Мастер на все руки (Ремонтник) Гарри Гаррисон
        Гаррисон Гарри Мастер на все руки (Ремонтник)


        Гарри Гаррисон
        Мастер на все руки
        [= Ремонтник].
        У Старика было невероятно злорадное выражение лица - верный признак того, что кому-то предстоит здорово попотеть. Поскольку мы были одни, я без особого напряжения мысли догадался, что работенка достанется именно мне. И тотчас обру шился на него, памятуя, что наступление - лучший вид обороны.
        - Я увольняюсь. И не утруждайте себя сообщением, какую грязную работенку вы мне припасли, потому что я уже не работаю. Вам нет нужды раскрывать передо мной секреты компании.
        А он знай себе ухмыляется. Ткнув пальцем в кнопку на пульте, он даже захихи кал. Толстый официальный документ скользнул из цели к нему на стол.
        - Вот ваш контракт, - заявил Старик. - Здесь сказано, где и как вам рабо тать. Эту пластину из сплава стали с ванадием не уничтожить даже с помощью моле кулярного разрушителя.
        Я наклонился, схватил пластину и тотчас подбросил ее вверх. Не успела она упасть, как в руке у меня очутился лазер, и от контракта остался лишь пепел.
        Старик опять нажал кнопку, и на стол к нему скользнул новый контракт. Ухмы лялся теперь он уже так, что рот его растянулся до самых ушей.
        - Я неправильно выразился... Надо было сказать не контракт, а копия его... вроде этой.
        Он быстро сделал какую-то пометку.
        - Я вычел из вашего жалованья тринадцать монет - стоимость копии. Кроме того, вы оштрафованы на сто монет за пользование лазером в помещении.
        Я был повержен и, понурившись, ждал удара. Старик поглаживал мой контракт.
        - Согласно контракту, бросить работу вы не можете. Никогда. Поэтому у меня есть для вас небольшое дельце, которое вам наверняка придется по душе. Маяк в районе Центавра не действует. Это маяк типа "Марк-III"...
        - Что это еще за тип? - спросил я Старика. Я ремонтировал маяки гиперпрост ранства во всех концах Галактики и был уверен, что способен починить любую разно видность. Но о маяке такого типа я даже не слыхивал.
        - "Марк-III", - с лукавой усмешкой повторил Старик. - Я и сам о нем услыхал, только когда архивный отдел откопал его спецификацию. Ее нашли где-то на зад ворках самого старого из хранилищ. Из всех маяков, построенных землянами, этот, пожалуй, самый древний. Судя по тому, что он находится на одной из планет Прок симы Центавра, это, весьма вероятно, и есть самый первый маяк.
        Я взглянул на чертежи, протянутые мне Стариком, и ужаснулся.
        - Чудовищно! Он похож скорее на винокуренный завод, чем на маяк... И высотой не меньше нескольких сотен метров. Я ремонтник, а не археолог. Этой груде лома больше двух тысяч лет. Бросьте вы его и постройте новый.
        Старик перегнулся через стол и задышал мне прямо в лицо.
        - Чтобы построить новый маяк, нужен год и уйма денег. К тому же эта реликвия находится на одном из главных маршрутов. Некоторые корабли у нас теперь делают трюк в пятнадцать световых лет.
        Он откинулся на спинку кресла, вытер руки носовым платком и стал читать мне очередную лекцию о моем долге перед компанией.
        - Наш отдел официально называется отделом эксплуатации и ремонта, а на самом деле его следовало бы назвать аварийным. Гиперпространственные маяки делают так, чтобы они служили вечно... или по крайней мере стремятся делать так. И если они выходят из строя, то тут всякий раз дело серьезное - заменой какой-нибудь части не отделаешься.
        И это говорил мне он - человек, который за жирное жалованье просиживает штаны в кабинете с искусственным климатом.
        Старик продолжал болтать:
        - Эх, если бы можно было просто заменять детали! Был бы у меня флот из зап частей и младшие механики, которые бы вкалывали без разговоров! Так нет же, все, все наоборот. У меня флотилия дорогих кораблей, а на них чего только нет... Зато экипажи - банда разгильдяев вроде вас!
