Холодное блюдо Анна Дашевская
        Расследования Алексея Верещагина #6
        Июль, река, яхта, круиз по волжским городам… Знаменитые шеф-повара, сомелье, ресторанные критики плывут от одного городка до другого, чтобы посетить фестивали ухи.
        • Все улыбаются, все хвалят уху золотую, янтарную, опеканную, сборную, чёрную…
        • Все друг друга сильно не любят. Вопрос только один: у кого первого не выдержат нервы? И кого однажды утром найдут мёртвым?
        Анна Дашевская
        Холодное блюдо
        Предуведомление к читателям.
        Если вы ещё не знакомы с миром Доман (An Domhan), то эта информация - для вас. Итак, Доман, мир, параллельный нашему, и главное различие между ними - тот мир магический. Магия присутствует в нём наряду с достижениями науки и техники, и для Лавинии Редфилд или Алексея Верещагина равно естественно отправить письмо по электронной почте или магическим вестником, зависит лишь от адресата и секретности послания. География наших миров, в общем, совпадает, хотя страны и города могут именоваться иначе. Впрочем, догадаться, кто есть кто, обычно легко. Б?льшая часть ойкумены объединена в Союз королевств, туда входит и Царство Русь, где происходят описываемые события. Говорят в этом Союзе королевств на всеобщем языке, но при необходимости произносят слова любви или ругаются на родном.
        Обо всём остальном расскажут герои (и злодеи) в этой и в других моих книгах.
        ХОЛОДНОЕ БЛЮДО
        Тёплый июльский вечер плыл над Волгой.
        Солнце уже почти скрылось за верхушками деревьев, небо на востоке совсем потемнело, и вода в реке казалась тоже тёмной, страшноватой.
        Из ресторана доносилась негромкая музыка. Серо-стальные волны лениво плескали в белый борт яхты и откатывались. На второй палубе, там, где днем ставили шезлонги и загорали, разговаривали двое, мужчина и женщина. Разговор этот был неприятным для обоих. Такие обычно стараются вести в уединённых местах, чтобы не слышали чужие. Но вот так сложилось, что встретились эти двое здесь, и всё, ими сказанное, разносилось над водой. Был ли кто-нибудь на нижней палубе? Мужчину и женщину это уже не волновало…
        - Месяц назад эта идея казалась тебе отличной, - сказал он, глядя в воду.
        - Месяц назад я готова была считать твой журнал хорошим изданием, имеющим важное значение для ресторанного дела в Царстве Русь, - пожала она плечами.
        - И что же с тех пор изменилось?
        - Я кое-что поняла.
        - Расскажи, что? Мы ведь примерно столько и не виделись с тобой, Марина.
        - Зачем? Мы с тобой чужие люди, Пархомов, и в круиз этот ты взял меня только оттого, что имена участников были заявлены чуть не год назад. Так?
        - Ты могла отказаться, - пожал он плечами.
        - Могла.
        Они помолчали, и Марина поёжилась.
        - Холодно. Отправлюсь-ка я к себе в каюту. Где мы завтра останавливаемся, в какой дыре пробуем уху?
        - Какая тебе разница? Ну, предположим, в Калязине.
        - Каля-азин! - протянула она издевательски. - Мировая столица кулинарии! Лютеция, Токио и Люнденвик нервно курят в уголке.
        - Иди к Тёмному, - посоветовал мужчина, отворачиваясь.
        - Лучше я спать пойду.
        Женщина развернулась и исчезла в полумраке коридора.
        Эдуард Пархомов, владелец этой самой яхты, а заодно нескольких крупных фабрик по производству колбас и сыров, двух кондитерских производств, виноградников на побережье Чёрного моря и соседствующих виноделен, плюнул в воду и выругался.
        Давно запланированный круиз по волжским городам, с посещением проходящих там праздников ухи, грозил превратиться в браконьерскую охоту. И кто окажется в роли осетра, пока непонятно…
        Какое-то время он колебался: пойти в бар и пообщаться с гостями, или убраться в собственную роскошную каюту, запереть двери и хорошенько выпить. Потом решил совместить оба варианта и отправился в бар.
        Гости…
        Да какие же это, к Тёмному, гости! Деловые партнеры, должники, конкуренты, коллеги. Назвать хоть одного из собравшихся другом он бы не решился. Еще пару месяцев назад мог бы сказать, что с ним путешествует любимая женщина, но с тех пор многое изменилось. Марина была права. Опять.
        Он с чувством ещё раз сплюнул за борт и пошёл к трапу. План очень простой: подняться палубой выше, растянуть губы в приветственной улыбке и бросить пару приятных фраз. Потом заказать бармену коктейль позабористее и, пока в запотевшем стакане что-то есть, забыть обо всём.
        До завтра.
        До Калязина.
        Бар казался полупустым. Сколько их тут собралось, пятеро, шестеро? Пархомов поморщился: стоит ли тратить запал ради части компании? Впрочем, шестеро - это половина гостей, так что, если здесь есть, например, Борисов и Ким, можно считать время проведённым с пользой.
        Эдуард кивнул бармену, молчаливому круглолицему Васе Куконину по прозвищу Куки, пальцами показал тому желаемую порцию и направился в сторону углового дивана.
        - О, а вот и наш гостеприимный хозяин! - заулыбался Сергей Казаков. - Эдик, присоединишься?
        - А как же! Затем и пришёл, - он уселся в кресло и окинул присутствующих взглядом. - Как разместились? У всех всё есть? - переждал невнятный гомон, долженствующий обозначить, что размещение выше всяких похвал. - Завтра в девять утра завтрак, в одиннадцать отправляемся на уху!
        В каюте Марина сбросила туфли и подошла к окну. Деревянный пол приятно холодил ступни.
        Большая каюта с нормальным окном и приличного размера балконом, огромная кровать, уютное кресло… Она точно знала, что вон в тех хрустальных графинах найдет хороший виски, отличный бренди и сухой шерри, и сейчас получала удовольствие от самой возможности выбора. Да уж, в последние два месяца с возможностями у неё стало куда хуже…
        - Пархомов, скотина, - с чувством проговорила женщина. - Как же я тебя ненавижу!
        Разговор довольно быстро увял. Фозил Ким зевнул, прикрывая рот узкой ладонью, и сказал невнятно:
        - Ох, засыпаю на ходу… Вроде и время не позднее. Наверное, речной воздух так действует. Спокойной ночи! - он поднялся, высокий и гибкий, словно танцор, улыбнулся всем и пошёл к выходу.
        Следом стали прощаться и остальные. Пархомов одним глотком допил из стакана дайкири, с хрустом разгрыз попавший в рот кусочек льда и кивнул бармену:
        - Куки, можно закрывать.
        В коридоре было темно, и он невольно вздрогнул, когда к нему скользнула тень.
        Крупная тень. Мужчина.
        - Постой минутку, Эдик, - мужчина взял его за локоть.
        - А, это ты…
        - Напоминаю: за тобой должок.
        - Слушай, старик, не борзей, а? Я тебя пригласил в этот круиз, хотя тебе здесь быть не по рангу. О тебе напишут, и твой ресторан расхвалят в сентябрьском номере. Поставим твоё крупное фото в смокинге, с каким-нибудь призом в руках. Какого ещё рожна?
        - За тобой должок, Эдик, - повторил мужчина. - И это всё… - он пошевелил пальцами в воздухе. - Всё это фуфло, о котором ты говорил, и четверти не закроет. Понятно?
        - Более чем, - сухо ответил Пархомов. - Больше ничего не будет, не жди. Ясно тебе? Ну и пошёл вон.
        Развернувшись, он зашагал к трапу, вбивая каблуки в деревянный пол. Громко стучат, кому-то мешают? Ничего, потерпят. С этого круиза каждый из приглашённых шеф-поваров получит столько, что они его должны три года поминать в благодарственных молитвах!
        Когда ботинки большого босса простучали вверх по металлическим ступеням трапа, а его собеседник растворился в темноте по пути на нижнюю палубу, из бара выглянул Куки. Его круглое лицо выглядело озабоченным. Ну да, он разобрал каждое слово этот разговора, пока убирал за гостями! Кто ж виноват, что в его баре такая акустика, что слышно почти всё, что происходит на яхте? И тот неприятный разговор получасом раньше, когда босс ругался с бывшей любовницей, Мариной-как-там-её-фамилия, тоже слышал.
        Рассказывать, ясное дело, никому не будет, просто запишет в блокнотик и снова записки эти спрячет в тайник. Об одном жалел Куки: что не рассмотрел того, кто боссу угрожал. Неполные получались сведения. С другой стороны, плыть им долго, мимо бара никто не пройдёт, наверняка ещё что-то скажут. А он запишет.
        Зачем Вася Куконин вел свой дневник, он и сам не знал, но следовал заветам прадеда: узнал - зафиксируй и держи при себе. Пригодится.
        Убрав последний протёртый до блеска стакан, Куки тщательно запер двери бара и отправился в свою каюту. На самую нижнюю палубу, где размещались члены команды.
        Глава 1. Калязин, день первый
        Красная уха
        Ингредиенты: 1 л рыбного бульона; 400 г филе нерки на коже; 2 средние картофелины; 1 средняя луковица; 1 стебель лука-порея; 100 г жемчужного лука; 1 пучок укропа-петрушки; 1 лавровый лист; соль, свежемолотый черный перец
        Очистите картофель, нарежьте кубиками. Тонко нарежьте порей, тщательно промыв, и очищенный репчатый лук. Кожу нерки очистите от чешуи, нарежьте рыбу порционными кусками.
        В кипящий бульон положите картофель, репчатый и жемчужный лук. Варите на среднем огне почти до готовности. Добавьте рыбу, готовьте, снимая пену, 5 мин. Добавьте лук-порей, лавровый лист и рубленую зелень, варите 1 мин. Снимите с огня и дайте настояться под крышкой 5 мин. Подавайте уху горячей.
        Журнал «Гастроном» № 04 (178), 2017
        Калязин встретил гостей мелким дождиком.
        Эдуард вышел на палубу, глянул на затянутое серыми облаками небо и поморщился: второй день круиза начинался как-то неладно. Конечно, зонты у всех есть, и местные устроители фестиваля обещали поставить тенты в городском парке, над столами возле павильонов. Но всё-таки лучше бы дождь кончился…
        Он коротко вздохнул и пошёл завтракать.
        Вот теперь собрались все: семь шеф-поваров из известных столичных ресторанов, сомелье, бартендер, специалисты по сыру и, тьма его побери, ресторанные критики. Две штуки. Марина и Ольга, его бывшая любовница и его нынешняя любовница. С некоторым изумлением Пархомов увидел, что дамы сидят за одним столиком и мило о чём-то беседуют. Улыбаются и кивают!
        - Тьма, - пробормотал он, ища пути к отступлению.
        В этот момент женский голос его окликнул:
        - Эдуард Михайлович, садитесь с нами! - повернувшись, Пархомов увидел брата и сестру Казаковых, шеф-поваров из ресторана «Похлёбкин».
        - Привет, ребята! - с облегчением вздохнув, он сел спиной к женскому альянсу. - Как спалось?
        - Отлично! - улыбнулась Агния.
        Её молчаливый брат кивнул, подтверждая.
        - Ну и хорошо.
        Омлет был пышным, булочки мягкими, джем светился янтарём. Первый глоток кофе вернул Эдуарду хорошее расположение духа, и он спросил:
        - Агния, выступишь с речью?
        - Да ну что вы…
        - А почему нет? Ты единственная женщина среди шефов, ресторан у вас с русской кухней, так что тебе и ухват в руки, - Пархомов коротко хохотнул.
        Брат и сестра переглянулись, и Агния ответила:
        - Простите, Эдуард Михайлович, но я вынуждена отказаться. Не умею говорить на публику.
        - Жаль, жаль… - откинувшись на спинку стула, Пархомов улыбнулся.
        Сейчас, после кофе и сытного завтрака, все вокруг казались ему милыми. Даже Агния, худая как щепка и остриженная под короткий ёжик, виделась симпатичной, почти пригодной для ухаживания. А почему бы нет? Если Ольга столковалась с Красовской, значит, придётся менять и любовницу, и ресторанного критика, так почему бы не присмотреться к Агнии? Ну, слегка откормить, конечно…
        За этими благодушными размышлениями он прозевал момент, когда ресторан стал пустеть. На его столик легла тень, и женский голос спросил:
        - Ты идёшь на фестиваль? Или так наелся, что уха уже в глотку не полезет?
        - Иду, дорогая, - ответил Эдуард, вставая из-за стола. - Без меня, знаешь ли, и не начнут. А наелся я или нет, значения не имеет, потому как пробовать будут приглашённые судьи. И ты в том числе, милая.
        - Не называй меня так, - пробормотала женщина, отступая к дверям.
        - Не буду, - согласился он. - Но ты, Мариночка, пойдёшь сейчас пробовать уху, хвалить местных повелителей поварёшки, а потом поставишь десять баллов тому, кого укажу я. Это понятно?
        - Более чем! - развернувшись, Марина Красовская вышла из ресторана, нарочито покачивая бёдрами.
        Пархомов тяжело вздохнул и отправился следом.
        За время, пока гости завтракали, облака куда-то утянуло. Солнце грело макушки, рассыпалось радужными искрами по мокрой траве и листьям старых лип в городском парке и вовсе уж нестерпимо сверкало на серебристо-серой реке.
        - Ну, что? - сказал Пархомов негромко, оглядывая свою небольшую армию взглядом опытного полководца. - Вперёд? Через пятнадцать минут приедет здешний городской голова, господин Казанцев Иван Тимофеевич, полчасика поговорим, а там и уха подоспеет. Кстати, синьор Спелетти!
        - Да, я здесь, - вперёд шагнул долговязый брюнет, неуловимо напоминающий серьёзного чёрного ворона.
        - Обратите внимание на местных сыроваров. Похвалите за что-нибудь, дайте совет… Ну, что я вам буду рассказывать!
        - Попробую, - всё так же серьёзно кивнул специалист по сыру. - Полагаю, для нас с Марией найдётся что-нибудь интересное.
        - Отлично! Жан-Марк, со сладостями здесь, насколько я знаю, так себе, разве что пряники… - знаменитый кондитер из Лютеции преувеличенно воздел брови. - Но вот варенье, говорят, у них интересное.
        Жан-Марк Брезье вздохнул и проворчал:
        - Найду что-нибудь.
        - Хорошо… Что ещё? Артём, Лариса, вы - в свободном плавании. Выпивка будет ближе к вечеру.
        - Между прочим, бартендер занимается не выпивкой, а общением с клиентом, - обиженно проворчал Артём Газарян, но его уже никто не слушал.
        Небольшая толпа двинулась следом за предводителем. Чуть помедлив и пропустив всех вперёд, в кильватере колонны шли две дамы.
        - Пока погода приличная, всё это можно терпеть, - меланхолично обронила одна из них.
        - Как тебя угораздило вообще в это влипнуть? - спросила другая.
        - Да так же примерно, как и тебя… Сколько там лет назад? Пять?
        - Семь, почти восемь, - Марина кивнула, её губы скривились в усмешке. - Знаешь, тогда Пархомов был другим. Ну, или казался. Впрочем, он умеет красиво ухаживать, этого не отнимешь. А когда ты попадаешься на эту удочку, оказывается, что сыр-то - в мышеловке!
        - Кто сказал слово «сыр»? - Мария Спелетти, специалист по сыру из Ломбардии, отстала от мужа и присоединилась к двум женщинам. - Дамы, расскажите мне, что же нас ждёт? Ваша «уха» - это ведь просто рыбный суп, почему из этого устраивают такое представление?
        - Ну, о том, что это не просто рыбный суп, вы сегодня услышите ещё сто раз, - рассмеялась Марина. - Но, в общем, идея хорошая. Волга, - она широким жестом обвела сверкающую речную гладь, - рыба, национальные традиции. Сейчас приедут столичные журналисты, и акция наберёт обороты.
        - А почему журналистов не взяли с собой на яхту?
        - Потому что кают мало, - ответила на сей раз Ольга. - Кают всего пятнадцать, а журналистов четверо или пятеро, так что Эдуард Михайлович оплатил им портальные переходы.
        - Понятно, - улыбнулась ломбардская гостья. - А что, местные сыры и в самом деле интересны?
        Разговор перешёл на профессиональные темы, Марина старалась, как могла. Ольга же тем временем шла следом и думала: «Главная причина того, что журналисты не плывут на яхте, кажется, в другом. Нашлось бы место, поселили бы кого-то вдвоём в каюте. Просто Эдик что-то попутно проворачивает, хотелось бы знать, что… А наши акулы пера не только перьями машут, они ещё и смотреть умеют, и выводы делать. Меня он не опасается по понятным причинам. Я, вроде как, своя. А почему он не боится Марину? И надо ли мне держаться с ней настороже?»
        От яхт-клуба, где причалил «Люсьен Оливье», до городского парка было метров пятьсот. Ещё оттуда, с берега реки, можно было разглядеть, что народу в парке много. И народ этот ведёт себя активно: бродит между шатрами, стоит группками возле некоторых стендов, что-то обсуждает, размахивая руками.
        Пархомов остановился в нескольких шагах от входа:
        - Дамы и господа, помимо всего прочего, от нас с вами зависит, станет ли этот фестиваль ежегодным, или так и останется разовой причудой столичных дурачков, - кто-то среди поваров хмыкнул иронически. - Мы с вами не знаем, как нас примут…
        - Да они и сами не знают, - прервал его Амир Гулиев, шеф-повар ресторана «Дикая охота». - Нормально всё будет, идёмте. Нас уже заметили.
        И они вошли в парк.
        Какими бы ни были отношения между пассажирами яхты, как бы ни относились они к Эдуарду Пархомову и организованному им фестивалю, в одном этим поварам отказать бы никто не смог: они были настоящими профессионалами. И, начав работать, делали это хорошо. Дегустация ухи, а равно рыбных супов, рассольников, борща и щей - всё это было для них именно работой. И вот уже загудел где-то справа солидный бас Борисова, рассыпался мелкой дробью смех Мушинского, послышался голос Агнии, на повышенных тонах что-то вычитывавшей незадачливому повару… Эдуард, никем не узнаваемый, переходил в толпе от шатра к шатру и испытывал истинное наслаждение от того, что его идея сработала. Сработала! Никто не верил, что фестиваль получится, а он - вот, кипит! Народу полно, и ещё прибывает, слава всем богам.
        По его расчётам для того, чтобы обойти двенадцать шатров, приезжим понадобится часа два. Даже два с половиной, надо учитывать увлечённость любимым делом, заводной характер некоторых и медлительность других… Словом, у него есть два часа свободного времени, и этим следует воспользоваться.
        - Володя! - позвал он негромко.
        - Здесь, Эдуард Михайлович! - так же тихо откликнулся мужской голос у него за спиной.
        К присутствию помощника Эдуард привык, даже стал воспринимать его как часть себя самого, этакую дополнительную руку.
        - Хорошо, что ты здесь, - кивнул Пархомов.
        - Как велели.
        - Журналюг привёз?
        - Привёз, разместил, выдал экскурсовода и отправил на прогулку. Здесь будут к часу дня, то есть, через два часа с четвертью. Ну, может, чуть попозже.
        - Отлично. Присмотри здесь, я вернусь примерно к этому же времени. Если что… Впрочем, глупости, - перебил Эдуард сам себя. - Пока котлы полны, до меня никому нет дела.
        Он вышел из парка, прошёл от реки вверх по улице Макарьевской и растворился где-то в переулочках. Владимир Сошников, личный помощник фабриканта, винодела, владельца яхты и главного редактора журнала «Жизнь гастронома», проводил его взглядом, чему-то улыбнулся и повернулся к толпе.
        «Так, - думал он, разглядывая особенно хорошенькую девушку в голубом сарафане. - Два часа - это совсем немного. Надо проверить, как оборудована сцена, согласовать речь с помощником городского головы и выудить кого-то, кто эту речь произнесёт. Шеф, разумеется, не озаботился решением этого вопроса». Он пробежал глазами список: ага, вот эта дама - сомелье Лариса Новикова. Сомелье вполне может произнести речь, если ей дать в руки готовый текст. И если дегустации спиртных напитков не начались прямо с утра. Вот интересно, убрал ли стюард яхты выпивку из кают, как ему было велено? «Тьма, - Сошников раздражённо поморщился. - Всё, что не делаешь сам, будет сделано неправильно! Ладно, придётся сверлить по месту. Журналисты появятся через полтора часа, надо для начала найти Новикову. Женщина-сомелье, это ж курам на смех! Конечно, может статься, она хорошенькая пухленькая блондинка, и кто-то просто помог девочке получить работу мечты? С другой стороны, шеф бы на это не повёлся…».
        Он осматривал толпу, ища знакомые лица. И нашёл, конечно: прямо навстречу ему с деловым видом шёл Мушинский, шеф-повар ресторана «На Заречной улице».
        - Миша, привет, - окликнул его Сошников. - Ты куда? Уже всё отпробовал?
        - Да нет, половину примерно, - Мушинский поморщился. - Вот честно тебе скажу, успел раз пять пожалеть, что согласился. Кое-что неплохо, но ведь непрофессионалы, Володя! Да что говорить, вот неделю назад… Ты слышал, какую мне свинью подложили?
        Сошников понимающе закивал и подумал: «А ты, можно подумать, весь из себя профессионал! Ты где учился, Миша? В кулинарном техникуме? И в ресторане твоём тебя су-шеф вывозит, а ты лицом работаешь…».
        - Миш, покажи пальцем, где Лариса Новикова? - перебил он Мушинского, настроившегося рассказать о кознях конкурентов. - Она ж с вами, ну, дама-сомелье?
        - Лариса? - непонимающе нахмурился тот. - Ах, Лариса! Да вон же она, - и он ткнул пальцем в женщину, на которую Сошников бы ни в жизни не подумал: высокую, поджарую, с неторопливой грацией танцовщицы. - Так вот, я и говорю…
        - Прости, Мишань, очень спешу! - Владимир ловко высвободил пуговицу своего блейзера, за которую рассказчик уже уцепился. - Вечером, ладно? Сядем в баре за рюмкой чего-нибудь подходящего, и ты мне всё расскажешь!
        - Спешишь? - Мушинский хмыкнул. - Ну-ну, беги, стирай подмётки.
        И, отвернувшись, побрёл неторопливо куда-то по аллее.
        Но собеседнику было уже не до него: он в несколько шагов догнал женщину и окликнул:
        - Лариса?
        Через девяносто шесть минут Сошников облегчённо выдохнул и сел прямо там, где стоял, на край сцены. Всё было подготовлено, так сказать, шестерёнки смазаны, оставалось лишь нажать на кнопку. Иначе говоря, нужно было дезактивировать амулет, скрывающий от публики эту самую сцену, столик с призами, табло, на котором пока были выстроены только имена участников в алфавитном порядке. Вот сейчас появятся журналисты, через десять минут приедет городской голова… Где, интересно, Тёмный носит большого босса, господина Пархомова?
        - Уволюсь, - прошипел Сошников сквозь зубы. - Вот доберёмся до последнего пункта программы, и уволюсь к свиньям собачьим.
        Он увидел приближающегося деловой походкой местного экскурсовода, сопровождаемого небольшой группой людей, неуловимо чем-то между собой схожих, и встал. Работа продолжается.
        Журналистов было пятеро, хотя в списке, который Пархомов передал ему несколько дней назад, значились шесть фамилий.
        Экскурсовод быстро распрощался с группой - видно было, что надоели они ему ужасно - и ушёл в сторону котлов с ухой, откуда только что ветерком донесло дивный аромат.
        - Ещё раз здравствуйте, господа, - сказал Сошников.
        - И вам не хворать, - ответил за всех невысокий шатен, чем-то напоминающий боксёра в весе пера, не то движениями, не то настороженностью.
        - Вас по-прежнему пятеро, кто-то отстал? По списку вроде бы вас шесть человек.
        - Да, ещё девицу одну включили, - махнул рукой всё тот же шатен. - Она как-то сама добиралась. Чужая, новенькая, - пояснил он, и остальные четверо синхронно закивали.
        - Ну, хорошо, - с сомнением протянул Владимир. - Надеюсь, она не заблудится. Итак, ваша задача…
        - Мы в курсе. Освещение фестивалей ухи в Калязине, Мышкине, Рыбинске, Ярославле, - перебил его лидер группы. - В максимально положительном ключе.
        - Очень хорошо. Сейчас выступит городской голова, затем один из участников тура, дальше будет обсуждение представленных блюд и награждение победителей. После всего этого вы можете быть свободны до вечера, в восемь часов - ужин в местном ресторане «Раки и карасики». Без спиртного! - он обвёл журналистов строгим взглядом.
        - А вот это было грубо, - заметила невысокая крепко сложенная женщина с очень загорелым лицом.
        - Прошу прощения, - присутствующие знали, что это не было извинением. - Если желаете попробовать что-то, представленное на фестивале, выдам вам платёжные амулеты, с которых спишется стоимость.
        - Это хорошо, - радостно потёр руки высокий, бритый наголо и очень худой мужчина. - Тут ведь и не только рыба всякая, есть и другое? Ну, я имею в виду - мёд, сыр, сладости там всякие? Настоечки?
        - Только рыба, - в голосе Сошникова лязгнуло железо. - За остальное платите сами.
        - Ну-у…
        - Так, Иванников, хватит, - лидер группы остановил разошедшегося коллегу.
        - Напомните мне, кто какое издание представляет?
        - Я - Юрий Невельский, газета «Ведомости». Это, - шатен кивнул на бритого любителя сладостей, - Ксенофонт Иванников, журнал «Домашний очаг».
        - Тамара Храпцова, «Северная пчела», - чуть поклонилась женщина.
        - Лука Вачнадзе, журнал «Огонёк».
        - Влад Мозжухин, «Коммерсант».
        - Хорошо, - Владимир поставил предпоследнюю галочку в списке. - Благодарю вас, рад знакомству. Господин Невельский, вот амулеты на вас пятерых. Надеюсь, вы получите удовольствие, а я попробую отыскать вашу… потеряшку.
        - Если вы обо мне, то искать меня не надо, - раздался звонкий голос у него за спиной. - Я уже некоторое время здесь стою и наблюдаю, как эти господа меня игнорируют!
        Повернувшись, Сошников увидел медно-рыжую косу, усыпанный веснушками нос и серые глаза с золотым ободком; совсем молоденькая девушка смотрела на него с вызовом и некоторой настороженностью. А за её спиной…
        - Алекс? Ты здесь откуда? - Владимир потряс головой.
        - Из Москвы, - хмыкнул Верещагин. - Сопровождаю даму в недальнем путешествии. Познакомься, Елизавета Бартенева, корреспондент «Магического вестника» и моя девушка.
        - Очень приятно, - Сошников попытался щёлкнуть каблуками, но вовремя вспомнил, что на нём кроссовки. - То есть, вы и есть шестая персона в моём списке приглашённых журналистов? Отлично! - Тут он увидел, что толпа раздалась, и в их сторону неторопливо шествует высокий осанистый господин в тёмном костюме и с голубой розеткой в петлице. - Так, дорогие мои, я пошёл встречать местную власть. На ближайший час я для всех умер, потом увидимся.
        И Сошников дезактивировал амулет, скрывающий от всех сцену. Публика негромко ахнула, гордый обладатель голубой орденской розетки увидел цель и двинулся к ней.
        Калязинский городской голова откашлялся и начал речь. Лиза слушала внимательно, записывала на кристалл и делала какие-то пометки в блокнотике. Верещагин тоже попытался слушать, но быстро заскучал от общих фраз и стал осматриваться.
        Парк как парк, старый, вон липы какие толстые. Ухоженный. Клумбы пусть и простенькие, но подобраны со вкусом… «Можно подумать, ты хоть одну клумбу в своей жизни вырастил! - одёрнул себя Алекс. - Нечего тут свысока смотреть! Хороший маленький город, чистый и аккуратный, двухэтажный, для спокойной жизни построен».
        В этот момент Лиза фыркнула, сбив его с философского настроя.
        - Что тебя веселит? - спросил он тихонько.
        - На сцене сейчас представитель гостей, посмотри и послушай.
        Алекс прислушался к тому, что говорила высокая подтянутая женщина средних лет с короткой стрижкой, и невольно улыбнулся: её речь была практически зеркальным повторением выступления городского головы, только фразы переставлены.
        - Ничего не поделаешь, положено сказать, что уха - не то же самое, что рыбный суп, и что Волга способна прокормить всё население царства Русь, вот они и говорят, - пожал он плечами.
        - А почему у здешнего главы розетка?
        - Орден Почёта, - пояснил Верещагин. - Тридцать лет беспорочной службы. Ещё десять лет, и пенсия этого господина будет удвоена.
        - Понятно. А почему?..
        Лизу интересовало всё: возраст деревьев в парке, когда был построен Калязин, какой высоты вон та белая колокольня, почему всё-таки уха считается особым блюдом, какая рыба на неё идёт… Наконец выступления закончились, и возле столика с призами как-то неожиданно появился крепкий, даже чуть приземистый мужчина, коротко стриженый, в белой тенниске, на которой блестел золотом какой-то значок. Даже издалека Алекс разглядел, что стоящий около сцены Сошников с облегчение выдохнул, и нахмуренное лицо его разгладилось.
        - Ну что же, - произнёс тем временем мужчина в тенниске, - подошло время награждения лучших. Прошу пройти на сцену гостей… - один за другим поднялись по ступенькам те, кто приплыл на яхте. - Разрешите представить вам знаменитых шеф-поваров, прибывших из Москвы ради того, чтобы попробовать ваши работы. Итак, господа, вам слово!
        Тут Лиза снова сдвинула брови, стала чрезвычайно серьёзной и активировала записывающий кристалл. Наблюдая за ней, Алекс тихонько посмеивался и немного умилялся. Вот ведь! Второй месяц работает в газете «Магический вестник» - важной, центральной, столичной газете, которую каждый маг читает утром за завтраком. Казалось бы, что этому серьёзному изданию репортаж о таком малозначительном событии, как фестиваль ухи в нескольких небольших волжских городках? А ведь несколько репортёров претендовали на то, чтобы поехать, и Лиза с блеском выиграла этот спор…
        Тем временем табло заполнялось оценками, повара в белых колпаках и длинных фартуках выстраивались на сцене, и у всех были такие серьёзные лица!..
        Вот высветилась последняя строка, и, повинуясь лёгкому кивку всё того же господина в белой тенниске, городской голова объявил:
        - Итак, господа, вы можете видеть, как оценили эксперты, шеф-повара московских ресторанов, работу наших с вами горожан.
        Плавный жест его руки указал на список, когда ощущение важности момента было расколото вдребезги.
        - А я совершенно не согласна с выводами ваших экспертов!
        Голос был такой звонкий, что, казалось, отразился от стволов старых лип и ясеней и вернулся к зрителям, умножившись многократно. Бритоголовый Иванников встрепенулся, повёл носом и стал проталкиваться вперёд. Собратья по перу привычно выстроились за его спиной гномьим хирдом[1 - Хирд - монолитный боевой порядок гномов в виде тупоконечного клина.] и двинулись следом. На сцене же набирал силу и разворачивался полноценный скандал.
        Молоденькая девушка в таких же белых колпаке и куртке, как и прочие участники шоу, говорила, гневно глядя поочерёдно на городского голову и на организатора фестиваля.
        - Или ваши эксперты никакие не повара, или они, простите, куплены! Потому что дать первое место красной ухе из «Большой кастрюли» - даже не смешно! Условие конкурса было: готовить из местной рыбы, выловленной сегодня утром и предоставленной организаторами. Было? - тут она круто развернулась к мужчине в тенниске. - Было, господин Пархомов?
        - Было, - посмеиваясь, признал Эдуард.
        - Ну вот! А красная уха, как известно любому поварёнку, готовится из лососевых рыб, которые здесь у нас не ловятся! Права я, господин Пархомов?
        Владелец заводов и прочая развёл руками; глаза его по-прежнему смеялись.
        - Николай! - окликнул он одного из пассажиров яхты. - Вот, господа, представлю вам ещё раз: Николай Борисов, владелец и шеф-повар ресторана «Рыбная неделя», - Борисов неохотно кивнул. - Так что скажешь, Коля?
        - Что тут скажешь… Права барышня, не поспоришь, - пожал тот плечами.
        - И что делать будем?
        - Заново пробовать? - предложил Фозил Ким.
        - Ага, конечно, - фыркнула девушка. - Всё съедено, уже и котлы помыли!
        - Значит, надо сначала заново варить. А что, в чём проблема? - взгляд Кима стал неприятно цепким, упёрся поочерёдно в каждого из его коллег-шефов, а потом остановился на Пархомове. - Нехорошо с такого путешествие начинать, Эдуард Михайлович, сами знаете. Дороги не будет. Всё равно же завтра собирались загорать и купаться, ну, вот вместо этого и будем пробовать всё по новой, и оценивать уже по-честному. Эти оценки мы сейчас сохраним, - в его руках сверкнул гранями фиксирующий кристалл. - Сравним их завтра с новыми результатами, и все увидят, что судили мы по правде. Вас, барышня, как зовут?
        - Мария Шехонская, - ответила та неохотно.
        Пархомов нашёл взглядом своего помощника и показал на девушку; Сошников кивнул.
        Толпа стала расходиться, обсуждая неожиданное представление. Журналисты поразмахивали руками и куда-то дружно направились; впрочем, Лиза Бартенева осталась рядом с Алексом. Подошедший к ним Владимир спросил:
        - А вы с ними не пойдёте?
        - Меня никто не звал, - фыркнула она. - Да и зачем? Они отправились писать статьи и передавать их в свои редакции.
        - Но у вас же тоже редакционное задание?
        - Задание, да. Только другое. Никто не станет выделять в «Магическом вестнике» место на описание мелкого скандальчика в провинциальном городе. Мне нужно написать большую итоговую статью по результатам вашего… как бы это назвать? Плавания!
        - Круиза, - предложил Верещагин.
        - Навигации, - не остался в долгу Сошников.
        - Рейда, - кивнула Лиза. - Так вот, я буду писать, когда вернусь в Москву, а пока просто набираю впечатлений. И, кстати, немаловажная вещь: я хочу подчеркнуть те моменты, когда повара используют магию в кулинарии. Вдруг из этого получится целый цикл?
        И она сладко зажмурилась, представляя себе первую страницу газеты со словами «Продолжение цикла статей Елизаветы Бартеневой - в следующем номере!».
        - Тогда тебе нужно ещё будет взять интервью у Эдуарда Михайловича, - предложил Сошников внезапно. - Зря морщишь носик, он, вообще говоря, большой молодец. Всё вот это, фестиваль, яхту с поварами - всё это он сам придумал, осуществил и… ну, именно это называется «пробил». Понимаешь?
        - Вполне. Я подумаю, ладно? Надо ж вопросы сформулировать!
        - Формулируй, - разрешил он. - И я бы начал с главного вопроса этого фестиваля.
        - Какого?
        - Почему уха и рыбный суп - это не одно и то же?
        - Ну и почему?
        - Ты ведь не у меня интервью будешь брать, а у Пархомова, он и объяснит, - усмехнулся Владимир с некоторой зловредностью.
        Не рассказывать же было девчонке, что лично для него всё вот это совершенно одинаково пахнет рыбой (фу!), и даже пробовать не хочется. Не складываются у него отношения с речными и морскими жителями, с самого детства не складываются…
        - Да пожалуйста, я и сама узнаю.
        Лизе очень хотелось показать ему язык, но могучим усилием воли она от этого удержалась. Как оказалось, и правильно сделала, поскольку к ним уже подошёл сам Пархомов.
        - Володя, рыбу на завтра надо заказать, - произнёс он устало. - Не рассчитывал я на дополнительный день фестиваля, ну да деваться некуда.
        - Сейчас займусь, - кивнул Сошников.
        - Девица эта… Откуда она взялась?
        - Эдуард Михайлович, вы ж фамилию слышали? Шехонская она, младшая дочь князя Николая.
        - Ах, вон оно что! В батюшку характером удалась, - хмыкнул Пархомов, хорошо знакомый с самым крупным местным землевладельцем. - Я думал, однофамилица.
        - Нет, княжна. В пику родителям пошла учиться в ярославский университет на маготделение и стала поваром.
        - То есть, получается, она использует магию в процессе готовки? - вмешалась забытая собеседниками Лиза.
        - Ну, и об этом лучше спрашивать не меня, а саму Машу Шехонскую, - засмеялся Владимир. - Кстати, Эдуард Михайлович, разрешите представить вам журналистку из самого влиятельного издания магического сообщества Царства Русь.
        - Неужели «Вестник» прислал-таки? - вскинул брови Пархомов. - Ну что же, рад встрече, госпожа?..
        - Елизавета Бартенева, - представилась она. - А это… Ой, Володя, а куда Алекс делся?
        - Увидел знакомого, - махнул рукой тот. - Далеко не уйдёт, городок маленький.
        Верещагин и в самом деле раскланялся со знакомцами из группки московских шеф-поваров. Потом остановился и покрутил головой, размышляя, чем бы заняться.
        Лиза вцепилась в Пархомова.
        Володя Сошников что-то втолковывал собеседнику в коммуникаторе.
        Смотреть на кривляющегося на небольшой сцене местного конферансье было физически неприятно, хотелось поёжиться от неловкости и не слышать глупых шуточек.
        Поддавая ботинком камушек, Алекс неторопливо побрёл к набережной. В конце концов, не зря же говорят, что на текущую воду можно смотреть бесконечно?
        Река сверкала в солнечных лучах. Опершись локтями на гранитный парапет, Верещагин уставился на противоположный берег, не скованный камнем. Берёзы, спускающиеся почти к кромке воды, клумбы каких-то ярких цветов, белые скамейки… «Вот закончат мальчишки школу и уедут учиться в Лютецию, - задумался он. - Тогда брошу я разыскивать всяких негодяев, куплю здесь дом, хотя бы вот тот, голубой с резными наличниками. Летом буду разводить розы и капусту, а зимой топить печку…».
        - Пока он молчит, - раздался женский голос за его спиной. - То ли не заметил, то ли таинственность разводит, не знаю. Но меня в его каюте никто не видел, так что можно быть спокойной, я ни при чём.
        Шея у Верещагина закаменела. В том, что говорила по коммуникатору эта женщина, явно слышалось неправильное, незаконное, нечестное. Была и вторая неприятность: голос этот был ему хорошо известен. Оставалось лишь замереть, прикинуться гранитным столбом, деталью пейзажа, только бы не быть узнанным.
        Он дождался, пока простучат за спиной каблучки, удаляясь куда-то в сторону центра города, покосился в спину прошедшей женщине: ну точно, Ольга. «Сам дурак, - сказал себе. - Почему было не посмотреть заранее, кто участвует в круизе? Нет, махнул рукой, расслабился, решил отдохнуть. Вот и получи! И думай теперь, как спиной к ней не повернуться»…
        Ну да, был у них роман, почти завершившийся браком. С тех пор прошло… Верещагин прикинул - много прошло, лет семь уже, мальчишки тогда как раз во второй класс пошли. Ольга была молоденькой, очень хорошенькой школьной учительницей истории, оказалась впутана в дело, которое Алекс расследовал, и почти обвинена в доведении до самоубийства нескольких почтенных граждан. Почти - потому, что настоящего манипулятора он всё-таки нашёл и сдал Службе магбезопасности. А с девушкой решил познакомиться поближе…
        Но с браком так ничего и не получилось. Сыновья возненавидели Ольгу мгновенно и сразу. Алекс пометался какое-то время, пытаясь примирить воду и масло, но, в конце концов, сел и стал думать: а в чём, собственно дело? Ведь не просто так Стаса и Сержа аж трясти начинает, когда отцова подруга в дом входит… Срабатывает у них просыпающаяся магия, интуиция, или это просто ревность и надежда на возвращение родной матери?
        Что бы там ни срабатывало, а дороже детей для Верещагина не было никого, поэтому с Ольгой он расстался, постаравшись сделать это максимально безболезненно. Вышло, по-видимому, не очень: девушка обиделась, и всерьёз…
        И что школьная учительница истории делает в круизе шеф-поваров?
        Круто развернувшись, Алекс зашагал обратно в парк. Надо собраться, включить мозги и для начала просмотреть список участников фестиваля, как пассажиров яхты, так и тех, кто будет их ждать в каждом следующем городе.
        На высказанную просьбу Сошников покачал головой:
        - Не могу. Нету у меня никаких списков по городам. Кто на яхте плывёт я, конечно, знаю, и тебе перечислю, но вот участников фестиваля подбирал и согласовывал с местными властями Эдуард Михайлович. Сам лично. А что, собственно, тебя беспокоит, кроме того, что Ольга стащила нечто из каюты босса? Не возит он с собой бриллиантов или артефактов.
        - Столкнуться вот так, в маленьком чужом городке, со своей бывшей…
        - Да полно! - развеселился приятель. - С бывшей можно даже в пустыне столкнуться: ты, она и два верблюда! А тут какой-никакой, но город.
        - И что школьная учительница делает на фестивале ухи?
        - Слушай, прошло семь лет! За это время у человека полностью обновляются все клетки, а она всего-навсего сменила работу. Сам подумай, было ей тогда двадцать два…
        - Двадцать три, - мрачно поправил Алекс.
        - Ну вот! Получается, сейчас уже тридцать. Другой характер, другие взгляды на жизнь, всё поменялось. Уверен, сердиться на тебя она давно перестала.
        - Володь, да я всё это знаю, - поморщился Верещагин. - Но вот свербит что-то внутри, неспокойно мне.
        - Сыщицкая интуиция? Вот только этого не надо, фестиваль - дело важное лично для меня! Если проект пройдёт без осечек, меня ждёт немалая премия.
        - Я хочу поговорить с твоим боссом.
        - Без проблем, - пожал плечами Сошников. - Твоя подружка будет его интервьюировать, вот и поприсутствуешь, и спросишь что-нибудь. А там видно будет… Только ты имей в виду: прежняя наша ресторанная критикесса, если можно так выразиться…
        - Не люблю феминитивы, - буркнул его приятель.
        - Кстати, зовут её Марина, - продолжал Владимир, словно и не заметив, что ему возразили. - И она тоже плывёт с нами на яхте. Так вот, Марина была по совместительству любовницей Пархомова. А теперь обе должности, если можно так выразиться, заняла Ольга.
        - И все они дружной компанией отправились в круиз…
        - Именно. Сам понимаешь, Эдуард Михайлович - калач тёртый, и про своих дам всё сам знает. Если на что-то не обратил внимания, значит, или время не пришло, или это вообще неважно.
        - Ладно, ладно! - Алекс поднял ладони в защитном жесте. - Не надо - и не надо, мне спокойнее. Вечером Лиза возьмёт у него интервью, а завтра мы отправимся в следующий город, и будем ждать вас там, ну, или как-то так. Что дальше по плану?
        - Мышкин, - ответил Сошников.
        Ресторан «Раки и карасики», располагавшийся в тихом переулочке совсем рядом с главной улицей города, вечером закрылся на спецобслуживание. Иначе говоря, господин Пархомов оплатил полностью время с шести вечера до часу ночи. Оплатил бы и на подольше, хоть бы и до утра, но распоряжением градоначальника вот уже много лет в Калязине все заведения должны были закрываться не позднее, чем через час после полуночи…
        В данный момент с кухни доносился стук ножей, официанты и бармен протирали бокалы, а босс и его личный помощник спорили о рассадке гостей.
        - Володя, мы с тобой это уже обсуждали!
        - Да уже не первую неделю воду в ступе толчём, - буркнул себе под нос Сошников, потом продолжил уже громче. - Эдуард Михайлович, я бы не стал сажать журналистов с градоначальником за один стол! Да и местных шефов с нашими нужно смешивать осторожно. Я вот посмотрел сегодня, кто с кем нормально говорил, и набросал…
        Пархомов фыркнул.
        - Ладно, согласен. Тогда как? Один стол для местного руководства и два длинных для приезжих и местных шефов?
        - Можно так, а можно, например, поставить отдельные круглые столы человек на десять, и за каждым оставить одно свободное место.
        - Зачем?
        - Чтобы вы могли подсесть и поговорить. Или тот же градоначальник, если ему захочется. Или даже кто-то из журналистов, они же должны собирать материал.
        - Ладно, - Пархомов махнул рукой. - Делай так, согласен. Схему рассадки ты подготовил?
        - А как же!
        По щелчку пальцев Сошникова в воздухе развернулась цветная картинка: прямоугольный зал, белые кружки столов, возле каждого светится снимок и фамилия персонажа.
        - Ага, ага… - бормотал Эдуард, разглядывая схему. - Девочку эту, Шехонскую, посади вот сюда, с Кимом. Точнее, между Кимом и Мушинским, - Владимир поднял глаза на босса, ожидая пояснений. - Эти двое давно в контрах, лет десять уже сцепляются по каждому поводу. А при ней…
        - Думаете, постесняются? - хмыкнул Сошников.
        - Это вряд ли, не тот народ. Но девочка станет говорить о кулинарии, и они вынуждены будут поддержать.
        - Ладно, - пробормотал помощник, перетаскивая значки. - А Марину куда? И Ольгу - рядом с вами?
        - Да ну их обеих к Тёмному! Посади как-нибудь в разных концах зала. Марину, пожалуй, рядом с Газаряном, бартендер[2 - Бартендер - бармен с расширенными полномочиями. Для бартендера общение с клиентом - это «полномасштабная операция, цель которой окружить посетителя бара заботой и вниманием, дать ему положительные эмоции, приготовить не обыкновенный напиток, а произведение искусства». Настоящий бартендер должен уметь определить настроение гостя, угадать его вкусовые пристрастия, найти общий язык и знать все секреты приготовления коктейлей.] - тот же психотерапевт, только спектр лекарств шире…
        Старший официант поймал кивок Владимира, и по мановению его руки десяток мальчиков и девочек в белых рубашках и длинных фартуках рассыпались по залу, расставляя столы и застилая их разноцветными скатертями с изображениями развесёлых раков и широко улыбающихся карасей.
        Эдуард ещё раз осмотрел схему, потом уставился на один из белых кружков и ткнул пальцем в снимок:
        - А это кто? Какой-то Верещагин…
        - Это спутник журналистки из «Магического вестника». Я его хорошо знаю, мой давний приятель.
        - И что, тоже из этих… борзописцев?
        - Нет, Эдуард Михайлович. Вообще-то он частный детектив, но сейчас просто отдыхает. Вы возражаете?
        - Да нет, пусть будет. Может, и хорошо… - Тряхнув головой, босс оглядел зал. - Цветы заказал?
        - Да, ребята расставят, когда закончат сервировку.
        - Ну, отлично, меню согласовано, программа вечера расписана… - тут Пархомов широко зевнул и смущённо качнул головой. - Извини, спал плохо последние дни.
        - А вы пойдите и прилягте на часок, тут в кабинете директора очень удобный диван.
        - Да? Ну, пожалуй, так и сделаю…
        Он ещё раз зевнул, потёр ладонью загривок и поплёлся следом за помощником.
        Вернувшись в зал через пару минут, Сошников повёл плечами, словно сбросил с них неимоверную тяжесть, хлопнул в ладоши и сказал громко:
        - Значит, так, друзья мои! Слушайте внимательно, и не говорите, что не слышали. Во-первых, изучите схему рассадки, вот каждому копия, - из его ладони вылетела стайка листов бумаги и, повинуясь жесту, приземлилась в руки каждому официанту. - Обратите внимание на пометки. Кружками помечена аллергия, цветом обозначено, на что именно, расшифровка на обороте. Квадратиками - склонность к излишней выпивке. Галочками - возможная агрессивность. В случае нештатных ситуаций можно обращаться ко мне, и вот к этим двоим, - на большой схеме особенно ярко загорелись снимки Верещагина и Фозила Кима. - Во-вторых…
        Он говорил, и лица официантов светлели - этот человек максимально облегчил им работу. Всё-таки не каждый день в их ресторане случаются такие мероприятия, и все, даже опытный метрдотель, изрядно волновались.
        Договорив, Сошников вышел во двор, сел на скамеечку рядом с клумбой цветущих бархатцев и устало вытянул ноги. Можно было отдохнуть целых… Он взглянул на часы и удовлетворённо улыбнулся: целых полчаса.
        Алекс осматривал зал ресторана уже безо всякого интереса, всё было понятно и так. Стол больших боссов - Пархомов, городской голова с женой, ещё пара местных шишек; «генералитет» выступил с короткими речами и теперь расслаблялся.
        Московские шефы были рассажены с местными, и оно как-то удачно вышло: споры вспыхивали то тут, то там, и нешуточные, но, пока спор идёт о способе приготовления карамели, охрана может не сильно волноваться.
