Олень Курт Воннегут

        Добро пожаловать в обезьянник


        Олень

        Гигантские черные трубы заводов Федеральной машиностроительной корпорации в Илиуме плевались едким дымом и копотью в сотни мужчин и женщин, выстроившихся в длинную очередь перед красным кирпичным корпусом заводского управления. Стояло лето. Заводы Илиума, к настоящему моменту второе по величине промышленное предприятие в Америке, на треть увеличивали штат в связи с новыми заказами на вооружение. Каждые десять минут служащий охраны открывал дверь управления, выпуская из кондиционированного помещения струю прохладного воздуха и впуская внутрь трех новых кандидатов.

        - Еще трое,  - сказал охранник.
        После четырехчасового ожидания в здание попал и человек лет под тридцать, среднего роста, с юным лицом, слегка закамуфлированным при помощи очков и усов. Его воодушевление, равно как и костюм, несколько поблекли от едкого дыма и августовского солнца, да к тому же ему пришлось пожертвовать ленчем, чтобы не потерять место в очереди. Тем не менее молодой человек старался не утратить жизнерадостности. Он был последним в тройке, представшей перед секретаршей.

        - Оператор винтонарезного станка, мэм,  - определил свою специальность первый.

        - Пройдите к мистеру Кормоди в седьмую кабину,  - сказала секретарша.

        - Пластическая прессовка, мисс,  - назвался второй.

        - К мистеру Хойту, во вторую кабину,  - ответила она и обратилась к молодому человеку в поблекшем костюме: - Специальность? Фрезеровка? Сверловка?

        - Писательство,  - ответил он.  - Все виды писательства.

        - Вы имеете в виду рекламу и продвижение товара?

        - Да… именно это.
        Секретарша засомневалась:

        - Ну… я не знаю. Мы не объявляли о найме на эту специальность. Ведь вы не можете работать за станком, не так ли?

        - Мой станок - пишущая машинка,  - шутливо ответил он.
        Секретарша была серьезной молодой женщиной.

        - Компания не использует стенографистов мужского пола,  - сказала она.  - Пройдите к мистеру Биллингу в двадцать шестую кабину. Возможно, он знает о какой-нибудь вакансии в отделе рекламы.
        Молодой человек поправил галстук, одернул пиджак и изобразил на лице улыбку, подразумевавшую, что он интересуется работой на заводах просто ради шутки. Он проследовал в двадцать шестую кабину и протянул руку мистеру Биллингу - такому же молодому человеку.

        - Мистер Биллинг, меня зовут Дэвис Поттер. Я тут интересуюсь, что у вас имеется по части рекламы и продвижения товара, потому и заглянул сюда.
        Мистер Биллинг, давно набивший руку на всем, что касается молодых людей, тщательно скрывающих горячее желание получить работу, был вежлив, но непроницаем.

        - Боюсь, вы выбрали неудачное время, мистер Поттер. В этой области, как вам, вероятно, известно, очень жесткая конкуренция, и в данный момент мы едва ли можем что-либо предложить.
        Дэвид кивнул:

        - Понимаю.
        У него совсем не было опыта по части того, как просить работу в большой организации, и мистер Биллинг сразу дал ему понять, как это чудесно - уметь управлять каким-либо станком. Дуэль нанимателя и соискателя продолжалась.

        - Тем не менее присядьте, мистер Поттер.

        - Благодарю вас.  - Он посмотрел на часы: - Мне вскоре придется вернуться в газету.

        - Вы работаете в какой-то местной газете?

        - Я владелец еженедельника в Борсете, в десяти милях от Илиума.

        - Что вы говорите! Борсет - милая деревушка. Так вы решили завязать с газетным бизнесом?

        - Ну… я думал об этом. Я купил газету вскоре после войны, занимался ей восемь лет и не хотел бы закоснеть на одном месте. Нужно развиваться. Но конечно, все зависит от перспектив.