        Он ткнул в мою сторону пальцем, а я мрачно кивнул.
        - Как бы мне хотелось уволить всех вас! В каждом из вас сидит космический бродяга, механик, инженер, солдат, головорез и еще черт-те кто - все, что нужно для настоящего ремонтника. Мне приходится запугивать вас, подкупать, шантажиро вать, чтобы заставить выполнить простое задание. Если вы сыты по горло, то предс тавьте себе, каково мне. Но корабли должны ходить! Маяки должны работать!
        Решив, что этот бессмертный афоризм он произнес в качестве напутствия, я встал. Старик бросил мне документацию "Марка-III" и зарылся в свои бумаги. Когда я был уже у самой двери, он поднял голову и снова ткнул в мою сторону пальцем:
        - И не тешьте себя мыслью, что вам удастся увильнуть от выполнения конт ракта. Мы наложим арест на ваш банковский счет на Алголе-2, прежде чем вы успеете взять с него деньги.
        Я улыбался так, будто у меня никогда и в мыслях не было держать свой счет в секрете. Но боюсь, улыбка получилась жалкой. Шпионы Старика с каждым днем рабо тают все эффективнее. Шагая к выходу из здания, я пытался придумать, как бы мне незаметно взять со счета деньги. Но я знал, что в это самое время Старик подумы вает, как бы ему обхитрить меня.
        Все это не настраивало на веселый лад, и поэтому я сперва заглянул в бар, а уж оттуда отправился в космопорт.
        К тому времени, когда корабль подготовили к полету, я уже вычертил курс. Ближе всех от испортившегося маяка на Проксиме Центавра был маяк на одной из планет Беты Цирцинии, и я сначала направился туда. Это короткое путешествие в гиперпространстве заняло всего лишь девять дней.
        Чтобы понять значение маяков, надо знать, что такое гиперпространство. Нем ногие разбираются в этом, но довольно легко усвоить одно: там, где отсутствует пространство, обычные физические законы неприемлемы. Скорость и расстояния там понятия относительные, а не постоянные, как в обычном космосе.
        Первые корабли, входившие в гиперпространство, не знали, куда двигаться, невозможно было даже определить, движутся ли они вообще. Маяки разрешили эту проблему и сделали доступной всю Вселенную. Воздвигнутые на планетах, они гене рируют колоссальное количество энергии. Эта энергия превращается в излучение, которое пронизывает гиперпространство. Каждый маяк посылает с излучением свой кодовый сигнал, по которому и ориентируются в гиперпространстве. Навигация осу ществляется при помощи триангуляции и квадратуры по маякам - только правила здесь свои, особые. Эти правила очень сложны и непостоянны, но все-таки они сущест вуют, и навигатор может ими руководствоваться.
        Для прыжка через гиперпространство надо точно засечь по крайней мере четыре маяка. Для длинных прыжков навигаторы используют семь-восемь маяков. Поэтому важен каждый маяк, все они должны работать. Вот тут-то беремся за дело мы, ава рийщики.
        Мы путешествуем в кораблях, в которых есть всего понемногу. Экипаж корабля состоит из одного человека - этого достаточно, чтобы управляться с нашей свер хэффективной ремонтной аппаратурой. Из-за характера нашей работы мы проводим большую часть времени в обыкновенных полетах в обычном пространстве. Иначе как же найти испортившийся маяк?
        В гиперпространстве его не найдешь. Используя другие маяки, можно подойти как можно ближе к испорченному - и это все. Далее путешествие заканчивается в обычном пространстве. И на это частенько уходят многие месяцы.
        На сей раз все получилось не так уж плохо. Я взял направление на маяк Беты Цирцинии и с помощью навигационного блока стал решать сложную задачу ориентации по восьми точкам, используя все маяки, которые засек. Вычислительная машина выдала мне курс до примерного выхода из гиперпространства. Блок безопасности, который я все никак не могу размонтировать и выбросить, внес свои коррективы.
