Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Денисов Вячеслав : " Таможня Дает Добро " - читать онлайн

Сохранить .
Вячеслав Денисов
        Таможня дает добро
        Герои и персонажи в повести вымышлены.
        Совпадения с реальными лицами и событиями случайны.
        ПРОЛОГ
        Ночью с машины Евгения Краева сняли колеса. Сам по себе этот факт экстраординарным не был. Месяц назад его "Жигули" девятой модели "разули" аналогичным способом на том же самом месте - на крошечной стоянке перед домом. Рано утром Женя вышел из подъезда, уселся за руль и включил зажигание, прогревая остывший за ночь двигатель. Слегка постукивая пальцами по рулевому колесу в такт струившейся из "Пионера" песенки про "Владимирский централ", он ловил на себе недоуменные взгляды прохожих. Эти взгляды его раздражали. Ну и что, что он опер из "уголовки"? Разве операм из уголовного розыска запрещается ездить на личных "девятках" текущего года выпуска? Вы хоть знаете, как они, эти "Жигули", у него оказались? Нет, не знаете! Эта машина не куплена на взятки и не подарена бандитами за услуги. "Девятка" выиграна. Но не в "Поле чудес", а в пари с папой. Впрочем, об этом чуть позже.
        Женя решил, что двигатель прогрелся достаточно. Включив первую передачу, он слегка вывернул руль в сторону проезжей части и... Все было в порядке: передача включалась, руль крутился, обороты набирались. Был даже момент, когда обороты достигли уровня, когда надо переходить на вторую передачу. Если верить спидометру, Женя мчался по дороге со скоростью около шестидесяти километров, и мимо него должны были мелькать деревья, которые в данный момент стояли перед глазами как вкопанные. Женя мчался, а машина стояла на месте. Спасибо соседу.
        - Евгений, - прокричал тот, высовываясь из форточки, - заканчивай херней страдать. Она так не поедет. Нужно колеса поставить.
        Ошарашенный услышанным, сотрудник милиции открыл дверцу и выбрался на улицу. Он секунду смотрел на нижнюю часть своей машины и его "твою мать..." совпало с хлопком закрываемой соседом форточки.
        Перламутровая "девятка" покоилась на пьедестале из кирпичей, выложенных чьей-то торопливой рукой. Четырех новеньких колес с "крутыми" дисками и покрышками "Гисловед" как не бывало. Теперь стало понятно, почему мимо окон не пролетали березки. На кирпичах ездить по городу, может, и можно, но трудно.
        Краев тогда опоздал на работу. Признаться в том, что у него, опера, укатили из-под носа колеса с его же машины, означало стать объектом насмешек в коллективе. И Женя сказал, что сломался будильник.
        Сейчас он снова смотрел на кирпичи и в его голове заворачивались в вопросительный знак мысли о том, как мотивировать опоздание сегодня и связана ли очередная кража с его профессиональной деятельностью. Если в бесполезности первого он не сомневался, то в отношении второго уже стала просматриваться тенденциозность. Помимо восьми укатившихся не по своей воле колес был еще сгоревший во время его отсутствия дерматин на двери и выбитое на кухне стекло. Если бы это были друзья отца, а точнее отчима, с которым он познакомился в пятнадцатилетнем возрасте, то в окно влетел бы не кирпич, а "Ф-1" или бутылка из-под шампанского с "коктейлем Молотова". Эти отморозки, имеется в виду сослуживцы и партнеры отчима, не станут тратить время на кражи колес и разбивание окон. Они обычно сразу разбивают головы. Чужие, разумеется. На мелкие пакости способна другая категория подонков - номенклатура Евгения Александровича Краева, капитана милиции. Весь материальный ущерб от этих пакостей можно было смело отнести на счет мести друзей тех, кто имел неосторожность воровать и грабить на территории райотдела, закрепленной за
старшим оперуполномоченным уголовного розыска Краевым.
        Женя с досадой плюнул под левое переднее... под левую переднюю кладку кирпичей и бросил на капот кожаную папку.
        - Иди, иди! - услышал он за спиной. - Я присмотрю. Только вот что, Женька, мне через пару часов на работу нужно. Так что смотри сам...
        Краев развернулся. Лица соседа не было видно из-за почерневшей от пыли и старости полиэтиленовой сетки от комаров. Сквозь эту сетку пробилась струя сигаретного дыма, и Краев снова услышал:
        - Поймал бы ты их да жопу намылил как следует. Колеса-то хорошие были? Как в прошлый раз?
        - Нет, - вздохнул Женя. - Это были колеса со служебной машины. На время взял, пока та в ремонте... Колеса дерьмовые, а шуму будет как из-за золотых.
        - Ну, ладно, давай, беги. Я посторожу. Только - до десяти часов.
        - Договорились, - расстроенно бросил Женя, взял папку и зашагал в сторону остановки.
        Пройдя несколько шагов, он остановился, резко повернулся и запоздало крикнул:
        - Спасибо, Серега!
        Но тот, закрывая форточку, его уже не слышал.
        * * *
        До пятнадцати лет Женька рос счастливым человеком. Его отец умер, когда ему едва исполнилось три года, поэтому чувство горя от потери близкого человека в его памяти не всплывало. Отца он не помнил и не мог оценить присутствие мужского начала в семье. Женька довольствовался тем, что имел. Его мать, очень красивая и гордая женщина, тянула хозяйство, состоящее из сына и двухкомнатной квартиры, в одиночестве. Зарплаты учителя французского языка и небольших приработков в качестве репетитора хоть и хватало на жизнь, но не могло удовлетворить требования времени. Свои первые джинсы Женька надел именно в тот день, когда появился отчим. Вместе с джинсами на его кровати лежали вещи, об обладании которыми он мог только мечтать: настоящие, фирменные, привезенные из Германии спортивный костюм и кроссовки "адидас", куртка из плащовки с эмблемой хоккейного клуба "Детройт рэд уингз", майки, от лейблов на которых рябило в глазах и делало всю картину нереальной, - NIKE, REEBOK, PUMA...
        Женька не верил, что все это происходит именно с ним. В доме появились дорогие продукты, аппаратура, а вскоре вся семья переехала в трехэтажный коттедж под охраной восьми здоровенных детин. Во дворе был бассейн, под домом - гараж, в котором стояли "Мерседес", "Крайслер" и микроавтобус. Мать преобразилась до неузнаваемости. Женька уже не видел ее стареньких костюмов и дешевой косметики учителки французского. Отчим покупал и покупал для нее баснословно дорогие вещи, приставил личного визажиста, причем делал он это такими ускоренными темпами, словно стыдился ее прежнего вида. Словно он желал стереть с нее все, что на ней было до сих пор. Женька просто не успевал за такими переменами в своей жизни и по малолетству считал, что пришла золотая пора, о которой часто говорила мама: "Наступит день, Женька, когда ты почувствуешь себя счастливым и все у нас будет хорошо..." Но он думал, что уже счастлив, раз жива мать и в доме есть все необходимое. И теперь он, словно во сне, пытался привыкнуть к переменам. Пытался привыкнуть быстро, поспевая за действиями отчима. Раньше Женькина жизнь тянулась, как пленка на
мамином магнитофоне, - размеренно и медленно. Теперь же казалось, что появившийся в ее жизни мужчина нажал кнопку ускоренной перемотки. В доме стали появляться обеспеченные люди - знакомые отчима и партнеры по работе - и с чувством плохо скрытой брезгливости бросать косые взгляды на мальчишку и его мать. Эти двое словно мешали нормальному течению жизни, словно были из другого, чуждого им мира. Иногда эти деловые и дружеские встречи затягивались до утра и сопровождались питием дорогостоящих напитков и карточными играми. На кону стояли суммы, от которых Женьку коробило. К отчиму он обращаться боялся, а та информация, которую он получал от матери, ограничивалась сведениями о том, что Николай Владиславович является директором завода буровой техники. Что такое отцовская любовь, Женька узнать так и не успел. Первым чувством, которое он испытал к новому человеку, стала ненависть.
        Николай Владиславович ударил по лицу мать уже через месяц совместной жизни. Простить такое пятнадцатилетний пацан не мог никому и ни при каких обстоятельствах. Его кулак врезался в подбородок отчима уже через секунду после случившегося. Мальчишка стоял напротив стокилограммового мужика, как ощетинившийся хорь, и ждал расправы. Однако отчим, который даже не пошатнулся после удара, пошевелил нижней челюстью, словно вправляя кости на место, и спокойно проговорил:
        - Молодец, пацан. Далеко пойдешь. Если не остановят. А ты, дорогая, прости, больше не повторится. Похоже, и мне привычки менять надо.
        В последующем такое действительно не повторилось, но изменить отношение Женьки к отчиму это уже не могло. Напротив, мальчишка все стал делать вопреки желаниям Николая Владиславовича. Отчим хотел отправить пасынка на лето в Германию, "посмотреть мир", а тот все три месяца проработал на заводе токарем. На заработанные деньги купил себе одежду по средствам, а все подаренные "прикиды" сложил в сумку и оставил в кабинете Николая Владиславовича. Тот смирился, но сумку перенес в Женькину комнату: "У меня места там нет..." Потом последовало предложение "отмазаться" от армии: "Меня уважаемые люди в городе не поймут, если мой сын будет служить...", однако Женя Краев через месяц поступил в военное училище, хотя об этом ранее даже не думал. Выдержав все четыре года муштры - сломаться и вернуться он не имел права, - получил диплом, свидетельствующий о наличии высшего образования, и уволился из армии, прослужив командиром взвода в Даурии всего полгода.
        Его ждали в городе мать и отчим, который сразу по его приезде договорился с ректором университета об устройстве пасынка на экономический факультет. Заодно уже был решен вопрос о его работе в должности начальника торгового отдела в компании по продаже угля. Евгений Краев поступил по-своему, и на этот раз его решение резануло отчима если не по сердцу, то по рукам - точно. Сразу после приезда Женя пошел в кадры Управления внутренних дел и написал заявление с просьбой принять на работу в уголовный розыск. После собеседования, медкомиссии и проверки ему дали "добро", и Николай Владиславович схватился за голову.
        - Евгений, если ты не думаешь о своей судьбе, то подумай о моей и матери. Все мои коллеги по работе и просто знакомые - уважаемые, авторитетные люди, не раз отбывшие наказания в местах лишения свободы. Что они скажут, когда узнают, что мой сын - мент?
        - Моя мать будет только рада, а ваша судьба мне безразлична, - ответил тогда Женя, поставив на стол полупустую чашку кофе.
        И, выходя из дома, добавил:
        - И уж на что мне совсем наплевать, так на ваших коллег. Авторитетных.
        На следующий день он переехал в осиротевшую после их с матерью отъезда квартиру. Через два года стал старшим лейтенантом милиции, еще через год досрочно получил капитана и был назначен на должность старшего оперуполномоченного уголовного розыска территориального отдела внутренних дел. Все это время он тепло общался с матерью и по вынужденной необходимости - с отчимом.
        Вот, пожалуй, и вся предыстория. Хотя нет.
        Машина.
        Два месяца назад Николай Владиславович, находясь в подогретом состоянии после визита очередных "деловых", попытался прочитать Жене лекцию о бессмертии душ тех, с кем он общается. Они-де умны и осторожны, а потому, мол, неприкасаемы.
        - Вот взять, к примеру, президента Клуба профессионального бокса города Арцеулова Эдуарда Владимировича. Кристальной чистоты человек. Все свои миллионы заработал благодаря уму и цепкости. Что под него копать, если копать нечего?
        - Накопать можно и под столб, - нехотя возразил Женя, у которого не было никакого желания общаться с отчимом, тем более полупьяным. - А уж под любого вашего друга...
        - А чем тебе мои друзья не нравятся? - побагровел Николай Владиславович. - Я живу, как хочу, а ты - как можешь. Как тебе позволяют жить такие, как я и Арцеулов! За все заплачено, парень! Вашу ментовку, как и тебя, можно купить точно так же, как два кило огурцов. Все дело в звании, то есть - в сумме!
        Евгений посерел лицом, а отчим продолжал:
        - Это вы только по "ящику" чисты и неподкупны! А вот вас как копни - все говно наружу лезет! Праведники...
        - Как вы говорите? Арцеулов? - Женя встал со стула.
        - Да, запомни эту фамилию! На наших фамилиях жизнь города и таких, как ты, трепещется. Если его ваши начальники смогут в черных делах уличить - забирай мою "девятку"! Позавчера купил для охраны, хер с ним - забирай!!! - Пьяный отчим по-барски махнул рукой.
        - Подожди. Не торопись... - Краев прищурил глаза. - Без штанов останешься, авторитетный ты мой...
        Николай Владиславович остался со штанами и всем остальным, но без "девятки". Его деловой друг, один из столпов города, Арцеулов Э. В. ровно через неделю был задержан сотрудниками РУБОП, а впоследствии арестован. Прокуратурой города ему было предъявлено обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса, в том числе за несколько эпизодов вымогательства, похищение человека и хранение оружия. Поводом тому послужила конкретная, говоря языком сыщиков УР - "в цвет", информация от одного капитана-опера из районного отдела внутренних дел.
        - Далеко пойдешь... - заметил, как и десять лет назад, Николай Владиславович. - Если не остановят.
        Его подозрительный взгляд, казалось, насквозь буравил Женю, когда он передавал ему ключи от машины.
        - Может, еще на что поспорим? - ядовито улыбаясь, поинтересовался Краев.
        Впрочем, как машина ему досталась, так он ею и пользовался. За два месяца ее уже дважды оставляли встречать рассвет без колес и однажды даже пришлось вызывать эвакуатор, когда "девятка" ни с того ни с сего вдруг заглохла и остановилась на середине коммунального моста.
        И именно благодаря ей сейчас старший опер Краев торопился на работу, прекрасно осознавая при этом тот факт, что при таком опоздании плюс-минус десять минут уже ничего не решают. Он все равно опоздал...
        Глава 1
        Евгений зашел в дежурную часть, когда утомленный за истекшие сутки оперативный дежурный Стеблов допивал свой утренний кефир. Все в отделе знали, что Стеблова время от времени мучает язва, запущенная за годы работы в должности участкового. Майора Стеблова, которому до пенсии оставался год с небольшим, перевели начальником дежурной смены. Работа в "дежурке" от этого только выиграла. Она стала в дни его дежурств отличаться большей продуктивностью и тщательностью. Стеблов на территории райотдела знал если не каждого, то почти каждого жителя, прямо или косвенно связанного с криминалом. Каждый четвертый-пятый выезд дежурной опергруппы обычно был по ложному вызову. И время, необходимое для работы, уходило на бестолковые перемещения в "уазике" в места, где не найдешь ни потерпевших, ни подозреваемых, ни состава преступления, ни его события.
        Теперь же в дежурства Стеблова выезды в "никуда" сократились до минимума. Майор лично отвечал на звонки.
        - Дежурная часть. Майор Стеблов. Кто звонит?.. Степанищев?.. И чего тебе, родной? Жена пропала? Опять пропала? А ты у соседа был? У какого?.. На твоей улице живет, в двенадцатом доме! Вот сходи узнай, а потом названивай! Я что, твоих прибамбасов не знаю, что ли? Сам ему рожу набить не можешь и идти боишься, так опять решил ментов на помощь позвать?! И потом изумляться с наглой рожей, мол, как это вы так быстро смогли ее найти? Слушай, Степанищев, разводись ты с ней. У нее мать в Березовке живет, вот пусть туда и мотает. Квартира-то твоя, насколько я знаю... Вот так... И не звони больше, а то приду и задницу надеру за заведомо ложный донос.
        Евгений подождал, пока Стеблов проглотит свой кефир и, прикуривая сигарету, как бы между прочим поинтересовался:
        - Начальник грозен нынче?
        - Начальник ныне отпускает всем грехи.
        - Что так? - удивился, будто услышав новость о присоединении Китая к России, Краев.
        - У старого внук народился. - Стеблов облизал седые усы. - А ты чего опять пешком?
        - С карбюратором что-то...
        - Опять колеса сняли? - тихо спросил Стеблов, пряча стакан в тумбочку.
        Краев повертел головой, убеждаясь, что их не слышат.
        - А ты откуда знаешь?!
        - Я все знаю, - веско заметил дежурный. - Только никому ничего не говорю.
        - И не говори! - Краев был зол на вездесущность Стеблова. - Может, еще знаешь, кто именно снял?
        - А то...
        - Ну и кто? - Краев склонился над майорскими погонами.
        - Не маленький, сам найдешь.
        От такой наглости Краев чуть не задохнулся. Ему даже не пришло в голову возмутиться тем, что Стеблов поступает не по-товарищески. Женя возмутился по другому поводу.
        - Это ты... Это ты что, дед, делаешь?! Преступников прикрываешь?!
        - А ты заявление писал?
        - Ты спятил! Я что, на отдел "темняк" лоховской вешать буду?!
        - Тогда надо просто прийти к старику Стеблову, налить стакан коньяку и попросить помочь. Если в своих штанах ничего найти не можешь, что ты в чужих ищешь? А еще премии в управе как лучший опер получаешь... Эти премии деду Стеблову выписывать надо.
        Дежурный посмотрел на остолбеневшего от таких его речей Краева и закончил:
        - Прикрой глаза-то, лопнут. Завтра перепроверю информацию и скажу. Иди, Женька, на совещание. Час назад "мокруху" в квартире заявили. Кого-то из нуворишей завалили. Пуля во лбу, пуля в затылке, на полу "ТТ", на шее золотая цепь с руку толщиной, на столике барсетка с тремя тоннами баксов. Отгадай, что произошло в квартире?
        - Заказуха. Ты что мне, старый, мозги загаживаешь? Какие наработки есть?
        - Иди к своему шефу. Насчет наработок я не в курсе, а вот работки вам хватит.
        Поняв, что от Стеблова большего не добиться, Краев поднялся по ступеням и вышел в коридор, ведущий к приемной начальника РОВД подполковника Стрельникова. Именно там ежедневно проводились утренние совещания. Сегодняшнее утро, понятно, исключением не было. Едва Женя шагнул в приемную, секретарь Машенька Белова понимающе подмигнула Краеву и приложила палец к губам. Это означало - "тише, и никто не заметит, что ты опоздал".
        Очевидно, главное уже было сказано, так как про убийство не прозвучало ни слова. Разговор шел о серии квартирных краж, буквально обрушившихся на район. Под удар Стрельникова попали представители всех служб без исключения. Опера - за отсутствие нюха и информации, следователи - формализм допросов, участковые - за отсутствие контроля за поднадзорным элементом. Поскольку претензии начальника носили общий характер и в подобных смертных грехах сотрудники обвиняются чуть ли не ежедневно, Краев понял, что этот "разнос" - не смертельный. Все как всегда, все как обычно. Одним словом - нормальная рабочая обстановка. Беспокоило другое. Все без исключения ежеминутно поглядывали на Евгения, стоящего столбом в дверях - ему не хватило стула. И их взгляды не предвещали ничего хорошего. Женька еще раз провернул в голове свою деятельность за последние дни и среди поступков, в коих стоило повиниться, он выделил только сегодняшнее опоздание на работу на двенадцать минут. Большего он за собой не ведал, а за опоздание лишать тринадцатой зарплаты, как и убивать, его не станут.
        Однако чувство беспокойства не оставляло его до конца совещания. Отпустив всех, Стрельников попросил Евгения остаться. Краев, уже не скрывая беспокойства, наугад взял один из стоящих табуном стульев и сел. Стрельников повертел в руках очки, надел, снова снял и положил на столешницу. Краев, по себе зная, как трудно начинать неприятные разговоры, а в том, что разговор - неприятный, он уже не сомневался, хранил молчание, стараясь держать паузу столько, сколько это нужно начальнику. Наконец, Стрельников, снова водрузив на нос очки, придвинул к себе ежедневник и раскрыл его одним движением на нужной странице, словно переломил. Скосив взгляд в сторону ежедневника, Краев провел глазами по бисеру букв.
        - Вот что, Евгений...
        Начальник опять снял с носа очки и, пользуясь ими как лупой, стал читать им же написанное. Опять наступила пауза, и на этот раз продлевать ее было глупо, так как обращение уже состоялось.
        - Я слушаю вас, Степан Аркадьевич.
        Стрельников закончил расшифровку собственного манускрипта и оттолкнул блокнот в сторону.
        - Евгений, Игорь Карлович Эберс - тебе говорит что-нибудь это имя?
        - Говорит, - спокойно ответил Краев.
        С Игорем Эберсом они учились в одном взводе, вместе распределились в Забайкальский военный округ после окончания училища и уволились практически в один день. Далее их пути разошлись, хотя оба стали оперативниками. Евгений - в УВД, а Игорь - в Региональной таможне. Но пути разошлись только в этом. Они продолжали жить в одном городе, ходить на матчи чемпионата России по футболу, не забывая прихватить на трибуну по паре "Жигулевского". К сегодняшнему дню Краев стал старшим опером УР, а Эберс - заместителем начальника отдела по борьбе с особо опасными видами контрабанды.
        - Мы оба за наш "Спартак" болеем, - добавил Женя.
        - Болели... - Стрельников стал пальцами разминать переносицу, словно всю ночь не снимал очки.
        - Не понял, Степан Аркадьевич.
        - Сегодня ночью Эберс убит двумя выстрелами из пистолета в собственной квартире. Все признаки заказного убийства налицо.
        Краев почувствовал, как зазвенело в ушах, и он уже не слышал собственного голоса.
        - Мы же с ним только позавчера на стадионе были...
        Теперь Евгению стало ясно, про какое убийство говорил ему Стеблов. Но почему на него, Краева, так смотрели сослуживцы. В отделе никто не знал о дружбе оперов из разных ведомств. Такие отношения не поощряются руководством. Высосать информацию - ради бога, а дружить ради дружбы - не нужно. Из самого бы чего не высосали...
        - Ты слышишь меня, Краев?
        - Что?
        - Я тебя спросил - что тебя с ним может связывать?
        - Мы друзья.
        - Ты раньше не говорил, что у тебя друзья в таможне есть.
        - Я много чего не говорю. И почему я должен афишировать неслужебные отношения?
        Стрельников вздохнул:
        - Ты прав. Но на столе в его квартире лежала твоя визитная карточка. Теперь она в уголовном деле и в связи с убийством сотрудника таможни моего сотрудника начнут таскать по прокуратурам и задавать албанские вопросы. Теперь понятно, почему я интересуюсь?
        - Все понятно. Кроме одного. Откуда у него золотая цепь и три тысячи долларов?
        - Я про это тебе ничего не говорил...
        - Стеблов сказал.
        - Понятно, - усмехнулся начальник отдела. - А у Эберса могли быть такие деньги, Евгений?
        - Думаю, нет, - сразу ответил Краев. - Он, конечно, бережлив и расчетлив, как всякий немец, но его бережливость и расчет строятся исключительно на сумме зарплаты. В любом случае долларов у него я не видел. И чего не видел точно - это золотой цепи. Если верить Стеблову, так это строгий ошейник какой-то, а не цепь!
        - Да уж, - согласился Стрельников. - Видел я это, с позволения сказать, украшение. Эксперт сказал, что если цепь золотая, то ее запросто можно поменять на двухгодовалую "шестерку".
        - А между тем Игорь полтора года копил деньги на дубленку... - задумчиво выдавил из себя Краев.
        - Я тебя вот зачем попросил остаться, Евгений... - Очки начальника снова заняли положенное место на носу. - Я понимаю, что Эберс был твоим товарищем, но... Займись текущими делами. У тебя их невпроворот. Договорились?
        - А при чем здесь дружба, Степан Аркадьевич? - попытался отмахнуться Евгений. - Убийство совершено на моей территории. Заказуху на ура не возьмешь, поэтому будем работать в прежнем направлении. Только теперь добавился еще один тяжкий "темняк"...
        - Я понял, что ты все понял, но делаешь так, чтобы понял, что ты ничего не понял. Раз так, Краев, тогда обойдемся без просьб. Раскрытием тяжких преступлений занимаются опера этой линии. Ты - "территориальник", поэтому займись кражами! Наш отдел в "темняках", как елка в игрушках. Работай.
        - Хочу в отпуск, - неожиданно заявил Евгений.
        - Хрен с маслом! - поставил точку догадливый Стрельников.
        - Боитесь, что вам попадет за участие в деле опера, чью карточку нашли на месте убийства? - довольно жестко произнес Женя.
        - Боюсь! - не менее резко отсек подполковник. - Только не за себя, а за тебя. По мне отдел "очистки" не раз проходился, только рылом они не вышли! Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что тебя сейчас могут начать "водить"? Не лезь в эту хату, Женя. Поверь старому волку... Обещаешь?
        Неопределенно помотав головой, Краев привстал со стула.
        - Вот и ладно, - согласился подполковник, суетливо выдвигая ящики стола. - Давай, иди работай. Куда я ежедневник засунул?..
        Улыбаясь одними губами, Женя вышел из приемной. Стрельников был человеком четко заданных вопросов и ясных ответов, и если бы он хотел сейчас заставить Краева что-то сделать, то не удовлетворился бы непонятными орбитальными движениями головы подчиненного.
        "Хитрит, старик, - думал Краев, доставая ключи от своего кабинета и стоя прямо перед дверью. - Сам себя успокоить хочет. И при этом просит, а не приказывает. Потому что знает - бесполезно. По себе знает..."
        Уже открывая дверь, услышал за спиной:
        - Евгений Александрович, минуту времени не уделите?
        Обернувшись, Краев увидел перед собой эффектную брюнетку, сверстницу. По профессионально наложенному макияжу и стилю в одежде он без труда определил уровень женщины как "ХХL". Дело не в размере, а в их с Эберсом привычке, еще с училищной скамьи, определять по этой размерной шкале статус слабого пола. "L" - это "М" после смытого макияжа. "М" - совершенно бесперспективная в плане дальнейшего общения в силу своей пугающей наружности. "X" - это 90-60-90 со среднестатистическим лицом и таким же уровнем мышления. "XL" - уровнем выше, но с сохранением указанных пропорций. "XXL" - не существует.
        Дама, знающая имя и отчество Краева, относилась именно к последней категории.
        - Могу и больше, если по делу, - обронил Евгений, пропуская в свой кабинет брюнетку. - А если вы пришли по поводу выкрученной в подъезде лампочки, то прошу меня извинить. Этими преступлениями против человечества занимается служба участковых инспекторов.
        - Я думаю, что по делу, - словно прося прощение за проступок, почти прошептала женщина.
        "Она - думает. Точно "XXL"..."
        - Присаживайтесь, - вздохнул Краев.
        Гостья своим появлением оттягивала звонок следователю прокуратуры и в экспертно-криминалистический отдел. Если в прокуратуре могли мягко выскользнуть из сети вопросов, а проще говоря - послать подальше, то результаты экспертизы с улицы Энтузиастов, где жил Игорь Эберс, будут у него быстрее, чем у следователя. С начальником ЭКО выпита на трибунах "Спартака" ванна пива. И если быть до конца откровенным, то выпита специально. Разыскное искусство, как и всякое другое, требует жертв и порой самоотречения.
        - Слушаю вас, - терпеливо выдохнул Евгений, руки которого так и тянулись к телефону.