        - У вас есть семья?  - любезно осведомился мистер Биллинг.

        - Жена, два сына и две дочери.

        - Какая славная, большая, хорошо уравновешенная семья,  - сказал мистер Биллинг.  - И при этом вы так молоды.

        - Мне двадцать девять,  - ответил Дэвид и улыбнулся.  - Мы не планировали ее такой большой. Они близнецы. Сначала мальчики, а затем, несколько дней назад, появились две девочки.

        - Да что вы!  - воскликнул мистер Биллинг и подмигнул: - С такой семьей поневоле задумаешься о спокойном, обеспеченном будущем, а?
        Эта реплика прозвучала как бы мимоходом, словно легкая пикировка между любящими родственниками.

        - Мы вообще-то так и хотели, двоих мальчиков и двух девочек,  - заметил Дэвид.  - Не думали, правда, что все произойдет так быстро, но мы рады. Что же касается обеспеченности - может быть, я себе и льщу, но мне кажется, что тот административный и журналистский опыт, который я приобрел, издавая газету, может кое-чего стоить в глазах соответствующих людей, если с газетой что-нибудь произойдет.

        - Чего этой стране по-настоящему не хватает,  - философским тоном изрек Биллинг, сосредоточенно прикуривая сигарету,  - так это людей, умеющих вести дела, готовых взять на себя ответственность и добиваться результатов. Можно лишь пожелать, чтобы у нас в отделе рекламы и маркетинга были более широкие возможности. Поймите, там важная, интересная работа, но я не знаю, что вы скажете о начальном жалованье.

        - Ну, я просто хотел прикинуть, что к чему… как обстоят дела. Понятия не имею, какое жалованье могла бы назначить компания человеку вроде меня, с моим опытом.

        - Вопрос, который обычно задают опытные люди вроде вас, заключается в следующем: как высоко я могу подняться и насколько быстро это произойдет? А ответить на него можно так: предел для человека с волей и творческой жилкой - небеса. Подниматься такой человек может быстро или медленно в зависимости от того, как он готов работать и что способен вложить в работу. С человеком вроде вас мы могли бы начать, ну, скажем, с сотни долларов в неделю, однако неизвестно, пробудет он на этом уровне два года или всего лишь два месяца.

        - Полагаю, человек мог бы содержать на это семью, пока не получит повышения,  - сказал Дэвид.

        - Работа в нашем отделе рекламы покажется вам почти такой же, как та, что вы делаете сейчас. Наши рекламщики превосходно пишут и редактируют материалы, а в газетах наши рекламные релизы не отправляют в мусорную корзину. Наши люди - профессионалы и пользуются заслуженным уважением как журналисты.  - Биллинг поднялся со стула.  - У меня сейчас одно небольшое дельце - оно отнимет минут десять, не больше. Не могли бы вы подождать? И я охотно продолжу наш разговор.
        Дэвид взглянул на часы:

        - О, думаю, я могу подождать еще десять-пятнадцать минут.
        Биллинг вернулся в свою кабину через три минуты, чему-то посмеиваясь про себя.

        - Я только что поговорил по телефону с Лу Флэммером, начальником отдела рекламы. Ему требуется новый стенографист. Лу - это что-то. Здесь все по нему с ума сходят. Он старый газетчик и, наверное, в газете и приобрел умение ладить со всеми. Ради интереса я рассказал ему о вас. Просто сказал, о чем мы с вами говорили, о том, что вы присматриваетесь. И угадайте, что сказал Лу?
        - Угадай, что я тебе скажу, Нэн?  - говорил Дэвид Поттер по телефону жене. Он был в одних трусах и звонил из заводского медпункта.  - Завтра ты вернешься из роддома к солидному гражданину, заколачивающему по сто десять долларов в неделю. В неделю! Я только что получил бейдж и прошел медосмотр.

