СТЕНЛИ ВЕЙНБАУМ
        
        ЛОТОФАГИ

        Перевод с англ. Н. Гузнинова


        - Фью! - свистнул Хэм Хэммонд, выглядывая в наблюдатель- ный иллюминатор с правой стороны корабля. - Ну и место для медового месяца!
        - Не нужно было жениться на биологе, - бросила через пле- чо миссис Хэммонд, однако Хэм заметил ее серые глаза, отра- жающиеся в стекле иллюминатора.
        - И на дочери первооткрывателя тоже, - добавила Пат, все- го четыре недели назад носившая фамилию Бармингем и бывшая дочерью известного англичанина, узнавшего о сумеречном поясе Венеры не меньше американце Кроули.
        - Я женился не на биологе, - заметил Хэм, - а на девушке, которая случайно интересуется биологией, вот и все. Это один из немногих ее недостатков.
        Он уменьшил тягу, и ракета начала мягко опускаться на ог- ненной подушке в направлении расстилающегося внизу темного пейзажа. Медленно, осторожно вел он вниз неуклюжую машину, пока не пвчувствовал слабое сотрясение. Хэм тут же отключил тягу, палуба под ним слегка накренилась, а когда стих рев двигателей, на супругов опустилась тишина.
        - Мы на месте, - возвестил Хэм.
        - Да, прибыли, - согласилась Пат. - И где же это место?
        - Мы ровно в семидесяти пяти милях к востоку от Барьера, недалеко от Венобла, в Британской Стране Холода. К северу, если не ошибаюсь, находится продолжение Гор Вечности, а к югу - Бог знает что. То же самое и с востоком.
        - Это отличное, детальное описание забытой Богом дыры, - засмеялась Пат. - Включим свет и посмотрим на эту дыру.
        Она включила подсветку иллюминаторов, и они появились в темноте, как круги слабого света, отраженного от поверхности планеты.
        - Предлагаю, чтобы Совместная Экспедиция отправилась в наблюдательный купол с целью внимательного изучения окрест- ностей. Мы здесь с исследовательскими целями, так что немно- го исследований не повредит.
        - Вторая половина Совместной Экспедиции согласна, - расс- меялся Хэм.
        Его веселила развязность, с которой Пат относилась к серьезным исследовательским задачам. Оба они составляли "Совместную Экспедицию Королевского Общества и Смитсоновско- го Института с Целью Изучения Условий На Темной Стороне Ве- неры", если пользоваться полным названием.
        Разумеется, сам Хэм, формально представлявший американс- кую сторону, участвовал в экспедиции лишь потому, что Пат не хотела и слышать о ком-нибудь другом, но это именно к ней обращались с вопросами, предложениями и инструкциями борода- тые члены Общества и Института.
        Так и должно было быть, поскольку именно Пат являлась ве- дущим авторитетом в области флоры и фауны венерианских Тро- пиков, а кроме того - первым человеком, рожденным на Венере. Хэм же был простым инженером, которого привела на Венеру мечта быстро разбогатеть на торговле ксикстхилом.
        Именно там он познакомился с Патрицией Барлингем и, после полного приключений путешествия к подножию Гор Вечности, до- бился ее благосклонности.
        Они поженились неполный месяц назад в американском посел- ке Эротии, а потом пришло предложение отправиться на темную сторону.
        Хэм не хотел этого путешествия. Ему хотелось провести настоящий медовый месяц в Нью-Йорке или Лондоне, но с этим возникли трудности. Главная из них была астрономической при- роды: Венера прошла свой перигей и только через восемь меся- цев медленное движение вокруг Солнца должно было привести ее в точку, откуда ракета могла добраться до Земли.
        Восемь месяцев в примитивных пионерских условиях Эротии или в не менее примитивном Венобле, если бы они выбрали бри- танское поселение, - никаких развлечений, кроме охоты и нес- кольких книг, без радио и театра. А уж если они обречены на охоту, убеждала Пат, почему бы не добавить к этому сильных ощущений и неизвестных опасностей?
        Никто не знал, существует ли на темной стороне планеты жизнь; лишь немногие вообще видели эту сторону, да и те смотрели с ракет, скользящих над широкими горными цепями или скованными льдом бескрайними океанами. И вот представилась возможность выяснить эту тайну и изучить ее, к тому же за счет государства.
        Личную ракету мог бы построить и снарядить только мульти- миллионер, но Королевское Общество и Смитсоновский Институт, распоряжающиеся государственными средствами, были выше таких забот. Конечно, могли встретиться опасности и леденящие кровь в жилах приключения, зато молодые наконец-то могли ос- таться одни.
        Этот последний аргумент убедил Хэма. Они провели две нап- ряженные недели, загружая ракету запасами продовольствия и снаряжения, пролетели высоко над ледяным барьером, ограничи- вающим сумеречный пояс, и поспешно миновали зону бурь, где встречаются холодный низовой ветер с темной стороны и верхо- вые теплые ветры, дующие над пустынными районами планеты.
        Венера не вращается вокруг своей оси, и потому на ней нет сменяющих друг друга дней и ночей. Одну сторону ее постоянно освещает солнце, другая же вечно темная, и только медленная вибрация планеты дает сумеречному поясу некоторое подобие времен года. Этот пояс - единственная пригодная для жизни часть Венеры - с одной стороны переходит через Тропики в раскаленную пустыню, а с другой кончается ледяным барьером, где верховые ветры отдают свою влагу холодному воздуху низо- вого ветра.
        Супруги стояли, прижавшись друг к другу, на верхней сту- пени лестницы, ведущей в небольшой стеклянный наблюдательный купол, находящийся над пультом управления; их головы с тру- дом помещались в нем. Хэм обнял девушку, и они вместе смот- рели на расстилающийся перед ними пейзаж.
        Далеко на западе продолжался вечный рассвет или, может, закат солнца, и свет его отражался от ледяного барьера. Горы Вечности, словно огромные колонны, вздымались вверх на фоне этого света, а их могучие вершины терялись в верхнем слое облаков на высоте двадцати пяти миль. Чуть южнее находился массив Малых Гор Вечности, являющихся границей американской части Венеры, а между обоими хребтами непрерывно сверкали молнии.
        Вокруг ракеты, слабо освещенной отраженным солнечным све- том, раскинулся пейзаж темного и дикого великолепия. Повсюду был лед - ледяные горы, пики, равнины, валуны и скалы, все сияющее от зарева, идущего от барьера. Мир без движения, скованный морозом и бесплодный, куда не доносилось завывание низового ветра, поскольку ледяной барьер защищал его от Страны Холода.
        - Это... великолепно, - пробормотала Пат.
        - Да, - согласился Хэм. - Холодное, мертвое, но все-таки грозное. Пат, ты думаешь, здесь есть какая-то жизнь?
        - Должна быть. Если жизнь существует на таких телах, как Титан и Япет, она должна быть и здесь. Какая там температу- ра? - Она взглянула на термометр, размещенный снаружи башен- ки; его столбик и цифры светились собственным светом. - Все- го тридцать градусов ниже нуля по шкале Фаренгейта. На Земле при такой температуре существует жизнь.
        - Да, действительно. Но она не могла бы развиваться при температуре ниже точки замерзания воды. Жизнь должна нахо- диться в жидкой воде.
        Пат тихо рассмеялась.
        - Ты говоришь с биологом, Хэм. Нет, жизнь не могла бы возникнуть при тридцати градусах ниже нуля, но что, если она появилась в сумеречном поясе и перебралась сюда? Или, ска- жем, была загнана сюда после проигранной битвы за пребывание в более теплых районах? Ты хорошо знаешь, каковы условия в Тропиках, где есть плесень, пузаны, деревья Джека-Хватателя и миллионы различных паразитов, поедающих друг друга.
        Хэм задумался.
        - А какого рода жизнь ты ожидаешь здесь встретить?