        Женщина не спеша, чем вызвала хорошо скрытое раздражение Краева, достала из сумочки змеиной кожи длинную, не известную оперу сигарету и прикурила от узкой золотистой зажигалки. В ответ Краев вынул из кармана помятую пистолетной кобурой пачку "Бонда" и спички.
        - Знаете, девушка, именно сегодня я очень занятой человек. Курение в компании красивой женщины мне, безусловно, льстит...
        - Я просто не знаю, с чего начать, - перебила Краева женщина.
        - Начинайте всегда с самого начала и постепенно переходите к сути.
        Незнакомка секунду подумала, после чего решительно вынула из кармана малиновые корочки служебного удостоверения и положила их перед Евгением.
        "Государственный таможенный комитет", - прочитал Краев.
        Он давно уже знал, что случайностей не бывает. Случайным может быть только секс у африканского пеликана с вороной из средней полосы России. Убийство Эберса и появление в его кабинете незнакомки из таможни, которая знает Краева по имени, совсем не стечение обстоятельств. Вряд ли педант Эберс рассказывал своим коллегам о знакомстве с сыщиком из уголовки. Так поступает только фуфлыжник, а не опер. Он мог это сболтнуть только там, где мужчины перестают окружать себя пеленой тайны. В постели. Вот если бы сейчас пришел мужик, то Краев просто не знал бы, что и думать...
        - Игорь говорил вам, что вы - "XXL"? - просто спросил Женя.
        От изумления женщина вдохнула дым и забыла его выдохнуть. Одним вопросом опер из ментовки разрушил непреодолимую, как казалось ей, стену ненужных объяснений. Несмотря на потрясение, гостья из таможни быстро пришла в себя и справилась с дымом.
        - Он был прав, - глядя на Краева, произнесла она.
        - В чем?
        - В том, что вы шахматист, выигрывающий у гроссмейстеров, но не знающий правильного названия фигур.
        - Даже не знаю, как воспринять эти слова, - поморщился Краев. - Как комплимент или как насмешку?
        - Вы даже не раскрыли мое удостоверение. Меня зовут Амалия. Будем знакомы.
        - Как "Золушку", что ли? - смущенно поинтересовался Женя. - Надеюсь, без грима вы не так выглядите, как та Амалия?
        Она улыбнулась одними глазами.
        - И во втором Игорь тоже был прав. Под маской циника вы скрываете глаза романтика.
        - Только не нужно говорить, что он сказал это дословно, - заволновался Краев. - Игорь Эберс выражался другими категориями.
        - Вот именно - выражался...
        * * *
        Амалия Березина работала в одном отделе с Эберсом. По стечению обстоятельств оба сначала были в отделе по борьбе с контрабандой наркотиков, только она - в таможне аэропорта, а он - в региональной, и совершенно не знали друг друга... После штатных перестановок они попали вместе в региональную таможню и в один отдел - по борьбе с особо опасными видами контрабанды. Когда Игорь Эберс был назначен на должность заместителя начальника отдела, Амалия хотела сначала перевестись в другую таможню, чтобы не быть обузой для Эберса в качестве подчиненной, но он настоял, чтобы она осталась. И она так и сделала. А что касается, "чтобы не быть обузой"... То, что Амалию Березину и Игоря Эберса влекла друг к другу непреодолимая сила, именуемая любовью, являлось секретом только, пожалуй, для Краева.
        Он сидел напротив девушки, подперев кулаком подбородок, и не верил ни единому ее слову. Не потому, что подозревал ее в чем-то, а просто не мог поверить в то, что немец Эберс, для которого идеал женщины сжимался в триединое понятие "кухен-киндер-кирхен", мог полюбить кого-то в ночном клубе.
        - Вы поймите правильно, Женя, ночной клуб - это не то, о чем вы подумали, - объясняла Амалия. - Просто мы оплатили на день заведение, чтобы отпраздновать день таможни. Это было полгода назад. Там мы и познакомились...
        Евгений почувствовал, что будет лучше, если разговор продолжится в более непринужденной обстановке, и предложил женщине встретиться через два часа на Центральной площади у входа в Дом журналиста.
        - Знаете, где это?
        Она знала. В кафе этого здания она с Эберсом пила кофе...
        - И вот что, Амалия... - произнес Евгений, глядя, как она взялась за ручку двери. - Не "светитесь". "Проверьтесь" пару раз, пока будете ехать к кафе.
        Это была не та, которая могла не понять, что такое "светиться" и "проверяться", поэтому Женя вел себя так, как должен себя вести мужик-опер по отношению к оперу-женщине.
        - Хорошо, - просто и тихо ответила она.
        Смиренно и всепрощающе, как на кладбище.
        Краев хотел сказать ей что-нибудь резкое, чтобы подавить в ней чувство упадничества, настроить на дальнейший разговор у Дома журналиста... и столкнулся взглядом с ее огромными красивыми глазами, полными слез. Он вдруг вспомнил заразительный смех Эберса, серый, всегда веселый, с хитринкой взгляд, его поразительную любовь к жизни и осекся. Он только сейчас понял, что потерял друга, замену которому найти будет невозможно. Эберса больше нет.
        И никогда не будет.
        Он сейчас в морге, на ледяном кафеле.
        Последнее, что Краев слышал от него, - это:
        - СОЗВОНИМСЯ, БРАТАН!
        Последнее, что он видел, - улыбку серых глаз и ежик коротко стриженных светлых волос.
        Краеву стало так невыносимо плохо, словно закончилось действие анальгетика и у него близок болевой шок. Ему хотелось утешить девушку, но он лишь шевелил губами, как немой, и бессмысленными глазами смотрел на стекающие по ее щекам слезы...
        Он был не в силах ей что-то сказать, а она была не в силах выйти из его кабинета...
        Краев только сейчас понял, что Эберса нет.
        Еще пять минут назад...
        Как же он не мог..... понять этого раньше?..
        Глава 2
        Эберс. Четыре дня назад.
        Интересное кино получается.
        Вот это да!
        Едва мне в руки попадает агентурное сообщение, шеф ни с того ни с сего собирается в отпуск. Что-то ранее я не замечал за Владимиром таких рокировок! Еще вчера мы планировали отделом работу на всю неделю и действия каждого были расписаны, как у Чехова в "Дяде Ване". Вечером я приношу ему "шкурку" от "человека", он меняется в лице и произносит: "Утро вечера мудренее". А утром заявляет, что начальник таможни отправляет его в отпуск. Очень мило. Не сказав ни слова, он все сказал. Расхлебывай, Игорек, эту кашу сам!
        Я щелкнул замком сейфа и еще раз углубился в написанное на листке ученической тетради.
        "Сообщаю, что сегодня, 11 июня 2001 г., в 22.00, у меня состоялась встреча с Димой Лешим. В ходе доверительной беседы он пояснил, что 15 июня в наш город проследует автомашина - еврофура "Мерседес" с номерами нашего региона. Цифры - 891. Машина проследует через пост милиции на въезде в город в период с 19.00. В стенке за кабиной в тайнике находится 28 кг героина.
        Как рассказал Дима Леший, героин поступил из Афганистана транзитом через Таджикистан. Героин предназначен для реализации мелкими партиями в нашей области. Общая стоимость перевозимого наркотика составляет около $ 2
500 000.
        Дима Леший предложил мне за сумму в 10 000 рублей участвовать в охране мероприятия при передаче груза.
        Чибис".
        У опера такой шанс - стать самым красивым парнем в городе, хотя бы на пару дней, бывает раз в жизни. Тем более что формально руководителем считался бы Владимир. Я - исполнителем. Нетрудно догадаться, кто станет главным, если мы "сломаем" мероприятие, в котором Чибису предложили поучаствовать за десять штук! Все будут сыты и довольны. Володе, как в сезон звездопада, скатилась бы вторая большая звезда на погоны, я бы получил премию, а Чибис - честно заработанные рубли. Ему, конечно, лучше сразу взять "герасимом", но такого демократизма при расплате с агентами никто не допустит.
        Остается два дня. Если сейчас информацию запустить официально, то мне с нашим СОБРом на КПП при въезде в город будет нечего делать. Меня туда никто и не допустит. Скажут, как в хреновом боевике, - теперь это юрисдикция ФСБ, а ты со своими спецназовцами езжай на вокзал и хапай китайцев с непродекларированными носками.
        Я чувствовал, как внутри меня что-то начинает закипать, как смола в котле. В город завозят через три границы пуд "ширева", а начальник таможни отправляет моего шефа в Сочи! Вова что, случайно забыл про мою информацию? Сомневаюсь. Он только вчера, смеясь, вспомнил, как я четыре года назад пришел на работу в свитере на изнанку. Я не помню, а он помнит! А про пуд "герасима" забыл?
        Я швырнул папку со "шкуркой" в сейф и сорвал с аппарата трубку.
        Секретарь в приемной начальника соизволила снять трубку только после четвертого гудка. Милая кукла. Знает две фразы - "Анатолий Маркелович в управлении" и "Анатолий Маркелович занят". Еще умеет заваривать кофе, резать бутерброды и мастерить на лице монументальную мину. В отделе кадров однажды довелось увидеть ее заявление. "Прошу выпустить в текущий отпуск за прошлый год". Надо это записать и показать Краеву, а не то забуду.
        - Приемная начальника таможни.
        Ну, не дура ли, если учесть тот факт, что звоню по внутреннему телефону? Натурально, IQ - "L"...
        - Вероника Витальевна, это Эберс. Начальник у себя?
        - Он в командировке. Утром уехал, будет только завтра.
        Вот это да! Как это я упустил?!
        - А кто за него?
        - Турчин.
        Первый заместитель.
        - Соедините с ним.
        - Он занят.
        Нужно что-нибудь придумать, иначе еще Турчин куда-нибудь уедет, и я потеряю время для встречи с ним. Это грозит нереализацией оперативной информации, и Чибис в "ломке" проклянет меня и тот час, когда со мной связался. А через пару суток в городской морг станут оптом поступать трупы с диагнозом "овердоза".
        - Срочно передайте ему... Хотя подождите! Вероника Витальевна, а во сколько начальник уехал?
        - В девять.
        - А мой шеф у него был утром?
        - Да, заходил. Он что у вас, в отпуск уходит?
        - А вы откуда знаете?
        - Мне положено все знать. Самойлов просил начальника отпустить его в отпуск, дескать, пока в работе тишина - отдохнет. Валентин Матвеевич спросил, кто останется за него в отделе, и подписал заявление.
        - Я не понял: Самойлов просил отпустить его в отпуск или начальник заставил его уйти в отпуск? - Я спросил скорее автоматически, чем осознанно, так как все было ясно без пояснений.
        Это "все" вполне грамотно увязывалось в последовательность действий моего начальника отдела Владимира Самойлова: я "сливаю" ему серьезнейшую информацию - он пишет заявление на отпуск и отчаливает - я остаюсь один на один со своей информацией в роли исполняющего обязанности начальника отдела. Теперь понятна логика действий Самойлова. Если информация пойдет "в цвет" и опера региональной таможни "сломают" на передаче порошка организованную группу и изымут партию крупнейшей контрабанды, то наверху обязательно спросят: "Кто это разрабатывал детали операции и реализовывал информацию?" Наверх доложат: "Отдел по борьбе с особо опасными видами контрабанды! При таком развитии событий вряд ли кто поинтересуется: "Какого хрена отдел по борьбе с контрабандой наркотиков сопли жует?" Напротив, все будут стоя аплодировать и спросят о другом: "А кто руководит этим вездесущим отделом по БООВК?" "Майор таможенной службы Самойлов!" - будет доложено.
        А вот если капитан Эберс со своей "шкуркой" и еврофурой уши от селедки получит, а не двадцать восемь кэгэ отравы, то ему и флаг в руки. Пусть на "заслушивании" рапортует, что подвигло его "хлопнуть" на КПП восемнадцатиметровый фургон с капустой и шмонать его в течение дня. Пусть Эберс расскажет, как он измерял рулеткой стенки кузова снаружи и изнутри, пытаясь выяснить, куда испарились недостающие сантиметры. Пусть поведает, как над ним смеялась служебно-розыскная собака, взятая напрокат в питомнике УВД за двадцать банок конфискованной китайской тушенки.
        Браво, Владимир.
        Если я когда-нибудь окажусь на твоем месте, то постараюсь сделать все, чтобы ни у одного из моих подчиненных не возникло желания назвать меня сукой.
        Опять вспотели ладони. Это происходит со мной всегда, когда волнуюсь или просто нервничаю из-за безделицы. Краев говорит, что у меня больное сердце. Но сердце у меня не болит. Меня просто мутит от всего этого...
        Передо мной сидели двое оперов из моего отдела и что-то рисовали на бумаге. Наверное, рапорта. Подсказать им, что писать нужно на мое имя, или пусть переписывают набело?
        Я посмотрел на часы. Через полчаса должна подойти Амалия, которая еще вечером отпросилась у Самойлова до обеда. Сказала тому, что простыла и посетит врача. Врача она точно посетит, но не терапевта. Уж я-то знаю...
        Пора идти к Турчину. Не знаю, как там в ментовке у Краева, а у нас сани нужно начинать готовить не летом, а весной...
        ПырьевОдиннадцать дней назад.
        Марка Михайловича разговор с Бабиновым не устроил. Вместо заверений в том, что груз пройдет таможню, он услышал лишь скромное мычание и лепет. Дескать, не волнуйтесь, все под контролем. Марк Михайлович был уверен в том, что, когда кто-то произносит фразу "все под контролем", это означает, что контроль как раз полностью отсутствует. Эти шкуры в погонах считают себя самыми хитроумными в подборе выражений! Идея проста как мир - не ударив пальцем о палец, получить куш и отвалить в сторону. Получить дешевые сиюминутные блага в виде новой тачки и еще чего-нибудь, не менее меркантильного, и как крысе сидеть в норе в ожидании очередного "выстрела". Эту суть отдельных представителей "при законе" Пырьев понял еще во время своей первой ходки, когда за сотню рублей просил вертухая соединить его в другой камере с подельником. Пырьев патологически не переваривал предателей, будь они на своей стороне или чужой. Он просто ненавидел "крыс", готовых за бабки изменить даже смыслу своей жизни.
        Марк Михайлович с омерзением представил себе капитана Бабинова из таможни, участвующего в задержании контрабанды и готового за три штуки долларов продать идею, самого себя и сослуживцев. Менее чем через две недели в руки Марка поступит колоссальный по нынешним меркам "груз". Почти полтора миллиона доз героина будут стоить жителям города два с половиной миллиона долларов. Ну, и жизней, конечно... Молодежь нынче такая безграничная и бесконтрольная. Впрочем, собакам собачья смерть. Вот он, Пырьев, к наркоте даже на зоне не прикоснулся. А все почему? Да потому что идее верен остался. И корешей за бумагу не продавал. Может, поэтому сейчас и жив. Может, именно поэтому он имеет особняк на окраине города, охрану и бассейн размером с футбольное поле.
        Может, пристукнуть Бабинова после делюги? Башку продырявить и пустить в дальнее плавание. И пусть потом его начальство строит версии о том, что его смерть связана с профессиональной деятельностью. У них сейчас это в моде - работал парень, работал, а потом его с отверстием во лбу нашли. Концов - никаких, поэтому из всех версий рожается, не рождается, а именно рожается самая бесперспективная, марксистско-ленинская, рассчитанная на поколение павликов морозовых версия - убийство связано с профессиональной деятельностью. Бля, в точку! Еще как связано!
        Марк Михайлович поморщился, как от зубной боли, и встал из кресла.
        Никому верить нельзя! А особенно предателям своих врагов. Бабинов, шкура, ездит на джипе. На его, Пырьева, джипе! А на чьем? На своем, что ли? Если его таможенную зарплату в кучу складывать и питаться одним святым духом, то капитану Бабинову удастся накопить сумму, эквивалентную стоимости этого зачуханного "сурфа", ровно через десять лет. Борец с наркобизнесом, мать его... Он собственный конец в штанах с первой попытки не находит, а его начальником отдела ставят!
        Да черт с ним, с Бабиновым! Что это Марк Михайлович о нем думает?! Тому все равно - либо за "решку", либо в канаву. Перспектив никаких. На бабиновых в этом деле ставить - самому голову под гильотину класть! Пусть сделает свое дело, а там видно будет...
        Пырьев вышел из дома, накинув на плечи пиджак. Не обращая внимания на телохранителей, он взгромоздился на заднее сиденье "пятисотого" и коротко бросил водителю:
        - В "Дубраву".
        Перекусить, а заодно и встретиться с этим Бабиновым. Парню нужно подробно объяснить, какие санкции могут последовать, если дело будет срываться, а он при этом вафлю жевать.
        Заодно неплохо было бы подстраховаться. Николай Владиславович что-то говорил про то, что у него пасынок в ментуре. Может, и пасынка на джип посадить? Хотя и тут ухо востро держать нужно. Арцеулов вот, гостевал, гостевал у Ника, а потом - бац! - и "зачалился" сердешный. Явно, что не при помощи святого духа, а ясновидящего ока!
        Если партию "геры" менты "слотошат", то Марку Михайловичу лучше самому с себя шкуру спустить и прыгнуть в клетку ко льву. Все равно с ним это произойдет, если уважаемые люди узнают, на какие цели использован воровской общак, да еще и без их ведома. За "спаленный" мусорам общак братва размотает "держателю" кишки через задний проход. И не просто "спаленный", а пущенный в дело без решения "сходняка". А уж за то, что Марк просрал общак при попытке "срубить" филок лично для себя...
        Но ведь он же не "крыса", он просто взаймы берет. У своих пацанов...
        Кха!.. Пырь тряхнул головой, выбивая из нее ужасные мысли.
        - Долго еще?! - заорал на водителя. - Как хер по стекловате тащишься!
        - Приехали уже, Марк Михайлович... - обиженно проскулил двухметровый дядя.
        Входя в зеркальные двери ресторана, Пырь почувствовал, что аппетит пропал. Говорил же сам себе, бля, не думай о делах перед едой!..
        Глава 3
        Через сорок минут сосед Серега уходил на работу, а еще через полтора часа к Дому журналиста подойдет Амалия. Нужно было спешить. Проклятые воришки! Краев готов был их разорвать, попадись они ему сейчас под руку.
        Выпросив у начальника уголовного розыска машину, Женя, поторапливая водителя, помчался на авторынок. Если Слон сегодня решил отдохнуть и не вышел торговать запчастями, дело плохо.
        Слон - Заслонкин Бронислав. После двух "ходок" за угоны автотранспорта Броня решил, что почетное звание опасного рецидивиста не обещает в дальнейшем никаких перспектив, и занялся менее рискованным бизнесом - торговлей запчастями на городском автомобильном рынке. Краев знал, что большая половина железяк, предлагаемых Слоном вечно нуждающимся автолюбителям, не что иное, как сданный на реализацию товар. Кем сданный - тоже понятно. Пока существуют средства передвижения, всегда будут существовать группы людей, желающие ими завладеть, разобрать и продать расчлененный автомобиль тем, у кого не вовремя "полетела" шаровая, треснул фонарь или сломалось рулевое колесо. Автолюбители - та категория покупателей, которой совершенно безразлично, ворованными запчастями торгует Слон или нет. Им нужна шаровая, а не идея.
        Когда Броня увидел перед собой Краева, его глаза засветились недоброжелательностью, а губы растянулись в ласковой улыбке. Этакий оскал многоликого Януса. Недоброжелательность сама по себе была вполне обоснованна. Слон отмотал три последних года в колонии общего режима благодаря именно Краеву. А признаки любви он выказывал по той простой причине, что Краеву ничего не стоило это повторить. Любая железка на столе Заслонкина могла оказаться краденой. Оба это знали, но Евгению было выгоднее держать ситуацию на авторынке под контролем, чем видеть Слона за решеткой.
        - Привет работникам автомобильного бизнеса. - Краев провел рукой по "товару". - Почем свечи?
        - Свечи надо? - живенько поинтересовался Броня.
        - Я что, похож на скупщика краденого?
        - Они не ворованные, начальник! - возмутился Слон.
        - Ага. Я забыл. Тебе идут прямые поставки из Тольятти...
        - Отвечаю - не ворованные.
        - Колеса надо.
        - Сколько? - сразу последовал вопрос.
        - Четыре.
        Слон с едва заметной улыбкой посмотрел на опера, но промолчал.
        - Только деньги я тебе через неделю отдам, договорились? Через неделю зарплата будет.
        Краев знал, что колес у Слона в "ассортименте" нет и тот возьмет их у кого-нибудь под честное слово.
        - "Гиславед" пойдут?
        - Пойдут, - слегка помедлив и носом почуяв добычу, выдавил Евгений.
        Слон выкатил из металлического контейнера, служившего складом, одно за другим четыре почти новеньких колеса. Краеву достаточно было мгновения, чтобы узнать свою "резину". Над Слоном нависла угроза не милицейской, а мужской расправы.
        - Сколько я тебе должен? - ядовито осведомился Женя и, не давая Броне открыть рот, поставил точку в торгах. - Ладно, Заслонкин, мне сейчас некогда. Я к тебе через пару дней подъеду, когда с делами разгребусь.
        Поскольку зарплата была через неделю, а Краев пообещал приехать через пару дней, Слон почувствовал легкое недомогание. Глядя, как опер грузит колеса в багажник милицейской "шестерки", он решил сегодня же выяснить у двоих знакомых граждан, не у дома ли восемьдесят два по улице Завадского они свинтили колеса этой ночью.
        * * *
        Амалия появилась на автобусной остановке около Дома журналиста за три минуты до назначенного времени. Краев выждал несколько минут, наблюдая за ее действиями и просматривая пространство и людей вокруг. Тонировка "девятки" отчима, предназначенная для различных "темных" дел его охраны, позволяла даже целиться из автомата посреди оживленной площади - за почти черными стеклами практически невозможно было рассмотреть, что происходило внутри. Если бы не удостоверение Краева, то он уже раз десять был бы оштрафован бдительными сотрудниками ГИБДД.
        Не заметив ничего, что могло бы вызвать подозрение, Краев вышел из машины и приблизился к девушке. Следующие мимо мужики не удерживались от того, чтобы не бросить мимолетный взгляд на ее фигуру, словно с чем-то сравнивая или просто о чем-то жалея.
        - Простите, Амалия, я немного опоздал. - Женя взял ее за локоть.
        Девушка вздрогнула, как от электрошока.
        - Вы испугали меня...
        - Я не хотел. Пойдемте, сядем в машину. Там нас никто не будет беспокоить.
        - Амалия, - едва они уселись на сиденья, обратился к женщине Краев, - вы когда-нибудь видели у Игоря большую золотую цепь? Как я понимаю, ее наличие на теле Эберса всех очень удивило. Значит, либо он носил ее под одеждой, либо ее не было вовсе. Я его видел частенько раздетым по причине совместного времяпрепровождения на трибунах стадиона во время футбольных матчей. Его мог видеть раздетым еще один человек. Это вы... Уж простите, но сейчас не до условностей...
        Амалия повела плечами:
        - Я могу точно сказать - цепи у него не было. Наши отношения в последнее время были таковы, что я знала, в каком кармане у него находится расческа. Единственной драгоценностью Эберса был серебряный католический крестик, который у него лежал в фужере в "стенке". А уж о наличии цепи я бы знала точно. А почему вас заинтересовала эта цепь?
        - Я подумал о том, что кому-то очень хотелось, чтобы его убийство выглядело как заказное. Три тысячи долларов в сумочке, цепь на шее. Не слишком ли навязчиво? Даже у профессионала дрогнет рука при виде тяжелой золотой вещи и сумочки на столике. Обязательно и цепь бы снял, и сумку выпотрошил. Это только в фильмах истые киллеры-профи "валят" клиента и уходят, ничего не забрав, мол, работа есть работа. А убийце Игоря вряд ли заплатили больше, чем пару-тройку тысяч долларов. А тут одно золото на две тысячи тянет плюс три - в сумке. Правда, нелепо?
        - Знаете, Женя, после вас я сразу поехала на работу. В кабинете Игоря уже была прокуратура. Выворачивали сейф, просматривали стол, личные вещи. Я наткнулась на его маленький ежедневник и сунула в сумочку.
        - А хорошо ли вы сделали? - с укором посмотрел на девушку Краев.
        Амалия нервно прикурила и выпустила струйку дыма в узкий просвет между стеклом и крышей машины.
        - После того как сотрудники прокуратуры заговорили о том, что, мол, таможня - это большая кормушка, к которой присосались всякие жулики, мне вообще захотелось им в рожу вцепиться! Речь шла об Игоре, понимаете, Женя! Об Игоре!! Человеке, который к чужой вещи даже не прикоснется!
        - Ладно, ладно... - Краев положил ей на плечо ладонь. - Что нам сейчас совершенно не нужно, так это эмоции. Я знаю, каким был Игорь. Может быть, даже лучше, чем вы, Аля...
        "Аля" прозвучало как-то неожиданно и просто, словно они уже тысячу лет знакомы. Да, Аля - это было то, что нужно...
        - Вряд ли они станут искать убийцу Игоря... - тихо промолвила девушка. - Он для них сейчас - жулик...
        - Перестань говорить глупости! - возразил Краев. - Для следствия неважно, кто потерпевший.
        Он хотел этими словами выразить совсем другую мысль, но Амалия поняла его дословно и вскинула на него свои темные глаза.
        - Господи! - поморщился Евгений. - Как с вами, бабами, тяжело! Мужик уже давно бы понял, что я хотел сказать. Послушай, Амалия, ты сейчас, в конце концов, опер, а потом уже - любящая женщина. От твоей любви поиски не продвинутся ни на шаг, а вот твой профессионализм вполне может пригодиться. Дай мне ежедневник, что ли...
        Краев почти вырвал из ее руки небольшую, обшитую кожей книжечку и засунул ее в карман.
        - Вот еще что... - Рука Амалии скользнула в карман костюма.
        - Ты еще что-то похитила из обыскиваемого помещения? - изумился Краев. - Ну вы, ребята, работаете...
        - Плевала я на всех, - неожиданно дерзко бросила девушка и протянула оперу листок календаря.
        - "14 июня", - прочитал Женя и вслух констатировал: - Это сегодня.
        - Ты просто настоящий детектив, - заметила Амалия. - Как догадался?
        - Ладно, не дави... Тут написано почерком Эберса - "17.00 Чибис". Что это может значить? Чибис - это фамилия? Кличка? Псевдоним агента?
        - Понятия не имею! - пожала плечами Березина. - Но если это доверенное лицо, то я могу попробовать узнать. Все дела Игоря следователь прокуратуры оставил на месте, в сейфе.
        Краев вынул из кармана ежедневник Эберса и открыл на сегодняшнем дне. С минуту читал, потом протянул книжицу девушке.
        - Вот, смотри. Надпись на листке календаря Игорь сделал карандашом. В ежедневнике сегодняшнее число заполнено ручкой и лишь первая строчка написана снова карандашом. Это значит, что Игорь как минимум за день пометил встречу с человеком и в календаре, и в ежедневнике. Встреча должна произойти сегодня. Этот человек - постоянный контакт Игоря. В ежедневнике помимо времени и фамилии есть запись. Вот, смотри...
        - "Вместе", - прочитала Березина. - Вместе с кем?
        - Не вместе, а в месте. Поняла?
