Выжившая Дж. Ф. Гонсалес
        ЕЩЁ ДО "ХОСТЕЛА"... ЕЩЁ ДО "ПИЛЫ"... БЫЛА "ВЫЖИВШАЯ"...
        Это должен был быть романтический уик-энд. Лиза с нетерпением ждала возможности провести время наедине со своим мужем и сказать ему, что у них будет ребенок. Вместо этого выходные превращаются в кошмар. Ее мужа арестовывают, а Лизу похищают. Но похитители не просят выкупа. Им нужна сама Лиза. Они собираются сделать ее звездой... снафф-фильма.
        То, что они задумали для Лизы, невыразимо. Они планируют пытать и убить ее как можно более наглядно и жестоко, и запечатлеть все это на пленку. Если они добьются своего, смерть Лизы будет поистине ужасающей... но еще более ужасно то, что Лиза сделает, чтобы выжить...
        "Deadite Press" с гордостью представляет классический экстремальный роман ужасов Дж.Ф. Гонсалеса. Пришло время спросить у нового поколения читателей - как далеко вы сможете зайти, чтобы выжить?
        Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
        Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
        Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
        BAR "EXTREME HORROR" 18+
        HTTPS://VK.COM/CLUB149945915HTTPS://VK.COM/CLUB149945915(
        ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
        Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
        Дж. Ф. Гонсалес
        "ВЫЖИВШАЯ"
        Посвящается Уильяму Реллингу-младшему.
        Покойся с миром, Брат
        Я скучаю по тебе
        СЛОВА БЛАГОДАРНОСТИ
        Спасибо Дэйву Нордхаусу за то, что в первый раз заглотил наживку, прочитав Материнский Инстинкт, и Шейну Райану Стейли за то, что справился с этим; Биллу Реллингу и Бобу Штраусу за редакторскую поддержку, когда я в ней нуждался. Самая большая благодарность Гилберту Шлоссу за то, что он пришел на помощь, когда никто не подошел к тарелке.
        Следующих людей также нужно поблагодарить по разным причинам, в первую очередь за их дружбу и поддержку во время написания этого романа; в некоторых случаях за то, что они присылали мне деньги, когда я в них нуждался, или за техническую поддержку; в других - просто за их замечательность: Кэти и Ханна, Джо и Люси Беккер, Айзек и Гленда Гонсалес; Гэри Циммерман и Боунсоу; Шон Уоллес, Мэри Вулф, Брайан Хопкинс; Мэтт Шварц, Дел и Сью Ховисон; Рамона Пирс и Салпи Манджикян; Триш Червенак, Рэт Джеймс Уайт и Халед Хоссейни, доктор медицинских наук - за ответы на мои вопросы, касающиеся их отдельных областей (и я надеюсь, что я не слишком сильно ошибся); Калифорнийский дорожный патруль и полиция Лос-Анджелеса; Эндрю Вачсс и Ноль; Monster.com; город Лас-Вегас и отель "Луксор"; спасибо Джону Граффу; Кевину Джонсону, Горду Ролло, Гаррету Пеку и Брайану Кину за их поддержку и дружбу; Купу за помощь в подготовке первого "античитания"; и моим читателям, которые верят в меня.
        Отдельный поклон в сторону Г. Хофa, Закa Венейблa и Бадди Мартинесa за вдохновение, которое они и представить себе не могли. И Заку, Ричарду Лонгу, Энджелу Гарсии, Джастину Грейву и Уильяму Смиту - всем давним приятелям и соучастникам преступления. Ваш секрет со мной в безопасности.
        ПРОЛОГ
        5 октября 1955 года, Литиц, Пенсильвания
        Их район был пустынен. Никто не видел, как она вышла из школьного автобуса на углу Линкольна и Элм на окраине города, направляясь к Ротсвилл-роуд. Бонни Фебрей прижала книги к груди, ее юбка хлопала по ее стройным ногам, пока она шла домой. Осенний ветер гнал хрупкие листья вдоль тротуара, и она почувствовала приближение осени, когда кожа на ее руках покрылась гусиной кожей от внезапного холода. Бонни обхватила себя руками. Футбольный сезон уже шел полным ходом, и это был хороший год. В этом году она была главной болельщицей в средней школе Уорика, встречалась с Ричардом Свигертом, звездным защитником команды, и это был ее выпускной год.
        Я на вершине мира!
        Движение по Ротсвилл-роуд было слабым. Примерно в полумиле от ресторана "Белый лебедь", где Ротсвилл-роуд сворачивала в Ньюпорт-роуд, была небольшая застройка, и именно там она сошла. Она жила всего в четырех кварталах вниз по Элм-стрит, в той стороне, куда направлялась сейчас. Она взглянула на свои наручные часы. Было три тридцать вечера. Мама должна была быть сегодня днем на игре Кенни; они играли в Кокалико в Средней школе. Они вернутся домой примерно в то же время, когда папа вернется с работы в Армстронге, и к тому времени Бонни будет дома, переодетая, принявшая душ и освежившаяся, смыв запах пота и секса. Она почувствовала, как ее кожа вспыхнула от возбуждения и растущего чувства стыда, когда она приблизилась к месту назначения. Она украдкой оглядела окрестности. Бобби Мартин и его сопливые друзья с улицы не играли на своем крыльце - это хорошо. Подойдя к своему дому, она остановилась, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости. Она была совершенно уверена, что никто не обращает на нее внимания, поэтому быстро прошла мимо своего дома и бросилась вверх по тротуару,
направляясь к дому Смита, симпатичному кирпичному дому с качелями на крытом крыльце.
        Она взбежала по ступенькам на крыльцо и постучала в деревянную сетчатую дверь. Ее сердце бешено заколотилось, живот затрепетал. Нервы. Она не рискнула оглянуться через плечо. На самом деле не было причин стыдиться. Если бы кто-нибудь спросил, она бы просто объяснила, что Мейбл просила ее заглянуть и помочь ей с распродажей выпечки, которую Первая методистская церковь устраивала в следующее воскресенье. Это была правда; Мейбл просила ее помочь приготовить партию шоколадного печенья и торт две недели назад. Бонни сбегала в магазин за ингредиентами, в то время как Мейбл отвела своих детей - сына и дочь - в Центр отдыха Литиц. Вот так все и началось.
        Они стали любовницами.
        За дверью послышались шаги, и Бонни почувствовала, как ее желудок все глубже погружается в нервное отчаяние. Когда дверь распахнулась, явив стройную белокурую Мейбл, Бонни улыбнулась.
        - Привет! Эм, я ненадолго, но...
        - Заходи, - улыбнулась Мейбл, открывая дверь, и Бонни быстро юркнула внутрь.
        За закрытой дверью они обнялись и поцеловались. По спине Бонни пробежали мурашки. Она почувствовала, как затвердели ее соски. Почему Ричард не может вызвать у меня такое же чувство? - Думала она, пока руки и язык Мейбл исследовали ее рот и грудь.
        Мейбл улыбнулась ей между поцелуями.
        - Я не ожидала увидеть тебя сегодня.
        Бонни улыбнулась, ее охватили стыд и смущение от того, чем она занималась - с пожилой женщиной!
        - Я думала о тебе в школе.
        - Это мило.
        Бонни поцеловала ее.
        - У меня не так много времени.
        Мейбл взяла девушку за руки и потащила в заднюю часть дома, в подвал.
        - Ты пришла как раз вовремя. Мне нужно тебе кое-что показать.
        - Что? - Бонни впервые заметила, что под красным халатом Мейбл была обнажена. Она развлекалась сама с собой до того, как появилась Бонни?
        - Новая игра, - Мейбл толкнула дверь в подвал и улыбнулась. - Пойдем. Тебе это понравится.
        Бонни последовала за Мейбл вниз по деревянной лестнице в тускло освещенный подвал. Ремонт был закончен, но довольно грубо. Стены были отделаны грубым бетоном, деревянные балки обнажали голую изоляцию вдоль потолка. В задней части подвала был земляной пол, и именно сюда Мейбл вела ее. На грязном полу лежало какое-то странное приспособление... это выглядело как мешанина из черной веревки и серебряных цепей.
        Мейбл подвела ее к странному устройству и улыбнулась. Она указала на него.
        - Давай снимем с тебя одежду.
        Бонни начала выскальзывать из юбки и блузки, разглядывая сверток кожи на полу.
        - Ты же не собираешься снова выпороть меня, не так ли?
        - Нет, глупышка! Это сбруя для связывания.
        Бонни выскользнула из лифчика, ее мягкие сиськи были упругими. Она сбросила туфли и поколебалась, прежде чем стянуть трусики с ног. Мейбл выскользнула из своего халата, и Бонни увидела, что она действительно доставляла себе удовольствие. Кожа на верхней части бедер и ягодицах пожилой женщины была ярко-красной. Бичевание было первым, с чем Мейбл познакомила юную девушку, и Бонни обнаружила, что ей это действительно понравилось.
        - Позволь мне помочь тебе влезть в это, - сказала Мейбл.
        Бонни стояла неподвижно, пока Мейбл связывала ее. Она обмотала кожаные ремни вокруг талии и бедер, затем вокруг ног, стянув их вместе. Еще один ремень был намотан между ее ног на другую серию перекрещивающихся ремней, которые связывали ее руки. Мейбл подняла руки Бонни над головой, скрепляя их вместе. Затем она прикрепила металлическое кольцо к участку ремня, который связывал запястья вместе, и другое, которое связывало ее лодыжки. Затем помогла Бонни опуститься на земляной пол. Бонни чувствовала холодную грязь на своей заднице, пока ждала, ее возбуждение росло, когда она смотрела, как Мейбл закрепляет оба конца ремня на металлических крюках в потолке. Затем она начала поднимать ее с пола.
        Бонни усмехнулась, когда ее тело закачалось взад-вперед. Они уже играли в подобную игру раньше в спальне, которую Мейбл делила со своим мужем, только вместо этого пожилая женщина привязала Бонни к кровати. Мы собираемся...
        - М-м-м, хм-м-м, - улыбнулась Мейбл. Она вставила красный кляп в рот Бонни и закрепила его кожаным ремешком за головой. - Я собираюсь съесть тебя!
        Бонни почувствовала прохладный воздух на своих сморщенных сосках. Мейбл поцеловала каждую грудь, посмеиваясь, когда ее зубы слегка прикусили кожу. Затем она спустилась от пупка к бедрам. Бонни вздохнула, закрыв глаза, перистые, чувственные ощущения создавали такое головокружение, что это было похоже на водоворот. И когда она почувствовала, как рука Мейбл раздвинула ее ноги, почувствовала, как палец скользнул в ее теплую влагу, она вздохнула.
        На мгновение она потерялась в звуках и ощущениях рук и губ Мейбл. Она чувствовала, что становится все влажнее, чувствовала, как колотится ее сердце, не обращая внимания на стыд, который, как она знала, испытает ее семья, если они узнают об этих отношениях. Ей было все равно. То, как Мейбл обращалась с ней, заставляло ее чувствовать себя в тысячу раз лучше, чем с любым парнем, которому она отдавалась.
        Губы Мейбл пробежали поцелуями от впадинки у нее на шее, вверх по лицу, и легонько поцеловали каждый закрытый глаз. Бонни открыла глаза, когда рабочие пальцы Мейбл достигли ее точки G. Мейбл склонилась над ней, прижав губы к ее правому глазу.
        - У тебя такие красивые глаза, дорогая.
        - М-м-м, - Бонни чувствовала вкус кожаного кляпа; это заставило ее задрожать в предвкушении.
        Она открыла глаза, теплое дыхание ее любовницы принесло больше нежных ощущений на ее лицо, и она лизнула нежную область верхнего правого века.
        Губы Мейбл скользнули по правому глазу Бонни в поцелуе, в то время как ее пальцы все сильнее входили и выходили из ее "киски". Затем, как только Бонни почувствовала первую дрожь оргазма, рот Мейбл прижался к открытому правому глазу Бонни и начал сосать.
        Какого хрена? Бонни инстинктивно вздрогнула от внезапного давления на ее глазу, и легкое ощущение удовольствия превратилось во внезапное выражение паники и боли. Она почувствовала, как язык Мейбл коснулся трепещущей кожи ее век, услышала, как влажный сосущий звук стал более интенсивным, и она начала извиваться, ее разум перешел в режим паники. Что она делает, что за...
        Затем ее правый глаз взорвался сильной болью.
        Бонни Фебрей не билась в панике - теперь она окаменела. Она дико боролась в ремнях, раскачивая их, в то время как Мейбл удерживала ее голову руками, а ее рот образовал идеальную присоску над глазницей. Бонни чувствовала, как зубы и язык пожилой женщины тянутся к шару, когда ее рот сосал глазное яблоко, как ребенок, который тянет густой шоколадный молочный коктейль через соломинку. Ее глазница взорвалась болью, когда Мейбл дернула головой назад в брызгах крови, зажав лоскут кожи между зубами, и зрение в правом глазу Бонни стало водянистым и размытым.
        Она даже не осознавала, что пытается кричать сквозь кляп. Мейбл выплюнула лоскут кожи - мое веко, это было мое веко? - на землю и снова набросилась на нее. Бонни завыла сквозь кляп, пытаясь повернуть голову, когда пожилая женщина накрыла ее лицо руками. На ее щеки брызнула теплая кровь. Боль пронзила ее лицо, отдаваясь эхом в затылке. Ее паника достигла предела; она даже не заметила язык и зубы Мейбл, когда ее правое глазное яблоко одновременно было высосано и выдернуто из глазницы объединенной силой рта и зубов Мейбл.
        Еще один взрыв боли, на этот раз такой сильной, что все потемнело.
        Затем внезапно она пришла в сознание.
        Первое, что она почувствовала, была сильная боль в правом глазу. Даже открытие левого глаза вызвало новые волны боли на ее лице. Она почувствовала вкус кожи на языке, почувствовала ремни, которые связывали ее руки и ноги, и почувствовала, как в левый глаз попала грязь. Она с трудом открыла его, страдание отразилось на ее лице, и сквозь затуманенное слезами зрение она увидела Мейбл Шнайдер, стоящую перед ней.
        Лицо Мейбл Шнайдерс было в крови, но она улыбалась. Она что-то жевала, и когда Бонни почувствовала, как у нее подступает тошнота, Мейбл шагнула вперед и что-то проглотила.
        - Мне просто нравятся твои глаза, - сказала она, снова на несколько секунд наклонившись над Бонни Фебрей.
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        Материнский инстинкт
        2 августа 1998 года
        Южная Калифорния
        1
        В тот день они выехали в полдень, направляясь на север от Аль-исо-Вьехо по межштатной автомагистрали 5 в сторону Камбрии, где планировали посетить замок Херста в Сан-Симеоне. Они остановились в Северном Голливуде на обед около двух часов дня в ресторане "Coco's", который заметили с автострады. Это был их первый настоящий отпуск более чем за год, и они с нетерпением ждали его в течение двух месяцев, с тех пор как Брэд начал строить планы. Лиза с нетерпением ждала этого. Она знала, что это будут романтические выходные, и собиралась воспользоваться возможностью, чтобы сказать мужу, что только сегодня утром узнала, что беременна.
        Они были женаты пять лет и последние два пытались забеременеть. После года безуспешных попыток они обратились за помощью к врачу по вопросам фертильности. После серии тестов был сделан вывод, что: а) у Брэда было низкое количество сперматозоидов, б) зачатие значительно затрудняли нерегулярные месячные Лизы. Так что будьте готовы к почти годичному поиску решения проблемы с помощью современной медицины. Было проведено множество лекарств и инъекций, а затем раз в месяц, когда у Лизы наступала овуляция, они оба отправлялись к ее гинекологу на ВМС. Конечно, они пробовали самостоятельно при каждом удобном случае; в течение шести месяцев ничего не происходило, а затем у нее произошло оплодотворение две недели назад. И вместе с этим пришла новость, на которую она надеялась и о которой молилась.
        Было трудно сохранить эту новость в секрете. В понедельник она сделала домашний тест на беременность, а в среду отправилась к своему врачу для более точного обследования. Сегодня утром позвонили из кабинета врача и сообщили о результатах.
        - Поздравляю! - сказала секретарша в приемной. - Вы определенно беременны.
        Когда Лиза услышала эту новость, она позволила себе всплакнуть, а затем быстро взяла себя в руки. Брэд ненадолго уехал в офис, чтобы закончить кое-какие документы по делу, и она решила рассказать ему об этом сегодня вечером за ужином в Камбрии. Она хотела быть с ним, сообщая ему об этом, позволяя своим эмоциям передать ее счастье; она хотела, чтобы обстановка приятного романтического ужина дополнила эту замечательную новость.
        Пока они вели светскую беседу в ресторане, Лиза разыгрывала сценарий, который она придумала, чтобы рассказать новость Брэду, и размышляла о последних нескольких годах их супружеской жизни. Она совсем отчаялась за последний год, когда они пытались завести ребенка. Тысячи женщин, у которых есть дети, не ценят ту жизнь, которую они помогли создать. Она злилась всякий раз, когда узнавала в новостях о ребенке, брошенном в мусорном баке. Что, черт возьми, что не так с людьми? Тысячи пар готовы были отдать все, чтобы родить ребенка, а эти эгоистичные суки выбрасывают своих детей, как кучу мусора. Это расстраивало ее. А еще были дети, которые росли в неблагополучных семьях. Она знала, что они с Брэдом смогут обеспечить своего ребенка не только едой и кровом. Как юристы, они оба имели совокупную годовую зарплату чуть менее трехсот тысяч долларов; их ребенок никогда не будет голодать. Она знала, что о любом ребенке, который родится у них с Брэдом, они будут хорошо заботиться и растить его в любви и в безопасности.
        Хотя Лиза обычно не любила обсуждать личные дела на работе, она проговорилась своей коллеге Даниэль, что они с Брэдом забронировали столик в замке Херст на эти выходные.
        - Сан-Симеон? - сказала Даниэль, улыбаясь. - Как романтично!
        Один из старших партнеров шел к нему в офис и повернулся к Лизе и Даниэль.
        - Я слышал, кто-то сказал Сан-Симеон? Если вы собираетесь в Камбрию, могу я порекомендовать "Бонито"? Это прямо на главной улице, через дорогу от почтового отделения. Там очень элегантная атмосфера и отличная еда.
        - Я возьму на заметку, - сказала Лиза, ухмыляясь.
        - Когда вы уезжаете?
        Старший партнер подошел к ней, его лицо было открытым и дружелюбным. Он был одним из партнеров, ответственных за ее недавнее повышение до младшего партнера, и его кабинет находился прямо за ее кабинетом. Обычно они обменивались пожеланиями доброго утра в кофейне, а в последнее время вместе работали над одним делом. Его звали Джордж Брукс.
        - Завтра утром, - сказала она, глядя на Джорджа. - Мы с мужем планировали это несколько месяцев. Мы наконец-то закрыли бронирование в прошлом месяце.
        - Звучит замечательно, - сказал Джордж, его лицо было расслабленным, беззаботным. Он выглядел безупречно в своей белой рубашке и синем атласном жилете. - Поедете по 101-й? Это прекрасная дорога.
        - Да, верно, - согласилась Лиза. - Мы собираемся совершить приятную, неторопливую поездку вверх.
        - Сколько времени нужно, чтобы подняться туда? - спросила Даниэль.
        - Четыре часа, - сказала Лиза. - Брэду нужно кое-что сделать завтра утром, а потом мы, я думаю, уедем оттуда около десяти или около того.
        - Похоже, у тебя будет отличный отпуск, - сказал Джордж, кивая ей. - Хорошо вам провести время. - Он повернулся и направился в свой кабинет.
        Конечно, Лиза трещала по швам, желая рассказать Даниэль о своей предстоящей беременности, но она не хотела сглазить. Поэтому держала это при себе и каким-то образом нашла в себе силы не выдать этот маленький секрет.
        Следуя рекомендации Джорджа Брукса, она забронировала столик в "Бонито" в тот же день на следующий вечер. Она выяснила, что в ресторане изысканная обстановка с камином, мягкой музыкой и свечами, и собиралась рассказать все Брэду там. Предвкушение, которое она испытывала, действовало ей на нервы. Она знала, что Брэд будет в восторге. Но ей нужна была подходящая обстановка, чтобы сказать ему об этом; она хотела удивить его.
        Когда они закончили обедать, Брэд оплатил счет, а Лиза пошла в дамскую комнату. Когда она вышла и присоединилась к Брэду у входа, то обнаружила, что он разговаривает с высокой блондинкой, одетой в синие джинсы и кремовую блузку; ее одежда была запачкана грязью. Женщина выглядела так, словно недавно плакала, слезы прочертили грубые борозды на остатках ее макияжа и заставили ее тушь потечь. На небольшом бетонном выступе рядом с женщиной лежали дорожная сумка, сумка для подгузников и детское сиденье с младенцем, завернутым в одеяло. Младенец проснулся и поднял глаза вверх, издавая воркующие звуки. Брэд повернулся к Лизе, когда она подошла.
        - У тебя есть какая-нибудь мелочь?- сказал Брэд. - У меня только крупные купюры и...
        - Конечно, - сказала Лиза, автоматически потянувшись к своему бумажнику. Она с любопытством посмотрела на женщину. - Какой...
        Женщина повернулась к Лизе с мольбой на лице.
        - Извините, что беспокою вас, мэм, но... Я... Я спросила вашего мужа, не мог бы он дать немного мелочи. Я...
        Бездомная, - подумала Лиза. Ее пальцы скользнули по бумажнику. Она заколебалась, ее глаза встретились с глазами Брэда. Обычно она не давала денег бездомным. Все, что они делали, это тратили их на выпивку или наркотики. Кроме того, есть приюты и организации, призванные помогать законно нуждающимся. Если эта женщина действительно была бездомной, почему она просто не пошла в приют?
        - Давайте посмотрим, что у меня есть, - сказала Лиза, открывая бумажник.
        - Я так благодарна вам, - сказала женщина. Она выглядела сломленной, оборванной и усталой. - Я уже... Мне так жаль, что я побеспокоила вас... - eе голос был на грани срыва.
        - Все в порядке, - сказала Лиза, просматривая свои банкноты.
        Что-то в тоне голоса женщины тронуло ее. И тут ребенок начал плакать.
        - Ш-ш-ш, все в порядке, Мэнди, - сказала женщина младенцу, напевая ей. - Мама покормит тебя через минуту.
        Лиза пролистала единицы, пятерки, несколько десятков и остановилась на двадцатке. Она взглянула на Брэда; она знала, что у Брэда были двадцатки, но знала, что он тоже опасался давать бездомным такие большие суммы денег. Однако эта женщина казалась другой. Она действительно выглядела так, словно оказалась в отчаянном положении.
        Лиза вытащила двадцатку и протянула ее женщине.
        - Вот. Я надеюсь, что это поможет...
        При виде купюры глаза женщины расширились.
        - О, спасибо вам! Это... я не знаю, как вас благодарить. Я... Я никогда этого не делала... Я никогда не думала, что это случится со мной и... - Она внезапно разрыдалась.
        Брэд заерзал, чувствуя себя неловко. Лиза чувствовала себя так же.
        - Все будет хорошо, - сказала она.
        Это прозвучало глупо с ее стороны. Очевидно, то, как женщина плакала, указывало на то, что в ее жизни не все в порядке.
        - Мне очень жаль. - cлезы внезапно прекратились, и женщина вытащила из сумочки рваную салфетку и вытерла ею глаза, изо всех сил стараясь сдержать слезы. - Мне очень жаль, просто так получилось... Я никогда не думала, что это случится со мной. Две недели назад я не была бездомной, и у меня была работа, а теперь... - eе черты исказились, угрожая снова разразиться потоком слез, но она подавила их. Она посмотрела на них полными слез глазами. - Простите. Вам не нужно слушать мою слезливую историю.
        - Все в порядке, - смущенно сказал Брэд. Он полез в бумажник, порылся в нем и протянул ей еще одну двадцатку. - Вот, может быть, вы сможете снять номер в мотеле на ночь.
        Женщина посмотрела на предложенную двадцатку, затем медленно взяла ее.
        - Спасибо, - прошептала она.
        Лиза была тронута тяжелым положением этой женщины. Бездомная и с маленьким ребенком, она не походила на типичного бомжа, с которыми она время от времени сталкивалась, когда ей приходилось ездить в центр Лос-Анджелеса или Санта-Ану для выступлений в суде. Бездомные, которых она там видела, были грязными, уродливыми, вонючими и ленивыми. Эта женщина чем-то напоминала Лизе саму себя; она казалась умной и упрямой. Тот факт, что она упомянула, что когда-то работала, подсказал Лизе, что у этой женщины была возможность зарабатывать на жизнь. Она задалась вопросом, не наркотики ли стали причиной ее бед. Лиза взглянула на младенца, который снова свел ее плач к простому хныканью. Ребенок казался нормальным, не таким ребенком, которого, по ее мнению, могла родить мать, страдающая наркоманией.
        - Повсюду есть центры YWCA, - услышала Лиза свой голос. - Можем помочь вам найти его, если вы хотите!
        - Нет, все в порядке, - женщина покачала головой. Взяв себя в руки, она сунула две двадцатки в сумочку. - Я уже пробовала, но... они все заполнены. У меня все было хорошо, правда. Мне пришлось спать в своей машине только последние две ночи. Я гостила у подруги, но ее муж сказал ей, что больше не хочет, чтобы мы с Мэнди оставались у них, и у меня закончились деньги три дня назад.
        - Мне очень жаль, - тихо сказала Лиза.
        Женщина посмотрела на Лизу с твердой решимостью.
        - Все в порядке. Я... он все равно придурок. Он дружит с моим бывшим парнем, который выгнал нас из дома и уволил меня. Он изменял мне все время, пока я была беременна нашей дочерью. Я узнала об этом только три недели назад. Когда я узнала об этом, он разозлился и приказал меня уволить, а затем вышвырнул нас из дома.
        - Как он мог тебя уволить? - спросил Брэд.
        - Спокойно, - сказала женщина, поворачиваясь к Брэду. - Он был моим боссом. С моей стороны было глупо влюбляться в парня, который меня нанял, но я влюбилась. Я думала, что у нас все хорошо, особенно когда я узнала, что беременна, - oна вздохнула. - Я была такой глупой! Он казался таким одиноким и разбитым, и... Я помогала оплачивать его счета. Я буквально исчерпала лимит своих кредитных карт, чтобы помочь ему, и вот теперь... - oна покачала головой. - Он выгнал меня.
        - А как насчет твоих родителей? - спросила Лиза.
        - Моя мама умерла десять лет назад, и вскоре после этого мой отец отрекся от меня, - сказала она. - У него свои проблемы. Главная из них в том, что он убежденный, фанатичный проповедник. Я уже была однажды замужем и покинула свою группу по той же причине, из-за которой меня выгнали из дома Ричарда. Мой отец считает брак строгой вещью. Когда бросаешь своего мужа, ты совершаешь прелюбодеяние, если снова вступаешь в брак. Я сразу же начала другие отношения, и... - Она пожала плечами. - Он отрекся от меня. Мы не разговаривали семь лет. Я позвонила ему, когда родилась Мэнди, но он отказался со мной разговаривать.
        Лиза была убита горем из-за рассказа этой женщины. Она присоединилась к Брэду, чувствуя себя неловко и смущенно.
        Женщина повернулась к ним. Она выглядела смущенной.
        - Мне жаль, что я обременяю вас этим. Спасибо, что помогли мне. Я обещаю вам, что эти деньги будут использованы с пользой. У меня есть малыш, который сейчас волнует меня больше всего.
        - Ты уверена, что мы больше ничего не можем сделать? - спросил Брэд.
        Женщина покачала головой.
        - Со мной все будет в порядке. Я уверена, что скоро смогу устроиться на работу, хотя у меня и нет постоянного места проживания. Моя подруга Кристи сказала мне, что я могу указать их адрес в анкете, и я уверена, что она заберет любую почту, которая туда придет. Если я смогу это сделать, я смогу найти работу - даже временную - и переехать в мотель или что-то в этом роде, пока не встану на ноги.
        Лиза одарила женщину улыбкой.
        - Я рада, что мы смогли помочь. Удачи тебе.
        Женщина впервые улыбнулась; это была прекрасная улыбка.
        - Спасибо вам.
        - Твою малышку зовут Мэнди? Да? - спросила Лиза.
        - Да, - кивнула женщина. - Аманда Джейн.
        - Красивое имя.
        - Как тебя зовут?
        - Алисия.
        Лиза улыбнулась.
        - Я - Лиза, а это мой муж, Брэд.
        Брэд улыбнулся и протянул руку. Алисия пожала ее.
        - Спасибо, - сказала она. - Вам обоим.
        - Береги себя, хорошо? - сказала Лиза, беря Брэда за руку.
        - Постараюсь.
        - Вы сможете найти место сегодня вечером? - спросил Брэд, взглянув на ребенка в автомобильном кресле. - Знаешь, через дорогу есть мотель.
        Алисия кивнула.
        - Я думаю, да. Последние две ночи мы с Мэнди спали в моей машине. Вон тот синий Датсун. - Она махнула рукой, и Лиза увидела автомобиль, припаркованный в десяти футах от них, задняя часть которого была заполнена чемоданами и одеждой. - Я припарковалась на Дуглас-стрит рядом с бульваром Вентура. Там хорошо и тихо. Слава Богу, сейчас лето.
        - Да, действительно, - сказала Лиза. Она снова улыбнулась Алисии. - Ну, удачи тебе и позаботься о своем ребенке.
        - Я позабочусь, - сказала Алисия. - Спасибо.
        Брэд и Лиза повернулись и направились обратно к своей машине.
        Они молчали всю обратную дорогу до автострады. Как только они снова влились в поток машин, Лиза нарушила молчание.
        - Разговор был таким грустным.
        - Я знаю.
        - Часть меня хотела, чтобы мы сделали что-то большее, чтобы помочь ей, - сказала Лиза. - Мне было так жаль ее.
        - Мне тоже. Сначала я почти не хотел этого делать, но... хорошо...
        - Ей действительно нужна была помощь. Это было видно.
        - Да, - Брэд не отрывал глаз от дороги перед собой, положив руки на руль.
        Лиза подумала о своем собственном ребенке, который развивался внутри нее. Как только она увидела Алисию и ее ребенка, она сразу же подумала о том, чтобы помочь и защитить ребенка лучше, чем его мать. Но потом она увидела, что Алисия действительно была обездоленной женщиной, женщиной, которая по независящим от нее обстоятельствам была выброшена на улицу без поддержки, с ребенком, о котором нужно было заботиться. Она надеялась, что деньги, которые они дали Алисии сегодня, помогут им.
        - Я надеюсь, что с ними все будет в порядке, - сказала она.
        - Я тоже, - сказал Брэд.
        Они направились на север, и через пять минут бедственное положение Алисии и ее маленькой дочери было забыто.
        2
        Они заметили фургон вскоре после того, как выехали со стоянки для отдыха.
        Они остановились на остановке сразу за пределами округа Вентура, чтобы сделать перерыв на туалет и передохнуть, прежде чем снова отправиться в путь. Полтора часа езды от Северного Голливуда, где они встретились с Алисией и ее маленькой дочерью, прошли в основном в молчании.
        Радиостанция, которую они слушали, станция альтернативного рока KROQ, теперь гудела в статике, поэтому через пять минут после прибытия на остановку Лиза вставила компакт-диск Blondie. Брэд думал об Алисии около тридцати минут после того, как оставил ее и ребенка, и последние сорок минут или около того думал о предстоящих им долгих выходных. Перерывы в уборных были долгими, и, встретившись за туалетами, они направились к месту для пикника со столами и скамейками. Они сделали пару фотографий друг друга для потомков, в том числе одну фотографию Лизы, позирующей у знака, предупреждающего об опасности гремучих змей, которых в этом районе было в изобилии. Затем они вернулись в "Лексус" и продолжили путь к месту назначения.
        Брэд перестроился на другую полосу, чтобы обогнать медленно движущуюся машину, буксирующую прицеп на медленной полосе. Лиза сверялась с картой.
        - Похоже, у нас есть еще два часа.
        - Проще простого, - сказал Брэд, когда они поднимались на холм.
        - Здесь так хорошо наверху. Интересно, там...
        - Какого черта делает этот сукин сын?
        Лиза оглянулась через плечо. Все заднее окно их "Лексуса" было заполнено металлической решеткой красного фургона. Брэд крепче вцепился в руль.
        - Что, черт возьми, не так с этими людьми? Я уже набрал семьдесят, а этому парню нужно объехать всю гребаную дорогу, чтобы обогнать меня!
        - Пусть он проедет мимо нас, если хочет обойти.
        - Это я и собираюсь сделать. Я не собираюсь ускоряться ради него.
        Они достигли вершины холма, и Брэд убрал ногу с педали газа, когда они свернули на шоссе 5. Они набрали скорость до восьмидесяти. Некоторые машины продолжали проноситься мимо на скорости девяносто или быстрее. Брэд посмотрел в зеркало заднего вида, увидел, что дорога занята, и вернулся на медленную полосу, нажимая ногой на тормоз, чтобы немного притормозить. Фургон остался у него на хвосте, двигаясь по медленной полосе прямо на его заднем бампере.
        - Ты ублюдок.
        Нога Брэда нажала на тормоз. Его сердце бешено заколотилось, когда он перевел взгляд с зеркала заднего вида на дорогу впереди. Их скорость постепенно снизилась до семидесяти, затем до шестидесяти. Фургон слегка отъехал, затем ускорился и снова помчался за ними. Было трудно разглядеть водителя через тонированное стекло лобового стекла, но Брэд уже представил его образ: судя по автомобилю, он, вероятно, был еще одним проблемным, тридцатилетним горячим головорезом с топором, потому что Брэд ехал недостаточно быстро, чтобы удовлетворить его потребности. Он может проехать, насколько я понимаю, - подумал Брэд.
        - В чем проблема этого парня? - удивилась Лиза, вытягивая шею, чтобы выглянуть в заднее окно
        - Я не знаю. У тебя есть сотовый телефон?
        - Да. Думаешь, нам стоит позвонить в полицию?
        - Я не знаю. Давай сначала посмотрим, что он делает.
        - Может быть, нам стоит съехать на обочину.
        - Зачем? Чтобы он мог подъехать к нам сзади и застрелить нас или что-то в этом роде?
        Лиза открыла рот, потом закрыла его. Она выглядела испуганной. Брэд и сам был напуган. Его разум лихорадочно прокручивал последние несколько минут, пытаясь восстановить связь с чем-то, что могло бы объяснить, почему этот парень следил за каждым их шагом. Он кого-то подрезал? Нет. Когда он проехал мимо медленно движущейся машины несколько миль назад, на соседней полосе вообще никого не было, иначе он бы не двинулся с места. Но потом этот парень, казалось, материализовался из ниоткуда сразу после того, как он перестроился в другую полосу. Он, должно быть, летел со скоростью сто миль в час, что объяснило бы, почему Брэд не увидел его, когда проверял свои зеркала заднего и бокового обзора. Парень приближался так быстро, что его не было видно в зеркалах, когда Брэд проверял, а потом оказался там в ту минуту, когда Брэд перестроился. А это значит, что теперь ублюдок за рулем был взбешен.
        - Господи, - пробормотал Брэд, костяшки его пальцев побелели, когда он вцепился в руль. - Как раз то, что мне нужно, это какой-нибудь разъяренный мудак у меня на хвосте, который чувствует себя ущемленным из-за какой-то глупой стычки на дороге.
        - Он отстает, - сказала Лиза.
        Брэд взглянул в зеркало заднего вида. И действительно, фургон отъехал на более приличное расстояние. Послеполуденное солнце сверкало в небе, отражаясь от лобового стекла фургона. Брэд глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше.
        - Пока он остается там, - сказал он.
        Они на мгновение замолчали, когда достигли подножия холма и продолжили путь, межштатная автомагистраль 5 простиралась перед ними, как длинная черная змея. Это было трехполосное шоссе, разделенное пополам средней полосой травы, которая разделяла северную и южную полосы движения. Движение было умеренным. Брэд держал "Лексус" на безопасной и законной скорости в шестьдесят пять миль и оставался на своей полосе. Нет смысла сейчас пытаться играть в скоростного гонщика. Пока они не доберутся до отеля целыми и невредимыми, это все, что имело значение.
        Лиза снова включила диск, и Дебби Харри начала петь о том, что она преступница Икс.
        Они достаточно расслабились, чтобы начать светскую беседу. Лиза заговорила о проступке, который произошел в офисе. Брэд слушал, молча удивляясь, как его жена мирится с этими некомпетентными придурками в юридической конторе.
        - Значит, все, чего они хотят, это жаловаться на свою работу? А потом они сидят, подпиливают ногти и сплетничают весь день, а потом жалуются на работу и на то, что они никогда ничего не успевают сделать. Джордж Брукс даже не замечает, что происходит. Он проводит весь день в своем кабинете. А тем временем я пытаюсь удержать отдел, и Эми не делает ничего, чтобы сдвинуть мертвый груз, и...
        Брэд слушал, но следил за движением позади себя. Фургон все еще держался позади них на приличном расстоянии. Они подъезжали к другому медленно движущемуся автомобилю - старому "Форду", за рулем которого сидела маленькая старушка с голубыми волосами и в очках с толстыми стеклами, едва достаточно высокая, чтобы заглянуть через приборную панель. Брэд просигналил о смене полосы движения, проверил зеркала и свернул на следующую полосу, чтобы обогнать "Форд". Фургон тоже сменил полосу движения, все еще оставаясь на безопасном расстоянии позади них.
        "Он меняет полосу движения, потому что видит, что "Форд" ползет со скоростью улитки". - Решил Брэд. Он попытался успокоить себя этой мыслью, но маленькая часть его подсказывала, что это не так. Эта часть предполагала, что у безликого водителя фургона все еще была заноза в заднице, и он пытался быть осторожным, следуя за ними.
        Когда Брэд увидел, что находится на удобном расстоянии от "Форда", он просигналил о смене полосы движения и вернулся на медленную полосу. Фургон сделал то же самое, все еще на приличном расстоянии позади него.
        - Так что я просто больше не знаю, что делать, - говорила Лиза, глядя на дорогу перед ними. - Иногда я задаюсь вопросом, не следует ли мне просто пойти прямо к Дебби и...
        Брэд прислушался. Он кивал и отвечал в нужное время. И смотрел на дорогу впереди себя и следил за фургоном позади них. Он держался на приличном расстоянии, не отступая и не ускоряясь, чтобы догнать их.
        И каждый раз, когда Брэд менял полосу движения, чтобы обогнать более медленный автомобиль, фургон делал то же самое. После трех раз у Брэда появилось жуткое ощущение, что водитель фургона не забыл о незначительном проступке пятнадцать минут назад. Это было чувство, которое грызло его, создавая яму беспокойства в животе.
        Лиза, казалось, не замечала, что происходит.
        И я ничего не скажу, - подумал Брэд. - Это просто выведет ее из себя. Кроме того, это, наверно, просто мое воображение. Я имею в виду, зачем бы...
        Фургон внезапно ускорился, сокращая расстояние между ними. Брэд ожидал, что он снова упрется в них, но этого не произошло. Он подполз на расстояние одной машины, а затем замедлился, увеличивая расстояние между ними. Лиза, которая говорила о работе, заметила, как изменилось выражение лица Брэда, когда фургон набрал скорость, и посмотрела в боковое зеркало.
        - Какого хрена он сейчас делает?
        - Я не знаю. Но он следовал за нами всю дорогу.
        - Ты серьезно? - Лиза наблюдала за фургоном в боковое зеркало.
        - Да. Каждый раз, когда мы меняем полосу движения, он делает то же самое. У меня почти такое чувство, что он... преследует нас.
        - Почему бы нам не съехать на обочину? - сказала Лиза, поворачиваясь к Брэду с испуганным выражением лица. - Давай просто свернем на следующем съезде, заедем на заправку или что-то в этом роде и вызовем полицию.
        - Зачем? Этот парень на самом деле ничего не сделал.
        Лиза выглядела так, словно не находила слов.
        - Ну, по крайней мере, мы могли бы посмотреть, съедет ли он тоже с дороги. Это лучше, чем ничего.
        Брэд кивнул, не отрывая глаз от дороги и оглядываясь на фургон. В течение последних двадцати минут или около того фургон держался на безопасном расстоянии позади них, не скрываясь из виду, даже когда перед ним были другие машины. Вот что его беспокоило.
        - Я не знаю. Наверно, это ерунда. Я имею в виду, это не похоже на...
        - Впереди полицейский.
        Брэд посмотрел вперед. На травянистой середине между северной и южной полосами была припаркована патрульная машина Калифорнийского шоссе, как будто офицер установил ловушку на скорость. Брэд бессознательно проверил свою скорость - он ехал в пределах допустимой скорости - и затем они пронеслись мимо полицейской машины. Его взгляд метнулся к зеркалу заднего вида как раз вовремя, чтобы увидеть, как патрульная машина выехала на шоссе позади них. Это просто совпадение, - подумал Брэд. - Конечно, он не мог подстерегать нас в засаде.
        Мигающие синие и красные огни затанцевали на крыше патрульной машины, когда она последовала за ними, мигая фарами. Офицер на мгновение включил сирену. Брэд почувствовал укол страха в животе. Почему он поехал за мной? Я не превышал скорость. Я ехал...
        - Глазам своим не верю, - сказала Лиза, оглядываясь через плечо.
        - Я тоже, - сказал Брэд, подал знак, перешел на правую полосу и остановился.
        Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что патрульная машина подъехала к нему сзади и припарковалась, ее фары все еще мигали. Но не это заставило ледяную яму в животе провалиться еще глубже.
        А фургон, который подъехал к патрульной машине и припарковался позади нее, заставил его напрячься.
        - О, Боже, - сказала Лиза глухим голосом. Она посмотрела на Брэда, ее голубые глаза были широко раскрыты и выглядели испуганными. - Что, черт возьми, происходит?
        - Я не знаю, - сказал Брэд, держа руки на руле. Он наблюдал в зеркало заднего вида, как офицер подходит к пассажирской стороне машины. Лиза опустила стекло.
        Патрульный офицер был худощав, лет тридцати пяти, с тонкими угловатыми чертами лица, каштановыми волосами и усами. Его глаза скрывали темные очки. Он наклонился и посмотрел на Брэда.
        - Могу я взглянуть на ваши права и регистрацию, пожалуйста?
        - Да, конечно. - Брэд нащупал свой бумажник, достал удостоверение личности и протянул его.
        Офицер взглянул на них, затем снова посмотрел на него.
        - Мне позвонили и сказали, что ты безрассудно вел машину. Очень быстро разгоняясь, затем резко тормозя, виляя по всей дороге, пытаясь создать аварийную ситуацию.
        Лиза в замешательстве посмотрела на Брэда, потом снова на офицера.
        - Вы, должно быть, ошибаетесь, офицер. Мы не делали ничего подобного.
        - Я не сказал "вы", мэм. Я имел в виду его. - Он указал на Брэда, и в его голосе зазвучали снисходительные нотки.
        - Я не делал ничего подобного, - сказал Брэд и почувствовал, как дрожат его руки. Его голос, когда он заговорил, был хриплым и гортанным. Он никогда в жизни так не нервничал.
        - Мне на самом деле все равно, что вы скажете, - сказал офицер. - Человек, который позвонил, увидел это и потребовал ареста гражданина.
        Лизы побледнела. Брэд не мог поверить в происходящее.
        - Это какая-то ошибка, - услышал он свой голос. - Я вел машину не так, как вы сказали. Я ехал на предельной скорости, я был...
        - Оставь это, - сказал полицейский. - Человек, который сообщил об этом, все видел и хочет произвести гражданский арест. Я проверю твое удостоверение личности, а затем вернусь к человеку, подавшему жалобу, чтобы подтвердить, что ты тот нарушитель, которого он видел. Когда он позвонил, он ускорился, чтобы узнать ваш номерной знак, так что я уверен, что идентификация не будет проблемой. Когда все проверю, я помещу тебя под стражу.
        Поместит меня под стражу? Сердце Брэда забилось сильнее.
        - ...затем, в зависимости от того, сколько сейчас времени, мы посмотрим, сможем ли мы доставить тебя к судье, чтобы договориться об освобождении под залог, а затем... - Полицейский посмотрел на свои наручные часы и покачал головой. - Нет. Сейчас чуть больше четырех часов. Здание суда уже закрыто. В любом случае, похоже, ты пробудешь под стражей до утра понедельника, когда здание суда снова откроется и можно будет внести залог.
        - Это чушь собачья! - Голос Лизы стал громким и пронзительным. - Мы ничего не сделали! Это все тот парень.
        - Заткнись, - небрежно бросил коп. - На самом деле мне все равно, так или иначе. Ваше слово против его, и он был свидетелем. Подождите здесь, пока я позвоню и поговорю с ним. - Не сказав больше ни слова, офицер вернулся к своей машине.
        Брэд смотрел ему вслед, чувствуя головокружение и шок. У него никогда раньше не было проблем с законом, его не обвиняли ни в чем, кроме одного штрафа за парковку. На мгновение он забыл о своих знаниях уголовного права Калифорнии, полученных в юридической школе. Он занимался частной практикой в области семейного права и не очень хорошо разбирался в уголовном праве с тех пор, как получил степень юриста. Конечно, это должно было быть какой-то ошибкой. Его сердце бешено колотилось в груди, когда он смотрел, как коп возвращается к своей патрульной машине и садится за руль.
        Лиза повернулась к Брэду, наблюдавшему, как полицейский вводит его данные в компьютер в своей машине.
        - Это гребаная чушь собачья! Этот придурок просто издевается над нами. Мы должны были вызвать копов на его задницу, чтобы произвести гражданский арест! - Лиза превратилась из растерянной, испуганной женщины в кипящую от гнева мегеру. Когда Лиза злилась, она становилась взрывной и ругалась, как матрос. И когда она становилась взрывной, быть рядом с ней становилось опасно.
        - Я ничего не сделал, - сказал Брэд, все еще находясь в оцепенении. - Я... Я... - Он не знал, что сказать.
        - Ни хрена себе, мы ничего не сделали. - Лиза кипела от злости. - И когда этот придурок-коп вернется, я потребую ареста этого придурка в фургоне.
        Услышав яд в голосе Лизы, Брэд немного успокоился, хотя теперь, подумав об этом, он понял, что Лиза не сможет этого сделать. Теперь до него дошло: чтобы помочь в аресте гражданина, офицер должен был подтвердить, что рассматриваемое нарушение является уголовным преступлением, наказуемым по меньшей мере годом тюремного заключения. Если парень утверждал о превышении скорости и неосторожном вождении с намерением нанести физические повреждения, этого было достаточно, чтобы офицер поместил его под стражу. Лиза ни черта не могла сделать, кроме как представлять его интересы в суде в понедельник. Его желудок все еще крутило, но он почувствовал внезапный прилив адреналина.
        - Давай посмотрим, что скажет ему этот парень, - сказал он, наблюдая за полицейским в зеркало заднего вида и припаркованным за ним фургоном, лобовое стекло которого было сплошным черным экраном.
        - Ты не сядешь в тюрьму, - сказала Лиза, наблюдая за происходящим в боковое зеркало. - Я скажу ему, что хочу сама произвести гражданский арест. Парень в фургоне преследовал нас и следил за нами. Если этот засранец хочет поиграть в эту игру, меня это вполне устраивает.
        Мысли Брэда лихорадочно метались. В худшем случае, наверно, Лиза могла бы связаться с местным судьей в выходные, чтобы он рассмотрел дело. Может быть, мы сможем покончить с этим к вечеру. Да, это шанс.
        - Сейчас он собирается поговорить с парнем в фургоне, - сказала Лиза, наблюдая за происходящим в боковое зеркало. Брэд наблюдал за происходящим в зеркало заднего вида. Полицейский стоял на пассажирской стороне фургона, разговаривая с парнем, которого все еще было трудно разглядеть из-за темного лобового стекла. Они молчали, наблюдая за происходящим разговором. Что он ему говорит? - задумался Брэд. - Что они обсуждают? Несколько минут, которые полицейский потратил на разговор с безликим водителем в фургоне, показались ему пятью часами.
        Наконец, полицейский направился обратно к их машине. Брэд почувствовал, как внутри у него все сжалось, когда коп поравнялся с "Лексусом", кладя водительские права в нагрудный карман. Его правая рука опустилась на рукоятку пистолета.
        - Не могли бы вы, пожалуйста, выйти из машины, мэм?
        Лиза бросила испуганный, широко раскрытый взгляд на Брэда. Полицейский наклонился вперед, глядя прямо на Брэда. - И не могли бы вы, пожалуйста, положить руки на руль, чтобы я мог их видеть, мистер Миллер?
        Не могу поверить, что это происходит, - подумал Брэд, кладя руки на руль. Его сердце бешено колотилось. - Я не могу поверить, что этот гребаный мудак делает это!
        Лиза вышла из "Лексуса".
        - Я хотела бы произвести собственный гражданский арест, офицер...
        - Заткнись. - Офицер наклонился к открытой пассажирской стороне машины. Обращаясь непосредственно к Брэду, он сказал:
        - Я хочу, чтобы ты открыл дверь со стороны водителя левой рукой, держа правую руку на руле так, чтобы я мог ее видеть.
        - Вы слышали, что я только что сказала? - Тон голоса Лизы приобрел тот праведный злой гнев, который обычно появлялся, когда ее игнорировали. - Я сказала...
        - Я сказал, заткнись сейчас же, или я обоих отвезу в окружную тюрьму Вентуры. - Полицейский пристально посмотрел на нее, затем снова повернулся к Брэду, тема вмешательства Лизы осталась без внимания, поскольку он занимался предстоящим арестом. - Теперь я хочу, чтобы вы осторожно вышли из машины, подняв руки над головой, чтобы я мог их видеть.
        Брэд сделал то, что сказал ему офицер, в его венах бурлил адреналин. Лиза в шоке стояла на обочине дороги. Когда он вышел из машины, он увидел офицера, стоящего с другой стороны автомобиля, его зеркальные очки были черными и угрожающими. Лиза выглядела беспомощной и сердитой.
        - Положи руки на голову, обойди машину спереди и подойди ко мне.
        Брэд положил руки на голову и обошел "Лексус" спереди на дрожащих ногах. Когда его ноги достигли обочины дороги, офицер шагнул вперед.
        - Повернись.
        Брэд обернулся, и офицер схватил его за запястья, заломив их за спину. Он почувствовал, как холодная сталь защелкнулась вокруг его запястий, когда на него надели наручники.
        - Теперь я хочу, чтобы ты сел, пока я схожу и приведу человека, который подал жалобу. Оставайся здесь. - Он помог Брэду сесть на землю, затем вернулся к фургону.
        Лиза опустилась на колени рядом с ним.
        - Все будет хорошо. Когда мы доберемся до полицейского участка, я позвоню окружному прокурору округа Вентура. Мы позаботимся об этом.
        Брэд почувствовал комок в горле; ему хотелось плакать, но не от страха. Он почувствовал внезапный прилив ослепительной, раскаленной добела ярости.
        - Позвони и Билли тоже. - Уильям Греко был другом семьи Брэда и адвокатом по уголовным делам в округе Ориндж. Он был блестящим, хотя и раздражающим адвокатом. Он был великолепен, потому что обладал способностью отделываться от самых отвратительных людей одним лишь шлепком по запястью. Он раздражал, потому что был алкоголиком, тем, кто становился занозой в заднице для тех, кто находился рядом, когда он напивался.
        - Я хочу убить этого гребаного сукина сына, - сказала Лиза дрожащим голосом. В уголках ее глаз появились слезы, но в ее голосе звучали нотки гнева и горя от того, что их совместный уик-энд внезапно был испорчен.
        - Просто успокойся, - сказал Брэд. - Нам не нужно, чтобы ты тоже села в тюрьму на все выходные. Мне нужно, чтобы ты успокоилась, чтобы вытащить нас из этого дерьма, хорошо?
        - Я люблю тебя, - сказала Лиза. Она быстро поцеловала его, а затем звук приближающихся шагов заставил их обоих поднять глаза, когда на них упали две тени.
        Мужчина, стоявший рядом с офицером, был среднего роста, но полноват, с огромным животом. У него были волосы песочного цвета, редеющие на макушке, и неряшливая борода песочного цвета. На нем была футболка с надписью "Гавайи" в пляжном стиле, выцветшие синие джинсы и белые теннисные туфли. На глазах были темные очки. Он широко улыбнулся.
        Офицер посмотрел на водителя фургона, затем кивнул на Брэда.
        - Хорошо, ты можешь произвести арест.
        Мужчина сделал шаг вперед, ухмыляясь Брэду.
        - Я помещаю тебя под гражданский арест за неосторожное вождение, придурок. Это научит тебя, блядь, тормозить перед людьми на шоссе.
        Лиза вскочила на ноги.
        - Этот человек лжет, офицер. Он преследует нас с тех пор, как мы выехали с последней остановки за пределами Вентуры. Он следил за нами и...
        - Я не хочу этого слышать, - сказал полицейский. Он наклонился и поднял Брэда на ноги, его жесткие мозолистые пальцы впились в верхнюю часть правой руки Брэда. - И я не позволю вам подать перекрестную жалобу, потому что этот джентльмен был свидетелем того, как вы совершили несколько тяжких нарушений правил дорожного движения. Ваш единственный выход - обратиться в суд, когда ваш муж предстанет перед судом. Если дело будет закрыто или он будет признан невиновным, то вы сможете подать гражданский иск против мистера Смита.
        Брэд пристально посмотрел на человека, которого офицер назвал мистером Смитом, и тот улыбнулся ему в ответ. Эта улыбка, казалось, говорила: я поймал тебя, тупица, я покажу тебе, как связываться со мной.
        - Я надеюсь, у вас глубокие карманы, мистер Смит, - сказала Лиза, почти выплевывая слова. - Ты связался не с теми людьми; мы с мужем оба юристы, и когда все это закончится, мы подадим на тебя в суд, ты не сможешь даже найти тележку для покупок, в которой можно жить!
        Мистер Смит улыбнулся ей.
        - Мои извинения за то, что я ответственный автомобилист, мэм. - Он повернулся к офицеру. - Мне нужно сделать что-нибудь еще, офицер?
        - Вам нужно проследовать со мной в участок, чтобы заполнить кое-какие документы, - сказал офицер. Он повел Брэда к патрульной машине. - Адвокаты, да? Похоже, вам самим он понадобится, мэм.
        - Я планирую поговорить с вашим капитаном, - сказала Лиза.
        - Неважно. - Полицейский открыл заднюю пассажирскую дверь своей патрульной машины, и Брэд скользнул внутрь. - Береги голову, - сказал офицер.
        Брэд посмотрел на Лизу.
        - Позвони Билли, милая.
        - Я поеду за вами в полицейский участок, - сказала Лиза. Офицер захлопнул дверь.
        - Хорошо, - сказал офицер, поворачиваясь к Лизе. Его лицо ничего не выражало, лицо было каменным. - Шоу должно продолжаться.
        3
        В "Дэйс Инн" рядом с межштатной автомагистралью были свободные места. Лиза Миллер сидела на комковатом матрасе королевских размеров в своем номере, ее чемодан был открыт, телефонная книга вынута. Шторы были задернуты, и лучи заходящего солнца пробивались сквозь них и отбрасывали оранжевые оттенки на стол и часть кровати. Лиза и Брэд с нетерпением ждали этого отпуска в течение последних шести месяцев; теперь все пошло к черту благодаря этому засранцу мистеру Смиту.
        При мысли об этой ситуации Лизе снова захотелось что-нибудь разбить, предпочтительно самодовольное, наглое лицо мистера Смита. Ну и наглость у этого человека!
        Она кипела все время, пока находилась на подстанции шерифа. Сначала она должна была наблюдать, как Брэда ведут в тюрьму. Затем ей пришлось наблюдать, как этот придурок-полицейский выходит с какими-то бумагами и разговаривает с этим тупицей мистером Смитом, который стоял на противоположной стороне вестибюля, время от времени прерываясь, чтобы улыбнуться ей. Было трудно игнорировать этого человека; ей пришлось бороться с желанием пересечь вестибюль и сорвать его самодовольную физиономию с черепа. Просто подожди, - подумала она, наблюдая, как офицер вручает документы мистеру Смиту и инструктирует его, как их заполнить. - Когда все это закончится, я даже не буду ждать, когда Брэд предстанет перед судом. Я влеплю тебе пощечину самым большим судебным иском, который ты когда-либо видел. Ты не поймешь, что тебя ударило. Ты пожалеешь, что не съехал на своем гребаном фургоне со скалы.
        Когда офицер закончил с мистером Смитом, он подошел к ней. Он снял эти дурацкие полицейские солнцезащитные очки. Его глаза были похожи на холодный кремень. Это были глаза копа - холодные, бесстрастные, безразличные.
        - Мне нужно объяснить вам ваши законные права и последствия гражданского ареста, - начал он. - Первое, что я предлагаю, это найти номер в мотеле в этом районе. Ваш муж будет находиться в камере до понедельника, когда мы сможем отвезти его в здание суда округа Вентура и предъявить ему обвинение. Залог, вероятно, будет невелик, но никогда не угадаешь, в каком настроении будет судья. Я предлагаю нанять адвоката в эти выходные.
        - У меня уже есть один, - фыркнула Лиза, скрестив руки на груди и смело глядя на офицера.
        - Вы упомянули еще на месте преступления, что вы и ваш муж адвокаты?
        - Семейное право.
        - Тогда я объясню вам то, чему вы, возможно, не научились в юридической школе. Причина, по которой я не могу позволить вам произвести гражданский арест мистера Смита, заключается в том, что, во-первых, ваше заявление, если это правда, является мелким правонарушением. Мистер Смит утверждает, что стал свидетелем тяжких преступлений. Минимальный закон, по которому частное лицо может подать жалобу на арест гражданина, это уголовное преступление, наказуемое лишением свободы на срок до одного года. Это только минимум.
        - И вождение в рамках закона является уголовным преступлением, - сказала Лиза с оттенком сарказма. - Я понимаю. Благодарю вас за разъяснение этого для меня.
        Офицер проигнорировал это замечание и продолжил.
        - Когда я разговаривал с мистером Смитом на месте происшествия, я объяснил ему все юридические последствия. Я не знаю, что там произошло, потому что я этого не видел. Мистер Смит утверждает, что видел, как ваш муж вел машину безрассудно, что подвергало других автомобилистов серьезной опасности. Его описания оператору 911 составили по меньшей мере два уголовных преступления, и именно тогда меня отправили туда. Иначе я бы не стал производить арест. Я объяснил мистеру Смит о последствиях, с которыми он может столкнуться, если дело будет закрыто или если ваш муж будет признан невиновным; что он может столкнуться с гражданским иском. Он твердо заявил, что все понимает и хочет продолжить рассмотрение жалобы, поэтому по закону я был обязан поместить вашего мужа под стражу.
        - Если это дойдет до суда, он будет вызван в качестве свидетеля? - спросила Лиза, указывая через комнату на мистера Смита.
        - Зависит от того, что скажет окружной прокурор. Документы, которые заполняет мистер Смит, потребуют от него точного объяснения того, что он видел, включая информацию о том, где он живет, и другую контактную информацию. В большинстве случаев это все, что нужно сделать при гражданском аресте. В некоторых случаях от свидетеля больше ничего не требуется. Это не всегда так!
        - Итак, все это дерьмо, которое, по словам этого мудака, что мы сделали... превышали скорость, опасно сворачивали в пробке и внезапно тормозили... это уголовное преступление?
        - Неосторожное вождение с намерением нанести тяжкие телесные повреждения или материальный ущерб является уголовным преступлением в штате Калифорния, - сказал полицейский. - Как я уже сказал, минимум, за который гражданин - а это кто угодно - может подать заявление о гражданском аресте, заключается в том, что преступление, свидетелем которого он является, должно быть уголовным преступлением, наказуемым тюремным заключением на срок до одного года. Вот почему вы не слышите о людях, гражданских и уличных пешеходах.
        - А как насчет свидетелей? - спросила Лиза. - Или вещественные доказательства? Будет ли окружной прокурор пытаться собрать их?
        - Кто знает? - Офицер пожал плечами. - Я предполагаю, что нет. В таком деле, как это, слово вас и вашего мужа против слова мистера Смита. Лично я думаю, что окружной прокурор рассмотрит это дело в понедельник утром и откажется выдвигать обвинения. Я сказал мистеру Смиту, что не думаю, что у него есть хорошие шансы в чем-то подобном, особенно на открытом шоссе. Конечно, если другие люди позвонят и скажут, что видели, как это происходило, тогда может быть более веский довод. Но если этого не произойдет, нам не о чем будет говорить. - Полицейский склонил голову набок, и черты его лица смягчились. - Если вы не возражаете, я спрошу, вы заметили этого парня до того, как это произошло?
        Лиза чуть не взорвалась от гнева, но сдержалась. Мы восемь миллионов гребаных раз говорили тебе, что этот мудак преследовал нас всю дорогу с последней остановки для отдыха! Вместо этого она сказала:
        - Мы заметили его сразу после того, как выехали с остановки для отдыха, через двадцать миль или около того. Машин было немного, и Брэд перестроился в другую полосу, чтобы обогнать медленно движущийся автомобиль. Там никого не было, и я имею в виду, никого на той полосе, а потом вдруг этот парень, - она указала на мистера Смита, - оказался прямо там, на нашей заднице, преследуя нас как сумасшедший.
        Полицейский действительно слушал ее. Он кивнул, пока Лиза рассказывала историю, его глаза метнулись к мистеру Смиту, а затем снова остановились на Лизе. Лизе стало немного легче оттого, что кто-то наконец-то ее выслушал, но она все еще злилась из-за того, как обошлись с ней и Брэдом, особенно этот коп. Когда она закончила, полицейский кивнул.
        - Я сожалею о том, что произошло, - сказал он. - Я буду совершенно честен, если скажу, что действительно ничего не могу поделать с этой ситуацией. Но я могу сказать неофициально, что, по-моему, судья или окружной прокурор рассмотрят жалобу на вашего мужа и выбросят ее. Я знаю, что ваш отпуск, вероятно, теперь полетел к черту...
        - Так и есть.
        Полицейский кивнул, его лицо выражало сожаление.
        - Я объяснил мистеру Смиту все последствия, которые могут произойти, если результат выйдет в вашу пользу. Я объяснил, что он полностью откроет себя для гражданского иска, и, несмотря на это, он решил продолжить. Между нами говоря, я думаю, что у этого парня не все дома.
        - Я думаю, он сделал это, потому что мчался со скоростью сто миль в час, - сказала Лиза приглушенным шепотом. Она стояла лицом к офицеру, но ее глаза были прикованы к спине мистера Смита, который склонился над бумагами у стойки. - Вот почему Брэд не видел его, и это также объясняет, почему он внезапно оказался прямо за нами. Он, вероятно, разозлился, потому что ему пришлось притормозить, чтобы не врезаться в нас, и я уверена, что это не улучшило ситуацию, когда Брэд притормозил, спускаясь с холма. Брэд вернулся на медленную полосу, но он последовал за нами, прямо у нас на хвосте!
        Офицер кивнул, глядя на мистера Смита.
        - Я думаю, что это может быть безопасной оценкой.
        В участке ей больше нечего было делать. Они даже не позволили ей увидеться с Брэдом, но офицер пообещал передать ему сообщение. Она зарегистрируется в отеле "Дэйс Инн" и позвонит его родителям в округ Ориндж, а также его другу Билли. Она также попытается связаться с окружным прокурором или местным судьей, чтобы узнать, что она может сделать для ускорения процесса предъявления обвинения. Если она не сможет заточить колеса сегодня вечером, она отменит их бронирование в отеле в Камбрии и останется в городе до утра понедельника. Итак, она будет ждать на подстанции рано утром в понедельник, когда появится автозак, чтобы отвезти его в здание суда округа Вентура. Она будет в суде для предъявления обвинения и надеется, что с ней будет их адвокат. И в ту минуту, как он выйдет, они немного поговорят втроем о подаче иска против мистера Смита.
        Лиза покинула подстанцию и поехала в "Дэйс Инн" в пяти кварталах к востоку. На углу была закусочная "Денни", где, как она предполагала, сегодня вечером будет ужинать. Она зарегистрировалась и позвонила его родителям. К счастью, они были дома. Отец Брэда, Фрэнк, был исполнительным директором инвестиционной фирмы "Фаррар и Сортс", и благодаря скромной зарплате и тридцати годам работы в компании он и Джоан, мать Брэда, жили довольно неплохо. Чтобы посвятить больше времени своему искусству, где она преуспела в акварели, Джоан смогла досрочно уйти на пенсию в качестве учительницы младших классов средней школы, проработав там двадцать лет. Благодаря его должности в "Фарраре" и годам работы в компании у Фрэнка было много свободного времени и отпусков. Они были очень расстроены и встревожены тем, что произошло.
        - Ты хочешь, чтобы мы приехали? - спросила Джоан.
        - Да, - сказала Лиза, сидя на кровати и крутя телефонный шнур между пальцами. Она чувствовала бы себя лучше, если бы родители Брэда были здесь. Она не чувствовала бы себя такой одинокой.
        Джоан спросила, не будет ли ей одиноко сегодня вечером, и Лиза ответила, что, наверно, будет.
        - Тогда мы встанем утром, - сказала Джоан. - Между десятью и одиннадцатью.
        Лиза взглянула на часы на тумбочке. Сейчас было около шести вечера. В животе у нее заурчало. Она ничего не ела с сегодняшнего утра и была голодна. Она встала и начала рыться в своей сумочке. Полицейский, который остановил их - он наконец представился как офицер Крис Лэнсинг - сказал, что с Брэдом все будет в порядке в выходные. Он в отдельной камере, и его будут кормить три раза в день. Лиза всем сердцем сочувствовала Брэду, который был хорошим человеком. Он, конечно, не заслужил, чтобы с ним такое случилось, но, по крайней мере, у него была своя камера, а сама тюрьма была пуста.
        - Если мы арестуем кого-нибудь еще на выходные, у них будет отдельная камера. Не волнуйтесь, миссис Миллер, с ним все будет в порядке.
        Она размышляла о том, каким джентльменом стал офицер Лэнсинг, узнав больше о том, что произошло на самом деле, когда ее размышления были прерваны стуком в дверь.
        Она повернулась к двери, и ее сердце слегка подпрыгнуло в груди. Это не могли быть Джоан и Фрэнк, только не так рано. Даже если бы они надумали приехать сегодня вечером, им все равно потребовалось бы три часа или больше, чтобы добраться сюда с Хантингтон-Бич. Она подошла к двери и заглянула в глазок. Никого.
        Она открыла дверь и выглянула наружу, и в этот момент дверь с силой захлопнулась и ударила ее над левым глазом.
        Она упала назад и ударилась о стену, когда дверь с грохотом распахнулась. Ее разум закружился, пытаясь отследить, что происходит, а затем кто-то навис над ней, его борода растрепалась в ухмылке.
        - Думала, избавилась от меня, да, сука? - сказал мистер Смит. Затем он ударил ее по голове твердым мозолистым кулаком, и перед глазами Лизы запрыгали звезды, а затем она погрузилась в черноту.
        4
        Следующее, что она почувствовала, была боль в голове.
        Лиза приходила в себя постепенно, как будто выплывала со дна бассейна. Темнота стала серой, затем темного цвета, перемежаясь огнями и приглушенными звуками. Свет стал ярче, но все было размытым. Тень нависла над ней и замерла; Лиза испугалась, подумав, что тень собирается спуститься и снова утащить ее во тьму.
        Затем ее затуманенное зрение прояснилось, и она моргнула. Она лежала на спине на двуспальной кровати в номере мотеля. Ее руки были связаны за спиной, и напряжение в плечах было тем, что вывело боль на поверхность. Она поерзала на кровати, а потом увидела его, сидящего на стуле у крайнего столика. Он улыбнулся и поднялся на ноги. Инстинкт взял верх, и она попыталась ударить его ногами, но ничего не вышло: он связал ее лодыжки вместе.
        Мистер Смит рассмеялся.
        - Ну-ну, миссис Миллер. Не нужно нервничать.
        - Отпусти меня сейчас же! - Закричала Лиза. Крик был громким даже для нее. Она издала еще один громкий, пронзительный визг и попыталась соскочить с кровати на мистера Смита.
        Дерзкая ухмылка мистера Смита исчезла. Он навалился на кровать, придавив своим телом ее, и она закричала и забилась на кровати.
        - Ты хуесос, ублюдок, я убью тебя.
        - Ну-ну, давай не будем об этом. - Он закрыл ей рот своей большой мясистой рукой, чтобы она заткнулась. Лиза сжала зубами мясистую часть его большого пальца и сильно прикусила. Мистер Смит завопил и отпрянул назад, держа большой палец. Лиза яростно заерзала и снова попыталась закричать, но сумела только слегка хрипнуть.
        - Ты сука! - Он поднял окровавленную руку к Лизе, всем видом, казалось, говоря: Не могу поверить, что ты укусила меня!
        Лиза сделала глубокий вдох и заорала во всю глотку. Ее спина выгнулась, когда она оторвала верхнюю часть тела от матраса. Мистер Смит порылся в маленькой сумке на ночном столике и достал носовой платок. Он взял маленькую бутылочку, лежащую рядом с сумкой, налил что-то в носовой платок, поставил бутылку и подошел к кровати. Глаза Лизы расширились от шока, и она попыталась вырваться. Мистер Смит подошел к ней, и Лиза открыла рот, чтобы снова закричать, но ей в рот сунули платок, влажная часть зажала ноздри, а затем она вдохнула тяжелый, кислый запах, и перед ней поплыли звезды. Комната закружилась, и она едва успела узнать нависшую над ней фигуру мистера Смита, когда ее разум закружился от запаха того, что он ей дал, и тогда ее последней мыслью было: О, Боже, ребенок.
        Когда она снова проснулась, у нее раскалывалась голова. Она почувствовала что-то во рту и провела по нему языком. Это была большая тряпка, засунутая ей в рот и завязанная на затылке. У нее был кляп во рту.
        Солнце зашло, и в комнате стало темнее. Она лежала на кровати, ее сердце бешено колотилось, глаза постепенно привыкали к темноте. Она услышала его раньше, чем увидела, он сидел в кресле за письменным столом напротив кровати.
        - Ты очнулась, - сказал он. - Не нужно лежать и притворяться, что все еще спишь. Я знаю, что ты не спишь.
        Лиза чуть не всхлипнула от разочарования и страха. Она почувствовала, как слезы подступили к горлу; ее лицо вспыхнуло и покраснело. Она больше не была голодна, но в животе все равно чувствовалась пустота - пустое чувство страха.
        Темная фигура, сидевшая на стуле, поднялась на ноги и подошла к краю кровати. Лиза едва могла разглядеть мистера Смита, когда он встал над ней.
        - Мне пришлось заткнуть тебе рот кляпом, - сказал он, - потому что ты вела себя неразумно. Не нужно быть неразумной. Хорошо, что тебя никто не слышал. Если бы кто-нибудь услышал тебя и пришел разбираться, ты бы не проснулась, маленькая леди. Нет, мисс.
        Лиза заплакала.
        Мистер Смит склонился над ней, и она смогла более четко разглядеть его черты сквозь затуманенные слезами глаза. Он ухмыльнулся.
        - Все будет хорошо, - сказал он. - У тебя хорошая маленькая шишка на голове, но она едва заметна, и это хорошо. Мы просто подождем, когда стемнеет, а потом отправимся в путь. Вот почему мне пришлось связать тебя и заткнуть рот кляпом. Как только стемнеет и побережье очистится, я перенесу тебя в свой фургон, и мы отправимся в путь.
        Отправимся куда? - Завопил ее разум. Она попыталась сдержать рыдания, но не смогла. Слезы текли свободно, и ее дыхание было резким. - Зачем ты это делаешь?
        Как будто услышав ее безмолвный вопрос, он улыбнулся.
        - Я знаю, ты, наверно, удивляешься, почему я это делаю. Если тебе от этого станет легче, я никогда раньше не делал ничего подобного - похищал людей, то есть. Я не какой-нибудь псих или серийный убийца. Я не собираюсь причинять тебе боль!
        Так зачем ты это делаешь?
        Мистер Смит склонился над ней.
        - Вы, ребята, подошли мне идеально. Гражданский арест? Это был просто мой способ разлучить тебя с твоим мужем. К тому времени, как он выйдет из тюрьмы в понедельник утром, мы с тобой будем за холмами и далеко отсюда.
        Лиза почувствовала внезапную тяжесть страха в животе. О боже, он собирается убить меня!
        Мистер Смит наклонился к ней ближе. Она почувствовала его дыхание; оно пахло луком.
        - Значит, твой муженек проведет выходные в тюрьме, а ты? - Он усмехнулся и выпрямился, выпрямляясь во весь рост. - Ты проведешь выходные в моей компании. Мы хорошо проведем время вместе. - Он подошел к окну и раздвинул шторы, вглядываясь в темноту.
        Сердце Лизы бешено забилось. Что он собирался с ней делать? Она почувствовала, как ее охватывает страх. Теперь дело было не только в ней - теперь нужно было думать о ребенке. Она была почти парализована страхом при мысли о том, что плод в ее утробе пострадает, но каким-то образом она пронеслась мимо этого. Ее руки двигались взад-вперед за спиной, проверяя путы. Он связал ее довольно крепко. Потребовалось бы чудо, чтобы развязаться, и, в отличие от героев и героинь романов, она не думала, что сможет освободиться.
        Мистер Смит снова повернулся к ней.
        - Тебе, наверно, интересно, что я собираюсь с тобой сделать. Как я уже сказал, миссис Миллер, я никогда не делал этого раньше. Я не серийный убийца, и я не насильник. Просто это, ну... - Он пожал плечами. - Может быть, я расскажу тебе позже, если ты будешь хорошо себя вести. Как это звучит?
        Он снова широко улыбнулся, его зубы блеснули в темноте.
        - Мы уедем, когда стемнеет. У нас впереди добрых три часа езды.
        Дыхание Лизы участилось и стало затрудненным, когда мистер Смит подошел к ней и наклонился над ее распростертым, связанным телом на кровати.
        5
        Когда Джоан и Фрэнк Миллер въехали на стоянку отеля "Дэйс Инн" на следующее утро в половине одиннадцатого, они увидели "Лексус", припаркованный перед номером 6. На стоянке было еще четыре машины: черный Камаро, два внедорожника и Аккура Ледженд. Фрэнк притормозил рядом с "Лексусом" и заглушил мотор.
        - Вот мы и приехали, - сказал он.
        - Интересно, смогла ли она поговорить с Брэдом этим утром, - сказала Джоан, хватая сумочку и соскальзывая с пассажирского сиденья.
        - Если еще нет, может быть, нам втроем удастся это, - сказал Фрэнк, закрывая дверь со стороны водителя и потягиваясь. Трехчасовая поездка началась для них очень рано. Они вышли из дома около семи часов.
        Джоан подошла к комнате 6 и постучала в дверь. Они постояли немного, ожидая ответа Лизы, а затем Джоан постучала снова.
        - Может быть, она в душе, - предположил Фрэнк.
        - Может быть, - Джоан сильнее постучала в дверь, и они подождали, потратив следующие три минуты на то, чтобы стучать каждые двадцать секунд или около того, обмениваясь озадаченными взглядами. Джоан приложила ухо к двери и нахмурилась. - Я ничего не слышу.
        - Она не могла никуда уехать, - сказал Фрэнк, указывая на "Лексус". - Ее машина все еще здесь.
        - Как думаешь, она могла пойти в полицейский участок пешком? - Джоан прикрыла глаза ладонью, глядя на Рим-роуд. - Полицейский участок всего в пяти кварталах в той стороне.
        Фрэнк пожал плечами.
        - Возможно. Возможно, она завтракает в "Денни". Почему бы нам не прогуляться немного и не выяснить это?
        Их небольшая прогулка привела их к "Денни", а затем к подстанции шерифа округа Вентура. Оказавшись на подстанции, они спросили на стойке регистрации о своем сыне. Портье, молодая женщина с черными волосами, аккуратно зачесанными назад, сверилась с компьютером.
        - Он в зоне задержания и приема в тюрьме, - сказала она.
        - У него были какие-нибудь посетители этим утром? - спросила Джоан. В округе Ориндж было тепло, и она надела белые брюки и голубую блузку. Но в Вентуре было немного прохладно, и она натянула на плечи белый свитер.
        Женщина покачала головой.
        - Нет, никого не было. Вы член семьи?
        - Мы его родители, - сказал Фрэнк. - Мы можем его увидеть?
        - Давайте проверим, - женщина взяла добавочный номер на своем столе, набрала номер и вызвала кого-то еще на линию. - Мистер Миллер в 4D? Его родители здесь. К нему могут пройти посетители? - Она сделала паузу. - Хорошо, спасибо. - Она повесила трубку и повернулась к Фрэнку и Джоан. - Тюремный надзиратель выйдет через минуту.
        Пять минут спустя открылась дверь, и выглянул молодой офицер.
        - Мистер и миссис Миллер?
        Когда они последовали за офицером по коридору в заднюю часть здания, где находилась тюрьма, Фрэнк снова спросил, принимал ли Брэд каких-либо посетителей этим утром.
        - Нет, - сказал офицер.
        - Вы уверены? - спросила Джоан. - Мы подумали, что наша невестка, возможно, уже здесь.
        - Вы первые, кто посещает мистера Миллера этим утром, - сказал офицер. Он вставил ключ в большую металлическую дверь и открыл ее, пропуская их внутрь. - Последняя камера слева. Когда закончите, нажмите кнопку звонка за дверью.
        - Спасибо. - Фрэнк взял Джоан за руку и повел ее через дверь по коридору.
        Брэд ждал их у входа в камеру, вцепившись руками в металлические прутья. Его волосы выглядели взъерошенными, а под глазами были темные круги. Он улыбнулся, когда увидел их.
        - Боже, как я рад вас видеть, ребята!
        Джоан подошла к сыну и, просунув руку сквозь прутья решетки, схватила его за руки и притянула ближе. Она поцеловала его в щеку.
        - Мы тоже рады тебя видеть, сынок.
        - Ты в порядке, Брэд? - спросил Фрэнк, беря Брэда за руку и нежно сжимая ее.
        - Я устал. Я совсем не спал здесь прошлой ночью.
        Джоан нервничала не только из-за сложившейся ситуации, но и из-за того, что они не видели Лизу.
        - Лизы не было сегодня утром, не так ли?
        - Нет, - сказал Брэд, и его лицо напряглось. - Я думал, что она должна была быть здесь с утра. Она звонила вам вчера вечером, да?
        - Да, она позвонила нам вчера из своего номера, - сказала Джоан, бросив обеспокоенный взгляд на Фрэнка.
        - Она дала нам номер своей комнаты, когда мы с ней разговаривали, - сказал Фрэнк. Джоан видела, что ее муж пытается казаться спокойным. - Мы приехали сюда пятнадцать минут назад и пошли в ее номер, но ее там не было!
        Брэд нахмурился, беспокойство исказило его черты.
        - Вот черт.
        - Ее машина стоит там, - сказала Джоан, как бы говоря сыну, что все в порядке. - Может быть, мы просто разминулись с ней у "Денни" или что-то в этом роде.
        - Почему бы мне не вернуться и не посмотреть, смогу ли я найти ее, - сказал Фрэнк, переводя взгляд с жены на сына. - Может быть, мы действительно разминулись с ней.
        - Хорошо, - сказала Джоан. - Я останусь здесь.
        Фрэнк кивнул, улыбнулся сыну и нажал на звонок в конце коридора. Дверь открылась, и он вышел, ненадолго остановившись, чтобы поговорить с офицером с другой стороны. Дверь закрылась, и остались только мать и сын, одни в тюрьме.
        Джоан повернулась к Брэду, стараясь не казаться такой встревоженной.
        - Они покормили тебя?
        - Да, - сказал Брэд, свесив руки через решетку. - Охранники на самом деле хорошие. Как видишь, все в моем распоряжении. - Он попытался изобразить улыбку, но она вышла наполовину глупой и вымученной.
        - Папа позвонил Уильяму вчера вечером около одиннадцати, - сказала Джоан. - Он сказал, что, скорее всего, из того, что папа описал ему относительно того, что произошло, судья, вероятно, закроет дело.
        - Так я и думал, - сказал Брэд с обеспокоенным лицом. - Коп, который арестовал меня, сказал то же самое. Он сказал, что объяснил юридические последствия придурку, из-за которого все это началось, но парень хотел продолжить.
        - Что за подонок, - сказала Джоан, теребя свою сумочку. - Я надеюсь, что есть какой-то способ арестовать его за подачу ложного полицейского отчета.
        - Я не думаю, что они смогут это сделать, - медленно сказал Брэд, выглядя более нервным. Он облизнул губы. - Значит, Лизы вообще не было в номере мотеля, когда вы приехали?
        Джоан снова рассказала ему эту историю, сказав сыну, что, по ее мнению, Лиза могла быть в душе, но она ничего не слышала. Брэд кивнул. Джоан просунула руку через решетку и взяла сына за руки, успокаивающе похлопав их.
        - Мы, наверно, просто разминулись, - сказала она. - Твой отец найдет ее.
        Следующие десять минут они провели, обсуждая то, что произошло вчера. Брэд рассказал ей все, начиная со смены полосы движения и того, как фургон мистера Смита внезапно оказался на нем, сопровождая его всю дорогу вниз по склону, и, наконец, вернулся. Джоан все больше нервничала по мере того, как разворачивалась история, и пыталась убедить себя, что слишком остро реагирует, когда Брэд, наконец, закончил.
        - Я уверена, что все разрешится, - сказала она. - Когда все это закончится.
        Ее прервал звук открывающейся двери, и они оба повернулись на звук. Фрэнк спустился в холл один, его лицо было искажено беспокойством. Джоан почувствовала трепет в животе и услышала, как ее голос резко пискнул, когда она спросила мужа:
        - Ты ее не нашел?
        Фрэнк покачал головой, его темные глаза были широко раскрыты и испуганы.
        - Я вернулся по нашим следам до самого конца. Даже спросил хозяйку "Дэйс Инн", была ли Лиза в номере. Ее вообще не было там, даже прошлой ночью. Портье на стойке регистрации мотеля говорит, что они не видели ее с тех пор, как она зарегистрировалась. Я снова попытался постучать в ее дверь, но по-прежнему никто не отвечает.
        Если раньше Брэд выглядел испуганным, то теперь он окаменел от этой новости. Его лицо побледнело. От беспокойства у Джоан закружилась голова. Она снова просунула руку сквозь прутья решетки и взяла сына за руки.
        - Мне это не нравится, - сказала она. - Может быть, нам стоит...
        - Возвращайся в мотель и попроси их открыть тебе дверь, - сказал Брэд дрожащим голосом. - Объясни им, что происходит, и если они не откроют, вернись сюда и поговори с полицией. Спроси офицера Лэнсинга. Это тот парень, который арестовал меня вчера.
        - Я сейчас вернусь, - сказал Фрэнк, поворачиваясь, чтобы направиться обратно по коридору. Джоан смотрела ему вслед, чувствуя головокружение и тошноту. Фрэнк выглядел мертвенно-бледным, когда рассказывал им о том, что он выяснил, и, повернувшись к сыну, она вдруг увидела, как Брэд будет выглядеть через тридцать лет: он будет точной копией своего отца.
        - Все будет хорошо, - сказала она, заставляя себя улыбнуться и сжимая его руки сквозь прутья решетки.
        Брэд кивнул, не встречаясь с ней взглядом.
        - Да. - Но тон его голоса говорил о том, что он ей не верит.
        Фрэнку пришлось пригрозить судебным иском, если портье сейчас же не оторвет свою толстую задницу, не сопроводит его с ключом от номера 6 и не откроет дверь. Клерк вздохнул, закатил глаза и со стоном поднялся со стула за столом.
        - Меня, наверно, все равно уволят за это, так что пошли. - Он снял со стены ключ от номера 6 и обошел стойку. - Сейчас вернусь, - крикнул он кому-то в задней комнате.
        Фрэнк почувствовал, как его конечности отяжелели от волнения, когда они приблизились к комнате. Портье остановился перед дверью, вставил ключ и открыл дверь, отступив назад, чтобы пропустить Фрэнка.
        - Будьте как дома, - сказал он.
        Фрэнк вошел в темный номер, нащупал выключатель, нашел его и включил свет. Он долго стоял на пороге, не уверенный в том, что видит. Он почти забыл о портье, когда услышал его голос за спиной.
        - Ну что? Теперь доволен?
        Номер 6 был в порядке. Кровать была аккуратно застелена, без каких-либо признаков того, что на ней кто-то спал. Не было никаких признаков борьбы; ни перевернутой мебели, ни разбитого стекла. Фрэнк вошел в комнату, обводя ее взглядом. "Лексус" Лизы и Брэда был припаркован прямо у входной двери, но нигде не было видно ни их багажа, ни каких-либо других личных вещей. Он направился в ванную и включил свет, осматривая раковину, неиспользованную ванну, чистые белые полотенца, выстроившиеся в ряд на железной перекладине бельевого кольца. Он повернулся к клерку, который последовал за ним в комнату.
