Дворцы побогаче Курт Воннегут
Добро пожаловать в обезьянник
Дворцы побогаче
Семью Маклеллан, Грейс и Джорджа, мы знаем около двух лет. Мы тогда только переехали в деревню, и они были первыми, кто зашел нас поприветствовать.
Я думал, что после первого обмена любезностями в беседе возникнет неловкая пауза, но ничего подобного не случилось. Шустрые и зоркие глазки Грейс мигом нашли тему для многочасового разговора.
- Знаете, ваша гостиная - просто чудо что такое! Из нее можно сделать настоящую конфетку! Правда, Джордж? Ты тоже видишь?
- Ага, - ответил ее муж. - Очень симпатичная.
- Надо только содрать все эти жуткие белые доски со стен, - продолжала Грейс, деловито прищурившись, - и обшить их сосновыми панелями, обработанными олифой с небольшим добавлением умбры. На диван можно сшить красный чехол - яркий, эдакий красный-красный. Понимаете, о чем я?
- Красный-красный? - переспросила Анна, моя жена.
- Да! Не бойтесь ярких цветов.
- Постараюсь, - кивнула Анна.
- А всю ту стену с маленькими безобразными окошками закройте тяжелыми шторами бутылочного цвета. Представили? Получится копия той проблемной гостиной из февральского «Дома и сада». Ну да вы ее помните, конечно.
- Этот номер я, должно быть, пропустила, - ответила Анна. - Был, кстати, август.
- Ой, а может, это было в «Домашнем уюте», милый?
- Так сразу не припомню, - ответил ей муж.
- Дома пролистаю подшивки и мигом ее найду! - Грейс вдруг встала и, не спросив разрешения, начала осмотр дома.
Кочуя из комнаты в комнату, она мимоходом предложила сдать часть мебели в «Армию спасения», обнаружила поддельный антиквариат, одним пожатием плеч уничтожила несколько перегородок и распорядилась первым делом застелить пол в одной комнате желто-зеленым ковром.
- Непременно начните с ковра, - строго проговорила Грейс, - и от него уже пляшите. Ковер превратит весь первый этаж в единое гармоничное целое.
- Гм, - сказала Анна.
- Надеюсь, вы видели статью «Девятнадцать грубых ошибок при выборе ковра» в июньском номере «Красивого дома»?
- Да-да, конечно, - ответила Анна.
- Хорошо. Тогда вам не надо объяснять, как можно испортить весь интерьер, если начать не с ковра. Джордж… Ах, он остался в гостиной!
Краем глаза я успел заметить, что Джордж сидит на диване, глубоко о чем-то задумавшись, но в следующий миг он уже выпрямился и широко улыбнулся.
Я пошел за Грейс и попробовал сменить тему:
- Так, мы сейчас на северной стороне дома. А чей дом стоит с южной?
Грейс всплеснула руками.
- О, я с ними не знакома, это Дженкинсы. Джордж! - кликнула она мужа. - Тут спрашивают про Дженкинсов! - Судя по ее тону, к югу от нас жило очаровательное семейство неимущих.
- Ну… это милые и славные люди, - сказал Джордж.
- О… ты ведь знаешь, какие они! Милые, вот только… - Она засмеялась и покачала головой.
- Только что? - спросил я, мысленно перебирая возможные ответы. Наши соседи - нудисты? Наркоманы? Анархисты? Заводчики хомяков?
- Они въехали в 1945-м, - пояснила Грейс, - и сразу же купили два очень красивых деревянных стула с росписью на спинке. А потом…
- Что? - вопросил я. Пролили на оба стула чернила? Нашли в полой ножке несколько тысячных купюр?
- А потом все. На этом и остановились.
- В смысле? - не поняла Анна.
- В прямом. Начали с двух красивейших расписных стульев, а потом выдохлись. Сдулись.
- А… - протянула моя жена. - Понятно. Какая досада. Вот, значит, что не так с Дженкинсами. Ага!