        Она расхохоталась.
        - Ты хочешь прогноз? Хорошо. Для начала, пожалуй, нужна какая-нибудь растительность, как база, поскольку фауна не может поедать друг друга, не имея дополнительного источника энергии. Как в той истории о кошачьей ферме, владелец кото- рой разводил крыс, чтобы кормить кошек, а содрав с них шку- ру, бросал мясо крысам, которыми потом кормил кошек. Это хо- рошо на словах, но на деле ничего не получается.
        - Итак, должны быть растения. Что дальше?
        - Дальше? А Бог его знает. Фауна темной стороны, если во- обще существует, вероятно, происходит от слабых форм жизни сумеречного пояса, но во что она могла здесь превратиться, я угадать не могу. Разумеется, нельзя забывать о трехглазом, triops noctivivans, которого я обнаружила в Горах Вечнос- ти...
        - Ты обнаружила! - рассмеялся Хэм. - Ты лежала без чувств, когда я выносил тебя из этого обиталища дьяволов. Ты даже не видела ни одного из них!
        - Я изучила одного мертвого, которого охотники принесли в Венобл, - парировала девушка. - И не забывай, что Общество хотело дать ему мое имя - triops Patriciae. - Пат невольно вздрогнула, вспомнив дьявольских существ, едва не лишивших их жизни. - Однако я выбрала другое название - triops nocti- vivans - трехглазый обитатель темноты.
        - Слишком романтическое название для этой адской твари!
        - Да, но я хотела сказать, что... возможно, трехглазые относятся к существам, которых можно найти здесь, на темной стороне, и что бешеные дьяволы, атаковавшие нас в ущелье Гор Вечности, были передовым дозором, изучающим сумеречный пояс через проходы в горах, лишенные солнечного света. Они не вы- носят света - ты сам это видел.
        - И что с того!
        Она засмеялась.
        - А то, что по их строению: шесть конечностей, три глаза и так далее, следует, что триопы - родственники коренных жи- телей Тропиков. Отсюда вывод, что на темной стороне они не- давно; они возникли не здесь и попали сюда довольно поздно, разумеется, в геологическом смысле. Вообще-то, "геологичес- кий" - не то слово, поскольку "гео" - это земля. Нужно было сказать "в венерологическом смысле".
        - А вот и нет. Ты поменяла греческий корень на латинский. Нужно было сказать "в афродизиологическом смысле".
        Пат снова рассмеялась.
        - Чтобы закончить спор, скажем в "палеонтологическом смысле", это звучит лучше. Во всяком случае, я имела в виду, что триопы живут на темной стороне от двадцати до пятидесяти земных лет или даже меньше - ведь мы же ничего не знаем о скорости эволюции на Венере. Может, она идет здесь быстрее, чем на Земле, а может, триоп приспосабливался к жизни в ночи пять тысяч лет.
        - Я видел студентов, которые приспосабливались к ночной жизни за один семестр, - усмехнулся Хэм.
        Пат игнорировала это замечание.
        - И потому, - продолжала она, - я считаю, что здесь су- ществовала жизнь до того, как явился трехглазый, - он должен был чтото есть, иначе не выжил бы. А поскольку мои исследо- вания показали, что он частично плотояден, здесь должна быть не просто жизнь, но фауна. Вот и все, если говорить о чисто логической части доказательства.
        - Значит, ты не можешь угадать, что это за животные. Мо- жет, у них есть разум?
        - Не знаю. Возможно. Однако, несмотря на уважение, кото- рое вы, янки, испытываете к разуму, биологически он не имеет большого значения. Нет в нем особой ценности, и если гово- рить о выживании.
        - Как ты можешь это говорить. Пат? Что, если не разум, дало людям власть над Землей и Венерой?
        - А разве человек - хозяин Земли? Послушай, что я думаю о разуме, Хэм. Мозг гориллы гораздо лучше мозга черепахи, вер- но? А кому из них повезло больше: горилле, живущей лишь в небольшом районе Африки, или черепахе, которую можно встре- тить повсюду, от арктических районов до Антарктиды? Если же говорить о человеке... Найдись кто-нибудь с глазами как мик- роскоп, чтобы видеть всех живых созданий на Земле, он решил бы, что человек всего лишь редкий вид, а планета принадлежит нематодам или червям, поскольку черви значительно превосхо- дят числом все остальные формы жизни вместе взятые.
        - Пат, но это же не преобладание!
        - А я этого и не утверждаю. Я только сказала, что разум не имеет большой ценности для выживания. Если мы решим, что он важен, то почему насекомые, не имеющие ничего, кроме инс- тинкта, так досаждают человеку? Мозги у людей лучше, чем у вредителей кукурузы или моли, однако они бьют наш разум единственным своим оружием - чудовищной плодовитостью. Пони- маешь ли ты, что каждый раз, когда рождается ребенок (если этого не уравновесит чья-нибудь смерть), егоможно прокормить единственным способом - отняв пропитание у такого числа на- секомых, чья общая масса равна массе ребенка?
        - Все это звучит весьма разумно, но как это связано с ра- зумом на темной стороне Венеры?
        - Не знаю, - ответила Пат, и голос ее при этом звучал удивительно нервно. - Я только думаю... Взгляни на это чуть иначе, Хэм. Ящерица разумнее рыбы, но не настолько, чтобы получить какое-то преимущество. Почему в таком случае ящери- ца и ее потомки развили в себе разум? Да потому, что сама Природа стремится к разуму... А если это так, значит, разум может быть даже здесь - странный, чужой, непонятный разум. - Она вздрогнула в темноте, прижавшись к Хэму. - Впрочем, не- важно, - продолжала она уже другим тоном. - Все это лишь хи- меры. Мир снаружи настолько странен, настолько чужд нам... Я устала, Хэм, это был длинный день.
        Он спустился за ней внутрь ракеты. Когда, погасли огни, игравшие на неземном пейзаже, Хэм видел уже только Пат, пре- лестную в скудном наряде, модном в Стране Холода.
        - Итак, подождем завтра, - сказал он. - Продуктов у нас на три недели.
        "Завтра", разумеется, означало только определенное время, а не свет дня. Когда они проснулись, снаружи царила та же тьма, которая вечно окутывает неосвещенную половину Венеры, все с тем же вечным зеленым закатом на горизонте. Однако Пат была в лучшем настроении и бодро занялась подготовкой к-пер- вому выходу наружу. Она достала арктические скафандры из покрытой резиной шерсти толщиной в дюйм, а Хэм, как инженер, тщательно осмотрел шлемы, снабженные короной сильных ламп.
        Они предназначались главным образом для освещения, но могли использоваться еще для одной цели. Известно было, что невероятно дикие трехглазы не выносят света, и таким обра- зом, используя все четыре снопа света, падающие из шлема, можно было двигаться в окружении охранного светового барь- ера. Впрочем, это не помешало включить в снаряжение два ок- сидированных автоматических пистолета и два огнемета страш- ной разрушительной силы. Пат взяла свою сумку, куда собира- лась складывать все образцы встреченной флоры и фауны, если они окажутся небольшими и в меру опасными.
        Переглянувшись, они улыбнулись друг другу.
        - Ты во всем этом настоящая толстуха, - ехидно заметил Хэм и весело улыбнулся, когда Пат гневно скривилась.
        Отвернувшись, она широко открыла дверь и вышла наружу.
        Все там выглядело иначе, нежели в свете иллюминатора. Тогда вся сцена казалась нереальной, неподвижной и тихой, как на картине, а сейчас она окружала их на самом деле, а холод и жалобный голос ветра давали достаточно доказательств того, что мир этот реален. Некоторое время люди стояли в круге света, падающего из иллюминатора корабля, восхищенно глядя на горизонт, где невероятно высокие вершины Больших Гор Вечности вздымались как гигантские башни на фоне фальши- вого заката.