        - Правда?  - удивленно отозвалась Нэн.  - Как-то все очень уж быстро. Не думала, что ты так резко начнешь.

        - А чего ждать?

        - Ну… не знаю. Я хочу сказать, ты ведь не понимаешь, во что ввязываешься. Ты всю жизнь работал на себя и не представляешь, каково это - быть винтиком в огромной организации. Я знала, что ты собираешься поговорить о работе с людьми из Илиума, но была уверена, что еще год ты не бросишь газету.

        - Через год мне стукнет тридцать, Нэн.

        - И что?

        - Я буду слишком стар, чтобы начинать карьеру в промышленности. Тут есть парни моего возраста, проработавшие уже по десять лет. Здесь суровая конкуренция, а через год она будет еще страшнее. И кто знает, захочет ли Джейсон через год покупать мою газету.  - Эд Джейсон был помощник Дэвида. Он только окончил колледж, и его отец собирался приобрести газету для него.  - А место в отделе рекламы через год будет занято, Нэн. Нет, переходить надо теперь - сегодня же.
        Нэн вздохнула.

        - Наверное. Но это совсем не для тебя. Для некоторых заводы - прекрасное место: они процветают в этой среде. Но ты всегда был таким независимым… И ты любишь свою газету, не отрицай.

        - Люблю,  - сказал Дэвид,  - и расставание с ней разбивает мне сердце. Пока не родились дети, все было отлично. А теперь я волнуюсь - детям нужно дать образование и все прочее.

        - Но, милый,  - возразила Нэн,  - газета ведь приносит деньги.

        - И в любой момент может прогореть.  - Дэвид щелкнул пальцами.  - Появится ежедневная с вкладышем местных новостей, и тогда…

        - Дорсет слишком любит свою маленькую газету и не позволит такому случиться. Люди любят тебя и то, что ты делаешь.
        Дэвид кивнул.

        - А что будет через десять лет?

        - А что будет через десять лет на заводах? Что вообще где бы то ни было будет через десять лет?

        - Я бы поставил на то, что заводы никуда не денутся. Я не имею права больше рисковать, Нэн, не теперь, когда большая семья рассчитывает на меня.

        - Большая семья будет не очень счастлива, милый, если ты не сможешь заниматься любимым делом. Я хочу, чтобы ты был счастлив, как прежде - разъезжал по округе, собирал новости, продавал рекламные объявления,  - а потом приходил домой и писал то, что хочешь писать. То, во что ты веришь. Подумать только - ты на заводе!

        - Я должен, Нэн.

        - Что ж, как скажешь. Ты знаешь мое мнение.

        - Это тоже журналистика, высококлассная журналистика,  - настаивал Дэвид.

        - Только не продавай газету Джейсону немедленно. Подожди хотя бы месяц или два, пожалуйста!

        - Смысла ждать нет, но раз ты хочешь, так и сделаем.  - Дэвид поднес к глазам брошюру, которую ему вручили после медосмотра.  - Послушай, Нэн: в соответствии со страховым пакетом мне будут покрывать десять долларов в день медицинских расходов в случае болезни, сохранят полное жалованье в течение двадцати шести недель и выделят еще сто долларов на особые расходы в больнице. И жизнь застрахована за полцены. А если я вложу средства в правительственные облигации, компания будет выплачивать мне пятипроцентный бонус в течение двенадцати лет. У меня каждый год будет двухнедельный оплачиваемый отпуск, а после пятнадцати лет выслуги - трехнедельный. Плюс бесплатное членство в кантри-клубе. Через двадцать пять лет мне будет положена пенсия не меньше чем в сто двадцать пять долларов в месяц, а если проработаю дольше, то и пенсия будет куда больше!

        - Святые небеса!..  - проговорила Нэн.

        - Надо быть дураком, чтобы от всего этого отказаться, Нэн.

        - И все-таки я хочу, чтобы ты дождался нас с девочками - хочу, чтобы ты привык к ним. Боюсь, ты просто запаниковал.