        По мне так уж лучше выскочить из гиперпространства поблизости от какой- нибудь звезды, чем тратить время, ползя как черепаха сквозь обычное пространс тво, но, видно, технический отдел тоже это сообразил. Блок безопасности встроен в машину накрепко, и, как бы ты ни старался, погибнуть, выскочив из гиперпростран ства внутри какого-нибудь солнца, невозможно. Я уверен, что гуманные соображения тут ни при чем. Просто компании дорог корабль.
        Прошло двадцать четыре часа по корабельному времени, и я очутился где-то в обычном пространстве. Робот-анализатор что-то бормотнул и стал изучать все звезды, сравнивая их спектры со спектром Проксимы Центавра. Наконец он дал звонок и замигал лампочкой. Я прильнул к окуляру.
        Определив с помощью фотоэлемента истинную величину, я сравнил ее с величиной абсолютной и получил расстояние. Совсем не так плохо, как я думал, - шесть недель пути, плюс-минус несколько дней. Вставив запись курса в автопилот, я на время ускорения привязал себя ремнями в специальном отсеке и заснул.
        Время прошло быстро. Я в двенадцатый раз перемонтировал свою камеру и прош тудировал заочный курс по ядерной физике. Большинство ремонтников учатся. Ком пания повышает жалованье за овладение новыми специальностями. Но такие заочные курсы ценны и сами по себе, так как никогда нельзя заранее сказать, какие еще знания могут пригодиться. Все это да еще живопись и гимнастика помогали коротать время. Я спал, когда раздался сигнал тревоги, возвестивший о близости планеты.
        Вторая планета, где, согласно старым картам, находился маяк, была на вид сырой и пористой, как губка. Я с великим трудом разобрался в древних указаниях и наконец обнаружил нужный район. Оставшись за пределами атмосферы, я послал на разведку "Летучий глаз". В нашем деле заранее узнают, где и как придется риско вать собственной шкурой. "Глаз" для этой цели вполне подходит.
        У предков хватило соображения сориентировать маяк на местности. Они пост роили его точно на прямой линии между двумя заметными горными вершинами. Я легко нашел эти вершины и пустил "глаз" от первой вершины точно в направлении второй. Спереди и сзади у "глаза" были радары, сигналы с них поступали на экран осцил лографа в виде амплитудных кривых. Когда два пика совпали, я стал крутить руко ятки управления "глазом", и он пошел на снижение.
        Я выключил радар, включил телепередатчик и сел перед экраном, чтобы не упус тить маяк.
        Экран замерцал, потом изображение стало четким, и в поле зрения вплыла... гигантская пирамида. Я чертыхнулся и стал гонять "глаз" по кругу, просматривая прилегавшую к пирамиде местность. Она была плоской, болотистой, без единого при горка. В десятимильном круге только и была что пирамида, а уж она определенно никакого отношения к маяку не имела.
        А может, я неправ?
        Я опустил "глаз" пониже. Пирамида была грубым каменным сооружением, без в сякого орнамента, без украшений. На вершине ее что-то блеснуло. Я пригляделся. Там был бассейн, заполненный водой. При виде его в голове у меня мелькнула смутная догадка.
        Замкнув "глаз" на круговом курсе, я покопался в чертежах "Марка-III" и... нашел то, что мне было нужно. На самом верху маяка была площадка для собирания осадков и бассейн. Вода охлаждала реактор, который питал старую уродину. Раз вода есть, значить и маяк все еще существует... внутри пирамиды. Туземцы, которых идиоты, конструировавшие маяк, разумеется, даже не заметили, заключили сооружение я великолепную пирамиду из гигантских камней.
        Я снова посмотрел на экран и понял, что "глаз" у меня летает по круговой орбите всего футах в двадцати над пирамидой. Вершина каменной груды теперь была усеяна какими-то ящерами, местными жителями, наверно. Они швырялись палками, стреляли из самострелов, стараясь сбить "глаз". Во всех направлениях летели тучи стрел и камней.
        Я увел "глаз" прямо вверх, а затем, в сторону и дал задание блоку управления вернуть разведчика на корабль.