        Во все стороны, насколько было видно без солнца, луны и звезд, расстилалась пустая, покрытая глыбами льда и камней равнина, на которой вершины, минареты, шпили и пики изо льда и камня поднимались в фантастических формах, которые невоз- можно описать.
        Хэм обнял Пат рукой и с удивлением почувствовал, что де- вушка дрожит.
        - Тебе холодно? - спросил он, глядя на диск термометра на запястье. - Всего тридцать шесть ниже нуля.
        - Это не холод, - ответила Пат, - а эта картина. - Она отодвинулась. - Интересно, что удерживает тепло в этом мес- те? Казалось бы, без солнечного света...
        - Тут-то и таится ошибка, - прервал ее Хэм. - Любой тех- ник слышал о диффузии газов. Верховые ветры движутся над на- ми на высоте всего пяти или шести миль и, разумеется, несут с собой много тепла из пустыни, лежащей за сумеречным поя- сом. Происходит некоторое проникновение теплого воздуха в холодный, а кроме того, когда теплые ветры остывают, они опускаются. Более того, большое значение имеет при этом рельеф района. - Он умолк, задумавшись, потом продолжал: - Слушай, я вовсе не удивлюсь, если мы найдем недалеко от Гор Вечности нисходящий воздушный поток, где верховые ветры дви- гались бы вдоль склона и в некоторых местах создавали вполне терпимый климат.
        Он пошел следом за Пат, которая бродила среди камней на краю круга света, падающего из ракеты.
        - Ха! - воскликнула она, - Вот он, Хэм! Вот экземпляр растительности темной стороны. - Девушка наклонилась над се- рой клубневидной массой. - Лишайник или гриб, - продолжала она. - Листьев, конечно, нет; они нужны только при солнечном свете. По той же причине нет хлорофилла. Очень примитивное растение и все-таки - в некотором смысле - сложное. Смотри, Хэм, высокоразвитая система циркуляции.
        Он наклонился ближе и в бледно-желтом свете из иллюмина- тора заметил тонкую сеть жилок.
        - Это может указывать, - продолжала Пат, - на существова- ние какой-то формы сердца и... интересно! - Она быстро при- жала свой дисковый термометр к мясистой массе, подержала немного, а затем взглянула на него. - Да! Смотри, как перед- винулась игла. Это существо теплокровное. Если хорошенько об этом подумать, тут нет ничего странного, поскольку это единственный вид растительности, который может жить в райо- нах с температурой ниже точки замерзания воды. Для жизни не- обходима жидкая среда.
        Она потянула растение, которое оторвалось с глухим чмока- ющим звуком, а из обрывка корня брызнули капли темной жид- кости.
        - Фу! - скривился Хэм. - Что за мерзость! "И оторвал кро- воточащий корень мандрагоры", не так ли? Вот только тот кри- чал, когда его вырывали. - Он замолчал. Из дрожащей массы донеслось низкое, пульсирующее причитание, и Хэм удивленно взглянул на Пат. - Фу! - снова скривился он. - Омерзительно.
        - Омерзительно? Да это чудесный организм! Он идеально приспособлен к окружающему.
        - В таком случае я рад, что являюсь инженером, - заметил он, глядя, как Пат открывает люк ракеты и кладет растение на расположенный внутри резиновый коврик. - Пойдем погуляем.
        Пат закрыла дверь и пошла за ним. Ночь немедленно окружи- ла их как черный туман, и только оглядываясь на светящиеся иллюминаторы ракеты, они могли убедиться, что стоят на по- верхности реального мира.
        - Может, стоит зажечь лампы наших шлемов? - спросил Хэм. - Иначе мы рискуем споткнуться и упасть.
        Однако не успели они шевельнуться, как сквозь стоны ветра услышали новый звук - дикий, яростный, нечеловеческий крик, похожий на смех, вой, плач и угрюмый хохот.
        - Это триопы! - воскликнула Пат.
        Она на самом деле испугалась; обычно смелостью она не ус- тупала Хэму, а склонностью к риску даже превосходила его, но эти жуткие звуки вызывали в памяти мучительные минуты, когда оба они попали в ловушку в ущелье Гор Вечности. Испугавшись, она одинаково торопливо и так же безуспешно искала выключа- тель света и пистолет.
        Хэм включил свои прожектора, когда вокруг них уже засвис- тели камни, а один из них больно ударил его в плечо. Четыре триопа света крестом легли на блестящие пригорки, и дикий смех сменился крещендо боли. На мгновение Хэм заметил темные фигуры, спрыгивающие с пиков и граней глыб и исчезающие в темноте, как призраки, после чего наступила тишина.
        - Ох! - выдохнула Пат. - Я так... боялась... Хэм. Но те- перь у нас есть доказательства. Triops noctivivans действи- тельно творения ночной стороны планеты, а те, которых мы встретили в горах, были передовыми отрядами или группами, проникшими в ущелья, не освещаемые лучами солнца.
        Где-то вдали раздался громовой смех.
        - Интересно, - вслух подумал Хэм, - служит ли их хохот чем-то вроде языка?
        - Вполне возможно. В конце концов жители Тропиков разум- ны, а эти существа их родственники. Кроме того, они бросают камни и используют те стручки, которыми забросали нас в ущелье. Кстати, они должны быть плодами какого-то растения с ночной стороны. Триопы несомненно разумны, но эти бестии настолько неприступны, что сомневаюсь, узнают ли люди ког- да-нибудь о их разумности или языке.
        Хэм согласился с ней, тем более что удачно брошенный ка- мень, ударившись о ледяной шпиль в нескольких шагах от них, осыпал все вокруг сверкающими осколками. Хэм покачал голо- вой, заливая равнину потоками света из ламп на шлеме, и из темноты донесся жуткий хохот.
        - Слава Богу, свет держит их на расстоянии, - буркнул он. - Прелестные подданные Его Королевского Величества *, верно? Боже, храни короля, если у него таких много!
        Пат вновь занялась, поиском образцов. Она уже включила свои прожектора и ловко пробиралась между фантастическими обелисками этой странной удивительной равнины. Хэм пошел за ней следом, глядя, как она отрывает от скал кровоточащие и постанывающие образцы растений. Она нашла с дюжину разновид- ностей и одно маленькое извивающееся создание в виде сигары, которое разглядывала с удивлением, не в силах понять - рас- тение это, животное или еще что-то другое. В конце концов сумка для образцов заполнилась до самых краев, и оба напра- вились к ракете, иллюминаторы которой светили издалека, как ряд вглядывающихся в них глаз.
        Однако, открыв дверь, чтобы войти внутрь, они испытали потрясение. Оба отпрянули, когда изнутри пахнуло в лицо теп- лым, душным, гнилым воздухом, не пригодным для дыхания и на- сыщенным запахом падали.
        - Что... - прохрипел Хэм, а потом расхохотался. - Твоя мандрагора! - смеялся он. - Взгляни на нее!
        Растение, которое они оставили внутри корабля, преврати- лось в бесформенную полуразложившуюся массу. В теплом возду- хе оно быстро стало полужидким, растекшись по резине. Пат вытащила коврик и выбросила наружу.
        Они вошли во все еще воняющую ракету, и Хэм включил вен- тилятор. Воздух, который он гнал, был, разумеется, холодным, но чистым, стерильным и свободным от пыли после пятитысяче- мильной дороги над замерзшими океанами и горами. Хэм захлоп- нул дверь, включил обогреватель и опустил забрало, чтобы взглянуть на Пат.
        - И это твой чудесный организм! - рассмеялся он.
        - Это был чудесный организм, Хэм. Какие могут быть пре- тензии - ведь его подвергли действию температуры, которой он никогда не испытывал. - Она вздохнула и бросила на пол свою сумку для образцов. - Думаю, придется их немедленно обрабо- тать, раз уж они так плохо сохраняются.
