Корона Тим Вернер
Дин Лейпек
Два текста об украденной короне, написанных на спор. Где чей - угадайте.
ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА:
Мы обещали - мы написали.
Книга собрана пользователем vlad433vlad433(для flibusta.is, приятного чтения :)
Тим Вернер, Дин Лейпек
Корона
Теперь я
Длинный стол заставлен полупустыми блюдами и полными кувшинами. Кувшины все несут и несут. А ты все пьешь и пьешь. Как в тебя столько влазит, Гил? И как ты завтра вообще на ноги сможешь подняться?
Впрочем, ты сможешь. Ты поднялся даже после битвы за Грейм. В крови по локоть. По шею. С головой.
А завтра еще и день твоей коронации. Поднимешься как миленький. Прыжком.
Хотя, конечно, никакой коронации не будет.
Ты встаешь, придерживаясь за стол, - тут тебе не Грейм, да? - и говоришь о том, каким мудрым правителем был отец.
Угу. Именно поэтому его понесло в те болота, где его вместе с войском сожрали чудовища. Расширил границы государства, ничего не скажешь. Теперь нам лишь бы уже существующие удержать. Армии почти не осталось. И трон сейчас такой шаткий… Если на него сядешь ты, по привычке - с размаху, он точно развалится.
Но ты не сядешь.
Пью вместе с тобой за отца. Все пьют.
Музыканты, повинуясь взмаху твоей руки, играют что-то маршевое и боевое. Ну, да. Надо хотя бы делать вид, что у нас боевой настрой. Мне кажется, я видел, как с твоей ладони сорвались красные капли. Твои руки все еще в крови, а я снова вижу слишком много. Либо это вино. Ты пропитан кровью и вином, брат.
Музыка грохочет, народ расползается из-за стола: кто по углам зажиматься, кто - проветриться, кто - отлежаться, не выдержав заданного тобой темпа.
Я тоже поднимаюсь.
Выхожу на балкон. Вдыхаю ночную прохладу и думаю, как вас разгонять из-за стола. Вас уже пора разгонять, но вы ни в какую. Хоть пожар вам устрой…
Чувствую движение за спиной, но не оборачиваюсь. Иногда ко мне подходят призраки.
Чтобы их не спугнуть, лучше не оборачиваться.
***
- Теперь я! - выдыхаю, поднимаюсь с земли, подхватываю меч.
Мне шесть, тебе - десять. И я - твоя уменьшенная, осветленная копия. Мне не нравится этот факт. Может, было бы проще, не будь мы настолько похожими. А так - я всего лишь недоделанный ты. И уже тогда понимаю - мне до тебя не дотянуться.
Взмах мечом, выпад, который ты легко блокируешь.
Мечи деревянные, но я бью в полную силу. Я злюсь, потому что ты смеешься. И легко парируешь каждый удар.
Я думаю, что когда-нибудь отомщу тебе за этот смех. Этот твой смех - первое яркое воспоминание детства. Потому что мой - такой же.
Второе яркое воспоминание - призрак Рарра.
Ребенок из тумана, серый парящий силуэт, пустые черные глазницы.
Сухой шепот:
- Ты поиграешь со мной?
***
Рассвет уже давно отпугнул тьму, и мы снова за столом, но теперь - за другим.
В пыльном душном зале, что рядом с библиотекой. Ты сидишь, подперев голову кулаком и равнодушно смотришь в стол. Равнодушие напускное, я-то вижу.
Я знаю.
Я не спал. А ты, Гил?
- Я не понимаю… - бормочет Вер. - Она же была там всегда. Всегда! Там пыль везде, по всей комнате! Нет следов! Там нет следов… Призраки ее что ли утащили?! Засов не двигался кучу лет… Да я ключ едва провернул! И ключа всего два, Гил!
Он смотрит на тебя растерянно. Будто ждет, что ты сейчас ему все объяснишь.
Но ты не объяснишь.
- У твоего отца и у меня! - продолжает он. - Не мог же он ее с собой в болота увезти… Он никогда ее не брал!
Да, Вер прав, отец никогда не доставал корону из хранилища.
При мне он открывал ту дверь лишь однажды - показал ее нам. А потом закрыл с грохотом, запер на ключ. И с тех пор дверь не трогали.
Ну, как… Вер уверен, что не трогали.
А значит, все идет по плану.
- Поздравляю, - тихо говорю я, ухмыляюсь чуть заметно, и знаю - это твоя ухмылка. Мы не близнецы, но все равно похожи, как две капли. Правда, только внешне. Внутри мы разные. Может, даже слишком. - Ты умудрился потерять корону, Гил. В день коронации. Что это говорит нам о тебе?
- Что у меня было много других дел, и не было времени следить за мишурой, - отвечаешь ты. Ты не шутишь, не ухмыляешься, смотришь прямо, твердо.
Наверное, сейчас мы разные.
- Опустошить кувшины? - уточняю я. - Напомни, Гил, что я просил тебя сделать, как только мы получили весть о гибели отцовского войска.
Ты презрительно фыркаешь. Уголок губ дергается - то ли ухмыльнуться в ответ, отразить мою усмешку, то ли зарычать.
