Чёрный пёс Стивен Бут
        Бен Купер и Диана Фрай #1
        Детективы Бен Купер и Диана Фрай - полные противоположности. Бен эмоционален и импульсивен, склонен доверять своим ощущениям и озарениям. Диана упорядоченна и дисциплинированна и предпочитает действовать по инструкции. Эти двое плохо ладят между собой. Тем не менее они - напарники, прекрасно дополняющие друг друга. Поэтому они - лучшие…
        Неподалеку от маленького городка в Дербишире найдена мертвой дочь одного из самых богатых местных жителей. Поначалу ни улик, ни тем более свидетелей обнаружить не удалось. Однако констебль Бен Купер, местный до мозга костей, знает округу и живущих в ней людей как свои пять пальцев и догадывается, где и что искать. Как раз в это время ему дали в напарники нового сотрудника - констебля Диану Фрай, талантливую, честолюбивую, а главное, обладающую свежим взглядом. Так двое детективов приступили к расследованию одного из самых невероятных преступлений в истории Дербишира…

        СТИВЕН БУТ
        ЧЁРНЫЙ ПЁС

        Посвящается Лесли

        ЧЕРНЫЙ ПЕС (BLACK DOG): 1. Меланхолия, депрессия; плохое настроение. В сельской местности иногда, когда ребенок дуется, говорят, что черный пес укусил его за спину.
        Оксфордский словарь английского языка

        1

        Яркие лучи солнца заставили молодую девушку, выскочившую на улицу из задней двери коттеджа, зажмуриться. Она бежала, и ее босые ноги шлепали по каменным плитам дорожки, а распущенные волосы рыжими потоками стекали по ее обнаженным плечам.
        Дверь за ней захлопнулась, и резкий голос за ее спиной внезапно стих - она оказалась полностью отрезанной от того, что происходило в доме. Пробегая через сад, девушка подняла пыль с тропинки, последние капли влаги на которой уже давно испарились под палящими лучами солнца. Поцарапалась о ветку пурпурной розы, которая попалась ей на пути, но даже не почувствовала боли.
        - Подожди! - крикнула она.
        Но деревянные ворота захлопнулись раньше, чем она успела добежать до них. Девушка всем телом прижалась к сухой каменной стене с острыми краями и протянула руку, чтобы схватить оказавшегося по другую сторону ворот старика за край одежды. Несмотря на жару, на нем была надета шерстяная куртка, под рукавом которой прощупывалась сильная, напряженная рука. Девушка постаралась ухватиться посильнее и почувствовала движение мускулов под своими глубоко впившимися в тело старика пальцами.
        Гарри Дикинсон остановился, удерживаемый только этой женской рукой, которая тянула его за одежду. Он даже не повернул головы, чтобы не видеть мольбу в глазах своей внучки. Избегая взгляда Хелен, старик смотрел на ряд каменных коттеджей, и морщины у краев его рта слегка напряглись. Каменные стены и задние окна с белыми переплетами стали наконец охлаждаться в тени раннего вечера, хотя солнце продолжало безжалостно сверкать на шиферных крышах домов. На его свету зрачки в глазах Гарри превратились в крохотные черные точки, и ему пришлось тряхнуть головой, чтобы козырек фуражки закрыл его глаза от палящих лучей.
        Хелен чувствовала смешанный запах земли, пота и свалявшейся шерсти, который полностью перекрывался знакомым застоялым запахом табака.
        - Ты же знаешь, что это ничего тебе не даст! - воскликнула она. - Все равно, рано или поздно, тебе придется с этим столкнуться. Нельзя вечно бежать от проблем.
        Громкий, вибрирующий звук, пронесшийся по долине за спиной Гарри, заставил его вздрогнуть. Вот уже час этот шум раздавался в разных местах над густым лесным массивом, покрывавшим склон до самого дна долины. Он отражался от холмов на ее противоположной стороне и напоминал хлопанье крыльев разозленной птицы, пригибая к земле заросли дрока и вереска и пугая пасшихся на склонах холмов овец.
        - Мы все поймем, - продолжала Хелен, - ведь мы же твоя семья. Если б ты только рассказал нам…
        Правая рука старика находилась в неестественном положении, и материя куртки на ней превратилась в уродливую гармошку. Девушка знала, что Гарри чувствует, как леса на склонах долины манят его: его тело напряглось в попытке сопротивляться этому зову. Его как будто разрывало на две части, и эти направленные в противоположные стороны силы делали его только увереннее в себе и жестче, заставляя распрямлять плечи и крепче сжимать челюсти. На его лице было написано твердое намерение выполнить задуманное.
        - Дедуль, ну пожалуйста…
        Острые края каменной кладки впивались Хелен в бедра сквозь шорты, а ладонь левой руки ныла в тех местах, где она оцарапала ее о шероховатую каменную поверхность. В какой-то момент ее с головой захлестнули эмоции, а теперь она не знала, что говорить. Девушка чувствовала свое бессилие перед всеми этими правилами, которые ограничивают и регулируют общение между двумя взрослыми людьми даже в тех случаях, когда эти люди являются членами одной семьи. Так уж сложилось, что в разговорах с дедом ей никогда не хватало слов для того, чтобы объяснить что-то этому самому близкому ей на свете человеку.
        - Бабушка здорово разозлилась, но через какое-то время это пройдет, - сказала Хелен. - Она просто беспокоится о тебе.
        Раньше ей не нужно было много слов, особенно в разговоре с Гарри. Он всегда точно чувствовал, что она хочет сказать, всегда реагировал на выражение ее глаз, на смущенную, обожающую улыбку, на лучи солнца, блестевшие в ее огненно-рыжих волосах, и на прикосновение ее крохотной, доверчивой ручки. Но Хелен уже давно выросла из детского возраста. Став учительницей, она выработала новый способ общения - округлый и не затрагивающий внутренних чувств собеседника. Однако Дикинсон все еще понимал ее и знал, чего она ждет именно сейчас. Но это было для него слишком сложно и шло вразрез с его многолетними привычками.
        Постепенно вибрирующий шум, заглушенный монотонным шумом леса, стих до такой степени, что его едва можно было различить вдали. Его отсутствие позволило услышать другие вечерние звуки - порывы ветра, шелестящие в ветвях берез, мычание коровы, призывающей быка в долине, песню жаворонка в лиловых зарослях вереска. Гарри насторожился, как будто прислушивался к голосу, который никто, кроме него, не мог услышать. От этого голоса выражение его глаз стало печальнее, но спина распрямилась еще больше, а руки напряглись, и одна из них крепко вцепилась в кожаный поводок.
        - Возвращайся, и давай поговорим, хорошо? - предложила Хелен.
        Девушка никогда не слышала голоса, который сейчас звучал в голове ее деда. Она много раз честно пыталась это сделать, пристально глядя ему в лицо, наблюдая за его изменениями и не решаясь спросить, что же он слышит, а предпочитая вместо этого напрягать собственный слух, чтобы разобрать хотя бы ускользающее эхо. Как и большинство людей, всю жизнь проработавших под землей, Гарри старался как можно больше времени проводить на свежем воздухе. Стоя рядом с ним, Хелен научилась слышать звуки леса и неба, едва различаемые шорохи растущей травы, изменения направления ветра или всплеск рыбы, играющей в воде, но ей никогда не удавалось услышать то, что слышал ее дед. Она выросла с уверенностью, что это доступно только мужчинам.
        - Если не хочешь говорить с бабушкой, то, может быть, расскажешь все мне, а, деда? - предложила девушка.
        Звук вновь стал усиливаться, наплывая на них вдоль невидимой дороги, которая пролегала по дну долины. Он становился все ближе и ближе и, перевалив через Вороний склон, разрушил одну из базальтовых скал, а потом еще раз повернул на север в сторону деревни, пока, казалось, не повис прямо над головами у деда с внучкой. Теперь грохот стал таким сильным, что говорить нормальным голосом было невозможно, однако именно в этот момент Гарри решил ответить, повысив голос и стараясь перекричать грохот и рев, звучащие у него над головой.
        - Шумный сукин сын! - прокричал он.
        Вертолет развернулся, и его голубые борта сверкнули в тени вращающихся винтов. В проеме кабины можно было увидеть фигуру человека, пристально смотревшего на землю. А на двери вертолета было крупными буквами написано «ПОЛИЦИЯ».
        - Они ищут эту пропавшую девочку, - сказала Хелен едва слышным голосом, звуки которого заглушались ревом винтов. - Девочку из «Вершины».
        - Ну, это понятно. Но зачем так шуметь? - отозвался Дикинсон.
        Он громко прочистил горло, собрал мокроту на язык и, растянув свои тонкие губы, сплюнул ее на заросли желтого крестовника, росшие около ворот.
        Как будто обидевшись, вертолет неожиданно сдвинулся с места и полетел в сторону высоких кипарисов, которые росли на участке рядом с большим белым домом. Звук его двигателей изменился, когда он, подобно эхолокатору, прослушивающему океан, пролетел над домом и двинулся дальше над крышами и трубами соседних зданий.
        - Единственная радость, что там он тоже всех переполошит, - проворчал старик.
        - Дедуль…
        - И больше говорить не о чем. По крайней мере, сейчас.
        Хелен вздохнула. В голове ее теснились мысли, которые девушка не могла высказать, и чувства, которые она не умела объяснить. Старик сморщился, когда его рука вытянулась в еще более неестественном положении.
        - Надо идти, детка, - сказал он, - а то Джесс оторвет мне руку.
        Хелен покачала головой, но отпустила его. На ее руке виднелась тонкая ниточка крови - как раз в том месте, где ее оцарапал розовый шип. Кровь резко выделялась на ее розовой коже, но на палящем солнце уже успела свернуться и высохнуть. Девушка проследила за тем, как ее дед направился вниз по склону к подножию скал. Джесс, его черная лабрадорша, бежала впереди него по знакомой тропинке, налегая на поводок и с нетерпением ожидая момента, когда они доберутся до реки и она, наконец, окажется на свободе.
        «Нет, вечно убегать от проблемы тебе не удастся! - подумала Хелен. - Но ты всегда можешь притвориться, что тебе пора гулять с собакой».

* * *

        Ближе к подножию холма истекал потом Бен Купер - как и остальные занятые поиском люди. Пот ручьями лил между густыми волосами на его груди и образовал липкую пленку на животе. Его футболка на боках и на спине была насквозь мокрой, а кожа черепа неприятно зудела.
        В гуще леса не чувствовалось даже дуновения ветерка, который мог бы охладить жару послеполуденного солнца. Каждая поляна превращалась в тепловую ловушку и, как воронка, втягивала в себя жару - температура на них доходила до восьмидесяти градусов[1 - Температура дана по Фаренгейту. Около 27 градусов Цельсия.]. А стоило сделать хоть пару шагов в глубь леса, как жуткая влажность заставляла все тело чесаться, и на запах его пота мгновенно слетались кучи крохотных назойливых насекомых.
        Каждый человек в продвигавшейся по лесу шеренге был вооружен деревянным шестом, которым надо было шарить в высокой траве и раздвигать густые кустарники папоротника и ежевики. Потревоженная растительность испускала запах влажной зелени, и кожаные ботинки Купера быстро промокли. Его шест, когда он вытаскивал его из кустарника, оказывался покрытым гусеницами и другими насекомыми по всей своей длине. Каждые несколько минут приходилось останавливаться и стряхивать их, постукивая шестом по земле или по стволам стоящих рядом деревьев. Вдоль всей шеренги были слышны звуки этих постукиваний, которые заглушали жалобы и периодически возникающие то тут, то там разговоры.
        Бен заметил, что после того, как он походит, уткнувшись носом в землю, у него начинает болеть шея. Поэтому когда шеренга остановилась, чтобы позволить кому-то в центре исследовать особенно густые заросли ежевики, он с удовольствием запрокинул голову и посмотрел поверх деревьев. Там он увидел часть Уин Лоу, которая находилась по другую сторону долины. Вот там, на голых скалистых пластах, которые все здесь называли Ведьмами, сейчас должно быть гораздо прохладнее. Там должен дуть свежий ветер с запада, который начинался в горах Уэльса и овевал всю Чеширскую равнину.
        Последние два часа Купер ругал себя за то, что не прислушался к голосу разума и не захватил с собой шляпу для защиты от солнца. Впервые он стал завидовать патрульным, которые двигались в шеренге вместе с ним, с их темными остроконечными фуражками, козырьки которых были надвинуты на самые глаза, и блестевшими на солнце расходящимися лучами их значков. Иногда служба в Отделе уголовных расследований имела свои недостатки.
        - Черт побери, какая бесполезная трата времени!
        Констебль, двигавшийся рядом с Купером, был из участка Мэтлок и больше всего походил на пожилого измотанного деревенщину, которому вдруг пришло в голову вступить в ряды вспомогательных полицейских сил по поддержанию общественного порядка[2 - Вспомогательный персонал, выполняющий ограниченные полицейские функции.] графства Честерфилд.
        И хотя эти силы были развернуты дальше по склону холма, прямо под «Вершиной», констебль Гарнетт каким-то образом умудрился оказаться в поисковой партии рядом с детективом из Идендейла и двумя рейнджерами[3 - В данном случае - лесничими.] из Национального парка. Форма на Гарнетте выглядела скорее удобным домашним одеянием, а не знаком его профессии, а своим шестом он размахивал с такой силой и яростью, что его коллегам приходилось держаться от него подальше, чтобы защитить свои ноги.
        - Вы так полагаете? - повернулся к нему Бен.
        - А то, - сказал Гарнетт. - Говорили, что девчонка сбежала с ухажером.
        - Этого я не знал, - ответил Купер. - То есть не слышал. На брифинге просто сказали, что она пропала.
        - Как же, пропала… Попомните мои слова, она сейчас трахается где-нибудь с каким-то красавчиком. Пятнадцать лет - чего еще от них можно ждать в наши дни?
        - Может быть, вы и правы, но провести поиски мы в любом случае обязаны.
        - Я вам точно говорю, если б одна из моих двоих учудила такое - убил бы на месте!
        Гарнетт с такой яростью ударил по молодому побегу, что тот переломился пополам; его молодые нежные веточки упали на землю, а на сломе ствола появился сок. Полицейский втоптал его в землю, наступив на него своим тяжелым форменным полицейским ботинком. Мысленно Купер выразил надежду, что если в лесу есть какие-то улики, особенно хрупкие, то он увидит их раньше, чем они окажутся на пути Гарнетта.
        Но еще раз взглянув на констебля, он неожиданно улыбнулся. В этом человеке не было ничего угрожающего. Он был папашей средних лет, чьи амбиции становились тем меньше, чем больше делалась окружность его живота, но в нем не чувствовалось никакой угрозы. Купер почти физически ощущал все те мелкие и незначительные мысли, которые роились сейчас в голове Гарнетта: начиная от катастрофического выпадения волос и болей в пояснице и кончая размером счета за телефон.
        - Скажите спасибо за сверхурочные, - заметил детектив. - Лишними они никак не будут.
        - Вот здесь вы правы, приятель, - согласился констебль. - Абсолютно правы. Почему-то должно произойти нечто подобное, прежде чем эти негодяи решат раскошелиться, правда?
        - Это все урезание бюджета.
        - Бюджет! - В устах Гарнетта это прозвучало как проклятие, и оба собеседника замерли, как будто прислушивались к звуку, который символизировал конец всему, что их окружало.
        - Они же только тем и заняты, что все подсчитывают… - развил свою мысль констебль. - Мы ведь для них не полицейские, а просто цифры в ведомости. Их гораздо больше интересуют громкие операции и процент раскрываемости. А до старых добрых полицейских никому и дела нет.
        Он бросил огорченный взгляд вверх по холму, туда, где отряд полицейских общественной поддержки прокладывал свой путь сквозь подлесок за шеренгой пирамидальных тополей - люди выглядели черными кляксами на фоне зеленого пейзажа.
        - Ну конечно, вы все это знаете лучше меня, приятель, - согласился Купер. - Осколок, так сказать, былого… Так держать. Успехов.
        - Спасибо.
        Бен только что вернулся из двухнедельного отпуска. И вот в первый же рабочий день его бросили на поиски Лауры Вернон, пятнадцати лет, пропавшей в прошедшую субботу. Они искали девочку с короткими темными волосами, выкрашенными в красный цвет, с серебряным гвоздиком в носу, пяти футов и шести дюймов[4 - Около 1,65 м.] роста, которая выглядела старше своих лет. Если не удастся найти ее саму, надо найти ее одежду - черные джинсы, красную хлопковую футболку, белый спортивный лифчик, голубые трусики-бикини, голубые гольфы и пару кроссовок «Рибок» с узкой колодкой. Никто не стал уточнять, что, найдя ее одежду, нужно будет заняться поисками тела.
        - Так вот, эта девчонка, - не унимался Гарнетт. - Если хотите знать мое мнение, то она сбежала со своим ухажером. С каким-нибудь манчестерским молокососом на мотоцикле, например. От пятнадцатилетних девиц в наши дни ждать больше нечего. Их с двенадцати лет учат в школе, как предохраняться, - так что ж вы хотите? И, естественно, родители ничего не знают. По крайней мере, не у таких девиц. Они вообще слабо помнят, что у них есть дети.
        Ноги Купера все еще болели после всех восхождений, которые он совершил по отвесным стенам гор Каиллин[5 - Горная гряда в Шотландии.] на Скае[6 - Остров в Шотландии.]. Его друзья, Оскар и Ракеш, работали в горноспасательной бригаде в Идендейле и просто бредили горами. Но сейчас ему совсем не помешал бы спокойный денек в управлении, чтобы сделать несколько телефонных звонков, узнать, что произошло за последние две недели, выслушать все последние сплетни… Все, что угодно, только не бегать вверх-вниз по близлежащим холмам!
        Однако он прекрасно знал окрестности - сам родился в деревне в нескольких милях вниз по долине…
        Большинство сотрудников, задействованных в поисках, были из местных полицейских участков или даже из самого управления, а некоторые из них - абсолютно городскими жителями. Если оставить их без присмотра на холмах, они будут десятками падать в старые заброшенные шахты.
        А констебль Гарнетт вполне мог оказаться прав. Это случалось сплошь и рядом - молодежи надоедала жизнь в Скалистом Краю[7 - Возвышенная местность в Центральной и Северной Англии. Известна своим Национальным парком, основанным в 1951 г.], ее манили блеск и ритм больших городов. То, что имеет место ухажер, тоже вполне возможно - и почти наверняка родители Лауры считают его неподходящей партией. Если верить первичным опросам, то Верноны утверждают, что никаких проблем у них дома не было. Ни семейных ссор, ни иных причин, по которым девочка могла бы уйти из дома. Но разве не все родители так говорят? В семейных отношениях всегда масса недопонимания, а о некоторых вещах никто и не догадывается. Особенно если речь идет о семьях, членам которых не хватает времени или желания пообщаться друг с другом.
        Правда, в данном конкретном случае были некоторые особенности. Лаура не взяла с собой ни одежду, ни другие личные вещи, и денег у нее было очень мало. В первичных опросах указывалось, что кто-то видел, как она в субботу вечером общалась с каким-то молодым человеком на краю пустоши, поросшей кустарником и известной среди местных как Целина.
        Добравшись до склона холма под деревней Мурэй, Купер вспомнил, что однажды был в доме, в котором живет Лаура Вернон. Этот большой белый дом называли «Вершиной», и сейчас он находился прямо над поисковой партией, скрытый за деревьями, которые росли на прилегающем к нему участке. Когда-то это был дом владельца шахты, большой и вычурный, с разбитым регулярным садом, полным азалий и рододендронов, с потрясающим видом на окружающий пейзаж с террасы. Бена пригласили в этот дом на восемнадцатый день рождения его одноклассника, парня, у которого были богатые родители. Это было хорошо известно всем в старой средней школе Идендейла, еще до того, как им устроили экскурсию по большому дому. Но это были не Верноны, а семья, которая жила в доме задолго до них - местная семья: ее глава получил в наследство сеть бензоколонок, разбросанных по всему графству. В какой-то период эта цепь охватывала не только Идендейл и его окрестности, но и выходила за границы Дербишира, доходила до Южного Йоркшира и появлялась даже в предместьях некоторых городов. Потом, как это неизбежно случается, бизнес пришлось продать одной из
крупных компаний, а бывшие владельцы получили свои наличные и переехали. По слухам, за границу. Чаще всего называли Южную Францию или Италию.
        Какое-то время «Вершина» пустовала, пережидая рецессию. Фотографии ее элегантного фасада регулярно появлялись в дорогих глянцевых буклетах компаний, торгующих недвижимостью. Ожидая приема у врача, жители окрестных деревень называли друг другу количество ванных комнат в этом особняке, рассуждали, насколько это целесообразно, и качали головами, разглядывая ценники со многими нолями. А потом в «Вершину» въехали Верноны. Никто не знал, откуда они появились или чем конкретно занимался мистер Вернон. Известно было только, что он занимается «бизнесом». Каждое утро Вернон уезжал на своем «Ягуаре XJS» в направлении Шеффилда и иногда не возвращался по несколько дней. Может быть, они тоже пережидали время в «Вершине», прежде чем рвануть в Тоскану?
        - Вам ведь тоже не помешают лишние деньги, а? Вы же только что были в отпуске? - услышал Купер голос Гарнетта.
        - В Шотландии, - ответил он.
        - Черт побери! В Шотландии? Но это тот же Скалистый Край, только воды побольше, нет? Не могу понять смысла ехать туда на отдых. По мне, так в отпуске мне надо побольше песка и солнца. Не говоря уже о дешевой выпивке. Вот Ибица[8 - Правильно - Ивиса. Остров в Средиземном море, относящийся к Балеарским островам; международный курорт.] - это по мне. Куча пабов, казино и всего такого. Съешь, бывало, паэлью[9 - Испанское блюдо из риса с морепродуктами.], запьешь ее парой бутылочек сангрии[10 - Испанский напиток на основе красного вина с добавлением фруктов, сахара и бренди.] - и к «одноруким бандитам»[11 - Образное название игральных автоматов.]. И больше ничего вообще не надо. Да и жена со мной разведется, если я предложу ей что-нибудь другое. На будущий год она думает о Мальдивах. А я даже не представляю себе, где это.
        - По-моему, где-то на востоке от Ибицы, - заметил Купер. - Вам там понравится.
        Шеренга опять двинулась вперед, и Бен отмахнулся от кучи мух, пытавшихся облепить его лицо. Солнце, песок и дешевая выпивка совсем не привлекали детектива. Даже когда он находился на Скае, его мысли то и дело отрывались от скалистой стены перед его глазами и возвращались к собеседованию по поводу продвижения по службе, которое предстояло ему теперь уже в ближайшие дни. Скоро в управлении полиции Идендейла открывается вакансия детектива-сержанта. Осборн болеет уже много недель, и все говорили, что все произойдет как обычно - ранняя пенсия по болезни, которую придется выплачивать из скудного бюджета на охрану общественного порядка. Бен Купер считал, что он - лучшая замена Осборну. Десять лет службы, из них пять - в Отделе уголовных расследований, и знание местной специфики, в котором никто не мог с ним сравниться. Должность сержанта - это именно то, что ему надо. Более того - это именно то, что необходимо его семье. Купер вспомнил взгляд матери, которым она встречала его каждый раз, когда он возвращался с работы - в нем стоял вечный немой вопрос. В течение дня он часто вспоминал о матери - каждый
раз, когда видел кого-то старого или больного. Бен думал о ее кажущихся бесконечными боли и печали и о единственном лекарстве, которое, как он понимал, могло ее излечить. Острое желание помочь ей хотя бы на этот раз не давало ему покоя.
        Поисковая шеренга вновь углубилась в лес, и шелест древесных крон заглушил шум вертолета, который все еще кружил над долиной, исследуя леса с помощью инфракрасной камеры. Неожиданный переход от слепящего солнца к густой тени сделал обследование подлеска практически невозможным. В зарослях папоротника и иван-чая, доходивших Куперу до груди, вполне мог прятаться взвод САС[12 - Специальная воздушная служба (англ. Special Air Service, SAS) - подразделение вооруженных сил Великобритании, относящееся к войскам спецназначения. Создана в 1950 г. Основная задача - спецоперации, борьба с терроризмом.] в полном боевом обмундировании, спокойно ожидая, пока какой-нибудь бобби[13 - Простонародное название английских полицейских.] не наткнется на них с деревянным шестом в руках.
        Где-то неподалеку заклекотал и взлетел фазан. Еще дальше раздался какой-то новый звук. Деревья были слишком толстыми и густыми, чтобы можно было определить, где и как далеко находится его источник. Но это точно была собака, которая пролаяла только один раз.

        2

        Шарлотта Вернон не двигалась вот уже четверть часа. То ли сказывалось действие алкоголя и таблеток, то ли дело было в ее встревоженном состоянии, но в течение дня она несколько раз внезапно переходила от крайнего возбуждения к полной неподвижности. Казалось, что на короткие периоды времени ей удавалось полностью отключиться от всех мыслей, прежде чем ее вновь охватывали приступы ужаса. Бесконечное ожидание просто убивало женщину.
        Сейчас она стояла на террасе, опершись на каменную балюстраду, и наблюдала за вертолетом, маячившим в воздухе. Хозяйка дома внимательно следила за вращением лопастей его винтов, как будто хотела прочитать что-то в их движении. На столе, рядом с ее рукой, стоял наполовину пустой бокал с «Бакарди»[14 - Марка крепкого алкогольного напитка на основе рома.] и пепельница, полная раздавленных окурков с фильтрами ярко-алого цвета.
        Так Шарлотта провела на террасе практически весь день, не обратив внимания на то, что солнечные лучи уже оставили в покое ее плечи и скрылись за домом. Теперь она стояла в тени, и остывающие камни вокруг нее стали негромко потрескивать и перешептываться. Шевелилась женщина, только когда у нее за спиной, в доме, звонил телефон. Каждый раз ее пальцы сильнее стискивали край балюстрады, пока Грэм отвечал на звонок. Напрягаясь, она пыталась расслышать, о чем идет разговор, а потом закрывала уши руками, как будто хотела отгородиться вообще от любого шума.
        Но все звонки были от друзей. Некоторые из них были даже деловыми, и на них Вернон отвечал приглушенным голосом, виновато отвернувшись и лишь изредка поглядывая на спину жены. Казалось, он испытывает облегчение от возможности не смотреть на ее фигуру с высоко поднятой головой на фоне Ведьм. В таком виде она напоминала ему героиню эпоса о рыцарях Круглого стола короля Артура, ожидающую вестей с поля битвы.
        Ответив на последний звонок, Грэм повесил трубку и повернулся к жене.
        - Это Эдвард Рэндл из ОЭК, - сказал он. - Шлет свои соболезнования. А еще хотел узнать, приезжать ли им с Мартиной завтра вечером. - Замолчав, мужчина стал терпеливо ждать, пока Шарлотта не заговорит. Но слышно было только приглушенное жужжание вентиляторов да отдаленный собачий лай где-то в деревне. - Я сказал ему, чтобы они обязательно приезжали, - добавил Вернон. - Мы же не можем полностью изолировать себя от людей, правда? Ведь жизнь продолжается…
        Интересно, подумал Грэм, услышала ли Шарлотта то, что он ей только что сказал. Она теперь находилась в своем мире, где Объединенная электрическая компания и подобные ей тривиальности просто не существуют. Грэм придвинулся ближе, не зная, стоит ли ему дотронуться до жены, хочет ли она этого, или это только усугубит ее состояние. Угадать было просто невозможно.
        Когда хозяин дома только вышел на террасу, то почувствовал запах крема для загара, исходивший от тела супруги. Осветленные волосы Шарлотты спускались ей прямо на шею и доставали до края ее парео[15 - Прямоугольный отрез легкой ткани, подвязываемый под мышками в виде платья.]. Ее стройные, сильно загорелые ноги были видны до самой границы ее бикини - мускулы на них были напряжены и натянуты. Грэм ощутил прилив физического желания, но постарался подавить его. Может быть, стоит подождать вечера, когда его жена вернется к своему обычному восприимчивому состоянию? А может быть, это случится завтра…
        - Ты слышала, что я сказал, Чарли? - спросил Вернон.
        - Как бы мне хотелось отключить этот телефон, - отозвалась женщина.
        - Но тогда мы не узнаем… новости.
        - Ты хочешь сказать, когда они ее найдут?
        Шарлотта говорила усталым голосом - давало о себе знать напряжение последних сорока восьми часов, хотя она и отказывалась в этом признаться.
        - Ведь они ее найдут, правда, Грэм? - прошептала она.
        - Обязательно найдут.
        Вернон вот уже два дня повторял одни и те же ободряющие фразы. Он старался говорить как можно более искренно, но сомневался, что жена верит ему. Сам себе он не верил ни на йоту.
        Вертолет стал разворачиваться, и лопасти его винтов скрылись за холмом. Было видно, что Шарлотта расстроена его исчезновением - как будто она не успела до конца прочитать послание, потому что не очень старалась. С террасы не было видно домов в деревне: единственными обитаемыми местами, которые можно было разглядеть, были две фермы, расположенные высоко на противоположном склоне - их выгоревшие каменные стены настолько сливались с окружающим пейзажем, что казалось, будто бы они росли прямо из земли. Неудивительно, что миссис Вернон не хотела, чтобы вертолет улетел. Он был единственным свидетельством жизни, которое она могла видеть с «Вершины».
        - Ты же слышал, как девочки убегают из дома и исчезают навсегда, - сказала женщина. - В Лондоне. А она может сбежать в Лондон, Грэм? Как она туда доберется?
        - Ей всего пятнадцать лет, - ответил мужчина, - ее привезут обратно.
        - Как она туда доберется? - повторила свой вопрос Шарлотта. - Где достанет деньги? Наверное, она может ехать автостопом. Но знает ли она, как это делается? Почему она ничего не взяла из одежды?
        За эти два дня она задала слишком много вопросов, на которые ее муж не мог ответить. Он хотел бы уверенно сказать жене, что Лаура доберется не дальше Уэйквелла и что полиция найдет ее еще до наступления утра. Он пытался это сказать, но слова застревали у него в горле.
        - Не хочешь зайти в дом? - предложил Вернон. - Надо что-то поесть.
        - Пока не хочется, - ответила его жена.
        - Темнеет. Может быть, ты хочешь переодеться?
        - Я хочу остаться здесь, - чуть громче прозвучал голос Шарлотты.
        - Чарли…
        - Пока они не прекратили поиски, - сказала женщина, - я хочу быть здесь.
        На столе, обложкой вверх, лежала раскрытая книга. Из нее было прочитано всего несколько страниц, да это было и не важно. По обложке Грэм определил, что книга была из популярной серии об американском патологоанатоме, который расчленял бесконечные трупы и ловил бесчисленных серийных убийц: на темном фоне обложки была изображена непонятная часть человеческого тела.
        - Я не могу представить себе, куда еще она могла деться, - произнесла Шарлотта. - Все пытаюсь и пытаюсь, чуть мозги не вывернула. Но ведь мы уже везде искали, правда, Грэм? Ты можешь придумать еще какое-то место?
        - Мы обшарили уже всё, - согласился Вернон.
        - А эта девочка в Марпле?
        - И там тоже. Ее родители сказали, что она уехала во Францию на каникулы.
        - Ах да, я забыла…
        - Вот если она связалась с плохими людьми…
        - Как? - быстро прервала мужа Шарлотта. - Мы всегда были так осторожны! Где она могла встретить этих «плохих людей»?
        - Надо признать, что такое иногда случается. Некоторые из ее друзей… Даже дети из лучших семей могут слететь с катушек.
        - Наверное, ты прав.
        - Я кое-что слыхал про эти новомодные тусовки. Говорят, что они могут продолжаться весь уикенд.
        - Ты имеешь в виду наркотики? - содрогнулась миссис Вернон.
        - Когда она вернется, надо будет с ней серьезно поговорить об этом.
        После того как вертолет улетел куда-то на другой конец долины, стали слышны отдаленные голоса, звуки которых прохладный бриз приносил из деревни. Грэм с Шарлоттой никого не могли видеть из-за густых деревьев, окружавших дом, но они оба знали, что по склонам холмов, перекрикиваясь, двигается множество людей в поисках их дочери.
        - Вполне возможно, что у нее были друзья, о которых она нам ничего не рассказывала, - заметил Вернон. - И не надо закрывать на это глаза. Она могла ходить в такие места, о которых нам знать было не положено.
        - У Лауры не было от меня секретов, - покачала головой его супруга. - От тебя, конечно, были, но от меня - нет.
        - Как скажешь, Чарли.
        Спокойное согласие мужчины заставило Шарлотту нахмуриться.
        - Ты что-то знаешь, Грэм? Что-то, чего не хочешь рассказать мне?
        - Ну конечно же, нет!
        Вернон вспомнил о своем последнем разговоре с дочерью. Он произошел в четверг вечером, когда она проскользнула к нему в кабинет и заставила налить ей глоток виски. Ее лицо уже было розовым от возбуждения, еще до того, как на нее подействовало выпитое. Лаура оперлась на край стола и погладила отца по руке, улыбнувшись ему той взрослой и призывной улыбкой, которая, как она знала, производила неизгладимое впечатление на всех гостей мужского пола. Ее волосы были вновь перекрашены, и на этот раз их красный оттенок был ярче, чем обычно, почти пурпурным, а лак для ногтей был таким темным, что казался черным. А потом она заговорила с Грэмом с легким подмигиванием и таким выражением глаз, как будто в жизни для нее не было никаких тайн. Она высказала ему свою просьбу, и на следующее утро он уволил Ли Шерратта. Второго садовника за год.
        - Конечно, нет, Чарли, - повторил хозяин дома.
        Супруга приняла его слова к сведению.
        - А этот мальчик, Ли?
        Вернон промолчал. Он закрыл заброшенную книгу, положив между страницами мягкую кожаную закладку, а затем забрал со стола стакан с «Бакарди». Теперь в их части долины солнце практически исчезло, но изломанные контуры Ведьм продолжали купаться в бледном красноватом свете, а кое-где, где проходили русла ручьев, по которым во время дождей мчались дождевые потоки, этот свет превращался в черные неровные полосы.
        - Так как с ним, Грэм? Как с этим мальчиком? - повторила свой вопрос миссис Вернон.
        Ее муж знал, что для нее Лаура все еще была чистым и невинным ребенком. Она до конца дней будет думать о дочери именно так. Но Грэм видел дочь совсем другими глазами. А что мальчик? Мальчик и так уже достаточно наказан. Наказан за то, что отказался плясать под дудку Лауры. Ли Шерратт оказался слишком упрямым, чтобы играть с ней в игры - правда, к тому времени он уже был занят другими. Поэтому Грэм и выгнал его. Как того хотела его дочь.
        - Полиция допросила его. Он сказал, что не видел Лауру много дней, - сказал Вернон жене.
        - И ты в это веришь?
        - Кто знает, кому сейчас можно верить… - пожал плечами мужчина.
        - Я хочу поговорить с ним. Сама. Я заставлю его сказать правду.
        - Не думаю, что это хорошая идея, Чарли. Пусть этим занимается полиция.
        - А они знают о его существовании?
        - Ну разумеется, знают. В любом случае он есть у них в картотеке. Из-за угона машины.
        - Что ты сказал? - удивилась миссис Вернон.
        - Да ты должна это помнить. Машину угнали со стоянки на вершине скалы. Она принадлежала каким-то немцам. Лаура рассказывала нам об этом.
        - Да, и вправду… - В голосе Шарлотты звучало сомнение.
        В конце концов, она позволила увести себя в комнаты, где стала машинально трогать привычные предметы - подушку, чехол на стуле, табурет возле пианино, серебряные рамки с фотографиями на стеллаже… Открыла сумочку, дотронулась до помады и зажгла еще одну сигарету.
        - Кто еще будет завтра? - спросила Шарлотта.
        - Уингейты. Падди и Франс. С ними будут их друзья из Тотли. Оказывается, они занялись компьютерным бизнесом и поставили две системы в Донкастер и Ротерхэм. Падди говорит, что перспективы самые радужные. Так что мне надо шевелиться побыстрее, чтобы не упустить свою выгоду.
        - Тогда надо подумать, чем их кормить.
        - Умница.
        Когда хозяйка особняка посмотрела на мужа, в ее глазах не было и намека на слезы. Это обрадовало Грэма - Шарлотта никогда не была плаксой, и он просто не знал, что делать с ее слезами. Вместо того чтобы заплакать, миссис Вернон занялась узлом своего парео, позволив мужу увидеть ее загорелые бедра и нежный изгиб линии живота над краем ее бикини.
        - Тебе нравится Франс, правда? - спросила она.
        Грэм усмехнулся, узнав знакомое начало.
        - Но не так, как ты, Чарли.
        Он сделал шаг к супруге, но та неожиданно отвернулась, взяла со стеллажа одну из рамок для фото и стала гладить ее углы.
        - А ты не сходишь к этому Шерратту, а, Грэм? Чтобы помочь найти Лауру? - попросила она.
        - Давай пока забудем про это, Чарли.
        - Почему?
        - Потому что ее найдет полиция.
        - А она ее найдет, Грэм?
        Рамка в руках женщины была пустой. Фотографию из нее Верноны отдали полиции, чтобы дочь могли идентифицировать, когда найдут. Грэм взял рамку у жены из рук и поставил обратно на стеллаж.
        - Обязательно, - ответил он.

* * *

        Приступ гнева пожилой женщины прошел, но ее руки, лежавшие на подлокотниках кресла, украшенных цветочным узором, все еще продолжали вздрагивать и непроизвольно сокращаться. Хелен подождала, пока она окончательно успокоилась, и плотнее прикрыла ее плечи кардиганом, соскочившим с них.
        - Я поставлю чайник, бабуль, - сказала она.
        - Как хочешь, - отозвалась старушка.
        - Заварить твою специальную заварку?
        - В пакетиках будет достаточно. И не забудь положить в заварной чайник один лишний. Ты знаешь, как я люблю…
        Хелен стояла около узкого кухонного окна коттеджа «Солнечные часы», пока чайник не закипел. Электрические домашние приборы, купленные ее отцом для родителей жены, занимали все пространство кухни, в которой было не повернуться. Между кухонной плитой и большим прямоугольным сосновым столом, придвинутым своей короткой стороной вплотную к мойке, не хватало места и для двух человек.
        Стол был заставлен кухонными принадлежностями и застелен кружевными салфетками с изображениями побережья Северного Уэльса, на которых лежали пучки мяты и чабреца, перевязанные нитками. Здесь же стояли банка с мармеладом и еще одна банка, из которой торчали деревянные ложки, лопатки и картофелечистка с деревянной ручкой. Рядом лежала деревянная разделочная доска, возле которой находилась чашка с водой. А в чашке мокла половинка луковицы. У двери на задний двор, на голубом линолеуме, стояли резиновые сапоги и деревянная трость, а рядом с ними висел на крючке темно-зеленый дождевик с вельветовым воротником. На этом же месте обычно висела кепка Гарри. А дождевик Хелен подарила ему на семьдесят пятый день рождения.
        - Раньше он таким никогда не был, - раздался голос ее бабушки из кресла. Кухня находилась совсем рядом, так что ей не пришлось даже повышать голос, чтобы быть услышанной. - Никогда не доходило до такого. А теперь, каждый раз, когда он со мной заговаривает, мне кажется, что он вот-вот оторвет мне голову.
        - А ты не спрашивала его, что происходит? - отозвалась девушка.
        - Спрашивала ли я его? Твоего деда? Да это все равно что говорить со стеной!
        - А может быть, ба, он просто заболел?
        - Ну да, вроде бы на прошлой неделе он подхватил простуду.
        Хелен видела, что пожилая женщина считает Гарри просто распустившимся стариком с дурным характером и что в его раздражительности есть и ее доля вины. Но сама девушка склонялась к тому, что у деда появилось какое-то серьезное заболевание, о котором он не хочет никому говорить и которое держит в страшном секрете, чтобы не грузить этим свою жену и других членов семьи.
        Такая ситуация была вполне вероятна, особенно если вспомнить, что ее деду было за семьдесят, что он курил всю свою сознательную жизнь, большую часть которой провел в шахте свинцового рудника, и что ему пришлось пройти через такую ужасную войну. Ее бабушке, Гвен, такие мысли в голову не приходили. Она будет свято верить в простуду Гарри до тех самых пор, пока того не опустят в могилу на кладбище Сент-Эдвин.
        - Да и потом, его болезнь не мешает ему ходить на эти его прогулки с Джесс. И с приятелями не мешает встречаться, - заметила старушка.
        - Ты права, ба.
        Хелен обдала заварной чайник кипятком, положила в него три пакетика чая и залила их водой из электрического чайника.
        Пока чай доходил, она выглянула в окно, на долину, которая раскинулась прямо за огородом. Сам огород пестрел яркими цветами петуний и фиалок, кусты картофеля были украшены мелкими цветами бледного желто-голубого оттенка, а по воткнутым в землю палкам вверх тянулись зеленые побеги фасоли. А вот лес, который начинался сразу же за огородом, выглядел мрачно и таинственно. В полумиле от дома Хелен увидела в небе полицейский вертолет. Все еще ищут. Все еще надеются.
        - Он здорово изменился. И о своих дружках думает больше, чем обо мне. Больше, чем о своей семье! - продолжала возмущаться Гвен.
        - Дедушка никогда не забывает о семье, - возразила ее внучка.
        - А я говорю, что они сделали его другим человеком. Этот Уилфорд Каттс и второй, как его, Сэм Били.
        - Да они просто его друзья! Работали вместе с ним. И не имеют никакого отношения к тому, что с ним происходит.
        - Это они во всем виноваты.
        - Уверена, что ты ошибаешься, бабуль. Они его друзья еще со времен шахты Глори Стоун. Он знает их целую вечность.
        - Сейчас все изменилось. Все не так, как было в то время, когда они вместе работали. Сейчас они дурят ему голову и уводят из семьи.
        - Не понимаю, о чем ты, - пожала плечами Хелен.
        Хотя сама она иногда задумывалась, о чем три старика могли разговаривать, прогуливаясь по холмам или сидя на грязноватом дворике Уилфорда, в окружении кур и странного набора других домашних животных. Иногда Гарри приносил с таких встреч кепку, полную коричневых, покрытых пятнышками яиц от маранов[16 - Порода кур, несущих яйца коричневого цвета.], или пакет картошки - Уилфорд выращивал ее в заброшенном паддоке, который превратил в большой огород. А порой они все втроем ходили в паб, где Сэм Били чувствовал себя как рыба в воде и проставлялся пивом.
        - Он изменился после того, как перестал работать, - сказала Гвен. - Они все изменились. Мужчинам не пристало бездельничать. По крайней мере, не таким, как эти. Иначе дьявол накладывает на них свои лапы.
        - Ба, ты говоришь абсолютные глупости.
        Хелен нашла в холодильнике пакет «долгоиграющего» молока и добавила несколько капель в чашку, а потом налила в нее чай, предварительно убедившись, что тот достаточно настоялся.
        Ее бабушка сохранила старый линолеум на кухне. Она так сильно протестовала, когда пол в гостиной затянули новым ковролином, что ее зять Эндрю решил не спорить с ней по поводу кухни. Гвен сказала, что линолеум легче мыть, и теперь, когда Хелен смотрела на синий пол, он казался ей неотделимым от темных дубовых панелей, старых неровных стен и беленых каменных дверных проемов.
        - Так вот, о них он думает больше, чем обо мне, - повторила Гвен. - Я уже говорила. А сейчас он это доказал.
        - Давай не будем об этом. Пей свой чай.
        - Ты хорошая девочка. И всегда была его любимицей. Почему бы тебе с ним не поговорить?
        - Попробую, - пообещала Хелен.
        Она стояла рядом с креслом своей бабушки и смотрела сверху вниз на ее седую голову. Волосы старой женщины были такими редкими, что сквозь них проглядывала розовая кожа на черепе. Девушке захотелось обнять бабушку за плечи, прижать ее к себе и сказать ей, что все будет хорошо. Этот неожиданный прилив нежности и жалости заставил ее отвернуться.
        А потом она увидела своего деда - его маленькую фигуру в самом конце тропинки, спускавшейся с холма. Он только что появился из-за деревьев, росших у подножия Вороньего склона. То ли в том, как он двигался, было что-то необычное, то ли сутулился он как-то по-особому - сейчас Хелен не смогла бы сказать, - но она немедленно поняла, что случилось что-то очень плохое.
        Гвен насторожилась и посмотрела на внучку - она почувствовала что-то в ее напряженном молчании.
        - Что случилось, милая?
        - Ничего, бабушка.
        Хелен отперла заднюю дверь и вышла на побеленные ступеньки. Неожиданно она почувствовала, как из коттеджа у нее за спиной на нее хлынул поток воспоминаний - словно клубы дыма из горящего дома. Это были воспоминания детства, и касались они в основном ее деда: девушка вспомнила, как они с ним спускались рука об руку к речке, чтобы посмотреть на играющую в ней рыбу, как они собирали маргаритки для венка, как дед гордо усаживал ее на колено и показывал, как набивает табаком трубку, а потом зажигал ее от длинных, скрученных из цветной бумаги фунтиков. Неожиданно она почувствовала мимолетные запахи, которые почти мгновенно исчезли, но вызвали у нее такие эмоции, что на глаза немедленно навернулись слезы. Это были незабываемые запахи табака, «Брилькрема»[17 - Название классического английского мужского брильянтина (средства для укладки волос), впервые появившегося на рынке в 1928 г.] и обувной ваксы.
        Хелен казалось, что Гарри вечно полировал свою обувь. Не отказался он от этого и сейчас, и это была одна из его особенностей, по которой внучка узнавала его, несмотря даже на то, что за все эти годы он сильно изменился. Без таких вот неизменных привычек дед мог бы стать неузнаваемым для ребенка, который помнил его крепким и сильным пятидесятилетним мужчиной.
        Вот и сейчас, например, девушка узнала деда только по его походке. По его неторопливым движениям и прямой спине - так солдаты маршируют на похоронах, подставив плечо под гроб погибшего товарища.
        А затем Хелен вновь услышала звук вертолета, который, казалось, летел прямо на нее. Из кабины на нее смотрели два бездушных лица, наполовину закрытых темными очками. Девушке показалось, что полицейские проникли взглядом ей в самое сердце. В их присутствии было что-то личное и интимное, и в то же время они были где-то далеко-далеко.

        3
        - Ладно. Давайте немного передохнем.
        Сержант, находившийся на противоположном от Бена Купера конце шеренги, передал команду по цепочке. Мужчины, одетые в синюю униформу и резиновые сапоги, разошлись и расселись полукругом на поросших травой кочках. Кто-то достал термос с чаем, кто-то - бутылку с апельсиновым соком.
        Констебль Гарнетт удобно устроился на траве, отложив свой шест и сняв фуражку, под которой его коротко подстриженные волосы демонстрировали первые признаки облысения. Ходили слухи, что именно из-за своих касок полицейские начинали лысеть так рано. Сам Купер понимал, что в один прекрасный день он тоже заметит, что его волосы стали редеть. Все говорили, что его прекрасная каштановая шевелюра досталась ему от отца, который, насколько он помнил, был лысым только наполовину. Но пока что его роскошные локоны падали ему прямо на лоб, вопреки всем веяниям моды.
        - Ну, так что можете сказать о новичке в вашем отделе, Купер? Об этом новом констебле? - улыбнулся Гарнетт, вытирая рукавом лоб. Было видно, что ему хочется посплетничать.
        - Я с ним еще не встречался. Только что вышел из отпуска, - ответил детектив.
        - Это «она», а не «он», приятель. И зовут ее Диана Фрай.
        - Понятно.
        - Она из Бирмингема.
        - Пока ничего о ней не слышал. Думаю, что с нею всё в порядке.
        - Дэйв Ронни говорит, что она чем-то похожа на безжалостную корову. Могла бы классно выглядеть, но не обращает на это никакого внимания. Натуральная блондинка, а носит короткую стрижку. Высокая, худая, ни грамма краски, всегда в брюках… Знаете, этакая несговорчивая сучка.
        - Но ведь вы даже не встречались с ней, - возразил Купер.
        - Да знаю я таких! Наверняка лесбиянка.
        - Послушайте, это просто глупо! - выдохнул Бен в изнеможении. - Вы не имеете права говорить подобные вещи. Вы ее совсем не знаете.
        Гарнетту хватило ума услышать раздражение в его голосе, и он не стал спорить. Машинально сорвав несколько одуванчиков, констебль стал обрывать на них листья. Но теперь уже Купер не мог оставить этот разговор без продолжения.
        - Вы, Гарнетт, знаете не хуже меня, как тяжело бывает женщинам на службе - вот некоторые из них и перегибают палку, - заявил он сердито. - Уверен, что через пару недель она отлично впишется в команду. Так обычно и происходит.
        - Не знаю, не знаю. Знаю только, старина, что у вас не будет времени с ней подружиться. Думаю, что она очень скоро взлетит и исчезнет с горизонта.
        - А она что, занимается воздухоплаванием?
        - Ха-ха! - Констебль не обратил внимания на сарказм, хотя, может быть, он его просто не замечал, когда сплетничал о чем-то, что его сильно задевало. - За ней тянется кое-какой шлейф. Все считают, что у нее большое будущее. Сплошные амбиции.
        - Да неужели? Но сначала ей придется показать себя.
        - Может быть, и так…
        Облако мошек, жужжавших вокруг голов полицейских, становилось все гуще и гуще - их привлекал запах пота и апельсинового сока. У констебля был самодовольно-загадочный вид.
        - Объясните, что вы имеете в виду? - продолжил разговор Купер. - Просто так у нас никого не повышают.
        - Надо реально смотреть на вещи, приятель. Она женщина. Знаете, такая с двумя грудками и попкой - всегда садится на стульчак верхом.
        - Об этом я слыхал. Ну и что?
        - Ну и что? Как это ну и что? У нас не хватает женщин на командных должностях, особенно в уголовном розыске. Вы что, отчетов не читаете? Вот увидите, старина, - если она будет держать нос по ветру и мило улыбаться начальству, детектив-констебль Фрай взлетит по карьерной лестнице с такой скоростью, как будто ей в зад вставили ракету.
        Бен уже хотел было запротестовать, но в этот момент раздался крик:
        - Детектив Купер! Есть здесь детектив Купер? Немедленно к начальству!