        - Ничего подобного, Нэн. Поцелуй за меня малышек, а мне пора - надо представиться новому начальнику.

        - Кому?

        - Начальнику.

        - О! Я думала, мне послышалось.

        - До свидания, Нэн.

        - До свидания, Дэвид.
        Дэвид прицепил бейдж к лацкану пиджака и вышел из медпункта на окруженный забором раскаленный асфальт. Из обступивших его зданий доносился глухой монотонный грохот; Дэвиду просигналил грузовик и что-то попало в глаз. Он аккуратно, уголком носового платка извлек из глаза частичку сажи. Восстановив зрение, осмотрелся в поисках строения 31, где располагалось его новое место работы и где его ожидал начальник. От места, где стоял Дэвид, веером расходились четыре запруженные, казалось, уходящие в бесконечность улицы.
        Он обратился к одному из прохожих, спешившему не так отчаянно, как другие:

        - Не подскажете, как найти строение 31, офис мистера Флэммера?
        Человек, которого он остановил, был стар, однако глаза его сверкали - казалось, лязг, вонь и нервная суета завода доставляли ему не меньшее удовольствие, чем Дэвид мог получить бы ясным апрельским днем в Париже. Он бросил взгляд на бейдж Дэвида, затем на его лицо.

        - Только приступаете, верно?

        - Да, сэр. Сегодня первый день.

        - Что вы об этом знаете…  - Старик покачал головой и подмигнул.  - Только приступаете… Строение 31? Скажу вам, сэр, когда я впервые вышел на работу в
1899-м, строение 31 можно было увидеть прямо отсюда: между нами и им была сплошная грязь. Теперь все застроили. Видите вон ту цистерну, в четверти мили отсюда? От нее начинается Семнадцатая авеню, и вам нужно пройти ее почти до конца, затем через пути… Только приступаете? Наверное, лучше мне вас проводить. Я тут вышел на минутку переговорить насчет пенсии, но это может подождать. С удовольствием прогуляюсь.

        - Спасибо.

        - Пятьдесят лет, вот сколько я уже здесь,  - гордо заявил старик и повел Дэвида по нескончаемым проездам и авеню, через железнодорожные пути, по пандусам и туннелям, сквозь цеха, переполненные плюющими, хныкающими, скулящими, рычащими машинами, по коридорам с зелеными стенами и пронумерованными черными дверями.

        - Больше уже не будет людей с пятидесятилетним стажем,  - с сожалением говорил старик.  - В наши дни нельзя выходить на работу, пока тебе не исполнилось восемнадцать, а когда стукнет шестьдесят пять, приходится уходить на пенсию.  - Он отвернул лацкан, чтобы продемонстрировать маленькую золотую кнопку. На ней было число «пятьдесят» на торговом знаке компании.  - Молодежи такое уже не носить, как бы вам этого ни хотелось.

        - Очень милая кнопка,  - согласился Дэвид.
        Старик указал на дверь:

        - Вот кабинет Флэммера. Держите рот на замке, пока не разберетесь, что к чему. Желаю удачи!
        Секретарши Лу Флэммера на месте не оказалось, Дэвид прошел к двери кабинета и постучал.

        - Да,  - раздался приятный голос.  - Прошу вас, входите.
        Дэвид открыл дверь.

        - Мистер Флэммер?
        Перед ним был толстый коротышка слегка за тридцать. При виде Дэвида он просиял.

        - Чем могу быть полезен?

        - Я Дэвид Поттер, мистер Флэммер.
        Рождественская благостность Флэммера поблекла. Он откинулся на спинку стула, водрузил ноги на стол и засунул сигару, которую до этого прятал в кулаке, в свою огромную пасть.

