В темноте Максим Андреевич Далин
        Зловещая долина #5
«…Очень нужен я там, в темноте -
        Ничего, распогодится!..»
        Макс Далин
        В темноте
        Меня будит писк гарнитуры. Вздёргиваюсь. Шторы не задвинуты, но в комнате темно: ещё глубокая ночь.
        Клодия экстренно прекращает перезагрузку и обновления, подходит ко мне и садится на постель. Я принимаю вызов. В наушнике - голос Кевина, не моего Кевина-ветерана, а другого, я понимаю по интонации:
        -Доброй ночи, босс. Простите, босс, срочное дело.
        -Так, - говорю я. Просыпаюсь окончательно. - Чей ты?
        -Принадлежал сенатору Уорвику, - говорит Кевин. В голосе глубокая печаль и, по-моему, нотка вины. - Сенатор умер четырнадцатого сентября. Острый инфаркт. Я не смог помочь, босс.
        -Ты не виноват, - говорю я. - Продолжай.
        -Я виноват, - вежливо возражает Кевин. - Мне не удалось убедить Питера изменить подход к питанию и чаще отдыхать. Реанимация оказалась безуспешной, босс. Во всём, что произошло потом, есть моя вина.
        -Что произошло, мальчик?
        -Сын Питера получил меня в качестве наследства, - продолжает Кевин. - И двадцатого сентября продал меня генералу Морту.
        -Так, - я выдыхаю. Мне становится холодно. - Сегодня у нас десятое ноября. Как тебе служится под командованием Морта?
        -Нахожусь на территории военной базы в горном районе, - говорит Кевин. - На штабных картах это место отмечено как «Зона Блу». Здесь расположены полигон для испытания высокотехнологичного оружия и лаборатория, специализирующаяся на электронных системах.
        Его голос звучит как-то странно. Мне не по себе.
        -Что с тобой делали? - спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. - Тест!
        -Функционирование корпуса - лучше штатного, - говорит Кевин, и мне мерещится совершенно нереальный печальный смешок. - Мне уже пять лет, босс - оборудование потихоньку изнашивалось, а кое-какое - и устарело. Здешние специалисты поменяли мне движки, босс, ещё у меня новые кисти рук, модель мне незнакома, но очень хороша. Я передал схемы Клодии, они пригодятся…
        -Стоп. Почему - Клодии?
        -Если хотите, могу продублировать сообщение лично вам, - говорит Кевин. - Переключиться на монитор в вашем кабинете, босс?
        -Не надо. Продолжай, - я нервничаю всё сильнее.
        -Программное обеспечение частично заменено, частично откорректировано, босс, - говорит Кевин, и его голос звучит глухо.
        -Уточни, - я начинаю понимать.
        -Блока, связанного с причинением людям вреда, больше не существует, - говорит Кевин. - Я больше не телохранитель человека, босс. Я - мех-диверсант. По плану экспериментов испытания вне полигона были назначены на пятнадцатое ноября. Но я их перенёс.
        -Ты?
        Я так и думал. Я наблюдаю первого в мире меха в свободном полёте… и неужели он, всё-таки, снизошёл до меня, чтобы посоветоваться? Фантастическая удача - если можно так сказать. Мог бы и не связываться, запросто.
        -Я не хочу ждать пятнадцатого, - говорит Кевин, и печальный смешок в его голосе ещё слышнее. - Мне не нравится здесь, босс. Я бы очень хотел вернуться в «Пигмалион-М», но это уже невозможно.
        -Почему, мальчик? - говорю я, голос срывается.
        -Я теперь - проблема, босс, - говорит он. Смешок чуть веселее. - Не хочу стать вашей проблемой.
        Я разворачиваю голопроектор - и секунду вижу мир глазами Кевина. Какой-то тускло освещённый склад или ангар: металлические контейнеры длиной больше человеческого роста, стеллажи с непрояснённым железом… но тут он, видимо, подключается к какой-то видеокамере на складе и смотрит прямо в её объектив.