        - Нет, - созналась Амалия.
        Евгений вздохнул и открыл первый лист ежедневника.
        - Если Эберс писал - "в месте", значит, эта их встреча - далеко не первая, поскольку "место" является заранее обусловленным адресом. Но за полгода ведения ежедневника должен ведь был он хоть раз написать этот адрес? Я правильно размышляю, товарищ оперативно уполномоченный? Значит, так! - Евгений протянул книжку Амалии. - Я пойду вон к тому телефону и позвоню. А ты... Мы ведь на ты уже? Вот и хорошо! А ты, Аля, просмотри все листы ежедневника начиная с первого января и выдели все, что касается фамилии или клички Чибис, а также адреса, с ней связанные. Если адреса совпадут два раза - мы на верном пути. Если три - это то, что мы ищем. И обязательно зафиксируй - когда Игорь перестал рядом с фамилией Чибис писать адрес. Последний перед этим и должен являться искомым "местом". Во всяком случае, ставлю три к одному, что это так. Все это, конечно, банально, но от простоты до гениальности один шаг.
        Краев снял с рычага трубку.
        Как там поживает начальник ЭКО?
        Он еще не забыл, что остался должен Краеву и Эберсу две бутылки "Жигулевского" за ничью в матче Россия - Югославия? Если бы знать раньше, что они станут поминальными...
        * * *
        Если верить первичным результатам экспертизы, то выходило следующее. Первый выстрел в Игоря был произведен сзади в затылок. Вторая пуля пробила лобную кость и уже не играла никакой роли в смысле причинения вреда жизни. Эберс умер после первого выстрела, будучи еще на ногах. Голова была смещена в сторону относительно отверстия в полу. Проще говоря, пуля насквозь пробила голову и ушла в деревянный настил пола, но выходное отверстие на затылке не совпадало с входным отверстием в половой доске. Это означало только одно - тело тревожили после смерти. Это объясняло появление на шее Эберса цепи. Ее надели ему после смерти.
        Глупость какая!..
        Краев не мог понять такого дешевого трюка. Если убийца по чьей-то просьбе хотел умеренного в потребностях Эберса выдать за зажравшегося таможенника, то вполне бы хватило валюты в барсетке. Наличие таковой уже вызвало бы соответствующие суждения. У всех, только не у Краева.
        Докуривая на ходу сигарету, Женя шел к машине в твердой уверенности в том, что Эберс знал своего убийцу. Тело лежало в проходе между коридором и комнатой, то есть почти посреди квартиры. Значит, он позволил человеку войти в дом. Следов борьбы на теле не обнаружено. Убийца выстрелил в затылок, отсюда вывод - Игорь позволил себе повернуться спиной к стрелявшему. Он бы никогда этого не сделал, если бы перед ним стоял неизвестный.
        Березина, сидя в машине, тоже время даром не теряла. Воодушевленная оперским натиском Краева и его умением моментально находить себе работу в расследовании дела с "нулевым циклом", Амалия сразу сообразила, кто в их межведомственной "оперативно-следственной" группе старший и чьи распоряжения нужно выполнять. Через два дня она скажет Краеву:
        - Знаешь, Женя, чем твоя милицейская работа отличается от нашей? Ты разыскиваешь людей, совершивших преступления, а мы разыскиваем сами преступления.
        - Никогда не пытайся найти философское начало в нашей работе, - ответит он ей. - Его нет. Есть отношение к жизни: твое, мое, Игоря. Просто выполняй свою работу. А философия в нашем деле - это удел слабых.
        А пока было известно, что фамилия или кличка Чибис встретилась Березиной восемь раз. Но только трижды в связке с именем шел адрес. Это был даже не адрес, а именно - место. В феврале Эберс обозначил его "слева от фонтана", в апреле - "театр", в мае - "у Крылова". Краев знал только одно "место", которое содержало в себе по смыслу все три понятия. Это был Городской драматический театр, напротив входа в который стоял памятник Крылову. Справа от театра был небольшой парк с фонтаном, и как раз между фонтаном и театром стояло несколько лавочек.
        Эберс. Три дня назад.
        Вчера Турчина я так и не застал. Он весь день находился в управлении. Когда я стану начальником таможни, я поставлю в управлении раскладушку и буду там жить, чтобы не жечь казенный бензин для переездов. Интересно, что они там делают весь день? Многие могут подумать, что начальники нужны для того, чтобы руководить подчиненными. Я тоже так думал. Сейчас я знаю, что начальники таможни существуют, чтобы ездить на совещания к начальнику управления. Их там учат жить и дерут за то, что работа по раскрытию преступлений, связанных с контрабандой, ведется на крайне низком уровне. Причем это ежедневно занимает объем времени, равный по протяженности научному консилиуму. А откуда возьмутся эти раскрытия, если начальника таможни нет на рабочем месте и невозможно подписать ни одной бумаги?! Записываться на прием в день посещения гражданами? Те тоже пусть не радуются. График приема посетителей висит для понта - если бы не инструкция, он бы вообще не висел.
        Но сегодня - о счастье! Приехал из командировки начальник. Он мужик классный, и с ним можно решить любые вопросы, особенно по оперативной линии. Валентин Матвеевич сам бывший опер, поэтому питает слабость к проблемам оперов.
        Пробившись к нему сквозь строй руководителей отделов и других, у кого за сутки накопились неразрешимые без визы начальника проблемы, я оказался у двери. Не знаю, что это было за чувство, но, взявшись за ручку, я остановился. Невидимый глазу барьер уперся мне в грудь и не пускал вперед.
        - Ты идешь или как? - смеясь, спросил меня Витька Бабинов.
        - Нет, не думаю. - Я отстранился от двери и отошел в сторону.
        А зачем мне нужно идти на прием к начальнику? Чтобы он сказал мне - давай, Эберс, выполняй свои служебные обязанности? Я это и без него знаю. В случае необходимости спецов из СОБРа я могу взять сам. Спланировать операцию, организовать наблюдение и задержание я могу силами своего отдела, не "сливая" информацию Бабинову и его "наркоманам". Даже собаку из питомника УВД я могу взять без запроса Валентина Матвеевича. Эта проблема давно уже решается посредством аренды пары собачьих ушей за пару бутылок водки. Зачем мне нужен начальник таможни? Поставить его в известность, чтобы в случае моего провала у него была в руках тема для моего же разноса?
        Глупо, правда, Эберс? Не пора ли в отпуск, пока что-нибудь более маразматическое в голову не пришло? Хорошо еще, что здесь нет Краева. Определение "дебил", брошенное в мой адрес, было бы самым сдержанным.
        Я спустился к себе в кабинет и сел за стол. Теперь у меня, напротив, очень много времени. Если верить письменам Чибиса - целых три дня. Это хорошо, потому что за это время можно слепить не только скелет операции. Основу любой комбинации составляют мелочи. А вот их-то у меня нет. Чибис молодец. Не любит парень мелко плавать и работает практически без проколов. Просто удивительно, как при его наркотической зависимости ему доверяют информацию подобного масштаба? Такие люди - находка, которую легко потерять.
        Если ему предложено охранять процесс передачи товара, то, дав на него согласие, он становится частью игры, винтиком механизма. Понятно, что он будет знать только то, что ему положено знать по статусу. Но одно то, что к моменту задержания порошка я буду знать имена всех участников сделки - имеется в виду, конечно, процесс приема-передачи, - это уже семьдесят процентов успеха в поисках таджикского источника. И, как говорит Краев, "это невозможно, но я ставлю три к одному", представляется наконец возможность "слотошить" покупателя здесь. "Сломать" контрабанду по большому счету нетрудно. Достаточно не сидеть в кабинете, ковыряясь обоими указательными пальцами в носу. Немного движения, слегка подогреть мозги, не доводя их до кипения, сократить время сна с восьми часов в сутки до шести - и пойман очередной подлец, пытавшийся вывезти из страны несколько икон православного монастыря работы семнадцатого века. Это просто замечательно! Но, если ты не доведешь свои мозги до кипения и не перестанешь спокойно спать до тех пор, пока не установишь фамилию покупателя в Германии и имя продавца здесь, грош тебе
цена.
        Сейчас мне нужны детали. Их должен знать Чибис. Частые встречи с ним нужно исключить, но необходимость встретиться непосредственно перед 15-м числом не просто обоснованна. Она однозначно истребована событиями.
        Я вытянул из канцелярского набора карандаш и пометил время в ежедневнике. Скорее автоматически, по привычке, чем по необходимости, черкнул то же на листке календаря. Остается вечером, когда Чибис осядет дома после очередной встречи с братками, позвонить ему и проставить аналогичное время в его поплывшей от кокаина голове.
        Посоветоваться с Краевым? Он на этих делах собаку съел. Женька уже бы знал, что делать.
        Нет, не стану. Это мое дело. Только мое.
        Глава 4
        Николай Владиславович. Три дня назад.
        Всю свою жизнь он ставил на кон вторым. Выжидал, когда, делая первый ход, его лучший друг летел в тартарары, и занимал свободную нишу. Свое обучение правилам игры в жизнь он строил исключительно на выводах о прошлых ошибках. Речь, естественно, шла об ошибках других. Его жизнь в должности инженера НИИ была скучна и предсказуема. Соображал он хорошо, но что толку от планов, если они неосуществимы по простой причине - что разрешено голове, не разрешено рукам. Время все поставило на свои места. Нужен был толчок, отправная точка, эмоциональный и социально-политический стартовый капитал. Спасти Николая Владиславовича и его далеко идущие планы по повышению уровня материальных благ отдельного члена общества могли только реформы. Рим спасли гуси, а Николая Владиславовича спасло триединое: "перестройка", "демократия", "гласность". Последнее ему было ни к чему, а вот первыми двумя постулатами он не преминул воспользоваться.
        Первым его детищем стала платная автостоянка и пивная точка. Через месяц появилось еще два пивных бара от "Лукин и К". Этим все началось и этим же закончилось. Все три питейных заведения были безжалостно сожжены варварами из бригады молодого, перспективного боксера Арцеулова. Он был играющим тренером - боксировал на чемпионатах Европы и пестовал подрастающее поколение безмозглых юнцов, открыто называвших себя "рэкетирами".
        К оставшемуся без пива Николаю Владиславовичу, известному ныне в криминальных кругах как "Ник", Арцеулов приехал со свежим берлинским "бланшем" под глазом, и сказал:
        - Ты эт-т-то, нау-у-учн-н-н... это, ну, научный сотрудник, возвз-вз-вращайся в-в институт. Баб-бк-ки будешь им-меть и в-в-в-с... это, ну, путем, это, все буд-д-д-д-дет.
        Шокированный таким предложением Ник струхнул, и его приняли обратно в НИИ на вышестоящую должность. Когда Николай Владиславович понял, что ничего особенного ему делать не придется, кроме периодических краж документов различных синхрофазотронов и результатов лабораторных исследований с радием и ураном с последующей передачей их людям Арцеулова, он струхнул и выразил тому сомнение в своей дееспособности. Уже через час после телефонного разговора он сидел на табурете в своей кухне с расквашенным носом и соглашался со всеми предложениями призера европейских чемпионатов.
        Арцеулов был прав насчет того, что "б-б-бабки пос-с-сы... это, ну, посыпятся, как с-с-с-с неба". Они действительно посыпались, но не с неба, а из кармана Арцеулова. Причем в конвертируемой валюте. Когда же "гласность", в том виде, в котором ее носили на транспарантах, стали слегка придушивать, "перестройка" перестроилась и снова развалилась, а в НИИ наступила демократия и безработица, всемогущий Арцеулов, уже президент Ассоциации профессионального бокса в городе, предложил Нику внезапно опустевшее место директора завода буровой техники. С прежним беда какая-то произошла. Сейчас уже немногие в городе помнят, что его "нечаянно" застрелили, всадив три пули в голову.
        Николай Владиславович в буровой технике понимал столько же, сколько понимал Никита Хрущев в импрессионизме, но "пидарасами" инженеров-буровиков не называл. Он вообще молчал и сидел в кабинете, как манекен. Потом все понял. Мощности завода использовались городскими "романтиками ножа и топора" под склады экспроприированного у "буржуев" имущества - текстиль, запчасти, импортную одежду. Гаражи - под место разбора угнанных и незаконно вывезенных из-за рубежа автомобилей. Криминальное Эльдорадо расширялось, цвело "зеленью" и пахло сроком. Чувствуя, что скоро всему этому придет конец, Николай Владиславович начал свою игру. Первым этапом ответвления от арцеуловского братства стало знакомство с Марком Михайловичем. На свою беду Арцеулов познакомил Ника с этим воротилой и хранителем самого священного - вкладов организации на непредвиденные нужды. В словарях Даля и Ожегова нет определения понятию "общак", но Ник, имеющий два высших образования и степень кандидата технических наук, дал ему свое определение. Общак - это не что иное, как МВФ. "Междугородний (не путать с "Международным") валютный фонд", которым
организация распоряжается по своему усмотрению. У каждого криминального сообщества существуют подобные фонды. Роль Камдесю в городе, где трудился опер Краев, играл Марк Михайлович. На процесс привыкания друг к другу и выявление сильных и слабых сторон Марку Михайловичу и Николаю Владиславовичу потребовалось полгода. Первая сделка принесла каждому по тридцать тысяч долларов. Ничего особенного. Марк Михайлович "взял взаймы", а проще - "скрысил" из общака сто тысяч долларов, а Николай Владиславович сумму провернул в банке через счета завода. Взятая сумма вернулась в МВФ, а маржу М.М. и Н.В. "покололи" 50х50. Причем каждый был уверен в том, что "вставил" ближнему. М.М. сказал Н.В., что нужно заплатить десять процентов за молчание "положенцу" (которого расстреляли при "разборке" за два дня до этого), а Н.В. сказал М.М., что придется "слить" десять тонн "зеленых" директору банка. И при честном дележе, и при обмане друг друга они бы поимели ровно столько, сколько поимели, но так они спали спокойнее и вода казалась слаще. Вот так они и "работали". Если бы Арцеулов или кто-нибудь из братвы узнал о том, как
временами используется воровской НЗ, то стоять бы М.М. и Н.В. на дне реки ногами в тазике, залитом бетоном. Но до сих пор тайное оставалось тайным.
        К тому времени Николай Владиславович уже был законным мужем матери Краева. Их знакомство состоялось сразу после увольнения Ника из НИИ и поступления на должность конкурсного управляющего заводом буровой техники. Регистрация брака состоялась через неделю после назначения на должность директора, за три недели до получения удара в челюсть от приемного сына. Всему в этой жизни Ник был рад, за исключением ядовитой занозы, торчащей из задницы в виде родственника - капитана Краева. После поступления пасынка на работу в милицию Николая Владиславовича чуть не выкинули из кресла директора на улицу, как собаку. Но дальновидный Арцеулов под предлогом, что раз Краева не выгоняют из милиции за дурные родственные связи в виде отчима, почему мы должны делать это с Ником, спас директора городского ЗБТ. Арцеулов понимал, что родственник в милиции - это лучше, чем обиженный Ник на улице. Понимать-то понимал, но за месяц до "коронации" в Сочи его нежданно-негаданно "приземлило" РУБОП со всеми вытекающими отсюда последствиями. Знать бы ему раньше, что арест не состоялся бы так скоро, если бы он поменьше философствовал
и не нарушил золотое правило воровского закона - никогда не заводи в святую святых мента или его родственника...
        Своим арестом он поставил Марка Михайловича, а заодно с ним и Николая Владиславовича в положение людей, которым привязывают к ногам гири для сброса в Марианскую впадину. И когда чуть больше месяца назад Марк Михайлович при помощи Николая Владиславовича переводил один миллион долларов США, позаимствованный в очередной раз из общака, в оффшорный азиатский банк, он даже не подозревал, какую глупость совершает. Само по себе дело неплохое - сто пятьдесят процентов сверхприбыли. Если известные Николаю Владиславовичу люди заберут героин сразу, миллион возвращается на место, полтора уходят на два счета в банки Берна. То есть идея сама по себе неплоха.
        Но происходит чудовищная нелепость. Арцеулов вместо поездки на Юг собирается ехать на Север. И когда Боря Самокат, сплюнув косточки от апельсина прямо перед секретарем, зашел в кабинет к Николаю Владиславовичу и вместо приветствия подвигал челюстями, как покемон в компьютерном мультике - "Где Пырь, епт?", директор ЗБТ потемнел душой.
        - У себя. Я с ним только что по телефону разговаривал. А что случилось?
        Боря, не удостоив внимания вопрос, вытащил из кармана "Эрикссон", потыкал пальцем-сарделькой в крошечные кнопки и прислонил телефон к сломанному, напоминающему слоновье уху:
        - Але. Это я. Короче, Арцеулова "маски-шоу" "слотошили" у кабака. Дело, короче, погань. "Загружают" по всем делам. Готовь бабки, понял? Все, я, короче, к адвокатам.
        Николай Владиславович и Марк Михайлович одновременно поняли, что "встряли". Почти весь общак находится в Азии, вдалеке от СИЗО, где "парится" Арцеулов, а о местонахождении денег могут спросить уже через пять минут. Пять минут - срок очень малый, если учесть, что "белый" прибывает из Таджикистана через три недели.
        И вот сейчас двоих "предпринимателей" спасало только то, что Арцеулов велел "п-п-пока н-никакких дви-дви-дви... это, ну, движений никаких н-не д-д-делать".
        Николай Владиславович, погрузившись в кресло, немигающим взглядом смотрел на гараж с высоты восьмого этажа и медленно помешивал ложечкой кофе в чашке. Из гаража вылетали искры от сварки и, коснувшись земли, затухали. Николай Владиславович закрыл глаза, бормоча молитву. Он просил бога, чтобы тот позволил беспрепятственно доехать машине с грузом помидоров до города, чтобы быстро спихнуть этот трижды проклятый спрятанный в азиатских томатах порошок и о том, чтобы Арцеулов не дал команду "запускать" в ход деньги, которых не было...
        Ник молился богу, а в закрытых глазах танцевали танец смерти чертики от ярких искр сварочного аппарата...
        Глава 5
        Краев остановил машину за два дома от таможни.
        Пройти с Амалией внутрь не составляло никакого труда. Поговорив в машине у Дома журналиста, Евгений решил сам просмотреть документы Эберса. Вот это было труднее. Даже если учесть тот факт, что Березина работала в одном оперативном отделе, это выглядело бы чересчур навязчиво, а значит, подозрительно. Следователь прокуратуры, конечно, мог запросить документы оперативника с грифом "секретно", но Краеву без ведома руководства дела просто так бы не отдали. Значит, даже тут придется все делать на полулегальном... да что тут кроить! - на нелегальном уровне. Евгения удивлял только тот факт, что прокурорский следак не изъял документы сразу. Это можно объяснить только тем, что версия об убийстве, связанном с профессиональной деятельностью, стоит у него на последнем месте, если таковая вообще имеет место быть. Сотрудник правоохранительного блока тем не менее, во-первых, может быть убит именно в связи с выполнением служебных обязанностей и, во-вторых, на бытовой почве. Все остальное имеет право на существование лишь в виде десятых долей процента, как исключение из правил. Пример: сотрудник милиции в составе
преступной группы совершает разбойное нападение и его убивает из ружья хозяин квартиры. Есть множество таких или иных примеров, но они как составляли десятые доли процента, так и будут.
        Что ж, если дела на месте, ему легче. Краев знал уже наверняка - если он познакомится с содержанием бумаг, и там будет даже весьма смутный намек на подсказку, он его увидит. Впрочем, можно готовиться еще и к тому, что бумаги окажутся "пустышками". Женя знал, что в этих делах, с известным грифом секретности, есть лишь часть того, что в полном объеме находится в голове опера. Это делается по разным причинам, и главная из них - слабый режим секретности, из-за которого тот или иной секретный документ может попасть в чужие руки. А это может означать все, вплоть до смерти сотрудничающего лица.
        Амалия коротко бросила оперативному дежурному: "Он со мной!" - и они оба поднялись на третий этаж. Заходя в просторный кабинет, Евгений краем глаза заметил вывеску на двери:
        "Отдел по борьбе с особо опасными видами контрабанды".
        Под надписью значилось:
        "Начальник отдела. Майор т/с Самойлов В.В."
        "Вот еще с кем побеседовать нужно, - пронеслось в голове Краева. - Без формальностей, чисто по-оперски. Ему Игорь всю "секретку" "сливал"..."
        - Заходи, Женя, вот мой стол. - Березина бросила сумочку на столешницу. - Курить у нас запрещено, так что придется, когда станет невмоготу, на улицу".
        - Начальник не курит? - догадался Евгений.
        - Точно.
        - У нас тоже такое было. Шеф то бросает курить, то снова развязывает. То пластырь какой-то волшебный к печени прилепит, потом отрывает, то таблетки анабазина, как леденцы, сосет, потом бутылек в окно выбрасывает. Кто не угадывал период и закуривал, когда тот в "завязке", то прямо врагом становился. А вообще прав Марк Твен: если совершил одну глупость - закурил, то не совершай другую - не бросай. Ладно, что у нас там с бумагами?
        Амалия подошла к серому сейфу и почти беззвучно открыла его. Глядя, как она вытаскивает из нутра металлического ящика пачку дел, Краев подумал: "Вот если бы мой сейф так открывался..." А его сейф, когда в нем ковыряли ключом и после открывали дверцу, будил спящих в камерах мелких хулиганов.
        - Вот смотри, Женя, это все, что там было.
        Краев одну за другой откладывал в сторону папки, едва заглядывая внутрь. Больше всего его интересовали документы, которые Эберс успел завести максимум за два месяца до гибели. Таких было три. Евгений понимал, что времени мало и он так спокойно сидит на стуле до тех пор, пока в кабинет не зайдет кто-нибудь из начальников. После Краева культурно вышибут из таможни, а Березина примет на себя весь удар. Впрочем, Женя помнил ее слова про "наплевать".
        Первую папку из трех отложенных Краев сразу положил отдельно. Дело заведено буквально три дня назад.
        Вторая легла в кипу дел "бесперспективных". Братья-таможенники из Казахстана сообщали, что на территорию России идет контролируемая ими поставка составляющих от летательных аппаратов из Семипалатинска. Что-то про то, что превышает предельно допустимые нормы в сто раз... Короче говоря, за это не убивают.
        Третья папка последовала за второй. Группа каких-то микроподонков рыщет в поисках канала сбыта антиквариата. "Беспонтовый" вариант.
        Краев подтянул к себе новенькую картонную папку, на которой каллиграфическим почерком Эберса было выведено: "Начато: 11.06.01. г.". Как назло захотелось закурить, и он полез было в карман за сигаретами, но вовремя вспомнил о табу на табачный дым в данном учреждении. "Кладбище трезвенников и некурящих, - с досадой подумал он, прислушиваясь к тишине в коридоре. - Словно все вымерли..."
        Женя подумал о своем отделе, где ежеминутно в коридоре стоял такой шум, словно туда-сюда носились на конях сотня казаков.
        Так, "постановление о заведении"...
        Краев перевернул страницу.
        "Сообщаю, что сегодня, 11 июня..."
        Он уже давно заметил краем глаза подпись внизу листа, и сейчас его сердце колотилось в предвкушении удачи. Впитав в себя сообщение, все, до последней буквы, он наконец вонзился взглядом в подпись. Он словно боялся ошибиться и поэтому прочитал ее несколько раз. Больше в папке не было ничего. А что можно было еще ожидать, если Эберс, чувствуя нюхом успех, но не имея еще толком проверенных фактов, мгновенно, даже не страхуясь, зарегистрировал дело в тот же день, в который получил информацию? Это можно было объяснить только одним. Человек с псевдонимом Чибис его не подводил и работал с ним систематически и результативно.
        Евгений, желая получить подтверждение своим мыслям, стал наугад брать из стопки отложенных дел папки и листать их. Практически во всех фигурировал псевдоним Чибис и все эти дела значились реализованными.
        Сегодня, если верить записям Эберса, он должен был встречаться с Чибисом в парке у театра. Очень многое, даже не многое, а почти все зависело от того, знает Чибис про смерть Игоря или нет. Если он уже в курсе, то, понятно, около памятника Крылову он не появится уже никогда в жизни. Если только случайно сядет на лавочку, чтобы пивка в теньке попить. Тогда нужен его адрес или, на худой конец, ареал обитания.
        - Скажи, Аля, - откинувшись в кресле, Краев опять полез за сигаретами, - а где у вас хранятся дела "людей"? - Немного подумав, хмыкнул: - Хотя... Какой нормальный опер даст истинные данные своего "человека"? Только дурак.
        Березина, до этого момента наблюдавшая за Краевым, вздохнула и отрицательно покачала головой.
        - Это бесполезно. Такие дела хранятся в отделении оперативных учетов. Но там нам ничего не дадут...
        Амалия хотела, судя по ее тону, еще что-то добавить, до конца убедив Краева в бесполезности такого хода, но дверь внезапно распахнулась почти настежь и в кабинет шагнул мужчина в форме майора. Женя автоматически перевернул папку надписью вниз и бросил ее на стопку аналогичных дел, закрыв, таким образом, надписи и на тех. Удивленно окинув взглядом Евгения и дела перед ним, он перевел взгляд на Березину.
        - Знакомьтесь, - с досадой на лице представила она вошедшего Краеву. - Бабинов Владимир Модестович. А это из параллельных органов товарищ, по поводу Игоря...
        - Здравствуйте... - Как-то нехорошо, как показалось Краеву, пропел Бабинов. - Но мы же, кажется, все уже прокуратуре сказали. Так ведь, Алечка?
        Он улыбнулся, и Евгений мгновенно отметил про себя, что оба ряда зубов таможенника вставные. На груди - знак об окончании военного училища, форма на парне сидит безукоризненно, на пальце стильный золотой перстенек с черным камушком. Безупречно выбрит и распространяет свежий запах дорогого одеколона.
        "Бывший военный, дисциплинирован, следит за собой, живет один, на работе задержался, живет недалеко, волнуется. Служил в Азии. Зашел не случайно". - Все это за тысячную долю секунды пронеслось в голове Краева.
        - А я не из прокуратуры, - как можно небрежнее сказал Женя.
        Иерархия известная. Милиция - боязно, прокуратура - страшно, ФСБ - ужасно. Это все знают. Раз услышал гость про прокуратуру и продолжает королем сидеть, а не валить отсюда по-быстрому, тогда понятно, из какой конторы он залетел... "Если испугается сейчас, значит, не все, браток, прокуратуре рассказано. Если проникнется уважением - значит, добавить ему нечего. И вообще, какого черта ты мог рассказать?! Ты-то тут при каких делах?"
        - Откуда же вы? - попытался подхватить майор тон Краева, но сломался на полпути - улыбка получилась какая-то вымученная.
        - Из уголовного розыска.
        - А-а, - облегченно, что опять-таки не укрылось от Евгения, вздохнул майор и даже как-то повеселел. - Сыщик!
        - Верно, - согласился Краев.
        - Ну, тогда покажите свой дедуктивный метод! Найдите нам побыстрее того, кто Игоря убил. Правда, Аля? - Бабинов шагнул к Березиной, но та, словно случайно, отшатнулась от него и подошла к окну.
        - Этим и занимаюсь.