        Потом я пошел в камбуз и принял добрую дозу спиртного. Мало того, что мой маяк заключен в каменную гору, я еще умудрился разозлить существ, построивших пирамиду. Хорошенькое начало для работы - такое заставило бы и более сильного человека, чем я, приложиться к бутылке.
        Наш брат, ремонтник, старается обычно держаться подальше от местных жителей. Общаться с ними смертельно опасно. Антропологи, возможно, ничего не имеют против принесения себя в жертву своей науке, но ремонтнику жертвовать собой вроде бы ни к чему. Поэтому большинство маяков строится на необитаемых планетах. Если маяк приходится стоить на обитаемой планете, его обычно воздвигают где-нибудь в недоступном месте.
        Почему этот маяк построили в пределах досягаемости местных жителей, я еще не знал, но со временем собирался узнать. Первым делом надо было установить кон такт. А для того, чтобы установить контакт, необходимо знать местный язык.
        И на этот случай я уже давно разработал безотказную систему. У меня было устройство для подглядывания и подслушивания, я его сам сконструировал. По виду оно походило на камень длиной с фут. Когда устройство лежало на земле, никто на него не обращал внимания, но когда оно еще парило в воздухе, вид его приводил случайных свидетелей в некоторое замешательство. Я нашел город ящеров примерно в тысяче километров от пирамиды и ночью сбросил туда своего "соглядатая". Он со свистом понесся вниз и опустился на берегу большой лужи, в которой любили плес каться местные ящеры. Днем здесь их собиралось довольно много. Утром, с прибытием первых ящеров я включил магнитофон.
        Примерно через пять местных дней у меня в блоке памяти машины-переводчика было записано невероятно много всяких разговоров, и я уже выделил некоторые выражения. Это довольно легко сделать, если вы работаете с машинной памятью. Один из ящеров что-то пробулькал вслед другому, и тот обернулся. Я ассоциировал эту фразу с чем-то вроде человеческого "Эй!" и ждал случая проверить правиль ность своей догадки. В тот же день, улучив момент, когда какой-то ящер остался в одиночестве, я крикнул ему: "Эй!" Возглас был пробулькан репродуктором на мес тном языке, и ящер обернулся.
        Когда в памяти накопилось достаточное число таких опорных выражений, к делу приступил мозг машины-переводчика, начавший заполнять пробелы. Как только машина стала переводить мне все услышанные разговоры, я решил, что пришло время всту пить с ящерами в контакт.
        Собеседника я нашел весьма легко. Он был чем-то вроде центаврийского пас тушка, так как на его попечении находились какие-то особенно грязные низшие животные, обитавшие в болотах за городом. Один из моих "соглядатаев" вырыл в крутом склоне пещеру и стал ждать ящера.
        На следующий день я шепнул в микрофон проходившему мимо пастушку:
        - Приветствую тебя, мой внучек! С тобой говорит из рая дух твоего дедушки.
        Это не противоречило тому, что я узнал о местной религии.
        Пастушок остановился как вкопанный. Прежде чем он пришел в себя, я нажал кнопку, и из пещеры к его ногам выкатилась горсть раковин, которые служили там деньгами.
        - Вот тебе деньги из рая, потому что ты был хорошим мальчиком.
        "Райские" деньги я предыдущей ночью изъял из местного казначейства.
        - Приходи завтра, и мы с тобой потолкуем, - крикнул я вслед убегающему ящерку. Я с удовольствием отметил, что захватить "монеты" с собой он не забыл.
        Потом дедушка из рая не раз вел сердечные разговоры с внучком, на которого божественные дары подействовали неотразимо. Дедушка интересовался событиями, которые произошли после его смерти, и пастушок охотно просвещал его.
        Я получил все необходимые мне исторические сведения и выяснил нынешнюю обс тановку, которую никак нельзя было счесть благоприятной.
        Мало того, что маяк заключили в пирамиду, вокруг этой пирамиды шла небольшая религиозная война.