        Маша Шехонская, на которую поначалу организаторы поглядывали с напряжением, ожидая подвоха, таяла под речи Кима, и совершенно явно не собиралась портить вечер. Да и зачем? Своего она добилась, завтра будет вторая сессия конкурса, и уж тут каждый станет ревностно следить, чтобы никакого жульничества не случилось.
        Пятерка столичных журналистов действовала слаженно: сперва они пробовали всё поданное, переглядывались и делали заметки в блокнотах, потом доедали блюдо до последней крошки.
        Кухня в «Раках и карасиках» была, нетрудно догадаться, рыбная. Речная. Эту деталь местный шеф-повар, Василий Ломакин, подчеркнул особо, когда представлял меню своего ресторана.
        - Раки - твари нежные, - гудел он, одной рукой держа за талию краснопанцирного зверя размером чуть не с локоть. - Им все эти майонезы и прочие соусы не нужны, довольно лаврового листа и чёрного перца. Главное - варить в хорошей, правильной воде!..
        Далее Василий прошёлся по ухе (гостям подавали рыбацкую, с судаком и налимом[3 - Уха рыбацкая (на 1 порцию)Рыба - мелочь (ерши, плотва, окуньки и др.) 100, судак 63, налим (речной и озерный) 61, картофель 150, лук репчатый 25, петрушка 5, масло сливочное 8, перец горошком 0,05, лавровый лист 0,02, зелень петрушки или укропа 2, вода 550.Мелкую рыбу потрошат, тщательно промывают, заливают холодной водой, солят и варят. Готовый бульон процеживают. Судак разделывают на порционные куски - филе с кожей и костями, налим - филе без кожи с реберными костями. В процеженный кипящий бульон кладут очищенный картофель целыми клубнями (небольшого размера), очищенный лук целыми головками, корень петрушки, нарезанный тонкими кружочками, и варят. За 15 мин до готовности картофеля кладут подготовленные порционные куски рыбы. По окончании варки в уху кладут сливочное масло.(Л.А.Старостина, Р. В. Добросовестная «Рыбные блюда», «Экономика», М., 1983)], карасям в сметане и прочим нехитрым и хитрым радостям речной кулинарии.
        Верещагин покосился на Лизу: блестит глазами, смеётся вовремя, что-то черкает в блокноте, а уж кристалл для записи работает беспрерывно.
        - Ты что, и правда умеешь готовить? - спросил он, склонившись к её уху.
        - Ну, пока не очень, - хихикнула девушка. - Но научусь!
        Гости уже расслабились, ожидая подачи десерта - суфле шоколадного из сметаны[4 - Суфле шоколадное из сметаны.1/2 стакана муки, 2 стакан сметаны, 1/8 фунта тертаго шоколада, немного толченаго кардамона и корицы вскипятить, мешая до гладкости, остудить, положить 6 желтков, добела растертых с 1/3 стакана сахара, 6 взбитых белков, размешать, переложить в серебряную кастрюлю или фаянсовое глубокое блюдо. вставить в печь на 1/2 или 3/4 часа; к нему подаются сливки. (Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», 1901, СПб, Типография Н.Н. Клобукова)] - когда в глубине зала возник какой-то шум. Алекс насторожился и посмотрел на стоящего возле двери Сошникова. Тот кивнул и направился было в сторону непонятного шума, но босс поднял ладонь, и все остановились в ожидании.
        - Ты думаешь, ты великий повар? - раздался громкий женский голос. - Да ты даже манную кашу без комочков сварить не сможешь!
        - А я люблю кашу с комочками, - задумчиво проговорила Лиза. - Вот её никто нарочно варить не умеет, и очень жаль.
        Скандал же продолжал разворачиваться.
        Марина стояла над одним из московских шеф-поваров, Алексеем Власовым, тыкала его в плечо острым твёрдым пальцем и говорила:
        - Ты нашёл удачное название, «Печь и котелок», и думал, этого довольно? Да твои повара петрушку от пастернака не отличат, если им не сказать, что есть что! К твоим бы ценам, да ещё и умение готовить… - Она махнула рукой и повернулась к соседнему столику. - О, сладкая парочка, брат с сестрой Казаковы! А вы точно брат и сестра, а? Ходят слухи, знаете ли!.. - покрутив в воздухе рукой, она оперлась ею на спинку стула и продолжила. - Похлёбкин, в честь которого вы свой ресторан обозвали, готовить не умел вообще! Писать умел, да и то врал половину! А вы упёрлись в его книги как в святое писание, и думаете, публика это оценит. Публика - дура, ей надо погорячее, а у вас всё пресное, вываренное… Изы-ысканное!
        - Алекс, она ж пьяна вусмерть, - проговорила Лиза, глядя на госпожу Красовскую с неожиданным сочувствием. - Почему никто не уведёт её отсюда проспаться?
        - Босс не велел, - с непроницаемым лицом ответил Верещагин. - Ему надо, чтобы дама себя скомпрометировала, и она успешно это делает. Теперь ей не то, что программу на первом канале не дадут, её не возьмут в газету «Пахарь Черноземья» писать отчёты об удое пчёл.
        - Какая гадость, - отодвинул от себя тарелку с нетронутым суфле, простонала девушка, и закрыла лицо ладонями.
        Красовская же продолжала гастроль. Атмосфера в зале сгустилась, общее молчание нависло над всеми и уже начинало потрескивать разрядами. Пархомов нашёл взглядом помощника и еле заметно ему кивнул; Владимир вышел и вернулся через несколько минут с пожилым господином в золотом пенсне, с седой бородкой клинышком, с кожаным пухлым чемоданчиком в руках. Тот глянул на нарушительницу равновесия, пробормотал: «Ага», подошёл к Марине и положил ладонь на её предплечье. Женщина развернулась, дико глянув на него, хотела что-то сказать, но вдруг глаза её закатились, она обмякла и почти рухнула, подхваченная с обеих сторон доктором и Сошниковым.
        Через мгновение в обеденном зале стало тихо, ничто больше не нарушало благолепие.
        Впрочем, дышать отравленной атмосферой не хотелось никому, а выступление Марины изрядно её подпортило. Первым откланялся господин градоначальник, затем общий исход принял массовый характер. Не прошло и четверти часа, как в «Раках и карасиках» оставались лишь Пархомов с помощником, вернувшийся в зал маг-медик, Алекс с Лизой и отчего-то Фозил Ким с Машей.
        - Что с ней? - мрачно поинтересовался Эдуард у мага-медика.
        - Ничего серьёзного, - пожал тот плечами. - Сильное перевозбуждение плюс немалая доза алкоголя плюс что-то, что послужило спусковым крючком. Не знаю, какое-то известие или что-то ещё.
        - И что дальше?
        - Проспит до завтра, проснётся примерно к полудню очень голодная и в большой слабости. От спиртного лучше пару дней воздерживаться, а так - никаких последствий быть не должно.
        Когда маг-медик ушёл, получив своё - и немалое - вознаграждение, Лиза сказала негромко:
        - Я видела, она читала магвестник.
        - Когда? - повернулся к ней Алекс.
        - Перед ужином. Я пошла помыть руки, она была там, в дамской комнате. Сидела на пуфике, читала записку и тихо хихикала. Выглядело это жутковато… - она поёжилась.
        - И что было в записке? - спросил Пархомов нетерпеливо.
        Повернувшись, Лиза посмотрела на него в упор.
        - Я должна была спросить? Или вырвать записку у нее из рук и прочитать?
        - Прошу прощения, - опомнился хозяин заводов и пароходов. - Увлёкся.
        Глава 2. Калязин, день второй
        Уха из стерляди с шампанским.
        Выдать: 2-3 ф. ершей, окуней и сига Или 1 курицу; ? ф. белых кореньев; 1 ? - 2 луковицы, букет зелени;
        3 зерна англ. перца, 1 лавр. лист; 1/3 ф. паюсной икры или 2-3 яичных белка.
        3 ф. стерляди, - лимона.
        (1/2 бутылки шампанского или сотерна).
        Зеленый укроп (зеленый лук).
        Сварить 2-3 фунта мелкой рыбы, как-то: ершей, окуней, сига или 1 молодую курицу с белыми кореньями, пряностями и солью, варить под крышкою, на медленном огне, часа два, снимая накипь, чтобы рыба разварилась, процедить сквозь сито, очистить, кто хочет, паюсною икрою; процедить сквозь салфетку.
        Между тем очистить стерлядь, нарезать на порции, вытереть до суха полотенцем.
        За 30 минут до отпуска, вскипятить процеженный рыбный бульон, опустить в него стерлядь. Когда закипит и стерлядь всплывет к верху, отставить на легкий огонь и варить еще с четверть часа. Выложить осторожно рыбныя звенья в суповую чашку, всыпать зеленаго укропа, залить процеженною ухою.
        Любители прибавляют в эту уху: шампанскаго Клико и сотерну высокаго сорта, отдельно раз вскипяченнаго. Подаются отдельно полуломтики лимона, очищеннаго от кожицы и зерен. Многие любят и зеленый мелко изрубленный лук.
        Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», 1901, СПб, Типография Н.Н. Клобукова
        Как сочетаются в вашем сознании слова «утро» и «яхта»?
        Да отлично! Если утро настаёт для вас не рано и не поздно, а, так сказать, «в плепорцию», в одиннадцатом часу, и начинается с завтрака в постель… На подносе подрумяненные тосты, масло в хрустальной розетке, немного икры, немного апельсинового джема. Луч солнца отражается в серебряном кофейнике, на сливках появилась золотистая пенка, распускающаяся роза в маленькой вазочке пахнет летом.
        Представили?
        Так вот, ничего этого пассажиры «Люсьена Оливье» не получили.
        Корабельный колокол (рында, если кто не знает) пробил в половине восьмого, а через час, позёвывая и поёживаясь от речной свежести, знаменитые московские шеф-повара топали по трапу в сторону городского калязинского парка. Местные же кухмейстеры уже работали вовсю: кипятили воду в котлах, резали овощи, чистили рыбу и ругали поварят.
        Всего уха варилась в двенадцати шатрах, и москвичи решили не распыляться. Каждый взял на себя присмотр за двумя участниками состязания - где-то советовал, где-то ругал, а где-то и помогал. Через пару часов, когда процесс уже пошёл, и возможно стало распрямиться, утереть пот и даже перекурить, трое мужчин в белых куртках с вышитыми именами отошли в сторонку и встали так, чтобы их разговор трудно было услышать.
        - Что ты хотел, Коля? - спросил Мушинский.
        - Вчера я видел Жаркова.
        - Кого? - слаженно спросили его собеседники, а Амир Гулиев добавил: - Ты уверен, что это был именно он?
        - Уверен. Вчера в толпе, пока Пархомов речь толкал, я стоял позади него и чуть сбоку. У Димы был шрам на левой щеке, вертикальный, от виска вниз, помните? Ну вот - и шрам, и серьга в ухе, и профиль… Жарков Дмитрий Геннадиевич, собственной персоной. Заматерел, может быть, но даже и постарел за эти годы не особо.
        - Мне говорили, он после того скандала уехал куда-то на юга, к морю, - задумчиво проговорил Мушинский. - Бросил готовку, купил не то пансион, не то просто дом…
        Николай Борисов усмехнулся:
        - Жить в глухой провинции у моря? Ты сам знаешь, готовку бросить труднее, чем женщину, кухня так просто не отпускает.
        - Эка ты сравнил!
        - И тем не менее, - твёрдо повторил Борисов. - Это был Жарков. Из всех нас он не знает и не ненавидит только Фозила.
        - Восемь лет назад Фозил ещё и в Москву-то не приехал, - Амир покачал головой. - Конечно, я гадостей не делал никому и никогда. Но я остался, а ему пришлось уйти, так что да, ты прав: всех нас Жаркову любить не за что.
        - А Маринку он видел? - спросил вдруг Мушинский. - Начала тогда травлю именно она…
        - Кто ж знает, кого он видел? Только вот насчёт Пархомова можно знать наверняка.
        - Эдика Жаркову тоже любить не за что, Маринка к нему и ушла от Димы. Хреново, - для убедительности Амир сплюнул. - Будем предупреждать остальных?
        - Подумаем. Если он снова появится, предупредим.
        И знаменитые повара разошлись в разные стороны с таким видом, словно только что обсуждали состав секретной приправы к рыбе или травили анекдоты, или держали пари на то, кто же выиграет сегодняшний конкурс…
        Лиза точно знала, что она должна быть на месте вместе с поварами. Уже к восьми утра она оделась, причесалась и стучала в дверь комнаты Алексея, торопя его.
        - Слушай, а завтрак? - он держал в руке зубную щётку. - И побриться бы я не отказался…
        - Тогда я пошла одна, а ты приходи поскорее! Или нет, - она остановилась и повернулась к Верещагину. - Тебе это всё равно неинтересно, так ведь? Пока я буду смотреть, как они готовят, поищи мне в Сети статьи о применении магических методов в кулинарии. Пожалуйста!
        - Ладно, ладно, беги, - махнул он рукой. - Я тогда приду часам к двенадцати.
        Не успел Алекс договорить фразу, как девушки и след простыл, только каблучки простучали по лестнице. Он усмехнулся и пошёл заканчивать утренние дела.
        В парке пока было малолюдно, только в каждом из шатров кипела работа. Оценив масштаб. Лиза кивнула сама себе, мол, правильно пришла с утра пораньше, и первым делом направилась к навесу, над которым была лаконичная надпись: «Трактир «Флотилия». Маша Шехонская помешивала что-то в маленьком котелке, губы её безостановочно шевелились, а левая рука ныряла то в один, то в другой мешочек, баночку или ещё какую-то ёмкость. «Сущая ведьма!», - хихикнула про себя Лиза и подошла поближе. Один из помощников, отчаянно веснушчатый юноша, сделал ей страшные глаза и прижал к губам палец. Понятливо кивнув, Лиза замерла, наблюдая за процессом. Ей было видно немного больше, чем всем остальным: в дополнение к довольно слабой стихии воздуха природа или боги внезапно расщедрились и выдали ей особый, редкий дар - умение видеть магию. Ей не нужно было переходить на магическое зрение, чтобы рассмотреть магические потоки. Вот сейчас, например, с пальцев Марии срывались ярко-алые и яблочно-зелёные молнии, падали в котелок и там беззвучно взрывались.
        Между тем цвет жидкости в котелке заметно поменялся, она стала совершенно прозрачной, золотистой, а по края побежали пузырьки. Отряхнув руки - Лиза увидела, как с пальцев сорвались и канули среди пузырьков крохотные радужные искры - Маша отошла от горелки и сказала веснушчатому юноше:
        - Васенька, через пять минут вылей в большой котел и медленно помешивай двадцать минут, понял?
        - Понял.
        - Хаким! - из-за занавески вынырнул ещё один очень юный помощник и подошёл к шеф-повару. - Рыба разделана? - тот кивнул. - Нарежь на порционные куски. Присоли, поперчи, чуть сбрызни белым вином, когда Василий домешает, будем выкладывать.
        Шагнув чуть в сторону из-под шатра, она присела на табуретку и зажмурилась. Лиза подошла поближе и спросила:
        - Говорить можешь, или лучше не трогать?
        - Говорить - могу, - усмехнулась Мария, не открывая глаз. - Делать какое-то время ничего не смогу. Садись тут вот рядом, спрашивай. Ты ж из этих, из журналистов?
        - Корреспондент «Магического вестника» Елизавета Бартенева, - с законной гордостью подтвердила Лиза.
        - Ого! Ну, спрашивай, если есть вопросы.
        - Полно! - раскрыв блокнот, акула пера нацелилась карандашом на первый из подготовленных вопросов. - Это магия воздуха, воды? Какая стихия?
        - Сложно сказать. Нет, правда, сложно. Я ничего не скрываю, просто у меня резерв небольшой, но зато одинаковый в четырёх стихиях - вода, воздух, жизнь и что-то вроде ментала, но узконаправленного. Вот скажи, ты сколько оттенков вкуса яблока различаешь?
        - Понятия не имею, - призналась Лиза чистосердечно.
        - А я как-то посчитала из любопытства. В одной только антоновке больше тридцати. Поэтому, сколько бы мне отец ни говорил, что быть поваром - это недостаточно для княжны, я-то лучше знаю, для чего я гожусь.
        - Ну, хорошо, оттенки вкуса. То есть, ты отличишь, если в яблочном пироге будет не та же антоновка, а, скажем, штрифель?
        - Шутишь - фыркнула Мария. - Я отличу, если в него положат не цейлонскую корицу, она же кинамон, а чиньскую кассию!
        - Это классно! - вал вдохновения подхватил Лизу, и вопросы посыпались, словно горох из мешка…
        Ощущения были классические: во рту словно табун ночевал, виски ломит, в затылке молоточки стучат. Марина открыла глаза и охнула, таким резким показался ей дневной свет. Она выпростала руку из-под одеяла, в которое ухитрилась туго-туго завернуться («Вот почему мне снилось, что меня связали!») и нащупала на тумбочке часы.
        - Половина двенадцатого… Ах, холера, выходит, я всё пропустила! И ни один гад не пришёл и не разбудил. Впрочем, - тут она усмехнулась и снова поморщилась, так отдалось в голове. - Впрочем, похоже, что, если бы и приходили будить, я бы не услышала.
        Женщина окончательно выбралась из постели и, пошатываясь, побрела в ванную. Там взглянула в зеркало и снова усмехнулась:
        - Да-а, похоже, вчерашний вечер останется незабываемым в памяти бывших друзей… Ладно, для начала умоюсь, потом подумаю, что делать.
        Когда Марина вернулась в каюту, обнаружилось, что недобрые слова из её уст звучали зря - как минимум, экипаж яхты о ней позаботился. На столике стоял поднос, на котором исходила паром кружка с горячим бульоном, сухарики в вазочке поблескивали кристалликами соли, рядом стоял заварочный чайник и всё, что к утреннему чаю полагалось. Поздний завтрак был накрыт стазисом и потому остыть не мог. Тем не менее, Марина покривилась и сказала хрипло:
        - Я бы предпочла бокал шампанского! Хотя что-то такое доктор вчера говорил насчёт того, чтобы избегать спиртного. Да-да, «от спиртного лучше пару дней воздерживаться», старый сухарь! Ну-ка, посмотрим, что у нас есть в баре?
        Через мгновение она с изумлением обнаружила, что в баре, вчера ещё полном любых напитков, остались только соки и вода.
        - А это тогда что такое?
        С кружкой в руках, прихлёбывая бульон, Марина подошла к большому зеркалу. На столике перед ним стоял хрустальный графин, до половины налитый золотисто-коричневой жидкостью. Поставив кружку, она открыла пробку и осторожно понюхала.
        - Виски, - с тяжёлым вздохом вернула пробку на место. - Нет, простите, пойду пить чай. Этот нектар - только вечером и не больше пары порций, иначе сегодняшняя головная боль за счастье покажется. Кстати… - потерев виски, пощупав затылок, она поняла, что утреннее состояние слабости и болезненности растаяло без следа, уступив место здоровому голоду. - Что там ещё было, гренки? Отлично, давайте гренки! А потом в душ, одеваться, и в город, и пусть местные горе-повара прячутся в своих опустевших котлах.
        Уже одетая, накрашенная, выглядевшая так, словно мага-медика накануне вечером вызывали к кому-то другому, Марина остановилась в дверях, посмотрела на графин и покачала головой.
        - Не знаю уж, кто принёс сюда этот нектар, но вечером я его опробую. Надо прибрать…
        И хрустальный сосуд со всей осторожностью был отправлен в пустой чемодан.
        Тем временем народу в парке прибывало и прибывало, так что городской голова только покачал головой и негромко сказал стоявшему рядом начальнику городской стражи:
        - Вызывай подкрепление, Гемхард, и пусть начнут с установки ограждения, пока нам газоны вусмерть не вытоптали.
        - Сейчас магическое поставим, - огладил длинную тёмную бороду стражник, и махнул рукой кому-то в толпе.
        Не прошло и пяти минут, как стражники в форме оттеснили от газонов и клумб всё увеличивающуюся толпу. Надо отдать должное почтенному Гемхарду Рокхеверу, делалось всё вежливо, со всем уважением, а кое-где - со смешками и шуточками. Городок-то небольшой, все всех знают…
        Впрочем, любой, кому посчастливилось попасть на службу в городскую стражу Калязина, точно знали, что начальник второй раз повторять не станет, но за своих встанет горой.
        Одному лишь быстроногому Гермесу, богу путей и дорог, известно, как занесло в маленький волжский городок гнома из знаменитого клана бухгалтеров, но вот - занесло. Гемхард прижился, женился на местной красавице Марусе и завёл с нею пятерых детей. Несмотря на то, что доставал он жене чуть выше плеча, говорила Маруся о нём исключительно с придыханием, называла на вы и слушалась беспрекословно.
        Впрочем, это другая история…
        Вчерашнее выступление Маши Шехонской, разумеется, уже стало известно всему городу. Каждый, кто мог, считал своим долгом попробовать хоть ложечку ухи у поваров трактира «Флотилия» и у их основных конкурентов, ресторанов «Дом номер восемь» и «Звезда рыбака». А уж начав пробовать, остановиться было трудно… Звенели монеты, сверкали вспышкой платёжные кристаллы, пахло хорошей едой и только что испеченным хлебом, и над всем городским парком - да что там, над всем Калязиным! - плыл густой аромат только что сваренной ухи.
        Повара «Флотилии» сняли с огня уже шестой котёл, и бледная аж в зелень Маша колдовала над следующим.
        - Слушай, тебе отдохнуть надо, - с тревогой сказала Лиза, обошедшая всех конкурсантов и вернувшаяся к новой подруге.
        - Не могу сейчас, заклинание посередине не бросишь, - ответила та, локтем пытаясь отвести со лба прилипшую прядь. - Но это последняя порция, вот закончу и выпью чаю.
        - Принести?
        - Принеси, пожалуйста. И сладкое что-нибудь!
        - Ага! Алекс, где здесь был чай?
        - Идём, провожу, - Верещагин взял девушку за локоть и провёл сквозь клубящийся народ к шатру, под которым из огромного двухведёрного самовара разливали кипяток. - Вот, заказывай.
        Лиза погрузилась в изучение сортов напитка, а Алекс отправился искать, где же продают мёд. Увидев искомую вывеску, он шагнул вправо и нос к носу столкнулся с Ольгой.
        - Ты-ы? - спросила она удивлённо. - Что ты здесь делаешь?
        - Приехал за ухой, - буркнул детектив. - Ты ж меня вчера видела на ужине, чего удивляешься?
        - Не видела, - она покачала головой. - Я сидела далеко, в глубине зала, да и ушла сразу после закусок. Плохо себя почувствовала.
        - А-а, понятно.
        В воздухе повисло неловкое молчание. Алекса толкнули в спину, потом ещё раз, потом наступили на ногу, и он разозлился:
        - Оль, я пойду, меня ждут! Мы дальше по вашему маршруту поедем, так что ещё увидимся!
        И он мастерски ввинтился в толпу.
        - Мы? - спросила Ольга. - Интересно… Ладно, поглядим. И в самом деле, меня тоже ждут!
        Большая кружка сладкого чая с земляникой и мятой плюс пиала с золотым прозрачным мёдом совершили почти мгновенное чудо: Маша порозовела, растаяли тёмные круги под глазами, и кожа снова сделалась светящейся и гладкой.
        - Ты выложилась почти насухо, резерв практически исчерпан, - покачал головой Верещагин. - Ещё немного, и стала бы тратить уже жизненные силы. Часто ты так?
        - Нет, конечно. Мы столько и не готовим у себя в ресторане, у нас всего-то полтора десятка столиков.
        - А когда будут объявлять результаты? - спросила извертевшаяся Лиза. - По-моему, пора: котлы пусты, приглашённые судьи всё попробовали и уже полчаса совещаются!
        - Минут десять ещё, - Алекс, как самый высокий, видел, что судьи спорят, что-то вычёркивая или подчёркивая на большом листе бумаги.
        - Ладно, - его подруга удовлетворённо кивнула и повернулась к Марии. - Тогда расскажи мне, как ты используешь магию в кулинарии. Тебя этому учили?
        - Конечно, нет! - девушка рассмеялась. - Учили общим принципам, ну, и технике, конечно.
        - Технике?
        - Ну да! Понимаешь, когда тебе нужно для супа нарезать одну луковицу и две морковки, это можно делать как угодно. А если счёт идёт на килограммы, то спасти может только правильная техника. Точно так же с разделкой рыбы, с нарезкой мяса… Как приготовить суфле, чтобы оно не село, почему в плове рис рассыпчатый, а в ризотто - кремовый, и вообще, чем отличаются один от другого сорта риса или, допустим картошки… - Маша могла говорить на эту тему ещё очень долго, но посмотрела на поскучневшие лица собеседников и махнула рукой. - Короче, этому точно так же надо учиться, как грамотному письму или решению квадратных уравнений.
        - Но это же не магия! Это просто кулинария! Ну, ладно, не просто, а сложно, но всё равно - не магия, - упрямо повторила Лиза.
        - А по магическим приёмам нам давали только общие курсы. Потому что общего тут вообще ничего нет. Ну, вот, например, я использую магию воды, чтобы полностью извлечь ароматы. А был у нас на курсе мальчик, у него стихия огня - так он работал с температурными режимами. У всех всё по-разному, - закончила она, одним глотком допила чай и поднялась. - Ага, вот они до чего-то договорились и выходят на сцену. Идём поближе!
        И, решительно расталкивая толпу, Мария пошла вперёд, приговаривая на ходу:
        - Я участник конкурса, пропустите! Мне, может, сейчас приз вручат, а я пройти не могу!
        Посетители фестиваля оглядывались, с улыбками расступались и пропускали девушку; её спутники, выстроив микро-хирд и сжав зубы, шли следом.
        После короткого выступления организатора фестиваля, Эдуарда Пархомова, для разнообразия одетого в пёструю «гавайскую» рубашку, на сцену поднялся Иван Тимофеевич Казанцев, городской голова. Посмотрев на собравшихся, он хитро усмехнулся и спросил:
        - Ну что, все уху попробовали? А ставки на победителя сделали? - по толпе пронёсся шепот. - Думаю, тот, кто догадался поставить правильно, сорвёт большой куш, потому что результаты неожиданные. Итак, прошу посмотреть, вот вчерашние результаты…
        Сошников активировал запоминающий кристалл, и перед публикой появилась голограмма таблицы, которую все видели накануне, и которую оспаривала с такой страстью Маша Шехонская. Первое место со ста тридцатью шестью очками занимала красная уха ресторана «Большая кастрюля». «Флотилия» Шехонской была пятой, получив девяносто два балла, а последние места разделили «Буль-Буль» и «Приволжский», каждый из которых заработал сорок два.
        Калязинский городской голова тем временем продолжал разливаться соловьём:
        - Наверное, всем интересно, как блюда оценивали…
        - А судьи кто? - донёсся выкрик откуда-то сзади.
        - Так их вам вчера представляли, - пожал плечами Казанцев. - Шеф-повара из Москвы, вот они, - он повёл рукой вправо; судьи заулыбались, Амир Гулиев помахал рукой. - А система оценок была очень простая: каждое представленное блюдо оценивалось от единицы до пятерки по пяти параметрам: аромат, вкус, подбор ингредиентов, текстура и индивидуальность.
        - Текстура - это что? - снова выкрикнул тот же голос.
        - Давайте я отвечу, - поднялся один из шефов. - Алексей Власов, ресторан «Печь и котелок». Текстура - это целый комплекс ощущений: зрительных, слуховых и осязательных. Бывает кремообразная, волокнистая, слоистая, пористая, однородная, твердая, пластичная, липкая, рассыпчатая, хрустящая, гелеобразная. В одном блюде нужно сочетать хотя бы две текстуры, идеальный вариант - три. Ну, например, та самая красная уха от «Большой кастрюли» представляла слоистую текстуру кусков рыбы, однородный мягкий картофель и хрустящие чесночные гренки, которыми всё это было посыпано. Понятно?
        - Понятно, - нестройно прозвучал общий ответ, а всё тот же одинокий голос добавил. - Чего ж тут не понять?
        Толпа грохнула. Городской голова заулыбался и продолжил…
        - Сразу говорю, сегодняшние оценки будут отличаться от вчерашних. И вовсе не потому, что кто-то куплен, как некоторые предполагали, гхм… в кулуарах. Вчера мы ошибочно оценивали, не включив в систему соответствие заданию. Сегодня, благодаря госпоже Шехонской, это было исправлено. Мы изменили нашу «пятёрку», объединив «вкус» и «аромат», и добавили необходимый пункт. Итак, результаты!
        И снова Владимир активировал кристалл, и подсвеченная зелёным голограмма повисла в воздухе рядом со вчерашней. Зрители зашумели, неугомонный собиратель сведений из заднего ряда выкрикнул:
        - Это что же, «Большая кастрюля» теперь на пятом месте?
        - Да… Кто ж у нас там такой любопытный-то? - городской голова вгляделся в толпу и кивнул сам себе. - Ну, разумеется, Вася Топорков. Василий, ты же все двенадцать вариантов опробовал, как не лопнул!
        - Чего это ещё, лопаться-то… - пробурчал под нос именитый горожанин.
        - Ну, а раз попробовал, должен сам понимать: как тут ни крути, а дело во вкусе. Итак, третье место и приз - ужины на двоих в трёх ресторанах уважаемых приглашённых судей - получает ресторан «Буль-Буль»…
        Представление покатилось своим чередом. Второе место, ужин и право на рекламный разворот в журнале «Шеф-повар» было отдано Маше Шехонской и её «Флотилии», первое занял трактир «И рыба, и мясо», получивший рекламный разворот, ужин в любом ресторане кого-то из судей и три тысячи дукатов.
        На сцену снова вышел Эдуард Пархомов, переждал шум и сказал:
        - Ещё одно изменение в регламенте фестиваля: лично я приглашаю повара, занявшего первое место, принять участие в общеволжском конкурсе, который состоится в последнем пункте нашего фестиваля, городе Ярославле.
        Неожиданно обладатель главного приза, усатый, широкоплечий мужчина лет сорока, шагнул вперёд и спросил:
        - А когда это будет, Эдуард Михайлович?
        Пархомов переглянулся с Владимиром Сошниковым и ответил:
        - Через десять дней.
        - Тогда прошу меня простить, но я сразу откажусь, - твёрдо сказал усач. - У меня жена рожать должна, я из дому ни-ни. Вон, Машуня пусть едет, надо пропускать молодёжь!
        - Жаль, - покачал головой Эдуард. - Но отказаться - ваше право. Мария, вы как, в игре?
        Шехонская сглотнула и дрогнувшим голосом ответила:
        - Конечно!
        Разошлись возбуждённо переговаривавшиеся зрители. Участники погрузили свои котлы, остатки продуктов, посуду и припасы на воздушные платформы и двинулись к выходу. Судьи, строго предупреждённые Сошниковым об отправлении яхты через два часа, разбрелись по городу.
        Со скамейки, стоявшей в сторонке, поднялась Марина, до этого что-то быстро писавшая в блокноте, подошла к Эдуарду и сказала:
        - Ну что, Пархомов, мои поздравления!
        - С чем? - хмуро спросил он.
        - С первым блином. Может, он и был комом, но ты сумел дело поправить, так что поздравляю, и искренне.
        - Спасибо. Ты сейчас на «Оливье»?
        - Нет, сперва схожу на почту, отправлю статейку. Сам знаешь, на воде магвестники не работают, да и электронная почта не особо.
        Пархомову до рези в глазах хотелось заглянуть в отправляемый ею текст, но он сжал зубы и удержался. Поинтересовался только:
        - Когда и где должно выйти?
        - Сюрприз, сюрпри-из, - пропела женщина, ослепительно улыбаясь. - Тебе понравится, Эдик! А если и не понравится, то самые полезные лекарства ведь горькие. Не правда ли?
        И, выпустив эту парфянскую стрелу, она быстро пошла к выходу из парка.
        Оставим на мгновение наших героев, и воспользуемся особыми возможностями автора, заглянем в ту самую статью. Что же написала госпожа Красовская о калязинском фестивале?
        «Всяческие кулинарные фестивали, словно вражеское войско, покатились по Царству Русь, сминая и коверкая родную кухню…
        Кто-то сказал этим, простите, поварам, что уха и рыбный суп суть разные вещи, вот они и стараются, варят-наваривают, а в котле всё одно жиденькая похлебочка…
        В ресторан можно влюбиться, если в нём подают правильные пирожки: в меру тонкое нежное тесто, с божественной начинкой, с загорелой спинкой. Ресторан можно возненавидеть, если в нём подают невкусные солёные огурцы. Что же я попробовала сегодня? Битые, квашеные, перченые, верченые огурцы - много ли на свете шеф-поваров, способных испортить наших зелёных любимцев, забить их неповторимый аромат, превратить в размазню их дивный хруст? И неужели все эти умельцы сосредоточились в городе К., первом пункте заявленного фестиваля ухи?..
        Рыба, что красная, что белая, была переварена, успела до подачи посетителям постоять, устать от самой себя, пропитать всё вокруг тяжким рыбным духом…
        И никакие «магические методы и техники приготовления» не помогут сделать еду вкусной, если не у тебя к этому таланта. Или тебя хотя бы не научили ремеслу…»
        Леонид Грабовой, один из двух стюардов «Люсьена Оливье», заканчивал уборку в каюте госпожи Красовской.
        Вообще Леонид любил свою работу, ему казалось, что с каждым вычищенным ковром и протёртым от пыли столиком чуточку чище становится весь мир. И неважно, что завтра пыль сядет снова, а на ковре появятся следы подошв: всё это так просто исправить. Протереть зеркало, налить в сверкающий графин свежей воды, застелить постель хрустящей от чистоты простынёй…
        Но вот убираться у Красовской ему не нравилось. Она не давала себе труда хотя бы сложить на стул сброшенную одежду, оставляла следы жирных пальцев на лакированной поверхности тумбочки и на зеркале, а прямо на постели могла бросить конфетные фантики и тарелку с яблочными огрызками.
        - С другой стороны, - пробормотал Леонид, - спасибо, что на тарелке, а не прямо на простыне.
        Он критически осмотрел сияющую чистотой каюту и покачал головой: ярко-красный чемодан, стоявший возле кресла, нарушал гармонию пространства. Осторожно взявшись за ручку, Леонид передвинул чемодан к шкафу, так, чтобы кресло его прикрывало. Внутри чемодана что-то булькнуло, и стюард насторожился: вчера вечером шеф - в смысле, владелец яхты, Эдуард Пархомов - строго-настрого повторил всему персоналу, чтобы госпоже Красовской спиртного не давать ни грамма.
        - Это не вода, - подбодрил Леонид сам себя. - Воду или сок она бы не убирала. Но лезть в чемодан? Пожалуется, скажет, что я неё брильянты украл, и привет. Нужен свидетель…
        Первым человеком, попавшимся ему на палубе, был капитан, с самым деловым видом шедший к трапу.
        - Валерий Николаевич! - прокричал запыхавшийся Леонид. - Валерий Николаевич, у меня проблема, помощь ваша нужна!
        В каюте капитан подёргал чемодан из стороны в сторону.
        Тот булькнул в ответ.
        - Ну вот, я ж говорю - воду бы она прятать не стала, - повторил стюард.
        - Открывай, - Валерий Николаевич кивнул. - Под мою ответственность.
        Из чемодана был извлечён и поставлен на столик красивый хрустальный штоф, на две трети заполненный золотисто-коричневой жидкостью. Капитан открыл пробку и со всей осторожностью понюхал.
        - Аква-вита, - сказал он авторитетно. - Островная, копчёная. Уноси.
        - Куда, в бар?
        - Нет, Лёня, какой бар? Ко мне в каюту, в сейф уберу и вечером Эдуарду Михайловичу доложу, как вернётся. У нас с тобой есть приказ, Красовской спиртного не давать, а приказы не обсуждаются.
        В начале пятого двое матросов убрали трап, корпус «Люсьена Оливье» дрогнул, и полоска воды между нею и причалом стала расширяться. Судьи помахали собравшимся на берегу, повернулись к хозяину яхты, и Алексей Власов спросил:
        - Какие дальнейшие планы, Эдик?
        - Солнце ещё высоко, предлагаю остановиться где-нибудь в приятном месте и позагорать. Потом ужин, а завтра утром приходим в следующий пункт, город Мышкин. Место туристическое, ресторанов там побольше, чем в Калязине, так что и конкурс должен быть интереснее. Согласны?
        - Почему бы и нет, - пожал плечами Власов. - Пошли искать плавки, ребята!
        Марина вернулась в свою каюту.
        Она почти опоздала к отправлению яхты, и подозревала - да что там, была твёрдо уверена - что ждать её никто не станет. За несколько часов, проведённых ею на берегу, она успела попробовать пару вариантов этого пахнущего рыбой варева, написать статью со справедливой критикой фестиваля и его участников, отправить эту статью по адресу, вернуться в городской парк и купить пару баночек мёда для мамы.
        Устала.
        Набегалась, понервничала, да и голова после вчерашнего была тяжёлая. Хуже всего было то, что ей померещилось в толпе знакомое лицо, лицо, которое Марина никогда больше не хотела бы видеть. Теперь она не могла понять, был ли это фантом разгорячённого воображения, или действительно среди гостей мелькнул Дима Жарков.
        Жарков, которого она любила без памяти, а потом разлюбила. Жарков, которого променяла на богатого, красивого, вальяжного, успешного Эдуарда. Променяла, а потом утопила в самом глубоком болоте, какое смогла найти в московском поварском сообществе, и ещё придержала, чтобы не выплыл.
        - Сколько ж лет прошло? - Марина подошла к зеркалу, посмотрелась и стала разглаживать морщинки на лбу. - Восемь, да… Всё-таки тогда ресторанная критика имела куда больше весу, сейчас, кроме коллег, мало кто читает. Публика этими скандалами насытилась, а жаль!
        Тут она покосилась в сторону чемодана, который - стюард, зараза! - переставили в сторону.
        - Выпить? Нет, подожду до ужина. Сооружу себе «ночной колпак»[5 - ночной колпак (nightcap) - это напиток, употребляемый незадолго до сна. Например, небольшая порция крепкого алкоголя или стакан теплого молока предположительно могут способствовать хорошему ночному сну.], и пусть мне снятся зелёные холмы Эрина…
        «Люсьен Оливье» бросил якорь возле симпатичного песчаного бережка в получасе ниже Калязина по течению Волги. В два захода лодка перевезла всех желающих туда, и матросы расставили шезлонги. На борту яхты осталось четверо пассажиров.
        Фозил Ким, Николай Борисов и бартендер Артём Газарян, переглянувшись, поднялись на самую верхнюю палубу, где удобно расположились в креслах под навесом. Газарян выложил на стол колоду карт и спросил:
        - Покер?
        - Может, пулю распишем? - покривился Ким. - Неохота напрягаться.
        - Втроём? Неинтересно. Да и не напрягайся, мы же между своими, - и Артём высыпал на стол горсть мелких, размером с семечку, кристалликов. - Делим поровну и играем на них.
        - Что это?
        Николай осторожно крутил в пальцах один из кристаллов.
        - Усилители вкуса. Так сказать, магический глютамат натрия.
        - Н-ну… ладно. Сам заряжал?
        - Купил. Но у проверенного артефактора!
        - Ладно, принимается!
        И троица игроков отрешилась от всего вокруг.
        Красовская прошла к лежакам, устроилась так, чтобы опускающееся к горизонту солнце максимально её освещало, и включила себе кристалл с музыкой.
        Шевелиться было лениво, но пить хотелось. Пархомов пошарил рукой рядом с шезлонгом, нащупал бутылку и открыл один глаз, чтобы проверить, что попалось.
        - Сок, фу… Нет, сок не хочу, водички бы. Ребята, у кого вода есть?
        - Да вот тебе, целая река рядом, пей, сколько хочется! - откликнулся насмешливый голос Ольги.
        Пришлось открывать оба глаза и осматриваться.
        Пассажиры яхты купались. Кто-то плескался на мелководье, чья-то голова мелькала довольно далеко в волнах. Ольга стояла рядом, и по её загорелой коже сбегали капельки воды.
        - Купаться пойдёшь? - спросила она.
        - Не-а, я человек теплолюбивый, мне вода ниже тридцати градусов - слишком холодная.
        Фыркнув, она села в соседний шезлонг.
        - Давненько я не ночевала в твоей каюте, - протянула томно.
        - И сегодня не будешь, - отрезал Эдуард.
        - Что так?
        - Не до того, дел много, надо отдохнуть. Если ты заметила, я тяну этот проект на себе!
        - А-а, я-то думала, его тянет Володя Сошников… Ну, как хочешь.
        Она замолчала, закрыла глаза и, кажется, задремала. Успокоившийся Пархомов с довольной улыбкой смотрел на яхту - белоснежная, изящная, покачивается на волнах, латунь сверкает на солнце…
        Ольга посматривала на него из-под ресниц и про себя рассуждала.
        «Не могу понять, я его уже не интересую? Тогда почему молчит? Я знаю, Эдик в таких случаях не церемонится, Маринку он выгнал - она чихнуть не успела. Интересно, за что? Молчат оба, как под клятвой, и слухи никакие не ходят. Если б она налево бегала, кто-нибудь да знал бы… Не пора ли мне искать запасной аэродром? Конечно, никто пока достойный не попадался, но тут главное решить и всматриваться в поток. Непременно проплывёт мимо либо подходящий мужик, либо, - тут она хихикнула, - труп врага. Интересно, куда Эдик бегал в Калязине? И не было его долго, и вернулся довольный, словно выиграл тендер на поставку продовольствия для государства. Ну, не может же у него быть любовница в этой дыре? Или может?»
        На этой неожиданной мысли женщина распахнула глаза и повернулась к любовнику. Тот спал, даже чуть слышно похрапывал, и она, успокоенная, вновь опустилась на шезлонг.
        Солнце коснулось краем макушек деревьев, подул свежий ветерок, и выбравшиеся на берег купальщики стали ёжиться.
        - Эдик, домой поплывём? - не выдержал, наконец, один из поваров.
        Пархомов вздрогнул и проснулся.
        Ужинать сели, когда уже совсем стемнело. Столы сервировали на средней палубе; белые скатерти колыхались под ветерком, словно стайка привидений, огоньки свечей играли в гранях хрусталя. Хлопнули пробки шампанского, и хозяин яхты встал с бокалом в руке:
        - Ну что же, друзья мои, я считаю, что первый этап мы отыграли с блеском. За вас! - и он залпом выпил.
        Закашлялся. Взялся ладонью за горло, попытался вздохнуть. Лицо Эдуарда мучительно побагровело, второй рукой он вцепился в спинку стула, стараясь удержаться на ногах.
        Ольга вскочила и с размаху ударила его кулаком в спину…
        Гости выдохнули и отвели взгляды, Пархомов продышался и опустился на своё место, нашарил стакан с водой и выпил глоток. Потом взял руку женщины, всё ещё стоящей рядом, нежно поцеловал и прижал к своей щеке. Разрушая возникшую паузу, встал Сошников:
        - Господа, думаю, рыбой вы на некоторое время насытились, поэтому ужин сегодня только для хищников. Итак, entree - перепела, фаршированные утиной печенью, со сливовым соусом!
        После ужина пассажиры яхты танцевали, ещё пили, смотрели на лунную дорожку по воде и загадывали желания. Далеко за полночь все разошлись по каютам.
        Марина сбросила туфли, босиком прошлёпала к окну и распахнула его. Зажгла ночник и пробормотала:
        - Отдельное спасибо за антикомариный амулет… Ну-с, а теперь в душ, сбыча мечт и спать! Где там моя прелесть?
        Она сунула руку в чемодан и замерла: он был абсолютно, совершенно пуст.
        Дёргая молнию, Красовская полностью открыла чемодан и удостоверилась: графин с виски пропал, как и не было.
        - Твари, - прошептала она. - Гады! Ненавижу!
        Глава 3. Мышкин
        Уха наваристая
        На 1000 г рыбной мелочи - 500 г крупной рыбы, по ? корня петрушки и сельдерея, 1 головка репчатого лука, 6 горошин черного перца,1 - 2 лавровых листа, - лимона; соль по вкусу. Приготовить пряный отвар, добавив в него мелкую рыбку. Варить приблизительно 1 ч, чтобы рыбка полностью разварилась. Подготовить и нарезать порционными кусками более крупную и некостистую рыбу, предварительно освободив ее от кожи и костей. Процедить пряный отвар, поставить его снова на огонь и, когда он опять закипит, опустить в него подготовленные порционные куски крупной рыбы. Проварить 15 - 20 мин.
        Перед подачей к столу посыпать уху зеленью. В каждую тарелку положить кусок рыбы и несколько ломтиков лимона без зерен. Лагунов Л.Л., Лифшиц М.О. «Рыбные блюда», Москва, «Пищевая промышленность», 1973 г
        В город со смешным названием Мышкин Алекс и Лиза прибыли ещё накануне следующего фестивального этапа. Пока пассажиры яхты купались и загорали, Верещагин спросил у портье в калязинской гостинице, какова дорога до Мышкина, и во что обойдётся переход порталом и поездка экипажем. Получалось практически одинаково. Он повернулся к девушке и спросил:
        - Ну, что скажешь? Девяносто километров вдоль Волги, часа полтора, если экипаж в порядке. А дорога должна быть красивая… Или портал?
        - Такси, - твёрдо ответила Лиза. - От портальных переходов у меня голова кружится и мысли разбегаются.
        Дорога и в самом деле была живописна: слева зеленел лес, сменяясь желтеющими полями ржи и пшеницы, справа сквозь деревья виднелась серо-стальная речная гладь. Водитель экипажа был молчалив, только пару раз обращал внимание пассажиров на особо красивый вид.
        В половине пятого они уже заселились в гостиницу, и Лиза сказала:
        - Веди меня в музей Мыши. Нигде такого нету, хочу видеть.
        - Ты ж понимаешь, что это чисто туристический аттракцион?
        - Всё равно хочу!
        Музей действительно оказался не слишком интересным; Лиза утешилась, купив себе шаль с вышитыми мышиными семействами, которые готовили еду, ловили рыбу и играли на скрипках и аккордеонах.
        Они поужинали в ресторане «Сыр и мышеловка», предварительно уточнив, что в завтрашнем фестивале заведение не участвует, и разошлись по своим номерам. Девушка собиралась пойти к месту проведения праздника ухи с самого утра, Алекс же решил отправиться в Москву. Кое-какая информация об участниках фестиваля у него уже была, и он рассчитывал её пополнить; червячок сомнения точил его сыщицкую душу, заставляя ожидать неприятностей.
        Мышкин поначалу предлагал для фестиваля городской дворец торжеств.
        Эдуард, ведший переговоры с городским головой, только покрутил пальцем возле виска:
        - Иван Дементьевич, они ж уху варить будут! Вы хотите, чтобы до зимы все женихи и невесты, все юбиляры и торговцы сувенирами пахли рыбой?
        Иван Дементьевич содрогнулся и торопливо ответил:
        - Городской парк? Он, правда, небольшой, но на главной аллее место для десятка шатров найдётся.
        В результате шатров для участников поставили даже не десять, а одиннадцать, да и для неизменных лотков с мёдом, пряниками и сырами с колбасами тоже отыскали уголок. И. конечно, не обошлось без мышиной темы…
        Одиннадцать городских ресторанов с семи утра чистили рыбу, запекали овощи, варили бульоны, словом, готовились. А судьи отправились в парк к десяти часам - наблюдать, контролировать, советовать.
        Когда пассажиры покинули борт яхты, знакомый уже нам стюард окликнул капитана:
        - Валерий Николаевич, поговорить бы.
        - У тебя срочно, Лёня?
        - Пока нет никого…
        Капитан Новицкий вздохнул. Ему хотелось сесть, вытянуть ноги и выпить кофе. Хотя бы просто так, без коньяка.
        - Да пойдёмте в бар, Куки там уже над кофе колдует.
        Второй стюард, Ваня Петелин, ждал их на открытой палубе возле бара.
        Пили в молчании, смакуя каждую каплю; Куки сегодня сварил напиток с имбирём и кардамоном, чтобы взбадривал. Когда чашки опустели, Леонид сказал:
        - Валерий Николаевич, я видел, как одна из пассажирок выходит из чужой каюты.
        - Кто и из чьей?
        - Ольга Бобровских выходила из каюты Эдуарда Михайловича.
        Новицкий хохотнул:
        - Ну, так эту даму для того и взяли с собой, чтобы она там бывала периодически.
        Леонид покачал головой.