        - Ты уверен, что не видел Лизу Миллер? Подумай!
        Клерк пожал плечами.
        - Я видел ее только вчера вечером, когда она регистрировалась, - он оглядел комнату. - Ты уверен, что она вообще провела здесь ночь? Похоже, она даже не пользовалась этой комнатой прошлой ночью.
        Фрэнк уставился на клерка.
        - Какой блестящий вывод! Ты что, работник месяца?
        Лицо портье стало угрюмым. Он нервно переминался с ноги на ногу.
        - Послушай, я понятия не имею, была ли она здесь прошлой ночью. Я вышел в шесть тридцать, через тридцать минут после того, как она зарегистрировалась. Насколько я знаю, она могла уйти сразу после того, как я закончил работу.
        Фрэнк повернулся к пустой комнате.
        - Оставайся здесь, - сказал он. - Я вызываю полицию.
        - Хорошо, - сказал портье, выходя вслед за Фрэнком из комнаты.
        Фрэнк взглянул на "Лексус", направляясь к выходу. Он заглянул внутрь машины - она выглядела нормально, нигде не было никаких признаков багажа. Конечно, они положили свой багаж в багажник, а у него не было ключа, чтобы открыть его. С замирающим чувством страха Фрэнк помчался обратно в участок шерифа округа Вентура, задаваясь вопросом, как он скажет сыну, что его жена пропала.
        6
        Лиза Миллер была очень напугана.
        Она лежала голая на узком пружинном матрасе, ее запястья и лодыжки были привязаны к столбикам кровати, рот заткнут кляпом. Ей казалось, что она связана так уже несколько дней, но сжимающаяся часть ее рационального разума говорила ей, что, вероятно, прошло всего двенадцать часов или больше. Она давно перестала плакать; от слез у нее болело горло и она еще больше уставала. Это также мешало сосредоточиться и лишало ее силы воли. И если она хотела выбраться отсюда, ей понадобится вся сила воли, которая у нее была.
        Она была так переполнена гневом, когда мистер Смит ворвался в ее комнату (прошлой ночью?), что она даже не подумала о том, что собиралась сказать Брэду в эти выходные. Это должно было быть романтическим отдыхом. Своего рода второй медовый месяц, перемежающийся романтическими ужинами, объятиями на кровати и занятиями любовью, осмотром достопримечательностей и просто качественным совместным времяпровождением. У Лизы было еще кое-что, что она хотела сделать; она хотела сказать Брэду, что он станет папой.
        Мысль о ее беременности не пришла в голову, когда мистер Смит вошел в ее комнату; первое, что пришло в голову, это ее внезапный гнев, а затем инстинктивная реакция "сражайся или беги". Только когда мистер Смит собрался отнести ее на улицу к своему фургону, она подумала о ребенке.
        Она притворилась, что потеряла сознание, когда мистер Смит посадил ее в заднюю часть фургона. На какое-то время она, должно быть, потеряла сознание, потому что следующее, что она помнила, это то, что они куда-то едут. У нее были завязаны глаза, но она чувствовала, что мистер Смит был где-то впереди за рулем. Она лежала на полу в задней части, пытаясь успокоиться. Чем больше она волновалась, тем сильнее болела голова. Во рту у нее пересохло, а сладкая, почти приятно пахнущая жидкость, которой он вырубил ее, все еще была у нее в ноздрях. На этот раз он связал ее крепче, стянув ее запястья крепче, чем раньше. Точно так же ее ноги были крепко связаны вместе, как и лодыжки.
        Но кляпа во рту у нее не было.
        Лиза подождала, пока успокоится и ее горло хорошо увлажнится, прежде чем решилась на диалог.
        - Куда мы едем?
        - Мне было интересно, когда ты заговоришь, - сказал мистер Смит, не отрывая глаз от дороги. - Я понял, когда ты очнулась; твое дыхание изменилось. Как ты себя чувствуешь?
        - У меня болит голова, - сказала она, сказав первое, что пришло ей в голову. Она решила, что лучший способ справиться со своим затруднительным положением - быть спокойной и сдержанной. Позволить ее гневу взять верх означало навлечь на себя новые неприятности со стороны мистера Смита. Если она снова станет дергаться, он, возможно, сочтет нужным остановиться и снова заткнуть ей рот кляпом. Или вырубить ее.
        О, боже, он вырубил меня этой дрянью, это был хлороформ? Это навредило ребенку?
        - Если ты пообещаешь вести себя хорошо и не устраивать сцен, я дам тебе немного воды и аспирина на следующей остановке. Как тебе это?
        - Хорошо.
        Некоторое время он ехал молча, и Лиза раздумывала, стоит ли снова спросить, куда он ее везет, когда он ответил на ее вопрос.
        - Что касается того, куда мы направляемся, я отвезу тебя в хижину недалеко от Биг-Беар. На самом деле, если хочешь, я могу купить тебе немного еды на следующей остановке для отдыха и приготовить что-нибудь для тебя, как только мы туда доберемся. Ты, должно быть, голодна.
        Она умирала с голоду.
        - Я могла бы что-нибудь съесть, - сказала она.
        Ее мысли метались: Успокойся, не делай ничего, что могло бы его разозлить, если бы он собирался убить тебя, он бы уже сделал это.
        И вслед за этим: Почему он везет меня в эту хижину?
        Она задумалась, стоит ли ей сказать ему, что она беременна. Она слышала от потенциальных жертв изнасилования, что сообщение нападавшему о беременности было возможным сдерживающим фактором. Сработает ли это с мистером Смитом? Она как раз собиралась упомянуть об этом, когда он заговорил.
        - Я не хочу причинять тебе боль, - сказал он, глядя на дорогу. - На самом деле, если бы мне не нужны были деньги, я бы этого не сделал. Весь этот цирк на автостраде? Как я уже сказал, это было просто для того, чтобы разлучить тебя с мужем. На самом деле меня зовут не мистер Смит, и этот фургон даже не зарегистрирован на меня. Никто не узнает, что с тобой случилось. Я прибрался в мотеле, вытер все, даже использовал перчатки после того, как вырубил тебя. Я взял твой багаж и твою сумочку - они где-то там, сзади, с тобой. Я оставил твою машину в мотеле, потому что это будет первое, что они будут искать, а угнанную машину легко отследить. Это должно сработать.
        Это звучало так, как будто он говорил это вслух, чтобы убедить себя в том, что то, что он планировал, сработает, вместо того, чтобы пытаться объяснить ей свои намерения.
        Он собирается изнасиловать и убить меня, - подумала она, внезапно почувствовав комок в горле. - Вот почему он везет меня в эту хижину. Вот почему он не взял мою машину. Когда он закончит, черт возьми, похоронит меня где-нибудь в лесу, и никто не узнает. Никто никогда не узнает.
        И вслед за этим: "Но если он собирается изнасиловать меня, почему он сказал, что не стал бы этого делать, если бы ему не нужны были деньги? Он похищает меня ради какого-то выкупа?"
        - Я беременна, - сказала она, на самом деле не зная, повлияет ли это откровение на него. Это не сработало; мистер Смит рассмеялся.
        - Если ты думаешь, что это поможет тебе выпутаться из этого, ты еще более глупая дура, чем я думал. Но я все равно восхищаюсь тобой за то, что ты стараешься. Я знаю, каково это должно быть.
        - Ты понятия не имеешь, что я чувствую. И я не лгу насчет беременности.
        - Ты не выглядишь беременной.
        - Я только сегодня рано утром узнала об этом.
        - Действительно? - Он на мгновение замолчал. - Ты уже сказала муженьку?
        Она не знала, что сказать.
        - Нет, - сказала она шепотом.
        - Но ты собиралась сказать ему, не так ли? В эти выходные?
        Лиза почувствовала, как снова закипают гнев и ненависть. Она представила, как его холодные серые глаза наблюдают за ней в зеркале заднего вида.
        - Может быть. В любом случае, какое тебе до этого дело?
        - Просто я хочу знать, с чем я имею дело. Теперь я понимаю, почему ты была такой дерзкой там, в мотеле. Твой материнский инстинкт сработал. Ты думала не просто о спасении собственной шкуры, ты думала о нерожденном ребенке в своей утробе. Не так ли?
        Чтобы подавить гнев, она кивнула.
        - Я думаю, можно и так сказать.
        Мистер Смит говорил так, словно обдумывал это.
        - Если то, что ты говоришь, правда, то им действительно может это понравиться.
        Эти слова произвели на Лизу леденящее впечатление. Она почувствовала, как в животе у нее образовалась ледяная яма.
        - Что ты имеешь в виду? Кто они такие?
        - Позже, - сказал он пренебрежительно. - Скоро стоянка для отдыха, и я съеду на обочину. Помни. Один твой взгляд - и ты умрешь. Поняла?
        Она была вынуждена молчать, молча борясь со слезами, когда он заткнул ей рот кляпом, а затем вышел из фургона. Несколько минут, которые он провел в круглосуточном минимаркете, показались часами, в то время как безопасность и свобода были всего в нескольких шагах, когда другие путешественники подъехали к ним, и люди прошли мимо фургона в круглосуточный магазин. Она пыталась маневрировать в задней части фургона в тщетной попытке увидеть, сможет ли она случайно открыть дверь и убежать (или споткнуться), но она была так крепко связана, что едва могла двигаться. Если она закричит, то, возможно, ее даже не услышат. У нее не было возможности узнать, где находится мистер Смит, потому что она не увидит его, пока он не откроет переднюю дверцу фургона со стороны водителя, и он наверняка поймет, что она звала на помощь. Она верила, что он действительно попытается причинить ей боль или убить. И она не могла сделать ничего, что могло бы поставить под угрозу себя или ребенка. Ей придется подождать, пока не появится лучший шанс сбежать, а затем воспользоваться им.
        Когда он вернулся, у него была бутылка воды "Эвиан" и немного аспирина. Он забрался на заднее сиденье и помог ей сесть. Затем сунул ей в рот две таблетки аспирина и поднял бутылку, чтобы она выпила. Она поблагодарила его, и он выдавил слабую улыбку.
        - У меня есть несколько готовых сэндвичей для тебя. Ты съешь один, когда мы доберемся до хижины.
        Он сдержал свое обещание. Они прибыли в хижину чуть меньше часа спустя, и он провел ее в спальню через боковую дверь. Она поняла, что они в горах, по слабому запаху сосны и свежему, прохладному воздуху, когда он проводил ее через дверь. Десять минут спустя он снял повязку с глаз и терпеливо кормил ее, пока она сидела на узкой кровати, держа бутылку воды, чтобы она могла попить. Когда она закончила, он велел ей лечь на кровать, и тогда она почувствовала, как он борется с узлами, которыми он ее стянул.
        - Ты почувствуешь, как немного расслабляешься, но не двигайся и не пытайся что-либо сделать. Попробуй выкинуть глупость, у меня тут есть молоток, которым я размозжу тебе череп. - Она легла, борясь со слезами, когда он практически развязал ее. Затем он быстро снял с нее одежду, а затем велел ей перевернуться. Когда она перевернулась, то увидела, что у него действительно был молоток. У нее почти возникло искушение попытаться снова броситься на него; она могла бы застать его врасплох, попытаться выцарапать ему глаза или что-то в этом роде, но у него был молоток, и он держал его в правой руке, готовый замахнуться. Она не могла так рисковать. Он велел ей лечь на спину, а затем опустил веревку, которую обвязал вокруг ее рук, до запястья, и затянул ее одним быстрым рывком. В течение минуты он привязал ее запястья и лодыжки к столбикам кровати, а затем отступил назад и осмотрел дело своих рук.
        - Ты будешь в порядке всю ночь. Если нужно будет помочиться, помочись на матрас. Я приеду утром, чтобы сменить его и принести кое-какие другие вещи.
        - Что ты собираешься сделать? - Лиза всхлипывала, и теперь ее эмоции действительно взяли верх. Все, о чем она могла думать, это о том, как этот мужчина разрушает все ее надежды на рождение ребенка от Брэда, мечту, ради достижения которой она работала последние два года. Все, о чем она могла думать, это как спасти себя, чтобы ее ребенок мог родиться. - Ты, сукин сын, зачем ты это делаешь!
        - Я же говорил, - спокойно сказал мистер Смит с выражением безразличия на бородатом лице. - Ничего личного. Мне нужны деньги, понятно? Я не собираюсь причинять тебе боль.
        - Я не понимаю! - завыла она, пытаясь сесть на кровати. - Пожалуйста, отпусти меня! Клянусь, я ничего не скажу. Я никому не скажу.
        - Теперь уже слишком поздно, - сказал мистер Смит, спокойно глядя на Лизу. - Послушай, в этом нет ничего личного. Люди, на которых я работаю... ну, те, на кого они работают, хотели кого-то похожего на тебя. Они устали от использования беглецов, наркоманов и бродяг, тех девушек, которых они использовали все это время. Им нужен был кто-то, у кого был бы чистый, здоровый имидж. Кто-то, у кого действительно есть жизнь. Мне потребовалось два дня, чтобы найти тебя. - Он улыбнулся ей сверху вниз.
        Она все еще не понимала; мистер Смит сказал, что не собирается причинять ей боль, но то, на что он намекал, говорило о том, что это сделает кто-то другой. Она хрипло всхлипнула, ее зрение затуманилось от слез.
        Мистер Смит наклонился вперед.
        - Те... клиенты, для которых мы это делаем... у них действительно дорогие вкусы. У них есть тяга к этому... ну, давай просто скажем, что их тянет к довольно жесткому дерьму.
        - О чем ты говоришь? - взвыла Лиза.
        - Они увлекаются экстремальным хардкором и снафф-фильмами, - сказал мистер Смит, снова безразличный. - Ты, конечно, слышала о снафф-фильмах, верно?
        Лиза покачала головой, чувствуя, как ее тело покрывается гусиной кожей. Она никогда не слышала об экстремальном хардкоре или снафф-фильмах, но инстинктивно чувствовала, что, чем бы они ни были, они ужасны.
        Мистер Смит слегка наклонился вперед.
        - Рабство... S&М... Ты наверняка слышала о них, не так ли? Ты не кажешься мне такой наивной.
        Лиза кивнула, по ее телу пробежала дрожь. Ее собирались изнасиловать! Изнасиловать и подвергнуть пыткам ради частной коллекции какого-то извращенного порно. Она снова начала всхлипывать.
        - Хорошо... да... но... Я все еще не понимаю... рабство... разве это не похоже... Я думала... Я думала.. это... обычные порноактеры делают это!
        - Клиенты, на которых я и мои коллеги работаем, имеют более жестокие вкусы, - равнодушно сказал мистер Смит. - На самом деле это очень узкий круг людей. Они собираются с разной периодичностью в течение года в уединении своих собственных домов и покупают и продают различные ленты, которые производят мои коллеги и другие; в основном экстремальные хардкорные научно-популярные фильмы, иногда снафф. Обычные порнорежиссеры не ассоциируются с такими вещами. Нужно быть сумасшедшим или дураком, чтобы захотеть появиться в одной из этих вещей. Если только ты не законченный садист, как Животное. - Черты лица мистера Смита были мрачными. - Конечно, есть некоторые закоренелые уроды-мазохисты, которые получают удовольствие от такого дерьма. Некоторые из них снимаются в хардкорных фильмах о сексе и пытках, но другие? Снафф-пленки? Как я уже сказал, нашим клиентам надоело снова и снова наблюдать за одними и теми же цыпочками и задницами, и им захотелось чего-то другого - чего-то свежего, - слегка усмехнулся мистер Смит. - На самом деле, в этом нет ничего личного.
        - Ты убьешь меня, - прошептала Лиза, со страхом глядя на мистера Смита.
        - Я же сказал, что не собираюсь тебя убивать, - сказал мистер Смит. - И я не собираюсь причинять тебе боль. Я должен заботиться о тебе, чтобы заверить своих коллег, что ты находишься в наилучшей физической форме, насколько это возможно для нашей съемки. Потом, когда Эл и Животное приедут сюда где-нибудь завтра или послезавтра.
        - Животное? - сказала Лиза, и страх внезапно стал сильнее при звуке этого имени.
        Мистер Смит склонил голову набок, глядя на нее.
        - Да, миссис Миллер. Я говорил тебе правду, когда сказал, что не собираюсь причинять тебе боль или убивать тебя. Но твой партнер в снафф-фильме, который мы будем снимать... Животное... он это сделает.
        Руки Лизы затряслись, и когда она заговорила, ее голос дрожал от страха.
        - Пожалуйста. Не делай этого.
        - Я вернусь завтра, - сказал мистер Смит. Он повернулся и вышел из комнаты.
        Она обрела дар речи и издала вопль:
        - Пожалуйста, отпусти меня! Пожалуйста!
        Ее вопль не был услышан. Мистер Смит вышел из хижины, и мгновение спустя, сквозь тяжелые рыдания, Лиза услышала, как он завел фургон, развернулся по гравийной дорожке и направился вниз по шоссе.
        7
        Три ночи и два дня, которые Брэд Миллер провел в тюрьме округа Вентура, были самыми длинными в его жизни.
        Подпитываемый гневом из-за первого инцидента с дорожной яростью, который спровоцировал его заключение в тюрьму, он мало спал в ту первую ночь, а когда он узнал, что Лиза пропала, он пришел в неистовство. Он метался в своей камере, а его мать стояла рядом, беспомощная, в то время как он все сильнее и сильнее погружался в беспокойство.
        - Мне это не нравится, мама, это просто на нее не похоже, мне это не нравится, почему они ничего не делают!
        В тот первый день Фрэнку Миллеру удалось связаться с офицером Крисом Лэнсингом, патрульным офицером, который в пятницу заключил Брэда под стражу. Когда он сказал Лэнсингу, что Лиза пропала из своего номера в мотеле, не имея ни малейшего представления о том, куда она могла пойти, офицер Лэнсинг забеспокоился.
        - И Брэд не видел ее с момента своего ареста?
        - Совершенно верно, - сказал Фрэнк. Он загнал офицера в угол, когда тот вошел, чтобы начать свою смену с двух до полуночи. - И все, с кем я разговаривал в этом чертовом здании, говорят, что ничего не могут с этим поделать, потому что ее еще нельзя считать пропавшей без вести! - Он презрительно выплюнул последнюю фразу. - Гребаное дерьмо, вот что я скажу.
        - Пройдемте со мной на минутку, - сказал офицер Лэнсинг. Он провел Фрэнка через кабинет к столу, где за столом перед компьютером сидел молодой офицер с короткой стрижкой. - Могу я на минутку одолжить твой компьютер, Дуг?
        - Конечно. - Дуг отодвинулся в сторону, и офицер Лэнсинг сел за стол.
        - В моем правом ящике есть досье на гражданина, арестованного мистером Калебом Смитом. Ты можешь достать его для меня?
        Дуг достал файл, и офицер Лэнсинг пролистал его. Он ввел имя и адрес мистера Смита в систему, нажал клавишу и стал ждать. Мгновение спустя на экране появилось сообщение: СОВПАДЕНИЙ НЕ НАЙДЕНО.
        - Дерьмо, - офицер Лэнсинг перепечатал информацию, пока Фрэнк смотрел через его плечо на экран. Запрос вернул то же самое сообщение.
        Офицер Лэнсинг повернулся к Фрэнку.
        - Эта система подключена к центральной базе данных DMV. Я должен был получить досье мистера Смита из отдела транспортных средств, в котором были бы указаны любые неоплаченные ордера или другие записи, но там ничего нет.
        Фрэнк посмотрел на офицера Лэнсинга.
        - Ты хочешь сказать, что этот парень дал тебе ложные данные?
        - Я пока ничего не говорю. - Офицер Лэнсинг передал папку Дугу. - Проведи полную проверку мистера Калеба Смита, затем проведи проверку DMV его автомобиля. Когда закончишь, принеси мне распечатки. Я буду в кабинете Кена. - Он встал из-за стола и направился в кабинет в задней части здания. - Мне придется вернуться к вам, мистер Миллер. Не могли бы вы присесть в комнате ожидания?
        Это было самое долгое ожидание в жизни Фрэнка. Когда офицер Лэнсинг вернулся, его сопровождал лейтенант. Лейтенант казался его ровесником, с волосами цвета соли с перцем и румяным лицом.
        - Мы сейчас пошлем пару детективов в "Дэйс Инн", и еще одного, чтобы поговорить с вашим сыном!
        Фрэнк поднялся на ноги.
        - Это значит, что вы можете отпустить его?
        Впервые он осознал, что офицер Лэнсинг выглядит смущенным. Лейтенант Янг бросил беглый взгляд на Лэнсинга, затем снова посмотрел на Фрэнка.
        - Увы, поскольку ваш сын был помещен под гражданский арест в соответствии с уголовным преступлением, мы не можем освободить его до утра понедельника.
        - Господи! - Фрэнк провел рукой по своим редеющим волосам.
        - Мы делаем все возможное, чтобы найти Лизу, - сказал лейтенант Янг, пытаясь изобразить ободряющую улыбку. - Мы найдем ее. Не волнуйтесь.
        Фрэнк передал все это своему сыну в тот же день, стараясь сообщить новость как можно мягче. Брэд мог только слушать с растущим чувством страха; он не знал как, но каким-то образом мистер Смит имел к этому какое-то отношение. Он чуял это нутром.
        Родители Брэда пробыли с ним в тюрьме до пяти вечера. К тому времени в номере мотеля был проведен обыск, и не было обнаружено никаких признаков похищения. Офицер Лэнсинг остался в участке, чтобы передать новости Миллерам и поискать любую информацию о мистере Смите. Он сообщил эту новость незадолго до пяти часов.
        - С ней что-то случилось, - сказал Брэд, его голос угрожал сорваться. - Найдите этого парня, мистера Смита, и...
        - Мы работаем над этим, - сказал лейтенант Янг. - Поверьте мне, мы сами хотим найти этого парня.
        - Кто он такой? - спросил Фрэнк. - Вы проверили его номерной знак? Это тоже была подделка?
        Офицер Лэнсинг выглядел мрачным.
        - Проверка его машины показала, что ее угнали полгода назад. Номера принадлежали "Шевроле Субурбан" из Сан-Диего. Я не сохранил пин-код на автомобиле мистера Смита во время вашего ареста, потому что... ну...
        - Вчера преступником был я, а не он, - сказал Брэд, чувствуя, как его окутывает гнев.
        Офицер Лэнсинг проигнорировал комментарий.
        - Каждая проверка, которую мы проводили через DMV, приводила к тупику. У меня есть фоторобот, сейчас готовится композиция, и мы опубликуем ее в бюллетене к вечеру. Не волнуйся, мы его поймаем!
        - Что мы будем делать до тех пор? - спросил Брэд. Его глаза были налиты кровью, и он был измучен.
        Офицер Лэнсинг вздохнул. На его лице было пустое, затравленное выражение.
        - Есть только две вещи, которые мы можем сделать. Ждать и молиться.
        8
        Ее разбудил звук автомобильного двигателя, подъезжающего к дому.
        Лиза очнулась от легкого сна, ее чувства обострились. Она услышала, как хлопнула дверь, а затем послышались шаги. Звук открывающейся двери, а затем дребезжащий звук. Ее сердцебиение участилось. Он вернулся, и на этот раз он с теми другими парнями, этим Животным и кем угодно еще, и тогда они начнут. Они собираются изнасиловать меня, убить меня и моего ребенка, снять это на пленку и...
        Шаги раздавались на усыпанной гравием подъездной дорожке и дорожке перед домом. Она затаила дыхание, когда в замок входной двери вставили ключ, а затем дверь открылась, и шаги застучали по деревянному полу хижины.
        - Эй? - Ее сердце подскочило к горлу, потому что сначала она не узнала голос. Затем мужчина снова крикнул: "Эй", и наконец она узнала его: это был мистер Смит.
        Он вошел в спальню, неся что-то в руках. Он наклонился, поставил его на пол с металлическим звоном и встал, улыбаясь.
        - Как ты себя чувствуешь в это прекрасное утро?
        Лиза открыла рот, чтобы ответить, но все, что вышло, было сухое шипение. У нее пересохло в горле. Мистер Смит кивнул.
        - Хочешь немного воды?
        Лиза кивнула.
        - Да, - прохрипела она.
        - Сейчас. - Мистер Смит исчез на кухне и через минуту вернулся со стаканом воды. Он поднес стакан к ее губам, и Лиза начала медленно потягивать воду. - Лучше?
        Лиза кивнула.
        - Да.
        - Хорошо, - мистер Смит взглянул на матрас. - Я вижу, ты не смогла удержаться ночью.
        Лиза почувствовала, как на глаза снова навернулись слезы. Боль в мочевом пузыре стала невыносимой к концу ночи, и она была вынуждена опорожнить его. Запах и сырость, распространившиеся под ее ягодицами и осевшие на матрасе, не давали ей уснуть остаток ночи.
        - Не волнуйся. В соседней спальне есть запасной матрас, который отлично подходит для этой кровати. Мы заменим его. И тебе больше не придется беспокоиться о том, чтобы делать пи-пи в постели. Я нашел решение твоих проблем. - Он поднял предмет, издавший металлический лязгающий звук, и поднял его, чтобы она увидела. Это был кусок цепи.
        Лиза заплакала.
        Мистер Смит проигнорировал ее, продолжая заниматься своим делом. Сначала он прикрепил на подоконник устройство, прикрутив его тяжелыми винтами; оно выглядело как шкив. Затем он вытащил тяжелую леску, к которой она была прикреплена, и прикрепил к ней металлическое кольцо. К нему был прикреплен кусок короткой тяжелой цепи, а к цепи было прикреплено еще одно устройство. Затем он вытащил две пары наручников, одну из которых прикрепил к ее запястьям, а другую - к лодыжкам. Он прикрепил кусок цепи к тонкой, но прочной цепи наручников и протянул цепь к тяжелому шкиву на более толстой цепи. Он проделал то же самое с наручниками, прикрепленными к ее лодыжкам. Закончив, он развязал веревку, которая привязывала ее лодыжки и запястья к столбикам кровати. Лиза едва осознавала, что делает мистер Смит; она лежала на кровати и безудержно плакала, бившись в истерике от страха.
        Мистер Смит проверил прочность цепи, потянув за нее. Лиза почувствовала острый стальной укус в запястьях и лодыжках и перестала плакать. Мистер Смит улыбнулся.
        - Вот так. Почему бы мне не помочь тебе встать сейчас.
        Он помог Лизе сесть, переместив ее плечи и верхнюю часть тела в сидячее положение на матрасе. Затем помог ей сдвинуть ноги с края кровати.
        - А теперь встань и давай посмотрим, как ты пройдешься. - Она так и сделала, и мистер Смит пристально наблюдал за ней, ухмыляясь и кивая. Крики Лизы перешли во всхлипы, и она прошлась по комнате, проверяя новое приспособление, которое будет держать ее пленницей в этой комнате. Кандалы на ее лодыжках были едва ли в футе друг от друга и заставляли ее ковылять, как заключенную в тюрьме. Она споткнулась. Мистер Смит протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
        - Эй, осторожнее! Я не могу удлинить цепочку на наручниках там, внизу. Я бы не хотел, чтобы ты пыталась пнуть меня или Животное.
        Лиза пристально посмотрела на мистера Смита, но ничего не сказала.
        - Как далеко я могу продвинуться в этой штуке?
        - Давай пройдем в ванную и выясним. - Он протянул руку, словно провожая ее, как джентльмен. Он подвел ее к двери у стены, которую она едва заметила раньше. Он открыл дверь, и она увидела, что это маленькая ванная комната с ванной и раковиной. Лиза вошла в ванную. - Ты можешь присесть на унитаз? Попробуй.
        Лиза повернулась и села голыми ягодицами на крышку унитаза. Конец цепи, прикрепленной к шкиву, натянулся. Мистер Смит улыбнулся.
        - Замечательно! Как я и думал. Достаточно, чтобы добраться до туалета, а это значит, что у тебя будет, вероятно, четыре фута за дверью спальни, и все. Я заколочу окно, чтобы ты не разбила его и не попыталась сбежать, но я тебя довольно хорошо сковал.
        Лиза посмотрела на мистера Смита, чувствуя себя пораженной и побежденной. Прошлой ночью она кое-что обдумала и решила даже не пытаться умолять его. Прошлой ночью он сказал ей, что в этом нет ничего личного, он делает это только ради денег. Он подобрал ее, потому что она была тем, что искали его таинственные клиенты, чтобы сделать ее звездой снафф-фильма. Она думала об этом прошлой ночью, и хотя последствия того, что с ней должно было произойти, были ошеломляющими, у нее была тысяча вопросов, которые она должна была задать ему. Она раздумывала, не попытаться ли втянуть его в какой-нибудь разговор. Часть ее чувствовала, что ей нужен человеческий контакт, чтобы не сойти с ума, в то время как другая часть ее питала смутную надежду, что, возможно, если она вызовет в нем достаточно сострадания, мистер Смит отпустит ее. Она серьезно сомневалась в этом, но попробовать стоило.
        - Как ты попал в то, чем занимаешься? - спросила она его, ее голос был покорным, но не умоляющим. - Ну знаешь... вся эта история со снафф-фильмами.
        Мистер Смит пожал плечами, работая у окна. Он прошел в гостиную и вернулся с несколькими кусками дерева размером пять на двенадцать дюймов, которые он начал возводить поперек окна и прибивать гвоздями к стене, заколачивая ее.
        - Я никогда по-настоящему не увлекался этим. Это просто то, что я делаю за деньги.
        - Но ты должен был как-то к этому прийти.
        Мистер Смит повернулся к ней.
        - Почему ты хочешь это узнать?
        Лиза пожала плечами.
        - Я думаю, если я собираюсь... ты знаешь... я могла бы узнать об этом больше!
        Мистер Смит снова повернулся к окну и продолжил заколачивать его.
        - Я восхищаюсь этим. Ты предпочитаешь смотреть правде в глаза, чем убегать от нее. Мне это нравится.
        За исключением стука гвоздей, пока мистер Смит заколачивал окно, на мгновение воцарилась тишина.
        - Я какое-то время был продюсером, - сказал он, закрывая окно. - В семидесятые я снял много жесткого порно. Так я познакомился с Элом, одним из парней, с которыми ты познакомишься позже. Он режиссер. Он снял для меня кучу фильмов. Я специализировался на множестве экстремальных хардкорных S&M и причудливого дерьма - золотой дождь, фистинг, зоофилия, кровавые вещи, фильмы о скате, фильмы об изнасилованиях, много детского порно. У меня была аудитория, которая хавала это дерьмо.
        Лиза слушала, чувствуя отвращение к мистеру Смиту. Он выглядел, вел себя и говорил как стереотипный извращенец. Средних лет, лысеющий, с избыточным весом, в очках, с маленькими глазками-бусинками. Было легко представить, как он сидит в режиссерском кресле, стягивает штаны и говорит наивным подросткам, которые приехали в Голливуд с мечтой, что, конечно, они могут получить роль в его фильме, но сначала они должны опуститься на колени и показать ему, как сильно они этого хотят.
        - Так как же ты стал участвовать в создании снафф-фильмов? - спросила Лиза, скрывая отвращение.
        Мистер Смит закончил заколачивать окно.
        - Я снимаю не только снафф. Я много чего делаю. Эл и я, мы делаем много экстремального хардкорного S&M-дерьма. И я не говорю об обычной, заурядной хрени и дерьме, которым увлекаются скучающие яппи и модные готы. Все эти веревочные оковы, кнуты и цепи, в которые заковывают людей? Забудь об этом. Это можно купить в соседнем видеомагазине. То, о чем я говорю, чем мы с Элом занимаемся, это крайне больное дерьмо. По большей части это смертельные вещи: увечья, сильное удушье. Эл очень легко вошел в сообщество экстремального хардкора. Некоторые из людей, для которых он снимает в частном порядке, они занимаются таким дерьмом. Всякий раз, когда мы беремся за работу, он приходит ко мне, и я... ну, я вроде как перебираю девушек, которых знаю, которые идеально подошли бы.
        - И какие они?
        Мистер Смит посмотрел на нее.
        - Не такие, как ты, это точно.
        - Почему это?
        - Ты не такая, как они, вот почему. У тебя есть своя жизнь. Карьера. Ты ведь юрист, верно?
        Лиза кивнула.
        - Цыпочки, которых я обычно снимаю в экстремальных хардкорных фильмах и снафф-фильмах, - сказал мистер Смит, спокойно глядя на нее, - им некуда идти, кроме как на дно общества. Иногда мы получаем запрос на парня, и их так же легко получить, потому что они попадают в одно и то же дерьмо. Большинство из них - закоренелые наркоманы; беглецы, проститутки, люди, которые не застрахованы от некоторых довольно отвратительных трюков, ты понимаешь, что я имею в виду? Я нахожу их, знакомлюсь с ними, покупаю им одежду, показываю им немного денег, и они западают на меня. Посади их на наркоту - большинство из них все равно уже зависят от наркотиков - и они будут продолжать возвращаться за добавкой. Как только они войдут во вкус дерьмовой кучи денег и бесплатных наркотиков, они сделают все, что угодно. Они даже вернутся за добавкой. Черт, некоторые из них настолько вошли во вкус, когда мы используем их для экстремальных хардкорных съемок, что им это действительно нравится! Можешь себе это представить? Получать удовольствие от того, что кто-то режет тебе сиськи или прижигает тебя сигаретами? Ну, некоторые из них
получают удовольствие от этого, и их мы используем для фильмов. Как я уже сказал, им некуда идти, кроме как на дно, и им все равно насрать, что с ними происходит. Черт, большинство из них слишком обдолбаны, чтобы беспокоиться о чем-то. И большинство из них могут рассказать одну и ту же слезливую историю: папа издевался над ними, или они сбежали от дерьмовой семейной жизни, или еще какое-то дерьмо. Не имеет значения, откуда они пришли, пока они на пути на дно. Пока они какое-то время были на улице и им некуда было идти, ни к маме с папой, ни к парню или мужу, которым было бы на них наплевать, мы используем только их. Пока по ним никто не скучает, это все, что имеет значение.
        Лизе было противно, но она старалась не показывать этого.
        - Так почему же я?
        - Я же тебе говорил. Парни, которые заказали этот фильм, им надоело смотреть на кучку наркоманов, которых насилуют и режут на куски. По правде говоря, многие из этих цыпочек становятся такими ебанутыми, что к тому времени, когда мы заканчиваем с ними, они выглядят по-настоящему потасканными. Клиенты захотели чего-то свежего. Черт, они бы использовали такую сучку, как Бритни Спирс или Хизер Локлир, если бы им это сошло с рук. Им нужен был кто-то симпатичный и здоровый на вид, кто-то, кто не выглядит так, как будто принимал наркотики в течение последних пяти лет, или у кого было слишком много гребаных шрамов на теле от увечий S&M - или жопы четырнадцатого размера от слишком большого количества сеансов фистинга.
        Другими словами, я ничто для них и для тебя. Лиза задумалась, медленно переваривая информацию. Если бы она услышала это вчера, то впала бы в истерику. Теперь она просто обработала информацию и переключила передачу.
        - Однако меня будут искать, - сказала она. - Мой муж... мои родители, наши друзья. Я не просто какое-то ничтожество. Люди захотят знать, что со мной случилось.
        Мистер Смит пожал плечами и направился ко входу в спальню.
        - Но кому какое дело? Важно то, что потом никто об этом не узнает. Тот коп, который остановил вас вчера? У него ничего на меня нет. А когда все это закончится, вот это, - он указал на свою растрепанную бороду, - будет сбрито, и я какое-то время буду носить контактные линзы. Может быть, сброшу несколько фунтов. Поверь мне, мы давно это планировали. Фургон, которым я пользовался прошлой ночью, уже в Мексике, водительские права, которыми я пользовался, были поддельными. Короче говоря, у копов на меня ничего нет. А это место? - Он обвел руками хижину. - Это так далеко от главной дороги, что никто ничего не узнает. Ближайший сосед находится в миле отсюда, и...
        - Никто не услышит меня, если я закричу, - закончила Лиза.
        - Если ты это сделаешь, то подумают, что это просто койоты воют на луну. - Мистер Смит ухмыльнулся. - И кроме того, ты будешь слишком измотана, чтобы кричать. То дерьмо, которым Эл тебя наколет... ты будешь в сознании, но не сможешь кричать.
        Лиза молчала. Мистер Смит некоторое время наблюдал за ней, затем наклонился, чтобы поднять свой ящик с инструментами. Он направился на улицу.
        - А как насчет людей, которые этим занимаются? - спросила она. Мистер Смит остановился в дверях и оглянулся на нее. - Люди, которые... платят, чтобы смотреть. Я имею в виду... - Она неопределенно махнула рукой. - Что за люди этим занимаются? Почему? Почему они это делают?
        Мистер Смит, казалось, задумался над вопросом, прежде чем ответить.
        - Более пятидесяти процентов людей, которые смотрят снафф, слабые, неадекватные, высокопоставленные люди с престижной работой, в основном люди из делового сообщества: руководители корпораций и генеральные директора, банкиры и тому подобные. Некоторые из них - высокооплачиваемые юристы. Остальные - участники экстремального хардкора, просто ищущие то, чего они не видели или не делали. Относительно того, почему они это делают... - Он помолчал, поглаживая подбородок. - Это поиск силы, - сказал он, глядя прямо на нее. - Для них это спешка. Это выводит их из себя. Экстремальный хардкор и снафф - это не только секс. Речь идет о том, чтобы владеть кем-то, заставлять его молить о пощаде, решать, собирается ли он ее отпустить или нет. Это высшая власть над кем-то. Когда... люди, которые занимаются подобными вещами... когда они смотрят снафф, им нравится представлять, на что это похоже... что чувствует убийца. Им нравится притворяться, что они - это он, что они делают то, что делает он. Они получают огромное чувство власти, зная, что они организовали пытки и смерть другого человека.
        Эта мысль ужаснула ее, но она постаралась не показать этого.
        - А как насчет парня, который будет этим заниматься? Животное? Почему он это делает?
        Мистер Смит ухмыльнулся.
        - Я думаю, тебе придется спросить его самой. - Он повернулся и вышел из комнаты.
        Лиза села на кровать, потеряв всякую надежду. Она понятия не имела, который сейчас час. В спальне не было часов, а солнце уже давно взошло? Два часа? Три? Она потеряла счет времени. Прошлой ночью она почти не спала, особенно после того, как ей пришлось пописать на матрас, на котором она спала. Лиза начала плакать после того, как испачкала свой матрас, и следующее, что она помнила, был восход солнца. Она предположила, что сейчас может быть где-то между восемью и одиннадцатью часами утра.
        Ее мочевой пузырь снова наполнился, и она встала, прошла в ванную, подняла крышку унитаза и села. Она помочилась, потом спустила воду в туалете. Возникло желание вытереться, но потом она подумала: Зачем? Мистер Смит все равно привезет Животное, чтобы изнасиловать и убить меня. Зачем убирать для него? Она встала и подошла к раковине, тихо всхлипывая, пока мыла руки. Несмотря на то, что она только что узнала, что беременна, она уже представляла, как будет выглядеть их с Брэдом ребенок. И теперь все это будет уничтожено. Она глубоко вздохнула и склонила голову над раковиной, пытаясь успокоиться. Когда ее рыдания стихли, она посмотрела в зеркало на свое отражение. Под глазами у нее были большие темные круги, белки глаз покраснели. Несмотря на то, что прошлой ночью она почти не спала, и все остальное, через что ей пришлось пройти, она выглядела не так уж плохо.
        Она вернулась в комнату как раз в тот момент, когда мистер Смит менял матрас. Старый, испачканный мочой матрас лежал на боку у стены спальни. Он похлопал по новому матрасу.
        - Присаживайся. Я буду снаружи, заколачивать окно. - Он вышел из комнаты, и она на мгновение замерла, ее разум онемел и пошатнулся. Через несколько минут она села.
        Она услышала, как он вышел на улицу к своей машине, а затем, несколько минут спустя, она услышала его сбоку от хижины за окном спальни. Она услышала звук ударов вместе с его бормотанием, а затем он начал складывать доски, закрепляя их на окне. Она вздохнула и попыталась заглушить звуки мистера Смита, забивающего гвозди в дерево, чтобы прикрепить его к окну. В комнате было темно из-за досок, уже закрывавших солнце изнутри. Она посмотрела в потолок, чувствуя, как ее глаза снова наполняются слезами. Звук прибивания этих досок был похож на звук заколачивания крышки ее гроба.
        Она сидела на кровати и старалась не плакать, пока мистер Смит забивал окно в ее тюрьму. Ее разум быстро прокрутил вчерашний кошмар: отъезд со стоянки для отдыха, решетка фургона, внезапно заполнившая зеркало заднего вида, панический голос Брэда, когда фургон следил за каждым их движением на протяжении следующей мили или около того по шоссе, затем вращающиеся огни и сирены дорожного патруля. В ту минуту, когда она увидела эти огни в зеркале заднего вида, она поняла, что это как-то связано с фургоном, что водитель выкинул какой-то трюк. И когда тот коп остановил их и сказал им, что Брэд вел машину, как придурок, она почувствовала надвигающееся чувство обреченности. Она испытала чувство недоверия, когда офицер рассказал ей, почему он остановил их и почему ему на самом деле было наплевать на них - в конце концов, закон есть закон, и я всего лишь выполняю свою работу. И теперь, когда она сидела голая на голом матрасе в маленькой хижине где-то в Биг-Беар в горах Сан-Бернардино, в ее голове промелькнуло то, о чем она почти забыла.
        Они были на стоянке для отдыха. Они остановились, чтобы сходить в туалет, и, как обычно, Брэд закончил первым. Лиза вышла из женского туалета и присоединилась к Брэду за небольшим столиком для пикника. Там была желтая вывеска с массивным изображением змеи на ней, предупреждающая туристов о том, что в это время года в этом районе водятся гремучие змеи. Лиза стояла у вывески с дикой ухмылкой, когда Брэд фотографировал ее, и именно тогда она увидела, как он проходил мимо, бросив на них пристальный взгляд.
        Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, вызывая образ в своем сознании. Да, она была уверена, что это был мистер Смит. Он был в темных очках, и чем больше она думала об этом, тем яснее становилась картинка. Он стоял у большого дерева, от которого открывался вид на остановку отдыха. Она не помнила, чтобы он был там, когда они подъехали, но она наверняка помнила, как взглянула на него, когда выходила из дамской комнаты. Она быстро забыла о нем, решив, что он просто еще один турист, ожидающий, когда его жена или подруга выйдет из дамской комнаты. В туалете, кроме нее, было еще четыре женщины, и она выбросила это из головы, пока они с Брэдом не начали фотографироваться и дурачиться, а затем он медленно, небрежно прошел мимо них, а затем Брэд сказал что-то, что отвлекло ее, а затем они над чем-то засмеялись, и парень был забыт, когда они собрали свои вещи и направились к "Лексусу". Он исчез, как физически, так и из ее сознания, когда они сели в "Лексус" и выехали с парковки, чтобы выехать на шоссе.
        Но разве на остановке отдыха не был припаркован красный фургон? Теперь, когда она подумала об этом, она могла поклясться, что так оно и было. Теперь она могла представить себе это: он сидит на остановке отдыха, внимательно, но ненавязчиво наблюдая, как туристы приезжают и уезжают, ожидая, когда появятся нужные люди. А потом приехали они с Брэдом. Как мистер Смит их выбрал? Подслушал ли он обрывок разговора, когда они вместе шли в туалет? Какие-то крупицы информации, которые подсказали ему все, что ему нужно было знать? Дала ли эта информация - разговор об их планах на отпуск в эти долгие выходные - ему то, что ему нужно было знать, чтобы убедить себя, что у него будет по крайней мере два дня, чтобы сделать то, что ему нужно, прежде чем поднимется тревога по поводу ее исчезновения?
        Чувство страха в животе стало сильнее. Теперь она была напугана еще больше, чем раньше. История, которую он рассказал офицеру, была полной чушью. Мысль о том, что ее на самом деле скормят этому парню, которого он назвал Животным, для снафф-фильма - и все это для удовлетворения безликой группы извращенцев, пугала ее тем больше, чем больше она думала об этом. Похоже, его не беспокоил тот факт, что он играл ключевую роль в ее убийстве. Казалось, ему было все равно, когда она сказала ему, что беременна. Все, о чем он беспокоился, это деньги, которые ему платили.
        В этом не было никаких сомнений. Она должна была выбраться отсюда любой ценой. Она побежит по лесу голышом, если придется. Ей было все равно. Что имело значение, так это выбраться отсюда живой. Ей нужно было думать не только о себе - на карту была поставлена жизнь ее будущего ребенка.
        Внезапно ей пришла в голову мысль, когда она вспомнила, как мистер Смит вырубил ее: хлороформ, который он дал мне вчера... это причинило вред ребенку?
        О, Боже, пожалуйста, нет, пожалуйста, пусть с моим ребенком все будет в порядке!
        Звуки работы мистера Смита снаружи стали фоновым шумом, когда она села на кровать и задумалась о том, что ей делать. Когда мистер Смит уедет, ей придется немного побродить по комнате, чтобы посмотреть, не сможет ли она найти что-нибудь, что поможет ей сбежать. Она осмотрела кровать, на которой сидела. Может быть, она могла бы оторвать от нее кусок, использовать его, чтобы сломать доски, которые он прибил к окну; конечно, если она сможет это сделать и вылезти из окна, она не уйдет далеко, потому что была прикована цепью, но если бы она стояла снаружи и кричала достаточно долго, разве кто-нибудь не услышал бы ее? Даже если ближайшая хижина находилась в миле отсюда, наверняка кто-нибудь услышит ее днем и...
        - Эй, Тим? Джефф? Здесь есть кто-нибудь?
        Сердце Лизы замерло. На мгновение она подумала, что это мистер Смит, но затем услышала звук гвоздей, вбиваемых в дерево снаружи комнаты. Мистер Смит все еще стоял снаружи, заколачивая окно. Что означало...
        В задней части комнаты послышались шаги и стали громче.
        - Мне было интересно, когда ты вернешься. Я видела твой фургон и...
        Это был женский голос, и Лиза подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как она остановилась посреди гостиной, вырисовываясь силуэтом на фоне лучей солнца, которые лились сквозь наполовину заколоченное окно. Женщина выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала. Она была высокой, с темными волосами, ниспадавшими на плечи. У нее были высокие скулы и острый нос, полные губы и темные глаза. Теперь эти губы были приоткрыты в круглой улыбке удивления, ее глаза расширились от шока, когда она посмотрела через дверной проем на Лизу, сидящую голой на кровати, со скованными лодыжками и запястьями.
        - О, Боже мой! - сказала она.
        Лиза была так ошеломлена внезапным вторжением, что не знала, что делать. Ее мозг перестал соображать. Она думала, что женщина, стоящая перед ней, всего лишь иллюзия, игра воображения. Женщина сделала шаг вперед, на ее лице застыло выражение "я не могу поверить в то, что вижу", и она сказала:
        - Ты в порядке? Что, черт возьми, такое...
        Внезапно в гостиной появился мистер Смит, схватив женщину сзади, одной рукой обхватив ее за горло в удушающем захвате, а другой - за талию. Женщина боролась, ее глаза расширились, и Лиза наблюдала, как мистер Смит пытался повалить женщину на землю. Женщина попыталась закричать, но все, что вырвалось, были приглушенные, сдавленные звуки страха и муки. Лиза наблюдала, и ее живот сжался в тугой комок.
        На минуту показалось, что у женщины появился шанс на победу. Она была на добрых шесть дюймов выше мистера Смита, и она использовала свой рост в полной мере, сопротивляясь, пытаясь восстановить равновесие и сбросить его на землю. Но мистеру Смиту удалось ударить ее коленом по почкам, и женщина упала с приглушенным стоном боли, а затем он схватил ее. Он опустил ее на землю и, упершись коленом ей в спину, прижал к земле.
        - Черт возьми, зачем тебе понадобилось вот так врываться? О, черт, черт...
        Женщина была оглушена ударом в поясницу, и на ее глазах выступили слезы. Мистер Смит ударил ее снова, и женщина закричала и свернулась в клубок. От этого крика у Лизы кровь застыла в жилах. Она приподнялась на кровати в защитном жесте, даже не осознавая, что хнычет.
        Мистер Смит встал и со страдальческим видом провел рукой по редеющим волосам.
        - О, Боже, это полный бардак. Черт! - Он повернулся к оставшимся цепям на полу, и Лиза наблюдала, как он сковывает ими женщину. - Дебби, какого хрена тебе понадобилось вот так врываться, а? Какого хрена тебе понадобилось совать свой нос в мои ебаные дела? - Он повторял это, как мантру, когда сковывал ее. К тому времени, как он закончил, боль от двух ударов по почкам Дебби, казалось, утихла. Теперь Дебби только и делала, что громко всхлипывала. Она не была похожа на женщину, которая вошла в хижину несколько минут назад. Мистер Смит превратил ее в дрожащее, всхлипывающее существо.
        Мистер Смит проверил ее оковы.
        - Черт! - Он повернулся и вышел на улицу. Лиза наблюдала, затаив дыхание, как он роется в своем фургоне. Через мгновение он вернулся с какой-то веревкой. Мистер Смит связал Дебби веревкой, связав ее более надежно, чем цепью. Закончив, он встал и оглядел дело своих рук. Дебби лежала на полу, руки связаны за спиной, запястья, ноги и лодыжки связаны вместе. Она ни за что никуда не денется.
        - Мне жаль, что я должен это сделать, Дебби, - сказал мистер Смит. Он нервно огляделся. - Ты здесь одна? Нил с тобой?
        Дебби только плакала.
        - Черт! - мистер Смит вышел на улицу.
        Лиза слышала, как он сел в свой фургон и завел его. Он выехал задним ходом на подъездную дорожку и помчался по дороге.
        Лиза ждала, ее живот медленно переворачивался. Если бы Нил тоже был здесь, наверху, он мог бы стать ее шансом сбежать. То есть, если только мистер Смит не убьет его первым.
        Ожидание возвращения мистера Смита было мучительным. Дебби все время плакала, и незадолго до того, как вернулся мистер Смит, ее плач утих. Они оглядела комнату опухшими глазами, широко раскрыв глаза от ужаса. Лиза посмотрела на нее сверху вниз.
        - Как твоя фамилия?
        - Мартинес, - сказала Дебби, икнув. - Кто ты такая?
        - Лиза Миллер. Нил здесь, с тобой?
        - Нет. - Лицо Дебби сморщилось, и она снова начала рыдать - душераздирающие крики, от которых у Лизы защемило внутри.
        Мистер Смит протопал обратно. Он, казалось, испытал некоторое облегчение, обнаружив, что Нила нет в хижине.
        - Нил приедет в эти выходные? - спросил он плачущую женщину на полу.
        Дебби покачала головой, пытаясь унять слезы.
        - Нет... пожалуйста, не делай мне больно!
        - Я не причиню тебе вреда, - взволнованно сказал мистер Смит. Он покачивался взад-вперед на нетвердых ногах. - Когда приедет Нил?
        - Не знаю! - воскликнула Дебби.
        - Черт, - мистер Смит снова провел рукой по волосам. Он посмотрел на Лизу, затем отвернулся и направился обратно на улицу. Минуту спустя он возобновил свою работу у окна
        Лиза сидела на матрасе, ее мысли лихорадочно метались. Конечно, кем бы ни был Нил, он забеспокоится, когда Дебби не вернется или когда он не сможет связаться с ней в ее хижине. Дебби, скорее всего, была соседкой и была знакома с Тимом и Джеффом; кем бы они ни были, она была знакома с ними достаточно хорошо, чтобы чувствовать себя спокойно рядом с ними (был ли мистер Смит Тимом? Или это был Джефф?) Если Нил не приедет в эти выходные, сколько времени ему потребуется, чтобы забеспокоиться и начать искать ее?
        Придет ли ему в голову искать ее в хижине мистера Смита?
        И если он это сделает, будет ли мистер Смит - или, что еще хуже, Животное - здесь, чтобы убить его?
        Лиза не могла думать об этом сейчас. Поступить так означало бы потерпеть поражение. Нил был ее единственной надеждой. Дебби лежала на полу, ее плач перешел в всхлипы, и теперь темнота в комнате была как будто постоянной. Мистер Смит закончил заколачивать окно.
        Он проковылял обратно в помещение. Он посмотрел на двух женщин, его глаза метнулись к Дебби, затем к Лизе.
        - Я отойду, но принесу тебе немного еды. Бутерброды?
        - Да.
        - Хорошо, - мистер Смит исчез, и мгновение спустя она услышала его на кухне.
        Лиза посмотрела на Дебби сверху вниз.
        - Плача, ты только тратишь свою энергию, - сказала она шепотом. - Нам понадобится вся энергия, которую мы сможем получить, подруга. Тебе лучше поверить в это, если хочешь выбраться отсюда.
        Дебби лежала на полу, широко раскрыв глаза и уставившись на нее.
        - Почему он это делает?
        - Я расскажу тебе позже, - сказала Лиза. Она отвернулась от Дебби и стала ждать на кровати возвращения мистера Смита. Несколько раз Дебби шепотом обращалась к ней, чтобы спросить, что происходит - Почему Тим меня связал? Почему он напал на меня и связал? - но Лиза ей не ответила.
        - Я расскажу тебе позже, - вот и все, что она сказала. - Когда он уйдет. - А потом Тим - мистер Смит для Лизы - вернулся с четырьмя бутербродами, пакетом картофельных чипсов, четырьмя бутылками воды "Эвиан" и несколькими кусочками фруктов. А потом он исчез.
        Когда звук мотора фургона затих вдали, Дебби снова спросила Лизу. Лиза посмотрела на женщину сверху вниз.
        - Насколько хорошо ты знаешь Тима? И как его фамилия?
        Дебби открыла рот, принявшись за еду.
        - Его фамилия Мюррей. Я... Наверно, я не так уж хорошо его знаю. Я имею в виду, мы соседи, я часто вижу его, его друга Джеффа и других их друзей здесь, но...
        - Слушай меня очень внимательно, - сказала Лиза. - И постарайся не психовать. Я знаю, что это будет трудно. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не упасть духом, и если мы собираемся выбраться из этого, нам придется работать вместе. Ты и я. Ладно?
        Дебби кивнула с каменным лицом. А потом Лиза придвинулась ближе к Дебби и рассказала ей, и Дебби действительно взбесилась.
        9
        - Вы, люди, знаете, что такое настоящая работа?
        - Мэм, мы делаем все, что в наших силах. А теперь, если вы будете так любезны...
        - Пожалуйста, ничего. Моя невестка пропала, и вы не только отказываетесь в это поверить, но и вот уже два дня удерживаете моего сына без законной причины.
        - Мэм, мы уже проходили это раньше. - Офицер по другую сторону стола изо всех сил старался сохранять спокойствие, но явно становился все более взволнованным, когда Джоан Миллер продолжала спорить с ним. - Мы ничего не можем сделать до утра понедельника, когда Брэду предъявят обвинение. Я знаю, что офицер Лэнсинг помогал вам и вашему мужу пройти через это, но...
        - Этого достаточно, офицер, - сказал Фрэнк Миллер. Он крепко схватил жену за локоть, оттаскивая ее от стойки администратора. - Ну же, Джоан.
        - Но... - Джоан, казалось, разрывалась между желанием перепрыгнуть через стол и придушить офицера и разрыдаться.
        - Все в порядке. Они делают все, что в их силах. Все, что мы можем сделать, это подождать. - Фрэнк выглядел так, словно за последние двадцать четыре часа постарел на десять лет.
        - Ждать чего? - Голос Джоан был полон страдания. Ее тон заставил нескольких человек в вестибюле участка шерифа повернуться в их сторону. - Этого подонка Калеба Смита.
        - Хватит! - Фрэнк крепче обнял жену, отвел ее от стойки администратора и вывел на улицу.
        Оказавшись снаружи, Джоан повернулась к мужу.
        - Черт возьми, Фрэнк, не смей больше так со мной поступать!
        - Послушай меня, - сказал Фрэнк, твердо стоя на своем. Он схватил жену за плечи, сверля ее взглядом. - Факты таковы, что эти люди уже делают все, что в их силах. Освобождение Брэда из-под стражи будет не только нарушением закона Калифорнии, но и доставит им чертовски много неприятностей. Нравится тебе это или нет, но есть юридические протоколы, которым они должны следовать. Что касается и обвинений в адрес Калеба Смита.
        - Черт бы меня побрал! Этот ублюдок что-то сделал с Лизой! Разве ты этого не понимаешь? - Голос Джоан практически сорвался на визг. Ее волосы были в беспорядке, глаза опухли от недосыпа.
        Был воскресный полдень, прошло более полутора дней с тех пор, как они приехали, чтобы составить компанию Лизе на выходные и попытаться вытащить Брэда из тюрьмы. За это время ситуация становилась все хуже и хуже. Фоторобот Калеба Смита был составлен, и с тех пор не было ни слова. Полиция искала фургон, но безуспешно. Их друг-адвокат Билли Греко позвонил сегодня утром в гостиничный номер и, узнав об исчезновении Лизы, сказал им, что позвонит в Федеральное бюро расследований. Он знал там агента, с которым был на короткой ноге, и был уверен, что сможет убедить его начать расследование по делу о пропаже человека, по крайней мере, дать шерифу округа Вентура хороший пинок под зад, чтобы он действовал быстрее. Тем временем Брэд все еще сидел в камере, мало спал и ел. Чем больше проходило часов без вестей о Лизе, тем больше он приходил в ярость за решеткой.
        - Сейчас это обвинения, - сказал Фрэнк твердым голосом. - Имей в виду, у меня такое же сильное чувство, как и у тебя, что он имеет какое-то отношение ко всему этому. Единственное, что нас сейчас волнует, это тот факт, что этот парень Калеб Смит, похоже, не тот, за кого себя выдает. Если... если они действительно найдут его и обнаружат, что у него надежное алиби, нам не на что будет опереться.
        Джоан заплакала. Она упала в объятия мужа, и он обнял ее, не обращая внимания на тех, кто входил и выходил из участка, бросая на них любопытные взгляды. Джоан не плакала так уже много лет - черт возьми, Фрэнк никогда раньше не видел, чтобы она так плакала. Он просто надеялся, что его силы не иссякнут почти так же быстро, как у нее. Теперь он был скалой, которая держала их вместе.
        - Почему это происходит с нами? - Джоан рыдала, уткнувшись Фрэнку в грудь. - Почему?
        - Я не знаю, милая, - пробормотал Фрэнк, прижимая жену к себе. - Я не знаю.
        Так они простояли какое-то время, и Джоан успокоилась. Наконец она оторвалась от него и вытерла глаза тыльной стороной ладони.
        - Посмотри на меня. Я рыдаю, как идиотка.
        - Все в порядке. Тебе это было необходимо. Ты долго сдерживалась
        Джоан посмотрела на мужа; она выглядела потерянной.
        - Мне жаль. Я пыталась собрать все это воедино. Это просто... - Она в отчаянии всплеснула руками.
        - Это было уже слишком. Я знаю.
        - Мне жаль, что я устроила там такую сцену, - сказала Джоан. - Я не хочу причинять им никаких неприятностей. Я знаю, что они пытаются нам помочь.
        - Я уверен, они понимают, что ты расстроена. Я думаю, мы оба знаем, каково сейчас быть офицером, чувствовать себя беспомощным и связанным законом против того, чтобы делать то, что ты чувствуешь нутром; это правильно.
        Джоан кивнула. Она полезла в сумочку за салфеткой и вытерла ею нос.
        - Что нам теперь делать? - Она положила салфетку обратно в сумочку.
        - Давай вернемся и скажем Гэри, где мы проведем остаток ночи. - Офицер Гэри Фрейзер был тем офицером, на которого только что накричала Джоан; с тех пор как офицер Лэнсинг вчера поздно вечером ушел с дежурства, Фрейзер стал их главным контактом в участке. - Потом мы пойдем к Брэду. Мы скажем ему, что он выйдет завтра утром. Билли уже должен быть в своем отеле, и, возможно, у него даже есть информация о начале расследования по поиску Лизы. И единственное, что мы можем сделать, это пойти в нашу комнату и подождать до завтра.
        Джоан вздохнула.
        - Завтра. Это, кажется, тянется очень долго.
        - Я знаю. - Фрэнк обнял Джоан за плечи. - Я знаю.
        Они вместе вернулись в участок.
        10
        Утром в день предъявления обвинения Брэду Миллеру его родители последовали за Билли Греко в его серебристом "Мерседесе", когда он помчался по межштатной автомагистрали 5 в сторону Вентуры. На три машины впереди "Мерседеса" был виден белый фургон с логотипом шерифа округа Вентура на боку. Джоан и Фрэнк мельком увидели Брэда, когда его вели к фургону, и, увидев их, он помахал рукой. Джоан и Фрэнк помахали в ответ. Брэд попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. Он выглядел усталым и сломленным.
        В кабинете судьи Курта Пламмера судебный пристав проводил Брэда к столу подсудимого. Когда судья получил бумаги по обвинению, он изучил их.
        - Дело 498736, жители Калифорнии против Брэда Миллера. - Его глаза нашли глаза Брэда, прикованные к нему. - Вы мистер Миллер?
        - Да, ваша честь, - ответил Брэд. По какой-то причине судья напомнил Брэду актера Осси Дэвиса; его голос был глубоким и властным, а седеющие волосы придавали ему достойный вид.
        - А у вас есть адвокат?
        Билли Греко поднялся со своего места за столом защиты.
        - Я представляю мистера Миллера, ваша честь.
        - А как вас зовут?
        - Уильям Греко, ваша честь.
        Судья Пламмер просмотрел документы, его глаза за очками с толстыми линзами казались огромными. Он нахмурился.
        - Это гражданский арест. - Он бросил на стол бумаги, когда встал афроамериканец в темном костюме и галстуке. - Какова суть этого дела, советник?
        - Округ Вентура хотел бы отказаться от предъявления обвинений мистеру Миллеру в настоящее время, ваша честь, - сказал адвокат окружного прокурора.
        - На каком основании?
        - Отсутствие доказательств, ваша честь.
        - И вы потратили мои пятнадцать минут сегодня утром только для того, чтобы затащить этого молодого человека в мой зал суда? Я должен оштрафовать вас, мистер Карр.
        - Мне очень жаль, ваша честь.
        Судья Пламмер постучал молотком.
        - Дело против мистера Брэда Миллера закрыто по требованию обвинения.
        Пять минут спустя Брэд бодро выходил из здания суда округа Вентура, его родители и Уильям Греко следовали за ним. Его глаза были широко раскрыты от страха.
        - Мы должны найти Лизу!
        - Брэд!
        Он остановился и обернулся, и его догнали родители и Уильям Греко. Уильям Греко тяжело дышал, пот выступил у него на лбу. От него слегка пахло ромом.
        - Что? Хватит валять дурака. Прошло, наверно, три дня.
        - Брэд. - Билли внезапно оказался перед ним. Он взял Брэда за плечи и посмотрел ему прямо в глаза. - Слушай меня очень внимательно.
        Глаза Брэда внезапно расширились от страха.
        - Что случилось? Ты нашел... ее! Пожалуйста, скажи мне, что ты нашел ее.
        Билли помолчал, переводя взгляд с Фрэнка на Джоан, потом снова на Брэда. Он выглядел взволнованным.
        - Брэд, позволь мне объяснить это... тебе.
        - Просто расскажи, что происходит! - Голос Брэда надломился. Джоан чуть не сломалась при виде своего сына.
        - Сынок, тут особо не о чем говорить, - сказал Фрэнк. Он выглядел нервным и испуганным, и он обменялся взглядом с Билли, который отступил от Брэда. Брэд повернулся и посмотрел на отца. - У Билли есть друг в Бюро. Ему удалось вызвать в отель пару детективов и...
        - Мы ничего не смогли найти, - закончил Билли. Он выглядел удрученным. - Они поговорили со всеми сотрудниками мотеля. Никто ничего не видел и не слышал. В комнате нет никаких признаков борьбы. Твоя машина все еще на стоянке, твой багаж все еще в багажнике, но вещи Лизы... ее сумочка и чемодан... они пропали.
        - Что ты имеешь в виду, говоря, что нет никаких признаков борьбы? - воскликнул Брэд.
        - Полиция нигде не смогла найти Калеба Смита, - продолжил Билл. - ФБР просмотрело список псевдонимов и проверило их все по фотороботу, который был составлен еще в участке. Ни один из тех, кого они нашли, не был Смитом. Он словно растворился в воздухе.
        - Ты, должно быть, шутишь! - воскликнул Брэд, поднося руки к лицу. Он выглядел абсолютно охваченным паникой.
        - Я пытаюсь продвинуть это дело как можно быстрее, но мой друг из Бюро говорит, что нам нужно больше, чтобы продолжить, - сказал Билли, и теперь он действительно казался подавленным. Это было в его глазах, в его позе, в том, как поникли его плечи. Казалось, это пропитало воздух вокруг него, так же как запах рома, который просачивался из его пор. - У нас в мотеле ничего нет, никаких разумных оснований для подозрений в отношении Калеба Смита, кем бы он ни был... у нас нет свидетелей, нет.
        - Ты должен попытаться! - сказал Брэд, хватая костюм адвоката ослабевшими пальцами. Его глаза изучали лицо адвоката, затем остановились на его родителях. Он чувствовал, что теряет самообладание. - Пожалуйста, ты должен попытаться.
        - Мы постараемся, - сказал Билли, беря Брэда за руки и крепко сжимая их. - Мы сделаем все, что в наших силах.
        Брэду ничего не оставалось, как стоять на парковке у здания суда округа Вентура в одежде, которую он не снимал последние три дня, даже не ощущая запаха своего тела, когда мать держала его за руки, даже не осознавая, что по его щекам текут теплые слезы.
        11
        Полдень.
        Лиза старалась не обращать внимания на вонь рвоты, мочи, экскрементов и крови, пропитавшую комнату, но с заколоченным окном и надежно запертой хижиной это было непросто.
        Она сидела, скрестив ноги, на полу рядом со спальней, все еще в кандалах. Помимо вчерашнего дня, Калеб Смит - он же Тим Мюррей - приходил только один раз с утра субботы и позже в тот же день, чтобы доставить еще одну серию цепей и шкив, чтобы сковать Дебби Мартинес подобным образом.
        - Мы бы не хотели, чтобы Дебби наложила в штаны, да? - мрачно сказал он, работая. Дебби превратилась в дрожащее существо, которое могло только стонать, когда мистер Смит приблизился к ней. Она разрыдалась в ту же минуту, как он вошел в комнату.
        - Пожалуйста, отпусти меня... пожа-а-алу-у-у-уйста-а-а-а...
        Лиза рассказала Дебби, что случилось с ней и Брэдом, начиная с инцидента с дорожной яростью и заканчивая субботним утром, когда появился мистер Смит - Тим Мюррей - чтобы связать ее более надежно. Глаза Дебби расширились при упоминании о снафф-фильме и участии Тима.
        - Я в это не верю... это какая-то дурацкая шутка...
        - Боюсь, что нет, - сказала Лиза как ни в чем не бывало.
        Дебби не могла поверить, что Тим Мюррей был способен на то, что рассказала ей Лиза. Она не могла поверить, что кто-то такой милый - такой нормальный - мог оказаться настоящим мудаком. Она все еще ломала голову над этим откровением, когда Тим вернулся, чтобы связать ее более надежно, и именно тогда ее осенило - зачем еще Тиму держать ее в плену таким образом? Вот тогда-то она и начала умолять о пощаде. Но безуспешно.
        Когда Тим наконец уехал на ночь, Лиза принялась искать выход. Она проверила длину цепи, к которой была привязана, и обнаружила, что может выйти из спальни только примерно на четыре фута, прежде чем цепь туго натянется. В спальне был небольшой шкаф, который ничего не давал. Помимо односпальной кровати в центре комнаты, там были небольшой комод и тумбочка. В ванной тоже не было ничего, кроме мыла, пары полотенец и пыльной аптечки. Лиза щелкнула выключателем; в спальне зажегся свет.
        Дебби сидела на комковатом матрасе и смотрела, как Лиза носится по периметру их тюрьмы, пытаясь найти выход. Дебби была так же хороша обнаженной, как и полностью одетой. Первое впечатление Лизы об этой женщине было то, что она могла бы сойти за модель. С ее плоским животиком, полными идеальными грудями и длинными ногами она выглядела так, словно могла бы позировать для обложки журнала "Плейбой". Лиза нахмурилась, отчаянно ища выход, оглядываясь на Дебби, которая все еще сидела на кровати в шоке. Девке лучше вытащить голову из задницы, если она хочет остаться в живых, - подумала Лиза. Затем она молча выругала себя. - Прекрати. Она такая же жертва, как и ты. Она заслуживает этого не больше, чем ты; она просто относится к этому по-другому. Она не такая крутая. Ты должна помочь ей воспрять духом. Если ты сможешь помочь ей найти в себе силы, в которых она нуждается, она станет невероятным активом.
        Какое-то время Лиза думала, что именно это и произойдет. Они поговорили, и через некоторое время Дебби начала расслабляться. Немного позже той ночью Дебби стала другим человеком. Она все еще была напугана, но теперь еще и разозлилась. Она сказала Лизе, что ее муж Нил, вероятно, уже беспокоится о ней.
        - Я думала, что несколько минут назад слышала, как звонит мой телефон, - сказала она. - Здесь иногда довольно хорошо разносятся звуки.
        Означало ли это, что если они будут кричать достаточно громко, их может услышать кто-нибудь другой? Дебби покачала головой.
        - Сейчас здесь никого нет, кроме нас. Ближайший коттедж Хэмптонов находится примерно в двух с половиной милях к востоку отсюда, и в это время года их может даже не быть дома.
        Это было только начало. По мере того как тянулась ночь, они вымотались и, съев по бутерброду с чипсами, отправились спать, улегшись вместе на узкой кровати. Лиза никогда раньше не спала с другой женщиной, и спать с Дебби ни в коем случае не было сексуально для нее, но это успокаивало. Ощущение другой женщины, лежащей рядом с ней, ее дыхание, прикосновения ее кожи успокаивали. Присутствие кого-то рядом с ней помогло сделать ночь более сносной.
        Они еще раз осмотрели свою комнату на следующее утро, в воскресенье. Лиза вытряхнула ящики тумбочки и убрала их, передвинув их вместе с тумбочкой к глухой стороне двери. Когда Тим - или Животное - войдет в эту дверь, она или Дебби смогут ударить его по голове, забрать ключи от наручников и освободиться.
        Это был бы хороший план, если бы ты не была беременна.
        Лиза не могла заставить себя пройти через это. Что, если что-то случится и ребенок пострадает? Тогда ее все равно просто убьют.
        Они спорили об этом, пытаясь придумать надежный план, когда услышали, как к дому подъехала машина.
        Наступила пауза, снаружи послышались тихие голоса нескольких человек. Затем на крыльце раздались медленные шаги, в замке повернулся ключ, и дверь открылась.
        - Есть тут кто? - раздался голос, и в ту минуту, когда она услышала этот голос, по спине Лизы пробежала ледяная дрожь. - Есть кто-нибудь дома? - Он усмехнулся, а затем шаги стали ближе.
        Тим Мюррей встал в гостиной и осмотрел спальню. По бокам от него стояли еще двое мужчин; один был возрастом чуть за сорок, с редеющими грязно-светлыми волосами, с осветительным и видеозаписывающим оборудованием. Второй мужчина был высоким, в черных кожаных штанах и черном кожаном жилете на голое тело.
        Его голова была полностью закрыта черной маской с прорезями для глаз, ноздрей и рта.
        Мгновение они смотрели друг на друга.
        - Эту я подобрал возле Вентуры, - сказал Тим Мюррей мужчине с камерой. Затем указал на Дебби. - А эта вчера привела сюда свою любопытную задницу, я тебе рассказывал вчера вечером о ней.
        Парень с редеющими светлыми волосами кивнул. `
        - Что ты думаешь, Животное?
        Животное стоял и смотрел на них. Его дыхание было хриплым и тяжелым. Он уставился на Дебби; затем поднял палец и указал.
        - Дебби, - сказал он.
        Дебби закричала.
        Это произошло очень быстро. Тим схватил Лизу и быстро заткнул ей рот кляпом, еще крепче связал и швырнул в угол. Лиза с оцепенелым страхом наблюдала, как Дебби была окружена Животным и блондином. Блондин сделал ей какой-то укол в руку, и Дебби успокоилась, ее глаза стали опущенными. Сердце Лизы забилось со скоростью мили в минуту; оно билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки.
        После этого все стало просто. Матрас отодвинули в сторону, чтобы Тим мог расстелить на полу пластиковый брезент. Блондин присоединился к нему, прибивая брезент вдоль стен, а затем кровать вернули на место. Тим помог блондину с двумя лампами, настроил их, и они принялись за работу.
        Она старалась не смотреть, пыталась заглушить звуки происходящего, но ее тянуло к сцене, которую они настраивали. Это было странно завораживающе, и это разрушало душу.
        Блондин снял, как мужчина в черной маске насилует Дебби, приставив нож к ее горлу. Позже Лиза поймет, что причина, по которой Дебби не кричала громче, заключалась в том, что ее накачали чем-то, что оставило ее в сознании, но вывело из строя.
        Пока изнасилование продолжалось, Лиза притворялась, что потеряла сознание, как ей показалось, несколько часов. Когда мужчина в маске закончил насиловать Дебби, он перевернул ее и сделал с ней что-то, что, казалось, разрушило действие наркотика. Лиза никогда не слышала, чтобы кто-нибудь кричал от боли так, как кричала Дебби. Крики продолжались некоторое время и перемежались влажными шлепками. Когда Дебби начало тошнить, человек в маске вышел из комнаты, блондин прекратил снимать, и они втроем ушли. Они вернулись некоторое время спустя - тридцать минут? Час? Несколько часов? - и возобновили сеанс изнасилования и пыток. Все их внимание было приковано к Дебби Мартинес; они, казалось, совершенно забыли, что Лиза Миллер вообще была там.
        Они почти не разговаривали во время этого. Раздалось несколько слов, когда блондин инструктировал парня в маске - Животное - как совершать различные половые акты с Дебби или причинять ей боль каким-либо образом - кусать ее за сиськи, резать ее этим ножом, поджигать ее этой сигаретой, трахать ее в задницу, душить ее, едва не до потери сознания, а затем позволить ей дышать - что угодно. Тим ничего не говорил во время всего этого; его потное лицо было приковано к сцене, его дыхание было хриплое и прерывистое.
        Только один раз Животное заговорил. Он сказал Дебби, что уже давно хотел, блядь, помучить ее задницу и прилепить ее к ней. С тех самых пор, как он положил на нее глаз.
        Каким-то образом Лизе удалось пережить тяжелое испытание, слушая, как жестоко обращаются с Дебби Мартинес, забившись в угол, пытаясь заглушить происходящее. Впервые после пережитого ею испытания ей не пришла в голову мысль о плоде в ее утробе. Этого никогда не будет, - подумала она, и ее сердце наполнилось грустью. - У нас с Брэдом не будет ребенка, у нас никогда больше не будет шанса завести ребенка, потому что, когда они закончат с Дебби, они сделают то же самое со мной.
        Лиза не знала, жива Дебби или мертва, пока трое мужчин не ушли. Она слышала, как они упаковывали камеру и осветительное оборудование, и услышала, как блондин спросил:
        - Ничего, если мы оставим ее здесь до завтра или послезавтра?
        Тим ответил:
        - Да, с ней все будет в порядке. Я оставил ей немного еды.
        Потом они уехали.
        Лиза подождала, пока звук двигателя не затих на грязной подъездной дорожке, а затем встала и подошла проверить, как там Дебби.
        Дебби была без сознания; ее лицо было ужасно разбито и распухло. Ее нос был раздавлен, расплющен о лицо в запекшейся крови; ее нижняя губа была рассечена большой раной, от которой останутся шрамы, даже если она заживет как следует. Из ее носа хлынуло большое количество крови и залило ее лицо и верхнюю часть тела, смешиваясь с кровью из других ран, нанесенных ей Животным. На ее животе были вырезаны слова ШЛЮХА и ПИЗДА. Кровь свернулась, превратив слова в одну беспорядочную массу. Лиза закрыла лицо рукой, чтобы подавить крик, но не смогла. Из какого-то нетронутого колодца глубоко внутри нее хлынули свежие и внезапные слезы. Она опустилась на колени рядом с измученным телом Дебби и заплакала.
        Дебби, по крайней мере, была жива, но трудно было разглядеть повреждения. Из того, что Лиза могла разглядеть, были раны на ее лице и животе, а также порезы на груди, спине и бедрах; большинство порезов требовали швов. У нее было множество следов укусов на теле, некоторые достаточно сильные, чтобы проколоть кожу и пустить кровь, и, похоже, ее левый сосок был почти отгрызен. Ее влагалище было опухшим, в синяках и кровоточило; ее задний проход был ужасно расширен и постоянно кровоточил, забитый калом. Матрас пропитался кровью, рвотой, слюной, фекалиями, мочой и спермой. Вероятно, самыми разрушительными ранами были те, которые Дебби перенесла в своем воображении. Лиза в оцепенении обработала раны Дебби, зная, что ей нужна профессиональная медицинская помощь. Каким-то образом она приподняла Дебби и как могла остановила кровотечение.
        Когда Дебби пришла в сознание позже той ночью, она закричала так пронзительно, что Лиза похолодела до костей.
        К рассвету этого утра, в понедельник, Дебби впала в оцепенение. Она лежала на спине на кровати, ее некогда красивые карие глаза стали мутными, пустыми и смотрели в потрескавшийся потолок. Ее губы были сухими и потрескавшимися, и она даже не пыталась вытереть сопли, которые текли у нее из носа. Нападение Животного разбило ее вдребезги, следующее, вероятно, убьет ее.
        Лиза осмотрела себя в зеркале ванной. Если не считать шокированного выражения на ее лице и красных глаз, она выглядела прекрасно.
        Она надеялась, что, успокоившись прошлой ночью, она успокоит тошноту в животе, и так и произошло. Этим утром она почувствовала себя лучше и уже могла мыслить более ясно. Сегодня утром, промыв раны Дебби полотенцем и теплой водой, она съела один из сэндвичей и банан, выпила немного воды, а затем попыталась заставить Дебби что-нибудь съесть. Женщина проигнорировала еду, ее глаза смотрели куда-то мимо нее. Может быть, позже.
        Следующие два часа она провела в гостиной, насколько позволяла цепь. Она сидела на полу, прислонившись спиной к стене, и смотрела, как солнце поднимается все выше в небе. Она время от времени навещала Дебби и некоторое время коротко обсуждала другой план побега. Она посмотрела на тумбочку и еще раз подумала, не использовать ли ее в качестве оружия, когда они вернутся в следующий раз. Ей нечего было терять.
        Она вздохнула и посмотрела на еду, которую оставила рядом со спальней. Теперь у них остался один бутерброд и полпачки чипсов. Лиза съела бутерброд на завтрак и попыталась заставить Дебби что-нибудь съесть, но женщина не стала есть. Она задалась вопросом, как долго Тим намеревался держать ее и Дебби здесь в плену. В следующий раз они, вероятно, придут, чтобы заснять завершение пыток и убийства Дебби. Начнут ли они снимать ее собственное убийство вскоре после этого? Или она получит еще одну короткую отсрочку?
        Лиза вошла в спальню и попыталась снова заставить Дебби поесть, но та снова отказалась. Дебби Мартинес все еще была в ошеломленном, кататоническом состоянии, ее мутные карие глаза безучастно смотрели в стену. Лиза осмотрела ее раны, затем вернулась на свое место за пределами спальни. Она съела остатки картофельных чипсов и запила их остатками воды из бутылки. Теперь у них осталось всего пять бутылок воды, достаточно, чтобы продержаться некоторое время, но ненадолго. Сейчас ее больше беспокоила еда.
        Как раз в этот момент, словно в ответ на ее опасения, на подъездной дорожке раздался звук подъехавшего фургона.
        12
        Они не сразу вошли в хижину.
        По-видимому, по дороге началась жаркая дискуссия.
        - Так что, черт возьми, мы должны делать с этой сучкой Дебби? - Это было похоже на голос блондина. - Я имею в виду, что Животное чертовски завелся из-за нее, так что да, конечно, я собираюсь заснять это дерьмо. Это было лучшее дерьмо, которое я снимал за долгое время, и мы, вероятно, сможем закончить его сегодня. Что я хочу знать, так это что ты будешь делать, когда эта сука умрет?
        - Я избавлюсь от нее, - сказал Тим. Они медленно шли по дорожке к входной двери. - Не волнуйся. Я нашел новое место две недели назад. Там мы легко от нее избавимся. Но мы должны сделать это как можно скорее, сегодня вечером. Нил еще не приезжал, так что, пока он не появится, никто не узнает.
        Лиза слушала, и ее сердце сильно колотилось. Дебби застонала на кровати, вызвав мурашки на руке Лизы. Мужчины остановились у входной двери, их голоса несколько понизились, но все еще были слышны.
        - А как насчет этого гребаного места? - говорил блондин. - Когда ты сказал мне, что у тебя есть новое место, ты не сказал, что оно находится в центре, где каждый гребаный калифорнийский яппи навещает свои летние дома. Что это за дерьмо?
        - Никто ничего не узнает, - сказал Тим, пытаясь успокоить блондина. - Сэм Баш все организовал. Его имя вообще не связано с этим, как и наше. Никто ничего не узнает. Мы просто используем тот же брезент, который накрыли на полу, и завернем в него оба тела, когда закончим, и сбросим их. Затем подготовим оба фильма к выходу. Соберем немного лишних денег.
        - Ты уверен, что Сэм и его парни купят второй фильм?
        - Тебе лучше, блядь, поверить в это. Он сам сказал мне, что они устали от всех этих долбанутых наркоманов и шлюх, которых я им доставал. Дебби им действительно понравится. А та другая сука? Может, она и не гребаная королева красоты, как Дебби, но у нее хороший здоровый имидж, понимаешь? Им это понравится - в любом случае, это то, о чем они просили.
        Лиза вздрогнула от этого разговора. Она почувствовала, как онемели ее конечности. Это будет сегодня вечером, - подумала она. - О, Боже, только не сегодня, пожалуйста, помоги мне пройти через это...
        - Хорошо, - сказал блондин. Затем раздался звук открывающейся двери, и они вошли внутрь.
        - Я чертовски голоден, - сказал блондин, когда три пары обутых ног протопали в хижину. - Все эти споры заставили меня проголодаться. Животное, ты голоден?
        Приглушенное, хриплое "Нет".
        - Ты?
        Тим:
        - Нет. Я собираюсь выйти и прогуляться по территории, чтобы убедиться, что все в порядке. Почему бы вам не продолжить?
        - Хорошо. Я сейчас вернусь. - Блондин потопал обратно на улицу. Мгновение спустя она услышала, как открылась и закрылась дверца машины, а затем раздался звук заводящегося двигателя.
        Тим:
        - Ты хочешь пойти со мной и все проверить?
        - Нет. - При звуке голоса Животного Лиза почувствовала, как ее кожа задрожала. Его голос звучал так нормально, так непритязательно. - Я думаю, что останусь здесь.
        - Ну, не трогай девок, - сказал Тим, направляясь к двери. - Если хочешь поиметь их, подожди, пока Эл вернется, чтобы он мог это заснять.
        - Хорошо.
        Тим вышел из хижины, и она с минуту слышала его шаги на крыльце, затем как он спустился по ступенькам и обошел дом сбоку. Вторая пара шагов медленно приблизилась к спальне, и Лиза почувствовала, как у нее по коже поползли мурашки, в дверном проеме появилась большая тень, а затем Животное встал на пороге комнаты.
        С минуту они смотрели друг на друга. Лиза не могла оторвать от него глаз; во рту у нее внезапно пересохло. Она не могла поверить в то, что видела.
        Перед ней стоял высокий, стройный, симпатичный мужчина лет тридцати пяти. Он был одет в чистые выцветшие синие джинсы и зеленую рубашку поло. На его теле не было и следа бдсм-костюма. Без своего бондажного капюшона Животное мог бы сойти за молодого руководителя крупной корпорации или, может быть, адвоката в фирме, в которой она работала.
        Черты его лица были угловатыми, челюсть сильной, скулы - острыми. У него были завораживающие зеленые глаза с озорным блеском, дополнявшие его мальчишескую улыбку. У него был прекрасный рот, обрамленный чувственными губами, чистыми, ровными, белыми зубами. Его волосы были черными и волнистыми, коротко и стильно подстриженными. Он выглядел как настоящий американский мальчик.
        Они посмотрели друг на друга, и на мгновение Лиза была слишком ошеломлена, чтобы что-либо сказать. Это человек, которого они называют Животным. Это человек, который вчера чуть не убил Дебби. Это человек, который убьет меня сегодня или завтра в снафф-фильме.
        У нее голова шла кругом; она не могла смириться с тем, как нормально он выглядел.
        - Почему? - Вопрос прозвучал внезапно, ее голос впервые за несколько дней показался ей сильным.