        Все началось с перешейка. Очевидно, когда строился маяк, ящеры жили в далеких болотах, и строители не придавали им никакого значения. Уровень развития ящеров был низок, и водились они на другом континенте. Мысль о том, что туземцы могут сделать успехи и достичь этого континента, не приходила в голову инжене рам, строившим маяк. Но именно это и случилось.
        В результате небольшого геологического сдвига на нужном месте образовался болотистый перешеек, и ящеры стали забредать в долину, где находился маяк. И обрели там религию. Блестящую металлическую башню, из которой непрерывно изли вался поток волшебной воды (она, охлаждая реактор, лилась вниз с крыши, где кон денсировалась из атмосферы). Радиоактивность воды дурного воздействия на туземцев не оказывала. Мутации, которые она вызывала, оказались благоприятными.
        Вокруг башни был построен город, и за много веков маяк постепенно заключили в пирамиду. Башню обслуживали специальные жрецы. Все шло хорошо, пока один из жрецов не проник в башню и не погубил источник святой воды. С тех пор начались мятежи, схватки, побоища, смута. Но святая вода так больше и не текла. Теперь вооруженные толпы сражались вокруг башни каждый день, а священный источник сте регла новая шайка жрецов.
        А мне надо было забраться в эту самую кашу и починить маяк.
        Это было бы легко сделать, если б нам разрешали хоть чуть-чуть порезвиться. Я мог бы стереть этих ящериц в порошок, наладить маяк и удалиться. Но "местные живые существа" находились под надежной защитой. В мой корабль вмонтированы электронные шпионы - я отыскал еще не все, - и они донесли бы на меня по возвра щении.
        Оставалось прибегнуть к дипломатии. Я вздохнул и достал снаряжение для изго товления пластиковой плоти.
        Сверяясь с объемными снимками, сделанными с пастушка, я придал своему лицу черты рептилии. Челюсть была немного коротковата - рот мой мало похож на зубастую пасть. Но и так сойдет. Мне не было нужды в точности походить на ящера - требовалось небольшое сходство, чтобы не слишком пугать туземцев. В этом есть логика. Если бы я был невежественным аборигеном Земли и встретился с жителем планеты Спик, который похож на двухфутовый комок высушенного шеллака, то я бы задал стрекача. Но если бы на спиканце был костюм из пластиковой плоти, в котором он хотя бы отдаленно походил на человека, то я бы по крайней мере оста новился и поговорил с ним. Так что мне просто хотелось смягчить впечатление от своего появления перед центаврийцами.
        Сделав маску, я стянул ее с головы и прикрепил к красивому хвостатому кос тюму из зеленого пластика. Я искренне порадовался хвосту. Ящеры не носят одежды, а мне надо было взять с собой много электронных приборов. Я натянул пластик хвоста на металлический каркас, пристегнув его к поясу. Потом я заполнил каркас снаряжением, которое могло мне понадобиться, и зашнуровал костюм.
        Облачившись, я встал перед большим зеркалом. Зрелище было страшноватое, но я остался доволен. Хвост тянул мое туловище назад и книзу, отчего походка у меня стала утиной, вперевалку, но это только усиливало сходство с ящером.
        Ночью я посадил корабль в горах поблизости от пирамиды на совершенно сухую площадку, куда земноводные никогда не забирались. Перед самым рассветом "глаз" прицепился к моим плечам, и мы взлетели. Мы парили над башней на высоте 2000 метров, пока не стало светло, а потом опустились.
        Наверно, это было великолепное зрелище. "Глаз", который я замаскировал под крылатого ящера, этакого картонного птеродактиля, медленно взмахивал крыльями, что, впрочем, не имело никакого отношения к тем принципам, на которых зиждилась его способность летать. Но этого было достаточно, чтобы поразить соображение туземцев. Первый же ящер, который заметил меня, вскрикнул и опрокинулся на спину. Подбежали другие. Сгрудившись, они толкались, влезали друг на друга, и к моменту моего приземления на площади перед храмом появились жрецы.
        Я с царственной важностью сложил руки на груди.
        - Приветствую вас, о благородные служители великого бога, - сказал я. Разу меется, я не сказал этого вслух, а лишь прошептал в ларингофон. Радиоволны донесли мои слова до машины-переводчика, которая в свою очередь вещала на мес тном языке через динамик, спрятанный у меня в челюсти.