        - Тут другое, Валерий Николаевич. Во-первых, босс в это время был на берегу. Во-вторых, с начала плавания её туда не звали ни разу, я же вижу. И, в-третьих, она шастала не только к Эдуарду Михайловичу, я видел, как она ещё возле двух кают отиралась. А как меня увидела, сделала вид, что мимо шла.
        - И ещё у меня мастер-ключ вчера пропал, - добавил второй стюард.
        - Что ж сразу не доложил?
        - Так я это обнаружил только к концу дня, подумал, мало ли, завалилась карточка куда, или сунул мимо кармана, хотел поискать. А теперь вот, докладываю.
        - А я понаблюдать хотел.
        - Понаблюдать, - пробурчал капитан. - Не ждал я хорошего от этого круиза, и выходит все вперехлёст через клюз. Ладно, наблюдай. А я пойду, замки перекодирую. Ваня, как будут возвращаться гости, стой у трапа, каждому вручишь новый ключ от каюты.
        - Понял, Валерий Николаевич, - кивнул Петелин.
        Стюарды отправились заниматься своими делами, капитан - кодировать ключ-карты заново. Когда дверь бара за ними закрылась, бармен Вася Куконин по прозвищу Куки вздохнул, достал свой блокнотик и тщательно всё записал.
        Конкурс катился к финалу.
        Последние порции ухи уже были розданы дегустаторам, судьи обсуждали впечатления, участники оставили уборку на помощников и собрались возле сцены.
        Эдуард тихо сказал помощнику:
        - Ну что, сегодня, вроде, всё тихо?
        - Пока да. Не зря городок Мышкиным назвали, - усмехнулся Сошников. - Если только Марина что-нибудь выкинет.
        - Она здесь?
        - Была с утра, пробовала блюда в паре мест, потом зачем-то возле сыра тёрлась, и часов в двенадцать усвистала.
        - Небось снова ядом капать будет, - поморщился Пархомов. - Ты её вчерашнюю статью не видел?
        - Нет. А куда она писала?
        - А Тьма её знает. Ладно, и так понятно, что ничего доброго она сказать не может. Поэтому можно просто плюнуть и не обращать внимания.
        И он демонстративно поплевал через левое плечо, после чего поднялся на сцену и встал рядом с мышкинским городским головой.
        Церемония награждения не заняла и получаса. Победитель, трактир «Купеческий» и его шеф-повар, получили заслуженные призы, приглашение в финал и аплодисменты публики. Сошников собрал пассажиров яхты в группу и передал гиду, который и повёл их по накатанному туристическому маршруту: музей мыши, сыроварня и прочие городские достопримечательности.
        Лиза осталась стоять на опустевшей аллее среди разбираемых шатров; Алекс всё ещё не вернулся из Москвы, и девушка начинала волноваться. Неужели он выяснил там что-то плохое? Наконец она махнула рукой и отправилась в гостиницу. Ей было чем заняться, нужно было привести в удобочитаемый вид сегодняшние записи.
        Понятное дело, что Верещагин не ломанулся в Москву без подготовки. Он перебрал список друзей, близких и дальних знакомых и остановился на трёх кандидатурах - людях, которые могли помочь ему понять, что же не так на прекрасной яхте «Люсьен Оливье». К удивлению Алекса, первый из этого списка, Сергей Тамиров, откликнулся на сигнал коммуникатора сразу, и охотно согласился встретиться.
        Почему «к удивлению»?
        Во-первых, господину Тамирову принадлежала целая ресторанная империя: десяток заведений самого роскошного толка, десяток попроще, сеть кафе и столовых… В общем, в его штате числилось почти пять тысяч работников, в том числе, таких экзотических специальностей, как сомелье по пряностям, панелист[6 - Панелист - профессиональный дегустатор, способный разобрать вкус и аромат на составляющие. То, что для обычного человека - поджаристая куриная ножка, для дегустатора - длинный список оттенков вкуса (дескрипторов). Дегустатор выделит все нюансы и ноты: он распознает, белое или красное использовалось мясо, сможет определить древесину, которая попала в топку жаровни. Без этих специалистов невозможно от партии к партии отследить соответствие ингредиентов стандарту качества.], кликун[7 - Кликуны контролируют выполнение процедур работниками кухни в соответствии с принятыми стандартами. Кликун ставит задачи персоналу кухни, распределяет сотрудников по рабочим местам, следит за бесперебойной поставкой ингредиентов и списанием продуктов, отвечает за чистоту и высокое качество блюд.] или фуражир[8 -
Профессиональные фуражиры отыскивают и собирают «подножный корм», то есть разнообразные дикоросы, для утонченных гурманов, а также локальных поставщиков и производителей местной, особой продукции. Во всем мире сейчас растет спрос на специалистов, умеющих отыскать в окрестных лесах ягоды можжевельника, дикую рукколу, грибы или орехи.].
        Во-вторых, знакомы они были не слишком близко. Ну, да, пару лет назад у Сергея были серьёзные неприятности, его по-крупному подставили. В перспективе маячило близкое знакомство с системой исправительных заведений Царства Русь, иначе говоря, строительством дорог и работой на шахтах. Но Верещагину, не без доли везения, удалось не только доказать полную непричастность Тамирова, но и найти того, кто был виноват на самом деле. Не зря говорят, что врагов и друзей надо держать рядом с собой: Тамирова подставила жена.
        Конечно, в момент освобождения из-под домашнего ареста Сергей клялся в вечной благодарности Алексу, обещал кормить во всех своих ресторанах бесплатно навсегда и даже закатил совершенно незабываемый ужин. Но всё-таки прошло два года…
        - Приезжай ко мне на Тверской бульвар, - сказал Тамиров. - Я там буду с самого утра, мы с сентября меню обновляем, буду пробовать новые блюда. И ты попробуешь, узнаешь, каково работать панелисту.
        - Кому? - не понял Алекс.
        - Дегустатору, - засмеялся его собеседник. - Жду, в любое время после десяти!
        Открытая веранда самого знаменитого ресторана тамировской империи была увита виноградом. Специальные амулеты не отсекали полностью городской шум, но делали его тихим и даже уютным. Чуть слышны были голоса детей, играющих на бульваре, выкрики газетчиков, духовой оркестр на площади…
        Осанистый метрдотель с аккуратной бородкой клинышком и в золотых очках провёл Алекса к удобному столику.
        - Сергей Вениаминович сейчас подойдёт, - негромко сказал он, подавая меню в кожаной обложке. - Пока вы ждёте, вот, возможно вас заинтересует предложение для праздничного ужина. У вас ведь скоро день рождения?
        «Почему бы и нет?» - подумал Верещагин и раскрыл тетрадь…
        - Нравится? - раздался рядом с ним весёлый голос.
        - Нравится, не буду спорить. Вот только цена не указана…
        - Алексей, я же говорил! - покачал головой хозяин ресторана. - Для тебя - бесплатно. Так что думай, а пока давай начнём пробовать. Вот тебе таблица, ты можешь просто ставить плюсы и минусы, понравилось или нет. Помечай здесь, в узкой графе.
        - А широкая для чего?
        - Чтобы объяснить, что именно не так.
        - Ага… Ну… Ладно, я попробую. Только, если можно, без рыбы! - спохватился Алекс.
        - Аллергия?
        - Вовсе нет! Собственно, это связано с теми вопросами, которые я хотел тебе задать…
        - Ага, отлично. Тогда начинаем, и по ходу дела рассказывай.
        По ходу дела говорить не очень получилось: неожиданно для себя Верещагин увлёкся процессом и стал всерьёз комментировать, отмечая недостаточную остроту тыквенного супа или особо тонкий аромат лисичек в горячей закуске. Тем не менее, круиз, фестиваль ухи и его участников он описал.
        Сергей слушал внимательно, кивал, вопросов не задавал, но взгляд его становился всё задумчивее. «Или господин ресторатор объелся и попросту осоловел!» - хихикнул кто-то вредный внутри у Алекса.
        Когда он закончил рассказывать, Тамиров кивнул и сказал:
        - Об этом фестивале я краем уха слышал, но не интересовался. Для этого ресторана или для «Принцессы» слишком мелко, да и я не шеф-повар, а концептуалист. Хотя… доходил до меня слушок, что результаты этого фестиваля будут учитываться в отборе заведений для мишленовских инспекторов. И если это действительно так, то за такой приз стоит побороться.
        - Знаменитый справочник - и локальный фестиваль местной кухни с поварами из маленьких провинциальных городков? Ой, сомнительно! Да и вообще, вся эта суета со звёздами не стоит выеденного яйца, - подумав, решительно сказал Алекс. - Так что ты выясни, что сможешь, о Пархомове.
        - Разузнаю, что смогу.
        - Спасибо. Я никак не могу понять, что меня так дёргает, вроде всё благолепно и чинно. Но что-то не так.
        - Зачем это всё делается, ясно: выгодно Пархомову и его журналу, выгодно членам жюри, выгодно городским властям. Проигравших нет, - Сергей провёл пальцем по краю тонкого бокала, и в воздухе повис лёгкий звон. - Но меня, например, смущает странная компания, которую он собрал на яхте.
        - Ты имеешь в виду бывшую и нынешнюю любовницу?
        - А, это ерунда! Один мой знакомый, например, на свой юбилей собрал всех своих бывших жён, числом четыре штуки, плюс актуальная супруга. И ничего, все очень веселились.
        - Что ж тогда?
        - Круиз по Волге. Ну, ладно, он везёт с собой чету сыроделов: у него собственное производство, а в маленьких городках иной раз попадаются исключительно интересные местные сорта сыра, особенные технологии. Но зачем шеф-кондитер, если заявлена уха? Зачем сомелье, какое на Волге вино, кроме водки? Ты этого сомелье видел?
        - Эту. Женщина, лет сорока-сорока пяти… - обстоятельно начал отвечать Верещагин.
        - Да я не о том! Женщина, мужчина, орк или эльф, хоть гоблин! - Сергей досадливо махнул рукой. - Ты хотя бы раз слышал, что она говорила? О блюдах, о готовке, о работе поваров?
        - М-м-м… Только однажды, когда в Калязине выступала с приветственной речью от гостей. Перед началом собственно дегустации.
        - Вот именно. Получается, что в кухне она, скорее всего, не разбирается, по крайней мере, на профессиональном уровне. Да ей это и не надо. А что тогда эта дама делает на борту? Зачем в круизе участвует кондитер, да ещё такого высокого уровня? Короче, я… буду узнавать. Ты меня заинтересовал.
        Ужин сегодня был сервирован всё в том же «Купеческом», который и выиграл конкурс. Говоря честно, прочие участники соревнования были изрядно слабее, так что Сошников подумал, махнул рукой и оплатил аренду на вечер.
        То ли участники круиза устали, то ли мышкинская кухня показалась им неинтересной, но зал был тихим и вялым, и даже усилия ведущего не помогли расшевелить гостей и хозяев. Все ели, уткнувшись каждый в свою тарелку, и не особо реагировали на призыв похлопать или поддержать песню. Наконец, конферансье утомился и сел рядом с Сошниковым, обмахиваясь своим канотье.
        - Володя, они у тебя всегда такие? - спросил он. - Может, конкуренты их снотворными заклинаниями обработали?
        - Перемену погоды обещали, вот все и тянутся как сонные мухи, - махнул рукой Сошников. - Да брось, тебе же легче. Сиди вот, пей вино потихоньку, расслабляйся…
        - Да-а, тебе хорошо говорить - вино, а у меня тёща приехала из деревни, так я и посмотреть в сторону того вина не смею, не то чтобы пить!
        - Бедняга, - без тени сочувствия кивнул Владимир. - А скажи мне, ты такую фигуристую брюнетку со стервозным лицом тут не видел?
        - Это красотку с синими очами с поволокой? Нет, здесь не видел, - с сожалением причмокнул ведущий. - Вроде рассаживались - была. А потом хлоп, и делась куда-то.
        Значит, Марина на ужин не пришла?
        Оно, конечно, дело личное, кто-то блюдёт фигуру, кто-то налегает на осетрину и свиной хрящик. Но отсутствие госпожи Красовской беспокоило Владимира даже больше, чем если бы она присутствовала и выступала, как вчера.
        Что эта кукла задумала, и где она нападёт?
        Марина была в зале. Просто села в уголке за толстым опорным столбом и старалась на глаза никому из знакомых не попадаться. Во-первых, наверняка кто-нибудь уже успел прочесть свежий номер газеты «Bocuse d’Or»[9 - «Bocuse d’Or» - самый престижный международный конкурс высокой кухни, организованный «шеф-поваром XX века» Полем Бокюзом в 1987 году и проводящийся один раз в два года.], вестника самого престижного в мире кулинарного конкурса, а две её последние статьи были помещены именно там. Во-вторых… Тут госпожа Красовская сладко улыбнулась и даже мурлыкнула, словно большая кошка: ах, когда треклятый Пархомов прочтёт её текст, что с ним будет! Наплевать, что ей придётся полгода прятаться - она уедет в Галлию или в Лаций, ей добрые люди столько платят за каждую заметку, что хватит на год жизни! Ну, ладно, на полгода.
        А за полгода забудутся любые, самые хлёсткие фразы. Останется только репутация.
        «Уровень станционного буфета», вспомнила Марина, и снова улыбнулась.
        Так их!
        Сошников выпустил из рук организацию этого вечера, за что потом нещадно себя корил. Но у любого живого существа наличествует предел прочности, и его, сошниковский, предел был достигнут сегодня.
        Он занял столик сбоку, откуда был виден весь зал, и нацелился на копчёную стерлядь. Первая рюмка здешней настойки на травах прошла на ура, он закусил ломким белым ломтиком рыбы и сразу же нацелился повторить. Но в этот момент на стол упала тень, и место напротив занял Алекс Верещагин.
        Наш детектив имел вид недовольный и взгляд решительный. Сев за стол, сразу же нацедил себе рюмку настойки и выпил.
        - Ты заметил, что все наши дамы собрались за одним столом? - спросил он у своего визави.
        - Заметил. И что? Сколько там тех женщин?
        - До фига и больше, - мрачно сообщил Верещагин, и налил по второй. - И чего меня понесло в эту вашу поездку?
        - А чего, действительно? - оживился Владимир.
        В глубине души, под страшным секретом даже от себя самого, был он записным сплетником. Правда, распространять информацию опасался, но выслушивал с большим удовольствием.
        - А… - Алекс махнул рукой. - По глупости.
        - Ты ж с девушкой приехал?
        - Ну, да, с девушкой… С Лизой. Только я воспринимаю её, словно младшую сестру, и по-другому уже не получается.
        Сошников, не так давно расставшийся с женой, лишь кивнул и разлил по новой…
        Пока все ужинали, небо затянуло тучами, и пошёл дождь: мелкий, холодный, совсем не июльский, а какой-то сентябрьский. Гости приуныли и в большинстве своём разошлись по каютам - в дождливую погоду хорошо спится в тёплой комнате под надёжной крышей. Только неразлучная троица, Мушинский, Амир Гулиев и Николай Борисов, устроились в баре, заказали Васе Куконину «чего-нибудь согревающего» и приготовились потрепаться. Куки, однако, не ушёл за стойку, а остался возле столика:
        - Ребят, вам согревающего всерьёз или надолго?
        - В смысле?
        - Ну, водочки по сто граммов, как классик рекомендовал, с острой и горячей закуской, или коктейль какой наколдовать?
        - Холодно что-то, - поёжился Михаил Мушинский. - Я, пожалуй, водку.
        Остальные двое присоединились к его решению, и уже через десять минут перед ними стояла тарелка с горячими бутербродами, блюдо с пирожками и плошка с острыми маринованными огурчиками. Куки разлил водку по рюмкам, поставил бутылку в ведерко со льдом и ушёл к себе за стойку, тем более что там было всё отлично слышно.
        - Ну что, Жарков не появлялся сегодня? - спросил Борисов, когда они выпили по первой и закусили пирожками с зелёным луком.
        - Я не видел, - качнул головой Амир.
        - Мне отчего-то кажется, что он не рискнул бы в таком маленьком городке высунуться. Тут любой посторонний заметен, как прыщ на носу, - сказал Мушинский. - Вот завтра - послезавтра у нас Рыбинск, это город побольше, там, может быть, и увидим.
        - Ну, так потом Ярославль, он ещё больше, - Борисов пожал плечами и разлил по второй.
        Они снова выпили и закусили пирожками с капустой и грибами.
        - На Ярославль вообще многое завязано, - Михаил огляделся и понизил голос. - Нашему гостеприимному хозяину туда очень нужно попасть.
        - Зачем?
        - Вы знаете, что там есть завод по розливу вина?
        - С ярославских виноградников? - хохотнул Амир Гулиев.
        - Нет, свозят виноматериал отовсюду, пересортица, разумеется, огромная. И разливают столовое вино, главным образом, по большим кувшинам.
        - Ну и что?
        - Дошли до меня слухи, что наш Пархомов хочет купить в этом заводе долю…
        - Да и пусть покупает, тебе-то какая разница?
        - Вот если предположения оправдаются, я вам расскажу, - Мушинский изобразил обиду. - А то, может, я всё придумал!
        - Мог и придумать, - Борисов оглянулся. - А я узнал, куда ушли статьи Красовской.
        - Ну и куда же?
        - В газету «Bocuse d’Or». На восьмую страницу, конечно, но тем не менее…
        Амир длинно присвистнул.
        - Готов спорить на остатки водки против стакана речной воды, что ни одного доброго слова о фестивале там сказано не было.
        - А с другой стороны, - Мушинский повертел в длинных пальцах расстегай[10 - Расстег?й - печёный пирожок в форме лодочки с отверстием сверху. Кулинарное изделие русской кухни из дрожжевого теста с различными начинками. Подаётся специально к разного рода супам: расстегаи с рыбой - к ухе; с мясом и грибами - к бульонам; с рисом, луком, морковью и яйцом - к рыбным и мясным супам.Гиляровский писал: «Трактир Егорова, кроме блинов, славился рыбными расстегаями. Это круглый, во всю тарелку, пирог с начинкой из рыбного фарша с вязигой, а середина открыта, и в ней, на ломтике осетрины, лежит кусок налимьей печенки. К расстегаю подавался соусник ухи бесплатно…» К его словам можно добавить, что в открытую середину классического расстегая после выпечки наливали растопленное масло, а чаще мясной или рыбный бульон с шинкованной зеленью петрушки (для этого и подавался «соусник ухи бесплатно»). (Журнал «Гастроном», 18.01.2008, статья Сергея Синельникова)] с рыбой, скривился и положил назад. - С другой, я говорю, стороны, что за дело Эдуарду Пархомову до этой газеты со смешным тиражом, интересной только кучке
совсем уж упёртых профессионалов?
        Мужчины на какое-то время замолчали, потом Амир тряхнул головой, разлил те самые остатки водки и сказал:
        - Ты прав. Пусть себе злобствует, наплюём.
        Они выпили и заговорили о другом.
        В это время Пархомов в своей каюте разговаривал с капитаном.
        - Прогноз погоды неутешительный, Эдуард Михайлович, - сказал Новицкий. - Завтра обещают дождь с утра до вечера, так что пляж точно отменяется.
        - Вот Тьма, - с досадой ответил хозяин яхты. - И что с ними делать весь день? Если просто оставить на борту, так к вечеру у нас запасы спиртного кончатся!
        - Рыбалку устроим, - предложил капитан. - Кто больше всех выловит, тому приз предложите.
        - Рыбалку… - Пархомов потёр переносицу. - А снастей у нас хватит?
        - Хватит и ещё останется, - сказал из угла молчавший до этого момента Сошников. - А в качестве приза предложить в конкурсе право голосовать дважды.
        - Неплохо… Первый приз - до конца конкурса два голоса вместо одного, второй - на рыбинский этап, - кивнул Эдуард.
        - Да и хватит этого, - поддержал капитан. - Володя, пойдём тогда, всё подготовим? Спокойной ночи, Эдуард Михайлович!
        - Спокойной ночи…
        Когда Сошников и Новицкий ушли, он поднялся и подошёл к окну.
        Яхта пока стояла, отплытие назначено на пять утра. Редкие фонари на берегу освещали мокрые доски пирса, закрытую кассу, непонятную кучу, накрытую брезентом. Дальше, в городке, виднелись немногие огоньки: Мышкин спал, готовясь встречать завтра новых туристов.
        Снаружи мелькнула какая-то тень, и Эдуард напрягся: некому здесь было ходить, гости размещались палубой ниже. Но всё было тихо.
        «Померещилось, - решил он. - Или птица пролетела. Надо ложиться. Голова тяжёлая до ужаса, выспаться бы…»
        Расстегаи с рыбой, рецепт
        • тесто дрожжевое - 600 г
        • масло растительное - 1 ст. л.
        • молоко (для отваривания рыбы) - 700 мл
        • семга (свежая) - 300 г
        • филе рыбное (судак или щука) - 300 г
        • лук зеленый - 100 г
        • соль (1/2 в начинку, 1/2 в масло) - 1 ч. л.
        • перец черный (или смесь перцев) - 1/2 ч. л.
        • масло сливочное - 150 г
        • эстрагон (свежий) - 20 г
        • лук-шалот - 2 шт.
        • лимон (сок) - 1/6 шт.
        1) Приготовить эстрагоновое масло. У эстрагона оборвать листики с веточек и мелко порубить их ножом. В заранее размягченное при комнатной температуре сливочное масло добавить измельченный эстрагон, соль, перец, лимонный сок, тщательно вымешать. Выложить в кулинарный мешок и отсадить на плоскую поверхность масло в виде маленьких цветочков или завиточков, поставить на 15-20 минут в морозилку. Масло можно хранить в холодильнике до 1 месяца в герметичной таре.
        2) Филе рыбы (семга и судак) отварить в молоке в течение 20 минут, остудить.
        3) Лук-шалот мелко порубить и обжарить на растительном масле буквально 2-3 минуты. Зеленый лук мелко нашинковать. Разобрать филе рыбы на мелкие кусочки, добавить лук-шалот, зеленый лук, соль, перец. Перемешать. Начинка готова.
        4) Дрожжевое тесто раскатать в пласт толщиной 3-4 мм и вырезать одинаковые кружочки диаметром примерно 6-7 см. В серединку каждого кружочка положить 1-2 ст. л. начинки и защипить края, оставив в серединке отверстие. Выложить расстегаи на противень, застеленный пекарской бумагой. Смазать молоком. Выпекать в разогретой до 180 градусов духовке 20-25 минут. Выложить расстегаи на поднос, накрыть несколькими полотенцами и дать постоять и «отойти» 10-15 минут. Расстегаи станут мягкими, но начинка еще не остынет, поэтому при подаче, на каждый расстегай положить по «розочке» эстрагонового масла. Масло начнёт таять и пропитает своим ароматом начинку.
        Превосходное дрожжевое тесто для пирога.
        Сперва взять 1,5 стакана самой холодной воды, 3 золотника сухих дрожжей, треть фун. русскаго масла, добела растертаго, 1 яйцо, ложечку соли и около 2 фун. муки, растворить и замесить, поставить на стол, накрыть салфеткою. Когда поднимется, сделать пирог. (Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», 1901, СПб, Типография Н.Н. Клобукова)
        Глава 4. Из Мышкина в Рыбинск
        Уха из стерляди с налимьими печенками.
        Варится так же как «Уха из стерляди с шампанским» (См. глава 2), с дополнением.
        Подавать с печенками из налимов, которые по осторожном удалении из них желчнаго пузыря, тщательно надо промыть, сварить в той же ухе, остудить, нарезать ломтиками, опустить в суповую миску.
        (Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», 1901, СПб, Типография Н.Н. Клобукова
        За завтраком Амир Гулиев, лихо разделывавшийся с огромным пышным омлетом, внезапно спросил у стюарда:
        - Слушай, а кто всё это готовит? Повара-то на яхте нет? Или просто нам не представили?
        Леонид в этот момент разливал кофе; рука его слегка дрогнула, но мимо чашки ничего не попало. Он откашлялся и неохотно ответил:
        - Завтраки мы с Ваней Петелиным готовим, с напарником. А ужины…
        - Погоди-ка, и омлет этот ты делал? - перебил его сидевший за тем же столиком Мушинский.
        - Я…
        - Ого! Да ты молодец, парень! А ужины?
        - А ужины заранее заказывали в ресторанах, они под стазисом в кладовых лежат.
        - Вот оно как… - Мушинский постучал ножом по бокалу из-под шампанского и встал.
        Все или почти все гости повернулись к нему.
        - Друзья мои, я только что выяснил, что наши с вами превосходные завтраки готовят вот эти два скромных стюарда! Предлагаю им поаплодировать, такой омлет лично я научился готовить лет через пять практики, - он сел на место и, когда аплодисменты стихли, сказал Леониду: - Если надумаешь, то место в моей команде тебе найдётся, имей в виду.
        - И тебе, и твоему напарнику, - добавил Амир. - Я тоже буду рад.
        - Спасибо, - с каменным лицом проговорил стюард и быстро ушёл.
        В коридоре его остановил Пархомов.
        - Лёня, ты Красовскую не видел, она пришла завтракать?
        - Нет, Эдуард Михайлович, заказала в каюту. И вообще, сказала, что сегодня выходить не будет, погода плохая, так что станет работать. Обед и ужин велела у двери оставлять.
        - Да? - Пархомов потёр подбородок, прикидывая мысленно, насколько ему выгодно её отсутствие. - Ну, ладно, спасибо. Так и сделай.
        На удивление, рыбалка удалась: морщившиеся поначалу гости постепенно разошлись, заключали пари, азартно взвешивали добычу и спорили из-за достоинств наживки. Ну, правда, и рыба ловилась как ненормальная: то ли из-за дождя, то ли для новичков шла удача…
        Сам хозяин поймал настолько большого судака, что Борисов, расположившийся по соседству, хлопнул себя по бокам и завопил дурашливо:
        - Да ты, небось, водолаза туда запустил, чтобы он тебе на крючок насадил этого зверя!
        Со всех сторон на него зашикали, и он, посмеиваясь, ушёл ловить в дальнюю заводь.
        Отправились на рыбалку и дамы: сомелье Лариса Новикова и мастер-сыродел Мария Спелетти. И им улыбнулась удача, прямо вот всей щучьей пастью - обе поймали по щуке весом килограмма в полтора каждая.
        - Осторожнее! - предупредил Сошников, уже несколько минут нервно посматривавший в их сторону. - Там зубы как бритвы, и заживает долго-долго.
        К трём часам дня все утомились, да и клевать перестало, поэтому улов отдали стюардам и отправились в свои каюты, принимать душ, переодеваться и вообще, возвращаться к цивилизованному обличью.
        По общему решению рыбу отправили в холодный трюм, чтобы завтра отдать участникам фестиваля, сами же гости единодушно предпочли мясо.
        - Что там у вас есть в стазисе, ребята? - спросил Мушинский. - О, оссобуко, отлично! Если ещё хорошо приготовлено…
        - Вот и посмотрим, - усмехнулся Эдуард. - В твоём ресторане и брали, в твоей «Заречной улице».
        Мушинский слегка увял. Он помнил этот большой заказ, помнил и то, как размышлял, не спихнуть ли под него не самые лучшие куски телячьей ножки. А вот что в конце концов решил, уже забылось…
        На рыбалку пошли не все, например, Ольга осталась у себя, отговорившись головной болью. На самом деле, ей нужно было попасть в каюту Сошникова, потому что в прошлый раз у Эдуарда она нашла только часть тех документов, которые должна была скопировать. Но Владимир всё время держал её в поле зрения - ну, или ей так казалось, - и улучить хотя бы полчаса, когда он точно не появится на борту, было не просто.
        Она выглянула в окошко своей каюты: да, вроде бы вон вся компания, кто-то удит с мостков, кто-то натянул рыбацкие сапоги по самые бёдра и зашёл в воду. Эдуард воспользовался специальным амулетом, создавшим вокруг него непромокаемый пузырь, помощник торчал неподалеку, оба стюарда были там же и при деле - снять рыбу с крючка, бросить в ведро с водой, подать коробку с наживкой…
        Отлично, вот сейчас можно попробовать!
        Ольга тихо спустилась по трапу палубой ниже и приложила отпирающий амулет к дверному замку. С тихим щелчком дверь отворилась, и женщина проскользнула внутрь.
        Не присоединилась к компании и Марина Красовская. Но она-то была занята делом: сперва перечитала обе свои разгромные статьи, напечатанные на восьмой странице газеты «Bocuse d’Or», и слегка посетовала, что в раже использовала почти все заготовленные заранее едкие комментарии. Придётся теперь придумывать новые. А впереди ещё три этапа конкурса плюс финал. Ну, ничего, за те деньги, которые ей платят, она найдёт, что сказать…
        Потом госпожа Красовская занялась собой: ванна, маска для лица, особые перчатки для кожи рук, укладка… Ну да, сегодня она никуда не выйдет, останется у себя в каюте, но завтра-то - Рыбинск! Большой промышленный город, много участников фестиваля, чуть ли не восемнадцать шатров, должны приехать новые судьи из Москвы и из Питера. В общем, нужно выглядеть…
        Тут она с сомнением покосилась в сторону своего любимого чемодана: там ждал её новый графинчик с виски, загадочным образом появившийся вчера вечером точно на том же месте, где стоял первый, нахально унесённый стюардами. Может, пригубить прямо сейчас?
        - Нет, - сказала себе женщина максимально сурово. - Отложим до вечера. Вот после ужина можно будет забраться под одеяло, взять с собой книгу, включить тихонько музыку, тогда и…
        От Мышкина до Рыбинска можно было снова доехать на экипаже, расстояние-то небольшое. Но Лиза заупрямилась, сказала, что хочет поскорее сесть за статью, и они отправились порталом. Гостиница, названная почему-то «Нобелевской», занимала старинный особняк на самом берегу реки Черёмухи, и оба номера, которые заняли путешественники, смотрели окнами на воду.
        Лиза быстро, по кошачьи, обежала свой номер, посмотрела в окно и пришла к Алексу.
        - У тебя вид почти такой же, - сказала она. - Только от меня видно куст с розами, а от тебя нет, вот!
        - Все розы этого города - твои, - улыбнулся Алекс. - А теперь иди и садись за работу.
        - А ты?
        - А я в Москву, должны уже быть сведения от Тамирова.
        - Обедать без тебя?
        - Да, без меня, я ж к ресторатору еду, покормит. А тебе, наверное, можно в номер заказать…
        - Да ну, у них еда скучная. Я выберу какое-нибудь место, чтобы сесть у окошка и смотреть на город.
        И она ушла к себе.
        Тамиров на сей раз был в другом своём ресторане, из категории «попроще». Сюда можно было прийти и в джинсах, и даже вечером строгий метрдотель не требовал от гостей непременного галстука. Алекс очень обрадовался тому, что поймал ресторатора в заведении, полностью посвящённом мясу во всех видах.
        - Рыбы я ещё наемся, - сказал он после взаимных приветствий. - А о жарком из козлятины, которое тут подают, по Москве легенды ходят!
        - Всё будет, - рассмеялся Тамиров. - Пойдём на веранду, вида там, конечно, никакого нет, но всё-таки насидимся ещё в залах, когда осень начнётся.
        Когда оба они насытились, Алекс спросил:
        - Есть что-то для меня?
        - И ещё как! Если бы не твои вопросы, это всё не всплыло бы на поверхность, а теперь дурнопахнущая куча разбросана, и всем видно, что же там внутри…
        - И что же?
        - Дела у господина Пархомова неважные. Не знаю, в курсе ли ты, что входит в его, кхм, империю?
        - Более или менее.
        - Так вот, из всех предприятий наиболее стабильный доход ему приносят мясоперерабатывающие заводы и кондитерское производство. О журнале говорить не будем, глянцевую прессу не для того заводят, чтобы она деньги приносила. Остаётся сыр и вино.
        - Отличное сочетание, - усмехнулся Верещагин.
        - Отличное сочетание - это правильное вино с правильным сыром, - строго ответил ресторатор. - А если к шашлыку подать шабли две тысячи сто двадцать восьмого года, будет совсем плохо. Так вот, сыроварня его с трудом выходит в ноль при не самом большом ассортименте и высоких ценах. А вино стоит на полках и покрывается пылью.
        - Обидно.
        - Согласен.
        - И что Эдуард Михайлович задумал для поднятия престижа?
        - Ты знаешь такое вино - сотерн?
        - Конечно, - кивнул Алекс. - Сладкое белое вино из Галлии, дорогое, как жидкое золото.
        - А почему оно столько стоит, в курсе? Для того чтобы на винограде развилась та самая «благородная плесень», нужны особые погодные условия: тепло, дожди и влажность. Ну, и соответствующая почва. Тогда виноград становится почти изюмом прямо на лозах. Если слишком влажно, плесень вырастет самая обычная, ягоды будут просто испорчены. Если погода слишком сухая…
        - Понятно. И при чём тут сотерн?
        - При том, что Пархомов нанял энолога, который, по его заявлениям, сумел вывести устойчивую благородную плесень на виноградниках близ Ливадии.
        - И что? - Верещагин всё ещё не понимал сути рассказанного. - В чём проблема-то? Ну, будет он представлять своё вино как «наш сотерн». Всё равно никто его по цене настоящего «Шато Икем» покупать не станет.
        - Не станет, - согласился Тамиров. - Но одна птичка принесла на хвосте сведения, что нанятый «энолог» вовсе даже магохимик. И разработал он способ придания ординарному белому вину цвета, вкуса и аромата, присущих истинным сотернам.
        - То есть, натуральное жульничество?
        - Именно.
        - Твоей птичке надо быть поосторожнее, - Алекс потёр лоб. - За такие сведения могут тот самый хвост повыдёргивать. То есть, можно предположить, что ярославский завод по розливу вин и является главной целью всего круиза? Прячем лист в лесу?[11 - - А где умный человек прячет лист? - В лесу. «Сломанная шпага» Г.-К. Честертон.]
        - Ты спросил - я ответил, - пожал плечами Тамиров. - Кстати, если желаешь попробовать настоящий сотерн, в сентябре я планирую открытие нового ресторана. Называться будет «Шато Икем», и имей в виду, ты приглашён на открытие.
        И их разговор перешёл на более или менее безопасную почву ближайших планов.
        Возвращался Алекс поездом. Хотелось посидеть и подумать, глядя в окно, за которым мелькают леса и луга, перемежающиеся деревнями и небольшими городками. Он так и сделал: уселся у окна, раскрыл перед собой ноутбук, куда быстро записал всё, что рассказал Тамиров. Потом зашифровал записи, закрыл крышку компьютера и уставился в окно.
        Думать не получалось: за спиной занудно ныл мальчик, требующий у отца мороженое, справа спорили, хихикали и перебивали друг друга пронзительными голосишками девчонки лет тринадцати. «С другой стороны, мне никто не заказывал расследования, - внезапно успокоился Верещагин. - Чего я время и силы трачу? Ясно, что круиз этот нужен Пархомову для его личных целей, ну, и Тьма с ним. Будет подделывать сотерн, ну, и попадётся, не на первой сотне ящиков, так на второй. А у меня ещё неделя отпуска. Раз уж я не поехал на море, буду проводить его на волжских берегах…»
        Он щёлкнул в кармане по кристаллу, приглушающему звуки. Потом закрыл глаза и заснул так крепко, как может спать лишь человек, уверенный в том, что завтрашний день никаких скверных новостей не принесёт.
        Оссобуко милостиво было принято гурманами за годное. Поздний обед плавно перешёл в ранний ужин, сменившийся коктейлями и танцами на палубе. Вот тут Артём Газарян показал, что такое истинный бартендер: он успевал быть одновременно везде. За стойкой бара - составлял персональные коктейли для каждого, коротко обрисовывая состав и его соответствие характеру заказчика. Возле музыкального центра - лихо заменял один кристалл другим, так, чтобы танцующие не утомились и не наскучили друг другу. В кругу танцующих - ухитрился приобнять каждую из немногочисленных дам, пошептать ей на ушко что-то, отчего дама розовела и блестела глазами… Словом, Артём был душой компании, и участники круиза сами не заметили, как вечер сменился ночью, а ветерок разогнал облака.
        - Смотрите, какие звёзды! - воскликнула вдруг Мария Спелетти, прижимавшаяся к своему мужу-сыровару.
        Гости вышли из-под навеса на открытую палубу, яхта притушила огни. Тёмно-синее небо было усыпано мелкими и крупными серебряными огнями, и им отвечали с волжских берегов золотые огоньки светящихся окон. Все затаили дыхание…
        Через пару минут наваждение схлынуло. Первой сдалась Ольга, начала зевать и громко объявила, что пойдёт спать. За ней потянулись и остальные, и вскоре на палубе остались лишь два стюарда, бармен Куки и капитан.
        - Валерий Николаевич, - окликнул его Градовой. - Красовская так и не вышла, и ужина не требовала.
        - Поверишь, Лёня, достала она меня по самое не могу, - задушевно отозвался Новицкий. - Капризов больше, чем у кинозвезды. Не желает ужинать - и Тьма с ней, поголодает вечерок.
        - Понял, Валерий Николаевич.
        «И в самом деле, чего я волнуюсь? Чужая противная тётка…» - подумал Леонид, и отправился спать. Кто как, а стюарды встают рано…
        Глава 5, Рыбинск
        Уха, ПРАВИЛА ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        Рыбу следует очистить вторым способом, т. е. снять филе как с крупной, так и с мелкой сначала с костей, а потом с кожи. Головы, кости и кожу, тщательно промыв, сложить в кастрюлю, залить холодной водой, положить туда же очищенные белые коренья, букет, поджаренный лук, соль, перец и лавровый лист по вкусу и поставить вариться, как бульон. Когда появится пена, тщательно снять ее и продолжать варить на медленном огне до тех пор, пока навар получит хороший крепкий вкус; тогда процедить его через сито, снова поставить на плиту, дать закипеть и опускать в уху поочередно рыбные филеи, нарезанные на порционные куски. Сварившуюся рыбу нужно вынуть из ухи шумовкой и переложить в холодную соленую воду. Затем приступить к приготовлению оттяжки. Для этого нужно тщательно растолочь паюсную икру в ступке, прибавить к ней белки, небольшое количество холодной воды и все это размешать. Затем, согрев оттяжку небольшим количеством ухи, завертеть находящуюся в кастрюле уху лопаточкой в одну сторону, чтобы она кружилась, и быстро влить в нее оттяжку, выжать туда же лимонного сока, отставить ее на край плиты, закрыть
крышкой и продержать так минут 10, пока оттяжка свернется на поверхности и уха совершенно очистится и сделается прозрачной; тогда процедить ее через мокрую салфетку, натянутую на опрокинутый табурет, и вскипятить еще раз.
        Перед подачей на стол положить в миску все сваренные филеи рыбы, вылить туда же уху и посыпать рубленою зеленью укропа. К ухе подаются отдельно куски лимона.
        Из пирожков принято подавать растегаи или московскую кулебяку.
        - Оттяжка. Наилучшей оттяжкой для ухи считается оттяжка из паюсной икры; делая уху светлой и прозрачной, она в то же время придает ей особенно хороший вкус. Оттяжку неудобно приготовить из меньшего количества икры как 50 г. Этого количества достаточно для ухи, приготовляемой на пять персон. Толочь икру следует очень тщательно, т. е. нужно следить за тем, чтобы все зернышки были раздроблены; только в таком случае икра оттянет уху и придаст ей вкус. Оттяжку из икры, как и мясную оттяжку, следует предварительно согреть. Уха оттягивается гораздо быстрее, чем мясное консоме; это объясняется тем, что икра вываривается быстрее, чем мясо.
        За неимением икры, уху можно сделать прозрачной при помощи одних белков, но известно, что белки придадут только прозрачность, а вкуса нет. В оттяжку также для вкуса можно прибавлять немного белого вина (сотерн).
        - Примечание о молоках. Молоки ершей и другой рыбы не следует класть в уху вариться, так как от них уха становится мутною и плохо оттягивается. Их можно сварить совершенно отдельно и опустить в уху перед подачей к столу, если кто любит их.
        - Примечание об ухе из живой рыбы. Уху из живой рыбы можно не оттягивать, так как она сама по себе может быть прозрачна, но для этого филеи рыбы следует варить не в общем количестве ухи, а совсем отдельно на сотейнике, и отвар от них не вливать в уху, так как он всегда бывает мутный.
        П.П. Александрова-Игнатьева, «Практические основы кулинарного искусства.», 1909, СПб, издание 7. Текст адаптирован к современным мерам веса и правилам орфографии
        Для шеф-поваров и примкнувших к ним лиц утро на яхте начиналось томно: можно было потянуться, поваляться под одеялом, из-под ресниц поглядывая на яркое солнце за окном. Послушать тишину, нарушаемую только плеском волн, представить себе грядущий день или вспомнить вчерашний.
        Так что к истошному женскому визгу, раздавшемуся в коридоре второй палубы, никто готов не был.
        Мгновенно яхта наполнилась звуками. Простучали дробью по ступенькам трапа ботинки стюарда, что-то отрывисто скомандовал капитан, мужской голос сдавленно выругался.
        Когда участники круиза, запахивая халаты, вывалились на палубу, их глазам предстало неожиданно мирное зрелище: бассейн, полосатые шезлонги, в двух из них сидят загорающие женщины. Правда, одна из них - в туго завязанном длинном халате, а другая и вовсе в коротком, в блёстках коктейльном платье, но, в конце концов, здесь же все свои…
        Отчего-то все медлили, и подходить ближе не спешили. Хозяин яхты первым сделал шаг вперёд, вгляделся и сдавленно охнул.
        - Валерий, они что, обе?..
        - Мы не проверяли, Эдуард Михайлович.
        - Так проверьте, Тьма вас дери! - рявкнул Пархомов и повернулся к гостям.
        Высокая женщина, рыдавшая на плече Газаряна, вздрогнула и затихла.
        - Чш-ш-ш… - Артём успокаивающе погладил её по плечу. - Испугались, да?
        - Ужасно, - хлюпнула она. - Я хотела поплавать перед завтраком, вышла сюда, а тут… И кро-овь…
        - Лариса, идите в каюту, - сухо распорядился Пархомов. - Артём, проводи её и найди чего-нибудь успокоительного. Валерий, что там?
        Надо заметить, что сам он стоял от шезлонгов в нескольких шагах и подходить ближе явно не хотел. Газарян увёл Ларису, снова заплакавшую, а капитан тем временем пощупал пульс на шее у каждой женщины, распрямился и сказал:
        - Эта жива ещё, но пульс совсем слабый. Скорую вызвали?
        - Вызвали сразу, Валерий Николаевич, - отозвался стюард.
        - Ну и где она? - сварливо поинтересовался Пархомов.
        Ответом ему была приближающаяся сирена.
        Когда медики поднялись на палубу, там уже не было никого, кроме Эдуарда и капитана. Стюарды сумели уговорить пассажиров разойтись по каютам до приезда стражников. Те тоже не заставили себя ждать, прибыв практически одновременно со скорой помощью.
        Из городской стражи приехали четверо: эксперт занялся осмотром тела, двое оперативников помоложе быстро защёлкали кристаллами, снимая женщин в шезлонгах, палубу, выход в коридор… Потом дали разрешение магам-медикам увезти пострадавшую и подошли к капитану, о чём-то тихо заговорив с ним.
        К Пархомову, стоящему возле перил, неспешно приблизился самый старший из команды розыскников городской стражи - грузный, с коротко стрижеными седыми волосами и щёточкой рыже-седых усов.
        - Следственный отдел городской стражи, секунд-майор Гривцов, - представился он. - А вы хозяин судна?
        - Эдуард Михайлович Пархомов, - ответил тот. - Да, я владелец яхты.
        - Давайте мы с вами, Эдуард Михайлович, присядем где-нибудь, и вы расскажете мне, что привело вас в Рыбинск, что произошло у вас на борту такого, что случились аж двое пострадавших, и кто эти женщины?
        - Как много сразу вопросов, - Пархомов растянул губы в улыбке, больше напоминавшей оскал. - Давайте перейдём в бар, что ли. Заодно кофе выпьем.
        - Ведите, Эдуард Михайлович, ведите! - всплеснул руками усач. - И кофе - это замечательно, у вас, небось, какие-нибудь сорта эдакие, экзотические, в нашем провинциальном городке и невиданные… А кофейку-то поутру выпить самое то, милое дело! У нас, правда, утро давненько началось. Ну, так мы и на службе, а вы вот, небось, в отпуске? Разлюбезное дело отпуск, скажу я вам…
        Гривцов плёл эти словесные кружева, а сам приглядывался к собеседнику: глаза красные, да и запах вполне характерный. Что ни пей с вечера, хоть самогон, хоть дорогой галльский коньяк, а утром всё одно перегар будет. На щеке у господина хозяина жилка дёргается, косится он в сторону шезлонга, где распоряжается эксперт, и видно: дать бы ему волю, он бы выкинул тело за борт и скомандовал отчаливать немедленно.
        Они поднялись по трапу палубой выше, Пархомов подозвал бармена и отрывисто приказал принести два кофе и что там к нему положено.
        «Если ты, милый мой, не имеешь самого прямого отношения к смерти этой дамочки, - думал Гривцов, усаживаясь в удобное кресло, - так я съем свою любимую летнюю кепку…»
        Удивительно, но не стояла в баре модная кофемашина: щекастый бармен в белой куртке достал пару джезв и стал колдовать над ними и ящиком с песком. Посмотрев на это действо, секунд-майор удовлетворённо кивнул и повернулся к Пархомову.
        - Ну, рассказывайте, - предложил он.
        - Что… рассказывать?
        - Всё. Кто плывёт в вашем ковчеге…
        - Я уже начинаю думать, что он постепенно превращается в «Марию Целесту»[12 - «Мария Целеста» (Mary Celeste, «Мария Небесная») - парусный корабль (бригантина), покинутый экипажем по невыясненной причине и найденный 4 декабря 1872 года в 400 милях от Гибралтара кораблём «Dei Gratia» («Благодать Божия»). Классический пример корабля-призрака.], - нервно хохотнул Эдуард.
        - Кто плывёт на вашей яхте, - терпеливо повторил Гривцов. - Какова цель поездки, какое отношение имеют к вам пострадавшие, что происходило вчера и какие причины могли привести к убийству?
        - А вы не мелочитесь, господин секунд-майор, - разозлился внезапно Пархомов. - Я это всё буду рассказывать как раз до завтра!
        - Ничего, я никуда не спешу. Вы начните, а там само пойдёт…
        Тяжело вздохнув, Эдуард покорился и начал говорить.
        Сыщик слушал, кивал, делал какие-то пометки в затрёпанном пухлом блокноте. На описании вчерашней рыбалки поднял взгляд и переспросил:
        - Значит, обе пострадавшие на реке не развлекались?
        - Нет.
        - А что они в это время делали?
        - Понятия не имею. Я-то был с остальными гостями. Наверное, лучше спросить у стюардов, они сюда то и дело возвращались.
        - Спросим, спросим непременно… - задумавшись, Гривцов водил магическим пером по листу блокнота, и там появлялся весьма похожий портрет Пархомова; наконец секунд-майор захлопнул записи и сказал: - Хорошо! Попросите стюардов - сколько их у вас? двое? - вот оба пусть подойдут сюда через полчаса. Я пока побеседую вот с молодым человеком, - он кивнул в сторону бармена, протиравшего стаканы с самым равнодушным видом. - Вы можете быть свободны, но я попрошу вас никуда из Рыбинска не уезжать.
        - Я и не собирался, у нас фестиваль завтра, конкурс, - хмуро ответил Эдуард и встал.
        Он не стал спрашивать у сыщика, надолго ли он должен задержать здесь яхту: понятно было, что секунд-майор этого и сам не знает. Но торчать в Рыбинске дольше, чем предполагалось, он совсем не хотел. Поэтому, выйдя из бара, хозяин яхты отыскал глазами своего помощника, подозвал его и отвёл в сторону.
        - Вот что, Володя, тот твой приятель, частный детектив, ещё поблизости?
        - Верещагин? Вроде бы да, он собирался следовать за фестивалем.
        - Отлично. Попроси его встретиться со мной как можно скорее. И скажи, что я удваиваю его обычный гонорар.
        - Эдуард Михайлович… - Сошников замялся.
        - Ну что ещё?
        - Алекс всегда предупреждает клиента, что он находит преступника и передаёт его в руки правосудия в любом случае. Даже если это близкий родственник заказчика.
        Тут Пархомов неожиданно развеселился.
        - Володя, милый ты мой, у меня родственников нету вообще никаких! Получается, что самый близкий мне человек на этом корабле - ты, понимаешь? Ты не убивал, я не убивал, значит, пусть ищет, находит и передаёт.
        - Как скажете, - коротко кивнув, Сошников направился к трапу, но затормозил и спросил: - Кстати, их обеих убили?
        - Не знаю… Вот Тьма, я идиот, даже не спросил у стражника!