Отвечать тебе и не надо, это помнят все - ты тогда очень громко кричал, что я не о том думаю. Что погиб дорогой родитель, а у меня - одни церемонии на уме. Однако, если бы дверь была открыта тогда, три дня назад, все увидели бы, что короны нет. Возможно, успели бы приготовить что-то похожее, чтоб издали никто не отличил.
- Надо идти к гномам, - говорит Акил, почесав седую бороду. - У них найдется, чем заменить…
И внимательно смотрит на меня. Я с гномами хорошо знаком, да. Я со всеми соседями знаком.
Но сейчас Акил наверняка вспоминает, что гномы - мастера открывать замки. Однако, Акил, следов нет. И короны нет. И дверь не открывали очень давно.
Тебе нечего мне предъявить.
- А надо ли идти? - жестко спрашиваю я, и ты вскидываешься. Ох и взгляд у тебя сейчас. Но мне всегда легко с ним справиться - просто представить, что на меня смотрит разъяренное отражение. - Может, ее нет не просто так?
- Что ты хочешь этим сказать? - спрашиваешься ты. Будто не знаешь. А я кошусь по сторонам - оцениваю обстановку. Шесть изумленных взглядов на меня. Три - цепких, оценивающих. Акил - среди них.
Старик быстро соображает.
Подведем итог. Шестеро лояльных и три возможных бунтовщика. Вот такой расклад, брат. Не все, значит, хотят видеть тебя на троне. Вопрос только - почему? Тобой ведь будет легче управлять, чем мной.
Было бы…
- Может, это знак? - говорю я, стараюсь быть серьезным и догадываюсь, что теперь губы дергаются у меня - так хочется засмеяться. - Может, корона сама отказывается от тебя?
- Имис! - ты бьешь ладонью по столу.
- Что? - удивляюсь я. - Помнишь легенду о Крейе, сыне Ровея? Духи замка отказались его принимать и уничтожили мантию, а когда он заупрямился, то обратили в пепел и его самого…
Ты хмуришься. Ты явно не ожидал, что я пойду вот так, прямо, в лоб. Есть разные виды атак, брат. И если не хочешь, чтобы противник тебя обыграл, нужно уметь менять тактику. Черт, да ты это должен знать! Сколько битв ты выиграл? Сколько крови на тебе? С головой!
- Духи… - растерянно повторяет Вер. Он хотел пошутить, когда говорил о призраках. Пошутить, а не угадать.
Он не знает, что не угадал.
Акил тоже хмурится. Он не так доверчив, как Вер, но тоже не понимает, во что я играю. Глупый старик, в том и дело, что ты не должен понимать. Я тебе не Гил.
Здесь есть только одно существо, которое понимает, что к чему.
- А вот и нет, - Рарр свешивается с люстры, зацепившись за нее носками ботинок, и смеется. Сухой смех - треск поленьев в костре. - Духи тут ни при чем! Мы тут ни при чем!
И грозит мне пальцем.
Хорошо, что его никто не видит.
- Не думаю, что… - начинает Гоб.
- Нет, - говоришь ты и резко поднимаешься. - Нет, все верно. Я не могу сберечь даже корону. Как я сберегу народ?
Я поднимаю бровь.
Правда?
Так просто?
Хоть бы повозмущался немного…
***
Так просто без тебя. Тогда и воздуха больше, и сил, и уверенности. Когда не маячит грозным призраком - куда более материальным, чем Рарр и его менее разговорчивые друзья - собственная улучшенная копия.
Мне двенадцать, и я учусь. Я быстро учусь. Мама болеет и не подпускает к себе больше, чем на несколько минут в день.
Отец занят.
Я учусь яростно, назло. Я не надеюсь догнать тебя. Скорее, стараюсь не думать о тебе. О матери, об отце. О вас всех.
К черту вас всех!
Я злюсь, и злость дает мне силы. Я учусь быстро. Я дерусь на мечах, и они уже не деревянные. Я усваиваю навыки стрельбы из лука и рукопашного боя.
Я читаю книги.
Я впитываю, я запоминаю.
- Бе-едный, - шепчет Рарр, сидя рядом со мной в библиотеке, и тянет серую ладонь, чтобы коснуться меня. Кажется, так он хочет проявить жалость. Мне не нужна жалость призрачного ребенка.
Мне ничья не нужна.
Я бью его по руке - и та рассыпается туманом. И весь Рарр - серой пылью. Исчезает и долго не возвращается. Может, обиделся. А может, знает, что уже вернулся ты. И не хочет попадаться тебе на глаза.
Он боится тебя, Гил. Он хорошо видит кровь на руках, даже если ее смыть.
А сейчас ее много - ты вернулся из своего первого победного похода. И все вновь становится на свои места. Как бы я ни спешил, я не догоню тебя. Ты все так же насмешлив, широк в плечах, силен и умен. Только взгляд - холоднее. И усмешка - злее. Но кому есть до этого дело?
Ты появляешься - и все, сломя голову, бегут к тебе навстречу. С мамой ты проводишь не менее часа.