* * *

        Приказ позвонившего инспектора Хитченса был очень коротким - он дал Бену адрес в Мюрее, деревне, которая прилепилась к самому краю холма прямо над лесом. Большинство поселений в округе располагались где-то на уровне тысячи футов над уровнем моря - дно долины было слишком узким и места там не хватало.
        - Проверьте, Купер, и побыстрее, - велел начальник. - Мы или найдем девочку в течение двух ближайших часов, или потеряем еще одну ночь. Не мне вам говорить, что это значит.
        - Уже бегу, сэр! - кивнул детектив.
        - Захватите с собой кого-нибудь. Кто там с вами?
        Бен оглянулся на группу полицейских, расположившихся на траве. Его взгляд задержался на констебле Гарнетте и еще парочке пожилых бобби, на сержанте, у которого явно был лишний вес, на двух женщинах-полицейских из Мэтлока и трех рейнджерах.
        - Детективов здесь нет, сэр. Придется привлечь патрульного, - сказал он недовольно.
        На другом конце провода послышался вздох.
        - Привлекайте. Но только пошевеливайтесь, ради всего святого!
        Купер быстро разъяснил сержанту задачу, и ему выделили высокого, молодого, мускулистого бобби лет двадцати, по имени Рагг, который приплясывал на месте от нетерпения.
        - Постарайтесь не отставать, - сказал ему Бен.
        - Не волнуйтесь, я буду держаться за вами, - ответил молодой человек, напрягая плечи.
        Тропинка, ведущая к Мюрею, вилась между деревьями и упиралась в узкую калитку в каменной стене, сложенной на сухую[18 - То есть без применения раствора.], которая выходила на поле, куда после дойки выгнали черно-белых молочных коров. За несколько недель до этого траву на поле скосили, и Бен Купер, бежавший вдоль стены, ощутил под ногами ее короткие пружинящие стебли. На лбу у него выступил пот, а ноги ныли от напряжения. Рагг легко держался у него за спиной, но очень скоро прекратил задавать вопросы, на которые Купер не отвечал, - ему пришлось беречь дыхание для поддержания скорости.
        Коровы с удивлением проводили полицейских поворотом голов - их челюсти медленно двигались, а глаза широко раскрылись между прядающими ушами. Поисковая партия, которая появилась здесь днем, была вынуждена ждать, пока фермер загнал стадо под навес для дойки, прежде чем смогла пересечь поле. Тогда воздух был полон соленых шуток, касавшихся необходимости нежного обращения с животными.
        Бен пробежал мимо развалившегося отрезка стены, где были натянуты какие-то провода, чтобы не дать скоту возможности выйти за периметр. По-видимому, хозяин искал специалиста по сухой кладке. Прежде чем в коровах проснулось любопытство и они последовали за ним, Купер уже добежал до противоположной калитки. Он обогнул еще одно поле и выскочил на сельскую дорогу, вымощенную камнями и засыпанную осколками булыжников.
        Крутизна склона значительно увеличилась на последних ярдах, и детективу показалось, что он вернулся назад в горы Каиллин. Рагг отставал все больше и больше, иногда переходя на шаг; в наиболее крутых местах он упирался руками в колени, чтобы облегчить подъем.
        У него лишний вес и совсем не развиты икроножные мышцы, необходимые для лазания по горам, подумал Купер. Некоторые из стариков, которые прожили в этих местах всю свою жизнь, могли бы легко обогнать этого молодого констебля.
        Наконец Бен добрался до высокой, мрачной стены, окружавшей кладбище возле церкви Святого Эдвина. Церковь, по-видимому, была построена на бугре, возвышавшемся над проходившей под ней улицей, и со дна долины напоминала часть укрепленной стены древнего замка. Квадратная нормандская башня четко выделялась на фоне небосклона: она была высокая и удивительно непропорциональная, со своим укороченным нефом[19 - Вытянутое помещение в церкви (обычно в зданиях типа базилики), ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов.], который придавал ей вид упавшей буквы L…
        Плоскость самого кладбища располагалась очень высоко, и Купер решил, что похороненные оказались бы где-то на уровне его глаз, и если б он мог смотреть сквозь стены и почву, то увидел бы ряды гниющих дубовых гробов.
        Вокруг церкви росли несколько мощных каштанов и дубов, а также два древних тиса[20 - Медленнорастущее дерево, ствол которого может достигать 10 м в высоту и 4 м в диаметре.]. Воздух был напоен влажным ароматом только что скошенной травы, и когда Купер пересек церковный двор и стал взбираться по склону в направлении ряда каменных коттеджей, какой-то мужчина в красной клетчатой рубашке проводил его внимательным взглядом поверх стены.
        Этот мужчина опирался на большую газонокосилку с бензиновым мотором и стоял, отдыхая, между аккуратной поляной со скошенной травой и кочковатой территорией, до которой он еще не успел добраться. На бегущего человека он смотрел с гримасой неприязни, как будто тот испортил ему вечер чем-то особенно неприятным.
        Во дворе первого из ряда коттеджей находилась женщина с лейкой в руках, которая поливала клумбы на той стороне, где они находились в тени стены дома. Она замерла, зажав лейку в руке, одетой в перчатку, пока Купер восстанавливал дыхание, чтобы спросить у нее, куда ему идти дальше. Бену показалось, что он задыхается от пьянящих ароматов жимолости и роз, только что сбрызнутых водой. У него за спиной вновь заработала газонокосилка, и из кроны каштана вылетела возмущенная стайка галок.
        - Коттедж «Солнечные часы»? - Женщина взглянула на детектива, почти незаметно покачала головой, как будто посчитала его недостойным ее внимания, а затем демонстративно отвернулась и занялась розой с чуть желтоватыми лепестками.
        На стене прямо перед собой Купер увидел надпись, которая гласила:
        «Остановка и стоянка запрещена. Разворот запрещен. Проход туристам запрещен».
        Миновав еще два коттеджа, Бен наткнулся на другую местную жительницу с персидским котом на коленях и повторил свой вопрос. Женщина указала на вершину холма.
        - Вверх по дороге, потом налево и мимо паба. Он будет в ряду коттеджей по левую руку от вас. Один из тех, что с зелеными дверями.
        - Благодарю вас, - бросив взгляд на патрульного, который все еще взбирался по сельской дороге, Купер побежал дальше, радуясь тому, что под ногами у него вновь появился асфальт.
        Мюрей находился в стороне от туристических маршрутов, и поэтому транспорта на дороге было немного. Лишь изредка проезжала машина, направляющаяся или к водохранилищу Ледибауэр, или к пещерам в Кастлтоне. Наконец через дорогу показался небольшой паб под вывеской «У пастуха», возле которого на булыжной обочине было припарковано две или три машины. Если верить объявлениям в окне, в пабе продавали пиво «Робинсон», любимый сорт Бена Купера. Пинта прохладного напитка сейчас совсем не помешала бы, но он не мог останавливаться.
        Детектив пробежал поворот к ферме «Хоу-лейн» с амбаром под деревянной крышей и навесом для трактора. Объявление на столбе в самом начале подъездной дороги сообщало, что здесь можно снять комнату с завтраком. Дорога под тенистыми кронами деревьев уходила в сторону от деревни, и в конце Бен увидел часть вересковой пустоши с единственным растущим на его краю деревом.
        В двухстах ярдах от церкви находился длинный ряд двухэтажных коттеджей, построенных из местного песчаника, с крышами, покрытыми шифером, и небольшими, забранными в рамы окнами. Палисадников перед ними не было, но перед некоторыми вдоль фасада стояли каменные лотки, в которых цвели ноготки и петунии. У двух или трех коттеджей были глухие дубовые двери без окон. Они были покрашены в зеленый цвет и находились в обрамлении неровных каменных побеленных стен.
        К тому моменту, как Купер нашел искомый дом, пот уже лил у него по лбу и шее и насквозь пропитал его рубашку. Лицо его покраснело, и когда детектив постучал в нужную дверь, он едва дышал, а когда дверь открылась, смог заговорить, лишь сделав огромное усилие:
        - Детектив-констебль Купер, полицейское управление Идендейла.
        Женщина, открывшая дверь, кивнула, даже не взглянув на его удостоверение, которое он держал в липкой от пота руке.
        - Входите.
        Старая дубовая дверь с шумом захлопнулась и отрезала их от улицы - Купер заморгал глазами, чтобы привыкнуть к царившему в доме полумраку. Женщина была приблизительно одного с ним возраста, ей было лет двадцать семь - двадцать восемь. Она была одета в открытый топ с лямкой, перекинутой вокруг шеи, и ее шорты - и розовые коленки - показались Бену абсолютно неуместными в окружающем полумраке. Хозяйка дома походила на светскую хористку, случайно попавшую на заупокойную службу. Ее волосы блестели, как будто она захватила с улицы частичку солнца.
        Они стояли в узком холле, который казался еще более узким из-за тяжелого буфета красного дерева, заставленного хрустальными вазами для цветов и вазой для фруктов, каждая из которых стояла на своей кружевной салфетке. На средней полке красовалась большая семейная фотография, сделанная где-то на морском побережье. Недавно поклеенные шершавые обои с цветками магнолии не скрывали неровностей стен. Продавец недвижимости назвал бы все это «очарованием старины».
        Купер на мгновение замер, пытаясь восстановить дыхание. Его грудь тяжело вздымалась. Тыльной стороной руки он вытер лоб, пот с которого заливал ему глаза.
        - Нам в участок позвонили, - судорожно выдохнул он.
        - Да это же сам Бен Купер, не так ли? - удивилась хозяйка.
        - Именно так. - Полицейский еще раз взглянул на молодую женщину. Узнавание приходило очень медленно, как всегда бывает, когда видишь кого-то знакомого в незнакомой обстановке. - Хелен? Хелен Милнер? - уточнил он неуверенно.
        - Вот именно. Наверное, я слегка изменилась с шестого класса средней школы в Идендейле…
        - Да, прошло какое-то время…
        - Уже девять лет, - уточнила девушка. - А вот ты, Бен, изменился не так уж сильно. Кроме того, я не так давно видела твое фото в газете. Ты ведь выиграл какой-то приз…
        - Точно, за стрельбу. Послушай, не могли бы мы…
        - Я провожу тебя.
        - А ты что, здесь живешь?
        - Нет, это дом моих бабушки и дедушки.
        Они прошли в заднюю комнату, света в которой было ничуть не больше, чем в холле, несмотря на окно, выходившее на задний двор. Середину одной из стен здесь занимал камин пятидесятых годов, покрытый плиткой, а на нем располагались неизбежные воспоминания о проведенных отпусках - соломенный ослик, фигурка танцора фламенко, открытка из Марокко с презрительными верблюдами и невероятно голубым морем… Над камином висело зеркало в позолоченной раме, в котором отражалась картина со сценой охоты, висевшая на противоположной стене: на ней фигуры в красных кафтанах скакали по молодому тенистому лесу в погоне за невидимой добычей. Купер почувствовал запах полироли для мебели и несвежий аромат старой одежды и ящиков, выложенных изнутри древними газетами.
        В комнате находились двое пожилых людей - женщина в платье, украшенном цветочным орнаментом, которая сидела в кресле, накинув на себя синий кардиган, и мужчина в вельветовых брюках и свитере из твидовой шерсти, который расположился напротив. Вид у стариков был напряженным и настороженным, а ноги они спрятали под сиденья кресел, как будто хотели оказаться как можно дальше друг от друга.
        Перед пустым камином стоял электронагреватель с двумя спиралями. Несмотря на жару за окном, его, по-видимому, совсем недавно использовали. А вот детективу была приятна легкая прохлада в комнате, из-за который пот, покрывавший его лицо, стал высыхать. Старики повернулись в его сторону.
        - Дедушка, это Бен Купер, - представила его Хелен.
        - Да я и сам вижу. Паренек сержанта Купера, - ответил ее дед.
        Бен уже давно привык к подобного рода приветствиям, особенно когда речь шла о коренных жителях Идендейла. Для многих из них он был просто тенью своего отца, слава и популярность которого казались вечными.
        - Добрый день, сэр. Мне кажется, что кто-то от вас звонил в участок, - обратился полицейский к хозяевам дома.
        Старик ничего не ответил, и Бен решил было, что он глух, как пень, но тут заговорила его внучка.
        - На самом деле звонила я, - сказала Хелен. - По просьбе дедушки.
        Пожилой мужчина пожал плечами, как будто хотел показать, что все это его мало волнует.
        - Мне просто показалось, что вам, ребята, надо бы об этом знать, - сказал он ворчливо.
        - А как вас зовут, сэр?
        - Гарри Дикинсон.
        Купер терпеливо ждал его дальнейших объяснений, но, к его удивлению, заговорила опять внучка, а вовсе не старик.
        - Она на кухне, - произнесла девушка, проходя в соседнюю дверь.
        Там между выкрашенными в белый цвет деревянными шкафами стояли почти новая посудомоечная машина и холодильник с морозильной камерой. Алюминиевая раковина с трудом помещалась в этом нагромождении кухонной утвари. Ни один из стариков не двинулся за девушкой и гостем, предпочтя наблюдать за происходящим из своих кресел. Комнаты были такими крохотными, что им и так все было слышно.
        - Дедушка нашел вот это… - сказала Хелен. На сосновом кухонном столе, странно выделяясь среди пучков сухой мяты и кухонных горшков, покрытых коричневой глазурью, лежала кроссовка. Кто-то подложил под нее лист «Бакстон эдвертайзер», чтобы глина, обсыпавшаяся с резиновой подошвы, не попадала на стол.
        Кроссовка стояла как раз на рекламе нового ресторана кантонской[21 - КАНТОН - старое европейское название города Гуанчжоу, третьего по величине в Китае, с населением в 21 миллион человек. Город, да и вся провинция, славится своей изысканной кухней.] кухни, и ее шнурки лежали прямо на улыбающемся лице китаянки, которая предлагала посетителям свиные ребрышки-барбекю с пророщенной фасолью. На противоположном листе газеты размещались частные объявления о смертях и рождениях, а также информация о свадебных церемониях и поздравления с совершеннолетием.
        Купер вытер потные ладони о брюки и достал ручку. Затем осторожно отогнул язычок кроссовки с одной стороны и заглянул внутрь, стараясь не прикоснуться к глине, которая уже начала высыхать и высыпаться из рифленой подошвы.
        - И где же вы это нашли, мистер Дикинсон? - оглянулся Бен на ведущую в комнату дверь.
        - Прямо под Вороньим склоном, - сказал Гарри.
        Детектив знал это место. Вороний склон представлял собой хаотичное нагромождение осколков камней, различных провалов и перепутавшихся ветвями растений. Поисковые партии весь сегодняшний день медленно двигались по нему вверх, как будто сама идея поисков в таком хаосе им не нравилась и могла принести им только вывихнутые колени и в кровь расцарапанные руки.
        - А если точнее? - спросил Бен.
        Казалось, что старик обиделся, как будто его обвинили во лжи. Купер же тем временем задумался, почему ему сначала пришло в голову, что в доме было прохладнее, чем на улице? Несмотря на открытые окна, на кухне не чувствовалось ни малейшего ветерка. Атмосфера в доме была удушающе спертой и вызывала приступ клаустрофобии. Казалось, что последние лучи света покинули дом в тот момент, когда Хелен пошла открывать дверь.
        - Там, над речкой, есть большие заросли ежевики и папоротника, - сказал Дикинсон. - Обычно я гуляю там с Джесс.
        Тут Купера удивило легкое царапанье когтей возле его ног. Из-под стола на него смотрел черный лабрадор, который среагировал на свое имя. Лапы собаки были грязными, и лежала она на развороте «Иден вэлли таймс». По виду это выглядело как спортивная часть газеты - там было написано что-то о футбольном клубе Идендейла, который проиграл свою первую в сезоне игру.
        - Там была только одна кроссовка и ничего больше? - продолжил расспросы Бен.
        - Я ничего больше не видел, - заявил хозяин дома. - И вообще, ее нашла Джесс. Она гоняется там за кроликами.
        - Отлично, - кивнул детектив. - Скоро мы туда наведаемся, и вы покажете мне точное место.
        В этот момент в комнату вошла Хелен в сопровождении измученного констебля Рагга.
        - Это… это как-то поможет? - спросила она.
        - Посмотрим, - ответил Купер, доставая из заднего кармана полиэтиленовый мешок и с большой осторожностью опуская в него обувь. - Вы не потерпите еще несколько минут? Возможно, мой начальник захочет поговорить с вами.
        Он взглянула на деда, но выражение его лица ничуть не изменилось. Оно было каменным, как у человека, который уже смирился с тем, что ему предстоит перенести.
        Бен вышел на улицу и достал радиопередатчик, чтобы связаться с управлением, где, как он знал, ждал его отчета инспектор Хитченс. Ожидая ответа, он смотрел на поднятый к солнцу прозрачный мешок. Кроссовка была производства компании «Рибок», пятого размера с узкой колодкой. А бурые пятна на ее носке, возле большого пальца, были очень похожи на кровь.

        4

        Полицейское управление в Идендейле было построено в пятидесятые годы, и тогда его создатель умудрился даже получить за него какую-то архитектурную премию. Но пятьдесят лет бумажной работы, недокуренных сигарет и низкосортной пищи оставили на стенах комнаты, в которой размещался Отдел уголовных расследований, и на ее полу свои следы и запахи. Правда, недавно бюджет, выделенный полиции графства Дербишир, позволил покрасить стены помещения, заменить оконные рамы и установить кондиционеры в некоторых из кабинетов, а кроме того, в управлении сменили все письменные столы, поставив вместо старых, деревянных, более современные и удобные для компьютеров, которые на них стояли.
        Детектив-констебль Диана Фрай изучала отчеты. Начала она с самых свежих, поступивших только что, а потом постепенно перешла к тем, что поступали в управление за последние недели. Она хотела ознакомиться со всеми делами, которыми в настоящий момент занимался Отдел уголовных расследований. Все дело было в том, что, хотя Диана работала в отделе уже почти две недели, она все еще ощущала себя абсолютно инородным телом, как то пятно белой эмалированной краски, которое никак не хотело высыхать на внешней стороне стены рядом с окном. Все окна с этой стороны здания выходили на ворота С и на заднюю часть восточной трибуны стадиона футбольного клуба Идендейла, который безуспешно барахтался где-то в самом конце одного из младших дивизионов.
        По мнению Фрай, основной проблемой сейчас были кражи из автомобилей в местах скопления туристов. Судя по прочитанным отчетам, в данное время года это всегда было главной бедой в Идендейле. Национальный парк в Скалистом Крае летом притягивал к себе тысячи туристов, а вместе с ними росла и волна связанных с ними преступлений - как растет след от круизного лайнера на море. Туристы оставляли свои машины в самых разных местах: на грунтовых площадках, в заброшенных открытых карьерах и на обочинах дорог. А в машинах было полно кинокамер, биноклей и сумок с кошельками, набитыми наличными, кредитными картами и бог знает чем еще. Криминалитет из больших городских агломераций, таких как Шеффилд на востоке и Манчестер на западе, двигался за этими толпами и выискивал свои жертвы. Проведя всего несколько минут возле машины, оставленной без присмотра, воры возвращались домой, оставляя за собой шлейф из потерявших голову туристов с напрочь испорченными отпусками.
        Казалось, что проблема эта не имеет решения. Донести информацию до всех владельцев машин было просто невозможно, потому что они постоянно и хаотично передвигались - сегодня они могли находиться здесь, а завтра совсем в другом месте. Имеющиеся в распоряжении полиции ресурсы не позволяли взять все опасные точки под плотное наблюдение, и имело смысл только наметить вероятных злоумышленников и обратиться к их соседям с просьбой взять их под наблюдение. Но это было все равно что питаться слабыми надеждами.
        Диана Фрай посмотрела через комнату на сержанта Ронни. Он уже достаточно давно говорил по телефону. Девушка не могла слышать, о чем он говорит, но была абсолютно уверена, что ручкой, которую сержант жевал, он сделал всего лишь одну пометку. У этого человека была бычья шея и тяжелые плечи, и, как узнала Диана из разговора с сослуживцами, он играл нападающим в регбийной команде полицейского управления. Она знала также, что зовут его Дэвид, что он женат и что у него двое детей-школьников.
        Вскоре она ощутила его короткие взгляды, которые он искоса бросал на нее, когда думал, что она на него не смотрит. В прошлом Диана давно поняла, что это был обычный разведывательный маневр по отношению к младшему по званию коллеге женского пола, который использовался как начало возможного служебного романа. Многие мужчины, кстати, на этом и останавливались - для них это было вроде как попыткой застолбить территорию, а не демонстрацией серьезных намерений. Но существовали и другие, которые вполне могли довести девушку до белого каления. В отношении Ронни Фрай еще не решила, к какой категории его отнести. Однако то, что детектив заметила эти ранние признаки, было совсем неплохо - это значило, что она сможет подготовиться к тому моменту, когда наступит время поставить его на место. Служебные романы ее не интересовали. Совсем.
        Она заметила, что Дэвид даже не пытается притвориться занятым, хотя где-то рядом в здании находился начальник отдела, который вполне мог неожиданно войти в комнату.
        - Сержант, - обратилась к нему Диана, когда он наконец положил телефонную трубку.
        Ронни притворился, что удивлен тем, что она находится в комнате. Потом он улыбнулся и скривил физиономию, пытаясь подмигнуть ей. На нем был какой-то темно-зеленый галстук с крохотным золотым хохолком - костюм хорошо сидел на его плечах, но беда была в том, что эта одежда давно не была в химчистке. Дэвид выудил из кармана пластинку жевательной резинки - Фрай догадалась, что он был одним из тех бывших курильщиков, который отказался от своей пагубной привычки.
        - Чем я могу вам помочь, Диана? - спросил полицейский.
        - Это насчет рабочей группы, занимающейся кражами из машин.
        - И что?
        - Интересно, а компьютерную модель сделать никто не пробовал? Чтобы совместить время и места краж. И проанализировать методы работы преступников. Такое ведь вполне возможно.
        - Обычно такими делами занимается Бен Купер, - ответил Ронни. - А вам лучше держаться от компьютеров подальше, пока не переговорите с ним.
        - Но ведь компьютерная модель может помочь сделать прогноз насчет возможного места следующего преступления. Это стоит попробовать, сержант.
        - Я же сказал, поговорите с Беном. Сейчас его послали в Мюрей, но, благодарение богу, он должен появиться здесь попозже.
        За свою первую неделю в Идендейле Диана уже несколько раз слышала имя Бена Купера. По-видимому, он был тем самым средоточием всех совершенств, который знал все на свете. Говорили, что констебль Купер знает территорию как свои пять пальцев, что он знаком не только со всеми местными преступниками, но и с их семьями, и что ему известны все подводные течения в работе Отдела уголовных расследований. Он легко мог заполнить все те бумаги и формуляры, при виде которых у других детективов опускались руки. И вот теперь оказалось, что он еще и единственный человек, который разбирается в компьютерах.
        Но сама Диана Фрай тоже прошла подготовку в области информационных технологий и изучила курс анализа разведданных в полицейском колледже в Брэшмилле[22 - Учебное заведение, готовящее руководящий состав для полиции Великобритании. Выпускники колледжа имеют право на ускоренное продвижение по службе.]. При первой же возможности она покажет им всем, как надо пользоваться компьютером. Однако сейчас девушка решила выбрать другой подход.
        - Кто-то в НСУР написал по этому поводу целую работу несколько месяцев назад, - сказала она. - О ней говорили, когда я училась в Брэшмилле.
        - Неужели? - В голосе Ронни звучало абсолютное равнодушие.
        - Я говорю о Национальной службе уголовных расследований[23 - Правильнее было бы назвать эту службу Национальной криминальной разведслужбой - считается, что это самая разветвленная и «продвинутая» секретная служба в Европе.].
        - Спасибо за разъяснение. Я знаю, что значит НСУР.
        - Интересно, читал ли ее здесь хоть кто-нибудь. Я не нашла ссылок на нее в документах. Но, может быть, рабочая группа все-таки ею пользовалась?
        - Сильно сомневаюсь.
        - Если хотите, я найду эту работу, сержант.
        Теперь у Дэвида был кислый вид: он потянул себя за галстук и занялся поисками чистого клочка бумаги у себя на столе, а после этого поднял телефонную трубку и набрал еще один номер.
        - Так мне поискать, сержант? - не отставала от него коллега.
        - Если хотите… - пробормотал он.
        Фрай сделала короткую запись у себя в блокноте и пометила ее звездочкой. После этого она отложила документы по кражам из машин в сторону и взяла в руки утренний отчет о пропавшей девочке, Лауре Вернон. Диана уже прочитала его один раз и запомнила все немногочисленные подробности и детали произошедшего.
        Для подобной работы у нее была идеальная память. Она точно помнила, во что была одета девочка, когда ее видели в последний раз, - вплоть до голубых трусиков-бикини и кроссовок «Рибок» пятого размера с узкой колодкой. И если она наткнется на любой из предметов одежды девочки, то немедленно его узнает - в этом Фрай была абсолютно уверена. Но для этого ей сначала надо было попасть в поисковую группу.
        Все сотрудники занимались сейчас розыском пропавшего ребенка. Все, кроме детектива-констебля Дианы Фрай и детектива-сержанта Дэвида Ронни. Ну хорошо, Фрай - новичок в отделе, но Ронни-то что натворил? В настоящий момент он отвечал за текучку в управлении Е[24 - Здесь и далее полицейские управления обозначаются буквами латинского алфавита.], а Диана была единственным сотрудником в его распоряжении. Было маловероятно, что в таком составе они смогут успешно противостоять волне преступности в городе. Да они, в общем-то, и не очень старались.
        Девушка встала из-за стола и подошла к папке с документами по делу Лауры Вернон. Несмотря на то что розыск начался всего сорок восемь часов назад, в папке уже было достаточно материалов. Маховик расследования раскручивался все сильнее, хотя преступление еще даже не успели квалифицировать как убийство - этого не произойдет до тех пор, пока не будет обнаружено тело пропавшей. Девочки-тинейджеры то и дело убегали из дома, но в большинстве случаев возвращались через несколько дней, голодные и пристыженные. Деньги у Лауры были - по мнению родителей, у нее в кошельке могло быть до тридцати фунтов; по-видимому, она не относилась к категории детей, которым ограничивают количество наличных. Но она не взяла с собой ни одежды, ни других вещей. А это уже серьезно.
        Столь быстрая реакция полиции на пропажу объяснялась двумя причинами. Первой был рассказ свидетеля о том, что Лаура общалась с неизвестным молодым человеком на задворках собственного дома незадолго до своего исчезновения. Тогда ее видели в последний раз за два прошедших дня.
        А еще одним важным обстоятельством, которое влияло на скорость расследования, было прямо не упоминавшееся в документах, но незримо проходящее через них красной нитью дело об убийстве шестнадцатилетней Сюзанны Эдсон на территории соседнего управления В несколько недель назад.
        Все знали, что решающими для расследования бывают первые два-три дня, особенно если речь шла об убийстве или другом серьезном преступлении. В первые семьдесят два часа еще можно было полагаться на рассказы свидетелей, а у злоумышленника было слишком мало времени, чтобы избавиться от улик или создать себе алиби. Кроме того, быстрые действия полиции оставляли какой-то шанс найти Лауру живой и здоровой.
        Фрай с интересом обнаружила, что имя возможного преступника было известно полиции с самого начала. Родители пропавшей назвали молодого человека по имени Ли Шерратт, и во время первичного опроса населения его допросили офицеры полиции. Он отрицал тот факт, что был тем молодым человеком, с которым разговаривала Лаура, но его алиби было неубедительным. Из национальной системы регистрации преступлений извлекли его дело - там было несколько несерьезных проступков, часть из которых была совершена еще по малолетке. Этого было не много, но достаточно для того, чтобы он фигурировал в качестве основного подозреваемого до тех пор, пока не появятся новые данные.
        Как следовало из документов, за поиск на земле в настоящее время отвечал один из офицеров территориальной полиции. Со стороны Отдела уголовных расследований за розыск отвечал инспектор Пол Хитченс, который отчитывался непосредственно перед старшим инспектором Стюартом Тэйлби. Офицеры полиции уже успели обойти все дома в Мюрее, которых было не так уж много, и опросили всех известных друзей и родственников девочки в округе, но никаких следов ни Лауры Вернон, ни возможных мест ее нахождения обнаружено не было.
        Сейчас тщательный, дюйм за дюймом, обыск прилегающей сельской местности был в самом разгаре - офицеры были вызваны из увольнений, к поиску подключились проводники с собаками, а в воздух был поднят вертолет. В розысках также помогали рейнджеры из Национального парка, а на вересковых пустошах, расположившихся над деревней, находились сотрудники горноспасательной службы. Ну и, конечно, в самом центре событий в Мюрее находился сам констебль «мистер Идеал». Так что преступление можно было считать раскрытым.
        В первый свой день на работе Фрай встречалась с инспектором Хитченсом. Он был ее непосредственным командиром в Отделе уголовных расследований, если, конечно, не считать Ронни, а его она уже давно перестала принимать во внимание. Хитченс был моложе и лучше образован, чем сержант, так что, вполне возможно, он, как и Диана, относился к выпускникам Брэшмилла, имеющим право на ускоренное продвижение по службе. Он был явно птицей высокого полета, и к его мнению прислушивались даже старшие офицеры. Фрай мечтала о том, чтобы оказаться на месте поисков, по правую руку от инспектора, и получить возможность произвести на него должное впечатление. Она не собиралась тратить свое служебное время на изучение криминальной статистики. Расследование убийства - вот что необходимо ей прямо сейчас. Но все произошло слишком быстро, а она все еще оставалась зеленым новичком. Поэтому ей и приходится сидеть в четырех стенах вместе с сержантом Ронни.
        Правда, через пару часов они все равно прекратят поиски Лауры. Даже в августе на горы и леса рано или поздно спускается ночь, так что подавленные участники поисков, мужчины и женщины, разойдутся по своим домам. А завтра в прессе и на телевидении появятся призывы о помощи, и перед полицейскими участками выстроятся очереди гражданских добровольцев, жаждущих принять участие в розыске.
        Фрай знала, что у нее есть только два варианта. Или она смиряется с ситуацией и убивает время до тех пор, пока Ронни не даст ей какого-то задания, или поднимает бунт и показывает ему кто есть кто.
        Но сейчас девушка предпочла промолчать - время было неподходящим, а ее позиции - достаточно слабыми. К тому же Дэвид не стоил того, чтобы тратить на него свои силы.
        В этот момент открылась дверь, и в нее просунулась голова инспектора Хитченса:
        - А здесь у нас кто? Ах, это вы…
        Было заметно, что он разочарован, как капитан спортивной команды, в распоряжении которого остались только никому больше не нужные игроки. Пол был в рубашке с закатанными рукавами, которые открывали его сильные кисти рук, поросшие темными вьющимися волосами. Ему было за тридцать, и выглядел он так, словно вот-вот разулыбается во весь рот. Фрай встретилась с ним взглядом и посмотрела на сержанта, который даже не пошевелился и только поменял расположение ног под столом.
        - Вы один продержитесь здесь, Ронни? - поинтересовался Хитченс.
        - Сэр? - Диана даже подпрыгнула на своем месте. - А куда мы сейчас, сэр? Это как-то связано с пропавшей? С Лаурой Вернон?
        - А с кем же еще? - вздохнул ее шеф. - Да, нам позвонили и сообщили о находке. Сейчас звонок проверяет один из наших лучших сотрудников, и, кажется, позвонили нам не зря. Вы можете быть готовой через пару минут?
        - Так точно.
        Когда инспектор ушел, Диана Фрай вернулась к своему столу, чтобы собрать отчеты по кражам из машин, и при этом намеренно повернулась к Ронни спиной, чтобы он не заметил улыбки у нее на лице.

* * *

        Идендейл располагался по обеим сторонам широкой долины, как раз между двумя четко обозначенными половинами Скалистого Края. На одной из этих половин располагались невысокие известняковые холмы и лесистые долины Белого Пика[25 - Южная, более низкая часть Скалистого Края.], которые простирались через Бэкуэлл и Уэйдейл до самой территории управления В и границ Стаффордшира. А на второй половине были мрачные, почти голые вересковые пустоши малонаселенного Темного Пика[26 - Более высокая и дикая северная часть Скалистого Края.], где крутые склоны Мам Тор[27 - Холм высотой в 517 м в Скалистом Крае. Название переводится как «Мать холмов».] и Киндер Скаута[28 - Покрытое вереском плато в Скалистом Крае на высоте 636 м над уровнем моря. Самая высокая точка в Дербишире и во всем Уэст-Мидлендс.] охраняли отдаленные и молчаливые водохранилища, расположенные ниже перевала Змей. Идендейл являлся одним из двух городов, расположенных непосредственно на территории Национального парка - вторым был Бэкуэлл, находившийся в нескольких милях к югу, где располагался один из участков полицейского управления Е. Другие
города, такие как Бакстон, в котором работало управление В, при проведении административных границ были специально вынесены за территорию Парка.
        В Бакстоне, также как и в Мэтлоке и Эшборне, граница широким изгибом обходила городскую территорию. Но Идендейл находился настолько глубоко в холмах, что это было просто невозможно. А это значило, что ограничения по какому-либо строительству и изменению ландшафта на территории Национального парка действовали в городе так же, как они действовали по отношению к Мам Тор или к пещерам Голубого Джона[29 - Пещеры на территории Скалистого Края, названные так по имени полудрагоценного камня «Голубой Джон», который до сих пор в небольших количествах добывается в одной из пещер и из которого местные жители делают украшения.] в Кастелтоне.
        Диана Фрай еще только изучала географию как самого города, так и его окрестностей. Пока она хорошо знала только территорию возле викторианского дома на окраине города, где снимала квартиру на втором этаже, и улицы в районе управления - включая вид на трибуны стадиона местного футбольного клуба. Но понимала, что каким бы путем человек ни выезжал из Идендейла, этот путь лежал только вверх, в горы, с их вершинами, покрытыми вереском, или в деревни, расположенные в соседних долинах.
        Фрай была хорошим водителем - она прошла курс экстремального вождения, когда служила в полиции Уэст-Мидлендс. Но инспектор Хитченс предпочел сам сесть за руль, и они направились в сторону большого холма, покрытого вереском, который отделял Идендейл от следующей долины.
        - Это всего лишь обувь, - продолжил разговор Пол.
        - Кроссовки? «Рибок», пятый размер? - уточнила его спутница.
        Подняв брови от удивления, инспектор взглянул на нее.
        - А вы внимательно изучили дело Вернон.
        - Так точно, сэр.
        - С самого начала было понятно, что с девочкой что-то случилось, хотя родителям такого не скажешь. У нее были с собой деньги, но никаких вещей. Мы уже отработали всех ее друзей и знакомых. И везде получили отрицательный ответ. Так что боюсь быть пророком, но очень скоро мы увидим ее тело.
        - А каким она была ребенком?
        - Из состоятельной семьи, без каких-либо семейных конфликтов. Никогда не попадала ни в какие истории. Ходила в частную школу Хай Каррс и на будущий год должна была сдавать экзамены на аттестат зрелости. Училась игре на пианино и была хозяйкой лошади, которую ей подарили родители и которая стоит на конюшне где-то в Мюрее. Иногда она принимала участие в конных соревнованиях.
        - Конкур?
        - Кажется, да.
        - А была ли она хоть в чем-то успешна?
        Хитченс искоса взглянул на Диану и одобрительно кивнул.
        - Если послушать ее родителей, то она была гениальная абсолютно во всем. Ее ждали Оксфорд или Кембридж, однако после окончания университета она вполне могла выбрать карьеру концертирующей пианистки. Если только за время обучения не выиграла бы золотую олимпийскую медаль. Но у ее друзей другое мнение.
        - Мальчики?
        - Ну конечно, а что же еще? Хотя мама с папой это отрицают. Говорят, что она слишком занята учебой, лошадью и все такое… Сейчас мы пытаемся разобраться в ее ухажерах.
        - Скандалы дома или что-нибудь в этом роде?
        - Ничего. По крайней мере…
        - По крайней мере, родители об этом не говорят, так?
        - Именно.
        Хитченс опять заулыбался. Фрай нравилось, когда ее командиры улыбались ей - правда, только если это оставалось в рамках приличий. Она посмотрела на руки инспектора, лежавшие на руле. Руки были сильными, с красивыми и ухоженными ногтями. Нос его, если смотреть в профиль, был несколько великоват. Обычно такие носы называют римскими. Но для мужчины это не страшно - наоборот, это можно было рассматривать как его отличительную черту. Затем Диана перевела взгляд на левую руку начальника. Обручального кольца на ней не было - вместо него она заметила белый шрам, который проходил через средние суставы трех пальцев.
        - Родители говорят, что в тот день Лаура ходила с матерью по магазинам, - продолжил Пол. - Они были в «Де Браделай» в Белпере.
        - И что там за магазины? - уточнила девушка.
        - Ну… одежда, - неуверенно ответил инспектор.
        - Папы при этом не было?
        - Мне кажется, что он не любитель шопинга. Кроме того, они искали ему подарок на день рождения, так что его присутствие было лишним, не так ли? Он остался работать дома. Грэм Вернон занимается консультациями в области финансов и говорит, что неплохо зарабатывает. Денег у них вроде бы больше чем достаточно.
        - А что было после того, как девочка с матерью вернулись домой?
        - Было около половины шестого. Жара никак не спадала, так что Лаура переоделась и вышла прогуляться в сад. А вот когда она в половине восьмого не появилась к столу, родители подняли тревогу.
        На Фрай произвело впечатление то, что инспектор держал все подробности у себя в голове и мог легко изложить их. По всей видимости, у него был образ мышления, который в наши дни так ценится среди полицейских. Большинство из них не могли пересказать информацию, не сверяясь постоянно с записной книжкой.
        - Родители подтверждают алиби друг друга? - задала констебль следующий вопрос.
        - Да.
        - Но прежде чем она исчезла, девочку видели беседующей с молодым человеком, так?
        - Отлично, Диана! Мы нашли пожилую свидетельницу, которая собирала дикие цветы на краю заросшей кустарником территории, известной всем под названием Целины. Она член Женского института[30 - Женская общественная организация в Англии, созданная во время Первой мировой войны с целью привлечения женщин из сельской местности к помощи фронту.] и помогает украшать колодцы в Грейт-Хаклоу[31 - Небольшой город в Дербишире, в котором ежегодно происходит церемония украшения колодцев и источников картинами на библейские темы, сделанными из цветочных лепестков.]. Долго не хотела в этом признаваться, можете себе представить? Думала, что мы арестуем ее за кражу диких цветов. Ее дети сказали ей, что это преступление против окружающей среды. Но украшение колодцев для нее было, по-видимому, достаточно важным, так что она решила пойти по этой скользкой тропинке. В любом случае женщина наконец решилась и опознала Лауру по фотографии, которую мы ей показали. А вот молодого человека она описать не смогла. Говорит, что они были слишком далеко.
        - И вот теперь эти кроссовки…
        - Ну да, это все, что у нас есть на данный момент, но находка выглядит многообещающей. Сейчас там находится Бен Купер - он входил в состав одной из поисковых партий. У Бена хорошая голова на плечах.
        - Совершенно в этом уверена.
        - Так вы что, уже встречались с Беном? Но ведь он только сегодня вышел из отпуска!
        - Лично не встречалась, но много о нем слышала.
        - Понятно…
        Несколько минут Хитченс молчал, остановившись на перекрестке, через который с регулярными интервалами проносились тяжелогруженые грузовики, засыпая все окрестности известковой пылью. Фрай пыталась понять, о чем он задумался и не сморозила ли она какую-нибудь глупость. Правда, Диана была уверена в своей способности говорить ровным голосом, без всяких эмоций. Она долго и упорно тренировалась и теперь была уверена, что в ее голосе могут звучать только положительные эмоции.
        - Ну а как у вас вообще идут дела, Диана? - поинтересовался ее спутник. - Прописка в Отделе уголовных расследований прошла успешно?
        - Все прекрасно, сэр. Некоторые вещи несколько отличаются от того, к чему я привыкла, но, думаю, я быстро перестроюсь.
        - Очень хорошо. А как вы ладите с Ронни?
        - Без проблем, - ответила Фрай. Она заметила, что с того момента, как они сели в машину, инспектор стал обращаться к ней по имени. Диана всегда подмечала подобные мелочи на тот случай, если в них окажется скрытый смысл. Может быть, ей стоит попробовать забыть про слово «сэр» в конце предложения и посмотреть, как начальник отнесется к этому - к этакой близости коллег, делающих одно общее дело, а не отношениям старшего офицера с подчиненным? Но не более того.
        - А Дербишир не кажется вам слишком тихим после Уэст-Мидлендс? - продолжил тем временем беседу Пол.
        - Это даже приятно, - ответила девушка. - Хотя я уверена, что в управлении Е хватает непростых задач.
        - В других управлениях считают, что литера Е - это сокращенное от «сладкой жизни»[32 - «Сладкая жизнь» по-английски пишется как Easy Street, то есть начинается с латинской буквы Е.].
        От новых коллег Диана уже знала, что управление Е было размещено в Идендейле только из-за особенностей английского алфавита[33 - По-английски Идендейл пишется Edendale.]. Это было маленькой особенностью полицейского департамента Дербишира - все городские управления располагались в городах, названия которых начинались на правильную букву: управление А - в Алфретоне[34 - Alfreton.], управление В - в Бакстоне[35 - Buxton.], управление С - в Честерфилде[36 - Chesterfield.], а управление D - в Дерби[37 - Derby.].
        Так что было совершенно невероятно, чтобы управление Е расположилось где-то в Бэкулле или Мэтлоке. Это было бы подрывом всех корпоративных основ. Более того, если бы такого города, как Идендейл, не существовало в природе, кто-то в пресс-службе в штабе полицейского департамента графства обязан был бы его выдумать.
        - Я имел в виду общественную жизнь, - пояснил свою мысль Хитченс. - Идендейл трудно назвать столицей ночной жизни Европы. Подозреваю, что после Бирмингема здесь должно быть немного скучновато.
        - Мне кажется, что все зависит от того, чего вы ждете от жизни.
        - И что же Диана Фрай ждет от этой жизни? - Инспектор повернулся к коллеге, небрежно держа руки на руле.
        А действительно, чего? Было только одно желание, в котором Диана была готова признаться себе самой. Возможно, Хитченс ожидал услышать что-то совсем другое, но лучше было сказать ему об этом сейчас, чем он сам узнает позже.
        - Я жду быстрого продвижения по карьерной лестнице, - выпалила девушка.
        - Ах, вот как! - Пол приподнял брови, и его лицо опять осветила улыбка. Он был очень симпатичным и не носил обручального кольца.
        - Я хороший работник, - продолжила Диана. - И хочу повышения. Для меня это самое главное. По крайней мере, в настоящий момент.
        - По крайней мере, честно… Мне нравится ваша прямота.
        Главная дорога, ведущая в Бакстон, взбиралась все выше и выше, пока они не добрались до плато, на котором карьеры с песчаником сливались с вересковыми пустошами на заднем плане. Здесь же находился удачно расположенный паб, который назывался «Маяк», из окон которого открывался великолепный вид на две соседние долины и горную цепь на самом горизонте. Хитченс свернул до того, как они подъехали к каменоломням, и их автомобиль не торопясь двинулся по серпантину вниз, мимо небольших деревушек и невысоких холмов, постепенно спускаясь к Уидейлу. Изредка они проезжали мимо ворот на фермы, на которых висели объявления о том, какая молочная порода скота выращивается именно здесь. Здесь же, за каменными стенами, виднелись гигантские рулоны сена и покрытые черными пластиковыми мешками стога свежескошенной травы.
        - Я ознакомился с вашим личным делом, - заметил инспектор. - Совсем не плохо.
        Фрай кивнула. Она знала это. Более того, она знала, что ее личное дело было просто блестящим. Результаты ее экзаменов все время были в числе лучших пяти процентов по всей стране, а раскрываемость ее дел после того, как она перешла в уголовный розыск, была просто вне всяких похвал. У Дианы была очень удачная карьера на предыдущем месте службы, и готовили ее на большие дела - это было видно невооруженным глазом.
        - Жаль, что вам пришлось покинуть прежнее место службы, - сказал Хитченс.
        Девушка промолчала, ожидая неизбежного в этом случае продолжения. И оно действительно последовало.
        - Хотя это можно понять, - добавил ее босс. - В создавшихся обстоятельствах.
        - Да, сэр.
        В создавшихся обстоятельствах… Именно так Фрай старалась теперь думать обо всем, что произошло. Прекрасная и очень обтекаемая фраза. Обстоятельства создаются другими людьми. Это вовсе не то, что может внезапно перевернуть твою жизнь с ног на голову, уничтожить твое чувство самоуважения и угрожать разрушением всему, что было для тебя важным. Нельзя быть недовольным обстоятельствами. Надо просто продолжать жить и сосредоточиться на более важных делах. В создавшихся обстоятельствах.
        Теперь они ехали по самому краю ущелья, покрытые камнями склоны которого спускались прямо к небольшой речке. Постепенно вид стали закрывать кроны деревьев, которые попадались все чаще. То тут, то там вдалеке от дороги виднелись дома, причем не все из них использовались в качестве ферм.
        - Но никаких последствий не осталось? - спросил Хитченс.
        Фрай не могла сердиться на него за эти вопросы. Рано или поздно он должен был их задать. Естественно, при беседе в управлении кадров подобные вопросы тоже задавались, и она дала на них правильные, хорошо подготовленные ответы, вполне логичные и лишенные всяких эмоций. Однако мысли о том, что случилось, обязательно присутствовали в головах тех, от кого - как, например, от инспектора Хитченса - зависело ее продвижение по службе. Еще одно препятствие, которое она обязана преодолеть.
        - Абсолютно никаких, - ответила она. - Все это осталось позади. Я об этом больше не думаю. И хочу продолжать выполнять свои служебные обязанности.
        - Это одна из отрицательных сторон нашей работы. И от этого никуда не денешься…
        - Думаю, что можно сказать и так, сэр.
        Пол удовлетворенно кивнул. На мгновение Диана задумалась, как бы он среагировал, если б она поступила так, как подсказывал ей маленький злой комочек где-то в глубине ее сознания: завизжала бы, закричала и вцепилась бы руками ему в физиономию, чтобы согнать улыбку с его лица. Она гордилась тем, что уже давно так не поступает, что научилась держать этот злой комочек в узде.
        Неожиданно по обеим сторонам дороги появилось много домов, хотя полицейские и не проезжали знака, указывающего, что они въезжают в деревню. С правой стороны показалась небольшая школа и несколько фермерских домов, превращенных в кустарные мастерские. В самом дальнем коттедже расположились почта и магазин. А над крышами возвышалась квадратная башня собора, окруженная старыми каштанами и платанами.
        Недалеко, на засыпанной гравием площадке, стояли несколько машин и фургонов. Как только Хитченс подъехал к этой стоянке, у окна машины с его стороны появился истекающий потом констебль Рагг. В руках он сжимал полиэтиленовый мешок с кроссовкой производства компании «Рибок».
        - Рагг? - удивился Пол. - А где же констебль Купер?
        - Старик повел его показывать, где нашел кроссовку, сэр, - объяснил констебль.
        - Это еще что такое?! - возмутился инспектор. - Он должен был дождаться нас!
        - Старик не хотел ждать. Он сказал, что сегодня вечером у него домино и что он готов показать или сейчас, или вообще никогда.
        - Домино?
        - Мне кажется, что он говорил об этом совершенно серьезно, - смущенно произнес Рагг.