        Животное моргнул; казалось, он был удивлен вопросом. Он, наверно, думал, что я буду умолять о пощаде, - подумала она.
        - Почему... что? - спросил он, его губы слегка изогнулись в усмешке.
        - Зачем ты это делаешь? - Она указала на комнату: окровавленный брезент, кровать с потертым матрасом, Дебби, лежащая в кровавом оцепенении. - Зачем ты это делаешь? Снафф-фильмы... убиваешь людей...?
        - Почему ты хочешь это знать?
        Лиза посмотрела на него, встретившись с ним взглядом.
        - Раз уж ты собираешься убить меня, я думаю, что хотела бы знать причину, прежде чем ты это сделаешь.
        На мгновение Лизе показалось, что Животное не собирается ей отвечать. Он молча посмотрел на нее. Затем он оглянулся в гостиную - звук шагов Тима затих - и сделал шаг в комнату. Впервые с тех пор, как она увидела его, Животное выглядел человеком - он был похож на парня, с которым она бы подружилась в офисе.
        - Ты действительно хочешь знать?
        Лиза кивнула, стараясь не казаться слишком отчаявшейся.
        - Да, я хочу узнать.
        Животное пожал плечами.
        - Думаю, это не повредит. - Затем он вошел в комнату и начал рассказывать ей, как приобрел вкус причинять боль и мучить людей.
        - Я работал в крупной международной консалтинговой фирме, - начал он. - Именно благодаря моей работе там я познакомился с женщиной, с которой у меня завязались отношения. Она познакомила меня со всем этим. Даже тогда, глядя на нее, ты бы не догадалась, что она увлекается болезненными искусствами. Она выглядела так, словно была чирлидершей в старшей школе. Она была хорошенькой и невероятно сексуальной. На работе она была яркой личностью - живой, свободной, с ней было весело. Но она была проницательна. Когда дело касалось ее работы, она была настоящим профессионалом.
        Все началось достаточно невинно. Мы стали любовниками. Мы хорошо проводили время, но я чувствовал, что она просто выполняла свои обязанности. Сначала я подумал, что, возможно, она не хотела эмоционально сближаться со мной, что она хотела меня трахнуть и бросить или что-то в этом роде. Но это было не так. Я хотел ее только для секса, понимаешь... - Он начал расхаживать по комнате, сосредоточенно нахмурив брови, как будто пытался придумать способ выразить себя наиболее ясно. - Я никогда не был особо дамским угодником. У меня всегда был комплекс неполноценности по отношению к женщинам. Я потерял девственность всего два года назад и очень торопился наверстать упущенное, если ты понимаешь, что я имею в виду.
        Лиза кивнула, принимая его признание, но с трудом веря, что такой красивый мужчина, как Животное, потерял девственность, когда ему было далеко за двадцать. Физически он был красавчиком. Но чем больше она наблюдала за ним, чем больше слушала его, тем больше у нее начинало складываться ощущение, что он был чем-то совершенно другим.
        - В любом случае, - сказал он, останавливаясь, чтобы посмотреть на нее. - Это было что-то сексуальное. Так было всегда. И чем больше мы этим занимались, тем больше она заводилась... требуя определенных вещей!
        - Каких вещей?
        - Все началось с укусов, - сказал он. - Однажды ночью мы занимались сексом, и она умоляла меня укусить ее, пока мы трахались. Я был так увлечен этим, что сделал это, и ей это понравилось. Сначала я подумал, что причинил ей боль... мои зубы фактически разорвали кожу и пустили кровь, но она была в восторге. Она действительно кайфовала. Как будто та ночь была самым счастливым днем в ее жизни. И именно тогда я получил первый урок болезненных искусств. - Он сделал шаг вперед, глядя на нее, как учитель на ученицу. - Боль и удовольствие - две стороны одной медали. Толерантность к боли повышается во время сексуального возбуждения. Мозг вырабатывает эндорфины во время секса, чтобы компенсировать боль. Это заводит тебя под кайф. Это то же самое, что ты испытываешь, когда ешь перец чили. Это исходит из того же центра в мозге, откуда берутся боль и удовольствие, и именно это делает приятным для игроков S&M, когда их бьют, шлепают или что-то еще. Для них это не боль. Это доставляет мне удовольствие. - Он улыбнулся.
        Лиза почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу вместе с легким уколом вины. Легкое рабство, в которое они играли с Брэдом - связывая друг друга, играя роль непослушной девочки и умоляя Брэда отшлепать ее, - ничто по сравнению с этим.
        - Это был первый шаг к моему посвящению, - сказал Животное, все еще улыбаясь. - Когда я впервые увидел ее обнаженное тело, я был потрясен. Кожа вдоль ее спины, туловища и груди была похожа на один большой сморщенный шрам. Это было так ужасно, что она выглядела как жертва ожога. Я думал, она попала в аварию. Когда я узнал, что они были нанесены ею самой или другими, я почувствовал... сочетание отвращения и влечения. И чем больше мы говорили об этом, чем больше она говорила мне, что ей действительно нравится страдать и подвергаться насилию, тем больше я понимал, что она говорит серьезно. И видя, что она была серьезна, что она была готова пройти через это, я завелся.
        - Я не понимаю, - сказала Лиза, тщательно подбирая слова. - Какое отношение добровольное участие в S&M имеет к тому, что ты делаешь со мной?
        - Это во многом связано с этим, если ты будешь слушать.
        - Я слушаю.
        - Нет, это не так. - Он угрожающе навис над ней в своих мокасинах от Гуччи и рубашке поло.
        - Хорошо, - сказала она, переключая внимание. - Хорошо, я слушаю.
        - Ты такая же, как все они, - сказал Животное, глядя на нее с презрительной усмешкой. - Все эти плаксивые, жалкие маленькие яппи-ублюдки, которые думают, что они модные и крутые, одеваясь в резину и кожу в подпольных фетиш-клубах по ночам, а днем становясь корпоративными крысами. Ты ни хрена не знаешь. Ты даже не представляешь, каково это - чувствовать власть над другим человеком.
        - Тогда расскажи мне! - сказала Лиза, стараясь, чтобы ее голос не звучал слишком требовательно.
        Животное шагнул вперед, и сначала Лиза подумала, что он собирается ударить ее. Вместо этого он присел на корточки так, чтобы посмотреть ей в глаза.
        - Позволь мне рассказать тебе немного о моем прошлом. Возможно, я выгляжу для тебя как яппи, и, возможно, в каком-то смысле я им и являюсь. Я из нормальной семьи. Моя мать была домохозяйкой "мисс Сьюзи"; папа работал с девяти до пяти, как хороший парень, и каждый вечер приходил домой на домашний ужин. Мама и папа были подавленными говнюками, которые делали все возможное, чтобы подавить своих детей. Все, что я от них слышал, это то, что секс - это неправильно, что он предназначен только для продолжения рода. Услышав это, я встревожился, особенно когда увидел, что дома происходит прямо противоположное. Мой папа приходил домой пьяный после работы, ругался с моей мамой, и она била его, а потом я слышал, как они ругаются из-за этого. Эта чертова сука не стала бы бороться за моего отца, и это его злило, понимаешь? Затем в то же время они оба говорят мне, что секс - это неправильно, несмотря ни на что, даже если это между двумя людьми, которые любят друг друга.
        Лиза не знала, что сказать. Она встретилась с ним взглядом, не смея отвести его.
        - Не пойми меня неправильно, - сказал он. - Они никогда не били меня, никогда не подвергали меня физическому насилию каким-либо образом, но у них был свой способ донести свое послание. Кроме того, они оба были чрезвычайно властными. Я мог носить только ту одежду, которую они хотели, чтобы я носил, иметь друзей, которых они одобряли, выбирать карьеру, которую они одобрят. Когда я делал что-то по своему усмотрению, от людей, с которыми я решил общаться, до работы, на которую я устраивался, если им это не нравилось, они давали мне знать, что разочарованы во мне. В раннем возрасте мне вбили в голову, что разочарование моих родителей было чем-то неприемлемым не только для них, но и для общества в целом. Разочаровать тех, кто тебя породил, кто тебя создал, было худшим, что ребенок мог сделать со своими родителями. Их разочарование во мне создавало чувство вины. И когда дело дошло до секса, во мне было заложено не разочаровать их в этой области. Можешь ли ты представить, что бы было, если бы девушка забеременела от меня? Боже мой, они бы сошли с ума и испортили мне жизнь! Именно этот страх разочаровать
моих родителей, кончить случайно в девушку, удерживал меня от того, чтобы отдаться любым нормальным сексуальным позывам, которые у меня были. - Он фыркнул. - Как ты, наверно, могла подумать, я много дрочил в старших классах.
        Лиза не засмеялась; ей действительно было не смешно. Это ее напугало.
        - Я никогда в жизни не чувствовал, что могу что-либо контролировать, - продолжил он, вставая. Он повернулся и начал расхаживать по комнате, пока говорил. - Я позволил всему этому разочарованию накопиться внутри меня, и только когда я начал свои отношения со Сьюзен, я понял, что могу выпустить их наружу. Я был с кем-то, кто поощрял меня действовать в соответствии с моими фантазиями. Она не возражала. На самом деле, чем больше я рассказывал ей о них, тем счастливее она становилась. Это были фантазии, которым я хотел предаться по-настоящему.
        - Что это были за фантазии?
        - Я думал, ты не спросишь, - ответил он. Он повернулся к ней, пересчитывая их на пальцах. - Давай посмотрим... я доминировал над каждой женщиной или девушкой, которые заводили меня в средней школе, или колледже, или в течение нескольких лет после получения степени MBA. Иногда у меня были фантазии о том, чтобы проделывать подобные вещи с мужчинами, но мужчины не возбуждают меня сексуально так, как женщины; единственные эротические мысли, которые меня заводят, это если я мучаю другого мужчину.
        Мучаю другого мужчину. Очевидно, он мучает женщин. Лиза облизнула губы, сглотнула, в горле у нее пересохло, и она кивнула.
        Животное продолжил:
        - Я пытался отгонять эти мысли. Я думал, что никогда не смогу действовать в соответствии с ними - нормальные люди не поддаются таким порывам, даже не имеют их. Поэтому в течение десяти лет я иногда думал о том, каково было бы задушить главную болельщицу школьной футбольной команды, или кастрировать короля выпускного вечера и засунуть ему член в глотку, или отрезать пальцы моей секретарши ножом для очистки овощей и насильно скормить их ей. И тогда я стал отрицать, что такие мысли меня возбуждают. Я не понимал, что причинение боли этим людям будет похоже на музыку для моих ушей.
        Очевидно, когда Сьюзен узнала об этом, наша сексуальная жизнь стала более интенсивной. Она поощряла меня быть с ней грубее, причинять ей боль. Ей нравилось, когда ее связывали и пороли. Ей нравилось, когда ее шлепали кожаным ремнем по заднице, пока не пойдет кровь. Она была со мной всю дорогу, и я знал, что пока она со мной, я смогу это сделать. Я знал, что с ней я в безопасности, что наш секрет будет только между нами. Позже я узнал, что это и есть истинный S&M: это полная отдача и доверие своего тела и эмоций другому человеку. Я больше не рассматривал это как нечто извращенное, практикуемое извращенцами. Конечно, то, что я собираюсь тебе описать... если бы обычный практикующий S&M услышал это, он был бы в ужасе. По сути, вся экстремальная хардкорная сцена - это очень жестокая, подпольная субкультура, которая скрывается в мире S&M. Большинство участников S&M либо не знают о более запрещенных аспектах экстремального хардкорного мира, либо не хотят признавать его существование. Но оно есть. Чем больше погружаешься в S&M, чем больше попадаешь на местную сцену в большом городе, таком как Нью-Йорк или
Лос-Анджелес, чем больше копаешься в его различных субкультурах, тем скорее начнешь находить людей, которые занимаются довольно экстремальным дерьмом.
        Он сделал паузу, его лицо казалось задумчивым, затем он продолжил.
        - В каком-то смысле, я думаю, мы любили друг друга. Мы были идеальными партнерами друг для друга. Мы были друзьями и любовниками в самом крайнем смысле этого слова. Наша сексуальная жизнь усовершенствовалась до того, чего я никогда раньше не испытывал и о существовании чего даже не подозревал. Раньше я просто довольствовался тем, что играл свою роль "бам-бам-спасибо-мэм". Я полагаю, что большинство парней таковы. Со Сьюзен я становился более уверенным в себе, в своих фантазиях; она поощряла меня действовать в соответствии с ними. Наши сеансы быстро ускорились, пока мы не начали заниматься какими-то тяжелыми вещами, в которых я даже не мог себе представить, что буду участвовать. Она требовала, чтобы я бил ее сильнее, кусал сильнее, терзал сильнее. И я подчинился. Чем прочнее становились наши отношения, тем больше я чувствовал, что не должен этого делать, что то, что я делал, было неправильно, но Сьюзен поощряла меня. - Он посмотрел на нее. - И чем больше она втягивала меня, тем больше мне нравилось то, что я с ней делал.
        Лиза посмотрела ему в глаза, и от того, что он сказал потом, кожа у нее на затылке покрылась мурашками.
        - Мы начали общаться все реже и реже. В любом случае, это никогда особо не помогало мне. - Он шагнул ближе к ней. - Но что мы делали вместе? Я играл садиста в мазохистских фантазиях Сьюзен? Вот что меня вывело из себя. Это то, что все еще выводит меня из себя.
        Лиза сглотнула и попыталась не отводить взгляда, когда Животное уставился на нее. Его взгляд был проницательным, хитрым, хищным. Она заставила себя встретиться с ним взглядом, хотя и боролась с нарастающим страхом.
        - Она познакомила меня с андеграундной экстремальной хардкорной сценой, - продолжил Животное, не отрывая от нее взгляда. - Это было на мероприятиях, обычно проводимых в частных домах, где, по ее словам, ей часто приходилось бывать, чтобы быть полностью удовлетворенной сексуально. Я немного нервничал на своей первой вечеринке, но это продолжалось недолго. Как только я увидел, что есть и другие, разделяющие мой фетиш, я расслабился рядом с ними. Сьюзен познакомила меня с подпольным режиссером хардкорного порно по имени Алекс Прессман - это тот парень, который снимал вчера, - который иногда снимал вечеринки для частных коллекций видео. В тот первый вечер он спросил нас, может ли он снять нас со Сьюзен в одной сцене, и... хорошо... Я полагаю, он распознал талант, когда увидел нас. - Он ухмыльнулся.
        Лиза могла только представить, каково это было... Животное издевается над своей девушкой по обоюдному согласию, получает от этого удовольствие, Алекс снимает это, разглядев в Животном что-то, что он мог бы использовать...
        Животное продолжил повествование, разрушая образ в ее сознании, заменяя его чем-то более ужасным.
        - Ее первый потрясающий оргазм со мной был, когда она познакомила меня с кровавыми вещами. Однажды вечером мы были у нее дома, и она открыла тонкий футляр из красного дерева, обтянутый красным мятым бархатом, и показала мне скальпель. Она подробно объяснила мне, что делать, научила меня, как разрезать верхний слой кожи на ее нижней части спины. Сначала я связал ее, потом вставил ей в рот кляп. Я отхлестал ее по спине, и она мгновенно промокла, даже истекая кровью. Потом она закричала, чтобы я ее порезал. Я провел лезвием по ее спине и трахнул ее пальцем. У нее был самый потрясающий оргазм, который я когда-либо видел у кого-либо раньше. Потом она заплакала, и сначала я подумал, что действительно причинил ей боль. Я извинился перед ней! Ты можешь себе это представить?
        Конечно, мне не за что было извиняться. Она плакала не потому, что я причинил ей боль... она плакала от чистой радости! Чистый экстаз! И что еще лучше, то, что мы сделали вместе, действительно возбудило меня сильнее, чем я когда-либо мог себе представить! Я реально кончил! Это был первый раз, когда я кончил без того, чтобы мой член гладили, сосали или стимулировали сжимающейся "киской".
        Животное снова принялся расхаживать по комнате, и Лиза смотрела на него со связанными за спиной руками и связанными ногами, сидя на голом матрасе в убогой маленькой комнате. Она выслушала то, что рассказал ей Животное, и предположила, что, если бы она не была в том положении, в котором оказалась сейчас, если бы это была сцена в фильме, и она увидела бы ее, она выключила бы телевизор, не в силах больше смотреть. Не в состоянии слушать о зверствах, в которых, по утверждению этого человека, он принимал участие. Но сейчас она внимательно слушала, часть ее была глубоко напугана, другая часть искала способ сбежать, найти выход из своего затруднительного положения.
        - Этот порез на ее спине был первым, который я ей нанес, но не последним, - продолжил Животное. - Сьюзен сказала мне позже, что она наслаждалась болью с тех пор, как себя помнила. Ее семья была похожа на мою. Ее родители не издевались над ней, отец никогда не пытался поступить с ней по-своему, у нее никогда не было жестоких парней. Ей просто нравилась боль. Она рассказала мне о людях, с которыми встречалась на подпольных вечеринках, подобных той, на которую водила меня. Они просто питались друг другом, добровольно поддерживали эти симбиотические отношения. Однако она должна была получить то, что ей нужно, от более закоренелых уродов, людей, которые занимались калечением. Чем больше она встречалась с ними, тем более жестким это становилось для нее. Она показала мне огромный шрам, который тянулся от ее живота чуть ниже груди; он был от ожога. Она сказала мне, что большинство людей, которые играют в ожоги, не будут обжигать кожу из-за медицинских последствий, но она ничего не получила от простого ожога первой степени. Она сказала, что ей пришлось на самом деле кричать на своего партнера, чтобы он
прижимал пламя к ее коже, пока она не кончит, - улыбнулся он. - Если не считать той ночи, когда я впервые порезал ее, это был ее самый интенсивный сексуальный опыт.
        Лиза подумала о некоторых образах S&M, которые она видела в журналах, подобных тем, что можно найти среди стеллажей с фетишами в газетных киосках; изображения мужчин и женщин в облегающей черной кожаной или латексной одежде, их лица и головы покрыты черными кожаными масками, только глаза и ноздри слегка открыты, небольшое отверстие вдоль рта с застежкой-молнией для закрытия; полуголые люди в коже, цепях и ремнях; женщины, привязанные к стойкам с кляпами во рту, их глаза широко открыты и умоляют: "Нет, не надо, пожалуйста, не причиняй мне боль", но в то же время говорят: "Да, сделай это со мной, сделай это со мной, сделай это со мной. Используй меня, причиняй мне боль, издевайся надо мной. Делай со мной все, что хочешь".
        - Я подумал о людях, которых я встречал на подпольных вечеринках, которые мы посещали! - Животное перестал расхаживать; он стоял у заколоченного окна, выглядывая наружу между прибитыми гвоздями два на четыре дюйма и полосками фанеры. - Я подумал о сценах, которые я видел, как они разыгрывались. Я помню, как наблюдал, как мужчина в черной кожаной маске брал шприцем кровь у своей рабыни, а затем скармливал ее ей. Я фантазировал о том, чтобы стать им в тот момент, обладая такой невероятной властью над этим человеком. Я помню, как наблюдал за гей-парой, один режет своего раба скальпелем, а затем высасывает кровь из раны, в то время как его партнер корчится от удовольствия, и мне стало интересно, какова на вкус кровь. Мне было тяжело наблюдать за всеми этими сценами, разыгрывающимися передо мной. Я думал об экстремальных хардкорных фильмах, которые показывали на этих вечеринках, показывая, как женщины и мужчины кричат от боли, когда их дергают за проколотые половые губы и мошонку, растягивая хрупкую кожу до такой степени, что она начинает кровоточить, и они начинают молить о пощаде. Я представлял, как
я поступаю так с этими людьми, и чем больше я думал об этом, тем больше возбуждался. Я подумал о первом снафф-фильме, который я увидел на последней вечеринке, на которой мы со Сьюзен присутствовали, в котором молодую чернокожую девушку, похожую на бездомную наркоманку, до смерти оттрахали бейсбольной битой на заброшенном складе. Я помню, как смотрел на это, затаив дыхание - я не думаю, что кто-то дышал, пока мы смотрели эту штуку. Я не мог оторвать глаз от экрана. Все, что я мог сделать, это представить себя делающим то, что делал ее убийца, вонзая и вынимая из нее толстый конец бейсбольной биты, пока она кричала от боли и умирала.
        Животное повернулся к ней, и Лиза почувствовала, как ее желудок превратился в колотый лед. На его лице не было ни чувства вины, ни печали из-за того, чему он стал свидетелем, ни ужаса при виде того, как других людей пытают и издеваются, выбрасывают, как мусор. Она не знала, что сказать - как реагировать на кого-то, кто говорит о таких вещах, как удовольствие, кто теперь держит твою жизнь в своих руках?
        - Ты понимаешь, о чем я тебе говорю? Когда я порезал ей кожу и она закричала от смеси боли и удовольствия, мне стало хорошо. Когда я заклеймил свое имя на ее плоти куском раскаленного металла, и она потеряла сознание от интенсивности оргазма, я почувствовал чрезвычайное чувство власти. Раньше у меня никогда не было власти ни над чем в моей жизни, и когда она дала мне полное разрешение свободно издеваться над ней, зная, что ей это так нравится, это дало мне ощущение силы, о которой я никогда не думал, что у меня будет. Сьюзен изменила меня, и в то же время то, что мы сделали в течение последнего месяца наших отношений, также означало их конец.
        Он остановился, повернулся к заколоченному окну, как будто смотрел наружу. Лиза ждала, сердце бешено колотилось в груди, желудок скрутило в мрачном предвкушении того, что будет дальше.
        - Она наконец-то рассказала мне, в чем заключалась ее главная фантазия, - прошептал он. - Она сказала мне, потому что знала, что я был готов это услышать, и она чувствовала, что я был единственным мужчиной, который мог ей это дать. Она могла сказать, что я был готов. Когда она сказала мне... - Он сделал паузу, словно пытаясь подобрать правильные слова, чтобы продолжить. - Сначала я не хотел этого делать. Я думал, мы... что она... это зашло слишком далеко. Она пыталась убедить меня, что все в порядке, что это то, чего она действительно хотела, и я разозлился. Я оделся, и она побежала за мной по квартире, умоляя меня остаться. О чем она просила... Я никогда не думал, что смогу это сделать, особенно с ней. Я думал, что если пройду через это, то для меня все будет кончено, что у меня больше не будет способа получить удовольствие.
        Лиза больше не могла это вынести.
        - Что она хотела, чтобы ты сделал?
        Животное повернулся к ней с задумчивым лицом.
        - Она хотела, чтобы ее пытали и убили в снафф-фильме, - сказал он, слова слетели с его языка так небрежно, как будто он рассказал ей о семейной встрече или игре в гольф на выходных. - Она хотела, чтобы я был тем, кто сделает это с ней, разделит с ней то, что должно было стать ее высшим удовольствием... ее величайший оргазм в истории, достигнутый в момент смерти. Эрос и Танатос, секс и смерть. И она хотела, чтобы это было заснято на видеопленку, чтобы ее величайшее удовольствие продолжалось.
        Ощущение колотого льда в животе Лизы стало интенсивнее. Она могла сказать по тону голоса Животного, по выражению его глаз, что эта история была правдой.
        - Я бы этого не сделал, - сказал он, небрежно возвращаясь к ней. - В каком-то смысле, я полагаю, ты могла подумать, что я боялся пересечь эту черту. Но потом я кое о чем подумал. Я действительно любил Сьюзен так, как большинство людей, кажется, не понимают этого слова. И я понял, что отказ ей причинил ей такую боль, какую большинство людей никогда бы не смогли себе представить. Осознание того, что я отверг ее, причинило мне боль. Да, я не хотел ее терять, но я понял, что единственная причина, по которой я не хотел ее терять, заключалась в том, что она приносила мне так много радости, так много удовольствия, когда я опустошал и калечил ее. У меня больше не будет этого ни с кем - по крайней мере, так я думал. Но потом я понял, что, возможно, знакомство со мной на сцене было ее способом показать мне, что есть и другие, похожие на нас. Она открыла для меня совершенно новый мир. Да, таких, как она, было много. И если мне нравилось то, что я делал с ней для ее последнего удовольствия, у меня было больше возможностей... побаловать себя, скажем так. - Он ухмыльнулся. - В конце концов... тот снафф, который
я видел, должен был откуда-то взяться, верно? Сначала я позвонил Алексу Прессману и небрежно спросил его, где он его взял. Он мне ничего не сказал, и я его не виню. Когда я спросил, могу ли я как-нибудь сняться в его следующей постановке, его голос изменился. Он пришел в возбуждение. Он сказал мне, что всегда может использовать таких людей, как я.
        Это решило все за меня. Я знал одно место в округе Ориндж, психиатрическую лечебницу, которая была заброшена в течение многих лет. Я провел небольшое осторожное расследование и получил очень подробную карту больницы. Я также еще раз проверил, выяснил, когда охрана чаще всего отсутствовала, что было в большинстве случаев. Потом я перезвонил Алексу и предложил ему работу. Когда я сказал ему, в чем дело, он сразу согласился, особенно когда я назвал свою цену. Мы договорились, и я собрал кое-какие инструменты, затем позвонил Сьюзен и попросил ее встретиться со мной в такое-то время, в таком-то месте для подарка на день рождения. Я думаю, она поняла по моему тону, что я ей приготовил, и она появилась, как я и ожидал. - Животное улыбнулся, воспоминание о том дне отразилось на его лице. - Когда она увидела меня в той большой захудалой комнате в полуразрушенном крыле того, что когда-то было психиатрической больницей, она улыбнулась. На мне были черные кожаные штаны, моя задница была открыта ветру. На мне был черный кожаный жилет без рубашки, на голове - черная кожаная бдсм-маска. В центре комнаты лежал
старый матрас, уложенный поверх большого рулона пластикового брезента. Я накрыл стол с ножами. Алекс ждал со своей камерой и лампами. И когда она увидела нас, стоящих там, она улыбнулась. И она поблагодарила меня.
        Лиза посмотрела на Животное.
        - Ты убил ее?
        - Да. - Животное выглядел торжествующим, гордым. - У меня все еще есть эта запись. Ее последний, самый приятный оргазм в жизни. Я заплатил Алексу десять тысяч долларов за его работу и секретность. Время от времени я достаю кассету и смотрю, как мы со Сьюзен разыгрываем нашу сцену. И чем больше ее крики боли отдаются эхом в моих ушах, тем больше я понимаю, что она была ответственна за мой прорыв. Без нее я бы жил в мучениях. Сейчас? Я живу только для того, чтобы исполнять свои желания. У меня все еще есть моя работа, хотя и в другой компании. В основном это делается для того, чтобы прикрыть таких овец, как вы, общество в целом. Жизнь Сьюзен была похожей. После того, как мы избавились от ее тела, я пошел к ней домой и нашел ее заявление об увольнении на ее компьютере и знал, что она подготовила его в надежде, что ее фантазия когда-нибудь сбудется. Я распечатал его, датировал, подделал ее подпись на нем и отправил по почте в штаб-квартиру корпорации. Потом я позаботился о ее вещах. Для всех в офисе она просто внезапно уволилась без всякой причины и переехала на Средний Запад. Для своих родителей она
переехала и не оставила адреса для пересылки. В каком-то смысле уничтожение ее существования было отличной подготовкой к тому, что мы собираемся с тобой сделать. - Он ухмыльнулся.
        Лиза заставила себя не выглядеть испуганной, задаваясь вопросом, скучают ли по ней родители Сьюзен до сих пор. Или им вообще было не все равно?
        - Что касается меня, - сказал Животное, пожимая плечами и направляясь к двери, которая вела в остальную часть хижины. - Я попался на крючок. Алекс увидел, что у меня есть тот потенциал, в котором нуждались он и его клиенты. Найти кого-то вроде меня в нашем кругу всегда трудно; большинство людей на сцене S&M - это те, кого вы считаете хорошими, порядочными людьми. Каждый смиряется с тем, что он делает. Но экстремальная хардкорная сцена? Ею управляют безжалостные люди, которым насрать на все, кроме денег и того, что время от времени им отсасывают члены. Они не знают значения слов "по обоюдному согласию". Найти таких людей, как я, для участия в экстремальных хардкорных фильмах и снафф-фильмах, еще сложнее. Во-первых, никто не хочет, чтобы его поймали. Вот почему это так дозировано, так замкнуто. Я заверил Алекса, что, пока мы держим все в пределах круга, мы в безопасности. Шесть месяцев спустя они получили другую работу. Кто-то в Вирджинии заказал фильм, что-то базовое. Алекс связался со своим человеком, с которым ты уже встречалась - с Тимом, и он выдал нам шестнадцатилетнюю беглянку. Она была
идеальна; героиновая наркоманка из неблагополучной семьи. Никто не будет скучать по ней. Женщина, заказавшая фильм, заплатила за него хороший гонорар.
        - Женщина? - Лиза почувствовала, как у нее сжался живот.
        - О да, - небрежно сказал Животное. - Не только мужчинам нравится наблюдать за страданиями других людей, хотя их и больше, чем женщин. Женщины тоже получают от этого удовольствие. Ты когда-нибудь была на боксерском поединке? Аудитория бокса в основном состоит из мужчин. Большинство присутствующих женщин находятся там, потому что их бойфренды или мужья увлекаются этим, но есть значительная часть тех, кто увлекается этим так же сильно, как и их коллеги-мужчины. Они точно так же сходят с ума от насилия и жажды крови. Конечно, аналогия между так называемым цивилизованным и легальным спортом и снафф-подпольем является экстремальной, но в некотором смысле применяются те же правила.
        - Итак, на чем я остановился? О да! Первый снафф-фильм, который я снял после Сьюзен. Тим принес нам никчемный кусок дерьма, который сбежал из ее приемной семьи. Она была проституткой, наркоманкой. Тим хорошо умеет находить таланты в рядах таких неудачников. У него есть контакты по всей стране, которые дают ему данные о прошлом некоторых из этих людей. Та первая была местной девушкой... Или, я бы сказал, она сбежала из дома где-то на Среднем Западе и приехала в солнечную Калифорнию, точнее, в Голливуд. Она связалась не с той компанией, начала употреблять наркотики, начала торговать собой на улице, а остальное уже история. Тим нанял ее для нескольких сеансов бдсм с одним из своих частных клиентов, чтобы вовлечь ее в бизнес; он делает это, чтобы они думали, что, появившись на моей съемочной площадке, они будут сниматься в каком-нибудь обычном порнофильме. Если они уже наркоманы, он позволяет им накуриться на съемочной площадке, чтобы они не сопротивлялись, когда мы их связываем, и они почти всегда наркоманы. Он привел ее в то место, где я прикончил Сьюзен, и я набросился на нее, когда она вышла из
запоя. Я насиловал эту сучку до тех пор, пока она не начала истекать кровью из отверстий, о которых ты даже не подумала бы. Я поддерживал в ней жизнь в течение целого часа, прежде чем она, наконец, скончалась. - Он рассмеялся. - С тех пор все стало только лучше. Теперь, благодаря Алексу и Тиму и нашим контактам среди более обеспеченных в финансовом отношении членов круга, людей, живущих по всему миру, я пользуюсь большим спросом. Я зарабатываю на этом хорошие деньги. И я получаю огромное сексуальное удовлетворение от того, что делаю. Я также получаю кое-что еще. - Он шагнул вперед, его ухмылка была широкой, злобной. - Я испытываю странное чувство... силы.
        13
        Когда Животное закончил, Лиза была слишком ошеломлена, чтобы что-либо сказать. Она почувствовала на себе взгляд Животного - взгляд голодного зверя, и сразу же задала первый вопрос, который пришел ей в голову.
        - Во скольких фильмах ты снялся с тех пор?
        Животное пожал плечами.
        - Я не знаю... За последние пять лет, я бы сказал, восемнадцать или около того, а также множество экстремальных хардкорных фильмов.
        Восемнадцать или около того снафф-фильмов. Восемнадцать или около того тел. Использованных и выброшенных, как мусор.
        - Я все еще не понимаю, почему ты это делаешь, - сказала Лиза, история Животного пульсировала в ее мозгу. - Ты рассказал мне, как попал в это, но... Я все еще не понимаю.
        - Я делаю это, потому что мне это нравится, - сказал Животное, и простота его ответа пробрала ее до костей. - Я получаю огромное удовольствие от причинения боли другим людям!
        - Удовольствие... - Лиза смотрела на него, пытаясь понять. - Сексуальное удовольствие? Как это? Член? Это похоже на секс? Что это?
        Животное пожал плечами.
        - У меня не было нормального секса уже пять лет. Что я здесь делаю... - Он указал на распростертое окровавленное тело Дебби на кровати. - Это самое невероятное удовольствие, которое я когда-либо испытывал. Это единственный способ, которым я могу это описать. Когда я... когда я надеваю маску и беру в руки нож, я чувствую себя богом. Я могу выбирать, жить им или умереть. Они пресмыкаются у моих ног, они молят меня о пощаде. Я полностью управляю ими. У меня есть власть над их жизнями... их смертью. Оно... подпитывает мою фантазию, а потом... я смогу приступить к работе над ними. - Он выглядел таким спокойным, объясняя ей это. - Затем, когда я режу их ножом... это похоже на экстаз. Чувствую, как лезвие разрезает их плоть, слышу, как они кричат, когда я режу их, вижу выражение их лиц, когда нож разрезает... это... это даже лучше, чем секс.
        Звук шагов, возвращающихся со стороны хижины, прервал ее размышления, и Животное повернулся на звук шагов. Дыхание Лизы было неглубоким, мысли лихорадочно метались. Эл и Тим возвращались; она слышала, как они разговаривали. Потом они закончат то, что начали вчера, и тогда настанет ее очередь. Ее очередь на главную роль в Грайндхаусе смерти.
        - Мы с Дебби - первые, - сказала Лиза, вопрос пришел сам собой. - Мы первые люди, которые не являются наркоманами или бездомными. Верно?
        Животное кивнул и встал во весь рост.
        - Да!
        Мысли Лизы лихорадочно метались. Тим и Эл вошли в дом, и, когда они пересекли гостиную в спальню, Лизе в голову пришла идея; она была в отчаянии.
        - Послушай, - сказала она, глядя на Тима. - Пожалуйста, отпусти меня. Если ты меня отпустишь, я найду тебе кого-нибудь, кто мог бы занять мое место.
        Тим переглянулся с Элом и рассмеялся.
        - Кого ты обманываешь, леди?
        - Пожалуйста, просто послушай меня! Прежде чем мы с Брэдом остановились на той стоянке для отдыха, мы остановились позавтракать в Северном Голливуде. Там была женщина, которой мы дали деньги. Ее только что выгнали из дома и...
        - Им не нужны бездомные цыпочки, - сказал Тим, нахмурившись. - Я, кажется, сказал тебе это вчера? Вот почему я осматривал ту зону отдыха. Группа, для которой мы снимаем этот фильм, устала от одних и тех же цыпочек. Вот и все.
        - Но это совсем другое! - сказала Лиза, ее нервы были на пределе. - Она всего несколько дней на улицах, и она великолепна! Она...
        - Забудь об этом, - сказал Тим, прерывая ее взмахом руки. - Мне плевать, даже если эта цыпочка супермодель. Я не...
        - Но она прекрасна! Она... профессионал, и она умна. Она действительно хорошенькая, она не наркоманка и не проститутка, и она идеально подойдет! - Лиза переводила взгляд с Животного на Тима и обратно. - Пожалуйста... Я даже помогу вам найти ее. Я знаю, где она, и...
        Эл и Животное рассмеялись. Тим усмехнулся, качая головой.
        - Вы бунтарка, леди. Какого хрена я должен рисковать своей шеей, чтобы заполучить эту другую сучку? Я уже поймал тебя. Насколько я знаю, эта цыпочка, вероятно, просто еще одна шлюха, как и все остальные, или ее вообще не существует!
        - Я заплачу тебе! - Адреналин потек по ее венам, заставляя ее чувствовать головокружение. Она чувствовала, как рок тикает над ее жизнью и жизнью ее еще не родившегося ребенка. - Я юрист и только что стала партнером в моей фирме. Я могу дать вам все, что вам платят эти ваши клиенты. Я могу немедленно дать вам деньги!
        Эл выглядел заинтригованным. Он посмотрел на Тима.
        - Деньги решают все, Тим.
        Тим нервно потер подбородок.
        Эл повернулся к Лизе.
        - Ты можешь заплатить, да? Ты уверена?
        - Да, - сказала Лиза, ее сердце бешено колотилось. - Я могу не только заплатить, я могу найти женщину для тебя. Пожалуйста, просто возьми меня туда с собой, и я обещаю тебе, что...
        - У тебя найдется девяносто тысяч наличными? - Эл вопросительно взглянул на нее. - У тебя есть такие деньги?
        - Да! - У них с Брэдом было около шестидесяти тысяч на их совместном сберегательном счете и еще около шестидесяти тысяч на их ИРА. Она была совершенно уверена, что сможет быстро обналичить свою ИРА, если придет в банк в нужное время. У нее также было обручальное кольцо - плюс еще пять штук. - Я могу достать их, - сказала она, выпрямляясь. - Наличные.
        Все трое переглянулись, и, наблюдая за этим, Лиза поняла, что задела их за живое. Она была золотой жилой. За исключением Животного, единственной причиной, по которой они занимались этим, были деньги. Разве Тим не говорил ей об этом снова и снова по дороге после ее похищения?
        - Я не знаю, - сказал Тим, качая головой. - Я, конечно, не могу отказаться от дополнительных денег, но... Мне нужно доставить товар через три дня.
        - Я могу помочь тебе забрать ее к концу дня, - сказала Лиза, уже отчаявшись. - Если мы уедем сейчас, мы сможем быть в Лос-Анджелесе к двум или трем, и я смогу передать тебе деньги к четырем. Пожалуйста, я сделаю все это и...
        - И приведешь копов прямо к нам, - сердито сказал Тим. - Ни за что, блядь.
        - Н-нет, - сказала Лиза, ее голос надломился. - Никакой полиции. Клянусь, я никому не скажу.
        - А как насчет твоего мужа? - сказал Эл с раздраженной гримасой на лице. - Он позвонит в полицию, ты же знаешь, что они все равно вмешаются.
        - Я ничего не скажу! - Сказала она, умоляя. - Пожалуйста... Я не знаю ваших имен, я не знаю, как вы выглядите, я никогда в жизни вас раньше не видела. Вы четверо чернокожих, но, возможно, вы были латиноамериканцами, или мексиканцами, или кем-то в этом роде. Я не знаю, было слишком темно, и я ничего не видела, и вы завязали мне глаза, и вырубили меня, и... пожалуйста, я ничего не скажу!
        Эл смотрел на нее, казалось, целую вечность. Он повернулся к Тиму и пожал плечами.
        - Я точно могу взять эти деньги, Тим!
        - Нет, чувак, - сказал Тим, качая головой. - Мне это не нравится. Я имею в виду, у меня есть приказ.
        - К черту это дерьмо, - сказал Эл, поворачиваясь к Тиму. - Ты хочешь сказать, что готов выбросить еще девяносто тысяч в унитаз? Ты издеваешься надо мной?
        Животное стоял в углу во время обмена репликами, сжав кулаки по бокам. Он замолчал, когда Тим покачал головой.
        - Я не знаю, чувак, мне это не нравится. Я имею в виду, я сделал свое дело, но...
        Эл повернулся к Животному.
        - А как насчет тебя, Животное?
        - Да, деньги - это неплохо, - ответил Животное, его лицо внезапно стало мрачнее, чем раньше, когда он просто казался молодым профессионалом. - Но зуд становится все сильнее. Грубо говоря, я мог бы вцепиться в эту суку прямо сейчас, если бы ты мне позволил. Мне плевать, кем я занимаюсь. До тех пор, пока я получаю свое...
        Эл повернулся к Лизе.
        - Что ж, для меня это все решает. Животное готов, и у нас уже есть ты и другая сука. Так что мы просто сделаем оба сегодня вечером и...
        Прежде чем Лиза смогла остановить себя, она выпалила:
        - У той женщины есть ребенок! - Они остановились и повернулись к ней. Атмосфера в комнате стала тяжелее, как будто все залили холодной водой, заставив пламя шипеть и испаряться. Лиза чувствовала, как кровь стучит у нее в жилах. - У нее маленькая девочка, - услышала она себя, мгновенно возненавидев себя за эти слова. - Наверно, ей еще и месяца нет. Вы можешь забрать и ее. Пожалуйста...
        Трое мужчин молчали. Дыхание Животного стало тяжелее. Эл пожал плечами, глядя на Тима.
        - Хорошо... Животное всегда хотел ребенка. Может быть. - Он пожал плечами, на его лице была смесь беспокойства и предвкушения. - Подожди секунду. - Он вытащил сотовый телефон из кармана джинсов и вышел на улицу, набирая номер. Лиза смотрела, как он уходит, с растущим чувством страха.
        О, Боже, что я только что сделала!
        Тим и Животное стояли в углу комнаты, глядя на нее холодными глазами. Лиза не могла смотреть на них, у нее в животе застыл страх. Она ушла в себя, опустив голову, пытаясь остановить поток слез, которые грозили вырваться наружу. О, Боже, что я только что сделала? Я просто... Я просто...
        Я просто хочу родить своего ребенка! Пожалуйста, позвольте мне родить моего ребенка!
        Она не знала, как долго Эл отсутствовал, но ей казалось, что прошла вечность. Когда он вернулся, она отказалась поднять глаза, не зная, сможет ли посмотреть ему в лицо.
        - Мы привезем другую цыпочку и ребенка. Тащи эту сучку в фургон и быстро найди их.
        Лиза подняла глаза, ошеломленная неожиданностью вердикта. У Эла было довольное выражение лица. Тим выглядел ошеломленным; Животное выглядел взволнованным.
        - Ты уверен? - спросил Тим у Эла.
        - Сэм только что сказал, что они заплатят вдвое, если у нас будет ребенок. - Эл сложил сотовый телефон и положил его в карман. - Так что давай отправляйся. Избавься от этой сучки и найди другую цыпочку и ребенка.
        - Ты рассказал ему об этом? - спросил Тим, указывая на Лизу.
        - Нет. - Эл повернулся к Лизе, его глаза были холодными. - Эта женщина... ты сказала, что она была бездомной всего несколько дней, верно? Как она выглядит?
        Лиза нащупала подходящее описание, оцепенев от шока. Она не могла поверить, что это происходит.
        - Она примерно на шесть дюймов выше меня. С-светлые волосы... длина до плеч... очень красивая. К-красивое тело... м-милые н-ножки...
        - Хорошо, - Эл наклонился к ней, его лицо потемнело. - Если ты не найдешь эту девку и ее отпрыска, Тим вернет тебя сюда, а затем мы заснимем, как тебя трахают до смерти, и я могу гарантировать тебе, что Животное сделает это самым жестоким, самым болезненным трахом, который у тебя когда-либо был в твоей жизни. Ты меня понимаешь? Он проделает дырку в твоем животе и выебет рану, пока ты еще жива. Мы не зря называем его Животным, понимаешь, о чем я говорю? Вот почему он так востребован в нашей маленькой группе. Мы использовали других, но Животное - особенный. Он отрежет тебе пальцы и заставит их съесть, если захочет. Он сохранит тебе жизнь на следующую неделю, если захочет. Черт, он бы выколол тебе левое глазное яблоко и трахнул в глазницу, пока ты еще жива, если бы мог. Хотя ему никогда так не везло. Обычно они умирают сразу, когда Животное засовывает свой член в глаз.
        Лиза зарыдала, когда эти образы нахлынули на нее, скрутив ее живот. Эл наклонился к ней, его дыхание было кислым.
        - И если это вранье или если ты не найдешь ту цыпочку и ребенка, твою задницу будут мучить так сильно, что ты пожалеешь, что не выбрала быструю смерть. Ты меня поняла?
        Лиза кивнула, по ее щекам беззвучно катились слезы. Она дрожала, парализованная страхом.
        - Ты найдешь цыпочку и ребенка, а Тим обо всем позаботится, - продолжил Эл. - Вы найдете их, и как только они будут у него, он отвезет тебя в твой банк, и вы оба войдете и заберете деньги. Ты не будешь там пытаться наделать глупостей, поняла? Если Тим не вернется сюда к девяти часам вечера... - Он потянулся за ее сумочкой, которая лежала в углу с тех пор, как ее бросили в комнате, и порылся в ней. Он вытащил ее бумажник, достал водительские права, затем порылся в них, пока не нашел несколько фотографий. Он нашел то, что хотел, и достал. Он поднял это, чтобы она увидела: это был Брэд. - Беру свои слова обратно. Если к пяти часам я не получу вестей от Тима по мобильному телефону, я сам нанесу визит твоему муженьку. А потом, может быть, мы отвезем его в какое-нибудь милое и безопасное место и снимем себе фильм о гомосексуалистах. Животное, у него нет гребаных сексуальных предпочтений, пока он калечит и мучает людей. Не так ли, Животное?
        Животное кивнул и ухмыльнулся.
        - Я уже занимался мужчинами раньше. Они тоже могут быть забавными.
        Эл снова повернулся к Лизе.
        - После того, как ты отдашь Тиму деньги, мы даже не хотим слышать о тебе. Ты меня поняла? И если меня хотя бы остановит полицейский за штраф за нарушение правил дорожного движения, я найду тебя, поняла? Если ты скажешь что-нибудь об этом копам, и они придут искать нас, я буду знать, где тебя найти. - Он поднял ее права, ухмыляясь. - Тим сказал мне, что ты сама сказала ему, что ждешь ребенка? Это правда?
        Лиза медленно кивнула, пытаясь сдержать слезы.
        - Я буду следить за тобой, - сказал Эл со злобной ухмылкой. - И если копы начнут вынюхивать, я знаю, где тебя найти. И я подожду, пока ты не поправишься во время беременности. Я уверен, что парням в группе понравится смотреть на беременную сучку. - Он похотливо ухмыльнулся.
        Теперь Лиза не могла себя контролировать. Она чувствовала слабость от ужаса своего испытания, и ее тошнило, но она также чувствовала, как будто с ее плеч свалилась огромная ноша, как будто ей только что дали отсрочку. Мой ребенок будет жить, мой ребенок будет жить!
        - И если я не достану тебя тогда, я достану тебя позже, после того, как ты родишь, - сказал Эл. - Тогда мы сделаем себе милое маленькое продолжение фильма, который, надеюсь, снимем завтра. - Он откинул голову назад и рассмеялся, а затем из нее снова хлынули слезы.
        Пожалуйста, не обижай моего ребенка, - чуть не сказала она, но сдержалась. Вместо этого она кивнула и сказала:
        - Я никому не скажу. Я обещаю.
        Если он и понял ее сквозь рыдания, то не подал виду. Он кивнул Тиму.
        - Я посылаю Животное с тобой.
        Животному:
        - Свяжи эту суку и тащи ее в фургон.
        Животное шагнул к Лизе, широко улыбаясь, и Лиза почувствовала, что обмякла. Она не оказала никакого сопротивления, когда Животное заткнул ей рот кляпом и завязал глаза. Последнее, что она увидела перед тем, как ей завязали глаза, был Эл, тихо разговаривающий с Животным, когда молодой садист серьезно кивнул. Затем с помощью Тима ее вынесли наружу, к фургону.
        14
        Тим сообщил ей эту новость через пять минут по дороге в Лос-Анджелес.
        - Сначала мы зайдем в твой банк, чтобы забрать деньги. Где он?
        Она почувствовала жгучую боль на лице, когда клейкую ленту, которой было обмотано ее лицо, сорвали с нее, удалив мелкие волоски на лице и верхний слой кожи. Мгновение назад с ее глаз сняли повязку, и теперь она сидела, прислонившись к боковой панели, и, моргая, смотрела на Животное, который навис над ней, его зеленые глаза были хищными и холодными. Она украдкой бросила быстрый взгляд на переднюю часть фургона, за рулем которого сидел Тим; он встретился с ней взглядом в зеркале заднего вида.
        - Ну что?
        - Банк Америки, отделение в Хантингтон-Бич. - Она указала им ближайший перекресток. - Это прямо с 405-го шоссе.
        - Это недалеко от Хнтингтон-Бич, ты сказала?
        Лиза кивнула.
        - Да
        - Я могу добраться до Хантингтон-Бич с 22-го, - сказал Тим, снова переключая внимание на дорогу перед собой. - Она проходит прямо через Литтл-Сайгон.
        - Где бездомная цыпочка и ребенок? - спросил он
        От его вопроса у нее по спине пробежала ледяная дрожь.
        - Северный Голливуд, - сказала Лиза, и чувство страха снова поднялось в ней. - Рядом с бульваром Бербанк. Прямо у выхода была ИКЕА.
        - Я знаю, где это, - сказал Тим.
        Некоторое время они молчали, пока Тим гнал по извилистым, извилистым горным дорогам. Животное сидел напротив нее, время от времени оценивая ее, но в основном глядя в ветровое стекло. Лиза пыталась не обращать на него внимания, пока они спускались с горы, но это было непросто. Каждый раз, когда его глаза останавливались на ней, она чувствовала себя мышью, которую оценивают как потенциальную пищу для змеи; это было холодное, безличное чувство. Это заставило ее захотеть еще больше погрузиться в себя.
        Как только они добрались до главного шоссе, которое должно было привести их к межштатной автомагистрали 10, Животное пересел на переднее сиденье. Лиза откинулась на боковую панель и чуть не всхлипнула.
        О, Боже, почему это происходит!
        Она беззвучно плакала, слезы вырывались у нее из глаз и катились по щекам. Ей было все равно, слышат ее Тим и Животное или нет. Они, вероятно, все равно подумают, что она плачет от страха, но это было не так. Она плакала от стыда.
        Что я наделала?
        Что ж, давай посмотрим, Лиза. Чтобы спасти свою шкуру, а также своего нерожденного ребенка и ребенка Брэда, ты добровольно навела эту группу психопатов-убийц на женщину, которую ты не только не знаешь, но и сказала им, что они могут изнасиловать, пытать и убить ее малолетнюю дочь. Боже, это действительно приятно сделать с кем-то, тебе не кажется?
        Что еще я могла сделать? Они собирались убить меня? Они собирались убить меня, зная, что я беременна?
        Да, и в процессе тебе удалось продать им женщину, которую ты даже не знаешь, и ребенка. Твой собственный ребенок еще даже не родился, а Мэнди сколько - месяц? Может быть, полтора месяца от роду? А Алисия? А как насчет нее? Ты помогаешь убить двух человек, Лиза.
        Но они собирались убить моего ребенка! Они собирались...
        Ты просто хочешь спасти свою шкуру. Разве нет?
        Нет, это неправда!
        Чушь собачья! Иначе зачем бы ты сделала то, что только что сделала? О, пожалуйста, не пытайте меня до смерти в снафф-фильме! Я не хочу умирать! Я знаю кое-кого другого, кого вы можете убить вместо меня. И пока он этим занимается, вы можете убить ребенка! Только не убивайте меня.
        И когда слезы потекли по ее щекам, она поняла, что та часть ее, которая говорила ей об этом, была права.
        И это только заставляло ее чувствовать еще больший стыд и отвращение к самой себе.
        Голос Тима прорезался сквозь шум ее рыданий.
        - Заткни свою гребаную пасть там, сзади!
        Она задержала дыхание при звуке команды Тима и попыталась сдержать рыдания, которые грозили вырваться наружу.
        Не разваливайся сейчас, - подумала она. - Ты должна быть сильной, если хочешь пройти через это. Тебе понадобится ясная голова, если хочешь спасти не только себя, но и Алисию и ее ребенка. Потому что ты в долгу перед ней - ты в долгу перед ними. Ты ведь это знаешь, не так ли? Ты выберешься из этого и не позволишь им забрать Алисию и Мэнди.
        И когда фургон помчался по межштатной автомагистрали 10, она начала думать о том, как выбраться из своего затруднительного положения.
        Они ехали по 57-й автостраде мимо стадиона Анахайм, когда Животное перелез обратно в заднюю часть фургона. В руке он держал отвратительного вида нож.
        - Лежи спокойно, - сказал он. - Я просто освобождаю тебя, чтобы ты могла одеться.
        - И не пытайся ничего выкинуть, - предупредил Тим с переднего сиденья. - Животное убил восемнадцать человек. Попробуй что-то сделать, и он выпотрошит тебя быстрее, чем крыса может нагадить.
        Кожа Лизы напряглась, когда она почувствовала, как Животное перерезал веревку, связывавшую ее запястья вместе. Она почувствовала, как он повернул замок, скреплявший наручники, и затем она была свободна. Затем он оказался перед ней, угрожающе приставив к ней нож и протягивая ей одежду.
        - Сначала надень лифчик и рубашку, а потом я сниму наручники с твоих лодыжек.
        Лиза потерла запястья, затем сделала то, что ей сказали. Она медленно оделась, ее мысли лихорадочно метались. За последний час она обдумала тысячу возможных сценариев, и ни один из них не казался многообещающим. В первом она увидела, как вошла в банк, скорее всего, с Животным, а затем внезапно бросилась и нырнула за стойку кассира. Это вызвало бы сцену; Животное наверняка убрался бы к черту из банка. И она будет в безопасности... но ненадолго. У Эла были ее фотографии и фотографии Брэда. У него были ее адрес и номер телефона, которые он взял из одной из ее банковских квитанций. Черт возьми, у него была ее карточка социального страхования. Со всей этой информацией он, вероятно, мог бы найти ее довольно быстро.
        В другом сценарии она получила деньги, а затем убежала с ними через парадные двери. Но тогда все закончилось бы точно так же.
        Она пробовала разыгрывать разные сценарии до самого конца, до их конечного пункта назначения в Бербанке. Что бы произошло? Предположим, Алисия и Мэнди уехали? Как бы Тим и Животное затащили их в фургон, не привлекая нежелательного внимания? Чем больше она думала об этом, тем более непредсказуемым было похищение Алисии. У Лизы было такое чувство, что Тим знал об этом, и именно поэтому они в первую очередь собирались забрать деньги.
        Единственный сценарий, который ей действительно понравился, состоял в том, что она бы бросилась на вооруженного охранника в банке. Если бы она могла застать его врасплох и достать его пистолет, она могла бы, возможно, выстрелить в него (в ногу, конечно; она не хотела его убивать), а затем, возможно, застрелить Животное (опять же, в ногу; она хотела, чтобы он был жив, чтобы признаться полиции. С другой стороны, может быть, она бы отстрелила ему яйца. Отстрелив мужчине яйца, она бы его не убила, не так ли?) Затем выскочила бы на улицу и застала Тима врасплох в фургоне, держа его под прицелом, пока не приедет полиция.
        В этом сценарии было несколько проблем. Предположим, в банке будет еще один охранник, и ее застрелят первой? Предположим, она не сможет достать пистолет, и в борьбе за него Животное сбежит? Предположим, полиция прибудет слишком быстро и застрелит ее? Все эти проблемы промелькнули у нее в голове за считанные секунды, пока она надевала лифчик и рубашку.
        - Нанеси немного косметики на лицо, - сказал Тим. - Мы почти на месте.
        Лиза выглянула через лобовое стекло. Они ехали по 22-му шоссе, направляясь на север. Они приближались.
        Давай делать по одному шагу за раз, - подумала она, надевая туфли.
        К тому времени, как они добрались до банка, она немного накрасилась и осмотрела себя в пудренице. Несмотря на все, через что она прошла за последние три дня, она выглядела не так уж плохо. Может быть, усталой, но не настолько сильно.
        Тим свернул на стоянку у входа в банк, заглушил двигатель и развернулся.
        - Животное пойдет с тобой в банк. Если ты попробуешь закричать или что-то в этом роде, Животное просто выскочит сюда, и мы с ним свалим. Ты не будешь знать, когда мы доберемся до тебя в следующий раз, но мы это сделаем. И мы возьмем тебя и всю твою гребаную семью и заснимем, как Животное мучает и убивает вас всех, ты поняла меня?
        Лиза стоически кивнула.
        - Этот сберегательный счет совместный? - спросил Тим.
        Лиза кивнула.
        - Да.
        - Кто-нибудь из тамошних кассиров знает тебя и твоего мужа?
        - Нет.
        - Значит, они не отличат Животного от Брэда, верно?
        Она кивнула, выпрямляясь.
        - Они его не узнают.
        - Хорошо. Животное будет играть муженька сегодня. Животное, поцелуй свою женушку.
        Животное ухмыльнулся, наклонился к ней и лизнул ее в щеку. Она поморщилась, когда его язык скользнул по ее подбородку, по щекам, затем по губам, остановившись у носа. Она почувствовала, как в ней поднимается отвращение, боролась с желанием подавиться и оттолкнуть его. Зубы Животного игриво прикусили кончик ее носа, словно любовник.
        - М-м-м. Вкусно. Никогда раньше не пробовал оторвать цыпочке нос зубами.
        Тим рассмеялся.
        - Помни... если облажаешься, Животное сделает это в следующий раз, когда мы соберемся вместе.
        - Я не облажаюсь, - сказала Лиза, слегка вызывающе, когда Животное отодвинулся от нее и начал изучать свой внешний вид в зеркале.
        - Нужно две подписи, чтобы снять деньги с вашего счета? - спросил Тим.
        - Нет. - Лиза с отвращением вытерла ладонью слюну Животного со своего лица и вытерла руки о джинсы.
        - Хорошо. Тебе очень повезло, мой друг. Очень повезло. А как насчет твоих ИРА?
        - Это индивидуальные ИРА, с наших собственных отдельных пенсионных счетов, - сказала она, потянувшись за сумочкой, проверяя, все ли у нее на месте.
        - Тогда все, что ты сделаешь, это подойдешь к кассиру и снимешь деньги со своего сберегательного счета, а затем скажешь им, что хочешь обналичить свою ИРА. Они, вероятно, заставят тебя заполнить кучу бланков и прочего дерьма, так что это может занять некоторое время. Убедись, что получишь все, что можешь, от ИРА; не заставляй их брать с нее какие-либо налоги. Ты можешь сделать это позже. Просто сними наличные со своего сберегательного счета, заполни все необходимые формы для ИРА, получи деньги и убирайся нахуй обратно сюда. Сколько у тебя в ИРА?
        - Тридцать штук.
        - Они, вероятно, удержат несколько тысяч за штрафы и прочее дерьмо. Это оставит нам только восемьдесят пять штук или около того. А как насчет твоего кольца?
        Лиза посмотрела на свое обручальное кольцо и начала снимать его с пальца. Это было кольцо с бриллиантом в пять карат, камень был вставлен в красивую золотую ленту. Он обошелся Брэду почти в шесть тысяч долларов, когда он купил его для нее три года назад, и позже она вделала бриллиантовые заклепки в золотое кольцо. Она указала на это Тиму, протягивая ему кольцо.
        - Вы, наверно, могли бы получить за него десять тысяч, если бы продали его на консигнацию.
        - Или вдвое меньше, если я просто продам его ювелиру. - Тим осмотрел кольцо, затем положил его в карман. - Если ты выйдешь с деньгами, мы будем квиты. Как это звучит?
        - Заебись. - Что еще она могла сказать? Особенно когда на карту была поставлена ее жизнь и жизнь ее нерожденного ребенка?
        - Я ожидаю, что ты выйдешь оттуда через двадцать минут, - сказал Тим. - Если ты к тому времени не вернешься, я пойму, что у тебя неприятности, и тогда я уеду. Если...
        - Но подожди! Что, если... - запротестовала Лиза, чувствуя, как ее нервы напрягаются.
        - Не перебивай меня, - сказал Тим, взглянув на Животное. - Если будет большая очередь, Животное звякнет мне. - Он постучал указательным пальцем по маленькому сотовому телефону в нагрудном кармане. - Он сделает это в течение минуты после того, как вы двое войдете. Но если я увижу, что происходит что-то не то, я уеду, ты меня понимаешь? Я не собираюсь ждать Животного. Он знает протокол, если его заберут копы, он будет чист.
        Лиза в ужасе слушала Тима. Он достал свой сотовый телефон из кармана рубашки.
        - У Животного есть один из этих малышей. - Животное ухмыльнулся и похлопал себя по карману джинсов, указывая на объемистый маленький сотовый телефон. - Животное знает, что мы должны убраться отсюда через двадцать минут. Если будет похоже, что все на законных основаниях займет больше времени, Животное позвонит мне через девятнадцать минут, чтобы сказать мне об этом. Если я не получу этот телефонный звонок, ты и твоя семья станете собачьим кормом, поняла меня?
        Лиза кивнула, проглотив сухой комок.
        - Я услышала тебя.
        - Просто будь спокойна, не сообщай ничего кассирше, не передавай ей записку, что тебя похитили, или что-нибудь в этом роде. Если сделаешь это и Животное узнает, он уйдет оттуда. Возможно, ты не захочешь этого признавать, но присутствие Животного рядом с тобой в течение следующих тридцати минут будет очень полезно для тебя. Потому что ты знаешь, что произойдет, если я увижу, как он выходит из банка, а тебя с ним не будет?
        - Я знаю, - сказала Лиза.
        - Скажи это.
        Лиза уставилась на Тима, и ее желудок сжался.
        - Я и моя семья станем собачьим кормом.
        Тим усмехнулся.
        - Не просто собачьим кормом. Кинозвездами! - Он рассмеялся.
        Лиза задрожала при звуке его смеха. Это был смех человека без совести.
        - Ладно! - Тим хлопнул в ладоши. - Давайте начнем шоу.
        Животное открыл дверь фургона, и Лиза последовала за ним, ее сердце учащенно забилось, когда она попыталась казаться нормальной, в то же время пытаясь найти путь к спасению, который не закончился бы катастрофически.
        15
        Когда они прошли через двойные стеклянные двери в прохладный интерьер Банка Америки на Пляжном бульваре в Хантингтон-Бич, Лиза почувствовала, как у нее сжалось сердце, когда она увидела, что очередь к кассирам была не очень длинной. Угрозы Тима на самом деле не подействовали на нее сейчас; если бы она все еще была связана, она, возможно, испугалась бы. Быть развязанной и свободно двигаться помогало начать работать над ее самооценкой и над тем, чтобы избавиться от страха. К черту Тима и его пустые угрозы! Ну и что, что Животное бросит ее, и они уедут! Ну и что с того, что у них есть ее адрес. Она и Брэд могли бы скрыться; она могла бы опознать всех троих; она могла бы направить деньги на начало расследования. Она могла бы быстро их поймать, она была уверена в этом. И просто чтобы подстраховаться, она использовала бы свои собственные связи в юридической сфере, чтобы изменить их с Брэдом личности. Никто их не найдет. Они будут в безопасности.
        Когда они вошли в банк, Животное осмотрелся, затем потянулся за своим мобильным телефоном. Он нажал кнопку быстрого набора и сказал:
        - Максимум двадцать минут! - Затем повесил трубку. Он убрал телефон в карман, и они вместе подошли к очереди, которая вела к банковским кассирам; ее мозг работал с перегрузкой. Она точно знала, что теперь будет делать. Забудь о героизме. Она собиралась спокойно стоять с Животным в очереди. И когда настанет их очередь, она спокойно подойдет к следующему кассиру и прямо скажет ему или ей, что мужчина, который сейчас с ней, похитил ее и ограбил, и, пожалуйста, не могли бы вы нажать эту тихую тревожную кнопку! Животное, вероятно, изобразил бы удивление. Что ты такое говоришь, дорогая? И Лиза собиралась позволить своему инстинкту взять верх. Она знала, что кассир поймет, что происходит на самом деле, что это не шутка. И тогда Животное, вероятно, бросится к двери, и, может быть, охрана остановит его, может быть, полиция прибудет быстро, и они схватят Тима, а затем...
        Они были следующими в очереди, и Лиза почувствовала внезапный прилив адреналина, пронзивший ее. Это должно сработать. Она была уверена в этом. Все должно было быть хорошо. Она позволила себе один маленький проблеск мужества, а затем почувствовала лезвие ножа в спине, когда Животное обнял ее сзади.
        - Позволь мне по-дружески предупредить тебя, - небрежно прошептал он ей на ухо. - Я не буду держать этот нож при тебе все время, пока мы будем в этом банке, но я буду рядом с тобой, как верный муж. И при малейшем признаке того, что ты пытаешься вырваться или зовешь на помощь, этот нож перережет твой спинной мозг. - Она почувствовала, как лезвие пронзило ее кожу, и поморщилась от боли, чувствуя, как теплая кровь стекает по спине. Она почувствовала губы Животного на мочке уха, его теплое дыхание на своей щеке. - А потом я уберусь отсюда еще до того, как твое тело упадет на пол. И если ты выживешь, я буду знать. А потом, когда мы увидимся в следующий раз, мы оба будем на съемочной площадке Эла, и я засуну этот нож тебе в пизду. Мы достигли взаимопонимания?
        Лиза кивнула, дрожа. Она услышала, как кассирша окликнула ее, а затем внезапно лезвие исчезло, и она пошла к кассиру. Животное был рядом с ней и немного позади нее, его рука небрежно обнимала ее за плечи, на его задумчивом, красивом лице расцвела улыбка.
        - Чем я могу вам помочь? - Кассирша была невысокой женщиной, примерно пяти футов ростом, с тонкими фарфоровыми чертами лица, черными волосами до плеч и большими карими глазами. Она улыбнулась Лизе. Имя на значке, приколотом к блузке, указывало, что она Триш Линн.
        - Я бы хотела снять деньги, пожалуйста, - сказала Лиза, протягивая кассиру бланк, который она заполнила минуту назад. Ее голос звучал так, словно доносился из другого измерения. - С моего сберегательного счета и с моего ИРА.
        Кассирша посмотрела на бланк о снятии средств, и ее тонкие пальцы заплясали по клавиатуре компьютерного терминала. Ногти кассирши были безупречны; похоже, она недавно сделала маникюр.
        - Вы хотите закрыть свой счет у нас, миссис Миллер? - спросила кассирша.
        Лиза вздрогнула; ее разум был в панике. Поясницу все еще жгло от ножевой раны, и она чувствовала, как сзади ее рубашка и трусики становятся липкими от крови. Она посмотрела на кассира и моргнула.
        - Прошу прощения?
        - Вы хотите закрыть свой счет у нас, миссис Миллер? - слегка нахмурилась кассирша.
        - Да, - сказала Лиза, пытаясь улыбнуться. - Да, все верно.
        Она почувствовала, как чья-то рука обхватила ее, и увидела, что это была рука Животного; он улыбнулся кассиру.
        - Мы оба немного нервничаем по этому поводу, мисс Линн. Мы с женой переезжаем обратно на восток, и мы планируем вернуться туда!
        Линн равнодушно кивнула.
        - Вы также хотели вывести средства из своей ИРА?
        - Да, - сказала Лиза, заставляя себя не позволять своему голосу дрожать. - Да, именно.
        - У вас есть номер счета?
        - Он здесь. - Лиза нащупала свою сумочку и с помощью Животного представила Триш соответствующий номер счета.
        - Вам придется заполнить кое-какие документы, - сказала Триш, глядя на экран своего компьютера, затем снова на Лизу и Животное. - Я могу закрыть ваш сберегательный счет здесь, а затем мне придется направить вас к нашему специалисту по специальным счетам для вывода средств ИРА. На самом деле, если хотите, я могу направить вас к мистеру Уолшу прямо сейчас. Он поможет вам заполнить соответствующие документы, а когда вы закончите с ним, он может проводить вас сюда, и я закрою ваши счета.
        Лиза кивнула, когда Триш обошла их, чтобы присоединиться к очереди, и повела к Стойке специальных счетов. Казалось, что комната закружилась, когда ее представили Джорджу Уолшу, специалисту по специальным счетам, а затем она села за его стол, слушая, как он рассказывает о штрафах за досрочное снятие средств, которые взимаются, если клиент слишком рано снимает свои деньги с ИРА. Она кивнула и сказала ему, что поняла, затем, задав ей еще несколько вопросов, он подтолкнул к ним несколько бланков, и она бросила на него быстрый взгляд, прежде чем повернуться, чтобы заполнить бланки. Животное улыбнулся и ободряюще кивнул ей, изображая верного мужа.
        Она заполнила три разные формы, когда Животное снова позвонил Тиму, чтобы дать ему ИРА, отказалась от удержания федеральных подоходных налогов и налогов штата, подписала формы и вернула их Джорджу Уолшу, который быстро просмотрел их и сделал копии для нее.
        - Сюда, мистер и миссис Миллер, - сказал он.
        Они последовали за Джорджем Уолшем обратно к отделу Триш и подождали, пока Триш закончит обслуживать клиента. Когда клиент ушел, Джордж кивнул.
        - Они готовы, - сказал он ей.
        Триш улыбнулась.
        - Великолепно. - Лиза и Животное снова подошли к ее окну, пока кассирша сверялась с документами, которые дал ей Джордж, и с оригиналом выписки Лизы. - Извините меня, я на минутку? - спросила она, покидая свой пост прежде, чем Лиза смогла ответить.
        Она собирается позвонить в полицию! - подумала Лиза, ее сердце бешено заколотилось. - Она что-то почувствовала и собирается позвонить в полицию, они поймают Животное и Тима, и этот кошмар закончится, а потом...
        Триш вернулась с другой женщиной, которой было под сорок, вероятно, менеджером банка. Она стояла рядом, когда Триш полезла в свой ящик с наличными.
        - В каких купюрах вы хотели бы получить свои деньги, миссис Миллер?
        Лиза открыла рот, чтобы ответить, ошеломленная тем, что они не поняли друг друга. Она попыталась сказать женщине, какие ей нужны деньги, но не смогла. Затем она услышала, как Животное рядом с ней сказал:
        - Я думаю, мы возьмем сотни, мисс Линн.
        И когда Триш Линн начала отсчитывать сбережения Лизы и Брэда и весь ее вклад в ИРА за вычетом штрафов в руки Лизы, весь этот опыт все больше и больше становился похожим на какой-то странный кошмар, который никак не закончится.
        Лиза почти ничего не помнила о поездке в Северный Голливуд. Первые тридцать минут или около того она плакала, сидя на заднем сиденье фургона, а Тим вез их по автостраде 405, направляясь на север. Животное сидел напротив нее, время от времени поглядывая на нее, пока пересчитывал деньги. Он дважды пересчитал деньги, прежде чем переложить их в небольшую спортивную сумку, которую Тим достал с переднего сиденья. Все, о чем Лиза могла думать, это работа на протяжении всей жизни, которая только что ушла псу под хвост, работа, которую она передала этим двум монстрам, потому что была достаточно глупа, чтобы...
        Она не собиралась опускаться до такого хода мыслей. Она шмыгнула носом, провела рукой по лицу, смахивая слезы с щеки. Тим переключил радио на классическую рок-станцию; по радио прогремел Канзас, за ним последовали "Путешествие" и "Бостон". Тим покрутил радио и нашел старую радиостанцию, специализирующуюся на R&B. Из динамиков донесся ровный тенор Эла Грина, и Животное улыбнулся, подпевая.
        - Эл Грин... какой красивый голос у этого человека, - сказал он.
        Лиза посмотрела на него. Мысль о том, что Животное находит красоту в чем-то, была для нее ошеломляющей. Она не могла этого понять - он был тронут музыкой Эла Грина, считал ее прекрасной, и в то же время он предвкушал изнасилование, пытки и убийство женщины и ее маленькой дочери. Что с ним было не так?
        Поездка в Северный Голливуд заняла почти час, но ей показалось, что все четыре. Все это время Лиза думала о том, что могло бы успокоить дикого зверя, живущего в душе Животного (Джефф, - подумала она, - его зовут Джефф), и, возможно, Тима. Она также пыталась придумать способ предотвратить неизбежное: похищение Алисии и Мэнди.
        Поиск способа спасти их оказался не лучше, чем ее планы помешать Тиму и Животному в банке. Она все еще не могла придумать ничего правдоподобного. Все еще оставалась вероятность, что они не найдут Алисию. Если бы это случилось, Лиза боролась бы изо всех сил, чтобы сбежать и остаться в живых. На самом деле, если они не найдут Алисию в ресторане или на улице, на которой, по ее словам, она припарковала свою машину, чтобы поспать, она собиралась сделать перерыв. Если подумать, зачем вообще заходить так далеко? Тим и Животное понятия не имели, где Алисия; они зависели от нее, чтобы она привела их к ней. Она могла бы отвести их в какой-нибудь другой ресторан, а потом, когда они будут кружить по стоянке в поисках ее, она воспользуется этой возможностью, чтобы сбежать.
        Животное наблюдал за ней с другой стороны фургона, его зеленые глаза изучали ее. Лиза отказывалась встречаться с ним взглядом; он казался проницательным, как будто он знал, о чем она думает. Наверно, это написано у меня на лице, - подумала она.
        В одном из ее сценариев она рассказала им, где Алисия, затем нашла ее и закричала о кровавом убийстве, сопровождая того, кому она собиралась помочь заманить Алисию в фургон. Она видела, как Алисия бросилась бежать, неся своего ребенка, в то время как Лиза бежала за ней, убеждая ее бежать, черт возьми, бежать! Она видела, как за ними гнались, а затем либо а) Животное и Тим поймали ее и уложили, но не раньше, чем ее спасли случайные прохожие, тем самым испортив их убийственные планы, либо б) Животное и Тим поджали хвост и побежали обратно к фургону, сваливая обратно к Элу. В обоих случаях она видела, как они пытались выполнить предыдущую угрозу Эла выследить ее, но у нее уже были планы на этот счет. Они с Брэдом собирались сменить свои личности, как она планировала еще в банке. Это был билет на волю.
        Она старалась сохранять спокойствие, когда они доберутся до межштатной автомагистрали ей просто придется сыграть эту роль на слух. Но будь она проклята, если позволит им забрать Алисию и Мэнди без боя.
        - Ты сказала, бульвар Бербанк рядом с ИКЕА, да? - спросил Тим.
        Лиза знала, что не может лгать; она уже рассказала им, где они с Брэдом столкнулись с Алисией. Часть ее надеялась, что Тим забыл об этом.
        - Да, - сказала она, замерев от страха.
        - Мы будем там через пятнадцать минут, - сказал Тим.
        Они молчали в течение оставшихся пятнадцати минут езды. Лиза почувствовала, как ее тело налилось свинцом, когда они приблизились к выходу, почувствовала, как страх затвердел и превратился в горячее, извивающееся существо в ее животе, когда они выехали с бульвара Бербанк и направились на запад. Животное смотрел в ветровое стекло, и он указал вперед.
        - Вон там, справа, - сказал он. Тим кивнул и перестроился в правую полосу, притормозив, чтобы въехать на парковку ресторана. Лиза почувствовала, как ее сердцебиение участилось, почувствовала, как ее лицо залилось адреналином, пока они проезжали через парковку. Она пыталась выглянуть в ветровое стекло, чтобы увидеть Алисию, но безрезультатно. Повсюду были люди; ресторан располагался в оживленном торговом центре, который также включал супермаркет, аптеку и несколько небольших предприятий. Тим подогнал машину к задней части ресторана и скользнул на парковочное место. Он заглушил двигатель.
        - Мне показалось, что я видел женщину, стоявшую возле ресторана, которая была похожа на женщину, которую мы ищем, - сказал он. - Я собираюсь медленно проехать мимо, чтобы ты могла взглянуть на нее. Если это та самая цыпочка, скажи. И не лги мне, потому что я пойму это. Черт, я даже не знаю, почему я прошу тебя опознать ее. Возможно, с ней будет ее ребенок.
        Лиза ничего не сказала. Ее мысли неслись со скоростью мили в минуту. Это произойдет сейчас. Это произойдет сейчас, и мне придется вступить в борьбу всей моей жизни.
        Тим указал на Животное.
        - Я хочу, чтобы ты пошел с ней. И мы сделаем то, о чем говорили, хорошо?
        Животное кивнул, на его лице не отразилось никаких эмоций.
        Тим снова повернулся к Лизе.
        - Вы с Животным посмотрите, не Алисия ли та цыпочка, которую я видел у ресторана. Если это так, Животное узнает - скорее всего, с ней будет ее ребенок. Если это она, вы с Животным подойдете к ней и вот что вы ей скажете. - Он рассказал ей, и Лиза занервничала. Это звучало так идеально, план, маскирующий альтруизм в лучшем виде. Она сдержала свои эмоции и кивнула, когда Тим посмотрел на нее. - Мы позаботимся об остальном. Поняла?
        Лиза кивнула. Она посмотрела в ветровое стекло.
        - А что, если эта женщина не Алисия?
        - Мы объедем вокруг, - сказал Тим. - Мы проедем по той улице, о которой ты говорила, а затем отправимся в YWCA. Если не найдем их ни в том, ни в другом месте, все кончено. - Он улыбнулся ей. - Игра закончится!
        Лиза слышала, что он говорил, но не понимала смысла. Она поняла их - они силой отвезут ее обратно в ту одинокую горную хижину и медленно убьют на камеру - но не позволила их угрозам повлиять на нее. Она пошла дальше этого. Она вышла за рамки чувства страха.
        - Я буду прямо здесь, - сказал Тим. - И помни, что я сказал: если ты закричишь, или устроишь сцену, или попытаешься сбежать, мы найдем тебя и убьем позже. Только будем убивать тебя медленно. И у нас будут муженек и малыш. Ты меня поняла?
        Лиза кивнула. Угроза эхом отозвалась в ее сознании; она больше не казалась реальной. Ничего этого не было.
        - Давайте сделаем это.
        Животное открыл боковую дверцу фургона и вышел наружу. Лиза последовала за ним и направилась к выходу из ресторана, где всего три дня назад они с мужем остановились, чтобы помочь отчаявшейся женщине.
        16
        Лиза все время проклинала себя за то, что была слишком трусливой, чтобы что-то сделать. Единственное, о чем она могла думать, так это о том, что часть ее сознания продолжала нашептывать ей несколько часов назад: ты думала только о том, чтобы спасти свою шкуру. Ты ведь даже не думала о своем нерожденном ребенке, не так ли? Ты просто хотела спасти себя.
        Именно эта мысль постоянно крутилась у нее в голове, так же как и ее испуг, который удерживал ее от того, чтобы хоть что-нибудь сделать. Только когда они вернулись к фургону и Тим вышел, чтобы сделать захват, Лиза предприняла какие-то действия. И их вызвал Животное, который шел за ней, когда они втроем шли к фургону (в то время как Алисия несла Мэнди, которая была пристегнута к своей переноске), когда он зажал ей рот рукой и попытался запихнуть ее в фургон.
        Нет! - завопил ее разум, а потом она начала бороться. Что-то глубокое и первобытное проснулось в ней, и она боролась изо всех сил, более яростно, чем боролась, когда Тим похитил ее в том мотеле тысячу лет назад. Левая рука Животного нашла ее левое запястье и попыталась завести его за спину в удушающем захвате, но Лиза двинулась вместе с ним, мешая ему. Животное тяжело дышал.
        - Думала, мы просто отпустим тебя после этого, да? Подумай еще раз, пизда!
        Она закричала, но изо рта у нее ничего не вырвалось, а потом она увидела блеск стали, и ее глаза расширились. Он притянул ее к себе, зажав ей рот рукой, и поднял нож, и она смутно слышала движение в фургоне, когда Тим усаживал Алисию и Мэнди, и она попыталась забыть взгляд, которым Алисия одарила ее, когда все это произошло. Она выбросила все это из головы и прорвалась сквозь это, подпитываемая внезапным взрывом адреналина, который, казалось, придал ей дополнительных сил. Нож поднесся к ее горлу, а затем она сильно укусила Животное за ладонь.
        Она почувствовала, как ее зубы пронзили его кожу, и вдруг рука исчезла, и она услышала крик боли. Его хватка на ней ослабла, и она воспользовалась этой небольшой возможностью, чтобы толкнуть его локтем. Она почувствовала, как он прочно соединился с его солнечным сплетением, и почувствовала, как что-то ударило ее в плечо, а затем услышала звон металла, когда он ударился о землю у ее ног. Хватка Животного на ней ослабла до такой степени, что он чуть не отпустил ее, когда согнулся пополам, у него перехватило дыхание, и теперь она действительно закричала. Она вырвалась с одним гребаным криком, похожим на вопль, а затем побежала. Она закричала и побежала к выходу из ресторана, игнорируя удивленные взгляды посетителей ресторана, когда они замерли, чтобы посмотреть на нее, а затем она оказалась в ресторане, крича двадцатилетней хозяйке, чтобы та вызвала гребаную полицию, а затем она рухнула на пол в приступе рыданий, даже не осознавая шума вокруг нее и возбужденных голосов, которые сопровождали это, даже не осознавая, что фургон выехал со стоянки и направился по бульвару Бербанк, направляясь к
автостраде.

* * *
        Брэд Миллер сидел в "Лексусе", когда дверь гаража открылась в их с Лизой дом, испытывая оцепенелое чувство отрешенности.
        День прошел как в тумане: краткое предъявление обвинения и прекращение его дела; подача заявления о пропаже без вести в Департамент шерифа округа Вентура; затем поздний завтрак в каком-то ресторане с его родителями и Уильямом Греко, когда все они пытались его утешить. Мы найдем ее, не волнуйся. С ней все будет в порядке. Что ж, давайте разберемся в этом.
        Брэд сказал Уильяму Греко, что если они хотят найти Лизу, им нужно сделать одну вещь: найти Калеба Смита. Он имел к этому какое-то отношение. Брэд знал это. Но Греко сказал ему, что это будет нелегко. Насколько известно, Калеба Смита не существует. Возможно, это какой-то псевдоним, и парень уже давно исчез. Насколько им известно, он, возможно, не имел никакого отношения к исчезновению Лизы.
        Брэд хотел перепрыгнуть через стол и придушить самодовольного сукиного сына, но там были его родители, а затем к ним присоединился один из детективов, которых вызвал Греко. Они еще немного поговорили, и Брэд в основном прислушивался к разговору, кипя от злости на адвоката и детектива, молча крича им, чтобы они убирались к чертовой матери и нашли ее! Затем они вернулись в округ Ориндж, за рулем "Лексуса" сидел отец Брэда. Сначала они поехали в дом его родителей, и тогда Брэд понял, что ему нужно разработать какой-то план. Если полиция не собирается ничего предпринимать для того, чтобы найти Лизу, то это сделает он. Он наймет частного детектива, если придется. Но он найдет ее.
        Он почувствовал себя немного лучше после того, как осознал это, и сказал своим родителям, что собирается вернуться домой. Его мать была против этого - она, казалось, думала, что он на грани нервного срыва и может навредить себе. Брэд отмахнулся от нее.
        - Я устал, мама. Я не принимал душ три дня, и я устал. Я хочу поехать домой, принять душ и лечь спать. Может быть, если я немного отдохну, то почувствую себя лучше.
        Его отец тоже считал, что это к лучшему, поэтому оба родителя проводили его до машины и помогли собрать вещи, а потом смотрели, как он уезжает.
        Теперь, когда он загнал машину в гараж, он понял, что впервые с тех пор, как начался весь этот кошмар, он действительно начал мыслить позитивно. Первым делом прими душ и хорошенько выспись. При необходимости прими Валиум, но проспи добрых восемь или более часов. А завтра мы займемся этим делом со всех сторон. Может быть, он обзвонит кое-кого и найдет хорошего частного детектива. Он не пожалеет денег. Слава Богу, что в этом году он и Лиза стали партнерами в своих фирмах, потому что дополнительный доход, который они вкладывали в сбережения, был очень необходим.
        Дверь гаража с жужжанием закрылась за ним. Брэд вздохнул и вышел из машины. Достал обе сумки из багажника и протащил их через прачечную и кухню. Он поднимет их обоих наверх, а потом...
        Он как раз пересекал гостиную с чемоданами, когда зазвонил телефон.
        Бросив сумки в прихожей, он бросился к телефону.
        - Алло?
        - Брэд? - Это была Лиза, и она рыдала.
        - Лиза! - Голос Брэда сорвался. - Боже мой, Лиза, что случилось, где ты?
        - О, Брэд, слава Богу, ты дома. - Лиза сильно плакала, и Брэд слышал голоса на заднем плане. Это звучало так, как будто она звонила из офиса или что-то в этом роде.
        - Лиза, где ты? - Собственные нервы Брэда натянулись до предела при звуке ее голоса, и он подумал: Слава Богу, с ней все в порядке.
        - Я в Бербанке, - сказала Лиза. - В полицейском участке... Я не знаю... рядом... Я не знаю, где находится этот чертов полицейский участок! Это в долине.
        - Оставайся на месте! - сказал Брэд, лихорадочно соображая. - Я выезжаю прямо сейчас!
        - О, Брэд! - Она снова заплакала. Когда он услышал ее голос, как она вот так ломается, сердце Брэда разбилось.
        - Я люблю тебя, Лиза, - сказал Брэд, у него перехватило горло. - Я уже еду.
        На линии раздался другой голос:
        - Мистер Миллер? Я детектив Морс. С вашей женой все в порядке. Мы переводим ее в медицинский центр Калифорнийского университета, чтобы ее осмотрели, но физически она выглядит нормально. Однако она прошла через ужасное испытание, и...