С отцом - весь вечер.
Я ухожу в библиотеку, надеясь побеседовать с Рарром - тебе назло.
- Эй! - зову я его. - Тут в книге про духов. Духи - это вы?
Но его нет. И толстым слоем лежит на столе серая пыль.
Я и пыль - наверное, так надо.
***
Полдень.
Ты подхватываешь походный мешок и сбегаешь по лестнице. Я вновь иду к балкону. Мне не верится, что это - все. Что ты так просто сказал свое “отрекаюсь” - и все согласились.
А ты легко шагаешь к конюшне. Солнечный свет бликует в твоих волосах, и на мгновение кажется, что они - светлее. Что они - мои. Что это я ухожу отсюда, и меня ждет верный боевой конь.
Остается только вскочить ему на спину - и умчаться прочь, от пыли и призраков.
Только вот - некуда.
- Куда ты направишься? - спросил Акил.
- Прочь, - отрезал ты. И коротко глянул на меня.
Я кивнул. Ты - в ответ.
Вот и все.
Я касаюсь медальона под рубахой. Такой же висит у тебя на шее.
Родители подарили нам одинаковые черты. Ты - одинаковые украшения. Я дарю тебе свободу.
Дороги у нас - разные. Ты уходишь по своей. Я остаюсь здесь. Гномы уже делают новую корону. Фальшивую.
Ее надену я.
Теперь я.
***
Мне шестнадцать. Пока ты был в очередном походе, я нашел, чем подкупить гномов. Гномы научили меня открывать замки. Знал бы отец, как я талантлив, он бы гордился. Мамы больше нет. Не думаю, что она гордилась бы. Не умением работать с замками - точно.
И наверное, не разговорами с призраками.
Но ведь это естественно: если оставить ребенка одного в темном замке, он начнет говорить с призраками.
Мне шестнадцать.
Сегодня ты вернулся. Снова с победой. Твой взгляд еще холоднее. И ты не пируешь со всеми своими сегодня - уходишь к себе.
А я здесь - напротив этого замка. Все, как всегда: я, пыль и ручной призрак, тьма и замки на дверях.
Правда, теперь кое-что изменилось. Эту дверь я смогу открыть.
***
Я знаю, кто может предать меня.
- Но они поддержали тебя, - удивляется Рарр. Тенью соскальзывает со стены, идет по полу ко мне, будто настоящий.
- Предали без пяти минут короля и поддержали меня, - киваю я. - Ничто не помешает им предать своего нового короля.
- Но тех, кто не поддержал тебя, ты тоже отправил подальше, - напоминает Рарр.
- А от этих просто избавлюсь, - пожимаю я плечами. - Слишком опасны. Особенно - Акил.
- Избавишься - как? Это вызовет подозрения...
- Да, - соглашаюсь я. - Пусть вызывает. Люди должны понять - я не Гил. Со мной шутить нельзя.
- Какие люди? - сухо смеется Рарр. - Ты всех разогнал. Сначала брата, потом - советников…
- Да, - снова соглашаюсь я. - Наберу новых. Жаль, призраков брать нельзя…
Рарр снова смеется.
Приступ рассыпчатого смеха, похожего на кашель.
***
Я перенял смех у него.
Мне восемнадцать, и я смеюсь, как призрак.
- Знаешь, чего ты такой бледный? - спрашиваешь ты и пытаешься потрепать по волосам, как будто я все еще ребенок. Я не отталкиваю руку, но уворачиваюсь. - Потому что сидишь в библиотечной пыли. Так и заболеть недолго, Имис.
- Кто-то из нас ведь должен уметь читать, - отвечаю я и ухмыляюсь в ответ.
Да, отражение, я готов к тому, что ты повторишь ухмылку за мной.
- Зачем? - удивляешься ты. - У меня для этого будет полно специально обученных советников.
Останавливаешься, смотришь сверху вниз и добавляешь:
- По сути, Имис, ты здесь совершенно не нужен.
И смеешься. Я вижу - за нами наблюдают.
Смеюсь в ответ. Твой смех - теплый, отцовский, мой - призрачный.
Ты уходишь прочь. Я касаюсь медальона - сквозь рубаху и плащ его не почувствовать. Но он там, на груди.
Еще одна штука точно такая же, как у тебя.
***
- Прощай, брат, - шепчу я, глядя вдаль.
Пыль на дороге уже улеглась.
Тебя больше нет рядом, и теперь моя очередь пачкать руки в крови. Я не против.
Я просто не думал, что мне будет так тебя не хватать.
***
Мне восемнадцать, и я смеюсь, как призрак.
И старательно подыгрываю тебе в нашей игре. Рарру она все больше интересна.
- Зачем? - удивляется он. - Зачем играть во вражду?
- Так лучше видно всех вокруг, - отвечаю я. - Как будто с двух сторон. Видно, кто друг, а кто враг.
- Кому из вас? - не унимается Рарр.
- Обоим, - отвечаю я.
***
Мне шестнадцать.
Все, как всегда: я, пыль и ручной призрак, тьма и замки на дверях.