- Выражаем Дженкинсам наше «фи», - сказал я.
Грейс меня не расслышала. Она продолжала курсировать между столовой и гостиной: всякий раз, входя в гостиную или выходя из нее, она словно огибала некий невидимый предмет - строго в одном и том же месте. Заинтригованный, я встал на это самое место и немного попрыгал: может, половица расшаталась?
Тут в гостиную снова вошла Грейс. Она изумленно посмотрела на меня и охнула.
- Я сделал что-то не то? - спросил я.
- Нет-нет, я просто не ожидала увидеть вас на этом месте.
- Прошу прощения.
- Здесь будет стоять такая чудная скамеечка, знаете, как у сапожников.
Я сделал шаг в сторону и с тревогой наблюдал, как она нагибается над воображаемой скамейкой.
- Один или два ящика мы откроем и посадим в них плющ, - рассказала мне Грейс. - Правда, прелесть? - Она осторожно обогнула скамейку, чтобы не оцарапать ноги о грубое дерево, и прошла к лестнице на второй этаж. - Можно, я туда загляну? - весело спросила она.
- Ни в чем себе не отказывайте, - ответила Анна.
Джордж поднялся с дивана. Он минуту смотрел на лестницу, потом показал нам пустой бокал:
- Можно мне еще немного?
- О, простите, Джордж! Мы заболтались и совсем за вами не ухаживаем. Конечно, угощайтесь! Бутылка в столовой.
Он направился прямиком к бутылке и налил себе на добрых три пальца чистого виски.
- Плитка в ванной совершенно не подходит по цвету к полотенцам, - раздался сверху голос Грейс.
Анна, ходившая за ней по пятам, будто горничная, вяло согласилась.
Джордж поднял бокал, подмигнул и выпил до дна.
- Вы на нее не обижайтесь, она всегда так разговаривает. У вас отличный дом. Мне нравится, и ей тоже.
- Спасибо, Джордж. Приятно слышать.
Анна и Грейс наконец спустились. Вид у Анны был довольно ошалелый.
- Ох уж эти мужчины! - сказала Грейс. - Им все это неинтересно, правда? - Она улыбнулась Анне. - Они не понимают наших увлечений. О чем вы тут разговаривали, пока нас не было?
- Я советовал обернуть деревья обоями и повесить ситцевые шторки на замочные скважины.
- М-м-м-м. Что ж, нам пора домой, милый, - сказала Грейс.
Она ненадолго замерла перед входной дверью.
- У вас тут очень красивые строгие линии, - заметила она. - А вся эта пряничная мишура легко отлетит - один удар долотом, и все. Еще можно затереть ее белой краской - два раза подряд, не дожидаясь, пока высохнет первый слой. Тогда атмосфера в доме станет более уютной, более вашей.
- Огромное спасибо за полезные советы, - сказала Анна.
- У вас и без этого шикарный дом, - вставил Джордж.
- Я не понимаю, откуда берется столько художников-мужчин? - сказала Грейс. - Ни у одного из моих знакомых мужчин нет ничего похожего на художественный вкус.
- Ерунда, - тихо сказал Джордж и вдруг удивил меня, посмотрев на Грейс с искренней любовью и даже ревностью.
- Мы живем в дыре, - мрачно сказала Анна после ухода Маклелланов.
- Да брось, у нас отличный дом!
- Может быть, но нам столько всего еще нужно сделать. Я и не думала раньше. Господи, представляю, какие у них хоромы! Они живут здесь уже пять лет. Представляешь, во что она превратила дом за эти годы? Там, наверное, каждый гвоздик сияет!
- А снаружи выглядит так себе. И вообще, Анна, ты же не такая.
Она потрясла головой, словно приходя в себя.
- Вот именно! Никогда в жизни я не пыталась угнаться за соседями. Но в этой женщине что-то такое есть…
- К черту ее! Давай лучше будем водиться с Дженкинсами.
