Когда оживают Страхи Сергей Васильевич Джевага
        В погоне за потерянным солнцем #2
        Лимб… Сколько в этом слове мистического ужаса, сколько боли, напоминания об утерянных надеждах и сломанных судьбах.
        Это молот Люцифера, готовый опуститься на столицу Олдуотера. Это заброшенные уровни Тары, закрытые бетоном, камнем и сталью, селенитом и сильнейшими печатями, проклятые, смертельно опасные, зараженные Тьмой.
        Лимб не место для живых. Но именно туда придется пойти мне, Ормонду Лиру Мак-Морану, наследнику и лорду одного из Старших домов, скованному гностику и презренному искателю. Для того чтобы распутать клубок интриг, оплетающий Тару, добыть вещь, за которой охотятся реваншисты и наемники Туата де Дананн. Для того чтобы получить ответы и задаться новыми вопросами…
        Сергей Джевага
        Когда оживают Страхи
        Глава 1
        Говорят, порой на смертном одре жизнь проносится перед глазами за считаные секунды. Дескать, незримые ангелы погибели успевают показать уходящему яркие моменты, заставляют заново прочувствовать. Игде-то испытать сожаление и боль, агде-то радость, восторг, любовь.
        Умирающий праведник сразу отправляется в рай, минуя чистилище, если на границе небытия существо наполняется счастьем. Ну а грешник обречен подыхать с чувством ущербности и грусти от незавершенных дел, раздираемый тяжестью зла, что совершил ранее.
        О первом рассказывают поэты и пьяницы в кабаках. Овтором - проповедники на утренних службах. Ивполне вероятно, что правы и те и другие. Внашем безумном мире возможно все, ине мне судить, что есть истина, ачто ложь.
        Как минимум так я думал ранее.
        Здесь и сейчас, сидя на холодном полу недостроенного храма на одном из нижних уровней Тары, яначал подозревать, что врут все. Умирающим плевать, ничего не чувствуют. Разве что боль и смутное облегчение оттого, что страдания уходят, пусть и вместе с теплом собственного тела, дыханием. Иесли вспыхивают какие-то картинки, то осмыслить их тухнущий разум уже не способен.
        Нет, жизнь пролетает перед глазами у тех, кто находится рядом. Именно они обречены испытывать муки, что не успели чего-то сделать, сказать нечто важное близкому, - обречены испытывать отчаяние, сожаление и невыносимое бессилие.
        Эта простая, но от того не менее поразительная и яркая мысль, казалось, прошила меня насквозь, как разряд электричества. Кровь мучительно громко ударила в ушах, амир разделился на отдельные фрагменты-осколки. Тонкий звон наполнил сущее, ивозникло странное ощущение раздвоения.
        Я по-прежнему сидел на коленях, чувствовал холод и сырость, впивающиеся в кожу мелкие камешки, дурноту от недостатка кислорода в рукотворной пещере, горячую кровь друга на руках. Но вместе с тем витал где-то под потолком и зрел все вокруг, будто со стороны, видел сам себя - стройного мужчину средних лет, одетого в куртку из прорезиненной ткани и такие же брюки, ботинки на толстой подошве. Сбледно-карими до желтизны глазами, вкоторых сейчас плескалась растерянность и злость, резкими чертами лица, непокорной светлой шевелюрой…
        Багровые отблески проникали сквозь арку входа и резали тьму болезненными лучами. Блики и тени ложились на лицо мазками краски, делая черты почти незнакомыми, уродливыми и гротескными. Скользили и по грубо обработанным стенам в следах сколов и щербин, глубоких трещин, блестели на рукояти кортика, отвоеванного у Олсандера Мак-Кейна и его двоюродного брата Симаса.
        Страшную тишину резали лишь удары крови в ушах да чудовищно громкий стук капель, вялое хлюпанье, что долетало сюда из основного грота, где посреди громадного пространства валялась гигантская груда мусора, асквозь пролом в потолке струилось багровое сияние. Ив данной тишине мое одиночество на пару с беспомощностью становились особенно явными, болезненными.
        Это резко контрастировало с фантазией Фергюса, где мы вдвоем держим оборону от полчищ демонов, спустившись в ад, - герои без страха и упрека, простые и прямые как стальные пруты, но восхитительно прекрасные. Нет, яоказался один в целой Вселенной, подавляемый толщиной стен, тяжестью Барьера, что возвышался надо мной с множеством залов, гротов, тоннелей жилой Тары и не менее грандиозных строений заброшенного ныне и внушающего ужас Лимба. Адальше вновь камень, лед и морские пучины, что отделяли живых от смертельной опасности поверхности, заполоненной ордами Люцифера…
        Я на дне. Ив прямом смысле, ив переносном.
        Эта мысль давила сильнее, чем камни. Разрывала разум ледяными когтями страха, подавляла и заставляла сжаться в точку, бессмысленную и маленькую. Ина краткий миг я даже сумел рвануться ввысь, узрел извилистые тоннели портового района, гигантские каверны промышленной зоны, пробежался по коридорам и гротам делового и жилого районов, мельком взглянул на верхний город и даже проник в Лимб. Увидел всю Тару и снаружи, ивнутри - древний, ветхий кусок камня в Барьере, изрытый норами и изгаженный металлом, - столицу Олдуотера и один из первых городов, построенных под морскими волнами, когда люди и нелюди сбежали в океан от нашествия Тьмы.
        Узрел я и воды вокруг города - темную холодную массу, испятнанную огоньками сигнальных буев, многочисленных батискафов и субмарин. Исоларитовое светило, что ярко полыхало где-то в центре Барьера. Подтапливая предательский лед, по коему могли пробраться Вестники, позволяя культивировать рыбу и водоросли.
        Я рванулся ввысь, но ударился о нечто твердое и стремительно рухнул обратно. Испытал злость, упрямо заставил себя встряхнуться, собрал по кусочкам почти впавший в леденящий ступор мозг. Пришло понимание, что эмоции не мои… Фергюса, который, теряя сознание, испытал отчаяние и одиночество. Апроклятая эмпатия, побочный продукт дара гностика, поймала, как антенна радиоволны. Чувство настолько яркое, что я воспринял его как свое, чуть не рухнул в обморок рядом с другом. Но, по мере того как боролся, перед внутренним взором начали мелькать образы и картинки. Порой мутные и смазанные, потертые прошедшими годами, порой яркие и сочные.
        Вот затянутая мглой комната с письменным столом и большим кожаным креслом, настольная лампа, полки с книгами, запах чернил и шуршание бумаги, какие-то карты и фотографии на стенах, мягкий золотистый свет. Все вокруг кажется чертовски большим… а может, ясам маленький. Авпереди смутная фигура человека, склонившегося над записями, ия иду к нему, старательно переставляя ноги в неудобных тапочках.
        Цепляюсь носком за край ковра и закономерно шлепаюсь на пол, плачу от обиды и разочарования. Но чувствую движение и поднимаю взгляд. Крепкие руки подхватывают, лицо овевает теплый воздух. Вижу улыбающегося мужчину с такими же желтоватыми, как у меня, глазами, аккуратной бородой и глубокими морщинами, рассекающими лоб…
        - Орм, как ты тут оказался?..
        - Он убежал, Лир… прости, не уследила. - Мягкий женский голос слышится из-за спины. - Любопытный, весь в тебя.
        Мужчина смеется, шутливо отвечает. Ив мозгу всплывают слова: мать, отец… Триса О’Даффи, илорд Лир Мак-Моран… а это кабинет в родовом гроте.
        Понимание заставляет ухватиться за образ, жадно всмотреться, но картинка уже тускнеет и теряет четкость. Разум падает в пустоту, откуда прилетает уже следующий фантом: разношерстная толпа в одном из причальных отсеков порта, громадные люки шлюзов, куда по сходням тянутся вереницы пассажиров. Огни и вывески, пар и лязг металла, крики грузчиков и торговцев, суета, яркие тряпки, тяжелые запахи и толкотня.
        - Ваш билет, молодой мистер?
        Толстый краснощекий клерк с пушистыми усами, пропахший солью и потом, вформенной куртке со знаками различия порта делает вопрошающий жест. Но я не тороплюсь, раздираемый волнением, страхом, противоречиями. Судорожно тискаю в пальцах кусок мятого картона, ощущаю тяжесть чемодана в другой руке и скриплю зубами.
        Оглядываться нельзя, но я всеравно оборачиваюсь и вижу мать - заплаканную, взволнованную и такую же отчаявшуюся. Но за спиной у нее стоит дядя - высокий худощавый мужчина с неприятным лицом и глазами, смахивающими на куски грязного льда. Он без умолку бухтит:
        - Триса, ты поступаешь правильно, мальчику нужно хорошее образование. Академия флота - лучшее, что можно придумать для будущего лорда. Не волнуйся, все будет хорошо. Ис ним, ис тобой… Япозабочусь в память о Лире.
        На губах Нолана мелькает кривая ухмылка, но в тот момент я не обращаю внимания на подобное. Глаза щиплет, аиз груди рвутся рыдания, но мучительно подавляю позорный порыв. Просто ставлю багаж на сходни, обнимаю мать, азатем возвращаюсь и решительно протягиваю билет клерку.
        - Добро пожаловать на борт, молодой мистер, - добродушно говорит усач. - Кубрики для курсантов на третьей палубе.
        Тускнеет и сей образ. Но уже под конец я вспоминаю переломный момент в жизни. Когда пропал отец, мать решилась отдать наследника, тоесть меня, вакадемию… но туда я так и не попал, ибо вскоре у меня выявили дар, отправили в отдаленное отделение семинарии. Однако и там не задержался, чудом выжив во время атаки фоморов. Ав мое отсутствие дядя умудрился разорить дом, выкупил корабли и предприятия за бесценок, мать вышла замуж за другого, мысленно похоронив и сына, имужа. Илишь грот семейства по нелепой традиции Олдуотера оставался ждать наследника… возвращения старого или прихода нового.
        Мысли вызвали новый поток картинок, но взгляд зацепился за одну: темный тоннель, озаренный всполохами тревожной сигнализации, дым и выстрелы, чадное пламя и пронзительные вопли. Якашляю, судорожно нащупываю запасной фильтр для маски в спаскомплекте и крадусь. Но впереди баррикада, где монахи и храмовые стражи держат оборону, свистят пули и,чтобы пробраться к капсулам, нужно как-то преодолеть опасное место…
        Голова болит от браслетов из селенита, мысли суматошно мечутся, асердце леденеет от страха. Но в какой-то момент пальба стихает и я решаюсь, делаю длинный прыжок - иоказываюсь прямо посреди коридора. Подгибаю ноги для следующего скачка, но замираю, пораженный развернувшимся предо мной побоищем.
        Тела в рясах повсюду. На бочках, ящиках и мешках с песком, из коих собрали импровизированное заграждение. На полу вокруг и в соседних проходах. Люди с искаженными лицами, мертвыми глазами, страшными рваными ранами. Вокруг клубы дыма и пара, искры, гарь… и даже фильтры маски не справляются с таким количеством сажи, - глаза выедает, слезы текут ручьем. Вокруг вялое шевеление, кто-то стонет, кто-то кого-то зовет.
        На глаза попался совсем еще молоденький монашек, мой ровесник. Сидит у стены и тискает затвор винтовки, второй рукой пытается засунуть расползающиеся кишки в огромную, припаленную по краям рану на животе. Тихо скулит, плачет и явно ничего не соображает. Рядом вяло возится бородатый мужчина с оторванной рукой, пытается дотянуться до пистолета. Еще чуть дальше вповалку трое - свиду невредимые, но почему-то дергаются, будто от удара электрическим током.
        По затылку бегут крупные мурашки, аселенит браслетов становится как лед. Ия уже понимаю что к чему, невольно пячусь в сторону прохода. Дым чуть редеет, истановится видно, что перед баррикадой стоит странное долговязое существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Кожа плотная и мокрая, словно в слизи, серого оттенка. Одежды почти нет, лишь набедренная повязка. Грудь впалая, аруки и ноги тонкие, как пруты, пальцы одной кисти вооружены длинными загнутыми когтями, авторая от локтя переходит в устройство (оружие, наверное?), представляющее собой массивную железяку с множеством стволов, острых ржавых штык-ножей и шипов, трубок и проводов. Провода и шланги вьются по телу твари как змеи, иногда заходят прямо в подгнившую плоть, скрывающую иные устройства.
        И хотя я еще не научился ощущать Изнанку, но я чувствую опасность, холод. Ужас внушает и морда твари. Рот широкий, от уха до уха, заполненный имплантированными стальными зубами-иглами, нос - две вертикальных щели. Один глаз налит кровью и воспален, авместо второго гротескная надстройка из стальных пластин, линз, окуляров, горящих угрожающим алым светом.
        Монстр на миг замирает, будто прислушиваясь к чему-то. Азатем резко ударяет вниз конечностью-протезом. Нанизывает на лезвия раненого монаха, без видимых усилий поднимает в воздух. Рассматривает, будто рыбак добычу, азатем, не обращая внимания на дикие крики жертвы, легко отрывает ему руку и сует себе в пасть, задумчиво жует.
        - Беги… - шепчет кто-то.
        И я бегу. Точнее, ноги сами несут прочь от встреченного ужаса. Коридоры и тоннели мелькают перед глазами, ия слышу чей-то крик, но лишь спустя какое-то время доходит - собственный. Агде-то позади слышатся другие - наполненные страхом, болью, лютой ненавистью.
        В себя прихожу только у люка капсулы. Дрожащими руками срываю пломбы, струдом откручиваю вентиль запора и поднимаю первую тяжелую створку. Затем торопливо делаю то же самое со второй, каждую секунду вздрагивая и ожидая резкой боли от протыкающего плоть ржавого лезвия. Но ничего такого не происходит, ия запрыгиваю в тесный холодный гроб, запираю двери и жму на кнопку пуска.
        Секунда, вторая… а затем шипение снаружи и мощный удар о переборку - мир тонет в черноте. Но в последней яркой вспышке сознания понимаю, кого узрел, - одного из нападавших, фомора.
        Образ тускнеет неохотно, оставляя за собой послевкусие пережитого страха. Исловно в полубреду вспоминаются часы, проведенные в ледяной капсуле, плеск воды, скрип металла, пробирающий до костей холод. Азатем удар, лязг отпираемого люка и хмурое лицо седого старика, заглянувшего внутрь стальной бочки, сревольвером наперевес.
        Я слышал голос, чувствовал, что куда-то волокут, но пришел в себя лишь на узкой корабельной койке под тусклым светом умирающей лампочки. Непонимающе заморгал, попытался дернуться, но упал обратно под весом сухой старческой ладони.
        - Как тебя зовут, парень? - спросил дед, которого я позже узнаю как Ульяма Дампира, бывшего пирата, талантливого гностика и изобретателя, умелого искателя древностей.
        - Орм… Ормонд, - ответил я.
        Имя, всплывшее в мозгу, разрушило видение. Ивместе с тем вызвало череду более ярких картин, позволило осознать себя.
        Да… я - Ормонд Лир Мак-Моран, наследник Старшего дома, новоявленный лорд. Ивместе с тем искатель, ученик Дампира, историк в Дортмундском университете, скрывающийся под именем Эбер Уилсон, проклятый богом и всеми святыми скованный гностик.
        Вспомнил я и о мерзких Тенях, что своим шепотом вынудили вернуться в Тару. Об их чудовищной хозяйке - непонятном существе, что пугало меня до икоты и являлось и в снах, ив реальности. Ио том, как долгое время искал ответ, что и почему со мной происходит. Пришел к выводу, что нахожусь под воздействием родового дара, доставшегося мне от предков подобно отдельным представителям Старших домов. Не забыл и о том, как решился последовать зову неизвестной сущности, вернулся домой в надежде, что после принятия титула неведомое зло поутихнет.
        Перед внутренним взором возникла еще одна картина: как сидел в кабинете нотариуса, на заседании по делу о подтверждении смерти отца. Как оттяпал титул лорда у дяди Нолана, когда тот уже приготовился праздновать победу. Икак невольно вляпался в грандиозное дерьмо, ведь вместе с медальоном главы дома и заброшенным фамильным гротом я получил в наследство громадные, просто неподъемные долги.
        И все ради того, чтобы проклятый шепот пустоты в голове наконец исчез. Чтобы Тени отстали и я смог вернуться к нормальной жизни.
        Но несколько дней назад я даже не предполагал, что сие лишь начало вереницы событий и череды проблем, посыпавшихся на голову с завидной частотой и регулярностью. Ведь едва вышел от нотариуса, тут же ощутил слежку. И, спрятавшись в одном из многочисленных технических ходов, столкнулся с Мстителем в маске, загадочным ночным героем столицы, который, как водится, крадет у богатых, араздает бедным. Но едва сумев обмануть сего странного типа, чуть не попался в лапы странного невидимки, что пользовался высокоуровневым артефактом. Но я затаился и переждал, ушел, обуреваемый смутными предчувствиями и догадками.
        Что потом? Потом я отправился на встречу с друзьями. СФергюсом Мак-Гратом, сыном гранд-лорда и по совместительству бестолковым поэтом, известным больше грандиозным распутством, чем виршами. Атакже с Коулом Пронырой, лысым прохвостом, моим агентом в мире черного рынка.
        Первый помогал с возвращением и легализацией в Таре. Второй же всегда стоял на страже коммерческих интересов. Сбывал то, что удавалось добыть в походах: книги, артефакты… да и вообще любые мелочи, оставшиеся от старых времен. От эпох, когда на смену Анклаву теургов еще не пришла Лига гностиков, адревние технологии правили миром, когда Церковь еще не объявила обладателей дара пособниками Люцифера, алюди и жители Туата де Дананн и Фир Болг лишь спустились в пучины океанов, спасаясь от апокалипсиса и демонов.
        Приятели собирались отпраздновать мое возвращение и новый статус. Но, увидев мрачную мину, скоей я вошел в портовый паб, всполошились. Пришлось рассказывать о долге банку и выслушивать реплики о том, что друг свихнулся. Но стоит отдать должное, иФергюс, иКоул прониклись, принялись придумывать способы помочь. Проныра припомнил, что среди агентов разлетелась весть о некоем заказе на кругленькую сумму. Здесь, вТаре. Причем достать предстояло сущий пустяк - летопись Исхода, сборник рассказов и легенд о том, как представители земной цивилизации бежали от Вестников дьявола, строили подводные города и обживались на дне океанов. Правда, соговорками.
        Во-первых, заказчик пожелал остаться инкогнито, что наводило на неприятные мысли о подставе. Во-вторых, жаждал заполучить оригинал, ане копии, кои и так валялись в библиотеках повсеместно. Ииз последнего вытекали очередные проблемы и закавыки. Так как подлинник находился не где-нибудь, ав Лимбе, потерянных и проклятых районах Тары, куда много лет назад прорвалась Тьма. Икоторые удалось отсечь лишь ценой неимоверных усилий строителей и гвардов, ценой множества жизней.
        В тот момент я сделал вывод, что такой заказ сродни самоубийству. Ведь исключительно полнейший безумец мог полезть в логово Тьмы. Но награда манила, ибо позволила бы погасить часть долга. Ипотому наутро после пьянки я отправился не в фамильный грот, куда вскоре должен был прибыть Старик с нашими пожитками, арешил навестить университетскую библиотеку в поисках хоть каких-нибудь связей и намеков.
        К собственному изумлению, зацепки я отыскал в виде записей дневника некоего монаха Аерина, повествовавшего о Прорыве Тьмы в Таре. Ио том, как остатки Анклава теургов вступили в бой с Вестниками наравне с церковниками и гвардами. Клирик упомянул о некоем ключе, которым адепты древних знаний заперли свою обитель, описал его…
        Любопытно, но не более того. Япожал плечами и на всякий случай решил взглянуть на планы Лимба. Идаже послал за ними парня-служку. Но тот отреагировал как-то странно, чем вызвал подозрения. Направившись вслед за ним, яобнаружил, что меня опередили: альбом со схемами уже методично обдирал Мститель в маске.
        Странно? Да. Что могло понадобиться якобы народному герою? Позарился на награду? Выполнял чей-то заказ?
        Как бы то ни было, но я попытался перехватить вора. Вот только безуспешно, тот вывернулся и скрылся. Мне же пришлось приводить в чувство служку, коего успел оглушить Мститель, итопать с ним к стойке регистрации библиотеки для разбирательств и объяснений.
        Но я и подумать не мог, что там поджидает второй сюрприз, еще более неприятный, чем первый. Оказалось, что на хранилище знаний сделал налет отряд наемников во главе с моим старым знакомым, первым учеником Ульяма Дампира Лиамом Кэмпбеллом, что годы назад предал доверие опекуна и ушел в свободное плавание, спутался с сомнительными людьми из мира преступности. Инадо ж такому случиться, что мы столкнулись нос к носу. Далее выяснилось, что он тоже пришел за картами Лимба.
        Дело начинало попахивать кровью. Иее хватало, ведь подчиненные Лиама убили и работников библиотеки, истудентов, что на свою беду решили посетить читальные залы. Только чудом… а если уж по правде, то благодаря Теням мне удалось выжить в короткой схватке, обмануть и запутать бойцов, уйти по техническим тоннелям.
        Что происходит, яне понимал и мог лишь строить догадки, на кого работает приятель юности. Но на тот момент устал настолько, что решил добраться до фамильного грота, прийти в себя и потом искать ответы.
        Но практически на пороге меня ожидал очередной неприятный сюрприз в лице людей дядюшки, кои пришли «внушить уважение и трепет, атакже помочь принять правильное решение». Исключительно благодаря приятелю детства Брану, что проходил мимо в тот момент, мне удалось выйти из схватки помятым, но целым.
        Той же ночью ко мне явилась хозяйка Теней и попыталась навязать некий дар и договор, но я сумел схитрить и внес свои поправки. Проснулся измученным, не понимая до конца, привиделось ли мне это или стряслось наяву. Но пока пил грог и разговаривал со Стариком, на глаза попалась газетная статья, где рассказывалось о новом епископе Тары. Отом, что по случаю вступления в должность объявляется торжественный прием. Ивсе бы ничего, но на фото на груди Абрахама Мак-Молоуни я заметил медальон. Медальон, до боли напоминающий описание ключа от обители теургов в Лимбе…
        Долго я не думал.
        Движимый азартом на пару с любопытством, решил проверить зацепку. Причем даже не собирался грабить епископа, апридумал способ скопировать теургическую вязь, впаянную в предмет. Спомощью Фергюса сумел достать приглашение и в компании Брана, внезапно пожелавшего меня сопровождать, отправился на торжество. Уже там повстречал подругу детства Талли Мак-Суини, которую позвали спеть и показать искусство барда. Акак только начался концерт и народ впал в гипнотический транс, япокинул приятеля и пробрался к келье Абрахама.
        Но в комнате епископа все пошло не по плану. Вновь явилась хозяйка Теней, имне пришлось отбиваться от ее бесплотных тварей. Адальше произошло нечто странное: ясумел прикоснуться… поймал одну из сущностей, что меня изводили, вотчаянии швырнул ее на письменный стол клирика. Искажения пространства разворотили мебель, произошел беззвучный взрыв в Изнанке. Монстры скрылись, ая остался один на один с бардаком.
        Тем не менее не растерялся. Снял копию с ключа и заключил уже в свой артефакт, азатем ретировался, прежде чем действие отмычки закончилось и дверь захлопнулась. Кинулся прочь, но запутался в переходах, испугался встречи с охраной и попал на один из складов, где меня благополучно оглушили какие-то громилы.
        Очнувшись, ясообразил, что впутался в очередную неприятную историю. Оказалось, что на грот Мак-Молоуни совершили налет террористы из набирающего силу движения пролетариев-революционеров. Исюда зашли, чтобы выкрасть несколько детишек лордов с целью последующего шантажа. Зашли тихо, по канализационным коллекторам, сотворили то, что планировали. Но, хуже всего, напоследок они решили пошуметь и сделать красивый жест. Для отвлечения внимания. Ну и, конечно, дабы заявить о себе, возможно, ранить новоявленного епископа, алучше - убить.
        Ради последней цели террористы невесть в какой клоаке откопали гностика-отщепенца со специализацией кукловода. Ипока я приходил в себя, мерзкий урод успел сотворить из плененной служанки управляемую марионетку. Не чувствующую боли, обладающую повышенной выносливостью и физической силой.
        Следующий шаг - устранение свидетелей. Но между пламенными революционерами возникла перепалка, чем я и воспользовался. Сумел сбежать и кинулся вдогонку за гностиком и его жертвой, подстегиваемый злостью и опасениями за судьбу друзей.
        След вывел в главный зал. Но пока я метался в поисках кукловода, умудрился задеть одну из девушек. Утой появились защитники в виде компании нагловатых парней во главе с Олсандером Мак-Кейном, сыном главного флотоводца Олдуотера. Итолько вмешательство Фергюса спасло меня от немедленной расправы. Правда, поэту пришлось картинно и нахально назначить дуэль… Впрочем, втот момент я мало думал о последствиях выходки друга. Ио мотивах.
        Едва избавившись от назойливого внимания молодчиков, вновь рванулся на поиски. Но, естественно, опоздал. Кукла успела напасть, ранила гостей, убила охранников. Вкаком-то отчаянном порыве я кинулся ей наперерез и вложил все доступные мне силы в один удар, водин укол, сделав из сырой энергии Изнанки некое подобие иглы. Но когда стало ясно, что не справляюсь, произошло нечто странное: темные искры рассыпались по ладони и разорвали путы кукловода. Но финальная оплеуха служанки-марионетки вышибла из меня дух. Лишь в последнем проблеске сознания я успел увидеть, как освободившаяся женщина настигла своего мучителя и оторвала тому голову…
        Пришел в себя я в неизвестной комнате. Или даже камере. Ипока мучился догадками, из Теней вновь пришла их хозяйка. Но быстро сбежала, когда за мной пришли. Ине кто иной, как сам инквизитор, некий мастер Ардал.
        Состоялся весьма неприятный разговор, клирик попытался выяснить, что я делал на банкете. Как бы мимоходом намекнул, что знает о моей личности больше, чем остальные, прощупал артефактом-полиграфом. Ив конце задал, казалось бы, невинный вопрос о моей субмарине, что незадолго до того я при участии Коула сдал в аренду. Но, получив ответ и поняв, что я не лгу и действительно ничего не знаю о злоключениях своего корабля, инквизитор поспешно удалился. Илишь Абрахам Мак-Молоуни, зашедший под конец допроса, пояснил: лодка затонула. Аперед крушением, очевидно, была заражена Тьмой. На том общение с церковниками закончилось и меня отпустили.
        Но я, безусловно, жаждал прояснить ситуацию и, мягко говоря, сгорал от любопытства. Вернувшись домой, проверил документы на аренду и пришел к выводу, что Коул Проныра меня явно надул. Иболее того - намеренно предал доверие.
        Сказать, что я разозлился, не сказать ровным счетом ничего. Явпал в бешенство. Инедолго думая отправился выяснять отношения прямиком в офис приятеля, расположенный в деловом районе Тары, водном из старых домов-колонн, что возвышались от дна до потолка гигантского грота. Но уже там я обнаружил, что в кабинете Коула копается кто-то иной, изатаился. Когда неизвестный скрылся, язашел в офис, изучил картину полнейшего разгрома. Естественно, Проныры тут не оказалось. Но судя по следам борьбы и крови на полу, его захватили и куда-то уволокли.
        Злость поутихла. Якинулся вслед за бандитом, снедаемый смутным чувством, что уже где-то его видел. Икогда преступник направился прямиком к районам знати, часть головоломки сложилась.
        Решить, последовать ли за бандитом или отправиться домой, не успел. Накатило знакомое чувство слежки, яощутил чье-то пристальное внимание. Но никак не мог смекнуть, где же скрывается невидимка, ачувства теурга никак не помогали.
        И уже по наитию я потянулся к Теням. Провалился не в Изнанку, ав какое-то совершенно незнакомое пространство, смахивающее на негатив обычного мира. Итут сумел заметить смутную фигуру незнакомца, наблюдавшего за мной с вершины скульптурной композиции в виде нескольких монахов, напротив ворот в верхний город.
        Незнакомец явно ощутил, что обнаружен, искрылся. Ая начал терять сознание, тонуть в Тенях и замерзать. Так бы, наверное, иумер, но совершенно неожиданно меня вытащил в реальный мир Мерти - бродяга-туату, старый пьяница и лжепророк, шатающийся то тут, то там по Олдуотеру. Именно с ним я столкнулся еще утром, после пьянки с Фергюсом и Пронырой, ивыслушал странные советы и напутствия, кслову, исполнившиеся.
        Ярость безумца поразила. Он ругался и кричал, говорил нечто о Тенях, одревних врагах. Азатем плюнул и отправился допивать ром в ближайший паб. Ая, сообразив, что от него, возможно, удастся добыть какие-то ответы о До, хозяйке Теней, кинулся следом. Но сумел выудить лишь смутные намеки, прежде чем старик-туату обезумел от выпитого и начал нести очередную околесицу.
        Расстроенный, янаправился в фамильный грот. Но уже на площадке верхнего города командир гвардов-часовых передал записку от Фергюса. Приятель сообщал, что решил перенести дуэль на ближайшее время, ипросил побыть секундантом. Указал и место - некий заброшенный грот чуть в стороне от портового.
        Поколебавшись, явсе же посчитал, что следует броситься на помощь Мак-Грату. Ведь где находится Коул, уже понял. Осознал и то, что жизни Проныры на данный момент если что-то и угрожает, то не в ближайшей перспективе.
        Выбор сделан. Ия оказался в заброшенном и недостроенном храме, части громадной пещеры на самом дне Тары. Встретился с Фергюсом и стал свидетелем дальнейшей ссоры с Олсандером. Выяснил, что вражда между этими двумя более застарелая, чем мог подумать. Друг неосторожно влюбился в сестру Мак-Кейна, но, когда ту обнаружили израненную, буквально на пороге смерти, оба начали обвинять друг друга в случившемся и схлестнулись впервые. После того сына флотоводца выслали из столицы подальше от глаз гранда, но недавно тот вернулся, иМак-Грат воспользовался ссорой Олсандера со мной, чтобы добиться реванша.
        Правда, не получилось ничего у друга. После короткой, но яркой схватки он был сражен и покалечен, буквально умирал. Ая остался рядом с ним, оглушенный чужими страданиями и болью, тоской и отчаянием. От секундной растерянности потерял контроль над даром эмпатии и чуть не лишился разума.
        Образы и картинки продолжали мелькать в мозгу. Мучительное раздвоение исчезло, яполностью осознал себя, где и когда нахожусь. Исообразил, что от ухода Симаса с Олсандером прошло не более минуты. Но почти вся жизнь действительно успела пролететь перед глазами.
        Поднял руку и посмотрел на дрожащие, как у глубокого старика, пальцы, разлепил онемевшие губы и исторг хриплое проклятие.
        Осторожней надо быть, Ормонд… осторожней! Так недолго и в обморок шлепнуться.
        За годы успел сродниться с гнозисом, научился управлять Изнанкой - мистическим измерением, некоей гранью нашего мира, при воздействии на которое проявлялись изменения в реальности. При помощи воли и разума, старинных методик и тех же татуировок из селенита. Последние призваны блокировать дар и делать гностиков незримыми для Тьмы, попутно же они сковывают, тоесть ограничивают способности, на радость Церкви. Однако изобретенный Стариком ложный селенит позволял незаметно манипулировать толикой дара, не вызывая подозрений.
        Да и с побочным эффектом в виде эмпатии я справлялся, умел ставить в сознании фильтры и блоки. Да и как иначе-то? Мало радости в том, чтобы нагадить в штаны, когда рядом с тобой испугался ребенок. Ну или хохотать как безумец, поймав волну шального веселья от компании подвыпивших подростков. Аеще хуже чувствовать, как кто-то умирает, - можно либо сойти с ума, либо у тебя самого остановится сердце.
        Но я справлялся, да. Как правило, умело управлял эмпатией. Чтобы читать людей, искать или прятаться от них. Закрывался, когда следовало сражаться и убивать. Илишь изредка терял контроль… вот как сейчас.
        Тихий стон отвлек от созерцания руки, ия посмотрел вниз, на Фергюса. Сын правителя мало походил на того великолепного красавца, что рассыпал шутки в портовом пабе и блистал на приеме. Всегда выглядел как герой из сказок - гордый профиль, длинные темные волосы, частенько стянутые в небрежный хвост, пронзительные ярко-синие глаза с искорками смеха в зрачках. Подтянутый, со вкусом одетый, широкоплечий и статный…
        Но теперь у ног лежал избитый и умирающий парень. Волосы спутаны, лицо окровавлено, одна глазница залита кровью. Кожа серая, как у мертвеца, на лбу крупные капли пота, адыхание слабое и сиплое.
        Грохот в ушах затих, по затылку будто кто-то большой и злой хлопнул ладонью.
        Какого демона сидишь? Надо действовать!
        Очнувшись, яторопливо прощупал пульс на шее друга, осмотрел повязки из тряпок, сделанные ранее. Импровизированные бинты быстро намокали, сердцебиение и дыхание слабело каждую секунду. Если попробую тащить, точно умрет от потери крови, удушья и болевого шока. Исбегать за помощью не получится, времени нет.
        Но что вообще могу сделать без снятия оков, имея лишь то, что есть?
        Кое-что. Ссырой энергией работать могу, хоть и опутан татуировками, недавние манипуляции с батареей тому доказательство.
        Поразмыслив, япошарил в потайном кармане и отыскал перстень с шоковой печатью. Мысленно призвал Изнанку, осмотрел призрачный узор и легким воздействием подправил: позволил энергии из прибора истекать свободно в пространство. Собрал в горсть облачка невидимого пара, спомощью воли заставил сгуститься и набросал на груди Фергюса рисунок, напоминающий неправильный круг, пересеченный несколькими эллипсами, наспех добавил пару примитивных символов. Акогда схема уравновесилась, активировал и проследил, как эскиз медленно тонет в груди поэта. Затем вернул шоковую печать в исходное состояние и проверил запасы - потратил примерно половину.
        Внешне ничего не изменилось, хотя, по идее, кровь в ранах друга должна стремительно сворачиваться, аболь уменьшиться. Вновь проверив пульс, ягрязно выругался. Биение под пальцами почти не прощупывалось, дышать перестал. Кажется, остановилось сердце.
        - Нельзя сдаваться! - прошипел я.
        Отстегнув сумку собственного спаскомплекта, вытащил баллончик с кислородом и складную резиновую маску. Нацепил на лицо умирающего, затянул завязки и открыл вентиль.
        Запаса обычно хватает минут на пять - достаточно, чтобы дать шанс выбраться из задымленного помещения или добежать до пункта первой помощи с универсальными масками и скафами, пробыть под водой какое-то время… Фергюсу хватит и подавно. Вслучае чего есть запасной из его комплекта.
        Торопливо призвав Изнанку, яопять всмотрелся в шоковую печать перстня. Подправил в одном месте, слегка изменил свойства. Исообразил, что энергия начала стремительно рассеиваться. Прижал печатку к груди друга, активировал.
        Ровно секунду ничего не происходило, азатем его тело выгнуло дугой. Мгновенно напрягшиеся мышцы натянулись как жгуты. Фергюс вновь безвольно упал на пол, но, когда я поднес пальцы к шее, вновь ощутил слабое биение. На щеках появился легкий румянец, веки затрепетали, акровь перестала стекать по повязкам.
        Слава новым и старым богам! Вроде бы получилось.
        Смахнув испарину со лба, яшумно выдохнул и отбросил бесполезный теперь перстень. Подобрал кортик и встал, намереваясь отправиться на свалку в поисках пары железных прутов, тряпок и ремней, чтобы соорудить волокушу. Но едва оказался на пороге храма, замер и прислушался к ощущениям.
        Оба Мак-Кейна ушли, извуки шагов, голоса давно растворились в обволакивающем безмолвии грота. Яслышал, как осыпается мелкий сор, капает и журчит вода, пищат крысы. Но из-за того более жутким казалось то внимание, коим сочилась темнота пещеры. Настороженностью и холодной жестокостью, готовностью убивать.
        Странно… Отвлекся я вроде бы ненадолго, аколичество неизвестных чуть ли не удвоилось. Ате, что пришли первыми, здорово приблизились. Ячувствовал направленные на себя чужие взгляды из-за ближайших завалов, сгалерей и лестниц, из-за колонн и строительных лесов.
        Глубоко вдохнув, яполностью раскрылся ощущениям, напряг и расслабил мышцы.
        Кажется, зря надеялся, что просто следят. Такое нельзя игнорировать.
        Переговоры в планы неизвестных тоже, видимо, не входили. Потому что спустя мгновение из тени сбоку кинулся первый. Ялишь уловил чужое намерение, азатем увидел смутное движение, услышал выдох и топот. Шагнул вправо, чуть присел и выбросил руку с клинком.
        Тяжелая туша чуть не сломала мне кости. Мышцы и суставы застонали от боли, ребра, не зажившие после боя с кукловодом, жалобно хрустнули, аиз глаз брызнули искры и слезы. Но когда цветные круги перестали плясать перед взором, яувидел неизвестного. Высокий крепкий мужчина средних лет, коротко стриженный, сзалысинами и трехдневной щетиной на мясистых щеках, со шрамами и сломанным когда-то носом. Одет как портовый работяга, вкомбинезон-робу и потертую куртку, но слишком упитанный и мускулистый, слишком здоровый, слишком чистый для настоящего трудяги.
        Он хрипел, навалившись всем весом, вглазах плескался целый океан предсмертного испуга и изумления. Из раны на шее струей била горячая кровь. Стекала по кортику, по моим запястьям, жгла как кислота.
        Эмпатия не заменяет другие органы чувств, но при должном сосредоточении и навыке выводит восприятие мира на совершенно иной уровень. Тогда глаза становятся не нужны, ивидишь почти в полной темноте. Тогда заранее можно рассчитать чужие намерения и телодвижения, действовать на опережение. Умело скрываться. Или драться так, что враги трижды пожалеют о совершенном нападении.
        Другое дело, что эмпатия не панацея, да и добиться подобного состояния можно лишь после долгих тренировок. Полагаться на нее полностью также глупо, есть и побочные эффекты. Но здесь и сейчас я использовал все доступные способности.
        Напавший выронил короткий кинжал, покачнулся и начал заваливаться навзничь. Яхотел отпустить его тело и позволить упасть. Но тут где-то сбоку и в некотором отдалении особенно ярко полыхнуло чужим яростным предвкушением и азартом. Рефлексы заставили схватить умирающего детину крепче и заслониться им как щитом.
        То, что ошибся, яуразумел спустя мгновение, когда вместо выстрела раздалось холодящее кровь «умпс-с-с-с» икрасноватый сумрак пещеры разорвала блеклая голубоватая вспышка. Волосы встали дыбом, по одежде сыпанули яркие злые искры, аправое предплечье ожгло и пронзило резкой болью. Яохнул, выронил тело умирающего врага и отшатнулся, ослепленный и оглушенный. Но когда зрение вернулось, увидел его обожженный труп - жирно чадящий, наполовину обугленный, лишенный руки по локоть.
        Кровь не текла. Запеклась, превратилась в поджаренную корку. Одежда на спине испарилась, обнажив покрытую волдырями и язвами влажно блестящую рану, подгоревшие кости ребер и позвоночника. Половину головы срезало, волосы тлели, едкий дым выедал глаза наравне с отвратительным запахом паленой плоти.
        Стрелок промахнулся лишь ненамного, запутавшись в игре теней. Чуть бы поточнее, ипрожег нас обоих насквозь. Искромет не винтовка в привычном понимании, так как тянет силу из Изнанки, аккумулирует в конденсаторах и самих патронах. Плотный сгусток заряженных дробин в полете превращается в струю наэлектризованной плазмы, способен плавить сталь и крошить скалу.
        Адское оружие, настоящее произведение искусства на стыке классической физики и гнозиса, гордость отдела вооружений Лиги. Ялишь видел рисунки в рекламных брошюрках, читал описание. Но от сухих фраз и цифр технических характеристик зябко передергивал плечами. Иот цены… одна единица такого оружия стоила как половина субмарины и предназначалась для обороны от фоморов тоннелей и особо важных военных объектов, так как могла прожигать целые просеки в рядах атакующих.
        Кому ж мы так не угодили, если налетчиков оснастили по последнему слову техники? Кому вообще такое по карману, кроме Церкви и армии Олдуотера?
        Есть у искромета и один существенный недостаток. Аименно: цикл перезарядки, составляющий около минуты. Ипотому, едва очнувшись и отшатнувшись от трупа, яощутил чужое разочарование и злость. Принялся считать: девять… десять… Быстро сбив чадное пламя с рукава, ясжал и разжал кулак. Нормально. Повезло. Ожоги слабенькие, первый враг прикрыл от основного удара. Двенадцать, тринадцать…
        И вновь движение в темноте, черная ненависть, скрип то ли камешков, то ли зубов. Ивот из сумрака появляются один за другим сначала трое с одной стороны. Затем пятеро с другой, разом отсекая меня от грота и галерей, прижимая к входу в храм, где в молельном зале лежит в беспамятстве Фергюс. Одеты как рабочие и моряки: вкомбинезоны и робы, впрорезиненные плащи. Но опять же слишком мускулистые и крепкие, слишком сытые для заморенных тяжким трудом и алкоголем матросов и грузчиков. Илица… жесткие, характерные для наемников, лишь зачем-то рядящихся в чужие шкуры.
        То, как они двигались, как смотрели, говорило о многом. Но прежде о том, что надежда выйти мне сухим из воды ничтожна. Они ничего не спросили и не потребовали, что красноречиво намекало как на их намерения, так и на профессионализм. Умело и слаженно перекрыли пути отхода, взяли в полукольцо.
        Семнадцать, восемнадцать…
        Напали сразу двое. Ипока один - высокий нескладный тип с уродливым бугристым и лысым черепом, замахивался длинным кинжалом, второй - плотный щекастый крепыш, кинулся мне в ноги, надеясь сбить на пол. Но я предугадал их намерения, все просчитал и за секунду до того, как толстяк рванул вперед, сделал шаг и ударил коленом. Услышал задушенный вой - добавил рукоятью по затылку. Еще шажок, присел, пропуская над головой клинок, затем, напрягая мускулы, выпрыгнул и полоснул нападавшего по запястью, аследом - добавил кулаком в оскаленную пасть. Хотел воткнуть кинжал в горло, но вновь ощутил опасность, ив длинном перекате ушел влево.
        За плечом хлопнуло, сумрак развеяла огненная вспышка, пуля с визгом отскочила от стены храма. Второй хлопок - иснова промах.
        Ай, как неприятно - еще и револьверы.
        Глава 2
        Мысль мелькнула и потухла. Аперед лицом сверкнула сталь, ия едва парировал чей-то выпад, пнул ногой почти наобум и снова разорвал дистанцию. Вязнуть нельзя, иначе нашпигуют сталью и свинцом. Надо двигаться… надо!
        Тридцать девять… сорок…
        В глазах начало двоиться, амир поплыл. Пот и кровь превратились в липкую отвратительную массу, стекали по лицу и рукам, пальцы скользили по рукояти кортика. Горячий влажный воздух обжигал легкие, глотку. Икак Фергюс держался столь долго? Как Олсандер умудрился не взмокнуть?..
        Вновь отбив выпад, яотступил назад. Поймал чью-то руку в захват и почти с наслаждением сломал, вслушиваясь в оханье и ругань. Но добить неприятеля опять не успел, уклонился от очередного удара, пнул нападающего справа, парировал клинкок слева, ударил локтем, кулаком, лбом. Почувствовал, что меня окружают и вот-вот банально задавят, отчаянно выругался.
        Пятьдесят восемь… пятьдесят девять…
        Видимо, враги тоже считали. Но, скорее, имелся собственный способ связи. Судя по колебаниям Изнанки, какой-то групповой артефакт. Потому что я почувствовал рябь на той стороне, азатем эмоциональный фон изменился. Все сосредоточились, ближайшие напряглись и сделали пару шагов назад - освобождали пространство для залпа искромета. Ивообще готовились вот-вот отпрыгнуть с линии выстрела.
        - А вот и нет! - просипел я и усилием воли активировал свою первую ловушку.
        Никаких визуальных эффектов вроде искр или свечения не последовало. Ничего из того, что любят приписывать гностикам или теургам. Просто взволновалась Изнанка, ив пределах невидимого круга ударил ментальный молот, на пару секунд отключил разумы бойцов. Глаза нападающих обессмыслились, руки с оружием опустились.
        А в следующий миг от стрелка пришла безмолвная команда. Но вместо того чтобы разбежаться, враги остались на местах. Яже, напротив, рухнул как подкошенный и откатился к входу в храм.
        «Умпс-с-с-с» - раскатилось по пещере, ослепительный всполох разорвал сумрак. Итеперь я увидел пронзительно-белую черту, что возникла где-то среди горы мусора, прошила темноту и лизнула фигурки людей.
        Одного из врагов, того самого, лысого, скем дрался, пережгло пополам. Явидел, как он развалился на две части и упал на пол двумя кучами обугленных костей. Еще одному оторвало руку и голову. Остальных зацепило краем: укого загорелись волосы, кого-то обожгло, акто-то забился в конвульсиях от удара током. Луч вонзился в стену и взорвался с оглушительным хлопком. Вокруг разлетелись мелкие камешки, посыпалась пыль, расплылись клубы пара и смрадного дыма.
        Чужое изумление и ужас. Настолько осязаемые, что я, казалось, сумел бы их потрогать. Азатем в ушах щелкнуло, ипротяжный звон сменился криками, воем, шорохом. Звуки накрыли как покрывалом, ударили пощечиной.
        Вздрогнув, яочнулся и вскочил на ноги.
        Пять, шесть…
        Невдалеке ползал на четвереньках один из нападавших, бессмысленно шарил руками по полу. Волосы обгорели, куртка тлела, из рваных ран били дымки и сочилась кровь. Яударил его носком ботинка в висок, отправляя в беспамятство. Подобрал револьвер и выпустил весь барабан в направлении места, где скрывался стрелок с искрометом. Увидел невдалеке еще один пистолет, хотел забрать, но тут из дыма выскочил уцелевший враг - мускулистый парень с покатым лбом и жидкой бородой, вдлинном плаще.
        Безумные черные глаза и оскаленный рот - вот все, что я успел заметить. Азатем перед глазами сверкнула сталь, щеку ожгло. Второй удар я успел парировать. Но понимая, что третий не пережить, отпрыгнул ко входу в храм. Отпрыгнул, хоть и сознавал, что чем ближе к этому месту, тем вернее меня убьют - попросту пристрелят в пустом помещении, где и спрятаться-то негде. Атам, за пеленой дыма и пара, подходили люди, видимо, подмога.
        Кажется, твоя песенка спета, Ормонд Лир Мак-Моран. Или нет?..
        Девятнадцать. Двадцать…
        Скрипнув зубами, ярванулся прочь от юркого врага, проскочил внутрь храма. Икогда парень в плаще кинулся следом, развернулся и активировал вторую печать. Вновь не последовало никаких визуальных эффектов, но на пороге неприятель споткнулся, закатил глаза и кулем рухнул на пол. Ртом пошла пена, руки и ноги задергались, из ноздрей потекла кровь.
        Пожалуй, гораздо эффективнее создать управляемый узор, подобно кукловоду. Или внушить мысль, что он должен напасть на приятелей. Но такие вещи требуют серьезной подготовки, времени, сложнейших схем. Яже попросту разрушил один из важных сосудов в его мозгу посредством печати… Каскадный эффект. Тоже непросто, так как нужно знать точно, на что воздействуешь. Промахнешься, иничего не произойдет.
        Но я не промахнулся. Другое дело, что парень кое-чего добился. Напарники успели очнуться, итеперь к ноте ужаса прибавилась и ярость.
        Плохо. Сколько осталось на ногах? Пятеро. Влучшем случае четверо, если сумел задеть стрелка с искрометом, на что надежд мало. Ивторая волна на подходе. Я, всвою очередь, практически обессилен, загнан в угол. Но если останусь тут, точно сдохну, так как вынужден буду прикрывать друга. Оба сдохнем. Нужно выбираться наружу и пытаться маневрировать. Адальше…
        Пальцы сами собой скользнули к потайному карману и нащупали ампулу. Но усилием воли я убрал руку - рано. Бросив быстрый взгляд через плечо, убедился - Фергюс по-прежнему лежит на полу, грудь медленно вздымается и опадает. Утер пот со лба и решительно переступил через поверженного врага, выскользнул в проем ворот.
        Тридцать пять… тридцать шесть…
        Дым и пар успели немного рассеяться, хоть и застилали пространство. Ямельком посмотрел на воронку в стене храма, обломки, изуродованные тела, мокрый от крови пол. Заметил пару нападающих, пытающихся встать, двое скрывались где-то за завесой дыма.
        Попробовать?..
        Но едва я кинулся к замеченному ранее пистолету, раздался хлопок, ипуля ударила у ног. Язашипел от злости, отшатнулся и пригнулся, вновь попробовал подобраться к оружию. Иснова громыхнул выстрел, огненный росчерк разорвал сумрак.
        Били вслепую, ориентируясь на звук или на смутный силуэт, но всеравно неприятно близко.
        - Да чтоб вас! - пробормотал я. Сделал вид, что собираюсь отступить обратно ко входу в храм. Азатем выдохнул и прыгнул, сгруппировался в длинном кувырке. Приложился локтями и обожженным предплечьем о камни, всхлипнул от боли в ребрах. Но сумел подхватить оружие на ощупь, перекатился и встал на колено, торопливо перехватил рукоять.
        Плотный клуб дыма, как занавеска, медленно ушел куда-то наверх, потянулся к пролому в потолке зыбким толстым угрем. Ия увидел сначала силуэты врагов, азатем и лица - грязные, перекошенные злобой, обожженные. Оба целились в меня из пистолетов, оба держали пальцы на курках.
        Я рванул спусковой крючок, но услышал сухое щелканье и внутренне похолодел. Снемым изумлением посмотрел на оружие - оказывается, подобрал тот, что выбросил ранее, разряженный.
        Вот ведь пакость, а….
        На губах врагов заиграли ухмылки, оба начали расходиться. Плавно, неторопливо. Спониманием того, что никуда я не денусь. Идалеко за их спинами возникло новое движение. На груде мусора, устен, на переходах и лестницах.
        Сколько там осталось до конца перезарядки искромета?..
        Пятьдесят девять… шестьдесят.
        Внутренне сжавшись, яприготовился к короткой вспышке боли, кнебытию, пустоте. Но выстрела не последовало. Откуда-то издалека прилетело эхо чужого испуга и боли. Азатем пещера взорвалась звуком. Нет, не так - Звуком! Одиночной нотой, низкой и глубокой, как пение иерихонских труб, как кровожадный и беспощадный гул летящего копья Луга. Вибрирующей, пробирающей до костей, резонирующей в черепе и отдающейся болью в мышцах. Ивместе с этим зловещим пением всколыхнулась Изнанка, задрожала и взвихрилась.
        Пистолет в руках ближайшего врага развалился на куски с хрустом, как ветхий камень или пересохший хлебец из водорослей. Асам неприятель упал на колени и закричал, схватился руками за уши. Расширенные от ужаса глаза покраснели от полопавшихся капилляров, по шее и пальцам побежала кровь - барабанные перепонки приказали долго жить.
        Те из нападающих, что ползали по полу, раненные и оглушенные, лишились чувств, безвольно рухнули на камни. Последний же из наемников пошатнулся и выпучил глаза от испуга и удивления. Но быстро сообразил, что происходит нечто неправильное и страшное, развернулся и кинулся прочь. Впрочем, пробежал недалеко. Ибо не успел отгреметь первый звук, как в темноте родилась вторая нота - высокая и резкая, как рвущийся канат, как скребущий по стеклу металл. Нагнала врага и хлестнула невидимой плетью. Парень споткнулся, покатился кубарем и врезался в кучу сора. Зашевелился, медленно встал на колени как пьяный и, харкнув кровью, завыл. Вневерном свете пещеры стало видно, как он размазывает по лицу красное, как сплевывает вываливающиеся из десен зубы.
        Беглец застонал громче, сделал попытку подняться на ноги. Но через секунду его порыв остудили. Из тени вышел мужчина в легком боевом скафе, мельком глянул на несчастного и коротким ударом толстой металлической дубинки отправил в нокаут. Схватил за шиворот и потащил к входу в храм.
        Еще пятеро в таком же облачении спустились по лестнице у стены, трое пришли со стороны помойки. Последние волокли мелкого худосочного парня в длинном плаще и длинное тяжелое орудие на сошках, смассивной банкой магазина и изнаночной батареи, рогов конденсаторов, охлаждающим кожухом в переплетении проводов и едва тлеющих ламп.
        Вспыхнули фонари, яркий желтый свет ослепил и заставил прищуриться, заслониться ладонью.
        - Руки! - приказал ближайший боец, направив на меня толстое дуло громадного револьвера. - Брось пистолет и кортик!
        В голове шумело, сердце трепыхалось, как рыбка в сетях. Меня мутило - от запаха крови и паленой плоти, от смертей других людей, которые, уходя за грань, окатывали меня волнами леденящего страха и беспомощности. Ипотому соображал я туго, не понимая, кто эти новые люди - враги или друзья.
        - Ну же! - рявкнул неизвестный, щелкнул предохранителем.
        - Лукас, поумерь пыл, - раздался мелодичный женский голос. - Это друг. Аты, Орм, будь добр, не нервируй людей, брось гадость.
        Она вышла из тени у лестницы. Не светлый фантом, как тогда на приеме у Мак-Молоуни, аскорее призрак, дева битвы. Стройная, вподчеркивающем идеальную фигуру боевом скафе, строгая, но порывистая. Прекрасное бледное лицо подсвечено алыми бликами, что делало тонкие черты несколько инфернальными. Отсветы скользили и по голубоватым бронированным пластинам, ребрам жесткости и патрубкам системы жизнеобеспечения, по стальному обручу, что удерживал длинные черные волосы. Шлема я не увидел, апо чрезмерно широкому стальному воротнику заключил, что костюм из новейших, смеханизмом автоматического складывания защиты головы.
        В руках Талли Мак-Суини держала небольшую арфу, блещущую сталью, на ремне болтался пистолет и короткий нож. Вглазах же плескалась Изнанка, ана губах играла блеклая улыбка.
        Остановилась рядом со мной и посмотрела сверху вниз. Ая медленно положил кортик и револьвер на пол, вытер рукавом пот и кровь со щеки, устало усмехнулся.
        - Да, моя госпожа.
        - Не язви.
        - Как ты могла усомниться? - делано возмутился я. - Яискренен, как на приеме у инквизиции.
        - Наслышана, - еще больше помрачнела Талли. - Господи, игоразд же ты влипать в отвратительное дерьмо!
        - Сам удивляюсь, что жив, - теперь действительно искренне пожал плечами я. Скосил глаз и проследил, как бойцы Мак-Суини слаженно оцепляют площадку перед храмом, как стаскивают раненых бандитов в одно место, сковывают, развешивают прожектора.
        Выучка, правила… не похожи на наемников. Гварды, очевидно. Но судя по оснащению, далеко не простые, какое-то спецподразделение. Иименно их почуял как вторую волну, но решил, что подкрепление неприятелей. Хорошо, что ошибся. Но кто они? На кого работает Талли? Не попал ли я в худшую переделку?..
        - Ну так и не провоцируй, - буркнула девушка. - Не испытывай судьбу.
        - Да, моя… ладно-ладно, не буду, - хмыкнул я, заметив, как у нее наморщился лоб, поджались губы. Выждал мгновение и спросил: - Можно подняться? Или нравится, когда мужчины стоят перед тобой на коленях?
        - А? - вопросительно промычала она. Затем осмыслила, задохнулась от возмущения и очаровательно покраснела. - Ты точно напросишься. Ладно, вставай.
        - Спасибо, - кивнул я. Струдом воздел себя на ноги и оперся о стену. - Уменя есть вопросы.
        - У меня тоже, - перебила Талли. - Ипервый: где Фергюс?
        Поколебавшись, япризнал: хуже не будет, если подпущу к другу. Эскалировать ситуацию успею. Ато, что со мной говорят, не стремясь перерезать глотку, признак хороший. Конечно, вслучае чего драка с бардом, аособенно с Мак-Суини будет, вероятно, фатальна. Но и у меня есть аргументы.
        - Там, - указал я в храм. - Осторожнее, вплохом состоянии.
        - Лукас! Финбар! - приказала Талли.
        Бойцы отреагировали моментально, спистолетами в руках аккуратно вошли в притвор, азатем молельный зал. Ивскоре оттуда послышалось:
        - Чисто, леди.
        Мак-Суини рванула вперед так, будто у нее за плечами нависли Вестники. Увхода запнулась и пристально осмотрела проем, взглянула на подрагивающего в конвульсиях бородатого наемника, затем кинулась в зал и склонилась над едва дышащим Мак-Гратом. Провела рукой над его лицом и грудью, азатем выдохнула с явным облегчением.
        - Будет жить. Финбар, организуй носилки! Лукас, рюкзак!
        Бойцов как водой смыло. Один сразу вернулся с вещевым мешком, почтительно подал девушке. Та схватила, рванула завязки и принялась копаться. Достала кислородный баллон и заменила тот, что я оставил из собственного спаскомплекта. Далее извлекла прибор, напоминающий лупу с зеленоватым стеклом, осмотрела Мак-Грата. Достала такую же, но с красной линзой, вновь всмотрелась. Сняла с пояса арфу и, замерев на миг, тронула струны. Несколько нот, простенькая тихая мелодия, напитанная силой Изнанки.
        По крайней мере внешне ничего не изменилось. Однако дышать Фергюс вроде бы стал чаще и легче. Румянец на щеках не появился, но тень под здоровым глазом слегка поблекла.
        - Поправила твою печать, - пояснила Талли, подняв на меня взгляд. - Не все охватил, слабенько.
        «А заодно последней нотой разметала по камушкам мою последнюю ловушку», - ухмыльнулся своим мыслям я, но протестовать не стал - не в том положении, чтобы выкатывать претензии. Лишь проследил, как тают призрачные линии на полу, едва заметно вздохнул, пожал плечами и произнес:
        - Что смог. Резерв небольшой.
        - Вижу, - ответила она. Встала и прошлась по залу, подобрала выброшенный мною перстень, повертела в руках. - Использовать боевой артефакт как батарею - решение остроумное. Ты ведь знаешь, что за такие игрушки Церковь тебя по голове не погладит?
        - Если поймает. Иесли ты не сдашь, - хмыкнул я. - Пришлось импровизировать.
        Грубый намек пропустила мимо ушей. Правильно, пусть поволнуюсь, попереживаю. Лучшие рычаги влияния - чувство вины и страх разоблачения, ав шантаже женщинам равных нет. Мак-Суини пристально посмотрела на меня, ия ощутил движение Изнанки. Но, убедившись, что оковы на месте, озадаченно закусила губу.
        - Тогда ты лучший мастер импровизации, Орм, какого вообще видела.
        - В смысле?
        - В прямом! - отрезала Талли. Упрямо мотнула головой, но соблаговолила пояснить: - Уменя есть глаза, Ормонд. Явидела то, что ты сделал в гроте Молоуни с куклой. Вижу твою работу здесь. Ловушки, затвор ран, использование артефактов не по назначению. Твои печати элементарны и грубы, но такие потребляют минимум энергии. Ивсе видят лишь это, зациклились на уровне силы. Правда…
        - Что? - слюбопытством спросил я.
        - Чтобы виртуозно управлять Изнанкой, нужны годы практики, учителя, книги. Но ты ведь ушел из семинарии, не присоединился к Лиге. Иникто не снимал твоих оков.
        - У меня были годы, - легко ответил я. - Икниги. Сама знаешь, деньги решают. Япрактиковался с тем запасом и уровнем, что оставили. Иты не поверишь, но порой ограничения мотивируют, подвигают искать новые методики.
        - Не поверю!
        Резко отмахнулась, будто резала воздух ладонью, отбивая удар чужого клинка. Иболее подозрительно уставилась на меня.
        «И правильно сделаешь, нет никаких методик. Есть обедненный селенит, но о его существовании посторонним знать не нужно».
        - Талли, - вздохнул я, - если ты меня в чем-то обвиняешь…
        - Нет, - вновь перебила она, сжигая меня взглядом. - Но любопытно. Ты загадка, Орм. Ая всегда полагала, что быть загадками позволительно лишь женщинам.
        - Сколько восхитительного эгоизма, - улыбнулся я. - Жаль, что нет никакой тайны. На деле именно так, как сказал. Или ты хочешь устроить допрос практически на смертном одре Фергюса?..
        В прекрасных глазах сменилось несколько выражений: от сомнения и злости до любопытства, смирения и раздражения. Мак-Суини вновь бросила взгляд на едва дышащего сына гранда, поморщилась.
        - Да не подохнет, не беспокойся. Ты вовремя сработал. Мордашка потеряет в смазливости, видеть станет хуже. Но поумнеет ли?
        - Сомневаюсь.
        - Я тоже.
        Мы переглянулись, настороженность в ее взгляде слегка подтаяла под напором искр ироничной насмешки. Ая опять невольно залюбовался - точеной фигуркой, аристократическим профилем. Диссонанс между образом суровой воительницы и извечным флером невыразимого очарования также приковывал внимание.
        - Это приводит нас к вопросу о том, что ты собираешься с ним делать, - усилием воли заставив себя вернуться к серьезному тону, сказал я. - Ивообще…
        - Пытаешься понять, на кого работаю? - озвучила невысказанный вопрос Талли. - Икак так получилось, что легкомысленная певичка управляет отрядом головорезов?
        - Судьба Фергюса мне небезразлична, - нейтрально отозвался я.
        И вновь мы переглянулись. Теперь девушка смотрела с любопытством и насмешкой, ая скорчил непроницаемую мину. Пальцы от потайного кармана убрал как можно дальше, руки держал свободно и на виду, но действия продумал: как пойду, что сотворю.
        Излишней доверчивостью и раньше не отличался. Ауж когда вернулся в Тару и вляпался по горло в чужие интриги и неприятные истории, так и подавно. Икак бы ни симпатизировал Талли, но приготовился защищать Мак-Грата до последнего.
        - Вижу, - медленно сказала девушка, красноречиво огляделась. - Ив дуэли поучаствовал, иприкрыл раненого от атаки отребья, раны обработал как умел. Кругом герой.
        Раздались шаги, и в молельный зал вернулся боец по имени Финбар с парочкой гвардов и импровизированными носилками - где-то отыскали два ржавых стальных профиля, увязали тряпками и веревками, обрывками проводов. Подчиненные Талли сложили свою конструкцию рядом с сыном гранда. Принялись споро менять повязки поэта на чистые, заливать раны антисептиком, сделали пару инъекций. Затем аккуратно подхватили раненого за плечи и ноги, приготовились приподнять.
        - Не так быстро, - самым милым тоном произнес я.
        По-прежнему я стоял расслабленно, спокойно, но бойцы замерли и напряглись. Один медленно оглянулся и оценивающе посмотрел, рука второго украдкой поползла к рукояти револьвера на поясе. Глаза Мак-Суини сузились, девушка попыталась продавить меня взглядом, предугадать, как поступлю. Но когда не получилось, вздохнула и покачала головой:
        - Успокойся, Ормонд.
        - Я спокоен, Талли.
        - А то я не вижу, как расчленяешь нас глазами. Прекрати. Угрозы нет.
        - Просто хочу, чтобы ты внесла ясность, прежде чем сии достойные господа заберут моего друга. Яведь не знаю, куда потащите и что сделаете. Может, вказемат кинете, апотом будете требовать выкуп. Или придушите тихонько.
        - Знаешь, сучетом того, сколько раз мои люди вытаскивали идиота из переделок, прикрывали от пьяного сброда и ворья, сколько покушений предотвратили, ябы лично придушила, - раздраженно выпалила Мак-Суини, сверкнув глазами. - Повторяю, Орм, успокойся. Мы работаем на гранда.
        - Ого! - удивился я. - Тайная служба?
        - Можно сказать и так, - нехотя сказала девушка.
        Что называется, попал не в бровь, ав глаз. На приеме у Мак-Молоуни я скорее в шутку пугал Брана предположениями о том, что певица на деле шпионка под прикрытием. Ив принципе такое случалось. Нередко аристократы, не претендующие на наследство, или отдельные гнозис-мастера, лишенные денег, но обладающие толикой честолюбия, шли в тайные службы самого разного сорта и направления. Кто-то работал на Церковь, кто-то на дружественные Старшие дома, корпорации, Лигу, «партнеров» из соседних государств.
        Политическое устройство Олдуотера будто располагало для шпионажа. Итаковым многие занимались с разной степенью вовлеченности. Продажа информации для одних стала неплохим подспорьем, адля других основным доходом.
        Хотя насчет Талли я правда шутил. Допускал вероятность того, что имеет контракт на сбор сведений с кем-то серьезным. Но что является боевым оперативником и агентом высокого ранга, ипредположить не мог. Идействительно поразился. Неисповедимы пути Господни.
        - И как Мак-Суини занесло в услужение к Мак-Грату? Вы же вассалы и сателлиты дома Мак-Флинн. Но признаю, маскировка неплоха. Никто не догадается, что эти тонкие пальчики сегодня ласкают струны, азавтра режут глотки врагов престола.
        - Ты преувеличиваешь, - фыркнула девушка. - Я, скорее, внештатный специалист для деликатных заданий. Ктому же свободный человек и не принадлежу к правящей линии, могу выбирать, чем хочу заниматься и на кого работать. Да и иные причины имелись.
        Развивать тему «особых поручений» яне стал. Иустрице ясно, что занимается шпионажем, политикой, слежкой. Прикрытие идеальное - певица, музыкант. Заодно и за бедовым дружком присматривает, ведь фактически вертятся в одних кругах. Почему работает именно на гранда, вопрос интересный. Может, поймали на долге. Или предложили то, от чего отказаться не смогла. Вероятно ито, что действует как двойной агент. Но какая разница лично для меня или Фергюса? Никакой. Лишь забавно то, что невольно угадал род занятий тогда, на приеме. Вкаждой шутке есть доля шутки, да.
        Помедлив, янехотя обронил:
        - Тем не менее пытаешься выбить признание в том, чего нет.
        - Работа такая.
        Пожала плечами и сложила руки на груди с независимым видом: дескать, не твое фоморье дело.
        - Железный аргумент, - пробормотал я. - Ине поспоришь.
        - Вот и не спорь! - свызовом сказала девушка. - Так твои подозрения развеяны? Нам можно наконец спасти Фергюса? Или ты будешь щерить клыки и дальше?
        Требовать жетон или какой-либо документ глупо. Но с большой долей вероятности Талли говорила правду. Яне мог прочитать мысли, но улавливал эмоции. Она злилась, испытывала нетерпение и беспокойство по отношению к сыну гранда.
        Тревогу за жизнь поэта и я испытывал нешуточную, но сейчас слишком устал, чтобы хоть как-то проявлять эмоции. Стоило признать, что мог - сделал. Если буду тянуть, ему не смогут помочь даже медики-гнозис. Ина самом деле спрашивают из вежливости, желания избежать лишних проблем. Что ж, адля меня сие повод сохранить лицо.
        - Валяйте, - повелительно, как настоящий лорд, махнул рукой я. - Не уроните по дороге.
        Бойцы посмотрели с неприязнью - без тебя разберемся. Молча переложили поэта на носилки, аккуратно подняли и пошли к выходу.
        - Лукас, проследи, - приказала Мак-Суини. - Сразу направляйтесь в крыло госпиталя, позовите доктора О’Кифф. Доложите Бойлу Кейси, скажите, что подробный отчет для гранд-лорда подготовлю по возвращении.
        - Слушаюсь, леди, - отозвался боец. Бросил на меня настороженный взгляд, обожающий - на Талли. Но отступил, слишком вышколенный, чтобы выказывать собственное отношение или мнение. Развернулся и ушел вслед за невольными санитарами.
        Через мгновение в молельном зале появилась еще двойка гвардов. Как тени расползлись по углам помещения, постарались слиться с мраком и стать как можно незаметнее. Ямельком посмотрел на них и на Финбара, оставшегося с командиром, оценил расстановку. Вновь повернулся к Талли и произнес:
        - Теперь скажи, какого демона тут вообще творится?
        - Тоесть ты не в курсе?
        - О чем? Что у Фергюса взаимная ненависть с Олсандером? Кровная месть и прочая глупость? - повторил я маневр с вопросом на вопрос. Вновь потер саднящий порез на щеке и поморщился. - Трагическая история. Когда получил записку о том, что дуэль перенесли, думал, будет блажь и показуха. Поцарапают друг друга, потешат самолюбие и разойдутся. Но нет. Кроме того, ума не приложу, какого хрена понадобилось вот этим молодчикам. Ведь шли не похитить, не покалечить, аубить. И интересно, что ты скажешь. Наверняка ведь знаешь, кто нас чуть не отправил к праотцам.
        Лицом Талли управляла ничуть не хуже какого-нибудь прожженного политика. Сказывалась старая кровь. Но я заметил, как дрогнули губы иизменилось выражение глаз. Через секунду вспомнила, что я эмпат и играть мимикой бесполезно, скрывая неуверенность.
        - Я тебе говорила, что у тебя талант влипать в дерьмо? - проворчала она, раздраженно смахнув локон с глаз. - Ты влез в центр паучьего гнезда, Орм.
        - В смысле?
        - В прямом. Ведь догадался, что напавшие на вас люди явно не рабочие из доков?
        - Ага, - кивнул я. - На бледных не похожи. Наемники. Но я не понял, на кого работают. На Церковь вряд ли, действуют святоши иначе. На повстанцев-пролетариев? Сомневаюсь, что у последних хватит ресурсов, чтоб нанять профессионалов. Итакое орудие в портовых лавках за монету не купишь. Тот же Олсандер вряд ли пойдет на подобный риск, ведь он больше солдат, чем политик. Ислишком зол, чтобы убивать чужими руками, ио своем доме печется… Реваншисты?..
        - Логика у тебя есть, не отнимешь, - медленно сказала Мак-Суини, посмотрев по-новому, пристально и настороженно. - Почти угадал.
        - Тоесть последние? - быстро переспросил я. - Решили подточить власть гранда убийством сына? Или подтолкнуть к чему-то?..
        - Да, - еще неохотней сказала Талли. - Но ты абсолютно не понимаешь реалий. Пару десятилетий назад клика реваншистов в лучшем случае состояла из бывших офицеров и кровожадных фанатиков. Сейчас к ним присоединилась аристократия. Ине какие-то отпрыски Младших домов.
        - Ого, - проронил я. Мучительно поскреб голову. - Да тут пахнет заговором. Или восстанием против власти.
        - Именно, - внушительно сказала девушка. - Иводу мутят довольно давно. Позиции Мак-Грата несколько ослабли, либеральная политика дала не тот эффект, на который надеялись предки лорда Геральда. Чем больше падение экономики Олдуотера, тем больше и недовольных, многие идут под знамена заговорщиков.
        - Хотят войны?
        - Да. Желательно быстрой и победоносной, чтоб получить новые владения и набить карманы деньгами, распространить власть на Ньювотер и, возможно, Шельф.
        - А что гранд? Проглатывает?
        - Маневрирует. Отсекает наиболее болезненные выпады, тем временем собирает сторонников, укрепляет оборону, ищет нечто, что поможет разрушить саму идею реваншизма.
        - Ищет чудо, - поморщившись, пробормотал я. - Но чудес не бывает. Иреформировать закосневшее государство можно кровью или со временем. На первое не хватит сил, второго никто не даст. Азаговорщики не спят, бьют по больному. Значит, война неизбежна. Не внешняя, так гражданская.
        - Ты недооцениваешь гранда, - несколько уязвленно сказала Талли.
        - Но реваншисты все смелее, - возразил я. - Данное покушение весьма показательно. Почувствовали слабость.
        - Или, напротив, испугались, - парировала бард. Помедлила и добавила кисло: - Но признаю, мы чуть не опоздали. Активность после приема у Молоуни заметили сразу, но найти и запереть Фергюса не получилось, унего талант виртуозно уходить от слежки. Потому определили место дуэли лишь по стопам Олсандера.
        - Хорошо, что тут оказался я.
        - А для тебя хорошо, что мы успели, - фыркнула девушка, сверкнув глазами. - Иначе не осталось бы и пепла.
        - Взаимопомощь - это здорово, - усмехнулся я. - Но так кто стоит во главе оппозиции? Кто настолько безумен или силен?
        Талли заколебалась сильнее. Ипока морщила лоб, размышляя, стоит ли говорить, яотдыхал, пытался унять дрожь в пальцах и коленках, украдкой осматривался. Услышав голоса снаружи, оглянулся и увидел, как оставшиеся бойцы вяжут выживших наемников. Добивать не стали, видимо рассчитывая устроить допрос, даже оказали им первую помощь. Попутно в отдельную кучу стащили трупы. Вдругую побросали кортики и ножи, револьверы, рядом поставили искромет, отнесшись к уродливому орудию с явным почтением и опаской. Тем паче что расположенные вдоль ложа вакуумные лампы тлели, ав рогах конденсаторов оставались остатки энергии Изнанки.
        Дым перед входом в храм развеялся, пещера вновь погрузилась в сонную тишину. Но яркий свет фонарей, под которым блестела кровь, виднелись пятна гари, осколки, - все напоминало о случившейся тут бойне. Равно как и тошнотворная вонь, исходившая от паленой плоти.
        «Во что я опять ввязался? Зачем вообще вернулся в эту помойную яму с интригами и ложью? Зачем ты меня сюда притащила, До?..»
        Но ответа от монстра вновь не последовало, будто чудовище из Теней действительно крепко уснуло. Ия, помедлив, посмотрел на Талли. Девушка почувствовала и глянула хмуро, исподлобья. Но ответила:
        - Доказательств мало, неприятель хорошо заметает следы. Но по косвенным уликам, отдельным свидетельствам и перехваченным посланиям напрашивается очевидный вывод. Во главе заговора стоит Мак-Кейн.
        - Оу! - проронил я. Приподнял брови и озадаченно потер подбородок. - Ая думал, между домами Мак-Кейн и Мак-Грат дружба на века. Но ладно, допустим, сейчас опять ударились в противостояние. Тебе не кажется, что имелась отличная возможность руками наследника…
        - Да, союз лишь видимость. Гай в отличие от предков более амбициозен и жаден. Играет роль верного вассала. Но давно ведет дела втемную, - перебила Мак-Суини. - Анасчет убийства Фергюса Олсандером… По нашим сведениям, сын лорда не в курсе планов отца. Ихотел лишь мести. Ктому же такой шаг привел бы к моментальному обострению и открытой стычке между сторонами. Кчему Мак-Кейны пока не готовы.
        - И начнись сейчас заварушка, неизвестно кто выиграет, - подхватил я. - Ну и если победят, цена будет такой, что Олдуотер перестанет существовать. Атак опального сына главнокомандующего опять вышлют из столицы, конфликт замнут до поры до времени. Яуверен, главные заговорщики хотят передела сфер влияния. Богатств, большей власти. Ив чем-то они консервативнее, чем действующая власть. Жаждут благ за чужой счет, с минимумом своих телодвижений. И весьма вероятно, что, поменяв свиней у кормушки, сделав для виду быструю атаку на соседей, где потеряют самых яростных и кровожадных фанатиков, они вернутся обратно осваивать новые владения.
        - Именно, - веско сказала Талли. - Коткрытому восстанию реваншисты не готовы. Мак-Кейн тоже. Но подкосить позиции гранда жаждут.
        - Потому и выслали ряженых, - понимающе пробормотал я. - Ачто, руки Олсандера чисты. Меня наемники б оглушили, сделали свидетелем того, что на нас набросились оголодавшие бледные или какая-то местная банда. Ну или прибили б, нашли кого другого с красивой сказкой… какая разница? Авот акции гранда упадут. Один наследник погиб, второй болезненный и хлипкий, сам лорд немолод, удержать порядок не способен. Иесли не отдаст титул сам, переворот всеравно пройдет легче. Нужно лишь забросить в массы нужные идеи, устроить пару терактов.
        «И не на Мак-Кейна ли тогда работает Лиам? Что, если случай в библиотеке лишь один из череды многих, призванных создать некую картинку в сознании обывателей Тары?.. Похоже на правду. Но тогда зачем моему старому приятелю понадобились планы Лимба? Наградой соблазнился? Решил подработать, вспомнить старые деньки?.. Или тоже входит в планы Мак-Кейна?.. Но тогда получается, что летопись важнее. Вот только на кой черт древняя книжка лорду Старшего дома? Что там такого написано, чего нет в поздних копиях?..»
        Смекнув, что вновь в тупике и дальнейшие измышления бесполезны, яневольно дернул губой. Поднял взгляд на Талли и тут сообразил, что слишком увлекся мыслями, аособенно мыслями вслух. Девушка смотрела пристально, снекоторой настороженностью. Исама не замечая, поглаживала пальцами ложе арфы в опасной близости от струн.
        - Что? - спросил я в лоб.
        - Ты слишком быстро соображаешь, - заметила Мак-Суини. - Ивосстанавливаешь общую картину. Особенно для того, кто вернулся в город после многолетнего отсутствия. Странно.
        Вот дрянь!.. Язык мой - враг мой. Ругательство чуть не сорвалось с губ, но я удержался. Изобразил самое любезное и милое выражение лица.
        - Талли, меня проверяла инквизиция. Смею тебя заверить, святых отцов все устроило.
        - Не сомневаюсь в компетенции служителей Церкви. Но хочешь ты того или нет, Ормонд, тебе придется пройти с нами. Таков порядок. Ты же не желаешь, чтоб на твоей репутации лорда возникло некрасивое пятнышко? Или чтоб тебя заподозрили в чем-то неподобающем? Мы поболтаем. Расскажешь, что произошло. Можно и за кружечкой грога.
        На губах девушки появилась обворожительная улыбка, ав глазах заплясали лукавые чертики. Ибывалые гварды, стоящие в углах комнаты, дрогнули. Яже почувствовал головокружение, сердце застучало быстро и мощно, ав ушах зашумело.
        Возможно, она верила в то, что говорила. Ине хотела мне зла. Я слышал эхо того противоречия, что бурлило в ней. Оно пробивалось сквозь мощный поток неестественного, сводящего с ума очарования. Вера против подозрений, опаска против понимания, долг против симпатии. Наверное, убеждала себя, что выполнит задачу. Что меня не арестуют, не бросят потом в пыточную. Делать этого не хотела. Но делала. Ведь что такое чувства? Чувства слепы, асердце - лишь комок мышц. Есть работа, есть протокол, есть порядок.
        Я знал ее маленькой задорной девчонкой с косичками, впотешном замызганном комбинезоне. И вечно с мальчишками, верховодящую компанией мелкоты. Меня тоже наверняка она помнила как чистюлю и книжного червя, застенчивого и немного замкнутого, но оживающего и способного на безумства ради друзей - Брана и Фергюса.
        Мы повзрослели и изменились, где-то сломались, где-то переплавились в нечто другое. Приняли иные правила, чужие ценности. Ите крохи памяти, что связывали нас, не могли стать надежным препятствием на пути амбиций, долга и прочих серьезных взрослых концепций. Игры и церемонии закончились. Она меня подозревала. Иуверен, при любых раскладах кинется копаться в прошлом, расследовать. Акто ищет, тот всегда находит.
        От инквизиции увильнул, но попал под пристальный взор тайной службы. Час от часу не легче.
        - Не нужно, - процедил я сквозь плотно сомкнутые зубы. - Прости, но тороплюсь. Обещаю, зайду в ваш уютный каземат для допроса в ближайшее же время. Но…
        - Орм, неужели ты мне откажешь? - спросила Мак-Суини, сложив руки в милом жесте стеснения на животе, мило стрельнула глазками.
        - Ты меня будто на свидание приглашаешь, - иронично произнес я.
        - А что, если так? - рассмеялась она дробно. - Необычно ведь получится. Запомнишь надолго.
        - Да уж, - пробормотал я.
        Давление стало сильнее. Обволокло, пальчиками ощупало кожу, попыталось протиснуться в поры и ввинтиться глубже.
        Молельный зал перед глазами расплылся в красно-черное марево, ия пошатнулся. Как-то отстраненно отметил, что с идиотской улыбкой на губах бреду навстречу Талли, ата хватает за руку и как недоразвитого ребенка ведет прочь, наружу. По телу расплываются волны приятного тепла, мое существо наполняется счастьем, будто светом легендарного солнца. Ее эмоции отражаются во мне и порождают эффект зеркала, нарастающую рекурсию.
        И лишь жжение в левой руке мешало по-настоящему отдаться почти наркотической эйфории. Холодная игла в очередной раз кольнула ладонь в том месте, коим прикоснулся к Тени в келье Абрахама, ноющая боль поползла вверх, кзапястью, локтю и предплечью. Как змейка или угорь. Икогда коснулась затылка, золотистую пелену сорвало с глаз.
        Да, Мерти говорил, что такое невозможно. Что прикоснувшийся к Тени погибнет или исчезнет. Но странная сила в очередной раз помогла, разорвала вуаль Изнанки, что опутала меня подобно рыболовной сети. Как и на приеме у Мак-Молоуни, непонятная энергия попросту поглотила и нейтрализовала влияние той стороны наперекор законам и правилам, асделав свое дело, вновь растворилась в пространстве.
        Я осознал, что стою неподалеку от храма, дрожу и обливаюсь потом, дышу с огромным трудом, бессмысленно пялюсь в пустоту, как кукла. Сверху, сквозь дыру в потолке пещеры бьет багровый свет, ивсе вокруг кажется гротескным - будто реально попал в какой-то из кругов ада. Груда мусора, строительные леса, похожие на кости скелетов, мерцающие огни аварийных ламп. Авокруг нестерпимо-белый свет фонарей. Рядом мертвые тела, вранах и ожогах, сискаженными и обезображенными смертью лицами, чуть поодаль на коленях несколько выживших бандитов.
        Там же стояла и Мак-Суини, очем-то деловито разговаривала с одним из бойцов, кажется, сФинбаром, остальные рассредоточились вокруг, но прислушивались. До меня долетали лишь обрывки фраз:
        - …под влиянием… полчаса… аккуратно и вежливо… допросную… тут зачистить…
        Целая вечность ушла на то, чтобы осмыслить происходящее. Ивдвое больше, чтобы прийти в себя, почувствовать тело. Но едва я шевельнул пальцами, как наваждение окончательно разбилось. Сердце застучало чаще, разгоняя кровь, по телу пробежалась волна покалывания.
        Скосив глаза, яувидел чуть поодаль кучу оружия, искромет. Посмотрел на лестницу, прислушался к ощущениям. Гвардов там не оказалось. Те, что потащили поэта, уже далеко. Остальные прикрывают барда и на меня внимания не обращают. Вероятно, не раз были свидетелями проявления умения своей леди-командира, привыкли, расслабились.
        Пожалуй, бежать - очередная глупость, коих и так совершил немало. Но я не мог тратить время на разбирательства с тайной службой гранда, допросы и прочие прелести. Потому что, если с одним из друзей возникла хоть какая-то определенность, то второй мог погибнуть. Да и следовало распутать хоть одну из сетей.