* * *

        Эта часть тропинки ничем не отличалась от любой другой: высохшая пыльная земля, из которой торчали перекрученные корни деревьев, которые в наиболее крутых местах проходившие там люди использовали как ступеньки. По склонам с обеих сторон тропинки, тесно к ней прижавшись, росли дубы и березы - в некоторых местах их стволы были плотно укутаны зарослями папоротника. Крупные осколки скал были едва видны в этих зарослях и напоминали руины храма-переростка, относившегося к каменному веку. Из подлеска взлетали стайки птиц, громко возвещая о приближающейся опасности, и все это происходило на фоне ни на минуту не прекращающегося шума быстрой речки.
        - Где-то здесь, - сказал Гарри.
        - А вы уверены?
        - Так мне кажется.
        Бен Купер никак не мог разобраться, что из себя представляет Гарри Дикинсон. Обычно детектив легко мог определить эмоции, переполнявшие людей, с которыми он встречался по работе. Часто они были расстроены, испуганы, злы или даже полностью ошарашены. Это относилось к тем, для кого кровавое преступление было чем-то новым и неизведанным, с чем раньше им не приходилось сталкиваться. Иногда встречались такие, кто очень нервничал и вел себя излишне агрессивно. Эти реакции тоже были интересными, потому что почти всегда являлись свидетельством вины. Бен давно уже научился видеть эти признаки у людей, которые встречались на его пути. Про себя он называл это нюхом, которым должен обладать каждый хороший детектив.
        А вот Гарри Дикинсон вообще не проявлял никаких эмоций - ни в коттедже, в присутствии жены и внучки, ни здесь, когда показывал Куперу то место, где они с собакой нашли испачканную кровью кроссовку. Пока они шли по тропинке к основанию Вороньего склона, Гарри двигался все время впереди, молчаливый и напряженный, размахивая руками в такт шагов. С того момента, как они покинули коттедж, он не произнес ни слова и даже на поворот тропинки показал лишь легким кивком. Казалось, что все его эмоции крепко спрятаны в теле, которое неожиданно одеревенело. Куперу хотелось обогнать старика и заглянуть ему прямо в глаза.
        - Мистер Дикинсон, - попытался он все же заговорить с ним, - а вы понимаете, что Лаура Вернон, раненная, может лежать сейчас где-то в кустах?
        - Понимаю.
        - И что она может быть уже мертва?
        Гарри встретился взглядом с Купером. Что это за выражение буквально промелькнуло у него в глазах? Удовольствие? Нет, скорее издевательство. Или недовольство всеми этими лишними разговорами.
        - Я не идиот и прекрасно все понимаю, - отрезал пожилой мужчина.
        - Нам необходимо знать точное место, где вы нашли кроссовку, мистер Дикинсон.
        Старик сплюнул на землю и прищурился на низко стоящее солнце, как индеец, который пытается обнаружить невидимый след. Рукой, в которой он держал фуражку, мужчина махнул направо.
        - Внизу? Рядом с речкой? - уточнил полицейский.
        - Джесс всегда бегает вдоль воды, - пояснил Гарри.
        - А что вон там, за скалами?
        - Полностью заросшая пустошь. Там много кроликов и других грызунов.
        - Так где же была обнаружена кроссовка?
        - Лучше тебе взглянуть самому, сынок.
        Купер подошел к россыпи каменных остатков скал. Из травы торчали только их верхушки, и они выглядели скользкими, неровными и опасными. Бен никогда не выбрал бы эту местность для прогулок - будь его воля, он поискал бы более удобную тропинку. Было видно, что здесь совсем недавно паслись овцы - жесткая трава была совсем короткой. Между скальными осколками попадались следы узких копыт, а рядом на солнце подсыхали черные орешки испражнений.
        Стараясь ступать только по камням, чтобы не затоптать возможных следов, детектив добрался до густого подлеска. В нескольких футах справа от него по камням весело бежал поток, прячущийся в этом месте под ровным, поросшим травой обрывом. Если б какая-нибудь парочка решила провести день так, чтобы ее никто не беспокоил, в тишине и покое, то это место было бы просто идеальным.
        Бен оглянулся через плечо. Гарри Дикинсон не пошел за ним. Он остался стоять на плоском осколке скалы, как будто охранял тропинку, и не обращал никакого внимания на то, что происходит вокруг. Его рука время от времени сжималась, как будто в ней был зажат собачий поводок. Выглядел старик абсолютно спокойным.
        Купер вошел еще дальше в разросшиеся кусты; папоротник и колючие ветки ежевики цеплялись за его одежду. Две или три осы, потревоженные его появлением, теперь жужжали вокруг его головы и время от времени нацеливались на лицо, удачно увертываясь от взмахов его рук. Кроны деревьев сомкнулись у детектива над головой, создав темный туннель, полный летних мух.
        Впереди и футов на тридцать ниже, сразу же за потоком, он смог разглядеть широкую тропу, отмеченную небольшими камешками по бокам с деревянными ступенями, вкопанными в наиболее крутых местах. Это была даже не тропа, а почти шоссе, очищенное от растительности и хорошо утоптанное тысячами ног. Констебль понял, что почти дошел до пешеходного маршрута «Иден вэлли», который соединялся на севере с «Пеннайн уэй» и уходил далеко вперед. Это был один из излюбленных маршрутов пеших туристов, и летом они проходили здесь тысячами.
        Однако место, где он сейчас стоял, было абсолютно изолировано от той жизни, которой жил этот пешеходный маршрут, - Бену казалось, что он находится на самой вершине Мам Тор. Проходящий турист, даже если б очень захотел, не смог бы разглядеть его в зарослях ежевики.
        Купер повернулся и провел рукой по лицу, пытаясь отогнать мух. Сквозь стволы деревьев и толстые ветки ежевики он как бы смотрел в конец темного тоннеля, где в обрамлении ветвей виднелась фигура Гарри Дикинсона. Полицейскому пришлось сморгнуть, чтобы глаза привыкли к столбу яркого солнечного света, который раскрасил склоны холмов в яркие цвета. Старик стоял на фоне этого света, исходившего от низко опустившегося солнца, а вокруг него, как ограда, мерцали осколки скал. Раскаленный воздух, поднимавшийся от земли, заставлял его темную фигуру расплываться и колебаться, как будто мужчина танцевал медленный шимми[38 - Танец, основу движений которого составляют быстрые покачивания плеч.]. Его гигантская тень, падавшая на скалы, изгибалась и дергалась, а ее неровный контур ломался среди зарослей ежевики и папоротника.
        Выражение глаз Гарри прочитать было невозможно - половина его лица была в тени, падавшей от козырька его шапки. Купер не мог даже определить, в какую сторону смотрит старик, отвел ли он взгляд или все еще смотрит прямо на него, стоящего среди деревьев.
        У констебля появилось желание схватить старика за плечи и хорошенько встряхнуть. Ему хотелось рассказать ему, что на этом месте кто-то был, и был совсем недавно. И это мог понять любой, кто имел глаза и нос. Здесь побывало не меньше двух человек, и по крайней мере один из них мало интересовался кроликами. Под кронами деревьев висел запах свернувшейся крови, несвежего мяса и мочи. А мух привлекало нечто гораздо более интересное, чем запах пота, исходивший от Купера.

        5
        - Итак, вы всё оцепили?
        - Офицеры на позициях, - быстро ответил Хитченс.
        - Следственно-оперативная бригада?
        - На подходе.
        Диана Фрай стояла за спинами инспектора Хитченса и старшего инспектора Тэйлби в двадцати футах от того места, где лежало тело убитой девочки. На месте преступления уже установился рабочий порядок. Пол устроил из этого целое шоу, расставляя офицеров вдоль тропинки и запрашивая у них информацию для передачи старшему инспектору. Но Фрай показалось, что все необходимое было сделано еще до того, как Хитченс появился на месте.
        - Эксперты-криминалисты? - быстро спросил Стюарт Тэйлби.
        - Уже здесь, - отозвались его подчиненные.
        - Штабное помещение?
        - Отвечает инспектор Бакстер.
        Тэйлби был на голову выше инспектора. У него была стройная фигура и ссутуленные плечи, как это часто бывает у очень высоких людей. Его волосы уже начали седеть на лбу, но на затылке все еще были темными и густыми, а кроме того, гораздо более длинными, чем у большинства его более молодых коллег. На нем были зеленые резиновые сапоги, которые совсем не подходили для путешествия длиной в полмили по едва заметным осколкам камней и трудно различимым кроличьим норам. Ему еще повезло, что он смог добраться до места, не повредив колени. Фрай похвалила себя за свою привычку всегда носить крепкие ботинки на плоской подошве и брюки.
        - Фотограф? - задал Тэйлби свой следующий вопрос.
        - Уже наготове.
        - Тогда пусть приступает.
        Диана все ждала, когда старший инспектор спросит о судмедэксперте, но, подняв глаза, поняла, что он и так уже видит, как доктор Инглфилд идет вниз по тропинке.
        - А где нашедший кроссовку? - последовал новый вопрос.
        - В коттедже, сэр. С ним констебль Купер, сэр, - сказал один из полицейских.
        - Тогда подождем, что нам скажет Док.
        Судмедэксперт как раз диктовал свое имя констеблю, стоявшему в оцеплении. Стюарт с нетерпением дождался, когда они согласовали время появления врача и полицейский записал его в свой блокнот. Остальных офицеров, которые неизбежно собрались вокруг места преступления, отослали по местам и велели продолжать поиски, что вызвало у них сильное недовольство.
        Сине-белая лента окружала место преступления в нескольких ярдах от мертвого тела. Она была обвязана вокруг стволов деревьев и закреплена на торчащей верхушке черной скалы. С того места, где стояли детективы, была видна только нижняя часть ноги Лауры. Черный цвет джинсов контрастировал с белизной кожи обнаженной конечности, ногти на пальцах которой были выкрашены в кроваво-красный цвет. Все остальное было скрыто во влажных зарослях папоротника, вокруг которых виднелась масса следов. Фрай знала, что все эти сломанные ветки и примятая трава повышали шансы найти нечто, что поможет быстро арестовать преступника. Ей очень хотелось приблизиться и повнимательнее рассмотреть тело и выражение лица девочки. Как она умерла? Ее задушили, избили до смерти или сделали с ней что-то еще? Никто ничего не говорил: на этой стадии никому не хотелось делать какие-то выводы. Поэтому все просто стояли и молча ждали, пока доктор проведет свой осмотр. Тот молча кивнул полицейским и осторожно двинулся по заранее отмеченной тропке к поломанным кустам ежевики.
        Естественно, все они считали, что тело принадлежит Лауре Вернон. В этом не было практически никаких сомнений, но все-таки этот факт должен был быть подтвержден одним из родителей девочки.
        - А машинам сюда не добраться, - заметил Тэйлби.
        - Никаких шансов, сэр, - согласился с ним Хитченс.
        - Может быть, где-то есть проселочная дорога? Что находится вон там, за деревьями?
        - Ни малейшего представления, сэр.
        И Пол, и старший инспектор разом обернулись и посмотрели на Диану. Хитченс при этом нахмурился, как будто ожидал увидеть кого-то другого.
        - Фрай, постарайтесь разыскать проселочную дорогу для машин, - приказал он.
        - Так точно, сэр, - отозвалась девушка.
        Интересно, подумалось ей, как он это себе представляет, когда вокруг нет никакого жилья? Саму деревню невозможно было рассмотреть за громадной скалой. Сейчас эта скала была за спиной у Дианы, а перед ней простиралась непроходимая растительность.
        Девушка чувствовала на себе пристальный взгляд старшего инспектора. У него было тонкое, костлявое лицо и умные настороженные серые глаза. Раньше Фрай никогда не сталкивалась с ним лицом к лицу - он просто был фигурой, которая однажды прошла мимо нее. Тогда на него указали, как на одного из людей, чье мнение имеет значение. И теперь ей вовсе не хотелось продемонстрировать свое бессилие. Первое впечатление обычно остается надолго.
        - Может быть, вы найдете кого-нибудь, кто знает окрестности, - предположил Тэйлби.
        - А может быть, нам лучше спросить… - вмешался в разговор Хитченс.
        В этот момент Диана обратила внимание на шум, который все это время слышался на заднем плане. Источник этого оглушительного и вибрирующего звука замер теперь над кронами деревьев где-то на востоке. Вертолет висел в воздухе, пока его команда выслушивала приказ о возвращении на базу.
        Фрай достала рацию и улыбнулась.
        - Думаю, у нас есть кое-что получше, сэр.
        Стюарт ухватил ее мысль на лету.
        - Отлично. Пусть они разведают дорогу для экспертов и их транспорта.
        Всего через несколько минут доктор Инглфилд вернулся к тому месту, где стоял Тэйлби.
        - Мертва, и в этом нет никаких сомнений, - сообщил он. - Ее сильно ударили по голове, чтобы не сказать большего. Детали я смогу сообщить после вскрытия, но в основном это все. Тело почти совсем окоченело, и уже началось его разложение. В обычных местах уже появилось достаточно много личинок. В глазах, во рту, в ноздрях… Знаете, я думаю, что патологоанатом сможет достаточно точно определить время смерти. В обычной ситуации я бы сказал, что ее убили по крайней мере сутки назад, но в такую погоду… - Врач выразительно пожал плечами.
        - Изнасилование? - поинтересовался Стюарт.
        - Ну-у-у… Кое-что из одежды, несомненно, разорвано. Большего я сказать сейчас не могу.
        - Пойду быстренько гляну, пока мы ждем патологоанатома, - предупредил Тэйлби Хитченса.
        Он натянул резиновые перчатки и приблизился к телу всего на несколько футов. При этом старший инспектор старался ни к чему не прикасаться и никуда не наступать, чтобы не уничтожить улики, которые могли дожидаться криминалистов. Инглфилд с любопытством посмотрел на Фрай, которая убирала рацию.
        - Вы у нас новенькая? - спросил он. - Прошу прощения за этот разговор о личинках.
        - Новенькая я только в этом управлении, - ответила Диана. - А вот личинок на трупах повидала достаточно. Люди иногда не подозревают, как быстро мухи могут проникнуть в естественные отверстия на теле и отложить там свои яйца, правда, доктор?
        - В такую погоду эта мерзость появилась здесь буквально через несколько минут после наступления смерти. Яйца обычно созревают часов через восемь или около того. Как давно пропала эта девочка?
        - Больше двух дней назад, - ответила Фрай.
        - Тогда все понятно. Времени было более чем достаточно. Но не ловите меня на слове…
        - Я понимаю, что на этот вопрос должен ответить патологоанатом.
        - Уверен, что миссис ван Дун сообщит вам все подробности. А судебный энтомолог сможет определить, на какой стадии своего развития личинки находятся сейчас. Все это и даст вам достаточно точное время смерти.
        За деревьями послышался звук моторов - вновь появился вертолет. Теперь он летел очень низко и указывал небольшому каравану машин путь по проселочной дороге, которую недавно обнаружил.
        - Пойду встречу их, - сказала Фрай.
        - Кому-то повезло больше, чем мне, - заметил врач. - Моя машина осталась где-то на холме… Ну что ж, физические нагрузки мне не помешают. Так я обычно говорю своим пациентам.
        Диана проводила патологоанатома и двух экспертов по склону холма. Эксперты, мужчина и женщина, истекали потом в своих белых комбинезонах и бахилах, сгибаясь под тяжестью аппаратуры. Когда они прошли за оцепление и надели маски, то превратились в настоящих инопланетян.
        Тэйлби отошел в сторону и освободил место фотографу, который устанавливал свои осветительные приборы, так как на место преступления уже упали густые тени. Точное положение тела должно было быть зафиксировано как на фото, так и на видео перед тем, как патологоанатом возьмется за дело и займется изучением личинок. Фрай отвела глаза. Она знала, что сейчас медик будет измерять ректальную температуру у трупа.
        Она отвернулась как раз в тот момент, когда Пол отвечал на звонок по мобильному телефону:
        - Хитченс слушает. В чем дело?
        С минуту он молча слушал собеседника, а потом на его мрачном лице появилось выражение гнева и разочарования.
        - Всех, кого сможете, подключите к этому делу. Да, да, я все знаю. Но это сейчас самое важное. Мы будем выглядеть абсолютными идиотами. Можете снимать людей, где только потребуется.
        Повесив трубку, инспектор поискал глазами Тэйлби и заметил, что тот двигается по склону холма в их сторону.
        - Мерзавец, - произнес он, убирая телефон в карман.
        - Что-то случилось? - спросила Диана.
        - Я послал группу, чтобы арестовать Ли Шерратта, а тот сбежал.
        Фрай содрогнулась. Потерять своего основного подозреваемого именно в тот момент, когда ты уже надеешься, что вот-вот все фрагменты головоломки встанут на свои места, а показания свидетелей накрепко свяжут этого человека с местом преступления и данные экспертизы полностью подтвердят твои выводы, было большой неудачей. И девушке совершенно не хотелось, чтобы в голове старшего инспектора, который, снимая резиновые перчатки, подходил к ним по холму, ее имя ассоциировалось с этим провалом.
        - Нам надо, чтобы время смерти установили как можно точнее, - начал Тэйлби. - А после этого офицеры должны еще раз прочесать все окружающие дома, вы слышите, Пол?
        - Да, сэр, - отозвался инспектор.
        - А что это был за звонок? Они что, уже арестовали этого мальчишку? Шерратта?
        Впервые Фрай увидела, что Хитченс колеблется.
        - Нет, сэр, - признался он.
        - А почему?
        - Они не смогли найти его. Дома он не появлялся со вчерашнего вечера.
        - Надеюсь, что у вас такая манера шутить, Пол.
        - Нет, сэр, - покачал головой инспектор.
        Стюарт оскалился, и его клочковатые брови сошлись над холодными серыми глазами.
        - Я не могу в это поверить! Мы беседуем с парнем в субботу, когда речь еще идет о пропавшей без вести, а как только дело доходит до трупа, мы его благополучно теряем?
        - У нас не было никаких причин…
        - У нас была одна отличная причина. И эта причина сейчас лежит вон там, согласны? - со злобой произнес Тэйлби, махнув рукой в сторону места, где лежала Лаура Вернон.
        - Патрульные сейчас прочесывают все места, где он может скрываться, - попытался оправдаться Хитченс. - Но слишком много сотрудников занимаются поисками…
        - Лучше б они взяли мальчишку как можно скорее. Я хочу по-быстрому закончить это дело, Пол. Иначе люди начнут задумываться о его связи с делом Эдсон, и мы столкнемся с еще одной истерикой по поводу серийного убийцы, разгуливающего на свободе. А нам это надо? А, Пол?
        Хитченс отвернулся и умоляюще посмотрел на Фрай, но ее лицо ничего не выражало. Если человек столкнулся с большой неудачей, то она вовсе не собиралась разделять ее с ним.
        - Это, надеюсь, понятно, - закончил Тэйлби. - Что там у нас еще? Как бишь, его зовут? Я имею в виду того, кто нашел кроссовку…
        - Дикинсон, - подсказал инспектор. - Гарри Дикинсон.

* * *

        Гарри находился в кухне. Он наконец-то снял свою куртку и закатал рукава рубашки, обнажив тонкие белые руки. Четкая граница между бледной кожей предплечий, не тронутой солнцем, и коричневыми, натруженными кистями, покрытыми возрастными пятнами и какими-то темными выпуклыми точками, проходила прямо по его запястьям. Мужчина стоял перед раковиной и, используя небольшую щетку с голубой ручкой, драил чайные чашки и полировал ложки. При этом у него было такое серьезное лицо, как будто он оперировал мозг пациента.
        - Он всегда сам моет посуду, - объяснила Гвен вошедшим полицейским. - Говорит, что я не умею делать это так, как надо.
        - Мы хотели бы поговорить с ним, миссис Дикинсон, - сказал Тэйлби. - В продолжение предыдущих бесед.
        Казалось, что Гарри потребовалось какое-то время, чтобы понять, что в доме появился еще кто-то. Он положил щетку, тщательно вытер руки полотенцем, опустил рукава и, засунув руку за дверь, достал оттуда свою куртку и надел ее. Потом, не торопясь и не произнеся при этом ни слова, прошел мимо полицейских в тускло освещенную переднюю комнату коттеджа. Здесь, сквозь щель между белыми шторами из тюля, в окне была видна дорога, проходящая прямо перед коттеджем.
        Хитченс и Тэйлби прошли вслед за хозяином дома и увидели, что тот уже сидит в кресле с жесткой спинкой. Сидел он к ним лицом и рассматривал их так, как судья рассматривает подозреваемых, которые занимают места на скамье подсудимых. Детективы обнаружили в комнате еще два стула, придвинутых к обеденному столу из красного дерева, и уселись на них напротив старика. Диана Фрай бесшумно проскользнула в комнату и встала у стены рядом с дверью, вооружившись своим блокнотом.
        Пол и Стюарт представились и предъявили свои документы.
        - Гарри Дикинсон? - уточнил Хитченс. Старик кивнул. - Это старший инспектор Тэйлби, Гарри. А я инспектор Хитченс из Идендейла.
        - А где парень? - спросил хозяин.
        - Кто? - не понял Пол.
        - Ну, тот, кто был здесь перед вами. Сынишка сержанта Купера.
        Тэйлби, приподняв брови, взглянул на инспектора.
        - Бен Купер находится всего лишь в чине констебля, Гарри, - объяснил тот старику. - А мы теперь расследуем дело об убийстве. Вам это понятно? Старший инспектор Тэйлби - это старший офицер, который будет руководить расследованием.
        - Ага, - произнес хозяин. - Руководитель, значит.
        - Вам известно, что мы обнаружили труп, мистер Дикинсон? - спросил его Стюарт. Он старался говорить громко и четко, как будто перед ним сидел полный идиот.
        Гарри медленно перевел взгляд с одного полицейского на другого. Если раньше он выглядел абсолютно равнодушным, то теперь на его лице появилось упрямое выражение.
        - Это девочка из «Вершины», так? - уточнил он.
        - Семья Вернонов живет в усадьбе, которая называется «Вершина», - пояснил Хитченс для Тэйлби.
        - Пока еще не было проведено официальное опознание останков, мистер Дикинсон, - ответил старший инспектор. - И до того, как это произойдет, мы не вправе делать какие-то утвердительные заявления по этому поводу. Однако на бытовом уровне всем известно, что вот уже какое-то время мы ведем розыск именно особы женского пола в возрасте пятнадцати лет, носящей это имя. Так что в создавшихся обстоятельствах вероятность того, что найденные останки принадлежат именно Лауре Вернон, может рассматриваться как достаточно высокая.
        На камине негромко тикали старинные каретные часы в дубовом футляре. Это был единственный звук, слышимый в комнате. Фрай подумала, что время здесь тянется как-то особенно медленно, как будто она была полностью отделена от окружающего мира и находилась в собственном временном поясе, где не действовали общие правила.
        - Когда вы говорите, то это похоже на бред, а? - прервал молчание Гарри.
        Тэйлби сжал челюсти, но сдержался.
        - Нам хотелось бы узнать, как вы нашли эту кроссовку, мистер Дикинсон, - выдавил он из себя.
        - Я уже…
        - Я знаю, что вы уже об этом рассказывали. Прошу вас, расскажите нам еще раз.
        - Но у меня есть и другие дела, знаете ли.
        - Знаю, - холодно произнес Стюарт. У вас вечерняя игра в домино.
        Гарри достал из кармана куртки трубку и заглянул в керамический горшочек с крышкой. Двигался он медленно и расслабленно, а с лица у него не сходило выражение безмятежности. Хитченс заерзал на стуле, но Тэйлби успокоил его движением руки.
        - Когда-нибудь вы, без сомнения, поймете, - начал Дикинсон, - что в моем возрасте уже трудновато пробежать по холму вверх-вниз дважды за вечер, и после этого найти силы вновь выйти из дома, ничуть не передохнув. У меня на это больше не хватает энергии. И с этим ничего не поделаешь, - он провел рукой по аккуратно подстриженным седым волосам, покрытым слоем придающего им блеск крема, - сколько бы трупов вы ни нашли.
        - Чем скорее мы здесь закончим, тем быстрее оставим вас в покое, - пообещал ему старший инспектор.
        - А я больше ничего не могу сделать. Даже для такого важного полицейского со всеми его важными словами. А вот все эти ваши приходы и уходы, и то, что вы ошиваетесь в моем доме, лишает меня последних сил.
        - Мы действительно хотели бы, чтобы вы повторили для нас вашу историю своими словами, мистер Дикинсон, - вздохнул Тэйлби. - Просто расскажите ее нам - и всё.
        - Историю… Ну что ж… - Гарри вызывающе взглянул на старшего инспектора. - А как рассказывать - с жестикуляцией или без?
        Что-то во всем этом показалось Диане Фрай неправильным. Все выглядело так, как будто два детектива ждали, когда старик их допросит, а не наоборот. Старшие коллеги девушки дергались и ерзали на жестких стульях, не понимая, что они должны сказать или сделать, чтобы переломить ситуацию. В то же время хозяин дома был полностью расслаблен, спокоен и неподвижен - его ноги стояли перед ним на вытертом от старости ковре. С самого начала он сел спиной к окну, так, что его контур выделялся на фоне улицы, а вокруг его головы и плеч виднелся какой-то нимб. Хитченс и Тэйлби смотрели прямо против света в ожидании, когда старик вновь заговорит.
        - Значит, без жестикуляции, правильно? - уточнил Гарри.
        - Можно без нее, если вам так удобнее, мистер Дикинсон, - с трудом сдерживаясь, заверил его Стюарт.
        - Ну, значит, я вышел с Джесс…
        - Джесс? - переспросил старший инспектор.
        - Это моя собака.
        - Ах да, конечно… Итак, вы выгуливали собаку.
        Гарри зажег фунтик, скрученный из бумаги, и прикурил трубку. Казалось, он ждал, не расскажет ли сам Тэйлби всю историю за него.
        - Значит, как вы сказали, я выгуливал собаку. Мы всегда ходим по этому маршруту. Я так и сказал пареньку. Он, знаете ли…
        - Ну да, он сын сержанта Купера.
        - А вы любите прерывать собеседника, нет? - прервал свой рассказ Гарри. - Это что, такая техника допроса, или как вы там это называете?
        Фрай заметила, как по лицу Стюарта промелькнуло некое подобие улыбки. А вот Хитченс, такой веселый в офисе, сейчас совсем не улыбался.
        - Прошу вас, продолжайте, мистер Дикинсон, - сказал Тэйлби.
        - Так вот, мы всегда ходим к подножию Вороньего склона. Джесс нравится бегать вдоль речки. Она охотится на кроликов. Правда, пока ни одного не поймала. Она так играет, понятно?
        Пожилой мужчина выпустил изо рта клуб дыма. Тот поднялся к потолку, как небольшое облачко, и повис возле стеклянного шара, который на тонких цепях висел под шестидесятиваттной лампочкой. Потолок в середине комнаты уже давно стал желтым от дыма.
        Диана проводила глазами это облачко и вдруг поняла, что старик уже много лет ежедневно сидит в одном и том же кресле и курит свою трубку. Интересно, а что в это время делает его жена? Смотрит «Улицу Коронации»[39 - Популярный английский телесериал (1960–2013).] или «Катастрофу»[40 - Сериал о лондонском госпитале производства ВВС (с 1986).] по цветному телевизору, который находится в соседней комнате? А что делает сам Гарри, когда курит свою трубку? На полках, которые расположились в алькове под печной трубой, стояли книги. Она смогла прочитать названия: «Шахтеры во время кризиса», «Война и трейд-юнионы в Великобритании» и «Джек Потрошитель и высший свет». Из художественной литературы была видна только «Фатерлянд» Роберта Харриса, которая стояла в ряду других книг, аккуратно поставленных между дубовыми книгодержателями. В подставку для газет, которая стояла возле камина, были засунуты два или три номера «Гардиан»[41 - Популярная в Великобритании газета; характеризуется как влиятельная, престижная и «качественная».]. Никакого радио, телевизора или стереосистемы. После того как газета прочитана,
старику совершенно нечего делать. Только слушать тиканье часов и думать.
        Фрай почувствовала на себе взгляд старого хозяина, и неожиданно ей показалось, что он читает ее мысли. А вот она его прочитать не могла. Его лицо ничего не выражало. У Дикинсона был вид аристократа, которого унижают и который с достоинством переносит это унижение.
        - Гарри, вы упомянули игру… - подсказал Хитченс. У него терпения было меньше, чем у старшего инспектора. Каждый раз, когда он называл старика «Гарри», плечи последнего все больше напрягались. Тэйлби, со своей стороны, вел себя вежливее и терпеливее. Диана любила наблюдать за особенностями своих командиров. Если у нее накопится достаточно материала, она, может быть, сможет с помощью компьютера проанализировать его и вывести идеальный набор черт, необходимых безупречному старшему инспектору, к которым надо стремиться.
        - Иногда она что-то приносит мне, - продолжил Дикинсон. - Я сижу на скале, курю трубку и наблюдаю за речкой и птичками. Случается увидеть, как выдра охотится за рыбой. Если сидеть не двигаясь, то она вас не заметит.
        Стюарт кивнул. Возможно, он сам был завзятым натуралистом. А вот Фрай мало что знала о дикой природе. В Бирмингеме, кроме голубей и бродячих собак, никакой живности не было.
        - И вот, пока я сижу, Джесс приносит мне всякие штуки: палки, камни, а иногда трупы… - рассказывал Гарри.
        Тут он замолчал. Впервые Диана увидела, как этот человек непреднамеренно запнулся. Он еще раз обдумал свои последние слова и, казалось, был удивлен, что умудрился произнести их. Потом он пожал плечами.
        - Я имею в виду горностаев или дроздов, - объяснил он полицейским. - А один раз она принесла труп белки. Если они сдохли недавно и не слишком сильно разложились, то в Хатерсгейте есть один парень, который кладет их к себе в холодильник.
        - Что? - удивился Стюарт.
        - Он набивает их, - пояснил Дикинсон. - Всё по закону. У него есть лицензия и все такое.
        - Таксидермист, - сообразил инспектор.
        Фрай увидела, что Тэйлби нахмурился. Гарри же усиленно запыхтел трубкой, как будто только что одержал хоть и небольшую, но победу.
        - Ну а что же случилось сегодня, мистер Дикинсон? - задал Стюарт новый вопрос.
        - Ах, сегодня?.. Сегодня Джесс принесла мне кое-что другое. Она отбежала от меня, залезла в заросли папоротника и так далее… Внимания на нее я не обращал, а просто сидел и курил. А потом она вернулась ко мне, держа что-то во рту. Сначала я не мог понять, что это. Ну а потом разобрался, что это кроссовка.
        - А вы видели, где собака подобрала ее?
        - Я же уже говорил, что нет. Я вообще ее не видел - только забрал у нее кроссовку. И вспомнил про ту, которую вы все, ребята, искали. Про эту девицу из «Вершины». Поэтому я захватил обувь с собой. А моя внучка позвонила вам.
        - А вы сами знали Лауру Вернон?
        - Думаю, что я знаю всех в этой деревне. Это же не какой-то там Бакстон. Да, я ее видел.
        - А когда вы видели ее в последний раз, мистер Дикинсон?
        - Ну, этого я не помню…
        - Это может быть очень важно.
        - М-м-м-м…
        - Если у нее была привычка ходить на Целину, туда, где вы обычно прогуливаете свою собаку, то вы наверняка могли ее видеть перед убийством, - заметил старший инспектор.
        - Вы и убийцу вполне могли рассмотреть, - добавил Хитченс.
        - В этом я сильно сомневаюсь, - ответил Гарри. - Там никого не было.
        - Но ведь…
        - Еще раз - я никого не видел.
        Неожиданно Дикинсон вызывающе взглянул на Пола. Инспектор это заметил и мгновенно ослабил давление.
        - Не забывайте, Гарри, мы расследуем дело об убийстве, - сказал он чуть мягче. - И надеемся на ваше сотрудничество.
        Старик сжал губы. Его лицо превратилось в «кислую» гримасу, но глаза оставались твердыми и холодными.
        - Мне кажется, я уже выполнил свои гражданские обязанности. И должен сказать, ребята, что вы мне уже надоели.
        - Хотите казаться крутым? Но мы тоже не в бирюльки играем, Гарри, - снова начал раздражаться Хитченс. - Это не бросание поноски для вашей собаки. Мы занимаемся серьезным делом и требуем, чтобы вы ответили на все наши вопросы.
        - А вы видели кого-нибудь еще на Целине, мистер Дикинсон? - мягко спросил Тэйлби.
        - Если б видел, - ответил Гарри, - то запомнил бы это. Правда?
        - Полная ахинея, - фыркнул инспектор и заерзал на стуле.
        - Подождите, Пол, - машинально остановил его Стюарт.
        - Хватит. Большего я в своем доме этого не потерплю, - заявил старик. - Вам давно уже пора убраться подальше и заняться чем-нибудь более продуктивным. - Тут он указал мундштуком трубки на Диану и ее блокнот. - И не забудьте вашу секретаршу. А то она пачкает мне стену.
        - Констебль Фрай останется, чтобы зафиксировать ваши показания, - возразил Стюарт.
        - Тогда ей придется сначала разбудить меня.
        Тэйлби и Хитченс встали и распрямились. Старший инспектор выглядел слишком высоким для этой комнаты: дом строили во времена, когда мало кто достигал роста выше шести футов. Наверное, ему пришлось нагибаться в дверях, хотя Диана не обратила на это внимания.
        - Возможно, мы побеспокоим вас еще раз, мистер Дикинсон, - предупредил Тэйлби.
        - Тогда пришлите вместо себя парнишку.
        - Боюсь, что вам придется смириться с присутствием инспектора Хитченса и моим. Мне очень жаль, но вы должны будете сотрудничать с нами в течение всего расследования, и не важно, как долго оно продолжится. Вы уверены, что ничего больше не хотите мне сказать, мистер Дикинсон?
        - Только одно, - ответил Гарри.
        - Что же именно.
        - Катитесь отсюда.

        6

        Не успели полицейские уехать, как маленький коттедж вновь наполнился людьми. Хелен наблюдала из кухни, как ее родители влетели в заднюю комнату и захлопотали вокруг бабушки и дедушки, как будто те были непослушными детьми, которым одновременно требовался и выговор, и поощрение.
        - Боже мой, как вы здесь живете?! - возмущался отец девушки. - И вся эта полиция вокруг вас!.. Что ты натворил, Гарри?
        На Эндрю Милнере была рубашка с коротким рукавом веселенькой сине-зеленой расцветки, а вот брюки остались темно-серыми, от костюма, в котором он ходил в офис. От него едва заметно пахло мылом и виски. Хелен не надо было объяснять, что после возвращения с работы и перед ее звонком отец успел принять душ и пропустить первый за вечер стаканчик «Гленморанжа»[42 - Односолодовый виски, который выпускается самой маленькой в Шотландии винокурней.]. На носу у него были очки с пристегивающимися противосолнечными линзами, которые он поднял, как только переступил через порог коттеджа. Теперь они горизонтально торчали на его лбу, выглядя как экстравагантные брови.
        Выражение лица Гарри никак не изменилось, когда он взглянул на зятя со своего кресла.
        - Думаю, что Хелен уже рассказала вам все, что вам надо знать.
        Маргарет Милнер обмахивалась соломенной шляпой. Она была крупной женщиной и плохо переносила жару. Когда ее платье с цветочным рисунком обвивалось вокруг ее колен, по комнате распространялся сильнейший запах дезодоранта.
        - Подумать только, труп! Ужасно! - нервничала она. - Ах вы, мои бедняжки…
        - Твой отец просто нашел обувь, - сказала Гвен, которой еще не надоела вся эта суета. - Знаешь, одну из этих кроссовок. Полиция говорит, что там же лежит труп девочки, но отец его не видел. Правда, Гарри?
        - Это Джесс… - произнес Дикинсон. - Ее нашла Джесс.
        - Но ведь там… был там труп или нет? - уставилась Маргарет на своих родителей.
        - Так они говорят, - пожал плечами старый хозяин дома.
        - Ее забрал молодой полисмен, - пояснила Гвен. - Тот, который появился первым.
        - Сынишка, - уточнил Гарри.
        - Кто? - не поняла его дочь.
        - Сынишка сержанта Купера. Старого полицейского. Вы же наверняка помните тогдашний шум?
        - А, понятно. - Маргарет повернулась к дочери: - А ведь ты хорошо знала его в школе, Хелен? Это тот самый? Теперь я вспомнила. Он тебе еще нравился, правильно?
        Девушка забеспокоилась, готовая в любой момент скрыться на кухне и приготовить еще чая. Она любила своих родителей так же, как и бабушку с дедушкой, но в присутствии их всех чувствовала себя неуверенно. Ей прекрасно удавалось общаться с каждым из них поодиночке, но когда они все выступали единым фронтом, то между ними вырастала стена непонимания.
        - Ну да, ма. Бен Купер, - равнодушно кивнула Хелен.
        - Вы всегда так дружили… Правда, он никуда тебя не приглашал, и это с его стороны было безобразием, - заявила миссис Милнер.
        - Ма…
        - Знаю, знаю, меня это не касается.
        - Забудь об этом, ма. Сейчас не время…
        - У нас появился труп, - печально заявила Гвен, обращаясь к окружающим, как будто ждала, что кто-то сможет ее успокоить и даже сказать, что ничего этого не произошло.
        - И это точно труп дочери Вернонов? - нетерпеливо уточнил Эндрю. Хелен заметила, как усилился легкий шотландский акцент ее отца, когда он произносил звук «р». Это случалось с ним каждый раз, когда он нервничал. - Они это точно подтвердили?
        - Опознания еще не было. - Миссис Дикинсон с вызовом посмотрела на Гарри, как будто хотела показать ему, что подслушала под дверью весь его разговор с полицией. Но ее муж не обратил на это никакого внимания. Он рылся в кармане, как будто его единственным желанием было достать трубку и скрыться в передней комнате, его единственном убежище.
        - Они считают, что это действительно она, - произнес он, ни на кого не глядя.
        - Бедняжка, - заметила Маргарет. - Она ведь совсем еще ребенок! Кому в голову могло прийти подобное, а, Хелен?
        - Ей было пятнадцать. Хочешь чаю? - предложила ей дочь.
        - Пятнадцать. Совсем ребенок… - вздохнула миссис Милнер. - Ее родители ни в чем ей не отказывали. Частная школа, собственная лошадь… Только подумать, сколько это все стоило! И смотрите, чем все это закончилось…
        - Интересно, что подумает Грэм Вернон, - произнес Эндрю.
        - О чем ты, папа? - повернулась к нему Хелен.
        - Все это так неудобно… Понимаешь, можно только предположить, что он сейчас чувствует. И случилось же такое, что нашел ее именно мой свекор!
        - А ему-то какая разница, ради всего святого? - удивилась девушка. - У него дочь погибла, и ему глубоко наплевать, кто ее нашел.
        - И все-таки это очень неудобно.
        - Эндрю считает, что должен исполнять роль верного слуги Грэма Вернона, - вмешалась Маргарет. - А то, что он имеет отношение к убийству его дочери, как-то разрушает этот образ, правда?
        - Отношение? Вот уж это дудки! - возразил ее муж.
        - Естественно, не напрямую, - уточнила миссис Милнер с удовлетворенной улыбкой. - Но я уверена, что теперь ты тоже будешь чувствовать себя немного замаранным.
        - Прекрати, Маргарет.
        - Наверное, было бы лучше, если б папа просто прошел мимо, не обратил на это никакого внимания и промолчал. Лучше, по крайней мере, для тебя. Удивительно, как это он в тот момент не подумал о твоей репутации! С твоей стороны это было очень недальновидно, папочка.
        Гарри посасывал мундштук пустой трубки и рассматривал свое семейство. Хелен подумала, что он, пожалуй, был единственным человеком в комнате, кто получал удовольствие от беседы.
        - В любом случае им о репутации заботиться не надо. Ее у них просто нет, правда? - продолжила Маргарет.
        - Это нечестно. Верноны - очень уважаемая семья, - возразил Эндрю.
        - Уважаемая! - презрительно фыркнула его супруга. - Но только не в этом доме. А ты что скажешь, папа?
        - Богатеи-выскочки. Необразованный мусор, - отозвался Дикинсон.
        - Да, об этом тоже не стоит забывать, - улыбнулась Хелен. - Они достаточно насолили нам. Так почему мы должны принимать их проблемы так близко к сердцу? Мне их по-человечески жаль, но это их проблема, а не наша. И к дедушке это не имеет никакого отношения… Да пошли они к черту, эти Верноны! Нам главное, чтобы бабушка с дедушкой были в порядке.
        - Ну конечно, - не стала спорить ее мать. - Эндрю?
        - Ну, наверное, соглашусь, - сдался Милнер.
        - Нам повезло, что мы живем в семье, где все стоят друг за друга, - заметила Маргарет. - А у тех, наверху, такого нет. Конечно, нас это не касается. Но в этом причина всех их проблем в прошлом. Они не знают, какой должна быть настоящая семья. И это тоже приводит к некоторым проблемам, как мы сейчас видим.
        - Нам надо все обсудить, - сказала Хелен. - Надо было давно это сделать.
        - Но ведь он не хочет, - расстроилась Гвен. - Он ни с кем не хочет говорить об этом.
        - В этом нет никакого смысла, - отозвался Гарри. - Так что не будем это ворошить.
        - Дедушка? - произнесла девушка, подойдя к его креслу и положив руку ему на плечо.
        - Поверь мне, детка, не стоит, - покачал головой старик.
        - Ну вот, мы никогда не говорим ни о чем важном, - вздохнула его внучка. - В нашей семье это не принято. А если и говорим, то только когда сердимся или чем-то расстроены. Но в такие моменты не стоит говорить о важном. В такие моменты надо просто сидеть и ничего не делать.
        - Уверена, что не понимаю, о чем ты, - сказала ее мать. - Я, как и все, способна обсуждать важные вопросы, ничуть не расстраиваясь при этом.
        Голос Маргарет стал заметно пронзительнее. Она откинула голову назад и стала задумчиво поигрывать своей сережкой. При этом миссис Милнер смотрела на своего мужа, как будто бы раздумывая, поддержит он ее или нет. Но Эндрю, опустив плечи, отвернулся от нее и увидел перед собой печальные глаза Джесс. Пробравшись в угол комнаты, собака внимательно прислушивалась к разговору хозяев. Когда она пыталась понять их интонации, ее уши, как локаторы, двигались из стороны в сторону. По интонациям она судила о настроении говоривших, и сейчас оно ей явно не нравилось.
        - Вам совсем не надо было приезжать сюда, - сказал Гарри. - Совсем не надо. Мы с Хелен прекрасно справляемся.
        - В такие времена нельзя держаться в стороне, - заметила Маргарет. - Мы же все-таки семья!
        - Я должен покинуть вас на какое-то время, - произнес ее отец, вставая и медленно направляясь к внутренней лестнице.
        И прежде чем кто-то успел спросить его, куда он собрался, старик исчез. Его родные услышали шум воды в ванной, а потом скрип дверей шкафа и древних половиц у себя над головой.
        - И куда это он собирается? - спросил Эндрю.
        - Надеюсь, не в паб? - насторожилась Маргарет. - Не в такое же время!
        - Именно туда, - вздохнула Гвен. - Он собирается встретиться с ними.

