед, руками разводя ветви, свисающие над дорогой. В принципе все не так плохо. За долгие годы, что дом пустовал, покрытие на тропинках потрескалось, потемнело, но до сих пор сохраняло форму. Местами, то тут, то там сквозь стыки да по краям пробивались отважные островки зелени, или задорно топорщились несгибаемые одуванчики. Я брела вперед, с удовольствием вдыхая свежий, напоенный влажностью воздух, смотрела по сторонам, с замиранием сердца отмечая привычные ориентиры. Вот кривая ива, чей ствол разделялся на два, напоминая руки, поднятые к небесам. Вот огромный некогда серый валун, покрывшийся со временем зеленым мхом, а вот перекресток двух тропинок.
        Однако, прогулка была не настолько простой, как мне хотелось бы. Местами кусты переплетались своими ветвями, создавая практически непреодолимое препятствие на пути. Приходилось потихоньку, без шума, по веточке разбирать баррикаду, прежде чем появлялась возможность идти дальше. Иногда дорожка заводила прямо в заросли высокой, в мой рост крапивы. Тогда я прятала руки в широкие рукава, закрывала лицо и бочком пробиралась морщась от неожиданных уколов. А уж про репейники и прочие колючки я вообще молчу! Ближе к концу пути я была в них вся! Гроздья висели на платье, несколько штук умудрились вцепиться в волосы. Я их сердито сдирала, проводя рукой по жиденькому хвостику или пестрому подолу, но лишь для того, чтобы через десять шагов нацеплять новых. И все повторялось заново.
        В детстве, когда я, словно ураган, носилась по этим тропинкам, они казались мне нескончаемыми, сейчас же просто до безобразия утомляющими. Вот чего меня черт дернул пуститься в это отважное путешествие? Не могла до обеда подождать? Там бы и перекинулась с Тимуром парой фраз, на иное и рассчитывать не стоит. В лучшем случае большую часть промолчали бы, а в худшем разругались. Нет же! Мне приспичило ускорить наступление этого светлого момента, душа потребовала общения! И теперь, охая, стеная и кляня себя за несусветную неосмотрительность, вынуждена продираться сквозь бесконечные заросли.
        Я уже была не рада своему гениальному решению, и почти решила повернуть обратно, да только смысла в этом не было. Середина пути. Что вперед продираться, что назад, никакой разницы. Эх, чувствую, аукнется мне эта прогулка сегодня вечером. Молодец Василиса, умненькая девочка, ничего не скажешь.
        За время пути я успела себя пожалеть, отругать, позлорадствовать и конечно рассердится на первопричину, то бишь на Тима, обвиняя его во всех смертных грехах. Вот если бы не его первый обман, то сегодня на меня бы не накатила подозрительность, и я не полезла бы по кустам, как лось по кукурузе.
        И что сейчас я ему скажу, вывалившись из кустов, вся растрепанная, в репьях, с перекошенным от щемящей боли в боку лицом? Конечно, ничего хорошего! Ох, Василиса Андреевна, сама на себя не похожа в последнее время, из-за корсета проклятущего, из-за Подарочка и всех событий, связанных с ним.
        Моя пробежка по кустам заняла минут двадцать, за которые, я измотала себя и физически и морально, доведя настроение до высшей точки кипения.
        Так или иначе, но когда я, вся в растрепанных чувствах, приблизилась к финалу своего пути, было лишь одно желание - кого-нибудь укусить, потратив весь скопившийся внутри яд.
        На цыпочках преодолела последние метры пути и тихонько, стараясь ничем не выказать своего присутствия, раздвинула ветки ивы.
        Ах ты ж свиненыш, ты, бессовестный! Скотина ты неблагодарная!
        Стою, сжав кулаки, а у самой зубы от злости сводит. Этот… этот… Подарочек, вольготно развалился на крыше гаража, удачно подобрав место, таким образом, что увидеть из дома я его не могла при всем желании.
        Лежит, закинув руки за голову, прикрыв лицо скомканной футболкой. Загорает, блин, или спит. С моим зрением так сразу и не разберешь.
        Крыша как была в первозданном виде, так практически и не изменилась.
        Вот, я курица безмозглая! Что ж ни разу не проверила, как продвигается его работа? Не сходила и не проверила, чем он тут целыми днями занимается? Лень было? Себя жалела? Нервы берегла?
        Вот результат!
        Развалившийся на крыше, греющийся на солнышке, наглый котяра, который в очередной раз обвел меня вокруг пальца, воспользовавшись мои нежеланием совершать лишние телодвижения. Молодец, парень! В любой ситуации изворачивается так, чтобы себе удобно было.
        Прибила бы к чертям собачьим!
        Что ж, пора поговорить. Утром я была полна благих намерений сделать шаг навстречу, но вместо этого сейчас на грани того, чтобы устроить самый настоящий, колоритный скандал. Я тут мечусь, думаю, как наладить отношения, жалею его, а он…
        Накрутив себя до ручки, решительно вышла из своего зеленого укрытия, и направилась в сторону гаража, бесшумно ступая по мягкой, изумрудной траве.
        Как и следовало ожидать, Тимур был настолько увлечен своим ничего-не-деланием, что не услышал моего приближения, поэтому мне удалось незамеченной подойти к гаражу.
        - Ну, как загорается? - спросила громко, и не думая скрывать сарказм.
        Тимур от неожиданности дернулся, судорожно попытался стянуть с лица футболку, запутался в ней, сдвинулся в сторону и коротким, но емким "бл*", свалился в прореху между листами кровли.
        Первым моим порывом было раскинуть руки, задрать голову к небу и разразиться демоническим хохотом. Ха-ха-ха! Так тебе и надо, свин ты неблагодарный!
        Потом прикинула высоту крыши, уровень шума, который он издал при падении, и поняла, что так ведь и убиться можно.
        - Ё-мое, - пробубнила себе под нос и поспешила внутрь.
        Сейчас он свернет свою буйную шею, а отвечать мне. Комитет выдвинет обвинения в жестоком отношении, а суровый папаня велит разделать меня на куски и подать к столу мелкими ломтиками.
        Заскочив внутрь, осмотрелась, дав глазам возможность привыкнуть к полумраку.
        Где же этот гад? А, вон он!
        Тимур обнаружился лежащим на полу, с широко раскинутыми руками. Я поспешила к нему, желая, убедится, что все в порядке.
        Подойдя ближе, увидела, что лежит, сердито стиснув зубы и чуть морщась, как человек, у которого нестерпимо болит голова. Вроде живой, хотя кто его знает, что могло случиться при падении:
        - Ты как, живой? - спросила, подходя к нему практически вплотную. При звуке моего голоса он еще сильнее поморщился, не проронив ни слова, но я не сдавалась, - руки ноги целы? Спина? Шея? Ты вообще шевелиться можешь?
        В ответ тишина. Лежит, недовольно смотрит на меня, и я вижу, как в глазах боль плещется. Перепугалась за него до одури, уже хотела, было ринуться домой, вызывать врача, но, отступив на шаг, остановилась, на секунду задумалась и вернулась обратно:
        - Можешь не разговаривать со мной, дело твое. Только на вопрос один ответь. Тебе больно оттого, что ты рухнул с крыши и что-то повредил, или потому, что лежишь и придаешься радужным фантазиям, посвященным тому, как ты откручиваешь мне голову, топишь в болоте или душишь своими собственными руками?
        - Ты как думаешь? - последовал хриплый ответ, после секундного молчания.
        - Понятно, - протянула я, сердито складывая руки на груди, и грозно глядя на него сверху вниз. По крайней мере, я надеялась, что грозно, с этими страшенными очками, даже если захочешь никого взглядом не сразишь.
        Тим еще раз шумно выдохнул и потер лицо руками, после чего покосился в мою сторону и язвительно произнес:
        - Не обязательно мне тут светить своими костлявыми коленками!
        Чуть пар из ушей не пошел, когда сообразила, что стою рядом с ним в бесформенном балахоне с широким подолом, и ему в таком положении открывается просто дивный вид мои тощие мощи.
        - А ты не пялься, куда не положено! - зло рявкнула на него, все же отступив на пару шагов.
        - Не больно-то и хотелось, - хмыкнул Тимур, потом сел, тряхнул головой и легко поднялся на ноги, потирая ушибленный бок и исподлобья глядя в мою сторону.
        - Как это понимать? - с трудом дыша от еле сдерживаемой ярости, спросила у него.
        - Что именно? - он невинно поднял брови.
        Ясно, дурака решил включить, издевается.
        - Я имею в виду твои возлежания на крыше!? - из последних сил стараюсь удержать на лице маску спокойствия, а в голосе рассудительность, хотя больше всего на свете хочется визжать и топать ногами. Обманул, опять! И опять только благодаря моей невнимательности. Сил никаких больше нет!
        - Погода хорошая, особого пекла нет, - невозмутимо ответил он, - поэтому и лежал на крыше.
        - До этого типа нет? Не лежал? Работал в поте лица?
        - До этого жара была, приходилось тень искать, - глумливо сообщил он.
        Я со свистом втянула в себя воздух, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Кто бы знал, как я в этот момент мечтала его выпороть! Так чтоб сидеть не мог на своей наглой заднице неделю, или две! Но я ведь добрая, я ведь так не могу, гуманистка хр*нова! А надо бы!
        Тимур, небрежно откинув в сторону скомканную майку, стоял рядом, возвышаясь надо мной на добрых полторы головы, и смотрел сверху вниз, с таким выражением, которому я не могла дать четкого определения. На лице прямо крупными буквами было написано: "ну, вот он я, и что ты теперь будешь делать?". А, я, сцепив руки на груди, смотрела в сторону, пытаясь совладать с эмоциями.
        В этот раз разозлил меня просто до дрожи. Больше всего бесило то, что я полночи не спала из-за мыслей о нем, потом все утро металась, терзаемая совестью и желанием с ним поговорить, и вот на тебе, пожалуйста, получайте!
        Две недели он только тем и занимается, что водит меня за нос. Один обман раскрылся, второй так и процветал. Интересно, что еще он делает (или не делает) за моей спиной?
        - То есть за все это время состояние крыши не улучшилось совершенно, - зачем-то озвучила очевидные вещи, Тим в ответ промолчал, и я продолжила, срывающимся голосом, потому что держать эмоции под контролем было все сложнее, - две недели ты занимался тем, что ни хр*на не делал. Вот скажи мне, ты на столько наглый и бесстрашный, что тебе все нипочем, или просто обыкновенный рукож*п, которому поручили невыполнимое задание?
        В ответ на откровенную грубость, взгляд стал колючим, но мне было уже плевать. Сколько можно в идиотках ходить? Даже самому терпеливому терпению рано или поздно приходит конец.
        Этот момент, по-видимому, стал последней точкой для моего самообладания, потому что, уже не стесняясь в выражениях, вывалила ему все, что накопилось:
        - Или к рукож*пости еще и бестолковость примешивается? Знала бы, что так обернется, давно бы мастера нормального вызвала, с прямыми руками и работающей головой. И крыша бы уже в порядке была и нервы целы.
        - Что мешало? - прозвучал холодный вопрос.
        - Ничего не мешало, кроме веры в то, что ты мог нормально все сделать. Идиоткой была, каюсь! Переоценила! К крыше можешь больше не притрагиваться! Завтра придут нормальные люди и все сделают! Хватит с меня твоих дел, сыта ими по горло. Приводи здесь все в порядок и иди к себе! Все равно толку от тебя нет никакого! - сердито ткнула его пальцем в грудь и, резко развернувшись, от чего слезы из глаз брызнули, направилась к выходу, провожаемая тяжелым взглядом. Однако, дойдя до дверей, остановилась, чувствуя, что не могу уйти просто так, снова обратилась к нему:
        - Я не понимаю, чего ты добиваешься? Тешишь свое самолюбие тем, что водишь меня за нос? Тебе легче от этого? Упиваешься своим свинским поведением? У меня такое чувство, что рядом со мной какой-то неуравновешенный злобный подросток, бастующий против родителей, а не взрослый парень, у которого за плечами какого только дерьма нет! Я вот никак не пойму, за что ты меня настолько ненавидишь? Понимаю, что хозяев не за что любить, и не напрашиваюсь на теплые чувства. Мне этого не надо! Можешь не любить. Но вот чтоб так! У меня в голове просто не укладывается. Я ведь ничего плохого тебе не делала, хотя не спорю хорошего тоже мало. Но все-таки! Даже за нашу первую встречу извинилась, но тебе плевать! Мстишь за предыдущих хозяев, срываешься всю свою накопившуюся злобу, считая меня слабой, неспособной ответить силой на вопиющее хамство? Что мне сделать, чтобы ты пришел в себя? Или уже поздно, и ничего кроме кнута не воспринимаешь?
        - Все сказала? - хрипло спросил он, прожигая бешеным взглядом.
        Ну, вылитый папаша! Даже фраза такая же в купе с поднятой бровью!
        - Теперь все! - кивнула и решительно направилась прочь, чувствуя, как он стоит за моей спиной и смотрит вслед.
        Гаденыш! Ну, как же ты меня достал!!!
        Под ногой хрустнула сухая веточка, на что я не обратила особого внимания, потом еще одна и еще. Остановившись, пригляделась к дорожке. Вся она была усыпана сухими палочками, какими-то скорлупками, шелестящими листьями. На дворе конец мая, откуда здесь взялось все это прошлогоднее барахло?
        Закатив глаза, опять обернулась назад. Тимур по-прежнему стоял в дверном проеме, задумчиво глядя вдаль.
        - Надо же какой хитроумный! - язвительно проговорила, демонстративно пиная веточку, - отличная система оповещения, чтобы вовремя проснуться и начать имитировать работу. Гениально. Поздравляю, сразил наповал! - с фальшивой улыбкой похлопала в ладоши, - талант, да что там скромничать, талантище! Гений партизанских игр!
        Он перевел на меня мрачный взгляд, но мне уже было плевать. Терпение закончилось, достал!
        - Значит так, Талантище, здесь тоже все убираешь, приводишь в порядок. Мне все равно как, но чтоб на дорожке никакого мусора не было. И мне плевать, как ты это сделаешь! Хочешь - мети, хочешь - на коленях ползай и руками все собирай, хочешь вылизывай! После этого к себе, и носа не показывай оттуда. Ясно? Выходить только с моего разрешения, и только по делу. Ослушаешься - использую браслеты, уж что-то, а ограничить твое перемещение я смогу!
        С этими словами развернулась и все-таки ушла, в этот раз не оборачиваясь, из-за опасений не сдержаться, продолжить разборки. По дороге без церемоний зашла в его комнату. В конце концов, я у себя дома и имею право делать все, что захочу! Пора уже проучить этого гада, а то устроился, как на курорте. Все, баста, мой дорогой, вводим санкции!
        Одной рукой сгребла с полки все книги, что я любезно ему предоставила, и, прижимая их к себе, направилась прочь. Ничего посидит в своей комнате без книг, без развлечений, подумает о своем поведении. Так сказать, домашний арест. Посмотрим, насколько его хватит. Ведь вынужденное ничегонеделание утомляет похлеще работы, по себе знаю. День-другой и волком взвоет от тоски.
        Глава 17
        Опять 27 дней
        Желудок болезненно сжался, напоминая о том, что утром так ничего и не съела, а сил на блуждание по зарослям и разговор с Тимуром ушло предостаточно, поэтому, оставив изъятые у Тима книги в кабинете, направилась на кухню. Налила кружку чая и заглянула в холодильник, в поисках чего-то сладкого, чем бы удалось заесть свою печаль. Нашла две плитки шоколада: одну маленькую и с орехами, вторую большую, но с мягкой начинкой. С орехами мои зубы точно не справятся, поэтому взяла вторую, и направилась в кабинет.
        Все двести грамм точно не съем, но хоть понадкусываю. А еще мне срочно надо было хоть с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь нормальным, кто не гадит на каждом углу и не смотрит, мечтая придушить. Хочу нормального человеческого общения!
        Набрала Таську, но ответа так и не дождалась. Подруга где-то гуляла, и я ощутила легкий укол зависти. Когда же я смогу вот так беззаботно сорваться с места, ни о чем не думая и не печалясь? Оставила ей сообщение, что соскучилась и хотела бы поболтать, надеюсь перезвонит в ближайшее время.
        Раз Фроловой нет, значит, остается Никита. Больше звонить некому. Все остальные не знают про Тимура, а мне срочно надо пожаловаться на него, поплакаться на свою судьбу. Не Барсадову же старшему звонить! Так что Лазарев держись, быть тебе опять моей утешительной жилеткой!
        После трех звонков последовал ответ, и я с удивлением обнаружила вместо Ника какую-то брюнетку, сердито смотрящую в сторону, и нетерпеливо постукивающую алыми ноготками по столу. Несколько опешила от такой неожиданности:
        - Где Никита?
        Она, погруженная в свои мысли вздрогнула, и по-змеиному перекинула взгляд, уже открыв рот, чтобы выдать какую-нибудь грубость, но, увидев меня, замерла. Застыла, все так же с распахнутым ртом.
        Я помахала перед ней худосочной рукой, чтобы убедиться, что она не в ступоре:
        - Итак, где Никита? - мне очень хотелось с ним поговорить, и совершенно не было желания общаться с этой барышней.
        - Ты кто?
        - Женщина-загадка, женщина-мечта. Где Ник?
        Брюнетка, наконец, смогла справиться с изумлением, сложила губки уточкой и одарила пренебрежительным взглядом, вызвав волну раздражения. Хватит с меня Тимурки на сегодня! На очередную барышню Лазарева терпения уже не было.
        - Кто ты и зачем ему звонишь?
        - Кто я тебя не касается, зачем звоню тем более, - демонстративно зашелестела оберткой от шоколадки, не дав ей ответить. Я уже говорила, что бываю на редкость мелкопакостной, когда того настроение требует?
        - На что ты рассчитываешь, названивая ему? - она снисходительно скользнула взглядом по моим волосам, очкам, худым рукам, - он с тобой даже разговаривать не станет.
        От ее убежденного тона рассердилась еще сильнее.
        - Меня больше интересует, на что рассчитывала ты, без спросу влезая в его личную почту? Думаешь, оценит?
        - Я его девушка и имею право знать, кто ему названивает! - прошипела она.
        - Ну-ну, - хмыкнула, отправляя в рот кусочек шоколада. Мадам еще не в курсе, что с Лазаревым такие фокусы не проходят. Он вторжения на свою личную территорию не потерпит. Поэтому я уселась поудобнее и приготовилась к спектаклю, который развернется на экране, стоит только Никите появится.
        Томная барышня уже выставила перед собой указательный палец, видать, решив отчитать меня, чтоб не повадно было чужим парням названивать, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел Лазарев, вытирая голову полотенцем.
        Он прошел до середины комнаты, прежде чем стащил с себя полотенце и осмотрелся. Темные брови удивленно поползли вверх, когда он обнаружил свою даму сердца у компьютера и распрекрасную меня на экране.
        Я улыбнулась и помахала ему пальчиками. Никита, будучи сообразительным малым, правильно оценил ситуацию и теперь мрачный, словно предгрозовая туча, смотрел на нас:
        - Что здесь происходит? - тихо, обманчиво спокойно поинтересовался он.
        - Вот и я хотела бы это узнать! - девушка с негодованием кивнула на меня, вставая из-за стола.
        - А мне все равно, я так, чисто посмотреть, - хмыкнула, опять отправляя в рот шоколадку.
        - Почему тебе названивают все, кому ни попадя? Даже вот такое недоразумение в очках! - не заботясь о том, что это выглядит грубо, махнула рукой в мою сторону.
        - Ир, рот прикрой, - осадил ее Никита.
        - И не подумаю! - брюнетка все больше распалялась, - у тебя в контактах столько баб, что я со счету сбилась!
        Лазарев шумно выдохнул, провел рукой по еще влажным, блестящим волосам и жестко посмотрел на нее в упор:
        - Во-первых, какого хрена ты вообще полезла в мою почту?
        - Потому что я, как твоя девушка, имею право знать, с кем ты общаешься!
        - Моя девушка? Я что-то пропустил? Или те три раза, что мы с тобой повеселились, подвигли тебя к таким выводам?
        - Повеселились? - чуть склонив голову на бок, переспросила она, - я не ослышалась? Повеселились? То есть ты меня в качестве веселья рассматриваешь?
        - Умница, пять за сообразительность, - он направился к двери, рывком ее распахнул и жестом указал наружу, - прошу, на выход.
        - Ты серьезно? Выставишь меня из-за вот этого сушеного абрикоса?
        Хм, так меня еще не называли.
        - Нет, не из-за абрикоса! Это, если тебе так интересно, мой напарник. Мне жаль, если я дал повод рассматривать наше совместное времяпровождение, как нечто большее, нежели просто секс. Не знаю чего ты там себе напридумывала, но к реальности это никакого отношения не имеет, - Ник кивнул в сторону двери. - А теперь, прошу, не усложняй жизнь ни себе, ни мне и просто уходи.
        - Лазарев, что ты несешь? - взвилась она до самых небес, - ты за кого меня принимаешь? Думаешь, поманил пальцем, и я прискачу, а надоела, можно дверь раскрыть и все пока? И я должна тихонько уйти, чтобы не усложнять тебе жизнь?
        Никита перевел взгляд на меня:
        - Чу, ты торопишься куда-нибудь? - получив мой отрицательный ответ, кивнул, подошел к Ирине, не обращая внимания на гневные протесты, перекинул через плечо и вынес из комнаты. Ну, прямо сама галантность! Не удивлюсь, если когда-нибудь одна из его отверженных подруг возьмет ножницы поострее и укоротит его, хм, скажем так, мужское самолюбие. И будет тогда мой разлюбезный друг петь песни фальцетом.
        Ник вернулся через несколько минут, и судя по тому, как на щеке алел яркий отпечаток девичьей ладони, прощание вышло эффектным.
        - Никит, почему так получается, что я постоянно попадаю на то, как ты разбираешься с очередной своей куклой?
        Он пожал плечами и задумчиво потер красную щеку:
        - Ты просто чуешь, когда звонить надо, - наконец, хмыкнул он, направившись к шкафу.
        - Слушай, а чего тебе не заводится постоянная девушка?
        - Не для меня, - ответил он, копаясь в шкафу, - скучно.
        - Не припомню, чтобы ты скучал, когда мы с тобой встречались, - иронично заметила, вспомнив наше совместное прошлое, - кстати, и таким хамом не был.
        - Ради тебя, держался, - усмехнулся он, выудив из недр шкафа белую футболку, - к тому же мы с тобой во время расстались, не успев достать друг друга, сохранив хорошие отношения. В противном случае на моей физиономии красовался бы отпечаток еще и твоей ладони.
        - Я восхищена твоей самоуверенностью и польщена тем фактом, что для меня ты делал исключение, но все равно не понимаю, почему ты вечно в загуле. Неужели нет ни одной девушки, с которой бы ты хотел строить нормальные отношения. Не может такого быть.
        - Может, - он натянул футболку через голову, подошел к компьютеру и уселся на стул, - и вообще, чего ты ко мне пристала?
        - Переживаю за тебя, с такими темпами всю жизнь и пробегаешь от юбки к юбке.
        - Чу, отстань!
        - Ну, серьезно, Никит! Надо что-то с этим делать! Вот сниму с себя эти доспехи и займусь устройством твоей личной жизни!
        - Угу, ты со своей сначала разберись! Тоже мне сваха нашлась.
        - Сваха не сваха, но так просто от тебя не отстану! Мигом тебя в хорошие руки пристрою, а то ощущение такое будто ты отрываешься, мстишь всем подряд за что-то.
        - Чу…
        Тут меня осенило:
        - Я угадала?! Ты отыгрываешься за то, что какая-то зазноба тебя прокатила?! Я права, да? Ник? Ты мне ничего не рассказывал! Кто она? Как у вас все произошло? Она тебе нравилась? Или, может, ты был влюблен в нее?
        - Чу! Отвали! - рявкнул он, еще больше убеждая меня в правдивости моего предположения.
        - И почему я не в курсе? - не унималось мое любопытство. Мне до зубовного скрежета хотелось узнать: кто же та роковая особа, продинамившая этого сердцееда. Та, из-за которой он в таком длительном загуле, пытается утешить ущемленное самолюбие, - партизан! Я, между прочим, тебе все рассказываю! Ну, хоть намекни кто она? Я ее знаю?
        - Вась, если бы ты была здесь…
        - Знаю, знаю, как всегда щелкнул бы меня по любопытному носу. Ты всегда так делаешь, когда я лезу не в свои дела.
        - Умница, вот видишь, ты все прекрасно понимаешь, - хмыкнул Лазарев, явно не собираясь ничего мне рассказывать. Жук скрытный! - теперь, может, оставим в покое мою личную жизнь и поговорим о том, что действительно важно?
        Я недовольно нахмурилась, но парень ответил мне открытым чистым взглядом, в котором неоновыми буквами светилось "ничего я тебе не расскажу".
        - Это нечестно, - надула губы, - нечестно.
        - Поверь, Чу, ничего интересного у меня нет. Лучше расскажи, как вчера вторые переговоры с Барсадовым прошли.
        Еще раз смерила его недовольным взглядом и переслала файл, что вчера мне передал Игорь Дмитриевич.
        - Зацени.
        Никита внимательно пробежался глазами по документу и присвистнул:
        - Обалдеть!
        - Вот и я про то же.
        - Пальцами щелкнул, и нет проблемы, - Ник изумленно покачал головой, - мужик-кремень! Повезло тебе Васька, ох, как повезло. С такой бумажкой твоя з*дница спасена, никто не докопается.
        - Я уж поняла, - хмыкнула, мысленно все еще гадая насчет таинственной подруги Лазарева.
        - И что взамен? - Никита, будучи реалистом, тоже сразу подумал о том, что просто так такие вещи не делаются, за все надо платить.
        Я ему коротко пересказала, о чем говорили с Игорем Дмитриевичем, о его условиях. Парень внимательно слушал, кивал, а в конце изрек:
        - Что ж, вполне резонные и выполнимые требования, можно сказать, отделалась малой кровью.
        - Как же, малой кровью отделалась! - зло проворчала себе под нос, снова вернувшись к своей самой большой проблеме.
        - Чего у тебя там опять стряслось? - Ник искоса наблюдал за тем, как я сердито надув щеки, пытаюсь удержать себя в руках.
        - Я. Ненавижу. Эту. Скотину! - четко, почти по слогам произнесла, чувствуя, как снова закипаю. - Знаешь, что этот … паразит вытворяет? У меня слов нет, одни эмоции!
        - Ну, давай, рассказывай, - серьезно произнес Лазарев, но я успела заметить, как в темных глазах мелькнуло что-то похожее на смех. Весело значит ему? Я тут на стену готова бросаться от злости, а ему весело! В результате рассердилась еще больше, теперь еще и на Никиту, хотя и понимаю что безосновательно, но сделать ничего не могу. Хоть начинай шипеть и ядом плеваться, как кобра!
        И я, не стесняясь в выражениях, украшая свою речь заковыристыми оборотами, а Тимура витиеватыми прозвищами, стала рассказывать о своих сегодняшних приключениях, вернее злоключениях. Про неудавшийся завтрак, про кусты и тропки, будь они неладны, про загорающего на крыше Тима, про то, как он хлопнулся с этой самой крыши, и как мы с ним потом прекрасно поговорили. В общем, вывалила все, что накопилось, в надежде, что после этого хоть немного, но полегчает. Ни хр*на подобного! Не полегчало. Ни капли! Особенно, когда поняла, что Лазарев откровенно держится из последних сил, пытаясь не заржать.
        - Ник, я рассказываю, что-то смешное? - грозно спросила, всплеснув руками.
        Прорвало. Заржал как конь и долго не мог успокоиться, не смотря на мое недовольное пыхтение и сопение.
        - А я все думал, откуда у тебя репейник на хвосте!
        Встрепенувшись, провела еще раз ракой по волосам. Так и есть! Пропустила одну зловредную колючку.
        - Мог бы сразу сказать, а то сижу как пугало огородное.
        - Я думал, это образ у тебя экстравагантный такой, - со смехом ответил Никита.
        - Нет, я никак не пойму, чего блин смешного?
        - Слушай, мне нравится этот парень.
        - Правда? - прошипела я.
        - Ага, по крайней мере, с ним не скучно.
        - Конечно! "Не скучно" - это как раз то, что мне надо в моем состоянии!
        - Ты его вообще боготворить должна.
        - Интересно, с чего бы это? - сложив руки на груди, нахохлилась, прожигая друга яростным взглядом.
        - Да ты сама посмотри. Он тебя, сам того не желая, заставил совершить пешую прогулку - то, что доктор прописал. Надо ему почаще косячить, что б ты за ним по своему саду побегала.
        - Очень смешно.
        - А еще, мы с тобой говорим двадцать минут, и за это время ты слопала целую большую шоколадину. Я бы не умял такую, а ты раз, и заточила. Так глядишь, и есть с ним нормально начнешь.
        Удивленно опустила глаза на стол. Так и есть, лежит пустая обертка, с несколькими крошками. Это, что, получается, съела и не заметила? Обалдеть!
        - Так что, Василиса, тебе держаться за него надо! Отличный парень.
        - Ник, а давай ты приедешь пораньше. Я передарю тебе это Сокровище, а сама съеду куда-нибудь в гостиницу. И радуйся, сколько хочешь с этим отличным парнем! Посмотрим, надолго ли тебя хватит, доброжелательный ты мой! - рявкнула на него, хлопнув ладошкой по столу.
        - Ладно, Вась не пенься, - Никита примирительно поднял руки, но улыбаться не прекратил, - я действительно считаю твою ситуацию забавной.
        - Ничего забавного не вижу, - упрямо поджав губы, пробубнила себе под нос, - это издалека кажется, что смешно и весело. На самом же деле аж внутри все сводит от этой ситуации!
        - Ладно, может быть. Но согласись, изобретательный малый, везде умудрится устроиться поудобнее.
        - С этим не поспоришь, - мрачно усмехнулась, - как ты думаешь, может мне стоит браслеты достать, чтобы держать его в узде?
        - Не надо, Вась. Только хуже сделаешь, ненавидеть станет.
        - Да он и так меня ненавидит! - с какой-то внутренней горечью произнесла, пожимая плечами.
        - Станет еще сильнее, и от этого лучше никому не будет, - в этот раз уже без тени улыбки заметил он, - достанешь их, и можешь поставить крест на том, что когда-нибудь у вас наступит перемирие.
        - У нас его и так не предвидится.
        - Не надо, Чу. Не усугубляй. Если не идиот, то рано или поздно, до него дойдет, что ты не враг.
        - Если не дойдет? Если все-таки идиот? - не унималась я, - что если он так и будет мотать мне нервы все оставшееся время до освобождения? Я тогда точно с ума с ним сойду.
        - Не сойдешь. Скоро я приеду, повеселее будет. Там, глядишь, и у него в голове прояснится.
        - Ой, Никит, сомневаюсь я в этом очень сильно. Он упрямый, как осел, не подступишься. Да и у меня уже нет никакого желания налаживать отношения с этим субъектом. Надоел. Я его после сегодняшнего разговора загнала в комнату и запретила выходить. Пусть сидит, носа не высовывает, видеть его не могу.
        - Да? А есть кто будет готовить? Уж не ты ли, о, прирожденный повар, гений кулинарного искусства? - Лазарев в очередной раз прошелся по моим кулинарным талантам, которые уже давно стали всеобщим объектом для шуток, - или может опять замороженное г*вно из пластиковых контейнеров есть начнешь? Нет, уж, Васька, пусть готовит. Должен же от него быть хоть какой-то толк.
        Я с сомнением смотрела на Никиту. Если честно, то я действительно была готова питаться полуфабрикатами, лишь бы не видеть лишний раз этого гаденыша, и плевать мне на полноценное питание. Однако Ник был совершенно иного мнения и поэтому минут десять увлеченно промывал мне мозги по этому поводу. В конце концов, я сдалась, покорно пообещав и в дальнейшем использовать Тимура в качестве шеф-повара. Ладно, так и быть, пусть готовит, а есть будем по отдельности. Никаких больше совместных посиделок. Хватит, накушалась уже, по уши. Лучше одной, в тишине и спокойствии, чем с ним.
        После разговора с Лазаревым я покинула кабинет. Отнесла на кухню кружку, выкинула шелестящую обертку и в задумчивости замерла у окна. Светлые утренние облака, уступили место тяжелым, еще не свинцовым, но уже серым. Они стремительно бежали по небосводу, клубились, перекатывались, смешивались, образуя причудливые, пугающие фигуры. Точно ливень на подходе. И это наблюдение меня несказанно обрадовало. Давно хотелось послушать стук дождя по крыше, по тяжелой сочной листве, по подоконнику, вдохнуть воздух, напоенный озоном. От предвкушения даже мурашки по рукам побежали.
        Раздался звонок видеофона, и я, отвлекшись от своих мыслей, поспешила в гостиную. Звонила Таисия. Мы с ней мило поболтали, я пожаловалась на скуку, воздержавшись от разговора о Тимуре. Не зачем два раза одно и то же повторять. С Ником поделилась и хватит, от лишних жалоб и нытья настроение не улучшится. Решив так, высказала предложение встретиться, пообщаться. Подруга с энтузиазмом поддержала его, начала что-то увлеченно рассказывать, и в результате все закончилось тем, что она пообещала придти завтра к обеду, и не одна, а со всей честной компанией, чему я на удивление обрадовалась. Мне так надоело находиться в одиночестве, приправленном пикировками с Тимуром, что я была счастлива оказаться среди нормальных людей. Посидим, пообщаемся, заодно отвлекусь от своего Подарочка. Даже возможный приход Марики, все еще встречающейся с Сэмом, не расстроил. Плевать я хотела на эту змею подколодную, пусть приходит.
        От мыслей на эту тему меня отвлек хлопок задней двери. Чуть подавшись вперед выглянула из-за угла, чтобы лицезреть Тимура, который, будучи мрачнее тучи, стоял на пороге.
        - Все убрал? - спросила холодно и равнодушно, не смотря на то, что внутри опять все начинало закипать.
        - Убрал, - таким же тоном ответил он мне, - можешь проверить.
        - Не сомневайся, проверю, - снова вернулась в гостиную, не желая на него любоваться, и чуть слышно пробурчала себе под нос, - вот прямо сейчас как разбегусь, не остановишь!
        Хотя проверить надо бы, а то вдруг в очередной раз обманывает.
        Чуть слышно прошелестела дверь в его комнату, оповещая, что Тим ушел к себе. Правильно, пусть идет, посидит в заточении, может мысли какие умные в голове родятся.
        Мечтательница!
        Дальше мой день протекал откровенно однообразно. Побродила по дому, пытаясь найти себе занятие. Безрезультатно. Читать - не хочу, телевизор смотреть - не хочу, есть - не хочу, гулять - тем более не хочу. Скукотень! Хоть иди и спать ложись в середине дня. Вот только беда в том, что и спать не хочу. Вообще ничего не хочу. Депрессия что ли?
        Кое-как заставила себя почитать, удобно устроившись в гостиной. Книга попалась легкая, поэтому я, не напрягая мозг, меланхолично перелистывала страницу за страницей не особо и вчитываясь в хитросплетения судеб героев. По сюжету кто-то от кого-то бежал, кто-то кого-то догонял. Я даже имена персонажей не пыталась запомнить, справедливо полагая, что держу эту книгу в руках первый и последний раз.
        Ближе к шести вечера услышала легкие шаги по коридору, приближающиеся ко мне. Упрямо сделала вид, что ничего не замечаю и полностью поглощена увлекательным чтивом. Наконец, Тимур зашел в гостиную, молча остановился в дверях, и я почувствовала на себе его тяжелый взгляд.
        - Я разрешала выходить? - не оборачиваясь, поинтересовалась у него, - что-то не припомню.
        - Я уточнить пришел, - тон холодный, мрачный, б-р-р-р-р-р.
        - Уточняй, - по-прежнему даже не думаю поворачиваться в его сторону.
        - У меня два взаимоисключающих приказа. Один - сидеть в комнате и не вылезать, второй - готовить. Что именно я должен делать?
        Что, поганец вредный, оголодал? Привык к полноценному питанию? Не хочется на голодный паек переходить? Хотела пройтись едким словом по этому поводу, но сдержалась, вспомнив слова Никиты, что не надо обострять ситуацию. Хватит на сегодня скандалов, включаем режим неприступной Снежной Королевы:
        - Иди, готовь, - мой голос звучал все так же сдержанно и прохладно, хотя словами не передать, каких усилий мне это стоило.
        Больше не проронив ни слова, Тимур ушел на кухню, и через минуту оттуда послышалась какая-то возня. Парень доставал посуду, продукты из холодильника, включал воду, а я сидела и как дура прислушивалась, ловя каждый звук. Книга уже давно бесполезным грузом лежала на моих коленях, выполняя исключительно маскировочную функцию. Если взглянуть на меня со стороны, ты можно подумать, что я увлечена чтением, а не подслушиванием за Тимуром.
        Блин, что я вообще делаю? Что за глупости творю из-за него? Готовит и пусть себе готовит! Зачем сидеть и жадно ловить каждый звук? Я не знаю.
        Просто сидела и слушала, невзирая на доводы разума, и ловила себя на мысли, что мне интересно посмотреть, что он там творит. Одернула себя, ругая за нелепые желания. Не хватало еще отправиться на кухню, чтобы посмотреть на него. Он что-нибудь скажет, я отвечу, и так до очередного скандала и скатимся. Нет, уж, спасибо! На сегодня лимит допустимой нервотрепки я уже исчерпала. Пусть все делает и идет к себе.
        Решив так, снова с усиленным рвением уткнулась в книгу, да только строчки перед глазами упрямо расплывались, их смысл от меня ускользал, оставаясь где-то за гранью сознания. Сама не желая того, опять обратилась в слух. Вот напасть!
        И посмотреть хочется, и чтоб поскорее ушел к себе хочется. Прямо сгусток противоречий, а не Василиса Чуракова. Сама себя последнее время удивляю.
        Примерно через полчаса мое Наказание выглянуло в коридор и буркнуло, что все готово. Я сделала вид, что недовольна тем, что оторвали от чтения великолепного шедевра, и с кряхтением поднялась на ноги, гадая, что делать дальше. С одной стороны, вроде решила, что больше никаких совместных приемов пищи, а с другой-то уже привыкла, что эта наглая морда сидит за другим концом стола.
        Может все-таки отправить его в комнату, пусть там и ужинает? Нет, плохая идея. Так и будет, потом туда-сюда еду таскать, не отучишь. Подождать когда свалит с кухни? Опять получается, что отступаю, прогибаюсь под него. А с ним совместно нет никакого желания время проводить, и это не смотря на то, что минуту назад мечтала увидеть, чем он там занимается.
        Блин, что делать-то? И посоветоваться не с кем, и спрятаться не за кого. Засада!
        На кухню шла как на эшафот, раздираемая внутренними противоречиями.
        Попробовать еще раз? Уже точно последний. Или не стоит? Или стоит? Он ведь обязательно что-нибудь да выдаст, по поводу дневного происшествия. Что-нибудь неприятное. Тогда был не особо болтлив, наверное, оттого что с крыши свалился, а сейчас ему ничто не помешает завести разговор на волнующую тему. И что тогда? Очередная ругань на ночь глядя, после которой я глаз не смогу сомкнуть? Что же так все сложно, неоднозначно и запутанно?! Надоело.
        Чутье как всегда оказалось право. Тимур смог продержаться в тишине и спокойствии минут пятнадцать, не больше, после чего, впившись в меня цепким взглядом, спросил:
        - То есть теперь я еще и заключенный? - и в голосе такой гремучий коктейль перекатывается, что с трудом удается перебороть желание уйти. Не имею права уходить, я дома. У себя, черт подери дома! И не могу себе позволить просто взять и сбежать от него, дав тем самым ощущение безнаказанности, вседозволенности. И от этого хуже всего. С ним не получается плавно обходить острые углы, гасить разногласия в зародыше. На него не подействуют ни увещевания, ни призыв к здравому смыслу, ни ласка, ни забота. Ничего. Он абсолютно закрыт, забаррикадирован, замурован за толстыми непробиваемыми дверями. Да, так проще выживать, цепляться зубами за каждую подвернувшуюся возможность. Все правильно. Но как же мне тяжело находится с ним рядом. Ощущение, что идешь острию ножа, с одной стороны которого плещется раскаленная лава, а с другой мрачная трясина.
        И рада бы промолчать, проигнорировать его, да только чувствую, что смотрит, в упор, ожидая ответа.
        - Удивлен? - чудом удерживаю голос от дрожи, - а чего ты, собственно говоря, ожидал? Что погладят по голове, похвалят за отвагу и находчивость и все оставят как есть?
        Молчит, не отводит темных глаз. И я в ответ сморю, хоть и нестерпимо хочется отвернуться, а еще лучше уйти отсюда или его прогнать. Но прекрасно знаю, что не уйду, и не прогоню, а значит, этот неприятный разговор будет продолжаться.
        - Теперь ты под домашним арестом. Сделаешь дела на кухне и к себе.
        - Думаешь, меня это волнует. По-твоему, я расстроюсь из-за такого наказания? - хмыкает он, одаривая меня снисходительным взглядом.
        - Я ни о чем не думаю. Понятия не имею, волнует ли тебя вообще хоть что-то в этой жизни или все, как с гуся вода. И даже гадать не буду, - поморщилась оттого, что в висках внезапно зашумело. Давление что ли на нервной почве поднялось? Этого еще не хватало, для полной радости, как у бабки старой. Зря, зря решилась на этот совместный ужин. Ох, как зря! - может посидишь в одной комнате, подумаешь, выводы определенные сделаешь, а может и не сделаешь.
        - Я все не пойму на хр*на я тебе сдался? Что ж ты меня никак не продашь? - внезапно спросил он, огорошив таким заявлением.
        - Ты хочешь этого? - спрашиваю растерянно, не сумев удержать равнодушную маску на лице.
        - Мечтаю!
        Вот, с*чонок! Мечтатель, блин, хр*нов.
        Да, будь моя воля, с радостью бы продала! Да что там продала, сама бы заплатила, лишь бы забрали это сокровище и увели подальше от меня. Вот только не могу, не по силам мне изменить эту ситуацию, остается только терпеть. Стискивать зубы и терпеть, загоняя как можно глубже желание наговорить такого, о чем потом буду жалеть. Терпеть, несмотря на то, что хочется махнуть на все рукой, и бежать без оглядки.
        Почему-то становится обидно, до дрожи, до слез. Из-за безысходности ситуации, из-за несправедливости, из-за всего. Не могу понять, почему он настолько на меня взъелся, и от этого внутри словно кошки когтями наживую дерут, и дышать тяжело.
        Да-да, я помню о его социальном статусе. Помню, что он раб, да не простой, а с вольным прошлым, в связи, с чем количество проблем возрастает в геометрической прогрессии, помню, как он ко мне попал.
        Но…
        Даже не знаю, что хочу сказать этим "но". С ним всегда одно сплошное, непреодолимое "но"! Раб, но был вольным. Собираюсь отпустить, но не могу сказать об этом. Мечтаю, чтобы жизнь вернулась в прежнее русло, но не могу от него избавиться.
        Вокруг одно только "но".
        Да, почему же это все со мной происходит, за какие прегрешения приходится расхлебывать такую кучу, да еще и большой ложкой?
        - Надеешься, что у других будет лучше?
        - Я уже ни на что в этой жизни не надеюсь.
        - Печально, - опустила взгляд на свою руку, в которой судорожно сжимала вилку, так что даже пальцы побелели.
        - И на что ты предлагаешь надеяться? На то, что все это, - он обвел кухню взглядом, - обернется дурным сном? Что в один прекрасный день что-то изменится в лучшую сторону? Нет уж, спасибо! Я это проходил. Если нет надежды, то нет и разочарований.
        - Как можно жить без надежды на лучшее? Как ты жил без надежды на лучшее?
        - Обычно, рассчитывая только на себя, делая так, как будет лучше опять-таки себе.
        - Тогда я тебя тем более не понимаю! Давай начистоту, чего тебе не хватает у меня для нормального существования? Я глубоко сомневаюсь, что у остальных тебе жилось лучше. Сытый, одетый, да и непосильной работой не завален. Чего тебе не так?
        - Думаешь, накормила, одела и все, стала великой благодетельницей? Так открою тебе секрет: нет никакой разницы между тобой и остальными! С тобой даже хуже. Можешь тешить свое самолюбие сколько угодно. Выворачивает от одной мысли, что ты считаешь, будто мне безумно повезло с твоим появлением в моей жизни. На самом деле тебе глубоко плевать на все, и единственное, что ты хочешь - чтобы тебе не мешал.
        - Ты прав! Я мечтаю, чтобы ты не мешал, не усложнял мне жизнь. Если не слепой, то видишь, что сейчас я далеко не в форме. И мне нужна масса сил, чтобы пройти тот путь, на котором оказалась не по своей воле. Так что, у каждого своя борьба за выживание. И да, считаю, что тебе повезло со мной. Причем ты даже не представляешь насколько! - в этот момент я поняла, что ни за что на свете не расскажу ему про скорое освобождение. И вовсе не из-за обещания, данного Игорю Дмитриевичу. Нет! Просто такие новости надо заслужить, а пока Тим от этого бесконечно далек.
        - Если ждешь от меня благодарности, то напрасно!
        - Благодарности? И ты знаешь, что это такое? Сомневаюсь! Скорее ты даже не в курсе как это слово пишется! - медленно встаю из-за стола, намереваясь покинуть кухню, и вовсе не для того, чтобы сбежать от Тимура. Нет, после этого разговора мне действительно плохо, сердце стучит как ненормальное, гул в ушах, дышать тяжело. Я больше не хочу продолжать эту изматывающую беседу, которая все равно ни к чему не приведет, - Благодарность - это качество, свойственное человеку.
        - Человеку? Хм, кто же тогда, по-твоему, я? - усмехнулся Тим.
        - Ты? - я как раз остановилась напротив него, нагнулась к нему, и, глядя в глаза, медленно проговорила, - ты - раб.
        При этих словах у него на скулах заходили желваки.
        - Я не знаю, что с тобой делали до того, как попал ко мне. Не знаю, через что тебе пришлось пройти. Но вижу, что все их усилия не прошли даром. Что из тебя буквально вытравили все то, что делает человека человеком. А, может, ты сам от этого отказался, оставив лишь то, что нужно для выживания. Тебе не нужна надежда, хотя тут ты кривишь душой, она всем нужна, тебе чужда благодарность, ты воспринимаешь доброту как слабость, сострадание как показуху. Может, где-то там, глубоко, запертое под семью печатями, - я кивнула в область его груди, - что-то и осталось. Но на поверхности я вижу лишь раба, кусающего руку, которая кормит, скалящего зубы в ответ на резонные требования и замечания, признающего лишь силу. Классика, иначе и не скажешь. Тимур, а может смысл всего, что с тобой происходило, заключался не в выживании как таковом, а в том, чтобы оставаться человеком в любой ситуации? Может, это было главной задачей? Если так, то ты не справился. Мне очень жаль!
        Мне душно, жарко и в голове шумит. Осознаю, что если сейчас не уйду отсюда, не глотну свежего воздуха, то потеряю сознание. Не говоря больше ни слова, развернулась и неровной походкой направилась к выходу, мечтая прилечь, прикрыть глаза и просто отдохнуть, придти в себя, собрать себя по кусочкам. Краем глаза отмечаю, что после моих слов Тимур медленно поднимается со своего места, не сводя с меня убийственно мрачного взгляда.
        В коридоре на миг остановилась, пытаясь решить куда лучше поворачивать. Идти на крыльцо, дышать воздухом или к себе, в кровать? Не знаю, не могу сообразить, в ушах, словно звон колоколов. Наверное, все-таки лучше в комнату, если что окно открою, тем более там электронный доктор под боком, подстрахует, если совсем худо станет. Разворачиваюсь в нужном направлении, и чувствую, как меня повело куда-то в сторону. Все вокруг потеряло четкие очертания, словно покрывшись белесой дымкой, во рту стало горько, перед глазами поплыли темные круги.
        Ну, все, здравствуй обморок! Довел-таки паразит!
        Приготовилась к некрасивому, болезненному столкновению с полом, после которого наверняка места живого на боках не останется. Удар плюс корсет, вцепившийся в меня мертвой хваткой, сделают свое дело. Тут и сомневаться не стоит.
        Уже начав оседать, почувствовала, как меня резко, без особых церемоний подхватывают за талию, рывком, зло, приводя в вертикальное и более-менее стоячее положение. От неожиданности дергаюсь, пытаясь отстраниться от него, а в голове мысль малодушная возникает: «Все, сейчас придушит».
        Однако, прежде чем я успела открыть рот, чтобы разродится какой-нибудь нелепой фразой, меня подхватили еще крепче, и легко, словно я не тяжелее перышка, потащили по коридору. Я честно хотела оказать сопротивление, но сил не было совсем, хотя обморочное состояние и отступило под действием изумления.
        Я даже не нашлась, что сказать, когда Тимур плечом толкнул дверь в мою комнату и затащил меня внутрь, только смогла бросить на него удивленный, да что там удивленный, шокированный взгляд. Парень явно злился. Стиснул зубы так, что на скулах желваки играют, и в глазах молнии полыхают.
        Как пушинку бесцеремонно закинул меня на кровать, и даже не взглянув на меня, молча, развернулся и стремительно выскочил из комнаты. Не забыв, как обычно, хлопнуть дверью.
        Я лежала на кровати, слушала его удаляющиеся шаги, и удивленно хлопала выпученными от изумления глазами.
        Это что вообще сейчас такое было?
        Глава 18
        Тимур
        - У тебя десять минут, чтобы привести в порядок голову и физиономию! - рявкнула хозяйка тоном, не терпящим возражения.
        Бросил на нее быстрый взгляд из-за спутавшихся волос. Сидит, вся подобралась, губешки свои бледные поджала, и пусть глаза как пуговицы, но все равно видно, как в них злость клубится. Все, кончились игры. Нутром понял, что догадалась, что раскусила его игру, и сердце внутри сделало тройное сальто, и кровь в висках застучала.
        Он был почти уверен, что новая хозяйка не будет доставать браслеты, не побежит за плетью, что это не ее тема. Вот только ключевое слово здесь "почти". Что если все его наблюдения и предположения яйца выеденного не стоят? Что если сейчас это Сушеное Недоразумение сделает то, чего можно было бы ожидать от любого другого хозяина? Накажет?
        Видать, боязнь наказания сидела уже так глубоко на подкорке, что просто так от нее не избавиться, не скрыться. И, несмотря на злость, раздражение, готовность встретить лицом любую угрозу, внутри все равно проходит дрожь.
        - Слушаюсь, - ответил, уже не особо заботясь о том, чтобы исказить голос. Какой смысл? Десять минут и его обман раскроется, тут уж не до голоса.
        Зашел в комнату, бросил взгляд, полный досады, на книгу и закусанное яблоко. А ведь какой хороший был вечер! Глубоко вздохнул и направился в душевую. Достал из ящичка бритвенные принадлежности, специальную машинку для стрижки, которые Чучундра чуть ли не насильно вручила несколько дней назад. Вот думал ли, что так скоро придется ими воспользоваться?
        Пять минут ему хватило на то, чтобы избавиться от ненавистных зарослей. Он стоял, уперевшись на раковину, и угрюмо рассматривал свое отражение. Такой же как раньше, вот только глаза другие стали, без блеска безбашенного, без потаенной ухмылки. Тяжелый взгляд, серьезный, взрослый, словно подменили. Хотя почему подменили? Это слишком мягко. Заставили, вынудили, вывернули наизнанку. И вот сейчас новый виток в этом безумном вираже.
        С тяжелым вздохом открыл кран и сполоснул голову, лицо, смывая остатки состриженных волос, прилипших к коже. Потом подхватил с крючка белое махровое полотенце, и уже на ходу начал вытираться.
        - Ты заставил меня ждать! - прозвучал неприятный голос, стоило ему только появиться в гостиной.
        - Простите, госпожа, - уже не скрываясь и не коверкая произношение, сказал, откинув полотенце в сторону.
        - Посмотрел на меня, живо!
        Ну, начинается! Поднял на нее равнодушный взгляд, с каким-то непонятным удовлетворением отмечая, как у Чучундры вытягивается лицо. Она сидела и смотрела на него, удивленно открыв рот, и даже, по-видимому, не осознавая этого. И почему-то именно в этот момент в голове словно щелкнуло, и вместо того, чтобы покорно стоять и смиренно ждать своей судьбы, он снисходительно спросил:
        - Нравлюсь?
        Ну все, п***ц! Вот сейчас точно на порку напросился. И внезапно Тимур понял, что ему плевать, и все настолько надоело, что словами не передать. Он просто не может, и не хочет больше строить из себя примерного, покорного раба, заталкивая характер глубоко внутрь. Уже поздно, попался на обмане, итак дело труба. Какой смысл сдерживаться?
        - Что? - в ее голосе настолько очевидное изумление, оттого что он, раб, посмел что-то пикнуть, что кровь в жилах закипела.
        - Со слухом тоже беда? - с издевкой спросил, наблюдая как лицо вытягивается еще больше, как она несколько раз удивленно хлопает глазами.