        Как только разговор закончился, Брэд повесил трубку и помчался обратно к машине, затем выехал из гаража и направился по улице к автостраде, его сердце бешено колотилось в предвкушении встречи с женой.
        Он не мог добраться до медицинского центра достаточно быстро. Обычно поездка занимала сорок пять минут или больше, но Брэд добрался меньше чем за тридцать минут. Это было чудо, что он вообще добрался до больницы; его разум был полностью сосредоточен на Лизе и воссоединении с ней, на том, как увидит ее, прикоснется к ней, прижмет ее к себе. Он почти не обращал внимания на то, как ведет машину. Приехав в больницу, он затормозил на первом попавшемся свободном месте и, выскочив из машины, помчался к больнице, затаив дыхание.
        Ворвавшись в вестибюль, он направился прямо к стойке администратора.
        - Мою жену Лизу только что привезли сюда! Ее похитили и...
        Офицер в форме, стоявший возле стойки администратора, шагнул вперед.
        - Брэд Миллер?
        Брэд повернулся к офицеру.
        - Да. С Лизой все в порядке, она...
        Офицер кивнул администратору и подошедшему охраннику.
        - С ней все в порядке. Пойдемте со мной.
        Брэд едва заметил, как офицер вручил ему пропуск посетителя и повел его по, казалось бы, бесконечному лабиринту коридоров. Он с трудом сдерживал свои эмоции. Он коротко поплакал по дороге, мысль о том, что он почти потерял ее, сильно ударила его. Он все еще не мог осознать, что ей дали второй шанс, что она в безопасности. Он должен был увидеть ее.
        Они добрались до отделения неотложной помощи, и полицейский кивнул медсестре, стоявшей на посту медсестры.
        - Это Брэд Миллер, - сказал он. - Муж Лизы.
        Медсестра протянула руку и улыбнулась. Ее лицо было спокойным и обнадеживающим.
        - Мистер Миллер, я Кэндис Тортон. Пойдемте со мной.
        Брэд последовал за Кэндис на дрожащих ногах. Она открыла одну из дверей отделения, и взгляд Брэда упал на фигуру, лежащую на одинокой кровати в центре комнаты.
        - Лиза!
        Фигура подняла глаза, и сначала Брэд подумал, что он ошибся, что это не Лиза, одетая в белый больничный халат, лежащая на больничной койке. Женщина, смотревшая на него с другого конца комнаты, была слишком бледной, под глазами залегли тяжелые темные круги, светлые волосы растрепались, кожа туго обтягивала кости, лицо обветрилось. Это не могла быть Лиза. Может быть, они ошиблись; может быть, люди, похитившие ее, выследили ее до больницы и улизнули с ней, заменив его жену этой призрачной фигуркой из палок, которая выглядела так, словно прошла через ад и вернулась, и...
        - Брэд!
        Именно звук ее голоса все подтвердил для него. Услышав его, он узнал лицо, все еще красивое, но испытывающее эмоциональное и физическое напряжение последних нескольких дней, с темными кругами под глазами от недосыпа. Это была Лиза, все верно. В этом не было никаких сомнений.
        Ничто другое не имело значения для Брэда в тот момент - ни медсестра, ни полицейский, которого он едва заметил, сидевший в кресле у кровати, ни даже полицейский, который встретил его у стойки администратора, ни врач, который пришел поговорить с ним. Все, что имело значение, это Лиза, подтверждение того, что она жива. В тот момент его больше ничего не волновало; этих людей не существовало для Брэда, когда он быстро пересек комнату, подошел к кровати Лизы и заключил ее в объятия, слезы хлынули так сильно и так внезапно, что он даже не потрудился остановить их поток. Он выплеснул все это, позволил слезам хлынуть, позволил себе выплакать все свое сердце, когда прижал ее к себе, не желая отпускать, не желая снова потерять ее, и Лиза плакала у него на груди, и он позволил ей; все, что было за пределами их маленького мира, исчезло сейчас, когда он обнимал ее и говорил ей, что любит ее снова и снова, и что все будет хорошо.
        17
        Они только что закончили снимать, когда началось дерьмо.
        Тима вырвало по меньшей мере дважды во время съемок. Он ничего не мог с собой поделать; он никогда раньше не видел, чтобы с кем-то так поступали, и он никогда раньше не видел, чтобы так поступали с ребенком. Это было самое ужасное. На самом деле они оставили мать ребенка в живых и связали, пока Животное это делал. Ее руки были связаны за спиной, ноги связаны вместе, рот плотно заткнут кляпом, она была вынуждена наблюдать в муках, как Животное... даже мысль о том, что Животное сделал с этим ребенком, вызывала у него тошноту.
        Тим глубоко вздохнул, закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Он должен был продолжать убеждать себя, что по большому счету ему было наплевать. Почти четверть миллиона баксов было потрачено на этот концерт, разделенный на три части между ним, Элом и Животным. Это была куча денег за одну ночь.
        Но каждый раз, когда он пытался сказать себе это, полные ужаса глаза Алисии, ее боль пронзали его сознание. Он наблюдал за ней, как она смотрела, беспомощная, бессильная что-либо сделать, и при этом перенесся в то время, когда он был на ее месте.
        Кролика звали Бинки. Дурацкое имя для гребаного кролика, но Тиму оно все равно понравилось. Кролик был подарком его матери на Пасху, и он души в нем не чаял, как большинство мальчиков души не чают в своих собаках. Он соорудил маленький тайник внутри клетки, накормил его, убедился, что в нем есть вода. И он играл с ней при каждом удобном случае. Когда он возвращался домой из школы, Бинки всегда была там и ждала его. Тим мог провести несколько часов за один день, играя с существом, погруженным в свой собственный мир.
        Тим любил Бинки. И он был уверен, что Бинки любила его.
        Должно быть, он забыл сделать какую-то работу по дому или что-то в этом роде, игра с Бинки заставляла его забыть о многих вещах, заставляла пренебречь домашними делами. Его мать постоянно пилила его по этому поводу, и он быстро выполнял любую задачу, которую нужно было выполнить до того, как папа вернется домой. Но однажды он не так быстро справился с этим, и его отец вернулся домой пораньше. И когда папа увидел, что мусор не вынесен и что Тим лежит на животе на заднем дворе, смеясь и разговаривая с Бинки, играя с ним, он пересек двор и схватил кролика за уши.
        Тим запротестовал, быстро почувствовав свою ошибку.
        - Пожалуйста, - умолял он. - Мне очень жаль, но это больше не повторится.
        - Сколько раз я тебе говорил, - говорил его отец, обхватив тело кролика мясистым предплечьем, - что работа по дому на первом месте?
        Тим умолял отца не делать этого, но знал, что его мольбы напрасны. Папа сделал то же самое с котом его брата Дага два года назад, чтобы преподать ему аналогичный урок. Не было никаких оснований подозревать, что теперь он изменит свой метод воздействия.
        Папа толкнул Тима на землю и сказал:
        - Теперь ты будешь смотреть и думать о неадекватности своих поступков, из-за которых была совершена эта великая и ужасная несправедливость.
        А затем, пока Тим наблюдал, беспомощный и испуганный, неспособный что-либо сделать, чтобы вмешаться, чтобы не слушать вопли всей своей жизни, его отец обхватил голову кролика своими мясистыми руками и сдавил их. Маленькие красные глазки Бинки выпучились от ужаса и боли, его задние лапы отчаянно брыкались, ее маленькое тельце извивалось, и из нее вырвался ужасный мяукающий крик; этот крик прозвучал как крик младенца. Из глаз и носа кролика хлынула кровь, а затем голова просто взорвалась водянистым хлопком, от которого в разные стороны брызнули мозги и густая красная кровь. И все, что мог сделать Тим, это беспомощно стоять там, пока его отец убивал единственное существо, которое он когда-либо любил.
        Тим моргнул, пытаясь прогнать воспоминания из головы. Мучительные крики этого ребенка, тот же взгляд Алисии, когда она смотрела, как ее дочь разрывает на части Животное, вызвали воспоминания о том, что папа сделал с Бинки, вырвавшиеся на поверхность и заставившие его почувствовать себя беспомощным. Чувство было настолько сильным, что Тим отвернулся от сцены, его вырвало, и он заплакал.
        Иисус, мать твою, Христос! Какого черта мы делаем?
        Он заставил себя досмотреть до конца. Заставил себя смотреть, как Животное растерзал младенца на глазах у его матери, которая кричала, стонала и напрягалась, пытаясь освободиться от веревок, связывающих ее. Эл хранил молчание, запечатлевая все это на пленку. Когда Животное начал терзать Алисию, наблюдать за ним стало немного легче; Тим привык наблюдать, как Животное мучает и убивает взрослых. Даже тогда наблюдать за этой сценой было труднее, чем за всеми остальными. Его вырвало во второй раз, когда в его сознании всплыло воспоминание о смерти Бинки, и ему пришлось бороться с внезапным безошибочным чувством сожаления, которое он теперь начинал испытывать. Господи, черт возьми, я никогда не думал, что все будет так плохо. Господи, я никогда не думал, что все будет так плохо.
        Животное стоял в центре комнаты над изношенной металлической рамой кровати, голый и покрытый кровью и кусками плоти. Даже черная кожаная маска, которую он надел перед съемкой, была пропитана кровью. Он стоял неподвижно, вытянув руки по бокам, сжимая и разжимая свои окровавленные руки. Тим встал из лужи рвоты на полу и с тошнотворным чувством ужаса увидел, что у Животного все еще была эрекция. Его член был покрыт спермой, кровью и красной липкой плотью.
        То, что осталось от Дебби Мартинес, скорчилось в ногах кровати. Еще больше ее было на полу и стенах.
        От младенца практически ничего не осталось. Просто кусочки.
        В своем безумии Животное даже съел части младенца. Тоже в первый раз. Тим задался вопросом, смогут ли они получить больше денег за фильм с каннибализмом.
        - Черт возьми, - сказал Эл, убирая свое оборудование. - Черт возьми, но разве это не было каким-то дерьмом. Господи Иисусе, мать твою!
        Тим тяжело дышал, пытаясь отдышаться. Ему было жарко, и он вспотел. Его глаза были горячими и влажными; он чувствовал влагу слез на своих щеках. Он не думал, что отреагирует таким образом, что действительно заплачет. Он и раньше видел, как Животное мучает и калечит людей. Он видел, как Животное вонзал свой член в те места человеческого тела, которые не предназначались для фаллических объектов, когда какая-нибудь наркоманка-шлюха, которую он мучил, выла и кричала от боли, прежде чем потерять сознание и забиться в конвульсиях. Вероятно, самой отвратительной сценой, которую он видел, был первый раз, когда Животное трахнул в череп одну сучку, пока она была еще жива. Эта сука была без сознания, да, но Животному было насрать. Ему платили за то, чтобы ему было насрать. Животное даже не воспользовался своим ножом, чтобы выколоть женщине глазное яблоко; его большого и указательного пальцев было вполне достаточно, и женщина все еще кричала, когда Животное направил свой член в ее кровоточащую глазницу. Тим наблюдал за этим с нездоровым восхищением, даже не осознавая, что его вырвало на той съемке. К тому
времени, как Животное начал вставлять и вынимать свой член из глазницы женщины, она начала дрожащий танец смерти, истекая кровью из обеих глазниц, носа и рта. Она даже испачкалась кровью, когда Животное кончил.
        До сегодняшнего вечера это был самый экстремальный фильм, который они когда-либо снимали.
        - Эй, Тим. Тим!
        Тим поднял глаза. Эл ухмылялся ему. Его худощавое лицо было потным. И хотя в его карих глазах плясало ликование, Тим заметил в них что-то еще. Что-то, что наводило на мысль, что даже Эл был встревожен этой последней съемкой.
        - Мы сделали это, чувак! Мы, блядь, сделали это!
        - Да, - сказал Тим, поворачиваясь обратно к Животному, который, казалось, взял себя в руки.
        Тело матери ребенка, Алисии, лежало на покрытом пластиковым брезентом полу в ногах кровати. Ее незрячие глаза уставились в потолок. Ее лицо было покрыто множеством ушибов и порезов. Ее торс был разрезан, плоть раздвинута, как у вспоротого оленя, обнажая ее внутренние органы. Животное не вытащил их, как он обычно делал, когда они снимали снафф; он просто подрочил на них и трахнул полость ее тела.
        Тим посмотрел на ужасно оскверненные останки Дебби, затем снова на труп Алисии, все еще испытывая благоговейный трепет перед сегодняшним выступлением Животного. До этого Животное мог кончить во время съемок максимум три раза, но сегодня ему удалось кончить по крайней мере пять раз. Пять оргазмов, три мертвых тела.
        Звук того, как Эл упаковывает свои камеры, вернул Тима к реальности.
        - Мы должны убираться отсюда к чертовой матери, - сказал Эл. - Животное, иди прими гребаный душ и смой с себя это дерьмо. И зубы тоже почисти. Я не могу допустить, чтобы ты весь гребаный вечер выглядел как серийный убийца из фильма ужасов.
        Животное обернулся, и впервые Тима охватил холодный страх, когда его мутные глаза уставились на него из-под кожаной маски. Это был первый раз, когда Тим испытал такие чувства к Животному; в основном ему очень нравился Животное. Парень был остроумным, умным, веселым, с ним было приятно общаться. И он был хорош собой. Он действительно выглядел как настоящий американский мальчик. Он, конечно, знал, как очаровывать женщин. Когда он не играл роль в фильме, он был финансовым консультантом крупной международной фирмы. Он зарабатывал хорошие деньги, наверняка более чем достаточно, чтобы ему не пришлось участвовать в роли садиста в снафф-фильмах и пытках, в которых он снимался. Но объяснил Тиму однажды днем после того, как они передали фильм покупателю, который заказал его: "Мне нравится боль, и мне нравится причинять ее другим". С такой логикой не поспоришь.
        А что касается его сценического псевдонима, ну, когда он надевал маску и вживался в роль мучителя для одного из своих и Эла фильмов, он становился... ну, Животным.
        Взгляд Животного метнулся от Тима к Элу, затем снова вернулся к Тиму. Он провел рукой по своему покрытому потом и кровью обнаженному торсу. Комната, в которой они находились, была забрызгана ей. Пластиковый брезент, который они раскатали на полу, был скользким от крови; она также стекала по брезенту, который они прибили вдоль стен. Она была на потолке. Элу придется приехать сюда завтра и покрасить потолок. Избавиться от тел будет несложно. Все, что нужно было сделать, это передвинуть каркас кровати, завернуть тела в брезент и засунуть их в заднюю часть фургона. Несколько недель назад Тим нашел хорошее уединенное место для свалки. Это было в отдаленном районе; никому не прдет в голову искать их там.
        - Время уходит, люди, - сказал Эл, сворачивая кабель.
        Животное повернулся и зашел в маленькую ванную рядом со спальней. Мгновение спустя включился душ. Тим вышел на улицу подышать свежим воздухом; запах крови, блевотины и дерьма был для него сейчас невыносим. За последние десять лет он снял восемнадцать снафф-фильмов, но так и не привык к запаху смерти.
        Тим посмотрел на звезды, вдыхая свежий горный воздух. Несмотря на ту историю с ребенком, сегодня все прошло хорошо. Дебби и эта цыпочка Алисия были идеальны; те, кто был в круге, жаждали чего-то другого в его фильмах. Они хотели чего-то нового, чего-то свежего. Тим, несомненно, понимал, откуда исходят эти запросы. Смотреть, как одну и ту же породу шлюх и мальчиков-проститутов насилуют и режут на куски, становилось скучновато. Но это было определенно безопаснее. Никто не скучал по детям, которые торговали своими задницами на улицах Голливуда, когда они пропадали без вести. Господи, они были из разных гребаных мест. Многие из них были с кукурузных полей Небраски, пустынь Аризоны, густо поросших лесом районов штата Мэн, болот Луизианы. Черт, один парень, которого они использовали, был родом с Аляски! Этот парень был настоящим мазохистским уродом. Он увлекся каким-то довольно тяжелым дерьмом. Животное был слишком рад услужить.
        Но эти две женщины... это была совсем другая история. Обе они были чертовски хороши собой, гораздо красивее, чем бездомные цыпочки, которых они обычно использовали. Они выглядели так, словно только что сошли со страниц журнала "Вог" или что-то в этом роде. Это было одним из требований клиента для этой съемки; он даже имел кого-то на примете и предоставил Сэму физическое описание и номерной знак. Это было рискованно, но Сэм сказал, что клиент удвоит сумму, чтобы соответствовать риску, и Тим пошел на это. А потом ему еще больше повезло с Алисией и ее ребенком.
        Тим нахмурился. Он не сомневался в утверждении Эла, что Сэм удвоит цену в третий раз из-за того, что они нашли ребенка. Он слышал о группе педофилов на северо-западе Тихого океана, которая, по слухам, интересовалась снафф-фильмом с участием ребенка. О чем он беспокоился, так это о том, что они позволили Лизе Миллер уйти. У него был строгий приказ, вплоть до марки и номера ее машины, а также ее физического описания, схватить ее и доставить в коттедж к субботе. Эл и Животное должны были сделать все остальное. Тиму было наплевать - ему платили двойную плату за риск, и план, который он сформулировал, сработал идеально.
        А потом все пошло прахом.
        Сначала эта сучка Дебби Мартинес зашла в хижину. Тупая пизда. Это было незначительное затруднение, но он позаботился об этом. Он упомянул о том, что случилось, Сэму, и, хотя Сэм был недоволен, он неохотно согласился найти покупателя и призвал Тима, чтобы Животное быстро прикончил ее. Тим заверил Сэма, что сделает это, и они втроем поехали в хижину. Однако Животному удалось вытащить его, что в некотором смысле было хорошо, но они остановили производство на полпути. Животное провел много времени с этой сукой - должно быть, он действительно давно хотел трахнуть эту сучку и ему это действительно нравилось. Эл хотел продолжить на следующее утро, и Тим не видел причин не соглашаться. Дебби, конечно, никуда не могла деться, а Лиза Миллер была связана крепче, чем комариная задница. Итак, они уехали.
        Что все испортило... что действительно все испортило, так это то, что Лиза Миллер продала другую цыпочку и ее ребенка ради собственной жизни.
        В ту минуту, когда Эл услышал, как Лиза сказала, что может навести их на младенца, Тим увидел жажду денег в глазах Эла. После этого с ним уже нельзя было спорить. Если Сэм хотел передумать, это было его дело. Он разбирался в бизнесе. И когда они пересадили Лизу в фургон для поездки в округ Ориндж, Эл ненадолго отвел Тима и Животное в сторону и сказал им, что в ту минуту, когда они схватят Алисию и ребенка, они должны схватить и тощую белую задницу Лизы и затащить ее обратно в фургон. Они не хотели отпускать ее, и что касается первоначальной работы, то она все еще стояла на повестке дня. Пусть Лиза думает, что они отпустят ее; счастье в неведении, верно?
        Как оказалось, деньги для Животного не имели значения. Он уже давно хотел ребенка.
        Чего не было в сценарии, так это побега Лизы Миллер. Сука довольно сильно ударила Животное в солнечное сплетение. Должно быть, это был удачный удар. Но Тим никак не мог выдать себя, преследуя ее. Животное забрался в фургон, и Тим умчался обратно в хижину. Эл рвал и метал. Он закинулся дозой наркотиков, пока они с Животным отсутствовали. Тим заметил зеркало и бритвенные лезвия, а Эл продолжал тереть нос и шмыгать носом, его зрачки расширились, когда он закричал на них за то, что они упустили Лизу. Животному пришлось сдерживать Эла, когда Тим сказал ему, что позаботится об этом.
        - Мы поймаем ее, - сказал он. - Я знаю, где она живет. Когда закончим сегодня вечером, я возьму грузовик моей кузины, проедусь мимо ее дома и осмотрю его. Мы поймаем ее, не волнуйся.
        - Господи, хик! - прогремел Эл. Он вывернулся из хватки Животного. - Что, черт возьми, я буду делать теперь, когда она сбежала? Черт!
        - Эл, у нас есть фильм, - сказал Тим, и уловка идеально встала на место. - Скажи ему, что у нас все есть. Когда ты должен доставить товар?
        - Через две недели! - сказал Эл, проводя дрожащей рукой по своим редким волосам.
        - Проще простого, - сказал Тим, обменявшись взглядом с Животным. Алисия и ребенок все еще были в грузовике, и Тим вспомнил, как слышал плач младенца, когда пытался успокоить Эла. - Она не знает нас, она не знает, где это место, и она не знает тебя.
        - Но она видела морду Животного! - Эл почти выкрикнул эти слова.
        - Да, она видела, - сказал Тим. Как можно спорить с этим? - Но мы заберем ее. Поверь мне. Кроме того, я думаю, что прямо сейчас у нас есть кое-что еще, о чем мы должны позаботиться.
        Это успокоило его. Эл драматично фыркнул, затем жестом велел Животному привести Алисию и ребенка, и Тим провел следующие несколько часов, наблюдая с ужасом и восхищением, затем с отвращением, страхом и тошнотой, за их работой. И по мере того, как разворачивались душераздирающие сцены, Тим почувствовал, как старые чувства вырвались на поверхность его души.
        И теперь у них все было готово. Три снафф-пленки, одна - с младенцем. Готовы к броску и продолжению.
        Тим достал сигарету из пачки, которую держал в нагрудном кармане. Он зажег ее дрожащими пальцами, глубоко затянулся. Черт, это была напряженная съемка. Животное только что был... он наблюдал за ним и за тем ребенком, который только что был...
        Нет, папа, пожалуйста, не трогай Бинки!
        Взгляд Алисии, который кричал: Нет, моя малышка! Нет, пожалуйста.
        Вспоминая боль, которую он испытывал, видя ее на лице Алисии.
        Он снова почувствовал слезы.
        - О черт, что я наделал?
        Эл вышел наружу, таща с собой аппаратуру. Он успокоился и казался самим собой. Он пристально посмотрел на Тима.
        - Хорош валять дурака, помоги мне донести это дерьмо до фургона.
        Тим изо всех сил пытался обуздать свои эмоции. Он глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Время сосредоточиться; время пережить эту ночь. Он затянулся сигаретой.
        - Да, босс, - сказал Тим, помогая Элу демонтировать оборудование.
        Время близилось к трем часам утра, и они как раз закатывали в фургон последний брезент с телом Алисии и останками ее маленькой дочери, когда фары осветили кабину.
        Тим поднял глаза, его сердце подскочило к горлу.
        - Кто это, черт возьми? - сказал Эл.
        - Где Животное? - спросил Тим, внезапно почувствовав страх. Он настоял, чтобы они как можно тщательнее убрались в хижине, в том числе убрали доски, которые он прибил к окну задней спальни, и был рад, что они это сделали.
        - Здесь. - Животное подошел к ним сзади. Он был одет в синие джинсы, белую рубашку из шамбре, черные мокасины. Его каштановые волосы были идеально причесаны и уложены. Он нес портфель с инструментами, которые он использовал для съемок. Он улыбнулся, его глаза заблестели. - Не волнуйся, - сказал он. - Мы справимся с этим.
        Когда машина подъехала, Тим увидел, что это была машина с надписью "Полиция Биг-Беар" на дверях. Водитель заглушил двигатель, и пассажирская дверь распахнулась. Из машины выскочил высокий мужчина с угловатыми чертами лица и короткими каштановыми волосами. Он выглядел обезумевшим.
        - Тим! Эй, Тим, ты не видел Дебби поблизости?
        - Нет, Нил, я ни черта не видел, - сказал Тим, пытаясь успокоить свои нервы. У него было предчувствие, что это может случиться, и он надеялся, что они смогут убраться отсюда к чертовой матери до того, как появится Нил. Нил, вероятно, приехал в свою хижину и взбесился, когда увидел, что Дебби там нет.
        Полицейский вышел из машины. На нем была легкая ветровка.
        - Вы владелец этой хижины, сэр?
        - Нет, офицер, не совсем. - Тим одарил их улыбкой. - Я просто арендую ее у владельцев.
        - Ты уверен, что не видел Дебби? - Нил внезапно оказался перед ним. Он чувствовал, как паника волнами накатывает на этого человека. Его глаза были... безумными.
        - Извини, Нил, я не видел ее. - Тим изобразил на лице беспокойство. Внезапное чувство, что он справится, пронзило его. Это заставило его почувствовать себя лучше, взяв ситуацию под контроль. - Что-то не так?
        - Она пропала! - сказал Нил, его голос быстро оборвался. - Она должна была быть в хижине, когда я вчера приехал, а ее не было!
        Полицейский был спокоен и профессионален.
        - Мистер Мартинес сообщил сегодня утром о пропаже своей жены. Он искал ее и звонил нам весь день, и мы связались этим вечером. Вы уверены, что не видели ее в последнее время?
        - Нет. - Тим покачал головой.
        - Могу я спросить, кто ваши двое друзей? - спросил полицейский.
        Тим повернулся к Элу и Животному, которые с интересом слушали. Эл включил обаяние, мгновенно превратившись из снафф-режиссера в парня, который выглядел так, словно мог быть подрядчиком или краснодеревщиком.
        - Я Эл Прессман, - сказал он.
        - А я Джефф, - сказал Животное, тоже включив очарование. - Джефф Скотт
        - Как давно вы здесь с мистером...?
        - Мюррей, - сказал Тим. - Тим Мюррей.
        - Как долго вы сегодня были с мистером Мюрреем? - спросил полицейский.
        - Весь день, - ответил Джефф.
        - И вы не заметили ничего необычного?
        - Нет
        - Вы трое приехали на выходные?
        - Да, - сказал Эл. - Мы здесь с субботы.
        - Ты уверен, что не видел Дебби? - в отчаянии спросил Нил. Тим видел, что мужчина умолял их о помощи. Его глаза были широко раскрыты и полны паники. - Она исчезла. Она оставила свою машину, сумочку в коттедже. Я подумал, может быть, она могла пойти прогуляться здесь или...
        - Я не видел ее все выходные, - сказал Тим. Он снова почувствовал, как нарастает давление.
        Полицейский кивнул.
        - Мистер Мартинес говорит, что он звонил вчера, и его жена не отвечала на телефонные звонки. И она ни разу не ответила на его звонки.
        - Я работал в эти выходные, - сказал Нил, расхаживая взад-вперед перед джипом. - Я не мог приехать раньше. Мы собирались встретиться здесь сегодня. И когда я приехал, ее там не было!
        - Как она выглядит? - спросил Эл, на его лице было написано беспокойство.
        Офицер описал им Дебби Мартинес, и когда он это сделал, Эл и Джефф нахмурились, качая головами.
        - Нет, - сказал Эл. - Я не видел никого похожего. На самом деле мы не так уж часто гуляли.
        - Могу я спросить, что в фургоне? - спросил полицейский.
        Тиму показалось, что его ударили в живот.
        - Оборудование для съемки, - сказал Эл.
        - Оборудование для съемки? - коп посмотрел на него.
        - Мои друзья и я, - сказал Тим, пытаясь объяснить, пока его разум лихорадочно работал. - Мы кинематографисты-любители. Мы провели здесь все выходные, работая над кинопроектом.
        Коп смотрел на фургон, словно пытаясь разглядеть его насквозь. Тим почувствовал, как свинец в животе затвердел. Он быстро взглянул на Эла и увидел, что Эл наблюдает за полицейским, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно. Только Джефф сохранял малейшие признаки нормального поведения; он выглядел одновременно обеспокоенным за Нила и любопытствующим, почему Дебби Мартинес могла исчезнуть.
        - Когда вы в последний раз видели Дебби Мартинес? - спросил полицейский, поворачиваясь к Тиму.
        Тим пожал плечами, пытаясь придумать правильный ответ.
        - Я не знаю - может быть, несколько недель назад?
        - А вы двое? - Полицейский кивнул Элу и Животному.
        - Я никогда ее не видел, - сказал Эл.
        - Я был здесь несколько недель назад с Тимом, - сказал Животное. - Это был последний раз, когда я ее видел.
        Коп повернулся к Нилу, который пытался согреть себя в прохладной прохладе ночи Биг-Беар.
        - Почему бы нам не попробовать дом Харперов и хижину Кина на 772?
        - Хорошо. - Нил направился к пассажирскому сиденью, не глядя на Тима и остальных.
        - Извините, что побеспокоил вас, ребята, - сказал офицер.
        - Нет проблем, офицер, - сказал Тим.
        Эл поднял последнюю сумку с камерой, когда офицер завел двигатель джипа. Зажглись фары, и джип тронулся с места, направляясь вниз по дороге.
        - Чуть не спалились, - выдохнул Тим, наблюдая, как удаляются задние фары.
        - Не стой столбом! - рявкнул Эл. - Помоги мне упаковать это дерьмо, и давай убираться отсюда!
        И Тим повернулся, чтобы сделать это.
        Они уберутся отсюда к чертовой матери.
        18
        Лизе было немного нехорошо в последний день или около того, а сегодня утром было еще хуже. Она свернулась калачиком в своем любимом кресле у дивана, пытаясь не обращать внимания на боль. Брэд понимал, что что-то не так, но каждый раз, когда он спрашивал, все ли с ней в порядке, она отвечала, что все в порядке.
        Прошло две недели с тех пор, как они попытались вырваться в отпуск, который пошел к черту под хвост. С тех пор их обоих много раз допрашивали полиция Лос-Анджелеса, департамент шерифа округа Сан-Бернардино и Департамент шерифа округа Вентура, а Лизу обследовали в медицинском центре Калифорнийского университета. Ее отвезли в больницу, где провели тщательное обследование. Если не считать нескольких синяков, царапин и обезвоживания, с ней все было в порядке. Сюрприз, который она надеялась преподнести Брэду во время их отпуска, был раскрыт в тот день, и Брэд воспринял эту новость со смесью радости и облегчения. Медицинский персонал тщательно расспросил ее о нападении, пытаясь выяснить, насиловали ли ее, и Лиза заверила их, что нет, они ее не насиловали. Они делали с ней другие вещи, но не насиловали прямым образом.
        Брэд был так счастлив, что она жива, что, казалось, отмахнулся от истории, которую она рассказала полиции: она направлялась в Деннис рядом с мотелем, когда подъехал фургон, и ее схватили. Ее затащили в фургон, и кто-то усыпил ее тряпкой, смоченной хлороформом. Следующее, что она помнила, это то, что они ехали в горы. Они держали ее в фургоне весь уик-энд, немного били ее, заставляли заниматься с ними оральным сексом и употреблять наркотики, возможно, кокаин. Может быть, это был кристаллический метамфетамин. Что бы это ни было, они нюхали это, это делало их возбужденными, и это делало их дружелюбными, но сколько бы они ни заставляли ее заниматься с ними оральным сексом, у них никогда не вставал. Когда она впервые рассказала эту историю, детектив кивнул.
        - Помешанные на наркоте через некоторое время становятся импотентами. Если бы не это, все, вероятно, было бы еще хуже.
        Она не могла описать нападавших, сколько бы ее ни допрашивали. Было темно, но она была уверена, что их было четверо. Они были большими, все они могли быть черными, но они также могли быть латиноамериканцами, или самоанцами, или кем-то еще. Они были большими и темнокожими, и у некоторых из них были курчавые волосы, и некоторые из них говорили на забавном языке, который звучал так, как будто это мог быть испанский, все произошло так быстро, что она просто не помнила. Они неоднократно спрашивали ее, имеет ли Калеб Смит какое-либо отношение к этому, и поначалу в ее голове не было ничего, пока один из детективов не напомнил ей об инциденте на дороге, в результате которого Брэд оказался в тюрьме. Она покачала головой.
        - Нет, это был не он. Фургон, в котором ехали эти парни, был белым, без окон. Это был вовсе не Калеб Смит.
        Детективы, которые допрашивали ее, переглянулись друг с другом и ничего не сказали.
        Она нервничала на протяжении всего этого испытания, и через некоторое время они перешли к допросу. У них были расплывчатые описания подозреваемых и описание фургона, и это было зафиксировано в протоколе. В последующие дни они пытались расспросить ее подробнее, но каждый раз Лиза не могла предложить им ничего нового. Кроме того, каждый раз, когда они вели ее по этой линии допроса, она начинала плакать, впадая в истерику. Детективам, работавшим над этим делом, было очевидно, что она была эмоционально травмирована своим похищением, и так оно и было, только все было не так, как они думали.
        Ее родители, прилетевшие в округ Ориндж из Айовы, не выдержали и заплакали, узнав, что ее нашли. Родители Брэда были одинаково счастливы - его мать выразила свое облегчение так же, как и родители Лизы. Его отец воспринял это так, как обычно воспринимал хорошие новости; весь груз стресса и беспокойства, который он нес, казалось, спал с его плеч, и он бродил по больнице, пока Лизу осматривали, выглядя усталым, затем успокоенным, затем счастливым за Брэда, затем снова обеспокоенным.
        - Я просто надеюсь, что с ней все будет в порядке, - сказал он, когда Брэд спросил, как он себя чувствует. Отец и сын обменялись улыбками; отец выглядел немного более измученным после того, как не спал последние два дня.
        В течение последних двух недель она была задумчивой и молчаливой. Она вернулась на работу через неделю, но проработала всего один полный рабочий день, прежде чем попросить месячный отпуск. Она все еще была травмирована случившимся, и ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Ее босс, Джордж Брукс, отсутствовал в офисе, находясь в командировке, когда она вернулась, поэтому запрос был направлен одному из других партнеров. Ей дали отпуск, и она проводила дни перед телевизором, смотря ток-шоу за ток-шоу, находясь мысленно где-то далеко. Ее нервы всегда были напряжены, на нее давило чувство вины за то, что она сделала, чтобы спасти себя и нерожденного ребенка Брэда.
        Брэд смотрел на нее с другого конца гостиной.
        - Ты уверена, что не хочешь, чтобы я позвонил тому терапевту, которого рекомендовал детектив Морс? Я могу назначить встречу для нас обоих.
        Лиза тупо уставилась в телевизор.
        - Я не знаю, - мрачно сказала она. - Я подумаю об этом.
        Брэд молча смотрел на нее. В те дни, которые последовали за кошмаром, Брэд был переполнен радостью от того, что она вернулась. Он также был рад известию о ее беременности. Он был так счастлив, что суетился по дому, переставляя вещи, планируя превратить свободную спальню в детскую, разговаривая с ней о создании фонда для колледжа. Лиза еще не рассказала Брэду о деньгах, которые она сняла с их сберегательного счета, и о своей ИРА; она перехватила оба письма из банка, подтверждающие транзакции, и предполагала, что в конце концов ей придется ему что-то сказать. В конце концов, он узнает сам. Она просто не была уверена, когда ей следует рассказать ему о том, что произошло на самом деле. Она должна была убедиться, что если она это сделает, он выполнит ее пожелания и никому не расскажет. Ему придется согласиться с тем, чтобы они уехали, чтобы они собрали вещи, уехали и начали новую жизнь где-нибудь далеко отсюда.
        Стать новыми людьми, с новыми личностями. Они могли бы это сделать.
        - Ты уверена, что не хочешь поговорить со мной? - спросил Брэд, придвигаясь ближе к ней на диване. Его лица было мягким и открытым. - Ты выглядишь так, как будто у тебя много чего на уме, о чем ты хотела бы поговорить.
        Она посмотрела на него и заставила себя улыбнуться.
        - Я в порядке... правда, я в порядке. Это просто...
        - Это все еще тебя мучает? Да?
        Лиза кивнула, сжав губы в бескровной гримасе. Ее желудок скрутило, и тошнота вернулась. Утренняя тошнота, - подумала она, когда следующая волна накрыла ее с головой, заставив съежиться. - Это просто утренняя тошнота, из-за которой мне так плохо, вот и все, просто...
        Если это была утренняя тошнота, то она была у нее с того самого дня, как Брэд забрал ее в медицинский центр Калифорнийского университета. Если это была утренняя тошнота, то она сильнее всего поражала ее всякий раз, когда она думала о том, что сделала, чтобы спасти себя и их нерожденного ребенка.
        С каждым днем чувство вины давило на нее все сильнее и сильнее.
        И вместе с этим пришла боль в животе.
        Единственная причина, по которой она была жива, заключалась в том, что ее похитители нашли другую, чтобы она заняла ее место. Чтобы спасти свою жизнь и жизнь нерожденного ребенка, растущего в ее утробе, она принесла Алисию и ее девочку Мэнди в жертву. Больше всего ей запомнилось выражение лица Алисии, когда Лиза застала ее врасплох у входа в тот же ресторан, где они с Брэдом ее встретили. Это выражение удивления, когда Алисия узнала ее, выражение надежды, охватившее ее лицо, когда она проглотила историю, которую рассказал ей Животное, что он друг Лизы и Брэда, и что они втроем немного подумали и решили поселить Алисию и ее ребенка в мотеле, пока она не сможет встать на ноги. Все, что ей нужно было сделать, это последовать за ними - Брэд ждет в машине. А затем выражение крайнего удивления, когда они добрались до фургона, и Тим выскочил из-за двери, когда Животное втолкнул Алисию внутрь, зажимая пропитанную хлороформом тряпку вокруг ее рта и носа, заталкивая ее внутрь фургона, Лиза схватила ручку детского автокресла, прежде чем оно могло упасть на землю. На короткое мгновение она мельком увидела
выражение лица Алисии, и ее глаза, казалось, впились в лицо Лизы, полные ужаса и спрашивающие, почему?
        Она должна была игнорировать этот взгляд, когда сражалась с Животным за свою жизнь снаружи фургона.
        Теперь Лиза постоянно думала об этом выражении лица Алисии. Оно преследовало ее ночами, не давая уснуть.
        - Ты уверена, что не хочешь ни о чем поговорить? - снова спросил Брэд.
        Лиза покачала головой, сдерживая слезы. Ей так хотелось рассказать ему все, но она боялась.
        Если ты кому-нибудь расскажешь, кому угодно, тебя, блядь, найдут, и ты и твоя семья станете игрушками для Животного в фильме. Ты поняла это?
        Я просто хотела спасти своего ребенка...
        Лиза почувствовала, как наворачиваются слезы.
        - Нет... - сказала она дрожащим голосом. - Нет...
        Выражение глаз Алисии перед хлороформом лишило ее сознания. Почему?
        Крик маленькой дочери Алисии, Мэнди, затих, когда Лиза выбежала из фургона... мысль о том, что ребенок плакал, когда Тим уезжал, звук плача этого ребенка все еще звучал в ее преследуемом сознании.
        Лиза заплакала, глубокие рыдания вырвались у нее из груди. Она согнулась пополам от их интенсивности. Она всего лишь хотела спасти своего собственного ребенка. Она просто хотела спасти ту замечательную жизнь, которую строила вместе с Брэдом. Она просто хотела дать своему нерожденному ребенку - ребенку, ради которого они с Брэдом так многим пожертвовали и прошли через ад, чтобы зачать его, - шанс на жизнь. Размышления об этом, размышления о том факте, что она так легко навела Тима и его группу убийц на невинную женщину и ее маленькую дочь, и все это для того, чтобы успокоить безликую группу извращенцев, которые платили большие деньги, чтобы удовлетворить свои садистские побуждения, были для нее более разрушительными, чем она когда-либо ожидала.
        - Лиза, - голос Брэда был полон беспокойства. Он опустился на колени рядом с ней, нежно коснувшись ее колена. - Эй, все в порядке, милая. Теперь ты в безопасности. Все будет хорошо!
        Лиза покачала головой, слезы текли теперь свободнее. Рыдания исходили из глубины ее души, изливались из самых глубин ее души.
        - Нет, неправда. - Она почувствовала другую внезапную боль в животе, на этот раз более пронзительную, и заплакала сильнее. Это был крик потери. - Нет, ничего не будет хорошо. Уже никогда не будет все хорошо.
        Лиза Миллер начала истекать кровью.
        После того как они вернулись домой из больницы, чтобы справиться с выкидышем, вскоре после полуночи, Лиза Миллер рассказала мужу, что произошло на самом деле.
        Всё.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
        Долой болезнь
        19
        - Пожалуйста, ничего не говори! - Лиза плакала.
        Она плакала последние тридцать минут, пока рассказывала Брэду все.
        Брэд не мог усидеть на месте после внезапного признания Лизы. Он мерил шагами пол спальни, где Лиза лежала в постели, чувствуя, как его шок, страх и гнев растут по мере того, как история шла от своего мучительного начала к своему отчаянному завершению.
        - Пожалуйста, не ненавидь меня! - воскликнула Лиза. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
        - Милая, - сказал Брэд. Он подошел к кровати и попытался обнять ее, но она села, сгорбившись. - Я никогда бы не возненавидел тебя.
        - Я убила их! - закричала она.
        - Лиза, - начал Брэд. Он не знал, что сказать. Он не находил слов.
        - Убила их! - выкрикнула Лиза. Она снова и снова колотила кулаком по матрасу. - Я убила их, и наш ребенок мертв, и это моя вина!
        - Это не твоя вина! - Почувствовав внезапный прилив гнева на человека, который чуть не убил его жену, Брэд схватил Лизу за плечи. - Посмотри на меня!
        Лиза подняла к нему залитое слезами лицо. Она плакала уже несколько дней, и ее лицо было красным и влажным. Брэд посмотрел ей в глаза, крепко сжимая ее плечи.
        - Ты не убивала их. Они убили их, а не тебя. Ты пыталась спасти Алисию и Мэнди. Ладно?
        - Но я облажалась! - Она разрыдалась и рухнула в его объятия. - Я облажалась, и они умерли из-за меня, а я не смогла... не смогла спасти нашего ребенка!
        - Я знаю, - сказал Брэд, обнимая ее, просто желая защитить и окутать ее любовью. - Я знаю, милая. Но важно то, что ты спасла себя сама. Ты сама выбралась оттуда. Это все, что сейчас имеет значение.
        Какое-то время они так и просидели. Лиза всхлипнула, и Брэд обнял ее, гладя по волосам. Он сказал ей, что любит ее. Он сказал ей, что рад, что она в целости и сохранности и в его объятиях.
        Со временем рыдания Лизы стихли. Она вытерла верхнюю губу тыльной стороной ладони. Несмотря на долгий день, Брэд не чувствовал ни малейшей усталости. Их рабочий день начинался в семь утра, а сейчас было уже далеко за два часа ночи, он отвез Лизу в больницу вскоре после трех часов дня, и ее выписали в одиннадцать тридцать. Врач порекомендовал Лизе три дня постельного режима и прописал легкое успокоительное, чтобы помочь ей заснуть. Лиза приняла одну таблетку, но не смогла заснуть. Все, что она могла, это плакать.
        - Мне так плохо, - сказала Лиза. Она посмотрела на Брэда красными глазами. - Ты понимаешь, что я чувствую? Я так себя чувствую... как будто меня изнасиловали.
        Брэд кивнул.
        - Я понимаю.
        Лиза снова прильнула к нему в объятия.
        - Я чувствую себя хуже, чем жертва изнасилования, - сказала она, ее голос был слегка приглушен его рубашкой. - Даже несмотря на то, что они этого не сделали... ничего мне не сделали...
        - Я знаю, - сказал Брэд, обнимая ее.
        - И мне так страшно, - сказала Лиза. - И я чувствую себя такой виноватой. В разговоре... это одна из причин, по которой я должна была тебе рассказать. Это просто... просто пожирает меня изнутри.
        Брэд обнял ее, просто слушая. Как бы сильно он ни хотел помочь ей, он знал, что в том, что она чувствовала, ей придется разобраться самой.
        - Я просто не хочу, чтобы ты ненавидел меня за то, что я сделала, - сказала она тихим шепотом. - Пожалуйста, не ненавидь меня.
        - Я не ненавижу тебя, - сказал Брэд. Он поцеловал ее в макушку. - Я бы сделал то же самое.
        - Ты бы сделал это? - Резкий вдох, как будто она была удивлена.
        - Да. - Острый укол вины и стыда пронзил его изнутри; сделал бы он то же самое? Сделал бы он что-то подобное... так сурово? Так жестоко?
        Она шмыгнула носом.
        - Так ты не думаешь, что я монстр?
        - Нет. Если кто и монстр, так это те люди. - Брэд почувствовал, как к нему возвращается гнев. И вместе с этим пришел страх.
        - Мне пришлось соврать полиции, - сказала она. - И я не хочу, чтобы ты сказал... проговорился кому-нибудь. Я не хочу, чтобы они пришли за нами.
        - Они не посмеют.
        - Пожалуйста, ничего не говори, - сказала Лиза. Она снова посмотрела на него с мольбой на лице.
        - Все будет хорошо. - Брэд поцеловал ее. - Тебе нужно немного поспать, - он взглянул на часы. Прошло уже более четырех часов с тех пор, как она приняла успокоительное, так что можно было принять еще одну таблетку. На самом деле, она могла бы принять сразу две таблетки, как сказал доктор. - Почему бы мне не принести тебе таблетки и немного воды, чтобы ты могла поспать.
        Лиза откинулась на подушки. Впервые с тех пор, как они вернулись домой из больницы, она выглядела усталой.
        - Мне бы не помешала, может быть, одна таблетка. Я чувствую себя такой усталой.
        - Разговоры, вероятно, помогли, - сказал он. Он погладил ее по руке. - Я сейчас вернусь.
        Он пошел в ванную, налил ей стакан воды и достал таблетку. Он вернулся и протянул ей лекарство. Она выпила воду одним глотком, и он поставил стакан на столик, натянул на нее одеяло и выключил лампу у кровати.
        - Постарайся немного поспать, - сказал он. - Я зайду немного позже.
        - Ты не ненавидишь меня?
        - Я не ненавижу тебя.
        Лиза снова тихонько вскрикнула.
        - Мне так жаль.
        Брэд поцеловал ее и прижал к себе.
        - Все в порядке, - прошептал он.
        Лиза немного поплакала, потом успокоилась. Последнее, что она сказала перед тем, как заснуть, было:
        - Пожалуйста, никому не говори. Пожалуйста, не надо.
        Брэд опустился на колени рядом с ней и взял ее за руку, наблюдая, как она погружается в глубокий сон. Убедившись, что она крепко спит, он вышел из главной спальни и направился в гостиную, чтобы позвонить Уильяму Греко.
        Уильям Греко ответил на звонок после третьего гудка.
        - Что за черт. - Его голос был хриплым.
        - Билли, это Брэд.
        - Брэд, - голос Уильяма оживился. - В чем дело? Господи, это так... сейчас уже второй час ночи. Все в порядке?
        - Мне нужно поговорить, - сказал Брэд, борясь с желанием выболтать все Биллу прямо сейчас. - Ты можешь приехать?
        - Я... Да, я думаю, что смогу. Что... что происходит?
        - Пожалуйста, просто приезжай. Мне нужно поговорить, Билли, мне действительно нужна помощь. Ты единственный человек, которому я могу довериться.
        - Это из-за Лизы? С ней все в порядке?
        - Мы потеряли ребенка.
        На короткое мгновение воцарилась тишина.
        - О, Брэд. - Тон Билли был печальным. - Мне так жаль.
        - Дело не только в этом. Я не могу говорить об этом по телефону, потому что думаю, что сойду с ума, если сделаю это. Пожалуйста, приезжай.
        - Я буду у тебя через тридцать минут.
        Когда он повесил трубку, Брэд пошел на кухню и достал бутылку "Джим Бима" и два стакана. Он налил виски в оба стакана, затем отнес их в гостиную. Включил лампу в гостиной и сел ждать прихода Уильяма Греко.
        И он выпил, пока ждал.
        И задумался.
        Уильям Греко прибыл через тридцать минут, точно по расписанию.
        Брэд провел его внутрь.
        - Хочешь выпить?
        Уильям был одет в голубые джинсы и белую рубашку поло. Его волосы были растрепаны, глаза были красными, а лицо - все еще опухшим после пробуждения от крепкого сна.
        - Эм, да, - сказал он, облизывая губы. - Я думаю, что да. Эм, ты же знаешь, что я пытаюсь бросить, Брэд...
        - Выпей, - сказал Брэд, протягивая Билли стакан, который он налил адвокату.
        Билли взял стакан. Он выглядел взволнованным.
        - Правда, Брэд, эм... Я знаю, что я облажался, но я действительно пытаюсь бросить пить. Ради бога, я алкоголик...
        - Мы оба знаем, что через шесть месяцев ты снова начнешь пить, - сказал Брэд, наливая себе еще один стакан. - Один глоток тебе не повредит. Кроме того, тебе это понадобится после того, как ты услышишь то, что я должен тебе сказать.
        Уильям поколебался, затем взял стакан.
        - Я должен тебе кое-что сказать, - сказал Брэд, входя в гостиную. Он сел в свое любимое мягкое кресло и жестом пригласил Уильяма сесть. - Это то, что Лиза сказала мне сегодня вечером, когда мы вернулись домой из больницы. Оно... это как-то связано с некоторыми из... несоответствий ее показаний.
        - Да? - Уильям наклонился вперед, выглядя одновременно заинтересованным и испуганным выражением лица Брэда. Неделю назад детективы, ведущие это дело, упомянули Брэду, что в рассказе Лизы есть некоторые несоответствия, которые их беспокоят. Брэд сердито ответил, сказав копам, что Лизу, черт возьми, похитили! Она гребаная жертва! Билли присутствовал на короткой встрече и успокоил Брэда. Позже адвокат встретился с детективами и рассказал Брэду о том, что их беспокоило.
        - Им кажется, что ее история не сходится, - сказал он Брэду. - Они говорят, что крайне маловероятно, что они оставили бы ее в живых. Они бы просто убили ее.
        Брэд ответил сердито, и детектив по этому делу, парень по имени Пол Орр, отступил, сказав, что снова свяжется с ним на следующей неделе. Теперь, когда у Брэда было время обдумать историю Лизы и то, что она изначально рассказала полиции, он понял несостыковки в ее официальном заявлении о преступлении.
        - Лиза рассказала мне все, - начал он. - Это... это очень похоже на то, что она сказала полицейским, но...
        Он все рассказал Уильяму. И когда Брэд рассказал эту историю, он увидел, как краска отхлынула от лица Билла. Адвокат поставил стакан на стол, разинув рот, и Брэд рассказал ему, какова была цель ее первоначального похитителя.
        - О, Боже, - сказал он.
        - Это еще не все. - Брэд быстро рассказал адвокату о Дебби Мартинес, прибытии Животного и операторе Эле. Он рассказал Билли о долгой ночи, которую Лиза провела с Дебби, гадая, будет ли она следующей. Когда Брэд дошел до той части, где говорилось об отчаянной мольбе Лизы о спасении ее жизни и о том, как она обошлась с бездомной женщиной, с которой они столкнулись в первый день их поездки, Билли поднес руку ко рту. Его глаза были широко раскрыты от ужаса.
        - О, Боже, пожалуйста, не говори мне, что я думаю, что она... она...
        - Она сказала им, что приведет их к этой женщине и ее ребенку, - сказал Брэд. Его голос звучал глухо. Он чувствовал себя мертвым. Он допил остатки своего напитка. - Она сказала, что они могут забрать эту женщину и ее ребенка в обмен на ее собственную жизнь. И она предложила им деньги. Все деньги на нашем сберегательном счете.
        - И... и они пошли на это? - Лицо Уильяма было мокрым от пота.
        - Да. Они отвезли ее в своем фургоне, и она сняла деньги. Потом она... привела их к...
        - О черт, - сказал Билли. Он не сделал ни глотка с тех пор, как начал Брэд, но теперь осушил все содержимое стакана. - Где остальное?
        Брэд встал, чтобы забрать бутылку. Когда он принес ее, Уильям взял бутылку и снова наполнил свой стакан. Рука Билли дрожала, когда он наливал виски. Он выглядел так, словно только что стал свидетелем ужасной автомобильной аварии.
        - Господи Иисусе, Брэд, - сказал Уильям, выпив половину содержимого стакана. - Господи Иисусе, мать твою!
        - Они собирались нарушить сделку, - сказал Брэд. - Они пытались похитить ее на стоянке у этого "Коко", видимо, чтобы отвезти ее обратно в тот домик. Но каким-то образом - я не знаю, как ей это удалось, - она сбежала. Она выбралась оттуда к черту и закричала во всю глотку, и они уехали.
        - И они схватили ту женщину, верно? А ее ребенка?
        Брэд кивнул. Он налил себе еще стакан "Джим Бима".
        - Черт!
        Двое мужчин на мгновение замолчали. Уильям допил остатки виски и быстро налил себе еще. Несмотря на то, что Брэд уже непрерывно пил в течение последних сорока минут или около того, он ни капельки не чувствовал себя пьяным. Он терял алкоголь вместе с потом так же быстро, как и выпивал.
        - Билли, мне нужна твоя помощь, - наконец сказал Брэд низким и дрожащим голосом.
        Уильям посмотрел на него.
        - Что ты хочешь сделать? Пойти в полицию?
        - Я не знаю, - сказал Брэд. - Я хочу что-то сделать, но... Я в замешательстве, и мне страшно, и...
        - Ты боишься, что эти парни придут за вами?
        Брэду казалось, что он вот-вот упадет в обморок. Он изо всех сил старался сдержать свои эмоции; он чувствовал, как дрожат его конечности. Он кивнул, на глазах у него выступили слезы.
        - Да.
        Уильям подался вперед и положил руку на колено Брэда, глядя ему прямо в лицо.
        - Послушай, приятель, тебе не о чем беспокоиться. Я помогу тебе, хорошо?
        Брэд кивнул. У него болело горло. Он вытер глаза тыльной стороной ладони.
        - Да, - сказал он, заикаясь. - Мне жаль, Билли, - сказал он, сдерживая слезы. - Это просто... Я просто так рад, что она вернулась и... и я понятия не имел, через что она прошла и до чего дошла... подумать только... это гораздо хуже, чем то, что она рассказывала... Боже, неудивительно, что она так себя ведет!
        - Я знаю, - сказал Уильям. Он взял руки Брэда в свои. Билли вел себя скорее как отец, чем как друг. Билли был на двадцать лет старше Брэда, но выглядел на тридцать. - Но теперь мы знаем, и это означает, что мы можем что-то с этим сделать.
        - Хотя я не знаю, что мы можем сделать, - сказал Брэд. Он глубоко вздохнул и бросил взгляд в коридор, где находилась их с Лизой спальня, затем снова посмотрел на Билли. - Она не хотела, чтобы я кому-нибудь рассказывал. Она боится, что они выполнят свою угрозу. Я знаю, что так и будет.
        - К счастью, у Лизы хорошая память, - сказал Уильям. Он обрел большое самообладание, и Брэд порадовался, что позвал адвоката. - У нее есть имена. Тим Мюррей, Эл и Джефф. Фамилий других парней нет, но я уверен, что их будет не так уж трудно узнать. Однако у нас есть одно полное имя жертвы. Дебби Мартинес. Это можно легко отследить. Если у нее и ее мужа есть хижина в Биг-Беар, мы, вероятно, сможем найти место, где была похищена Лиза, и найти доказательства.
        - Как ты думаешь, нам следует обратиться в полицию? - спросил Брэд.
        - Ты чертовски прав, мы должны пойти в полицию, - сказал Уильям. Теперь Билли выглядел скорее сердитым, чем растерянным или испуганным.
        - Я боюсь, - сказал Брэд. Он посмотрел на Уильяма, внезапно почувствовав прилив адреналина. - Я боюсь того, что может произойти, если мы обратимся в полицию. У этих парней есть наш адрес, и у них есть ее карточка социального страхования, ради бога!
        - Не беспокойся об этом, - сказал Уильям. - Я могу отправить вас с Лизой в программу защиты свидетелей. Они не смогут вас найти.
        - Черт.
        Брэд не выдержал и заплакал.
        Он чувствовал безнадежность.
        Когда он немного овладел собой, то посмотрел на Уильяма.
        - Я не знаю, что делать, - сказал он, вытирая глаза. - Я чувствую себя... как беспомощный идиот.
        - Предоставь это мне, - сказал Уильям, сжимая колено Брэда рукой. - Я обо всем позабочусь. Я поговорю с детективом. Он, вероятно, захочет снова поговорить с Лизой. Нам придется поговорить с ней, когда она проснется завтра. Ей это может не понравиться, но мы должны будем заверить ее, что вы двое будете в безопасности, и мы поймаем людей, которые это сделали. Мы поймаем этих ублюдков, Брэд. Я сам выслежу их, если понадобится.
        Брэд сжал руку своего друга.
        - Спасибо. Большое спасибо. Я не знаю, что бы я делал без тебя.
        Уильям ободряюще улыбнулся Брэду.
        - Я обо всем позабочусь.
        20
        Деловой район Сигрэма в Промышленном городе состоял из рядов промышленных зданий, которые окружали по периметру большой участок в форме буквы U. Эл видел ряды одинаковых зданий по бокам этого сооружения. Большинство предприятий, которые работали в тридцати или около того местах, были промышленными: коммерческие принтеры, заводы по производству футболок, автомастерские, стекольщики, магазины электроники, производители компьютерного оборудования. На офисе, который Эл Прессман посетил этим вечером, была надпись "Марк и сыновья, Принтеры", и он был в конце участка. Он остановился перед раздвижной дверью гаража, ведущей в помещение, которое должно было быть типографией, но с некоторых пор было превращено во временную киностудию. Эл заглушил мотор и уселся на переднем сиденье, слушая, как остывает двигатель. Он ненавидел эту гребаную машину. Это был "Порше", и у него был отличный движок, но он все равно его ненавидел. Он был чертовски крошечным. Как будто катаешься на роликовых коньках по шоссе. Когда он получит чек за последнюю работу, он купит Корвет. Ему всегда нравились "Мерседесы". Они были не
только прочными, но и долговечными и не мялись, если на них чихнуть.
        Эл минуту посидел в машине. Не каждый день его вызывали на работу к Рику Шектману. Обычно он имел дело с Сэмом Башем, который раздавал заказы на работу. Большую часть времени это было обычное кровавое дерьмо. Последняя работа - та, которая превратилась в настоящую золотую жилу благодаря женщине, продавшей ту бездомную девушку и ее ребенка в рабство, - была организована Сэмом. Элу было велено снять кадры, которые должны были содержать Животное и женщину, которых привез Тим Мюррей. Вот и все, никаких вопросов. Эл был удивлен, увидев в хижине двух женщин, но когда Тим объяснил, что произошло, он отмахнулся от этого. Поскольку им все равно нужно было избавиться от другой сучки, можно было бы снять это дерьмо на пленку, верно? Ему платили за то, чтобы он работал с камерой, снимал правильные ракурсы и обеспечивал нужное освещение, а затем монтировал все это дерьмо. Вот и все. И Животному платили за то, что он делал лучше всего: насиловал, пытал, а затем убивал людей. Им было все равно, с кем они это делали, главное, чтобы им платили.
        Вот только эта работа была другой. Сэм Баш был совершенно откровенен, когда сказал Элу, что женщина, которую привел Тим, это особая работа, что в ней замешаны двойные деньги. Хорошо. Ничего страшного. Поэтому, когда сука упомянула бездомную женщину и ребенка, конечно, это привлекло их внимание. Там было много педофилов, которые выходили на сцену в препубертатном возрасте, но младенцы были совсем другой лигой. Их просто не найдешь много в экстремальном хардкор-андерграунде. Эл знал наркоманов, которые иногда продавали своих детей за крэк, и дети обычно умирали - в зависимости от того, какому уроду их продавали. Эл знал, что существует процветающее подполье педофилов, которые увлекаются этим дерьмом, и он знал, что у некоторых из них деньги выпадают из жопы. Он сразу же почуял прибыль, поэтому перешел в другую часть хижины и принял ответственное решение. Он притворился, что звонит Сэму с новостями, и Тим чуть не наложил в штаны, когда он вернулся и сказал ему, что они отпустят сучку Миллер, но привезут другую женщину и ребенка. Позже, когда Животное укладывал Лизу в фургон, он отвел Тима в сторону и
рассказал ему о реальной сделке: возьми деньги Лизы Миллер, забери бездомную женщину и ребенка и быстро возвращайся в дом. Они собирались грохнуть сучку Миллер, как и планировали. Это успокоило Тима, но потом эта пизда сбежала. Тим был гребаным параноиком, Эл тоже был параноиком, и ему пришлось пойти на какой-то шаг, чтобы успокоиться. У него чуть не случился припадок, когда Тим вернулся без сучки Миллер, но в конце концов он успокоился.
        - Мы поймаем ее, - сказал он Тиму. - Не волнуйся. Они хотят ее, мы ее получим, но я думаю, что прямо сейчас они будут очень довольны тем, что у нас есть на этот момент.
        Он объяснил это Сэму Башу на следующий день после того, как отвез материал, когда Баш позвонил и ледяным тоном спросил, почему он не выполнил работу, за которую ему заплатили.
        - Вы заплатили мне за съемку сцены, в которой было Животное и какая-то женщина, которую привез мне Тим Мюррей, - объяснил он. - Это все, что я сделал, без лишних вопросов.
        Было ясно, что Баш разозлился, хотя и признал, что у них уже было два покупателя, готовых заплатить двести пятьдесят тысяч долларов за пленку с младенцем. Это было более чем вдвое больше, чем он получил бы за обычный снафф-фильм. Они обменялись еще несколькими словами, и Сэм повесил трубку, сказав:
        - Я свяжусь с вами.
        С тех пор Эл ничего о нем не слышал.
        Однако на прошлой неделе он разговаривал с Тимом. Они внимательно следили за новостями, и в средствах массовой информации не освещалось похищение Лизы Миллер. Тим даже поискал в интернете и ничего не нашел. Тим сказал Элу, что Сэм на него тоже накричал, и он нервничал. Не связывайся с этими людьми; Эл знал это и заверил Тима, что с ними все будет в порядке.
        - Ты знаешь ее адрес. Я могу задержать Сэма еще на неделю, пока не поступят деньги на эти фильмы. Это будет для него хорошей затравкой. Затем, скажем, через две недели, мы с вами нанесем неожиданный визит мисс Миллер. Купим себе белый фургон, а я приготовлю для нее укол морфия. Это будет приятное быстрое похищение, и на этот раз мы просто сделаем это. Она сдохнет, и мы избавимся от нее через несколько часов после того, как ее заберем, а на следующий день Сэм будет счастливее свиньи, валяющейся в дерьме. Как это звучит?
        Это звучало прекрасно для Тима, и Эл залег на дно на всю оставшуюся неделю. Он ничего не слышал ни от Тима, ни от Животного и старался держаться в тени. Он даже не звонил Сэму, чтобы узнать, где его деньги. Затем сегодня днем ему позвонил Рик Шектман и сказал, чтобы он явился в его типографию на вечернюю встречу по поводу следующей работы. Рик и Сэм были знакомы, и из краткого разговора с Риком, Эл предположил, что Сэм преодолел свой гнев по поводу последней работы. Деньги, которые только что заработала организация, должно быть, подсластили их.
        Эл полез под сиденье за пузырьком с коксом, который он хранил в отсеке, который проковырял в сиденье. Он открыл его, сунул туда мизинец и зачерпнул немного порошка ногтем. Он вдохнул в левую ноздрю, окунул ноготь обратно на несколько секунд, вдохнул в правую ноздрю, затем растер остатки по деснам. Он убрал пузырек под сиденье и посмотрел на себя в зеркало заднего вида. С таким же успехом можно было бы покончить с этим. Он открыл дверь, вытащил свои длинные ноги с машины и направился в офис. Он чувствовал себя бодрым и готовым заняться делом, когда вошел и на мгновение остановился на пороге, давая зрению привыкнуть к темноте.
        - Эй, - позвал он. - Ты здесь, Рик?
        - Здесь, - раздался голос.
        Эл прошел через офис в заднюю часть заведения.
        "Марк и сыновья" первоначально была коммерческой фирмой, работавшей на четырехцветной печати. В задней комнате была фотолаборатория, где снимали фотографии и превращали их в журналы для печати. Когда-то здесь было два пресса, но один был продан, а другой стоял у задней стены под слоем пыли. Оставшаяся площадь была освобождена от других печатных машин и теперь использовалась в качестве импровизированной студии для нескольких хардкорных фильмов S&M, снятых Элом. Рик Шектман, парень, унаследовавший полиграфический бизнес от своего отца, лишь изредка занимался бизнесом в качестве печатника. В основном он использовал машины для создания детской порнографии или другой незаконной подпольной непристойности. Он также продавал наркотики и краденые драгоценности через магазин. И он сдавал Элу в аренду помещение для производства некоторых более мягких хардкорных S&M.
        - До тех пор, пока они не зальют кровью и дерьмом весь мой пол, - сказал Рик Элу однажды несколько лет назад с тем сильным славянским акцентом, который он унаследовал от своего отца. - Ты можешь пользоваться моим магазином. Ты используешь женщин с большими сиськами, ты говоришь мне, чтобы я смотрел, да? - Он улыбнулся белозубой улыбкой.
        Рик Шектман был человеком, который вел себя непринужденно, но Эл знал, что он был серьезным ключевым игроком в нелегальном хардкор-сообществе. Он был одним из тех, кто зарабатывал деньги. Он знал клиентов. И он знал этот талант. Эл, Тим и Животное работали на Рика пять раз за последние три года, и Эл знал, что Рик справедливый человек, но жесткий. Ходили слухи, что однажды он избил клиента, который заказал фильм о пытках со свинцовой трубой, после того как клиент не смог заплатить за готовый продукт. Избиение было настолько сильным, что жертва потеряла оба глаза. Эл слышал о криминальных авторитетах и похуже. Парни на востоке, в Нью-Йорке и Нью-Джерси - они не прятались. Обычно у них был отряд головорезов, который надирал тебе задницу, если ты шел против них, и ты оказывался на дне Нью-Йоркской гавани с зацементированными ногами.
        Когда Эл завернул за угол, где фотолаборатория примыкала к задней части типографии, он увидел там Тима Мюррея и Животное. Они небрежно прислонились к печатному оборудованию. Рик сидел на полозьях из компьютерной бумаги, которые были доставлены туда для хранения. Он улыбнулся Элу.
        - Рад, что ты смог присоединиться к нам.
        Его зубы были очень белыми, и Эл почувствовал, как онемели его конечности. Было что-то такое в выражении лица Рика, которое обычно было беззаботным, ярким и жизнерадостным, что резко выделялось. Теперь славянское лицо Рика потемнело, а в голубых глазах промелькнула угроза.
        - В чем дело? - спросил Эл, стараясь говорить небрежно.
        - Нам нужно поговорить, - сказал Рик.
        Эл быстро взглянул на Тима. Он не мог сказать, нервничал ли Тим, но догадывался об этом; он мог сказать, что последняя работа была для него слишком тяжелой, и во время поездки в Лос-Анджелес Эл отбросил любые опасения Тима, сказав ему, сколько денег они все заработают. Это, казалось, подняло ему настроение. Теперь Тим избегал встречаться с ним взглядом. Только Животное выглядел равнодушным. Он выглядел скучающим.
        - Хорошо, давай поговорим, - сказал Эл.
        - Что Сэм сказал тебе делать, когда давал тебе эту последнюю работу, Эл? - спросил Рик.
        Эл почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он перевел взгляд с Тима на Животное, который отказывался встречаться с ним взглядом.
        - Он сказал... тот...
        - Когда Сэм позвонил и сказал, что у Тима наша звезда, я сообщил эту новость в офис, - сказал Рик, спокойно улыбаясь. - Он был очень доволен. Очень рад. Затем, когда Сэм позвонил несколько дней спустя и сообщил нам новости о другой, о ребенке и о том, что случилось, что ж... Я не был счастлив, но я видел потенциал. Я узнал у нашего клиента. Лично его ребенок не интересовал. Но я знал, что некоторые в группе будут заинтересованы. Я знал, что они заплатят за это большие деньги. Я договорился об этом, сам того не зная... что?
        Эл был подавлен. Он проглотил сухой комок.
        - Я не понимаю, к чему ты клонишь.
        - Нет? - Рик наклонился вперед и улыбнулся. Он был похож на большую белую акулу; зубы у него были белые и длинные, глаза - тусклые и бесстрастные, как у хищника. - Ты заменил звезду нашего фильма ребенком. Ты позволил ей обманом заставить тебя взять у нее деньги, и ты отпустил эту сучку.
        - Я отдал этим двум ублюдкам приказ вернуть эту суку, когда она привела их к бездомной цыпочке и ребенку! - запротестовал Эл, повысив голос. Теперь он начинал злиться.
        - Чушь собачья, - пробормотал Тим тихим голосом.
        - Не еби мне мозг? - Эл повернулся к Тиму, чувствуя, как его бросает в жар от гнева и возбуждения из-за кокаина, который он занюхал несколько минут назад. - Ты, блядь, что несешь, ты издеваешься надо мной?
        - Кто поручил мистеру Мюррею освободить звезду нашего фильма? - Рик Шектман небрежно улыбнулся Элу.
        - Вот этот чертов сукин сын... - Эл указал на Тима.
        - Ты звонил Сэму, - сказал Тим, стараясь выглядеть непринужденно. Он, казалось, нервничал, и Эл сразу понял, что жирный ублюдок струсил в ту минуту, когда Сэм начал вынюхивать дыры в истории, которую он ему рассказал. - Ты сказал ему, что мы получили ту бездомную цыпочку и ребенка.
        - И я сказал Сэму, что есть потенциал для получения большего количества денег и... - запротестовал Эл.
        - А мне Сэм сказал, что ты ему не звонил, - ответил Рик. - Плохой ход, мистер Прессман.
        Эл повернулся к Рику. Он мгновенно протрезвел.
        - Подожди. - Перебил его Тим. - Ты сказал, что это была попытка. Я думал, ты поговорил с Сэмом и планы изменились. Ты сказал мне взять Лизу, отвезти ее в банк и заставить ее найти цыпочку и ребенка. И я сделал это.
        - И я сказал тебе вернуть эту пизду обратно! - завопил Эл.
        - Ты мне этого не говорил, - быстро сказал Тим.
        - Чушь собачья! - Эла бросило в жар от гнева.
        Тим Мюррей лгал, чтобы спасти свою собственную жирную задницу. Его вызвали на ковер Сэм и Рик, и теперь он врал, чтобы спастись. Он знал, что облажался, позволив Лизе сбежать, и делал все возможное, чтобы свалить вину на Эла.
        Рик небрежно спрыгнул с заноса.
        - Я не знаю. - Он пожал плечами и посмотрел на Тима и Эла. - Лично я не знаю, что делать с этим дерьмом. Все, что я знаю, это то, что мой клиент чертовски зол. Ты знаешь, сколько бабла я получаю от этого парня?
        Эл открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Он понятия не имел, сколько денег Рик заработал на этом неизвестном клиенте, кем бы он, черт возьми, ни был. Возможно, просто еще один скрытый извращенец, как и все остальные, но какое ему дело? У скрытых извращенцев обычно деньги падали из жопы. Это все, что имело значение для Эла.
        - Вы знаете, что во всем этом самое важное? - Рик обращался к Тиму и Элу. Он сделал шаг вперед. Тим автоматически отступил назад, на его лице отразилось едва заметное выражение страха. Эл заставил себя стоять на своем. Пусть этот толстосум Тим Мюррей съежится, поджав хвост. Это он все испортил.
        - Ты что, оглох? - спросил Рик, делая еще один шаг к ним, наклоняясь вперед, как будто он напряженно прислушивался к ним. - Что, черт возьми, я только что сказал?
        - Ты спросил, знаем ли мы, что важнее всего, - сказал Эл.
        - Браво! - Рик Шектман хлопнул в ладоши, аплодируя. - Эл Прессман действительно умеет слушать! Давайте проверим. Что Сэм сказал тебе три недели назад, когда давал тебе эту работу?
        - Черт, - сказал Эл. Он почувствовал, как по его конечностям побежали мурашки. Он знал, к чему это приведет.
        - Неправильный ответ, - сказал Рик, а затем ударил Эла так сильно и так быстро, что Эл даже не заметил, как это произошло.
        Он уловил короткую вспышку ярости на лице Рика, почувствовал внезапный свист и увидел вспышку, а затем почувствовал, как грузовой поезд врезался ему в лицо, и больше ничего.
        Именно пульсирующая головная боль привела Эла Прессмана в сознание.
        От прохладного воздуха по голой коже Эла побежали мурашки. Он застонал. У него было такое чувство, будто по голове ударили кувалдой. Он почти боялся открыть глаза.
        Он лежал на чем-то прохладном. Бетон? Сталь? Трудно было сказать наверняка.
        Прохладный воздух, коснувшийся его кожи, подсказал ему, что с него сняли одежду.
        Он открыл глаза. Волна боли прокатилась по его лбу и глазным яблокам.
        - Я думаю, наша звезда просыпается, - голос Рика.
        Блядь. Эл с трудом открыл глаза. Блядь, нет, не повезло.
        Он открыл глаза и попытался сесть, но веревка, привязывавшая его руки к бокам, не позволила ему этого сделать.
        Сначала он почти ничего не видел; его зрение было затуманенным и двоилось. Он моргнул, и первое, что бросилось ему в глаза, был Рик Шектман, наклонившийся вперед и ухмыляющийся ему.
        - Ну и ну! Ты очнулся! Хорошо, хорошо! Теперь, может быть, мы сможем продолжить, да?
        Волна тошноты накрыла Эла, и он почувствовал позыв к рвоте. Он едва мог дышать; его нос был забит слизью и засохшей кровью; он казался сломанным.
        Рик повернулся направо.
        - Тим?
        Тим шагнул вперед и направился к ногам Эла, не глядя на Эла. Тим наклонился и взял ноги Эла за лодыжки. Эл увидел, что его ноги тоже связаны.
        - Что... - прохрипел Эл.
        - Побереги свой голос и свою энергию, - промурлыкал Рик. Он наклонился над головой Эла, схватив его под мышки. Рик и Тим подняли Эла, перенесли его в другой конец типографии и положили на лист черного пластика.
        - Что... - Эл начал снова, осознавая, что происходит. - Нет... что... что происходит...
        Затем Эл увидел Животное.
        Пока Эл лежал без сознания, Джефф снова переоделся в Животного. Он сбросил свою повседневную одежду и теперь стоял в углу, полностью обнаженный, если не считать черной бдсм-маски.
        И огромный фаллоимитатор на ремешке, который он пристегнул к талии.
        С семидюймовым стальным лезвием, прикрепленным к пластиковому фаллосу.
        Эл втянул воздух и начал кричать, извиваясь, как рыба, вытащенная из воды, и пытаясь вырваться. В горле у него пересохло, поэтому его крики звучали как хриплые вопли. Рик и Тим держали его, пока Животное шагал вперед. Глаза Эла вылезли из орбит.
        - Нет, пожалуйста, не надо, пожалуйста, не делай этого, не делай этого.
        - У меня только два вопроса к вам, мистер Прессман, - сказал Рик Шектман. Он встал и поставил одну ногу в ботинке на грудь Эла и навалился всем своим весом, прижимая Эла к полу.
        Эл его не слышал. Все, что он мог видеть, это Животное, стоящий позади Тима, который держал его за ноги. Глаза Животного были равнодушны, без сострадания. Казалось, он больше не знал человека за маской, как будто все пять лет совместной работы бок о бок были стерты.
        - Я все понимаю, - сказал Рик, глядя на Эла сверху вниз. - Эта женщина. - Он сильнее надавил всем своим весом на грудь Эла. - Она оставила жизненно важную информацию: карточку социального страхования, водительские права, кредитную карту, чековую книжку, бумажник, фотографии своего мужа и семьи. Возможно, свою сумочку. Где это?
        - Моя сумка, - быстро сказал Эл, тяжело дыша. - Переднее сиденье моей машины.
        Рик повернулся к Тиму.
        - Принеси ее.
        Тим покинул свое место и пошел за сумкой Эла.
        Эл на мгновение перестал сопротивляться и попытался встретиться взглядом с Риком.
        - Я знаю, где она, - сказал он. - Я легко могу ее достать. Животное и я, мы ее достанем.
        - Я уверен, что ты это сделаешь. - Рик улыбнулся.
        Мысли Эла неслись вскачь. Он поклялся... Богу, что больше никогда не облажается. Господи, когда все это закончится, он больше никогда не будет работать на Рика Шектмана и Сэма Баша, и точка. Все, что ему нужно было сделать, это сохранять спокойствие, и когда Тим вернется с сумочкой, он покажет ее Рику. Рик увидит, что схватить Лизу будет легко. Черт, он сделает это сегодня вечером, если Рик захочет. Он поедет в округ Ориндж и сам поймает эту сучку. Ему все равно, увидит его кто-нибудь или нет. Ему было наплевать, если ему придется сесть в тюрьму - отсидеть срок было предпочтительнее, чем столкнуться с Животным.
        - Когда Тим вернется, я поеду и заберу ее, - сказал Эл, приводя в действие план. Он облизнул губы. - Позволь Животному пойти со мной, мы заберем ее. В любом случае, она, вероятно, все еще травмирована тем, что произошло. Мы приедем туда, проверим, все ли в порядке, ворвемся вечером, когда она и ее муженек будут спать. Мы первым делом убьем мужа, уберем его с дороги, а потом...
        Тим вернулся с сумкой.
        - Вот она, - сказал он, передавая ее Рику, который открыл сумку и начал рыться в содержимом.
        - А, - сказал Рик, улыбаясь, вытаскивая из сумки желтый объемистый бумажник, и открыл его. Его лицо засияло.
        - Ах! Замечательно! Водительские права, кредитные карточки, фотографии - все это очень хорошо! Ух ты! - Он посмотрел на фотографию Лизы на ее водительских правах. - Хорошенькая леди.
        Тим на мгновение исчез из поля зрения Эла, пока Рик смотрел на содержимое бумажника Лизы. Эл не знал, что он делает, но он слышал, как толстяк возился с чем-то. Животное стоял перед ним, явно настроенный на кровопролитие.
        - Замечательно! - Рик положил бумажник на верстак. В комнате стало светлее, и Эл почувствовал, что температура немного потеплела. Он сразу узнал источник как света, так и повышения температуры; Тим включил осветительное оборудование, которое он использовал во время съемок.
        Эл повернул голову, пытаясь разглядеть, где Тим. Его паника нарастала.
        - Эй, ну же! Я сказал тебе, где был бумажник.
        - Еще одна вещь, - сказал Рик, игнорируя его, когда он снова оказался в поле зрения Эла. - Какие инструкции дал тебе Сэм?
        Эл почувствовал, как мышцы его живота сжались; его яйца пытались заползти в пах. Он облизнул губы и попытался сохранить зрительный контакт с Риком. Он хотел показать этому человеку, что побежден. Он усвоил свой урок.
        - Он сказал, чтобы мы сняли, как Животное работает с тем, что привез Тим, а затем избавились от тела и доставили пленку.
        - Вот именно! - сказал Рик, наклоняясь вперед. - И что же произошло?
        - Я облажался, - сказал Эл, признавая свою ошибку. Может быть, если он признает свою ошибку и возьмет на себя ответственность за нее, Рик даст ему еще один шанс. - Я знаю, что облажался. Мне не следовало этого делать. То, что я сделал, было глупо, но я думал о том, как много мы все выиграем от этого. Я не думал. Я должен был это сделать. Мне жаль, что я облажался, и я не только позабочусь о том, чтобы это больше не повторилось, я сделаю все возможное, чтобы это исправить.
        Рик кивнул, по-видимому, удовлетворенный признанием Эла.
        - Хорошо для тебя. Я восхищаюсь человеком, который признает свою слабость.
        - Это больше не повторится, клянусь! - повторил Эл.
        - Прости, Эл, - сказал Рик, опускаясь перед ним на колени, - но я больше не могу рисковать. Ты ленивый. Ты слабое звено. Я не могу позволить себе такое.
        - Я же сказал тебе, что это больше не повторится! - в панике повысил голос Эл.
        Рик покачал головой.
        - Сколько раз ты мне это говорил, Эл?
        - Это последний раз! - сказал Эл, чувствуя, как в нем нарастает паника. Его взгляд метнулся от Тима к Рику, затем остановился на Животном, который сделал шаг вперед. Стальное лезвие, прикрепленное к фаллоимитатору, торчало, как жестокий пенис. - Клянусь Богом, это единственный раз!
        - В этом ты прав, - сказал Рик, вставая. - Ебать, это действительно последний раз. И это больше не повторится.
        - Я знаю, что это больше не повторится, - сказал Эл, снова пытаясь разговорить Рика, чтобы убедить его в том, что его следует освободить. - Я клянусь Богом, что это больше не повторится, так что...
        - К сожалению, одного промаха достаточно, чтобы все рухнуло, - сказал Рик, теперь возвышаясь над Элом. - Ты знаешь, что могло бы произойти, если бы Лиза смогла привести полицию к вам? Это привело бы прямо ко мне! Ты понимаешь?
        - Нет! - запротестовал Эл, его сердце бешено колотилось в груди. - Клянусь Богом, я ничего не скажу!
        - Чушь собачья! Ты бы продал свою собственную мать. Я слишком хорошо тебя знаю, Прессман.
        - Нет, нет, клянусь Богом, я ничего не скажу! - Теперь Эл был в бешенстве. Он снова начал извиваться, и Рик наступил ему на грудь, придавив Эла на пол своим весом. - Пожалуйста, - взмолился Эл. - Пожалуйста, я клянусь Богом, что заглажу свою вину перед тобой! Я не буду.
        - Извини, Эл, - сказал Рик. Он повернулся и кивнул Животному. - Но я не могу позволить себе иметь слабое звено в бизнесе. Если я не разберусь с этим, это сделают мои клиенты.
        Животное шагнул вперед, и Тим возник перед ним. В руке он держал шприц. Он нажал на поршень, и из иглы брызнула жидкость. Глаза Тима были безразличны, когда он наклонился и вонзил иглу в левую ягодицу Эла сбоку.
        - Нет! - закричал Эл, выпучив глаза от ужаса. - Не-е-е-ет!
        - Расслабься, - сказал Рик, улыбаясь. - Это не вырубит тебя. Это просто... как это сказать? Обездвижит тебя на мгновение.
        Эл боролся, отчаянно сопротивляясь, пока Тим и Рик держали его, пытаясь кричать и рыдать. Животное шагнул вперед и засунул кусок ткани Элу в рот, когда тот закричал, душа его. Минуту спустя Эл почувствовал, как действие наркотика замедлило его движения. Тридцать секунд спустя он уже не мог пошевелиться. О, Боже, нет!
        Тим и Рик схватили Эла за ноги и развели их в стороны.
        Нет! Эл начал всхлипывать, когда Животное занял позицию между ног Эла. Нет, пожалуйста!
        И когда Тим встал за камерой, Животное начал вводить лезвие, участвуя в работе, которая ему больше всего нравилась.
        21
        Следующие двадцать четыре часа были для Брэда настоящим вихрем.
        Уильям Греко провел ночь на его диване. Когда Брэд проснулся на следующее утро, Лиза все еще спала, и Брэд пошел в кухню на запах бодрящего кофе. Билли все еще был одет в ту же одежду, что и прошлой ночью. Его волосы торчали за ушами, как пучки рогов. Он был похож на босса Дилберта из мультфильмов Скотта Адамса.
        - Кофе пахнет великолепно, - сказал Брэд.
        - Спасибо, - Уильям порылся в шкафчиках и нашел две кружки. Он налил им кофе и поставил кружку Брэда на стол. Они сели за стол. - Я много думал, - начал он.
        - Я тоже, - сказал Брэд и сделал глоток кофе.
        - Я собираюсь вернуться домой, принять душ и переодеться, - сказал Уильям. Он сделал глоток кофе и вздохнул. - А потом я пойду в офис. Я собираюсь позвонить детективу Орру и рассказать ему все, что ты рассказал мне прошлой ночью. Потом я собираюсь устроить так, чтобы он пришел сюда сегодня, чтобы поговорить с тобой и Лизой.
        - Ей это не понравится, - сказал Брэд, сжимая кружку обеими руками.
        - Я знаю, но мы должны это сделать. - Глаза Уильяма были красными от недосыпа, а на щеках проступила грубая щетина. - Я буду здесь, когда придет Орр. Я хочу подчеркнуть, что вы с Лизой находитесь под моей защитой до тех пор, пока парни, которые это сделали, не будут пойманы. Я собираюсь устроить так, чтобы вы с Лизой вылетели из города сегодня вечером.
        Это удивило Брэда.
        - Билли! Разве это не...
        - Немного радикально? Может быть. Но я не хочу рисковать. Тебе нужно убираться из города.
        - Что, если у него будут другие идеи?
        - Я разберусь с Орром, - сказал Уильям. Он сделал большой глоток кофе. - Тем временем, тебе придется подготовиться к тому, чтобы уехать на некоторое время. Может потребоваться несколько недель или около того, чтобы найти этих парней.
        - Это может занять и месяцы, - пробормотал Брэд.
        Уильям нахмурился.
        - Верно.
        - Предположим, Орр не поверит нам? - спросил Брэд.
        - Если Орр нам не поверит, я прибегну к услугам частного детектива!
        Брэд вздохнул и потер лицо.
        - Господи, Билли, у меня больше нет таких денег. Все деньги из наших сбережений пропали!
        - Не беспокойся об этом, - мягко сказал Билли. - Я возьму на себя расходы.