        Сосредоточившись, яотчаянно призвал Изнанку, попытался протянуть сквозь замочную скважину оков одеяло энергии. Само собой выдрал лишь жалкий клочок, но хватило. Когда в висках заколотилась боль, ана кончиках пальцев возник призрачный холодок, сжал кулак, волей гностика превращая бесплотное облачко силы в крохотный стальной шарик, практически дробинку. Иподдавшись какому-то шальному веселью, повернулся к девушке, окликнул:
        - Эй, Талли! Надеюсь, тебе тоже запомнится наша встреча!..
        Я успел заметить, как расширились ее глаза в изумлении, как очаровательно приоткрылся рот. Но стоит отдать должное - гностиком она являлась опытным, бойцом тоже явно неплохим. Ибо в следующую секунду ощутил движение Изнанки, заметил, как пальцы легли на струны арфы. Гварды также не сплоховали, двое выхватили оружие, остальные кинулись наперехват врукопашную.
        Но развязки я ждать не стал, щелчком пальцев швырнул маленький шарик силы в искромет. Дробинка угодила в одну из банок конденсаторов, проплавила металл. Ичерез миг с оглушительными хлопками полопались вакуумные лампы, раздалось угрожающее низкое гудение и шипение, запахло электричеством.
        Сделав длинный прыжок, яушел в кувырок, перекатился через плечо. Зажмурился, но и сквозь плотно сомкнутые веки увидел ослепительный всполох. Вспину толкнуло волной горячего воздуха, раздались истошные крики. Икогда тьма вновь вернулась, яоткрыл глаза, почти на ощупь пробежал до лестницы, вскарабкался по первому пролету. Тут рискнул задержаться и глянул вниз.
        От массивного орудия ничего не осталось. Лишь лужица расплавленного металла, где плескались изъеденные разрядами револьверы и ножи. Часть фонарей, установленных гвардами, потухла, над площадкой вновь клубился дым. Ив нем на четвереньках ползали воины, оглушенные, потерянные, ослепшие. Один без сознания, второй громко стонал и держался за бок - скаф в том месте был сильно обуглен и поврежден. Пленные наемники в очередной раз повалились на пол, кто-то кричал, кто-то громко ругался - здорово задело разрядами.
        Лишь Мак-Суини осталась на ногах. В копоти, сподпалинами в волосах и слезящимися глазами. Слегка растерянная, но в то же время восхитительно яростная, как взбешенная кошка. Авокруг нее кружились видимые лишь на той стороне фигуры - чертовка успела поставить защиту. Зрение тоже потеряла на какое-то время, но стремительно восстанавливалась.
        - Рад, что ты в порядке, - пробормотал я под нос. - Умница.
        Отвернувшись, бросился вверх по лестнице, подгоняемый и страхом, итревогой, излостью. Практически взлетел на верхнюю галерею, промчался у стены к ближайшему коридору, пробежал несколько переходов и поворотов. Когда в лицо повеяло прохладным воздухом, асвет фонарей стал ярче, остановился перевести дух. Прислушался, призвал эмпатию ивскоре понял: никто меня не преследует. Иникто не поджидает впереди, у лифта.
        Неужели закон подлости дал сбой, апризрачный палач утомил руку?..
        Но расслабляться рано. Надо как-то пробраться через весь город, мимо патрулей гвардов, что будет непросто в таком виде. Ато, не дай бог, задержат и снова попадусь в цепкие лапки Талли.
        Вспомнив последний взгляд девушки, язябко передернул плечами. Уж лучше в Лимб попасть. Там теперь, пожалуй, будет немного безопасней.
        Несомненно, выходка откликнется крупными неприятностями в ближайшем будущем. Талли не простит, не забудет. Иручные псы гранда еще постучатся в мою дверь, попытаются разнюхать как можно больше о прошлом. Если инквизиция смогла связать Эбера Уилсона с Ормондом Мак-Мораном, смогут и эти. Адальше - прощай прикрытие со всеми вытекающими проблемами.
        Но здесь и сейчас я смирился с последствиями поступка. Осознанно шел на риск, пересмотрев приоритеты. К тому же мог выручить титул, да и легенду мою не так просто раскрыть. Какое-то время в запасе имелось. Ия его намеревался использовать, чтобы самому разобраться в происходящем, вызволить Коула.
        Страшно? Да. Но если остановлюсь, точно погибну.
        Глава 3
        От ледяной воды онемели уши и нос, амакушку ломило. И едва струи попадали на грудь, как дыхание перехватывало, вглазах темнело, иприходилось хвататься за стены кабинки, чтобы не упасть. Аеще вода была затхлой и мертвой - вероятно, из-за давно не заменявшихся фильтров. Вяло брызгала из бронзовой, покрытой патиной лейки, сшипением и хрюканьем, а также множеством других звуков, коим не существовало названия. Она медленно стекала по лицу и шее, груди и плечам - становилась теплой и красной, ас пальцев ног лились грязные горячие потоки, которые устремлялись к дыре в полу.
        Чертовски щипало щеку. Ижгло предплечье, где успели вспухнуть и полопаться кровавые волдыри. Болели ребра.
        Но вода была пресной, иза это я испытывал благодарность. Что фильтры работают, что на раны не попадает морская соль. И хотя ругался и фыркал, но подставлялся безжизненным струям.
        От холода боль на время утихала. Но когда цвет стекающей с ног жидкости стал бледно-розовым, акожа почти посинела, яне выдержал и перекрыл кран. Выбрался из кабинки и аккуратно обтерся грубым полотенцем, мрачно посмотрел на разложенный перед зеркалом набор из бутылочек, ампул, шприцов и банок с мазями, мотки бинтов и эластичных самозатягивающихся шин. Вздохнул и занялся самолечением.
        Через пятнадцать минут я вышел в гостиную. Относительно посвежевший и чисто выбритый, влегкой пижаме, стонким звоном стимуляторов и болеутоляющих в крови, с пластырем на щеке. Присел на диван и взял со столика кружку с горячим грогом, отхлебнул и откинулся на спинку. Короткая передышка. На минуту. Апотом я соберусь с силами и вновь помчусь искать проблемы на пятую точку.
        Хотелось отрешиться, но, как часто бывает в моменты затишья, запоздало навалились эмоции и переживания, дурные мысли, авместе с ними и уныние на пару с апатией, тревогой и беспомощностью.
        Вспомнился раненый Фергюс, ия невольно сжал кружку до боли в пальцах, скрипнул зубами. На дуэли изображал спокойствие, мыслил максимально холодно. Но сейчас в душе плескалась едкая смесь из чувства вины, беспокойства, злости на себя. Конечно, сознавал, что никакими силами не мог остановить обалдуя. Что друг использовал меня для осуществления такой желанной мести и, почуяв ее, никого б не послушал. Икак древний заговор я твердил про себя, что взрослый человек способен нести ответственность за свои решения.
        Зачастую, когда мысленно повторяешь одно и то же, мозг сдается и начинает верить. Но сейчас не получалось, я всеравно терзался. Икак наяву видел его обезображенное лицо, вытекший глаз. Вспоминал и ублюдка Олсандера, надменную харю. Ипальцы сами собой сжимались, будто я давил горло врага.
        Но после драки кулаками не машут. И если б тогда я эскалировал ситуацию, пришлось бы драться и мне, таков дуэльный кодекс. Аввязавшись в драку ради мести за друга, точно не сумел бы отмахаться от наемников.
        Хорошее оправдание? Да. Поступил правильно? Да. Но тогда отчего так паскудно на душе?..
        Кроме прочего перед внутренним взором проносились и другие воспоминания. Начиная с приезда в Тару. Нелепая сцена у нотариуса, слежка, загадочный тип в повязках и невидимка. Слова Коула о странном заказе, встреча с Лиамом и бойня в библиотеке, азатем драка у грота, помощь Брана. Адальше прием у Молоуни, кукловод, инквизиция и Прорыв, потеря субмарины, похищение Проныры, дуэль и нападение ряженых… революционеры-пролетарии, реваншисты, дядюшка, Мак-Кейн и Мак-Грат.
        Я раз за разом прокручивал события в сознании и укреплялся в мысли, что все как-то связано. Да, не видел прямых логических линий, не мог проследить до конца, но чувствовал, что связи есть. Есть причины, есть и мотивы. Уменя имелись догадки, иногда видел часть паутины, но не хватало какой-то мелочи или детали, чтобы картина открылась в неприглядной красе.
        А ведь были еще и До, иневидимка-преследователь. Первая послужила причиной моего возвращения в Тару, но ни целей, ни мотивов ее поступков, ни самого происхождения я выяснить до сих пор не смог. Насчет роли и личности второго тоже лишь догадывался и строил предположения. Хотя тут есть за что зацепиться.
        Опять же ощущения, да. Слишком знакомые, слишком характерные.
        Перед глазами вновь мелькнул образ скульптурной композиции монахов на площади, подсвеченная прожекторами фигура - долговязая, рогатая.
        Шлем?.. Какой-то изнаночный прибор или механизм? Или в игре изначально участвовала третья сторона?
        Фантазировать долго не пришлось, так как я успел дотянуться до неизвестного эмпатией. Тогда осмыслил лишь поверхностно, но сейчас, анализируя и вспоминая, понял: яиспытывал подобное. Когда общался с тем же Мерти, сиными его соплеменниками ранее. Имог руку дать на отсечение, что столкнулся на площади с туату. Лишь представители старшего народа могли выглядеть настолько странно и экзотично.
        Но если предположить, что это не игра теней, не плод больного воображения, отравленного силой До, - то какого демона им от меня надо? Что заинтересовало сначала в Мстителе, апотом во мне?..
        Сделав глубокий вдох, яопять глотнул обжигающего грога. Отодвинул кружку и поставил локти на колени, помассировал виски.
        Лишь одно пока связывало меня и гипотетического героя в маске. Тот целенаправленно искал планы Лимба. Я, заинтересовавшись заказом, тоже вляпался, поперся в университетскую библиотеку. И с того момента внимание заинтересованных в этом вопросе переключилось на меня. А потом я отправился за ключом к Молоуни, чем подкрепил подозрения наблюдателей.
        Но могут ли Туата де Дананн тоже искать летопись Исхода? Им на кой черт?..
        Ответа на вопрос, направленный в пустоту, разумеется, не последовало.
        В тех копиях, что когда-то листал, обнаружились лишь сборники библейских притч, сказки и рассказы с религиозным подтекстом. Как старые, так и более позднего периода. Даже на первый взгляд прослеживалась связь с Ветхим Заветом. Ничего такого в этом нет, авторы любят заимствовать удачные идеи. Иногда перерабатывая и развивая, порой оставляя неизменными. Тем паче, если необходимо сделать не исторический документ, асборник историй.
        А что, если изначально летопись действительно не являлась эдакой компиляцией сказочек? ИКоул упомянул, что такое вероятно, когда пили после моего возвращения.
        Святоши же проворачивали аналогичный фокус не раз, стремясь подкорректировать историю и создать новое мировосприятие в умах обывателей. Ичитая копии, явидел руку цензоров Церкви. Но не задумывался, что тому может быть какая-то веская причина, воспринимал как данность. Хотя не раз работал в подобном ключе, разыскивая оригиналы других книг и документов.
        Кто бы мог подумать, что нечто спрятано в летописи? Вкниге, которую родители пересказывают детям? Которая воспринимается как нечто абсолютно невинное.
        Лишь предположения. Но слишком уж похожие на правду. Иопыт говорил, что копать надо в данном направлении. Что самое ценное в нашем мире? Деньги? Нет. Ресурсы? Снова нет. Информация. И в какой-то момент некто выяснил, что в оригинале летописи сокрыты определенные знания. Настолько ценные, что в гонку ввязались достаточно серьезные игроки.
        Сжав и разжав кулаки, ямотнул головой. Ответ один. Чтобы разобраться в происходящем, необходимо достать летопись.
        Взяв со стола серую ленту, предварительно извлеченную из ремня, ядостал металлическое зернышко и задумчиво покатал в пальцах.
        Зачем рубить сплеча, если можно начать с малого? Например, довести до конца то, что задумал. Ибыть может, впроцессе удастся получить новые сведения. Тогда уж и принимать решение.
        И будто в унисон мыслям раздались шаркающие шаги и из коридора вышел Дампир с охапкой бумаг в руках, большим вещевым мешком. Бросил на стол, уселся в кресло напротив и вонзил в меня испытующий взгляд голубых глаз. От него веяло растерянностью, что случалось нечасто, едва сдерживаемым гневом и тревогой.
        Естественно, пришлось рассказать о последних событиях. Причем практически едва переступив порог грота. Старик наплевал и на то, что приплелся я едва живой от усталости, раненый, грязный и окровавленный. Когда выжал все что мог, выдал несколько емких комментариев и новостей. Вчастности, поведал об изысканиях по поводу личностей революционеров-пролетариев, поделился парой слухов о том, кто мог захватить «Бегущую кошку». Вскользь упомянул, что так и не нашел следов Лиама, изаметил, что сие странно - обычно кровавым и знаменитым наемникам трудно замести следы в крупном городе. Аеще Старик долго виртуозно ругался насчет Коула и Фергюса, помянул недобрым словом и внимание к моей персоне тайной службы, изаказ добыть летопись, и«то дерьмо», что я притягивал с момента прибытия в Тару.
        Пришлось рассказать ему и о своих намерениях, ио догадках, что породило новый виток обсуждений. Илишь слегка остыв, Уильям отпустил меня мыться, асам отправился выполнять просьбу по сбору бумаг и оборудования. Но пока копался, видимо, обкатывал новую информацию на жерновах разума, делал выводы и задавался вопросами. Однако в отличие от меня не мучился абстрактными тревогами, азрел в суть.
        В последнее время я сомневался, аможет, зря не поведал ему про До? Исклонялся к тому, чтобы открыться. Острый ум, огромные знания и опыт Уильяма могли помочь проломить и эту стену. Но сейчас умолчал скорее из желания не отвлекаться на глобальное в ущерб срочному и приземленному. Ведь как-то сам временно выкрутился, азначит, теневой вопрос мог подождать.
        Расскажу сразу по возвращении - решил я. Спрятал ключ и отложил ленту. Вновь обратил взор на Старика и смекнул, что тот уже выдержал одну из тех многозначительных пауз, кои так любил.
        - Что-то нашел? - спросил я, указав взглядом на бумаги.
        - Не слишком много, - поморщился Дампир. - На твоих предков работали отличные шпионы, яотыскал кучу всего по Старшим семьям, их жилищам, родственникам, имуществу и слугам. Но имеющееся устарело минимум лет на двадцать. Ктому же часть документов испорчена сыростью и временем, ачасть кто-то изъял.
        - Догадываюсь, - многозначительно пробормотал я. Подумал о матери и покачал головой - насколько же наивной надо быть, чтобы прислушиваться к родственникам мужа. Но бог с ней, она пыталась, и не мне судить. - Тоесть того, чего нужно, нет?
        - Двадцать лет, парень, - повторил Уильям, ожесточенно поскреб бакенбарды. - Нет, план имеется. Но уверен, что за прошедшее время грот расширялся и расстраивался. Ктому же на схеме кто-то затер участки с внешними коммуникациями. Если тайный ход и есть, не найти. Не за такое короткое время. Алезть в канализацию без карты я бы не стал. Вкоммуникациях Тары Люцифер ногу сломит, столько раз переделывалась и дорабатывалась, столько там дряни накопилось.
        - Ладно, - кивнул я, немного поразмыслив, - у меня есть идея. Разберусь.
        - Точно? - усомнился Старик.
        - Ага, - сказал я уверенно. - Хорошо, что ты разведал, где искать тех, кто устроил набег на грот Мак-Молоуни. Они и помогут, ведь точно знают, как передвигаться в канализациях и воздуховодах.
        - Ты учти, что рыбки нашептали общее направление. И вообще собирали слухи, - поморщился Уильям. Покачал головой и добавил: - Но я понял, что ты задумал. Может получиться. Вопрос цены. Но учти, обиду на тебя держат изрядную, могут и прирезать.
        - Я не так глуп, чтобы с порога бросаться титулами. Ате, кто знает меня в лицо, сейчас приобщаются к святости под присмотром инквизиторов. Но планы возьму. Пусть и старые, но пригодятся. Вряд ли основные помещения переделывались.
        Одобрительно хмыкнув, Дампир протянул бумаги. Япросмотрел схемы одна за другой, постарался запомнить. Затем сложил конвертом и кинул на столик.
        - Побольше б времени, ябы нашел у кого раздобыть нужные сведения, - словно оправдываясь, сказал старый корсар.
        - Знаю, - произнес я, памятуя, насколько много у него связей, легальных и не очень, сколько ключевых знакомых; есть и понимание, как работает черный рынок. Развел руками и добавил: - Чего нет, того нет, не суши мозги. Лучше скажи, что тебя терзает. Я же вижу.
        - Не то чтобы прям терзает, - хмыкнул Старик. - Не отпускает одна мысль, парень. Все свидетельствует о том, что твои недруги или конкуренты, называй как хочешь, вкурсе, что ты задумал и зачем шел к Молоуни. Идаже в курсе твоей второй личности. Но ума не приложу откуда. Ты не болтлив, слишком хорошо тебя знаю. В присутствии посторонних не распространялись. Так откуда?..
        - Откуда, - задумчиво повторил я.
        Вновь мысленно вернулся в прошлое, прошелся по событиям, аособенно по тем людям, кто посещал грот после моего возвращения. Встал и прогулялся по гостиной, повторяя путь… вдоль стены, заглянул под столик, просунул руку под помутневшую картину с изображением матери и отца. Вернулся к дивану и удобно уселся, на миг прикрыл глаза, восстанавливая в памяти детали того разговора.
        - Парень? - насторожился Уильям. - Что ты ищешь?
        - Это, - ответил я. Наклонился и пошарил под диваном, нащупал чужеродную металлическую деталь, рывком оторвал от стального основания мебели и показал в открытой ладони.
        Предмет напоминал железную шайбу. Не слишком большую, ровно такого размера, чтобы помещалась в кармане куртки или пиджака, смагнитным основанием и отверстиями на лицевой стороне.
        - Ну-ка, ну-ка! - заинтересовался Старик. Надел очки и вытащил из кармана жилета отвертку, мигом выкрутил три винта на боку устройства, открыл и пару минут рылся в проводах. Азатем швырнул на стол и грязно выругался.
        - Прослушка, - констатировал я.
        - Боюсь, что да, - мрачно подтвердил Дампир. - Изнаешь, что любопытно? Вустройстве нет ни одного гнозис-контура, абсолютно нет связи с Изнанкой. Чистая физика. Батарея, кажется, солевая, уже разрядилась, апередача осуществлялась посредством электромагнитных волн. Очень остроумно. Ячитал о таких машинах, но считал технологию бесперспективной и устаревшей. Слишком ограничена, Изнанка дает больше возможностей.
        - Но гнозис-устройство ты бы почувствовал. Ия тоже. Ачтобы скрыть вибрации той стороны, потребовалась бы такая работа, что ее стоимость оказалась бы неоправданно высокой. Тут цена вопроса - грош.
        - Верно, реальный плюс технологии. Тот, кто подкинул, знал о наших умениях. Или подозревал, что они чуть выше, чем выставляем напоказ. Но кто? Как ты догадался?..
        Взгляды встретились. Якриво усмехнулся, ав зрачках Старика сверкнула искра понимания. Он широко распахнул глаза и приоткрыл рот.
        - Осознал? - хмыкнул я.
        - Да, - выдохнул Уильям. - Но зачем?..
        - Вот и выясню, - легко ответил я. Вздохнул и вновь встал, взъерошил волосы.
        До последнего закрывал глаза на подозрения, факты и выводы. Сейчас, когда нашел шпионское устройство, по-прежнему надеялся, что ошибаюсь. Ивместе с тем появилась определенность. Так как можно реагировать, действовать. Иверно, легче ведь спросить, чем строить догадки?..
        Однако как бы то ни было, подслушивающее устройство в доме все меняло. Не знаю, что выяснили недруги. Но стоило полагать - многое. Как минимум, что планируем делать и как. Максимум - догадались о наших вторых личностях, истинном роде занятий. Ина фоне пристального интереса тайной службы это было чертовски плохо. Не будь я привязан к гроту, не останься в беде Проныра, уже б паковал чемоданы и делал новые паспорта.
        К моему удивлению, ругаться Дампир не спешил. Иверно, находка ничего не меняла в текущей ситуации, лишь добавляла проблем и тревог. Только скривился, будто съел нечто кислое, исказал:
        - Ты прав. Но точно знаешь, что делаешь? Прикрытие нужно?
        - В другой раз, старина, - ответил я. - Справлюсь.
        Бывший корсар скорчил мину: дескать, спасибо, что щадишь чувства, но способен постоять за себя. И, безусловно, был способен на многое. Но возраст накладывал отпечаток, да и не хотелось, чтобы засветился в моих делах. ИУильям проникся, лишь махнул рукой.
        - Тебе стоит поторопиться. Если люди гранда вздумают нанести визит вежливости, это произойдет в ближайшее время.
        - Ладно, - согласился я.
        Мы уже успели обсудить возможные последствия внимания со стороны тайной службы и сошлись на том, что дело дрянь. Нет, содной стороны, уних не было каких-либо доказательств, асмутные подозрения к делу не припишешь. Кроме того что я скрылся от навязчивого приглашения поболтать. Но именно последнее и плохо. Если бы подчинился, то, вероятно, сумел бы пустить водяные брызги в глаза, рассказал свою версию истории. Ту, что я не так давно озвучивал Брану. Ту, где я несчастный скованный наследник великого рода, желающий лучшего для матери и потому прячущийся под личностью дортмундского ученого. Апотом вернувшийся в отчаянной надежде сохранить честь рода.
        И вполне вероятно, получилось бы. Вот только не было времени играть в допросы, так как любое промедление чревато невосполнимыми потерями. Для целостности драгоценной тушки Проныры точно. Потому грубый отказ от общения воспримут как вызов и начнут копать. Найдут нестыковки, укрепятся в подозрениях, мало-помалу выведут на чистую воду. А там, глядишь, иподкинут им информацию те, кто организовал «ухо».
        Ну или же люди гранда просто применят пытки. ОБойле Кейси, главе тайной службы, ходят совершенно дикие слухи, ия почему-то не сомневался - хоть часть, да правда.
        Как бы то ни было, но немного времени имелось. Ия его собирался использовать, чтобы вытащить Коула. Адальше, видимо, придется лично пойти на свидание с людьми гранда. Повиниться, объясниться. Ведь когда говоришь полуправду, ее очень трудно отличить от лжи.
        Ну или верно бежать, несмотря на опасность сойти с ума от семейного проклятия.
        Посмотрим. Проблемы нужно решать по мере поступления. Вданный момент я собирался закончить дело с захватом Коула.
        Встав, ястянул с себя пижаму, зябко поежился и проверил, насколько туго затянуты повязки и шины на плече и груди. Принял серый комбинезон из грубой ткани, поданный Стариком; морщась надел и подтянул ремни и завязки. Затем пришел черед высоких ботинок с пряжками, наколенников и налокотников. Впоследнюю очередь я натянул куртку-жилет из плотной кожи с вшитыми стальными пластинами. Поколебавшись, посмотрел на листы селенита, протянутые Дампиром, но жестом отказался.
        Я не собирался пока в Лимб, где без дополнительной защиты делать нечего. Конечно, селенит иногда полезен. Если столкнусь с гностиком, слегка притормозит и ослабит, исказит чужие печати. Но если вздумаю снять оковы, внешний контур в жилете не позволит осуществлять воздействия, работать так быстро и решительно, как хотелось бы.
        Старик лишь пожал плечами - мол, дело твое. Покопался в вещевом мешке и подал планшет усиленного спаскомплекта и портативную аптечку. От этого я отказываться не стал, пристегнул оба предмета к поясу. Не стал противиться и шестизарядному револьверу, прикрепил подмышечную кобуру на ремнях. Вытащил оружие и провернул барабан, вернул обратно. Взял коробку с патронами и три заполненных запасных барабана. Поразмыслив, прихватил две коробушки поменьше, ровно по шесть штук. Одну с разрывными пулями из смеси селенита со сталью. Такие, по слухам, способны остановить и Вестников, ана деле отлично действуют на гностиков. Ивторую с наполнением из крупинок соларита - взрываются не хуже гранат, вспышки дают такие, что ослепят любого. Распаковал, рассовал по ячейкам поясного патронташа.
        И те и другие боезапасы стоили столько, что каждый выстрел равнялся приличному куску золота. Но я скрепя сердце решил, что лучше перестраховаться.
        Дампир лишь усмехнулся, заметив хмурое выражение моего лица. Достал большую шкатулку из потемневшей от времени меди. Я исследовал взглядом содержимое и выбрал два грубых кастета из почти черного металла, опутанных паутиной линий. Тот, что поменьше, обладал чудесным свойством увеличивать энергию удара вчетверо, абольший и более грубый добавлял дезориентирующее воздействие. Взвесив в руках, ярассовал болванки по карманам.
        Следующим на очереди был поруч на левую руку со встроенным гарпуном и тросом, способным выдержать вес пары взрослых людей. Япритянул ремни и попробовал, насколько удобно двигаться, удовлетворенно кивнул. Взял из шкатулки короткий кортик в простых ножнах, закрепил на левом предплечье.
        Свернув упаковку с колюще-режущим, Старик осторожно развернул чехол с кучей пробирок и ампул. Быстро изучив ассортимент, явзял побольше игл деактиватора, несколько шприцов с особыми боевыми коктейлями и кучу мелких пузырьков, на деле являющихся усыпляющими, шоковыми и парализующими гранатами, разбросал по кармашкам.
        Последний сверток, представленный Уильямом, содержал, на взгляд непрофессионала, абсолютный мусор: какие-то монетки, кусочки стекла и камня, оплавленные фигурки, куски железа, побрякушки, когда-то бывшие украшениями. Тут я завис надолго, вдумчиво осматривая каждый из предметов, размышляя и прислушиваясь к ощущениям. Витоге взял две древних монеты, одну серебряную, вторую медную. Помедлил и выбрал миниатюрную статуэтку женщины, смахивающей на ангела из-за крыльев за спиной. Прошелся пальцами по бронзовой спине, ощутил покалывание и спрятал в потайной карман.
        Брови Старика поползли вверх от удивления. Да, не боевой артефакт, но я не стал объяснять, что необходимо нечто для размена. Просто отмахнулся: дескать, нужно, не спрашивай. Поколебался опять, но подобрал и ленту с ключом, спрятал в ремень.
        - Достаточно, - сказал я. - Иначе детекторы каждой часовни и храма по пути будут реветь при моем приближении, инквизицию на уши поставлю.
        - С языка снял, - фыркнул Дампир. - Мысли читаешь, парень.
        - К счастью, нет, - улыбнулся я. - Иначе б сидел в «Тихой гавани» ижевал сопли вприкуску с водорослями.
        Пройдясь по комнате, яубедился, что движения ничего не стесняет, все надежно укреплено. Добавил к оснащению фонарик и второй нож, схемы грота. Плюс обязательный комплект любого искателя: набор из окуляров и индикаторов, изнаночных батарей для вскрытия гнозис-замков и обхода чужих печатей. Накинул на плечи плащ из плотной ткани с капюшоном, одернул полы. Отдал Уильяму медальон лорда, взял со стола несколько картонок с одноразовыми пропусками в верхний город.
        Теперь, кажется, готов, дальше ждать некуда.
        Я решительно шагнул к шлюзу, но на полдороги остановился и оглянулся через плечо.
        - Не тяни.
        - Не буду, - кивнул Дампир. - Грузовая тележка заказана, будет через полчаса. Вещи вывезу в склад на окраине Тары. Да и сам уйду на конспиративную квартиру. Даже если нагрянут гости, ничего не найдут. Медальон и ключ будут в банковской ячейке, сам знаешь в какой. Как связаться со мной, тоже в курсе.
        - Хорошо. Мне жаль, что подставил тебя под удар. Задержусь больше чем на пару суток, собирайся и уезжай.
        - Так и сделаю, парень. Ине извиняйся, бывает всякое. Удачного поиска!
        - Удача для глупцов и лентяев, - ответил я. - Ведь так ты меня учил?..
        - Рад, что хоть что-то ты да понял, - проворчал Старик. - Хоть и поступаешь иначе… Проваливай!..
        Порой остается лишь удивляться, насколько наш разум искажает реальность. Вот так в фантазиях ты неотразимый красавец и гений, блещешь красноречием, собираешь овации, разрешаешь трудные вопросы щелчком пальцев. А на деле выясняется, что ты субтильный мямля-очкарик, сидящий на шее матери. Ну или криворукий слесарь. Ида, вмире фантазий любой слесарь способен править миром, знает, как следует рулить экономикой, вести политику, разбирается в вооружениях и технологиях. Но, черт побери, всеравно он слесарь!
        С женщинами сложнее. Ибо по умолчанию они поголовно принцесски, коим нужно поклоняться, на кого молиться. Очаровательные, утонченные, аристократичные и целомудренные. Ипусть задница в дверь не проходит, ав голове пусто, как в барабане, не важно. Поклонники должны добиваться, водить на свидания, петь хвалебные оды, сражаться на дуэлях, доставать жемчуг со дна бездонных провалов.
        Реальность лишь процентов на двадцать состоит из объективных событий. Ина восемьдесят из того, как мы реагируем, что дорисовываем в воображении. Бедная фантазия оставляет жить в скучном мире с ограниченным набором плотских удовольствий и огромным количеством боли, что весьма мрачно. Чрезмерно богатая - опасна тем, что ты полностью окунешься в иллюзии. Итем больнее может возникнуть фрустрация при столкновении с настоящим. Тем хуже протрезвление.
        Вопрос баланса. Ипонимания, когда стоит дорисовывать, акогда нет.
        Я же, вне всяких сомнений, редко позволял воображению взять верх над рассудком. Мыслил трезво, порой меркантильно и цинично. Но, как и всякий живой человек, мог допустить ошибку, принять желаемое за действительное, шагнуть по дороге грез слишком далеко.
        Вот и сейчас начал подозревать, что задуманное, вероятно, не получится провернуть с той легкостью, скоторой мнилось.
        Пока шел по тоннелям и проспектам верхнего города, пока общался с гвардами на вратах и спускался, ехал на трамвае, воображение рисовало стремительный марш-бросок, быстрые и результативные переговоры, решения. Икое в чем повезло. Например, ушлюза родового грота не поджидала засада во главе с Талли. Охрана района лишь мазнула ленивыми взглядами по разовому пропуску, даже не намекнули на обыск. Вероятно, Мак-Суини попросту не успела поднять тревогу, сейчас у нее доставало возни с раненым Фергюсом.
        Но едва оказавшись в портовом районе, втолпе грузчиков и моряков, воров и гвардов, бродяг и мелких торговцев, вдохнув непередаваемую смесь из запахов морской соли, мочи, машинного масла, гниения и грязи, яначал осознавать, что несколько поторопился с ожиданиями. На деле будет все сложнее.
        - Посторонись! - завопили где-то за спиной под оглушительный грохот железа.
        Сообразив, что битую минуту торчу посреди тоннеля и завороженно смотрю на людскую кутерьму, ясдвинулся ближе к краю и проводил взглядом тележку грузчика с металлическими бочками. Меня толкнул в плечо какой-то забулдыга-матрос в рваной рубахе и с фингалом под глазом, струдом выползший из ближайшей ночлежки. Справа повеяло едким запахом дешевых духов. Какая-то молоденькая шлюха - лет четырнадцати на вид, неопрятная и худая, вобрывках ткани вместо одежды - вышла из тени бокового хода, окинула меня оценивающим взглядом и хрипло сказала:
        - Мистер, отдохнуть не желаете?
        В голосе было мало надежды. Шлюхи, аособенно нижняя каста, обладали удивительной способностью чувствовать людей. Ничего мистического, но порой казалось, что они наделены некоей примитивной формой эмпатии.
        Покосившись, ямазнул взглядом по худому личику, густо покрытому дешевой косметикой, щербатой улыбке, тонким ручкам и ножкам, плоской груди. От нее смердело голодом, скукой и болезнью. Едва заметно вздрогнув, я жестом отказался от столь заманчивого предложения, иона испарилась из зоны видимости.
        К услугам подобного рода я вообще относился с крайним отвращением в отличие от тех же Фергюса или Коула. Эмпатам в этом отношении трудно. Помнится, давным-давно рискнул ради любопытства, причем постарался притупить восприятие алкоголем и медицинскими препаратами. Но меня всеравно чуть не стошнило от диссонанса между внешней игрой и тем, что творилось в душе у той дамочки.
        Когда появляется настоящая влюбленность, людей с аналогичными способностями накрывает настоящий водоворот чувств, что не дано испытать обычным смертным. Но лично я с тех пор подходил к подобному о-очень осторожно.
        Вновь посмотрев на толпу, я проследил движение людского потока. Он мощно тек по главному тоннелю, разбивался на отдельные ручейки и врывался в несколько врат: склады, шлюзы для субмарин, доки, ремонтные мастерские. Здесь же, восновном гроте, располагалась многоуровневая зона отдыха - множество гостиниц, сверкающие вывесками кабаки и пабы, закусочные, разнообразные магазины, салоны и бордели, камеры насыщения ультрафиолетом.
        Куда дальше? Вперед, кодному из тоннелей. Но правильно ли я рассчитал? Верно ли нашептали рыбки Старика?..
        Патологическое желание контролировать окружающее подвигло Дампира навести справки о революционном движении Тары. И пока я бегал по столице, ища встречи с Пронырой и прочих неприятностей на пятую точку, старый корсар методично работал. Рассылал письма, навещал знакомых, покупал и выпытывал. Ив итоге представил выжимку из того, что удалось собрать, - будто козыри швырнул на стол.
        Порой эта черта в Старике раздражала. Любил он совать нос куда не следует, из любопытства или вредности. Как говаривал: искатель должен быть настороже, иначе быстро станет мертвым. Но сейчас мания преследования учителя пришлась как никогда кстати. И пока я мерз под холодными струями в душе, приходя в себя, вголове потихоньку зарождалась идея, обрастала деталями. А уж когда Уильям сказал, что схем отыскать не удалось, уменя уже имелся резервный план.
        Ведь верно, зачем штурмовать чужое поместье в лоб, если можно обойти? Причем кое-кто доказал, что знает пути, умеет по ним передвигаться. Аименно те самые подельники кукловода, жаждущие взять в заложники детишек аристократов и сорвать куш за их головы. Ия вспомнил имя, мелькнувшее в разговоре между террористами, аДампир раскрутил клубок, получил несколько фамилий и кличек, названий мест.
        Оставался вопрос цены, но я знал, что нужно экстремистам. Деньги. Ведь без средств любой протест быстро засыхает и тухнет. Втопку народного гнева надо постоянно подбрасывать новое золото. На чистом энтузиазме никто на митинг не отправится. Или почти никто. Настоящих фанатиков, коих меньшинство, в расчет не берем. Обыватель же пойдет, но поскандалит денек-другой, потом захочется кушать. Адома жена, те же голодные дети, больные родители. Иединственный выход - снова брести на опостылевшую фабрику или в док, чтобы хоть как-то прокормиться.
        Именно потому радикалы и задумали похищение. Чтобы разжиться эарами, впоследствии привлечь менее фанатичную, но жаждущую легкого заработка публику для новых акций. Листовки бесплатно никто печатать не станет, абумага дорогая. Не говоря уж об оружии.
        Мне было что им предложить, благо не успел сбыть свою коллекцию древностей. Но здесь и сейчас стал мучиться запоздалой неуверенностью. Получится ли найти тех, кто нужен? Иесли да, хватит ли у них мозгов не прибить меня на месте, авыслушать и начать торговаться? Да и откуда знать, что бунтовщики взаправду знают ходы в канализации?
        Прорыв и образование Лимба в свое время превратили город, идо того страдавший от громоздких коммуникаций, внастоящее чудовище. Одни пути пришлось перекрыть, другие развивать, строить новые узлы опреснения, генерации воздуха и энергии, подстанции, канализации. Ис каждым годом, скаждым десятилетием проблема разрасталась. Поверх старых линий прокладывали новые, их неумело сращивали, оставляли заплаты, теряли планы и схемы. Снова и снова бросались ремонтировать, не задумываясь о полной реконструкции.
        Старик был прав, когда говорил, что в технические тоннели Тары можно войти, авот выход под вопросом. Ипрактически его никто не знает досконально, даже те технари, что призваны обслуживать и поддерживать в относительно рабочем состоянии. А с другой стороны, если не экстремистам знать город, то кому?..
        - Нашел время киснуть, - пробормотал я. Кривовато усмехнулся и ущипнул себя за ухо. - Все получится.
        Смешавшись с потоком людей, я устремился к одному из ворот-шлюзов. Благоразумно обошел компанию молодчиков, вроде бы развлекающихся игрой в камушки, ана деле высматривающих, кого бы ограбить. Поморщился от мощной вони прогорклого масла, исходившей от уличной закусочной, где жарили кальмаров и осьминогов. Поглазел на акробата, ловко вышагивающего по тросу над проспектом, раскачивающегося и шатающегося под аханье публики. Кинул мелкую монетку детишкам в костюмах туату и чертей, что шумной компанией выплясывали в центре тоннеля под надтреснутые звуки флейты.
        Помахав рукой радостно взвизгнувшей малышне, ясделал вежливый реверанс наряду гвардов - дескать, с праздником, уважаемые. Те кинули пристальные взоры, но хмуро отвернулись - такой публики в тоннеле полным-полно. Иесли в богатых районах могли остановить, сочтя подозрительным, тут действовали иные правила. Пока не мешаешь другим, не шумишь, не воруешь напоказ и платишь мзду защитникам порядка, тебя не тронут.
        За это я и симпатизировал миру низов. Грязному, жестокому, кровавому, но по-своему честному и намного более понятному, чем выхолощенный и чистенький, напудренный, но гнилой мир аристократов и богатеев.
        Преодолев половину пути к вратам, яокончательно успокоился и почувствовал себя уверенно. На импровизированной площади у большого паба остановился и послушал выступление какого-то очередного революционера. Тот надрывался, кричал о зажравшихся богачах, умирающих детях и стариках, отом, что пора действовать.
        В целом обычный мотив известной песни. Интересно другое, тут никто и не думал сгонять крикуна с пьедестала. В редкой толпе я увидел несколько гвардов, внимательно слушающих. А кое-кто, судя по выражению лица, поддерживал оратора.
        Город не достиг точки кипения. Но медленно, верно накалялся. Явидел сие в лицах и взглядах, всжимающихся кулаках и стойком запахе гнева, коим сочилась толпа.
        Обойдя стихийный митинг по широкой дуге, япреодолел оставшееся расстояние до нужных врат. Шлюз тут не запирался, инарод беспрепятственно сновал туда-обратно. Проезжали тележки, груженные какими-то ящиками и бочками, грудами минералов и стальными болванками. То и дело мелькали рабочие - с раскрасневшимися усталыми лицами, сподпалинами в волосах и на грубых робах, сболтающимися на груди респираторами.
        В лицо дохнуло сухим жаром, запахом серы и железа - будто в аду. Вдалеке горело желтоватое зарево, слышались оглушительные удары металла по металлу, какой-то лязг и приглушенное рычание. Будто некий гигантский зверь скрипел во сне зубами, вздрагивал и порывался проснуться.
        Запнувшись у входа на секунду, ярешительно шагнул внутрь. Впервый момент чуть не задохнулся от дыма. Поморгал, двинулся дальше вдоль узкой одноколейки, снующих вагонеток. Мимо темных нор-ответвлений, где чудилось какое-то движение, мелькали тусклые огоньки. Мимо громадных цехов, где лился металл, сверкали искры и, как черти, бегали дымящиеся от жара работяги, горели дуги электрических разрядов - где все шипело, трещало, рокотало.
        То и дело хотелось втянуть голову в плечи. Яс непривычки вздрагивал, оглядывался, едва успевал уклоняться от спешащих куда-то рабочих, катящихся по тоннелю грузовых тележек. Синтересом рассматривал механизмы в мастерских, людей.
        В одном углу увидел отдыхающую за обедом бригаду: крепкие парни мрачно жевали вяленую рыбу и галеты из водорослей, запивали водой. Чумазые, потные, жилистые. Уполовины не хватало пальцев на руках и ногах, лица истощены и обезображены давними травмами. Да что говорить, унекоторых вместо одежды были лохмотья, аобуви их крепкие, огрубевшие до каменного состояния стопы никогда и не знали.
        А чуть дальше я увидел импровизированную ночлежку - убегающие вверх, втемноту и мглу металлоконструкции, представляющие собой многоэтажные постели. По лесенкам спускались и поднимались мужчины и женщины. Кто-то ворочался на грязных матрацах, стонал во сне, кто-то хрипел и кашлял, хватаясь за грудь. И ничего удивительного, что многие дремали в респираторах, боясь задохнуться.
        Судя по всему, народ тут не просто отдыхал между сменами, а жил. Денег у многих не хватало и на маленький каменный мешок-соту, называемый почему-то квартирой.
        Рядом со спальней стояла кухня - огромный котел с электрическим подогревом, булькающий и шипящий, окутанный зловонным паром. Авблизи копошились несколько поваров. Один постоянно бросал внутрь куски сырой рыбы, чуть ли не лопатой, второй с усилием размешивал стальным прутом, атретий за мелкую монету накладывал желающим осклизлую неаппетитную массу на тарелки.
        Уловив запах, яневольно передернул плечами и поторопился уйти. Но мельком заметил и тех, кто наблюдал за процессом приготовления хрючева с вожделением и жадностью. Из-за металлических ящиков выглядывала пара мальчишек, чрезвычайно худых, смахивающих на скелеты и абсолютно седых. Согромными зрачками слезящихся от яркого света глаз, белой до прозрачности кожей, не знавшей ультрафиолета, кровоточащими деснами и редкими зубами. Оба одеты в какие-то рубища, чумазые, запуганные.
        Бледные. Не зря их так прозвали. Абсолютная нищета, коих и за людей никто не держит.
        Преодолев несколько ярдов, яувидел темную нору с сидящими у входа бедняками. Пожилая женщина без пальцев на ногах и с лицом в гнойных язвах просила милостыню. Рядом девочка лет десяти - двенадцати раскладывала поделки из камней, проволоки и цветного тряпья - на продажу.
        Один из работяг, шедший мимо, по виду подвыпивший бригадир, запнулся, остановился и швырнул в темноту тоннеля кусок подгнившей рыбы. Там раздался многоголосый вой, шум грандиозной потасовки.
        - Проклятые нахлебники, - хохотнул мужчина. - Хоть позабавлюсь… Что?..
        Бригадир заметил, что я замедлил шаг и наблюдаю. Скорчил угрожающую мину, сжал кулаки.
        - Они люди, - заметил я.
        - Вырожденцы! - фыркнул мерзавец. - Никакого от них проку. Ничего не умеют, мозгов совсем нет. И слабые, кработе не годны, слепнут на свету, человеческую речь забыли. Жрут падаль, плодятся и дохнут.
        Я хотел сказать о том, что, поставь любого в такие условия, никто долго не протянет. Но что-то в словах ублюдка было.
        Бледные действительно не умели и не могли работать, лишь просили подаяние, собирали мусор. Ижили везде, где наличествовали кислород, тепло и пресная вода. Но чаще в глубоких шахтах, заброшенных гротах и тоннелях, технических ходах. Несчастные, коих жизнь выбросила в пропасть по тем или иным причинам. Или из-за того, что города не могли обеспечивать комфортные условия неуклонно растущей человеческой популяции. Атак как нищие еще и размножались, то в каждом из городов возникали целые общины и кластеры из них - слабых от недостатка пищи и отсутствия обязательных ежемесячных доз ультрафиолета, глупых из-за того, что новорожденных бродяг никто не учил. Они даже навредить всерьез никому не способны в силу физической ущербности. Лишь накинувшись стаей, могли задавить какого-нибудь пьянчугу.
        Не знаю, как бы я поступил, если б стал бледным. Наверное, покончил жизнь самоубийством. Лучше подохнуть. Но мы смелые, пока не прижало. Акак включается инстинкт самосохранения, смириться не можем. Да и вообще в мозгах у людей засела странная абсурдная вера в собственное бессмертие.
        Смерив меня злобным взглядом, бригадир ушел прочь. Ая так и не нашелся что ответить и чем возразить. Да, видел, как существуют бледные и до этого, но каждый раз отвратительная картина уязвляла душу, вгоняла в ступор. Вконце концов я кинул монетку пожилой нищенке, поежился от ощущения множества голодных испуганных взглядов из темноты хода, отвернулся и побрел дальше вдоль одноколейки.
        Спасти всех невозможно. Счастья для каждого достичь тоже. Ажаль…
        И сие лишь преддверие промышленного района. Тут располагались мелкие мастерские и производства. Настоящий ад творится ниже, вдоках и литейных. Люди там дохнут, как планктон, без воздуха и света.
        Поймав себя на мысли, что начал рефлексировать, как какой-нибудь прекраснодушный сынок дворянина, готовящийся к поступлению в семинарию, яфыркнул и ускорил шаг. И через четверть часа пути, свернув в один из боковых ходов - узкий и извилистый, наполненный густым сумраком и еще более густым лязгом механизмов, - достиг искомого места.
        «Мастерская» - гласила потрепанная вывеска перед почерневшим от времени и сырости громадным люком, расположенным почти в конце бесконечной вереницы таких же. Но в отличие от прочих, полуоткрытых или распахнутых настежь, этот был наглухо задраен.
        Я постоял, задумчиво осматриваясь. Подметил ржавые петли, отсутствие следов тележек, толстый слой сора у порога. С сомнением поглядел на главный тоннель, бросил взгляд в темноту: там клубился мрак, слышался перестук капель, тянуло затхлостью. Тупик или какой-то очередной технический ход.
        Неужто опасения оправдались и Старик ошибся? Или ячейка экстремистов быстренько свернула деятельность, опасаясь облав и преследования, изаметает следы?..
        Чужой настороженный интерес я почувствовал ровно в тот момент, когда скрипнули мелкие камешки под чьими-то ботинками. Резко обернулся и столкнулся взглядом с бородатым мужиком в замызганной робе, что вышел из сумрака тоннеля. Оттуда, где, как я полагал, рабочая зона заканчивалась.
        - Что-то ищете… мистер? - густым басом поинтересовался работяга. Остановился и расслабленно сложил руки на необъятном пузе, слегка наклонив голову.
        - Возможно, - нейтрально ответил я, ощутив появление нескольких людей.
        Один крался в сумраке за спиной бородача. Двое выглянули из проема люка соседнего цеха и неторопливо приближались, обтирая руки грязной ветошью. Как один рослые и мощные, широкоплечие, спростыми лицами пролетариев - морщинистыми и грубыми, раскрасневшимися.
        Нападать не торопились, опасливо меня разглядывали, явно предполагая, что под плащом может скрываться оружие. Лишь окружили, давая знать, что готовы кинуться вместе и задавить числом в случае чего. Один из тех, что подкрались сзади, достал из кармана массивный гаечный ключ, второй, якобы развлекаясь, гнул в руках стальной прут.
        Интересно, а если б я пришел не один, вообще показались бы?
        - Простите, но мастерская закрыта, - снамеком сказал бородач. - Изакрыта давно. Если вы вернетесь на сотню ярдов, там вам помогут.
        - Боюсь, что выполнить заказ смогут только здесь, - вежливо сказал я. Помедлил, ивеско добавил: - Яищу Айомхара.
        Ни один мускул не дрогнул на лице толстяка. Он безмятежно меня рассматривал, поглаживая массивный живот. Но подчиненные не обладали такой выдержкой - что с них взять, работяги. Один изменился в лице, второй напрягся и наклонил голову, готовый ринуться в драку. А в сумраке за спиной бородача, где скрывался последний, раздался характерный щелчок взводимого курка.
        - Не знаю такого, - равнодушно сказал предводитель. - Мистер ошибся.
        - Мистер точно знает, куда шел, - парировал я. - Прийти сюда рекомендовал Мол. Ивы должны понимать, что имя я не мог услышать от случайных людей.
        Прикрываться кукловодом рискованно. Яне знал паролей и отзывов, или как там отличали друзей от врагов бунтовщики. Но я прекрасно сознавал, насколько осторожны гностики и как не любят светиться среди посторонних. Вероятно, знал и бородач, так как от него повеяло сомнениями. Но опасался. Ведь он наверняка не был в курсе, кто мог выжить после неудачного налета на грот Мак-Молоуни, кто мог проболтаться. Имое появление весьма подозрительно. Не выглядел я тем, скем привыкли общаться, - слишком чистенький, слишком от меня веяло верхним городом.
        А отпускать меня наверняка опасно. Так как слишком много знаю. Следовало разобраться, откуда получил сведения, как намерен с ними поступить. И, судя по изменяющемуся эмоциональному фону, толстяк мыслил примерно в том же направлении.
        - Я по-прежнему не разумею, очем ты толкуешь, мистер, - усмехнулся толстяк. - Но вижу, что тебя тревожит нечто. Хорошо. Уделю пару минут и, возможно, мы сможем прояснить ситуацию.
        - Меня устраивает, - вернул я улыбку.
        - Тогда иди за мной, - сказал бородач. Повернулся боком и сделал приглашающий жест в темноту. - Тут недалеко.
        Проследовав за предводителем, яокунулся в темноту. Почувствовал, что парни за спиной тоже сдвинулись, несколько напрягся. Нападать никто не стал, но настороженностью повеяло сильнее. Атакже страхом и злостью.
        Буквально через несколько шагов в полумраке появился незаметный провал в стене, практически щель. Если стоять чуть под углом, то и вовсе не заметная. Япропустил вперед бородача и шагнул внутрь. Через мгновение уперся в стену, но определил направление и повернул направо, азатем налево.
        Узкий коридор, в коем не развернуться, не говоря о том, чтобы драться. Причем абсолютно темный и изгибающийся - идеальное место, чтобы держать оборону. Илишь шагов через десять показался тусклый аварийный фонарь над металлической дверью.
        Бородач пару раз тихонько стукнул по створке, что-то пробормотал в открывшееся окошко. Лязгнули засовы и петли, дверь открылась, иоттуда явственно потянуло опасностью.
        - Проходите, мистер, - усмехнулся толстяк, воспитанно указал на проем двери ладонью. - Поговорим.
        Сразу за дверью обширная комната. Слесарные столы и станки, ящики для инструментов и отходов, разнообразные стеллажи, вуглу небольшой горн для плавки металла. Обычная мастерская на вид вроде бы.
        Я не увидел внутри ни одного человека, но ощутил чужую злость, готовность действовать.
        Очевидно, засели у стены рядом с входом. Иявно с оружием.
        - Хорошо, - сказал я. Украдкой пошарил в кармане и достал медную монетку, сжал в пальцах, пока не появилось легкое покалывание. Азатем поднял руки и шагнул в комнату. - Яне собираюсь драться. Не стреляйте.
        Не выстрелили, слава богу. Но и бездействовать не собирались. Один из конвоиров, плотный широкоплечий парень с руками толщиной с бедра, предсказуемо метнулся вперед и замахнулся стальным прутом, целя по затылку. Икаково же было его изумление, когда орудие оглушения, вместо того чтобы врезаться в череп, рассекло воздух. Работяга провалился, сделал несколько шагов по инерции и встал посреди мастерской, глупо моргая и осматриваясь.
        - Где? - рявкнул бородач, проталкиваясь вперед. - Ищите! Ищите, мать вашу!..
        - Там! - крикнул один из тех, кто стоял у стены с револьвером в руках. - За станками!..
        - Как мог там оказаться?.. Быстрее! Хватайте и вяжите!..
        Намерения не отличались оригинальностью. Оглушить, азатем обезоружить и связать, устроить допрос с пристрастием. Тем паче что эмоции говорили за горе-экстремистов. Иконечно же я предугадал ход их мыслей, но сдаваться на милость бандитов-работяг не собирался.
        Невзрачный с виду теургический артефакт обладал силой, схожей с действием печати пустоты, делающей пользователя невидимкой в воображении обывателей. Но дополнительно он отличался милой способностью рисовать новую реальность в головах тех, на кого воздействует. Причем в отличие от аналогичных поделок гностиков бил по площадям, независимо от количества людей. Ивидения создавал коллективные, влиял на органы чувств комплексно.
        Стоя рядом с проемом двери, яс любопытством наблюдал, как заметались по мастерской горе-террористы. Трое с револьверами присоединились к сопровождавшей меня компании и ринулись гоняться за фантомом по залу. Но едва настигали в одном месте, образ схлопывался, как мыльный пузырь, ипоявлялся в другом. За стеллажами, потом у станков, уящиков с металлической стружкой.
        Причем двойник, что характерно, еще и язык показывал, и рожи корчил. Апреследователи больше ярились, лупили по воздуху кулаками и арматурой. Один выстрелил пару раз. Но в неверном свете тусклых ламп так и не понял, что пули легли в цель, апризрак и ухом не повел. Зато рикошет чуть не зацепил бородача, итот отвесил горе-стрелку сочную плюху, гаркнул нечто злобное.
        Видимо, когда-то давно, до Исхода и нашествия орд Люцифера, монетка являлась детской игрушкой. Сейчас же превратилась в довольно серьезное оружие.
        Наблюдать за злоключениями бунтовщиков забавно. Как за искренне увлеченной кошкой, гоняющейся за бантиком. Но я помнил и о деле. Уловив поток эмоций откуда-то сверху, поднял голову и углядел смутную фигуру на втором уровне мастерской. Там располагался мостик, ведущий к галерее и каким-то помещениям, ккран-балке под потолком.
        Неизвестный не предпринимал попыток вмешаться, лишь с любопытством и настороженностью следил за развернувшимися боевыми действиями.
        Аккуратно продвинувшись вдоль стены, яподнялся по лестнице и на цыпочках подобрался к наблюдателю. Немолодой кряжистый мужчина с внешностью обыкновенного слесаря или литейщика. Мускулистый, плотно сбитый, спроседью в волосах и открытым подвижным лицом, черными как угли глазами. Но что-то в том, как смотрел, как двигался, как реагировал, отличало его от тех, что бегали внизу.
        Возможно, яркий огонек мысли в зрачках. Или некий флер скрытой властности.
        Вновь сжав монетку, япослал импульс власти в артефакт. Азатем слегка качнулся, позволяя подошве ботинок скрипнуть о металл.
        Мужчина ничем не выдал эмоций. Хотя для него я буквально соткался из воздуха и теней, обрывков света. Более того, лишь на миг от него повеяло испугом, азатем фон вновь выровнялся до любопытства. Скосил глаз и лениво повернулся, окинул изучающим взглядом.
        - Вероятно, убийство не входит в ваши планы, - констатировал он. - Иначе б не стали показываться.
        - Хорошо, что вы это сознаете, - вежливо сказал я.
        - Я не думал, что нас найдут так быстро, - заметил мужчина, размышляя вслух.
        - В вашем случае убежища необходимо менять постоянно, - прокомментировал я. - За перемещениями труднее уследить.
        - Здравая мысль, - кивнул он. - Я почти решился, но оттягивал момент. Тяжело передвигаться, таская за собой необходимые материалы и инструменты.
        Мужчина небрежно махнул рукой, а я мельком глянул и мысленно хмыкнул. На станках оставались весьма характерные заготовки, напоминающие стволы револьверов и ружей, корпуса самодельных гранат.
        - Предводитель такой организации должен быть осторожней, - нейтрально произнес я.
        - Вы льстите, - ответил он, улыбнувшись уголком губ. - Ялишь управляю маленькой группой людей со схожими взглядами. Иподчиняюсь более мудрым и дальновидным… имен не назову, простите.
        - Группой весьма решительных людей, - заметил я, взглядом указав на мечущихся по залу работяг, что увлеклись погоней за призраком и не догадались посмотреть вверх.
        - Жаль, не слишком умных, - пожал плечами мужчина. - Но отсутствие опыта и мозгов компенсируют преданностью идее. Придет со временем.
        - Если вам его дадут. Сучетом ваших последних действий, - намекнул я.
        - Вы о провале со святошами? - сообразил предводитель бунтовщиков, слегка поморщился. - Да, мы недооценили их ресурсы и возможности. Ктому же никто не знал, что в доме церковников водятся гностики, пусть и среди гостей. Но к успеху приблизились как никогда. В следующий раз спланируем операцию тщательнее.
        - Вам нужны деньги, - сказал я.
        - Деньги нужны всем, - ответил мужчина. - Для нашего дела тоже важны. Но не удалось достать так, найдем в другом месте. Унас есть… мысли.
        Он сделал паузу, ая мельком подумал, что картинка продолжает складываться. Ведь епископ говорил, будто Мститель пошарил в сокровищнице, атут, оказывается, революционеры так и не добыли необходимых средств. Но странно сие лишь при условии, что народный герой работает вместе с экстремистами. Впротивном случае логично.
        Радикалы потому и устроили похищение. Понимали, что для вскрытия сейфа нет ни умений, ни специалистов. Анарваться на защиту раз плюнуть. То ли дело умыкнуть пару-тройку зазевавшихся детишек богатых родителей.
        Вывод? Втом инциденте участвовала и третья сторона. Я, революционеры и некто, ограбивший Мак-Молоуни. Некто, кто знал, что я буду на приеме и гарантированно отвлеку внимание охраны.
        Вновь присмотревшись к предводителю террористов, язаметил: не пролетарий. Точнее, не урожденный. Возможно, впрошлом флотский офицер или гвард. Выправку не скрыть. К тому же речь слишком правильная. Но до пламенного предводителя революции недотягивает, слишком земной. Наверное, не соврал, что является лишь руководителем маленькой ячейки. Но верхушка подполья и не нужна, алишь те, кто покажет дорогу.
        - Вы Айомхар? - влоб спросил я.
        - Такое имя дают многим, - помедлив, хмыкнул он. Взглянул остро и внимательно, добавил: - Раз пришли не для того, чтобы ликвидировать, то для чего?
        - Нужна услуга, - вновь прямо заявил я. - И желательно, чтобы вы не задавали вопросов. Спрашивать и я не буду. После завершения сотрудничества разойдемся и забудем друг о друге.
        - Любопытно, - пробормотал он, прищурившись. - Ядумал, нас пришли вырезать. Стакими-то способностями… Авы предлагаете работу.
        - Именно.
        - Какого рода вам нужны услуги, мистер?..
        - Хочу, чтобы вы провели меня в грот некоего аристократа в верхнем городе, - сказал я, проигнорировав скрытый вопрос о моей личности. - Вобход. Так, как вы провернули с Молоуни, по канализациям или воздуховодам.
        Достав из кармана бумаги, я нашел схему нужного грота и передал предводителю экстремистов. Тот несколько мгновений изучал, апотом поднял голову и посмотрел пронзительно, криво усмехнулся.
        - Кажется, яначал понимать, что привело вас сюда. Хотите провернуть то, что не удалось нам.
        - Приятно встретить сообразительного человека. Ида, яоценил оригинальность метода. Потому жажду… хм, заключить разовый лицензионный договор на него. Заинтересованы?
        - У меня есть нужный человек, - задумчиво произнес предводитель. - Ориентируется в лабиринтах, может провести. Но мы не бандиты. Мы борцы за свободу и равенство. За будущее нашего мира.
        Я извлек из кармана статуэтку крылатой женщины и показал ему, подбросил в ладони.
        - Кто я такой, чтобы ставить под сомнения ваши слова? Но ведь сознаете, что за вещица и сколько может стоить, если сбыть проверенным торговцам? Настоящий теургический артефакт, поддерживающий иллюзию молодости и красоты. Без необходимости зарядки, без побочных эффектов. Достаточно ли будет такого пожертвования на правое дело?
        Около минуты он смотрел то на меня и статуэтку, то на бумагу в руках, то на гоняющихся за фантомом подельников. Но сделал правильные выводы, блекло улыбнулся.
        - Хм, престарелые модницы из верхнего за такое душу продадут.
        - Рыночная цена - не менее восьмидесяти тысяч. Если поторопитесь сбыть, выйдет не меньше пятидесяти.
        - Что ж, ваш вклад пойдет на правое дело, - быстро сориентировался предводитель террористов. - Имы от души отблагодарим столь доброго и щедрого человека встречной услугой. Вот только…
        - Что? - спросил я.
        - Отпустите моих друзей, - попросил он. - Ато боюсь, скоро рехнутся или поубивают друг друга.
        - Чего не сделаешь для хороших людей, - усмехнулся я, деактивируя артефакт и передавая статуэтку. - Не разочаруйте меня.
        Глава 4
        - С-сдес-сь, - сказал проводник. - Нам с-сюда. Мы прис-сли.
        - Точно? - переспросил второй сопровождающий, жилистый и мелкий мужик с неприятным перекошенным лицом и слюнявым ртом. - Яж тебя на месте прибью, мразь, если заставишь делать зряшную работу.
        - Клянус-с! Клянус-с! - жарко заверил проводник, испуганно поежившись и вжавшись в металлическую стену тоннеля-трубы. - Моя знает мес-с-сто. Мы с-с-с блис-с-скими ж-жили рядом. Тут тепло.
        - Так на фиг убрались, если нравилось? - буркнул мелкий.
        - Когда с-слиском тепло и с-сухо, тоз-з-зе плохо. Не рас-стут грибы, - пояснил проводник. - Иплес-с-сень. И кры-с-с тут начали травить. Нет еды, плохое место. Хоть и тепло.
        - Только и можете, что жрать крыс и дерьмо, - фыркнул жилистый, сильнее скорчил рожу. - То высокородные ублюдки, то бледные ушлепки. Чем я провинился, Господи?
        Последний выпад предназначался и мне. А также злобный взгляд маленьких бесцветных глаз, брошенный украдкой. Но я равнодушно промолчал. И работяга, лишенный пищи для конфликта, поворчал, но достал из сумки маленький баллон с горелкой. Усилил яркость налобного фонаря и осмотрел толстую решетчатую плиту, преграждающую путь, заросшую ржавчиной, грязью и пылью так, что она казалась пастью чудища. Высек искру, зажег горелку. Азатем оглянулся и буркнул зло:
        - Ты следи. Не хочу, чтобы в загривок вцепилась какая-то тварь.
        - Работай, - холодно ответил я. - Прикрою.
        Нужно сказать, что опасения жилистого не были беспочвенны. Пока пробирались через паутину труб и коридоров, пару раз сталкивались с уродливыми монстрами. Однажды из темноты на нас кинулись крысы-переростки - вхолке по колено, толстые, сострыми зубами и красными глазками. Отвратительно попискивая, рванулись на свет, принялись прыгать, целя в шею. Илишь когда я пристрелил четвертую тварь, стая испуганно дрогнула и отступила, разбежалась по щелям.
        В другой раз, когда пробирались мимо ямы со зловонной жижей, по маслянистой поверхности пробежала рябь, появились круги и из месива выстрелили тонкие, но сильные осклизлые щупальца. Одно захватило голень проводника, итот, истошно завизжав, рухнул на камень, его стремительно поволокло к провалу. Лишь расторопный удар молотка работяги спас бледного от неминуемой гибели. Ядобавил пару пуль в густую слизь, вместе с жилистым подхватили проводника за шиворот и поторопились убраться.
        Никто не упоминал о подобном в официальных записях. Но городские легенды полнились слухами о монстрах: пожирателях детей, мозгоедах, гигантских пауках и мокрицах, металлических блохах, блуждающих душах туату, высасывающих жизнь из встречных.
        Кто-то смеялся над историями, обзывая глупыми сказками. Кто-то вздрагивал от страха. Ая знал, что они существуют. На дне глубоких пещер, взаброшенных городах и гротах. Там, где поменьше людей. Где имелись возмущения в Изнанке благодаря деятельности Лиги или наличию искажений от множества теургических артефактов. Ну или там, где прорывалась Тьма. Ведь живое одинаково легко менялось и трансформировалось под влиянием и той стороны, идемонических эманаций, превращалось в нечто новое, чудовищное.
        Тара как минимум по двум параметрам являлась идеальным домом для монстров. Филиал Лиги с мастерскими, целый ремесленный квартал гностиков способствовали тому. Плюс аристократы, несмотря на запреты, держали под подушками приличные запасы артефактов. Что не могло не сказываться на общем фоне.
        Тьма же… Тьма тут поселилась давно. Ихоть официально оставалась в Лимбе, статичная и аморфная, но понемногу просачивалась сквозь воду и камни, отравляла столицу. Вмасштабах города оставалась почти незаметна, но порой образовывались сгустки, аномалии.
        Ну и сама по себе запутанная сеть коммуникаций не могла оставаться пустой и заброшенной бесконечно, располагала для возникновения иной жизни. Или не-жизни. Для которой и пища имелась в лице несчастных бледных. Ведь та тварь со щупальцами набросилась не на меня и не на рабочего, приданного в качестве взломщика. Куцых мозгов хватило, чтобы понять: мы ей не по зубам. Авот проводника сочла хорошей добычей.
        В тот момент я придавал самому факту наличия монстров не слишком большое значение. Есть и есть. Неприятно, наводит на нехорошие мысли о будущем столицы, но видывал и нечто похуже. И, несмотря на то что путь выдался неблизким, тревожным и местами неприятным, мы его преодолели. Причем никто не ранен, никто не погиб.
        Прокрутив в воображении последнюю пару часов, яневольно хмыкнул. Никогда бы не подумал, что реальность настолько гаже предполагаемого. Коммуникации истинно напоминали запутанный лабиринт, настоящий город в городе. Бесконечные технические тоннели, сменяющиеся машинными залами, распределительными узлами и подстанциями, совершенно внезапно превращались в зловонные канализационные ходы. Те, всвою очередь, вели к каким-то заброшенным гротам, оттуда мы крались проржавевшими трубами вентиляции. Видели и хранилища пресной воды, иперерабатывающие узлы, старые садки для разведения редких видов рыбы и кислородные станции, поднимались по узким и скользким стремянкам.
        Контрасты порой шокировали. Мы то попадали в вылизанные тоннели, наполненные светом и запахом электричества, то с трудом крались в полной темноте по норам с прогнившим полом, рискуя провалиться в никуда. Но стоит отдать проводнику должное, лишь пару раз нам пришлось переходить канализационные коллекторы. Да и то один был наполнен лишь по щиколотку, авторой пересекли по мостку из проржавевшего скользкого рельса. Ик искомому гроту мы подошли не через сточные трубы, ачерез воздуховоды. Так что, наверное, зря я расстался с плащом и натянул поверх куртки и штанов мешковатый прорезиненный комбинезон, выданный предводителем террористов. Мог бы обойтись просто сапогами.
        Откуда Айомхар выкопал такого чудика?.. Скосив глаза, япосмотрел на худого подростка с впалой грудью и жиденькими седыми волосами на тощем черепе. Типичный бледный - дистрофичный, одетый в грубую рваную мешковину. На вид страшноватая смесь старика и ребенка. Лицо неправильное и морщинистое, глаза огромные и разного цвета - один голубой, второй карий. Нос как кнопка, арот широкий, наполненный редкими пеньками зубов.
        Парень всего боялся, ежился от каждого звука или движения, втягивал голову в плечи. Иговоря откровенно, унего имелись основания страшиться. Вот и сейчас вжимался в стену тоннеля, подслеповато щурился на яркие блики от горелки, фыркал от расплывающегося дыма. Но что удивительно, вего глазах, вотличие от других бледных, сверкало любопытство и вспыхивал огонек пытливого разума.
        И в конце концов, логично же! Кому знать коммуникации, как не нищим. Живут тут. Кочуют из одного машинного зала в другой, прячутся в норах и тоннелях от опасностей. Не знаю, как приручил его Айомхар, но приобретение ценное.
        - Как тебя зовут? - спросил я.
        Бледный вздрогнул, чуть не шарахнулся. Но смекнул, что бить не стану, инесмело ответил:
        - У м-меня нет имени.
        Манера речи с обилием свистящих неприятно напоминала До, ия чуть не поморщился от воспоминания о девочке-монстре.
        - Ладно, скажи, аво все гроты аристократов можно так попасть?
        - Куда?..
        - В места, как это.
        - А-а-а… - протянул парень, пугливо оглядываясь, аособенно на работающего жилистого. - Вте, что с-строилис-сь или рас-сширялис-сь в… вот столько циклов назад. Так говорят с-старейшины. Вс-старых норы для дыхания и отходов узс-ские. Ес-с-сли не делали тайные.
        Бледный пять раз показал открытые пятерни на обеих руках. Ая мысленно восхитился: надо же, и считать умеет. Инемного осмелел, говорить стал лучше. Хоть и выглядит продуктом кровосмешения, но явно учился.
        - Надо же, - пробормотал я. Про себя отметил, что могу спать спокойно: вмой грот вряд ли пролезут непрошеные гости. - Спасибо.
        - З-за что? - удивился парень.
        - Просто так, - ответил я.
        Расстегнув молнию комбинезона, достал из кармана куртки монетку, украдкой протянул парню. Тот недоверчиво уставился на тусклый кругляш, азатем жадно схватил и спрятал где-то под хламидой, воровато оглянулся на жилистого. Тот виду не подал, но через минуту погасил факел и оглянулся, вытер пот со лба.
        - Зря кормишь, - кисло сказал работяга. - Отберут друзья. Или я. По дороге обратно. Влюбом случае без толку, прибьют его. Или сожрут в тоннелях. Средства надо расходовать разумно, атак считай, выкинул.
        - Тоесть разумнее отдать тебе? - спросил я.
        - Да, - беззастенчиво заявил жилистый. - Яточно выживу. Ипринесу пользу.
        - Спорно, - хмыкнул я. Заметил, как съежился бледный, иусмехнулся. - Будешь ходить по тоннелям, чего доброго, поскользнешься.
        - Выбора никто не давал. Не знаю, какую цену ты заплатил Айомхару, но ему не отказывают, - окрысился работяга. Помедлил и добавил: - На что ты намекаешь?
        - Ни на что, - мягко сказал я. - Добрее надо быть. Особенно к тем, от кого зависит твоя жизнь. Если отберешь деньги, изобьешь, аон возьмет и сбежит. Что ты будешь делать? Один. Посреди тоннелей.
        Видимо, такая простая мысль не приходила в голову ни одному, ни другому. Потому что глаза бледного расширились, взрачках вспыхнули недобрые огоньки. Аработяга поперхнулся словами, во взгляде заметался испуг. Но, так и не придумав что ответить, лишь махнул рукой.
        - Что? - спросил я.
        - Готово, говорю, - буркнул жилистый. - Помоги снять секцию. Дальше блок вентиляторов, сам разберешься. Ирешетки там хлипкие, из проволоки.
        - Зубами грызть? - поинтересовался я.
        - Да хоть и так, - ответил работяга, сплюнул под ноги. Но покопался в карманах и передал старые разболтанные клещи. - Одни потери от вас и неприятности.
        Продолжая ворчать, он вернулся к решетке и взялся с одной стороны. Яподошел и схватил с другой. Вместе нажали и выдавили блок вперед, снатугой уложили на пол. Вряд ли бы нас услышали обитатели грота, но лучше перебдеть. Ив тоннелях хватало неприятностей, которые могли явиться на грохот.
        Что ж, вот момент истины, как любят говорить поэты и прочие одухотворенные личности. Либо меня привели, куда следует. Либо нет. Но предводитель повстанцев должен сознавать, если выберусь и найду, легкого разговора, как в прошлый раз, не получится. Ялишь небольшую часть способностей проявил, наглядно показал, что могу сотворить.
        Оглянувшись, ямазнул взглядом по хмурому работяге и перепуганному бледному.
        - Уходите.
        Видимо, жилистый опасался, что заставлю ждать или потащу внутрь, потому что от него повеяло таким облегчением, будто сбросил с плеч гигантский валун. Даже для виду колебаться не стал, мигом схватил проводника за шиворот и поволок прочь. За поворотом трубы моргнул свет, раздались удаляющиеся звуки шагов, и вскоре я остался в кромешной темноте и тишине.
        Достав из кармана фонарик, ящелкнул кнопкой и осветил пролом в плите. Прислушался: раздавался чуть слышный шелест, прохладный воздух дул в спину, щекотал затылок и уходил куда-то вперед.
        Начнем, пожалуй.
        Осторожно шагнув вперед, яоказался в очередной темной трубе. Под ногами скрипел толстый наст пыли, вбледном свете кружились невесомые крупинки. Но не задерживались, улетали дальше. Ия шел вслед за ними.
        Вскоре поток воздуха усилился, послышался ровный гул и показалась первая преграда - как и говорил работяга, проволочная решетка, заросшая грязью. За ней мелькали лопасти огромного вентилятора, размером в полтора человеческих роста. Дальше еще один, иеще…
        Немного повозившись с клещами, яне без труда, но сделал для себя достаточно большую дыру. Пролез дальше, понаблюдал за лопастями и пришел к выводу, что стопорить ничего не надо, вращаются медленно. В нужный момент я рванулся вперед и оказался у следующего пропеллера. Преодолел аналогичным образом и третий тоже.
        Прорвав еще одно защитное ограждение из стальной проволоки, я оказался у массивной решетки-жалюзи. Чуть не выругался в сердцах - таки обманул кривомордый. Но, присмотревшись, распознал в конструкции входной коллектор рекуператора воздуха. Дальше должны быть фильтры, активная фильтрующая зона, связывающая углекислоту и водяной регенератор кислорода. Но как-то ведь те же вентиляторы должны обслуживаться, да?..
        Предположение оказалось верным, ия вскоре отыскал маленький люк. Настолько заросший грязью, что он почти сливался со стеной. Но, ксчастью, смаховиком кремальеры, то бишь механизмом запора на этой стороне. Достав набор взломщика, япервым делом взглянул через окуляры. Распознал слабенькую защитную печать. Парой штрихов стилуса разрушил ровный рисунок и подождал, пока рябь в Изнанке затихнет. Азатем, изрядно попотев и прокляв ленивых механиков грота, струдом провернул запорное колесо, пробрался по узкому техническому коридору к комнатке управления генерации атмосферы.
        По случаю глубокой ночи тут никого не обнаружилось, ия смог свободно выдохнуть. Снял и бросил подальше в технический коридор надоевший респиратор, осточертевший комбинезон. Кслову, смердело от него все же изрядно. Расправил плечи и осмотрелся, в свете индикаторов и лампочек на приборах заметил дверь на противоположной стене комнаты. Прислушался к ощущениям, высвободил эмпатию на полную.
        Темнота расцвела новыми красками и запахами. Ябудто окунулся в теплое подземное озеро с оттенками фиолетового и голубого, увидел слабые пятнышки десятков спящих людей. Лишь кое-где вспыхивало алым, обозначая тех, кто метался в кошмарах. И, как более яркие искры тревожности, лени и тоски, виднелись бодрствующие охранники, редкая прислуга.
        Потянувшись дальше щупами чувств, яуловил отзвуки боли, страха и злости, недоумения. Вынырнул из транса и открыл дверь, изучил коридор через окуляр. Определил местоположение защитных артефактов, зону покрытия и несколько успокоился - недорогие модели с ограниченным чутьем. Если не знать, где стоят, можно задеть. В противном случае обойти легче легкого.
        Скупой платит дважды. Упрямый трижды. Адурак постоянно.
        И вновь я исполнил затейливый кошачий танец из резких рывков, спокойного шага, пряток в укромных уголках. Иснова я стал будто невидимкой: когда надо застывал, бежал, прыгал, петлял. Легкой тенью просочился мимо сонного охранника на посту. Пропустил пару девушек-горничных с массивными тюками в руках. Обошел артефакт со сторожевой нитью, натянутой на полу. Пригнулся и прополз под сигнальной зоной другого. Достал еще одну мелкую монетку из кармана, кинул в соседний коридор и, когда сонный страж повернулся на звук, на цыпочках прокрался мимо.
        В данном гроте я бывал когда-то давно, вдетстве. Итеперь невольно воскрешал в памяти расположение комнат, да и схема, откопанная Дампиром в архивах, помогла. Вспоминал и мельком подмечал: жилье стало богаче, просторнее. Позолоты прибавилось. Появились статуи героев и святых в коридорах, картины известных художников, портреты. Полы устилали толстые ковры, тканные из шерсти пауков и специально выделанных водорослей. На начищенных крышках люков сверкали желтым малые гербы дома, какие-то девизы, надписи.
        Даже когда я пересек основные холлы грота, приблизился к тому крылу, где традиционно располагались склады, арсеналы, спортзалы и то, что использовалось в качестве допросных и тюрем, роскошь никуда не делась. Сие о чем-то да говорило. Ведь те же Мак-Молоуни, не бедствующий род, занимались украшательством лишь парадной части жилища, внутренняя оставалась весьма скромной, если не сказать аскетичной.
        Но и эту деталь я отметил лишь краешком сознания, вскользь, продолжая свой путь навстречу эху страха и боли. Вскоре снова наткнулся на охранника. Боец мирно дремал, сидя на тумбе для статуэтки. Я хмыкнул и как мышь прошмыгнул мимо. Еще одного бойца обнаружил на углу, прислонившегося к колонне. Застыл от испуга, ведь почему-то внутреннее чувство опасности никак не отреагировало. Но затем сообразил, что грудь бойца мерно вздымается и опадает, аглаза слишком уж неподвижны. Да и эмоциональный фон не соответствовал бодрствующему.
        А ведь талант! Или опыт. Вот так дрыхнуть, соткрытыми глазами стоя, не каждый сумеет. Но достаточно странно. Ведь им должны хорошо платить, авылететь с работы из-за такой глупости мало кто захочет.
        Мысль не успела оформиться или как-то развиться. Яснова поймал эхо чужих страданий и отвлекся. Бочком прокрался мимо спящего бойца, ускорился. Илишь когда чужие эмоции стали почти оглушать, усилием воли подкрутил внутренний регулятор. Моргнул и понял, что нахожусь в длинном коридоре, озаренном мягким желтоватым сиянием ламп в виде шаров, что торчали из пастей металлических горгулий под потолком. Стены обиты зеленоватой тканью, под ногами алая ковровая дорожка. Но воздух в контраст окружению влажный и неприятно прохладный.
        Где-то невдалеке раздавались голоса, итон говоривших не отличался дружелюбием.
        Прокравшись до ближайшего поворота, ябыстро выглянул за угол и немного расслабился. Никакой охраны - хозяева грота чувствовали себя в безопасности. Илишние уши им явно бы помешали. Ибо сквозь плохо прикрытую крышку одного из люков выбивалась узкая полоска яркого света, слышались недвусмысленные звуки, явно намекающие на активный допрос: удары, стоны, неприятный надтреснутый голос с вопросительными интонациями.
        Стиснув зубы, словно сие могло сдержать колючую волну ненависти, начавшую подступать откуда-то снизу, язаставил себя выдохнуть. Изучил подходы через изнаночный окуляр и лишь после того, как убедился в отсутствии ловушек, медленно приблизился к двери.
        - Говори! - вновь раздался резкий голос. - Где ключ?..
        - Я… я не понимаю…
        Удар. Мощный, будто лупили стальным прутом липкую глину. Инесколько запоздалый стон, волна чужой обжигающей боли, усталости и тоски.
        - Все ты понимаешь. Ормонд не мог отнести добытое кому-то еще. Ему срочно нужны деньги, и лучший способ - продать артефакт ошалевшим от жадности охотникам за древностями. Ктому же ты сам признался, что рассказал о заказе, и он заинтересовался. Амы знаем, начал разнюхивать, отыскал способ пробраться внутрь нужного помещения. Говори! Или предыдущее покажется для тебя сказкой.
        - Я… я ничего не знаю… Яже сказал, что не видел его несколько дней. Ине знаю ни о каком ключе… Прекратите. Пожалуйста.
        И снова удар, сопровождающийся хрустом и бульканьем.
        - Говори, падаль!.. - послышался новый голос, визгливый и тонкий. - Господин хочет получить ответы. Иполучит, будь уверен. Мы тебя разукрасим так, что родная мама не узнает.
        - Я не…
        Удар. Удар. Удар.
        - Остынь, Дуэн. Видишь же, опять отключился.
        - Да, господин. Простите. Может, повторить пытку с раскаленными клещами? Или иглами под ногти?..
        - А смысл? Молчит же. Итут одно из двух. Или чрезвычайно верен, что сомнительно для людей его профессии и статуса. Либо действительно не знает.
        - Господин, уж поверьте, мы выбьем то, что скрывает, дайте время. Попробуем током. Или подожжем пятки.
        - Времени как раз нет, от меня требуют результаты. Ятоже теряю терпение. Домашние скоро начнут задавать вопросы, амне их огорчать не хочется.
        - Я понял, господин. Могу предложить одну хорошую пытку. Древнюю. Знакомый отставной палач по секрету рассказал. Надо сделать надрезы на коже живота и груди, отодвинуть клещами и залить внутрь раскаленный свинец. От такого любой, пусть стойкий и подготовленный, запоет как миленький.
        - М-да?.. - заинтересовался обладатель хриплого голоса, в коем сквозили повелительные нотки наравне с нетерпением и гордыней. - Если ты гарантируешь…
        - Мамой клянусь, господин! Запоет как сирена, - угодливо поддакнул визгливый.
        - Признайся, Дуэн, тебе банально хочется помучить человека, получаешь удовольствие, - вмешался кто-то еще, сприглушенным, обезличенным голосом, словно говорил в подушку. - Купите у Лиги сыворотку правды и прекратите тратить время. Кстати, вы не допускаете, что он говорит правду? Ормонд мог придержать ключ. Или решиться использовать по назначению самостоятельно. Я предлагал проверить, но вы побежали впереди донного поезда.
        - Заткнись, а! - зло парировал визгливый. - Чистоплюй! Не ты ручки мараешь! Любые гнозис-зелья больших денег стоят. Ктому же сразу возникнут вопросы: зачем, для кого. Пытки надежнее и дешевле. Ия зуб даю - покрывает дружка. Надо надавить посильнее, ирасколется.
        - Замолчите оба, - приказал человек с хриплым и резким голосом. Помедлил, явно задумавшись, и добавил нехотя: - Вариант с сывороткой неплох. Но покупка займет время. Думать же о том, что мы поторопились или Ормонд просто придержал ключ, не хочется. Будет серьезным провалом. Ктому же тогда состоится чрезвычайно неприятный разговор. Моим покровителям нужны козыри в рукаве. Нужен артефакт, чтобы разрушить планы и пошатнуть власть… хм…
        Видимо сообразив, что вот-вот сболтнет лишнего, говоривший резко осекся. Чем воспользовался визгливый, сразу вставил:
        - Так что делать, господин?..
        - Что?.. - переспросил хозяин дома. Ирешительно отрезал: - Действовать! Кутру необходимы ответы. Любые. Вслучае провала придется действовать иначе. Но я хочу быть уверен! Делай, что хочешь. Одно условие - не убивать. Востальном можешь разгуляться.
        - Да, господин! - радостно воскликнул визгливый. - Эй, парни, работаем! Воды! Приведите в чувство! Итащите провода. Сейчас пощекочем рыбку, пока я готовлю основное блюдо.
        Сквозь щель между дверью и проемом повеяло таким злобным восторгом, что меня чуть не стошнило на роскошный ковер. Раздался плеск, звуки пощечин. Азатем сухой треск, икрик, полный отчаяния, невыносимой боли, страха. Исекунду спустя меня в полной мере окатило чужими эмоциями и ощущениями.