        Квашня, самая натуральная серая, безликая квашня. Сидит как амеба, ни огня, ни пороха. Двух слов нормально связать не может.
        И тут, словно прочитав его мысли, она пренебрежительно хмыкает и выдает:
        - На оба твои вопроса ответ нет. Нет, со слухом все нормально, и нет, не нравишься. Борода, как оказалась, мужественности тебе добавляла.
        Что? Он не ослышался? Чучундра умеет тявкать в ответ? Вот уж неожиданность, так неожиданность.
        - А, давай-ка, хитрый мой, посмотрим, что ты там под своими лохмотьями прячешь, - в скрипучем голосе явно сквозило желчное ехидство.
        Тимур и с места не шелохнулся, чувствуя, что злится все больше и больше. Неужели она рассчитывает, что вот сейчас стоит ей только в ладоши хлопнуть, и он начнет под ее дудку танцевать? Х*р бы там!
        - Мне надеть свой браслет? - участливо интересуется это Очкастое Безобразие, и начинает увлеченно перечислять, что с их помощью можно сделать с человеком.
        С*ка! Можешь не утруждаться! Он прекрасно знал, на что эти чертовы браслеты способны. Большую часть на своей собственной шкуре испытал! Прекрасно помнил, как это когда корчишься на полу, не в силах разогнуться от боли, а какая-то тварь своими погаными пальцами тыкает на кнопки. Послать бы к черту с ее рассказами, да вот где-то на заднем плане мысль маячит. Что если не шутит? Что если он ошибся, и Чучундра действительно сделает то, о чем говорит?
        Стиснул зубы и рывком начал стаскивать с себя поношенную растрепанную рубаху. Швырнул ее на пол, и, схватившись за пояс на брюках, язвительно спросил:
        - Штаны тоже снимать?
        Черт, как не хочется-то! Как представишь, что придется стоять перед ней, в чем мать родила, а она будет рассматривать со всех сторон как диковинную зверюшку, так задушить ее хочется. Вдоль спины прошла болезненная волна - зонд не дремлет, контролирует каждое движение, каждую мысль.
        - Если у тебя там нет золотого члена с четырьмя бубенцами, то не думаю, что тебе удастся меня чем-то поразить. Так что оставь свои портки при себе.
        Он не ослышался? Это сейчас Чучундра говорила, а не кто-то, спрятавшийся за диваном? Вот это завернула! Ничего не скажешь.
        Сидит, словно кол проглотила, буравит его своими маленькими глазенками. Прибил бы…
        Встала, опираясь на ручку дивана, чуть ли не с кряхтением, как бабка старая. Интересно сколько ей на самом деле лет? Сорок, пятьдесят? Нет, наверно все-таки меньше, сушеная, но не дряблая, без старческих морщин.
        Подошла к нему вплотную, смерила пристальным взглядом с головы до ног. И от этого взгляда захотелось зашипеть.
        На, смотри! Любуйся, гадина!
        Потом обошла по кругу и остановилась за спиной.
        Что она там рассматривает? Любуется на отпечатки оставленные предыдущими хозяевами? Ну, любуйся, любуйся! Они дорого достались. Постояла, посмотрела и снова обошла его спереди, заглянув в глаза.
        Стоит ведь совсем рядом, а толку ноль. Даже рукой пошевелить не получается, зонд неустанно контролирует все его порывы. Эх, была бы его воля… Но воли нет. Есть хозяйка, браслеты и зонд, неустанно причиняющий боль, стоит только плохо подумать об этом очкастом недоразумении.
        - Тоненькая? - спросила, слегка наклонив голову. Тим непонимающе уставился на нее.
        - Я говорю, шейка у меня тоненькая, а лапищи у тебя здоровые. Только вот толку ноль, задушить все равно не можешь, - глумливо пояснила хозяйка.
        Тимур поджал губы и мысленно досчитал до десяти. Так, спокойствие, только спокойствие, а то ненароком зонд начнет не просто колючие импульсы посылать, а поджарит мозг до румяной корочки.
        Прибил бы на месте, и внутри бы ничего не дрогнуло. Стоит совсем близко, рассматривает молча. На лице ни одной эмоции. С первичным удивлением видать справилась, и теперь абсолютно отстраненное, по-рабочему серьезное выражение лица. Неплохо она умеет управлять эмоциями, порывами. Рассеянно подумал о том, что ему бы такое умение точно не повредило.
        - Зачем нужен был этот маскарад?
        Дура, что ли? Козе и той, понятно зачем! Вслух Тимур произнес:
        - Чтобы руки свои ко мне не тянули!
        - Девственность что ли бережешь? - последовал желчный ответ.
        А дальше ее идиотская тирада о безмозглых кальмарах. Вот же с*ка! Еще большая с*ка, чем ему казалось.
        - Ладно, можешь не сверлить меня своими черными глазищами. Чтобы не было недопонимания, давай проясним, все прямо здесь и сейчас. Как постельная грелка, ты меня совершенно не интересуешь. У меня другие вкусы, и наглый хитрый паразит им не соответствует.
        Эх ты, ё********, не соответствует он! Во, выдала! Ни дать, ни взять роковая женщина, мечта миллионов! Интересно, кто тот несчастный, что подходит по всем ее критериям? Одноногий Бармалей? Сушеный ботаник с брекетами, с которым можно меняться очками? П***ц. Не соответствует!
        Сейчас в нем говорило далеко не оскорбленное самолюбие. Нет, самолюбие забилось в самый угол и тихонько наблюдало за происходящим. Его просто поражало, как такое очкастое "не пойми что", может рассуждать на эту тему. Сидела бы тихо в углу, и не высовывалась, а то все туда же "наглый паразит не соответствует". Может, хотела его задеть? Тогда крупно просчиталась, потому что это лучшая новость, что можно было услышать в такой ситуации. Вот что бы было, если соответствовал? Удавиться, да и только.
        Как же он ее ненавидел в этот момент. За все. За то, что стоит тут в одних штанах, как пес на выставке. За безысходность, от которой зубы сводит. За те три года, что провел в аду. И плевать, что у нее всего пару недель. Вот она сидит на диване, как внезапно ожившая мумия. Сидит, смотрит на него, воплощая в себе, все то, что он ненавидит. Виски сдавило так, что не вдохнуть. Надо успокоиться, взять себя в руки, а то зонд точно мозги изжарит.
        Чучундра тем временем продолжала смотреть, чуть склонив голову на бок. Рассматривала его с каким-то непонятным выражением лица, все больше хмурясь и от этого становясь еще противней. Что она там пыталась в нем увидеть? Ее пристальный взгляд блуждал по фигуре, задержался на плечах, потом опустился к ногам. Он буквально кожей почувствовал, как поменялось ее настроение, как она вся подобралась. Б***ь, передумала что ли? Стал подходить?
        Тем неожиданнее было то, что она вызвала электронного доктора, обычно кочующего за ней по дому, и отдала распоряжение взять у него кровь. Ну, точно передумала! Решила сначала проверить, не больной ли, а то вдруг такую красавицу чем-то непристойным наградит.
        От таких перспектив в груди все начало клокотать. От злости, ярости, и исступленного бессилия. Ведь ей пальцами только стоит щелкнуть и все, хочешь не хочешь, а вперед и с песней.
        Как ни странно, но дальше не последовало никаких действий с ее стороны. Просто отправила в комнату, заявив, что разочарована. Серьезно? Может, стоит расстроиться по этому поводу? Ведь именно такой реакции, похоже, она и ожидала. Угу, сейчас!
        Ушел с высоко поднятой головой, хлопнув за собой дверью. Хотя как хлопнул… сквозняк, с*ка, вовремя вмешался, но все равно вышло колоритно.
        Та ночь прошла, как одно черное размытое пятно. Не мог заснуть, метался по комнате взад-вперед, замирая от каждого звука и ожидая с минуты на минуту, что его настигнет наказание. Сейчас эта Мисс Большие Очки придет в себя от первоначального шока, вызванного его обманом, и схватится за браслеты. Вот сейчас. Или сейчас. Или… А потом, в один прекрасный момент пришло осознание того, что не будет никакого наказания, что все верно он просчитал, верно оценил новую хозяйку. Потом все также не мог заснуть, но уже из-за непередаваемой эйфории, охватившей всего с ног до головы.
        ***
        Всю ночь так и не сомкнул глаз, от чего утром пребывал в отвратительном расположении духа, ненавидя все, что его окружало - каждую вещь, каждую пылинку, каждый атом.
        А потом было утро и новая встреча с хозяйкой на кухне. Их обычное место для "свиданий". Неприятный разговор, в ходе которого он балансировал на самом краю, испытывая ее терпение, проверяя рамки дозволенного. Видел, что Очкастая злится, выходит из себя, но пытается сдержаться и ее реакция была такой, как если бы он был свободным. Чудная, иначе и не скажешь. Неужели не понимает, что теперь все, не удержит его. Что не станет он покладистым и послушным? У нее был шанс, с самого начала, когда завалила его на колени и оставила на ночь в такой позе. Еще пару выходок в том же духе, и он бы шарахался от нее, стараясь лишний раз не показываться на глаза и не раздражать. Шанс был, но она его упустила. Теперь уже поздно. Кто-то, опустившись на самое дно, превращается в тень, боящуюся сделать лишнее движение, но это не его случай. Страх надо культивировать, поддерживать, иначе он растворяется, рассыпается на мелкие осколки. Глядя на всю ситуацию с позиций своего печального опыта, Тимур понимал, что ничто на свете не заставит его прогнуться в этот раз.
        И он хамил, изводил ее своими выходками, втайне мечтая, что она, наконец, решит его продать. И дело не в том, что у нее было плохо. Нет, скорее наоборот. Сытый, одетый, прекрасно проводящий время в гараже, починкой которого и не думал заниматься. Нет, ему просто было невыносимо видеть Чучундру каждый день. Потому, что какой бы убогой, странной, безобразной, слабой она ни была, он все равно принадлежал ей полностью, с потрохами, и ничего не мог с этим поделать. Эта мысль доводила до безумия, до исступления, до желания крушить все на своем пути.
        Кстати, если уж быть объективным, Чучундра оказалась вовсе не такой курицей, как он думал вначале. За словом в карман не лезла, на грубости правда не переходила, но могла так припечатать репликой, сочащейся сарказмом, что казалось еще миг, и не удержится, свернет тщедушную шейку.
        А еще его напрягало, что она с кем-то постоянно болтала, сидя в своем кабинете. Из-за закрытой двери темы разговора не разберешь, но то, что голос или голоса мужские, не было сомнений. Один раз даже не удержался и заглянул внутрь, во время такого разговора, в качестве предлога использовав разбитую посуду. На экране увидел какого-то темноволосого парня, но хорошенько рассмотреть не успел, хозяйка выгнала. Кто это был? Брат? Друг? Кавалер? Хотя последний вариант смело можно откинуть. Хозяйка и кавалеры - две несовместимые вещи. Почему его так напряг факт присутствия в ее жизни особи мужского пола? Все просто. Одно дело находится в подчинении у такой вот недохозяйки, и совсем другое, когда на горизонте появится мужик, с которым хочешь не хочешь, а придется считаться, ибо глупо рассчитывать на то, что он окажется таким же терпеливым и мягким как она.
        Иногда она была откровенно странной, и ее действия ставили в абсолютный тупик.
        Один случай особенно запал в память, и при воспоминании о нем, все внутри начинало дрожать, вибрировать, по непонятной причине.
        Он как раз приводил кухню в порядок, когда из кабинета раздалось ее противное, чуть хрипловатое:
        - Тимур!
        Закатил глаза и с минуту так и стоял, зажмурившись. Мысленно досчитал до десяти, бросил на стол скомканное полотенце, и направился на зов. Заглянув в кабинет, обнаружил ее, стоящую у окна. Руки сложены на груди, губы поджаты, вся как на иголках.
        - Подойди ко мне.
        Что еще она там придумала? Превозмогая внутреннюю волну протеста, подошел ближе и встал перед ней. И тут странное дело, по коже точно миллионы искр пробежали, даже волосы на загривке дыбом встали. Такое бывает, когда на тебя смотрят. Тимур нахмурился, с чего бы так реагировать на взгляд этого недоразумения? Внутри, между тем, как ураган, напряжение такое, что руки чуть ли не дрожат. Что за…
        Она попросила его достать книгу с верхней полки. Б***, красную книгу. С колоритным названием "Что делать, если ваш кот гадит где попало". С*ка, специально, да? Стоит, как будто палку проглотила, смотрит своими блеклыми глазенками, видно, что нервничает по какой-то непонятной для него причине.
        Вылетел из кабинета как пробка, не в силах совладать с сердцем, рвущимся из груди, и пребывая в полнейшем недоумении из-за своей реакции. Ничего ведь особенного не произошло, а всего трясет, и дыхание сбилось. Непонятно.
        И она непонятная. Выбралась из кабинета с блаженным видом и словами "пронесло". Даже думать не хочется, что она имела в виду.
        ***
        Вообще эти дни, после того, как она поймала его на обмане и заставила привести себя в порядок, были на редкость насыщенными на конфликты. Каждое их соприкосновение было похоже на небольшой взрыв, после которого они словно осколки разлетались в разные стороны.
        Он прекрасно видел, что Чучундра старается сократить их общение, но все равно ничего не выходило.
        Вот и сегодня утром проснулся, постоял под душем, прогоняя остатки сна, и отправился на свое привычное рабочее место - на кухню. Здесь он ни разу не саботировал, да и не собирался. Зачем? Если в первую очередь готовка была нужна ему. Что уж душой кривить, восемьдесят процентов приготовленного съедал он сам. Чучундра поклюет немного, как воробей, и к стороне. Не удивительно, что такая тощая, кожа да кости.
        К тому же где-то внутри все-таки стоял ограничитель наглости, не позволяющий игнорировать прямые приказы, нарушать их, глядя в глаза. Что-то сидело на подкорке, заставляя стискивать зубы и выполнять ее требования, хоть и хотелось послать подальше. Но ничего, он днем отыгрывался, когда уходил в гараж. Вот уж там было все в его распоряжении, и творил, что хотел, без зазрения совести.
        Еще не дойдя до кухни, он услышал легкий шорох. Прислушался. Так и есть, оно уже выбралось на свет божий. Недовольно поморщился. Он-то рассчитывал еще на час спокойствия и задумчивого одиночества, но она как всегда спутала все карты.
        Бесшумно зашел на кухню.
        Хозяйка стояла, задумчиво глядя в окно, рассматривая хмурые облака. В руках ее любимая кружка, судя по аромату, кофе. Его появление даже не заметила.
        Парень встал, привалившись спиной к кухонному ящику, и скептически поджав губы, принялся рассматривать дивный образ. Как всегда на голове не пойми что. То ли хвостик, то ли загогуля какая-то непонятная, из блеклых волосенок.
        Цветастое платье (или все-таки халат?)… Пусть будет платье. В общем цветастая, бесформенная тряпка, из которой сверху торчит нелепая голова, а снизу не менее нелепые тощие ноги. Вся сутулая, какая-то скрюченная. Жуть. Жуткая жуть. Как только с таким видом живет? Любой другой наверняка бы предпочел удавиться, чем вот так. А она нет, упрямо карабкается, цепляется за свое никчемное существование, еще умудряется рассуждать на тему "подходит он под ее вкусы или нет". Чудная.
        Чучундра оторвалась от созерцания неба и обернулась. Увидев его, вздрогнула так сильно, что чуть не уронила кружку на пол, а на лице такой испуг отразился, что даже смешно стало.
        Замерла, пристально всматриваясь в его лицо. Интересно, что хотела там увидеть? Напряженный взгляд скользил от глаз к губам и возвращался обратно.
        Тим многое бы отдал, чтоб узнать, о чем она думает в этот момент, но ограничился едким:
        - О ком мечтаем?
        - О тебе конечно, - не моргнув глазом, ответила она. Он лишь хмыкнул. Уж в чем он был уверен, кроме как того факта, что она не их тех, кто хватается при первой же возможности за кнут, так это в том, что с ее стороны абсолютно отсутствовал какой бы то ни было женский интерес. Он такие вещи всегда нутром чуял, видел малейшие проявления, а тут полный ноль, пустыня и то была бы живей и заинтересованней. Может, она на этот интерес в принципе не способна, а может, действительно не подходил под ее чудные критерии. Так или иначе, но это был ее неоспоримый плюс.
        Дальше было что-то непонятное. Сначала заявила, что будет сидеть и смотреть на него, а спустя десять минут сползла со стула и поковыляла к себе в комнату. Точно блаженная.
        Закончив все дела на кухне, Тимур с чистой совестью отправился на свое любимое место в этом аду. Гараж. Вот уж где свобода и раздолье.
        Привычно подтянулся несколько раз на подходящей балке, чтобы разогнать кровь, а потом проворно вскарабкался на крышу. Погода сегодня была отличная. Не жарко, солнце скрыто густыми облаками, легкий ветерок играет листвой. Тимур всегда, еще со времен свободы обожал такие дни.
        Легкими шагами добрался до оптимальной позиции на крыше. Такой, что его не увидишь со стороны дома, а у него самого отличный обзор. Опустился на шероховатую кровлю, стащил через голову белую футболку и улегся, закинув руки за голову. Красота.
        Теперь можно подремать пару часов, подумать о вечном, понаблюдать за облаками, прислушиваясь к стрекоту кузнечиков. Отличный день.
        Сам не заметил как, но его стало клонить в сон. Прикрыл глаза футболкой и почувствовал, как дрема окутывает его со всех сторон. Что ж можно и поспать.
        И вот лежит он весь такой расслабленный, разомлевший под рассеянными солнечными лучами, дрейфует на волнах полусна, и тут такой скрипучий голос, причем совсем с неожиданной стороны:
        - Ну, как загорается?
        От неожиданности дернулся, подскочил, забыв, что лежит на самом краю разлома в крыше, ну и свалился в этот самый разлом, даже не поняв, что случилось.
        Приземлился на спину, и от удара весь воздух вылетел из легких, а в глазах звездочки заплясали.
        Вот с*ка! И не лень же было продираться через заросли, чтоб застать врасплох!?
        Ну что можно сказать, утерла она его в этот раз! Проявила чудеса изворотливости, находчивости и упорства. Поймала с поличным. Зараза.
        Как же хотелось придушить ее в этот самый момент! Словами не передать!
        И тут она возникает откуда-то сбоку, и слегка склонившись над ним, интересуется:
        - Ты как, живой?
        Нет! Сдох, от восторга, от неописуемой радости, стоило только услышать твой ангельский голос! Лежу в культурном шоке, в эйфории от внезапного появления! Сразила наповал, о, царица местного масштаба! Нимфа, муза, да что там мелочиться, БОГИНЯ!
        Стоит, смотрит, сквозь эти жуткие очки, с участием что ли, с беспокойством? Так и не разберешь. Опустил взгляд чуть ниже и непроизвольно зажмурился.
        Бл*, ей говорили, что стоять над человеком можно, только если ты брюках, или если ты аппетитная сексуальная красотка в кружевных стрингах???
        Черт, эти острые коленки теперь в кошмарах снится будут! Полный атас!
        А дальше снова скандал. В этот раз Чучундра разошлась не на шутку. Видно, что зацепил ее очередной обман, не по-детски зацепил. Высказывалась жестко, местами грубо, не давая рта в ответ открыть.
        Если честно, то большую часть ее самозабвенной речи пропустил мимо ушей, вот только одна фраза зацепилась и неприятным грузом легла на сердце.
        "Или уже поздно, и ничего кроме кнута не воспринимаешь?". Фраза как фраза, но резанула глубоко, неприятно, зацепив потаенные струны.
        И он промолчал, не найдясь, что ответить.
        Вернувшись через час в свою комнату, злющий как черт, он обнаружил, что книг нет. Плевать он на них хотел, все равно ничего стоящего, но взбесил сам факт, что хозяйка явно решила устроить ему домашний арест. Он уже привык пусть не к полной, но все-таки какой-никакой свободе, а она собирается этого лишить. Зараза!
        Оставшееся время до ужина метался по комнате, пытаясь взять себя в руки. Ее сегодняшняя речь, слова о том, что больше не нуждается в его работе, подействовали как красная тряпка на быка.
        Продай, на хр*н, и дело с концом! Лучше уже как обычный раб, чем вот так, в подвешенном непонятном состоянии, ни рыба, ни мясо!
        Как же все бесит!
        Ближе к ужину решительно направился к дверям. Кухня тоже отменяется? Или нет? Хр*н, поймешь это чудовище, с ее ограничениями.
        Обнаружил ее в гостиной, склонившейся над книгой. Это была его книга. Г*вно редкостное, любой уважающий себя человек отложил бы ее в сторону после первых же строк. Что она там с таким упоением читает? Впрочем, чего еще можно ожидать от такой, как она!
        Ледяным тоном уточнил интересующий вопрос, и, получив утвердительный ответ, пошел готовить.
        Гремел, шумел, швырял все, что попадало под руки, не в силах перебороть внутренний ураган. Терпел сколько мог, но все равно прорвало:
        - То есть теперь я еще и заключенный? - этот вопрос его интересовал больше всего на свете. Она действительно решила загнать его в комнату, запереть как дикого зверя в клетке?
        Сидел, смотрел на нее, даже не думая скрывать своих эмоций. Зачем? Пусть видит, ему скрывать нечего. Пусть все видит, и все скажет, в лицо.
        И она заговорила. Бледнея с каждой фразой, но в то же время жестко, в лоб, не заботясь о том, какое впечатления производят ее слова.
        Не просто говорила, била словом наотмашь. Вытаскивала на поверхность все то, что ранее предпочитала обходить стороной. Задевала за самое больное.
        Ее слова, словно ведро ледяной воды, внезапно вылитое на голову. Обескуражили, выбили весь воздух из легких, ошарашили, пригвоздили к месту, так что даже пошевелиться не мог.
        А она, вывалив на него все это д*рьмо, бледная как сама смерть, неровной походкой направилась прочь.
        Все, что происходило дальше, не подчинялось законам логики. Видел, что ей плохо, что взгляд рассеянный, что стала бледной как полотно, и как-то интуитивно понял, что сейчас свалится. Казалось, вот она справедливость! Злорадствуй на здоровье! Подойди, посмотри презрительным взглядом сверху вниз, перешагни и, напевая веселую песенку, иди к себе. Пусть себе валяется посреди коридора.
        Так ведь нет же! Сам не заметив как, поднялся из-за стола и в два шага оказался рядом. Как раз вовремя, чтобы успеть подхватить хозяйку, уже начавшую оседать на пол.
        Легкая. Весит как… ни х*ра в общем не весит.
        Почувствовал, как от его прикосновения дернулась, явно испугавшись, вся подобралась, словно окаменела и попробовала отстраниться. Серьезно? Лучше на полу валяться? Так он может и бросить! Хозяйка подняла на него взгляд, и столько в нем было всего намешано, что так сразу и не разобрать. На первом плане, конечно, было удивление. Даже не удивление, а изумление, от которого захотелось встряхнуть ее как нелепую очкастую куклу. Ясно уловил недоверие, приправленное испугом. Все понятно, решила, что смог обойти зонд и собирается размазать ее по стенке. Решила и поверила в свое решение. Сам не зная почему, взбесился от этого по полной программе. Хотел бросить, переступить и уйти к себе, но вместо этого подхватил удобнее и потащил к ее двери, матерясь про себя трехэтажным матом.
        На середине дороги обратил внимание на то, что под неказистой, размашистой одеждой прощупывается что-то непонятное, твердое. Это еще что за х*рня? У нее ребра что ли металлические? Обалдеть, сказочная барышня!
        Втащил в комнату, скользнув быстрым взглядом по обстановке, и не заметил ничего интересного. Сюда он ни разу не заходил, и больше не собирался. Сейчас просто какой-то нелепый порыв привел его в это печальное место.
        Подтащил свою горе-хозяйку к кровати и, не особо заботясь о целости и сохранности, закинул поверх пестрого покрывала.
        На какой-то миг их взгляды пересеклись. Ее страх прошел, но вот изумление стало настолько осязаемым, что Тимур сердито скрипнул зубами, резко развернулся, и больше не оглядываясь, направился к выходу.
        С*ка, как же все бесит!
        Пошел к себе, плюнув на кухонный беспорядок, с ним завтра разберется, все равно кроме него убирать там некому.
        Ворвался в свою комнату и замер посередине, крепко зажмурившись. Рваное, дыхание с шумом вырывалось из груди, а в голове колоколом гудели ее слова "ты - раб! Ты не справился, мне жаль!".
        Казалось, что в комнате не осталось и капли кислорода. Жарко, душно, мрачно, стены давили, вызывая острое желание выбежать на улицу, и бежать до тех пор, пока есть силы.
        Мечтатель! Триста метров, и все, конец бегу. Со стоном, преисполненным отчаяния распахнул окно, и тут же ветер бросил в лицо холодные капли дождя. Поглощенный разборками с хозяйкой Тимур и не заметил, что на улице начался ливень. Упругие струи хлестали по зеленым ветвям, пригибая их чуть ли не до самой земли. Яркие всполохи то и дело озаряли темное, затянутое рыхлыми иссиня-черными тучами небо, а раскатистый гром начинал набирать силу откуда-то издалека, пока не достигал апогея, от которого начинали мелко дребезжать стекла.
        Тим стоял, уперевшись руками в подоконник и пытался успокоиться, выровнять дыхание, и не мог, раз за разом возвращаясь к последнему разговору.
        Ведь начинал его с одной целью. Вывести Чучундру, заставить отступить, отменить этот домашний арест. И что в итоге?
        Ты не справился....
        Мне жаль…
        Сначала немного опешил оттого, что она напрямую ткнула его носом в рабское положение. Холодно, жестко, просто констатируя факт. Сам себе не хотел признаваться, что не ожидал от нее такого. Всегда спокойная, не сказать, что мягкая, но сдержанная, корректная просто до невозможности. И тут на тебе, как обухом по голове.
        Ты - раб.
        Спокойно, с легким налетом горечи, прямо в глаза. Всего лишь правда, голая, мерзкая, неприкрытая правда, от которой не спрятаться, не скрыться, от которой все внутренности в тугой узел скручиваются, и хочется с обрыва в пропасть.
        Дальнейшие ее слова были встречены стеной злобы, ярости, бешенства. Да только не получилось от них отмахнуться. Прошли они и сквозь защитную стену, возведенную за три года рабской жизни, и сквозь непробиваемый цинизм. Кислотными каплями разъедая все на своем пути, проникая в самое сердце.
        Ты не справился…
        Мне жаль…
        - С*ка, - с размаху ударил кулаком по подоконнику, надеясь, что полегчает. Что боль в содранных костяшках заглушит то, что творилось в душе.
        Не помогло, не полегчало.
        Какое вообще она имеет право говорить это? Какое право имеет жалеть его или осуждать? Нет таких прав, ни у кого! Никто не знает, что это такое, когда в один прекрасный день вся жизнь переворачивается с ног на голову, когда в одночасье рушится все, что окружало и ты с головой опускаешься в темную зловонную трясину, из которой нет возможности выбраться. Потому что эта трясина теперь и есть твоя жизнь. Жалкая никчемная жизнь, за которую все равно продолжаешь цепляться, потому что иначе не можешь, потому что в крови огонь, и любовь к этой самой жизни, какой бы г*венной она не была.
        И ты выживаешь несмотря ни на что, изворачиваешься, где надо прогибаешься, где возможно переступая через подвернувшиеся преграды. Делаешь все, чтобы выжить, и тут уж не до остальных, не до этико-моральных устоев. Выжить, а все остальное - балласт, от которого проще избавиться, чем тащить с собой. И ты выкидываешь все, что не имеет практической значимости, оставляя лишь то, что нужно для выживания. Для гр*баного выживания!
        Доброта? На х*р доброту! Как мир к нему, так и он к миру. А мир глазами раба жестокий. Настолько жестокий, что сомнет любого, проявившего слабость.
        Понимание? В ж*пу понимание! Его никто не собирался понимать, всем глубоко плевать на раба с кошачьей кличкой Барсик.
        Сочувствие? Сострадание? Вы это серьезно? Даже говорить о таком нет смысла.
        Благодарность? О, да! Он был чертовски благодарен, аж до слез, когда давали напиться обычной воды, после того, как очередными побоями всю шкуру со спины снимали. Настолько благодарен, что самому противно становилось.
        Порядочность, честность? На кой хр*н они сдалась? Проще, а главное выгоднее врать, выворачивая все себе на пользу, изворачиваться так, чтобы облегчить свою и без того беспросветную жизнь. Еще для полной радости не хватало в ней переживаний по поводу вранья и прочих глупостей. Пусть свободные этим страдают, им все равно делать нечего. Занимайся да занимайся самоедством, да решением моральных проблем, большинство из которых и выеденного яйца не стоят! Не для него это. Есть проблемы и поважнее. Поэтому перешагнул и забыл.
        Достоинство? О, вот это бы и рад сохранить, да не выходит. Это то качество, от которого быстро избавляешься, причем не по собственной воле, а жестоким вмешательством извне.
        Вера? Ну, это у него есть. Вера в себя. Больше не в кого, и не во что. А еще вера в то, что рано или поздно этот ад должен закончится. Какой исход его ждет? Это уже другой вопрос.
        От всего избавлялся методично, без сожаления. Где-то сам, где-то добрые люди помогали. Когда-то давно сам для себя решил отсечь все лишнее, оставив только немного от себя прежнего, в маленькой комнатке на заднем дворе сознания, запертой на сотни замков, окруженной колючей проволокой, огражденной таким защитным барьером, чтобы ни одна сволочь извне не смогла туда пробиться, растоптать остатки прежнего Тимура. И он гордился тем, что смог отделить всю мишуру, сохранить самое главное. Гордился, до сегодняшнего вечера.
        - Может смысл всего, что с тобой происходило, заключался не в выживании как таковом, а в том, чтобы оставаться человеком в любой ситуации? - снова в голове прозвучал скрипучий голос Чучундры.
        И вот он мысленно летит в эту потаенную комнату, сдирает все замки, все бережно возводимые стены, срывает колючую проволоку, обдирая руки в кровь. А в груди полыхает только одна мысль. Что, если комната пуста? Что, если там действительно ничего не осталось от того Тима, каким он был раньше? Что, если в стремлении выжить, избавиться от всего ненужного, он разрушил самое главное, самого себя?
        Запрокинул голову, подался вперед, подставляя лицо под холодные, колючие струи дождя, в надежде, что это хоть немного остудит полыхающий в груди пожар. Не помогало. Ничего не помогало. От себя не спрятаться, не скрыться, и никакие защитные баррикады не помогут.
        Подвинулся назад, возвращаясь в комнату, и уставился тревожным взглядом вдаль, не обращая внимания на капли стекающие по волосам, лицу, шее, от которых намокает майка, липко прижимаясь к телу, неприятно холодя кожу. Плевать. Это все мелочи, недостойные внимания.
        Ты не справился…
        Мне жаль…
        Мысленным взором посмотрел назад, вспоминая вольную жизнь, а потом, будто в ускоренной съемке просматривая свое рабское существование. Когда он успел стать таким как сейчас? Сразу, или спустя некоторое время? Когда из обычного раздолбая с дурным характером, он умудрился превратиться в бездушного отморозка, готового на все ради своей шкуры, и, как верно подметила хозяйка, уже не воспринимающего ничего, кроме кнута? Когда?
        Самое страшное, что ответа он не знал. Он просто не заметил этого перехода, этой чудовищной трансформации, настолько органично она вписалась в его внутренний мир. К черту все хорошее, веру, доброту, порядочность и прочую розовую чушь, пусть ей упиваются те, кому нечем заняться. Выкорчевываем совесть, стыд и сожаление. Оставляем цинизм, за ним ведь так просто спрятаться от внешнего мира, гнев, который не дает остыть искре в душе. Культивируем способность врать, глядя в глаза. Наглость - берем, сохраняем, развиваем, не даром ведь говорят, что она второе счастье. И все это сверху приправляем изрядной порцией равнодушия, ко всем остальным, кроме себя. Взращиваем способность спокойно наблюдать за чужими бедами, проблемами, страданиями, мучениями, ведь они - ничто по сравнению со своей собственной беспросветной судьбой.
        Выполняем все эти действия, и получаем Тимура, такого, каким он стал на этот момент. И гордиться тут нечем. Совершенно.
        Перед глазами очень некстати всплыл образ хозяйки, когда он ее поймал, предотвратив падение на пол. Те чувства, что отражались в крохотных глазах, спрятанных за безобразными очками, ржавым гвоздем царапали изнутри. Страх, искренний. Она действительно верила в то, что он может устроить над ней физическую расправу. Удивление, неподдельное, когда поняла, что на самом деле помогает, потому что не верила, что он на такое способен.
        Парень зажмурился крепко-крепко, мечтая как никогда раньше отмотать время назад, вычеркнуть последние три года из памяти, забыв их как страшный сон. Вернуться туда, где все просто, где ты хозяин самому себе. Мечты, идиотские, вскрывающие старые раны ржавым, тупым ножом.
        В той жизни был другой Тимур. Стервец, каких свет не видывал, да только все хорошее не было ему чуждо. Тот Тимур не позволил бы себе, да и любому другому, из своего окружения издеваться над бедной, убогой, больной очкастой Чучунрой. Пусть он бы не стал с ней и разговаривать, дружить, но и задевать бы не стал, потому что внешний вид не повод для издевательств.
        Тот Тимур точно был бы благодарен, если бы ему предоставили хорошие условия, и оценил бы хорошее отношения, и ответил бы добром на добро.
        - Мне жаль, - тихим шепотом прозвучали в голове ее последние слова.
        - Мне тоже, - на выдохе произнес он, закусывая губы чуть не до крови.
        Хозяйка права. Он действительно не справился. Растерял все ценное по пути к призрачной цели. И от осознания этой простой, но чудовищной истины, сердце сбилось с ритма, чуть не выпрыгнув из груди.
        Опять кулак впечатался в сырой подоконник, боль в руке прошла до самого плеча, заставляя жмуриться. В этот раз помогло, гнев стал утихать. И вместо вопросов о том, за что ему все это, появилась слабая, как маленький росточек, мысль, а можно ли хоть что-то исправить? Вернуть на место.
        Опять вспомнил хозяйку. Как ее там зовут? Черт, не помнит! Он так привык называть ее Чучундрой, Чудищем болотным и другими красочными прозвищами, что совсем забыл о настоящем имени.
        Нахмурился, пытаясь вспомнить подробности первой встречи, когда белобрысая привела его в этот дом в качестве подарка. Она ведь поздравляла хозяйку, толкая бездарную банальную речь, и имя там явно фигурировало. Да и сама она вроде представлялась.
        Таня, Аня, Катя, Глаша? Нет, все не то. Там было что-то необычное.
        Василиса! Точно, Василиса! Прекрасной, конечно, язык не повернется ее назвать, но на Премудрую вполне потянет. Смогла же она достучаться до него. Значит Василиса, Васька. Ладно, с этим разобрались.
        Ведь она действительно выглядит так, будто на ладан дышит! С каждым днем все худее, бледнее. И ей действительно не до него, не до скандалов, разборов и нервотрепки. День продержалась и рада, ночь проспала и счастлива. Как она там сказала, у каждого своя борьба за выживание? У нее, похоже, бои нешуточные идут. Однако, несмотря на это, ей удалось сохранить в себе все те светлые чувства, с которыми так легко расстался он. С досадой тряхнул головой, чувствуя, как с волос на плечи упали прохладные капли.
        Было ли ему плохо у нее? Да конечно нет, кого он пытается обмануть. Такого мирного и спокойного существования у него не было за все три года. И как бы он не ерничал, бросая ей обвинения в том, что, одев и накормив его, она зря считает себе благодетельницей, это была чистая правда. Есть еда, хорошая, а не остатки с барского стола или помои, одежда, свое место в доме, мягкая кровать, свобода перемещения. Была, до сегодняшнего дня. А чего стоит уверенность в том, что над головой не висит угроза физической расправы? Твердое осознание того, что ненавистные браслеты, так и останутся убранными за железные двери?
        Где еще ему дадут такие условия? Можно подумать, за дверью очередь из других хозяев, которые наперебой заманивают к себе, обещая золотые горы и рай на земле.
        Почему, получив такой подарок от судьбы, передышку в этой жестокой игре под названием жизнь, он вместо благодарности возненавидел ее так, как никого раньше. За что? За иллюзию нормальной жизни? Или за то, что с самого начала не пыталась раздавить, как это делали другие.
        На эти вопросы не удавалось ответить самому себе.
        Идиотское поведение обозленного на весь мир придурка, не способного трезво оценить ситуацию. Иначе и не скажешь.
        И вся эта неудержимая ненависть показалась самому себе глупой, извращенной, недостойной. Нет, пламенной любовью, он к ней в одночасье не воспылал, но внезапно взглянул на все другими глазами.
        Это что получается, для того, чтобы у него включилась голова, чтобы начал адекватно воспринимать ситуацию, надо было носом в дерьмо макнуть? Точно, ничего кроме кнута уже не действует!
        Был еще один вопрос. Хотел ли он на самом деле, чтобы она его продала?
        Он так настойчиво подталкивал ее к этому действию, словно не было мечты заветнее, кроме как покинуть этот дом. Действительно ли это так?
        Кого он обманывает! Конечно же нет! Ему и здесь хорошо. Действительно хорошо. Только он почему-то не замечал этого раньше, предпочитая разжигать в себе огонь ненависти. Сегодня словно переключатель в голове сработал, вынуждая, наконец, открыть глаза и реально посмотреть на ситуацию.
        ***
        Утро встретило освежающей прохладой. После ночной грозы в воздухе витал аромат сырой травы. Небо было затянуто светло-серыми ребристыми облаками, через которые пробивались тусклые солнечные лучи.
        Тимур лежал на кровати, заложив руки за голову, устремив взгляд на окно, которое так и не потрудился вчера закрыть. Это была долгая ночь, изматывающая, полная тяжелых дум, сомнений, сожалений. Спал ли он? Непонятно. Вроде смыкал глаза, проваливался в тревожный изматывающий сон, из которого выныривал рывком, а часы беспристрастно показывали, что прошло всего пять минут.
        Чего он только не передумал в своей голове, прислушиваясь к раскатам грома, и глядя немигающим взглядом на яркие всполохи, прорезавшие темноту грозового неба. Результат один - отвратительное настроение, тяжелая голова, а еще мрачная решимость поговорить с Чучундрой.
        С досадой скрипнул зубами, осознав, что не может перестать ее так называть. Ладно, все постепенно, не сразу.
        Выбравшись из кровати, поежился, в комнате было действительно прохладно. Быстро собрался, в этот раз предпочтя облачиться в темную футболку с длинными рукавами, и отправился на кухню как обычно.
        Погруженный в свои мысли, механически делал привычные дела, на автомате выполняя необходимые манипуляции. Простой завтрак, без претензий на кулинарный шедевр, а большего и не надо. Ему все равно, не голодный и ладно, а хозяйке похоже хоть деликатесов редчайших предложи - не оценит, так и будет меланхолично ковыряться в тарелке, больше занятая своими мыслями, чем едой.
        О, а вот и она! В коридоре послышались тихие шаги, и спустя минуту она вывернула на кухню. Сегодня это создание выглядело еще краше прежнего.
        Бледнее чем обычно, под глазами темные круги, на голове извечный "бабушкин пучок". Хотя пучок - это громко сказано, так, жиденькая кочка, небрежно съехавшая на бок. Поверх привычного цветастого платья-халата она натянула выцветшую блеклую толстовку, по-видимому, когда-то принадлежавшую ее отцу. Толстовка была огромной, и тощая хозяйка в ней просто утонула, выглядя еще более убого и жалко.
        Появившись в дверях, она на миг замерла, столкнувшись с ним взглядом, потом спокойно, не высказывая ни единой эмоции, направилась к столу, заняла свое место, и уткнулась носом в тарелку.
        Тимур уже открыл было рот, чтобы завести разговор, но не смог даже звука из себя выдавить, потому что не знал с чего следует начинать. Вроде простые слова, элементарные, но они никак не хотели срываться с губ, звуча лишь в его голове.
        Выругался про себя и отвернулся, чтобы скрыть свое раздражение. Что за напасть, то не заткнешь, а когда действительно надо - не может выдавить и звука. Казалось бы, чего проще, возьми и скажи, что нужно, но горло, словно тисками сжимают.
        Она сегодня странная. Вернее, она всегда странная, а сегодня в особенности. Тим даже сначала не понял, что его так напрягло. Вроде все как обычно, но что-то не то.
        Потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, в чем дело. Она была не просто спокойна, а эмоционально полностью закрыта. Ни взгляда исподтишка, ни поджатых губ, как это делалось, когда она была им недовольна, ни напряжения, вызванного его присутствием. Ничего. Сама по себе, словно его и нет рядом. Развернулся к ней лицом, уперся руками на столешницу позади себя и стал, не скрываясь рассматривать ее, нахмурив брови, и пытаясь угадать, что же у нее на уме.
        Хозяйка сидела, подперев щеку одной рукой, рассеянно вычерчивая какие-то фигуры на поверхности каши, похоже даже не осознавая, что делает, рассеянный взгляд устремлен куда-то на стену.
        Хотел, чтобы она оставила его в покое? Вот, пожалуйста, наслаждайся. Ей сейчас явно нет никакого дела, до того, что происходит вокруг. Мечты сбываются.
        Бл*, что ж так все не вовремя-то?! Вот сегодня, конкретно сейчас, было бы гораздо проще, если бы она вела себя как обычно. Иногда спокойная, собранная, местами язвительная, с готовностью отвечающая на любой его выпад, раздраженная, сердитая, но самое главное слушающая и неравнодушная. Так ведь нет! Все с ног на голову, и именно сегодня.
        Хозяйка очнулась, вынырнула из своих мыслей, легонько тряхнув головой. И Тимур ясно представил, как она в голове перебирала варианты, как бы поскорее от него избавиться, отдать, продать, сдать в центр. Выбирала, поставив на нем крест, потеряв к нему всякий интерес, и даже не догадываясь о том, какой эффект произвели ее вчерашние слова.
        Опустила хмурый взгляд на тарелку и, поморщившись, отодвинула ее в сторону. Все ясно - аппетита нет. Он давно уже заметил, что обжорство - явно не ее конек. Подвинула к себе кружку, задумчиво заглянув внутрь, словно ожидала увидеть там нечто неординарное. Еще немного посидела, рассматривая свои худые руки, а потом перевела задумчивый взгляд на него. Спокойный, выжидающий, будто говорящий "ну вот она я. Сколько можно гипнотизировать меня взглядом? Чего тебе надо от меня?"
        И он смотрел в ответ, поджав губы, мучаясь от непонятной ситуации. Гораздо легче просто спорить и хамить, чем вот так, не проронив ни слова, смотреть друг на друга.
        Ладно, хватит откладывать, легче все равно не станет. И он уже набрал побольше воздуху, чтобы начать говорить, как в гостиной что-то с грохотом и треском упало на пол, послышался звон разбитого стекла.
        Тим, так и замерев на вдохе, весь обратился в слух, пытаясь понять, в чем дело. Хозяйка между тем обреченно закатила глаза, тихонько соскользнула со стула, прижав ладонь к боку, и покинула кухню, не обращая внимания на то, что направился вслед за ней.
        В одной части гостиной царил форменный беспорядок. Опора барной стойки сломалась, сама стойка завалилась на бок, стащив за собой часть ящика. Одна дверца валялась на полу, вторая каким-то чудом удержалась на одной навеске. Все, что находилось на столешнице, теперь оказалось на полу. Ваза разбилась, и теперь разноцветные осколки то тут, то там сверкали острыми краями.
        Хозяйку же такое положение вещей, казалось, совсем не удивило. Она подошла чуть ближе к месту катастрофы, поморщившись, немного склонилась, чтобы рассмотреть искореженную опору и, покачав головой, произнесла вслух, явно обращаясь к самой себе, а не к Тимуру:
        - П-ф-ф-ф-ф, надо было вовремя чинить.
        Тим скользнул взглядом по исковерканной стойке, механически отметив, что ремонт займет некоторое время, но ничего сложного в нем нет. Кое-что заменить, кое-где подкрутить, подогнать и все, будет как новенькая. Он вполне мог это сделать, без проблем.
        Вот только нужно ли ей это? Прислонившись плечом к косяку, заправил большие пальцы в карман джинс и исподлобья наблюдал за хозяйкой, печально осматривавшей место аварии.
        Раньше, вне всяких сомнений, она попросила бы все починить. А теперь, в свете последних событий он не знал чего ждать.
        Стоял, смотрел на нее и ждал. Попросит или нет?
        Попросит его помощи, или действительно поставила крест, забила, решив, что с нее хватит?
        Тем временем она с досадой потерла шею, запрокинув голову кверху. Шумно выдохнула и, даже не взглянув в его сторону, пошла прочь.
        Черт! Не попросит. Все, отступила.
        Эта мысль неприятно царапнула изнутри. Как-то невесело усмехнувшись, он смотрел в сторону, пока она неторопливо прошла мимо и скрылась в кабинете. Дверь закрывать за собой не стала, поэтому буквально через двадцать секунд услышал, как она говорит по телефону:
        - Тай, привет! Как жизнь? - дальше последовал какой-то ответ, после которого она встрепенулась, - Не-не, ты что! Приглашение в силе, я жду вас сегодня. Соскучилась, страсть как хочется поболтать!
        Таааак, это что, сегодня гости? Только этого еще не хватало для полной радости. На хр*н они сдались, и без них тошно! Оттолкнулся плечом от косяка и направился в ее сторону, сам не понимая, почему начинает закипать.
        Хозяйка тем временем продолжала:
        - Слушай, дорогая моя, выручай. У меня тут ЧП местного масштаба. Помнишь стойку в гостиной? Помнишь, ты сама обращала внимание на то, что она мотается из стороны в строну? Так вот, сегодня случилось неизбежное. Эта рухлядь развалилась, так что у меня теперь погром. Нет, я не убилась! Меня в этот миг даже в комнате не было! Так что не переживай, все в порядке. Я хотела попросить, дай мне номерок мастера, который у вас ремонт делал. Помнится, ты говорила, что толковый парень, руки прямые и делает все быстро. Мне сейчас позарез такой нужен.
        Она расхаживала из одного конца кабинета в другой, рассеянно потирая щеку, пока на другом конце телефона кто-то что-то ей вещал.
        - То есть он не сам делает? У него бригада? Слушай, так это вообще здорово! Может они не только внутренним ремонтом занимаются? Да, мне крышу надо перекрыть на гараже. Сегодня ливень был, мама не горюй, а она у меня с одного края как решето… залило, наверно, все. Не знаешь? Ладно, не парься, просто номер его пришли, я сама все узнаю…
        Обернувшись, наконец, заметила, что Тимур стоит на пороге, мрачно наблюдая за ее хаотичными перемещениями. Замерла на секунду, вопросительно выгнув бровь. Дескать, чего надо? Потом легонько махнула рукой, отсылая восвояси, и снова переключилась на собеседника. Тим даже не шелохнулся, чувствуя, что еще немного, и он за себя не отвечает.
        Самое странное, что даже сам себе был не в состоянии ответить, в чем причина такой реакции. Задело ее поведение? Так радоваться надо! Можно идти к себе, развалиться на диване и выходить из берлоги только чтобы поесть. Ну не мечта ли? Казалось бы, вот оно счастье! Так ведь нет, стоит как кретин у дверей, чуть ли не пышет злостью, еще чуть-чуть и пар из ушей повалит.
        - Ну, все, пока, до встречи! Угу, жду с нетерпением, а уж ее больше всех. Очень смешно, - хозяйка скинула разговор и с обреченным видом повернулась к нему, - ну что тебе от меня надо? Иди к себе…
        Ее слова были прерваны сигналом входящего сообщения. Еще раз одарив его недовольным взглядом, посмотрела на полученную информацию и, не откладывая в долгий ящик, нажала кнопку вызова.
        С минуту стояла тишина, а потом на другом конце ответили, поскольку она встрепенулась:
        - Здравствуйте! Мне ваш номер дала Таисия Фролова, она же рекомендовала вас как грамотного специалиста. Я бы хотела воспользоваться вашими услугами… Что именно интересует? Ну, дома надо небольшой ремонт. Там мелочи, думаю вам на пару часов, не больше. И еще кровельные работы… Да-да, все верно… Вы сможете сегодня приехать, так сказать, оценить масштаб, поле работ? Была бы чрезвычайно благодарна… Конечно… Записывайте адрес… Ты что творишь???
        Сам себе не отдавая отчета, в два шага преодолел расстояние разделяющее их, легко, без усилий выдернул телефон у нее из рук. Хозяйка, явно не ожидавшая с его стороны такой прыти, на миг замерла с изумленно открытым ртом.
        Тим демонстративно скинул вызов, не говоря ни слова, развернулся и покинул кабинет, унося с собой телефон.
        - Ты с ума сошел? - наконец пришла в себя от шока, - а ну иди сюда, и верни мне телефон!
        - Ага, бегу уже, - буркнул себе под нос, направляясь в сторону кладовки, где хранились домашние инструменты.
        - Я сейчас высеку тебя, - она выскочила за ним в коридор, похоже, даже позабыв о своих металлических ребрах, или что там у нее под балахоном скрывается, - вот честное слово! Выпорю так, что сидеть не сможешь!
        - Вперед, ремень на верхней полке, могу подсадить.
        - Куда ты намылился? Я, по-моему, четко сказала, чтоб сидел у себя и носа не высовывал! Так что не зли меня! Дай сюда телефон и иди к себе. Я с кем разговариваю?! Тимур, блин, отдай телефон!
        - Непременно, - так ни разу и не обернувшись, добрался до кладовки. Где тут ящик с инструментами? Ага, вот он родимый.
        Глава 19
        Осталось 26 дней
        Я убью его! С удовольствием, медленно, чтобы помучился!
        Придя в себя от невероятного изумления, вызванного наглой выходкой, бросилась за ним в коридор, прожигая сердитым взглядом мужскую спину.
        Ну, сколько можно? У меня уже ни сил, ни терпения на его выкрутасы не хватает.
        - Стой, я тебе говорю!
        Хр*н бы там! Даже не обернулся! Идет себе невозмутимо в сторону кладовки, даже не обращая внимания на вопли своей хозяйки, то бишь меня. Гаденыш! Не остановился, не обернулся, телефон не отдал, мои причитания вообще мимо ушей пропустил. Ну, что за подарочек? Вчера мне на какой-то миг показалось, что проскочило в нем что-то нормальное, человеческое. Поймал, не дал упасть, даже до комнаты дотащил. Полночи пролежала, размышляя на эту тему, мечтая о том, что он, наконец, встал на путь исправления, а сегодня на тебе, пожалуйста! Тимур в своем репертуаре.
        Куда он, вообще, бредет? Что ему нужно в моей кладовке? Хоть бы постеснялся, для приличия! Хотя, о чем это я? Этот свиненыш и приличие - две вещи из параллельных, несоприкасающихся миров.
        Пока я, прихрамывая, "добежала" до середины коридора, он уже скрылся в кладовке и чем-то там гремел. Наглец!
        Заскочила внутрь, и не ожидая, что он стоит у самого выхода, буквально уткнулась носом в его грудь. Черт! Бесит, сил просто нет! Подняла на него взгляд. Стоит, смотрит на меня сверху вниз, насмешливо изогнув бровь. От этого разозлилась еще сильнее, отступила от него на шаг, набрав полные легкие воздуха.
        Ну, все! Сейчас выскажу все, что накопилось, мало не покажется!
        Только открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как Тимур невозмутимо взял мою руку, спокойно вложил в ладонь телефон и, прихватив ящик с инструментами, вышел из кладовки.
        Вот теперь я вообще ничего не понимаю! На пару секунд зависла, глядя на телефон в своей руке и глупо хлопая глазами. Потом, тряхнув головой, пытаясь отогнать ступор, снова бросилась за ним.
        - А, ну-ка стой! Я должна за тобой по всему дому бегать?
        - Можешь сесть и посидеть, - последовал ровный ответ, от которого у меня перед глазами красные черти заплясали.
        Сесть и посидеть? Да с ним даже мечтать не приходится о том, чтобы просто сесть и посидеть!
        Отдуваясь, и бормоча под нос злобные ругательства в его адрес, преодолела коридор, который в этот раз показался чрезвычайно длинным. Просто марафонский забег какой-то, с утра пораньше! Блин, с такими темпами он опять меня до обморока доведет! Или того и добивается? Пожалел, наверное, что вчера помог, теперь отыгрывается!
        Тимура обнаружила в гостиной у исковерканной стойки. Он невозмутимо рассматривал поле боя, присев на корточки. Невозмутимый, то невозмутимый, но меня этим не проведешь. По тому, как держится, по напряжённым плечам, по взгляду, искоса брошенному в мою сторону, понимаю, что ему далеко не так плевать на мои вопли, как он хочет это показать.
        И правильно! Сейчас я тебе устрою!
        Открыла рот, чтобы выдать все, что о нем думаю, как в голове словно голос чужой прозвучал:
        "Молчи, дура, молчи!".
        Я от неожиданности действительно затихла, только сейчас осознав, что происходит.
        Он ведь сам это делает, не из-под палки, не потому что я ему плешь проела! Сам!