        - Дерьмо, - Брэд почувствовал себя обессиленным.
        Он ненавидел, когда другие люди платили за него, и ситуация, в которой они с Лизой оказались сейчас, заставляла его чувствовать, что они в затруднительном положении. Он задался вопросом, что было бы, если бы он не знал Билли. Они с Лизой исчезли бы. Им пришлось бы бежать, попытаться уйти в подполье и скрыться самостоятельно. Брэд ничего не знал о жизни в бегах.
        - Куда мы уедем? - спросил он.
        - Я подумаю, - сказал Уильям.
        - Что, если ты не сможешь найти этих парней?
        - Мы их найдем!
        - Нет, я не думаю, что ты меня понял, - Брэд повернулся к Уильяму, чувствуя, как в нем поднимается отчаяние. - Я много думал обо всем этом бизнесе со снафф-фильмами, и все время думал о том, что что-то настолько подпольное и запретное должно быть трудно взломать. Черт, я никогда не думал, что такие вещи существуют. Это должно быть так глубоко под землей, что обычный человек даже не знал бы об этом. Мы обычные люди, так как же, черт возьми, мы собираемся поймать группу парней, которых, судя по всему, даже полиция не может поймать?
        - Предоставь это мне, - снова сказал Билли, и Брэд по выражению его глаз понял, что адвокат не знает, как они собираются найти людей, ответственных за похищение и почти убийство Лизы.
        Брэд пил свой кофе, не находя слов. Он чувствовал себя беспомощным. Он полагал, что лучшее, что можно сделать, это вверить свою жизнь и жизнь Лизы в руки его друга Уильяма Греко.
        Когда они допили кофе, Билли встал.
        - Мне нужно идти. Я позвоню тебе примерно через час.
        Брэд снова наполнил свою кружку.
        - Я должен позвать кого-нибудь сюда, чтобы присмотреть за Лизой. Мне, наверно, следует выбраться и сделать несколько дел, прежде чем мы начнем работать с детективом Орр. Может быть, я позвоню помощнице Лизы в офис и узнаю, придет ли она.
        - Хорошо, - сказал Уильям. Брэд проводил его до входной двери. - Постарайся не задерживаться слишком долго. Если хочешь, я могу попросить кого-нибудь приехать.
        - Со мной все будет в порядке, - сказал Брэд.
        - Хорошо. - Уильям пожал Брэду руку. - Мы пройдем через это, приятель. Предоставь это мне.
        Когда Уильям Греко ушел, Брэд повернулся и направился в спальню, чтобы проверить, как там Лиза.
        Лиза все еще крепко спала, когда Брэд проверил ее. Он взглянул на часы на тумбочке. Красные цифровые цифры показывали пять минут восьмого. Она проспала всего девять часов. Надеюсь, она поспит еще по крайней мере час. Брэд оставил дверь в спальню открытой и прошел во вторую спальню, которую они превратили в кабинет, сел за письменный стол и включил компьютер.
        Он потягивал кофе, пока компьютер загружался, размышляя. Прошлой ночью он вообще не мог заснуть. Все, о чем он мог думать, это история, которую рассказала ему Лиза, и люди, которые работали в бизнесе по производству снафф-фильмов. И вопрос, который постоянно приходил ему в голову, заключался в том, могли ли люди делать такие вещи?
        Ему было трудно поверить, что главным фактором были деньги. Он знал несколько жадных людей, но трудно было поверить, что кто-то действительно платит, чтобы посмотреть, как кого-то пытают до смерти ради сексуального удовлетворения. Но ведь я слышал и о столь же странных вещах, - подумал он. - Педофилы существуют. Это факт. Некоторым людям нравится трахать собак и овец. Это чертовски отвратительно. Я думаю, что если такая болезнь существует, то и другие тоже.
        Когда компьютер включился, Брэд подключился к своему интернет-провайдеру, а затем запустил свой веб-браузер. Когда открылся браузер, он набрал в поисковой системе "снафф-фильмы" и нажал клавишу ENTER.
        Поисковая система выдала двести пятьдесят шесть веб-страниц, посвященных снаффу. Первой записью была статья под названием "Снафф-фильмы: городские мифы или мрачная реальность?" Брэд нажал на гиперссылку и открыл страницу.
        Статья, о которой идет речь, была опубликована на веб-сайте под названием APB-news.com, который выглядел как служба новостей о преступлениях и правоохранительных органах. Брэд медленно прочитал статью, впитывая каждое слово, переваривая информацию. То, что он прочитал, было тревожным и разочаровывающим.
        Согласно статье, ФБР искало пленки со снафф-фильмами в течение двадцати пяти лет и не нашло доказательств ни одной из них. В нем также были раскрыты документы, которые ФБР хранило об их поисках, сообщая, что, несмотря на широко распространенные рассказы об изнасилованиях, пытках и убийствах, совершенных перед камерой с целью получения денежной выгоды, все зацепки в конечном итоге сошли на нет.
        Брэд нашел статью захватывающей. Согласно статье, слухи о снафф-фильмах начали циркулировать еще в 1969 году, когда было высказано предположение, что семья Мэнсона сняла убийство. Несколько лет спустя снафф-фильмы были упомянуты группой под названием "Граждане за порядочность через закон", которая утверждала, что молодых женщин насиловали и убивали ради порноиндустрии. Отдел специальных преступлений Бюро, который расследовал нарушения законов о торговле непристойными материалами между штатами, расследовал и не нашел в этой истории правды. Слухи о снафф-фильмах не прекращались. Докладная записка ФБР от февраля 1975 года показала, что неназванный источник сообщил Бюро о существовании примерно двенадцати снафф-фильмов, снятых на 8-миллиметровую пленку. История информатора развалилась, когда позже он признался в Бюро, что сам никогда не видел эти фильмы.
        Слухи продолжали поступать из Атланты, Чикаго, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Кливленда. Истории были похожи друг на друга. Обычно ходили слухи, что фильмы снимались в Калифорнии или Мексике. Жертвы всегда описывались как беглецы, бродяги или нелегальные иммигранты.
        В 1976 году на слухах о снафф-фильме была основана одна из величайших мистификаций, когда-либо совершенных в киноиндустрии. Малобюджетный фильм, который был отложен на полку три года назад, был воскрешен его продюсером с десятиминутной пометкой в конце оригинальной печати. Пленка получила название "Снафф", слоган фильма на рекламных плакатах гласил: "Сделано в Южной Америке... где жизнь дешева!" На плакате была изображена кричащая женщина, съежившаяся перед ножом. Премьера фильма состоялась сначала в Индианаполисе, затем в Нью-Йорке. "Снафф" должен был рассказать историю о зловещем сатанинском культе, бродящем по стране и убивающем людей. Продюсеры также утверждали, что это была самая кровавая вещь, которая когда-либо происходила перед камерой.
        В последнем фрагменте фильма, отдельно от сюжета фильма, происходит предполагаемое реальное убийство. На экране мужчина из съемочной группы говорит ранее не представленной женщине: "Знаешь, эта последняя кровавая сцена действительно меня завела!" Затем другие члены команды удерживают ее, в то время как мужчина продолжает резать женщину ножом, ампутирует два ее пальца болторезами и, наконец, проникает в ее тело и вытаскивает сердце. Фильм заканчивается, и голос за кадром говорит: "Ты все заснял?" Ответ: "Да, давайте убираться отсюда к черту".
        Конец титров.
        Феминистки протестовали против оригинального проката фильма, и шумиха в средствах массовой информации по этому поводу привлекла внимание правоохранительных органов. Патологоанатомы просмотрели фильм и пришли к выводу, что убийство было театральной постановкой, а не реальным. Этим заинтересовалось ФБР, и актриса, убитая в последней сцене, оказалась живой и здоровой. Вот и все о великом заговоре о снаффе.
        Брэд покачал головой, дочитав статью. Странно, - подумал он, прокручивая страницу вниз. То, что он прочитал дальше, заставило его похолодеть. Он прочитал это вслух:
        - В настоящее время в Калифорнийской ассамблее находится на рассмотрении закон, который запрещает снафф-фильмы вместе с видеороликами о раздавливании мелких животных насмерть. Какого хрена?
        Затем он вспомнил кое-что из новостей за несколько месяцев до этого, которые они с Лизой видели по телевизору однажды вечером после работы. Женщину осудили за жестокое обращение с животными после того, как были обнаружены видеоролики, на которых она до смерти топчет мышей. Видео было снято другой стороной, мужчиной, для процветающей индустрии краш-фильмы, которая представляла собой порнофильмы S&M, в которых актрисы на высоких каблуках с шипами насмерть давили маленьких животных. Брэд вспомнил, как смотрел этот фрагмент с Лизой, сделав замечание примерно такого рода: "Думаю, не так уж много извращенцев будут соблюдать табу, а?" Если бы только он мог предвидеть, что должно было произойти.
        Брэд нажал на кнопку со стрелкой назад в поисковой системе и прокрутил список веб-страниц вниз. Он увидел еще одну ссылку, которая заинтересовала его. Это было определение термина "снафф-фильмы" с сайта под названием "Энциклопедия необычных сексуальных практик". Он определял снафф-фильм как фильм, в котором изображено реальное убийство и увечье одного из актеров. Брэд снова нажал на стрелку назад и продолжил поиск. Следующий предмет, который привлек его внимание, заставил его замереть. "Копы: снафф-фильмы, найденные среди детского порно". Он нажал на нее.
        Это была статья агентства Рейтер о недавнем рейде в Италии. Прочитав статью, он быстро понял, что статья APB-news была опубликована годом ранее, а этой статье был всего месяц. Когда он читал статью в шоке и отвращении, ему постоянно вспоминались слова агента ФБР, процитированные в статье APB-news: "Несмотря на 25 лет поисков, я до сих пор не нашел убедительных доказательств того, что снафф-фильмы существуют". Интересно, что этот парень думает сейчас? - подумал Брэд, чувствуя комок страха в животе.
        В новостях говорилось о восьми итальянцах, которые были арестованы по обвинению в том, что они использовали интернет для торговли детской порнографией, причем большинство детей были выходцами из России. Материалы, заказанные через интернет, стоят от 300 до 6000 долларов, а изображения записываются на компакт-диск. Чем ужаснее сексуальные действия, которых хотел клиент, тем выше цена. Самые ужасные продукты были закодированы "Necros Pedo", в которых детей пытали и насиловали до тех пор, пока они не умирали.
        - Господи, - сказал Брэд. Он больше не мог этого выносить, но ему нужно было найти больше информации, какой бы тревожной она ни была. Он нажал на другую ссылку и продолжил поиски.
        История, о которой идет речь, имела прямое отношение к итальянскому делу, в котором фигурировал британец, принадлежащий к той же международной группе. Британская полиция сообщила, что итальянские детективы после длительного расследования провели обыски в 600 домах и собрали доказательства против 500 человек, начиная от бизнесменов и заканчивая государственными служащими. Многие из подозреваемых были женаты и имели собственных детей. Один подозреваемый, обвиняемый в производстве детской порнографии, был найден со списком клиентов, в который входили люди из Америки, Англии, Германии и Италии.
        Наконец, уставший от исследований и подавленный новой информацией, он вышел из интернета, а затем выключил компьютер. Он сидел перед компьютером, его мозг работал со скоростью мили в минуту, и все встало на свои места.
        Мы с Лизой в опасности, что бы мы ни делали, - подумал Брэд. - Они знают, где мы живем, они смогут нас найти. Мы должны убираться отсюда к чертовой матери.
        Брэд поднялся на ноги и направился в спальню, чтобы разбудить Лизу.

* * *
        Единственное, о чем Лиза могла думать, когда детектив Орр сидел перед ней в гостиной, было то, что Брэд предал ее. Хотя она умоляла его никому не рассказывать о том, что она сделала, он все равно сделал это.
        Лиза сжимала в руках мокрый от слез носовой платок и отказывалась встретиться взглядом с детективом Орром, когда детектив сел в кресло напротив нее. Брэд сидел в другом кресле - она бросила на него угрожающий взгляд, когда он попытался сесть с ней на диван, поэтому он отступил, оставляя ей пространство. И с Брэдом в комнате она никак не могла отрицать правду детективу Орру. Брэд просто сказал бы: "Ты не отрицала этого вчера вечером, Лиза. Расскажи детективу Орру то, что ты сказала мне".
        Ублюдок.
        Детектив Орр спокойно слушал, пока она рассказывала ему душераздирающий отчет о том, что произошло на самом деле. Она думала, что он будет невероятно зол на нее. Вместо этого он спокойно выслушал ее, делая пометки, пока она рассказывала свою историю. Когда она ненадолго замолчала, он подождал, пока она успокоится, а затем мягко попросил ее продолжить. Он не был снисходительным или обвиняющим, даже когда она воскликнула, что несет ответственность за смерть Мэнди и ее матери. Потом она снова заплакала, потому что не могла вспомнить имя матери Мэнди.
        Друг Брэда Билли Греко присутствовал на допросе. Он топтался у двери на кухню, одетый в черные брюки, белую рубашку и черный галстук, свободно свисавший с воротника. Закончив, она мельком взглянула на детектива Орра, затем снова опустила глаза в пол от стыда.
        - Мне жаль, что я солгала вам в первый раз, - сказала она едва слышным голосом. - Я просто была так напугана.
        Детектив Орр закрыл свой блокнот, затем посмотрел на Брэда и Уильяма. Затем он снова посмотрел на Лизу.
        - Я буду с тобой откровенен, Лиза. Я ни на йоту не поверил твоей первоначальной истории. Я слышал слишком много подобных историй, и все они - результат употребления наркотиков. Вот почему я продолжал допрашивать твоего мужа, спрашивая его, не было ли у вас проблем со злоупотреблением психоактивными веществами. Он продолжал отрицать это. Я подумал, что либо он был слеп к этому, либо у тебя действительно не было проблем, и произошло что-то еще, что ты пыталась скрыть. Я знал, что в конце концов узнаю правду.
        - Извините, - сказала Лиза. Она задалась вопросом, нашла ли полиция кого-нибудь, кто соответствовал описаниям, которые она дала в своем первоначальном признании.
        - Очень часто люди впадают в наркотический запой и пропадают на несколько дней, - объяснил детектив Орр. - В конце концов они объявляются. Либо полиция находит их, либо они оказываются где-нибудь дезориентированными. И чтобы скрыть, чем они занимались, они утверждают, что их похитили и избили или что их ограбили и они где-то лежали без сознания. Трудно заставить их признать обратное, особенно если при них или в их автомобиле не обнаружено наркотиков. Мы проводим предварительное расследование, но если ничего не получается и никакие серьезные законы не были нарушены, мы обычно списываем это на то, что я только что описал, и это не продолжается дальше.
        - Вы мне верите? - спросила Лиза.
        Детектив Орр выглядел открытым и откровенным, когда обдумал это.
        - Я думаю, что должен верить. Это звучит ужасно, но... это, безусловно, более правдоподобно, чем твоя первая история.
        - Ты обвинишь мисс Миллер в том, что она сделала ложное заявление в полицию о преступлении? - спросил Билли Греко.
        - Нет. - Детектив Орр убрал блокнот в карман пальто. - В этом нет необходимости. Я должен, у меня есть совершенно законное право арестовать ее за предоставление ложной информации, но...
        - Ты попытаешься поймать этих парней, верно? - Это сказал Брэд, который сидел в кресле напротив детектива Орра и нервно ерзал.
        Детектив Орр посмотрел на Уильяма и Брэда.
        - Я бы хотел, чтобы она сделала еще одно заявление в центре города, - сказал он. - Более подробное. Потом я хотел бы начать расследование.
        - Что нам нужно сделать? - спросил Уильям.
        - Ну, я думаю, нам следует отправиться в участок, - сказал детектив Орр, поднимаясь на ноги.
        И с этими словами они вышли из дома и направились в полицейский участок. У Лизы даже не было времени принять душ или причесаться. Она просто умылась, почистила зубы, нанесла дезодорант, немного причесалась, переоделась в чистую одежду, и они уехали. Она ничего не сказала Брэду по дороге в Управление шерифа округа Ориндж, все еще злясь на него за то, что он выдал ее тайну, и боясь больше, чем когда-либо, того, что может случиться с ними, если Эл, Тим и Животное узнают, что она рассказала властям.
        22
        Когда Лизу Миллер допрашивали во второй раз, это было с детективом Орром и его напарником, детективом Хэнком Санчесом. Уильям Греко присутствовал при допросе, а Брэд ждал снаружи, в вестибюле.
        Это все казалось Лизе однообразным. Детективы повели ее по тому же пути, по которому она вела их две недели назад, начиная с того, как они с Брэдом вышли из дома и поехали в Камбрию. Только на этот раз она рассказала им о встрече с бездомной женщиной и ее ребенком Амандой. Она, наконец, вспомнила имя той женщины.
        - Ее звали Алисия, - сказала она. - Она не сказала мне свою фамилию. - Лиза дала детективам описание, заставляя себя не расплакаться. Затем она продолжила свой рассказ. Когда она дошла до столкновения на шоссе и ареста Брэда, детективы попросили ее описать Калеба Смита.
        - Ему было около пятидесяти восьми лет, большой живот - грушевидной формы, я думаю, можно сказать. Его волосы были песочного цвета и редеющие, он был в очках, и у него была густая борода.
        Когда она рассказала им о похищении, она думала, что снова сломается, но по какой-то причине этого не произошло. Она миллион раз переживала похищение, и теперь это только сводило ее с ума. Она рассказала им о разговоре с Калебом, как он сказал ей, что собирается убить ее в снафф-фильме.
        - Я никогда раньше не слышала о таких вещах, - сказала она, чувствуя, что начинает плакать, но заставляя себя оставаться спокойной. - Я не могла поверить в то, что происходило.
        Потом она рассказала им о Дебби Мартинес. Детектив Санчес задал ей несколько острых вопросов.
        - Дебби была прекрасна, - сказала Лиза, начиная плакать. - Она была такой красивой и... что он... что он с ней сделал! - Она разрыдалась, пытаясь стереть воспоминания о звуках, которые издавала Дебби, когда Животное пытал и насиловал ее.
        Детектив Орр и Билли Греко успокоили ее, когда Санчес вышел из комнаты. Когда он вернулся, рыдания Лизы уже стихли.
        - Я позвонил в Управление шерифа Сан-Бернардино, - сказал он. - Заявление о пропаже без вести было подано на Дебби Мартинес почти две недели назад ее мужем. Они подозревают похищение.
        - Муж в списке подозреваемых? - спросил детектив Орр.
        - Они не сказали, - сказал детектив Санчес, садясь перед Лизой. Это был энергичный мужчина с черными волосами и большим, выпуклым носом, посаженным прямо посередине лица. Он посмотрел на Лизу. - Хотя, возможно, они захотят поговорить с тобой.
        Лиза кивнула. Она почувствовала внезапное облегчение от того, что ее показания подтвердились. Она все еще чувствовала себя плохо из-за всего, что произошло, но испытала чувство облегчения за то, что власти отнеслись к ней серьезно. Они уже искали Дебби, и она сделает все возможное, чтобы ускорить расследование.
        - Я поговорю с ними, - сказала она. - Вы сказали им, что Дебби, вероятно, мертва?
        - Я сказал им, что она может быть жертвой убийства и что мы разговариваем с потенциальным свидетелем, - сказал детектив Санчес. Он обменялся взглядом с Орром. - Почему бы тебе не рассказать нам остальное?
        Лиза попыталась сделать это, не слишком сильно плача. Она сломалась только дважды - один раз, когда рассказала им, что она сделала.
        - Я... Я продала этого ребенка и ее мать за свою собственную жизнь! - рыдала она; во второй раз это было, когда она рассказывала, как вырвалась на свободу и сбежала. Оба детектива сочувственно кивнули и сделали пометки. Они попросили дать физические описания Эла, Животного и Калеба. Лиза предоставила это и многое другое.
        - Когда Дебби вошла, она назвала Калеба Тимом, - сказала она, глядя на них слезящимися глазами. - Тим Мюррей. Я не узнала фамилию Эла. И Животное, она назвала его Джеффом.
        Детектив записал это.
        - Эй, они же отвезли тебя в твой банк, верно?
        Лиза кивнула.
        - Помнишь, с каким кассиром ты разговаривала?
        Лиза покачала головой.
        - Я не помню ее имени. Она была маленькой... Может быть, с черными волосами.
        - Все в порядке, - сказал детектив Он. - Я уверен, что как только ее увидишь, ты все вспомнишь.
        Когда Лиза закончила, они попросили ее начать все сначала и рассказать им историю снова, с самого начала. Лиза запротестовала.
        - Я уже рассказала вам дважды! - воскликнула она Орру.
        - Мы просто хотим услышать это еще раз, - настаивал детектив. - Возможно, ты вспомнишь что-то еще.
        Лиза не хотела снова переживать этот кошмар, повторяя его. Она посмотрела на Уильяма Греко, который кивнул.
        - Все в порядке, - сказал он. - В последний раз.
        Поэтому она снова пережила этот кошмар. В повествовании не было обнаружено ничего нового. Детектив Орр кивнул, когда она закончила, затем взглянул на своего напарника.
        - Вы не откажетесь прокатиться с нами до Биг-Беар?
        - Биг-Беар? - с любопытством спросила Лиза. - Почему Биг-Беар?
        - У Дебби Мартинес и ее мужа Нила там есть домик, - сказал детектив Санчес. - Вот куда этот парень Тим Мюррей отвез тебя - в Биг-Беар. Мы надеемся, что ты сможешь узнать хижину, в которую они тебя отвезли.
        Лиза почувствовала, как у нее внутри все перевернулось.
        - Я не хочу туда возвращаться, - сказала она, у нее пересохло в горле.
        - Мы будем там с тобой, - сказал детектив Орр Джентри. - Все будет хорошо.
        - Я... Я не знаю, смогу ли я ее узнать. - Сердце Лизы бешено колотилось. Ее руки дрожали. Как бы ей ни хотелось помочь полиции поймать этих ублюдков, она не хотела возвращаться в тот дом. - Я имею в виду, что Тим завязал мне глаза во время поездки. И... когда они вынесли меня к фургону, чтобы... чтобы забрать Алисию и Мэнди... - Она подавила рыдание. - ...они завязали мне глаза. Они держали меня с завязанными глазами всю дорогу до Гарден-Гроув.
        - Успокойся, просто попробуй, хорошо? - спросил детектив Орр.
        Лиза глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. Она так нервничала и боялась. Что, если они там, ждут меня?
        - Они узнают, - сказала она, услышав, как ее голос надломился. - Они узнают, что я все рассказала вам, и тогда... тогда они...
        Детектив Орр пересел на ее сторону стола и взял ее за руку. Его голос был мягким и успокаивающим.
        - Ты будешь под нашей защитой. Никто тебя не увидит. Мы подъедем на машине без опознавательных знаков с тонированными стеклами. Никто не увидит тебя в машине. Тебе даже не придется выходить.
        Лиза смотрела на покрытый шрамами стол.
        - Я не знаю, - сказала она срывающимся голосом.
        - Лиза Миллер боится, что люди, которые сделали это с ней, придут за ней и ее мужем, - сказал Уильям Греко, прочистив горло. - Они украли ее сумочку, удостоверение личности, кредитные карточки. Она боится, что они ее выследят.
        - Ты будешь под нашей защитой всю дорогу, - сказал детектив Орр, его голос был настойчивым, но мягким. - Просто небольшая поездка, мы отвезем тебя в участок шерифа Сан-Бернардино, чтобы поговорить там с несколькими людьми, а затем отвезем тебя в домик Мартинеса. Мы совершим круиз по окрестностям. Если что-то покажется отдаленно знакомым, скажешь нам.
        - Но я ничего не видела! - запротестовала Лиза. Ее глаза снова наполнились слезами.
        - Это может быть что угодно, - сказал детектив Санчес. - Звуки, которые ты, возможно, слышала. Может быть, звук шин по асфальту или грунтовой дороге. Возможно, они совершили какие-то ошибки. Все это может помочь в определении местоположения хижины.
        - Дебби сказала, что хижина, в которой мы были... где Тим держал нас... в плену... была к ним ближе всех, - сказала Лиза, глядя на детектива Орра.
        - Очевидно, шериф Сан-Бернардино поговорил с ближайшими жителями, - сказал детектив Орр, переводя взгляд с Лизы на Уильяма. - Они ни к чему не пришли. - Он наклонился вперед, на его лице ясно читалась тревога. - Пожалуйста, миссис Миллер.
        Лиза увидела выражение лица детектива Орра. Он был серьезен. Она посмотрела на Уильяма Греко, который кивнул. Дрожа, Лиза повернулась к детективу и кивнула.
        - Хорошо. - Она шмыгнула носом. - Хорошо.
        - Я хотел бы сопровождать своего клиента, - сказал Уильям Греко.
        - Вы можете ехать с нами, - сказал детектив Орр, поднимаясь со своего места. Он указал на детектива Санчеса. - Мы в деле! Едем.
        Они приехали за два часа. Лиза сидела на заднем сиденье синего седана вместе с Уильямом Греко. Детектив уехал, а Санчес сел на переднее пассажирское сиденье. Брэд не хотел, чтобы она ехала туда. Он запротестовал, когда их вели по коридорам к стоянке снаружи. Ей тоже не хотелось ехать, но она не знала, что еще можно сделать. К счастью, Уильям успокоил их обоих, сказав, что обо всем позаботится. Затем он повернулся к детективу Орру и недвусмысленно сообщил ему, что, когда они вернутся в округ Ориндж, он отправит Брэда и Лизу из штата в безопасное место для их защиты.
        - Я не знаю, сможете ли вы это сделать, - сказал детектив Орр.
        - Лиза - жертва, - ответил Уильям Греко. - Она не является подозреваемой и официально не является свидетелем убийства. Она видела довольно ужасные вещи и сама стала жертвой похищения, но это все, что у вас есть. На самом деле, у вас еще нет физических доказательств того, что Дебби Мартинес мертва, и я сомневаюсь, что Департамент шерифа округа Ориндж поместит моего клиента под стражу до тех пор, пока вы не найдете людей, ответственных за похищение и попытку убийства Лизы.
        - Не говорите мне ничего... - Детектив Орр выглядел взбешенным.
        Но Уильям стоял на своем. Он поднял руку, его лицо стало суровым.
        - Вы гарантируете, что мои клиенты будут получать защиту двадцать четыре часа в сутки, начиная с этого момента?
        - Я не могу взять на себя это обязательство, и ты это знаешь. И, кроме того, у меня нет полномочий.
        - Знаешь что!? Пока ты этого не сделаешь, ты будешь иметь дело со мной и моими правилами, - Лиза и Брэд наблюдали за обменом репликами с чувством оцепенелой отстраненности. Лиза почувствовала, что ее уверенность в способностях Уильяма Греко как адвоката расцветает; раньше она не испытывала к нему особого уважения, но теперь она поняла, почему он был одним из самых востребованных адвокатов по уголовным делам в округе Ориндж.
        - Тебе нужно поговорить с Лизой, хорошо. Сообщи мне об этом за двадцать четыре часа, и я позабочусь о том, чтобы она была доступна для вас здесь, в округе Ориндж. До тех пор, пока преступники, совершившие эти преступления, находятся на свободе, Лиза и Брэд находятся в опасности. Это означает, что они будут под моей защитой. Моя защита - мои правила.
        - У меня сейчас нет времени разбираться с этим дерьмом, - пробормотал детектив Орр, ведя троицу к своей машине. - Я разберусь с тобой позже.
        Уильям повернулся к Брэду, прежде чем они уехали с детективом Орром.
        - Я поеду с Лизой, она будет в безопасности. Иди домой и начни собирать кое-какие вещи. Я договорюсь по дороге в Биг-Беар и позвоню тебе с подробностями. Когда мы с Лизой вернемся, будь готов сесть в самолет.
        Большую часть пути до Биг-Беар они провели в молчании. Уильям Греко сделал несколько телефонных звонков. Один из них был в его офис, чтобы попросить секретаршу проверить рейсы авиакомпаний из Ирвина в Лас-Вегас. Он назвал своей секретарше имена Лизы и Брэда.
        - Вегас? - спросила Лиза, вопросительно глядя на него. - Почему Лас-Вегас?
        - Почему нет? - Уильям нажал кнопку отключения, затем пролистал свою личную телефонную книгу. - Это достаточно близко, чтобы быстро вернуться сюда, если понадобится, и у меня там есть связи. Ты будешь в безопасности.
        Лиза откинулась на спинку кресла и слушала, как Уильям договаривается с кем-то. Она слушала, как он соединился с кем-то на другой линии и объяснил в расплывчатых выражениях, что он "отправляет молодую пару в вашу сторону, которая нуждается в физической защите двадцать четыре часа семь дней в неделю. Думаешь, ты сможешь меня прикрыть?" Лиза знала, что детектив Орр тоже подслушивал разговор, но что он мог сделать? Уильям повесил трубку, позвонил в свой офис, записал информацию о рейсе, затем снова позвонил своему контакту в Вегасе, передав всю эту информацию.
        - Они сядут на рейс 817 авиакомпании Southwest Airlines. - Он дал контактному лицу краткое физическое описание Лизы и Брэда, повесил трубку, затем позвонил Брэду домой, сообщив ему информацию. - Собери свои вещи и будь готов, - сказал он.
        - Вы знаете, это безумие, - сказал детектив Орр после того, как был сделан ряд телефонных звонков. Они были в Сан-Бернардино, направлялись на восток, в сторону гор. - Я имею в виду, мы этим занимаемся. Мы, вероятно, задержим этих парней к вечеру.
        - Я не хочу рисковать, - сказал Уильям Греко.
        - Мы попросим Лизу посмотреть видео с камер наблюдения в банке и получим несколько снимков подозреваемых, - сказал детектив Орр. - Мы сможем где-нибудь найти совпадение. ФБР уже должно было слышать об этих парнях, судя по тому, чем, по словам Лизы, они занимаются.
        - Может быть, - сказал Уильям Греко. - Но, как я уже сказал, я не хочу рисковать.
        Детектив Орр молчал. Через минуту он спросил Лизу:
        - Не могла бы ты посмотреть кое-какое видео, когда мы вернемся в Ирвин?
        Лиза посмотрела на Уильяма, который кивнул.
        - Да. Их рейс только в десять тридцать вечера. Конечно, до тех пор, пока мы сможем посадить их на рейс.
        Они снова замолчали, проезжая через округ Сан-Бернардино, направляясь к подножию холмов и начиная подъем в горный хребет. Когда они достигли границы города Лейк-Эрроухед, детектив Орр нарушил долгое молчание.
        - Я собираюсь позвонить заранее в участок Сан-Бернардино в Биг-Беар и сообщить им это. Если ты что-то вспомнишь, не бойся сказать мне.
        Лиза встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида.
        - Я не боюсь, - сказала она. В ту минуту, когда они начали подниматься в горы, Лиза попыталась собрать воедино то, что она могла вспомнить из своего путешествия с Тимом, но не смогла. Ей завязали глаза! Разве они, блядь, ее не слушали?
        Уильям сжал ее руку.
        - С тобой все будет в порядке.
        Лиза повернулась к нему и сделала нерешительную попытку улыбнуться. Она действительно чувствовала себя лучше, когда Уильям был с ней и заботился о ней. Но чем ближе они подъезжали к Эрроухеду, тем ближе они подъезжали к Биг-Беар. И вместе с этим осознанием пришло угасающее чувство страха, которое она испытала в последний раз, когда была здесь с Тимом Мюрреем. Знание того, что они были на одной дороге, создавало в ней чувство страха, которое крутилось у нее в животе.
        Полицейский участок Биг-Беар был небольшой, размером примерно с офис по продаже недвижимости в маленьком городке; с комнатой ожидания размером со шкаф, двумя или тремя кабинетами и камерой предварительного заключения в задней части, он отвечал всем необходимым требованиям для полицейского участка в маленьком городке. Они сели в кабинете шерифа Дина Свейгерта, и Лиза начала испытывать клаустрофобию.
        Она начала паниковать по мере того, как они приближались к участку, и Уильям порылся в своем портфеле в поисках антидепрессантов. Лиза проглотила две капсулы и опустила голову к коленям, закрыв глаза, заставляя себя успокоиться. К тому времени, когда они прибыли в участок, она чувствовала себя немного лучше, но все еще нервничала.
        Первое, что сделал Дин Свейгерт, когда Лиза села, - пододвинул стул к ней. Он посмотрел ей в глаза, его лицо было мрачным, серьезным. Его подстриженные щеткой волосы были седыми, лицо обветренное, загорелое, черты лица резкие. Она определила, что ему около сорока пяти.
        - Вам очень повезло, леди, - сказал он мягким, но сильным голосом. - И мы собираемся найти людей, которые это сделали, да поможет мне Бог
        Лиза кивнула, не желая встречаться с ним взглядом.
        - Детектив Орр рассказал мне все по телефону несколько часов назад, - сказал он. - Я не могу поверить, что люди могут быть способны на такое варварство. И в таком месте, как Биг-Беар. - Он покачал головой. Он потянулся к папке на своем столе и вытащил что-то, что теперь держал перед Лизой. Это была фотография. - Он рассказал мне о том, что случилось с Дебби Мартинес во время ее исчезновения. Это та женщина, которую ты видела?
        Лиза посмотрела на фотографию и подавила слезы. Это точно была Дебби Мартинес. Дебби сидела на каменном выступе спиной к небольшому каньону и улыбалась на камеру. Похоже, фотография была сделана в природном парке - возможно, в Йосемити. На ней была белая хлопчатобумажная рубашка, синие джинсы и красный шарф на шее. Ее черные волосы ниспадали на плечи. Она выглядела прекрасно.
        - Да, - сказала Лиза, кивая и сдерживая слезы. - Дебби, это она. Это Дебби...
        Дин Свейгерт положил фотографию обратно в папку.
        - Ее муж подал заявление о ее исчезновении почти две недели назад. Мы прочесали весь район в ее поисках. - Он посмотрел на детектива Орра и Уильяма Греко, затем снова на Лизу. - Как думаешь, ты сможешь нам помочь? Как думаешь, сможешь вспомнить место, в котором тебя держали?
        - Я не знаю, - сказала Лиза, вытирая глаза. - Во время поездки у меня были завязаны глаза, я даже выходила из машины, ничего не видя.
        - В полутора милях от дома Мартинеса есть три домика, которые могут быть тем местом, куда вас отвезли, - сказал Дин. - Мы уже поговорили с владельцами. Двое из них отрицают, что видели ее, а третий домик принадлежит корпорации, которая занимается мультимедиа или чем-то в этом роде. Они используют его для выездов на выходные. Они утверждают, что его снимали в те выходные, когда исчезла Дебби!
        - Есть какие-либо из этих домиков в нескольких минутах ходьбы от дома Мартинеса? - спросил Уильям Греко.
        - Один из них, - сказал Дин, откидываясь на спинку стула. - Она могла бы довольно легко дойти до двух других. Дебби пробегала по три мили каждый день. Прогулка в милю или около того ничего бы для нее не значила.
        - Тим заколотил одно из окон, - сказала Лиза, внезапно вспомнив свое тяжелое испытание. Она посмотрела на Дина, затем на детектива Орра и Билли. - Прямо перед тем, как появилась Дебби, он заколотил окно в спальне, в которой я была, чтобы я не сбежала. Может быть.
        Дин подошел к своему столу и потянулся за рацией.
        - Я попрошу кого-нибудь проверить это.
        - Вам что-нибудь говорит имя Тим Мюррей? - спросил детектив Орр у Дина.
        Дин покачал головой.
        - Его имени нет ни в одном из документов на недвижимость, которую мы проверили.
        - А как насчет Джеффа? - спросила Лиза. Она содрогнулась при мысли о том, чтобы назвать его Животным. - Только я не знаю фамилию. Я так и не узнала его фамилию.
        - Боюсь, что нет, - сказал Дин. Он как раз собирался что-то сказать в рацию, когда высокий рейнджер в форме просунул голову внутрь. Дин поднял глаза. - Да, Гленн?
        - Извините, что прерываю, мистер Свейгерт, - сказал рейнджер, нервничая, - но я не мог не подслушать. Хм... Мне кажется, я знаю, о каком домике вы, возможно, говорите.
        Декан Свейгерт положил рацию.
        - Ладно...
        Гленн бросил нервный взгляд на Лизу.
        - Ты сказала, что одного из парней, которые тебя похитили, звали Тим? А другой называл себя Джеффом?
        Лиза кивнула.
        - С ними был парень по имени Эл?
        Лиза энергично кивнула.
        - Да.
        Гленн побледнел.
        - Высокий, худой парень? Редеющие светлые волосы, на вид ему, может быть, было под тридцать?
        Лиза кивнула.
        - Это он. Это и...
        - И Тим... какой-то коренастый парень в очках? Густая борода, волосы песочного цвета, большой пивной живот?
        - Да, - сказала Лиза. Ее сердце бешено заколотилось.
        Глаза Дина расширились от удивления.
        - Ты видел этих парней?
        - Другой парень, Джефф, - сказал Гленн, игнорируя Дина. - Симпатичный парень, лет тридцати с небольшим, темные волосы. Немного похож на яппи.
        - Да, - Лиза почувствовала, как у нее сжался желудок, когда Гленн описал мужчину, о котором она могла думать только как о Животном. Чудовище.
        Гленн повернулся к Дину Свейгерту.
        - В ту ночь, когда Нил позвонил насчет Дебби, мы обследовали район к югу от хижины Мартинеса. Мы подъехали к домику "Голгофы" и наткнулись на этих парней. Они выглядели так, как будто собирались уезжать, и упаковывали оборудование для съемок в фургон. Нил знал Тима, спросил его, не видел ли он поблизости Дебби, и Тим сказал, что не видел ее. Я... Я ничего не подумал об этом в то время...
        - Ты действительно видел этих парней? - В голосе Дина прозвучали удивление и гнев.
        Гленн кивнул. Он нервно облизнул губы.
        - Да. Как я уже сказал, Нил словно знал этого Тима Мюррея. Я расспросил всех троих. Один из них утверждал, что они были здесь в первый раз. Тим сказал, что они арендовали домик на выходные, чтобы снять малобюджетный фильм. - Он выглядел нервным и испуганным. Было очевидно, что весть о преступлении распространилась по всему участку. - Я... Я понятия не имел, что эти ребята... что они...
        - Это не твоя вина, - тихо сказал детектив Орр, вздыхая с явным разочарованием.
        Гленн глубоко вздохнул и на мгновение склонил голову. Лиза поняла, что рейнджеру было трудно справиться с этим. Он сделал еще один глубокий вдох, затем снова посмотрел на них.
        - Господи, мне так плохо из-за этого. Я понятия не имел, что это были те самые парни. Я имею в виду, что в то время, когда я их допрашивал, мы расследовали дело о пропавшем человеке и... черт!
        - Все в порядке, Гленн, - мрачно сказал Дин.
        - Что это за хижина "Голгофы"? - спросил детектив Орр.
        - Она принадлежит издательской компании "Голгофа", - сказал ему Дин. - Это какая-то мультимедийная корпорация. Книги и видео по самопомощи, компакт-диски, корпоративное учебное дерьмо. Очевидно, их финансирует одна из крупных церквей округа Ориндж. Сама хижина принадлежит совету директоров, и иногда они приезжают сюда на отдых.
        - Я спросил Нила об этом парне Тиме после того, как мы уехали, - сказал Гленн, нервничая. - Он сказал, что Тим арендует этот дом у кого-то, но он никогда не говорил ему, кому он принадлежит. Нил никогда не спрашивал.
        - Вы допрашивали этих парней? Людей "Голгофы"? - спросил детектив Орр у Дина.
        Дин подошел к шкафу с документами и начал рыться в нем.
        - Да, допрашивали. Я разговаривал по телефону с одним из них через несколько дней после исчезновения Дебби. Один из членов их правления утверждал, что сдавал домик в те выходные. Что съемочная группа снимала какой-то студенческий фильм для христианского университета.
        - Я в это не верю, - сказала Лиза. При мысли, что извращения, которые творились в той комнате, были скрыты под маской религии, ее затошнило.
        - Вы узнали имя человека, с которым разговаривали? - спросил детектив Орр.
        - Да, - Дин нашел бумагу, которую искал. - Оливер Гардения. - Он посмотрел на Лизу. - Тебе это о чем-нибудь говорит?
        Лиза пыталась вспомнить.
        - Я не знаю. Я... Кажется, Эл упоминал кого-то по имени Сэм в какой-то момент, но... - Она не помнила Оливера Гардению.
        - Несмотря на то, что название компании указано в документе, имя и подпись Оливера есть на некоторых других документах, так что я позвонил именно ему.
        - Сделай мне копии всего, что у тебя есть, - сказал детектив Орр, подходя к другому столу и снимая трубку телефона. - Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?
        - Я не против.
        И по мере того, как расследование набирало обороты, Лизе оставалось только сидеть сложа руки и позволять Уильяму Греко утешать ее, когда она пыталась отстраниться от этого безумия.
        23
        Брэд был дома, укладывая одежду для него и Лизы в один чемодан, когда раздался звонок в дверь.
        Полтора часа назад ему позвонил Уильям Греко и велел собрать вещи и быть готовым к отъезду, когда они с Лизой вернутся. Уильям сказал, что он поселил их в охраняемом месте в Лас-Вегасе и что они уезжают сегодня вечером. Когда Брэд спросил, как дела у Лизы, Уильям ответил, что с ней все в порядке.
        - Есть еще кое-что, но я расскажу тебе все сегодня вечером, - тон Билли подсказал Брэду, что дело набирает обороты и что он не может говорить об этом по телефону. Он скоро все узнает.
        Брэд прошел через дом к входной двери, гадая, кто за дверью. Это не могли быть родители Лизы, которые все еще были в городе. Он уже поговорил с ними, и они ждали у телефона в соответствии с его инструкциями. Сегодня днем он поговорил со своими родителями, рассказал обо всем отцу, потом матери. Его мама ахнула от шока, а затем отдала телефон его отцу, Брэд слышал, как она плакала на заднем плане, когда он рассказывал отцу. Папа молчал, его голос дрожал. Он казался шокированным. Он спросил Брэда, могут ли они что-нибудь сделать, и Брэд сказал им, что пока нет, Билли обо всем позаботится. Он позвонит позже.
        Он посмотрел в глазок, сначала ничего не мог разглядеть из-за яркого света на крыльце, а затем в поле зрения появилось лицо.
        Брэд вздохнул и отпер дверь, открывая ее.
        - Даниэль, - сказал он.
        На крыльце стояла Даниэль Квонг, одетая в черный консервативный деловой костюм. Даниэль была партнером Лизы в юридической конторе, и она и ее бойфренд часто сопровождали его и Лизу в кино или на ужин в редкие праздничные вечера.
        - Мне жаль, что я ничего тебе не сказал, Даниэль, - сказал Брэд. - Я как раз собирал вещи.
        - Все в порядке, - сказала Даниэль. Ее загорелое овальное лицо было ярким и пытливым, и, несмотря на улыбку, Брэд мог прочесть беспокойство в ее экзотических чертах. - Я как раз ехала домой и подумала, что заеду посмотреть, как там Лиза!
        - Ей лучше, - сказал Брэд, не потрудившись отойти в сторону, чтобы впустить ее, как он обычно делал. - Но сейчас ее здесь нет.
        - О. - В ее голосе прозвучал намек на разочарование.
        - Мне жаль, - сказал Брэд, чувствуя себя неловко в своем обращении с ней. Слова Билли эхом отозвались в его голове. Собирай свои вещи и жди меня. Никому не говори, куда ты едешь. - Просто у меня мало времени, и я уже опаздываю. Когда Лиза вернется домой, мы отправимся прямо в аэропорт.
        - Куда полетите?
        Лас-Вегас - большое место, - подумал он. - Ничего, если я скажу, что мы уезжаем на неделю, не так ли? Брэд решил, что можно рассказать Даниэль хотя бы об этом. В конце концов, она была близкой подругой, и она была обеспокоена и шокирована тем, что случилось с Лизой. Она вызвалась выполнять поручения Брэда и много раз говорила ему, что будет рядом, если им понадобится помощь или просто нужно с кем-нибудь поговорить. Даниэль Квонг была определением слова "поправиться". Он мог доверять ей.
        - Мы едем в Вегас на неделю. Нам нужно уехать и просто... расслабиться. Ну, понимаешь?
        Даниэль улыбнулась.
        - Я понимаю. Вам, ребята, нужен отпуск. Ну, скажи Лизе, что я заходила и что я надеюсь, что она чувствует себя лучше. Может, попросишь ее позвонить мне в офис?
        - Конечно, - сказал Брэд.
        - Хорошо. - Даниэль сошла с крыльца. - Спасибо. Пока!
        - Пока, - Брэд закрыл за ней дверь.
        Закрыв дверь, Брэд прислонился к ней. Я не облажался, сказав ей, куда мы едем, не так ли? Паранойя Билли начинала сказываться на нем. Кому Даниэль могла рассказать, что насторожило бы кровожадных подонков, которые чуть не убили Лизу? Даниэль и Лиза работали в области семейного права, а не уголовного правосудия. Лиза положительно отзывалась о своих коллегах; он был уверен, что, если бы Уильям Греко не был верным и надежным другом и союзником, они могли бы положиться на помощь нескольких юристов в фирме Лизы. Может быть, Даниэль Квонг или Кайл Беннетт. Черт возьми, Лиза дружила с Джорджем Бруксом, одним из старших партнеров. Не было конца ресурсам, которые они могли бы использовать, если бы их не благословила дружба Билли. Кроме того, Билли Греко вывозил их из города в качестве меры предосторожности. Как он сказал Брэду по телефону сегодня днем: Я не думаю, что эти парни будут преследовать вас, но я хочу перестраховаться. Скорее всего, они сейчас залегли на дно. Они не будут настолько глупы, чтобы преследовать вас так быстро. Если сможем найти какие-нибудь надежные зацепки в Биг-Беар, мы быстро
выйдем на их след, а затем посадим их в тюрьму, где им и место.
        У нас все будет хорошо, - подумал он, проверяя замок на входной двери, и вернулся в спальню, чтобы продолжить собираться. - К одиннадцати мы сядем на самолет в Вегас, и там нас кто-нибудь встретит и отвезет нас туда, где мы спрячемся. Даже если кто-то узнает что-то через Даниэль - что невозможно - им будет трудно найти нас в Лас-Вегасе. Билли, вероятно, собирается поселить нас в каком-нибудь безопасном доме или отеле под вымышленными именами или что-то в этом роде. Мы будем в безопасности.
        Брэд закончил собирать вещи и стал ждать, когда Билли и Лиза вернутся домой.

* * *
        - Рассказывай.
        - Тело Эла никогда не найдут. - Тим Мюррей ухмыльнулся. В ту минуту, когда он вошел в кабинет Рика Шектмана, он устроился на лимонно-зеленом стуле перед заваленным бумагами столом. Он поспал всего два часа. Прошлая ночь была бурной. - Помнишь фильм "Криминальное чтиво"?
        Рик Шектман выглядел безразличным.
        - Смутно.
        - Мой приятель владеет складом металлолома в Сан-Фернандо, - продолжил Тим. - У меня есть ключ от его квартиры. Это чертовски далеко, где-то в промышленном центре. Мы с Животным отправились туда около четырех утра. Самое лучшее в этом то, что его магазин находится прямо рядом с аэропортом. - Тим рассмеялся. - Поблизости от этого места нет ни домов, ни чего-либо еще. И по всему двору валяется столько дерьма - разбитые машины и прочее дерьмо. На самом деле я кое-что для него сделал... снабдил его несколькими фильмами. Во всяком случае, недавно он дал мне понять, что, если мне когда-нибудь понадобятся его услуги по утилизации, я могу на него положиться. Я позвонил, и он согласился встретиться с нами там рано утром в шесть тридцать, когда откроет магазин. Мы с Животным приехали туда пораньше, и я нашел на территории автомобиль, который был предназначен для уничтожения. Животное порезал Эла... ну знаешь... расчленил его и обосрал, прежде чем мы бросили куски в багажник машины. - Тим попытался скрыть свое отвращение, вспомнив, что еще сделал Животное, прежде чем завернуть обезглавленное туловище Эла в
грязное одеяло и положить его в багажник. Он и раньше видел, как Животное проделывал дырки в боках людей и трахал их во время пыток, но до вчерашнего вечера он никогда не думал об обрубке шеи как о сексуальном отверстии. Животное оправдывался тем, что с таким же успехом мог бы трахнуть еще одну дырку, прежде чем мы раздавим его, как блин. Кроме того, кто об этом узнает? Как ни странно, Тиму не стало плохо, когда он наблюдал, как Животное засовывает свой член в серую трубку пищевода, которая торчала из окровавленной культи шеи Эла и откачивалась. Однако его затошнило, когда он подумал о том, что Животное сделал с тем младенцем; эти образы пришли к нему внезапно, и они мучили его прошлой ночью, когда он наблюдал, как Животное насилует обезглавленный труп Эла. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не блевануть.
        - В любом случае, - продолжил Тим, глядя на Рика, пытаясь отогнать образы, - мы просто разрезали его на куски, положили в багажник и ждали, когда появится Марк. Когда он вошел, он не задавал вопросов, просто передвинул машину для уничтожения вместе с кучей других, и мы наблюдали, как он и начальник первой смены превратили эти машины в маленькие куски металла. Машина, в которую мы его положили, превратилась вместе с четырьмя другими машинами в металлический куб размером примерно четыре на четыре фута!
        - Я, конечно, надеюсь, что из этого металлического куба не вытекло никаких телесных жидкостей, - сказал Рик.
        - Нет! - сказал Тим. - То, что вытекло, выглядело как масло. И Марку насрать. Он был у меня в долгу, и что-то подсказывает мне, что он уже делал подобные вещи раньше.
        Рик кивнул.
        - А как насчет машины Эла?
        - Мы оставили ее в Восточном Лос-Анджелесе, - сказал Тим, посмеиваясь. - Оставили ключи в замке зажигания. Эл бы обосрался, если бы узнал, что его драгоценный "Порше", вероятно, сейчас разрублен на запчасти кучей мокрецов.
        - Хорошо, - Рик откинулся на спинку стула и, казалось, задумался. Он уставился в потолок. Тим попытался расслабиться, но не смог. В присутствии Рика Шектмана было трудно расслабиться. В конце концов, это мог быть я прошлой ночью, -подумал он. - Это мог быть я раньше, чем хотелось бы, если бы я снова облажался.
        Этот ход мыслей был одной из причин, по которой он собирался уйти на дно. После этой работы он собирался бежать за холмы далеко отсюда. Инцидент в хижине стал последней каплей. Это была его собственная ошибка, что он отступил, когда Эл сказал ему, что Сэм передумал насчет сучки Миллер; Сэм был довольно откровенен, когда давал Тиму работу, и теперь он понял, что не должен был позволять Элу манипулировать им. Ему следовало расспросить Эла более тщательно. Эл должен был просто, блядь, делать свою работу, не задавая вопросов, но он был жадным ублюдком. Нет, это был не такой уж узкий путь к спасению. Настоящая причина заключалась в том, что с тех пор, как он увидел, что Животное сделал с этим ребенком, и глядя на безразличие Эла и Рика ко всему этому, он понял, что он не был устроен так, как они. Эти парни были чертовски безжалостны; им было насрать на все. Тим не был похож на них; конечно, ему было все равно, попадет ли какой-нибудь бездомный наркоман под нож Животного - они все равно умрут от алкоголизма, СПИДа или пневмонии, верно? Но та последняя работа повлияла на Тима так, как он не ожидал.
Сначала он не возражал против этого; все было просто. Найти эту сучку Лизу Миллер, разделить ее с муженьком, отвезти в хижину и сделать ее милой и красивой для Эла и Животного. Без проблем. Но потом появилась Дебби Мартинес и все испортила, а потом Лиза манипулировала ими, подставив ту бездомную цыпочку и ребенка. То, как загорелись глаза Животного при упоминании о ребенке, то, как беззаботно согласился Эл... это беспокоило Тима так, как ни одна из работ по снафф-фильмам не беспокоила его раньше. И Рик... что ж, этот ублюдок приказал бы убить своих собственных детей за деньги. Тим знал, что этот придурок заставлял своего сына заниматься детской порнографией, которую он выпускал. Черт, этот ублюдок связал парня и заставил его изнасиловать добермана для фильма о скотоложстве. Парню было десять лет, и теперь он стал гребаным психом из-за всего того дерьма, через которое ему пришлось пройти. Женщина, с которой он был у Рика, была сумасшедшей и, вероятно, уже мертва, а нынешняя подруга Рика, которая обычно заботилась о ребенке в течение дня, не волновалась за него. Она проводила большую часть своего
времени, выпивая в барах и трахаясь с кем попало. Тим не удивился бы через несколько лет, если бы Рик использовал ребенка в снафф-фильме после того, как бедный маленький ублюдок начал увлекаться наркотиками и алкоголем. Это было бы так похоже на него.
        Вот почему это так на него действовало. Раньше Тиму Мюррею было наплевать на людей, которых они использовали. Разница была в том, что они были взрослыми; ну, большинство из них были взрослыми. Те, кто не был сбит с толку, напуган, став беглецом, которые были на пути на дно. Вот почему Тим всегда выбирал их - они все равно должны были умереть или превратиться в какого-нибудь грязного, воняющего дерьмом, испачканного мочой человека в одежде, с гнилыми зубами - гребаный мусор! Печальное оправдание для людей, которых в наши дни много в больших городах. Кому они, черт возьми, были нужны? Он никогда не чувствовал угрызения совести из-за того, что использовал таких людей, добывая отбросы общества для фильмов о пытках, которые он, Эл и Рик продюсировали.
        Но это последнее... чертов ребенок! Это было уже слишком. Бездомная цыпочка, которую они подобрали... да, он мог смотреть на это, хотя со временем пришел к выводу, что ему это не нравится. Тим Мюррей немного подумал о том, что произошло за последние две недели, и если бы ему пришлось повторить это снова, он бы заткнул эту сучку Лизу Миллер хорошим ударом по голове, а затем подождал, когда она очнется, и позволил Животному овладеть ею. Он бы не позволил ей скулить и умолять, не позволил бы манипулировать ими, чтобы переключить внимание Эла и Животного на бездомную цыпочку и ее ребенка. Эта бездомная цыпочка не была похожа на других, которых он похищал.
        Бездомность была для нее всего лишь временной трудностью; он видел, как она боролась с ними в фургоне по дороге в горы, как она была одета, когда они забрали ее, как она умоляла их не причинять вреда ее ребенку. Она не была дурой, ее разум не был разрушен наркотиками. Она была последовательна, в здравом уме и полностью отдавала себе отчет в том, что происходит.
        И единственное, о чем она беспокоилась, это о своем ребенке. Выражение ее лица, когда она плакала и умоляла их не причинять вреда ее дочери... это вызвало на поверхность давно похороненные воспоминания о том, что его отец сделал с Бинки, и он знал, что имеет дело с людьми, которые были настолько безжалостными, такими жестокими и холодными, что даже смерти ребенка было недостаточно, чтобы насытить их.
        - Я решил использовать кого-нибудь другого, чтобы заполучить мисс Миллер и ее мужа, - размышлял Рик, прерывая мысли Тима.
        - Что? - Он поднял глаза, притворяясь нормальным. Это было в новинку для Тима. Он готовился к тому, чтобы воссоединить Миллер с Животным и сделать ход в течение следующих нескольких дней. С тех пор как Рик заговорил с ним о завершении работы, Тим мысленно готовился к тому, что она станет для него последней.
        - Лиза узнает тебя, если увидит, - сказал Рик Шектман, взглянув на Тима. - Даже если ты побреешься, подстрижешься и все такое, она тебя узнает. Если что-то пойдет не так и она сбежит, на этом все закончится. Я не могу позволить, чтобы тебя поймали.
        - Я понимаю, - сказал Тим. Он чувствовал себя немного разочарованным этим решением. На самом деле он с нетерпением ждал возможности отомстить Лизе за побег и за то, что она втянула его в это дерьмо. Если бы она не манипулировала ими подобным образом, эта бездомная цыпочка и ребенок были бы все еще живы, и Тим не обдумывал бы шаг, который мог бы привести к его смерти. С другой стороны, если бы этого не случилось, Тим не увидел бы Рика и Эла такими, какими они были: безжалостными гребаными подонками, которым было наплевать на жизнь. - Могу я чем-нибудь помочь?
        - Ты уверен, что Лиза видела Животное? - спросил Рик.
        Тим кивнул.
        - Да. Он не был в маске в тот день, когда мы отправились туда снимать фильм. Они даже немного поговорили. - Он рассмеялся. - Сука хотела знать, что он получал, мучая людей. Лиза, она, блядь, хотела понять, как работает такой парень, как Животное.
        - Вы понимаете, как работает Джеффри, мистер Мюррей? - Рик Шектман не улыбался.
        Смех Тима стих. Образ прошлой ночи и последней работы промелькнул в его мозгу.
        - Нет. Боюсь, что нет. Я не понимаю, как парень может развлекаться тем, что трахает обрубки шеи мертвецов и разрывает младенцев на части голыми руками.
        Рик поднял брови.
        - Гребаные обрубки шеи мертвецов? Ты не говорил об этом.
        - Да. - Облизнув губы, Тим рассказал Рику упрощенную версию того, что сделал Животное до того, как труп Эла превратили в листовой металл. Разговоры об этом, казалось, уменьшали гротескность происходящего.
        - Ну, что ты знаешь, - сказал Рик, откидываясь на спинку стула и поглаживая подбородок. - Я понятия не имел, что Джеффри не только садист, но и некрофил. У меня есть клиент, который приставал ко мне с просьбой купить ему кое-какие некротические штуки. Животное может пригодиться в этом, как ты думаешь?
        - Тебе лучше в это поверить. - Куда катится мир? Сначала снафф-фильмы, теперь видео о некрофилии? Что дальше? Фильмы о каннибализме?
        Образ Джеффа, отрывающего кусок плоти этого младенца и запихивающего его в рот, жующего его, когда он разрывал его на части перед камерой, снова возник перед ним, и он покачал головой. Черт возьми, да, следующие в очереди фильмы о каннибализме. Это было очевидно. Черт, неудивительно, что ему приходится уходить из этого бизнеса. Становилось все хуже и хуже. Недостаточно было фетиша вроде пыток животных и пыток какого-то бездомного наркомана для какого-то безликого извращенца. Теперь они начали использовать людей, которых будут искать, и детей, и Рик серьезно подумывал о том, чтобы заставить Животное заняться каннибализмом. Черт!
        - Ты не хуже меня знаешь, Тим, что мне плевать, чем занимаются мои клиенты. - Рик наклонился вперед, его бледное лицо было скучающим. - Люди занимаются всяким странным дерьмом... трахают маленьких детей, позволяют шимпанзе трахать их в задницу, смотрят, как шлюхи-кокаинщицы на высоких каблуках топчут мышей и котят, смотрят, как люди получают удовольствие от пыток и прочего дерьма... едят дерьмо и пьют мочу... Засовывают головы в лошадиные задницы и едят дерьмо, пока дрочат, смотрят, как кого-то режут, получают удовольствие от того, что кого-то убивает кто-то вроде Животного. Я сам не вляпался в это дерьмо, но какое мне, блядь, дело, если какой-то богатый извращенец захочет получить удовольствие от этого дерьма? Понимаешь, что я имею в виду? Пока они благоразумны и у них есть деньги, я готов это делать... помогать им. Понимаешь, что я имею в виду?
        Тим кивнул. Он пробыл в нелегальной порноиндустрии достаточно долго, чтобы знать, что основная аудитория этого бизнеса платила много денег, чтобы получить удовольствие. Покажите мне мужчину или женщину, которые усердно работают над тем, чтобы выглядеть респектабельно, и я покажу вам кого-нибудь, у кого есть грязный секрет.
        - Как бы я ни доверял тебе и Животному, что вы правильно выполните свою работу по возвращению нашей верной подданной, - сказал Рик, откидываясь на спинку стула, - боюсь, я не могу рисковать. Она видела вас обоих. Однако, я хочу, чтобы вы приняли участие в производстве фильма. На самом деле, клиент специально попросил, чтобы Животное был... ах, как бы мне это сказать? Способом казни? - Рик усмехнулся.
        - Значит, мы снова пройдем через это? Этот парень действительно хочет увидеть, как эта конкретная сучка сдохнет?
        - Держу пари, что да.
        - Черт! - Тим не мог в это поверить. Какому больному ублюдку было мало двух разделанных красоток? Черт возьми, они доставили не один, а два снафф-фильма, в которых несколько довольно привлекательных цыпочек трахал Животное, и этого все равно было недостаточно. - Что, у этого парня деньги падают из задницы, или что-то в этом роде?
        - Считай, что мы продолжаем с того места, на котором остановились, - сказал Рик, его лицо было холодным, хищным.
        - Хм?
        - Мы облажались в первый раз. И мы доставим ее во второй раз.
        Тим Мюррей посмотрел на Рика, чувствуя, как его кожа становится горячей. На что намекал Рик, так это на то, что никаких дополнительных денег не будет, что он и Животное должны были выполнить работу бесплатно.
        - Мы сделаем это бесплатно?
        - Это не бесплатно.
        - Чушь собачья!
        Рик вздрогнул при звуке голоса Тима, и Тим почувствовал, как у него скрутило живот. По выражению глаз Рика он понял, что у того заканчивается терпение.
        - Просто заткнись и слушай. Мы займемся ею и сделаем это по-моему. Мне не нужно объяснять тебе, почему мы должны это делать, но...
        - Этот ублюдок держит нас за яйца, не так ли? - спросил Тим, пытаясь найти что-то, что отвечало бы основному инстинкту Рика. - Мы не доставили сучку, которую он хотел, и теперь мы у него в руках. Он пытается нас шантажировать, верно?
        - Шантаж - наименьшая из наших проблем прямо сейчас, - сказал Рик, наклоняясь вперед и тыча пальцем. - Это личное, Тим. Эта сучка взяла над тобой верх и трахнула меня. Я хочу ее. Я хочу увидеть ее смерть. Мой клиент справедливо зол, и он до смерти напуган. Если эта сука расскажет копам, и они начнут выслеживать следы, и если получат хоть малейшее представление о том, кто я такой, то вся гребаная операция развалится. Ты меня понял? Дело не только в том, чтобы прикрыть наши задницы, дело в том, чтобы поймать суку, которая нас нагнула, и убедиться, что мы захлопнем ее в гребаную ловушку.
        - В таком случае, - сказал Тим, чувствуя, как напряжение спадает. - Мы будем готовы, когда вы будете готовы.
        - Все должно быть сделано правильно, - сказал Рик, барабаня своими ухоженными пальцами по рабочему столу. - Позволь мне поговорить со своим контактом. Я позвоню тебе завтра. Что я, вероятно, сделаю, так это устрою похищение Лизы. Это уже в работе, и мне понадобится ваша помощь.
        - Есть какие-нибудь новости о хижине "Голгофы"?
        Рик покачал головой.
        - Это запрещено после того, как Эл облажался.
        - Я так и думал.
        - К завтрашнему дню у меня будет готов план. Я позвоню вам завтра утром с подробностями и, надеюсь, сообщу новое место. У меня также будет все оборудование, которое вам понадобится для съемки. Лиза должна быть у меня через двадцать четыре - сорок восемь часов.
        - А как насчет мужа?
        - А что с ним?
        - Что, если он причинит неприятности? - пожал плечами Рик.
        - С ним разберутся.
        - О, - Тим знал, что больше не стоит его расспрашивать. Рик, вероятно, собирался нанять одного из своих головорезов, чтобы незаметно похитить Лизу. Не было никаких сомнений в том, что она была не только очень осторожна, но, вероятно, слишком напугана, чтобы покинуть свой дом. Рик довольно хорошо умел нанимать парней, которые могли схватить кого угодно - бизнесменов, которые обманули его, юристов, которые не сделали то, что обещали, поставщиков, которые снимали с самого верха. У Рика был способ находить людей, которые были осторожны и всегда искали опасность. Что бы ни делал Рик, это срабатывало каждый раз.
        - Не волнуйся, Тим, - заверил его Рик, ухмыляясь и откидываясь на спинку стула. - Все будет хорошо. У меня есть сведения о Миллерах. Я сделаю несколько телефонных звонков и объединюсь! - Он замахал руками, как фокусник. - Она перестанет существовать. Следующее, что ты узнаешь, это то, что она будет у тебя на глазах молить о пощаде, когда ты запечатлеешь ее последние мгновения на пленку.
        Тим улыбнулся, поднимаясь на ноги.
        - Тогда я буду ждать твоего звонка, - затем он пошел домой - готовиться к предстоящей съемке.
        24
        На следующее утро Брэд Миллер проснулся поздно. Он знал, что проспал долго, но позволил себе такую роскошь. В конце концов, Лиза крепко спала рядом с ним, и они находились в роскошном гостиничном номере, двадцатью этажами выше огромного казино в "Луксоре" в Лас-Вегасе.
        Брэд лежал в постели, мысленно прокручивая события прошлой ночи. Лиза и Билли вернулись вчера поздно вечером, еще до половины десятого. Брэд бросил чемодан, который он упаковал, в машину Билли, и адвокат отвез их в аэропорт Джона Уэйна, объяснив ему, что произошло в Биг-Беар.
        - К завтрашнему утру у нас должен быть ордер на обыск, - сказал он Брэду. - Полиция Биг-Беар и ФБР обыщут эту хижину. "Голгофа Мультимедиа" пригрозила подать судебный запрет, чтобы предотвратить проведение обыска, но я не думаю, что им это удастся.
        Полиция сообщила "Голгофе" о намерении провести обыск на основании показаний жертвы похищения и покушения на убийство, которая утверждала, что ее держали в хижине и что она была свидетелем второй попытки убийства там. Она также намекнула на возможность того, что в резиденции были совершены два убийства. Адвокат, представляющий интересы "Голгофы", вежливо сообщил полиции, что они будут ходатайствовать перед окружным судьей высшей инстанции о том, чтобы обойти выданный ордер на обыск. Тем временем с ФБР связались и работали с ними над этим делом. Лизу отвезли в хижину "Голгофы", и, несмотря на то, что она не могла опознать хижину, она думала, что сможет опознать ее как место, где ее держали в плену.
        - Она сказала, что вспомнила, как ее трясло на подъездной дорожке, - объяснял Уильям, пока они ехали в аэропорт. - На подъездной дорожке есть заметная выбоина. Плюс мы осмотрелись и увидели доказательства того, что окна в одной из комнат на южной стороне были заколочены досками. В ставнях были свежие отверстия от гвоздей, соответствующие этому описанию.
        Они пытались заглянуть в окна, но не смогли ничего разглядеть; на всех окнах были задернуты шторы. Кроме того, крыльцо было усеяно пятнами свежей краски, указывающими на то, что в течение последних двух недель здесь довольно поспешно наводили порядок. Шериф Свейгерт попытался открыть входную дверь, но она была заперта.
        - Мы ни черта не могли сделать без надлежащего ордера, - устало сказал Билли, качая головой. - Мы сидели там и ждали известий, и час спустя это произошло в виде телефонного звонка и прибытия представителя "Голгофы", который приказал нам покинуть территорию, - Уильям взглянул на Брэда, который вел машину. - Ордер на обыск был приостановлен окружным судьей вышестоящего суда, и апелляция будет рассмотрена завтра.
        Высадив их в аэропорту, Уильям сказал ему, с кем они встретятся в Вегасе.
        - Его зовут Джон, и он был профессиональным борцом. Он работал охранником на кучу людей. Он тебе понравится. И не беспокойся о деньгах. Мы временно поселим вас в "Луксоре", пока Джон не найдет для вас другое жилье в другой части города.
        - В "Луксоре"?
        - Да, - ухмыльнулся Уильям. - Эй, это лучшее, что я мог сделать за короткое время. Либо это, либо какой-то дерьмовый отель с блошиным куском дерьма на стрипе, где нет охраны. Джон связался с охраной в "Луксоре", и он собирается поручить им следить за всем происходящим. И я. - Он хлопнул Брэда по плечу. - Вы будете находиться не только под надежной охраной, но и под хорошо вооруженной круглосуточной охраной. Понимаешь, что я имею в виду?
        Полет был коротким. Лиза задремала, и когда они прибыли в Лас-Вегас, он помог ей подняться с места и проводил по дорожке. Их связной, Джон Паноццо, ждал их. Он узнал Брэда, кивнул и небрежно подошел к ним.
        - Снаружи ждет машина, - сказал он. Джону было за сорок, у него был оливковый цвет лица, длинные черные волосы и черная козлиная бородка. Он был около шести футов ростом, вероятно, весил примерно двести пятьдесят кг, и на его пальцах были серебряные кольца с черепами и летучими мышами.
        Джон почти не разговаривал по дороге в "Луксор", но тогда Брэд и Лиза были не в настроении для разговоров. Джон отвез их на стрип на "Форде" Эксплорере. Когда они добрались до огромного отеля и казино, он провел их через вестибюль к лифтам. Лиза временно вышла из оцепенения и огляделась вокруг, наблюдая за ослепительными огнями и взрывами активности в казино.
        - Я снял для вас номер в самом заведении, - сказал Джон, провожая их в лифт. - Вы зарегистрированы под именами Брайан и Кэтрин Хопкинс, номер 2727. Обо всем уже позаботились. Если вы захотите выйти из номера и прогуляться по казино, нажмите эту кнопку и наберите звездочка-девять-восемь, - он протянул Брэду сотовый телефон. - Охрана доставит вас прямо ко мне или к кому-нибудь из моих сотрудников. Мы не будем стоять у вас над душой, но будем спокойно наблюдать за вами на заднем плане. Я бы посоветовал залечь на дно в первый же день, хотя бы для того, чтобы перестраховаться и подождать, пока я не получу весточку от Билли.
        Они распаковались почти сразу же по прибытии в отель. Брэд быстро позвонил родителям, чтобы сообщить им, где они находятся, и поговорил с отцом.
        - Мы в "Луксоре", - сказал он, быстро назвав ему номер комнаты. - Билли поселил нас сюда, и мы в безопасности. У него есть телохранитель, который присматривает за нами, и я не знаю, как долго мы здесь пробудем. - Естественно, его отец волновался, а мать подошла к телефону и начала задавать ему много вопросов. - Я не могу сейчас слишком много говорить об этом, - сказал он. - Слушай, я попробую позвонить тебе завтра, хорошо? - Затем он позвонил родителям Лизы и передал им то же самое краткое сообщение, сообщив им ту же информацию о том, где они остановились, прежде чем повесить трубку и лечь спать на почти бессонную ночь.
        Брэд стоял перед окном, глядя на утренний Лас-Вегас. Это был самый странный гостиничный номер, в котором он когда-либо был. Одна сторона номера "Луксора" была наклонена вверх под углом в сорок пять градусов. Эта сторона номера почти полностью состояла из окон. Такой угол обзора делал почти невозможным для кого-либо снаружи увидеть их номер. Интерьер комнаты был украшен иероглифами; они были на стенах и дверным проемах, были отпечатаны на кафельном полу большой ванной комнаты. Кровать стояла вдоль одной из стен в центре комнаты. Ковер был светло-бежевого цвета, и в него можно было зарыться ногами. Короче говоря, они с Лизой прятались в относительной роскоши.
        Лиза зевнула и села в постели. Ее глаза открылись, опухшие во сне. Брэд улыбнулся и подошел к кровати.
        - Привет, - сказал он, садясь рядом с ней. - Как ты себя чувствуешь?
        - Устала, - сказала она, зевая. Она надела шорты и майку и рухнула в постель в ту же минуту, как они вошли в комнату.
        - Хочешь кофе?
        - Да. - Она сонно огляделась по сторонам. - Сначала мне нужно принять душ. Наверно, от меня воняет.
        - Хорошо. Хочешь позавтракать?
        - Да, - это оживило ее. Она остановилась по пути в ванную и оглянулась на него. - Закажи мне немного французских тостов и яичницу-болтунью.
        - Французский тост и яичница-болтунья.
        Лиза пошла в ванную, а Брэд поднял трубку телефона и заказал кофе, французский тост и яичницу-болтунью для Лизы, а также блинчики и яйца оверси для себя. Подумав, он также заказал апельсиновый сок. К тому времени, как он закончил, душ уже начался. Так же как и плач Лизы.
        Брэд остановился, прислушиваясь. Душ не работал на полную мощность. Он слышал, как тихо всхлипывает Лиза, как будто она пыталась это скрыть. Сердце Брэда упало при этом звуке. Она действительно чувствовала себя не очень хорошо, и он не мог ее винить. Не проходило и дня, чтобы она не упоминала об Алисии и ее маленькой дочери и о том, как она чувствовала себя виноватой. Первые несколько дней после возвращения Лизы домой она молчала об этом, сдерживаясь. Затем, когда она начала внезапно и без предупреждения ломаться, Брэд подумал, что она реагирует на тяжелое испытание, через которое прошла, - и то, о чем он все еще думал, было ее реакцией на то, что она изначально рассказала ему и следователям. Теперь, когда правда вышла наружу, он понял, какое ужасное бремя она возложила на себя. Удерживая всю эту вину в себе более двух недель, мучаясь из-за этого каждый день, думая об этом снова и снова.
        Плач Лизы прорвался сквозь его мысли. Ему хотелось войти и утешить ее, но в то же время он чувствовал себя невероятно неловко. Две ночи назад, когда она не выдержала и призналась в том, что произошло на самом деле, он был напуган ее душевным состоянием. Он никогда не видел ее - или кого-либо еще - такой подавленной. Я убила их, - плакала Лиза. - Я убила их, я убила их! В этих словах звучало такое сильное обвинение, что с ними было трудно спорить. О, он знал, что на самом деле она их не убивала, на самом деле не она зарезала их насмерть ножом или направила на них пистолет и нажала на спусковой крючок. Но с субъективной точки зрения он знал, что Лиза винит себя в убийствах Алисии и ее дочери, а также Дебби Мартинес. Он подозревал, что она ругала себя за убийство ребенка. Давай посмотрим правде в глаза, - подумал он. - Она подбросила этого ребенка как приманку. И они пошли на это. О, они все еще пытались отказаться от сделки, и Лизе посчастливилось уйти. Но ей не посчастливилось спасти Алисию и ее дочь. И теперь она корит себя за это.
        Когда Брэд впервые услышал правду, он не знал, как реагировать. Он был потрясен. Затем наступило странное оцепенение. Он начал смотреть на Лизу в другом свете, увидел ее другими глазами. Мысли о том, что она сделала, заставляли его сомневаться в том, кем она была на самом деле.
        И одним из главных вопросов было: я не могу поверить, что Лизе так повезло!
        Внимательно следи за тем, чтобы не думать так о ней! Она твоя жена! Что бы ты сделал сам?
        Брэд не знал ответ на этот вопрос, который часто приходил ему в голову.
        Он понятия не имел, что бы он сделал.
        Брэд в нерешительности подошел к двери в ванную. Он слышал, как Лиза плачет в душе.
        - Лиза, - тихо сказал он, постучав в дверь, прежде чем открыть ее. - Лиза?
        Лиза не ответила. Все, что она делала, это плакала.
        - Лиза. - Брэд вошел в ванную и подошел к душевой кабине. Занавеска была задернута, но он мог разглядеть ее за ней, стоящую под струями воды, вероятно, прижав руки к бокам, опустив голову, рыдающую.
        - Эй, хочешь поговорить? - Брэд шагнул в душ.
        - Нет, - она подавила рыдание, ее голос сорвался. - Нет, я в порядке, я просто...
        - Просто... что?
        Она не ответила ему. Она плакала, ее рыдания были громкими и такими яростными, что она не могла говорить. Брэд подождал у душа, пока Лиза немного успокоится.
        - Лиза? - Брэд мгновение колебался, не зная, что сказать. Он никогда не видел ее такой подавленной. - Лиза, давай поговорим.
        - Я не хочу говорить, я просто хочу умереть! - Снова рыдания.
        - Брось это, - сказал Брэд, изо всех сил стараясь быть сильным, но внутри у него все ломалось. Он чувствовал себя одиноким и очень боялся за Лизу и ее рассудок. Впервые он почувствовал слабость, неспособность что-либо сделать, чтобы все стало лучше. - Лиза, не говори так...
        - Это правда, - всхлипнула Лиза. Брэд приоткрыл занавеску душа, чтобы взглянуть на нее. Она стояла спиной к воде. Она посмотрела на него затравленными глазами, ее лицо опухло и покраснело. - Я просто хочу умереть. Если бы я могла покончить с собой сейчас, я бы это сделала. Я никогда не смогу простить себя за то, что я сделала.
        - Лиза... - Брэд сделал неловкую попытку обнять ее, но Лиза попятилась назад.
        - Нет, не прикасайся ко мне! - закричала она. - Только не прикасайся ко мне! Оставь меня в покое! Я - убийца! Я чудовище, и я просто... Я просто...
        - Лиза... - Брэд чувствовал себя беспомощным, неспособным сказать хоть слово или жест поддержки. Ему казалось, что он наблюдает, как она тонет в бурном море, которое он не мог успокоить.
        - Ты не понимаешь, каково это, - сказала Лиза, рыдая так безудержно, что Брэду иногда было трудно понять ее. - Ты просто... не понимаешь, что я чувствую... не знаешь, что я... Я... Я помогла им убить бедного невинного ребенка. Я привела их к ней... Я... Я... скормила ее этому... тому... чудовищу! - Она полностью сломалась. - Я скормила беззащитного ребенка мужчине, который убил ее! Я просто не могу не думать о том, что... что... через что она, вероятно, прошла... как они... как они... - Лиза не смогла закончить, она разрыдалась.
        Брэд даже не осознавал, что тоже плачет. Обвинительный тон Лизы по отношению к самой себе был подобен шипу, пронзившему его внутренности.
        - Лиза, пожалуйста, - сказал Брэд. Он протянул руку и попытался схватить ее за руку. На этот раз она не сопротивлялась. Он нежно сжал ее плечо. - Пожалуйста, выйди, и давай поговорим.
        - Я глупая! - А потом Лиза ударила себя кулаком в центр лба так внезапно и так яростно, что это застало Брэда врасплох. От удара ее голова откинулась назад. - Я глупая, глупая, глупая! - Каждое слово сопровождалось очередным ударом по лбу, прямо над переносицей.
        Брэд схватил ее за руку, прежде чем она успела ударить себя снова.
        - Лиза, прекрати!
        - Отпусти меня! - Она попыталась высвободить руку из его хватки.
        - Нет, пока ты не перестанешь причинять себе боль!
        Лиза обмякла и опустилась на пол ванны, плача. Брэд выключил душ, затем опустился на колени рядом с ней, изо всех сил стараясь держать свои эмоции под контролем. Он неуклюже обнимал ее, пока она рыдала у него на груди.
        Брэд смахнул собственные слезы. Его горло горело. Он почувствовал тяжесть в груди. Слушая, как она говорит, что хочет умереть, наблюдая, как она бьет себя, он почувствовал такую боль, какую он никогда бы не мог себе представить.
        Они какое-то время просидели в таком положении, Лиза съежилась на полу, плача, а Брэд неловко держал ее. Ее слезы превратились в тонкую струйку, и она начала говорить немного более связно.
        - Ты не представляешь, как это больно, - сказала она, все еще отводя от него взгляд и прижимаясь лицом к его груди. - Ты просто не знаешь... как женщина... поставить себя на место Алисии... как мать...
        - Я знаю, - прошептал Брэд.
        - ...просто больно знать, что с ними случилось. И знать, что я помогла этому случиться. Что если бы не мой... эгоизм.
        Что-то взорвалось внутри Брэда.
        - Это не эгоизм, Лиза, это было выживание.
        - Как ты можешь так говорить? - Она отстранилась от него, на ее лице отразилась боль.
        - Ты действовала инстинктивно, - быстро сказал Брэд, надеясь, что его слова успокоят ее и помогут увидеть ошибку в ее мышлении. - Ты сама была беременна, Лиза. Ты просто действовала... Я не знаю, материнский инстинкт. Твоей главной заботой было защитить себя, спасти нашего ребенка. Ты не знала, что говорила.
        - Но наш ребенок умер! - Лиза закричала, снова всхлипывая.
        - Да, наш ребенок умер. - Брэд схватил Лизу за плечи, заставляя ее посмотреть на него. - Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Это не твоя вина, что наш ребенок умер, и не твоя вина, что эти люди убили Алисию и ее ребенка. Они убили их, Лиза, а не ты. Они сделали это!
        - Но я привела их к Алисии и Мэнди! Я обменяла свою жизнь на их. И это делает меня таким же монстром, как... как... - Лиза не смогла продолжить. Она снова начала всхлипывать.
        У Брэда разбилось сердце, когда он услышал вину в голосе Лизы. Лиза была его жизнью, его опорой. Он любил ее больше всего на свете и был так счастлив, когда она оказалась в безопасности. Когда она рассказала ему, что произошло на самом деле, он все еще чувствовал то же самое. Он был шокирован, да; испытывал отвращение к тому, что сделали эти люди, и к деятельности, в которой они участвовали. У него все еще были тревожные чувства по поводу того, что сделала Лиза. Он был в ужасе от последствий - он не был бы человеком, если бы не был в ужасе. Но он не испытывал к ней ненависти. Он любил ее и хотел защитить, и сейчас больше, чем когда-либо, он хотел найти людей, ответственных за то, что произошло, и убить их.
        Лиза снова прильнула к нему, полностью сломленная разумом и духом, Брэд обнимал ее, шепча ей, пытаясь успокоить, как мог, но зная, что все, что он говорил, было бесполезно. Он чувствовал себя мертвым внутри. Часть его тоже хотела сломаться и заплакать, но он не мог. Как будто его тело не позволяло ему, как будто оно отключило эту часть его самого, чтобы он мог быть сильным для Лизы и поддерживать ее, быть ее опорой, на которую она могла опереться.
        - Я так устала, - сказала Лиза после того, как ее рыдания стихли. - Я просто устала...
        - Пошли, - сказал Брэд. Он помог Лизе подняться на ноги и выйти из душа. Впервые со вчерашнего дня она выглядела ужасно. Ее кожа была белой и бледной. Она дрожала, и Брэд накинул ей на плечи полотенце. - Давай отведем тебя внутрь и полежим. Может быть, немного еды поможет.
        Лиза смотрела вперед неподвижным взглядом, ее расширенные зрачки были устремлены в никуда. Внезапно она побледнела еще больше, прижала руку ко рту, бросилась обратно в ванную и упала перед унитазом. Брэд отвернулся при звуке ее рвоты. Боже, он ненавидел, когда людей тошнило. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь заглушить звуки рвоты Лизы, пытаясь собраться с духом, чтобы быть рядом с ней. Он прошел в ванную и опустился на колени рядом с ней, пока ее рвало в унитаз. Ее почти не рвало, только желчью. Тонкая струйка слюны потекла у нее изо рта. Она вытерла его тыльной стороной ладони, задыхаясь.
        - Извини, - сказала она.
        - Все в порядке.
        - Я не думаю, что смогу что-нибудь съесть.
        - Все в порядке. Тебе и не нужно этого делать.
        Лиза села, пытаясь отдышаться, и закрыла глаза. Похоже, она боролась с очередной волной тошноты.
        - Я не думаю, что смогу выдержать даже запах еды, - хрипло сказала она. - Как думаешь, ты сможешь отослать официанта?
        - Да, - сказал Брэд. - Я отошлю его подальше.
        Затем она перевернулась, и ее снова стошнило в унитаз, и Брэд почувствовал, как его собственный желудок сжался от этого звука. Он подождал рядом с Лизой, похлопывая ее по плечу, пока она тяжело дышала, а затем помог ей пройти в спальню, где уложил ее в постель и накрыл одеялом.
        Когда официант постучал в дверь, Брэд быстро вышел в коридор и закрыл дверь.
        - Послушайте, - сказал он, протягивая служащему десятидолларовую купюру. - Моя жена внезапно заболела, и мне придется отослать это. Извините...
        - Нет проблем, сэр. - Официант был молодой, со светлой короткой стрижкой.
        Дверь в комнату напротив них открылась, и оттуда выглянул огромный чернокожий мужчина с бритой головой. Он поймал взгляд Брэда и кивнул. Брэд мельком увидел Джона Паноццо - парня, который подобрал его и Лизу прошлой ночью, - прямо за дверью и кивнул в ответ. Охрана. Дверь закрылась, и Брэд вошел в комнату и закрыл свою собственную дверь.
        Лиза свернулась калачиком в постели. Она перестала плакать и лежала с закрытыми глазами, укрывшись одеялом.
        - Ты будешь в порядке какое-то время?
        - Куда ты ходил?
        - Просто выходил ненадолго.
        - Мне жаль. - Ее голос сорвался, и на минуту Брэду показалось, что она снова заплачет.
        - Все в порядке, - быстро сказал Брэд. - Я просто пойду перекушу и вернусь. Джон Паноццо наблюдает за комнатой с противоположной стороны коридора вместе с напарником, так что ты будешь в безопасности.
        - Правда?