        Хэм что-то буркнул и занялся приготовлением пищи, делая

        * Пат и Хэм находились на британской территории на ши- роте Венобла. Международный конгресс в Лисле, состоявшийся в
2020 году, разделил права на темную сторону между государс- твами, владеющими территориями на Венере, выделив каждому из них клин, тянущийся от сумеречного пояса до точки на планете точно по другую сторону Солнца в середине осени.
        это с профессионализмом истинного жителя Тропиков. Он взгля- нул на Пат, которая, склонившись над своими образцами, впрыскивала им раствор двухлорида.
        - Ты считаешь, что трехглазый - высшая форма жизни на темной стороне? - спросил он.
        - Несомненно, - ответила Пат. - Если бы здесь существова- ла какая-то высшая форма, она давно истребила бы этих диких дьяволов.
        Однако она ошибалась.
        В течение четырех дней Пат и Хэм использовали все возмож- ности, какие давала им волнистая местность вокруг ракеты. Пат собрала различные образцы, а Хэм провел множество наблю- дений за температурой, ариациями магнитного поля, направле- ния и скорости холодного ветра.
        Затем они свернули лагерь, и ракета стартовала на юг, к месту, где, как предполагалось, огромные и таинственные Горы Вечности возвышались над ледяным барьером и морозным миром ночной стороны. Они летели медленно, уменьшив скорость до пятидесяти миль в час, поскольку пользовались лишь передним прожектором, освещавшим торчащие пики.
        Дважды они останавливались, и каждый раз им хватало дня или двух, чтобы определить, что район напоминает первую сто- янку. Те же самые жилковатые, клубневидные растения, тот же вечный низовой ветер, тот же хохот кровожадных трехглазых.
        Однако в третий раз оказалось иначе. Они приземлились на диком и мрачном плоскогорье у подножия Больших Гор Вечности. Далеко на запад половина горизонта по-прежнему светилась фальшивым закатом солнца, скрытая от глаз огромными вершина- ми хребта, вздымавшегося к черным небесам на высоту двадцати пяти миль. Горы, конечно, были невидимы в этом краю вечной ночи, но двое людей в ракете ощущали могучее соседство этих невероятно высоких вершин.
        Мощь Гор Вечности действовала на них еще и другим спосо- бом. Район этот был теплым, конечно, не так, как сумеречный пояс, но гораздо теплее, чем находящаяся внизу равнина. Тер- мометры показывали ноль с одной стороны ракеты и плюс пять градусов с другой. Гигантские вершины, поднимающиеся до уровня верховых ветров, вызывали возникновение вихрей и лож- ных течений, которые отводили вниз теплый воздух, смягчая холодное дуновение низового.
        Хэм мрачно смотрел на видимое в свете ракеты плоскогорье.
        - Не нравится мне здесь, - буркнул он. - Я никогда не лю- бил этих гор, особенно с тех пор, как ты сваляла дурака, со- бираясь пересечь их в Стране Холода.
        - Сваляла дурака? - переспросила Пат. - А кто дал назва- ние этим горам? Кто пересек, их? Кто их открыл? Мой отец, вот кто!
        - И ты решила, что они принадлежат тебе, - парировал Хэм, - и нужно только свистнуть, чтобы они упали к твоим ногам и начали ластиться, а Перевал Безумца превратится в парковую аллею? В результате, если бы я не оказался на месте и не вы- тащил тебя, ты была бы сейчас кучкой чисто обглоданных кос- тей, лежащих в ущелье.
        - Эх ты, пугливый янки! - бросила она. - Я иду наружу ос- мотреться. - Натянув скафандр, Пат направилась к двери, но на пороге остановилась. - А... может, ты тоже пойдешь?
        Хэм усмехнулся.
        - Разумеется! Я хотел только, чтобы ты это сказала. - Он переоделся в полярный костюм и пошел следом за женой.
        На сей раз снаружи было по-другому. На первый взгляд плоскогорье являло собой ту же мрачную дикость льда и камня, которую они встретили на расположенной внизу равнине. Здесь были выветренные скалы самых фантастических форм, а дикий пейзаж, поблескивающий в свете шлемных ламп, походил на тот, который они видели прежде.
        Однако мороз был здесь не таким пронзительным; по мере подъема становилось теплее, а не холоднее, как на Земле, поскольку температура повышалась по мере приближения к зоне верховых ветров. Кроме того, здесь меньше докучал низовой ветер, разбитый могучими вершинами на слабые дуновения.
        Растительность тоже стала богаче. Повсюду виднелись жил- коватые и клубневидные массы, и Хэму пришлось ступать осто- рожно, чтобы не повторить неприятного опыта, когда он насту- пил на одно из них и услышал стон боли. Пат со своей стороны не испытывала никаких угрызений совести, уверяя, что это всего лишь тропизм, что образцы, которые она вырвала и пре- парировала, испытывали не больше боли, чем яблоко, когда его едят, и что в конце концов биолог должен быть биологом.
        Где-то среди пиков раздался скрежещущий, язвительный смех трехглазых, и Хэму несколько раз казалось, что на границе досягаемости света шлемов он замечает фигуры этих демонов тьмы. Но даже если так оно и было, свет удерживал их на бе- зопасном расстоянии и ни один камень не пролетел рядом с людьми.
        И все же было довольно жутковато идти вперед посреди дви- жущегося пятна света; все время казалось, что за пределами видимости таятся Бог знает какие странные и невероятные соз- дания, хотя рассудок убеждал, что такие монстры не остались бы незамеченными.
        Лучи прожекторов остановились на ледяном вале, насыпи или нависи, тянувшемся вправо и влево поперек их пути.
        Пат вдруг указала в ту сторону.
        - Смотри! - воскликнула она, удерживая свет прожектора в одном месте. - Пещеры во льду или, скорее, норы. Видишь?
        Хэм заметил черные отверстия размером с клапан водосточ- ной трубы, целый ряд которых находился у основания ледяного вала. Что-то темное со смехом промчалось вверх по скользкому склону и исчезло - трехглазый. Неужели это их жилища? Хэм пригляделся внимательнее.
        - Там что-то есть! - шепнул он Пат. - Смотри! Перед поло- виной отверстий что-то лежит - может, просто камни, блокиру- ющие вход?
        Они осторожно приблизились, держа в руках оружие. Ничто больше не шевелилось, но в усиливающемся свете эти предметы все меньше напоминали камни, и скоро стали видны жилки и мя- систая клубневидность живых существ.
        Впрочем, эти создания были каким-то новым видом. Хэм разглядел ряд похожих на глаза пятен, а под ними клубок ног. Существа походили на перевернутые корзины, примерно того же размера и формы, покрытые жилами, дряблые и без особых при- мет, если не считать глазных пятен. Теперь можно было даже заметить полупрозрачные веки, которые закрывались явно для того, чтобы защитить глаза от болезненного света.
        Люди находились всего в двадцати футах от одного из су- ществ. Поколебавшись, Пат двинулась прямо к неподвижной фи- гуре.
        - Ого! - сказала она. - Это что-то новое, Хэм. Привет, старик!
        В следующую секунду оба остановились как вкопанные, удив- ленные, совершенно ничего не понимающие. Высокий, клекочущий голос, идущий как будто от пленки, расположенной наверху создания, произнес:
        - Привет, старик!
        Воцарилась тревожная тишина. Хэм держал в руке свой пис- толет, но даже если бы потребовалось им воспользоваться, не сумел бы ничего сделать, забыв об оружии. Вообще, его словно парализовало. Пат наконец заговорила.
        - Это... это невозможно, - сказала она слабым голосом. - Это тропизм. Эта создание просто отражает звуки, которые до него доходят. Разве не так, Хэм? Разве не так?
        - Я... я... ну, разумеется! - Он разглядывал глаза, зак- рытые веками. - Так и должно быть. Слушай! - Он наклонился вперед и крикнул "Привет!" прямо в сторону создания. - Сей- час оно ответит.