        Это уступка с его стороны, огромная, шаг навстречу. Недоверчиво покосилась в сторону парня, открывающего ящик с инструментами.
        Неужели вчера не показалось? Не верю! Не могу поверить!
        Неужели услышал, понял, что я хотела до него донести?
        Да, нет! Не может быть!
        А вдруг все-таки…
        Он ведь сегодня действительно другой, не такой как обычно. Этот его наряженный взгляд за завтраком, будто хочет сказать что-то, да не выходит. Вдруг чудо все-таки случилось, и он решил одуматься, измениться?
        "Или просто врет" - услужливо подсказал внутренний голос. Играет как обычно, преследуя свою личную выгоду.
        Черт, когда я успела стать такой подозрительной?
        Тимур тем временем поднялся с корточек, развернулся вполоборота и выжидающе посмотрел на меня.
        Я, если честно, даже растерялась, отчаянно жалея, что мне не за кого спрятаться, не на кого переложить свои проблемы и притворится маленькой наивной девочкой. Ненавижу такие ситуации, когда понимаешь, что вот она развилка, и все дальнейшее будет зависеть от твоего выбора. А вдруг выбор будет неправильный? Что если я в очередной раз ошибусь?
        Стоим друг напротив друга, играем в непонятные гляделки. Он явно ждет моей реакции, а я, закусив губу, пытаюсь решить, что же делать. Поверить или нет? Сделать шаг навстречу или отступить, спрятаться опять в своей раковине.
        Блиииииин. Сил моих больше нет. Кто-нибудь спасите меня!
        Вдох, выдох. Вдох, выдох.
        Приходится снова прибегать к внутренней медитации. Кое-как собрала мысли в одну кучу. Итак, хочу ли я, чтобы наша холодная война закончилась, и отношения перестали походить на столкновение двух стихий?
        Определенно, да. Хочу.
        Да, какое там хочу!
        Я мечтаю об этом! Дико, с упоением, со слезами на глазах. Я хочу находиться в собственном доме и не замирать каждый миг, в ожидании очередного урагана. Хочу мира, хоть какого-нибудь. И, в принципе ради этого готова на многое.
        Насколько я могу судить, Тимур не из тех людей, что будут дважды предлагать. Если я сейчас устрою скандал, прогоню его в комнату, то все, можно поставить крест на мечтах о спокойствии. Он повернется, уйдет, про себя решив, что сделал для примирения все, что мог, а то, что я не пошла навстречу - это уже мои проблемы. И я останусь как бы виноватой, в том, что ситуация не изменилась в лучшую сторону.
        Если же он решил начать новую игру, придумал новый способ водить меня за нос, то получится, что я снова буду полной дурой, поддавшейся на его провокации.
        Перед мысленным взором возник колоритный образ весов, на одной чаше которых скромно сидела надежда на то, что все может измениться в лучшую сторону, а на другой танцевал страх опять остаться в дураках.
        И как тут выбрать?
        Опять глубоких вдох и медленных выдох.
        Васька, чего тут выбирать? Я не могу себе позволить упустить даже малейший шанс на примирение с этим типом. Нам вместе еще долго жить, бок о бок каждый день. И если он все-таки хочет изменить сложившееся положение вещей, я просто обязана его поддержать. Ради самой себя в первую очередь.
        Если все-таки обманет. Что ж в очередной раз докажу самой себе, что я блаженная, неоправданно верящая в людей идиотка. Мне не привыкать.
        Приняв решение, с тяжелым вздохом махнула рукой, дескать, делай, что хочешь.
        Тимур чуть заметно кивнул, и снова отвернулся к стойке.
        Вот только попробуй меня еще раз разочаровать! Обижусь…
        Несколько раз я приходила в гостиную, чтобы посмотреть, как продвигаются дела. Тимур выполнял работу спокойно, размеренно, не халтурил. Я, внутренне все-таки ожидающая от него подвоха, подозрительно щурясь, рассматривала поле деятельности.
        Парень на такие рейды с моей стороны не обращал ровным счетом никакого внимания. И это само по себе было странно! Он же терпеть не может, когда я за ним наблюдаю, бесится сразу начинает, а тут тишина, спокойствие. Он успокоительного что ли наелся?
        Еле удержалась от того, чтобы не задать этот вопрос вслух. Вот глупая, можно подумать самой скучно становится без наших перепалок. Радоваться надо, пользоваться временной передышкой! Поэтому рот закрыла, вопрос проглотила и отошла от него в сторону.
        Тут краем глаза заметила какое-то движение за окном, и, обернувшись, увидела желтую машину такси, направляющуюся к моему дому.
        А вот и гости! Интересно Таська одна едет, или все-таки всю компанию с собой везет?
        Я рассеяно наблюдала за тем, как машина подъезжает все ближе, пытаясь увидеть, кто же в ней сидит. Бесполезно. С моим зрением только рекламные вывески читать, стоя к ним вплотную.
        - Мне уйти к себе? - раздался напряженный голос Тима.
        - Зачем? - непонимающе посмотрела в его сторону, - делай спокойно свои дела, мешать никто не будет.
        Он посмотрел на меня исподлобья, и я поняла, что сказала что-то не то. Но разбираться в неправильности сказанного, уже не было времени, поскольку машина остановилась возле крыльца и оттуда появилась сначала Таисия, потом Вадим, Руслан и Сэм. Белобрысой Козы с ними не было, поэтому я незаметно для самой себя облегченно выдохнула. Не очень-то хотелось лицезреть ее наглую физиономию.
        Гости ввалились дружной толпой, шурша наполненными пакетами. Все правильно, ко мне как всегда все ходят со своей едой. Я такая! Хозяйка от Бога! Гуру гостеприимности! Сенсей домоводства!
        Тайка в очередной раз бросилась ко мне на шею, забыв обо всем на свете. Я опять прослезилась от умиления и резкой боли в ребрах, а она начала прыгать вокруг меня с извинениями. В общем, все, как всегда.
        Каждый из пришедших покосился в сторону Тимура, который, ни на кого не обращая внимания, продолжал работать. Интереса он у них не вызвал, поэтому о его присутствии быстро забыли.
        В этот раз друзья принесли все готовое. Вот и хорошо, никто кухню не изгваздает, как это было в наши прошлые посиделки.
        Расположились на любимом месте - в той части гостиной, где стояли диван и кресла в стороне от работающего Тима. Распаковали всю еду, а Таська сбегала на кухню за столовыми приборами.
        Я с сомнением покосилась на горячую пиццу, коробочки с восточными блюдами, понимая, что есть совершенно не хочу. Вообще, ни капли, ни крошки, ни кусочка.
        Таисия перехватила мой печальный взгляд и грозно произнесла:
        - Вась, нас тут четверо. Парни будут тебя держать, а я заталкивать в тебя еду. Так что будь умницей, ешь сама!
        - Ты такая милая добрая, нежная, - с усмешкой ответила я, протягивая руку за куском пиццы.
        - А, то! Настоящие друзья такими и должны быть, - хмыкнула подруга, отправляя в рот кусочек мяса.
        Далее потек непринужденный разговор. Мне рассказывали последние новости, что интересного было в жизни, поскольку я вела себя как заправский затворник, и была не в курсе того, что происходит за пределами моего дома. Я узнала о новых фильмах, выставках, мероприятиях, проходящих в городе. Выслушала угрозы Тайки, вытащить меня на свет божий, выколупнуть меня из моей раковины. В ответ на что, лишь улыбалась и качала головой.
        Потом, когда уже все были сытые и довольные, парни начали прикалываться, рассказывая анекдоты и забавные истории. Я смеялась до слез, получая неподдельное удовольствие от нашего общения. Давно у меня не было такого хорошего настроения.
        Потом… Потом раздался недовольный голос подруги:
        - Нет, ну что за несправедливость, - девушка с досадой махнула в сторону окна, - она все-таки решила приехать!
        Мы все дружно повернулись, для того чтобы лицезреть красную машину, подъезжающую к дому.
        Все, кончилось веселье, здравствуй напряг по имени Марика.
        Не знаю, кто как, а я вся подобралась, прекрасно осознавая, что сейчас начнется самая неинтересная часть праздника. Она придет, пренебрежительно окинет меня брезгливым взглядом, поморщив свой точеный нос, сядет, закинув ногу на ногу, и с видом царицы будет иногда осчастливливать нас скупыми фразами.
        Зачем она вообще каждый раз прется в мой дом? Не хотела изначально приходить, вот и не приходила бы. Сидела бы дома, или шла по своим салонам маникюры - педикюры делать. Нет, блин, тащится. Зачем?
        Тут мой взгляд упал на Тимура, который, как и все остальные замер, мрачным взглядом наблюдая за красной машиной.
        Вот я дура! Ясно же зачем! Хочет посмотреть на свой подарок, позлорадствовать надо мной, поиздеваться, ткнуть носом в то, как она уделала меня на дне рождения, обманом всучив Барсика этого драного.
        С*чка. Вредная, белобрысая с*чка!
        С каждым мигом злясь все больше, я наблюдала за тем, как Марика изящно выбирается из машины, подхватывает с заднего сиденья элегантную сумочку, небрежно поправляет волосы, хотя даю руку на отсечение, до этого потратила не один час, для создания такой легкой, естественной прически, а потом, виляя бедрами, направилась к входу.
        Может не открывать? Пусть постучится, я подойду, помашу ручкой, а потом задвину шторы и вернусь на свое место? Привлекательная идея, но глупая. После такого ребячества она точно мне проходу не даст.
        - Иди Сэм, встречай свою зазнобу, - проворчала Таисия.
        Парень, в глазах которого я что-то не заметила неудержимой радости, поднялся с дивана и поплелся к дверям.
        Настроение, которое поднялось до заоблачных высот благодаря визиту друзей, начало медленно опускаться, с каждым шагом Марики, сделанным в сторону моей двери. С трудом удерживая на лице спокойную улыбку, наблюдала за тем как эта царица вплыла в гостиную. С Сэмом они поприветствовали друг друга как-то сдержанно, без огня, даже, можно сказать, без малейшей искры. Почему-то мне подумалось, что их отношения на ладан дышат. Не сегодня-завтра эти двое точно разбегутся. Ну и правильно! Давно пора! Сэм достоин лучшего.
        Девица скользнула по нашей компании фальшивым приветливым взглядом, в котором плохо скрывалось равнодушие. Ох, ты, Цаца какая!
        Зато задержала свое внимание на Тимуре, который с упоением делал вид, что его не интересует все окружающее, и он просто катастрофически занят работой. Я, видать, всё-таки за эти дни успела присмотреться к нему, стала различать разные оттенки поведения, потому что сейчас, за этой напускной деловитостью видела такую злость, что кажется еще чуть-чуть, и он спалит все вокруг к чертовой бабушки. Дурень! Да, ты боготворить ее должен. Если бы не эта белобрысая стерва, так и загибался бы где-то на рудниках, вместо того, чтобы быть на половине пути к свободе. Правда, он таких нюансов не знал, да и не узнает в ближайшее время. Одного странного желания починить распавшуюся на составные детали стойку мало, для того чтобы я сменила гнев на милость и все рассказала.
        Марика тем временем подошла к нам, с наигранным радушием поздоровалась, поинтересовалась как мои дела. Потом, как я и предполагала, села на диван, грациозно закинув ногу на ногу, и все оставшееся время осчастливливала нас скупыми фразами, время от времени бросая заинтересованные взгляды в сторону Тима, вызывая тем самым волну моего непонятно откуда берущегося раздражения. С ее появлением веселье быстро пошло на убыль. Во-первых, она не нравилась мне. Во-вторых, не нравилась Таське. В-третьих, Сэм перестал сыпать шутками, превратившись в молчаливого истукана, а двое других парней на интуитивном уровне чувствовали, что что-то не так, и тоже говорили все меньше и меньше.
        Наконец случилось то, чего и следовало ожидать. Повисла тяжелая, неловкая пауза. Все замолчали, как-то растерянно глядя друг на друга, никто не знал, что говорить. Никто, кроме Марики.
        Воспользовавшись внезапной тишиной, она перевела на меня взгляд сытой лисицы, и, елейно улыбнувшись, произнесла:
        - Что ж ты, Василиса, не рассказываешь ничего про то, как поживает мой подарок? Я старалась, выбирала, а ты молчишь, ни слова, ни полслова.
        Сидящая рядом Таисия с шипением втянула воздух, Сэм неуклюже попытался свернуть разговор в другое русло, на что Марика лишь пренебрежительно поморщила нос, не отрывая от меня победного взгляда.
        Но, если честно, мне было плевать на нее. Все мое внимание было приковано к Тимуру. Видела, как дернулись широкие плечи, выдавая нервозность, как он стиснул зубы, как сжал кулаки. Ему не нравилась Марика, по-моему, даже больше чем моя скромная персона, и он сейчас с трудом держал под контролем свою внутреннюю стихию.
        - Признавайся, где ты его от нас прячешь? Показала бы, похвасталась, - не унималась Васнецова, и невольно каждый из присутствующих выжидающе посмотрел на меня.
        А я, открыв рот, сидела, переводя взгляд с одного на другого.
        Обалдеть! Это, что получается? Ни один из них не понял, что вон тот парень, который ковыряется с инструментами у них за спиной, и есть тот самый лохматый дрищ в клетчатой, затертой рубашке, которого притащила Марика? Он конечно отъелся, распрямился, побрился и выглядит…хм, надо признать, отлично он выглядит. Но я честно думала, что все поняли, что он и есть Барсик. Что это как бы само собой разумеющееся.
        - Он вообще жив у тебя? Или передарила кому?
        - Живее всех живых, - иронично хмыкнула я, на миг встретившись глазами с Тимом.
        - Ну, так позови, - усмешка в словах Марики была настолько явной, что я не удержалась, и, смерив ее недовольным взглядом, выдала:
        - Зачем его звать? Вон он, занимается своими делами.
        Все как по команде повернулись в сторону Тима, и только Марика иронично скривила губы, не отрывая от меня ядовито взгляда:
        - Хорошая попытка. Вась, признавайся, куда его дела?
        В ответ я фыркнула и с милой улыбкой громко сказала:
        - Тимур, покажи тете ручку, а то она мне не верит.
        Улыбка медленно стекла с лица Марики, еще медленнее она развернулась и уставилась на Тимура, который, из последних сил удерживая невозмутимость, задрал рукав футболки, являя миру заковыристую фиолетовую татуировку.
        В комнате стало настолько тихо, что казалось, было слышно, как в дальней комнате шторы шелестят, под легкими потоками воздуха, проникающими в комнату через полу приоткрытое окно.
        Интересно, у меня была такое же изумленно-придурковатое лицо, как у всех этих товарищей, когда выяснилось, что там Тим скрывал под своими зарослями? Если да, то не представляю, как он не заржал. Потому что лично мне в этот момент действительно хотелось смеяться, глядя на эти до невозможно вытянутые лица, на выпученные глаза и открытые рты.
        А, еще мне было неудобно. Хотя нет, неправильно говорю. На самом деле мне было стыдно, за эти слова, перед Тимуром. Ему, наверное, сейчас просто до жути хочется оказаться где-нибудь в другом месте, где угодно, лишь бы подальше от всей нашей компании. Как это, наверное, мерзко, когда стоишь вот так, под прицелом, и ничего не можешь сделать. Зная Тима, могу с уверенностью сказать, что он с трудом сдерживается, чтобы не послать всех на хр*н, и меня в первую очередь.
        Может, надо было изначально отправить его подальше? Хотя, Марика все равно докопалась бы. Так что терпи парень, тем более ты и не через такое проходил. Сейчас они посмотрят на тебя пару минут, поохают и интерес пропадет. Лучше получить все это сомнительное удовольствие сразу и поставить точку, чем я буду каждый раз прятать тебя и выкручиваться, когда в моем доме появятся гости.
        Заодно проверим, был ли утренний порыв искренним, или же это все игра.
        С улыбкой наблюдала за тем, как Марика моргнула раз, моргнула два, моргнула три. А потом моя улыбка пропала, словно ее и не было, потому что я увидела, как в ее глазах загорается хищное выражение, как она вся подбирается, словно змея перед броском. И внезапно до меня дошло, о каких хозяйках говорил Тимур, произнося фразу "чтобы руки свои не тянули". Вот она, сидит прямо передо мной, буквально пожирает его взглядом, не смотря на то, что рядом сидит официальный постоянный молодой человек.
        С огромным трудом переборола делание подойти к ней и отвесить оплеуху, чтобы не пялилась, куда не положено.
        Вот теперь я абсолютно точно поняла, что не следовало признаваться, что он и есть подаренный Барсик. Надо было отпираться, соврать что перепродала. К сожалению, слово не воробей, и уже поздно жалеть.
        - Я думала это ты мастера вызвала, - раздался в тишине шепот Таисии.
        - И без мастера прекрасно обойдемся, - проворчала я.
        Наши с ним взгляды опять пересеклись. Я не могла разобрать, что именно в этот раз скрывалось под маской напускного равнодушия. Он просто стоял и смотрел на меня. Эх, парень, прости, подставила тебя по полной. Не думала, что так выйдет. Взглядом показала, чтобы закруглялся, все собирал и уходил к себе. Сообразительный, понял, начал наводить порядок.
        Власова, наконец, смогла оторвать от него взгляд, повернувшись, села на свое место, пребывая в глубокой задумчивости. Что, Белобрысая, в шоке от того, каким оказался твой подарочек на самом дела? Знала бы раньше, оставила бы себе?
        Чувствую, что начинаю злиться. Мне внезапно нестерпимо захотелось, чтобы все дружно поднялись на ноги и стройными рядами покинули мой дом. Мне захотелось побыть одной, и чем объяснить такой порыв не знаю, не понимаю.
        Дальше толи Руслан, то Сэм завели разговор о спорте, а предстоящем чемпионате по баскетболу, и мы снова разговорились. Вернее разговорились они, а я сидела как на иголках. Не смотря на то, что я сама была любителем баскетбола, почти заядлой фанаткой, все мои мысли были заняты совсем другими вещами. Меня раздражали их косые взгляды, которые они нет-нет, да и бросали в сторону Тимура, а еще больше раздражала Марика, которая словно ушла в себя, но я буквально слышала, как у нее в голове усердно скрипят шестеренки.
        Я напряженно следила за тем, как Тимур быстро, но без суеты все убирает, и даже не взглянув в нашу сторону, уходит из гостиной. Как только он скрылся из виду, сидящая рядом Таисия развернулась ко мне с непередаваемым выражением лица, и, указывая большим пальцем в сторону, куда он ушел, по слогам произнесла:
        - О-хре-неть!
        Я искоса посмотрела в ее сторону.
        - Ты уверена, что вот эта породистая морда, и тот лохматый упырь, которого мы все видели на твоем дне рождении - один и тот же человек?!
        Хм, породистая морда? С такой точки зрения я про него никогда не думала. Для меня это, прежде всего, наглая морда, ходячая проблема, с упоением терзающая мой мозг, а уж породистая или нет - не имеет никакого значения.
        - Более чем, - ответила сдержанно, почувствовал на себе испытывающий взгляд Власовой.
        - И ты молчала?
        - Чего тут говорить? Вы и так все в курсе, что он у меня был.
        - Да я не о том! - Тайка всплеснула руками, - я о…да, ладно, не важно! Я просто в шоке, от увиденного, не обращай внимания.
        Все-таки она умница, чувствует, когда надо закрыть рот и не продолжать глупых разговоров.
        Мы еще посидели, пообщались, а минут через двадцать Марика поднялась со своего места и, сообщив нам, что очень хочет пить, отправилась на кухню.
        Вот казалось бы, хочет она пить - пусть идет и пьет, и плевать на нее с высокой колокольни! Так ведь нет, внутри все перевернулось, и тревожные колокольчики зазвенели. Сидела минут десять, ерзая туда-сюда, словно под зад раскаленных углей подложили. Куда эта зараза пропала? За это время ведро можно выпить! Неужели все-таки решила до Тимура добраться?
        Не обращая ни на кого внимания, поднялась на ноги, рассеянно сообщив, что забыла позвонить по очень важному поводу и поспешила прочь. Все были заняты разговором, так что на мой внезапный побег внимания никто и не обратил. А я тем поспешила на кухню, все больше закипая и накручивая себя.
        Перед самым входом заставила себя чуть притормозить и изобразить невозмутимое выражение лица. Не хватало еще ворваться с перекошенной физиономией и криком: "что здесь происходит???".
        Зашла на кухню, и чуть ли шипеть от злости не начала. Не даром интуиция вопила! Марика, со своего места заметила, как Тим прошел на кухню, и действительно пошла сюда именно за ним. Вот с*ка!
        Моему взгляду открылась такая картина. Мрачный, да что там мрачный, злой как черт Тимур стоял у окна, сложив руки на груди, и враждебно смотрел на Марику, а эта стерва, стояла в метре от него, уперев руки в бока, и вся буквально сочилась недовольством. Между ними уже явно что-то произошло, и она, по-моему, решила ткнуть Тима носом в его рабское положение.
        Сколько раз я мечтала его высечь так, чтобы сидеть не мог. Как я грезила его прибить, удавить собственными руками! Однако стоило мне только увидеть, как Власова пытается тут изображать из себя всемогущую повелительницу, как у меня сработал инстинкт…. Не знаю, в общем, какой инстинкт, но я еле удержалась, чтобы не выгнать ее взашей.
        Вместо этого с холодной невозмутимостью прошла к шкафу, достала кружку и стала наливать себе воду, встав к ним спиной, и очень надеясь, что никто не заметит дрожащих от негодования рук. Потом развернулась, привалилась пятой точкой к мебели и, посмотрев сначала на одну потом на другого, спокойно поинтересовалась:
        - И что здесь происходит?
        Тим ничего не ответил, лишь шумно выдохнув, перевел взгляд на стену, а Марика стервозным тоном произнесла:
        - Ты в курсе, что твой раб совершенно не знает как надо себя вести?
        - Что не так? - вопросительно подняла бровь.
        - Что? Он совершенно непослушен!
        - И? - задумчиво потерла бровь. Эх, заноза белобрысая, ты ведь даже не догадываешься, насколько он непослушен.
        - Что и? Он должен беспрекословно выполнять все хозяйские приказы! - она сердито ткнула пальцем в его сторону.
        - А ты тут причем? - спросила у нее напрямую, в лоб.
        - В смысле? - Марика изумленно хлопнула глазами.
        - В прямом. Я спросила причем тут ты? На сколько мне не изменяет память, с твоей легкой руки Тимур достался мне. Полноправный хозяин - это я! Поэтому возникает закономерный вопрос, причем тут ты?
        Прости парень, разговор неприятный, но я должна поставить эту курицу на место.
        - Я свободный человек, - пафосно начала Власова, - а он всего лишь раб. Значит, он должен меня слушать во всем.
        - Ни хр*на он не должен, - жестко припечатала я, с удовлетворением отмечая, как Марика безуспешно пытается удержать на лице маску непоколебимой стервы. Еще бы ее, снежную королеву, тыкают носом в лужу, да еще и в присутствии какого-то там раба.
        - Вась, ты не права, существуют определенные правила… - начала было она, с трудом справившись с голосом.
        - В моем доме существую только мои правила, - холодно перебила ее, - Тимур принадлежит мне, и слушается он тоже только меня. Так ведь?
        Посмотрела на него сурово в упор. Вот только попробуй, с*чонок, не подыграть мне, только попробуй, я тебя такой скандал закачу, что мало не покажется!
        О, чудо! Оказывается, этот Подарочек может быть сообразительным, когда надо! Он спокойно склонил голову передо мной, признавая правоту моих слов. Единственное, что Марика не заметила, так это проскочившего в его глазах выражения «мечтать не вредно». Но внешне все было сыграно отлично.
        Власова стояла, сжимая кулаки и сверля меня сердитым взглядом. Ничего белобрысая, переживешь.
        - Что ты от него хотела? - спрашиваю оттого, что мне действительно просто жуть как хотелось знать, с чем она тут к нему наедине приставала.
        - Да, не важно! - Марика раздраженно махнула рукой.
        - Почему же, очень даже важно. Если ты не хочешь говорить, я спрошу у него, - продолжаю давить, потому что внутренний злобный хорек никак не хочет успокаиваться.
        - Я хотела, - Марика надменно поморщила свой точеный нос, - чтобы он снял футболку.
        Что, бл*? Я не ослышалась? Она на моей кухне, пыталась раздеть моего Тимура? Совсем что ли стыд потеряла? Вот, с*ка!
        - Зачем? - сдавленно спросила, с трудом удерживая себя в рамках приличия.
        - Я хотела посмотреть не него.
        - Вот он, стоит прямо перед тобой, смотри, любуйся.
        - Хотела посмотреть на него, так сказать во всей красе, - хмыкнула она, бросив в его сторону многообещающий взгляд. Ну, точно, с*ка!
        - С какой целью? - спросила зло, глядя на нее в упор, краем глаза заметив, как Тимур хмыкнул и покачал головой.
        - Да просто так, любопытно, - в этот раз она замялась, по-видимому, сообразив, что говорит и делает что-то не то.
        - Поговорку про любопытную Варвару знаешь? Ту самую, где ей нос оторвали, когда она его совала в дела, которые ее совершенно не касались.
        Власова опять вспыхнула, по щекам разлился яркий румянец, который не мог скрыть даже толстый слой косметики.
        Так и стояли. Она пышущая праведным гневом, я - мрачная словно грозовая туча, и притихший Тимур, до которого очевидно дошло, что в наши разборки лучше не встревать.
        Так прошло, наверное, не менее пяти минут, и я уже начала было подумывать о том, как бы выгнать ее нафиг из моего дома и больше никогда не пускать на порог. И тут произошло нечто уникальное. Марика тяжело вздохнула и бросилась ко мне на шею с явным желанием обнять. Я, в панике отшатнулась от нее, чуть не потеряв очки.
        - Прости меня Василиса, прости, пожалуйста, - начала тараторить она, вызвав у меня неимоверное изумление, - я ведь ночами не спала, все думала, зачем я тебе такой подарок сделала. Ведь неправильно это совсем. На тебя и так столько всего свалилось, тебе лечиться надо, отдыхать, и тут я тебя такой кошмар подкинула! И ведь знала, что ты против рабства, но словно бес попутал.
        Я растерянно посмотрела на Тимура, он в ответ недоуменно пожал плечами, а Марика меж тем продолжала.
        - Васенька, прости меня, я это, не подумавши, сделала. Прости! Мне просто тогда показалось это забавным. Теперь то я понимаю, какую непростительную глупость совершила! Он ведь совсем непослушный, да еще и с фиолетовым уровнем. В общем, я готова исправить свою ошибку. Давай, я его заберу и дело с концом, и тебе больше с ним мучиться не придется.
        Ах, вот ты куда, зараза, клонишь! Решила теперь участи разыграть, в надежде, что я мечтаю избавиться от Тимура и с радостью его тебе отдам, стоит только предложить?
        Фух, ну, слава Богу, а то я уж подумала, что мир сошел с ума.
        Заметила, как Тим поменялся в лице, с ненавистью взглянув на белобрысую, продолжавшую висеть у меня на шее и несущую какой-то бред, наполненный фальшивым раскаянием.
        Хм, как оказывается все просто. Все это время я мечтала найти способ воздействовать на него. Вот он, пожалуйста! Парень не просто ненавидит Власову, он ее боится, хоть и пытается это скрыть.
        Как так вышло, что она пообщалась с ним час, ну или сколько времени пришлось потратить на его покупку и транспортировку ко мне, и он в серьез воспринимает угрозу, исходящую от нее? А я тут две недели вокруг него чуть ли не с бубном прыгаю, и ему глубоко плевать! Даже обидно стало. Получается, она - вся из себя такая решительная стерва, стальная баба, а я - пушистый лабрадор, который только обслюнявить может. Несправедливость - то какая!
        Смотрю на него, и прекрасно вижу, что вот сейчас его реально пробрало, и он серьезно опасается, что я воспользуюсь предложением Марики. Ведь не далече как вчера, он чуть ли не требовал, чтобы я его продала кому-то другому, и тут на тебе, как по заказу, шанс подвернулся. И сейчас он боится, что окажется в ее руках, и что тогда будет происходить. Тут любой дурак заметит, как жадно загораются глаза у Марики, стоит ей только глянуть в его сторону, каким взглядом она ощупывает его фигуру. Меня чуть не передернуло от всего этого ужаса. Как вообще так можно!
        Отстранила от себя Власову, которая не жалея сил, сжимала меня своими когтистыми лапами, прекрасно осознавая, что делает больно. Если честно, своей выходкой она меня полностью обескуражила, сбила весь боевой настрой. Я ее отстранила и сдержанно улыбнувшись, (так как скандалить, вроде как, уже и не к месту), произнесла:
        - Огромное спасибо, за столь щедрое предложения. Я непременно на досуге о нем поразмыслю.
        - Да, давай я прямо сейчас его увезу, чего тебе мучиться?
        - Нет, у него еще дела неоконченные остались, - отступила от нее еще на шаг, поморщившись от боли. Там где она меня хватала точно останутся синяки.
        - Какие? Стойку что ли починить надо? Да я тебе таких мастеров пришлю, что они в миг все починят, лучше прежней будет! - не унималась Марика, вызывая у меня желание, придушить, - так что давай, собирай его документы, браслеты и все, с глаз долой из сердца вон.
        - Нет, не стойку. Другие дела, - ответила уклончиво, поражаясь ее наглости и напору. Нет, ну нельзя же так! Дверь закрою, она в окно лезет. Надо же, как ее пробрало! В нашем первом откровенном разговоре, когда я его заставила побриться, Тимур такую реакцию подразумевал со стороны женского пола? Интересно, от меня он изначально такого же поведения ожидал?
        Все, пора с этим заканчивать.
        Глядя ей прямо в глаза, решительно произнесла:
        - Оставь нас, пожалуйста. У нас с Тимуром очень важный разговор.
        - Но… как же….
        - Иди к гостям, нам надо поговорить.
        - Но ты ведь точно подумаешь о моих словах?
        - Да-да, непременно, - отмахнулась от нее.
        Власова еще немного помялась, и несолоно хлебавши, направилась прочь, а мы с Тимуром остались наедине. Он выжидающе посмотрел на меня, а я задумчиво крутя чашку в руках, смотрела на то, как капельки воды скользят по ее поверхности.
        Устало потерла глаза, чуть приподняв очки. Надоело мне все, пора от гостей избавляться.
        - Иди к себе, - сказала Тиму, - и носа не высовывай, пока она не уйдет.
        - Как же серьезный разговор? - парень исподлобья смотрел на меня.
        - Это и был он. Иди к себе, и не выходи, пока она не уйдет, - повторила, направляясь к выходу, - надеюсь, это произойдет в ближайшее время.
        Я, не оборачиваясь, пошла в гостиную, прекрасно зная, что в этот раз Тимур точно послушается, потому что в его же интересах. С кряхтением уселась в кресло, и попыталась вникнуть в разговор. Парни спорили о командах, участвующих в чемпионате, Тая то и дело добавляла какие-то фразы, а Марика встретила меня по-собачьи преданным взглядом. Вот зараза!
        Гости просидели у меня еще не меньше часа, и на это время Власову как подменили. Она разговаривала как нормальный человек, а не напыщенная стерва. Постоянно обращалась ко мне, даже, по-моему, шутила.
        Я то была в курсе, в чем причина таких разительных перемен - коварная змея пыталась подмазаться ко мне, чтобы заполучить Тимура в свои когтистые лапы, а вот все остальные явно пребывали в шоке, исподтишка переглядывались, пытаясь сообразить, с чего вдруг это снежная королева растаяла.
        Постепенно каждый из присутствующих начал вспоминать о том, что гости это хорошо, но пора бы и домой идти. Они, уже привыкшие к моей фирменной гостеприимности и хозяйскому такту, без вопросов навели порядок в гостиной, даже Марика соизволила выкинуть скомканную бумажку в мусорный пакет.
        Когда все уже стали уходить, она подхватила меня под локоть и бесцеремонно оттащила на несколько шагов в сторону:
        - Ну, что, я забираю это недоразумение?
        Во как, недоразумение! Что ж ты мне ковер слюнями чуть ли не закапала, думая об этом недоразумении, с*чка ты крашенная? Заберет она! Сейчас, мечтать не вредно!
        - Я же сказала, что подумаю, - с прохладцей ответила, высвобождая локоть из ее захвата.
        - Ты еще не подумала? - удивилась она, и в глазах, под маской из фальшивой приветливости, промелькнуло раздражение.
        - Даже и не начинала, - приторно улыбнулась, отходя от нее.
        Даже и не думала начинать! Вслух я этого, конечно, не сказала.
        Таисия, стоявшая у дверей, подозрительно покосилась в нашу сторону, а потом громко произнесла:
        - Ребята, я, пожалуй, еще задержусь ненадолго. Нам с Васеной надо посекретничать, по-девчачьи.
        В общем, закончились, наконец, наши посиделки. Все разбредись по домам, кроме Таисии. Она, не спрашивая, хочу я того или нет, заказала по телефону пирожных, и утащила меня в мою же комнату:
        - Рассказывай, давай! - чуть ли не подпрыгивая на месте от нетерпения, начала она, едва только за нами закрылась дверь.
        - Чего рассказывать? - в полнейшем недоумении уставилась на подругу.
        - Вась! Не томи! Прекрасно знаешь, о чем я!
        - Даже не догадываюсь
        - О-о-о-о-о, - мученически протянула она, закатывая глаза, - Ладно, для особо сообразительных поясню. Мне интересно, как то замученное нечто, превратилось вот в это.
        Фролова кивнула в сторону двери, подразумевая Тимура.
        - Ну… Он много ел, - задумчиво произнесла я.
        - Вася! Хватит издеваться! Я же сейчас лопну от любопытства. В последний наш разговор, по твоим словам, он все еще был лохматым, бородатым и неопрятным, а тут проходит всего несколько дней и, на тебе, выясняется, что под боком у тебя живет обалденный парень.
        - Обычный парень, - пробубнила я, ковыляя к кровати. Устала с этими гостями так, будто всю ночь пахала, поэтому без зазрения совести улеглась на цветастый плед. А кого стеснятся? Таську? Еще чего! Она своя в доску. И минуты не прошло, как подруга завалилась рядом со мной.
        - Ничего себе обычный! Марика вон чуть волосы на голове рвать не начала, когда поняла, кого она тебе подарила. Рассказывай, давай, как вы тут живете? Что он делает? Ты ему рассказала про освобождение?
        В общем, Таисия умудрилась за пару минут накидать мне три десятка вопросов, все относительно Тимура. Понимая, что отвязаться от нее все равно не смогу, приступила к своему рассказу.
        Он слушала, открыв рот, местами ржала как ненормальная, особенно когда я рассказывала, про его чудесное превращение и мою прогулку по кустам. Потом выдала гениальное предложение:
        - Как бы я хотела посмотреть на его физиономию, когда ты снимешь свой корсет и станешь сама собой! Надо будет в честь твоего возвращения собрать опять всех гостей, про Марику не забыть…
        - Ой, не говори мне про нее ничего, сегодня думала кружкой в нее запущу!
        - Ты что! Как же без нее!? На этом мероприятии наша зазнайка точно должна присутствовать! Надо же ей нос утереть! Да и Тимуру твоему тоже! Ты мне только пообещай, что без меня ни-ни! Ни за что не прощу, если лишишь меня удовольствия увидеть, как изменятся их лица!
        - Ладно, обещаю, - со смехом ответила ей. Если честно, то сама с нетерпением жду этого момента.
        Мы с ней еще просидели не менее часа, сначала в моей комнате, потом перебрались на кухню - пить чай с пирожными, и еще немного в гостиной, пока Таська ждала такси. Все это время, Тимур, как я и велела, не высовывал носа из своей комнаты, по-видимому, решив дождаться, когда уйдут все гости, а не только белобрысая.
        Когда Фролова уехала, не прошло и десяти секунд, как из своей комнаты вынырнул Тим. Он под дверью что ли все это время сидел, прислушиваясь, ушли посетители или нет?
        Я думала, что он оголодал, ведь обед сегодня пролетел, и пойдет прямым ходом на кухню, но вместо этого, он решительным шагом направлялся в мою сторону.
        Ну, начина-а-а-ется! Я, с этими гостями совсем измучилась, мне бы посидеть в тишине, просто прикрыв глаза, отдохнуть, подумать о чем-то спокойном и прекрасном. Но, чувствую, планы так и останутся всего лишь планами, ибо у Тимура, похоже, опять боевое настроение. Заскучал поди поганец, за целый день ведь ни разу не поругались с ним! Или сейчас начнет мне мозг выносить, за то, что я его сегодня случайно перед всеми подставила.
        Остановился недалеко от кресла, в котором я сидела, меланхолично наблюдая за происходящим на экране телевизора. Смотреть было нечего, но я упрямо щелкала каналы, игнорируя присутствие Тима, кожей чувствуя, что он смотрит на меня.
        Очень хотелось повернуться к нему, спросить в чем дело. Хотя нет, этого как раз и не хотелось. Лучше бы шел к себе, или на кухню, и оставил бы меня в покое. На сегодня мне эмоций хватит.
        Он стоял, и не думая уходить, продолжая меня нервировать своим взглядом. Вот же настырный! Через несколько минут я все-таки сдалась, выключила телевизор и недовольно нахмурившись, посмотрела в его сторону:
        - Ну, что тебе от меня надо? - устало поинтересовалась, откинувшись на спинку кресла.
        Тимур как будто только этого и ждал:
        - Поговорить.
        Глубоко вздохнула, обреченно понимая, что просто так от него не отделаешься:
        - Давай на завтра отложим все разговоры? Я устала, как не знаю кто, хочу тишины, покоя…
        - Мне надо сейчас, - он категорично мотнул головой.
        Вот упрямец! Ему надо и все тут.
        - Совсем нельзя до завтра потерпеть? До утра? За завтраком бы и поговорили…
        - Нет, до завтра я могу передумать.
        О, как! Даже интересно стало, о чем же таком ему хочется поговорить, и о чем он может передумать. Ладно, твоя взяла:
        - Хорошо, давай поговорим. Я слушаю. Только не стой над душой, сядь, пожалуйста, - я кивнула на диван.
        Тимур сел, оперся локтями на колени, с увлечением рассматривая свои ладони, и не торопясь заводить разговор, на котором только что сам настаивал.
        - Очень увлекательная беседа, - все-таки не выдержала я, спустя некоторое время.
        Что ж ты там в своей голове такого накрутил, что никак не можешь рта открыть? Даже предположить боюсь.
        - Извини, - прозвучало как гром среди ясного дня.
        Чего, блин? Если бы я стояла, то однозначно свалилась бы на пол. Он извиняется? Я сплю, и снится мне какой-то нелепый, сумасшедший сон? Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, повернусь к нему, даже не думая, скрывать свои изумление. Глумится что ли?
        Сидит, смотрит на меня, чуть прищурив глаза. Точно глумится, с какой-то непонятной целью. Теряясь в догадках, предположениях и каких-то фантастических идеях, подозрительно спросила:
        - За что именно?
        Он призадумался, пытаясь подобрать слова, а потом спокойно выдал:
        - За то, что вел себя как м*дак.
        Сижу, хлопаю глазами, не имея не малейшего понятия о том, что должна говорить в таком случае.
        Сказать "не парься, Тимурка, давно простила, все нормально"? Или наоборот "хр*н тебе, а не прощение, поганец зловредный". Или может поинтересоваться, не плохо ли ему, не заболел ли часом? Или уточнить, не шутка ли все это? Множество вариантов, один краше другого.
        В общем, все так же сижу, хлопаю глазами, молчу, а Тимур явно ждет ответа.
        Ё-мое, что ж делать-то? Прямо ступор напал какой-то от неожиданности. Прокашлявшись, спросила севшим от волнения голосом:
        - С чего это такие заявления?
        - Я подумал над твоими словами, - голос абсолютно серьезный, собранный. Сколько не присматривалась, ни прислушивалась, не смогла выявить фальшивых нот. Неужели по настоящему извиняется? - в общем, ты была права.
        - В чем? - уточнила, подозрительно поглядывая на него. Ну, не укладывается происходящее в моей голове, хоть ты тресни. Вот так взял и все понял? Такое бывает? В сказках, наверное, да, но вот в реальности, что-то сильно сомневаюсь.
        - Во всем.
        Смотрю на него, ожидая пояснений, и во все не для того, чтобы поиздеваться над ним, заставить прогнуться, помахать передо мной хвостиком. Я действительно ничего не понимаю, в том, что сейчас происходит.
        Тимур, похоже, понял, что хозяйка в данный момент не блещет сообразительностью, поэтому с тихим вздохом пояснил:
        - Я действительно вел себя как свинья, специально испытывая твое терпение и делая все назло.
        - Что изменилось сейчас? Тебе наскучило или какая-то другая причина есть?
        - Скука здесь не при чем. То что ты вчера сказала - абсолютная правда, как бы мне не хотелось этого отрицать. И меня самого не устраивает, каким я стал в последнее время.
        - И что теперь? Решил измениться? Стать примерным мальчиком? - не удержалась от иронии.
        Тимур потер шею, и немного сконфуженно протянул:
        - На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Хорошим поведением я никогда не отличался, и вряд ли сумею это изменить. По крайней мере, попробую, держать себя в руках. Правда, гарантий, что получится, никаких не даю.
        Усмехнувшись, покачала головой. Что ж, по крайней мере, правдиво и объективно. Было бы даже смешно услышать от него пламенные заверения в том, что непременно станет золотым мальчиком.
        - Скажи честно, Тимур, ты сейчас все это говоришь мне только из-за того, что устроила Марика, и ты опасаешься, что я могу передать тебя под ее чуткое руководство? - я не могла не задать ему этот вопрос. Скорее всего, именно алчные взгляды белобрысой подвигли его сделать шаг к примирению. Только по этой причине он сидит тут передо мной, пытаясь подобрать правильные слова.
        - Нет, не из-за нее, - резким тоном ответил парень, и я ясно увидела, как его передернуло, при мыслях о белобрысой. Тимур посмотрел на меня в упор, не пряча взгляда, и прохладно, без лишних эмоций произнес, - ты меня вчера своими словами зацепила так, что всю ночь не спал. Поговорить на эту тему собирался еще утром, да только никак не получалось начать. Оказывается, признаваться в своих ошибках - не мой конек. Потом как-то все закружилось и стало не до этого, а потом приехали твои друзья. По-поводу Марики, отрицать было бы глупо. Я не хочу к ней, потому что знаю, чем все это закончится. Я таких хозяек уже видел, и не одну. Если честно, ты в этом отношении, просто идеал. С тобой абсолютно спокойно, потому что ты даже на женщину не похожа. Да к тому же настолько увлечена своим собственным выживанием, что до всего остального тебе просто нет дела.
        Словами не передать, какого труда мне стоило удержать на лице маску невозмутимости! Вот ведь, с*ченок! Вижу, что не специально, не по злому умыслу все это сказал, но от этого легче не становится.
        Это же надо! Со мной спокойнее, потому что я, видите ли, и на женщину совсем не похожа! Обязательно про это говорить, подчеркивать это?
        Знаю, что сейчас не похожа не то, что на женщину, а даже пародию женщины! Абрикос сушеный, как меня одна из подруг Никиты назвала, но от этого не становится легче. Наоборот обидно так, что глаза щипать начало. Ладно, хоть, за этими кошмарными очками и не разберешь, что у меня чуть слезы из глаз не брызнули.
        - Но извиняюсь не из-за нее, - продолжал тем временем парень, даже не заметив, на сколько его слова задели меня, - этот разговор в любом случае бы состоялся, с ней или без нее. И я благодарен тебе, за то, что при разговоре с ней, ты была на моей стороне.
        - Разве могло быть иначе? - спрашиваю осевшим голосом, отчаянно пытаясь скрыть обиду.
        - Могло, - он убежденно кивнул головой, - вы обе свободные, а я просто раб.
        При последних словах он поморщился словно от боли.
        Я с трудом растянула губы в сдержанную улыбку, хотя непреодолимо хотелось надуться, а еще лучше вскочить и сбежать в свою комнату, где можно было бы в темноте посидеть, пожалеть себя :
        - Я не знаю, говоришь ты сейчас правду, или обманываешь, но если бы мы смогли хоть как-то наладить контакт, я была бы счастлива.
        - Не обманываю, - просто ответил он, поднимаясь с дивана.
        - Ну что ж, тогда давай попробуем начать все с начала, - плоские, банальные слова, но они нужны нам обоим.
        Парень кивнул и, развернувшись на пятках, покинул мое общество, оставив меня в смешанных чувствах. С одной стороны, казалось бы, вот оно, страстно желаемое перемирие, новый виток в наших отношениях, надо радоваться, да прыгать до небес.
        Вот только с другой стороны горечь такая, что каждый вздох отдается уколом где-то глубоко в груди. Сам того, не желая, Тимур умудрился меня настолько сильно обидеть, зацепить, что я теперь как никогда сильно мечтала скинуть с себя этот невыносимый корсет, чтобы показать ему какая я на самом деле, чтобы он перестал воспринимать меня как некое бесформенное существо, поглощенное мыслями о собственном выживании.
        Глава 20
        Осталось 23 дня
        Сказать, что мой лечащий врач был зол - это значит не сказать ничего. Сергей Геннадьевич колоритно и совсем не этично прошелся по моим умственным способностям, расписал радужные перспективы, которые меня ждут в ближайшее время.
        - В общем так, дорогая моя! Даю тебе последнюю неделю на исправление. Если не удержишь вес на сегодняшней отметке, - он красной ручкой демонстративно обвел в карте мои жалкие килограммы и поставил жирный восклицательный знак, - то я положу тебя в стационар. И будешь ты получать пятиразовое питание: два завтрака, обед, полдник и ужин через капельницы. Привяжу тебя к кровати, хуже уже не будет, ты ведь все равно как морковина на грядке сидишь, и не думая шевелиться, и будешь целыми днями получать внутривенные вливания! Этого хочешь!?
        - Нет, - отчаянно затрясла головой, ничуть не сомневаясь, что свое обещание он выполнит, и придется мне до конца срока сидеть в реабилитационным центре, даже носа на улицу не показывая.
        - Тогда все в твоих руках! Сохранишь массу, сумеешь себя хоть немного в тонус привести - останешься на воле, если нет - то упеку в палату без зазрений совести!
        От врача я уходила в совершенно расстроенных чувствах. Как мне удержать этот дурацкий вес, если кусок в горло не лезет? Ну не хочу я есть, и что теперь? Уж про движение вообще молчу! О какой подвижности может идти речь, когда с кровати с трудом сползаешь, и нет сил лишний раз по дому пройтись?
        Таисия в этот раз была занята, поэтому пересечься, как в прошлый раз, нам не удалось. Делать в центре мне было абсолютно нечего - гулять не хочу, по магазинам ходить стыдно. Да и косые взгляды прохожих уже начали нервировать. Что они на меня все так смотрят? Можно подумать, до этого никогда человека в корсете Августовского не видели? Или я особенно красива в этом металлическом облачении?
        В общем, быстренько вызвала такси и отправилась домой. Там тихо, спокойно, там мой любимый диван.
        Машина притормозила у родного крыльца, мягко шелестя шинами по дорожке. Расплатившись с водителем, кое-как выбралась наружу, кряхтя и охая, как старая бабуля.
        Осмотрелась вокруг. Красота-то какая! Теплые лучи солнца ласкают кожу, легкий ветерок играет волосами. Аллея в конце весны была особенно прекрасна, яркая насыщенная зелень молодых листьев гармонировала с нежно-розовыми цветами. Так бы и стояла, и любовалась вечно этим великолепием природы. Несмотря на то, что, сняв корсет, я собиралась покинуть Ви Эйру, поскольку не люблю эту планету, это место, в котором я провела свое детство, навсегда останется в моем сердце.
        Неторопливо направилась к дому, думая, чем бы заняться. Поспать у себя в комнате или подремать в гостиной? Даже и не знаю что выбрать, все такое заманчивое.
        Однако на крыльце, уже взявшись за ручку входной двери, остановилась, вспомнив, что надо бы доползти до гаража, посмотреть, чем там Тимур занимается.
        С нашего памятного разговора прошло уже три довольно-таки мирных дня. Тим, как и обещал, старался вести себя в рамках приличия, а я, хоть и пыталась, но все-таки не могла так сразу избавиться от подозрительности. Мне все казалось, что он опять играет в какую-то игру, пользуясь моей доверчивостью.
        Итак, три мирных дня. Как они прошли? Обычно, ничего особенного.
        Я слонялась по дому, не находя себе интересного занятия, а Тимур вернулся к работе в гараже. Точно так же, как и раньше, пропадал на крыше, приводя ее в порядок. На этот раз вроде без подвоха.
        Пока он был занят ремонтом, я тихонько пробиралась в кладовку и подглядывала за ним, сквозь маленькое, затянутое выцветшей от времени шторой окно. Он действительно работал: чем-то гремел, стучал, переносил с места на место стройматериалы. Меня же интересовало только одно. Показные дела или все-таки настоящие? При этом мне было неудобно выходить и проверять его. Вроде как получится, что он обещал исправиться, а я ему не поверила и теперь неустанно контролирую каждый шаг. Некрасиво.
        Пусть мне действительно не особо верилось в его чудесное исправление, но ему об этом знать не стоит. Недоверие может подорвать куда более крепкие союзы, чем наш.
        Ах да, забыла сказать! Кроме всего прочего, за эти три дня я получила не менее десятка звонков от Марики, которая все пыталась меня убедить в необходимости избавиться от Тимура, передать его в ее жадные лапки. Я уже прямо говорила, что не собираюсь его отдавать, а этой змее хоть бы хны. Несколько часов пройдет, и она снова обрывает мой телефон, пытаясь добраться до Тима. Озабоченная!
        В данный момент я все-таки собиралась сходить в гараж, проведать Тимура. И повод вроде как есть - сообщить о том, что вернулась. Хотя ему, наверное, глубоко фиолетово. Не лезу к нему, не мельтешу за спиной, он и рад.
        Мелькнула мысль снова обойти дом по тайной тропочке и подкрасться к гаражу с другой стороны, но я от нее отмахнулась. После поездки в город на прием к сердитому врачу нет ни сил, ни настроения по кустам скакать. Так что идем напрямую, не скрываясь.
        Обошла дом и направилась в сторону гаража. Как-то подозрительно тихо. Ни стука, ни шума, ни самого Тимура.
        Тааааак, опять чудит! Решил воспользоваться моим отсутствием и снова начал валять дурака?
        Эх, Тимур, Тимур, ничему ты не учишься, все, о чем говорили, прошло мимо твоей головы. Жалко, у меня теплилась хоть крохотная, но все-таки надежда, что ты исправился.
        Как ни странно, я совсем не рассердилась на него. Ни капли.
        Я расстроилась.
        Мне стало обидно, что он снова решил воспользоваться моим доверием, и все вывернуть так, как ему надо. Вообще заметила, что после нашего вечернего разговора в гостиной, я стала на него обижаться по каждой мелочи. Именно обижаться. Не сердиться, беситься, злиться, негодовать. Нет. Именно обижаться, раз за разом прокручивая в голове слова, что я даже на женщину не похожа.
        Вот что за напасть! Казалось бы, плевать на его высказывания с высокой колокольни, так ведь нет. Никак не получается отойти, успокоиться, отпустить обиду. Знаю, что совсем немного осталось и это орудие пыток с меня снимут, но от этого не легче. Чуть больше трех недель мне еще предстоит быть существом, непохожим на женщину, не пойми кем, сушеным крокодилом…
        Ну вот, опять себя накрутила и снова надулась.
        Неторопливо подошла к гаражу, и задумчиво глядя по сторонам, стала его обходить, не скрываясь, не крадясь. Просто шла вперед, предполагая, что снова обнаружу Тима на том же самом месте, что и в прошлый раз.
        Так и оказалось.
        Он сидел на крыше, уперевшись локтями в колени и смотрел куда-то вдаль. Как всегда в одних брюках, скомканная футболка лежит на макушке, прикрывая от полуденного солнца.
        - Кх-кх, - наигранно покашляла, чтобы привлечь его внимание.
        Парень медленно повернул голову в мою сторону, и посмотрел, чуть прищурившись из-за яркого солнца:
        - Вернулась, - спокойно констатировал очевидный факт.
        - Да, а ты, я смотрю, за старое взялся, - сложив руки на груди, мрачно посмотрела в его сторону, - воспользовался моим отсутствием, моим доверием и снова ничего не делаешь.
        - Не делаю, - просто согласился он, и я почувствовала, что снова начинаю злиться. Ну и ладно, хоть обида пройдет. Лучше уж кипеть от злости, чем сидеть в комнате и жалеть себя несчастную.
        - И что мешает заняться чем-нибудь важным?
        - Отсутствие желания, - равнодушно пожал плечами.
        - Ничего не меняется, так ведь, Тимур? Только ты и твои желания, все остальное не имеет значения? Знаешь, кто ты после этого? Ты…
        Он не стал меня дослушивать, хмыкнул, и по-кошачьи проворно спрыгнул на землю, смерив меня скептическим взглядом, обошел и направился в сторону зарослей, из которых я эффектно появилась в прошлый раз.
        - И куда это ты намылился, - грозно окликнула его, и в висках кровь от негодования пульсировать начала, - а ну-ка стой!