Анна рассмеялась. Чары Грейс понемногу рассеивались.
- Ты спятил? Хочешь подружиться с обладателями двух жалких стульев? С этими неудачниками?
- Ну, мы им скажем, что согласны дружить, только если они купят к тем стульям диван.
- И не какой-нибудь, а правильный диван. Красный-красный.
- Если они хотят стать нашими друзьями, они не должны бояться ярких цветов. И плясать должны от ковра.
- Это само собой, - решительно кивнула Анна.
* * *
С Дженкинсами мы познакомились не скоро и только вежливо кивали им при встрече. Грейс Маклеллан большую часть суток проводила у нас. Почти каждое утро, когда я уходил на работу, она вваливалась в гостиную с охапкой журналов по домоводству и заставляла Анну листать их в поисках идеальных решений для нашего «проблемного» дома.
- Наверно, они жутко богатые, - сказала как-то Анна за ужином.
- Вряд ли, - ответил я. - У Джорджа крошечная кожгалантерея, в которой почти не бывает покупателей.
- Значит, они все заработанное вкладывают в дом - до последнего цента.
- Вот в это я готов поверить. Но с чего ты взяла, что они богаты?
- Послушать эту женщину, так деньги для нее - пустяк! Она не моргнув глазом говорит о шторах по десять долларов за ярд и что ремонт нашей кухни не обойдется дороже чем в полторы тысячи долларов - если, конечно, не выкладывать камин булыжником.
- Я так скажу: кухня без камина, выложенного булыжником, - деньги на ветер.
- И без мягкого уголка.
- А ты не можешь как-нибудь ее отвадить, Анна? Она тебя утомляет, я вижу. Скажи ей, что у тебя много дел.
- Язык не поворачивается. Она такая милая, добрая и одинокая… - Анна беспомощно развела руками. - Вдобавок ей ничего не объяснишь. Она вообще не слушает, что ей говорят. У нее голова забита чертежами, тканями, мебелью, обоями и краской.
- Так смени тему.
- Легко сказать! Это все равно что направить Миссисипи в другую сторону. Заговоришь о политике - она переключается на ремонт в Белом доме, упомянешь породу собак - она заведет шарманку о собачьих будках.
Тут зазвонил телефон, и я поднял трубку. То была Грейс Маклеллан.
- Да, Грейс?
- Вы, кажется, занимаетесь офисной мебелью?
- Верно.
- У вас бывают в продаже старые картотечные шкафчики?
- Да. Сам я их не люблю, но иногда приходится брать.
- А можете отдать мне такой?
Я задумался. У нас как раз валялась в офисе деревянная развалина, которую я собирался отнести на помойку. Я рассказал о ней Грейс.
- О, чудненько! В прошлом номере «Дома и сада» была статья о том, что можно сделать из старых картотечных шкафчиков. Если оклеить их обоями и покрыть прозрачным шеллаком, получается очень мило!
- Не сомневаюсь. Хорошо, дорогая, я завтра вечером его привезу.
- Ужасно любезно с вашей стороны! Может, зайдете к нам пропустить по рюмочке?
Я принял приглашение и повесил трубку.
- Ну, время пришло. Мария Антуанетта наконец пригласила нас взглянуть на Версаль.
- Я боюсь, - сказала Анна. - Вдруг после этого я не смогу смотреть на собственный дом?
- Брось, в жизни есть вещи поважнее, чем декор интерьеров.
- Знаю, знаю. Вот бы ты днем сидел дома и твердил мне это, пока она здесь!
На следующий вечер я приехал домой на пикапе, а не на своей машине - привез Грейс старый картотечный шкаф. Анна уже была у Маклелланов, и Джордж вышел мне помочь.
Шкаф был дубовый, старомодный и ужасно тяжелый: пыхтя и сопя, мы кое-как втащили его в дом, и я не больно-то смотрел по сторонам, пока не избавился от ноши в передней.