Правда, теперь кое-что изменилось. Эту дверь я смогу открыть.
А еще - приходишь ты.
- Открываем? - тихо спрашиваешь из-за плеча.
- Чтоб тебя! - шепотом ругаюсь я. - Нельзя так подкрадываться, Гил!
- Призраков, значит, не боишься, но если подкрадывается человек… - фыркаешь ты.
- Не человек, а ты, - шепчу я. Ты снова смеешься.
И меня это раздражает. Слишком громко. Неужели не можешь потише?
- Открываем? - обрываю твой смех я. - Уверен?
- Уверен, - серьезно киваешь ты.
***
Мне двенадцать, и я учусь.
Мне одиноко, и я ухожу в библиотеку, надеясь побеседовать с Рарром - тебе назло.
Но его нет. И толстым слоем лежит на столе серая пыль.
Проходит час, и тяжелая дверь распахивается. Подозреваю, ты открыл ее ударом ноги. Ты все двери так открываешь.
Подходишь ко столу, как которым сижу. Падаешь на стул рядом, смахиваешь пыль, чихаешь.
- Пришел учиться читать? - спрашиваю я.
Ты фыркаешь и треплешь меня по волосам:
- Поговорить, Имис.
Я кошусь на тебя. Я не то, чтобы не верю тебе. Я тебя просто не знаю. Но ты говоришь так твердо, так уверенно, так пламенно, что я начинаю верить. И хмурюсь так, как ты никогда не хмуришься - перестаю быть твоим отражением.
Потому что ты несешь чушь.
Там, далеко, есть волшебные леса. В них живут волшеблные существа. Ты попал туда случайно, а уходить - не хотел. Ты влюблен в одну из их рода. Она спасла тебя, когда ты был ранен. Ты хочешь быть с ней. Но ее не заберешь, нельзя, не во дворец. К тому же - она умрет без леса. Ты не хочешь оставаться здесь. И при первой же возможности уйдешь к ней.
Правда, отец не отпустит. Еще раз заговоришь об этом - сожжет те леса.
Тут я не могу не согласиться с ним. Ты просто не в себе сейчас.
- Иди проспись, - советую, - тебе вскружила голову девка из леса. Ты будущий король, и…
- Да не хочу я им быть! - кричишь ты и бьешь кулаком по столу. - Какой из меня король, Имис? Черт, я бы прямо сейчас отдал тебе корону, если бы мог!
- Я ее у тебя не возьму, - отрезаю я. - Не сходи с ума!
- Мама говорит, нужно слушать сердце…
Ты и впрямь говоришь спокойнее, тише. Так вот о чем ты с матерью целый час беседовал.
- Мама больна, - жестко напоминаю я. - А у тебя есть обязанности.
- Имис! - ты неожиданно хватаешь меня за руку, и я готов зарычать, но ты всего лишь просишь. - Поможешь мне от них освободиться?
Качаю головой.
Ты уходишь.
Но ты упрям. И каждый раз напоминаешь мне о том, что вернешься в леса. И каждый раз - просишь помочь.
Когда мне исполняется шестнадцать, я открываю ту дверь.
Ты идешь вместе со мной к гномам, моим учителям. За науку я должен отдать им корону. Они плавят ее при нас.
- У меня есть условие, - говоришь ты, глядя, как течет расплавленное золото.
- Сейчас?! - шепчу я. - Ты решил поставить его сейчас?
- Из этого, - киваешь на то, во что превратилась корона, - два медальона. Отдать две капли золота - это ведь не слишком много?
Гномы принимают твое условие.
Мы прячем медальоны под одеждой.
***
Мне шесть.
Я дерусь в полную силу. Ты смеешься, но понемногу отступаешь под моим натиском.
Я выбиваю меч из твоей руки. Прыгаю вперед - сбиваю с ног. Вскакиваю и лишь тогда замечаю: на холме стоит отец, наблюдает за нами. Ты уже давно увидел его, правда?
- Не нужно мне подыгрывать, - бормочу я, протягивая тебе руку.
- Нужно, - возражаешь ты. Схватившись за руку, легко поднимаешься. - Ты будешь подыгрывать мне, а я - тебе. Мы же братья!
Отходишь назад, подбрасываешь в руке меч.
- Теперь я?
***
Динный стол полон полупустых блюд и полных кувшинов. Их все несут и несут. А ты все пьешь и пьешь.
Выхожу на балкон.
Чувствую движение за спиной, но не оборачиваюсь.
- Имис… - это не призрак, это ты. - Готов к завтрашнему дню?
- Мне все еще кажется, что ты совершаешь ошибку.
- Уже совершил, - смеешься ты, и твой смех раздражает. - Но это моя жизнь, и я буду совершать все ошибки, которые захочу. А вот тебе теперь нельзя ошибиться… Ты уверен, что хочешь взвалить эту ношу на себя?
- Уверен, - отвечаю. - Я этому учился.
Твоя ладонь ложится на плечо. Я кошусь на тебя и тут же - за спину. Рано ломать сложившийся образ. Завтра он пригодится. Но все пьяны, никто не смотрит сюда, да и ночь темна. Нас не видно в ней.