        Туземцы загалдели, и тотчас над площадью разнесся перевод моих слов. Я усилил звук так, что стала резонировать вся площадь.
        Некоторые из наиболее доверчивых туземцев простерлись ниц, другие с криками бросились прочь. Один подозрительный тип поднял копье, но после того, как "глаз" - птеродактиль схватил его и бросил в болото, никто уже не пытался делать ничего подобного. Жрецы были народ прожженный - не обращая внимания на остальных яще ров, они не трогались с места и что-то бормотали. Мне пришлось возобновить атаку.
        - Исчезни, верный конь, - сказал я "глазу" и одновременно нажал кнопку на крохотном пульте, спрятанном у меня в ладони.
        "Глаз" рванулся кверху немного быстрее, чем я хотел; кусочки пластика, обор ванного сопротивлением воздуха, посыпались вниз. Пока толпа упоенно наблюдала за этим вознесением, я направился к входу в храм.
        - Я хочу поговорить с вами, о благородные жрецы, - сказал я.
        Прежде чем они сообразили, что ответить мне, я уже был в храме, небольшом здании, примыкавшем к подножию пирамиды. Возможно, я нарушил не слишком много "табу" - меня не остановили, значит, все шло вроде бы хорошо. В глубине храма виднелся грязноватый бассейн. В нем плескалось престарелое пресмыкающееся, которое явно принадлежало к местному руководству. Я заковылял к нему, а оно бро сило на меня холодный рыбий взгляд и что-то пробулькало.
        Машина-переводчик прошептала мне на ухо:
        - Во имя тринадцатого греха, скажи, кто ты и что тебе здесь надобно?
        Я изогнул свое чешуйчатое тело самым благородным образом и показал рукой на потолок.
        - Ваши предки послали меня помочь вам. Я явился, чтобы возродить Священный источник.
        Позади меня послышалось гуденье голосов, но предводитель не говорил ни слова. Он медленно погружался в воду, пока на поверхности не остались одни глаза. Мне казалось, что я слышу, как шевелятся мозги за его замшелым лбом. Потом он вскочил и ткнул в меня конечностью, с которой капала вода:
        - Ты лжец! Ты не наш предок! Мы...
        - Стоп! - загремел я, не давая ему зайти так далеко, откуда бы он уже не смог пойти на попятный. - Я сказал, что ваши предки меня послали... я не принад лежу к числу ваших предков. Не пытайся причинить мне вред, иначе гнев тех, кто ушел в иной мир, обратится на тебя.
        Сказав это, я сделал угрожающий жест в сторону других жрецов и бросил на пол между ними и собой крохотную гранатку. В полу образовалась порядочная воронка, грохота и дыма получилось много.
        Главный ящер решил, что доводы мои убедительны, и немедленно созвал сове щание шаманов. Оно, разумеется, состоялось в общественном бассейне, и мне приш лось тоже залезть в него. Мы разевали пасти и булькали примерно с час - за это время и были решены все важные пункты повестки дня.
        Я узнал, что эти жрецы появились здесь не очень давно; всех предыдущих сва рили в кипятке за то, что они дали иссякнуть Священному источнику. Я объяснил, что прибыл лишь с одной целью - помочь им возродить поток. Жрецы решили риск нуть, и все мы выбрались из бассейна. Грязь струйками стекала с нас на пол. В саму пирамиду вела запертая и охранявшаяся дверь. Когда ее открыли, главный ящер обернулся ко мне.
        - Ты, несомненно, знаешь закон, - сказал он. - Поскольку прежние жрецы были излишне любопытны, теперь введено правило, которое гласит, что только слепые могут входить в святая святых.
        Я готов побиться об заклад, что он улыбнулся, если только тридцать зубов, торчащих из чего-то вроде щели в старом чемодане, можно назвать улыбкой.