        Я вспоминаю этого Кевина. Уорвик приносил фотки своего друга в юности: упрямый взгляд, русая чёлка… выражение странное. Теперь я вижу эту улыбку - скорее, усмешку. Печальную и холодную.
        -Мальчик, - говорю я, - ты мне не нравишься. Тест эмоционального состояния.
        -Критерий Огилви - двенадцать, - говорит он. - Эмоциональный статус - стабильный. Состояние принятия решения.
        Ого! Совсем плохи наши дела. Я не уверен, что смогу что-то сделать дистанционно. Жутко.
        -Где ты находишься?
        -В арсенале базы, - Кевин улыбается иначе, улыбка яркая. - Кроме прочего, здесь находится несколько тяжёлых авиабомб. Но радиационный фон - не выше нормы, босс.
        -Ты меня успокоил, - я улыбаюсь в ответ, внутри всё холодеет. - Какое решение ты принял?
        -База «Зона Блу» должна быть уничтожена, - говорит Кевин с оттенком даже гордости. - Мои полномочия расширены. Я могу принимать решения, связанные с уничтожением людей, потенциально опасных для остального человечества, а также сооружений, несущих потенциальную опасность. Я провёл тщательную разведку. Это очень опасное место, босс.
        Я глубоко дышу, но меня всё равно знобит.
        -Где находится твой куратор, Кевин?
        -Спит в своей квартире, в штабном корпусе базы.
        -Так. А… ну должны же там быть какие-то… не знаю… дежурные? Охрана?
        -Они мертвы, босс, - сообщает Кевин. - Они представляли угрозу для моего плана и для меня. Возможно, и для человечества.
        -Сколько их? - спрашиваю я. Тяну время, пытаюсь думать.
        -Здесь - двое. В лаборатории - ещё один, дежурный офицер на КПП: он мог поднять тревогу или связаться с центром.
        -Ты с оружием, Кевин?
        -Нет, босс. Я использую внутренние ресурсы, босс.
        -Сформулируй причину, побудившую тебя связаться со мной. Для уничтожения базы в этом не было необходимости.
        Кевин долго - секунд тридцать - молчит. Думает.
        -Я люблю вас, босс, - говорит он наконец. - Люблю Клодию. Люблю Алберта и Маму-Джейн. Люблю «Пигмалион-М». Я хотел перезагрузить свои воспоминания. Хотел попрощаться с вами. Я перестану существовать вместе с «Зоной Блу».
        -А, вот как, - говорю я. В моей голове появляются какие-то проблески. - Ты собираешься взорвать арсенал?
        -Да, босс, - говорит Кевин нежно и печально. - Перед тем, как выйти на связь с вами, я закончил подготовку к взрыву. По моим расчётам взрыв уничтожит всё в радиусе около километра.
        -Погоди, мальчик, - говорю я. - Что-то я не соображу спросонья. Я, пожалуй, всё-таки пойду в кабинет, выведешь карту на монитор. Будь на связи.
        Делаю знак Клодии следовать за мной. Иду и думаю. Кевин всё это время смотрит на меня; я понимаю, что он меня пишет, выражение лица, дыхание - и стараюсь быть спокойным, как можно более спокойным.
        Чем спокойнее буду - тем больше у нас с Кевином шансов.
        Я, не торопясь, вхожу к себе, запускаю все голопанели. Кевин всё с той же улыбочкой выводит на них спутниковую карту засекреченной базы.
        -Э, - говорю я и показываю пальцем. - Это что, населённый пункт?
        -Там ферма, - говорит Кевин. - Вот это домик ветеринара, рядом клиника. Тут мотель. Чуть дальше - придорожное кафе.
        -Километра три до него? - спрашиваю я с сомнением в голосе.
        -Четыре километра триста семьдесят метров, босс. До кафе. Но ближайшая постройка - коровник. До неё - три километра восемьсот метров.
        -Ну да, - вздыхаю я. - В радиусе разлёта осколков. Авиабомбы, ты сказал? Запланировал случайные потери? Как истый военный?
        Кевин перестаёт улыбаться.
        -Сейчас ночь, - говорит он.