        И мужчины уставились друг на друга… Тут уместно было бы сказать, «уставились, словно два барана», но мы пощадим наших героев и оставим их пока в этом тягостном недоумении.
        Упомянутый же сотрудник стражи, а именно секунд-майор Гривцов чему-то весело улыбнулся, одним глотком допил давно остывший кофе и подошёл к барной стойке. Куки, с видом мученика, продолжал протирать сверкающий стакан.
        - Ну, выкладывай, - добродушно предложил Гривцов.
        - Что выкладывать? - Куки поставил стакан на место и аккуратно сложил тряпочку.
        - Всё, дружок, всё, что ты слышал, видел и чувствовал, пока вы плыли. Для начала представься, а там и разговор пойдёт.
        - Вася… Ну, то есть, Куконин Василий Христофорович.
        - Ишь ты, Христофорович!
        - Тут меня все называют Куки! - добавил бармен в припадке откровенности.
        - А тебе обидно?
        - Да нет, пожалуй…
        - Ну, тогда и я позволю себе, Василий Христофорович, именовать тебя тем же прозвищем. Начинай, Куки, налей мне водички вон в тот чистый стакан, и начинай излагать.
        Молодой человек вздохнул и вытянул из потайного ящичка свою заветную тетрадку…
        Секунд-майор оказался въедливым до невозможности. Переспрашивал, уточнял, возвращался к сказанному… В конце концов он сосредоточился на четырёх пунктах из всего, что успел записать Куки за пять дней плавания.
        - Значит, говоришь, хозяину угрожали? - переспросил он задумчиво.
        - Не знаю… Вроде они на равных говорили, так что угрозы были взаимными.
        - А кто это был, ты не опознал?
        - Не-а, - молодой человек помотал головой. - Я ж тут слышу, что происходит, но не вижу. А по голосу так легко не разберёшь.
        - Та-ак… Пошли дальше. Ольгу Бобровских видели выходящей из чужой каюты, верно?
        - Верно. Только это не я видел, а стюарды, конкретно - Леонид.
        - Ладно, с ним я отдельно поговорю. И ты упомянул графин с виски в комнате Марины Красовской. Это точно не из твоего бара?
        - Сто пудов. Во-первых, Эдуард Михайлович запретил подавать Красовской спиртное. Вообще, любое. Во-вторых, виски я не переливаю в графины, подаю в стакане.
        - Не в бутылке?
        - Нет, - Куки хихикнул. - Велели вообще ничего в бутылке не подавать, потому как выпивки не напасёшься на эту публику. Только порционно.
        - Разумно, разумно… Ну, и последний вопрос, Куки, пока последний, - Гривкой подчеркнул словечко «пока». - Ты слышал, как в первый вечер господин Пархомов ссорился с Красовской?
        - Слышал, - решительно ответил бармен. - Что у них любовь прошла, это все знали, так что разговор этот не удивил.
        - Хорошо. Позови мне стюарда Леонида Градового и пока можешь быть свободен.
        Стюард был немногословен, но всё, рассказанное Куки, подтвердил.
        - Графин? Да, сохранился, наверное. Я его капитану отдал, а тот собирался Эдуарду Михайловичу передать. Только… - Тут Леонид помедлил, но всё-таки договорил. - Мне показалось, что был ещё один.
        - Ещё один что?
        - Графин.
        - Как вы это поняли?
        - След на столике остался, как будто стояло что-то влажное. Квадратный след, и размер точно такой, как в первый раз. Я уборку делал, ну, и увидел.
        - След…
        - Да.
        Секунд-майор вздохнул:
        - И вот интересно мне, куда она это всё девала?
        - В чемодан, я думаю, как и в первый раз. Шкаф-то мы можем открывать, а чемодан - ни-ни.
        - Посмотрим, посмотрим… А расскажите мне, чьи каюты особенно интересовали госпожу Бобровских?
        - Ну, хозяина, Эдуарда Михайловича. Эту я видел, как она открывала. Ещё - госпожи Новиковой, сомелье. А насчёт третьей я не уверен, видно из конца коридора было плохо - то ли Сошникова, то ли Мушинского.
        - Сошников - это помощник Пархомова, так? А Мушинский - ресторатор? Очень, очень интересно… - пробормотал Гривцов.
        Леонид уже направился к двери, но остановился и спросил:
        - А их что, обеих… убили?
        - Нет. Мертва только Ольга Бобровских, а вторая женщина в больнице. В реанимации, в тяжёлом состоянии, но жива.
        - Понятно, - кивнул стюард и вышел.
        - И что тебе понятно, хотел бы я знать? - поинтересовался секунд-майор, глядя в воздух.
        Второй стюард, Иван Петелин, не сказал ничего нового. Он вообще убирал другую палубу и в каютах, которые Гривцова заинтересовали особо, не бывал. Только уже уходя из бара, он остановился и, глядя куда-то в угол, промямлил:
        - Это… вот ещё чего…
        - Что?
        - У Ольги, убитой, блокнот был. Маленький, в ладошку размером, в чёрной обложке, такой… с блёстками. И она каждый вечер уединялась на нижней палубе, где у нас всякий хозинвентарь стоит, и что-то в нём писала.
        - А для гостей что-то на нижней палубе есть?
        - Нет ничего, это наша территория. Там наши каюты, кладовки всякие, гостям там делать нечего.
        - Хорошо. Спасибо, идите.
        - Позвать кого? - Иван переминался с ноги на ногу, и видно было, что ему ужасно любопытно всё происходящее.
        - Пока нет, позже. Мне подумать надо.
        Гривцов и в самом деле заказал кофе, на сей раз со сливками и сахаром, пересел в шезлонг, вытянул длиннющие ноги и закрыл глаза.
        «То ли спит, то ли и правда думает, - пронеслось в голове у бармена Куки. - Ну его, пойду лучше в кладовке ревизию произведу».
        И он, закрыв дверь бара, удалился.
        Пока секунд-майор терзал свидетелей, Эдуард Пархомов договаривался с сыщиком.
        Да, когда нужно было, Сошников умел действовать очень быстро: выслушав поручение босса, он мигом вызвонил Алекса по коммуникатору и попросил о встрече.
        Алекс стоял в этот момент на набережной и лениво размышлял, пойти ли ему направо или налево. Было примерно всё равно, единственное, чего не хотелось - это возвращаться в отель.
        - Просит о встрече, говоришь? - он бросил взгляд на «Люсьена Оливье», покачивающегося возле причала. - Знаешь, на яхте встречаться не хочется. Вот тут напротив я вижу бар под названием «Аллюр три креста», вот в нём и встретимся. Когда я буду? Да через пять минут.
        - Ну, и мы так же, - обрадовано ответил Сошников и отключился.
        В баре было полутемно, малолюдно и как-то некомфортно. Алекс никак не мог понять, в чём дело, а потом сообразил: фоном шла не музыка и даже не спортивные матчи, а репортаж с не то открытия сельскохозяйственной выставки, не то с научного диспута… В общем, разговору это не способствовало.
        - Пойдём в другое место? - спросил он у Эдуарда.
        - Зачем? Погоди минутку…
        Пархомов подошёл к бармену, поговорил с ним, и раздражающий фон сменился чем-то неясно-музыкальным, а в руках Эдуарда сами собой появились три больших кружки тёмного пива с шапками белоснежной пены. Официантка принесла тарелку с солёными сушками, доску, на которой лежали три подсушенные как раз до нужной кондиции воблы, корзинку с булочками и сливочное масло.
        - Сами печём, сами масло делаем, - с гордостью сообщила она. - Вот это с чесноком и травами, это с красным перцем, а это с базиликом и голубым сыром.
        Под всё это изобилие разговор начался не сразу. Только когда от воблы осталась лишь чешуя да хребты, а кружки опустели наполовину, Пархомов начал:
        - У меня на яхте произошло убийство.
        - Наслышан, - кивнул Алекс.
        - Я хочу, чтобы ты расследовал это дело, нашёл убийцу и отдал его стражникам.
        - Хорошо… Володя предупредил тебя, что вне зависимости от персоналий убийца отправится под суд?
        Эдуард пожал плечами.
        - Меня это полностью устраивает. Я не убивал, Сошников не убивал, остальные должны получить по заслугам.
        - Хорошо, - Верещагин отодвинул кружку, выудил из кармана чистый блокнот, который всегда носил с собой, открыл его на первой странице и написал:
        «Убийство на борту яхты «Люсьен Оливье». Заказчик - Эдуард Пархомов, владелец яхты. Убитая…»
        Тут он поднял глаза на Пархомова. Тот скривился:
        - Ольга. Ольга Бобровских.
        - Странно, - хмыкнул Алекс. - По всем впечатлениям я ждал, что убьют Красовскую.
        - Она в больнице в тяжелом состоянии, - отозвался Владимир.
        - Так их что, одновременно?
        - Непонятно пока. Нашли рядом, в шезлонгах на палубе для солнечных ванн.
        - Со-олнечные ва-анны… - мечтательно протянул Алекс. - Вот просто мечтаю принять хоть одну.
        - И что?
        - Да как-то всё больше приходится обходиться обычным душем. Ладно, поехали. Рассказывай обо всех участниках поездки, все подробности, взаимоотношения, все детали.
        Пархомов душераздирающе вздохнул и начал рассказ. Его собеседник внимательно слушал, иногда задавал вопросы, делал пометки в блокноте. На упоминании сомелье Ларисы Новиковой Алекс поднял ладонь:
        - Стоп-стоп-стоп! Вот здесь хотелось бы подробностей. Я могу понять, зачем в этой поездке сыровары или кондитер. Притянуто за уши, но ладно. Но сомелье? Какие в ярославской области вина?
        - Ну-у… - Эдуард смешно скосил глаза к носу.
        - Дорогой мой, только скажи мне правду, ладно? И мы вместе подумаем, к чему её приспособить. Я слышал всякие истории насчёт подделок…
        Тут Эдуард неожиданно развеселился.
        - О, и до тебя они дошли? А ты какую слышал? Что я планирую выпускать поддельный сотерн или липовый шерри?
        - Я слышал о сотерне. А что?
        - Отлично! Значит, дымовая завеса создана правильно.
        - Пояснишь?
        - Конечно. Как ты знаешь, у меня есть виноградник и винодельня на юге…
        - Слышал.
        - Не пошёл у меня этот бизнес. Вино получается ординарное, и мало того - плохо переносит перевозку. Таскать его сюда, в Центральную Русь, просто бессмысленно. Поэтому я хочу всё это хозяйство на корню продать. И, собственно говоря, в Ярославле у меня намечены переговоры с владельцем тамошнего завода по розливу, Осипом Гершковичем. А он взамен планировал передать мне права на мясокомбинат.
        - Шило на мыло меняем?
        - Ну, примерно. И Лариса - не моя креатура, она по заданию Гершковича облазила все мои виноградники и везёт с собой отчёт. Но ты ж понимаешь, сорвать такую сделку проще простого…
        - Ладно, но почему нельзя было встретиться в Москве? А отчёт отправить магвестником?
        - Гершкович принципиально из Ярославля не выезжает никуда, уж не знаю почему. А отчёт Лариса отправила, только у него будет ещё примерно сотня вопросов, самых неожиданных, мы с ним уже дела вели. Так что мне главное - довезти Ларису в целости и сохранности до места переговоров и держать всё в тайне до подписания контракта.
        - Однако… Какое счастье, что я всего-навсего расследую преступления! - с чувством произнёс Верещагин и одним глотком допил пиво. - Я бы на твоём месте госпожу Новикову отсюда отправил порталом. Сам видишь, ситуация накаляется.
        - Да я бы её и из Москвы порталом отправил! - с досадой ответил Пархомов. - Но у неё, видишь ли, непереносимость портальных переходов. Так что приходится вот так…
        Когда Эдуард распрощался и ушёл, Верещагин просмотрел записи и достал коммуникатор. Он на чужой территории, так что начинать надо с поклона здешней страже. И хорошо бы было, если бы нашлись там знакомые…
        - Бахтин, слушаю, - рыкнул с экрана коммуникатора голос начальника следственно-розыскной службы городской стражи по Устретенской слободе Москвы.
        - Привет, Сергей Иваныч, - Алекс с трудом подавил желание вскочить и вытянуть руки по швам.
        - А, Алексей, ты? Ты ж вроде в отпуске?
        - Да был в отпуске, но работа догнала. Я сейчас в Рыбинске, и мне надо найти подходы к здешним твоим коллегам. У тебя случаем никого тут нет?
        - Ры-ыбинск? Хм… А воблы привезёшь?
        - Самой лучшей!
        - Ладно тогда, погоди минутку.
        Минутка растянулась надолго. Бахтин листал какую-то книжку, с кем-то говорил, иногда ругался шепотом. Наконец он снова появился на экране.
        - Ты тут ещё?
        - А то ж!
        - Пиши. Начальник следственного отдела городской стражи премьер-майор Филимонов Алексей Мануйлович. Его заместитель секунд-майор Гривцов Константин Константинович. С первым я каждый год на курсах по новым методам встречаюсь, второй… было у нас как-то общее дельце. Вместе вели. Довольно тебе?
        - Вполне. С меня причитается!
        И экран погас.
        - Гривцов, Гривцов… - пробормотал Алекс. - Кажется, именно он и возглавляет следствие на яхте? Там, надо проверить…
        Он набрал номер заказчика и задал вопрос; Пархомов ответил таким усталым голосом, будто всё утро грузил на яхту мешки с продовольствием.
        - Да, он как раз собирается моих гостей допрашивать. В баре сидит, кофе пьёт.
        - Отлично. Я сейчас подойду.
        Не теряя времени, Верещагин расплатился и вышел.
        «Люсьен Оливье» и в самом деле стоял совсем близенько, в трёх шагах по набережной. Несмотря на сияющее солнце и набирающую силу жару, никто не расположился на палубе загорать, никто не спускался по трапу, чтобы прогуляться - яхта будто вымерла. «По каютам все сидят, - подумал Алекс. - Впрочем, и я бы в такой ситуации оставался у себя». Он взбежал по трапу, спросил у палубного матроса, как пройти в бар, и получил в ответ вялый кивок.
        - Туда вон, выше. На верхней палубе.
        Секунд-майор и в самом деле пил кофе с пирожным и о чём-то беседовал с барменом. Вид у Гривцова был такой расслабленный, что Верещагин сразу вспомнил кота, дремлющего неподалеку от мышиной норки. Глаза полуприкрыты, на лице блаженство, но стоит выглянуть мышке…
        Бармен увидел появившегося незнакомца и мгновенно убрался в дальний конец длинной стойки.
        - Константин Константинович? - спросил Верещагин. - Разрешите присесть?
        - Прошу вас… - тёмные глаза цепко осмотрели его. - Слушаю.
        Алекс представился, прочёл на лице Гривцова скуку, смешанную с раздражением, и добавил:
        - К вам мне посоветовал обратиться Сергей Иванович Бахтин, мы с ним, смею думать, друзья. И часто работаем вместе.
        - Бахтин, вот как? - секунд-майор выпрямился, сел прямо. - Могу проверить?
        - Легко. Номер коммуникатора дать?
        - У меня есть, благодарю. Ладно, не будем тратить время. Что вы хотели?
        - Вы расследуете смерть Ольги Бобровских.
        - Предположим.
        - Владелец яхты, господин Пархомов, попросил меня провести расследование и выяснить, кто из участников круиза является его недоброжелателем, и кто мог принимать участие в убийстве. Или быть его заказчиком.
        - А что, официальное следствие его не устраивает?
        Вот тут был момент скользкий: городская стража очень не любит, когда её пытаются подменять всякие частные детективы. В общем-то, их можно понять… но вот именно сейчас это надо как-то перешагнуть.
        - У нас несколько разные задачи, Константин Константинович, - твёрдо ответил Алекс. - И согласитесь, я могу узнать то, чего вам люди не скажут никогда в жизни. Не решатся. Побоятся…
        - Когда это в Царстве Русь кто-то боялся городской стражи?
        - Злодеи и преступники - всегда.
        - Н-да. Значит, говорите, работаете с Бахтиным? И даже часто?
        - Работаю. Уже лет десять.
        - Хорошо, допустим. Пока начальство мне это не запретило… Или к премьер-майору Филимонову вы тоже уже наведались?
        - Ещё нет. А надо, вы считаете?
        - Посмотрим, - туманно сказал Гривцов. - Поглядим. Так что вам нужно?
        Алекс раскрыл блокнот: вопросы к главе расследования он набросал заранее, пока ждал ответа Бахтина.
        - Во-первых, что могу узнать для вас я? Во-вторых, вы же уже говорили с персоналом? Что рассказали они? И результаты обысков кают не помешают, и причины смерти. В-третьих, если позволите, хотел бы поприсутствовать при беседах с гостями яхты.
        Секунд-майор хмыкнул:
        - А мёду ложками не желаешь?
        - Попозже, Константин Константинович, попозже. Сейчас сладкого не хочется, - в том ему парировал Верещагин.
        - Ладно, присутствуй. Сам вопросы не задавай, хочешь что узнать - напиши на листе и мне отдай, понял?
        - Понял.
        - Ну и славно, тогда поехали. Куки! - Гривцов окликнул бармена, и, когда тот подошёл, приказал: - Пригласи к нам господина Газаряна.
        Участники круиза говорили мало и осторожно, что нисколько Алекса не удивило. Каждый по нескольку секунд раздумывал, прежде чем ответить на любой вопрос, даже о том, сколько дней уже продолжается плавание. И ответы были максимально расплывчатыми.
        Красовская? Да, ресторанный критик. Не слишком симпатичная женщина, чем-то озлобленная. Но писала отлично, очень хлёсткое перо. Впрочем, мы почти не успели познакомиться.
        Ольга Бобровских? Очень тихая, почти ни с кем не говорила, не успели толком составить о ней мнение.
        Организатор фестиваля Эдуард Пархомов? Прекрасный специалист в своей области. В какой? Ну, как же, в кухне! В кулинарии!
        Верещагин расположился за плечом секунд-майора, слушал, делал пометки в блокнотике, не полагаясь на кристалл записи. Где-то далеко за стойкой точно так же тихо сидел Куки, и Алекс не сомневался, что весь он превратился в одно большое ухо.
        Когда ушёл последний из опрошенных, Гривцов откинулся на спинку кресла и негромко выругался.
        - Словно живого угря за хвост держишь! - добавил он. - Того и гляди вывернется. Записал?
        - Записал, - кинул Алекс, пересаживаясь в кресло напротив.
        - Ну, и что скажешь?
        - Я уже готов поверить, что они все сговорились и убивали вместе. Конечно, так бывает только в романах, но чтобы свидетели так единодушно, так слаженно недоговаривали…
        - Хочешь сказать, это ж-ж-ж неспроста?
        - Определённо.
        - Ладно. Куки! - бармен тут же вырос возле их столика. - Голос узнал?
        - Узнал.
        - И кто тогда говорил?
        - Мушинский.
        - Отлично. Можешь быть свободен. Или нет… Пойдём-ка, Алексей Станиславович, прогуляемся по набережной, погреемся на солнышке.
        Они неторопливо спустились по трапу и побрели вдоль Волги, нестерпимо сияющей на солнце. Гривцов выбрал лавочку, слегка прикрытую тенью от раскидистой липы, сел и прикрыл глаза.
        Алекс откашлялся и сказал:
        - Константин Константинович, одну деталь я хотел бы добавить.
        - Валяй, - пробормотал Гривцов.
        - Ольгу я знал раньше. Давно, семь лет назад. Чуть не женился, но ничего не вышло у нас, и мы расстались.
        - И с тех пор не встречал и не общался?
        - Нет. Впервые после долгого перерыва я увидел её в Калязине, в первый день фестиваля. Вернее даже, не увидел, а услышал…
        Коротко он рассказал о подслушанном разговоре Ольги с неизвестным собеседником и замолчал, давая возможность Гривцову задавать вопросы. Секунд-майор мог отреагировать по-разному, даже отстранить Алекса от участия в расследования, мол, личное знакомство, конфликт интересов. Но тот помолчал, вздохнул и переспросил:
        - В первый день фестиваля. Это какое, значит, было число?
        - Девятнадцатое июля, часа три дня. Примерно.
        - Очень интересно! Ещё что-то хочешь рассказать?
        Верещагин добросовестно подумал и мотнул головой.
        - Нет. Вроде всё.
        - Ладно. А почему не спрашиваешь, к чему наш ушастый бармен упомянул о Мушинском?
        - А чего спрашивать? Если можно, вы и сами расскажете.
        - Хитёр… В баре, видишь ли, странная акустическая аномалия, слышно всё, что происходит на палубах. И Куки приспособился слушать и записывать, каковыми записями честно поделился. Среди прочего слышал он, как в первый вечер плавания господину Пархомову угрожали.
        - Чем?
        - А ничем, вообще, - у секунд-майора тоже был блокнот, который он и вытащил из кармана; раскрыл и прочёл: - «За тобой должок, Эдик. И всё это фуфло, о котором ты говорил, и четверти не закроет. Понятно?». Угроза?
        - Угроза, - согласился Алекс. - Но какая-то невнятная.
        - Как я понимаю, для Пархомова очень внятная.
        - И это был Мушинский?
        - Ты ж сам слышал, что сказал Куки.
        - Слышал, - Верещагин встал, подошёл к парапету и облокотился на него.
        Гранит был горячим, и долго так стоять не получилось, так что он снова сел рядом с секунд-майором и предложил:
        - Пожалуй, я смотаюсь в Москву и поговорю там с одним ресторатором. Или не с одним. Потому что о Мушинском мне неизвестно практически ничего.
        - Как и мне, дорогой мой, как и мне, - лениво протянул Гривцов, снова зажмуриваясь. - Сейчас отправишься?
        Алекс взглянул на часы.
        - Да. Думаю, вернусь часам к восьми-девяти вечера.
        - Ну, набери меня тогда, коммуникатор у меня всегда включен.
        Секунд-майор встал и, не глядя более на спутника, пошёл в сторону центра города.
        Глава 6. Рыбинск (продолжение)
        Уха опеканная
        1,5 кг рыбы или 1,25 кг филе, 1,75 л воды, 2 луковицы, 0,5 моркови, 3 картофелины, 4 лавровых листа, 10 - 12 горошин черного перца, 1 лук - порей, 1 петрушка, 2 ст. ложки укропа, 4 - 5 тычинок шафрана, 2 ч. ложки соли, 4 ломтика (кружочка) лимона
        Опеканную уху можно варить двумя способами.
        1. Головы, хвосты, кости от разделанной рыбы сварить в течение 20 - 30 мин на умеренном огне, бульон процедить и отварить в нем в течение 5 мин крупные куски филе рыбы. Затем рыбу вынуть, обмакнуть во взбитое с 1 ч. ложкой муки яйцо, слегка обжарить (опечь - отсюда «опеканная») в сковороде на сливочном масле и вновь погрузить в кипящий рыбный бульон для доваривания еще на 3 - 5 мин.
        2. Рыбу, овощи, пряности положить в глиняный горшок, залить кипятком, закрыть, поставить в нагретую духовку на большой огонь на 15 мин. Когда уха начнет кипеть, вынуть из духовки, добавить 1 ст. ложку сливочного масла, поверх налить хорошо взбитые 1 - 2 яйца и вновь поставить в духовку на 15 мин - до полного запекания (опекания) яиц.
        В.В.Похлебкин «Национальные кухни наших народов, М., Центрполиграф, 2004
        В Рыбинск Алекс вернулся уже вечером, около девяти. Заглянул к Лизе, но её в номере не было, и он махнул рукой - всё уже, поезд ушёл, это понятно! - и набрал на коммуникаторе номер Гривцова. Ждать пришлось долго, и Верещагин даже хотел отключиться, но тут синий экран сменился картинкой, появилось лицо секунд-майора. К нижней губе прилип кусочек укропа, и объевшегося сегодня Алекса слегка замутило.
        - А, это ты, - буркнул Гривцов. - Вернулся?
        - Так точно.
        - Тогда вот что… Приходи-ка ты ко мне в гости. Улица Крестовая, прямо напротив храма Единого, дом восемьдесят пять. Это от твоего отеля два квартала.
        - Понял, иду, - ответил Алекс и отключился.
        Нужный дом он нашёл легко: храм трудно было не заметить, так он сиял в июльских сумерках белыми стенами, а прямо напротив, как и говорил секунд-майор, стоял небольшой двухэтажный домик с палисадником, где зацветали флоксы. Он постучал дверным молотком, и почти сразу дверь распахнулась. На пороге стояла женщина - пухленькая, уютная, с ямочками на щеках. Только по седине в тёмных волосах было понятно, что она ровесница Гривцова. В доме пахло пирогами и какими-то ягодами, и было совершенно ясно, что именно так и должно пахнуть в доме, где правит эта женщина.
        - Алексей Станиславович?
        - Добрый вечер. Да, я.
        - Рада знакомству, проходите. Меня зовут Елена Николаевна, можно просто Лена. А Костя в кабинете, пойдёмте, я вас провожу. Не разувайтесь, не надо, всё равно завтра придут убираться.
        Улыбнувшись мельком, она стала подниматься по лестнице на второй этаж, и Верещагину ничего не оставалось, кроме как следовать за хозяйкой дома.
        - Вы ужинали? - спросила Елена Николаевна, не поворачиваясь.
        - Я так обедал, что есть ещё три дня не захочу, - честно сказал Алекс.
        - Тогда чаю. У меня отличный сбор как раз для таких случаев… - она тихо хмыкнула. - Дети разъехались, мы с Костей вдвоём остались, а я привыкла готовить на шестерых.
        Тут она подошла к одной из дверей и распахнула её.
        - Костя, твой гость пришёл.
        - Заходи, Алексей, - голос раздался не от письменного стола, а оттуда-то слева и сверху.
        Войдя, Верещагин разглядел, что Гривцов стоит возле книжного шкафа на лесенке и перелистывает большой, по виду очень старый, том, переплетённый в коричневую кожу.
        - Садись вон, на диван, я тут кое-что интересное нашёл. Погоди минутку.
        Аккуратно придерживаясь за полки, секунд-майор спустился с лесенки, подошёл к Алексу и опустил ему на колени тяжеленную книгу. «Смертельные заклятия в повседневной жизни» - прочитал он заголовок, и в некотором обалдении поднял глаза на хозяина.
        - Это что?
        - Догадайся! - домашний Гривцов был совсем другим: весёлым, дружелюбным и явно готовым поговорить.
        - Ну-у… Результаты вскрытия получили? И убили Ольгу магией? А Марину как-то по-другому?
        На каждый вопрос секунд-майор кивал, потом сел в кресло напротив, сцепил пальцы на животе и сказал:
        - Значит, так. Ольгу убили ледяной иглой, два удара, один в сердце, второй в основание черепа. Игла-то растаяла к тому моменту, когда тело попало на стол прозектора, но остались следы. Какие, знаешь?
        Тут Алекс не сплоховал:
        - При резком понижении температуры и в клетке, и в межклеточной жидкости образуются кристаллы льда, они повреждают клеточные оболочки, и клетка лопается, - сказал он уверенно. - Видимо, температура иглы была очень низкой. Плюс вымораживание воды и как следствие - обезвоживание клетки. И, конечно, просто механическое повреждение. Хотя попасть вот так в сердце со спины, через ткань шезлонга… Это надо было хорошо знать, куда ударить.
        - Вот именно.
        - А Красовская?
        - Красовская пострадала тоже магически, но совсем иначе. Ей подсунули графин со спиртным, это мы знаем от стюарда.
        - Выпить она любила, все наблюдали и видели. Но вряд ли прикладывалась к виски с самого утра?
        - Нет, тут ещё интереснее! Графин этот мы в её каюте нашли, разумеется, спрятала она его всего лишь в чемодан. И внутри был отличный виски. Только с маленькой алхимической добавкой.
        Тут Елена Николаевна внесла поднос с чашками, заварочным чайником и прочим, и Гривцов замолчал, ожидая, пока она расставит всё на журнальном столике. Жена подхватила опустевший поднос, насмешливо улыбнулась и потрепала его по плечу, после чего вышла и плотно прикрыла дверь.
        - Так с какой добавкой? - нетерпеливо спросил Алекс.
        Секунд-майор разлил чай, положил себе сахар, размешал, поглядывая на гостя с усмешкой. Отпил первый глоток, пожмурился от удовольствия и, наконец, заговорил:
        - Состав добавки пока неизвестен, как и механизм воздействия. Наши эксперты предположили, что её активировало пребывание на солнце, и воздействовала она на мозг. Возможно - но это пока гипотеза! - добавка эта полностью прекратила выработку нейромеланина и вызвала мгновенную дегенерацию мозга. Типа моментальной болезни Паркинсона.
        - Паркинсона? Моментальной? - Алекс помотал головой, чтобы мысли улеглись получше. - Такое бывает?
        - Доселе не наблюдалось.
        Верещагин выругался, подумал немного и выругался ещё раз.
        - Полегчало? - спросил секунд-майор.
        - Не очень. Погодите, но почему такие разные методы? У нас что, два убийцы?
        - Не веришь в совпадения?
        - А вы?
        - Ну, я-то нет, но я простой провинциальный сыщик, это ты у нас столичный детектив.
        Насмешка не была обидной, и Алекс от неё просто отмахнулся.
        - Возможно… - проговорил он, снова прокручивая в голове услышанное. - Возможно, убийство Марины Красовской готовилось заранее? А Ольга чем-то помешала в последнюю минуту, увидела или услышала что-то, что не должна была, и с ней пришлось расправиться срочно.
        - Очень может быть.
        - Ледяная игла…
        Раскрыв толстый том, так и лежавший на его коленях, Верещагин быстро перелистал его, нашёл раздел «Магия воды. Магия крови» и пробежал пальцем по перечню глав.
        - Ага, вот оно! Значит, у нас маг воды плюс алхимик.
        - Ну, алхимический препарат он мог купить заранее, а вот ледяная игла - это да, накануне не создашь, срок её существования не более минуты при той температуре, какая сейчас за бортом.
        - Отлично! - тут Алекс успокоился, закрыл и отложил справочник и откинулся на спинку кресла. - Значит, я не зря сегодня мотался по Москве.
        - Разжился сведениями о фигурантах?
        - А как же!
        - Делись.
        Раскрыв блокнот, сыщик просмотрел записи и начал.
        - Итак, начну с Мушинского, раз уж мы знаем, что он угрожал Пархомову. Михаил Мартемьянович Мушинский, совладелец и шеф-повар ресторана «На Заречной улице» на протяжении последних семи лет. Ресторан удерживается в десятке самых популярных заведений среднего звена. Ну, то есть, какой-нибудь клерк, или я, например, спокойно можем там ужинать раз в неделю, и это не нанесёт ущерба бюджету. Специализируется на русской кухне с добавкой некоторого фьюжн.[13 - ФЬЮЖН, ФЬЮЖЕН (от fusion= «сплав») - термин, который может входить в название стилей и направлений в искусстве, архитектуре, дизайне, музыке, характеризующихся «сочетанием несочетаемого», то есть объединяющих в себе совершенно разные идеи из, казалось бы, несовместимых стилей, не теряя при этом целостности и гармонии.Джаз-фьюжн (также джаз-рок фьюжн, рок-фьюжн или фьюжн) - музыкальный жанр, соединяющий в себе элементы джаза и музыки других стилей.Кухня фьюжн - кухня, сочетающая элементы различных кулинарных традиций.Фьюжн (дизайн) - стиль в архитектуре и дизайне интерьеров.]
        - Тьма с ней, с кухней! - нетерпеливо воскликнул Гривцов. - Скажи лучше, он маг?
        - Ни капельки. Ни на ноготь. Не маг и, строго говоря, не повар, а менеджер. Кухню тащит на себе его первый заместитель, су-шеф, а сам Мушинский занимается рекламой, продвижением и всей этой…
        - Лабудой, - подсказал секунд-майор.
        - Именно.
        - Понятно. Значит, он пока перемещается в нижнюю строку списка подозреваемых. Кто у нас дальше?
        - Алексей Власов, ресторан «Печь и котелок». Владелец и шеф-повар, маг огня с резервом не более двенадцати единиц. В магуниверситет его с такими показателями бы не взяли, а вот готовить это помогает. Вообще, как мне сказали, поварами чаще всего становятся именно огневики.
        - И воды у него нет…
        - Нет.
        - Ладно, - Гривцов кивнул каким-то своим мыслям. - Поехали дальше.
        - Фозил Ким, ресторан «Дефлопе», владелец и шеф-повар. Специализируется на восточной и азиатской кухне, ну, и всё тот же фьюжн, куда от него деваться. Тоже огневик плюс воздух, десять единиц резерва в каждой стихии. Кстати, самый молодой в этой компании, приехал в Москву лет шесть или семь назад, купил разорившийся ресторан и сейчас среди заведений среднего класса занимает устойчивое второе место. В отличие от всех прочих, Красовскую он практически не знал.
        - Почему?
        - Потому что он повар, и только. А рекламой, и, значит, контактами с прессой, занимается его брат Артур Ким.
        - Которого в круизе нет.
        - Нет.
        - Ладно… Скажи мне сразу, водники в твоём списке есть?
        - Есть, - Алекс перевернул страницу блокнота. - Трое. Сергей Казаков, он вместе с сестрой Агнией руководит рестораном «Похлёбкин», и с Красовской у них был давний и затяжной конфликт. Лариса Новикова, сомелье. Мария Спелетти, специалист по сыру.
        - Интересно… А у сестры, значит, другая магия? - поинтересовался секунд-майор, и Алексу показалось вдруг, что глаза его загорелись жёлтым.
        - У неё земля, но такая слабая, что можно даже не считать. Плюс интересная разновидность воздуха, она различает запахи примерно в десять раз лучше, чем мы с вами.
        - Как собака?
        - Почти.
        - Но ледяную иглу так не создашь… А про Новикову удалось что-то узнать?
        - Практически ничего, - покачал головой Верещагин. - Я говорил с двумя московскими рестораторами, они с ней не знакомы. А сведения о наличии магии и размере резерва взял из реестра службы магбезопасности, они ж полный учёт ведут.
        - И ауру снимают, и магический спектр? - подобрался Гривцов.
        - Разумеется.
        - Это интересно… Ты не взял?
        - Кто б мне дал? И так, в общем-то, услугу оказали, могли и сведений не сообщить.
        - Значит, надо будет послать официальный запрос, - пробормотал секунд-майор и ушёл куда-то в свои мысли.
        Подождав с полминуты, Алекс вздохнул, встал и понёс том «Смертельных заклятий» на письменный стол. Положил, выровнял переплет параллельно кромке стола и подошёл к книжному шкафу, рассмотреть книги. Впрочем, на нижних полках стояла художественная литература, сплошь классика, хорошо потрёпанные тома с аккуратно подлатанными переплётами. За окном тоже не происходило ничего интересного: улица была пуста, очевидно, жители города Рыбинска уже разошлись по домам и отдыхали.
        «Маг воды и алхимик, - думал он, глядя на золотые блики фонарей. - В принципе, это вполне может быть один и тот же фигурант, эти два вида сил нисколько друг другу не противоречат. У Пархомова выбили довольно значимую фигуру, собственного ресторанного критика. Как дальше будет складываться партия? Если он бросит фестиваль, не дойдя даже до Ярославля, ему не расплатиться с тамошними властями, с рестораторами, с другими участниками и теми, кто проводил подготовку. И никакие обстоятельства, никакой форс-мажор в такой ситуации не учитывается. Значит, надо продолжать. И брать журналистов, сопровождающих яхту, на короткий поводок… Предупредить Лизу, чтобы не велась ни на какие пряники? Да с чего бы ей меня слушать-то, большая уже девочка, а я совершенно чужой человек. Пусть решает сама. Бог с ними, с журналистами, вернёмся к убийству. Что ж такое Ольга увидела, чтобы это нельзя было дать рассказать, пришлось срочно втыкать в спину ледяную иглу?» - тут спины Верещагина будто коснулось смертельно холодное остриё, и его передёрнуло.
        - Протоколы обысков будешь смотреть? - прервал размышления голос секунд-майора.
        - Буду.
        - Смотри. А я пока поговорю кое с кем.
        Гривцов протянул ему увесистую пачку листов, а сам набрал номер в коммуникаторе и, вздыхая, стал ждать ответа. Алекс взял первый лист, с облегчением отметил, что протоколы распечатаны, а не написаны на коленке в процессе обыска, и стал читать.
        О лары, пенаты и все боги домашнего очага! Чего только разумные существа не натаскивают в свои более или менее уютные норки? Даже временное пристанище, вроде купе поезда или вот как здесь, каюты на яхте, на краткий момент становится домом. И вот уже в изголовье постели красуется маленькая вышитая подушечка, стакан, сохраняющий свежесть воды, стоит на тумбочке у постели, а баночка с особым кремом на основе весенних русалочьих наговоров - у зеркала в ванной.
        Протокол за протоколом изучал Верещагин, и всё больше хмурился раздражённо. Зачем, милостивые боги, зачем ему знать, что всё тот же Мушинский хранит мешочки с золотыми монетами в носках? Или что сыровар Джакомо Спелетти носит туфли со скрытым каблуком, делающие его выше на целых пять сантиметров? За какой надобностью ему эти маленькие тайны, какие даже любимой жене не каждый сразу расскажет? Правое полушарие мозга, отвечающее за чувства, отмечало и отбрасывало все эти несущественные подробности, левое, оплот логики и анализа, откладывало в сторону важное.
        Агния Казакова возит с собой целую коробку пузырьков с настойками, экстрактами, порошками и травяными сборами. Алхимик? Или специалист по пряностям и добавкам к блюдам?
        У Ларисы Новиковой в чемодане журнал «Новости науки», полностью посвящённый последним разработкам в области магии воды. Но это-то ладно, она как раз этой стихией и обладает, но зачем справочник по той же тематике у Алексея Власова, слабого мага огня?
        Фозил Ким таскает в багаже толстенный том, явно очень старый и потрёпанный, страницы которого заполнены иероглифами. И что это? Любимый роман какого-нибудь великого писателя из Царства Корё, которого он читал в детстве? Гримуар его бабушки? Учебник по какой-то особой тамошней магии, вроде орочьего шаманского искусства?
        В общем-то, это было нормальная для начала расследования стадия накопления информации. Ты - сыщик, ты пока ничего о случившемся не знаешь, кроме того, что видят все. Начинаешь узнавать, вваливаешься в чужую разрушенную жизнь, не вытирая ботинок, и копаешься в осколках, ища тот единственный кусочек, который позволит восстановить картинку целиком. И это единственный способ, позволяющий всем, затронутым убийством, оставить этот ужас за спиной и начать жить заново. Всем, кроме убийцы.
        Тут Алекс поморщился, припомнив единственное дело, которое ему так и не удалось довести до конца. Пока не удалось, хотя прошло уже больше десяти лет. Он знал, кто убийца, называл его про себя «господин Ф.», и тот знал, что Верещагин знает… Посмеивался, здоровался при встрече, а потом как-то в ноябре исчез за пеленой дождя и не вернулся. Москва - маленький город, и общих знакомых было немало. Поговаривали, что господин Ф. уехал то ли в Бейджин, то ли в Буэнос-Айрес, а может, в Нью-Амстердам… Ничего, вернётся, Алекс точно это знал. Осталось то, ради чего господин Ф. убивал и что не смог забрать из рук убитой им женщины. Вернётся, и история будет завершена.
        Так ради чего убили Ольгу и почти уничтожили Марину?
        - Изучил? - поинтересовался Гривцов.
        - Просмотрел. Кое-что заинтересовало, но пока ни Тёмного непонятно.
        - Разберёмся, - в словах Гривцова сквозила абсолютная уверенность. - Но тебе придётся поселиться на яхте, чтобы быть внутри этого террариума.
        - Не выйдет, - Алекс помотал головой. - Они ж меня видели, я записывал их показания, пока вы допрашивали.
        - Не учи свою бабушку… хм… Я на тебя полог незаметности поставил, никто тебя разглядеть не мог. И не просто так полог, а работы Гильдии артефакторов Нордхейма, сквозь него сам Мерлин не пробьётся сходу.
        - Да?
        - Да.
        - Ладно. Поговорю с Пархомовым.
        - Вот сейчас и поговори, - когда хотел, Гривцов мог быть нудным до бесконечности.
        Алекс задавил возражения, которые так и норовили выскочить наружу. В конце концов, для дела это действительно нужно. А то, что заказчик ему надоел и просто не слишком симпатичен, значения не имеет. Главное - он подтвердил: все результаты расследования Верещагин передаёт в городскую стражу вне зависимости от того, кто окажется виновным. Ну, и ещё Пархомов платит.
        Договорились они быстро: Эдуард счёл разумным то, что приглядывать за не слишком управляемой толпой гениальных поваров будут не только он с Володей Сошниковым, но и специалист. Свободная каюта есть, и она в полном распоряжении господина детектива прямо с сегодняшнего вечера.
        Отключив коммуникатор, Верещагин потёр лоб. Какая-то мысль не давала ему покоя, но никак не получалось поймать её за хвост. Обыск в каютах… протокол вскрытия… обстоятельства обнаружения тел… Так, кажется, вот оно!
        - Константин Константинович, дайте мне ещё раз глянуть на снимки с места происшествия. Ага, спасибо, и протокол осмотра тоже. Та-ак…
        Ну точно, вот оно! Нашлась заноза, всё время коловшая память.
        - Время осмотра в протоколе верное, начало в десять часов тридцать две минуты утра? - спросил Алекс.
        - Верное. Я приехал в десять пятьдесят, - ответил Гривцов, смотревший с интересом.
        - Тогда у меня два вопроса. Первый: а что, ни один из стюардов до этого времени ни разу не заглянул на главную палубу?
        Секунд-майор приподнял брови.
        - Ну, по их словам, они готовили и сервировали завтрак. К уборке приступают обычно около одиннадцати. Да ты ж читал их показания!
        - Читал, - Алекс махнул рукой. - Бассейн и лежаки просматриваются отлично с двух палуб, расположенных выше. В том числе и из ресторана. Ну, ладно, предположим, никто не заметил - ни стюарды, ни капитан, ни два матроса, ни механик - что дамочки лежат на солнце неподвижно. Тогда вопрос второй: солнце взошло где-то в половине шестого, если я не ошибаюсь. К половине одиннадцатого было уже довольно жарко, палуба полностью на солнце, это и на снимках видно. Почему женщины не открыли зонт? Почему Ольга не сняла халат? И почему Марина и вовсе улеглась на шезлонг в платье из плотного чёрного шёлка с какими-то, Тьма их побери, блёстками? Там изжариться можно на солнце в это время! Это что, экстремальное похудение, типа как жокеи практикуют, в парилке? - задавая последний вопрос, он уже почти кричал.
        - Интересный вопрос, - медленно произнёс Гривцов. - Очень интересный. И что ты об этом думаешь?
        Алекс медленно остывал. Он чувствовал себя перегревшимся чайником, который свистит, изрыгая клубы пара… С отвращением отложив снимки и листки протоколов, он ответил:
        - Они туда пришли ночью. Ну, или поздним вечером, после ужина. Ольга ушла спать раньше, Красовская вызвала её из каюты, и они отправились на палубу…
        - Не проходит, - тут же возразил секунд-майор. - Прочти, что патологоанатом пишет - время смерти определено между семью и девятью часами утра. Или ты хочешь сказать, что эти две дамы трепались… пардон, беседовали всю ночь?
        - Время рассчитывалось с учётом жаркого солнца?
        - Я проверю ещё раз, - секунд-майор нахмурился, просмотрел протокол вскрытия, покачал головой. - Проверю.
        - Проверьте, - кивнул Алекс. - Иначе мне вообще всё непонятно.
        - Ничего, не впервой нам начинать дело даже не с нуля, а с отрицательной величины, - Гривцов встал. - Теперь иди на яхту, а утречком загляни ко мне. Или нет, не утром - в обед. Обменяемся новостями.
        Выйдя на пустынную улицу, Верещагин неторопливо побрёл в сторону гостиницы. «Собирать вещи или оставить до завтра? думал он. - Оставлю. Сил нету ещё и с барахлом возиться. Заберу зубную щётку и несколько амулетов, которые могу пригодиться. Да, и Лизу надо предупредить. Хм, а если она захочет тоже перебраться на яхту? Вот ведь Тьма, вполне может оказаться, что свободными остались только те каюты, где жили Ольга и Марина. Тьфу, о чём это я? Они ж опечатаны, Гривцов говорил. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления…»
        За этими неторопливыми размышлениями Алекс дошёл до отеля, кивнул дремлющему за стойкой портье и поднялся на свой этаж. Постучал к Лизе, но никто не ответил, поэтому он махнул рукой и отпер дверь своего номера.
        Щёлкнул выключатель, и номер осветился не по-гостиничному яркой люстрой. Вытянув из шкафа сумку, Верещагин стал собираться. Зубная щётка и паста, сменная одежда и бельё, небольшой кейс с амулетами и инструментами, книга, чтобы почитать перед сном, что ещё?
        Вроде всё…
        «Хорошо, пожалуй, что я отсюда переберусь на яхту, - думал он, закрывая сумку. - Десяток подозреваемых, и все будут прямо под рукой. Почти тепличные условия для расследования! Правда, совершенно непонятно, что делать с Лизой. Скорее всего, её не тронут ни в каком случае, ну, а вдруг? Придётся тащить её с собой, и это решительно неудобно».
        Вздохнув, он вытянул из кармана коммуникатор и набрал номер.
        Девушка ответила не сразу, но, в конце концов, синий экран сменился картинкой, и Алекс увидел раскрасневшееся лицо и улыбку от уха до уха.
        - Ой, как хорошо, что ты позвонил! - закричала Лиза, как обычно, не тратя времени на приветствия. - Представляешь себе, я встретила свою институтскую подругу! Кать, покажись! - на экране появилось ещё одно лицо, смуглая синеглазая брюнетка с совершенно убийственной улыбкой. - Я, наверное, в гостиницу сегодня не вернусь.
        - Ладно, договорились, - кивнул Алекс. - Я тоже сейчас ухожу…
        Но девушка его уже не слушала. За её спиной загремела музыка, замелькали фигуры танцующих, и Лиза попрощалась и отключилась.
        - Ну вот и славно, - сказал Верещагин сам себе. - Вот проблема и решена.
        Он подхватил сумку, выключил свет и запер дверь номера. Идти ему до яхты «Люсьен Оливье» было ровно двести метров.
        Глава 7. Рыбинск (продолжение)
        КАЛЬЯ
        Калья - распространенное в XVI - XVII вв. рыбное жидкое первое блюдо. Впоследствии оно постепенно почти вышло из употребления, а кое-где его неправильно стали называть рыбным рассольником. Готовят его в основном так же, как и уху, но в бульон для кальи добавляют соленые огурцы, огуречный рассол, лимоны и лимонный сок, либо каждый в отдельности, либо вместе взятые. Отличительным признаком кальи прежде являлось то, что для нее использовали обычно только жирную рыбу, преимущественно красную, и наряду с рыбой в нее клали икру. В настоящее время хорошую калью можно приготовить из морской рыбы, традиционно применявшейся на Русском Севере - например из палтуса, зубатки, достаточно жирных и к тому же хорошо сочетающихся с солено-кислой основой. В калью, как правило, идет больше пряностей, чем в уху. Калья гуще ухи, бульон в ней острее и плотнее по консистенции, а по количеству его всегда меньше, чем в ухе. Раньше калья считалась праздничным блюдом.
        1,5 кг рыбы, 1,5-1,75 л воды, 2 соленых огурца, 1 стакан огуречного рассола, 3-4 картофелины, 0,5 лимона, 2 луковицы, 1 лук-порей, 1 петрушка (корень и зелень), 1 морковь, 10 горошин черного перца, 3 лавровых листа, 1 ст. ложка укропа, 5-6 тычинок шафрана, 1 ст. ложка свежего или 1 ч. ложка сухого эстрагона.
        Готовить вначале, как уху: подготовить овощной бульон (см. описание приготовления ухи), затем долить в него отдельно прокипяченный огуречный рассол, добавить нарезанные кубиками соленые огурцы, после чего опустить рыбу, нарезанную крупными кусками. Варить от 8 до 20 мин в зависимости от сорта рыбы (см. описание приготовления ухи). Заправлять пряностями так же и в том же порядке, как уху. В заключение положить укроп, часть порея, эстрагон, выдавить сок лимона в уже снятую с огня калью и дать ей настояться.
        В.В.Похлебкин «Национальные кухни наших народов, М., Центрполиграф, 2004
        Разбудил Алекса непонятный звук: что-то зашуршало.