        В чем основная проблема эмпатов? Ав том, что мы зачастую путаем чужое и свое. Воспринимаем внешнее как внутреннее. Особенно когда целенаправленно и внимательно «прислушиваемся». Надо ли говорить, что я испытал не самые приятные секунды в своей жизни?.. Иопомнился, лишь когда крик оборвался. Усилием воли я отключил поток восприятия, привалился к стене, потный и задыхающийся.
        Словно издалека раздался повелительный голос:
        - Постойте, идиоты! Опять отключился. Идверь забыли запереть. Или хотите, чтобы на вопли прибежали дети? Если такое случится, явас скормлю рыбам!
        - Простите, господин! Не углядели, - раболепно отозвался визгливый. - Парт, прикрой люк! Поживее!..
        Раздалось недовольное ворчание, азатем тяжелые шаги. Свет, проникающий между крышкой люка и окантовкой, померк, пахнуло потом и немытым телом. Неведомый подручный схватился за рукоятку и потянул на себя. Но в этот момент я очнулся, взялся с другой стороны и уперся в пол ногами.
        - Да что за… - пробормотали за дверью.
        Я почувствовал, как дверь вновь дернулась. Ввоздухе повисла озадаченная пауза, втечение которой почти наяву послышался скрип несмазанных шестеренок в голове не слишком умного подручного. Азатем входной люк ожидаемо попытались открыть наружу. Ив эту секунду я резко дернул на себя, увлекая громилу вперед, аследом толкнул крышку обратно.
        Раздался хруст и изумленный стон, когда металл встретился с черепом, шаркающие шаги, грохот падающего тела. Достав из кобуры револьвер, янеторопливо зашел внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь.
        - Простите, что без спросу. Но обстоятельства исключительные и вопрос срочный.
        Хотел сказать со спокойной иронией, но помимо воли в голосе проскользнула ярость. А оглядевшись и столкнувшись с ошеломленными взглядами, яскрипнул зубами и едва удержался от того, чтобы не начать убивать тотчас.
        …Наверное, сие можно бы назвать пыточной. Дальняя часть небольшого зала ею и являлась: каменный пол, цепи, полки со страшноватыми ножами, клещами, пилами и сверлами, газовая горелка для прокаливания инструментов, провода, тянущиеся с потолка. Иу стены под светом ламп стальное кресло, на коем сидел некто, отдаленно напоминающий моего друга Коула. Раздетый до пояса, мокрый, вожогах и ранах, сокровавленной лысой головой и измочаленным ударами лицом.
        Его руки были привязаны к подлокотникам стула, пальцы посинели, ногтей не хватало. Левый глаз совершенно заплыл, нос распух, губы раздулись. Грудь тяжело вздымалась и опадала. Ввоздухе клубился дымок, ноздри щекотала отвратительная смесь запахов паленой плоти, крови и испражнений.
        Его мучители стояли тут же. Еще один громила, как тот, что сейчас валялся у моих ног. Тяжелый, грузный детина с пропитой страшноватой харей. Имелкий худой тип с крысиным лицом, что мелькнул в офисе Проныры. Ранее мы с ними уже сталкивались, когда эта компания пыталась напасть у порога собственного грота. Детина судорожно сжимал в кулаках провода, амелкий отирал кровь грязной тряпкой с плаща и довольно скалился… так и замерли, когда я вошел.
        Но больше меня взбесило то, что вторая часть комнаты утопала в роскоши: мягкий диван, кресла, письменный стол со светильником, бар с целой батареей бутылок и бокалов из тончайшего стекла. Рассчитано на комфорт, сделано так, чтобы хозяин грота мог со вкусом наблюдать за мучениями пленного и задавать правильные вопросы с удобством.
        Этим хозяин грота и занимался. Восседал на диване в непринужденной позе, грел в руках стакан с ромом. Аза спиной во тьме скрывался кто-то - смутный силуэт, чуть более темное пятно на фоне черноты.
        Знакомые лица. Ожидаемо.
        - Убью! - зло взревел тот амбал, коего я аккуратно усадил на пол. Бросил на меня бешеный взгляд, зажимая ладонью кровоточащий нос, иначал вставать.
        Но я не собирался дожидаться, пока до меня доберутся, начнут ломать и крушить. Не собирался давать ни малейшего шанса этим ублюдкам. Аненависть, пожирающая изнутри, требовала хоть какой-то жертвы. Ипотому я вскинул револьвер и дважды выстрелил, затем метнул взгляд на остальных бандитов. Худой соображал быстро, ибо посерел от испуга, попятился. Но я безжалостно, скаким-то мстительным удовлетворением два раза нажал на курок.
        Выстрелы показались оглушительными в замкнутом пространстве, аснопы пламени прорезали полумрак как ножи. Но когда звон в ушах поутих, раздались жалобные стоны и ругань, протяжный вой.
        Мне приходилось убивать. Когда вопрос вставал ребром: яили враг, - у меня не возникало моральных терзаний и сомнений. Ия мог быть безжалостен. Но кровь не любил и,если мог обойтись без нее, предпочитал не оставлять за спиной трупы. Грязь затягивает. Икогда для человека чужие жизни становятся пустым звуком, кажется, такой сам теряет нечто чрезвычайно важное. То и дело встречал таких, спустыми взглядами, лишенными огонька, - больше чудовищ, чем людей.
        Но здесь и сейчас было чрезвычайно тяжело отказаться от идеи целиться в ноги, а не бить наповал. Глядя на избитого Коула, жаждалось карать и уничтожать. Но я сознавал, что боль, грызущая внутренности, порождена и мной самим. Ведь виноват. Не поторопился, не пошел сразу на помощь, успокоил совесть отговорками.
        - Заткнулись, - ровным голосом приказал я бандитам. Направил револьвер в темноту, потом на хозяина грота. - Без резких движений.
        - А-а-а… - взвыл щуплый подонок, зажимая пальцами хлещущую из бедра кровь. - Ятебя зарежу, тварь! Так и знай, найду и зарежу!.. С-сук…
        - Догони сначала, отброс, - холодно обронил я. Ивогнал пулю во вторую ногу. - Но еще одно слово, тварь, ине оставлю тебе шанса.
        Мелкий урод взвыл. Больше попыток скалиться не предпринимал и затих, захлебнулся криком. Азатем свернулся клубком прямо посреди лужи, состоящей из воды, крови и мочи. Рядом с ним угрюмо сопел второй амбал, сосредоточенно зажимая рану и глядя на кровь с немым изумлением. Атретий потерял сознание от болевого шока.
        Нащупав в кармане запасной барабан, явыбил использованный и одним заученным движением зарядил новый. Ипусть в старом остался один патрон, но рисковать не хотелось.
        - Развязать! - приказал я тому детине, что остался в сознании.
        Доходило долго, но все же он сообразил. Охая, приподнялся и, отбросив оголенные провода, принялся распутывать узлы на веревках.
        - Готово, - буркнул детина. - Только он в отключке. Дуэн хорошо обработал.
        - Заткнись и подбери дружков. Оттащи в угол и свяжи.
        Морщась и скрипя зубами, амбал выполнил приказанное. Дополнительно обезоружил себя и напарников, побросал пистолеты и ножи на середину комнаты. И за это я позволил ему перевязать приятелям раны тряпками, потом жестом приказал усесться там же и не мешать. Внешне тугодум, подручный мелкого ублюдка проявил несвойственную скорость мысли и понятливость. Уселся и, взяв кандалы с ближайшей полки, защелкнул у себя на запястьях.
        - Вот теперь можно и поговорить, - пробормотал я. Повернулся к невольным зрителям и криво усмехнулся поверх дула револьвера, перепрыгивающего с одной цели на другую. - Правда, дядюшка?
        Нолан сидел, вжавшись в спинку дивана. Разом побледневший, скрупными каплями пота на лбу и вытаращенными глазами. Слишком уж быстро все произошло, неожиданно. Но стоит отдать должное, пришел в себя быстро. Ипусть испугался, но самообладания не потерял. Одарил меня недобрым взглядом, скривился.
        Все такой же субтильный. Снеприятным лицом и жидкими волосами, глазами, смахивающими на грязный лед, что прятались под массивными надбровьями. Производил бы жалкое впечатление, если бы не властность, окутывающая незримой аурой, флер злости да дорогая пижама с мягкими туфлями.
        - Ормонд, - сказал, как выплюнул, родственник, продолжая тискать в руках стакан с ромом, - как ты посмел ворваться сюда? Да ранить людей… Это… это… неприемлемо… Ятебя…
        - Дядя, - перебил я укоризненно, - выдохни, зрителей тут нет. Оставь представление для других. Ты прекрасно знаешь, зачем и почему я пришел.
        - Но как…
        - А как пробрался мимо охраны и врат, пусть останется маленьким секретом, - невольно копируя тон Талли, произнес я. - Иповерь, ясумею уйти так же легко, как и вошел.
        - Не надо бросать водяную пыль в глаза, - ядовито фыркнул Нолан Мак-Моран. - Уменя полный грот охраны. Ираз на то пошло, то ты сам пришел. Подозреваю, душа заболела, решил спасти дружка, мелкого торгаша. Или смекнул, что твои секреты в опасности. Не важно. Это лишь значит, что условия буду диктовать я.
        - Ты кое-что забыл, дядя, - усмехнулся я.
        - И что же? - поинтересовался родственник с сарказмом.
        - Револьвер у меня, - улыбнулся я шире. Имедленно, картинно взвел курок.
        Услышав металлический щелчок, Нолан на миг замер и судорожно сглотнул, взгляд стал невидящим, пустым. Затем попытался обернуться на тень за спиной, но, поняв, что скрывающийся во мраке хранит безмолвие и не двигается, скрипнул зубами.
        - Ты собираешься что-то делать? - требовательно спросил дядя через плечо.
        - Нет, - глухо ответили из темноты.
        - Заплачу втрое! - заявил Нолан. - Тебе хватит с лихвой. Обезоружь племянника, оглуши. Я не поскуплюсь.
        - Нет, - вновь раздался хриплый голос, тень шевельнулась. - Яне твой ручной убийца.
        - Проклятье на твою голову! Тряпка! - сплюнул дядя. Повернулся ко мне и, выдержав угрюмую паузу, сказал с ненавистью: - Ты не посмеешь, Ормонд. Ты пустышка! Блудный сын моего непутевого брата и потаскухи-простолюдинки. Отребье и бродяга, променявший честь семьи на невесть что, спутавшийся с такими же ублюдками. И зачем-то вернувшийся в неподходящий момент, чтобы отобрать у меня заслуженное. Признаться, впервый момент я искренне полагал, что набиваешь цену. Но, по-видимому, ты настолько глуп, что, верно, решил взять на себя бремя… Так вот, мальчик, ятебя огорчу. Настоящая власть и имя должны быть чем-то подкреплены. Как минимум деньгами, связями. Чего у тебя нет. Ипотому ты никто, ая кто-то.
        Подождав, пока он выдохнется, ясклонил голову, якобы обдумывая услышанное с глупой усмешкой на устах. Азатем выстрелил в диван рядом с ним и вновь испытал легкое удовлетворение, глядя в испуганно расширившиеся глаза.
        - Пожалуйста, не оскорбляй мою мать, итак натерпелась, - мягко попросил я. - Еще раз ляпнешь нечто подобное, ия сделаю дырку в тебе, ане в мебели. Изнаешь что? Пуле плевать, есть ли у тебя деньги или нет. Это я как бродяга и отребье говорю. Ты умрешь, ая опять исчезну. Такие вот дела. Мы друг друга поняли?..
        Теперь он приходил в себя несколько дольше. Но совладал с собой и едва заметно кивнул. Почти недрогнувшей рукой поднес стакан ко рту и сделал большой глоток.
        Оставалось лишь восхититься выдержкой. Пафосный мерзавец, но нервы стальные.
        - Хорошо, - наконец сказал Нолан. - Ты пришел за своим дружком? Так забирай, ипроваливайте отсюда! Эту партию ты выиграл, Ормонд, признаю.
        - Не так быстро, дядя, - спокойно сказал я.
        - Что? - возмутился родственник, брызжа слюной. - Денег хочешь? Или крови?.. Чего?..
        - Ответов, - коротко, но веско обронил я, прожигая его взглядом. - И поверь, я пойму, если начнешь лгать. Аесли откажешься говорить… что ж, унас целая ночь впереди, аместо вакантно.
        И тут я красноречиво скосил глаза на стальное кресло, вкоем сидел Проныра. Приятель, похоже, начал возвращаться из мира грез. Дыхание изменилось, сам слабо зашевелился. Как я и предполагал, истязали ради того, чтобы доставить как можно больше боли при минимуме повреждений. Однако же крови на нем изрядно, будто неумелые болги пытались заколоть свинью.
        И именно кровь увидел дядя. Заляпанные алыми брызгами и слюнями стены, пол в багровых разводах. Увидел будто впервые, ипобледнел чуть сильнее.
        - Проклятое семя, - процедил Нолан. - Угрожаешь, Ормонд?
        - Что ты? Бог с тобой. Если бы я угрожал, то пришел бы сюда с Рэйчил. Или Реганом. Атак, предупреждаю.
        - Если тронешь детей, ублюдок, тебе мира будет мало! Не спрячешься! Найду и порву на куски! Сгною!..
        Вот теперь я его задел. Брат отца в порыве чувств раздавил стакан в руках, но не заметил, что порезался. Пошел пятнами, сжал кулаки и дернулся вперед, будто порвался прыгнуть и вцепиться в шею. Но наткнулся взглядом на дуло револьвера и пару секунд сидел неподвижно. Азатем беспомощно откинулся назад и медленно выдохнул.
        - Вот и хорошо, - мягко произнес я. Помедлил, собираясь с мыслями, идобавил: - Знаешь, яведь не сомневался, что от тебя последует какая-то подлость. Что решишь припугнуть или подставить. Но предположить не мог, что подстроишь так ловко и хитро. Подослал сначала тех ублюдков, апотом и якобы спасителя. Спасителя, коего я знаю с детства, кому доверяю. Приглашу в дом, итам он сможет установить прослушивающее устройство. Вот так вы и узнали кое-что из моих намерений, оключе, отом, что собираюсь навестить Мак-Молоуни. Узнали и решили сыграть свою игру. Но затем что-то пошло не так… да, Бран?..
        Я поднял взгляд выше дядюшкиной головы и посмотрел на темное пятно в сумраке зала, расплывчатый человеческий силуэт. Улыбнулся и подмигнул. Ответом стало молчание в переплетении ярких струй противоречивых эмоций. Но тень шевельнулась, и раздался приглушенный, словно раздающийся через подушку голос:
        - Ты прав, Орм. На приеме меня сбила с толку та певичка. Акогда очнулся, ты уже исчез. План сводился к тому, чтобы забрать в условленном месте сумку со снаряжением, азатем проследить за тобой. Ия пытался…
        - Но не смог, - подхватил я. - Заплутал. Потом случайно вышел к сокровищнице Мак-Молоуни и решил: не пропадать же добру. Наверняка тебя снабдили нужными инструментами для взлома. Но пройти мимо следящих артефактов и пробраться в хранилище уметь надо, такому на флоте не учат.
        - У меня весьма разносторонний опыт, - хрипло ответили из темноты. - Не одного тебя жизнь потрепала. Но ты не прав, яизначально предположил, что ключ может храниться там, решил попытать счастье вместо того, чтобы искать тебя. Определенно ошибся.
        - Все равно браво, - хмыкнул я. - Артефакт не отыскал, но разжился эарами. Тоже неплохо. Вот только дядюшка хотел иного. Итогда ты вспомнил о Коуле, ведь я пару раз упоминал о моем доверенном агенте. Разыскал, предложил захватить. Внадежде, что я отдал ключ ему для продажи. Но и тут вас постигла неудача.
        - Верно, - раздался сухой ответ. Друг детства выдержал еще одну паузу и спросил: - Как ты догадался?
        - На самом деле подозревал изначально, - пожал плечами я. - Просто верить не хотелось. Меня сразу насторожила слежка, едва я вышел от юриста, где объявляли решение о наследовании. Итогда я впервые увидел Мстителя, спрятавшись в одном из технических тоннелей. Во второй раз столкнулся в библиотеке университета, застал за похищением планов Лимба. И, наконец, явстретил тебя, спешащего на помощь, когда эти… хм… господа пытались сделать меня сговорчивее. Единственная ошибка - маску пустоты ты деактивировал поздновато. Ихоть я был слегка помят, но некие подозрения закрались. Да и потом ты вел себя странно. Ихотя умело играл эмоциями, но… прокол там, несуразность тут, постоянные флюиды Изнанки. Окончательно картинка сложилась, когда я увидел мелкого урода в офисе своего приятеля и проследил почти до самого грота дядюшки.
        И вновь пауза. Звенящая, тревожная, наполненная противоречивыми эмоциями. Тень вновь дрогнула, двинулась вперед. Свет скользнул по плащу и широкополой шляпе, озарил грязные бинты, скрывающие лицо.
        Друг детства медленно снял головной убор, бросил на пол. Затем размотал повязки и вскинул голову, посмотрел прямо и внешне бесстрастно. Ивроде черты знакомы - резкие, хищные, крупноватый нос и стальные искры в серых глазах, кривой шрам на левой щеке, проседь в волосах, но вместе с тем теперь я видел перед собой совершенно незнакомого человека. Аобраз угловатого мальчишки, ранее накладывавшийся на него, изрядно поблек.
        - Мне жаль, Ормонд.
        Я не умел отличать правду ото лжи, но сознавал, что он говорит, не кривя душой. Слишком уж веяло болью. Болью, страхом, невыразимой тоской и вместе с тем - решимостью.
        - Знаю, - ответил я, целясь из револьвера. - Но коль уж так обернулось, объясни, пожалуйста, на кой хрен ты спутался с Ноланом. Чем он так тебя зацепил? И что за нелепый образ Мстителя? Понимаю, люди любят подобное. Но зачем?
        - Долгая история.
        - Пожалуй, мне некуда спешить.
        - А что говорить?.. - поморщившись, сказал Бран. - Когда я вернулся в Тару, меня тут никто не ждал. Без гроша в кармане, без дома и без друзей. Хорошую работу найти не удалось. И чтоб не протянуть ноги, таскал тюки в портовом. Ну а потом как-то созрела мысль, что надо выходить из положения.
        - И ты решил, что грабеж - лучший способ поправить благосостояние? - иронично прокомментировал я.
        - Не совсем, но в целом верно. Яотчаялся. И тут на глаза попался местный воротила, собирающий дань с торговцев, издевающийся над простыми работягами. Втот же вечер я зашел к нему в гости и поговорил по душам. Ачтобы не узнал, обвязал лицо бинтами. Потом были другие. Ясумел добыть оружие, устройства.
        - Так и появился Мститель?..
        - Народ сам придумал сказку, - вновь скривился Бран. - Да, япомогал особо нуждающимся. Иотбирать последнее у бедняков претило, старался бить по зубам тех, кто наживался на других. Люди же придумали героя.
        - Людям вообще надо верить, - обронил я. - Не в бога и ангелов, так в дьявола и чертей. Впартию, впрофсоюз, влорда. Ну или в героя, отбирающего у богатых, раздающего бедным. Но да ладно, это на твоей совести. Другой вопрос - почему Нолан?..
        - Опять же, - ответил тот, кто до сего момента скрывался под маской, - случайность. По возвращении я пошел к нему, предложил услуги, но получил отказ. А потом он как-то прознал о моих делах. Дал одно задание, потом другое, щедро платил. Затем обмолвился, что у него есть некие бумаги.
        Тут Бран замешкался. Ихотя тщательно контролировал лицо, явновь уловил ту едкую смесь эмоций, что плескалась в душе, - от отвращения к себе до лихорадочного волнения и какой-то смутной надежды.
        - Что за бумаги? - быстро спросил я.
        - Записки твоего отца. Дневник, - рублеными фразами изрек друг детства. - Он пообещал, что отдаст, если помогу ему отобрать у тебя титул лорда. Ичто в тех заметках есть некие упоминания, след. Прости, но я не могу так бросить дело. Не могу предать память человека, позволившего выжить и стать тем, кто я есть. Иесли имеется мизерный шанс найти на дне обломки «Айне», яиспользую.
        Друг детства не выдержал и осекся, его лицо исказила короткая судорога. Но взгляда не отвел. Мы смотрели друг на друга. Яс удивлением, он - свызовом и страданием.
        Господи, так вот что им движет! Вот что терзает! Ядумал, остыл и успокоился. Но он до сих пор, спустя годы не оставил надежды выяснить, что же стало с лордом Лиром. Иэта боль, эта надежда переросли в манию настолько сильную, что при выборе между слабым шансом что-то раскопать и дружбой со мной поддался страсти. Страдал и мучился, но упрямо следовал по выбранному пути в отличие от меня.
        Я-то плюнул на память отца, стер, как мел со стены. Амальчишка-прислужник, юнга и помощник верен до конца.
        В душе родился отклик - слабое эхо, длинная тоскливая нота, царапающая внутренности. Как проступивший на песке рисунок.
        Пораженно покачав головой, яне нашел слов. Но сумел собраться с мыслями, хрипло произнес:
        - Ладно. Спасибо.
        - За что? - удивился Бран.
        - За правду, - ответил я. Повернулся к Нолану и спросил: - Бумаги существуют?
        Дядя наблюдал за разговором с кислой усмешкой и явным отвращением: дескать, развели тут трагедию. Выковыривал осколки стекла из ладони, затем стал обматывать царапины носовым платком. Но едва ствол пистолета посмотрел ему в грудь, недовольно поморщился и ответил:
        - Да.
        - Где? - спросил я резко. Идобавил чуть мягче и вкрадчивее: - Вряд ли ты держишь такую мелочь в сейфе. Инаверняка собирался отдать, если б мой приятель сказал то, что ты хочешь.
        Скорчив очередную мину, Нолан со вздохом достал из кармана пижамы ключ, швырнул Брану.
        - В верхнем ящике письменного стола. Можете подавиться. Иубирайтесь наконец прочь!..
        Поймав ключ, друг детства бросился к столу, поскребся в замке и выдвинул ящик. Целую секунду завороженно смотрел внутрь, азатем осторожно достал плотный бумажный пакет. Осмотрел, вскрыл сбоку и провел пальцем по кипе бумаг, поднял взгляд на меня.
        - Благодарю!
        От него повеяло такой искренней радостью, что мне стало неловко. Но пистолет я не опустил, красноречиво перевел ствол на Брана. Восторг в его глазах слегка померк, сменился недоумением.
        - Извини, но доверять тебе уже не могу, - пояснил я. - Потому не мешай. Ивыбрось из карманов всякие гадости, ато кто поранится. Тогда все, или почти все, получат то, что хотели, ивыйдут отсюда живыми.
        Доказывать что-либо он не стал. Смущение переросло во вспышку злости, раскаяние и, наконец, в смирение. Друг детства молча кинул на пол револьвер, пару ножей и связку медальонов, закусил губу и кивнул:
        - Хорошо.
        - Взаимопонимание - это здорово, - тускло усмехнулся я. Вновь посмотрел на Нолана и сказал: - Еще пара вопросов, дядя, прежде чем я и мой друг уйдем из твоего дома. То, отчего ты решил со мной позаигрывать, понятно… титул, уважение, грот. Но зачем тебе ключ и планы Лимба?
        - Мне не нужны, - фыркнул брат отца. - Явообще не знаю, из-за чего вокруг какой-то паршивой книжки поднялась такая шумиха.
        - И даже любопытно не стало? - сказал я, приподняв бровь.
        - Стало, - признался Нолан. - Но одни доверенные ничего толком не разузнали, другие резко пропали без вести. Ия решил, что лучше знать поменьше, но спать покрепче.
        - Тогда кому понадобилось искать путь в Лимб? Кто твой покровитель, дядя? - прямо спросил я. - Икто заказчик летописи?
        - Ты думаешь, что я возьму и выложу? - скривился родственник.
        - Но мы вроде прояснили ситуацию, - заметил я и кивнул на пыточный стул. - Тогда давай иначе.
        - Да бога ради! - хохотнул Нолан. - Хочешь, режь, бей, стреляй. Но вот что я тебе скажу, Ормонд… Имея дело с определенными людьми, лучше вести себя крайне осмотрительно. Иначе потом может произойти неприятность. Не с тобой, так с близкими. Так что можешь пытать, яготов, валяй!
        - Вот как, - пробормотал я, ощущая исходящий от него поток скрытой опаски и твердокаменного упрямства. Но теперь понятно, отчего не кинулся налево и направо ославлять меня как искателя и отребье, портить репутацию. Боялся гнева покровителя больше, чем хотел заполучить титул. Итолько если б повезло с ключом, устроил бы мне показательную порку в прессе, нашел бы компромат, натравил инквизицию.
        Что ж, может, ик лучшему. Вряд ли рассказали кому-то, так что эту угрозу я устраню здесь и сейчас. Возможно, иудастся потом отмазаться от тайной службы, кто знает.
        Пошарив в нужном кармашке, янащупал золотую монетку, вытащил и сжал в кулаке. Усилием воли активировал артефакт, продолжая смотреть в глаза Нолана. И едва пальцы начало пощипывать, как взгляд дяди стал невидящим, пустым. Рот медленно приоткрылся, атело расслабилось.
        Я удерживал немигающим взглядом мгновение, прежде чем связь окончательно установилась. Жестом приказал дернувшемуся Брану стоять спокойно, асам медленно и внятно произнес:
        - Кто твои покровители, Нолан?..
        В какой-то момент почудилось, что произошел сбой и древняя вещица не сработала должным образом, адядя просто заснул. Но мышцы лица хозяина грота напряглись, из горла вырвалось сипение, вскоре превратившееся в невнятные слова:
        - Мак-к-к…. Ке-е-ейн-н-н…
        Ого! Или нет… О-го-го!!!
        Таким образом, фамилия реваншистов и флотоводцев, давних друзей и врагов правящего рода Тары засветилась и здесь. Но сие подводит к совершенно удивительным выводам.
        Судя по словам Талли, уотца Олсандера намечается крупная грызня с Мак-Гратом. Дядя же говорил, что покровитель хочет подставить кое-кому подножку, пошатнуть власть. Чьюже, если не верховного лорда?..
        Но тогда получается, что заказчиком летописи является не кто иной, как Мак-Грат! Вкрайнем случае его доверенные. Или я неправильно истолковываю?..
        В голове зашумело от обрывков мыслей, смутных предположений, ав груди зашевелился липкий холодок. Ведь не подвело чутье! Итем хуже, что замешаны Старшие семьи. Значит, грызня предстоит нешуточная. Кроме того что сам заказ чрезвычайно опасен, так и при получении награды влетит по шапке. Свидетелей могут пустить в расход, если дело щепетильное.
        А ты, Ормонд Лир Мак-Моран, умудрился засветиться. Итем самым заляпался с ног до головы. Ведь не отстанут же.
        Ключ жег кожу живота сквозь ремень и ткань. Ия едва удержался о того, чтобы не хлопнуть по поясу. Но совладал с собой, выдохнул и упрямо наклонил голову. Так. Без паники. Выход найдется. Сейчас главное узнать как можно больше, чтобы потом сделать ход, единственно верный ход. Иречь уже не идет о каких-то деньгах. На кону вещи посерьезнее.
        Хуже то, что я мелькнул перед глазами тайной службы. Эти уж точно в курсе многого и, если прознают, что замешан, сживого не слезут. Аони прознают, Талли постарается. И раз на кону политика, смахнуть с доски или использовать новоявленного лорда сам бог велел. Так что в свете последних событий поступили со Стариком верно, решив на время покинуть грот.
        Вывод? Нужно нечто весомое. То, что позволит вести переговоры на равных и даст шанс диктовать условия. Иначе Ормонда Мак-Морана спишут в утиль.
        Фоморья мать! Во что ж влез-то?..
        Облизнув пересохшие губы и подавив приступ отвратительного страха, яспросил:
        - Чем важна летопись Исхода?
        Да, Нолан ответил на вопрос, но я хотел проверить - вдруг да солгал. Однако, кмоему вящему неудовольствию, дядя сипло ответил:
        - Не-э-э…. с-с-знаю-ю…
        - Ладно. Что Мак-Кейн планируют с ней делать?
        - Не-э-э…. с-с-знаю-ю… Л-лорд с-сказал, что ис-спользует против-в… что важно…
        - Ясно, - перебил я.
        Озадаченно потерев подбородок, попытался задать еще несколько вопросов, но каждый раз натыкался либо на очередное «не знаю», или на весьма невнятные объяснения. Исие приводило к одному-единственному выводу: «любимый» дядюшка участвовал в игре как обычная пешка, исполнитель. Желая выслужиться, заработать расположение союзника и, возможно, будущего гранд-лорда. Но поступал максимально аккуратно, дабы не вызвать недовольство текущего правителя, лавировал и обтекал, хитрил. Информацию собирать пытался, но столкнулся с жестким противостоянием и тайной. Икогда необъяснимо потерял пятого или шестого шпиона, осознал: все очень серьезно.
        Нолан боялся. Ячувствовал его страх сквозь паутину печати, сковывающую разум и заставляющую выдавать ответы. Родственник явно понял, что влез в чужую игру. И жаждал одного - выйти из нее без потерь.
        И я его понимал, так как оказался в том же положении. Если не хуже.
        - Вестники! - выдохнул, когда осознал, что большего не добьюсь. Чуть не плюнул в сердцах, но удержался. Ивместо того решил: пора уходить. Хватит.
        Спрятав револьвер в кобуру, оглянулся на Коула - тот находится в беспамятстве. Вроде шевелится, но будто во сне. Затем я посмотрел на Брана. Тот отстраненно наблюдал, как допрашиваю нанимателя; пакет с бумагами спрятал под плащ. Но в глазах сквозило смутное понимание, уважение и опаска.
        - Путы истины, если не ошибаюсь, - произнес, перехватив мой взгляд, - редкая штука. На мне не испытывай, пожалуйста.
        - Ты-то откуда такие слова знаешь? Хотя не важно, всеравно ошибся. Если будешь себя хорошо вести, не придется, - мрачно буркнул я. Кивнул на Коула: - Нужна твоя помощь.
        - Ладно, - согласился друг детства. - Якак минимум должен за бумаги. Но как ты собираешься пробираться мимо охраны?
        - Ни черта ты не должен! - ответил я с прорезавшейся злостью. - Ас охраной нам помогут. Давай!
        Вместе сумели поднять лысого на ноги. Ясхватил справа, закинул руку Проныры себе на плечо, Бран подхватил слева. Подняли и поволокли к выходу. Улюка остановились, ия, усилием воли активировав второй контур артефакта, сказал дяде:
        - Встань. Открой дверь. Затем проведи нас мимо охраны к выходу. Мы твои гости. Как уйдем, можешь идти спать. Забудешь об этом разговоре и обо всем том, что связано с ключом. Забудешь, что узнал обо мне за последние пять дней. Понял?
        - Да, - ответил Нолан. Заторможенно поднялся с дивана и прошествовал к выходу. - Вы гости. Язабуду.
        Голос дядюшки изменился, стал более внятным. Сам он стал больше напоминать живого человека, ане куклу-марионетку. Лишь выглядел очень сонным и уставшим. Яобернулся и бросил взгляд на троицу бандитов-подручных, установил контакт с разумом каждого и повторил фокус с забвением.
        Бран ошибся. Уменя в кулаке лежала монетка не пут, аинструмента подороже и посложнее - бича погонщика. Таких, насколько знал, вообще штук десять в мире. Принцип действия отдаленно смахивал на узоры гипносов. Но с весьма гибкой регулировкой, стопроцентным контролем и почти без побочных эффектов. Если правильно использовать. Инадо ли упоминать, что человек без связи с Изнанкой работать с подобным инструментом попросту не сумеет? Что, узнай инквизиция о запретном артефакте, меня долго и со вкусом разбирали бы по частям?..
        - Мог бы внушить ему, что вредить тебе нельзя, - заметил Бран, видимо осознав ошибку. - Либо можно заставить отписать тебе состояние.
        - Это так не работает, умник. Не с этим, - отмахнулся я. - Внушения сильнее стирания памяти. От длительного сойдет с ума или откинет ласты. Апотом труп изучат люди в сутанах и начнут расследование.
        - Не знал о таких тонкостях, - задумчиво обронил друг детства.
        - Думай, прежде чем ляпаешь или творишь, - едко прокомментировал я. - Ине переступай черту. Не делай суждений, основываясь на молве.
        - Но…
        - Умолкни и тащи, - буркнул я грубо. Сознавал, что он хочет как-то уменьшить возникшую между нами пропасть, но раздражался от этих попыток. Ибольше бесился, сознавая, насколько по-гадски себя веду и что меня сие почему-то волнует.
        К счастью, он послушался и заткнулся, но по-прежнему распространял флер вины, горечи и раскаяния, только больше не бесил репликами. Имы двинулись коридорами грота. Впереди шел Нолан, устраняя одним своим видом угрозы в виде охранников и прислуги. Аза ним тащились мы, волоча Коула на плечах. Ихоть выглядел делец мелким, но весил почему-то весьма прилично. К тому же где-то на середине пути начал подавать признаки жизни, приоткрыл глаз и захрипел, апотом застонал. Причем в неподходящий момент, когда из бокового прохода в гостиную, через которую мы двигались, выглянул бдительный охранник.
        - Орм… Орм….
        - Да кто ж еще? - буркнул я. - Заткнись!..
        - Орм, ты за мной приш-шел, - слегкой шепелявостью из-за разбитых губ, невыразимой нежностью пробормотал Проныра. - Как ж-же я рад…
        - Да заткнись ты! - зашипел я.
        - Господин? - спросил воин, подозрительно осматривая нашу разношерстную компанию.
        - Это гости, - сказал Нолан, глядя в пустоту.
        - Я могу чем-то помочь? - произнес страж. Сделал несколько шагов вперед и положил ладонь на кобуру с электрическим шокером в виде пистолета, метающего стрелки-контакты.
        Впопыхах я не дал дяде больше реплик для ответов. Арасслаблять путы чревато тем, что начнет бороться с внушением. Ипотому я вновь торопливо сжал монету в кулаке, перенастроил схему и зашевелил губами. Повторяя мои движения, Нолан хрипло сказал:
        - Разве я звал?
        - Нет, - неуверенно ответил охранник.
        - Так проваливай отсюда и забудь о том, что ты видел. Или надо описать, что будет, если не послушаешься?..
        Управлять интонацией не смог, но скучный мертвенный голос на пару с пустым взглядом, похоже, оказал неизгладимое впечатление. Бдительный страж побледнел, апотом попятился и поднял открытые ладони.
        - Простите, господин! Ничего не видел, ничего не слышал!
        Когда охранник юркнул в боковой проход, явздохнул с облегчением, вернул схему артефакта в исходное положение. Перехватил поудобнее спасенного приятеля и упрямо потащил дальше к выходу, не обращая внимания на его попытки заговорить, объясниться или выразить благодарность.
        Нам повезло, так как больше никого не встретили. Ни прислуги, ни тем паче родственников. Только у люка дремал представительный старик с пышными седыми усами и бакенбардами, лысый и, похоже, напрочь глухой. Задавать глупых вопросов не стал. Шаркая, поплелся к вратам и потянул за рычаг, позволил пройти в шлюз.
        Кажется, уменя получилось. Зря арсенал собирал, опасаясь грандиозной драки. Спасибо революционному движению.
        Робкая надежда теплой водой омыла солнечное сплетение. Яс ехидцей помахал дядюшке на прощанье, прежде чем дверь захлопнулась. Повернулся ко второй створке, терпеливо дожидаясь, пока автоматика слегка выровняет давление и пустит наружу. Коула уж как-нибудь дотащу.
        Скрытые в стенах механизмы наконец определились с решением. Раздался шумный вздох, чмоканье, натужный гул движков и металлический лязг, когда провернулся маховик кремальеры. Над дверью вспыхнула зеленая лампочка, после чего створка мучительно медленно отползла влево.
        «Забавно, кстати. Эхо прошлых эпох прячется даже в таких мелочах, внашей речи и мозгах, - мелькнула отстраненная мысль совершенно не к месту, - ведь правильно говорить: крышка люка. Астворка - это нечто из древности, когда двери сплошь были деревянными, иногда состояли из двух половинок. Но даже я постоянно путаю, ведь это сидит где-то в подкорке, передается от родителей, от прадедов… Есть слова, скоторыми ты вроде бы сроднился…»
        Поняв, что после пережитого думаю о всякой чепухе, яотмахнулся от мысли.
        Не дожидаясь, пока люк откроется полностью, мы протиснулись в образовавшуюся щель, оказались на небольшой площадке перед гротом, озаренной неверным светом фонарей, спарой-тройкой статуй героев-туату, невысокой декоративной оградкой из кованых стальных прутов.
        Тихо и несколько зябко после теплых покоев, пахло плесенью и солью, машинным маслом. Блики сонно играли в маленьких лужицах, скользили по рельефам и узорам искусной резьбы и лепнины, украшавшей стены. Сверху капало, аиз вентиляционной решетки неподалеку с шипением вырывался воздух, трепал одежду и волосы. Площадка плавно вытягивалась и вливалась в улицу-тоннель, заполненную спокойным мглистым сумраком. Вдалеке виднелись арки и лестницы, движение огней большого проспекта, шум тележек и шагов, голосов прогуливающихся аристократов. Тут же царило безмолвие, белесая мгла вялыми язычками сочилась из решеток канализационных коллекторов.
        Бран двинулся вперед, но я уперся, идруг детства вынужденно остановился. Оглянулся, непонимающе моргнул:
        - Что…
        Теплота в груди сменилась сначала зыбким холодком, апотом лютой стужей. По спине поползли отвратительные мурашки, амысли заметались в поисках выхода. Левая ладонь, где осталась метка после встречи с кошкой-тенью, отвратительно заныла и зачесалась.
        Знакомое ощущение слежки, испытанное дважды, окатило, как из ведра. Как и потоки эмоций сразу нескольких людей. Яуловил сосредоточенное внимание, скуку и злость, угрозу, почти увидел скрывающихся неприятелей у выхода в арки и боковые ходы.
        И, наверное, яподсознательно потянулся к Тени, потому что на краткое мгновение мир вокруг посерел, апосреди улицы, шагах в пятидесяти от грота Нолана, проявился расплывчатый силуэт долговязого человека с рогами.
        Да что за дрянь! Не одно, так другое! Ивозвращаться нельзя, врата шлюза закрываются медленно, неведомые враги успеют настигнуть. Идти вперед тоже проблематично - умело окружили и зажали. Не будь спутников, попытался бы сбежать. Или разорвать дистанцию, растянуть преследователей и разобраться с каждым поодиночке. Но есть ли выбор?
        Все это яркой вспышкой отразилось в мозгу. Доли секунды… а затем до меня докатились «отзвуки» волнения и предвкушения, охотничьего азарта, ждущие в засаде сдвинулись с места.
        - Держи Коула! - рявкнул я Брану, сваливая дельца со своего плеча.
        Нащупал в кармане пузырек и, не раздумывая, швырнул вперед. Сам отпрыгнул и попытался выхватить револьвер. Раздался хлопок, яркая вспышка озарила тоннель, чуть не выжгла глаза, выхватив из полумрака силуэты стремительно приближающихся нападающих. Но едва я прицелился, как воздух и Изнанка пошли рябью и прямо из пустоты вышел кто-то массивный, широкоплечий.
        Руку ожгло резкой болью, осушило, аоружие отлетело прочь. Язашипел, ушел в кувырок, выхватывая из карманов один из кастетов. Ударил ближайшего нападающего в скулу, каким-то образом просчитав движение, отбросил на добрый десяток шагов. Развернулся и отпрыгнул опять, пропуская у живота росчерк холодной стали, сблизился и мощно, со злым удовлетворением вбил кусок металла, опутанного Изнанкой, вребра другого врага. Раздался хруст, полувсхлип-полукрик, илюбителя острого впечатало в стену.
        Но на том удача закончилась. Сначала я услышал крик Брана, начал разворачиваться. Апотом первый из нападающих снова невероятным образом оказался рядом, ия смекнул: не успеваю. Извернулся, попытался влепить по касательной. Кастет совершенно неожиданно издал звон, высек искры, ируку отбросило как пружиной - какая-то защита.
        В следующую секунду дыхание вылетело из груди, а мир затянуло тьмой. Потолок и пол поменялись местами, яздорово приложился локтями, затем треснулся затылком. Почти целую вечность провалялся в объятиях удушающей боли, пытаясь вдохнуть. Кое-как преодолел накатившую слабость и звон в ушах, глотнул сырого воздуха, перевернулся и встал на одно колено, сморгнул слезы.
        Надо мной нависала густая тень.
        Подняв глаза, янедоверчиво уставился на Лиама. Искусственный глаз старшего ученика Дампира холодно поблескивал, изуродованное шрамами лицо подергивалось и кривилось в подобии гадкой ухмылки.
        - Думал, убежишь от меня?
        Звон в ушах стал гуще, проник в голову. Мир тошнотворно закружился. Япопытался подняться, оторвал от пола чудовищно тяжелые руки, начал со скрипом разгибать колени. АЛиам наблюдал за этими потугами с гримасой гадливого любопытства.
        - Слабак и ничтожество, - констатировал, устав ждать. И ударил повторно. Каким-то ленивым, будничным движением кулака.
        Яркая вспышка выжгла глаза, амир развалился кусками битого стекла, обнажив пустоту забытья. Но перед тем как окончательно потерять сознание, яиспытал обиду. На превратность судьбы. На то, что у меня отобрали мою победу. Ииз-за того, что оказался абсолютно беспомощен, хотя готовился к любому повороту событий.
        Я ведь почти вышел сухим из воды. Почти… Не хватило каких-то секунд.
        Глава 5
        Холод властвовал тут безраздельно. Предвечный, всемогущий, свирепый и бесконечно голодный. Свистел и выл в пустоте порывами ледяного воздуха, бросался на тени, кусал острыми зубами. Но серый мир, похожий на набросок художника, выполненный углем, никак не реагировал на ярость. Смутные силуэты возникали и пропадали - животные и люди, какие-то строения, полузабытые фигуры, название коих стерлось и забылось во тьме веков.
        Деревья, лес… - вспомнил я названия, блуждая как призрак среди высоченных колонн, разрастающихся кверху кривыми извилистыми отростками, сочащимися дымом из ветвей и стволов, мертвых и пустых. Под ногами хрустело, острые черные стебли ломались как стекло. На грани видимости чудилось смутное движение, из чащи за мной наблюдали обладатели узких глаз-щелок, анад головой метались странные существа.
        Птицы. Наверное, птицы.
        Но едва я попытался присмотреться, как мир поплыл перед глазами. Иугольные стволы остались далеко за спиной, превратившись в черную массу. Над головой простиралась бескрайняя пустота, по которой плыли клубы дыма, мелькали точки уже знакомых существ, скользящих в потоках воздуха.
        Облака. Небо…
        Я стоял в низине, между странных наплывов почвы, на мосту. Внизу застыла скованная лютым холодом вода, черная, как поток сажи, впереди угадывались силуэты домов, ана вершине… холма - должно быть, это холм - располагалось монументальное и массивное строение с высокими стенами, башнями со шпилями, черным зевом входа за раскрытыми настежь воротами.
        Впереди среди домов мелькали тени, напоминающие людей. Расплывчатые, как чернильные кляксы, - дымные, без лиц, без глаз и ртов. Иони словно бы жили: куда-то шли, чем-то занимались, мастерили и ломали. Но, присмотревшись внимательнее, становилось ясно, что сие - лишь имитация, игра, какое-то зацикленное событие, раз за разом повторяющееся по чьей-то прихоти. Пустые глаза смотрели на меня и не видели, рты открывались и не издавали звуков.
        Но, как ни странно, страха я не испытал. Боль - да. Холод. Одиночество. Окружающее я воспринимал без эмоций, с отстраненным любопытством. Хоть и понимал, что не сон. Или не совсем сон.
        Воспаленное сознание может нарисовать что угодно, но не настолько органично и целостно. Не может восстановить отзвук настоящего мира. Просто потому, что создает иллюзию из виденного и пережитого: из готовых блоков, но сами кирпичики формировать не способно. Ипотому в кошмарах всегда будут бреши, спомощью коих нетрудно разорвать ткань наваждения.
        Этот же мир, хоть и выглядел как тень, но я чувствовал и отчего-то знал, что являлся настоящим. Или срисован с настоящего. Кое-что видел на картинках, иллюстрациях книг. Но многие вещи вводили в ступор. Вот, кпримеру, что за странный идол у того дома, вокруг коего играют дети? Из комков черного снега, сведром на голове и искаженным подобием лица?..
        А вон то животное? Вроде смахивает на… лошадь, да, лошадь… но слишком маленькое, уши длинные. Инагрузили на тварь невообразимо огромные тюки.
        Странно, очень странно.
        Еще удивительнее, что воздух в те времена не был такой ценностью, как сейчас, алюдям не нужны были браслеты с датчиками, спаскомплекты, рекуператоры и регенераторы, скафы. Пресная вода текла по земле, падала с небес, аеда росла сама собой. Да, пусть мир и являлся лишь тенью, но увлекал, будоражил разум и воображение.
        Я поймал себя на мысли, что застыл как истукан и пытаюсь вспоминать названия тех или иных предметов, явлений, вещей. Пытался разгадать предназначение и смысл. Однако вновь взглянув на строение на вершине холма, вздрогнул. Померещилось, что над ним собрался мрачный дым… нет, облака, тучи… оттуда слышатся призрачные голоса. Они завораживали, притягивали внимание, звали.
        Голова закружилась, холод стал сильнее. Вдруг узкая дорога угодливо ткнулась в ноги. Ия принял приглашение, ибо сообразил, что нужно двигаться. Побрел к вершине холма по городу, населенному призраками людей и животных. Мимо домов и деревьев, под бесконечной пустотой, зовущейся небом. Исловно почувствовав мое желание ускориться, мир потянулся навстречу, путь резко сократился. Ворота далекой вроде бы крепости оказались в паре шагов, под ногами заскрипел подъемный мост.
        Стало холоднее, заломило в каждой клетке тела, даже, казалось, замерзли мысли. Но я шагнул внутрь, чувствуя там чье-то знакомое присутствие. Преодолел длинный темный тоннель и очутился во внутреннем дворе, пустом и безликом, окруженном высоченными стенами. Все здесь дышало древностью и запустением, былым величием и силой, что поблекли за столетия и эоны, - иэто внушало трепет и уважение.
        Там же, посреди круга изломанных валунов, стоял каменный трон, где сидела обворожительная женщина. Совершенно обнаженная, укрывающаяся лишь прядями собственных густых черных волос. Волос, что отросли до пят и тянулись дальше, как побеги проникая в щели между камнями плит.
        Увидев ее, яостановился, пораженный внезапным чувством, будто где-то мы уже встречались. Впился взглядом в утонченные черты и идеальную фигуру, авоображение словно само собой дорисовало острые зубы, щупальца, чешую… До. Но в то же время не совсем. Двор крепости как-то странно мерцал, и порой сквозь силуэты пробивались очертания знакомой пещеры, подземного озера.
        Глаза женщины, до сих пор взиравшие на окружающее с бесстрастностью статуи, ожили, зрачки сузились, агубы изогнулись в ухмылке.
        - Я впечатлена, Мак-Моран, - сказала она. - Не думала, что ты так скоро сумеешь сюда прийти. Видимо, когда бьют по голове, активируются скрытые резервы. Раньше для подобного использовали специальные ритуалы, зелья и техники, позволяющие уйти в транс глубже любого сна, на грани смерти. Атебя вышибло с потерей сознания. Следовало раньше выписать тебе оплеух. Но вот незадача, ты, хитрый лис, заставил поклясться, что не наврежу. Пришлось пойти на риск, на какое-то время избавить тебя от своего присутствия, перестать оберегать. Но я угадала. Кровь решает! Не зря я выбрала твой род.
        До рассмеялась. Мелодично, без тех визгливых ноток, ккоим я привык. Аволна тепла, прилетевшая от нее, слегка растопила холод. Ядаже смог поймать мысль за хвост, облачить в слова:
        - Что за место?
        - Эхо. Память. То, что когда-то существовало. Мир под миром, где обитают заблудшие души, где я и остатки моих людей прятались от вас, пришельцев и чужаков. Последний оплот, откуда вели войну с тебе подобными. Мир-спасение, могила и тюрьма. Но лишь твой разум здесь… тело не готово, не выдержало бы подобного. Иты наловчился немного использовать дар, но для полноценного перехода нужно долго учиться.
        - Тень, - сорвалось с онемевших губ.
        Насмешливые искры в глазах угасли, алицо на миг дернулось в судороге.
        - Откуда ты услышал это слово? - спросила она быстро. Глаза загорелись тусклым желтоватым сиянием, амир вокруг исказился, в углах двора заклубилась тьма.
        - Пришло на ум, - нашелся я, отчего-то не желая упоминать Мерти. Мотнул головой, отгоняя остатки сонной одури, ипосмотрел с обычной для себя иронией. - Аты выглядишь иначе.
        - Сейчас я в истинном обличье, - фыркнула До. - Издавна повелось, что мой народ проявлялся в эри лишь частично. Ипотому лица искажались, мы выглядели как… как…
        - Чудовища, - подсказал я. Перехватил яростный взгляд, виновато развел руками: дескать, прости, из песни слов не выкинешь.
        - Да, - подтвердила неохотно. - И чем дольше находишься тут, тем ужасней выглядишь там. Кроме того, Тень начинает проникать в тебя, растворять, привязывает. Янашла способ выжить без перехода в эри, но…
        Женщина осеклась, видимо сообразив, что и так сболтнула лишнего. Ая осмотрелся вокруг, начиная если не прозревать, то подозревать о планах загадочного существа.
        Рассказы бродяги-туату и ее же слова, атакже окружающие пейзажи - все сложилось в некую картинку из предположений, намеков и фантазий. Ипусть я не знал, кто она на самом деле, но кое-что уже понимал. Кпримеру, что спряталась тут в незапамятные времена. Возможно, от Туата де Дананн. Или от сыновей Миля. Аможет, иот Люцифера. Спряталась, предварительно связав себя взаимными клятвами с моей семьей, впала в спячку, надеясь когда-то пробудиться и вернуться в реальный мир. Иименно для того я ей нужен - чтобы выпустил. Пришел сюда, помог.
        Но готов ли я это сотворить? Ведь не знаю, кто или что вырвется в итоге в мой мир. Не знаю, какими силами существо обладает и какие цели преследует. Исмогу ли?..
        Вновь присмотревшись к локонам, что цеплялись за каменные плиты, яудивленно приподнял бровь. Перехватил взгляд До и вздрогнул, осознав, сколько в нем злобы, тоски и надежды. Присел на одно колено и попытался поддеть одну прядь пальцами, но та истончилась, превратившись в дым, ивновь приняла изначальную форму. Вместе с тем усиливалось ощущение: волосы крепче закаленной стали, являются лишь видимым проявлением какой-то связи.
        От До повеяло разочарованием. Но внешне она ничем не выдала эмоций, лишь ободряюще улыбнулась и уверенно сказала:
        - У тебя получится. Ты выпустишь меня отсюда.
        И такая гипнотическая сила проскользнула в голосе, что я снова потянулся к прядям. Но мотнул головой, замер и скрипнул зубами, борясь с ее волей. Поднял взгляд и холодно улыбнулся.
        - С чего ты взяла, что стану? Кажется, наш договор не подразумевал подобного. Хватит с тебя и того, что досаждаешь, смоей помощью выглядываешь наружу.
        Видимо, попал в цель, так как она задохнулась. Побледнела сильнее, сжала пальцами подлокотники трона с такой силой, что по камням расползлись мелкие трещинки. Глаза полыхнули яркой желтизной, а сквозь образ красивейшей женщины почти проявился зубастый монстр. От нее повеяло яростью, страхом и болью запертого в клетке зверя.
        - Мы можем заключить новый договор, - предложила она.
        - Нет, - ответил я.
        - Ты не знаешь, от чего отказываешься.
        - Я не знаю, на что я должен согласиться. Расскажи, кто ты. Объясни, почему так рвешься наружу.
        - Разве непонятно? - прошипела она зло. - Яхочу чувствовать! Яхочу жить! Хочу быть тем, кто я есть! Ане медленно растворяться среди теней.
        Стоит признать, для древнего и наполовину обезумевшего существа До обладала великолепной выдержкой. Ибо сумела немного успокоиться, вновь изобразила улыбку. Ичисто по-женски дернула плечиком, отчего волосы чуть скользнули, обнажив великолепную грудь и плоский живот. Иу меня перехватило бы дыхание… в иной момент, не отвлекись я на резкую боль в ноге… Опустив голову, столкнулся взглядом с кошкой-тенью, сидящей рядом и царапающей когтями мою щиколотку.
        Откуда появилась? Как подкралась?.. Яне знал. Но почему-то не сомневался, что это та самая, что спасла меня в библиотеке университета. Та, которую сумел схватить в келье епископа.
        Тень смотрела на меня с ехидной насмешкой и продолжала впиваться когтями глубже, как настоящее животное, требующее внимания. Ивместе с нарастающей болью я почувствовал гул в голове, странное тепло, амир вокруг на краткую секунду обрел цвета, ощущения обострились.
        Меня накрыло потоком эмоций. Чистым, ясным, без искажений и фона. Яростью и болью, одиночеством, надеждой, ненавистью, жаждой власти и величия. Ина краткий миг померещилось, что я способен читать… нет, не мысли… но образы. Так как в сознании замельтешили полустертые картинки, голоса, ощущения. Как эхо. Как отражение в воде.
        Жаждала мести. Жаждала жизни. Но первого намного больше, чем второго. Хотела вернуться любой ценой и стать тем, кем являлась когда-то. Вернуть к жизни свой народ, что обратился в тени за столетия пребывания тут.
        - Нет! - прорвался сквозь гул в ушах яростный крик. - Ты служишь мне! Мне-э! Уйди от него! Брысь! Не смей!..
        Наваждение отхлынуло. Яморгнул и уставился на кошку. Ата оскалилась в ухмылке, потерлась о ногу ушастой, словно дымной головой ииспарилась, оставив после себя удивительную ясность и свежесть сознания.
        Что произошло?
        Но ответа я не получил. Ивместе с тем понял слишком многое. Опять посмотрел на До и твердо произнес:
        - Я не стану тебе помогать.
        Она зашипела как змея, рванулась из кресла, пытаясь разорвать путы волос. Но закричала от боли и обессиленно рухнула обратно.
        - Ты-ы… Ясожру твои косточки, Мак-Моран! Яуничтожу тебя!..
        - Ну попробуй, - легко согласился я. - Вроде проговорилась, что зависишь от меня. Если умру, кто тебе вообще поможет?..
        - Я найду другого из твоего рода, - рявкнула До. - Посговорчивее.
        - Ищи, - махнул я рукой. - Младшая ветвь того и ждет. Искажу честно, если отстанешь от меня, скажу спасибо. Отдам и титул, и грот, еще и доплачу.
        - Я сведу тебя с ума и заставлю выполнять свои приказы!
        - Боюсь, поздно. Начал привыкать.
        - Я выпью твою душу!
        - Господи, - пробормотал я, с тоской глядя в небо. - Да сколько можно? Зачем ты создал женщин? Ведь так хорошо начиналось: рай, зверушки, птички. Апотом Люцифер, бабы… Чем мы так провинились?..
        - Твой бог тебе не поможет, Мак-Моран! - фыркнула До.
        - А я не стану помогать тебе, - непоколебимо ответил я, встретив бешеный взгляд спокойствием. - Не собираюсь становиться тем идиотом, что сделает нашему миру хуже, чем сейчас.
        - Я могу дать тебе силу, - сказала она, вновь немного успокоившись и глядя исподлобья. - Ты возвысишься. Познаешь древние искусства.
        - От угроз к подкупу, - ухмыльнулся я. - Предсказуемо.
        - Без обучения ты погибнешь, - заявила До. - Тень сожрет тебя.
        - Значит, найду других учителей, - пожал я плечами. - Или книги. Но, так или иначе, разберусь.
        Наверное, лишь сонное отупение, так и не отпустившее до конца, блокировало страх. Абояться следовало, так как волосы женщины обратились облаками Тьмы. Мрак плескался и в ее взгляде. Холод стал практически невыносимым, амгла в углах двора обрела форму и обратилась сотнями теней-кошек, алчно наблюдающих за мной. Ив их глазах в отличие от той, первой, ни насмешки, ни любопытства. Лишь отражение ярости и бешенства, испытываемое пленницей данного мира. Жаждали накинуться, разорвать на части. Но нечто мешало, заставляло держаться на расстоянии.
        Болела левая рука. По пальцам пробегали колючие темные искры, порой обращаясь язычками призрачного пламени. Ичто странно, огонь реагировал на мысли, стремился принять какую-то форму, но, не успев обосноваться в одной, вновь обращался в нечто хаотическое, движущееся.
        Несмотря на страх, абсурдность ситуации я осознавал. Пафосные фразы, как в старинных романах, угрозы, общую иллюзорность обстановки. Это больше смахивало на диалог из каких-то древних сказаний. Иоттого хотелось расхохотаться. Наверное, так бы и сделал, если бы не холод и боль. Если б не смутное воспоминание о том, что я потерпел поражение, попал в руки Лиама и где-то там воистину нахожусь на пороге смерти.
        Когти первой кошки-тени обострили не только восприятие, но также память и разум. Ия начал все быстрее вспоминать, кем являюсь, куда шел, что делал, кчему стремился. Пробуждение, всвою очередь, странным образом изгоняло холод. Авместе с теплом таяли и стены мира, внебе появлялись прорехи, колонны и камни рассыпались в труху. Сквозь фантомные ощущения пришли иные: страшно заныли запястья, стрельнуло болью в голову и ребра, перестало хватать воздуха, горло перехватило удушьем.
        И лишь До на своем троне продолжала казаться реальной. Но тоже менялась: сначала волосы обратились змеями, затем тело обросло чешуей и шипами, появились паучьи лапы. Лицо превратилось в оскаленную морду, аво рту возникло несколько рядов острейших треугольных зубов. Язык стал раздвоенным и длинным, апальцы обзавелись когтями.
        - Нет! Ты не уйдешь! - закричала она. - Не сейчас, когда так блис-ско…
        Пленница Тени потянулась разом удлинившейся рукой, зарычала. Но когти схватили лишь пустоту. Ая испытал нечто сродни падению в яму: боролся с тошнотой и головокружением, пытался вздохнуть.
        - Я найду тебя, Мак-Моран! - взревели Тени. - Найду!.. И тогда ты покоришься!..
        «Да черта с два!» - хотел сказать я. Идаже открыл рот, но ощутил… соленую воду. Задохнулся, булькнул, захрипел. Попытался отмахнуться от льющегося на лицо потока и совершенно неожиданно осознал: нахожусь в другом месте.
        - Орм! Орм! Ты жив?..
        Голос долетал откуда-то издалека, прорываясь сквозь тьму и гул в ушах. Смутно знакомый, снотками беспокойства и паники. Иодновременно я почувствовал холод камней под спиной, боль в разбитом теле, жжение кожи на лице. На миг замер, пораженный мучительным непониманием и раздвоением: слышал и ощущал Тень, но уже находился в реальности.
        - Орм!..
        По щекам снова похлопали и плеснули ледяной водой. Яосознал, что сейчас последует очередной замах, иразлепил непослушные губы:
        - Коул, еще раз так сделаешь, ия буду вынужден тебя поколотить.
        - Жив, - скаким-то удивлением и невероятным облегчением выдохнул делец. - Не представляешь, как я рад. Ты долго не приходил в себя, почти не дышал, пульс не прощупывался. Ия думал, опять останусь…
        - Тоесть испугался ты не за свою жизнь, атого, что будешь в одиночестве? - пробормотал я.
        Боль, до того далекая и невнятная, обрушилась с удвоенной силой. Голова трещала и гудела, как котел, многострадальные ребра ныли, ив целом было такое чувство, будто меня долго и с удовольствием избивали. Что, вероятно, не так уж далеко от истины. Итут верно холодно, аиз одежды, насколько я сознавал, оставили на мне лишь исподнее. Валялся я не на мягких перинах, ана грубых камнях.
        Одно из тех чудесных пробуждений, которых бы лучше и не было. Ко всему прочему, из головы не выветрился теневой дурман иллюзорного мира. Вушах то и дело рождались шепотки, свет и тени вокруг играли в чехарду, цвета то исчезали, то появлялись. И, вероятно, сейчас жутко ныла левая ладонь. Но, ксчастью или к худу, кистей рук я вообще не чувствовал.
        - Э-э-э, ну зачем к словам придираться? - смутился Проныра. - За тебя переживал.
        - Верю, - мрачно ответил я, стараясь проморгаться. Веки слиплись, опухли изрядно, и как я ни силился, но полноценно прозреть никак не мог. Адотянуться до них мешало то, что банально не получалось пошевелить пальцами - веревки пережали сосуды, иконечности наглухо потеряли чувствительность. - Иты решил, если зальешь мне нос и рот водой, ясразу очнусь? Тот, кто учил тебя основам оказания первой помощи, обязан гореть в аду… Стоп! Апочему в одиночестве? Где Бран?
        Совладав с собой, ясумел продрать глаза и чуть не застонал - голова затрещала с удвоенной силой. Но сквозь пелену слез сумел увидеть измученное и осунувшееся лицо дельца. Разглядел и место, куда нас притащили - металлическая клетка посреди небольшого зала. Или скорее какого-то заброшенного склада, судя по нескольким стеллажам у стен, тусклым фонарям с сеткой-защитой и прогнившим в ржавую труху ящикам.
        С потолка обильно капало, вода плескалась и на полу. Оставалось удивляться, как тут сохранился маленький незатопленный участок. И как до сих пор никого не убило током, ведь где-то в темноте я ясно разглядел и ощутил характерные искры и треск разрядов: ввоздухе витали запахи крови, соли и горелой оплетки. Имелась пара выходов, без дверей или запоров - темные норы. Вуглу с натугой хрипел вентиляторами и бился в последних конвульсиях старый рекуператор.
        - Ты о том парне? - печально спросил Коул, более жалкий без своего костюма, в подштанниках, спокрытым кровью и синяками лысым черепом. - Тут. Дышит пока. Но не знаю, насколько хватит. Когда тебя вырубили, он бросил меня и кинулся на помощь. Двоих разбросал, но нарвался на нож.
        Нож?..
        С трудом встав на четвереньки, яувидел чуть сбоку лежащего на спине друга детства. Подполз и тщательно осмотрел, потрогал пульс и выругался.
        Дело дрянь! Выглядел Бран отвратительно. Рубашку ему оставили, но в осклизлой кровавой пленке. Икровь сочилась из глубокой раны на груди. Дышал тяжело, схрипами, лицо посерело, углаз залегли черные тени. Явно задели внутренние органы, но без инструментов тут бессмысленно браться за какую-либо помощь. Вситуации с Фергюсом у меня имелись в запасе крохи энергии Изнанки, атут ничего, ободрали, как чешую с рыбы.
        Вот так… тоже вроде получил желаемое и потерпел поражение в шаге от цели. Как и я. Но злорадствовать отчего-то не получалось, как бы ни злился.
        - Как он? - спросил Проныра, струдом поднявшись на ноги и застыв за плечом.
        - Паршиво, наверное, - ответил я. Надорвал рубаху Брана и, сделав несколько тампонов, закрыл рану. - Сложно сказать.
        - Плохо, - искренне огорчился делец. - Яего не знаю, но достаточно, что твой знакомый. Надеюсь, выкарабкается. Сдругой стороны, мы живы, азначит, шанс есть. Надо подумать, как выбраться.
        - Сколько оптимизма, - скривился я. Асам подумал, что приятель не был бы так добр, если бы знал, что именно Бран его сдал. Ичто стоял за спинами мучителей, не предпринимая попыток облегчить участь.
        - Я трижды готовился к встрече с боженькой, - признался Коул, - пока твой дядюшка вопросы задавал. Устал себя отпевать заранее. Да и ты ведь пришел…
        - Ага, - сраздражением обронил я. Хотел добавить что-нибудь едкое и злое, но осекся. Вконце концов, он пострадал из-за меня. Ия затянул со спасением. Пусть ради Фергюса, но затянул вполне осознанно и расчетливо.
        Иронично как-то вышло. Каждый из друзей за последнюю пару суток подсунул мне жирнющую болговскую свинью. Фергюс. Коул. Бран. И вроде по-человечески понимаю. Но Вестники! Как же я зол!.. Зол и оттого, что сам далеко не ангел и что тоже поступал по-свински, подставлял их. Зол, что глупо попался в ловушку. Что остался беспомощен, когда должен быть во всеоружии.
        Бешенство, долго вскипавшее в душе, наконец пробило заслон. Ия осознал, что кусаю губы.
        Лысый друг, видимо, почувствовал нечто. Потому что напрягся, азатем спросил с опаской:
        - Орм, что такое? Что случилось, дружище?..
        - Это я тебя хотел спросить, дружище, - передразнил я. Обернулся и метнул испепеляющий взгляд, криво ухмыльнулся. - Объясни, родной, где, дьявол побери, моя субмарина?!
        Господи, как же давно я хотел выдать эту фразу! Иплевать, что обстановка и близко не располагает к такого рода разговорам. Плевать, что ляпнул не в тему, аиз желания спустить пар. Но, судя по опешившему лицу Проныры, частому морганию и перекошенному рту, удар достиг цели. Попросту не сообразил, чего от него хотят.
        - Э-э… - промычал делец. - Какая субмарина?..
        - Моя, дорогой, моя!.. - рявкнул я. - «Бегущая кошка»! Кому ты сдал в аренду? Почему до меня доходят вести, что ее взяли на абордаж где-то на пограничье, апотом утопили? И почему от документов явно смердит наркоторговлей?
        - Что? Утопили?..
        - Представь себе!..
        Посерев лицом, Коул отшатнулся. Долго молчал, глядя в пустоту и судорожно сглатывая слюну. Азатем медленно поднял голову и тяжело вздохнул.
        - Я им должен.
        - Вот как? - издевательски хмыкнул я.
        - Ты не понял, - скривился делец. - Сильно должен. Ине кому-то, асиндикату. Планировал заплатить, договорился о рассрочке. Но они резко изменили условия сделки, накрутили проценты. Апотом предложили скостить долг, если найду им корабль для срочного рейса.
        - Мог отказаться и послать к дьяволу.
        - У них мой племянник. Мелкий решил, что может обмануть такую организацию, придумал кое-какую аферу. Но вполне закономерно попался. Ая не мог оставить сестру в беде.
        - У тебя есть сестра? - изумился я. Моргнул, отгоняя образ лысой дамы с лицом самого Проныры, зябко поежился. Привидится же такое!
        - Представь себе, - мрачно кивнул Проныра. - Хотя я и не распространяюсь о родственниках. Смоей работой лучше перебдеть… Не важно. Суть в том, что предложили альтернативу. Идали понять: отказаться не могу. Ну а из знакомых со свободным кораблем у меня только ты, Орм… Прости! Ячертовски виноват, постараюсь компенсировать.
        - Я бы тебя сейчас ударил, - перебил я, глядя ему в глаза. - От души б вмазал. Но руки связаны и пальцев не чувствую. Причем бесит меня больше то, что ты обманул. Что ничего не рассказал. Или ты думаешь, я бы не помог?..
        На лице приятеля отразилась растерянность, непередаваемая смесь эмоций. Истало ясно, что это даже в голову ему не пришло. Но вскоре он снова помрачнел и развел руками.
        - Сделанного не вернешь, - пробормотал Коул. - Имне жаль, что предал доверие. Влюбом случае я постараюсь найти замену кораблю. Выбраться б отсюда.
        «Неплохо бы», - вертелось у меня на языке язвительное. Ведь ладно свои потери, но субмарина в частичной собственности. Адолги и перед университетом триста лет не нужны. Однако я промолчал, признав правоту лысого, остыл немного. Не время и не место для подобных разборок. Надо подумать, что делать дальше.
        В тот краткий миг, когда в зале наступила почти полная тишина, звуки ленивых аплодисментов прозвучали особенно громко. А затем раздался скрип мелких камешков под подошвами, из темноты бокового тоннеля вышел Лиам. Остановился перед клеткой и одарил издевательской ухмылкой, состроил гримасу деланого восторга.
        - Браво! - хрипло сказал бывший соученик. - Браво! Какой накал страстей! Какая экспрессия!.. Обожаю такие моменты. Налет образования и воспитания слетает, люди будто обнажаются. И чувства искренние, как живая трепещущая плоть!..
        Несмотря на общее отупение, боль и мглу в голове, яощутил его присутствие. За секунду до появления, но ощутил. Ипотому почти не вздрогнул, оглянулся и смерил еще одного призрака прошлого внимательным взглядом. Отметил, что выглядит тот чрезвычайно довольным собой и уверенным. Ичто почти не изменился со времен нашей встречи в библиотеке. Тот же плащ, тот же холодный блеск механического глаза, уродливые шрамы от ожогов. Ипри каждом движении слышится характерное жужжание, скрип и лязг. Разве что очки с затемненными стеклами надевать не стал, не считая нужным скрывать уродство.
        Да, он сочился удовольствием, едва сдерживаемой жаждой крови и безумием. Словно гнилью. От «запаха» стало дурно, тошнота резко подкатила к горлу, кислыми когтями поскреблась в небо. Я закусил губу и глубоко вздохнул, стараясь вернуть трезвость мышления, изгнать последние отзвуки путешествия в иллюзорный мир.
        Сон… или видение… тоже важен. Ито, очем разговаривал с До. Но сейчас следовало подумать о насущном, попытаться выбраться из переделки и сохранить без того порядком подпорченную шкуру и жизни приятелей.
        Моргнув, явновь сфокусировался на Лиаме Кэмпбелле. Иподумал, что раньше он тоже отличался излишней жестокостью и дерзостью, фонтанировал идеями о собственном возвышении, власти, но после того взрыва, ранений и уродства явно тронулся умом, превратился в настоящего мерзавца и маньяка. Хуже то, что я упустил его из виду. Ив круговерти последних событий и подумать не мог, что он внимательно следит за моими похождениями, ждет удобного момента. Но на какую сторону работает? Подозрения имелись.
        - Как ты меня нашел? - сипло спросил я, прервав затянувшуюся паузу.
        - Не самая трудная затея, - хмыкнул он. - Ты на виду, Эбер. Или правильнее тебя звать лордом Мак-Мораном? Ах, простите, ваше сиятельство, за грубое обращение! Или как там к высокородным правильно обращаются?.. Не важно. Иза грязные полы простите. Я накажу прислугу, вследующий раз подготовят для вас отдельную клетку с золочеными прутьями. И да, точно, надо ведь отметить твой титул! Можешь похлебать из лужицы, а я сделаю глоточек рома.
        Наемник достал из внутреннего кармана небольшую медную фляжку, откупорил и, отсалютовав, ненадолго приложился к горлышку.
        Представление доставляло ему неизъяснимое удовольствие. И Кэмпбеллу очень хотелось меня убить. Или как минимум помучить. Невозможность же утолить жажду мести вызывала почти иступленную ярость. Лиам буквально сжигал меня взглядом, криво ухмылялся. Идаже Коул почувствовал неладное, невольно отступил ближе к противоположному краю клетки.
        - Значит, сделался ручной шавкой туату? - равнодушно спросил я, четко рассчитав момент, когда Лиам будет делать второй глоток.
        Не закашлялся, ксожалению. Но лицо бывшего ученика Дампира исказилось в мгновенной гримасе ненависти. Однако вмиг снова стало расслабленным, насмешливым. Словно в затруднении, он потер подбородок, сделал последний глоток и спрятал флягу в карман.
        Эмоциональный отклик сказал за него то, что умолчал он сам. Я готов дать руку на отсечение, что попал предположением в цель. Асие, всвою очередь, наводило на череду иных интересных выводов. Имыслей. Оеще одной стороне, участвующей в игре под названием: достань летопись Исхода. Или как минимум не дай этого сделать остальным.
        Зачем книга Туата де Дананн, яи предположить не мог. Старший народ держался подальше от людских дел. Порой торговали, иногда воевали. Дом Зимы и вовсе ушел в добровольную ссылку. А дом Лета вел какую-то свою политику, понятную лишь одним им. Вроде существовали где-то рядом, но как наблюдатели, держались в тени.
        Какая разница, что ими движет? Вопрос в том, что туату достаточно могущественны, изгадят жизнь любому. Возможно, решили вмешаться, чтобы не допустить усиления какой-то из человеческих партий. Аможет, Олдуотера в целом. Что, кслову, больше похоже на правду. Ведь та провокация в библиотеке, если не ошибаюсь, имела целью внести сумятицу в информационное пространство под видом теракта реваншистов. Что разом снимает подозрение в сотрудничестве туату и с Мак-Кейн, ис провластной кликой. Такое может быть выгодно лишь в том случае, если так называемый старший народ жаждет столкнуть лбами потенциальных противников и добиться ослабления Тары в целом.
        Какие выводы напрашиваются? Самые неприятные. Вероятно, будет новая война.
        В любом случае нечто затевается. Ичем больше я видел, тем меньше нравилось творящееся. Сама иступленная погоня за сборником древних сказаний выглядит неприятно. Что там написано? Что?.. Какую опасность может представлять?..
        Короткая пауза позволила осмыслить происходящее, немного подредактировать общую картину в воображении. Но и Лиам успел прийти в себя, наконец произнес с ленцой:
        - Ты ведь понимаешь, Эб… можно я буду называть тебя Эбом? Привычней, не так пафосно, как лорд Мак-Моран. Так вот, Эб, ты ведь понимаешь, что раскрывать личность нанимателя не слишком-то профессионально?
        - Достаточно серьезный у тебя клиент, - втон сказал я. - Если даже отморозок, как ты, прислушивается к чужим пожеланиям в ущерб своим.
        - Ага, - оскалился в улыбке Лиам. - Очень серьезный.
        - Настолько, что сумел разбросать по Таре скрытых шпионов с высокоуровневыми артефактами, способными отслеживать нужных людей. Атакже вести разведку, получать сведения о деятельности и намерениях Старших домов Олдуотера. Проследил цепочку от Мак-Кейна к моему дяде, азатем к Мстителю в маске и ко мне. Сумел подкупить пролетариев, чтобы те кинули весточку о непонятных посетителях со странными просьбами.
        - Не устаю поражаться твоим способностям к логике, Эб, - прокомментировал наемник. - Правда, соображаешь медленно. Иначе б не сидел тут. Да и мститель этот, кслову, жидковат оказался, жидковат. Народные герои должны надирать задницы таким злодеям, как я, ане дохнуть от заточенной железки, сделав кучу в штаны.
        Кивнув на Брана, Кэмпбелл издевательски осклабился. Но я пропустил мимо ушей. Ясно же, провоцирует, пытается вывести из равновесия и внушить, что нахожусь в безвыходной ситуации с весьма зыбкими перспективами. Ина деле сие близко к истине, но важно иное. Аименно: еще одно совпадение, неопровергнутое утверждение.
        То, что Айомхар мог сдать меня туату, я не знал. Просто предположил, ибо слишком уж метко меня поджидали, а слежки я не чувствовал. Одно из двух: либо в гроте Нолана установили следящий артефакт, либо, что вероятней, сигнал подали ранее. Таким образом, получается, революционеры-пролетарии кормятся с руки старшего народа. Вполне вероятно, не зная о личности неведомого мецената и благодетеля. Возможно, исамо движение смогло возникнуть благодаря щедрым вливаниям, подкинутым на благодатную почву идеям. Что плохо. Отвратительно. Опасно.
        Поистине день откровений.
        Но виду, что удивился, яне подал. Насколько позволяло разбитое лицо, изобразил иронию и пожал плечами, высказал предположение:
        - Или банально не воспринимал тебя как достойного противника.
        - О-хо-хо! - восхитился Кэмпбелл. - Беззубая рыбка, сидящая в аквариуме, пытается казаться грозной акулой! Исыплет оскорблениями. Тебе же хуже.
        «Да куда уж гаже?»
        Но вместо готовой сорваться с языка фразы я устроил игру в гляделки, сложил руки на груди. Глупость, право, признаю. Как-то жалко смотрится, когда избитый до полусмерти человек в клетке задирает нос и пытается корчить хорошую мину. Но не хотелось унижаться. Не хотелось падать на колени, хотя ноги дрожали, ав голове шумело так, будто Вестники играли на барабанах.
        Впрочем, иторговаться есть чем. Иначе уже б валялся хладным трупом где-то в канализации, акрысы обгрызали лицо. Исейчас я хотел воспользоваться любым возможным шансом.
        Но карты спутали. За спиной натужно закашлялся и застонал Бран. Я оглянулся, увидел склонившегося над ним Проныру и сообразил: дела ухудшаются. Приятель детства хрипел, бился в судорогах. Ивновь повернувшись к наемнику, янаткнулся на мерзкую ухмылку.
        - Будем продолжать пикироваться? - спросил он. - Пока твой дружок подыхает?
        - Предложения? - ровным голосом спросил я.
        - Все просто, - споказным дружелюбием произнес Кэмпбелл. - Ты идешь в Лимб и приносишь летопись, ая отпускаю вашу дружную компанию. Уверен, если у кого и получится, так у тебя. Старик всегда считал, что ты талантлив, иу меня нет причин подвергать сомнению слова седого засранца. Если будешь паинькой, Эб, япомогу твоему подыхающему дружку.
        - А если не соглашусь? - спросил я, зная ответ.
        - Да тоже неплохо! - гадко расхохотался наемник. - Буду медленно и с удовольствием вас расчленять. На самом деле я до сих пор так не сделал потому, что наниматель уж очень хочет достать треклятую книжку. Ссориться не хочется. Иесли не попытаюсь тебя убедить, они узнают. Но в том случае, если откажешься наотрез, руки будут развязаны. Нанимателю придется удовлетвориться тем, что летопись никому не достанется. Уж прочих охотников за наградой сумеем отпугнуть. Да, срежут премиальные, пожурят, но готов поступиться ради удовольствия выжечь тебе зубы паяльной лампой. Апотом найду Старика и намотаю его кишки на кулак. Чудесно же будет?..
        Последние слова Лиам говорил с какой-то нежной мечтательностью. Ия едва не содрогнулся, поняв, что сейчас он искренен как никогда. Что случайно или намеренно озвучил фантазию, тайно лелеемую многие годы. Но, кнашему счастью, он не из тех, кто упрямо преследует цель. Нет, Кэмпбелл предпочитал ждать момента, когда жизнь сама подсунет ему подарок. Дескать, все происходит ровно тогда, когда должно.
        И ведь подсунула же.
        Признаться, янесколько растерялся. Но прежде чем сумел найти мысли и слова, мрак в тоннеле дрогнул, послышались легкие шаги. Вкруг тусклого света, отбрасываемый грязными лампами, вышла высокая женщина. Остановилась и с вызовом сказала:
        - Надеюсь, ты пошутил, Лиам. Проблемы будут у команды, ане у тебя одного. Наниматель юмора не воспринимает.
        Голос у нее хриплый, сглубокими бархатным нотками. От такого обычно в воображении мужчин возникают срамные образы, акровь резко отливает от головы и приливает куда-то ниже. Но внешность изрядно контрастировала с интонациями. Женщина скорее смахивала на борца своим телосложением: широкими плечами и узкими бедрами, толстыми мускулистыми запястьями. Комбинезон полувоенного образца добавлял образу брутальности. Наравне с жестким лицом в мелких шрамах - будто кошка исцарапала. Бледно-голубые глаза источали холод, агубы недовольно кривились.
        Довершали картину совершенно невероятные огненно-рыжие волосы, больше похожие на языки пламени, коротко и неровно остриженные. Вруках же она сжимала короткую рукоятку моргенштерна, перебирала звенья длинной цепочки, на конце которой болтался сферический груз с острыми шипами… от коего ощутимо тянуло Изнанкой и почему-то теплом.
        Судя по ряби в Изнанке, игрушка чертовски серьезная. Ине новодел, анечто древнее, теургическое. Какими свойствами обладает, можно лишь догадываться, как и о том, где рыжая умудрилась откопать такое сокровище. Но подставляться под удар штуковины не хочется. Даже мои кастеты рядом не валялись. И интуиция подсказывает, что от человека данный артефакт оставит лишь рожки да ножки.
        - Мора, ты почти научилась подкрадываться! - хрипло расхохотался Кэмпбелл, чуть оглянувшись. - Надо практиковаться, ятебя заметил.
        - Когда-нибудь выбью твой всевидящий глаз, - мрачно пообещала женщина. Выдержала паузу и добавила: - Я серьезно. Если ты решил сделать то, очем говоришь, нам не спрятаться.
        - А может, я хотел припугнуть пленников? - хмыкнул Лиам. - Иты своим вмешательством испортила переговоры.
        - Зная тебя, говорил абсолютно серьезно, - еще больше помрачнела она. - Инапоминаю, ты лидер команды по нашему же согласию. Подставишь, выберем другого, атебя…
        - Что? Спишете в утиль? - хмыкнул наемник. - Ну попробуйте.
        Лицо бывшего ученика Дампира исказилось в неприятной гримасе насмешки и кровавого предвкушения. Он встал вполоборота, задумчиво размял пальцы механической руки, отчего раздалось угрожающее жужжание моторов.
        - Твою затею надо обсуждать, - сказала Мора, слегка напрягшись и крепко сжав рукоять оружия. - Сообща.
        - А что тут обсуждать? - снедоумением спросил Лиам. - Я описал как есть. Не будут сотрудничать, потеряют ценность. Для нашего нанимателя в частности. Азначит, яполучу полное право поразвлечься. Составишь компанию, Том?
        Взгляд наемника сместился, вглубине механического глаза на миг вспыхнул красный демонический огонек. Ичерез несколько секунд из мрака соткался тот самый белобрысый ублюдок со смазливым лицом, стаким вкусом и удовольствием вырезавший плененных студентов в библиотеке. Широко ухмыльнулся и помахал рукой.
        - Простите, проходил мимо и услышал голоса. Ты знаешь, Лиам, яобожаю искусство. А что может быть красивее, чем мучительная смерть? Страсти кипят, льется теплая кровь и жизнь медленно уходит из глаз жертвы. Будто на тебя смотрит сама вечность, сама пустота.
        - Вот! - с удовольствием сказал наемник. - ИТом одобряет.
        - Больной кусок дерьма готов на все, лишь бы покопаться в чьих-то кишках, - сотвращением сказала Мора.
        - Ты слишком грубая и неотесанная. Не разбираешься в прекрасном, - мило ухмыльнулся блондин. - Втом, что может вызывать катарсис и фриссон, трепет от отточенных движений скальпеля или ножа.
        Белобрысый достал короткий нож, сделал изящный жест, будто дирижировал. Вотличие от остальных он выглядел так, будто только что с бала. Встрогих брюках, белой сорочке, жилете, на шее красный шарф. Длинные волосы напомажены и аккуратно зачесаны назад, ногти накрашены. Франт, дамский любимец. Если, конечно, не слышать отзвуки той жажды крови, что испытывал мерзавец.
        Рыжая наемница лишь сплюнула в сердцах, апотом спросила:
        - И ты готов поступиться большей частью гонорара ради искусства?
        - Э-э-э?.. - разом будто протрезвел Том. Погрустнел, вздохнул. - Пожалуй, нет. Нужно содержать невесту, унас скоро свадьба. Так что деньги очень нужны.