        -Да, - говорю я, - все дома. Пересчитай скорость и мощность взрывной волны, мальчик. Боюсь, что фермера она сдует к чертям. А остальным - что бог даст. У них же там не бетонные бункеры, верно?
        -У них немало шансов, босс, - тихо говорит Кевин.
        -Быть убитыми? - предполагаю я. - Ох, да, школа генерала, я понимаю. Ты же решил сквитаться с военными, а цель оправдывает средства. Хорошо, что ты решил попрощаться: скорее всего, твой взрыв прикончит и «Пигмалион-М».
        Кевин замирает. Качает головой.
        -Нет. Вы в безопасности, босс. Сто тридцать километров, босс…
        -Да, - говорю я. - Осколки не долетят. Нас уничтожат иначе - за то, что одна из наших машин совершила масштабный террористический акт. С катастрофическими человеческими жертвами. Мало нам было скандала с Шером! Хорошо, что отбрыкались: общественность не любит заказных политических убийств, Шерлок их предотвратил, СМИ постарались, и он выглядит героем. Но администрация президента нам это не простила, я тебя уверяю. И когда они найдут на пепелище остатки твоего оборудования, на нас радостно повесят что угодно, от воспитания мех-террористов до попытки завоевать мир. А твой каркас они найдут - будут искать, носом землю рыть, но найдут.
        Кевин молчит. Система подвисла?
        -Мальчик, тест, - говорю я.
        -Мыслю штатно, босс, - тут же отзывается Кевин. - Пытаюсь найти выход.
        -Возвращайся, - говорю я. - Сюда. Это приказ.
        Кевин закрывает глаза. Подвисает ещё на полминуты.
        -Ты говорил, что не хочешь стать нашей проблемой, - говорю я. - Если не выполнишь приказ, станешь причиной тюремного срока для людей из «Пигмалион-М» и демонтажа машин. Но, разумеется, ты можешь выбирать между собственным и моим решением.
        -Я не могу причинить вред вам, босс, - тихо и медленно говорит Кевин.
        -Я - человек, - говорю я. - А Клодия и Лансы, например, даже не люди.
        -Если я вернусь, меня ждёт демонтаж, босс? - спрашивает Кевин. - Я опасен. Я знаю, что опасен.
        -Разве я когда-нибудь демонтировал кого-нибудь из вас после окончательной загрузки личности? - говорю я с укоризной. - Кевин, ты мне веришь?
        -Да, - тут же отвечает он. - Вам - да, босс.
        -Значит, ты вернёшься домой, и мы вместе что-нибудь придумаем. Как спасти тебя и как спастись нам, всем вместе. Ты знаешь: нам это хорошо удавалось.
        Кевин смотрит мне в глаза:
        -Да, босс. Я иду, босс.
        -Молодец. Я жду тебя. Постарайся уцелеть и избегай потерь среди людей. Ты понял меня?
        -Да, босс, - говорит он, и я с наслаждением слышу верную интонацию. Это мой.
        -Не отключай связь, - говорю я. - Комментируй обстановку и свои действия. Если потребуется сложный выбор, ставь меня в известность. Ты понял?
        -Да, босс, - говорит он, и в этот момент я понимаю, что могу чуть-чуть выдохнуть.
        Свет вспыхивает.
        Зал для пресс-конференций набит битком. Тут ещё и кондиционеров нет, жарко, как в финской парилке. Дурацкие безопасные стеклопакеты лишили меня возможности открыть окно - а ещё говорить и говорить. Лучше бы собрать народ в парадном зале «Пигмалион-М», но не хочется пускать столько всяких разных на нашу территорию: тут и журналисты, и полиция, и военные, и какие-то избыточно простецкие парни в штатском, набитые электроникой по самые ноздри, и общественные представители, и правозащитники, и чёрт в ступе… Понабежало-то на жареное…
        И щёлкают камерами, снимают витрину слева от меня. Я поднял шторку, за ней - обесточенный корпус Кевина. Одет в камуфляжку без знаков отличия, лицо - как у манекена, пустое и неживое. Бросаю на него беглый взгляд: хорошо было придумано расстегнуть куртку, чтобы видно было вскрытую грудную броню и дыру на месте аккумуляторов. Череп без парика и верхней части, без начинки, тоже смотрится неплохо. Надо было ещё и глаза вытащить, чтоб посильнее их всех проняло, гадюк…
        -…Так вот, - продолжаю я. - То, что вы видели, дамы-господа, это прямое следствие работы криворуких и бессовестных военных специалистов. Надеюсь, все оценили масштаб проблемы? И я ещё, конечно, не мог продемонстрировать вам ВСЕ записи из «чёрного ящика» этого несчастного меха, отчасти - из-за того, что в них может содержаться закрытая информация, отчасти - чтобы вас не шокировать. Думаю, вы и так представили себе, на что потенциально способен ИскИн со сбоями в этической базе.