        - Ну, и как успехи? - продолжал наседать майор, словно специально пытаясь вызвать к себе неприязнь. - За год найдете?
        - Нет. За год я двоих простых убийц нахожу. А убийц друзей я обычно нахожу гораздо раньше. А все потому, что на работу в отличие от вас прихожу с утра пораньше, а не под обед, хотя живу от отдела дальше, чем вы. Поэтому опять же в отличие от вас по утрам не волнуюсь.
        Судя по реакции майора, Краев попал в "десятку".
        - С чего вы это взяли? - настороженно протянул Бабинов, а Березина удивленно развернулась от окна к Евгению.
        - Буквально минут двадцать назад вы побрились. Вы, надеюсь, не в кабинете бреетесь? Распространяете волну одеколона, равную по мощности ударной. Спирт на воздухе еще не выветрился, значит, брились недавно. Раз вам хватило двадцать минут, чтобы сразу после бритья появиться здесь, значит, живете недалеко. Два пореза на обеих щеках, значит, волновались, когда брились. Можно, конечно, предположить, что лезвия тупые, но это глупо, потому что человек, в таких количествах брызгающийся "Фаренгейтом" и носящий на пальце перстень стоимостью около пяти тысяч, вряд ли допустит наличие у себя тупых бритвенных лезвий, тем более - военный человек...
        Березина, окаменев от изумления, смотрела на Краева, а тот продолжал, не в силах успокоиться от развязного тона Бабинова.
        - Из Средней Азии уволились? У меня тоже все зубы вставные. Вода там, зараза, без йода. Ткани зубов разрушаются. Один живете? Если бы у меня была жена, а я был бы таможенником, то она вряд ли позволила бы мне при такой зарплате покупать такие перстни и такой одеколон. Она бы сказала: ты, Филофеев (в глазах Амалии вспыхнули огоньки), либо вор, либо взятки берешь! Конечно, если бы у меня жена была бизнесменом, тогда другое дело. Но такие бабы всегда силой заставляют мужиков обручальные кольца надевать! У них, баб бизнесменов, психология такая. Им всегда всего мало. Мало денег, мало тряпок. Даже к своему мужику они относятся как к частной собственности. Они так рассуждают: пока я там чартерами занимаюсь, как бы мой милый не оседлал кого! Пусть, сволочь, постоянно окольцованный ходит! Психология такая, - пояснил в конце монолога Краев. - А у вас, кажись, нет кольца, да?
        Легкий румянец на щеках Бабинова говорил о том, что он сожалеет, что зашел к Березиной именно сейчас.
        - Да-а-а... - слегка скрипнув голосом, пропел майор. - Говорить вы мастера. Этого у вас не отнять. Говорите, как воду пьете... Ладно, Аля, я попозже зайду, когда освободишься.
        Бабинов вышел и прикрыл за собой дверь.
        - Странный мужичок, - вслух отметил Женя и поймал на себе взгляд Березиной. - Да ладно ты... Наугад сказал и в точку попал. Его никто не просил цеплять меня без причины. Бедняга! - Краев усмехнулся: - Так разволновался, что ежедневник на столе забыл.
        Если ты - опер, то первое, что ты сделаешь автоматически, не задумываясь, это полезешь туда, куда тебя не просят. И лучшим объектом для этого является чужая вещь, особенно та, где что-то написано. Так Краев и сделал. Пролистав веером книжку, аналогичную по форме той, что была у Эберса - очевидно, в таможне всем выдали одинаковые, он остановился на листе, где была последняя запись.
        "15 июня". Через весь лист шла размашистая надпись "ВЫХОДНОЙ".
        - Аля, - обратился Краев к девушке. - У вас когда выходные в таможне? Насколько мне известно от Игоря... было известно... - в субботу и воскресенье?
        - Да, верно, - подтвердила она.
        - Зачем парню три выходных подряд? - усмехнулся Краев. - Картошка вроде уже посажена. Да и парень на огородника не смахивает...
        Услышав шаги в коридоре, он положил ежедневник на стол так, как он лежал при Бабинове. Тот зашел, словно ни в чем не бывало, улыбнулся во весь пластмассовый рот, смахнул со стола ежедневник и вышел.
        - Амалия, ты со мной поедешь или... останешься?
        Краеву хотелось, чтобы девушка поехала с ним...
        - Да! - Она сама испугалась своей резкости. - Да. Я в отпуск хочу заявление написать. Мы потом вернемся, чтобы я его в канцелярию отдала?
        - Обязательно, - заверил Женя. - А сейчас поедем, я познакомлю тебя со своими коллегами. Надеюсь, они будут потактичнее твоих. Вместо запаха "Фаренгейта" обещаю туалетную вонь по всему коридору, вместо компьютера - изъятый по краже телевизор, вместо офисного кресла - скрипящий стул. Когда буду открывать свой сейф, я тебя предупрежу, иначе ты скончаешься от болевого шока в ушах.
        Пока Березина искала в кабинете ключи, складывала в сумочку вещи и укладывала обратно в сейф дела Эберса, Краев в ожидании ее вынул из кармана пачку заветных сигарет и медленно пошел по коридору. Одна из дверей в коридоре была открыта, и Евгений услышал голос. А услышав, узнал. Известный ему человек с кем-то вполголоса говорил по телефону. Краев бесшумно приблизился к косяку и прислушался.
        Он стоял с закрытыми глазами, уткнувшись лбом в холод стены и судорожно сжимал в руке только что вынутую сигарету...
        Краев так и не услышал, как сзади к нему подошла девушка.
        Она вела его под руку к выходу и о чем-то говорила, а он не слышал ее и продолжал сжимать кулак так, что сквозь кожу проступала белизна суставов. Между пальцев сыпался табак от так и не прикуренной сигареты...
        * * *
        В тот момент, когда "девятка" Краева подъезжала к отделу внутренних дел, Заслонкин Бронислав молчаливо наблюдал за тем, как двое коротко стриженных юнцов закатывают к нему в контейнер две пары "жигулевских" колес. Дождавшись, пока они поставят их на место, он спокойно спросил:
        - Все?
        - Ага, - ответил тот, что был постарше. - Как здесь и стояли. Мы тебе, Броня, херню не "подгоним". Смотри, почти "нулевые" колеса. Давай по цене сразу добазаримся. "Гиславеды" уже "толкнул"?
        - Ага, - в тон ему ответил Слон, прикрывая двери контейнера. - Да как толкнул! Ох...ть можно, как я их толкнул! Вы где "резину" сняли, дефективные?!
        - Ты че, Броня?.. - удивился главный из "автолюбителей". - Какая тебе, на хер, разница-то?! Сняли и сняли!
        Слон поднял с пола пыльную, валявшуюся там неизвестно сколько времени пустую покрышку и с размаху насадил ее сверху на узкие плечи "главаря". Видя, как его друг в мгновение ока превратился в болт, второй медленно отошел к двери, в ужасе округляя голубые глаза.
        - Я вам сейчас чучу заманздрючу! - орал Слон в поисках второй покрышки. - Последний раз спрашиваю, где сняли "гиславеды"?!
        Услышав адрес дома, где жил Краев, он внезапно успокоился и обреченно выдавил:
        - Ах вы... бляди. Вы же у мусора из уголовки колеса скрутили!
        Старший забегал вокруг Заслонкина с покрышкой на плечах. Из-за того, что плечи были намертво стиснуты резиной, он пытался жестикулировать, но получалось у него как у дефективного. Слону это надоело, и он встал. Что сделано, то сделано. Откуда, в конце-то концов, сопливые малолетки могли знать, что "обезножили" машину мента?
        - Ладно, не гоношитесь... - кряхтел Броня, стягивая покрышку с подельника. - Скажу ему, что хозяин так и не пришел. Хотя... Ему бесполезно что-то объяснять в этом случае. "Вспотею" из-за вас, недоделанных, кому "свак" спихивать будете? Эту-то "резину" где "взяли"?..
        И тут владелец голубых очей совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Он сказал правду. Услышав его ответ, освобожденный от покрышки главарек хотел поднять над головой руки, но было поздно...
        Глава 6
        Так получалось, что они никогда не расспрашивали друг друга о работе. Было чем поделиться, но если кто-то из них и рассказывал о внутриведомственных событиях, то это происходило ненавязчиво, в качестве примера в разговоре или забавного случая. То опера Эберса задержат при досмотре в аэропорте гражданина Мозамбика с подозрительным порошком, впоследствии оказавшемся шоколадной крошкой, то Краев пожалуется на частые дежурства. Ничего того, что являлось бы совместной деятельностью, не было. И сейчас Краев жалел об этом. Знай он о проблемах Игоря побольше, может быть, все было бы по-другому...
        Евгений был просто уверен в том, что Эберс убит как носитель важной информации, а значит, он являлся источником повышенной опасности. Его осведомленность по какому-то неизвестному Краеву делу оказалась настолько серьезной, что не было другого выхода, кроме откровенного расстрела. Его больше беспокоил трюк с долларами и цепью. Все выглядело настолько по-дилетантски, глупо и этим не укладывалось для Евгения в привычные профессиональные рамки. Логика человека, нацепившего золото на шею уже мертвого Игоря, была непостижима.
        Для Краева разгадка смерти Эберса была чем-то схожа с игрой Якубовича "Колесо истории". Можно двигаться вперед, успешно разрешать самые непонятные ребусы, снова двигаться вперед и в самом конце, на развязке пути узнать, что ты все делал правильно, но шел не той дорогой. Больше всего Краев боялся пойти по пути неверной версии, увлечься и тем самым потерять время. Одновременно с этим он уже знал, что Игоря "убрали" непосредственно перед событием, спокойному течению которого Эберс мог помешать. Пометки в ежедневнике и на календаре, сделанные Игорем заранее, говорили о планомерной разработке операции. Ясно, что встреча с агентом - внеплановая, так как запись сделана впопыхах, когда под рукой не было ручки, либо Эберс схватил первое попавшееся под руку. Число под сообщением Чибиса и сам текст сообщения прямо указывали на то, что агент чуть ли не спрашивает - Эберс, начальник, а не хочешь ли ты "хлопнуть" партию контрабандного героина на энную сумму? И вес тут есть, и день прибытия груза, и, что самое удивительное, способ перевозки, и точное время! Где бы ему, Краеву, такого "человека" найти?.. За годы
работы Евгений разучился верить кому бы то ни было на слово, даже лучшим знакомым. Это не пижонство. Это сущность любого грамотного опера. Принцип "доверяй, но проверяй" у любого розыскника подсознательно становится жизненным в полном смысле этого выражения. Из профессионального кредо это становится требованием повседневной жизни. Он уже раз двадцать прокрутил в голове текст агентурного сообщения и с каждым разом убеждался в том, какую бы он непростительную ошибку сделал, если бы поехал на встречу к памятнику Крылову неподготовленным. В то время когда Краев, как пенек, торчал бы в парке у театра и вычислял взглядом того, кто именуется Чибисом, он сам бы находился "под контролем".
        Слишком гладко и заманчиво все представлялось на первый взгляд! Во-первых, как могут человеку, даже человеку близкому, предоставить "со стороны" информацию такого рода, а во-вторых, откуда люди здесь могут знать способ транспортировки наркотика из сопредельной республики?! Зачем их будут информировать об этом, если их дело - просто передать товар?! Чтобы как можно больше людей знало об этом? Чтобы увеличился процент вероятности утечки информации?
        Боже мой!.. Знал ли об этом Эберс?!
        Краев резко притормозил.
        - Женя?!
        Тот опять ее не слышал. Глядя в одну точку прямо перед собой и чувствуя, как в кровь толчком вошел адреналин, Женя стал хлопать по карманам в поисках пачки сигарет...
        Так... Предположим, информация - "шняга". Что из этого выходит? Кто такой Эберс? Эберс - замначальника отдела по борьбе с особо опасными видами контрабанды. Попади ему в руки такая информация, что он должен сделать формально, выполняя служебные требования? Идти к начальнику того отдела, который непосредственно занимается наркотой! Если дело выгорает, "палку" Эберс все равно заработает, так как информация - его. Если дело прогорает, никто не виноват, но Эберс будет чувствовать себя виноватым. Толковый опер таких ошибок не делает. Имеется в виду передача для реализации непроверенной информации! Вроде бы прокол, но об этом проколе будет знать каждый в таможне. И под этот общий смех, извинения и шутки груз героина тихо, не торопясь, въедет в город другой дорогой. Крупномасштабная операция 15 июня в
19 часов станет лучшим прикрытием для прибытия груза соседней дорогой!
        Идем дальше. Кто такой начальник отдела по наркоте? Майор Бабинов! Именно товарищ Бабинов должен получить от Эберса информацию Чибиса. Должен, но не получил! Бумажка Чибиса осталась лежать мертвым грузом в папке Игоря. Либо Эберс думал так же, как сейчас размышлял Краев, то есть он не "повелся", либо решил сам сделать дело, без помощи тех, кто отвечает за "жизнь без наркотиков", то есть без Бабинова и его "псов войны".
        Если верить ушам, а Краев верил своим ушам и глазам безоговорочно, то услышанное им у приоткрытой двери в коридоре таможни давало все основания думать о том, что Эберс до конца не знал своих "людей" и на кого они работают на самом деле!
        Эх, черт!..
        Если бы Игорек хоть раз заговорил с ним об этом деле! Если бы заговорил...
        Эберс, ты и в училище сердцу доверял больше, чем голове... Желание делать добро и тогда часто играло с тобой злые шутки.
        Краев закрыл глаза и откинулся затылком на подголовник сиденья.
        - Будь все проклято!..
        - Что происходит? - Озабоченность едва не ударившейся о лобовое стекло после торможения Березиной легко можно было принять за испуг.
        Краев выбросил в окно докуренную почти до фильтра сигарету.
        - Страшные вещи происходят, Аля...
        Та не сводила с опера тревожного взгляда.
        Сколько работает в таможне Бабинов? - неожиданно спросил он. Девушка задумалась.
        Ну, не знаю... Наверное, года... Нет, с год, пожалуй.
        За последние полгода Чибис работал на Эберса активно и качественно. Не верить ему у Игоря оснований не было. Информация "по мелочи" - реализация, информация "по мелочи" - реализация, и так несколько раз. Так приучают сторожевого пса колбасой, чтобы потом безбоязненно "выхлопнуть" дом. А потом - бабах! - вот те нате, хрен в томате - столько-то героина, спрятан там-то, прибудет во столько-то.
        "Пиво "Три медведя", - сказка для взрослых..."
        Получив такую информацию, поневоле захочется и рыбку съесть, и кости сдать! А к Бабинову потом никто не докопается насчет того, что он просрал пуд "геры"! Все правильно, расчет классный! - иногда о предмете лучше заявить подобным образом, чем умолчать. Произойдет прокол, который перепроверять никто больше не станет, чтобы не быть объектом насмешек " 1. Только сделать это нужно раньше, иначе потом будет поздно. Вот почему Чибис за три дня стал уже тревожить Эберса. И естественно, что последнему понадобились пояснения и подробности. И Игорь назначает встречу Чибису в парке. Но потом происходит что-то такое, что резко меняет планы комбинаторов. Эберса убивают, даже не продумав до конца детали, топорно, с идиотским подкидыванием баксов и цепи, на которой запросто можно буксировать от Ирака до Владивостока нефтеналивной танкер. Ну, откуда у Игоря может быть такая цепь, если он со школьной скамьи ненавидел побрякушки и не носил на теле даже крестик, который ему, новорожденному, надел на шею пастор в брандербургском костеле?! Мог ли кто-нибудь об этом знать? Мог ли кто-нибудь знать, что Эберс мечтал о
дубленке и копил на нее, самую шикарную и неповторимую? Вряд ли. Если бы сволочь-убийца об этом знал, то вряд ли стал издеваться над чужой смертью.
        Наверняка Бабинову было известно, что Эберс парень не промах и как опер грамотен и педантичен. Расчет строился на том, что Игорю может на самом деле поступить такая информация, и тогда он все будет делать по-своему. А это может граничить с провалом. Плюс ко всему был расчет на то, что педантичный немец Эберс все сделает по инструкции - передаст информацию по назначению, тем самым как бы посвятив Бабинова в суть дела. Тот организует совместную информацию, и Эберс сразу становится безобиден. Теперь же, если он получит информацию параллельно, то не поделиться с Бабиновым он не имеет права, так как операция совместная. Тогда груз "въедет" в город третьей дорогой.
        За десять минут Краев устал, как за сутки бессонного дежурства. Мозг всосал в себя всю жизненную энергию и оставил тело выжатым, как апельсин...
        - Аля, у тебя дома есть кофе?
        - Да. Хочешь кофе? - Березина уже перестала удивляться неожиданным переменам в поведении Евгения и, понимая, что тот все равно не скажет больше, чем может сказать, разговаривала с ним односложно. - Тогда поворачивай на сто восемьдесят градусов.
        Не доехав до отдела двести метров, перламутровая "девятка" развернулась и поехала в обратном направлении...
        * * *
        Грузовик "Мерседес" с огромной серебристой трубой, выбрасывающей в небо черные густые плевки копоти, приближался к областной границе. Единственной причиной, по которой водителя и его напарника останавливали на постах, были именно эти плевки. По требованию и без такового водитель молча отсчитывал из объемного портмоне запрашиваемую сумму и ехал дальше. Ни один из стационарных постов Госком экологии им не удалось проехать без остановки. Пожилой водитель после каждой остановки бросал косой взгляд на такого же молчаливого напарника и, проехав указатель "Добро пожаловать", не выдержал:
        Приедем до базы, Хозяин с тебя шкуру сдерет.
        За что это? - прикинулся непонятливым напарник.
        - Дуру гонишь? Ты как движок регулировал, что топливо до конца не сгорает? Едем мимо постов, как на паровозе! Все менты наши! А если досматривать начнут, козел?
        - Сам козел! - заржал молодой. - Тебе по приезде столько "капусты" дадут, что до пенсии не прожуешь! Пожилой подобрел и расплылся в улыбке. Будучи человеком суеверным, он постучал по панели кабины и парировал:
        - Не каркай, а то сыр выронишь...
        Через КПП на въезде в город еврофура "Мерседес" с государственным номером 891 должна была проехать через сутки, 15 июня, ровно в 11 часов. На восемь часов раньше времени, указанного в сообщении Эберсу Игорю Карловичу.
        * * *
        Не прошло и часа после разговора с Бабиновым, как тот позвонил на этот раз уже сам и тем окончательно испортил аппетит Марку Михайловичу.
        - И что этот "урка" делает сейчас в таможне? - отложив в сторону щипцы для устриц, нетерпеливо спросил хранитель общака.
        - Судя по папкам, лежащим перед ним, он просматривает оперативные дела из сейфа Эберса, - излагал увиденное Бабинов. - С ним девка, которая с Эберсом в одном отделе работала.
        - И до чего они уже дошли?
        - Ну, не выяснять же мне это у них, в самом-то деле! - постарался объясниться таможенник.
        - Аты выясни! Выясни, чтобы второй раз у вас идиотских проколов не случалось! Доработались, мать вашу!.. - Я думал, вы профессионалы, уж коль скоро погоны вам понавесили, а весь опыт у вас от... - Марк Михайлович побагровел то ли от бургундского, то ли от гнева, пытаясь подобрать подходящее выражение для определения ситуации. - От видиков у вас весь опыт! Как у недоношенных детей - от мультиков про сейлормунов!
        - Я же не виноват, что этот придурок ему цепь на шею повесил! Ему велено было спрятать не слишком далеко "зеленые" в квартире и валить по-тихому. Все!
        - Нет, не все! Далеко не все! Все будет, когда все благополучно разрешится! А твои игры в войнушку и шпионов мне порядком остохерели! Я больше чем уверен, что ты в свою какую-то игру играешься. Смотри, Володюшка, доиграешься. Зачем убиенному цепь на шею повесил? А, Володюшка?.. Откуда цепочка?
        - Переборщили мы, вопросов нет... - согласился Бабинов. - Но не ошибается тот, кто ничего не делает.
        - Или тот, кто мертвый, - добавил Марк Михайлович.
        - Или кто?..
        - Все ты понял, - раздраженно выдохнул Пырьев. - Кстати, как фамилия этого, с "уголовки"?
        - Представился Филофеевым.
        - Откуда он?
        - Из милиции...
        - Дурак ты, мать твою!.. Прости меня, конечно... Я спрашиваю - из какого отдела, из ОБЭП, из ОБНОН, из РУБОП, из инспекции по делам несовершеннолетних?! То, что из милиции, - это ежу понятно, раз он из УВД.
        - Пока еще не выяснил. Ситуация была неподходящая...
        - Так ты выясни. Выясни и сообщи мне, Володюшка. А я пока сам поузнаю, что это за Филофеев из УВД...
        На том разговор и закончился. После него Пырьеву расхотелось доедать устрицы. Он кинул на стол хрустящую салфетку и вынул из кармана телефон. Через пару секунд после набора связь сработала, и он спросил:
        - Слушай, Ник, нужно узнать через твоего сына, кто такой Филофеев и в каком отделе работает. Сможешь быстро это сделать?
        - Вряд ли. Если только он на телефоне.
        - Купил бы ему сотовый! Денег жалко? Родственник в ментуре трудится, а ты это не ценишь. - А ты попробуй сам ему купить...
        - Отказывается от спонсорских услуг? - хохотнул Пырьев.
        - Сегодня попытаюсь узнать, - не принял шутки Николай Владиславович. - А что за дела? У нас проблемы?
        - Возможно. "Уголовка" дела Эберса "шерстит".
        - А что она там накопать может? "Твой" же говорил, что все "чисто"!
        - Там, где "бабки", чисто не бывает никогда. Бывает плохо зачищено. Перестарался этот "мой"... Давай, ищи пасынка. Кстати, твой Краев, кажется, в том РУВД работает, где недавно убийство было совершено? Неплохо бы у него расспросить, как дело продвигается...
        Отключив связь, Пырьев некоторое время сидел с телефоном в руке, погруженный в раздумья. Он сидел и думал о том, что сулит ему выигрыш в рискованной, им же затеянной игре и чем может обернуться проигрыш. По всему выходило, что это не что иное, как разница между жизнью и смертью. Если можно было бы все вернуть назад, он бы вернул, не задумываясь. Это не казино Арцеулова, где можно спустить "десятку" гринов, а на следующий день наверстать упущенное с лихвой, сдав в аренду на неделю-другую сотню тысяч из общака". Ни риска, ни проигрыша. "Поднять общак" и провести ревизию сомневающаяся братва может только по решению "сходняка", а на его сбор по этому поводу решится не каждый. Слишком веские основания нужно для этого иметь. Совать рыло в общак - занятие хлопотное и опасное. За такие подозрения могут и наказать чересчур подозрительных. Поэтому-то и жил спокойно все это время Марк Михайлович, пряча свое "крысятничество" за сводами правил справедливого воровского закона...
        А сейчас в соответствии с этим же законом за растрату общака в личных нуждах смотрящему за ним просто обязана была братва вены надрезать и на середину реки выкинуть.
        Вот поэтому так печален был Марк Михайлович с той самой поры, когда по наводке какого-то опера из районного отдела сотрудники антимафиозного ведомства "приземлили" Арцеулова.
        И для Марка Михайловича, как, впрочем, и для самого Николая Владиславовича, расписанные ими по часам и поэтому предугадываемые события стали развиваться по нежелательному сценарию, когда вечером того же дня отчим задал вопрос пасынку. Мельком спросил, как бы между прочим:
        - Слушай, Евгений, кем в милиции работает некто Филофеев?
        Спросил и вместо привычного ответа Краева на все его вопросы "не знаю" услышал в трубке затянувшееся молчание. Приняв его за процесс напряжения памяти, он терпеливо ждал.
        - Сталкивался как-то, - наконец услышал Ник голос Краева. - Но где он работает - вспомнить не могу.
        Глава 7
        Руслан Куликов с детства страдал охлофобией. Родители Русика считали его приступы неврастении сначала тоской по дому, когда мальчик орал как ошпаренный в детском саду. Его невозможно было оторвать от рук, когда нужно было оставлять с детьми. В результате истерик было принято решение передавать его на попечение бабушки. Бабушка скоро умерла, оставив в наследство малолетнему Русику частный дом недалеко от центра города. Но в семьдесят девятом году в день празднования Первомая родители были обеспокоены всерьез. С семилетним Русланом произошло то, что обычно происходит с кошкой, когда она до зрелого возраста жила в доме, не выходя из него, и вдруг ее вывели на улицу. В колонне орущих демонстрантов Руслан испытал такой шок, что обязательный праздничный тазик с винегретом и запотевшие в погребе бутылки водки ждали своих хозяев еще как минимум сутки, пока бригада врачей, среди которых был и психиатр, выводила мальчика из состояния, близкого к бурной шизофрении. Участковый психиатр уверенно поставил диагноз. Заболевание ребенка называется охлофобией, а говоря нормальным человеческим языком - болезнь
толпы. Если в конце семидесятых насморк лечили одним средством - нафтизином, то охлофобию Руслана Куликова его родители пытались вылечить путем изоляции ребенка от окружающих и стрессов. Руслан рос сообразительным малым и, обучаясь на дому, успешно сдал экзамены за курс средней школы. Труднее было с институтом. Получив вторую группу инвалидности, мальчик обучался заочно, а дома писал дипломные работы, зарабатывая таким образом деньги. Впрочем, от недостатка внимания он не страдал. Окруженный заботой родителей, не простых среднестатистических советских родителей, а инженера - папы и руководителя райкома партии - мамы, Руслан вскоре почувствовал, что его отношение к окружающему миру меняется. Он стал чаще бывать на улице и один раз даже рискнул пойти в кинотеатр, где впервые в жизни посмотрел фильм "Бездна" на огромном экране. Несмотря на впечатление и восторг, которые он испытал, его все равно тяготило и даже слегка пугало количество людей в просторном зале. Тем не менее первый экзамен он выдержал и был счастлив. Мысль о человеческой неполноценности исчезла, как утренний туман. Теперь все стало
по-новому: жизнь, девушки, учеба и... Однажды, когда он с подружкой и такая же, не менее жаждущая друг друга пара на пикнике попробовали папиросу, которую принес второй парень, все изменилось. Эффект от марихуаны был такой отвратительный, что Руслана сначала тошнило, потом заболела голова, а потом его наконец вырвало. Парень ему объяснил, что первый раз кайф приходит редко. Нужно попробовать еще.
        Вскоре он попробовал еще и еще. Сумев неплохо закончить институт, Руслан так и не нашел себя в жизни. Старался реже бывать на людях. Вскоре в автомобильной катастрофе погибли его родители, и он стал владельцем и одновременно управляющим большого капитала в виде просторной квартиры, загородного дома, дачи и двух машин. На то, чтобы это состояние превратилось в ничто, ушло ровно два года, полтора из которых Руслан провел в едва живом состоянии после ежедневных пьянок. Потерялись старые друзья, но появились новые. Руслана Куликова уже давно не тошнило от "махорки", как и его вновь обретенных друзей.
        Как-то на очередном сборище у него дома ему предложили попробовать "ужалиться в венку на ноге". Одна из подружек, медсестра из городского родильного дома, очень нежно, почти любя ввела ему в вену какую-то жидкость из шприца, и тут...