* * *

        Полчаса спустя Гарри покинул коттедж и окунулся в абсолютно другую атмосферу, где его уже не надо было уговаривать рассказать о случившемся. Когда он закончил свой рассказ, потребовалось немного тишины, неторопливых размышлений и несколько глотков пива, чтобы подчеркнуть всю серьезность произошедшего.
        - Да уж, Гарри. Полиция и все такое… - протянул один из его приятелей.
        - Ну да, сам понимаешь, Сэм. Целая толпа полицейских! - кивнул рассказчик.
        - И все как один надоедают и занудствуют?
        - Некоторые пытаются, но меня они мало трогают.
        Угол паба, расположенный между камином и окном, пах стариками и грязными собаками. Сиденья деревянных стульев, на которых они сидели, уже давно приняли форму их задниц, а их обувь выдавила в старой коричневой плитке удобные углубления.
        Сэм Били прислонил свою трость к столу. Голова немецкой овчарки, сделанная из слоновой кости, которая служила рукояткой этой трости, с неодобрением смотрела на потертые латунные кольца. Время от времени Сэм гладил рукоятку костлявой рукой, лаская своими пожелтевшими пальцами изрядно вытершиеся уши собаки, или постукивал кривым ногтем по латуни. Когда он двигался, его колени скрипели, и он постоянно шевелил пальцами ног в обуви из мягкой замши, как будто никак не мог найти положение, при котором ноги бы не болели. В их компании он был самым худым, но эта худоба скрывалась под многочисленными слоями одежды, которая была на нем надета, несмотря на теплый вечер. Истощение в первую очередь коснулось рук и лица Били с обвислой кожей. Его голубые глаза посверкивали из глубоко провалившихся глазниц.
        - Проклятые полицейские! - произнес он хриплым голосом заядлого курильщика. - А ты как считаешь, Уилфорд?
        - Без них не обойдешься, Сэм, - ответил третий член их маленькой компании.
        - Это верно.
        - Вот так-то…
        Уилфорд Каттс снял свою кепку, под которой скрывались спутанные белые волосы на бледном черепе, кожа которого странно контрастировала с румяным цветом его физиономии. У него были небольшие неопрятные усы и намек на бакенбарды, которые когда-то, возможно, кучерявились возле его ушей. Его толстая, мускулистая шея переходила в тяжелые плечи, которые уже нельзя было назвать мускулистыми, - мягкие и жирные, они сутулились под надетым на нем свитером. Ладони Каттса были вымазаны глубоко въевшейся сажей, а под ногтями пальцев, которыми он держал пивную кружку, была заметна черная окантовка. Вельветовые брюки, на которых висели темные нитки, вытянулись на коленях и сели на икрах там, где были заправлены в серые шерстяные носки. Ноги он предпочитал держать под стулом - так, чтобы их никто не видел, как будто боялся, что хозяин паба заметит высыхающую на подошвах его обуви грязь.
        - И теперь все это называется у них расследованием убийства, а, Гарри? - усмехнулся он. - А они уже узнали, что произошло с девочкой?
        - Они ничего не говорили, Уилфорд, - покачал головой Дикинсон.
        - Не говорили?
        - Нет.
        - Чертовы полицейские!
        Гарри не стал снимать свою кепку. Он сейчас находился в центре внимания - был самым главным человеком за столом, - так что волноваться было ниже его достоинства. Пред посещением паба он поменял рубашку и повязал галстук со скромным разноцветным орнаментом. Ноги Дикинсон вытянул далеко вперед, туда, где свет настенных бра отражался от отполированной до блеска кожи его ботинок.
        Время от времени завсегдатаи паба обращались к нему через весь зал, и он отвечал на их приветствия коротким кивком, не грубым, но намеренно сдержанным. Плотно сжав губы, старик смотрел на девушек и молодых людей, лица которых были ему незнакомы, но которые громко смеялись у дальнего конца барной стойки, старались перекричать друг друга, а иногда затягивали какую-то песню.
        По негласному правилу, Сэм устроился ближе всего к камину, хотя сейчас было лето и он не горел. Уилфорд, наоборот, сидел дальше всех от камина, повернувшись спиной к двери, и его едва было видно в тени алькова. На столе стояли две пинты биттера[43 - Горькое пиво.] «Марстонс» и полпинты крепкого портера, а рядом лежала гора фишек домино, которые вывалили горой из коробки, но к которым так никто и не притронулся. К напиткам полагалась пачка чипсов со вкусом копченого бекона, которую Каттс опустил к себе в карман.
        - А твои как ко всему этому относятся? - поинтересовался Сэм. - Женщины наверняка в шоке.
        - Не, это мой зятек оказался в результате самым большим слабаком, - пожал плечами герой дня. - Вообще не может этого пережить. Все дрожит за свое драгоценное место у Вернона.
        - Прости, Гарри, но он расколется, как орех, - уверенно заявил Били. - Это если у него есть что скрывать или если он почувствует себя под подозрением. Запоет как миленький.
        Это выражение вызвало у Дикинсона улыбку. Как и Сэм, он впервые услышал его вчера вечером по телевизору, когда смотрел последнюю серию криминального сериала, действие которого происходило в трущобах Лондона, а полицейские походили на бандитов больше, чем сами бандиты.
        - Ты так думаешь? - неожиданно спросил Уилфорд.
        - Думаю о чем? - не понял Били.
        - О том, что Эндрю Милнеру есть что скрывать?
        - Ты шутишь! - вмешался в разговор Гарри. - Наша Маргарет знает о нем абсолютно все. Бедняга не может скрыть от нее даже прыщ на заднице.
        - В любом случае полиция совершенно бесполезна, - заметил Сэм. - Они никогда не знают, с кем говорить и какие вопросы задавать. А если им удается что-то раскрыть, то это только по чистой случайности.
        - Совсем не похоже на телик, Сэм, - рассмеялся Каттс.
        - Да уж, по телику они обязательно все раскрывают! Но тому есть причина. Это же просто сказки. Иначе нет никакого смысла показывать их по телику, правда? - усмехнулся Били.
        - А мне кажется, что это вроде как предупреждение людям, - заметил Уилфорд. - Мол, не надо совершать преступлений и убивать людей, потому что вас все равно поймают, как мы это показываем по телевизору.
        - Но в жизни-то все не так! - не сдавался Сэм. - Я имею в виду реальную жизнь. Половину так никогда и не поймают. А ту половину, которую поймают, судья отпустит на свободу. Или на испытательный срок, или еще что-то в этом роде.
        - На общественные работы, - сказал Гарри. Он выговорил эти слова с осторожностью, как будто раньше никогда их не произносил и видел их только в виде непонятного сочетания слогов в уголовной хронике «Бакстон эдвертайзер».
        - Точно, общественные работы, - выпятил губу Били. - А когда это было наказанием, соответствующим преступлению? Заставляют их немного поработать… Да это все равно что выпустить их на свободу! Действительно, в наши дни с рук может сойти все, что угодно, даже убийства.
        - Но люди, которые смотрят телик, об этом ничего не знают, - заметил Уилфорд. - Не имеют об этом никакого понятия. Они считают, что по ящику им показывают реальную жизнь. Так думают дети и особенно женщины. Они не видят никакой разницы между жизнью и ящиком. Уверены, что когда происходит преступление, то инспектор Морс раскрывает его, сидя в баре и вооружившись только ручкой и клочком бумаги. Раз-два - и преступник арестован!
        - Это точно. И получает пожизненный приговор, - закивали его друзья.
        Потом все трое вновь погрузились в молчание, поглядывая на выпивку друг друга и пытаясь представить себе, что это такое - пожизненное заключение. Когда дело касается человека в возрасте семидесяти-восьмидесяти лет, то речь может идти о десяти, двадцати или максимум тридцати годах, проведенных в тюрьме. Маловероятно, что в таком случае заключенный когда-нибудь выйдет на свободу.
        - В тюрьме будет ужасно не хватать свежего воздуха, - предположил Сэм.
        Двое его приятелей кивнули, и их головы автоматически повернулись в сторону окна, в котором в вечерних сумерках виднелись контуры Ведьм на фоне южного солнца. Линия горизонта за Уин Лоу уже потемнела и почти исчезла. Сидевших за столом охватила тревога. Сэм вздрогнул и ухватился за трость - он начал тереть слоновую кость, как будто ее гладкая поверхность могла его успокоить. Уилфорд нервно запустил пальцы в спутанные волосы и потянулся к стакану, и даже Гарри, казалось, еще крепче сжал губы и стал чуть осторожнее.
        Трое стариков искоса посмотрели друг на друга и обменялись молчаливым посланием, которое состояло из едва заметных движений рук и наклонов головы. Этот способ обмениваться информацией они выучили за время своей работы, когда говорить было совсем необязательно, а иногда и невозможно. В такие моменты все трое легко могли абстрагироваться от остального мира и забыть о шуме и гаме в пабе так же легко, как если бы они сидели сейчас в одном из темных тоннелей, на глубине мили под землей и вдали от дневного источника света.
        Сэм вытянул из кармана пачку сигарет и коробок спичек и закурил, сощурив свои бледные глаза от клубов дыма, которые повисли в неподвижном воздухе и скрыли его лицо. Уилфорд пробежал грязными руками по волосам и немедленно обнажил неестественно белую кожу на черепе - там, где она была совсем тонкой и натянутой, как пергамент. А Гарри опрокинул на стол несколько костяшек домино при помощи мундштука своей пустой трубки, а потом отделил от кучи те костяшки, которые лежали вниз лицом. На них он и уставился с глубокомысленным видом, как будто хотел сосчитать точки на их лицевой стороне.
        - Но ведь есть же люди, которые испытывают угрызения совести, - предположил Каттс. - Говорят, что эта штука будет похуже, чем все остальное.
        - Люди от этого с ума сходят, - согласился Били.
        - Это как свой маленький ад внутри тебя. Настоящее наказание, скажу я вам.
        - Похуже, чем эти общественные работы.
        - Что, и хуже, чем тюрьма? - уточнил Дикинсон.
        Было видно, что в этом его кореша не уверены. Они пытались представить себе узкую камеру с зарешеченными окнами и сотни других узников, копошащихся вокруг как муравьи, которых выпускают во двор всего лишь на час в день. Муравьи, которые навсегда отрезаны от света и чистого воздуха…
        - Но начнем с того, что для этого надо, чтобы у человека была совесть, - заметил Уилфорд.
        - А таких людей в наше время не слишком много, - добавил Сэм.
        Они оба посмотрели на Гарри в ожидании его реакции. Но их друг, видимо, совсем не хотел об этом думать. Он неуклюже встал, собрал стаканы и пошел к бару. На ходу Гарри не смотрел ни направо, ни налево и продвигался среди молодежи с прямой спиной, как человек, полностью отключившийся от того, что происходит вокруг него. Люди безмолвно расступались, чтобы дать ему пройти, а бармен обслужил его, даже не спросив, что налить.
        Куртка и галстук Дикинсона выглядели удивительно неуместно и мрачно среди маек и шортов других посетителей. Он был похож на пожилого гробовщика, случайно оказавшегося на свадьбе. Когда старик повернул голову, козырек его кепки мелькнул на фоне розовых рук и обгоревших на солнце лиц посетителей, как лезвие ножа.
        - Ну а что с этим парнем, который убил девочку? - продолжил он разговор, вернувшись за стол. - Как думаете, удастся ему скрыться?
        - Кто его знает… - ответил Уилфорд. - Все зависит от везения полицейских. Может быть, кто-то что-то видел и решится рассказать об этом. Или какой-нибудь бобби чисто случайно задаст правильный вопрос… Иначе шансов никаких.
        - Но у них наверняка есть какие-то подозреваемые, - предположил Дикинсон.
        - А не важно, что они подозревают. Все это еще надо доказать, - уверенно произнес Каттс.
        - Доказательства… Без них им точно никуда, - вздохнул Гарри.
        - Они без них как без воздуха. Им необходима хотя бы какая-нибудь мелочь.
        - Они считают, что Ли Шерратт сбежал, - заметил Сэм. - Вот придурок!
        - Что ж, полицейским будет чем заняться, - усмехнулся Дикинсон. - Он у них подозреваемый номер один.
        - Хотя им вполне может прийти в голову свалить все на семью, - предположил Уилфорд. - Это всегда первое, что они пытаются сделать.
        - Точно, - лицо Били неожиданно просветлело. - Или на молодого человека.
        - Ага. И на которого же из?.. - спросил Гарри.
        - В этом-то весь вопрос. С той девицей это первый вопрос, который приходит в голову.
        - А ведь ей было всего пятнадцать, - сказал Сэм, и все трое покачали головами. - И это-то и есть самое главное, а, ребята?
        - Это точно, - ответил Гарри. - Это самое главное. Когда они будут вести это свое расследование, то много чего разворошат. И обязательно узнают подробности об этих гадах из «Вершины». О Вернонах.
        - Может быть, когда они… - начал Каттс.
        - …то их не будет волновать, кто разворошил весь этот муравейник, - закончил его фразу Били.
        - Может быть, - согласился Гарри. - Они даже наградят его за это медалью.
        Молодежь на другом конце бара с удивлением повернулась к трем старикам, которые сидели в углу. На этот раз деланый смех этой троицы был громче, чем их собственный.

* * *

        Хелен, вместе с бабушкой, стояла на крыльце коттеджа и следила, как огни «Рено» исчезли за поворотом у церкви. Ночь была ясной и все еще теплой, и на темно-синем небе сверкали крупные звезды. И только вокруг уличных фонарей и предупреждающих огней перед старым каретным сараем и старым домом священника виднелись островки абсолютной темноты.
        - Здорово было вновь увидеть сына сержанта Купера, правда? - спросила Гвен Дикинсон. - Он превратился в приятного молодого человека.
        - Да, бабушка, - согласилась ее внучка.
        - Его ведь Бен зовут?
        - Правильно.
        - И именно его ты иногда приводила домой после занятий, нет?
        - Это было всего один или два раза, бабушка, и очень давно.
        - А я это хорошо помню. И помню, как ты на него смотрела. А потом, в один прекрасный день, ты сказала мне, что выйдешь за него замуж, когда вырастешь. Я все помню.
        - У девочек случаются такие влюбленности. А сейчас я даже не знаю, каким он стал.
        - Наверное… Но глаза у него красивые. Темно-карие.
        Они вернулись в дом. Хелен заметила, что Гвен даже не заглянула на кухню, не говоря уже о том, что бы зайти туда, хотя полиция уже давно забрала перепачканную кровью кроссовку вместе со страницами «Бакстон эдвертайзер».
        - Сейчас они, наверное, в «Вершине», - предположила девушка. - Вот уж кому я не завидую! Они обязаны рассказать мистеру и миссис Вернон о том, что нашли.
        Ее бабушка посмотрела на часы, закуталась в кардиган и стала сворачивать и разворачивать небольшой кусочек розовой ткани, который достала из рукава.
        - А ведь кто-то из них должен будет опознать труп, - продолжила Хелен. - Надеюсь, что это сделает отец. Но для Шарлотты Вернон это будет настоящим ударом. Ты согласна с этим, бабушка?
        Старая женщина кивнула, и Хелен заметила, как из уголка ее глаза скатилась одинокая слеза, ярко блеснув на высохшей коже ее щеки.
        - Я знаю… - сказала Гвен. - Знаю, что должна им сочувствовать, но не могу. Ничего не могу с собой поделать, внучка.
        Хелен примостилась на краешке ее кресла и обняла ее за плечи.
        - Всё в порядке, бабушка. Все это вполне понятно. И не стоит так корить себя. А что, если я приготовлю тебе горячий шоколад и ты посмотришь что-нибудь по телевизору, пока не вернулся дедушка?
        Миссис Дикинсон кивнула и шмыгнула носом, а потом достала еще один клочок материи и вытерла им нос. Хелен похлопала ее по плечу и завозилась на кухне, пока голос бабушки не остановил ее. Он был хриплым, полным ужаса и дрожащим от отчаяния.
        - Что же теперь будет с Гарри? - произнесла она. - Боже, что они теперь с ним сделают?

        7

        Работник морга осторожно убрал синтетическое полотнище с лица жертвы. Родственники не должны видеть раны на трупе, если только это не абсолютно необходимо для следствия. В данном случае с лицом все было не так ужасно, тем более что санитары попытались тщательно очистить его за то короткое время, что было в их распоряжении. Личинок выскребли и поместили в бутылку, глаза промыли и закрыли, а засохшую кровь соскребли для анализа. С зачесанными назад волосами рана на боку головы девушки была почти не видна.
        - Это она, - сказал Грэм Вернон, ни минуты не задумавшись.
        - Вы подтверждаете, что останки принадлежат вашей дочери Лауре Вернон, сэр? - переспросил старший инспектор Тэйлби.
        - Да. Разве я не это сказал только что?
        - Большое спасибо, сэр.
        - Это всё?
        - Это была необходимая формальность, которая позволит нам приступить к следующему этапу расследования.
        Сотрудник морга уже натягивал ткань на лицо Лауры, возвращая ее в небытие недавно умерших на время, пока не будет произведено полное вскрытие.
        - А этот ваш этап, случайно, не включает в себя поиски убийцы моей дочери? А, старший инспектор? - спросил Вернон, не отводя глаз от тела.
        Тэйлби было совсем необязательно лично присутствовать на опознании, но он рассматривал это как важную возможность понаблюдать за реакцией родственников жертвы. И теперь он смотрел, как Грэм отступил от покрытой полотнищем бесформенной кучки, которая когда-то была его дочерью. Инспектор увидел, как его глаза с уже знакомым выражением полной концентрации задержались на свободно висящих краях и контурах зеленой синтетической ткани, которая скрывала лицо мертвой девочки. Руки Вернона не переставали двигаться: он дотрагивался до своего лица и рта, разглаживал пиджак, потирал пальцем о палец. Все эти непроизвольные движения или говорили о его нервном состоянии, или же были призваны просто скрыть его горе. Но его лицо говорило само за себя.
        Многие родители и скорбящие родственники после этой процедуры рассказывали Стюарту, что в момент опознания их мозг отказывался поверить в реальность смерти. Все они ждали, что их любимые сейчас вдруг неожиданно сядут и рассмеются своей шутке, а покров спадет с их возвратившихся к жизни здоровых тел. Не об этом ли думал сейчас Грэм Вернон? Стояла ли живая и смеющаяся Лаура у него перед глазами? А если да, то что же она сказала, что смогло так испугать его?
        В подобных случаях всегда существует версия, которую необходимо отработать в первую очередь. Да, к семье погибшего надо относиться с уважением и осторожностью. И все-таки 90 процентов таких убийств были «домашними» и совершались членами семьи или близкими друзьями. На Тэйлби уже давно не производили никакого впечатления различные проявления горя со стороны скорбящих родственников. Подобное душевное «очерствение» было неизбежным результатом его работы. Хотя иногда он был вынужден признать, что это ослабляет его как личность: например, у него уже очень давно не появлялось новых близких друзей.
        - Надеюсь, что вы понимаете, сэр, что нам придется еще не один раз побеседовать с вами и вашей супругой, - произнес старший инспектор, когда Вернон наконец отвернулся от тела.
        - Но я не смогу рассказать вам ничего нового, - тихо ответил тот.
        - Мы должны знать как можно больше о жизни Лауры. Нам придется еще раз допросить всех ее друзей и знакомых. Мы по минутам восстановим ее передвижения в день, когда ее убили… Так что у нас много дел впереди.
        - Займитесь лучше Ли Шерраттом! - огрызнулся Грэм. - Больше вам никто не понадобится, старший инспектор.
        - Мы работаем в этом направлении, сэр.
        - И что это должно означать, ради всего святого?!
        Через двойные двери, которые отсекали запах антисептика, мужчины вышли в коридор. Их шаги эхом отразились от плиток пола, и Тэйлби пришлось увеличить шаги, чтобы успеть за Верноном, который хотел как можно скорее выйти из здания.
        - Конечно, мы найдем мальчика, сэр, - пообещал он торопливо. - В свое время. Я не теряю надежды.
        Отец убитой остановился настолько внезапно, что Стюарт не смог избежать столкновения с ним. Теперь они стояли лицом к лицу, хотя Тэйлби и был на несколько дюймов выше. Вернон смотрел на него снизу вверх с животным оскалом, а его приятное лицо исказила гримаса. У него были усталые глаза, покрытые сеткой крохотных красных сосудов.
        - Кажется, вы уже говорили нечто подобное раньше, старший инспектор. Почти два дня назад. Тогда вы тоже пытались убедить меня, что найдете мою дочь. Живой и здоровой.
        Тэйлби ждал, не мигая, глядя в глаза Грэма Вернона.
        - Вы правы, сэр, - согласился он.
        - Но кто-то обогнал вас, не так ли?
        Стюарт вспомнил болезненную сцену, которая случилась несколько раньше, когда он приехал в поместье, чтобы сообщить Вернонам печальные новости. Вспомнил, как ни один из родителей не удивился его приезду - их лица выражали только отчаяние и безысходность.
        А еще он вспомнил медленный переход Шарлотты Вернон от рыданий к настоящей истерике и то, как она скрылась в спальне, где-то в глубине дома, а Грэм Вернон стал звонить их врачу. Естественно, что оба они были раздавлены и находились в шоке. Но вот реагировали супруги на все на это поодиночке: полицейский не заметил ни одного, даже мельчайшего, жеста взаимной поддержки в первые минуты после того, как они услышали страшное известие.
        Мужчины вышли на улицу и остановились на верхней ступеньке крыльца морга, когда Тэйлби снова заговорил. Справа от них, за плотными шторами, виднелись освещенные окна палат Центральной больницы Идендейла. Рядом со старым викторианским зданием вырос целый ряд кирпичных двухэтажных корпусов, и их огни выглядели особенно яркими и веселыми на фоне простого фасада здания морга и его неброской парковки.
        - Кроме того факта, что он исчез, у нас нет ничего, что связывало бы Ли Шерратта с убийством вашей дочери. - Доводы Стюарта звучали вполне здраво.
        - Поиск фактов - это ваша работа, старший инспектор. Я просто надеюсь, что вы наконец ею займетесь. - С того момента, как они вышли из морга, голос Вернона значительно окреп. Он опять превратился в напористого и нетерпеливого бизнесмена. Было интересно наблюдать, как этот человек изменился рядом с трупом своей дочери. Правда, перемена была очень кратковременной.
        - О Ли Шерратте нам известно только то, сэр, что вы наняли его в качестве садовника и что он проработал у вас последние четыре месяца, - сказал Тэйлби. - А наняли вы его после того, как он явился к вам по объявлению, которое вы вывесили в окне почтового отделения Мюрея. До этого момента он, кажется, вообще ничего не знал о вашей семье. Опыта этого парня хватало лишь на то, чтобы использовать его только в качестве грубой рабочей силы - он мог копать и сажать, косить траву и катать тележку. А вот что касается садоводства, то в этом он был абсолютным профаном. Он этому нигде не учился и никогда не работал настоящим садовником. Это так?
        - А нам и нужна была грубая рабочая сила, - огрызнулся Грэм. - Моя жена хорошо разбирается в садоводстве.
        - Как удачно! Хотя юноше уже двадцать лет, это была его первая официальная работа, если не считать короткого периода, когда он работал помощником на складе супермаркета «Теско» здесь, в Идендейле. Парень любит выпить, приударить за девчонками и является давним болельщиком футбольной команды из Шеффилда. Из всего этого трудно сделать какие-то выводы, сэр.
        - Послушайте, его отец сидит в тюрьме за торговлю краденым, - возразил Вернон. - А сам парень участвовал в угоне машины у одного из туристов. Никаких мыслей не появилось, а?
        - Вы намекаете на криминальные корни, да? А почему тогда вы сами наняли его, мистер Вернон?
        Грэм отвернулся и уставился на полицейскую машину, ждавшую на парковке возле морга.
        - Хотел дать ему шанс. Считаю, что такие молодые люди не должны болтаться без дела и влипать во всякие неприятности. А что я сделал не так? Он выглядел крепким юношей, способным справиться с тяжелой работой… Ну хорошо, я признаюсь, что совершил ошибку, но откуда я мог знать, кем он окажется на самом деле?!
        - А вот мать его говорит, что он обыкновенный молодой человек, который любит пиво, девочек и футбол.
        - Ерунда! - возмутился Вернон. - Вы копните поглубже, старший инспектор, и поймете, что Шерратт - жестокий хулиган, который запал на мою дочь. Я его предупреждал, а потом выгнал. Через несколько дней на дочь напали и убили. Чего вам еще надо?
        Бизнесмен спустился с крыльца и прошел к патрульной машине, которая ждала, чтобы отвезти его домой, а Стюарт Тэйлби остался стоять на ступеньках морга, обдумывая его последний вопрос. Однако, хорошенько поразмыслив, он решил, что это даже хорошо, что Вернон не стал дожидаться его ответа.

* * *

        Двое дорожных полицейских подбросили Диану Фрай до управления. Ее отпустили со службы, а старший инспектор Тэйлби лично отправился в дом убитой, чтобы попросить ее родителей опознать тело.
        Сидя позади двух полицейских, одетых в шуршащие желтые светоотражающие жилеты, девушка почувствовала знакомое ощущение растущего уныния, в то время как напряжение спадало и уровень адреналина возвращался к норме. Очень скоро ей предстоит отправиться домой и столкнуться с суровой реальностью ее личной жизни. Впереди ее ждал еще один тягостный вечер.
        - Спасибо, ребята! - крикнула она, когда машина высадила ее во дворе управления.
        Водитель безразлично махнул рукой в ее сторону, а вот его партнер с любопытством посмотрел на нее из отъезжающего «Ровера». При этом он сказал шоферу что-то, чего Фрай не расслышала. Она постаралась сразу же забыть об этом. Диана видела достаточно своих коллег-женщин, которые с упорством леммингов[44 - Грызуны, которые в те годы, когда их численность значительно возрастает, следуют друг за другом или за одним леммингом-проводником к краю обрыва или воде, где и погибают (т. н. самоубийство леммингов).] уничтожали свои карьеры на службе только потому, что обращали слишком большое внимание на подобные мелкие инциденты и позволяли им раздуваться до невероятных размеров, заражая их сознание.
        Сначала она прошла в комнату Отдела уголовных расследований. Все лампы в ней горели, и на одном или двух компьютерах светились скринсейверы - казалось, что звезды в Галактике неслись навстречу командной рубке звездолета «Энтерпрайз»[45 - Звездолет из культового научно-фантастического сериала «Звездный путь».]. Но комната была пуста: в ней не было даже дежурного констебля. Фрай уселась за стол и написала отчет о допросе Гарри Дикинсона. Она знала, что на следующее утро Тэйлби первым делом утром, еще до утреннего брифинга, потребует все отчеты, так что хотела, чтобы этот лежал у него на столе еще до того, как он ему понадобится. Это будет еще один, пусть крохотный, но плюс на ее весах - сразу будет видно, что ее можно включать в следственную группу.
        Отчет был составлен быстро - Диана являлась хорошей машинисткой, а ее записи всегда получались аккуратными и доходчивыми. Только дойдя до описания самого конца беседы, она заколебалась, но потом решила включить в отчет и последнюю фразу Гарри ради пущей достоверности. Когда она писала, как Дикинсон велел Тэйлби «катиться отсюда», то с удивлением почувствовала, что улыбается. Девушка мгновенно поменяла улыбку сначала на гримасу, а потом и вовсе нахмурилась, и осмотрела пустой офис, чтобы убедиться, что за ней никто не следит. Не в ее правилах было смеяться над старшими по званию - она никогда не принимала участия в неуважительных подшучиваниях, которые частенько раздавались в столовой - ни здесь, ни в Уэст-Мидлендс. Да и сейчас Фрай не могла понять, что смешного было во фразе Гарри Дикинсона.
        Распечатав две копии своего отчета, она положила одну из них в поднос на столе инспектора Хитченса, а со второй прошла в штаб поисков, где перед экраном включенного компьютера, заполненным данными, сидели констебль и оператор. Ни один из них не обратил на нее никакого внимания, пока она рылась в разыскном деле, куда и вложила вторую копию.
        Девушка знала, что утром, когда появится дневная смена, комната будет просто гудеть от напряженной деятельности. Понаблюдав за Тэйлби, Диана была уверена, что он явится на брифинг полностью проинформированным обо всем, что произошло накануне.
        Наконец она покончила со своими обязанностями и, осторожно прикрыв за собой дверь штаба, прошла по почти пустому зданию к служебной парковке.
        Отключив сигнализацию на своем черном «Пежо», Диана на мгновение остановилась и посмотрела на заднюю стену здания управления. Там не было ничего, кроме нескольких освещенных окон, в которых мелькали силуэты офицеров, занимавшихся своими делами. Возможно, что некоторые из них сожалели о том, что им приходится дежурить, когда они с более сильным удовольствием оказались бы дома, или в пабе, или куда еще ходят офицеры полиции в свое свободное время. Фрай предположила, что почти никто из них не откажется покинуть свой пост и вернуться домой, если появится такая возможность. Она завела двигатель «Пежо» и быстро выехала со двора.
        В Идендейле, как и в любом другом маленьком городе, вечерние улицы почти вымирали, и только изредка, в промежутке между восемью и девятью часами вечера, на них появлялись группы направляющейся в пабы молодежи. Те же самые группы потом брели из пабов домой в районе половины двенадцатого ночи, хотя некоторые из них ждали автобусов на остановках или ловили такси, чтобы ехать дальше в ночные клубы или еще на какое-нибудь веселье.
        Многие молодые люди, заполнявшие по вечерам улицы города, были не только пьяными, но и несовершеннолетними. Диана Фрай знала достаточно, чтобы не обращать на них внимания, когда проходила мимо. Так поступали все полицейские, если только они не сталкивались с явным хулиганством - дракой, нарушением общественного порядка, бранью или непристойным поведением. С пьянством несовершеннолетних можно было бороться только в самих пабах, хотя у полиции всегда находились более важные и срочные задачи.
        Был вечер понедельника, и поэтому даже молодежи на улицах было мало, когда Фрай ехала по Гривз-роуд в сторону центра. Кружа по улочкам в конце пешеходной торговой улицы, она автоматически взглянула направо, где находилась Клаппергейт. Свет еще горел в окнах аптеки «Бутс» и ресторана «Макдоналдс». Троица молодых людей сидела, ссутулившись, на черной цельнометаллической уличной скамейке, поедала наггетсы из цыпленка и большие порции жареной картошки и готовилась добавить свои упаковки к горе мусора, которая уже скрыла пешеходную плитку.
        Большинство магазинов погрузилось в темноту - город был отдан на откуп пабам и ресторанам. Фрай все еще не могла привыкнуть к смешению магазинов на улицах Идендейла. Днем на углу Клаппергейт можно было видеть небольшую пекарню с плетеными корзинами, старым велосипедом мальчишки-посыльного, украшенным гирляндами лука, и весело раскрашенным молочным сепаратором, стоящими возле входа. В нескольких шагах от пекарни находился магазин в стиле нью-эйдж[46 - Общее название совокупности различных мистических течений.], наполненный ароматами масел для ароматерапии, ароматизированными свечами и ярко блестящими магическими кристаллами. А между ними располагались «СпекСэйверс»[47 - Международная сеть магазинов оптики.], химчистка и дербиширский филиал Строительного общества.
        Дальше, на Халли-роуд, перед офисом продавцов недвижимости рядом с базарной площадью, стояла пара лет тридцати, смотревшая на темные окна. Вполне возможно, они сравнивали цены на недвижимость в Кэч-Винд и Писенни-Бэнкс, наиболее живописных и популярных старых районах Идендейла, где по улицам между каменными стенами домов едва проезжала одна машина, а река бежала перед палисадниками, полными лобелий[48 - Сине-голубой цветок редкой окраски, который может расти вовсе без земли, просто в воде.] и покрытых лишайниками каменных жерновов. «Интересно, почему они решили прийти к этому офису ночью? - подумала Диана Фрай. - Откуда и куда они направляются? Какие тайные планы вынашивают эти двое - только он и она?»
        В дальнем конце площади ей пришлось остановиться на светофоре. Справа от нее спускались вниз по склонам холмов переулки, мощенные булыжником, с названиями вроде «Ворота хитроумного Джона» или «Вершина зудящего Ника». Все углы этих переулков были заполнены пабами, чайными и сувенирными лавками. Заведения напоминали опоздавших на праздник жизни, которые теперь вынуждены тесниться на подступах к главному торговому району. Да они и были опоздавшими, которых привлек рост количества туристов в двадцатом веке, а не желание изначально присутствовать в самом центре торгового города.
        Фрай изучила информацию о своем новом месте службы и знала, что большинство из двадцати двух миллионов туристов, ежегодно посещающих Скалистый Край, так или иначе оказывались в Идендейле. Днем по рыночной площади иногда было невозможно проехать из-за огромного количества проезжающего транспорта и из-за машин, хозяева которых тщетно пытались припарковаться на вымощенных булыжником площадках рядом с общественными туалетами или пунктами сбора мусора.
        Громадный фургон «Соммерфилд» пересек перекресток и направился в сторону недавно открывшегося на Фаргейт супермаркета, который занял место старинной бумагопрядильной фабрики. Сразу за перекрестком Кастелтон-роуд начинала взбираться на холм вдоль рядов сдвоенных домов из ракушечника. С обеих сторон от нее наползали на склоны плотно застроенные новостройки: дома окаймляли узкие извилистые дороги, которые неожиданно поворачивали и изгибались, следуя за рельефом местности. Выше дороги становились еще более узкими из-за многочисленных машин, припаркованных вдоль тротуаров одна за другой. Свободными здесь оставались только самые крутые склоны. При более крупных домах имелись гаражи и подъездные дороги, а вот те коттеджи, которые были поскромнее, явно не предназначались для жителей с личным транспортом.
        Чем дальше от центра, тем новее становились дома, хотя построены они были все из того же белого камня. На самой границе города, там, где названия улиц начинались со слова «тупик», появлялись первые небольшие загородные усадьбы. Здесь на обочинах дорог росла зеленая трава. И, наконец, еще дальше жилье превращалось в разбросанные приусадебные участки и небольшие молочные фермы. В некоторых случаях было довольно сложно определить границу перехода города в сельскую местность - здесь здания ферм и конюшен переделывали в жилые дома, бок о бок с которыми располагались грязные скотные дворы. На полях за ними паслись черно-белые коровы, и все было пропитано деревенскими запахами.
        Постепенно необходимость в строительстве нового жилья поднимет цены на землю, и город продолжит развиваться вширь. Хотя уже сейчас Идендейл занимал свою долину, которая пряталась за грядой холмов.
        Повернув с Кастелтон-роуд на Гросвенор-авеню, Диана наконец припарковалась возле дома № 12. Когда-то это был солидный, отдельно стоящий дом - вилла в викторианском стиле на тенистой улице. Его входная дверь была окружена фальшивыми портиками, а в крохотные студии, расположенные под самой крышей, можно было попасть только по лестнице, когда-то предназначавшейся для слуг.
        Квартира Фрай, расположенная на втором этаже, состояла из спальни, гостиной, ванной комнаты с душевой кабиной и крохотной кухоньки. На стенах были выцветшие от старости бурые обои, а рисунок на вытертом ковре походил на дикий узор из голубых, розовых и желтых красок, как будто был предназначен для того, чтобы надежно скрыть все, что прольется на пол. Если судить по неистребимому запаху, стоявшему в квартире, то за все прошедшие годы на этот ковер вылилось немало жидкостей, и Диане не хотелось даже думать о том, что именно это могло быть. Большинство жителей дома были студентами местного университета, который располагался в восточной части города.
        Фрай приготовила себе сыр на тосте, чай и достала из холодильника, который подозрительно пах гнилой рыбой и луком, йогурт «Мюллер» с низким содержанием жира. Никакие чистящие вещества не могли уничтожить этот запах, но девушка и не собиралась держать в холодильнике большие запасы, предпочитая вместо этого лишний раз наведаться в магазин. Это была еще одна причина, чтобы не оставаться одной в квартире. На углу, всего в четверти мили, располагался магазин восточной кухни, где молодая пара, стоявшая за прилавком, выглядела достаточно презентабельно. Купленная там яичница с хлебом, приправленная дружеским приветствием, иногда бывала совсем не лишней.
        Поев, Диана провела десять минут за легкими физическими упражнениями, расслабляясь после трудового дня, как она делала это после напряженной тренировки в додзё[49 - Место, где проходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах.]. Девушка размяла мускулы и растянула хрящи и связки, а потом приняла душ и надела свое старое кимоно из черного шелка, на спине которого был изображен китайский дракон, а на груди - знаки Инь и Ян.
        Она решила, что завтра возьмется за «Желтые страницы»[50 - Телефонный справочник. Первые справочники печатались на дешевой желтой бумаге, отсюда и название.] и выпишет адреса и телефоны местных центров боевых искусств. Конечно, ей не удастся найти такого же мастера по сётокан[51 - Один из основных стилей карате.], какой был у нее в Варли, и ей наверняка придется привыкать к новой технике. Но она не могла полностью забросить свои занятия. Сейчас способность защитить саму себя была для нее особенно важна. Кроме того, Диана наслаждалась новым чувством силы и уверенности в себе, которое дало ей карате. Ну и, помимо всего прочего, занятия требовали полной концентрации, так что со своей работой и с сётокан она могла не думать больше ни о чем.
        Фрай не слишком задумывалась об убийстве Лауры Вернон. У нее не было никаких данных, и ее мозг ждал новой информации, которая позволила бы ей включить дедукцию и начать анализировать всевозможные связи. Девушка ждала утра, когда на нее должен был обрушиться вал фактов и фактиков, которые будут представлены на брифинге и позволят ей наметить пути расследования, открыв перед ней так много возможностей.
        На мгновение она вспомнила об одном пустяке, о некоем раздражителе, с которым, возможно, ей придется столкнуться в будущем. Речь шла о констебле Бене Купере. О детективе, который пользовался всеобщей любовью, о человеке, который вполне может встать у нее на пути… Перед глазами у нее появилась шестифутовая фигура мужчины с широкими плечами и идеальными зубами, которые он постоянно демонстрировал в самодовольной улыбке.
        Мгновение Диана изучала его образ, а потом убрала его воображаемым ударом рукой в челюсть. Нет таких препятствий, которые нельзя было бы преодолеть. Проблем тоже нет, есть только испытания.
        В конце концов она включила телевизор и посмотрела поздний фильм, прежде чем лечь в постель. Это был какой-то старый фильм ужасов, еще черно-белый. Со своего продавленного кресла Диана смогла, не отрывая глаз от экрана, засунуть руку под кровать и выудить оттуда двухфунтовую коробку «Торнтонз Континентал»[52 - Фирма - производитель шоколада.]. Открыв ее, девушка засунула в рот венский трюфель. На экране женщина, идущая по пустой ночной улице, обернулась на звук шагов. На ее лицо упала густая тень, и раздался ее бесконечный крик.

* * *

        В пяти милях от Гросвенор-авеню Бен Купер трясся в своей «Тойоте» по неровной дороге в сторону фермы Бридж-Энд, машинально поворачивая руль в нужных местах, чтобы избежать самых жутких выбоин. В некоторых местах дорогу починили, засыпав рытвины утоптанной землей и осколками кирпича. Первый же сильный зимний дождь, когда дорога превратится в русло реки, по которому несется водный поток с близлежащих холмов, смоет все это к чертовой матери.
        Проезжая мимо, детектив заметил часть каменной стены, верхние камни которой уже успели упасть. Сама эта стена тоже опасно выгнулась в сторону поля. Мысленно Бен велел себе упомянуть об этом в разговоре с Мэттом, как о работе, которую он может сделать в свой следующий свободный день.
        Купер сознательно старался переключиться на подобные, ничего не значащие вещи. Но его мысли все равно возвращались к делу Лауры Вернон. Это расследование легко забыть ему не удастся. Больше всего Бена потряс старый Гарри Дикинсон. За свою жизнь полицейский повидал немало людей, которые оказывались случайно связаны с серьезными преступлениями, но он не помнил у них такой смеси внешнего равнодушия и скрытого удовольствия.
        Будучи не в состоянии найти быстрое объяснение поведению старика, он стал думать об основном подозреваемом, исчезнувшем Ли Шерратте. Купер не знал этого парня и никогда не имел с ним никаких дел. Но он помнил его отца, Джеки Шерратта, который был местным деревенским злодеем. И хотя сейчас старший Шерратт мотал двухлетний срок в Дерби за перепродажу краденого, в Идендейле его знали в основном как опытного браконьера.
        И все-таки чаще всего мысли Купера возвращались к тому моменту, когда он обнаружил тело девочки. Внешние впечатления от этого наложились на эмоции и не хотели отступать. Даже прохладный вечерний ветер, задувавший в открытые окна «Тойоты», не мог унести запахи свернувшейся крови и мочи, которые, казалось, заполнили всю машину Бена. И даже пленка с записями «Левеллерз»[53 - Английская альтернативная поп-рок-группа.] не смогла заглушить жужжание мух, откладывающих яйца во рту трупа, и карканья вороны с зазубренными крыльями, которая взлетела с лица девушки. Прямо у Купера перед глазами, как будто отпечатанные на ветровом стекле, виднелись образы вырванного глазного яблока и белой полоски бедра с черным завитком лобковых волос. Даже увидев тело в первый раз, он сразу же заметил, что девочка красила волосы в ярко-пурпурный цвет.
        Это был далеко не первый его труп. Но со временем от таких зрелищ не становились легче. Особенно когда речь шла о трупе юной девочки. Полицейский знал, что будет видеть его неделями, а то и месяцами, до тех пор пока не произойдет что-то еще более страшное. Вот тогда, может быть, образ этой убитой исчезнет.
        Кроме того, Купер чувствовал, что в коттедже в Мюрее, где жили Гарри и Гвен Дикинсон, было что-то не так. И их внучка Хелен Милнер тоже об этом знала. Но Бену не удалось подобрать этому определения, и он не смог обнаружить ничего, что можно было бы включить в отчет. Этому не было никакого логического объяснения. Детектив был даже не уверен, что атмосфера в коттедже была как-то связана с обнаружением тела Лауры Вернон. Но то, что в коттедже «Солнечные часы» было что-то не так, не вызывало у Бена никакого сомнения. Он был уверен, что не ошибается.
        «Тойота» прогремела по мосткам для скота и въехала на двор фермы. Колеса расплескали свежий навоз, оставшийся после стада, прошедшего по дороге на дойку и обратно на поле. Группа телят, предназначенных для ярмарки в Бейкуэлле, замычала на автомобиль из отдельного загона, расположенного на периферии двора. Полицейский не обратил внимания на их мычание и слегка притормозил перед навесом, где стояли большой зеленый трактор производства компании «Джон Дир» и старенький «Ферги». На стене висело различное навесное оборудование, а брата нигде не было видно, хотя в это время он обычно занимался сельскохозяйственными механизмами.
        Когда Купер подъехал к фасаду дома, у него замерло сердце. Две его племянницы, Эми и Джози, сидели верхом на стене, проходившей между дорогой и палисадником. Они не играли и не разговаривали, а болтали ногами, ударяя пятками в стену, а носками кроссовок поднимая клубы пыли. Девочки проследили за тем, как припарковалась «Тойота», но ни одна из них не улыбнулась. Бен увидел, что Джози, которой было всего шесть, недавно плакала. У нее были красные глаза, а из носа текло; на ее загорелых щечках протянулись следы от слез. На стене валялся заброшенный комикс, а на земле виднелась розовая лужица от растаявшего мороженого.
        - Здравствуйте, девочки, - сказал Купер.
        - Привет, дядя Бен. - Эми печально взглянула на него своими большими глазами, в которых светилась боль и непонимание того, откуда эта боль взялась. Она нерешительно взглянула на дом. Передняя дверь была открыта, но в доме царила тишина. Из сада вышла черно-белая кошка, которая приблизилась к порогу и остановилась, принюхиваясь к идущим из холла запахам. Потом она, видимо, поменяла свои намерения и быстро затрусила к сеновалу.
        - Ма на кухне, - сказала Эми, предвосхищая вопрос детектива.
        - А где папа? - поинтересовался тот.
        - Сразу после дойки ему пришлось уехать в Бёрнтвуд. Чинить ворота.
        - Понятно.
        Купер улыбнулся девочкам, но ответной улыбки так и не увидел. Они совершенно не походили на тех детей, которые обычно с криком бежали ему навстречу. Но чтобы понять, что с ними произошло, ему не надо было задавать много вопросов.
        На большой кухне он нашел свою невестку Кейт. Она напряженно передвигалась от стола к плите, как будто у нее был артрит или сильно повреждены ноги. Короткие волосы женщины были растрепаны, а пленка пота на лбу была, по всей вероятности, вызвана чем-то более серьезным, чем жара на дворе или жар от сковороды, которая стояла на зажженной конфорке, хотя в ней ничего не было. Кейт тоже совсем недавно плакала.
        Увидев Бена, она выронила кухонный нож, который держала в руке, и как будто бы почувствовала облегчение. Обычно на кухне стоял аромат засушенных трав и свежеиспеченного хлеба, а иногда на ней пахло чесноком и оливковым маслом. Но сегодня запах был совсем другой. Это был запах дезинфектанта и каких-то еще более неприятных вещей. Внутренности Бена сжались в комок от нехорошего предчувствия.
        - Что случилось, Кейт?
        Невестка покачала головой и опустилась за сосновый стол: она была измучена необходимостью сохранять хорошую мину в присутствии девочек. Но даже мельком взглянув на них на улице, Купер мог бы сказать ей, что ее усилия пропали даром.
        - Посмотри сам, - сказала женщина. - Бен, я больше так не могу.
        Полицейский положил руку ей на плечо и увидел, как из глаз у нее вновь потекли слезы.
        - Оставь все это мне, - сказал он, - и займись девочками.
        Затем Купер вышел в коридор, который делил дом на две части, и посмотрел на лестницу. Когда он был ребенком, эти коридор и лестница казались ему очень мрачными. Стены и большинство деревянных панелей здесь были покрыты каким-то темно-коричневым лаком, а половицы по бокам от ковровой дорожки выкрашены в черный цвет. Сама дорожка уже давно потеряла свой первоначальный цвет под слоем грязи, с которой не могло справиться никакое количество моющих средств. Грязь проникала в дом на ногах отца Бена, его дяди, его самого и остальных их детей, на лапах трех собак, множества кошек и, иногда, других животных, которые приносились с полей для специального ухода. Теперь же все изменилось. На полу лежали ковры с толстым ворсом, стены были выкрашены в белый цвет, а сосновые панели зачищены до своего естественного золотистого цвета. Зеркала и картины на них подчеркивали и усиливали свет, падавший через небольшие окна в форме креста, расположенные в дверях по обоим концам коридора.
        Однако ступени лестницы, легкие, воздушные и удобные, были сейчас для детектива страшнее, чем те, которые он видел в детстве. И то, что вызывало его страх, лежало где-то посередине первого лестничного пролета. Это была розовая пушистая тапка из ковровой материи, испачканная экскрементами.
        Она лежала на боку, шокирующая и вульгарная в своей обыденности, и ее кричащий цвет сливался с цветом ковра. В животе у Купера все перевернулось, как будто он увидел перед собой только что извлеченный внутренний человеческий орган, брошенный на ступеньки.
        Мужчина медленно поднялся по ступенькам, остановившись только для того, чтобы осторожно взять тапку двумя пальцами, как будто та была важной уликой.
        На первой площадке Бен остановился и, склонив голову набок, прислушался у двери к высокому, полному отчаяния завыванию, которое доносилось из-за нее. Такие звуки не мог издавать человек - это были нечленораздельные звуки, которые могли принадлежать только больному животному.
        А потом Купер открыл дверь, с силой надавив на нее, так как она упиралась в какое-то препятствие, лежавшее на полу. Когда же он наконец вошел в комнату, то оказался в таком хаосе, который ему не приходилось видеть ни на одном месте преступления.