Рарр прыгает с крыши на балконные перила. С перил осыпается серая пыль. Он садится на них по-птичьи, замирает, наклоняет набок голову. Кажется, он наконец перестал тебя бояться. И ему интересно, что ты скажешь.
А я знаю и так.
Два слова.
- Теперь ты.
Грабитель века
- И вы это серьезно? - Дик посмотрел сначала на одного стражника, потом на другого. У него был такой фирменный взгляд, от которого любой начинал чувствовать себя полным идиотом. Стражники, впрочем, на взгляд не отреагировали. Видать, им было не впервой.
- Вы хотите сказать, что в сокровищницу никто не заходил, никто из нее не выходил, но корону при этом украли?
- Так точно, - отчеканил один из двух невозмутимых стражников, тот, что пополнее. - Сегодня утром церемониймейстер собственнолично открыл сокровищницу и обнаружил, что короны нет.
- Но мне заглянуть туда вы не дадите?
- Не можем. Полномочий нету. В смысле, ключей.
Дик вздохнул и посмотрел в окно.
«Да что ж за день такой…» - подумал он тоскливо. Ветер услужливо кинул в стекло крупные капли дождя. В подтверждение слов, не иначе.
Началось все с тазика. Самого обычного медного тазика для умывания, к которому утром горничная неизменно приносила кувшин горячей воды. Дик любил и тазик, и кувшин, их натертые до блеска молодцеватые бока, которые как будто говорили - день будет хорошим, день будет что надо. И так оно и было. Дику всегда невероятно везло.
Он мог бы сообразить, что падение тазика на ноги, сопровождавшееся волной горячей мыльной воды - это дурной знак. А уж когда на звон колокольчика в комнату прибежала не услужливая Сьюзи, а мрачная Хильда, - тут уж точно следовало собраться и приготовиться к худшему. Но Дик расслабился. Дик почему-то решил, что везение - это норма.
Дорасслаблялся.
Он отвернулся от окна и задумчиво уставился на дверь сокровищницы.
- Давайте с самого начала. Вы заступили на смену вчера на закате, верно?
- Так точно, - ответил полный.
- И в тот момент корона была на месте?
Стражники переглянулись.
- По правде сказать… - неуверенно начал тот, что похудее. - Мы не знаем, ваше благородие.
- Что?
Дик снова применил фирменный взгляд. Стражники снова не смутились.
- Так а чего проверять, ваше благородие? В прошлую смену никто не заходил, не выходил, мы все как было, так и приняли. Кто ж знал, что там…
Дик слегка тряхнул головой - но бесполезно. Нехорошая мысль уже обосновалась в ней, и крепко.
- А когда… - начал Дик медленно и обреченно, уже зная, что его догадка верна. - Когда кто-нибудь в последний раз проверял, что корона на месте?
Стражники снова переглянулись. Потом худой почесал в затылке.
- Сложный вопрос, ваше благородие. Но я думаю, никак не меньше месяца назад.
Дик снова вздохнул и посмотрел в окно.
«О, небо! - взмолился он. - О, небо, пожалуйста, сделай так, чтобы весь этот месяц корона все-таки была на месте…»
***
Король ходил по комнате от окна до двери, а Дик следил за ним, пытаясь оценить выражение лица монарха. На пятнадцатом круге тот остановился и посмотрел на Дика в упор. Брови короля сошлись на переносице, а губы нервно пожевывали кончик седого уса.
«Хреново», - мысленно резюмировал Дик.
- Значит, короны, возможно, уже месяц как не было в сокровищнице, и об этом никто не знал?
- Думаю, да, ваше величество, - как можно спокойнее ответил Дик. Король нахмурился еще сильнее.
- Они там что, все - полные идиоты? - поинтересовался он сердито. Дик хотел было уточнить, что встречаются и худые, но вовремя сообразил, что вопрос был риторическим.
- Ну и что ты предлагаешь делать? - спросил король невнятно, снова принимаясь за ус.
- Для начала я бы все-таки хотел заглянуть в сокровищницу, ваше величество, - сухо заметил Дик. - Сложно расследовать преступление, не побывав на месте… преступления. Моя квалификация, конечно, высока - но не до такой степени…
Король мрачно посмотрел на Дика. По закону заходить в сокровищницу имели право только два человека в королевстве - церемониймейстер и сам король. Но, с другой стороны, кто-то и так уже там побывал, судя по всему. А не пускать человека, нанятого для расследования - и впрямь глупо…
- Хорошо, - кивнул король, но брови его при этом сошлись при этом так близко, что слились в одну толстую черту. - Завтра утром тебя туда пустят.
- А почему завтра утром? Почему не се… - начал Дик, но остановился под пристальным взглядом короля.
- Завтра, - отрезал тот, но тут же пояснил. - Ключ есть только у церемониймейстера, а он уже лег спать.
- А у вас, ваше величество, разве нет ключа? - удивился Дик.
- Был. Но я его где-то потерял, - невозмутимо ответил король.
Дик поднял брови и посмотрел на короля тем взглядом. Тот, к счастью, ничего не заметил.