        Такого состояния Руслан не испытывал никогда в жизни. Ежедневное покуривание "косячков" с "травой" показалось ему теперь жалкой тратой времени.
        Он летал вместе с птицами, среди стаи диких голубей, потом опускался вниз и ходил среди огромной толпы людей, разговаривал с ними, смеялся и снова поднимался вверх, туда, где его ждали верные друзья - голуби!..
        Теперь он не боялся людей. Он нуждался в них, как в воздухе. Но происходило странное - заканчивалось состояние умиротворенности, и вместе с ним приходил страх. Рефлекторно Руслан понял, что его спасение - очередная доза. Вместе с ней он становился неуязвим перед болезнью, не испытывал страха перед гудящей толпой и улицей.
        Он попал "под" Эберса случайно, во время планового рейда таможенного отдела по борьбе с наркобизнесом и районного ОБНОН. Куликов был задержан вместе с двумя своими новыми "голубями" при попытке приобрести несколько доз героина. В общем-то, попытку эту так и не смогли доказать, иначе пришлось бы Руслану готовиться в командировку в края, где даже летом носят пальто. Санкции статьи предусматривали срок такой "командировки" до трех лет. Попытку не доказали, но на глаза Эберсу Куликов все-таки попал и тем определил свою дальнейшую судьбу.
        Понятно, что лица с психическими отклонениями от нормы как носители информации непригодны. Но о том, что Куликов ненавидит демонстрации, Эберс не знал, Да и трудно было назвать психом человека, который уже во время второй "случайной" встречи стал демонстрировать такие чудеса памяти и образованности, что оставалось только диву даваться. Что Эберс и делал. Чтобы не травмировать душу своего "человека", опер, вместо подходящего псевдонима Кулик, окрестил его Чибисом. Тот не возражал. Ему понравилось быть своего рода разведчиком и сыщиком одновременно. Результаты его "разведки" вскоре стали пополнять данные о работе замначальника отдела по борьбе с контрабандой наркотиков.
        Но, как известно, как нет худа без добра, так и нет ни одной бочки меда без ложки дегтя. Чибис был хорош только тогда, когда не "летал" с "голубями". Порой Эберсу казалось, что он полетел "косяком" в теплые края. Но проходила неделя, другая, и слегка пощипанный Чибис возвращался откуда-то из поднебесья в родные пенаты и снова становился ручным. Однако чем дольше тянулись его отречения от жизни во время очередного "прихода", тем дурнее он становился. Из наследства, оставленного ему по воле случая, остался лишь загородный дом в пяти километрах от города. Остальное все до последней копейки было пропито и "проколото". Вены на руках застекленели, из вен на ногах неповрежденными после проколов оставались лишь вены на щиколотках и в паху.
        Во время ломок, в ожидании "врача" с дозой, Чибис узнал, что есть ад. От безумной боли его бросало сначала в нестерпимый жар, как в стоградусную сауну. Он, словно во сне, лежал на самом верхнем полке, извиваясь всем телом от расплавляющей кожу температуры, и никак не мог спуститься вниз...
        Потом жар проходил, и Чибис чувствовал, как его начинает бить, как в припадке, озноб... Валяясь, как в предсмертной агонии, на пыльной тахте, он наматывал на свое тело все, что попадалось под руку, - одеяло, куртку, пропитанный мочой из-за появившихся недержаний матрас... Эти мучения сопровождались нечеловеческой костной и головной болью. В такие часы Чибис стонал, кричал от терзающих его тело приступов боли, выламывал руки и кусал себя, как больное животное...
        И именно во время ломок к Чибису приходили люди...
        Они были нереальны, страшны и безумны, как и его пытки. Они окружали его, наклонялись и гудели, гудели, гудели, проталкивая сквозь крики Руслана зловоние своего дыхания... В этот момент он чувствовал, что теряет от ужаса рассудок. Но приходил "доктор" и, почувствовав божественную боль от укола в ногу, он расплывался всем своим сознанием по только что залитому мочой матрасу и дышал, дышал, дышал...
        Проходило время, и он, открыв глаза, понимал, что боль ушла, как и люди, едва не лишившие его рассудка. В момент пятиминутного "прихода", когда наркотик расходился по всему организму и впитывался, как дождевая вода в иссохшуюся землю, он лежал в истоме, даже не в силах моргать. Его веки были полузакрыты, но он явственно различал перед собой голубое небо, сизарей и невесомость.
        Ему еще хватало денег для уколов, но он даже в момент ломки понимал, что они не появляются просто так, а расходятся очень легко. За свой стаж наркомана он обрел соответствующие связи и, стыдясь самого себя, начал сдавать тех, с кем делил "баян" - шприц. Эберс воспринимал его желание помочь как искреннее, не зная об истинных причинах такого рвения. Все было просто. Едва Чибис узнавал место хранения наркотиков одного из знакомых, он тут же выяснял пути их появления и с детской непосредственностью делился сведениями с Эберсом. Так он становился единственным владельцем "отравы". Опер об этом, естественно, не догадывался. Он узнал о наркомании Чибиса случайно, приехав к нему в дом и увидев там страшное зрелище. Опер моментально понял причину постоянных недомоганий и болезненного вида своего "человека". Причина лежала на полу вместе с резиновым жгутом у тела этого самого человека.
        "Овердоза".
        Кто находится по одну или по другую сторону от наркотика, прекрасно знает значение этого страшного слова. Это когда принимаешь больше, чем в состоянии вынести и принять твой организм. "Овердоза" мороженого заканчивается ангиной, водки - рвотой. "Овердоза" героина заканчивается остановкой сердца. Эберс увидел перед собой человека в состоянии клинической смерти. Бросившись к телефону, он вызвал "неотложку" и до ее приезда вдыхал через рот в безжизненные легкие Чибиса воздух и делал закрытый массаж сердца. Приехавшие врачи увидели человека в коме и бледного от нехватки кислорода в собственных легких капитана в таможенной форме. После прямого укола в сердце адреналина Чибиса забило, как паралитика, но он выжил. Эберса с зажатым в руке клочком ваты, пропитанной нашатырем, отвезли домой.
        Чибис пробыл в больнице две недели. Конечно, этого времени не хватило, чтобы стать нормальным человеком. Этого времени не хватило, чтобы снять его абстинентный синдром, но Чибис выжил. Выжил, чтобы начать свое самоуничтожение сначала...
        Глава 8
        Сегодня "Спартак" играет с "Океаном". Значит, в 17.00 он и Игорь должны были сидеть с "Жигулевским" на северной трибуне стадиона "Спартак", на давно забронированных, по причине наличия удостоверений, местах и во весь голос комментировать ход матча. В таких репортажах самыми "печатными" словами были "гол", "е-мое" и "давай пас". Как это было недавно и как давно...
        - Я никогда не знаю, о чем ты думаешь, - прервала мысли Краева Амалия. - А ты не рассказываешь. Словно механизм, запрограммированный на определенные действия. Что тобой сейчас движет, Женя? Очнись, ты не один! Здесь есть еще я...
        Евгений поднял на нее взгляд и увидел в глазах девушки отчаяние. Как он мог сейчас объяснить ей, что трудно поверить в то, чего уже нет? Она понимала себя, но не понимала его. Как растолковать ей, насколько сильна будет внутри него боль, когда он придет на стадион? Краев был настолько отягощен ситуацией, что не размышлял просто о том, что Эберс был его другом. Женя, как в гипнотическом трансе, словно заторможенный, почему-то думал именно о стадионе, где они с Игорем, матерясь, нервничая и радуясь, пили пиво и дурачились. Еще два дня назад это казалось вечностью. А сейчас пришло понимание того, что такое не повторится уже никогда.
        Кофе давно остыл. В хрустальной пепельнице, как в предсмертельной судороге, скрючились шесть сигаретных окурков. Они сидели и молчали до тех пор, пока молчание не прервала Березина.
        - Я знаю, Аля, что ты здесь... Я знаю это...
        - Тогда скажи хоть что-нибудь, чтобы завязать разговор!
        Да, он несправедлив к ней. В конце концов, она имеет полное право на информацию, какой бы непонятной она ни была. Хочешь правды, Аля? Она страшна и далека от тебя, как земля от неба, как сейчас ты - от Эберса.
        Имеет ли право она все узнать? Да, имеет. А имеет ли право он, Краев, рисковать всем для того, чтобы найти убийцу Эберса? О себе он не думал. Свою ежедневную работу Женя давно перестал воспринимать как риск. Он видел в ней необходимость вставать рано утром и поздно ложиться, трепать нервы в разговорах с начальством и ждать момент получения зарплаты. Одним словом, это точно так же, как идти утром на завод, в школу с проверенными ночью ученическими тетрадями или садиться за компьютер для создания новой программы. Человек привыкает ко всему быстро. В его подсознание заложена информация опыта предков, поэтому он может справиться буквально с любой работой. Один и тот же человек может быть и хирургом, и забойщиком скота на мясохладобойне. Весь вопрос в том, что ему нравится делать больше. До поступления в военное училищу Краев мечтал стать журналистом, но судьба распорядилась иначе. Он стал сыщиком, и не просто сыщиком, а спецом из тех, которые без страха и упрека. И сейчас напротив него сидела девушка, которая сначала, возможно, по недоразумению, а потом по необходимости занимается тем, что порой
тяготит даже его, сильного.
        Что изменится от того, что он станет тратить время на расшифровку хода своих мыслей и делиться наблюдениями с этим на вид стойким, а на поверку слабым существом? Она женщина, единственный дар которой - любить и быть любимой. Все остальное - суета. Он узнал все, что можно было узнать по делу, общаясь с ней. И больше рисковать Краев не имел права.
        - Вот что, Аля... Я сейчас уеду, а ты, пожалуйста, поезжай в отпуск. Только, поезжай куда-нибудь подальше. Как все закончится, я тебя найду... Пожалуй, это все, что я хотел тебе сказать...
        Чашка выскользнула из рук девушки и, жалобно звякнув о паркет, раскололась надвое. С этим же звуком надвое раскололся для Амалии мир. Шок был настолько очевиден, что Краев подумал о нашатыре.
        - Какого черта ты решаешь за меня? - Ее губы дрожали, а в глазах светился неприкрытый гнев. - Ты кто такой?! Всевышний?!
        Вот этого Краев боялся больше всего. Лучше бы она повисла у него на плече и вдоволь порыдала. Он бы вытерпел это столько, сколько нужно.
        - Ты готова мотаться со мной и день и ночь? Без сна?
        - Да чихала я на сон! Краев встал.
        - О'кей. Поехали.
        - О'кей. Куда?
        Вопреки ожиданиям Березина тут же стала укладывать в сумочку сигареты и зажигалку.
        * * *
        Чибис встал с кровати и, с трудом передвигая ноги, побрел в ванную. Через час-полтора начнется самое страшное. Он уже слышал вдалеке шаги бессмысленно гудящей, приближающейся толпы. До спасительной встречи оставалось что-то около получаса, значит, был шанс позабыть о страданиях еще на сутки. Случались моменты, когда он был готов продать дом и на вырученные деньги уехать куда-нибудь в Германию, Швейцарию или Бельгию, где его снова превратят в человека, чьи мысли и поступки не будут зависеть от своевременно "вмазанной" дозы. Наличных денег у него уже не было, а это означало продажу дома уже по другой причине. И тогда - все...
        Как обычно, в это время он находился в состоянии дикого "депресняка". Его пугала не только скорая встреча со злобно настроенными прохожими, но и стуки на улице, звук останавливающихся у дома машин и все остальное, что могло издавать звуки. В эти минуты наркомана особенно остро начинает беспокоить чувство невозвращенного долга, опасности какого-нибудь разоблачения, возможность преследования. Чибис знал, что к моменту встречи, которая должна состояться через тридцать минут, ему станет настолько плохо, что он будет готов на все ради получения той самой суммы...
        Знал это и человек, готовившийся к этой встрече.
        В тот момент, когда Чибис, поеживаясь от холода при почти тридцатиградусной жаре, покупал в аптеке на последние рубли инсулиновый и двухкубовый шприцы, человек уже стоял в пустой квартире дома напротив памятника Крылову. Стрелки на часах городской башни показывали точное местное время - 16.40.
        Человек поставил перед собой спортивную сумку, вытащил из кармана патрон для пистолета "Макарова" - табельного оружия сотрудников правоохранительных органов - и улыбнулся, слегка подняв вверх уголки рта. Расстегнув сумку, он еще раз посмотрел на часы...
        * * *
        - И когда ты до этого додумался? - едва слышно прошептала Амалия.
        Рассказанное ей Краевым казалось невероятным, и только сейчас она поняла опасность того, в чем решила поучаствовать. В работе таможенников само понятие "смерть" не является ключевым в работе. Смерть им представляется в виде последствий при упущении в их действиях. Гибнут наркоманы от передозировок - это и их вина. Героин из Афганистана летит не в стратосфере, а пересекает вполне реальные границы, которые у нас, как известно, на замке. Ключи от замка находятся в карманах людей с погонами на плечах. Первый экземпляр - у пограничников, второй - у таможенников. Это их ошибки исправляют отделы по борьбе с наркобизнесом, задерживая сотнями, тысячами драгдилеров, наркоманов и наркобаронов. И если при этом "обноновец" гибнет, а ни одного из оперов таможни в этот момент не кольнет сердце, значит, последний плохо представляет себе задачи своей профессии.
        Краев видел, как переживал Эберс, когда из-за независящих от него формальностей гибло задуманное дело. В этом они были схожи. Но как поведет себя в той или иной ситуации девушка, было неизвестно. Этого и боялся Евгений.
        - Когда додумался? - Краев перевел взгляд с Березиной на кончик прикуриваемой сигареты. - Когда мы с тобой выходили из таможни. Ты искала в кабинете ключи от двери, а я шел по коридору и уперся лбом в приоткрытую дверь. Я очень не люблю подслушивать, но мне пришлось остановиться, и я услышал голос того, кто заходил к тебе в кабинет. Бабинов разговаривал по телефону. Я не слышал начала разговора и его конца, но могу поклясться в том, что майор произнес фразу: "Я не виноват в том, что этот придурок ему на шею цепь повесил". Какой придурок? И в чем Бабинов виноват, если он невиновен в том, что кто-то Эберсу повесил цепь? Надеюсь, тебе не нужно пояснять, что цепь ему повесили не по его воле и уже мертвому?
        - Это все ужасно, Женя! Но как Бабинов мог на это пойти и, самое главное, зачем?! У них с Игорем были прекрасные отношения!
        Боже мой! Краев знал, что ее лучше ни во что не впутывать! "У них с Игорем были прекрасные отношения"! Мама миа! Лучших отношений, чем были у Иуды с Христом, придумать невозможно! Но в дело вмешалась тридцатка тогдашних баксов - и все разрешилось само собой! А тут, пожалуй, сумма посерьезнее будет...
        - Аля, в нашем мире все относительно, поэтому не стоит удивляться даже тому, что мама-хомячиха сжирает только что рожденных детишек. Не за "бабки", конечно, она это делает, но у нее тоже есть мотив. А в людском мире все, абсолютно все преступления совершаются ради денег! За каждым мордобоем, каждым убийством тянется финансовый след. Кстати, Бабинов тебя в разговоре назвал "девкой". Если тебе это, конечно, интересно...
        Краев решил идти на встречу. Он ставил три к одному, что ни с кем не встретится, но проверить это можно было только одним способом.
        - Я пойду с тобой, - решительно заявила лейтенант таможенной службы. - Подстрахую. Краев чуть не задохнулся.
        - Щ-щасс! "Броник" еще надень!
        - Мы напарники! Мы работаем по одному делу!
        - Никакие мы не напарники! - заорал Краев так, что в коридоре отдела все замолчали. - Мы не напарники! Езжай домой и прими душ! Расслабься и включи "Руки вверх"! И больше не мешай мне! Единственное, в чем ты мне помогаешь, так это терять драгоценное время!
        Березина спокойно курила сигарету и смотрела на сломанный напольный вентилятор. Когда Евгений произнес речевку, она ему объяснила невозможность отвязаться от него.
        - Найдем убийцу Эберса, и ты меня больше не увидишь. Между прочим, ты тоже вызываешь у меня антипатию, - добавила она и как ни в чем не бывало поинтересовалась: - Сейчас куда?
        - К дьяволу в задницу!
        - Я готова.
        * * *
        Грузовой "Мерседес" приближался к городу. Чем меньше оставалось до конечной точки следования, тем раскрепощеннее чувствовали себя водители-напарники.
        - Не, ты скажи, старый, - не унимался молодой, - сколько тебе Хозяин забашлял? Штуку? Две?
        - Да отвяжись ты... - отмахивался от него, как от назойливой мухи, пожилой. - Привязался, перемать... Сколько пообещали, столько и получу. А ты поменьше языком болтай, салага, пока тебе его не прижали.
        - Кто это мне прижмет?! Не, ты скажи, сколько?
        Несмотря на внешнюю нервозность разговора, чувствовалось, что тема приятна обоим. Один уже видел себя в Крыму, второй подсчитывал, сколько уйдет на ремонт постаревшей за истекшие годы легковушки и на капитальный ремонт дома. Теоретически все получалось неплохо. Плата за работу и оставшиеся неистраченными "командировочные" компенсировали нервотрепку последних дней. Оба водителя не знали, что за груз перевозят в действительности, но они своими глазами видели триста погруженных во чрево фургона ящиков с помидорами. В конце концов, какая им разница, что им доверено везти? Хоть воздух, если за это будут платить.
        Участок дороги был прямым, как натянутая бельевая веревка. Можно было управлять грузовиком одним указательным пальцем. "Мерседес" постепенно разгонялся, вспоминая об истинной мощи своего двигателя.
        - Не гони, - буркнул пожилой. - Какой смысл гнать, если раньше одиннадцати въезжать в город нельзя? Забыл?
        - Эх, хороша машинка! - Молодой то и дело восторгался способностями управляемой им машины. - Степаныч, купи себе такую, будем груз туда-сюда гонять. А?
        - На! - отрезал Степаныч. - Гоша, ну-ка, лучше посмотри, что там впереди за видение?
        - Кажись, мусора. - Гоша напрягал зрение, пытаясь рассмотреть стоящую у обочины машину и людей возле нее. - Точно, менты. Готовь бабки, старый. Опять начнут типа документы проверять...
        Когда "Мерседес" медленно подкатился почти вплотную к багажнику милицейской "девятки", Степаныч, держа в руке поясную сумку с деньгами и документами на груз, спрыгнул на щебень обочины...
        Впереди по движению "Мерседеса" и сзади на добрый километр просматривалась вся трасса, натянутая, как бельевая веревка...
        У машины стояло двое милиционеров в форме сержанта и старшины. Третий сидел за рулем, и разглядеть его знаки различия не было никакой возможности. Едва ноги напарника водителя коснулись земли, старшина двинулся к нему, а сержант подошел к двери самого водителя.
        - Все в порядке, ребята! - доверчиво улыбаясь, заговорил Степаныч. - Помидорки с югов везем...
        Это все, что он успел сказать.
        Пуля влетела ему в правый глаз и вышибла сгустки мозгов и затылочные кости на блестящую решетку радиатора "Мерседеса".
        В тот момент, когда старшина, скорее по привычке, чем по необходимости, делал контрольный выстрел в изуродованную голову агонизирующего Степаныча, сержант...
        ... сержант через опущенное стекло грузовика выстрел за выстрелом вгонял пули в так и не успевшего даже испугаться молодого водителя...
        Еще минута понадобилась на то, чтобы забрать у убитых все документы и стащить их тела под дорожную насыпь. Поднявшись, сержант быстро сел в "девятку", и она тронулась с места. Старшина медлил. Он подошел к решетке радиатора грузовика, брезгливо стер с нее подошвой кровавую слизь и процедил сквозь зубы:
        - Раньше нужно было раскидывать мозгами...
        Но нет вины водителей в том, что они вовремя не сообразили, что у "девятки" номера не "милицейские", да и стоял этот пост ГИБДД в очень странном месте. Зачем ему здесь находиться, когда до ближайшего населенного пункта более двадцати километров? Но будешь ли размышлять об этом, когда за время следования тебя проверяли десятки раз и все было нормально? И ни один мент даже не посмотрел толком, что находится в кузове. Да и дом был так близко...
        Дорога на этом участке прямая, как натянутая бельевая веревка, и автомобили проносятся здесь со скоростью ракеты...
        Вряд ли кто заметит на такой скорости два тела, лежащих в можжевеловом кустарнике... Так оно и вышло. Степаныча и его напарника найдут здесь только через три дня, когда в могилу с гробом Эберса упадет первый ком земли...
        Глава 9
        - Где груз, сука?!
        Пырь рывком встал из кресла и сделал два шага навстречу Бабинову. - Где?!
        - Марк Михайлович, кажется, я знаю, где он...
        - Ты знаешь?! Ты знаешь?! - Лицо Марка Михайловича залила краска бешенства. - А почему ты меня не спрашиваешь, зачем я задаю такие вопросы, хотя груз должен быть еще в дороге? А, родной?!
        - Я вам не родной...
        - Ах ты, бля, шкуренок в погонах! Ты с каких пор голосок свой писклявый подавать стал?! Забыл, сучонок, кто я для тебя и что есть ты без меня?! Я тебе напомню. Ты недоразумение, тля, фук! Один мой звонок - и тебя вышибут из твоей таможни, как пробку из бутылки! А еще один мой звонок будет означать конец твоей свободной жизни. По тебе шконарь рыдает, как припадочный. Тебе сидеть, а не мне в случае чего! С меня просто шкуру снимут - и все! Полчаса я потерплю, а там и на покой залечь можно будет. А что ты делать будешь?! За тобой в зоне люди смотреть будут, Володюшка! Беречь тебя от смерти, лелеять, холить и рученьки в случае чего, наложить на себя тебе не дадут! Где груз, бл...ь?!
        Сейчас волнение Пырьева объективно понимал только сидящий за столом Николай Владиславович, его партнер по критически развивающейся ситуации. Все дело в том, что предусмотрительный Пырь дал задание "своим" отслеживать движение белого "Мерседеса" по всему пути. Час назад люди Марка Михайловича доложили ему, что указанный автомобиль не пересек границу въезда в районный центр в пятистах километрах от города. Взбешенный Пырь проверил дважды сообщения из предыдущего пункта и последующего. Ответ был один: грузовой "Мерседес" с государственным номером 891 замечен нигде не был. Он исчез. Испарился. Пропал. Плевать на этот "Мерседес"! Пропал груз на сумму два с половиной "лимона" баксов! А через сутки им с Ником отрежут головы! Плевать на Ника! Голову отрежут ему! И во всем виноват этот член с погонами майора таможни, обещавший чуть ли не черные "Волги" с проблесковыми маячками сопровождения!..
        Несмотря на суматоху в душе и теле, Марк Михайлович сумел побороть в себе желание выдернуть из кармана миниатюрный дамский "вальтер" и засверлить дыру в голове Бабинова.
        - Я, кажется, тебя перебил, Володюшка? Ты, кажется, хотел что-то сказать про груз? Нет?..
        - Мне, я думаю, известно, кто виноват в пропаже "Мерседеса".
        - Ты - думаешь? Это уже вселяет надежду. Только меня в первую очередь интересует, ни кто виноват, а где груз! А виноватого мы тут сами найдем... Не впервой.
        - Я вам сообщал об этом милиционере, Филофееве, помните? Мне кажется, пора им заинтересоваться. Груз пропал после того, как он носом рыл в делах Эберса, и я больше чем уверен, что он узнал про груз через бумагу Чибиса.
        На лице Марка Михайловича появилось выражение недоразвитого ребенка.
        - Бумага... Бумага Чибиса лежала в папке Эберса и... И ты ее не убрал до прихода мусоров?..
        - Ну, все равно ведь ее пришлось бы держать на виду! Она для этого и писалась! - Бабинов, казалось, на самом деле не понимал, что он откровенно "тупит".
        - Как она оказалась у него?
        - А он мне ее и не передавал. Сам, видно, ре...
        - "Видно"?.. - Пырь обессиленно повернулся к Николаю Владиславовичу. - Ник...
        Тот, прекрасно осознав крах, с трудом поднялся со стула и вышел на середину комнаты.
        - Господин Бабинов, вы что, дурак?
        Тот непонимающе хлопал ресницами, а Ник продолжал:
        - Вы до сих пор, даже сейчас, не поняли смысла всей игры?..
        - Какая, бля, игра, на хер?! - вмешался Пырь. - Он до сих пор до гнать не может, что происходит!
        Бумага Чибиса, которая должна была всплыть на свет божий после прибытия груза, и инициатором этого "всплытия" должен был оказаться Бабинов, оказалась в руках сотрудника уголовного розыска еще до того, как машина прибыла в город! Сейчас этот Филофеев знает и про Чибиса, и про "Мерседес". Если он не идиот, то увязать в единый узел все, включая смерть Эберса, для него не составит никакого труда. Ситуация самым банальным образом вышла из-под контроля из-за Бабинова, который во всей этой комбинации и фал ключевую роль! Пусть Эберс не поставил его в известность о сообщении агента, бог с ним! Но должно же было хватить ума у "целого" начальника оперативного отдела, чтобы эту бумагу любым путем извлечь, спрятать, а после, когда игра будет сделана, "вывести" ее в свет! Мол, товарищу начальники, у меня тут версия возникла по поводу гибели Эберса... И пусть потом опера рылом землю роют - в век не докопаются, где "белый"!
        Вместо этого Бабинов не ставит никого в известность о том, что Эберс не посвящает его в суть дела, тупо организует его ликвидацию и сейчас сообщает ему, Пырьеву... Пырьеву! - что груз пропадает и он, Бабинов, кого-то подозревает! Бред! Шняга какая-то...
        - Володюшка, скажи, ты последние месяцы хорошо жил? Насколько мне известно - хорошо. Бабы, кабаки... Машинешку вот прикупил не по средствам. - Пырь медленно поднял на Бабинова взгляд, не обещающей ничего хорошего. - Я даю тебе двенадцать часов, чтобы груз нашелся. Нашелся и прибыл в пункт назначения. В противном случае, Володюшка, я тебе на хлебе клянусь, что заберу с собой в преисподнюю. Двенадцать часов, Володюшка...
        * * *
        Две двери, пока его мог видеть и слышать Пырь, Бабинов прошел спокойно, а третью, последнюю, на первом этаже, распахнул яростным пинком. Время -
16.00. Через час Чибис подойдет к памятнику Крылову за обещанными пятьюстами долларами. Все складывается так, что туда подойдет и этот Филофеев. Все складывается как раз прекрасно, вопреки возмущениям этой "крысы" Пыря. Вот конь, а?! Бабки своих же корешей крутит, наживается, а его в тупости винит! Это ты тупой, Пырь! Тупой, как обух! Сегодня он, Бабинов, через своих людей в СИЗО зашлет "маляву" Арцеулу. Пусть он узнает судьбу общака. Через неделю, максимум через две и Пырь и Ник под топором будут каяться и рассказывать про то, как они хотели "поднять бабки" для блага братвы. Им никто, конечно, не поверит, и они покинут мир. Кто останется? И - что? Бабинов и двадцать восемь килограммов наркоты, которые он, Бабинов, легко прокрутит и превратит в настоящие американские доллары. Где крутить? Вы его спрашиваете? Его, начальника отдела по борьбе с контрабандой наркотиков? Он знает где. Знает ведь он, где сейчас находится этот героин. На одной из охраняемых обкомовских дач, куда простому смертному в лице милиционера Филофеев а вход и въезд заказан.