        Он остановился, развернулся ко мне, и, чуть склонив голову на бок, наблюдал за тем, как грозная хозяйка, сжимая кулаки, идет к нему.
        Поравнявшись с ним, уперла руки в бока и посмотрела со всем презрением, на которое только была способна. Из-за очков, конечно, все равно ничего не понятно, но я, по крайней мере, попыталась создать образ суровой хозяйки… Которая и на женщину-то не похожа (тьфу ты, блин, опять эта чушь в голову лезет).
        - Итак, я жду объяснений, какого хр*на ты опять начал гнуть свою линию.
        Тимур вместо ответа, глядя мне в глаза, просто кивнул в сторону крыши. Не совсем поняла, чего он хочет, в полном недоумении перевела взгляд на гараж. И что? Чего он мне тут кивает? Что я должна увидеть?
        Снова перевела взгляд на этого упыря и сердито спросила:
        - Я должна прочитать твои мысли, чтобы понять чего ты от меня хочешь? Извини, с телепатией сегодня никак.
        Тимур шумно выдохнул, потер шею, запрокинул голову к небу, а потом скептически спросил:
        - Ты меня вообще за каким отправила в гараж, сама помнишь? Или все тю-тю, памяти нет совсем?
        Ах, он наглец, еще и огрызается!
        - Я тебя отправила сюда, - тихим голосом, наполненным змеиным шипением и едкой иронией, произнесла, глядя на его самодовольную физиономию, - чтобы ты починил эту чертову крышу! Заделал эти чертовы дыры! И не мотал мне нервы.
        - Браво! - он несколько раз хлопнул в ладоши, - с памятью все нормально, поздравляю.
        - Тимур, сейчас напросишься, - чуть ли не дрожа от гнева, процедила сквозь зубы.
        Чего я, собственно говоря, хотела? Три мирных дня? Получила Василиса передышку, пора заново впрягаться в этот кошмар. Все, кончилась лафа, надоело Тимурке хорошим быть. Вспомнил гаденыш, что нет ничего приятнее, кроме как доводить меня до белого каления.
        Он раздраженно мотнул головой, сделал ко мне шаг и бесцеремонно развернул лицом к гаражу:
        - Смотри внимательно.
        - Да отпусти ты меня! - чуть опешив от такой наглости, попыталась скинуть его руки со своих плеч.
        - Смотри, - повторил он, не обращая ровным счетом никакого внимания на мои попытки высвободиться.
        - Да на что там смотреть-то! - вне себя от злости выкрикнула я.
        - Ох-ты, как все запущено! Еще раз, зачем ты меня послала в гараж?
        - Тебе опять повторить? Забыл уже!?
        - Повтори!
        - Да, пожалуйста! Мне не жалко, толку, правда, все равно никакого, но раз ты так настаиваешь… Я тебя отправила в гараж починить крышу и заделать дыры! Доволен? Могу написать на бумаге, если так хочется!
        - Теперь еще раз посмотри на крышу и скажи, сколько дыр ты на ней видишь.
        - Да до хр*на! - выкрикнула я и осеклась, скользя растерянным взглядом по абсолютно ровной, гладкой, без единой вмятины крыше.
        Тимур, почувствовав, что я затихла и перестала вырываться, отпустил мои плечи и невозмутимо отошел в сторону. Кожа в тех местах, где меня касались его руки, горела, словно по ней крошечные разряды пробегали.
        Я, изумленно моргая, пыталась собрать в кучу все мыли. Это что получается, он все починил? Все исправил? Обалдеть!
        - Эээ… То есть… Ты все сделал? - промямлила, чувствуя, что краснею.
        Тимур лишь развел руками, обозначая свою позицию.
        - Как … Ты смог… Сделал, - как умалишенная пытаюсь построить полную фразу, но ничего не выходит. Слишком велико удивление от случившегося.
        - Как смог, так и сделал, - буркнул он.
        - Но…
        - Не нравится, могу все разобрать и вернуть в исходное состояние.
        - Не надо, - сдавленно прошептала, рассматривая безукоризненную крышу, с трудом удерживаясь, чтобы не смотреть на него.
        Наверное, стоит и думает о том, какая я тупица! Это же надо, вместо того, чтобы реально оценить обстановку, рассмотреть поле работы, сразу начала наезжать. Будто и не я это была. Куда моя рассудительность подевалась?
        Из-за этих обид, которые засели глубоко внутри, не могу адекватно оценить обстановку, сразу горечь всю выплескиваю. Покосилась на Тимура, стоявшего неподалеку и хмуро смотрящего куда-то в сторону, и стало неудобно. Повела себя как самая настоящая истеричная хозяйка. Сейчас он подумает и придет к выводу, что на фиг ему все это нужно, раз нет никакой разницы, и я все равно его носом по земле вожу при первом же удобном случае.
        Нельзя этого допустить. Ни в коем случае.
        - Тим, извини, - выдохнула, надеясь, что еще не поздно исправить то, что наделала своими высказываниями.
        Парень, чуть склонив голову на бок, подозрительно покосился в мою сторону. В глазах нет привычной враждебности, но и доброжелательность тоже отсутствует, только настороженность и не более того. Понимаю, что он не доверяет мне, так же, как и я ему.
        Давай, Тимур, не смей опять закрываться. Да, я была не права, но готова это признать, извиниться. Только не превращайся опять в то злобное создание, каким ты был до этого.
        - Я… Я не знаю, что на меня нашло. Прости меня, - в этот момент почувствовала себя совершенно несчастной. Как так вышло, что с трудом установившийся мир, может разлететься на осколки именно по моей вине? Он-то во всей этой ситуации - молодец, свою часть сделки выполняет, в руках себя держит, работает, а я наоборот, все испортила. На крыше, наверное, сидел без дела, потому что просто отдыхал после окончания ремонта, и тут я такая деловая "прибегаю" и начинаю вопить "ты опять за старое, ни хр*на не делаешь". Тьфу, хоть иди и вешайся от тоски.
        - Извини, - еще раз чуть слышно повторила и направилась в сторону дома, намереваясь спрятаться в своей комнате и отсидеться там, придаваясь печали и разрушительному самоедству.
        Понуро опустив голову, прошла несколько шагов, прежде чем услышала за спиной, как он хмыкнул и произнес:
        - Ладно, не парься, спишем на то, что зрение так себе. Пойдем, я тебе кое-что покажу, - и с этими словами отправился внутрь гаража.
        Почему-то от этих слов у меня все внутри замерло. Я стояла и смотрела ему в спину растерянным взглядом. Он принял мои извинения? Понял, что была не в себе? Или просто проглотил обиду, как и я, затаив ее глубоко внутри?
        На пороге Тимур обернулся и выжидающе посмотрел на меня:
        - Идешь? - в голосе напряжение, словно ему действительно не все равно, пойду я за ним или нет.
        - Иду, - сиплым голосом ответила, и побрела следом.
        Он стоял в дверном проеме, наблюдая за моим приближением, а я шла, не в силах поднять на него взгляд, мне все еще было стыдно, неудобно, неуютно.
        Наконец я поравнялась ним, после чего Тимур зашел в гараж, внутри которого царил прохладный полумрак - теперь, когда дыр на крыше не стало, солнечный свет проникал внутрь только через небольшие, расположенные высоко над землей окошки. Парень нащупал на стене выключатель, и помещение залил бледный, чуть мерцающий свет.
        В углу, на том самом месте, где его оставили много лет назад, стоял наш старый автомобиль. Краска, которая раньше была ярко-синей, поблекла, местами облупилась, открывая взору бурую ржавчину, колеса давным-давно спустились. Грустное зрелище, а ведь когда-то это была сверкающая на солнце машинка, с отрытым верхом.
        Тимур подошел к ней, уверенно, по-хозяйски открыл капот и поманил меня, призывая подойти поближе и посмотреть.
        Я, конечно, подошла, и даже без энтузиазма заглянула на механические внутренности. Изнутри машина выглядела так же печально, как и снаружи.
        Тимур начал рассказывать, что с ней не так, показывать на какие-то штуки, загогули, провода. Я же стояла и, открыв рот, смотрела на него.
        Парень сначала пытался игнорировать мой взгляд, но потом не выдержал и спросил:
        - Что?
        - Я ни слова не поняла из того, что ты тут мне говорил, но это было красиво, - развела руками, признавая свою полнейшую некомпетентность в данном вопросе.
        Тим задумчиво почесал бровь, потом со вздохом произнес:
        - Давай я тебе на бумаге напишу, что надо для починки машины, и ты просто закажешь эти детали?
        У меня была идея получше, надеюсь, ему понравится:
        - Давай ты сам закажешь все, что надо, без моего участия?
        - Доверишь заказать самому? - похоже, он немного удивился.
        - Что в этом такого? С продуктами же проблем не возникает.
        - Так то продукты, - сказал снисходительно, а потом, подняв указательный палец вверх, протянул, - а это машина!
        Хм, видать все мужики одинаковые, стоит только разговору зайти о машинах. Для меня это просто средство передвижения, позволяющее быстро добраться из пункта А в пункт Б, а для него - Машина! Хотя на нее без слез и не взглянешь.
        - Не вижу разницы.
        - Хорошо, - быстро согласился он, решив, что действительно лучше самому все сделать, не привлекая в качестве посредника настолько далекого от техники, как я. - Сразу хочу предупредить, что внутренности я переберу, попробую реанимировать эту колымагу, но если хочешь привести в порядок внешний вид, то придется ехать в специальную мастерскую, так как в домашних условиях этого не сделать.
        - Без проблем. Чини ее, а потом съездим и покрасим.
        - Мы? - удивленно уточнил он.
        - Естественно, будешь контролировать процесс, я-то в этом вообще ни бум-бум. Мне какого-нибудь г***а наделают, а я и не пойму, - уверенно ответила я, с замиранием сердца наблюдая, как он действительно оттаивает, взгляд становится на пару градусов теплее.
        - Ладно, - согласился парень, снова наклоняясь, чтобы покопаться под капотом.
        Я решила, что не стоит форсировать события, поэтому тихонько ретировалась и побрела домой. Стоило мне только переступить порог, как тишина дома была нарушена телефонным звонком, и мне пришлось поспешить в гостиную.
        В результате у меня случился очередной разговор с белобрысой стервой, в ходе которого я еще раз отказалась передавать ей Тимура.
        Глава 21
        Осталось 22 дня
        Тем же вечером Тимур устроился в гостиной с планшетом и заказал необходимые детали под моим как бы руководством. На самом деле я в этом деле совершенно не разбиралась, поэтому мне оставалось просто сидеть в стороне и наблюдать за тем, как он бегло просматривает страницы, сравнивает характеристики деталей и выбирает то, что нужно.
        В конце мне нужно было лишь посмотреть список покупок, сделать вид, что понимаю эти странные названия, издать глубокомысленное "угу" и одобрить его выбор. Если бы он в этот раз решил обмануть, напакостить, например, заказав что-то ненужное или неоправданно дорогое, то я все равно бы этого не заметила, поскольку, как уже сказала, ни черта в этом не разбиралась.
        Конечно, можно было потратить день на поиск информации в сети, разбираясь в тонкостях строения автомобильных внутренностей, или отправить Тимуркин список на проверку тому же Никите, но мне, если честно, было лень.
        Поэтому, скрестив пальцы, заказала все то, что он навыбирал.
        Детали доставили быстро, на следующий день, практически сразу после обеда к моему дому подъехала машина с ярким логотипом фирмы-поставщика, и Тимур отправился получать заказ. Я, не желая оставаться в стороне, тоже выползла на крыльцо, и чуть щурясь от яркого солнца, облокотившись на шероховатые перила, наблюдала за тем, как он вместе с курьером проверяет содержимое коробок, наличие документов, сверяет номера.
        Я с интересом наблюдала за его действиями, за тем, как он общается с мужиком в зеленой униформе сотрудника фирмы. Спокойный, собранный, и совсем не такой, как со мной. Может, сказывалось то, что курьер не в курсе его социального статуса, а может по каким иным причинам, но Тимур был другим.
        Когда, наконец, машина отъехала от моего дома, он еще раз беглым взглядом прошелся по выставленным на земле коробкам, потом повернулся ко мне и показал поднятый вверх большой палец, сообщая, что все в порядке.
        Вот и ладно. С трудом оттолкнулась от перил, принимая вертикальное положение и отправилась домой, ни капли не сомневаясь в том, что он сейчас перенесет все свои сокровища в гараж и зависнет там до самого вечера.
        По пути к себе зашла на кухню, чтобы взять что-нибудь съестное. Что-нибудь такое, что можно схомячить прямо в кровати.
        В памяти очень ярко полыхали слова Сергея Геннадьевича о том, что если я похудею еще больше, то он упечет меня в стационар. Не хочу! Просто до ужаса не хочу! Тут поневоле задумаешься над тем, что же делать, как же быть. Два пути: либо начать есть, либо начать двигаться. В идеале конечно и то, и другое одновременно, но это уже задача из разряда невыполнимых.
        Ладно, с едой попробую как-нибудь разобраться, но вот активнее двигаться выше моих сил.
        Я решила пойти по первому пути, потому что прием пищи доставлял мне меньше мучений, чем спортивные нагрузки. Надеюсь, врач останется доволен хотя бы тем, что вес сохраню, и возможно, будет не слишком лютовать по поводу моего низкого тонуса.
        Решив так, стала воплощать это решение в жизнь, заставляя себя есть. Пусть тошнит, пусть кусок в горло не лезет, но я ела, упрямо заталкивая в себя ложку за ложкой. Вчера после приема пообедала, потом поужинала. Пусть всего лишь по маленькой тарелочке, но все-таки уже достижение, уже прогресс.
        Сегодня на утро кашу ела, даже кофе выпила не пустой, как обычно, а с бутербродом. Пообедала, запихав в себя немного первого, еще меньше второго и компот. И вот сейчас собралась взять с собой перекус.
        Главное, чтобы толк от всего этого был, а то ем, мучаю себя, желудок против такого вмешательства протестует. Очень не хочется, чтобы все прошло впустую.
        Распахнув холодильник, суровым взглядом прошлась по его содержимому, пытаясь выбрать хоть что-то. Аппетита нет, но я все-таки взяла большую шоколадку, вспомнив о том, как я умяла такую же при разговоре с Никитой. Может, и в этот раз осилю?
        Добрела до своей комнаты, но уже в дверях, взявшись за ручку, остановилась и развернулась в сторону кладовки.
        Не совсем понимая, зачем мне это надо, дошла до маленькой захламленной комнатенки и прильнула к окошечку, затянутому старой занавеской. Не знаю с какой целью, но стояла у окна и чего-то ждала, рассеянным взглядом скользя по обновленной крыше.
        Из-за поворота показался Тимур, в руках которого была пирамида из коробок, опасно накреняющаяся то в одну сторону, то в другую. Парень шел небольшими шажками, пытаясь поймать равновесие и не рассыпать все это добро.
        Я наблюдала за его передвижением, и потом, когда он уже скрылся в прохладном сумраке гаража, несколько минут смотрела на прикрывшуюся за ним дверь.
        Интересно, зачем я вообще сюда пришла? Кто-нибудь может мне объяснить?
        Смущенно, будто меня поймали за чем-то непристойным, отвернулась от окошка и тихонько, на цыпочках, словно меня кто-то мог услышать, прокралась прочь.
        Проспала я практически до самого ужина, просыпаясь лишь для того, чтобы поправить подушку, развернув ее холодным боком кверху, шоколадка так и осталась нетронутой. Я не смогла заставить себя даже просто открыть ее. Ну и ладно, сейчас пойду и нормально поем.
        Добравшись до кухни, обнаружила, что Тимура там нет, хотя уже время ужина. Все ясно, увлекся своими железяками и забыл обо всем на свете.
        Решив, что не стоит его дергать по такой нелепой причине, как разогревание ужина, все сделала сама. Достала из холодильника тушеную картошку с мясом, и, оценив свои силы едока, положила одну ложку, содержимое которой неказистой кучкой примостилось на краю тарелки. М-да, несерьезно, как ни крути. Со вздохом добавила еще пару ложек, разогрела и, пристроившись за кухонным столом, приступила к трапезе.
        Тимур сам разберется со своим ужином, проголодается и вылезет из своего логова, поэтому ждать его не стала.
        Меланхолично ковырялась вилкой в тарелке, размазав все ее содержимое по краям. Давай, Васька, хватит выпендриваться! Ешь уже!
        Отругав саму себя, отправила первую порцию в рот. Ведь вкусно же! Почему аппетита-то нет совсем?
        С отчаянным упорством затолкала в себя все, что положила, почувствовав, что лопну, если в меня попадет еще хотя бы одна крошка. Молодец, могу же, когда захочу!
        Прибрав за собой, покинула кухню, и, прихватив с полки книженцию в яркой обложке, устроилась на своем любимом диване. До чего же удобный, зараза! Так бы и лежала на нем, не вставая, лишь изредка поворачиваясь с боку на бок.
        Сюжет оказался непроработанным, скомканным, а порой откровенно идиотским. Возможно, именно поэтому я не могла сконцентрировать свое внимание на книге, а может потому, что постоянно бросала тревожные взгляды на электронные часы, висевшие на стене.
        Что можно делать в гараже столько времени? На улице уже темнеть начинает, а он все с машиной ковыряется. Нет, я очень рада, что Тим нашел себе дело по душе, но меру-то знать надо! Зачем упираться и пытаться все сделать за один раз? Ведь будет завтра, послезавтра и еще много-много дней до того счастливого момента, когда он покинет Ви Эйру. Зачем пытаться охватить все и сразу? Не понимаю! И никогда не понимала этой мужской увлеченности железными внутренностями машин. Помню, Ник как заведет разговор о двигателях, передачах и панелях управления, так у меня сразу уши вянут, и начинаю в отместку грузить его ненужной информацией о туфлях, сумочках и походах по магазинам. В результате Никитка затыкался, махнув рукой на такого убогого собеседника, как я. Вот только с Тимуром такое вряд ли будет уместным.
        Восемь вечера. Полдевятого. Девять. Полдесятого…
        Когда, наконец, показания часов перевалили за отметку в 22.00, я не выдержала и порывисто поднялась со своего места. Все, хватит! Сколько можно ковыряться с этим барахлом?
        Я решительно направилась к черному выходу, намереваясь вытащить Тимура из гаража, даже если для этого мне придется его пинками гнать.
        Правда, решительности и боевого настроя хватило ненадолго. Спускаясь с крыльца, оступилась, и если бы в этот момент моя рука судорожно не вцепилась в перила, то я растянулась бы на земле. Падения удалось избежать, но все равно простояла минут пять, согнувшись пополам и прижимая руку к боку, ожидая, когда утихнет боль от резкого движения.
        После этого, ворча под нос, как брюзгливая старуха, побрела к гаражу, аккуратно переставляя ноги и вглядываясь в тропинку, чтобы ненароком опять не споткнуться.
        В сумраке гараж казался темной махиной, возвышающейся над раскидистыми деревьями. Через открытые ворота лился ровный, чуть желтоватый свет, который время от времени пересекала высокая тень.
        Добравшись до своей цели, притаившись на пороге, осторожно заглянула внутрь.
        Ух, ты ж, е-мое, здесь, что война была? Битва несметных воинств? Армагеддон местного масштаба?
        В гараже царил полный развал: кучи разных деталей, разваленные по разным углам, коробки от сегодняшнего заказа, да и сама машина с поднятым капотом, походила на оскалившуюся пасть. И среди всего этого беспорядка стоял Тимур, почесывая макушку. Похоже, он что-то потерял в окружающих его руинах и теперь пытался вспомнить, где именно.
        Видок у него еще тот. Весь взъерошенный, грязный как черт. Футболка как всегда где угодно, но только не там, где должна быть, не на нем. Интересно, он решил поберечь одежду, поэтому снял, аккуратно свернул и убрал подальше, чтобы не испачкать? Или уже изгваздал все к чертям собачьим и приспособил в качестве тряпки для вытирания рук? Второй вариант мне показался более вероятным.
        Прошло, наверное, не менее пяти минут, прежде чем Тим отвлекся от своих мыслей и, почувствовав мое присутствие, повернулся лицом к входу. Я так и стояла, привалившись одним плечом к косяку, рассматривая обстановку в помещении.
        Он хмуро, исподлобья смотрел в мою сторону, не особо пытаясь скрыть свое раздражение, вызванное моим приходом. Похоже, я отвлекала его от дела просто чрезвычайной важности.
        - Ты на часы смотрел? - наконец поинтересовалось у него, заходя внутрь гаража.
        - Здесь их нет, - парень равнодушно развел руками.
        - Уже почти половина одиннадцатого, - произнесла, подходя ближе к нему.
        - Да? - он откровенно удивился.
        - Да, - кивнула, наблюдая за тем, как он немного устало потирает шею.
        - Я и не заметил. Как быстро время пролетело. Похоже, пора закругляться.
        - Мудрое решение, - кивнула, соглашаясь с ним.
        Вблизи он оказался еще чумазей, чем мне показалось до этого. Весь в машинном масле, каких-то темных пятнах, мазках. Даже физиономия вся измазана, как у представителя древних племен.
        Я изумленно рассматривала его с ног до головы. Грязный, потрепанный бродяга, иначе и не скажешь. На животе отпечаток крупной шестеренки и десятка два ровных круглых пятен. Видать, что-то прижимал к себе, когда переносил с места на место. Грудь, как у дикого индейца расписана замысловатыми мазками. Про руки вообще молчу, кисти почти сплошняком покрыты машинным маслом. Красавец, иначе и не скажешь.
        Подняла глаза на его физиономию и столкнулась с хмурым, мрачным взглядом. Что ему опять не так?
        Стоит, смотрит на меня как на врага народа, не проронив ни слова, а мне тут гадай, какая его муха опять укусила.
        Нет уж, дорогой мой, вчера я накосячила и извинилась, сегодня ничего плохого не делала, так что даже голову не буду напрягать, пытаясь разгадать причину мрачных взоров.
        Не обращая внимания на перепады его настроения, протянула руку и бесцеремонно указала на живот:
        - Ты себя вообще видел?
        Парень стоял, словно каменное изваяние, не отводя от меня взгляда.
        Да, что опять не так? Вопросительно развела руки в стороны, показывая, что не понимаю его пламенных взглядов и, по-прежнему, жду ответа на свой вопрос.
        Он, наконец, соизволил опустить взгляд на свой живот. Темные брови удивленно поползли наверх, когда он увидел, на что похож. Что, так уработался, что даже и не заметил, как в свинтуса превратился?
        Первым его порывом было стереть с кожи грязь. Ну и, конечно же, он не потрудился взять тряпку, а прямо пятерней и потер. А ладонь-то еще грязнее, чем живот, в результате пятно увеличилось вдвое.
        - М-да, - глубокомысленно изрек он, рассматривая результат своих действий. С усмешкой мотнул головой и непроизвольно потер щеку. Гений, чистой воды гений! Теперь еще и физиономию придется отмывать.
        До него, похоже, тоже дошло, что он сделал, потому что, тяжело вздохнув, он запрокинул голову к потолку:
        - Так, точно пора заканчивать на сегодня с этим ремонтом.
        После этого он посмотрел на меня. И, о чудо! Во взгляде ни намека на недавнюю враждебность. Это как вообще понимать? С чего такие перепады?
        Минуту назад смотрел так, словно голову мечтал отвернуть, а сейчас даже тени от того порыва не осталось. О чем он там интересно думал, раз такие перемены?
        Против воли начала мысленно перебирать свои действия с момента появления в гараже. Постояла на пороге, зашла внутрь, подошла ближе, удивилась тому, насколько он чумаз.
        Стоп! Он что, подумал, будто я его рассматриваю с какими-то эротическими намерениями? Серьезно? Так удивилась этому открытию, что, не думая, задала вопрос вслух:
        - Погоди-ка, ты что решил, будто я стою тут, рассматриваю твои телеса, любуюсь тобой как дура последняя? В этом причина злобных взглядов при моем появлении?
        Тимур пожал плечами:
        - Кто тебя знает.
        - Ты издеваешься что ли? Я стояла и думала о том, как можно было так изгваздаться!
        - Я мысли читать не умею.
        - Тимур, блин, ты меня когда-нибудь доведешь!
        - И что? Продашь? - хмыкнул он, с насмешкой глядя в мою сторону. Теперь его настроение явно улучшилось, а я наоборот негодовала.
        - Нет, возьму и все-таки высеку.
        Он лениво повернулся ко мне спиной:
        - Да, пожалуйста!
        Нет, ну что за свин? Теперь еще насмехается надо мной.
        Скользнула взглядом по спине, которая была не чище, чем передняя часть туловища. Самый натуральный свин, прибила бы с удовольствием, да только я на его фоне как комар сушеный!
        - Все? Можно поворачиваться, или еще пофантазируешь на тему, как спускаешь с меня шкуру, - участливо поинтересовался он, через плечо бросая на меня насмешливый взгляд.
        Я сердито фыркнула и рывком развернувшись, направилась прочь. Как ему удается за две минуты, парой фраз вывести меня из себя? Талант, блин!
        Пусть хоть ночует в этом дурацком гараже, в обнимку с этой колымагой, в груде металлического барахла. Да что там ночует, пусть уж переезжает сюда насовсем! И плевать я на него хотела!
        - Что все, воспитательная беседа закончилась? - услышала насмешливый вопрос в спину, от которого руки непроизвольно в кулаки сжались.
        - Да плевала я, делай что хочешь! - не оборачиваясь, сердито процедила сквозь зубы.
        Дошла до двери, взялась за старую потертую ручку, чтобы потянуть ее на себя. Одновременно с этим его ладонь уперлась в дверь над моей головой, не давая ее открыть. Бороться с ним, пытаться победить силой - бесполезно. Поэтому повернулась и, сложив руки на груди, спросила:
        - Ну что еще?
        - Пойдем, покажу, чем сегодня занимался, - примирительно произнес он.
        - Мне не интересно!
        - Да ладно, это же твоя машина, как может быть не интересно!
        - А вот так! Убери руку, я ухожу.
        - Нет, - просто ответил он.
        - Нет? - не поверила своим ушам, - Тим, тебе не кажется, что это уже перебор?
        Парень так и продолжал стоять, даже не шелохнувшись.
        - Сначала довел меня своими подозрениями, потом поиздевался, а теперь уйти не даешь! Ты уж определись, выбери одну линию поведения, а то я не успеваю переключаться вслед за твоим настроением.
        - Ладно, признаю, я был не прав. Это были нелепые подозрения, сам не знаю, с чего накрыло. Ты ведь даже…
        - Достаточно, - остановила поток его изъяснений поднятым к верху пальцем. Пусть уж лучше замолчит, а то сейчас опять выдаст что-нибудь относительно моей непохожести на нормальную женщину. Еще одного такого откровения мое самолюбие точно не выдержит, - я все поняла. Можешь не продолжать. Если это было извинение, то я его принимаю. Тему закрываем, давай показывай свои труды.
        Специально тараторила, чтобы сбить его с мысли, не дать закончить фразу, перевести разговор в другое русло. А то сейчас ляпнет что-нибудь, а я потом опять ночами спать не смогу, буду лежать и жалеть себя, лежа в темноте, раз за разом воспроизводя в памяти его слова. Особенно обидно оттого, что его всего аж передергивало от мыслей, что я могу на него покушаться. Как только бедного не стошнило от этих мыслей. Нет, ну до чего ж противный тип. Знаю, что сейчас далека от идеала, но понимать, что в глазах других людей выглядишь отталкивающе, очень неприятно. Я ж не по своей вине такой красавицей стала!
        Тимур чуть удивленно поднял брови, опешив от моего внезапного желания увидеть результаты работы.
        Наверное, думает: «вот сумасшедшая, сама секунду назад говорила о непонятных сменах настроения и на тебе, меняет позицию на сто восемьдесят градусов».
        Ничего, пусть уж лучше недоумевает, чем продолжает говорить на больную для меня тему. Не дожидаясь его ответа, поднырнула под руку и побрела обратно вглубь гаража. Тимур, чуть замешкавшись, последовал за мной.
        - Ну, давай рассказывай, что тут интересного?
        Он кивнул и указал на большую груду деталей:
        - Я сегодня разобрал все содержимое машины. Вот это старое д*рьмо уже никак не реанимировать. Так что можно смело отправлять на помойку. Тем более, замену уже приобрели. Вот это, - он подошел у другой, более аккуратной куче, - те детали, которые еще могут послужить. Я их на днях переберу, прочищу, и будут как новые. Внутреннюю часть машины я уже вычистил, убрал ржавчину, масленые подтеки, так что она готова к сборке. Если все пойдет нормально, и не обнаружится каких-то скрытых дефектов, то, думаю, дней за пять я ее соберу, и можно будет красить.
        - Здорово, - кивнула, слушая его рассказ.
        Интересно, а какая у него машина? Когда был вольным, наверняка имел железного коня, и ковырялся в нем с упоением в свободное от дебошей время. Как бы так ненавязчиво узнать? В последний момент удержалась, чтобы не задать этот вопрос вслух. Вот здорово было бы, ляпни я что-то про его свободную жизнь, и прощай обещание, данное Барсадову старшему, хранить все в секрете.
        - Я смотрю, ты в машинах хорошо разбираешься. Хобби? - наконец, придумала более или менее нейтральный вопрос.
        И тут я ясно увидела работу его внутренних ограничений. Видать, не особо задумываясь над ответом, он уже открыл было рот, но оттуда ни слова не вырвалось, будто невидимой рукой отключили звук.
        Тим горько поморщился и с досадой произнес:
        - У рабов не бывает хобби.
        - Тебя кто-то из хозяев учил разбираться в машинах? - решила подойти немного с другой стороны.
        - Что-то типа того, - уклончиво ответил он.
        - А какие машины нравятся больше всего? Ведь есть самая-самая любимая. У кого-нибудь из хозяев наверняка было что-то запавшее в душу.
        Он недовольно поморщился. Наверное, вспоминать о свободной жизни тяжело и больно, но все-таки начал говорить.
        - Была у одного… хозяина машина, близкая по духу. Почти такая же, как у твоей подруги Марики…
        - Она мне не подруга, - механически поправила его.
        - Не важно. Вот у нее модель А17 - это женский вариант, а там был А27 - мужская версия. Черного цвета с хромированными деталями.
        Ого, дорогая игрушка! Впрочем, он ведь обеспеченный товарищ.
        Был обеспеченным, пока на Ви Эйру не угодил.
        В том, что Тимур сейчас описывал свою собственную машину, я ничуть не сомневалась. Это можно было понять по блеску в глазах, одновременно восхищенному и грустному. Ладно, Тимурка, не переживай, немножко уже потерпеть осталось. Скоро домой, скоро на своем А27 рассекать будешь. Если конечно Игорь Дмитриевич уже не избавился от него.
        Мы еще немного постояли с ним в гараже. Я задавала вопросы относительно машин, он терпеливо отвечал. Не то, что мне было прямо страсть как интересно разговаривать на эту тему. Нет, просто хотелось с ним спокойно пообщаться. И если пока для этого надо делать увлеченное лицо, глядя на какую-то металлическую загогулю, что ж, так тому и быть. Готова немного потерпеть, ради дальнейших перспектив развития наших взаимоотношений.
        Ближе к одиннадцати мы все-таки пошли домой. Я к себе, сразу забравшись в кровать под одеяло, а Тим к себе. Думаю, полночи потратит только на то, чтобы отмыть себя драгоценного.
        Кстати, грязный грязным, а ведь действительно смотрела на него, и мне нравилось то, что видела. Красивый пресс, как я люблю, да и грудь, и спина. Повезло парню с фигурой, ничего не скажешь.
        Мне кто-нибудь может объяснить, о чем я вообще думаю, на ночь глядя?
        С сердитым кряхтением перевернулась на другой бок, поправила подушку и, закрыв глаза, настроилась на процесс засыпания, отгоняя от себя все мысли о перемазанных машинным маслом мужиках с отличным прессом.
        Глава 22
        Осталось 20 дней
        Я как раз разбилась среди старых файлов на компьютере, когда меня настиг входящий вызов. Пришлось прищуриться, чтобы разобрать номер абонента. В последнее время зрение совсем слабое стало, уже самой хочется более сильные очки приобрести. Через пару дней на прием к врачу, обязательно проконсультируюсь с ним по этому вопросу. Если не забуду....
        Оказалось, что звонил Лазарев, поэтому я ответила без лишних раздумий.
        Он придирчиво прошелся взглядом по моему внешнему виду.
        - Любуешься? - желчно поинтересовалась у него.
        - Нет, скорее проверяю все ли в порядке. Ты совсем бледная, и неприлично тощая! - бесцеремонно, я бы даже сказала бестактно, с упреком произнес он.
        - Да знаю я, - беспечно отмахнулась от него, - чем обязана такому внезапному звонку?
        - Просто так, решил узнать, как у тебя дела, - взгляд серьезный, напряженный.
        - Все хорошо, - подозрительно посмотрела на друга, - а вот ты врешь, причина твоего звонка в другом.
        - Вру, - спокойно согласился он, с легкой полуулыбкой на губах.
        - И? - я развела руками, как бы показывая, что жду продолжения.
        - Меня сегодня в комитет по правам человека вызывали. Про тебя расспрашивали.
        - И что ты сказал? - во рту пересохло от волнения. Если Ника вызывали, значит, комитет добрался до моей заявки на освобождение Барсика, и начал свои проверки. Сколько им времени потребуется, чтобы узнать о том, кто на самом деле такой этот Барсик? Барсадов старший конечно хорошо меня прикрыл, но все равно было как-то не по себе.
        - Сказал, что ты злая девочка, которая в детстве мучила котят, надувала лягушек через соломинку, разоряла птичьи гнезда....
        - Ник!
        - Вась, ну что я, по-твоему, мог сказать? Все как есть, правду! Инспектор выслушал, довольно покивал, сделал тридцать три заметки. Так что все нормально. Я тебе просто звоню предупредить, что машина запущена, сейчас они начнут шерстить всю твою подноготную. Если что - будь готова к звонкам.
        - Спасибо, - кивнула, облокотившись локтями на стол, - спина болела неимоверно.
        - Ладно, рассказывай, давай, как там твои дела, как имущество твое двуногое поживает.
        - Все хорошо.
        - Да ладно тебе притворяться, колись, что там у вас и как.
        - Ник, ты не понял. Действительно все хорошо, - чуть пожала плечами.
        - Помнится, в прошлый раз, когда мы созванивались, ты была готова убить его, расчленить собственными руками и закопать где-нибудь в саду. А сейчас говоришь, что все нормально?
        - Не поверишь, но это действительно так, - кивнула, подтверждая свою мысль.
        - И что же изменилось?
        - Мы с ним, скажем так, вышли из острой фазы отношений. У нас был очень серьезный разговор, даже не разговор, а скандал, после которого все изменилось.
        - Прямо подружились, и ходите теперь только за руку? Не спорите, не ругаетесь?
        - Еще как спорим, и ругаемся. Только теперь это споры двух людей с разными точками зрения, а не стычки хозяйки и упрямого раба. Бесит по-прежнему неимоверно, но хоть горечи не остается после наших разговоров, как это было раньше.
        - Так, а теперь давай поподробнее. Что, как и почему, - Никита устроился поудобнее перед экраном, подперев щеку рукой, - пожалуйста, полный доклад со всеми подробностями.
        Я и рассказала, а чего скрывать-то? Все четко, подробно, по порядку, не пропуская ни единой детали.
        Хотя нет, кое-что все-таки утаила. Свою обиду на его заявление о моей непохожести на нормальную женщину. Никита такого точно не поймет, еще выводов каких-нибудь непонятных наделает, а я, если честно, сама еще не разобралась с этой напастью, и со своей чрезмерно бурной реакцией на такую простую реплику.
        - Чу, да тебе памятник надо поставить!
        - Надеюсь не посмертно?
        - Дура, - беззлобно ответил Ник, - и шутки у тебя дурацкие! Я имел в виду, что тебе памятник надо поставить за твое умение находить подход к людям.
        - Лазарев! Нет никакого умения, просто так обстоятельства складываются.
        - Ага, со старшим Барсадовым смогла договориться, склонить на свою сторону, теперь с младшим ситуация меняется. И не надо мне тут про обстоятельства.
        Я махнула рукой, не зная, что ответить на такие слова. На мой взгляд, я ничего особенного не сделала, просто была сама собой, не знаю правильно это или нет.
        - Кстати, хорошо, что про старшего Барсика вспомнил, - Ник устало потер виски, - он лютует.
        - В смысле?
        - Устроил такую чистку среди своих людей, что даже враги притихли. Управление сквозь пальцы смотрит на происходящее, предпочитая не вмешиваться. Все только гадают, что на него нашло.
        - Понятно что, - убежденно кивнула головой, - Разбирается с теми, кто оказался причастен к исчезновению Тимура и появлению Барсика.
        - Это мы с тобой знаем, а остальным только и приходится строить предположения.
        - Пусть так и будет. Не вздумай никому проболтаться!
        - Я что, по-твоему, совсем того?
        Я лишь задумчиво пожала плечами, за что словила от Никиты недовольный взгляд.
        - Сегодня кстати матч твоей любимой команды, помнишь об этом? - поинтересовался друг.
        - Конечно, помню, я уже вся в предвкушении.
        - Ну, давай, удачного просмотра.
        - Сам-то не будешь что ли смотреть? - я изрядно удивилась. Ник очень редко пропускает чемпионаты, и причина для этого должна быть серьезная.
        - Нет, у меня немного другие планы, усмехнулся он, и я поняла, что загульный Никита опять отправляется за новыми ощущениями.
        - Лазарев, когда ж ты угомонишься? - я покачала головой, не пытаясь скрыть улыбки. Он неисправим, и не мне его переделывать.
        - Сразу после тебя, - в тон мне ответил Ник, подмигнув, - ладно, Чу, мне пора. Я свое дело сделал, по поводу комитета предупредил.
        - Спасибо.
        - Да не за что. Все, давай, отбой. Если что - звони. Хорошего вечера.
        Распрощавшись с Никитой, я продолжила свои разборки в файлах. Здесь были старые документы, фотографии, музыка и еще целая куча не пойми чего.
        Часть я безжалостно удаляла, а остальное сортировала по разным папкам. Особенно долго пришлось повозиться с фотографиями. Их было много, очень много. С родными, с друзьями, на работе, на отдыхе, даже несколько фотографий попались с того момента, когда мы еще были с Майлзом, их я бережно поместила в папку "воспоминания".
        Какие-то фотографии были сделаны мной, какие-то присланы друзьями. Вспомнила много интересных моментов из жизни. Заодно погрустила насчет своего внешнего вида. Сейчас к зеркалу подойдешь, и слезы катятся, а на фотографиях-то я красивая, улыбаюсь, на нормальную женщину похожа. Тьфу ты, опять в свою любимую тему скачусь сейчас. Эх, дайте мне силы дотерпеть! Три недели всего осталось, а у меня уже ни настроения, ни желания, ни стремления. Хочется только лежать и жалеть себя.
        Мысленно отвешиваю себе подзатыльник и заставляю переключиться с больной темы на что-то более приятное. Например, на мысли о предстоящем вечере у телевизора. Я уже говорила, что фанатею от спортивных соревнований? Так вот, сегодня особенный матч. Сегодня играет любимая команда, а это значит, что я буду сидеть у голубого экрана, пристально наблюдать за происходящим на поле, и отчаянно болеть за своих любимцев!
        Весь оставшийся день я провела в предвкушении этого события.
        На ужин отправлялась, не особо рассчитывая на компанию. Тимур, как и вчера, и позавчера, и поза-позавчера пропадал в гараже, не высовывая оттуда и носа. Работа по ремонту машины настолько увлекла его, что, убежав из дома сразу после завтрака, он так ни разу и не ступил на порог до самого вечера.
        Вернулся он, когда время ужина давно прошло. Грязный, словно работник самых глубоких шахт, прошел к себе в комнату и выбрался оттуда только спустя полчаса. Чувствую, потратил он все это время на отмывание себя любимого, потому что в гостиной появился в свежей футболке с взъерошенными влажными волосами.
        - Я опять забыл о времени, - чуть виновато произнес парень.
        Я лишь махнула рукой. Мне нравилось, что у него теперь было занятие, которому он предавался с большим удовольствием. После такого рабочего дня он возвращался усталый, но довольный, умиротворенный, в хорошем расположении духа, следовательно, и у меня настроение становилось хорошим. Вот такой замкнутый круг. Тим рад работе, а я рада, что он рад, и мы мирно сосуществуем.
        - Может тебе туда часы принести, - предложила я, искоса наблюдая за ним.
        - Не надо, - отмахнулся Тимур.
        - Почему?
        - Во-первых, они мне не нужны, все равно буду делать, пока желание есть, - пожал плечами парень, - а во-вторых, уже скоро конец. Пара дней, и машина будет готова, можно ехать и красить.
        - Быстро ты с ней разобрался, - с легкой ноткой удивления, смешанного с восхищением, заметила я, - думала, провозишься не одну неделю.
        - Я сначала тоже так думал, но потом оказалось, что все не так уж и плохо, - произнеся это, Тимур развернулся в сторону кухни, - ты уже ела?
        - Давным-давно, - усмехнулась я, - тебя пока дождешься - с голоду помрешь.
        Тим лишь кивнул, принимая мой ответ, и пошел ужинать.
        Я слышала, как он разогревает пищу, потом все убирает. Думала, после этого вернется к себе. Ан нет, начал греметь посудой и, я догадалась, что он собирается готовить. Решил сэкономить время и сделать все сейчас, чтобы не отвлекаться завтра от любимого занятия. Надо же, молодец какой! Прямо сама хозяйственность, с некоторой долей иронии подумала я, прекрасно понимая, если бы сам он так не решил, то фиг бы я его заставила кашеварить, на ночь глядя.
        Тимур возился на кухне, а я, погасив свет в гостиной, включила телевизор. До начала игры оставалось совсем немного времени.
        В полумраке, забралась с ногами в огромное кресло, накинула на себя легкий плед и постаралась усесться так, чтобы ребра не ныли. Это было проблематично. И так садилась, и эдак, вся искрутилась, пока не нашла положение, в котором испытывала минимальный дискомфорт. Подобрав, наконец, удобную позу, блаженно вздохнула и приготовилась смотреть матч. Моя команда играла со своими извечными противниками, которые совершенно не уступали им ни в силе, ни в мастерстве. Так что игра должна быть интересной, и ее исход заранее не предугадаешь. На прошлом чемпионате победили мои, на позапрошлом чужие, а уж сколько раз у них была ничья, и не сосчитаешь.
        Обычно для просмотра матча мы собирались с друзьями в каком-нибудь спортивном баре, где можно и посмотреть, и поорать, и что-нибудь выпить, и я возвращалась домой под утро, охрипшая, но довольная до безобразия.
        В этот раз все друзья далеко, Таисия спортом не интересуется, остается только тихонько сидеть в кресле и в одиночку переживать.
        Интересно, а Тимур любит такие соревнования? Мысль была настолько неожиданной и нелепой, что я чуть не подавилась. Вот казалось бы, какая разница любит - не любит? Пусть делает свои дела и идет к себе.
        Но вместо того, чтобы отмахнуться от этой мысли, я почувствовала, как она меня захватывает. Целиком, полностью. Мне внезапно стало до безумия интересно, смотрит он такое или нет. То есть, смотрел ли раньше, когда был вольным. Наверняка смотрел, все молодые парни повернуты на спорте, не думаю, что этот был исключением.
        Позвать его что ли? Усадить рядом, пусть тоже смотрит?
        А что если все-таки не любит? Или не захочет? Буду выглядеть как дура, которая навязывается, упрашивает составить себе компанию. Нет, так дело не годится.
        Посидев еще немного, так и эдак гоняла эту мысль в своей голове. Не знаю, почему она меня так зацепила, но мне действительно хотелось позвать Тимура. Может потому, что я не привыкла смотреть большие игры одна, а может потому, что внезапно захотелось сделать ему приятное.
        Не придумав ничего лучше, я позвала его, воспользовавшись нелепым предлогом. Уточню вопрос по машине, а сама понаблюдаю за его реакцией. Если никак не отреагирует на то, что происходит на голубом экране, то и заикаться не буду, пусть идет к себе. А если проявит интерес, то предложу посмотреть.
        На мой зов Тимур откликнулся не сразу. Похоже, сначала решил доделать какое-то дело, не терпящее отлагательства, а уж потом идти и узнавать, что там за блажь хозяйке в голову пришла. Ну, никакого уважения к убогим!
        Зашел в гостиную, вытирая руки светлым полотенцем, и вопросительно глядя на меня.
        - Слушай, я тут подумала, - бодро начала я, пристально следя за его реакцией, - если ты через пару дней машину доделаешь, то, наверное, надо заранее записаться на покраску, а то вдруг мест нет, или краски нужной не окажется, или еще что-нибудь непредвиденное случиться.
        Заметила, как он покосился в сторону экрана, но быстро перевел взгляд обратно на меня:
        - В принципе можно, - задумчиво согласился, закидывая полотенце на плечо, - даже если по какой-то причине не успею доделать, то предварительная запись ни к чему не обязывает.
        Опять заинтересованный быстрый взгляд в сторону экрана. Таааак, похоже, все-таки неравнодушен он к спорту, хоть и пытается скрыть свою заинтересованность.
        - Тогда напомни мне завтра утром, - попросила у него, не отводя взгляда, - будем звонить.
        - Будем? - уточнил он.
        - Ты будешь, - кивнула головой, - а я буду, стоять рядом и кивать.
        Тим вопросительно поднял брови, поэтому пришлось пояснять:
        - Я толком ни на один вопрос ответить не смогу, поэтому мне проще тебя к телефону поставить, чем пыхтеть самой.
        - Как скажешь, - спокойно повел плечами, а его взгляд упрямо, против его воли возвращался к экрану, - все, могу идти?
        - Нет, - покачала головой, пряча усмешку.
        - Чего еще? - устало поинтересовался он.
        - Компанию составишь? - предложила, кивком указывая на диван.
        Он с сомнением покосился сначала на меня, потом на телевизор.
        - Я же вижу тебе интересно, - подначивала я его, - а я одна не люблю смотреть матчи. Скучно.
        Тимур сложил руки на груди и пристально посмотрел на меня:
        - Ты всерьез увлекаешься этим? - кивнул на экран.
        - Обожаю, - правдиво ответила, не собираясь скрывать своего пристрастия, - ни одного крупного соревнования не пропускаю, особенно когда любимая команда играет.
        Тим смотрел на меня с изрядной долей удивления.
        - А что такого? - с вызовом поинтересовалась у него, - девушка не может увлекаться спортивными соревнованиями?
        - Да не очень-то ты похожа на страстную любительницу спорта.
        - А ну-ка поясни? - прищурившись, потребовала у него.
        - Чего тут пояснять? Ты больше похожа на фанатку мягкого дивана, на котором можно полежать, посидеть, блаженно посопеть, - усмехаясь, ответил он, заставив меня чуть ли не зашипеть от негодования. Нет, ну каков нахал!
        Поджав губы, смерила его сердитым взглядом. Я к нему по-человечески, а он как всегда с выставленными вперед рогами. Вот как с ним общаться, скажите на милость? Тут уже и руки опускаются, и все желание наладить ситуацию сходит на нет. Отвернулась в сторону телека, демонстративно сделав вид, что его здесь нет. Пусть валит в свою комнату и носа своего наглого не высовывает. И без него прекрасно проведу вечер, и, вообще, вся эта идея позвать его, была откровенно глупой. Это же Тимур! С ним по-нормальному никогда не получается.
        Смотрю на экран, а сама непроизвольно кошусь в его сторону. Постояв пару секунд, развернулся и пошел прочь, а у меня внутри желчной волной разлилось разочарование. Хуже нет, когда пытаешься сделать шаг навстречу, а тебя щелкают за это по носу.
        Кое-как справилась с обидой, и попыталась сконцентрироваться на матче. Правда, пока он еще не начался. Комментаторы оценивали расстановку сил в чемпионате, делали прогнозы, обсуждали отдельных игроков. До начала оставалось еще десять минут, камера показывала, как игроки вышли на поле и разминаются, готовятся к увлекательному поединку. Изо всех сил попыталась вникнуть в происходящее, но в мыслях все равно царил Барсик этот драный, будь он не ладен. Как всегда умудрился лишить меня равновесия своими словами! Прибила бы! Надо же, только сегодня заявила Никите, что все у нас нормально, все хорошо, и на тебе, пожалуйста. Получите, распишитесь! Тим опять кусаться начал.
        Уже не пытаясь вникнуть в пространные речи ведущих, сидела и откровенно подслушивала, чем занимается Моя Головная Боль. Тимур вернулся на кухню, по-видимому, чтобы доделать неоконченные дела. Я слышала, как он домывает посуду, убирает что-то в холодильник, гремит ящиками. Ну и пусть! Не собираюсь за ним бегать! Не захотел смотреть - его проблемы, пусть идет и спит!
        Прошло, наверное, минут десять, когда я снова услышала его шаги, приближающиеся ко мне. Ну, чего еще? Вспомнил еще какую-нибудь гадость и решил скорее озвучить ее, пока не забыл?
        Демонстративно продолжаю игнорировать, даже голову не поворачиваю в его сторону. Плевать я хотела на все его слова. Пусть идет к себе и оставит меня в покое!
        И вот смотрю я в телевизор, не отрываясь, хоть и не понимаю, что там происходит, сижу как на иголках, стиснув под покрывалом кулаки, как вдруг Тимур появляется прямо передо мной, возвышаясь, словно гора, и полностью закрыв обзор. Ну, что опять?
        Вскинула на него недовольный взгляд, и уже открыла было рот, чтобы вывалить ему все, что думаю о его поведении, но замерла, изумленно распахнув глаза.
        - Без еды такие вещи смотреть нельзя, - невозмутимо произнес Тимур, и протянул мне тарелку с наспех сделанными сэндвичами.
        А я так и сидела, раскрыв рот, и удивленно смотрела на него, не в силах выдавить и слова. Тим поводил тарелкой перед моим изумленным лицом, и, не дождавшись никакой разумной реакции, протянул:
        - Понятно, - без лишних комментариев поставил тарелку мне на колени и невозмутимо уселся на диван, устало привалившись к спинке.
        Я все так же, как дура смотрела на него, забыв обо всем, что происходило на экране. Не обращая на меня ровным счетом никакого внимания, Тимур принялся за свой сэндвич. А я по-прежнему смотрела, не отрываясь. Наконец он не выдержал, и прошамкал набитым ртом:
        - Ты меня позвала матч смотреть, или просто решила посадить рядом и любоваться? - кивнул в сторону телевизора и отвернулся.
        Я с трудом заставила себя перестать на него глазеть. Ну, что ж скрывать… Удивил… Сразил даже, можно так сказать.
        Опустила взгляд на тарелку. Есть, конечно, опять не хочется, но он прав. Когда смотришь соревнования, болея за команду, поневоле хочется начать жевать, ну лично мне. И подойдет что угодно: яблоки, чипсы, конфеты, или вот как Тимур сделал - сэндвичи, с тонко нарезанным мясом, листьями салата, помидорами, сыром.
        Зазвонил телефон, и я механически ответила.
        - Васька, сейчас матч твой начнется, не пропусти! - раздался громкий голос Никиты, уверена, что даже Тимур все отлично расслышал.
        - С чего это я должна пропустить? - поинтересовалась у него недовольно.
        - Ну, я подумал, что ты опять зависла на своем диване. Блаженно заснула, пуская слюни на обивку, - усмехнулся Лазарев, а вслед за ним и Тимур хмыкнул, бросив на меня взгляд исподлобья, от чего я снова закипела.
        - Вы сговорились что ли? - рявкнула я в трубку, одновременно припечатывая Тима злобным взглядом.
        - Мы? - переспросил Лазарев, - Кто мы? Кто тот смелый человек, который позволил плохо высказаться о великой любви между тобой и диваном?
        - Да так.
        - Ты Тимура, что ли своего в виду имеешь? - поинтересовался Никита.
        Черт, да что так громко сегодня разговор в трубке звучит? Вижу, как Тим удивленно поднял брови, услыхав свое имя, и повернулся в мою сторону. Хотела было буркнуть, что не мой он, но остановилась, потому что прозвучало бы это как минимум глупо.
        - А кого ж еще? - прохладно ответила другу, не сводя взгляда с сидящего напротив парня, - десять минут назад выдал мне что-то в том же духе, что и ты!
        - Ну и правильно, - неожиданно ответил Никита, - нечего расслабляться. Уже, наверное, приросла к своему дивану, корни пустила, мхом покрылась.
        - Ник, а не пойти бы тебе…
        - Ладно, Чу, не бухти! Смотри свой матч. Тимуру привет.
        - Ага, обязательно, нужен ему больно твой привет, - проворчала, отключаясь.
        Тимур все еще смотрел на меня, по-видимому ожидая пояснений, а я демонстративно задрала нос к верху и повернулась к телеку. Матч уже начался, а с этими двумя я старт пропустила. Надо было одной тихонько сидеть и смотреть, и никто бы не мешал.
        - Наверное, это не мое дело, - подал голос Тимур.
        - Скорее всего, - ответила, так и не дав ему договорить.
        - Но я все равно спрошу. Это кто сейчас был?