- Ступайте, господин Кросби, - величественно махнул рукой король. - Утро вечера мудренее.
Дик покачал головой в изумлении и медленно двинулся спиной к двери, соблюдая этикет. Перед тем, как выйти, он не выдержал и спросил:
- Ваше величество, а вам вообще эта корона нужна?
Король вдруг хмыкнул.
- Да вообще-то… Вообще-то я давно подумывал, не надо ли ее заменить. Старая, неудобная, на лоб давит. Но вроде как нельзя - это ведь достояние предков и символ династии…
«И баснословно дорогая вещь», - добавил мысленно Дик, но вслух только уточнил:
- А зачем тогда вам я?
Король слегка пожал плечами.
- Надо же изобразить какую-то деятельность.
Дик задумчиво кивнул. После чего поклонился и вышел.
***
Полоса невезения явно продолжалась. Во всяком случае, лицо Хильды - бледное и сосредоточенное, неприятно контрастировавшее с рыжими волосами - ничего хорошего не предвещало.
«Горничная, - мысленно усмехнулся Дик, избегая внимательного взгляда серых глаз. - Она бы еще монашкой прикинулась. Хотя, возможно, монашкой у нее получилось бы и неплохо», - добавил он про себя.
- И ты не мог настоять на том, чтобы это было сегодня? - голос Хильды был ровным, спокойным, под стать лицу. Угрожающе спокойным.
Но Дик не собирался сдаваться так быстро.
- Дорогая, а как ты себе это представляешь? Мне король говорит: «Сегодня никак», а я ему такой: «Не, так не годиться, потому что у моей жены будет мигрень»?
Уголки губ на лице Хильды неожиданно дрогнули. Потом она вздохнула - и расслабилась. Погрустнела.
- Но ведь будет же, - заметила тихо. Дик шагнул к жене и осторожно обнял. Он уже привык, что обнимать ее всегда следовало вот так, осторожно. Не так сильно, как хотелось бы.
- Прости. Если я могу чем-нибудь помочь…
Хильда фыркнула. Дик знал, что в переводе это означает одновременно и «спасибо, уже помог», и просто вполне искреннее «спасибо». Оно всегда было - и так, и так.
- А ты вообще уверена, что корона все еще там? - спросил он нарочито небрежно. Но сам напрягся.
Хильда снова фыркнула, на этот раз возмущенно.
- Разумеется, я уверена. Я ведь не в пустоту заклинание невидимости проецирую, а на вполне конкретный предмет. И уж как-нибудь я могу распознать, что в этом предмете почти сто унций золота и несколько десятков драгоценных камней уникальной огранки.
- Что, огранку ты тоже на расстоянии чувствуешь? - искренне изумился Дик, после чего получил ощутимый тычок в бок. Он до сих пор не всегда мог понять - Хильда не понимает шуток или так своеобразно на них реагирует. Но склонялся все же ко второму варианту. В мире было мало вещей, которых Хильда не понимала.
- Ты можешь на ночь перестать проецировать, - предложил Дик мягко. Хильда покачала головой:
- А вдруг твой драгоценный король отыщет внезапно свой ключ и пойдет посреди ночи рыдать у пустого постамента?
- Это вряд ли, - совершенно серьезно возразил Дик. Хильда подняла голову и недоверчиво посмотрела на него.
- Он не особо ею дорожил, - поспешил пояснить Дик. Хильда вскинула брови.
- Серьезно?
- Честное слово. Сказал, что давно мечтал от нее избавиться.
- Он что… полный идиот?
Дик подумал и наконец ответил:
- Не совсем. Но кормят его при дворе явно неплохо.
***
Церемониймейстер оглянулся сначала на Дика, а потом на короля.
- Открывайте, открывайте, - поторопил его величество не слишком любезно. Дик только сухо кивнул.
«Самое главное - заслони от них постамент, хотя бы на мгновение. Во время перемещения могут начаться сбои - потом я сумею подстроиться» - голос Хильды звучал в голове, как живой. Она повторила эти слова столько раз, что не запомнить их было невозможно. Дик даже хотел машинально буркнуть «да я понял, понял», как делал это последние десять раз - но вовремя спохватился. Голос был только в голове. И только в качестве воспоминания.
Они договорились об этом сразу - когда договорились вообще обо всем, раз и навсегда. Никакой магии. Никакого обмана. Никаких секретов. Очень простые правила.
Которые оказалось очень непросто выполнять.
Но они пытались. И даже сейчас, когда телепатия могла бы помочь скоординировать их действия - не решились.
- Если я однажды окажусь в твоей голове, - объяснила как-то Хильда, - мне будет очень тяжело не влезать в нее потом все время.
- Но ты же уже была в моей голове, - мягко заметил Дик.
- Тогда это было необходимо, - возразила Хильда. - Но я очень стараюсь об этом забыть.
Он не знал, насколько ей удалось забыть. Иногда Дику казалось, что Хильда все-таки читает его мысли - причем именно в тот момент, когда этого не следовало делать. Но это могла быть пресловутая женская интуиция. Дик боялся спрашивать.