        - Черт, я подумал, что вы вожатый бойскаутов.  - Он бросил взгляд на настольные часы, вмонтированные в миниатюру новейшей автоматической посудомоечной машины компании.  - Сегодня у бойскаутов экскурсия. Должны были подойти пятнадцать минут назад, чтобы я рассказал им о наших бойскаутах. Пятьдесят шесть процентов служащих федерального аппарата в детстве были бойскаутами первой ступени.
        Дэвид засмеялся, но тотчас обнаружил, что смеется он один, и замолчал.

        - Внушительное число,  - сказал он.

        - Именно,  - рассудительно подтвердил Флэммер.  - Кое-что значит и для бойскаутов, и для промышленности. Теперь, прежде чем показать вам ваше рабочее место, я должен объяснить систему оценочных сводок. Так велит Инструкция. Биллинг говорил вам об этом?

        - Не припомню. Очень много информации…

        - Ничего сложного,  - сообщил Флэммер.  - Каждые шесть месяцев на вас составляется оценочная сводка, чтобы мы, да и вы сами, могли получить представление о достигнутом вами прогрессе. Три человека, имеющих непосредственное отношение к вашей работе, независимо друг от друга дают оценку вашей производственной деятельности; затем все данные суммируются в одну сводку - с копиями для вас, меня и отдела по найму и оригиналом для директора по рекламе и маркетингу. В высшей степени полезная штука для всех, прежде всего для вас, если вы сумеете взглянуть на это правильно.  - Он помахал оценочной сводкой перед носом Дэвида: - Видите? Графы для внешнего вида, лояльности, исполнительности, инициативы, взаимодействии в коллективе - и далее в том же духе. Вы тоже будете составлять оценочные сводки на других сотрудников. Все это делается абсолютно анонимно.

        - Понимаю.  - Дэвид чувствовал, что краснеет от негодования. Он пытался побороть это ощущение, убеждая себя, что это реакция провинциала и что ему полезно будет научиться мыслить как член большой и эффективной команды.

        - Теперь об оплате, Поттер,  - продолжал Флэммер.  - Нет смысла приходить ко мне и просить о прибавке. Это делается на основе оценочных сводок и кривой заработной платы.  - Он порылся в ящиках, извлек оттуда график и разложил на столе: - Вот видите эту кривую? Это средний заработок сотрудников, окончивших колледж. Смотрите: столько средний сотрудник получает в тридцать; столько - в сорок и так далее. А эта кривая показывает рост зарплаты у тех, кто показал хороший потенциал. Видите, кривая выше и несколько круче. Вам сколько лет?

        - Двадцать девять,  - ответил Дэвид, стремясь разглядеть размеры заработной платы, указанные на краю графика.
        Флэммер намеренно прикрыл эту сторону рукой.

        - Ага.  - Помусолив во рту конец карандаша, он вывел на графике маленькое «х» чуть выше средней кривой.  - Вот вы где.
        Дэвид всмотрелся в отметку и затем проследовал взглядом по кривой, через маленькие бугорки, покатые склоны, вдоль пустынных плато, пока она внезапно не прервалась у черты, обозначавшей шестьдесят пять лет. График не предусматривал нерешенных вопросов и был глух к аргументам. Дэвид оторвал от него взгляд и обратился к человеку, с которым ему предстояло иметь дело.

        - Мистер Флэммер, вы ведь когда-то издавали еженедельную газету?
        Флэммер рассмеялся.

        - В дни моей наивной, идеалистической юности, Поттер, я печатал рекламные объявления, собирал сплетни, готовил набор и писал передовицы, которые должны были спасти мир,  - ни больше ни меньше, Богом клянусь!
        Дэвид восхищенно улыбнулся.

        - Тот еще цирк, верно?

        - Цирк? Скорее уж балаган. Хороший способ вырасти. Мне понадобилось около полугода, чтобы понять, что я убиваюсь за гроши, что маленький человек не способен спасти даже деревеньку в две улицы, а мир вообще не стоит того, чтобы его спасали. Я продал все это, пришел сюда - и вот он я!
        Зазвонил телефон.