        Дурак ты, Пырь!
        Вот только в одном он прав. Все несколько сложнее, чем представлялось Бабинову вначале. Непрошеным гостем появился Филофеев и стал путать карты. Прокуратуре было почему-то безразлично состояние дел Эберса, а этому нужно обязательно пошарить в них. И последняя перевернутая папочка ему, Бабинову, хорошо известна. Филофеев ее перевернул тогда, при встрече, а напрасно. Уже было поздно. И он, Бабинов, в курсе, что в ней находится. А раз ты ее так усердно маскируешь, значит, и тебе, товарищ, из "уголовки", ясно, какую ценность представляет содержимое этой тоненькой, серенькой, с виду неуклюжей и страшненькой папочки...
        Вот так, Пырь. Спасибо тебе за воровской общак. Только с математикой у тебя плохо. Потратил ты миллион, а рассчитывал получить два с половиной. А ему, скромному майору таможни, столько не нужно. А что нужно? Немного: обеспеченная старость и благоденствие. Он, Бабинов, когда арцеуловские волки "порвут" Пыря и Ника, "найдет" их миллион в виде героина. Двадцать восемь таких аккуратных, перетянутых желтым скотчем квадратных пакетов, весом по килограмму каждый. На общую сумму один миллион долларов США. Но не больше, иначе откуда взяться благоденствию? Вряд ли братва начнет майору иглы под ногти вводить с вопросом: а весь ли героин ты отдал? Он ведь вообще мог молчать, и тогда не было бы и того, что есть. Баксы в банке, понимающее отношение братвы и государева служба. Что еще нужно, чтобы встретить старость?..
        "Встретиться с Чибисом Филофеев может только в 17.00, и только - около памятника Крылову".
        Бабинов это знал. Читать чужие записи, как и Краев, он умел хорошо...
        Эберс. Семь минут до смерти.
        Завтра у меня будет целый океан времени, чтобы "распедалить" информацию своим операм-затейникам. Успею договориться и с транспортом, и с командиром СОБРа, и с инспекторами ГИБДД. А сегодня ни о чем этом думать не хочется. Потому что чем больше меня одолевают мысли о завтрашнем мероприятии, тем больше возникает вопросов, на которые я не могу найти ответы. Например, кто такой Дима Леший и почему Чибис упоминает о нем впервые, и еще так, словно я должен об этом знать. Еще мне очень интересно, как законченного наркомана Куликова мог кто-то привлечь для охраны процесса передачи партии героина. Несчастный Руслан Куликов страдает непроизвольным мочеиспусканием и каловыделением при приеме наркотиков, он уже не может даже "переломаться всухую", и скоро его жизни угрожает опасность от истощения. На такой стадии заболевания его мучит не голод, а мысль о том, где он найдет дозу завтра. Об этом знают если не все, то очень многие. И о какой охране может идти речь, если Русик в "ломке" представляет собой буйного сумасшедшего, а в кайфе - благодушного шизика? Нескладуха.
        И таких несоответствий - хоть пруд пруди. Может, у Чибиса уже окончательно "осыпался с крыши шифер" и он начал гнать "дезу"? Мне бы было это, между прочим, неудивительно. Но почти за год работы проколов в подаче информации не было, и сейчас меня беспокоит и не беспокоит одновременно только тот факт, что на нашей последней встрече Чибис был в своем уме. В состоянии между ломкой и "приходом". Это когда толпа людей ушла от него далеко и ему еще не слышно ее возвращение.
        Дима Леший. Забей это "погоняло" в компьютерную поисковую базу данных и получишь десять тысяч фамилий и адресов мало-мальски связанных с криминалом граждан. Это все равно что искать в компьютере человека под кличкой Лысый или Косой. Реальная проверка всех будет длиться до пенсии. А Чибис наводочку в сообщении не дает. Почему? На звонки не отвечает, связь с ним будет только завтра вечером.
        По телевизору что-то частила Миткова. Нет в мире стабильности, нет. И в умах - тоже нет. Это я на примере Чибиса вижу. Человек всеми силами старается уничтожить то, без чего сам существовать не может, а другим мешает жить, - отраву. Благородное дело делает? Отнюдь. Для себя же и старается. Нелогично, если учесть, что этими благородными делами он мостит себе дорогу на кладбищу. Но все равно, каков бы ни был мотив твоего поведения, спасибо тебе, Руслан Куликов... Не ты придумал эту систему, но и не она тебя губит.
        Я зашел на кухню и открыл дверцу холодильника. На нижней полке в одну шеренгу стояли три бутылки "Жигулевского" пива и молчаливо ждали распоряжений. Полкой выше стоял сок. По НТВ стали передавать спортивные новости, и я, не раздумывая, схватил запотевшую бутылку пива. Услышанные вести в мире спорта не печалили и не радовали. На чемпионате по фехтованию весь пьедестал заняли российские фехтовальщики, а в регулярном чемпионате НХЛ одна американская команда победила другую.
        Я переключил канал, и в этот момент раздался звонок в дверь. Если это не Краев, тогда я не знаю кто. Аля сегодня на дне рождения матери. Два часа назад позвонила и сообщала, что останется помочь убрать со стола и заночует в родительском доме. У Края нет привычки заваливаться в гости в половине первого ночи.
        Поставив пиво на журнальный столик, я прошел в прихожую. Звонок повторился, и ничего, кроме раздражения, это вызвать не могло. Если не началась Третья мировая или белые не ворвались в город, то такие звонки после полуночи можно расценить только как свинство.
        Я приник к глазку и, мысленно сведя размазанное глазком изображение в форму человеческого лица, чуть не поперхнулся... Вот это да! Как это ни странно, этот человек впервые за все время решил посетить мое место жительства. Без лишних вопросов я открыл дверь и пропустил его внутрь.
        - Какими судьбами? - усмехнулся я.
        - По делу, Игорь, по делу...
        - На миллион?
        - Больше... - выдавил он.
        Ну, раз по делу...
        Я провел рукой по комнате, мол, садись куда хочешь. Вот диван, вот два кресла... Можешь, в конце концов, на пол, я тебя не ограничиваю. На столике одиноко застыла полупустая бутылка. Варить кофе или заваривать свежий чай для мужика, когда в холодильнике буквально замерзает пиво, - кощунство. Я бы, например, этого не понял.
        - Размещайся, я сейчас пивка принесу. "Туборг" не обещаю, но местное пока еще есть.
        Я уверенно двинулся на кухню и в этот момент услышал едва различимый среди телевизионного пения Алсу щелчок. У меня была секунда, чтобы понять существо этого щелчка. За моей спиной был взведен курок пистолета...
        Глава 10
        Краев попал в незнакомую для него ситуацию. Он не хотел посвящать Березину в ход своих мыслей и одновременно не мог ее оставить одну. Никому не известно, что могла натворить эта девчонка, оставшись один на один со своим удостоверением оперуполномоченного отдела по борьбе с контрабандой наркотиков! Женщины сами по себе - загадка, а женщина, пытающаяся разгадать правила грубой мужской игры, становится опасна, как обезьяна с гранатой в руке. Если Амалия не сможет навредить работе Краева, то поставить себя под удар она рискует наверняка. Он это понимал и только косился в ее сторону, отвлекаясь от дороги, когда она предлагала очередное безумие для ускорения процесса поиска убийцы. Ев гений уже дважды останавливал машину и повторял свою бесполезную просьбу не мешать делу. После второго раза он принял все происходящее как крест и смирился.
        Он ехал в областной военкомат. Там начальником третьего отделения работал его однокашник, Альберт Балаховский. В отличие от Краева, Балаховский продолжил службу в армии и даже закончил академию с отличием. Впереди рисовались перспективы дальнейшей службы, и они уже начали реализовываться, но нелепый подрыв на чеченском фугасе во время первой кампании, под Бамутом, перечеркнул все надежды. Оставшемуся без обеих ступней майору предложили подполковничью должность в военкомате, и он согласился. Сейчас все личные дела офицеров, состоящих в запасе и проживающих в области, находились под его непосредственным контролем.
        Краев не был уверен в том, что просмотр дела Бабинова ему что-то даст, но коль скоро в голове появилась мысль, то так же быстро нужно было ее проверить и либо воспользоваться результатами, либо забыть вовсе. Менее всего о человеке говорят рекомендации, служебные характеристики и представления. Евгений это знал, поскольку испытал на своей шкуре: "Краев, ты напиши сам то, что надо, а я подпишу...". Но иногда в личных делах офицера может найтись совсем незаметная, ничтожная деталь, строчка, написанная автоматически, подсознательно. И такая строчка, бывает и так, решает исход всего дела.
        Пока Женя листал довольно объемную папку, уже подполковник Балаховский вкратце рассказывал оперу свое житие-бытие. Краев улыбался невпопад или так же невпопад качал головой. Из личного дела Бабинова он вычленил лишь два главных момента. Бабинов служил в Таджикистане до распада СССР. Бабинова судили судом офицерской чести - судом младших офицеров. За что судили его сослуживцы - неизвестно, так как в деле отсутствовал как протокол собрания, так и решение. Очевидно, кадровик части решил не загаживать дальнейшую судьбу тогда еще капитана Бабинова и материалы "забыл" вложить в дело. Таким образом у Бабинова появилась возможность соврать при приеме на работу в таможню, что его судили судом чести за то, что он избил солдата, оскорбившего на улице девушку. Ну, это так, к примеру... Бабинов мог придумать все, что угодно.
        Итак, Бабинов служил там, откуда завтра придет грузовик с героином. Совпадение? Краев ставил три к одному, что это так. Но...
        - Аля, какой номер телефона у Бабинова? Дома, я имею в виду.
        - Я не знаю, - покачала головой девушка.. - Но знаю номер сотового...
        - У Бабинова есть сотовый телефон?
        - Конечно! У всех начальников отдела есть мобильники. Краев вскочил со стула.
        - Алик, извини! Мы поедем, а потом я тебе перезвоню, хорошо?
        Балаховский, уже с треском свинтивший пробку с бутылки "Дербента", лишь укоризненно покачал головой:
        - Край, ты когда гонки прекратишь? Аля, вы знаете, этот капитан в училищу сбежал с занятий, чтобы прыгнуть с парашютом...
        Но Березина его уже не могла услышать. Краев тащил ее за рукав к выходу, мимо скучающего в дежурной части прапорщика в летной форме.
        - Вы уходите? - окликнул он странную пару, но и это осталось вне их внимания.
        Краева осенила шальная мысль, которую он боялся потерять.
        - Какой сотовой компании платит ваша таможня?
        - "Би Лайн"! Что за дела?! - возмущалась Березина, стараясь успеть сесть в краевскую "девятку". - Запиши мне на листке номер Бабинова.
        Через десять с небольшим минут он резко притормозил у офиса "Би Лайн".
        - Аля, меня не будет всего несколько минут. Послушай магнитофон...
        Увидев, как она молча выходит из машины, он вполголоса, чтобы она его не слышала, выругался, закрыл машину и пропустил ее первой в стеклянную дверь с эмблемой медовой соты и замершей на ней пчелы...
        Они вышли из дверей компании не через несколько минут, а через полчаса. Причиной тому была упертость оператора, сидевшего за компьютером. Девчонка не хотела заниматься бестолковой работой - искать телефонные номера, с которыми связывался абонент, номер телефона которого был записан на листке бумам. После того как Краев прошипел ей на ухо: "Хочешь завтра вылететь с работы?" - она в бессилии махнула рукой и пригласила главного менеджера. Прибывшему на зов толстенькому пареньку в очках с золотой оправой Краев быстро "распедалил" ситуацию. Он ему в более-менее приличной форме, на сколько позволял цейтнот, объяснил, что ему на коммерческую тайну любого "барышнического" предприятия нас...ть, а вот если толстячку нас...ть на милицию, то он ставит три к одному, что... Толстячок согласился с доводами сотрудника уголовного розыска. И вот как раз ровно двадцать семь минут из указанного получаса ушло на поиск звонков.
        Пока Амалия вслух оглашала весь список, Евгений, ежеминутно поглядывая на часы, гнал машину к парку у памятника Крылову. До семнадцати часов оставалось семь минут...
        * * *
        Чибис зашел в парк за двадцать минут до встречи. Его уже начинало лихорадить. Бабинов сказал, что Эберс принесет пятьсот долларов ровно в пять вечера. Только бы Эберс не опоздал...
        В ушах Куликова уже шумел знакомый прибой. Это приближался ненавистный, гудящей строй отморозков, плюющих на то, что он, Чибис, уже "болеет". Они знали, когда приходить... Они предугадывали тот момент, когда в "баяне" Чибиса высыхала последняя капля.
        Он бесцельно бродил между лавочками, посасывая леденец. Каждый наркоман в душе сластена. Сладкое необходимо ему практически ежедневно для поддержания в организме энергии, вырабатываемой естественным, нормальным путем. Энергия наркотика обманчива, она направлена на износ организма, на его лжеспособность к мгновенному действию. Чибис считал секунды, и ему казалось, что мгновения состоят из лет...
        Еще он пытался понять, зачем Бабинов, которого он знал вот уже несколько месяцев, за никчемную бумажку пообещал ни много ни мало, а пятьсот долларов. Все, что должен был сделать Чибис, - это написать несколько строк и передать листок Эберсу. Таких записок для опера Эберса было им написано много, но раньше он никогда не писал их под диктовку. Чибис в душе догадывался, что Бабинов готовит что-то не совсем хорошее для его "куратора", но... Но так тяжело, когда уши давит от мерзкого и страшного шума проклятой толпы!.. И он не знал, что с этим делать. Он был противен сам себе за то, что является какой-то "подставой" для человека, спасшего ему жизнь, но... Но ничего не мог с собой поделать. Ведь этих денег хватит надолго. Вены на руках и ногах уже стали "стеклянными", в паху ломило от постоянных инъекций, а тело просило и просило... Пятьсот долларов - это двести пятьдесят "дорожек", которые можно ввести в организм, не теряя драгоценных мгновений на поиск "баяна". Достаточно свернутой в тонкую трубочку купюры.
        Чибис заволновался. Знакомой фигуры Эберса нигде не было видно. Может, ему, Чибису, лучше выйти на просматриваемое место? Ведь Эберс всегда требовал от него тайны встреч и запрещал "сидеть в кустах". Он твердил Чибису, что если хочешь получше спрятать вещь, то положи ее на самое видное место. А если хочешь остаться незамеченным сам - выйди на людное место. Сейчас это было проблемой. Чибис не мог выйти на людное место, потому что рядом не было его друзей - сизокрылых, уверенных в себе голубей. А все, что было рядом, - это приближающейся шум голосов...
        Краеву понадобилось около пяти-семи минут, чтобы выяснить, кто из десятка присутствующих является "человеком" Эберса. В оперативной практике случается, что мужские псевдонимы присваиваются представителям женского пола, и даже в документальном обмене информацией сохраняется тайна пола. Поэтому текст сообщения, прочитанный Краевым в таможне, мог ничего не значить в плане подгонки под него находящихся на скамейках людей. Евгению было известно, что если встреча не происходит в ближайшие от назначенного времени четверть часа, то она не состоится вовсе. Одна из сторон уйдет сразу, как истекут пятнадцать минут. Прошло семь. Их хватило. Человек, к которому направлялся Краев, повел себя неадекватно минимум три раза. Во-первых, он уже дважды менял скамейку, едва на нее с другого края кто-то садился. Во-вторых, парк у театра, где проходит маршрут милицейского патруля из Центрального РУВД, - не самое лучшее место для времяпрепровождения наркомана. А в том, что парень в джинсовой куртке - наркоман, Краев не сомневался. В подобных местах "ширяющаяся" братия не тусуется. И, наконец, с постоянством упрямца парень
два раза в минуту бросал взгляд на башенные часы.
        Наркоман, ищущей уединенное место, постоянно смотрящей на часы. Если Чибис - не он, то кто?
        Краев посмотрел по сторонам и медленно поднялся с бетонного парапета у входа в метро. До лавочки Чибиса было двадцать метров. Тридцать неторопливых шагов. Полминуты времени...
        Преодолевая это расстояние, Женя боялся только одного - ошибиться. Если он облажался в том, в чем не имеет права облажаться опер, - в установлении лица, тогда все может рухнуть в один момент. Пятак, где располагались лавочки, был расположен полукругом, и действия каждого сидящего были как на ладони у всех. Если он сейчас ошибется, то настоящий Чибис это увидит. И тогда можно будет ему объяснять все, что угодно. Это все равно будет бесполезно. На контакт он не пойдет. Все очень просто. Если чужой пришел от Эберса, он должен Чибиса знать если не в лицо, то по описанию одежды и внешнего вида. А если чужой ошибся, значит, Эберс ему не объяснил, как Чибис выглядит. Значит, это - "подстава". Поверить может кто угодно, но только не наркоман. Сутки без "дозы" в милиции, при разбирательствах и выяснениях, могут обернуться для него летальным исходом.
        Чибис вздрогнул, когда рядом с ним на лавочку опустился молодой парень. Не видя, однако, никаких его действий - парень ковырял пальцем мозоль на ладони, Куликов успокоился и стал приподниматься, чтобы пересесть.
        - Сидеть, - едва слышно произнес подсевший незнакомец, продолжая рассматривать руку.
        В уши Чибиса ударил шум прибоя, и он почувствовал, как заколотилось его сердце. Бабинов еще не пришел, но если даже он придет, то встреча не состоится. Судя по всему, незнакомый парень был из ментовки. Братва так не одевается - слишком простенький прикид. Стандартный ментовской набор - джинсы, джинсовая рубашка, туфли за пятьсот рублей. Сзади слегка топорщатся пояс на брюках. "Ствол"... Чибис обмер.
        - Не "мочись", - так же тихо посоветовал Краев. - Я от Эберса.
        Обретя дар речи, Чибис тем не менее озвучивать свои впечатления от встречи не торопился. Почему пришел не Эберс? Почему пришел не Бабинов? Мозг отказывался служить. Ему было бы гораздо легче, если бы по венам сейчас горячей волной прокатился "приход". Но наступал прямо противоположный по смыслу эффект. Грубо, однозначно топорно и больно начинался "сухой ломняк".
        - Слушай меня внимательно, писатель, - услышал сквозь стук собственных зубов Чибис. - Меня интересует, где ты "всосал" информацию про отраву. Говори быстрее, чтобы я придумал, как спасти ненужную тебе жизнь. Кто тебе слил тему для сообщения Эберсу? Быстро!
        Чибис понял, что Эберс не придет, а значит, не будет пятисот долларов. А это, в свою очередь, означало последнее для Чибиса в этом ряду умозаключений - кошмар, заканчивающейся сумасшествием. По его лицу почти одновременно заструились дорожки пота.
        - Кто такой Дима Пеший? Где он живет? - Вопросы долбились в виски, пытаясь войти вовнутрь и разорваться одной гранатой.
        Краев наклонился к Чибису.
        - Я могу сейчас вызвать "Скорую". А могу отвезти тебя в отдел. Там ты сдохнешь от абстинентного синдрома, как собака от чумки. Я выберу второе, если ты, сука, опять не ответишь на вопрос. Итак, кто тебе слил информацию о героине?
        Толпа пришла...
        Толпа пришла...
        Чибис перестал контролировать ситуацию. Если бы вместо этого мусора пришел Эберс, он продержался бы еще час-полтора. Этого хватило бы на то, чтобы достать "белого" и... Но сейчас было поздно. Сейчас не было даже валокордина, чтобы успокоить застучав шее вразнобой сердце. Сердце - оно не вечное...
        Он даже почувствовал радость и опускающуюся откуда-то сверху, обволакивающую все тело пелерину покоя, когда почувствовал резкий удар в сердце. Боль победила боль, и Чибис был благодарен ей за это. Дурная кровь, пузырясь, уходила вон из тела. Тело, причиняющее такую боль... Мысли Чибиса с каждым моментом становились все невесомее. Что там спрашивал этот мусор?.. Кто его заставил написать бумагу?.. Как же он не может догадаться сам, если он пришел от умного и доброго Эберса?..
        Чибис рывком поднялся ввысь и смешался со стаей давно знакомых голубей. Он засмеялся от радости, увидев знакомые розоватые горы под молочными облаками и серебряную полоску реки...
        Сначала Краев ничего не понял.
        Пытаясь разговорить Чибиса, он наклонялся к нему все ниже и ниже, как вдруг услышал перед собой звук треснувшей плоти и в нескольких сантиметрах от своего лица увидел взорвавшуюся, словно пробитую изнутри неведомой силой ткань куртки Чибиса. Брызнувшая в лицо чужая кровь вернула его к реальности.
        Выдернув из-за пояса "Макарова", Евгений перевалился за лавку и загнал патрон в патронник. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что по ним ведут огонь из дома напротив. Только одно сейчас терзало Краева - по кому именно? Пуля вонзилась в Чибиса на таком расстоянии от головы Жени, что он недоумевал. Сердце бешено колотилось. Он метнулся к наркоману, схватил его за дрожащую руку и заволок за лавочку - самое безопасное сейчас место.
        - Он убил его!!! - завизжала девица напротив.
        Люди, крича каждый о своем, мешая друг другу и не замечая этого, бросились подальше от пятачка со скамейками.
        - Вызовите "Скорую"! - прокричал им вослед Краев и поднял рукой голову Чибиса. - Кто заставил тебя написать Эберсу?! Кто?! Умри по-человечьи, мать твою!..
        Чибис бестолково смотрел в небо и улыбался окровавленными губами. Мгновенно побелевшее лицо и почти черные круги под глазами делали его похожим на вампира.
        - Кто тебе велел написать Эберсу?!
        Чибис надул щеки, словно пытаясь наполнить воздухом воздушный шарик, и выдохнул, окропляя воротник рубашки Краева брызгами накопившейся во рту крови:
        - Ба!.. бинов...
        Его голова соскользнула с руки опера и с глухим, мертвым стуком упала на асфальт.
        Глава 11
        Не доезжая до деревни Сестрино около полукилометра, любой автолюбитель обратит внимание на удивительный пейзаж, открывающейся слева по ходу движения. Среди монументальных сосен стоят, словно выясняя, кто красивее и у кого положение выше, несколько десятков трехэтажных коттеджей. Именно - трехэтажных. Двухэтажные, как говорится, тут "рядом не стояли". Красный, огненный кирпич и зеленая черепица весьма удачно гармонировали с золотом купола православного храма и отливающей медью крышей общественного заведения - игорного дома, совмещенного с сауной. Это не центр реабилитации детей-инвалидов и не дом отдыха лиц, достигших пенсионного возраста. Это обычные дачи. Ранее на этом месте действительно стояли дачи работников партийно-политического аппарата области, но при всей своей "тогдашней" вычурности они не могли бы соперничать с сегодняшними замками, что заняли их место. Веление времени - исчезла партия, но никуда не делись "партийцы". Они прибились: кто - "вправо", кто - "влево", кто замешкался, подумав, и - "зацентрился". Это их коттеджи сейчас горделиво подчеркивают знать своих хозяев. По старой
привычке дачи так и стали именовать - "обкомовскими".
        Чтобы попасть внутрь этого царства, нужно преодолеть трехметровый забор, доказать охранникам частного охранного предприятия, что ты - свой, и только после этого проехать через второе ограждение. Посторонний туда попасть не в состоянии. Это не в его силах.
        В восьми километрах от описанного мини-Ватикана, если ехать на юг, наблюдательный водитель обязательно наткнется на дорожный указатель. Он сообщает, что дорога контролируется вертолетами ГАИ. Эта вывеска стала неактуальна еще раньше, чем ГАИ переименовали в ГИБДД. Во-первых, в связи с экономическим кризисом в стране керосина стало катастрофически не хватать для систематических краж должностными лицами, что резко сократило его поставки вертолетчикам. А во-вторых, на этой трассе не нужен был не только вертолет ГАИ, но и гаишник на мотоцикле. Дело в том, что дорога вела из деревни Сестрино в деревню Бурмистрово и не являлась ни криминогенно опасной территорией, ни жизненно важной автоартерией государства Российского. Эту дорогу мог лишь лось - незаконно, без документов - пересечь и раствориться в чаще. Но, как считали многие, этот указатель поставили после праздника, с глубокого похмелья, так как вертолетами контролировалась совершенно другая дорога - трасса, проходящая через вышеупомянутую деревню бурмистрово. И именно над этой дорогой, ведущей в соседний Таджикистан, барражировали вертолеты МВД и
Российской армии. На этом излишнем на первый взгляд и скучном повествовании о географии Юга России заостряется внимание не случайно, так как пилоты вертолета, пролетавшие над дорогой сообщением Сестрино - Бурмистрово, очень бы удивились, когда на этом участке богом забытой, почти заросшей травой трассы обнаружили бы длинномер зарубежного производства. Его белая кабина хорошо просматривалась сквозь кроны многовековых сосен и напоминала рану на спине крокодила. Длинномер, очевидно, съехал с дороги и продвинулся в чащу на столько, на сколько позволили деревья. Его борт, ближе к кабине, был разломан. На большом расстоянии от автомобиля валялись свежие помидоры, словно капли незасыхающей крови. "Мерседес" с покалеченной "еврофурой" стоял там недолго, что давало основания предполагать о его скором обнаружении. Машину постигла та же участь, что и ее водителей; с тем лишь отличием, что найдут ее на один день раньше.
        А у одного из коттеджей отгороженного от суеты бытия "царства" стояла покрытая пылью проселочной дороги белая "девятка"...
        * * *
        - Сдавай оружие, Краев. - Голос начальника отдела напоминал бормотание из-под земли на кладбище.
        - Зачем?
        Евгений сидел в приемной и косился на начальника.
        - На экспертизу. Под дурака косишь, что ли?
        - Но я же не стрелял! Вы же прекрасно знаете это. К чему эта формальность? - устало возмутился опер.
        Возмутился, хотя прекрасно знал, что не прав. В момент обнаружения его подоспевшими на место городского "шухера" сотрудниками милиции он стоял над окровавленным телом убитого человека с пистолетом в руке. Пулю сейчас вынули. Нужен позарез краевский "ПМ" для проведения идентификации. Так называемой баллистической экспертизы. Она должна была подтвердить или опровергнуть версию о том, что труп в парке напротив памятника Крылову образовался благодаря старшему оперуполномоченному Краеву.
        - Формальности для того и существуют, чтобы выяснять суть. Короче, не тяни время, сдавай пистолет! - Начальник хрустнул костяшками пальцев и прошел к своему столу. - Я тебе верю. Но обязательно есть такие, которые тебе сейчас не верят. Сдавай "ствол" и иди домой. Пока в ЭКО не сделают экспертизу, запрещаю высовывать нос на улицу. Свободен.
        - Но зачем делать эти глупости?! - попытался зашутиться Краев. - У "ПМ" калибр - девять миллиметров! "Человека" застрелили явно из оружия калибром
5,45 или 7,62!