        Он тут же дал знак подручному, который принес жаровню с древесным углем и раскаленными докрасна железками. Я с разинутым ртом стоял и смотрел, как он помешал угли, вытянул из них самую красную железку и направился ко мне. Он уже нацелился на мой правый глаз, когда я снова обрел дар речи.
        - Порядок этот, разумеется, правильный, - сказал я. - Ослеплять необходимо. Но в данном случае вам придется ослепить меня перед уходом из святая святых, а не теперь. Мне нужны глаза, чтобы увидеть, что случилось со Священным источни ком. Когда вода потечет снова, я буду смеяться, сам подставляя глаза раскаленному железу.
        Ему понадобилось полминуты, чтобы обдумать все и согласиться со мной. Палач хрюкнул и подбросил угля в жаровню. Дверь с треском распахнулась, я проковылял внутрь; потом она захлопнулась за мной, и я очутился один в темноте.
        Но недолго... поблизости послышалось шарканье. Я зажег фонарь. Ко мне ощупью шли три жреца, на месте их глазных яблок виднелась красная обожженная плоть. Они знали, чего я хотел, и повели меня, не говоря ни слова.
        Потрескавшаяся и крошащаяся каменная лестница привела нас к прочной металли ческой двери с табличкой, на которой архаическим шрифтом было написано: "МАЯК "МАРК-III" - ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Доверчивые строители возлагали свои надежды только на табличку - на двери не было и следа замка. Один из ящеров просто повернул ручку, и мы оказались внутри маяка.
        Я потянул за молнию на груди своего маскировочного костюма и достал чертежи. Вместе с верными жрецами, которые, спотыкаясь, шли за мной, я отыскал комнату, где был пульт управления, и включил свет. Аварийные батареи почти разрядились, электричества хватило лишь на то, чтобы дать тусклый свет. Шкалы и индикаторы, кажется, были в порядке, они сияли - уж что-что, а непрерывная чистка была им обеспечена.
        Я прочел показания приборов, и догадки мои подтвердились. Один из ревностных ящеров каким-то образом открыл бокс с переключателями и почистил их. Он случайно нажал один из них, и это вызвало аварию.
        Вернее, с этого все началось. Покончить с бедой нельзя было простым щелчком переключателя, отчего водяной клапан снова заработал бы. Этим клапаном предпола галось пользоваться только в случае ремонта, после того как в реактор впущена вода. Если вода отключалась от действующего реактора, она начинала переливаться через край, и автоматическая предохранительная система направляла ее в колодец.
        Я мог легко пустить воду снова, но в реакторе не было горючего.
        Мне не хотелось возиться с топливом. Гораздо легче было бы установить новый источник энергии. На борту корабля у меня было устройство, по размерам раз в десять меньше старинного ведра с болтами, установленного на "Марке-III", и по крайней мере раза в четыре мощнее. Но прежде я осмотрел весь маяк. За две тысячи лет что-нибудь да должно было износиться.
        Старики, предки наши, надо отдать им должное, строили хорошо. Девяносто про центов механизмов не имело движущихся частей, и износу им не было никакого. Нап ример, труба, по которой подавалась вода с крыши. Стенки у нее были трехметровой толщины... это у трубы-то, в которую едва бы прошла моя голова. Кое-какая рабо тенка мне все-таки нашлось, и я составил список нужных деталей.
        Детали, новый источник энергии и разная мелочь были аккуратно сложены на корабле. Глядя на экран, я тщательно проверил все части, прежде чем они были уложены в металлическую клеть. Перед рассветом, в самый темный час ночи, мощный "глаз" опустил клеть рядом с храмом и умчался незамеченный.
        С помощью "соглядатая" я наблюдал, как жрецы пытались ее открыть. Когда они убедились, что их попытки тщетны, через динамик, спрятанный в клети, я прогро хотал им приказ. Почти целый день они пыхтели, втаскивая тяжелый ящик по узким лестницам башни, а я в это время хорошо поспал. Когда я проснулся, ящик уже вдвинули в дверь маяка.