        - Да?  - сладким голосом ответил Флэммер.  - Отдел рекламы.  - Вдруг улыбку словно стерли с его лица.  - Вы шутите? Где? Это не утка, точно? Ладно, ладно. Бог ты мой! Именно сейчас. Никого под рукой, а я вынужден ждать чертовых бойскаутов.  - Он положил трубку.  - Поттер, вот ваше первое задание. По заводу бродит олень!

        - Олень?!

        - Понятия не имею, как он сюда забрался, но он здесь. Водопроводчик чинил питьевой фонтанчик на софтбольном поле недалеко от строения 217 и углядел оленя из-под трибун. Сейчас его окружили около металлургической лаборатории.  - Он встал и забарабанил пальцами по столу.  - Убийственная новость! Эта история облетит всю страну, Поттер. Люди обожают такое! Прямиком на первую полосу! И надо ж было именно сегодня Элу Тэппину укатить на Аштабульские заводы - снимать новый вискометр, который они там сварганили! Ладно, вызову фотографа из города и отправлю к вам в металлургическую лабораторию. Вы готовите материал и следите, чтобы он сделал правильные снимки, договорились?
        Он вывел Дэвида в холл.

        - Возвращайтесь тем же путем, что пришли, только у цеха микромоторов повернете не направо, а налево, пройдете через корпус гидравлики, сядете на одиннадцатый автобус на Девятой авеню, и он доставит вас прямо на место. Когда соберете факты и снимки, мы представим их на одобрение юридическому отделу, службе безопасности компании, директору по рекламе и информации - и в типографию. А теперь поторопитесь. Олень не на зарплате - он не станет вас дожидаться. Поработайте сегодня, и завтра результат ваших трудов, если он будет одобрен, появится на первых полосах всех газет в стране. Фотографа зовут Макгарви. Вам все понятно? Сегодня ваш день, Поттер, и все мы будем наблюдать за вами.
        Он захлопнул за Дэвидом дверь, и вскоре тот уже мчался по коридору, вниз по лестнице и дальше по улице, спешно протискиваясь меж пешеходов. Люди бросали на целеустремленного молодого человека восхищенные взгляды.
        Он шел и шел, и мозг его закипал от обилия информации: Флэммер, строение 31; олень, металлургическая лаборатория; фотограф Эл Тэппин. Нет. Эл Тэппин в Аштабуле. Городской фотограф Флэнни. Нет, Маккэммер. Нет, Маккэммер - новый начальник. Пятьдесят шесть процентов скаутов первой ступени. Олень у лаборатории вискометров. Нет. Вискометр в Аштабуле. Позвонить новому начальнику Дэннеру и получить точные указания. Трехнедельный отпуск после пятнадцати лет работы. Новый начальник не Дэннер. Как бы то ни было, новый начальник в строении 319. Нет. Фэннер в корпусе 39981893319.
        Дэвид остановился, наткнувшись на запачканное сажей окно тупика. Он понимал, что раньше никогда здесь не был, что память сыграла с ним злую шутку и что олень не на зарплате и ждать не станет. Воздух в тупике заполняла мелодия танго вперемешку с запахом горелой изоляции. Дэвид попытался носовым платком протереть окошечко в закопченном стекле в надежде увидеть проблеск хоть чего-нибудь осмысленного.
        Внутри на скамьях сидели ряды женщин, кивая головами в такт музыке и тыча паяльниками в какие-то сплетения разноцветных проводов, проплывающие перед ними на бесконечных конвейерных лентах. Одна из них подняла голову, заметила Дэвида и принялась подмигивать ему в ритме танго. Дэвид поспешил ретироваться.
        Вернувшись к началу аллеи, он остановил какого-то прохожего и спросил, не слышал ли тот об олене. Человек покачал головой и странно посмотрел на Дэвида. Дэвид понял, насколько странно это звучит, и поинтересовался более спокойным тоном:

        - Мне сказали, он рядом с лабораторией…

        - А какая лаборатория?  - спросил человек.