        - Это? Никита Лазарев. Мой лучший друг, мой напарник, в далеком прошлом мой парень, - зачем я всю эту информацию вывалила? Понятия не имею! Но что-то мне подсказывает, что это обида моя застарелая сыграла. Захотелось показать, что хоть я на сейчас женщину и не похожа, но все-таки ей являюсь.
        Тимур, впрочем, не проникся, а задал следующий вопрос:
        - Он знает обо мне?
        - Конечно. Кому я, по-твоему, жаловалась на тебя и плакалась на судьбу, в моменты особой печали? - хмыкнула я, а Тим наоборот подобрался.
        - И что ж он не прилетел спасать свою дорогую подругу? - с ударением на последнее слово, спросил парень.
        - Я ему не разрешила.
        - Почему? - не унимался он. Вот ведь дотошный, когда дело своей шкуры касается!
        - По личным обстоятельствам, которые я обсуждать не могу. Но можешь не переживать, скоро приедет. Недели через три, вот там и познакомишься.
        - Горю от нетерпения, - с мрачной иронией ответил Тимур, наконец, отворачиваясь, и оставляя меня в покое.
        Что, поганец, опасаешься появления в доме представителя мужского пола? Правильно, это тебе не сушеную мартышку в очках доставать!
        Покоя хватило ненадолго. Тимур снова обратил на меня свое внимание:
        - Можно вопрос?
        Да что ты никак не успокоишься! Сегодня тебя на разговоры прорвало? Местами поменялись?
        - Смотря какой, - пробубнила, потому что как раз успела откусить сэндвич. Тим был прав, с едой смотреть такие вещи интереснее.
        - Почему Чу?
        - Фамилия у меня - Чуракова, поэтому и Чу.
        - Понятно, - удовлетворенно кивнул он.
        - А ты что думал?
        - Поверь, тебе лучше этого не знать, - хмыкнул он, потирая подбородок.
        Вот, с*чонок! Представляю, какими эпитетами от меня успел наградить за время своего пребывания в моем доме. Чуть не подавилась от негодования и сердито посмотрела на него, а он, как ни в чем не бывало, опять уставился в телек.
        Я с ним точно с ума сойду!
        Дальше вечер шел своим чередом. Мы смотрели прямую трансляцию, иногда что-то обсуждали, причем довольно эмоционально. Оказалось, что Тимур, когда не включает редкостного заср*нца, может нормально общаться. Я настолько удивилась этому факту, что пол вечера подозрительно на него поглядывала, непроизвольно ожидая подвоха. Оказалось, напрасно ждала. Это действительно был нормальный вечер. Самый нормальный из всех, что выпадал на нашу долю с момента знакомства. И в конце я даже невольно поймала себя на мысли, что все не так уж и плохо. Если он будет себя так вести все оставшееся время, то наше совместное существование вполне может быть не настолько мрачным, как я его изначально представляла. Однако загадывать и строить планы на столь долгий срок я опасалась. Кто его знает, может сегодня в хорошем настроении и ведет себя нормально, а завтра оп, и снова накроет, и снова здравствуй злобный Поганец.
        Нет уж, обойдемся без планов. Пусть все идет потихоньку, своим чередом. И если сегодня наш вечер сложился так, то надо этим наслаждаться сегодня, без оглядок на вчерашний день и попыток заглянуть в завтрашний. Живем здесь и сейчас.
        Глава 23
        Осталось 17 дней
        - Все готово, - произнес Тимур, неожиданно появившись в гостиной, и выдернув меня из послеобеденной дремы.
        От столь внезапного появления, испуганно вскочила, чуть не потеряв очки, в последний момент успев их поймать на самом кончике носа. Непослушными руками водрузила на место и, сонно моргая, посмотрела на него:
        - Что готово?
        Тимур снисходительно покосился в мою сторону, но удержался от комментариев на тему, как выражается Лазарев, "великой любви" между мной и диваном.
        - Машина твоя готова, - буркнул он, сосредоточенно оттирая ладони, перемазанные машинным маслом, - можно ехать в мастерскую и красить.
        - Так быстро? - удивленно посмотрела на него, еле удерживаясь от того, чтобы зевнуть во весь рот.
        - Быстро? - удивился Тим, - почти неделю с ней провозился.
        - Конечно, быстро. Она столько лет простояла в гараже, обрастая ржавчиной, а ты ее "на ноги" за семь дней поставил, - стараясь сильно не кряхтеть, поднялась на ноги, - пойдем, покажешь, что получилось.
        - Мне надо переодеться, - он указал рукой на очередную безнадежно испорченную футболку.
        Похоже, после этого ремонта, мне придется заново покупать ему одежду. Много одежды.
        - Иди, переодевайся, - произнесла и направилась в сторону черного выхода, - пока я доберусь до гаража, ты не только переодеться успеешь, но и душ принять.
        Парень кивнул и стремительно развернувшись, отправился в свою комнату. Я же, не торопясь, побрела к выходу. В голове шумело, а перед глазами бело-серо-черные мушки кружатся. Нельзя так резко просыпаться и вскакивать! Никак нельзя.
        По дороге зашла на кухню, чтобы попить воды. Кофе бы надо сварить, для поднятия бодрости, но попозже, когда из гаража вернусь.
        Грустно посмотрела в сторону холодильника. Эпопея с насильственным запихиванием еды внутрь своего многострадального организма продолжалась. С усердием, достойным стойкого оловянного солдатика, я заставляла себя есть, несмотря на то, что о пище не хотелось даже думать. Ни запах не возбуждал аппетита, ни вкус, ни внешний вид.
        Завтра прием у врача, и я всерьез опасалась, что если мой вес все-таки уменьшился, то Сергей Геннадьевич запрет меня в палате. Две с половиной недели любоваться на белые стены и лежать под капельницами? Приятного мало. Поэтому до дрожи в руках, мечтала о том, чтобы мои несчастные килограммы остались со мной.
        После кухни продолжила свой путь. Вышла через заднюю дверь, аккуратно спустилась по старым, выщербленным и побелевшим от времени, ступеням. Памятуя о том, как в прошлый раз чуть не свалилась кубарем вниз, предусмотрительно держалась за поручень.
        Не торопясь, прошла по дорожке до гаража. Однако у входа немного замешкалась, не зная, стоит ли туда заходить без Тима.
        Обернувшись, убедилась в том, что его в поле зрения пока еще нет. Я конечно хозяйка и этого дома, и гаража, да и самого Тимура в частности, но без него там хозяйничать было неудобно.
        Тихонько толкнула рукой тяжелую дверь и осторожно заглянула внутрь. После улицы, мне показалось, что в гараже царит кромешный сумрак. Поморгала в нерешительности, силясь хоть что-то увидеть.
        За этим занятием меня и застал Тимур:
        - Чего ты здесь зависла? - удивленно спросил он, и широким жестом полностью распахнул створки ворот.
        Солнечный свет хлынул внутрь, и я с изумлением обнаружила вместо руин, царивших там последнее время, приличный гараж. Инструменты рассортированы по полочкам, весь хлам сложен в аккуратную кучу в углу, и сверху прикрыт мешковиной. Все-таки есть в нем жилка педанта. Некоторые вещи делает автоматически, даже не задумываясь. Стыдно признавать, но у него в вещах порядка больше, чем у меня.
        Вот в мой шкаф загляни, одежда - где стопочкой, где кучкой, где комочком, где узелочком, а у него все четко. Стопка - футболки, стопка - брюки, да и все остальное так же. Может, конечно все дело в том, что вещей у него не так уж и много, поэтому удается такой порядок поддерживать… Это я себя так утешаю.
        Итак, в гараже порядок. Справившись с первым удивлением, посмотрела на Тимура. Он по-деловому прошел внутрь, что-то переложил на полке, поправил, откуда-то из угла достал ключи и направился к машине. Смотрю на него и словно не узнаю. Иногда кажется, что подменили, по сравнению с тем, что было в начале. Развить эту мысль мне не дали.
        Тимур распахнул переднюю дверцу и кивнул, приглашая сесть. Я в нерешительности подошла ближе.
        - Карета готова, - хмыкнул он.
        - Здорово, - рассеянным взглядом пробежалась по испещренному ржавыми пятнами капоту. Неужели он действительно этот раритет в порядок привел? Даже не верится.
        Недолго думая, направилась к пассажирскому сиденью. Тим нахмурился, проводил меня недовольным взглядом.
        - Не будешь проверять?
        - Буду, - кивнула, забираясь внутрь машины, - только с моим зрением, и рассеянностью мы с тобой даже из гаража не выедем. А если и выедем, то первое же дерево - мое. А мне еще вроде как жить хочется. Так что ты давай за руль, а я рядом посижу, посмотрю.
        Тимур кивнул, принимая мой ответ, и занял место водителя.
        Я наблюдала за тем, как он вставляет чип-карту в разъем и нажимает на кнопку завода двигателя. Если честно, не верила, что у него получится, но мотор завибрировал, задрожал и, издав низкий хриплый рык, завелся. Тим удовлетворенно кивнул, и плавно тронулся с места.
        Машина выкатилась из гаража и потихоньку, шурша колесами по дорожке, покатилась вдоль дома. Выехав на аллею, ведущую прочь от дома, Тим вдавил педаль газа в пол, и моя старая, ржавая машина покорно набрала скорость.
        Мы доехали до конца аллеи, там Тимур филигранно развернулся на участке, где и двум машинам не разъехаться, и направились обратно.
        Через несколько минут остановились возле крыльца.
        - Ну как? - поинтересовался Тим, облокотившись одной рукой на руль и развернувшись ко мне в пол-оборота.
        - Супер! Я думала, она покашляет, почихает, пару раз дернется на месте, тихонько хрюкнет и умрет, - усмехнувшись, ответила ему, - ты молодец, такого мастодонта оживил.
        - Не так уж эта старушка и плоха, - он поощряющее похлопал ладонью по передней панели, - еще покатает. А покрасим, вообще, как конфетка будет.
        - Ага, старая, дряхлая, слипшаяся конфетка, - не смогла удержаться от иронии, с трудом выбираясь наружу, - идем звонить. Надо нашу предварительную запись подтвердить.
        Тим без лишних слов покинул машину, и пока я ковыляла к дверям, успел еще пару раз обойти вокруг, попинать колеса, поковырять отслоившуюся старую краску.
        Запись на покраску у нас была на следующий день, на десять утра. Девушка-менеджер предупредила, что накануне необходимо позвонить, подтвердить свой приход, в противном случае будет считаться, что мы не приедем, и наше время отдадут другим.
        Как и в прошлый раз, поставила Тимура к телефону, а сама стала ждать в сторонке, искоса наблюдая за тем, как он невозмутимо общается со служащим автосервиса.
        Тим подтвердил, что мы завтра приедем. Потом замолчал, слушая ответ, по мере которого у него залегла складочка между бровей. Прикрыв трубку ладонью, он повернулся ко мне и спросил:
        - У них на сегодня место освободилось. Поедем?
        - Во сколько? - скептично почесав щеку, поинтересовалась у него. Никуда мне не хочется сегодня ехать. Ни малейшего желания, я бы полежала, подремала. В общем, занялась бы своими любимыми делами.
        - Девять вечера. Красить будут часа два, потом сушить. Так что раньше двенадцати точно не управятся.
        Ой, как не хочется! По ночам бродить не пойми где!
        Тимур не отрываясь смотрел на меня, ожидая ответа. И по теням, скользящим в его взгляде, внезапно поняла, что ему хочется поехать именно сегодня. Он в эту машину столько времени и сил вложил, что теперь не терпится увидеть конечный итог своей работы.
        Ночью нормальные люди спят, а не по автосервисам катаются. Вот надо оно мне? Заглянула в темные выжидающие глаза, и поняла, что надо. Нам обоим надо. Пусть небольшой, но еще один шаг навстречу, возможность по-человечески пообщаться. Он сделал все, что от него зависело, чтобы починить эту машину, а я должна сделать так, чтобы он об этом не пожалел.
        Мысленно помахав ручкой сладкому сну, кивнула Тимуру. На какой-то миг мне даже показалось, что он улыбнется. Конечно, этого не произошло, просто выражение глаз потеплело. И то хорошо.
        Вполуха слушала, как он обговаривает детали, даже не пытаясь вникнуть в суть. А зачем? Все равно, ровным счетом ничего в этом деле не понимала. Тим и сам здесь разберется, гораздо быстрее и лучше, чем я. В таких вопросах на него можно было положиться.
        Это что? Я ему доверять, что ли, начала? Не рановато ли?
        Он положил трубку на стол и, повернувшись ко мне, абсолютно бесстрастно произнес:
        - Все, договорился. В девять нас ждут.
        - Отлично, - кивнула ему, после чего Тимур ушел. Я услыхала, как скрипнула задняя дверь, оповещая, что мой подопечный снова отправился в свое любимое место - гараж на заднем дворе.
        Ну и ладно. Раз уж вечер обещает быть долгим, я решила, что не стоит бороться со своими желаниями, и снова отправилась на диван. Часик-другой надо поспать, так сказать, скомпенсировать вечернюю прогулку.
        Улеглась, накрылась легким пледом и в ожидании прихода сна, начала всякие мысли в голове гонять. Начала с воспоминаний о своем детстве, о том, как еще отец катал нас с мамой на этой же самой машине. Потом перекинулась на то, в каком состоянии она оказалась за долгие годы простоя. Странно, что отец не забрал ее с собой, когда переезжал в новый дом. Затем мысли переметнулись на то, какой Тимур молодец, и руки у него золотые, и может быть вполне адекватным, если захочет. И в итоге пришла к вопросу, а он вообще улыбаться умеет, или из него эту привычку с корнем все эти три года выдирали? Серьезно, ни разу не видела на его лице улыбку, пусть даже злую, раздраженную, да вообще какую угодно. Да, усмехался краем губ, не более того, и выражение глаз при этом не менялось. А иногда, в минуты затишья и благостного настроения, на лице появлялось теплое выражение, и даже взгляд темных глаз становился мягче.
        А с чего это, собственно говоря, я вообще лежу и вместо того, чтобы спать, думаю о том, не разучился ли Тимка улыбаться?! Бред.
        Сердито фыркнула, улеглась поудобнее, ойкнув от того, что металлические ребра беспощадно сдавливали грудную клетку. Ничего, осталось совсем чуть-чуть, и я сниму с себя этот капкан, стану сама собой.
        Когда на часах было уже почти восемь вечера, я решила, что пора идти собираться. Выбор в одежде у меня невелик: либо балахон, либо балахон, ну или на крайний случай, балахон. Выбирай - не хочу, но все равно надо было хоть немного привести себя в порядок. Умыться, чтобы избавиться от остатков сна, причесаться, пригладить петухи и заколоть новый, элегантный хвостик из трех волосинок, торчащих на моей бедной голове.
        На выходе из гостиной столкнулась с Тимуром. Парень был мрачен, как предгрозовая туча. Ну что опять случилось?
        Посмотрела на него устало, и в тоже время обреченно. Ну, давай, драгоценный мой, вываливай, что у тебя там внутри бурлит, я как раз подумывала о том, что больно мы с тобой скучно жить стали. Ни тебе скандалов, ни искр, ни пороха. Тоска зеленая, а не жизнь.
        Тим, и не думая уступать дорогу, мрачно смотрел на меня:
        - Ты собираешься надевать браслеты? - то ли спрашивает, то ли утверждает он.
        Я смотрела на него ничего непонимающим взглядом. Браслеты? Какие браслеты? Те, что в сейфе лежат?
        - Зачем? - наконец спросила, с трудом придя в себя после его внезапного вопроса.
        - В смысле зачем? Ты же собиралась брать меня с собой.
        - И сейчас собираюсь, - утвердительно кивнула головой, не понимая, к чему он клонит. Нахмурив брови, стояла и пыталась сообразить, чего такого важного я не учла, что ускользнуло от моего внимания, - причем здесь браслеты?
        - Как ты собираешься выходить с рабом в людное место, если на нем не будет браслетов?
        - И чего в этом такого?
        Тимур шумно выдохнул и искоса посмотрел на меня:
        - Ты вообще не в курсе, как все должно быть по правилам, да? - в голосе то ли изумление, то ли снисхождение, я не разобралась.
        - По каким правилам? - понимаю, что туплю по-страшному, но целостная картинка в мозгу никак не хотела складываться, - если ты в курсе что и как, то будь добр, просвети.
        Тимур покачал головой и заговорил:
        - Чтобы выводить раба за пределы дома или личных территорий и у него, и у хозяина должны быть браслеты, для контроля.
        - Контроля? - тупо переспросила у него.
        - Вдруг я решу задушить кого-нибудь, хотя здесь внутренний блок удержит, или например, устроить разгром где-нибудь на улице. Как ты будешь меня успокаивать? Поэтому выходы разрешены только с активированными браслетами, чтобы в случае чего, хозяин мог отдать нерушимый приказ.
        - У тебя в планах на сегодняшний вечер есть пункт "задушить кого-нибудь и устроить погром на центральной площади города"?
        - Нет, - раздраженно повел плечами.
        - Значит, обойдемся без браслетов, - убежденно ответила я и попыталась его обойти. Неужели я буду надевать это орудие пыток на Тима или себя? Да ни за что на свете!
        - Ты, по-моему, не понимаешь, насколько это серьезно.
        - Слушай, у меня такое чувство, будто ты просто мечтаешь надеть эти металлические оковы! - сердито буркнула себе под нос, когда он снова перегородил мне дорогу.
        - Знаешь, мне-то в принципе плевать. Ну, похожу несколько часов с браслетами, не привыкать. Но вот тебе, если поймают с безбраслетным рабом, мало не покажется. Там, по-моему, штрафы гигантские, да еще и какие-то административные меры пресечения применяются. Если честно, как-то не вникал. Мне до хозяйских проблем обычно дела нет.
        А вот последнее его заявление - это уже серьезно. Мне, как управленцу, недопустимо иметь какие-то административные наказания, штрафы и все остальное. Тем более сейчас, когда проверяют по полной программе. Остановилась, задумчиво потирая подбородок:
        - Хм, это плохо.
        - Может быть, - он пожал широкими плечами, - так что, мы надеваем браслеты, или ты оставляешь меня дома?
        Смотрю на него, и вдруг понимаю, почему он так завелся. С одной стороны, наверное, до одури боится почувствовать на своем запястье холод жуткого браслета, боится, что потом уже не снимет его. А с другой стороны, боится, что я заберу свои слова обратно, относительно того, что поедем на автосервис вместе. Ему хочется выбраться из дома, почувствовать себя человеком, развеяться, и не хочется надевать хитрый прибор, способный контролировать каждый шаг, сломать, доставить десятки разных видов боли. Вот и не знает, как быть и что делать.
        - Мы едем без браслетов, - сделав непростой выбор, твердо произнесла вслух. Хотя почему непростой? Другого просто и быть не могло.
        - Уверена? - уточняет, и я вижу, что мой ответ пришелся ему по душе.
        - Да. Твой чип все равно на меня настроен, и будет даже без браслета работать. То есть сбежать от меня не сможешь, придушить тоже… надеюсь, а уж без непосредственных приказов, думаю, обойдемся. Ты ведь пообещаешь мне, вести себя как взрослый, разумный человек? Так ведь?
        Тимур молча смотрел на меня, по-видимому, пытаясь разобраться, шучу я или серьезно решила нарушить закон и вывести его без надлежащих мер защиты.
        - Так? - с нажимом повторила свой вопрос, глядя ему прямо в глаза.
        Тим медленно кивнул.
        - Вот и славно. Единственное, что, надо тебе выбрать футболку с длинным рукавом, чтобы красоту твою скрыть, - указала пальцем на фиолетовую татуировку, сложным геометрическим узором разметавшуюся по руке.
        Парень проследил взглядом за моим пальцем и, поморщившись, непроизвольно спрятал руку за спину.
        Я, наконец, смогла его обойти и продолжить свой путь в комнату. Времени уже много, а пока прособираюсь, еще больше будет, так и опоздать ненароком можно.
        В общем, умывшись, причесавшись, запаковала себя в размашистое длинное платье, больше напоминающее халат, на голове затянула привычный невзрачный пучок, и подошла к зеркалу.
        О, да! Афродита готова к выходу в свет! На царской колеснице прокачусь по улицам города, сразив всех своей божественной красотой. Тьфу, блин! Глаза бы мои не смотрели на это убогое создание, отражающееся в зеркале.
        Все, Чу, успокойся! Осталось-то всего две с половиной недели! Терпи, сжимай кулаки, стискивай зубы и терпи. Большая часть этого безумного, сложного пути уже пройдено, осталось совсем чуть-чуть.
        Осторожно наклонилась вперед, вбок, чуть отклонилась назад. Больно. Но боль другая, не та, что в начале. Раньше каждое движение доставляло неимоверные мучения, все нервные окончания - словно оголенные провода, и чувство такое, будто позвоночник как на шарнирах, как хрупкая неустойчивая конструкция, созданная неумелым ребенком, и страх постоянный, что парализует, ноги отнимутся, и бесконечная тоска оттого, что конца пути не видно. Сейчас подохнуть хочется от ощущения того, как металлические ребра впиваются в тело, сдавливают, не давая сделать вдох полной грудью, но сама спина лишь немного ноет, и то лишь под вечер, когда проведя весь день на ногах (ну или на диване), устало вытягиваешься на кровати. Я поправляюсь. И пусть, судя по отражению в зеркале, цена велика, но оно того стоит.
        Тимур уже ждал меня в гостиной у выхода. Джинсы, темно-серая футболка с длинными рукавами, скрывающими страшную метку на руке. Чистый, опрятный. Я даже удивилась - за последнее время настолько привыкла видеть его чумазого, растрепанного. А сейчас стоит спокойный, невозмутимый, заправив большие пальцы рук в карманы джинс. Обычный парень, и не догадаешься о том, какой у него социальный статус. Ни во взгляде, ни в позе нет, ни намека на то, кем он является на самом деле.
        Молодец, все-таки. Гад редкостный, но молодец. На его месте любой сломался бы. Три года в аду, что и не говори, способны на колени кого угодно поставить. И этот становился, как не стать, когда целенаправленно пытаются сломить, но смог удержаться, не свалившись в бездонную пропасть рабского скулежа, животной покорности. Из этой пропасти уже не выбраться, не вернуться обратно, там все, что составляет суть человека, перемалывается, превращается в бесформенную груду. И даже если получить после этого свободу, в полной мере к ней уже не вернуться, потому что оковы останутся внутри, как и страх, отчаяние. Может за счет упрямства звериного, или норова бешеного, но Тимур, пройдя по краю этого безумия, смог избежать этой участи. И когда я его отпущу, он сможет вернуться к нормальной жизни, спрятав все, что с ним происходило за эти годы в темной комнате своего сознания. Сможет отвлечься от страшных воспоминаний, отмахнуться от них, и разве что во снах они будут прорываться наружу, напоминая о том, какие ужасы существуют в этом мире.
        - Ну, что поехали? - спросила, подходя к нему.
        Тимур лишь утвердительно кивнул и направился к выходу.
        Без лишних слов сел на водительское место, завел машину, и терпеливо ждал, пока я заберусь на свое место. Очень не хотелось кряхтеть и ойкать, но все равно не смогла сдержаться. Как же мне все это надоело.
        - Куда ехать? - поинтересовался Тимур.
        Я удивленно посмотрела на него:
        - В автомастерскую, забыл что ли?
        Парень, закатив глаза, покачал головой:
        - Я знаю, что в мастерскую, и адрес знаю. Но понятия не имею где это, так как, в силу некоторых обстоятельств, по городу особо никогда и не разгуливал, - бросил на меня взгляд, наполненный иронии.
        Мне стало как-то неудобно, но, к счастью, краснеть не стала. В последнее время румянец на щеках появлялся только в очень исключительных случаях. Крови и так маловато, тут уж не розовых щек.
        - Пока вперед, а дальше я скажу куда, - буркнула себе под нос и отвернулась от него.
        До сервиса добрались за десять минут до назначенного времени. Тимур аккуратно завел машину в бокс, и мы покинули ее салон. К нам подошел мужчина в спецодежде. Поздоровался, бросил на меня чуть удивленный взгляд, после чего переключил все свое внимание на Тимура.
        Мой подопечный все обстоятельно рассказал, показал, объяснил. Они долго и упорно ходили вокруг машины, осматривая ее со всех сторон, то тут, то там ковыряя потрескавшуюся краску, со сросшейся с нее ржавчиной. Все это время я тихонько стояла в сторонке, грустно думая о любимом диване.
        Наконец все обсуждения подошли к концу, и мастер подозвал нас к большому экрану, закрепленному на стене. Нажал необходимые кнопки, и перед нами появилась палитра цветов. Тимур вопросительно посмотрел на меня, и кивнул на экран, дескать, давай выбирай.
        Для меня вопрос о том, какой должна была быть эта машина, вообще не существовал. Такая же небесно-голубая, как и в детстве. Поэтому я, ни секунды не колеблясь, указала на нужный цвет.
        И в тот же миг моя машина появилась на экране в реконструированном виде. Я непроизвольно улыбнулась. Да, это она, ласточка, сохранившаяся в памяти с детских времен.
        Получив подтверждение, специалист приступил к работе, предварительно сообщив нам, что можно подождать в соседнем зале, и мы с Тимуром покорно побрели в указанном направлении.
        Зал - это очень сильно сказано. Просто довольно просторная комната, в одном конце которой организовано рабочее место девушки-менеджера, а в другом - зона ожидания. Большой кожаный диван, кофейный столик, кофе-машина и несколько планшетов. Все для удобства клиентов. Можно посидеть, попить кофе, почитать, или посмотреть фильм.
        Тимур пропустил меня вперед, а сам пристроился следом. Заняли места на диване чуть поодаль друг от друга. Я аккуратно села, сложила руки на коленях и без особого интереса осмотрелась вокруг. Это вот сейчас придется сидеть три часа в этой комнатенке? Скукотища.
        Тим без лишних слов взял один из планшетов и полностью в него погрузился, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Что он там смотрел, я не знаю, а все мои попытки краем глаза рассмотреть изображения на экране, успехом не увенчались. В результате, я махнула на него рукой. Пусть, что хочет, то и смотрит, меня это не касается. Большой мальчик, сам разберется. И вот я сижу, откровенно скучаю, чуть ли не через каждую секунду кидая тоскливый взгляд в сторону больших футуристичных часов, висящих на стене.
        Ура! Десять минут из планируемых трех часов прошли.
        Ыыыыывы, с ума сойти можно!
        Интересно, если я тихонько свернусь калачиком и захраплю, это будет очень странно выглядеть со стороны?
        От нечего делать тоже взяла планшет, но не смогла придумать, что бы такого посмотреть, чтобы себя развлечь. Недовольно покосилась в сторону Тима. Что у него там такого интересного? Хоть бы рассказал. Приставать с расспросами к нему не стала, неудобно как-то, поэтому, мрачно нахохлившись, отложила планшет в сторону.
        С тихим вздохом опять посмотрела на часы. Все те же десять минут. Тоска зеленая.
        Рассеянным взглядом скользила по стенам, завешанным постерами с машинами, рекламными плакатами и различными сертификатами, а потом обратила внимание на девушку-менеджера, сидящую за своим рабочим столом.
        Подперев одной рукой щеку, она легонько постукивала пальцами по полированной поверхности. Тоже бедняга скучает. Уже вечер, хочется домой, а тут на тебе, работай. Телефон молчит, клиентов нет, а уйти все равно нельзя. Однако, присмотревшись повнимательнее, я поняла, что девушка далеко не скучает.
        Из-под полуприкрытых век, сидит и наблюдает за Тимуром, невозмутимо развалившимся на диване. Мне стало интересно, неужели действительно вот так сразу они на него и клюют? Об этом он говорил в нашу памятную встречу, когда весь его обман раскрылся?
        Он ведь ничего не делает, абсолютно, просто сидит, не обращает ровным счетом никакого внимания на то, что происходит вокруг.
        В общем, нашла себе развлечение. Девушка наблюдала за Тимом, а я с некоторой долей удивления наблюдала за ней. Нет, он конечно очень даже ничего, но чтоб вот так, раз - и зависнуть на нем? Я чего-то явно не понимаю. Живу с ним уже несколько недель под одной крышей, и что-то не воспылала к нему ни пламенной страстью, ни горячей любовью. Может из-за того, что он для меня в первую очередь источник огромного количества проблем, и все остальное меркнет на этом печальном фоне?
        Мне было даже забавно наблюдать за тем, как она то громко вздохнет, пытаясь обратить на себя внимание, то пройдется по комнате, перекладывая с места на место бумажки, создавая таким образом видимость деятельности. Ноль эффекта. Тимур даже ни разу голову в ее сторону не повернул, как будто и нет ее тут.
        Однако мое веселье быстро сошло на нет, когда поймала на себе брезгливо-удивленный взгляд. Она, думая, что я ничего не замечу, рассматривала мой чудный лик, сморщив вздернутый носик. Не знаю, к каким именно выводам пришла эта мадам в своей блондинистой голове. Наверное, решила, что мы с Тимуром вместе, и теперь пыталась понять, что такой как ОН нашел в такой высохшей бледной поганке, как Я. Тоже наверняка пришла к выводу, что и на женщину я совершенно не похожа, просто недоразумение в огромных очках.
        И так мне в этот момент обидно стало, что даже глаза защипало. Как меня это все бесит! И даже мысль о том, что скоро все кончится, не могла успокоить. Я же не специально в такую красавицу заделалась! Это плата за возможность вести нормальную, здоровую жизнь. И я готова заплатить такую цену, не раздумывая, но вот эти косые взгляды меня просто убивают. Все эти люди живут на Ви Эйре, где расположен центр Августовского. Они уже давным-давно должны были привыкнуть, что пациенты этого центра выглядят как мумии сушеные. Привыкнуть и не обращать внимания, или относиться с пониманием. Так ведь нет, стоит выйти из дома и все, сотни две удивленных взглядов обеспечены.
        Все. Хватит. Сейчас машину покрасим, вернемся домой, и я носа в городе не покажу больше, до самого финала лечения!
        Правда тут вспомнила о том, что завтра на прием. А значит опять ехать в центр, показывать себя во всей красе. От безысходности чуть ли не застонала. Внезапно почувствовала, что эта комната давит на меня, не могу здесь дышать, невыносимо хочется уйти, развеяться. Повернувшись к Тимуру, тихо позвала:
        - Тим!
        Он отвлекся от планшета и поднял на меня вопрошающий взгляд.
        - Пойдем, погуляем? - грустно предложила, рассматривая свои руки. Ему сейчас ничего не стоит отмахнуться и снова погрузиться в просмотр страниц. Силой я его с места точно не стащу.
        В ответ он лишь внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь понять с чего вдруг у такой лежебоки, как я, возник порыв оторвать свою пятую точку от дивана. Потом молча отложил планшет в сторону и поднялся на ноги:
        - Идем.
        Опираясь на ручку дивана, я встала и пошла за ним.
        Девушка не сводила с него глаз, когда он прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону. Он к этому настолько привык, или у него уже иммунитет к бабскому вниманию?
        На улице уже начало темнеть, когда мы с ним вышли на крыльцо.
        - Куда пойдем? - поинтересовался Тим, оглядываясь по сторонам.
        Этот район я плохо знала. В основном склады, гаражи, сервисы, заправки. Технологичное место, ни тебе парков, ни ухоженных улочек. Ничего. Но, несмотря на неприятный антураж вокруг, мне все равно стало легче дышать.
        - Вон туда, - махнула рукой в сторону видневшейся впереди, ярко подсвеченной заправки, - пить хочется.
        В таких местах всегда есть маленькие магазинчики, в которых можно купить самое необходимое: бутылку воды, что-нибудь перекусить, батарейки и другие мелочи, которые внезапно потребовались, а ехать до большого магазина нет ни времени, ни желания.
        Мы не торопясь, пошли в сторону заправки. Разговаривать не хотелось, да и темы лично у меня походящей не было, просто наслаждалась тишиной и спокойствием.
        Так и брели, медленно, каждый погруженный в свои мысли. Тимур, засунув руки в карманы, флегматично пинал камушек, попавшийся на дороге, заставляя его катится вперед, а я, пристроившись рядом семенила маленькими шажками.
        Через десяток-другой шагов, стало очевидно, что с прогулкой это я здорово придумала, ничего не скажешь. Надо было просто стоять на крылечке, или найти место, где можно посидеть, не отходя от сервиса. Так ведь нет, приспичило мне идти до заправки, пить, видите ли, понадобилось. А зайти обратно и налить стакан воды из кулера, никак? Нет, что вы, это для тех, кто любит легкие пути! Василисе Чураковой погулять захотелось, побродить в полутьме, когда ничего не стоит споткнуться и растянуться плашмя на покрытом выбоинами асфальте.
        Одно только порадовало, что Тим без лишних слов со мной пошел, мог бы упереться как обычно, и ничего бы я с ним не сделала. Мы же в партизанов с ним играем, чтобы никто не догадался о его статусе. Может, именно поэтому и пошел…
        До заправки брели минут десять, хоть до нее рукой подать было. Ну и что? Надо же как-то скоротать время. Десять минут туда, десять минут обратно, там пока купим - вот полчаса и набежит.
        В маленьком магазинчике было светло и прохладно, кондиционер работал на полную мощность, охлаждая небольшое по размерам помещение. Я непроизвольно поежилась и направилась к полкам с бутилированной водой. Взяла маленькую бутылочку и посмотрела на Тимура:
        - Ты будешь?
        Он на миг задумался, прикидывая надо ему или нет, а потом кивнул. Я взяла вторую бутылочку и направилась в сторону кассы.
        Проходя между полок со всякой всячиной, внезапно улавливаю настолько аппетитный аромат выпечки, что непроизвольно рот слюнями наполняется. Остановившись, осмотрелась и увидела небольшое окошечко с надписью "собственная пекарня". И вот, несмотря на то, что страдаю отсутствием аппетита, поплыла в сторону окошечка, манимая непередаваемым ароматом. Радом с окошечком небольшая витрина, на которой выложены всякие печеные вкусности, и, глядя на них, слюни не просто потекли, а начали капать на пол. Обернулась на Тимура, стоящего неподалеку, и кивком головы поманила его к себе. Парень подошел и встал рядом, тоже рассматривая то, что выложено на витрине.
        - Стыдно такое говорить, - чуть сконфужено произнесла, потирая нос, - но предлагаю наесться на ночь булок.
        Тим поднял одну бровь и, не глядя на меня, ответил:
        - Думаешь, я буду против?
        Мы и набрали целый пакет плюшек, ватрушек и пирожков с разными начинками. Господи, я так еде не радовалась уже лет сто! Смотрю на эту румяную выпечку, и мне действительно хочется ее съесть со вкусом, с удовольствием, а не как обычно, через силу запихивая каждый кусок.
        Из магазина вышли довольные до невозможности. Я с двумя бутылочками воды, и Тимур с большим бумажным пакетом, на котором красовался логотип пекарни, а внутри покоились заветные пирожки.
        - Идем обратно? - предложил он, а я отрицательно покачала головой. Сидеть в скучной комнате и есть под пристальными взглядами той девицы? Нет уж. Лучше на улице.
        Осмотрелась по сторонам и увидела чуть поодаль небольшую лавочку с витиеватыми ножками и резной спинкой. Неожиданно.
        Лавочка стояла посреди улицы совершенно не к месту. Указала на нее, и Тимур, перехватив пакет поудобнее, отправился в том направлении. Я семенила следом.
        Подойдя ближе, я поняла, что делает эта несчастная лавочка в таком месте. Она стояла перед зданием, на котором красовалась вывеска "изготовление мебели из натурального дерева". Все ясно, рекламный образец.
        Недолго думая, решили им воспользоваться. Сели, разложили свои покупки и стали есть.
        На улице к тому времени уже окончательно стемнело, и не было ни души. Лишь изредка мимо проезжали одинокие машины, спешившие на заправку. Приглушенный свет фонарей освещал проезжую часть, фасады домов, нашу лавочку.
        - Слушай, - спустя некоторое время, произнес Тимур, наблюдая за тем, как я увлеченно поедаю пирог с ягодной начинкой, - я все спросить хотел, но как-то неудобно было…
        Тимуру? Неудобно? Подозрительно повернулась в его сторону. Сейчас как ляпнет что-нибудь такое, отчего я опять долго и упорно жалеть себя буду.
        - Почему ты такая тощая?
        - Я худая, - буркнула, сердито блеснув глазами.
        Он бесцеремонно протянул руку и, изловчившись, двумя пальцами обхватил оба моих запястья:
        - Нет, ты тощая, практически анорексичная.
        - Спасибо, - фыркнула, высвобождая руки. Да он и не удерживал, просто показал, насколько у меня рученки тоненькие.
        - Явно же не от избытка здоровья такое может быть? - не унимался он.
        М-да, тактичность явно не была его сильной стороной.
        - Ну да, - смущаясь, протянула я, - у меня сейчас лечение интенсивное. Видел, наверное, дома и электронного робота и остальные медицинские прибамбасы. Вот чуть больше двух недель продержаться надо, и там все закончится.
        - Все закончится? - он подозрительно посмотрел на меня.
        - Да. Отмучаюсь, наконец.
        - Отмучаешься, в смысле… - он демонстративно сложил руки на груди и поднял глаза к небу.
        Свиненыш, уже хоронить меня собрался!
        - Отмучаюсь, в том смысле, что лечению придет конец, и я смогу вернуться к нормальной жизни! - рявкнула на него, в негодовании чуть не подавившись крошками.
        - Это хорошо, а то я уж подумал, что ты собралась этого, того самого…
        - Тимур, блин!
        - А что Тимур? Откуда мне знать, что с тобой происходит. Вижу, что сгораешь как свеча, вот и интересуюсь в чем причина! Может мне стоит к тебе в комнату заходить и периодически пальцем тыкать тебе в бок, чтобы удостовериться, что ты еще жива!
        - Ты надо мной издеваешься?!
        - Пока еще не понял, - усмехнувшись, пожал плечами.
        Вот, скот! Глумиться над убогими!
        - Если тебе действительно интересно, то я сейчас закована в корсет Августовского, и совсем скоро наступит тот счастливый день, когда эту штуку с меня снимут! Слыхал о таком?
        - Да, такая хр*нь была у моего… - внутренний блок не дремал, и голос опять сорвался на половине фразы, не дав ему закончить предложение. И я, сначала не сообразив в чем, дело решила уточнить:
        - Ты имеешь в виду своего… - в последний момент умудрилась остановиться, прикусить язык и не ляпнуть слово "отца". Тим внимательно и чуть удивленно посмотрел на меня, поэтому я через силу выдавила, - хозяина? Извини, знаю, что ты не любишь про бывших владельцев говорить.
        Фу, кое-как выкрутилась. Еще бы секунда, еще одно слово и сидела бы я сейчас, пытаясь объяснить Тимуру про отца и все остальное. Я пока к таким разговорам не готова. Парень, поморщившись, с досадой тряхнул головой, словно скидывая наваждение. Потом перестроился и продолжил чуть недовольным голосом:
        - Да, у одного из хозяев был в молодости корсет, и судя по его рассказам приятного в этом мало.
        - Да не то слово! - Я поспешила переключить разговор с хозяев, на себя, - лекарства такие, что спину лечат, а все остальное в негодность приходит, а хуже всего металлические ребра, вживленные в тело.
        - Хм, значит, это их я тогда нащупал, когда тащил тебя в комнату, - протянул Тим, - а я все гадал, что это у тебя там такое.
        - Так спросил бы, я бы рассказала. Чего тут скрывать? Большая часть леченья прошла, осталось чуть-чуть, и я освобожусь от этого кошмара. Там как раз приедет Ник, поможет.
        При упоминании о Лазареве Тимур заметно напрягся:
        - И надолго этот твой Ник приедет?
        - Пара-тройка недель, наверное. Зависит от того, насколько его с работы отпустят, - беспечно пожала плечами. В отличие от сидящего рядом субъекта, прибытия Никиты я ждала с огромным нетерпением.
        Лазарев и поддержит, и поможет, и где надо щелбанов волшебных надает, чтобы не раскисала, настроение поднимет. Да и вообще, за месяцы пребывания на Ви Эйре в качестве пациента центра Августовского, я безумно соскучилась по привычной жизни, и Никита как раз один из важных элементов этой самой жизни. Мой друг, мой коллега, в далеком прошлом занимающий почетную должность моего парня. В общем, вы уже поняли, я просто по нему соскучилась и с нетерпением ждала, когда же этот несносный бабник приедет.
        Что до Тимура, то его опасения тоже понятны. Вроде, только все успокоилось, улеглось в мирном русле, и тут на горизонте новый персонаж замаячил, причем мужского пола, друг хозяйки, и неизвестно как с этим самым другом могут сложиться отношения. Может, он с удовольствием будет его тыкать в рабское положение, и относиться соответственно. Тим же не знает, что из себя представляет Лазарев, что он в курсе всего происходящего.
        Хотя, не сомневаюсь, что Никита не удержится и найдет повод поглумиться над Тимуром, без злого умысла, просто в силу характера. Интересно будет на это посмотреть.
        - То есть к тебе приезжает твой парень, - уточнил Тимур, разглядывая свои руки.
        - Бывший. Очень-очень сильно бывший. Уже несколько лет прошло с тех пор, как мы встречались. Я даже успела почти замужем побывать, после того как мы расстались.
        Я не знаю, зачем ему все это рассказывала, и что вообще на меня за болтливость такая напала, на ночь глядя. Обернувшись к Тиму, заметила, как он поспешно отворачивается, пряча удивленный взгляд.
        - Что? - спрашиваю нахмурившись.
        - Ничего, - торопливо ответил он.
        - Ну, я же вижу, - очень мне хотелось узнать, что этот самый взгляд значил, - ты на меня сейчас так глянул, будто у меня рога на голове выросли!
        - Да вроде нет, - хмыкнул Тимур.
        И тут я сообразила, в чем причина столь явного удивления! В том, что я с кем-то могла встречаться, да еще и замуж пыталась выйти. Ну вот, опять к моей больной теме пришли.
        - А, почему замуж "почти" успела выйти? - как ни в чем не бывало, поинтересовался он, игнорируя мои расспросы.
        - Жених умер, - сердито ответила, продолжая внутренне накручивать себя.
        - От чего?
        - От страха, блин! Увидел меня во всей красе и откинулся! - язвительно ответила на его вопрос, - это ты хотел услышать?
        - Я ничего такого не говорил, - Тим примирительно развел руками, искоса поглядывая в мою сторону.
        - Тебе и не надо было ничего говорить, и так все понятно, по взгляду твоему изумленному.
        - Обычный взгляд, - пожал плечами Тимур, - извини, конечно, но на роковую женщину ты никак не тянешь, поэтому и удивился. Пардон, если случайно задел за живое.
        Сложив руки на груди, сердито смотрела на этого паразита. Ну да, не роковая красотка, впрочем, я и в хорошее время такой не была. Просто обычная, симпатичная девушка. Милая, приятная, и многим нравилась.
        Вот я все никак не пойму, где ж я так накосячила, что мне судьба такие вот пряники не скупясь преподносит?
        Тимур, по-моему, почувствовал, что ляпнул что-то не то, потому как немного помолчал, а потом, не мудрствуя лукаво, перевел тему совсем в другое русло, а я подумала, и не стала упираться, раздувать свои обиды. Кому хуже будет, если я нахохлюсь и уйду в себя? Правильно, только мне и никому больше. Тим только плечами пожмет и отвернется. Сомневаюсь, что моя обида затронула нежные струны его души, для него такие мелочи не существенны.
        И вот мы уже сидим, разговариваем о чем-то отвлеченном от моих и его проблем, плавно переходя от одной темы к другой. Что-то про машины, что-то про спорт, я рассказывала о себе, Тим о себе. Конечно, свободно он мог говорить только о трех последних годах своей жизни, но я и этому была откровенна рада.
        За один этот вечер мы с ним разговаривали больше, чем за все время, проведенное вместе. И не знаю, какие там ощущения у Тимура, но мне было … Даже не знаю, как мне было. Какая-то детская радость оттого, что мы с ним можем найти общий язык, и чувство глубокого удовлетворения. Сегодня он вел себя как обычный парень, а не как злобный тролль. Хотя, если уж быть откровенной до конца, он в последнее время всегда такой, словно у него внутри сработал переключатель, перескочив из положения "злой Барсик" в положение "нормальный Тим". Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Надеюсь, и дальше нам удастся идти в том же направлении.
        Разговаривали мы, разговаривали, пока в один прекрасный миг Тимур не встрепенулся:
        - Сколько времени?
        Я полезла в сумочку, и долго копалась в ее недрах, прежде чем мне удалось найти часы:
        - Половина первого, - удивленно ответила на его вопрос, - мы уже машину давным-давно должны были забрать!
        Ничего себе заговорились! Начали торопливо собираться: весь мусор сложили в пакет из-под плюшек, а его самого отправили в урну, стоящую неподалеку и побрели к автосервису.
        При нашем появлении девушка-менеджер снова оживилась, взволнованно вскочила с места, и, заправляя прядь волос за ухо, направилась к нам:
        - Ваша машина готова, можете пройти и оценить работу.
        - Спасибо, - ответила я, и направилась в сторону приоткрытой двери, ведущей в соседнее помещение, а Тимур, так и не обратив на нее внимания, шел следом. Я в этот момент испытала какое-то неуместное внутреннее ликование, правда тут же устыдилась своего порыва и, смущенно опустив глаза, прибавила скорости, не желая, чтобы кто-то увидел мою все-таки порозовевшую физиономию.
        Машина была именно такой, какой я ее запомнила с детских времен. Она сверкала отполированными небесно-голубыми боками, гордо стоя посреди бокса. Новая краска придала старушке какой-то винтажный колорит, лоск, и уже не хотелось называть ее развалюхой, скорее почтенным ветераном.
        Тимур обогнал меня, подошел к машине и начал ее придирчиво осматривать, целенаправленно проверяя именно те места, на которых чаще всего возникали погрешности покраски. Он прошелся въедливым взглядом по аркам, склонился над порогами, а я стояла и тихонько радовалась, что есть кому проверить работу. Я вот точно не заметила бы ни одного косяка, даже если бы они были. Для меня существовал только общий образ - блестящая голубая машина из детства, а Тимур, не страдая моей ностальгией, просто методично проверял качество покраски.
        Спустя некоторое время он выпрямился и удовлетворенно покачал головой, глядя в мою сторону. Я облегченно выдохнула, всерьез опасаясь, что если бы он сейчас что-то обнаружил, нам бы пришлось еще ждать. Кстати выдохнула не только я, но и мастер, напряженно наблюдающий за тем, как дотошный клиент проверяет его работу.
        Через пятнадцать минут, уладив все формальности, оплатив покраску, мы покинули боксы и отправились домой. Машина плавно летела по пустынным улицам, а мы молчали, внезапно погрузившись каждый в свои мысли.
        Тихо, спокойно, умиротворенно…
        И тут, как гром среди ясного неба, раздается громкий сигнал-требование, чтобы мы остановились. От неожиданности Тимур резко ударил по тормозам, и автомобиль, скрипя покрышками по асфальту, остановился.
        Я, не оборачиваясь, бросила напряженный взгляд в зеркало заднего вида и чуть не застонала в голос. К нам неторопливо шел блюститель закона, размеренно помахивая ключами от служебной машины.
        Чувствую, как сбилось дыхание, и руки стали влажными от волнения. Да что ж за невезение такое?! Один-единственный полицейский на всю дорогу, и обязательно достался именно нам! Вроде ехали спокойно, ничего не нарушали. Почему он нас остановил? Чем его привлекла именно наша машина? Не знаю в чем дело, то ли закон подлости сработал, то ли чутье у мужика просто феноменальное.
        Тимур покосился в мою сторону и мрачно произнес:
        - Готовься, я предупреждал.
        Да знаю я, знаю! Вот только почему-то уверена была, что пронесет, что сможем нормально провести вечер без браслетов, что никому до нас нет никакого дела. И на тебе, пожалуйста!
        Как всегда, Василиса Чуракова в своем репертуаре! Пытаюсь вечно сделать хорошее для других, а в итоге сама получаю по носу. Обреченно наблюдала за приближением мужчины, внутренне трепеща от страха, словно это палач ко мне подбирался.
        Ой, что сейчас будет! Попросит документы, я дам ему свои, он начнет спрашивать про Тимура, и вот тут нечем крыть будет. Выяснится, что он раб, да еще и без браслетов. И получу я судебное предписание, и крупный штраф. Информация естественно попадет в общую сеть, дойдет до кадровой службы Управления, которая трепетно следит за юридической "чистотой" своих сотрудников, в результате еще и выговор в личное дело получу, или еще что пострашнее. А потом информация пойдет еще дальше, в комитет по правам человека, и они за меня, как за злостную нарушительницу порядка, примутся в два раза сильнее. И никакая бумага от Барсадова-старшего не спасет. Еще и сам Игорь Дмитриевич навешает по полной программе, за глупость мою неземную и неосмотрительность.
        Все эти мысли огненной стрелой пронеслись в моей голове, оставив после себя только одно "Спасите, помогите!"
        А кто мне поможет на темной пустынной улице? Никто! Разве что… разве что я сама.
        Бросила на Тимура жалобный взгляд:
        - Тим, ты только подыграй мне, пожалуйста, - пропищала чуть слышно, еле удерживаясь, чтобы не начать дрожать, как лист на ветру.
        Он непонимающе посмотрел на меня, и, натолкнувшись на отчаянно умоляющий взгляд, просто кивнул в знак согласия.
        Тем временем, страж порядка поравнялся с машиной, как раз с моей стороны.
        Представился и попросил документы.
        Я начала копаться в сумке, уронила ее, подняла, достала визитницу и сунула ему в руки.
        - Это что? - удивился полицейский.
        - Документы, - прогнусавила я, сама не слыша себя из-за отчаянно бьющего сердца.
        - Это коллекция пластиковых карт! Документы предъявите, пожалуйста.
        Забрала визитницу уронила ее на землю. Мужчина подозрительно покосился на меня, но без слов поднял упавшее имущество. Стала убирать его в сумку, еще раз уронила, теперь уже себе в ноги. Полезла доставать, громко ойкая и кряхтя. Снова стала копаться в сумке, и, наконец, протянула ему документы. Дядька, недовольно посмотрел на неуклюжую пассажирку, все проверил и вернул обратно, а потом переключил свое внимание на Тимура:
        - Ваши документы.
        И тут я начала реветь, громко и некрасиво. Тимур не понял, что я делаю, и просто тихо сидел, а полицейский от неожиданности даже как-то растерялся:
        - Простите, я… Это все я… - всхлипывая начала сумбурно нести всякую околесицу, - еду домой и вдруг чувствую, что плохо, все вокруг померкло, глаза не видят, руки не двигаются, голова не соображает. Корсет этот, будь он неладен, измотал уже, сил никаких не оста-а-а-ало-о-о-ось… - последнее слово протянула с завываниями, - вы только посмотрите на меня, во что превратила-а-а-а-ась… Помереть проще, чем в нем ходи-и-и-и-ить! Чуть в забор не въехала! Остановилась, сижу, страшно! Ехать дальше не могу-у-у-у! А, мне домой надо! У меня капельницы, уколы, я без них загну-у-усь!
        Блин, что я несу?! Бросила жалостливый взгляд на растерянного стража порядка, для которого моя истерика стала полной неожиданностью… Потом перевела взгляд на Тимура и похолодела от ужаса. Его рука покоилась на руле, и рукав приподнялся кверху, оголяя часть фиолетовой татуировки, а он этого и не замечает. Ну, все капец!
        - На мое счастье, вот этот милейший человек, - недолго думая, в порыве наигранной благодарности кладу свою ладонь на него руку, прикрывая татуировку, - шел мимо, и согласился мне помочь! Отвезти меня домой! Только сразу предупредил, что у него с собой ни документов, ничего нет. Я так хотела домо-о-о-о-ой, мне так плохо-о-о-о, и больно-о-о… - продолжаю реветь, потихоньку сдвигая рукав, так чтобы он прикрыл тату, - я его умоляла помочь, обещала, что проблем не буде-е-е-е-ет! Он еле согласился! И тут вы нас останавливаете-е-е-е-е. Мне так стыднно-о-о-о-о, пожалуйста… Не наказывайте его. Это я виновата-а-а-а-а, - некрасиво всхлипываю, захлебываясь крокодиловыми слезами.
        Мужчина перевел вопросительный взгляд на Тимура:
        - Я просто не мог пройти мимо, - участливо ответил парень, - вы посмотрите, какая жалкая, зареванная, еле дышит.
        С*чонок!
        - Я думал, что она собралась помирать прямо там, на дороге, и не смог ее оставить. Решил помочь, отвезти ее, а с собой как назло ничего нет - на минуту из дома выскочил, не думал, что в такую ситуацию попаду, - с досадой покачал головой, - так что не слушайте ее. Не виновата она не в чем, это было мое решение и мне отвечать.
        А я все реву, громко навзрыд.
        - Если вы меня сейчас высадите, то, пожалуйста, отвезите ее домой сами, а то боюсь, пока мы тут стоим, ей еще хуже станет. Вон, смотрите, белая как покойник, по-моему, в обморок собирается упасть.