        Поскольку перед этим ему снилось длинное и утомительное приключение с пустыней, барханами, верблюдами, закутанными в шелка красавицами и спрятанными среди этих шелков змеями, он услышал в этом шуршании продолжение сна. Вскинулся, нашаривая под подушкой амулет универсального щита… И со стоном упал на подушку.
        Приснится же такое!
        Не было вокруг никаких барханов, да и красавиц не наблюдалось. А шуршала всего лишь газета, подсунутая стюардом под дверь каюты.
        Часы показывали восемь утра. Вставать не хотелось, всё-таки лёг он вчера поздно, стрелки подкрадывались к двум часам ночи. Но деваться некуда. Надо, чтобы другим пассажирам яхты его представил Эдуард Пархомов, а сделать это возможно только за завтраком, потом все разбредутся по делам. Следовательно, время не ждёт.
        В девять Алекс постучал в дверь хозяйской каюты на самой верхней палубе.
        - Заходи! - раздалось оттуда.
        Пархомов раскладывал по карманам летнего пиджака бумажник, документы, какие-то амулеты и кристаллы. Посмотрел на вошедшего Алекса и улыбнулся.
        - Как спалось?
        - Разнообразно, - сознался детектив. - Но преимущественно хорошо. Во сколько сегодня начало фестиваля?
        - Начало в одиннадцать, жюри отправится туда к часу дня, а нам с Володей, конечно, пораньше надо. Какие-нибудь соображения появились по нашему делу?
        - Пока нет. Период накопления информации. Сегодня днём встречусь с секунд-майором Гривцовым, обменяемся соображениями, дальше видно будет.
        - Ладно, понял. Тогда идём, завтрак сервируют с девяти, и сегодня никто не должен опаздывать. В десять у них экскурсия по городу.
        - У них - у членов жюри?
        - Именно! - и Пархомов решительно захлопнул дверь своей каюты.
        По счастью, знакомство с шеф-поварами, членами жюри фестиваля, много времени не отняло: хозяин яхты представил нового участника круиза, все кивнули и занялись завтраком.
        Доев омлет, Алекс откусил от булочки, отметив и её свежесть, и аромат наполнявшего её крема, откинулся на спинку кресла и развернул газету, ту самую, которую стюард сунул под дверь. Никто больше, заметил он, газет не читал, да и вообще за завтраком не засиживались. Почти половина участников путешествия уже покинула ресторан.
        Привычно пробежав глазами заголовки первой страницы, полностью посвящённой подготовке к ежегодной встрече монархов Союза королевств, он перебрался на вторую (переговоры с руководством Парса о прекращении нарушения границ и последнее перед каникулами заседание парламента), дошёл до третьего разворота (спуск на воду плавучего завода по переработке крабов «Хашимото», построенного на верфях Беринга-Камчатского для ниппонских партнеров). Потом, совсем уже лениво, перелистнул дальше и скользнул глазами по крупным буквам заголовков.
        Стоп, за что это зацепился взгляд?
        Вернувшись к верху страницы, он прочёл сообщение: «По сообщению от информированного источника, в Москву прибыла группа инспекторов справочника Мишлен. В течение ближайшего месяца они станут анонимно проверять рестораны в самых разных городах Царства Русь по подготовленному заранее списку». Далее корреспондент газеты рассуждал на тему, насколько гражданам этой страны вообще интересно мнение данного издания, которое, конечно, популярно в Галлии, Лации и Бритвальде, но всё же весьма локально. Рассуждения эти были Верещагину решительно неинтересны; он аккуратно сложил газету, долил себе из кофейника напитка погорячее, пригубил и стал вспоминать, что же говорил ему Тамиров.
        «Ведь мне же не приснилось, Сергей упоминал этих самых инспекторов? Упоминал, точно, - думал Алекс. - Я тогда отмахнулся, а не напрасно ли? Надо выяснять детали. Смотаться в Москву прямо сейчас? Смысла нет, что Тамиров, что другие рестораторы ещё только просыпаются, у них работа допоздна. Значит, что? Туда нужно будет отправиться после разговора с секунд-майором. И побеседовать мне придётся не только с Тамировым, но и с кем-то ещё из крупных московских шефов, а значит, как бы не пришлось там и заночевать… Ладно, будем сверлить по месту. А сейчас? - могучим усилием воли он выдернул себя из разнеживающих объятий мягкого кресла. - А сейчас я пойду на фестиваль и отыщу Лизу. Потому что, если кто и способен взять след такого инспектора, так это она!».
        Поначалу девушка, конечно, поупиралась.
        И материалов для статьи у нее мало, и уху она не у всех попробовала, и вон в том ларьке пастила рябиновая, как же без неё уйти? Алекс взглянул на ряд шатров, кажущийся почти бесконечным - шутка ли, двадцать два участника фестиваля плюс примкнувшие продавцы сыра, колбас и прочего! Потом посмотрел на хрупкую фигурку Лизы и спросил:
        - Сколько ухи в тебя ещё влезет? Ты освоила, по-моему, десяток проб…
        - Двенадцать, - парировала та с некоторой обречённостью. - И уже булькаю. Но как-то же надо судить?
        - Надо. Поэтому для начала определи среди оставшихся фаворита и тёмную лошадку. Ну, ты же наверняка собирала заранее какие-то сведения, да и вчера вечер не зря провела. Так?
        - Так…
        - Ну вот, подойди к ним, представься и пообещай вернуться через два часа.
        - И что?
        - Мы с тобой полчаса погуляем по набережной и подышим воздухом, потом я посажу тебя в баре и закажу какой-нибудь диджестив для лучшего переваривания, а ты будешь искать нужные мне сведения. А через два часа вернёшься сюда и попробуешь остальное, - посмотрев на выразительную рожицу, он нанёс финальный удар. - Конечно, можно и по древнеримскому обычаю поступить. Патриции, когда объедались, брали пёрышко, можно даже и павлинье, открывали рот…
        Поморщившись, Лиза кивнула.
        - Давай применим твой метод. Вдруг да и получится?
        Выгуляв переевшую восходящую звезду журналистики, Алекс усадил её на улице за столиком того же бара, где накануне беседовал с Пархомовым, принёс рюмку магически усиленного «Егермейстера» и спросил строго:
        - Ты всё поняла? Меня интересуют сведения, а пуще того сплетни и слухи о том, что собираются инспектора Мишлен делать в Царстве Русь. Кто они такие, кто входит в их список, и кто этот список составлял? И очень важно - критерии, по которым будут отбирать звездоносцев.
        С сомнением посмотрев на него, Лиза покачала головой.
        - Чтобы ответить на эти вопросы, нужно потратить полжизни! Или хотя бы пару лет. И ещё - ты не задал главного вопроса.
        - Какого?
        - Все знают, что даёт звезда Мишлен в Галлии или Бритвальде. А здесь, у нас?
        Алекс глянул на неё с новым интересом: а девочка-то растёт…
        - Это самое важное, ты права, - согласился он. - И я собирался выяснять ответ в Москве, у Тамирова и ему подобных.
        - Прекрасно! А я подойду со своей стороны, - девушка вскинула подбородок. - Но с тебя причитается помощь по возвращении в Москву. Организуешь мне интервью с Тамировым.
        - Если он согласится.
        - Согласится. Я всё-таки не на газету «Приусадебное картофелеводство» работаю…
        - Половина первого - вполне обеденное время! - заявил Верещагин, входя в кабинет секунд-майора.
        Гривцов оторвался от бумаг и кивнул на кресло:
        - Садись. Вот тебе отчёт патологоанатома. Он с тобой согласен, и с учётом времени, прошедшего между восходом солнца и обнаружением тел, считает, что смерть Ольги наступила между тремя и половиной четвёртого ночи.
        - Вот с такой точностью? - с сомнением переспросил Алекс.
        - Параметры ауры проверили, а они от нагрева и охлаждения не зависят.
        - Погоди, - от удивления Верещагин даже на «ты» съехал. - Погоди-погоди, так их что, сразу не снимали?
        - Сразу… больно быстрый! - проворчал Гривцов. - У нас, между прочим, один-единственный маг-прозектор на всю область! Были б два трупа, отправили бы к нему в Ярославль, но Красовская-то жива, хоть в себя и не приходит, куда ж её тягать? Вот как смог Семён Маркович, так и прибыл, за полночь уже было.
        Была в его словах некоторая неправильность - зачем маг-прозектор, если одна из пострадавших ещё жива? - но Алекс не стал придираться. Как ни крути, а он тут на птичьих правах. Да и, говоря откровенно, надо было ведь не просто снять параметры ауры, а определить время их изменения, а это уже куда сложнее. Сам вот и не взялся бы…
        Поэтому он просто угукнул и взялся за дополнения к отчёту. Прочитал, вернулся к началу. Перечёл ещё раз внимательно и поднял глаза на хозяина кабинета.
        - То есть, если ваш специалист прав…
        - А он не ошибается, - кивнул секунд-майор.
        - Если он не ошибается, то выходит, что Марине стало плохо около половины второго ночи. А Ольга умерла между тремя и половиной четвертого. То есть, это два разных события?
        - Выходит, так. Если ты обратил внимание, обеих перемещали с места преступления как минимум один раз. И вот это произошло одновременно, примерно в четыре утра или чуть раньше.
        - Получается, что некто А принёс Марине Красовской виски с добавками, некто Б ударил ледяным ножом Ольгу, а потом некто В перетащил оба тела на палубу, - Алекс отложил бумаги. - И нам нужно понять, равны ли эти три неизвестных величины… Честно говоря, я пока не вижу способов решения этой задачки.
        - А тут один способ, - безмятежно ответил Гривцов. - Копать, копать и копать. И если в том месте, где мы рыли, клада нету, значит, надо сменить точку и копать снова.
        - Будем копать… - взглянув на часы, Верещагин понял, что провёл в городской страже куда больше времени, чем собирался. - Ладно, мне нужно идти. Я сейчас в Москву, вернусь вечером.
        - Постой-ка! - секунд-майор вытянул из папки лист бумаги. - Раз ты всё равно в столицу, зайди в архивы магбезопасности. Я у них вчера запросил копии сведений об аурах и магическом спектре по всем нашим фигурантам, сегодня должны быть готовы.
        - Кто ж мне отдаст? Я, между прочим, частное лицо.
        - Отдадут. На сегодняшний день у тебя имеются не только обязанности, но и права, - Гривцов что-то написал на бланке стражи, поставил свою личную печать и закрепил её, приложив ярко-алый кристалл. - Держи, ты - наш гражданский консультант, и у тебя есть право получения любых материалов, передаваемых в мой отдел.
        - Да ладно…
        Печать переливалась всеми цветами от алого до золотого, значит, была настоящей.
        - Там будут кристаллы с аурограммами и записями спектра, плюс бумаги с расшифровкой, - продолжал инструктировать его Гривцов. - Номер запроса тут указан, - он ткнул пальцем с бумагу. - Проблем быть не должно.
        Проблем и в самом деле не было, но времени Верещагин потратил куда больше, чем рассчитывал. Спасибо Сергею Тамирову, он пригласил к себе в «Принцессу» ещё двоих рестораторов из первого десятка, так что Алекс мог говорить с ними одновременно. Разговор этот дался ему непросто, но, в конце концов, главное - результат. А результат был.
        Юлиуш Сабжецкий, владелец ресторана «Русалочка», выслушал детектива, покачал головой и сказал:
        - Ничего не буду обещать, но попробую. Ждите здесь, я вернусь через час-полтора.
        И исчез в окне портального перехода.
        Ожидание затянулось. Трое мужчин покончили с закусками, съели горячее, выпили кофе с коньяком, а Сабжецкий всё не возвращался. Разговор вяло вертелся вокруг прошлых дел, которые вёл Алекс. Ему приходилось крутиться, словно ужу на сковородке: договор с клиентами, заверенный магически, прямо запрещал распространение каких-либо сведений о предмете расследования.
        Наконец, и эта тема была исчерпана. Тамиров покачал головой и достал из кармана коммуникатор.
        - Наверное, надо расходиться, - сказал он неуверенно. - Конечно, я сейчас попробую с Юликом связаться…
        - Не трать понапрасну силы, - раздался голос за его спиной. - Я уже здесь.
        В дверях отдельного кабинета, где они расположились, и в самом деле стоял Сабжецкий, а за его спиной в густой тени виднелась фигура, с головы до ног закутанная в тёмный плащ.
        - Кажется, мне нужно пойти на кухню и проверить, куда подевалась наша сырная тарелка, - кашлянул Тамиров.
        Алексу показалось, что он попытался таким образом замаскировать смех.
        Трое рестораторов покинули кабинет. Незнакомец в плаще вошёл, тщательно закрыв за собой дверь, и положил на стол амулет от слежки и подслушивания. Плащ слетел на спинку дивана; под ним оказалась немолодая дама в обманчиво простеньком льняном платье, её седые волосы были уложены в строгую причёску, а тёмные глаза смотрели на окружающее спокойно и чуть устало.
        - Уф, - сказала дама. - Чуть не задохнулась под этой тряпкой.
        Верещагин смог выдавить из себя только невнятное «Э-э-э…».
        - Представляться я не буду, всё равно мы с вами, скорее всего, никогда больше не встретимся, - продолжила гостья между тем. - Наш общий знакомый попросил меня поговорить с вами. Я эксперт ресторанного гида.
        - Инспектор?
        Женщина поморщилась.
        - Это идиотское название прилипло после той скандальной книги[14 - В нашей реальности в 2003 году ресторанный инспектор Мишлен, Реми Паскаль, опубликовал скандальную книгу «L'inspecteur se met a table» («Инспектор садится за стол»), где пролил свет на работу тайной команды проверяющих. Откровение стоило Реми Паскалю, который проработал в роли инспектора 16 лет, места в компании Мишлен, он был уволен разгневанным руководством. Предполагается, что и в мире Доман аналогичная история имела место.]. Мы сами себя называем экспертами, и поверьте, это заслуженно. Итак, что именно вы хотели узнать? У меня мало времени.
        Когда дама, пожелавшая остаться неизвестной, снова завернулась в плащ и исчезла в густой тени, в кабинет вернулись трое рестораторов. Тамиров ухмылялся, Сабжецкий загадочно молчал, третий участник встречи, имя которого вылетело у Алекса из головы, быстро распрощался и ушёл.
        - Ну что, поговорили? - поинтересовался Тамиров.
        - Поговорили. Спасибо, Юлиуш, я твой должник. Держи визитку, мало ли что…
        Сабжецкий покрутил в пальцах кусочек бумаги с именем и номером коммуникатора, кивнул и сунул карточку в карман жилета.
        - Свои люди, сочтёмся, - сказал он. - Сергей, а не найдётся ли у тебя ещё глоточка того дивного коньяка, которым ты, помнится, поил нас на свой день рождения?
        - Поищу, - коротко ответил Тамиров и вышел.
        Алекс посмотрел на Сабжецкого, развалившегося на мягких подушках.
        - Юлиуш, почему ты решил мне помочь? - спросил он внезапно.
        Тот помолчал.
        - Потому, что эта история касается нас всех. Мы не просто готовим еду, мы дарим гостям новые ощущения, идеи, возможности или воспоминания. И нас немного, поэтому… Задумка с фестивалем ухи была не слишком оригинальна, да и сляпана кое-как, на коленке, но провал фестиваля отразится на всём сообществе, - заметив непонимание, отразившееся на лице Алекса, ресторатор махнул рукой. - Просто поверь - результаты твоей работы важны и для меня тоже.
        От ресторана «Принцесса» до портальной станции было не слишком-то близко, минут сорок пешего ходу. Но Алекс, распрощавшись с Тамировым и остальными, пошёл именно пешком. Ему хотелось обдумать и уложить в голове все, что произошло за этот день. Всё, что пошло не совсем так, как он ожидал, а иногда и совсем не так. На этой мысли он хмыкнул, и смешок неожиданно громко прозвучал на безлюдном бульваре.
        Ну да, он получил ответы на свои вопросы. Не на все, но на значительную часть. Вот только из этих ответов, как обычно и бывает, выросли новые непонятности и новые вопросы… Ну что же, по крайней мере, стало понятно, что история с мишленовскими звёздами к убийству отношения не имеет, и на том спасибо. Можно сосредоточиться на других направлениях расследования.
        Выйдя из портальной станции в Рыбинске, он первым делом связался по коммуникатору с Гривцовым.
        - Получил? - спросил тот, не тратя времени на приветствия. - Тащи сюда, я пока на работе.
        - Получил. Иду, - договорил Верещагин уже пустому экрану.
        Секунд-майор выглядел уставшим.
        Алекс отдал ему пакет, полученный в архиве, потом не без сожаления протянул временное удостоверение гражданского консультанта.
        - Оставь пока у себя, - отмахнулся Гривцов. - Мало ли, ещё пригодится.
        Он вскрыл печати на конверте, аккуратно достал оттуда кристаллы и отложил их в сторону, после чего принялся перебирать листы бумаги с расшифровками. Алекс же вспомнил, что не давало ему покоя - что-то он прочёл в записях ушлого бармена Куки, скользнул взглядом, отложил на потом и забыл.
        - Дай мне дневники Куконина, - попросил у секунд-майора.
        Тот, не отрываясь от чтения, ткнул пальцем в тетрадь. Верещагин раскрыл её, бормоча:
        - Где-то в середине записей, за второй или третий день круиза… Что же там такое было?
        Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. Наконец Алекс хмыкнул и довольно откинулся на спинку кресла.
        - Нашёл? - спросил Гривцов, откладывая документы.
        - Нашёл. Вот слушай: «Снова упомянули Жаркова, интересно, зачем он появился? И точно ли это он? Муш. встретился с А. Каз. на нижней палубе, она отдала ему свёрток. Муш. убрал его в потайное отделение чемодана. Надо посмотреть». Сразу куча вопросов появляется - что именно Мушинский получил от Агнии Казаковой? Кто такой Жарков, эта фамилия у нас раньше не всплывала?
        - Ну, у нас не всплывало ещё примерно шесть миллиардов фамилий, остальное население нашего шарика, - хмыкнул секунд-майор. - Да шучу я, шучу! Ты прав, это интересно. А я пропустил, старый дурак.
        - И ещё один вопрос: что Куки из своего бара прослушивает всю яхту, мы уже знаем, а вот как он смотрит? Нижнюю, техническую палубу из бара не видно.
        - Я подозревал, что парень не так прост, как кажется. Только прижать его было нечем.
        - А теперь есть.
        - Ну да… - легко поднявшись с места, Гривцов собрал бумаги в аккуратную стопку. - В Москве что-то ещё узнал?
        - Говорил с рестораторами, с мишленовским инспектором… - Верещагин поморщился. - Может, что-то полезное там и было, но пока я не вижу, куда эти сведения можно применить.
        - Найдёшь. Если что-то важное действительно есть, в подходящий момент оно само выскочит, на поверхность. Главное, не пропусти.
        - Постараюсь. Кстати об аурах… - он протянул руку к кристаллам. - Не пора ли посмотреть материалы? Время уже позднее, а я хочу ещё на ужин с нашими поварами попасть.
        - Оголодал? - хмыкнул Гривцов.
        - Прямо до смерти! - Верещагин поморщился. - Целый день ем, как не в себя, лопну скоро!
        И он сжал кристалл, активируя запись.
        Просмотр материалов шёл в молчании. Когда всё закончилось, и голографический экран истаял в вечерних сумерках, секунд-майор потёр ладонью затылок и прочувствованно, длинно выругался. Алекс хмыкнул.
        - Вроде ничего неожиданного мы не узнали. Так, мелкие детали…
        - А кто там у нас скрывается в деталях, напомни, а? Да и мелочи очень уж говорящие.[15 - По аналогии с нашей поговоркой «Дьявол прячется в деталях» в мире Доман говорят «В деталях скрывается сам Тёмный».]
        - Ну да, согласен. Мне, пожалуй, бросилась в глаза госпожа Кузнецова. Стихии земли и воздуха у неё заявлены официально, но кто бы мог подумать, что у неё настолько сильная алхимия?
        - Да, и эта самая её алхимия отлично вписывается в историю отравления Красовской. Надо поглубже проверить все пересечения, где они могли встретиться и друг другу дорожку перейти. И дамочка эта, которая сыродел, тоже занятная… Сонные чары, надо же! Я такого и не встречал за всю жизнь.
        - Сонные чары, конечно, в обстоятельства неплохо укладываются, - Алекс задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Ольгу усыпили и посадили в шезлонг, а через несколько часов ей в спину прилетела ледяная игла. Но зачем такие сложности? Остались бы обе в своих каютах, нашли бы их часом позже…
        - Ошибаешься. Ни Бобровских, ни Красовская никому с утра нужны не были. На конкурс они бы отправились вместе с судьями, к часу дня, так что будить их никто бы не стал. Если только стюарды, постучав в двери, решили бы, что никого нет и можно заняться уборкой? Но всё равно это бы случилось не раньше полудня, значит, Красовская уже была бы мертва. Так… - Гривцов раскрыл блокнот и записал что-то, потом пояснил. - Отправлю ребят за расширенной биографией наших трёх магов воды, ну и, разумеется, выясним, кто такой Жарков.
        - Ну, и я со своей стороны им займусь, - Алекс пожал протянутую руку.
        Когда он появился в ресторане «Бурлаки», ужин только начался. Над столами висело такое густое молчание, что даже нечаянный бряк вилки о тарелку воспринимался, словно нарушение этикета. Негромко поздоровавшись со всеми сразу и, разумеется, не получив ответа, Верещагин нашёл взглядом стол, где разместился хозяин вечера. Там же сидел и Сошников, помахал рукой и кивнул на пустующий соседний стул.
        Алекс прошёл к указанному ему месту и сел. Отказался от предложенных официантом водки, самогона или вина и попросил принести морса. Потом склонился к уху Сошникова и спросил:
        - Чего такая атмосфера мрачная?
        Приятель воззрился на него укоризненно.
        - Вроде как только вчера два трупа нашли у нас под боком, как-то не до веселья.
        - Труп был только один, - Алекс поправил сказанное и, пошарив глазами по столу, положил себе на тарелку кусок какой-то копчёной рыбы. - Марина жива и вроде бы даже улучшение наблюдается…
        Сошников ничего не ответил, только головой покачал и отвернулся.
        Впрочем, через довольно короткое время всеобщее молчание начали разбавлять отдельные реплики, совсем скоро слившиеся в приглушённый гул голосов. Поданное к ужину спиртное делало своё дело.
        Пархомов поднялся, постучал ножом по бокалу и, когда на него обратились все взгляды, сказал короткую речь. Умело сплёл качество ужина, победу «Бурлаков» в Рыбинском этапе конкурса, благородную цель всего фестиваля… Судьи и гости слушали, кивали, ели. Потом выступал городской голова, потом - от московских поваров - взял слово Мушинский, и завёл нескончаемую речь.
        Этим-то моментом Алекс и воспользовался, чтобы негромко окликнуть Сошникова:
        - Володя!
        - А?
        - Вопрос у меня к тебе. По делу.
        - Ну-у… не здесь же обсуждать. Давай на улицу выйдем что ли.
        После душного ресторанного зала на вольном воздухе показалось даже свежо, от реки явственно тянуло прохладой.
        - Хорошо! - сказал Сошников, подставляя ветерку разгорячённое лицо. - Ну, что ты хотел узнать?
        - Кто такой Жарков?
        Владимир окаменел. Молчал и не шевелился долго, так долго, что ярко освещённый кораблик успел проплыть мимо и скрыться за островком. Только в воздухе ещё долго висела весёлая мелодия вальса, которую играл на борту духовой оркестр.
        - Откуда ты взял эту фамилию? - отмер наконец Сошников.
        - Всплыла в ходе расследования.
        - Московский ресторатор. Бывший.
        - Бывший ресторатор или бывший москвич?
        - И то, и другое. Впрочем, я не знаю, чем он сейчас занимается.
        - А раньше?
        - А раньше у него был ресторан на Неглинной, «Арбузная корка». Успешный, популярный, гастрономический. Была любимая женщина. Были друзья, деньги, некоторая слава. Потом… Восемь лет назад Марина ушла от Димы к Пархомову, и утопила его ресторан в грязи. Она была тогда серьёзным ресторанным критиком, с ней считались и к ней прислушивались.
        - Утоп?
        - Только булькнул. А она ещё и ножку сверху поставила, и каблучком придавила. Дима собрал себя из кусков, продал то, что ещё можно было спасти от кредиторов, и уехал куда-то на юг. И восемь лет его никто не видел. Вполне возможно, что он процветает где-нибудь в Ялте или в Сочи, а может, спился или переквалифицировался в фармацевты, - Сошников перевёл дух и спросил угрюмо. - А теперь объясни, каким образом это имя могло всплыть здесь и сейчас?
        - Кое-кто из ваших судей видел его на фестивале. Дважды. Как ты понимаешь, это необходимо проверить.
        Помолчал, Владимир обронил:
        - Хреново.
        - Да и так был не мёд с вареньем.
        - Согласен. Я Жаркова знал мало, но даже я помню, что терпения и упёртости ему было не занимать. И он вполне мог бы решить мстить. За восемь лет это блюдо хорошенько остыло…
        Глава 8. Рыбинск (продолжение)
        Уха изъ стерляди съ фаршемъ.
        Дв? или бол?е небольшихъ стерлядки очистить, вымыть и нар?зать зв?ньями. Потомъ взять щуку или судака, снять кожу, выбрать кости, мясо истолочь мягко, прибавить ложку прованскаго или маковаго масла, 2 ломтя б?лаго хл?ба, размоченнаго въ вод? и выжатаго до-суха, истолочь еще фаршъ вм?ст? съ хл?бомъ, посолить, приправить мушкатнымъ ор?шкомъ. Кости, вынутыя изъ рыбы, истолочь въ ступк? и вм?ст? съ головой рыбы, изъ которой сд?ланъ фаршъ, положить въ кастрюлю, налить водой, посолить, положить 2 луковицы, лавроваго листу, поставить вариться. Когда бульонъ довольно уварится, проц?дить, поставить опять на огонь и, давъ закип?ть, опустить стерлядь. Изъ фарша накатать шариковъ, положить въ уху, прибавить горсть или бол?е маслинъ, смотря по количеству ухи; отпуская, посыпать зеленымъ рубленнымъ укропомъ. (Пост.)
        Авд?ева Екатерина «Полная поваренная книга опытной русской хозяйки или руководство къ уменьшенiю расходовъ въ домашнемъ хозяйств?». Книгопродавец Д. ?. ?едоровъ, 1875}
        Возникшая неожиданно фигура Дмитрия Жаркова заинтересовала Алекса чрезвычайно. Но, рассудив и взвесив, он решил не торопиться: у городской стражи возможностей не в пример больше. Пусть ищут и находят, его дело - попасть туда, куда официальным лицам войти трудно.
        У него есть копии досье на трёх магов воды, Сергея Казакова, Ларису Новикову и Марию Спелетти, плюс на Агнию Казакову. Вот эти самые досье он и будет изучать, разве что прервётся для того, чтобы присоединиться к группе в экскурсии на сыроварню. Любопытно, какова будет синьора Спелетти в родной стихии?
        Сведения из досье оказались… мягко говоря, неожиданными. Начать с того, что синьора стала таковой всего лишь пять лет назад, в возрасте тридцати двух лет. А до этого была она Марией Ивановной Ломакиной, проживала в Твери и работала поваром в одном из городских ресторанов. Со Спелетти познакомилась во время туристической поездки в Лаций, через полгода вышла замуж и перебралась в город Пиенцу.
        - Угу, а теперь, значит, воссоединилась с родными осинами, - пробормотал Алекс, разглядывая снимок синьоры.
        Обыкновенная женщина, в меру уставшая, в меру симпатичная. На улице второй раз не взглянешь. Впрочем, у убийцы вовсе не обязательно окровавленные клыки и страховидная рожа, он может выглядеть совершенно неприметно.
        Верещагин стал читать дальше, но какая-то заноза не давала покоя, и он отложил следующее досье.
        - Тверь… - бормотал он. - Тверь. Ведь попадалась же мне где-то эта самая Тверь, а?
        Но нигде больше упоминание этого города не встретилось.
        - Значит, одно из двух: или это было в материалах дела, оставшихся у Гривцова, или я рехнулся. Поскольку второй вариант меня не устраивает, принимаем первый.
        И Алекс вытащил коммуникатор.
        Секунд-майор ответил не сразу, а когда всё-таки появилось на экране его лицо, было оно, мягко говоря, недовольным.
        - Ну? - рыкнул он, не тратя времени на пожелания доброго дня.
        Верещагин тоже решил этим не заморачиваться.
        - Синьора Спелетти родом из Твери, - сказал он быстро. - Нам же встречалось это название?
        - Вроде да…
        - Можешь посадить кого-нибудь поискать, где именно?
        - Ладно, сделаю, - буркнул Гривцов и отключился.
        Пожав плечами, Алекс взялся за следующий кристалл и вывел информацию на голографический экран.
        Брат и сестра Казаковы… Близнецы, тридцать восемь лет, москвичи. Не в браке, и никаких сведений о совместном проживании с кем-либо. Потеряли обоих родителей в возрасте тринадцати лет, воспитывались тёткой, сестрой отца. Когда Сергей и Агния окончили школу, им как раз исполнилось восемнадцать, и с этого момента тётка из их жизни исчезла. Брат отправился в армию по контракту, сестра пошла работать. Из армии Сергей вернулся с квалификацией повара, устроился на работу и отправил сестру учиться. Через пять лет, когда Агния окончила институт, учиться пошёл Сергей. Правда, не в институт, а на высшие поварские курсы для магов. Дальше Казаковы работали в разных ресторанах, пока три года назад не открыли своё дело.
        - Вроде дорожка ровная, никаких ухабов, - Алекс вывел на экран снимки. - Тётка куда-то делась, ну так, может быть, умерла? Или из дому выгнала? Правда, то, что после школы не учиться оба пошли, а деньги зарабатывать, наводит на размышления, ну, так мало ли какие бывают обстоятельства? Так, а где девушка работала, пока Сергей служил? - он вернулся к нужной странице досье, но никакой информации об этом не нашёл. - Странно… Ладно, надо выяснить.
        И новая пометка появилась на станице блокнота.
        Сомелье Лариса Новикова. Интересная фигура, неожиданная. Женщины-сомелье вообще встречаются не часто, а Лариса ещё и переквалифицировалась из инженеров.
        - Вот так вот ты в сорок лет проснулась и решила: не желаю быть инженером-гидротехником, а желаю быть владычицей морскою, - на снимок коротко стриженой блондинки Алекс смотрел с особым интересом. - То есть, в нашем случае, специалистом по винам. Как пожелала, так и сделала, молодец, Лариса Николаевна! И что же тебя привело к этому решению? Так, десять лет назад… Ого! Не просто рядовой служащий, а заместитель главного инженера Московского департамента водоснабжения попросила отставки. И почему?
        Верещагин переключил изображение на следующую страницу, прочитал и невольно отвёл глаза. Ему стало неудобно, словно он подсмотрел болезненную, невыносимую, тщательно спрятанную тайну. В две тысячи сто семьдесят девятом году, десять лет назад, погиб единственный сын Ларисы Новиковой. Пятнадцатилетний маг, подававший большие надежды, не справился со стихией и полностью выгорел, настолько, что так и не пришёл в себя. Через два месяца Лариса развелась с мужем, а потом сменила работу.
        Сжав кристалл, Алекс отключил просмотр досье и убрал амулет в свою сумку.
        - Ладно, - пробормотал он. - В конце-то концов… Собираться пора, вот что. Нас ждёт сыроварня, и Тёмный меня побери, если я себе представляю, что это такое!
        Экскурсантов оказалось неожиданно много: пассажиры яхты, журналисты, представители города Рыбинска… Хозяйка сыроварни, Елена, что-то бормотала, всплескивала руками, пересчитывала бахилы, халаты и специальные шапочки, но, в конце концов, всё устроилось. Посетителей разделили на две группы, и одну повели в цех, отделённый от торгового зала стеклянной стеной, а вторую рассадили за столиками в кафе и начали дегустацию. Супруги Спелетти отправились за стекло с первой группой, и Алексу пришлось, извернувшись ужом, попасть туда же. Лиза осталась в зале, с журналистами. Впрочем, она сегодня с Верещагиным даже и не разговаривала, только помахала издали рукой. Он прислушался к себе, стараясь почувствовать огорчение или разочарование, но ничего такого не было. Ну, не поздоровалась… Чужие, в общем, люди.
        - И в самом деле, чужие, - пробормотал Алекс себе под нос, и выкинул из головы так и не случившийся роман.
        Делом надо заниматься!
        Лацийские сыровары, надо заметить, тоже не вели себя, как люди близкие. Даже встали поодаль, пока Елена рассказывала о технологиях и разновидностях сыра, показывала, как нарезается молочный сгусток, как после вымешивания он превращается в сырное тесто… В четырёх больших, литров по двести, металлических чанах размеренно крутились мешалки, за следующей стеклянной стеной двое мужчин переворачивали сырные головы - словом, работа шла, не останавливаясь ни на секунду. Джакомо Спелетти кивал, задавал вопросы, даже спросил разрешения попробовать сырное тесто. Ему позволили, и он долго мял зачерпнутую горсть белых мелких зёрен, пробовал на вкус и что-то снова спрашивал у Елены. Его жена отрешённо смотрела на вращающиеся лопасти, и у Верещагина возникло чувство, что мыслями она где-то далеко от этого цеха, от мужа, от города Рыбинска.
        Ему казалось, что экскурсия продолжается уже лет двести, и вообще их не выпустят их этого стерильного помещения никогда. Украдкой взглянув на часы, Алекс посмеялся над собой: двенадцать минут. Да вроде бы и рассказ подходит к концу…
        Столики в кафе были на четверых, и рассаживались, кто как хотел. Чета Спелетти села отдельно от всех, и Джакомо немедленно стал вполголоса что-то выговаривать жене. Мария опустила голову и слушала, потом коротко взглянула на мужа. Алекс, сидевший за соседним столиком, поразился: такая ненависть сверкнула в её глазах. Владимир устроился с ним рядом, проследил взгляд и поднял брови.
        - Это по делу, или просто смотришь, куда взгляд упал? - спросил он.
        - Пока не знаю. Вечером постараюсь отчитаться.
        Другие подозреваемые тоже оставались в поле его зрения. Лариса Новикова в данный момент, склонив голову, слушала ту же самую лекцию в цехе, за стеклянной стеной. Брат и сестра Казаковы сели за столик с ещё двумя поварами, и вся компания весело над чем-то смеялась.
        От наблюдений его отвлёк Сошников.
        - Вообще говоря, мы с шефом не знаем, что делать, - сказал он неожиданно.
        - В смысле? - не понял Алекс.
        - Было у нас в программе два ресторанных критика, не осталось ни одного, - грустно усмехнулся его приятель. - Я писать умею только рапорты, Пархомов тоже не по этой части. Приглашать кого-то нового? Брать из журналистов, которые с нами едут, не хотелось бы, склоки пойдут…
        - Договорись, чтобы писали под псевдонимом, - Верещагин пожал плечами. - Есть у меня знакомая, так в журнале, где эта дама работает, половину текстов пишет она, просто подписывается то Макаром Девушкиным, то Ефимом Наппельбаумом, то Дарьей Косой.
        - И то правда… - Сошников уставился на группку журналистов с таким хищным интересом, что один из них, высокий, худой, наголо бритый, заозирался, почувствовав взгляд.
        С громким звуком отодвинулся стул. Мария Спелетти встала и подошла к витрине с сырами. Склонившись над стеклом, она изучала выставленные там головки. Сбоку было видно, что лицо женщины покраснело - не то от сдерживаемого гнева, не то от подкативших слёз.
        Наконец вторая группа вырвалась из сырного цеха, все поднялись и засобирались. Возможно, хозяйка сыроварни надеялась на массовые покупки, но почти никто этого делать не стал. Резонно, в общем-то - впереди ещё пять или шесть дней круиза, куда девать купленное? Сыр - продукт нежный, ему условия нужны…
        В центр города возвращались все вместе, несколькими тесными группками. Внезапно у Лизы, шедшей с журналистами, упала с плеча сумка и так грохнула о брусчатку, что у остальных вырвалось дружное «Ох!». Опустившись на колени, девушка стала перебирать сокровища.
        - Духи, запоминающие кристаллы, косметичка… вроде всё цело… фотокристалл… Уф! - она встала, держа сумку с оборванным ремнём, словно крысу, за хвост.
        - Как же ты пойдёшь? - посочувствовала корреспондентка «Северной пчелы» Тамара Храпцова.
        - Не знаю, - уныло проговорила Лиза, разглядывая оборвавшийся ремень. - И самый ужас, что у меня и другой сумки с собой нету.
        - Купишь в городе, - предложила Храпцова.
        - Погоди-погоди! - вмешался Фозил Ким. - Хочешь, я попробую новую дырку прожечь? У меня стихия огня довольно сильная.
        - Нельзя, - авторитетно ответил Мушинский. - Это же кожа, да ещё и светлая, попортим. Совсем, конечно, сумку не спалишь, но могут остаться пятна. Тут другое надо… Ребята, а льдом никто не владеет?
        Алекс затаил дыхание: о том, как именно была убита Ольга, из присутствующих знали только он сам, Сошников и убийца.
        - Почему льдом? - спросила Лиза тоненьким голоском.
        - Потому что сосулькой можно пробить отверстие нужного размера, а коже ничего не сделается. Тогда закрепим ремешок, и заметно не будет!
        - Я могу попробовать, - вызвался Сергей Казаков. - Правда, сосульку никогда не делал, стихию льда я только для мороженого применял. Но хуже-то не станет?
        Засмеявшись, девушка протянула ему сумку. Алекс заметил, что Новикова подошла поближе и внимательно наблюдает, а вот Мария Спелетти, наоборот, шагнула назад и укрылась за спиной мужа.
        Сергей сосредоточился, сложил левую руку в какую-то немыслимую фигуру и зашевелил губами. В его пальцах начала расти ледяная игла, вначале совсем тонкая и коротенькая, она набирала объём и длину. На толщине сосульки с полсантиметра Казаков остановился и поднёс иглу к кожаной полоске.
        - А чего ты остриё не сделал? - спросил Мушинский.
        - Тьфу ты, - сплюнув, Сергей с досадой отбросил льдышку. - Не сообразил. Ребята, у меня резерв на половине, кто-то поделится?
        - Держи, у меня накопитель есть, - протянул Фозил.
        - Ага, спасибо.
        Новая игла была с острым кончиком и удачно прошила кожу. Уже внутри отверстия Казаков добавил ей объёма, растянув дырку, потом лихо соединил ремешок сумки с карабином и протянул хозяйке. Лиза прижала сумку к груди, помедлила и поцеловала его в щёку.
        Дальше молодые люди шли вместе, о чём-то тихо беседуя.
        «И что, - думал Алекс, идя к яхте. - Кто из наших подозреваемых в этой ситуации оказался подозрительнее? Казаков, который уверял, что создаёт ледяную иглу впервые в жизни? Новикова, с таким интересом наблюдавшая? Мария, прятавшаяся за спиной мужа? А может, она просто не хотела, чтобы все заметили следы слёз на лице! - тут он покачал головой. - Нет, плакала она при всех, чего уж следы скрывать. Тут дело в чём-то другом…»
        Из каюты он связался по коммуникатору с Гривцовым.
        - Приходи, - устало сказал тот. - Есть новости.
        Новости и в самом деле были. Перед секунд-майором лежала целая стопка листов бумаги, которую он, ухмыльнувшись, придвинул к визитёру.
        - Это что? - спросил Алекс, уже догадываясь, что именно ему передали.
        - Информация по Жаркову. Расширенные биографии подозреваемых и пострадавших. Отчёт магов об аурных следах в каюте Бобровских, в коридорах яхты, плюс дополнение к отчёту судмедэкспета. Садись вон туда в кресло, - Гривцов кивнул на журнальный столик в углу, - читай и думай. Потом обменяемся впечатлениями.
        Забрав бумаги, Верещагин сел, где велели, и принялся читать.
        Через полтора часа он перевернул последний листок в этой куче, отправил его к остальным, перенёс стопку на стол хозяина кабинета и аккуратно её выровнял.
        - Ну что? - спросил тот, отрываясь от правки какого-то документа. - Твои выводы?
        - Погоди, давай сперва порассматриваем новую картинку. Итак, Жарков. После скандала восьмилетней давности, лишившись ресторана, карьеры и денег, он прервал все контакты с семьёй, уехал из Москвы, куда - неизвестно…
        - Семья - это мать?
        - Ещё была сестра с мужем и сыном. Только сестра вместе с мужем погибла задолго до того, как Дмитрий Жарков лишился ресторана в Москве и прочего, так что в нашем уравнении она лишняя. А вот мать умерла три года назад. И умерла она, уверенная, что сына нет в живых, потому что выживала одна и тянула внука на свою пенсию.
        - То есть, по сути, господин Жарков обиделся на весь свет, а пострадала от этого его мать?
        - Именно так получается. Служба магбезопасности считает, что он жив, но где именно находится - неизвестно. Мы точно знаем, что стихией воды он владеет, и что у него был не только повод, но и причина убить Красовскую.
        - Но причине этой без малого восемь лет. Не поздновато ли? Или ты будешь говорить о «холодном блюде»?
        - Буду, - кивнул Алекс. - Он мог копить силы, мог выжидать подходящего момента. Мог, в конце концов, просто проводить отпуск на Волге и увидеть бывшую подругу случайно! Я же вот увидел, - добавил он совсем тихо.
        - Хм, ну, давай тогда я буду выступать в роли адвоката Тёмного, - усмехнулся Гривцов. - Всё ты верно говоришь, только как Жарков пробрался на яхту, чтобы подсунуть отравленный напиток?
        - Слушай, Константин Константинович, я вчера поднялся по трапу уже около полуночи, и никто меня не остановил. Так что пробраться - не вопрос, вот узнать, где именно её каюта - это сложнее.
        - Увидел среди поваров знакомого и спросил, - предположил секунд-майор, забывая на миг о своей роли. - А тот ответил и счёл этот момент несущественным. Или, наоборот, был только рад, если вредной бабе принесут неприятности прямо, можно сказать, в кровать.
        - А знакомых у него среди поваров…
        - Семеро. Ну, или восемь, если Гулиев его знал, всё-таки они пересеклись в Москве на очень короткое время.
        - Ну вот. И любой из семерых мог подсказать, где искать Красовскую. Да и потом - Жарков мог и не сообщать, что собирается её убить… Он мог этого даже не планировать! - захваченный идеей, Алекс встал и заходил по комнате. - Вполне могло быть так: Жарков увидел в толпе Марину и захотел с ней поговорить. Могло такое быть?
        - Могло, - кивнул Гривцов.
        - Ну вот. Красовской было в этот момент некогда, она сказала старому знакомому прийти поздно вечером к ней на яхту, и номер каюты сказала. Он пришёл, женщина снова прошлась по его самолюбию…
        - Если бы он убил её в этот момент ударом по голове, например, или задушил - я бы с тобой согласился. Классическое убийство в состоянии аффекта, даже доказательства не нужны. Но по твоей теории получается, что Жарков ушёл, добыл где-то яд, всыпал в виски и принёс в каюту снова? Да ещё и дважды, потому что ты помнишь, графинов было два! Ах, да, ещё и графин добыл точно такой, как в баре «Люсьена Оливье» имеются. Нет, Алексей Станиславович, тут что-то неладно… И самое главное, нет никаких доказательств того, что этот фигурант и в самом деле находился в интересующее нас время здесь, на Волге. Он мог уехать на дальний Восток, на крайний север, да просто затеряться где-то за Уралом.
        - Ну да, - Верещагин снова уселся на место. - Мог. Но в списке подозреваемых мы Жаркова оставляем?
        - Безусловно! Думаю, рано или поздно мы его найдём, поговорим, тогда и картина прояснится.
        - Ладно, поехали дальше. Аурные следы. Как пишут эксперты, следы рваные и применить их к кому-то из подозреваемых невозможно…
        - Точно, - секунд-майор выждал мгновение, потом продолжил. - Зато, если ты обратил внимание, там есть несколько уникальных точек, и совпадение с аурой обвиняемого можно будет использовать как доказательство в суде.
        - Это прекрасно, - рассеянно ответил Алекс, перекладывая листы бумаги. - Но до суда надо ещё добраться… Ага, вот оно! Биографии наших фигурантов. Во-первых, Тверь, с которой на удивление много пересечений. Мария Спелетти, в девичестве Ломакина, там родилась и прожила до двадцати шести лет, то есть, переехала в Лаций десять лет назад. У Марины Красовской в Тверской области живёт брат, у него конный завод. И, наконец, Казаковы. Сергей заканчивал высшие поварские курсы - где? Всё там же, в Твери.
        - Ну, а почему бы нет? Большой город, достаточно близко к Москве… Впрочем, совпадения в нашей работе априори принимаются за сомнительные.
        - Вот именно. Ну, и, наконец, третий момент, дополнения к отчёту судмедэксперта, - Верещагин насмешливо фыркнул. - Какое там дополнение, он попросту признаёт, что облажался! С учётом температуры воздуха и того, что обе женщины находились на ярком солнце, что Ольга была тепло одета, а на Марине - чёрное платье… В общем, ваш прозектор сообщает, что первоначальное определение времени смерти неверно и даёт новое: между тремя и пятью часами утра.
        - Ну, ошибся человек, с кем не бывает? - буркнул Гривцов.
        - Со всеми! - Алекс примирительно поднял ладони. - Со всеми бывает, не спорю. Тогда картинка получается такая: Марина после ужина ушла к себе в каюту. Графин с виски у неё был припрятан, чем она и воспользовалась…
        - По результатам вскрытия, не просто воспользовалась, а изрядно набралась!
        - Возможно, почувствовав себя плохо, женщина вышла на палубу подышать, села в шезлонг и там задремала. Солнце в тот день встало в четыре утра, шезлонги обращены на восток, то есть, осветило её в самом начале пятого. И, если верить экспертам…
        - А я не вижу, почему бы мы не должны им верить!
        - Если верить, - с нажимом повторил Верещагин. - Что-то там перестало вырабатываться, и случилась мгновенная дегенерация мозга. И мы получаем указанное судмедэкспертом время смерти.
        - Остались сущие пустяки, - криво усмехнулся Гривцов. - Выяснить, что Ольгу Бобровских подняло среди ночи, кто воткнул её в спину ледяную иглу, кто отравил виски, и, наконец, кто вынес тело на палубу. И я даже не смею мечтать, чтобы это был один фигурант!
        Мужчины помолчали. Алекс механически перебирал бумаги, словно надеялся, что решение проблемы затерялось между листами. На глаза ему попалась расширенная биография Ларисы Новиковой, и он всё так же механически прочёл первую страницу, вторую, добрался до момента гибели сына, прочёл дальше…
        - Тьма… - вырвалось у него. - Ты это видел? Где именно мальчишка погиб?
        - Какой мальчишка? - встряхнул головой вырванный из размышлений Гривцов.
        - Сын Ларисы Новиковой, Илья, в семьдесят восьмом году поступил в ветеринарный техникум, и после первого курса поехал на практику - куда? На конеферму в Тверской области.
        - Конный завод, принадлежащий брату Красовской?
        - Именно! Там некий особо ценный жеребец на тренировке ломает ногу, мальчик пытается его спасти, выкладывается больше чем полностью и выгорает. Тоже, скажешь, совпадение?
        - Не скажу, - покачал головой секунд-майор. - Но вообще история странная, чтобы не сказать - чудовищная. А что, на практике они были без преподавателя? И когда мальчишка потянул уже не резерв, а собственную жизненную силу, некому было остановить? Как ни ценен жеребец, а с жизнью ребенка никакую ценность не сравнить. Надо запрашивать копию дела в магбезопасности, - и он нажал на кнопку коммуникатора. - Сенчуков? Зайди.
        Через минуту дверь кабинета открылась, появился рыжий веснушчатый оперативник, молча выслушал распоряжение руководства и, не произнеся ни слова, вышел. Гривцов повернулся к Алексу:
        - Сегодня я дам разрешение господину Пархомову продолжать круиз. Ярославль - последний пункт маршрута, и дело надо закрыть там.
        - Сколько предполагается стоянка в Ярославле?
        - Три дня.
        - Должны успеть, - сказал Алекс с некоторым сомнением.
        - Деваться некуда, должны. Там вас встретит лейтенант Ковригин, он будет заниматься этим делом дальше. Ну, а пока на яхте… смотри в оба.
        И сыщики обменялись рукопожатием.
        Ужинали в городе.
        Вся компания - и повара, и журналисты - выглядела вялой и уставшей. Ели плохо, пили мало, разговаривали через силу.