        8
        - И его находит мужчина, выгуливающий собаку…
        В комнате повисла настороженная тишина. Держа раскрытый блокнот на коленях, Диана Фрай пыталась казаться внимательным и эффективным работником. Ее рука двигалась по странице блокнота сложными зигзагами, которые со стороны вполне могли сойти за скоропись. Падальная муха в отчаянии билась в окно конференц-комнаты, то тут, то там раздавалось шарканье ног и скрип железных ножек стульев…
        - Мужчина, выгуливающий собаку… - повторил суперинтендант Джепсон с угрозой в голосе.
        Кто-то из сидевших в комнате офицеров уставился в потолок, кто-то попытался скрыться от взгляда начальника за пластиковыми стаканчиками с кофе. «Интересно, - подумала Диана, - почему эти мухи всегда игнорируют открытые окна и предпочитают им очевидную безнадежность попыток биться в закрытые?»
        - Это был старик по имени Дикинсон, сэр, - произнес сержант Дэвид Ронни. - По-видимому, он регулярно гуляет в районе Целины.
        Сам Ронни не принимал участия в поисковой операции, но, как и все сидящие в комнате, тонко чувствовал момент, когда надо прикрыть свою спину, постараться отвести от себя опасность и попытаться заработать какие-то очки там, где это возможно. Участники поисков предпочитали промолчать, из чего следовало, что решиться заговорить в присутствии суперинтенданта мог только абсолютно незапятнанный человек. По едва заметному движению голубых глаз в его сторону Дэвид понял, что его услышали и оценили.
        - Итак, человек, выгуливающий собаку. По сути, какой-то трухлявый пень, по имени Дикинсон. Спасибо за подсказку, Ронни. - Джепсон кивнул и улыбнулся, как работник канализации, обладающий особенно тонким нюхом. - И что же это получается, хочу я спросить у лучших полицейских Ее величества? Мы держим в воздухе вертолет, который стоит нам бог знает каких денег в минуту, а сорок офицеров в течение пяти часов обнюхивают окрестности и не могут найти даже использованного презерватива. Как пишут в газетах: «Полиция явно сбита с толку…» А потом… что же происходит потом?
        На этот раз промолчал даже Ронни. Фрай обнаружила, что успела нарисовать на странице целую стайку маленьких синих мушек, которые отчаянно молотили крылышками, но никуда не двигались.
        - Тело, - провозгласил Джепсон, - находит посторонний мужчина, выгуливающий собаку.
        - Через день-два мы бы… - начал Хитченс, что было стратегической ошибкой с его стороны - как дежурный инспектор, он теоретически отвечал за поиск, хотя сам в нем и не участвовал, и суперинтендант мгновенно обрушился на него.
        - Вы просто объясните мне, - задал он вопрос, - почему мы везде наталкиваемся на этого человека с собакой? У меня создается впечатление, что их создают специально, для того, чтобы недоработки полиции были виднее. Потеряли труп где-то в лесу? Не волнуйтесь, шеф, старый пень с собакой его отыщет. Нет описания машины, участвовавшей в вооруженном ограблении прошлой ночью? Не проблема - какой-нибудь псих, страдающий от бессонницы и тарахтящий по улицам на старом «Ровере», наверняка запишет регистрационный номер. Не знаете имени подозреваемого, чтобы привести его на место преступления? Альберт и Фидо наверняка запомнили его, пока он прятал добычу, когда отливали поблизости у одного из фонарных столбов. Если б эти люди рекламировали себя в «Иден Вэлли таймс», мы смогли бы сэкономить целое состояние.
        - Шеф, я не думаю… - сказал Пол и осекся.
        - А потом, - продолжил Джепсон, - мы смогли бы распустить все полицейское управление графства Дербишир и заменить его парой дюжин мужиков, выгуливающих своих собак. И процент раскрываемости взлетел бы до небес.
        В иерархии Фрай, которую она создала у себя в голове, Хитченс опустился сразу на несколько ступенек. Ей надо было произвести должное впечатление на всех этих новых людей, а для этого требовалось держать ушки на макушке и определить имена и звания тех, кто может пользоваться наибольшим влиянием. Пол поначалу находился почти на вершине, как ее непосредственный руководитель, но постепенно спустился далеко вниз.
        Еще один детектив, которого Диана видела впервые, поднял руку, как лучший ученик класса, который хочет привлечь к себе внимание. Он уже успел привлечь взгляды окружающих, когда опоздал на брифинг, что во всех местах, где Фрай работала раньше, считалось должностным преступлением. Когда этот человек вошел, у него был загнанный, растерянный и взъерошенный вид, как будто он только что выбрался из постели - и Джепсон наградил его долгим взглядом. Теперь взоры присутствующих вновь обратились к нему, как к добровольной жертве, которая собирается по собственному почину броситься в геенну огненную. Ему было далеко за двадцать, но его окружала аура невинности, которой не мог похвастаться ни один из присутствовавших в комнате офицеров. Этот мужчина был высоким и стройным, с непокорными светло-коричневыми кудрями, которые падали ему на лоб.
        - Прошу прощения, сэр, но я не понимаю… - заговорил он осторожно.
        - Правда? И что же вы не понимаете, приятель? - выгнул бровь суперинтендант.
        - Мы ведь привезли сюда натренированных псов из Рипли, правда? Так почему же они ничего не нашли, а собака этого старика нашла?
        Джепсон пристально посмотрел на молодого сотрудника, и едкая отповедь замерла у него на губах. Он увидел выражение его лица и то, что его щеки начали медленно розоветь от смущения. Суперинтендант вздохнул, и его раздражение куда-то улетучилось.
        - Вы попали в самую точку, Купер, - сказал он. - Дело не в псе, а в старом пне.
        Наконец Джепсон передал слово старшему инспектору Тэйлби, как руководителю расследования. Под вздохи облегчения и негромкие переговоры в комнате беседа перешла на более безопасный уровень: приоретизация направлений поиска, распределение сотрудников по поисковым группам, раздача планов районов поиска… Позже, через несколько дней, Диана Фрай с удивлением обнаружила, что среди анатомически верных рисунков насекомых она слово в слово записала последнюю фразу суперинтенданта.
        - Предварительный отчет патологоанатома говорит о том, что смерть наступила от двух-трех сильных боковых ударов гладким твердым предметом по голове жертвы. Сегодня утром будет создана рабочая группа по поиску орудия убийства.
        Все глаза в комнате смотрели на фото места преступления, которое проецировалось на стену за спиной Тэйлби. Панорамный вид тела, лежащего в подлеске, сменился на увеличенное фото головы жертвы. На фотографии цвет волос Лауры Вернон выглядел слишком ярко и неестественно - на нем трудно было заметить потеки крови. Красная майка убитой девушки еще больше затрудняла точное определение оттенков цвета.
        - Первые данные, основанные на температуре трупа и развитии личинок, обнаруженных в глазах, рту и половых органах жертвы, говорят о том, что девочку убили приблизительно в то время, когда родители заявили о ее пропаже - плюс-минус пара часов, - рассказал Стюарт. - То есть это произошло около восьми часов вечера в субботу. Как вы знаете, у нас есть свидетельские показания о том, что жертву видели около четверти седьмого, разговаривающей с молодым человеком на тропинке, которая шла по кустарникам рядом с задним двором дома, в котором она жила. Это довольно далеко от того места, где было обнаружено ее тело, а именно, от лесистой пустоши, называемой Целиной. Поэтому нам надо вновь пройти по ее последнему пути. Те группы, которые будут совершать обход домов, должны обратить особое внимание на передвижения всех и каждого по Целине или рядом с ней в предполагаемое время убийства. Естественно, что это включает и передвижения самой Лауры Вернон.
        Теперь на стене появилось фото нижней части тела Лауры. Черные джинсы были стянуты до колен, и был виден верх голубых трусиков и несколько дюймов мертвенно-белого тела над ним. Под трусиками виднелись густые черные волосы.
        - Как видите, одежда Лауры находится в беспорядке. Однако до полного вскрытия, которое произойдет позже сегодня утром, патологоанатом предпочитает считать, что нет никаких следов, говорящих о том, что жертва подвергалась сексуальному насилию. Есть, правда, одно маленькое исключение…
        Тэйлби кивнул, и фото вновь изменилось. Теперь камера приблизилась к небольшому участку в верхней части правого бедра убитой. Присутствовавшие офицеры нахмурились и присмотрелись повнимательнее. Они смогли увидеть небольшое пятно на коже, похожее на синяк, но странно правильной формы.
        - Миссис ван Дун, - продолжил Стюарт, - считает, что это повреждение могло появиться в момент смерти.
        Сидящие в комнате беспокойно задвигались. Некоторые из офицеров истекали потом, и воздух в комнате стал влажным.
        - Я знаю, что все вы горите желанием приступить к поискам, - сказал старший инспектор, уловив нетерпение присутствовавших. - Сейчас инспектор Хитченс раздаст вам ваши рабочие планы. Но прошу еще минутку внимания!
        Фотографии исчезли, и кто-то облегченно вздохнул.
        - Прежде всего нас интересует местонахождение Ли Шерратта, двадцати лет, последнее место работы - садовник в доме Вернонов. Все детали вы найдете в папках. Но нас интересуют также и другие ухажеры Лауры, с которыми у нее могли быть отношения. Особенно те, о которых ее родители ничего не знают.
        - Так мы что, предполагаем, что семья в этом деле не замешана, сэр? - задал вопрос Ронни.
        - Мы вообще ничего не предполагаем, сержант, - ответил Стюарт, слегка улыбнувшись. - Гадание на кофейной гуще превращает как ВАС, так и МЕНЯ в ИДИОТОВ.
        Озадаченный Дэвид замолчал, но, услышав чье-то хихиканье, понял, что его только что поставили на место.
        - Спасибо, сэр, - сказал он негромко.
        - Естественно, что мы снова допросим и Грэма и Шарлотту Вернон. Кажется, там есть еще брат, который сейчас находится в университете. Однако мы знаем, что Лаура Вернон мало общалась с людьми в Мюрее. Так, по крайней мере, считают ее родители. А так это или нет в действительности, вам предстоит выяснить. А пока - тщательная проверка всех известных нам сексуальных преступников. К нам присоединилась инспектор Армстронг из управления В, которая будет координировать эту работу.
        Старший инспектор указал на женщину, которая сидела у стены комнаты. Она была несколько полноватой, и серый костюм сидел на ней не очень хорошо. Волосы ее были прямые и коротко подстриженные.
        - Некоторые из вас уже знают, что инспектор Армстронг принимает участие в расследовании убийства Сьюзан Эдсон, которое произошло в Бакстоне пять недель назад, - добавил старший инспектор. - Так что за последние несколько недель наши коллеги из Бакстона успели пообщаться с некоторыми из интересующих нас клиентов, и это позволит нам избежать повторений.
        Многие из детективов тревожно задвигались и искоса посмотрели друг на друга. Казалось, что Тэйлби почувствовал это и среагировал практически мгновенно.
        - Для обычной публики между двумя преступлениями пока нет никакой связи. Я не хочу, чтобы слова «серийный убийца» упоминались кем-нибудь из вас или чтобы они появились в газетах.
        С этими словами он посмотрел еще на одного из присутствующих - какого-то мужчину в штатском. Тот был в костюме, ярком галстуке и очках в крупной синей оправе. Фрай решила, что это один из сотрудников пресс-центра управления, чья работа и состояла в отвлечении внимания прессы от важных вещей и сливе ей как можно менее надежной информации.
        - Понятно, что на все эти действия потребуется какое-то время, - сказал старший инспектор, - но не мне вас учить, насколько важны самые первые часы.
        Диана как раз внимательно изучала инспектора Армстронг, когда Бен Купер вновь неуверенно поднял руку. Во взгляде Тэйлби мелькнула жалость.
        - Слушаю, Купер?
        - Я о Гарри Дикинсоне, сэр. О том джентльмене, который нашел кроссовку.
        - О старом пне, - добавил кто-то, и обстановка в комнате разрядилась.
        - С собакой, - уточнил еще кто-то.
        - Его надо будет допрашивать еще раз? - закончил свой вопрос Бен.
        Фрай не была уверена, видел ли Купер ее отчет о допросе Дикинсона, или же он просто издевается над старшим инспектором. Но Стюарт решил, что со стороны этого сотрудника никакого издевательства нет.
        - Гарри Дикинсону семьдесят восемь лет, - напомнил он.
        - Так точно, сэр, - ответил Купер. - Но мы же не предполагаем, что возраст исключает его из списка возможных убийц, не так ли, сэр?
        - Конечно, не предполагаем, - ответил Тэйлби. - Мы вообще ничего не предполагаем…
        Раздалось шарканье ног и скрип стульев. Диана увидела, как одна из женщин-детективов повернулась к Бену, чтобы спросить, все ли у него в порядке с головой. На лице у нее было искреннее волнение, но Купер только кивнул, не отрывая глаз от старшего инспектора. Фрай заметила потертости на его кожаной куртке и подумала, что ему неплохо было бы поправить галстук. Он выглядел неухоженным, и от этого казался совсем неорганизованным.
        - И вот что я хотел бы подчеркнуть, прежде чем вы займетесь делами, - голос Тэйлби перекрыл возникший шум. - Это указано в ваших папках, но прошу вас помнить об этом в первую очередь. Констебль Купер упомянул здесь о мистере Дикинсоне и его собаке, которые нашли кроссовку, что, в свою очередь, привело к обнаружению трупа, который находился совсем недалеко. Но есть один факт, который может оказаться решающим для всего расследования и привести к раннему раскрытию дела после того, как будут закончены все рутинные действия - и если нам немного повезет. Хочу, чтобы все вы не забывали, что вторая кроссовка Лауры Вернон так и не найдена!

* * *
        - Идем дальше. Констебль Фрай, прошу вас.
        Девушка быстро подошла к тому месту, где, небрежно прислонившись к стене, постукивал ногой по ножке стола инспектор Хитченс. В руках он держал пачку рабочих планов, и Фрай поняла, что ее собираются включить в группу, которая будет проводить опрос населения.
        - Вы здесь у нас новичок, Диана, - сказал ее шеф. - Поэтому какое-то время будете работать в паре с Беном Купером. Он знает все окрестности как свои пять пальцев.
        - Я уже слышала об этом, - кивнула констебль.
        - Понимаете, мы не хотим, чтобы вы навеки затерялись в вересковых пустошах, Фрай. Иначе нам придется опять прибегать к помощи собак.
        - Уверена, что мы с ним сработаемся. - Диана попыталась улыбнуться в надежде, что улыбка получится естественной.
        - Вы подходите друг другу, - внимательно посмотрел на нее Пол.
        - Я поняла, сэр.
        - Отлично. Констебль Купер! - Инспектор огляделся вокруг. - Куда делся Бен Купер?
        - Срочный звонок, сэр, - сказал один из детективов. - Он в отделе.
        - Ладно. Вы будете заниматься опросом жителей в Мюрее, - объяснил Хитченс девушке. - Вам в помощь выделяются патрульные. Вот ваша территория. Следите за тем, чтобы никого не пропустить.
        Он протянул Диане копию карты, разделенной на три части голубым, красным и желтым маркерами.
        - Пойду представлюсь констеблю Куперу, - сказала девушка. - Это если я смогу найти его комнату.

* * *

        Бен Купер склонился над горой бумаг на своем столе - они накопились за время его отпуска. Он их не читал - и, скорее всего, вообще их не видел. Он слушал, что ему говорили по телефону, с абсолютно пустым выражением лица.
        - Согласен, если ты считаешь, что так лучше, - произнес он в трубку. - Но насколько? Да, я знаю, что Кейт нужно передохнуть, но Мэтт…
        Он увидел, что по комнате движется новая сотрудница. Шла она с нарочитым безразличием, не встречаясь с ним глазами. Проходя между столами и шкафами для бумаг, она поглядывала из стороны в сторону, как будто выискивала какие-то мелкие недостатки на столах своих отсутствующих коллег. Куперу пришло в голову, что новенькая может вот-вот нагнуться и осмотреть следы на ковре или перевернуть один из лежащих на столах конвертов, чтобы прочитать адрес. У нее было худое лицо и короткие волосы, и она была очень стройной, стройнее, чем все женщины, которых ему приходилось видеть до сих пор. Его мать обязательно сказала бы, что она чем-то больна. Но в ней был какой-то стержень, который не позволял отнести ее к слабакам. Эта женщина никак не походила на увядшую фиалку.
        Естественно, Бен сразу понял, кто она такая. Она была той самой новенькой, о которой ему рассказал констебль Гарнетт, той, которая перевелась к ним из Уэст-Мидлендс, имея уже определенную репутацию. Гарнетт почти точно описал ее. Единственное, что удивило Купера, так это то, что она оказалась довольно привлекательной, хотя улыбка на лице, подумал он, смягчила бы его черты и скрыла бы темные тени под глазами.
        - Да Мэтт. Да, ты прав, я знаю, - ответил он в трубку. - Тогда на два дня. А в четверг обсудим все подробно, ладно? Просто ждать не имеет смысла…
        Новый констебль подошла к столу Бена и остановилась, глядя на кучу бумаг и похлопывая себя по бедру папкой с документами. Купер отвернулся, прикрыв рукой микрофон трубки. Он знал, что она сразу же поняла, что разговор не имеет отношения к работе. Такая женщина моментально определит частный звонок. Наверное, она думает, что он общается со своей девушкой.
        А затем Бен с удивлением увидел, как женщина уселась за его стол и включила компьютер, так и не взглянув на него.
        - Минуточку, Мэтт, - пробормотал он, снова поднеся трубку к уху.
        Когда компьютер заработал и новая сотрудница подключилась к базе данных, на лице у нее появилась улыбка. Однако продвинуться она смогла только до меню, а потом машина показала на экране диалоговое окно.
        - Вам нужен пароль, - сказал ей Купер.
        - Что там такое? - раздался в трубке голос Мэтта.
        - Да ничего…
        - И какой же пароль? - спросила Диана.
        - Я не могу сказать его просто так. Вам необходимо иметь доступ.
        - Правда? Тогда обойдемся без пароля…
        Фрай попыталась войти в настройки терминала и найти программу защиты и функцию изменения пароля. В мочке уха у нее блеснула серебряная сережка-гвоздик, открывшаяся после последней стрижки.
        - Вы ничего не добьетесь без пароля, - предупредил ее Купер.
        - Бен, если ты занят… - смутился его собеседник.
        - Да. Мэтт, послушай, мне уже пора, - сказал ему детектив. Он повесил трубку и несколько мгновений сидел неподвижно, как будто привыкая к чему-то и готовясь встретиться лицом к лицу с новой проблемой.
        На застывшем экране компьютера появилось сообщение: «Фатальная ошибка». Терминал возмутился попыткой неавторизованного входа и заблокировал компьютер.
        - Я же предупредил вас, что без пароля здесь делать нечего! - Голос Купера прозвучал резко.
        - Вы мой новый напарник, - сообщила Диана. - Конечно, когда вы не заняты.
        - Ах, вот как… Тогда привет. Я Бен Купер, - мужчина глубоко вздохнул. - А вы, должно быть, констебль Фрай. - Он замолчал, ожидая, что она скажет ему свое имя.
        - Друзья зовут меня Диана, - представилась новая коллега.
        Бен осторожно кивнул, понимая всю двусмысленность этой фразы.
        - Чем будем заниматься? - поинтересовался он.
        - Обход домов в компании пробкоголовых[54 - Первые шлемы английских полицейских делались из пробки.].
        - Смотрите, как бы они вас не услышали.
        - Если вы готовы, то мы можем трогаться, - пожала плечами Фрай. - Хоть я здесь девочка новая, но понимаю, что расследование дела об убийстве - штука серьезная.
        - Хорошо, я готов.
        В коридоре их обоих остановил инспектор Хитченс.
        - Следующий брифинг я проведу в поле попозже. Там же соберу ваши отчеты. Кажется, в Мюрее есть паб, не так ли, Купер?
        - «У пастуха», сэр, - кивнул детектив.
        - Если я правильно понял вчера, то он относится к «Марстонз»[55 - Ведущая независимая цепь пабов в Великобритании, принадлежащая производителю пива «Марстонз»; состоит из более чем двух тысяч пабов.].
        - Так точно, сэр.
        - Давайте встретимся там, скажем, в половине первого. И вот еще что, Бен…
        - Да, сэр?
        - Постарайтесь не опоздать, хорошо?
        - Прошу прощения, сэр. Семейные проблемы.
        - На вас это не похоже. Не превращайте это в привычку.
        - Постараюсь, сэр.
        - И еще одна вещь, которую вы должны знать. Старший инспектор Тэйлби уже говорил о том, насколько важны эти первые часы для раскрытия преступления. Мы все об этом знаем. Но хочу предупредить - не слишком увлекайтесь после того, как заканчивается ваша смена. Сверхурочные выплачиваться не будут.
        - Что?
        - В бюджете нет денег. Начальство считает, что мы можем добиться успеха и без сверхурочных.
        - Полный идиотизм, - заметил Купер.
        - Ничего не поделаешь, - пожал плечами Пол. - О’кей, задание вы получили. По машинам.

* * *

        Купер и Фрай дошли до парковки, расположенной за зданием полицейского управления, и здесь Бен остановился, заколебавшись. Диане показалось, что она читает его мысли.
        - Моя машина стоит вон там, - показала она. - Черный «Пежо». И я хороший водитель.
        - У моей «Тойоты» полный привод, - ответил Бен. - Это не будет лишним по дороге в Мюрей. И я лучше знаю местность.
        - Хорошо, - пожала плечами девушка, позволив ему одержать эту маленькую победу.
        Пока они выезжали из Идендейла, оба молчали. Купер выбрал не известную Фрай дорогу: он вилял по узким задним улицам города, которые пересекали его насквозь, мимо церковного прихода и исправительной школы Идендейла. Когда они наконец выехали на дорогу, ведущую в Бакстон, Диана поняла, что им удалось объехать пробки на Клаппергейт и других магистралях, ведущих к центру города. «Уже умудрился показать свое знаменитое знание окрестностей!» - подумала она.
        По пути Купер с трудом мог отвести глаза от окружающего ландшафта. Для него выезды за пределы Идендейла в окружающие холмы были источником непреходящего наслаждения - постоянно изменяющаяся природа не уставала удивлять и восхищать его.
        Нигде в округе разница между Белым и Черным пиками не была так заметна, как на подъеме к югу от Идендейла, когда последние здания остаются позади, вместе с футбольными полями и приютом сестер Святой Марии. На самом верху холма находился Маяк, с его потрясающим видом как на известняковые холмы и вересковые пустоши, так и на кремневые скалы.
        Освещенная солнцем земля, напоминающая лоскутное одеяло из-за многочисленных фермерских угодий на склонах покрытых лесами холмов, манила к себе, но была полна скрытых пещер и незаметных провалов. Со всех сторон она пересекалась каменными стенами, а кое-где из нее торчали крутые скалы и виднелись рубцы заброшенных шахт. В первую очередь это был рукотворный ландшафт, но в то же время он сохранял для тех, кто был готов заглянуть поглубже, свидетельства тысячелетней истории.
        За багажником машины, на севере, территории вокруг Темного пика выглядели мрачными и угрожающими, и эта местность была похожа на что угодно, но только не на возделанную человеком землю. Голые кремневые скалы, казалось, поглощали солнечные лучи, вместо того чтобы отражать их, как это делал известняк. Они выглядели отчужденными и задумчивыми, не тронутыми цивилизацией и поэтому бросающими вызов тем, кто желал их покорить. И многие этот вызов принимали. Кто-то добивался успеха, но еще большее количество терпели поражение от этих безжалостных склонов и плохой погоды, которая, казалось, вечно висела прямо над ними.
        Однако внешний вид иногда бывает обманчивым. Даже территория Белого пика была покрыта шрамами - заросшие зеленью глубокие разломы остались от каменоломен по добыче известняка и открытых разработок, которые глубоко вгрызлись в склоны холмов.
        - И как вам Идендейл, нравится? - спросил наконец Купер, когда они оказались в длинной очереди машин, не спеша двигавшихся за домом на колесах, который неторопливо взбирался на холм. День обещал быть жарким, и козырьки от солнца в их машине были уже опущены, чтобы защитить глаза от лучей, отражавшихся от покрытого гудроном шоссе. С правой стороны пригороды постепенно скрывались за холмом и оставались только покрытые шифером крыши, вытянувшиеся вдоль едва различимой серебряной полоски реки Иден. На зеленом лугу возле реки расположился туристический лагерь с рядами разноцветных палаток, похожих на экзотические цветы, раскрывшиеся под лучами утреннего солнца.
        - Все меня об этом спрашивают, - заметила Фрай. - Это что, так важно?
        - На мой взгляд - да, - ответил удивленный ее вопросом напарник.
        - Для меня это просто место, где я работаю. Как и в любом городе, здесь есть преступность. Наверное, как и везде, среди населения есть несколько местных бандитов, свои неудачники и еще большее количество нудных добропорядочных граждан. Ничего нового.
        - Но, согласитесь, жить здесь гораздо приятнее, чем в Бирмингеме.
        - Почему?
        - Ну-у-у, потому что… - Бен оторвал руку от руля и махнул ею в сторону холмов, долины и реки, бегущей по ее дну между лоскутами сельскохозяйственной земли и каменными стенами. Он показал на террасы крыш и шпили города, оставшегося позади них, и на массив Иденского леса, глубокого зеленого цвета, который взбирался по склонам холмов к большим водохранилищам на кремневых пустошах. Детектив не знал, как выразить словами то, что он ощущал, если собеседник сам этого не понимает.
        - В любом случае, - сказала Фрай, - я жила не в Бирмингеме, а в Варли.
        - А где это?
        - В Черной Стране[56 - Территория Англии, охватывающая ее центральную часть вокруг города Бирмингема и бывшая во времена индустриальной революции XIX в. центром угледобычи. В настоящее время дотационный район с одним из самых высоких уровней преступности в стране.]. Слыхали о такой?
        - Один раз я ездил в Бирмингем на поезде. Он проходил через Вулверхэмптон. Это недалеко оттуда?
        - Ну да, так что можно сказать, что вы о ней все знаете.
        Они добрались до прямого участка дороги, который шел по вершине холма, и Купер присоединился к потоку машин, стремившихся теперь обогнать дом на колесах.
        - Так если вам так нравилась эта Черная Страна, то зачем вы переехали сюда? - спросил Бен.
        Девушка скорчила гримасу и отвернулась, чтобы посмотреть на плато, спускающееся в сторону Уай Вэлли, где их поджидал Мюрей. Купер не мог не заметить ее недовольства.
        - Наверное, этот вопрос вам тоже часто задают? - догадался он.
        - Вы правы.
        - Ну что ж, - произнес мужчина, - я рад, что вы теперь работаете у нас, Диана.
        В руках у Фрай были папки, которые вручил ей Хитченс. В одной из них была карта, которую она достала и принялась ее изучать, чтобы не смотреть на водителя.
        - В деревне только одна улица - Главная, и несколько отходящих от нее переулков, - проговорила девушка, разглядывая карту. - Некоторые из них не имеют названия и ведут прямо к фермам. А еще есть группа домов, которая почему-то называется «Берлога». Вы об этом знали?
        - Коттеджи в этой «Берлоге» выходят задними дворами на Целину, - пояснил Купер. - Это недалеко от того места, где нашли Лауру Вернон. Там еще есть «Старая мельница». В наше время в ней предлагают комнаты с завтраком.
        - По-моему, здесь это не такая уж редкость, - заметила Фрай, так как они как раз проезжали мимо фермы, на воротах которой тоже предлагали размещение с завтраком.
        Она была вынуждена признать, что Бен оказался знающим водителем. Так что по дороге в Мюрей у нее была возможность детально изучить полученные материалы. В них находилась фотография живой Лауры Вернон, хотя цвет волос девочки отличался от того, который Диана видела у трупа, - он был не таким кислотно-красным. Это фото было увеличенной частью того, которое предоставили Верноны в тот день, когда их дочь пропала. Фрай видела оригинальную фотографию в разыскном деле, прежде чем преступление было переквалифицировано на убийство и его забрали из ведения Отдела уголовных расследований[57 - В соответствии с нормативными актами тяжкие преступления (убийство, изнасилование и т. д.) находятся вне компетенции Отделов уголовных расследований и расследуется, как правило, Королевской службой уголовного преследования.]. На этой фотографии Лаура стояла в саду, на фоне цветущего куста рододендрона. Рядом были видны лестница и край каменной балюстрады, а у ног ее спал на траве черно-белый бордер-колли. На увеличенной же фотографии была видна только ее голова и верхняя часть туловища. Убрав фон, полицейский фотограф
лишил девушку окружения так же эффективно, как кто-то лишил ее жизни.
        Здесь же находился список всех известных контактов Лауры в самом Мюрее и вокруг него. Для пятнадцатилетней девочки он был на удивление коротким. На первом месте в нем стоял Ли Шерратт, двадцати лет, проживающий в доме № 12 в тупике Уэй, в Мюрее. До того как его уволил в прошлый четверг отец Лауры Грэм Вернон, он работал в качестве садовника в их доме. Когда родители сообщили о пропаже Лауры, Ли Шерратта опросили, и после этого его никто больше не видел. В отличие от Вернонов, его семья не стала заявлять о пропаже сына. Имя молодого человека было обведено красным маркером - это означало, что его поиски являются приоритетной задачей.
        Дальше в списке стояли Эндрю и Маргарет Милнер и их дочь Хелен. Против имени Эндрю была пометка, что он является сотрудником Грэма Вернона. Хелен Диана помнила по визиту в коттедж «Солнечные часы» вместе с Тэйлби и Хитченсом. В тот раз, когда они вошли в дом, внучка стояла очень близко к старику, ближе даже, чем его собственная жена.
        Фрай всегда с подозрением относилась к слишком тесным отношениям в семьях подозреваемых - она их просто не понимала.
        Она подняла взгляд на профиль Купера за рулем машины, и неожиданно ей захотелось сказать ему, что надо привести себя в порядок, прежде чем они начнут встречаться с людьми. У нее появилось желание поправить ему галстук и убрать волосы у него со лба. Его мальчишеский вид не производил на нее никакого впечатления.
        Но по непроницаемому выражению его лица Диана поняла, что напарник полностью погружен в свои мысли и находится сейчас в другом измерении. Она была неприятно поражена, когда сообразила, что мысли эти были совсем нерадостными, но, решив, что ее это не касается, вернулась к своим делам.

* * *

        Бен Купер не мог избавиться от запаха. В комнате стояла вонь, которая была хуже всего того, что он когда-либо ощущал на ферме. Ни выгребная яма, ни бак для жидких отходов, ни только что освежеванный кролик или ощипанный фазан не воняли так, как этот смрад, который наполнял комнату. По обоям и по постельному белью, кучей лежащему рядом с кроватью, были размазаны человеческие экскременты, на липком полу высыхала лужа мочи, а рядом с ней на ковре были следы от других луж, замытых дезинфектантами. Эти бледные пятна напоминали какую-то смертельную кожную болезнь. Здесь же, на ковре, валялся стул с одной отломанной ножкой, и повсюду виднелись страницы из книг и журналов, напоминающие опавшие листья. Занавеску сорвали с карниза, а вторая розовая тапка нелепо лежала в деревянной вазе для фруктов, которая стояла в одном из буфетов, по внешней стороне верхнего ящика которого бежала тонкая струйка крови; она раздваивалась, обтекая с двух сторон деревянную ручку. Все содержимое ящиков и шкафов было вывалено наружу и свалено в беспорядке на кровати.
        Именно из-под этой кучи одежды доносился монотонный нечеловеческий звук, похожий на низкий вой, полный отчаяния. Когда Купер подошел к кровати, куча пошевелилась, и вой превратился в испуганное хныканье. Полицейский уже понял, что на этот раз кризис миновал, но было ясно, что так плохо не было еще никогда. Все доказательства этого были налицо.
        Детектив наклонился ближе к пальто с искусственным меховым воротником, лежавшему поверх этой кучи, но постарался не дотрагиваться до кровати, боясь вызвать негативную реакцию. От пальто исходил знакомый аромат, от которого у него в горле застрял комок.
        - Это Бен, - негромко произнес он.
        На мгновение из-под кучи появилась белая рука, которая ухватила рукав пальто и край высовывающейся из-под него юбки и натянула их на себя. Потом пальцы вновь исчезли в темноте под кучей, как краб, прячущийся в свою раковину.
        - Это был дьявол, - раздался из-под одежды едва слышный голос. - Все это меня заставил сделать дьявол.
        Купера чуть не стошнило от смеси застаревших запахов пота, экскрементов и мочи. Он с трудом сглотнул и заставил себя произнести твердым голосом:
        - Дьявол уже ушел.
        Рука медленно появилась вновь, и Бен взял ее в свои пальцы, поразившись тому, что она была холодной как лед.
        - Ты можешь вылезать, ма, Дьявол уже ушел, - повторил он.

* * *
        - Бен? - раздался голос Фрай.
        - Слушаю! - Купер вздрогнул от неожиданности. Он взглянул на Диану так, как будто только что пришел в себя от сна. Или от хорошо знакомого кошмара.
        - А почему сегодня утром, на брифинге, вы спросили о Гарри Дикинсоне? - поинтересовалась она.
        Ей было интересно понять, что заставило Бена привлечь к себе внимание в столь неподходящее время, когда инстинкт самосохранения должен был сказать ему, что сейчас лучше всего промолчать и опустить голову пониже. Но напрямую такой вопрос она задать не могла.
        - Тот, кто первым находит труп, всегда попадает под подозрение, - ответил детектив.
        - Ах, вот как… А мне показалось, что Дикинсон нашел только кроссовку. А вот само тело нашли именно вы…
        - Правильно, но вы же понимаете, что я имею в виду.
        - И потом, Дикинсону семьдесят восемь лет. Малый на удивление неприятный, доложу я вам. И в то же время человек глубоко домашний, который всему прочему предпочитает свою трубку и спальные тапочки. Мне показалось, что ему не хватит сил расстегнуть ширинку, не говоря уже о силовом нападении на здоровую пятнадцатилетнюю девицу.
        - Мне кажется, что здесь вы не совсем правы, Диана.
        - Да? И на чем же основываются ваши подозрения?
        - Да ни на чем особенном. Это просто ощущения, которые появились у меня, когда я был в коттедже. Шестое чувство, касающееся этой семьи.
        - Чувство? А, ну да, конечно, Бен…
        - Я уже знаю, что вы сейчас скажете…
        - Правда? Это что, еще одно предчувствие?.. Так вот что я вам скажу - сделайте одолжение: когда мы работаем в паре, не посвящайте меня во все эти ваши предчувствия. Я, знаете ли, предпочитаю голые факты, - решительно заявила Диана.
        Оба опять погрузились в молчание и не произнесли ни слова до тех пор, пока не добрались до места. Внутренне Фрай отмахнулась от всех этих разговоров Бена о предчувствиях: она не верила, что ему могут быть известны все факты о взаимоотношениях в проживающих здесь семьях. Для нее он был полицейским офицером с замашками социального работника. Такие обычно считают, что на свете нет плохих людей и что люди, которые совершают преступления, больны и нуждаются в лечении. И не только это. Новый напарник произвел на Диану впечатление хорошо устроенного, известного человека, ведущего ничем не осложненную жизнь среди десятков друзей и родственников, готовых окружать его вниманием и поддержкой до тех пор, пока его взгляд на окружающий мир не изменится под влиянием какой-нибудь трагедии.
        Диана думала, что Купер не может ничего знать о том, что такое беда, пришедшая в твой дом.

        9

        Тупик Уэй находился в самом центре муниципального квартала на северной окраине Мюрея. Дома там были построены все из того же серо-белого камня, как и остальные здания в деревне, с теми же наклонными крышами и огороженными лужайками перед домами, которые больше напоминали дорожную обочину, чем палисадники. Здесь стояло несколько бунгало, построенных специально для пожилых одиноких пенсионеров, которые были отгорожены от семейных жилых домов невысокой изгородью, не лишавшей детей возможности играть под окнами стариков.
        Всего на участке стояло не больше тридцати домов, так что в большинстве других мест, включая и Идендейл, его не назвали бы даже микрорайоном, не говоря уже о полноценном районе города. Его решено было построить на верхнем поле одной из молочных ферм Мюрея. Когда это поле на городском плане было отведено под застройку, возросшая цена на землю оказалась непреодолимым искушением для фермеров, переживавших далеко не лучшие времена. В результате каждый из коттеджей или выходил прямо на пастбище, или смотрел своим фасадом поверх других крыш прямо на ферму. Некоторые из жителей микрорайона работали либо на небольших кустарных производствах, либо на заводе по переработке молока в десяти милях от этого места. А многие не работали вообще. В деревенской местности государство предоставляло жилье, но никак не работу.
        Перед входом в дом № 12 по тупику Уэй стоял неприметный полицейский «Воксхолл», который начиная с вечера понедельника дожидался возвращения Ли Шерратта. И вот сегодня утром местные дети, которым нечего было делать из-за каникул в школе, придумали новую игру. Они вели себя как грабители, бандиты и убийцы: крались по улице, подозрительно оглядываясь, а потом, как бы случайно увидев на улице полицейскую машину, с криками скрывались за ближайшим поворотом. Констебль, сидевший в машине, уставал от этого все больше и больше. С него вполне было достаточно того, что машина уже разогрелась, как печка, под лучами солнца. Веселящиеся же дети сыграли роль последней соломинки, которая ломает спину верблюду.
        На улицу въехал зеленый «Форд», который подкатил к двенадцатому дому. Когда старший инспектор Тэйлби вылез из машины и оглядел улицу, дети действительно испугались - скорее всего, его роста и серого костюма. Они скрылись за оградой социальных домов для стариков и стали следить за тем, что он будет делать дальше. Сначала Стюарт перешел улицу и переговорил с офицером в «Воксхолле», который выпрямился на своем месте и покачал головой. После этого он прошел к двери дома и постучал.
        - Опять вы! - произнесла крупная женщина, которая открыла дверь. На ней были сандалии, потертые джинсы и объемное розовое одеяние, приобрести которое можно было только в магазине для будущих мам. Ее волосы были высоко заколоты, но тем не менее отдельные пряди падали ей на морщинистую шею, и от нее за версту несло табачным дымом. Тэйлби решил, что ей должно быть около сорока.
        - Хотелось бы задать вам несколько вопросов, миссис Шерратт, - начал он.
        - Он не вернулся, - тут же ответила хозяйка дома.
        - Знаю. Не связывался ли он с вами?
        - Нет.
        - Мне надо спросить вас кое о чем…
        - Тогда, ради всех святых, заходите в дом! - проворчала Молли Шерратт, посмотрев на кучку толкавшихся на дороге детей.
        Стюарту пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь, после чего он оказался в прихожей, забитой обувью, одеждой и велосипедами. Хозяйка провела его на крохотную кухню, оборудованную мебелью под тик и абсолютно новой мойкой для посуды. На столе стояли недоеденные остатки чьего-то завтрака - открытая пачка хлопьев, полпакета молока, нож, измазанный в масле, и тостер, окруженный пережаренными крошками хлеба.
        - Я только начала уборку, - с ходу заявила миссис Шерратт, увидев, как детектив осматривает ее кухню.
        - Продолжайте, - сказал он ей. - Не обращайте на меня внимания.
        - Как же я могу не обращать…
        - Я не задержу вас надолго, - вежливо произнес Тэйлби.
        Женщина открыла воду и стала лить моющую жидкость в синий пластиковый резервуар, пока пена не скрыла все, что в нем находилось. Старший инспектор заметил, что дверца стиральной машины была слегка приоткрыта, а бак ее был забит грязной одеждой. По-видимому, у Молли был сегодня день еженедельной стирки.
        - Я уже все рассказала вам, ребята, - сказала она.
        - Для того чтобы найти Ли, нам надо как можно больше узнать о нем. Именно поэтому, боюсь, мы и вынуждены задавать все эти вопросы. Нам очень важно найти его.
        - Для того, чтобы исключить его из списка подозреваемых. Так, кажется, сказал один из ваших.
        - Именно так, миссис Шерратт.
        Женщина прижала бутылку с моющим средством к груди, забыв при этом завинтить крышку. Капля зеленой липкой жидкости упала на ее розовый халат, но она этого даже не заметила.
        - Ли не сделал ничего дурного, - сказала Молли.
        - Он работал у Вернонов, - напомнил ей Тэйлби, - и знал Лауру Вернон. А так как сейчас его местонахождение неизвестно…
        - Знаю, знаю. Все это мне говорили уже много раз. Но это ничегошеньки не значит. Он часто исчезает на день-два. Этот Ли - настоящий дьяволенок, когда дело идет о ничегонеделании. Но ведь это же не значит, что он мог совершить преступление, ведь правда?
        - Если б вы помогли нам найти его, мы очень скоро смогли бы установить его невиновность, не так ли?
        - В любом случае он там больше не работает. Я имею в виду в этом доме. Они, эти Верноны, вышвырнули его на улицу в прошлый четверг. И это было нечестно с их стороны.
        - А он возмущался тем, что его уволили?
        - Еще бы! Ведь уволили его несправедливо. Он же ничего такого не сделал.
        По опыту Тэйлби знал, что дети никогда не делают «ничего такого». Все они как один - сущие ангелы, чистые, как рождественский снег. Послушать родителей, так непонятно, откуда берутся преступники.
        - Мистер Вернон утверждает, что Ли приставал к его дочери, - заявил он стоящей перед ним женщине.
        - Полная ерунда! У Ли была постоянная подружка. Они даже подумывали о женитьбе.
        - Вы это серьезно?
        - Именно поэтому он и пошел на работу. Чтобы немного подзаработать. Вы же сами знаете, у нас молодому человеку трудно найти приличное место. Видит бог, Верноны были не очень щедры, но это хоть какой-то заработок.
        - Уверен, что все, что вы говорите, - правда. Но ведь это не могло помешать ему увлечься Лаурой Вернон?
        - Если уж хотите начистоту, то она была не в его вкусе! - фыркнула миссис Шерратт. - Не хочу говорить плохо о мертвых и все такое, но он никогда не любил этих выпендрежных девиц с правильным акцентом и в джодпурах[58 - Индийские бриджи для верховой езды, широкие вверху и сужающиеся книзу.]. Скорее, все было наоборот. Наверное, она сама в него втюрилась. Мой Ли, он парень что надо. Могу поспорить, что все именно так и произошло. А мистеру Хойти-Тойти[59 - В данном случае - высокомерный, надменный.] Вернону это не понравилось. Еще бы - его дочь и влюбилась в наемного рабочего!
        - А если все так и было, то как вы думаете, Ли мог бы ответить ей взаимностью? - продолжил расспросы полицейский.
        - Нет. Как я уже сказала, она была не в его вкусе.
        - А он часто говорил о Лауре Вернон?
        - Вообще не говорил. Он вообще о них почти не говорил. Потому что редко видел как девочку, так и ее отца. Разве что только во время каникул. А дело он чаще всего имел с этой.
        - Вы имеете в виду миссис Вернон?
        - Именно. Сама-то она ничего не делала, а вот указывала, наверное, направо и налево. Эти Верноны, знаете ли, редко общались с нами, с деревенскими. Считали себя лучше других просто потому, что у них были лишние деньги, чтобы тратить их на большие дома и дорогие машины. А это вовсе не так. Деньги еще не делают человека достойным уважения, правда ведь? И нравственности у богачей ничуть не больше, чем у нас. Из нас многие тоже хорошо понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. И если хотите знать, скорее всего Верноны, со всеми их деньгами, давно забыли об этом.
        Тэйлби слушал невнимательно. Его взгляд перешел на кухонное окно, за которым виднелся огородик, где какие-то овощи старались пробиться сквозь стену сорняков. Под крышей хилой садовой беседки свила свои гнезда стайка ласточек - сейчас все они дружно мыли свои крылья в пыли перед крыльцом. На заднем дворе низкая изгородь отделяла огород от поля. Для любого, кто решил бы подойти к дому со стороны поля, а не со стороны дороги, она не представляла никакой проблемы.
        - Итак, вы считаете, что между вашим сыном и Лаурой Вернон не было никакой связи, кроме того факта, что она была дочерью его работодателя? Он что, так прямо вам и сказал?
        - Да. Да, я уверена, что все так и было. Он называл ее заносчивой соплячкой или что-то в этом роде.
        - А почему именно так? У него что, были на это какие-то причины?
        Миссис Шерратт скорчила гримасу, что, по мнению Стюарта, свидетельствовало о напряженном мыслительном процессе.
        - Первый раз он ее так назвал вскоре после того, как начал там работать. Кажется, он с нею сцепился.
        - Мы сейчас говорим о Лауре, правильно?
        - А я так и сказала, разве нет? Однажды днем она не пошла в школу. То ли каникулы, то ли еще что-то. Точно не знаю. Он сказал только, что она была в саду и пыталась оценить его, задавая всякие вопросы. Ли сказал, что отпустил какую-то шутку, а она разозлилась. Посоветовала ему держать свои комментарии про себя и все такое. Когда он это все рассказывал, то был слегка ошарашен, и после этого она перестала ему нравиться.
        - А как вы думаете, это не может быть как-то связано с его увольнением?
        - Не знаю. Вы хотите сказать, что она разозлилась на него и пожаловалась папаше? Не знаю. Знаю только, что ничего плохого он не сделал, - уверенно заявила Молли.
        - А вы не думаете, что Ли мог попытаться встретиться с Лаурой, после того как ее отец выгнал его?
        - Нет, не думаю. Думаю, что, наоборот, он был рад избавиться от нее. Он до нее вообще не хотел касаться, ни в каком смысле.
        - Миссис Шерратт, а куда Ли обычно направляется, когда исчезает на день-два?
        - Не знаю, - ответила женщина. - Он мне не докладывает.
        - Но не к своей девушке?
        - Сомневаюсь. Ну, да вы сами можете у нее все узнать, ведь правда? Я ведь сообщила вашим людям ее имя и адрес!
        - Да, я знаю, - вздохнул Тэйлби.
        Они уже допросили и эту девушку, и несколько других, имена которых были сообщены им собутыльниками Ли. Даже если он всерьез собирался жениться, это не заставило его отказаться от окучивания доброй половины женского населения долины. Но ни одна из них не призналась, что знает, куда Ли исчезает во время своих отсутствий. Полиция уже успела произвести обыск в его доме в тупике, перетрясти его комнату и буквально по доскам разобрать беседку в саду.
        - И вот еще что! - произнесла Молли, как будто неожиданно вспомнив что-то важное. - Ведь этой девице из «Вершины», ей ведь было всего пятнадцать, правильно?
        - Вы правы, миссис Шерратт.
        - Так о чем же может идти речь?
        Выйдя из дома, Тэйлби вновь подошел к «Воксхоллу».
        - Подождите несколько минут, а потом вновь проверьте эту беседку на заднем дворе, - приказал он. - Только не слишком шумите. Никогда не знаешь, а вдруг этот «святой Ли» сумел вернуться каким-нибудь мистическим способом…

* * *

        Хелен Милнер нашла своего деда сидящим на валуне, который валялся на тропинке, ведущей к Вороньему склону. Место легко было определить по висящим над ним клубам дыма. Старик сидел, расставив колени и выпрямив спину, как будто под ним был не валун, а один из домашних стульев с твердыми спинками. У его ног грызла ветку Джесс. Она уже успела разорвать в клочья кору и теперь занималась мягкой сердцевиной, куски которой сыпались на землю, как конфетти. Собака осторожно взглянула на подошедшую девушку и возвратилась к своему занятию. Ее острые зубы, вгрызающиеся в древесину, ярко сверкали.
        Эта тропинка не была частью обычного утреннего маршрута Гарри, но стоило заглянуть за гребень холма - и все вставало на свои места. На самом краю поля стоял прицеп судмедэкспертов, который притащил туда «Лендровер». Это было крайней точкой, до которой мог добраться такой прицеп - дальше начинался лес, и склон, спускавшийся к дну долины, становился слишком крутым и каменистым. За «Лендровером» были припаркованы еще три внедорожника, а дальше по склону в подлеске медленно двигались фигуры в белых комбинезонах и капюшонах. Передвигались они в широком круге, где почти вся растительность была вырублена. Еще дальше в лесу тоже виднелись фигуры мужчин и женщин. Некоторые из них даже вставали на колени, как будто просили какого-то таинственного лесного бога помочь им в поисках. Деревья опутывала синяя полиэтиленовая лента, которая трепетала и блестела на солнце, обозначая место, где лежало тело Лауры Вернон.
        - Если б погода не была такой сухой, они бы никогда не дотащили прицеп до этого места, - сказал Гарри, после того как его внучка примостилась рядом с ним.
        - А что у них там? - спросила она.
        - По мне, так они готовят в нем еду и используют его для обжиманий.
        Хелен могла разглядеть констебля в рубашке с короткими рукавами, который стоял между прицепом и каменной стеной, глядя вверх по склону. Время от времени он прикрывал рукой глаза от солнца. Наблюдал этот человек, без сомнения, за Гарри.
        - Они знают, что ты здесь, - заметила мисс Милнер.
        - И им я не нравлюсь, но они ни черта не могут со мною поделать. Это общественная собственность, и я очень далеко от их драгоценной ленты.
        - Они с тобой говорили?
        - Да, они послали сюда какого-то гада с полчаса назад. Он хотел знать, кто я таков и что здесь делаю. Спросил, как меня зовут, и аккуратно записал имя в тетрадочку. Так ему стало известно, кто я такой, и мне показалось, что он хочет взять у меня автограф. В жизни не чувствовал себя таким знаменитым. Как будто я какая-то телезвезда.
        - А полицейский не просил тебя уйти?
        - Еще как просил!
        - И что ты ему ответил?
        Глаза Гарри засияли от удовольствия.
        - Ох, деда!.. - вздохнула Хелен. - Тебе не стоит так себя вести. И не стоит их злить почем зря.
        - К черту все это! Должны же они перед кем-то стоять на цырлах!
        Глядя на деда, девушка никак не могла решить, правильно ли сделала, что пришла. С утра она была на совещании, посвященном началу учебного года, но начальница рано отпустила ее, и она решила воспользоваться этим и по-быстрому навестить бабушку с дедушкой. Гвен внучка нашла подавленной, но спокойной, а вот Гарри дома не было. Теперь же, когда она нашла его, он совсем не был похож на того дедушку Гарри, которого она знала всю свою жизнь. Сегодня он еще больше, чем вчера, производил впечатление человека, который наслаждается тем, что происходит вокруг него. Но Хелен знала, что ее дед не был ни жестоким, ни черствым, и смерть молоденькой девушки не могла доставить ему радость. Однако он почему-то воспринимал эту смерть как вызов, брошенный лично ему. Может быть, ей вообще не надо было приезжать? Ей совсем не хотелось вступать в спор с дедом.
        - Ты уже читала газеты? - спросил Дикинсон.
        - Какие-то - да, - кивнула его внучка.
        - Они печатают слишком много ерунды, - пожаловался ее дед. - А в двух из них неправильно напечатали мое имя.
        - Думаю, что в местных газетах материалов будет гораздо больше.
        - Но они выйдут только к концу недели. А к тому времени все может закончиться.
        - Ты действительно так думаешь, а, дедушка?
        Гарри засунул трубку к себе в рот, и его челюсти заняли привычное положение. Хелен ничего не могла прочесть на его лице. Она никак не могла сообразить, куда же делось их взаимопонимание и ее способность знать, о чем думает дед, даже когда он ничего не говорил. Казалось, что эта способность навсегда исчезла еще вчера.
        - Вполне возможно, - ответил старик. Он выпустил изо рта клуб дыма, как будто еще раз обдумывал вопрос. - Если полицейским повезет. Или не повезет. В сущности, все может все равно закончиться.
        - В газетах пишут, что полиция пытается напасть на след этого мальчишки Шерратта.
        - Много они от него узнают! - фыркнул Гарри.
        - Но он исчез. И мне кажется, что это подозрительно.
        - Он бы все равно там долго не проработал, - заявил Дикинсон. - Только не он. Не могу понять, почему они вообще его наняли.
        - Папа говорит, что Грэм Вернон хотел дать ему шанс…
        - Да уж, этот Грэм… - пожал плечами старик. - Он готов дать шанс кому или чему угодно. Даже дьяволу спеть в церковном хоре.
        - Боюсь, что на этот раз он ошибся.
        Гарри вынул трубку изо рта и постучал ею о валун.
        - Вот что я скажу тебе, девочка. Он действительно ошибся. Как ошибается всю свою жизнь.
        - Я знаю, что он тебе не нравится…
        - Нравится! Если б это зависело от меня…
        - Знаю. Все знаю. Давай не будем больше об этом.
        - Да, ты совершенно права. Не стоит опять об одном и том же.
        На несколько минут дед и внучка замолчали. Раньше Хелен никогда не чувствовала себя неловко, когда они сидели в тишине, но сейчас все было по-другому. Она просто не знала, о чем думает Гарри. Девушка пошевелила плечами и слегка ослабила бретельки лифчика в тех местах, где у нее накануне слегка подгорела кожа.
        - Думаю, что прогуляюсь с Джесс чуть дальше, - сказал Дикинсон. - Пусть у этого парня отдохнут глаза.
        - Дедуль, только не попади в неприятности, обещаешь? - попросила его Милнер.
        Старик выпрямился и с достоинством взглянул на внучку.
        - Я? Ты что, плохо меня знаешь, детка? Ни один из них мне и в подметки не годится.
        Хелен посмотрела, как он потянул Джесс за поводок, распрямил онемевшие ноги и поправил куртку. Его ботинки блестели так ярко, что чуть не ослепили ее. На мгновение девушка увидела в них свое темное и искривленное отражение. Она никогда в жизни не встречала никого, кто отличался бы таким чувством собственного достоинства и самообладанием. И если ее дед когда-либо говорил что-то, шокирующее людей, то это происходило только потому, что он верил, что человек имеет право свободно говорить то, что думает, и потому что мнение других людей мало его волновало. Его собственная гордость заставляла ее тоже гордиться им, и Хелен почувствовала, как ее глаза наполнились слезами.
        - Увидимся, - сказала она, следя за тем, как он уходит.
        - Обязательно.
        Бросив последний взгляд на деятельность полиции, Хелен вернулась в дом, чтобы поговорить с бабушкой. К своему удивлению, в прихожей она увидела отца, замершего в дверном проеме между парадной и задней комнатами. Впечатление было такое, как будто он забыл, в которую из них собирался войти. Одет Эндрю был в темный офисный костюм в мелкую полосочку, белоснежную рубашку и галстук с красными и серыми диагональными полосами.
        - Папа? - позвала его девушка.
        - Привет, милая, - улыбнулся он ей. - Был здесь неподалеку и решил заглянуть, посмотреть, как у Гвен и Гарри дела после вчерашнего. Надо внимательнее присматривать за ними после такого шока, правда?
        - Ты прав. Это был настоящий шок, - сказала Гвен. Она сидела в своем кресле в задней комнате и пыталась вязать. Вязание уже принимало форму ярко-розового кардигана, и Хелен с ужасом подумала, что догадывается, для кого он предназначен. Правда, в данный конкретный момент спицы двигались вхолостую, как будто бабушке просто надо было чем-то занять руки.
        - Дед гуляет с Джесс и наблюдает за полицией, - сказала мисс Милнер.
        - Ему так лучше, - заметила Гвен. - По крайней мере, он уверен, что в этом случае я на него не давлю.
        - А что делает полиция? Они что, опять приходили? - насторожился Эндрю. - Они что, копали… или что-то в этом роде?
        - Копали? - Хелен с удивлением посмотрела на отца. Интересно, почему он не проходит в комнату? На лбу у него виднелись капли пота. Дочь с улыбкой воспринимала его старомодное правило появляться на людях только в костюме, даже по такой жаре. - Зачем им что-то копать, папа?
        - Ну, не знаю… Обычно они именно этим и занимаются. Перерывают сады людей и все такое… - неуверенно забормотал гость.
        - И что же они могут искать? - удивилась его дочь.
        - Ни малейшего представления.
        - Лучше б они не пытались сделать такое с моим садом, - вновь подала голос старая хозяйка. - Я слишком долго там все выращивала.
        - Не волнуйся бабушка, они ничего с ним не сделают, - заверила ее внучка.
        - Конечно, не сделают, - подтвердил Эндрю. - Не знаю, почему это пришло мне в голову. Мне просто интересно, чем они там занимаются, вот и всё.
        Хелен вдруг поняла, что в проеме он стоит для того, чтобы иметь возможность наблюдать через окно за улицей перед домом, как будто там происходит что-то такое, чего никак нельзя пропустить. Он выглядел суетливым и взволнованным, и девушка вспомнила, что смерть Лауры наверняка как-то отразится на работе офиса Вернона.
        - Грэма Вернона сегодня на работе наверняка не было, а, папа? - спросила она.
        - Нет, нет. Он позвонил и сказал, что его не будет несколько дней, пока Шарлотта не придет в себя. И что мы можем звонить ему в случае необходимости, - рассказал Милнер. - Я же должен продолжать работать как ни в чем не бывало и взять на себя все его встречи и совещания.
        Произнеся это, Эндрю посмотрел на часы, продемонстрировав при этом белоснежный манжет рубашки с золотой запонкой, которые подарила ему Хелен.
        - Не могу задерживаться надолго, - сказал он. - В двенадцать у меня ланч в Шеффилде.
        - Мне тоже скоро надо будет ехать, бабушка, - предупредила девушка.
        Гвен опустила на колени вязание и взяла ее за руку.
        - Я не решаюсь выходить на улицу, Хелен. Ты не купишь мне хлеба и чая, прежде чем уедешь?
        - А почему ты не решаешься выходить, бабушка?
        - Почему? А ты можешь себе представить, что сейчас люди говорят о нас? Они таращатся на меня, даже когда я подхожу к окну. Именно поэтому я задернула все шторы, - вздохнула старушка.
        - Не обращай внимания, ба. Они все скоро забудут.
        Сама Хелен тоже заметила бурную деятельность на улицах Мюрея. На них было гораздо больше, чем обычно, пешеходов, даже принимая во внимание туристический сезон. Многие из них не были одеты для прогулок, но останавливались и заглядывали в окна коттеджей, мимо которых проходили. Стоянка перед «Пастухом» была забита машинами, и вдоль обочин тоже были припаркованы автомобили с блестевшими на солнце крышами. Две из них даже стояли на придорожной площадке, где обычно дважды в день останавливался автобус на Халли. Водитель автобуса будет явно недоволен…
        Бросив еще один взгляд из окна на улицу, Эндрю промокнул лоб белоснежным платком.
        - Так что, полиция так и не возвращалась, Гвен? - спросил он тещу. - Это же здорово, правда?
        Судя по ее виду, старая женщина, искавшая в этот момент деньги в потертом кошельке, совсем не была в этом уверена.
        - Наверное, - кивнула она и посмотрела на внучку. - И еще пинту молока, Хелен.
        - Тогда если у вас все в порядке, то я, пожалуй, поеду, Гвен, - сказал Милнер. - Берегите себя, и вы, и Гарри, договорились? Пока, Хелен.
        Девушка попрощалась и проследила, как ее отец вышел из передней двери. Интересно, подумала она, откуда он мог возвращаться, если только сейчас направляется в Шеффилд…

* * *

        Выйдя из дома, мисс Милнер остановилась на улице. Она узнала мужчину, который вышел из одного из коттеджей, расположенных выше по дороге, рядом с местным клубом. Бен Купер был с той женщиной-полицейским, которая приходила со старшими офицерами, когда они допрашивали Гарри. Сейчас у нее в руках был планшет с зажимом для бумаг, и она выглядела очень деловой и серьезной.
        Хелен заколебалась, неуверенная, что хочет заговорить с ними, и не зная, захочет ли Бен признать ее в присутствии своей коллеги.
        - Я просто не могу поверить, - говорила в это время Фрай, - в то, как некоторые из жителей деревни с вами разговаривают, Бен. За кого они вас принимают? За Иисуса Христа?
        Купер пожал плечами. Он вспомнил, как впервые ощутил на себе гостеприимность Мюрея вчера днем, когда мужчина с газонокосилкой следил за ним с большим подозрением, а женщина, поливавшая клумбы, вообще отказалась с ним разговаривать. Конечно, они не знали, кто он такой. Не знали даже, что он офицер полиции. Для них Бен был обыкновенным незнакомцем в пропитанной потом одежде, бегущим по жаре как ненормальный. Естественно, его поведение выглядело странным, а намерения - подозрительными. Но он совсем не хотел, чтобы полный чужак, каковым была Диана Фрай, узнал именно такую деревню. В действительности жители местечек, подобных Мюрею, глубоко в душе были совершенно другими.
        - Просто некоторые из них меня знают, - объяснил детектив. - Или, по крайней мере, слышали обо мне. И в этом вся разница. Все дело в том, что жители здесь не очень жалуют чужаков.
        - Думаю, если б я ходила здесь одна, то они отказались бы сказать мне, который сейчас час.
        - Да нет, скорее всего, сказали бы, - ответил Купер. - Но это было бы время в Папуа - Новая Гвинея.
        - Ха-ха.
        - Это просто шутка.
        - Я так и поняла. Вы похожи на человека, который пересказывает заранее выученную роль. Но больше всего меня поражает, что они постоянно повторяют имя вашего отца, как будто произносят мантру[60 - Священный текст в индуизме, буддизме и джайнизме, как правило, требующий точного воспроизведения звуков, составляющих его.]. Сержант Купер то, сержант Купер се… Если вы для них Иисус, то тогда кто же он?
        - Просто старомодный полицейский.
        - Можно подумать, что он был членом их семьи… А на вас они смотрят как на давно потерявшегося родственника.