        - Удар ниже пояса, Мора, - заявил Лиам, скривившись. - Всегда так. За деньги придушит. Или наоборот, подарит жизнь, но лишь бы ни гроша не потерять. Ты же знаешь, он свою невесту прирезал лет пять назад.
        - Прекрасно знаю, - парировала рыжая. - Но безумная тяга к расчлененке в нем компенсируется болезненной жадностью. Ты нас услышал, Кэмпбелл.
        - Да, - вздохнул тот. Повернулся, быстро глянул на бьющегося в конвульсиях Брана и хлопочущего над ним Коула. - Думай, Эб… думай!
        - Зачем я вообще тебе сдался? - ровно спросил я, стараясь держать выражение лица непроницаемым. - Тебя ведь тоже учил Старик. Ты не меньше меня ходил в поиск.
        - За годы растерял навыки, - небрежно дернул плечом Лиам. - Но помню кое-что из уроков Дампира, ипотому твоя уловка не сработает. Сам разумеешь, мне в Лимб нельзя.
        Чуть закатал рукав и показал металлическое запястье, по коему скользнули тусклые блики, высветили дорожки узоров множества наложенных печатей. Вздумай Кэмпбелл сунуться на покинутые уровни, Тьма накинется, как голодная акула на кровь. Ихотя есть и защитный селенитовый контур, но слишком слабый - делали ради того, чтобы скрыть рябь от рядовых гностиков и инквизиторов не в ущерб двигательным функциям. Для защиты от мрака такого слишком мало.
        Умный гад. Идиотом прикидывается.
        Есть ли у меня вообще выбор? Заперт в клетке, как какая-то тварь, сдрузьями, один из которых едва жив, авторой умирает. Гол и бос, причем в буквальном смысле. Ни возможности применить умения гностика, так как ампулы с деактиватором остались в потайном кармане куртки, ни оружия и инструментов. Вскрыть замок не смогу, вылечить горе-мстителя тоже, вырваться и вывести остальных тем паче.
        Очень не хочется идти в Лимб. От слова совсем. Слишком уж хорошо представляю, что там ожидает. Ипри мысли о предстоящем по загривку продирает колючим морозцем. Шансов на выживание немного, даже если бы готовился к походу, ас пустыми руками они вообще мизерные. Иможно ли доверять Лиаму? Снего станется получить желаемое и прирезать. Слова и обещания ничего не значат.
        Замкнутый круг?..
        «Нет, - беззвучно шепнула Тень где-то в подсознании. - Нет. Если ты поможешь мне… если пообещаешь… я отвечу тем же, дам тебе силу».
        Мир перед глазами смазался, тьма в зале заклубилась и ожила, посмотрела десятками желтых глаз-щелочек - внимательных, насмешливых, ия почти ощутил, как затылка коснулось теплое дыхание, а длинные волосы мазнули по коже.
        «Решайся, Мак-Моран… Решайся!»
        - Решайся, Эб, - разбил наемник затянувшуюся паузу. - Станешь проводником, будешь говорить, где присесть, где заткнуться и подождать, агде бежать. Что можно лапать, а к чему прикасаться нельзя.
        Вздрогнув, ярешительным усилием воли изгнал сознание До из своего. Иморгнув, больше не увидел притаившихся теней, анастойчивые шепотки затихли. Поднял голову и пристально посмотрел на ухмыляющегося Кэмпбелла.
        Поход в Лимб давал пусть призрачный, но шанс. Найти нечто, что поможет вывернуться, освободиться. Исохранить жизнь друзьям. Но если откажусь, сделает то, что описал, - кгадалке не ходи.
        - Гарантии? - скупо спросил я, сдавшись под напором здравого смысла. Атакже страха, коим буквально фонтанировал Проныра, иболи, растекающейся от Брана.
        - В мое честное слово ты не веришь? - сделаной обидой протянул наемник. - Акак же партнерские отношения, Эб? Доверие?.. Яне обманываю… Да, ребята?..
        Мора в ответ поперхнулась, натужно закашлялась в кулак. АТом, светловолосый смазливый маньяк, мечтательно улыбнулся в пустоту, лаская пальцами рукоять ножа на поясе.
        - Нужны гарантии, - повторил я, глядя в единственный живой глаз бывшего ученика Старика, - что эти двое будут жить до того момента, пока я не вернусь с книгой. Атам разберемся.
        От Лиама на секунду потянуло черной злобой. Но он совладал с собой, иболее того - вновь растянул изуродованные губы в тусклой усмешке.
        - Начался деловой разговор. Сделаем так… здесь есть одна комнатка с хорошим толстым люком. Япозволю твоим дружкам запереться там. Позволю тебе их подлечить и дам воды, сухой паек. Сумеешь вернуться, сам освободишь. Не сумеешь, ваши проблемы. Такой вариант тебя устроит, Эб?
        Он сложил руки на груди и вопросительно изогнул бровь. Яже обкатал мысль в голове и признал, что предложение выглядит невиданной щедростью. Когда не знаешь, что делать, надо создавать положительные для себя обстоятельства. Пусть маленькие, но чем их больше, тем выше и вероятность того, что чаша судьбы склонится в твою пользу.
        - Нужны будут вещи, - твердо заявил я. - Также вы вернете имущество моих друзей.
        - Хлам нам не нужен, - хмыкнул Лиам. - Твои игрушки обсудим.
        - Тогда отдайте пока один из накопителей, аптечку и инструменты, - продолжил я ковать железо. - Ты ведь пообещал помочь раненому.
        - Обещал, значит помогу, - кивнул Кэмпбелл. - Мора, организуешь? Ато наш искусствовед, видимо, опять пыльцы нанюхался, собственные причиндалы не найдет, если захочет помочиться… Будь добра.
        Рыжая наемница пробурчала какое-то чрезвычайно матерное проклятие и скорчила недовольную мину, но ушла. Игде-то минут через пять вернулась со свертком. Сначала вытащила мою аптечку, затем металлический цилиндрик, доверху накачанный энергией Изнанки.
        - Тот футляр тоже, - подсказал я, указывая на маленькую жестянку с инструментами для непосредственной работы с той стороной.
        Лиам внимательно осмотрел содержимое каждой коробки, закрыл и достал из кобуры револьвер, взвел курок и прицелился.
        - Ладно. Только без глупостей. Будь уверен, яувижу и почувствую, если вздумаешь обмануть ожидания. Тебя не пристрелю, но кому-то из твоих приятелей гарантированно сделаю дырку в башке.
        - Не в моих интересах разрушать установившееся взаимопонимание, - дипломатично заверил я. - Освободите руки.
        - Мора! - коротко сказал Кэмпбелл.
        - Не дергайся, - предупредила рыжая наемница. - Выставь через прутья.
        Достала нож и одним ловким движением перерезала путы на запястьях. Азатем вложила в ладони аптечку, жестянку и накопитель. Язабрал вещи и повернулся к друзьям, чувствуя спиной направленное на меня дуло револьвера. Присел и аккуратно разложил добытое на полу, встретился взглядом с Коулом и сказал:
        - Нужна помощь.
        - Что делать? - одними губами испуганно прошептал делец, кося глазом мне за спину.
        - Когда скажу, придержи Брана за плечи, - произнес я.
        - Ладно. Мы не будем прорываться?
        В голосе лысого приятеля страх смешивался с надеждой.
        - Нет, - качнул я головой. - Не сейчас. Ваша задача выжить. Поиграем по чужим правилам. Пока что.
        - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - пробормотал Проныра. Быстро облизнул губы и положил ладони на плечи Брана.
        «Я тоже надеюсь», - мелькнула мысль. Но озвучивать не стал, аразмял онемевшие пальцы, пока не стало покалывать, вернулась чувствительность. Вскрыл футляр и достал несколько артефактных стеклышек-окуляров, посмотрел на приятеля детства сначала через один, потом через другой.
        Вообще-то инструменты предназначались для вскрытия хитрых замков, изучения секретов, механизмов ловушек. Но небольшая импровизация и легкая настройка позволили превратить артефакты взломщика в некое подобие хирургических. И вскоре удалось подобрать фокус, так как я смог увидеть в толще плоти силуэты ребер и легких, медленно пульсирующий сгусток, темный разрыв раны.
        Повезло, нож прошел мимо сердца. Но задел легкое, и теперь оно неуклонно наполнялось кровью, отчего дышать горе-мстителю становилось все труднее. Да, крови он потерял слишком много, страдал от боли, удушья и слабости… Плохо. Но могло быть и гораздо хуже.
        Второй раз за сутки я пожалел о том, что наплевательски относился к урокам медицины. Имысленно пообещал самому себе: если выберусь из переделки, обязательно наверстаю. Помолился известным и неизвестным богам о том, чтобы помощь сработала, не добила Брана на месте.
        Вздохнув, яразбил онемение в теле. Достал из аптечки стеклянный шприц с иглой, подобрал несколько ампул. Сделал Брану пару обезболивающих инъекций, подождал, пока сердечный ритм выровняется. А затем взялся за накопитель и призвал Изнанку, начал вычерчивать над грудью друга детства сложную фигуру.
        Из-за татуировок набирать достаточное количество силы не получалось, ибольшая часть бесполезно развеивалась в пространстве, порождая рябь. Дорожки селенита на коже нагрелись и жгли, доставляли неприятные ощущения, сбивали концентрацию. Но накопитель обладал достаточным объемом, аважность дела не позволяла отступиться и совершить ошибку.
        Очнулся я через минуту, мокрый от пота и совершенно обессиленный. Но, осмотрев получившуюся схему сквозь один из окуляров, остался доволен проделанной работой. Активировал печати и позволил им погрузиться в грудь Брана, азатем схватил его за ноги и выдохнул:
        - Держи!
        Коул понял и навалился на плечи. Араненый, несколько мгновений лежавший неподвижно, резко дернулся, выгнулся, закашлялся и харкнул кровью. Раз, другой… после третьего тело горе-мстителя вновь расслабилось, обессиленно упало на камни.
        - Получилось? - спросил делец обеспокоенно.
        Я не ответил, вновь всмотревшись через окуляр. Иувидел глубоко в груди некое подобие заплаты, грубых стежков. Внутреннее кровотечение не прекратилось, но стало в разы слабее. Сам «пациент» из лихорадочного беспамятства перешел в состояние глубокого сна на грани комы, пульс и дыхание замедлились.
        Но он жил, ия надеялся, что сумеет продержаться достаточно долго, прежде чем получит помощь настоящих лекарей.
        Стерев пот со лба, ямельком глянул на накопитель и с разочарованием признал, что тот абсолютно пуст. Аведь, если честно, япитал маленькую надежду, что удастся что-то оставить и спрятать. Но на нет, как говорится, исуда нет. Да и косой взгляд через плечо подтвердил опасения: Лиам продолжал наблюдать. Пристально, внимательно. Вискусственном глазу горел угрожающий алый огонек, чувствовалось движение той стороны.
        Кажется, рыжая наемница говорила насчет остроты зрения Кэмпбелла. Да, и насколько я знал, в некоторые из таких протезов за отдельные деньги встраивали дополнительные функции. Например, возможность зреть в инфракрасном спектре. Аможет, ивидеть проявления Изнанки. Чисто теоретически такое вероятно.
        Неприятно. В этом случае надо быть еще осторожнее.
        Ничем не выдав эмоций, явернулся к Брану. Дополнительно вколол ему стимулятор, смыл кровь и наложил на рану несколько стежков, тампон. Ис помощью Коула - тугую повязку. Что ж, сделал, что смог.
        - Закончил, - объявил я. Сложил инструменты, встал и с сожалением протянул футляры Море, напряженно ждущей у прутьев.
        - Умница, - судовольствием заключил Лиам. - Атеперь мы отведем твоих дружков в номер люкс и поговорим. Ведь поговорим, Эб?..
        Револьвер опасно дрогнул и взял в прицел голову Проныры, потом нацелился на Брана, вновь перепрыгнул на меня.
        - Да, - ответил я. - Мы поговорим.
        Глава 6
        Нельзя сказать, что я прямо-таки ненавидел нырять. Но не любил точно. За то, что почти всегда приходилось пробираться узкими гротами в полной темноте, сквозь муть и взвесь, не пробиваемую даже мощными фонарями. За давление, что стягивало грудь. За хищных тварей, иногда водящихся в подобных местах. За скованные движения, холод и дезориентацию.
        И пусть клаустрофобией не страдал, но в моменты погружений порой казалось, вот-вот начну. Однако успокаивал себя тем, что сие не боязнь замкнутого пространства, что чертовски абсурдно для человека, всю жизнь проведшего в каменных и металлических мешках подводных городов и кораблей, апросто беспокойство в связи с частичной потерей контроля над ситуацией. Сыграли роль и необычная обстановка, и искажение зрения и слуха, и замедленные реакции.
        Как бы то ни было, но я немного успокоился, лишь когда длинный кривой и узкий тоннель, когда-то бывший вентиляционной шахтой, стал уходить вверх. За очередным поворотом я уперся в отвесную стену. Но догадался поднять голову и посмотреть сквозь верхний иллюминатор шлема-трехболтовки. Увидел мутный желтоватый силуэт фонаря, темную человеческую фигуру идущего впереди и обросшие водорослями перекладины лестницы. Сгруппировался и оттолкнулся ногами от дна, схватился за первый поручень, выругался, скользящими пальцами перехватился удобнее и подтащил на веревке герметичный мешок с вещами. Подтянулся, перехватился опять, потом снова…
        Пот заливал глаза, несмотря на жуткий холод, проникающий сквозь толстую многослойную ткань костюма, по спине и груди стекали противные ручьи - как блохи или слизни. Кислородный баллон и поклажа тащили вниз, оттягивали плечи и поясной ремень, оттого дышать становилось труднее, аболь в ребрах пробивалась сквозь пелену лекарств, гуляющих в крови.
        На некоторое время существование свелось к простым движениям. Илишь собственное натужное сопение да смутный плеск с какими-то стуками прорывались в и без того воспаленное сознание. Наравне с призрачным шипением, ощущением смутной, но неотвратимой угрозы.
        В момент, когда свет вверху угас, сердце сбилось с ритма. Мое существо буквально заорало о том, что дальше идти нельзя. Руки и ноги потяжелели, ахолод уколол солнечное сплетение, пробежался вдоль узоров татуировок и заставил окоченеть тело. Но вскоре снизу бесцеремонно ударили по щиколоткам и пяткам. Явздрогнул, усилием воли сломал онемение и поднялся на одну перекладину, потом еще… Правая рука преодолела сопротивление и провалилась в пустоту. Явыдохнул и зацепился за край колодца, сшумом и плеском выбрался из воды и перекатился, подтянул веревку со свертком. Пару секунд лежал на спине и дышал, успокаивая колотящееся сердце и разгоняя разноцветные круги перед глазами. Поднес левую руку к иллюминатору и посмотрел на наручные индикаторы: давление снаружи в норме, кислорода маловато, углекислота на грани, есть и горючие газы - метан, ацетилен, водород, но немного. Взорваться-то не взорвемся от случайной искры, но лучше использовать респиратор, ато можно и в обморок упасть, как какая-нибудь кисейная барышня.
        По-видимому, оставшиеся на уровне рекуператоры и фильтры все-таки работали, хоть и кое-как. Глобальных затоплений тоже нет, иначе б нас банально раздавило давлением. Иоставалось лишь удивляться, как строители при Прорыве умудрились создать систему барьеров с морской водой. Сумели просчитать и сотворить гидростатическое равновесие сообщающихся сосудов в таких масштабах. Впротивном случае свод нижних жилых уровней давно б проломило и населению Тары пришел быстрый и безоговорочный конец. Не от Тьмы, так от удушья.
        Может, оттого Лимб и не затопили полностью, а лишь несколько коридоров и залов, один нижний этаж. Из-за боязни, что вода не остановится, пойдет дальше. Или в глупой надежде когда-нибудь вернуться на потерянные уровни? Кто знает.
        Вспомнив о главной опасности, я поежился. И невольно прислушался. Но шлем гасил большинство звуков, до меня долетали лишь смутные голоса спутников, плеск воды и возня. Мистические чувства гностика тоже молчали. Яощущал вокруг опасность. Как топор, зависший над головой, как тяжесть, что давила на плечи. Но угроза не направленная. Словно мы сидели под боком у спящего чудовища и то пока не обращало внимания на копошащихся рядом мелких тварей.
        Изнанка ожидаемо сочилась болезненными миазмами. Словно тысячи осклизлых червей или пиявок копошились в куче разлагающегося компоста. По татуировкам на руках то и дело пробегали волны холода, ав груди поселился противный ком из тошноты. Ячувствовал Тьму, слышал бессвязный шепот и бред безумца, но она аморфна, а моя защита крепка. Пока крепка.
        Свет, отбрасываемый фонарем рыжей наемницы, тоже ничего особенного не проявил. Какой-то заброшенный технический тоннель с грубо обработанными кривыми стенами, кучей ржавой пыли, истлевшими стеллажами и ящиками, щитками, мертвыми коконами сгнивших светильников под потолком и ссохшимися кишками голых, без изоляции проводов, кое-как прикрученных к костылям, вбитым в скалу.
        Два шага понятного мира, адальше сплошная стена темноты, неизвестность, спящее вокруг древнее зло. Исмутное шевеление чего-то непознанного и голодного вдалеке.
        Могло быть и хуже, пойди мы путем, протоптанным другими командами искателей. Ведь не зря разбегалась молва о том, что последние экспедиции не смогли вернуться. Наверняка тащили с собой инструменты и артефакты, шумели, направо и налево использовали свои погремушки, пока кто-то по неосторожности не пробудил Тьму. Аследующие за ними искатели попадали в ловушку чудовища, что так и не успело впасть в сытую дрему.
        Я читал о таком, слушал рассказы Дампира.
        На самом деле Лимб манил разного рода мародеров и охотников практически с самого начала своего возникновения. Баснословными богатствами, остатком наследия поверхности, брошенной теми, кто убегал от Вестников. Так что да, сорвиголов хватало. Кое-кто умудрялся возвращаться живым и относительно здоровым, притаскивая в рюкзаках невероятные артефакты. Большинство же так и оставались сухими записями «пропал без вести» вучетных книгах гвардов. О них не вспоминали и не жалели.
        Но интересно другое: всоотношении удачных и неудачных походов прослеживалась некая система. На одну успешную экспедицию приходилось с десяток провальных, что следовали за нею. Затем количество желающих подыхать как-то резко убавлялось, порой на целые годы интерес к Лимбу угасал. Ивновь следовала попытка какого-то дерзкого авантюриста, приносящая славу и деньги. Снова собирались толпы тех, кто алкал того же, история повторялась.
        Бывало и такое, когда в отдельных случаях особенно глупые или наглые искатели гибли сразу. Тогда «золотая лихорадка» развиться не успевала, подобные случаи в целом редко документировали. Случалось и такое: удачливый охотник за древностями, опьяненный свалившимся богатством, решался на повторный забег по заброшенным уровням. По разным причинам - кому-то что-то доказать, или из той же жадности… и, естественно, пропадал без следа.
        Из вышесказанного можно сделать несколько выводов. Первое - ни в коем случае не ходи по чужим следам и не лезь в период ажиотажа. Второе - если кому-то повезло, то тебе удача почти наверняка не улыбнется. Ине надейся. Третье - не поддавайся жадности и истерике, думай головой.
        Простые правила довольно давно внятно растолковал Дампир, коему в пору юности посчастливилось совершить набег на покинутый уровень и вернуться. Поделился и секретами, дал наводку на найденный им новый путь в стороне от главного. Основной располагался рядом с замурованными Чумными вратами и являлся технологическим, специально оставленным строителями для замеров уровня вод, изучения состава жидкой преграды и прочего. Авот второй, что разыскал Старик, оказался ошибкой при постройке. Выводил в один из коллекторов Тары. Он не обозначен на картах и схемах и являлся частью старой системой вентиляции, давно затопленной и забытой.
        Как Уильям умудрился разыскать, не представляю. Надо быть особенно въедливым и упрямым, чтоб рыскать по коммуникациям. Но ему это помогло, зашел и вернулся без особых проблем. Ну тоесть как без проблем? Поседел изрядно, потерял спутников, увязавшихся за ним. Но выжил, что, несомненно, определенное достижение.
        Теоретически существовал и третий путь. Можно арендовать батискаф и пробраться к какому-нибудь шлюзу старого порта. Но в таком случае существовали и определенные сложности. Кпримеру, патрули гвардов в жестких боевых скафах, дежурящие по периметру Тары. И льды наверху Барьера, минные заграждения, сети, коими густо утыкали склоны в том месте. Никто не мог гарантировать, что врата шлюзов в рабочем состоянии по истечении стольких лет.
        Возможно, кто-то и пытался пробраться в Лимб снаружи. Но я о таких не знал. Об успешных попытках тем более.
        Лиам в свое время слышал те же истории. Потому неудивительно, что сумел отыскать отнорок Дампира, организовал в расположенных неподалеку технических залах коллектора временную базу. Притом отправлял людей в дозор к основному тоннелю искателей. Тех, что пожиже, пропускали на верную гибель. На подготовленных натравливали гвардов и церковников, подбрасывая властным структурам анонимные сообщения, устраивали покушения и похищения. Вобщем, резвились как могли.
        О том я узнал между делом, пока Брана и Коула в соответствии с договоренностями переводили в отдельную комнату, оказавшуюся каким-то старым убежищем для обслуживающего персонала на случай аварий, затоплений или пожаров. Несколько фраз из уст наемников поймал, пока меня вели к помещению, облюбованному ими как базовому, - большому и хорошо освещенному гроту недалеко от пещеры с клеткой. Скучей ящиков и мешков, подвесными моряцкими койками, мобильными рекуператорами и опреснителями, генераторами. Да и в тот момент, когда готовился к выходу в Лимб, продолжал внимательно слушать, думать, сопоставлять.
        Нужно сказать, что к делу отряд Кэмпбелла подошел весьма ответственно. Во-первых, основательно окопались. Итак как сюда в принципе редко заходили люди, не говоря о гвардах, присутствие наемников мало ощущалось в самом городе. По очереди ходили за припасами, малыми группами отправлялись в дозоры и держали связь через дорогущие гнозис-передатчики.
        Информацию о потенциальных охотниках за древностями, готовых рискнуть головой ради миллиона эаров, Лиаму поставляли. Ия предполагал, что тут приложили лапку туату, так как содержать в огромном городе штат шпионов и доносчиков не по карману и самым богатым пиратам. Но, получая наводки, люди Кэмпбелла свою работу знали и реагировали четко, слаженно.
        Одних искателей тихо убивали, травили или душили, других запугивали, третьих дискредитировали. Наиболее упрямых, опытных и умелых уничтожали, когда те собирались в группы перед походом. Застигали врасплох посреди тоннелей, подло атаковали из шахт и воздуховодов. Азатем поодиночке растворялись во тьме технических ходов как призраки. Ориентировались в коммуникациях, похоже, не хуже паренька-бледного, прирученного Айомхаром.
        Стоит ли удивляться, что первые потери наемники понесли, когда напали на меня? Ибо пусть и запоздало, но я почувствовал, сумел оказать сопротивление. И, признаться, испытал некую тень удовлетворения, когда обнаружил в логове Лиама пару изрядно помятых бойцов, бросавших на меня недобрые взгляды. Повторить бы урок. Да ни кастеты, ни револьвер, конечно, не вернули.
        Из того снаряжения, что изначально взял в набег на грот дяди, отдали крохи. Одежду, аптечку, набор инструментов взломщика, поруч с гарпуном и лебедкой… вот и все. Кастеты Лиам взвесил в ладонях, ухмыльнулся и сказал:
        - Забавные штуки. Помню-помню ту дыру. Пополнят коллекцию. Буду иногда доставать и ностальгировать.
        Монетки и прочие артефакты тоже присвоил. Револьвер отобрала Мора. Как и полный комплект патронов, атакже изнаночные батареи, ключ, ампулы с деактиватором. Про последние Кэмпбелл отдельно и особо дал напутствие:
        - Вернешь ему, если станет по-настоящему туго.
        - И что тогда? - хмыкнула рыжая. - Разом победит Вестников?
        - Нет, - хохотнул Лиам, - но продержитесь чуть дольше.
        В ответ женщина лишь зло сплюнула, одарив бывшего ученика Дампира неприязненным взглядом. Ая незаметно закусил губу. Ведь если б Кэмпбелл не знал о предназначении состава. Вколоть украдкой, азатем воспользоваться мощью той стороны, нейтрализовать врагов.
        Но Лиам знал, что оковы можно снять. Еще в те времена Старик пользовался ложным селенитом, учил работать с ним и меня. Знал и хитрости по сокрытию артефактов, инструментов. Ипотому ощупал каждый шов одежды, отыскал потайные карманы и ленты. Осмотрел ключ, вертя перед искусственным глазом, ихмыкнул:
        - Незатейливо. Но остроумно.
        Что имел в виду - метод копирования или саму теургическую вязь, - осталось загадкой. Не важно. Плохо то, что я оказался без козырей в рукавах. Сознавал, что чем меньше побрякушек тащу в Лимб, тем лучше, но всеравно чувствовал себя почти голым.
        Беспомощность вообще неприятное ощущение.
        И, пожалуй, единственное, что утешало: ясделал все возможное для Брана с Коулом. Худо-бедно стабилизировал состояние раненого, убедился в том, что им дали какие-то матрацы, запас воды и еды. Ичто люк помещения надежен, можно открыть лишь изнутри, есть запас кислорода и портативный рекуператор. Сие давало хоть и зыбкую, но надежду, что продержатся, пока вернусь. Ая придумаю, как их оттуда вытащить и провести мимо своры вооруженных мерзавцев. Если выживу, конечно. Вчем я сомневался.
        Вновь раздалось приглушенное хлюпанье и плеск. Потом опять. Второй фонарь прибавил света, икоридор слегка удлинился, мрак отступил, обнажив участок голых стен в сколах и наплывах, потолок со связками кабелей и клыками солевых сталагмитов, пятнами плесени. Тени выбравшихся из затопленного хода людей беззвучно заметались вокруг, нагоняя жути.
        За плечо тронули. Повернув голову, яувидел Мору - втаком же старом потрепанном скафе и шлеме-трехболтовке, как у меня, - напряженное бледное лицо за мутным стеклом иллюминатора. Рыжая протянула гаечный ключ и буркнула:
        - Пойдем в респираторах. Переодевайся. Ибез глупостей.
        Я промолчал, но ключ взял. Отвинтил болты, перекрыл подачу воздуха из баллона и снял шлем, осторожно вдохнул.
        Холодно. Не так чтоб окоченеть на месте, но неприятно. Воздух сырой и тяжелый, наполненный резкими запахами. Звуки стали четче и громче, болезненно ударили по ушам. Но тем контрастнее тишина, окружающая нас, - шумных, живых, теплых. Мертвенная и зловещая, практически бездонная, ждущая, когда глупцы двинутся вперед. Итогда на пару с мраком она примет нас в свои объятия, поглотит и растворит.
        Невольно поежившись, явыдохнул облачко невесомого пара. Исообразил, что сердце сменило ритм, ав голове возникли далекие отзвуки мигрени. Торопливо подтянул мешок, распаковал и первым делом натянул респиратор со встроенным миниатюрным фильтром-рекуператором. Лишь затем отдал гаечный ключ наемнице, снял костюм и надел свитер, любезно предоставленный кем-то из бандитов, сверху куртку, закрепил поручи, аптечку и сумку-планшет с мелочовкой, повесил на пояс фонарь.
        - Какое симпатичное место, - произнес Том, всвою очередь сняв шлем. Глубоко вдохнул, посмотрел во мрак и с удовольствием зажмурился. - Здесь пахнет смертью.
        - Дерьмом тут пахнет! - глухо прорычал четвертый и последний участник экспедиции, здоровенный детина по имени Олифф. Обнажил редкие желтые зубы в оскале, поскреб свой свернутый набок нос, мясистые щеки и толстую взопревшую шею. Сотвращением содрал скаф с плеч и принялся со скрипом расчесывать выпуклое пузо. - Дрянь! Что за ублюдок носил костюм до меня? Задница зудит. Ихолодно. Сдохнем мы тут. Сами к дьяволу в пасть полезли.
        - Неужто лихой парень чего-то боится? - пустил шпильку белобрысый маньяк, разбираясь с застежками. - Ядумал, ты готов сплясать джигу с чертями.
        - Грешное с праведным не путай, - напрягся детина и сложил толстенные руки на необъятной груди, отчего стали видны многочисленные каторжные татуировки на запястьях. Так и застыл с обвисшим на пузе скафом, хмурый и бледный. - Сбесовщиной заигрывать никто в своем уме не станет.
        - Так чего сюда поперся?
        - Лиаму не отказывают.
        - Ха! Так и знал, сопляки на рудниках вкалывают, - фыркнул блондин. - Одни брызги в глаза и умеете пускать. Апо факту шестеркой был, шестеркой и остался. Если тебя использовали именно так, ане в качестве… хм, альтернативы.
        - Что ты сказал? - рявкнул Олифф. Сневероятной для такой туши скоростью рванул вперед и схватил Тома за горло, без всяких усилий приподнял над землей. - Ятебе шею сейчас сломаю, червяк! Тварь!
        В ответ маньяк лишь ухмыльнулся, хоть и начал задыхаться. Подмигнул и указал взглядом куда-то ниже. Великан проследил и замер, так как увидел направленный ему в живот длинный кортик, готовый прорвать кожу и плоть, вонзиться глубже.
        Когда успел выхватить? Движение невероятно быстрое, виртуозное.
        - Нууу… даффай… - просипел Том, продолжая издевательски ухмыляться, несмотря на то что ноги болтались над землей, как у куклы.
        - Прекратили. Оба, - скучным голосом сказала рыжая наемница, отвлекшись от переодевания, тронула рукой рукоять моргенштерна, спрятанного в чехол. - Том, еще раз выкинешь подобное, своими руками удушу. Ол, поставь его на землю, Томас пошутил. Ивспомните, где мы, кретины, не соседнюю лавку идем грабить.
        В наступившей тишине стало слышно, как страшно скрипят зубы здоровяка. Он налился дурной кровью, потом пошел пятнами. Но медленно опустил блондина на пол и разжал хватку. Отвернулся и глухо пообещал, надевая респиратор:
        - Позже.
        - Ты столько не проживешь, - насмешливо просипел Том. Но наткнулся на потемневший взгляд рыжей, поднял руки: - Да-да, мамочка, японял!.. Не буду больше подтрунивать.
        - Заткнись. Надень намордник и не беси меня, - отрезала Мора. - Иначе не видать тебе премиальных. Хочешь прийти к невесте без денег и сказать, что свадьба откладывается?..
        - Скучно, - тоном обиженного ребенка заявил белобрысый.
        Отвернулся, продолжая бубнить под нос. Но послушался и принялся переодеваться, перекладывать снаряжение, аккуратно сложил скаф у стены.
        - Больной ублюдок. Хотел своего прирезать ради потехи. Итак каждый раз, - сотвращением пробормотала рыжая. Оглянулась и смерила меня оценивающим взглядом. - Ты что скажешь, искатель?
        - Что ты хочешь услышать? - ответил я вопросом на вопрос, пожал плечами. - Здоровяк прав, мы тут сдохнем.
        - Лиам сказал, ты проведешь нас, куда надо, - сприлипшей к губам усмешкой возразила Мора. - Что ты специалист. Чтобы сохранить жизнь дружкам, дурить не будешь.
        - А ты поверила? - хмыкнул я. Заметил, как она содрогнулась, и добавил: - Не думала о том, что я мог согласиться в надежде потянуть время? Там, глядишь, приятелей найдут. Или вы уйдете с насиженного места. Кпримеру, испугаетесь чего-нибудь.
        - Ты блефуешь.
        - Разве?
        - Не сомневаюсь, - твердо сказала она. - Иесли будешь морочить голову, убью.
        - Охотно верю, - сиронией ответил я. - Тогда как достанете то, что нужно?
        - Разберемся. Ключ у нас есть, схемы уровня тоже, - чуть менее уверенно произнесла Мора.
        - Не пройдете и половины пути, - хмыкнул я. Сел, прислонился к стене и вздохнул. - От вас мало что останется.
        - А теперь пытаешься запугать, - утвердительно сказала Мора. - Ожидаемо.
        - В самом деле? Хотя ужаснуть большим, чем это… - невесело улыбнулся я и сделал широкий жест, - вряд ли возможно. Но ты не думала…
        - О чем?
        - Да о том, что вас специально пнули вместе со мной? Что вы по каким-то причинам мешаете Лиаму, неудобны и неугодны ему?.. Иначе объяснить то, что навязал вас, яне могу. Ведь прекрасно знает: если достать летопись вообще возможно, справлюсь и сам. Ипрекрасно мотивировал, создал четкие правила игры, вкоторые вы не вписываетесь. Иболее того, будете мешать. Но скорее…
        - Что? - скривой усмешкой спросила рыжая, изобразив на лице скептическое выражение.
        - Не слишком долго, - закончил я мысль. Иразвел руками - дескать, прости, но правда. Вновь откинулся на стену, подставив холоду больной бок.
        Она хотела что-то сказать, но осеклась. Контролировала выражение, аактивно считывать эмоции я не рисковал, но видел: некие сомнения посеял. Ее лицо ненадолго потемнело, на лбу собралась глубокая складка, а в глазах метались то злость, то страх.
        Правда, спустя секунду мотнула головой, я уловил эхо какой-то едкой насмешки и насторожился. Наемница не верила моим словам. Более того, что-то твердо знала, отчего выстрел дал маху. Азначит…
        Ошибся? Тоже вероятно. Лиам мог рассказать мне одну историю, асвоим людям другую. Чтобы мотивировать, придать уверенности. Следовательно, действовать стоило аккуратнее, где-тоесть подвох. Инужно узнать, вчем состоит.
        Но виду Мора не подала. Выдержала паузу, будто в раздумьях склонила голову и сказала:
        - Хорошо. Что по твоему мнению увеличит наши шансы?..
        - Ого, ты умеешь думать, - делано восхитился я. Поразмыслил и вновь дернул плечом. - Возможно, если идти тихо. Если ничего не трогать. Смотреть. Слушать. Ивыкинуть игрушки, что с собой тащите.
        Мой взгляд красноречиво упал на моргенштерн, затянутый в чехол. Насколько мог судить, материал мешка содержал селенитовые нити. Ктому же странно, но сила артефакта сейчас изрядно уменьшилась, едва тлела, словно прикрутили ручку мощности. И сие объясняло, отчего наемницу пока не повязала инквизиция. Однако всеравно улавливались вибрации. Если могу я, может и Тьма.
        Мора смекнула и побледнела, невольно положила ладонь на сверток.
        - Исключено! - отрезала она.
        Что ж, после моего прокола наемница и не могла ответить иначе. Нарождающийся призрак доверия рассыпался как карточный домик. Однако я всеравно попытался достучаться до голоса разума, пояснил:
        - Тьма чертовски любит штуки, связанные с Изнанкой. Тащить подобный артефакт - как размахивать фонарем в темной пещере. Дескать, ау, монстры, идите сюда, тут вкусный я. Понимаю, вещь чрезвычайно ценная. Дорогая, редкая. Но тебя и сгубит, если используешь хоть раз. Как и прочие погремушки. Лучше спрятать у выхода, азабрать на обратном пути.
        - Сказала - исключено! - рявкнула Мора. Сжала губы, так что те побелели, достала из кобуры пистолет и взвела курок. - Ты выполнишь свою часть сделки, искатель! Проведешь безопасным маршрутом. Иначе пристрелю на месте.
        - Слова выдают всю степень твоего невежества, - грустно рассмеялся я. Вновь красноречиво обвел взглядом коридор и добавил: - Тут нет безопасных мест в принципе. Здесь живет Тьма. Яошибся, ты не хочешь думать. Но как скажешь. Пойдем. Только заряди в барабан патроны с синей маркировкой.
        - Зачем?
        - Пару слабеньких тварей остановишь.
        Наемница помолчала немного, явно разрываемая сомнениями. Но затем мотнула головой с такой яростью и упрямством, что я забеспокоился - отвалится, поди. Зарядила ли нужные патроны, не заметил. Но кипу бумажек из-за пазухи достала, пробежалась взглядом по схемам.
        - Мы в нижнем техническом коридоре. Судя по карте, надо идти к электростанции, там будут лестницы, подъемники. Дальше на девятый уровень, по грузовому тоннелю ко второму подъему и на два уровня выше к жилым кварталам.
        - Советую вместо главного тоннеля свернуть к старому порту, - прокомментировал я.
        - Зачем? - спросила рыжая, подозрительно прищурилась. - Ход большой, там будет пространство для маневра.
        - Ты не сможешь увидеть потолок и стены. Ни один прожектор не пробьет. Ктому же во время Прорыва там случилась жуткая давка, люди пытались тащить с собой личные вещи. Десятками и сотнями гибли в толпе, по пятам двигались Вестники… Ведь представляешь, что творит Тьма с мертвым и живым? Или надо пояснить?..
        - Времени прошло много, - вздрогнув, пробормотала Мора.
        - Как показывает практика, для нежити годы не играют роли, - парировал я. - Да, некоторые разбредаются. Но многие остаются там же, где обратились, засыпают или превращаются в нечто иное. Если бы ты читала хроники, то поняла, что слегка замедлить Тьму смогли в узких извилистых коридорах. На открытых пространствах у нас преимущества не будет. Поверь, отбиваться от противников, способных бегать по потолку, очень трудно.
        - Но у причалов могут быть обвалы и затопления, - помрачнела наемница. - Система шлюзов наверняка прогнила. Яслышала, что с каждым годом больше мощностей уходит на откачку излишков.
        - Обвалы ладно, - отмахнулся я. - Пропетляем, обойдем. Резервных коридоров куча. И вода неплохо, особенно соленая. Втакие места Тьма подступает редко и неохотно, будто чувствует близость океана. Опасно? Да. Но лучше, чем лезть туда, где тебя точно сожрут. Ктому же путь должен проходить подальше от мест, где двигались другие искатели и где наверняка остались свежие тушки.
        - Допустим, - обронила рыжая, наморщив лоб. Вновь впилась глазами в схемы, намечая маршрут, закусила губу. Азатем резко выпрямилась и спрятала бумаги. - Парни, готовы?
        В ответ Олифф лишь пробурчал нечто невразумительное и злое. Взвалил на плечи огромный рюкзак со снаряжением, подтянул ближе к поясу связку с кучей бутылок с морской водой, взял в руки длинный кривой тесак. Том же проверил, как выходят из ножен парные кортики, револьвер из кобуры, подтянул куртку и закинул на плечи намного меньший мешок, ехидно фыркнул:
        - Дамы вперед.
        - Фонари оставьте, - сказал я, заметив, что оба наемника потянулись к лампам на полу. Встал и отряхнул одежду, размял ноги.
        - Тоесть как, тащиться в темноте? - возмутился бывший каторжник.
        - В идеале да, - хмыкнул я. - Но если боитесь, что укусят за зад, возьмите обычные. Сэтими люстрами нас быстро найдут.
        К моему удивлению, блондин послушался. Погасил лампу и равнодушно отвернулся, австретив мой взгляд, подмигнул и пояснил:
        - Так интереснее. Обожаю подкрадываться.
        В отличие от Тома, великан долго не мог смириться с мыслью об отказе от освещения. Ругался, потом целую вечность рылся в поклаже в поисках обычного фонарика, сявным страхом косил глазом в сторону абсолютной черноты, пожирающей коридор, арука дергалась в движении, подозрительно напоминающем начало солнечного знамения.
        Но смириться ему пришлось. Ибо Море цирк в конце концов надоел. Подошла и заглянула в лицо, зашипела, как взбесившаяся кошка. Японял лишь, что говорила на каторжном жаргоне, но что именно - осталось загадкой. Олифф подчинился, смертельно побледнев и спрятав глаза, уныло поплелся вперед. Но его сразу обогнал Том, легко и непринужденно, как на прогулке, чуть ли не насвистывая.
        Я потушил вторую лампу, вздохнул и…едва сам не сотворил солнечное знамение. Господи, помоги! Стакой командой точно неприятностей не избежать. Странно, почему до сих пор не поубивали друг друга. Возможно, дело в авторитете Моры. Или в принципе всегда так действуют, просто привыкли. Ихоть грызутся, но общую цель тянут.
        Пара секунд - имрак поглотил стены и пол, окружил нас. Ив первый момент будто схватил за глотки, не давая вздохнуть, заставляя цепенеть, прислушиваться. Но затем щелкнул тумблер, ивпереди возник узкий круг - лучик, как нож, вспорол покрывало темноты, заметался, перепрыгивая с одного предмета на другой.
        - Что там? - спросила Мора.
        - Да ничего особенного, тоннель, - раздался во мраке голос белобрысого. - Идите за мной.
        - Ладно… Эй, искатель! Топай вперед!
        И мы пошли. Сначала медленно, на цыпочках, почти не дыша. Потом слегка ускорились, убедившись, что чего-то страшного не происходит. Впереди с фонарем беззвучно крался Том, за ним шагал я, потом рыжая и Олифф, шаркающий и спотыкающийся.
        Первый коридор дался трудно и медленно. От каждого шороха напарнички поневоле вздрагивали и озирались. Каждый раз, когда луч фонаря выхватывал из темноты какие-то детали, будь то люки или электрические щитки, останавливались, словно наткнувшись на нечто ужасное. Даже не используя эмпатию в полной мере, япочти физически чувствовал запах страха.
        Впрочем, это нормально. Люди зачастую боятся не чего-то конкретного, аименно неизвестности. Ия боялся вместе с ними. Но тщательно контролировал себя, внимательно прислушивался к ощущениям. Татуировки порой кололо холодом, ав ушах стоял призрачный шепот пустоты. Но ничего похожего на сводящий с ума ужас и безысходность, липкое присутствие чужого разума, которое порой испытывал, спускаясь в погибшие города.
        Оптимист на моем месте взбодрился бы. Но я знал: то, что начинается легко, тяжело заканчивается. Мы лишь в начале пути.
        За поворотом последовал второй коридор, один в один как первый. Затем еще один.
        - Странно, - наконец не выдержав, прошептала Мора.
        - Что? - спросил я.
        - Тут все… обычное, - попыталась описать ощущения.
        - А ты ожидала демонической слизи, врата ада, смрад и серу? - хмыкнул я.
        - Нет, но мнилось, тут что-то должно измениться, - смутилась наемница. - Где останки людей? Или следы побега, сражений?
        - Насмотришься, - мрачно пообещал я. - Ивсе изменилось, просто ты не ощущаешь. Аостанки и следы будут, но дальше. Тут коммуникации, технические ходы. Ближе к главному тоннелю, по коему, напоминаю, мы специально не пойдем, опаснее. Люди бежали там. Там и держали оборону, умирали.
        - А ведь верно, - то ли разочаровавшись, то ли успокоившись, сказала Мора. Иумолкла, погрузившись в размышления. Револьвер, однако, держала наготове. Вообще не расслаблялась, двигалась как охотящаяся кошка.
        Откуда такой профессионализм, оставалось догадываться. Как и о том, какой путь пришлось пройти странной женщине с множеством шрамов на теле и душе. Не стара, лет тридцать, но лицо изрядно иссечено морщинами, телосложение как у борца, анавыки если не убийцы, то элитного гварда-разведчика. Имозги есть.
        Но откуда моргенштерн? Да, не копье Луга, не меч Нуаду или котел Дагры. До легендарных «волшебных» вещей Туата де Дананн оружию Моры как плюнуть со дна бездны до поверхности. Однако штука непростая, явно привязана к крови и способна управляться волей и мыслями обычного человека. Маскировать собственные узоры и фон, превращаясь почти в обычную железку по желанию хозяина.
        Признаться, стакими я не сталкивался и мог лишь гадать об их свойствах. Но и неудивительно. Это сейчас гностики находят удачное решение и ставят на поток, клепают во множестве. Теурги делали вещи уникальные, иесли не в единственном экземпляре, то крайне малыми сериями. Да и сходные артефакты могли очень отличаться при ближайшем рассмотрении.
        Творения теургов отличались от поделок гностиков, как картина и фотография. Потому зачастую и приходилось подолгу изучать древние вещицы, подходить к делу весьма аккуратно, копаться в книгах.
        Важно другое. Мощные боевые артефакты под ногами не валяются. Иесли появляются на рынке, ажиотаж возникает нешуточный. Неучтенных экземпляров крайне мало, большинство занесено в каталоги и разошлось по хранилищам аристократов, Церкви и Лиги. Такой мог бы получить сынишка какого-нибудь лорда в наследство, но не безродная наемница.
        Украла у какого-нибудь высокородного? Тогда пошел бы слух, газеты запестрели объявлениями. Ну или началась бы бандитская война, если б обчистила криминальных боссов. Раскопала в каком-нибудь забытом тайнике?.. Невероятная удача, почти невозможная в наше время.
        Для себя я решил: если выберусь из передряги, попрошу Старика поднять связи и разузнать. О такой эффектной девице должны ходить истории. Вообще оставалось лишь удивляться, где Лиам собрал команду. Мерзавцев, головорезов, но местами талантливых и необычных.
        Пока размышлял, очередной узкий тоннель начал расширяться, превратился в огромный грот. Свет фонаря выхватил из мрака какие-то конструкции, сеть проводов, натянутых в воздухе и смахивающих на кишки огромного чудовища. Ачуть дальше виднелись ребристые фарфоровые стержни, пузатые бока трансформаторов. У противоположной стены располагались огромные турбины, чьи лопасти сейчас напрочь заклинило, сталь поросла ржавчиной, амедь и бронза - патиной.
        Мы остановились, ошеломленные звенящей пустотой, окружившей нас после узкого тоннеля, затаили дыхание. Тут журчала вода, дробно стучали капли с потолка, пол и стены мелко вибрировали. Стало холоднее, щеки стягивало, на волосах и бровях заискрился иней.
        Душу уязвил безотчетный страх. Но затем до меня дошло: шумит и бьет в скалу морская вода, пробегающая прямо у нас под ногами. До Прорыва использовали энергию потока, протекающего по гигантским трубам, выдолбленным в толще скал. Дело в том, что снаружи Барьер вплотную огибает сильное океаническое течение. Древним строителям оставалось сделать лишь сквозной отвод и поставить в нужном месте турбины и генераторы.
        Так и поступили. Гениально. Но в то же время очень громоздко и трудно. Вте времена иного способа добыть столько электричества для огромного города не было, соларит уже открыли, но лишь учились использовать. Ипотому инженеры изощрялись как могли. Возможно, ксчастью. Ибо в итоге из этих же пещер и взяли воду, которой затопили один из нижних этажей и отгородились от Тьмы. Не будь такой штуки, пришлось бы грызть камни до самого края Барьера, итогда Тара точно б погибла.
        Напряженную тишину нарушили банальным и бесцеремонным образом - раздался оглушительный грохот и звон металла. Луч фонарика метнулся вправо и выше, утонул в непроглядной темноте огромного зала. АМора аж подскочила на месте, и я взмолился, чтоб не пальнула с испугу. Но, к счастью, у нее оказалась хорошая выдержка.
        - Олифф! - прошипела она. - Какого демона?
        В ответ тот грязно и замысловато выругался. Азатем добавил:
        - Мусор под ногами, железяки какие-то. Не видно ни зги.
        - Иди след в след, идиот! - рыкнула наемница.
        Тот начал оправдываться, но нарвался на очередное ругательство и предпочел заткнуться.
        - До электростанции мы добрались, - выдохнула Мора. - Надо искать подъемник.
        - Лестницу, - уточнил я. - Энергии нет, да и не доверял бы я старым механизмам.
        - Если хоть одна цела и не сгнила за эти годы, - согласилась рыжая. Зажгла свой фонарь и посветила вокруг, указала рукой. - Тут какой-то проход. Между теми рамами. Итаблички, адальше, рядом с генераторами, вроде что-тоесть… Проверим.
        Никто не спорил. Открывать рот лишний раз в такой густой тишине глупо и страшно. Мало ли что скрывается во мраке. Лишь тихие шаги да узкий луч света подсказал, что Том вновь двинулся вперед.
        Под ногами захрустела металлическая пыль, захлюпала вода. Искореженные рамы на поверку оказались остатками заграждений, коими обозначали проходы между высоковольтным оборудованием. Ате конструкции, что указывала Мора, - порталами электропередач. Дальше обнаружилось несколько люков в стене грота с нечитаемыми от ржавчины указателями, помутневшие бронированные иллюминаторы. Связки толстых кабелей уходили внутрь как длинные щупальца и расползались по стене.
        Посветив на скалу, Том обнаружил стремянку - скобы, вбитые в камень. Попробовал одну на прочность, но без труда выломал кусок ржавчины и выругался. Направился к ближайшей двери, попытался повернуть маховик кремальеры. Но после минуты мучений сдался, ииз темноты долетел приглушенный голос:
        - Стыдно признаваться, но я, похоже, ошибся насчет Олиффа. Сгодится пузатый. Открой нам дверку, а?
        - Попроси получше, - предложил здоровяк.
        - Ты! Толстая морда! Да я тебе кишки выпущу! Вырежу из твоей печени кусок и заставлю сожрать, ублюдок! Открой проклятую дверь! - взорвался блондин, не выдержав такой наглости.
        Сыпал проклятиями, кажется, целую вечность, распиная бывшего каторжника и так и эдак. И под конец начал хрипеть. Заткнулся, минуту постоял, пытаясь отдышаться, но услышал в ответ лишь упрямое молчание.
        Олифф ждал. Молчала и Мора.
        - Да твою ж мать, - протянул в сердцах Том, смекнув, что не найдет ни у кого поддержки. - Открой дверь. Ну будь му… тоесть, будь так добр.
        И лишь тогда толстяк сдвинулся с места. Подошел к люку, посопел, приноравливаясь, иодним могучим движением крутанул маховик. Вответ тот душераздирающе застонал, харкнул ржавчиной, закисшие петли скрипнули. Луч фонарика озарил узкий тамбур-шлюз и еще одну дверцу попроще.
        - Искатель? - спросила наемница.
        Тьмы внутри я не чувствовал. Точнее, не больше, чем вокруг. Потому ответил:
        - Можно. Но аккуратно.
        Мора встала у стены и шепотом отдала приказ. Олифф аккуратно приоткрыл вторую дверь, аТом направил в проем луч фонаря. Пару секунд рыжая осматривалась, держа наготове револьвер, затем чуть расслабилась.
        - Какой-то склад. От ящиков труха осталась. Дальше.
        - Добро, - ответил здоровяк.
        За следующим люком обнаружился такой же шлюз, аза ним нечто вроде комнаты отдыха: грубые столы и стулья, плита, вытяжка, несколько кроватей, стеллажи, тумбочки. Все сгнившее и истлевшее, вплесени и ржавчине. Но судя по аккуратно расставленной посуде, место покидали если и в спешке, то без паники. Исмертью тут не пахло.
        То, что никто не выпрыгнул из первых двух комнат, изрядно приободрило людей Лиама. Ктретьей двери шли почти без опаски. Ауж когда за тамбуром обнаружился просторный холл, плавно перетекающий в лестничную площадку, япочувствовал их радость.
        Было б чему ликовать. Хотя можно понять - не сожрали сразу, уже легче.
        - Постойте, - сказал Том, когда Мора двинулась к лестнице. - Надо проверить последний люк.
        - Согласна, - ответила рыжая, поразмыслив. - Спокойнее будет.
        Я промолчал о том, что подобные телодвижения больше годятся для войны и вообще для мира живых. А тут опасность может поджидать в самых неожиданных местах: встенах, впредметах, ввоздухе и пыли. Но подчинился - музыку они заказывают, пусть играют, раз не желают слышать. Пожал плечами и направился вслед за наемниками к последней двери. Чтобы разгадать второе дно их намерений, следует присмотреться.
        - Ого, - вырвалось у Тома, когда луч фонаря озарил внутренности просторного зала, многочисленные шкафы с кучей циферблатов, цветные лампы, на вид архаичные, какие-то блещущие бронзой рычаги и тумблеры, столы с кипами истлевших бумаг, стулья, доски для записей. Стекла приборов в толстом слое грязи, везде лужи, вездесущая плесень.
        - Контрольный пост, - высказала предположение Мора. Зашла и вновь включила свой фонарик, посветила на стены и потолок, недоуменно приподняла брови. - Ладно, главное, тут пусто… Эй! Ты что творишь, кретин? Не трогай!..
        Последний возглас адресовался Тому, ухватившемуся за один из рычагов на стене. Белобрысый замер и обернулся, сделал небрежный жест.
        - Да ладно тебе. Что может произойти?
        - Оставь, говорю! - рявкнула рыжая.
        Но приказ запоздал, маньяк дернул рычаг на себя. Послышался сухой щелчок, что-то зацокало, словно часовой механизм, инаступила тишина.
        Блондин развел руками и разочарованно сказал:
        - Видишь? Ничего не произошло.
        Раздался сухой треск. Наемники застыли где стояли, лучи фонарей моментально переместились на приборную панель. Там виднелась ветвистая трещина на стекле одного из циферблатов.
        - От старости, - уверенно сказал Том.
        Но тут образовалась вторая трещина на соседнем стекле. Спотолка потекла вода. Ичерез мгновение издалека прилетел звук мощного удара и рокот - будто пробудилось гигантское чудовище, оглушительно взревело. Столы и стулья завибрировали, со стен и потолка посыпалась грязь. Пол лягнул в пятки так, что мы чуть не попадали. И это было особенно страшно в тишине покинутого города.
        Грохот сменился душераздирающим скрипом, стоном, гулом, шипением и треском. За стеклом иллюминатора возникла череда блеклых вспышек, раздались взрывы, запахло электричеством, паленой оплеткой, машинным маслом и дымом.
        С оглушительными хлопками полопалось несколько лампочек на щитах. Но другие остались целы, тускло засветились, стрелки приборов вяло дрогнули и ожили. Иодновременно из вентиляционных шахт слабо подуло, там тоже заскреблось и зашипело - ожили системы подачи воздуха.
        В неверном красноватом свете стали видны лица наемников - обескровленные, перекошенные от страха. Глаза как блюдца, пустые и бессмысленные. Стояли, чуть пригнувшись и вжав головы в плечи, отчаянно сдавив рукояти ножей и пистолетов.
        Первым в себя пришел Том, с облегчением рассмеялся. Но захлебнулся хохотом, когда кулак рыжей влетел в его переносицу. Квакнул и мешком рухнул прямиком в глубокую грязную лужу.
        - Придурок! - рявкнула она. - Ятебя предупреждала, чтоб ничего не лапал?! Тебя предупреждал Лиам?! Ладно себя угробишь, так и нас за собой утянешь.
        Белобрысый неразборчиво хрюкнул, зажав нос. Что получилось так себе из-за маски. Захрипел, потом сдернул респиратор и принялся размазывать кровь по лицу, тем не менее продолжая ухмыляться.
        - Удар хорошо поставлен. Но за что? Ярешил проблему с освещением. Теперь жирный ублюдок не будет скулить и плакать, не будем спотыкаться впотьмах. Увидим прячущихся тварей, если вообще они тут есть.
        Указав окровавленными пальцами на ожившую приборную панель, плюнул в сердцах и резко встал, схватился за ножи и оценивающе посмотрел на Мору.
        Пожалуй, худших напарников трудно придумать. И если б не странная реакция наемницы, ябы укрепился в мысли, что их взаправду послали на убой. Слишком неудобные, конфликтные. От таких легче избавиться, чем пытаться наладить понимание. Однако Лиам, похоже, всерьез рассчитывал, что они добьются успеха, пусть и с моей помощью. Иявно дал какие-то дополнительные указания… Но какие?..
        Додумать я не успел, отвлекшись на рокот из глубин грота. Фоморья мать! Инадо ж такому случиться, что кретин потянул именно за тот рычаг, что приоткрывал какой-то из шлюзов. Поток усилился, начал вращать турбины генераторов.
        Читал я и об этом. Электростанцию во время Прорыва заглушили на всякий случай, боясь, что вода прорвется когда-нибудь сквозь уплотнения и зальет Лимб полностью, апотом пойдет ниже.
        - Если ты кого-то не видишь, не видят и тебя, - обронил я. - Профессионалы вообще ходят с минимумом света. Но если ты хотел привлечь внимание, поздравляю. Теперь окрестные монстры знают, что мы здесь. Те, кто крепко спал, выйдут на охоту.
        - Да откуда тебе знать? - фыркнул Том презрительно. - Может, твари тут давно передохли?..
        - А другие команды искателей решили остаться. Место хорошее, кормят, развлекают, - хмыкнул я. Посмотрел в глаза белобрысому и добавил: - Ты своей выходкой разворошил гнездо морских ос, придурок.
        Всем своим существом я чувствовал, как пустота просыпается, множество взглядов начинают рыскать вокруг, выискивая источник беспокойства. Оковы многолетней дремы слетели, итеперь Тьма ворочалась.
        Татуировки стали совершенно ледяными, по Изнанке промчалась первая волна. Сердце сжалось от ужаса, от предчувствия неотвратимой беды. Абесплотные шепотки в ушах стали сильнее. Не такие, как от Теней До, абсолютно чужие, мерзкие. Будто осклизлые черви, стремящиеся ввинтиться под череп и сожрать мозг.
        Голова закружилась, именя чуть не стошнило прямо в маску. Но, ксчастью, незримый чужеродный взгляд не нашел меня. Скользнул рядом, задержался, словно в раздумьях, иубежал дальше.
        - Брось, - начал бормотать Том. Но осекся, иполучилось очередное невнятное хрипение.
        А через секунду сквозь гул механизмов прорвался протяжный, леденящий душу вой. Вглазах потемнело, аноги стали ватными. Испустя еще мгновение в вентиляции раздался скрежет, топот. Словно огромная свора псов мчалась по следу. Прогрызала и разрывала преграды, ликуя, испытывая азарт.
        Судя по лицам наемников, пробрало даже их. Том стоял, бессмысленно таращась в пустоту, аиз носа весело хлестали струйки крови. Олифф сорвал респиратор и согнулся в приступе тошноты. Мора побелела как мел, едва держалась на дрожащих ногах.
        Наши взгляды встретились, илишь тогда в глазах рыжей появился блеск мысли.
        - Уходим, - ответил я на невысказанный вопрос. - Быстро.
        - На лестницу! - приказала наемница. Сообразила, что никто не реагирует, изаорала: - Ну! Бегом!
        Тому хватило хлесткой пощечины, авот здоровяка гнала к выходу пинками. Но боль помогла, и головорезы пришли в себя. Втамбуре контрольного поста начали активно перебирать ногами, апотом припустили так, что пришлось догонять уже мне.
        Снаружи все разительно изменилось. Под потолком в сети проводов трещали разряды, сыпались искры. Два трансформатора чадно горели. Но остальные вроде работали. Как и одна из турбин, судя по гулу, набиравшая обороты. Какие-то из фонарей светили, другие лишь мигали, сверху лилась вода и падала грязь, сыпались мелкие камешки.
        Дым, капли и сверкание электрических дуг разительно изменили грот. Вярких вспышках виднелись искореженные конструкции, смахивающие на истлевшие скелеты, огонь коптил, уничтожая остатки кислорода. Тени метались по полу, агде-то у дальней стены чудилось движение. Будто чернильные кляксы ожили, стремились собраться воедино. Огромная металлическая труба воздуховода, протянутая под потолком, содрогалась и сыпала ржавчиной.
        Кто-то закричал, тонко и протяжно, почти заверещал от испуга, но я не разобрал кто. Прыгнул вслед за остальными в холл, развернулся и торопливо закрыл дверь, крутанул маховик кремальеры и поставил блок. Запер и второй люк. Развернулся и, поскальзываясь, кинулся вслед за улепетывающими наемниками. Пробежал мимо ворот в шахту с обвалившимся и сгнившим подъемником, вскочил на площадку и запрыгал наверх через три ступеньки сразу.
        Один пролет, второй, третий…
        На пятом я начал задыхаться. Рекуператор маски перестал справляться, ноги подкосились, ав голове помутилось. Вполуобморочном состоянии я дотянулся до спаскомплекта и нащупал внутри диск нового фильтра. Отвинтил старый, выкинул и поставил свежий. Дополнительно вытащил баллон с кислородом, отвернул вентиль и, отодвинув респиратор, сделал три глубоких вдоха.
        Полегчало, мысли вроде очистились. Но едва я подумал о том, что неплохо бы отдохнуть или снизить темп, как откуда-то снизу прилетел звук могучего удара. Кто-то чудовищно сильный пытался выбить люк в лестничный холл. Исудя по стону железа, ржавая дверь начинала поддаваться.
        - Твою мать! - воскликнул я в сердцах. Ипобежал. Без оглядки, без памяти.
        Надолго меня не хватило. Так как этажей через десять стали подгибаться ноги от усталости. Несмотря на жуткий холод, пот катил ручьями, анадо мной поднимался пар. Когда вернулась способность мыслить, я остановился посреди тонущего во мраке лестничного пролета и осознал, что вокруг лишь звенящая тишина. Ни топота, ни криков, ни воплей потусторонних тварей. Удары снизу тоже прекратились, что изрядно насторожило. Сердце трепыхалось в груди, ав ушах набатом била кровь. Холод от татуировок жег хуже огня.
        К собственному удивлению, я оказался совершенно один. И Мора, ибольной ублюдок Том, иглуповатый, но сильный Олифф куда-то испарились. Вроде бежали впереди, пока я закрывал люки, опережая этажа на три или четыре. Но в какой-то момент я перестал слышать топот и сопение.
        Сожрали? Подчинили?.. Вряд ли. Просто я, кажется, сдуру пропустил нужный этаж. Ибо помнится, пока прыгал по ступенькам, краем глаза заметил на одной из площадок распахнутый настежь люк. Рядом валялась кучка ржавчины и виднелись следы. Но в тот момент, подгоняемый страхом, как-то не сообразил, что внутрь сунулись невольные конвоиры и так называемые напарнички. Промчался мимо, взлетел этажа на четыре вверх и, лишь остановившись, сообразил, что потерял навязанную компанию. Да и они явно не в том состоянии, чтобы следить, - рвались подальше от опасности.
        Удача? Спорно. У Моры остались ампулы с деактиватором и оружие, атакже ключ. Но лучше идти самому, чем в компании идиотов, не умеющих держать руки при себе. Ауж как проникнуть в Анклав, можно придумать на месте. Вязь отпорного артефакта я не помнил. Теургические схемы вообще невозможно запомнить, иначе б не понадобилось копирование. Однако какие-то крохи энергии из Изнанки выдавить смогу, отмычки не отобрали.
        Можно действовать по старинке. Искатель я или где?
        Поразмыслив и отдышавшись, попытался вспомнить, есть ли альтернативный путь к жилому району, где располагалось последнее убежище теургов. Какой-нибудь помимо того, что указал подчиненным Лиама. Вдоль порта безопаснее, несмотря на обвалы и затопления, но лучше бы избежать встречи с головорезами. По грузовому тоннелю, по идее, быстрее, но там сожрут в два счета. Или чего похуже произойдет. Так неужели вариантов два?..
        В памяти возникли схемы и планы, эхом раздался голос Старика, рассказывающего о собственном путешествии в Лимб. Ия, мысленно исследовав несколько вариантов, сделал заключение: дорога есть. Эта лестница не главная, но ведет гораздо выше основной. Можно подняться напрямую в старый район для аристократов. Атам есть короткая галерея, что приведет к еще одному переходу, спускающемуся напрямую в жилые массивы.
        Рискованно? Очень. Вестники первым делом наведались к лордам, привлеченные «запахом» артефактов, иустроили там знатный пир, почти подчистую выкосив многие старинные династии. Инаверняка многие из тварей там же и заснули, впитались в камни. Но если я правильно помнил схемы, рывок предстоял действительно короткий. Ктому же имелся небольшой шанс, что твари там не почуяли аврала, устроенного на электростанции. Спят или лишь просыпаются.
        Старик всегда пенял, когда я рассчитывал на удачу или везение. Влезать в подобные авантюры практически без снаряжения - чистой воды безумство. Но в данном случае можно с натяжкой назвать ситуацию смутным прогнозированием. Ктому же в нашем деле без интуиции никуда, аона говорила: должно получиться.
        Пойти в порт - вновь попасть в лапы Моры. Аее намерения я так и не разгадал.
        Изначально показалось, жаждет в чем-то обыграть Лиама, соперничает. Рассчитывал раскачать, посеять неуверенность и использовать. Однако прогадал. Вразговоре ощутил совсем не тот эмоциональный отклик, что надеялся уловить. И стал подозревать: Лиам предугадал шаги на три хода вперед, дал отдельные указания. Это сошлось с моими же действиями, отчего рыжая укрепилась в подозрениях. Теперь вернуть доверие не получится, будет держать ухо востро.
        Сунуться в грузовой тоннель - гарантированно сдохнуть. Подъем же в верхние районы давал призрачный, но шанс, что сумею добраться до обители Анклава. Что добуду проклятую книгу, азатем выручу друзей и выживу сам.
        Решение я принял. Но вместо того, чтобы вновь рвануть вверх по лестнице, принялся спускаться. Прежде чем продолжать путь, следовало убедиться, что подчиненные Лиама верно пошли именно той дорогой, не поджидают где-то выше.
        Я мог ошибаться. Фонари кое-где теперь горели, но света древних ламп всеравно не хватало, чтобы быть уверенным на сто процентов. Густая тьма в Лимбе теперь перемежалась с коварным сумраком.
        Осторожно спустившись на пару пролетов, яостановился и прислушался. Но кроме своего дыхания и сердцебиения, ничего не услышал. Лишь удивился, как сумел так быстро вскарабкаться наверх. Ведь пока шел назад, раза два чуть не упал - ступеньки скользкие от плесени и воды. Поистине у страха глаза велики.
        Помедлив, я спустился еще на несколько этажей, вполной темноте и тишине, ориентируясь лишь на неверный свет фонаря внизу, стараясь двигаться как можно тише и задерживая дыхание. Икогда впереди показалась нужная площадка, окружающий ее круг зеленоватого света, остановился, не сознавая, что же смутило и насторожило. Замер там, где властвовала кромешная темнота, безмолвная и загадочная, не рискуя выходить под сияние лампы.
        По стенам стекала вода, тускло поблескивая на свету. Сверху изредка капало. Слышался лишь практически беззвучный шелест гоняемого ожившей вентиляцией воздуха. Холод колол кожу рук и пытался прогрызть свитер, чтобы впиться в кишки.
        Впереди и внизу виднелся люк, который я пропустил, подгоняемый слепым ужасом. Ина кремальере, запорном механизме двери, верно ободрали толстую корку ржавчины, бурая труха валялась на полу. Ав густой желтоватой пленке плесени виднелся след чьего-то большого ботинка.
        Значит, глаза не подвели, внимание тоже. Наемники нырнули на этаж.
        Можно и нужно уходить. Но что-то держало. Бывает такое, срабатывает пресловутая интуиция. Или шестое чувство. Тело наливается онемением, аразум кричит: не шевелись! Не смей дышать!
        Прошла целая минута. Потом вторая. Я почти сумел себя убедить, что тревога была ложная. Азатем тьма по ту сторону круга света дрогнула и зашевелилась, на пол ступила лапа неизвестного существа. Или слизистая клякса? Не знаю.
        Оно постоянно меняло форму, перетекая из одной в другую. Вот вроде бы нечто смахивающее на пса. Ачерез миг уродливое подобие ребенка, через секунду - женщина без глаз и рта, без каких-либо черт.
        Не Тень. Не призрак. Аожившая чернота, густой концентрированный мрак. Двигающийся абсолютно беззвучно, стремительно, целеустремленно. Та самая тварь, что выломала люк внизу! Та, что собралась из мелких капель черноты. Не зараженный человек, не перерожденная по чужим законам органика, анечто иное, страшное и потустороннее. Хитрая мразь.
        С такими я не сталкивался, не видел. Но читал множество раз в исторических хрониках, вгнозис-пособиях и учебниках, в Библии имелась отдельная глава. Ия не мог ошибаться, описание во многом совпадало с тем, что увидел.
        Пробудившийся Вестник! Почти полностью сформировавшийся на одной из верхних ступеней своей эволюции.
        И будто по команде меня окатило холодом. Татуировки налились льдом и жгли руки, а череп будто сдавило стальным обручем. Ипродолжало стискивать, грозя размозжить. Призрачный шепот в ушах превратился в громогласный шипящий голос, ужасный и властный, будто зовущий, манящий куда-то… прийти, стать частью какого-то целого, воссоединиться.
        Наверное, надо бежать. Но я не мог - тело онемело, замерзло. Сердце почти остановилось от ужаса, а мысли исчезли и выветрились. Ямог лишь стоять и смотреть на монстра из сказок и легенд, что осторожно выбрался под свет. Каким-то образом осознал: оно принюхивается, ищет след, охотится. Ивот-вот почует, бросится и поглотит. Не сожрет, не убьет, аименно поглотит.
        Мир утратил краски. Зеленоватый свет фонаря стал серым, авокруг закружились черные хлопья чего-то омерзительно-липкого. Как древние мухи. Или планктон в океане.
        Но в тот момент, когда сердце готовилось разорваться от страха, тварь неожиданно двинулась. Опять перешла в образ пса, на несколько секунд замерла у следа ботинка. Азатем проворно и беззвучно втекла через открытый проход на этаж и опять слилась с темнотой.
        Сколько я там стоял, прежде чем сумел заставить ногу подняться и сделать шаг назад, не помню. Но когда под ногами хрустнул мелкий камешек, ничего не произошло. На меня не набросились, не напали. Итогда я сделал еще один шаг. Медленно развернулся на негнущихся ногах и начал подниматься.
        Вверх! Дальше! Прочь отсюда!..
        И только преодолев десяток пролетов, я вспомнил, что в то время, пока стоял на площадке, левую ладонь терзала страшная боль.
        Сущность, что я называл Тенью, вновь спасла.
        Глава 7
        Удивительно, сколько может быть оттенков у такого простого вроде бы чувства, как страх. От легкого беспокойства и трепета до тревоги и сковывающего душу леденящего ужаса. И я за последние часы испробовал на вкус очень многие, вспомнил тона и ароматы.
        Бояться - это нормально, естественный механизм выживания. Яже не раз испытывал страх. Кпримеру, когда болтался в ледяном гробу спаскапсулы после нападения фоморов на филиал семинарии и не знал, удастся ли выжить. Или когда шел на поиск в первый раз. Когда полез в старый затопленный корабль, где предполагал найти парочку интересных вещиц. Но затем обнаружил, что субмарина заражена Тьмой, аполуразложившаяся команда вздумала мной пообедать.
        И вообще хватало разного. Но каждый раз, когда думал, что все видел и удивляться нечему, жизнь подсовывала новое и непознанное, заставляла содрогаться.
        Вот как сейчас. Ив страшном сне не могло явиться, что полезу на потерянные уровни Тары практически без снаряжения и оружия, какой-либо защиты. Считай, с голой задницей. Ауж когда столкнулся с Вестником, причем одной из высших ступеней развития, сожившей страшной сказкой, волосы встали дыбом.
        Обычно в подводные поселения попадали одинокие мелкие твари или части-споры. Слабые, но коварные, способные подчинить большую часть людей, прежде чем остальные кинутся наутек, передвигающиеся лишь в телах жертв вроде паразитов. Такие редко когда успевали вырасти до чего-то воистину устрашающего. Даже если прорывался целый десяток исчадий - исход один. Зараженные субмарины топили, заливали морской водой целые города. Полностью и безжалостно, уничтожая и одержимых, издоровых людей, не успевших убраться вовремя. Ну а я, если и лез в такие клоаки, сталкивался больше с останками, эманациями.
        В Таре возникла уникальная ситуация. Тьму остановили, изолировали, но не изгнали полностью. Она же отлично тут устроилась. Ивсе эти годы, рядом с пусть редким, но источником еды в виде ошалевших от жадности искателей, понемногу развивалась, эволюционировала, адаптировалась.
        И никто, абсолютно никто не предполагал, чем сие может обернуться. Во что в итоге вырастет зараза, чем является сейчас. Ни святоши, ни Лига, ни лорды. Люди жили и старались не думать о том, что за угроза нависла над ними. Или делали вид, что не думают. Атем временем где-то рядом за стенами блуждают настоящие Вестники, способные передвигаться самостоятельно, без человеческой оболочки.
        Какие-то крохи знаний об исчадиях давали изыскания Лиги гнозис, инквизиции. Ученые обеих организаций много лет собирали информацию по крохам, пытались изучать врага. Описывали способы проникновения Вестников в города, строили теории об их происхождении и природе. Разрабатывали методики противодействия и способы идентификации, классифицировали нечисть по условным уровням силы.
        Тот же Хенли Стюарт, приезд коего так ожидали в университете, утверждал, что Тьма стремится развиваться. Поглощая живое, изменяет и изменяется сама, стремясь к некоей завершенной форме. К какой - неизвестно. Но предполагал, что чем выше уровнем твари, тем сложнее от них защититься.
        Прочие светила пусть и неохотно, но соглашались. И добавляли: проще отбиваться от простых одержимых, зараженных спорами. Они относительно слабы и больше напоминают обезумевших больных. Таким достаточно перебить конечности, раздробить позвоночник или прострелить голову. Апотом облить соленой водой тело и утопить, предварительно привязав груз к ноге. Или как вариант - сжечь.
        Последнее не всегда удобно и безопасно в замкнутых пространствах. Пламя может и не успеть уничтожить заразу, прежде чем выгорит кислород в помещении или закончится топливо. Так что тут либо пользоваться специальными огнеметами и соларитовыми гранатами, как у тамплиеров, или возвращаться к той же воде. Доступнее, дешевле и проще, аглавное - надежнее.
        Впрочем, стварями, подвергшимися метаморфозам, неимоверно сложнее. Эти умеют весьма быстро заращивать раны. Итушкой управляют сами, ане через нервную систему жертвы. Ктому же становятся умнее и хитрее. Потому надо больше морской воды и огня, видеале - селенитовые или соларитовые пули. Защита нужна соответствующая, атакуют и на физическом уровне, ичерез Изнанку. Захватывают контроль над разумом, путают, управляют. Сильных врагов убивают отращенными жвалами, щупальцами или клыками. Вслабых вселяются или заражают.
        А вот о монстрах, способных передвигаться вообще без оболочки, ячитал лишь в древних сказаниях об апокалипсисе и Исходе. Причем конкретной информации немного, чаще авторы просто описывали их как овеществленный ужас. Ни стены, ни сталь или свинец, ни теургия не могли сколько-нибудь противостоять ожившей Тьме. Лишь соленая вода сдержала тогда солдат воинства Люцифера. Изаперла остатки человечества в море.
        Таким образом, встреча с одним из тех, кого предки считали демоном, заставила меня, мягко говоря, напрячься. Особенно на фоне того, что я не чувствовал тварь до последнего момента. Ктому же абсолютно не понимал, как ей противостоять. Изрядно пугала и другая мысль: если мы разбудили такое, лишь сунувшись в Лимб, что тут может скрываться еще?
        На ум пришли строки из дневника монаха Аерина, описывающего ужас происходящего при Прорыве. О клубах Тьмы, ростках черноты, заполонивших Тару, и мне стало совсем уж не по себе. И очередное погружение в Тень не прибавляло спокойствия. Неведомая сила До опять спасла, укрыла от взора твари. Но как? Почему? Чем придется расплачиваться?..
        Вопросы вспышками мелькали в уме, пока я прятался за фигурным бортиком балкона, возвышающегося над районом аристократов, когда-то величественного, красивого и богатого, ипытался унять нервную дрожь в пальцах и абстрагироваться от нечеловеческих голосов в голове да боролся с проникающим в тело холодом.
        Но ответов я не находил. Единственное, что получилось, - немного прийти в себя и собраться с духом. Ихотя чертовски хотелось сжаться в комок и заскулить, яскрипнул зубами, усилием воли разбил онемение и заставил себя выглянуть через парапет.
        Тихо. Чудовищно тихо. Мертвенно тихо.
        В старом районе лордов, вотличие от нижних уровней, вода не капала и не журчала. Тут все делали на совесть - надежно, на века. Да, плесень цвела то тут, то там. Ипещерный мох, игрибы росли, хватало и ржавчины, итлена. Но именно влаги мало. Судя же по показаниям индикаторов, воздух годился для дыхания - более качественные рекуператоры с встроенными теургическими контурами работали и сейчас.
        Тут вообще многое работало. Итак как Том случайно запустил электростанцию, проспект теперь тонул в мягком желтоватом сиянии. Лампы светили на вывесках магазинов, увходов в дома, вокнах… Да-да, здесь сохранились именно дома! Роскошные особняки в несколько этажей, скрышами, крылечками, дворами, пристройками. Явидел нечто, напоминающее клумбы, несколько сгнивших стволов деревьев в садах, скамейки и беседки.
        Невиданная роскошь для современных лордов, которые пусть и владеют обширными гротами, но именно гротами. Прорубленными в толще скал помещениями, порой тесными и узкими, извилистыми, как норы. Атут одна гигантская пещера на всех с раскинувшимся в ней городом, так похожим на древние поселения, что были когда-то на поверхности. Сулицами, площадями, галереями и амфитеатрами, даже с искусственным озером в центре и перекинутым через него мостом. На перекрестках стояли мраморные и бронзовые статуи древних героев, гранитные тумбы. Кое-где виднелись самобеглые повозки на электрической и спиртовой тяге, сейчас почти рассыпавшиеся под гнетом времени. Виднелись вывески магазинов, афиши театров.
        Если же чуть напрячь зрение, то можно разглядеть крепость, прячущуюся в желтоватом сумраке. Лишь контур, очертание, застывшее на скальном возвышении вдалеке. Но дышащее былым величием и гордостью.
        По легенде, строили для последнего из королей людей, но на кортеж венценосца напали Вестники на подходе к порту, что был на поверхности. Впоследствии строение использовали лорды старых фамилий как место для собраний, а также как вариант последнего убежища на случай непредвиденных обстоятельств. Считалось, что замок сможет защитить от чего угодно, вплоть до нашествия Тьмы.
        Не защитил. Иболее того, почти все старшие аристократы сгинули там, когда мрак прорвался в Тару. Сумели спастись лишь те, кто по каким-то причинам не успел добраться. Или жил невдалеке от лестницы. Они позже и стали править остатками мира.
        Роковые ошибки совершаются всегда. Да и в одну и ту же лужу люди почему-то обожают вступать. Ведь должны б учесть уроки поверхности. Но нет.
        Пожав плечами, яоторвал взгляд от крепости и вновь посмотрел на ближайшие здания. Район гигантского города словно заснул, застыл в веках. Но создавалось впечатление, что вот-вот оживет: по улицам пойдут прохожие, а на берегу озера будут играть дети, зазвучат голоса и смех. Илюбой, кто пришел бы из новой Тары, затаил дыхание от зрелища.
        Затаил и я, но несколько запоздало. Впервый момент, когда преодолел остаток подъема и выбрался с лестницы, очутился на длинном и широком балконе, закрепленном на стене грота над городом, меня накрыло ужасом от встречи с Тьмой. Но сейчас я с удивлением и восхищением осматривался. Заметил длинный переход-спуск, вырезанный в теле скалы, украшенный коваными фонарями и статуэтками. Отстраненно подумал, что когда-то место явно использовали как смотровую площадку и прогулочный бульвар.
        Действительно величественное зрелище. Ия теперь сознавал, откуда появилась идея создания делового района со зданиями-колоннами и фальшь-улицами, чем вдохновлялись архитекторы позднего времени.
        Но восторг потух так же быстро, как и загорелся. Тут жила Тьма. Пока сонная, непотревоженная. Пригнувшись, япопытался слиться с местностью и одновременно справиться с приступом боли от близости мрака. И,чуть отдышавшись, выглянул опять. Сколько ни всматривался в улицы и проспекты, ничего не заметил. Просто мерное сияние фонарей покинутого района.
        Проследив взглядом вниз по переходу, яисследовал площадку, переходящую в длинную галерею, - вокружении особняков, хорошо освещенную и убегающую вдаль до каменной арки. Там, по идее, идолжен располагаться спуск на нижний уровень.
        Минут пятнадцать неспешного хода. Но дадут ли пройти?
        Проанализировав ощущения, япришел к выводу, что направленных взглядов из пустоты нет. Также не испытывал то, что пережил во время недавней встречи с Вестником. Тьма тут имелась, имного. Но на меня пока не обращала внимания, дремала, видела сны.
        А есть ли выбор? Мрак в Лимбе повсюду, куда ни направься. Хоть назад иди, хоть вперед. Ячуть раньше, чем хотелось бы, влез туда, где концентрация больше обычного. Но в Изнанке я сейчас почти невидим - селенит надежно защищает и скрывает разум, аэкранированный планшет не дает учуять инструменты. Если идти аккуратно, должно получиться. Сражаться бессмысленно, надо красться.
        Тем паче что один раз спрятаться от взгляда пустоты у меня получилось. Но получится ли опять?..
        Посмотрев на свою левую руку, ясжал и разжал кулак, изучил немного увеличившееся темное пятнышко на ладони. Тень присутствовала где-то рядом. Я не чувствовал на физическом уровне, но отчего-то знал: призрачное темное пламя крепко угнездилось во мне. Но что гадать? Будет как будет.
        Я еще раз проверил индикаторы, азатем снял респиратор и спрятал в сумке - фильтры следовало экономить. Вдохнул влажный холодный воздух, напоенный тяжелыми запахами соли и тлена, ирешительно направился к спуску. Преодолел первый пролет лестницы, поминутно останавливаясь и прислушиваясь, осматриваясь, потом второй, третий.
        Тишина настолько глубокая, что негромкие шаги казались почти оглушительными. Ивместе с тем на меня навалилось какое-то чувство одиночества и потерянности, неизъяснимой тревоги. Но как бы ни вслушивался, как бы ни пытался что-либо уловить доступными чувствами гностика, ничего опасного не замечал.
        Просто пустой мертвый район. Ну или хотел таковым казаться непрошеным гостям. Даже селенит в татуировках вроде бы перестал обжигать холодом.
        Добравшись до нижней площадки, я спрятался за гранитной оградкой у какого-то павильона, вкотором до Прорыва то ли продавали напитки и закуски, то ли билеты для посещения смотровой площадки. Вновь осмотрелся, на цыпочках перебежал к колонне в начале галереи, прижался спиной к ледяному камню, впился глазами в каждую тень, вкаждый закоулок, попытался найти вокруг очевидные неправильности, нечто выбивающееся из привычной картины мира.
        Кажется, ничего угрожающего.
        Приготовившись, ясделал еще один рывок. Потом еще. Так и двигался - короткими перебежками. От колонны к ограде, от ограды к стене, потом вновь к колонне. Иногда бежал на цыпочках, иногда крался. Осматривался, прислушивался, принюхивался, старался слиться с камнями. Да что там, сам пытался стать камнем. Взакоулки не лез, от теней тоже держался подальше. Свет везде и всюду, ив данном конкретном случае лучше видеть, что происходит вокруг, нежели рисковать попасть в лапы какого-нибудь дремлющего монстра.
        Вроде получалось, потихоньку продвигался. Медленней, чем хотелось бы. Но меня устраивало. Лучше ползти живым, чем побежать и привлечь внимание.