        - Я домой хочу-у-у-у! - завыла еще громче, хватаясь за сердце.
        Полицейский растерянно переводил взгляд с ревущей скукоженой мартышки, то бишь с меня, на сидящего с видом полной покорности и готовности принять любое, даже самое суровое решение, Тимура.
        Чувствовалось, что он совершенно не горит желанием лично транспортировать меня до дома:
        - Знаете что, - прокашлявшись, начал он, - поезжайте-ка вы дальше, пока она не потеряла сознание. Ваше желание помочь нуждающимся - похвально, но в следующий раз думайте о последствиях. Сейчас ограничимся устным предупреждением. Можете ехать, счастливого пути.
        Мне кажется, он был неимоверно рад от нас избавиться. Похлопал по боку машины, как бы давая приказ отчаливать, и торопливо пошел прочь.
        Тимур не заставил просить себя дважды, завел машину и плавно тронулся с места. Убедившись, что нас уже не слышно, не поворачиваясь к Тиму, краем рта прошипела:
        - Давай, давай, давай! Поехали отсюда, пока он не передумал!
        И вот, мы уже летим по ночным дорогам, а я, вытерев лицо, влажное, припухшее от слез, испуганно кручу головой, глядя по сторонам, и в каждых кустах мерещатся полицейские. Еще на один такой спектакль мне точно сил не хватит, да и не факт, что попадется такой же наивный служащий, которого деморализуют мои рыдания и моя неземная красота.
        Надо же, хоть какая-то польза от убогого, измученного, болезненного внешнего вида. Будь я без корсета, вряд ли нам бы удалось так легко отделаться, выйти сухими из воды.
        Успокоилась я, только когда машина вывернула на длинную темную аллею, ведущую к моему дому, смогла облегченно выдохнуть, несмотря на дрожь внутри, огонь в легких.
        - Здорово придумала, - хмыкнул Тимур, следя за дорогой, - если честно, до меня сначала не дошло, что ты хочешь сделать.
        - Импровизация чистой воды, - чуть самодовольно ухмыльнулась в ответ.
        - В тебе актриса пропала.
        - Ага, больших и малых театров, - ответила и зевнула, почувствовав, как настигает откат после такого нервного напряжения, - извини, Тимур, но пока мы с тобой никуда больше из дома и носа не высунем, а то я чуть не поседела сегодня.
        - Не ты одна. В следующий раз, давай просто наденем эти дурацкие браслеты, и дело с концом. Ничего со мной не станет, если я их немного поношу.
        - Уверен?
        - Более чем.
        - То есть ты готов, ради возможности вот такой прогулки, надеть их?
        - Знаешь, как ни странно, готов, - задумчиво ответил он, притормаживая возле крыльца, - это был отличный вечер. Лучший за последние несколько лет.
        Немного помолчал, а потом тихо сказал:
        - Спасибо, Вась.
        Я так и сидела на месте, не отрываясь, глядя на него, понимая, что эти слова, произнесенные им от чистого сердца, много стоят:
        - Не за что, Тимур! - чуть кивнула головой, и выбралась из машины.
        Парень повел машину в гараж, а я смотрела ему в след, и невольно улыбалась. Оттаивает, медленно, но верно.
        Поднялась по ступенькам и зашла домой. Пересекла темную гостиную, длинный коридор и, наконец, очутилась в своей комнате. Одного взгляда на кровать хватило, чтобы понять насколько я устала, глаза против воли слипаются, и готова заснуть прямо на полу.
        Торопливо разделась, забралась под одеяло, и, устроившись поудобнее, блаженно вздохнула. Несмотря на смертельную усталость, я чувствовала необычайный душевный подъем. Сегодняшний день словно стал рубежом между мрачным прошлым, и будущим, уже не казавшимся таким безысходным, как раньше. Спустя минут десять услыхала, как скрипнула задняя дверь, а потом шаги Тимура в свою комнату.
        Внутри пробежала какая-то странная дрожь, будто сквозняк по коже прошелся. Что-то сегодня произошло непонятное, и я была уверена, что как прежде уже ничего не будет.
        Усталый мозг отказывался думать, анализировать, он просто хотел спать, медленно отключаясь, и бороться с этим не было никакого смысла. Поэтому я зевнула, поправила подушку, и подтянула повыше одеяло.
        - Это действительно был отличный вечер, - умиротворенно прошептала в темноту и, прикрыв глаза, практически сразу уснула.
        Глава 24
        Осталось 14 дней
        Из зеркала на меня по-прежнему смотрело ЭТО. Страшненькое, тощее, бледное создание в огромных очках. Никогда, наверное, этот образ не уйдет из памяти, останется со мной до конца жизни.
        Я стояла в ванной, разглядывая свое жалкое отражение в огромном зеркале, и невесело усмехалась. Надо же, каждый день думаю, что краше уже некуда. Ан-нет, есть куда! Совершенству нет предела.
        Все худее и худее, даже металлические, неизменно блестящие ребра, раньше плотно обжимающие грудную клетку, сейчас стали, словно на два размера больше. Местами даже можно палец в зазор между металлом и кожей протиснуть, особенно если выдохнуть до самого конца.
        М-да, одно расстройство. Грустно покачав головой, отвернулась от зеркала и, накинув халат, вернулась в комнату.
        Сегодня маленький рубеж. Осталось две недели.
        Всего две недели и этот ад закончится. С меня снимут корсет и я, наконец, смогу вдохнуть спокойно, не морщась от боли.
        Две недели. Раньше я бы сказала, что это крошечный промежуток времени. Настолько маленький, что его даже не заметишь. Когда живешь полной жизнью, дни пролетают словно птицы, и каждое утро просыпаешься с предвкушением, ожиданием чего-то нового. Сейчас же эти две недели мне казались бесконечными. Ощущение такое, будто чем ближе к финалу, тем время течет все медленней и медленней, словно замирает.
        Две недели, держись, Чу, ты справишься.
        Подошла к окну и распахнула створки, позволяя холодному бодрящему воздуху ворваться внутрь моей комнаты, и окинула взглядом сад.
        Сегодня ночью над городом бушевал ураган. Проливной дождь, непрекращающиеся всполохи молний, раскатистый гром и шквальный ветер. Лежа в своей кровати без сна, я невольно накрывалась одеялом с головой и в маленькую щелочку, словно зачарованная, наблюдала за буйством стихии. Красиво, устрашающе, заставляет кровь стынуть в жилах, и вместе с тем наполняет сердце каким-то диким, животным восторгом.
        Я люблю грозу, во время нее чувствуешь себя словно более живой, все чувства обостряются, сердце в груди замирает, и будто заряд энергии по венам бежит. Наверное поэтому, сегодня проснулась в отличном расположении духа, и даже лицезрение собственной неземной красоты не могло испортить настроения. У меня вообще в последнее время постоянно приподнято настроение. Наверное от осознания того, что скоро финал моих мучений.
        Комнату я покинула с легкой улыбкой на бледных губах и пошла на кухню.
        Как ни странно, Тимура там не оказалось, несмотря на то, что время завтрака. Чуть нахмурилась, пытаясь сообразить, где он задерживается, но тут до моего слуха донеслись звуки из гостиной, поэтому направилась туда.
        Моему взгляду предстал форменный беспорядок. Мой любимый диван весь завален книгами и прочим барахлом, на барной стойке тоже кучки добра, на полу разбросаны тряпки, а шкаф, стоящий в углу отодвинут в сторону.
        - Тим??? - удивленно позвала его, ошарашено осматриваясь по сторонам.
        Парень вышел из-за шкафа, вытирая руки полотенцем.
        - У нас случился Армагеддон? - подозрительно поинтересовалась у него.
        - У нас случился потоп, - невозмутимо ответил Тимур, - сегодня ночью так хлестало, что промочило весь угол. Воду я убрал, но часть вещей и книг надо просушивать.
        Я подошла ближе к нему, аккуратно перешагивая через разбросанные вещи, и вытянув шею, заглянула за шкаф. Тим отодвинулся в сторону и указал рукой на угол:
        - Проходи, любуйся.
        Подошла еще ближе и в полной мере смогла оценить масштабы катастрофы. Потолок в тяжелых крупных каплях, медленно набухающих и срывающихся вниз, с глухим звуком приземляясь на специально разложенные тряпки. Стена покрыта темными, буро-серыми разводами, обои местами вспухли и отслоились.
        - Наверное, из-за сильного ветра дождь бил по косой и захлестывал под крышу, - предположил Тим, стоя у меня за спиной.
        - Наверно, - растеряно ответила я, по-прежнему рассматривая результаты ночного происшествия.
        - Я не лезу в советчики, но тебе надо заняться домом, он в таком плачевном состоянии, что просто диву даюсь, как он вообще стоит. Что-то я смогу сделать, но лучше вызывать специалистов.
        Я только кивнула, признавая его правоту. Дом действительно в плохом состоянии. Старый, ветхий, требующий твердой хозяйской руки. Отец, после того, как отсюда переехал, уделял этому дому катастрофически мало внимания. Наверное, не чаще чем раз в год приезжал сюда, бегло осматривал старое жилище, пригонял мастеров, которые выполняли незначительные работы, лишь немного поддерживая его состояние, а в остальное время только присылал уборщиков, которые и поддерживали здесь относительный порядок.
        С одной стороны, этого непростительно мало, а с другой, я все равно благодарна отцу, что он не избавился от этого дома, не продал его после переезда. Здесь прошло мое детство, моя юность, и я была рада возможности сюда вернуться.
        Если бы этого дома не было, мне пришлось бы все лечение жить или в Центре Августовского, или в каком-нибудь съемном жилище, а так я была дома. Отцовская скупая забота позволила мне сразу заехать сюда, без ремонта и прочей возни. Да старый, да морально устаревший, но внутри все было чисто, исправно, пригодно для житья.
        Что делать дальше с этим домом я не знала. С одной стороны, я не собиралась здесь оставаться ни при каких условиях - ненавижу Ви Эйру, а с другой - избавляться от него, продавать тоже не хотелось. Наверное, пока пойду по пути отца - сделаю лишь частичный ремонт, а потом видно будет.
        - Посмотришь, что там можно сделать своими силами? - разворачиваюсь к Тимуру, стоящему позади.
        - Уже смотрел. Место протечки можно заделать материалами, которые остались после ремонта гаража, но не знаю, насколько этого хватит. По-хорошему, надо все стены проверять, латать, обрабатывать, а так - лишь временные меры. Не первый, так десятый ливень опять все промочит.
        - Ладно, будем надеяться, что этого не произойдет в ближайшее время.
        - Почему ты не хочешь привести свой дом в порядок? Сделать капитальный ремонт? - чуть удивленно поинтересовался он, - основа крепкая, каркас тоже. Он еще лет сто простоит, при надлежащем уходе.
        - Я не собираюсь здесь жить еще сто лет, - чуть усмехнувшись, обошла Тимура и направилась прочь, - еще пара - тройка месяцев и все.
        - Пара - тройка месяцев? - удивился он, - а что потом?
        - Потом? Ничего, просто уеду отсюда, - пожала плечами и тут же поморщилась, осознав, что сказала совсем не то, что нужно. С тяжелым вздохом повернулась к Тимуру, который мрачно исподлобья смотрел на меня. Врать не люблю, но сейчас придется:
        - После лечения, возвращаюсь домой, - чуть замялась и выдавила из себя, - в соседний город. Так что готовься к переезду.
        Взгляд черных глаз потеплел:
        - Я подумал, что продать собралась и свалить отсюда, - усмехнулся парень.
        - Нет, - просто ответила и поспешила удалиться, пока мое смущение из-за вранья не стало слишком очевидным.
        Нет, Тимка, не продам. Три месяца и ты сам, сломя голову, ломанешься прочь с этой планеты, да так быстро, что только пятки сверкать будут. И вспоминать происходящее на Ви Эйре, будешь как страшный сон.
        Бросила взгляд за окно и увидела, что машина стоит у крыльца.
        - Ты куда-то собрался ехать? - интересуюсь у него чуть устало.
        Мне никуда носа из дома показывать не хотелось, да и не планировали мы с ним никаких выездов.
        - Нет. Я чистил салон, а то снаружи теперь гладкая и блестящая, а внутри вся обшарпанная, - пояснил Тимур, собирая с пола грязные сырые тряпки.
        - Ты во сколько встал-то? - удивленно интересуюсь у него.
        - Рано, - Тим пожал плечами, - не спалось.
        Я лишь внутренне подивилась, не дав эмоциям отразиться на лице. Надо же, деловой какой! Рано встал, уже кучу всего переделал - машину почистил, последствия потопа убрал, даже дом снаружи успел облазить, чтобы оценить возможность ремонта своими силами, а я только-только глаза продрала. Молодец он. Интересно, просто хочет угодить, поддерживает наше с ним перемирие или делает, потому что хочется? Очень надеюсь на второй вариант. Ведь это бы означало, что потихоньку избавляется от вбитых за три года правил рабского существования. Делает не потому, что приказали, а потому что у самого желание возникает. Это дорогого стоит.
        Проходя мимо дивана, обеспокоено остановилась. Места навалом, а он завалил моего мягкого друга так, что даже мою худосочную пятую точку некуда приткнуть.
        - Надо бы с него все барахло снять, - не оборачиваясь, адресовала фразу Тимуру.
        - Надо? Снимай! - насмешливо ответил он.
        Уперев руки в бока, развернулась в его сторону и вопросительно подняла бровь. Тимур абсолютно невозмутимо встретил мой взгляд, а потом с едва скрываемой усмешкой произнес:
        - Извини, но сегодня он занят. Так что придется тебе страдать от неразделенной любви. Я бы порекомендовал выйти на крыльцо и посидеть там, на лавочке, но думаю, что бесполезно.
        Я открыла рот, чтобы возмутится, но не придумала, что ответить. После того, как с легкой подачи Никиты, на свет появилась фраза о любви между мной и моим диваном, я стала смущаться этой темы. Знаете ли, как-то неприятно, когда все считают тебя лежебокой, каждую свободную минуту мечтающую растянуться на диване, всхрапнуть, пуская слюни на подушку.
        В общем, так и не найдя достойного ответа, я позорно сбежала от Тимура на кухню. Через пару минут там появился и он.
        Дальше все пошло по накатанной. Наш обычный завтрак. Сидим друг напротив друга, ковыряемся в своих тарелках. Вроде все как всегда, но кое-что все-таки изменилось.
        Мы с ним стали разговаривать. Нормально разговаривать, как нормальные люди. После той памятной поездки в автосервис, что-то неуловимо сдвинулось в наших отношениях. Я не понимала, что именно, но мне это нравилось. С ним оказывается, можно было говорить о многом, парень-то, несмотря на все свои выкрутасы и противоречия, образованный. Я невольно вспомнила о том, как вначале размышляла на тему, умеет ли он пользоваться вилкой, и даже чуть не рассмеялась вслух.
        Нет, вы не подумайте, что мы зажили с ним душа в душу, и наше совместное времяпрепровождение было наполнено гармонией и идиллией. Ни черта подобного! Мы с ним и спорили, и ругались, и он точно так же периодически мотал мне нервы, а я с упоением мечтала его выпороть. Но это уже было как-то… по-обычному что ли, когда сталкиваются два человека, и у каждого свое мнение. В этом не было той обреченности, что раньше, когда выходить из комнаты не хотелось от одной мысли, что меня встретят напоенные ненавистью глаза.
        После того, как мы переступили через острый пик в отношениях, я смогла действительно оценить его характер. Да, вспыльчивый, иногда с пол-оборота заводился на пустом месте. Да, вредный и на язык резкий. Иногда так завернет, что хоть стой, хоть падай, и ему откровенно наплевать на многое из того, что я говорю. Все как в досье, которое давным-давно присылал мне коллега из информационного отдела. Вот только там не написано, что он мог быть внимательным, мог без слов помогать, просто с первого взгляда поняв, что нужно, а мог просто сидеть рядом молча, когда чувствовал, что мне это надо и разговаривать я не настроена.
        Он мог быть разным, и я тихо про себя радовалась, потому что Тимур-человек, в отличие от Тимура-раба, не был законченным отморозком, он был просто парнем, с очень непростым характером.
        После завтрака мы опять отправились в гостиную. Я с трудом закарабкалась на высокий стул, рядом с барной стойкой, и сидела, подпирая рукой щеку. Тим принялся дальше наводить порядок. Опять забрался за отодвинутый шкаф, и чего-то там копался:
        - Предлагаю ободрать в этом углу все обои, - наконец, он подал голос, - все равно они отсырели, местами отошли от стены. С ними сохнуть будет дольше, потому что там вода скопилась.
        - Как хочешь, - рассеяно пожала плечами, гипнотизируя свой любимый диван печальным взглядом. Нет, надо все-таки его освободить, а то вдруг мне поплохеет, а прилечь будет негде…
        Висевший на стене, неподалеку от меня видеофон ожил, сообщая о входящем вызове тихими переливами. Я, недолго думая, нажала кнопку «ответить». Темный экран мигнул, замерцал, а потом появилась размытая, покрытая рябью картинка, в которой я не без труда узнала Лазарева.
        - Никит, привет! - поздоровалась, пытаясь настроить изображение почетче. Бесполезно, похоже, ночной ураган что-то где-то повредил, вызвав помехи.
        - Привет, - ответил он резко, мне даже показалось что сердито, - что у тебя со связью? Пытался звонить, но сигнала нет совсем. По видео связи еле пробился!
        - У нас тут ночью стихия бушевала, наверное, оборвало где-то…
        - Ясно, - перебил он меня, - хр*н с ней, с этой связью, итак сойдет.
        Я подозрительно прищурилась, пытаясь разобрать выражение его лица сквозь помехи. Похоже, он злится, и похоже, что на меня.
        - Что-то случилось? - спрашиваю у него серьезным тоном.
        Злой Никита - это редкое явление. Редкое и опасное. И мне очень хотелось узнать, в чем причины.
        - Случилось? - нагло переспросил он, разводя руками, - нет, что ты, Вась! Все зашибись! Если не считать того, что мой напарник тронулся умом и впал в тяжелую форму шизофрении!
        - Так, я попрошу без наездов! - холодно осадила его.
        - Без наездов? Чу, а с тобой по-другому видимо не получится. Меня как раз и просили позвонить тебе именно с этой целью!
        - Ник, блин, давай ближе к делу. Кто просил, чего просил? Я ни чего не понимаю.
        - Ты не поверишь, но мне сегодня звонил достопочтенный Сергей Геннадьевич. Помнишь такого?
        Еще бы я не помнила своего лечащего врача.
        - Помню, - не понимая, что вообще происходит, ответила Никите.
        - Так вот, он звонил, и, не стесняясь в выражениях, рассказал мне о том, какая, оказывается, Василиса Чуракова, тупица.
        - Ник!
        - Что Ник?! Что? Ты в своем уме или как? Или решила, что самая умная, и можешь отмахиваться от слов своего врача? Что-то я не припомню у тебя медицинского образования!
        - Какого, собственно говоря, хр*на, он тебе звонит и рассказывает о моем лечении? Врачебная тайна для него не существует? - в негодовании поинтересовалась у друга.
        - Да что ты говоришь?! Врачебной тайны захотелось? А ты голову свою дырявую напряги, и вспомни, кто тебя привез в Центр Августовского? Кто сидел там с тобой, когда непонятно было, выживешь или нет? Помнишь?
        - Ну, ты, - рявкнула в ответ, - и что?
        - А то, дорогая моя, что все бумаги я за тебя подписывал, с твоего согласия, заметь, которое ты дала в присутствии юриста Центра! Ты ведь, не озаботилась потом тем, чтобы отозвать свое разрешение? То-то же! И мои контакты у них указаны, на случай если лечение пойдет не так, и понадобиться помощь. И я регулярно с твоим врачом общаюсь, и знаю все, что ты там вытворяешь!!! Раньше не влезал, потому, что не хотел тебя дергать, думал, что ты девочка умная, что тебе не нужно мое вмешательство, что сама все правильно сделаешь, без глупостей. Но теперь, б***ь, это уже ни в какие ворота не лезет!
        - Да чего он тебе наговорил? Я все делаю, как он велит! Все! Все лекарства, все процедуры! Да я даже ем столько, что лопнуть можно, потому что он мне так сказал! Чего его опять не устраивает???
        - О, да! Наесть пару грамм жира тебе мозга хватило, а вот все остальное мимо!
        - Ник, если не прекратишь на меня орать, я отключусь и все, - холодно ответила на его выпады.
        - Я тебе отключусь! - с угрозой произнес Лазарев, - я тебе так отключусь, мало не покажется.
        - Да чего ты ко мне пристал? - воскликнула, всплеснув руками.
        - Сколько ты двигаешься?
        - Чего? - не поняла я.
        - Я тебя спрашиваю, сколько ты двигаешься?
        - Какое это имеет значение?!
        Как мне все надоели с этим движением! Надевали бы на себя этот проклятый корсет и двигались в свое удовольствие. Вот тогда бы я и посмотрела на них, а то советы со стороны давать все мастера.
        - Огромное, Чу! Просто гигантское!
        - И какое же?!
        - П***ц! Как так выходит, что я знаю о твоем лечении больше, чем ты сама? Тебе что вообще не интересно, или забилась в свой кокон и наивно полагаешь, что и так справишься? Ты думаешь, Сергей Геннадьевич требует, чтобы двигалась, ходила, потому что его волнует упругость твоей задницы, или он озабочен цветом твоего лица? Если не будешь двигаться, мышцы под действием всех тех лекарств, что в тебя заливают, совсем ослабеют! И ты не сможешь доносить этот гребаный корсет до конца! Он начнет отторгаться, и тогда придется прибегать к альтернативным методам лечения! Знаешь, что это? Долго и болезненно, полгода на больничной койке, и можешь даже не мечтать о быстром восстановлении в медибаре! Скажи, ты этого хочешь? Этого добиваешься? - Никита на меня откровенно орал, а я в ответ начала злиться.
        - Да нормально у меня все! И руки, и ноги двигаются! Да, марафон мне не по силам, но в остальном не жалуюсь! - на повышенных тонах ответила этому нахалу.
        - Правда? А вот он сказал, что у тебя корсет местами уже не прижимается к телу так плотно, как должен!
        - Нормально у меня все прижимается, - зло прошипела в ответ, мысленно вспомнив, как сегодня утром с легкостью просунула мизинец между металлическими ребрами и своими собственными. Никому об этом не скажу! Ни за что!
        - Да, ты что?! То есть твой лечащий врач просто так мне названивает и клевещет на тебя, требуя, чтобы я хоть как-то повлиял на происходящее?
        - Он просто преувеличивает! - не сдавалась я.
        - Хорошо, - по-деловому начал, Ник, осознав, что криками от меня все равно ничего не добьешься, - допустим, он преувеличивает. Скажи мне тогда, какое расстояние ты проходишь каждый день?
        - Обычное! - буркнула, сердито сложив руки на груди.
        - Сколько ты проходишь? - медленно, по слогам повторил свой вопрос Лазарев.
        - Я не измеряла! Но уверяю, что достаточно! Не меньше, чем от меня требуют врачи.
        - Сколько?!
        - Ник, ты издеваешься? Я, по-твоему, шаги должна была считать, или с линейкой всегда ходить?
        Лазарев замолчал, не сводя с меня мрачного взгляда, и даже помехи не могла скрыть того, как он был разражен:
        - Тимур, ты там? - внезапно просил Никита, продолжая буравить меня своим взглядом. От неожиданности я даже вздрогнула, и чуть не свалилась со стула:
        - Причем тут Тимур?
        - Я не с тобой сейчас разговариваю! - непререкаемым тоном осадил меня Ник.
        Я беспомощно посмотрела в сторону угла, где рядом с отодвинутым промоченным шкафом стоял Тимур, удивленно глядя на меня.
        - Так, по твоей физиономии вижу, что он в комнате, - Никита хищно улыбнулся, и снова обратился к моему подопечному, - Тимур, подойди, пожалуйста, вопрос у меня тут к тебе возник.
        Я растерянно наблюдала за тем, как Тим, пожав плечами, подошел ближе ко мне, так что Ник мог его видеть. Я заметила, как парень проницательным взглядом впился в экран, пытаясь рассмотреть Лазарева, но помехи настолько все искажали, что он недовольно нахмурился.
        - Ну, вот он я.
        - Здорово! - сыронизировал Никита, - вот скажи мне, сколько примерно она проходит за день? У тебя-то с глазомером, наверное, все в порядке.
        Тимур задумчиво посмотрел на меня, явно в уме прикидывая, сколько же я действительно хожу.
        - Ну и? - сегодня Ник терпением не отличался.
        - Высеку! - мрачно произнесла, обращаясь к Тимуру, видя, что он намеревается вывалить всю мою подноготную.
        - Высечет! - хмыкнул Тим, явно не поверив в мои угрозы.
        - Василиса, если ты сейчас не замолчишь, я тебя, б***ь, сам высеку! Приеду, выберу самый гибкий и прочный прут в твоем гребаном саду, и отхожу тебя по твоей упрямой заднице так, что сидеть не сможешь!
        - Ник!
        - Все, уймись, - цыкнул на меня Лазарев и снова переключился на Тимура, - итак, сколько?
        - С учетом того, сколько она раз выходит из своей комнаты, и ее перемещений по дому, думаю, километр за день набегает, не больше! - рассказал Тим, невозмутимо глядя мне в глаза. А я сидела, и как никогда раньше мечтала его прибить. Предатель, блин!
        - Километр?! Охр*неть! Вась, да тебе за раз нужно два проходить! Ты меня слышишь? За один раз! Два километра! А не за весь день, один!
        - Он ошибается, - смерила Тимура сердитым взглядом, - прохожу я твои два километра.
        Тим усмехнулся, покачал головой и отошел чуть в сторону, продолжая с интересом наблюдать за нашей с Лазаревым перепалкой.
        - Знаешь, я ему верю больше, чем тебе! - бесцеремонно припечатал Никита.
        - Это обидно.
        - Мне плевать. В общем, так, дражайшая моя подруга, начиная с сегодняшнего дня, ты будешь ходить столько, сколько надо. Может еще не поздно, что-то исправить, и ты доносишь этот корсет. Как ты это сделаешь, меня не волнует. Абсолютно. Хочешь - беги, хочешь - ползи. Ты меня поняла?
        - Отвали от меня! - сердито прошипела в ответ. Мало того, что наорал, так еще условия какие-то ставит!
        - Ты меня поняла? - еще раз с нажимом спросил он. - Или мне брать отпуск прямо сейчас и приезжать? Я могу, ты только скажи.
        Смотрю на него и чувствую, что крышу сейчас сорвет. Нет, ну надо же какой! И врач, зараза, нет бы со мной воспитательные беседы вести, так он сразу тяжелую артиллерию в бой бросил! Все, хватит! Надо завязывать с этим разговором, а то ведь примчится, и проведу я оставшиеся две недели как в военном лагере: упал, отжался, побежал.
        - Ладно, Никит, я поняла, - попыталась сказать спокойно, миролюбиво, хотя внутри будто чан с кипящим маслом бурлил, - я поняла, не надо приезжать.
        - Что ты поняла?
        - Я буду двигаться, постараюсь проходить сколько надо.
        - Не постараешься, а сделаешь! Стараться раньше надо было, а сейчас времени на твои старания уже нет, - спокойным, командирским тоном произнес он.
        - Хорошо, - подняла руки кверху, признавая свое поражение, - с сегодняшнего дня и начну.
        - Два километра, Вась! Иначе я все силы приложу, чтобы тебя до конца срока упекли в Центр! Надеюсь, меня все поняли? - на последнем вопросе он сделал особый акцент, и на столь жизнеутверждающей ноте отключился.
        Вот, ведь… нехороший человек! Мне две недели осталось, мне тишина и спокойствие нужны! А он мне нервы своей ходьбой мотает!
        И самое главное, командир, какой нашелся: "не постараешься, а сделаешь", "приложу все силы, чтобы упечь тебя в центр".
        Это ж надо разошелся как!
        «Надеюсь, меня все поняли!» - мысленно передразнила Лазарева, состроив физиономию.
        Конечно, поняли! Как тут не понять, когда орал как потерпевший!
        Поняли, блин! Кто понял-то?
        Я? Поняла, и сейчас в честь этого пойду и спать назло всем лягу, и весь день не встану!!! А Тимуру это по барабану, сдал меня с потрохами и в ус не дует, продолжает заниматься своими делами.
        Развернувшись в его сторону, сердито наблюдала за тем, как он методично вытирает руки об одну из цветных тряпок, даже не глядя на меня. С невозмутимым, спокойным видом. Настолько невозмутимым и спокойным, что даже непривычно. Ни вопросов, ни ироничных высказываний, ничего. Тишина.
        Вы доверяете своей интуиции? Я - да. И она настойчиво в этот момент настойчиво советовала сматываться в свою комнату, и сидеть там тише воды ниже травы. Не до конца понимая в чем дело, еще раз бросила на Тимура быстрый, оценивающий взгляд и тихонько сползла со стула. Неторопливо, стараясь выглядеть, как можно более непринужденно побрела в сторону своей комнаты. Там хорошо, там спокойно, туда никто не посмеет сунуться.
        Иду я по коридору, пытаюсь понять причины внезапно вспыхнувшего беспокойства, и внезапно чувствую, как волосы на загривке зашевелились, предупреждая об опасности. Остановившись, медленно обернулась, ожидая увидеть Тима, смотрящего на меня из гостиной, и чуть не завопила, когда обнаружила, что он стоит прямо за моей спиной, с довольной наглой мордой:
        - Куда это мы так разбежались? - с деланной заботой поинтересовался этот самодовольный упырь.
        - Я… э… к себе… мне надо… Это… В общем… я пошла… пока, - пробубнила, что-то нечленораздельное, потихоньку пятясь в сторону своей заветной цели. Еще несколько метров и я в безопасности!
        - Угу, - кивнул, даже не думая уходить, оставлять меня в покое, идти заниматься своими делами, - только чуть позже.
        А дальше произошло то, чего я вообще не ожидала. Сделав шаг в моем направлении, Тимур, даже не думая особо церемониться со своей убогой хозяйкой, сгреб в охапку, оторвал меня от земли легко, будто я ничего и не весила, закинул на плечо, так что я в последний момент успела свои очки поймать, и направился к выходу.
        Сначала я реально опешила, растерялась, утратив дар речи, но уже через несколько секунд, придя в себя, начала усердно сопротивляться:
        - Тимур, поставь меня немедленно! Ты чего себе позволяешь?
        В ответ лишь мрачная, непоколебимая тишина. Невозмутимо идет вперед, не обращая на меня никакого внимания. Его не волнуют ни мои крики, ни требования отпустить, ни пустые угрозы. Одной рукой, легко удерживает меня в нужном положении. От такого бесцеремонного обращения, словно я была мешком с картошкой, у меня корсет еще сильнее впился в спину, доставляя жуткое неудобство. Будто несколько раскаленных штырей вонзили в тело и пытаются провернуть. Попыталась вывернуться, но от этого стало еще неудобнее, еще больнее.
        - Поставь меня немедленно! - прошипела, пытаясь ударить его по спине. Толку ноль. Такому бугаю все мои выкрутасы, что дробинка для слона.
        Неторопливо, чуть ли не прогулочным шагов вышел на крыльцо, а потом направился к стоящей неподалеку машине, сверкающей на солнце своими вновь покрашенными боками. Я уже вопила во весь голос, описывая, с каким удовольствием все-таки исполню свою заветную мечту и высеку его, или достану эти чертовы браслеты, и с упоением перетыкаю на все кнопочки, да не по одному разу!
        Тимур подошел к машине, и, не тратя времени на открывание задней дверцы, прямо так скинул меня на сиденье, и пока я барахталась, пытаясь принять вертикальное положение, этот свиненыш завел машину и резко, так что я снова повалилась вниз, тронулся с места, быстро набирая скорость.
        - Тим, ты мне за это заплатишь! - шипела я разъяренной коброй, вцепившись побелевшими пальцами в обивку и с кряхтением пытаясь сесть.
        Нет, ну надо же, свин какой! Вытащил меня из моего собственного дома, забросил в мою собственную машину и теперь везет, не пойми куда! Мимо меня быстро проносились зеленые раскидистые деревья, растущие по обе стороны от дороги. Парень лишь изредка опускал взгляд на показания приборов, не обращая на меня никакого внимания.
        - Остановись немедленно! - потребовала у него, с трудом удержавшись от того, чтобы не набросится на него сзади, - я требую, чтобы ты…
        Не дав мне договорить, Тимур резко ударил по тормозам, отчего меня сильно тряхнуло вперед, заставляя ойкать и хвататься за ноющие бока
        - Как скажешь, - голос опять, сама невозмутимость.
        Что он творит? Я вообще ничего не понимала. Что за повадки пещерного человека, что за вопиющее неуважение к бедной, убогой хозяйке? Радовалась перемирию? Наслаждалась спокойствием? На, пожалуйста, получи подарочек! Совсем расслабился, обнаглел, позволяет себе Бог знает что.
        Тимур бодро выбрался из-за руля, подошел к задней дверце, в этот раз распахнул ее, и, снова игнорируя мои попытки отбиться, вытащил меня из машины.
        Дальше больше!
        Поставил как куклу посреди дороги, сел обратно на водительское сиденье, и, развернувшись, так что гравий из-под колес полетел во все стороны, поехал в обратном направлении.
        Скотина! Ты меня тут оставить, что ли, надумал???
        Я смотрела в след удаляющейся машине и вдруг почувствовала приступ злорадства. Давай, морда наглая, поезжай домой! Сейчас подальше от меня отойдешь, и все, сработает зонд так, что мало не покажется! А я к тебе не побегу, чтобы избавить от мучений!
        Словно прочитав мои мысли, машина, отъехав метров на триста, остановилась. Я по-прежнему стояла там, где он меня высадил, уперевшись кулаками в бока, раздраженно наблюдала за тем, как он выходит наружу, и невозмутимо приваливается к заднему бамперу, практически усаживаясь на него.
        С*ченок, хитрый! Вспомнил-таки, что без браслетов нельзя отходить на большое расстояние от хозяина. Жаль! Я бы повеселилась, глядя, как он в мучениях корчился бы на земле.
        К сожалению, моим мстительным планам не суждено было сбыться. Тимур сидел, равнодушно поглядывая в мою сторону, и игнорируя мои требования подъехать ближе и немедленно увезти домой.
        Я покричала на него, поугрожала, постояла, сердито сложив руки на груди, попробовала подавить на жалость. Фига с маслом! От него никакой реакции, а я только охрипла, пытаясь доораться до этого поганца на таком расстоянии.
        Вскоре поняла, что он не сдвинется с места, что бы я тут не вытворяла. Буду весь день стоять и причитать, а он со скучающим видом сидеть на капоте, как котяра на солнышке.
        Вот же гаденыш! Самый натуральный!
        Да за что ж мне так не везет, что меня одни скоты окружают? Что Никита этот, будь он не ладен, со своими наездами, что Тимур, внезапно решивший послушать Лазарева! Отличный бы из них дуэт вышел, при иных обстоятельствах. Два свина, мотающие нервы бедной Василисе Чураковой.
        Накопила внутри такой "заряд бодрости", что просто не могла успокоить бушующую в груди стихию. Мне хотелось рвать и метать, высказать этому упыренышу все, что я о нем думаю, и Нику позвонить, чтобы в свою очередь наорать и запретить совать в мои дела свой длинный нос!
        Сердито сжав кулаки, направилась в сторону Тимура. Он, все так же развалившись на капоте, исподлобья наблюдал за тем, как грозная свирепая хозяйка, то бишь я, приближается к нему.
        Голосовые связки решила поберечь. Сейчас поближе подойду, там и выскажу все что накопилось, и ни остановит меня ни ураган, ни цунами, ни атомная война.
        Я была настолько зла, что даже не заметила, как преодолела расстояние и приблизилась к синей машине. Когда между нами оставалось всего метров десять, я перестала контролировать себя:
        - Если бы ты только знал насколько бесишь меня! - зло произнесла, пытаясь припечатать его свирепым взглядом. Конечно, ничего не вышло, за такими кошмарными очками хоть свирепый, хоть жалостливый взгляд смотрятся одинаково.
        - Я переживу, - усмехнулся он, и, поднявшись на ноги, направился к водительскому сиденью. Сел, завел машину, и посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Зашипев от злости, направилась к пассажирскому месту, обходя машину справа. Протянула руку, чтобы открыть дверцу, и в этот момент Тим повернулся ко мне, невозмутимо сделал под козырек и тронулся с места.
        Я, как полная дура, замерла с открытым ртом и протянутой рукой, изумленно глядя вслед удаляющейся машины. Ситуация повторилась. Тимур отъехал опять метров на триста и остановился.
        Он, это, б***ь серьезно??? Я должна за ним бегать, словно котенок за клубком? Он на это рассчитывает?
        Тимур тем временем опять выбрался из машины. Сидеть на капоте ему наскучило, поэтому он снова занялся салоном, не забывая время от времени бросать в мою сторону невозмутимые взгляды.
        - Я с места не сойду! - сердито крикнула ему, сложив на груди руки.
        - Как хочешь, - последовал спокойный ответ, - я никуда не тороплюсь. День долгий.
        И дальше продолжает свое занятие, а я готова волосы на голове рвать от злости. Стою, раздраженно притопывая ногой, сверлю его яростным взглядом. Словами не передать, как я его в этот момент ненавидела, просто до умопомрачения, до дрожи в руках. Вроде так у нас все было тихо, спокойно, хорошо. И тут все одним взмахом перечеркнул! Ведь как никто другой знает, что нет у меня никаких сил, чтобы совершать такие пешие прогулки. Видит, что при каждой возможности сажусь, ложусь, а еще лучше сплю.
        Видит! Знает! И несмотря на это, издевается! Решил отыграться? Вспомнил, что я его хозяйка, и хоть таким образом решил доставить неудобство!
        Это подло! Низко и подло! Не ожидала я от него такого, думала, нашли общий язык, а тут… Глупая, неоправданно добрая Василиса! Все как всегда. Нафантазирую себе сказочных замков, а в результате получаю увесистую оплеуху. Так сказать, пряник за наивность.
        В нерешительности осмотрелась по сторонам. Красиво, зелень такая сочная после дождя, воздух свежий. Природа словно обновилась, ожила, расцвела. Птицы увлеченно ползают с ветки на ветку, бабочки летают. Всем хорошо, все довольны жизнью. Все, кроме меня.
        Еще раз посмотрела на Тима, и поняла, что он не уступит. Даже не подумает уступать, не тот характер. И я могу тут хоть в пепел от злости рассыпаться, но это ничего не изменит.
        Медленно пошла в его сторону, обхватив себя руками за плечи, пытаясь хоть как-то успокоиться. Заметив, что я приближаюсь, парень оторвался от чистки салона. Скользнул насмешливым взглядом по моему раскрасневшемуся от злости лицу и опять сел за руль.
        - Хватит надо мной издеваться! Не смей уезжать! - прикрикнула на него, выставляя вперед указательный палец, и грозя им этому паразиту.
        - Уже уехал, - хмыкнул он и снова сорвал машину с места, оставляя меня посреди дороги.
        Застонав, прикрыла лицо руками. Капец, он серьезно намерен меня так вести до самого дома? Как козу на привязи? Ну, это никуда не годится!
        Мелькнула подлая мысль развернуться и пойти прочь, чтоб достигнуть критического расстояния между нами и проклятый зонд сработал. Вот тогда бы я села за руль и уехала домой, оставив его на дороге! И пусть бы мучился!
        Злые мысли, кровожадные. Конечно, так и останутся просто мыслями, но помечтать-то можно, о том, как я коварно и безжалостно мстю ему. Или мщу. От злости даже забыла как правильно.
        Мои худшие подозрения подтвердились. Тимур и не думал менять свое решение, так и ехал впереди меня на таком расстоянии, чтобы зонд не сработал, останавливаясь через каждые триста метров, чтобы дождаться меня. На него не подействовали ни уговоры, ни угрозы. Я даже слезу одинокую смогла выжать из себя, на что он лишь хмыкнул и со словами "охотно верю" снова уехал.
        Так я и шла, негодуя внутренне, заводясь все больше и больше, и уже не сомневаясь в том, что ждет нас дома большой скандал. Я ему устрою сладкую жизнь! Надо же так надо мной издеваться! Только надо придумать что-нибудь эдакое, чтобы проняло свина неблагодарного.
        Когда до дома оставался последний кусочек пути, у меня уже ныло все, что только могло ныть. Мои бедные ребра и позвоночник, в которые с каждым шагом ненавистный корсет вгрызался все сильнее, глубже, яростнее. Мои бедные ноженьки, отвыкшие так долго ходить. Моя несчастная головушка, разрывающаяся от роя сердитых мыслей.
        Плакать уже хотелось по-настоящему. От несправедливости, от обиды, от того, что все надоело, но я не позволяла себе такой роскоши, как слезы. Ни за что не покажу, как сильно устала, и как его выходка меня расстроила. Я уже даже была не уверена насчет того, хватит ли мне сил на качественный скандал, хотелось только одного - рухнуть на кровать, накрыться с головой одеялом и спрятаться от этого жестокого мира. А Тимур пусть что хочет, то и делает, я просто перестану с ним разговаривать и все. Буду игнорировать его присутствие, даже смотреть на него не стану. Не знаю, расстроится он из-за этого или нет. Скорее всего, даже не заметит, но мне плевать!
        Оставив машину у крыльца, он поднялся на несколько ступенек, и теперь, облокотившись на перила локтями, неотрывно наблюдал за моим приближением, а я демонстративно смотрела куда угодно, но только не на него.
        Мне стоило огромного труда сдержать вздох облегчения, когда я, наконец, дошла до дома. На бледном лице не отразилось ни одной эмоции, когда мои чуть подрагивающие пальцы прикоснулись к шероховатой поверхности перил.
        Я специально стала подниматься по другой стороне лестницы, не там, где стоял Тим, намереваясь поскорее уйти и спрятаться в своей комнате.
        Краем глаза заметила, как он легко выпрямился и сделал шаг в моем направлении, преграждая дорогу.
        Ну что еще тебе от меня надо? Не наиздевался? Решил еще нервы мне помотать?
        С тяжелым вздохом приподняла очки и устало потерла глаза. Так, Василиса, последний рывок - и ты в своей комнате. Осталось только от упыря гадкого избавиться.
        Вернула очки на место, еще раз вздохнула и все-таки посмотрела на своего мучителя.
        - Ну что, жива? - поинтересовался он, как ни в чем не бывало. Ни в голосе, ни во взгляде нет и капли раскаяния или сожаления, или вины, да хоть смущения крохотного. Ничего. Кроме наглой усмешки и абсолютной уверенности в своей правоте.
        Убила бы.
        - Тимур я уже говорила, что ты меня раздражаешь?
        - Да, - он с готовностью кивнул.
        - Что ты меня бесишь?
        - Говорила.
        - Что я мечтаю тебя прибить?
        - Говорила, сто раз. И то, что высечь хочешь, и браслеты ввести в обиход, - невозмутимо перечислял парень
        - Да? Значит, и сам все прекрасно знаешь! - сердито прошипела, разглядывая наглую физиономию.
        Еще раз смерила его уничижительным взглядом и шагнула в сторону, пытаясь обойти. Тимур опять встал поперек дороги, заставляя зубами скрипеть от злости. Он итак возвышается надо мной чуть ли не полторы головы, а тут еще на ступеньку выше забрался. Прямой взгляд упирается ему в живот, поэтому приходится задрать голову, чтобы снова на него посмотреть, от этого шея начинает ныть.
        - Я знаю, что сделаю! - мрачно, из последних сил удерживая внутреннюю стихию под контролем, произношу звенящим от гнева голосом, - я тебя отравлю!
        - Вот это уже что-то новенькое, - усмехнулся, и не думая уступать мне дорогу.
        - Подсыплю тебе снотворного вперемешку со слабительным! Чтоб жизнь медом не казалась!
        Именно в этот момент случилось то, чего я и предположить не могла, что перевернуло весь мой мир с ног на голову, разбивая на мелкие осколки привычный распорядок вещей.
        Услыхав мою последнюю фразу, Тимур рассмеялся. Весело так, искренне, задорно, запрокинув голову к верху.
        А я…
        Я забыла, как дышать. Стояла, и как ненормальная пялилась на него, не в силах отвести глаз.
        Задавалась вопросом, умеет ли он улыбаться? Умеет. Вот она первая улыбка, которую я у него увидела.
        Увидела и пропала.
        Я забыла о том, что планировала устроить скандал или наоборот игнорировать его, забыла о том, что от усталости хотелось упасть на кровать и не двигаться как минимум неделю. На задний план ушла и обида, и раздражение, и мечты отыграться. Исчезло абсолютно все.
        Все, кроме нарастающего, неумолимо набирающего обороты ужаса, от которого кровь в жилах стыла.
        Ужаса от осознания того, что мне не все равно!
        И что это "не все равно" не имеет ничего общего с какими-то общечеловеческими чувствами или эмоциями, радостью за исправление и благополучие ближнего своего. Нет, все гораздо хуже, гораздо страшнее.
        Мне не все равно, потому что он мне дорог. Не знаю, как и когда это произошло, но Тимур превратился из обузы, ходячей проблемы, выматывающей дышу, в человека, от чьей улыбки у меня сердце начало быстрее биться. Даже не так, он превратился в человека, за чью улыбку я была готова отдать все на свете.
        Смотрела на него словно громом пораженная, забыв даже о том, что надо дышать. Смотрела, мечтая только об одном, чтобы все происходящее оказалось нелепым сном, о котором я забуду, стоит только проснуться и открыть глаза.
        Знаете, насколько это страшно, когда в один прекрасный момент все переворачивается вверх дном, и остаешься один на один с беспощадным фактом того, что незаметно для самой себя, вопреки всем обстоятельствам и доводам разума, ты настолько завязла в самом неподходящем человеке на свете, что поздно с этим бороться и пытаться что-то исправить?
        Будто в трансе, я все-таки обошла его, и бросив растерянное:
        - Мне надо прилечь, - на ватных ногах побрела в свою комнату, спиной чувствуя неотрывный взгляд вслед.
        Не помню, как преодолела бесконечно-длинный коридор, как заходила внутрь, и сколько времени находилась в прострации.
        Очнувшись, обнаружила себя, стоящую перед зеркалом, с бледным, перекошенным лицом. Сумасшедший блеск в глазах смешивался с таким очевидным ужасом, что становилось страшно. Кое-как умылась, пытаясь непослушными руками поднести прохладную воду к лицу, и по пути все расплескивая на пол, на одежду, себе на ноги, и не обращая на это никакого внимания. Это был шок, самый настоящий, мать его, шок!
        Он же… он мне нравится! Черт, как в детском саду. Нравиться может какая-то вещь, маленький пушистый котенок, или послевкусие от хорошего кофе.
        Нравится! Нелепое в данной ситуации слово, но оно не такое страшное, как то, другое, что крутится в голове, вызывая дрожь во всем теле, заставляя задыхаться от безысходности.
        Да кого я обманываю! Он мне не нравится! Я влюбилась в него! И это не было внезапно вспыхнувшее на пустом месте чувство. Оно уже давно сидело внутри, только я этого не понимала, не замечала.
        Как это вообще возможно? Как я могла это допустить? Почему вовремя не спохватилась, когда еще была возможность раздавить в зародыше эти никому не нужные чувства? Все проанализировать, разложить для самой себя по полочкам, убедить себя в том, что все это глупости, и выкинуть из сердца прочь? Вместо этого как блаженная идиотка радовалась затишью, нашему спокойному общению, и тому, что смогли найти общий язык! И что мне теперь с этой бедой делать?
        Не удержавшись, прикрыла глаза и застонала, чувствуя, как глаза начинают слезиться, а внутри словно снежный ком нарастает липкая, черная паника.
        Спустя десять минут, уже не в силах бороться с собой, металась по своей комнате, как раненый зверь в клетке, зажимая рот обеими руками, чтобы не завопить в голос от разрывающей душу истерики. Рыданий не было, но нескончаемые крупные слезы против воли сами бежали по щекам, оставляя за собой соленые влажные дорожки.
        Нет, нет, нет, пожалуйста! Только не это!
        Кто угодно, только не он! Только не Тимур! Пожалуйста, умоляю! Внутри все свело от холода и отчаяния, и каждый вздох сопровождался болезненным уколом где-то глубоко внутри, под сердцем.
        Мало мне проблем было? Мало забот? И что теперь прикажете делать? Как избавляться от этой напасти? Самоанализом заниматься, самовнушением? Не поздновато ли спохватилась? Как мне вообще дальше с ним общаться? Да я даже смотреть на него теперь не смогу, опасаясь, что он обо всем догадается!
        Даже в самом страшном сне, самых жутких фантазиях не могла представить такого итога. Это, что шутка такая от злодейки-судьбы? Жестокая насмешка?
        Нет сил успокоиться, остановиться, вздохнуть полной грудью и трезво посмотреть на ситуацию. Внутри все крутит, вертит, сердце бьется не там, где ему положено, а где-то в животе и в голове одновременно.
        Чувствуя, что меня начинает трясти от нервов, усталости и ужаса ситуации, тяжело опустилась на кровать, забралась к самой стенке, и вцепилась сведенными от напряжения пальцами в подушку, впившись зубами в ее уголок.
        Ой, мама, мамочка моя! Да за что мне это? Я не хочу! Мне этого не надо!
        Весь оставшийся день провела словно в бреду, то, засыпая, проваливаясь в тяжелые, серые пугающие сновидения, то выныривая на поверхность, жадно хватая воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба.
        Внутреннее состояние, изнеможённость после прогулки, страх перед будущим, все это смешалось в гремучий коктейль, в один бурный поток, кидающий меня из стороны в сторону.
        Я так и не нашла в себе силы выйти из своего убежища, продолжая до самого вечера хвататься за подушку, словно за спасательный круг, и накрывшись с головой одеялом, будто оно могло защитить меня от нелепой, пугающей реальности. Все лежала и надеялась, что сейчас в голове прояснится, и настигшее меня открытие лопнет как мыльный пузырь. Все ждала, что еще чуть-чуть и смогу сказать самой себе «Очнись, Васька, ерунда все это. Тебе просто показалось!».
        К сожалению, этот дивный момент не спешил наступать. Наоборот, с каждой секундой все больше убеждалась в реальности происходящего.
        Слезы уже давно закончились, как и истерика, оставив после себя тягучую тревожную пустоту, наполненную горькой обречённостью. Что делать дальше, я не знала, не имела не малейшего представления. Мы с ним еще долго в одной упряжке будем, и никуда мне от него не деться, не отвлечься, не переключиться, не спрятаться. Всегда рядом, всегда вдвоем, всегда рука об руку.
        Может, в том и причина всего происходящего, что мы с ним были вынуждены уживаться друг с другом, существовать бок о бок на ограниченной территории? Ведь если так посудить, то в последнее время весь мой мир сократился до него одного.
        Так или иначе, какие бы причины не привели к столь печальным последствиям, мне было горько и страшно до одури, хотелось бежать прочь, не разбирая дороги.
        Когда за окном стало совсем темно, и ночную тишину нарушали только песни цикад, я смогла отвлечься от мыслей о своей незавидной участи, и переключилась на более приземленные проблемы.
        Мне надо есть, мне надо сохранить свой вес, сберечь каждый грамм. Это единственная причина, по которой я все-таки решилась совершить вылазку. Уже поздно-поздно ночью, когда часы беспристрастно показывали двенадцать с хвостиком часов, мрачной тенью покинула свою комнату. По пустынному, погруженному во мрак дому прошла на кухню и включила маленький светильник рядом с одним из шкафчиков. Света как раз хватала на то, чтобы достать кружку, молоко из холодильника, сделать два бутерброда. Ничего другого в меня просто не могло влезть. На нервной почве, от пережитого потрясения аппетит снова испарился, будто его никогда и не было.
        Посмотрела на еду и тяжело сглотнула, а рот наполнился горечью. Не хочу есть, совершенно, и даже волшебное слово «надо» не помогает. Обреченно замерла над тарелкой, борясь с соблазном махнуть на все рукой и уйти к себе. Нельзя. Никита точно не шутил, когда обещал упрятать меня в Центр. Если Сергей Геннадьевич нажалуется ему, что я вдобавок опять худеть начала, то все, прощай свобода, здравствуйте нескончаемые капельницы. Взяла один из бутербродов с мясом и откусила кусочек. На вкус как пенопласт, по ощущениям - то же.
        Словно зомби замерла у окна, тревожно всматриваясь в темноту ночи и монотонно жуя пищу, не ощущая ни вкуса, ни запаха, ничего. На душе было настолько погано, что словами не передать. Вот уж не думала в тот момент, когда Марика впервые привела в мой дом Барсика, что все настолько печально закончится. И как теперь жить дальше? Прятаться целыми днями напролет в своей комнате, совершая ночные вылазки за едой? Надолго ли меня хватит? И Тимур не дурак, рано или поздно начнет задавать ненужные вопросы. Для него-то в этот день ничего не изменилось, все как всегда. Это только мой, едва окрепший мир, дал трещину.
        Из тревожной, выматывающей задумчивости меня выдернул спокойный голос, раздавшийся из-за спины:
        - Приятного аппетита.