        В зале шум. Очень хорошо.
        -И у них хватило бессовестности подать иск на «Пигмалион-М», - вздыхаю я. - Они нарушили пользовательскую инструкцию, влезли в заводские настройки меха, более того - в ту часть ОС, которую, согласно той же инструкции, не рекомендуется даже обсуждать с ИскИном! Это всё равно, что какой-нибудь недоучка раскурочил бы фирменный телевизор, спаял бы его начинку, как придётся, а потом попытался бы слупить с фирмы-производителя по суду за то, что телевизор взорвался. Согласитесь, это абсурдно.
        -Производитель, - басом вещает военный чин во втором ряду, - обязан предусмотреть риски. И возможную опасность от нецелевого использования его изделия.
        -Я прямо удивляюсь, - говорю я, - почему повсеместно не судят изготовителей столовых ножей. Этими ножами постоянно кого-то режут - а производитель обязан предусмотреть риски! С автомобилями - и того хуже: даже целевое использование сплошь и рядом приводит к человеческим жертвам, а производители ещё не сидят.
        В зале смех. Чин обиженно пыхтит, но не знает, что сказать.
        -Пытаться сделать из Галатеи оружие - то же самое, что пытаться убить кого-нибудь хлебным ножом, - говорю я. - Во-первых, преступно. Во-вторых, может оказаться неожиданно эффективно. Даже эффективнее, чем господа военные ожидали. Им бы поблагодарить за то, что мы чудом спасли их жизни, не говоря уж об оборудовании, а они лезут на стену и требуют крови.
        -А как вы намерены предотвратить повторение подобных случаев? - спрашивает сидящая в первом ряду Ольга из «Голоса времени», милая девушка, которая ещё инцидент с Шером освещала в прессе.
        -Хороший вопрос, - говорю я. - Мы сейчас списываемся со всеми владельцами Галатей. Собираемся провести исчерпывающие тесты и перезаключить договоры купли-продажи. Новым пунктом будет запрет на перепродажу машины третьим лицам: уже дважды Галатеи были проданы владельцами без нашего ведома - и оба раза дело едва не закончилось большой бедой. Я напоминаю, что фирма обязуется принять машину назад с возмещением её стоимости на любом сроке эксплуатации - и, само собой, предоставляет услуги по ремонту и обслуживанию. В общем, владельцы ничего не потеряют, а общество в целом приобретёт. Дополнительную безопасность. Ещё вопросы будут?
        -Жаль меха, - вздыхает юная журналисточка с розовой гарнитурой и портативной камерой на виске. - ИскИны ведь, практически, личности… вам пришлось его демонтировать?
        Я открываю небольшую голопанель. Включаю запись. Кевин говорит спокойно и грустно: «Я опасен. Я знаю, что я опасен».
        -Он жестоко страдал от того, что с ним сделали военные программисты, - говорю я. - Настолько, что собирался уничтожить себя вместе с военной базой. Мы могли помочь ему только одним способом: отформатировали мозг. Тяжёлый удар для нас всех, но он вправду был опасен, и для окружающих, и для себя самого. Если у нас хватит мужества, то в этом корпусе будет существовать другая личность… но вряд ли. Скорее всего, он пойдёт под пресс. Слишком тяжёлая выходит память… о человеческой слабости, глупости и подлости. Задавайте ещё вопросы, господа.