В глаза бросились еще два таких же разбитых картотечных шкафа - без всяких следов обоев или шеллака. На диване в гостиной сидела моя жена, на лице у нее застыла какая-то странная улыбка. Пружины пробили дно дивана и почти упирались в пол. Основным источником света в комнате была единственная лампочка, вкрученная в оплетенную паутиной люстру с шестью рожками. Из розетки в стене торчал перемотанный изолентой шнур - он вел к утюгу, стоявшему на гладильной доске посреди гостиной.
На полу лежал малюсенький коврик - такие обычно стелют в ванных; поцарапанные половые доски давным-давно нуждались в покраске. Всюду были пыль и паутина, окна помутнели от грязи. Единственное подобие порядка и изобилия наблюдалось на кофейном столике - то были разложенные веером журналы по домоводству.
Джордж был угрюмей и беспокойней обычного: ему явно не хотелось принимать гостей. Налив всем выпить, он сел и принялся молча буравить взглядом стенку.
Совсем иначе вела себя Грейс. Она была воплощение радушия, веселья и, как мне показалось, неукротимой гордости. Она то вставала, то садилась, то вскакивала вновь - по десять раз за минуту - и буквально танцевала по гостиной, расписывая, где и что будет. Она щупала пальцами воображаемые ткани, лениво разваливалась на плетеном стуле, на месте которого однажды будет стоять шезлонг с обивкой сливового цвета, показывала руками ширину будущего шкафчика беленого дуба, куда она хотела встроить телевизор, радиоприемник и граммофон.
Грейс захлопала в ладоши и зажмурилась.
- Вы ведь тоже это видите? Ну видите?
- Очень красиво! - ответила Анна.
- И каждый вечер, когда Джордж будет возвращаться с работы, я буду наливать нам мартини из ледяного графина и ставить пластинку. - Грейс наклонилась к воображаемому проигрывателю, нажала несуществующую кнопку и снова села на стул. Я с ужасом увидел, как она покачивает головой в такт музыке.
Примерно через минуту этого покачивания Джордж тоже заволновался.
- Грейс! - окликнул он жену. - Ты засыпаешь. - Он пытался говорить как можно беззаботней, но в голосе все равно слышалась тревога.
Грейс тряхнула головой и лениво приоткрыла глаза.
- Нет-нет. Я слушаю.
- Вы очень здорово все придумали, - сказала Анна, беспокойно покосившись на меня.
Грейс вдруг вскочила и затараторила с новой силой:
- А столовая! - Она нетерпеливо схватила журнал со столика и принялась быстро его листать. - Погодите, где она, где? Нет, не то! - Она уронила журнал на пол. - Ах да, я же вчера вырезала ее и убрала в картотеку! Помнишь, Джордж? Там еще стеклянный стол с полочкой для цветов внизу?
- Ага.
- Я решила поставить такой в столовой. - Грейс просияла. - Прямо под прозрачной столешницей будут цвести фиалки, герань и все такое прочее. Здорово? - Она кинулась к картотечным шкафам: - Нет, вы должны непременно увидеть фотографии.
Мы с Анной вежливо наблюдали, как она водит пальцем по разделителям в картотечных ящиках - забитых, как я понял, образцами тканей, красок, обоев и журнальными вырезками. Она уже заполнила ими два шкафа и собиралась занять третий, который я привез из конторы. Ящики были названы очень просто: «Гостиная», «Кухня»,
«Столовая», - и так далее.
- Ничего себе система! - сказал я Джорджу, который как раз прошел мимо с новым стаканом.
Он пристально поглядел на меня, как будто пытался понять, издеваюсь я или нет.
- Да уж, - наконец сказал он. - Там даже есть раздел, посвященный моей будущей мастерской в подвале. - Джордж вздохнул. - Что ж, когда-нибудь…
Грейс показала нам квадратик голубого полиэтилена:
- Из этого материала будут шторки на кухне - над раковиной и посудомоечной машиной. Он не пропускает воду и прекрасно моется.