        - Да, - зная, что Джон и его люди присматривают за ними, он почувствовал себя на сто процентов лучше. Пока они оставались в отеле, с ними все было бы в порядке. Пока кто-то был рядом, чтобы присматривать за Лизой, он мог просто быстро выскользнуть, немного перекусить и быстро вернуться. Кроме того, он должен был позвонить Билли и узнать, есть ли какие-нибудь новости. - Я оденусь, а потом выйду. Я оставлю сотовый телефон, который дал нам Джон, на случай, если он тебе понадобится.
        - Хорошо, - пробормотала Лиза, снова прикрывая глаза.
        Брэд задернул шторы, и в комнате стало темнее. Взяв свою дорожную сумку, он пошел в ванную и быстро снял одежду, в которой спал прошлой ночью, умылся, почистил зубы, нанес дезодорант и надел шорты, свежую рубашку поло, носки и ботинки. Он убедился, что не забыл бумажник и ключ от номера, в последний раз проверил, как там Лиза, прежде чем уйти, а затем выскользнул из комнаты.
        Он постучал в дверь комнаты напротив, и она открылась. Джон Паноццо уставился на него.
        - Какие-то проблемы?
        - Ничего, кроме того, что Лизе плохо, - сказал Брэд. - Я собираюсь по-быстрому спуститься вниз, чтобы перекусить. Вы, ребята, будете здесь?
        - Да. Подожди секунду. - Он исчез на минуту, затем появился. - Ты хочешь, чтобы кто-нибудь пошел с тобой?
        - Нет, со мной все будет в порядке.
        - Хорошо. Я сообщу службе безопасности отеля. - Джон объяснил им вчера вечером по дороге, что, если они захотят прогуляться по казино, пусть он или его партнер Титан знают об этом, чтобы они могли предупредить службу безопасности. Служба безопасности "Луксора" была проинформирована о ситуации вчера днем, и за ними будут незаметно наблюдать парни из службы безопасности в штатском, а также они будут находиться под пристальным наблюдением камер. - Возвращайся как можно быстрее.
        - Я так и сделаю.
        Брэд Миллер направился по коридору к лифтам, пытаясь привести в порядок мысли, которые крутились у него в голове. При нормальных обстоятельствах игровые автоматы и карточные столы манили бы его, и он бы уже играл в рулетку. Но с больной женой (которой также грозила опасность потерять рассудок) Брэд беспокоился не столько о расследовании, сколько о Лизе. Если она продолжит корить себя за то, что произошло, она может впасть в такую глубокую депрессию, что станет замкнутой, склонной к самоубийству. Он должен был придумать, как ей помочь. Терапия, очевидно, была бы лучшим вариантом, но он не мог искать психиатра в Лас-Вегасе, не так ли? Они были в бегах, под охраной. Они должны были прятаться от плохих парней. Ему нужно было срочно поговорить с Билли. Чем больше Брэд будет знать о том, что происходит в ходе расследования, тем лучше он сможет принять решение о том, что делать.
        И что же делать? Этот вопрос требовал долгих размышлений, что он и сделал внизу, в одном из ресторанов, за поспешным завтраком из яичницы-болтуньи, сосисок и большого количества кофе.
        25
        Уильям Греко был в своем кабинете, внося последние штрихи в материалы дела, чтобы вернуться к делу Миллеров, когда его секретарша переадресовала звонок на его личную линию.
        Он снял трубку после первого же гудка.
        - Да, Бекки?
        - Джордж Брукс на линии, - сказала Бекки. - Он говорит, что он старший партнер "Петерсон и Данн" и что он работодатель Лизы Миллер.
        - Я отвечу. - Билли хорошо знал Джорджа.
        Бекки положила трубку, и в динамике раздался голос Джорджа:
        - Мистер Греко?
        - Что я могу для вас сделать?
        - Ну, я хотел спросить, не могли бы вы мне помочь, - Уильям наклонился вперед, слушая. В прошлом он несколько раз имел дело с Джорджем, в основном помогая в различных судебных делах. Джордж знал, что они с Брэдом были друзьями, и Уильям догадался, что причина, по которой этот человек звонил ему сейчас, была связана с Лизой. Он был прав. - Мне нужно связаться с Лизой, и я понимаю, что она в довольно щекотливой ситуации.
        - Да, это так, Джордж. Хотя, боюсь, я действительно не могу вдаваться в подробности!
        - С Рутом все в порядке. Я, конечно, понимаю отношения между адвокатом и клиентом. - Билли улыбнулся про себя, слушая, как мужчина на другом конце перебирает какие-то бумаги на своем столе. Похоже, Джордж тоже говорил по громкой связи. - Однако мне действительно нужно связаться с ней. Это очень важно.
        Уильям открыл нижний ящик своего стола и достал фляжку и отвинтил крышку.
        - Я могу передать ей сообщение. - Он сделал глоток; ром прожег его насквозь до самого нутра.
        Короткая пауза.
        - Значит, все так серьезно?
        - Боюсь, что да.
        - Прости меня за мое невежество, Билли. - Джордж снял трубку, а Уильям снял трубку своего собственного телефона, связавшись с ним по защищенной линии. Голос Джорджа был ясным, с оттенком беспокойства. - Но что, во имя всего Святого, происходит?
        - Ты не знаешь?
        - Я знаю, что Лиза была похищена кем-то, похожими на членов банды, и подверглась сексуальному насилию, но это все, что я знаю.
        Джордж Брукс не узнал бы, что произошло на самом деле, не так скоро. Он понятия не имел, что происходит.
        - Ну, я боюсь, что это немного более деликатно, Джордж. - Несмотря на стресс, через который он проходил, Билли немного расслабился. Он знал Джорджа двадцать лет, и он был одним из самых уважаемых юристов, с которыми ему приходилось работать. Хотя он знал Джорджа несколько поверхностно, этот человек ему нравился. - Еще раз, мне очень жаль, но...
        - Нет, нет, нет, не извиняйся, - сказал Джордж взволнованно и разочарованно. - Просто... - вздохнул он. - Лиза работала над делом Хендерсона против "Дело Колби" и завершала дачу показаний для явки в суд сегодня утром. Она закончила его незадолго до того, как ушла в отпуск, и к нему прилагается еще один файл, который мы, похоже, не можем найти.
        - Я понимаю. - Уильям уловил настойчивость в голосе Джорджа. Рабочая нагрузка Лизы, вероятно, была передана коллеге и клерку, и, зная по опыту, с файлом, который искал Джордж, могло случиться все, что угодно.
        - Даниэль искала его повсюду, и мы дважды звонили Лизе домой, - продолжил Джордж. - На самом деле, Даниэль заходила туда вчера вечером, а Лизы не было дома. Нам действительно нужен этот файл, Билл. Если бы мы только могли...
        Загорелась вторая линия на телефонной консоли Билли. На экране вспыхнуло светодиодное табло: УЭСЛИ Каунс. Говоря о делах, которые требовали закрытия, он все утро ждал этого звонка от Уэсли, и чем скорее он сможет поговорить с ним, тем скорее сможет уладить свои собственные дела и вернуться к вопросам личной безопасности Миллеров.
        - Послушай, Джордж, - сказал Уильям, закрывая фляжку крышкой. - Ты можешь связаться с Лизой в отеле "Луксор" в Вегасе. Они в номере 2727. Джордж?
        - Да.
        - Никому не сообщай этот номер. Даже Даниэль. - Уильям знал, что Лиза и Даниэль Квонг были близкими друзьями, но сейчас он не мог ничем рисковать. Однако он доверял Джорджу и знал, что намерения адвоката были честными.
        - Даю тебе слово, - сказал Джордж. - Я позвоню тебе позже. Если я могу чем-нибудь помочь, ты знаешь, где меня найти.
        - Спасибо, - сказал Билли, повесив трубку Джорджа и взяв второй добавочный номер, чтобы поговорить с Уэсли. Чем скорее он закончит свои дела на сегодня, тем скорее сможет докопаться до сути этого дела со снафф-фильмами. И первым приказом об этом был санкционированный судом обыск в хижине "Голгофы" в Биг-Беар, который должен был состояться сегодня днем, за исключением любых непредвиденных юридических маневров в последнюю минуту.
        - Брэд?
        - Да? - Сначала Брэд не узнал голос на другом конце провода.
        - Это Джордж Брукс. Могу я поговорить с Лизой?
        Брэд узнал его и повернулся к кровати в центре комнаты. Он был в ванной, когда зазвонил телефон, и он звонил по меньшей мере пять раз, прежде чем ему удалось поднять трубку. Лиза спала, но пошевелилась, когда он поднял трубку. Теперь она повернулась и смотрела на него сонными глазами.
        - Кто это? - пробормотала она.
        - Подожди, - сказал Брэд, закрывая ладонью трубку. - Это Джордж... с работы...
        - Джордж? - Лиза выглядела смущенной, но потом узнала это имя. Она протянула руку за трубкой, и Брэд передал ее ей.
        - Да?
        Брэд подслушал конец разговора Лизы. Он был удивлен телефонным звонком и немного напуган. Как, черт возьми, Джордж узнал, что мы здесь?
        - Ах, это, - сказала Лиза, ее голос был тяжелым и сонным. - Он в центральном файле вдоль стены, под буквой Д. - Пауза. - Да. - Более долгая пауза. - Ты нашел его! Хорошо... Хорошо... Хм... да... ладно... пока, - Лиза вернула трубку Брэду.
        - Что все это значит? - спросил Брэд.
        - Судебное дело Хендерсона, - сказала Лиза, ложась обратно. - Я совсем забыла об этом.
        - А что с ним?
        - Мое слушание состоится сегодня утром, и они не могли найти мое досье по добавлениям и поправкам к показаниям, - сказала Лиза. Ее глаза были закрыты. - Я забыла сказать Даниэль, куда я его убрала.
        - О, - как бы правдоподобно ни звучала эта перспектива, Брэд все еще чувствовал себя неловко.
        Ему очень нравился Джордж Брукс, но если каким-то образом была нарушена их безопасность, Билли должен был знать об этом.
        Брэд взял телефон с собой в ванную. Он оглянулся на Лизу, которая, казалось, снова засыпала. Затем он набрал номер офиса Билли.
        Билли снял трубку после второго гудка.
        - Брэд?
        - Да. Мне только что позвонил Джордж Брукс. Ты...
        - Он позвонил сюда, и я дал ему твой номер, - сказал Билли; он казался занятым. - Все в порядке.
        - Ты уверен?
        - Он хотел поговорить с Лизой о деле, юридическом деле, верно?
        - Да.
        - Послушай, я знаю, что ты чувствуешь. - Брэд слышал, как Билли роется в своем столе. - Я знаю, что ты нервничаешь из-за этого, но я гарантирую тебе, что с Джорджем все в порядке. Я имею в виду, черт возьми, я знаю этого человека больше двадцати лет!
        - Извини, - сказал Брэд, чувствуя, как колотится его сердце. - Просто дело в том...
        - Я не сказал ему, что происходит, - сказал Билли. - Он знает, что никому в офисе нельзя сообщать, где вы находитесь. Он профессионал, Брэд. Доверься мне в этом, хорошо?
        Брэд вздохнул и кивнул. Как бы сильно ему это не нравилось, сейчас он должен был полностью довериться Билли. Джордж Брукс был одним из первых, к кому Брэд захотел обратиться за юридической консультацией, когда Лиза впервые оказалась в безопасности. Без сомнения, Джордж уже знал первоначальную историю. Кроме того, у этого человека были жена и двое детей; он был вовлечен в общество, в местные благотворительные организации. Он не стал бы рисковать своей карьерой, своей жизнью из-за нарушения привилегий адвоката и клиента. Конечно, он бы признал и одобрил то, что Билли представлял их интересы.
        - Мне очень жаль, Билли. Наверно, я просто немного увлекся.
        - Ладно,- сказал Билли. - В данном случае паранойя полезна. Тебе не о чем беспокоиться. Джордж и я - единственные, кто знает, где вы!
        - И наши родители.
        - И твои родители.
        - И твоя охрана.
        - Они тоже. Ты видел их сегодня утром?
        - Да. - Брэд рассказал об эпизоде этим утром, когда ему пришлось отослать официанта. Он на мгновение подумал о том, чтобы упомянуть Даниэль Квонг Билли, но потом решил, что в этом нет необходимости. Он просто сказал Даниэль, что они едут в Лас-Вегас; он не сказал ей, где они остановились. - Джон и его ребята поселились прямо напротив нас, и у нас есть горячая линия прямо с ними по мобильному телефону, который он нам дал. У нас все хорошо.
        - Хорошо. Джон - один из лучших. Кроме того, вы находитесь в одном из самых больших и оживленных отелей Лас-Вегаса. Там с вами ничего не случится. Вы как будто в форте посреди пустыни.
        Брэд почувствовал себя немного лучше. Он сел на унитаз, прижимая к себе телефон. Услышав это, он почувствовал себя в большей безопасности. Билли был прав. Джон был крупным мужчиной, чуть выше шести футов, а его напарник, Титан, был еще крупнее. Оба мужчины были выходцами из государственных и частных правоохранительных органов, имели черные пояса по различным боевым искусствам. Кроме того, они отвечали за всю службу безопасности в "Луксоре". Никто не мог рискнуть сцепиться с ними.
        - Какие последние новости?
        - Я уезжаю через десять минут в участок шерифа Сан-Бернардино, - сказал Билли. - Окружной прокурор в суде сейчас рассматривает вопрос об ордере на обыск, и я ожидаю услышать что-нибудь по пути наверх. Я надеюсь, что мы получим ордер на обыск, так что мне не придется ехать всю эту чертову дорогу обратно.
        - Как ты думаешь, они его отменят?
        - В этом нет никаких сомнений. У ДАС есть веская причина, и это все, что им нужно. У людей "Голгофы" нет ноги, на которую можно опереться по закону.
        - Так что же будет дальше?
        - Мы обыщем это место и заберем улики, - сказал Билли. - Если мы найдем что-нибудь - и я имею в виду что угодно - что указывает на махинации в этом месте, ордера на арест будут выданы всем парням из совета директоров "Голгофы". Если они хотят избежать тюрьмы, они будут сотрудничать.
        Мысли Брэда метались, возвращаясь к истории, которую рассказала ему Лиза.
        - Ты думаешь, эти парни имеют к этому какое-то отношение?
        - Я не знаю. Все возможно, но я просто не знаю. Всегда есть вероятность, что они сдавали хижину в аренду этому парню, Тиму Мюррею, но понятия не имели, для чего Тим ее использовал. С другой стороны, если они что-то знают, мы заставим их заговорить.
        - Позвонишь мне, как только что-нибудь узнаешь, - сказал Брэд.
        - Еще бы.
        Закончив разговор, Брэд вернулся в комнату и положил телефон обратно на тумбочку. Лиза снова уснула, свернувшись калачиком на левом боку.
        Брэд некоторое время смотрел, как она спит, отмечая напряженное выражение ее спящего лица, то, как кожа на ее лбу собралась тревожными морщинами. В комнате было темно, лучи света пробивались сквозь жалюзи, которые скрывали их от дневной жары. Брэд посмотрел на часы. Было только половина одиннадцатого, а до конца дня оставалось еще много времени.
        Брэд забрался на кровать и сел, прислонившись к изголовью. Включил телевизор и убавил громкость. Остаток утра и начало дня он провел, переключая каналы, его разум работал на автопилоте, большая часть его энергии уходила на заботу о жене, пока она спала, и старался держать демонов в узде.

* * *
        Уильям Греко присутствовал в хижине "Голгофы", когда начался обыск.
        Он получил известие на полпути к вершине горы. Ему позвонил один из полицейских, Брюс Дэвис. Билли издал тихий победный возглас, услышав эту новость.
        - Постановление суда сейчас отправляется в Сан-Бернардино, так что встретимся в хижине, - сказал Брюс.
        Уильям поехал прямо в хижину, где встретился с четырьмя помощниками шерифа и поисковой группой отдела по расследованию убийств. Представитель "Голгофы" также присутствовал, и он не выглядел слишком счастливым. Он оставался угрюмым, следуя за поисковой командой в хижину и давая понять, что он недоволен. Билли ухмыльнулся, поймав на себе взгляд мужчины. Чертов проныра, - подумал он. - Все эти церковные люди - кучка гребаных проныр.
        Здесь присутствовали четыре детектива из отдела по расследованию убийств. Они быстро осмотрели интерьер домика. Уильям ждал снаружи с одним из помощников шерифа, болтая о пустяках, пока шел обыск. Команда криминалистов появилась через несколько минут после начала обыска, и три фигуры в белых костюмах из хазмата вошли в хижину. Билли повернулся к помощнику шерифа.
        - Они, конечно, не теряли времени даром, приводя этих парней, не так ли?
        - Не обнадеживай себя, - ответил помощник шерифа, глядя на хижину. Помощнику шерифа было лет тридцать пять, у него были темные волосы, глаза и стройное телосложение. - У нас там не так уж много дел. Одна из комнат только что была перекрашена. Если там и можно что-то найти, то это будет в той комнате, и те ребята это найдут.
        Билли кивнул; он понял это в ту минуту, когда увидел, как вошли техники со своим оборудованием. Лиза сказала, что в доме не было мебели, что Тим и этот парень Эл покрыли полы и стены брезентом, прежде чем начали пытать Дебби Мартинес. Им повезет, если они найдут хоть одну каплю крови в этом месте. И они, конечно же, не собирались тратить время на то, чтобы раскапывать землю вокруг дома. Неизвестно, куда могли увезти тела. Они искали как можно больше доказательств, которые могли найти. Подойдет все, что угодно. Капля крови, пятно отпечатка пальца, волос. Они найдут его.
        Уильям был в этом уверен.

* * *
        Шесть тридцать вечера.
        Лиза не спала последние два часа, угрюмо уставившись в телевизор и смотря ток-шоу. Ведущая беседовала с автором нового политического триллера. Брэд принес Лизе стакан воды и посоветовал съесть пару крекеров, которые она откусила. Ей нужно было немного подкрепиться, но он знал, что сейчас она не может есть - она все еще была в состоянии тошноты, и он не хотел спровоцировать еще один приступ рвоты.
        По крайней мере, она позволила ему немного приоткрыть жалюзи. Раннее вечернее солнце проливало золотые лучи в окно, принося немного тепла. Брэд установил кондиционер на комфортном уровне. Последние несколько часов он провел, смотря телевизор и читая газету, любезно предоставленную отелем, которую сегодня утром оставили у их двери. Родители Лизы позвонили около полудня, и Лиза поднялась достаточно поздно, чтобы поговорить с ними и заверить их, что с ней все в порядке. Брэд сказал им, что позвонит, как только получит весточку от Билли Греко, а это должно произойти с минуты на минуту. Обе пары родителей были в состоянии паники, и Брэд мог только представить, какие муки они испытывали. Идея Билли состояла в том, чтобы сохранить линии связи между их родителями открытыми, в том числе рассказать им правду о похищении Лизы. Лучшее, что Брэд мог придумать, чтобы сдержать их страхи, это разговаривать с ними каждые шесть часов или около того, уверять их, что с ними все в порядке и что они хорошо держатся в данных обстоятельствах.
        В то же время Брэд знал, что Лизе нужна серьезная профессиональная помощь. Она провела большую часть утра и начало дня в глубоком сне, и теперь, когда она проснулась, она сидела в состоянии овоща перед телевизором, разговаривая только тогда, когда он спрашивал ее о чем-то. Удары, которые она нанесла себе этим утром, оставили синяки на правой стороне ее лица. Брэд нервничал, разрываясь между желанием позвонить кому-нибудь, чтобы помочь ей - может быть, попросить своих родителей или кого-нибудь из их друзей вызвать хорошего психиатра в Вегас, чтобы отправить Лизу на терапию или что-то в этом роде, - но он не мог. Они были заперты в одном из самых популярных роскошных отелей Лас-Вегаса под бдительным присмотром экспертов по безопасности, с которыми был связан Билли Греко, пока не будут задержаны люди, ответственные за похищение и почти убийство Лизы. До тех пор он чувствовал себя бессильным.
        Потом зазвонил телефон.
        Брэд снял трубку после первого же звонка.
        - Алло?
        - Это Билли. - Брэд уловил напряжение в голосе Билли. Его желудок сжался.
        - Да, Билли. - Брэд постарался, чтобы его голос звучал спокойно.
        - Мы ничего не нашли. - При этом подтверждении настроение Брэда упало. Он взглянул на Лизу, которая, казалось, не замечала, что Брэд разговаривает по телефону. - Мы разнесли это место на части. Осмотрели дом сверху донизу. Криминалисты осмотрели каждый квадратный дюйм комнаты, описанной Лизой, и взяли несколько образцов, но они не выглядели слишком счастливыми. Они не думают, что что-то нашли. Ублюдки покрасили эту чертову комнату!
        - Что? - У Брэда пересохло во рту.
        - Они ее перекрасили, - повторил Уильям, с отвращением выплевывая слова. - Комната покрыта свежим слоем белой краски, даже потолок. Даже чертов пол выкрашен. Ублюдки даже постелили новенький ворсистый ковер!
        Брэд почувствовал, что падает. Любые следы ДНК, которые могли быть в той комнате, теперь были уничтожены.
        - А как насчет остальной части этого места?
        - Ничего не смогли найти. Мы обошли весь дом. Лучшее, что мы смогли найти, это несколько отпечатков обуви, оставленных в грязи вдоль подъездной дорожки и сбоку от дома.
        - А окно спальни.
        - Есть признаки, указывающие на то, что оно, возможно, было заколочено, но это все, - голос Билли звучал раздраженно. Судя по эху, он звучал так, как будто Билли звонил со своего автомобильного телефона. - В боковой панели, окаймляющей окно, были свежие дырки от гвоздей. Никаких следов досок или использованных гвоздей. Один из детективов сказал, что мы мало что можем сделать.
        - А как насчет земли, на которой находится дом? - Брэд пытался придумать какую-нибудь зацепку, за которую они могли бы зацепиться. - В окрестностях? Может быть, они просто не заглянули достаточно далеко.
        - Мы обыскали территорию и некоторые окрестности, - продолжил Билли. - Есть два комплекта следов шин, и ФБР пытается найти совпадение, но это тоже маловероятно. Ничего не смогли найти в лесу за хижиной. Даже поисковая группа прошла милю по тропинке, по которой обычно ходила Дебби Мартинес, но они ничего не нашли.
        - Черт! - Брэд чувствовал, как стены сдавливают его.
        - Детективы допрашивают Оливера Гардению, человека, чье имя фигурирует в документе как должностное лицо корпорации "Голгофа". Похоже, у него железное алиби. Он уже предоставил документальные доказательства, подтверждающие его утверждение о том, что он был в Нью-Йорке в выходные, когда была похищена Лиза. К тому же он не похож по описанию на мужчин, которые ее похитили.
        Брэд не знал, что сказать. Лиза никак не реагировала, все еще смотрела телевизор. Опра уступила место Джерри Спрингеру. Несколько пар белой швали сразу же начали словесно нападать друг на друга, как только началось шоу.
        Уильям продолжил плохие новости.
        - Все криминальные проверки, которые мы провели в отношении потенциальных подозреваемых, ничего не дали. У Тима Мюррея нет судимости. Проверка в Управлении транспортных средств выявила несколько человек с этим именем, но они не похожи на подозреваемого, которого описала Лиза.
        - Он сказал ей, что набрал вес и отрастил бороду, чтобы его не узнали! - прошипел Брэд, внезапно разозлившись. Черт возьми, почему они ходили вокруг да около по этому поводу? - Он изменил свою внешность. Почему бы вам просто не показать нам несколько фотографий.
        - Мы не можем просто взять и проверить досье на людей без криминального прошлого, основываясь на отсутствии доказательств. - Уильям казался таким же расстроенным, как и Брэд. - Кроме того, у нас есть группы детективов, которые сейчас выслеживают этих парней для допроса.
        - Так что же нам теперь делать?
        Уильям вздохнул. Брэд подождал, когда он продолжит. Он встал и снова направился в ванную, где разговор мог быть несколько приватным.
        - А как насчет другого парня, этого Эла?
        - Мы нашли парня в записях DMV, который соответствует имени и описанию, и послали команду детективов, чтобы допросить его, - сказал Билли. - Они не смогли его найти.
        - А записи с камер наблюдения в Банке Америки?
        - Мы работаем над этим сейчас, - сказал Билли, и в его голосе появились первые нотки оптимизма. - На самом деле, это наша самая большая зацепка. Полиция Хантингтон-Бич сообщает, что им удалось хорошо разглядеть мужчину, который сопровождал Лизу в банк. Они передадут его фото сегодня.
        - Есть какой-нибудь способ проверить описание с именем, которое дала Лиза?
        - Все, что мы знаем, это то, что его зовут Джефф. - Голос Билли снова звучал подавленно. - У нас нет фамилии. Этого недостаточно.
        Чувство клаустрофобии усилилось. Эти люди ни за что не собирались отпускать это дело. Даже если у них не было судимостей, они знали, что правоохранительные органы выйдут на их след. Вот почему они пытались убить Лизу после того, как вынудили ее забрать свои сбережения и сбережения Брэда. Только Лизе удалось спастись. Прошло две недели с тех пор, как начался этот кошмар. Конечно, если бы они собирались преследовать их, они бы уже сделали это. Если не...
        - Ты говоришь, что не смогли найти этого парня Эла? - спросил Брэд.
        - Да, - сказал Билли. - Детективы полиции Лос-Анджелеса не нашли его дома, и его соседи не видели его по крайней мере неделю!
        Мысли Брэда лихорадочно метались. Эл был одним из тех мужчин, которые угрожали Лизе?
        - Он идет за нами, - сказал он. - Вот почему вы не можете его найти. Он и двое других идут за нами и...
        - И вы в безопасности, - успокоил Билли. - Просто оставайтесь там, где вы есть. Мы их достанем. Как дела у Лизы?
        Брэд выглянул из-за двери ванной, на заднем плане раздавался звук телевизора.
        - Не очень хорошо. Она... она вся... она... - Голос Брэда дрожал. - Ей нужна помощь, Билли. Она такая... такая подавленная и такая... она просто так подавлена, что я боюсь за ее рассудок. Я думаю, что она думает о самоубийстве. Ей нужна помощь.
        - Мы пришлем помощь, приятель, - сказал Билли. - Не беспокойся об этом!
        - Нет, я имею в виду, что ей сейчас нужна помощь. - Брэд схватил трубку, пытаясь совладать со своими эмоциями. Он описал вспышку Лизы этим утром, как она жалела, что убили не ее, а Мэнди и Алисию. Как мысль о том, что Джефф, вероятно, сделал с этим ребенком, разрывала ее изнутри, как она хотела умереть из-за своих действий. Он описал боль, которую испытывал, наблюдая, как его жена несколько раз бьет себя по лицу, наказывая себя.
        - Она действительно, действительно в глубокой депрессии, Билли, - сказал Брэд, и теперь его голос действительно надломился. - Она проспала весь день, а теперь просто сидит перед телевизором, как чертов овощ. Она выглядит так, будто у нее шок или что-то в этом роде. Она не хочет говорить, и я... Я пытаюсь дать ей пространство для размышлений, но... Я боюсь, что это вышло за рамки этого. Я действительно думаю, что ей нужно в больницу.
        - Позволь мне сделать несколько звонков, - сказал Уильям, - и если я смогу доставить ее куда-нибудь поблизости, я позвоню. Ладно?
        Брэд кивнул, борясь со слезами, струящимися по его лицу.
        - О-кей, Билли... спасибо.
        - И держись крепче, сказал Билли. - Мы делаем все, что в наших силах. Мы найдем этих парней.
        - Хорошо, Билли.
        - Я позвоню тебе позже, если смогу пристроить Лизу в какую-нибудь больницу, хорошо? А пока оставайся на месте. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать Джону.
        Когда Брэд повесил трубку, он на мгновение присел на сиденье унитаза, все еще сдерживая слезы. Затем он встал и отнес телефон обратно в комнату. Лиза все еще сидела в постели, уставившись на телевизор остекленевшими глазами. Он поставил телефон на тумбочку и посмотрел на жену.
        - Я люблю тебя, Лиза.
        Лиза уставилась в телевизор; казалось, она его не слышала.
        А потом Брэд действительно не выдержал, упал на колени, обхватил голову руками, навалился на кровать и разразился душераздирающими рыданиями у ног Лизы. Лиза в оцепенении смотрела в телевизор, наблюдая, как Джерри Спрингер поощрял семейное насилие в своем шоу.

* * *
        Закаты в пустынях были прекрасны.
        Тим Мюррей только что достиг вершины холма, по которому он шел, и остановился, чтобы посмотреть на красное небо, на обратном пути туда, где он припарковал свой SW, который он взял на свалке металлолома в ночь, когда они избавились от Эла, где он был помечен для уничтожения. Легкий ветерок взъерошил его волосы, теперь коротко подстриженные. Прошлой ночью он сбрил бороду, открыв слегка ангельское лицо с розоватой кожей. Он также сменил очки, надев очки в проволочной оправе, которые подчеркивали его лицо. Он выглядел совсем не так, как тот, кто похитил Лизу Миллер две недели назад.
        Внедорожник находился еще в четверти мили к югу по отдаленной тропе. Днем еще оставалось достаточно солнечного света, чтобы он смог вернуться к машине. Затем была поездка обратно в Лас-Вегас и мотель, в котором он остановился на ночь рядом с цирком "Серкус", на другом конце Лас-Вегас-стрип. Все его оборудование было в комнате, за запертыми дверями. Завтра ему много не понадобится для работы. Всего одна видеокамера, и все. Ни ламп, ни микрофонов, ни даже пластикового брезента, чтобы завернуть тело и поймать брызги крови.
        Прогноз погоды на завтрашний полдень обещал шторм.
        Тим Мюррей ухмыльнулся. Сегодняшняя поездка ближе к вечеру была разведывательной экспедицией. Когда сегодня рано утром ему позвонили, чтобы он отвез свою задницу в Лас-Вегас и приготовился к съемкам, он знал, что ему нужно быстро подумать. Рик Шектман предупредил его, что если он все испортит, то кончит хуже, чем Эл. Тим поверил ему - он видел, что Животное сделал с Элом, и знал, что садисту было бы все равно, если бы он сделал то же самое с ним, но он не боялся. Он был уверен в своих способностях; он знал, что пустыня за пределами Лас-Вегаса была идеальной сценой для снафф-фильма, и нужно было просто немного исследовать ее, чтобы найти подходящее отдаленное место. Прогноз погоды только укрепил его уверенность. Ожидался не только дождь, но и ветер. Это вполне может превратиться в песчаную бурю. Что может быть лучше, чем скрыть все ДНК и разбросать тело?
        Тим рассмеялся. Он оглянулся на валуны, которые решил снимать завтра. Он нашел это место в двенадцати милях от второстепенной дороги; грунтовая дорога вела на северо-восток, и там не было никаких признаков цивилизации. Когда Тим увидел небольшой подъем, он съехал на обочину и начал подъем, сказав себе, что пройдет всего милю или около того. Пройдя четверть мили, он наткнулся на небольшой каньон. Подальше от любопытных глаз. Завтра им не придется идти так далеко назад - они смогут привезти ее сюда на внедорожнике. Шторм сотрет следы шин. Ха.
        Тим Мюррей спустился по скалам, направляясь обратно на дно пустыни. Он не думал, что Рик заподозрил, что он планирует уйти из бизнеса. Тим принял решение прошлой ночью после встречи с продюсером и выслушал его безразличие к тому факту, что он снял фильм, в котором Животное убил младенца, и мысли о том, чтобы использовать садиста для совершения подобных злодеяний для преступного мира педофилов, которому он продал фильм. Тим по опыту знал, что будет только хуже. Двадцать лет назад он думал, что никогда не будет заниматься производством снафф-фильмов. Конечно, он и раньше слышал эти слухи. Работая в подпольной порнографии, ты слышишь истории, но не видишь реальный продукт. Тогда, пятнадцать лет назад, он действительно увидел свой первый снафф на частной вечеринке. Это была старая пленка, снятая в Мексике. Вскоре после этого ведущий вечеринки спросил Рика Шектмана, может ли он сделать ему такой, и Рик согласился и попросил Тима о помощи. И поскольку Тим знал много людей, до которых никому не было бы дела, если бы они пропали без вести, и деньги, которые болтались перед ним, были слишком хороши, чтобы
отказаться, он сказал "да".
        Но я никогда не соглашался убивать невинных младенцев, думал он, тащась через пустыню, теплый ветер дул ему в спину. Наркоманы, которые не приносят обществу ничего, кроме неприятностей, это одно... дети - это совсем другое. Такие люди, как Рик Шектман, не понимали этого. И именно поэтому Тим Мюррей не хотел в этом участвовать. Может быть, я становлюсь слишком стар для этого дерьма, - подумал он. - Черт, двадцать лет назад в порно невозможно было найти анальные сцены, а теперь это обычное дело. В наши дни люди платят за то, чтобы смотреть видео, на которых цыпочек тошнит. Люди становятся все более странными в своих фетишах. И подполье становится все более жестким. Тот первый снафф-фильм, который он увидел, просто показывал женщину, изнасилованную и задушенную двумя мужчинами на камеру, их лица были скрыты масками. Жестоко, да, но не извращенно. Теперь Рика не устраивал простой снафф, если только Животное не пытал человека по-садистски. Теперь планка поднималась еще выше за счет использования цыпочек, которые выглядели как модели, за счет использования младенцев и детей, а также за счет того, что
Рика тешила мысль о том, чтобы заставить Животное снять фильм о некрофилии или каннибализме. Тим не хотел в этом участвовать. После того, как эта работа будет закончена, он бросит это дело.
        Лучи заходящего солнца били Тиму в затылок. Когда он достиг дна пустыни, он услышал легкое жужжание гремучих змей, стучащих своими хвостами, взволнованных тем, что он был рядом. Тим осторожно ступал по тропинке, по которой шел, стараясь не приближаться к камням, растениям или норам сусликов. Им не придется беспокоиться о дикой природе завтра днем в разгар дня. Там будут только они трое: он, Животное и Лиза.
        Он все еще не знал, как они доставят Лизу сюда. Рик сказал ему, что сейчас работает над этим, но чтобы он был у телефона в своей комнате; была большая вероятность, что его услуги еще могут понадобиться для оказания помощи в фактическом похищении. Все, о чем Рик просил его в своем первоначальном телефонном звонке, это убедиться, что Животное будет в Лас-Вегасе к завтрашнему утру. "Выбери место, а потом прикажи, чтобы Джеффа забрали из аэропорта завтра утром в восемь. Когда вы выберете место, позвоните мне. Убедитесь, что вы с Животным готовы". Тим заверил Рика, что не подведет его.
        Тим был рад, что на этот раз ему не придется слишком беспокоиться о похищении этой сучки. Рик не стал вдаваться в подробности, но Тим догадался, что он полагался на свои контакты на Восточном побережье, чтобы прислать кого-нибудь для оказания помощи в похищении. Как они собирались это сделать, Тим не знал, но это было не в его власти. У него была одна работа, и только одна. Включить камеру.
        И к завтрашнему вечеру в это же время они его снимут. На пленку.
        И если погода продержится, все остальное, включая то, что останется от Лизы Миллер после того, как Животное покончит с ней, будет уничтожено. На следующий день Тим получит свои деньги, включая его долю премии, которую Рик получил от группы педофилов на Тихоокеанском Северо-Западе, которая заплатила за видеозапись с ребенком, и тогда он начнет обдумывать свой следующий план.
        Первый пункт повестки дня: полностью исчезнуть. Изменить свою личность.
        Затем, когда он почувствует себя в безопасности и осядет в таком месте, где никому в бизнесе даже не придет в голову его искать, начнет думать о том, как заманить Рика Шектмана и Животное под перекрестный огонь федеральных властей.
        Он мог это сделать. Он был совершенно уверен, что если бы копы смогли добраться до Рика, каким-то образом застать его врасплох, у них были бы все необходимые доказательства в записях Шектмана. Они могли бы найти клиентов, купивших пленку с детским порно, и произвести массовые аресты. Тим заключит сделку - он расскажет обо всей операции в обмен на полный иммунитет от судебного преследования и защиту свидетелей.
        Но он сделает это только в том случае, если будет на сто процентов уверен, что сможет заключить такую сделку. Сначала он кое-что разнюхает под своей новой личностью. Если окажется, что он не может заключить такую сделку, он найдет другой способ разоблачить извращенцев. Сделает анонимный звонок или что-нибудь в этом роде. Может быть, на следующий день или около того, если ему удастся, он подойдет достаточно близко к офису Рика Шектмана, чтобы получить необходимую ему информацию. Он знал, что это почти невозможно - Шектман был чрезвычайно скрытен в отношении своих клиентов, и ходили слухи, что у него была поддержка от русской мафии, - но попробовать стоило. Он должен был что-то сделать, чтобы заглушить воспоминания о криках, раздававшихся в его голове.
        Вопли боли, которые так походили на плач младенца...
        ...или кролика...
        Тим Мюррей глубоко вздохнул. Теперь, когда он решил разоблачить группу, он чувствовал себя немного лучше. Он думал об этом, возвращаясь к внедорожнику. Завтра будет хороший день; он собирался выполнить свою работу, сделать все как следует, чтобы вернуть доверие Рика Шектмана к нему, а затем он собирался вернуться в Лос-Анджелес, чтобы подготовиться к следующему шагу. Он с нетерпением ждал этого.
        26
        Утро.
        Брэд сел на стул за столом, спиной к занавешенному окну. Лиза спала, свернувшись калачиком под толстыми одеялами. Он наблюдал за медленным подъемом и опусканием ее груди, когда она дышала, всегда бдительно следя за ее поведением и здоровьем. Каждый раз, когда у нее перехватывало дыхание, Брэд слегка подпрыгивал, задаваясь вопросом, не мучает ли ее очередной кошмар. Прошлой ночью она трижды кричала, просыпаясь, хватаясь руками за воздух, пытаясь убежать, как будто за ней кто-то гнался, и каждый раз, когда она вырывалась из кошмара, Брэд хватал ее, вытряхивал из состояния сна, пока она, наконец, не выходила из него, непонимающе оглядывая комнату широко раскрытыми глазами, пока не начинала понимать, где находится на самом деле, что она действительно в безопасности, а затем она падала в объятия Брэда, судорожно рыдая.
        Однако последние три часа ее сон был спокойным. Брэд наблюдал за ней, пока она спала, его собственная усталость тяжело давила на него. Прошлой ночью он вообще почти не спал - максимум четыре часа, может быть. Но его сон был прерывистым. Он провел большую часть вечера, расхаживая по их номеру, смотря бессмысленные телепрограммы с Лизой, пытаясь поговорить с ней, пока она безучастно сидела. Он заказывал еду в номер, пытался заставить ее съесть немного супа, но самое большее, что она могла сделать, это смотреть на него без интереса. Он съел суп после того, как покончил со своей едой, а затем поставил поднос обратно за их дверь.
        Он пытался поговорить с Лизой, но она не отвечала. Он сказал ей, что все идет хорошо, что Билли сказал ему, что власти почти подобрались к этому персонажу, Тиму Мюррею, и что к завтрашнему утру они должны выяснить, находится ли он под стражей. Он также сказал ей, что собирается найти для нее помощь, они пройдут через это вместе, сделают все, что потребуется. А потом он ждал какой-нибудь реакции - чего угодно - и получил тот же пустой, безразличный взгляд.
        Он попытался найти утешение в том в звонке родителям. Он сообщил им последние новости, выразив свою скорбь по поводу того, что Лизе не становится лучше. Его мать сообщила ему, что они нашли Лизе хорошего психиатра в Калифорнии, что они позвонили ему после разговора с Уильямом Греко и что Уильям работает над тем, чтобы Лизу перевели в больницу строгого режима для ее собственной безопасности под присмотром этого психиатра.
        - Билли думает, что сможет забрать ее к завтрашнему вечеру, - сказала ему мать, и Брэд почувствовал себя немного лучше, услышав это.
        Его отец, очевидно, все еще не оправился от шока, вызванного всем, что произошло за последние сорок восемь часов, и в основном хранил молчание, слушая, выражая свою поддержку и надежду, что все скоро закончится. Разговор с ними обоими заставил его почувствовать себя немного лучше.
        Он позвонил родителям Лизы и сообщил им о последних событиях, приложив особые усилия, чтобы дать им понять, что они близки к тому, чтобы не только поймать подонков, которые это сделали, но и оказать психологическую помощь Лизе. Мать Лизы, Эмили, разрыдалась, когда Брэд попытался заставить Лизу поговорить с ее матерью, Брэд, сидя на кровати, слышал, как Эмили сломалась, пытаясь разговорить Лизу. Отец Лизы, Дин, подошел к телефону и попросил Брэда позвонить им завтра утром.
        - Даже если ничего не случится, просто позвони, - сказал он.
        Брэд согласился, и на этом телефонные звонки прошлой ночью закончились.
        Около половины двенадцатого Брэд решил, что с Лизы хватит телевизора, и выключил его. Он разделся до своих боксерских трусов и скользнул в постель рядом с ней. Лиза сидела в постели, ее глаза все еще смотрели перед собой на пустой телевизор, Брэд нежно взял ее за плечи и сказал:
        - Давай, милая, давай попробуем немного поспать.
        Перевести ее в лежачее положение было все равно что передвинуть манекен, и как только заставил ее лечь, Брэд лег сам. Он повернулся к ней лицом, отметив ее все еще открытые глаза, ее пустое выражение лица, безразличное. Брэд заорал. Он плакал и рыдал, слепо тянувшись к Лизе, которая не сопротивлялась и не реагировала, и это заставляло его кричать еще сильнее. И когда Брэд заплакал, разочарование, гнев и печаль, хлынувшие из него, вырвались из какого-то глубокого колодца в его душе, он почувствовал еще один укол ярости по отношению к людям, которые сделали это, и это осушило колодец его слез. Этот гнев не давал ему уснуть большую часть ночи, когда он лежал в постели рядом с Лизой, они оба смотрели в потолок; Брэд испытывал двойные эмоции ярости и печали, а Лиза попала в свой собственный личный ад, сражаясь со своими собственными демонами.
        В какой-то момент Брэд, должно быть, задремал. Он вспомнил, как пришел в себя, взглянул на часы на ночном столике и увидел, что прошел час или два. Проснувшись в третий раз, он повернулся, чтобы проверить, как там Лиза, и увидел, что она наконец заснула. Затем он некоторое время наблюдал за ней, лежа на боку, пока не заснул еще на полтора часа.
        Он проснулся в половине седьмого, затем закрыл глаза, пытаясь снова заснуть. Сон, однако, не шел, поэтому он встал через тридцать минут. Он выглянул наружу; было пасмурно, но еще не штормило. В новостях вчера вечером сообщалось, что в Лас-Вегасе ожидается проливной дождь, который должен был начаться сегодня днем. Брэд натянул спортивные штаны и футболку, затем сел в кресло у кровати, наблюдая за спящей Лизой.
        Он снова взглянул на часы. Семь тридцать пять. Он зевнул. Он не собирался больше спать, но, может быть, Лиза поспит. Он надеялся на это. Он мысленно прикинул, когда, по его мнению, Лиза могла заснуть, предположил, что это было около половины пятого или пяти. Он надеялся, что она проспит хотя бы до часу ночи, и с этой мыслью поднялся на ноги, подошел к столу, снял телефонную трубку и позвонил в службу обслуживания номеров.

* * *
        Уильям Греко пробыл в своем офисе в Санта-Ане всего пятнадцать минут, когда зазвонил его личный телефон. Он снял трубку после первого же гудка.
        - Да?
        - Уильям? Это детектив Орр. Как вы себя чувствуете сегодня утром?
        - Это зависит от того, какие новости у вас есть для меня, - сказал Уильям. Он чувствовал себя дерьмово. Он порезался, когда брился, и его голова раскалывалась от похмелья. Кофе все еще варился в кофеварке, и его желудок крутило. - В чем дело?
        - Вы знаете, что фото с камеры наблюдения подозреваемого, известного как Джефф, было передано по проводам вчера вечером, верно?
        - Да. Что-нибудь еще?
        - Ничего. - Голос детектива звучало разочарованно. Он был единственным следователем по этому делу, который, по мнению Уильяма, относился к нему серьезно. - Личность пока не установили. ФБР проверило их записи, и до сих пор ничего не выяснило. Мы обсуждаем размещение фотографии на веб-сайте ФБР, может быть, в других местах.
        - И что мешает тебе это сделать? - Уильям почувствовал, как у него сжались челюсти.
        Детектив Орр вздохнул, и Уильям инстинктивно почувствовал, что сейчас произойдет.
        - Послушай, мы везде заходим в тупик по этому вопросу. Персонал "Голгофы" тщательно допросили, включая весь совет директоров. Они действительно разозлились, а Департамент шерифа округа Ориндж разозлился вдвойне. Люди "Голгофы" заикнулись о судебных исках, и до сих пор у нас на них ничего нет. Ни ДНК, ни свидетелей, ничего по этому делу. Ты был вчера с нами в той хижине, Уильям. Ты же знаешь, что мы больше ни без чего не можем обойтись.
        - Так что же мне прикажешь делать? - спросил Уильям срывающимся голосом. - Как я должен защитить своего клиента от...
        - Послушай, мне очень жаль. Но у нас почти ничего нет, кроме слов Лизы Миллер о том, что она видела, как похитили и надругались над женщиной Мартинес. У нас нет подозреваемых, по крайней мере, мы не можем назвать ни одного. Мы ничего не нашли во всех наших базах данных.
        - А как насчет ФБР? - сказал Уильям, чувствуя, как у него колотится голова. Он закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки и справиться с болью. - За последние несколько дней я прочитал много дерьма о снафф-фильмах, и все указывает на то, что ФБР годами расследует незаконную порнографию.
        - Они расследовали это в течение многих лет и ничего не обнаружили, - сказал детектив Орр. - Об этом ходит много слухов, многие люди говорят, что видели их, но все наблюдения когда-то были удалены. ФБР занимается этим с середины семидесятых. Их официальная позиция по этому вопросу заключается в том, что снафф-фильмов не существует.
        - Ты веришь в это?
        Детектив Орр сделал паузу.
        - Я не знаю, чему верить.
        - В 1970 году, если бы я сказал тебе, что была группа парней, которые развлекались, обмениваясь фотографиями взрослых мужчин, занимающихся сексом с маленькими мальчиками, и что для этого существовал подпольный рынок, ты бы мне поверил?
        Неловкая пауза. Уильям ждал.
        - Нет, - признал Орр, в его голосе послышались нотки поражения.
        - А почему?
        - Люди просто... - Он заколебался. - Тогда люди не просто верили, что такое дерьмо существует.
        - Здесь действуют те же правила, - сказал Уильям. Он наклонился над столом, положив локти на поверхность из красного дерева. - Помнишь, не так давно в новостях рассказывали о той женщине, которая была осуждена за жестокое обращение с животными? Она топтала мышей каблуками для серии порнофильмов. Помнишь это?
        - Да, - сказал детектив Орр. По тону его голоса Билли понял, что детектив отчетливо помнит этот инцидент. Насколько он знал, у Орра была внутренняя информация по этому делу.
        - С ней поймали парня, - продолжил Уильям. - Они снимали то, что известно как "краш-видео", для избранных клиентов. Люди платят от пятидесяти до нескольких сотен баксов за видеозаписи, на которых женщины давят маленьких животных своими шпильками. Тебе не кажется, что если есть люди, которые получают от этого сексуальное удовольствие, то, возможно, есть еще более больные люди, которым нравится смотреть, как люди умирают?
        - Я понимаю твои доводы, Уильям, но...
        - Я знаю, тебе трудно в это поверить, но это дерьмо настоящее. Я верю Лизе Миллер. Она не из тех людей, которые увлекаются полетами фантазии. Я верю, что то, что она видела, то, что с ней чуть не случилось, произошло на самом деле. Я считаю, что то, что с ней произошло, странно, да; я признаю это. Судя по всему, эти ребята похищают беглецов, которых никто не будет искать. Они не похищают людей с семьями, людей, которых будут искать близкие. Я думаю, что причина, по которой ФБР утверждает, что снафф-фильмов не существует, заключается в том, что они не могут так глубоко проникнуть в субкультуру. Я считаю, что реальная аудитория этих фильмов составляет менее нескольких тысяч человек по всему миру. Если сопоставить это с теми фильмами о раздавливании, или фильмами о скотоложстве, или другими хардкорными S&M-фильмами, это ничто. Я думаю, именно поэтому ФБР говорит, что их не существует - рынок с трудом отслеживает их пульс. Понимаешь, что я имею в виду?
        - Другими словами, рынок настолько мал, что за ним не стоит гоняться.
        - Вот именно.
        - Это чушь собачья, и ты это знаешь, - сказал детектив Орр. - Если убивают людей.
        - Кого убивают? Какой-нибудь наркоман из Гарлема, который десять лет живет на улице, у которого нет семьи, которому некуда пойти? В этой стране тысячи таких людей без семьи, без родителей, без поддержки. Они сбегают из приемных семей, из детских учреждений - откуда угодно. Всем на них наплевать, и ты это знаешь. Какая бы семья у них ни была, они ее теряют, сбегая из дома. Может быть, у некоторых из них действительно есть кто-то, кто их любит, кто задается вопросом, где их сын или дочь, своенравный ребенок, который, возможно, был слишком непослушным и сбежал однажды ночью после приступа гнева. Такое случается постоянно. Не всех этих людей размалывают и терзают на камеру; у большинства из них произойдет передозировка, или они умрут от переохлаждения, или их пырнут ножом во время ограбления или чего-то в этом роде. Либо они умрут от СПИДа. Некоторые из них действительно избавляются от своей зависимости. Но, вероятно, есть небольшое их число, скажем, один процент, которые просто исчезают, и никто их больше никогда не увидит.
        - Ты говоришь о тех людях, которые становятся жертвами серийных убийц, - сказал детектив Орр.
        - Серийные убийцы и преступники, стремящиеся заработать на чужих страданиях. - Уильям пролистал бумаги на своем столе, ища что-то. Он нашел это. - Послушай. Я распечатал это вчера с веб-сайта. Это статья, в которой подробно рассказывается о нелегальной порноиндустрии, а также о рынке детского порно. И здесь указано, что примерно семьдесят пять процентов детей попадают в малобюджетное порно.
        - Меня не интересует статистика, Уильям, - сказал детектив Орр резким тоном. - Послушай, мне очень жаль, но я больше ничего не могу сказать. У нас есть фото подозреваемого, который похитил и украл деньги Лизы Миллер. Этого подозреваемого и Тима Мюррея разыскивают за похищение и вымогательство, и все. То же самое и с персонажем Эла Прессмана. Мы не можем возбудить дело об убийстве, пока не получим больше доказательств или если один из них не признается.
        Уильям Греко вздохнул. В голове у него стучало. Ему очень нужен был кофе.
        - Хорошо, - сказал он. - Что у нас на повестке дня на сегодня?
        - Просто держись крепче. Мы все еще проверяем фургон. Мы также проверяем бездомную женщину, которую Лиза опознала как Алисию. Наш художник составил фоторобот на основе описания Лизы, и мы опубликуем его. Мы также работаем с широковещательными средствами массовой информации и некоторыми местными газетами над публикацией фотографии. Может быть, кто-нибудь узнает ее, и мы сможем установить личность. Если мы сможем ее найти, это может ответить на множество вопросов.
        - А что, если ты ее не найдешь? - спросил Уильям. Он встал, подошел к кофейнику, налил себе чашку. - Что, если история Лизы подтвердится? Что, если бывший парень Алисии раскается и позвонит, и все, что он тебе скажет, подтвердится? Тогда что?
        - Мы доберемся туда, - сказал детектив Орр.

* * *
        Титан развалился всем своим мускулистым телом шести футов шести дюймов на кровати королевских размеров, на тумбочке стояла чашка кофе. "Джетс" были в разгаре, вылетали к чертовой матери из Филадельфии, а он поставил триста баксов на игру. Он следил за игрой, думая в основном о последних двадцати четырех часах. Сообщения, поступившие от службы безопасности, были отрицательными. Не было никаких новостей о ком-либо, похожем на Тима Мюррея, Эла Прессмана или Джеффа. Их описания были переданы всей службе безопасности отеля, и шпионам, которые дежурили у камер в казино, также было поручено следить за ними. Пока ничего.
        Это вполне устраивало Титана. Пока Миллеры оставались в своем номере, они были в безопасности. Титан или кто-то еще из службы безопасности всегда был под рукой, двадцать четыре часа в сутки, прямо через холл. И они всегда были вооружены. Титан знал, что в ту минуту, когда кто-нибудь, похожий на подозреваемых, войдет в отель, ему или Джону позвонят. Со вчерашнего утра до вчерашнего вечера ему позвонили пять раз, и все они оказались ложными зацепками. В каждом случае они посылали одного из своих людей вниз, чтобы перехватить подозреваемого и следить за ним. Отчет всегда возвращался один и тот же: "Парень похож на чувака на фото, но это не он. Этот парень похож на туриста, и за ним тащатся жена и пятеро детей".
        Вот тебе и все.
        Титан зевнул и потянулся за своим кофе как раз в тот момент, когда раздался стук в его дверь.
        Он раздраженно посмотрел на дверь. Три минуты назад Джон Паноццо спустился на кухню, чтобы принести Миллерам завтрак в номер. Стук раздался снова, легкий, но настойчивый. Титан спустил ноги с кровати и встал, неторопливо направляясь к двери.
        Когда он посмотрел в глазок, то увидел маленькую старушку, выглядевшую несчастной и потерянной. Она выглядела так, как будто ей могло быть от шестидесяти пяти до девяноста, и была одета в синее клетчатое платье, у нее были короткие, тонкие белые волосы, и она выглядела одновременно немощной и добродушной.
        Титан открыл дверь.
        - Чем могу вам помочь?
        Пожилая леди повернулась к нему, ее водянистые голубые глаза расширились от замешательства.
        - Извините, - сказала она дрожащим голосом. Ее руки дрожали, как будто она была жертвой болезни Паркинсона. - Я отстала от своей... своей церковной группы. Мы поднялись на разных лифтах и... - Она облизнула губы. Она выглядела испуганной, и неудивительно, что для такой старой белой леди, как эта, нахождение рядом с Титаном - рост шесть футов шесть дюймов, мускулы, бритая голова, эбеновая кожа - вероятно, вызвало у нее сердечный приступ. - Я заблудилась. Могу я... могу я воспользоваться вашим телефоном, пожалуйста?
        Титан быстро оглядел коридор. Никаких признаков Джона. Старушка задрожала под его пристальным взглядом. Она сжимала маленькую белую сумочку в своих испещренных печеночными пятнами руках.
        Иногда группы пожилых людей останавливались в "Луксоре". Без сомнения, группа, с которой была эта бедная пожилая женщина, забыла проверить, все ли члены их группы на месте. Может быть, эта дама хотела позвонить человеку из церкви по их мобильному телефону. Если так, то чертовски плохо.
        - Извините, - сказал он. - Обратитесь в соседний номер.
        - Пожалуйста! - Женщина заплакала, и Титан уже почти закрыл за ней дверь, но остановился. Ты можешь разорвать эту женщину пополам, дыхнув на нее. Что, черт возьми, она может сделать?
        Чувствуя себя полным придурком за то, что захлопнул дверь перед лицом пожилой леди, он открыл дверь. Женщина стояла в коридоре с потерянным видом и в слезах.
        - Заходите, только побыстрее, - сказал он, уже ненавидя себя за то, что позволил плачущей маленькой старушке манипулировать им.
        Старуха шмыгнула носом, сдерживая слезы, и заковыляла внутрь неуверенной походкой. Титан закрыл дверь и последовал за ней в комнату, а затем столкнулся с ней, когда она внезапно остановилась и развернулась к нему. Он почувствовал, как ее лицо коснулось его груди, когда он попытался остановить поступательный импульс своего шага, надеясь, что не причинил ей боли, и именно тогда он почувствовал боль в животе.
        Он посмотрел на свой живот, пытаясь понять, как нож попал ему в живот. Руки, державшие ручку, были маленькими, похожими на птичьи лапки, кожа обтягивала кости. Они дернулись вверх, и Титан ахнул, в ужасе глядя широко раскрытыми глазами на старушку, у которой теперь было другое выражение лица. Исчезло выражение замешательства, кротости и слез; его сменил взгляд, который Титан раньше видел только у людей намного моложе ее, а именно у уличных преступников мужского пола. В ее голубых глазах отразилась злоба, и она усмехнулась.
        - Одурачила тебя, не так ли? - Она вытащила нож из его живота, и Титан почувствовал, как нижняя часть его тела онемела и стала влажной. Его живот взорвался острой болью.
        Он отшатнулся, все еще не сводя глаз со старухи, затем посмотрел вниз на кровь, разбрызганную по ковровому покрытию. Он чувствовал, как кровь впитывается в его джинсы. Он снова посмотрел на женщину, все еще пытаясь понять, почему она ударила его ножом, когда она снова набросилась с экспертной точностью. Он увидел, как лезвие тонким взмахом мелькнуло под его полем зрения, почувствовал, как боль пронзила его горло, а затем внезапное ощущение теплой влаги, когда его рубашка намокла. Он открыл рот, чтобы закричать, но его голосовые связки отказывались подчиняться командам.
        - Это то, что мне больше всего нравится в пожилом возрасте, - сказала старуха, ее голос все еще сохранял тот же ломкий тон, но теперь в нем звучали убежденность и целеустремленность. - Я могу застать так много своих жертв врасплох.
        Титан сделал попытку броситься на нее, чтобы попытаться вырвать нож из ее рук, как раз в тот момент, когда его тело полностью онемело. Он рухнул на пол на колени, его живот превратился в огненную яму, в горле запело от боли, запах его собственной крови заполнил ноздри, преследуя его в темноте.
        Мейбл Шнайдер не теряла времени даром. Она вытерла окровавленное лезвие ножа об одеяло, затем подошла к двери, вглядываясь в стекло.
        Она знала, что с минуты на минуту должен появиться другой мужчина с подносом для обслуживания номеров. Планы, которые они составили сегодня утром, были поспешными, но они прекрасно работали. Самое лучшее во всем этом было то, что они действительно собирались позволить ей взять сувенир! "Один из ее глаз, - сказала она Рику Шектману вчера по телефону, когда он просил ее помочь в похищении жертвы для снафф-фильма. - Если Животное, которого ты используешь в своих фильмах, не испортит их, засунув свой член ей в глаз, я хочу один из них. Может быть, оба, если они не будут повреждены. У меня уже давно не было вареных глазных яблок.
        Шектман согласился, но при условии, что она приготовит себе еду на этом побережье.
        - Я не могу рисковать, чтобы служба безопасности аэропорта обнаружила части тела, когда ты сядешь в свой самолет в пятницу, - сказал он. - Если я не смогу достать тебе глаза, я найду кого-нибудь, кто купит тебе ребенка. Как тебе это?
        - Я могу сама купить детей, - выпалила она ему. - Это просто. Дети тянутся ко мне, потому что я напоминаю им их бабушек. Если я не смогу сожрать ее глаза, я придумаю что-нибудь другое. Может быть, тебе удастся убедить этого твоего зверя трахнуть меня в задницу или что-то в этом роде.
        - Я сделаю все, что смогу, - сказал Шектман.
        Мейбл убрала нож в сумочку, оставив ее открытой, чтобы она могла быстро достать нож для следующего. Она быстро осмотрела себя в зеркале. На ней не было ни капли крови большого мужчины, и это было хорошо. Она оглянулась на него, ее глаза остановились на его груди. Ни звука. Он был мертвее дерьма.
        Затем она вернулась к поставленной задаче. Она медленно открыла дверь, выглянула, чтобы убедиться, что коридор пуст, затем выскользнула, закрыв за собой дверь.
        Затем она подождала.
        Когда Джон Паноццо завернул за угол коридора, он увидел пожилую женщину, которая бродила по коридору, поглядывая на номера на дверях, как будто что-то искала. Он выбросил ее из головы так же быстро, как и проанализировал, и подтолкнул поднос с едой в номер перед собой, запах свежих блинов и кофе вызвал у него приступ голода. Я не знал, что чертовски голоден, пока не почувствовал запах этого дерьма. Чувак, как вкусно пахнет!
        Джон подтолкнул поднос к номеру Брэда и Лизы Миллер и постучал в дверь. Он был одет в официальную униформу сотрудников службы обслуживания номеров "Луксора". Джон подумал, что было бы неплохо, чтобы его команда была одета как служащие отеля, чтобы избежать подозрений. Если кто-то явится за Брэдом и Лизой Миллер, они не заподозрят, что за ними наблюдает охрана отеля, а также лучшая частная служба безопасности в Лас-Вегасе. Они будут убаюканы ложным чувством безопасности. Конечно, это не сработает, если...
        - Извините меня. Сэр?
        Это была старуха. Она заметила его и осторожно приблизилась к нему. Джон взглянул на нее. Она выглядела потерянной. Он повернулся к двери, услышав приближающиеся шаги.
        - Сэр? - Ее голос стал более настойчивым, дрожащим от слабости и слез, он повернулся к ней как раз в тот момент, когда услышал, как открывается засов. - Подождите минутку?
        Он повернулся к двери, когда Брэд Миллер открыл ее.
        - Обслуживание номеров, - сказал Джон, толкая тележку мимо Брэда.
        - Эй, - услышал он восклицание Брэда. Джон отодвинул поднос в центр комнаты, лишь мельком заметив, что телевизор включен, а Лиза Миллер все еще в постели, лежит на правом боку, спиной к двери. Он обернулся и с удивлением увидел, что старуха последовала за ним в комнату.
        - Э-э, могу я вам чем-нибудь помочь, мисс? - сказал Джон, подходя к старухе.
        - Я заблудилась, - сказала она, ее голос звучал ломко, как сухие листья. - Моя церковная группа потеряла меня по дороге к лифту. У вас есть телефон, которым я могла бы воспользоваться?
        Брэд все еще стоял у открытой двери, явно ошеломленный тем, что старуха прошла мимо него в его комнату. Джон сделал шаг в сторону старой леди, его профессионализм взял верх.
        - Извините, мэм, мне придется попросить вас уйти.
        - Пожалуйста! - взвизгнула она, а потом заплакала. Она сжала сумочку в своих хрупких на вид руках, и Джон подошел к ней как раз в тот момент, когда Брэд закрыл дверь.
        - Позволь ей воспользоваться телефоном, Джон. Она никому не причинит вреда.
        Джон как раз повернулся, чтобы ответить Брэду, когда почувствовал, как нож вонзился ему в горло.

* * *
        Первое, что увидел Брэд, когда вернулся в комнату после того, как закрыл дверь, было то, что Джон схватился за шею, пытаясь остановить фонтан крови, который хлестал из него. Нож с семидюймовым лезвием торчал у него из горла там, где должно было быть адамово яблоко. Его глаза вылезли из орбит, кожа побелела, он безуспешно схватился за нож. Это зрелище ударило Брэда, как кувалда, шокировав его своей жестокой интенсивностью. Он застыл, когда старуха потянулась к рукоятке ножа и обхватила ее своими хрупкими пальцами. Она потянула, и Брэд увидел, как напряглись сухожилия на ее предплечье, когда она вытащила лезвие из горла Джона. Когда лезвие выскользнуло, кровь яростно хлынула из его шеи; это было похоже на включение садового шланга летом на полную мощность. Она забрызгала пол и кровать, часть ее попала на Лизу.
        Этого не может быть, этого просто не может быть, думал он. Он попытался заставить свои конечности двигаться, что-то сделать, но застыл в шоке от ужасной сцены. Джон Паноццо упал на колени, его пальцы вцепились в горло, пытаясь остановить поток крови. Брэд почувствовал, как у него сжалось в груди, когда комната словно сузилась, а затем перед ним появилась старуха, ее лицо исказилось в безумной гримасе, в левой руке был окровавленный нож. Брэд был так потрясен, так застыл в ужасе, что его реакция была похожа на движение по морю патоки. Старуха правой рукой полезла в сумочку и вытащила ее, и даже когда она нажала на спусковой крючок, Брэд все еще не верил, что это происходит. Как такое могло случиться? Они были под охраной, и за ними присматривала вооруженная команда! И когда старуха выстрелила в него из электрошокера и Брэд почувствовал, как его тело онемело от боли, он рухнул на пол, ударившись головой о стол. Он попытался пошевелиться, попытался перевернуться, когда женщина захихикала:
        - Одурачила тебя, да? - Она снова нажала на спусковой крючок электрошокера, посылая тысячи вольт электричества через его организм, парализуя его, и последнее, что увидел Брэд Миллер, прежде чем потерял сознание, было лицо его жены на кровати, застывшее в страхе, и это был первый намек на эмоции, которые он увидел в ней с тех пор, как они приехали в Лас-Вегас.
        Когда все закончилось, Мейбл Шнайдер положила электрошокер и окровавленный нож в сумочку и достала сотовый телефон. Она взглянула на женщину на кровати, чтобы убедиться, что та не прикидывается, что упала в обморок. Ей также было приказано оглушить женщину электрошокером, но ей не нужно было этого делать - Лиза потеряла сознание. Она безвольно лежала на боку, язык вывалился из уголка рта, волосы безвольно свисали на лицо. Ее дыхание казалось поверхностным, и Мейбл осторожно протянула руку, прежде чем убрать нож, коснувшись лица женщины. Если бы она притворялась, женщина дернулась бы с криком от ее прикосновения. Мейбл погладила женщину по щеке, а затем легонько шлепнула ее. Ноль реакции. Мейбл улыбнулась. Она задавалась вопросом, почему Рик решил пойти на такой большой риск, чтобы заполучить эту женщину в качестве жертвы снафф-фильма, но, с другой стороны, он хорошо заплатил за ее работу. Какое ей дело до того, что Рик задумал для нее?
        Мейбл переключила свое внимание на сотовый телефон. Она включила его, нажав кнопку быстрого набора уже запрограммированного номера.
        - Все готово, - сказала она, когда на звонок ответили. - Я буду ждать. - Затем она повесила трубку, опустила антенну, обошла кровавое месиво на полу и остановилась у двери.

* * *
        Как только двери лифта закрылись, Тим Мюррей понадеялся, что он не остановится для других постояльцев отеля.
        Он краем глаза взглянул на Мейбл Шнайдер, когда лифт начал спускаться. Она выглядела как безобидная пожилая леди, каких можно увидеть на церковных пикниках или в домах престарелых, ковыляющими по продуктовым магазинам и торговым центрам, как черепаха. Тим не знал, где Рик Шектман нашел ее, даже не знал об этой старой летучей мыши до прошлой ночи, когда он рассказал Тиму о планах похищения Лизы Миллер. Сначала Тим не мог поверить, что у Рика была такая восьмидесятиоднолетняя психопатка, как эта. Откуда, блядь, он знает так много гребаных садистов? Рик объяснил Тиму, что Мейбл была старой подругой его отца.
        - В сороковых годах она управляла подземельем S&M в районе моего отца в Пенсильвании, - объяснил он. И ходили слухи, что после того, как она случайно убила клиента, у нее развился вкус к жестоким пыткам. Что она спокойно причиняет боль людям. Я случайно познакомился с ней десять лет назад во время деловой поездки в Нью-Йорк. Она запросила видеозапись пыток ребенка, и когда я доставил ее, у нас была... как мне это сказать? Приятная беседа. - Тон голоса Рика охладил Тима, и он быстро смирился с тем фактом, что ему предстоит работать с восьмидесятиоднолетней женской версией Животного. Он задумался, откуда взялись такие старые ублюдки, как Мейбл Шнайдер, а затем отбросил эту мысль. Если Животное доживет до восьмидесяти одного года, он, вероятно, кончит так же, как Мейбл. Старый дряхлый человек, кажущийся безобидным. Старый дряхлый человек с тягой к гротеску и причиняющий сильную боль другим человеческим существам.
        Удивительно, как старая карга избежала попадания на нее крови, которая впиталась в одежду Джона Паноццо. Убедившись, что он мертв, Тим быстро связал Брэда Миллера изолентой, которую он принес, а также заклеил ему рот. Затем он переключился на Лизу, крепко прижимая ее к себе. Мейбл спокойно ждала у двери, и он незаметно проскользнул в комнату через холл. Он быстро осмотрел комнату, в очередной раз пораженный тем, как быстро и точно все произошло. Затем он быстро переоделся в одежду, которую захватил с собой в светло-коричневой холщовой сумке, которую принес наверх: коричневые брюки, коричневые туфли и бежевая рубашка; теперь он на первый взгляд напоминал гостиничного служащего. Он положил свою собственную одежду в сумку, затем обратил свое внимание на большую картонную коробку, которую он принес с собой. Он быстро собрал коробку, затем спустился в вестибюль и схватил багажную тележку. Он поставил коробку на тележку, а затем потратил значительное количество времени и энергии, перетаскивая связанное тело Лизы в коробку. Он ввел ей немного морфия, чтобы она не пришла в сознание, и как только она
обмякла, ее стало легче передвигать. Он запихнул ее в коробку, сложил ее руки над головой, а колени прижал к груди. Затем он закрыл коробку, заклеив ее клейкой лентой. В коробке было достаточно отверстий, чтобы обеспечить вентиляцию, но это не было серьезной проблемой. Ей не было суждено прожить долго.
        Тим Мюррей наблюдал за их спуском в вестибюль на индикаторе над дверью, когда лифт стремительно несся вниз. Они оставили Брэда связанным в комнате с запертой дверью, согласно инструкциям Рика. К тому времени, как он освободится, женушка станет мясом для Животного.
        Словно прочитав его мысли, старуха заговорила.
        - Рик сказал, что у меня может быть глаз.
        - Хм? - Тим посмотрел на нее, впервые взглянув в ее водянисто-голубые глаза. Она выглядела сумасшедшей. Безумной.
        - Ее глаза, - сказала старая леди, ее голос был пронзительным и резким, - люблю есть глаза. Рик сказал, что я могу взять один.
        - Меня это устраивает, леди, - сказал Тим, снова поворачиваясь к двери. Ему также придется оставить эту старую летучую мышь в мотеле на Спринг-стрит, на окраине Вегаса. Он ждал этого с нетерпением.
        - Мне больше всего нравятся глаза, - сказала пожилая леди безразличным тоном, как будто обсуждала приготовление яблочного пирога. - Однако я обнаружила, что глаза детей - самые лучшие. А еще мне нравятся задницы. Мне нравится варить глаза в бульоне, который я делаю из крови, но мне нравится поливать задницы в духовке луком и полосками бекона.
        Тим посмотрел на нее, чувствуя отвращение.
        - Ты издеваешься?
        - Почему, нет, - сказала она тоном, который, казалось, говорил: "Зачем мне лгать?"
        - Ты, блядь, ешь людей?
        - Когда могу, - сказала она равнодушно. Она схватила свою сумочку. - Я бы съела эту пизду, которую ты держишь в коробке, если бы Рик позволил мне, но он приберег ее для фильма. Но я сказала ему, что мне нужны глаза. Мне нравятся глаза.
        - Черт! - Тим с отвращением покачал головой. И он думал, что Животное - больной ублюдок.
        - Конечно, если ее "киска" останется цела, когда Животное закончит с ней, может быть, он позволит мне ее забрать. Мне действительно нравится вкус "киски".
        - Вот мы и приехали, - объявил Тим, когда кабина лифта остановилась. Слушать, как эта старая пизда говорит о том, что любит есть "киску" в буквальном смысле, было противно. Двери лифта вели в вестибюль, где толпа туристов ждала очереди, чтобы войти в лифт. Тим выдавил улыбку и подождал, пока выйдет Мейбл, затем толкнул тележку.
        - Машина в гараже, - сказал он, не отставая от Мейбл и ведя тележку по вестибюлю к выходу, ведущему в гараж. - Третий уровень.
        - Отлично, - сказала Мейбл, шагая быстро для женщины ее возраста.
        Когда они направлялись к гаражу и пробирались мимо туристов, Тим не мог не взглянуть на старую женщину, которая шла перед ним. Где, черт возьми, Рик Шектман находит этих уродов? Он знал, что существует много чудаков, которые развлекаются, смотря фильмы о людях, которых насилуют и режут на куски, но то, что есть даже старики, которые так же больны, как Животное, было чем-то, чего Тим не мог понять. Что не так с этими людьми? Почему им нравится заниматься этим дерьмом? Тим этого не понимал; единственная причина, по которой он был вовлечен в этот дерьмовый бизнес, заключалась в хороших деньгах, и он всегда получал бесплатные минеты от шлюх, которых они использовали в фильмах. Его мысли вернулись к той ночи, когда он избавился от тела Эла на свалке, и как Животное еще раз набросился на него, насилуя безжизненное тело, используя обрубок шеи в качестве сексуального отверстия. Он видел, как Животное использовал всевозможные вещи в качестве сексуального отверстия - зияющие ножевые раны, которые он проделывал в животе, пустые глазницы, из которых хлестали кровь и глазная жидкость. Однако до последнего
случая с ребенком он не видел, чтобы Животное кого-нибудь ел. Это было просто чертовски мерзко.
        Тим Мюррей внимательно следил за всем, что напоминало полицейских или сотрудников службы безопасности, пока они приближались к внедорожнику, горизонт казался чистым - было очевидно, что они не искали парня, сопровождающего свою бабушку! Он указал на Мейбл Шнайдер.
        - Белая свинья со мной. - Мейбл приветствовала его кивком, когда они подошли к машине, и Тим отключил ее с помощью пульта дистанционного управления, быстро открыв боковую дверь. Мейбл спокойно ждала, скромно сжимая в руках сумочку, пока Тим затаскивал коробку в фургон. Когда все было надежно закреплено, он закрыл дверцу и отодвинул тележку в сторону. Мейбл открыла дверцу со стороны водителя и забралась внутрь, в то время как Тим скользнул на водительское сиденье и завел фургон.
        Они выехали из "Луксора" и направились на окраину Лас-Вегаса.
        27
        В ушах у него громко гудело.
        Это было первое, что осознал Брэд Миллер, когда стал приходить в себя.
        Он открыл глаза. Его зрение было расфокусированным, и он моргнул, пытаясь сосредоточиться. Он осознал, что связан, что кожа на его руках зудит, и когда он снова открыл глаза, его зрение сфокусировалось. И то, что он увидел, было красным.
        Кремовый ковер в их комнате стал темно-красного цвета.
        Затем его ударил запах вместе с электризующим чувством онемения, которое все еще отдавалось эхом в его конечностях, делая его кожу сверхчувствительной. Во рту у него пересохло, и он почувствовал металлический привкус в горле. Он начал дергаться, и только тогда понял, что связан клейкой лентой.
        Он открыл рот, чтобы закричать, но не смог; его рот тоже был заклеен скотчем.
        Брэд отчаянно катался по полу, в нем бурлил адреналин. Вид безжизненного тела Джона Паноццо, его бледная плоть, похожая на брюхо дохлой рыбы, привела его в бешенство. Он боролся со своими путами, и когда его удары заставили его потерять равновесие и упасть на пол, ударившись щекой о мокрый ковер, он пришел в ярость. Он дернулся, поднялся на колени и сумел доковылять до края кровати. На кровати и стене над изголовьем были пятна крови, и его сердце подпрыгнуло в груди. Смятые простыни сказали ему, чего он боялся.
        Лиза у них, о Боже, блядь, Лиза у них!
        Один быстрый взгляд по комнате вернул ему память, рассказал ему все, что ему нужно было знать. Их перехитрили. Билли проинструктировал свою команду безопасности искать Тима Мюррея и того парня, Животное, вероятно, также Эла Прессмана. Они не ожидали сумасшедшую старуху.
        Как, черт возьми, они нас нашли? Как, черт возьми, они узнали, что мы здесь?
        Пока он пытался выяснить, как могла быть нарушена их безопасность, Брэд подтянулся на кровати и перекатился на другую сторону, где на тумбочке лежал телефон. Он попытался высвободить руки из пут, но смог сдвинуть их только на четверть дюйма от своего тела. Он не мог двигаться. В отчаянном прыжке Брэд упал на телефон и сумел прижаться к нему лицом. Затем он снял трубку с рычага и почувствовал ликование, услышав открытый гудок. Слава Богу, слава Богу. Слава Богу.
        Теперь если бы он только мог позвонить оператору.
        Брэд на мгновение уставился на клавиатуру, гудок эхом разнесся по комнате. Затем он протянул руку и провел лицом по кнопкам. Он провел носом по кнопке 0 и почувствовал, как у него скрутило живот, когда он нажал на нее, надеясь, что нажимает правильную кнопку. Надеясь и молясь, чтобы это сработало.
        А потом ответил оператор отеля, и Брэд почувствовал такой прилив облегчения при звуке ее голоса, что чуть не зарыдал. Он понятия не имел, как долго был без сознания, но знал, что на счету каждая секунда.
        Он сделал единственное, что мог сделать. Он хрюкнул сквозь заклеенный скотчем кляп.
        Голос оператора был ясным и вопросительным.
        - Могу я вам чем-нибудь помочь?
        Брэд закричал сквозь кляп; его голос, хотя и приглушенный, звучал панически для его ушей. Он надеялся, что был достаточно громким, чтобы передать это по телефону.
        - Там есть кто-нибудь?
        - М-м-м-м!
        Короткая пауза. Приглушенный разговор на заднем плане:
        - Вам нужна помощь?
        - М-м-м-м-м-м!
        - Я посылаю охрану отеля наверх, - сказал оператор, теперь уже уверенно. - Они уже в пути.
        И с этими словами Брэд Миллер рухнул на кровать и зарыдал от облегчения и страха, вопреки всему надеясь, что не все еще потеряно.
        Они были в дороге всего десять минут, прежде чем Мейбл Шнайдер начала действовать Тиму на нервы. Ее присутствие раздражало; от нее пахло пыльными нафталиновыми шариками, кислым потом и неприятным запахом изо рта. Эта старая пизда когда-нибудь принимала ванну?
        - Ты когда-нибудь пробовал "киску"? - невинно спросила его Мейбл. Она надела очки и смотрела в окно со стороны пассажира, очень похожая на бабушку.
        - Много раз, - ответил Тим, доставая из нагрудного кармана сотовый телефон, даже не задумываясь о том, что она имела в виду. Затем его осенило, и он покачал головой. - Нет, - сказал он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком раздраженно.
        - Сырая "киска" может быть очень хороша, - сказала пожилая леди. - Все женские части хороши. Как и все части тела мужчины. Ну, знаешь, яички...
        - Хм-хм, - сказал Тим, набирая по памяти номер Рика Шектмана.
        Эта старая пизда сводила его с ума.
        - Яички хороши. В них есть приятный хруст. Особенно если обжарить во фритюре. Мне нравится обмакивать их в муку и приправы и обжаривать на растительном масле.
        - Знаешь, я не хочу сейчас обсуждать твои кулинарные вкусы, - сказал Тим, когда на другом конце раздались гудки. - Давай, возьми трубку, ты, блядь.
        Старуха посмотрела на него, и на ее лице отразилось понимание.
        - О, не надо, молодой человек. Ты меня не интересуешь. Я люблю, когда мои мужчины молоды. Лучший возраст для красивых хрустящих мужских яиц - это мальчики-подростки. Знаешь, мальчики в расцвете сил, когда их яйца полны мужества. Восемнадцатилетние - самые лучшие!
        - Как и восемнадцатилетние девушки, - автоматически сказал Тим, пытаясь пошутить.
        - Я согласна. Восемнадцатилетняя "киска" нежна и сладка.
        Рик Шектман ответил на звонок, и Тим Мюррей получил передышку.
        - Да?
        - Ты что, издеваешься надо мной, ты сказал этой старой суке, что она может смотреть? - Теперь Тим дал выход своему гневу, и он ничего не мог с этим поделать. Он с нетерпением ждал возможности высадить старую каргу в ее отеле, когда она настояла на том, чтобы пойти на съемку, сообщив ему, что Рик сказал ей, что она может посмотреть.
        - Я хочу глаза! - вмешалась Мейбл.
        - Заткнись! - рявкнул Тим.
        Рик рассмеялся.
        - Я вижу, что ты познакомился с Мейбл Шнайдер, - сказал Рик, посмеиваясь. - Очень хорошо. Она хороша в том, что делает, да?
        - Ты не получишь от меня никаких возражений по этому поводу, - сказал Тим. - Эта старая сука убила обоих парней меньше чем за две минуты.
        Рик казался довольным.
        - Я знал, что у нее все получится. Никто не ожидал этого.
        - Где, черт возьми, ты нашел эту старую пизду?
        - Это длинная история, и я уже рассказал тебе короткую версию вчера, - сказал Рик. В его голосе звучала скука. - И у меня нет времени вдаваться в подробности того, как дорогая, милая Мейбл Шнайдер познакомилась со мной.
        - Я знаю, что она прилетела с Восточного побережья, так какова ее история? Она знает то место в Нью-Йорке или как?
        - Ты только что ответил на свой вопрос, - сказал Рик.
        - Значит, она связана с бизнесом в Нью-Йорке?
        - В некотором смысле, да, - пробормотал Рик. - Она была рядом, когда, блядь, создавался бизнес в Нью-Йорке. Слушай, мне пора идти. Почему бы тебе не позволить Мейбл Шнайдер посвятить тебя в ее грязную историю. Пусть она понаблюдает за работой Животного, а когда он закончит, она получит глазное яблоко, если Животное ничего не испортит. Только проследи, чтобы она съела его там. Мы не можем рисковать тем, чтобы она села в самолет с частями тела.
        Тим почувствовал, как у него свело живот.
        - Значит, она не прикалывалась? Ей действительно нравится пожирать человеческие глаза и прочее дерьмо?
        - Мне нравится дерьмо, - сказала Мейбл как ни в чем не бывало. - Свежее дерьмо из хорошей тугой задницы.
        - Заткнись, черт возьми! - рявкнул на нее Тим.
        Рич Шектман рассмеялся.
        - О, ты сводишь меня с ума, Тим. Ты ведешь себя так, как будто гротескные поступки, в которых ты участвовал последние пять лет, теперь тебе морально противны.
        - Животное не ест дерьмо людей! - крикнул Тим в трубку.
        - Да, он этого не делает, - сказал Рич Шектман. - Ты хочешь сказать мне, что предпочел бы смотреть, как Животное до смерти трахает какую-нибудь сучку или трахает ее сбоку, а не ест дерьмо из ее задницы?
        Тим не знал, что на это ответить. Этот вопрос вывел его из себя.
        - Забудь об этом. Ладно, я возьму эту морщинистую старую мисс Ганнибал Лектор нахрен с собой. Дальше что?
        - Когда она закончит, отвези ее в ее номер, чтобы она немного поспала. Старикам, знаете ли, нужно высыпаться. У Животного есть свой собственный транспорт. Посадишь Мейбл на ее рейс завтра утром ровно в 8:30 утра. Она вылетает самолетом US Air в Филадельфию рейсом 135. Ваш собственный рейс вылетает через два часа в Лос-Анджелес. Я встречу вас здесь, в моем офисе, для передачи продукта.
        - И отдашь мои деньги? - Тим уговорил Рика дать ему аванс в двадцать пять тысяч за следующую работу, которая уже была готова. Чего он не знал, так это того, что Тим уже упаковал свои вещи дома и в тот же день собирался скрыться в рамках первого этапа своего плана, чтобы донести на Рика и весь бизнес.
        - Я дам тебе деньги, ты, жадный ублюдок. Просто убедись, что у тебя будет пленка. Если облажаешься, твоя задница будет следующей. - Он усмехнулся. - Я мог бы даже скормить тебя Мейбл Шнайдер.
        Мейбл бросила на Тима полный отвращения взгляд.
        - Я это слышала. Ты не выглядишь так, как будто очень хорош. Ты был бы слишком жирным и маслянистым на вкус.
        - Пошла ты! - рявкнул на нее Тим.
        Рик Шектман рассмеялся и повесил трубку.
        Тим Мюррей нажал кнопку выключения на сотовом, а когда затормозил на красный свет, положил телефон в нагрудный карман. Мейбл Шнайдер ухмылялась. Она выглядела взволнованной.
        - Прошло много времени с тех пор, как я видела, чтобы кто-нибудь делал это вживую.
        - Ты ведь и сама много чего сделала, верно?
        - О да. Конечно!
        Тим не хотел разговаривать с этой старой каргой. Ни о чем. Но он умирал от любопытства и ничего не мог с собой поделать.
        - Сколько людей ты уже съела?
        - Я не знаю, - сказала она, глядя в окно, когда они ехали через город на окраину. - Может быть, шестьдесят. Я никогда их не считала.
        - Ты убила шестьдесят гребаных людей? - Тиму было бы трудно поверить, что эта старуха убила двух человек в "Луксоре" этим утром, если бы он не видел ее результатов, не говоря уже о шестидесяти. Тем не менее, Рик Шектман не послал бы ее, если бы в ее заявлениях не было какой-то поддающейся проверке правды. - Как давно ты убиваешь людей? Как ты познакомилась с Риком?