        И существо ответило.
        - Это не тропизм, - заклекотало оно пискливым, но идеаль- ным английским языком.
        - Это не эхо! - Пат говорила с трудом и пятилась все дальше. - Я боюсь! - пискнула она, таща Хэма за руку. - Бе- жим, быстро!
        Хэм задвинул ее за себя.
        - Может, я и боязливый янки, - буркнул он, - но собираюсь допросить этот живой граммофон, чтобы узнать, что или кто приводит его в движение.
        - Нет! Нет, Хэм! Я боюсь!
        - Он не выглядит опасным, - заметил он.
        - Опасности нет, - согласилось существо на льду.
        Хэм сглотнул слюну, а Пат испуганно вскрикнула.
        - Кто... кто ты? - спросил Хэм дрожащим голосом.
        Ответа не было. Глаза с веками неподвижно смотрели на не- го.
        - Кто ты? - попробовал он еще раз.
        И снова нет ответа.
        - Откуда ты знаешь английский? - продолжал спрашивать Хэм.
        - Не знаешь английский, - заклекотал голос.
        - Тогда... гм... почему ты говоришь по-английски?
        - Ты говоришь по-английски, - логично объяснило создание.
        - Я спрашиваю не почему, а каким образом?
        К этому времени Пат уже частично справилась со своим ис- пугом, и ее мозг нашел решение.
        - Хэм, - прошептала она, - это существо использует слова, которыми пользуемся мы. А значение их узнает от нас.
        - Значение узнает от вас, - подтвердило существо.
        Хэма вдруг осенило.
        - О Боже! - воскликнул он. - Значит, мы можем расширить его словарь.
        - Вы говорить, я говорить, - предложило существо.
        - Ну конечно! Понимаешь, Пат? Мы можем говорить, что угодно... - Он задумался. - Что бы ему... "Когда в теченье наших дел..."
        - Умолкни, янки! - оборвала его Пат. - Мы на британской территории! "Быть или не быть - вот в чем вопрос..."
        Хэм улыбнулся и замолчал, а когда Пат умолкла, не зная, что говорить дальше, принял от нее эстафету: "Жили однажды три Медведя..." .
        Так они говорили по очереди, и вдруг до Хэма дошло, что вся ситуация фантастически абсурдна - Пат рассказывает сказ- ку о Красной Шапочке лишенному чувства юмора существу с ноч- ной стороны Венеры! Он внезапно расхохотался, и девушка удивленно уставилась на него.
        - Расскажи ему сказку о бродяге и дочке крестьянина! - сказал он, задыхаясь от смеха. - Посмотрим, улыбнется ли он хоть раз!
        Пат подхватила его смех.
        - Однако вопрос действительно серьезен, - сказала она на- конец. - Представь себе, Хэм! Разумная жизнь на темной сто- роне. А ты действительно разумен? - обратилась она к созда- нию на льду.
        - Я разумен, - заверило оно. - Я разумно разумен.
        - По крайней мере, ты превосходный лингвист, - сказала девушка. - Хэм, ты когда-нибудь слышал, чтобы английский изучали за полчаса? Подумай об этом! - Страх ее совсем про- шел.
        - Что ж, воспользуемся этим, - предложил Хэм. - Как тебя зовут, дружище?
        Ответа не было.
        - Разумеется, - вставила Пат. - Он не может сказать нам свое имя, пока мы не произнесем его по-английски, а мы не можем этого сделать, потому что... Ну, хорошо, в таком слу- чае назовем его Оскар, этого хватит.
        - Пусть будет так. Кто ты, Оскар?
        - Я человек.
        - Что? Разрази меня гром, если это правда!
        - Такие слова ты сказал мне. Для меня я человек для тебя.
        - Подожди-ка. "Для меня я..." Я понял. Пат. Он хочет ска- зать, что единственные слова, которые у нас есть для опреде- ления того, кем он себя считает, это "человек". Ну, хорошо, в таком случае как называется твой народ?
        - Люди.
        - Я имею в виду твою расу. К какой расе ты относишься?
        - К расе людей.
        - Уф! - тяжело вздохнул Хэм. - Попробуй ты, Пат.
        - Оскар, - сказала девушка, - ты человек. Ты млекопитаю- щее?
        - Для меня человек млекопитающее для тебя.
        - О Боже! - Она попыталась еще раз. - Оскар, как размно- жается твоя раса?
        - У меня нет подходящих слов.
        - Вы рождаетесь?
        Странное лицо или же тело существа без лица слегка изме- нилось. Полупрозрачные веки, защищающие его многочисленные глаза, покрылись еще более толстыми заслонками; это выгляде- ло так, словно существо задумчиво сморщило лоб.
        - Не рождаемся, - заклекотало оно.
        - Тогда, может... семена, споры, партеногенез? Или же де- ление?
        - Споры, - пропищало таинственное создание, - и деление.
        - Но ведь... - Она умолкла, и в тишине они услышали зло- вещий вой трехглазого где-то далеко слева. Люди повернулись, взглянули и в ужасе отступили. Там, куда едва доставал сноп света, один из хохочущих дьяволов подхватил и уносил что-то, несомненно, бывшее одним из пещерных созданий. Остальные же, еще более усиливая ужас положения, продолжали все так же си- деть перед своими ямами.
        - Оскар! - крикнула Пат. - Одного из вас схватили!
        Она умолкла на полуслове, прерванная громом револьвера, но выстрел оказался неудачным.
        - О-о! - простонала девушка. - Это дьяволы! Они схватили одного! - Существо, находившееся перед ней, молчало. - Ос- кар! - крикнула Пат. - Неужели это тебе безразлично? Они убили одного из вас, ты понимаешь это?
        - Да.
        - Но... неужели это не имеет для тебя никакого значения? - Пат испытывала что-то вроде человеческого сочувствия к этим существам. - Тебя это вообще не касается?
        - Да.
        - Но что эти дьяволы делают с вами? Почему вы позволяете им убивать себя?
        - Они едят нас, - спокойно сказал Оскар.
        - О! - От ужаса у Пат перехватило дыхание. - Но... почему вы не... - Она замолчала, потому что существо начало медлен- но и методически отползать к своей норе.
        - Подожди! - крикнула девушка. - Они сюда не придут. Наши фонари...
        - Холодно, - донесся до нее ответ. - Я ухожу из-за холо- да.
        Стало тихо.
        Действительно стало холоднее, участились порывы морозного ветра. Оглядевшись вокруг, Пат заметила, что нее жители пе- щер забираются в свои норы. Девушка беспомощно посмотрела на Хэма.
        - Это... это был сон? - прошептала она.
        - В таком случае мы спали вместе, Пат. - Он взял ее за руку и повел обратно к ракете, иллюминаторы которой пригла- шающе светились в темноте.
        Когда они оказались в теплом помещении и скинули неуклю- жую верхнюю одежду, Пат поджала свои стройные ноги, закурила и принялась довольно рационально взвешивать происшедшее.
        - Во всем этом есть что-то непонятное, Хэм. Ты заметил странности в разуме Оскара?
        - Он дьявольски быстро соображает!
        - Да, он весьма умен. Уровень его интеллекта равняется человеческому или даже... - она заколебалась, - выше его. Однако это не человеческий разум. Он какой-то другой... чу- жой, странный. Я не могу выразить свои чувства, но заметил ли ты, что Оскар не задал ни одного вопроса? Ни одного!
        - Погоди-ка... а ведь точно! Это странно!
        - Это чертовски странно. Каждый разум человеческого типа, встречая иную мыслящую форму жизни, задал бы множество воп- росов. Мы задавали их. - Она задумчиво выпустила клуб дыма. - Но это еще не все. Это равнодушие, когда трехглазый атако- вал его соплеменника... разве это по-человечески или хотя бы по-земному? Я видела, как охотящийся паук схватил одну муху из роя, не беспокоя других, но может ли такое быть с разум- ными существами? Не может, даже в случае мозгов, развитых так слабо, как у оленей или воробьев. Убей одно животное, и остальные испугаются.