        - Вот именно поэтому! - взревел начальник отдела. - Именно по той причине, что из трупа вынули пулю калибром девять миллиметров под пистолет "Макарова", ты и сдаешь сейчас оружие! Понял?!
        - Как так?.. - опешил Краев. - Как - девять миллиметров?
        Секунду помедлив, он, упершись непонимающем взглядом в окно, вынул пистолет и положил его на стол.
        - И дома сидеть! - послышалось из приемной, когда Евгений выходил прочь.
        У подъезда стояла его "девятка". Едва он показался в дверях, из нее выскочила Березина и быстрым шагом приблизилась к нему.
        - Ну как? - был первый вопрос.
        Краев, не торопясь, прикурил и с интересом уставился на девушку.
        - Ты машины когда-нибудь водила раньше? Права хоть есть? - Нету...
        - Это я понял как-то сразу, Аля. Когда ты с пятой передачи трогаться с места пыталась. Пока меня везли, я тебя о-о-очень хорошо видел. А "щетки" зачем всю дорогу работали?
        - Я их нечаянно включила, а потом выключить не могла...
        Краев вздохнул и взял Амалию за плечо.
        - Пойдем, наказание мое. Меня посадили под домашний арест и отняли пистолет. Хочешь знать, чье имя назвал Чибис перед смертью?
        * * *
        Если верить распечатке "Би Лайн", майор Бабинов сделал за текущей месяц семь междугородных звонков. Три в Москву и два в Мариуполь заинтересовать Краева не могли. Но когда он обнаружил звонки 21 мая и 4 июня в Душанбе, лишь усмехнулся и покачал головой. Оставался последний. Судя по коду, звонок был сделан в область. Проверка закончилась банальным запросом по телефону в справочное. Бабинов сегодня в 14.03 связывался с деревней Сестрино.
        - Ты не знаешь, что могло заинтересовать майора региональной таможни в деревне Сестрино?
        - Понятия не имею! - пожала плечами Березина. - Если только...
        - Что? - сразу вцепился Краев.
        - Кажется, этот населенный пункт однажды мелькал в наших сводках... Подожди! - вдруг воскликнула она и шлепнула Краева по колену ладошкой. - Сестрино - это деревня южного направления. Она расположена в десяти километрах от Бурмистров а. А вот Бурмистрово - это криминал!
        - В каком смысле? - опешил Евгений. Криминал в деревне, на его взгляд, никак не может проходить по сводкам организации, занимающейся контрабандой. Если только таможня взяла на себя обязанности по уничтожению самогоноварения...
        - Через Бурмистрово проходит автомагистраль южного направления. Вся наркота из Афгана и Пакистана прет оттуда! Игорь с Самойловым как-то раз выезжали туда. Там, кажется...
        Но он ее опять не слушал. Она говорила и говорила, объясняя Краеву криминогенность данного направления, а он смотрел на столб через лобовое стекло и напрягал так редко подводившую его память. Вспомнив, он остановил ее монолог жестом руки.
        - Стоп.
        Она послушно замолчала, досадуя на то, что Женя совсем ее не слушает.
        - С кем Игорь ездил в эту деревню? Ты сейчас назвала фамилию.
        - В какую деревню?
        - Черт! В эту, ну, как ее!.. В Бурмистрово! - С Самойловым.
        - Кто такой Самойлов?
        - Здравствуйте! Это наш начальник! Самойлов Всеволод Вадимович. Правда трудно выговаривать? Краева словно ударило током. Балаховский! Военкомат!
        "Служебная характеристика на капитана Бабинова В.М., заместителя командира 1 МСБ в/ч 3670. Тра-та-та. Тра-та-та. Мы везем с собой кота. Начальник штаба 1 МСБ капитан Самойлов ВВ.".
        Мать-перемать!..
        - Аля! Откуда к вам попал Самойлов?!
        - Я не знаю... - Девушка была напугана блеском глаз оперативника... - Правда, Женя, не знаю... Можно узнать в кадрах.
        - Поехали к телефону!
        - Кто тебе даст такую информацию по телефону?! Езжай в таможню, я у кадровичек выведаю. Ну как, трогаем?
        Вместо ответа Краев выплюнул в окно окурок и включил зажигание. Конечно, естественно, разумеется, трогаем! Но Женю беспокоил еще один вопрос.
        В кого же на самом деле стреляли из дома напротив парка? Резонный вопрос, если учесть, что пуля пробила грудь Чибиса в нескольких сантиметрах от головы опера.
        * * *
        Этот дом внешне мало чем отличался от остальных. Чешская строительная фирма возводила их как единый городок, не желая обделять кого-то из владельцев внутренней сауной или, скажем, бильярдной. И количество комнат, и площадь здания была единой, просто планировка подбиралась в зависимости от капризов хозяев. Одним нравится, когда спальная комната на третьем этаже, другим - на первом. Чтобы сразу - в бассейн...
        Во дворе этого коттеджа бассейна не было, зато был прекрасный, чехами же выложенный из булыжников подъезд к крыльцу и небольшая стоянка, разделенная пополам цветочной клумбой. Белая "девятка" совсем недавно была вымыта с шампунем как снаружи, так и изнутри техником хозяина дома. Техник не удивился странному распоряжению хозяина насчет промывки салона. Надо, значит, надо. За молчание и умелые руки ему и платят деньги.
        В просторном зале первого этажа за стеклянным столиком расположились четверо мужчин и вяло потягивали пиво из высоких стаканов с эмблемой "Гессер".
        - Долго еще здесь жопу парить? - наконец поинтересовался один из них.
        - Помолчи, Макс, - резко прервал его дальнейший порыв второй... - Дело уже сделано. Товар наш. К чему лишний базар? Ждать осталось недолго. Он скоро будет здесь.
        - Нас скоро накроют здесь, как клопов! Это какой-то блядский рассадник, а не дачи. Ты посмотри, какие здесь ряхи ходят за заборами! Их к убою готовят, что ли?! Едальники накусали, хоть поросят о харю бей! Этих хорьков мусора только придавят, махом расколятся, кто здесь был и когда. А мы здесь, как прыщи на жопе, торчим! "Он скоро будет"! Типа спрятал нас, что ли?
        Один из присутствующих не выдержал и расхохотался, так как всего две минуты назад всю эту тираду он повторил буквально слово в слово. Только мысленно.
        - Да не гоношись ты, Макс! - попытался он остановить возмущенного парня. - Все будет путем.
        Тот, словно подчиняясь авторитету говорившего, слегка сник, но напоследок все-таки бросил:
        - Кому как, а у меня повода для смеха нет. Если попадем в "жир ногами", мне п...ц! Семерик по приговору, трешник за побег плюс минимум пятнашка за сегодняшнее. Столько мне и на Кирибати много будет.
        - Ладно, хорош помелом мести! - отрезал старший из них. Он выделялся в этой четверке меньшим ростом и более скромным телосложением, но чувствовалось, что его слово в этой компании было всегда последним. - Сказано ждать - будем ждать. Если бы деньги падали в руки сразу после просьбы, я бы попросил только один раз. А раз не получается, будем ждать. И не хер тут в арифметике упражняться! Если стрем в душе чувствуешь, не заводи других, понял? - Это относилось к Максу.
        Все как по команде замолчали, когда появился бармен с наполненными стаканами пива. Никто на это не обратил внимания, расчищая на столе место, кроме невысокого. Ни слова не говоря, он задержал рукой уходящего бармена и под недоуменные взгляды товарищей подтянул его к себе за рукав рубашки.
        - Ты что, нас пасешь, что ли?
        - Нет... - испугался тот. - Что вы!
        - А пивко-то подтащил, едва мы эти стаканы осушили! Или тебя кто-то из нас попросил? Я не слышал этого, например... Наблюдаешь, - уверенно заявил старший. - Может, еще и слушаешь нас?
        - Да нет же! - Бармен уже проклинал себя за излишнюю расторопность. Он просто выполнял указание хозяина дома - ухаживать за гостями по высшей категории. - Это просто мои обязанности!
        - Ступай, - разрешил старший и оттолкнул от себя бармена.
        Как ему надоели эти дегенеративные рожи приятелей поневоле и все остальное, что с ними связано! Скорее бы приехал Баба, расплатился с этими павианами и исчез вместе с ними. Хотя бы на некоторое время... Месяц мук ожидания и четыре дня совместной работы с ними отравили ему жизнь на полгода вперед. Сидят тут, вояки, гребни ерошат!.. Даже запаха пороха, суки, не нюхали толком! Так, бандюганские разборки на уровне перестрелки с участием людей с ограниченными умственными способностями. Ему нужно было сейчас четыре секунды, чтобы выдернуть из-за пазухи привычный "ТТ" и засадить пулю аккурат в левый глаз каждому из трех. И никаких больше нервотрепок!
        Но, пока они здесь, товар под охраной. Чтобы охранять пять огромных свертков, большого ума не надо. Сиди на заднице около них и охраняй. Чужих отпугивай. Вот и все дела. Поэтому с тремя этими парнями, лучшее определение для которых - два пальца лоб, остальное - челюсть, спокойнее. Да и терять им на самом деле нечего, поэтому будут хвататься за бабки и жизнь до последнего. А бабки для них станут реальными тогда, кода приедет Баба и рассчитается с ними. Кому выгоднее - налом, кому - "белым". Нет проблем. Кроме одной.
        Баба опаздывал.
        Глава 12
        - Ты узнал у своего, кто такой Филофеев? Этот вопрос Пыря был адресован сидящему на пассажирском сиденье Николаю Владиславовичу.
        Несколько минут назад два джипа концессионеров встретились, как и было обусловлено, напротив входа в ресторан "Ермак". Ситуация полностью вышла из-под контроля, л следить за ходом событий как ранее, спокойно, ни хранитель воровского общака, ни его подельник - директор завода буровой техники - уже не могли. В их власти оставалось лишь уповать на чудо. Но закаленный в криминальных войнах нюх Пыря подсказывал, что дело тухлое. Он уже почти был уверен в том, что груза им не видать. Их "кинули" либо изначально, в Нуркистане, либо в процессе движения "Мерседеса" по территории матушки-Руси. Вся сложность ситуации заключалась в том, что ни Пырь, ни Ник не могли начать официальные разборки с обязательным в таких случаях ведением боевых действий. Арцеулов просто порвет их, как тузик фуфайку, а потом станет разбираться по поводу героина. Бабки, конечно, он вернет, и не такие суммы возвращались, но праздничную музыку по этому поводу ни Пырьев, ни Николай Владиславович уже не услышат. Из более-менее приемлемых версий по факту пропажи груза в голове Пыря выросла, как шишка на лысине, одна-единственная версия.
Этой версией был туповатый на вид Бабинов. Только трое знали о маршруте движения, и майор был третьим. На Ника, как на не предусмотренную опасность, Марк Михайлович даже не обращал внимания. Жадность Николая Владиславовича никогда не перешагивала через страх и риск. Но вот Бабинов... Он не выходил из головы Пыря. И еще - Филофеев. Что это за "мистер Икс" из ментовки? Пырь через доверенных лиц, которым он выплачивал зарплату помимо их трудодней в УВД, узнал, что сотрудников милиции с фамилией "Филофеев" на данный момент в кадрах Управления внутренних дел области всего двое. Один из них служил рядовым милиционером в водной милиции при городской плотине, а второй - полковник, преподаватель криминалистики в школе милиции.
        Поскольку дурака Бабинова с фамилией могли "кинуть", как последнего фраера, Пырь сначала успокоился, но потом профессиональное недоверие вора взяло верх над наплевательством. Его девизом в жизни было - "пока своими глазами не увидел труп, не верь, что человек умер". И любое сообщение о том, что кто-то упал за борт и утонул, Пырь толковал как "прыгнул, сука, в воду и брассом уплыл в Турцию". Поэтому и по другим причинам он встречался сейчас с Ником. А обсудить было что.
        - Так узнавал или нет?
        - Его нет дома и в кабинете тоже нет. Мусоров о его местонахождении расспрашивать - все равно что ноги у змеи искать.
        - А у них хоть о чем спроси - ответ один: "Выясняем, в этом направлении ведется работа, уже есть определенные наработки. Конец сообщения". Но ведь я тебя, Николенька, не ради этого просил концы найти. Мне этот бред на хер не нужен. У меня у самого такие данные есть. Правда, выяснилось, что Филофеевых - двое в УВД. Один - "водомут", а второй, судя по возрасту, еще Леньку Пантелеева брал. Нескладуха.
        - А где же я Крае в а тебе найду, если его нет на всех известных мне местах?!
        - Не "мне", а "нам"! Чуешь разницу?! Ты бога моли, что Арцеул еще "кипешь" не поднял насчет "филок"! А нам жить ровно полчаса после того, как он в тему врубится! Или ты думаешь, что я про Николеньку забуду, когда меня в каком-нибудь гараже мочить станут?
        Николай Владиславович знал, что не забудет. Поэтому остаток дня посвятил поискам своего приемного сына. Уже около девяти часов вечера он разыскал его по телефону дома и спросил в ходе бестолкового разговора про житие-бытие как бы случайно:
        - Слушай, Евгений, кем в милиции работает некто Филофеев?..
        * * *
        В трубке уже давно пищали короткие звонки, но Краев продолжал молча сидеть, сжимая в руке телефонную трубку. Все происходило с ним словно во сне. Он смотрел и смотрел на телефон, как будто тот под упрямым взглядом опера мог "сломаться", не выдержать и поведать Жене, каким образом могут быть связаны воедино засекреченная информация Эберса о поступлении героина, убийство и его, Краева, отчим - директор завода.
        Евгений аккуратно положил трубку на рычаг и, сам не зная зачем, полез в карман джинсов. Уже нащупав свернутую вчетверо распечатку телефонных разговоров Бабинова, он извлек ее и развернул.
        Деревня Сестрино...
        Зачем ты звонил сегодня в деревню Сестрино, товарищ майор? Справился о здоровье бабушки? Узнал, идут ли сморчки этим летом? Зацвела ли клубника?
        Краев набрал номер Информационного центра УВД области, представился и назвал пароль на сегодня. Все, что его интересовало, - это адрес, по которому в деревне Сестрино установлен телефон с номером, "засветившимся" в распечатке.
        - Это не деревня, - сообщала оператор, пощелкав клавишами на клавиатуре компьютера. - Это дом номер восемь на территории бывших обкомовских дач. Знаете, где это?
        - Знаю, - соврал Женя. Он ничем не рисковал, у него была Аля, которая знала, где эти пресловутые дачи. - Дом номер восемь, говорите?
        Следующей звонок был Березиной.
        - Аля, прокатиться на сон грядущей не желаешь?
        Она ответила, что ей как раз нечего делать, и уложила обратно в холодильник продукты, извлеченные оттуда для приготовления ужина.
        * * *
        Бабинов знал, что опаздывает минимум на три часа. Не его вина в том, что Турчин срочно созвал на совещание всех начальников отделов таможни и промурыжил столько времени. Речь на совещании шла, естественно, о смерти Эберса и необходимости приложить все усилия, чтобы помочь милиции в поисках убийцы. Жаль, конечно, Игорька, но кто думал, что тот создаст опасность провала дела? Зачем он стал искать Чибиса сразу после того, как получил информацию? Пошевелил мозгами и понял, что это "деза"? Этот Чибис, сука, все равно что-то черкнул в сообщении, что могло бы натолкнуть Эберса на такую мысль. Да что сейчас думать об этом?! Их уже нет. И если для Чибиса все было давно предрешено, то ты, Игорек, сам во всем виноват...
        И сейчас Бабинов опаздывал. Было совершенно наплевать, что скажут на это те, кто его ожидал, но ему самому хотелось поскорее закончить давно выношенное и недавно начатое дело. Такой шанс выпадает раз в жизни, и не воспользоваться им он не имел права. Через сутки, вечером следующего дня, его будут ожидать люди из Приморья. Они должны будут после получения части героина предоставить уведомление о том, что на счет Бабинов а в банке на Каймановых островах перечислено полтора миллиона самых настоящих, американских долларов. А миллион долларов наличкой, которые ему передадут в аккуратном кейсе все те же приморцы, должен быть возвращен Боре Самокату. Арцеулов, там, за "решкой", оставаясь в неведении, вряд ли сможет оценить подвиг Владимира Бабинова. Закручена такая нитка, что он все равно ничего не поймет толком и воспримет все поступки как должные. А вот Самокат оценить сможет. Особенно тогда, когда его побеспокоит "малявой" из тюрьмы Арцеулов со скромной просьбой включать в ход событий людей и деньги. Вор медлил только потому, что еще свято верил в силу своих адвокатов и собственную неуязвимость. То,
что ему вменяют на следствии, вряд ли устоит от краха в суде. Это было уже не раз, поэтому в действиях Арцеулов а просматривалась привычка. А вот Боря "присядет на измену" сразу, когда узнает о невозможности помочь патрону.
        А он, Бабинов, в тот момент, когда его сдаст Пырь, передаст Самокату весь общак в виде исходной суммы - "лимон" баксов. Мол, я ваши законы уважаю и на предложение этих сук - Пыря и Ника - не повелся. Вот ваши деньги. Само собой, что потом спокойной жизни не будет, начнутся выяснения обстоятельств, "разводки" и прочая белиберда, но это будет стоить заработанных денег. Тем более что он со Старым ждали этого дня целых десять лет...
        Есть еще трое помощников, которые сейчас наверняка изводят своим нытьем Старого. Но двадцать штук каждому - не деньги. Одному из них, кажется, Старый обещал вместо денег героин, но обещать можно все, что угодно. Пусть парнишка на стороне "дурь" приобретает! А им со Старым еще "палева" по двести двадцать восьмой не хватало... Парнишка "сдуется" перед мусорами в случае поимки - вот и пошла цепочка. А без героина менты "слотошат" - пусть чешет что угодно. Поверить ему, может, и поверят, но как проверить? Проверить невозможно. Кроме слов, ничего нет. Только слюни. А для следствия слюней маловато. В сторону Бабинова этот дым гнать вдвойне глупо. Он в курсе поставки героина, так как владел информацией от Эберса. А кто его смерти желал - он понятия не имеет. Значит, кому-то это было нужно.
        Точка. И хватит об этом.
        Бабинов уже устал от самого себя - настолько сильной была привычка прорабатывать в голове каждую мелочь, любую незначительную деталь, которая могла бы в дальнейшем поломать весь ход комбинации.
        Но усталость эта была приятной, расслабляющей. Как усталость после занятий в атлетическом зале, когда убеждаешься в том, что твои мышцы крепнут день ото дня.
        Было еще светло, и дорога к дачам казалась не такой утомительной, как в темноте. Он выжимал из "сурфа" все его лошадиные силы и с удовольствием слушал шум отрегулированного двигателя. Он вез в багажнике шестьдесят тысяч долларов. Он расплатится сегодня с помощниками - бывшими подчиненными, "срочниками" в/ч 3670 начала 90-х, и те разъедутся по домам - поселкам близ Душанбе... Они попрощаются в надежде никогда больше не увидеться вновь.
        Он въехал на территорию дач ровно в половине девятого.
        - Ты что так рано, командир? - сквозь зубы съерничал Макс. - А мы в баньку с девками еще хотели сходить. А то ведь делать один хер нечего, тем более что в комнате не валяются пять пакетов с наркотой и мы не в розыске за Интерполом.
        - Много текста, - отрезал Бабинов. - Я тоже, между прочим, не ваньку валяю. Где Старый?
        - В комнате, с грузом... - нехотя ответил второй.
        Трое боевиков сидели на первом этаже дома. На столе перед ними стояла дюжина пустых пивных бутылок и до отказа наполненная пепельница. Среди узнаваемых окурков облегченного "Мальборо" уродливо торчали три папиросные гильзы со стянутой пленкой.
        Бабинов потянул носом воздух в комнате.
        - А до "ширева" еще не додумались?
        - Да ладно, командир, с "косяка" все равно не "раскумаришься...
        - Тут не одним пахнет.
        - Тебя здесь ждать - не мед, - уже спокойно возразил Макс. - Менты нагрянут - через эти ограды хер перескочишь. Стресс как-то надо снимать или нет?
        - В присядку пройдись.
        "И зачем Старый оставил их здесь одних?" - подумал Бабинов, поднимаясь на второй этаж.
        Старый сидел напротив телевизора, глубоко утонув в кожаном кресле, и смотрел "Новости". В Москву прибыла делегация японских предпринимателей, и это так занимало Старого, что он даже не повернулся в сторону майора.
        - Ты деньги им привез? - лишь спросил он.
        - Привез. Что, устал?
        - А с приморцами вопрос решил?
        - Решил. Завтра будут здесь.
        - С деньгами?
        - Да что с тобой происходит?! - удивился Бабинов.
        Вместо ответа тот, кого называли Старым, встал и, глубоко вздохнув, уставился на партнера.
        - Мы не выберемся отсюда, - спустя некоторое время произнес он. - Я знаю - не выберемся.
        Бабинов испугался. Еще минуту назад его обуревала радость за удачный ход запланированного дела. Но это было минуту назад. Сейчас он с ужасом смотрел в глаза Старого и чувствовал, как с лица сбегает здоровая краска. В глазах собеседника была пустота. Это был не тот уверенный в себе еще молодой человек, а придавленный жизнью старик. Старый...
        - Возьми себя в руки, - попытался успокоить скорее себя, чем друга Бабинов. - Дело уже сделано, все позади, старик! Сейчас все в наших руках.
        Тот усмехнулся:
        - Может быть. А возможно, все только начинается...
        Бабинов прошел к журнальному столику и поискал глазами бутылку. Обычно здесь всегда стояла бутылка коньяка. Помог Старый.
        - Коньяк ищешь? Не ищи. Я его выпил. Вон там, в шкафу, возьми. Там еще есть одна...
        Майор с изумлением покосился на подельника.
        - Спросишь, как я разрешил этим чуханам "махорку" курить? А мне все равно! Пусть курят. Я пью, а они - курят...
        Сейчас уже было видно, что он захмелел. Бабинов решил не волновать море и дождаться утра. Его рабочий день закончен, а впереди три выходных дня. Это он отметил даже в своем ежедневнике еще несколько дней назад. А вообще, ежедневник - совершенно ненужная вещь. Лишняя информация для тех, кто любит совать нос в чужие дела... Если что-то запланировал всерьез, а не ради понта, ты и так этого не забудешь!
        Коньяк на самом деле был восхитителен и пился легко. За разговором опустело еще две бутылки. А в перерывах между рюмками, накрытыми лимонными дольками, Бабинов несколько раз спускался проверить бывших подчиненных, продолжавших нести охранную службу внутри охраняемого и без их помощи комплекса. Частные охранники то и дело прохаживались мимо, всем своим видом демонстрируя неприступность. Им и в голову не приходило то, что эти трое и еще один, который оставался наверху и даже не показывался на улицу, могли перебить все их предприятие за полминуты. Но сейчас троим, спокойным на первый взгляд молодым людям было не до локальных конфликтов. Они выполняли роль сторожей при необычном грузе - двадцати восьми килограммах белого смертоносного порошка...
        Глава 13
        Евгений посмотрел на спящую девушку. Она сидела на сиденье, повернув к нему голову. Черные, уложенные ранее в изящную прическу волосы сейчас сбились и спадали ей на лицо. Слегка приоткрытый рот, беззащитное выражение лица и подрагивающая во сне рука выглядели настолько по-домашнему и нелепо в этой обстановке, что Краев улыбнулся. Осторожно подтянув к себе с задней седушки куртку, он накрыл ею Амалию и, стараясь не издать ни звука, выбрался на улицу. Прохлада ночи приятно разлилась по всему телу, забираясь под складки одежды.
        Этот день никак не мог закончиться. Казалось, он будет длиться вечно. За этот короткий отрезок времени случилось столько, чего должно было хватить на год. Краев понимал, что бы он ни придумал, чего бы ни совершил, случившегося уже никогда не исправить. Но если бы на поиск убийцы Эберса потребовалось истратить остаток жизни, он бы сделал это не задумываясь. Им двигала не месть, а чувство необходимости завершить начатое. Человек, убивший его друга, должен ответить за это, но судить его и выносить ему приговор Краев не мог. Он не плодил праведников, а потому не должен был и карать злодеев. Его призванием было искать и находить. Не старайся быть богом, и тебя никто не сгонит с Олимпа. Скольких подонков ты так еще и не нашел, Краев? Разве ты - бог?.. А эта девчонка, спящая в машине, разве она с тобой затем, чтобы ты вернул ей Эберса? Нет. Она тоже знает, что ты - не бог. Она просто верит в твою силу и в то, что ты найдешь убийцу быстрее, чем тот успеет замолить свои грехи.
        Час назад Амалия отдала Евгению свой мобильный телефон. Точнее, не свой, а таможенный. Начальник отдела Самойлов в отпуске, его заместителя Эберса нет в живых. Березина осталась за старшего, и ей, как по наследству, достался телефон. Девушка забрала его сегодня днем, и теперь Краев чувствовал хрупкий пластиковый корпус через тонкую ткань джинсовой рубашки. Все необходимые разговоры по нему были уже завершены. Последний звонок?..
        Он его сделает попозже...
        Женя неслышно пробрался сквозь кусты шиповника к ограде обкомовских дач и прислушался. Где-то рядом, в одном из домов, звучала музыка и были различимы выкрики гуляющих людей. Чтобы меньше времени находиться на глазах охраны внутри территории, Краев еще засветло обошел кругом городок в поисках дома номер восемь. Он стоял почти рядом с оградой, поэтому если повезет, то удастся сразу проникнуть в дом, не "отсвечивая" перед охранниками. Странно, но он не испытывал того чувства, которое неизменно приходит, когда не уверен в правоте выбора. Это чувство называется желанием перейти к отработке другой версии, оставив предыдущую как маловероятную. А если выражаться проще, то это не что иное, как желание спасовать и приступить к поискам менее трудных вариантов. Но Краев упорно хотел попасть в этот дом, чтобы убедиться в ошибке собственными глазами. Порой, чтобы понять, что ты не прав, нужно добиться своего...
        Скорее всего, Женя переоценил свои способности и слегка недооценил чужие, так как, едва его ноги коснулись земли после преодоления препятствия "забор", в его упрямый милицейский затылок уперся ствол ружья. Даже головой Краев узнал двенадцатый калибр. У него был опыт определения калибра оружия такой неприспособленной для этого частью тела, как голова. Но тогда это был висок, и, впрочем, эта история уже для другой повести...
        - Опоздал к началу торжества? - раздался голос за спиной.
        - А ты кто - тамада?
        - Повернись.
        Краев повернулся. Перед ним стоял паренек лет двадцати двух в черной, как у могильщика, форме. Обычно в таком обмундировании выезжает на свои бесчеловечные мероприятия для оскорбления криминальных авторитетов Егор Скрыль, старинный друг Краева. Краев дослужился до капитана в уголовном розыске, а Скрыль, соответственно, в СОБРе РУБОП.
        Пару секунд Краев и охранник изучали друг друга. Ситуация была совершенно спокойной. Первый не волновался из-за того, что ему некуда бежать и придется надеяться исключительно на экспромт, а второй - по причине владения помповым ружьем. Если нахождение на левой стороне груди охранника бирки с названием предприятия можно было как-то оправдать, то присутствие справа бирки с группой крови было по меньшей мере непонятно. Может, это частное охранное предприятие участвует в локальных конфликтах? Или парень - донор? Крае в у стало смешно.