        Алекс посматривал на троих главных фигурантов - Новикову, Спелетти и Казакова, вспоминал полученные сведения и словно прикладывал их к персонажам.
        Лариса - сомелье, уже который день пьёт только минералку. Вино пригубливает и отставляет. Для неё Ярославль не только конечный пункт круиза, но и цель, именно там она должна отчитаться перед нанимателем. Каков будет этот отчёт? И много ли он значит для любезного хозяина, господина Пархомова?
        Мария Спелетти почти ничего не ест, гоняет по тарелке кусочек отлично приготовленной телятины. Молчит, опустив голову, на реплики мужа отвечает односложно. Она убийца, она что-то знает, или просто плохо себя чувствует? А вот синьор Спелетти разговорился, вот и сейчас что-то втолковывает Мушинскому. Алекс прислушался - ну да, разумеется, рекламирует особые сорта сыра.
        Сергей Казаков сидит между сестрой и Лизой. Вот за этим столиком весело, компания - а к ним присоединился ещё и Амир Гулиев - то и дело взрывается смехом. Вообще Алекс склонен был данного фигуранта переместить на последнее место в списке подозреваемых, но исключать пока нельзя было никого.
        Впереди три дня, за которые нужно найти убийцу и неопровержимые доказательства…
        Глава 9, Из Рыбинска в Ярославль
        Уха пластовая
        600 - 700 г вяленой рыбы, нарезанной тонкими пластами, 1,75 л воды, 2 луковицы, 0,5 моркови, 3 картофелины, 4 лавровых листа, 10 - 12 горошин черного перца, 1 лук-порей, 1 петрушка, 2 ст. ложки укропа, 4 - 5 тычинок шафрана.
        Для подготовки рыбы: 0,25 ч. ложки аниса, 1,5 л воды.
        Воду довести до кипения, опустить в посуду марлевый или тканевый мешочек с анисом, проварить 10 - 15 мин, после чего анис удалить. Рыбу опустить в горячую воду, где варился анис, на 4-5 минут. Слить.
        Вскипятить чистую воду, слегка подсолить; положить нарезанный кубиками картофель, соломкой нарезанные морковь и петрушку, мелко нарезанный лук.
        Прокипятить 8 - 10 минут на умеренном огне до полуготовности картофеля, затем заложить все пряности, кроме укропа и части порея, а через 3 мин - рыбу, и продолжать варить еще 5-7 минут на умеренном огне. Если надо, досолить.
        За минуту до готовности засыпать укроп, лук-порей. Снять с огня, закрыть крышкой и дать настояться в течение 7-8 минут.
        В.В.Похлёбкин «Кухни славянских народов» (Центрполиграф, 2007)
        Эдуард Пархомов находился в некотором затруднении.
        С одной стороны, погода хорошая, солнышко, макушка лета. Вполне можно на полпути от Рыбинска до Ярославля остановиться на хорошем пляже, дать гостям искупаться и отдохнуть. С другой - неловко вроде бы, всё-таки за кормой яхты остались потери. Ольга мертва, Марина немногим от трупа отличается… Неприлично как-то веселиться.
        Но Верещагин, вернувшийся на яхту поздним вечером, махнул рукой, даже не дослушав его рассуждений, и отрезал:
        - Лучше их выпустить на травку, чем держать на борту и слушать нытьё. Неизвестно, до чего ещё додумаются, пусть уж будут на виду. Да и мне надо понаблюдать кое за кем.
        - Согласен, - кинул Сошников. - Утром часов в восемь отплывём, к десяти дошлёпаем до Тутаева, я там поблизости знаю хорошее местечко, чтобы остановиться и искупаться. Можно для желающих экскурсию в городок сделать…
        - Не надо, - мотнул головой Алекс. - Пусть будут на виду.
        На том и порешили.
        Пляж, хоть и небольшой, был песчаным, вода тёплой, а вход в неё - пологим. Стюарды вытащили и расставили на траве близ воды шезлонги и подготовили для желающих удочки. Впрочем, этим предложением никто не воспользовался. Общее мнение выразил Мушинский, сказав:
        - Я на эту рыбу ещё месяц смотреть не стану! Во всём должна быть мера, знаете ли.
        На борту яхты в этот раз никто не остался. Да и вообще к бассейну старались не приближаться и даже в его сторону не смотрели.
        Купание освежило публику, и неугомонный Мушинский затеял игру в фанты, неожиданно поддержанную всеми. Кажется гости «Люсьена Оливье», солидные повара и рестораторы, готовы были на что угодно, чтобы только не думать о произошедшей трагедии.[16 - Игра в фанты - игра, в которой участники выполняют шуточные задания, назначаемые по жребию.]
        Алекс сел в сторонке, в тени густой кроны какого-то дерева, надел тёмные очки и смотрел на компанию. На троих интересующих его фигурантов, магов воды - в первую очередь.
        Сергей Казаков и его сестра. Их постоянной компанией стал Фозил Ким, вот и сейчас: троица получила фант и шушукается в сторонке, изредка взрываясь смехом. Да, Казаков может создать ледяную иглу - но на это способен любой маг воды с достаточным уровнем резерва. Вот только, чтобы так беззаботно играть в глупые фанты через три дня после совершения преступления, надо быть настоящим убийцей. Опытным и хладнокровным.
        Что ни говори, а убийство навсегда ломает что-то в психике, меняет процессы в мозгу любого разумного, неважно, хомо или эльфа, гнома или орка…
        Лариса от фантов отказалась. Села в стороне, читает какие-то бумаги, вносит поправки. Как и сам Алекс. она в тёмных очках, и совершенно непонятно, на кого смотрит.
        Супруги Спелетти в игру участвуют, но не равно: Джакомо с удовольствием тащит жребий, уже в третий раз, выполняет задания, а Мария криво улыбается и молчит. Неужели убийца - именно она?
        Наконец все утомились, и игра увяла сама собой. Стюарды принесли столы, поставили пару мангалов и принялись жарить шашлык: господа рестораторы оживились, собрались вокруг, комментируя состав маринада и делясь опытом.
        Река сверкала на солнце, слепя глаза, полуденный зной навевал дрёму, так что Алекс даже вздрогнул, когда его тронули за плечо.
        - Разрешите, я составлю вам компанию, Алексей? - спросил Мушинский, подтаскивая шезлонг.
        - Буду рад, - коротко ответил Верещагин.
        - Я, вообще-то, хотел вечером к вам в каюту заглянуть, но вас всё не было и не было? - в словах явственно прозвучал вопрос, но Алекс отделался угуканьем. - Мне бы с вами поговорить…
        - Говорите, я слушаю.
        - Н-да… - Мушинский потёр подбородок. - Даже и не знаю, с чего начать…
        - Попробуйте с самого главного. А то сейчас позовут на шашлыки, и всё отложится на неопределённый срок.
        - Вы правы, - ресторатор взглянул в сторону мангалов, откуда уже доносился упоительный запах. - Действительно, осталось несколько минут до готовности. Так вот, дело в том, что вчера я спускался на самую нижнюю палубу, техническую. Уронил туда кое-что, пришлось поискать. Ну, и нашёл… не только свою потерю, но и ещё кое-что.
        - Что же? Спрятанное барменом Куки неучтённое спиртное?
        - Да нет… Нашёл я тетрадочку с записями. И кажется мне, что принадлежала она покойной госпоже Бобровских, имел я случай видеть её почерк. Если б дело было пораньше, я бы, конечно, отнёс находку нашим доблестным сыщикам, но время было позднее, да-с. Вот я и решил…
        Пространные рассуждения Мушинского прервал громкий крик одного из стюардов.
        - Шашлык готов!
        - Идёмте, Михаил, - Верещагин выбрался из шезлонга. - Хорошо, что вы мне об этом сказали. Когда вернёмся на борт, занесите ту тетрадочку мне, хорошо?
        К пяти часам, когда жара спала, и солнце потихоньку стало сползать к горизонту, разморенные гости потянулись на борт яхты. Стюарды, стиснув зубы, уже отнесли посуду, мангалы и шампуры, остатки еды и пустые бутылки. Понятное дело, работа их на этом не закончилась: посуду надо помыть, мангалы вычистить… Работа есть всегда.
        Наблюдая за ними, Алекс вспоминал просмотренные личные дела экипажа и досадливо морщился. Ну, что такое личное дело? Сухой перечень фактов. Родился, учился, в составе экипажа с такого-то года, в зимнее время работает по временным контрактам… Никак не вытащить из этих досье ответа на вопрос, что думают о пассажирах яхты стюарды или капитан, не возникает ли у них желания как-нибудь ночью поджечь треклятую посудину, да и раствориться во тьме? Да что там, даже на вопрос о том, какой же магией обладает бармен Куконин, личные дела ответа не дают. Потому что маг он явно не стихийный, тут что-то другое.
        Алекс поймал за рукав направившегося к трапу Мушинского.
        - Подождите, Михаил. Сейчас мы всех пропустим, и я сразу зайду к вам за блокнотом. Вечер всё равно пустой, почитаю записи, подумаю.
        - Ну да, ну да, - глубокомысленно покивал тот. - Немного надоело это всё, вам не кажется?
        Много чего мог бы ответить на сию сентенцию Верещагин, но промолчал. Зашёл в каюту ресторатора, точно такую же, как и та, в которую разместили его самого, забрал записную книжку, раскланялся и ушёл.
        Да, это оказался тот самый блокнот, о котором говорил стюард Петелин: размером в женскую ладонь, в чёрной кожаной обложке, на ней стразами выложены инициалы О.Б.
        Раскрыв книжку, Верещагин на мгновение замер: знакомые буквы не складывались в такие же знакомые слова. Зашифровано? Ну, в общем, это было бы разумно: Ольга не стеснялась заглянуть в чужую каюту, так что и от окружающих ожидала того же. Усмехнувшись, он достал свой рабочий чемоданчик и мысленно себя похвалил за полезную привычку куда угодно, хоть бы и в отпуск, брать с собой набор амулетов и оборудования.
        Нашёл универсальный дешифровщик, активировал и провёл по строчкам…
        Судя по датам, госпожа Бобровских начала новую тетрадку перед круизом, так что записей было немного, и практически все они были посвящены грядущим визитам мишленовских инспекторов. Вернее, даже не так: они должны были послужить почвой для того, какое решение эти самые… «эксперты!», вспомнил Алекс… Вот именно, какое решение эксперты примут. Мельчайшие детали расписывались по каждому из ресторанов московских гостей, от скорости подачи блюд до оформления зала, от удобства стульев до оригинальности закуски или оформления десерта. На следующих страницах такое же тщательное препарирование постигло победителей каждого из этапов конкурса.
        - Н-да… - Алекс покачал головой. - Девушка никого не щадила. Если судить по этой тетрадке, так всем поименованным поварам не звёзды получать, а отправляться служить в столовую для нижних чинов какого-нибудь дальнего гарнизона. Но ведь не была она такой восемь лет назад? Или была, а я просто не заметил?
        Он рассеянно перелистнул блокнот к концу, и неожиданно обнаружил ещё несколько записей на последних страницах.
        «А.Каз. Большой набор флаконов с препаратами. Без пометок. Яды, лекарства? Краска для волос, ха-ха?
        С.Каз. Ничего интересного, бедный ягнёночек. Возит с собой старую-престарую рукописную тетрадь с рецептами, судя по коричневым чернилам - его бабушки. Стащить и позабавиться?»
        «М.М. Косметичка размером больше моей, ха! Лучше бы отрастил бороду, скрыл бы хоть отсутствие подбородка. Похоже, ищет вдохновения в пыльце бренвилеи. Выяснить!»
        «Э.П. Наконец-то убрался из каюты! Бумаги в сейфе, нужна отмычка - сказать Н.Б. Пусть достаёт, раз уж боится зайти и посмотреть сам. Кстати, надо и к нему наведаться. В шкатулке с запонками Э.П. хранит ключик. Интересно, от чего? Заберу, пусть покрутится».
        «М.Сп. Клуша. Прекрасно видит, что её распрекрасный Дж. не пропускает ни одной юбки, и только куксится. Ненавижу».
        Он дочитал до конца эти заметки, сопоставляя инициалы с именами участников круиза и заново изумляясь количеству яда, накопленного такой милой молодой женщиной. Закрыл, отложил в сторону и решительно пошёл мыть руки. Потом достал коммуникатор и ткнул пальцем в кнопку.
        - Вы где сейчас? - спросил Гривцов, выслушав отчёт о находке.
        - На стоянке в районе Тутаева.
        - Тьма, самому бы посмотреть на эти записи… Ладно, в Ярославле отдай их лейтенанту Ковригину. И твои впечатления?
        - Знаешь, если бы я о себе такое прочёл, может, и не убил бы, но жизнь ей определённо попортил, - ответил Верещагин. - Получается, что она не только собирала сведения для мишленовских инспекторов, но и шарила по каютам в отсутствие пассажиров. Материалы для шантажа собирала или задание чьё-то выполняла?
        - Одно другому не мешает.
        - Это да…
        Они помолчали, потом Гривцов попросил:
        - Ну-ка, прочти ещё раз, что там про отмычку?
        - «Бумаги в сейфе, нужна отмычка - сказать Н.Б.», - повторил Алекс. - Если все, поименованные инициалами - это участники круиза, то Н.Б., выходит, Николай Борисов. Ольга работала на него?
        - Узнаем, - ответил секунд-майор рассеянно. - Ковригин займётся, он парень прыткий. Ты там пока присмотри за барменом. А можешь и прижать его слегка, что это за видящий-слышащий завёлся?
        - Попробую.
        - Да, прислали дело по гибели Сергея Новикова, сына Ларисы. Там всё чисто, и владелец фермы, и сопровождающий учитель, и местный ветеринар полностью оправданы. Это был действительно несчастный случай.
        - Угу… Только родители могли с этим не согласиться, - Алекс упрямо мотнул головой. - И сейчас, когда Лариса столкнулась в ограниченном пространстве с Красовской, её… торкнуло.
        - И это возможно. Из списка подозреваемых мы её не вычёркиваем.
        Экран давно погас, а Верещагин всё сидел, развалясь в кресле, вертел в пальцах коммуникатор и думал. Наконец отмер, отложил аппарат и достал запоминающий кристалл с досье на участников круиза и экипаж яхты.
        - Озарений пока не предвидится, значит, надо брать чугунной задницей, - пробормотал он. - Итак, начнём с персонала…
        Он прочёл все личные дела, упрямо выписывая в блокнот всё, что казалось хоть чуть-чуть выбивающимся из стандартного ряда. Ну и что же, что ему эта информация уже известна? От повторения она не становится ложной, но вдруг кубики повернутся другими сторонами и сложатся в нужную ему фигуру?
        Маг воздуха.
        Ещё один маг воздуха.
        Магия отсутствует.
        Маг земли.
        Маг воздуха со слабым резервом.
        Алхимик…
        На третьем прочтении ему вдруг бросилась в глаза фраза: «Потерял родителей в возрасте пяти лет, воспитывался бабушкой в деревне Большие Овраги Калужской области». Тьма знает, чем именно эти вполне обычные сведения привлекли внимание детектива, но он вернулся к началу досье и снова стал читать. Значит, двадцать четыре года, холост, любитель тяжёлого рока и мощных мотоэкипажей. Студент пятого курса, университет, матмех, на летнее время нанялся стюардом на яхте «Люсьен Оливье». Всё вроде бы стандартно? Алекс долго всматривался в снимок стюарда Ивана Петелина.
        - Что скажете, молодой человек? Умела ваша бабушка из деревни Большие Овраги что-то такое, чему не научат в стенах университета, или я это придумал? И почему эти сведения так меня цепляют?
        Снимок молчал, как ему и полагалось.
        Перед ужином Верещагин решил подняться в бар, заказать Куки коктейль позаковыристее и понаблюдать за ним.
        Сев на высокий табурет перед стойкой, он сказал:
        - «Врата Альянса», пожалуйста.
        - Минутку, - ответил Куки, не поведя бровью, и скрылся за загородкой.
        Оттуда донёсся звон бокалов, перестук кубиков льда, потом туда же неторопливо прошествовал Артём Газарян, и коварный Алекс ухмыльнулся: понятно, Куки не знает рецепта этого коктейля, действительно сложного. Позвал на помощь бартендера, молодец, сообразил! Вскоре Вася вышел с подносом, где стояли несколько высоких рюмок «шот» и разноцветные бутылки. Лицо его оставалось невозмутимым.
        С интересом Верещагин наблюдал, как возникают в рюмке цветные слои: крем-какао, текила, куантро… Потом капля яичного ликёра, капля синего кюрасао и, в качестве завершающего штриха, налитый через соломинку на дно яркий пурпурный гренадин.
        - Красиво, - кивнул Алекс одобрительно.
        - Ух ты, а что это? - спросил подошедший к стойке Сошников.
        Верещагин ухмыльнулся и залпом выпил коктейль.
        Да, Куки молодец, сообразил, что эффектный напиток непременно попросят себе все пассажиры, собирающиеся в баре перед ужином, и принёс всё нужное в достаточном количестве… Взяв вторую рюмку того же самого, детектив пересел за столик и спросил у присоединившегося к нему Владимира:
        - Скажи мне, экипаж на яхте каждый год меняется, или работают одни и те же?
        - Да практически без изменений, - добросовестно подумав, ответил Сошников. - За одним исключением. До этого лета стюард был другой, он ушёл, но вместо себя порекомендовал Петелина.
        - Понятно… А бармен?
        - Давно. Собственно, самому судёнышку десять или одиннадцать лет, вот он с самого начала и работает.
        «Значит, Куки не так молод, как выглядит, - думал Алекс, перекатывая в пальцах опустевшую рюмку. - Тридцатник он точно разменял… Любопытный персонаж, кажется моложе, проще и даже глупее, чем есть на самом деле. Очень любопытный…»
        На ужин он пришёл последним. Остановился в дверях ресторана, оглядел зал: столики на четверых, но полностью занят только один, где сидят Казаковы, Ким и Газарян. Как обычно, компания весело над чем-то смеялась, так что Верещагин даже позавидовал немного.
        Сошников за одним столом со своим боссом. При этом вид у Эдуарда Михайловича такой мрачный, что не хочется и близко подходить. Супруги Спелетти вдвоём. Гулиев вместе с Мушинским и Борисовым - жаль, хотелось прощупать Борисова. Ладно, это потом, потом… Алексей Власов сидит один, как и Лариса Новикова.
        Свободного столика нет, очень удачно! Осталось выбрать жертву…
        Поколебавшись для вида, Алекс подошёл к Ларисе:
        - Разрешите?
        Женщина вскинула взгляд.
        - Господин сыщик? Прошу вас, присоединяйтесь.
        - Благодарю, - он уселся, пробежал глазами меню и пожал плечами. - Никаких неожиданностей. Впрочем, рыбы нет, спасибо и на этом.
        - А я люблю рыбу, даже речную. Костлявая, конечно, но в Москве такой всё равно нет.
        - Вина?
        - Нет, спасибо. Неважно себя чувствую, лучше без алкоголя обойтись.
        Разговор затух, не начавшись. Закуска прошла в полном молчании, под равнодушно-насмешливым взглядом сотрапезницы Алексу казалось, что он жуёт картон под сложным соусом. На горячее принесли антрекоты. Лариса съела половину, поковыряла гарнир и отложила вилку.
        - Спрашивайте, господин сыщик, - сказала она неожиданно.
        Верещагин старательно дожевал кусок, запил вином и улыбнулся.
        - Мясо хорошо пожарено, жаль будет, если остынет. Доедайте, а за чашкой кофе поговорим.
        - Благодарю, я сыта. Ну что же, если нет вопросов, я с вами прощаюсь. Спокойной ночи, - Новикова аккуратно сложила салфетку.
        - И вам… Впрочем, один вопрос я задам всё-таки прямо сейчас, совсем короткий.
        - Какой же?
        - На ваш взгляд, кто самый серьёзный хищник в этой реке?
        Помолчав, Лариса качнула головой.
        - Неожиданно. Щука?
        - Вот это и называется стереотипом, уважаемая госпожа Новикова.
        - Хм… - она задумалась. - Сазан какой-нибудь?
        - И снова ответ стереотипный!
        Вопрос неожиданно заинтересовал женщину. Пока она размышляла, Алекс доел мясо, промокнул губы салфеткой и встал.
        - Давайте переберёмся в бар, Лариса Николаевна, и поговорим о хищниках и травоядных.
        - Ну? - потребовала она, едва усевшись за столик. - Говорите же, кто здесь самый опасный хищник?
        - Вам кофе? - улыбнулся Алекс.
        - Мне травяной чай, несладкий, - отмахнулась она.
        Когда Верещагин вернулся от барной стойки, Лариса сидела, глядя на реку и постукивая по столу кончиками пальцев.
        - Надо полагать, вы имели в виду, что самый опасный хищник где бы то не было - любой сапиенс? - спросила она, поворачиваясь. - Человек, гном, орк?..
        Алекс смутился.
        - Простите, но так глубоко я не смотрел, я вообще не философ. Имелся в виду всего-навсего сом… Просто о нём редко вспоминают, отвечая на этот вопрос, считая добродушным увальнем.
        - Ах вот как… - было видно, что она взвешивает, не стоит ли встать и уйти, но тут Куки принёс чай и кофе, какое-то печенье, и острота момента сгладилась.
        Пока она пила чай, Верещагин пару раз собирался начать разговор, но останавливал себя: не время. Ей должно быть просто любопытно, чего от неё хотят! Лариса не опасается, он не вызывает настороженности, в отличие от стражников, значит, рано или поздно должна спросить, что его интересует на самом деле. Должна!
        В баре никто так и не появился, видно, сразу после ужина все пассажиры «Люсьена Оливье» отправились по каютам.
        Вот бледно-зелёная жидкость в чашке подошла к концу… Есть!
        Подняв на собеседника взгляд, Новикова небрежным тоном поинтересовалась:
        - Вы меня подозреваете?
        - В числе прочих.
        - Почему? Ни ту, ни другую я практически не знала.
        - Во-первых, так глубоко изучить ваши связи мы ещё не успели. А во-вторых, в истории ваших взаимоотношений с Красовской есть один момент, дающий вам… как минимум, повод для ненависти. Сказать, какой?
        - Не надо, - голос её прозвучал хрипло. - Разумеется, до этого вы должны были добраться. Повод, скажете тоже! Причина, и вполне увесистая. Только прошло так много лет…
        - Можно, я не буду говорить о холодном блюде?
        - Можно. Но смерть Серёжи была признана несчастным случаем.
        - А вы сами что думаете?
        - К сожалению… - прерывисто вздохнув, Лариса повернулась к бармену. - Принесите мне ещё чаю, пожалуйста! Хотя нет, не надо чай. Коньяк есть у вас?
        - Конечно! - выбравшийся из-за стойки Куки уже стоял рядом со столиком. - Какой вы бы хотели?
        - Всё равно. Налейте полстакана и принесите. Так вот, Алексей, надо знать характер моего сына. Серёжа всегда и везде должен был быть первым. Не мог по-другому. И с той лошадью… - она прервалась, чтобы отпить разом половину принесённого коньяка. - С той лошадью было так. «Бежецкий луг» существует и по сей день, и это процветающая, хорошо поставленная конеферма. Разумеется, у них есть ветеринарный отдел, и тогда тоже был. Дети принимали участие в их работе. Обследовали лошадей, изучали изменения в их организме после тренировки, после выпаса, ещё что-то. А в тот день главный ветврач фермы уехал по делам в Тверь, его помощник заболел… нет-нет, не смотрите с таким сомнением. Оперативники перекопали всё, каждой лошади под хвост заглянули! Действительно, заболел, с кашлем, насморком и температурой. А третий ветеринар не был магом.
        - То есть, оба мага-медика отсутствовали?
        - Да.
        - И что произошло?
        - На тренировке Вихрь повредил ногу. Понимаете, если это была бы трещина, то маг-медик вполне может её зарастить, и лошадь продолжит участвовать в скачках. А если перелом, то всё, на племя или на колбасу.
        Эта самая «колбаса» прозвучала так жутко, что Алекс содрогнулся, да и Куки - подслушивал, разумеется! - поспешно ушел за перегородку и загремел там чем-то.
        - Но рентген же сделали? - поспешил спросить Верещагин.
        - Сделали. И тоже не поняли, что там. Время было уже позднее; главному ветврачу «Бежецкого луга» отправили магвестник и решили дать Вихрю обезболивающее, противовоспалительное, что-то ещё и оставить до утра. Разумеется. Сергей решил всех удивить. Дождался, пока заснут его соученики, выбрался из спальни и отправился в конюшню. Там его и нашли… В четыре утра сопровождающий заглянул к мальчикам проверить, всё ли в порядке, увидел, что Серёжи нет, пошёл искать… В общем, когда его обнаружили, было поздно. Он увлёкся и потерял сознание раньше, чем понял, что израсходовал не только резерв, но и жизненные силы. И… больше так и не пришёл в себя.
        Помолчав, Лариса залпом допила коньяк, поднялась и сказала светским тоном:
        - Спасибо за компанию и спокойной ночи. До завтра!
        - До завтра, - пробормотал Алекс.
        Когда за ней закрылась дверь, он позвал:
        - Куки! Я знаю, что ты слушаешь.
        - Здесь я! - Вася Куконин подошёл к столику. - Повторить коньяк-то? После такой истории и я выпью.
        - Повтори.
        Не было у Верещагина сейчас никаких сил, чтобы говорить с барменом, будь он хоть трижды подозреваемым, и детектив отложил разговор до завтра.
        - Будем надеяться, что наш убийца закончил выступление, и ты его не интересуешь, - пробормотал он, допивая спиртное…
        Глава 10, Прибытие в Ярославль
        Уха раковая
        В рыбную часть этой ухи входит 2 части мяса рака и 1 часть мяса рыбы, лучше всего щуки или другой пресноводной рыбы. Из этой смеси сделать тельное (см. прим. 1) с добавлением лука, черного перца и 1 ст. ложки пшеничной муки (на 1 кг рыбы). Уху варить из свежей мелкой речной рыбы, которую после разваривания вынуть, после чего бульон процедить и опустить в него тельное, которым предварительно наполнить раковые панцири. Закладка овощей и пряностей та же, что для рядовой ухи (см. прим. 2), за исключением укропа, которого взять вдвое больше.
        Прим. 1 Тельное тяпанное.
        500 г рыбного филе, 1 яйцо, 2 луковицы, 1 ст. ложка укропа, 0,5 ч. ложки черного молотого перца, 2 ст. ложки пшеничной или ржаной муки, 1 ст. ложка зелени петрушки, 0,5 ч. ложки соли для тельного, 2 ч. ложки соли для отвара 1 л воды
        Филе нарубить кусочками размером не более 0,5 х 1 см, размять деревянной ложкой, перемешать с мелко нарезанным луком и пряностями, затем добавить взбитое яйцо, 1 ст. ложку муки, все перемешать в однородную массу, сформовать ее в виде толстой колбасы, обвалять в оставшейся муке и туго обернуть салфеткой (марлевой, бязевой, льняной), перевязав суровой ниткой или шпагатом. Подготовить подсоленный кипяток с луком и пряностями и опустить в него тельное в салфетке на 15 мин. Дать тельному остыть в салфетке в течение 5 мин,
        Прим. 2. Овощи и пряности для рядовой ухи: 2 луковицы, 0,5 моркови, 1 петрушка (корень и зелень), 1 корень пастернака, 2 картофелины, 1 ст. ложка укропа, 3 лавровых листа, 8 горошин черного перца, 1 ст. ложка эстрагона, 2 ч. ложки соли
        В.В.Похлёбкин «Кухни славянских народов» (Центрполиграф, 2007)
        Ранним утром пассажиры яхты «Люсьен Оливье» крепко спали. Скрипел зубами во сне Эдуард Пархомов, тихо посапывала носом Лариса, спорил с каким-то нездешним гостем Фозил Ким… Никто не слышал, как поднялся на мостик капитан Новицкий, как он активировал фиалы с элементалями воздуха и огня, как заработали моторы, палубный матрос отдал швартовы, и яхта тихо отчалила от маленькой пристани. Впереди ждал Ярославль.
        Впрочем, спать им дали недолго. Уже в восемь утра стюарды прошли по коридорам, стуча в двери кают и приглашая завтракать, а без четверти девять Пархомов вошёл в зал ресторана. Выглядел он плохо, сразу стало заметно, что лет ему уже давно не двадцать и даже не тридцать. И, кажется, даже не сорок… Впрочем, круги под глазами и обвисшие щёки мало кого красят.
        - Завтрак сейчас подадут, - начал он без лишних предисловий. - Вы все понимаете, что в предыдущем пункте нашего круиза мы задержались… по независящим от организаторов причинам, - сдержанный гул голосов Эдуард решительно истолковал как поддержку. - А что было делать? Переносить дату проведения фестиваля и конкурса никто бы не согласился, поэтому мы с вами оказались в жёстких условиях. Сегодня отправляемся, - он хмыкнул, - буквально с корабля на бал. Фестиваль проводится традиционно в городском парке, мы с вами к этому привыкли, но тут пешком идти далековато. Экипажи придут без четверти одиннадцать, прошу к этому времени ожидать у трапа.
        И он сел на своё место, не ожидая вопросов.
        Их и не было: все занялись завтраком. Стюарды заранее расставили на столах хлеб, масло, вазочки с паштетом, мёд и прочее, подали кофе, предупредили, что принесут горячее через двадцать минут, и скрылись на кухне.
        Верещагину решил добраться до центра города вместе с судьями фестиваля. Начинать в Ярославле следовало со знакомства с лейтенантом Ковригиным. Вчера они договорились по коммуникатору, что Алекс придёт к одиннадцати в городскую стражу, Мельничная улица, дом восемь.
        Он немного удивился, обнаружив, что за пять минут до назначенного времени все шеф-повара уже были на месте встречи. Отсутствовала лишь Лариса Новикова, но ей и в самом деле нечего было делать на конкурсе ухи. Её круиз закончился, Верещагин предположил, что после встречи с Осипом Гершковичем, владельцем завода по розливу вин и её основным заказчиком, госпожа Новикова попросту отправится в Москву. Ему было немного жаль, что это знакомство не продолжится…
        - Если бы Маринка была с нами, она бы сейчас закатила скандал из-за того, что рано разбудили, - произнёс за спиной мужской голос.
        - Она бы и не поехала так рано. Распорядилась бы подать экипаж к часу… - возразил другой. - Кстати, как её состояние, никто не знает? Алексей, вы не в курсе?
        Повернувшись, он увидел, что беседовали Казаков и Борисов. «Н.Б!» - вспомнилось из дневников Ольги.
        Алекс покачал головой:
        - Без изменений, по словам медиков. А что уж там и как на самом деле, увы, не знаю.
        - Нехорошо так говорить, но я рад, что Красовская осталась в Рыбинске, - сказал Борисов. - Представляю себе, чего бы она понаписала! Тут не то что мишленовские звёзды получать, после таких статеек вообще из обоймы бы не вылететь.
        - Работать надо, - ответил Сергей Казаков неожиданно резко. - Работать как можно лучше, вот и всё, и никакие статейки тогда не помешают.
        Его собеседник открыл было рот - не то для возражений, не то для согласия - но подошли экипажи, все стали рассаживаться, и разговор увял сам собой.
        Дом номер восемь по Мельничной улице оказался трёхэтажным особнячком, прячущимся от нескромных взглядов в глубине двора, за зелёной изгородью. Старые липы затеняли его окна, перед входом кто-то высадил несколько кустов гортензий, усыпанных пышными розовыми шарами.
        Кабинет Ковригина был на втором этаже, в самом конце коридора. Алекс постучал и дождался разрешения войти. Комната была маленькой, там с трудом помещались стол, стул для посетителей, кресло самого лейтенанта и большой сейф. Сидевший за столом мужчина что-то писал. Оторвавшись от бумаг, он поднял голову и посмотрел на вошедшего.
        - Алекс? - спросил он. - Ты здесь откуда?
        - Кирилл?
        Верещагин не поверил своим глазам. Лейтенант Ковригин оказался его сослуживцем из полузабытых времён, человеком, носившим в Легионе прозвище Ажиль[17 - Agile (галльск.) - вёрткий.], незаменимым при проведении некоторых секретных операций. С другой стороны, чего удивительного? Фамилий они тогда не использовали, кто куда разъехался, не знали…
        После традиционных объятий, похлопываний по спине и бессвязных восклицаний «Ну надо же!» и «Сто лет не виделись» наступила неловкая пауза. Ковригин сел за стол и откашлялся.
        - Я и представить себе не мог, что частный детектив Верещагин окажется Малышом Алексом из Легиона, - сказал он. - Как это тебя занесло в такую работу?
        - А что? Работа не хуже любой другой, - пожал плечами Алекс. - По крайней мере, надо мной только один начальник, я сам. Вот, захотел - ушёл в отпуск…
        - Ага-ага, а в отпуске пожелал - и взялся за дело! - хохотнул Кирилл. - Ну, рассказывай, как ты ввязался в эту историю с поварами, ухой и прочей лабудой? Вроде в былые времена ты к котлам подходил только во время дежурства по кухне.
        Алекс махнул рукой.
        - Не поверишь, но, в общем, случайно. Дело было так…
        Слушал Ковригин внимательно, что-то помечал на листе бумаги, иногда переспрашивал. Вся история отняла больше часа, и, когда Алекс перешёл к своим собственным выводам, в горле у него пересохло.
        - Вот смотри, - он выложил на стол лист со списком подозреваемых. - Здесь те, кто имел возможность и причину для убийства. Или хотя бы повод. При этом я брал за основу предположение, что главной целью была Красовская, а Бобровских попала под раздачу случайно. Впрочем, с её любовью к подслушиванию и осмотру чужих кают она напрашивалась.
        - Угу, я понял, - лейтенант просмотрел список. - Но у тебя ведь есть и ещё какие-то соображения, которые ты на бумаге не изложил? Потому что в твоём перечне я вижу не только магов воды, но и воздушников. А вот у этого, - он ткнул пальцем в одну из фамилий, - вообще магии нет.
        - Ты прав. Понимаешь, мы подозреваем тех, кто владеет водной стихией, исходя из способа убийства - ледяная игла, которую мог создать только маг воды. Но я тут поковырялся во всяких источниках и нашёл вот какую штуку: вымораживание клеток могло произойти ещё и при использовании низкотемпературного сжиженного газа. Точечный вихрь, вот как это называется.
        - Ну, предположим. А Петелин, у которого минимальный резерв, он как поступил? Просто подошёл сзади с ледышкой в руках и ткнул пару раз?
        - Насчёт него не знаю, - ответил Алекс сумрачно. - Но вычеркнуть из списка не могу, рука не поднимается.
        - На интуицию намекаешь?
        - Да хоть бы и так.
        - Ладно, предположим. Жил мальчик в деревне у бабки, а по деревням чего только не случается. Вон, недавно тут неподалёку одна молодая жена Жнеца вызвала, чтобы свекровь угомонить, очень уж лютая та была. Мог Ваня Петелин научиться чему-то, что давно считается утерянным.
        - Это не всё. Ты увидел, где он учится?
        - Математико-механический факультет, - прочёл Ковригин.
        - Именно. А специальность у него - расчёт формул заклинаний для амулетов и артефактов.
        - То есть, ты считаешь, что он для убийства воспользовался амулетом?
        - Считаю.
        - Ну что же… Интересная идея, как бы ещё её проверить?
        - А я уже проверил, - ответил Алекс с нарочитой беззаботностью. - Ты ж знаешь, резерв у меня минимальный, поэтому я всегда вожу с собой… чемоданчик. И среди прочего там есть кристалл, фиксирующий следы магии. Любые следы: магии жизни или смерти, работы стихийных магов или воздействия амулетов или артефактов. И определяет, что именно влияло на объект.
        - А личность оказавшего это воздействие не определяет?
        - Увы. Но по ране на спине Ольги Бобровских можно совершенно точно сказать: был там амулет. И следы стихийной магии тоже присутствовали.
        Лейтенант Ковригин постучал пальцами по столу, потом сказал:
        - Пожалуй, запрошу я расширенные сведения о семье мальчика Вани. Просто для того, чтобы убедиться, что он - не наш клиент, - он взглянул на Алекса и усмехнулся. - Да и по прочим подозреваемым. Ты ведь в курсе, что означает «расширенные сведения»?
        - Примерно, - Верещагин вернул ему улыбку, больше похожую на оскал. - Ты выволочешь на свет божий всю грязь, которую они копили под диванами. Работа, семья, друзья, соседи, преподаватели и сокурсники. Где учился, где обедал, с кем дружил и ссорился, на каком транспорте добирался в университет…
        - Вот именно. Значит, пока у нас Жарков, Петелин, Казаковы, Новикова, Мария Спелетти…
        - И Джакомо.
        - По Джакомо так быстро не ответят, международный отдел берёт трое суток на получение информации, - лейтенант поморщился. - А знакомыми в… откуда он там, из Пармы? - вот, в Парме знакомыми я как-то ещё не обзавёлся…
        - Значит, пока семь фигурантов плюс две жертвы. Много…
        - Немало, это точно.
        - Кстати, по Жаркову нет никакой новой информации? - вспомнил Алекс.
        - Очень мало. После закрытия ресторана он отправился в Астрахань. Там снял дом и зарегистрировался, но нигде не работал, в поле зрения городской стражи не попадал. Дальше… Астрахань он покинул, но нигде не всплыл. Не отмечено ни банковских операций, ни крупных покупок вроде жилья, ничего. Мог вернуться в Москву, уехать на Север…
        Верещагин фыркнул.
        - Угу, ещё он мог пойти в пеший поход до Урала или отправиться в путешествие на воздушном шаре, и о таких его действиях мы бы тоже не узнали ничего. Порталами он больше не пользовался?
        - Нет.
        - А дирижаблем? Конечно, сведения за восемь лет ещё собери, но хотя бы в последнее время?
        - Не ответили пока, - Ковригин пожал плечами. - Среднерусская Воздухоплавательная Компания почитает себя выше всех прочих, в том числе и городской стражи. Тем более, городской стражи какого-то провинциального Ярославля.
        - Брось, - сказал Алекс примирительно. - Они работают. Официальный срок ответа на такой запрос - двадцать четыре часа, а сколько прошло?
        - Ну, одиннадцать. Я ночью отправил…
        - Ты и сам бы ещё не ответил! Ладно, надо мне идти. Подёргаю за хвост бармена, не так он прост, как хочет казаться. Да и на фестиваль наведаться было бы неплохо.
        - Туда, пожалуй, и я схожу, как только разошлю запросы. Посмотрю на фигурантов свежим взглядом. Само собой, мы с тобой незнакомы.
        - Само собой!
        Московских поваров Верещагин застал в разгар жаркого спора. Разгорелся он вокруг того, кто же станет победителем сегодняшнего конкурса. Добавляло масла в огонь то обстоятельство, что именно сегодня Агния Казакова не участвовала в работе судей, и их осталось только шестеро. Чётное число. И, конечно, найти согласие было невозможно.
        - О! - воскликнул Мушинский, увидев появившегося сыщика. - Вот кто нас рассудит! Это будет глас народа.
        - Вообще-то от судейской коллегии ждут как раз наоборот, мнения специалистов, - попытался отбрыкаться Алекс. - А я максимум на что способен, так это понять, достаточно ли в блюде соли.
        - А и в самом деле, помоги нам, - неожиданно Фозил Ким поддержал оппонента. - Иначе ситуация грозит стать безвыходной.
        - В чём проблема-то? - смирился Верещагин.
        - Господа, - молодой повар с усмешкой кивнул в сторону троих представителей старшего поколения, - настаивают на том, что мероприятие посвящено ухе как традиционному блюду, значит, и готовить его надо согласно традициям. А мы уверены, что новаторство можно и нужно приветствовать!
        - Знаешь что, холодный рыбный суп с маринованной морковью и икрой из яблочного сока - это уже не новаторство, а безобразие! - взорвался Николай Борисов.
        - Это всего-навсего попытка следовать предложениям молекулярной кухни, - не уступал Ким.
        - Хорошо-хорошо, я согласен, - Алекс повысил голос, чтобы быть услышанным. - Но вы понимаете, что я - просто потребитель, и судить могу не по вашим поварским правилам, а просто: вкусно или нет. Хочу я это доесть и попросить добавки, или в жизни больше не стану пробовать, понимаете?
        - Да. Пожалуй, это правильный подход для данного случая, - кивнул Мушинский.
        - Тогда давайте. Сколько нужно пробовать, два блюда?
        - Два. Уха раковая и тот самый рыбный суп.
        - Молекулярный? - улыбнулся Алекс.
        - Именно.
        - Ну, тогда с него и начну…
        Владимир Сошников с интересом наблюдал за тем, как грамотно судейская коллеги взяла в кольцо сыщика: и захочет - не вырвется. Сам он удачно отговорился от исполнения роли третейского судьи тем, что у него насморк, и оттенки вкуса совершенно ему недоступны. Любопытно было, как же выкрутится Верещагин? Тем более, что всех участников ожидал немалый сюрприз…
        Но тут его окликнул шеф, надо было заняться договором с журналистами, и Сошников отвлёкся.
        Верещагин же пробовал супы, разговаривал с поварами, морщил лоб, размышляя - и одновременно наблюдал за Казаковым, всё более убеждаясь, что это не убийца. Слишком прямолинеен, слишком занят своим делом и ни на что другое не отвлекается. Нет, вычёркивать его из списка подозреваемых рано, но место Сергею - в самом конце этого списка. Он хороший человек, как бы наивно это ни звучало… Нет, Казаков - не тот, кого они ищут. Но что же скрывает бармен Куконин? И на какой козе к нему подъезжать, чтобы вскрыть эту шкатулочку с секретом? Что в ней лежит, сокровища Голконды или прах и пепел каких-нибудь старых сплетен?
        Наконец тянуть дольше стало невозможно, и Алекс сказал:
        - Ну, давайте, попробую резюмировать. С одной стороны, конкурс действительно посвящён традиционному блюду, и раковая уха от ресторана «Старик и река» полностью тематике соответствует.
        - Ну вот, я же говорил! - воскликнул Мушинский.
        Алекс примирительно поднял ладонь.
        - Я ещё не закончил! С другой стороны, холодный суп от кафе «Любовь к трём апельсинам» - это вкусно и очень неожиданно. И вообще, надо же развиваться, так ведь? Поэтому я предлагаю автору этого блюда присудить специальный приз, за новаторство. Согласны, Эдуард Михайлович? - спросил он, найдя взглядом Пархомова. - Вот и отлично! А я, с вашего позволения, вас пока оставлю!
        Не так уж и далеко было идти от городского парка до речного порта, а летним днём по набережной - вообще удовольствие. Было бы удовольствие, если бы всю дорогу Алекс не продолжал обдумывать схему разговора с барменом.
        Надавить на него? Да ведь нечем почти, в конце концов, подслушивать неприлично, но законом не запрещено. До тех пор, пока ты не используешь подслушанное для нарушения этого самого закона. Использовал непонятные магические техники? И опять-таки, если они не входят в список запретных, так используй, сколько влезет.
        Попросить о помощи? Не тот человек.
        Оставалось только лишь попытаться осторожно подвести в разговоре к тому, чтобы Куконин проговорился, сболтнул лишнее. А уж зацепившись за это лишнее, можно было бы узнать, что же он скрывает.
        Уверен был Алекс, что по делу вездесущий бармен сказал не всё. Он знает гораздо больше, оставалось выяснить, что же именно.
        Вот только придя на яхту, он уткнулся в закрытую дверь бара.
        В ресторане тоже никого не было, нижняя, техническая палуба, оказалась пуста… Верещагин начал закипать. Какого Тёмного? Где экипаж? Наконец у бассейна он наткнулся на капитана. Валерий Николаевич Новицкий загорал, кажется, в тот самом шезлонге, где несколькими днями раньше обнаружили тело Ольги.
        - Куконин? - спросил капитан, приподняв тёмные очки. - Поехал пополнить винные погреба. Бар практически пуст, не то что виски или шампанского, водки - и той не осталось.
        - Странно, - желчно заметил Алекс. - Вроде никто особо не злоупотреблял, куда ж всё испарилось? Ладно, и когда он вернётся?
        - К вечеру, наверное. Сегодня до ночи никого из пассажиров не будет, вот я команду и отпустил. Стюарды в городе, бармен на добыче, а я на вахте.
        - Ясно. А госпожа Казакова у себя в каюте?
        - С чего бы это? Минут двадцать прошло после того, как все отбыли, и она отправилась. Пешком пошла, туда…
        Новицкий махнул рукой в сторону, противоположную центру города, и снова заслонил глаза тёмными очками.
        В некоторой растерянности Верещагин побрёл в свою каюту. Вошёл, запер за собой дверь, скинул кроссовки и развалился на кровати: делать ничего не хотелось. Валяться ему удалось недолго - засигналил коммуникатор, и он увидел на экране лицо лейтенанта Ковригина.
        - Вроде только расстались.
        - Это да. Но я решил, что тебе будет интересно, поскольку пришёл ответ от воздухоплавательной компании. Дмитрий Жарков их услугами в последние пять лет не пользовался. Более давние записи в архиве, это в течение недели ответят.
        - А подробности по жертвам и фигурантам ты запросил?
        - Разумеется, - повторил лейтенант. - Завтра утром жду тебя, чувствую, будут новости!
        И он зажмурился, словно кот в ожидании миски со сметаной.
        - А вдруг окажется, что ничего подозрительного нет, и останемся мы снова у разбитого корыта? - поддразнил его Верещагин.
        - Не, в этой истории дно уже близко, я чую.
        - Ну-ну… Между прочим, Агния Казакова сегодня на фестиваль не пошла, сказалась больной. А стоило всем отбыть, она тут же фьють - и смылась. И пошла, что характерно, не в центр к городскому парку, а вовсе даже в другую сторону, вниз по течению реки. Что там у вас?
        - В другую сторону, то бишь, к югу? - Ковригин задумался. - Там, вообще говоря, промышленная зона. Строительный комбинат, молокозавод, завод по розливу вина, механический… Ну, то есть, сперва несколько жилых кварталов, а потом предприятия. Но это километров на тридцать тянется, пешком не пробежишь.
        - Сможешь узнать, не брала ли она такси?
        - Попробую. Но частные экипажи всё равно не опросить…
        - Хоть что-то, - Алекс покачал головой. - Не нравится мне этот… пеший побег. Несвоевременен он.
        Тем временем на конкурсе после подведения итогов слово взял Пархомов.
        - Ну что же, я поздравляю победителя - точнее, победителей, у нас их сегодня даже двое, Олег Рыбаченко из ресторана «Старик и река», и Светлана Азизова из кафе «Любовь к трём апельсинам», - переждав аплодисменты, он продолжил. - Но это не конец пути! Два дня на отдых, а потом нас с вами ждёт последний этап, последний конкурс, на присуждение Гран-при нашего фестиваля! В нём будут участвовать победители предыдущих соревнований, знакомьтесь… Мария Шехонская из Калязина, трактир «Флотилия»! Василий Прянцев из Мышкина, ресторан «Купеческий»! Константин Зараев из Рыбинска, ресторан «Бурлаки»!
        Торжественное выступление подхватил Николай Борисов.
        - Порадовались? - ехидно поинтересовался он. - А теперь добавим кайенского перца в этот пресный бульончик. Вы, наверное, думаете, что финальное соревнование будет таким же: пришли, приготовили уху по своему фирменному, наезженному рецепту, и всё? Нет уж! Задание будет сложное, у каждого своё, выполнить его нужно будет за отведённое время, и заранее никто вам ничего не сообщит. Что это вы так помрачнели, носы повесили? Капля масла в это соусе всё-таки будет. Вы можете выбрать прямо сейчас, что именно будете делать!
        Он повернулся к Амиру Гулиеву и что-то ему протянул. Амир поднял вверх два листа бумаги, на каждом виднелась напечатанная короткая фраза.
        - Итак, вот два варианта, - он встряхнул эти листы, словно терьер крысу. - Первый попроще, он продолжает тематику конкурса. Каждый из вас должен будет приготовить рыбный суп, но кому какой достанется, узнаете только перед началом. Будет ли это буйабес, буррида или вовсе чаудер…
        В наступившей тишине прозвучал голос одного из финалистов:
        - Охренеть…
        В толпе зрителей посыпались смешки.
        - А второй? - звонко спросила Шехонская. - Второй вариант?
        - А второй, соответственно, сложнее, - Амир улыбнулся девушке. - Вы готовите что угодно, любое блюдо, но…
        - Но? - поторопила она.
        - Но за отведённое время и из тех продуктов, которые вам назначит судейская коллегия. Вернее, которые будут написаны на вытащенном вами билете. А сейчас вы можете посовещаться и решить, какой вариант предпочтительнее!