        - Это верно, Пат. Чертовски странные создания эти сопле- менники Оскара. Странные зверушки.
        - Зверушки? Только не говори, что не заметил, Хэм.
        - Не заметил чего?
        - Оскар не животное. Он растение - теплокровное, движуще- еся растение. Все время, что мы разговаривали, он укоренялся своим... своим корнем. А то, что выглядело как ноги - это стручки. Он не ходил на них, передвигался на корне. Более того...
        - Что?
        - Более того, Хэм, эти стручки такие же, как те, которыми трехглазые закидали нас в ущелье Гор Вечности, те, от кото- рых мы чуть не задохнулись...
        - Ты хочешь сказать, от которых ты потеряла сознание?
        - Во всяком случае я успела их заметить! - ответила она, покраснев. - Это часть тайны, Хэм. Разум Оскара - это разум растения! Не кажется ли тебе, - спросила вдруг девушка, - что присутствие Оскара и его соплеменников представляет уг- розу людям, живущим на Венере? Я знаю, что эти существа с темной стороны, но что будет, если здесь откроют ценные мес- торождения? Если именно здесь начнется промышленная эксплуа- тация? Люди не могут жить совсем без солнечного света, я это знаю, но может возникнуть потребность основания здесь вре- менных колоний - и что тогда?
        - Вот именно, что тогда? - повторил Хэм.
        - Что тогда? Разве хватит на одной планете места для двух разумных рас? Разве рано или поздно не наступит конфликт ин- тересов?
        - И что с того? - буркнул он. - Это примитивные существа, Пат. Они живут в пещерах, не создали культуры, не имеют ору- жия. Для человека они не опасны.
        - Но они так великолепно разумны! Откуда ты знаешь, не являются ли встреченные нами всего лишь варварами и что где-то в глубине темной стороны не существует цивилизация растений? Ты же знаешь, что цивилизация не является привиле- гией исключительно человека. Взгляни на могучую, хоть и кло- нящуюся к закату культуру Марса и на мертвые ее остатки на Титане. Человек просто стал ее самой сильной версией, по крайней мере пока.
        - Это правда, Пат, - согласился Хэм. - Но если соплемен- ники Оскара воинственны не более, чем в отношении того кро- вожадного трехглазого, они не представляют особой опасности.
        - Этого я вообще не могу понять. - Она вздрогнула. - Ин- тересно... - Пат замолчала, хмуря брови.
        - Что интересно?
        - Я... не знаю. Мне кое-что пришло в голову... - Она под- няла взгляд. - Хэм, завтра я хочу точно установить, на каком уровне интеллект Оскара. Если удастся.
        Однако с этим возникли некоторые трудности. Когда Хэм и Пат приблизились к краю ледяного вала, с трудом преодолев фантастически смятый район, оказалось, что они понятия не имеют, перед которой пещерой разговаривали с Оскаром. В мер- цающем свете ламп каждое отверстие казалось им похожим на другие, а существа, находящиеся у выходов, смотрели на них глазами, в которых не просматривалось никакого выражения.
        - Ну вот, - озабоченно сказала Пат. - Придется экспери- ментировать. Эй, это ты, Оскар?
        - Да, - произнес клекочущий голос.
        - Не верю, - вставил Хэм. - Он был правее. Эй, это ты, Оскар?
        - Да, - заклекотал другой голос.
        - Но вы не можете оба быть Оскаром!
        - Мы все им являемся, - ответил тот, которого выбрала Пат.
        - А, неважно, - прервала девушка, опередив дальнейшие возражения Хэма. - Что знает один, явно знают все, поэтому не имеет значения, которого выбрать. Оскар, вчера ты сказал, что разумен. Ты более разумен, чем я?
        - Да, много больше.
        - Ха! - фыркнул Хэм. - Вот видишь. Пат!
        Она со злостью шмыгнула носом.
        - Этим он тебя превосходит, янки. Оскар, ты говоришь ког- да-нибудь неправду?
        Полупрозрачные веки закрылись вторыми, толстыми.
        - Неправду, - повторил пискливый голос. - Неправду. Нет. Нет необходимости.
        - Тогда что... - она вдруг замолчала, услышав глухой треск. - Что такое? О, смотри, Хэм, один из его стручков лопнул! - Пат отодвинулась.
        В ноздри людей ударил острый, терпкий запах, напомнивший им часы в ущелье, но сейчас не такой сильный, чтобы Хэм на- чал задыхаться, а Пат потеряла сознание. Резкий, терпкий и одновременно не совсем неприятный.
        - Что это такое, Оскар?
        - Это служит для... - голос умолк.
        - Для размножения? - подсказала Пат.
        - Да, для размножения. Ветер разносит наши споры между нами. Мы живем там, где нет постоянного ветра.
        - Однако вчера ты говорил, что ваш способ - это деление,
        - Да. Споры садятся на наши тела и происходит... - голос вновь умолк.
        - Оплодотворение? - подсказала девушка.
        - Нет.
        - Тогда... поняла! Раздражение!
        - Да.
        - Которое вызывает появление шишковидного нароста?
        - Да. Когда его рост прекращается, мы делимся.
        - Фу! - фыркнул Хэм. - Шишка!
        - Заткнись! - рявкнула Пат. - Ребенок в лоне матери тоже не более чем шишка.
        - Не более... Как я рад, что не стал биологом! И что не родился женщиной!
        - Я тоже, - серьезно ответила Пат. - Оскар, каковы твои знания: что ты вообще знаешь?
        - Все.
        - Ты знаешь, откуда прибыли люди, похожие на меня?
        - Со стороны света.
        - Да, а до этого?
        - Нет.
        - Мы прибыли с другой планеты, - торжественно сказала де- вушка, а поскольку Оскар молчал, добавила: - Ты знаешь, что такое планета?
        - Знаю.
        - Но знал ли ты раньше, до того как я произнесла это сло- во?
        - Да, гораздо раньше.
        - Но откуда? Ты знаешь, что такое машины? А оружие? Зна- ешь, как все это производить?
        - Да.
        - Тогда... почему вы этого не делаете?
        - Нет необходимости.
        - Нет необходимости! - воскликнула она. - Имея свет, даже просто огонь, вы могли бы держать триопов на безопасном расстоянии. Вы могли бы избежать съедения!
        - Нет необходимости.
        Пат беспомощно повернулась к мужу.
        - Он лжет, - предположил тот.
        - Не думаю, - буркнула она. - Это что-то другое... что-то, чего мы не понимаем. Оскар, откуда вы все это знае- те?
        - Разум.
        У входа в другую пещеру с глухим треском лопнул очередной стручок.
        - Но откуда? Скажи, как вы узнаете факты?
        - Из любого факта, - заклекотало существо на льду, - ра- зум может создать образ... - Воцарилась тишина.
        - Вселенной? - подсказала Пат.
        - Да, Вселенной. Я начинаю с одного факта и на основании его делаю выводы. Строю образ Вселенной. Начинаю с другого факта, делаю выводы. Констатирую, что полученный образ Все- ленной такой же, как в первом случае. Я знаю, что образ правдив.
        - Слушай, - выдавил Хэм, - если это правда, мы можем уз- нать у Оскара все! Оскар, ты можешь выдать нам тайны, кото- рых мы не знаем?
        - Нет.
        - Почему?
        - Вы должны знать нужные слова, чтобы сообщить их мне. Я не могу рассказать вам того, для чего у вас нет нужных слов.
        - Верно! - шепнула Пат. - Но, Оскар, я знаю слова "время" и "пространство", "энергия" и "материя", "закон" и "причи- на". Скажи мне конечный закон Вселенной.
        - Это закон... - Тишина.
        - Сохранения энергии или материи? Гравитации?