* * *

        Фрай первая увидела Хелен Милнер. Их взгляды встретились, и Хелен отвернулась, как будто решила не заговаривать с ними.
        - А вот и еще одна, - негромко произнесла Диана.
        Тогда и Купер заметил свою бывшую одноклассницу. Его напарница сердито нахмурилась, увидев, что он улыбнулся этой девушке.
        - Ты что, не хочешь с нами разговаривать, Хелен? - спросил Бен.
        - Да нет, всё в порядке… - замялась та. - Ну, может быть, только поздороваться… Как ваши дела? Подобрались уже к поимке человека, который вам нужен?
        - Мы же простые исполнители, сама понимаешь. И общую картину расследования узнаём только тогда, когда большие начальники решают представить ее нам.
        - Ах, вот как… - Милнер выглядела слегка разочарованной.
        - Правда, судя по тому, как развивается это дело, - заметила Фрай, - на этот раз все будет наоборот. Мы все будем сидеть, как доктора Ватсоны, и ждать, пока Бен снизойдет до нас и даст ответы на все вопросы.
        Хелен нахмурилась, озадаченная тоном этого замечания.
        - Я, пожалуй, не буду вас больше задерживать, - пробормотала она. - Вижу, что вы заняты.
        - Нет, подожди, - остановил ее Купер. - Как мистер Дикинсон?
        Сегодня он выглядит совсем по-другому, подумала Милнер. Кажется менее официальным и более расслабленным, после того как они возобновили свое знакомство. Ведь вчера она была для него незнакомкой, к которой надо относиться как к одной из жительниц деревни. Хотя, может быть, «расслабленный» - это не то слово. Просто теперь он выглядел менее сосредоточенным и не таким смущенным. Его волосы были такими же взъерошенными, как и у того мальчишки Бена, которого Хелен хорошо помнила со школьных времен. И Гвен права - глаза у него такого глубокого карего цвета…
        - С ним всё в порядке, - ответила она. - Правда, дедушка немного…
        - Слушаю тебя. Он что, расстроен? - уточнил Купер. - Но это вполне понятно.
        - Я хотела сказать, что он немного притих…
        - А как бабушка?
        - Для нее все это чересчур.
        - Думаю, что на нее это произвело большее впечатление, чем на дедушку. Люди их поколения…
        - Не дай бог, дед услышит, как ты это говоришь!..
        - Мисс Милнер, а вы знали Лауру Вернон? - вмешалась в разговор Диана.
        - Ну, я встречалась с ней однажды, - кивнула девушка.
        - И когда это было?
        - Пару месяцев назад. Верноны устраивали прием. Они называют это событие «Прием на переломе лета». Да, это было в июне…
        - И что вы о ней знаете?
        - Абсолютно ничего. Я и родителей-то ее едва знаю.
        - А как же вас пригласили на прием?
        - Мой отец работает на Грэма Вернона. Так что это был скорее жест вежливости.
        - Понятно. Но Лауру вы на этом приеме видели? - продолжала настойчиво расспрашивать Диана.
        - Конечно.
        - И как вам она?
        - Лаура? Она была очень хорошенькой. Большие темные глаза. И физически очень развита для своего возраста…
        - И?.. - произнесла Фрай после короткого молчания.
        - Я просто не знаю, что еще сказать, - пожала плечами Хелен.
        - То, как она выглядела, мало что говорит нам о ее личности, мисс Милнер.
        - Но я уже сказала, что совсем ее не знаю.
        - А я уверена, что вы наблюдательный человек. Кстати, чем вы занимаетесь в жизни?
        - Я учительница.
        - Ну вот видите! Значит, умеете разбираться в детях. Так что же вы думаете о Лауре Вернон?
        Хелен опустила глаза, чтобы избежать прямого взгляда сотрудницы полиции.
        - Тогда она показалась мне не по годам развитой. Немного дерзкой, немного развязной. Даже, я бы сказала, заносчивой.
        - Заносчивой?
        - Понимаете, она произвела на меня впечатление ребенка, которому так часто говорили, что он самый лучший и самый умный, что он начал в это искренне верить и теперь ждет, что все вокруг него будут вести себя соответствующим образом. Такие дети иногда встречаются в школах. Они могут быть очень пробивными.
        - Спасибо. Вы мне здорово помогли, - кивнула Диана.
        Пока Хелен отвечала на ее вопросы, Купер следил за ней, склонив голову набок. Его бывшая однокашница подумала, что он наверняка заметил, насколько она обескуражена этим бесцеремонным допросом.
        - Вы закончили? - спросил он у своей коллеги.
        - Мы можем двигаться дальше, - заверила его та.
        - Если хочешь, я могу иногда заглядывать к твоим, проверять, как у них дела, - предложил Бен мисс Милнер на прощание.
        - Бабушка будет очень рада, - ответила Хелен. - Мне кажется, ты ей понравился и ее это подбодрит. Представляешь, она тебя все еще помнит!
        - У нас еще остались необойденные места, - сказала начавшая терять терпение Диана. - Нам пора, Бен.
        - Конечно.
        - А твоя семья, Бен? - спросила Хелен, когда полицейский уже повернулся, чтобы уйти вместе со своей напарницей. - Как у них дела?
        Ей показалось, что Купер не услышал этого вопроса, потому что прямиком направился к машине. Он не повернул голову, а только сделал какой-то неопределенный жест рукой, какой-то извиняющийся взмах. Вместо него обернулась Диана Фрай, которая шла вслед за ним.

* * *

        Джулиана ван Дун, отвечая на вопрос, покачала головой, не отрывая глаз от лежащего перед нею на столе обнаженного тела.
        - Она не подвергалась насилию. Половые органы не повреждены, и нет никаких следов семенной или каких-то других физиологических жидкостей. Так что - прошу прощения, старший инспектор.
        - То есть никаких половых сношений, ни насильственных, ни добровольных? - уточнил Тэйлби. Он знал, что вопрос прозвучал так, будто он этим огорчен, но его мало интересовало, что о нем может подумать патологоанатом. Эта специалистка была достаточно опытной, чтобы понимать, что такие следы могут сильно облегчить его работу. После того как труп раздели, его сфотографировали со всех сторон и тщательно описали все внешние повреждения. Одежда Лауры лежала в стороне и ждала своего эксперта. Сейчас миссис ван Дун была готова приступить непосредственно к аутопсии - постепенному расчленению тела в поисках малейших улик и крупиц информации.
        За все годы на службе Стюарт Тэйлби присутствовал на множестве вскрытий. Первые десять или двенадцать из них были источником настоящего унижения, потому что его желудок восставал против запаха вскрытого кишечника и влажных чавкающих звуков, которые издавали извлекаемые наружу органы. Его попытки потерять сознание или выйти из прозекторской, чтобы расстаться с завтраком, были источником бесконечных шуток в его самом первом Отделе уголовных расследований. И хотя он, как и все остальные, со временем научился скрывать свои ощущения и держать в узде желудок, в душе Стюарт так и не смог смириться с абсолютной необходимостью столь презрительного отношения к жертве и со всеми теми ужасами, которым она подвергалась уже после смерти. И то, что все эти деяния совершались во имя судебной медицины и, более того, во имя, как он предполагал, правосудия, было ему совершенно безразлично.
        Появляясь в прозекторской, некоторые офицеры начинали безудержно и мрачно шутить, но Тэйлби был не таков. Вместо этого он прятался за барьером молчания и отстраненности, завернутых в тончайший флер профессионального жаргона и пустых, ничего не значащих фраз. Можно было сказать, что, физически присутствуя на вскрытии, он морально полностью отключался от этого процесса. Тэйлби знал, что среди коллег и младших офицеров он пользуется репутацией холодного и сурового человека, а некоторые говорили даже, что он надут и самовлюблен. Но это была невысокая цена за возможность держаться на расстоянии от тех событий реальностей жизни, которые слишком задевали его за душу.
        - Но это не значит, что жертва не жила половой жизнью, - добавила миссис ван Дун. - Совсем, совсем не значит.
        - Не значит? - переспросил Стюарт.
        - Я бы сказала, что молодая леди была далеко не девочка, старший инспектор. Вы говорите, ей было пятнадцать? Некоторые молодые люди в наше время весьма неразборчивы в связях…
        - Но ведь боязнь заразиться СПИДом должна была бы сдерживать их, как вы полагаете?
        - Данный экземпляр это совсем не волновало.
        Патологоанатом была одета в зеленую майку с короткими рукавами и в мешковатые зеленые штаны. На груди у нее болталась готовая к использованию защитная маска. Даже с сильно забранными назад волосами и без грамма краски, в резком свете бестеневых ламп, эта женщина выглядела потрясающе красивой. Наверное, это зависит от структуры лицевых костей, подумал Тэйлби. Да, от этого и от задумчивых серых глаз. Еще будучи молодым детективом, Стюарт тайно мечтал о Джулиане ван Дун, но те времена прошли и его восторги увяли. Он успел жениться, а потом развестись, и после этого все чувства в нем словно умерли.
        Тэйлби хотел бы покинуть морг до того, как патологоанатом приступит к вскрытию тела и извлечению внутренних органов; до того, как она начнет использовать стальную пилу, чтобы распилить грудину, и электрический трепанатор, чтобы снять макушку поврежденного черепа девушки. Он уже убедил себя в том, что этот кровавый процесс мало что добавит к тому, что им уже известно, разве что информацию о том, что Лаура Вернон была абсолютно здорова в момент смерти.
        - А кровоподтек на ее ноге? - вспомнил он внезапно.
        - Этот? - показала на синяк Джулианна. - Да, это интересно. Хотя такое, на мой взгляд, встречается при убийствах, связанных с сексуальным насилием. Наверное, стоит задать себе вопрос, почему это единственный знак возможного насилия. Что, насильника что-то остановило? Очень интересно…
        - Значит, это не кровоподтек от удара? Ее что, схватили за ногу? Но тогда на ноге должны быть по крайней мере два следа…
        - Нет-нет-нет, - возразила ван Дун. - Вы не так меня поняли. Если вы присмотритесь, то заметите, что опухшая кожа повреждена в нескольких местах. А пальцы такой след оставить не могли. Мне кажется, что это следы от зубов, старший инспектор.
        В глазах Тэйлби появился интерес.
        - Значит, ее кто-то укусил, - сказал он. - Сначала размозжил ей череп, а потом укусил за бедро.
        - Возможно, - согласилась женщина. - Вам это интересно?
        Детектив еще раз, уже внимательно, посмотрел на след. Для него это был простой кровоподтек.
        - А вы уверены? - уточнил он на всякий случай.
        - Ну, не совсем. Хотелось бы получить консультацию эксперта-одонтолога[61 - Специалист, изучающий строение, вариации и эволюцию зубочелюстной системы.]. Я уже связалась с кафедрой стоматологии в Шеффилде. Мы можем отправить им фото и слепок зубов подозреваемого для сравнения. Правда, сначала вам надо найти этого подозреваемого.
        - Странное место для укуса…
        - Да. В таких случаях кусают чаще за грудь, а не за бедро. Кстати, не так давно мне попалась работа одного одонтолога. Она была полностью посвящена тому, как различаются укусы в зависимости от размера и формы груди, от степени ее отвисания и возраста жертвы.
        - Как, черт возьми, он смог это сделать?! - Теперь Тэйлби был явно заинтригован.
        - Сделал искусственную челюсть, а потом нашел двадцать добровольцев - правда, бог его знает где.
        - Наверное, среди студенток, - с недовольством предположил Стюарт.
        - Думаю, что укусы за бедро - не такая уж редкость при сексуальном насилии. А в отсутствии образцов ДНК, пригодных для анализа, это, старший инспектор, может стать вашей последней надеждой.
        - Итак, что мы имеем? - Тэйлби посмотрел на патологоанатома. - Насильник бьет ее по голове два или три раза. Когда она падает, он стягивает с нее джинсы с трусиками и кусает ее за бедро. - Все это показалось полицейскому неубедительным, хотя он знал, что случается еще и не такое и некоторые извращенные убийцы совершали над телами своих жертв намного более страшные вещи.
        - А, так вы хотите немного порассуждать, старший инспектор? - спросила женщина. - Тогда почему не рассмотреть другой вариант? Добровольный половой акт. А укус за бедро - это просто один из вариантов предварительных сексуальных ласк в понимании одного из участников.
        - Возможно… А потом что-то пошло не так…
        - Возможно, этот укус не понравился девочке…
        - Да, и она отталкивает партнера. Ее настроение меняется… Они начинают спорить. Мужчина теряет терпение…
        - Разочарование на сексуальной почве. Очень серьезная причина.
        - Со всем этим я могу согласиться, - сказал Тэйлби. - Хотя по характеру укуса, я думаю, невозможно определить, что же произошло на самом деле.
        - Ну-у-у… хороший одонтолог сможет определить угол, под которым сделан укус, и его глубину. Он также может высказать предположение о положении головы насильника в момент укуса.
        Стюарт вновь посмотрел на обнаженные конечности мертвой девочки. Тело ее было шокирующего белого цвета, за исключением части спины и левой части грудной клетки, где под влиянием гравитации застоялась кровь, пока тело лежало в кустах папоротника на Целине.
        След от укуса располагался высоко на внутренней стороне бедра, там, где кожа была самой нежной и мягкой. Картина, которую старший инспектор нарисовал себе после слов Джулианы ван Дун о наклоне головы, произвела на него большее впечатление, чем все, что он слышал до этого. Патологоанатом перекладывала свои блестящие, острые инструменты на столике - ей явно не терпелось приступить к процессу отделения от тела жертвы его отдельных частей. И в какой-то степени Тэйлби и его команда должны были сделать то же самое. В этом был весь смысл виктимологии - процесса, когда следователь постепенно узнает всю подноготную жертвы для того, чтобы таким образом выйти на ее убийцу.
        - Если ваш сценарий верен, то нам будет гораздо легче найти убийцу - Лаура наверняка его знала, - сказал Стюарт.
        - Скорее всего, старший инспектор, - согласилась Джулиана. - И это гораздо лучше, чем случайное нападение неизвестного на улице, правда?
        - С нашей точки зрения - конечно.
        - Надеюсь, что в этом случае я смогла вам помочь.
        В этой стерильной атмосфере морга Тэйлби смог высказать те опасения, о которых никогда и никому не говорил, даже своим сотрудникам:
        - Знаете, я всегда этого боюсь - преступления, которое висит нераскрытым месяцами, и только потому, что мы не можем выйти на подозреваемого. Это настоящий кошмар для любого детектива.
        - Думаю, что вы имеете в виду последний случай…
        - Да, ту девушку в Бакстоне. Между преступлениями есть некоторое сходство, так? Но пока расследование, которое ведется в управлении В, не дало никаких результатов, а ведь прошло уже больше месяца. Все говорит за то, что насильник выбрал свою жертву совершенно произвольно. И если это так, то появление второй жертвы было просто делом времени.
        - Будет трагедией, - сказала миссис ван Дун, нацеливаясь скальпелем на грудь убитой, - если эта бедняжка так и останется Жертвой номер два.
        - Еще большей трагедией будет, - заметил Тэйлби, - если дело дойдет до Жертвы номер три.

        10
        - Итак, что у вас?
        - Машины. Одни машины. Большинство никому не известных. Но ничего другого в таком районе ожидать было нельзя.
        - Туристы, - произнес инспектор Хитченс. - Вечно они все усложняют.
        Группа полицейских сидела в небольшом садике за «Пастухом», сгрудившись вокруг стола под зонтиком, который защищал от солнца их тарелки с сэндвичами с ветчиной и сыром и высокие стаканы с тоником. За дальним столом сидели двое рабочих, евшие скампи[62 - Блюдо итальянской кухни - крупные креветки, обычно в чесночном соусе.] с картошкой и запивавшие все это пивом. Все остальные посетители предпочли спрятаться в прохладных помещениях внутри паба или, на худой конец, усесться с той стороны, с которой была видна улица.
        Купер и Фрай встретились с четырьмя истекающими потом патрульными констеблями, которые прочесывали деревню, и теперь все они сидели, позвякивая кусочками льда в своих стаканах, и делились жалкими крохами информации из своих записных книжек. Инспектор Хитченс, который опоздал на сбор, нагло пил виски и отламывал кусочки от их сэндвичей. Он походил на хозяина, посещающего своих рабочих, который пытается показать свою заинтересованность в том, что ему говорят, но который сам готов в любой момент вскочить и двинуться на более важную встречу. Когда он уселся на стуле рядом с Дианой, от него повеяло прохладой, как от человека, только что вылезшего из «Форда» с кондиционером.
        - У меня много туристов, - сказал Бен Купер. - Путешествуют поодиночке, максимум по двое. Но приблизительно в нужное нам время проходила и группа побольше. Их видели на маршруте «Иден Вэлли» ранним вечером в субботу.
        - И как, черт возьми, мы их разыщем? - поинтересовался Пол.
        - Это была группа молодежи, - продолжил Бен. - Так что они, скорее всего, направлялись в палаточный лагерь в Хэтерсгейте или в одно из молодежных общежитий.
        - Ладно, проверим и их, - кивнул инспектор. - Утром в прессе и по телику появится обращение к гражданам. Постараемся, чтобы в нем отдельной строкой упомянули пеших туристов. И - как вы сказали - маршрут «Иден Вэлли»?
        - Это очень популярная тропа. Проходит как раз под склоном, на котором убили Лауру Вернон, - рассказал Купер. - С того места тропа видна очень хорошо.
        - О’кей. Спасибо за информацию, Бен, - кивнул Пол. - По крайней мере, у нас появились хоть какие-то шансы найти одного или двух свидетелей. Что-нибудь еще?
        - Одни разговоры, - откликнулся Купер.
        - Вам еще повезло, - заметил один из констеблей, агрессивного вида лысый молодой человек по имени Паркин. - Большинство вообще не пустили меня дальше порога.
        - Это вполне понятно, - заметил констебль Рагг. - Они наверняка уже наслышаны о твоих анекдотах.
        Рагг был тем полицейским, который сопровождал Купера, когда тот посещал коттедж «Солнечные часы» после того, как Хелен Милнер сообщила в полицию о находке своего деда. Сейчас он выглядел ничуть не лучше, чем накануне, а апельсиновый сок пил так, будто ему срочно надо было возместить потерю большого количества жидкости. Как и другие патрульные, он, насколько это было возможно, расстегнул свою форму и ослабил ремень. Но это все равно не позволило ему избавиться от целого скобяного магазина снаряжения, которое висело у него на поясе: наручников, дубинки, баллончика с перечным газом и бог знает чего еще, что считалось совершенно необходимым при опросе жителей мирной деревушки в Скалистом Краю.
        - А вот как раз последний, - заволновался лысый полисмен. - Одна проститутка…
        Его коллеги дружно застонали - все уже не раз слышали его ужасные шутки.
        - Только не сейчас, Паркин, - запретил Хитченс.
        Фрай тем временем листала свою записную книжку.
        - Я говорила с одной женщиной, миссис Дэвис, которая живет в «Каштановой сторожке», - заговорила она. - Та сказала, что несколько раз встречалась с Лаурой Вернон. Выяснилось, что дочь миссис Дэвис держит лошадь в той же конюшне, что и Лаура, и девочки дружат между собой. Она описала Лауру как очень милую девочку.
        - И что бы это могло значить? - усмехнулся Пол. - Милая…
        - По тому, как она говорила о некоторых других детях, я думаю, что она имела в виду ее происхождение и воспитание, - предположила новая сотрудница.
        - А вы не пробовали уточнить у нее?
        - Насколько это было возможно. Она рассказала, что Лаура была вежливой девочкой, умеющей себя вести. Кроме того, она очень хорошо обращалась с младшими детьми и помогала им, когда они учились верховой езде. Миссис Дэвис даже рассказала мне историю о том, как Лаура ухаживала за мальчиком, который упал с лошади. По-видимому, она была единственной, кому он позволял дотрагиваться до себя, после того как ушибся. Да, и миссис Дэвис считает, что мать Лауры - тоже очень милая женщина.
        Кто-то фыркнул, но на Хитченса это не произвело никакого впечатления.
        - Звучит не слишком многообещающе, - проворчал он.
        - Но интересно, что все, с кем я говорила, знают о Вернонах, - заметила Фрай. - Все без исключения.
        - Да, и большинство из них не слишком ими очарованы, - заметил Рагг.
        - Ну, это вполне в духе той деревни, - пожала плечами девушка.
        - Что вы имеете в виду, Диана? - удивился Хитченс.
        - Жители здесь очень скрытные, - пояснила она. - Не любят новичков и тех, кто на них не похож. То есть я хочу сказать, что люди здесь не слишком гостеприимны, правда?
        - Не согласен, - ответил Купер.
        - Ну, меня это не удивляет, - отозвалась Фрай.
        - Все зависит от вашего подхода к ним, и только, - возразил ее напарник. - Если вы появляетесь в деревне, подобной этой, с желанием стать одним из них, они вас примут. Но если вы их сторонитесь, ведете себя так, как будто вы во много раз лучше их, тогда они восстанут против вас.
        - А вы считаете, что Верноны всех сторонились, а, Бен? - прищурился инспектор.
        - Уверен в этом, сэр.
        - Послушайте, так, может быть, это заговор против семейки Вернонов? - подпрыгнул на своем месте шутник Паркин. - Местные добровольцы - или как там их еще? - которые собрались и убили Лауру Вернон в качестве предупреждения? Мол, убирайтесь из деревни, вы нам здесь не нужны. Что-нибудь в этом роде…
        - Прекратите нести чушь, Паркин, - велел ему шеф.
        - Похоже на Средние века, - заметила Фрай.
        - Или на «Секретные материалы», - добавил Рагг.
        - Спокойней, спокойней… А как люди реагировали на вопрос о второй кроссовке? - продолжил Хитченс.
        - Вообще никак, - отозвался один из его подчиненных.
        - Некоторые из этих склочниц вообще не знают, что такое кроссовки, - добавил другой.
        - Но должна же вторая кроссовка где-то прятаться! - начал раздражаться Пол.
        - Сэр, если это тот милашка из Бакстона, за которым охотится управление В, то он вполне мог забрать ее домой на память, как он сделал это, по их мнению, с колготками предыдущей жертвы, - предположил Рагг.
        - Да, такое вполне возможно, - согласился инспектор. - Но мистер Тэйлби не верит, что эти два преступления как-то связаны.
        - А это значит, что мы должны все начать сначала, хотя в результате преступник может оказаться одним и тем же, - недовольно поморщился Рагг.
        - А что там с известными нам насильниками, сэр? - спросил Купер.
        - Пока ничего. Еще рано. Инспектор Армстронг над этим работает, - отозвался Пол.
        - Мне кажется, что она даром теряет время! - продолжал возмущаться главный шутник отдела.
        - Благодарю вас за то, что согласились поделиться с нами своими взглядами, Паркин, - вновь попытался осадить его начальник.
        Купер заметил, что Паркин внимательно следит за реакциями Фрай. Ей достаточно было сделать одно глупое замечание или неправильно среагировать на что-то, и отчет о ее поведении немедленно распространился бы по управлению. От первых впечатлений всегда зависит отношение к тебе твоих коллег, и Бен знал, что самым худшим бывает, если тебе дают какое-то глупое прозвище, с которым ты останешься на всю жизнь, как бы ни старался от него избавиться.
        - Нам повезло, что тело обнаружили так быстро, - заметил Хитченс. - И мы смогли быстро приступить к расследованию убийства. Такое случается нечасто. Так что этот старик с собакой оказал нам большую услугу.
        - А вы принимали участие в расследованиях, подобных этому, сэр? - спросила вдруг Диана.
        Пол кивнул и рассказал коллегам о расследовании убийства в конце 80-х, когда мальчик-тинейджер исчез из дома приемных родителей в Име. Тогда ситуационная комната была организована в самом центре деревни, и ее связали со штабом расследования телефонными линиями.
        В течение нескольких месяцев полицейские постепенно расширяли круг поисков, пока не отошли от деревни на пять миль. Были задействованы все силы: горные спасатели, поисковые собаки, спелеологи, рейнджеры из Национального парка и даже члены туристических клубов и сотни волонтеров. Над холмами постоянно кружили поисковые вертолеты. Но мальчика они так и не нашли.
        - Тогда старик с собакой оказался бы для них даром Божьим, - заметил инспектор.
        - А то дело в шестьдесят шестом году помните? - спросил Паркин, оборачиваясь к Диане Фрай.
        - Меня и в проекте тогда еще не было, - заметила Фрай. - Благодарю покорно.
        - Да? Но ведь это всего…
        - Тридцать три года назад.
        - И правда. Но ведь это есть в учебниках по истории.
        - Шестьдесят шестой год?.. Погодите-ка, я сам догадаюсь. Вы имеете в виду футбол? Чемпионат мира? Думаю, это единственное, что вы знаете об этом годе, - прервал Паркина Хитченс.
        - Ну да, - не стал спорить тот. - Тогда они свистнули главный трофей. Кубок Жюля Риме[63 - Основатель и президент парижского футбольного клуба «Ред Стар», третий президент ФИФА, у истоков создания которой стоял. Инициатор проведения чемпионатов мира по футболу.]. Прямо перед финалом.
        - Это не его кто-то оставил в машине?
        - Да, и вы не поверите, его тоже нашел пес! Под забором. Лежал, завернутый в бумагу от рыбы с картошкой, - рассказал Паркин.
        - Кто, пес? - засмеялись другие полицейские.
        - Кубок. Он был завернут в бумагу из-под рыбы с картошкой.
        - Пиклс[64 - По-английски Pickles означает маринованные огурцы.], - вставил Купер.
        - А я точно помню, что это была рыба с картошкой.
        - Да собаку эту звали Пиклс! Перед финалом ее представили всем игрокам, - продолжил Бен.
        - Я уверена, что вы не можете этого помнить, - заметила Фрай.
        - Конечно нет, но, как сказал Паркин… - начал ее напарник.
        - …это есть в учебниках по истории, понятно, - закончила за него девушка. - Правда, мои учебники, по-видимому, отличались от ваших. Почему-то все это я пропустила. Наверное, это затерялось где-то между убийством президента Кеннеди и окончанием вьетнамской войны.
        - Вполне возможно, - согласился Паркин и ухмыльнулся.
        - Думаю, надо заглянуть в туалет, прежде чем мы двинемся дальше, - подмигнул всем Купер.
        Спрятавшись от жары в прохладном помещении «Пастуха», Бен почувствовал облегчение. Хозяин заведения, Кенни Ли, кивнул ему из-за стойки, когда тот проходил в туалет. Неожиданное уединение и запах мочи напомнили Куперу о событиях прошедшей ночи. А она была очень длинной, потому что ферма постепенно наполнялась людьми: сначала приехал его брат, потом сестра с мужем из Бакстона, а потом еще и его дядя с детьми. Все они путались под ногами, пытаясь помочь убраться в доме, поддержать Кейт и присмотреть за ее дочками, Эми и Джози. Между тем вызванный врач сделал матери Бена успокаивающий укол, а потом приехала карета «Скорой помощи», которая отвезла ее в Центральную больницу Идендейла, в хорошо знакомое ей психиатрическое отделение. После чего начались бесконечные рассуждения, которые продолжались до раннего утра. К тому времени все успели измучиться, но так и не смогли решить этой неразрешимой проблемы.
        В проходе рядом с барной стойкой висел телефон, и Купер, порывшись в кармане, достал несколько монеток. Его соединили с психиатрическим отделением больницы, где сотрудники говорили с ним профессионально спокойными голосами. Но узнал он то, что и так давно было известно: его мать все еще находится под действием седативных препаратов и навестить ее нельзя. Позвоните завтра, посоветовали ему.
        Между тем вполне возможно, что семья придет сегодня к какому-то решению. И Бен знал, что, скорее всего, его мать решат навсегда забрать из дома, в котором она прожила всю свою жизнь. Что будет завершающим аккордом в ее погружении в шизофрению.
        Когда Купер вышел из паба и вернулся в сад, что-то заставило его остановиться и подождать в тени, которую отбрасывала стена здания. Он стоял в нескольких ярдах позади Дианы Фрай и видел то, что не мог видеть со своего места за столом. Он увидел руку инспектора Хитченса на спинке стула новой сотрудницы и отметил, насколько тот близко наклонился к ней, чтобы сказать что-то ей прямо на ухо. Потом рука инспектора поднялась со спинки стула и на мгновение задержалась на плече Дианы. Они вели себя как влюбленная парочка, сказала бы его мать.
        Дальше Бен увидел, как Фрай коротко кивнула, прежде чем Пол убрал свою руку. В это время Паркин закончил рассказывать новый анекдот, над которым никто не рассмеялся.

* * *

        Телефон звонил не переставая, и так продолжалось уже несколько дней. И хотя автоответчик был включен и ей было велено не обращать на телефон никакого внимания, постоянные звонки сводили Шейлу Келк с ума.
        Она приходила в дом три раза в неделю убираться, и вторник был одним из таких дней. Весь этот шум насчет найденной убитой девочки не мог ее остановить - более того, она была уверена, что нужна мистеру и миссис Вернон. Именно так она и сказала своему мужу. Дом все равно требовал уборки. Кроме того, возможно, она сможет как-то помочь несчастной миссис Вернон, сможет ее немного успокоить. Возможно - только возможно, - миссис Вернон захочет поплакать у нее на груди и рассказать все о том, что происходило в доме…
        И вот миссис Келк в доме, пылесосит ковер в гостиной по второму разу и мечтает о том, чтобы звук пылесоса заглушил телефонные звонки. Она пробыла здесь уже значительно дольше, чем ее обычные четыре часа, а никто так и не удосужился с ней поговорить. Когда телефон на мгновение замолчал, Шейла выключила пылесос и занялась полировкой деревянного предмета мебели, которому она никак не могла подобрать названия. Для нее это было нечто среднее между буфетом и письменным столом. Полируя мебель, женщина внимательно прислушивалась к звукам, которые раздавались наверху. Естественно, в комнате самой миссис Вернон царила полная тишина. А тяжелые шаги раздавались прямо над головой уборщицы, там, где находилась комната Лауры. Мистер Вернон все еще был наверху, вместе с полицейскими. Настроение у него было хуже некуда - откровенно говоря, он был просто зол. В принципе, его можно было понять, но, по мнению Шейлы, в своей грубости и отказе говорить с ней он зашел слишком далеко.
        Вновь раздался сигнал телефона. Четыре звонка, прежде чем включился автоответчик. Келк не могла понять, почему Вернонам так много звонят. У них в доме, в тупике Уэй, телефон иногда не звонил целыми неделями, а когда звонок наконец раздавался, то это оказывалась какая-то незнакомая девица, которая пыталась продать Шейле двойную порцию полироли.
        Уборщица настолько погрузилась в звуки, доносившиеся сверху, что не заметила, как в комнату кто-то вошел, пока с нею не заговорили:
        - Работаете сверхурочно, миссис Келк?
        Она подпрыгнула от неожиданности и прижала руку ко рту, но, повернувшись и увидев говорившего, быстро успокоилась.
        - Ах, это вы…
        - Да, это я, - ответил молодой человек. На нем были грязные джинсы, а когда он прошел через всю комнату, то на ковре остались грязные следы. Шейла хотела было пожаловаться, но вспомнила, что на Дэниела Вернона это не произведет никакого впечатления. Он был темноволосым и полным, как и его отец, но там, где старший Вернон был вежлив и умел очаровать собеседника, младший был угрюм и обладал взрывным характером. Таким он, по крайней мере, казался.
        Сейчас на Дэниеле была майка с рукавами, на груди которой было написано название музыкальной группы, о которой Шейла в жизни не слышала. Его подмышки и полоска вдоль позвоночника на спине насквозь промокли от пота, и Келк решила, что Дэниел, скорее всего, шел пешком от шоссе, по которому автостопом добрался из Девона.
        - Где моя мать? - спросил молодой человек.
        - Она в постели и отказывается вставать, - ответила уборщица.
        - А эти обезьяны наверху, грохочущие по дому, - скорее всего, полицейские?
        - Они обыскивают комнату Лауры.
        - Зачем, ради всего святого? Чего они хотят там найти?
        - Мне они об этом не докладывают, - огрызнулась Шейла.
        Сын хозяев дома автоматически подошел к вновь зазвонившему телефону и снял трубку после второго звонка.
        - Нет, это Дэниел Вернон. А с кем я имею честь?.. - Какое-то время он нетерпеливо слушал, а потом заговорил резким тоном: - Ваше имя ничего мне не говорит, но я полагаю, что вы один из знакомых моего отца? Правильно? В таком случае отвалите куда подальше! - Юноша грохнул трубку на аппарат и посмотрел на Шейлу.
        - Не думаю, чтобы вашему отцу это понравилось, - произнесла та в шоке.
        Вернон-младший двинулся на нее с разгневанным видом. Шейла отступила на несколько шагов и поставила перед собой пылесос, чтобы он защищал ее, как тумба на арене защищает укротителя львов.
        - Мой отец, миссис Келк… - произнес юноша с перекошенным лицом. - Мой отец тоже может убираться куда подальше.

* * *

        Тэйлби внимательно следил за Грэмом Верноном. Он не задавал вопросов, уверенный, что тишина заставит его собеседника разговориться.
        - Мы с женой очень близки друг к другу, - сказал Вернон. - И с детьми мы тоже очень близки. В других семьях это не так, там дети начинают отдаляться от родителей уже в юном возрасте, ведь правда?
        Стюарт кивнул, как один отец кивнул бы другому, понимая, что это значит - иметь детей-тинейджеров. В его случае дети не то что отдалились - они просто сбежали.
        - Шарлотта и я… у нас очень хорошие отношения с Лаурой. Были, - стал рассказывать Грэм. - Мы интересовались ее школьными делами, с кем она дружит, каковы ее успехи в музыке и верховой езде… А она интересовалась тем, что происходит у нас. Не многие семьи могут похвастаться такими отношениями, ведь правда? Лаура интересовалась моим бизнесом. Интересовалась людьми, которые бывали у нас. Знаете, все эти деловые знакомые… Она была умница. И сама определяла, кто для меня важен, а кто - нет, без всякой подсказки. Просто удивительно.
        - Она встречалась здесь с вашими деловыми партнерами? - переспросил Тэйлби. - Они посещают ваш дом?
        - Ну конечно. Я считаю, что хорошо принять людей - это тоже очень важно. Это мнение и мое, и Шарлотты. Надо правильно относиться к своим клиентам. Если хотите, то весь вопрос именно в правильной комбинации дела и удовольствия. Хороший дом, вкусная еда, одна-другая бутылочка достойного вина… И все это в окружении счастливой семьи. Производит хорошее впечатление на клиентов, уж поверьте мне. И это ключ к долгосрочному успешному сотрудничеству.
        - Ну конечно.
        Старшему инспектору было интересно, какое место в этом списке занимает счастливая семья. Наверное, где-то между бордо и стейком «Веллингтон»[65 - Классический английский стейк, запеченный в слоеном тесте. Его создатель Артур Уэлсли, первый герцог Веллингтонский, прославился не только им, но и победой при Ватерлоо.]?
        - А ваш сын, мистер Вернон? - вернулся он к разговору.
        - Дэниел? А он-то тут при чем?
        - Но он же тоже часть всего этого… То есть я хотел узнать, он тоже встречается с вашими партнерами, когда они посещают ваш дом?
        - Да. Иногда. - Грэм встал и налил себе еще виски. Он не стал предлагать выпивку полицейскому, потому что тот уже один раз от нее отказался.
        Тэйлби заметил, что спиртное в доме стояло и в кабинете Вернона, и в гостиной. То, что оно также стояло и в столовой, не вызывало никакого сомнения. Хотя сам Вернон не называл комнату, где они сейчас беседовали, кабинетом. Это был его офис, и выглядел он именно так, как выглядит офис: персональный компьютер, лазерный принтер, факс, телефон и книжные полки, заполненные буклетами с презентациями в изысканных темно-синих переплетах с золотыми буквами. Из высоких окон с рамами открывался прекрасный вид на сад, который просматривался до самой аллеи кипарисов и скалистой вершины Уин Лоу на горизонте.
        - Сейчас сын в университете, старший инспектор. В Эксетере, - добавил Грэм. - Изучает политологию. Это, конечно, не мое, но что поделаешь… Он умница, и я уверен, что в один прекрасный день к нему придет успех.
        - Он был близок с Лаурой?
        - Очень. Они надышаться друг на друга не могли.
        - Тогда он должен быть невероятно расстроен произошедшим.
        - Он был просто раздавлен, когда мы ему сообщили. Действительно, принял это очень близко к сердцу.
        Стюарт задумался над услышанным. Интересно, сможет ли сын прикинуться раздавленным лучше, чем это делает его папаша? Хотя шок и горе могут проявляться по-разному. А у Грэма Вернона было целых три дня, чтобы пережить все те эмоции, которые должен испытать отец пятнадцатилетней дочери, если та сначала потерялась, а потом нашлась, но уже мертвой. Без эмоций здесь никак не обойдешься. И самой сильной из всех оказался гнев, направленный против одного-единственного человека, юноши по имени Ли Шерратт, который, как утверждалось, приударял за Лаурой. За умной, невинной, невероятно привлекательной Лаурой. Но если, помимо гнева, Вернон испытывал и искреннее горе, то Тэйлби этого не заметил.
        - Немного рановато для университета, нет? - заметил старший инспектор. - Ведь в августе у студентов все еще каникулы?
        - Ну конечно, каникулы. - Неожиданно полицейскому показалось, что его собеседник теряет терпение. - Но перед началом семестра всегда масса дел. Летние школы, всякие проверки, устройство на новом месте…
        - Расскажите мне еще раз о Ли Шерратте, - кивнул Тэйлби.
        - Опять? Но ведь вы о нем все уже знаете! Не думаю, что смогу рассказать вам что-то новенькое или то, что может помочь вам его разыскать, если до сих пор вам этого не удалось.
        - Мы делаем все, что в наших силах, сэр. Надеюсь, что мы скоро его обнаружим. Я просто хочу правильно запомнить все предполагаемые обстоятельства.
        - Предполагаемые обстоятельства? - Вернон слегка покраснел.
        - Я имею в виду его отношения с Лаурой.
        - Он молодой человек, не так ли? - вздохнул Грэм. - Ему всего двадцать лет. А вы знаете этих молодых людей. Лаура была девушка привлекательная. Даже очень привлекательная. По тому, как он смотрел на нее, можно было догадаться, о чем он думает. Так что в конце концов мне пришлось от него избавиться. Такое развитие событий не пришло мне в голову, когда я его нанимал. Каюсь.
        - Итак, он смотрел на Лауру… - повторил Стюарт. - Что-нибудь еще?
        - Ну-у-у… он пользовался малейшей возможностью снять рубашку, когда работал в саду. То есть когда знал, что она на него смотрит. Я хотел было предупредить его, но это только привлекло бы лишнее внимание к этому факту.
        - Это трудно назвать отношениями, - заметил Тэйлби.
        - Было очевидно, что он был готов идти дальше. Не мне рассказывать вам о людях, подобных Ли Шерратту, старший инспектор. Я должен был покончить с этим в самом зародыше. Я не мог позволить, чтобы он приставал к моей дочери.
        - Она что, так вам и сказала? Пожаловалась на него?
        - Ну-у-у… в какой-то степени.
        - Интересно. Однако из того, что вы рассказали мне, следует, что Лаура тоже интересовалась этим молодым человеком.
        - Побойтесь Бога, ей всего пятнадцать! Это… сложный возраст. В таком возрасте дети легко поддаются влиянию - ведь гормоны-то играют… Уверен, что вы меня поймете.
        Но на самом деле оба мужчины понимали, что Вернон окончательно зарапортовался.
        - И вы его выгнали… - продолжил Стюарт.
        - Да, на прошлой неделе. Я сказал, что больше не нуждаюсь в его услугах. Должен сказать, что он был очень недоволен.
        - Вы обычно сами занимаетесь увольнением работников, сэр? Вместо жены?
        - Что вы имеете в виду?
        - Да то, что вы все дни проводите на работе. Иногда, без сомнения, задерживаетесь допоздна. А вот ваша жена, полагаю, почти все время проводит дома. И встречалась она с садовником гораздо чаще, чем вы. И тем не менее увольнять садовника взялись вы, а не миссис Вернон…
        - Правильно.
        - Я просто подумал, что для вас, должно быть, было сложно найти время для такого разговора, если только вы днем не сидели дома.
        - Я специально нашел это время, старший инспектор.
        - Да и следить за молодым человеком вам было не с руки.
        - Следить? Вы что-то не так поняли.
        - Я просто повторяю то, что вы мне только что сказали. Вы рассказывали, что он смотрел на вашу дочь и демонстрировал себя, когда она на него смотрела. Как я понимаю, сэр, вам приходилось много времени проводить дома, наблюдая за ним. Или, скорее, за ними обоими.
        Грэм стиснул в руке бокал виски и нервно отошел к окну. Его руки вновь двигались: он дотрагивался до своих губ, как будто боялся, что они сейчас что-то скажут помимо его воли.
        - Не понимаю, к чему вы клоните, - пробормотал он неуверенно. - Все это совершенно естественно. Как вы думаете, ваши люди уже закончили?
        - А давайте посмотрим, сэр, - предложил Тэйлби.

* * *

        Шейла посмотрела поверх плеча Дэниела на дверь, ведущую в главный холл. Там стоял вежливо улыбающийся высокий полисмен с насмешливо приподнятой бровью. Уборщица не была уверена, как долго он стоит там. Вернон-младший повернулся и тоже уставился на него.
        - А вы еще кто такой? - вырвалось у молодого человека.
        - Старший инспектор Тэйлби. Уголовный розыск. Идендейл. Естественно, здесь я нахожусь с разрешения мистера Вернона.
        - Ну конечно… - скривился парень.
        В холле за спиной Стюарта раздались шаги.
        - Дэниел? - Теперь Грэм выглядел скорее уставшим, чем раздраженным: по-видимому, начинало сказываться напряжение последних дней. Он перевел взгляд с полицейского на сына. - Мы не ждали тебя так скоро.
        - А вы, если не ошибаюсь, мистер Дэниел Вернон, так? Я бы хотел поговорить с вами, сэр, в любое удобное для вас время, - заявил Стюарт.
        Шейла взглянула на хозяйского сына, но наткнулась на такой злобный взгляд, что ее рот внезапно захлопнулся, и она потащила пылесос в сторону столовой, от греха подальше.
        - Естественно, старший инспектор. - Молодой человек подошел к полицейскому и посмотрел на него снизу вверх с абсолютно неприкрытой яростью. - Я просто умираю от нетерпения рассказать вам кое-что о своих родителях, чего вы наверняка не знаете.