        - Я точно не знаю,  - ответил Дэвид.  - Их здесь несколько?

        - Химическая? Лаборатория испытания материалов? Красителей? Изоляции?  - подсказывал человек.

        - Нет, боюсь, ни одна не подходит,  - сказал Дэвид.

        - Я могу так весь день стоять здесь и перечислять лаборатории. Извините, мне пора. Вы, случайно, не знаете, в каком строении помещается дифференциальный анализатор?

        - Простите, не знаю,  - сказал Дэвид.
        Он остановил еще нескольких человек, но никто из них никогда не слышал об олене, и Дэвид попытался найти дорогу обратно к кабинету начальника, мистера Как-Там-Его. Бурное течение мотало его влево и вправо, относило назад, выбрасывало и втягивало обратно. Мозг Дэвида все более затуманивался, оставляя работать лишь могучий инстинкт самосохранения.
        Он наугад выбрал какое-то здание, зашел внутрь на мгновение передохнуть от изнуряющего летнего зноя и был тотчас же оглушен лязгом и скрежетом железных пластин, принимавших самые невероятные очертания под ударами гигантских молотов, опускавшихся откуда-то сверху, из дыма и пыли. Лохматый, атлетического сложения человек сидел у двери на деревянном табурете, наблюдая за тем, как исполинский токарный станок поворачивает стальной прут размером с силосную башню.
        Дэвид наконец решил поискать список внутренних телефонов компании. Он попробовал окликнуть лохматого рабочего, но голос его утонул в грохоте цеха.
        Дэвид тронул его за плечо:

        - Тут где-нибудь есть телефон?
        Рабочий кивнул. Приложив сложенные ладони к уху Дэвида, он прокричал:

        - Вверх по… и сквозь…  - Громыхнул опустившийся молот.  - Затем налево и идите до…  - Кран над головой сбросил груду стальных пластин.  - …будет прямо перед вами. Мимо не пройдете.
        Со звоном в ушах и с раскалывающейся головой Дэвид вышел на улицу и попытал счастья у другой двери. За ней царила тишина и кондиционированный воздух. Он стоял в коридоре возле демонстрационного зала, где несколько человек рассматривали ярко освещенный и водруженный на вращающуюся платформу ящик с множеством дисков и переключателей.

        - Прошу вас, мисс,  - обратился он к секретарше у двери,  - не подскажете, где я могу найти телефон?

        - Прямо за углом, сэр,  - ответила она,  - но, боюсь, сегодня звонить разрешено только кристаллографистам. Вы один из них?

        - Да,  - ответил Дэвид.

        - О, тогда пожалуйста. Ваше имя?
        Дэвид назвался, сидящий рядом с секретаршей человек написал его имя на бейдже и прикрепил бейдж ему на грудь. Дэвид бросился в поисках телефона, когда его ухватил за лацкан лысый большезубый улыбающийся мужчина, на бейдже которого значилось:
«Стэн Дункель, отдел продаж». Он увлек его за собой к демонстрационному стенду.

        - Доктор Поттер,  - вопросил Дункель,  - ответьте: годится такой способ для постройки рентгеновского спектрогониометра или рентгеновский спектрогониометр лучше построить вот этим способом?

        - М-м… да,  - промямлил Дэвид.  - Этот способ сгодится.
        Подошла официантка с подносом:

        - Мартини, доктор Поттер?
        Дэвид осушил мартини одним жадным, страстным глотком.

        - Какими свойствами, по-вашему, должен обладать рентгеновский спектрогониометр?  - продолжал расспросы Дункель.

        - Он должен быть прочным, мистер Дункель,  - сказал Дэвид и с этим оставил Дункеля, подвергнув опасности свою репутацию, которая и так представала далеко не самой прочной.
        В телефонной будке Дэвид пробежал страницы справочника на А, когда вдруг в мозгу всплыло имя начальника. Флэммер! Он набрал номер.