        Пятеро участников финала встали в кружок, сдвинув головы.
        - Ну? - Пархомов повернулся к судьям. - Ваше мнение, что они выберут?
        - Первый, конечно, - уверенно ответил Борисов.
        - Согласен. Первый вариант, - поддержал его Мушинский.
        - А я думаю, второй… Посмотрите, вон, Шехонская им что-то доказывает… И, кстати, она поставила полог от подслушивания! - хмыкнул Фозил Ким. - Девчонка - явный лидер, и я видел, как у неё глаза загорелись от самой возможности выбрать более сложное задание!
        - Посмотрим, посмотрим… - Алексей Власов покачал головой.
        Ждать им пришлось недолго: не прошло и пяти минут, как кружок распался, и один из финалистов, массивный и бородатый повар рыбинского ресторана «Бурлаки», объявил басом:
        - Мы решили выбрать второй вариант!
        Ким ничего не сказал, но наградил оппонентов победным взглядом.
        Группа участников фестиваля изрядно выросла: судьи, журналисты, теперь к ним добавились финалисты… Так что столы в зале ресторана «Старик и река» стояли очень плотно, и опоздавшим было бы трудно пробраться на свои места. А Агния Казакова опоздала, появившись уже в тот момент, когда первая закуска была съедена. Брат приподнялся ей навстречу, но Агния покачала головой, и он сел на место. Девушка обвела взглядом зал, ловко подхватила с соседнего стола нож и бокал и постучала. Разговоры затихли, и все повернулись к двери.
        - Дамы и господа, добрый вечер. Прошу прощения за то, что покинула вас сегодня днём, но у меня был к тому важный повод. Вот он, этот повод, - и она вытащила из-за двери высокого мужчину, который несколько застенчиво улыбнулся. - Это Михаил Рыбаченко, и я сегодня вышла за него замуж.
        Какой-то миг потребовался присутствующим на осознание информации. Потом Пархомов поднялся, откашлялся и завёл поздравительную речь.
        Верещагин откинулся на спинку стула. Значит, отсутствие Агнии и её подозрительный уход с яхты объясняются тайным браком? А почему, собственно, такие секреты? Что, неужели брат был против?
        - Не моё это дело, вот что, - пробормотал он себе под нос. - Сообщу Ковригину, чтоб транспортников не дёргал, и всё…
        Глава 11, Ярославль
        Любительский московский раковый суп
        10 раков
        • 800 г белуги
        • 400 г головных хрящей
        • 2 яйца
        • 1 стакан сливок
        • Морковь Лук
        • Петрушка
        • Сливочное масло
        • Лавровый лист
        • Перец горошком
        • Перец молотый
        • Соль
        • Зелень
        Взять петрушки, моркови, лука, все это нарезать резным ножом, положить на горячее сливочное масло и дать всему этому прокипеть хорошо. Положить перца горошком, лаврового листа.
        Очистить и сварить шейки и клешни раков. Спинки хорошенько промыть и нафаршировать их рыбной рубленой мякотью с перцем, солью и зеленью.
        Затем сварить до готовности белугу и головные хрящи. Рыбу выбрать, а бульон процедить и залить коренья, которые предварительно слегка поджарены на масле, дать всему этому вскипеть и опустить нарезанную кусками рыбу, хрящи, фаршированные спинки раков и клешни с шейками. Бульон вскипятить, отставить на стол.
        Потом отобрать от двух яиц желтки, вскипятить стакан сливок с 50 граммами сливочного масла, положить с размешанными желтками в горячие сливки, все размешать и влить это в суп перед отпуском на стол и подавать.
        «Поварская книга известнаго кулинара Д.И.Бобринскаго, Харьков, тип. «Просвещение», 1913 г.
        В кабинет Ковригина Алекс вошёл рано, не было и девяти. Он не стал завтракать на яхте, решив, что уж чашку кофе ему дадут, а каких-нибудь пирожков он прихватит по дороге; вчера ещё приметил почти напротив здания городской стражи небольшую пекарню, откуда пахло очень убедительно. И купил, конечно - с зелёным луком, с капустой и с грибами. Лейтенант поднял на него взгляд и несколько секунд смотрел, не узнавая. Потом вяло кивнул:
        - А, это ты… Проходи, садись.
        - Ты что, всю ночь работал?
        - Почти, - Кирилл потянулся с хрустом. - Часам к двум уже собрался уходить, но тут стали приходить ответы на запросы. Так что я сколько-то поспал на диванчике в дежурке, а потом снова сел читать.
        - И как, есть что-то полезное?
        - До хрена. Спасибо госпоже Казаковой, что она вчера замуж выходила, и можно хотя бы её передвижения не отслеживать. Ну что я тебя буду баснями кормить, на вот, сам смотри, - он протянул Алексу пухлую пачку бумаг. - Начни с Петелина, очень интересно. Впрочем, и остальные как на подбор. Успешные бизнесмены, повара-профессионалы… - тут он выругался. - Такую кашу заварили! Читай, а я пойду ещё кофе сделаю, хотя он у меня уже из ушей выплёскивается.
        Верещагин проглядывал присланные сведения на участников круиза и членов экипажа, отодвинул в сторону наименее интересные и принялся перечитывать главное.
        Петелин.
        Борисов.
        Ольга Бобровских.
        Марина Красовская.
        Дмитрий Жарков.
        Эдуард Пархомов.
        Капитан Новицкий.
        Бармен Куки.
        Джакомо и Мария Спелетти…
        Не глядя, он взял кружку, подставленную ему коллегой, глотнул и чуть не выплюнул.
        - Это что, сироп? - спросил он.
        - Почему? Три ложки сахара, как себе сделал, - пожал плечами Ковригин, догрызая пирог.
        - Ложки были, видать, столовые, - пробурчал Алекс, снова погружаясь в чтение.
        Наконец он отложил последнюю страницу и уставился на лейтенанта.
        - Твоё мнение?
        - Давай обсудим? Итак… - дотянувшись до стопки бумаг, Ковригин вытянул первую попавшуюся. - Ну, например, Валерий Николаевич Новицкий, ходивший помощником капитана ни много ни мало на океанском лайнере, и списанный на берег при сомнительных обстоятельствах.
        - Чего ж тут сомнительного? - не выдержал Верещагин. - Подозрения в контрабанде!
        - Не доказанные. За руку не поймали, предметов не нашли, но придрались при первом промахе и отправили в отставку. Да и было это пятнадцать лет назад… Дальше досье чисто, как пятки младенца.
        - Вот же… А выглядит, как бритвальдский лорд! Впрочем, магии у него нет, а в ауре следов использования амулетов не обнаружили. Поехали дальше?
        - Дальше… Твой клиент, устроитель фестиваля, владелец заводов, журнала и яхты, господин Пархомов…
        - Да тут ясно всё. Большие деньги бывают чистыми крайне редко. - Алекс махнул рукой. - Но он не убийца, как и Новицкий.
        - Ладно. Тогда… Убитая. Ольга Бобровских. Судя по этому, - Кирилл похлопал по пачке бумаг, - кормилась из многих кормушек. Вместе с Борисовым работала на мишленовских инспекторов, это ладно. А вот что и для кого она стащила из каюты Пархомова, мы не знаем.
        - Пока не знаем. У Ольги уже не спросишь, значит, придётся задавать вопросы моему нанимателю. Кстати, это мог быть и Борисов…
        - Не мог, - Ковригин мотнул головой. - Ты же сам слышал их разговор, она звонила кому-то по коммуникатору и отчитывалась в тот момент, когда судьи совещались по итогам калязинского конкурса. Борисов был на глазах у коллег и у журналистов. А записи в её тетрадочке - это вообще что-то третье, на мой взгляд.
        - Сведения для грядущего шантажа? Слушай, у меня такое впечатление, что я был знаком когда-то совсем с другой девушкой! Даже жениться собирался…
        - Ты всё равно не можешь изменить прошлое, поэтому приходится принимать настоящее.
        Алекс поморщился.
        - Давай займёмся главным подозреваемым, благо он у нас нарисовался в полный рост.
        - Давай. Итак, Иван Петелин. Родители - Сергей и Александра, в девичестве Жаркова, увлекались альпинизмом и погибли при восхождении, когда ребёнку было пять. Воспитывала его бабушка…
        - В деревне Большие Овраги Калужской области, - нетерпеливо перебил Верещагин. - Ты считаешь, что Александра Петелина была сестрой Дмитрия Жаркова?
        - Я не считаю, а уверен. Ты что, не посмотрел аурограммы? Они не просто родственники, у них совпадение более семидесяти пяти процентов! И таким образом, у нас вырисовывается железная линия: племянник, который мстит за любимого дядюшку.
        - Но дядюшка-то жив.
        - А Ивану Петелину об этом известно? - парировал Ковригин.
        - Тьма его знает…
        - То-то и оно. Теперь осталось добыть доказательства. С чего-то же ему пришла в голову идея о мести? Бабка умерла три года назад, парень уже учился, значит, с кем-то да поделился.
        - Мог поделиться, - педантично уточнил Верещагин.
        - Плохо, что сейчас в университете никого из студентов не найдёшь. Июль, все на каникулах.
        - Зато есть преподаватели, у них в разгаре приём вступительных экзаменов. И я, пожалуй что, этим и займусь. Прямо сейчас, - Алекс взял листы со сведениями о Петелине, аккуратно выровнял стопку и вопросительно глянул на лейтенанта. - Могу скопировать?
        - Да.
        Положив рядом с досье стопку чистой бумаги, Верещагин достал из сумки амулет копирования и запустил процесс. В этот момент в дверь вошёл незнакомый Алексу молодой человек и молча положил на стол перед лейтенантом несколько листков бумаги. Тот прочёл, поднял брови и так же молча кивнул. Визитёр вышел, а Ковригин протянул документ Алексу.
        - Читай!
        Это был протокол повторного обыска на яхте «Люсьен Оливье». Найдя абзац, посвящённый каюте, где размещались стюарды, Верещагин прочёл: «в тумбочке обнаружена коробка, содержащая два разряженных амулета: дерево (предположительно карельская береза), прозрачный минерал светло-зелёного цвета, полупрозрачное образование жёлтого цвета, белый металл (предположительно платина). Передано для экспертизы на кафедру артефакторики университета».
        - Дерево, хризолит или что-то подобное, янтарь, платина… - проговорил Алекс задумчиво. - Никогда не встречал такое сочетание. Ты думаешь, это может быть тот самый амулет для создания ледяной иглы?
        - Узнаем, - пожал плечами лейтенант. - В нашем универе артефакторы очень сильные, лучших отправляют стажироваться не куда-нибудь, а в Гильдию Нордхольма!
        - Долго они будут возиться? Прости, глупость сморозил. Очень уж время поджимает… ладно, скажи мне, что-то ещё в Москве надо узнать?
        - Всё, до чего сможешь дотянуться. Иван жил в общежитии, значит, должны быть соседи. Учился четыре года, перешёл на пятый курс - значит, библиотека университета, факультетские преподаватели и лаборанты. Подработка, друзья, недруги, повседневные привычки… Не мне тебя учить, сам большой мальчик. А я отправлюсь на яхту и займусь опросом свидетелей, - и Кирилл Ковригин улыбнулся так, что Верещагин слегка этим свидетелям посочувствовал. - Кстати, тебе нужно удостоверение временного сотрудника сделать. Погоди минутку.
        Минутка-не минутка, но через четверть часа Алекс уже шёл, насвистывая, в сторону городской портальной станции.
        Студенческие каникулы? Ха-ха три раза!
        Ему показалось, что в старинном особняке на Моховой, где размещался механико-математический факультет, студентов втрое больше, чем было во времена его учёбы. А ещё толпы абитуриентов и их родители, с потерянным видом озирающиеся возле стендов со списками. А ещё преподаватели, с самым деловым видом рассекающие эту толпу…
        Алекс поймал за рукав парня, тащившего куда-то несколько рулонов с плакатами, и спросил:
        - Слушай, где мне искать преподавателя по расчётам амулетов?
        - Это Стаббруга, что ли?
        - Ну, хотя бы и его, - согласился Алекс, которому было решительно всё равно, с кого начинать.
        - Третий этаж, правый коридор, комната триста пять. Он там будет ещё четверть часа, потом уйдёт на консультацию.
        В триста пятой комнате было пусто и темно. Ну, по крайней мере, поначалу ему так показалось. Потом в глубине, возле книжных шкафов, шевельнулась тьма, и на освещённый пятачок неторопливо вышел гном. Самый настоящий, с длинной пегой бородой, заплетённой в три косы, ростом Алексу примерно до подмышки, и втрое шире в плечах.
        - Вы ко мне? - спросил он вежливо.
        - Наверное, к вам… Вы - господин Стаббруг?
        - С кем-то из студентов поговорили? - хмыкнул гном, усаживаясь за стол. - Тильвар Стаббругсен, профессор кафедры теории и практики магического моделирования.
        - Прошу прощения, господин профессор. Алексей Верещагин. Вообще-то я частный детектив, но сейчас выступаю в роли сотрудника городской стражи. Вот удостоверение.
        Документ Стаббругсен изучил от первого до последнего знака, вернул его Алексу и уставился на него с интересом.
        - Даже не возьмусь угадать, что именно могло привести сюда оперативника, пусть и временно, из Ярославля.
        - Один из ваших студентов. Иван Петелин, вы его знаете?
        - Знаю. Что именно вас интересует?
        - Во-первых, что вы можете о нём сказать - вообще, как о человеке, как о гражданине Царства Русь, - тут гном явственно хмыкнул. - Во-вторых, с кем из сокурсников Петелин дружил или хотя бы приятельствовал?
        - А что, вы его в чём-то подозреваете? - Стаббругсен пошевелил бровями.
        - Пока что он проходил по делу как свидетель. Простите, подробностей рассказать не могу. Идёт следствие.
        - Поня-атно. Ну что же… Личное дело студента вы можете посмотреть в канцелярии, но там кроме оценок и прочей чепухи ничего не найдёте. С кем он дружил… Лисовского нет, он на каникулах, Панько тоже…
        - Может, девушка у него была? - Алекс решил быть настойчивым.
        - Может, и была, но я этого не видел. А я многое вижу, знаете ли, н-да… Вот что, я сейчас иду давать поступающим консультацию, мне должен ассистировать Стёпа Заварзин. С Петелиным они уж никак не друзья, скорее наоборот, но задать ему вопросы вы можете. Что же до общих слов, тут не ко мне нужно обращаться. Иван - мальчик закрытый, всё внутри себя держит. Может, с кем-то из сокурсников и делился, а с преподавателями всегда оставался на дистанции, - гном выбрался из-за стола, прихватив какую-то папку, и пошёл к двери; возле неё он остановился и добавил. - Талантливый студент, но я бы не взял его к себе аспирантом. И работать не взял бы. Что-то в нём… не так.
        Догнав его, Алекс пошёл рядом.
        - Много в этом году поступает? - поинтересовался он.
        - Как всегда, - махнул рукой гном. - По поданным документам получается семь человек на место, после консультации останется пять. Ну, я на это надеюсь, - он ухмыльнулся.
        - Пугать будете?
        - А то! Зачем мне принимать экзамен у четырёх сотен абитуриентов, если можно процентов двадцать развеять на подлёте? А когда начнут учиться, так к концу года отсеется примерно треть. Вот с оставшимися уже можно будет работать.
        Они подошли к лестнице, и Стаббругсен цапнул Алекса за локоть.
        - У вас как с портальными переходами? Нормально? Тогда пошли…
        Шаг вперёд, сиреневая вспышка перед глазами… Когда Верещагин проморгался, они стояли в большой аудитории, худощавый юноша в серой мантии с белой каймой возился с проектором, а через дверь доносился шум большой толпы.
        - Вот вам студент Заварзин, - сказал Стаббругсен. - Сейчас он настроит проектор, и я вам его отдам на полчаса. Степан, слышал?
        - Да, господин профессор.
        - Ответишь на вопросы господина детектива, и возвращайся.
        - Да, господин профессор. Всё настроено, только кристалл вложить.
        - Ну, с этим я как-нибудь справлюсь. Идите через вторую дверь, потом я их впущу, а то затопчут.
        Кивнув, Заварзин повёл Алекса к выходу, скрытому позади доски.
        Коридор, где они оказались, был безлюдным. Степан запрыгнул на широкий подоконник, устроился поудобнее и уставился на гостя. Верещагин пожал плечами и уселся рядом.
        - Алекс, - представился он, пожимая парню руку.
        - Правда, что ли, детектив?
        - Истинная, хочешь, документы покажу?
        - Да ну, Стаб, небось, всё проверил. И зачем к нам пожаловали?
        - Ты закончил четвёртый курс?
        - Да.
        - И учишься вместе с Иваном Петелиным?
        - Да.
        - Хорошо его знаешь?
        - Да.
        Каждое следующее «Да» прозвучало мрачнее предыдущего. Алекс это отметил, но решил пока игнорировать.
        - Расскажи мне о нём, пожалуйста.
        - Не буду, - буркнул парень и отвернулся.
        - Почему?
        - Потому что! Вам что ни скажи, вы прицепитесь… Плохое говорить неправильно, а хорошего мне о нём сообщить нечего.
        - Ладно, тогда я спрошу. Три года назад умерла его бабушка, вы все об этом знали?
        - Знали, - протянул Заварзин неохотно. - Это было в ноябре, среди семестра, Ванька уехал на неделю. Потом до сессии всё догонял, практику отрабатывал.
        - После этого Петелин как-то изменился?
        Степан помолчал.
        - Изменился? - произнёс он наконец. - Он и так особо общительным не был, так что для нас всё осталось по-старому. Алиса вот только… - и юноша сжал губы, словно пытаясь удержать вырвавшееся имя.
        - Кто такая Алиса?
        Разумеется, в конце концов Алекс вытянул из него информацию. Алиса Номмик, их сокурсница, встречалась с Заварзиным на первом курсе. Но когда все вернулись после каникул, на приглашение в театр девушка только пожала плечами и предложила остаться друзьями. Постепенно Степан понял, что его место рядом с этой эффектной блондинкой занял Петелин. Понял и возненавидел обоих.
        - Так и что эта самая Алиса, что-то знает о том, что произошло после смерти старухи? - продолжал допытываться Верещагин.
        - Ванька её бросил, - мотнул головой Степан. - И вообще больше ни с кем и ничего, отсиживал лекции и семинары, и исчезал сразу.
        - Ладно… И где девушку можно найти? Знаешь что, дай мне номер её коммуникатора, и я тебя отпущу. Я могу взять его в канцелярии, просто это отнимет кучу времени, - сказал Алекс, чтобы отмести возможные возражения. - Напоследок покажи, как попасть в библиотеку, и попрощаемся.
        - А у нас тут нет библиотеки, - пожал плечами Степан. - Там ремонт уже давно начался, ещё до того, как мы поступили. Учебники нам из главного здания привозят, а если что ещё нужно, раз в неделю открывают туда портальный переход. Как раз вчера был открыт, - добавил он с затаённым ехидством.
        Алиса Номмик - высокая, светловолосая, с серыми грозовыми глазами - и в самом деле была очень хороша собой. Худой, мрачный, длинноносый Степан, похожий на голодную ворону, рядом с ней, пожалуй, совсем не смотрелся.
        - Встретиться? - переспросила девушка. - Ну да, могу… Сегодня я свободна до четырёх часов. Вы подходите ко мне в общежитие, это в Большом Кисловском, знаете? Ну вот, я спущусь, посидим в скверике. Внутрь вас всё равно не пропустят!
        Довольно долго Алиса не могла - или не хотела - понять, чего хочет от неё незваный гость. Ваня? Ну да, встречались, потом перестали. Смерть его бабушки? Да, что-то слышала.
        - Ну вот что, - жёстко сказал Алекс, когда ему это надоело. - У тебя есть выбор: ты можешь честно ответить на мои вопросы и вернуться к себе, или же поедем в ближайшую городскую стражу, и я буду снимать с тебя официальные показания. Или не в ближайшую, а в Ярославскую, так даже лучше будет, - добавил он, увидев, как сползает с хорошенького личика выражение «я глупая блондинка».
        Ну ведь не могла дура доучиться до пятого курса мехмата, а?
        - Ну, хорошо, - помолчав, ответила девушка. - Да, Ванька меня бросил. Вернее, даже не так: он уехал на похороны, вернулся через неделю, а не через три дня, как должен был. И как будто вернулся в пустоту, словно нас никого нет. Приходил на лекции, сдавал всякие там работы, но говорил только с преподами. В перерывах сидел за столом и не то писал, не то чертил что-то в тетради. Такая, знаете, в картонной обложке, синей, и на ней дурацкий заяц в шляпе нарисован. Если его погладить, он улыбается и лапой машет, - тут она шмыгнула носом. - Я ему и подарила зайца этого…
        - А что писал, не видела?
        Она пожала плечами.
        - Да чушь какую-то! Сперва я разозлилась и тоже делала вид, что его не существует. А потом мне стало любопытно. Один раз его позвал кто-то из преподов, Ванька вышел, и я заглянула под обложку. Там вперемешку шли чертежи, много, не поняла про что - какой-то амулет новый, и записи, вроде дневника. Много прочесть не получилось, я заметила только, что несколько раз повторялись инициалы МК. Ну, вот… Подумала, что это у него другая подруга завелась, плюнула и отошла. И не смотрела больше.
        - Тетрадь какого формата? В карман куртки, например, можно сунуть?
        - Нет, что вы! Она большая, формат А4, и в сумку-то не во всякую войдёт! В Ванькину не влезала, у него такая, типа военного планшета сумка.
        - То есть, постоянно с собой он эту тетрадь не носил?
        - На лекции носил. А если день практики, то оставлял в общаге.
        В общаге Алекс долго искал и нашёл-таки коменданта. По счастью (или то было наитие?), он заранее выяснил, что в этой должности и по сей день подвизается всё та же Ангелина Егоровна, что и во времена его учёбы. А значит, лучший ключ к её сердцу - пирожные из Филипповской булочной.
        Ангелина Егоровна придирчиво осмотрела содержимое коробки из белоснежного картона и взглянула на посетителя прищуренным глазом.
        - А я ведь тебя помню! Лёша… Свистунов?
        - Верещагин, - подавил смешок Алекс.
        - И чего тебе надо, Лёша Верещагин? Вроде бы уже не по годам на женский этаж пробираться, зачем сладости вредные притащил?
        - Разве ж вкусное может быть вредным? - искренне удивился он. - Ерунда! А пришёл я к вам по делу, Ангелина Егоровна.
        Выслушав его, комендантша помрачнела и вздохнула.
        - Значит, сыщик ты теперь?
        - Сыщик.
        - И где ж Ванька оступился?
        - Пока что я ни в чём не уверен, - Алекс покачал головой. - Но подозрения сильные. Чтобы их подтвердить или опровергнуть, мне нужны доказательства, понимаете?
        - Знаю, не маленькая. Детективы по головизору смотрю, - отмахнулась Ангелина Егоровна. - Значит, так… Петелин Иван… - она прикрыла глаза, вспоминая. - Второй этаж, комната двести первая. До конца первого курса жил вместе с соседом-пятикурсником, а когда тот защитился и уехал, остался один. Пару раз я пыталась к нему кого-то подселить, но… Знаешь, странное дело: не задерживались у Ивана соседи. Один квартиру снял и съехал, второй попросился к приятелю переселить. А потом я уже и не пыталась, благо, места есть.
        - Ну, а как он вёл себя?
        - Первый курс - обычно, как все и вместе со всеми. А на втором… Ты знаешь, у него бабушка умерла? Ну вот, он уехал на похороны, а оттуда вернулся сам не свой. Свет у него горел иной раз до утра, соседи вот… не держались. И ни в чём, что бы положено молодому парню, Ваня не участвовал: девушки там, пьянки-гулянки, компании весёлые, - Ангелина Егоровна отложила надкушенное пирожное и вздохнула. - Разбередил ты меня, есть не могу, будто из картона всё сделано. Пойдём, открою я тебе его комнату, сам поглядишь. Может, и найдёшь что.
        Конечно, тетради с зайцем в комнате не было.
        Собственно, там вообще практически не было ничего частного, ничего такого, в чём можно было бы увидеть личность жильца. Аккуратно застеленная кровать, стопка книг на письменном столе - учебники, библиотечные; в шкафу тёплые вещи, аккуратно сложенные стопки белья и прочей одежды, довольно скудные. Никаких снимков той же бабушки или родителей, ни одного записывающего кристалла.
        - Будто он сюда и возвращаться не собирается… - пробормотал Алекс.
        - Это ты брось, - строго осадила его Ангелина Егоровна. - Как это - не собирается? Ему год учиться осталось, все дороги откроются с нашим-то дипломом!
        Записи, записи, записи… Разговор с Алисой, с комендантом общежития, с библиотекарем в главном здании университета - Верещагин извёл все кристаллы, которые взял с собой, так что пришлось заглянуть в университетскую лавку и купить ещё несколько штук. Но всё-таки в Ярославль он возвращался не с пустыми руками. Оставалось вместе с лейтенантом Ковригиным сесть и разложить всё по полочкам.
        Или…
        Он посмотрел на часы: не так и поздно, половина третьего. Так, ну-ка, где эта самая деревня Большие Овраги находится? Ага, до Калуги порталом, оттуда полчаса доехать экипажем. Портальные переходы стоят недёшево, это так, но господин Пархомов подписал договор, куда включена и оплата текущих расходов по делу. Переживёт. Не разорится. Конечно, коллеги Ковригина, оперативники ярославской городской стражи, туда съездят и опросы проведут, вот только когда? У каждого из них не одно дело в работе. А у его время есть, и ещё есть необходимость выяснить об Иване Петелине всё, что только возможно. А может быть, и больше.
        Да, решено. Вперёд, в Большие Овраги!
        В Ярославль Верещагин вернулся вечером, время близилось к восьми. Он уверен был, что Кирилл Ковригин всё ещё в своём кабинете, так что отправился прямиком туда. И не ошибся, конечно: лейтенант сидел за столом. Неожиданностью было то, что второй и последний стул в комнате был занят грузной фигурой секунд-майора Гривцова.
        - Добрый вечер! - сказал Алекс. - Как это вы бросили ваш уютный Рыбинск, Константин Константинович?
        - На совещание приехал, - буркнул недовольно Гривцов. - И решил вот посмотреть, как вы тут справляетесь.
        - Хорошо справляемся, - заверил его Ковригин. - Вот сейчас Алексей сядет куда-нибудь и расскажет нам, что ему удалось нарыть.
        Сесть в результате удалось только на подоконник: ещё один стул в крохотный кабинет категорически не влезал.
        Память Верещагина была отлично натренирована, и он бы мог воспроизвести все сегодняшние разговоры на память, но зачем, когда есть записывающие кристаллы? Время в дороге между Калугой и Большими оврагами он не потратил даром, собрав в одну запись всё самое важное.
        - Значит, существует тетрадь с записями, и там встречались инициалы МК? - переспросил Гривцов.
        - И если это не Марина Красовская, я съем собственную шляпу, - ответил Алекс.
        - У тебя и шляпы-то никакой нет…
        - Куплю специально. Кстати, как состояние Красовской?
        - Без изменений. В себя не приходила, но маги-медики клянутся, что аура улучшается.
        - Понятно. Собственно говоря, я ещё не закончил. В университетской библиотеке я посмотрел списки книг, которые брал Петелин. Так вот, помимо литературы, положенной четвёртому курсу плюс всяческой дополнительной по теме, он живо интересовался химией и алхимией. Изучал, читал, даже на специальный курс записался.
        - Интересно… А раздел какой?
        - Фармацевтическая алхимия.
        - Ого! - Гривцов присвистнул. - Выходит, никакая Агния Кузнецова ему не была нужна, если он решил Красовскую отравить. Это, пожалуй, можно считать уже серьёзной уликой.
        - Косвенной, Константин Константинович, - поморщился лейтенант.
        - Пусть косвенной, но серьёзной.
        Алекс поднял ладонь, останавливая дискуссию:
        - Я ещё не закончил, коллеги! После визита в университет я побывал в деревне, где Петелин жил после смерти родителей.
        - Овраги?
        - Да, Большие Овраги. Я как рассуждал? Во-первых, Наталья Михайловна Жаркова там прожила всю жизнь, значит, остались подруги, знакомые, может, и родня какая-то. Магом она не была, но умерла в девяносто четыре года, и до восьмидесяти с лишним была учительницей математики в местной школе. Значит, должны быть те, с кем она работала. Во-вторых, мне очень не понравилась история с исчезновением Дмитрия Жаркова.
        - Чем же? - спросил внимательно слушавший Гривцов.
        - Да глупость какая-то получается! Всё-таки он не был сопливым школьником - взрослый успешный бизнесмен. Построил собственное дело. Ну, подставили, дело разрушили - ничего, один раз сделал, и второй сможет. А он впал в расстроенные чувства, бросил всё и уехал за туманом? И несколько лет к матери носу не казал? Как хотите, но я в это не верю!
        - Так и мы не поверили, - ухмыльнулся Кирилл. - И, пока ты по университетам прохлаждался, оперативные работники подымали историю ресторана «Арбузная корка» с самого начала до самого конца, а также перекапывали биографию его создателя.
        Пропустив мимо ушей словечко «прохлаждался», Алекс спросил нетерпеливо:
        - И что выяснилось?
        - Ресторан чист. Небольшой мухлёж с налогами, но такой крохотный, что можно лишь пальцем погрозить. Но… всегда есть какое-нибудь «но». Жарков влез в серьёзные долги.
        - О какой сумме речь? И кто, банк или частное лицо?
        - Сумма… большая. Очень большая, даже для человека небедного. Частное лицо.
        И Гривцов назвал фамилию, от которой Алекс в свою очередь присвистнул.
        - Ого. И что, не вернул?
        - Похоже, что нет. Мы спросили… Ну, ты ж понимаешь, Этому персонажу так просто не задашь вопрос, только с реверансами. Ждём ответа, обещали завтра с утра сообщить.
        - Большие деньги - это большие неприятности, - от произнесённой банальности Алексу стало неловко.
        - Именно так. Поэтому вполне можно предполагать, что смылся он не из-за страданий по даме сердца, а потому, что банально испугался. Уехал в Астрахань, а потом…
        - А потом одно из двух: или его нашли, или он не остановился и побежал дальше, - продолжил Ковригин.
        - Ну что же, это вполне соответствует тому, что мне удалось выяснить в Больших Оврагах, - Алекс выложил на стол очередной записывающий кристалл, но тут вдруг воспротивился Ковригин.
        - Слушай, уже уши пухнут слушать столько записей. Расскажи сам, у тебя же абсолютная память!
        - Не бывает абсолютной памяти, - буркнул Алекс. - Но попробую. Начал я со старосты…
        Деревня Большие Овраги была немаленькой: полторы сотни домов, крепкие хозяйства, своя не только кузня или мельница, но и школа, два магазина, медицинский пункт с фельдшером и двумя медсёстрами, плюс визиты мага-медика дважды в неделю. И староста был подстать этому хозяйству: крепкий, несуетливый, имевший пусть и несильный, но магический дар в стихии воды. Впрочем, зоотехническое образование у Александра Петровича Тимонина тоже имелось.
        Старую учительницу он знал прекрасно, школу-то заканчивал здесь же, в Оврагах. И, когда Верещагин стал расспрашивать о том, как жили бабушка и внук между исчезновением Дмитрия Жаркова и поступлением его племянника в университет, Александр Петрович только головой покачал.
        - Сына она любила очень. Дочь вроде и не вспоминала почти, а про Димку каждое второе слово было. И года за два до смерти… Ну, честно говоря, голова у Натальи Михайловны в последние месяцы стала сдавать, она всё твердила про женщину, которая погубила её мальчика. И когда Ваня приехал за два дня до её смерти…
        - Мне сказали, что он был вызван на похороны!
        - Нет, - твёрдо ответил староста. - Иван Петелин приехал двенадцатого ноября, а умерла Наталья Михайловна четырнадцатого. И фельдшер наш, который ходил к ней утром и вечером, рассказывал, что ни о чём другом она с мальчишкой не говорила, только о том, что Дмитрия погубила та женщина.
        Выслушав рассказ, Гривцов постучал по столу пальцами:
        - Бабка с утра до вечера его накручивала, и парень поверил в то, что должен отомстить.
        - Классический сюжет, - согласился Ковригин. - Если хочешь заставить кого-то слушаться, верить тебе, стать таким, как тебе надо, ты просто повторяешь то, что нужно. Повторяешь, повторяешь… Наказываешь или поощряешь, это зависит от твоих вкусов, но главное - вколачиваешь в голову нужную мысль. Наталья Михайловна убедила себя в виновности Красовской, а потом вбила это в голову внуку. И думаю, что не перед смертью она начала это делать, а ещё летом, когда он был на каникулах. Он же там был?
        - Там.
        - Хорошо, а что ещё тебе в Оврагах рассказали?
        Алекс пожал плечами:
        - Довольно многое, но, пожалуй, ничего, что бы имело прямое отношение к делу. Побеседовал я с двумя подругами Натальи Михайловны, но как раз в этот приезд Петелина они почти не видели: одна болела, вторая уезжала к дочери.
        - А о гибели его родителей что-то полезное прозвучало?
        - Пожалуй, нет. Прошло восемнадцать лет, жили они в Москве… Про детство Ивана рассказывали много, про его способности, упёртый характер.
        Ковригин фыркнул:
        - Ясное дело, характер имеется серьёзный, иначе бы он на мехмат не поступил! А в дом, где они жили, не наведался?
        - Кто б меня пустил? Да и не верю я, что парень мог что-то серьёзное там оставить. Уезжал-то он надолго, за домом соседка присматривала… Нет, никакого компромата там не найти. Надо искать на яхте.
        - Вот что, дорогие мои сыщики, - секунд-майор положил на стол ладони. - Пора вам допросить Ивана, завтра с утра, лейтенант, этим и займись. И отправь оперативников на повторный обыск судна, с особым упором на каюту Петелина и техническую палубу.
        - Все каюты надо осмотреть, в том числе и пустующие, - добавил Алекс. - Стюард мог спокойно зайти в любую, да и потайные уголки ему известны, как никому другому.
        - Согласен, - секунд-майор встал. - И остальные линии расследования не бросай!
        - Не брошу, - сумрачно ответил Ковригин.
        Когда за Гривцовым закрылась дверь, Верещагин спросил:
        - Опрос свидетелей что-то дал?
        - Практически ничего. Правда, я отловил Куки, и хорошенько на него нажал.
        - Раскололся?
        - А то! Правда, толку в этом немного. Выяснилось, что у него имеется странный дар, такой… бесполезный. Даже немного вредный. Парень умеет смотреть глазами пауков.
        - Кого? - не поверил Алекс.
        - Пауков! - повторил лейтенант. - Правда, картинка получается искажённая, зрение-то у них совсем другое. Но он приспособился, и даже в состоянии отличить одного пассажира от другого и понять, кто что делает. Поэтому он не только подслушивает, но и подсматривает понемногу.
        - По нашему делу ничего он не видел?
        Ковригин помотал головой.
        - Говорит, что нет. Если хочешь, почитай протоколы… А вообще я завтра планирую провести допросы всех с яхты, не только Петелина. Пора вести дело к финалу.
        Алекс посмотрел на часы и встал:
        - Завтра. Ладно, пойду я. Десятый час, может, от ужина мне хоть десерт достанется. На сколько ты Петелина на допрос вызовешь?
        - Вызвал уже. Твоего приятеля Сошникова на девять утра, и дальше каждый час. Пархомов, Новикова, Мушинский…
        - У них вроде экскурсия какая-то?
        - Во второй половине дня. Поэтому пассажиры с утра, а персонал - после обеда.
        - Поприсутствовать позволишь?
        - Жду к девяти, комната для допросов номер два.
        - Номер два? - фыркнул Верещагин. - Из скольких?
        - Из двух. Нам хватает, знаешь ли!
        Ужинали в ресторане яхты.
        Вопреки ожиданиям, Алекс пропустил только закуски. Да и то один из стюардов сразу же подал ему салат, холодный ростбиф и прочее. Быстро проглотив поданное, сыщик перестал, наконец, чувствовать себя каким-нибудь ризеншнауцером, которым чувство насыщения неведомо, и обратил внимание на то, что происходило вокруг. А вокруг было странно. Компания разделилась на три группы, и, словно демаркационные линия, между ними стояли пустые, никем не занятые столы. Лиза жалась к Казакову, Лариса Новикова (надо же, а она, получается, не уехала в Москву?) не поднимала глаз от бокала с вином, Пархомов задумчиво гонял по тарелке горошину. Несмотря на идиллический тёплый вечер, плеск волн и яркие звёзды, казалось, что в ресторане разлито густое, как кисель, напряжение. Хоть ножом режь…
        - Что произошло? - спросил шёпотом Алекс, наклонившись к Сошникову.
        - Повара наши наконец сцепились, - ответил тот так же тихо.
        - Повод?
        - Да ерунда какая-то, - фыркнул Владимир. - Что-то вроде того, когда следует солить бульон, в начале варки или в конце. Чуть до драки не дошло…
        - Не дошло?
        - Растащили.
        - А кто с кем?
        - Ты помнишь, как они на конкурсе в последний раз разделились, молодежь против мэтров? Вот и тут так же. Сцепился Казаков с Мушинским, а дальше все приняли горячее участие. Эдуард Михайлович рявкнул, журналисты за руки держали… Справились. Неудивительно, вообще говоря, - добавил он. - Неделя прошла, убийца не найден, а ведь каждый понимает, что это один из них. Так ведь?
        - Ещё пара дней, и всё будет решено, - уклонился Алекс от ответа.
        Тут засигналил коммуникатор Пархомова, он извинился и вышел на палубу. А когда вернулся, был мрачнее тучи.
        - Прошу минуту внимания, - громко сказал он, постучал ножом по бокалу. - Мне сообщили, что Марина Красовская умерла в больнице.
        Кто-то из женщин ахнул.
        Более ничего не добавив, Эдуард сел и стал ожесточённо резать мясо.
        Глава 12. Ярославль, продолжение
        Борщ из карасей (Постный или скоромный)
        Выдать:
        1?-2 фунта карасей. 1 морковь. 1 петрушку. 1 сельдерей. 1 луковицу. 15 - 20 зерен англ. перца. 2 - 3 шт. лаврового листа. ? стакана прованского или ? фунта чухонского масла. 2 - 3 грибка. ? фунта свеклы. ? кочна капусты. Уксуса или стакана 1? свекольного рассола. 1 ложку муки или 2 - 3 сухаря обвалять караси.
        1 морковь, 1 петрушку, 1 сельдерей, - луковицы, 15 - 20 зерен английского перца, 2 - 3 штуки лаврового листа, 2 - 3 грибка сварить, процедить; в процеженный бульон положить на несколько частей разрезанную капусту и очищенную нашинкованную свеклу, сварить. ? мелко изрубленной луковицы поджарить докрасна в 2 ложках прованского или 1/16 фунта сливочного масла, смешать с ложкой муки, подправить борщ, влить немного уксуса или свекольного рассола; 1? или 2 фунта карасей, т. е. штук 6 - 8, обвалять слегка в муке или сухарях, поджарить хорошенько в масле; перед самым отпуском опустить в борщ, раз вскипятить.
        Е.И.Молоховец «Лучшие рецепты для современной хозяйки», изд. 1861 г.
        Тьма его знает, отчего, но сегодня с самого начала Верещагину казалось, что допрашиваемые врут. Все врут, поголовно.
        Давний приятель Сошников невесть отчего смущался, мямлил и не мог вспомнить даже число, с которого начался круиз.
        Бизнесмен Пархомов напряжённо о чём-то думал, на вопросы откликался не сразу и отвечал так расплывчато, что спрошенное хотелось повторить, а потом ещё трижды уточнить.
        Мушинский похохатывал и шутил, главным образом неуместно. А когда лейтенант Ковригин поинтересовался разговором, что случился у Михаила Мартемьяновича в вечер отплытия, тот сделал большие глаза и ото всего стал отпираться.
        Николай Борисов всячески отрицал какую бы то ни было связь с Ольгой, и запись в её дневнике его ни в чём не убедила. Он внимательно просмотрел показанную ему копию страницы и криво усмехнулся:
        - Вам не кажется, господин лейтенант, что инициалы НБ могут принадлежать кому угодно? Таких, я думаю, только в Москве сотня тысяч. Что-то ещё есть? Нет? Ну вот, я же сказал вам, что Ольга Бобровских на меня не работала! Я её вообще практически не знал…
        Кажется, не производили впечатления записных лжецов только сомелье Новикова и Сергей Казаков. Когда Сергей попрощался и ушёл, Алекс дезактивировал амулет незаметности и спросил:
        - Твои впечатления?
        - Такие свидетельские показания даже детсадовцы давать постеснялись бы, - поморщился Ковригин. - Что с ними случилось? Что-то вчера вечером произошло на яхте?
        - Да ничего! То есть, к концу дня произошёл конфликт между, так сказать, приверженцами старой кулинарной школы и её ниспровергателями, едва ли не до драки, но всё удалось затушить, - стал добросовестно перечислять Алекс. - За ужином сидели, разделившись, соответственно, на молодёжь и стариков, молча, практически без разговоров. Ну, разве что на уровне «передайте соль». Часов в одиннадцать Пархомову позвонили на коммуникатор. Он вышел из ресторана, поговорил, а вернувшись, сообщил о смерти Красовской. После этого все разошлись по каютам. Я пристроил в коридорах амулеты наблюдения, часов до двух не спал - никто не выходил. Стюарды ушли к себе на нижнюю палубу около полуночи, тоже не выходили больше.
        - Странно, что ж они сегодня такие все… - Ковригин пощёлкал пальцами, подыскивая слово. - Ненатуральные!
        - Значит, или что-то произошло вчера ещё до моего прихода, о чём мне не рассказали, или утром за завтраком. Я-то ушёл рано…
        - Ну да, ну да, - лейтенант о чём-то напряжённо думал. - Рано. Имей в виду: Красовская жива. И даже пошла на улучшение. Сегодня вечером её собираются вывести из магического сна.
        - Ты полагаешь, убийца на сообщение о смерти попадётся?
        - Не знаю. Ну, я бы на его месте расслабился, как минимум, но я-то на своём. Ладно, давай перекусим, да через сорок минут у нас продолжение банкета, экипаж будем допрашивать.
        - Ты иди ешь, а я пойду поймаю Пархомова и Сошникова и попытаюсь выяснить, какого Тёмного они тут… - не сумев подобрать выражение, он только плюнул. - К допросу Петелина вернусь.
        Босс и его помощник были на яхте, в баре. Владимир закопался в бумаги, сверял какие-то цифры и ругался шёпотом. Пархомов крутил в руках чашку с остывшим кофе.
        Верещагин подошёл к столу, за которым они сидели, оседлал стул и предложил:
        - Колитесь, господа. Что произошло утром?
        Господа переглянулись, потом Эдуард ответил неохотно:
        - Да эти… шеф-повара, Тьма их задери, за завтраком совсем с цепи сорвались. Стали друг друга обвинять в убийстве, орали, чуть не в драку полезли.
        - Прямо все орали?
        - Нет, конечно, - Сошников, в отличие от босса, был спокоен. - Мушинский и Борисов сцепились с Фозилом Кимом. Амир Гулиев и Лёша Власов пытались их унять, Казаков молчал, Ларисы и Агнии не было вообще, Спелетти сидели в стороне.
        - И кто кого обвинял?
        - Борисов - Кима.
        - Какие-то основания к тому приводил?
        - Да какие основания! - Эдуард только рукой махнул. - Фозила меньше всех можно заподозрить, он Маринку и не знал совсем.
        «Марину не знал, а Ольгу? - подумал Верещагин. - Почему-то все забывают, что Ольга была убита сразу и наповал. Вот это интересно…»
        - И что, все поехали на экскурсию?
        - Какое там! Эти два старых дурака остались. Сидят в каюте у Мушинского, небось, планы строят…
        - А Ким поехал?
        - Да.
        Алекс посмотрел на Пархомова внимательно.
        - Эдуард Михайлович, что-то ещё ведь произошло?
        - Ох, Алексей Станиславович, это ерунда, просто очень неудобно и невовремя. Один из стюардов уволился. А у нас ещё два дня здесь, да плюс обратный путь в Москву. Лёня один не справится, а где я сейчас найду стюарда?
        - Уволился Петелин? - вычленил он главное.
        - Ну да, Петелин.
        - Вот Тьма… И вы его отпустили?
        - А что я могу сделать? Он даже выплаты не пожелал ждать, сказал, нужно срочно ехать и заниматься домом, где бабка жила, что-то там случилось. Пошёл вещи собирать.
        - Так… - Алекс вытащил из кармана коммуникатор. - Кирилл? Бери группу и приезжай на яхту, срочно. Петелин уволился и собрался немедленно отбыть. Он ещё здесь, Володя?
        - Полчаса назад был здесь.
        Лейтенант сказал только:
        - Понял, - и отключился.
        - Где каюта Петелина?
        - На нижней палубе, справа, ближе к носу. А что? - удивлённый Пархомов собирался выяснить, зачем Алексею так срочно понадобился стюард - даже не стюард уже, а так, бывший член экипажа! - но Верещагину было не до него.
        Он протёр стол салфеткой, покопался в сумке, достал амулет сканирования пространства и положил его на чистый пятачок.
        - Пожалуйста, помолчите, а ещё лучше - замрите оба, - приказал сквозь зубы.
        Потом активировал амулет, накрыл его ладонью и зажмурился.
        «Так, три ярких жёлтых пятна - это мы, в сторону. Чуть в стороне зеленоватое - видимо, Куки. Ах, вот в чём дело, в тебе орочья кровь, вот откуда необычная магия! Двое на верхней палубе - видимо, Мушинский и Борисов. Сидят, почти не двигаются… Да, стюард бы себе этого не позволил, - Алекс пытался найти Ивана Петелина. - На нижней палубе трое - капитан и два стюарда? Похоже на то… Надо идти туда, Кирилл ещё минут десять потратит, чтобы добраться до порта».
        - Помощь нужна? - спросил Сошников.
        - Встреть городскую стражу, пусть идут вниз, - ответил Верещагин, уже сбегая по трапу.
        Справа, ближе к носу яхты… Первая дверь была приоткрыта, и сквозь щель виднелись полки, заставленные какими-то коробками. Ага, кладовка.
        Снова сверившись с пространственным сканером, Алекс увидел, что за второй дверью тоже никого нет, а вот за следующей - один человек. Двигается. Укладывает вещи? А что, если это второй стюард, как его? Грабовой, да. А его коллега давно собрался и свалил куда-то в туман…
        «Нет, не должен был. Не должен был, - повторил себе Верещагин, словно твердя заклинание. - Ему не из-за чего беспокоиться, мы ни разу не показали, что он интересует нас больше, чем капитан Новицкий или тот же Грабовой. Ладно, будем надеяться, что резерва в этом амулете хватит на прочтение и сравнение аур!»
        И он активировал вторую функцию, заложенную в сканер.
        Экран вспыхнул ярко-ярко и погас, но в эту долю секунды Алекс успел увидеть результат сравнения: абсолютное тождество.
        - Попался! - пробормотал он, и распахнул дверь.
        Иван Петелин - с дорожной сумкой в руках - посмотрел на вошедшего.
        - Господин Верещагин…
        - Петелин Иван Сергеевич, вы задержаны для дачи показаний по делу об убийстве Ольги Бобровских, гражданки Царства Русь. В ближайшее время вы будете переданы в руки сотрудников следственного отдела городской стражи, а пока можете хранить молчание.
        Толчком в плечо Алекс развернул растерявшегося молодого человека и быстро сковал его руки за спиной. Потом подпихнул к двери.
        - Идёмте, Иван, вас там ждут.
        Навстречу им уже сыпались вниз по трапу несколько оперативников, и впереди, разумеется, лейтенант Ковригин. Они перехватили задержанного и повели на выход. Всё это время Петелин молчал, только уже почти скрывшись из глаз, повернулся и в упор посмотрел на Алекса. От этого взгляда у детектива по спине пробежал озноб…
        «Этот не простит, - подумал Верещагин. - И через сто лет вспомнит».
        - Спасибо! - прервал его размышления лейтенант. - Если бы ушёл, мы бы его по всему Царству Русь до морковкина заговенья искали. На допросе поприсутствуешь?
        - Не уверен, что хочу. Да и дела… Надо отчёт для клиента написать, пока по свежим следам.
        - Гонорар получить, опять же, - подхватил Ковригин.
        - Иди в частные детективы, будут и у тебя гонорары. Правда, зарплаты не будет, - Алекс ухмыльнулся. - Иди, оформляй. Будет время, может, вечером поужинаем вместе, я тут одно интересное местечко приметил.