        11
        - Ну и куда дальше? - спросил Купер.
        - Что это с вами? Переели сыра за ланчем? - с сомнением посмотрела на него напарница.
        - Со мной всё в порядке. Куда дальше?
        - Ферма Торпа, - ответила Фрай, сверившись с картой.
        - Это один из небольших частных земельных участков. На другом конце той же дороги находится еще один - ферма Бентов. Его тоже нельзя пропустить.
        Куперу пришлось подождать, пока мимо машины проедут две всадницы - лошади двигались медленно и элегантно, здоровые мышцы их ног перекатывались под блестящей кожей. Наездницы кивнули в знак приветствия и заглянули в автомобиль, чтобы рассмотреть сидящих в нем людей. Они ввели себя так, словно машины в Мюрее были чем-то необычным. Кто-то вышел из дверей «Пастуха», распахнул их и выволок на улицу черную доску для объявлений. Из крохотного здания, в котором находились почта и магазин, донесся взрыв смеха.
        На противоположной стороне дороги рабочий, расшивавший швы кладки, стоя на приставной лестнице, включил транзистор. Из открытой двери коттеджа показалась пожилая леди и что-то сказала ему, скорее всего, предложив ему чашку чая. Она увидела «Тойоту» и снова заговорила, а рабочий повернулся, чтобы посмотреть на машину. Купер уже был у этой дамы, которая так много знала обо всех без исключения жителях деревни, что это становилось опасно для ее здоровья. Но вот про Лауру Вернон ей было ничего не известно. Абсолютно ничего.
        Бену показалось, что сегодня Мюрей более оживлен, чем накануне, когда он появился здесь впервые. Казалось, убийство Лауры Вернон расшевелило его и заставило жителей сплотиться перед лицом несчастья. А может быть, оно просто стало новой темой для разговоров.
        Детектив уверенно свернул на неровную проселочную дорогу, которая проходила в тени деревьев. Высокая трава, выросшая между колеями, шаркала о днище машины. В основном вдоль дороги росли буки, хотя в нескольких местах громадные каштаны раскидывали над головами проезжавших свои кроны, почти непроницаемые для солнечных лучей. Осенью дети из близлежащих домов появятся здесь с камнями и палками, чтобы насшибать себе каштанов для игр.
        - Ну и кто же здесь живет? - спросила Фрай. - Ваша тетушка Алиса или кто-то в этом роде, так? Это обязательно должен быть кто-то, кто встретит вас, как блудного сына. Какой-нибудь второй двоюродный племянник или что-то похожее… У ваших родителей были большие семьи? Не забывайте, что кровосмешение сильно влияет на мозг.
        - Я эти места совсем не знаю, - ответил Купер.
        Через несколько ярдов после того, как они съехали с шоссе, проселок повернул, и им пришлось снизить скорость, чтобы не повредить подвеску. Ландшафт был такой, как будто деревня осталась где-то далеко позади. Деревья полностью скрывали дома, которые находились всего в каких-то двухстах ярдах от них. Теперь полицейские ехали по очень старому участку лесного массива, и Бен обратил внимание, что за ним никто не ухаживает. Множество мертвых веток и сучьев, сломанных зимними ветрами, гнили на земле среди буковых деревьев. Все они были покрыты личинками и слипшимися грибами белого цвета, а ежевика и папоротник вымахали почти в человеческий рост. Часть каменной стены перед лесным участком обвалилась, а самодельные столбы, обмотанные электрическим проводом, закрывавшие эти прорехи в стене, давным-давно попадали. По опушке вышагивал красавец фазан. Увидев машину, он от изумления замер на одной ноге. Зеленая, красная и золотая краски в его плюмаже сверкали на солнце, и на какое-то мгновение Куперу захотелось остановиться и схватить птицу. Но она неожиданно бросилась бежать и скрылась в подлеске вместе со
своим торчавшим трубой хвостом. Фазан заставил Бена вспомнить о браконьерах, и он решил рассказать о них Диане, но, повернувшись к ней, понял, что она даже не заметила птицы.
        - И никаких указателей, - пожаловалась его напарница, хмуро глядя из окна, как будто ее карта завела их черт знает куда.
        - А они и не нужны. Любой житель Мюрея знает, что здесь расположены фермы Торпа и Бентов, - объяснил Бен, и хотя мысли, вызванные появлением птицы, все еще вертелись у него в голове, он решил отложить разговор на потом.
        Вскоре деревья расступились, и стал виден поднимающийся вверх склон холма. Здесь земля заросла жесткой травой. Она была разделена наподобие ячеек с помощью каменных стен и проволочных заграждений. В ста ярдах выше по склону находилась группа самодельных зданий - деревянные курятники и навесы для птицы, а также ряд загонов для свиней, возведенных из шлакобетонных блоков. В углу одного из загонов для скота гнили два железнодорожных вагона, а одно из полей было полностью накрыто армейским ниссеновским бараком[66 - Сборно-разборная сводчатая постройка из гнутых волнистых стальных листов. Во время Второй мировой войны такие постройки использовались для размещения госпиталей, складов, гаражей и т. д. Названа по имени придумавшего ее инженера.] с волнистой металлической крышей.
        В открытые окна машины проникли сильные ароматы глины и перегнившей соломы, а также запахи разнообразной живности. Было ясно, что где-то рядом располагается выгребная яма. Казалось, что везде, куда ни посмотришь, разгуливала домашняя птица - на поле, дороге и на крышах зданий. Помимо кур красного и серого окраса, здесь встречались разнообразные утки и десяток больших белых гусей, которые немедленно направились к машине, агрессивно выражая свое недовольство появлением чужаков. От их шума где-то в самом центре этого комплекса залаяли из лачуг собаки, а в одном из загонов, как раз в тот момент, когда Купер подъехал к воротам, расположившимся поперек проселка, заблеяла коза.
        Он остановился в ожидании, пока Фрай не вылезет и не откроет ему ворота. Ведь это, в конце концов, абсолютно естественное поведение пассажира на перегороженной дороге. Но очень быстро детектив понял, что девушка нуждается в подсказке.
        - Не могли бы вы открыть мне ворота? - произнес Купер.
        - А они не опасны? - оглянулась на него напарница.
        - Кто? Гуси? Просто не показывайте им, что вы их боитесь.
        - Спасибо за совет…
        Фрай долго возилась с деревянными воротами, одна створка которых была привязана к столбу куском упаковочного шпагата, а вторая держалась только на верхней петле. Наконец путь был открыт.
        - А вы уверены, что здесь кто-то живет? - спросила Диана. - И где сама ферма?
        - Знаете, по традиции эти места называют фермами, хотя на самом деле это то, что осталось от старых времен, когда у каждого был свой надел земли и корова со свиньей. Это остатки земли, которые еще не успели поглотить крупные хозяйства и до которых еще не добрались строители-девелоперы. Но где-то здесь наверняка будет коттедж. А весь этот шум наверняка предупредил хозяев о нашем появлении.
        Купер остановился перед задней стеной ниссеновского барака. Рядом с ним стоял рахитичный гараж, в котором располагался белый пикап японского производства с металлической решеткой на бампере. На стене росли кусты ежевики гигантских размеров, а сама стена доходила до ряда низких каменных сооружений, которые, казалось, росли прямо из склона холма.
        - Вы не поработаете здесь одна? - предложил Бен. - А я тем временем смотаюсь на ферму Бентов и захвачу вас на обратном пути.
        - Договорились.
        Фрай выбралась из машины и остановилась, глядя на угрожающую группу гусей.
        - Не обращайте на них внимания. Помните, что вы их не боитесь, - напомнил ей Купер, и его «Тойота» уехала.

* * *

        Диана глубоко вздохнула и направилась вверх по склону в сторону группы строений. Гуси мгновенно выстроились за ней, шипя и гогоча и одновременно пытаясь достать до ее коленей своими длинными клювами. Один из них вытянулся во весь рост и гневно захлопал крыльями.
        Фрай не отрывала глаз от сараев впереди по курсу. Они выглядели заброшенными и нуждались в срочном ремонте. На их крышах не хватало черепицы, а фасадная стена в одной из построек выгнулась и стояла под неестественным углом, как на картинах Сальвадора Дали.
        Сделав несколько шагов, женщина поняла, что двигается по неровной тропе, вымощенной булыжниками, которые были почти незаметны среди ползущих по земле одуванчиков и чертополоха. Из разбитой дренажной трубы, торчавшей в стене здания, на тропинку вылилось немного воды. Там, где эта вода собралась в лужу на пыльной земле, она была красного цвета, как будто ее пропустили через ржавое железо.
        Споткнувшись об один из невидимых булыжников, Фрай громко выругалась. За нею строем следовали гуси, не перестающие гоготать от ярости, что на них никто не обращает внимания. Вся процессия, когда они подошли к зданиям, выглядела довольно странно.
        - Мало похоже на тайную операцию под прикрытием, - произнес чей-то голос.
        По другую сторону стены стоял, опираясь на вилы, старик. Он находился в загоне для домашних животных, который был превращен в большой овощной огород. Клетчатая красная рабочая рубаха на его груди была расстегнута, обнажая густые вьющиеся волосы, а рукава были закатаны, и под ними виднелись крепкие руки. Древние штаны, которые когда-то были коричневого цвета, едва держались на поясе и опасно свисали в районе промежности. Штанины были неловко заправлены в веллингтоны[67 - Резиновые сапоги, названные так в честь Артура Уэлсли, первого герцога Веллингтонского.]. Лицо у мужчины было красного цвета, а на его черепе виднелись лысые участки неправильной формы, которые опасно порозовели.
        В углу загона стояла пристройка с односкатной крышей, похожая на старинный уличный туалет, рядом с которой находился склад для топлива, переделанный в навес для инструментов. Перед ним, на деревянном стуле, сидел еще один старик. Между ног у него стояла воткнутая в землю трость, а его манжеты были завернуты и обнажали тонкие, длинные кисти рук. Он держал в руках острый нож и зачищал им капустные кочаны.
        - Скажите, джентльмены, вы здесь живете? - спросила Фрай.
        - Ты посмотри только - джентльмены! - сказал мужчина с вилами. - А ты джентльмен, а, Сэм?
        Худой старик засмеялся, и на лезвии его ножа, покрытом капустным соком, заиграло солнце.
        - Вы владелец всего этого, сэр? - задала Диана новый вопрос первому старику, напрягая голос, чтобы перекричать непрекращающуюся какофонию издаваемых гусями звуков.
        - Минутку, - откликнулся тот. - Только выключу сирену.
        Он воткнул вилы глубоко в землю и подошел к стене. Там мужчина подхватил два куста сорняков с налипшей на корни высохшей землей и один за другим запустил ими в гусей, крича при этом во всю силу своих легких.
        Фрай подумала, что звуки, которые он издавал, вполне могли быть каким-то местным диалектом, восходящим к древнескандинавскому языку викингов-завоевателей. Хотя, скорее всего, это был просто шум. Тем не менее гуси, казалось, поняли его и враскачку направились вниз по тропе в ожидании новых пришельцев. После того как они ушли, стало значительно тише, но полная тишина так и не наступила, так что дальнейшая беседа происходила на фоне квохтания домашней птицы, лая собак и хрюканья свиней. Где-то совсем рядом блеяла коза.
        - Меня зовут Уилфорд Каттс, - сказал первый старик. - И эта земля принадлежит мне. А это мой дружок Сэм.
        Второй старик небрежно махнул рукой и зачистил еще один кочан. Сделал он это одним точным ударом, после чего кочан отправился в корзину.
        - Сэм Били, - представился он.
        - А вы из полиции? Наверное, выспрашиваете по поводу этой девочки? - предположил Уилфорд.
        - Да, по поводу Лауры Вернон, - подтвердила Диана.
        - Думаю, что мне приходилось ее видеть. Вы это хотели узнать?
        - А вы были в районе Целины вечером в субботу или утром в воскресенье?
        - По поводу субботы - это к Сэму. Сам я не помню.
        - Простите? - не поняла девушка.
        - Понимаете, я люблю выпить. В моем возрасте достаточно всего пары пинт - и мозг отключается. Вы меня понимаете? Вижу, что нет…
        - А где вы обычно пьете?
        - Где? У нас здесь есть только одно место, детка. «У пастуха». А что касается воскресного утра, то я всегда здесь. Мне же за всем этим приходится ухаживать… На это время нужно.
        - На ваших животных? - уточнила сотрудница полиции.
        - Вот именно.
        - Мистер Каттс, вы живете здесь один?
        - Один? Думаю, что это слишком сильно сказано. - Уилфорд обвел взглядом нагромождение строений, среди которых, по мнению Фрай, можно было найти практически любую живность.
        Она повернулась на звук мотора и увидела потрепанный «Форд Транзит», который с трудом взбирался по проселку. Когда он добрался до ворот, из него вылез невысокий полусогнутый человечек в твидовом пиджаке. Он принялся открывать ворота, а на гусей тоже не обратил никакого внимания.
        - Мне надо отойти на минутку, - сказал хозяин фермы. - Покупатель приехал.
        Он ушел, показывая дорогу водителю фургона, пока тот не припарковался у одного из деревянных курятников. Оба мужчины, вытащив из машины пустые мешки, зашли в курятник.
        - Присядьте и поговорите со мной, детка, - сказал девушке Сэм. - И мне будет повеселее. Иногда Уилфорд превращается в настоящего старого зануду.
        - А вы его давно знаете? - поинтересовалась Диана.
        - Сколько себя помню. Конечно, теперь у меня память уже не та, что была раньше, так что, может быть, он совсем не тот, за кого себя выдает.
        И Били рассмеялся. При этом его грудь болезненно поднималась, а вставные зубы издавали щелкающие звуки. Фрай вздрогнула, когда он поднял руку, чтобы поправить кепку, и лезвие ножа оказалось в опасной близости от его глаз.
        - Моя семья приехала сюда из Йоркшира, когда я был еще младенцем, - объяснил он, когда приступ кашля прошел. - И мы поселились в Име. Старик отправился на работу в свинцовую шахту, и я последовал за ним. В те времена это было обычным делом. А Уилфорд был сыном одного из папашиных приятелей. Еще с несколькими ребятами мы с ним работали сначала на породоотборном конвейере, а потом перешли в операторы отсадочных машин[68 - Горная машина, предназначенная для обогащения породы путем раздела минералов по полостям под воздействием пульсирующего потока воды.]. В старые времена, знаете ли, все так и происходило. Вы вращались в узком кругу, который состоял всего из нескольких семей и ваших собственных приятелей. И никто так не бросался из крайности в крайность, как нынче.
        Диана продолжала осматривать территорию, не в силах прийти в себя от вида дряхлых строений и самодельных оград. Интересно, а позволяет ли закон содержать животных в таких условиях? «Когда вернусь в офис, надо будет проверить», - подумала девушка.
        - Значит, вы дружите уже бог знает сколько времени, - туманно заметила она.
        - Лет шестьдесят или чуть больше. Мы встретились перед войной.
        - Вы имеете в виду Вторую мировую?
        Сэм уставился на Диану так, как будто она издевалась над ним, а потом понял, что когда закончилась та война, стоящая перед ним сотрудница полиции еще не родилась.
        - Ну да. Хотя мне кажется, что после этого была еще парочка войн, - согласился он. - Служили мы тоже вместе. Конечно, в инженерных частях Его величества. Они были рады шахтерам. Принимали нас с распростертыми объятьями. В день Д[69 - Дата высадки союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 г.] мы оказались во Франции и оставались там до самого конца. - Били кашлянул. - Есть что вспомнить…
        - Правда?
        - Местных шлюх.
        - Что-о-о?!
        - Их я помню лучше всего, - сдавленно рассмеялся старик. - Все остальное как-то успело забыться. Все эти трудности. А вот шлюх во Франции помню хорошо. Мы ведь были далеко от линии фронта. Восстанавливали мосты и всякое такое. А французские городки и деревни были полны девчонок. И они были рады встретить парочку-другую томми[70 - Так традиционно называют английских солдат.], можете мне поверить. Мы прекрасно проводили время. Мы - это я и Гарри. А вот Уилфорд всего этого не одобрял.
        - Гарри?
        - Гарри Дикинсон, - пояснил Сэм. - Да вы, наверное, о нем слыхали… А вот и ваш приятель!
        Фрай повернулась и увидела «Тойоту» Купера, которая поворачивала к ниссеновскому бараку. Бен припарковался за «Транзитом» и опустил стекло.
        - На той ферме никого нет, - сообщил он.
        - Да ведь это же парнишка сержанта Купера! - узнал его Били.
        - Боже… - пробормотала Диана.
        - Прошу прощения, сэр, но мне кажется, я вас не знаю, - ответил старику Бен.
        - Сэм Били, - представился тот.
        Неожиданно где-то совсем рядом раздалось оглушительное блеяние козы.
        - Опять вырвалась, - сказал Сэм. - Придется позвать Уилфорда.
        - А что с ней такое? - поинтересовалась Фрай. - Она что, больна?
        - Течка, - пояснил Били таким же равнодушным тоном, каким говорят об овощах, которые иногда исчезают с прилавков.
        - И когда же на случку? - спросил Купер.
        - Сегодня вечером. Ее заберет парень из Бамфорда. У него есть осеменитель.
        Раздалась дробь копыт, и над крышей дома на мгновение появилась коричнево-белая голова, увенчанная парой рогов. Потом коза осторожно спустилась в загон и исчезла в густой траве на его дальнем конце.
        - Вот дрянь! - пробормотал Сэм. - Обгрызет нам всю капусту, прежде чем мы ее уберем.
        - Помочь вам поймать ее? - спросил Бен, вылезая из «Тойоты».
        - Нет-нет! Она нас даже близко не подпустит, - замотал головой старик. - Уилфорд потом приведет ее - она идет только к нему. Совсем еще молодая и немножко дикая. Он зовет ее Дженни.
        - Мистер Били рассказывал мне, как они познакомились с мистером Каттсом, - заметила Фрай, злясь из-за того, что разговор ушел так далеко в сторону от основной темы. - Их отцы работали вместе, правильно?
        - Это точно. Но ведь тогда нам всем приходилось работать, - согласился Сэм. - И работа была. Ее всегда можно было найти или в шахтах, или на каменоломнях. А теперь, как я понимаю, все по-другому. Любой парень это подтвердит.
        Девушка заметила, что Сэм ни на минуту не сомневался, что она была приезжей и ничего не знала о местной жизни, в то время как Бен Купер считался «совсем другим делом». С того момента, как она оказалась в Мюрее, Диана все время чувствовала, как ей тыкают в лицо то, что она чужак, причем делалось это совершенно бессознательно, без злобы, но очень эффективно. Во всех домах, которые она посетила, с ней обращались исключительно вежливо, но никто из местных жителей не выказывал ей то молчаливое приятие и взаимопонимание, с которым они смотрели на Бена, когда узнавали, кто он такой.
        - Все давно уже изменилось, мистер Били, - согласился Купер.
        - Наверное, ты прав, парень. Думаю, что изменилось. Но я уже говорил, что память у меня начинает сдавать. Я хорошо помню войну, а вот что было после - все как в тумане, если вы меня понимаете.
        Из курятника, в котором скрылись Уилфорд и водитель «Форда», раздалось суматошное кудахтанье и визгливые звуки, сопровождаемые хлопаньем множества крыльев.
        - Что они там делают? - удивилась Фрай.
        - Парень с фургоном покупает у Уилфорда птичек, - сказал Сэм таким тоном, как будто это было совершенно очевидно. - Сегодня Уилфорд не выпускал этих молодых маранов на улицу. Но они что-то слишком активны. Лучше всего, когда есть возможность подобраться к ним ночью - тогда их можно брать голыми руками.
        - Какие кошмарные звуки! - поморщилась Диана.
        - Мараны - хорошие несушки, детка, - заметил старик.
        - Мистер Били, а вы знали Лауру Вернон? - Девушка вновь попыталась вернуться к основной теме.
        - Я знаю их семью. Пришлые, правильно? Хотя в наши дни вся деревня наполовину состоит из пришлых. Они поселились в «Вершине» только год или два назад. Помню, сразу после приезда заглянули в паб. Вам бы надо было видеть их лица! Им и в голову не приходило, что придется сидеть среди такого простонародья, как мы. Но просто взять и уйти они уже не могли. Так что так и сидели и тянули свой джин, как настоящие идиоты-южане.
        - Они ведь, по-моему, из Ноттингема.
        - Точно.
        Сэм подвигал ногами по высохшей земле. Одна из них, как показалось Фрай, приклеилась к ней, а потом задвигалась совсем в другую сторону, как будто он перестал контролировать ее из-за судороги. Его ботинок лязгнул по боку эмалевого таза, до половины наполненного водой и предназначенного, скорее всего, для гусей.
        - Мистер Били, мы сейчас всех спрашиваем, не видели ли они чего-то подозрительного на Целине приблизительно в то время, когда убили Лауру, - сказала Диана.
        - То есть вам надо мое алиби, а?
        - Нет, я такого не говорила, сэр.
        - Только я уже давно перестал бегать за молоденькими девочками, - покашляв, произнес Сэм. - Это все из-за ног. Понимаете, переломал их в шахте. Они срослись, но так полностью и не восстановились. А теперь, с возрастом, вообще отказываются работать.
        - Так были вы в районе Целины в субботу вечером или в воскресенье утром? - гнула свое Фрай.
        - Что это у вас за акцент? - спросил Били, наклонив голову и почесывая ухо ножом. - Вы из Уэльса, что ли?
        - Я из Черной Страны.
        - Откуда?
        - Из Бирмингема! - рявкнула девушка.
        - А-а-а… Никогда там не бывал. И не хочется.
        - Так как насчет субботнего вечера, мистер Били?
        - Субботний вечер? Ну, я был в «Пастухе» часов до одиннадцати. С Уилфордом. Было немного шумновато. Лето, туристы, ну вы меня понимаете… Все эти квартиросъемщики с ближайших ферм. И очень много машин, - старик печально покачал головой. - Я живу недалеко от паба. Спокойно дохожу до него пешком. А по субботам мы действительно позволяем себе лишнего. Потому что не надо садиться за руль, понятно?
        - Вы говорите, что в пабе были туристы. То есть люди, в деревне не известные?
        - Их было просто полно, - подтвердил Сэм.
        Уилфорд и шофер «Форда» появились из курятника, нагруженные несколькими топорщащимися мешками. Вслед за ними на улицу выплыло облако тёмных перьев, которые опускались им на плечи и путались у них в волосах. Из мешков раздавалось недовольное кудахтанье возмущенных птиц, и время от времени вылетали перья. Мужчины были растрепанными и вспотевшими и тяжело дышали. Глаза у водителя «Форда» были широко раскрыты. Было видно, что он в ужасе от того, что ему пришлось пережить в курятнике.
        - Воскресное утро, - задумчиво продолжил Сэм. - Нынче я встаю не так рано, как раньше. Но к половине десятого, когда мой сын приехал за мной, я уже был готов. Это я о Дэйви. Они с женой всегда забирают меня к себе домой, в Идендейл, на обед по воскресеньям.
        - А вы часто приходите сюда, чтобы помочь мистеру Каттсу? - спросил Купер.
        - Да помощник-то из меня сейчас никудышный. Но приходится как-то убивать время.
        - А кто-то еще ему помогает?
        - Несколько мальчишек. Он платит им пару монет за тяжелую работу. Ну и Гарри, конечно, тоже появляется.
        - Вы это о Гарри Дикинсоне?
        - Ну да. Да вы же его знаете, - обратился Били к Куперу.
        Мужчины побросали в фургон мешки один за другим, после чего водитель забрался в машину и стал задом двигаться по проселку. Никакими деньгами продавец и покупатель не обменивались.
        - Помоги нам, Сэм! - крикнул Каттс. - Одной мы здорово намяли бока. Кажется, у нее сломана нога.
        - Коза опять вырвалась, Уилфорд, - отозвался его друг.
        - Ничего, подождет!
        Били заковылял в сторону курятника, и Каттс сунул ему в руки курицу, которую держал за ноги. Ее крылья торчали в разные стороны, а клюв судорожно открывался и закрывался. Фрай, которая никогда не видела куриц так близко, была поражена, что из клюва птицы то появлялась, то исчезала узкая полоска розоватой плоти, напоминающая жало змеи. Курица обмаралась, и теперь мягкие перья вокруг ее ануса стали желтого цвета. Сглотнув, Диана мысленно поклялась себе никогда в жизни больше не есть яиц.
        - Сэм у нас в этом деле специалист, - весело произнес Уилфорд. - А кажется, что он не такой уж и силач, правда? Но здесь все дело в технике.
        - Немного практики, и немного ловкости рук.
        Его приятель крепко взял птицу в руки, запихнул ее себе под мышку, зажал крылья и крепко прижал ее к своему боку. Потом он сжал ее тощую шею пальцами правой руки и сильно впился большим пальцем между шейными позвонками. Повернув шею, мужчина внезапно дернул ее. Раздался негромкий треск, и глаза птицы затянулись пленкой. Крылья отчаянно забились. Никакие усилия Сэма Били не могли справиться с этими смертельными судорогами - они хлопали, и с них фонтаном летели перья, которые опускались на брюки и обувь старика. Птица судорожно сучила ногами, а ее хвост поднялся, и из-под него вылетела желтая струя. А потом когти на лапах курицы расслабились и повисли, указывая вниз, на землю, и как будто бы объявляя о конце мучений. В них была какая-то мрачная завершенность.
        - Вы ее убили!.. - ахнула потрясенная Фрай.
        Старики рассмеялись, и даже Купер, к удивлению Дианы, позволил себе улыбнуться.
        - Мы называем это «положить конец земным печалям», - сказал Сэм. - Если сделать это правильно и быстро, то они даже не чувствуют боли.
        - Отвратительно, - заявила девушка. - Совершенно омерзительно.
        - Я полагаю, - сказал Били, протягивая ей поникшую курицу, - что вы не хотите взять эту птицу к себе домой к чаю.
        Диана отступила, увидев, как из широко распахнутого клюва птицы вылилась и упала на землю слюна. Мосластые ноги курицы казались холодными и в том месте, где их держали тощие пальцы Сэма, напоминали лапы рептилии.
        - Не хотите? - уточнил Били.
        - Не волнуйся, тогда я отнесу ее Конни, - сказал Уилфорд.
        Купер и Фрай вернулись в машину. Девушка закрыла свое окно, чтобы не чувствовать мускусного запаха высохшего помета домашней птицы, который доносился из сарая. Старики проследили, как они развернулись, и Сэм весело махнул им вслед рукой.
        Как раз в тот момент, когда полицейские добрались до конца проселка, на него свернул еще один фургон.

        12
        - А теперь хорошие новости, - сообщил старший инспектор Тэйлби.
        Усталые глаза смотрели на него со всех сторон комнаты для летучек. Большинство офицеров закончили дневную смену и теперь приходили в себя после суеты первого дня расследования дела об убийстве. Те же, кто заступал в ночь, начинали дежурство с получения всей последней информации во время вечернего брифинга.
        Бен Купер и Диана Фрай сидели вместе, сопротивляясь сильному обоюдному желанию разорвать те профессиональные связи, которые возникли между ними после того, когда их поставили в одну команду. Фрай все еще выглядела настороженной, и ее глаза не отрываясь следили за Тэйлби, а на коленях у нее лежал открытый блокнот. Купер выглядел измученным и почти спал, как будто происходящее его не касалось. Но, несмотря на то что день подходил к концу, напряжение внутри его росло. Бен не мог заставить себя переключиться с рабочих вопросов на громко гудящий в голове рой неясных мыслей о матери - внезапных страхов за ее ближайшее будущее, перепутавшихся с на удивление ясными воспоминаниями о том, какой она была в прошлом, до того как заболела, что было не так уж и давно. Он знал, что сегодня ему будет сложно оставить рабочие дела и перейти к домашним. А разве они не должны естественным образом замещать друг друга?
        Когда Стюарт заговорил, Купер бросил взгляд на ручку Фрай, которая сразу же начала свое движение по странице блокнота. Он удивился, увидев, что половина страницы заполнена изображениями пауков с черными волосатыми тушками и длинными лапами. Когда их рисовали, то так сильно нажимали на черную шариковую ручку, что изображения казались выдавленными на бумаге.
        - Обязательно прочитайте отчет, - продолжил Тэйлби, - а я сейчас постараюсь выделить для вас наиболее важные моменты. Сегодня вечером у нас появился свидетель. Зовут его Гэри Эдвардс. Мистер Эдвардс - орнитолог-любитель. В субботу вечером он расположился на вершине Вороньего склона к северу от долины, возле которой расположен Мюрей. Кажется, он хотел выследить мухоловку-пеструшку, редкую птицу, которая, как считается, высиживает в этом районе птенцов. Он приехал из Лестера с единственной целью - увидеть эту мухоловку-пеструшку, с тем чтобы поставить против нее галочку в каталоге пернатых Великобритании. Мне сказали, что это у них называется «заниматься самоудовлетворением».
        Купер увидел, как некоторые офицеры улыбнулись, но знал, что Тэйлби не шутит. Старший инспектор вообще шутил очень редко. Тот посмотрел вокруг поверх своих очков для чтения и вновь опустил глаза на отчет, который держал в руках.
        - Мистер Эдвардс решил, что дубовый и буковый лес - подходящее место обитания для мухоловки-пеструшки, особенно если рядом протекает ручей. Однако в какой-то момент он отвлекся на пару кречетов, которые устроили гнездо на скальной стене прямо под ним. Когда он наблюдал за ними, его внимание привлекла птица, которая летела в сторону леса и которая, по его мнению, могла быть именно этой мухоловкой-пеструшкой. Вооружившись биноклем, он стал следить за ней.
        В руках у Бена были записи допросов Грэма и Шарлотты Вернон, Молли Шерратт и этого самого орнитолога. Некоторые детали в них были выделены как новая информация, которую надо было отработать на следующий день. Вместе с этими бумагами у детектива имелись отчеты о попытках инспектора Хитченса и его группы напасть на след Ли Шерратта, которые пока не увенчались успехом. Судя по тону всех записей, Шерратт был теперь главным подозреваемым. И из бумаг следовало, что главная задача - это его арест. И пусть после этого эксперты-криминалисты доказывают его вину. Все остальное было только имитацией бурной деятельности.
        - Должен обратить ваше внимание на то, - продолжил старший инспектор, - что мистер Эдвардс был вооружен биноклем с цейсовской оптикой с десятикратным увеличением и первой линзой диаметром сорок пять миллиметров. Очень мощная игрушка. Он говорит, что навел бинокль на лес, в котором исчезла птица, и ждал, не будет ли там каких-нибудь дальнейших движений. И он их дождался. Только это была не птица.
        Тэйлби замолчал, как актер, который заранее наслаждается будущим эффектом и выбирает время для своей коронной фразы.
        - Далее мистер Эдвардс сообщил, что обратил внимание на движение чего-то темного у самой земли, и перед глазами у него появилась голова собаки. Так как подобные мощные бинокли обычно обладают ограниченным углом зрения, то он посмотрел вниз невооруженными глазами и увидел там мужчину с собакой. Судя по тому, что говорит Эдвардс, все это происходило недалеко от того места, где была найдена убитая, и произошло все это приблизительно в семь пятнадцать вечера.
        По комнате прошелестел взволнованный шум. Орнитолог находился на своем месте за час до предполагаемого времени убийства, у него была удобная для наблюдения позиция, и вооружен он был мощным биноклем. О чем еще можно мечтать? И что же еще увидел этот энтузиаст?
        Купер заметил, как Фрай быстро записывает эти сведения, давно перевернув страницу с пауками и еще несколько вслед за ней. Ее поза с абсолютно прямой спиной говорила о том, что девушка полностью готова к боевым действиям и жаждет к ним приступить. Бен видел, что она ждет первой удобной возможности, чтобы задать вопрос - просто для того, чтобы быть уверенной, что ее заметили.
        - К сожалению для всех нас, - сказал Стюарт, - мистер Эдвардс быстро потерял всякий интерес к лесу. Он решил, что присутствие человека и животного спугнет птиц. И особенно мухоловку-пеструшку, которая, очевидно, обладает особо осторожной и пугливой натурой. Так что он вернулся к кречетам и оставался на своем месте приблизительно до половины десятого, но ничего интересного для нас больше не увидел.
        - То есть он просидел там больше двух часов, сэр? - вмешалась Диана. - И что же он делал все это время?
        - Да, если я не ошибаюсь, констебль Фрай… Так вот, этот же вопрос мы задали самому мистеру Эдвардсу, и он ответил, что ждал сумерек, в надежде увидеть, как охотятся домовые сычи.
        - Лучше бы он занялся каким-нибудь делом! - раздался чей-то голос из задних рядов.
        - Думаю, мне не надо повторять, что это может быть наш самый важный свидетель, - не обращая внимания на выкрик, произнес Тэйлби.
        - Мужчина с собакой, сэр, - поднял руку Бен Купер. - Мы что, предполагаем, что это был Гарри Дикинсон? Он говорит, что регулярно гуляет в том районе.
        - К сожалению, мистер Эдвардс не смог описать нам мужчину. Он был слишком далеко и не смотрел на него через бинокль.
        Все разочарованно выдохнули.
        - Конечно, мухоловка-пеструшка гораздо интереснее людей! - раздался все тот же голос из заднего ряда.
        - Но тем не менее мы еще раз переговорим с Дикинсоном, - сказал Стюарт. - При первой беседе ему не задавали вопросов о субботнем вечере. Вполне возможно, что он был на Целине и видел что-то интересное для нас. Эта беседа запланирована на сегодняшний вечер.
        - А не будет ли это довольно странным совпадением, сэр? - вновь подал голос Бен.
        - Что вы хотите этим сказать, Купер?
        - А вот что: Дикинсон находится по соседству в то время, когда убивают Лауру Вернон и, возможно, видит убийцу. Через два дня, находясь в том же самом районе, он находит кроссовку, которая приводит нас к телу убитой. Ведь мы же только что об этом говорили, правда? Очень странное совпадение.
        - И каковы же ваши выводы, Купер?
        - Думаю, что нам надо серьезнее взяться за Дикинсона.
        - На данном этапе мы не рассматриваем его как подозреваемого, - нахмурился Тэйлби. - Для нас он просто полезный свидетель.
        - Но если…
        - Послушайте, - сказал Стюарт, отворачиваясь от Купера. - Нам не стоит забывать и о семье убитой. Мы не должны полностью исключать какой-то семейной ссоры или чего-нибудь в этом роде. Родители всегда находятся под подозрением. - Тэйлби замолчал, ожидая вопроса: «Почему?», но все молчали; тем не менее он продолжил: - Убийство - это в основном дело «семейное». Так, по крайней мере, говорит статистика.
        Все, сидевшие в комнате, продолжали выжидающе смотреть на начальника.
        - И именно поэтому мы более тщательно изучим семейство Вернонов, - добавил старший инспектор. - Особенно взаимоотношения Лауры Вернон и ее отца. Я сам беседовал с Грэмом Верноном и должен сказать, что совсем не удовлетворен результатом.
        - А разве у нас не готовится его телевизионное обращение, сэр? - просил еще кто-то из полицейских.
        - Да. В принципе, там будут оба родителя. Запись назначена на завтрашнее утро. Естественно, мы будем внимательно изучать их реакции во время записи.
        Купер заметил, как Фрай спокойно кивнула, как будто это было совершенно нормально - подозревать родителей в убийстве своей собственной дочери. Интересно, сколько же дел она должна была раскрыть в прошлом, подумал Бен, чтобы дойти до такой степени цинизма? А может быть, это все результат ее личного опыта? Эта мысль сильно его расстроила. Его собственная семья была абсолютно счастливой, и он верил, что разрушение семейных уз - это самое страшное, что может случиться в жизни человека.
        - К тому же там есть еще и братец, - продолжал говорить Тэйлби. - Дэниел Вернон, девятнадцати лет, студент в университете Эксетера. Нас пытаются заставить поверить в то, что он был в университете, когда пропала его сестра, и только сейчас вернулся в Мюрей. Но мы проверили, и оказалось, что занятия у него начинаются только через две недели. Так что он там делал? Мне нужны его передвижения - когда он уехал и как вернулся. Я видел его мельком сегодня утром и могу сказать, что это настоящий «рассерженный молодой человек»[71 - Автор имеет в виду термин, характеризующий главного героя группы английских послевоенных прозаиков - молодого человека, протестующего против окружающей его действительности.]. Но, с другой стороны, думаю, что мне не надо напоминать вам, что к членам семьи жертвы мы должны подходить с должным вниманием. Я не хочу, чтобы мне жаловались на грубых и равнодушных офицеров.
        Старший инспектор немного помолчал, чтобы его последняя фраза дошла до всех присутствовавших, а потом повернулся и указал на впечатляющую аэрофотографию района Мюрея, сделанную пилотами вертолета и увеличенную до таких размеров, чтобы на ней можно было легко проложить последний путь погибшей девушки.
        - А пока я намерен обыскать сад Вернонов, - продолжил он. - Это в связи с тем, что Лаура могла с кем-то встречаться в саду накануне того дня, когда ее убили. Помните показания о том, что она общалась с каким-то молодым человеком? Мы должны выяснить его личность. Хотя сад очень большой…
        Офицеры, сидевшие в комнате, увидели на фото обширные лужайки и цветочные клумбы в саду, а также две оранжереи, небольшую беседку и массу закоулков возле задней стены сада, в которой были ворота, выходившие прямо на тропинку на косогоре. То место на границе подлеска, где Лауру видели в последний раз, было ясно видно на фото между стеной сада и темным пятном леса. Длинные тени кипарисов падали на неровные заросли дрока и напоминали прутья решетки.
        - Мы также не забываем о других знакомых Лауры, - рассказывал Стюарт дальше. - Группа инспектора Хитченса пытается разузнать всю ее подноготную. Теперь мы знаем, что у нее был как минимум один постоянный молодой человек - это если верить рассказам ее одноклассников. Родители это отрицают, но мы с вами знаем, кто такие эти родители. Это люди, которые все узнают в последнюю очередь. Молодого человека зовут Симеон. Да, через «е» в середине. У нас пока нет его фамилии, и он, скорее всего, не учится в той школе, в которой училась Лаура. Но сержант Морган уверен, что сможет его обнаружить. Так, Люк?
        - Абсолютно, - подтвердил сержант.
        - Как все вы знаете, инспектор Армстронг работает с известными нам сексуальными насильниками, пытаясь установить связь между этим преступлением и убийством Сьюзан Эдсон, которое расследует управление В. Налицо некоторые совпадения между ними, - сообщил Тэйлби. - В первую очередь это возраст жертв. И обратите внимание на тот факт, что в обоих случаях исчезли части одежды: в случае Лауры Вернон - кроссовка «Рибок», в случае Эдсон - колготки. Вероятно, сейчас они находятся у нападавшего или нападавших. Не забывайте об этом. Сейчас нужно изучать все варианты - на данном этапе мы не можем твердо сказать, что эти два преступления взаимосвязаны. Хотя должен признаться, что у меня есть некоторые опасения на этот счет.
        Негромкий согласный шепот, прозвучавший в комнате, походил на низкий шум двигателя грузовика на улице или на ропот толпы, выходящей с трибун стадиона футбольного клуба Идендейла после очередного проигрыша любимой команды. Бен Купер почувствовал, как что-то такое же - отдаленное и трудно определяемое - недовольно заворчало где-то у него глубоко в голове: темная, неподвижная тревога, которая зло рычала и выла, угрожая выбраться из своего укрытия и лишить его всякой точки опоры. Но точно определить ее было невозможно из-за других тревог и волнений, заполнявших его голову, и проблем, о которых он боялся даже подумать.
        - Кроме того, мы до сих пор не обнаружили орудие убийства, - вновь зазвучал голос Тэйлби. - Характер повреждений предполагает, что это был твердый гладкий предмет. Наши эксперты все еще работают в лесу и будут продолжать свои поиски, так что я на них надеюсь. На кроссовке обнаружены два набора отпечатков, которые, к сожалению, принадлежат Лауре и мистеру Дикинсону, которого мы Дактилоскопировали. Однако сейчас вы поймете, что у нас появилась одна очень многообещающая улика - я говорю о повреждении на бедре жертвы, которое напоминает укус. Мы сделали запрос на помощь эксперта-одонтолога с целью получения слепка укуса, который позже можно будет сравнить с зубами подозреваемого.
        Офицеры в комнате стали перешептываться между собой, пытаясь, по-видимому, выяснить, кто такой этот одонтолог.
        - Однако, - сказал в заключение старший инспектор, - мы считаем, что наш приоритет - это Ли Шерратт. Печально, но мы так и не выяснили, где он может находиться. Его мать утверждает, что не видела его с вечера воскресенья и не знает, где он находится. Она говорит, что у ее сына имеется привычка «иногда теряться». Не очень понимаю, что это может значить. Но нам необходимо допросить Ли Шерратта в связи с убийством Лауры Вернон. Всем вам выдали его фотографию. Так что будьте настороже.
        Бен Купер вышел из задумчивости. Он опять размышлял о чем-то постороннем, и казалось, что последние слова Стюарта были обращены прямо к нему. Да, ему надо быть настороже. Иначе темная сила, которая зло рычала и выла, бросится на него прежде, чем он ее заметит.

* * *

        Шарлотта Вернон лежала на софе в столовой своего дома. На ней не было ничего, кроме черного парео с атласным рисунком, но волосы ее были вымыты и причесаны. Она успела подкраситься и накрасить ногти на ногах. В обычное время Грэму даже нравился вид обнаженного тела жены, но сейчас он чувствовал, как внутри его зреет раздражение из-за того, что она все еще не удосужилась одеться. Почему-то сейчас ее нагота символизировала для него исчезновение из их жизни какого-то важного связующего звена, понижение уровня их отношений, которое могло быть предвестником полного распада их семьи.
        - Он не может так поступить, - произнес Вернон. - А мы не должны ему этого позволить.
        - И как ты собираешься это сделать? - поинтересовалась Шарлотта. - Он перестал слушать тебя много лет назад.
        - Я подумал… может быть, ты сама поговоришь с ним, Чарли?
        - Меня он может послушаться, - согласилась женщина.
        - Ну так останови его, пока он не ушел!
        - Но я же не говорила, что поговорю с ним…
        - Но почему же нет, ради бога?!
        Шарлотта задумалась и протянула руку к стакану, который в эти дни всегда находился где-то неподалеку.
        - Это поможет мальчику снять камень с души… - протянула она.
        - Ему-то это поможет, но мне от этого не станет легче!
        - Тебе или твоему бизнесу?
        - И это тоже. Я не могу позволить себе такого… такого удара по репутации. Ты же знаешь, Чарли, как это важно.
        - А как же я?
        - Что ты сказала?
        - Мне-то от этого какая польза? Вот что меня интересует больше всего. Разве это заставит тебя измениться? Или это изменит наши отношения? Я имею в виду, если все об этом узнают?
        - А ты хочешь, чтобы что-то изменилось, Чарли?
        - Не знаю…
        - Бога ради, так чего же ты все-таки хочешь?! Я ведь закрывал глаза на твои деяния, разве нет?
        - Закрывал глаза? Ты это так называешь?
        - А что, это не так?
        - Наверное, так и было. И ты думаешь это именно то, чего я хотела? Действительно хотела?
        - Я тебя никогда не пойму, - раздраженно вздохнул Грэм.
        Выйдя из состояния медикаментозного покоя, в которое ее ввели врачи, Шарлотта с яростью набросилась на сигареты и «Бакарди». Весь дом был заставлен пепельницами, набитыми бычками, которые вытряхивались только три раза в неделю, когда Шейла Келк приходила убираться. Вернон надеялся, что его сын не слишком перепугал их помощницу по домашней работе. Хотя эта «любопытная варвара» ни за что не уйдет с работы в такое время.
        Он посмотрел на волосы жены и увидел, что они потемнели у корней. Женщина выглядела уставшей, и это несмотря на то, сколько она спала, находясь под влиянием седативов. Сейчас, когда она поднимала на мужа глаза, в них светились неприкрытая враждебность и недоверие. Смерть дочери явно вбила клин в их отношения.
        - В доме кто-то был, пока я не путалась под ногами? - спросила Шарлотта.
        - Что ты имеешь в виду? - не понял Грэм.
        - Кто-то был в доме?
        - Полиция. Знаешь, теперь они хотят обыскать сад. С пристрастием, как они сказали. Одному богу известно, что они хотят в нем найти.
        - Кроме полиции. И кроме Дэниела. Еще кто-нибудь был?
        - Миссис Келк, конечно.
        - Но не Франс Вингейт?
        - Нет, Чарли.
        - И не Эдвард Рэндл?
        - Нет. Я сказал им, чтобы они не приходили. Я сказал это всем нашим друзьям. Ты сама этого хотела. Я попросил их подождать, пока ты снова будешь готова встречаться с людьми.
        - Значит, Франс здесь не было?
        - Я же уже сказал!
        - И никого больше?
        - Нет.
        Надув губы, Шарлотта зажгла сигарету и прищурила глаза.
        - Не понимаю, почему я верила тебе все это время, - сказала она.
        - К чему сейчас все эти разборки, Чарли?
        - Пока я лежала там, - продолжила женщина, не обращая внимания на супруга, - я все время думала. Знаешь, когда тебе вводят седативы, то ты полностью не отключаешься. Твой мозг продолжает работать. А так как тебя ничто не отвлекает, то многое ты видишь гораздо четче. И ко мне вернулись все воспоминания… Воспоминания о Лауре.
        Миссис Вернон подошла к стеллажу и ухватилась за пустую рамку, которая все еще стояла среди других фотографий.
        - Когда они возвратят ее фото?
        - Я спрошу, - ответил Грэм.
        - Я должна получить назад все, что было с нею связано.
        - Я понимаю.
        Шарлотта повернулась к Вернону, и на глазах у нее заблестели слезы. От злобы ее рот исказился некрасивой гримасой.
        - Я виню во всем тебя, Грэм. Хоть это ты понимаешь? Когда я думаю… думаю обо всем. Обо всем этом. Сначала я потеряла свою девочку, а теперь они забирают у меня память о ней… Как ты мог это допустить?
        Увидев ее слезы, мужчина сделал шаг вперед, чтобы обнять жену, но та грубо оттолкнула его.
        - Не смей ко мне подходить! Как ты можешь думать об этом в такое время? Да ты просто животное!
        - Я и не думал, Чарли. Ни о чем таком…
        - Лаура мне все рассказала, - в голосе Шарлотты звучало отчаяние. - У нее не было секретов от меня.
        Зазвонил телефон, и Грэм направился было к нему, но потом передумал и оставил его в покое. Включился автоответчик. Еще один клиент, в волнении интересующийся, что случилось. И когда Вернон вернется к работе. И когда он сможет им перезвонить. Грэм не осуждал их. Жизнь продолжалась, даже если у него она внезапно замерла. В какой-то момент он подумал: не стоит ли передать дела Эндрю Милнеру - и пусть он теперь за все отвечает? Но не успела эта мысль появиться, как бизнесмен с негодованием прогнал ее. Он быстро вернется в упряжку - наверняка полиция скоро во всем разберется и найдет кого-то, кому они смогут предъявить обвинение. Если только он сможет остановить Дэниела и убедить его не будить лихо…
        Шарлотта подняла взгляд и промокнула глаза. Оба супруга прислушались к тяжелым шагам сына, который собирался выйти из дома. Но миссис Вернон задала еще один вопрос:
        - А ты ничего от меня не скрываешь, а, Грэм?
        - Ты это о чем? - вскинул брови ее муж.
        - О Лауре. Я должна точно знать, что случилось и почему. Так есть что-то, что ты от меня скрываешь?
        Грэм почувствовал, что от ответа на этот вопрос зависит что-то очень важное. Сказать правду, или его жена хочет услышать ложь? Он подумал о той информации, которую Тэйлби и его люди, возможно, уже раскопали - о тех деталях, которые были способны разрушить иллюзии насчет их дочери даже у Шарлотты. Вопросы Тэйлби, касавшиеся Ли Шерратта и даже их сына, Дэниела, делали такой вариант развития событий вполне возможным. И кого тогда будет обвинять Чарли? Она сказала, что больше не верит ему. Но сейчас от того, что она о нем думает, вполне может зависеть, останутся ли они вместе или все развалится к чертовой матери.
        Правда или ложь? Ключевое решение, но молчать дальше смерти подобно…
        - Мне ничего не рассказывали, - ответил Вернон.
        Шарлотта закончила вытирать глаза, отбросила назад волосы и загасила сигарету в ближайшей пепельнице, среди кучи других окурков.
        - Ну что ж, надо успеть перехватить Дэнни, нет? - спросила она.
        - Умница, - произнес Грэм.