        В тот же момент и в горле кусок застрял, так что еле проглотила, и руки начали трястись до такой степени, что непроизвольно пролила на стол молоко. Испуганным взглядом уставилась на свое блеклое отражение на темном стекле, еле сдержав обреченный стон. Ну за что мне все это?
        Кое-как взяла себя в руки, с трудом нацепив равнодушную маску, и обернулась. Тимур стоял в дверном проеме, подпирая плечом косяк, внимательный взгляд темных глаз ловил каждый мой жест.
        - Почему не спишь? - сдержано поинтересовалась у него, пряча руки в карманах халата, чтобы он не увидел, как сильно они трясутся.
        - Ждал, когда же ты соизволишь выбраться из своего укрытия, - оттолкнувшись плечом от косяка, выпрямился, подошел к кухонному столу и сел за него, облокотившись на столешницу.
        - Зачем?
        - Поговорить хотел.
        - Давай отложим разговоры на следующий раз, - чуть раздраженно ответила, глядя в сторону. Внезапно обнаружилось, что я не могу на него смотреть как раньше. Мне было стыдно, казалось, что он сейчас взглянет в мои, спрятанные толстыми очками, глаза и все поймет. Почему-то казалось, что все мои переживания и их причины написаны крупными буквами на лице. Знаю, что это не так, что держать невозмутимую маску научилась давным-давно, но ощущение все равно такое, будто стою перед ним, как открытая книга.
        - Нет уж, давай сейчас, а то, чувствую, надумаешь того, чего нет. Если уже не надумала, - без тени улыбки или иронии возразил Тимур, по-прежнему не отводя от меня проницательного взгляда.
        - Я не хочу, Тим. У меня нет настроения, - грустно ответила, разглядывая кружку, и мечтая поскорее избавиться от его компании.
        - Почему? - задал простой вопрос, и явно ждал ответа.
        - Я устала.
        - И только-то?
        - Разве этого мало?
        - Мало. Я не совсем понял, что произошло там, на улице, когда за каких-то несколько секунд ты превратилась из злой фурии в потерянного мышонка.
        Да катастрофа там произошла, Тимурка, полнейшая, ужасная, непоправимая! Только тебе знать об этом не обязательно. Ты, наверное, единственный человек в мире, которому все эти заморочки нужны еще меньше, чем мне самой. И тебя вывернуло бы наизнанку, если бы узнал, какие мысли сегодня терзали твою непутевую хозяйку.
        Надо же, какая ирония судьбы, дивилась на то, как на него с первого взгляда западали девушки, та же самая Марика или менеджер с заправки, а сама еще дальше пошла. У тех, хоть все понятно, повелись на внешний вид, на физиономию смазливую, на фигуру атлетическую. А я-то, я как могла такое выкинуть? Мне ведь плевать всегда было на то, как он выглядит. И кроме неиссякаемого источника проблем, я в нем ничего не видела. С чего все поменялось? Да так незаметно, что даже не могу сказать, когда все началось. Неужели вот эти две недели, что мы с ним общались по-человечески, привели к таким последствиям? Или еще раньше, где-то на подкорке изменения начались?
        - Ничего не произошло, Тимур, - сглотнув, все-таки посмотрела на него, в тайне радуясь приглушенному блеклому освещению, не позволяющему рассмотреть во всей красе припухшую от слез физиономию, - я в тот момент чувствовала себя как выжатый лимон и внезапно поняла, что еще немного и просто хлопнусь в обморок на этом крыльце.
        С трудом выдала эту ложь. Хотя почему ложь? После того, как до меня дошла вся прелесть ситуации, я действительно в предобморочном состоянии находилась. Тим внимательно посмотрел на меня и сдержано кивнул, принимая такой ответ. Или делая вид, что принимает:
        - На Ника своего не обижайся, - внезапно произнес, обескуражив сменой темы, - Он о тебе заботится. Так орать и злиться никто не будет, если действительно все равно.
        - С чего вдруг, ты решил про Никиту заговорить? - удивленно посмотрела на него, с трудом удерживая взгляд на одном месте. Если буду смущаться, мямлить, то он точно неладное заподозрит.
        - Ну, это же очевидно. Всю дорогу до дома ты думала только о том, какие все вокруг сволочи, и как им не стыдно издеваться над бедной Василисой. Разве не так?
        Я, усмехнувшись, покачала головой. Ну что тут скажешь? Стопроцентное попадание. Именно так и думала.
        - Поэтому, хотелось сказать, насчет Ника ты не права. Даже мне было видно, что он переживает за тебя и хочет помочь.
        - Ага, помог уже, - чуть слышно прошептала в ответ, отводя взгляд в сторону, - не знаю, как благодарить.
        Если бы не сегодняшний звонок Никиты, то ничего бы и не произошло. Мы бы прожили обычный, ничем не отличающийся от всех остальных день. И меня бы не накрыло, словно гигантской ледяной волной, запоздалое понимание того, насколько сильно я увязла в нашей непростой жизни, в нем. Это был бы простой, понятный день. И возможно, у нас было бы еще много-много дней, прежде чем реальность настигла бы меня, выбивая опору из-под ног.
        - Что начет тебя? - задала ему в лоб неудобный вопрос.
        Тимур хмыкнул и смерил меня чуть насмешливым взглядом:
        - Если ждешь извинений за сегодняшнюю прогулку, то зря. Даже если был бы шанс что-то изменить, то я бы поступил точно так же. Можешь мне не верить, можешь считать сволочью, или какими ты там эпитетами меня награждала, пока шла до дома, но цели навредить или поиздеваться над тобой у меня не было. Я здесь полностью солидарен с твоим другом, что нельзя столько времени проводить в лежачем состоянии. Ты ведь целый день то на диване в гостиной валяешься, то в своей комнате спишь. Тем более, тебе надо двигаться для того, чтобы доносить свой корсет.
        Фыркнула и отвернулась от него. Еще один поборник здорового образа жизни и фанат движения на мою голову? У них это семейное, да? Барсадов-старший, помнится, тоже настоятельно рекомендовал двигаться побольше.
        - Можешь не продолжать. Основную суть я уловила. Ты не собираешься извиняться, - подвела я небольшой итог.
        - Мало того, что не собираюсь извиняться, так я еще и завтра тебя точно так же вытащу на улицу, - без малейшего колебания ответил Тимур, и я в изумлении уставилась на него:
        - Даже и не мечтай!
        - А ты попробуй меня останови, - припечатал он, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу из кухни, по-видимому, решив, что все самое важное он уже до меня донес.
        - Я запрусь в комнате и не выйду оттуда! - сердито бросила ему в спину.
        - Удачи! - просто ответил Тим, - можешь еще дверь стулом подпереть, вдруг поможет.
        - Тимур!
        - Спокойной ночи, - с этими словами просто взял и ушел, оставив меня в гордом одиночестве, и я не знаю, сколько простояла, гипнотизируя взглядом то место, где только что был он, и пытаясь привести в порядок хаотичные мысли в голове.
        Да что же это такое происходит?
        Еще утром наивно полагала, что сегодняшний день станет маленьким рубежом, этапом на пути к выздоровлению. Как же я ошибалась! Сегодня стало огненной границей, безжалостно разделяющей мою жизнь на «до» и «после».
        Глава 25
        Тимур
        - Давай, давай, давай! Поехали отсюда живее, - прошипела она, не оборачиваясь.
        Тимур не заставил себя просить дважды, вдавил педаль газа в пол, и машина вихрем помчалась домой.
        Он искоса посматривал на сидящую рядом хозяйку. Растрепанная, зареванная, сидела, шмыгая носом и вытирая крокодиловы слезы.
        Кто бы мог подумать, что эта тихоня может такие спектакли закатывать? С заламыванием рук, слезными воплями.
        Удивила. Приятно удивила. Вроде сушеный божий одуванчик, а такое выдала.
        Когда машина подъехала к дому, повинуясь какому-то внутреннему порыву, поблагодарил ее за вечер.
        Искренне. Впервые за эти годы, действительно от чистого сердца сказал "спасибо", чувствуя, как внутри что-то дрогнуло, будто трещина по броне пошла.
        Как, оказывается, не хватало вот такого простого человеческого общения, когда можно просто идти, гулять, разговаривать, делать глупости, чтобы выкрутится из проблем. И пусть ничего не изменилось, и она по-прежнему хозяйка, а он раб. Но это не играло сейчас никакой роли. С ней получалось быть самим собой, на мгновение забывать о жестокой действительности.
        Зачем она это делает, зачем с ним возится, Тимур не мог понять, как ни пытался.
        Играет в жестокие игры, как любят некоторые хозяева? Точно нет, нутром чуял, инстинктами, которым привык безоговорочно доверять.
        Пытается приручить? Заставить есть с ладони? А смысл? Хотя если так, то можно поздравить с некоторыми успехами. Сидеть и преданно заглядывать в глаза он, конечно, не станет, но то, что начинает доверять, это однозначно.
        Может настолько одинока, что готова "дружить" с кем угодно, лишь бы не быть одной? Вроде нет. Друзья ее приходили. Черноволосая Таисия точно близкая подруга, остальные просто постольку поскольку. Ник еще какой-то у нее есть.
        Нет, однозначно не одинока по жизни. Как ни странно, он не был удивлен этому. Пусть страшненькая, зато от нее тепло шло изнутри, спокойствие, отзывчивость, способность слушать. Где-то мягкая, отзывчивая, где-то в злобного хорька превращалась (когда особо старался вывести из себя), но все равно всегда держала себя в руках, без оскорблений, без ударов по больному месту.
        Ей бы видок хоть немного подправить и за ней бы толпы ходили, потому что редко когда встретишь настолько цельного, самодостаточного человека, при этом доброго и открытого. Что и говорить, не повезло бедной с внешней оболочкой.
        Дальше все пошло своим чередом. Он делал разные дела, причем получалось как-то само, без ее указов и наставлений. Просто делал, потому что видел что нужно делать. Она тихой тенью бродила по дому. Иногда сидела рядом с ним, наблюдая за его работой, иногда сама просила побыть рядом, когда становилось совсем грустно.
        Видно было, что хозяйке плохо, что она мучается. Теперь, когда она рассказала про корсет, многое стало понятно. Когда-то давно, еще до его рождения, отец носил такую штуку. Так вот по его рассказам, это был ад. Три с половиной месяца ада, когда металл впивается в тело, а лекарства такие, что проще помереть, чем ими лечиться. Отец, сильный здоровый мужик, с трудом выдержал такое лечение, а вот как Василиса с этим справлялась, даже представить сложно. Мелкая хрупкая девушка, и тут такое. Жалко ее было иногда, но с другой стороны, чего жалеть? Что, лучше быть инвалидом, прикованным к постели? Нет, конечно! Пусть тяжело, но зато на своих ногах и точно знаешь, что скоро ад закончится. Так что жалость в данном случае не уместна, а вот посочувствовать можно.
        Она и бледная такая, и тощая из-за корсета, все силы из нее вытягивает. Правда, все это тоже поправимо. Снимут его, и отъестся, и румянец нагуляет. Может хоть посимпатичнее немного станет.
        С другой стороны, ему-то какое дело? Правильно, никакого. Какая досталась хозяйка, такая и досталась, и как бы она не выглядела, ничего не изменится.
        В очередной раз вернувшись из гаража в дом, обнаружил ее на диване у телевизора, свернувшуюся клубочком, зажавшую большую подушку между ног.
        Хм, разве можно столько времени проводить в горизонтальном положении? Постоянно на диване, или в своей комнате спит. Сил, наверное, совсем нет, но в овощ-то зачем превращаться? Выйди на крыльцо, посиди там, прогуляйся неторопливо вокруг дома, воздухом подыши. И то полезнее, чем постоянно лежать у телевизора! Даже Никита этот загадочный глумится над ней и ее трепетными отношениями с диваном! Зря она так. Двигаться надо.
        Вытащить ее на улицу, что ли? Чтобы прошлась маленько, кости растрясла? Или наплевать? Постоял над ней, почесал макушку, пытаясь решить, что же делать, а потом махнул рукой и пошел на кухню. Может ей совсем хр*ново, а тут он такой бодрый нарисуется. Пусть уж спит. Говорят, во сне быстрее поправляются.
        Ночью бушевал самый настоящий шторм. Ветер с остервенением гнул деревья, прижимая их чуть ли не к самой земле, тугой злой дождь хлестал в окна, полыхали нескончаемые молнии, сопровождаемые оглушительным громом.
        Полночи ворочался, постоянно просыпаясь от особо громких раскатов, а около шести утра понял, что все, больше не хочет ни спать, ни валяться. Пора вставать.
        Хозяйка еще долго носа из комнаты не покажет, так что можно спокойно позаниматься своими делами. Давно собирался салон у машины почистить, а то покрасить - покрасили, а изнутри все так же убого. По-хорошему бы обивку всю перетянуть, приборную панель заменить, но это уже блаж. Если бы вольным был и занимался этим для удовольствия, то конечно бы сделал все, превратив старую развалюху в модную современную машину. А так… смысла нет. Василиса к автомобилям спокойна, для нее если тачка едет, то уже хорошо.
        Вывел машину из гаража, не смог себе отказать в удовольствии немного прокатиться по аллее и остановился у крыльца. Воздух свежий, приятный, бодрящий. В такие моменты одно удовольствие работать на улице.
        Тимур методично вычищал салон, когда взгляд случайно зацепился за темное сырое пятно сбоку дома, под самой крышей. Вроде после дождя все сырое было, но остальная поверхность уже начала светлеть, подсыхать, а это место бросалось в глаза.
        Отложив щетку, подошел ближе, хмуро рассматривая сырое дерево. Хм, под крышу захлестывало. Так и промочить могло.
        Недолго думая направился к входной двери. Прижавшись к стеклу, попытался рассмотреть, что там происходит, но ничего не увидел. С яркой улицы тяжело было хоть что-то понять в полумраке гостиной. Тогда распахнул дверь и ступил внутрь. Послышался тихий всплеск, и обувь моментально промокла.
        - Бл*, - коротко, но емко охарактеризовал ситуацию, пробежавшись взглядом по комнате.
        Весь угол был сырой, с потолка все еще капала вода, а на полу растеклась большая лужа.
        Это уже не промочило, а затопило. Вздохнув, оценил масштабы катастрофы и отправился в кладовку за старыми тряпками, прекрасно понимая, что кроме него убирать некому. Не Васька же в своей железной броне ползать будет?
        Сначала собрал воду с пола, потом решил отодвинуть книжный шкаф, чтобы посмотреть, во что превратился угол.
        Пришлось вынимать книги. Самые сырые с верхней полки выложил на стойку, раскидав по одной. Потом все равно придется на улицу выносить, но сейчас не до этого. Остальные книги хотел, было примостить в углу на полу, но тут взгляд наткнулся на любимый хозяйкин диван.
        Сам того не желая, усмехнулся. Почему бы и нет?
        И вот, преисполненный какого-то мелкого злорадства, Тим с упоением завалил весь диван книгами так, что даже худая как палка хозяйка не смогла бы присесть. Ничего. Пусть идет на улицу и гуляет. Хотя она скорее в комнату уйдет и там уляжется. Ну и ладно.
        Вскоре услыхал, как скрипнула ее дверь. Бросил быстрый взгляд на часы. Надо же пунктуальность какая, прямо к завтраку идет.
        Ее тихие шаги оборвались совсем на пороге гостиной, когда она увидела царящий хаос.
        - Тимур? - послышался осторожный, чуть дрожащий голос.
        Он вышел из-за шкафа и взглянул на нее. Стоит, с ноги на ногу переминается, растерянная, немного испуганная.
        - У нас случился Армагеддон? - подозрительно интересуется, обводя жестом комнату.
        - У нас случился потоп.
        Он показал ей все последствия ночного урагана, объяснил, что можно сделать своими руками, а где не обойтись без специалистов, настоятельно порекомендовал заняться домом. Тимур вообще диву давался, как можно запустить настолько дом, в котором живешь. Ладно, нет мужской руки, но мастера-то никуда не пропадали. Вызови, пусть все приведут в порядок. Или будет жить, пока ветхими стенами не придавит?
        Тут выясняется, что Василиса не собирается здесь жить до конца дней своих, после лечения вернется домой, и вроде как даже собирается забрать его с собой. Что-то в этой фразе насторожило его. Врет? Собралась переезжать не в соседний город или не возьмет с собой?
        Призадумался, анализируя свои ощущения, но потом махнул рукой. Чего гадать? Что будет, то и будет. Все равно изменить хоть что-то не в его силах. К тому же уверенность непонятная внутри, что все нормально, все хорошо.
        После завтрака снова вернулись в гостиную. Тимур опять отправился исправлять последствия потопа, а хозяйка сидела на стуле, и, подперев рукой щеку, грустно смотрела на любимый диван.
        Давай, давай, смотри, наслаждайся! Бросив на нее исподтишка быстрый взгляд, усмехнулся. Прямо страдает бедняга, еле сдерживается, чтобы не проситься спасать своего белого друга. Покачав головой, отвернулся. Пусть сидит, гипнотизирует диван взглядом. Если хочет, пусть даже разгребает сама, заодно и зарядкой позанимается.
        Тишину прервал звук видеофона. Тимур даже бровью не повел. Ему-то какое дело, кто названивает?
        Однако, услыхав голос звонившего, подобрался и против воли весь превратился в слух. Это был Никита. Почему-то существование этого субъекта его напрягало, несмотря на то, что ни разу его не видел.
        Васька говорила, что он приедет, когда наступит время снимать корсет, а это значит, что совсем скоро в этом доме появится еще один человек, и не факт, что жизнь с его появлением не изменится в худшую сторону.
        Хозяйка сама призналась, что жаловалась своему другу на Тимура, что искала у него поддержки. И пусть сейчас у них все наладилось, кто даст гарантии, что Никита не решит наводить здесь свои порядки, стряхнуть зарвавшегося раба, доводившего его подругу.
        Страха не было, но от тревоги так просто не избавить. Что если сама Василиса с приездом друга станет другой, поменяет свое отношение.
        Черт! С одной стороны плевать на все с высокой колокольни, но с другой, устоявшийся распорядок его настолько устраивал, что не хотелось никаких изменений, сдвигов.
        Никита тем временем начал откровенно орать на Ваську. Тим непроизвольно поморщился. Было на удивление неприятно.
        Чего на нее орать-то? Она же не идиотка какая-нибудь, до которой нормальные слова не доходят! Да и не торговка с большой дороги, чтоб такое терпеть, воспринимать как должное. Впрочем, Василиса и не думала обижаться на друга, огрызалась в ответ. По их разговору было понятно, что эти двое очень давно и хорошо друг друга знают, раз могут позволить в общении такие вольности.
        А, Никита, кстати молодец. Образно выражаясь "возил ее носом по полу" за то, что зад свой не может оторвать от дивана, за то, что рекомендации врача не слушает, за то, что не думает о последствиях.
        Пусть орет, но и слепому понятно, что ему не все равно, что переживает за свою горе-подругу.
        Потом зашла речь о расстоянии, которое она проходит каждый день. Хозяйка что-то бурчала о том, что не считает шаги, а Ник требовал конкретики.
        "Да ни хр*на она не ходит" - пронеслось в голове, и лишь в последний момент удалось прикусить язык и смолчать. Не его дело, и нечего встревать в разговоры свободных. Хотя так и подмывало вставить свои пять копеек.
        Впрочем, молчать долго не пришлось.
        - Тимур, ты здесь? - внезапно спросил Никита.
        Васька злобно зашипела:
        - Причем здесь Тимур?
        - Я не с тобой сейчас разговариваю, - холодно припечатал он, - по твоему лицу вижу, что здесь он. Тимур, подойди, пожалуйста, чтоб я тебя видел.
        Внутренне подобравшись он вышел из-за шкафа и подошел ближе, остановившись рядом с Чу.
        Изображение искажали помехи. Серое мерцающее зерно и косые, пробегающие раз за разом полосы не давали хорошенько рассмотреть собеседника. Единственное, что понятно, так это то, что брюнет. Вот, в общем-то, и все. То ли из-за помех, то ли так было на самом деле, но он показался худым, даже тощим, каким-то скукоженным, сутулым.
        Хотя чего удивляться. Итак все понятно, какая подруга, такой и друг. Два сапога пара.
        - Сколько она проходит за день? - раздался требовательный вопрос. Что-то слишком самоуверенный голос для чахлого ботаника. Или это из-за того, что знает кто Тимур на самом деле?
        Прикинул в голове, сколько она перемещается, и озвучил предполагаемое расстояние. Васька сердито, даже обиженно стрельнула в его сторону раздраженным взглядом, а Ник опять начал ее отчитывать.
        В принципе правильно он все делает. Хватит сидеть на заднице ровно. Хочешь - не хочешь, стиснула зубы и пошла, раз это нужно. Уж он-то знал это наверняка. Сколько раз было, когда нет сил шевелиться, когда, кажется, что проще сдохнуть, чем так жить, но он заставлял себя подниматься и идти вперед. Потому что остановись он, сдайся, и эта черная трясина поглотила бы навсегда, не давая ни единого шанса выплыть.
        - Два километра! - подвел жесткий итог разговора Василисин друг, - два! Надеюсь, все поняли?
        После чего экран замер и потух.
        Тимур стоял, вытирая руки тряпкой, прислушиваясь к своим ощущениям.
        Меня все поняли?
        Почему-то ему казалось, что последняя фраза предназначалась не для Васьки, а для него. Против воли бросил взгляд за окно, на стоящую у крыльца машину.
        Тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Нет, это все не его ума дело. Хочет, пусть лежит, спит. Он вмешиваться не будет.
        Всплыли слова об осложнениях. Что ее могут забрать в больницу на полгода.
        И что тогда? Продать она его точно не продаст, скорее, оставит дома одного.
        Внутри неприятно защемило. Не хотелось одному. Если ее заберут, то кто будет ходить за ним как привидение? Кто будет сидеть напротив во время завтрака, печально рисуя узоры на каше? Кто будет орать на него и лишний раз напоминать какой он придурок?
        Черт. Привык! Действительно привык к тому, что она постоянно рядом. Привык к чудному виду, к хвостику этому реденькому торчащему на макушке, к очкам огромным.
        Казалось бы, ну упекут ее в больницу, и все. Свобода. Вернее иллюзия свободы. Один дома, что хочешь, то и делай, контроля нет, надзирателей нет. Мечта.
        А не хочется! Как не глупо это признавать, с ней теплее, спокойнее, с ней чувствуешь себя нормальным, обычным человеком. И внутри что-то типа благодарности за то, что не отвернулась от него тогда, не отдала Марике, не продала кому-то левому. За то, что, несмотря на все его выкрутасы, ее отношение не меняется, что не касается его рабского положения, что относится как к обычному человеку. Всегда, неизменно, что бы ни происходило.
        Приручила что ли? Смогла пролезть в узкую трещину в защитном панцире? Его передернуло. С одной стороны плохо, очень плохо. Никогда ни при каких обстоятельствах нельзя доверять хозяевам, они все одинаковы.
        А с другой… Да ни хр*на они не одинаковы! Есть те, кто заваливает работой, но не позволяет себе лишнего. Есть откровенные сволочи, получающие удовольствие от власти над другим человеком. Есть стервы как Марика. И есть Василиса, не подходящая ни под одни рамки. Хозяйка поневоле.
        Краем глаза, не показывая вида, наблюдал, как она, развернувшись в его строну, несколько минут просто смотрела. Потом как-то вся напряглась, подобралась, начала ерзать на стуле, а затем, бросив на него тревожный подозрительный взгляд, отправилась прочь.
        И тут внутри, словно переключатель сработал. Ведь не просто уходит, а от него сбегает!
        Дошло значит, что последние слова Никиты предназначались не ей. Не в силах сдержать усмешки, смотрел в удаляющуюся спину. Против воли ощущая, как азарт мальчишеский поднимается, да инстинкты хищника включаются.
        Что нельзя делать при встрече с хищником? Правильно, поворачиваться спиной и сбегать, потому что он захочет настигнуть, поймать.
        А что сделала Василиса? Правильно, притворившись ветошью, собралась по-тихому сбежать, скрыться в своей норе.
        Может, сиди она по-прежнему рядом, Тимур и не сделал бы никаких шагов, но тут… Тут просто не было сил удержаться и не вступить в игру.
        Бесшумно пошел следом, насмешливо глядя в затылок, уже представляя, что сейчас сделает. Неожиданно, но захотелось именно подурачиться, выкинуть что-то непривычное. И желание было настолько велико, что совладать с ним не получалось.
        Дойдя до середины коридора, она замерла, будто что-то почувствовав, и, подозрительно нахмурившись, обернулась. Словами не передать, как изменилось ее лицо, когда обнаружила его всего в шаге от себя.
        Что-то пропищала, пятясь спиной в сторону двери, а он снисходительно поглядывая не нее сверху вниз, просто сделал шаг навстречу, обхватил за талию и, закинув на плечо, понес к выходу, удивляясь, насколько она легкая, как перышко.
        Хозяйка сердилась, отбивалась, но все эти жалкие потуги, для него были как комар слону. Донес до машины, не очень вежливо скинул на заднее сиденье и поехал прочь.
        По показаниям приборов отмерил ровно два километра и высадил ее посреди дороги, а сам отъехал на безопасное расстояние, чтобы зонд не сработал.
        Что тут началось! Она вопила, угрожала, клялась, что шкуру с него спустит, когда доберется, а он сидел на капоте машины, меланхолично рассматривал эту ходячую катастрофу, думал о том какая хорошая погода после шторма, что надо дочистить салон, что на ужин у него все готово.
        Наконец девушка поняла всю тщетность своих попыток повлиять на его решение, и, обхватив себя руками, пошла в его направлении.
        Умница, давно пора!
        И вот она подходит, а он спокойно садится за руль и снова отъезжает в сторону дома.
        Опять вопли, опять упирается, грозит, что с места не сдвинется. В ответ Тимур лишь пожал плечами и занялся салоном. А чего время терять? Пока до дома доберутся, как раз все вычистит и приведет в порядок.
        Прогулка заняла больше часа. Когда, наконец, доехали до дома, Василиса уже не орала, не угрожала, вообще ни слова не произносила. Похоже, ей действительно тяжело дался этот марш-бросок. Стоя на крыльце, ждал, когда же хозяйка пройдет последнюю сотню метров. Его настораживало то, как она идет, чуть пошатываясь, нога за ногу. В обморок бы не упала, а то откачивать придется.
        Все-таки дошла и, не глядя на него, стала подниматься по ступенькам.
        Преградил ей дорогу, потому что не мог просто так отпустить к себе. Не хотелось, чтобы нафантазировала себе хр*н знает чего. Хотелось расставить все точки над i, чтобы не подумала, будто это издевка с его стороны была или что-то в этом роде.
        Васька злилась, шипела на него. Любой другой хозяин точно бы поставил на место, указал, кто он есть на самом деле, но эта…
        Как всегда ни единого упоминания о том, что раб, что его дело стоять на коленях и исполнять прихоти. Нет, ничего подобного.
        Вместо этого Чу взяла и обиделась на него. Обычно, чисто по-человечески. Обиделась, надула губы, опять попыталась, проскользнут мимо и, опять он ей не позволил этого сделать, они же еще не поговорили.
        И тут она обещает его отравить. Жестоко и подло, намешав слабительное со снотворным. В мозгу очень ясно представилась живописная картина, отчего не смог удержать смех.
        Твою мать! Три года не то, что не смеялся, даже не улыбался. Поводов как-то не было. А тут словно прорвало, словно камень тяжеленный с плеч свалился, позволив, наконец, распрямиться в полный рост.
        Ему было весело. Впервые за столь долгий срок было по-настоящему весело!
        Правда смех быстро угас, когда заметил как ошарашено, почти испуганно уставилась на него Василиса. Словно первый раз его видит. Даже не его, будто перед ней привидение стоит. За какую-то долю секунды она растеряла свой боевой запал, превратившись в мышонка с испуганными глазами.
        Глядя в спину девушке, торопливо бредущей в сторону комнаты, он пытался понять, в чем причина таких странных перемен. Он никогда ее не видел такой, ни разу. Она будто сжалась, захлопнула створки.
        С чего такая странная реакция? Подумала, что смеется над ней?
        Бл*, да что же так все сложно?!
        С трудом переборол порыв тотчас отправиться за ней и прояснить ситуацию сразу, не откладывая в долгий ящик, что бы не было недомолвок. Нет, сейчас нельзя. Лучше оставить ее в покое… на время.
        Решив так, отправился заводить машину в гараж, подспудно ломая голову над тем, что же такого она в нем увидела, раз так странно отреагировала.
        На обед она не вышла. Впрочем, это как раз было ожидаемо, поэтому Тимур лишь пожал плечами. Она сейчас измотана непривычно долгой прогулкой, так что наверняка спит, видя чудесные сны, в которых медленно и с упоением четвертует его. Пусть спит. Заслужила.
        На ужин она тоже не появилась. Вот тут он уже понял, что ситуация выходит из берегов и движется в совершенно ненужном направлении. Он вернулся в свою комнату, хотя, на самом деле, хотелось постучаться в ее дверь, и извлечь хозяйку из темной пещеры.
        Сел на кровать и, привалившись спиной к подушкам, стал ждать, справедливо полагая, что рано или поздно Васька выйдет. У нее явный пунктик относительно еды. Сто раз видел, как она нехотя, словно из-под палки запихивает в себя ложку за ложкой, при этом выражение лица такое, будто ее пытают, но не сдается и упорно продолжает есть.
        И сегодня выйдет. Должна выйти.
        Времени уже было за полночь, когда услыхал, как отворяется дверь, и она бредет в сторону кухни. Поднявшись на ноги, подошел к двери и аккуратно выглянул в коридор. Так, заглядывает в холодильник, что-то достает, кружку ставит на стол.
        Подождал еще несколько минут и направился на кухню.
        Василиса стояла спиной к нему, загадочно смотрела в окно. Спрашивается зачем? Темень такая, что не разберешь ничего. Или настолько задумалась, что даже не осознает этого?
        - Приятного аппетита, - произнес, стоя на пороге.
        Девушка вздрогнула и испуганно развернулась к нему.
        Какая-то странная. Грустная, взъерошенная, скованная. Смотрит в сторону, упрямо отводя глаза.
        Непонятно.
        Прошел и сел за стол, продолжая наблюдать за ней.
        Блин, ревела что ли? Этого еще не хватает!
        Не желая больше откладывать начал разговор, надеясь, что еще не поздно, и она не успела убедить саму себя в том, что его действия были направлены на то, чтобы поиздеваться над ней, унизить, оскорбить.
        Она чуть оттаяла, спустя некоторое время все-таки посмотрела на него прямо, как делала всегда. Во взгляде не особо выразительных глаз нельзя ничего было разобрать, разве что горечь какая-то появилась, безысходность.
        С чего бы это? Чутье подсказывало, что дело не в том, что утащил ее и заставил идти два километра, вернее не только в этом. Было что-то еще. Что-то неуловимое, странное, непонятное. Чувствовал это, но понять, уловить суть не мог.
        Наблюдал за ней, за ее скованными жестами, за горькой улыбкой замеревшей на губах. И не мог разобраться в своих ощущениях. Внутри словно струна натянутая вибрирует, до жути не хочется, чтобы она сейчас сделала неправильные выводы, ушла в себя. А с другой стороны бесит сама мысль о том, что не все равно. Вот какая на х*р разница, общается с тобой хозяин или нет? Правильно, никакой!
        Вот только это касается обычных хозяев, а не Васьки. С ней все не так, как обычно.
        Внезапно начал защищать Никиту, попытался донести до нее, что другу не все равно, что он заботится о ней.
        Она явно ждала от него самого извинений за свои действия. Вот тут проблема возникла. Извиняться он не любил, особенно в случаях, когда не считал себя виноватым.
        Поэтому вместо покаяния он, сам того не ожидая, пообещал ей, что завтра сделает все то же самое, хочет она или нет.
        И внутри сразу как-то хорошо стало, правильно.
        Потому что понял, что чисто по-человечески жалеет ее, и полностью согласен с Никитой. Сколько раз до этого, он ловил себя на мысли, что хозяйка слишком много времени проводит в лежачем состоянии? Знал бы, что ей прописано двигаться уже давным-давно бы заставил ходить. И пусть думает, что хочет. Это ее дело, он же от своего решения не отступит.
        Ходить всегда лучше утром, чтобы взбодриться, зарядиться энергией на весь день. Верно? Верно!
        Поэтому, не дожидаясь завтрака, он постучал в ее дверь. В ответ тишина, словно и нет никого живого. Тихонько повернул ручку. Как и ожидал, заперлась.
        Значит, всерьез приняла его вечерние слова. Молодец какая!
        Развернувшись на пятках, резво направился к черному выходу. Намереваясь подойти к проблеме с другой стороны.
        Ну, так и есть! Дверь-то мы заперли, а окно кто закрывать будет?
        Оно нараспашку, легкий ветерок колышет полупрозрачные шторы.
        Подошел, уперся ладонями на подоконник и чуть подпрыгнув подтянулся, через миг уже приземлившись на полу внутри комнаты.
        Судя по звуку льющейся воды, Василиса умывалась. Отлично.
        Недолго думая, устроился в кресле в углу и осмотрелся.
        Он здесь был один единственный раз, когда поймал ее после их самого большого скандала, после которого все изменилось.
        Обычная комната, девчачья. Штучки всякие на полочках стоят, фотографии в рамочках, статуэтка космолета, выполненная из голубого, мерцающего материала, на тумбочке книга лежит. Ну и конечно куча всяких медицинских штук. Электронный доктор, равнодушно взирающий на него из другого угла комнаты. Капельница. Таблетки. М-да, невесело ей живется! Взгляд упал на ключ от комнаты, лежащий на столике. А вот это уже хорошо. Не долго думая, взял его и положил в карман, так, на всякий случай, про запас. Вдруг в следующий раз кое-кто все-таки додумается закрыть окно.
        Наконец дверь из ванной распахнулась и в комнате появилась Васька. Она шла вперед, вытирая лицо полотенцем, не замечая незваного гостя.
        Добрела до двери и прислушалась. В этот момент Тимур чуть не заржал. Тихонько поднялся на ноги, сделал несколько шагов в ее направлении и участливо, шепотом поинтересовался:
        - Ну что, все спокойно?
        Твою мать, что ж так громко визжать-то?
        Отшатнулась в сторону, словно от чумного, инстинктивно швырнула в лицо полотенце.
        Когда первый шок испарился, и до нее дошло, что это всего лишь он, хозяйка чуть не задымилась.
        - Тимур, ты с ума сошел? Какого черта ты творишь? Зачем так пугать??? Я чуть не померла от страха.
        - Ну, извини, - виновато развел руками, еле удерживаясь усмешку.
        - Что ты вообще делаешь в моей комнате? Как ты сюда попал? - она осеклась, перевела мрачный взгляд на окно, - блин, ты это серьезно? Окно? Влез в мое окно?
        Кивнул в ответ.
        - Тебе не кажется, что это уже перебор?
        - Ты готова? - ответил вопросом на вопрос.
        - К чему? - подозрительно посмотрела на него, непроизвольно оглядываясь по сторонам в поисках возможных путей отступления.
        - К прогулке.
        - Тим, вчера оторвался и хватит. Я не хочу никаких прогулок!
        - Надо.
        - Кому надо, Тимур? Кому?
        - В первую очередь тебе!
        Да что ж ты там такое в голове своей накрутила, если упорно глаза прячешь, лишь изредка поглядывая, будто боясь, что ругать будут. Этого Тимур понять не мог. С того момента, когда вчера днем ее накрыло на ступенях дома, он ее не понимал. Что-то новое, странное, не поддающееся объяснению во взгляде было. Неужели настолько обиделась?
        - Мне? Мне нужна тишина и спокойствие, и чтоб никто нервы не трепал!
        - Отлично, - сделав шаг вперед, сгреб ее в охапку, снова, как вчера закинул за плечо и вынес из комнаты, - вот сейчас пройдешь и сиди в своей тишине, сколько захочешь.
        Она опять чего-то вопила, выворачивалась, бессмысленно тратя силы на сопротивление. Так же закинул в машину, так же высадил на отметке в два километра, так же вел до самого дома.
        После чего она снова заперлась в своей комнате и не выходила до вечера.
        На третий день он снова отправился за ней.
        Итак, дверь заперта, окно тоже закрыто. Ой, молодец, какая, все предусмотрела! Разве что только не заметила, что вчера он ключ увел от ее комнаты.
        Опять дикий вопль, когда увидела его в своей комнате, опять, как мешок с картошкой через плечо и опять игра "дойди до дома".
        В этот раз она не спряталась у себя в норе. Нет, она ходила по дому и ворчала не переставая, в результате пришлось сбегать в гараж, и торчать там до самого вечера.
        Утром четвертого дня сидел на кухне, пил кофе, готовился к очередному маневру под названием "выгуляй ленивую хозяйку".
        Какого же было удивление, когда он услышал, как хлопнула дверь и раздались раздраженные шаги. Обернувшись вполоборота, удивленно посмотрел на Василису, появившуюся в дверях.
        - Ого! - только и смог выдавить из себя.
        Она стояла на пороге, сжимая кулаки. Сердитая, с поджатыми губами и, не отрываясь смотрела на него.
        Чтобы ее не глодало эти дни, похоже, она с этим справилась. Он не знал, что именно произошло: отпустила ситуацию, приняла ее, проглотила, смирилась. Черт ее знает, но так или иначе, от оков, сжимающих ее последнее время, избавилась.
        - Готов? - холодно поинтересовалась у него.
        - К чему? - изумленно поднял брови.
        - К прогулке твоей идиотской! - рявкнула она.
        - Ничего себе! - присвистнул Тимур, - гулять, сама? С чего такие перемены?
        - Ты ведь все равно не отстанешь от меня, если я буду орать и сопротивляться? деловым тоном уточнила она.
        - Не отстану, - с готовность подтвердил ее опасения.
        - Я так и подумала! - кивнула и направилась к выходу, не дожидаясь, когда он последует за ней, - идем. И в этот раз никаких машин! Пойдешь со мной! Ножками! Километр вперед, километр обратно.
        - Да без проблем, - пожав плечами, пошел следом, - но все-таки, с чего такой порыв?
        - Надоело, что ты меня таскаешь как куклу! Ребра после тебя болят еще сильнее, чем обычно. Так что поздравляю, ты победил! Я иду гулять. Сама! Можешь радоваться!
        - Я радуюсь!
        - Ты - гад!
        - Радостный гад, - хмыкнул, чувствуя, что неимоверно бесит ее.
        Василиса скрипнула зубами и осторожно спустилась по ступенькам.
        Погода в последние дни стояла просто отличная. Тепло, но не жарко. Легкий ветерок, редкие кружевные облака, то и дело заслоняющие солнце. Спокойно, красиво. И они вдвоем бредут по аллее.
        Василиса, сложив руки на груди и недовольно поджав губы, и Тимур, заправив большие пальцы в карманы, кусая сорванную на обочине травинку.
        - Я вот все понять не могу, что ты так привязался к этим прогулкам? - внезапно поинтересовалась она, - какая тебе разница? Хожу я, лежу, сплю. Не все ли тебе равно?
        - Я себе эти же вопросы задавал, - спокойно ответил парень, пнув камушек, - оказывается, не все равно.
        Она поморщилась, щурясь от яркого летнего солнца, и еще от чего сидящего у нее внутри.
        - Все равно не понимаю.
        - Чего тут не понятного. Тебе надо двигаться. Сама, добровольно делать ты бы этого не стала. Поэтому исполняем в принудительном порядке.
        - Зачем?
        Он задумался на пару минут, пытаясь подобрать достойный ответ, но его не было, поэтому пожал плечами и сказал правду:
        - Своего рода забота. Считай, что благодарю тебе за то, что не избавилась от меня.
        - Тебе не кажется, что это весьма своеобразный способ заботиться?
        - Уж как могу! Я вообще-то не силен в таких делах, как ты уже, наверное, заметила. Всякие сюсюканья и прочая дребедень - это вообще не про меня. Твой Ник сказал, я услыхал, а дальше сделал, как смог.
        - Да? Лучше бы тортик в качестве благодарности испек!
        - Ну, во-первых, я не умею, а во-вторых, ты бы все равно его есть не стала, так, только поклевала бы чуть-чуть. Так что прогулки - это самое то. Согласись, что если бы не я, то ты бы так и лежала, прорастая корнями в диван.
        - Может быть, - недовольно ответила Василиса, задумчиво глядя по сторонам.
        - Может? - скептично уточнил.
        Васька лишь смерила раздраженным взглядом и снова отвернулась.
        - За заботу, конечно, спасибо, - хмыкнула она, - но если бы ты только знал, как я мечтала прибить тебя все эти дни.
        Показалось, или в голосе опять сквозит горечь.
        - Что, настолько обиделась? - напряженно спросил, искоса поглядывая на нее.
        - Эх, если бы, - как-то расстроено протянула она и осеклась.
        - Что тогда?
        - Как ты там говорил? Поверь, тебе лучше не знать? Вот это как раз тот самый случай, когда незнание - это самый лучший вариант.
        Сколько не силился, не мог понять, к чему она клонит, что там у нее в голове происходило. Странно все как-то, непонятно. Словно сама с собой разговаривает, удивляется чему-то.
        - Хочешь продать? - спросил скорее по привычке, итак зная ответ.
        - Продать? Куда ж я тебя дену, счастье-то такое? - усмехнулась Васька, - тогда не продала, а сейчас тем более не продам.
        - Даже так? И что сейчас изменилось?
        - Как что? Где ж я еще такого заботливого и благодарного гада найду? Который и гулять вытащит, и в окно залезет, и нервы перетряхнет, чтоб не скучно было. Чудо, а не подарок! Как только раньше без тебя жила?!
        - Издеваешься?
        - А то! - с готовность согласилась она, метнув на него быстрый, непонятный взгляд.
        Чувствовал, что говорит не то и не о том, что внутри все равно что-то гложет, отчего в глазах растерянность, приправленная вселенской печалью нет-нет, да и проскочит.
        Дальше шли молча. Хозяйка, нервно кусая губы, погрузилась в свои мысли, а он просто шел рядом, за компанию.
        - Сколько тебе осталось ходить в корсете? - уточнил Тимур, когда молчание надоело.
        - Десять дней, не считая сегодняшнего, - отрешенно ответила Василиса.
        - Ждешь? - глупый вопрос, почти риторический.
        - Ты даже не представляешь насколько! Я только об этом и думаю. Даже не верится, что еще немного и освобожусь от этого орудия пыток.
        - Когда Никита приедет?
        - За день до этого. Ему уже отпуск подписали. Так что скоро будет здесь.
        - Я смотрю, ты его прямо с нетерпением ждешь.
        - Естественно! Соскучилась, сил просто нет, - чуть прищурившись, посмотрела на него поверх очков, - а вот тебя явно его приезд напрягает.
        Отрицать не стал, просто кивнул.
        - Почему?
        - Знаешь, как-то привык к нашему распорядку, а тут какой-никакой мужик приедет, и неизвестно как с ним сложится, - нехотя признался в своих опасениях, - может, он не настолько терпим к рабам?
        - Терпим? Ты же слышал, как он на меня орал! Я бы на твоем месте молилась, чтобы за плеть в первый же день не схватился. С него ведь станется. Единственное, что попытаюсь браслеты в руки ему не давать, но обещать ничего не буду. Там уж как пойдет.
        После ее слов Тимур резко остановился, будто громом пораженный и мрачным, полным темного огня взглядом уставился на хозяйку, которая, как ни в чем не бывало, шла дальше, не обращая внимания на то, что он отстал.
        Шагов через десять она все-таки притормозила и обернулась к застывшему парню:
        - Ну чего встал? Идем! Километр еще не пройден.
        Та-а-а-а-ак, ему кажется, или за толстыми стеклами очков проскочила откровенная, неприкрытая насмешка? Присмотрелся и шумом выдохнул. Так и есть! Издевается!
        - По-твоему, это смешно? - мрачно спросил, в два шага нагоняя ее, и вставая поперек дороги.
        - Видел бы ты свою физиономию, - усмехнулась она.
        - Тебе не кажется, что это была жестокая жутка?
        - Считай, что я мщу, за потрепанное самолюбие и нервы, - улыбнулась она, продолжая свой путь.
        Тимур снова бесцеремонно перегородил дорогу, вынуждая остановиться.
        - Я все записал, - многообещающе произнес он.
        - И-и-и? Мне стоит опасаться?
        - Я еще не решил, - хмыкнул он. Дурацкий разговор. Она играет, он подыгрывает, словно обычные люди.
        - Если серьезно, то Никита отличный парень. Думаю, общий язык вы с ним найдете… со временем.
        - Сомневаюсь.
        - Зря, - убежденно ответила Василиса, - непременно поладите, но сначала нервы он тебе точно помотает.
        - Спасибо. Утешила.
        - Да ладно тебе, все нормально будет, - успокаивающе произнесла она и как-то непроизвольно потрепала по плечу, правда тут же испуганно отдернула руку, будто испугавшись, что сделала что-то не то.
        До чего же чудное создание! Чего испугалась-то опять?
        Дальше дни пошли своим чередом, все спокойно, размеренно. С утра два совместных километра, неторопливый разговор о чем-то важном или не очень. Завтрак. Потом он отправлялся делать дела, а она к себе, восстанавливаться после прогулки.
        У него появилось новое занятие - приводить в порядок сад. Как оказалось, это не просто хаотичное нагромождение разномастных деревьев. Нет, здесь была целая сеть тропинок, дорожек. Некоторые были совсем разбиты от времени, другие заросли настолько, что не пройдешь. Поэтому он достал из заваленного угла старую, чихающую газонокосилку и принялся отвоевывать территорию у зарослей.
        Васька периодически выходила к нему, смотрела как продвигается работа, рассказывала, про то или иное место в саду, Тимур с интересом слушал, и, не отдавая себе отчета в происходящем, все больше привыкал к тому, что большую часть своего времени проводит с ней. Было настолько спокойно и естественно, что даже не возникало мысли противиться этому, сопротивляться, противостоять.
        Незаметно оставшиеся десять дней пролетели. Вопреки всеобщим опасениям Василиса смогла доносить корсет до самого конца, хотя в последние дни стала совсем грустной и бледной, но отторжения, которого так боялся Никита, не произошло.
        Этот тип позвонил пару дней назад и сообщил, что собирается к ним. Васька была искренне рада, а Тимур непроизвольно готовился к новым проблемам. Очень не хотелось, чтобы здесь слет юных ботаников произошел, но кто ж его спросит. Поэтому придется запрятать недовольство подальше и завтра встречать дорого Васькиного друга.
        Утро, как всегда, началось для него рано. Подъем, зарядка, чтобы разогнать кровь по венам, горячий кофе. Все как обычно.
        Василиса еще проспит часа два, не меньше, так что можно заняться делами. Например, продолжить облагораживать сад.
        Чем больше он его вычищал, тем очевиднее становилось, что изначально его разбивали, руководствуясь строгим планом. Длинные, ровные ряды плодовых деревьев, которые без надлежащего ухода покрылись паршой, кора растрескалась, словно старая кожа, а обломившиеся старые сучья образовывали настоящие завалы. Полосы разросшихся до невозможности кустарников, сплетенных с высокой, выше головы крапивой. Все продуманно, но запущено просто до невозможности. Он все гадал, почему и дом, и сад в таком плачевном состоянии, но спрашивать было неудобно. Может это из-за того, что она ведет жизнь затворника, может финансы не позволяют все содержать на достойном уровне. Да мало ли таких причин может быть? Так или иначе, но интересоваться напрямую не стал. Захочет - сама расскажет.
        От мыслей о восстановлении сада отвлек стук в дверь. Метнул взгляд на часы. Почти семь. Что-то рановато для гостей, нормальные люди в такую рань дома сидят, а не будят остальных неожиданными визитами.
        В голове мелькнула мысль, что Васькин ботаник должен сегодня приехать. Уже приперся, что ли? Вроде вчера звонил вечером, предупреждал, чтоб к обеду ждали, не раньше.
        Стук повторился, и Тимур, преисполненный мрачных ожиданий, направился в гостиную. У дверей немного притормозил, жалея, что шторы плотно задвинуты и не получится заранее рассмотреть гостя. Открывать и подсматривать в щелочку было глупо, поэтому он просто открыл дверь.
        На крыльце, привалившись боком к перилам стоял высокий парень, в джинсах и темной футболке, и курил, скользя задумчивым взглядом по аллее.
        Услыхав, как распахнулась входная дверь, он не торопясь обернулся. Увидев Тимура, удивленно поднял брови и медленно, не скрываясь, прошелся оценивающим взглядом с ног до головы. Зажав губами тлеющую сигарету, задумчиво затянулся и выпустил тоненькую струйку дыма:
        - Так вот ты какой, Цветочек Аленький, - без единой эмоции произнес незваный гость, продолжая его рассматривать, - ну, давай знакомиться, что ли.
        Затушив сигарету, выкинул окурок в мусорное ведро и, сделав твердый шаг вперед, протянул руку:
        - Никита.
        Непривычный жест. Вернее, абсолютно обычный, но последние три года он был этого лишен. Покосился на руку, ожидая подвоха, но Никита стоял перед ним, все так же без стеснения рассматривая. Это злило, выводило из себя, но ни один мускул на лице не дрогнул.
        Ответил на рукопожатие:
        - Тимур.
        Ник чуть заметно усмехнулся, поднял с пола спортивную сумку, и, закинув ее на плечо, не говоря ни слова, зашел внутрь.
        Тимур подозрительно смотрел ему в след, думая о том, что, во-первых, спокойная жизнь, похоже, закончилась, а во-вторых, что-то нынче ботаники здоровенные пошли.
        Рост такой же, как у него, в отличной физической форме, рукопожатие крепкое, уверенное.
        А с чего он, собственно говоря, взял, что приедет чахлый заморыш под стать Василисе??? Ах да, на искаженном изображении показалось будто худой, скрюченный, нелепый. Да и как-то само собой разумеющимся казалось, что друг должен быть того же формата, что и подруга. Как говориться, подобное растворяется в подобном.
        Думая так, успокоился, расслабился, а тут, здравствуйте, здоровенный самоуверенный бугай с прямым взглядом.
        Остановившись посреди гостиной, гость бросил через плечо вопросительный взгляд:
        - Я так полагаю, Васька еще дрыхнет.
        - Да, - скупо кивнул.
        - Кто бы сомневался, - Ник покачал головой, - во сколько выбирается из своего убежища?
        - Около десяти.
        - Отлично. Спальня рядом с кабинетом свободна? - спокойно уточнил Лазарев, будто пребывание в этом доме было для него чем-то самим собой разумеющимся.
        - Свободна, - Тимур равнодушно подал плечами, по-прежнему не сдвинувшись с места.
        По привычке наблюдал, рассматривал, анализировал, пытаясь понять, что из себя представляет этот субъект, вклинившийся в их размеренную жизнь.
        Никита лишь кивнул и бодрым шагом направился в нужном направлении, через мгновение уже скрывшись за дверью.
        Вот тебе и ботаник! Тим чуть сконфуженно потер шею рукой, и мрачным взглядом уставился в потолок.
        Вот не было печали. А теперь? Приехал по кой-то х*р! И без него бы справились!
        Вспомнились слова Васьки, что они поладят. Вот это вряд ли. Может в другой жизни и нашли бы общий язык, но сейчас…
        Тяжело вздохнув, побрел в свою комнату. Как-то внезапно отпало желание работать. Захотелось посидеть, подумать в тишине.
        Думы в голову шли одна тяжелее другой, и спустя полчаса он уже жалел, что не отправился сразу в сад. Глядишь, физический труд отвлек бы от ненужных размышлений, а так…
        Ботаник, твою мать!
        Нет, ну надо же! И ведь поверил, сам себя убедил, что приедет такой же очкарик как Васька. Единственный раз сомнение проскочило, когда голос его самоуверенный слышал, но нет, выкинул все подозрения из головы. Так ведь спокойнее, проще. М-да, судьба насмешница.
        На часах было примерно девять, когда надоело терзать свой мозг ненужными предположениями, прогнозами и размышлениями. Как будет, так и будет! Все равно он не в силах хоть что-нибудь изменить.
        Наигранно бодро хлопнул себя ладонями по коленям, поднялся к кровати и отправился на кухню.
        Едва только распахнул дверь, как услыхал, что там кто-то есть.
        Васька точно еще дрыхнет, так что остается Никита.
        Раздраженно скрипнув зубами, отправился туда, гадая, что этот тип делает на его кухне. Твою мать! Его кухня?! Давно ли? Аж споткнулся от столь нелепой мысли.
        Внутри все вибрировало, словно натянутая струна. Гремучий коктейль, в котором даже самому не удавалось разобраться.
        Казалось бы, какое ему дело до кухни, до гостей неожиданных, да и вообще до всего прочего. Повернулся и забыл, устроился поудобнее, извернулся, так чтобы себе комфортно было, как он это делал обычно. Так ведь нет. Идет на кухню, злится, что там хозяйничает кто-то другой. И на себя, пожалуй, тоже злится, за то, что, во-первых, напридумывал себе какой-то х*рни, не имеющей никакого отношения к действительности, а, во-вторых, за то, что никак не может от этой самой действительности отмахнуться.