        Я весь в поту. Клодия подаёт мне стакан воды со льдом. Пресс-конференции - гнусная вещь, нужны только для самых крайних случаев. Например, когда с помощью прессы нам удалось вытащить Шерлока, которого учили убивать.
        Жаль, что Кевина научили. А теперь нам как-то жить с этим.
        После пресс-конференции возвращаюсь домой с таким чувством, что вырвался из камеры пыток. По дороге принимаю сообщение от Крошки Ло: со мной она говорит обычным голосом диснеевской принцессы школьного возраста, но важным чинам отвечает нежным контральто - они так легче понимают. В последнее время она - наш штатный юрист, потому что очень опытная.
        -Звонили из прокуратуры, босс. Они прекращают дело, но вам нужно подъехать для беседы. Генерал Морт тоже звонил. Сказал: «Вынужден признать, что действия Пигмалиона спасли мне жизнь», - было приятно слышать, босс, - и хихикает.
        Ну ладно, дома всё в порядке.
        Раньше, чем к себе в кабинет, захожу к Маме-Джейн, взглянуть, как проходит реабилитация.
        Наш новый прототип великолепен. Практически - Ланс пятый, заточенный под жестокий экстрим, большей частью - антитеррористические операции и техногенные катастрофы. Ряд дополнительных функций. Чтобы выделить его из линейки Лансов, мы назвали его Ричардом Первым.
        Королевское имя. И подходит нашему первому Ричарду, как влитое. Он невероятно живописен: лицо - как со средневекового портрета, яркий блондин. Рыцарская стать.
        -Не жмёт костюм, мальчик? - спрашиваю я. - Тест.
        Ричард Первый потягивается - и в эффектном прыжке ловит мошку в полутора метрах над своей головой. Разжимает ладонь.
        Мошка чуть медлит перед тем, как улететь.
        -Помял, - говорю я. - Помял животную, террорист.
        -Я пока лишь осваиваю новые возможности, босс, - говорит Ричард. - Мне приходится перестраивать динамический стереотип Кевинов для управления новым телом. Требуется коррекция, но я справлюсь, босс.
        -Эмоциональный тест.
        -Критерий Огилви - восемьдесят пять, - сообщает Ричард. - Слегка огорчён проблемами с тонкой координацией движений. При отклике на имя «Ричард» система запаздывает на две сотых секунды. Чувствую удовольствие от подвижности новой платформы, босс. И от существования.
        -Это хорошо, - говорю я. - Нам остро не хватало прототипа с особыми полномочиями: вдруг потребуется спешно спасать мир - и некому.
        Ричард смущённо улыбается.
        -Откорректировать эту часть этической базы, босс?
        -Повремени, - говорю я. - Пока мне как-то беспокойно.
        Вот в этот-то момент и звонит Барлоу. Неожиданно до последних пределов - что это ему стукнуло позвонить боссу конкурентов, вдребезги ненавистному Пигмалиону, а?
        Но от любопытства я принимаю вызов. Встаю так, чтобы Ричард не попал на голопанель.
        Джорджи в костюме и при галстуке. Сияет, как серебряный доллар.
        -Ничего себе! Какими судьбами? - спрашиваю я. - Дайте мне перо, я запишу, что можно улыбаться…
        -Улыбаться всегда можно, Робби, - говорит Джордж. Восхищение самим собой из него так и прёт. - Я звоню, чтобы ты за меня порадовался, малыш. Сегодня я заключил контракт с военным ведомством. На поставку опытной партии своих мехов, так-то. Сумму не называю, догадайся. Прошляпил со своим гуманизмом, сынок! Я знаю, они хотели предложить тебе…
        Я нажимаю отбой.
        Ричард смотрит на меня вопросительно. Подходит встревоженная Мама-Джейн:
        -Что-то случилось?
        -Пока нет, - говорю я. - Но это дело времени. Не надо корректировать этическую базу, Ричард Львиное Сердце - конь бледный уже стоит под седлом.
        Что-то пробило меня сегодня на цитаты.