        - Посмотрим. Я тебе наберу.
        Кирилл закрыл дверь каюты и наложил магическую печать. Тут его позвали откуда-то сверху, и лейтенант взбежал по трапу. Верещагин вздохнул и последовал за ним: отчёт для Эдуарда и в самом деле нужно было написать. От руки, поскольку компьютера у него с собой не было…
        Отчёт получился небольшой, всего три страницы. Но переписать его пришлось несколько раз, поскольку и сам автор не сразу смог разобрать написанное. Наконец, титанический труд был завершён, Алекс отёр со лба почти выступивший пот и пошёл искать заказчика.
        Это не заняло много времени: Пархомов отыскался там же, где был три часа назад. Правда, Владимира при нём не было, а в руках клиент крутил уже не кофейную чашку, а коньячный бокал.
        «Вот Тьма! - промелькнуло в голове у Алекса. - Если он выпил, надо откладывать отчёт до завтра. А, собственно, почему и бы и нет? Петелина он уже уволил и, надо полагать, забыл о нём, так что не будет удивляться, отчего нет на месте второго стюарда… Да, глаза мутные, движения нескоординированные. Точно отложу».
        И развернулся в дверях, намереваясь отправиться в городскую стражу и поучаствовать в допросе. Но…
        Мушинский и Борисов, не поехавшие на экскурсию, оказывается, не сидели по каютам: они стояли на палубе, опираясь на поручни, глазели на город и о чём-то негромко переговаривались.
        - О, а вот и наш сыщик прогуливается! - радостно воскликнул Мушинский.
        «Слишком радостно», - автоматически отметил Алекс.
        Борисов подхватил его реплику:
        - А чего ж частному сыщику не прогуливаться, ежели городская стража всю работу сделала? Вон, увели парнишку-то, в браслетах.
        - Потому и увели, что с ним закончено, - осклабился Верещагин. - А вот у меня ещё есть дела с остальными пассажирами яхты. Ну, например, вы, Николай Африканович, знали Ольгу куда лучше, чем показывали, не так ли? И кто из вас был главный в ваших шпионских играх?
        - Каких-таких шпионских играх? - заинтересовавшись, Мушинский подался вперёд.
        - Да ну, Миша, он ерунду какую-то порет! - попытался отвлечь его приятель, но это было бесполезно.
        Пёс вцепился в кость, и разжать ему челюсти никто бы не сумел.
        - Неужели вы не знали? - Алекс делано удивился. - Так ведь господин Борисов вместе с Ольгой Бобровских работали на мишленовских инспекторов. То есть, пардон, экспертов! Только вот не знаю, кто в этой игре был сверху, так сказать…
        - Ах вот оно что! - Мушинский задумчиво кивнул. - То-то мне показалось, что слишком уж много они знают обо мне и о моём ресторане… Ладно, друг дорогой, надеюсь, ты помнишь поговорку о стеклянном доме?[18 - «Кто живёт в стеклянном доме, не должен бросаться камнями».]
        Развернувшись, Верещагин быстро спустился на набережную и. не оглядываясь, пошёл в сторону центра города. За его спиной ещё какое-то время слышалось шипение Мушинского и вялые оправдания Борисова, но это было уже вовсе неинтересно.
        Постояв напротив здания городской стражи, Алекс побрёл дальше по улице.
        «Ну, влезу я сейчас в допрос, - думал он с некоторой ноткой уныния. - Если Петелин начал говорить, могу сорвать настрой, и он захлопнется. Если нет - так и мой приход ничего не изменит. Надо на него надавить, сорвать с привычной резьбы, но вот чем?»
        В конце концов он приглядел тихий кабачок со столиками прямо у линии воды, заказал кружку пива и раков, и твёрдо решил предаться сладкому ничегонеделанию. В конце концов, у него отпуск!
        Тем временем допрос шёл своим чередом. Или стоял на месте, это уж с какой стороны поглядеть. Петелин ответил на вопросы, касающиеся его паспортных данных, после чего замолчал. О чем бы ни спросил лейтенант Ковригин, ответ был один:
        - Эти сведения имеют частный характер.
        - Ничто не имеет частного характера, когда речь идёт об убийстве. Оно отменяет все частности. Мы не можем судить, что имеет к нему отношение, а что нет, не вторгаясь в личную жизнь тех, кто окружал убитых.
        - И тем не менее, я не намерен говорить о своей личной жизни.
        Побившись три часа, лейтенант плюнул и отправил задержанного обратно в камеру со словами:
        - Кажется, нам обоим нужно подумать.
        Петелин неожиданно улыбнулся. Улыбка получилась бледная и странная, даже жутковатая. Так могла бы улыбаться старая фарфоровая кукла.
        - Надеюсь, вы согласитесь, что и мои мысли также исключительно частное дело.
        Не ответив ни да ни нет, Ковригин вызвал конвойного и приказал отвести задержанного. Себе самому он готов был признаться, что не имеет понятия, как допрашивать этого молодого человека. Но к завтрашнему утру обязан найти ту точку, на которую может надавить, чтобы ворота открылись.
        Друзья встретились в восемь вечера у дверей того самого кафе «Любовь к трём апельсинам», владельцы которого рискнули предложить жителям степенного, неторопливого города гастрономические эксперименты.
        - Молекулярная кухня? - Ковригин сложил брови домиком. - Здесь, у нас? Да ладно!
        - А почему, собственно, нет? - с некоторой обидой поинтересовался официант. - Между прочим, и знаменитый московский «Яр», и «Палкинъ» в Петербурге на углу Невского и Владимирского проспектов принадлежали ярославцам! Вы сперва попробуйте, а потом будете вспоминать и нахваливать!
        - Хорошо, давайте, будем пробовать, - улыбнулся Алекс.
        Первые кусочки чего-то, похожего на хороший стейк и оказавшегося супом из кровяной колбасы с тыквой были продегустированы с осторожностью, но это было и в самом деле вкусно, и детективы расхрабрились. Они отдали должное рыбе с пенным соусом из мяты и хрена, и совсем уже было собрались выбрать десерт, когда в руки лейтенанту толкнулась птичка магвестника. Тот прочитал, широко улыбнулся и перебросил листок Верещагину.
        - Дмитрий Геннадиевич Жарков с июня 2179 года проживает в посёлке Саригерме в районе Даламана (Султанат Анатолии), в 2180 году после вступления в брак с госпожой Ясемин Демир принял анатолийское гражданство. Владелец и шеф-повар ресторана «Balik ve Et»[19 - «Рыба и мясо» (турецк.)], - прочёл Алекс и не нашёл ничего лучше, чем спросить: - Интересно, что означает название ресторана?
        - Понятия не имею, - расхохотался Ковригин.
        - Ты чего веселишься?
        - Да я весь вечер ломал голову, как надавить на нашего подозреваемого! Всё-таки как ни крути, у нас единственная прямая улика - уникальные точки в аурных следах. И их любой адвокат при некотором старании сведёт до несущественных.
        - А он проигнорирует твою информацию или не поверит ей, - возразил Алекс. - И что тогда?
        - Да ну, не может такого быть. Он же и убил ради мести за дядюшку.
        - Это мы так предполагаем, - Алекс был безжалостен. - А фигурант скажет, что и не думал о судьбе господина Жаркова, совершенно даже не волновался. Не забывай, он математик, и просчитывает ситуацию куда лучше нас с тобой. Конечно, рано мы его задержали.
        - Не рано. Ты и так в последнюю минуту перехватил. Уехал бы Петелин из Ярославля - считай, всё, пришлось бы объявлять розыск по всему Царству Русь… Вообще-то я отправил группу делать обыск в бабкином доме, плюс в комнате в общаге. Не то чтобы я тебе не доверял…
        - Да понял я, официальный документ нужен в любом случае. Но я думаю, что ту самую тетрадку…
        - С зайцем?
        - Именно её. Я думаю, что он её держал рядом с собой.
        - При личном обыске обнаружена не была, - покачал головой Ковригин.
        - Иван вчера полдня отсутствовал на судне, взял выходной. Мог вынести компромат с яхты и припрятать поблизости, так, чтобы прихватить уходя. А уходить он уже планировал, сообщение о смерти Красовской просто подстегнуло его.
        - Ладно, - захваченный рассуждениями лейтенант отодвинул чашку с кофе и принялся рисовать на салфетке схему. - Ярославль для Ивана чужой город, он его не знает, значит, ориентируется в первую очередь на яхтенную стоянку. Вот набережная, вот тут стоит «Оливье», - на линии, изображавшей набережную, появилась жирная точка. Если идти вот сюда, попадаешь на вокзал, - стрелка пошла от яхты вглубь города, почти перпендикулярно реке. - Если пойти сюда, то упрёшься в городской портальный зал…
        - Порталом он пользоваться не будет, - прервал его рассуждения Алекс. - Слишком легко отследить, слишком строго фиксируются проходящие. Да и стоит недешево. Как ещё можно покинуть город?
        - Экипаж, думаю, отпадает. Тоже дорого для студента, подрабатывающего на летних каникулах. Остаётся река. Четыре раза в день идут «Молнии» в сторону Астрахани, то же расписание в сторону Москвы.
        - При покупке билета документы фиксируют?
        - Должны, - ответил лейтенант с некоторым сомнением. - Конечно, всякое бывает, я и сам пару раз перекупал билет, когда было очень надо. Но тем не менее, это мы проверим…
        - Прямо сейчас, - сказал Алекс, вставая. - Давай, ты на вокзал, я в порт. Встречаемся на яхте.
        По счастью, хотя кассы речного порта уже закрылись, кассиры ещё были на месте. После небольшой победоносной войны Верещагина допустили к спискам пассажиров, и он внимательно, до рези в глазах, всматривался в ровные строчки: имя, фамилия, паспортные данные, направление, время отправления. Хорошо ещё, что нужно было просмотреть только три рейса, два в Астрахань и один в Москву, на все остальные Петелин бы просто не успел. Впрочем, в этих листах его фамилии не оказалось.
        Алекс дошёл до яхты, поднялся в свою каюту и только успел умыться холодной водой, как в дверь постучали. Это оказался Ковригин, и вид у него был ничуть не лучше.
        - Нету, - выпалил он в дверях. - Не числится на Петелина Ивана Сергеевича проездного документа на поезд.
        - Так и на корабль он его не брал, - меланхолично ответил Верещагин, закрывая дверь. - А билет на поезд можно перекупить? Или проводнику заплатить, кстати говоря?
        - Не-а. В вагон проходят по отпечатку ауры.
        - Значит, он собирался отправляться по воде. И тетрадь, как и что-то ещё, о чем мы не подозреваем, может быть спрятана где-то между яхтой и причалом, где останавливаются «Молнии». Вот что… У тебя силы ещё есть?
        - Смотря на что.
        - Есть у меня одна штука… - Алекс раскрыл шкаф и некоторое время тупо смотрел туда; потом тряхнул головой и достал чемоданчик с рабочими инструментами. - Вот, гляди: разработка новая, не опробованная, но в принципе должна улавливать слабый магический фон скрытых предметов.
        Новая разработка выглядела примерно как швабра со складывающейся ручкой. Ковригин посмотрел на неё с сомнением, но кивнул:
        - Что мы теряем?
        - Ничего, - Алекс накинул на плечо ремень «швабры» и прикрыл её летней курткой.
        Менее предосудительно амулет от этого выглядеть не стал.
        - Хороши мы будем, - рассуждал лейтенант, - если Петелин таскает свои секретики в пространственном кармане.
        - Ты помнишь, какой у него резерв?
        - Помню, что небольшой, двенадцать единиц, кажется.
        - Вот именно. Пространственный карман с таким уровнем не открыть, даже размером с почтовую марку.
        - Да? Ну, тогда ладно…
        Они сошли с трапа на тёплый камень набережной, и Алекс нажал на стальную оплётку амулета, активируя его. Что-то зажужжало, на «швабре» загорелся слабый синий огонёк, и детектив удовлетворённо кивнул:
        - Работает.
        Они медленно шли вдоль реки в сторону причала. Пару раз синий огонёк сменялся зелёным, и двое сыщиков внимательно изучали эту точку. В первый раз они нашли в урне коробочку от амулета, во второй - упаковку от детской игрушки с магическим двигателем. На третий раз возле пышного куста гортензии зелёное свечение было совсем слабым, и Ковригин поморщился:
        - А тут что будет? Магически вылеченная собачка пописала?
        - Посмотрим и узнаем, - Алекс передал ему поисковый амулет и раздвинул побеги. Внутри куста, аккуратно устроенный в развилке веток, лежал тщательно завёрнутый, завязанный бечёвкой пакет размером чуть поменьше обувной коробки. Верещагин вытащил его и спросил:
        - Разворачивать будем?
        - Не здесь, - лейтенант подобрался, как гончий пёс. - Ты с ума сошёл, мы ж не знаем, что туда напихано и как закрыто. Идём в стражу…
        - Да, ты прав. Это я туплю. Погоди минуту, я пройду до причала, тут осталось-то метров пятьдесят…
        Но на оставшихся нескольких шагах до причала ничего не нашлось, и Алекс отключил свою «швабру».
        Ничего опасного детектор внутри пакета не обнаружил, и Ковригин решительно развязал бечёвку. Под обёрточной бумагой и в самом деле оказалась коробка, в которой лежала синяя общая тетрадь с зайцем на обложке, два накопителя, толстенький томик размером в половину обычной книги и несколько амулетов.
        - Что скажешь? - спросил он у Алекса.
        - Пока ничего, погоди минуту…
        Осторожно, в перчатках разложив на столе всё, что было в коробке, он снова включил поисковик и медленно провёл над предметами. Всё, кроме книги, было магически инертно, зато от неё «швабра» аж затряслась.
        - Ну вот, смотри сам. Накопители пустые, амулеты разряжены, тетрадь - просто тетрадь. Что касается книги…
        - Это я вижу. Её можно трогать?
        - Я трогал, руки не отсохли. Это не гримуар, который пальцы откусывает, - Алекс взял томик и стал рассматривать. - Обложка кожаная, потёртая, цвета запёкшейся крови. Надписей нет ни на переплёте, ни на корешке. Форзац… - он осторожно открыл книгу. - Форзац тоже пустой. Текст начинается с третьей страницы, язык мне незнаком. Бумага пожелтевшая, шрифт мелкий, напечатано в два столбца - лет триста этому тому, пожалуй? На семнадцатой странице экслибрис, повторяет карту Таро «Повешенный», изображён мужчина на виселице, подвешенный вверх ногами за одну ногу. Вторая нога согнута в колене, руки связаны за спиной. Надписи нет. Предполагаю, что это книга по магии, но не могу даже вычислить, какой раздел.
        - Ничего, прочитают, переведут и отчёт дадут, - Лейтенант поморщился. - Лично буду стоять над начальником отдела магических методов и по голове ему стучать.
        Без сожалений отдав ему непонятный том, Алекс раскрыл тетрадь.
        - Ну вот, другое дело! Тут у нас дневник, начинающийся с ноября прошлого года. Последняя запись… - он перелистал страницы; записи заканчивались примерно посередине. - Последняя запись датирована двадцать шестым июля.
        - День смерти Бобровских, - откликнулся Ковригин.
        Он успел упаковать книгу в пакет для улик и запечатать его.
        - Будем читать сначала?
        Друзья переглянулись: время подкатывало к одиннадцати. И если Верещагин мог - хотя бы теоретически - спать сколько влезет, то лейтенанту, хочешь-не хочешь, в восемь нужно было быть на службе.
        - Давай посмотрим записи с начала круиза, - предложил Алекс. - Потом я заберу с собой и ночью прочту остальное, а завтра принесу с утра выжимку. Ты на сколько допрос запланировал?
        - Вообще с утра собирался, но могу вызвать на полдень. Как раз отчёт закончу, пару законченных дел по инстанции передам…
        - Отлично. Я приду к одиннадцати, составим план и начнём.
        - Принято. Итак, с начала круиза… Это какое число, двадцатое? - Ковригин перевернул несколько страниц и нашёл нужную дату. - Итак…
        «20 июля. Сегодня «Оливье» отправляется в круиз по Волге. Десяток гостей, известные шеф-повара. И мы с Лёнькой должны для них готовить! Капризов будет, небось… Да и Тьма с ними, лишь моё свободное время оставалось при мне. Итак, что, если в формулу расчёта добавить поправку на размер кристалла?»
        - Дальше идёт полторы страницы расчётов с зубодробительными формулами, - лейтенант поднял глаза от страницы.
        - Пропусти, - махнул рукой Алекс. - Всё равно мы с тобой в этом ничего не понимаем. Интересна вечерняя запись, если она есть. Яхта отчалила часа в четыре…
        - Та-ак… Ага, вот!
        «Вот, значит, как она выглядит, Марина Красовская. Но она же старая! Я помню дядю Митю, он был молодой и очень весёлый, а эта… какая-то потасканная старая тётка. И из-за неё он умер? Не верю. Может быть, бабушка ошибалась? Надо проверить…»
        «21 июля. Нет сомнений, это она и есть. Я попросил визитку - ну да, ресторанный критик журнала «Жизнь гастронома». Что теперь делать?
        Оказывается, одна из пассажирок - алхимик, да не просто так, а с докторской степенью. Можно кое-что позаимствовать в её багаже, только надо проверить формулу. Помню, Проф. говорил на лекции, что изменения количества компонентов в сочетании с изменением температуры нагрева даст крайне опасное вещество. Спасибо. Профессор, вы рекомендовали внимательно следить за параметрами реакции - я так и сделаю!»
        - Тут химическая формула. Или алхимическая, как-то я не слишком одно от другого отличаю.
        - Текст читай, - Алекс мотнул головой.
        «22 июля. Готово. В чае или кофе будет заметно, а вот виски… Сегодня и завтра в каютах убирает Лёнька, значит, нужно отнести графин сейчас. Только время выбрать, когда никого не будет.
        23 июля. Тьма, Тьма, Тьма! Зачем Лёнька полез в её каюту вечером? Подумаешь, полотенца хотел поменять… Обошлась бы влажными. Теперь надо забрать графин из сейфа, чтобы никто не попробовал, и зарядить новый.
        25 июля. Всё. Сделано. Вышло неудачно, но такая, значит, судьба у этой дамочки, Ольги. Нечего было ночью по коридору бродить. Обеих найдут утром. Надеюсь, солнце нагреет тела достаточно для того, чтобы установить время смерти было затруднительно.
        26 июля. Какая глупость. Моей ошибки тут нет, но умерла та, вторая, а мерзкая баба, которую я обязан был стереть с лица земли - жива. Жива! Что теперь делать? Яхта полна стражников.
        29 июля. Финита. Умерла. Умерла!!! Можно уходить. «Молнией» в три часа до Москвы, а там все дороги открыты».
        Ковригин закрыл и отложил тетрадь.
        - Тебе не кажется странным, что современный молодой человек ведёт дневник, словно барышня из романа Джейн Остин? - спросил он.
        Алекс молча раскрыл тетрадь на одной из первых страниц и продемонстрировал лейтенанту:
        - Тут почти нет записей, только формулы и рассуждения о расчётах. Это рабочая тетрадь. Была до определённого момента. Но я просмотрю её от начала до конца и выпишу всё, что так или иначе касается жизни помимо математики. А сейчас пошли по домам, половина первого уже. Ты вон зеваешь, как бегемот.
        Лейтенант потёр подбородок:
        - Я бы и тут переночевал, но свежей рубашки нет. Да, ты прав. Надо идти, завтра сложный день.
        Глава 13. Ярославль, продолжение
        Суп-пюре из ершей
        На 6 персон: 20 ершей, 12 стаканов воды, порей, сельдерей и петрушка, 3 луковицы, 5 шариков перца черного, 5 лавровых листьев, 3 головки гвоздики, соль по вкусу
        Ершей вычистить, вымыть и положить в кастрюлю с одной репчатой луковицей, вычищенными и нарезанными кореньями, перцем, лавровым листом и гвоздикой; залить водою столько, чтобы равнялось 12 стаканам и поставить варить на легкий огонь на один час. Потом, хорошенько промяв в кастрюле всю рыбу и коренья, снять с плиты и дать отстояться 5 минут. Тогда процедить бульон и рыбу с кореньями, протереть сквозь сито в тот же слитый бульон, поставить на плиту и дать прокипеть раза два; затем изрубить помельче две луковицы, обжарить их в одной ложке подсолнечного или другого масла, посыпав немного пшеничной мукой, и когда лук с мукой хорошо обжарятся и зарумянятся, то развести его немного рыбным бульоном. Вылить в кипящий процеженный бульон, дать прокипеть и тогда уже снова окончательно процедить сквозь салфетку для того, чтобы протертые сквозь сито мелкие косточки от ершей и жареный лук не попадались во время употребления. Подавая к столу, нарезать кружками лимон и опустить в миску. (Н. А. Коломийцова. Большая рецептурная книга. «Необходимая настольная книга для молодых хозяек. Общедоступный, дешевый и вкусный
стол» СПб. Изд-е Ф.Н.Плотникова и В.В.Лепехина. 1884 г.)
        Поутру господина Пархомова за завтраком не было.
        Подавал недовольный сменой должности Вася Куконин, а единственный оставшийся стюард, по всей вероятности, трудился на кухне. Алекс пожал плечами и принялся за омлет. Мрачный Сошников сел рядом, залпом выпил сок и скривился:
        - Кислый какой…
        - Пей сладкий кофе. Где твой босс?
        - А что?
        - Хотел отчёт передать, дело закончено.
        - Да? И кто убийца?
        - Прости, Володь, но я должен в первую очередь отчитаться перед клиентом. Не сомневаюсь, что он тебе всё расскажет. Так где Пархомов?
        - В себя приходит, похмелье у него. Вчера малость того… злоупотребил.
        - С радости или с горя? Только не говори, что он так затосковал по ушедшему стюарду!
        - Сделка с винзаводом сорвалась. Лариска, похоже, наши виноградники и винодельни охаяла по полной. Сстерва!
        - Понятно.
        Алекс не стал расспрашивать, выяснять подробности и прочее. Зачем? Сорвалась сделка, и ладно, не первая, не последняя в жизни Пархомова. В монастырь он не уйдёт, продолжит свой более или менее честный и относительно прибыльный бизнес. Ему, частному детективу Верещагину, всё это совершенно фиолетово.
        - Так что мне делать? - спросил он, допивая кофе. - Отчёт под дверь каюты ему подсунуть, или передашь? Или попозже?
        - А куда ты торопишься? Ну, отдашь завтра. Кстати, не забудь прийти сегодня на финал конкурса, должно быть интересно. В одиннадцать начало. И вообще, почему бы тебе не дойти с нами до Москвы, спокойно, на яхте, никуда не спеша?
        - Нет, спасибо. Устал я отдыхать, хочу домой.
        - Тогда давай твой отчёт, - Сошников протянул руку. - Счёт за услуги вложил? Не забыл, что босс твой обычный гонорара удвоил?
        - Разумеется. Всё учтено и просуммировано.
        Отдав ему конверт, Верещагин вышел из ресторана, бодрым шагом сбежал по трапу и направился в сторону центра города самой энергичной походкой, на какую был способен. Впрочем, через пару сотен метров шаги его замедлились, потому что спешить было решительно некуда. Из всех дел в этом городе у него осталось только одно: в двенадцать дня появиться в кабинете лейтенанта Ковригина и принять участие в допросе Ивана Петелина, студента, талантливого математика и убийцы. Он посмотрел на часы и застонал: было самое начало десятого…
        Неторопливой походкой Алекс прогулялся по главной улице городского центра до белёных стен Ильинского храма, оглянулся вокруг и увидел табличку: «Библиотека».
        - Здравствуйте! Скажите, а подшивки прессы вы за сколько лет храните?
        Библиотекарша, модно одетая дама средних лет подняла брови:
        - Вас интересует конкретное издание или какая-то тема?
        - Пожалуй, скорее тема… История одного московского ресторана, закрывшегося семь или восемь лет назад.
        - Неожиданно… А название-то ресторана вы знаете?
        - Знаю. «Арбузная корка», был он в Москве, на Неглинной.
        Дама похмыкала, понажимала кнопки в компьютере и снова подняла брови.
        «Этак у неё морщины на лбу появятся раньше времени…», - подумал Алекс меланхолически.
        - Это был 2178 год, - сообщила библиотекарша. - Для меня это удивительно, такая популярность, но об этом ресторане не писал только уж совсем ленивый. Архив выдаёт его упоминание в ста пяти заметках, вы все хотите просмотреть?
        - Все, - твёрдо ответил Верещагин.
        В половине двенадцатого он устало потёр глаза, дезактивировал экран просмотра и снова подошёл к стойке.
        - Возвращаю вам кристалл, спасибо большое. Можете мне распечатать вот эти четыре статьи?
        - Десять золотых за каждую распечатку, только наличные, - равнодушно сообщила дама, нажимая на кнопку.
        Алекс порылся по карманам, нашёл и положил на полированное дерево замшевый мешочек.
        - Прошу вас, двадцать двойных дукатов.
        Печатающее устройство с шорохом выдало листы, он аккуратно сложил их вчетверо и убрал в карман.
        Дорога в здание городской стражи лежала мимо городского парка, откуда доносился шум… пожалуй, несколько чрезмерный для места и события. Такое вот скандирование неразборчивых лозунгов подошло бы футбольному матчу, но никак не кулинарному конкурсу. Алекс подумал, посмотрел на часы и решительно свернул налево, к источнику звука.
        Пятеро конкурсантов стояли на сцене и слушали, что говорит Пархомов.
        - Итак, вот на этом столе, - Эдуард широким жестом обвёл стол, сидящую за ним судейскую коллегию и видимый кусок реки. - На этом столе вы видите пять одинаковых коробок. Каждый может выбрать любую, внутри вы найдёте ваше задание. Ну что, дамы вперёд?
        Маша Шехонская решительно подошла к столу и ткнула в среднюю коробку, потом потянулась открыть крышку, но Пархомов удержал её.
        - Э-э, нет, погодите, пока все определятся. А чтобы не перепутать, ставим номер один! - и он жирным маркером нарисовал единицу.
        Когда все номера заняли своё место, конкурсанты переглянулись и подняли крышки. Раздался слаженный стон.
        - Вы издеваетесь, да? - спросила Шехонская. - Бекон, сахар и кофе? Что я с этим могу сделать?
        - Ну, вы же сами настояли на рискованном втором варианте, - Эдуард ухмыльнулся довольно пакостно.
        Мария зашипела сквозь зубы и отошла в сторону. Другие участники выразить возмущение не решились, но по взглядам, которые они кидали на судей, было понятно: недовольны все. А, нет! Алекс заметил, как вторая девушка, шеф-повар из кафе молекулярной кухни, наклонилась к Машиному уху и что-то зашептала. Шехонская послушала и заулыбалась.
        За судейским столом встал Мушинский.
        - Итак, кухни вас ждут, у вас три часа на приготовление вашего шедевра. Всё в ваших руках: вы можете взять одного помощника из зала, - он обвёл рукой толпу зрителей, - можете объединиться и готовить все вместе… Главное - чтобы результат был одобрен судьями и пятью зрителями, которых мы выберем путём жеребьёвки. В пятнадцать часов и… - он посмотрел на часы. - И десять минут работа прекращается, ваше блюдо должно быть подано на суд.
        Тут Алекс тоже посмотрел на циферблат, ужаснулся и стал пробираться сквозь толпу к выходу. До здания городской стражи он почти бежал, уже возле дверей остановился, чтобы отдышаться и не пыхтеть, словно паровоз. Вошёл, кивнул дежурному и степенно поднялся на третий этаж. Остановился возле двери кабинета, вытянул из кармана коммуникатор и набрал номер лейтенанта Ковригина.
        - Ты где? - зашипел тот.
        - Стою за дверью.
        - Давай быстро сюда! - он втянул Алекса в комнату и сказал. - Значит, так к половине первого его приведут в допросную номер два. Ты сидишь тихо под амулетом незаметности, подключаешься, когда я скажу…
        - Погоди. Я тут нашёл кое-что, - перебил его Верещагин. - Вот, смотри, две статьи Красовской о ресторане «Арбузная корка», как там все плохо и недостойно. «Уровень станционного буфета», это её любимое определение.
        - «Арбузная корка» - это тот, который Жаркову принадлежал?
        - Ну да. И вот две статьи от других ресторанных критиков, с прямо противоположным мнением, вот эта - с цитированием серьёзных рестораторов, уровня трёх звёзд Мишлен. Так что роль Марины в крахе этого бизнеса несколько преувеличена, знаете ли.
        - Интересно… - Ковригин быстро просмотрел копии заметок и аккуратно вложил их в папку. - Получается, у нас четыре козыря: подтверждение тождественности следов ауры, тетрадь с дневником, статьи, и, в качестве вишенки на торте - информация о нынешнем месте жительства господина Жаркова. Значит, что?
        - Что?
        - Идём работать.
        Как и в прошлый раз, Петелин молчал, не отвечая ни на один вопрос, даже о собственных паспортных данных. Наконец, лейтенант отодвинул протокол, вздохнул и пожаловался куда-то в пространство:
        - Тяжело с тобой, Ваня. Иван Сергеевич. Ты же понимаешь, я человек подневольный, с меня спрашивают подписанный протокол, приходится стараться. А ты не помогаешь.
        Петелин криво улыбнулся, но опять промолчал.
        - Ладно, тогда смотри сюда. Вот это - отчёт лаборатории по исследованию следов ауры на теле Бобровских. Ты в курсе, что аурные следы остаются до двух суток?
        - Разрозненные, сказано тут, - разжал губы Иван. - Недоказуемо. И к тому же, странно было бы, если бы на вещах этой дамы не было моих следов, я ж в её каюте убирался несколько дней. Утром и вечером.
        - Убирался, - не стал спорить лейтенант. - Только как раз двадцать четвёртого и двадцать пятого в тех каютах работал твой напарник, Грабовой.
        Пожав плечами, Петелин спросил равнодушно:
        - Вы меня тут долго держать будете? А то обед пропущу… А у меня организм такой, если не поем вовремя, начинаю в обмороки падать.
        - Иди пообедай, - кивнул Ковригин. - Я ж не зверь какой. Нам с тобой тут сегодня долго сидеть…
        Когда задержанного увели, Алекс дезактивировал незаметность.
        - При таких слабых уликах мы его не разговорим, - сказал он. - Рано задержали.
        - Дневник, - напомнил лейтенант. - Принадлежность установлена магически, следы ауры владельца чёткие. И показания девушки, которая подарила тетрадку.
        - Мы ж нашли это всё с нарушением правил!
        Ковригин показательно обиделся.
        - Ты меня уж совсем за щенка держишь! Всё записано на кристалл - и обнаружение пакета, и как мы его вскрыли, и что внутри было. Заснято, запротоколировано и подшито к делу, топором не вырубишь.
        - Хорошо. Сам будешь дальше разговаривать, мне опять прятаться?
        - Давай вдвоём.
        Снова Петелин сидел на стуле напротив допрашивающего, смотрел в стол и молчал. Алекс поместился на подоконнике за спиной молодого человека и пока что в допрос не вмешивался. Хватило, того, что Иван покосился на него, войдя в комнату, и словно со всех сторон щитами закрылся.
        Проговорив все положенные формулы, Ковригин спросил:
        - Ну что, снова собираешься молчать?
        - Вот что, Иван Сергеевич, а давай я тебе расскажу сказку, - произнёс Верещагин, обошёл стол и сел. - Ты здесь находиться вынужден, так что слушать всяко будешь. Я сказитель неопытный, могу и ошибиться, а ты меня поправишь. Итак, жила-была семья: мать, школьная учительница Наталья Михайловна, и её дети, сын Дмитрий и дочь Александра. Дочь замуж вышла, внука Наталье Михайловне подарила, а когда мальчику исполнилось шесть лет, родители его погибли. Случайно. Случайно, Иван? Или чего-то мы не знаем?
        - Случайно, - выдавил сквозь зубы Петелин.
        - Вот то-то и оно… И переехал мальчик Ваня из Москвы в деревню… ну, скажем, Большие Овраги. Жил с бабушкой, не тужил, учился хорошо, а роль мужчины в доме исполнял его дядюшка, Дмитрий Геннадьевич. Не слишком активно, конечно, поскольку жил он в Москве и был владельцем популярного ресторана, а значит, было ему некогда. Что не мешало мальчику Ване дядю любить и почитать. Ну как, пока всё правильно рассказываю?
        - Не знаю, - бледно улыбнулся Петелин. - Ваша сказка, вам и решать, что правильно, а что нет.
        - Это точно… - Алекс вздохнул. - Что же, буду врать дальше. Время шло, Дмитрий Геннадьевич ресторана своего лишился и уехал в Астрахань. Из нашей сказки он временно выпадет, но о его существовании мы не забудем…
        - Существовании, ага… - в голосе Ивана прозвучала прямо полынная горечь.
        У Алекса сердце упало: он собирался вывернуть мальчишку наизнанку и оставить жить дальше с кровоточащей душой. Только и не делать этого было нельзя, и он продолжил тем же ровным голосом:
        - Стал мальчик Ваня юношей Иваном и поступил на обучение не куда-нибудь, а в университет. Собирался выучиться на мага-математика и рассчитывать новые амулеты. А Наталья Михайловна тем временем старела, и случилась с нею неприятность из числа тех, от каких никто не застрахован: старческая деменция, сиречь слабоумие. И уверилась Наталья Михайловна, что сына её Дмитрия погубила женщина: сперва бросила, затем разорила, а потом ещё и опозорила. И, конечно, всё это она рассказывала Ивану, каждый раз, как он приезжал к бабушке. А приезжал он часто, он же бабушку любил?
        - Любил… - эхом отозвался Петелин.
        - А уж перед смертью ни о чём другом и не говорила женщина, только о сыне, его горькой судьбе и о том, как умер Дима в чужом городе. Очень Ивана эти бабушкины слова ударили. Вернулся он в Москву, но с друзьями разошёлся и даже с любимой девушкой расстался. А девушка хорошая, милая, тетрадку ему подарила. С зайцем на обложке…
        От каждого слова молодой человек вздрагивал и словно сжимался, склоняясь к столу, пока не упёрся в его поверхность лбом. Алекс вытащил из папки дневник:
        - Посмотри, Иван Сергеевич, эта тетрадь?
        Петелин понял голову, посмотрел, зажмурился… Потом потряс головой и спросил:
        - Как вы это нашли?
        - Высчитали, можно сказать. Тебе, математику, это должно быть понятно. Нашли и прочитали. И не только твои записи, ещё кое-что, но и записей достаточно для передачи дела в суд.
        - Ну и ладно! - Парень выпрямился и развернул плечи. - Я был вправе мстить, и я отомстил.
        - А Ольгу Бобровских ты зачем убил? Тоже мстил? - включился Ковригин.
        - Она… случайно появилась в коридоре, когда я шёл с графином. Или не случайно, потому что вышла-то Ольга из чужой каюты. Так чего она там шарилась? Воровала? Подглядывала?
        - Понятно. И тебе её не жаль?
        - Ни капли, - ответил Петелин хмуро.
        - Ольга увидела тебя с графином, и что, сразу догадалась, что это такое?
        - Нет, конечно… Никто бы не догадался, - с плохо скрытым самодовольством сказал Иван. - Но она стала расспрашивать, напомнила, что этой гадине запретили давать спиртное. А у меня с собой был амулет для усыпления, просто на всякий случай, мало ли кто встретится? Ну, я и усыпил. А потом подумал - она ж не забудет ничего, расскажет капитану. Ну и… усадил в шезлонг на палубе, сходил за генератором льда, сформировал иглу и ударил. И всё.
        - Хорошо, тогда вернёмся к другой жертве, - Алекс выложил перед ним копии четырёх статей. - Вот это, - он ткнул пальцем в два листа слева, - статьи критика Марины Красовской о том, какой плохой ресторан «Арбузная корка», как там скверно кормят и ничего не умеют. Обидные, не спорю, но, в общем… то, что называется, заметки для узкого круга. Широкая публика и изданий этих не читает, и вообще не особо интересуется ресторанной критикой, больше доверяет собственному желудку. А вот это, - и к Ивану придвинули другие две страницы, - это статьи других обозревателей, опубликованные в центральной прессе. В «Коммерсанте», например, или в «Огоньке». И они «Арбузную корку» и её шефа хвалят, в подтверждение чему приводят слова именитых шеф-поваров. Понимаешь, Иван? Никакого значения её статьи не имели!
        - Всё равно она виновата, - буркнул Петелин, снова опуская голову. - Дядя Митя из-за неё умер.
        - Ты был на похоронах? Видел тело? Или, может быть, свидетельство о смерти?
        - Он… пропал. Перестал писать бабушке, и деньги ей не присылал больше. Я узнавал, мне ответили, что такой в Астрахани более не проживает.
        - И вы с бабушкой поспешили сделать выводы, - кивнул лейтенант. - Понимаешь, Ваня, когда кто-то молодой, талантливый, красивый внезапно и несправедливо умирает, это, безусловно, очень плохо. Но когда те, кто выжил, всю свою оставшуюся жизнь строят вокруг умершего, получается еще хуже.
        - Да? А что надо было делать? Просто не обращать внимания, когда она перед носом у меня - ходит по палубе, смеётся, жрёт, как… как свинья, - с отвращением выговорил Иван. - А дяди Мити нет…
        Ковригин вздохнул и положил перед юношей последнюю приготовленную бумагу, сообщение из посёлка Саригерме о проживающем там в счастливом браке Дмитрии Жаркове, гражданине Анатолии. Прочитав документ, Иван поднял на лейтенанта потрясённый взгляд:
        - Дядя Митя жив? Значит, это всё зря? Что же мне теперь делать?
        Алекс протянул ему чистый носовой платок.
        Пока подписывались бумаги, Верещагин тихо сидел и смотрел в потолок. Ему невыносимо хотелось уйти, уехать из Ярославля и никогда сюда не возвращаться. Забыть эту историю, словно кошмарный сон.
        Кто бы ещё ему дал это сделать…
        Наконец поникшего, сломленного Петелина увели, лейтенант аккуратно сложил бумаги в папку. И Алекс очнулся.
        - Пойду я, Кирилл, - сказал он, старательно не попадая взглядом в глаза другу. - Мне надо отчитаться перед клиентом, да и сваливать домой, в Москву.
        Ковригин усмехнулся.
        - Жалко тебе мальчика?
        - Жалко.
        - А зря.
        - Поясни?
        - Ну, сейчас ему плохо, конечно, и в ближайшие пару недель, до суда, хорошо не станет. Он будет себя терзать, вспоминать плохими словами покойную бабку, которая его настропалила, а равно и «дядю Митю», ну, и нас с тобой заодно. Потом дело рассмотрят в суде, назначат ему, скорее всего лет десять…
        - Ты охренел, что ли? - вскинулся Алекс. - Какие десять лет?
        - Отработки на благо государства. Причём с отсрочкой до защиты диплома. И отрабатывать он будет в каком-нибудь закрытом институте, в отделе расчёта особо секретных магических приборов. А ты думал, в рудниках? Кто ж станет разбазаривать ценные кадры? Дадут ему ведомственную квартиру, женится, детей заведёт, и забудет как страшный сон и деревню Большие Овраги, и круиз по Волге, и Марину Красовскую, и даже новоиспечённого гражданина Анатолийского султаната господина Жаркова.
        - Такое наказание не уравновешивает совершённые им убийства.
        - Никакое правосудие не устанавливает равновесия, но ничего другого у нас нет.
        - Мы-то с тобой не забудем?
        - Мы не забудем, - повторил лейтенант. - Но кого интересует наше мнение? Бывай, Алексей, удачи тебе!
        - И тебе. Будешь в Москве…
        - Непременно.
        Выйдя из здания городской стражи, Алекс всей грудью вдохнул волжский воздух, потянулся и повернул к городскому парку. Должен же его клиент присутствовать на финале конкурса, который сам и организовал? Значит, надо его там поймать и вытрясти оплату. Найти Лизу и спросить о её планах. Потом вернуться на яхту, собрать вещи и отправиться порталом в Москву. Через неделю сыновья вернутся из школьного лагеря, нужно подготовиться к их приезду. На письменном столе и в электронной почте наверняка обнаружится пять-шесть писем с предложениями новой работы, а частного сыщика, как волка, кормят ноги. Значит, будем выбирать.
        Это ведь хорошо, когда есть возможность выбирать, правда?
        Да, на конкурс он подоспел вовремя, как раз к оглашению результатов. И нужный ему господин Пархомов стоял на сцене с листком бумаги в руке. Впрочем, в листок этот он не заглядывал, а говорил просто так, от себя, и вся толпа - а собралось человек семьсот, а то и больше - его внимательно слушала.
        - Должен признаться, перед жюри встала сложная задача. Некоторые сочли её даже и невыполнимой, - тут Эдуард покосился в сторону стола, за которым сидели судьи. - Но нет таких преград, которые бы остановили голодного человека! И решение было принято. В этом, финальном этапе конкурса, победила… дружба!
        Зрители разочарованно загудели.
        Не выдержав, Алекс нашёл взглядом Володю Сошникова, протолкался к нему и спросил:
        - Что произошло?
        - Они сговорились, представляешь, - со смехом поведал тот.
        - Кто и о чём сговорился?
        - Да финалисты, все пятеро! Они сложились и готовили вместе. Должны были представить пять блюд - ну, и представили. Приготовленные из выданных продуктов. А поскольку руководила всем та девчонка из «Любви к трём апельсинам», ну, которая молекулярной кухней занимается, они такое и приготовили. Джем из бекона, свекольный рулет с козьим сыром и прочее.
        Верещагин покрутил головой, представляя себе, что могли натворить молодые энтузиасты, и честно сказал:
        - Молодцы!
        - Вот и я так думаю. Шеф тебе всё оплатил, просил передать благодарность и в виде премии - вот.
        Сошников протянул Алексу запечатанный конверт из шикарной тисненой бумаги.
        - Спасибо, - он попытался прощупать, что внутри, но не понял.
        Попрощался с Владимиром, выбрался из толпы и быстрой походкой пошёл к яхте.
        Конверт Алекс вскрыл уже дома.
        В нём лежала квитанция годовой подписки на журнал «Жизнь гастронома»…
        notes
        Сноски
        1
        Хирд - монолитный боевой порядок гномов в виде тупоконечного клина.
        2
        Бартендер - бармен с расширенными полномочиями. Для бартендера общение с клиентом - это «полномасштабная операция, цель которой окружить посетителя бара заботой и вниманием, дать ему положительные эмоции, приготовить не обыкновенный напиток, а произведение искусства». Настоящий бартендер должен уметь определить настроение гостя, угадать его вкусовые пристрастия, найти общий язык и знать все секреты приготовления коктейлей.
        3
        Уха рыбацкая (на 1 порцию)
        Рыба - мелочь (ерши, плотва, окуньки и др.) 100, судак 63, налим (речной и озерный) 61, картофель 150, лук репчатый 25, петрушка 5, масло сливочное 8, перец горошком 0,05, лавровый лист 0,02, зелень петрушки или укропа 2, вода 550.
        Мелкую рыбу потрошат, тщательно промывают, заливают холодной водой, солят и варят. Готовый бульон процеживают. Судак разделывают на порционные куски - филе с кожей и костями, налим - филе без кожи с реберными костями. В процеженный кипящий бульон кладут очищенный картофель целыми клубнями (небольшого размера), очищенный лук целыми головками, корень петрушки, нарезанный тонкими кружочками, и варят. За 15 мин до готовности картофеля кладут подготовленные порционные куски рыбы. По окончании варки в уху кладут сливочное масло.
        (Л.А.Старостина, Р. В. Добросовестная «Рыбные блюда», «Экономика», М., 1983)
        4
        Суфле шоколадное из сметаны.
        1/2 стакана муки, 2 стакан сметаны, 1/8 фунта тертаго шоколада, немного толченаго кардамона и корицы вскипятить, мешая до гладкости, остудить, положить 6 желтков, добела растертых с 1/3 стакана сахара, 6 взбитых белков, размешать, переложить в серебряную кастрюлю или фаянсовое глубокое блюдо. вставить в печь на 1/2 или 3/4 часа; к нему подаются сливки. (Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», 1901, СПб, Типография Н.Н. Клобукова)
        5
        ночной колпак (nightcap) - это напиток, употребляемый незадолго до сна. Например, небольшая порция крепкого алкоголя или стакан теплого молока предположительно могут способствовать хорошему ночному сну.
        6
        Панелист - профессиональный дегустатор, способный разобрать вкус и аромат на составляющие. То, что для обычного человека - поджаристая куриная ножка, для дегустатора - длинный список оттенков вкуса (дескрипторов). Дегустатор выделит все нюансы и ноты: он распознает, белое или красное использовалось мясо, сможет определить древесину, которая попала в топку жаровни. Без этих специалистов невозможно от партии к партии отследить соответствие ингредиентов стандарту качества.
        7
        Кликуны контролируют выполнение процедур работниками кухни в соответствии с принятыми стандартами. Кликун ставит задачи персоналу кухни, распределяет сотрудников по рабочим местам, следит за бесперебойной поставкой ингредиентов и списанием продуктов, отвечает за чистоту и высокое качество блюд.
        8
        Профессиональные фуражиры отыскивают и собирают «подножный корм», то есть разнообразные дикоросы, для утонченных гурманов, а также локальных поставщиков и производителей местной, особой продукции. Во всем мире сейчас растет спрос на специалистов, умеющих отыскать в окрестных лесах ягоды можжевельника, дикую рукколу, грибы или орехи.
        9
        «Bocuse d’Or» - самый престижный международный конкурс высокой кухни, организованный «шеф-поваром XX века» Полем Бокюзом в 1987 году и проводящийся один раз в два года.
        10
        Расстег?й - печёный пирожок в форме лодочки с отверстием сверху. Кулинарное изделие русской кухни из дрожжевого теста с различными начинками. Подаётся специально к разного рода супам: расстегаи с рыбой - к ухе; с мясом и грибами - к бульонам; с рисом, луком, морковью и яйцом - к рыбным и мясным супам.
        Гиляровский писал: «Трактир Егорова, кроме блинов, славился рыбными расстегаями. Это круглый, во всю тарелку, пирог с начинкой из рыбного фарша с вязигой, а середина открыта, и в ней, на ломтике осетрины, лежит кусок налимьей печенки. К расстегаю подавался соусник ухи бесплатно…» К его словам можно добавить, что в открытую середину классического расстегая после выпечки наливали растопленное масло, а чаще мясной или рыбный бульон с шинкованной зеленью петрушки (для этого и подавался «соусник ухи бесплатно»). (Журнал «Гастроном», 18.01.2008, статья Сергея Синельникова)
        11
        - А где умный человек прячет лист? - В лесу. «Сломанная шпага» Г.-К. Честертон.
        12
        «Мария Целеста» (Mary Celeste, «Мария Небесная») - парусный корабль (бригантина), покинутый экипажем по невыясненной причине и найденный 4 декабря 1872 года в 400 милях от Гибралтара кораблём «Dei Gratia» («Благодать Божия»). Классический пример корабля-призрака.
        13
        ФЬЮЖН, ФЬЮЖЕН (от fusion= «сплав») - термин, который может входить в название стилей и направлений в искусстве, архитектуре, дизайне, музыке, характеризующихся «сочетанием несочетаемого», то есть объединяющих в себе совершенно разные идеи из, казалось бы, несовместимых стилей, не теряя при этом целостности и гармонии.
        Джаз-фьюжн (также джаз-рок фьюжн, рок-фьюжн или фьюжн) - музыкальный жанр, соединяющий в себе элементы джаза и музыки других стилей.
        Кухня фьюжн - кухня, сочетающая элементы различных кулинарных традиций.
        Фьюжн (дизайн) - стиль в архитектуре и дизайне интерьеров.
        14
        В нашей реальности в 2003 году ресторанный инспектор Мишлен, Реми Паскаль, опубликовал скандальную книгу «L'inspecteur se met a table» («Инспектор садится за стол»), где пролил свет на работу тайной команды проверяющих. Откровение стоило Реми Паскалю, который проработал в роли инспектора 16 лет, места в компании Мишлен, он был уволен разгневанным руководством. Предполагается, что и в мире Доман аналогичная история имела место.
        15
        По аналогии с нашей поговоркой «Дьявол прячется в деталях» в мире Доман говорят «В деталях скрывается сам Тёмный».
        16
        Игра в фанты - игра, в которой участники выполняют шуточные задания, назначаемые по жребию.
        17
        Agile (галльск.) - вёрткий.
        18
        «Кто живёт в стеклянном доме, не должен бросаться камнями».
        19
        «Рыба и мясо» (турецк.)