Не хотел обидеть.
Но сейчас в его голове было лишь воспоминание о ее голосе. Поэтому Дик сосредоточенно наблюдал, как церемониймейстер отпирает заветную дверь. Тяжелое полотно со скрипом распахнулось, и взору всех присутствующих предстала святая святых - королевская сокровищница.
«Ну и хламовник», - подумал Дик.
Здесь было все - выцветшие от старости знамена, покореженные латы покойных королей, истлевшие мантии, поломанные мечи…
А в центре всего этого стоял величественный каменный постамент. И на нем, под хрустальным колпаком с золотой окантовкой, располагалась великолепная, монументальная, завораживающая взгляд пустота.
Церемониймейстер взирал на постамент со скорбью. Король равнодушно глянул внутрь. Дик с порога деловито осмотрел помещение.
- Что ж, пора мне приняться за дело, - бодро заявил он - и вошел внутрь под любопытными взглядами обоих спутников. Вероятно, им до чертиков хотелось посмотреть, как работает самый знаменитый ищейка королевства.
«И без пяти минут грабитель века», - мрачно подумал Дик, тщательно осматривая пол и постепенно приближаясь к постаменту. Сердце колотилось в груди, и руки еле заметно тряслись.
«Спокойно», - приказал себе Дик. Сделал последний шаг к постаменту, заслоняя его своей спиной от любопытных глаз. Осторожно снял хрустальный колпак. Бережно поставил его на пол. Выпрямился. Задержал дыхание.
Воздух вокруг как будто замер, танцующая пыль застыла в тусклом свете. Дик протянул руки вперед, в пустоту - и коснулся пальцами холодной гладкой поверхности. На короткое мгновение проявился мерцающий силуэт - и исчез. Дик пробежался рукой, как будто невзначай, исследуя контур, затем присел, как если бы собирался рассмотреть поверхность постамента с уровня глаз - и осторожно переместил невидимую корону себе на голову.
В воздух взметнулось новое облачко пыли.
Дик поднялся в полный рост и повернулся к королю и церемониймейстеру. Те с интересом наблюдали за ним, заглядывая в проем с двух сторон.
Корона оказалась такой тяжелой, что невольно хотелось пригнуться, а то и вовсе сбросить ее с головы.
«А ведь прав король. Неудобная. И на лоб давит».
Дик медленно двинулся обратно. На выходе осмотрел двери, замок, петли. Серьезно покачал головой - и тут же пожалел об этом, потому что корона чуть не слетела на пол. Руки непроизвольно взметнулись наверх - Дик приложил их к дверной перемычке и ощупал и ее тоже.
- Ну что? - не выдержал король.
Дик вздохнул. Хотя он и пребывал сейчас в прямо противоположной роли от той, которую играл обычно, но вопрос этот все равно раздражал. Почему все клиенты уверены, что господина Кросби сразу после осмотра озарит гениальная догадка, и он тут же раскроет дело?
- Пока сложно сказать, ваше величество, - сдержанно ответил Дик. - Мне нужно допросить слуг и придворных, узнать все стороны дела… Но я буду держать вас в курсе.
Король кивнул, полностью удовлетворенный таким ответом, и повернулся, собираясь уйти. Церемониймейстер отвесил глубокий поклон. Дик стоял.
«Вот черт», - выругался он про себя, одновременно пытаясь сообразить, как можно отвесить поклон в короне.
«Никак. Никак, дурак, - корона на то и корона, что в ней не надо никому кланяться».
- Прошу прощения, совсем забыл! - воскликнул Дик и скрылся в полумраке сокровищницы. Подошел к постаменту, о-о-очень медленно присел на корточки и осторожно поднял хрустальный колпак, оставшийся на полу.
- Жду вашего отчета, господин Кросби! - бросил король ему в спину.
- Всенепременно, ваше величество! - прокричал в ответ Дик, осторожно возвращая колпак на теперь уже совершенно точно пустой постамент.
Церемониймейстер подождал Дика и запер дверь.
- Позвольте, господин Кросби, я провожу вас.
Дик еле заметно поморщился. Он мечтал снять корону и аккуратно одеть ее на руку - но в присутствии церемониймейстера проделать это было невозможно. Тот ждал, вежливо склонив голову набок.
- Почту за честь, - с достоинством ответил Дик, гордо приподнял подбородок - чтобы корона перестала сползать на глаза, - и пошел. По дороге он вспомнил, как когда-то давно, еще до судьбоносного знакомства с Хильдой, они с друзьями обсуждали, насколько мужчина может доверять женщине.
«Бьюсь об заклад, - подумал Дик, отставая от церемониймейстера на шаг и поправляя на голове корону, - бьюсь об заклад, никто из вас и представить не может, насколько сильно можно доверять женщине».
Они шли. Шли через весь замок, а навстречу им проходили слуги и придворные, пажи и стража, и все они кланялись церемониймейстеру, и Дику, а Дик продолжал идти, гордо задрав подборок - и молился про себя. Он молился истово, яростно - и, как обычно, неведомо кому, потому что сейчас все зависело только от Хильды, а Хильда пообещала ему никогда не слушать его мысли. А люди продолжали идти навстречу, кланялись и провожали долгим неприязненным взглядом этого самозванца и наглеца, не удостоившего их даже кивком головы.