- Прелесть, - сказала Анна. - У вас есть посудомоечная машина?
- М-м-м-м? - переспросила Грейс, мечтательно глядя куда-то вдаль. - А, машина-то? Нет, но я уже знаю, какую мы купим. Это мы решили, правда, Джордж?
- Да, милая.
- И когда-нибудь… - весело сказала Грейс, перебирая пальцами содержимое ящичков.
- Да, когда-нибудь… - протянул Джордж.
Как я уже говорил, мы познакомились с Маклелланами два года назад. Анна, добрая и нежная душа, придумала безобидный способ ограничить визиты Грейс в наш дом. Но раз или два в месяц мы по-соседски пропускали по рюмочке то у нас, то у них в гостях.
Джордж мне нравился: он стал куда разговорчивей и дружелюбней, когда понял, что мы с Анной не станем издеваться над увлечением его жены, - все остальные соседи с удовольствием это делали. Он обожал Грейс и подшучивал над ее занятиями только при незнакомых людях, как это было в день нашего знакомства, а в компании друзей никогда не отзывался пренебрежительно о ее мечтах.
Анна храбро несла бремя одностороннего общения с Грейс - терпеливо и почтительно, словно слушая проповедь священника. Мы с Джорджем не обращали внимания на ее болтовню и с удовольствием разговаривали на прочие темы, не имеющие отношения к декору дома.
В ходе этих бесед стало ясно, что Джордж вот уже несколько лет не может вылезти из финансовой ямы и дела его отказываются идти на лад. Каждый месяц, с выходом очередного журнала по домоводству, это мифическое «когда-нибудь», о котором Грейс вела разговоры на протяжении пяти лет, откладывалось еще на месяц. Именно поэтому, а вовсе не из-за Грейс, рассудил я, Джордж пил столько виски.
Картотечные шкафы все пухли и пухли, а дом Маклелланов все ветшал, однако воодушевление Грейс ничуть не ослабевало. Наоборот, оно только росло, а мы снова и снова вынуждены были ходить за ней по дому, слушая бесконечные рассказы о том, как все будет.
А потом в жизни Маклелланов случилось два события, грустное и радостное. Грустным событием была внезапная болезнь Грейс: она слегла с какой-то инфекцией и два месяца пролежала в больнице. Радостное заключалось в том, что Джордж унаследовал немного денег от какого-то дальнего родственника, которого не видел ни разу в жизни.
Пока Грейс лежала в больнице, Джордж часто ужинал в нашем доме. В день, когда он получил наследство, всю его угрюмость как рукой сняло: он тоже с жаром говорил о ремонте и ни о чем другом.
- Ну вот, теперь и вас одолела эта напасть, - смеясь, сказала Анна.
- Напасть? К черту! У меня теперь есть деньги! Я сделаю Грейс сюрприз - к ее выписке наш дом превратится в дом ее мечты!
- В точности?
- В точности!!!
И мы с Анной охотно стали ему помогать с осуществлением этого плана. Мы перерыли все бумаги Грейс и нашли подробные указания по каждой комнате, вплоть до пресс-папье и мыльниц. Найти все эти предметы в продаже оказалось непросто, но Джордж не останавливался ни перед чем, Анна тоже, а деньги значения не имели.
Значение имело время. Электрики, плотники, каменщики и маляры работали в доме круглосуточно, за сверхурочные, а Анна - совершенно бесплатно - обзванивала магазины и ругалась с сотрудниками, чтобы те поторопились с доставкой заказанной мебели. За два дня до того, как Грейс должны были выписать, от наследства не осталось ни цента, а дом превратился в дворец. Джордж, несомненно, был самым счастливым и гордым человеком на планете. Ремонт удался на славу, все прошло без сучка без задоринки за исключением одной крошечной детали: Анне не удалось найти ткань того цвета, который Грейс задумала для штор и обивки дивана в гостиной. Оттенок, которым пришлось удовольствоваться, был всего на один тон светлее. Мы с Джорджем вообще не заметили разницы.
