Капитан и Анжелика Яна Дубинянская
Дубинянская Яна Капитан и Анжелика
Яна Дубинянская
КАПИТАН И АНЖЕЛИКА
- Я Капитан Семи Ветров, - сказал мужчина.
Мальчик смотрел на него, и тихий немыслимый восторг все ярче светился в его распахнутых детских глазах. В свои девять лет он достаточно четко представлял себе границу между миром книг, снов и мечты - и реальностью, но стоящий перед ним человек одним своим видом рассеивал эти представления. Без сомнения, он был живой и настоящий - но какой!
Облетающий лес ронял сухие листья за загнутые поля черной треуголки, ско лотой с одной стороны массивной брошью с тускло-фиолетовым камнем. Широкие плечи капитана облегал чуть переливающиеся лиловый камзол, и из-под жестких рукавов на обветренные руки спадали снежно-белые кружева с золотой нитью, смоляно-черные сапоги раскрывались выше колен широчайшими раструбами, и у самых серебряных пряжек кончались ножны огромной шпаги. Ее изогнутый эфес, усыпанный драгоценными камнями, покоился на широком поясе, и из-за него же торчали два длинных причуд ливых пистолета. А это лицо коричнево-загорелое, перерезанное глубоким прямым шрамом, чеканно-твердое, с черными бровями вразлет и огненными углями глаз - не могло принадлежать никому, кроме Капитана Семи Ветров.
Мальчик гостил здесь уже вторую неделю. Все началось с того, что он ещё в школе подцепил корь, потом было осложнение, и он проболел все летние каникулы. И когда он наконец выздоровел, мама устроила эту поездку в Норфолк, в деревню - хотя была уже осень, и занятия в школе давно шли. Последнее обстоятельство при давало ещё большую прелесть этому отдыху, этой безграничной свободе среди голых колючих полей и разбросанных между ними светлых лесков, где на тонких черных ветках ещё держались сухие охристые листья.
Первую неделю почти все время шли дожди, и только теперь, когда погода будто наладилась, мальчику удалось совершить эту дальнюю вылазку в самый большой из окрестных лесов. Конечно, мама не одобрила бы такое далекое путешествие - но мама осталась в пансионе пить чай с хозяйкой и вести бесконечные скучные разго воры. Мальчик пересек наискось огромное поле, набив ботинки землей и сухими стеб лями злаков, без тени робости вступил под прозрачную тень леса, оставил клок куртки на колючих ветвях кустарника, кубарем скатился по опавшим листьям в овраг - и увидел фантастического незнакомца, которой сказал:
- Я Капитан Семи Ветров.
- Здравствуйте, - ответил мальчик, боясь вздохнуть и все время перебегая восхищенном взглядом от треугольной шляпы капитана к серебряном пряжкам на его ботфортах. Странно, невозможно и чудесно было вообще встретить его, - но ещё страннее было встретить его здесь, посреди желтовато-охристого осеннего леса. И со смелостью благоговейного страха, смешанного с восторгом, мальчик спросил:
- А что вы делаете здесь? Ведь тут нету моря...
Капитан Семи Ветров вздохнул, и в его голосе прозвучала печаль.
- Я охраняю сокровище.
Сокровище! В груди мальчика вспрыгнуло то чувство, какое бывает, когда качели с самой верхней точки летят вниз. Сокровище! Кованые сундуки, набитые золотыми пиастрами и драгоценными камнями, а один из сундуков рассыпался от вре мени, и золото лежит просто так, грудой, из которой выглядывает чей-то побелевший череп...
- Мое единственное сокровище, - медленно повторил капитан.
И, соединив школьную вежливость с нетерпеливым азартом пирата- золотоискателя, каким он так часто бывал во сне, мальчик попросил срывающимся голосом:
- Если только можно, сэр... покажите!
Капитан посмотрел на него долгим взглядом, чуть сощурясь и сведя густые четкие брови, между которыми половину лба перерезала вертикальная морщина. Его квадратные коричневые пальцы постукивали по эфесу шпаги. Подавшись вперед, мальчик замер.
- Как тебя зовут? - спросил капитан.
- Бобби, - и мальчик доверчиво вложил тонкие белые пальчики в протянутую жесткую ладонь.
Они шли совсем недолго - это было в соседнем овраге. Ничего похожего на пещеру видно не было, и поэтому, когда мальчик заметил на дне оврага круг, сво бодный от листьев, он решил, что это люк, ведущий в подземный ход - иногда сокро вища прячут именно так. Но он ошибся. Это был портрет.
Это было странно, потому что все портреты, которые он когда-либо видел раньше, висели на стенах или были прислонены к чему-то в вертикальном положе нии... Какое-то время мальчик стоял перед портретом, не зная, как его рассматри вать. Капитан Семи Ветров наклонился, даже опустился на одно колено и осторожно, словно касаясь чего-то более хрупкого, чем хрусталь, убрал с портрета несколько упавших сухих листиков.