        Лишь иногда под подошвой хлюпало, чавкала плесень, скрипели камешки. Потрескивали лампы за толстыми стеклами фонарных столбов, аокна домов следили за мной с равнодушием мертвецов.
        Иллюзия того, что нахожусь в мирном спящем районе, исчезла. Вблизи я видел следы разрушений. Время и сырость обошлись с городом весьма жестоко. Камни стен и мостовых резали ветвистые трещины, то тут, то там виднелись сор и песок. Стекла помутнели, разбиты, редкие машины превратились в груды ржавчины, от павильонов и мелких торговых лавок остались лишь искореженные скелеты. Отвратительно воняло сероводородом, металлом, гнилью. Из решеток канализационных коллекторов пробивались вялые щупальца белесой мглы, там журчало и вязко хлюпало.
        Появились и следы поспешного бегства. Кучи истлевшего тряпья, тележки со сгнившим скарбом, брошенные чемоданы и сумки - покрытые плесенью, мелкими ростками водорослей и грибов.
        Остановившись под прикрытием очередной колонны, ямрачно посмотрел на валяющийся невдалеке ботинок. Чуть поодаль увидел фарфоровую куклу с отбитыми ногами и трещиной, пересекающей чумазое личико, пустые глаза. Валялась и перевернутая детская коляска, больше похожая на скелет в обрывках грязной ткани.
        Но именно костей и черепов тут не было. Правда, я и не ожидал увидеть чьи-то останки. Если в поселение приходит Тьма, то пожирает все, до чего сможет дотянуться, использует как строительный материал. Разве что порой плесень и грибы не трогает. Ито что я никого из чудовищ пока что не встретил, ничего не значит. Вотсутствие пищи слабые твари впадают в спячку, могут ждать десятилетиями, чутко прислушиваются сквозь сон. Асильные… внимание таких лучше не привлекать.
        Взгляд привлек тусклый блеск металла рядом с ногой. Яковырнул толстую корку плесени и грязи, вытащил серебряную цепочку с круглым медальоном. Открыл и посмотрел на потускневшее изображение молодой светловолосой девушки. Смеющейся, радостной, свежей, кем-то явно любимой в былые времена.
        Вот так и бывает. Ты улыбаешься, живешь, очем-то мечтаешь, к чему-то стремишься. Апотом раз - иот тебя остается кучка гниющей плоти и недолгие воспоминания близких. Влучшем случае.
        Поморщившись, яотбросил медальон и вновь вслушался в призрачные шепотки. Наметил взглядом путь, подальше от канализационного люка, из коего тянуло потусторонней злобой и жутко смердело, мимо нескольких брошенных повозок с вещами, уоградки особняка. Мельком подметил, что двери дома распахнуты настежь, несколько окон разбито. Какие же тогда жили наивные и благополучные люди - ни шлюзов, ни толстенных иллюминаторов.
        Еще перебежка.
        Я вошел в ритм и не заметил, как преодолел половину пути до арки. Только когда ощутил жжение в татуировках, резко остановился и нырнул под прикрытие перевернутой набок самобеглой повозки. Затаился, дышать перестал.
        Что? Где?..
        Точно определить источник опасности я не мог. Но направление угадал и, быстро высунувшись из укрытия, увидел сбоку от дороги очередной особняк. Четырехэтажный, роскошный, смраморными колоннами и балконами, огромным двором за бронзовой оградкой, где расположились фигурные фонари, фонтаны и потемневшие от времени изваяния обнаженных мужчин и женщин. Судя по незнакомому гербу на воротах, род полностью сгинул при Прорыве.
        Через секунду до меня дошло, что от здания тянет не Тьмой, аИзнанкой. Причем так мощно, что и обедненный селенит в татуировках вибрирует, противодействуя влиянию. Внутри, очевидно, располагался какой-то чрезвычайно сильный артефакт, работа коего вызывала всплески на той стороне. Возможно, защитный.
        В каком-то из трудов Лиги я читал о подобных исследованиях. Чисто теоретически с помощью определенного контура и источника питания можно создать особое поле, резонирующее на частотах Вестников. Итогда Тьму будет рвать на куски, расщеплять.
        Но в тех же статьях писалось и о том, что изнаночный генератор должен быть невероятной силы, сопоставимой по энергоемкости с искусственным соларитовым солнцем. На такое до Исхода были способны лишь камни силы, принадлежащие Туата де Дананн, и источники теургов. Ито и другое чрезвычайная редкость. А годные реакторы начали делать гораздо позже, после Прорыва и образования Лимба.
        Но если бы и посчастливилось построить нечто подобное, последствия влияния на реальность предугадать трудно. Сама защита может стать опаснее того, от чего призвана огораживать.
        Нельзя отрицать, что мрака вокруг дома нет. Ипризрачные шепотки в мозгу утихли. Аморфные частички и эманации Тьмы, витающие в воздухе, словно бы держались подальше от странного здания. Надо же. Видимо, вте времена у кого-то хватило и сил, иумений, чтобы экспериментировать.
        Любопытство пересилило страх, ия вышел из укрытия, перебежал к ближайшей колонне, азатем к ограде и воротам особняка. Там затаился и вновь изучил дом, попытался проанализировать ощущения. Достал из планшета стеклышко-окуляр и посмотрел сквозь него, но с руганью убрал, - вспышка чуть не ослепила.
        В реальном мире особняк выглядел как и прочие рядом с ним: обветшавший, заброшенный, мертвый. Во дворе виднелись высохшие фонтаны, клумбы, наполненные сором и грибами, трещины часто змеились по фасаду, абитые стекла окон щерились в пустоту. Разве что двери наглухо закрыты, аворота заперты.
        Неужто неведомый лорд понадеялся на защиту артефакта и решил пересидеть Прорыв дома? Безумство. Кто знает, возможно, уаристократа имелись основания верить в собственное могущество?..
        Поразмыслив, ядостал из планшета второй окуляр с максимально низкой чувствительностью, осторожно осмотрел створку ворот. Теургических ловушек и запоров не обнаружил, лишь порядком проржавевшую цепь с навесным замком. Углядел под ногами металлический прут, поднял и вставил в самое дряхлое звено, уперся и нажал.
        Цепь лопнула с влажным хрустом, астворка с чудовищным скрипом приоткрылась. Явжал голову в плечи, воровато огляделся и осторожно зашел во двор.
        Опасно? Да. Но тут нет Тьмы, что уже неплохо. Есть шанс разжиться чем-то полезным. Исамый бестолковый прибор можно использовать как накопитель. Опасности Изнанки мне уже знакомы, ипотому я чувствовал себя несколько увереннее, чем в противостоянии с Вестниками.
        Так я думал в тот момент. Надеялся на обедненный селенит татуировок, способный в случае чего частично защитить от влияния той стороны. Ктому же кровь из носа, амне был необходим хоть какой-то козырь в рукаве. Батарея, отмычка, ловушка. Любая вещь здорово бы повысила шансы на выживание.
        Под ногами захрустели камешки, хлюпнула грязь. И я замер, отчего-то испугавшись звука. Но быстро успокоился и направился к двери, чтобы убедиться - заперто. Но характерных узоров, проступающих на материале в случае присутствия старых печатей, не увидел. Не почувствовал и какой-либо иной опасности. На всякий случай достал из планшета пару простейших индикаторов-монеток, подбросил в ладони и убедился, что те остались холодными - сложных боевых контуров нет.
        Похоже, тут надеялись лишь на крепость механических замков. Атакже на силу неизвестной машины, распространяющей волны в Изнанке.
        Озадаченно почесав затылок, япробрался к ближайшему окну, заглянул сквозь разбитую раму. Зажег фонарик и посветил: тлен, оплывшие силуэты мебели, полуоткрытая дверь в коридор. Вроде бы какая-то кладовая. Повторил операции с монетками и вновь убедился - ловушек нет.
        Достав индикатор, представляющий собой иглу в круглом стеклянном футляре с водой вроде примитивного компаса, яповертелся на месте. Кусочек металла внутри дрогнул, азатем уверенно повернулся к особняку и задрожал, перепрыгивая с одной цели на другую.
        Защиты от воров нет. Иартефакты внутри имеются. Причем много. Мечта искателя, ане домик.
        Но что-то не давало покоя, зудело на грани сознания. Слишком просто все выглядело. А я знал, что обертка в таких случаях зачастую обманчива. Идолго вслушивался в мертвую тишину, вдыхал запахи разложения и отчаянно жалел, что не могу воспользоваться своими способностями.
        Интуиция говорила, что лезть внутрь не стоит. Аголос разума напоминал: необходимо оружие. И я почти сдался под напором тревоги, начал отступать. И в этот момент где-то дальше по улице раздался протяжный звук, смахивающий на звон порванной струны, - глубокий, пробирающий до костей, вызывающий головокружение и немощь. И почти сразу - металлический лязг.
        По загривку сыпануло морозом, вболь от вибрирующего селенита татуировок вклинился лютый холод. Ия сам не понял, как оказался на подоконнике, одним движением перемахнул через осколки битого стекла и прижался к стене под окном.
        Звук повторился, но теперь стал вроде бы тише, удалился вглубь района.
        Что за чертовщина?..
        Ответа, естественно, никто не дал. Ине требовалось, ибо вопрос риторический. Какая-то тварь проснулась и вышла на охоту.
        Когда грохот крови в ушах стих, яосознал, что по спине, лбу и рукам стекает холодный пот. Асам я сижу на корточках и хватаю ртом воздух, борясь с подступающей тошнотой от мимолетного контакта с разумом чужой могучей сущности. Но вокруг меня тишина и сумрак, свет из коридора навевает умиротворение. Ничем не ударило, не обожгло, не попыталось парализовать или распылить. Лишь боль в руках стала сильнее от близости неизвестного генератора.
        Раз я уже здесь, надо осмотреться. Кажется, тварь ушла, так и не почуяв меня.
        С трудом вздохнув, яподнялся и на цыпочках прокрался к выходу из комнаты. Осмотрел тонущий в зеленоватом сумраке коридор и покачал головой - богато жили предки. На полу гнилая ковровая дорожка, астены обиты истлевшими и рассохшимися деревянными дощечками. Рамы картин на стенах тоже деревянные, но укрепленные какими-то энергетическими контурами, из-за чего и древесина, иполотна выглядели свежо и ярко. Люстры в виде жемчужных шаров светили слишком мягко, электрические на такое не способны.
        Взглянув на ближайшую картину, я увидел маленькую девчушку в нарядном платьице с игрушкой в руках. Серьезную, почти насупленную, но оттого потешную. За спиной стояла милая светловолосая девушка, голубоглазая и румяная - видимо, мать. Справа строгий отец - лет сорока на вид, усатый, с легкой сединой в висках мужчина с умным пристальным взглядом. Возможно, тот самый лорд. Или дальний предок, кто знает.
        Люди на полотне казались почти живыми, ия невольно захотел прикоснуться к раме. Но удержался, ссожалением отступил. Выкачивать энергию из такой вещи грешно, а тащить за собой глупо. Пусть висит.
        На соседних картинах - изображения поверхности: горы, леса, города. Иногда другие люди: старики, женщины и мужчины, дети. Но я не обращал внимания. Виной бы ситуации попытался унести хоть парочку - на черном рынке стоят немало, но сейчас нужно нечто другое. Ипотому я прошел вдоль коридора, очутился в большом зале - гостиной, судя по всему.
        Со светом тут почему-то хуже, комната тонула в густом сумраке. Яувидел несколько гранитных и металлических столов, какие-то шкафы, груды грязи, тряпья и ржавых пружин, оставшихся от диванов и кресел. На полу валялась битая посуда, заросшие грязью бутылки. Но, как ни странно, никаких следов жизнедеятельности людей, обитавших тут многие месяцы в осаде Тьмы, запертых в особняке, как в клетке. Или машина дала сбой? Оказалась не так эффективна, как рассчитывали создатели, иТьма успела пожрать обитателей дома?.. Очередные вопросы в пустоту.
        Я взглянул на гнозис-компас и прошел насквозь через зал, поднялся по лестнице на второй этаж. Там, проблуждав по коридорам, нашел нужную дверь - тяжелую и массивную, с несколькими замочными скважинами. Достал из планшета окуляры, затем, убедившись - защиты нет - набор отмычек. Повоевал несколько минут, но сумел разобраться с секретом и осторожно распахнул створку.
        Внутри горела настольная лампа, дающая теплый желтоватый свет. Блики играли на столешнице письменного стола и стеклах шкафов, металлических перьях и бутылочках для чернил, статуэтках. Но плесень и прах сожрали великолепие кабинета, уничтожили бумаги, обивку мебели. Тут тоже пахло запустением и смертью. Но в отличие от иных комнат веяло и холодком Изнанки. Тоесть ее влияние ощущалось чуть больше, чем отовсюду. Так как неизвестная машина, спрятанная, по моим ощущениям, где-то в подвалах особняка, продолжала стабильно источать импульсы. Однако те, всвою очередь, никак не влияли на реальность. По крайней мере, яне замечал.
        Безошибочно определив направление, янаправился к шкафам, открыл застекленную створку и увидел несколько мелких предметов, аккуратно разложенных на когда-то дорогом и красивом бархате, аныне на гнилой ветоши. Небольшой кортик, несколько перстней и медальонов, бронзовый ключ, горсть разноцветных бусин. Часть богатств местного лорда.
        К сожалению, напрямую изучать артефакты я сейчас не мог. Потому, достав из планшета круглый металлический диск со сложными узорами, прикоснулся краем устройства сначала к ножу, потом поочередно к кольцам и прочим вещицам. Икаждый раз внимательно изучал вспыхивающие части узоров и символов, мучительно вспоминал расшифровки.
        Хороший прибор. Араньше приходилось таскать в заплечном мешке целый ворох тяжеленных устройств. Но лет пять назад вместе со Стариком решились поэкспериментировать, создали вот такой универсальный считыватель. Не без изъяна, мог распознать только зашитые в него контуры, но и это зачастую здорово ускоряло работу, позволяя быстрее найти стандартные фрагменты узоров и приблизительно понять, для чего предназначен тот или иной артефакт.
        После нескольких минут работы я остановил выбор на одном из колец - грубоватом, из позеленевшей меди, без украшений. Именно оно выглядело безобиднее, ачасть контура внутри казалась знакомой. Такие механизмы использовались довольно часто для снятия усталости, придания бодрости владельцу. Ив отличие от того же клинка данный прибор в рабочем состоянии, имел заряд. Назначения остальных предметов я не знал и рисковать боялся - а ну как оторвет руки по локоть. Стакими надо работать часами, инструменты нужны посерьезнее. Да и, вконце концов, сейчас достаточно батареи.
        Поколебавшись, ятронул пальцем кольцо. Убедился, что ничего страшного не происходит, осторожно взял и повертел в руке. Азатем спрятал в планшет вместе с диском и вновь потянулся к компасу. Если найду что-то еще, будет неплохо.
        Мелодичный детский смех прозвучал в тишине особняка дико и страшно. Тихий, но неожиданно ясный. Прилетел откуда-то из коридора, видимо, из какой-то соседней комнаты.
        Вздрогнув, ячуть не выронил планшет. На негнущихся ногах обернулся и подкрался к выходу, выглянул наружу.
        Тишина. Тлен. Запустение. Иничего угрожающего по ощущениям. Ни Тьмы, ни чужого присутствия. Лишь биение могучего сердца машины где-то внизу, жгучая боль в татуировках.
        Примерещилось? По голове меня били в последнее время часто и охотно, после общения с До душевное здоровье и равновесие не очень-то укрепилось.
        Пару минут подождав, явышел из кабинета. Остановился, вновь обратился в слух, апотом осторожно отступил к лестнице. Но едва развернулся, за спиной вновь раздался странный и невозможный в данном месте звук. Торопливый топот маленьких детских ножек.
        Волосы на голове встали дыбом, аноги чуть не подкосились от слабости. Сердце мучительно сжалось, апо спине вновь побежали противные капельки пота, щекоча и царапая кожу. Япочувствовал себя героем книг-ужастиков в доме с привидениями.
        Невозможно! Не может быть! Ведь не ощутил ничего сверх. Ни рабочих контуров в Изнанке, ни искажений. Дом обычный, за исключением разве что мощных вибраций на той стороне. Вибраций?..
        Догадка осенила и ошеломила. Истало плохо от нарождающегося понимания того, куда влез.
        «Мама! - беззвучно прошелестело в мозгу. - Мамочка… ты где?»
        Кажется, различил испуганные нотки детского голоска. Примерещилось? Ивдруг где-то в особняке вновь раздался счастливый детский смех. Затем какие-то голоса, музыка.
        «Мама!» - шепнуло в ушах. Прилетели отзвуки плача, протяжного горестного воя.
        Усилием воли разбив онемение, язаставил себя сделать шаг. Но в ответ на движение за спиной раздался частый треск, какой-то шелест. Яоглянулся и пораженно уставился на участок стены, где расплывалось пятно. Гниль исчезала, лак деревянных панелей вновь блестел и сверкал.
        Затрещало опять, иодин из светильников ярко засиял - чистый, без пыли, новенький. Волна переползла на пол, ина ковре вновь появился рисунок - затейливый, насыщенный, будто и не прошло десятилетий и столетий. Азатем полоса восстановления замкнулась, опутав собой целый участок коридора и медленно поползла ко мне. Там, где она проходила, - вновь сверкали краски, исчезал тлен и гниль. Но едва она уходила с предметов, те становились прежними - ветхими, мертвыми.
        Не знаю, сколько бы я завороженно следил за этим удивительным и устрашающим зрелищем. Но отрезвила боль. Язашипел и одернул рукав куртки на правой руке, недоверчиво уставился на татуировки. Тонкие линии колебались и, кажется, исходили паром, а кожа воспалилась и покраснела, покрылась мельчайшими волдырями.
        Сие окончательно привело в себя. В жизни не видел, чтобы селенит так реагировал. Я ясно осознал, что, если попаду под эту полосу восстановления, коснусь хоть малейшей проплешины, - мне конец.
        И страх вновь придал сил. Развернувшись, ярванул по лестнице вниз как ошалелый. Перепрыгнул через новую проплешину, уклонился от другой, что ползла от центра гостиной. Кинулся в коридор, но едва успел затормозить перед новой прорехой, слишком широкой, чтобы перепрыгнуть. Повертелся на месте, пытаясь сообразить, куда бежать.
        - Пол, милый, давай уйдем… у нас есть повозки, есть владения внизу. Или отправимся в крепость.
        - Нет, Агна. Тут безопаснее.
        - Но Мэсси говорит, что в крепости…
        - Прости, но твоя сестра дура и не сознает, что болтает со страху. Поверь, Кастл-Рок падет. Когда я включу машину, тут станет безопасно. Иесли хватит мощности, мы изгоним Вестников из района, аможет, игорода… Верь мне.
        - Прости, милый… страшно.
        - Я знаю. Не тревожься, побудь лучше с Кейлой, успокой. Ая все сделаю.
        - Хорошо.
        От потусторонних голосов из прошлого у меня зашевелились волосы не то что на голове, ана заднице. Ия сумел разглядеть два смутных человеческих силуэта в том месте, где находились гнилые останки дивана и кресел. Попятился и неожиданно для себя уперся в дверь, почувствовал, что створка прогнулась под весом тела. Резко развернулся и пнул ногой, увидел какую-то комнату - вспомогательную кухню или очередную кладовую, аможет, гардеробную, - не важно. Суть в том, что в ней имелось окно.
        Я не колебался ни секунды. Резко рванулся, оттолкнулся ногами от пола, в воздухе сумел перевернуться и сгруппироваться. Выбил плечом и частью спины стекло, вылетел наружу в брызгах осколков, больно упал локтями и коленями на камни, но ушел в перекат и кубарем укатился к ближайшему фонтану со статуэткой ребенка.
        - Дьявол! - прошипел от боли я. Но с усилием встал и, прихрамывая, побежал к ограде. - Дьявол! Дьявол! Дьявол!..
        Лишь у границы двора я осмелился притормозить и оглянуться. Ипораженно вздохнул, не в силах поверить в то, что вижу. Особняк мерцал, очертания колонн и балконов, крыши подрагивали и расплывались, авоздух сильно рябил. Яслышал голоса и журчание воды, на месте клумб то и дело появлялись чахлые древесные побеги. Ачерез секунду все возвращалось на места. В момент, когда волна от неизвестной теургической машины ослабевала.
        Но больше меня поразило и устрашило иное. В окне второго этажа я увидел свет, где на фоне штор металась и билась светловолосая женщина. Та самая, что видел на картине вместе с девочкой и усатым мужчиной, леди этого имения. Кричала, явно молила о помощи, молотила ладонями и кулаками по стеклу, но почему-то не могла разбить. Ав глазах метались ужас и безумие, по щекам текли слезы.
        Но не успел я моргнуть, как по стене здания прошла дрожь и женщина исчезла. Свет потух, окно оказалось разбито.
        - Дрянь, - выдохнул я. Вновь ощутил нарастающую волну в Изнанке и без колебаний схватился за ограду, одним движением перемахнул на ту сторону и бросился бежать что есть сил. Без оглядки. Не помня себя.
        Минут через пять я очнулся, дрожащий и мокрый от пота. Ясидел у каменного постамента статуи какого-то полководца древности на перекрестье второстепенных улиц. Дышал и не мог надышаться, струдом унимал дрожь в пальцах, боролся с мистическим страхом, пожирающим разум.
        Не удался эксперимент. Не сработало. Да, Тьму неизвестная машина уничтожала и отгоняла, но вместе с тем вызывала такие вибрации на той стороне, что расслоилась сама реальность. Обитатели дома оказались выброшенными в свои карманные мирки вне времени и пространства. Обреченные вечно существовать где-то вне жизни, без надежды выбраться и встретиться, способные лишь изредка выглядывать вот в такие окошки в виде призраков. Безумные, одинокие и несчастные.
        Живые ли?.. Нет, не в том понимании, что вкладываем мы. Разумы их где-то в Изнанке, тела неизвестно где. Разорванные по уровням той стороны, разбитые на тени и отражения.
        Но черт! Как же вовремя! Задержись на минуту, прикоснись к искажениям - исам бы стал пленником того дома на веки вечные. Поначалу ничего не уловил, ведь шел по верхнему слою реальности. Азатем машина предположительно отреагировала на присутствие живого человека. Итак как артефакт призван защищать от мрака, он активизировался и попытался меня поглотить, границы между слоями начали истончаться. Аможет, вибрации вошли в резонанс с татуировками, не зря же так реагировал селенит.
        Судить о произошедшем в особняке можно до бесконечности. Строить теории, исследовать, предполагать. Но сейчас я радовался, что удалось ускользнуть живым. Ипытался избавиться от слабости и дрожи в ногах - последствий пережитого шока.
        Постепенно вернувшись в норму, огляделся и мрачно признал, что слепой страх погнал слишком далеко от проспекта. Янаходился в окружении каких-то магазинов с выцветшими, облупившимися вывесками и мутными витринами. Адальше виднелись очередные крыши домов, вдаль убегали вереницы фонарных огней, утопая в загадочном сумраке и мгле.
        Я шепотом выругался. Потом еще раз - будто черпая в собственном голосе уверенность и силы. Но признал, что остаться в живых тоже неплохо. Ивообще чудо, что никто не набросился, пока улепетывал из дома с привидениями.
        Придется идти чуть дальше?.. Ну что ж, вжизни случаются огорчения.
        Углядев вдалеке искомую арку и определив направление, яотлип от постамента и принялся осторожно красться по одной из улиц. Прошел мимо ряда магазинчиков, прислушиваясь к тишине и собственным ощущениям. Ненадолго остановился поглазеть на древнюю самобеглую повозку, чудом уцелевшую за стеклом какого-то салона. Но затем упрямо направился дальше, кследующему перекрестку. Иуже уверился, что удалось никого не потревожить из местной фауны, когда Лимб преподнес очередной сюрприз.
        Привычно наметив маршрут мимо стены к останкам какого-то павильона, ясделал несколько осторожных шагов, пересекая открытое пространство. Когда затылок овеяло холодком нехорошего предчувствия, амороз кольнул запястья.
        Резко обернувшись, яувидел, как потухли фонари в том месте, где стояла статуя неведомого полководца и где недавно прятался. Секунда - иумерли светильники чуть ближе, вдомах тоже отключились лампы. Создавалось жутковатое впечатление, будто сам мрак наступает, пожирает реальность, крадется по моим следам. Ивместе с тем усилились шепотки в мозгу, ахолод пощекотал внутренности. Смутило то, что веяло ледяным дыханием с другой стороны, но времени на размышления не осталось.
        Да сколько ж можно, а?..
        Ругаться не было сил. Ясжал кулаки и метнулся прочь по улице, мысленно проклиная желание пошарить в чужом доме. Ведь вляпался из-за собственной глупости, на больных на всю голову наемников не попеняешь. Но когда оглянулся во второй раз, увидел, что свет гаснет быстрее, волна черноты накрывает улицу и настигает. Иостатки мыслей как выдуло из головы.
        Дрянь!
        В три стремительных длинных прыжка я добрался до очередного перекрестка. Но когда выскочил на открытое пространство, замер, будто ударился о бетонную стену.
        Меня ждали.
        Тварь стояла посреди улицы. Высокая и массивная, яей едва доставал макушкой до талии. Сметаллическим телом, испещренным заковыристыми узорами теургических контуров. Смахивала на нескладного долговязого человека с длинной шеей и вытянутой головой, руками, достающими до колен и оканчивающимися острейшими когтями. Лицо без рта и носа, с одним-единственным глазом, безумно быстро мечущимся в орбите и полыхающим зловещим багровым светом.
        Я знал о таких существах, читал. Произведение искусства от теургии, стражи с подсаженными внутрь оболочек человеческим разумом, призванные защищать высших лордов и королей от врагов. Чрезвычайно прочные, проворные, смертельно опасные для любого существа, не боящиеся ни огня, ни воды, ни какого-либо оружия.
        Гвардия королей. Элитные воины. Легенда. Таких бросали в битвы с Туата де Дананн, апозже и с воинством Люцифера. Но если первых машины побеждали, то одержимые хоть и с трудом, но уничтожили почти всех механических воинов в знаменитой битве у Врат пустоты, азатем и у Крепости знаний.
        Как такой мог попасть в Тару? Привезли с поверхности одного из последних? Выбрался из крепости после Прорыва?..
        Впрочем, хуже иное. Через секунду я сообразил, что со стражем что-то не так. Глаз горел алым, хотя должен сиять ярким белым светом. Руки, ноги, грудь оплетали черные слизистые ростки, проникали сквозь пластины брони, уходили внутрь механизмов. Снего капало - то ли грязь, то ли слизь, анад плечами и головой нависал шлейф черного дыма.
        Или Тьмы - дошло до меня через мгновение. Мрак каким-то образом нашел спящего стража, подчинил, сделал одержимым. Ведь тот управлялся теургическими схемами, органические детали в нем также присутствовали, не говоря о почти человеческом сознании.
        Тварь охотилась за мной. Иэто она управляла фонарями, гасила, гнала меня к себе в лапы.
        Будто в подтверждение догадки холод сковал руки и ноги, шепот превратился в яростные неразборчивые крики, эхом раскатывающиеся под черепом. Монстр пошевелился, раздался гул и хлюпанье, лязганье металла, когти угрожающе щелкнули. Аглаз перестал метаться в орбите и уставился на меня. Внимательно, пристально. И в движении зрачка чудился некий могучий разум, неизъяснимая злоба и боль и вместе с тем радость, азарт.
        Все - имысли, идействия - заняло буквально секунды. Яразвернулся и помчался прочь. И если раньше думал, что улепетывал быстро, то теперь побил рекорды. Но ума на то, чтобы путать следы, у меня хватило. Шагов через тридцать резко свернул вправо, перепрыгнул через ограду и побежал по двору очередного особняка, мечась между постройками.
        За спиной раздался знакомый звук порванной струны. Да такой, что ноги у меня чуть не подкосились, а стекла в особняке с жалобным звоном полопались и посыпались вниз блестящим дождем. Вследующую секунду послышались лязг и грохот, и, едва выскочив из-за угла, яс изумлением уставился на стража, сидящего на крыше дома через дорогу. Тот присел, подминая черепицу и перекрытия, но тотчас выбрался из облака каменной пыли. Алый глаз заметался, но снова отыскал меня, зрачок опасно сузился.
        Кажется, язакричал. От злости, паники, усталости и боли. Матерно закричал, злобно. Резко развернулся и кинулся вправо, вновь уходя от преследования, прикрываясь домами.
        Спустя полминуты опять порвалась струна. Теперь я успел увидеть смутное черное пятно, летящее высоко над головой, заметил блеск металла и брызги каменной крошки, клубы пыли там, где страж приземлился. Останавливаться я не стал и снова кинулся влево. Но поддавшись какому-то наитию, уколу интуиции… да хоть божьему провидению - можно называть как угодно, упал и откатился за гранитную стену.
        Через секунду над головой просвистел огромный кусок кирпичной кладки. Врезался в гнилую самобеглую повозку, смял и разметал на ржавые болты и гайки.
        Бежать! - вспыхнуло в мозгу.
        И я побежал. Метался, прятался, путал следы.
        Безуспешно. Монстр каждый раз настигал, оказывался впереди или сбоку. Бросался камнями, пытался подбить.
        Сколько могла продолжаться такая игра, не знаю. Вряд ли долго. Но до меня начало доходить, что промахивается страж неспроста. Каждый раз тратит время между прыжками. Почему?
        Да просто же! Очевидно, меня он не видел. Или видел, но очень плохо. Из-за того же селенита в моем теле. Ивсякий раз тратил какое-то время, чтобы отыскать. Механизмы и органы зрения машины помогали одержимому, но лишь отчасти.
        И через мгновение я сообразил, как следует поступить, придумал план. Устроил несколько перебежек, но теперь двигался в строго определенном направлении. Ив один из рывков сумел удачно оторваться настолько, что получилось ненадолго спрятаться у стены какого-то дома. Торопливо вытащил из планшета добытое кольцо, призвал Изнанку и надорвал контур артефакта. Вскочил и побежал что есть сил. Акогда заметил мчащегося в конце улицы стража, смекнул - расчет верный. Он уловил истечение энергии, теперь ориентировался строго на него. И надо сказать, быстро догонял.
        Я рисковал. Ведь не знал, сработает ли идея, верна ли логика. Уменя могло не хватить сил. Апопадись под ноги случайный камень, споткнись или упади я - иконец. Да и сам одержимый мог почуять неладное.
        Но в тот миг выбора у меня не оставалось. Яотдался бегу как единственному, что могло спасти. Мчался длинными прыжками, напрягал мускулы, высматривая приметы, знакомые места, прислушиваясь к ощущениям.
        И когда в груди начало невыносимо жечь, я почти с ликованием почувствовал боль в татуировках, мерную пульсацию машины. Услышал за спиной нарастающий топот и резко свернул в проулок, промчался мимо знакомой бронзовой ограды. Размахнулся и швырнул кольцо во двор того особняка, откуда недавно убегал без памяти. Асам отпрыгнул прочь под прикрытие разбитого павильона по продаже напитков, упал и распластался на камнях - уставший, разбитый, не способный вздохнуть, не говоря о том, чтобы пошевелиться.
        Секунда тянулась за секундой. Мучительно. Медленно. Грохотание крови в ушах успело притихнуть, яс содроганием понял, что наступила полная тишина. Будто и не было никакой погони, пряток на улицах. Асам страж словно растворился в зеленоватом сумраке района.
        Оторвав подбородок от земли, янапряженно всмотрелся вперед. Особняк выглядел почти таким же, каким я запомнил, когда шел туда, - пустой, мертвый. Мерцание и вибрации прекратились, илишь пульсирующая боль в руках напоминала о работе машины, об опасности впереди.
        Проспект и второстепенные улицы тонули в спокойствии. Фонари притухли и едва-едва мерцали, как-то сонно и слабо. Булькало и хлюпало в ближайшей канализации, вентиляционный узел неподалеку с хрипами и шелестом проталкивал воздух.
        Где я просчитался? Где?.. Неужели монстр почувствовал неладное и затаился, не поддался азарту погони?..
        Паника накрыла как покрывалом, ия едва удержался, чтобы не вскочить и не побежать. Иесли бы так поступил, то проиграл бы окончательно и безоговорочно. Тварь бы учуяла, кинулась по следам. Ая бы долго не выдержал.
        За мгновением тишины последовал звук разорванной струны, близкий и громкий, угрожающий. Ив следующий миг на крыше здания через дорогу тускло блеснул металл. Над головой зашуршало, имонстр тяжело приземлился прямиком во дворе особняка, размашисто ударил когтями по камням вместе, где лежало кольцо. Раздался скрип и визг, посыпались искры и разлетелись мелкие осколки, пыль. Акогда все улеглось, стало видно, что страж сидит на корточках и суматошно шарит руками по камням. Глаз с чудовищной скоростью мечется, пытаясь найти ускользнувшую жертву.
        - Ну же, - шепнул я, - работай!
        Тварь медленно разогнулась и со скрипом повертела головой. Язамер, вжался в землю как мог. И с ужасом понял, что ужасный глаз меня отыскал, зрачок вновь сузился.
        Металл тяжело звякнул о камни, существо сделало первый шаг. Помедлило и сгруппировалось для прыжка, продолжая пристально сверлить меня взглядом. Выставило вперед когти, как бы намекая на то, что произойдет дальше.
        - Ну же! - уже не скрываясь, крикнул в отчаянии я.
        И будто услышав, дрогнула земля. Машина в глубине особняка поначалу притихла, словно от удивления, пульсация сбилась с ритма. А затем волна в Изнанке ударила опять, да так мощно, что я взвыл от боли. Но и сквозь слезы, кровавую пелену увидел, что страж так и не прыгнул. Замер. Застыл. Инемного опустил голову. Аглаз панически заметался в орбите.
        Второй удар.
        Дым над головой твари стал гуще. По рукам и ногам побежали мелкие искры, злобно впиваясь в так похожие на переплетение вен нити черноты. Страж дрогнул и поднял руку, схватился за грудь чертовски человеческим жестом боли. Острые когти взвизгнули по нагрудной броневой плите, оставили борозды.
        - Да сдохни наконец! - просипел я.
        С третьим ударом волны искры превратились в чадное пламя, что разгорелось сначала вяло, азатем загудело и полыхнуло так, будто занялась болгова нефть. Причем ручейки огня, как червяки, вгрызались в плоть чудовища, стремились пожрать черноту.
        И тогда тварь закричала. Не так, как мог бы человек, скорее это походило на низкий раскатистый гул. Монстр выгнулся, явно неспособный более куда-то идти или прыгать, словно в агонии принялся царапать грудь, отрывая пластины брони. Но когда сорвал кирасу, оттуда хлынуло пламя.
        Четвертый удар подземного сердца прикончил монстра. Яожидал взрыва, какого-то феерического действа. Но пламя будто сдуло с громким хлопком, страж замер посреди двора черным обугленным силуэтом - недвижимый, мертвый, пустой. Облака Тьмы в воздухе медленно растаяли, слизь больше не капала. Аудары из-под земли вернулись к обычному ритму и мощности. Обжигающая боль, что терзала меня, отступила.
        Вновь наступила тишина. Тяжелая. Гнетущая.
        С трудом встав на колени, я долго не мог сфокусировать взгляд. Так и сидел - покачиваясь, отталкивая от себя набегающий грунт. И когда наконец сумел немного очнуться, сообразил: руки в крови, камни передо мной тоже. Из носа же и ушей вяло сочилось.
        Похоже, крики, издаваемые тварью, являлись и боевым кличем, и оружием одновременно. Инфразвук точно присутствовал. Иначе откуда такой панический иррациональный страх? Нет, сама Тьма тоже влияла на эмоциональный фон, но и эта рвущаяся струна лупила по мозгам как молоток. Причем и на физическом уровне - сосуды-то лопались. Уверен, вдревности от такого клича кто-то из противников стража накладывал в штаны, ау кого-то и сердце не выдерживало. Меня же спасло то, что Вестник, овладевший стражем, плохо справлялся с возможностями механизма.
        Кстати, в последнем предположении я укрепился, когда монстр начал разрывать себя на куски. Почудилось, что он пытается избавиться не от огня, аот побегов черноты. Словно древний воин в какой-то момент обрел остатки разума, очнулся. Ипопытался бороться, вскрывал плиты, чтобы пламя добралось до средоточия Тьмы.
        Но повезло, очень повезло. Если бы не решился прыгнуть к истекающему Изнанкой кольцу, если бы не сработала машина, мне несдобровать.
        Поистине есть чему удивляться. Ведь считал, что стражи сгинули, аборьба с Тьмой в Изнанке - не более чем теория.
        Я мотнул головой, отгоняя слабость и звон в ушах, шмыгнул носом и утер кровь рукавом. Затем с трудом встал и со странной смесью отвращения и уважения посмотрел на застывший за оградой силуэт. Металл спекся, потек, собугленной фигуры сыпалась сажа. Жутко воняло горелым железом и почему-то паленым мясом. Иказалось, будто останки стража таяли.
        Присмотревшись внимательнее, яукрепился в подозрениях. Действительно, металлическая туша истончалась, как акварельный рисунок под действием воды. Артефакт дома затягивал ее в какой-то из своих карманных мирков, расслаивал. Совсем наверняка не пропадет, какая-то часть сохранится и тут, но от изначального останется немного.
        Пора уходить. Так как я ощущал, как мрак шевелится вокруг. Просыпается, встряхивается. Под потолком грота, внескольких особняках, вканализации. И очень скоро на охоту выйдут новые твари, привлеченные шумом и возней. Ислабые, иболее сильные.
        Я одного-то едва обманул. Что делать, когда будет целая свора? Или придет тот, бестелесный? Лишь при воспоминании о той жути мурашки по коже.
        Зябко поежившись, яотвернулся и сделал шаг по направлению к проспекту. Но остановился, когда за спиной раздался треск. Резко оглянулся, внутренне похолодев. Однако увидел лишь узкую ветвистую трещину, рассекающую шею и череп недавнего врага.
        Хруст повторился, сухой и неприятный. Разлом дал ответвление, пересек глазницу. Оттуда выпало нечто круглое и черное, сметаллическим звоном ударилось о камни, подпрыгнуло и покатилось прямиком к ограде. Предмет закатился под прутья и остановился в шаге от меня.
        Глаз стража. Покрытый копотью, не светящийся и потому очень похожий теперь на человеческий, он лежал на земле, обращенный ко мне желтоватой радужкой и пустым черным зрачком. Поколебавшись, явернулся и присел, разглядывая неожиданный подарок. Достал окуляр, ис его помощью увидел в глубине механизма сложнейшую теургическую вязь, невольно залюбовался как произведением искусства. Металл и стекло, хрусталь, сложные линзы, неизвестные материалы, филигранная механика.
        Если не ошибаюсь, водном из источников упоминалось, что некоторые из стражей умели бить лучами света, сжигали врагов одним взглядом. Обладал ли такой способностью встреченный одержимый, неизвестно, я не разбираюсь в сложных машинах. Но невольно затаил дыхание от созерцания кусочка древних технологий, невероятных и практически совершенных по сравнению с современным уровнем.
        В глазу чувствовались остатки энергии Изнанки. Немного, крохи по сравнению с изначальным уровнем. Но замкнутых контуров, способных привести к взрыву или иным неприятностям, не обнаружилось. Как и Тьмы. Выгорела полностью.
        Равноценный обмен?
        Хмыкнув в ответ на такие превратности судьбы, япочему-то воровато огляделся, азатем схватил глаз и взвесил тяжелый холодный кругляш в ладони. Очистил от копоти и сажи, кинул в сумку. Может, пригодится. А может, инет. Но какая разница? За останки стража и возможность изучить подобное Лига если не продаст душу, то точно выпишет чек на немалую сумму. Что неплохо.
        Оставалась сущая безделица: выжить в Лимбе, а потом как-то вызволить друзей и разобраться с Лиамом. После этого можно заниматься и долгами, ивопросом Теней, исбытом всякого хлама, и разговорами с тайной службой.
        Сдаваться я не собирался. Ипотому, бросив последний взгляд на особняк и изломанную фигуру стража, направился к галерее.
        Следовало поторопиться, Тьма просыпалась.
        Глава 8
        Терпение - есть величайшее благо. Терпение и осторожность должны стать вторым именем искателя, гармонично уравновешивать любопытство с жадностью.
        Кому ты сделаешь хорошо, если поторопишься и вляпаешься в неприятности, бессмысленно подохнешь? Да никому. Себе тем более. Мертвецам-то уже ничего не нужно. Потому надо уметь выдерживать паузу и действовать строго тогда, когда полностью уверен в обстоятельствах, собственных силах и успехе предпринятого. Ни раньше, ни позже. Вовремя. Итогда получишь то, кчему стремился: знания, деньги, признание.
        Так, помнится, втолковывал Старик юному и наглому лорденышу, который лишился отца, азатем и надежды на нормальную жизнь и веры в силу собственных уникальных талантов. Инадо сказать, втолковывал часто. Иногда больно, подкрепляя слова крепкими подзатыльниками. Предоставлял настоящий выбор и в полной мере давал ощущать на своей шкурке последствия.
        Да, вюности я не отличался ни смирением, ни самоконтролем. И, положа руку на сердце, был тем еще нахаленышем, который любил получать все и сразу, не прикладывая усилий. Справедливости ради стоит заметить, что весьма талантливым, неглупым и обучаемым. Ито, что выжил да и чего-то достиг, говорило: воспитание Старика дало определенный эффект.
        Впрочем, сам Дампир так не считал, продолжая называть меня сопляком, больше надеющимся на удачу, чем на успех. Яже имел собственное мнение. Но сейчас, после нескольких часов в Лимбе, готов признать, что старый пират был прав. Ведь из-за собственной глупости и нетерпения я влез в тот особняк, должным образом не разобравшись. Апотом потерял контроль и побежал, забыв о блуждающей неподалеку твари. Ихотя вышел сухим из воды, но на грани, на волоске от гибели. Спасся лишь благодаря стечению обстоятельств, удаче и спонтанным решениям. Профессионалы так не работают. Не ударяются в панику, не ищут легких решений. Яже совершал ошибку за ошибкой. И сейчас почти готов сорваться и ступить в ту же лужу.
        «Терпение, - сказал я себе, прячась за окном, что смотрело на здание-колонну Анклава теургов из соседнего строения. - Не торопись, Орм».
        Путь через верхний район выдался чрезвычайно долгим и тревожным. После шума, учиненного мной и стражем, из канализационных коллекторов полезла всякая мерзость, и приходилось петлять, прятаться, искать обходные пути. Явидел черных слизней, медленно ползающих по улицам. Видел тварей вроде пауков и крабов, покрывших один из особняков стеклянной паутиной. Пару раз сталкивался с одержимыми в виде людей - монструозных, с пергаментной кожей, запавшими глазами, сшевелящимися во ртах червями.
        Везло лишь в одном: твари только-только пробудились и не чуяли меня. Бродили по улицам, иих оставалось лишь аккуратно обходить. Но сие занимало время, ик арке, азатем и к убегающей на нижний уровень винтовой лестнице я добрался не за пятнадцать минут, аза битых три часа. Спуск преодолел без приключений, но и дальше продолжал двигаться медленно и осторожно, наученный горьким опытом.
        К тому же основной уровень Лимба не отличался ясной структурой и планом. Ипотому приходилось подолгу искать дорогу, строить маршруты. Часть района представляла собой жуткое переплетение коридоров, галерей и гротов, раскиданных на разных этажах. Эдакий лабиринт, хаотический, выстроенный с множеством ответвлений и тупиков, - как черви грызли.
        Я вполне закономерно заблудился. Впервый раз, перепутав ход и долго идя по длинному тоннелю, уперся в тупик. Во второй кружил по коридорам и выбирался в один и тот же зал. Лишь спустя час, прокляв все на свете, отыскал нужную галерею и выбрался во вторую часть района - длинный грот с низким потолком. Низким относительно верхнего города, тут хотя бы виднелся в свете фонарей, да и высота зданий не превышала пятнадцати этажей.
        Но и здесь стало не сильно легче. Ведь строилось все в разные времена и с разными подходами, концепциями. Водной части древние строители пытались отдаленно повторить район аристократов, вдругой нагородили однотипные здания-колонны, но в весьма странном порядке и отчего-то забыли расставить какие-либо указатели. Можно идти по почти точной копии города, какие когда-то были на поверхности, иоказаться посреди ряда гигантских домов-ульев, похожих друг на друга как две капли воды. И через какое-то время совершенно неожиданно встать на краю обрыва, где вместо вменяемых лестниц лишь гнилые стремянки.
        Скорости не прибавляло и то, что, вотличие от района лордов, тут имелось не в пример больше разрушений. Развалившиеся здания, провалы в полу, где-то наполненные водой, акое-где и липкой маслянистой жижей неизвестного происхождения, источающей ядовитые миазмы и явное дыхание Тьмы. Иследов сражений хватало. То и дело приходилось карабкаться через баррикады, груды мусора, огромные воронки в полу. Под подошвами хрустели битые стекла, звякало ржавое железо, когда-то бывшее оружием, влажно хлюпали гнилые тряпки. Останков, опять же, нет, но воображение невольно восстанавливало картину, дорисовывало недостающее.
        Вот баррикада из валунов и песка, разорванная взрывом изнутри. За грудой камней разбросаны ржавые тесаки, пики, дырявые баки огнеметов и рукава водометов, револьверы, обугленная ветошь. По-видимому, Тьма овладела одним из защитников и тот взорвал запасы напалма. Адругой развернул крупнокалиберное орудие и ударил по ближайшему зданию, отчего из него вывалилась часть стены и накрыла другую преграду на пути одержимых.
        А вот стена, будто изъеденная кислотой, вмелких язвах, щербинах, сколах. Поверхность в радужных разводах и, если встать под определенным углом, становится прозрачной. Булыжники вокруг подрагивают, апесок и вода закручиваются странными рисунками на полу. Даже сквозь столетия пробивается вонь паленого мяса и почему-то изысканных пряностей, привезенных с поверхности. ВИзнанке же осталась незаживающая рана, воронка, источающая искажения - последствия взрыва на той стороне.
        Явно кто-то из теургов или лордов держал оборону, икогда Тьма столкнулась с высокоуровневым артефактом, возникла аномалия. Защитника расплескало на молекулы, впаяло в гранит, изломало саму реальность, но мрак это не остановило.
        Дальше следовал целый квартал, перемолотый в щебень, скелеты домов, длинная череда разломов и трещин в грунте. Обломки стальных рельсов и арматуры, крошащиеся как сухари. Ивсе это покрыто плесенью, ржавчиной, грибами, скрывается в густой белесой мгле. Там бродят смутные тени, хлюпают, попискивают, плещутся и скребутся.
        Здесь шли жестокие бои. Гварды, монахи и прочие пытались сдержать Тьму, пока население уходило в нижние тоннели, пока инженеры думали над тем, как отгородиться от исчадий. Тут пахло смертью, отчаянием и страхом.
        И конечно, приходилось кружить, обходя разломы и завалы, места средоточия зла и те, где сама реальность превратилась в нечто непонятное и опасное.
        Здесь тоже хватало монстров. Водном месте долго пришлось валяться по ноздри в холодной луже, пока дорогу впереди медленно переползала слизистая куча плоти, наполовину состоящая из черной грязи и дыма. Тварь скулила и голосила, стонала то детскими, то женскими голосами, кого-то звала. Икогда почти прошла, ярискнул приподняться. Чтобы через миг нырнуть обратно и зажать рот в приступе тошноты.
        Из туши торчали человеческие головы, руки и ноги, шевелились, пытаясь прорвать осклизлую массу, рвались наружу, царапая пальцами воздух. Ипорой таки вырывались, кричали, сопели, смеялись, кого-то звали. Но вскоре их затягивало обратно, инаружу высовывались другие. Сискаженными лицами, растянутыми в крике ртами и пустыми глазами. От твари тянуло густой смесью боли и страха, неизъяснимой тоски - она сама стала средоточием страданий. Иискала их, чтобы сожрать больше, чтобы довершить метаморфозу.
        Через какое-то время повстречались другие монстры, отдаленно напоминающие людей, но на длинных ногах-ходулях, черные, исхудавшие, голые. Пять или шесть существ бесцельно бродили между домов, исходящие черным дымом черепа покачивались на уровне третьего этажа. Они издавали протяжные вопли, смахивающие на дельфинье пение. От криков болели уши, асердце начинало бешено колотиться - то ли от страха, то ли от злости.
        Были и другие, помельче. Черные черви, колосящиеся ростки мрака посреди улиц, облачка дыма. Начало казаться, что попал в преисподнюю, настолько сюрреалистическая и сумасшедшая реальность оказалась тут. Реальность с иной, чужой и чуждой не-жизнью, полная скорби, тоски и боли, что сотни лет бурлят в закрытом котле потерянных уровней.
        И если уж на то пошло, то именно из-за этого район и получил название Лимб - первый круг ада, обитель язычников, узилище нехристиан, преддверие настоящего пекла, как описывал его один из поэтов Ньювотера.
        Ни первая тварь, ни остальные меня не учуяли. Ия сумел прокрасться мимо. Чуть живой от страха и боли, ошеломленный, подавленный.
        Никогда в жизни не сталкивался с таким количеством демонических отродий, стакой плотностью Тьмы. Но каким-то образом сумел преодолеть окраины и районы зажиточных горожан, торговые ряды, выбрался на широкий проспект, который в итоге и привел к главной площади старой Тары. Именно здесь и стояло здание-колонна, принадлежащее Анклаву. Или башня, если мыслить полузабытыми понятиями поверхности. Напротив храма Христа Солнцеликого, рядом с главной библиотекой и морской академией.
        Странно, кстати. Гонения на тех, кто слышал Изнанку, в те времена были в самом разгаре. Но теургам все же выделили отдельное помещение. Может, по привычке. Или чтобы оставались на виду. Но какая разница?..
        Надо ли говорить, что на дорогу я потратил целую уйму времени? Сколько часов, не помню, сбился со счету. Но устал так, что едва держался на ногах. Хотел есть, будто прошло не меньше суток, поспать бы не отказался. Однако держался. Едой не снабдили, адремлют в таких местах лишь полные идиоты. Идело не в том, что могут сожрать, нет. Просто во время сна контроль над разумом ослабевает, асвязь с Изнанкой укрепляется. Тьме легче отыскать спящего, легче овладеть и подчинить.
        На остатках сил я прокрался мимо богатых домов, принадлежащих когда-то зажиточным купцам или офицерам. Мимо давным-давно покинутой школы, обошел площадь по кругу, прячась за оградами, сломанными авто, скамейками и колоннами. Июркнул в открытую дверь храма, будто в пику теургам построенного напротив обители Анклава. Дескать, старший брат присматривает за вами, мерзости.
        Внутри я долго стоял в притворе, прислушивался и принюхивался, напрягал органы чувств. Но не нашел ничего, кроме забвения, пыли и плесени, грубоватой статуи Христа на фоне золотого диска, изображающего солнце. Прокрался в молельную, зашел за алтарь и поднялся по узкой скрипучей лесенке на второй этаж, спрятался в одной из келий, окно коей выходило на площадь как раз напротив цели моего похода.
        Четверть часа ушло на то, чтобы прийти в себя. Ясидел и дышал, понемногу пил из фляги. Почувствовал подкрадывающуюся сонливость и достал аптечку, вколол слабенький стимулятор, прожевал горький порошок болеутоляющего и снова напился.
        Жажда не отступала. Язык словно прилип к нёбу, агубы потрескались. Кроме того, слегка знобило, голова раскалывалась.
        Смекнув, что не так, япоменял фильтр в маске. Посчитал оставшиеся и помрачнел - четыре штуки. По два часа на каждый, а еще как-то выбираться. Инеизвестно, сколько уйдет на то, чтобы проникнуть в обитель.
        Дышать тут, вотличие от района аристократов, без маски нельзя. Ксожалению, никто не сподобился установить такие же хорошие системы рекуперации, как там, где жила белая кость. Аможет, их повредили во время сражений, кто знает.
        Тот случай, когда жалеешь, что отстал от надсмотрщиков. Вмешке у Олиффа запас фильтров на целую неделю - видел, как здоровяк паковал перед походом. Но наемники наверняка мертвы. Ипусть пошли самой безопасной дорогой через старый портовый район, за ними погнался бестелесный. Одного лишь взгляда хватило, чтобы понять: сталкиваться с такой тварью не хочу ни в открытом бою, ни с форой. И на команду рыжей девицы не поставлю и ломаного гроша.
        Стоит смириться, что ресурсы ограниченны. Азначит, следует поторопиться, время играет против меня. Я несколько раз попадал в истории по глупости. Что бы сказал Старик, если б мог посоветовать?
        - Уходить, - ответил я вместо Уильяма шепотом. - Бросать все и уходить. Выбираться другим путем максимально быстро. Поднимать на уши гвардов, тайную службу, да хоть самого гранда, ибить окопавшуюся в коммуникациях банду Лиама, откуда не ждут.
        Да, наверное, самое верное решение. Но я слишком далеко зашел, чтобы отступить. Самому хотелось выяснить, ради чего разразилась суматоха вокруг древней книги. Да и козырь нужен. Без летописи разговор с Лиамом не сложится. Ктому же, пусть я и заставил Нолана забыть о моей второй личности, но рано или поздно инквизиция или тайная служба доберутся до основ. Раскопают неприятные подробности об одном скандальном наследнике Старшей семьи, вдруг вернувшемся из небытия. Итогда лишь благодаря чему-то достаточно ценному можно будет откупиться от назойливого внимания.
        Но и лезть напролом тупо.
        Глубоко вздохнув, я встал на колени и осторожно выглянул из окна. Прислушался. Окинул внимательным взглядом площадь и особенно здание напротив.
        Разрушений здесь немного. Никто не устанавливал баррикады. Никто не пытался защищать. Сие место покинули, ушли если и неспокойно, то спланированно, оставив на произвол судьбы здания, вещи, воспоминания. Оставив навсегда, без надежды вернуться, на растерзание времени и тлену.
        Тлена, кстати, немного. Площадь считалась одной из главных, и строители старались, делали крепко и красиво. Проложили гранитом и мрамором, икаменные плиты достойно выдержали гнет столетий. Здания почти не обветшали. От того же фасада академии веяло гордостью и величием, мужественная сила сквозила в каждой линии массивных квадратных колонн и стрельчатых окон, втяжести бронзовых ворот.
        В былые времена тут было шумно и красиво. Когда молодые улыбчивые кадеты в строгой форме маршировали перед зданиями. Девушки провожали их влюбленными взглядами, астаршее поколение радовалось выправке будущей опоры Тары.
        И даже несколько мрачноватое здание библиотеки не портило впечатления. От него тянуло знаниями, мудростью. Сразу ясно, что за теми окнами хранятся труды великих мыслителей. Обилие бронзы и меди в оформлении, множество старинных статуй вокруг подкрепляло впечатление.
        Наверное, ябыл бы не прочь посидеть на одной из многочисленных скамеек перед библиотекой в обнимку с какой-нибудь интересной книгой и кружкой ароматного травяного грога в руках. Поглазеть на барышень, на памятник последнему королю в центре площади, изображающий высокого широкоплечего мужчину в длинном плаще, сгордым профилем воина и короной в форме обруча, что стягивал лысеющий череп.
        Лишь грязные запыленные окна да блеклый свет умирающих ламп свидетельствовали об упадке. Пожалуй, ипятна плесени, целые грибницы, заполонившие крыши. Но если прищуриться и попытаться не обращать внимания на отпечатки времени, можно представить, каким являлось место давным-давно. Светлым - над крышами стояли вышки мощных прожекторов, сейчас мертвых, - шумным и пестрым. Втолпе мелькали бы и кадеты, ицерковники, праздные гуляки, порой загадочным призраком проплывал бы одинокий теург. Звучали бы голоса, смех и музыка…
        Вздрогнув, яотмахнулся от придуманной картинки. Иснова внимательно осмотрел площадь, освещенную лишь тусклыми зеленоватыми «ночными» фонарями. Наверное, именно из-за света создавалось впечатление загадочности, мистицизма. Мутные окна безразлично взирали в пустоту, тени таились у входов и лестниц, упостамента памятника, итишина, густая, как патока из сладких водорослей. Здание Анклава внушало какой-то трепет: мрачное, украшенное готическими узорами, сузкими окнами на приличной высоте, без какого-то видимого входа внизу. Оно больше походило на крепость, коей на самом деле и являлось.
        Последний оплот теургов. Легендарных людей, повелевавших Изнанкой на неизвестном нам уровне, способных творить удивительные вещи. Людей, которые если не правили миром, то весьма значительно на него влияли.
        Как бы то ни было, но опасностей я не видел и не чувствовал. Площадь оставалась покинутой, безжизненной. Исчадия бродили где-то вдалеке, ав окрестностях концентрация мрака оставалась относительно небольшой. Что странно, напряжения в Изнанке обычно притягивают демонов. Что-то не так в обители?..
        Поколебавшись, я достал из планшета окуляры, но после минуты возни признал - бесполезны. Разрешение инструментов не позволяло видеть четкую структуру с такого расстояния, одни из стекол мутнели от большой концентрации мрака в Изнанке, другие резали взгляд ярким светом.
        И тогда я решил рискнуть. Чуть прикрыл глаза и медленно потянулся к дару, попытался взглянуть в пассивном режиме. По нервам резануло острой болью, ав уши проникли голоса: чудовищные, хриплые и злобные, но завораживающие потусторонней мощью. Мир посерел и будто истончился, краски исчезли, вокруг закружились черные ломкие хлопья.
        Зашипев сквозь зубы, я резко оборвал контакт с Изнанкой. Передернул плечами и выругался - слишком много Тьмы. Везде. И голоса… если послушать чуть дольше, можно сойти с ума.
        Но своей цели я добился, так как и краткого мгновения хватило, чтобы понять две вещи. Во-первых, сильных Вестников в округе пока нет. Лишь эманации, бессмысленные клочки мрака, витающие на той стороне. Ближайший большой сгусток черноты имелся в паре кварталов отсюда, он меня не чуял. Остальные плавали где-то вдалеке, за гранью осознанного восприятия. Ну а во-вторых, ясумел увидеть защиту обители. Сложнейшие узоры, покрывающие каждый камень здания, двери, окна, не оставляли шансов.
        Пожалуй, ни с чем подобным я не сталкивался. Даже барьеры на филиалах Лиги гнозис выглядели детской забавой по сравнению с вязью энергетических узоров на доме последних теургов, они оплетали каждый камень и стеклышко.
        Да будь у меня даже профессиональные инструменты или тонна взрывчатки, пройти внутрь не получилось бы. Ни распутать, ни разбить. Многослойная защита и против физических воздействий, ипротив ударов с той стороны, против Тьмы.
        Я, почти не удивившись, обнаружил контур, напоминающий тот, что прикрывал памятный особняк наверху. Слабее, но гораздо более стабильный, счеткими настройками амплитуд и частот.
        Вот и разгадка того, почему так мало Вестников в округе, хотя в самом городе их хватает. В Изнанке обитель выглядела алмазом, неприступным, сострыми отточенными гранями. И уж точно не шло речи о том, чтобы как-то ее взломать. Ни прошибить, ни обмануть. Сил у меня не хватило бы, даже сними я оковы. Да и чтобы разобраться в технологиях такого уровня, потребовалась бы работа Лиги гнозис в полном составе на протяжении нескольких лет. Наверное, спомощью ключа можно отключить защиту и войти. Но тот остался у Моры.
        Паршиво? Ида, инет. Япока ничего не теряю, аиз ситуации есть несколько выходов. Наверное, надо уходить. Распрощаться с намерениями разузнать о летописи, искать выход из Лимба и решать вопрос с Лиамом.
        Но я почему-то тянул время. Может, из упрямства. Ведь обидно отступить в шаге от цели. Или сработала та же интуиция, надежда на чудо. Но я продолжал упрямо сидеть в келье и наблюдать за зданием Анклава из окна.
        Спустя минуту ругани с самим собой я решил, что изучу обитель поближе, попытаюсь взломать для успокоения совести. И большим усилием воли заставил себя удержаться от порыва побежать наружу тотчас. Сотгоняющим Тьму механизмом уже сталкивался, иглупо вляпаться в то же дерьмо.
        - Терпение, - пробормотал я.
        Честно выдержал паузу, внимательно наблюдая за окрестностями. Попутно извлек из планшета имеющиеся индикаторы и приборы, замерил и записал уровни напряженности Изнанки вокруг здания теургов, повозился с настройкой окуляров и прикинул, сколько энергии осталось в глазе стража, хватит ли на какое-либо воздействие.
        На исходе получаса я сумел определить, что ловушек вокруг обители нет. Реальность вроде бы не расслаивалась, как в особняке наверху, исчадия пока бродили вдалеке. Азначит, можно попытаться…
        Если где-то рядом не прячется тот, бестелесный.
        - Ладно, - сказал я самому себе. Сложил инструменты и встал, прокрался по коридору к лестнице и спустился на первый этаж храма той же дорогой, что поднимался. Еще раз мельком глянул на статую Христа и нерешительно застыл у выхода.
        Что все-таки не нравилось в окружающем?
        Сомнения сгустились, анерешительность заставила замереть буквально на пороге. Казалось, будто за площадью кто-то внимательно наблюдает. Но я не мог зафиксировать ощущения, чужие эмоции. Это было предчувствие просто на уровне интуиции, что можно назвать паранойей. Однако привычка доверять собственным фобиям не раз спасала.
        Посмотрев на маячившее впереди здание, я поднял левую руку и задумчиво потрогал темное пятнышко на ладони. Уменя ведь есть последний козырь в рукаве. Знать бы, как им пользоваться. Тогда, при встрече с Мерти, получилось случайно. Потом Тени приходили на помощь, лишь когда я находился в опасности.
        Или сам неосознанно звал их? Кто ж разберет. От идеи намеренно использовать подарок До я долго отказывался. Но пока ничего явно плохого со мной не происходило. Более того, выяснилось, что и Тьма никак не реагирует на Тени, не видит и не ощущает. Иэто интересно, так как могло спасти.
        Рискнуть? Ради того, чтобы успокоить не в меру разбушевавшуюся манию преследования?..
        Я попытался вспомнить свои ощущения во время ухода в Тень, сжал и разжал кулак, мысленно позвал неведомую силу. Но сообразил, что творю откровенную хрень, икисло усмехнулся. Действую как маленький ребенок, что, начитавшись сказок о волшебниках, пытается запустить огненный шар из ладони. Но в реальности все немного сложнее и проще одновременно.
        Отступив на шаг вглубь притвора, я оглянулся, будто в поисках подсказки. Взглянул на статую в молельной, на висящую на стене лампу - едва тлеющую, издающую болезненный треск. Нечаянно задел ботинком обломок камня и посмотрел под ноги.
        Тень… Моя тень. Она то разбивалась на несколько тусклых и бледных оттенков, то густела, становилась почти вещественной.
        Дурацкая мысль заставила замереть, ячуть не отмахнулся от досады. Но через миг вернулся к дикой идее. Боясь того, что не получится, иеще больше опасаясь успеха, присел на корточки и посмотрел на тень.
        Тень посмотрела на меня.
        Мотнув головой от неожиданно странного ощущения, звенящего и ясного, язатаил дыхание - неужто так элементарно? Азатем медленно потянулся и притронулся к тени левой рукой, схватил, как невесомую простыню.
        И она отозвалась, подалась навстречу, как ткань. Явстал и поднял ее, как оброненный плащ, и, вновь поддавшись наитию, шагнул внутрь, как в тоннель.
        Лимб вряд ли можно назвать теплым и комфортным местом. Но именно сейчас я по-настоящему понял, что такое холод. Мороз ударил, как плетью, - хлестко и больно, наотмашь. Кожа моментально онемела, а дыхание перехватило, вушах зазвенело.
        Но справившись с первым ударом стужи, яморгнул и сообразил, что краски почти привычно исчезли. Не так, как происходило в Изнанке. Там мир заливало белым и реальные предметы казались темными росчерками во мгле. Здесь иначе. Объем и текстура сохранялись, но окружающее приобретало некую прозрачность и эфемерность, черные и белые тона в сотнях вариаций заполоняли все вокруг. Аеще чрезвычайно обострились ощущения. То, что ранее ускользало от внимания, стало чертовски ясным. Вот как сейчас.
        Тьма вихрилась вокруг роем аспидных хлопьев. Как пепел на картинах древних художников. Тишина наполнилась невнятными звуками: шорохами, ударами, голосами.
        Поморгав, явернулся к проему двери. Иотчетливо увидел за полупрозрачными силуэтами зданий движущиеся вдалеке густые кляксы. От них веяло опасностью, голодом и нечеловеческой тоской. Вестники и твари рангом пониже.
        Я перевел взгляд и невольно замер, приоткрыв рот в удивлении. Потому что поначалу не смекнул, что вижу. Но через миг догадался: здание Анклава. Запутанная структура, напоминающая пространственную головоломку невероятной сложности, где по черным линиям бегали искорки, виднелись пульсации нескольких ярких сердец-источников. Ивместе с тем я видел и саму обитель. Но типа отражения или наложенного изображения.
        Зрелище завораживало. Яуслышал странную музыку, долетающую оттуда, идогадался, что так звенят теургические контуры. Но вместе с тем лицезреть такое больно: мозг с огромным трудом обрабатывал увиденное, ичерез несколько секунд голова страшно разболелась, пришлось отвести взгляд.
        Пожалуй, совершенно случайно я посмотрел на здание академии. И вновь почти не удивился, заметив на третьем этаже, за большим стрельчатым окном, зыбкие человеческие фигуры. Увидел и подрагивающую пелену вроде мыльного пузыря, густую мглу. Работа какого-то скрывающего артефакта? Вроде плаща забвения?.. Но если в реальности эти хитрости ничем себя не выдавали, то тут я их видел, хоть и смутно.
        Прищурился, напряг чувства. Ив момент наивысшей концентрации ощутил чудовищную боль в теле, усиливающийся страшный холод, без труда вонзивший клыки в мои внутренности. Попытался сдвинуться, но завяз. Огляделся вокруг и с ужасом увидел десятки Теней, смотрящих на меня с жадностью голодных зверей, медленно подкрадывающихся.
        «Ты думал обойдеш-шься без-с меня? - насмешливо шепнуло в уши. - Думал, с-справиш-шься Мак-Моран-н?.. Но я з-сдес-сь, хоз-зяйка Теней!»
        Промолчал, осознав, что угодил в ловушку. Лишь яростно дернулся, пытаясь освободиться. Но с возрастающим отчаянием понял: тону в Тенях. Взвыл и ударил одну из накинувшихся тварей. Развернулся и пнул другую, ощутил тяжесть на плечах. Принялся разбрасывать мерзких чудовищ, задыхаясь и слабея с каждой секундой.
        Лишь отчаяние позволило вырваться. Яотшатнулся к двери, присел. Иосознал, что безликие монстры тоже опасливо застыли. Некоторые таяли, исчезали. По моим же рукам пробегали темные искры и языки пламени, раздавалось угрожающее потрескивание.
        «Ты подчиниш-шься, Мак-Моран-н! Ия не нарушаю клятву… сами так захотели».
        - Да черта с два! - сплюнул я упрямо. Заметил свою тень, что так и не исчезла при переходе, апреданно стелилась у ног, и, сообразив, как следует действовать, схватил ее, вздернул и шагнул, как в люк.
        Откуда-то издалека прилетел разочарованный вой, шипение десятков злобных тварей. Но было уже наплевать, ябез сил рухнул прямо на пол и скрючился в судорогах. Сколько лежал, не помню - без мыслей, на грани потери сознания, но через какое-то время боль начала отступать. Язадрожал, застонал. Иедва пошевелился, понял, что с меня сыплется иней и куски льда.
        Проклятая стерва почти поймала. Не зря же опасался туда соваться. Но как же удачно сообразил, что выйти можно тем же путем, что и вошел.
        Странно, раньше уходить в Тень получалось легче. Но, может, так происходило именно из-за того, что До помогала. Чудовищу хотелось, чтобы я освоил новые умения, сумел добраться до места заточения и освободил. Но после недавнего разговора и моего отказа решила действовать жестко, припугнуть или подчинить. Значит, яне зря опасался использовать новый дар. Подвох имелся, еще как имелся. Ив свете последних событий надо непременно отыскать Мерти, выпытать подробности, пообщаться и с Дампиром, старый искатель тоже может чего подсказать.
        Но дьявол, кто же тут окопался неподалеку? Явно недавно пришли, после меня. Иначе б заметили и захотели познакомиться поближе.
        Злость заставила кровь бежать быстрее, растопила сердце. Явновь застонал, но сумел подняться, оперся плечом о стену. Продышался, азатем посмотрел на здание академии, задумчиво размял пальцы. Неизвестные ничем себя не выдавали, икак бы я ни напрягал чувства, но не улавливал ни эмоций, ни звуков. Напряженность же Изнанки вокруг здания Анклава скрывала вибрации артефакта.
        Спрятались, говорите?..
        Вернувшись в молельную, я вновь обошел алтарь и там, за лестницей, внебольшой каморке, обнаружил дверь запасного выхода. Повоевал с ржавым засовом, выбрался на задний двор храма и перебежками по второстепенным улицам и переулкам добрался до здания академии.
        В глаза бросились следы нескольких ног на пленке из плесени, вгрязи и щебне, рядом со ступеньками парадного входа. Я замер на миг, азатем толкнул тяжелую дверь и осторожно просочился в просторный холл, сразу спрятался за колонной. Навострил уши и сжал кулаки.
        По ступенькам широкой мраморной лестницы, полу и стенам пробежался узкий луч фонаря, во мгле возникли человеческие фигуры. Неизвестные спустились вниз и нерешительно застыли на площадке. И тут я ощутил напряженность в Изнанке от работы неизвестного артефакта.
        По коже побежали мурашки, появилось ощущение, будто вокруг меня возникла невидимая пленка, мыльный пузырь. Мгла развеялась, из сумрака проявились лица, словно от щелчка тумблера включились звуки: шорох шагов, голоса, тяжелое сопение.
        Надо же… но как?..
        - …не рисковать. Идем к зданию и ищем дверь. Том, ты прикрываешь, пока я и Олифф будем работать.
        - Да, мамочка.
        - Оставь свои шуточки для портовых шлюх, кретин. Ол, ты что скажешь?..
        Возникла красноречивая пауза, наполненная тяжелым сопением и страхом.
        - Ол, ты уяснил задачу?
        - Да.
        - С чем-то не согласен?
        - Да.
        - И с чем же?..
        Еще одна пауза, азатем вздох и угрюмая реплика:
        - План дерьмовый. Мы будем как на ладони. Забыли, как тяжело уходили от тварей там, рядом с портом?.. Лиам не предупредил, что столкнемся с таким. Яне хочу рисковать шкурой ради его… этих… как их… амбиций. Надо сматываться. Тем более что искателя потеряли.
        - Плевать! Сами разберемся.
        - Да? Аты знаешь, что произойдет, если начнем обшаривать стены? Уверена, что не подохнем?.. Уменя так приятель вляпался когда-то, схватился за кусок стеклышка, анаутро выплюнул легкие на мостовую. Внатуре выплюнул, рыжая, без прикрас!
        Хм, адетина не так туп, как мнилось. Угоры мускулов и жира, оказывается, есть мозги. Чего не скажешь о вроде бы более сообразительных на вид напарниках. Хотя о чем я? Когда разум правил миром? Страсти, страхи и животные инстинкты довлеют и над лучшими из людей. Атут представлены далеко не эталонные особи.
        - Ол, не сгущай краски. Мы в шаге от цели. Нельзя отступать, когда почти дошли. Унас есть ключ. Уменя устройство, которое помогает прятаться. Все получится.
        - Да брось! - раздался голос белобрысого ублюдка, издевательский и вызывающий. - Нагадил в штаны наш великан. Пусть бежит куда хочет, сами справимся.
        - Твоего мнения не спрашивали. Из-за тебя трижды чуть не подохли, слишком рано потеряли ценного специалиста, - холодно процедила Мора. Выдержала паузу и, очевидно повернувшись к здоровяку, добавила: - Ол, ты нам нужен. Подумай.
        Судя по напряженной паузе, ломали друг друга взглядами. Ая еще раз внутренне изумился: да как выжили? Втаких местах могут работать лишь спаянные команды, понимающие друг друга не то что с полуслова, ас полумысли. Эти же постоянно ругаются, шумят, сверкают артефактами. Их должны были сожрать еще в начале пути! Ведь видел, как вслед им кинулся бестелесный. Но почему-то целы и невредимы. Парадокс. Дуракам везет?..
        Поколебавшись, япризнал: как бы ни хотелось мне избавиться от дрянной компании, но необходим ключ. Ни силой, ни обманом отобрать не смогу. Иесли пойдут сейчас сами, шанс разобраться в происходящем потеряю окончательно и бесповоротно.
        Находиться в таком обществе не слишком приятно. Но один раз уже «потерялся». Кто сказал, что не смогу сделать так еще раз?
        - Вообще-то увалень прав, - ровно сказал я. - Если вы сунетесь к зданию, ваш интересный приборчик войдет в резонанс с защитой и взорвется. Утебя, Мора, точно кишки разлетятся по округе.
        Выходить из-за колонны я не стал, и правильно - ибо, едва открыл рот, раздался сухой щелчок взводимого курка. Луч фонаря ударил в стену передо мной, мазнул по колонне, инаступила напряженная тишина. Янемного подождал, азатем медленно вышел с поднятыми руками, поморгал, прищурился и проворчал:
        - В глаза светить не обязательно. Успокойтесь… я это, я.
        Слава святым, не пальнули сдуру. Но и оружие не опустили. Сверлили прицельными взглядами, тискали рукояти револьверов.
        - Не уверена, - напряженно сказала Мора. - Куда ты исчез?
        - Это вы пропали, - любезно уточнил я. - Пока задраивал люк, убежали вперед. Ая нечаянно пропустил этаж, на который зашли.
        - Верно, - хохотнул Том. - Драпали мы так, что пятки сверкали. Изабыли о нашем экскурсоводе.
        - Ну и кто в том виноват? - фыркнула рыжая, покосившись на блондина. Вновь посмотрела поверх дула револьвера. - Почему не вернулся и не пошел за нами?..
        - Я пытался. Но на лестнице был Вестник.
        - Почему сразу не сам Люцифер? - ехидно прокомментировал Том. Расслабился и опустил оружие, достал нож и принялся чистить острием ногти. - Яслышал, что выживших после встречи с Вестниками не остается.
        - Он меня не учуял, - пояснил я. - Пошел за вами. А мне удалось подняться выше.
        И вновь наступила тишина. Вполумраке холла было заметно, как побледнели Мора и Олифф, вглазах заметалась паника. Белобрысый безумец слегка отвлекся от своего увлекательного занятия и иронично приподнял бровь:
        - Тогда получается, что мертвецы и одержимые - мы. Забавно. Ну или тебе померещилось, искатель.
        - Может, и так, - покладисто согласился я.
        В глазах Тома появилось понимающее выражение: дескать, да, тебе пришлось солгать, чтобы как-то оправдаться. Ведь хотел обойти на повороте. Но озвучить не успел. Наткнулся на яростный взгляд наемницы и, хмыкнув, опять занялся маникюром. Арыжая нахмурилась, размышляя, потом резко спросила:
        - Как ты выжил?
        - Не без труда, - пожал я плечами. - Прошел через верхний город и спустился по другой лестнице.
        - Тут шастают исчадия, - сказала с намеком.
        - Видимо, не так много, - позволил я себе немного иронии. - Раз такая шумная компания, как ваша, сумела пройти мимо.
        - В порту тварей не встретили, ты сказал правду. Ишли спокойно, хоть и приходилось кружить из-за завалов и подтоплений, - призналась Мора. Видимо, вспомнила и зябко поежилась. - На выходе едва спаслись. Попались существа, похожие на крабов. Уодних имелись ноги… человеческие ноги. Удругих руки. Иглаза как у людей, но на длинных отростках. Том задел какую-то железку в темноте, иэти набросились стаей, бежали по стенам и потолку.
        - И как спаслись? - заинтересовался я.
        - Тоннели там ветхие, - пояснила рыжая. - Додумались разбить пару колонн и обрушили потолок. Но сами чуть не сгинули под обвалами, потом долго блуждали и искали друг друга. Вдругой раз видели ростки Тьмы. Но заметили издали, обошли. Мой артефакт, похоже, помог, скрыл нас от взглядов.
        - Вот как? - произнес я, стараясь, чтобы не дрогнул голос. - Тоесть включила сразу?
        - Да, - кивнула наемница. Подняла левую руку и схватилась за медальон на длинной бечеве, напоминающий стеклянную каплю. - Как очнулись после встречи с краболюдами. Что-то не так?..
        - Нет, просто любопытно, - сохраняя непроницаемое выражение лица, ответил я.
        Их точно должны были сожрать после включения прибора. Нечисть чувствует вибрации в Изнанке и льнет к любым технологиям теургов или гностиков, как прилипала к акуле. Но не поглотили, не напали. Почему?..
        Подозрения насчет рыжей стали сильнее. Да кто такая? Обвешана высокоуровневыми артефактами, как люстра в доме богача стекляшками. Однако на аристократку не тянет, нет в ней породы. На выкормыша Церкви тоже. Тех зомбируют и муштруют так, что на психике остаются неизгладимые шрамы. Ибоевые навыки у нее на высоте.
        Сердце уязвило нехорошее предчувствие. Я начал жалеть, что так опрометчиво открылся. Но теперь, пожалуй, отступать поздно, следует вести игру до конца.
        - Хреново выглядишь, - заметила Мора, продолжая меня изучать.
        Наверное, права. Грязный, исцарапанный, вкрови, синяках и ссадинах. Одежда местами порвана, волосы торчат засаленными иглами, глаза красные от полопавшихся капилляров - спасибо стражу и его боевому кличу.
        - Мой путь оказался чуть менее спокойным, чем ваш, - вновь хмыкнул я. - Может, опустишь оружие?..
        - Конечно, - легко согласилась рыжая. - Когда мы убедимся, что ты - есть ты. Ол, действуй.
        Поначалу я не сообразил, чего хотят. Иоттого невольно отступил, когда вперед порывисто шагнул здоровяк. Но Олифф не ударил, не пырнул ножом, а облил водой из бутылки, пока Мора держала меня на прицеле. Плеснул, уставился недоверчиво, будто ожидая, что сейчас заверещу и начну корчиться от боли. Но не дождался и плеснул несколько раз - влицо, на плечи и руки.
        Терпеливо выдержав ритуал, япровел рукой по лицу, смывая начавшую отслаиваться грязь. Поднял взгляд на застывших наемников и прокомментировал:
        - Морская?! Остроумно.
        - Дедовские методы самые надежные, - словно оправдываясь, пробасил здоровяк.
        Я промолчал о том, что не на каждого одержимого одинаково быстро и эффективно действуют такие лечебные обливания. Свежих зараженных следует ею поить. Тьма гнездится внутри и не проявляется до поры до времени. Вумных книгах пишут и о том, что на высших соленая вода тоже влияет не слишком. Боятся, но какое-то время могут терпеть, при необходимости наращивают свою псевдоплоть как броню. Илишь если утопить или сделать инъекцию, чувствуют острый зуд пониже спины, то бишь дохнут.
        - И? - спросил я, посмотрев на Мору.
        - Ладно, - ответила наемница, с явной неохотой опустив револьвер. - Будем считать, что ты не заражен.
        - Жаль, что я не уверен так же твердо насчет вас.
        - Мы друг друга тоже проверяли.
        - О, ну раз ты так говоришь…
        - Не наглей, - проворчала рыжая. - Иначе неудобные вопросы начну задавать я.
        - Например? - искренне заинтересовался я.
        - Как так получилось, что отстал? Зачем сюда пришел и как вообще добрался? Ведь мог попытаться смыться из Лимба.
        - Так ведь объяснял, - делано удивился я, развел руками.
        - Да, Вестник помешал, - ссарказмом сказала наемница.
        - Именно. Иповерь, ябы ушел, но после той шумихи безопасней двигаться вперед. Планы города у тебя, ия надеялся, что можно поискать третий, альтернативный путь. Потому и направился сюда. Хотя признаю, опасения имелись.
        Если б маска не закрывала лицо, ябы широко и нахально улыбнулся. Атак оставалось лишь смотреть ей в глаза. Злые, испуганные, напряженные. Но стоит отдать должное, Мора умела справляться с эмоциями. Справилась и сейчас. Спрятала револьвер в кобуру, взъерошила непокорные волосы и буркнула:
        - Ну-ну. Ладно, кфоморьей матери споры. Вернулся, ихорошо. Мы как раз собирались проверить обитель, иты нам поможешь. Пойдем!
        Решительно мотнув головой, наемница шагнула к выходу. Ее обогнал белобрысый, толкнул тяжелую створку, выглянул, изучая окрестности. Испустя какое-то время сказал:
        - Чисто. Явыхожу.
        По-видимому, прав, потому как я тоже не ощущал ярких сгустков мрака поблизости. Но Тьмы определенно стало больше, ввоздухе повисла некая напряженность. Будто сущность, обитающая в Лимбе, пробудилась и теперь обратила пристальное внимание сюда, на нас.
        Жаль, но ни в Изнанку, ни в Тень я выглянуть не мог. Поколебался, но все же последовал за остальными. Асмазливый психопат выскочил наружу гибким движением угря, встал у стены с ножами в руках. Затем вышла Мора, следом я, последним - Олифф. Том переместился к дальней колонне, потом еще к одной, мы двинулись следом.
        - Греется, - пробормотала рыжая.
        Скосив глаз, язаметил, как она трогает пальцами стеклянную каплю на шее.
        - Выключи, - серьезно сказал я. - Не врал. Шанс, что рванет, чертовски велик.
        Явно заколебалась, метнула в меня подозрительный взгляд. Но, видимо, по мере приближения к зданию теургов жар усиливался. ИМора послушалась: сжала медальон в кулаке, прикрыла глаза и что-то шепнула. Янемедленно почувствовал, что пузырь сжатого воздуха вокруг нас развеялся. Напряженность тоже несколько подтаяла. Частички Тьмы, тянущиеся шлейфом за артефактом, расплылись в пространстве. Соответственно и поле обители перестало вступать в диссонанс, сильно ужалось.
        Глаза наемницы расширились - почувствовала какие-то изменения. Но озвучивать не стала, лишь кивнула своим мыслям. Быстро нагнала Тома и встала рядом.
        За это время белобрысый ублюдок успел нарезать вокруг здания Анклава пару кругов. Остановился шагах в двадцати, глядя на узкие окна, начинающиеся на уровне обычного третьего этажа, изадумчиво поскреб затылок.
        - Ни намека на дверь, - сказал он. Размял пальцы и оглянулся на рыжую. - Утолстого в поклаже есть немного взрывчатки. Предлагаю проломить стену.
        - И привлечь внимание окрестных тварей, - ответил я на невысказанный вопрос Моры. - Атакже получить по зубам от систем защиты. Не глупите. Стены выдержат взрыв соларитовой бомбы.
        - Тогда как войти? - спросила рыжая, посмотрела несколько растерянно. - Унас есть ключ, но нет двери.