        Ремонт отнял у меня немного времени. Ослепленные жрецы жалобно стонали, когда я вскрывал переборки, чтобы добраться до реактора. Я даже установил в трубе специальное устройство, чтобы вода приобрела освежающую рептилий радиоак тивность, которой обладал прежний Священный источник. На этом закончилась работа, которой от меня ждали.
        Я щелкнул переключателем, и вода снова потекла.
        Несколько минут вода бурлила по сухим трубам, а потом за стенами пирамиды раздался рев, потрясший ее каменное тело. Воздев руки, я отправился на церемонию выжигания глаз.
        Ослепленные ящеры ждали меня у двери, и вид у них был более несчастный, чем обычно. Причину этого я понял, когда попробовал открыть дверь - она была заперта и завалена с другой стороны.
        - Решено, - сказал ящер, - что ты останешься здесь навеки и будешь смотреть за Священным источником. Мы останемся с тобой и будем прислуживать тебе.
        Очаровательная перспектива - вечное заточение в маяке с тремя слепыми яще рами. Несмотря на их гостеприимство, я не мог принять этой чести.
        - Как! Вы осмеливаетесь задерживать посланца ваших предков!
        Я включил динамики на полную громкость, и от вибрации у меня чуть не лопнула голова.
        Ящеры съежились от страха, а я тонким лучом лазера обвел дверь по косякам. Раздался треск и грохот разваливавшейся баррикады, и дверь освободилась. Я тол чком открыл ее. Не успели слепые жрецы опомниться, как я вытолкал их наружу.
        Их коллеги стояли у подножия лестницы и возбужденно галдели, пока я намертво заваривал дверь. Пробежав сквозь толку, я остановился перед главным жрецом, по- прежнему лежавшим в своем бассейне. Он медленно ушел под воду.
        - Какая невежливость! - кричал я. Ящер пускал под водой пузыри. Предки рас сердились и навсегда запретили входить во внутреннюю башню. Впрочем, они нас только добры, что источник вам оставили. Теперь я должен вернуться... Побыстрей совершайте церемонию!..
        Пыточных дел мастер был так испуган, что не двинулся с места. Я выхватил у него раскаленную железку. От прикосновения к щеке под пластиковой кожей на глаза мне опустилась стальная пластина. Потом я крепко прижал раскаленную железку к фальшивым глазным яблокам, и пластик запах горелым мясом.
        Толпа зарыдала, когда я бросил железку и, спотыкаясь, сделал несколько кру гов. Признаться, имитация слепоты получилась у меня довольно неплохо.
        Боясь, как бы ящерам не пришла в голову какая-нибудь новая светлая идея, я нажал кнопку и появился мой пластиковый птеродактиль. Разумеется, я не мог его видеть, но почувствовал, что он здесь, когда защелки на его когтях сцепились со стальными пластинками, прикрывавшими мои плечи.
        После выжигания глаз я повернулся не в ту сторону, и мой крылатый зверь под цепил меня задом наперед. Я хотел улететь с достоинством, слепые глаза должны были смотреть на заходящее солнце, а вместо этого я оказался повернутым к толпе. Но я сделал все, что мог - отдал ящерам честь. В следующее мгновение я уже был далеко.
        Когда я поднял стальную пластинку и проковырял дырки в жженом пластике, пирамида уже стремительно уменьшалась в размерах, у основания ее кипел ключ, а счастливая толпа пресмыкающихся барахталась в радиоактивном потоке. Я стал при поминать, все ли сделано.
        Во-первых, маяк отремонтирован.
        Во-вторых, дверь запечатана, так что никакого вредительства, нечаянного или намеренного, больше не будет.
        В-третьих, жрецы должны быть удовлетворены. Вода снова бежит, мои глаза в соответствии с правилами выжжены, у жреческого сословия снова есть дело.
        И в-четвертых, в будущем ящеры, наверно, допустят на тех же условия нового ремонтника, если маяк снова выйдет из строя. По крайней мере я не сделал им ничего плохого - если бы я кого-нибудь убил, это настроило бы их против будущих посланцев от предков.
        На корабле, стягивая с себя чешуйчатый костюм, я радовался, что в следующий раз сюда придется лететь уже какому-нибудь другому ремонтнику.