        - Че ты щеришься? - окрысился охранник. - Ты кто такой?
        Если сейчас достать удостоверение, то его, естественно, отпустят, но тогда утром в этом доме уже не найти ни героина - а в его присутствии Женя не сомневался, - ни владельцев отравы. Точнее, владельцы будут, но не героина, а жалоб в прокуратуру на незаконные действия сотрудника милиции Краева. То, что он совершает действия противозаконные, было ясно еще в машине, до преодоления забора. Оставалось только одно, правда, тоже не совсем законное. Врезать "донору" прямым правым в место соединения носа с бровями и скрыться до утра в машине. Поняв, зачем у охранника на груди бирка с группой крови, опер чуть не расхохотался.
        - Ты, бля, че сюда, хихикать залез?! - уже почти визжал страж порядка. - А ну, пойдем со мной в дежурку, сейчас похохочешь!
        Обрез ствола поднялся до уровня глаз Краева.
        "Эх, парень, кто же так оружие перед собой держит? - подумал Женя. - Ты же совсем не видишь мои глаза из-за этого миномета..."
        - Как насчет ста двадцати "баксов"? - спросил Женя.
        Расчет был гениален до банальности. Любой, абсолютно любой человек в данной ситуации от такого неожиданного вопроса потеряет долю секунды на восстановление умственного равновесия и попытку перевести доллары в рублевый эквивалент, чтобы оценить предложение. Это уже потом мозге гневом отвергнет подачку и чувство долга возобладает над унижением.
        Так и вышло. Ствол ружья на миллиметр сместился в сторону - у охранника в голове заработал калькулятор...
        Краев сделал нырок и снизу, вложив в удар всю силу, пробил оруженосцу в подбородок. Кроссовки парня на мгновение оторвались от земли, он рухнул на ухоженную траву газона, как мешок. Прислушавшись, Женя убедился в том, что этот инцидент не привлек постороннего внимания, поднял ружье, проверил и пошел в дом...
        * * *
        Николай Владиславович Лукин вышел из дома в четверть десятого вечера. В половине десятого ему нужно было быть на старом месте - на автомобильной стоянке у входа в ресторан "Ермак". Там его встретит Пырь. Его звонок в квартиру Ника и заставил сейчас отчима Краева быстро накинуть на плечи куртку и покинуть дом.
        - Куда ты? - скорее по привычке, нежели из-за тревоги спросила Нелли Сергеевна.
        - Не твое дело, - так же по привычке, а не из-за необходимости отвечать бросил Лукин.
        Это был их последний домашний разговор. Нелли Сергеевна и ее муж Николай Владиславович более никогда в жизни не будут лежать на одной кровати в спальной, не поругаются на кухне и не поедут вместе за покупками. Его след потеряется через пять месяцев следствия и суда в колонии строгого режима под Соликамском.
        Он вышел из подъезда, и водитель белой "шестерки", стоящей неподалеку, среагировал молниеносно. Автомобиль, проехав несколько метров, резко затормозил, и из него вышли двое молодых, аккуратно стриженных парней. Они подошли к Нику, и один из них спросил:
        - Николай Владиславович Лукин?
        - Д-да... - еле смог выдавить из себя Ник. - А в чем дело?
        - Уголовный розыск, - объяснил все тот же парень и взял разом обмякшего Лукина за локоть. - Пройдемте в машину.
        Его посадили на заднее сиденье. Рядом сел постоянно молчащий, и, едва машина тронулась с места, набирая скорость, самый разговорчивый из парней перебросил руку через спинку переднего сиденья и представился:
        - Я - Филофеев. Вы меня искали?..
        * * *
        Когда Ник "проколол стрелку" и в течение часа не позвонил, Марк Михайлович понял, что самое последнее, о чем в данной ситуации нужно думать, - это о тех деньгах, которые он ждал столько времени. Ник пропал. А это значит, что братва здесь ни при чем. В случае "пресса" со стороны братвы в ста случаях из ста первым должен был быть не Ник, а он, Пырь. Это - система... И правит ею Закон писаный, а не воровской...
        Когда он в десять минут двенадцатого выедет от своего частного загородного дома, о существовании которого знал лишь Арцеулов, и направит свой "шестисотый" по северной дороге, жить ему останется ровно три часа. Именно столько времени понадобится сыщикам райотдела Евгения Краева, чтобы "расколоть" Лукина.
        Марк Михайлович Пырьев, по кличке Пырь, вместе со своим телохранителем погибнет в перестрелке с сотрудниками РУБОПа при пересечении границы области. Это произойдет в один час двадцать две минуты. Еще через семнадцать минут в машине "Скорой помощи" умрет раненный Пырем капитан СОБРа Егор Скрыль...
        Глава 14
        Краев взошел на крыльцо, прислонился спиной к стене рядом с дверью и еще раз прислушался. Тишина была настолько неестественной, что только она одна могла заставить уйти прочь и больше никогда не подходить к этому дому. На втором этаже горел свет, и еще от забора Евгений видел сквозь неплотно закрытые жалюзи тени, перемещающиеся по комнате. Среди такой тишины обязательно должны были быть слышимы если не отдельные моменты разговора, то звуки шагов - наверняка. Однако не было слышно ничего. Лишь шуршание листвы на сонном ветерке да непрекращающийся смех в соседнем доме. Может, из-за этого смеха он ничего и не слышит? Может быть. Но помимо слуха у человека есть внутренняя сила, заставляющая оборачиваться навстречу опасности даже глухого. Это предчувствие...
        Он знал, что в этот дом заходить нельзя. И будь он сейчас в городе и при иных обстоятельствах, ни за что бы не пытался сейчас войти. Он чувствовал, что его встречают...
        Вынув из кармана телефон, Женя набрал номер и положил трубку на перила крыльца. Через секунду внутри дома раздалась канареечная трель. Еще через секунду она смолкла. Краев усмехнулся. Еще как встречают. Даже на звонок ответить некогда!
        И он вошел внутрь.
        Из рук Евгения вылетело трофейное ружье. Два удара, один за другим, отбросили его к стене. Кто-то, ни слова не говоря, выворачивал ему руки. Взревев, как раненый медведь, Краев вскочил на ноги и бросился в темноту. После света уличного фонаря он плохо ориентировался в небольшой комнате, очевидно, играющей роль прихожей. Но его противник был гораздо увереннее. И в ближнем бою чувствовал себя как рыба в воде. Профессионализм своего визави Евгений смог ощутить на себе уже в следующую секунду, когда упал на пол после хорошо поставленного удара ногой в колено. Он снова поднялся; в его глазах было темно от боли, и Краев уже потерял способность к сопротивлению. После удара коленом в лицо он снова отлетел к стене, и вместе с ним рухнули на пол подставка с цветами и какой-то столик с бутылками. Земля из горшков просыпалась ему на голову, попадая за воротник и в карманы рубашки. Еще удар!..
        Перед глазами Краева вспыхнули фиолетовые огоньки, и он ощутил движение чего-то теплого по своему лицу. Женя поднял к голове руку, но кто-то невидимый перехватил ее и с силой дернул на себя. Это заставило Краева оторваться от стены и нелепо плюхнуться, как лягушка, на живот. Еще мгновение, и на запястьях его вывернутых за спину рук защелкнулись браслеты наручников.
        "Пять баллов по шкале Рихтера за умелое задержание..." - отметил про себя Краев, пока его волокли по полу в дом. Кровь из рассеченной надбровной дуги стекала по лицу и ариадновой нитью метила путь от прихожей до просторного зала на первом этаже.
        В комнате было светло и необычно богато для загородного дома. По углам были расставлены причудливые вазы с карликовыми пальмами, на стенах, как определил Краев, висело несколько картин Шилова.
        Женя повертел головой и увидел четверых: двое сидели в креслах, двое стояли над лежащим на полу опером, как колоссы.
        - Свободны, - подал голос один из сидящих.
        Теперь в комнате оставались трое. Двое продолжали сидеть на прежних местах, Краев продолжал лежать на полу.
        - Ба-а-абинов! - прохрипел оперативник, шевеля непослушными губами. - Какая встреча!.. Кх... Что-то я здесь еще одного гения заподлянок не наблюдаю... А! - радостно вскрикнул Евгений, разглядев мутным взглядом второго. - Я ошибся, все здесь...
        Бабинов поднялся, подошел к Краеву и помог подняться. Расстегивая наручники, вздохнул:
        - Что же мы теперь делать будем? А, товарищ Филофеев? Незаконно проникаете в частные владения, нападаете на охрану, врываетесь в дом...
        - ...Где хозяева прячут незаконно переправленный через российско-таджикскую границу героин, - продолжил Женя, шатаясь как пьяный. - Хватит дуру гнать, Бабинов. Вы все задержаны...
        - Серьезно? - осведомился второй и последовал примеру Бабинова - поднялся и подошел к Краеву. - И как ты это сделаешь?
        - Вы сами поедете со мной. - От сотрясения мозга оперу было так плохо, что хотелось вывернуть желудок прямо посреди этого великолепия. - Если не будете упорствовать - разрешу написать явку с повинной... Если нет - закрою в "хату" с уголовниками... Потом сами ко мне на допрос проситься будете...
        Старый, чем-то внутренне озабоченный, словно рентгеном просвечивал лицо Краева.
        - Филофеев! - взорвался Бабинов. - Ты же, падла, чуть живой!
        - Успокойся, Баба, - все так же спокойно бросил второй и приблизил свои глаза к окровавленному лицу Евгения. - Он же тебя на понт берет. Он же издевается над тобой, Баба... Да... Краев? Бабинов в оцепенении смотрел то на одного, то на другого.
        - Какой Краев? - глупо спросил майор.
        - Обычный, - устало отшутился Старый. - Милицейский. Очень оперативно уполномоченный. Подтверди ему, Краев. Скажи моему сослуживцу, что ты - Краев. Расскажи моему глупому коллеге по службе, как ты его на...л!
        Старый внезапно расхохотался. Он хохотал долго и заразительно, нисколько не играя. На его хохот появился один из боевиков, но, убедившись, что все в порядке, удалился. Прервавшись на мгновение, Старый повернулся к Бабинову и указал ему на Евгения.
        - Это он тебе сказал, что он - Филофеев?
        - Да...
        - А после ты попросил Лукина через своего приемного сына проверить, кто такой Филофеев?! - Получив утвердительный ответ, он повернулся к оперу: - А твой отчим тебя же про тебя и спросил?
        - Естественно... - подтвердил Краев, слизывая с губ сочащуюся кровь и сплевывая на пол.
        Старый снова взорвался хохотом.
        - Бабинов, ты конченый отморозок!! Ты всех нас сдал!!!
        Учебный полигон 1-й мотострелковой дивизииТаджикистан. Июнь, 1989 год.
        Командир батальона подвел молодого парнишку к офицерской палатке и, не доходя до нее нескольких шагов, громко произнес:
        - Самойлов!
        Занавеска на входе в палатку распахнулась, и из-за нее появился дочерна загорелый лейтенант в пятнистом маскхалате. Увидев комбата, он принял строевую стойку.
        - Я, товарищ майор! - И перевел взгляд на погоны парня. На них лежала знакомая ему буква "К". Комбат мягко подтолкнул к нему курсанта.
        - Знакомься. Командир разведвзвода лейтенант Самойлов. Месяц стажировки проведешь вместе с ним. - Повернулся к лейтенанту. - А ты покажи парню офицерскую службу. Короче, лейтенант, этот курсант весь июль проходит стажировку в нашем батальоне. - И ткнул пальцем в командира взвода. - У тебя! Ясно?
        - Так точно!
        Ожидая, пока отойдет майор, Самойлов с ног до головы окинул взглядом курсанта.
        - Как зовут?
        - Курсант Краев.
        - Завязывай! Как зовут-то?
        - Евгений.
        - Женя, значит. - Лейтенант протянул руку. - А я - Владимир. Ну что, с прибытием, что ли?
        - Спасибо.
        Лейтенант положил руку Краеву на плечо.
        - Забудь на месяц все, чему тебя учили. Сейчас ты - в разведке. Здесь каждый имеет право на высказывание собственного мнения. До выхода. А на выходе - упаси тебя бог сделать что-то не по-моему. Вот и все правила. А сейчас пойдем перекусим...
        * * *
        Амалия Березина проснулась от прикосновения к руке. Перед машиной стояли и молча покуривали опера из ее отдела - Андрей Суровцев и Игорь Малетин. На сиденье рядом развалился Артем Смольников из отдела по борьбе с контрабандой наркотиков.
        - Алька, проспишь все.
        - Мальчишки, вы здесь уже? - спросонья не понимая, что ее застали врасплох, спросила Березина.
        - Здесь, здесь, - успокоил ее Артем. - Он уже там?
        - Господи! Я все проспала! - С нее в один момент слетели остатки сна. - Я все проспала! Сколько времени?!
        - Да не суетись ты... Сигнала от него еще не было. СОБР у ворот городка, с ними парни из отдела Краева. Все в порядке. Можешь еще поспать немного...
        Девушка проклинала себя за слабость. Вот лучшее подтверждение того, что она не на своем месте! Хотя... Разве не потому она работала в этом отделе, чтобы быть рядом с Игорем? А сейчас... Сейчас Женя ушел туда, откуда не вернулся Игорь!
        Она выскочила из машины.
        - Куда?! - прошипел Малетин, едва успев схватить ее за рукав. - Спятила?
        - Он там один!
        - Во дает, а?! - вполголоса проговорил Суровцев. - А разве не так было решено? Ты зачем ее разбудил?!
        - Зря... - согласился Смольников, почти силой усаживая девушку в машину. - Зря.
        * * *
        - Как "сдал"?.. - могильным голосом пробормотал Бабинов. - Я ничего не понимаю.
        - Я это вижу, - подтвердил Старый. - Тогда, чтоб ты понял, представляю тебе этого человека. Познакомься, Баба, Краев Евгений. Приемный сын твоего Лукина. А чтобы тебе было еще более понятно, скажу, что в данный момент - ставлю три к одному - коллеги Евгения Краева сейчас уже "дуплят" по всем правилам его отчима.
        - Он сдал своего родственника?! - не мог поверить в происходящее Бабинов.
        - Да что ты заладил, как попугай - "сдал", "сдал"? Он никого не сдавал, дурья твоя голова! - Старый медленно прошел к креслу и сел на его подлокотник. - Он никого не сдал. Он делает свою работу. Отчима он терпеть не может, но не поэтому тот сейчас в камере. Этот... - Он вскочил с кресла и снова подошел к Краеву, с ненавистью глядя ему в разбитый лоб. - Ты... человек очень справедливый, да? Такой же, как тогда? Ты не изменился?
        Последние слова он произнес диким, злобным шепотом. Его лицо почти касалось лица Краева. Они были одного роста и одинаково сложены. Даже в их внешнем виде было что-то общее. Бабинов с ужасом смотрел на двоих мужчин. Он стоял сбоку от них, и ему казалось, что один и тот же человек смотрится в зеркало. Два ненавистных взгляда...
        Краев отшатнулся назад и с силой ударил головой по своему отражению. Старый от неожиданности упал на спину как подкошенный. Когда он поднялся, из его носа текла алая кровь. Он не обращал на нее внимания и, инстинктивно подняв подбородок, стал медленно подходить к Жене. Кровь лилась и лилась, превращая белоснежную майку под дорогим спортивным костюмом в сплошное черное пятно...
        - Ты за что убил Эберса?.. - прошептал Женя, не разжимая зубов.
        - А ты все тот же борец за справедливость, мать твою...
        - А ты, Самойлов, все тот же ублюдок...
        - Ну почему же? - стараясь не дышать носом, проговорил тот. - Я давно не тот, каким ты меня можешь помнить. С тех пор многое изменилось. Например, я больше не работаю по мелочи.
        В заднем кармане джинсов Краева лежал крошечный передатчик - брелок автомобильной сигнализации. Стоило его нажать, и громкий зуммер в микроавтобусе СОБРа, стоящем перед городком, возвестил бы начало штурма здания. У Жени было уже минут семь для простого движения - через ткань нажать кнопку. Он ее не нажимал...
        - Объясни мне, сволочь, просто объясни! - Краев сорвался на крик. - Зачем ты убил Эберса?! Зачем это нужно было делать?! Он бы ввек не допер до смысла вашей комбинации! Он вам просто НЕ МЕ-ШАЛ!
        - Если бы он не мешал... - Словно сожалея о чем-то, отвел в сторону взгляд Самойлов.
        Краев, пошатываясь, ждал.
        Самойлов наконец вытер рукавом кровь с лица и побрел к столику с бутылкой. Слив остатки в пузатую рюмку, он медленно, словно наслаждаясь каждой каплей, выпил.
        Женю осенило. Глядя на двигающийся кадык Самойлова, он, то ли спрашивая, то ли утверждая, проронил:
        - Он "пробил" тебя, Самойлов...
        Бабинова никак не могла ударить молния соображения.
        - Бля, да что здесь происходит?!
        - Заткнись, урод! - рявкнул на него подельник. Внезапно смягчившись, он даже улыбнулся и бросил в его сторону насмешливый взгляд. - Я же тебе говорил... Мы отсюда не выберемся. Ни за что... Теперь я понимаю, откуда это предчувствие. Ты ведь тоже предчувствиями живешь, Краев? Можешь не отвечать. Значит, что-то ты у меня тогда все-таки взял...
        - А Чибиса кто завалил? Или это был просто промах, а мишенью был я? Впрочем, о чем это я спрашиваю? Это Баба стрелял, больше некому! - Краев плюнул на пол сгустком крови. Слюна, оставшись на разбитой губе, ниткой повисла на подбородке. - Самойлов бы не промазал...
        - Старый! - кинулся к нему Бабинов. - Берем товар и валим отсюда! Один он нам не помешает! Пойдем! Казалось, у него начиналась истерика.
        - Успокойся, - отмахнулся от него, как от мухи, Самойлов. - Ты, Бабинов, скажи мне - ты под дурака только прихериваешься или у тебя на самом деле не все дома? У нас перед носом армия спецназа в кустах сидит и два батальона следователей из прокуратуры! Ставлю три к одному. Где у нас коньяк, Баба?..
        И вышел из комнаты.
        Но, перед тем как выйти, он остановился возле Краева и долго смотрел ему в глаза, пытаясь понять так и непонятое...
        Он выйдет из комнаты и пройдет в кабинет. Вынет из шкафа бутылку арманьяка, поставит ее на стол и сядет рядом. Будет долго смотреть на замысловатый узор обоев напротив и, наконец, словно придя в себя, достанет из подмышечной кобуры "ТТ" и уверенно поднесет пистолет к голове.
        Он выстрелит себе в висок за минуту до штурма...
        Эпилог
        В этот день ветер словно сходил с ума. Он рвал с деревьев листья и в ярости бросал их на землю, в стекла проезжающих машин. Задувал пыль в торговые палатки, грозя снести их с набережной и выбросить в реку. Небо, всю неделю баловавшее горожан ярким солнцем, затягивалось, как паутиной, идущими с востока тучами.
        Будет дождь. Он смоет с парившего доселе асфальта усталость и пропитает живительной влагой газоны с уже отчаявшимися и потускневшими от жары цветами. Еще полдня после этого цветы будут стоять поникшими, ожидая, когда с их стеблей сбежит последняя тяжелая капля воды. И лишь к обеду, когда измотавшиеся за понедельник люди уже будут готовиться к проводам этого самого тяжелого дня недели, цветы оживут, распространяя вокруг себя чудесный, неповторимый аромат жизни...
        А сейчас ветер сходил с ума. Краев стоял на мосту, упершись локтями в перила, и смотрел на темную воду, переваливающуюся через валуны у опор причудливыми формами. Сумев только с третьего раза прикурить на ветру, он поднял воротник куртки и продолжал ждать. Девушка придет на это место только через полчаса, так они договорились. Точнее, говорила она, а он лишь молчаливо пожимал плечами. И сразу после встречи Аля уедет к матери в Тулу, чтобы подыскать там новое место работы. Она будет тем, кем хотела быть всю свою жизнь - юристом. Случайность и встреча с хорошим парнем по фамилии Эберс отодвинули ее мечту.
        Женя стоял и думал о том, что он скажет этой девушке. Что Игорь был убит, потому что мог помешать преступлению? Она и так это знает. Цепь? Он расскажет ей, что видел эту цепь ранее, двенадцать лет назад, на груди молодого лейтенанта-разведчика и только недавно узнал ее, увидев на своем мертвом друге? И как он состыковал эту цепь с Бабиновым и Самойловым, увидев в военкомате характеристику на одного, подписанную другим? Тогда как объяснить этой девчонке, что сумасшедший по своей натуре и ставивший предчувствия превыше логики Самойлов оставил цепь на шее Эберса лишь затем, чтобы тот унес в небытие его, Самойлова, прошлое? Поймет ли она это? Это же бред! Да кто в это поверит?! Кроме людей, живущих предчувствиями... И наконец, как объяснить ей, что подонок, убивший ее любимого, оставил деньги в его сумочке не для компромата, а для похорон? По меркам Старого, три тысячи долларов - это более чем достаточно на достойные проводы и слишком мало для жизни. Да кто в это поверит?! Кроме Краева, прожившего с Самойловым месяц в одной палатке среди таджикских песков...
        Он не сможет ей всего этого объяснить. Она живет чувством, а не предчувствиями. А потому не сможет его понять. Тогда зачем эта встреча?
        Женя выбросил в волну докуренную почти до фильтра сигарету и оттолкнулся от перил.
        Придерживая вырываемый ветром воротник куртки у горла, он шел в отдел и думал о том, что наверняка хитрый лис Стеблов уже сидит в дежурке, пьет свой утренний кефир для ублажения язвы и ждет его, Краева. В ФБР работает темный народ. Они уже почти сорок лет корчатся в сомнениях по поводу того, кто же все-таки на самом деле "заказал" Кеннеди. Но темны они не поэтому. Они темны, потому что не знают единственного в мире сыщика, способного раскрывать преступления, не выходя из дежурной части райотдела. Это - почти пенсионер милиции Стеблов, который знает все, потому что знает всех. За бутылку пятизвездочного "Арарата" он бы команде дяде Гувера шепнул, где концы искать. А за две он бы и исполнителя вычислил.
        Едва Женя шагнул в двери дежурки, как ему через оргалит перегородки махнул рукой Стеблов. Краев сменил маршрут и оказался возле лавочки. На ней сидел мужик в бежевом плаще и изучающим взглядом следил за действиями опера. Краев встревожился и тоже уперся глазами в сидящего. Плащ помят и в масляных пятнах, шляпа пробита в трех местах и, судя по характеру "ранений", - топором, на ногах - сандалии, надетые на грязные босые ноги. Между тем мужик закинул ногу на ногу и продолжал рассматривать Краева, как дедушка Павлов истекающую слюной собаку.
        - Положительно, это он! - заявил "плащ" Стеблову и ткнул в опера пальцем человека, на руках вышедшего из забоя.
        - Это что за диггер? - изумился Краев.
        - Не обращай внимания. "ППС" из подвала дома доставил. "Маму потерял". Сейчас "психов" ждем... - Стеблов аккуратно взял Краева "под ручку" и отвел в сторону. - Так как, будешь старому коньяк ставить?
        - За что, дед? - откровенно фальшиво удивился Женя.
        - Как это за что? За колеса! Значит, так. На авторынке торгует "сваком" некто Бронислав Заслонкин. Он знает, кто у тебя "гиславеды" снял. Все, иди, мне некогда. За тобой "Арарат".
        - Ладно! - усмехнулся Краев, выходя из дежурного помещения.
        Он шел по коридору, не глядя на сидящих вдоль его стен людей. Едва он войдет в кабинет, как к нему постучится первый из них и расскажет о своей боли, причиненной каким-то подонком. Тот негодяй забрал у человека все, что у него было дорогого. И Краев будет искать. И он обязательно найдет. Если не это, дорогое, то хотя бы того, кто причинил боль. А человеку он объяснит, что нужно держаться, терпеть и продолжать жить.
        Хотя это очень трудно - жить и терпеть боль. Краев это знает.
        Потому что нет того кабинета, в который можно было бы постучаться ему самому...
        Краткий словарь жаргонных выражений и специальных аббревиатур, использованных автором в повести
        "Темняк" (мил.) - нераскрытое преступление.
        "Шкурка" (мил.) - донесение от агента.
        "Человек" (мил.) - агент, информатор.
        "Раскумариться" (нарк.) - впасть в состояние наркотического опьянения.
        "Герасим", "гора", "белый", "медленный" (нарк.) - героин.
        "Дурь", "отрава", "ширево" (нарк.) - наркотическое вещество.
        "Ломка" (нарк.) - абстинентный синдром.
        "Овердоза" (нарк.) - передозировка.
        "Слить" (мил.) - передать информацию.
        "В цвет" (мил.) - соответствие переданной информации действительности.
        ОБООВК - отдел по борьбе с особо опасными видами контрабанды.
        ОБКН - отдел по борьбе с контрабандой наркотиков.
        ОБНОН - отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
        "Выстрел" (вор.) - удачное дело.
        "Крыса" (вор.) - вор, совершающий хищения у ближних.
        "Решка" (вор.) - решетка.
        "Чалиться" (вор.) - отбывать наказание.
        "Слотошить" (вор.) - задержать.
        "Сходняк", "толковище" (вор.) - сбор криминальных авторитетов для решения актуальных вопросов.
        "Ходка" (вор.) - одно отбытое наказание.
        "Приземлить" (мил.) - задержать с последующим водворением в ИБС
        "Короновать" (вор.) - признать вором в законе.
        "Дорожка" (нарк.) - доза героина или кокаина, вдыхаемая через нос; след на вене от инъекций.
        "Вспотеть" (вор.) - быть задержанным с поличным.
        "Расколоть" (мил.) - добиться дачи показаний.
        "Свак" (вор.) - краденая вещь.
        "Шняга" (вор.) - дезинформация, чепуха.
        "Палка" (мил.) - раскрытое преступление.
        "Сесть на измену" (вор.) - впасть в панику.
        "Махорка", "трава" (нарк.) - марихуана.
        "Косяк" (нарк.) - папиросная гильза, наполненная марихуаной.
        "Приход" (нарк.) - чувство блаженного состояния в результате принятия наркотического вещества.
        "Переломаться всухую" (нарк.) - перенести состояние абстинентного синдрома без потребления наркотиков.
        "Баян" (нарк.) - шприц.
        "Депресняк" (нарк.) - чувство угнетенного состояния при абстинентном синдроме.
        "Малява" (вор.) - сообщение в виде записки.
        "Распедалить" (вор.) - растолковать.
        г. Новосибирск, 2001 г.
        Оглавление
        - ПРОЛОГ
        - Глава 1
        - Глава 2
        - Глава 3
        - Глава 4
        - Глава 5
        - Глава 6
        - Глава 7
        - Глава 8
        - Глава 9
        - Глава 10
        - Глава 11
        - Глава 12
        - Глава 13
        - Глава 14
        - Эпилог
        - Краткий словарь жаргонных выражений и специальных аббревиатур, использованных автором в повести
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к