        - Кабинет мистера Флэммера,  - отозвался женский голос.

        - Пожалуйста, могу я поговорить с ним? Это Дэвид Поттер.

        - А, мистер Поттер. Мистер Флэммер где-то на территории, но он оставил для вас сообщение. Он сказал, что в истории с оленем появилась еще одна деталь. Когда его изловят, оленина будет подана на пикник в клубе «Четверть Века».

        - В клубе «Четверть Века»?  - переспросил Дэвид.

        - О, это великолепный клуб, мистер Поттер! Он для людей, проработавших в компании не меньше двадцати пяти лет. Бесплатные напитки, сигары и вообще все самое лучшее. Там превосходно проводят время.

        - Что-нибудь еще?

        - Больше ничего,  - сказала секретарша и повесила трубку.
        Дэвид Поттер, приняв на пустой желудок третий мартини, стоял перед аудиторией и размышлял, где искать оленя.

        - Но наш рентгеновский спектрогониометр достаточно прочен, доктор Поттер!  - крикнул ему со ступенек аудитории Стэн Дункель.
        На другой стороне улицы виднелось зеленое поле, окаймленное невысоким кустарником. С трудом продравшись сквозь колючие кусты, Дэвид оказался на софтбольной площадке. Пересек ее напрямик, к трибунам, отбрасывавшим прохладную тень, и уселся на траву спиной к проволочной ограде, отделявшей заводскую территорию от густого соснового леса. В ограде было двое воротец, закрытых на скрученную проволоку.
        Дэвид собирался посидеть здесь какое-то время, чтобы отдышаться и привести в порядок нервы. Может, оставить Флэммеру сообщение, что он внезапно заболел, тем более что это почти правда, или…

        - Вот он!  - закричал кто-то с другой стороны площадки. Следом донеслись улюлюканье, чьи-то приказы, топот бегущих ног.
        Олень с обломанными рогами вынырнул из-под трибун, увидел сидящего Дэвида и бросился вдоль проволочной ограды к открытому месту. Он прихрамывал, на красновато-коричневой шкуре темнели полосы сажи и смазки.

        - Тихо! Не спугните его! Главное, не выпускайте! Стрелять только в сторону леса!
        Дэвид выбрался из-под трибун и увидел широкий полукруг, образованный стоящими в несколько рядов людьми, медленно смыкавшийся вокруг места, возле которого остановился олень. В переднем ряду было с десяток охранников с пистолетами наголо. Остальные вооружились палками, камнями и лассо, наскоро сплетенными из проволоки.
        Олень тронул копытом траву и, опустив голову, направил на преследователей обломанные рога.

        - Не двигаться!  - раздался знакомый голос.
        Черный лимузин компании, пробуксовав по софтбольной площадке, приблизился к задним рядам. Из окна высунулся Лу Флэммер.

        - Не стреляйте, пока мы не сфотографируем его живым!  - скомандовал Флэммер. Он вытолкнул фотографа из лимузина и потащил его в первый ряд.
        Флэммер увидел у ограды Дэвида.

        - Молодчина, Поттер!  - крикнул он.  - Прямо в яблочко! Фотограф заблудился, так что пришлось самому притащить его сюда.
        Фотограф выстрелил ослепительной вспышкой. Олень встрепенулся и побежал по траве в сторону Дэвида. Дэвид быстро раскрутил проволоку, оттянул щеколду и широко распахнул ворота. Секундой позже белый олений хвост мелькнул среди деревьев и скрылся в зеленой чаще.
        Мертвую тишину нарушил сначала пронзительный свисток маневрового локомотива, а следом за ним - негромкий щелчок щеколды, когда Дэвид ступил в лес и прикрыл за собой ворота. Он не оглянулся назад.

1955