        - Я знаю Рика десять лет, - сказала Мейбл, не глядя на него. Тим украдкой бросил на нее быстрый взгляд. Неудивительно, что она одурачила многих людей. Она действительно напоминала ему бабушку - из тех, что пекли пироги, вязали одеяла и держали все фотографии своих внуков в красивых маленьких рамках на полке в своей гостиной.
        - Значит, ты участвуешь в нью-йоркском бизнесе? Это правда, что сказал Рик?
        Мейбл Шнайдер повернулась, чтобы посмотреть на него, и теперь у нее было другое выражение лица. Теперь она была полностью занята делом. Все следы кроткой маленькой старушки исчезли.
        - Я впервые познакомилась с удовольствиями боли со своим отцом еще в 1920-х годах. Он бил кнутом меня и моих братьев. Мне это стало нравиться. Он был католиком и чувствовал себя виноватым каждый раз, когда бил нас, поэтому заставлял нас наказывать его за грехи. Мои братья и сестры, они были слишком напуганы, чтобы сделать это. Но я была другой. Мне стало нравиться пороть своего отца. У нас были... отношения. - Она улыбнулась. Тим понял намек и кивнул. - К тому времени, когда мне исполнилось двадцать, я работала в подземелье в Филадельфии. Именно там я встретила своего первого мужа. Мы вместе занялись бизнесом и преуспели очень хорошо. Он... он слишком часто злоупотреблял мной, и я ушла от него в 43-м. Однако я скопила немного денег и через год встретила своего второго мужа. Мы поженились, и вот тогда он попытался навязать мне семейную жизнь!
        - Он навязал тебе семейную жизнь? - Тим усмехнулся и покачал головой. - Что, он тебя обрюхатил или что-то в этом роде?
        - Да. Я родила этому сукиному сыну трех вонючих детей. - Тон голоса Мейбл приобрел оттенок отвращения при упоминании о родах. - Я так и не привыкла к материнству.
        - Ты когда-нибудь порола своих детей?
        - Нет, - ее пальцы сомкнулись на застежках сумочки. - На какое-то время я... Я старалась быть хорошей женой Марлону. Даже несмотря на то, что он был конченым мудаком.
        - Так что же случилось?
        - Когда дети были в школе, а Марлон - на работе, я снова начала развлекать клиентов, - продолжила Мейбл. - Поначалу все началось достаточно невинно. У меня было несколько романов с людьми по соседству. Я связалась с человеком, которому нравилось, когда его били. Он познакомил меня со сценой в Нью-Йорке. В городе, в котором мы жили в то время, не было большой сцены.
        - Где это было?
        - Литиц, Пенсильвания.
        - Где это, черт возьми, находится?
        - Округ Ланкастер в двух часах езды к западу от Филадельфии.
        Тим кивнул, чтобы она продолжала.
        - Мой муж ничего не подозревал в течение трех лет. Я никогда не уезжала из округа Ланкастер; мой любовник привозил с собой людей из Нью-Йорка, сабмиссивов, которые занимались поркой. Мы разыгрывали сцены в моем подвале или где-то в другом месте. Я начала зарабатывать немного денег. - Она сделала паузу. - Когда это случилось.
        - Что случилось?
        - Я случайно убила клиента, - Мейбл посмотрела на него, ее лицо было спокойным, безмятежным. - Клиент заплатил мне за то, чтобы я выпорола его, а затем изувечила. У него был лишний вес и... ну, у него случился сердечный приступ. Джерри, мой любовник, взбесился. Глаза парня вылезали из орбит, а я все еще была поглощена этой сценой. Я выколола ему один глаз и съела его!
        - Ты, блядь, съела глазное яблоко этого парня?
        - Да.
        Господи, повезло же мне! Тим крепче сжал руль, когда они выехали на окраину города.
        - Так вот как у тебя появилась тяга к этому.
        Мейбл кивнула.
        - Несколько месяцев спустя меня чуть не поймали. Я заманила старшеклассницу к себе домой. Я соблазнила ее примерно за месяц до этого. Она была милой. И глаза у нее были красивые. Я... Я ничего не могла с собой поделать.
        - Ты и ее тоже съела?
        - Да. - Пальцы Мейбл были сжаты на сумочке. Она задумчиво смотрела в окно. - Я не могла контролировать себя и просто поддалась своим побуждениям. Джерри должен был прийти на следующий день, чтобы помочь мне избавиться от тела. Он был напуган. Он боялся, что это всплывет наружу...
        Удачливый псих? - Задумался Тим.
        - Так что же он сделал? Он вразумил тебя, что ли?
        - Джерри заключил сделку с несколькими жителями Нью-Йорка, - сказала Мейбл. - Он подчеркнул, что я была... особенной. Что я не такая, как другие доминатрисы. Он ясно дал понять, что я могу разыгрывать экстремальные хардкорные сцены, что у меня хватит на это смелости. Хотите верьте, хотите нет, но тогда было столько же хардкорных уродов, сколько и сейчас. Просто в те дни их было труднее найти. Тех, кого мы нашли... что ж, они щедро заплатили.
        Тим кивнул.
        - Вы тогда снимали снафф?
        - Нет. Технология была недоступна. Тогда мы даже не думали о снафф-фильмах. У нас были живые выступления.
        - Живые выступления?
        - Да, - посмотрела на него Мейбл, пожилая бабушка, наставляющая молодежь. - Если кто-то хотел посмотреть, он платил две тысячи долларов. Их набиралось человек десять, максимум двадцать. И они сидели и смотрели, как я мучила какого-то ребенка, пока он не умирал. Мы устраивали такое шоу, может быть, раз в год.
        - Черт! Твой муж знал?
        - Нет. Он не знал о живых выступлениях. Однако он узнал о более легком S&M. Сначала он был в ярости. Потом я показала ему деньги, которые заработала, и он изменил свои взгляды.
        - Сколько ты зарабатывала?
        Мейбл посмотрела на него, ухмыляясь.
        - Обычным S&M? За один год я заработала десять тысяч долларов.
        Тим кивнул. Десять тысяч в пятидесятые были бы сейчас как шестьдесят.
        - Как это все происходило тогда?
        - Так же, как и сейчас, - сказала Мейбл. - Богатые бизнесмены, желающие вкусить запретное. Уроды, которые получали удовольствие от того, что им вставляли булавки в мошонку или делили их пенисы пополам и прокалывали. Больные ублюдки.
        Тим усмехнулся.
        - Разве ты не больной ублюдок?
        Мейбл фыркнула.
        - А ты нет?
        Тим пожал плечами.
        - Я делаю это дерьмо ради денег.
        - Тебе это не нравится?
        - Нет.
        Пауза. Мейбл снова повернулась к проплывающему мимо пейзажу. Теперь они были на окраине города.
        - Пустая трата времени, если тебе это не нравится. Ты не понимаешь, чего тебе не хватает.
        - Что же мне не хватает?
        Мейбл посмотрела на него.
        - Если бы ты знал, ты бы не спрашивал меня.
        Тим взглянул на нее, потом снова переключил внимание на дорогу. Однажды он задал Животному тот же вопрос. Садист заметил:
        - Мне нравится ощущение мозгов на моем члене, когда я трахаю их в череп. Таков был его ответ. Ему было интересно, каков будет ответ Мейбл.
        - Я спрашиваю тебя сейчас, - сказал он. - У тебя нет члена, так что я знаю, что это не сексуальное удовольствие, как у Животного.
        - Почему ты так решил? Женщины кончают точно так же, как и мужчины.
        - Так ты получаешь удовольствие от этого?
        - Да.
        - Тебе нравится мучить и убивать людей?
        - Я бы не стала этого делать, если бы мне это не нравилось.
        - И тебе действительно нравится есть людей?
        - Да. Нравится. - Глаза Мейбл Шнайдерс заблестели. Она облизнула свои морщинистые губы. - Ты действительно не знаешь, что теряешь.
        Теперь они были в пустыне, объезжая последние оставшиеся пригороды Лас-Вегаса.
        - Тогда как долго ты занимаешься этим дерьмом?
        - Больше сорока лет!
        - И тебя ни разу не поймали? - Он понял, что это глупый вопрос, как только он сорвался с его губ.
        - Неа, - усмехнулась она. - Тогда все было так же, как и сейчас. Люди, которых мне было позволено... чтобы погрязнуть в этом... это те же люди, которых мы используем сейчас. Они никому не нужны. Они мусор. Бездомные, беглецы, бродяги. Отверженные обществом. Никто не скучал по ним тогда, никто не скучает по ним сейчас.
        Тим думал об этом, пока вел машину. Трудно было поверить, что хардкорный бизнес существовал так долго, но потом он предположил, что в каком-то смысле так было всегда. Римляне строили стадионы с единственной целью - пытать и убивать людей на глазах у зрителей. Человек может быть более цивилизованным в социальных аспектах, но на самом деле он не изменился за две тысячи лет. Человек живет ради кровавых видов спорта. Например, бокс. И они называют это спортом. Наблюдают, как двое мужчин выбивают друг из друга дерьмо с единственной целью - попытаться вырубить другого до потери сознания. И зрители приветствуют победителя. Чем больше хаоса, чем больше крови, тем лучше.
        Тим кивнул.
        - Твои дети знают, что ты этим занимаешься?
        - Нет, - костяшки ее пальцев побелели, как кость, когда она вцепилась в застежки своей сумочки.
        - И не подозревают ничего подобного?
        Мейбл Шнайдер посмотрела на него.
        - Я ни разу не позволила им даже подумать, что я участвовала в этих сценах. Это... это мое личное дело. Ты понимаешь? Это мое личное удовольствие. Это то, что никто не может у меня отнять.
        Тим кивнул. Это было оправдание покровителей хардкорного бизнеса. Они занимались этим в уединении своих собственных домов. Они никому не причиняли вреда. Им просто нравилось смотреть, как других людей пытают, насилуют и убивают в уединении их собственных домов, где они никому не причиняли вреда. Да, верно.
        Они были в десяти милях от второстепенной дороги, по которой ему нужно было проехать, чтобы добраться до места. Оттуда было еще тридцать миль. Они будут там примерно через сорок минут.
        - Итак, в сороковые и пятидесятые годы была процветающая сцена S&M, верно? А что касается андеграундного хардкора, то там не было снафф-фильмов.
        - Не было никаких снафф-пленок. По крайней мере, насколько я знаю.
        - Ты когда-нибудь участвовала в этом?
        - В снафф-фильме?
        - Да.
        Она кивнула.
        - Несколько раз. Первый раз в шестьдесят девятом, может быть, в 1970 году.
        - Ты надевала маску?
        - Да, - Мейбл немного приподнялась. - Я играла роль госпожи. Мне тогда было под пятьдесят, и я все еще хорошо выглядела. Тогда у меня было неплохое тело. Ты бы точно захотел трахнуть меня.
        - Я в этом уверен, - сказал Тим, подталкивая ее продолжать. - Так что вы снимали?
        - Я играла роль госпожи. Фильм был снят по заказу богатого бизнесмена. Садист-гомосексуалист. Он хотел посмотреть, как молодой человек будет изнасилован и замучен женщиной. Странно, тебе не кажется? Обычно педикам нравится смотреть, как с мужчинами поступают другие мужчины. Только не этот парень. Он хотел женщину. Пожилую женщину. Он питал слабость к женщинам постарше, хотя и был странным. Наверно, это был комплекс мамы. Как это называется? Эдипов комплекс.
        - Верно.
        - У этого парня, у этого клиента, очевидно, так и было. Рабом, которого мы использовали, был какой-то парень из Нью-Йорка. Его выгнали из дома несколько лет назад, когда его отец, который был священником, узнал, что он "странный". Он увлекался легким S&М... ничего слишком жесткого. Он начал появляться в циклах B&D, которые выпускал отец Рика Шектмана.
        - Значит, отец Рика был замешан во всем этом тогда? Вот откуда Рик тебя знает?
        Мейбл Шнайдер кивнула.
        - Да. Я проделала большую работу для Бориса Шектмана.
        - Что за работа?
        - Как обычно. Хардкорные S&M-штучки. Фетишистские штучки.
        - Он использовал тебя, даже когда ты была, ну знаешь...
        - Такой старой?
        - Да.
        Мейбл усмехнулась.
        - Ты что, наивный, мальчик? Разве ты не знаешь, что существует большой рынок фильмов, в которых мы, старики, трахаемся?
        Тим кивнул. Это было правдой. Рик Шектман создал несколько комиссионных для клиентов, которые удовлетворяли этому фетишу.
        - Итак, ты постоянно работала на Бориса, а теперь делаешь кое-что для Рика. Когда ты в последний раз снималась в снафф-фильме?
        - Последний раз это было в семьдесят восьмом или девятом.
        - Что это было?
        - Мальчик. Беглец. Может быть, лет тринадцати-четырнадцати.
        - Ты когда-нибудь увлекалась девушками? Женщинами?
        - О, да.
        - И тебе все еще нравится есть людей?
        - О да. - Мейбл улыбнулась ему. - Я не утратила эту страсть.
        - И тебя не поймали, потому что никто не поверил бы, что такая-то старая пизда, как ты, может быть больным ублюдком.
        - Кто бы еще говорил, пончик.
        Они приближались к второстепенной дороге. Тим посмотрел в зеркало заднего вида, повернул направо, и они покатили по дороге. Теперь пришло время начать наблюдать за движением вокруг них. Сейчас он не мог позволить, чтобы его заметили копы.
        - Пончик. Это забавно. Никто никогда раньше не называл меня так.
        - Ты бы предпочел толстую задницу?
        - Отвали, бабуля.
        Мейбл рассмеялась.
        - Ты мне нравишься, пончик. Ты так же облажался, как и я, хотя и не хочешь этого признавать. Ты тоже получишь удовольствие, наблюдая, как она умирает.
        Тим ухмыльнулся и кивнул. Может быть, Мейбл Шнайдер была права. Он знал, что она была права в своем последнем утверждении: он собирался хорошо провести время, наблюдая, как умирает Лиза Миллер.

* * *
        Брэду Миллеру потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься к двери и не отправиться на поиски Лизы в одиночку. Он сидел в кресле в кабинете начальника службы безопасности отеля "Луксор", и его допрашивали два агента ФБР. Копы и федералы ползали повсюду. Охрана была усилена, и последнее, что слышал Брэд, это то, что они обыскивали весь отель и казино от номера к номеру.
        Он не хотел признаваться себе, что они опоздали. Охране отеля потребовалось несколько минут, чтобы освободить его и с тех пор прошло сорок минут. Федералы только что прибыли, но ему пришлось умолять, чтобы они хотя бы появились. Как только служба безопасности "Луксора" проинформировала федералов о том, что происходит, настроение изменилось. Теперь все носились по "Луксору" так, словно у них в задницах был огонь. Время шло.
        - Как вы думаете, сколько лет было этой женщине? - спросил один из агентов. Оба агента выглядели примерно ровесниками Брэда. Один был белым, другой - черным.
        - На вид ей было за семьдесят. Почти восемьдесят. Я вам это уже пять раз говорил!
        - Мне очень жаль, - сказал агент. Он выглядел взволнованным. - Мы просто... Я просто никогда о таком не слышал...
        - Вы никогда не слышали о старушке-психопатке, режущей людей, словно Джек Потрошитель. Ты это хочешь сказать? - Брэд прикрыл глаза, пытаясь унять головную боль, которая сверлила его мозг. - Я клянусь. Господи, эта женщина была чертовски старой. Ради бога, она выглядела как старая гребаная бабка! А теперь...
        Один из охранников протянул Брэду телефонную трубку.
        - Простите, сэр? Парень на другом конце провода говорит, что он адвокат мистера Миллера. Некий мистер Греко?
        Брэд бросился к телефону; он даже не слышал, как он зазвонил.
        - Я возьму!
        - Брэд? - Это был Билли, все верно. Похоже, он был на грани срыва.
        - Билли, они схватили ее! - завопил Брэд. Он позвонил Билли двадцать минут назад и оставил сообщение, отчаянно рыдая, что они снова забрали Лизу, что они проскользнули мимо охраны, используя старуху в качестве убийцы. Потом он позвонил родителям. Его мать была потрясена; она начала плакать. Его отец подошел к телефону и почти ничего не сказал. Вероятно, он тоже был шокирован. Его отец обычно замолкал, когда становился слишком эмоциональным. Брэд был полной противоположностью. - Они схватили ее, Билли, они проскользнули прямо мимо гребаной охраны и...
        - Пол рассказал мне все, - сказал Уильям. Его голос был ровным, сдержанным, но все же с едва заметным намеком на напряжение. - Мы делаем все, что в наших силах, приятель.
        - Как, черт возьми, это случилось? - крикнул Брэд. Он чувствовал, что снова готов расплакаться, и пытался сдержаться.
        - Я только что разговаривал с Полом и сказал ему, что только что узнал, что в Промышленном городе есть коммерческий предприниматель, парень по имени Рик Шектман, который может быть возможным подозреваемым. Они посылают команду агентов, чтобы допросить его прямо сейчас.
        - У них кто-то есть? Это что...
        - Это надежная зацепка, - сказал Билли, перебивая его. - Послушай, Брэд, мой источник говорит, что федералы следили за этим парнем в течение многих лет, но они ничего не смогли придумать. Он управляет коммерческой типографией в Промышленном городе, которая, как полагают, также производит детскую порнографию. Мой источник также сообщил мне, что есть предположения, что он связан с производством других форм незаконной порнографии. Однако никаких твердых доказательств, только предположения. Но пойми вот что: его отец, Борис Шектман, был осужден в 1979 году за производство детской порнографии и публикаций о скотоложестве и отсидел шесть месяцев. Борис также управлял прибыльным порнобизнесом, предоставляя материал порномагазинам по всей стране. Он также управлял монетными киосками, проституцией, целыми девятью ярдами. Мои знакомые все еще пытаются раскопать его имя в связи с их расследованием снафф-фильмов в семидесятых годах, но он уверен, что Борис был частично ответственен по крайней мере за один снафф-фильм, снятый в семьдесят восьмом или семьдесят девятом. Вот что сказал мне мой знакомый. Его
источник утверждает, что Борис был глубоко погружен во всю хардкор-индустрию.
        - Они собираются схватить этого парня? Ты это хочешь мне сказать? - Брэд был взволнован; он хотел убраться отсюда сейчас же и помочь!
        - Теперь они охотятся за ним. - Он мог сказать, что Билли пытался выразить надежду. - Я не хочу этого делать... ты знаешь... обнадеживать, но...
        - Я просто хочу, чтобы ее нашли, - сказал Брэд, пытаясь контролировать заикание в своем голосе. - Я просто хочу, чтобы ее нашли.
        - Я делаю все, что в моих силах, приятель. Мы найдем ее. А теперь, не мог бы ты передать меня обратно агентам, с которыми работаешь?
        Брэд передал телефон чернокожему агенту, который взял трубку.
        - Да? Пола уволили из местного отделения? Хорошо. Спасибо, - агент вернул телефон сотруднику службы безопасности "Луксора", который повесил трубку.
        Брэд наклонился вперед, обхватив голову руками. Он все еще чувствовал слабость от электрошокера. Слабость и болезненное состояние.
        - Мистер Миллер?
        Брэд поднял глаза. Агент-афроамериканец смотрел на него мягкими карими глазами.
        - Мистер Миллер. У меня есть кое-что, что я хочу вам показать.
        - Что?
        Пока Брэд разговаривал с Билли, в комнату вошел еще один агент службы безопасности. В руках он держал видеокассету. Он вставил кассету в видеомагнитофон, и пока он готовил кассету, к нему обратился начальник службы безопасности "Луксора":
        - Мы допросили некоторых гостей и дали им ваше описание женщины, которая напала на вас. Мы убедились, что женщину, соответствующую этому описанию, видели с мужчиной в вестибюле, и что мужчина толкал багажную тележку с большой коробкой на ней. Естественно, предполагалось, что они были гостями. Когда я получил от вас описание женщины, я прогнал его через службу безопасности, мы проверили записи и получили кадры, на которых подозреваемые покидают отель. Мы также проверили записи с камер видеонаблюдения на парковке и смогли идентифицировать их автомобиль. Мы получили снимок номера и предупредили полицию штата и управление транспортных средств. Они сейчас этим занимаются, мы также дали им описание мужчины, которого видели с женщиной. Я бы хотел, чтобы вы просмотрели запись и сказали мне, узнаете ли вы его. - Он повернулся к телевизору и видеомагнитофону, нажал кнопку воспроизведения и отступил в сторону.
        Брэд подошел к телевизору, наблюдая за черно-белыми изображениями посетителей отеля, спешащих туда-сюда в вестибюле. Он узнал старуху в ту же минуту, как она вошла в кадр.
        - Это она! - сказал он, чувствуя, как у него по коже бегут мурашки.
        Агент службы безопасности замедлил скорость записи.
        - Посмотрите хорошенько на этого парня, - сказал он.
        Брэд смотрел запись, и его сердце бешено колотилось. Когда мужчина вошел в кадр, толкая тележку с багажом, Брэд сначала не узнал его. Золотые перекладины багажной тележки частично скрывали верхнюю часть тела мужчины, но по мере того, как лента продвигалась кадр за кадром, фигура мужчины становилась все более заметной. Брэд почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда лицо мужчины приблизилось. На нем не было солнцезащитных очков, он был чисто выбрит, волосы подстрижены короче, но ошибки быть не могло. Человек в фильме, толкавший тележку с багажом, был тем самым человеком, который арестовал его около Вентуры более двух недель назад.
        - Это он! - воскликнул он, указывая на телевизор. - Это парень, который называл себя Калебом Смитом. Это тот парень, который способствовал моему аресту и похитил Лизу!
        28
        Животное ждал их в том самом месте, где Тим Мюррей сказал ему ждать.
        Он уже был одет и готов к действию.
        Тим вывел внедорожник со второстепенной дороги по ухабистой местности на холмистую местность у подножия Индины и припарковался за большим выступом скал. Четырехдверный "Сатурн" с наклейкой арендованного автомобиля, прикрепленной к заднему стеклу, уже был припаркован там, и Животное ждал, надев на голову кожаную бандажную маску, верхняя часть его туловища была обнажена. Мейбл бросила на него один взгляд и ухмыльнулась.
        - Я виделa два фильма, в которых ты снимался. Мне нравится твоя работа.
        Животное ничего не сказал. Его глаза расширились от удивления при виде старой леди. Он посмотрел на Тима.
        - Расслабься, - сказал Тим, открывая дверцу внедорожника. - Рик нанял ее, чтобы она позаботилась об их охране. Ты не поверишь, какое дерьмо сделала эта леди.
        - Мне нужны глаза, - сказала Мейбл. Она подошла к Животному, глядя на него как пожилая школьная учительница на школьного хулигана, когда отчитывает его. - Рик Шектман сказал, что у меня может быть глаз!
        Животное посмотрел на Тима.
        - Какого хрена?
        - Она классная. Я расскажу тебе все о ней позже. А теперь подойди и помоги мне вытащить Лизу.
        Животное присоединился к Тиму, и вместе мужчины вытащили коробку из внедорожника, Тим достал канцелярский нож и разрезал ленту, которая скрепляла коробку. Он открыл створки и ухмыльнулся. Лиза Миллер лежала, свернувшись калачиком внутри, все еще в отключке.
        - Я отнесу ее на место, если ты понесешь оборудование. Камера и все остальное в задней части, - он сунул руку в коробку, схватил Лизу под мышки и поднял ее.
        Животное залез в заднюю часть фургона и схватил штатив и черный кожаный чехол для переноски, в котором находилась камера.
        - Ты привез то, что тебе нужно? - спросил Животное.
        Лиза уже была вынута из коробки, и Тим перекинул ее обмякшее, бесчувственное тело через плечо.
        - Да. В моей машине. Иди и возьми!
        Тим и Мейбл подождали, пока Животное достанет спортивную сумку с заднего сиденья Сатурна. Садист в маске перекинул ремень сумки через плечо, взял левой рукой треногу, и они втроем потащились вверх по склону.
        Они двигались медленно. Им пришлось остановиться на полпути, когда стало очевидно, что Мейбл будет трудно подняться по склону. Тим почувствовал вспышку раздражения, шагая за ней. Наконец он остановился и опустил Лизу на землю.
        - Почему бы тебе не спуститься по склону и не положить все это дерьмо, а затем вернуться за нами, - крикнул он Животному. - Я не могу присматривать за этой старой пиздой и нести эту суку одновременно.
        Животное кивнул и поплелся вверх по склону.
        Он вернулся через десять минут, и с помощью Тима они втроем спустились по склону в маленькую долину. Животное помог Мейбл осторожно спуститься в ущелье, направляя ее вниз, схватив за руку, направляя ее по безопасному пути. Мейбл все время разговаривала с ним, рассказывая ту же историю, которую она рассказала 75 миллионов раз по дороге. Несколько раз Животное бросал взгляд на Тима, как бы говоря, что эта женщина не издевается надо мной, не так ли? И каждый раз Тим кивал. Она не вешает тебе лапшу на уши, приятель. Она та, за кого себя выдает. К тому времени, когда они достигли подножия склона, Животное обращался со старой леди так, словно она была его бабушкой.
        Тим указал на камень, прислоненный к стене.
        - Небольшой подъем. Почему бы вам не присесть и не насладиться действом, миссис Шнайдер.
        Мейбл подвинулась к камню и села. Она вспотела и выглядела счастливой.
        - Моя "киска" становится влажной от одной мысли об этом.
        Тим постарался не показать своего отвращения к образу, который она только что представила ему, и помог Животному настроить камеру. Лиза лежала на земле, ее руки и ноги все еще были связаны вместе. Как только камера была установлена на штатив и Тим проверил, есть ли у него свежая пленка, он повернулся к Животному.
        - Ты готов?
        Животное кивнул. Он открыл свою сумку, достал большой охотничий нож и ухмыльнулся. Тим кивнул, заметив, как пенис садиста поднимается из открытой промежности его кожаных штанов. Почему Животное предпочитал носить кожаные штаны на съемках, Тим никогда не понимал. Он всегда пачкал их кровью, а кровь было трудно смыть с кожи.
        Тим положил Лизу, затем вернулся и проверил ракурсы своей камеры. Животное оставался вне зоны досягаемости камеры, настороженный и готовый. Тим выровнял камеру, внес некоторые коррективы, затем нажал кнопки записи и паузы. Запись была установлена. Теперь все, что было нужно, это разбудить их звезду.
        Тим полез в сумку и вытащил шприц и флакон. Он наполнил шприц, стараясь не втянуть в него слишком много наркана, а затем слегка постучал по нему указательным пальцем, чтобы выпустить пузырьки воздуха.
        - Я приготовил все это перед тем, как отправиться в путь сегодня утром. Надо бы ее разбудить.
        - Что это? - спросил Животное.
        - Наркан. Он отменяет действие препаратов на основе морфина. Его используют в ЭРЗ, когда у людей передозировка.
        Животное внимательно наблюдал за происходящим.
        - Эта игла выглядит недостаточно большой. Разве ты не должен ударить ее в грудь? Знаешь, вколоть это дерьмо ей в сердце?
        - Нет, - сказал Тим, нащупывая вену на предплечье Лизы и вводя препарат. - Это только в крайних случаях, когда кто-то в отключке. Для этого они используют уколы адреналина. Это прекрасно ее разбудит. - Он вытащил иглу и стал ждать реакции.
        Все трое наблюдали за Лизой, ожидая, когда она проснется. Через тридцать секунд Животное сказал:
        - По-моему, это полная хрень?
        - Это может занять около пяти минут, - сказал Тим.
        - Мой рейс через четыре часа, - сказал Животное. - Чем быстрее я смогу трахнуть эту сучку и прикончить ее задницу, тем быстрее смогу привести себя в порядок и убраться отсюда к чертовой матери.
        - Хорошо, хорошо, подожди. - Тим Мюррей тоже почувствовал нехватку времени. Он приготовил еще одну дозу наркана, отмерив два миллиграмма, поискал вену и ввел иглу. Он ввел его в ее организм, а затем откинулся на спинку стула, ожидая.
        - Ты собираешься развязать ее? - спросила Мейбл, ухмыляясь.
        - Какого хрена?
        - Не очень весело смотреть, как она умирает связанной, - ответила Мейбл. - По крайней мере, немного ослабь узлы. Сделай это более захватывающим. В конце концов, разве он не собирается сначала трахнуть ее?
        Тим повернулся к Животному.
        - А ты что думаешь?
        - Что это дерьмо должно с ней сделать?
        - Предполагается, что он блокирует все эффекты препаратов на основе морфина, - ответил Тим. - Я дал ей достаточно морфия, чтобы она ненадолго потеряла сознание. Наркан должен разбудить ее достаточно надолго для нашего фильма. Она будет в сознании, но, возможно, все еще не в себе. С ней не будет большой возни. Тебе решать!
        Животное кивнул.
        - Развяжи ее. Я могу с ней справиться.
        Тим положил шприц и наклонился, чтобы развязать Лизу. Он положил ее руки по бокам, слегка раздвинув ноги.
        - Ты хочешь, чтобы она была голая?
        Животное покачал головой.
        - Нет. Для этого и нужны ножи.
        Глаза Лизы распахнулись и быстро заморгали, когда она начала учащенно дышать. Тим отступил назад, поднимая шприц и свою сумку. Он отошел за камеру, чтобы начать. Он даже не успел запустить съемку, как услышал первый пронзительный крик Лизы Миллер.
        Когда она проснулась, это было с внезапным порывом.
        Она плавала в вязком озере глубокого, забивающегося ила. Она не знала, как туда попала, но знала, что если пролежит там еще немного, то никогда не проснется. Она изо всех сил пыталась вырваться на поверхность, пыталась освободиться и вдохнуть воздух, но ее руки были прижаты к бокам, и ей было трудно пробиться сквозь течение. Озеро, в котором она находилась, было таким густым, таким сопротивляющимся, что походило на борьбу с зыбучими песками.
        А потом ее внезапно выбросило из зыбучих песков, и ее глаза распахнулись, ей в глаза ударил солнечный свет. Она почувствовала жар солнца на своей обнаженной коже, почувствовала, как воздух ласкает ее тело, почувствовала жжение на внутренней стороне локтя, и на мгновение она не узнала, где находится. Ее глаза наполнились слезами в ответ на внезапный свет. Ее сердце бешено колотилось, пока она пыталась вспомнить, что произошло. Она сидела перед телевизором, стараясь держаться подальше от темного места, которое было воспоминанием о тех ужасных выходных, когда ее похитил псих-извращенец и чуть не убил. В те выходные она видела, как Дебби Мартинес ужасно изнасиловали, а потом она потеряла своего ребенка. Образы тех выходных промелькнули в ее памяти, когда ее глаза привыкли к свету, и она больше не плавала в этой глубокой яме зыбучих песков. Она была в сознании, она была в сознании, и она столкнулась с тем, что произошло впервые с тех пор, как ее вырубили. И то, что она увидела, вернуло все это к кричащей реальности.
        А затем ее зрение снова сфокусировалось, и первое, что она увидела, был мужчина в кожаной маске, стоящий перед ней с обнаженной грудью. Она сразу же узнала в нем человека, который насиловал и пытал Дебби Мартинес в той хижине, казалось бы, тысячу лет назад. Тот самый мужчина, который сказал ей, как сильно ему нравится причинять боль другим людям и как ему нравится убивать их. Тот же самый человек, который позже убил Дебби, Алисию и Мэнди после побега Лизы. Она увидела, как он стоит там, как Животное достает большой мясницкий нож, щеголяя огромным членом, и она закричала.
        Она закричала, отползла назад и упала, даже не осознавая, что грубая грязь впилась в ее плоть. Она услышала смех, и все это вернулось к ней. Ее побег от создателей снафф-фильмов, как они с Брэдом были убаюканы ложным чувством безопасности в "Луксоре", как она думала, что они никогда ее не найдут. И потом как их одурачили, когда та пожилая женщина вошла с таким беспомощным и потерянным видом, прося позвонить, потому что отстала от ее церковной группы, эта старая, казалось бы, безобидная на вид женщина. Та самая старуха, которую она видела перерезающей горло Джону Паноццо...
        Старуха, о которой шла речь, сидела на камне, ухмыляясь в предвкушении. Лиза снова закричала, ее сердце бешено заколотилось. Она внезапно почувствовала жар, прилив адреналина. Их с Брэдом одурачили! Они послали старуху, старуху, о которой никто бы не подумал, что она убийца, и сделали это под носом у отеля, полного опытных охранников.
        Перед ней замаячила тень, и Лиза моргнула, ее глаза привыкли к свету. Ей улыбнулось чисто выбритое знакомое лицо. Лиза мгновенно узнала его, даже без бороды: это был Тим Мюррей, человек в красном фургоне, который похитил ее.
        - Помнишь меня? - спросил он, ухмыляясь. - Ты же не думала, что мы позволим тебе уйти, не так ли?
        Лиза почувствовала, как ее охватывает паника, когда она огляделась. Тим Мюррей встал за камеру. Старуха поднималась на ноги, на ее лице застыла маска радостного предвкушения. Животное шагнул к ней, его пенис покачивался, как жезл, солнце сверкало на лезвии его ножа. Она отпрянула назад, всхлипывая.
        - Нет!
        - Постарайся, чтобы это длилось долго, Животное, - сказал Тим из-за камеры.
        Они собирались заставить ее страдать, это было понятно из этого заявления. Если это так, она погибнет, сражаясь.
        Животное стремительно набросился на нее, прижав к земле. Лиза снова попыталась отползти назад, но ей удалось только оцарапать колени. Животное схватил ее за волосы и повалил на землю. Она оттолкнулась в попытке убежать и почувствовала, как он снова схватил ее. Затем ее ударили по лицу, и удар был достаточно сильным, чтобы она упала на землю. Ее щеку обожгло, и пощечина взбодрила ее. Ее лицо было в грязи, и она приподнялась, пытаясь убежать, когда Животное придавил ее сверху. Он схватил ее сзади, обхватив предплечьем ее голову. Она чувствовала его тело поверх своего и чувствовала, как его эрекция касается задней части ее бедер. Она закричала и забилась, пытаясь сбросить его, но это только заставило его сильнее сжать ее горло. Она увидела звезды, почувствовала жар во всем теле и бешеное биение сердца. Ее дыхание было быстрым, прерывистым. Он собирается убить меня! Он собирается изнасиловать меня и убить! Она почувствовала, как пальцы и руки Животного рвут ее ночную рубашку, срывают ее. Грубая рука скользнула между ее бедер, раздвигая их. Она боролась, пытаясь сбросить его со спины и отползти, но он
повалил ее на землю. Она чувствовала его пенис у своих ягодиц, когда он толкнул ее на землю и его предплечье ослабило хватку на ее горле. Она воспользовалась возможностью закричать, а затем почувствовала, как тяжесть с ее спины исчезла, и воспользовалась этим. Она рванулась и почувствовала удар в затылок, поваливший ее на землю. Она почувствовала во рту привкус песка и земли, ее глаза наполнились слезами. Грубые руки сорвали с нее трусики, и прохладный воздух обдал заднюю часть ее бедер и ягодиц. Затем она снова почувствовала, как его тело навалилось на нее, прижимая к земле. Она ударила его, ее пальцы вцепились в кожу, и она потянула. Она услышала ворчание, почувствовала удар в грудь, в лицо и ударила его по лицу, снова схватив его маску. Она стянула маску с его головы как раз в тот момент, когда почувствовала удар в горло. Она упала на спину, задыхаясь. Она сбросила маску, схватившись за горло, тяжело дыша, а затем ее толкнули обратно на землю на живот. Она мельком увидела мужчину, которого встретила в том домике, того красивого мужчину, который выглядел так, словно мог быть молодым врачом или
адвокатом в ее фирме, идеальный образ молодого, симпатичного городского профессионала. На этом лице теперь была маска жажды крови. Она судорожно глотнула воздух и поняла, что, пока она стягивала с него маску, ее руки, вероятно, помогли отразить удар по горлу, иначе ей, вероятно, было бы труднее дышать. Она глубоко вздохнула, собираясь с силами для очередного раунда борьбы, когда почувствовала твердость его члена, ищущего входа сзади, двигающегося в шершавую область ее сухого влагалища.
        Нет! Сражайся с ним! По ее телу разлился теплый румянец; она чувствовала сильное возбуждение, ее дыхание прерывалось в такт учащенному сердцебиению. Она почувствовала присутствие его тела над своим, не так тесно прижимающего, как раньше, все еще держащего ее на четвереньках, ее живот лежал на земле. Он сидел на ней верхом, его бедра лежали на ее заднице, а пенис прокладывал себе путь между ее ног к ее "киске", в то время как он пытался раздвинуть ее ноги своей рукой. Его лицо было в шести дюймах от нее, справа, и она почувствовала, как он схватил ее за волосы левой рукой, поднимая ее лицо к своему. Его глаза блестели, его чисто американское мальчишеское лицо пугало.
        - Тебе это нравится, сука?
        Лиза тяжело дышала, встретившись с ним взглядом. Она чувствовала, как нарастает ее гнев по мере того, как она становилась все более взволнованной; она чувствовала себя пучком проводов под напряжением. Она не собиралась позволить этим ублюдкам одолеть ее без боя. Адреналин, хлынувший в ее организм, пробудил ее; она больше не могла позволить себе роскошь съежиться от страха. Она должна была бороться. Она должна быть безжалостной. Она должна была выжить любой ценой.
        Звериная хватка на ее волосах усилилась, в голове вспыхнула боль. Он собрал в ладони пригоршни ее волос, когда приблизил ее голову к своей, его глаза сузились.
        - Я задал тебе ебаный вопрос, сука! Отвечай!
        Все, что она чувствовала, это ослепляющая боль в голове вдоль затылка. Она едва ощущала присутствие его тела над своим, даже не знала, вошел ли он в нее той мерзкой штукой, которая висела у него между ног. Она не замечала ничего, кроме этого отвратительного лица перед собой, этого отвратительного лица, которое, вероятно, заставляло женщин падать в обморок. Он был в дюйме от нее, злобно глядя на нее.
        - Ты, блядь, слушаешь меня, пизда?
        Лиза ответила ему единственным доступным ей способом. Она протянула руку и схватила его за нос... своими зубами.
        И она прикусила его так сильно, как только могла.
        Животное закричал и мгновенно отпрыгнул назад, сместив свое положение над ней. Она держалась, подтянутая его цепями, и чувствовала, как ее зубы разрезают кожу и хрящи. Он взревел и замахнулся кулаками, ударяя ее в бок, в спину, но она отказывалась отпускать. Она почувствовала прилив энергии, почувствовала, что может пробежать тысячу миль со всей этой энергией, поэтому использовала ее в своих интересах. Она подняла руки к его голове и провела большими пальцами по его глазам, вдавливая их внутрь.
        На этот раз Животное завыл.
        Она изо всех сил надавила на глаза Животного, и теперь она действительно стояла на ногах; он заставил ее встать, пытаясь отбиться от нее. Она сосредоточилась на одном: убить этого сукиного сына, садиста, который мучил ее кошмарами и заставлял бояться. Она сосредоточилась на том, чтобы попытаться причинить ему боль, используя свою ярость и ненависть, чтобы преодолеть боль от ударов, которые он обрушивал на ее тело. Она встала в позу, все еще сжимая его нос зубами, ее большие пальцы все еще сжимали его глазные яблоки в глазницах, а затем она вслепую подняла колено туда, где, как она надеялась, была его промежность.
        Это было эффектно.
        Лиза почувствовала, как ее зубы разорвали плоть его носа, когда он упал на землю от удара. Она почувствовала вкус крови и соплей. Она споткнулась, чуть не упала назад, но с трудом удержалась на ногах. Животное согнулся пополам, воя от боли, и по ее венам пробежал адреналин, побуждая ее броситься на него и снова причинить ему боль, когда она почувствовала, как сильные руки схватили ее сзади и прижали к бокам ее собственные руки.
        Она закричала и изогнулась всем телом, пытаясь сбросить нападавшего на землю. Она боролась так дико, так яростно, что застала его врасплох. Она почувствовала его удивление и, даже не колеблясь, провозгласила победу. Она использовала свой вес, чтобы уравновесить свое положение, и они упали на землю. Она приземлилась на него сверху. Его хватка на ней немного ослабла, и она выскользнула. Цепкая рука протянулась и схватила ее. Она оттолкнулась босой ногой, пятка ударила его в грудь сбоку. Она вскочила на ноги, оглядываясь по сторонам, пытаясь сориентироваться. Тим Мюррей поднимался на ноги, его лицо исказила сердитая гримаса. Животное лежал на боку, согнувшись пополам, корчась от боли, все еще воя и вопя. А старуха ковыляла к ней с большим ножом в руках, ее лицо было искажено безумием.
        Лиза повернулась и побежала, карабкаясь вверх по склону, ее босые ноги шлепали по камням и твердому песку. Сильно взволнованное состояние, в котором она находилась, помогло ей двигаться вперед, и она побежала так, как никогда раньше не бегала, быстро оставив Тима Мюррея и старуху позади себя. Она не оглянулась, даже когда достигла вершины склона. Она просто продолжала бежать, направляясь вниз по склону в сторону озера.
        - Ты сука! - крикнул Тим Мюррей позади нее, и она услышала его громкие шаги, когда он бросился в погоню.
        Она рванулась вперед, пролетая над камнями и листвой, когда достигла дна пустыни. Она остановилась, оглянулась через плечо, увидела, что Тим отстал от нее на двадцать ярдов и быстро догоняет, и она побежала дальше.
        Добравшись до внедорожника, она повозилась с дверцей, открыла ее. Ключей не было ни в замке зажигания, ни где-либо еще. Ее охватила паника, она захлопнула дверь и проверила, как продвигается Тим. Он был в десяти ярдах от них и догонял. Она метнулась за угол, держа машину между собой и Тимом.
        - Я убью тебя, чертова сука! - фыркнул Тим. Он был в пяти ярдах от нее, обходя внедорожник с другой стороны, и она слышала его тяжелое дыхание. Ее собственное дыхание было учащенным, сердце все еще колотилось в груди. Ее энергетический уровень был высок, а чувства - невероятно обостренные. Ей стало жарко. Она двинулась вправо, пытаясь разглядеть, где он находится, и мельком увидела его в окно. Он пристально посмотрел на нее.
        - Ты пожалеешь, что сделала это, - сказал он. - Ты будешь страдать.
        Она быстро опустилась на землю во внезапном порыве вдохновения и зачерпнула пригоршню песка, мгновенно поднявшись обратно. Тим бросился к задней части внедорожника, а она обежала спереди. Они поменялись местами. Теперь склон был у нее за спиной. Что-то царапнуло ее по лодыжке, и она посмотрела вниз: пучок веток, раздуваемый усиливающимся ветром.
        Шаги по обочине дороги.
        Она попятилась, сердце бешено колотилось. Движущееся облако закрыло солнце, погрузив пустыню в тень. Тим появился на дороге, его лицо исказила гримаса.
        - Сука!
        А затем она бросилась вперед, закинула руку назад и швырнула пригоршню песка, которую сжимала в правой руке, так, как игрок в бейсбол бросает мяч... Она швырнула песок прямо в лицо Тиму.
        Тим вздрогнул и взвыл, поднеся руки к лицу и согнувшись пополам.
        - Ты сука! - завопил он. - Ты бросила песок мне в глаза!
        Она остановилась, разрываясь между желанием снова броситься на него, избить, и повернуться, чтобы убежать. Она огляделась по сторонам. Внедорожник все еще был там, как и четырехдверный "Сатурн", припаркованный неподалеку. Обе машины были бесполезны без ключей. И поскольку она была почти уверена, что ее перевозили во внедорожнике, у Тима, вероятно, были ключи при себе.
        Она сделала шаг вперед и услышала крик. Но он исходил не от Тима Мюррея.
        Она подняла глаза.
        Животное стоял на гребне склона. Он выглядел устрашающе, больше, чем в жизни, каким-то образом более чудовищным, чем она когда-либо видела его раньше. Его левая рука прикрывала левый глаз. Он кричал и стонал от боли и гнева.
        В правой руке он сжимал огромный мясницкий нож.
        Лиза бросилась вперед, сбив Тима с ног. Он растянулся, приземлившись на спину, все еще прикрывая лицо руками. Она упала рядом с ним, и ее левая рука схватила камень.
        Звук шагов и падающих камней слева от нее, когда Животное бежал вниз по склону к ним. Его шаги были неровными, в голосе слышалась боль.
        Она переложила камень в правую руку, подняла руку вверх.
        Тим Мюррей, словно почувствовав, что она замахнулась, поднял левую руку, чтобы защититься.
        Торопливые шаги становились все громче, сопровождаемые голосом Животного.
        - Чертова сука, я убью тебя... ты повредила мне глаз...
        Она переместилась над Тимом, схватившись с ним.
        Песок, который она бросила ему в лицо, помог ей больше, чем она думала. Его глаза трепетали, сильно слезились; он боролся с дезориентацией и раздражением.
        Это помогло ей сесть сверху и хорошо прицелиться.
        И обрушить камень ему на голову.
        Тим рухнул, как безвольная кукла, и она ударила его еще раз для пущей убедительности. Оба удара по голове Тима прозвучали словно расколовшийся арбуз.
        Бегущие шаги становились все громче, вместе с яростным воплем Животного.
        Еще один всплеск адреналина взорвался в организме Лизы. Она поднялась на ноги.
        И встретила вызов лицом к лицу.
        29
        Несмотря на то, что Уильям Греко был пьян в стельку, он очень хорошо соображал.
        Шокирующие новости, вероятно, помогли ему сохранить разум более или менее трезвым.
        Уильям Греко сидел за своим столом, потягивая из бутылки. Не было смысла пить из фляжки. Зачем это скрывать? Его сотрудники знали, что он алкоголик. За последние двадцать лет он шесть раз попадал в реабилитационные центры из-за своего алкоголизма. Он потерял двух жен, трех партнеров и большинство своих друзей из-за зависимости. Его десять раз останавливали за вождение в нетрезвом виде, один раз арестовывали. Когда он начал приобретать известность как известный адвокат по уголовным делам, полицейские, которые его задерживали, обычно отпускали его с предупреждением по какой-то странной причине. Но чего он не потерял, так это способность рассуждать, когда дело касалось защиты своих клиентов. И прямо сейчас он должен был использовать свой разум в меру своих возможностей, чтобы обдумать и выработать стратегию этой последней трагедии.
        "Что, черт возьми, я ему скажу? - Задумался Уильям, проводя рукой по своим сальным волосам. - Что, черт возьми, я ему скажу?"
        Было два часа дня, Лиза Миллер отсутствовала уже пять часов. Последний отчет, который он получил от полиции Лас-Вегаса, был полным пустяком. У федералов, по крайней мере, дела шли несколько лучше. Команда детективов очень небрежно допросила Рика Шектмана, и, естественно, Рик Шектман настаивал на своей невиновности. Мистер Шектман не только не знал Миллеров, он никогда не видел людей на фотографиях, которые ему показывали агенты.
        - Лучшая фотография, которая у нас была, была с тем парнем в банке, симпатичным парнем, который сопровождал миссис Миллер внутрь, - сообщил контакт Уильяма в ФБР, Фил Крайдер. - Шектман бросил на него один взгляд и сказал, что никогда раньше его не видел.
        Такова была официальная версия. Фил рассказал, что он был совершенно уверен, что Рик Шектман лгал, когда отрицал, что не знал людей на фотографиях.
        - Я мог сказать это по тому, как он смотрел на эти фотографии. Он даже не посмотрел на них по-настоящему. Просто взглянул на них, оглянулся на нас и сказал: "Нет, я не знаю этих парней". Парень даже не назвал время суток на фотографиях, как будто знал, что на них. Это говорит мне о том, что он что-то знает.
        Кроме того, как сообщили Фил Крайдер и федералы, Рик Шектман имел связи с подпольным порнографическим рынком. Один из его коллег был арестован за производство фильмов о скотоложестве, а у отца Рика была знаменитая история, которая началась в начале семидесятых. Ходили даже слухи, что старик Шектман участвовал в производстве снаффа, так что вполне логично, что его сын пошел по стопам отца. В конце концов, типографией, которой теперь управлял младший Шектман, управлял его отец. А Борис Шектман был дважды осужден за изготовление детской порнографии в этом самом заведении. Среди подпольного порно-мира ходили разговоры о том, что младший Шектман приложил свои руки к этому бизнесу, несмотря на отсутствие веских доказательств.
        - Насколько мне известно, в типографию совершали набеги по меньшей мере три раза, и мы так ничего и не нашли, - сказал Фил Уильяму. - Она не подвергалась обыскам в течение пяти лет из-за судебных процессов. Кроме того, Рик Шектман в последнее время помогал различным политическим деятелям, и это помогло ему избавиться от накала страстей, если ты понимаешь, что я имею в виду.
        Уильям Греко знал, что имел в виду Фил, но не это беспокоило его сегодня. Только не это.
        Он сделал еще один глоток из бутылки. Он отправил Мэрилин, свою секретаршу, домой на обед. Он терпеть не мог, когда она входила в его кабинет. Не то чтобы она была особенно раздражающей, просто ему было неприятно слышать, как она выполняет свои обычные обязанности. Слушая ее, он вспоминал Лизу. И Лиза напоминала ему о Брэде, а Брэд напоминал ему о...
        Он проглотил еще одну порцию и вздохнул, когда она распространилась по его организму. По телу разлилось тепло. Он закрыл глаза. Сначала о главном. Проанализируй то, что тебе только что сказали, а затем прими обоснованное решение, основанное на доказательствах. Не нужно сейчас заставлять Брэда волноваться и злиться.
        Вскоре после полудня, когда Мэрилин все еще была в офисе, Уильяму позвонил один из детективов, работавших над делом "Голгофы". Наконец-то они допросили всех членов правления мультимедийной корпорации "Голгофа" и проверили все их алиби и прошлое.
        Уильям ожидал этого, но ему все равно пришлось расспросить детектива немного больше о самих членах совета директоров. Кем они были раньше?
        - Богатые руководители загородных клубов, - ответил детектив. - Самодовольные, избалованные ублюдки. О, не самодовольные в том смысле, что кто-то из них был подозрителен - они все действительно хорошо проверили. Никаких судимостей, их истории и алиби проверены, все девять ярдов. Но ты же знаешь, что у них есть деньги. Это как если бы у них у всех была гребаная тефлоновая оболочка, покрытая кожей, понимаешь?
        Уильям кивнул, чувствуя себя немного подавленным этой новостью.
        - Да, так что еще нового?
        Детектив кратко рассказал ему. Хижина использовалась как помещение для деловых мероприятий, обычно встреч. Иногда у них были выезды, они приезжали на выходные, катались на лыжах, разговаривали о магазинах, обычная ерунда. Хижина была в первую очередь прикрытием налогов.
        - Они когда-нибудь использовали ее для личных дел? - спросил Билли.
        - О да, все время, - был ответ. - У всех них были ключи от этого дома. Просто в те выходные, когда пропали ваши клиенты, все двенадцать членов правления были в других местах; никто из них не находился в радиусе ста миль от коттеджа. Мы проверили. У них железное алиби.
        Билли как раз собирался спросить, были ли у них члены семьи, которые, возможно, пользовались хижиной, когда детектив опередил его.
        - Конечно, мы расспросили друзей и членов семьи. Это всего лишь следование логическому принципу, понимаешь? И алиби каждого подтвердилось. У каждого мужчины был только один ключ от этого места. Этот ключ был у каждого сотрудника лично, и поскольку каждый участник был в тот конкретный уик-энд далеко от Биг-Беар-Лейк, это делает невозможным то, что кто-либо из них мог быть замешан.
        Детектив говорил что-то бессвязное, и Билли пришлось вернуть его к вопросу, который он хотел задать.
        - Были ли у членов семьи свои собственные ключи? Возможно, чтобы кто-то из членов семьи пользовался хижиной в те выходные?
        - Нет, у членов семьи нет собственных ключей от хижины. Все, с кем мы разговаривали, отрицали, что пользовались домиком в те выходные. Некоторые из них, конечно, пользовались им раньше, но...
        Билли ухватился за это заявление.
        - Например, когда? Кто?
        И вот тогда детектив поделился одним из тех откровений, которые в триллерах всегда вызывают у зрителей озноб. У Билли по спине пробежал холодок, когда он впервые услышал это, и сейчас его пробирал озноб при одной мысли об этом.
        - Один из членов правления, парень по имени Лэнни Аллен, сказал, что у него была копия ключа, сделанная для его приятеля несколько лет назад, но его тоже не было в коттедже. На самом деле, правление собиралось сделать ремонт в этом месте, и Лэнни упомянул об этом тому парню. Его приятель сказал, что позаботится об этом за него, он знал генерального подрядчика, который выполнит эту работу, и мы послали еще одну команду детективов, чтобы допросить этого друга мистера Аллена, и он тоже выехал. И... ну, вот тут-то и становится странным, что его история действительно подтверждается, потому что он был на Калифорнийском шоссе в округе Вентура почти все выходные, когда пропал твой клиент. Ты не поверишь в это.
        - Кто это, черт возьми, такой? - прошипел Уильям.
        - Это отец Брэда Миллера. Фрэнк Миллер.
        Это и заставило Уильяма Греко переступить черту.
        Теперь Уильям сидел в своем кабинете, пил "Бакарди 151" и думал о том, что он собирается сказать Брэду.
        Я знаю Фрэнка Миллера десять-пятнадцать лет, - подумал он. - Это, должно быть, какое-то странное совпадение. Я видел этого парня в те выходные. Он выглядел так, словно был в шоке. Он переживал ту же муку и горе, что и Джоан и Брэд. Он был в восторге, когда мы нашли Лизу. И сейчас он сидит, совершенно обезумев, дома, ожидая известий о местонахождении своей невестки.
        Или просто притворяется?
        Уильям уже целый час пытался собрать все факты воедино. Алкоголь помог снять многие барьеры, которые он обычно не смог бы преодолеть. Он задавался вопросом, не сделал ли алкоголь его параноиком.
        Было совершенно логично, что Фрэнк Миллер и Лэнни Аллен знали друг друга. Лэнни был исполнительным директором в "Fidelity", в то время как Фрэнк был исполнительным директором в конкурирующей фирме. Они оба работали в своих фирмах в течение двадцати лет, так что вполне естественно, что их пути пересеклись, поскольку они оба работали в финансовой индустрии. Вероятно, познакомились на деловом мероприятии, подружились. Без проблем. Лэнни Аллен тоже был христианином, и в силу его принадлежности к "Голгофе" можно было бы подумать, что он был безупречно чистым типом. Никакого алкоголя, никаких наркотиков и, конечно же, никакой порнографии, даже "Плейбоя". Хотя этот образ, конечно, не давал гарантий. Многие религиозные парни были скрытыми уродами. Фрэнк Миллер не был язычником, но и не был ужасно набожным религиозным человеком. Так где же образовалась эта связь? На поле для гольфа? В загородном клубе? ФБР. В этом был смысл.
        Уильям мысленно проследил связи за глотками 151. И связи, которые он установил, были не из приятных.
        Предположим, они стали довольно хорошими друзьями. Может быть, в какой-то момент Лэнни хотел преобразовать хижину, чтобы ее можно было продать. Но предположим, что все же было что-то, на чем они строили свою дружбу. Может быть, Лэнни рассказал Фрэнку о хижине "Голгофы", и это настолько заинтриговало Фрэнка, что Лэнни дал ему ключ? Сказал Фрэнку, что если он когда-нибудь захочет воспользоваться хижиной, то он сможет это сделать. И Фрэнк взял ключ. Нет никаких доказательств того, что он им воспользовался... Хорошо, вернемся к этому позже. Но предположим... просто предположим, что Фрэнк позже передал ключ кому-то другому, кто использовал его для снафф-фильмов?
        Уильям покачал головой. Это бы не сработало. В те выходные Фрэнк был на грани нервного срыва. Он и сейчас на грани нервного срыва. Билли видел его, говорил с ним. Джоан слетела с катушек, и Фрэнк...
        Странно тихий.
        Уильям сделал еще глоток рома. Вообще-то он никогда не видел Фрэнка расстроенным или эмоциональным до того, как началась эта заваруха. И он знал по опыту, что люди по-разному справляются со стрессом и травматическими переживаниями. Некоторые люди, такие как Джоан Миллер, носили свои сердца на рукавах. Другие, как Фрэнк, тщательно скрывали свои эмоции. Именно это он и предполагал, когда Лиза Миллер впервые пропала без вести. Фрэнк пытался быть опорой для своей семьи, сдерживал свои эмоции. И он делал это сейчас, почти ничего не говоря, будучи молчаливым, но все еще заметно потрясенным. Но потом... предположим, он был потрясен, потому что нервничал?
        Уильям не хотел об этом думать. Это было абсурдно. Совершенно не соответствовало характеру человека, которого он знал. Фрэнк Миллер был хорошим парнем. Он был успешным, у него была хорошая семья, и Билли никогда не подозревал, что Фрэнк мог быть даже поставщиком легкой порнографии. Не было ни малейшего шанса, что Фрэнк заказал бы снафф-фильм. И с какой целью?
        Кстати, что Уильям Греко знал о снафф-фильмах? Немного. Как и большинство людей, работавших на периферии правоохранительных органов, он придерживался мнения, что это были городские легенды. За все время своей работы адвокатом по уголовным делам он не знал ни одного дела, в котором была бы найдена снафф-пленка. Десять лет назад в Анахайме был случай, когда производитель мебели был осужден за убийство двух проституток; предполагалось, что они были убиты с целью производства такого фильма. Однако в ходе расследования так и не было обнаружено ни одной снафф-пленки. Из того, что Уильям помнил об этом деле, убийца заманил двух женщин в пустыню, где спрятал оборудование для видеокамер и различные предметы пыток. Их тела были найдены несколько месяцев спустя, разбросанные по пустыне. Пара женщин-детективов под прикрытием, которые надеялись арестовать мужчину, засвидетельствовали, что подозреваемый много раз говорил им, что хотел снять снафф для продажи на подпольном рынке экстремального хардкора.
        Подпольный рынок экстремального хардкора. Само название вызывало образы черной кожи и кнутов, людей, скованных цепями в подвалах или пустых складах, подвешенных за запястья, когда их пороли, жгли сигаретами или резали ножами или бритвенными лезвиями. Брэд сказал ему, что люди, увлекающиеся этим, довели свой фетиш S&M до крайности, превратив его в причудливые пытки и увечья, близкие к смерти. Уильям знал, что есть люди, страдающие аутоасфиксией, достигающие оргазма в состоянии, близком к смерти. Что ему было трудно понять, так это причинение крайней боли и пытки ради сексуального удовлетворения.
        Ну, разве серийные убийцы не получали удовольствие от убийства? Разве все это не было для них силовым испытанием? Разве не в этом была причина изнасилований? Дело было не столько в сексе - это было его частью, но не главной причиной. Изнасилование было фантазией преступника, который стремился обрести чувство власти над своими жертвами. Доведенный до крайности, разве нельзя предположить, что тот, кто получал удовольствие, наблюдая, как кого-то насилуют, был потенциальным насильником? И разве снафф-фильмы не были ничем иным, как фильмами об изнасиловании, в которых жертва позже была убита?
        Уильям осушил бутылку. Он со звоном поставил ее на стол и вздохнул. Фрэнк Миллер никак не мог быть замешан в снафф-фильмах. У этого человека была хорошая жизнь; у него была любящая жена, успешный ребенок. У него была отличная работа. Он не был похож на тех придурков, которых Уильям защищал в суде, на тех сексуальных психопатов, которые...
        Прекрати! - подумал он. - Ты собираешься приравнять Фрэнка к двойственному образу, который ассоциируется с насильником, парнем с заросшим щетиной подбородком, обычном работником с низкой зарплатой, животным, которое не может контролировать свои сексуальные позывы. Это чушь собачья. ФБР знает, что многие из этих преступников похожи на самого обычного парня: черт возьми, несколько месяцев назад ты защищал парня, которого обвинили в изнасиловании его соседки. Обвиняемым, о котором идет речь, был девятнадцатилетний студент колледжа Фуллертон, который ворвался в дом своей соседки и изнасиловал тридцативосьмилетнюю жертву, пока маленький сын женщины спал в соседней комнате. Обвиняемый был осужден за сексуальное насилие первой степени. Клиент Уильяма пришел не с той стороны рельсов. Во всяком случае, он выглядел как образцовый гражданин, такой парень, которого любой родитель хотел бы видеть своим сыном.
        В каком-то смысле он был похож на человека, которого описала Лиза, который изувечил ту женщину, Дебби Мартинес. Парень, которого она назвала Животным. Она сказала, что парень выглядел так, словно мог быть адвокатом или молодым руководителем.
        И если это было так, то почему тебе так трудно поверить, что Фрэнк Миллер не мог быть замешан в этом дерьме?
        Потому что Фрэнк Миллер не гребаный извращенец! Я знаю этого парня! Если бы я знал, что он увлекается странным дерьмом, я бы знал! Если бы я знал, что ему нравится смотреть, как насилуют и убивают женщин, его бы предупредили много лет назад. Господи Иисусе, блядь, мы много раз говорили о наших сексуальных завоеваниях и достаточно долго листали это дерьмо на бульваре Харбор после работы, чтобы я понял, что его заводило. И ни разу я не видел, чтобы он отваживался лезть в бдсм-дерьмо в конце журнала. Ни разу!
        Так что же делать?
        Его частный детектив ждал звонка. Уильям сказал ему, что ему нужно кое-что обдумать, прежде чем он сделает следующий шаг. Полицейские следили за Риком Шектманом и несколькими другими людьми, с которыми он был связан в мире нелегальной порнографии. Его контакт в ФБР не смог рассказать ему много, только то, что они искали зацепки, разговаривали с людьми из мира S&M об экстремальном элементе хардкора, надеясь получить зацепку по этому поводу. Большинство их зацепок продолжали возвращаться к Рику Шектману как к человеку, который приложил руку к производству специального продукта: фильмов об увечьях, некоторых специализированных фетишистских штучек, обычно по заказу. Поэтому, естественно, основное внимание в расследовании было сосредоточено на нем.
        Уильям знал, что если Рик Шектман был замешан в этом, то он хитер. Он должен был быть таким, если участвовал в производстве снафф-фильмов. Как еще он мог быть вовлечен в этот тайный мир и ни разу не попасться? Уильям был уверен, что в ближайшие несколько месяцев он будет очень осторожен. Поэтому он не собирался делать ничего такого, что могло бы навести копов на его след. Что за фразу сказал ему Фил? Парни, которые участвуют в этом, как продавцы, так и покупатели, держатся как можно дальше друг от друга. Уильям верил в это. Следовательно, если Рик Шектман был каким-либо образом замешан в порнографическом снафф-рынке, он жил двойной жизнью. Он не стал бы общаться ни с кем на экстремальной хардкорной сцене, особенно с любыми возможными клиентами.
        Это решило все за него. Уильям снял трубку и набрал номер Фила. Детектив снял трубку после третьего гудка.
        - Да.
        - Фил, это Билли.
        - В чем дело?
        - Я дам тебе адрес, - сказал Уильям, доставая свою записную книжку и листая ее. - Я также дам тебе имя и описание. Это будет тот парень, за которым я хочу, чтобы ты следил.
        - Так ты не хочешь, чтобы я следил за Риком Шектманом?
        - Нет. - Уильям нашел то, что искал. - Парня, за которым я хочу, чтобы ты следил, зовут Фрэнк Миллер. Он живет на Сноу-Лейн, 3589, в Ирвине. Ему под пятьдесят, рост пять футов семь дюймов, вес сто семьдесят фунтов или около того, темные седеющие волосы, немного поредевшие на макушке. Он носит очки, у него румяный цвет лица. Предпочитает брюки и рубашки поло; консервативная деловая одежда с понедельника по пятницу. Он водит коричневый БМВ последней модели. У меня нет номера машины, но у вас не должно возникнуть проблем с его получением. Он...
        - Разве это не отец Брэда? - спросил Фил.
        Осознание того, о чем он просил Фила, засело у него в животе и разожгло огонь.
        - Да, - сказал он, закрывая глаза, моля Бога, чтобы он совершил большую ошибку в этом. - Да, это так.

* * *
        Рик Шектман был взбешен.
        Он сидел в гостиной своего огромного дома на ранчо, расположенного у подножия гор Сан-Габриэль. Был теплый день - типичная погода для Южной Калифорнии, особенно в долине Сан-Габриэль. Окна были открыты, впуская прохладный ветерок. Рик полулежал в своем "Ла-Зет-Бой", вслепую листая кабельные каналы, ожидая подтверждения того, что работа, которую он поручил Тиму Мюррею, завершена.
        Раздался звонок, и, казалось, все должно было быть в порядке. Но это был не тот звонок, которого он хотел.
        Рик кипел от ярости. Он хотел что-нибудь сломать, хотел кого-нибудь придушить, предпочтительно этого жирного ублюдка Тима Мюррея. Он надеялся, что Тим страдает прямо в эту минуту, медленно умирая от травм головы.
        При условии, конечно, что полученная информация была верной.
        Рик Шектман глубоко вздохнул и закрыл глаза, прокручивая в уме недавний телефонный звонок. По общему признанию, он не мог разобрать большую часть того, что было сказано - связь была действительно плохой - но он разобрал голос Мейбл и женский голос на заднем плане - кричащую? Вопящую? Трудно было сказать наверняка. Сначала показалось, что кто-то набрал неправильный номер, а потом женщина начала кричать: "Алло? Кто это?"
        Рик ответил, спросив, это Тим или нет, так как звонок был с телефона Тима Мюррея, и его сбил с толку женский голос. Сначала были помехи, потом на линии появилась женщина, которая сказала, что Тим Мюррей умирает, а Рик облажался. "Ты в жопе!" - крикнула она. Затем раздался звук дующего ветра и что-то еще на заднем плане, как будто тот, кто нес телефон, тащился по пересеченной местности, а затем снова раздался голос, ревущий на заднем плане. И Рику показалось, что она сказала: "Пусть он тебя услышит, бабуля", а потом он услышал высокий, пронзительный голос - старуха? Мейбл Шнайдер? - причитающий: "Глаза! Рик сказал, что я могу взять глаза!"
        Затем послышался женский голос, громкий и ясный:
        - Кто ты такой?
        И Рик закричал:
        - Кто ты, блядь, такая, сука? Где Тим? Где...
        Затем раздался щелчок. Она повесила трубку.
        Рик сидел, дрожа от ярости. Он достаточно хорошо расслышал голос Мейбл. И Тим... Если Тим мертв или умирает, это означало...
        Нет, - подумал он. - Она не могла сбежать. Она, блядь, не могла этого сделать! Они, блядь, накачали ее наркотиками! Предполагалось, что это будет быстро и легко, нарезка кубиками и быстрая съемка с Животным, а затем пленка должна была быть в банке. Он должен был получить товар не позднее шести вечера. Что означало...
        Рик глубоко вздохнул и взял себя в руки. Он трижды пытался дозвониться Тиму по сотовому, но все время попадал на голосовую почту Тима. У Рика не было номера мобильного телефона Животного по соображениям безопасности, а Мейбл не отвечала на звонки, что означало, что Рик понятия не имел, что происходит. Было уже далеко за два часа дня; фильм должен был быть закончен к этому времени. Тим должен был хотя бы позвонить и сказать ему, что работа завершена.
        У меня такое чувство, что ему повезло, - подумал Рик, и чувство страха поселилось в его организме. - И что теперь?
        Сначала о главном. Свяжись с покупателем. Скажи ему, что есть проблема. Предупреди его. Затем проследи свои шаги, убедись, что у тебя нет ничего общего с Тимом Мюрреем. Номер телефона Тима Мюррея был зарегистрирован на другое имя, имя какой-то несчастной жертвы кражи личных данных. Если бы копы действительно начали копаться, они бы обнаружили, что Рик звонил кому-то по имени Серхио Мелендес из Канога-парка. Поскольку он звонил Тиму по этому номеру всего три раза, он мог легко сослаться на то, что все время забывал, что набрал неправильный номер. Легко. Это была ложь, которая легко подтвердилась бы, поскольку все три звонка были сделаны в течение прошедшего дня.
        Однако покупатель был самой трудной частью. Это устроил Сэм Баш. Сэм давно был в этом бизнесе. Он знал отца Рика с давних времен, и тот устраивал вечеринки, частные приемы, аукционы рабов. Покупатель знал Сэма. Именно Сэм пришел к Рику с этой работой, объяснил, чего хочет покупатель. Рик согласился. Деньги, предложенные вперед, были вдвое больше обычной суммы из-за риска. Рик дал указания Сэму, который сделал это отдельно по договоренности с Элом и Тимом. После этого провала Тим позвонил Сэму, который немедленно позвонил Рику и сказал ему:
        - Ты сам по себе. Вы меня не знаете, но контакт знает. Он будет на связи.
        Неделю спустя покупатель вызвал Рика на пейджер. Номер, который набрал Рик, зазвонил в таксофоне. Клиент был взбешен - ему было наплевать на то, что было доставлено. Он хотел получить то, за что заплатил. И если он не доставит... ну, он сообщил Рику определенную информацию, в которую, по мнению Рика, никто не был посвящен. Это по-королевски разозлило Рика.
        У него было искушение послать кого-нибудь за покупателем, но Сэм заверил его, что если он это сделает, то это срикошетит обратно.
        - Закончи работу, - посоветовал Сэм. - Покупатель свяжется с тобой для получения дополнительной информации.
        С этого и начался план Рика по похищению сучки Миллер, который и привел к этому.
        Рику придется выйти из дома и связаться с покупателем по телефону-автомату. Сначала он должен был убедиться, что за ним не следят. Пара детективов рыскала здесь вчера и сегодня утром, пытаясь раскопать то старое обвинение в изнасиловании второй степени. Это произошло из-за инцидента пять лет назад, когда Рика обвинили в том, что он снимал сексуальное насилие над пьяным студентом колледжа на вечеринке. Копы так и не нашли кассету - ее быстро продали поставщику - но девушка, несмотря на свое опьянение, вспомнила Рика и дала его описание. И поскольку отец Рика, Борис, был вовлечен в экстремальный хардкор-бизнес, вполне логично, что его тщательно обработали правоохранительные органы. Да и что с того, что он снял несколько легальных порнофильмов для любительского рынка? Подумаешь! Что ж, теперь это было очень важно. Раньше ему всегда приходилось действовать осторожно в этом бизнесе; он всегда предполагал, что правоохранительные органы слышали о его участии в нелегальной порноиндустрии, поэтому всегда гордился тем, что был максимально осторожен. На этой последней работе он также был осторожен, используя
обычные методы создания многочисленных барьеров между собой и своими контактами. Но клиент, очевидно, знал все тонкости и сам был участником бизнеса, иначе Сэм не был бы в этом замешан. И у него тоже были деньги, холодные, твердые деньги. Что удивило Рика, так это просьба клиента насчет жертвы. Он действительно дал Рику имя!
        Рик откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Такого никогда не случалось за все его годы работы в индустрии экстремального хардкора. Обычно, когда поставщик хардкора заказывал фильм, единственными критериями, по которым они оценивали жертв, были возраст и раса. У Тима Мюррея был постоянный приток потенциальных жертв из круга, в котором он вращался, - дети, сбежавшие из дома и попавшие в хардкор-бизнес ради денег и шоковой ценности. Они не были бы слишком удивлены, если бы зашли на жесткую съемочную площадку S&M и увидели Животное в кожаной бдсм-маске. Черт возьми, они всегда думали, что их просто ждут небольшие неприятности за несколько сотен баксов! Что, черт возьми, они знали о реальном мире, где богатые извращенные придурки получали удовольствие, наблюдая, как убивают дешевых маленьких шлюх? Тим всегда проверял их истории, прежде чем сделать свой выбор. Иногда он даже находил своих актеров на улицах. Он подбирал их, проявлял к ним притворную доброту, покупал им лекарства, еду, давал какое-нибудь убежище. Тим тоже развлекался с ними, с этим проблем не было; ему нравилось, когда ему сосали
член, так же сильно, как и любому другому парню. Как только они проходили кинопробы, и если у Рика был клиент, который просил особенно кровавый фильм, Тим был только рад передать их ему. И, как и следовало ожидать, копы никогда не искали пропавшего человека, о котором идет речь. С чего бы это? И Тим, и Рик были в двух-трех шагах от жертв. Они умело защищали свои следы.
        Но этот клиент... он был другим. Сэм объяснил Рику, чего он хочет, и поначалу Рику это не понравилось. Слишком рискованно. Такая цыпочка, юрист в крупной фирме, даже если ты по ней не скучаешь, родители с ума сойдут, разыскивая ее. Но Сэм уверил Рика своим ровным голосом, что покупатель спланировал это еще в прошлом году. Покупатель должен был убедиться, что все сработает как часы. Он даже заплатил вдвое больше обычного гонорара Рика. Это вызвало интерес Рика, и он быстро позвонил Тиму и обсудил это с ним. Тим согласился на эту работу после обсуждения плана и, в свою очередь, связался с Элом и Животным. Первая транзакция была совершена через Сэма. Вторая сделка была совершена в туалете мексиканского ресторана в Уиттиере, и после этого Сэм исчез из поля зрения. Когда Рик увидел его в первый раз, он расслабился; он видел этого парня на нескольких экстремальных хардкорных вечеринках за последние лет десять или около того. Он был одним из молчунов, одним из поставщиков боли, которым нравилось сидеть в тени, наблюдая за сценами кровавого спорта и пыток.
        Так что же произошло? Эл облажался по-королевски, и сучка сбежала. Тим был в шоке, и даже Животное немного нервничал. Но, по крайней мере, они получили деньги, которые вымогали у нее, и Рик заработал немного дополнительных денег. Кассета с Животным и младенцем принесла хорошую выручку от богатого педофила в Сиэтле, и это почти компенсировало провал Эла. Клиент, конечно, был невероятно зол и потребовал, чтобы они вернули эту сучку и сделали то, за что он, блядь, им заплатил. Во время того первого телефонного разговора в телефонной будке после того, как он облажался, Рик сказал парню, чтобы тот отвалил - разве он не видел, что их почти поймали? Придурок не понял этого и фактически пригрозил разоблачить его.
        - Я посажу тебя, Рик. Я, блядь, разоблачу тебя, у меня на тебя есть такое дерьмо, что окружной прокурор набросится на тебя так быстро, что твои яйца лопнут.
        Рик отреагировал соответствующим образом:
        - О, да? Что насчет тебя? Ты заказал этот гребаный фильм, чертов ублюдок-извращенец. В эту игру могут играть двое.
        И клиент... этот богатый, самодовольный корпоративный ублюдок... он рассмеялся.
        - Ты думаешь, полиция тебе поверит? Ты - осужденный преступник! Твой отец торговал детской порнографией и зоо-фильмами! Копы знают, что ты снимаешь хардкорные S&M-фильмы, что так называемые мейнстрим-вещи, которые ты делаешь, переступают черту. Они знают, что ты торговал своим ребенком и другим дерьмом. Ты гребаный осужденный сексуальный преступник! Ты думаешь, они тебе поверят? Ты что, с ума сошел, блядь?
        - Да? Большое, блядь, дело! Тим поддержит меня, как и Животное и...
        - И ты пойдешь к ним, чтобы меня арестовали? Послушай себя, ты, дешевый ублюдок! Никто тебе не поверит. Ты не прижмешь меня. Нет никаких записей, никаких свидетелей, ничего! Никто даже не знает, что мы встречались. Все наши телефонные звонки были сделаны с телефонов-автоматов. Все наши встречи происходили в общественных местах, в ресторанах, в гребаном мужском туалете. Для копов мы не существуем. Этого договора не существует. Нас невозможно связать вместе, потому что по самой природе продукта, который ты производишь, ты должен держаться как можно дальше от таких людей, как я. Я прав?
        И Рик кивнул, желая протянуть руку, обхватить пальцами шею этого мужика и сжать так, чтобы не было видно костяшек его пальцев. Ему пришлось сдерживать себя. Поэтому он кивнул, сказал, что сделает все возможное, и парень ответил:
        - Делай все, что в твоих силах. Просто сделай это. Я дам тебе несколько недель, чтобы собраться с мыслями, и позвоню с новым планом. И даже не думай о том, чтобы сдать меня. Если я пропаду без вести или со мной что-то случится, я уже позаботился о том, чтобы копы нашли тебя, и тебе не поздоровится.
        - О, и ты хочешь опозорить свою семью? Это все? Ты собираешься навредить памяти своей семьи о тебе, выставив себя таким извращенным ублюдком, каким ты являешься?
        Клиент рассмеялся, и это был бездушный смех.
        - Мне насрать, Рик. Я буду мертв. Не так ли?
        Рик встал и взял ключи со стола в гостиной. Он должен был позвонить клиенту. Самое меньшее, что он мог сделать... предупредить клиента о том, что произошло, и затаиться. Ну, Рик сделает еще несколько звонков в Нью-Йорк, в одну семью, которую он знал в старом районе, которая была задействована на месте преступления. Расскажет им о том, что случилось. И если копы начнут вынюхивать, Рик поймет, что клиент проболтался. Тогда одного телефонного звонка будет достаточно, чтобы Юджин и Максвелл выехали из Нью-Йорка навестить клиента. Он придумал способ дистанцироваться от работы, которую он проделал.
        Он вышел из дома, заперев его за собой, и сел в свою машину. Подъезжая к винному магазину на углу бульвара Сан-Габриэль и Футхилл, он прокручивал в голове то, что произошло. Рик согласился выполнить план клиента, но он был зол из-за этого провала. Кто-то должен был заплатить, и если не клиент, то это должен был быть кто-то другой. Поэтому он созвал совещание в магазине, велев Животному приготовиться к некоторым пыткам и кровопролитию. Рик решил, что Тим или Эл облажались, и ему было все равно, кто из них облажался - в последнее время они оба ему порядком надоели. Тем не менее, Эл был дерзким сукиным сыном, и все сложилось естественно в ту ночь, когда он сразу же начал все отрицать. Тим раскололся в ту же минуту, как вошел в магазин, и Рик понял, что все произошло именно так, как описал Тим. Он уже знал от Сэма, что Эл ему не звонил. У Эла были четкие инструкции доставить товар Рику. Он все сделал правильно - и он солгал Рику и Тиму, когда сказал им, что Сэм все одобрил. Парень был гребаным пронырой. Это просто облегчило его убийство прямо там, той ночью, на полу типографии.
        Что ж, Животное, конечно, выполнил эту часть. Но это было решение Рика. И он почувствовал себя лучше после этого.
        Рик заехал на стоянку винного магазина у банка таксофонов. Он заглушил мотор и вылез из спортивной машины, поспешив к телефонам. Он запомнил номер телефона клиента и теперь набирал его, опустив четвертак в щель, ожидая, когда тот возьмет трубку после двух, трех, четырех гудков.
        - Алло?
        Рик был готов повесить трубку, если ответит кто-то другой вместо клиента, но он узнал голос.
        - Это я. У меня проблема!
        - И что на этот раз?
        Рик мог сказать, что клиент заподозрил, что что-то не так. У него был такой голос, который, казалось, наводил на мысль, что его что-то беспокоит.
        - Мне только что позвонили, - сказал Рик. - Все прошло не очень хорошо. Ты никогда не видел меня, никогда не встречал меня и никогда не слышал обо мне. Более того, ты никогда не был вовлечен в круг. Я собираюсь позвонить нескольким людям, которых мы оба знаем, и попросить их отрицать, что они когда-либо видели тебя. Ты понимаешь?
        Клиент старался говорить жестко.
        - Что, черт возьми, случилось? Если ты...
        - Она сбежала, - сказал Рик более твердо. - Помни. Мы никогда не встречались. Я думаю, что копы наведаются к тебе. Ты знаешь, что им сказать, и ты знаешь, что будет, если начнешь трепать языком. - Он повесил трубку и закрыл глаза, его дыхание отдавалось в ушах.
        По какой-то причине ему показалось, что с его плеч свалился огромный груз. Рик вздохнул, поднял трубку и опустил в щель еще один четвертак. Сейчас он не мог расслабиться, хотя чувствовал себя лучше, предупредив своего клиента. Он должен был быть настороже, затаиться. С этой мыслью он набрал по памяти следующий номер, который у него был на уме, начиная процесс заметания своего следа.
        30
        Во рту у нее пересохло, хотелось пить.
        Она чувствовала, как ее энергия иссякает... и ее тело проваливается в сон.
        И каждый раз, когда она чувствовала, что слабеет, она трясла головой, приходя в себя, а затем тащилась вперед, сосредоточившись на ведении SW по скалистой местности.
        Боль в боку притупилась до медленной пульсации. Она держала правую руку прижатой к зияющей ране, пытаясь не обращать внимания на скользкую плоть, когда почувствовала, как что-то хлюпнуло внутри. Она знала, что, вероятно, удерживает свои кишки внутри живота, но не смотрела туда. Она не могла. Она знала, что если посмотрит, то упадет в обморок. А если она упадет в обморок, то потеряет контроль над автомобилем и либо врежется в скалу, либо съедет с нее. Удар может даже не убить ее сразу; она может лежать, придавленная обломками, пока не умрет от шока и потери крови. Вот и все, что нужно было сделать.
        Поэтому она ехала.
        Небо Невады было затянуто темными тучами. Поднялся ветер, задув в открытые окна и отбросив волосы Лизы на ее лицо. Она облизнула потрескавшиеся губы, игнорируя тошноту и боль в правой нижней части живота, и сосредоточилась на вождении, петляя между валунами и скалами. Ведя машину вокруг кактусов, нацелившись на свою цель, на свою цель. Дорога, которую она смутно видела перед собой, теперь была в добрых пятистах ярдах. Если она сможет добраться до этой дороги, она снова попробует позвонить по сотовому телефону.
        Ей следовало сразу убить Животное. Ее мысли вращались вокруг этого, пока она боролась, одной рукой удерживая свои внутренности внутри себя, а другой сжимая руль. Животное был ослаблен ее первым нападением на него, и он бросился на нее, дико размахивая ножом. Его левая рука прикрывала раненый глаз, и было очевидно, что он наполовину ослеп. Она воспользовалась этим, пригнувшись и бросившись на него, врезавшись в его обнаженный живот, сбив его с ног. Она все еще сжимала камень, которым разбила череп Тиму Мюррею, и обрушила камень на голову садиста, сразу же вырубив его.
        Ее первым побуждением было бежать, и она почти побежала вслепую, когда поняла, что, вероятно, сможет взять ключи от одной из машин либо у Тима, либо у Животного, которые оба лежали на земле пустыни. Она вернулась, ее сердце бешено колотилось в груди, нервы были напряжены, ожидая малейшего подергивания. Она опустилась на колени рядом с Тимом Мюрреем, заметила, как неглубоко поднимается и опускается его грудь, как кровь застывает у него в ушах, и начала рыться в его карманах, найдя бумажник, сотовый телефон и связку ключей, в том числе один, прикрепленный к кольцу агентства по прокату автомобилей в Лас-Вегасе.
        В экстазе она направилась к машине, когда поняла, что сотовый телефон все еще у Тима. Она вернулась к телефону, включила его и попыталась набрать 911. Она поднесла телефон к уху и начала звать на помощь, надеясь, что тот, кто ее слушает, записывает ее отчаянные крики о помощи. Ей показалось, что она кого-то слышит, но не была уверена, было ли то, что она слышала, человеческим голосом или помехами от усиливающегося ветра. Расстроенная, Лиза повесила трубку и попробовала еще раз. И еще раз. Каждый раз она ничего не получала.
        Затем она услышала голос. Тонкий, пронзительный голос, доносящийся из-за склона, доносился с другой стороны.
        - Тим? Животное? Что происходит? - Это старуха.
        Лиза не знала, зачем она это сделала, но она начала подниматься по склону, сжимая в руке сотовый телефон. Она нажала кнопку, на которой отображалась серия телефонных номеров, и нажала на первый, не зная, с кем она свяжется, просто пытаясь установить связь с внешним миром. Она была чертовски удивлена, когда кто-то взял трубку и его голос прозвучал громко и ясно.
        - Алло? - Ей показалось, что она услышала его ответ, но связь снова распалась на помехи. Она несколько раз повторила "алло", ей показалось, что она слышала, как мужчина на другом конце провода спрашивал Тима, а затем ее охватило внезапное озарение. Вспышка ненависти и гнева вырвалась из глубины ее души, и она закричала:
        - Ты ублюдок... ты хочешь поговорить со своим приятелем-извращенцем, с Тимом? Послушай это! - И она поднесла телефон к тому месту, где лежало распростертое тело Тим, затем снова поднесла трубку к ушам. - Слышишь? Причина, по которой ты ничего не слышал, в том, что Тим почти сдох. Я только что вышибла его гребаные мозги, ублюдок! Как тебе такое? - Она не знала, как много из того, что она сказала, дошло, но что-то из этого, должно быть, дошло; реакция мужчины была мгновенной.
        - Что происходит? Тим?
        Лиза уже достигла вершины склона и на этот раз увидела старуху на другой стороне, которая стояла и оглядывалась. Когда старуха увидела Лизу, она издала отчаянный вопль.