- Анжелика, - странно дрогнувшим голосом сказал он.
И тогда мальчик увидел, увидел прекрасную женщину, тонкое лицо которой было со всех сторон окружено тяжелыми золотистыми волосами, кольца и
локоны которых органично вписывались в круг. Длинные глаза женщины были полузакрыты медно-каштановыми ресницами, губы чуть-чуть улыбались, на стройной шее среди завитков волос мерцал желтый кристалл кулона или амулета. Осенние листья обрамляли этот портрет, написанной на шероховатом светлом камне, открытом всем ветрам и ливням, какими красками? - мальчик не спрашивал себя об этом. Она была живая, и она завораживала своей красотой.
- Анжелика, - повторил Капитан Семи Ветров, - прекрасная
Анжелика... Мое единственное сокровище.
Мальчик медленно перевел взгляд с портрета на лицо капитана - оно побледнело и казалось каким-то далеким, отрешенным. Движением век капитан указал мальчику на усыпанный листьями и потому почти невидимый валун. Сам он тоже сел напротив, и его длинная шпага коротко звякнула о камень.
- Сначала было море, - заговорил капитан. - Удивительное, вечное и волшебное море. Оно не имело края, но таило в своей немыслимой дали неизведанные берега. А впрочем, ни один берег не мог быть таким прекрасным, как путь к нему. Сказать, что я любил море - значит ничего не сказать. Море было моей религией, моей жиз нью, моей мечтой. Твердая земля... она казалась мне слишком твердой, бесчувст венной и жестокой. И только на досках палубы и капитанского мостика, трусливо называемых неверными, я чувствовал себя по-настоящему уверенном и спокойным. Нет... Спокойным - это не то слово, ведь когда изумрудная океанская волна разби валась о борт судна, и брызги касались моего лица, меня насквозь пронзало то чув ство острого счастья, которое заставляет женщин тихо смеяться одними глазами.
- Я был на море в позапрошлом году, - оказал мальчик. - Только там не было волн, один штиль...
- Именно так смеялась Анжелика, когда я впервые увидел её. Одними глазами... У неё были удивительные глаза: большие, удлиненные - и золотые. За всю жизнь я никогда больше не встречал женщины о золотыми глазами... Она была такой же беск райней, как море - и ещё более прекрасной. Она околдовывала, завораживала всех, кто по роковой случайности оказывался рядом. Сколько великих, грозных, обле ченных властью людей робко мечтали о её любви...
- У мамы есть книжка, французская... "Анжелика и король"...
- Десятки королей... сотни поэтов... тысячи воинов.... и я - Капитан Семи Ветров. Я не считал себя достойным её взгляда. Но Анжелика подарила мне этот взгляд... подарила неземную, сверкающую улыбку. Не слишком ли
много подарков для мрачного моряка, привыкшего радоваться только порывам попутного ветра? Я не хотел верить, я отворачивался от нахлынувшего на меня счастья - но был уже обречен ему. И не в моей власти было что-то менять. Когда я уходил в свое последнее плавание, Анжелика смеялась и говорила, что не будет меня ждать, но её глаза... они говорили совсем другое, и я поверил этим длинным золотым глазам. В том плавании я избежал тысячи опасностей, и мои спутники начали перешептываться, что я заколдован. А я просто не мог позволить себе не вернуться... Я открыл остров, одинокий, неожиданный остров в океане, и назвал его островом Прекрасной Анжелики. Это был вулкан, клокочущий изнутри - как и она. И на моих глазах он ушел под воду...
Когда я вернулся... лучше бы все было уже кончено! Какой-то барон,
жалкое ничтожество, он не стоил кончика её ресницы - похитил Анжелику и заточил её в подземелье своего замка, но об этом я узнал много позже, уже после его смерти... Анжелика исчезла, не оставив даже самого тоненького следа. Потом, из старых записей управляющего замком, я узнал, что она своими руками воздвигла в подземелье каменную преграду и отказалась видеть и даже слышать барона. Почему она это сделала? Ведь достаточно было одной улыбки, одного ни к чему не обязыва ющего взгляда волшебных золотых глаз - и Анжелика вышла бы из подземелья на дневной свет, и этот свет осветил бы ее! Все, кто когда-либо знал Анжелику, разыскивали её - кто-нибудь из них мог случайно увидеть её в этом замке. Я, я сам, Капитан Семи Ветров, бывал там! Ей стоило только... Почему она не сделала этого? Почему?!
Капитан замолчал и, отчаянно отвернувшись от портрета, уронил голову на колени, а потом глухо произнес.:
- Это было три с половиной столетия назад.
Мальчик вскинул глаза.
- Как?!
Капитан Семи Ветров резко встал, его рука неосознанным, привычно-нервным движением легла на изогнутый эфес шпаги.
- Ты не веришь мне?
- Я верю, - взволнованно заторопился мальчик, - просто вы... вы
выглядите намного моложе.