        - Ты неправильно мыслишь, - менторским тоном изрек я. - Надо искать не дверь, азамочную скважину. Тогда дверь сама тебя отыщет.
        - Как понимать, искатель? - вклинился блондин. - Мозги нам пудрить вздумал? Так я быстро приведу тебя в чувство!
        Маньяк показал нож и сделал красноречивый жест, будто резал у паха. Но я не отреагировал на провокацию, равнодушно пожал плечами.
        - Как хочешь, убийца. Но это дом теургов. Иесли разгадаешь их логику, то и работа машин станет ясна.
        - Точно издевается! - окрысился белобрысый. - Умный, что ли, кусок дерьма? Да я тебе причиндалы отрежу и запихну в ухо!..
        Лицо Тома покраснело, аглаза налились кровью. Посмотрел исподлобья, сделал шаг вперед, но наткнулся на выставленную ладонь Моры. Та заглянула ему в глаза и сказала:
        - Охраняй внешний периметр. Если что, предупредишь. Выполняй.
        Видимо, такие перепады настроения у блондина дело обычное, потому что никто не удивился - ни рыжая, ни здоровяк. Аможет, на них начала действовать разлитая в пространстве Тьма.
        Такое случается, когда люди долго находятся в отравленном месте. Ипусть сам мрак не касается тел, не заражает, но ядовитые миазмы воздействуют на их разум, незаметно подтачивают способность мыслить здраво, расшатывают эмоции. Границы адекватного размываются. Смиренный праведник превращается в яростного убийцу, смельчак в труса, аскет в сибарита. А остальные не видят отличий, также сбитые с толку и сломленные. Лишь селенит позволяет держаться дольше, противостоять влиянию.
        Я мог и ошибаться. Потому промолчал, решив наблюдать. Абелобрысый выдал пачку грязных ругательств, развернулся и ушел куда-то в переулок.
        - Кретин, - сказала наемница. - Не обращай внимания, он болен. Сынок мелкого лорда, хотел стать художником, апапаша заставлял стать врачом, давил и гнобил. Витоге у мальчишки потекли мозги, прирезал и маму, ипапу, исестренку, обчистил счета рода и кинулся в бега, прибился к банде головорезов. Дальше обычная история: выжил, набрался опыта, потерял остатки рассудка. Воображает себя гением искусства и предпочитает рисовать на телах жертв. Разыскивают в каждом городе Олдуотера и Ньювотера за серийные убийства.
        Странно. Мерещится или извиняется?
        От нее веяло растерянностью. Я чувствовал, что она с трудом контролирует эмоции, иукрепился в подозрении, что на троицу повлиял мрак. Но озвучивать мысли не стал, пожал плечами и произнес с ноткой сарказма:
        - Действительно, ничего необычного. Сам Лиам не побаивается?
        - Не знаю, - пожала плечами Мора. - Говорит, что ценит за особые таланты и близость духа. Хотя не знаю, за что там ценить кровожадного придурка. В голове каша… Вон несколько лет назад удумал жениться, начал ухаживать за какой-то дурочкой и почти добился руки. Апотом задушил ее же собственными кишками, несколько недель носил ей цветы, спал с трупом в одной постели. До сих пор считает живой и планирует свадьбу.
        - Ты его недооцениваешь, - пробурчал сбоку Олифф.
        - Да? - удивилась рыжая, вскинула брови.
        - Хитрее, чем кажется, - сказал здоровяк. - Ядавно знаю мерзавца, работали в одном картеле на Шельфе.
        - Так я и не говорю, что тупой, - отмахнулась наемница. - Просто больной извращенец.
        В голосе все-таки проявилась толика пренебрежения. Ая подумал, что детина прав, зря она так. Ведь очень удобно слыть психопатом, на больной рассудок списывают слишком многое. Иесли бы Том хотел чего-то добиться, например, как сейчас - не приближаться к зданию, то достиг цели. Но вероятно и то, что я преувеличиваю, вижу умысел, где такового нет.
        - С ним понятно, - пробормотал я. - Ачто с тобой?
        Она напряглась, посмотрела искоса и нахмурилась. Ия уже думал, что сделает вид, будто не услышала. Но Мора ответила:
        - Со мной чуть сложнее.
        - Чуть?
        - Да, - отрезала рыжая. Мотнула головой и решительно добавила: - Не важно. Что нужно искать?
        Что ж, вторая попытка копнуть глубже не увенчалась успехом. Растерянность в ней сменилась злостью, моментально закрылась от любых попыток проковырять брешь в обороне. Но и я не знаток человеческих душ.
        - Выемку, примерно такого размера, - произнес я, показав пальцами окружность. - Посередине должен быть крест. Смотрите внимательно, камни не трогайте. Иесли ощутите щекотку, уколы, неожиданный жар или холод, бегите. Если в чем-то засомневаетесь, зовите меня.
        - Выемку… - эхом обронила наемница, глядя на здание. - Будет непросто.
        И оказалась права. Потому что стены обители теургов буквально изрезаны тончайшими узорами, образовавшимися за долгие годы работы печатей. Да и затейливой резьбы по камню хватало, лепнины, мозаик. Одни изображали какие-то символы и фигуры, другие представляли собой целые картины - люди и туату, пейзажи поверхности, какие-то события из истории.
        Найти в данном шедевре нечто подходящее под описание медальона епископа казалось невозможным. Но Мора не стала рассуждать о вероятностях успеха, приблизилась и медленно пошла вдоль стены, что смотрела на академию, внимательно изучая узоры. Олифф вздохнул, проворчал нечто матерное и унылое, но присоединился к наемнице, ушел к противоположной. Мне же достался фасад.
        Я оглянулся и окинул настороженным взглядом площадь: скамейки и фонарные столбы, здание академии, храм, несколько домов богатых купцов, библиотека… мир тонул в мертвенном запустении. Где-то вдалеке чудилось движение холода, по спине скребло ледяными когтями. Но в непосредственной близости тварей я вроде не чувствовал. Ладно.
        Пожав плечами, приблизился к зданию и посмотрел на древние камни, зябко поежился. Вся обитель теургов представляла собой один сплошной артефакт. От нее тянуло скрытой мощью, глубоко внутри чудились источники - сквозные дыры, воронки в Изнанку, подающие энергию с той стороны в наш мир. И оттого сами монолиты звенели от мощи, едва сдерживая атакующие и защитные контуры.
        Одна ошибка, одна расползшаяся от ветхости схема - инас размажет по полу кровавой пленкой.
        Картинка в воображении получилась на редкость сочной и реалистичной. Но я отмахнулся усилием воли и медленно пошел вдоль стены, потянувшись доступными чувствами к темным камням. Слушал, смотрел, ощущал.
        У отдельных участков кружилась голова, у иных окатывало иррациональным страхом, порой овеивало то холодом, то жаром. Однажды заметил свечение на кладке, бег ярких искр в ложбинке - как бы ни были велики и опытны теурги, но и их творения ветшали. Стабильность контуров слабела, иэнергия печатей начинала сочиться наружу.
        Когда-нибудь мелких разрушений накопится столько, что будет достигнута критическая масса. Итогда, вероятно, обитель взорвется. Или рассыплется песком. А может, исчезнет в схлопнувшемся пространстве. Но до такого исхода далеко, как минимум несколько столетий. Правда, вкакой-то момент подходить к зданию станет опасно. Искажения будут рвать живое и неживое.
        Индикаторы не помогали, мутнели и трескались от близости к Изнанке. Лишь один окуляр, настроенный заблаговременно, что-то показывал. Но и он вскоре потерял фокус, превратился в обычное стекло. Итогда пришлось обратиться к своим умениям, ктем крохам силы, которыми обладал, смотреть без инструментов.
        Но через пять минут у меня закружилась голова, через семь начало ломить виски. Я пытался всматриваться в контуры, искал либо узловой, либо какой-нибудь сигнальный вроде ответвления. От сложности схем и паутин энергии вскипал мозг, анайденные ниточки ускользали и терялись в переплетении иных. Иесли вспомнить картину, что зрел из Тени, неудивительно. Можно искать до бесконечности. Камни и палки бессильны против винтовок. Ия как тот древний дикарь, что нашел электродвигатель и пытается выяснить принцип действия. Но как ни верти, как ни уговаривай или приноси жертвы богам, ажужжать не будет.
        «Но как-то ведь теурги сами находили замочную скважину, - подумал я зло. Остановился, сжал кулаки и попытался выдохнуть. - Иу них не было причин прятать ее слишком уж хитро, ведь пользовались каждый день. Тут важна скорость, удобство, аглавным элементом выступает ключ. Возможно, яне туда смотрю?»
        Мысль царапнула, заставила замереть. Япорывисто шагнул прочь от здания, оглянулся и окинул рассеянным взглядом. Отступил еще, вновь посмотрел. Ичуть не ахнул.
        Вблизи виднелись лишь черточки и царапины, издали тоже ничего внятного. Но на определенном расстоянии срабатывал эффект фокуса и на стене проявлялось изображение. Причем проявлялась подробно, вцвете. Аспидные монолиты изменились и будто ожили, заиграли красками, создав и глубину, иобъем.
        Картина битвы… битвы с Люцифером и ордами у Врат.
        Вдалеке виднелась гора, уподножия монументальная постройка в виде гигантской арки, откуда вырывался дым и мчались полчища бесформенных тварей, виднелась смутная фигура - вроде человеческая, но с длинными загнутыми рогами и крыльями, окутанная пламенем и Тьмой. Над ней расколотое небо, вокруг голые мертвые деревья, дым, пламя, убегающие люди.
        На переднем же плане стояли нестройные ряды защитников - туату, люди, какие-то бородатые крепыши. Должно быть, так выглядели представители народа Фир Болг до Исхода. Вдоспехах, соружием в руках, на лицах отчаяние, надежда, страх.
        Пораженный задумкой неизвестных художников и строителей, японачалу не обратил внимания на детали. Но через минуту заметил на переднем плане компанию людей в белых плащах, стонкими красноватыми обручами на головах. Ипонял - теурги.
        Мастера Изнанки творили коллективную печать в классическом построении кругом. Еще один, высокий бородатый и яростный отгонял сгусток мрака впереди. Защищая товарищей, он присел и вскинул руку в ударе, ас ладони лился яркий свет, от которого Тьму разрывало на куски, она таяла, бежала.
        - Я ничего не нашла, - сказала Мора, приблизившись. Мрачная и раздраженная неудачей. Наверное, и губы кусала, но под маской не видно. Но, заметив, вкаком я состоянии, разом напряглась: - Что?..
        - Дай ключ, - медленно сказал я и, не глядя, боясь отвлечься от пойманного взглядом места, протянул руку.
        - Может, тебе пушку и патроны? - едко фыркнула наемница.
        - Не тупи, - чуть резче произнес я. - Быстрее!
        И видимо, нечто в моем голосе заставило ее подчиниться. Рыжая ругнулась, но порылась в многочисленных кармашках на поясе и извлекла металлическое зернышко. Поколебалась, но опустила на ладонь.
        - Теперь объяснишь, что случилось? - спросила Мора.
        - Лишь бы форма не имела значение, - пробормотал я отстраненно, торопливо направляясь к стене. - Иначе будут проблемы.
        - Да что тако…
        Она осеклась, подавилась словами. Ичерез секунду я услышал за спиной изумленный возглас - пригляделась, тоже узрела картину. Ая подбежал к стене в том месте, где находилась ладонь теурга, источающая яростный свет. Замер, боясь того, что ошибся или потерял направление. Но увидел то, что искал, - небольшое округлое углубление в камне с едва заметным контуром креста.
        Затаив дыхание, явзял стальное семечко двумя пальцами, поднял руку и приложил к середине выемки. На миг испугался того, что ничего не получилось, но отшатнулся и грязно выругался, тряхнул рукой.
        Черт! Пальцы аж до костей прожгло.
        Но я вскоре забыл о боли. Потому что выемка озарилась мягким золотистым светом, мерцающая волна расплылась и пробежалась по камням вокруг. И откуда-то издалека, из иного мира прилетел мелодичный перезвон. Авместе с ним начала отключаться защита - целыми фрагментами, блоками и секциями.
        Я попятился, не в силах дышать, иуставился на удивительную картину, на великолепие технологий прошлого. Ина то, как прямо в монолитной скале проявляется контур двери - словно всплывает на поверхность. Вокнах же зажигается свет, от обители веет дружелюбным теплом - мол, входите, будьте как дома.
        За спиной раздалось еще одно изумленное оханье - подавился криком Олифф. Послышался топот и возбужденные голоса.
        - Нашли!..
        Глава 9
        Порой в очевидные факты веришь с огромным трудом. Даже если у тебя перед глазами, если можешь потрогать и пощупать. Твой разум не готов к восприятию такой реальности ипотому либо отказывается видеть, либо уходит в глубокий ступор от противоречий.
        И, наверное, снами именно так и случилось. Ни я, ни люди Лиама до конца не надеялись, что удастся прорваться в дом легендарных теургов. Сгрудились перед проемом огромной двери и стояли, хлопая ресницами, как игрушки-болванчики. Замер и я - пораженный и растерянный, спустым звоном в голове.
        Так просто?..
        Мысль промелькнула и исчезла. Но заставила очнуться, встряхнуться и собраться.
        «Нет, - ответил я сам себе, проследив в воображении путь от библиотеки, где нашел упоминание о ключе, до Лимба. - Непросто. Но когда очень долго идешь, перестаешь верить, что дорога когда-нибудь закончится».
        Но что нас ждет внутри? Смерть или ответы? Аможет, новые вопросы?..
        Закусив губу, явновь посмотрел через порог на озаренную мягким желтоватым светом уютную гостиную. Несколько диванов, низкие столики, кресла, стеллажи с книгами, уютный бар с десятком-другим бутылей из темного стекла, стены, увешанные картинами, ткаными стягами с какими-то гербами, древнее оружие - мечи и щиты, у входа маленький гардероб со сдвижной дверцей.
        Пожалуй, так могла выглядеть приемная какого-нибудь лорда. Но от теургов ждешь иного: чего-то более грандиозного, необычного, сногсшибательного, сналетом иных миров и невозможных технологий.
        Но куда ж невозможней? Вокруг разруха, тлен и гниль, Тьма клубится, Вестники бродят. А дом будто не тронуло время. Впечатление, что люди только-только ушли - ни пыли, ни грязи, ни вездесущей влаги и плесени.
        Сие и хорошо, иплохо одновременно. Замечательно в том смысле, что книги, должно быть, целы. Апаршиво потому, что целы и защитные системы. Мы открыли саму обитель, но если у отдельных помещений есть индивидуальные запоры, они стабильно работают. Не повреждены, не разрядились. И чрезвычайно велик риск вляпаться по ноздри.
        - Искатель, - позвала Мора.
        Оглянувшись, я увидел ее - бледную, взъерошенную, сокруглившимися глазами, вкоторых страх смешался с надеждой. Понял без слов и обратился к своим чувствам, попытался если не увидеть, то прощупать. Но осознал лишь то, что часть блоков отключилась. Другие сдвинулись, открыв путь там, где располагалась дверь. Внутри же работало множество иных контуров, их назначения я не понимал. Ктому же, судя по легкой вибрации в татуировках, действовала и защита от Тьмы.
        - Не знаю, - честно признался я. - Это выше моего уровня. Гарантий не дам.
        - Толку от тебя, - проворчала рыжая. Задумалась на мгновение, апотом шагнула вперед и положила руку мне на плечо. - Впрочем, на что-то точно сгодишься.
        Каюсь, ярастерялся, что в принципе непростительно для искателя. Не успел отреагировать на резкую смену эмоционального фона, иусталость наложила отпечаток. Ипотому, когда наемница резко толкнула в спину, лишь нелепо взмахнул руками, охнул и почти вбежал в холл. Застыл у гардероба, глупо таращась и вжав голову в плечи. Но осознал, что отступать поздно, и стиснул зубы.
        Секунда, вторая, третья… Меня не сожгло, не ударило, не разложило на атомы. Вцелом движение энергий ничуть не сбилось с ритма. Лишь свет в гостиной стал чуть ярче, будто отреагировал на присутствие живого человека. Ичерез какое-то время пискнул звуковой сигнал наручного индикатора, на запястье загорелась зеленая лампочка, обозначающая: воздух пригоден для дыхания.
        Вот зараза! Использовала как приманку!..
        Вспышка злости отрезвила и привела в чувство. Яоглянулся и одарил Мору красноречивым взглядом.
        - Да ладно тебе, - фыркнула она, пожала плечами. - Ничего ж не случилось. Ол, пойдем, надо найти то, зачем пришли.
        Рыжая махнула рукой здоровяку. Но тот напрягся, посмотрел исподлобья и спросил:
        - Ты уверена?
        - В этом месте я ни в чем не уверена, - сказала наемница, указала на меня пальцем. - Но он живой.
        - Иногда люди умирают не сразу, ачерез определенное время после того, как коснутся проклятых вещей, - напомнил детина.
        - Все мы когда-нибудь умрем, - отрезала Мора, яростно сверкнув глазами. - Тебя пинками гнать?..
        Их взгляды скрестились, ввоздухе начало нарастать напряжение. Но тут где-то далеко за домами раздался протяжный вопль - нечеловеческий, полный боли и тоски. Иупрямство в глазах здоровяка сменилось страхом. Он испуганно посмотрел на меня, затем на убранство холла, сужасом оглянулся на площадь, побледнел и быстро кивнул.
        - Ладно. Тома позвать?..
        - Пусть остается в дозоре. Нам меньше проблем. Унашего психа идиотская привычка бездумно хвататься за что попало.
        - И то верно…
        Олифф всеравно не торопился заходить внутрь. Илишь когда Мора шагнула вперед, осторожно попробовал носком ботинка пол. Старательно игнорируя презрительный взгляд рыжей, зашел и пригнулся, будто ожидал, что потолок вот-вот рухнет на голову.
        - Что теперь? - спросила наемница, обернувшись ко мне. Посмотрела на свои индикаторы, сняла маску, кинула в сумку. - Куда идти?..
        - Тут должна быть библиотека, - неохотно ответил я, тоже избавившись от респиратора. Затем повернулся и нашел взглядом несколько дверей, ведущих из холла в другие помещения, широкую мраморную лестницу у дальней стены. - Ничего не трогайте. Здесь каждый булыжник - артефакт.
        - Тогда ты вперед, - растянув губы в неприятной улыбке, сказала Мора, - а мы по твоим следам.
        Естественно, она не собиралась отпускать меня в одиночное плавание по дому теургов, здраво опасаясь, что найду какое-нибудь оружие. Ктому же, возможно, приняла какое-то решение на мой счет, ибо от нее тянуло ожесточением и упрямством. Лицемерить и играть нужда практически отпала, моя полезность стремительно истощалась в ее глазах.
        Хотелось ляпнуть что-нибудь резкое и матерное, но сдержался. Верно - пушки-то в чужих руках. Но уже догадался, какую схему разыграл Лиам. Классика же: пообещать одним, приказы раздать другим. Да и я болван, слишком рассчитывал на внутренний протест и бунтарство рыжей. Однако раскачать не смог, недооценил страх наемницы перед моим бывшим соучеником. Или осторожность. Аможет, сам убедил себя в том, чего нет, повелся на виртуозную игру. Кто ж разберет?
        Важно иное. Настало время раскрывать карты. Исудя по эмоциям Моры, меня, вполне вероятно, пристрелят, как заполучат летопись. Вих головы уже просочилась мысль о том, что сюда ведь как-то дошли без моей помощи. Азначит, ивернуться смогут.
        Судя по взгляду рыжей, по отзвукам эмоций, нечто подобное и происходило. Но пока она колебалась. Мешала врожденная осторожность и спутанность чувств, мыслей, порожденная влиянием Тьмы.
        Да, надо думать, что сам Лиам указал так сделать. Отличная схема. Дать приманку в виде спасения друзей, азатем реализовать коварную месть. Допустим, прострелить ноги и оставить на съедение Тьме с мыслью о том, что теперь не смогу выручить друзей и те обречены на медленную смерть. Что ж…
        В принципе я предполагал подвох изначально, при переговорах с Лиамом, апотом и с Морой. Но надеялся потянуть время, придумать что-нибудь по дороге, обмануть. Ждал, что откроют намерения позже, успею сбежать по дороге. Потому и открылся в здании академии. Не получилось. Прогадал.
        Ну и что прикажете делать? Сколько времени пройдет, прежде чем окончательно решатся накинуть удавку на шею?..
        Вопрос завяз в пустоте. Ия, не придумав ничего за те несколько минут, пока осматривали гостиную, направился к лестнице под испытующими взглядами рыжей и здоровяка. Успел подняться на десяток ступенек, когда за спиной раздались удивленные возгласы.
        Резко обернувшись, яобнаружил, что и детина, инаемница замерли на площадке внизу. Вглазах изумление и страх, лица перекошены.
        - Что застыли? - спросил я. - Не тормозите. Время…
        - Не могу ногу поднять, - как-то растерянно и беспомощно пожаловался Олифф, совершенно серый от страха. - Прилип.
        - Та же проблема, - закусив губу, подтвердила Мора. - Пытаюсь, но тело будто свинцовое. Словно в невидимую стену уперлась.
        В подтверждение отступила на шаг, апотом резко рванула вперед. Но тут ее скрутило судорогой и отбросило назад. Причем дело не в физической преграде, ябы ощутил, просто мускулы сработали самопроизвольно.
        Озадаченный, я попытался раскрыть восприятие, уловил сквозь мощный фон жилища теургов гудение активировавшейся печати. Нечто вроде ментального поводка. Но почему не сработало на мне?..
        Однако не успел я поразмыслить над проблемой, как ощутил: активировались несколько схем. На потолке с мягким шипением открылись створки круглого люка, откуда беззвучно упала золотистая сфера размером с голову ребенка - вся в бороздках, каких-то отверстиях и знаках, источающая бледное сияние. Где-то на уровне лица предмет завис в воздухе, стал медленно вращаться, на корпусе вспыхнули смутно знакомые символы.
        Грязно и отчаянно выругался детина. Рыжая отшатнулась и схватилась за рукоять пистолета, но я успел выбросить руку в останавливающем жесте.
        - Не смей!
        Слава богам, наемница послушалась. Напряженно уставилась на сферу, обласкала пальцем курок. Вздрогнула, когда шар поднялся чуть выше и просветил ее лучом зеленоватого света с головы до пят, но так как ничего страшного не произошло, удивленно приподняла брови и посмотрела на меня.
        - Жди! - приказал я.
        Сфера будто услышала и подлетела к здоровяку, окатила светом, затем пришел мой черед. Через миг щелкнуло, захрипело и раздался механический голос - нечто среднее между мужским и женским, но без каких-то интонаций:
        - Коммуникационная единица один-два-шесть активирована. Проникновение подтверждено. Ключ доступа подтвержден. Индивиды авторизованы. Индивидуумам номер один и два присвоен низший гостевой статус. Допуск ограничен. Уиндивидуума номер три выявлены способности, соответствующие уровню старшего ученика. Допуск присвоен условно свободный, кроме помещений с красным уровнем опасности, атакже второй и третьей степени секретности.
        - Что за хрень такая, летающе-говорящая? - струдом выдавила наемница.
        - Ручной демон! - испуганно выдохнул детина. - Теурги прикормили небось. Стреляй, пока не накинулся!
        - Это тебя прикормили, кретин, - холодно отрезал я. - Все, что не понимаем, надо богомерзкой теургией и Тьмой обозвать, апотом сжечь. Если я прав, это машина, нечто вроде механического дворецкого.
        - Как-то странно говорит, - пробормотал Олифф, сотворил солнечное знамение. - Будто проклятия начитывает. Ябы пальнул на всякий случай.
        - В задницу себе пальни! А лучше - вголову, - сядом в голосе сказал я, изрядно взбешенный поведением здоровяка. Понятно - стресс, шок, от страха готов стрелять и одновременно класть в штаны кирпичи. Но если сейчас сорвется или спровоцирует рыжую, нам точно несдобровать. - Если хотите жить, ведите себя смирно. Уяснили?
        - О чем эта тварь говорит? - напряженно спросила Мора. Палец со спускового крючка убрала, но продолжала следить за парящей в воздухе сферой с недоверием и опаской. Ктому же схватилась за чехол с моргенштерном.
        - Кажется, пытается определить, кто мы, - задумчиво сказал я. - Использование ключа убедило, что мы не враги. Но его смутило, что вы не обладаете сродством с Изнанкой.
        - С чем? - спросил детина, опять сотворил знак, отгоняющий зло.
        - С потусторонним миром, - пояснил я терпеливо. - Сним связаны теурги и гностики посредством дара. Потому вам разрешено тут находиться, но дальше не пройдете.
        - Слава тебе, Господи! - сжаром выпалил Олифф. Но перехватил бешеный взгляд рыжей и осекся. - Тоесть, хотел сказать, очень жаль.
        - Меня окружают идиоты, - пробормотала наемница, страдальчески подняла взор к потолку. Но посмотрела на меня зло и медленно сказала: - Кажется, или тебя эта штука почему-то пропускает?
        - Видимо, как раз из-за способностей, - ответил я, сохраняя непроницаемое выражение лица. - Машина решила, что являюсь учеником теургов.
        - Тоесть получается, что ты пройти сможешь, амы - нет, - медленно сказала наемница, сверля взглядом дырку у меня во лбу.
        - Получается так, - подтвердил я осторожно. - Ито не везде. Отдельные помещения закрыты для входа всем, кроме полноправных членов Анклава.
        - И ты, конечно, не можешь убедить тварь, что нам тоже нужно с тобой, - не спрашивая, аутверждая, изрекла рыжая. Револьвер в ее руке дрогнул и вновь начал подниматься.
        Я промолчал, глядя спокойно и равнодушно. А Мора скрипнула зубами, явно желая пристрелить меня на месте, но вместе с тем сознавая, что тогда совершит непростительную глупость, потеряет шанс на успех миссии. Неизвестно также, как отреагирует сфера на агрессию. Ану как превратит вторгшихся в слизь.
        - Сомневаюсь, что возможно. По крайней мере быстро. Ячитал о таких механизмах. Машина не разумна в том понимании, что и люди. Обладает набором алгоритмов и готовых решений, применяемых на практике. Скорее всего, чтобы изменить критерии, надо знать логику работы. Или слова-шифры… на поиск и того, идругого уйдет время. Уверена, что готова торчать тут пару дней? Или я схожу и найду летопись?..
        - Ты принесешь проклятую книжку, искатель! - прошипела наемница. - Ибыстро, без глупостей. Иначе клянусь…
        - Да-да, ты меня убьешь, - скучающим тоном произнес я. - Если помнишь, яздесь именно для этого. Унас с Лиамом сделка.
        Ни один мускул ее лица не дрогнул. Но в глазах на краткое мгновение отразилось то, очем подозревал. Наверняка бывший ученик Старика солгал. Итак же вероятно, что отдал приказ казнить меня, как перестану быть нужен.
        - Да, - немного успокоилась рыжая. - Увас сделка. Так соблюдай условия.
        Как лицемерно…
        - Непременно, - сказал я. Повернулся к парящему под потолком шару, поразмыслил немного и спросил: - Ты можешь помочь?
        Сфера ответила равнодушным безмолвием.
        Так, говорю явно неправильно. Можно попытаться прощупать через Изнанку, но если ошибусь или задену защитный контур, нет гарантии, что не оторвет руки. Или голову. Потому лучше попробовать иначе.
        - Запрос на доступ, - произнес я, копируя сухую речь механизма.
        Сфера стала вращаться медленнее, будто задумавшись. Иответила с секундной задержкой:
        - Запрос активирован. Помещение?
        - Библиотека, - сказал я. Вновь уловил паузу непонимания от машины и чуть не хлопнул себя по лбу - дурак, вте времена Церковь набирала силу и активно ссорилась с Анклавом. Ни один вменяемый теург не назвал бы эту комнату в честь главной книги враждебной организации. - Склад книг… нет, э-э-э… Хранилище знаний.
        - Подтверждено, - ответила сфера. - Допуск разрешен в общие отделы, ученик.
        - Навигационный запрос, - ободренный успехом, быстро изрек я. - Построить безопасный маршрут к цели.
        - Принято. Одобрено, - проскрипел механический голос. Загорелась чуть ярче и медленно поплыла к одной из дверей на противоположной стене гостиной. - Следуйте за мной, ученик.
        Значит, насчет лестницы ошибался. Что ж, бывает. Но как же удачно получилось с этим летающим мячом. Не появись он, Мора могла бы решиться на то, чтобы продырявить мою драгоценную шкурку. Или пришлось бы блуждать часами в компании подручных Лиама. Те, уверен, продолжали бы использовать меня как подушку для битья, толкали, как смертника, вкаждую сомнительную дверь.
        Шанс? Еще какой!
        Под прицелом недружелюбных взглядов наемницы и здоровяка я прошествовал к двери. Люк открылся сам собой, исфера вплыла внутрь, япрошел следом. Впервый момент ослеп от темноты, неуверенно замер на пороге. Но шар будто понял, засиял ярче, ктому же загорелись узкие полоски у пола и под потолком. Ия сообразил, что нахожусь в узкой продолговатой камере без мебели. Раздался шум двигателей, пол дрогнул - лифт, коим оказалась каморка, мягко поехал наверх.
        «Хитро придумали, - мелькнула мысль. - Удверей ни ручек, ни кнопок, вподъемнике тоже. По-видимому, здание управляется посредством вот таких вот автономных посредников. Иесли тот не определит тебя как дружественную цель, пройти дальше нереально. Защита дома не пустит, апроявишь агрессию - обездвижит или уничтожит».
        Но так же очевидно, что сами машины неидеальны. Неизвестно, по каким критериям нас оценивали, но ведь приняли же меня за своего. Вте времена, возможно, так и было. Или ты мертвый одаренный, или ученик. Церковь же лишь нащупывала способ обращения людей с изнаночным сродством в тамплиеров и инквизиторов. Но в основном предпочитала попросту уничтожать тех, кому не посчастливилось вовремя попасть в Анклав. Гностики, подконтрольные и послушные, скованные селенитом, обучающиеся по одобренным методикам, тогда не появились.
        Все течет, все меняется. Ида, мне повезло, что механические стражи дома теургов не обладают новой информацией. Но малость унизительно, что определили лишь как ученика. Или виноват селенит?..
        Ответа, естественно, ятак и не получил. Тем паче что начал беспокоиться: здание не выглядело большим, но подъемник двигался уже минут пять. Хотел сформулировать новый вопрос механическому спутнику, как шум двигателей притих, пол толкнулся в ноги. Секунда - идверь с мягким шелестом отъехала влево.
        Глаза резануло ярким светом, ия невольно прикрылся ладонью. Но когда привык, увидел длинный коридор с множеством дверей. Стены в деревянных панелях и зеленом сукне, вноги уткнулся толстый пушистый ковер. Под потолком бронзовые люстры с лампами-шарами, ана стенах картины… или не совсем. Ведь изображения мерцали и двигались, пейзажи на поверхности изменялись, то появлялись какие-то люди, то надписи. Иоткуда-то издалека прилетала спокойная приятная музыка - флейты и трубы, скрипка, арфа.
        Струнные инструменты не исчезли полностью после Исхода, но их стало на порядок меньше, так как поначалу заменить дерево было нечем. Звучание у пластиковой гитары не то, а настоящая стоит как особняк в верхнем городе. Потому на инструментах умели играть лишь избранные аристократы да гностики побогаче, из тех, кто выбрал специализацию барда.
        Зачарованный непривычными звуками, ямедленно вышел в коридор и остановился у ближайшей рамы, разглядывая, как меняются и двигаются изображения. Такие технологии, насколько слышал, вновь разрабатывались. Гностики упорно работали, но пока преимущественно делали упор на скрещивание физических принципов с изнаночными контурами. И получившиеся поделки отправляли военным, флоту. Да и уровень хромал. Вместо изящных рамок пока создавали лишь громоздкие и тяжелые ящики с выпуклыми мутными линзами, черно-белой картинкой.
        Сколько же мы потеряли? Сколько забыли? Икак долго будем ползти по пути прогресса, пока достигнем уровня предков.
        Да, вотдельных сферах обошли теургов. И вообще умеем делать кое-какие машины получше старых. Те же субмарины, оружие, соларитовые реакторы. Но в деталях отстаем не на годы, ана десятилетия и века.
        - Следуйте за мной, ученик, - равнодушно сказала сфера.
        Вздрогнув, ясообразил, что битую минуту торчу перед рамой. Очарованный, вчем-то шокированный. Ковыряю пальцем стену и никак не могу взять в толк, как так получилось. Ничего не выцвело, не сгнило, не рассохлось. Даже пыли нет, не говоря о влаге.
        - Да, - ответил я. - Иду.
        Коридор вскоре расширился, стали появляться полностью застекленные двери. За ними озаренные белым светом аудитории с множеством столов. На стенах стекла, исписанные формулами и исчерченные схемами. Чуть дальше потянулись лаборатории и мастерские. Со стеллажами, забитыми банками и склянками, прозрачными баками, где в зеленоватой жидкости плавали и вяло шевелились щупальца, конечности людей, органы. Смикроскопами, вытяжными шкафами, какими-то совсем уж непонятными приборами, разнообразными станками, тиглями и горнами.
        Сие великолепие если и выглядело заброшенным, то самую малость. Ав отдельных комнатах сновали под потолком сферы, смахивающие на моего провожатого, перемигивались разными цветами. Двигались механические руки, переставляли колбы, делали записи на рулонах бумаги.
        Запущенные десятилетия назад исследования велись до сих пор. Иникто не знает какие. Никому не известно, что за удивительные результаты получили машины.
        Это впечатляло. Ия попросту забыл, зачем вообще сюда явился. Испуганный, изумленный, но вместе с тем воодушевленный и вдохновленный до глубины души. Призраком глубоких знаний и невероятной мощи предков, работающими технологиями.
        Так я и брел вслед за сферой. Соткрытым ртом, глупо вытаращенными глазами и одной лишь мыслью: как бы сюда вернуться потом и попытаться вынести хоть что-то, изучить, исследовать, постичь. Очнулся, лишь когда проходили мимо массивного стального люка. Невольно замедлил шаг, попытался вчитаться в надписи рядом с вратами. Там чудилось могучее биение невидимого сердца, по Изнанке разбегались горячие волны.
        В отверстиях на шаре загорелись тревожные красные огоньки, раздался металлический лязг и из небольших выемок над люком выползли орудийные станки. Но не с пулеметами или пушками, как можно было предположить, а с толстыми стержнями, покрытыми слоем стекла. Внутри разгорелись электрические дуги, раздалось угрожающее шипение и треск, запахло свежестью.
        - Проход с вашим уровнем допуска запрещен, ученик, - бесстрастно объявила сфера. - Увас минута, чтобы выйти из желтой зоны.
        - Ухожу! - согласился я, торопливо зашагал прочь. Но оглянулся и посмотрел на люк. Судя по вихрю на той стороне, за дверью находится контролируемая червоточина. Эдакая дыра между реальностью и Изнанкой, источник силы теургов, аналог реактора и энергостанции.
        Из хроник я знал, что Туата де Дананн пользовались чем-то подобным, но гораздо более компактным и стабильным - так называемыми камнями силы. Вних «воронку» прятали в крепчайший кристалл, аэнергию вытягивали опосредованно, из оболочки. Люди так делать не умели. Источники мощи сыновей Миля, как этот, громоздкие, неудобные. Но гораздо насыщеннее и ярче, если уместно подобное сравнение в отношении дыры в реальности.
        И я на своей шкуре ощутил, насколько эта мощь велика. От близости к той стороне разогрелись татуировки, будто селенит надумал плавиться, атело начало зудеть. По одежде же запрыгали миниатюрные эльм-огни, клочки белесой мглы спрятались в складках куртки. Один я успел ухватить, сдавил волей. Достав какой-то из разрядившихся индикаторов, влил силу Изнанки туда, пока стекляшка не засветилась и не начала жалобно трещать, грозя лопнуть. Спрятал сделанную батарею в планшет и отряхнул руки.
        Капля в море, но пригодится. Но боги и святые, за одну такую штуковину гностики точно бы продали душу. Ведь сейчас они способны использовать лишь собственные силы при создании артефактов. Порой покупают услуги по зарядке батарей у низших скованных. У тех, кто не принадлежит ни Церкви, ни Лиге. Ик коим на бумаге относился в том числе я. Но получи люди такую силищу, энергии бы хватило на столетия вперед и технологии сделали бы гигантский шаг. Вот только демонтировать энергостанцию и протащить мимо Вестников не получится. Ажаль.
        Сфера слегка ускорилась. Икак бы ни хотелось задержаться, но пришлось шагать вперед. Вскоре коридор опять сузился, свет стал более приглушенным, впереди показался очередной массивный круглый люк.
        Остановившись, ястал следить, как перемигивается огнями шар и как затем с шипением и лязгом тяжело отворяется дверь. Увидел узкий тамбур шлюза и подумал о том, что уже тогда до предков начали доходить прописные истины безопасности. Правда, судя по тому, что наблюдал ранее в Лимбе, крайне медленно. Ведь правила выживания писались годами и писались кровью. Тех, кто глупо утонул, сгорел, задохнулся, стал одержимым.
        Но когда вторая створка наконец отворилась, мысли будто сдуло из головы. Я сделал шаг вперед и ахнул, не удержавшись. От восторга и изумления.
        - Пункт назначения достигнут, - бесстрастно оповестила сфера.
        - Вижу, - почему-то прошептал я. Наверное, из-за того, что говорить вслух здесь казалось кощунственным. Аможет, от волнения голос сел.
        Если раньше я просто что-то подозревал, то теперь, казалось, схожу с ума.
        Огромный зал уходил на десятки этажей вверх и вниз, раздавался и вширь, терялся во тьме и мерцании зеленоватых огоньков ламп. И на каждом ярусе гигантского помещения располагались полки и стеллажи с множеством книг. Больших и маленьких, древних и относительно новых на вид, пергаментных, бумажных, сметаллическими и деревянными обложками… сотни, тысячи, миллионы томов!
        Я вместе со сферой оказался на широком балконе-ярусе, опоясывающем гигантский грот. Недалеко от выхода стояли конторки, столы, огромные бюро картотеки, вокруг раскиданы лампы на тонких ножках. Довольно часто расставлены, но из-за размеров помещения лишь слегка теснили темноту.
        Едва перегнувшись через массивные перила, я увидел множество огней, убегающих вниз, лестницы, подъемники. Поднял взгляд и еле сдержал головокружение - показалось, что картина зеркальная. Причем огоньки двигались, ия долго не мог сообразить, что именно вижу. До тех пор, пока мимо не проплыла очередная сфера. Еще одна обнаружилась у полок, распыляющая какой-то состав вроде порошка.
        Похоже на смотрителей. Или хранителей. Механизм из сотен автономных шаров, ухаживающих за книгами.
        В воздухе витал терпкий непередаваемый дух, состоящий из сотен характерных запахов, но сводящихся к одному абстрактному понятию - знания… Здесь хранились именно знания. Ипо сравнению с этим местом та же библиотека университета казалась жалкой тенью, подобием, убогой полкой для бульварной макулатуры. Наверное, такой же никчемной на поверку оказалась бы и та, что располагалась в соседнем здании.
        Впрочем, первой мыслью, после того как я вышел из ступора, было не изумленное: как это сюда протащили? Ине восторженное: ах, чего тут только не найти?.. Нет, первая мысль, яркая как электрическая искра, прожгла сознание иным смыслом.
        Внутри помещение больше, чем кажется снаружи!
        И действительно, на пути сюда я начал подозревать, что дело нечисто. Слишком уж долго шагал, аснаружи здание не выглядело гигантским. Но когда вошел, вполной мере осознал и прочувствовал противоречие.
        По-видимому, теурги экспериментировали не только с машиной, защищающей от Тьмы, но и с искажением пространства. Я читал о таком, но, говоря откровенно, представлял смутно, как за счет иных измерений расширить наше. Аможет, тут дело и не в искривлении «стен». Возможно, создали свои карманные измерения и вся обитель находится где-то между мирами.
        Поразительно. Иведь подобное сумели сотворить лишь жалкие крохи когда-то великого Анклава.
        Но тогда возникает вопрос: какова же реальная сила Тьмы, если сумела легко опрокинуть теургов?.. Ответ тоже есть: такова, что смогла уничтожить мир и загнала людей, туату и болгов под воду, догнивать остатки дней.
        И если раньше все это я постигал умом, то теперь ясно прочувствовал. Вздрогнул от холодка, пронзившего тело с головы до пят, поежился пред ликом прошлого.
        Ко всему прочему, пока что я удивлялся каким-то относительно простым вещам: умным машинам, способу сохранения содержимого здания в неприкосновенности, мощи энергетики. Но сейчас в полной мере осознал тот разрыв, ту пропасть, что отделяла гностиков от теургов, настоящее от прошлого. Идолго стоял, рассматривая библиотеку, как ребенок, впервые увидевший большой город. Немой. Глухой. Раздавленный величием и грандиозностью того, что узрел, осознал.
        Но минуты текли, а грохотание в голове не стихало. Но вскоре и эти оковы онемения немного растаяли. Встряхнувшись, явздохнул и подумал:
        «Что толку?.. Забрать невозможно. Вернуть людям тоже… Просто тень, призрак, тающая на воде радужная пленка. Надо решать вопросы жизни и смерти, а глобальные вроде абстрактных судеб мира подождут».
        - Запрос на поиск книги, - изрек я, разлепив непослушные губы.
        - Запрос активен, - отозвалась сфера, сопровождавшая меня. Загорелась синим светом, потом желтым. - Перенаправлено специальной единице номер два-два-ноль…
        На языке вертелся очередной вопрос, но ответ я получил раньше, чем успел открыть рот. Раздался металлический скрип, ис потолка упал другой механизм, напоминающий толстый диск - вроде канализационного люка. Завис у самого пола, завертелся вокруг своей оси и выпустил из мельчайших отверстий на плоскости струйки пара, разноцветные лучи. Раздался гул, ивскоре передо мной соткалась объемная фигура старика в очках, втемной робе, саккуратной интеллигентной бородкой и добрым лучистым взглядом.
        Изображение мужчины дрогнуло и улыбнулось, впространстве родился приятный хрипловатый голос:
        - Приветствую, ученик. Хранитель знаний номер два-два-ноль к твоим услугам. Обозначьте запрос поиска.
        - Ого! - не удержался я от возгласа. Поколебался, но протянул руку и тронул призрачную фигуру. Пальцы прогнозируемо прошли сквозь мглу, ненадолго разрушив изображение, но оно вскоре вернулось в норму.
        Надо же, изобрели специальные устройства для доступного и привычного общения, более гибкие и дружелюбные по отношению к пользователю. Видно, встречались теурги, коих раздражали бесстрастные холодные сферы. Аможет, икое-кто из новых учеников шарахался от таких, имастера-артефакторы постарались.
        - Запрос некорректен, - строго поджав губы, сообщил старик, наверное когда-то срисованный с реального человека. - Рекомендуется ужесточить критерии поиска. Обозначьте дополнительные параметры.
        - Стоп! Отмена! - очнувшись, воскликнул я. - Новый поиск.
        - Подтверждено, - чуть помедлив, ответил механизм голосом давно мертвого теурга. - Новый поиск открыт. Обозначьте запрос.
        - Летопись Исхода, - осторожно произнес я. Изатаил дыхание.
        Машина затихла на битую минуту, аизображение застыло будто в раздумьях. Но вскоре опять ожило и мягко сказало:
        - Обнаружено три тысячи триста сорок пять совпадений. Рекомендуется задать дополнительные параметры. Поиск по названию или в тексте?
        - Название.
        - Принято. Обновляю результаты… Обнаружено двести пятьдесят два совпадения. Рекомендуется задать дополнительные параметры.
        - Варианты параметров? - спросил я, поразмыслив.
        - Авторство. Время издания. Вид издания. Форма переплета. Временной промежуток регистрации в хранилище. Оригинал или копия… - принялся нудно перечислять библиотекарь, как я его назвал про себя.
        - Поиск оригинала, - перебил я.
        Кажется, изображение посмотрело с укоризной. Ясознавал, что это лишь проекция, инструмент для взаимодействия, но всеравно почувствовал себя немного виноватым. И если подумать, то метаморфы, одержимые, прочие твари, рожденные Тьмой, отвратительны и ужасны именно своим сходством с человеком. Гораздо страшнее, чем простые безликие тени или бесформенные облака дыма. Может, оттого, что мы видим себя в них, как в кривом зеркале. Только с библиотекарем психологический перенос положительный, атам резко отрицательный.
        - Произвожу поиск, - после очередной заминки выдал механизм. - Поиск завершен.
        - И? - не удержался я, наклонился вперед в нетерпении.
        - Обнаружен один результат, - скаким-то то ли удивлением, то ли недоумением ответил библиотекарь. Идобавил: - Авторство - коллегия исторического общества Анклава. Переплет и страницы - структурированное серебро. Дата издания…
        - Запрос на выдачу, - вновь торопливо перебил я.
        И снова машина замерла на какое-то время, то ли сверяясь с каким-то сводом правил, то ли получая разрешение у вышестоящих механизмов. Но когда я начал изнывать от нетерпения, выдала ответ:
        - Запрос одобрен. Ожидайте.
        Вот так просто?
        «Нет, - подумал я, - в те времена данная книга не считалась чем-то секретным или запретным, информация и так витала на слуху. Апозже, когда забвение накрыло события Исхода, нечто изменилось. Кто-то что-то разузнал и решил: ключ к искомому находится именно в летописи…»
        Взглянув на застывшего в ожидании библиотекаря, будто вмерзшего в ледяную глыбу, япожал плечами и прошелся у перил, разглядывая грандиозное хранилище и размышляя, как поступить дальше. Ухватил за хвост несколько идей, когда где-то над головой проплыл желтоватый огонек, разгорелся и превратился в очередное изобретение - эдакий металлический куб, но с механическими руками.
        Устройство бесшумно спикировало ко мне, на боках вспыхнули зеленые огоньки, и передняя стенка откинулась, выехала подставка с… нет, не массивным фолиантом в кожаном переплете, а чем-то вроде тетради с потемневшей от времени обложкой.
        Неужто?..
        Дыхание перехватило, аруки моментально вспотели, когда я уяснил, что это и есть та самая книга. Та, за коей гонялись разномастные охотники за древностями, искатели, убийцы, Мак-Грат и Мак-Кейн, туату.
        Осторожно протянув руки, якоснулся холодной обложки. Затем взял и прошелся пальцами по переплету, пролистнул. Небольшая с виду кипа металлических листов прилично весила. Страниц на поверку оказалось очень много. Гибкие и мягкие, как мембраны рыбьих пузырей. Из неизвестно как выделанного серебра, будто сотканного замысловатым образом.
        Я открыл разворот и пробежался взглядом по строчкам. Прочитал первую страницу, затем вторую и третью. Присвистнул и оглянулся на библиотекаря.
        - Можно присесть?..
        - Располагайтесь, где вам удобно, ученик, - ответила машина. - Это хранилище знаний. Здесь принято читать.
        Кивнув, янаправился к ближайшему столу, снабженному достаточно мощной лампой. Уместив зад на стальном стуле, вдруг сообразил, что механизм отреагировал без набивших оскомину строгих маркеров: запрос-ответ и прочей чепухи. Верно он более гибкий, нежели проводник-дворецкий.
        Но через минуту я потерял интерес к окружающему. Одним махом осилил с десяток страниц. Читать непросто, приходилось расшифровывать смысл старинных слов, полузабытых концепций, оборотов речи. Вскоре сообразил, что оригинал взаправду разительно отличается от копий, распространяемых Церковью. Вариант святых отцов выхолощен и разбавлен фантазией, сказками, легендами, притчами. Данный же труд являлся историческим, наполненным датами, деталями, географическими координатами, выдержками из реальных реестров и юридических документов.
        Отдельные имена совпадали с библейскими, другие со временем были явно искажены на церковный манер. Король Сол превратился в Соломона, Ноугх в Ноя, ноги Содома и Гоморры выросли из уничтоженных Тьмой городов поверхности Содена и Гомра… и прочее, прочее, прочее.
        Похоже, вруки попало именно то, что искал. Игде-то на страницах летописи есть важная информация. За которую сильные мира готовы вцепиться друг другу в глотки. Но сидеть здесь и рыться в поисках подсказок я не могу. Идело не в Море и компании, плевал я на людей Лиама. Дело в Коуле и Бране, друзья не могли ждать до бесконечности. Ктому же меня изрядно беспокоили оговорки рыжей. Если ей дали приказ избавиться от меня, то и друзей бывший ученик Старика может захотеть добить. Не знаю, как прорвется в запертую изнутри камеру, но способ подгадить явно есть.
        Заниматься самообразованием нельзя, нет времени. Но если выйду обратно и покажу книгу, Мора наверняка пристрелит. Тогда…
        - Единица один-два-шесть, - позвал я сферу-проводника. - Навигационный запрос.
        Шар, до того равнодушно висевший у выхода, мигнул желтым и подлетел с едва слышным гулом. Впространстве разлился безликий механический голос:
        - Запрос активирован.
        - Наличие альтернативного выхода из здания?
        И вновь по поверхности металла пробежались искорки энергии, вспыхнули и погасли какие-то символы.
        - Имеются три входа-выхода в комплекс Анклава. Обновляю данные… отрицательно. Входе тектонических сдвигов и из-за наличия агрессивной субстанции альтернативные пути заблокированы.
        - Тоесть выход один, парадный, - пробормотал я и скрипнул зубами. - Черт побери!..
        Пройти мимо наемников не получится. Судя по всему, остальные пути завалило и затопило Тьмой. Да, возможно, есть и иные дорожки - вентиляция, канализация, какие-нибудь технические тоннели, но машина не определяет их. Ктому же там наверняка есть ловушки, защита.
        Пат?..
        - Новый запрос, - сказал я. - Получение оружия.
        - Запрос активирован, - равнодушно отозвался шар. Поскрипел механическими мозгами, подмигнул красным и выдал: - Отказано. Уровень доступа ученика недостаточен для посещения арсеналов.
        - Да твою ж мать, - прошипел я, ударил кулаком по столешнице.
        Получается, ни обойти, ни отбиться. Тащить с собой боевые артефакты чревато. Селенитовая защита планшета скроет самые слабые, ана более серьезные возмущения слетятся монстры.
        Тогда что, сложить лапки и сдаться?..
        В голове зазвенело, ав тело вполз мертвенный холод, нахлынула апатия. Яоткинулся на спинку стула и вздохнул.
        Должен быть другой способ. Должен! Надо найти, придумать. Вконце концов, я нахожусь в самой технологичной библиотеке мира, вместе величия человеческой мысли. Просто думаю слишком шаблонно. Как человек нашей эпохи, привыкший пользоваться определенными вещами. Но для тех же теургов не было преград или чего-то совсем уж невозможного.
        Бросив мрачный взгляд на парящую в воздухе сферу, яоглянулся на библиотекаря. Вголове щелкнуло, картинка начала потихоньку складываться.
        - Хранитель знаний два-два-ноль, запрос на вынос книги, - сказал я.
        Бородатый призрак ожил, исоздалось впечатление, будто посмотрел прямо на меня. Строго поджал губы и покачал головой.
        - Отказано. Ученикам запрещено выносить оригиналы и оригиналы зарегистрированных копий книг.
        Дьявол! Но ожидаемо, ни одна сокровищница не расстанется со своими ценностями. Не для того собирали и бережно хранили.
        Но как-то ведь процесс образования налажен. Ни за что не поверю, что студенты корпели над литературой только здесь. Ведь какие-то талмуды, методички и справочники необходимо таскать с собой в аудитории и лаборатории. Изаписями в тетрадях тут не обойдешься, глупо как-то тратить время на царапанье пером по бумаге.
        Нахмурившись, явыпрямился и поскреб затылок. Азатем спросил:
        - Возможно ли создание копий книг с помощью ресурсов хранилища?
        - Ответ положительный, - чуть оттаял и слегка кивнул призрак.
        - Варианты копирования? - взволнованно запнувшись, изрек я.
        - Твердый носитель. Кристалл памяти. Непосредственное ментальное копирование с ограничением по объему памяти… - принялся перечислять библиотекарь.
        - Стоп! - прервал я, удивленно вскинул брови. - Подробнее о каждом варианте.
        Изображение старика вздохнуло - дескать, не студенты пошли, анеучи, - но послушно описало каждый из методов. Скорость обработки, плюсы, минусы, детали процесса.
        «Вот оно! Вот!» - промелькнула ликующая мысль. Я вскочил со стула и прошелся вокруг стола, потирая руки. Сложил в мозгу детали плана, прикинул так и эдак.
        Думали переиграть? Да хрен вам моржовый!..
        Вновь повернувшись к проводнику, быстро сказал:
        - Единица один-два-шесть, запрос на выдачу нового ключа доступа в здание Анклава.
        - Причина? - проскрипел шар.
        - Утеря старого.
        - Одобрено, - ответила машина. - Процесс производства инициирован. Время готовности один час.
        - Отлично! - кивнул я. Ибез промедления выпалил: - Запрос на выдачу изнаночной батареи малой мощности.
        - Цель?
        - Практические занятия.
        - Одобрено, - так же бесстрастно сказал шар. - Процесс зарядки инициирован. Время готовности четверть часа.
        Вот что значит - правильно формулировать вопросы. На такие и ответы будут положительные.
        - Чудесно, - расплылся я в ухмылке. Азатем вновь обратился к библиотекарю: - Хранитель, запрашиваю поиск книг. Икопирование тоже.
        - К вашим услугам, ученик, - дружелюбно отозвался призрак, изобразил ободряющую улыбку. - Уточните запросы.
        …Лишь часа через полтора я сумел добраться к лифту. Измотанный и уставший, будто грузил мешки в порту, насквозь пропахший потом. Сголовной болью жуткой настолько, что выгорали глаза.
        Как шел обратно по коридору, не помню. Кажется, пару раз утыкался в стены, но всякий раз приходил в себя от тревожного алого света шара-проводника и его бормотания: «Доступ с ученическим рангом запрещен». Вновь куда-то шагал, струдом переставляя ноги и разгоняя муть перед глазами, скрипел зубами, ругался.
        И лишь когда оказался перед дверьми лифта, немного пришел в себя, вытер кровь с искусанных губ. Дождался, когда откроются двери, зашел и привалился к стене. Затем почти вечность слушал мерный гул двигателей, гладил пальцем шероховатую поверхность новенького ключа в кармане. Такого же, как медальон епископа. Запросил на всякий случай, авдруг доведется вернуться.
        А вот думать получалось хреново. Тем паче что в пятки вскоре толкнулся пол, сквозь звон в ушах прорвался резкий голос:
        - Точка назначения достигнута.
        По глазам резануло ярким светом, дохнуло сыростью и запахами разложения, что проникали в гостиную снаружи. Я покачнулся, но сделал шаг вперед, почти вслепую добрался до середины зала. Итотчас получил мощную зуботычину в скулу. Из глаз брызнули искры, а мир вокруг тошнотворно кувыркнулся.
        Пожалуй, следовало попытаться прийти в себя еще в библиотеке. Ижадничать не стоило, когда библиотекарь предупреждал об ограничениях в объеме копируемой информации. Но все-таки поторопился.
        Моргнув, ясообразил, что валяюсь на полу. По лицу течет горячее и липкое, авокруг кто-то топчется, раздаются голоса. Невнятные, далекие, субегающим смыслом. Но едва я попытался вникнуть, как в голове щелкнуло и сознание слегка прояснилось.
        - …нашла! Вот, всумке!
        - Постой, ты уверена, что можно трогать? Уискателя какой-то уж очень болезненный вид.
        - Опять трусишь, Ол? Прекрати. Ине грызи мне мозг. Яустала от нытья, устала от Тома с его припадками, устала от мерзкого места. Ничего не будет, это лишь книга. Видишь? Струпьями не покрылась, чешуей не обросла.
        - Ладно, как скажешь. Тогда как поступим? Уходим в порт? Если помнишь, батискаф еле дышит, придется убить время на снаряжение и ремонт. Ктому же непонятно, как выходить по причальным трубам, пробираться через заграждения на склоне Барьера.
        - Ты опять ноешь, Ол. Ятебе говорю - все получится. Кто проверял преграды в последний раз? Сети наверняка давно сгнили, врата тоже. Нам придется потрудиться и понервничать, да. Но я знаю подходящий шлюз, где сможем причалить. Никто не станет задавать вопросов, помогут при необходимости.
        - Просто не нравится идея с возвращением на древнем гнилом батискафе. Много чего может пойти не так.
        - А идти по тоннелям, где бродят Вестники, тебе, получается, нравится?..
        - Тогда как поступим с искателем? Как приказывал Лиам?
        Рядом со мной послышалось тяжелое сопение, шелест одежды. За шиворот ухватили и поволокли к выходу. Но через секунду здоровяка остановила реплика Моры:
        - Подожди.
        - Думаешь, пригодится? - ссомнением прогудел детина. - Уменя в целом к мальку нет претензий. Лиам советовал повременить до выхода из Лимба. Если придется отбиваться от Вестников, может и сгодиться на что.
        - Нет, - немного помолчав, ответила наемница. - Яхочу сделать это сама.
        - Ясно, - пророкотал здоровяк.
        Даже сквозь биение раскаленных прутов по голове, сквозь шум пламени, пожирающего голову, яуслыхал щелчок взводимого курка. Уловил равнодушие Олиффа, атакже легкое сожаление, наложенное на упрямство Моры. Не удержался и захохотал. Сначала тихо, апотом громко и нахально, издевательски.
        - По ходу я слишком сильно приложил, - высказал предположение детина, от него повеяло недоумением с опаской. - Или, может, его там, внутри, сума свели богомерзкие машины?
        Цепкая лапища отпустила, ия шлепнулся на пол, как мокрый мешок. Больно стукнулся лбом, но хохотать не перестал. Смех рвал меня изнутри, рожденный нервным напряжением, болью, переживаниями последних дней. Лился и лился нескончаемым потоком, отчего начали болеть мышцы живота и лица.
        Да что там, япочти блевал этим смехом, как кот шерстью.
        Сумев совладать с собой спустя пару минут, осторожно отжался на руках от пола и сел, посмеиваясь, потрогал рассеченную кожу на лице. Увидел кровь и хохотнул громче. Перевел взгляд на серого с перепугу Олиффа, шарахнувшегося прочь, затем на бледную напряженную Мору - смоим револьвером в одной руке, другой же она крепко прижимала к груди книгу - иразразился новым приступом неудержимого веселья. Лишь вспышка боли, пришедшая как расплата за телодвижения и прожегшая череп от нижней челюсти до темени, заставила заткнуться. Ястрадальчески скривился и сжал ладонями виски. Вновь посмотрел на наемницу и хмыкнул:
        - Вы до отвращения предсказуемы.
        - В самом деле? - осторожно спросила рыжая. - Но если ты знал, что так и будет, зачем приблизился там, снаружи? Зачем принес летопись?.. Пытаешься спасти свою жалкую жизнь болтовней, искатель. Но не выйдет. Язнаю, что сейчас будешь говорить. Мол, не убивайте, пригожусь, снаружи Тьма, проведу безопасной дорогой. Вынуждена огорчить, мы нашли отличный способ отсюда выбраться.
        - Да-да, запутаться в сетях на ржавом батискафе, - фыркнул я. Посмотрел на наемницу и издал нервный смешок: - Гениально!..
        - Говори, что хочешь, но план хороший, - парировала Мора. - Пока шли через старый порт, заглянули к причалам и нашли одну лоханку в приличном состоянии, готовую к погружению. Так что спасибо тебе за подсказку, но…
        - Но ничего личного, - подхватил я весело.
        - Именно так, - окрысилась рыжая. - Ничего. Иты в самом деле так наивен? Рассчитывал, будто Лиам сдержит слово? Да у него уже был наготове сварочный аппарат. Дверь в той камере толстая, но твоих дружков непременно выковыряют и разберут на органы… Хотя не верю. Слишком ты мозговитый. Тогда зачем согласился? Зачем вообще выполнил условия сделки?..
        - Потянуть время, - лениво ответил я, методично массируя виски. - Инасчет выполнения заказа… наивная ты. Первым делом надо проверить книгу, аты на радостях решила, что пора раздавать последнее милосердие больным и несчастным. Право, дура.
        Взгляд ее стал совершенно бешеным, глаза побелели. Ия поймал себя на мысли, что сейчас она выглядит красивой, несмотря на слишком уж мускулистое тело и широкие плечи, мужскую фигуру. Но в следующее мгновение она торопливо раскрыла книгу и уставилась на страницу, перевернула одну, другую и страшно заскрежетала зубами, пошла пятнами.
        Я вновь захохотал, не в силах сдерживаться. Громко, обидно и нагло.
        - Это что, шутка? - яростно прошипела Мора. - Ты издеваешься?
        - Может быть, самую малость, - жизнерадостно сообщил я, продолжая ухмыляться. - Как тебе чтиво? Акартинки? Так и знал, что древний трактат по содомии расширит… да-да, расширит твой кругозор.
        - Ублюдок! - процедила рыжая, сжигая меня взглядом. - Решил пошутить напоследок? Уйти красиво?..
        - Обижаешь, - сказал я. - Умирать не собираюсь. Ни сейчас, ни потом.
        Прорычав нечто нечленораздельное, наемница отбросила бесполезную книгу и в пару длинных прыжков сократила разделяющее нас расстояние, замахнулась, целя рукоятью пистолета в лицо. Но я ловко поднырнул под удар, перехватил запястье и крепко сжал.
        - Я тебя убью, - пообещала Мора.
        - Ты, правда, хочешь? - спросил я. Проникновенно посмотрел, постучал пальцем себя по лбу и добавил: - Тогда уничтожишь единственно доступную копию летописи.
        Рыжая вырвала руку и отступила, посмотрела с подозрением и злостью. Но в глазах зажглись догадка и изумление.
        - Что ты имеешь в виду, искатель?..
        - Это ведь обитель теургов, - легко ответил я, пожал плечами. - Представь себе, давным-давно разработали способ копирования информации прямо в человеческий разум. Очень удобно. Записываешь, апотом лично, своей рукой переносишь на бумагу. Ия повторюсь: ты готова своими руками уничтожить единственную доступную копию?..
        В глазах рыжей, как вспышки света, менялись эмоции: недоверие, потом удивление, шок, понимание, злость. Попятилась, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Взъерошенная, какая-то беспомощная в своем прозрении. Ведь часть плана полетела в бездну, теперь придется беречь меня, тащить пред светлы очи Лиама, объясняться и оправдываться.
        Молчание длилось почти вечность. А потом Мора разлепила губы и пораженно выдохнула:
        - Ах ты хитрый ублюдок!
        - Да, - устало согласился я. - Иногда бываю и таким.
        Вновь захотелось расхохотаться. Но я сдержался - люто и невозможно болела голова. Болела так, как никогда в жизни. Словно в ней поселилась стая рассерженных пираний, которые грызли мозг. Глаза пекло, лились слезы, болела каждая клеточка тела. Апри одном воспоминании о лиловом свете, выжигающем в моем разуме новую информацию там, вбиблиотеке, кгорлу подкатывал кислый ком тошноты.
        Теурги создали чудесную технологию. Втеории. Но на ощупь от нее хотелось блевать. Что я благополучно и сделал, замазав ботинки растерянной и озлобленной Моры. Посмотрел снизу вверх и улыбнулся.
        Как тебе такое, дорогуша?..
        Но ответ на не оформившуюся полуэмоцию-полумысль прилетело, откуда не ждал. Ввиде далекого призрачного шепота До: «Любишь ты раздражать женщин, Мак-Моран».
        Глава 10
        Металлический лязг бил по ушам и, кажется, впивался в мозги. Слишком громкий, вызывающий и вместе с тем раздражающе-размеренный. Будто не Олифф лупил кувалдой по железу, аболь раздавала пламенные пощечины многострадальной голове. И, несмотря на закрытые веки, перед глазами вспыхивал алый свет. Рождался под черепом и жег, жег…
        Дзанг… дзанг… дзанг…
        Да сколько можно?..
        Впрочем, все познается в сравнении. Сейчас хоть мало-мальски пришел в себя. Атогда, вобители, меня скрутило так, что впал в полубессознательное состояние. Что происходило, помню отрывками: как рыжая ругалась со здоровяком, как в бессильной злобе пинала меня по ребрам, как меня подняли и куда-то потащили. Реальность мешалась с видениями, вушах то звучал настойчивый шепот Тьмы, то раздавался голос До. Женщина-монстр тоже ругалась, кчему-то призывала, очем-то предупреждала. Но я не улавливал смысла.
        Всполох - ивот откуда-то из подворотни появляется Том. Лицо измазано грязью, волосы торчат, как иглы, на губах кривая ухмылка. Маньяк выглядит усталым и обеспокоенным. Вместе крадемся по улицам Лимба, прячемся, таимся. Вокруг здания-колонны, обломки, баррикады, полусгнивший мусор.
        Вспышка - ивот мы тащимся по краю какой-то каверны. Впровале булькает и пузырится омерзительная грязь, торчат оплавленные стальные пруты, обгрызенные бетонные балки. Вверх бьют испарения настолько зловонные, что не помогает фильтр маски, вгорле кисло першит. Ичто-то воет на соседней улице, воет пронзительно, тоскливо и страшно. Свет далеких фонарей мигает и слабеет, словно в испуге, ив сумраке грота виден гигантский паукообразный силуэт, лениво переползающий с одного дома на другой.
        Ругается Мора, ивсе падают на пол. Меня бесцеремонно волокут, как тюк с тряпками, камни рвут одежду и царапают кожу. Апо ушам бьет громогласный и зловещий голос мрака, сердце грозит разорваться, мысли расползаются как гнилые нитки. И лишь боль в левой руке помогает, подобно якорной цепи держит в реальности. Мир то заливает белым и черным, то он становится каким-то прозрачным. Вокруг обеспокоенно мечутся кошки-тени, сверкают узкие глаза-щелочки.
        Сколько так продолжалось, сколько циклов осознанного и бессознательного пережил, не помню. Долго. Много. Весь путь от обители Анклава к старому порту. И, пожалуй, лишь по счастливой случайности нас не сожрали, не нашли твари, никто ничего не сломал и не поранился. Асама дорога выдалась хоть и тревожной, длинной, но мы ее преодолели.
        Наемники - любимчики судьбы, не иначе. Аможет, мало-мальски серьезные монстры кинулись в верхний город, где я устроил переполох. Кто знает.
        Как бы то ни было, но разум потихоньку трезвел, вырывался из липких объятий боли и пустоты. Игде-то ближе к концу пути, когда шагали по тоннелям старого порта, ясмог самостоятельно передвигаться. Не без поддержки наемников, прихрамывая и ругаясь, но плелся по коридорам и залам. Мимо складов, ремонтных мастерских, офисов торговых компаний. Оскальзываясь на кучах щебня и спотыкаясь о ржавые железки, удивляясь, как подчиненные Лиама умудрились найти настолько хороший путь.
        Странно, но завалов и подтоплений тут не так много. Да, хватало разрухи, ржавчины и тлена, плесени. Встречающиеся механизмы превратились в груды хлама, под ногами скрипело битое стекло, чавкал мох. Но, против ожиданий, нам не пришлось брести по пояс в воде, хотя та журчала где-то рядом, за стенами. То ли работали дренажные системы, сохраняя часть портового района в относительной целости, то ли невероятно и несказанно повезло.
        А уж когда мы приблизились к причалам и зашли в одну из ремонтных мастерских, где висел на цепях древний, как дерьмо хтонических монстров, батискаф, яуверился. Не иначе Мора и компания продали душу дьяволу. Ну или принесли жертвы древним богам.
        Кроме прочего оказалось, что в цехе есть и причальная труба, заполненная густой зеленой жижей, вкоторую превратилась морская вода за многие столетия. Однако валы механизма шлюза со скрипом и огромным трудом, но проворачивались. Имелись необходимые инструменты, пусть и покрытые толстым слоем ржавчины. Арекуператор у стены хрипел и булькал, но создавал приемлемую для дыхания атмосферу.
        Удивительно. Невозможно. Так фартит один раз на тысячу. Иесли случается, то потом приходится расплачиваться повальным невезением, ато и чем-то похуже. Старые боги не любят раздавать удачу бесплатно.
        Через минуту, когда ворота мастерской задраили, а меня бросили у одного из прогнивших до состояния рыжей трухи станков, пришло осознание: не все так однозначно. План наемников равно попахивал авантюризмом на грани безумия. Ведь сам по себе батискаф мало того, что являлся старым и грубым выкидышем времен, когда корабли строить не умели, так еще и был сломан. Да и наивная вера в то, что получится без проблем проплыть по причальным трубам, не врезаться в завалы или заклинившие ворота, пробиться через сети, внушала скепсис. Ну не бывает таких чудес, не бывает.
        Или случаются?..
        Битых полчаса я сидел на полу, лениво размышлял на эту тему, пока наемники суетились, рылись среди хлама в поисках подходящих инструментов, потом опускали батискаф ближе к полу и пытались открыть боковой люк, осматривали снаружи и изнутри.
        - Тут брешь! - подал голос Том, обойдя аппарат по кругу. - Исбоку тоже!
        - Я заварю, - прогудел Олифф. Принялся рыться в бездонном рюкзаке и вскоре извлек портативную газовую горелку. - Поищи пока подходящие куски железа, очисти от ржавчины.
        - Ладно, - неожиданно покладисто согласился белобрысый маньяк. Но добавил с сомнением: - Не расплющит? Вте времена вроде б не упрочняли и не рассчитывали, что город уйдет глубже.
        - Давление в причальных трубах невысокое, - ответила Мора вместо здоровяка. - Апосле того, как пройдем главный шлюз, нам останется быстренько утонуть. Контролируемо, конечно. Произойдет достаточно стремительно, так что корпус максимум деформируется, но не сплющится. Ну намокнем слегка. Ичто? Переживем. Строили тогда пусть без участия гностиков, но с мозгами. Не лодка, абатискаф, их рассчитывают на хорошие глубины.
        - Корпус толстый, - подтвердил детина. - Должно получиться.
        - Вот теперь, когда выслушал мнения компетентных специалистов, стало намного легче, - съязвил блондин. - Но вы так и не сказали, что с заданием… получилось?
        - И да, инет, - поморщилась рыжая. - Но Лиам разберется.
        - Хм, - промычал Том. - Как-то неоднозначно. Но ладно. Что будем делать с этим? Если не нужен, отдайте мне, развлекусь. Давно мечтаю.
        Психопат достал нож и показал жест, будто дирижировал. Широко улыбнулся и бросил взгляд, словно намечал, счего начнет: где разрезать, где вспороть и проткнуть. Чтоб кричал громче, но умирал медленнее.
        - Думать не смей! - отрезала Мора. Тоже посмотрела на меня, скривилась, как от зубной боли. - Планы изменились. Отведем к Лиаму живым. Разберется.
        - Будет в ярости, - хихикнул маньяк. - Сама знаешь, как обожает, когда грязные делишки идут не по плану.
        - Переживу, - холодно ответила наемница. - Тебя, кажется, попросили достать железо.
        - Бегу-бегу, - пропел Том.
        Сделав издевательский книксен, белобрысый развернулся и отправился рыться в хламе. А рыжая лишь скрипнула зубами, вновь одарила меня нехорошим взглядом. Но промолчала и взялась помогать детине с ремонтом батискафа.
        Работа растянулась на час или два, но закипела не на шутку. Блондин таскал листы железа, рыжая проверяла качество. Потом вместе очищали от ржавчины, били камнями и стальными прутами, скребли найденными тут же щетками. Олифф, вырезал кусок необходимого размера и примерял на аппарате, долго обстукивал кувалдой до нужной формы. Ну и наконец приваривал к корпусу.
        Когда с заплатками закончили, детина принялся править рули, невесть при каких обстоятельствах погнутые лопасти винта. Остальные проверяли заклепки и подтягивали болты, затем потащили в батискаф баллоны со сжатым воздухом, канистры с мазутом, обнаружившиеся на одном из стеллажей.
        Древняя машина, работающая на нефти. Икак следствие - пожирающая кислород в чудовищных количествах. Одутловатая, толстая и нелепая, смахивающая на короткую сосиску, спомутневшими от времени иллюминаторами и толстой коркой ржавчины на корпусе. Всалоне, несмотря на немалые размеры, могли комфортно расположиться лишь двое на полусгнивших металлических стульчиках, вчетвером же будет чертовски тесно.
        Но к моему удивлению, первая же попытка завести двигатель оказалась успешной. Мотор чихнул, закашлялся, но заработал - врваном захлебывающемся ритме, как дыхание умирающего старика. Из выхлопных труб повалил густой дым, плюнуло маслом. Дым пошел и из кабины, сочился из баллонов на крыше. Винт с визгом и скрипом завертелся. Внутри фар неуверенно замерцали нити накаливания, свет появился и в салоне - генератор кое-как работал.
        - Отлично, - заключила Мора. - Вырубай, не жги кислород.
        Олифф послушался и повернул какой-то рычаг в моторном отделении, отчего двигатель особенно громко кашлянул и заглох. Затем он поскреб щеку, повернулся и сказал:
        - Накопители дырявые. Икомпрессор едва жив. Если зальет поршни, будет паршиво, заглохнем, останемся без света, аккумуляторы-то мертвы. К тому же резинки рассохлись, вода будет литься непрестанно.
        Здоровяк имел в виду те самые баллоны, установленные на крыше. Насколько я знал, туда нагнетались отработанные газы из дизеля. Накачивались до определенного давления, после чего срабатывал клапан и ядовитая дрянь выбрасывалась в воду. Таким корявым образом осуществлялся выхлоп. Ну а кислород для горения подавался напрямую в мотор.
        Поначалу, пока климат поверхности не изменился и льды не покрыли большую часть океана, для подобных целей пытались использовать шноркели. Но после того, как через трубы пару раз проникала Тьма и с лодками потеряли связь, пришлось таскать запасы окислителя с собой. Что и неудобно, и расточительно, опасно - емкости частенько взрывались.
        Со временем от двигателей старого образца отказались. Сначала перешли на водородные. Апотом и на электрические - после того как открыли соларит и научились делать реакторы. Но древние моторы внутреннего сгорания никуда не делись. Аналогичные по сей день благополучно используют болги, держат на дне нефтяные платформы. За что низкорослые торговцы в компрессионных скафах и нелюбимы. Их тяжелые неповоротливые танкеры настолько ядовиты и столько дряни сбрасывают за борт, что дохнут целые косяки рыб, культивируемые водоросли, моллюски, крабы. Грузовикам донных жителей позволено приближаться лишь к отдельным портам, в прочих случаях они швартуются на промежуточных станциях.
        - Лишь когда окажемся за шлюзом, вода станет проблемой, - отмахнулась наемница. - Но я надеюсь, успеем прорваться к нашему порту. Примотай снаружи запасной фонарь, включим перед погружением, заряда хватит надолго. Проверь работу манипулятора. Адвигатели… я вроде видела ручной привод.
        - Залюбишься ты крутить ворот, - помрачнел здоровяк. Но поразмыслил и кивнул. - Пройти какое-то расстояние сможем. Попробуем.
        - Постойте! - воскликнул белобрысый, волоча к кораблику какое-то ржавое ведро и тряпки. - Ятут кое-что отыскал. Сможем немного подстраховаться.
        Бухнул емкость у ног здоровяка, посмотрел победно. Атот изобразил выражение плохо скрываемого скепсиса, но вскрыл крышку ножом, постучал пальцем по застывшей аспидной массе и задумчиво нахмурился.
        - Битумный герметик. Если остался газ в горелке, можно разогреть и промазать стыки и щели. Будет не так подтекать.
        - Вот и я о том же! - радостно потер руки Том. - Аеще вот что нашел.
        Развернув тряпье, показал комбинезон из пропитанной неизвестным составом ткани. Одежда на вид тяжелая, покрытая трещинами и местами подгнившая.
        - Сомнительная защита, - заметила Мора, поморщив нос. - Там, наверное, крысы жили. И гнили полно.
        - Как хочешь, - фыркнул блондин. Расстегнув ремни, надел комбинезон на ноги, потом влез полностью, помахал руками и повертелся на месте. - Как по мне, лучше, чем с мокрым задом.
        - Ну не зна-а-аю, - пожала плечами наемница. - Давай проверим.
        Подошла к рюкзаку здоровяка и взяла одну из бутылок с морской водой, откупорила крышку и резко взмахнула рукой, плеснув на грудь Тома. Но тот уклонился от струи, азатем уставился на рыжую зло и раздраженно, чуть не зашипел от бешенства.
        - Не смей!..
        - Ты чего? - удивилась Мора. - Обычная вода.
        - Не смей… портить костюм, - сзапинкой выговорил белобрысый. - Ясамый сухой выбрал.
        - Вот ублюдок, - удивленно буркнула рыжая. Повертела пальцем у виска и плюнула под ноги. - Ты натуральный псих. За какую-то мелочь в горло готов вцепиться.
        - Если это знаешь, зачем провоцируешь? - резонно заметил Том. Ивновь широко ухмыльнулся как ни в чем не бывало.
        - Иди к черту! - рявкнула наемница. - Битум разогревай и под ногами не путайся.
        - Да, мамочка! - осклабился маньяк. Развернулся, подобрал горелку и, насвистывая, направился к ведру с застывшей мастикой.
        Наемница лишь головой покачала, переглянулась с детиной. Но Олифф пожал плечами - дескать, ачто ты хотела? Подобрал кувалду и стальной прут, последний протянул рыжей и мотнул головой в сторону гнутого руля глубины. Мора вздохнула, но подчинилась, принялась помогать.
        И вновь по ангару разлетелись звуки ударов металла по металлу - жалобные, режущие слух и вызывающие у меня новые приступы мигрени.
        Дзанг… дзанг… дзанг…
        Медитативный, завораживающий звук. Откликающийся болью в многострадальной черепушке. Асмертельную усталость и апатию можно бы с натяжкой назвать расслабленной негой. Ктому же меня никто не трогал, не заставлял помогать, как-то шевелиться. Ипотому совершенно неудивительно, что я провалился в состояние полусна, где витаешь между явью и зыбкими видениями, где образы из прошлого переплетаются с фантазиями, странными фантомами и неоформленными мыслями.
        Но не успел я насладиться покоем, как увидел Тень. Сидела напротив и нагло вылизывалась, насмешливо жмурила желтые глаза. Еще более расплывчатая, чем в реальности, но вместе с тем и плотнее, вещественнее.
        - Тебя снова избили, Мак-Моран, - хихикнула Тень… или скорее До в образе Тени. - Ты жалок, слаб и никчемен.
        - Может, ислаб, - равнодушно ответил я. - Но от тебя-то ведь ушел?
        - Повезло, - хмыкнула Тень. - Вовремя догадался, как следует поступить. К тому же, не знаю почему, но она помогает тебе.
        Хвостатая перестала вылизываться и уставилась на меня. Холодно, пристально. Ая ощутил далекую боль в руке и одновременно - будто чья-то мягкая шерсть трется о ногу. Опустил взгляд и увидел вторую Тень. Эта мерцала, плавилась. То превращалась в мой черный силуэт, то становилась кошкой и жалась к ботинкам. Терлась, мурлыкала. Икажется, я улавливал смутные эмоции существа: что-то вроде симпатии.
        Вновь посмотрев на До, я развел руками.
        - Может, приручил?
        - Такого не бывает, - уверенно заявила Тень. - Невозможно. Они не похожи на людей или животных. Даже я чувствую их лишь отчасти, хоть и могу управлять.
        - Допустим, - кивнул я. - Тогда как ты объяснишь явление?
        - Не знаю, - помедлив, ответила До. - Не берусь гадать, чем привлек. Ичто за связь возникла между вами. Но из-за нее и не удалось.
        - Подчинить? - уточнил я. - Снова хочешь попытаться?..
        - Пожалуй, нет, - поразмыслив, сказала кошка. - Не сейчас. Ведь и так рисковала. Но ты должен понимать мои мотивы. После того разговора впала в ярость.
        - Ого, - усмехнулся я. - Ослышался или это похоже на неуклюжие извинения?
        Уши Тени прижались к голове, ав комке непроглядной темноты проявилась пасть с острыми клыками, раздалось угрожающее шипение.
        - Ты бесишь, Мак-Моран! Как же ты меня бесишь! - рявкнула кошка. - Если бы не был так важен, изодрала б в клочки!
        - Ну, раз так раздражаю, чего пришла?
        - Предупредить. Предостеречь. Который час тебе в уши ору, а ты то без сознания, то не слышишь.
        - Господи! - восхитился я. - Какие у нас с тобой умилительно-ядовитые отношения. Прям влюбленная парочка с противоположными полюсами. Любовь, кровь, соль.
        - Придурок ты, Мак-Моран, - проворчала Тень раздраженно. - Ав полуобморочном состоянии еще придурковатее. Тебе о серьезных вещах, аты чепуху какую-то морозишь. Не обольщайся. Яиз-за собственной глупости теперь не могу тебя заставить. Потому…
        - Пришла пора договариваться, - вновь усмехнулся я.
        - Можно и так сказать, - поморщилась кошка. - Правда, чтобы начать какой-то диалог, ты сперва должен выжить. Аты, как назло, лезешь туда, где шансы на это стремятся к нулю.
        - Не я такой, жизнь такая, - свидом философа изрек я. - Ивообще ничего б подобного не случилось, если б не ты. Сидел бы себе в Дортмунде, писал исторические статьи, ввыходные по бабам, стакашку рома.
        - Точно придурок, - утвердительно сказала До. Ипосмотрела как на слабоумного. - Какая разница, счего началось? Яо том, что ты обязан выжить здесь и сейчас. Впакостном месте, где поселились чужаки. Слышишь меня? Ты сейчас же должен встать и уйти. Ты в опасности!..
        - Да-да, знаю, - кивнул я сонно. - Должен. Япостоянно кому-то должен.
        Усталость навалилась с новой силой, ия начал проваливаться глубже в дрему. Разум погрузился в тупое онемение и апатию, серый зыбкий мир стал тускнеть. Мне было плевать, что там кричит До. Плевать на то, что происходит вокруг. Лишь бы не трогали и дали отдохнуть.
        Тень продолжала изрыгать громкие проклятия, шипеть, плеваться, скалить клыки. Апотом не выдержала и кинулась, сявным намерением укусить или ударить. Моя же Тень отреагировала и с грозным боевым кличем метнулась навстречу. Они сцепились в сплошной рычаще-визжащий клубок, принялись отчаянно рвать друг друга. Полетели клочки темноты, по ушам больно ударило воплями.
        Вряд ли это выглядело на самом деле так. Просто мозг превращал информацию, поступающую откуда-то извне, из других измерений и миров, впонятные образы. Но сути не меняло. Инеизвестно, кто бы вышел из драки победителем. Однако До удалось на мгновение отбросить мою Тень. Вновь она кинулась вперед, взвилась в длинном прыжке и в отчаянном выпаде ударила когтями по щеке.
        Боль ошеломляющая. Хлесткая. Ослепительная. Идаже чудовищная мигрень на ее фоне померкла. Оковы сна моментально разрушились, серый неприветливый мир расползся гнилыми клочками. Мое измученное сознание швырнуло обратно, навстречу свету и неприветливой реальности.