        - Нет.
        - Закон... Бога?
        - Нет.
        - Жизни?
        - Нет. Жизнь не имеет значения.
        - Тогда чего? Мне больше ничто не приходит на ум.
        - Может, случая? - задумчиво сказал Хэм. - Для этого нет нужного слова.
        - Да, - заклекотал Оскар. - Это закон случая. Все осталь- ные слова - другие аспекты закона случая.
        - О, небо! - прошептала Пат. - Оскар, ты знаешь, что та- кое звезды, солнца, созвездия, планеты, туманности, атомы, протоны и электроны?
        - Да.
        - Но... откуда? Ты когда-нибудь видел звезды, находящиеся за этим вечным слоем облаков? Или Солнце за барьером?
        - Нет. Достаточно разума, поскольку есть лишь один способ существования Вселенной. Только то, что возможно, - реально; то что нереально, - одновременно невозможно.
        - Это... кажется, это что-то значит, - прошептала Пат. - Но я плохо понимаю, что. Оскар, почему... почему вы не ис- пользуете свои знания, чтобы защититься от врагов?
        - Нет необходимости. Нет необходимости делать что-либо. Через сто лет мы будем... - Тишина.
        - В безопасности?
        - Да-нет.
        - Что? - Ее вдруг пронзила страшная догадка. - Ты хочешь сказать - вымрете?
        - Да.
        - Но... о, Оскар! Разве вы не хотите жить? Разве ваш на- род не хочет уцелеть?
        - Хочет, - проскрипел Оскар. - Хочет-хочет-хочет. Это слово ничего не значит.
        - Оно значит... желает, жаждет.
        - Жаждет ничего не значит. Желает-желает. Нет, мой народ не желает уцелеть.
        - О! - слабо вздохнула Пат. - Тогда зачем вы размножае- тесь?
        Словно в ответ лопнувший стручок осыпал их удушливой пылью.
        - Потому что должны, - заклекотал Оскар. - Когда на нас садятся споры - мы должны.
        - Понимаю, - медленно сказала Пат. - Хэм, кажется, я по- няла. Вернемся на корабль.
        Она неуверенно повернулась, а Хэм пошел за ней следом, глубоко задумавшись. Его охватила странная апатия.
        Их ждала еще одна небольшая неприятность. Камень, брошен- ный каким-то трехглазым, прячущимся за льдом, разбил левую лампу на шлеме Пат. Казалось, это ее мало тронуло, девушка лишь мельком взглянула в ту сторону и шла дальше, но всю об- ратную дорогу их преследовали вой, писки и насмешливый хо- хот, несущийся с левой стороны, освещенной теперь только лампой Хэма.
        В ракете Пат усталым жестом бросила на стол свою сумку для образцов и села, не снимая полярного костюма. Хэм тоже этого не сделал; несмотря на жару, он так же апатично опус- тился на койку.
        - Я устала, - сказала девушка, - но не настолько, чтобы не понимать, что означает тайна снаружи корабля.
        - Ну-ну, послушаем.
        - Хэм, - сказала она, - в чем основная разница между рас- тительной и животной жизнью?
        - Ну, растения получают средства для жизни прямо из почвы и воздуха. Животным, чтобы есть, требуются растения или дру- гие животные.
        - Это еще не все, Хэм. Некоторые растения - паразиты и живут на других формах жизни. Вспомни Тропики или даже неко- торые земные растения - грибы, росянку, которая ловит мух...
        - Ну... тогда... животные двигаются, а растения нет.
        - Это тоже неправда. Взгляни на бактерии: это растения и все-таки движутся в поисках пищи.
        - Так какая же разница?
        - Порой это трудно сказать, - буркнула она. - Однако я думаю, что поняла. Вот она: животными движет потребность, а растениями - необходимость. Понимаешь?
        - Ничуть.
        - Тогда слушай. Растение, даже двигающееся, делает что-то, потому что должно, потому что такова его природа, а животное действует так, потому что хочет.
        - И где тут разница?
        - Она есть. У животного есть собственная воля, у растения - нет. Понимаешь? У Оскара великолепный, божественный разум, но собственной воли меньше, чем у червяка. У него есть реф- лексы, но нет желаний. Когда ветер теплый, он выходит и кор- мится, когда холодно - заползает обратно в пещеру, наполнен- ную теплом его тела. Но это не воля, а лишь инстинкт. Оскар ничего не хочет!
        Забыв об усталости, Хэм потрясение смотрел на нее.
        - Черт меня побери, если это не так! - выкрикнул он. - Вот почему он, а точнее они, не задают вопросов! Нужно хо- теть или иметь собственную волю, чтобы о чем-то спрашивать! Потому у них и нет цивилизации, и никогда не будет.
        - Это и еще кое-что, - сказала Пат. - Подумай вот о чем: Оскар существо бесполое, а несмотря на твою гордость янки, половое влечение всегда было важным фактором создания циви- лизации. Это основа семьи, а народ Оскара не знает понятия родителей и детей. Оскар размножается делением, обе его по- ловины взрослые особи и, вероятно, владеют всеми знаниями и памятью исходного существа. Нет необходимости в любви, собс- твенно говоря, для нее и места нет, а отсюда нет мотива для борьбы за партнера и семью, а также нет причин делать жизнь легче, чем она есть, или пользоваться разумом для развития науки или искусства - да вообще чего угодно! - Она помолча- ла. - Ты слышал когда-нибудь о законе Мальтуса, Хэм?
        - Сомневаюсь.
        - Так вот, закон Мальтуса гласит, что численность населе- ния зависит от предложения продуктов. Если увеличивается ко- личество пищи, численность населения пропорционально растет. Человечество развивалось под воздействием этого закона; оно было приостановлено почти на сто лет, но наша раса обрела под его влиянием гуманность.
        - Приостановлено! Это похоже на отмену закона тяготения или исправление теоремы Пифагора.
        - Нет, нет, - сказала Пат. - Приостановление действия этого закона произошло в результате развития техники в де- вятнадцатом и двадцатом веках, что назвало такой рост произ- водства продуктов, что натуральный прирост не успевал за ним. Но скоро он догонит его, и закон Мальтуса снова вступит в силу.
        - А как это связано с Оскаром?
        - А вот как: его раса развивалась не под действием этого закона. Иные факторы поддерживали ее численность ниже грани- цы предложения пищи, то есть развился вид, свободный от борьбы за пропитание. Он идеально приспособлен к среде и не требует ничего больше. Цивилизация для него излишня!
        - Но... как же трехглазые?
        - Да, трехглазые. Видишь ли, Хэм, как я говорила несколь- ко дней назад, трехглазые - пришельцы, явившиеся из сумереч- ного пояса. Когда эти дьяволы сюда прибыли, народ Оскара уже полностью развился и не мог измениться, чтобы противостоять новым условиям, иди же не мог измениться достаточно быстро. Поэтому они обречены на гибель. Как говорит Оскар, скоро они вымрут и... это их нисколько не беспокоит. - Она вздрогнула. - Единственное, что они делают, что могут делать, это сидеть перед пещерами и думать. Может, их мысли - это мысли богов, но собственной воли у них нет ни на грош. Именно в этом и состоит растительный разум!
        - Я думаю... думаю, что ты права, - буркнул Хэм. - Но это довольно страшно, правда?
        - Да. - Девушка дрожала, несмотря на теплую одежду. - Да, это страшно. Такие великолепные умы, и нет возможности для их работы. Это как мощный бензиновый двигатель с лопнувшим карданным валом: как бы он ни работал, колеса все равно не крутятся. Хэм, знаешь, как я их назову? Lotophag Veneris - Лотофаги! Их вполне устраивает сидение на месте и размышле- ние о мире, в то время' как меньшие разумы - наши и трехгла- зых - борются за их планету.
        - Это хорошее название, Пат. - Когда девушка поднялась, Хэм удивленно спросил:
        - А твои образцы? Ты не будешь их препарировать?