        - Послушай это, придурок! - крикнула Лиза в трубку и протянула ее старухе. - Пусть он тебя услышит, бабуля!
        - Глаза! Рик сказал, что я могу взять глаза!
        Лиза снова поднесла трубку к уху и направилась обратно к внедорожнику.
        - Двое твоих приятелей мертвы, и я оставлю старуху здесь умирать, ублюдок. Ты в жопе! Ты слышишь меня!
        На этот раз мужчина услышал ее.
        - Кто ты, блядь, такая, сука? Где Тим? Где...
        Она повесила трубку и, добравшись до подножия склона, остановилась, чувствуя, как в ней поднимается волна триумфа и гордости.
        Они у меня на крючке, блядь, - подумала она. Кем бы он ни был, он в бегах. Лиза не знала, кто был этот мужчина, но у нее было такое чувство, что, кем бы он ни был, он имел какое-то отношение к нелегальной индустрии хардкора, в которой работали Тим и Животное. Сотовый телефон Тима был дешевым Minolta, и в нем было сохранено всего три номера, что подсказало Лизе, что это был одноразовый телефон, приобретенный, вероятно, на пару дней. Она слышала о такой практике в своей юридической конторе, когда люди на короткое время покупали мобильники, а затем избавлялись от них, когда в них больше не было необходимости. Возможно, парень, заказавший этот конкретный снафф-фильм, был тем самым человеком, с которым она разговаривала. Если это так, то она оставила себе сотовый телефон. И как только она доберется до точки, где связь будет ловить лучше, она снова наберет 911.
        Она подошла к SW и снова пыталась набрать 911, когда краем глаза что-то заметила. Она подняла глаза и увидела искаженное лицо Животного, отраженное в окнах SW, за мгновение до того, как почувствовала, как холодная сталь скользнула в ее правый бок, разбрызгивая теплую кровь по животу и бедрам.
        Она даже не осознавала, что борется с ним, пока не услышала, как он закричал и наклонился вперед, сжав челюсти на ее левом плече. Она закричала, снова пытаясь ударить его коленом в пах. Она почувствовала, как нож снова скользнул в нее, и упала спиной на машину, а его тело придавило ее. Ее правый кулак поднялся и опустился над его левым глазом, раздавливая его, и он разжал челюсти, чтобы закричать. Нож выскользнул из нее, и по ее венам хлынул адреналин, подняв ее инстинкт выживания до уровня выше ярости. Она почувствовала, как его хватка слегка ослабла, и воспользовалась этим, вонзив кулак в его уязвимое горло. Он упал на спину, хрипя, схватившись левой рукой за горло. Он выронил нож, и она набросилась на него, схватив за лезвие, чувствуя, как он разрезает ее руку и пальцы. Она схватила лезвие правой рукой и сделала выпад, вонзив его в живот Животного по самую рукоять. Его глаза вылезли из орбит, и он внезапно ахнул, как будто был потрясен. Затем он упал навзничь с ножом, торчащим из его солнечного сплетения, и его единственный открытый глаз остекленел.
        Она не помнила, как села во внедорожник, но следующее, что она помнила, это то, что она ведет машину задним ходом по пересеченной местности. Она поняла, что делает, поняла, что едет задом наперед, затем остановилась. Склон, на котором они припарковались, был в доброй сотне ярдов, и она могла смутно различить тела Животного и Тима, лежащие там. Вот тогда-то и нахлынула боль, четко обозначив ошеломляющую реальность.
        Черт, она рискнула один раз взглянуть на свой живот. Этого было достаточно, чтобы понять, что она потеряла много крови. И что она может долго не протянуть.
        Каким-то образом Лиза схватила сотовый телефон, когда забралась обратно во внедорожник; она попробовала снова, ее пальцы скользили по клавиатуре, когда она набирала 911. Она почувствовала, что ее охватывает паника, и закрыла глаза, повторяя про себя: Ты не упадешь в обморок, ты не упадешь в обморок, ты не упадешь в обморок. Она делала глубокие, ровные вдохи, пока не почувствовала, что успокаивается. Затем положила телефон в подстаканник над рычагом переключения передач, зажала правой рукой рану в боку, пытаясь остановить кровотечение (и удержать мои внутренности внутри, - рассуждала она. - Я чувствую, как что-то пытается выскользнуть, и я должна их удержать...), переключила управление левой рукой, затем развернула машину в направлении, в котором она чувствовала себя в безопасности.
        Теперь она катилась вперед, даже не зная, как далеко ей следует проехать, зная только, что ей нужно преодолеть несколько миль между собой и демонами, которых она оставила позади. И попытаться найти место, где она могла бы позвонить по мобильному телефону.
        Она чувствовала, как ветер колышет борт SW, когда она вела его по неровному песку. Тучи вдалеке становились все темнее, и она на мгновение задумалась, не занесет ли ее, если вдруг пойдет сильный дождь. Она слышала, что иногда в пустыне бывают такие грозы. Сначала пустыня была бесплодной и сухой, а в следующую минуту уже превращалась в бурлящую реку. Ну и пусть. Сейчас об этом лучше не думать. Концентрируйся на чем-то одном за раз. Убирайся отсюда к чертовой матери.
        Она поехала дальше, стараясь держать машину более или менее прямо. Она понятия не имела, куда едет - на север или на юг, на восток или на запад. Она просто знала, что ей нужно найти дорогу, тропинку. Все, что напоминает цивилизацию. Она задавалась вопросом, насколько далеко от проторенной дороги был уклон, который они выбрали для ее убийства. Он должен был быть по крайней мере в миле от ближайшей дороги. Может быть, дальше. Так было бы меньше шансов найти ее тело после того, как они закончат. А это означало, что у нее было еще несколько минут езды, если ей повезет. Она уже сидела за рулем... сколько? Десять минут? Пятнадцать?
        Ее бок пульсировал, и она снова почувствовала тошноту. Борясь с тошнотой, Лиза почти остановила внедорожник. Она глубоко вздохнула, сглотнула и убрала ногу с тормоза. Двигайся, - подумала она. - Просто поезжай. Просто убирайся отсюда к черту.
        Ей показалось, что она чувствует, как под ее рукой сворачивается кровь. Но потом каждый раз, когда эта мысль приходила ей в голову, она чувствовала свежую теплую струйку, и ее рука снова становилась влажной. Она попыталась сосредоточиться на вождении, глядя через лобовое стекло на перекати-поле, несущееся по пустыне, наблюдая, как ветки и кусты развеваются, когда ветер усиливается еще сильнее, слыша, как ветер воет и стонет, когда мчится по пустыне. Теперь она даже не утруждала себя управлением, просто вела машину ровным курсом. Шины подпрыгивали на камнях, катились по кактусам. Она почувствовала, как шок сотряс ее организм и сотряс внутренности, и новая волна боли пронзила ее бок. Она закричала и убрала ногу с педали газа. Что-то ударило по нижней части автомобиля; это прозвучало так, как будто что-то сломалось, и теперь автомобиль издавал звук "пых-пых-пых". Внедорожник завибрировал, и она убрала ногу с педали газа. Она закрыла глаза, борясь с болью, чувствуя, как ее жизненная сила ускользает. Сколько крови может потерять человек, истекающий кровью, и выжить? - задумалась она. - Пинту? Она
потеряла по крайней мере пинту крови, а может, и больше. Сиденье было залито кровью; она скапливалась на полу машины, рядом с педалями. Ее спина стала липкой от неe. Неизвестно, сколько она потеряла снаружи во время схватки с Животным. Она прижала руку к ране, снова пробуждая боль, и стиснула зубы. Она открыла глаза - ее зрение было расфокусированным - и крепче сжала руль. Затем снова нажала на акселератор и сосредоточилась на вождении.
        Ей удалось сосредоточиться на дороге, как ей показалось, минут на пять. Но опять же, это могло быть и пять секунд. Пять часов. Она не следила за временем. Тучи все еще были темными, ветер все еще дул, и теперь начинал накрапывать дождь. Она знала, что прошло какое-то время, потому что пейзаж несколько изменился. Она взглянула в зеркало заднего вида и теперь с трудом могла разглядеть уклон. Он остался на заднем плане, превратившись в нечто незначительное. Как далеко она проехала? Милю? Две мили?
        Затем внезапно шины покатились по гладкому асфальту. Она остановилась, огляделась по сторонам. Это была узкая дорога, грубо вымощенная, но, тем не менее, это была дорога. А там, где были дороги, были и люди.
        Она быстро убрала руку с бока и припарковала машину, затем снова потянулась к мобильному телефону. Он выскользнул из ее руки от крови, которая покрывала ее руку. Ей пришлось держать его двумя руками, когда она набирала 911, сосредоточенно высунув язык. Прядь окровавленных волос упала ей на лоб, и она поднесла трубку к уху, надеясь и молясь, чтобы звонок прошел. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
        Ничего.
        Ей хотелось закричать. Ей хотелось плакать. Она боролась с желанием сделать и то, и другое. Вместо этого она положила телефон обратно в подстаканник, снова завела машину, посмотрела в обе стороны, решила повернуть направо и направилась вниз по дороге.
        Ей было интересно, мертвы ли Животное и Тим. Как сильно она на самом деле ударила Тима? Может быть, он просто в нокауте. Может быть, у него просто очень сильное сотрясение мозга. Разве у людей с сотрясением мозга не идет кровь из ушей? Может быть, он придет в себя и, когда увидит лежащее там тело Животного, поймет, что произошло. Может быть, черт возьми, возьмет ключи Животного и поедет за мной. Может быть, он гонится за мной прямо сейчас, может быть, он гонится за мной прямо сию минуту и...
        Она прогнала эту мысль и стиснула зубы. Ее рука вернулась к попытке остановить поток крови из раны в боку.
        И она поехала.
        Время от времени она поглядывала в зеркало заднего вида, но ничего не видела. Дорога перед ней была пустынной, становившейся грязной от дующего ветра. Облака, казалось, стали темнее - сплошная чернота там, где они встречались с горизонтом. Прогремел гром, и небо озарилось молнией. Справа от себя она видела, что где-то вдалеке идет дождь. Судя по тому, как дул ветер, шторм направлялся в ее сторону.
        Она вела машину. И сосредоточилась на том, чтобы отвлечься от боли от ран, сидя за рулем. Она подумала о Брэде, о своих родителях. Она думала о победе, о том, что победила ублюдков, которые все это устроили. И чем больше она думала о них, тем больше злилась. И чем больше она злилась, тем решительнее боролась с сонливостью, которая теперь угрожала накрыть ее. Она покачала головой, заставляя себя взбодриться. Продолжай ехать. Просто продолжай движение, держи автомобиль на дороге и продолжай движение.
        А потом она оказалась на другой дороге, на этот раз гораздо более широкой. Дорожки Pwo, недавно вымощенные.
        Она остановила внедорожник, посмотрела вверх и вниз по дороге, борясь с сонливостью, пытаясь решить, в какую сторону повернуть.
        И повернула налево.
        Когда она выехала на дорогу, то увидела вдалеке вспышку света. Выезжая на полосу, она прищурилась, изо всех сил стараясь не заснуть. Огни становились все ярче, и когда она узнала их, то почувствовала такой прилив возбуждения, что чуть не рухнула на руль от радости. Она поборола это желание и продолжила путь, план пришел ей в голову так же легко, как и решение бороться за свою жизнь там, в пустыне. Фары были достаточно далеко, чтобы она могла просто направить автомобиль на встречную полосу, преграждая ему путь. Кто бы ни был за рулем, он остановится. Кто бы это ни был, он поможет ей.
        Она резко повернула руль влево, чувствуя, как скользят шины. Ей показалось, что машина вот-вот перевернется, и она автоматически схватилась за руль правой рукой, и новая волна боли пронзила ее живот. Ее нога нажимала на тормоза, и она чувствовала, что кружится, словно на аттракционе в парке развлечений.
        Когда внедорожник остановился, она встала лицом к фарам, которые теперь стали больше, она проехала целых триста шестьдесят по встречной полосе. Фары ослепляли, и теперь она могла ясно видеть машину. Это был тягач с прицепом, один из тех дальнемагистральных восемнадцатиколесных грузовиков. Она услышала шипение его воздушных тормозов, когда он начал замедляться, чтобы остановиться.
        Со вздохом облегчения Лиза нащупала дверцу со стороны водителя и открыла ее. Она вывалилась на дорогу, крича в агонии, когда ее бок снова взорвался. Она почувствовала во рту привкус грязи. Шипение выходящего воздуха из тормозной системы огромного грузовика пронзило ее уши, и она попыталась проигнорировать ощущение того, как ее внутренности выскользнули из дыры, которую Животное проделал в ее боку ножом. Она попыталась пошевелить руками, принять позу, чтобы двигаться вперед, но почувствовала, что падает в темную дыру. Она боролась с этим чувством, трясла головой, чтобы прогнать темноту, которая быстро охватывала ее изнутри, и последнее, что она помнила, было быстрое падение в темноту, сильные руки, обнимающие ее, и мужской голос.

* * *
        Его родители прибыли в отель незадолго до четырех вечера, и сейчас было уже около половины шестого. Брэд Миллер развалился в кресле в своей комнате и смотрел в окно. Его мать сидела рядом с ним; его отец расхаживал по комнате, проводя рукой по редеющим волосам, выглядя обеспокоенным. Глава службы безопасности "Луксора" находился с ними в комнате вместе с двумя детективами Лас-Вегаса, пытаясь сохранить спокойствие.
        Брэд закрыл глаза, пытаясь избавиться от чувства страха, которое он испытывал. Тридцать минут назад Майку Холлу, одному из детективов, позвонил дорожный патруль Невады. Гроза, которая в настоящее время сеяла хаос в Лас-Вегасе, помешала их поисковой операции. Все дороги, ведущие в Лас-Вегас и из него, были перекрыты, и раздавались предупреждения о внезапных наводнениях.
        - Мы не сможем добраться туда самое раннее до завтрашнего утра, - сказал детектив Брэду.
        К тому времени будет уже слишком поздно, - подумал Брэд. Он закрыл глаза, все слезы давно вытекли из него после того, как он проплакал весь день. Он смотрел в свое будущее и, как ни старался, просто не мог представить его без Лизы.
        Затем зазвонил мобильный телефон Майка Холла.
        Он ответил.
        - Да! - Долгая пауза заставила Брэда поднять глаза на детектива, и то, что он увидел, пробудило в нем прилив надежды. Лицо детектива просветлело. Он улыбался. - Это хорошие новости, сэр. Да, я скажу ему. - Он повесил трубку.
        Брэд вскочил на ноги.
        - Где она?
        - Они нашли ее, - сказал Майк Холл, сияя, словно гордый отец. - Она в округе Лас-Вегас, проходит операцию. Водитель грузовика нашел ее на межштатной автомагистрали 15. Она...
        Но Брэд не слушал. Он рванул за дверь, а его мать и отец потащились за ним. Джоан Миллер плакала от радости, призывая сына подождать их. Майку Холлу оставалось только следовать за ним, стараясь не отставать от безумного каравана, направлявшегося в больницу.
        Уильям Греко был одновременно в восторге и полон ужаса.
        Он радовался каждый раз, когда бросал взгляд на Брэда, который сидел рядом с его матерью, Джоан, разговаривая с Майком Холлом или одним из других детективов. Фрэнк Миллер всегда находился в непосредственной близости, либо сидел рядом с ними, произнося ободряющие слова с улыбкой и время от времени смеясь, либо расхаживал по залу ожидания, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть в окно на темный, залитый дождем городской пейзаж Лас-Вегаса среди всех сверкающих огней.
        Ужас наполнял его каждый раз, когда он видел Фрэнка Миллера.
        Уильям пытался разузнать о Фрэнке с тех пор, как тот приехал в больницу. Он получил звонок от Брэда на свой автомобильный телефон, когда он был за пределами города, направляясь, чтобы помочь в поисках, и Брэд сообщил ему, что Лиза нашлась. Уильям не стал сразу задавать вопросы. Он просто сказал Брэду, что рад, что ее нашли, затем съехал на обочину, отыскал номер своего контакта в ФБР и позвонил ему. Выслушав новости, он дал агенту номер своего автомобильного телефона и продолжил свой путь. Когда агент перезвонил тридцать минут спустя, Уильям въезжал на парковку больницы. Он сидел в машине и разговаривал с агентом, собирая последнюю информацию.
        Дальнобойщик нашел Лизу после трех часов дня на 15-й межштатной автомагистрали. Она ехала на белом внедорожнике и выехала на полосу встречного движения. Водитель заподозрил что-то неладное, и это подтвердилось, когда он увидел окровавленное тело Лизы на дороге. Он немедленно вернулся к своему грузовику и подал сигнал бедствия на своем CB. Коллеги-дальнобойщики ответили, позвонив за него в 911 и передав жизненно важную информацию о его местоположении. Тем временем, до прибытия персонала скорой помощи, дальнобойщик накрыл Лизу теплым одеялом и попытался остановить кровотечение. Лизу доставили самолетом в округ Лас-Вегас, где ее немедленно отправили на операцию.
        Поскольку ее описание было передано в полицию штата Невада, ФБР немедленно отправилось на место происшествия. Под сильным ветром и дождем им удалось найти сотовый телефон во внедорожнике. Они немедленно отследили автомобиль до агентства по прокату, где его арендовал мужчина с калифорнийскими водительскими правами, идентифицировавшими его как Карла Уитмена. Контакт Уильяма сказал ему, что, когда DMV отправил по факсу в их офис копию лицензии, он был ошеломлен.
        - Это он, - сказал он Уильяму, сидящему в своей машине, пока дождь барабанил по ветровому стеклу. - Это тот самый парень, которого Лиза опознала как Тима Мюррея. Борода сбрита, но это тот же самый парень. Должно быть, он сделал фальшивое удостоверение личности.
        Тима Мюррея объявили в розыск - а также до сих пор не идентифицированного мужчину, которого видели на камерах видеонаблюдения в банке вместе с Лизой. Кроме того, в настоящее время распространяется снимок, сделанный с видеокамер в "Луксоре". Описание Брэдом подробностей похищения Лизы было фантастическим, но, безусловно, заслуживающим доверия.
        - Старуха была идеальной уловкой, - сказал Уильяму один из агентов. - Никто не ожидал, что кто-то, похожий на их бабушку, окажется хладнокровным убийцей. Я имею в виду... даже преступники стареют, Билли. Эта старая леди, вероятно, была замешана в этом дерьме в течение многих лет!
        Ливень мешал поискам, но власти были уверены, что к завтрашнему дню они добьются прогресса. Тем временем Лиза была на операции, и как только она пришла в сознание и смогла говорить, различные сотрудники правоохранительных органов выразили желание побеседовать с ней. Уильям должен был присутствовать, и он хотел сам расспросить Лизу о некоторых вещах. Как только он остался с ней наедине, ему захотелось задать ей вопросы о Фрэнке.
        Уильяму позвонил один раз Фил, частный детектив, которого он нанял. Фил сказал Уильяму, что в ту минуту, когда он подъехал к району, где жили Фрэнк и Джоан Миллер, чтобы начать наблюдение, пара покинула свой дом.
        - Теперь я еду за ними, - сказал он. - Похоже, они направляются за город. Как дела?
        Этот отчет поступил вскоре после двух. Уильям был уверен, что Фрэнк уйдет из дома, может быть, встретится с Шектманом. Этого не произошло. Вместо этого Миллеры сели в свою машину и поехали прямо в Лас-Вегас. Может быть, Фрэнк не имеет к этому никакого отношения, - подумал Уильям. - Может быть, я просто... становлюсь параноиком.
        Если он и был параноиком, то делал это хорошо. Он наблюдал за Фрэнком краем глаза и заметил, как мужчина спокойно стоит у окна, глядя на ослепительные огни Лас-Вегаса вдалеке. Уильям наблюдал за ним, гадая, что происходит в голове этого человека, пытаясь проследить его шаги. Затем, сказав себе, что сейчас или никогда, он поднялся на ноги и подошел к Фрэнку.
        Фрэнк обернулся и улыбнулся, увидев Уильяма.
        - Спасибо, что приехал, Билли, - сказал Фрэнк.
        Уильям кивнул.
        - Это меньшее, что я мог сделать. - Он схватил Фрэнка за локоть и жестом отодвинул его от окна. - Послушай, мы можем поговорить наедине? - Его голос был тихим, серьезным. - Только мы вдвоем?
        Выражение лица Фрэнка стало серьезным. Он кивнул.
        - Конечно, Билл.
        Мужчины направились к выходу из приемной, и Джоан позвала:
        - Фрэнк?
        Фрэнк повернулся к жене.
        - Мы с Биллом просто немного прогуляемся. Мы сейчас вернемся, дорогая.
        Уильям подождал, пока они не оказались за пределами слышимости, и указал в сторону закусочной.
        - Я бы не отказался от кофе. А ты?
        - Конечно.
        Они купили кофе из автомата, и как только чашки оказались в руках, Уильям кивнул Фрэнку.
        - У меня есть... ну, у меня есть кое-какие проблемы, о которых я хотел бы поговорить с тобой, Фрэнк. - Он начал нервничать и облизнул губы, ненавидя себя за это. Обычно он был спокоен, когда дело касалось противостояния людям. Он делал это все время как адвокат, и ему нравилась атмосфера в зале суда. Но здесь? В больнице, когда Лизе Миллер делали срочную операцию, чтобы спасти ей жизнь, он собирался приставать к ее тестю с подозрениями в том, что он организовал ее убийство?
        Он что, сходит с ума?
        - Я помогал Брэду пережить это последние несколько дней, - начал Уильям, делая глоток кофе. - Когда Брэд рассказал мне все, я был... ну, я был потрясен. Это просто...
        - Просто не верится, что люди занимаются такими вещами, - сказал Фрэнк Миллер, качая головой. - Знаешь, это вызывает у меня отвращение.
        Уильям взглянул на Фрэнка и отметил выражение его лица. Было ли выражение шока на лице Фрэнка искренним? Трудно было сказать наверняка. Уильям продолжил.
        - В любом случае, я... Я пользуюсь услугами множества частных детективов. Я уверен, что ты это знаешь. И я рассказал подробности дела одному из них, и он приступил к работе над ним. Я также сотрудничал с правоохранительными органами Калифорнии, помогая искать людей, которые... ты знаешь... похитили Лизу в Вентуре. Конечно, мы понятия не имели, что произойдет то, что произошло сегодня. Я отправил Лизу и Брэда сюда для их безопасности, не зная, что...
        - Как, черт возьми, они их нашли? - Фрэнк посмотрел на Уильяма, и на его лице отразились шок и ужас. - Как, черт возьми, это могло случиться... эти уроды нашли моего сына и Лизу и пытались сделать то, что им не удалось сделать в Калифорнии?
        С растущим сомнением Уильям покачал головой.
        - Я не знаю, Фрэнк. Вот это я и пытаюсь выяснить.
        - Это просто бессмысленно, - продолжил Фрэнк. Он сделал глоток кофе. Уильям отметил, что, как обычно, Фрэнк выглядел безупречно в своих мокасинах от "Гуччи", рубашке поло и темно-серых брюках. Его тронутые сединой волнистые волосы были зачесаны назад. С его запястья свисал золотой браслет. Ему следовало бы стать адвокатом по уголовным делам, - подумал Уильям, смущенно потирая свой собственный золотой браслет-цепочку.
        - Единственными людьми, которые должны были знать о том, что Брэд и Лиза здесь, были твои люди, мы и родители Лизы! Кто еще мог это узнать?
        - Я не знаю, - быстро сказал Уильям. - Мы пытаемся это выяснить.
        - Я знаю, что Брэд ни с кем не разговаривал в Калифорнии с тех пор, как приехал сюда несколько ночей назад, - продолжил Фрэнк. - Он попросил нас изучить возможность получения психиатрической помощи для Лизы. Я просто не понимаю, как кто-то за пределами нашего маленького круга мог пронюхать об этом.
        Уильям отключился от разговора, когда к нему медленно пришло осознание. Босс Лизы, Джордж Брукс. Он звонил только вчера, желая связаться с Лизой. Что-то насчет пропавших файлов. Ему отчаянно нужно было поговорить с Лизой. И что сделал Уильям?
        Он дал Джорджу номер их комнаты в "Луксоре".
        Это не может быть Джордж, - подумал Уильям. - Я его знаю. Он такой же садист, как и я. И, насколько я знаю, он не имеет никакого отношения к "Голгофе". Единственный способ, которым я могу его к чему-то привязать, это то, что он знал, где скрывались Лиза и Брэд, и...
        - Ты в порядке, Билли?
        Уильям вздрогнул, глядя на Фрэнка.
        - Да, я в порядке.
        - Похоже, ты потерялся в своих мыслях. Я знаю, все кажется плохо, но мы прижмем этих ублюдков. Не беспокойся об этом. Я разговаривал с одним из ведущих детективов по этому делу и...
        Уильям выплюнул это:
        - Я знаю, что ФБР еще не допрашивало тебя, Фрэнк, но я полагаю, что они скоро это сделают из-за твоей связи с "Голгофой". Что ты знаком с одним из членов правления, что он дал тебе ключ от того дома. Я все об этом знаю.
        Фрэнк замолчал, разинув рот от шока. Он выглядел ошеломленным.
        Уильям продолжал, чувствуя вдохновение.
        - Почему ты не пришел ко мне с этой информацией раньше? Когда ты узнал?
        - Когда узнал? - спросил Фрэнк. - Что ты имеешь в виду, когда узнал? Откуда мне было знать, что человек, с которым я дружу, связан с местом преступления, жертвой которого стала моя невестка? Боже мой, Билли! Если бы я знал.
        - Ты бы сообщил властям? Если да, то почему этого не сделал? - Уильям почувствовал себя в ударе. Он чувствовал себя почти так же, как в суде на перекрестном допросе свидетеля. - Ты узнал о хижине "Голгофы" одновременно с Брэдом и со мной, что произошло вскоре после того, как ФБР отвезло Лизу в Биг-Беар, и она опознала это место. В тот вечер я вывез ее и Брэда из округа Ориндж, и вот прошло уже больше двух дней, а ты ни словом об этом не обмолвился.
        - Ты обвиняешь меня в том, что я все это подстроил? Ты к этому клонишь?
        Уильям уставился на Фрэнка.
        - Я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто говорю, что это косвенные доказательства.
        - Что? Доказательства? - По шее Фрэнка пополз красный румянец. Он выглядел взбешенным, но в его глазах было что-то, что выдавало намек на панику. Был ли он в панике из-за того, что его разоблачили, или потому, что боялся, что его подставят?
        - Да. Это ошеломляет.
        - Чушь собачья!
        - Фрэнк, послушай меня, - Фрэнк встал и направился обратно в зал ожидания. Уильям догнал его, оставив кофейные чашки на столике в закусочной. - Просто послушай. Если ты не замешан, это прекрасно. Но полиция уже разнюхивает все вокруг. Если они поймают этого парня Тима Мюррея и он подтвердит какие-либо найденные ими доказательства, это может иметь серьезные последствия.
        Фрэнк остановился, развернулся так, чтобы оказаться лицом к Уильяму.
        - Ты обвиняешь меня в том, что я все это устроил, не так ли? Ты думаешь, я имею к этому какое-то отношение! Ты думаешь, что я подстроил убийство моей невестки, что я нанял порнорежиссера снафф-фильмов, чтобы снять ее изнасилование и убийство на видеопленку по какой-то причине, которую ты выдумал в своем больном маленьком мозгу. И ты пришел к такому выводу, потому что в замешательстве и страхе Лиза ошибочно определила хижину "Голгофы" как место, куда ее отвезли. Вот и все, верно?
        - ФБР все еще проверяет улики, которые они нашли в том домике, - сказал Уильям, - и ты это знаешь. Если они ничего не найдут, отлично, но если найдут, возможно, тебе будет разумно начать думать сейчас об услугах...
        - Адвоката. Верно, Билли. Я так понимаю, ты собираешься порекомендовать мне свои услуги, а?
        Он не слушал. Уильям видел, что Фрэнк в ярости. Его лицо было свекольно-красным, в глазах сверкали искры гнева. Он чувствовал напряжение в воздухе, густое, как масло.
        - Мы оба знаем, что в те выходные тебя и близко не было в том домике, - прошипел Уильям, встретившись взглядом с Фрэнком. - Я видел тебя в те выходные, Фрэнк. Я видел, как на тебя повлияло исчезновение Лизы. Я видел, как ты волновался, и как ты волнуешься сейчас, несмотря на то, что ее нашли. Я знаю, что ты на это не способен.
        - Блядь, почему ты обвиняешь меня в том, что я все это подстроил? - крикнул Фрэнк.
        Уильям вздрогнул, голос Фрэнка зазвенел у него в ушах. Он огляделся и увидел, как медсестра, идущая по коридору, хмуро посмотрела на них. Уильям повернулся к Фрэнку, его сердце бешено заколотилось.
        - Я ни в чем тебя не обвиняю! Я просто говорю, что доказательства, которые указывают на тебя, это...
        - Ошеломляюще. Вот мы и снова! - Фрэнк вскинул руки вверх, и в его поведении сейчас было что-то такое, что Уильям позже сочтет странным. Ибо, несмотря на явный гнев Фрэнка, Уильям уловил в нем намек на неподдельный страх. Это был страх, который говорил: меня поймали. Уильям видел такое поведение тысячи раз за свою карьеру. Он защищал тысячи людей по различным уголовным делам, и большинство из них были виновны - он знал, что так бывает. Однако он никогда не принуждал своих клиентов признавать свою вину или невиновность; его работа состояла в том, чтобы защищать своих клиентов, обеспечивать им справедливое судебное разбирательство, как это предусмотрено Конституцией США. И хотя Уильям никогда прямо не спрашивал своих клиентов, совершили ли они рассматриваемое преступление или нет, они все равно всегда добровольно заявляли: я этого не делал! Это был не я! И они всегда делали это с одним и тем же взглядом и красноречивыми знаками языка тела, которые указывали Уильяму, что они лгут. Речь Фрэнка Миллера и его реакция на его слова сказали ему все, что ему нужно было знать. И вместе с этим прозрением
пришел внезапный приступ отвращения.
        Уильям уставился на Фрэнка, разинув рот от ужаса, с которым он пытался справиться.
        - О, Боже, - сказал он.
        - Что? - рявкнул Фрэнк.
        Как только возникло это чувство, Уильям стряхнул его, надеясь, что Фрэнк его не уловил. Он не хотел, чтобы Фрэнк знал, что на него снизошло внезапное откровение.
        Что он смотрел в глаза человеку, который не только боялся, но и лгал.
        Он лгал, чтобы спасти свою шкуру.
        Уильям выпрямился, придав своему голосу и жестам спокойную целеустремленность.
        - Прости, если я обидел тебя, - сказал он, разрабатывая новый план. - Я просто подумал, что дам тебе знать и буду честен в этом. Я не хочу, чтобы полиция подозревала тебя, Фрэнк. Но если ты не знаешь, с чем тебе придется столкнуться, как ты собираешься защищаться, если они придут за тобой?
        Этот вопрос сломал броню, которую Фрэнк воздвиг вокруг себя. На мгновение тефлон, который защищал Фрэнка Миллера, ненадолго соскользнул, и Уильям увидел перед собой испуганного, растерянного мужчину. Испуганный, сбитый с толку человек, который боялся разоблачения монстра, которым он был.
        Фрэнк посмотрел на него, в его глазах мелькнул слабый намек на страх, а затем он быстро исчез, и маска удобно скользнула на место.
        - Они не придут за мной, потому что ты больше не будешь их поощрять, не так ли?
        - Я никого не поощряю, Фрэнк, я пытаюсь помочь твоему сыну и Лизе!
        Фрэнк открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Он кивнул, его плечи слегка поникли, как будто он увидел свою судьбу и принял ее.
        - Ты прав, - сказал он. Впервые за все время он выглядел смущенным. - Мне жаль, что я устроил сцену. Я знаю, что ты просто пытаешься помочь. Я просто...
        Уильям действовал осторожно, тщательно подбирая слова.
        - Это все, что я пытаюсь сделать. Помочь твоей семье. Все, что я сделал, это помог полиции и детективам с определенной информацией, которую мне удалось раскопать. Они уже исследуют подпольный рынок S&M, пытаясь разговорить людей. Я знаю, что они уже поговорили с одним парнем, которого считают подозреваемым.
        Фрэнк вскинул голову.
        - Да? Кто это?
        - Парень по имени Рик Шектман. - Уильям внимательно следил за любыми признаками узнавания на лице Фрэнка; если Фрэнк и знал Шектмана, то не показал этого. - У него была судимость за торговлю детской порнографией, и ходят слухи, что он снимет все, что угодно, если ему заплатят. Включая снафф-пленки.
        - Действительно.
        Тон голоса Фрэнка был окрашен интонацией, которая наводила на мысль, что он был знаком с Риком Шектманом.
        - Да, - сказал Уильям, стараясь сохранять спокойствие. - И, конечно, они все еще работают над идентификацией парней, которые похитили Лизу. Я предполагаю, что они скоро их найдут. Как только Лиза выйдет из операционной, она заговорит. Твой сын уже дал хорошее описание женщины, которая убила Джона и Титана, и у нас есть свидетели, которые видели ее с парнем, похожим на Тима Мюррея. Что-то не сходится. Я уверен, что Лиза сможет рассказать нам больше к завтрашнему дню. Мы поймаем этих парней. Поверь мне.
        Фрэнк улыбнулся и положил руку на плечо Уильяма, крепко сжав его.
        - Я знаю, что ты это сделаешь, приятель. Вот почему ты один из лучших адвокатов, которых я знаю. Даже если ты защищаешь подонков. - Он улыбнулся.
        Уильям улыбнулся в ответ. Как бы искренне ему ни хотелось верить в улыбку и поведение Фрэнка, шестое чувство подсказывало ему, что под поверхностью что-то скрывается. Что-то, у чего была темная душа и темные желания.
        - Это грязная работа, но кто-то должен ее делать.
        Фрэнк рассмеялся.
        Они направились по коридору в зал ожидания. Фрэнк обнял Уильяма за плечи.
        - Послушай, извини, что я резко отреагировал. Я не знаю, что на меня нашло. Я думаю... весь этот стресс просто доконал меня.
        - Все в порядке, - сказал Уильям.
        До зала ожидания оставалось еще сто ярдов. Фрэнк остановился и указал на дверь мужского туалета впереди них, справа.
        - Слушай, почему бы тебе не вернуться в приемную и не узнать, как там дела. Мне нужно пописать и умыться. От всех этих нервов я вспотел. - Он ухмыльнулся, и Уильям рассмеялся. Пот выступил на лбу Фрэнка и блестел в его волосах. Он не заметил, как сильно вспотел; пот буквально стекал с него, как вода с только что натертой воском машины. На его рубашке под мышками появились темные влажные пятна.
        Еще один признак виновности? Уильям кивнул.
        - Да, конечно, Фрэнк. Не торопись. И послушай, мне жаль, если я показался тебе таким... ну, обвиняющим. Я не это имел в виду... - Они пожали друг другу руки, и взгляд Фрэнка встретился с взглядом Уильяма. Улыбка Фрэнка была задумчивой.
        - Я знаю. - Затем он повернулся и направился в мужской туалет.
        Уильям прошел в приемную, его сердце бешено колотилось. Он почувствовал, как по коже на затылке побежали мурашки. Дрожь холодного страха охватила его тело. Что-то в поведении Фрэнка действительно беспокоило его. В своей жизни он защищал многих плохих людей: членов банды, которым было наплевать, что они непреднамеренно оторвали голову трехлетнему ребенку, когда целились в соперника; растлителей малолетних, которые притворялись раскаявшимися, но потом выходили из тюрьмы и совершали другие отвратительные действия над детьми; насильники, которым доставляло удовольствие запугивать и издеваться над своими жертвами. Это была грязная работа, но кто-то должен был ее делать. Те, кого обвиняли в преступлениях, имели право на защиту в суде - это знал любой, кто проходил курс в юрисдикции США. Уильям защищал свою долю клиентов, которые, как он знал в глубине души, были невиновны в выдвинутых против них обвинениях. Именно это было мотивирующим фактором для участия в защите по уголовным делам - защищать несправедливо обвиняемого. Да, были времена, когда ему приходилось защищать подонков; это была часть работы.
Но из всех людей, насчет которых у него было чувство, что они виновны в преступлениях, в которых их обвиняли, никто никогда не пугал его так сильно, как Фрэнк Миллер только что. Смотреть в глаза Фрэнку было все равно что смотреть в лицо самому злу. Он думал, что знал Фрэнка Миллера; оказалось, что он ошибался.
        На полпути обратно в приемную Уильяма охватило внезапное желание направиться в мужской туалет. Ему не нужно было облегчаться; вместо этого у него было сильное чувство, что что-то должно произойти, что Фрэнк собирается что-то сделать и что он должен как-то остановить его.
        Уильям помчался обратно по коридору и вошел в мужской туалет, и то, что он увидел, было настолько удивительным, что его первой реакцией было ахнуть от удивления. Он почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда Фрэнк Миллер, стоявший спиной к одинокому писсуару с пистолетом у виска, поднял глаза на внезапное вторжение Уильяма и, увидев его, отвел пистолет от его головы и направил его на Уильяма.
        - Фрэнк, нет! - закричал Уильям, едва осознавая, что дверь в туалет закрывается за ним. Выражение лица Фрэнка Миллера, прежде чем он направил на него пистолет, было выражением удивления и отчаяния. Он тяжело дышал, его руки дрожали, когда он направил пистолет на Уильяма.
        - Убирайся! - сказал Фрэнк, широко раскрыв испуганные глаза. - Давай, убирайся, это не имеет к тебе никакого отношения!
        - Это имеет ко мне непосредственное отношение, - сказал Уильям, его разум лихорадочно работал. - Пожалуйста, опусти пистолет... Давай поговорим об этом.
        - О чем тут говорить? Ты уже объяснил мне это по буквам. Ты думаешь, что я имею какое-то отношение к похищению Лизы и попытке убийства. Ты думаешь, что я все это подстроил, основываясь на всех своих косвенных доказательствах.
        - Это неправда, Фрэнк, и ты это знаешь. Я только хочу помочь тебе.
        - Ты уже помог мне, рассказав все, что мне нужно знать, хорошо? Я узнал достаточно, чтобы понять, что я облажался.
        Уильям видел, что Фрэнк нервничает так же, как и он. Когда он вошел в туалет и увидел Фрэнка, направившего пистолет к своей голове, он понял, что Фрэнк пытается собраться с духом, чтобы нажать на спусковой крючок. Если он так неохотно нажимал на спусковой крючок, возможно, его можно уговорить опустить оружие.
        - Я могу тебе помочь, - сказал он, поднимая руки. - Я знаю, что это выглядит ужасно и все то, что я сказал... этого может даже не произойти. Я просто хотел, чтобы ты был в курсе на случай, если это все-таки произойдет, и...
        - О, это произойдет, я могу это гарантировать, - сказал Фрэнк. Он сильно вспотел. Его глаза были широко раскрыты и полны паники. - Они узнают, и ты не поймешь, когда это произойдет. Я не хочу быть рядом, когда это произойдет, потому что не хочу видеть выражение лица Джоан, когда она узнает...
        - Когда она узнает что, Фрэнк?
        Фрэнк крепче сжал пистолет и направил его на Уильяма, который поднял руки выше и попятился. Его спина коснулась двери туалета. Если бы кто-нибудь вошел сейчас, он бы налетел на него, и Фрэнк мог бы от неожиданности выстрелить.
        - Пожалуйста, опусти пистолет, Фрэнк. Давай поговорим об этом.
        - Мы разговариваем, - сказал Фрэнк. Он выглядел безумным и отчаявшимся. - Тебе нужно слушать.
        - Хорошо, я слушаю. Пожалуйста, просто опусти пистолет!
        - Ты уже рассказал мне все, что мне нужно знать. Я в жопе. Моя жизнь кончена, она в дерьме. Они все выяснят, и я не хочу быть там, когда это произойдет.
        - Что они выяснят, Фрэнк? Неужели они узнают, что ты действительно был замешан в этом деле?
        Лицо Фрэнка задрожало; он казался на грани срыва, как будто пытался сдержать свои эмоции. Он изо всех сил старался взять себя в руки, все еще направляя пистолет на Уильяма.
        - Я не хотел, чтобы они узнали. Ты должен мне поверить. Я так долго держал это в секрете... никто не знал. Даже ты. Джоан, конечно, никогда не знала и никогда бы не поняла. Она бы бросила меня, если бы узнала. Я знал, что никогда не смогу показать ей эту свою сторону... она даже никогда не позволяла себе легкого бдсм со мной. Ты понимаешь, что я имею в виду, Уильям? Эта сучка никогда даже не соглашалась на небольшой легкий секс, небольшую пощечину и щекотку, небольшую ролевую игру. Знаешь, как она это называла? Она называла это больными фантазиями для больных извращенцев.
        Уильям не знал, что сказать. Он мог только молча стоять, подняв руки в знак капитуляции, надеясь, что Фрэнк успокоится.
        - Я держал это в себе, - продолжил Фрэнк. - Я... мне было больно слышать, как она это говорит, так что... Я держал это в себе...
        Уильям облизнул губы.
        - Я слушаю, Фрэнк. Продолжай... ты можешь рассказать мне все.
        Фрэнк снова посмотрел на Уильяма широко раскрытыми паническими глазами.
        - Почему я должен тебе все рассказывать? Ты просто скажешь Джоан, что...
        - Что плохого в том, что она узнает сейчас?
        Фрэнк крепче сжал пистолет.
        - Если я пристрелю тебя сейчас, никто не узнает!
        - Боюсь, это неправда, Фрэнк. По дороге сюда я поговорил с одним из моих следователей. Он тот, кто узнал информацию о тебе, - Уильям сделал короткую паузу, надеясь, что это дойдет до него. Это произошло; лицо Фрэнка побледнело. - Как еще, по-твоему, я мог узнать? Иначе зачем бы мне поднимать эту тему перед тобой?
        - Ой... Боже... - простонал Фрэнк. Его спина была прислонена к кафельной стене ванной. Он все еще держал пистолет направленным на Уильяма, но уже ослабив хватку. - Я... так... ебать...
        - Это не обязательно должно быть так, Фрэнк, я могу тебе помочь. Пожалуйста, опусти пистолет!
        - Ты не можешь мне помочь. Они все равно узнают, и я буду в жопе. Все, над чем я работал, чтобы сохранить эту часть себя в секрете... все это выплывет наружу, и меня назовут монстром, только на самом деле я никогда никого не убивал! Мне просто нравилось смотреть! Все полетит к чертям.
        Когда подозрения Уильяма принесли плоды, он попытался подавить свое отвращение.
        - Тебе нравится смотреть? Почему? Я не понимаю, Фрэнк, что привело тебя к этому. Почему?
        - Я не знаю, - простонал Фрэнк, по его лицу потекли слезы. - Я не помню, как это началось, это просто случилось! Я просто... обнаружил, что меня это привлекает... обнаружил, что хардкорные образы заводят меня сексуально и... чем больше я погружался в экстремальную хардкор-сцену, тем больше она мне нравилась. Это просто... это просто как бы выросло оттуда.
        К Уильяму возвращалась часть его уверенности в том, что он может контролировать ситуацию. Если он сможет заставить Фрэнка говорить, продолжать говорить с ним ровным голосом и заставить его ослабить бдительность, он бросится на него.
        - Но почему именно Лиза? Я могу принять то, что у тебя было... что ты жил этой тайной жизнью, как... как вуайерист... всего этого, но... почему Лиза?
        Фрэнк сначала не ответил. Он держал пистолет направленным на Уильяма, его лицо выражало всю гамму эмоций, которые боролись на поверхности. Уильям мог сказать, что он сходит с ума.
        - Я не могу представить, какова была бы реакция Джоан, если бы она узнала, что я увлекаюсь более тяжелыми вещами, чем просто легкий бдсм, который ее так... так отталкивает. Я держал это в секрете. Я должен был. Я нуждался в Джоан, нуждался в такой безопасности, как жена, семья и работа. Мне это было нужно... то уважение, которое приходит от успешной работы в бизнесе. Но мне... нужно было время от времени баловать себя. Я... Мне не нравилось... активно участвовать... но... Мне просто нравилось смотреть... и... и...
        - Как давно ты этим занимаешься, Фрэнк? - спокойно спросил Уильям.
        Фрэнк теперь не смотрел на Уильяма, хотя все еще держал пистолет направленным на него.
        - Давно, - сказал Фрэнк, глядя на выложенную плиткой стену перед собой. - Мне посчастливилось сохранить это в тайне, тайно прожить ту другую жизнь. Это было похоже... на что угодно другое. Одних заводит обычная порнография, других заводят фетишистские штучки... все это никогда мне не нравилось. Что мне понравилось, так это... очень экстремальный хардкор S&M. Сначала все было нормально, все это было актерской игрой, это... все люди на видео снимались по обоюдному согласию. Я мог вообразить, что нижние были взяты силой. Но... через некоторое время этого оказалось недостаточно. Можешь ли ты поверить, что меня действительно попросили покинуть одну из бдсм-групп, в которых я участвовал? - Он посмотрел на Уильяма. - Когда они узнали, что я хотел посмотреть видео, где рабыню действительно забирали силой, что она была невольной участницей, мне сказали уйти и не возвращаться. Они смотрели на меня, как на урода. Вот тогда-то я и понял... что что-то не так.
        - Почему ты не обратился за помощью?
        Фрэнк проигнорировал вопрос. Он смотрел на стену перед собой, все еще держа пистолет.
        - Я провел еще несколько поисков, смог узнать через одного из своих контактов о другой избранной группе и вошел в нее. Это... это заставило меня почувствовать себя лучше. Зная, что были и другие, подобные мне, которым просто нравилось смотреть... которые были такими же внешне нормальными и были профессионалами в своей повседневной жизни и вносили свой вклад в общество, хотя это была очень небольшая группа людей. По крайней мере, я знал, что я не один. Я по-прежнему вносил большой вклад в общество, я обеспечивал свою семью, давал им все, в чем они нуждались. Но когда я нуждался в освобождении, я знал, что у меня есть выход. Мне... посчастливилось завоевать доверие этой группы. Я мог держать рот на замке, просто появляться на собраниях и смотреть, платить любую сумму денег, которую они просили за видео, а затем уйти. Но потом...
        - Почему Лиза, Фрэнк?
        Фрэнк опустился в сидячее положение на полу туалета, все еще прислонившись спиной к стене. Рука, в которой он держал пистолет, уже не контролировала ситуацию, но Уильям все еще не осмеливался сделать шаг вперед, чтобы попытаться забрать пистолет. Он надеялся, что сможет отговорить Фрэнка от этого.
        - В ту минуту, когда я увидел ее, я понял, что она та самая.
        Уильям помолчал.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Когда я увидел ее, я не мог выбросить ее из головы. Каждый раз, когда я видел ее, я... Я представил, каково это было бы - быть с ней... делать с ней... то, что я видел в нескольких... фильмах, которые я видел. Я продолжал фантазировать снова и снова, каково это было бы... мучить ее и видеть, как она страдает. Может быть, именно так это и работает... люди, которые этим занимаются. Я знаю, что именно так это было для меня. Я заплатил не за то, чтобы смотреть, как... убивают какую-нибудь анонимную шлюху, и представлять, что это я с ней делаю это. Я всегда притворялся, что это был кто-то другой и... в последние несколько лет этим человеком, которого я представлял, была Лиза.
        Уильям похолодел, слушая это. Мысль о том, что не злоба, не жадность или деньги заставили Фрэнка организовать убийство Лизы, а простое желание посмотреть, как она страдает и умирает, заставила Уильяма пошатнуться.
        - Долгое время это было просто фантазиями, - сказал Фрэнк, тяжело дыша. - Я мог фантазировать об этом, и это было нормально, но потом... потом, когда Брэд обручился с ней и они стали чаще приходить в гости, она... она стала частью семьи, и они поженились, а потом... потом я... начал становиться больше... эмоционально привязанным к ней... больше... Я не мог контролировать свои мысли, они становились все сильнее и сильнее... Я не хотел ее... не хотел когда-нибудь потерять контроль и... и однажды днем остаться с ней наедине или что-то в этом роде, потерять контроль над собой и подойти к ней. Это было бы проблемой и... Брэд и Джоан... они бы возненавидели меня навсегда. Поэтому я продолжал пытаться подавить эти чувства, но они не уходили! Они просто не уходили, что бы я ни пытался сделать!
        - Итак, ты сделал это, - сказал Уильям, с трудом сдерживая отвращение, которое он испытывал к человеку, который сидел напротив него. - Ты даже не пытался обратиться к психиатру, не так ли? Вместо этого ты собрал деньги и попытался изнасиловать и убить ее, чтобы завладеть ею, потому что ты чувствовал тягу к ней! Единственный способ, которым ты мог контролировать свои болезненные чувства по отношению к ней, это контролировать ее, и единственный способ сделать это - наблюдать, как она страдает, и на самом деле получить визуальное подтверждение этого! Не так ли, Фрэнк?
        Фрэнк повернулся к нему.
        - Так ты все-таки понимаешь?
        - Нет. И я даже не собираюсь пытаться притворяться!
        - Я знал, что ты этого не поймешь. Вот почему я должен это сделать. - И одним быстрым движением он сунул дуло пистолета себе в рот и нажал на спусковой крючок.
        Выстрел был громким, и внезапность этого поступка заставила Уильяма вскрикнуть и подпрыгнуть. Его спина ударилась о дверь туалета, и он почувствовал влагу в промежности, когда описался. Сила выстрела отбросила голову Фрэнка назад к стене, и он упал, открыв глаза и уставившись в потолок. Два фонтана крови хлынули из его ноздрей, как вода из крана. Пистолет, из которого он застрелился, лежал в его безвольной правой руке, теперь покоящейся на кафельном полу. Лужа крови медленно вытекала из тела; еще больше крови запятнало стену и зеркало беспорядочными брызгами.
        Затем желудок Уильяма сжался, и его вырвало; он даже не осознавал, что кричит и плачет одновременно.
        31
        - Чем могу вам помочь? - Молодая, светловолосая менеджер за стойкой авиакомпании US Airways мило улыбнулась Мейбл.
        - Вот, - сказала Мейбл, протягивая потрепанный конверт US Airways, в котором содержалась ее информация о полете. Ее руки дрожали, и она пыталась сохранить дрожь в голосе на ровном уровне для драматического эффекта. - Я должна была вылететь вчера утром в восемь утра, но опоздала на свой рейс. Я была в гостях у своей сестры, и вчера с ней произошел несчастный случай. Я не смогла добраться до аэропорта, потому что большую часть дня провела в больнице, и я не могла заставить своего племянника отвезти меня сюда, потому что...
        Менеджер взяла билет.
        - Давайте посмотрим, смогу ли я помочь!
        Мейбл кивнула с удрученным видом. Ей было нетрудно пройти через это; она устала. Прошлой ночью она немного поспала - ей это было необходимо - но ее тело все еще было в синяках и болело после вчерашнего долгого похода вокруг пустынного перевала. Она так много спала, что проспала свое первоначально запланированное время вылета. Она шмыгнула носом.
        - Я очень надеюсь, что смогу вернуться, - сказала она низким и ломким голосом. - Мне пришлось вызвать такси, чтобы приехать сюда, потому что мы все еще не можем найти моего племянника, и мне нужно вернуться домой, чтобы получить надлежащие документы для завещания моей сестры, если она... ну... если она...
        Менеджер вводила информацию в компьютер, пока Мейбл говорила, и теперь ее улыбка стала шире.
        - Ни о чем не беспокойтесь, миссис Шнайдер. Мы можем посадить вас на следующий рейс авиакомпании US Airways из Лас-Вегаса в Филадельфию.
        Мейбл подняла глаза, пытаясь изобразить надежду.
        - Правда?
        - Правда. - Женщина еще немного постучала по клавиатуре. - Рейс через тридцать минут. Рейс 293. Он прилетит в десять тридцать шесть вечера, вас это устраивает?
        Мейбл кивнула.
        - О да, это просто чудесно. Спасибо вам.
        - Нет проблем! - Блондинка широко улыбалась, пока готовила билет Мейбл. Мейбл улыбнулась. Если она зашла так далеко, то обязательно доберется до дома. Ей потребовалось три часа, чтобы обойти низкие холмы, где они намеревались убить Лизу Миллер, и к тому времени, когда Мейбл добралась до места, где они припарковали машины, шел проливной дождь. SW исчез, но "Сатурн" все еще был припаркован у большого камня. Мейбл взяла связку ключей, которую Животное оставил вместе со своей одеждой, и быстро осмотрела его тело. Он все еще был жив; он был без сознания, из его живота торчал нож, и Мейбл видела, как слабо вздымалась и опускалась его грудь. Она вытащила лезвие, затем воткнула его в его правый глаз и медленно вытащила глазное яблоко. Затем начисто вылизала лезвие и подошла к толстяку, который лежал на земле, обмякнув, из его ушей текла густая кровь. Он тоже все еще был жив; по крайней мере, она так думала. Трудно было сказать наверняка из-за проливного дождя и ее собственных нервов, которые кричали ей, чтобы она убиралась оттуда к черту. Она опустилась рядом с ним на колени и для пущей убедительности
перерезала ему горло. Затем она села в Сатурн и, немного отдохнув, завела двигатель и уехала.
        Ей потребовалось четыре часа, чтобы вернуться в мотель. Маневрировать под дождем было ужасно, единственный раз за долгое время она действительно испугалась. Она ехала медленно, стараясь не наезжать на большие камни, если могла, и пыталась вспомнить дорогу, по которой Тим вез их вниз. Ей потребовался час, чтобы найти дорогу, еще час после этого - чтобы найти главное шоссе. К тому времени, как она нашла первую дорогу, дождь затопил пустыню. Она была в панике, надеясь, что ее не смоет потопом. Как только она добралась до главного шоссе, ей стало лучше. У Сатурна было три четверти бака бензина, достаточно, чтобы доставить ее обратно на полосу. Она возвращалась в Вегас не торопясь и, добравшись до города, попыталась вспомнить, где находится ее мотель. Она запомнила название, но не местоположение, и одного телефонного звонка в справочную службу было достаточно, чтобы она связалась со стойкой регистрации, которая дала ей неявные указания. К восьми часам вечера она была в безопасности в своем номере и, приняв горячую ванну, в изнеможении упала в постель.
        Теперь прошло почти двадцать четыре часа после того, как они попытались оживить Лизу Миллер и начать съемку ее пыток и убийства. Этого, конечно, не произошло, и Мейбл было наплевать на это. Ей уже заплатили за ее роль; она убедилась, что Рик Шектман заплатил ей наличными, прежде чем села на самолет в Лас-Вегас несколько дней назад; на самом деле он отправил ее гонорар курьером из Нью-Йорка. Копы не сунули нос в ее номер в мотеле, и прошлой ночью она крепко спала. Проснувшись, она приняла еще одну горячую ванну, собрала вещи, выписалась из номера, поехала в "Деннис" и заказала себе завтрак: яичницу-болтунью, блины, сосиски, апельсиновый сок и кофе. Затем она вернулась в "Сатурн", дважды убедилась, что ее билет в сумочке, а затем поехала в аэропорт. Она оставила "Сатурн" на стоянке в аэропорту, предварительно протерев тряпкой руль, рычаг переключения передач, приборную панель и двери. Если копы найдут его, они поверят, что в покушении на убийство Лизы Миллер был третий сообщник, но, если повезет, у них не будет ее описания. И на случай, если они получат ее описание... ну, она просто маленькая
старушка. Кому она могла причинить вред?
        Менеджер улыбнулась, когда принтер выплюнул распечатку нового рейса Мейбл. Она взяла билет, оторвала полоску бумаги, сложила и нацарапала красными чернилами номер выхода.
        - Вот, пожалуйста. Выход номер четырнадцать, рейс 293 авиакомпании US Airways. Он отправляется примерно через тридцать минут.
        Мейбл улыбнулась, стараясь выглядеть благодарной.
        - Спасибо, дорогая. Ты мне очень помогла.
        - Нет проблем, мэм. Вы хотели бы проверить сумку?
        - Нет, спасибо. - Мейбл взяла свою ручную кладь, которая представляла собой небольшую спортивную сумку, в которую она положила свою ночную одежду и туалетные принадлежности. - Это все, что у меня есть. Спасибо! - Она улыбнулась менеджеру и зашаркала прочь, вниз, к контрольно-пропускному пункту.
        Мейбл улыбнулась, ковыляя к выходу. Она улыбнулась и приветливо кивнула сотрудникам контрольно-пропускного пункта аэропорта, когда они проводили ее. Она улыбнулась, когда ее ручную сумку положили на ленту конвейера, когда она проходила через металлоискатель. Она подняла свою сумку с другой стороны, улыбнулась молодой чернокожей девушке, которая вернула ей сумку, затем заковыляла вперед, дружелюбно улыбаясь тем, кто смотрел на нее и кивал. Те, кто мог видеть Мейбл Шнайдер во время ее полета домой, подумали бы, что она напоминает им их пожилую бабушку.
        ЧАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТЕЛА, КОСТИ СРЕДИ УЖАСОВ, НАЙДЕННЫХ В ДОМЕ НЕДАВНО УМЕРШЕЙ БАБУШКИ
        15 сентября 1998 года
        Ланкастер, Пенсильвания-AP
        В одном из самых странных случаев в анналах современной преступности власти небольшого пенсильванского городка Литиц ломают голову над обнаружением частичных останков нескольких человек, найденных в доме недавно умершей пожилой женщины.
        Источники сообщают, что женщина, опознанная как восьмидесятитрехлетняя Мейбл Шнайдер, жила одна на тихой, обсаженной деревьями улице, часто принимая своих детей и внуков в своем коттедже с двумя спальнями. Эта женщина также была известна тем, что жертвовала пирожные и пироги на церковные благотворительные мероприятия, и была известна во всем районе как тихая и добропорядочная женщина. Когда ее старшая дочь Мириам, 57 лет, обнаружила ее мертвой в прошлом месяце по естественным причинам, она понятия не имела, что она и остальная часть ее семьи попадут в вихрь активности в средствах массовой информации.
        Среди вещей миссис Шнайдер в опечатанной подвальной комнате была найдена картонная коробка, в которой находились банки, наполненные замаринованными остатками различных частей человеческого тела. "Это не выброшенные лабораторные образцы, - заметил детектив Барни Хиллман. - Мы провели обычную проверку в медицинских центрах в этом районе, и проверка ДНК на одном из останков показала совпадение с нераскрытым убийством пятилетней давности". Это убийство, убийство восемнадцатилетнего Дуга Сойера с Спринг-Вэлли-роуд, озадачило следователей. Сойер пропал 2 мая 1993 года, около восьми часов вечера, когда его в последний раз видела мать, когда он выходил из дома на рынок Вайс на Брод-стрит. Он так и не вернулся. Частичные останки были обнаружены в канаве на шоссе 772 за пределами Браунстауна, но больше никаких серьезных зацепок. Пока миссис Шнайдер не скончалась в прошлом месяце. "Мне бы не хотелось думать, что миссис Шнайдер имеет какое-либо отношение к смерти Дуга, - сказала вчера ее соседка Клэр Эллервуд. - Она была такой милой леди, всегда счастливой и жизнерадостной. Она в основном держалась особняком,
но была милым человеком".
        Эксперты-криминалисты говорят, что некоторым останкам может быть до сорока лет, и, возможно, они принадлежали детям. Некоторые совпадают с другими пропавшими без вести лицами, датируемыми по меньшей мере 1955 годом. Среди предметов, найденных в подвале, была школьная куртка Литиц 1956 года; она была положительно идентифицирована как куртка Бонни Фебрей, девушки, пропавшей без вести в ноябре 1955 года. Мейбл Шнайдер и ее муж Джордж, умерший в 1989 году, жили через несколько домов от семьи Фебрей в начале пятидесятых годов прошлого века. До сих пор ни один из обнаруженных человеческих останков не был идентифицирован как останки мисс Фебрей.
        Также среди вещей погибшей женщины были найдены различные сексуальные устройства и порнографические материалы, в том числе детская порнография. "Все порнографические материалы, которые мы конфисковали в доме Шнайдер, весьма специфичны, - сказал Хиллман. - Они отвратительные и графичные, и мне трудно поверить, что люди, изображенные на фото и видео, которые мы нашли, действительно подвергались такой жестокости".
        Тем временем трое взрослых детей госпожи Шнайдер, как сообщается, шокированы выводами и утверждениями и отказываются комментировать этот вопрос. Все запросы, направленные им, были переданы их адвокату Джозефу Б. Локерману, который также отказался комментировать это дело.
        Эпилог
        Шесть лет спустя, 12 апреля 2004 года, Лагуна-Бич, Калифорния.
        Был прекрасный весенний день, когда Брэд Миллер вышел из своей машины, новенького "Сатурна", и подошел к участкам, которые он выбрал для девочек пять лет назад.
        Он выбрал место под тенистым дубом, недалеко от дальнего восточного угла участка. Летом массивные ветви и листья давали достаточно тени, и Брэд с Джоан купили небольшую бетонную скамейку для гостей, которые наведаются к ним. Сами места последнего упокоения были выстроены довольно красиво; Лиза сама выбрала надгробия, и когда Брэд выбирал надгробие Лизы, он взял похожее на то, которое она выбрала для Алисии и Мэнди. Это было вполне уместно. Он не знал, хотела ли бы она этого, но это заставило его почувствовать себя лучше. Ему было приятно заботиться о ней - заботиться о них - в те мрачные годы.
        Брэд остановился, дойдя до места захоронения. Послеполуденное солнце сияло высоко в небе, бросая теплые лучи на его лицо. Он посмотрел на надгробия и прочитал каждое, смакуя его, запечатлевая в памяти.
        Алисия Линн Стивенс
        8 мая 1971 - 5 августа 1998
        Аманда Бет Стивенс
        4 июня 1998 - 5 августа 1998
        Между обоими именами были следующие слова: "Мать и дочь, всегда в наших сердцах".
        Затем следующий камень:
        Лиза Энн Миллер
        8 декабря 1967 22 июня 1999
        Под именем Лизы Брэд добавил строчку из Псалмов: "Да, хотя я и хожу в долине смертной тени, я не буду бояться зла".
        Брэд закрыл глаза, слезы хлынули ручьем и покатились по его щекам.
        Затем, собравшись с духом, он глубоко вздохнул и открыл глаза.
        Он сел, скрестив ноги, на траву, чтобы поговорить с Лизой.
        - Я знаю... ну, я знаю, что ты, наверно, знаешь о том, что со мной происходит, Лиза. Я имею в виду... иногда я не могу не чувствовать, что ты все еще со мной, понимаешь? Даже несмотря на то, что ты... - Он замолчал, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Он сглотнул, взял себя в руки. - Я все еще не могу поверить, что ты ушла. Несмотря на все, что случилось... Я все еще не могу поверить, что ты ушла.
        После внезапного самоубийства его отца и признания о том, что он был ответственен за ужасы, в которые они с Лизой оказались втянуты, Брэд впал в глубокую депрессию. Он не мог есть, не мог спать и не мог работать. Он похудел на пятьдесят фунтов за два месяца. С другой стороны, Лиза, казалось, пришла в себя быстрее, чем когда-либо. Она перенесла четырехчасовую операцию по восстановлению обширных повреждений кишечника и желудка и пролежала в больнице три недели после того, как началась инфекция. Те первые несколько недель, когда она выздоравливала, казалось, были для нее борьбой; она была полна решимости выжить, просто назло людям, которые сделали это с ней. Брэд навещал ее каждый день, спал у ее постели, и она, казалось, черпала в этом силы. Ей стало лучше, когда появились новости о расследовании. Когда были найдены тела Животного и Тима Мюррея, она опознала их; месяц спустя, когда Мейбл Шнайдер была найдена мертвой в своем доме в Пенсильвании и до нее дошла весть об ужасах, которые были обнаружены в ее доме, агент ФБР показал Лизе фотографии этой женщины. Лиза опознала в ней женщину, убившую Джона
Паноццо; убийство Тима также было официально приписано ей.
        - В любом случае, - продолжил Брэд, выдергивая пучки травы. - Я знаю, что давно не приходил. Черт возьми, прошел уже почти год. Это самое долгое время, что я был вдали от тебя, если ты понимаешь, что я имею в виду.
        В течение нескольких недель, последовавших за обнаружением тел Животного и Тима Мюррея, было обнародовано еще больше откровений. Рика Шектмана вызвали на допрос, и он все отрицал. В то время как Шектман находился в тюрьме по другим обвинениям, один из контактов Уильяма Греко, который спокойно работал над экстремальным хардкорным S&M, вернулся и раскрыл еще несколько частей головоломки, подтвердив бессвязное признание, которое Фрэнк дал перед тем, как вышиб себе мозги. По словам информатора, Фрэнк Миллер был давним участником этого круга. Он был известен как вуайерист.
        - Все так, как он мне сказал: ему нравилось смотреть, - сказал Билли Брэду шесть месяцев спустя в небольшом баре на Хантингтон-Бич. - Ему особенно нравилось смотреть, как женщин режут ножами, прижигают сигаретами или клеймят каленым железом. Он увлекался тем, что известно как кровавый спорт. Это... люди, которые возбуждаются при виде крови или кончают, когда режут или калечат людей.
        - У моей мамы все очень хорошо, - продолжил Брэд, и первый намек на улыбку исказил его стоические черты. - Она... она на самом деле снова начинает жить своей жизнью. Ей было тяжело - ты помнишь это. Это было тяжело для всех нас. Но она наконец-то смогла оставить это в прошлом. - Он покачал головой. - Странно слышать, как я это говорю. Когда я вспоминаю об этом, я понимаю, что она собирала себя по кусочкам гораздо дольше, чем я. На самом деле она довольно быстро пришла в себя. Я думаю, тот факт, что она с кем-то встречается, заставил меня понять, что она продолжает жить своей жизнью. - Он посмотрел на надгробие Лизы. - Он бы тебе понравился, Лиза. Его зовут Роберт Уокер, он писатель и музыкант. Полная противоположность тому, кем был Фрэнк. - Брэд все еще не мог называть мужчину, который был его отцом, папой.
        В какой-то момент в течение девяти месяцев, которые Брэд и Лиза провели на терапии, восстанавливаясь физически и морально после тяжелого испытания, Уильям Греко пришел и в присутствии Джоан Миллер рассказал им все; он скрыл от них большую часть того, что рассказал ему Фрэнк, но в тот день он рассказал им все, включая подтверждающие доказательства, которые обнаружил его следователь. Как знакомый из S&M рассказал, что Фрэнку нравилось наблюдать, как людей подвергают сексуальным пыткам и насилию; как он прокручивал подобные сценарии со своей невесткой. Рассказать им правду о болезни Фрэнка было самым трудным, что он когда-либо делал. Джоан явно отреагировала на эту новость.
        - Мне жаль, - сказал Билли, пока Джоан плакала.
        - Ты бы, наверно, удивилась, если бы увидела маму сейчас, Лиза, - сказал Брэд. - Она такая... что ж, теперь она действительно сияет. Ты была бы рада за нее.
        Он вспомнил, как отреагировала Лиза через два месяца после того, как вернулась домой из больницы, когда Билли сказал им, что собаки, вынюхивающие трупы, обнаружили останки Дебби Мартинес, Аманды и Алисии Стивенс. ДНК, найденные на телах, совпали с ДНК Джеффа Шира - Животного - подтверждая его участие в убийстве. К сожалению, показаний Лизы было недостаточно, чтобы арестовать Рика Шектмана за убийство. Не было никаких доказательств того, что он был связан с Фрэнком Миллером. Записи телефонных разговоров показали, что Рик часто общался с Тимом Мюрреем, который, в свою очередь, общался с Джеффом Широм. Но не было никаких свидетельств того, что Джефф и Рик когда-либо контактировали друг с другом. Эла Прессмана так и не нашли. Уильям предположил, что он либо исчез сам, либо был убит.
        Лиза находила утешение в заботе об Алисии и Аманде Стивенс. После того, как отцу Алисии сообщили о смерти его дочери и он отказался отправить ей тело, Лиза организовала кремацию женщины и ее дочери. Она также организовала небольшую церемонию. Она сломалась и плакала на службе, и Брэд мог только позволить ей на этот раз погоревать. Горе Лизы было большим облегчением, она оплакивала женщину и ребенка, за смерть которых чувствовала себя ответственной. Ее забота о них после смерти и забота о том, чтобы их чтили и помнили на поминальной службе, были ее способом загладить вину перед ними, какой бы маленькой она ни была.
        Лиза сама купила участки на кладбище Форест-Хиллз в Лагуна-Бич. Некоторое время она регулярно посещала их могилы. Брэд тоже навещал их вместе с ней и мог чувствовать только оцепенение, сидя рядом с Лизой, пока она плакала, ее горе все еще было велико и безмерно. Он понимал, откуда это исходит, но в то время не мог разделить ее горе; ему предстояло пережить свои собственные потрясения: предательство отца.
        Брэд слегка наклонился вперед, легкий ветерок взъерошил его волосы, которым он позволил чуть отрасти.
        - Так много всего произошло за последние шесть месяцев. Ты уже знаешь, что мы с Элизабет поженились. Я говорил тебе об этом год назад, прямо накануне нашей свадьбы. Я не думаю, что ты об этом забудешь. Я ревел, как чертов ребенок, когда говорил тебе.
        Он познакомился с Элизабет Роблес в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, где остановился у старого друга по колледжу во время своего двухлетнего путешествия по большому североамериканскому континенту. После смерти Лизы он был опасно близок к тому, чтобы пойти по ее стопам. Он провел два месяца в наркотическом и алкогольном тумане, пока не вышел из него с помощью Уильяма Греко. Уильям прошел реабилитацию через шесть месяцев после выписки Лизы из больницы - его шестой срок за двадцать пять лет - и вышел не только трезвым, но и с чувством триумфа, перспективы, о которых, как он признался, он никогда и подумать не мог.
        - Я больше не пойду по этой дороге, приятель, - сказал ему Билли. - С этого момента я выбираю жизнь.
        Уильям помог Брэду сделать этот выбор девять месяцев спустя, когда Брэд понял, что выбор Лизы был именно таким - ее выбор. Это было трудно, но он действительно не мог представить, чтобы она выбрала альтернативу.
        - Она не смогла бы жить спокойно, - сказал он Билли позже после собрания анонимных алкоголиков, которое Брэд некоторое время начал посещать, а затем бросил.
        Раньше у него никогда не было проблем с зависимостью, и собрания были просто формой поддержки для него после его собственной реабилитации и терапии. Более терапевтическими были его личные встречи с Билли, которые два адвоката проводили по крайней мере еженедельно. И когда Брэд был в дороге во время одной из своих прогулок, он всегда разговаривал с Уильямом по мобильному телефону или через письма, которые отправлял из любого города, в котором находился - от Анкориджа до Белиза. К тому времени Брэд уволился со своей должности в "Джейкобс и Мейерс" и жил на деньги, которые были возвращены после кражи их сбережений. Он знал, что рано или поздно ему придется вернуться к работе, но какое-то время он был обессилен. Он должен был найти себя, должен был обрести покой, и единственный способ сделать это - оставаться в движении. Его поездки на автомобиле были насыщенными и в некоторых случаях полными приключений, и, увидев естественную красоту страны, он снова начал чувствовать красоту жизни.
        Но это был долгий, медленный процесс. И на этом пути были неудачи. Не раз Брэд, задыхаясь, просыпался в каком-нибудь странном гостиничном номере в состоянии, в котором он никогда раньше не был, в одиночестве, при воспоминании о голосе Лизы, ее прикосновении к его подсознанию, и он впадал в безудержные рыдания.
        - У нас все очень хорошо, - сказал Брэд, чувствуя теперь соприкосновение с духом Лизы. - Мы наконец-то продали дом. Можешь поверить, что я смог продать его почти за полмиллиона? Я имею в виду, что мы заплатили за него двести семьдесят пять тысяч, когда купили его, а пять лет спустя я получил за него вдвое больше. Мы с Элизабет смогли найти хороший дом за пределами Санта-Фе, где мы сейчас живем. Тебе бы он понравился, Лиза. Две спальни, на двух акрах земли, с небольшим озером на заднем дворе. Я имею в виду, это великолепный дом! Запросто дом за два миллиона долларов в округе Ориндж. И я заплатил за него триста пятьдесят тысяч.
        Официально ФБР держало это дело в секрете. После показаний Лизы они начали более внимательно следить за Риком Шектманом. И когда два года спустя он, наконец, был пойман в ходе секретной операции, связанной со всемирной сетью детской порнографии, его привлекли к ответственности и осудили по различным обвинениям, которые привели к пожизненному заключению. Брэд сожалел, что Лиза не прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как это произойдет.
        В ноябре 1998 года, через два месяца после того, как Лиза вышла из больницы, она вернулась на работу, но она уже не была прежней. В течение следующих шести месяцев они с Брэдом жили, погрязнув в депрессии, горе и неуверенности. Брэд смог выбраться из собственной трясины вины, чтобы сосредоточиться на помощи Лизе, которая продолжала мучить себя из-за смерти Мэнди и Алисии. Они оба проходили терапию, индивидуальную и групповую. Жизнь превратилась в рутину работы, сна, посещения могил, плача и терапии. В те несколько раз, когда Брэду удавалось разговорить Лизу об этом, она говорила ему, что не знает, сможет ли когда-нибудь простить себя за то, что сделала. Ее психотерапевт пытался помочь справиться с чувством вины, но оно не уходило.
        - Я чувствую себя предательницей, - говорила она Брэду в тех редких случаях, когда рассказывала об этом инциденте. - Я чувствую, что независимо от того, что я делаю, независимо от того, что я пытаюсь сделать ради их памяти, что каким-то образом сделает ее лучше, лучше никогда не будет. Они умерли из-за того, что я сделала. И никакие деньги, пожертвованные благотворительным организациям от их имени или организациям, основанным для бездомных женщин, или что бы то ни было, не вернет их и не исправит ту боль, которую они перенесли. Они умерли из-за эгоистичного поступка. Они умерли, потому что на долю секунды я решила, что я лучше, чем они, что я заслуживаю жить больше, чем они. И как только я навела этих уродов на эту мысль, их уже было не остановить, хотя я и пыталась спасти Мэнди и Алисию. Их все равно убили.
        Ее депрессия повлияла на ее работоспособность, но ее не уволили: Джордж Брукс поручил ей легкие обязанности, и когда она не была на работе или на терапии, она спала. Брэд постоянно беспокоился, что она начнет злоупотреблять таблетками, и он следил за ее лекарствами и боялся оставить ее одну. Постепенно, когда стало очевидно, что она не представляет опасности для себя, он начал позволять себе краткие отлучки из дома, чтобы справиться со своими собственными проблемами и проблемами. Весной 1999 года Лиза начала демонстрировать успехи в своей терапии. Оказалось, что она делает большие успехи; она меньше говорила о своей вине, стала предаваться мыслям о будущем. Было что-то в том, как держалась Лиза, в ее взгляде, в ее поведении, что подсказывало Брэду, что она переживает худшее.
        - Возможно, я никогда не прощу себя, но я могу попытаться двигаться дальше, верно? - сказала она однажды вечером, когда они лежали в постели и обсуждали свои индивидуальные методы лечения.
        Ободренный этим, Брэд начал приходить в себя от собственного шока. Они начали заниматься тем, чем обычно занимались вместе: делали покупки на площади Тангл и смотрели кино (в основном легкие комедии), а затем ужинали. Однажды вечером они даже пошли куда-то с друзьями.
        А затем, так же внезапно, как и начало все налаживаться, все покатилось вниз. Одним теплым июньским субботним днем, когда Брэд вернулся домой, он вошел в их спальню и обнаружил Лизу в постели, прижавшую к груди две урны с прахом Мэнди и Алисии. Пустая коробка из-под ее снотворного лежала на ночном столике вместе с запиской, которую Брэд прочитал с какой-либо ясностью только три дня спустя.
        Что бы я сейчас ни делала, чтобы сделать жизнь лучше, лучше уже никогда не будет. Несмотря на то, что я совершила ужасную ошибку, и мои действия были прискорбны, и я не заслуживаю прощения за них, факт в том, что я боролась за них. Я боролась за нас, когда нас остановили в Вентуре, и я боролась за свою жизнь в той хижине. Я боролась за Алисию и Мэнди даже после того, как мой собственный эгоизм взял верх, и я снова боролась за свою жизнь в Неваде, потому что после того, как меня протащили весь этот путь, я не хотела сдаваться без боя. Я хотела причинить боль тем, кто причинил боль Мэнди и Алисии. И я причинила им боль. Я причинила им сильную боль и рада, что они страдали перед смертью. Но я не могу жить, зная, что той, кто является причиной смерти Алисии и Мэнди, позволено жить своей жизнью, возможно, быть счастливой. У Блай есть дети и она видит, как растут ее дети, в чем было отказано Алисии и Мэнди, и я знаю, что буду несчастной женой, матерью и человеком до конца своей жизни, если буду продолжать в том же духе. Поэтому я с большой грустью ухожу. Знай это, Брэд: я люблю тебя и всегда буду
любить. Живи дальше и сделай то, что я не смогу сделать. Проживи жизнь. Наслаждайся жизнью. И что еще более важно, цени красоту в жизни. Сделай это для меня. Не кори себя из-за того, что сделал твой отец. Чудовищем был твой отец, а НЕ ты. Это сделал он, А НЕ ты. Не позволяй ему тащить тебя вниз. Я просто хотела быть достаточно сильной, чтобы противостоять желанию покончить со всем этим, но я не могу. Последние несколько недель я пыталась взглянуть на вещи с другой точки зрения, но не могу перестать думать о них и о том, что я сделала. Для меня нет другого пути. Мой путь привел меня сюда, и я предпочла бы выбрать этот путь, чем путь жизни, который, я знаю, будет сопровождаться болью до конца моей жизни. Может быть, я и заслуживаю этого, но я не заслуживаю возможности подняться над своим горем и страданиями и снова стать счастливой. Я не заслуживаю счастья и всего, что может прийти с таким счастьем, например, нашей любви и брака, нашей новой беременности и рождения детей. Я этого не заслуживаю, и я знаю это и принимаю это.
        Пожалуйста, пойми, Брэд. И, пожалуйста, помни, что я всегда буду любить тебя.
        С любовью, Лиза.
        У него все еще была та предсмертная записка, и он перечитал ее снова, сидя возле могилы, бумага, на которой она была написана, помялась от постоянного перечитывания. Брэд снова сложил записку и вытер слезы с лица.
        - Теперь я понимаю, - сказал он, держа записку в руках. - Я понимаю.
        Он на мгновение замолчал, прикрыв глаза. Пригревало послеполуденное солнце, и бриз, дувший с океана, был насыщен солеными брызгами. Брэд вздохнул, снова чувствуя себя в своей тарелке. Готовым идти дальше.
        - Знаешь, за последний год я ни разу не чувствовал покой, - сказал он. - Я имею в виду, что я всегда буду скучать по тебе, и Элизабет знает, что ты всегда останешься особенной в моем сердце. На самом деле, это была ее идея, чтобы я пришел сюда и сказал тебе это, так что... что ж, мне лучше начать рассказывать тебе.
        Он сделал паузу; он весь день репетировал то, что хотел сказать, и теперь, оказавшись здесь, почувствовал себя неловко. В каком-то смысле он чувствовал то же самое, что и в те месяцы, когда встретил Элизабет на остановке в Нью-Мексико и влюбился в нее. Он почувствовал легкую грань предательства от того, что полюбил кого-то после Лизы. Но он также чувствовал, что Лиза улыбается ему сверху вниз, говорит ему, что все в порядке, Брэд. Она замечательная, и ты ее заслуживаешь. Будь добр к ней. Будьте добры друг к другу. И услышав, как ее голос прошептал эти слова в его голове, Брэд улыбнулся. Два года, которые он провел без работы после смерти Лизы, были темными годами, и много раз он задавался вопросом, почему он вообще старается продолжать жить. Но именно его путешествия, встречи с новыми людьми, поддержание контактов с Билли и мамой, Даниэль Квонг, Джорджем Бруксом и остальными их друзьями поддерживали Брэда. По-своему они помогли Брэду снова обрести красоту и удивление в жизни, и когда он и Элизабет Роблес полюбили друг друга через два месяца после встречи на званом обеде, устроенном старым другом
по колледжу, Брэд наконец почувствовал, что может прекратить свои одинокие странствия и попытаться снова начать ценить жизнь.
        Это облегчило его переезд из Калифорнии в Нью-Мексико. Округ Ориндж хранил слишком много воспоминаний о Лизе, и поездки, которые он совершал, чтобы навестить мать и Билли, становились менее болезненными с течением месяцев. Когда он и Элизабет поженились в сентябре 2002 года, их свадьба состоялась в предгорьях, окружающих Санта-Фе, город, который он теперь называл своим домом.
        - Знаешь, теперь я понимаю, почему ты сделала то, что сделала, - сказал он, перебирая записку. - Проверяю, я имею в виду. Мне потребовалось последние пять лет, чтобы смириться с этим, и я полагаю, что если бы я оказался в такой же ситуации, я бы сделал то же самое. Я бы тоже проверил.
        Потому что жизнь стоит того, чтобы жить. Ты не пожертвовала чужими жизнями ради своей собственной. Ты боролась за жизнь. Для себя, для других. Ты совершила ужасную ошибку, и ты пожалела об этом и... - Снова навернулись слезы. - Я все еще хотел бы, чтобы был какой-то способ вернуть это, но ты не можешь. Ты не можешь принять это, и я не могу принять это, и жизнь должна продолжаться, понимаешь? Так что я продолжаю, и это было нелегко. Но, как ты знаешь... - Он вздохнул. - Прошедший год или около того был замечательным, учитывая все, что произошло. Я продолжаю жить своей жизнью. У меня новая жизнь, новый дом. Сейчас я работаю в небольшой фирме в Санта-Фе, а Элизабет - журналистка местной газеты. Мы неплохо справляемся, понимаешь?
        Он глубоко вздохнул, посмотрел на предсмертную записку Лизы, затем на ее могилу.
        - Элизабет беременна, - сказал он, всхлипывая, когда произносил эти слова. Он рыдал от смеси гордости и сожаления, что не Лиза родит его ребенка. - Мы уже прошли наш первый триместр, самую трудную часть. Когда мы узнали, я так испугался. Я имею в виду, я не мог поверить, что это может случиться, и это случилось, и я не хотел, чтобы случилось что-то плохое, понимаешь? Поэтому мы молчали об этом, надеялись и молились, чтобы все было хорошо, и мы преодолели первое препятствие. Последние два УЗИ мы слышали приятное сильное сердцебиение. - Слезы затуманили его зрение. - У нас все будет хорошо.
        Ветер стих. Солнце согревало его лицо. Брэд вытер слезы с щек и сунул предсмертную записку в карман. Последние несколько месяцев он думал о том, чтобы уничтожить записку; это было единственное, что у него осталось, что олицетворяло то ужасное время в его жизни. Он избавился от других личных вещей, которые возвращали воспоминания о тех судьбоносных выходных, и даже сейчас он старался избегать новостей и больше не наслаждался психологическими триллерами, как раньше. Он сохранил записку, потому что чувствовал, что все еще нуждается в связи с той частью своей жизни, несмотря на то, как ужасно это было. Он не мог забыть об этом, несмотря на то, что хотел этого. Он не хотел забывать об этом, потому что никогда не хотел забывать Лизу.
        Брэд поднялся на ноги и стряхнул траву с джинсов. Он посмотрел вниз на могилы, на мгновение задумавшись об Аманде и Алисии, пожелав им добра и надеясь, что они покоятся с миром, надеясь, что они знают, что он любит их и всегда будет любить. Он выпрямился и повернулся к надгробию Лизы, проглотив сухой комок.
        - Я знаю, что скоро вернусь. Моя мама все еще в округе Ориндж и... хорошо... она захочет увидеть своего внука. Может быть, когда-нибудь... если все в порядке... мы можем жить дальше? Если все в порядке?
        Легкий ветерок шелестел листьями дубов и трепал его волосы, лаская его. Брэд закрыл глаза, чувствуя облегчение от того, что это, как он знал, был ее положительный ответ.
        - Я никогда не забуду тебя, Лиза, - сказал он. - И я всегда буду любить тебя. Я люблю Элизабет... Я никогда не думал, что смогу полюбить другую женщину, но ты помогла мне полюбить ее. Ты... помогла мне снова увидеть красоту в жизни. Если бы не ты, я бы никогда не зашел так далеко. Этот ребенок в такой же степени твой, как и наш с Элизабет.
        Брэд улыбнулся надгробию, чувствуя себя сильным, более чистым и добрым, чем когда-либо за последние годы.
        - Мы скоро увидимся, дорогая. Будь добра к себе, хорошо?
        Затем он повернулся, вернулся к своей машине и уехал в свою новую жизнь.
        Перевод: Дмитрий Самсонов
        Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
        BAR "EXTREME HORROR" 18+
        HTTPS://VK.COM/CLUB149945915HTTPS://VK.COM/CLUB149945915(