Капитан опустил голову, его пальцы машинально барабанили по эфесу, и кружева манжет ритмично подрагивали.
- Все думают, - медленно сказал он, - что Капитан Семи Ветров давно умер... Но разве я мог умереть, так и не увидев Анжелику? Я до сих пор надеюсь, что когда-нибудь... где-нибудь... совершенно случайно... обернусь - и увижу ее...
- Женщины не любят гулять по лесу, - движимый искренним желанием помочь, серьезно оказал мальчик. - Они запутываются волосами об ветки. Вы сходите в город - в театр, в кино... Там их видимо-невидимо.
Легкий порыв ветра принес изогнутый сухой листик, и он лег в уголке губ прекрасной Анжелики скорбной морщинкой. И, благоговейно опустившись на колено, капитан поднял его двумя осторожными пальцами.
- Но кто будет охранять её портрет? - спросил он с какой-то особенной вели чавой печалью.
Мальчик поднял голову и шагнул вперед.
- Доверьте это мне, сэр, - дрогнувшим голосом произнес он. - Я... я
постараюсь вас не подвести. Мама, наверное, волнуется... но я приду сюда
завтра, обязательно приду!
... - Бобби! - мама едва подняла голову от чашки с чаем, не её голос
звучал возмущенно-укоризненно. - Где ты был? Где ты мог пропадать так долго? Я очень - ты понимаешь? - очень волновалась.
Мальчик набрал в легкие побольше воздуха и горячо заговорил на выдохе:
- Мама, я ходил в дальний лес, но ты не беспокойся, ничего не случилось, зато я встретил... Я встретил Капитана Семи Ветров.
- Кого?
- Ходит тут один старикашка - прихлебывая чай, сказала хозяйка.
Пристает ко всем со своими разговорами. А вот он, кстати, идет видите,
мэм? - по той стороне улицы. Конечно, он безобидный... хотя то же самое
говорили и о том маньяке из Эссекса, которой убивал детей и закапывал их в
лесу...
- Роберт, - голос мамы зазвенел, - обещай мне, что не пойдешь
больше один в лес! И никогда больше не разговаривай с этим человеком!
Мальчик смотрел в окно на жалко жмущегося к стене сгорбленного старика в лохмотьях и неопределенного цвета шляпе с треугольно загнутыми
полями...
- А я никогда и не разговаривал с ним, - тихо сказал он.
* * *
Один из молодых людей весело насвистывал и вертел в пальцах миниатюрный ост роконечный молоток, другой шел молча, заложив руки за спину.
- Когда-то я уже был в этих местах, - сказал он. - Давно, в детстве... и тоже осенью.
- И именно той осенью в душе мальчика зародилась мечта стать археологом, - шутливо продекламировал его спутник, - да, Роберт?
- Ничего подобного. Тогда я мечтал стать моряком... капитаном.
Они шли по усыпанной сухими листьями извилистой тропке в светлом облетающем лесу. Они больше не разговаривали, вскоре друг Роберта даже перестал насвисты вать, прислушиваясь к шорохам и шелестам леса, колеблющегося под легким ветерком.
- Удивительнее место, - сказал он вполголоса, - прямо-таки располагающее к каким-то чудесам...
- Ребята, это просто чудо! - звонкий голос юной девушки органично влился в звуки леса щебетанием большой птицы. - Пока вы тут прохлаждаетесь, Майк... идемте!
- Что он там ещё нашел, этот Майк?
- Да идемте же!
Вся экспедиционная группа широким кругом стояла в овраге, и сверху был хорошо виден небольшой светлый кружок - центр этого колышащегося пестрого круга. Раскинув руки, девушка яркой птицей бросилась вниз. Роберт и его друг спустились следом - и окунулись в океан радостно-лихорадочного возбуждения.
- Держу пари, это древнее Стоунхенджа!
- Похоже на перуанским календарь...
- Я всегда говорил, что в Норфолке...
- Да подделка, подделка, неужели вы не видите?
- ...древнейший очаг культуры...
- Меня одно удивляет: как это никто раньше...
- Боже, Майк, ну почему тебе всегда так везет?
- Нобелевская премия в кармане!
- Да подделка...
- А я вам говорю, что это древнее...
Раздвинув чьи-то плечи, Роберт медленно шагнул вперед. Шершавый светлый камень был грубо обтесан в виде круглого медальона, и из этого медальона высту пало примитивное изображение женского лица, высеченное на камне доисторическим инструментом. Две длинные борозды изображали глаза, продольная линия между ними - нос, а волосами были причудливо пересекающиеся завитки, петли и изгибы... В чуть закругленную у краев борозду губ забился узкий сухой лист и, наклонившись, Роберт бережно убрал его...
- Это Анжелика, - сказал он, и что-то в его голосе заставило всех
замолчать и посерьезнеть. - Прекрасная Анжелика, невеста Капитана Семи Ветров.
1995.
|