        Как и предполагалось, на кухне хозяйничал Никита. Он что-то разогревал на плите, одновременно потягивая кофе, наполняющее кухню своим бодрящим ароматом. Почувствовав на себе мрачный, пронзительный взгляд обернулся, после чего снова вернулся к своему занятию:
        - Жрать хочу с дороги, просто сил нет. Так что Ваську не дождусь, - пояснил, спустя некоторое время.
        Тимур пожал плечами. Ему-то что?
        - Готовишь всегда ты? - поинтересовался, опять повернувшись к Тиму лицом.
        - Да.
        - Правильно. Чу со сковородками не дружит. Ей хоть трюфелей с шоколадом дай, все равно г*вно умудрится приготовить.
        - Я это уже понял, - Тимур наконец заставил себя сдвинуться с места и пройти на кухню.
        Никак не мог понять, как ему следует себя вести с новым обитателем дома.
        С одной стороны, в последнее время привык к тому, что его перестали тыкать носом в д*рьмо, почувствовал себя человеком. А с другой, где-то на подкорке сидело занозой осознание того, кто он на самом деле. И то, что Васька позволяла ему вести себя как свободному, не обязательно могло понравиться Нику, которой с первой секунды начал "метить территорию".
        Против воли почувствовал, что снова балансирует на грани, готовый сорваться в ту бездну, из которой его вытащила Василиса. Это было страшно, тяжело, неприятно. Против воли, даже не задумываясь, подобрался, выставляя перед собой защитный экран, как это всегда делал раньше, общаясь со свободными. Снова на первое место вышли инстинкты самосохранения, нашептывающие, что надо выжить любой ценой.
        Оттого, чтобы заново погрузиться в это болото удерживала, как ни странно, только хозяйка, которая с маниакальным упорством день за днем заставляла его быть нормальным человеком, ее уверенность в том, что все будет хорошо.
        Наверное, только ради нее заставил себя успокоиться, загнать поглубже все сомнения, и прямо посмотреть в сторону Лазарева.
        Тот стоял у плиты, не обращая никакого внимания на Тимура. Словно его и не напрягало присутствие на кухне какого-то раба. Хотя может, так оно и было? Чего напрягаться, когда ты на коне?
        - Ты мечтаешь меня прибить или просто любуешься моей спиной? - насмешливый голос рассеял все домыслы, относительно того, что Никита ни на что не обращает внимания.
        - Конечно, любуюсь, - ответил, прежде чем успел подумать.
        М-да, расслабился, обнаглел, не смог сдержать язвительное замечание. Эх, распустила его Васька, выдавила из него страх, отключила постоянный контроль за каждым словом, каждым жестом. Плохо.
        - А, ну тогда ладно, - хмыкнул Ник, не оборачиваясь, - не буду мешать.
        С*ка! Издевается!
        Наверное, прошло минуты три, прежде чем Ник снова заговорил:
        - Давай, рассказывай. Чем занимаешься сейчас.
        - Ничем, - сдержано ответил Тимур, все больше внутренне заводясь.
        - Васена рассказывала, что ты гараж сделал, машину починил, - никак не унимался Никита.
        Надо же, а что еще интересного она ему рассказывала?
        - Было дело, - буркнул себе под нос, а потом нехотя добавил, - сейчас сад в порядок привожу.
        - Это хорошо. Васька сад любит, - Лазарев, наконец, выключил плиту, взял тарелку и положил себе еды, после чего устроился за столом, - присоединишься или ее ждать будешь?
        - Подожду, - опять односложный ответ.
        - Как хочешь, - Никита с аппетитом приступил к завтраку, при этом не стесняясь, то и дело бросал в сторону Тимура заинтересованные взгляды, - ты всегда такой мрачный, или тебя мой приезд настолько обрадовал?
        Вот хр*н догадливый!
        - Даже не представляешь насколько я рад.
        - Почему же? Вполне представляю. У тебя на лице написано: на кой х*р ты приехал, и что теперь будет.
        - Даже так? - Тимур сложил руки на груди и мрачно посмотрел на непонятного собеседника.
        Никита тем временем смерил его насмешливым взглядом и снова вернулся к еде:
        - Нервы Ваське ты зря мотал, - внезапно произнес он, и от его тона волосы на загривке поднялись. Начинается!
        - Знаю, - отпираться не стал, не было смысла. Сам уже давным-давно это понял.
        - Она не такая, как твои предыдущие хозяева.
        - Я в курсе.
        - В курсе он. Сначала доводил до истерики, а теперь в курсе.
        Поморщился, вспомнив о своем свинском поведении в самом начале. Ей тогда действительно с ним тяжело было. Шутка ли, удержать в узде такого буйного зверя как он, при этом прилагая колоссальные усилия, чтобы просто утром встать на ноги, заставить себя двигаться.
        - Дураком был.
        - А сейчас? Поумнел?
        - Вроде как. Я ей многим обязан.
        Тут Никита ухмыльнулся и проворчал себе под нос:
        - Боюсь, ты даже не догадываешься, насколько ей обязан.
        Странный разговор и Никита тоже какой-то странный. Смотрит так… снисходительно что ли, будто знает что-то особенное, важное, но говорить не собирается.
        Разговор не клеился. То ли по причине того, что говорить и было не о чем, то ли из-за того, что каждый присматривался друг к другу. Казалось, атмосфера на кухне пропиталась таким напряжением, что хватит одной искры, чтобы рвануло.
        Тимур нахмурился, пытаясь понять, что не дает ему покоя, когда смотрит на Василисиного друга. Крепкий спортивный мужик, взгляд насмешливый, но за ним чувствуется холодный, аналитический ум. Он даже не сомневался, что Лазарев сейчас так же анализирует его, просчитывает, выбирает стратегию дальнейшего поведения. Присматривается, принюхивается.
        Так же как и он…
        Уверенный в себе, в своих силах. Лидер? Может быть, а может и нет. Скорее заводила, потому что не похож на человека идущего по головам, держащего все и всех под контролем. Наоборот, жизнелюбие в каждом жесте сквозит. Такие живут в свое удовольствие, но если тронуть - порвут не задумываясь, особенно защищая кого-то близкого. Например, непутевую подругу в огромных очках и с металлическими ребрами.
        Пожалуй, это все, что смог почерпнуть Тимур за их короткое знакомство. Что ж, времени будет еще предостаточно, чтобы познакомиться поближе. Василиса говорила, что он приедет на две-три недели? Знакомься - не хочу, до тошноты.
        Никита тем временем сосредоточенно поглощал завтрак, на некоторое время перестав на него глазеть. Зато Тимур и не думал прекращать это занятие. Сложив руки на груди, мрачно, исподлобья наблюдал за Васькиным другом.
        М-да-а-а, всем ботаникам ботаник… Раз за разом возвращался к этому своему заблуждению, чувствуя себя просто сказочным блаженным идиотом.
        Качественный образец, холеный, ухоженный и сам прекрасно это знает.
        Против воли в голову закралась сумасшедшая мысль. Если бы Ника загнать в туже ситуацию, что и его, нацепить браслеты и поставить рядом. То неизвестно еще, кого бы из них выбирали. Нарасхват был бы однозначно.
        И тут Тимур, наконец, понял, что его удивило, напрягло, сбило с толку в этом субъекте.
        Как такая бледная и невзрачная мышка, как Васька, могла встречаться с таким холеным кобелиной как Лазарев?
        Да достаточно одного взгляда, чтобы понять, что на него бабы пачками вешаются, что женским вниманием не то, что не обделен, а скорее завален. И тут … Чу, на которую без слез не взглянешь…
        Что его могло привлечь в ней? Неужели повелся на теплоту исходящую от девушки, ее открытость? Странно. Ну, вот хоть ты тресни, не похож он на ценителя внутренней красоты. Хотя, кто его знает…
        Может, Василиса просто так сказала, что встречалась с ним раньше? Так, прошли два раза под руку, и она себе нафантазировала уже, не пойми чего?
        Вот это больше на правду похоже.
        Хотя… С ней хорошо, уютно, тепло.
        Непонятно.
        - Васька жаловалась, что ты ее ходить заставил, - хмыкнул Никита, возвращая его из мира мыслей.
        - Сначала заставлял, теперь сама ходит. Ворчит, правда, но ходит.
        - Молодец. Не думал, что сообразишь, чего от тебя требуется.
        - Знал бы, что ей надо двигаться, давно бы заставил, и без твоих требований.
        - Даже так, - быстрый взгляд, в котором удивление смешалось с насмешкой.
        - Да, так.
        - Надо же, повезло как Ваське с тобой. Прям подарок судьбы, - полная иронии фраза, заставила подобраться. Против воли взглянул на Лазарева тяжело, мрачно, не скрывая настроения, на что тот ответил лишь прохладной улыбкой.
        - Завязывай со своими пламенными взглядами, - порекомендовал Лазарев, - если не хочешь проблем. Мне в принципе плевать на тебя и твое присутствие в этом доме, но если перехвачу хоть один такой взгляд в сторону Васьки - урою. Бл*, вот смотрю на тебя и думаю, что надо было раньше приезжать. Она, конечно, девочка стойкая, со стержнем, но как подумаю, что все это время ты вот так вот на нее смотрел и нервы трепал, так зверею.
        - Сейчас уже не смотрю, - холодно отозвался Тимур, проигнорировал прямую угрозу.
        - И чья в этом заслуга? Не сам же переосмыслил свое поведение? Поди, натыкала носом в твою собственную кучу и после этого мозги заработали как надо? Так?
        - Так, - отпираться не стал. Зачем?
        - Вполне в ее духе. В общем, надеюсь, мы друг друга поняли. Я тебя не трогаю, а ты держишь свой норов под контролем и не тревожишь ее лишний лаз. Ей сейчас не до выяснений отношений и прочего д*рьма. Ей поддержка нужна будет, и не только моя. Я так полагаю, несмотря на весь идиотизм вашей ситуации, вы все равно пообвыклись, какой-никакой общий язык нашли. И ей не все равно, что и как ты делаешь.
        Тимур пожал плечами. Давно уже норов под контролем, выяснения отношений сошли на нет, а по поводу поддержки - это он и сам уже понял, без лишних указаний.
        - Накосячишь - пеняй на себя. Я - не Васька, жалеть не стану, - спокойно, без лишних эмоций подвел итог Никита, и Тимур понял, что нет никаких шуток, никакой бравады. И это не угроза, как он подумал вначале, а холодное безэмоциональное предупреждение.
        Впрочем, его это не трогало. Только не сейчас, когда сам, каждый день с тревогой смотрел, как она становилась все бледнее и измученней.
        В полнейшей тишине обменялись холодными взглядами, после чего перестали обращать друг на друга внимание.
        После завтрака Ник автоматически все за собой убрал, даже не глянув в сторону Тима, на некоторое время замер, видать, пытаясь решить, что теперь делать, и тут до их слуха донесся тихий скрип двери.
        - Тимур, я готова, - раздался голос Василисы, и через мгновение она сама появилась в кухонном проеме.
        Увидев Тима, приветственно махнула рукой и замерла, наткнувшись взглядом на улыбающегося Никиту.
        Пять секунд изумленной тишины, а потом дикий радостный визг:
        - Никитка!
        Со всех ног бросилась к нему. С размаху налетела, уткнулась носом в грудь и обвила руками талию, прижимаясь к нему сильно-сильно. А на губах улыбка счастливая от уха до уха.
        - Привет, Чу, - Лазарев по-свойски обнял и чмокнул ее в макушку.
        - Ты когда приехал? Почему не разбудил? Ты не представляешь, как я соскучилась.
        Тимур, чуть склонив голову на бок, наблюдал за ними. Определенно рады видеть друг друга, искренне, без игры. Общение слегка выходит за нормы чисто дружеских, и это видно не вооруженным взглядом. Там между собой общаются люди, имеющие общее прошлое. Бывшие, сумевшие разойтись и сохранить теплое отношение друг к другу. Теперь сомнения в том, что они когда-то могли встречаться отпали.
        Просто друга так тискать никто не будет, а Васька прямо клещами в него вцепилась, обнимая изо всех сил и с довольной физиономией прижимаясь к груди.
        Надо же, кто бы мог подумать… Котяра самодовольный и маленькая бледная мышка…
        - Как долетел?
        - Без происшествий, хоть выспался, а то последнее время на работе завал.
        - Завтракал уже?
        - Да, только что. Извини, не дождался, голодный как волк был.
        - Ничего. Все равно есть не хочу, - беспечно махнула рукой.
        - Хочешь - не хочешь, - строго произнес Лазарев, - в любом случае придется.
        - Ну, конечно! Поборник правильного питания приехал, - иронично усмехнулась Василиса.
        - Да, - он с готовность кивнул, - а еще здорового, и заметь, подвижного образа жизни, - слово "подвижного" выделил особой интонацией.
        Васька разжала объятия и отступила на шаг:
        - Ты это серьезно? - подозрительно поинтересовалась у него, - мне завтра уже на прием! Завтра корсет снимать будут, а ты все не угомонишься относительно этого движения?
        - Хм, завтра - это завтра, а сегодня - это сегодня, - с коварной улыбочкой ответил он.
        Василиса, застонав, прикрыла лицо руками
        - Мало мне одного было, - кивнула в сторону Тимура, - так второй приехал. Что ж вы никак от меня не отстанете с этой ходьбой? Все, конец срока! Корсет на мне, и не отторгается вопреки вашим мрачным прогнозам! Могу я расслабиться?
        - Естественно, - Ник приобнял ее за плечи, и мягко, но настойчиво повел к выходу, - вот сейчас прогуляемся, и расслабляйся, сколько хочешь.
        - Ник! Я не хочу!
        - Ничего страшного. Сейчас прогуляемся, поговорим заодно с глазу на глаз, а потом можешь снова зависнуть на своем диване.
        - Мы и тут можем поговорить!
        - Нет, не можем! Меня дежавю мучает, когда я смотрю на него, - не оборачиваясь, кивнул в сторону Тимура. Василиса попытала упереться, скинуть с себя его руку, но бесполезно. Никита утащил ее на улицу, не обращая внимания на причитания и просьбы оставить в покое.
        Дальше день шел по тому же расписанию, что и раньше с единственной разницей. В доме их теперь было трое. Сразу стало как-то шумно, бодро. Если раньше единственным звуком, нарушающим тишину, был телевизор, то теперь слышалась постоянные разговоры Никиты и Васьки.
        Тимур чувствовал себя словно на иголках, словно на острие ножа, оттого что в размеренную жизнь ворвался Лазарев, со своим неудержимым темпераментом, громким смехом и подозрительно снисходительными взглядами в его сторону. В другой ситуации, будь они оба на одно ступени социальной лестницы, разговор был бы совершенно иной, а так, все не понятно, все с натяжкой.
        Откровенно хотелось отсидеться в комнате, или свалить до самой ночи в сад. Но не тут-то было. Для Василисы, кажется, с появлением друга ничего не поменялась. Обедали, ужинали вместе, а вечером, она не дала ему сбежать к себе, чуть ли не насильно усадив с ними в гостиной.
        Лазарев лишь искоса поглядывал на него с неизменной полуухмылочкой, время от времени отпуская какую-нибудь колкость, от которой ладони непроизвольно в кулаки сжимались.
        - Никит! Да отстань ты от него! - после очередного такого выпада вмешалась Василиса, - ты чего к нему докопался?
        - Да вот хочу проверить, настолько ли он импульсивен, как ты рассказывала, - снова насмешливый взгляд, от которого все труднее сдерживаться.
        - А-а-а-а, вон ты чего придумал, - протянула Васька, - ну давай-давай. Хорошее дело, полезное! Только отсядь от меня подальше.
        - Зачем?
        - Чтоб, меня не задело, когда ты его окончательно достанешь, и тебе прилетит по полной, - посмотрела на Тимура и подмигнула.
        Как ни странно, этот простой жест погасил внутреннее раздражение, вместо которого появилась убежденность, что все нормально, все хорошо. Пусть в доме появился несносный Никита, но Васькино отношение к нему от этого не изменилось. Только тут смог себе признаться, что именно этого и боялся. Что стоит только Лазареву переступить порог, как у нее включится режим хозяйки, и начнет себя вести совершенно иначе. А сейчас, глядя на ее улыбающуюся физиономию понял, что ерунда все это. Васька, как была Васькой, так Васькой и останется.
        - Будешь его от меня оттаскивать, - усмехнулся Ник.
        - Даже и не подумаю! - улыбнулась она.
        - Тогда завтра на прием с ним и пойдешь!
        - Да запросто! Я тебе не рассказывала, как мы машину красить ездили?
        Чу с воодушевлением начала рассказывать, как они ездили на сервис, как возвращались обратно, как разыграли стража порядка. Никита с легкой полуулыбкой слушал, время от времени рассеяно потирая подбородок и бросая на Тимура задумчивые взгляды. В конце лишь покачал головой, со словами:
        - Надо же, молодцы какие!
        Васька лишь усмехнулась, а Тим наоборот подобрался, уловив в интонации что-то непонятное.
        Вечер прошел относительно спокойно. Василиска с восторгом в глазах рассуждала о том, как они завтра пойдут корсет снимать. Тимур за нее в тайне радовался, и только Лазарев невесело вздыхал. Будто хотел что-то сказать, но так и не решился.
        На людях Василиса появилась только ближе к ужину. Молча пришла на кухню, молча съела ровно три ложки и снова направилась к себе. В этот раз Никита не стал ждать, а сразу отправился следом, буквально силой вытащил ее из комнаты:
        - Вась, блин! Заканчивай! Можно подумать трагедия произошла! Все, ты здорова! И это главное! Неделю потерпишь, ничего с тобой не станет! Не зачем из себя умирающего лебедя строить!
        - Я ничего не строю!
        - Я вижу!
        - Тебе не понять! Я мечтала об этом дне! Думала, что сегодня, наконец, вздохну свободно! А тут на тебе, еще целая неделя!
        - Всего неделя! - резко поправил ее Лазарев, - всего семь несчастных дней! Так что заканчивай со своим самоедством!
        Она лишь сердито фыркнула, и, развернувшись, снова попыталась уйти к себе. В этот момент ее повело, и если бы не Лазарев, стоявший в непосредственной близи, то непременно растянулась бы на полу.
        - Ого, - сконфуженно пробубнила она, - голова словно отключилась, будто охмелела за долю секунды.
        - Врач предупреждал! - спокойно сказал Ник, - еще он говорил о том, что голова не только кружиться, но и болеть начнет, дезориентация может наступить, галлюцинации…
        - Ты мне это все сейчас зачем говоришь? Думаешь, я такое могла забыть? Или перед сном решил попугать, нервы помотать?
        - Нет, я тебе обосновываю причины, по которым переезжаю в твою комнату, до тех пор пока корсет не снимут!
        - О как! - хмыкнула она. На миг задумалась, а потом невозмутимо пожала плечами, - будешь храпеть - придушу ночью подушкой.
        Тимур все это время просто наблюдал за ними со стороны. На его взгляд Ник был прав. Подумаешь неделя! Главное, что лечение прошло успешно, а все остальное - мелочи. Да, конечно хочется поскорее избавиться от корсета, но если не выходит, и ничего изменить не можешь, то зачем себя изводить лишними переживаниями?
        Лазарев так и не дал ей уйти, заставив сидеть с ними у телевизора, однако около девяти вечера она все-таки отправилась к себе, сославшись на то, что нет сил, и глаза слипаются.
        Никита вышел из комнаты минут через десять и прошел на кухню. Недолго думая, Тимур отправился следом, и обнаружил Лазарева, усердно обшаривающего кухонные шкафы.
        - Если ищешь что-то крепкое, то левый нижний шкаф у окна.
        - Спасибо, - рывком распахнул ящик и достал бутылку с янтарной жидкостью. Залпом выпил стопку, даже не поморщившись, и тут же налил следующую, - будешь?
        - Давай, - пожал плечами Тим.
        Лазарев достал второй стакан, щедро плеснул чуть ли не до краев и передал стакан Тимуру. После чего подхватил бутылку и отправился в гостиную.
        Опустился в кресло, и откинулся на спинку, прикрыв глаза, устало потирая переносицу.
        - Она заснула?
        - Да, - тихий ответ, - отрубилась, едва только голова коснулась подушки.
        Повисла тишина.
        Никита, так и сидел с закрытыми глазами. Казалось, спокойный как сытый удав, но желваки на скулах выдавали состояние. Тимур, расположившись на диване, задумчиво крутил в руках стакан с коньяком. Спустя некоторое время озвучил вслух свои подозрения:
        - Ты знал, что сегодня корсет не снимут?
        Никита кивнул:
        - Знал. Ее врач изначально рассказывал, из каких этапов состоит лечение. Васька как-то мимо ушей все пропустила, да и не до того ей было. Я вчера все хотел сказать, напомнить об этом, и не смог, жалко было настроение ей портить. Она же была уверена, что отходит три с половиной месяца в корсете, а потом его в одночасье снимут, и к вечеру будет скакать, как козочка. А видишь, как оно все на самом деле непросто.
        - Я смотрю, ты за нее прямо переживаешь.
        - А ты нет? - прямой, проницательный взгляд.
        - Переживаю, как ни странно.
        - Почему странно?
        Тим лишь пожал плечами.
        - Из-за того, что она твоя хозяйка?
        Недовольно поморщился, но кивнул.
        Никита с минуту смотрел на него странным, задумчивым взглядом, словно хотел что-то сказать, но в результате смолчал, махнув рукой.
        - Какая разница, хозяйка или нет? Это же Васька, - произнес убежденно, будто это все объясняло.
        - Вы действительно встречались? - Тимуру почему-то захотелось прояснить вопрос, который не давал ему покоя с того самого момента, как увидел Лазарева.
        - Да, - Ник бросил на него косой взгляд, - пару месяцев были вместе, а потом разошлись.
        - Почему?
        - Знаешь, не очень удобно, когда твой напарник одновременно является твоей девушкой. Лишний раз отвлекаешься, переживаешь, сложно разделить работу и личную жизнь. Пламенной, всепоглощающей любви между нами так и не возникло, поэтому с обоюдного согласия расстались. Перевели наши отношения в статус дружеских, успев это сделать до того, как кто-нибудь из нас накосячит.
        - Кто-нибудь? - хмыкнул Тим.
        - Ну да, что уж отрицать, под кем-нибудь я подразумеваю себя, - Никита улыбнулся, - я бы точно что-нибудь выкинул, рано или поздно за какой-нибудь юбкой рванул. Васька бы не простила, и разошлись бы врагами, в результате работать в команде тоже не смогли бы. А так, и волки сыты, и овцы целы. Друзья из нас получились лучше, чем влюбленные. Она глумиться над моими похождениями, время от времени вправляя мозги на место, а я как старший брат слежу, чтоб никто ее не обидел. Вот так и живем. У каждого своя личная жизнь. Один раз во мне только ревность сыграла, когда Чу с другом моим встречаться начала. Мне тогда, помню, неприятно как-то стало из-за того, что бывшая девушка, с моим лучшим другом у меня за спиной шашни крутит. Правда, Майлз мне быстро мозги вправил, - усмехнулся Лазарев, - пожениться они должны были… Но не успели.
        - Из-за чего она в корсете? - поинтересовался Тимур. С Василисой эту тему он всегда обходил стороной, чтобы не расстраивать ее лишний раз. Да и неудобно было интересоваться подробностями.
        - Неужели не рассказывала? - удивился Никита.
        - Я не спрашивал, - чуть отпил из стакана. Крепкий напиток обжег небо, прошел по пищеводу и теплым комом улегся в желудке. Отвык он за три года от спиртного, совсем отвык.
        - Про работу рассказывала?
        - Так, только вскользь упоминала, что в Управлении работает.
        - Да. Мы с ней в юридическом отделе работаем. Как уже понял - напарники, - Никита, осушив стакан, снова налил коньяка, - дело нам дали серьезное. Оружие там было нелегальное замешано, торговля запрещенными препаратами. Надо было канал прощупать от начала и до конца и перекрыть его к чертовой матери. Мы этим и занимались. У Васьки голова светлая, ум аналитический, она детали мелкие подмечает, первопричину многих действий на подсознательном уровне улавливает. В общем сложное было дело, изматывающее. Несколько месяцев над ним бились, в результате смогли распутать. Банду повязали, канал перекрыли, нам внеплановый отпуск и премия. Аплодисменты, мы довольны, горды собой.
        Никита невесело усмехнулся, посматривая на свет сквозь стакан.
        - И что дальше?
        - Дальше, как в банальном фильме. В Управление, минуя все мыслимые и немыслимые меры защиты, приходит курьер с серой невзрачной папочкой, которую почему-то никто не додумался проверить.
        Тимур почувствовал, как внутри неприятный холодок пробежал. Знал он такие папочки. Тоненькая, на вид ничего угрожающего, опасного, а откроешь и … И все.
        - В общем, вручил он эту папочку Ваське, а дальше можешь догадаться сам. Я в соседнем помещении был, когда рвануло. Почти все окна на этаже вышибло. Помню, тогда сердце, словно в пропасть ухнуло, еще не видел, но уже чувствовал, кто оказался в эпицентре событий. Не помню как очутился в развороченном кабинете, и когда Чу увидел, подумал… все… конец. А она, видишь, какая живучая оказалась! В медибар ее поместили, а он результаты выдал, что спина восстановлению не подлежит. В результате я с ней сюда поехал, устроил в центр Августовского, первую неделю был рядом постоянно. Потом ее отпустили домой, то есть сюда, а мне пришлось возвращаться обратно.
        - Мне кажется, или ты винишь себя в произошедшем? - спросил Тимур, рассматривая сидящего напротив человека.
        Никита ответил не сразу. Устало, даже измученно потер виски, словно у него раскалывалась голова, а потом тихо, нехотя произнес:
        - Когда Василису выгребали из-под завалов, нашли остатки папки. На ней два адресата было указано. Я и она. Причем мое имя шло первым, и было подчеркнуто. Не знаю, чья рука в нужный момент меня подхватила за шкирку и вытолкала из кабинета. Но получилось так, что первым курьер добрался до Чу, а не до меня. Так что это я вместо нее тут должен был ходить в железных доспехах, а может и не должен, может быть, размазало бы без шансов на восстановление. Так что я ей по гроб обязан, - он замолчал на несколько секунд, а потом севшим голосом продолжил, - Как это не глупо звучит, но Васька везучая до невозможности. Не знаю, каким местом она эту проклятую папку открывала. То ли боком стояла, то ли кто позвал, и она отвернулась, даже гадать не буду. Но факт остается фактом. Ее отшвырнуло к стене, завалило обломками, но она выжила, хотя, по мнению экспертов там было столько взрывчатки, что шансов уцелеть, просто не существовало. А она смогла, выкарабкалась… Правда, от привычки, что попало в руки хватать, так и не избавилась, - ухмыльнулся он, и, перехватив вопросительный взгляд Тимура, пояснил, - рассказала она
мне, как Марика ей тебя всучила.
        Тим сдержано улыбнулся, вспомнив, как тогда еще только потенциальная хозяйка повелась на фразу "закрой глаза, это сюрприз" и активировала чип. Думал ли он, что все так повернется?
        Что вместо очередного ада, он получит шанс на нормальную жизнь. Что вместо злобной озабоченной мегеры-хозяйки получит Чу, пробудившую в нем уже давно забытое желание улыбаться, что вместо нескончаемой каторги, он получит возможность радоваться жизни. И испытывать он к ней будет не ненависть и презрение, как к предыдущим хозяевам, а что-то другое, теплое, непонятное.
        Они просидели еще не меньше часа, оставив в покое Василису и беседуя на отстраненные темы. Когда Никита перестал демонстрировать клыки и задевать по поводу и без повода, стало понятно, что он действительно нормальный парень, и возможность поладить с ним уже не казалась такой призрачной, как вначале.
        Потом отправились спать. Тимур в свою комнату, а Никита к Ваське, боясь оставлять ее на ночь одну.
        Следующие дни превратились в настоящее испытание для всех.
        Утром Василиса вышла из своей комнаты еще бледнее и осунувшейся чем обычно. Под потухшими глазами залегли густые тени, голос тихий, печальный. Тимур искоса наблюдал за тем, как она грустно ковыряясь в тарелке, морщиться и закусывает губу, пытаясь не показать, что ей больно. Никита делал вид, что все в порядке, пытался ее развеселить, растормошить и ему это отчасти удавалось. Чу время от времени забывалась, переключалась и не в силах сдержаться смеялась, уткнувшись носов в ладони.
        Он бесцеремонно вытаскивал ее на улицу, заставляя сидеть на свежем воздухе, не давая снова улечься на диван. Тим краем уха слушал их разговоры, все больше убеждаясь в том, что эти двое очень близки, что их связывает много прочных нитей. Они бывшая пара, преданные друзья, верные напарники. Знают друг о друге практически все и бесконечно доверяют… А он сидит и бесится, по непонятным для него причинам.
        Хотя почему непонятным? Очень даже понятным.
        За время пребывания в этом доме Тимур привык, что все ее внимание достается ему. И если вначале это тяготило, то последнее время их общение доставляло удовольствие. Они гуляли, разговаривали, проводили вместе почти весь день. Даже когда он работал, Василиса периодически была рядом. Иногда просто молча сидела, наблюдая за его работой, но все равно рядом. И как ни глупо было в этом признаваться самому себе, он к этому привык, и ему этого не хватало.
        Приехавший Никита оттянул на себя львиную долю ее внимания. Они были просто не разлей вода. Всегда вдвоем, всегда вместе. И от этого внутри кольцами свивалось что-то темное, нехорошее.
        Тимуру потребовалось пару дней, чтобы понять, что его терзает.
        Ревность. Обыкновенная, банальная ревность.
        Привык быть единоличным хозяином ее внимания. Привык к тому, что она с ним, а теперь ощущал себя словно за бортом. Понимал, что глупо, но ничего не мог с этим сделать, и от этого еще больше бесился.
        Впрочем, Васька от него и не отворачивалась, для нее совершенно ничего не поменялось. Всегда звала его присоединиться к их компании. Завтракали, обедали, ужинали вместе, вечера проводили тоже все вместе, удобно расположившись в гостиной. Все отлично, но все равно не покидало ощущение того, что он - третий лишний.
        Чу и Лазарев понимали друг друга с одного жеста, с полуслова, с полу-взгляда. И это бесило.
        А еще бесило, что с Никитой она вела себя совсем по-другому. Улыбалась, смеялась, шутила, расслабленная была, открытая, и явно каждую минуту не ждала, что ей устроят какую-нибудь пакость. Никита прикалывался над ней, а она пищала в ответ, огрызалась, но все это по-доброму, беззлобно.
        С ним же все было по-другому. С ним она всегда начеку, всегда ушки на макушке, в глазах тщательно скрываемая подозрительность.
        Было неприятно, а самое главное непонятно. Вроде плевать на все. Надо радоваться, что хозяйка уделяет больше времени кому-то другому, не дергает, не вмешивается в его работу, а вместо этого коробит от всего происходящего.
        В общем, хр*нь какая-то.
        На третий день отмены лекарств Василиса совсем погрустнела, побледнела и осунулась.
        После ужина, когда Тимур все убрал на кухне и прошел в гостиную, он обнаружил Ваську клубочком свернувшуюся на диване. Голова лежала на коленях у мрачного Никиты, а худое тело накрыто одеялом. При этом даже невооруженным взглядом было видно, как ее трясет.
        Внутри шевельнулась тревога, смешанная с жалостью. Против воли переживал за нее, за ее состояние. Сел напротив и вопросительно посмотрел на Ника.
        Тот лишь с досадой покачал головой, подтверждая подозрения, что все идет не очень хорошо:
        - Мерзнет. Температура тридцать пять.
        - Это нормально на данном этапе?
        - Понятия не имею.
        - Так узнай, позвони врачу, - Тимур развел руками, посмотрел на Ваську. Она лежала, грустно наблюдая за ним. Перехватив его взгляд, легонько улыбнулась, просто чуть подняв уголки губ, но от этого стало теплее.
        Никита на миг задумался, а потом потянулся за телефоном:
        - Ты прав. Я что-то стормозил, надо было сразу звонить.
        Набрал номер телефона и стал ждать ответа.
        - Сергей Геннадьевич, добрый вечер. Это Никита Лазарев. Извините, что поздно, но у нас вопрос неотложный возник. …Василиса замерзать начала… Мерили. Тридцать пять ровно… Нормально?! … Я думал 36 и 6 это нормально… Ладно, понял… Сейчас съезжу, куплю… Хорошо, спасибо.
        Отключив, бросил телефон на сиденье рядом с собой:
        - Сказал, что так и должно быть, но день на пятый, а у тебя, Вась, слишком быстро процесс идет. Велел тебя греть любыми способами. Так что сейчас Тимур будет отпаивать горячим чаем, а я до города доеду, препарат нужный куплю. Сделаем укол, и согреешься немного.
        Она кивнула головой и с трудом, поморщившись, приняла вертикальное положение. Поджала под себя ноги, обмоталась с головой в одеяло, так что наружи только нос остался.
        Никита поднялся на ноги и быстрым шагом направился в задней двери:
        - Машину возьму, чтобы время на ожидание такси не тратить! - с этими словами стремительно ушел, оставив их наедине.
        Тимур принес с кухни кружку дымящегося чая и осторожно передал Василисе. Она обхватила ее обеими подрагивающими руками и сделала первый глоточек, поморщившись:
        - Блин, горячо как!
        - Ничего, терпи, - сел рядом, не зная, что говорить. Жалеть нельзя, еще больше расстроиться, но и спокойно смотреть не удавалось. На сердце тяжело от ее несчастного вида.
        Грустно вздохнула и отпила еще чуть-чуть:
        - Как вы с Никитой общаетесь?
        Тим пожал плечами:
        - С переменным успехом. Иногда вроде ничего, а иногда кажется, что еще миг и не сдержусь, вмажу.
        Васька хихикнула:
        - Боюсь, он в ответ сделает то же самое. Предупреждаю сразу, разнимать вас даже не подумаю, хоть поубивайте друг друга. Вы два взрослых человека, так что справляйтесь сами, без моего участия.
        Тимур кивнул. Как у нее все просто. Сцепитесь - разбирайтесь сами. Как будто говорит о двух свободных людях. Да, любой другой хозяин наказал бы за такие слова, высек, на голодный паек посадил. А Васька нет, она другая.
        Давно уж понял, что другая, но все равно каждый раз удивлялся.
        Дальше сидели молча. Он, уперевшись локтями в колени и рассматривая свои ладони, а она меланхолично, маленькими глоточками потягивая горячий чай.
        Теплее, по-видимому, не становилось, потому что даже на расстоянии чувствовалось, как она вибрирует, дрожит, хоть и закутана по самые уши.
        - Холодно? - зачем-то спросил, развернувшись в ее сторону.
        Девушка только кивнула, продолжая дрожащими руками сжимать почти пустую кружку.
        - Сейчас еще принесу.
        - Я больше не хочу.
        - Надо!
        - Я больше не могу, - протянула, жалобно глядя на него.
        - Вась, давай, не капризничай. Надо согреться, хоть немного.
        - Чуть попозже, ладно? В меня две кружки подряд точно не влезут.
        - Хорошо, - забрал у нее кружку и отнес на кухню, - через пятнадцать минут.
        - До чего ж ты упертый! - проворчала она, плотнее укутываясь.
        - Неужели удивлена?
        - Отнюдь. Просто констатация факта.
        Через пятнадцать минут, Тим, как и обещал, принес еще горячего чаю и проследил, чтобы она выпила все, полностью.
        Василиска сидела, обхватив себя руками и пытаясь согреться. Похоже, у нее ничего не выходило. Все так же дрожала, несмотря на то, что дома было жарко.
        Чуть развернувшись, посмотрела на него, словно что-то хотела сказать, потом отвернулась. Пару минут задумчиво смотрела перед собой, словно ведя какой-то внутренний диалог, потом снова бросила на него быстрый непонятный взгляд.
        - Вась, ты чего? - спросил напрямую, полагая, что так и будет метаться, опасаясь озвучить терзающие мысли.
        Она как-то сконфуженно взглянула на него, поджав губы, открыла рот, закрыла. Обреченно вздохнула. Тимур сидел, привалившись к спинке дивана, и чуть выгнув бровь, наблюдал за ее метаниями. Что там у нее опять?
        Наконец она собралась с силами и смущенно произнесла:
        - Тимур, ты только не подумай ничего плохого…
        Ого, уже интересно.
        - Я это… Мне действительно холодно…
        И-и-и?
        - Можешь меня обнять? - и торопливо, словно боясь, что он сейчас начнет сердиться начала тараторить, - ты просто большой, теплый. Чай, конечно, это хорошо, но не особо помогает. А так…
        Молча сел ближе, подтянул к себе, прижимая спиной к груди, обхватил руками за плечи. Металлический корсет неприятно упирался в бок, но он не обращал на это внимания.
        - Ну что, лучше? - поинтересовался у дрожащей как мышь Василисы.
        - Пока еще так же, - сдавленно ответила она, - ты только не подумай ничего такого…
        - Например?
        - Вдруг решишь, что я сдалась, собралась того, - она демонстративно посмотрела наверх, - а напоследок решила до тебя подомогаться.
        - Ну-ну, удачи, домогательница.
        Дальше сидели, о чем-то переговариваясь вполголоса. Васька постепенно перестала трястись, а в один прекрасный момент он почувствовал, как она расслабилась, обмякла.
        Чуть склонив голову в бок, посмотрел на ее лицо. Заснула.
        Беспокоить ее не хотелось, поэтому устроился поудобнее, по-прежнему не выпуская из рук, тихо включил телевизор и уставился в голубой экран.
        Проснулся оттого, что кто-то тряхнул за плечо, подобравшись, резко открыл глаза, по привычке ожидая чего-то плохого, но это был всего лишь Лазарев:
        - Давно спит? - шепотом поинтересовался Никита, кивнув на Василису.
        Тимур крепко зажмурился, прогоняя остатки сна, и посмотрел на электронные часы:
        - Минут сорок.
        - Неси ее в комнату.
        Поднявшись, легко, стараясь не разбудить, поднял ее на руки и пошел следом за Ником в ее комнату.
        Пока он ее укладывал, Лазарев загрузил в электронного доктора ампулу с новым лекарством, запрограммировав его на укол.
        Машина, тихо жужжа шестеренками, подкатила к кровати, из боковой панели выехал электронный шприц и сделал инъекцию девушке в руку. Она лишь поморщилась во сне, но глаза не открыла.
        - Я тоже спать, - Никита, недолго думая, тоже забрался в кровать, притянув Ваську себе под бок.
        Тимур кивнул и отправился к себе, спокойный оттого, что хозяйка под присмотром.
        Следующий день ничем не отличался от предыдущего.
        Никита ни на минуту не отходил от Василисы, а Тимур пытался заняться своими делами.
        Правда работа не клеилась. Мысли постоянно возвращались к хозяйке, которая с грустной улыбкой переносила все мучения, лишь изредка позволяя себе морщиться от боли, закусывая кубу и прикрывая глаза, чтоб окружающие не заметили слез.
        Но он-то видел. Жалко ее было до невозможности. Она хорошая, добрая, не такая как все, и такое испытание на ее долю выпало. Тут не каждый мужик выдержит, а она крепится, держится, даже пытается делать вид, что все хорошо.
        Невольно даже зауважал ее еще больше. Молодец она, умница.
        Немного уже осталось, и освободиться от этого орудия пыток, а сейчас оставалось только быть рядом и поддерживать ее.
        Вечер опять проводили втроем в гостиной. Никита рассказывал, что творилось на работе, а Василиса внимательно слушала. Потом он начал травить веселые истории, чтобы поднять ей настроение. Чу развеселилась, ожила, правда около девяти часов извинилась, сказала что ей нехорошо, что безумно хочет спать, и с трудом поднявшись на ноги, побрела к себе.
        - Вась, погоди! - Тимур рывком поднялся на ноги и в два шага настиг ее.
        - Чего? - удивленно поинтересовалась она, глядя на мрачного парня.
        Вместо ответа, он развернул ее к себе спиной и прижал ладонь к позвоночнику, между лопатками.
        - Тимур, ты чего? - удивленно спросила она, пытаясь развернуться, но он не дал, удерживая одной рукой, показал вторую ладонь Лазареву.
        Вся в крови.
        Никита несколько секунд не отрываясь, смотрел на багровые разводы, потом с шумом втянул воздух в легкие и вскочил на ноги.
        Васька все-таки вырвалась из рук Тимура и в недоумении обернулась к ним лицом:
        - Вы чего… - голос задрожал и оборвался, когда увидела руку Тимура. Вскинула на него испуганный взгляд, отчаянно ищущий поддержки, а он лишь смог выдавить из себя хриплое:
        - Вась, ты только не волнуйся. Хорошо все будет.
        Никита молча подхватил ее на руки и быстрым шагом понес в комнату:
        - Пойдем, посмотрим, что у тебя там.
        Тимур остался в гостиной, не зная чем себя занять. Взгляд наткнулся на диван, на то место где она сидела, прижимаясь спиной к обивке. Там тоже было красное пятно.
        - Надо убрать, - рассеяно подумал он и отправился за тряпками в кладовку, хотя мыслями был совсем в другом месте.
        Сколько не прислушивался, не мог уловить ни звука из Васькиной комнаты. Утешала только одна мысль, что если бы что-то пошло совсем не так, Лазарев дал бы знать. А так, если тишина, значит, пока все в норме.
        Как зомби сидел перед телевизором, пытаясь понять, что там показывают, но бесполезно. Пестрое пятно и какие-то непонятные звуки, не доходящие до мозга. Просто сторонний шум, непонятный фон. Прошло уже полтора часа с того момента, как Никита унес Ваську в комнату, когда внезапно раздался громкий окрик:
        - Тимур, сюда иди, живо! - интонация заставила сердце сделать стремительный кульбит в груди и сжаться от нехороших предчувствий, которые все это время удавалось держать в узде.
        За долю секунды оказался у ее двери, распахнул, и замер не в силах пошевелиться, от раскинувшейся перед ним картины.
        Василиса лежала на кровати лицом вниз. Не добровольно. В таком положении ее удерживал Никита, сердито приговаривая:
        - Чу, уймись!
        Спина в крови, белая майка Никиты тоже вся в крови.
        - Что замер?! - рявкнул на него Лазарев, - иди, держи. У нее жар, в бреду мечется!
        - Как держать?
        - Да как хочешь! Здоровенный, справишься. Не давай ей дергаться, ребра эти, будь они неладны, ходуном ходят, почти не держаться! Живей давай! Не тупи!
        Тимур перехватил Васькины руки и, недолго думая, придавил своей массой ее ноги, на давая сдвинуться ни на сантиметр.
        Лазарев торопливо вытер руки полотенцем и схватился за телефон:
        - Сергей Геннадьевич! У нас тут какой-то пи**ец твориться! Корсет почти не держится, кровищи немерено! У нее жар, в полубессознательном состоянии мечется. Я не знаю, что делать! - сбивчиво прокричал Ник в трубку, - да спокоен я, бл*, как седой старец! Мы ее тут держим, чтобы в бреду не свернула себе все ребра! Хорошо, ждем!
        Раздраженно швырнул телефон на стол:
        - Бригада выезжает, скоро будут, - отрешенно сообщил он, - посиди с ней, мне надо срочно покурить, а то самого уже трясет.
        Тимур кивнул, после чего Никита отрывистым шагом вылетел из комнаты.
        Против воли глаза опускались на ее спину. Лазарев стянул с нее балахон, и теперь взору открывалась ужасная картина. Бледная, худая до невозможности спина, окольцованная металлическими равнодушно поблескивающими ребрами. В местах, где они наживую крепились к телу - глубокие, кровоточащие раны.
        С таким вообще выживают? На вид настолько ужасно, что поневоле задумываешься о самом страшном. А что, если не выкарабкается, что если что-то пошло не так? Внутри тугими кольцами сжимался неконтролируемый страх.
        Бригада медиков во главе с Сергеем Геннадьевичем появилась через пятнадцать минут.
        Лечащий врач подошел к Василисе, которую по-прежнему удерживал Тимур, склонился над истерзанной спиной и покачал головой.
        - Плохо, - одно слово, и в комнате повисла гнетущая тишина, - вот и аукнулась ее малая подвижность. Лекарства отменили и организм, не в силах справиться с нагрузкой, начал отторгать чужеродный предмет.
        Медики внесли носилки на воздушной подушке, осторожно переложили Василису и повезли к выходу.
        - И что теперь? - охрипшим от волнения голосом спросил Никита.
        - Ничего. Снимаем корсет сегодня, больше вариантов нет. Срок она отходила весь, спина здорова, не должно быть лишних последствий.
        - Я с ними, ты тут за главного остаешься, - уже направляясь к выходу, бросил через плечо Ник, - как появятся новости - позвоню.
        Несколько минут, и он остался один в пустынном, холодном доме, в нерешительности замерев посредине коридора, прислушиваясь к самому себе и к окутывающей, удушающей тишине.
        Странное ощущение, когда остаешься один и не знаешь, что будет дальше. Когда переживаешь за человека, которого в принципе должен ненавидеть. Когда понимаешь, что кто-то стал дорог вопреки всем законам логики и здравого смысла.
        Тимур вернулся в ее комнату, больше походившую на место боевых действий и, чтобы хоть чем-то себя занять начал наводить порядок, стараясь убрать все напоминания о том, что здесь происходило. Перепачканное белье, пропитанные кровью полотенца, все, что воскрешало в памяти образ худой, изнеможденной Чу.
        Убрался, когда время на часах давно перевалило за полночь. Никита так и не позвонил, да он особо и не ждал звонка так быстро. Это ведь не зуб выдрать, или швы наложить, там все серьезно.
        Сидеть и ждать, преданно глядя на телефон, не имело смысла, поэтому отправился спать, чувствуя себя выжатым, словно лимон.
        Не раздеваясь, повалился на кровать и устало прикрыл глаза, тотчас поморщившись от картины, которая упрямо появлялась в воображений. В груди опять все сжалось так, что воздуха перестало хватать, и только одна мысль раз за разом прокручивалась в мозгу "Держись, Чу".
        Утро началось для него рано. В шесть уже вскочил, словно ужаленный, чувствуя, что немного потряхивает. То ли из-за тяжелой ночи, когда раз за разом срывался в одно и то же страшное сновидение, заполненное живыми багровыми реками, то ли из-за того, что не мог справиться с собственными нервами.
        Сам не помня как, очутился на кухне. Есть совершенно не хотелось, поэтому просто сварил себе безумно крепкого кофе и устроился за столом, не отрывая мрачного задумчивого взгляда от темной дымящейся жидкости.
        Сделал глоток и поморщился: горячо и отвратительно горько. То, что надо.
        Раздался осторожный стук в дверь. Подобравшись, прислушался, пытаясь угадать, кого это нелегкая принесла. То, что это не Лазарев - однозначно. Во-первых, у него ключи, а во-вторых, стучит он совсем не так: требовательно, резко.
        А здесь, как будто стесняясь, или опасаясь, что не пустят.
        Поставив кружку с дымящимся кофе на стол, отправился открывать, гадая, кто бы это мог быть.
        Распахнув дверь, обнаружил на пороге темноволосую подругу хозяйки - Таисию.
        Она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, теребя непослушными пальцами ручки у сумочки.
        - Здравствуй, Тимур, - чуть смущенно произнесла она.
        - Здравствуй, - он подозрительно смотрел на нее, не сдвигаясь с места.
        Девушка подняла на него несчастный взгляд:
        - Никита пришел? Он сегодня скинул ночью сообщение, что у Чу проблемы и ее забрали в Центр. Я потом звонила, но он не отвечает.
        - Еще нет его, - сдержано ответил Тим.
        - Звонил?
        - Тоже нет.
        - Блин, - расстроено прошептала она, запустив одну руку в волосы, - В Центр меня не пустили, там все по пропускам. Думала, хоть у тебя новости есть.
        Тимур искоса наблюдал, как она непроизвольно начала метаться по крыльцу, расхаживать из стороны в сторону, и неожиданно для самого себя произнес:
        - Может кофе?
        Она на мгновение замерла, в нерешительности глядя на него, а потом кивнула:
        - Было бы неплохо.
        Распахнув дверь шире, пропустил ее внутрь, а сам направился на кухню.
        Фролова шла за ним, рассеяно глядя по сторонам, и обнимая себя за плечи.
        Налил еще одну кружку кофе и протянул ей:
        - Спасибо, - рассеянно ответила она.
        - Очень крепкий, себе варил, - посчитал своим долгом предупредить ее.
        - Ничего, - отпила глоточек и поморщилась, - сойдет.
        На кухне повисла странная тишина. Таисия сидела за столом, задумчиво разглядывая содержимое кружки, а он стоял у окна, глядя на сад. Говорить было не о чем, да и не хотелось. Тайка только один вопрос задала, как тут Василиса в последнее время себя чувствовала, на что Тим в трех предложениях коротко описал ситуацию.
        Тишину нарушил звук входящего сообщения. Таисия торопливо извлекла из сумочки телефон и посмотрела на экран:
        - Это Никита. Пишет, что едет домой и перезвонит позже, - показалось, или в ее голосе проскочило облегчение.
        - Дождешься? - спокойно, монотонно поинтересовался Тимур, рассматривая утреннюю гостью.
        - Если ты не против…
        Он лишь пожал плечами. Против, не против. Какая разница? Чудные все-таки у Василисы друзья. Что Никита, что Таисия. Относятся к нему так, будто нет никакой татуировки на руке, будто не знают, кто он на самом деле. Странно, непонятно, ощущение неправильности происходящего не покидает. Ну ладно Васька так себя ведет, это ее отличительная черта, а остальные-то чего?
        Когда послышался звук открываемой двери, они по-прежнему сидели на кухне и молчали. Тимур, встрепенувшись, прислушался, а Тайка, погруженная в свои мысли, ничего вокруг не замечала.
        В дверях кухни появился Лазарев. Сначала заметил Тимура и приветственно ему кивнул, после чего взгляд наткнулся на сидящую к нему спиной девушку. Подозрительно изогнув бровь, взглянул на Тима, как бы спрашивая, что здесь творится. В ответ лишь невозмутимое пожатие плечами.
        Никита сделал несколько шагов и, остановившись за ее спиной, прохладно поинтересовался:
        - О чем мечтаем?
        Фролова вздрогнула, чуть не опрокинув кружку, и резко обернулась:
        - Никит! Я заикой так стану! - недовольно проворчала, наблюдая, как он наливает себе кофе и садиться напротив.
        Тимур разглядывал Лазарева, пытаясь понять какие новости их ждут. Помятый, осунувшийся, усталый, но вроде спокойный.
        - Ну что, как она там? - дрожащим голосом спросила Таисия, не отрывая от него тревожного взгляда.
        Никита чуть улыбнулся, одними уголками губ:
        - Расслабьтесь, все хорошо. Корсет сняли, спина полностью восстановлена. Ее сейчас усыпили и поместили в медибар для полного восстановления после лечения. Состояние у нее конечно плачевное, поэтому продержат в капсуле неделю, после чего отпустят домой.
        Тайка радостно хлопнула в ладоши, а Тимур, отвернувшись к плите, облегченно выдохнул, чувствуя, как изнутри разжимается капкан, державший в напряжении все это время.
        Занялся своими делами, вполуха слушая, о чем переговариваются Никита и Таисия.
        Судя по всему, они тоже давние знакомые, потому как обсуждали дальнейшие планы после того, как все устаканиться.
        - Когда Ваську выпишут, устроим ей праздничную встречу! - мечтательно произнесла девушка.
        - На хр*на? - флегматично поинтересовался Ник, - думаю, у нее будет только одно желание, свалить из больницы и поскорее попасть домой.
        - Не-не, ты что! Однозначно праздничная встреча!
        - И что ты предлагаешь? Возьмем хлопушки, наденем праздничные колпачки и будем встречать ее дружным воплем "Сюрприз"???
        - Почему бы и нет? Позовем остальных: Руслана, Сэма, Вадима… Марику.
        - Ее-то на кой черт? - изумился Ник, - я вообще не понимаю, почему Вася ее пускает в свой дом, после всего, что эта кобра вытворяла. Гнать ее надо к чертовой бабушке!
        - Да ты что, ее как раз в первую очередь надо пригласить! - Таисия выразительно посмотрела на Ника.
        Тот хмыкнул и покачал головой:
        - Понятно. Ох, уж эти ваши девчачьи разборки!
        - А еще, - Тайка коварно улыбнулась, - я приглашу Наташку!
        - Наташку? - удивился Никита, на секунду замер в полном недоумении, а потом с тяжелым вздохом прикрыл глаза рукой, - бл***, детский сад!
        - Никит, я ее позову!
        - Как хочешь, Тай. Пусть будет Наташка. Думаешь, успеет приехать? - усмехаясь, поинтересовался у Фроловой.
        - Успеет! - убежденно ответила та, - у нее целая неделя до Васькиного возвращения.
        Тимур решил, что с него хватит кухонных посиделок. Эти двое пусть обсуждают свои планы, встречу Василисы, гостей, а он, пожалуй, пойдет.
        На улице стояло погожее летнее утро, и на душе было тепло и спокойно.
        В последнее время совсем забросил все дела, постоянно находясь недалеко от Васьки, теперь пришло время наверстывать упущенное, ведь сад как стоял заросший до невозможности, так и стоит.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к