        …Вторая пощечина смачно влетела в щеку. Явздрогнул, резко сел и открыл глаза. Непонимающе уставился на Мору, которая, очевидно, намеревалась впаять и третью оплеуху. Сидела на корточках с занесенной для удара рукой и нехорошо улыбалась.
        - Мы же вроде договорились, что по голове бить не стоит, - прохрипел я. - Если хочешь сохранить добытое.
        Потрогав щеку, посмотрел на пальцы и увидел кровь. Инеизвестно, чьих рук дело. То ли когти До сработали, то ли обгрызенные ногти рыжей. Но не бывает такого от обычной пощечины. Такого ледяного онемения на коже, да и нездоровая ясность мысли присутствовала. Ябудто и не дремал: сердце стучит быстро и мощно, изнутри распирает лихорадочная энергия. Мигрень вроде бы немного притупилась, авот левая рука отвратительно ныла.
        - Точно! - охнула наемница. Картинно округлила рот как барышня из высших кругов и приложила ладонь к губам. - Прости, забыла! Яисправлюсь.
        Судя по прицельному злому взгляду, вознамерилась пнуть в живот. Но я успел выбросить руку и остановил ногу в самом начале движения.
        - Тебе жизненно важно куда-то деть злость? - спросил я, глядя ей в глаза. - Или потерпишь? Решим потом?..
        - Потерплю, - помедлив, сказала кисло.
        - Что случилось? - спросил я, отпустив ногу и осторожно приняв сидячее положение.
        - Просыпайся, радость, - сядом в голосе изрекла Мора. - Мы уходим. Почти закончили приготовления.
        И верно, пока валялся, наемники успели подлатать батискаф. Промазали стыки, отрихтовали рули. Затем умудрились кран-балкой протащить аппарат к бассейну причальной трубы, опустили в зеленую жижу. Исейчас заканчивали приготовления.
        Том в своем комбинезоне торопливо бросал в верхний люк баллоны с дыхательной смесью, пропихивал необъятный рюкзак Олиффа. Аздоровяк с усилием крутил туда-обратно ворот шлюза, разрабатывая шестеренки. Вответ на движения в бассейне вспухали пузыри, бурлило - вода понемногу прибывала. Вонь поднялась такая, что заслезились глаза.
        В обычных условиях аппарат сначала погружался на дно бассейна. Емкость герметизировали створками, что сейчас откинуты. Но в нашем случае сделать так не позволяли намертво заржавевшие петли и то, что для подобных манипуляций кто-то должен остаться снаружи. Иными словами - пожертвовать собой.
        Не проверни я аферы с копированием летописи в собственный разум, игероем, полагаю, попытались бы сделать меня. Хотя не знаю, как люди Лиама рассчитывали уговорить меня или заставить. Наверняка изначально придумали иной план: как можно скорее открыть внешний люк и успеть прыгнуть в субмарину, прежде чем вода зальет весь цех.
        Именно для того и требовалось, чтобы механизм работал как можно лучше, без заеданий. Иначе затея будет обречена на провал, мы застрянем в затопленной мастерской без возможности выбраться в лабиринт причальных труб. Но если выгорит, то сможем уйти дальше. Вода останется тут, сдерживаемая на сколько-то десятков лет толстыми воротами цеха.
        - А вы упорные, - обронил я и хмуро улыбнулся. Медленно встал и отряхнулся, поправил сумку, принялся разминать пальцы и шею.
        - Считаешь, не получится? - мрачно спросила рыжая.
        - Нет, - ответил я без раздумий.
        - Почему? - возмутилась Мора. - Да, риск велик. Да, ядопускаю, что не сумеем выбраться. Но в случае провала уйдем на другой причал, вернемся к тому, счего начали. Будем думать, как пробираться пешком. Но и шанс, что получится, тоже есть. Ив таком случае не придется красться мимо тварей. Абатискаф надежен настолько, насколько вообще возможно.
        Она сжала кулаки и подалась вперед, раскраснелась от волнения, стремясь доказать правоту. Ая посмотрел в ее глаза и смог лишь вздохнуть. Там плескалась ядреная смесь надежды и страха, злости и упрямства. Сколько в ней жажды и страсти, сколько желания того, чтобы поддержал и согласился. Итогда, возможно, перестанет сама так трусить и переживать.
        Мои подозрения верны, Тьма уже влияла на их разумы. Сбивала с толку, мешала думать ясно. Вот так и погибают в принципе неплохие искатели. Потому что расслабляются в конце пути, ибо думают, что опасностей нет. Или убеждают самих себя в том, что конкретный план идеален, и не видят очевидных пробелов, роковых ошибок.
        Что ж, яоттягивал момент до последнего.
        Достаточно давно заметил, почувствовал и уверился процентов на девяносто в своих догадках. Ведь умел наблюдать и делать выводы, складывать цельные картинки из случайных фраз, действий, ощущений.
        И да, японял, очем хотела предупредить До. Знал, зачем наемников понесло обратно в порт и почему так упрямо они пытаются разрабатывать этот план. Но молчал, подыгрывал. Пока меня не трогали, все устраивало. Да и боялся, что столкновение случится раньше времени. Но одинаково оказался к нему не готов.
        Изначально планировал «потеряться», после того как уйдем из обители. Но, во-первых, не учел того, что после копирования ослабею и практически лишусь чувств. Аво-вторых, только по выходе из библиотеки Анклава услышал, что наемники планируют делать дальше. Исообразил, ккаким последствиям это может привести.
        Я мог сбежать, да. Но смысл сохранять свою шкуру, если некуда будет возвращаться? Если тех, кого знал, пожрет вырвавшаяся из Лимба Тьма?
        А теперь, глядя на Мору, ядумал о том, что, вероятно, не все так плохо. Ворота мастерской заперты, и, чтобы пробить их, понадобится какое-то время. Ктому же под рукой полно соленой морской воды. Иесли получится как-то убедить рыжую, то кто знает… быть может, иудастся выдернуть голову за миг до того, как по шее рубанет топор.
        Или подождать еще? Начать действовать в батискафе? Его, кпримеру, можно попытаться затопить. Но тогда шансы на собственное выживание вообще будут нулевыми. Втесноте зараза распространится моментально. Если сумею избежать заражения, открою люк, вхолодной воде долго не протяну. Изнать бы, куда плыть.
        «Значит, сейчас», - решил я.
        - Скажи, - произнес я медленно, аккуратно подбирая слова, - кто нашел батискаф? Чья идея отправиться на нем?
        - Том, - пожала плечами рыжая. - Вечно лезет куда попало, уходит от группы. Но на этот раз идиотская привычка сыграла на руку. Правда, насчет попытки погружения на нем подумали одновременно… Постой. Какое отношение…
        Во взгляде наемницы возникла подозрительность и недоумение. Но я жестом заставил ее замолчать и быстро спросил вновь:
        - После того как случился обвал, вы быстро нашли друг друга?
        - Да не сказала бы, - ответила Мора, напрягшись сильнее. - Мы с Олом упали рядом, вместе и очнулись. Анашего психа отбросило в соседний тоннель. Шли в обход, изрядно петляли, но отыскали.
        - И как выглядел?
        - Да как обычно. Исцарапало и посекло изрядно, побило камнями. Бледный как смерть и как пришибленный, но такое случается после контузии.
        - Ясно, - пробормотал я, задумчиво потер подбородок.
        - Послушай, искатель, ты достал! - фыркнула наемница. Порывисто шагнула вперед, схватила меня за отворот куртки и с силой встряхнула. - Если сейчас же не скажешь, что за странные вопросы, ятебя точно ударю. И плевать, что в твоей башке спрятан миллион эаров. Ты понял меня?..
        - Да как бы тебе объяснить, - медленно сказал я. - Ты помнишь, вкаких местах у Тома царапины? Можешь четко ответить - остались там же или исчезли?..
        В этот момент совпало так, что белобрысый маньяк наконец пропихнул в люк батискафа мешок здоровяка. Победно отсалютовал кулаком, встал в позу, будто над тушей поверженного чудовища, иустало утер лоб. Ия увидел, как взгляд Моры ушел в сторону, как расширяются зрачки, акровь буквально за секунду отлила от кожи.
        - Не может быть, - почти беззвучно прошептала она. Мотнула головой, не веря глазам. - Яже помню здоровенную ссадину на лбу! Идлинную царапину на щеке. Но…
        - Раны не заживают настолько быстро, - кивнул я.
        - Что имеешь в виду? - окончательно спала с лица Мора. Медленно разжала пальцы и уронила руки.
        - Ты ведь уже сообразила.
        - Он слишком… нормальный.
        - Такое случается, - ответил я. - Встречал упоминания в нескольких книгах. Когда Вестник высокого уровня не вселяется сразу, азаражает своими спорами, управляет на расстоянии. Тогда выявить одержимость очень трудно. По крайней мере, на первых порах человек выглядит, мыслит и действует как обычно. Сам может не подозревать о том, что с ним происходит. Но ты видела, как Том отшатнулся, когда плеснула водой, как взбесился. Иот посещения здания Анклава отказался, придумал предлог. Ведь там защита от Тьмы. Обманул и меня. Поначалу. Но мрак в нем растет, ячувствую.
        Стоит отдать должное рыжей, пришла в себя достаточно быстро. Нет, яулавливал ее липкий животный ужас. Но она начала мыслить, перебирать варианты. На щеках появился вялый румянец, ана лбу глубокая складка, глаза опасно сузились.
        - Ты можешь лгать, чтобы устроить междоусобицу, - сказала наемница.
        - А если нет? Что тогда?.. - веско изрек я. Выдержал паузу и добавил: - Мора, я видел, как за вами увязался Вестник. Видел собственными глазами. Эти твари не отстают от жертв. Некоторые обладают разумом и достаточно хитры, чтобы разыграть спектакль. Как думаешь, что произойдет, если один на батискафе прорвется вниз? Что произойдет с нами?..
        Она вновь побледнела, хотя дальше некуда. Представила, осмыслила и ужаснулась нарисованной в воображении картиной. Облизнула разом пересохшие губы и бессмысленно уставилась в пустоту. Именно сейчас Мора больше походила на женщину: растерянная, беззащитная, слабая, несмотря на то что плечи шире моих, азапястья вдвое толще.
        В голове поселился пустой звон, амир залило смолой, время остановилось. Такое бывает в моменты наивысшего напряжения. Когда ты словно воспаряешь и видишь окружающее откуда-то сверху. Ловишь каждую деталь, каждый оттенок, каждый запах. Мысли исчезают, аоткуда-то издалека прилетает угрожающий рокот боевых барабанов, растет, становится громче, заполоняет мироздание.
        Я видел, как напрягаются мышцы на спине, руках и шее Олиффа. Видел, как кровь из вен перетекает в капилляры и обратно, подкрашивая кожу красным. Видел капельки пота на лбу и щеках. Слышал натужный скрип шестеренок, густое бульканье в бассейне, ощущал запах гнилой воды. Улавливал и торопливый стук сердца Моры. Рваный, неровный. Как и сиплое дыхание с запахом страха. Различал мельчайшие изменения диаметра зрачков, слышал скрип суставов и шорох трущихся друг о друга волос.
        Чуял я и тот чужой ужасающий шепот, что поселился в голове Тома. Тот, что управлял движениями, заставлял улыбаться, говорить, делать. Ощущал холод, веющий от него, эхом отдающийся в татуировках. Видел, как играет свет на пленке воды, стекающей по стенам, как сдвигаются слои пыли на защитных стеклах фонарей и как бьется огонек внутри лампы накаливания, заканчивая жизненный цикл, готовясь перегореть.
        Я узрел мастерскую полностью - от стены до стены. Сржавыми станками и стеллажами, сваленными у стен баллонами и ящиками с припасами, древним батискафом, воротами и бассейном с мутной слизью. Азатем грохот барабанов в ушах достиг апогея, инаступила звенящая тишина, за которой обычно следует нечто страшное.
        Неужели ошибся? Неужто наемников связывало нечто большее, нежели жажда наживы? Или аргументы слабы, а подозрения Моры на мой счет слишком велики?..
        - Да к черту! - внезапно воскликнула рыжая. - Мне он всеравно никогда не нравился!..
        Наверняка так и было. Белобрысый псих мог внушать разные чувства - от раздражения до отвращения и страха. Но не симпатию. Итак же верно, что его скорее терпели, подчиняясь блажи предводителя, что взял в команду больного ублюдка. Ихотя привыкли, научились работать, но втайне ненавидели и боялись. Человек, который убивает и ничего не испытывает, страшен. Но тот, кто алчет крови и чувствует удовольствие, - чудовище.
        Выхватив револьвер из кобуры, Мора резко вскинула и прицелилась. Сухо щелкнул боек, раздался оглушительный грохот, ижелтоватый сумрак цеха разрезала ослепительная вспышка. Том, уже спустившийся на пол и отряхивающий комбинезон от несуществующих пылинок, взмахнул руками и рухнул как подкошенный - только ботинки мелькнули. Упал и остался лежать, ана груди начало расплываться алое пятно.
        Тишина, последовавшая за выстрелом, длилась недолго. Не успел рассеяться дым, как раздался злобный рев Олиффа:
        - Какого хрена? Что ты творишь?..
        Здоровяк отпрыгнул от ворота шлюза и тоже выхватил пистолет, прицелился в рыжую и подозрительно прищурился. Глаза как блюдца, алицо искажено гримасой испуга пополам со злостью.
        - Заткнись! - прошипела Мора, метнув в детину испепеляющий взгляд. - Иуспокойся.
        - Ты умом тронулась? - зарычал Олифф, взводя курок.
        - Да заткнись же ты наконец, - фыркнула наемница. Сяростью посмотрела на меня и добавила: - Доволен, искатель? Унего кровь!.. Азначит, человек. Ятебя лично порежу на куски! Оторву твой поганый язык и…
        - Патроны? - холодно спросил я.
        - Что? - осеклась рыжая.
        - Патроны какие в барабане? - резко спросил я. - Ты зарядила те, что я советовал?..
        Она подавилась словами, захлебнулась, взгляд панически заметался. Хлопнула рукой по поясу, пытаясь нащупать барабаны, попятилась. Но ее глаза тотчас остекленели, алицо стало болезненно-серым.
        - Больно, - раздался шепот белобрысого психопата. - Больно-больно-больно… я сделаю вам больно… потому что мне больно…
        Мертвое вроде бы тело вздрогнуло, раздалось хихиканье. Страшное. Мерзкое. Будто смеялся душевнобольной ребенок. Пальцы маньяка дрогнули и царапнули камни, ломая ногти и оставляя кровавые следы. Тело выгнулось в чудовищной судороге.
        - Больно, - прорычал Том.
        Или то, что когда-то являлось Томом.
        - Да какого демона? - ахнул здоровяк. - Что с ним?..
        Но ответа ему никто не дал. Во-первых, не до разговоров. А во-вторых, через секунду и так стало ясно. Бледный призрачный свет древних ламп загорелся ярче, озарил лицо маньяка. На щеках и лбу под кожей вздулись ветвистые жилы, зашевелились, вспухли - будто там переползают черви. Белки глаз покраснели, рот открылся, иоттуда высунулись темные, влажно шевелящиеся ростки, из раны на груди проклюнулись липкие нити, брызнул дымок.
        - Мора! - позвал я. - Отдай вещи. То, очем говорил Лиам. Последнее средство.
        Сказал негромко, максимально ровно, но рыжая вздрогнула, будто ударили, шарахнулась. Сообразила и торопливо сунула руку в карман, протянула ампулу с деактиватором.
        До последнего надеялась, что я солгал. Икогда выяснилось обратное, впала в состояние на грани шока. Однако выдержка и навыки удержали на краю безумия. Она действовала и говорила как во сне, но реагировала правильно.
        - Что нам делать?
        - Стреляйте, - ответил я.
        Сейчас в существе, что билось в конвульсиях на полу, осталось слишком мало от человека. Маньяк рычал, катался, блевал черными нитями и постоянно кричал, что ему больно. Но вскоре вопли переросли в невнятные хрипы, под одеждой начало что-то шевелиться. Будто ломались сами кости и сухожилия, тело стремительно менялось и плавилось.
        Плохо. Слишком быстро. Из книг я знал, что процесс метаморфозы занимает часы, ато и дни. Но тут все происходило в считаные секунды. Аведь надеялся, что с простым одержимым справимся. Где я ошибся? Где?..
        Думать трезво мешали боль и холод в руках, властный шепот Тьмы, наполнивший уши, и так и не отступившая мигрень. Но резкий укол в руку на секунду выдернул в Тень, ия увидел, узрел тонкие черные нити. Свисающие с потолка, как клочья паутины, сочащиеся через врата мастерской откуда-то снаружи и пытающиеся дергать за руки и ноги тело несчастного психопата. Как куклу. Как марионетку. Игде-то там, снаружи, чудилась холодная пульсация чуждого разума, невероятная мощь.
        Нити, пока невещественные, призрачные, лезли через Изнанку. Но каждой клеточкой тела я ощущал, что холод стремительно растет, уплотняется, накачивает тушку Тома. Та медленно встает с пола, движется.
        Вестник прорывался в мастерскую. Прорывался сквозь металл ворот и камни. Кроме того, заметил я и черную пыль, что клубилась вокруг Моры с Олиффом, - как и догадывался, они также отравлены. Сбиты с толку, заторможены, выведены из равновесия Тьмой. Иесли раньше это ощущалось меньше, теперь же я видел, как они застыли в нерешительности, не осознавая толком: сон им видится или такова реальность.
        - Стреляйте же, мать вашу! - рявкнул я, вывалившись из Тени.
        Маньяк перестал биться в конвульсиях, на секунду затих. Азатем резко сел. Лицо, ибез того искаженное гримасой боли, уродовали проступившие сквозь кожу потемневшие вены. Красные глаза сдвинулись и алчно уставились на Мору, ив них плескался целый океан боли, неуничтожимая жажда.
        Том растянул губы в мерзкой ухмылке. Истало видно, как из краешка рта стекает нить липкой кроваво-черной слюны, как деформируются и растут зубы.
        - Я тебя так любил, - прохрипел он, сверля взглядом наемницу. - Аты сделала больно. Ятоже сделаю тебе больно!
        То ли мой крик отрезвил, то ли наемники сумели разорвать путы онемения. Но в едином порыве, не сговариваясь, нажали на курки. Грянули выстрелы. Один, два, пять… Пули резанули полумрак и вспороли тело, выбили фонтанчики крови вперемешку с чем-то черным и шевелящимся. Ав ответ раздался угрожающий рев, полный страданий и ярости.
        Но канонада затихла, не успев начаться, беспомощно защелкали бойки. Пороховой дым заволок часть мастерской, лампы замерцали и притухли. Анаемники застыли в нерешительности и страхе, на лицах отразился вопрос: получилось?..
        Ощутив движение Тьмы, я сообразил, что сейчас произойдет. Отыскал взглядом открытую бутылку с морской водой на столе ближайшего верстака. Длинным прыжком сократил расстояние, схватил сосуд и резко развернулся.
        Но опоздал. Часть дыма развеялась и стало видно, что Том сидит на стене, прилип к ней. Руки и ноги вывернуты под неестественным углом - как у паука, ткань комбинезона с треском рвется. Миг - и из живота выдвинулась еще пара конечностей, оканчивающихся острыми хитиновыми крючьями. По камням потекли алые капли вперемешку с черной слизью, дробно застучали по полу, а голова и спина маньяка окутались темными испарениями.
        Лишь секунду монстр Том медлил. Азатем совершил длинный прыжок и кинулся на здоровяка, семеня по полу подобно настоящему пауку.
        Завыл и заорал от страха Олифф, попытался перезарядить револьвер. Но руки дрожали, первый барабан выпал из пальцев, он схватился за второй, попятился, попытался отскочить. Поздно, тварь вновь совершила прыжок и ударила детину, сбила с ног, подмяла под себя. Наемник попробовал сбросить врага, забился в панике. Но одержимый перехватил запястье своей жертвы и легко прижал к полу, то же сделал с другим. Потом поднял пару паучьих лап для удара и раздул щеки, приготовившись плюнуть черным в рот бывшего подельника.
        - Другие патроны! Другие! - крикнул я рыжей опять.
        Следить, перезаряжает ли, не стал, не осталось времени. Подбежал к катающимся по полу монстру и здоровяку, щедро плеснул из бутылки в харю чудовищу.
        Тонкий, разрывающий барабанные перепонки вой практически лишил слуха, лезвием бритвы ударил по мозгам и заставил отшатнуться. Меня окатило холодом, голова закружилась, амир разбился на кучу стеклянных осколков. Но я практически вслепую плеснул, отпрыгнул и без сил упал на пятую точку - оглушенный, дезориентированный.
        Но через миг, когда пляска разноцветных пятен перед глазами прекратилась, яубедился - получилось. Тварь разжала хватку и отпустила Олиффа. Теперь отступала, издавая скулеж и завывание. Тело монстра дымилось, темные побеги шипели и пузырились, кожа и одежда местами сползала с торса - ито и другое подгнившее, будто на трупе полугодовой давности. Обнажились влажные красные мышцы, оплетенные чем-то вроде лишайника, аиз не единожды пробитого пулями брюха свисали кишки, волочились по полу.
        Но наиболее страшным в искаженном подобии человека оставалось лицо. Так как сохранило узнаваемые черты, аболезненная кривая ухмылка ни на секунду не покидала измазанных отвратительной слизью губ.
        В голове будто сдвинули какой-то рубильник, и я услышал, как орет здоровяк: словно женщина-истеричка, а не битый жизнью каторжник. Заметил, как отползает, широко распахнутыми глазами таращится на чудовище. Но задеть детину вроде не задели, слизи не видно. Следовательно, есть вероятность, что не заражен.
        Кинувшись к Олиффу, схватил за предплечье и попытался оттащить, но сообразил, что такую тушу поднять не под силу. Упал на одно колено и отвесил хлесткую пощечину.
        - Очнись! Очнись, ато подохнешь!..
        - У-у-у-а… - бессмысленно промычал здоровяк.
        Второй удар отрезвил, взгляд сфокусировался. Детина начал шевелиться и вставать сам. Но тут дым окончательно развеялся, ия увидел, что одержимый пришел в себя. Стоял, припав на шесть лап, явно готовился прыгнуть опять.
        Отреагировать я не успевал. Вколоть деактиватор тоже, сработал бы тот слишком поздно, оружия под рукой не имелось. Лишь батарея, добытая в обители. Но лезть за ней в сумку и творить печати еще дольше.
        «Дрянь!» - сверкнуло короткое и емкое в уме.
        Но тут в Изнанке родилось мощное возмущение. Татуировки завибрировали от присутствия силы, апо спине будто прошлась горячая волна.
        Сие походило на спазм, на моментальную судорогу, на вспышку ярости. Азатем по камням, бокам батискафа и потолку разбежались зловещие багровые блики, раздался угрожающий свист, вой. Огненный шар размером с кулак, как падающая звезда из легенд, рухнул на тварь и пригвоздил к полу, вмял в камни, размазал. Ярко полыхнуло, хлопнуло и загрохотало, зашипело и затрещало. Вгрудь толкнула волна горячего воздуха, спотолка посыпались искры и раскаленные камешки.
        Мощный взрыв отбросил нас с Олиффом шагов на пять, проволок по полу, ударил в верстаки, оглушил. Апосреди зала вспухло плотное облако пара и дыма, влажно затрещало - будто жарилась рыба на сковороде. Во мгле расцвело желтое зарево, разлетались искры.
        Мотнув головой, яувидал Мору, сжимающую рукоять моргенштерна, скалящуюся. Апо цепи оружия пробегали злые огоньки, от звеньев шел дым, чувствовался жар.
        Я подозревал, что артефакт непростой, но не настолько же! И поражала не сама мощь, а воплощение в реальном мире, элегантность и эффективность. То, что в предмете реализовали схему изменения физических принципов.
        Специальный сплав, несколько видов тугоплавкого и проводящего ток металла. Атакже заряд внутри груза, состоящий из комка смолы, пропитанного эфирами и Изнанкой. Смесь воспламенялась электрической искрой и разогревалась, превращалась в итоге в сгусток высокотемпературной плазмы.
        Элегантно. Достаточно просто. Ичертовски смертоносно.
        Век живи, век учись. О такой интересной схеме я и подумать не мог. Обычно гностики ищут способы вызвать реакцию напрямую. Но тогда оружие получается крайне слабым. Акогда добавляют машинную часть и усложняют - громоздким. Тут использовали третий путь: пропитали снаряд модифицированными эфирами.
        Вообще же, чем легче влияние, тем проще получить результат с помощью Изнанки. Кпримеру, воздействовать на чей-то разум, пролезть в чужие сны, загипнотизировать, приказать, управлять. Следующий уровень - работа с живыми клетками, организмами. Регенерация или отравление, вызывание и лечение болезней. Игде-то на такой же ступени стоит работа с энергиями и вибрациями: электричеством, светом, звуком, теплом. Последняя и почти невозможная в наше время вершина - управление временем и пространством.
        Но нужно понимать, что сотворить, кпримеру, огненный шар или молнию из пустоты невозможно. Ни один человек не обладает силами, знаниями и возможностями, чтобы делать из ничего что-то. Сила Изнанки - это сила изменений и трансформаций. Мы можем влиять на реальность опосредованно или же запуская каскадные эффекты, создавая сложнейшие машины, пробивая бреши на ту сторону для выкачивания силы. Но не лично, ас помощью тех же механизмов.
        Именно искусство плетения схем, атакже талант к взаимодействию с тем или иным явлением и определял специализацию гностика. Те, кто чувствовал звуковые волны, становились бардами и акустиками. Способные виртуозно управлять светом - эльмиками. Кто здорово разбирался в живом и неживом, уходили в лекари и малефики. Ну а слышащие шум электронов и чувствующие напряжение в металлах, превращались в механиков. Прочие, умеющие виртуозно влиять на разум, учились на гипносов, кукловодов, шептунов.
        Потеряли мы многое, разучились пробивать каналы на ту сторону. Многолетний геноцид изрядно проредил таланты. Так что создавать подобное оружие разучились. Лишь изредка гностики выдавали нечто вроде искромета, ито после долгих лет разработок. А старые и по-настоящему удивительные артефакты потерялись, уцелевшие экземпляры разбежались по частным коллекциям и хранилищам Церкви, Лиги. Так что увидеть нечто такое - большая редкость. Увидеть и изумиться не столько самому оружию теургов, авеличию мысли, что не ограничивалась какими-то рамками или шаблонами.
        Пораженно покачав головой, яотступил под напором жара. Ачерез мгновение сквозь дым и пар увидел, что пламя не помогает. Раскаленный груз пробил спину и вонзился в грудную клетку твари. Жег, обугливал плоть и черное нечто, пузырящееся внутри, камни пола вокруг. Но монстр подыхать не торопился, барахтался. Ихолод вновь укусил руки. Тьма будто дробилась, разбегалась.
        - Мак-Моран-н!.. Чужак-к…
        Услышав далекий предупреждающий вопль До, япотянулся к Тени волей и разумом. Заглянул в нее и увидел черную кляксу, плавящуюся, дробящуюся на отдельные ручьи. Ипонял, что задумал Вестник, внутренне похолодел. Вновь вывалился в реальность, струдом вскочил на ноги. Упал от слабости, встал опять и крикнул:
        - Прекрати! Не получится!
        Но Мора меня не слушала, продолжала жечь - яростная, злая. Как дева битвы, как сама богиня мщения. Исступленная, впавшая в другую крайность и зацикленная на желании победить страх.
        Цепь, отвечая на желание, раскалилась и покраснела, едкая вонь расплывалась по мастерской, агруз превратился в миниатюрное солнце. Жар расплывался вокруг, от него потрескивали и скручивались волосы, слезились глаза.
        Раздался второй хлопок, игустая мгла, состоящая из дыма и пара, снова заволокла помещение, лопнуло несколько фонарей, покачнулся батискаф. Жар усилился, азатем начал ослабевать. Явновь отшатнулся, прикрывшись рукой, всмотрелся в пелену. Но, естественно, ничего не увидел и пробормотал матерное проклятие.
        Будто очнувшись, рыжая дернула цепь на себя, ита невероятным образом извернулась, бледно-красный груз рухнул у ног наемницы - изрядно остывший, дымящийся. На какое-то время наступила тишина - лишь потрескивали камешки, шипело, хлюпало. Но я с возрастающим ужасом чувствовал движение потоков холода, аголоса в ушах стали невыносимыми, больно отдавались в голове.
        - Олифф, - негромко позвал я. - Помочь сможешь? Всебя пришел?..
        - Что нужно? - просипел здоровяк.
        - Крути ворот, - приказал я. - Нужно залить поганое место водой.
        - С-сделаю, - ответил детина. Перехватил взгляд и хмуро кивнул: - Прикрой.
        У него зуб на зуб не попадал от страха. Но первый шок прошел, он убедился, что сражаться с Тьмой можно, исие если не придало уверенности, то вернуло рассудок. Торопливо вскочил и, оставляя кровавые следы, захромал к шлюзовому механизму. Влевом боку торчал кусок ржавой арматуры, по штанам обильно текло красное. Но каторжник ничего не замечал.
        Так тоже случается. Пока лупит адреналин, человек может пробежать марафон, совершить кучу подвигов, голыми руками передушить уйму врагов. А потом садится отдохнуть и умирает. Ну а Тьма кроме разума воздействует и на нервные окончания, болевой порог может как повыситься, так и упасть в ноль, превращая суровых мужиков в воющих от любого укола детей.
        Я проводил его взглядом, крепко сжал в кулаке ампулу с деактиватором, вздохнул и снял колпачок иглы, вколол в вену. Почувствовал, что голоса в мозгу наливаются силой, становятся громче, истиснул зубы. Закатал рукав и посмотрел на запястье - татуировки выцветали, блекли, таяли участок за участком, над кожей поднимался бледный дымок.
        Должно пройти какое-то время, надо продержаться. Апотом…
        Потом могло и не наступить, если Тьма заметит до того, как верну способности. Хотя и при лучших стечениях обстоятельств никакой гарантии. Яне сражался против такого противника. Ив том, что смогу сдержать шепот, уверен не был.
        Не хотелось прибегать к данному средству, оттягивал до конца. Но, похоже, наступил момент, когда защита обедненного селенита могла стать камнем на шее. Иногда, чтобы спастись, надо атаковать.
        Все это пронеслось в уме за доли секунды, яснова всмотрелся во мглу и сжал кулаки, начал прикидывать, какие печати лучше применить, вкаких комбинациях. Благодаря обучению Старика умел использовать различные техники, экспериментировать, совмещать. Ипусть ни в одном направлении не достиг высот, но именно за счет своей универсальности порой удивлял и удивлялся.
        Еще… еще немного…
        Боль нарастала, ахолод в руках сменялся жаром.
        - Эй, искатель! - позвала Мора.
        - Что? - спросил я.
        - Мы победили?
        - Нет.
        От нее повеяло раздражением - слишком уж верила в силу собственного оружия. Ислегка недоумением. Но вместе с тем напряглась и спросила:
        - Почему? Ядумала, простых одержимых можно одолеть.
        - Это непростой. Это Вестник.
        Рыжая хотела спросить что-то. Но подавилась словами. Потому что установившееся затишье нарушило мерзкое хихиканье.
        - Больно, - пропищал голосок из мглы.
        - Больно! - вторил ему другой, откуда-то сверху.
        - Больно-больно-больно!
        Глава 11
        На рыжую наемницу было страшно смотреть. Вспышка ярости, придавшая ей сил и вернувшая толику уверенности в себе, сошла на нет. Мора опять побелела как мел, углаз пролегли тени, ав зрачках билась паника. Как рыбка в маленьком аквариуме о стекло. Плечи поникли, а с обожженных пальцев, что крепко стискивали рукоять моргенштерна, капала кровь. Груз оружия потрескивал, остывая, колючий шар из ярко-желтого стал темным, почти бордовым.
        Море было жутко и чертовски одиноко. Как маленькой девочке, потерявшейся в ночном городе. Как ребенку, оставшемуся в темной комнате без родителей и осознавшему, что под кроватью нечто шевелится, скребется, пищит.
        Слишком верила в свое оружие. Любила. Полагалась и доверяла, считала частью себя. Икогда то подвело, уверенность рыжей тоже дрогнула. Но хуже Тьма, которая незаметно прокралась в ее мысли, усилила ужас. Которая нашептывала: конец, не сопротивляйся, утебя не получится, опусти руки и умри.
        Она не слышала шепот мрака так, как я, не понимала, что с ней творится. Но реагировала, неосознанно боролась и терпела поражение. Медленно, но неотвратимо теряла рассудок. Пройдут секунды или минуты, иТьма вгрызется в ее разум настолько, что сможет путать сознание, показывать образы и миражи, подсказывать, управлять. Инаконец проникнет - или напрямую, или через Изнанку - вплоть, начнет все изменять и плавить. Но пока что наемница боролась. Скрежетала зубами и недоверчиво бормотала:
        - Но я ведь попала. Почему?..
        «Да потому что пламя утренней звезды напитывается Изнанкой, - вертелось у меня на языке. - Огонь вредит мраку, но энергия той стороны, напротив, помогает, подпитывает. К тому же Тьмы слишком много, такой сгусток не разбить древним артефактом».
        Но вслух я ничего не сказал. Тем более что наступившую тишину вновь нарушило мерзкое хихиканье, во мгле раздалось частое цоканье - как топоток перебегающего с места на место краба.
        Сердце окатило холодом, по спине побежали отвратительные мурашки, аволосы зашевелились от страха. Яневольно отступил, беспомощно сжав кулаки, - рано, не готов.
        А цокот стал громче, будто издеваясь. Наступило мгновение тишины, азатем топот повторился. Ив пелене дыма показался темный силуэт. Словно мяч катился по полу. Но через секунду стало понятно, что не шар, а голова. Голова Тома с обгоревшими волосами, искаженным израненным лицом, покрытым коркой запекшейся крови и черной слизи, шевелящимися червями-отростками. Один глаз вывалился и болтался на ниточке из сосудов и нервов, второй покраснел, сочился сукровицей. Сама же голова передвигалась на восьми паучьих лапках, выросших из разорванной шеи, ловко и быстро семенила.
        - Что за дрянь? - охнула наемница. - Яведь попала. Почему оно живет?..
        В ответ губы Тома скривились в издевательской ухмылке, голова противно захихикала. Итут раздался топот, из мглы вырвалось другое существо - окровавленный сгусток крови и мяса, переплетенный черными жилами, из которого торчали распухшие пальцы. Но тоже на паучьих лапках, без глаз, но с маленькой пастью, кривящейся в улыбке и щерящейся клыками.
        Голова Тома хихикнула, и смех тотчас подхватили. Из мглы показывались новые комки плоти, превратившиеся в чудовищных пауков. Ипо мере того, как редел дым, стало ясно: сидят на станках, на стенах, на лампах и на потолке. Штук пятнадцать или двадцать, не меньше.
        - Бей! - рявкнул я, осознавая - еще миг - инас сожрут.
        Послушалась, ударила. Скорее просто подчиняясь приказу, многократно отработанным рефлексам, чем голосу разума. Колючий шар взлетел в воздух, описал дугу. На вершине траектории снова разгорелся и с угрожающим гулом упал на пол, размазав в черные сопли одну из тварей, что не успела укрыться.
        Вспыхнуло пламя, громыхнуло и хлопнуло. А мелкое чудище обуглилось и начало таять. Плоть пузырилась, шипела, выгорала, анити мрака ее пронизывающие, исчезали. Паучьи лапки до последнего дергались, пытались царапать пол, но тоже сгорели и осыпались золой.
        - Бей еще! - повторил я. Повернулся к здоровяку и крикнул ему: - Крути ворот!..
        Олифф не ответил. Побагровев от напряжения, навалился на ворот и продавливал рывками вниз, ашестеренки отчаянно скрипели, харкали ржавчиной, но вертелись. Уровень воды в бассейне пока не поднимался, но вязкая поверхность бурлила.
        И тут до мелких монстров, или, скорее, до того, кто ими управлял, наконец дошло, что мы задумали. Твари разом мерзко запищали и кинулись в атаку.
        Рыжая, ксчастью, вынырнула из очередного ступора, навеянного Тьмой. Закричала и вновь взмахнула моргенштерном - ударом по касательной вдоль пола смахнула и отбросила часть нападающих. Ловко крутнулась на одной ноге, используя инерцию, икоротким вращением груза у собственных ног сбила особенно удачливого монстра. Тот заверещал, задымился после встречи с раскаленным колючим шаром и, прихрамывая, отполз. Остальные разом полезли на стены, скрипя хитиновыми оболочками, царапая камни коготками.
        Отчаянный крик наемницы слился с гулом цепи. Мора сделала пару вращений вокруг торса, а затем выбросила груз как снаряд. Итот, вновь полыхнув, рванулся вперед, на удивительным образом удлинившейся цепи, врезался в стену и расплескал в слизь и пепел еще одного псевдопаука.
        Громыхнуло, полетели осколки и искры, часть монстров не удержались и попадали вниз, споро разбежались. Огненная сфера с шипами нагнала самого замешкавшегося, зацепила и понесла вперед, врезалась в ржавый станок, превратив тот в облако рыжей пыли и обломков, ачудовище измяла и изжевала до состояния жженой тряпки.
        Но, несмотря на успехи, наемница не успевала. Слишком многие монстры избегали ударов, обходили. Ия видел: секунда или две, ирыжую задавят. Аесли нет, то проберутся к нам со здоровяком, итогда кривой спонтанный план полетит Люциферу под хвост.
        Процесс снятия оков не закончился, ия только-только начал ощущать Изнанку в полной мере. Но, невзирая на боль, потянулся и зачерпнул, что мог - крохи, капли, исформировал печать оцепенения. Увидел подбирающегося по потолку «паука», выбросил вперед руку в отталкивающем жесте. Схема блекло сверкнула и исчезла. Атварь замерла и недоуменно запищала, начала вырываться. Причем у нее получалось: печать трещала и рвалась, Тьма, как кислота, прогрызала оковы.
        - Осторожно! - крикнул я.
        Сообразив, Мора отпрыгнула и ловким кульбитом из-под ноги метнула груз моргенштерна вверх, в обездвиженное существо. Не попала, но взрыв отбросил монстра назад, что уже неплохо.
        - Не углядела, - сипло выдохнула наемница. На миг задумалась, апотом сорвала патронташ с кобурой и бросила мне. - Держи. Никогда не любила огнестрел.
        Безусловно, акт невероятного доверия. Яизумился, но подхватил, быстро застегнул на торсе и нашел нужный барабан, перезарядил револьвер. Поразмыслил, но стрелять не стал - селенитовых пуль мало, тратить на мелочь слишком расточительно. Вместо этого вновь потянулся к способностям: волей, злостью и отчаянием ударил по невидимым стенам в сознании.
        - Давай… давай же!
        И будто услышав, во мне оборвалась какая-то струна. Последний участок татуировки с шипением догорел на запястьях, имир изменился. Изменился и я.
        Можно сравнить с тем ощущением, когда весь день таскаешь ботинки водолаза со свинцовыми подошвами, апотом разуваешься и бежишь. Чувство легкости захлестывает и, как говорили в старину, окрыляет. Это всеравно что вырваться из клетки, из душной камеры на свободу. Тебе хочется смеяться и плакать одновременно, ты способен на что угодно. Или по крайней мере так кажется. Наверное, аналогичные ощущения испытывал бы безногий человек, если б ему вернули способность ходить. Или слепой, что прозрел. Глухой, неожиданно для себя услышавший невероятно прекрасную мелодию.
        Правда, нужно помнить, что скоро ноги тебе отпилят, глаза выколют, а в уши вобьют пробки. Но здесь и сейчас на один краткий миг я ощутил ни с чем не сравнимую эйфорию и счастье. Правда, быстро испарившиеся, едва мир вокруг поменялся.
        Все залило белым, будто в воде размешали чистейший мел. На данном фоне угольными росчерками выделялось окружающее: стены, врата, станки и стеллажи, фонари, батискаф. Чуть более плотными выглядели силуэты Моры и Олиффа, отвратительными кляксами - монстры. Отдельно и особо взгляд привлекал моргенштерн - багровый даже в Изнанке, распространяющий ярость и жажду крови. Груз на цепи казался чем-то средним между водоворотом и замедленным взрывом в воде. Пузырящийся мощью, пронизанный искрами темных разрядов.
        Но утренняя звезда казалась тусклой искрой на фоне разлитой Тьмы. Чернота липкими отвратительными хлопьями плавала в воздухе, пропитывала камни и железо. Медленно сочилась через врата и стены, свисала с потолка неопрятной бахромой и паутиной. Жадно тянулась к каждому, окутывала головы плотными облаками дыма, ввинчивалась в уши и ноздри, лезла в глаза. От нее веяло холодом и запахом тлена, гниения, икаждый клочок пытался говорить. Шептал, кричал, смеялся, плакал, кчему-то призывал и просил.
        Я словно плюхнулся в колодец с острыми осколками льда. Вздрогнул, поежился от отвращения и чуть не потерял сознание от шепота. Голоса размывались, смысл ускользал, оставалось лишь ощущение того, что чьи-то липкие руки пытаются залезть тебе в голову. Иты будто тонешь, падаешь куда-то в пропасть, где нет ни времени, ни пространства.
        Неудивительно, что гностики, не защищенные селенитом, сходили с ума от близости Тьмы. Сойду и я, если не смогу победить, убраться из проклятого места. Ауж Море с Олиффом приходилось хуже, так как не обладали селенитовой броней и вот уже много часов находились под воздействием Тьмы.
        Сосредоточившись, яс трудом, но абстрагировался от голосов. Осторожно поднял руки и провел перед собой - за пальцами потекла рябь, будто я рисовал на поверхности густого желе. Мир подался навстречу, как ласковый кот, словно намекая: сделай из меня что-нибудь, сделай красиво.
        Долго упрашивать не понадобилось. Схватив пальцами саму ткань Изнанки, янарисовал первую печать, потом вторую, третью. Выстраивая подобие щитов, баррикад и стен, рвов с огнем и водой, колючек и копий. Эффективность такой защиты сомнительна против эманаций и Вестников, но на какое-то время задержит. Как говорит Старик, собираешься упасть, кинь вниз что-нибудь мягкое.
        Но баррикадами я долго заниматься не смог. Вскоре заметил комок черноты, подбирающийся к Море сбоку, оплел отражениями. Тварь заметалась, не понимая, отчего со всех сторон таращится она же. Арыжая наемница, не будь дурой, прихлопнула жуть моргенштерном.
        Один готов.
        Второго монстра я срезал сам, причем срезал виртуозно, воспользовавшись арсеналом бардов. Нашел кусок стекла и подобрал камень с острым краем. Дождался, когда псевдопаук выскочит из укрытия под верстаком, ипровел булыжником по осколку, печатью изменив тональность звука и частоту. Визг сменился писком, прошел комок насквозь. Ожившая Тьма недоуменно замерла, но когда попыталась двинуться, развалилась на две половинки.
        Мора добила и эту тварь, уловив правила игры.
        Третью я поймал на стене, трансформировав поверхностные свойства материала и сделав тот чрезвычайно липким. Четвертую поразил разрядом электричества, пятую запутал и направил прямиком под удар раскаленного шара-колючки. Шестую, усевшуюся на фонаре, поджарил светом, провернув тот же трюк, что и со звуком: поиграв с мощностью и спектром излучения, сфокусировав луч в одной точке.
        Наверное, это выглядело несколько нелепо и забавно. Потому что там, вреальном мире, я как идиот махал руками в воздухе, словно дирижировал или танцевал. Илишь самый внимательный мог увидеть, как почти незаметно меняются те или иные вещи, явления: неожиданные вспышки фонарей, звуки на грани слышимости, электрические разряды там, где их быть не могло, икак застывают маленькие монстры, как убегают, будто гонимые лишь им видимыми угрозами.
        Работа с простыми печатями почти всегда так и выглядит. Но даже если приводятся в действие мощные и сложные, внешних проявлений равно не так много.
        Убедившись, что Мора пока вне опасности, япереключился на трех пауков, прокрадывающихся вдоль противоположной стены в направлении здоровяка. Ударил призрачным пламенем, азатем добавил искажением. Безупречно белая ткань пространства на пути сгустков Тьмы озарилась оранжевым светом, азатем начала хаотично рябить. Уродцы заверещали и отступили, апоследнему переломило лапки.
        Я напрягся и нарисовал печать Барьера, толкнул к Вратам, чтобы хоть как-то замедлить истечение мрака. Там собралось целое озеро, вяло шевелилось, уплотнялось.
        Но добился я лишь того, что ручьи черноты вильнули, огибая уплотнившийся металл Врат, потекли через скалы. Ну а комки покрупнее отпрянули и застыли, словно в недоумении, нити на потолке тревожно колыхнулись. Что хуже, голоса в голове усилились. Япочувствовал искаженное подобие чужой ярости, недоумения и интереса. Итвари в мастерской будто стали принюхиваться, осматриваться.
        Что ж, сила Изнанки действительно слабо действовала на исчадий. Как будто они сотни раз в секунду перепрыгивали в реальный мир и обратно. Иэто с учетом того, что я сам частично провалился сюда, бил далеко не слабо.
        Но что тогда делать? По-настоящему грандиозные узоры я создавать не могу, не было времени на такие художества. А элементарные схемы почти не действовали. Попытаться забросать мелочью? Или придумать альтернативу? Рискнуть и попытаться решить дело одним мощным ударом?..
        Ответ я нашел через секунду, когда вспомнил особняк в верхнем городе, обитель Анклава, бросил взгляд на оружие наемницы. Вспомнил и показания индикаторов, которые собственноручно записал. Власти над реальностью и временем у меня нет, но… а что, если попытаться использовать вибрации? Свет? Звук? Что, если думать нестандартно? Вне рамок?..
        Идея не успела сформироваться, ая уже лихорадочно работал. Чертил в воздухе линии и дуги, вплетал в схему символы, вытягивал из окружающего якоря - свет фонаря, скрип шестеренок, напряжение в проводах, тепло и холод. Ивместе с тем отдельными символами пытался создать аналоги полюсов магнита, эдакую разность потенциалов, играл частотами и амплитудами в поисках нужных, пытался на ходу выяснить, какая форма лучше подходит.
        Фигура не завершилась, абелесая мгла вокруг дрожала от напряжения, гудела, рябь растекалась вокруг и доставляла боль - вкостях, взубах, жгла кожу. Определенного эффекта я добился, ибо, ксобственному удивлению, обнаружил, что вибрирует не воздух и не ткань Изнанки, абудто само пространство. Но никак не мог поймать и отдаленного «звучания», нужного резонанса.
        Я настолько сосредоточился, что потерял бдительность. И очнулся, когда в уши ворвался отчаянный вопль рыжей:
        - Искатель!..
        «Мак-Моран!» - беззвучно вторила ей До.
        Холод ошеломил, призрачные голоса почти оглушили. Ия сообразил, что на мне сошлось перекрестье множества чужих нечеловеческих взглядов, что откуда-то из-под стены выросло длинное щупальце и потянулось навстречу. А оставшиеся твари замерли, апотом целенаправленно кинулись ко мне.
        Доигрался. Мрак, столь долго не замечавший меня из-за селенита, теперь узрел и кинулся в атаку.
        Практически на одних лишь рефлексах я активировал те баррикады, что тщательно выстраивал. Но убедился - старался зря. Защита и ловушки заставили замешкаться нескольких мелких монстров. Но щупальце не заметило сопротивления, вспороло и сломало печати, ударило как хлыстом.
        Я и испугаться толком не успел. Стоял и смотрел как во сне, будто являясь наблюдателем, равнодушным и спокойным. Но между тем отстраненно сознавал, что это конец. Тьма таки разглядела. Время в Изнанке текло субъективно медленнее, яничего не успевал сделать. Разве что…
        Неожиданно для себя ощутив, как к ногам прижимается нечто, до боли напоминающее теплое кошачье тельце, яопустил взгляд и увидел собственную тень. Здесь! В Изнанке! Прежде с подобным явлением не сталкивался, не встречал упоминаний. Изнал, что такого быть не может в принципе. Тут нет полутонов, нет света. Тут мир между мирами.
        Но вот же она, повторяет силуэт на полу. Движется, мерцает, то уплотняется, то бледнеет. Машет рукой, словно отчаянно призывает к чему-то.
        Чертовски странно. Итем удивительнее наблюдать, как движется сама по себе, будто живая. Но в тот миг я не раздумывал, апросто опустил левую руку. Схватил Тень и шагнул в нее, как в тоннель.
        Странные ощущения. Холод. Жар. Вроде как исчезаешь и расщепляешься, таешь. Но вместе с тем - по-прежнему живешь, дышишь.
        Мир вновь поменялся, стал призрачным, пустым. Вокруг непроглядная мгла, будто попал в облако густого дыма. Ни стен, ни потолка, ничего. Только эфемерные фигуры, нарисованные смогом, где-то чуть более темные, где-то светлее.
        Сие не походило ни на Изнанку, ни на Тень. Нечто иное, на грани восприятия и познания, на грани физического существования. Сознание мерцало, мысли разбегались, ясам норовил превратиться в невесомый пар. Чувствовал боль, но далекую и смутную, словно осталась в ином мире. Ощущал и Тьму, но как легкое дуновение, смрад.
        Я находился в Изнанке, но и в Тени одновременно. Аможет, ив Тени Изнанки.
        Смутная догадка не оставила после себя никакого эмоционального следа. Яне был самим собой, и создавалось ощущение, что расслаиваюсь на множество отражений, осколков. Илишь понимание, что должен куда-то идти и что-то сделать, не позволяло расслабиться. Аеще сложная многогранная фигура, плавающая на расстоянии вытянутой руки - плоский рисунок на серой пелене, геометрический узор. Кривоватый, словно нацарапанный детской рукой. Где-то линии толще, где-то тоньше, некоторые участки оплыли и расползались, как подмытые водой. Веяло гулом расстроенных струн, фальшивыми нотами флейт. И, несмотря на то что я остался нем и пуст, вот эта незавершенность и корявость схемы раздражала.
        Поддавшись наитию, яподнял руку и подправил кривые участки. Там, где не хватало штрихов, добавил. Икогда убедился, что рисунок стал завершенным, удовлетворенно вздохнул. Отступил, чтобы полюбоваться, но отчего-то споткнулся и провалился в бездонную пропасть.
        Вспышка. Боль. Ледяная корка на плечах, спине, волосах. Идонельзя странное ощущение полноты самого себя, оглушающее количество мыслей, эмоций, впечатлений. Осознание того, что ты находишься буквально на волосок от полного развоплощения.
        Но через секунду я почувствовал, что сижу на корточках. Под подошвами пол, вокруг мерцание фонарей. Ноздри терзала ужасающая вонь - смесь запахов гнили, крови и горелого мяса, апо лицу хлестало волнами жара и холода, вспину и плечи били мелкие осколки, пыль. Глаза слезились от вспышек, вушах стоял неразборчивый грохот, шипение, крики.
        Снова в реальности?..
        Вялое удивление промелькнуло на грани восприятия, я осознал, что нахожусь далеко от того места, где был изначально. Икак переместился, непонятно. Но измученное хождением по мирам сознание не успело вникнуть в эту невероятную мысль. Тем паче что я почувствовал Тьму, сгустившуюся наверху и приготовившуюся к атаке.
        Почти без раздумий нырнув в Тень, явышел в шаге от того места, где находился до того. Обнаружил, что обогнал тварь. Потянулся в Изнанку и зачерпнул белесой мглы, одними пальцами сформировал печать, что в свою очередь сотворила разность воздушного давления. Имерзкого паука, что недоуменно крутился на месте, не понимая, куда делась жертва, отбросило прочь.
        Откуда-то издалека прилетел предупреждающий вопль, ия вновь уловил движение мрака, краем глаза увидел длинное дымное щупальце, летящее сбоку. Ушел в Тень, но с отчаянием понял: не успеваю. Приготовился к страшной боли, но, ксобственному удивлению, осознал, что призрачное подобие хлыста попросту пролетело через меня насквозь. Сусилием, вызвав ноющую боль в сердце и помутнение в глазах, но прошло почти без последствий.
        Попятившись, япочувствовал онемение в мышцах и лед на губах. Опять вывалился в реальность - задыхающийся, обмороженный и донельзя ошеломленный.
        А что, так можно было? Ходить сквозь предметы?..
        Воздух загудел, полумрак разрезал багровый серп, и груз моргенштерна ударил в щупальце, цепь захлестнулась и ярко вспыхнула. Пол задрожал, сверху полилась вода, ипосыпался сор.
        Оглянувшись, яувидел Мору - бледную, исцарапанную, вдымящейся одежде, стлеющими волосами. Она скалилась и, напрягая мышцы, упиралась в пол. Апо звеньям цепи бежали яркие искры, колючий шар полыхал как второе солнце. Но одолеть полноценную Тьму не мог, завяз, плавился, тонул в темноте и остывал.
        Наемница не сдавалась, но с каждым ударом сердца теряла силы. Ик ней по стенам подбирались два паука, один из которых представлял собой голову Тома - по-прежнему ухмыляющееся мерзкое подобие.
        Печать! Словно кто-то шепнул в ухо.
        И пустой шум в мозгу исчез, яуловил связь с Изнанкой, увидел свое творение - невообразимый узор, звенящий как туго натянутая струна. Звенящий похоже и знакомо. Сбалансированный, стабильный, готовый к работе и собравший достаточное количество энергии.
        Неужели получилось? Неужто погружение в Тень Изнанки позволило увидеть то, что не мог узреть ранее? Не видение, не галлюцинация и не плод больного воображения?..
        Я на долю мгновения снова онемел от изумления. Апотом рванул револьвер из кобуры и без всякого сожаления пальнул в одного из пауков, подбирающихся к рыжей. Краем глаза заметил, как тушка плавится и распадается, мокро шлепается на пол комком сгнившего человеческого мяса. Прыгнул с места, присел и, крутанувшись волчком, выстрелил во вторую тварь. Задел по касательной, но она и от мелкой ранки завизжала и задымилась, иссохла на глазах.
        Выигранные мгновения позволили вернуться к исходной точке. Я опять связался с Изнанкой, решительно коснулся печати, сгреб пальцами в одну точку, азатем выбросил и активировал.
        В первый момент узор блекло мигнул на той стороне, беззвучно растворился в меловом растворе. Ия успел испытать озноб в испуге от того, что ничего не получилось.
        Но затем случилось нечто странное. Звуки в мастерской стали приглушенными и далекими. Можно было бы списать это на контузию, какие-то игры сознании, но и фонари притухли, нити накаливания едва тлели за мутными стеклами, корка льда на моей одежде моментально испарилась.
        Но хуже то, что груз моргенштерна тоже погас, искры, простреливающие по звеньям, исчезли. Ив наступившей тишине особенно пронзительно прозвучал крик наемницы - гневный, обиженный и одновременно наполненный ужасом. Потому что дымное щупальце Тьмы освободилось, липкие нити стремительно потекли вдоль цепи к Море.
        Но так и не добрались.
        Свет разгорелся с прежней силой, грохот и крики ударили по ушам стальными молотками. И вместе с этим у меня страшно разболелись зубы, каждая кость в теле будто растрескалась и рассыпалась в труху. Одновременно возник звук на грани слышимости - как гул или шипение, - от которого желудок съежился и попытался вырваться через гортань наружу. Сам воздух завибрировал, впространстве возникли блеклые искры, сияние.
        Пять секунд… десять… и псевдопаук, сидящий на потолке, взорвался с липким хлюпающим звуком. Пятнадцать… и разлетелся хлопьями пепла другой, третий, разразилась целая канонада. Двадцать… и щупальце судорожно задергалось, апотом рассыпалось облачком черного праха. Облака Тьмы, витающие под потолком, опали липкими каплями. Но не долетев до пола, испарились. Сочащиеся сквозь стену призрачные нити изорвало и отбросило, невидимая волна прошла вперед - от меня к люку - ичто могла, сожгла и испарила, остальное расщепила, ударила о скалу. Превратила в глубокую лужу черной аморфной слизи, безвольной и мертвой.
        Причем в Изнанке сие выглядело куда как красочнее и занимательнее - там словно бы начался мифический шторм. Пространство зарябило и замерцало, порождая множество миниатюрных вихрей. Мрак растворился, разложился на составляющие: чужая воля, голоса, злость.
        Печать работала не больше половины минуты, но успела уничтожить исчадия и эманации в мастерской. Полностью мрак не исчез, но на время потерял волю и подобие разума, смешался.
        А что нам надо? Немного времени.
        И, как часто водится в такие моменты, наступившая тишина оглушила сильнее любого грохота. Потому что шепот тоже прекратился, ия во второй раз за считаные минуты ощутил невероятное облегчение.
        Ноги подкосились, вколени ударились камни. Яс трудом отпихнул набегающий пол ладонью и мотнул головой как пес.
        Что ж, получилось лучше, чем у владельцев того особняка. Реальность не расслоилась. Но хуже, чем в обители теургов. Менее эффективно, откровенно коряво, ивообще я будто зажег огонь водой, если такое сравнение применимо. Уверен, воригинале намного легче. Но основ теории работы с реальностью я не знал. Как и кто-либо из любых существующих ныне одаренных. Потому выходил из ситуации, экспериментировал, искал нестандартные пути. Ивроде бы удалось. Но почему не оставляет ощущение, что если б не провалился в Тень Изнанки, то устроил бы тут грандиозный взрыв?..
        Поежившись, япостарался не думать о возможных исходах. Получилось и ладно, анализ ошибок проведем позже. Вытер кровь, сочащуюся из носа, ипопытался сфокусировать взгляд, присвистнул.
        Мастерская и раньше выглядела так себе, но теперь превратилась в руины. Станки, верстаки и стеллажи разбиты в ржавую пыль. Стены, пол и потолок в глубоких проломах, дымящихся, горячих. Повсюду копоть, щебень, пепел, дым и пар. Дышать трудно, голова кружилась, а перед глазами плавали разноцветные круги, в ушах звенело.
        Целым остался лишь батискаф. Внего избегали бить и Мора, итвари. Ведь это единственный билет, чтоб вырваться отсюда, идля нас, идля Тьмы. Но бассейн причальной трубы успел переполниться, через края с веселым журчанием бежала вода. Плескалась на полу и понемногу растекалась по цеху.
        Вспомнив про Олиффа, ячуть повернул голову и скривился. Не знаю, что произошло со здоровяком в пылу битвы, но он полулежал в глубокой луже рядом с воротом шлюзового механизма, сжимая в ладони поручень. Возможно, контузило взрывом. Или, скорее, упал в обморок от потери крови, ибо стальной прут в боку никуда не делся, вода вокруг приобрела густой бордовый оттенок.
        Детина вроде бы дышал, иможно попытаться его подлатать. Хорошо, что не успел открыть врата до конца, иначе захлебнулись бы, кчертям. Ввыборе же смерти от утопления или Тьмы я предпочту первое. Но лучше б вообще не подыхать.
        - Мора! - позвал я. И поразился собственному голосу - сиплому и слабому, дребезжащему. - Жива?..
        - Не уверена, - скаким-то удивлением ответила наемница.
        Обернувшись на звук, я увидел ее сидящей на полу в груде щебня и сора, под тревожно мерцающим фонарем. Всполохи чередовались промежутками темноты, исоздавалось жутковатое впечатление, что рыжая то появляется, то исчезает.
        И рыжая ли?.. Волосы покрылись густым слоем грязи и потеряли цвет, торчали как иглы рыбы-ежа, местами обгоревшие и скрученные. Лицо исцарапанное, бледное и чумазое, щеки и глаза запавшие, взгляд уставший и затравленный. Одежда тоже видывала лучшие времена - вдырах и подпалинах, залитая кровью и грязью.
        Дышала Мора тяжело и хрипло, то и дело кашляла, сплевывая бордовые сгустки. Исудя по всему, любое серьезное усилие могло отправить ее в глубокий нокаут. Но рукояти моргенштерна так и не выпустила, крепко сжимала в ладони и тоскливо смотрела на потухший груз и поблекшую, будто мертвую, цепь.
        - Предпоследний заряд, - пояснила наемница, перехватив взгляд. - Таких больше не делают.
        - Может, ик лучшему, - сказал я. - Похоже, эта штука тебя убивает. Идело не в жаре, артефакт влияет на внутренние органы.
        - Да знаю я! - отмахнулась Мора. - Никто другой из однокашников проклятой штукой овладеть не смог. Прикоснуться не сумели. А меня слушает. Разве что плату берет. Не капай на мозги, короче! Переживу. Лучше скажи, как ты это делал?
        - Что? - спросил я.
        - Так двигался, - пояснила рыжая. - Ты будто перепрыгивал из одной точки пространства в другую. Исчезал и появлялся.
        От нее повеяло настороженным вниманием, глаза сузились, ана лбу собралась вертикальная складка. Вответ я вымученно улыбнулся и обронил:
        - Ты ведь догадалась, что я гностик.
        - Сказки не рассказывай, а! Гностики так не умеют. Глаза отводят, головы морочат, со светом играются, чтоб невидимости добиться. Но если б ты провернул подобное с Тьмой, уже б валялся выпотрошенный.
        О-го-го! Тут у нас, оказывается, специалист по техникам отыскался. Ио мраке кое-что знаем.
        На языке вертелись и встречные вопросы, и весьма едкие комментарии. Ведь рачку ясно, откуда ноги растут. Сама способностями не обладает. По крайней мере, не свыше регистрируемого порога. На бывшую монашку тоже не тянет. Так что, очевидно, брала заказы на нашего брата, вырезала отдельных представителей Лиги.
        - Родовой дар, - помедлив, ответил я чистейшую правду.
        - Да ладно? - фыркнула наемница, посмотрела с недоверием. - Опять врешь, поди. Яслышала, такой гадостью лишь Старшие семьи Олдуотера наградили. Хотя… Лиам ведь болтал. Но я не придала значения, думала - глумится.
        В глазах промелькнуло задумчивое выражение. Вцелом посмотрела по-новому, перекладывая информацию с места на место в мозгу, делая выводы. Икивнула, явно проведя определенные параллели и закрыв старые вопросы.
        Не один я обладаю дурацкой привычкой анализировать окружающих.
        - Ты хочешь развить тему? - поморщился я. - Или поможем твоему приятелю и попытаемся отсюда убраться.
        Вода подобралась к пяткам и продолжала прибывать.
        - Справедливо, - поразмыслив, согласилась Мора. Бросила опасливый взгляд на черную лужу, исходящую ядовитыми испарениями у ворот цеха, изябко передернула плечами. - Чем скорее отсюда свалим, тем лучше.
        «Аминь!» - вертелось у меня на языке саркастичное. Но промолчал, не желая вступать в дальнейшую перепалку. Тем более что был абсолютно согласен. Так как опять чувствовал Тьму. Отступив ненадолго, отпрянув, та вновь принялась просачиваться в мастерскую. Кроме того, что-то не давало покоя. Возможно, ощущение взгляда из пустоты, сверлящего затылок. А может, мысль, что пропустил нечто важное.
        С кряхтеньем и стонами вздев себя на ноги, наемница подтащила груз и скрутила цепь, тщательно упаковала моргенштерн в чехол. После, хромая и пошатываясь, подошла ко мне. Схватила за шиворот и помогла подняться, азатем направилась к каторжнику. На берегу лужи запнулась и бросила тревожный взгляд на бассейн, снова обеспокоенно посмотрела на детину.
        - Ол! Эй, Ол! Ты жив?..
        Никакой реакции.
        Грязно выругавшись, рыжая зашлепала вперед по щиколотку в воде. Отбросила с дороги обломок стеллажа, споткнулась о невидимую железку. Приблизилась почти вплотную и потянулась рукой, чтобы тронуть за плечо.
        - Олифф…
        - Стой! - внезапно для самого себя приказал я.
        Нечто в моем голосе заставило замереть наемницу. Обернулась и посмотрела с недоумением.
        - Что такое, искатель?
        - Отойди!
        - Но нужно помочь, сам сказал.
        - Не прикасайся, говорю! - отрезал я.
        В ее глазах сверкнула злость. Но, проследив за моим застывшим взглядом, Мора резко побледнела. Потому что тоже разглядела дымок или пар, едва видимую пелену, поднимающуюся над кожей и одеждой здоровяка в месте, где она соприкасалась с морской водой.
        Измученная Тьмой, болью и потрясениями, наемница просто не успела отреагировать, когда Олифф ударил. Положения здоровяк не менял: так же полулежал, прижавшись лицом к консоли, повиснув на рукояти ворота, - расслабленный, почти умирающий. А в следующий миг хлесткая пощечина тыльной стороной ладони буквально смела наемницу.
        Кувыркнувшись в воздухе и подняв фонтаны брызг, Мора рухнула в лужу. Пустила пузыри, захрипела, но сумела вынырнуть и принялась отползать на спине, следя широко распахнутыми глазами за тем, как поднимается здоровяк. Рваными дергаными движениями, как кукла на ниточках.
        Шея и лицо толстяка чудовищно напряжены, скованные болезненной судорогой. Глаза красные от полопавшихся капилляров, ана щеках и лбу под кожей будто вяло переползали черви. Он хрипел и дрожал, ана губах выступила кровавая пена вперемешку с чем-то черным и липким. Голова и плечи дымились и парили, кожа стремительно покрывалась волдырями, разжижалась под действием соленой воды.
        Не уследил. Инеизвестно, когда заразился. Возможно, когда сцепились с Томом. Или когда меня выбросило в Тень. Можно предположить, что раньше, исие являлось неким резервным планом существа, противостоящего нам. Однако вряд ли тогда б ринулся открывать шлюз и стоял бы в воде. Потоки Тьмы наверняка прошли через Изнанку и овладели разумом, азатем и какой-то сгусток прокрался по потолку.
        Что ж, сие объясняет, отчего ощущение присутствия мрака не пропало после использования печати. Но хуже то, что здесь и сейчас я испытывал то же чувство, что и тогда, на лестнице. Опасность. Чье-то незримое присутствие. Пробирающий до дрожи липкий иррациональный ужас.
        Глаза Олиффа медленно повернулись, взгляд вонзился в меня. А губы искривились в нехорошей ухмылке, руки потянулись к рыжей, пальцы сжались, будто ласково сдавливали шею.
        Выстрел прозвучал приглушенно, как из-под мягкой подушки. Вгруди здоровяка появилась маленькая дырочка, на одежде расплылось красное пятно. Олифф покачнулся и посмотрел вниз - скаким-то детским удивлением и обидой.
        Я нажал на курок во второй раз, иголова детины дернулась, затылок лопнул и разлетелся кровавыми осколками. Сам он покачнулся и рухнул навзничь, подняв брызги и волны. Раздалось громкое шипение, вверх ударил столб пара вперемешку с дымом. Вневерном свете чудом уцелевших фонарей стало видно, что голова съеживается, как пробитый резиновый мяч, кожа оплывает. Из раны проклюнулись черные нити, попытались вырваться, уползти, но загорелись вялым чадным пламенем и расплавились, опали.
        Однако я даже не заметил, как это произошло. Смотрел, как гибнет паразит в теле Олиффа. Видел, как возится и пытается встать Мора - окончательно оглушенная, на грани потери сознания. Но не придал значения, уязвленный до глубины души прозрением, ощущением неотвратимой беды.
        Такое бывает в самых страшных сказках. Когда главное зло является из пустоты. Не рычит, не скалится, не пускает слюну, амолчит. Итак же молча неотвратимо убивает.
        Фонарь мигнул и потух с характерным треском, зал погрузился в темноту. Лампа загорелась на секунду и вновь погасла. Но в краткий миг между промежутками мрака взгляд уловил смутную фигуру, стоящую у ворот мастерской. Лишь безликий силуэт, будто состоящий из чистой первозданной Тьмы, голодной и пустой, жаждущей наполнить себя смыслом. А смрадная слизистая лужа у стены исчезла.
        Явился…
        Мысль мелькнула яркой искрой в сознании. Авслед за ней вернулся холод, за ним - призрачные голоса в ушах. Ужас накрыл так, что отнялись руки и ноги, сердце болезненно сжалось в груди. Осталась лишь глупая детская надежда на то, что вот сейчас свет загорится и чудовище пропадет, истает, что его вовсе нет и это игра воображения.
        Лампа вновь жалобно затрещала, загорелась и разлила вокруг тусклое желтоватое сияние. Монстр не исчез. Стоял там же и следил за мной с холодным любопытством. Будто акула за мелкой наглой рыбешкой. Позволяя проникнуться моментом, осознать собственную беспомощность.
        Безликий силуэт, постоянно меняющаяся и оплывающая форма, превращающаяся то в животное, то в человека. Ни глаз, ни лица. Липкая чернота, готовая поглотить любое живое существо. Но чернота разумная, хитрая, коварная.
        - Беги, - ровно сказал я Море.
        Если услышала, то не восприняла то, что я говорил. Слишком избитая и обессиленная, измотанная шепотом мрака, поглощенная своим страхом.
        Ужас, растекающийся от Вестника, ощущался почти физически. Бил по голове как тяжелый молоток, оглушал, лишал воли и сил. Иесли я кое-как справлялся, то наемница превратилась в соляной столб.
        И тварь сие прекрасно осознавала. Ибо в следующий момент плавно и стремительно рванула к рыжей. Ей требовалось тело, внутри которого, как в скафе, можно комфортно преодолеть путь отсюда к жилым районам Тары.
        Погрузившись в Изнанку, якрест-накрест хлестнул по воздуху скрюченными пальцами, вкладывая огромное количество сырой силы. Но сообразил, что монстр не заметил моих потуг, разбил рябь на той стороне и разъел, будто кислотой, нарождающуюся печать. Тогда я громко и от души выругался, поднял пистолет и нажал на курок.
        Сноп пламени разрезал пространство, оглушительно громыхнуло. Однако Вестник, будто почуяв опасность, замер, извернулся и создал внутри дымного тела сквозную дыру. Селенитовая пуля пролетела, не причинив ему вреда.
        - Ах ты хитрый ублюдок, - процедил я. Резко ушел в Тень и рванул к Море. Икогда Вестник приблизился, выпрыгнул в реальность за плечом у наемницы, выстрелил во второй раз.
        Я самую малость, но опоздал. Помогло лишь то, что чудовище тоже замешкалось. Прикоснулось к рыжей, но отпрянуло - одежда Моры пропитана морской водой, - ив тот момент, когда я вывалился из Тени, резко рвануло прочь. Расплескалось по полу мокрой лужей, потоками грязи скользнуло ближе к воротам и снова приняло человекоподобную форму.
        Схватив наемницу за плечо, ястолкнул ее обратно в воду. Так себе защита, если можно перепрыгнуть и вцепиться в глотку, но все же. Да и защищать бросился не из желания прикрыть женщину или прочих глупостей из бульварных романов. Нет, из банальной опаски, что, заполучив новое тело, монстр станет сильнее.
        На печать, коей изгнал мрак в первый раз, меня уже не хватит. И времени нет, ивыдохся. Интуиция подсказывала: дважды из Тени Изнанки мне не выбраться. Можно затопить цех, но пока буду крутить ворот, тварь пробежится по потолку и рухнет на голову. Или проникнет в сознание шепотом, сведет с ума.
        Что остается? Пули. Но издалека попасть не получается. Каким-то образом слышит и видит, как выхожу из Тени, уклоняется. Можно попытаться подловить, устроить догонялки.
        «Доигрался, Мак-Моран-н?» - беззвучно шепнуло в уши.
        - Отстань, - процедил неприязненно.
        Внутренне я признал, что До права. Судорожно попытался придумать выход из ситуации, но не смог. Илишь упрямство не позволяло сдаться, признать, что вот-вот умру. Оно же заставляло царапаться до последнего.
        Крепче сжав рукоять револьвера, яс вызовом посмотрел на Вестника и сказал:
        - Хрен тебе, ане моя тушка! Понял, урод?..
        Удивительное дело, но тварь, похоже, сообразила. Так как я с содроганием услышал шипящий звук, отдаленно напоминающий смех. Голоса в ушах стали громче, незримые холодные черви попытались ввинтиться в мозг. И одновременно монстр метнулся навстречу в образе пса, взвился в прыжке.
        Я и вскрикнуть не сумел - раздавленный ментальной атакой, свымороженным телом и разумом, сзамершим от страха сердцем. Единственное, на что хватило сил, так это на мышечный спазм, благодаря которому оттолкнулся носками ботинок от пола и упал, отчаянным усилием заставил палец согнуться, нажал на курок.
        Боек сухо беспомощно щелкнул.
        Вся картина боя как в ускоренном темпе пронеслась перед глазами, ия с ужасом осознал, что забыл о такой элементарной вещи, как подсчет патронов. Увидел мчащийся навстречу сгусток мрака, отчаянно взмолился Христу и старым богам Вселенной. Ощутил страшный холод, потянулся волей и чувствами к обретенным силам. И резко, будто проламывал корку льда, провалился в Тень.
        Мир привычно потерял цвета, стал серым и призрачным. Сгуб сорвалось облачко пара, апальцы и щеки укусил мороз. Яиспуганно ахнул, когда призрачная дымная лапа хлестнула по груди. Всердце родилась ноющая боль, вглазах потемнело. Возникло то непередаваемое чувство, будто кто-то прошелся по крышке твоего саркофага.
        Но через миг боль отпустила, идо меня дошло: успел, Тень спасла.
        Вестник же на миг замер и словно принюхался. Отпрыгнул, принял человекоподобную форму, заметался по залу. Кинулся к Море, но та, не будь дурой, нырнула в лужу почти с головой.
        И монстр снова застыл. Из укрытия я улавливал эмоции. Ну или то, что можно назвать эмоциями. Нечто вроде недоумения пополам с охотничьим азартом, злостью и разочарованием.
        - Чтоб ты сдох!
        Фраза получилась беззубой и жалкой, но невероятным образом придала сил, ия с трудом принял сидячее положение. Достал из кармашка барабан с соларитовыми патронами и стал решительно перезаряжать револьвер.
        - Может, камнем в него бросишь? - раздался за спиной голос.
        - Если придется, - угрюмо ответил я. Сосредоточился и встал на одно колено, рывком вздел себя на ноги. Скосил глаз и, конечно, заметил знакомую пляску Теней на грани видимости, услышал беззвучный топот мягких кошачьих лап, заметил желтые глаза-щелочки, сверкающие то тут, то там среди обломков.
        - Тогда подбирай покрупнее, - сказала До.
        Тон голоса заставил меня съежиться. Я нашел взглядом тварь и оторопел. Потому что та перестала бестолково метаться, остановилась и начала всматриваться, вслушиваться. Азатем вытянула лапу, будто отодвигала невидимую занавеску. Исудя по всему, получилось, ибо Тьма стала вещественнее и плотнее, ав клубах возникли багровые всполохи.
        Если не ошибаюсь, Вестник пробирался вслед за мной в Тень. Получалось тяжело. Создавалось впечатление, что данный мир отвергает исчадие, мнет и корежит. Но оно упрямо лезет, перестраивает свои покровы, адаптируется, уплотняется.
        В итоге вместо аморфного и гибкого нечто сюда проникло существо, отдаленно напоминающее человека, но словно сожженного до основания костей. Руки и ноги - пруты, грудь - прут потолще, аголова сплюснутая с боков и вытянутая по вертикали. Ни лица, ни рта у твари так и не появилось, зато она обзавелась глазами, напоминающими два тлеющих угля.
        Я чувствовал, что противник не по зубам. От монстра тянуло запредельной мощью, расползались волны ужаса и холода. Ихотя я явно находился не в своей тарелке, но твердо вознамерился выписать ему сочных тумаков. Осмотрелся, азатем вытянул когтистую лапу и угрожающе прошипел. Сделал шаг, будто пробуя пол на прочность, присел и приготовился к прыжку.
        - Сам сдавайся, - проворчал я. Прицелился и, внутренне съежившись, потянулся в Изнанку. Взмолился: лишь бы не вынесло вновь в то мглистое место.
        К моему удивлению, Вестник заколебался. Иэто придало немного уверенности. Значит, чего-то боится. Значит, здесь можно ранить!
        - Ах, Мак-Моран, какой же ты дурак, - шепнула на ухо До.
        Я хотел огрызнуться, когда почувствовал, что к плечу прикоснулись. Скосил глаз и едва не вздрогнул, увидев узкую ладонь - вчешуйках, с острыми загнутыми когтями. Оглянулся и столкнулся взглядом с желтыми насмешливыми глазами, увидел узкое бледное лицо и черные волосы, зубастую ухмылку.
        Взгляд пошел дальше, ия узрел ее торс, ближе к животу обросший чешуей. Вместо ног - клубы дымной черноты, из коей прорастали суставчатые паучьи лапы, щупальца и шипы. Уног же существа плескалась темная мгла, населенная сотнями пар желтых глаз-щелок, тени метались вокруг, витали в воздухе, прятались в длинных черных локонах волос.
        От До веяло такой же невообразимой мощью и запредельной жутью, как от Вестника. Но я чувствовал разницу, отличие. Тварь, пробравшаяся сюда, казалась чем-то инородным и чужим. Авот силу странной женщины можно сравнить с природой. Слепой и могучей, как волны или камни, как стихийное бедствие, как сам мир. Страшной, но вместе с тем почему-то близкой.
        Да, похоже, явоистину дурак.
        Немая сцена длилась не больше секунды, азатем Вестник вновь зашипел и ринулся вперед, взвился в прыжке. Навстречу ему выстрелили щупальца, ударили когтистые паучьи лапы, остановили и попытались сдавить, сломать. Затрещали яркие багровые разряды, запахло чем-то отвратительно едким.
        - Это мой мир! - гневно зарычала До. - Яздесь повелеваю. Убирайся, чужак!..
        Каждое слово падало как валун, отзывалось болью в мышцах и костях. Вголосе чудился шум воды и рокот земли, едва сдерживаемый гнев пламени, холод смерти. И от ощущения такой мощи ноги задрожали, ав голове помутилось. Даже обитель теургов со всеми их источниками не внушала подобного трепета на грани мистического ужаса. Трепета, рожденного непониманием того, с чем я вообще столкнулся.
        В ответ Вестник ударом локтя переломил костяное лезвие на паучьей лапе До, принялся рвать на куски обвившее щупальце. Да так, что полетели ошметки окровавленной плоти. Каждый выпад сопровождался бледной вспышкой, вибрации отдавались в Изнанке, аволны мороза разбегались как круги по воде.
        До закричала от боли и гнева. Ина потустороннюю тварь накинулись Тени, принялись рвать и кусать плотное тело. Вестник завяз и замедлился, злобно зашипел, ударил ментально.
        Меня скрутило так, что не мог пошевелиться. Не говоря о том, чтобы вступить в бой, выстрелить или создать печать. Мог лишь стоять, дрожать и с немым изумлением наблюдать за разворачивающейся битвой титанов. Исознавать, насколько мелочны и незначительны собственные потуги.
        От холода онемели конечности и лицо, волосы и брови покрылись инеем. Сердце стучало реже, ия с каким-то равнодушным смирением понял, что умираю. Но гаснущее сознание даже данный факт не мог устрашить.
        Очнулся я лишь в тот миг, когда тонкие пальцы с силой впились в плечо, продавливая кожу. Щеки коснулись волосы, а ухо овеяло дыханием.
        - Так дело не пойдет, Мак-Моран, - прошипела До. - Уменя на тебя планы! Так что иди-ка ты обратно, пока я разбираюсь с чужаком.
        В конце реплики голос сорвался на низкий рык, ая взвыл, ибо боль в плече стала невыносимой. Вэтот миг До рванула меня назад, апотом резко толкнула прямиком в объятия Тени, что развернулась как плащ. Ия рухнул в нее, словно в нору или бездонный тоннель. Закричал, попытался схватиться за края, но мазнул пальцами по пустоте.
        В последнюю секунду я успел увидеть, как женщина-монстр бросается в атаку на Вестника, как тот прет навстречу, разрывая щупальца и Тени на куски. Вокруг бьют электрические дуги, поднимается багровое зарево. Горят плиты пола мастерской и плавятся куски ржавого металла, витают клубы густого пара.
        Увидел я и Мору, что с отчаянным усилием крутит ворот шлюзового механизма. Иводу, льющуюся сплошным потоком через края бассейна причальной трубы. Плавающее тело Олиффа неподалеку, брызги, дым, покачивающийся батискаф.
        А затем образ мастерской сузился до маленького светлого пятнышка, исчез, именя окружила темнота. Япадал, падал бесконечно в холодном тоннеле. Кричал от ужаса, кувыркался, пытался нащупать стены. Но каждый раз обнимал пустоту и беспомощно барахтался.
        Сколько сие продолжалось, не помню. В какой-то момент в разум вползло тупое равнодушие, ия потерял счет времени. Просто падал. Но затем где-то далеко внизу возникла светлая точка, разрослась до размеров пятна.
        «Вот и все», - мелькнула скучная мысль.
        И в следующий миг меня оглушило страшным ударом - словно на безумной скорости я врезался в стену. Зубы лязгнули, кости заскрипели и заныли от боли, авзор застлала темнота. Через пару секунд холод отрезвил, ясообразил, что витаю в пустоте. Судорожно дернулся в попытке нащупать опору, но почувствовал характерное сопротивление. Вода.
        Рефлекторная попытка вздохнуть подтвердила догадку, так как я захлебнулся, пустил пузыри, вновь взмахнул руками. Запаниковал, не понимая, где верх, агде низ. Но увидел свет и потянулся туда, отчаянно загребая руками и ногами.
        Когда кровь уже гремела в ушах барабанами, агрудь грозила разорваться от удушья, яощутил, что пальцы мазнули по воздуху. Одним отчаянным толчком вырвался на поверхность, сипло вздохнул и рухнул обратно. Но вновь сориентировался, выставил руку и хлопнул ладонью по спусковой скобе лебедки. Ипочти потеряв сознание, ощутил - запястье дернуло болью. Гарпун за что-то зацепился, анаматывающийся трос потащил вверх, ктвердым камням, воздуху. Так я и повис - практически в обмороке, избитый, обессилевший, едва способный дышать.
        Спустя минуту уши уловили какие-то звуки, ачерез две - измученный мозг сумел расшифровать:
        - Он тут… хватайте… тащите…
        Чьи-то сильные пальцы сжали запястья, дернули. Язастонал от боли, когда живот царапнули острые грани камней. Попытался ругнуться, но от такого элементарного усилия потерял сознание. И будто сквозь сон слышал голоса, ощущал, что куда-то волокут.
        Я жив?..
        Простая мысль вызвала невероятное изумление и повлекла за собой целый ворох других вопросов. Как? Почему? Где я? Что вообще произошло?..
        Однако думать полноценно не получалось, ия вновь и вновь тонул в липкой темноте, лишь чувствовал обрывки чужих эмоций: беспокойство, страх, злость, спокойную уверенность, упрямство, радость, боль.
        Вновь в себя я пришел от ощущения твердой опоры, от легких шлепков по щекам и яркого света. Ноздри пощекотали запахи жженого пороха, крови и гари. Но их вскоре перебила жуткая вонь нашатырного спирта.
        Громко фыркнув, явздрогнул и сел. Покачнулся, начал заваливаться, но меня поддержали за плечи и позволили прислониться к холодной стене. Так бы я и заснул, если бы не шаги вокруг, какие-то голоса, суета, скрипы и удары.
        - Держись, Орм!