А потом впереди показались дубовые двери парадного входа, и Дик еле слышно выдохнул. Церемониймейстер остановился и чинно поклонился Дику.
«Да чтоб их всех с этим гребанным этикетом!» - не выдержал тот. Но виду не подал. С абсолютно каменным выражением лица он повернулся к церемониймейстеру и осторожно, чуть-чуть склонил голову.
А когда поднял глаза, то встретился с совершенно безумным взглядом. И сразу все понял.
«Дорасслаблялся», - пронеслось в голове.
Церемониймейстер открывал и закрывал рот и, не отрываясь, смотрел чуть выше головы Дика. Пока что они стояли в холле вдвоем. Но это пока что. Сейчас придет кто-нибудь еще, и тоже увидит у Дика на голове корону - и все закончится.
«А все началось с тазика», - грустно подумал он.
Церемониймейстер моргнул и как будто пришел в себя.
- Прошу прощения, господин Кросби, - произнес он как ни в чем не бывало, потирая глаза и продолжая поглядывать поверх головы Дика. - На мгновение мне показалось… Наверное, нервы сдают. Всего вам доброго, искренне желаю успеха в вашем нелегком деле.
И с легким поклоном церемониймейстер удалился.
Некоторое время Дик пытался вспомнить, как вдохнуть. А потом быстро подошел к дверям, выскочил на улицу - и побежал, придерживая невидимую корону одной рукой. Возможно, стража, стоявшая у выхода на площадь, решила, что он сошел с ума. Но Дику, по правде сказать, было уже все равно.
***
- Ты взяла расчет?
- Да. Все в порядке, Дик, расслабься уже наконец.
Дик ничего не ответил, изучая потолок конюшни. Он редко сердился на жену - но когда сердился, то предпочитал молчать. Так было лучше. Для всех.
Хильда еще раз поправила седельную сумку - оченьценную седельную сумку - и повернулась к Дику.
- Прости. Я отвлеклась. На секунду отвлеклась. Прости, пожалуйста.
Дик вздохнул. Глубоко-глубоко. Так глубоко, чтобы точно убрать все то, что не давало сейчас спокойно улыбнуться.
А потом он улыбнулся. Очень спокойно.
- Не переживай. Со всеми бывает. Даже с тобой.
Подошел, проверил сумку сам - хотя и знал, что все в порядке. У Хильды всегда все было под контролем. Ну, почти всегда.
- Значит, ты едешь по тракту до… - начал он, но Хильда, разумеется, тут же оборвала его.
- Я все помню. Это был мой план, помнишь?
- Помню, - все так же спокойно согласился Дик. - Но я до сих пор не уверен в его успехе.
Хильда фыркнула.
- Все получится. Я продаю корону Стрейту, пишу тебе, ты выходишь на него, берешь с поличным - Стрейт в тюрьме, корона в сокровищнице, ты раскрыл дело. Все счастливы.
- Король расстроится, - заметил Дик. И, немного подумав, добавил: - И Стрейта жалко.
- Он первый меня подставил, помнишь? - тихо напомнила Хильда. И еще тише продолжила: - И нам надо вытаскивать Финнигана.
Дик молча кивнул. Вся эпопея с короной была затеяна только для того, чтобы заплатить залог за младшего брата Хильды, неудавшегося малолетнего грабителя и мошенника.
«Потому что вся семья у них - грабители и мошенники. Рыжие грабители и мошенники», - подумал Дик мрачно. И выругался про себя.
Но промолчал. Он ведь отлично знал, на ком женился.
- Поезжай, - сказал Дик вместо этого. - И пиши.
Хильда, которая уже вскочила в седло, наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Будь умницей.
Дик усмехнулся.
***
- Не могу поверить, что вы провернули такое!
Финниган буквально прыгал в седле. Лошадь шла под ним ровно и неспешно, разгребая копытами песок и хвою, но парню после тюрьмы не сиделось, поэтому он вертелся, подскакивал от нетерпения и несколько раз попытался свалиться на землю.
Дик молчал. Хильда тоже.
Корабельные сосны скрипели над головой.
- А давайте, - продолжал Финниган, захлебываясь от восторга, - давайте еще что-нибудь такое устроим! У Ингмарского короля тоже ведь есть корона!
Хильда, ехавшая рядом с братом, взмахнула рукой - и Финниган уткнулся носом в гриву коня, получив увесистый подзатыльник.
- Уймись, - велела она беззлобно. Финниган фыркнул, сморщил веснушчатый нос - и послал лошадь в галоп.
- А знаешь, - задумчиво проговорил Дик, глядя, как в конце аллеи Финниган рывком остановил коня и все-таки грохнулся на землю, - может, нам и впрямь стоит еще раз устроить что-нибудь такое…
Хильда резко повернулась к нему. Дик широко улыбнулся - и резко наклонился вперед.
Уварачиваясь от подзатыльника.
|