        - Завтра. - Пат как была, в одежде, бросилась на койку.
        - Они испортятся! И твоя лампа на шлеме - ее нужно почи- нить.
        - Завтра, - устало повторила она, а его собственная уста- лость прекратила дальнейшие споры.
        Когда через несколько часов запах гниения разбудил его. Пат все еще спала в тяжелой верхней одежде. Хэм выбросил сумку и образцы наружу, а затем снял с девушки скафандр. Когда он осторожно укладывал ее на койку, она почти не поше- велилась.
        Пат не жалела о выброшенной сумке; следующий день, если эту бесконечную ночь можно назвать днем, застал их идущими по мрачному плоскогорью со все так же не работающей лампой на шлеме девушки. Снова с левой, стороны доносился дикий, издевательский смех жителей ночи, несущийся с низовым вет- ром; дважды брошенные с большого расстояния камни рассыпали вокруг сверкающие осколки льда. Люди двигались вперед апа- тично и молча, словно загипнотизированные, но им казалось, что головы их совершенно чисты.
        Пат обратилась к первому лотофагу, которого они встрети- ли.
        - Мы вернулись, Оскар, - сказала она. - Как ты провел ночь?
        - Я думал, - заклекотало существо.
        - О чем ты думал?
        - Я думал о... - голос умолк.
        Треснул стручок, и характерный запах ударил в их ноздри.
        - О... нас?
        - Нет.
        - О... мире?
        - Нет.
        - О... Нет, это не имеет смысла, - устало сказала Пат. - Можно пытаться до конца света и никогда не наткнуться на нужный вопрос.
        - Если этот нужный вопрос существует, - добавил Хэм. - Откуда ты знаешь, что есть слова, подходящие для него? Отку- да знаешь, что это мысль, которую мы можем понять? Наверняка есть мысли, лежащие за пределами нашего понимания.
        Слева с глухим звуком лопнул еще один стручок. Хэм заме- тил, как пыль словно тень летит сквозь снопы света от их ламп, увидел, что Пат глубоко вдохнула терпкий воздух, когда облачко достигло ее. Запах был до странности приятен, осо- бенно если вспомнить, что то же вещество, но в большей кон- центрации однажды едва не лишило их жизни. Он испытал ка- кое-то смутное опасение, когда эта мысль пришла ему в голо- ву, но не сумел понять причин этого опасения.
        Внезапно до него дошло, что они в полном молчании стоят перед лотофагом, а ведь пришли сюда задавать ему вопросы.
        - Оскар, - спросил он, - в чем смысл жизни?
        - Его нет. Нет никакого смысла.
        - Тогда почему за нее так держатся?
        - Мы за нее не держимся. Жизнь ничего не значит.
        - Потому что, когда вы исчезнете, мир будет существовать по-прежнему? В этом дело?
        - Когда нас не будет, всем будет все равно, кроме трио- пов, которые нас едят.
        - Которые вас едят, - как эхо повторил Хэм.
        В этой мысли было нечто такое, что пробилось сквозь туман равнодушия, окутавший его мысли. Хэм взглинул на Пат, безу- частно и молча стоявшую рядом; в свете фонаря он видел за стеклами ее серые ясные глаза, смотрящие прямо перед собой с выражением либо рассеянности, либо глубокой задумчивости. А из-за ледяного вала донеслись вдруг крики и дикий смех жите- лей темноты.
        - Пат, - сказал он.
        Ответа не было.
        - Пат! - повторил он, кладя отяжелевшую руку на ее плечо. - Нужно возвращаться. - Справа от них лопнул стручок. - Нуж- но возвращаться, - повторил он.
        Из-за хребта внезапно обрушился град камней. Один ударил в шлем Хэма, и передний фонарь лопнул; другой попал в плечо, причинив мучительную боль, хотя это показалось ему удиви- тельно несущественным.
        - Нужно возвращаться, - упрямо повторял Хэм.
        Пат наконец откликнулась, все так же не двигаясь.
        - Зачем? - глухо спросила она.
        Хэм задумался над этим. Действительно, зачем? Чтобы вер- нуться в сумеречный пояс? В памяти его возник образ Эротии, потом картины воображаемого медового месяца, проводимого на Земле, затем целая серия сцен на Земле: Нью-Йорк, академи- ческий городок, окруженный деревьями, солнечная ферма, на которой прошло его детство. Однако все это казалось далеким и нереальным.
        К действительности его вернул внезапный удар в плечо и пронзительная боль. Еще он заметил, как камень отскочил от шлема Пат. Светили уже всего две ее лампы, задняя и правая, а из его, как он смутно сообразил, остались задняя и левая. На краю вала, темного из-за разбитых ламп, мелькали и галде- ли темные фигуры, а вокруг людей свистели и разлетались кам- ни.
        Хэм с огромным трудом схватил Пат за плечо.
        - Нужно возвращаться! - пробормотал он.
        - Зачем?
        - Если мы останемся, нас убьют.
        - Я знаю, но...
        Он перестал слушать ее и резко потянул Пат за руку. Она повернулась и, пошатываясь, пошла за ним.
        Когда их задние лампы осветили ледяной вал, раздался ужасный вой, а затем, пока Хэм бесконечно медленно тащил за собой девушку, вопли сместились влево и вправо. Он знал, что это означает: трехглазые окружали их, чтобы оказаться впере- ди, куда не светили разбитые лампы.
        Пат безвольно шла за ним. Только рука Хэма заставляла ее двигаться, но и для него каждое движение давалось с огромным трудом. А перед ними мелькали тени воющих и хохочущих демо- нов, ждущих своего часа.
        Хэм повернул голову так, чтобы его правый прожектор осве- тил окрестности. Раздались вопли, и трехглазые бросились ис- кать укрытия в тени пригорков и гребней, но Хэм с повернутой вбок головой споткнулся и упал.
        Пат не желала подниматься, когда он потянул ее.
        - Нет необходимости, - бормотала она, но не сопротивля- лась, когда он ее поднял.
        В голове Хэма возник смутный план. Он взял девушку на ру- ки так, чтобы ее правая лампа светила вперед, и в конце кон- цов добрался до круга света, бросаемого ракетой, открыл дверь и положил Пат на пол внутри корабля.
        Последнее, что он увидел, были тени хохочущих трехглазых, подскакивающие в темноте и направляющиеся к ледяному валу, где Оскар и его народ со спокойной отрешенностью ждали свое- го предназначения.

        Ракета летела на высоте двухсот тысяч футов, поскольку многочисленные наблюдения и фотографии, сделанные из космо- са, показали, что даже самые высокие вершины Гор Вечности не поднимаются над поверхностью планеты выше сорока миль. Обла- ка внизу белели впереди и чернели сзади, потому что корабль как раз входил в сумеречный пояс. С этой высоты можно было даже наблюдать кривизну планеты.
        - Как биллиардный шар, только наполовину светлый, а напо- ловину темный, - сказал Хэм, глядя вниз. - Отныне мы будем держаться только светлой половины.
        - Это все из-за спор, - сказала Пат, не обращая на него внимания. - Еще раньше мы знали, что они действуют как нар- котик, но не могли предположить, что их действие настолько утонченно и заключается в лишении воли и ослаблении. Народ Оскара - это лотофаги * и цветы лотоса одновременно. Но... в некотором смысле мне жаль их. Эти их мощные, великолепные, бесполезные мозги! - Она помолчала. - Хэм, что помогло тебе понять, в чем дело? Что тебя отрезвило?
        - Замечание Оскара, что они служат пищей для трехглазых.
        - И что с того?
        - А то, что мы израсходовали все наши запасы продовольст- вия. Это замечание напомнило мне, что я два дня ничего не ел.

        * Лотофаги - поедатели лотоса, образ, заимствованный из "Одиссеи" Гомера.