И вот Грейс вернулась домой, веселая, но ослабевшая после болезни. День был уже в разгаре, и мы с Анной сидели в гостиной, в прямом смысле слова дрожа от волнения. Пока Джордж вел Грейс по дорожке, Анна возилась с букетом алых роз, которые она принесла и поставила в массивную стеклянную вазу посреди кофейного столика.
Джордж положил ручку на дверь, та распахнулась, и на пороге дома своей мечты появились Маклелланы.
- О, Джордж, - пробормотала Грейс. Она отпустила его руку и, словно каким-то чудом черпая силы из окружающих вещей, сама обошла все комнаты. Грейс оглядывалась по сторонам точь-в-точь как раньше - мы видели это тысячу раз. Только сегодня она молчала.
Наконец она вернулась в гостиную и растянулась на шезлонге сливового цвета.
Джордж покрутил ручку на граммофоне, и музыка превратилась в едва слышный шепот.
- Ну?
Грейс вздохнула.
- Не торопи меня. Я пытаюсь подобрать слова - самые правильные слова.
- Тебе нравится? - спросил Джордж.
Грейс изумленно посмотрела на него и рассмеялась.
- Ах, Джордж, Джордж, конечно, мне нравится! Ты чудесный, ты прелесть! Я наконец-то дома. - Ее губы задрожали, и мы все тут же встревожились.
- Что-то не так? - прохрипел Джордж.
- Ты все очень здорово устроил. У нас так красиво и уютно!
- Я бы удивился, если б было иначе, - сказал Джордж. Он хлопнул в ладоши. - Ну что, как твое самочувствие? Выпьешь с нами?
- Конечно, я же не умерла.
- Нам не наливайте, Джордж. Мы уходим. Мы только хотели увидеть ее лицо, а теперь пойдем.
- Ну нет… - начал было Джордж.
- Правда, мы серьезно. Вам лучше побыть вдвоем… то есть втроем, с домом.
- Ни шагу! - Джордж бросился в ослепительно белую кухню смешивать напитки.
- Давай потихоньку сбежим, - сказала Анна, и мы пошли к двери. - Грейс, не вставай, мы сами выйдем.
- Что ж, если вы в самом деле не хотите оставаться, до свидания, - сказала она с шезлонга. - Не знаю, как вас и благодарить.
- Ну что ты, мы только рады. Я давно так не веселилась. - Анна окинула гостиную гордым взглядом и подошла к вазе, чтобы поправить розы. - Я немножко переживала из-за цвета штор и дивана. Ты не очень расстроилась?
- Ой, Анна, ты тоже заметила? Я-то решила, что и говорить о такой глупости не стоит. Этот пустяк не должен был испортить мне возвращение. - Она немного нахмурилась.
Анна упала духом.
- А он испортил?
- Нет-нет, что ты! Ни капельки, - ответила Грейс. - Я сама не понимаю почему, но мне совершенно все равно.
- Зато я понимаю, - сказала Анна.
- Наверно, что-то с воздухом.
- С воздухом?
- Ну да, а как еще это объяснишь? Ткань не выцветала столько лет, а тут - раз! - и поблекла за пару недель.
Вошел Джордж с графином в руке.
- Бросьте, выпейте с нами хоть немножко!
Мы с Анной, не говоря ни слова, жадно вцепились в стаканы.
- Сегодня пришел свежий номер «Красивого дома», милая, - сказал Джордж.
Грейс пожала плечами:
- Ну и что? Прочитал один - считай, прочитали все. - Она подняла бокал: - Ну, за счастье! И огромное спасибо вам за розы, милые мои.
1951
|