        Голос до боли знакомый и весьма неожиданный. Породивший целую цепочку ассоциаций, заключений, новых вопросов и решений. Голова загудела, шестеренки в мозгу со скрипом сдвинулись.
        - Ты должен мне субмарину, Коул, - пробормотал я.
        - Да-да, - ответил делец. Вголосе промелькнуло раздражение: - Кто о чем, аты и полудохлый о деньгах рассуждаешь. Скоро облысеешь и превратишься в меня.
        - У меня долги, - обронил я упрямо. - Приходится быть вредным и осмотрительным.
        - Да компенсирую я тебе, компенсирую. Обещал же. Главное, что живой.
        На языке вертелся вопрос, но я никак не мог ухватить мысль за скользкий хвост. Когда почувствовал укол во внутренний сгиб локтя, апотом вязкий жар, расплывающийся по венам, немного пришел в себя. Открыл слезящиеся глаза и сквозь пляску разноцветных пятен перед собой увидел худого пожилого военного. Вочках и с залысинами, вформе боевого медика. Мужчина брал у меня анализы крови, вкалывал один за другим какие-то препараты, прикладывал датчики с проводами и следил за стрелками на каких-то приборах.
        Чуть поодаль сидел Проныра, ибыл он чуть свежее, чем когда я видел его в последний раз. Но лишь чуть. Такой же избитый и осунувшийся, счерными кругами под глазами и малость затравленным взглядом. Лысая голова в ссадинах и подсохшей кровавой корке, одежда превратилась в тряпки. Но жив, что не могло не радовать.
        Я оперся спиной о стену и окинул взглядом помещение. Как и предполагал, грот команды Лиама. Вон знакомые нары, ящики с оборудованием и оружием, мобильные светильники.
        Но выглядело все теперь несколько иначе. На полу осколки стекла, красные лужи и стреляные гильзы. Стены в дырах от пуль и тоже в потеках подсыхающей крови, вуглу какая-то куча тряпья, горелые пятна. Ввоздухе же чувствовался остаточный фон примененных печатей, Изнанка звенела от напряжения.
        Целая толпа гвардов в легких боевых скафах бродила по помещению с оружием в руках. Кто-то осторожно копался в вещах наемников, кто-то зевал и делал вид, что охраняет. Двое на моих глазах притащили мешок и упаковали туда тело своего товарища. Еще парочка довольно неаккуратно поволокли труп одного из бандитов в противоположный угол, где обнаружилась приличная груда мертвецов. Второй лекарь возился с перевязкой еще одного бойца, ругался и плевался, бормотал о сложном пулевом.
        Кажется, тут случилась славная заварушка. А я опоздал на праздник.
        Но удивительнее мысль о том, что я оказался именно здесь. Что До каким-то образом открыла прямой путь через Тени и прицельно швырнула меня в нечто наподобие тропы или портала. Слегка промахнулась, ия чуть не утонул в тоннелях воздуховодов, заполненных водой, через которые мы пробирались в Лимб. Но… черт!
        Разве возможно? Насколько знал, теурги экспериментировали с чем-то подобным. Но там все свелось к громоздким машинам, ктому же так толком и не отлаженным. Базовые станции порой барахлили и выплевывали вместо милых котиков лужицы кровавой слизи. Так что затея осталась на уровне эксперимента. А До сделала это без всяких механизмов, одной лишь волей и собственной силой. Как?..
        Мысль свернула к загадочной женщине-монстру и тайне ее происхождения. Что с ней теперь? Победила ли Вестника?..
        Ответов у меня не было. Но где-то в груди засело странное предчувствие. Будто лопнула некая нить, разорвалась связь. Усилием воли отвлекшись от недавних событий, явновь посмотрел на Коула и спросил:
        - Что с Браном?
        - Жив, - хмуро кивнул делец. - Медики унесли. Говорят, втяжелом состоянии, но шансы есть.
        - Хорошо, - устало кивнул я. - АЛиам?..
        - Ушел, - вместо Коула ответила Талли.
        Девушка мерцающим фантомом просочилась через группу военных у выхода и решительно приблизилась. Окинула меня хмурым взглядом, поморщилась. Как всегда прекрасна, даже в своем компактном боевом скафе и с металлическим обручем, стягивающим волосы. Строгая, распространяющая ауру неземного очарования.
        О чем я ей и сказал с глупой улыбкой.
        - Польщена твоей высокой оценкой, Ормонд, - ответила, окатив холодком. - Но боюсь, начать надо с другого. Доктор?
        - Переохлаждение, - сухо вынес диагноз медик. - Иобезвоживание, астения, лихорадка. Местами обморожения и ожоги, ушибы, царапины, трещина в ребре, сотрясение. Кроме того, острая интоксикация миазмами Тьмы и перенасыщение Изнанкой. Что для меня загадка, так куда подевались оковы. Но полагаю, разбираться будут другие специалисты. Анализы я взял, стимуляторы и обезболивающие вколол, можете с ним поговорить. Недолго. Япришлю санитаров с носилками.
        - Спасибо, - сказала Талли. Проследила за тем, как врач собирает чемоданчик и уходит, вновь повернулась, вопросительно приподняла бровь.
        Я сделал вид, что не замечаю вопрошающего взгляда, спросил сам:
        - Как вы вообще тут оказались?
        - Ты на самом деле думаешь, что мы не знали? Отом, что в Таре окопалась вот такая вот приятная компания высококлассных наемников под предводительством одного из известнейших убийц? - презрительно фыркнула девушка. - Ичто кормятся с руки туату, отлавливают искателей? Что в деле замешан твой дядя? Ичто никто не увидит, как на тебя напали у грота родственника?
        - Ясно, - хрипло сказал я. - Сумели проследить цепочку. Тогда почему не атаковали раньше?
        - Подтягивали силы, - не моргнув и глазом произнесла Талли.
        - Ага, - пробормотал я, уловив изменение эмоционального фона и сообразив, что лжет, - допустим.
        - Они успели аккурат перед тем, как эти ублюдки дорезали люк, - подтвердил Проныра. - Еще бы чуть-чуть, инам конец. Яслышал сквозь щели, как рассуждали, что будут с нами делать. Твой дядюшка по сравнению с теми мерзавцами очень милый и добрый человек, Орм.
        - Ладно, - пробормотал я. - Так а что с Лиамом?
        - Я же говорила, ушел, - сильнее помрачнела девушка. - Убил троих лучших бойцов авангарда, ранил гностика поддержки и свалил вместе с несколькими дружками. Мы пытались преследовать, но наткнулись на сопротивление. Их отход прикрывали, инам пришлось несладко.
        - Туату, - сообразил я. - Под маскирующим артефактом.
        - Все-то ты знаешь, - ядовито изрекла Талли. - Да. Нас запутали, апотом оглушили гранатой. Ипока разбирались с подарочками диверсанта, наемники сбежали.
        - Что ж, - пробормотал я, катая эту мысль на жерновах разума.
        - Летопись где? - прямо спросила Мак-Суини, сверля меня требовательным взглядом. - Не говори, что ты поперся в Лимб и вернулся с пустыми руками. Ичто стало с теми наемниками, которых тебе навязали в сопровождающие?
        - Боюсь, не совсем понимаю, очем ты, - осторожно сказал я. Скосил взгляд на Коула, итот сделал страшные глаза: дескать, выболтал мелочи, но о важном не говорил, даже не думай.
        - Ормонд, опустим игры. Ятеряю терпение! - снапором сказала девушка. - Ты, конечно, хитер, стер память своему дяде. Да и мне пришлось изрядно повозиться, чтоб откатить на время действие теургического артефакта высокого уровня. Но успела по горячим следам, часть памяти извлекла. Язнаю, кто ты, чем занимаешься и отчего к тебе проявили такой интерес наши противники. Уверена, если запустить полноценное расследование, узнаю больше. Так что прекрати юлить!
        Дрянь! Нет, правда, все надежды на то, что сумею навешать водорослей на уши и сделать из себя невинную жертву обстоятельств, рухнули в пропасть. Тайная служба проявила неожиданную сноровку. И мало того, что наблюдали, так еще и догадались покопаться в мозгах у Нолана, пока стирание памяти не укрепилось.
        Это чудовищный провал, грозящий проблемами не только мне, но и друзьям, родным. То, чего и я, иСтарик пытались избежать. То, что не должно происходить с искателями, блюдущими свое инкогнито, в принципе.
        Но что теперь? Опустить лапки и все признать? Или того хуже - беспомощно принять удар?.. Ну нет!.. Мне есть чем играть и что ставить на кон.
        - Вы надеялись, что я притащу вам то, что так долго искали, - спокойно сказал я. - Решили ловить на живца.
        - Идея не моя, - поморщилась Талли. - Но не важно. Где книга?
        - А где миллион? - нахально парировал я, не отводя взгляда.
        На лбу барда собрались вертикальные морщины. Но тут же разгладились, она победно улыбнулась:
        - Так и знала, что не все так просто. Книгу у тебя в сумке не нашли, но я почему-то знала, есть подвох. Замечательно!
        - Деньги вперед, - заявил я угрюмо, мысленно чертыхнувшись. Обвела вокруг пальца, как болвана. Но что ожидать, когда и думать больно?..
        - Пожалуй, данный вопрос ты обсудишь с другим человеком. Иочень скоро, - серьезно сказала девушка. Покосилась на мое запястье, где остались красные узоры от испарившихся татуировок. - Вообще вопросов к тебе накопилось изрядно, Ормонд.
        - Расскажу как на духу, - улыбнулся я. - Встретимся в кровати.
        - Это было неоправданно грубо, - глухо ответила она. - Аты не извинился за тот случай с Фергюсом.
        Мак-Суини развернулась и, напоследок окатив меня презрительным взглядом, хотела удалиться. С прямой спиной и гордо вскинутой головой. Но я, вдруг вспомнив, окликнул:
        - Талли!
        - Что? - холодно спросила она, чуть замедлившись и оглянувшись через плечо.
        - Вы можете развернуть наблюдение в акватории города?
        - Мы всегда за нею наблюдаем, - отмахнулась девушка.
        - Тогда для вас, должно быть, не составит труда отследить маленький старый батискаф? - поинтересовался я.
        - Зачем? - насторожилась бард.
        - Это к твоему вопросу о выживших сопровождающих, - сказал я. Иприбавил с прорезавшейся тревогой: - Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но гибели Тары я не желаю. Не уверен, смог ли кораблик пройти через тоннели старого порта, но…
        - Ты о чем, Ормонд?
        - В Лимбе мы столкнулись с Вестником. Ия не знаю, заражен ли последний из выживших людей Кэмпбелла…
        Я вкратце рассказал об идее наемников уйти на батискафе, описал исчадие Тьмы. Осебе благоразумно добавил: мол, удалось сбежать и прокрасться туда, откуда начинали путь.
        Наши взгляды в очередной раз столкнулись, излость в зрачках Талли сменилась нешуточной тревогой, краска спала с лица.
        - Спасибо, что предупредил. Сделаем что можем, - произнесла она. Развернулась и торопливо ушла, на ходу окликнула какого-то гварда, принялась раздавать приказания.
        - Ага… - пробормотал я ей вслед, устало откинулся и прикрыл глаза. Теперь точно сделал все, что мог. Иоставалось молиться, чтобы у гвардов получилось найти Мору.
        Впрочем, размышлять о подобном сейчас я не хотел. Равно как и о собственном незавидном положении, отом, как придется выкручиваться, лгать и что делать дальше. Мне банально хотелось спать. Ижелательно, чтобы во снах не являлись монстры.
        Выкручусь… наверное.
        Глава 12
        - Направо, - сухо скомандовал один из парочки сопровождающих меня гвардов. - Прямо. Налево.
        Язык буквально зудел от желания выдать ироничный комментарий. Чтобы хотя б для себя заявить: не меня ведут, сам сделал одолжение и решил прогуляться в столь теплой дружеской компании. Ивообще контролирую обстоятельства, являюсь хозяином положения. Если захочу, то хрен кто меня удержит.
        Но, как часто случается, придумать что-либо остроумное прямо здесь и сейчас не получалось. Мешали раскаленные гвозди мигрени, глубоко засевшие в голове вместе с текстами древней книги. Да еще жгущие кожу страшным холодом селенитовые браслеты на запястьях, предплечьях и шее. Такие, как правило, использовали на только-только выявленных одаренных. Случалось, применяли и в качестве кандалов на «диких» гностиках, имевших глупость попасться в лапы Церкви или Лиги. Ивсе бы ничего, но милые штуки вызывали головокружение пополам с приступами редкой по силе тошноты.
        Меня так и не отпустили последствия прогулки по Лимбу: донимала слабость, тело ныло и болело. Ктому же побитая рожа, которую увидел утром в зеркале, могла вызвать какие угодно ассоциации, но не с человеком, владеющим ситуацией. Иуж тем более я не смахивал на лорда из Старшего дома. Хорошо хоть одежду новую дали: чистые брюки, рубашку и пиджак, мягкие туфли. Наручники надевать не стали.
        Как бы ни хотелось зарядиться уверенностью за чужой счет и сделать хорошую мину при плохой игре, попытки язвить сейчас выглядели бы глупо и жалко. Осознание сего заставляло молчать. Глядя на крепких парней с жесткими, будто вырезанными из камней мордами и холодными глазами убийц, желание шутить почему-то пропадало. Такие прихлопнут без раздумий, апотом скажут: чихнул и случайно напоролся на кортик. Иничего им не будет.
        Радовало одно - меня не кинули в карцер. Напротив, проснулся в скромно обставленной и совершенно пустой комнате с наглухо задраенным люком. Не камере. Не пыточной. Ктому же подлечили и перевязали. Сие позволяло питать зыбкую надежду на то, что со мной вообще собираются разговаривать, ане прибьют с порога.
        Но и иллюзиями я себя не обманывал. Не знаю, что накопали на меня шпионы гранда. Но одно то, что вычислили истинный род занятий, чревато огромными проблемами. Власти не любили искателей и при сильном желании могли повесить кучу обвинений. Не говоря о возможном скандале, лишении титула, тюрьме или какой-нибудь пакости. Аесли в переговорах будут участвовать представители Церкви, то дела еще хуже. Неизбежно возникнет вопрос: куда подевались оковы? Аза ним возникнет предложение: адавайте-ка его утопим на всякий случай. Или сожжем. Или разрежем на куски и изучим.
        А так ли теперь важен для меня титул?
        Не знаю почему, но я больше не чувствовал До. Вто время, пока досаждала своим зовом, пока тащила в Тару и пыталась влиять, яее ощущал, пусть и сам не отдавал себе в этом отчета. Асейчас связь оборвалась. Темное пятно на ладони осталось, Тени тоже мелькали где-то на грани восприятия, но бесплотный взгляд из пустоты пропал.
        Так, может, иплевать теперь на грот? Если До сгинула в битве с Вестником, то и родовому проклятию конец? Наобещать чего угодно, повесить побольше водорослей на уши. Икак отвернутся, ноги в руки и на дальние рубежи великой родины. Там опять поменять личность и пересидеть бучу, апотом начать все заново.
        Идея чертовски соблазнительная. Но вместе с тем меня одолевали и сомнения, ичувство вины. Ачто, если ошибаюсь и Тени снова начнут сводить с ума шепотом? Что с Фергюсом? СБраном? Коулом? Стариком? Матерью?..
        Практически наверняка неудавшегося Мстителя бросят в тюрьму. Илысого дельца не оставят в покое. Пусть каждый подложил жирную болговскую свинью, но и я не ангел, друзьями быть оба не перестали.
        Со Стариком проще, ибо Дампира вряд ли сумеют вычислить, скрываться и менять личины он привык. Но что за жизнь, когда постоянно от чего-то бежишь? Одно дело просто быть незаметным, другое - прятаться от преследования.
        Мать тоже не оставят в покое и будут таскать на допросы, выпытывать каждую мелочь. Ая для нее желал подобного меньше всего. Ведь не зря старался держать дистанцию, дабы поменьше знала обо мне и моих темных делишках. Но следователям будет плевать, копать станут в любом возможном месте, испоганят налаживающуюся жизнь.
        И совсем уж обидно будет, если вместе с утерей цепи лорда сводящий с ума шепот вернется. Или останусь без родовых способностей. Ведь не знал, кчему привязаны, как работают, асвою полезность Тени доказали. Да и крылась за ними какая-то тайна.
        Таким образом, четкого ответа на то, как следует поступить, я для себя не нашел. Несколько дней назад знал, что буду делать и при каких обстоятельствах. Атеперь нет.
        Что бы сказал Уильям на такое? Посоветовал бы плыть по течению до тех пор, пока не появится какая-либо ясность. Ладно, так и поступим. Азаодно выясним, чего хотят те, кто так любезно пригласил в гости. Поторгуемся. Ипопытаемся выскочить из тонущей субмарины за секунду до того, как захлопнется люк.
        - Направо, - вновь сухо скомандовал конвоир. - Стой.
        Путь по длинному серому коридору с чередой безликих дверей закончился у одной из них - ничем не отличающейся от прочих, казенной и скучной. Один из гвардов без стука провернул рукоять запора, лязгнули петли. Меня мягко, но настойчиво втолкнули внутрь. Сами остались снаружи, захлопнули створку.
        Очередной уютный кабинет, эдакое теплое логово, что так любят люди при власти, обреченные работать сутки напролет.
        Не большой и не маленький, средний. С полом, устланным толстым ковром из шерсти пещерных пауков, парочкой баснословно дорогих деревянных столов. Письменным и еще одним с круглой столешницей, для переговоров. В одном углу устало развалился мягкий диван, кресла расположились в хаотичном порядке. На голых каменных стенах карта Олдуотера, герб правящей династии, несколько полок с древними на вид книгами, стекло для пометок. Вдругом углу небольшой бар со стаканами и кружками, десятком бутылей - маслянисто поблескивали янтарные жидкости. Ивсе озарено мягким желтоватым светом, что источали лампы в замысловатых люстрах, представляющих собой кованых доисходных животных и птиц.
        Пахло деревом, книгами, крепким грогом и ромом, чернилами и чем-то нематериальным типа чужих размышлений. И я по привычке потянулся к Изнанке, чтобы проверить на наличие защиты и ловушек, но, схлопотав предупреждающий укол холодом и новый приступ головной боли от браслетов, невольно поморщился.
        - У тебя такое лицо Мак-Моран, словно чем-то разочарован, - произнес полноватый низкорослый мужчина, сидящий в одном из кресел. - Думал, приволокут в пыточную?
        - Мелькнула такая мысль, - снепроницаемым выражением лица ответил я. Медленно переключился с обстановки на собеседника, вежливо кивнул.
        Признаться, я его не заметил, что странно. Как правило, чувствую любого и каждого, ведь так или иначе все люди испытывают какие-то эмоции. Сейчас же то ли браслеты задушили способности, то ли банально увлекся.
        Через минуту я сообразил, что не все так просто. Данный человек был настолько округлым и мягким, что взгляд с него будто соскальзывал. Вроде смотришь, отмечаешь детали - рисунок морщин, форму носа и губ, цвет глаз, телосложение, - но попросят через минуту описать, изапнешься, будешь долго и мучительно, аглавное бестолково вспоминать.
        И дело, пожалуй, не в артефактах, не в каких-то штуках гностиков. Банально он умел быть незаметным, умел прятаться в тени, что говорило об определенных талантах и роде занятий.
        Я вновь взглянул, уже не скрывая, что изучаю. Нарвался на улыбку и острый взгляд холодных серых глаз. Не коротышка, но мелкорослый и полноватый, одет в серые брюки, рубаху и жилет, такие же серые туфли, больше смахивающие на тапочки. Лицо невзрачное и некрасивое, округлое, щекастое, но лоб высокий и едва прикрыт жидкими волосами, нос-кнопка. Мужчина больше походил на какого-то торговца средней руки или на клерка, хозяина гостиницы, но уж не на того, кем являлся на самом деле.
        - Насмотрелся?
        - Пожалуй, - хмыкнул я.
        - Ну вот и замечательно, - сказал мужчина. Резко спрятал улыбку, будто содрал с губ, как кусок резины, посмотрел властно и жестко. - Признаюсь честно, моя б воля, иты бы сейчас не прохлаждался тут. Сидел бы в пыточной, скулил от боли и говорил.
        - Что? - поинтересовался я.
        - Правду, - отрезал он. - После первого же сеанса у моих специалистов редко кто рискует лгать. И ты не стал бы исключением, Мак-Моран. Ивполне вероятно, не станешь, так как шанс есть. Зависит от того…
        - Как я себя поведу, - подхватил я. - Да-да, хорошо. Тогда, может, пропустим прелюдию и я окажу всестороннюю помощь следствию.
        - Умолкни, - сказал он.
        Я осекся.
        В нем столько иступленной ярости и черноты за ширмой мягкой простоты, что стало не по себе. Лишь на мгновение приоткрылся, позволил зверю внутри ощерить клыки, аменя бросило в холодный пот.
        Черт. Еще не сталкивался с подобным. Иведь не гностик, не служитель Церкви. Обычный человек. Если такое определение применимо к знаменитому, наводящему ужас на преступников и аристократов серому кардиналу Олдуотера, главе тайной службы Тары Бойлу Кейси.
        О нем ходили слухи. Анародная молва любит приплетать всякое. Якобы нет человека более жестокого и злобного, неоправданно кровожадного, коварного. Дескать, если не повезет перейти ему дорогу, можешь топиться. Потому что наутро твоих родителей и детей уничтожат, твое дело пойдет прахом, апамять о тебе смоет как водой. Болтали и то, что младенцев жрет живьем, а врагов, своих и гранда, любит медленно расчленять.
        Обычно я пропускал вот такие россказни мимо ушей, относился с иронией. Но сейчас резко проникся и подумал, что нет дыма без огня. Лишь огромным усилием воли удалось разбить онемение в мышцах, как можно незаметнее выдохнуть. Умом прозревал: раз начали разговаривать, убивать не в их интересах. Сознавал и то, что меня пытаются припугнуть. Однако отчего-то твердо уверился и в том, что уничтожить неугодного лорда для Бойла, как пальцами щелкнуть, ему очень хочется это сделать. Иесли возжелает чуть сильнее, преградой не станет ни гранд, ни Церковь, ни Лига.
        И стало страшно. От него веяло жутью ничуть не меньше, чем от Вестника. Пожалуй, неудивительно, что безродный простолюдин сумел забраться на такую вершину. Характер, воля и целеустремленность такие, что можно болты гнуть. Ивсем повезло, что этакий человек встал на сторону порядка. Ибо уйди в бандиты или примкни к революционерам, иот Олдуотера мало б что осталось.
        - Расставим точки, - помедлив, произнес глава тайной службы. - Ты мне не нравишься, Мак-Моран. Слишком скользкий и малопрогнозируемый, от тебя одни неприятности. Долго оставался безнаказанным и не получал щелчков по носу от жизни. Ас учетом того, что обладаешь зачатками разума, привык глумиться над противниками попроще… Но больше не нравится то, что умудрился многие годы хранить секреты. Сие вообще - как личный вызов. Не поверишь, но руки так и чешутся прихлопнуть нахала. Ида, плевать, что ты лорд Старшего дома. Один намек, одно движение - исотрут так, что памяти не останется. Акценты уяснил?
        - Вполне, - сказал я, глядя ему в глаза. Ивидимое спокойствие далось очень нелегко.
        - Хорошо, - кивнул Кейси. - Потому я пожелал поговорить с тобой до того, как сюда придут остальные. Внести ясность. Так вот, до тех пор, пока ты полезен и нужен, ятебя не трону. Будешь соблюдать условия сделки, живи как хочешь. Но стоит огорчить меня или моего нанимателя, и будут… хм… санкции.
        В его глазах опять сверкнула ярость. Ия скрипнул зубами, для себя по-настоящему осознав, - попался. Конец моей свободе. Конец привычной жизни. Если и выйду отсюда живым, скрючка не отпустят. Или попытаются приручить, или пристрелят как бешеного пса.
        Можно попробовать сопротивляться, бросить вызов. Но со мной моя сила, аза его спиной стоит система, бороться с которой будет неимоверно трудно.
        Холод ласково укусил за пятки и полез вверх по ногам, свернулся сырым клубком где-то в районе живота. Ивновь показная сдержанность далась огромным трудом. Вместе со страхом пришла и злость - яненавидел, когда угрожают. Апотом и беспомощность, так как понял, что стал слишком уязвим. На меня можно давить, ирычагами выступят близкие.
        На то и намекал мелкий ублюдок. Да что там намекал, говорил почти прямо.
        Вот так мы и смотрели друг на друга. Он - споказным добродушием хозяина положения. Ая - со злостью на грани бешенства и скрытым страхом.
        - О какой сделке идет речь? - сухо спросил я.
        - Хороший вопрос. Правильный, - одобрил Кейси и криво улыбнулся. - Сейчас и обсудим… пора бы…
        Глава тайной службы неторопливо достал из внутреннего кармана старинный хронометр на цепочке, открыл крышку и бросил взгляд на циферблат. Иедва щелкнул крышкой, как за дверью послышались шаги, потянуло чужими эмоциями.
        Не прошло и нескольких секунд, как скрипнул запор, лязгнули петли. Вкабинет порывисто вошел высокий пожилой мужчина со смутно знакомыми чертами лица. За ним как привязанный проскочил еще один коротышка, вочках и костюме, свнешностью рассеянного добродушного интеллигента и довольно мощной аурой Изнанки.
        Лишь спустя миг до меня дошло, кого узрел. Видел ведь гордый профиль на монетах, фото в газетах и на плакатах. Определенное сходство с Фергюсом имелось: те же высокие скулы и точеный нос, разрез глаз, высокий лоб. Но я привык видеть этого человека в парадной мантии, срегалиями и цепями, ане вот так, почти по-домашнему - впростых брюках и туфлях, шерстяном свитере без рукавов, натянутом поверх рубахи. Да и от моего непутевого приятеля вошедший изрядно отличался. Идело не в редеющих седых волосах, ине в брюшке, даже не в том, что он оказался гораздо выше поэта, - скорее вощущениях. От него веяло властностью и спокойной уверенной силой.
        Мужчина бросил на меня быстрый взгляд из-под кустистых бровей, ия сообразил: за считаные мгновения он успел изучить, оценить, сложить какое-то мнение. Кивнул, снеудовольствием посмотрел на Кейси, но промолчал. Прошел к одному из кресел, бухнулся на сиденье, будто прыгнул с трамплина.
        - Садись, Ормонд. Разговор будет неофициальный, но важный. Вногах правды нет, как говорили предки.
        Голос оказался ему под стать - густой, бархатистый и глубокий. Такой располагает, внушает симпатию и привлекает внимание, будь то зал для собраний или огромный грот, где ведется сражение. Голос лидера.
        Обозначив поклон, я максимально вежливо сказал:
        - Благодарю, ваше ве…
        - Сказал же - неофициальный, - перебил гранд-лорд. - Этикет дело нужное, но время дороже. Рассаживайтесь.
        Кто я такой, чтоб нарушать правила игры? Хочется ему, ладно. Хотя лет тридцать назад за разрешение говорить с правителем без титулов и приставок придворные сражались. Исие право раздавалось как особая привилегия, знак расположения. Но время идет, нравы меняются.
        Впрочем, иобманываться не стоит. Ведь это не более чем способ вызвать доверительное отношение, заставить оттаять. Со мной пока ведут переговоры как с равным. Но если Геральду втемяшится в голову, что это не работает, все моментально изменится.
        Поймав насмешливый взгляд главы тайной службы, яраздраженно дернул губой. Но коротко кивнул и, подождав, пока устроится сопровождающий гранда гностик, тоже присел в одно из кресел.
        Недосказанность и напряжение, повисшие в воздухе, не укрылись от Мак-Грата.
        - Бойл, ты опять за свое? - проворчал гранд. - Яведь просил не трогать парня.
        - Я и не трогал, - сприклеенной улыбкой сказал Кейси. - Мы познакомились и пообщались на общие темы.
        - Знаю я твои общие темы, - мрачно сказал правитель. - Ты меня услышал. Еще раз такое провернешь, имежду нами произойдет неприятный разговор.
        - Ладно, - не меняя выражения лица и тона, ответил глава тайной службы. Но, столкнувшись с острым взглядом правителя, отвел глаза и кивнул.
        - Вот и хорошо, - подытожил Мак-Грат. Выдержал паузу, вновь посмотрел на меня и улыбнулся уголком губ. - Ты похож на отца, Ормонд. И, судя по тем слухам, что до меня долетели, не только внешне.
        - Воспринимать как комплимент? - осторожно поинтересовался я.
        - Пожалуй, нет, - ухмыльнулся шире гранд-лорд. - Такая же заноза в заднице и неспокойная душа. Обязательно вам, Мак-Моранам, надо то великие открытия делать, то мир спасать, то против него же восставать. Но не хмурься. Я с твоим отцом дружил. Ижаль, что так вышло. Тяга к познаниям и приключениям его же и сгубила.
        - Благодарю за участие, - пробормотал я. - Ваше…э-э-э… и простите.
        - За что ты извиняешься? - хмыкнул правитель. - Так уж случилось. Ты тот, кто ты есть. Не мне тебя учить жизни. Жалко, если сломаешь шею в своих попытках протеста и жажде иллюзии свободы.
        - Иллюзии?..
        - Да. Иллюзии. Мы все чем-то скованы и ограничены. По-настоящему свободны лишь мертвецы. Но я тебя понимаю, у самого сын такой же балбес. Пытается протестовать и восставать, доказывает что-то. За то и расплачивается, раз за разом вступает в ту же лужу. Вы ведь знакомы, если не ошибаюсь?
        - Да, - ответил я осторожнее. - Фергюс хороший друг, ия беспокоюсь о нем. В последний раз я не смог удержать, не смог…
        - Оставь, - решительно сказал Геральд, вонзив в меня взгляд, как кинжал. - Не оправдывайся. Яполучил подробные рапорты. Ты помог ему выжить, за что тебе спасибо, защитил от людей моего… хм… политического оппонента. Анасчет удержать… Язнаю сына изнаю то, что, если вбивает себе в голову глупость, отговорить невозможно. Хоть умоляй, хоть бей. Угораздило ж влюбиться в девочку из такого рода. Апотом сцепиться с ее братом. Каждый раз приходится расхлебывать последствия, лавировать. Ситуация и так напряженная, одна ошибка будет стоить очень дорого.
        На лицо правителя наползла тень, он нахмурил брови и сложил руки в замок на животе. Иможет, так лег свет, но стало ясно, что Мак-Грат чрезвычайно устал. На лице проявилась сеточка горьких морщин, у глаз пролегли тени.
        - Ситуация? - рискнул я переспросить. - Вы имеете в виду войну?
        - Да, - помедлив ответил Геральд. Потер подбородок, глядя на меня с сомнением. - Ты ведь примерно разобрался, что происходит в городе и стране. Экономика в упадке, уровень жизни ползет вниз. АМак-Кейн и дружки из Старших семей грезят о славных победах, реванше. Да и поправить свои дела за чужой счет не прочь. Если повезет, за счет городов Ньювотера, Шельфа или дальних. Если нет, то отобрать у своих же и поделить. Впоследнем случае и меня пнуть с престола.
        - Но тогда почему б не разрешить? - поинтересовался я. - Пусть устроят свою победоносную войну.
        - Так себе идея, - скривился правитель. - Подумай. Ну хорошо, дам добро. Адальше? Если проиграют, Олдуотер окончательно впадет в экономический коллапс. А то и получит сдачи. Икого будут проклинать? Конечно, меня. Это с учетом того, что протестные движения удается сдерживать едва-едва. При поражении начнется революция.
        - Прогноз - восемьдесят девять процентов, - вставил Кейси.
        - А если победят, то постараются использовать успех, чтобы совершить переворот, - медленно сказал я. - И всеравно будет бойня.
        - В точку, - кивнул Мак-Грат. - Не говоря о тысячах мертвых, о голодных и обездоленных беженцах, что растекутся по городам. За быстрым взлетом будет такое же быстрое падение, ине факт, что наш доблестный главнокомандующий удержится у штурвала тонущей субмарины.
        - Но если не давать разрешения на войну… - начал говорить я.
        - То неизбежно вспыхнет восстание, - подхватил правитель. - Кчему мы плавно и двигаемся. На каждом Совете я накладываю вето на их предложения, аэта клика ворчит и точит зуб. Исподтишка пытаются дискредитировать, расшатать, ослабить существующую систему, чтобы потом воспользоваться плодами возникшего хаоса. Исын ни черта не помогает в стабилизации обстановки, сует свой длинный нос в пасть каждой встречной акулы. Мне не по себе. Там, где должен ударить, отомстить, приходится проглатывать. Как, собственно, исейчас. Сын едва дышит, ая выслушиваю фальшивые соболезнования и смешки за спиной.
        Усталость на лице Геральда сменилась застарелым гневом и тоской. Он с силой сжал кулак, так что захрустели костяшки. А потом откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.
        На какое-то время в кабинете установилась тишина. Интеллигент ждал и улыбался в пустоту, глава тайной службы о чем-то сосредоточенно размышлял. Ая смотрел и думал, что не зря отказался в свое время от титула. Но всеравно ведь вляпался, итеперь придется очень долго отмываться.
        Невольно вспоминались слова Талли, Фергюса, Коула, Старика. События, произошедшие за эти дни, так или иначе оказались связаны с клубком интриг, завязавшимся в высшем обществе Тары. Ив свете новых деталей происходящее все больше попахивало дерьмом, ахолод в животе разрастался.
        Предчувствие неминуемой беды - так, кажется, это называется.
        - Простите, что напоминаю, но что с Фергюсом? - спросил я.
        - Доктора говорят, идет на поправку, - вздрогнув, изрек гранд. - Но пока без сознания.
        - Я смогу его навестить? - вновь задал вопрос я. - Или как-то помочь?
        - Мы рассмотрим твою просьбу, - вместо лорда ответил Кейси, принялся скучающе изучать ногти на левой руке.
        - Позже, - кивнул Геральд. Скривился и покачал головой: - Авсе его проклятая жажда доказать, что чего-то стоит.
        - Наверное, такие люди тоже нужны, - пробормотал я. - Те, кто протестует, борется.
        - Лучше б строили, - сглубоко скрытой мукой ответил правитель. - Может, ижизнь бы стала чуть лучше. Мне ваши молодежные ценности чужды. И его, итвои, Ормонд. Для меня ты лишь сопливый мальчишка, убегающий от ответственности и сложных решений. Хотя на данном фоне совершенно удивительным стало твое возвращение и решение принять титул. Несмотря на огромные долги, вражду со старым пройдохой Ноланом. Так ответь: почему вернулся?
        Брови Геральда приподнялись, на лице отразилось искреннее любопытство. Даже подался немного вперед, изображая внимание.
        - Родовой дар, - неохотно произнес я.
        Мак-Грат и Кейси переглянулись, вглазах обоих мелькнуло понимание. Глава тайной службы хмыкнул, а правитель кивнул и задумчиво произнес:
        - Вот как… Проклятие у каждой семьи свое. А рок Мак-Моранов загнал отпрыска обратно домой. Иронично получилось. Но да ладно, об этом поговорим как-нибудь потом. Сейчас меня интересует совершенно другое. Ты ведь сообразил, о чем я, Ормонд?
        - Летопись, - скупо сказал я.
        - Именно, - подтвердил Геральд. - Летопись Исхода. Ты достал ее?
        - Прежде чем я отвечу, хочу задать встречный вопрос, - аккуратно обронил я, - если позволите.
        Почувствовав растущее напряжение, язапнулся. Скосил взгляд и заметил, как начинает багроветь от гнева Кейси, внутренне поежился. Но Мак-Грат вмешался, властным жестом успокоил Бойла.
        - Справедливый размен. Спрашивай.
        - Зачем она вам? Что в ней такого важного?
        Выпалил так, что два предложения почти слились в одно. Слишком уж давно хотел задать вопрос, наболело. Исвоей несдержанностью вызвал кислую улыбку у главы тайной службы, хмурое выражение лица правителя. Последний глубоко задумался, апотом приподнял бровь и уточнил:
        - Ты хочешь знать? Сознаешь, что тогда пути назад не будет?
        - Вроде бы сейчас есть, - проворчал я. Осознал, что ляпнул не к месту, идобавил: - Прошу прощения за несдержанность. Но считаю, что имею право знать. Яиз-за данной книги чуть не погиб.
        - Чуть не считается, - начал цедить Кейси. - Ивообще, ты мелкий нахальный зас…
        - Погоди, - перебил Геральд. Пожевал губами и хмыкнул. - Пусть, он прав. Хочет разобраться, значит, получит желаемое. Искатели люди не болтливые. Ты до сих пор вычислить не мог, факт чего-то да стоит. Ну и я искренне считаю, что люди работают лучше, если видят картину в целом и разумеют, каковы ставки.
        - Некоторые гадят в штаны и скулят от страха, если им дают полноту зрения, - неохотно буркнул глава тайной службы. - К тому же чревато.
        - Да, - согласился гранд. - Но Мак-Моран не из робкого десятка.
        - Я против, - пробурчал Бойл. - Так и отметьте в протоколе.
        - Да-да, - хмыкнул Мак-Грат. Повернулся и вздохнул. - Счего бы начать… Пожалуй, издалека. Мы обсудили основные варианты развития событий в части конфликта с домом Мак-Кейн. Уверен, утебя возникли вопросы.
        - Не знаю, куда вы клоните, но да, - подтвердил я. - Восновном они касаются ваших действий. Аточнее, бездействия в целом. Ведь знаете врага. Осознаете, что делает, но отчего-то не бьете в ответ.
        - И как ты себе это представляешь?..
        - Ну, кпримеру, можно использовать… э-э-э… службы для точечного устранения.
        - Можно, - согласился правитель и кивнул на Бойла. - Итайная служба работает. Но ты не понимаешь реалий, Ормонд. Сейчас идет идеологическая война, и любой инцидент с видным человеком вызовет бурную реакцию. Пресса и крикуны на площадях будут орать, что гранд осатанел, режет глотки лордам. Мак-Кейн кинет деньги в толпу, итогда возмущение сложится с жадностью, инас сметут.
        - Тогда почему не делает этого сейчас? - озадаченно нахмурился я.
        - Делает, - пожал плечами Геральд, - но медленно и аккуратно. Кого-то из его людей мы перехватываем, заставляем исчезать. Аденег, чтобы организовать моментальный взрыв, нет даже у него. Кроме того, он знает, что мы следим и ударим, едва начнут действовать… Борьба на измор.
        - Открытые репрессии? - быстро спросил я.
        - Нет, - покачал головой Мак-Грат. - Сил не хватит уже у меня. За последние десятилетия клика набрала силу, часть флота под ними. Если схватимся, прольется столько крови, что победа покажется поражением.
        - Но тогда ситуация патовая, - сделал заключение я. - Ивремя за них. Так или иначе, добьются ослабления власти, подгадают момент. Яне знаю, каким образом можно разбить данный узел. Разве что погасить протестные настроения деньгами, засыпать монетами и благами каждого в городе и стране. Но сомневаюсь, что казна обладает такими ресурсами.
        - Пока нет, - со странной интонацией произнес Геральд.
        - Пока? - непритворно изумился я. Недоверчиво уставился на правителя, перевел взгляд на кривящегося и явно недовольного Кейси. - Вы о чем?..
        - Я же тебе говорил, Бойл, парень нам попался неглупый, - усмехнулся Мак-Грат начальнику шпионского цеха.
        - Это и тревожит, - ответил главный убийца, раздраженно дернул губой. - Такие бойкие потом нож в спину и втыкают.
        - Да брось, - отмахнулся правитель. Снова посмотрел на меня, посерьезнел и веско добавил: - Ты прав, Ормонд. В нашем случае может помочь чудо, груды денег и блага, которые удовлетворят каждого. Имы нашли чудо. Вернее, прозрение того, как совершить.
        - Допустим, - сказал я настороженно. - Подозреваю, что тут как раз и замешана летопись Исхода. Но я не возьму в толк…
        - Пожалуй, поясню, - вклинился в разговор интеллигент, до того мирно то ли дремавший с открытыми глазами, то ли рассеянно слушающий. - Если позволите.
        Встряхнулся и расправил плечи, улыбнулся чуть шире в пустоту. Подслеповато глянул на меня сквозь очки и наморщил лоб, собираясь с мыслями. Простое движение вызвало ответ в Изнанке, япочувствовал его и сквозь браслеты. Сие заставило всмотреться в спутника гранда внимательнее, насторожиться.
        Однако из-за тех же браслетов многого я не увидел. Отметил, что немолод, стремится выглядеть современно. Вюности наверняка пожирал сердца девиц пачками, асейчас превратился в классического старого ловеласа, таскающегося за молодыми юбками. Пухлые губы намекали на склонность к сибаритству, абегающий взгляд на хитроватую натуру. Ивсе бы ничего, но Изнанкой от него тянуло так, как ни от кого другого, встреченного мною ранее.
        - Конечно, - согласился Мак-Грат. - Позволь представить - Десмонд О’Двайер, наш главный архивариус, по совместительству историк.
        - Знакомое имя, - пробормотал я. - Не вы ли бывший верховный магистр Лиги?
        - Занимал должность когда-то, - небрежно отмахнулся интеллигент.
        Когда-то? Поистине дьявольская скромность. Ведь в одной комнате со мной оказался человек не менее известный, нежели Бойл и Геральд! Предыдущий магистр, один из сильнейших гностиков мира и человек, окотором гуляла тьма-тьмущая историй. Отом, как один на один сражался с Вестником в зараженном поселении. Как участвовал в карательном походе против армады фоморов. Как изобрел компактные переговорные устройства и создал несколько сложнейших печатей, ставших новым направлением в науке. Хватало всякого.
        Поразительно. Кто только не встретится на пути.
        - Мое почтение, - вежливо кивнул я.
        - Приятно, когда молодое поколение кое-что о тебе слышало. Иприятно, когда исходит от человека, не получившего должного образования, - мягко сказал О’Двайер. - Но судя по уровню дара, вы явно талантливый самоучка, молодой человек.
        - Потом полюбезничаете! - грубовато перебил Кейси. Перехватил укоризненный взгляд правителя и пробурчал: - Его рыбой не корми, дай языком поплескать.
        - Простите. Верно, стоит перейти к делу, - сделал вид, будто не заметил оскорбления, гностик. - Так вот, примерно год назад я проводил одно историческое изыскание и наткнулся на интересное упоминание. Ради интереса начал рыться в ссылках и по другим источникам. Исобрал достаточно сведений о некоей легенде. Скажите, молодой человек, что вы знаете о Ноевом ковчеге?
        - Он утонул, - ответил я, покопавшись в памяти.
        - Поразительно! - восхитился ученый. - Ваши познания достаточно глубоки. Обычно начинают рассказывать приторную притчу из Книги Бытия, где Ной достиг цели и основал первое из поселений, выпустил спасенных животных и праведников. Иот его сыновей пошел новый род, новый мир.
        - Тогда бедненько ковчег загрузили, - со скепсисом сказал я. - Кошками, собаками, крысами и свиньями. Ине самыми отборными праведниками. Священники не любят отвечать на вопрос, акуда подевались твари по паре и то богатство? Называть первое поселение тоже не рискуют. Наиболее прибитенькие бормочут о происках Люцифера. Но мы-то знаем, что к чему. Вреальности Ноугх, так звали того теурга, существовал взаправду. Но субмарина по каким-то причинам потерпела крушение.
        - Интересно где? - якобы случайно пробормотал О’Двайер.
        - Если бы знал, уже б там побывал, - хмыкнул я и развел руками. - Простите, но больше ничего не знаю. Не занимался темой специально, апересказанные мифы вы и так слышали. Хотя и вы ведь не зря поинтересовались?
        - Не зря, - просиял гностик, азартно потер руки.
        Очевидно, вмоем лице нашел родственную душу и благодарную аудиторию. Остальные не могли по достоинству оценить проделанный труд и всю гениальность светоча. Аученым тоже хочется похвастаться, да так, чтоб все открыли рты и восхищенно ахнули. Действительно, не мускулами же.
        - Не томи, - пробурчал Кейси, заставляя светоча спуститься с поверхности на дно.
        Но ученый опять сделал вид, что не услышал. Принял горделивую позу в кресле и небрежно поинтересовался:
        - А что, если я скажу, что можно отыскать координаты крушения?
        - Будет открытие, - подыграл я. - Громкое. Правда, не уверен, что от субмарины что-то осталось. Но если вода не сгрызла корпус, сверху могло нанести песка и грунта. Или глубина там такая, что не доберешься.
        - Переменных много, - чуть погрустнел О’Двайер. - Но я уверен, корабль цел. На момент выхода из доков ковчег являлся лучшим, внего вложили передовые теургические технологии. До многих нам восстанавливать науку сотни лет.
        - Допустим, - сказал я, изобразил недоуменное выражение. - Ичто?
        - А тут как раз самое интересное! - свосторгом воскликнул гностик, поднял указательный палец. - В одном из дневников современников я нашел описание субмарины, технические детали. Хотите верьте, хотите нет, но корабль предназначен ровно для того, очем говорится в притчах и мифах!
        - Что? - выдавил я, не на шутку изумившись. - Тоесть…
        - Да! - торжественно заявил ученый. - Для того, чтобы спасти популяцию животных и растений поверхности. ВАнклаве теургов существовала целая миссия, занимающаяся этим. Ковчег построили специально для перевозки.
        - Как же запихнули-то в субмарину? - пробормотал я. - Какая ж махина должна быть…
        - Мак-Моран, не тупи, - вмешался глава тайной службы, скорчил презрительную рожу. - Неужели ты думаешь, что теурги, как в библейском предании, поволокли на жестяное корыто живых тварей?.. Отобрали биологические материалы, создали технологию рекомбинации генов. Затем погрузили базу биосферы на субмарину с машиной для производства и отправили добро в путь до того, как орды Люцифера захватили побережье. Однако жестянка не доплыла.
        - Несколько грубоватое описание, - поморщился О’Двайер, - но верное.
        То есть где-то сейчас на морском дне валяется субмарина, где спрятана технология выращивания живых существ? Любых, доисходных, что бегали, прыгали, летали, ползали и росли под солнцем Эри? Да твою ж мать! За такое любая страна без раздумий отдаст часть городов. Да что там, душу продадут! Потому как тот же Шельф зарабатывает огромные деньги на культивировании злаков и трав в куполах. Адом Лета Туата де Дананн многие столетия тем и живет, что сбывает древесину, вино, фрукты и овощи как предметы роскоши.
        Но что, если получить возможность расширить видовой ряд? Возродить животных? Птиц?.. Да Олдуотер разом решит проблемы, деньги поплывут в казну рекой. А заодно политические позиции Мак-Грата здорово укрепятся. Ни один оппонент не сможет вякнуть что-либо против. Наоборот, многие ринутся в помощники, чтобы припасть к бездонному корыту. Достанется и черни, условия жизни улучшатся, а протестные настроения захиреют и исчезнут.
        Поистине находка, сравнимая по значимости лишь с легендарными артефактами туату - котлом Дагры или мечом Нуаду.
        Они сумели меня поразить. Но вместе с удивлением возникли и вопросы. Ия, поразмыслив, поднял взгляд на присутствующих и озвучил догадку:
        - Вы полагаете, что координаты крушения находятся в летописи Исхода.
        - Верно, - подтвердил правитель, одобрительно улыбнулся. - Теперь ты сознаешь, Ормонд, почему это так важно. От нашего предприятия зависит, начнется ли война и произойдут ли потрясения в Олдуотере, которые могут стоить ему целостности.
        - Да, теперь ситуация несколько прояснилась, - признал я. Подумал немного и добавил: - Но и конкуренты не спят.
        Кажется, ударил в точку, так как гранд опять помрачнел. Скривился и съежился в кресле О’Двайер, стал меньше, будто усох. Илишь Кейси продолжал внимательно изучать свои ногти, будто в мире не существовало ничего более важного. Но он же и ответил совершенно равнодушно:
        - Утечки случаются. К сожалению, за всем не уследишь.
        - Моя вина, - уныло сказал ученый. - Яувлекся, не заметил, как один из помощников следит за исследованиями. А потом проклятый мерзавец взял и продал сведения нашим противникам. Мечтал зажить хорошо и богато, не хватало ему довольствия.
        - Далеко не убежал, - прокомментировал глава тайной службы, метнул в меня красноречивый взгляд.
        - Понятно, - пробормотал я, по примеру гностика тоже сделав вид, что не замечаю кривляния Кейси. - Потому Мак-Кейн и начали рыть в том же направлении. Да и туату… для них библиотека биосферы особенно ценна.
        - С ними сложнее, - вздохнул Геральд. - Действуют скрытно, через подставных лиц и шпионов. Но вместе с тем очень изощренно, порой напористо и нагло. Обвинить их на официальном уровне и выдворить посольскую миссию я не могу, иначе возникнет международный скандал. Но и терпение заканчивается.
        - Говорил же, давно пора гнать уродов поганой метлой, - буркнул глава тайной службы. - Уних один интерес - ослабить нас любыми способами, дестабилизировать обстановку. Влицо улыбаются, аза спиной проворачивают свои грязные делишки.
        Вспомнив преследователя-невидимку, атакже Лиама и Айомхара, ялишь мысленно согласился с главой шпионов. У туату определенно имелся интерес, атакже ресурсы, да и вмешиваться они не стеснялись. Ато, скаким напором и в каких масштабах делали сие, вызывало справедливые опасения.
        - Война на этом фронте нам тоже не нужна, - поморщившись, ответил Мак-Грат. - Для нас вообще любой конфликт сейчас подобен смерти. Потому приходится лавировать и еще раз лавировать.
        - Ясно, - промычал я, пытаясь разложить новые сведения в уме и перерисовывая картину в воображении.
        Чертовски поганая получалась расстановка сил. Власти любыми путями пытались сохранить стабильность и видимость мира. Попутно отчаянно искали чудо, способное сдержать нарождающийся потоп. Но усилия походили на попытки связанного цепями человека выбраться из каменного гроба, кинутого в колодец с водой. Им противостояли давние «друзья» туату, стремящиеся возвыситься за счет падения Олдуотера. Исвои же чрезмерно властолюбивые и жадные аристократы, жаждущие откусить больший кусок власти, влияния и богатства. Ив дурно пахнущее жидкое дерьмо вляпался уже я, стремясь любыми путями избавиться от долгов, шепота Теней. Сам завяз, запятнал близких и теперь стремительно тону.
        Дьявол!
        - Ормонд, мы выполнили уговор, - внушительно сказал Геральд, сверля меня пристальным взглядом. - Теперь ответь на вопрос: где книга?
        - Здесь, - ответил я, постучав пальцем по виску.
        Наткнулся на непонимающие взгляды, вздохнул и в общих чертах рассказал о посещении обители Анклава, отехнологиях хранилища знаний. Ио том, как пришлось выкручиваться из ситуации с приказом на мою ликвидацию. Но с концовкой опять слегка приврал. Дескать, из порта сумел выбраться и, прокравшись по Лимбу, сунулся в тот же тоннель, вкоторый заходил. Ине было никакого боя с Вестником. Двоих просто сожрали, атретий сумел сбежать, ятоже, но в другом направлении.
        Не говорить же о помощи До и Тенях, всамом деле?..
        - Поразительно, - сказал О’Двайер. - Унас под боком такое сокровище. Вот если бы организовать экспедицию…
        - Исключено! - отрезал гранд. - Думать не смей. Мы и так живем на пороховой бочке, а ты хочешь прыгнуть в пожар и надеешься, что не принесешь огонь обратно. Яприкажу замуровать известные входы в тоннели, восстановить ограждения на склоне Барьера. Ктому же мы до сих пор не знаем, удалось ли выжить и вырваться из Лимба последнему наемнику. Судя по рассказу Ормонда, они столкнулись с Вестником… и от одной мысли, что в Таре может случиться второй Прорыв, уменя волосы встают дыбом.
        - Судя по рапортам морской охраны, движения у старого порта не зафиксировано, - робко сказал ученый. - Прошло много времени, мы бы уже выявили Тьму. Иэто позволяет надеяться…
        - Лимб останется закрытым, - веско обронил Мак-Грат, метнув в архивариуса грозный взгляд.
        - Да, лорд, - вздохнул гностик. - Явас услышал. Но возвращаясь к теме разговора, не могу не отметить, что молодой человек действовал с изобретательностью и смелостью на грани безумия.
        - Вполне вероятно, потому и достиг успеха, - кивнул Геральд. Выдержал паузу, посмотрел на меня в упор и добавил с нажимом: - Ормонд, мне нужна эта книга. Само собой, ты получишь деньги за выполненный заказ.
        Похоже, человек в Мак-Грате опять уступил место лидеру. Ия поразился, насколько быстро произошла метаморфоза. Изменились поза и осанка, взгляд, интонации голоса. Вот только что передо мной сидел изрядно уставший, обремененный проблемами и тревогами пожилой мужчина, но прошел краткий миг - ипредо мной вновь правитель: уверенный в себе, способный принимать решения и нести ответственность, карать и миловать, как истинная длань Господа.
        Но тем больше уважения к нему я начал испытывать. Ведь не боится показывать слабости, не страшится раскрываться и оставаться именно человеком.
        Я вновь окинул взглядом помещение: столы и кресла, герб на стене, толстый ковер, полки с книгами, спокойное сияние ламп и лица… Лица людей, за холодными масками коих прятались страхи и страсти, устремления, мечты. Вдохнул запахи чернил и грога, чужого волнения и ответил:
        - Вы ее получите.
        Мгновение длилась тишина, а затем Геральд порывисто встал с кресла и прошелся у карты Олдуотера, мазнул взглядом по корешкам книг на полке. Остановился и властно распорядился:
        - Десмонд, позаботьтесь о бумаге и чернилах, выделите помещение. Нашего гостя не должны беспокоить.
        - Сделаю, мой лорд, - торопливо кивнул О’Двайер.
        - Бойл, на тебе выплата. Мы ведем дела честно.
        - Сначала пусть сделает рукопись, - скорчил кислую мину глава тайной службы. Но наткнулся на потемневший взгляд правителя и тоже поспешил добавить: - Организую.
        Мак-Грат снова прошелся у стены, провел пальцами по спинке попавшегося на пути кресла, побарабанил по ней пальцами и задумчиво уставился на рисунок трещин на камнях. Резко развернулся и, посмотрев на меня, решительно сказал:
        - Ормонд, теперь нужно расставить точки. Уменя два варианта. Ты вправе принять или отклонить. Мы бы могли использовать тебя втемную, заставить, найти рычаги воздействия. Но я глубоко уважаю память о твоем отце, нашу юношескую дружбу. Ине хотел бы использовать его отпрыска против воли, как бы сильно с пути тот ни сбился.
        И то ли ему дыхания не хватило, то ли так и спланировал реплику, но он умолк. Ая почувствовал испытующие взгляды и незаметно сжал кулаки.
        Вот и момент истины. Меня не могли вот так отпустить. Правитель решил не тянуть кота за хвост и раскрыть карты. Что неплохо. Иллюзий я не питал, за правильными красивыми словами скрывается подоплека, двойное дно. Особенно когда дело касается политики. Но так смогу сделать хоть какой-то выбор.
        - Слушаю, - бесстрастно сказал я.
        - Хорошо, - кивнул Геральд. Выдержал паузу, собираясь с мыслями, иуточнил: - Вариант первый. Ты передаешь книгу, получаешь деньги и уходишь. Никто тебя не остановит. Наши дела закончатся, пути разойдутся. Ия сделаю жест доброй воли. Титул твой подтвердим, останешься лордом, закроем глаза на твое прошлое. Яотпущу твоих друзей, хотя на их счет у Бойла есть кое-какие подозрения.
        - За одним числится разбой, грабежи, терроризм, - лениво вставил Кейси. - Второй подозревается в торговле запрещенными артефактами, мошенничестве, связях с преступными группировками. Достаточно для каторги на десяток лет. Каждому.
        - Ладно, - сказал я. - Благодарю за милость. Только кажется или будут еще какие-то но?
        - Ты прав, - обронил Мак-Грат. - Как я сказал, пути разойдутся. Свои проблемы будешь решать сам. Насколько знаю, ты успел изрядно насолить Мак-Кейну. И будь уверен, отплатят. Не тебе, так близким. Туату тоже обратили на тебя внимание.
        - Эти достанут где угодно, хоть на краю света, - мрачно поддакнул глава тайной службы.
        - Не забывайте и про Лигу с Церковью, - мягко вставил ученый. Улыбнулся в пустоту и красноречиво посмотрел на мои руки. - Непременно возникнут вопросы, куда подевались оковы и как такое вообще возможно. Рапорты медиков ушли в соответствующие организации. Иесли вам, молодой человек, каким-то невероятным образом удастся восстановить татуировки, допросы и как минимум домашний арест гарантированы.
        - Нам придется за тобой следить, - чуть шире усмехнулся Кейси. - Ты слишком много знаешь. Мы не можем допустить, чтобы ты каким-то образом выдал секретную информацию оппонентам. Можешь менять личины, имена и города, но гарантирую: от наших глаз и ушей ты больше не скроешься. Аесли проболтаешься, что ж…
        В голосе главного шпиона промелькнул слишком толстый намек, аво взгляде наравне с веселыми чертиками плескалась Тьма, полная предвкушения страданий. Ия вновь невольно вздрогнул, ощутив внутреннюю ярость этого страшного человека. Однако постарался мыслить холодно и трезво, отрешиться от чужих эмоций.
        Что мы имеем? Да в целом ничего нового. Те же проблемы, что прозревал изначально. Долги частично погашу, что неплохо. Ичто отпустят Брана с Пронырой, тоже хорошо. Статуировками поможет Старик. Но с Лигой и Церковью придется объясняться всерьез, иэти точно не слезут с живого, вынут душу.
        Кроме того, изрядно беспокоили аристократы и туату, но тут можно попробовать скрыться. Иот шпионов гранда в том числе. Как бы ни стращал Бойл, но и он не всесилен, о чем не раз проговорился. Правда, гораздо сложнее будет объяснить матери, почему ей нужно покинуть Тару. Иприкрыть приятелей тоже станет той еще задачкой.
        Представив, сколько тревог свалится на голову, яскрипнул зубами.
        Мне нравилась свобода, нравилось то, чем занимался, жизнь искателя. Так, может, плюнуть игори ясным пламенем?.. Вконце концов, яне ответственен за жизни людей, пусть хоть трижды родственники и друзья. Что сделали для меня? Выслали из дому? Подставили и предали?..
        Коварный голос в голове начал набирать силу, нашептывая то, что я так хотел услышать и к чему стремился. Но вместе с тем в душе возникло поганое чувство омерзения к самому себе, ав груди - тяжесть. Усилием воли отрешившись от этих мыслей, яподнял голову и сказал:
        - Вы упоминали о двух вариантах.
        - Да, - веско произнес правитель, пристально меня рассматривая. - Одвух. Второй немного интереснее лично для меня. Дело в том, что ты доказал свою полезность, Ормонд. Сумел добыть то, что не смогли другие. Пройти и выжить там, где нет места для живых и мыслящих. Твой опыт, твои знания, твой род занятий чрезвычайно полезны в нашем предприятии.
        - Вы меня будто на работу приглашаете, - иронично обронил я.
        - А что… - хмыкнул Геральд, приподнял брови, словно обкатывая мысль. - Так ведь и есть. Будешь первым искателем на государственной службе. Патент тебе нарисуем, будем выдавать соответствующие вознаграждения и разрешения, придумаем легенду. Откроем доступ в библиотеки и хранилища. Дополнительно прикроем от Лиги и Церкви в разумных пределах. Подтвердим статус лорда и пообщаемся с банком, чтобы тот пересмотрел условия выплат. Наконец, гарантируем безопасность твоих близких и тех, на кого укажешь.
        «Будете контролировать каждый шаг, - мрачно подумал я. - Люди под защитой в случае чего станут заложниками. Начнете шарить в карманах, отсеивать добытое и тащить в свои хранилища. Вон как глазки заблестели у Бойла с Десмондом».
        - Указанные радости жизни вы предлагаете в обмен на что? - спросил вслух.
        - Для начала ты отправишься в экспедицию по поиску ковчега, - заявил правитель. - Всоставе команды как специалист по древним артефактам. Поможешь проникнуть внутрь, изучишь обстановку и поспособствуешь извлечению содержимого. Естественно, мы назначим щедрую награду. Скажем, пятьсот тысяч эаров. Думаю, сие гораздо больше, чем ты можешь заработать на ковырянии в окрестных схронах, икомпенсирует неудобства.
        - Экспедиция под началом какого-нибудь солдафона, - откровенно поморщился я. - Будет лезть под руку со своим особым и решающим мнением, действовать в соответствии с уставом. Итем самым угробит всех…
        - Мы подберем на эту должность неординарного человека, - сказал Кейси. - Такого, что умеет думать не по уставу.
        - И дадим тебе право подбирать состав команды, - добавил Мак-Грат. - Боишься, что будем выкручивать руки и следить за каждым шагом? Найдем компромисс. Обсудим ту степень свободы и контроля, которая устроит каждого из нас. Так что скажешь? Какой вариант тебя устроит?..
        Его глаза сузились, стали прицельными, внимательными, агубы сурово сжались. Правитель сложил руки на груди: мол, закончил и теперь мяч твой, парень. О’Двайер беспокойно завозился на своем месте, но промолчал. АКейси напоказ вернулся к изучению собственных ногтей, хотя я чувствовал, что напрягся и ждет ответа.
        Мир закружился перед глазами, амигрень, чуть ослабшая, вновь начала выжигать череп изнутри, застучалась пламенными кулаками в виски и затылок. Свет ламп дрогнул и стал каким-то призрачным, аТень, сидящая у ног, незаметно шевельнулась и покрутила пальцем у виска.
        «Да, родная, яполностью с тобой согласен, - мелькнула злая мысль. - Лезть в дело полное безумие. Потому что сегодня гладят по шерсти, азавтра решат пнуть сапогом. К тому же единожды выбрав сторону, выберешь и врагов, ицели того, кто тебе покровительствует.
        В том ведь и прелесть работы искателя - ты свободен, ведешь дела с кем угодно и тихо растворяешься во мгле. Но раз связав себя такими обязательствами, защелкнешь обруч с цепью на горле. Илучшее, что можно сделать в таком положении, встать и уйти. Забыть о друзьях, оматери, как в свое время забыл об отце. Иснова стать кем-то другим».
        «И ведь ты можешь, - шепнуло в ушах. - Ихочешь так поступить. Так почему колеблешься? Боишься родового проклятия? Но Тени не пугают, как прежде, иты обязательно разберешься. Зачем тебе чужие проблемы? Зачем эта ответственность? Хочешь быть свободным - будь! Ине мучься такими глупостями, как совесть. Уискателей ее быть не должно».
        «Выбери, - проворчал кто-то третий. - Кто ты? Эбер Уилсон, историк из Дортмунда и искатель. Или Ормонд Лир Мак-Моран, лорд-голодранец из разоренного Старшего дома… Кто?»
        Мигрень усилилась, иболь проникла в глаза. Я скрипнул зубами, пытаясь ей противостоять. Аперед внутренним взором начали мелькать лица.
        Коулу тоже придется бежать и менять личину. Возможно, потерять свое дело и кучу денег. Прятаться. Бояться.
        Бран… Зная этого, можно уверенно утверждать, что упрямец не захочет скрываться. Наденет маску и снова выйдет на улицы, где рано или поздно погибнет. Или же вновь ринется на поиски следов лорда Лира, по пути сломает шею.
        Фергюс, едва очнувшись и восстановившись, будет пить. До тех пор, пока не потеряет разум. Аможет, вновь влипнет в очередную дуэль и окончательно отдаст богу душу.
        Мать… Трису О’Даффи будет весьма тяжело уговорить уехать. Ведь не захочет бросать жизнь, ккоторой привыкла, друзей, родных. Иесли согласится, что ее ждет там, впереди? Пустота, тоска, забвение. А если останется… смогу ли я защитить?
        Смогу ли я защитить всех? Идолжен ли? Хочу ли?..
        Последний вопрос повис в пустоте звенящей струной, отдался болью в зубах. Два удара сердца я находился в состоянии полного вакуума. А затем, чувствуя, что совершаю очередную ошибку, встал и с отвращением сказал:
        - Второй вариант принят. Но у меня будут дополнительные условия. Иуточнения. Нужны гарантии.
        - Мы готовы рассмотреть, - смерзкой ухмылкой ответил Бойл Кейси. - После того как сделаешь копию летописи.
        Эпилог
        Кипяток обжег небо и язык, огненным потоком скатился по пищеводу. Икогда в желудке разлилось приятное тепло, на языке проявился терпкий горьковатый вкус трав.
        Я зажмурился от удовольствия, откинулся на спинку стула и глубоко вдохнул прохладный, чуть сыроватый воздух, напоенный запахами плесени, духов, дыма ароматических палочек и соли пополам с йодом, жареной рыбы и мяса, водорослей.
        Невдалеке слышался мелодичный напев флейты, ему вторил голос певицы: зовущий в неведомые дали и рассказывающий об утерянном мире. Сквозь музыку пробивался говор мужчин и женщин, смех, шутки, звон посуды, шаги и шелест одежды. Через прикрытые веки я видел движение теней и огней, ощущал тех, кто проходил рядом со столиком.
        Как-то странно. Особенно после того, как прошел мертвыми пустующими коридорами и залами Лимба, сражался с Вестником. Апотом приходил в себя, вел сложные переговоры и переносил информацию из собственного разума на бумагу.
        Но я жив. Исейчас это понял. Когда по дороге из грота Мак-Грата домой увидел обычное тоннельное кафе, поддался порыву и зашел. Когда сделал первый глоток грога из хрупкой фарфоровой кружки, принесенной официантом. Ощутил разлитые вокруг эмоции, услышал музыку, почуял запахи.
        Порой, чтобы пережить катарсис, нужно не так много. Пройтись по краю лезвия, сразиться со смертью, апотом сделать глоток горячего ароматного настоя. Всего-то…
        Открыв глаза, ялениво посмотрел на парочку молодых ребят, прошедших мимо. Она в легкой тунике, развевающейся при ходьбе, - свежая, чистая и невероятно яркая. Он - статный красавец в униформе мичмана. Подтянутый, мускулистый и улыбчивый, но втайне жутко смущенный. Ведь первое свидание - но так хочется выглядеть уверенным в себе и серьезным.
        А вон там за столиком собралась компания старых друзей. Смеются, отпускают шутки и вспоминают былое, щедро льют ром в стаканы и не менее щедро - вглотки. Пока не допились до того состояния, когда в душах просыпаются бесы и начинают нашептывать: ударь, толкни, нагруби. Счастливые и сплоченные как никогда, искренне любят друг друга и немного грустят о том, что так редко видятся.
        Второй глоток грога оставил на языке эту грустную горечь. Но через секунду на кончике расцвел букет из терпкого желания, сладковатой истомы, страсти, радости.
        Третий вновь стал обычным, абраслеты на запястьях и предплечьях предупреждающе похолодели. Но сие не помешало наслаждаться чужими чувствами, бурлящей вокруг жизнью и покоем.
        - Ведь это то, что мне нужно… Правда? - спросил я у Тени.
        Та промолчала, лишь изредка рискуя превращаться в силуэт кота и игриво ловить лапами прохожих за пятки. Но те не замечали. Люди вообще мало что замечают. Потому что сосредоточены на себе и своих маленьких мирках. Иредко кто способен видеть шире, удивительное и невозможное.
        - Хотите десерт, мистер? - вежливо спросил подкравшийся со спины официант. - Унас лучшие в верхнем городе сахарные шарики.
        - Благодарю, - ответил я. Ссожалением посмотрел в кружку, где на дне плескался лишь коричневый осадок, вздохнул и поставил на столешницу. - Как-нибудь в другой раз.
        Расплатившись, дослушал песню, азатем встал и вышел из кафе на широкий, хорошо освещенный проспект, смешался с толпой. Неторопливо брел, рассматривая сверкающие яркие вывески, колонны и статуи, любуясь мостками, перекинутыми через каналы, барельефами и резьбой на стенах. Наслаждался бегом огней и шумом, улыбчивыми дамами и строгими джентльменами… и стараясь не вспоминать те же картины, что видел в Лимбе, но только без людей и голосов.
        По правде говоря, думать особо не хотелось. Вообще и в частности. Иуж тем более о днях, что провел в гроте гранда. Отом, как истратил третью банку чернил и кучу бумаги, прежде чем мигрень слегка ослабла, алетопись Исхода перекочевала из моего измученного мозга на листы. Отом, как навещал Фергюса, валяющегося без памяти в койке, сперевязанной головой и проступившими на бинтах кровавыми пятнами, бледного и потного. Как до хрипоты спорил с Геральдом и подручными, выбивая для себя больше свобод в рамках составляемого договора. Как встретился с Коулом у выхода, имы вместе навещали в госпитале уже Брана. Не хотелось мыслить и о грядущем тайном походе и поисках ковчега, способе предотвратить войну. Отом, какие потрясения могут ждать столицу и чего это будет стоить мне и близким. Вот не хотелось…
        Но о том властно напоминал чек на миллион эаров в кармане нового пиджака. Ивторой, на сто тысяч, коими О’Двайер лично компенсировал конфискацию глаза стража. Аеще сумка с валяющимся на дне ключом от обители. Да ставшая почти привычной мигрень.
        Впереди меня ждала встреча со Стариком, длинные разговоры и обсуждения, непростые решения и не менее тревожные события. Предстояло перенести на бумагу остальные книги, что утащил из хранилища и о которых благоразумно умолчал при разговоре с грандом и его приближенными. Следовало пообщаться с Дампиром насчет Теней, каким-то образом найти Мерти и, наконец, навестить мать.
        Дел по горло, да. Но сейчас я наслаждался прогулкой и тем неповторимым ощущением жизни.
        Остановившись на перекрестке, уставился на цветной бумажный фонарик, хрустнувший под подошвой ботинка. Апотом заметил работяг, снимающих со стен гирлянды и лампочки, вспомнил: ведь верно, Самайн прошел. Праздник я пропустил, пока бегал от потусторонних тварей. Оставалось надеяться, что он хоть кому-то принес радость.
        Пожав плечами, ясвернул в тоннель справа, извилистый и узкий, тонущий в загадочном желтоватом сумраке и ведущий в район, где обитали Старшие семьи. Двинулся мимо гротов, шлюзовые ворота коих были украшены замысловатыми гербами, адворики монументами, стены лепниной, - навстречу нечастым прохожим и более редким самобеглым повозкам на электрической тяге.
        В какой-то момент в душу вполз тот самый долгожданный покой. Тревожные мысли выветрились, иразум почти слился с пустотой и немотой камней вокруг. Яшагал, переступал лужи, щурился на свет фонарей… пока не остановился у очередных ворот.
        Пришел. Ядома.
        Мысль, странная в своей простоте, обожгла разум. Ия несколько мгновений стоял перед люком, пытаясь уместить ее в голове и победить неверие.
        Да, уменя есть дом.
        Иронично хмыкнув собственной реакции - вот дурак, застыл столбом, - я разбил онемение в членах и сделал шаг к воротам, протянул руку, чтобы нажать на кнопку звонка. Но за секунду до того, как палец коснулся металла, уловил чужие эмоции и замер, резко повернулся вправо.
        Она сидела в густой тени между фальш-колонной и статуей какого-то из моих предков. Съежившись и дрожа от холода, обхватив колени руками и опустив голову. Маленькая девочка лет десяти - двенадцати на вид, с жидкими черными волосами, ниспадающими неаккуратными прядями, вдлинной грязной и рваной рубахе - то ли выкопанной на какой-то помойке, то ли превратившейся в лохмотья за время мытарств.
        Нищенка? Но как оказалась в верхнем городе? Ина бледную не похожа.
        - Привет, - сказал я. - Ты потерялась?..
        Девочка вздрогнула, апотом медленно подняла голову и посмотрела со злостью, обидой и невыразимой мукой.
        Сырой комок в животе завозился и подкатил к горлу, по спине побежали мурашки, дыхание перехватило. Яотступил в испуге, не веря глазам, но понимая - истинно. Она приходила ко мне в образе омерзительного чудовища. Являлась в виде роскошной томной красавицы-сердцеедки. Шептала в ухо и подкрадывалась подобно маленькой девочке из детского кошмара. Иименно в последнем облике пришла сейчас.
        Узкое исхудавшее личико, хрупкое тельце ребенка. Но между тем знакомые до боли черты и желтые глаза. Конечно, не те узкие щелочки, заполненные потусторонним сиянием. Нет, просто необычайно широкая янтарная радужка. Да и в тот момент, когда приоткрыла рот, показались знакомые заостренные зубы.
        Быть того не может! Как?..
        Тень у ног беспокойно завозилась, превратилась в кошку и с любопытством уставилась на нежданную гостью. От моей безмолвной спутницы повеяло сомнениями, удивлением и смутным узнаванием.
        - Где тебя носит, Мак-Моран? - зло прошипела До. Настоящая. Живая. Из плоти и крови. - Где?.. Япо вашим грязным норам брожу сутки, всю задницу отморозила! Жрать хочу! Иты не представляешь, как паршиво быть в этом дохлом теле! Авсе ты… Сначала разозлил, отчего решилась напасть в Самайн, итем нарушила гейсы. Потом решила защитить тебя от того чудища, иполучила сама. Ятебя ненавижу, Мак-Моран!
        Она накинулась на меня с кулаками, принялась колотить в грудь и зашипела. Но вскоре выдохлась и замерла, не в силах что-либо вымолвить, способная лишь сверкать глазищами и тяжело сопеть.
        Я смотрел на нее какое-то время. Апотом осторожно сказал:
        - Добро пожаловать в реальный мир. Есть, говоришь, хочешь?
        - Хочу! - выпалила она. Но поняла, что прокололась. По-детски надула губы и сложила руки на груди.
        - Тогда пойдем, - предложил я и протянул ладонь. - Заодно расскажешь, как так вышло, что ты здесь, ане там.
        АВАНПОСТ СЕВЕРНОГО ПОГРАНИЧЬЯ ОЛДУОТЕРА
        НАШИ ДНИ
        - Кажется, мы опоздали, - мрачно сказал инквизитор, глядя на экран.
        На выпуклом стекле сквозь рябь помех электронной трубки и мглу, что создавала толща воды, просматривалось черно-белое изображение. Контуры огромного цилиндрического строения, установленного на скальном основании дна, - жилой модуль аванпоста. Рядом такой же, но испещренный множеством ферм и шлюзовых труб, - порт. Чуть поодаль едва виднелся купол административного отсека, несколько коробок производственных цехов, массив антенн и сфера соларитового реактора, системы жизнеобеспечения.
        Обычный с виду аванпост, рассчитанный на население до пяти тысяч человек и пробавляющийся добычей руд, торговлей с соседями. Скучный, казенный и до боли похожий на сотни таких же, разбросанных по пограничью Олдуотера и построенных по одному и тому же проекту.
        Вот только необычным казалось то оживление, что царило вокруг поселения. На мутном экране видно, как из порта одна за другой отчаливают субмарины: тяжелые грузовики, легкие катера и батискафы, старые пассажирские лайнеры. Причем отчаливают в такой спешке, что ни о какой навигации не идет речи.
        Прошла минута, истало видно, как один из сухогрузов резко дал влево, задел пузатым боком пассажирский лайнер, сбил и поволок к корпусу аванпоста. Ичерез две минуты обе субмарины окутались облаком пузырьков и медленно пошли на дно.
        - Рули заклинило, - почти в полной тишине, повисшей в рубке линкора, прошептал молодой мичман. - Точно, рули. Не может же быть, что…
        Ему никто не ответил. Никто не сделал замечание. Потому что остальные офицеры точно так же в мрачном молчании следили за гибелью аванпоста и кораблей. Но хуже всего была напряженная тишина, вкоторой сменялись картинки. Это было почему-то особенно жутко.
        Техноэльмик повозился с настройками, навел резкость и фокус на портовом модуле. Истало видно, как из отдельных ниш будто пробки вылетают мелкие бочонки спаскапсул. Все, кто мог, покидали аванпост.
        - Звук, - сухо приказал Ардал О’Хейс, мастер-инквизитор.
        Ему вторил капитан судна, связист отреагировал, ичерез мгновение динамики взорвались жуткой какофонией: крики, плач, мольбы о помощи, ругань, какой-то скрежет и удары, рычание. Звуки разбежались по контрольной рубке корабля, множественным эхом полетели по коридорам. Икаждый, кто слышал, невольно замер и вжал голову в плечи.
        Связист уловил жест капитана и прикрутил громкость. Атехноэльмик вновь сместил оптику и навел на пузатую тушу нестарого сухогруза в одной из ячеек порта. Узкий луч света скользнул по тонкому корпусу и высветил бортовой номер.
        - Класс «кашалот», - произнес капитан. - Иномер совпадает. Тот мичман, что вытащили из капсулы, не солгал. Автоматон-навигатор довел корабль до точки назначения, аместные не потрудились перехватить управление рейсовиком.
        - Или не смутило то, что им отвечает машина, алюди молчат, - ответил шкиперу первый помощник. - Потом полезли открывать люк.
        - Проклятый человеческий фактор! - проворчал капитан. - Лень, глупость и желание все пустить на самотек. Вот так зараза и проникла на станцию.
        Картинка на мониторе снова вернулась к общему плану, илюди в рубке притихли. Лишь шум воды, скрип переборок и далекие крики пытающихся спастись жителей аванпоста носились под потолком. Тусклый рассеянный свет приборов и аварийных фонарей озарял бледные лица матросов и офицеров, искаженные гримасами ужаса и страха. Вполумраке блестели расширенные глаза, чудилось испуганное движение.
        Инквизитор целую минуту наблюдал за экраном. Азатем повернулся к капитану, пронзил того холодным взглядом и повторил:
        - Мы опоздали. Азначит, действуем по запасному плану.
        - Слушаюсь! - наигранно четко ответил шкипер. Оглянулся на связиста и приказал: - Выйти в эфир на всех частотах. Объявить общий приказ заглушить двигатели и предупреждение о том, что неповиновение будет караться торпедной атакой.
        - Так точно! - отрапортовал офицер.
        - Запустить локатор, слушать воду на предмет удаляющихся винтов.
        - Слушаюсь! - отозвался другой.
        - Загрузить торпеды, заполнить аппараты водой и открыть люки.
        - Так точно!..
        - Штурман, вывести линкор на позицию!
        - Есть!
        Простые приказы разбили онемение, илюди занялись тем, что умели. Привычка, рефлексы, механическая работа… это позволяет не думать. Атам, где нет мыслей, нет и страха.
        В рубке возникло движение: кто-то потянулся к приборам, кто-то к переговорным устройствам, иные бросились передавать приказы лично, карабкаясь по стремянкам, проскальзывая в узкие люки. Защелкали переключатели и рычаги, завертелись штурвалы и вентили. На панелях вспыхнули новые огоньки, аза бортом послышался далекий шум воды, мерно загудели двигатели.
        Линкор медленно и тяжеловесно всплывал, разворачивался так, чтобы контролировать орудийными портами всю область вокруг поселения.
        Никто из офицеров, кроме разве что первого помощника, не заметил, как к инквизитору подошел капитан и замер рядом, якобы случайно. Не поворачивая головы и не глядя в глаза клирику, тихо спросил:
        - Вы уверены, ваше святейшество? Ябы не хотел допустить бойни.
        - Действуем по плану, - повторил тот. Холодный и суровый, снепроницаемым лицом, будто вырезанным из цельного куска мрамора. - Активируйте тамплиеров, готовьте десантные боты. Мы обязаны сдержать заразу любой ценой. Кого сможем, спасем. Кто не подчинится, будет считаться зараженным. Вы знаете правила. Милосердие сейчас откликнется страшной бедой потом.
        - Да. Ксожалению, - пробормотал шкипер. - Но может статься, что мы прибыли позже, чем думаем сами. Гидроакустик докладывает, что шумы винтов слышны на много миль вокруг в разных направлениях. Аванпост начал эвакуацию задолго до нашего прибытия. Области действия локаторов и гидрофонов может не хватить, нашей скорости тоже. Быть в нескольких местах одновременно мы не сумеем физически.
        Капитан умолк, аинквизитор помолчал. Потом повернул голову и посмотрел сквозь собеседника. Губы шепнули молитву, углаз пролегли горькие морщинки.
        - Свяжитесь с теми, скем сможете. Непокорных уничтожить. Телеграфируйте на ближайшую базу флота, чтобы прислали подкрепление. Иеще раз повторю: мы обязаны купировать нарыв. Когда закончим, отправимся проверять направления, по которым могли двинуться беженцы. Ида поможет нам Бог!..
        - Пусть спасет грешные души, - пробормотал капитан, судорожно сглотнув и осенив себя солнечным знамением. - Иотмоет наши руки от крови невинных.
        - Аминь, - мрачно подтвердил Ардал.
        ГРУЗОВОЙ КОРАБЛЬ В ВОДАХ СЕВЕРНОГО ПОГРАНИЧЬЯ ОЛДУОТЕРА
        НАШИ ДНИ
        Девочка плакала.
        Не так, как младенец на руках у своей матери за соседним контейнером, что орал от холода и голода с такой силой, будто ему пилили ногу. Ине так, как заливающийся слезами мальчишка по соседству, бормочущий об оставленной игрушке, отом, что хочет к отцу и не желает тут находиться. Не так, как рвущие на себе волосы в истерике женщины где-то в темноте трюма, оставившие мужей и детей.
        Девочка плакала молча. Сидела с каменным лицом, смотрела в темноту. Но слезы лились и лились из глаз. Илишь иногда дыхание сбивалось до болезненного пыхтения, всхлипываний.
        В полном мраке трюма, забитого людьми, мать не могла видеть, что происходит с дочерью. Плохо слышала из-за сбивчивого рокота старых двигателей субмарины и криков других людей. Но каким-то образом чувствовала, кутала ее в рваный плед и иногда вытирала щеки, ласково шептала:
        - Все будет хорошо, Уна. Мы успели на корабль раньше прочих, мы отплыли одни из первых. Азначит, спасены. Через сутки будем на пятом аванпосте, дядя Кахал нас приютит. Иснова все будет так, как раньше.
        Девочка молчала и продолжала лить слезы. Иесли бы не темнота, мать, наверное, обеспокоил бы ее пустой мертвый взгляд, вкотором отражалось нечто потустороннее и чужое. Но, пожалуй, итолько.
        Существо училось. Существо еще не осознало себя, но постигло, что такое хитрость.
        Пока оно не могло полноценно думать - для того требовалось поглотить гораздо больше, неизмеримо больше низших, - но звериные инстинкты подсказывали: лучше затаиться, спрятаться внутри маленького тела и подождать, пока их вывезут в новое место. Безопасное место. Туда, где жгучая соленая вода будет не за тонкими переборками, способными легко проломиться, аза надежными стенами.
        Там можно будет поменять оболочку, сделать то, что оно сотворило в предыдущем поселении и с двумя кораблями до этого. Ихотя существо испытывало страшную боль от гложущей неполноценности, но терпело. Сдерживалось, чтобы не накинуться и не поглотить окружающих. Привыкало, наблюдало и училось. Иосознало: быть незаметным - лучшая стратегия.
        Оно очень хотело вновь стать собой, стать чем-то большим, чем хищный и сильный паразит. Иради такой цели готово было немного поголодать…