* * *

        Когда брифинг закончился, Купер дотронулся до плеча Фрай.
        - Торопитесь домой?
        - Ну-у-у… не очень, - протянула его напарница.
        - Не хотите сыграть партию в сквош[72 - Игровой вид спорта с мячом и ракеткой в закрытом помещении. Играется мягким полым мячом диаметром 40 мм на специальном корте, окруженном с четырех сторон стенами.]? Мне бы она не помешала, чтобы снять напряжение, а вы как-то говорили, что любите спорт.
        Девушка на минуту задумалась. Она не рассматривала Бена Купера как идеального партнера ни в сквоше, ни в чем-то другом. С другой стороны, партия в сквош была гораздо интереснее, чем еще один пустой вечер, проведенный перед мерцающим экраном старого телевизора наедине со своими собственными мыслями. Кроме того, Диана была уверена, что победит. Именно эта уверенность и заставила ее согласиться.
        - А мы сможем сразу же найти корт? - спросила она на всякий случай.
        - Я смогу, - сказал Купер, улыбнувшись. - Для этого нужен всего один телефонный звонок - и корт в регбийном клубе во вторник вечером будет в нашем распоряжении.
        - Тогда все в порядке. Но мне надо будет заехать домой за ракеткой и формой.
        - Мои валяются в машине, но я проеду за вами до вашего дома, а оттуда вместе поедем на корт. Согласны?
        - Да. Конечно. Спасибо.
        - Странно, что мы уже освободились, хотя расследование в самом разгаре. Подумать только, нет денег на сверхурочные! И вы в это верите?
        - Они считают, что все закончится, как только Ли Шерратт окажется в камере.
        - Я тоже так думаю. Здесь они готовы полностью положиться на результаты экспертизы. В наше время эта экспертиза превратилась в настоящий Святой Грааль[73 - Чаша, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя. В данном случае употребляется в значении «истина в последней инстанции».].
        - Но экспертиза не ошибается, в отличие от людей, Бен…
        - …а поддерживать высокий уровень интенсивности поисков с привлечением личного состава в течение длительного времени стоит денег. Я это все уже не раз слышал.
        - Правильно. Надо реально смотреть на вещи.
        - Меня просто беспокоит, что единственная мотивация на задержание Ли - это то, что говорит о нем отец жертвы. Уверен, что этого не может быть достаточно.
        - Этого будет достаточно для того, чтобы мистер Тэйлби построил на этом свои обвинения в том случае, если результаты экспертиз будут в его пользу.
        - Кожей чувствую: здесь что-то не то, - покачал головой Купер.
        - Опять чувствуете?
        - Один-ноль в вашу пользу.
        - Чувства здесь совсем ни при чем.
        - А раньше говорили: деньги здесь совсем ни при чем, - произнес Бен.
        - Это звучит для меня так, как будто заговорил ваш знаменитый отец, - сказала Фрай и, заметив, как покраснел ее собеседник, поняла, что попала в точку. - Ваш отец, наверное, настоящий Диксон из Док-Грин[74 - «ДИКСОН ИЗ ДОК-ГРИН» - популярный телесериал ВВС (1955–1976) о борьбе с преступностью в одном из лондонских полицейских участков. Упор делается на мелкие преступления, которые легко предотвращаются и раскрываются с помощью рассудительности, здравомыслия и человеческих взаимоотношений. Главный герой - пожилой и вызывающий симпатию констебль Джордж Диксон.]. А почему бы вам не объяснить ему однажды, что пятидесятые давно закончились? За последние пятьдесят лет мир сильно изменился. И если сейчас он, в своей форме, заглянет в какое-нибудь злачное заведение, то может статься, что голову ему оторвут быстрее, чем он успеет произнести: «Добрый вечер…»
        Купер как будто окаменел, и его лицо стало багровым от прилива крови. Прежде чем он смог взять свои эмоции под контроль, ему пришлось глубоко вздохнуть два или три раза. Дрожащими руками детектив собрал все бумаги в пачку.
        - Встретимся на парковке, - произнес он звенящим от напряжения голосом.

* * *

        Не успел он уйти, как Фрай пожалела о том, что согласилась сыграть с ним в сквош. Все это произошло из-за какого-то всплеска ощущения боевого братства, которому так легко поддаться на полицейской службе. Здесь, в ограниченном помещении полицейского участка, всегда присутствовало понятие «мы против них». Но потом девушка пожала плечами, уверенная, что одним вечером все и закончится. А дальше она без проблем сможет держать Бена Купера на расстоянии.
        - Все в порядке, Диана? - спросил Хитченс, который подошел сзади и остановился у ее плеча.
        - Со мной - да, - ответила Фрай.
        - Что собираетесь делать после работы?
        - Очевидно, сыграю в сквош с Беном Купером.
        - Правда? Тогда удачи вам…
        - И я собираюсь у него выиграть.
        - Выиграть? А вы что, играете в сквош на высоком уровне?
        - Да нет, уровень у меня чуть выше среднего… Но я в хорошей форме и заставлю его молить о пощаде на корте. Мне кажется, что старина Бен мягковат.
        - Бен? Вот уж не думаю. Он немного напоминает мне своего старика. Мягкий снаружи - и твердый, как сталь, внутри.
        - Так, значит, вы тоже поклонник сержанта Купера, сэр?
        - В этом управлении мы все его поклонники. А как может быть иначе?
        - И что же конкретно он сделал, чтобы заслужить такое преклонение?
        - Если вы хотите узнать о сержанте Джо Купере, - сказал Пол, - то советую вам внимательно прочитать мемориальную доску, что висит при входе. С того момента, как его убили, прошло уже два года.

        13

        Купер состроил грозное лицо, оскалил зубы и напряг мышцы. Затем взглянул на мяч, размахнулся и нанес по нему сильнейший удар, от которого он, как ракета, отскочил от передней стены и ударился в один из задних углов. Все произошло с такой скоростью, что Диана не успела даже пошевелиться.
        - Тринадцать - три, - спокойно сказал ее противник.
        Они поменялись местами, пройдя мимо друг друга в зоне «Т»[75 - Располагается в центре корта, между зонами подачи. Лучшая позиция как для нападения, так и для защиты.]. Купер избегал встречаться с девушкой взглядом. Начиная с первой же минуты он был полностью погружен в игру. Его концентрация была абсолютной, и Фрай иногда казалось, что с таким же успехом она могла бы быть спарринг-партнером в игре с роботом. Проходя мимо него, она почувствовала запах его пота, напомнивший ей аромат свежей сосновой смолы.
        - Ваши подачи просто невероятны, - призналась Диана.
        Купер коротко кивнул и, повернувшись левым боком к передней стене, взял мяч в вытянутую руку. Он подождал, пока его партнерша займет свою позицию, а затем с рычанием запустил мяч, который отскочил прямо ей в лицо. Она инстинктивно попыталась уклониться от него, вместо того чтобы попробовать отбить ракеткой. Диана уже поняла, что попытки отбить подачи Бена были абсолютно бесполезным занятием.
        - Четырнадцать - три. Партия, - провозгласил Купер.
        Фрай даже не пыталась завязать разговор во время игры. В ответ на все ее попытки следовали только эти зубодробительные подачи. Те, которые она умудрялась отбить, заканчивались изматывающим обменом ударами, во время которых девушка летала по всему корту, тогда как ее соперник контролировал зону «Т». Он как заведенный вколачивал мяч в переднюю стену, иногда лишь чуть выше линии аута, а иногда так высоко, что мяч пролетал над ракеткой Дианы. Она видела, что от усилий ее руки и ноги стали похожими по цвету на вареных лобстеров: пот проникал под повязку на лбу и свободно стекал по ее лицу, пропитывая материал ее спортивного бюстгальтера между грудями.
        Купер сделал еще одну подачу, и на этот раз девушка сумела поставить ракетку перед мячом и направить его в ближайший угол. Ее коллега пересек корт и легко перехватил удар, приготовившись на отскоке отправить мяч в дальнюю стену. Фрай вся вытянулась, чтобы достать его, а потом резко нагнулась и изо всех сил направила мяч вдоль боковой стены. Радуясь тому, что смогла отбить подачу, она повернулась, чуть не потеряв равновесие, и попыталась занять зону «Т», но столкнулась с Беном, который как раз собирался нанести ответный удар.
        Их ракетки ударились друг о друга, а руки на какое-то мгновение переплелись, прежде чем они смогли разойтись в стороны. Тяжело дыша, Фрай потирала колено, которым она ударилась о какую-то часть тела Купера, показавшуюся ей осколком скалы.
        - Помеха, - сказал он невозмутимо.
        - О’кей. Тогда вы победили, - кивнула Диана.
        - И конец игре. Если только вы не хотите попробовать выиграть три партии из пяти.
        - Ну уж нет! Мне кажется, безопаснее будет сдаться.
        - Как угодно. - Мужчина взял в руки мяч, и в первый раз за все время на губах у него появилось подобие улыбки. - Значит, я победил. Спасибо за игру.
        - Я бы сказала, что получила удовольствие, но вы, Бен, играете как автомат.
        - От вас это звучит как комплимент.
        - Я совершенно разбита.
        - Вы здорово старались, - пожал плечами Купер.
        В другое время его тон показался бы Фрай слишком покровительственным, и ее реакция была бы совсем другой. Но сейчас она была настроена миролюбиво. Засунув ракетку под мышку, девушка протянула своему противнику руку.
        - Тогда пожмем друг другу руки.
        Бен с удивлением посмотрел на нее, но автоматически пожал протянутую ладонь. У него была такая же горячая рука, как и у нее, и пот на их ладонях смешался, когда их распухшие пальцы неуклюже коснулись друг друга.
        - Бен, я прошу прощения, - сказала Диана.
        - За что? За плохую игру?
        - За то, что я говорила сегодня о твоем отце. Я не знала…
        - Да знаю я, что ты не знала. - Девушка почувствовала, как его рука напряглась, и улыбка опять исчезла с его лица. Оно вновь стало непроницаемым и лишенным каких-либо эмоций. Струйка пота сбежала с его брови прямо ему в глаз. Бен заморгал, отвел глаза, и Фрай отпустила его руку.
        - Сегодня инспектор Хитченс все мне рассказал, - вздохнула она. - Он послал меня прочитать, что написано на мемориальной доске… Твоего отца убили при аресте грабителя-наркомана, правильно? Он был настоящим героем.
        Купер внимательно рассматривал мяч у себя в руках, а потом сжал его и почувствовал, как из него вырвалась струйка теплого воздуха.
        - Его убил совсем не грабитель, - ответил он. - Вокруг того паба стояла целая куча молодняка, и они все объединились, чтобы отбить этого урода. Так что убили его именно они. Их было слишком много. Они повалили его на землю и затоптали насмерть.
        - И что же с ними произошло?
        - Да ничего особенного, - услышала Фрай в ответ. Бен достал из кармана носовой платок и вытер глаза и лоб. - Нет, их всех, конечно, нашли. Все это вызвало слишком много шума в Идендейле. Их было семь или восемь человек, и каждый из них рассказывал в суде свой вариант истории, а обычный набор адвокатов выискивал малейшие возможности их отмазать. Так что точно доказать, кто ударил отца по голове, так и не удалось. Помню, все свелось к обсуждению пятен крови на их обуви. Защита утверждала, что они забрызгались, потому что, видите ли, стояли слишком близко к телу.
        Детектив замолчал, глядя вдаль, и его глаза наполнились гневом и болью.
        - Троим дали по два года за непредумышленное убийство, остальных приговорили к испытательному сроку за драку, - произнес он наконец. - Это, понимаешь ли, было их первое нарушение закона. Естественно, они все были пьяными. Но ведь для суда это сейчас смягчающее вину обстоятельство или я ошибаюсь? То есть еще одна отмазка.
        - Я не знала, Бен. Правда, не знала.
        - А ты думаешь, я стал бы с тобой играть, если б подумал, что ты знаешь? Я не так одинок. - Мужчина вытер платком затылок. - Хотя, наверное, это была не самая лучшая идея - сквош в такую жару.
        - Тебе надо было самому рассказать мне об отце. Почему ты молчал?
        Купер посмотрел себе под ноги.
        - Если это тебя и вправду интересует, то я сыт по горло всем, что слышу об этом. Мне все это вбивают в голову вот уже два года. Каждый раз, когда я вхожу в здание, мне приходится смотреть на эту чертову мемориальную доску. А ты знаешь, что они еще привинтили маленькую бронзовую табличку к скамейке на Клаппергейт? Для того, чтобы жители Идендейла тоже не забыли своего героя. Так что теперь я стараюсь там не ходить. А если приходится, то обхожу это место по другой стороне улицы, чтобы не видеть этой таблички. А возьми всех этих людей, которые якобы его помнят. Их оказались тысячи… Даже те, кто ничего о нем не слышал, пока он был жив, теперь знают о нем абсолютно все. Это после того, как газеты закончили раскручивать его историю.
        - Как в Мюрее…
        - Именно. Как в Мюрее. «Это паренек сержанта Купера», «А вы, случайно, не сын сержанта Купера?»… А мне каждый раз больно от этого. Каждый раз, когда я слышу, как кто-то произносит эти фразы, у меня ощущение, что они специально теребят эту рану, чтобы не дать ей затянуться. Смерть отца опустошила меня. А люди не хотят дать мне забыть о ней. Иногда мне кажется, что если еще хоть один назовет меня «пареньком сержанта Купера», я сойду с ума.
        Бен бросил мяч на пол и совершенно бессознательно ударил по нему на отскоке - так, что тот задел заднюю стену и вернулся прямиком ему в руки.
        - А когда это случилось, ты уже работал в управлении Е?
        - И даже в уголовном розыске. Именно в тот момент я арестовывал вора, типичного представителя отбросов Идендейла. И сидя в машине рядом с ним, я услышал крики о помощи по рации. Наверное, я этого никогда не забуду.
        - И ты после этого не ушел со службы?
        - Конечно, нет, - ответил Бен, удивившись. - Как раз наоборот. Это мотивировало меня еще больше.
        - Мотивировало? А у тебя что, есть амбиции?
        - Есть. Вот, например, скоро у нас освобождается сержантская должность. Я хочу ее получить.
        - Удачи тебе в таком случае, - сказала Фрай. - У тебя должны быть неплохие шансы.
        - Я уже ничего не знаю, - ответил Купер. - Сначала я думал, что да, а теперь…
        - Конечно, есть, - повторила девушка, внезапно разозлившись на его опустившиеся плечи. Об отце он говорил с гневом и страстью, а через пару секунд изменился и теперь имел вид побежденного.
        - Ты так считаешь?
        - Мне кажется, что тебя очень уважают. Все в управлении тебя знают. Не говоря уже о простых жителях.
        - Ах да. Жители… - произнес Купер с пренебрежением.
        - Если б у них было право голоса, то ты давно стал бы мэром.
        - Правда? Ну, мы все знаем, насколько на них можно положиться.
        Посчитав, что ее извинений достаточно, Диана уже начинала злиться на Бена из-за его нежелания решительно избавиться от того, что делало его таким угрюмым и мрачным. Она наблюдала, как он опять ударил мячом об пол и отбил его длинным медленным свингом, после которого мяч вновь вернулся к ним.
        - Мне кажется, что это здорово, когда у человека так много друзей, - сказала девушка, - и когда он живет в такой дружной семье.
        Ее напарник отвел взгляд от мяча, озадаченный тем, как изменился ее голос.
        - Наверное, ты никогда не сможешь оставить все это, правда, Бен? - добавила она. - Скоро ты женишься, может быть, на старой школьной подружке, вы купите здесь дом, заведете детей, собаку и так далее…
        - Конечно, - согласился Купер. - А что в этом плохого?
        - А по-моему, хуже этого уже ничего не может быть, - заявила Диана и запустила мячиком в плафон на потолке.

* * *

        Шарлотта Вернон обнаружила Дэниела в комнате Лауры. На туалетном столике лежала пачка писем, аккуратно перевязанная розовой лентой. Хозяйка дома уже видела эти письма раньше, но никогда до них не дотрагивалась. Она вообще ничего еще не трогала в комнате дочери. Ей казалось, что, сделав это, она признает, что ее девочка ушла навсегда.
        - Я написал ей, чтобы сообщить, что буду дома в прошлый уикенд, - объяснил Дэниел. - Она говорила, что хочет со мной поговорить.
        - О чем? - спросила его мать.
        - Не знаю. Но мне показалось, что это серьезно. И я сказал, что уикенд проведу дома. Но обманул. Я так и не появился…
        - Ты всегда писал ей гораздо чаще, чем нам, Дэнни.
        - Вам? А вам мои письма никогда не были нужны. Вы всегда занимались своими делами. А вот Лауре нужна была связь с внешним миром. Здесь она себя чувствовала как в тюрьме.
        - Не говори чепухи.
        - Ты считаешь это чепухой?
        Дэниел развернул следующее письмо и пробежал глазами по строчкам, написанным его собственным почерком. Его мать подошла к окну и, слегка раздвинув шторы, посмотрела на оранжерею, зажмурившись от слепящих солнечных лучей, которые отражались от ее стеклянной крыши. Она поправила фарфорового медвежонка, поставив его на положенное ему место на подоконнике. Это было пресс-папье, сделанное из настоящего фарфора «Ройял Краун Дерби»[76 - Компания, известная своим высококачественным костяным фарфором, который производит с середины 1750-х гг.] с изысканными рисунками в стиле Имари[77 - ИМАРИ - название традиционного стиля росписи японского фарфора, производимого в г. Арита начиная с конца XVI в.] на поясе и лапах. Грэм привез его в подарок Лауре из одной из своих командировок. Шарлотта перевела взгляд на сына и долго смотрела на него, пока его полное погружение в письма не вывело ее из себя.
        - А что конкретно ты там ищешь, Дэнни? - выпалила она. - Подтверждения своей собственной вины?
        - Ну, вашей можно и не искать, - сказал молодой человек, густо покраснев. - Ни твоей, ни отцовской. Мне их тыкали в физиономию достаточно долго.
        - Не смей со мной так разговаривать!
        Шарлотта и сама была расстроена тем, что ее сын не соизволил заехать домой хотя бы на пару дней в перерыве между сомнительными прелестями каникул, проведенных в Корнуолле с друзьями, и возвращением в университет задолго до начала занятий. Она считала, что сын так рано вернулся к месту учебы из-за довольно странного, по ее мнению, чувства ответственности. Миссис Вернон не понимала, почему он предпочитает держаться подальше от дома. Сейчас она с брезгливой гримасой смотрела на грязные пятна на джинсах сына и потертости на его ботинках и принюхивалась к запаху застарелого пота. Он выглядел усталым, на лице у него были видны темные круги под глазами и однодневная щетина. Дэниел сильно напоминал Шарлотте его отца, такого, каким тот был когда-то, девятнадцать лет назад, до того, как успех и деньги заставили его накинуть на себя вуаль обходительности и утонченности. Грэм тоже был когда-то человеком, который с трудом сдерживал свои страсти.
        - Одного не хватает, - неожиданно произнес Дэниел.
        - Что ты сказал? - не поняла его мать.
        - Одного письма. Я написал его Лауре из Ньюкуай в прошлом месяце. И вот его не хватает. Где же оно? Она всегда держала письма по порядку.
        - Их просматривала полиция, - неуверенно предположила Шарлотта. - Может быть, они его забрали?
        - На кой черт оно им сдалось?
        - Не знаю. Все зависит от того, что в нем было написано, правильно?
        - А разве они могут это делать?
        - Ну, наверное, им разрешил отец. Ты лучше у него спроси. Я ведь не знаю, что они здесь искали.
        Дэниел положил письма на стол и опять аккуратно и тщательно перевязал их ленточкой, несмотря на то, что его пальцы дрожали.
        - Мне кажется совершенно очевидным, что именно они могли здесь искать.
        Юноша направился к двери, но Шарлотта взяла его за руку. Она была уверена, что сегодня он еще не мылся, как, впрочем, и вчера. Шея у младшего Вернона была сальной, а майка вся в пятнах. Его матери до боли захотелось лично оттащить его в ванную и потребовать, чтобы он сбросил всю грязную одежду на пол, как она делала это всего пару лет назад.
        Но женщина понимала, что сын уже давно вышел из-под ее контроля. То, что он делал в Эксетере, оставалось для нее абсолютной загадкой. Он больше не рассказывал ей о своих занятиях, друзьях или о том, где живет. И она больше не понимала злого, всем недовольного молодого человека, в которого превратился ее сын.
        - Дэнни, - произнесла миссис Вернон, - не осуждай нас слишком сурово. И не стоит возвращаться к прошлым спорам, которые не имеют никакого отношения к тому, что произошло сейчас. Пусть полиция выясняет, что произошло с Лаурой. А мы все должны учиться жить вместе, но без нее.
        Она наблюдала за угрюмым выражением лица юноши и вдруг поняла, что уже никогда и ничего не сможет на нем прочитать. Он напряг мышцы, чтобы вырваться, чтобы порвать последнюю физическую связь между ними.
        - Твой отец… - попыталась зайти с другой стороны Шарлотта.
        Но этого ей говорить не стоило. Дэниел сбросил ее руку со своей.
        - Как же я могу не осуждать вас? - злобно усмехнулся он. - Ведь это вы с отцом ответственны за то, что случилось с Лаурой. Вы отвечаете за то, во что она превратилась.
        Он остановился на пороге комнаты сестры с искаженным яростью и презрением лицом и посмотрел на Шарлотту.
        - А ты, ма, так и не смогла рассмотреть, во что превратилась твоя дочь.

* * *

        Трое стариков набились на переднее сиденье белого пикапа Уилфорда, который направлялся вниз, от Им Мур в сторону Хоуп Вэлли. По пути друзья старались избегать основных шоссе, оставляя их туристам, но, достигнув шоссе А625, они попали в поток вечернего транспорта, который возвращался из Кастелтона. Все трое сидели в кабине среди пустых мешков и никому не нужных инструментов. Пол машины был засыпан мятыми газетами, на которых валялась старая кость, стояла пластиковая бадья и лежал небольшой мешок с мертвым кроликом. Сэм, сжатый с обеих сторон своими приятелями, неловко ворочался, двигая своими костлявыми коленями и пытаясь найти под приборной доской место для своей трости, подпрыгивая при этом на каждой кочке. За рулем сидел Уилфорд, который глубоко натянул кепку, чтобы волосы не растрепались от задувавшего в открытое окно бриза. Ехал он, неожиданно дергая рулем и резко ударяя по тормозам перед каждым поворотом, к которому они приближались. А вот Гарри, который сидел с внешней стороны, вел себя так, будто ехал в лимузине. Он положил руки на колени и медленно двигал головой, наслаждаясь мелькающим за
окном пейзажем.
        В кузове пикапа, на горе из джутовых мешков, ехала коричнево-белая коза. Она была крепко привязана к заднему борту короткой цепью, так что ей было не добраться до боковых бортов. Время от времени коза поворачивала голову и блеяла на потрясенных этим зрелищем велосипедистов. Неровности дороги заставили самосвал с грузом из каменоломни, который двигался перед пикапом, замедлить скорость. Перед ними проплывали до боли знакомые складки и неровности холмов и странные, непредсказуемые участки пейзажа, в которых скрывалась вся история добычи свинца в этом регионе, начиная с древнейших времен и до наших дней. На одном из полей виднелась череда ям и насыпей, по которым можно было проследить за направлением круто падающей свинцовой жилы.
        То тут, то там попадался отдельно стоящий шахтный ствол, окруженный для безопасности изгородью. Много лет назад из одного из таких стволов вытащили два трупа, что привело к раскрытию широко известного убийства.
        - Даже со всей своей наукой, - подал голос Гарри, - полицейские все еще ходят по округе со своими вопросами.
        - Естественно, - откликнулся Уилфорд.
        - Прям как в песне, - заметил Сэм.
        - В какой это песне? - удивился Дикинсон.
        Били негромко запел скрипучим немузыкальным голосом. Мелодия была известна им всем: «Ol' Man River» из мюзикла «Шоу-пароход»[78 - Речь идет о классической песне из мюзикла 1927 г. композитора Дж. Керна и поэта О. Хаммерстайна.].
        - И никому ничего не говори, - твердо повторял главную фразу песни Сэм.
        Через минуту двое других стариков присоединились к пению, не попадая в ноты и прерывая его взрывами хохота.
        Проехав через Бамфорд, Каттс свернул на неухоженный двор и посигналил. Из собачьей будки выбежали две овчарки-полукровки, которые бросились в их сторону на всю длину своих цепей, непрерывно лая и рыча на колеса машины. Из дома вышел мужчина лет сорока, с непричесанными волосами и большой кустистой бородой, и направился в их сторону.
        Уилфорд обратился к нему, как к Скрабби[79 - По-английски значит «туповатый, недалекий».].
        - Так, значит, ты привез молодую козочку? - уточнил тот.
        Из кузова пикапа донеслось истерическое блеяние козы. Шум оказался таким громким, что собаки прекратили лаять, онемев от изумления.
        - Да вот она тебе сама отвечает! - усмехнулся Каттс.
        - Эта дрянь всю дорогу указывала, куда ехать, - пояснил Гарри. - Хуже, чем сидеть в одной машине с женой.
        - А собак вы с собой, случайно, не притащили? - поинтересовался Скрабби. - Только они могли так разволновать этих двух.
        - Нет, собак нет, - заверил его Уилфорд.
        Трое стариков осторожно вылезли из кабины и с треском и поскрипыванием распрямили ноги. Гарри обхватил Сэма рукой и помог ему спуститься со ступеньки, пока тот не смог опереться на свою палку.
        - Черт побери, а это что такое? - спросил Били, почувствовав настоявшуюся мускусную вонь, которая стояла во дворе. - Запах такой, как будто кто-то блеванул, а потом поджег свою блевотину.
        - А это наш молодой жених, - ответил хозяин двора. - В этом году он вошел в охотку чуть раньше, чем обычно. Думаю, что козочка уже почувствовала его запах.
        Из кузова раздавались быстрые чмокающие звуки. Коза махала хвостом с такой скоростью, что выбивала дробь на бортах машины, и так тянула за цепь, что ошейник глубоко впился ей в горло, и она закашлялась. Увидев Уилфорда, бедное животное снова заблеяло.
        - И что, ты хочешь спарить их прямо сейчас? А можно посмотреть? - спросил Сэм.
        - Конечно, можно, я даже денег с вас не возьму за просмотр, - отозвался хозяин козла.
        Коза сама потянула их к невысокой каменной постройке, размером не больше, чем стойло для свиней, к которой с двух сторон примыкал окруженный стеной выгон. Именно там был источник вони. Троица наклонилась, чтобы заглянуть через небольшое отверстие в темноту постройки. Они смогли рассмотреть что-то большое и волосатое, непрерывно двигающееся внутри. Существо стучало копытами в ворота и терлось головой о стену.
        - Боже правый, - заметил Сэм, - да у него такие шары - куда там твоим лучшим турнепсам, Уилфорд!
        Неожиданно коза забеспокоилась, как будто настроение у нее поменялось и ей захотелось домой.
        - Давай, Дженни, - нежно проговорил Каттс.
        Вместе с хозяином они впихнули козу на выгон, и Скрабби отодвинул засов на воротах. Все настороженно вздохнули, когда на улице появился хрипящий и дымящийся от страсти козел. Он был в два раза больше козы, с мощной грудной клеткой и плотной, спутавшейся шерстью. На спине у него лежали толстые перекрученные рога, напоминающие корневища дерева, а на позвоночнике шерсть уже успела вытереться, и сквозь нее виднелись куски слоящейся кожи, твердой и морщинистой, как хобот слона. Животные задвигались по кругу, с наслаждением принюхиваясь к задницам друг друга. Верхняя губа козла завернулась и обнажила его голые верхние резцы - больше всего это напоминало улыбку развратника, наслаждающегося ароматом сексуального возбуждения.
        Скрабби с любопытством рассматривал Гарри, почесывая бороду и поигрывая куском упаковочного каната, который был обернут вокруг столба, чтобы им можно было завязать ворота.
        - Слыхал, что вы тот самый мужик, который нашел девчонку, убитую в вашем районе? - спросил он Дикинсона.
        - Ну да, новости у нас разносятся быстро, - подтвердил тот.
        - Смешно, правда?
        - Да просто обхохочешься, - согласился Гарри.
        - Я видел ее фото в газете. Разбить ей голову - это, пожалуй, последнее, что может прийти в голову большинству этих молодых козлов.
        - Правда?
        - А ты так не думаешь?
        - Ей было всего пятнадцать, - сказал Уилфорд, не оглядываясь.
        Скрабби не видел его лица, но, видимо, смог о чем-то догадаться по тону его ответа.
        - Наверное, так, - произнес он.
        Тем временем козел маневрировал на выгоне таким образом, чтобы очутиться у козы за спиной и взгромоздиться на нее, однако та оказалась слишком резвой для него. Она была гораздо легче своего «жениха» и всякий раз, когда он приближался к ней, ускользала от него, поворачивалась к нему мордой, а потом вновь убегала, зазывно помахивая хвостом. Из глубины грудной клетки козла раздавалось низкое рычание, а иногда он стонал, как раненое животное. Он бил в бока Дженни передними копытами, оставляя на них грязные следы, а потом, все больше разочаровываясь, начал прихватывать ее зубами. Его язык вывалился изо рта, и с него капала слюна. Копыта животных разрыхлили землю в загоне, и белая шерсть на их ногах покрылась пылью. Пытаясь оторваться от козла, Дженни споткнулась, упала на колени, но в последний момент смогла подняться и вновь убежать.
        - Она совсем не хочет ему помочь, - заметил Скрабби.
        - Строит из себя недотрогу, - кивнул Сэм.
        - Она совсем молоденькая, - пояснил Уилфорд. - И не понимает, что происходит.
        - Могла бы просто стоять не двигаясь! - проворчал хозяин козла.
        Затем он нехотя забрался на загородку загона. Козел рыкнул на него, после чего вернулся к козе.
        В следующий раз, когда коза была совсем рядом, Скрабби схватил ее за шею и притянул к себе. Он поворачивал ее шею до тех пор, пока она не оказалась зажатой мертвой хваткой, с мордой, повернутой в его сторону, и с глазами, вылезающими из орбит от ужаса. Она тяжело дышала, ее бока ходили ходуном, а ноздри порозовели.
        - Иногда так приходится поступать с молодыми козами, - пояснил хозяин козла. - После первого раза они к этому привыкают. А вот этот старина хорошо знает, что от него ждут, - кивнул он на своего питомца.
        Козел бросил на него быстрый взгляд, сделал несколько коротких шагов и взлез на молодую козу, сильно впившись передними копытами ей в бока и надавив всем своим весом ей на спину. Скрабби мрачно продолжал сжимать ошейник его «невесты», чтобы она не могла вырваться. Коза застонала и задергалась - дыхание вырывалось из нее короткими толчками. Козел же нашел точку равновесия на ее костлявом крупе и вошел в нее. Ноги Дженни подогнулись, и она стала падать под его тяжестью. Скрабби силой удерживал ее от того, чтобы она не оказалась на земле. Козел вошел в нее еще три раза, а потом закинул голову и сполз на землю. Все было кончено.
        Хозяин козла ослабил натяжение ошейника, и коза закашлялась. Ноги у нее дрожали, а с голого участка тела под хвостом стекало белое семя.
        В воздухе повисла тишина, прерываемая только болезненным кашлем животного.
        - Ей вроде не очень понравилось… - Голос Уилфорда прозвучал странно.
        - Да она просто слишком молода, вот и всё, - пожал плечами Скрабби.
        - Но в нее-то хоть что-нибудь попало? - засомневался Каттс.
        В этот момент Дженни изогнулась, и в землю ударила струя бледно-желтой мочи. Козел понюхал жидкость и стал с удовольствием слизывать ее своим длинным языком. Старики скривились и неловко затоптались на месте.
        - Придется немного подождать, пока он восстановит дыхание, - объяснил Скрабби, - а потом дам ему еще одну попытку.

* * *

        Возвращаясь в Мюрей, три старика молчали. Поездка в Бамфорд несколько выбила их из колеи.
        - Будем надеяться, что с нею ничего не случится, - произнес Уилфорд, когда они поднимались по холму из Хоуп Вэлли.
        - Мне показалось, что он разбирается в животных, - сказал Сэм.
        - Когда они молоды, это всегда тяжело, - заметил Каттс. - А она была совсем невинной…
        - Невинной? - переспросил Гарри. - Да она умоляла об этом всю дорогу туда, разве не так?
        Остальные неловко кивнули, и Били закашлялся. Было видно, что он измучен поездкой и не хочет больше шутить. Уилфорд угрюмо смотрел сквозь ветровое стекло, пока Дикинсон не заговорил снова. Они как раз миновали перевал, с которого открывался вид уже на их долину.
        - Думаю, - произнес Гарри, - что я, пожалуй, расскажу им кое-что из того, что знаю.
        Сэм и Уилфорд кивнули еще раз и после этого окончательно замолчали. Никто из них больше не пел.

        14

        Бен Купер и Диана Фрай, вспотевшие и уставшие, приняли душ и, прежде чем отправиться в Идендейл, решили выпить фруктового сока в баре регбийного клуба. Купер краем глаза увидел квартиру Фрай на Гросвенор-роуд и теперь понимал, почему она так легко согласилась на его приглашение - ведь в этом случае ей не пришлось бы слишком рано возвращаться домой. А ей, помимо всего прочего, хотелось поговорить о работе и обсудить результаты дня.
        - Этот ваш Мюрей - это что-то, - сказала она. - У вас что, все жители в округе такие же сварливые и несговорчивые? А Дикинсон - это вообще предел всему. Он что, не хотел помочь или как?
        - Он старик, - пояснил Бен. - Старик, который испытал шок. Что вы от него хотите? Но большинство людей у нас дружелюбны и всегда готовы помочь.
        Мнение Дианы о Дикинсоне показалось Кунеру слишком поверхностным. Его собственные ощущения были совсем другими. Он вспомнил тот момент, когда нашел тело Лауры Вернон, вспомнил Гарри, выделяющегося черным пятном на залитом солнцем склоне холма… Сварливые и несговорчивые? Может быть. Взволнованные и испуганные - наверняка.
        - Секундочку, - прервала его мысли Фрай. - Это ведь совсем не то, о чем ты говорил сегодня на брифинге. Ты же хотел нажать на Дикинсона посильнее.
        - Это другое…
        - Неужели? Старик, который пережил шок. Тогда для чего на него давить? Подозрительно напоминает мне ничем не мотивированную травлю, приятель. А куда же делся чуткий и все понимающий Бен Купер? Давай, признавайся: ты тоже считаешь, что он не слишком хочет сотрудничать, правда?
        - Мне кажется, что он знает что-то, о чем не хочет говорить, - признался мужчина.
        - А разве это не одно и то же?
        - Может быть, мистер Хитченс или мистер Тэйлби не смогли задать ему правильные вопросы, - задумчиво продолжил Бен. - А может быть, это вообще никакого отношения не имеет к Лауре Вернон. Кто знает?
        - Ну, я думаю, что в этом случае ты всегда можешь спросить свою подружку, - заметила Фрай.
        - Это кого?
        - Сам знаешь - Хелен Милнер, его внучку. Она на тебя точно запала, правда? Ходила за тобой по Мюрею как хвостик!
        - Чушь.
        - Для меня самое главное - факты, ваша честь, - пожала плечами Диана, но ее коллега не стал глотать приманку.
        - А как тебе двое других - эти друзья Гарри Дикинсона? - сменил он тему разговора.
        - Боже, лучше не напоминай мне о них! То местечко было прямо из Средних веков. Когда я уезжала из Уэст-Мидлендс, все говорили, что здесь нравы деревенских жителей довольно примитивны. Теперь я в этом убедилась. Эта курица… Не понимаю, как жена Уилфорда Каттса сможет до нее дотронуться. А ведь ей наверняка придется сегодня приготовить из нее рагу.
        - И отрезать ей голову и ноги. А еще ощипать ее и извлечь все внутренности, - добавил Купер. - Это все женская работа. Так, по крайней мере, здесь считается.
        - А вот я так не считаю. И засунула бы ему эту курицу сам знаешь куда.
        Бен подозрительно принюхался к своему апельсиновому соку - ему показалось, что тот отдает железом.
        - Знаешь, - заметил он, - мне кажется, что расследование не сдвинется с мертвой точки, пока мы не выследим Ли Шерратта.
        - Что ж, он подходящий кандидат, - согласилась Диана.
        - А вот я в этом не уверен, - покачал головой ее напарник. - Ведь мы просто принимаем на веру то, что говорит нам Грэм Вернон, и надеемся, что позже у нас появятся факты. Так могут думать только лентяи.
        - Отлично, Шерлок. Очевидно, что ты знаешь больше, чем Хитченс и Тэйлби вместе взятые. И какова твоя теория?
        - Насколько я понял, тебя не интересуют мои внутренние ощущения?
        - Ты абсолютно прав. Не интересуют. Я спросила о теории. А она обычно опирается хоть на какие-то факты.
        - У меня создается впечатление, что ты всегда все делаешь по правилам. И никогда не пользуешься интуицией или инстинктами?
        - Только по правилам, - подтвердила Фрай.
        - Тогда ты постоянно оказываешься в трудном положении. Первое, что ты делаешь, - это звонишь, а потом спокойно ждешь, когда подъедет подмога?
        - Обычно да, - созналась Диана. - И это наилучший подход.
        - И, естественно, самый безопасный. И ты никогда не нарушаешь правил?
        Девушка задумалась.
        - Скажем так: иногда случаются моменты, когда надо проявлять инициативу, - нехотя согласилась она.
        - Слушайте, слушайте![80 - Возглас английских парламентариев, поддерживающих своего оратора.]
        - И я сообщу тебе, когда такой момент наступит, договорились?
        - Обязательно. Пришли мне факс.
        Мимо столика полицейских прошла парочка игроков в регби, за которыми тянулся сильный аромат пива. Они похлопали Бена Купера по плечу, взъерошили ему волосы и стали отпускать шуточки о необходимости держать свои причиндалы наготове. При этом они глупо улыбались Фрай, не вступая с ней в разговор.
        Диана быстро теряла всякий интерес к Бену Куперу. Она давно поняла, что частная жизнь офицеров полиции - вещь достаточно скучная и неинтересная. Очень редко ей встречались люди, о которых она хотела бы узнать побольше. Но Бен Купер никак не относился к этой категории.
        - А что ты знаешь об инспекторе Армстронг? - спросила она, когда регбисты исчезли.
        - Не так уж много, - ответил Бен. - Я некоторое время работал с нею, когда она была еще сержантом, но потом управление В увело ее у нас совершенно браконьерским способом. Кажется, она очень быстро получила следующее звание. И не могу сказать, что ее результаты были слишком впечатляющими после того, как она стала инспектором.
        - Теперь ты наверняка скажешь мне, что она получила звание через постель.
        - Нет, не скажу, но… Сама понимаешь.
        - А если это и так? Что из того? Или это что-то меняет?
        - Для меня - нет.
        Диана допила свой стакан и с шумом поставила его на стол.
        - Мне кажется, нам пора, - заявила она. - Здесь какая-то не та атмосфера.
        К тому моменту, как они вышли из клуба, на улице уже стемнело. Купер нажал кнопку на брелоке, и «Тойота» подмигнула ему фарами с парковки. Скелетообразные белые регбийные ворота выделялись на фоне почти черных пустынных площадок.
        - А ты что, еще и в регби играешь? - поинтересовалась Фрай, когда они сели в машину.
        - Нет. Никогда не понимал его прелести, - ответил Бен.
        - Вот как? А я-то думала, что командные виды спорта - это именно для мальчиков.
        - Никогда о таком не слышал.
        - Особенно для тех, кто служит. Укрепление командного духа и все такое… Или нет?
        - Мне пока удается этого избегать, - пожал плечами Купер. - Предпочитаю индивидуальные виды спорта. Но зато я пою в мужском хоре дербиширской полиции.
        - Шутишь?
        - Да нет, и это довольно здорово. Мы даем несколько концертов - в основном перед престарелыми, и особенно в период перед Рождеством. Старички это обожают. Хороший пиар.
        - У тебя сопрано?[81 - Шутка Фрай заключается в том, что сопрано - женский голос.]
        - Нет, тенор.
        Проехав несколько миль по дороге, ведущей в Идендейл, Купер свернул на проселочную дорогу и направился прочь из долины.
        - Ты куда? - спросила Фрай.
        - У меня появилась одна идея, - ответил Купер. - Пришла мне в голову, когда мы говорили об инспекторе Армстронг.
        - А что конкретно? - спросила девушка, и в ее голосе послышались предупреждающие нотки.
        - Помнишь, я сказал, что управление В увело ее «браконьерским» методом?
        - Тебе что, это все еще не дает покоя?
        - Нет, нет, ты меня не поняла! Ключевое слово - браконьерство.
        - Еще раз?
        - Прямо перед нами находится имение Колишоу. Это настоящее имение с большим наделом земли, которая находится в частной собственности. Не какой-то там жилой массив.
        - Это я уже поняла, спасибо.
        - В имении предоставляют возможность поохотиться за деньги. А это значит, что там выращивают множество фазанов. И олени там тоже есть. Не говоря уже о кроликах, зайцах и куропатках.
        - Это что, краткий курс местного природоведения? - усмехнулась Диана. - Если так, то давай лучше отложим до завтра.
        - Имение представляет собой большой интерес для браконьеров, - терпеливо продолжил Купер.
        - И…
        - Раньше у нас была большая проблема с бандами профессиональных браконьеров, но они исчезли сами собой. Это теперь не приносит дохода. Но местные частенько сюда наведываются…
        - Гоняют фазанов и кроликов…
        - Вообще-то гонять их совсем ни к чему.
        Купер остановил автомобиль на самом краю лесной опушки, прямо под знаком «Частная собственность». На шоссе было совсем мало машин, и ночь была бы совершенно черной, если б не звезды, светившие с безоблачного неба. Габаритные огни «Тойоты» осветили изгородь с колючей проволокой.
        - Вон там - старая охотничья хижина, - сказал Бен, указывая на лес. - Она всегда была любимым пристанищем браконьеров. Этот домик находится далеко от маршрута патрулей, даже если им вдруг взбредет в голову его проверить. Джеки Шерратт широко известен именно как браконьер. Так что он постоянно ею пользовался. И своего сына, Ли, он, должно быть, частенько водил сюда. Когда учил его профессии.
        - Шерратт? Подожди-ка, так ты считаешь?.. - уставилась на напарника Диана.
        - Это вполне вероятно. Мне кажется, что Ли вполне мог выбрать эту хижину в качестве своего лежбища. Никому никогда в голову не придет проверить ее. Она слишком далеко от Мюрея. Но для такого парня, как Ли, расстояние ничего не значит.
        - Подожди. И ты что, хочешь проверить…
        - Ну да.
        - Прямо здесь и сейчас?
        - А почему нет?
        - Ты что, с ума сошел? Сейчас глубокая ночь!
        - А я все-таки прогуляюсь, - сказал Купер. - Если хочешь, можешь подождать меня здесь. - Он вылез из машины и вытащил из перчаточного ящика прочный фонарь.
        - Мы не можем этого сделать, - заявила его коллега.
        - Я могу, - ответил Бен. - А ты, по-видимому, хочешь действовать по правилам?
        С этими словами он перелез через изгородь и направился в лес по узенькой тропинке, которую не было видно с дороги.
        - Да подожди же ты, ради бога! - позвала его Фрай, захлопывая за собой дверь.
        Улыбнувшись, Купер нажал кнопку на брелоке, которой запирались все дверцы в автомобиле.
        - А это на всякий пожарный… - пояснил он.
        Теперь они пошли уже вдвоем, используя свет одного фонаря. Бен всегда чувствовал себя частью того окружения, в котором работал, особенно если это касалось работы на свежем воздухе. А вот Диана Фрай, по его мнению, навсегда останется здесь чужаком. Он внимательно прислушивался к лесным звукам, а она, казалось, была полностью погружена в свои мысли, как будто темнота - это не только то место, где ничего не видно, но и то, где ничего не слышно и ничем не пахнет. Она даже не чувствовала текстуру тропинки, по которой шла. Купер же внимательно прислушивался. Любой сельский житель знал, что по звукам лесных жителей можно определить, есть ли в округе люди.
        Пока Бен слышал только эхо отдаленного визга в глубине леса и повторяющийся мимолетный звук, напоминающий царапание гвоздем по стеклу или мелом по доске, который плавно сходил на нет.
        - Домовой сыч, - сказал Купер тихо.
        - Что? - переспросила Фрай.
        - Домовой сыч, - повторил ее спутник.
        - Ты о чем это? Мы что, пришли сюда поиграть в индейцев? Ты - большой вождь Домовой Сыч, а я - твоя маленькая скво?
        - Я о птице. Ты слышишь?
        - Нет.
        Оба полицейских прислушались.
        - Теперь она улетела, - сообщил Купер.
        Было видно, что его напарнице совсем не улыбается бродить по лесу в ночной темноте. Бена такое поведение удивило. Боится темноты? Только не Диана Фрай, не эта крутая тетка!
        - Ты что, нервничаешь? - спросил он на всякий случай.
        - Конечно, нет! - огрызнулась девушка.
        - Естественно, мы можем подождать до завтра, если ты хочешь. Я могу высказать свое предположение на утреннем брифинге, и тогда мы посмотрим, решится ли кто-нибудь его проверить. А сейчас нам за это даже сверхурочных не заплатят. Так что с точки зрения заработка - дело провальное, нет? То есть если посмотреть на него под таким углом.
        - Раз уж мы пришли сюда, то давай заканчивать и отправимся домой.
        - А с другой стороны, если он действительно там, то вполне может завтра перебраться в другое место…
        - Слушай, заткнись, и давай дело делать!

* * *

        Диана Фрай не любила темноты, поэтому чем дальше они углублялись в лес, тем больше она жалела о том, что у нее нет собственного фонаря, что она сразу же не отказалась от этой затеи и что не осталась, на худой конец, в машине. А вообще-то ей с самого начала не надо было соглашаться на партию в сквош с этим болваном Беном Купером. Ведь она уже тогда знала, что делает ошибку. Ей не надо было позволять себе связываться с ним даже на один вечер. И вот к чему они теперь пришли. К этой идиотской эскападе, из которой девушка не видела никакого выхода.
        Купер двигался перед ней с преувеличенной осторожностью, высоко поднимая ноги и внимательно осматриваясь, прежде чем сделать следующий шаг. Луч фонаря он направил в землю, да еще и прикрыл рукой, чтобы его нельзя было заметить со стороны. В какой-то момент мужчина остановился и прислонился к дереву, а когда он распрямился, Фрай увидела, что он покачнулся, как пьяный. Она подхватила его под руку, чтобы помочь, и почувствовала, что его руки висят как плети. Заглянув ему в лицо, Диана увидела, что его щеки ввалились, а веки еле поднимаются.
        - Да ты совсем измучен! - охнула она. - Так не пойдет. Нам надо возвращаться.
        - Только не сейчас, - ответил Бен. - Со мной все будет в порядке.
        Он резко встряхнулся, и они тронулись дальше. Вскоре среди окружающей их темноты стало проступать еще более темное пятно. Купер выключил фонарь и жестом велел напарнице подойти поближе - так, чтобы он мог шептать ей прямо в ухо. Она почувствовала его теплое дыхание на щеке, которая успела замерзнуть в прохладном, ночном воздухе.
        - Это хижина, - сообщил ей ее коллега. - Ты подожди меня здесь, а я загляну в боковое окно. И ни звука.
        Фрай начала было протестовать, но Бен заставил ее замолчать, после чего осторожно двинулся в направлении хижины. Скоро его фигура растворилась в темноте, а Диана осталась совершенно одна и немедленно почувствовала, как ее лоб покрылся холодным потом. Она выругалась про себя, зная, что за этим последует.

* * *

        Как только сотрудница полиции осталась одна, темнота стала сжиматься вокруг нее. Она опускалась на девушку со всех сторон, как тяжелое одеяло, прижимаясь к ее телу и захватывая ее в свои теплые, липкие объятья. Под ее тяжестью воздух покинул легкие Дианы - мрак лишил ее возможности двигаться и отнял силу у ее мускулов. Глаза Фрай широко раскрылись, уши отчаянно пытались уловить лесные звуки, и она почувствовала, как затрепетало ее сердце, охваченное хорошо знакомым страхом.
        Ночь вокруг нее была полна незнакомых существ, делающих тысячи движений и толчков, которые, казалось, приближались к ней все ближе и ближе, дюйм за дюймом, хорошо ощущаемые, но не имеющие понятного источника. А потом по ее коже побежали мурашки, вызванные воображением. Девушка представила себе, как стоит посреди муравейника и крохотные муравьи тысячами бегают по всему ее телу, забегая в ее интимные отверстия и щекоча ее плоть своими крохотными зубами и усами. Ее тело изгибалось и выкручивалось, а могильный холод пробирал до самых костей.
        Она всегда знала, что ее воспоминания все еще слишком сильны и свежи, что они готовы в любой момент броситься на нее из темноты, превратив ее мысли в полную сумятицу и окончательно обездвижив ее тело. В отчаянии Фрай попыталась сосчитать темные образы, которые толпились вокруг нее, - подобия силуэтов подобрались еще ближе, прикоснулись к ее шее своими зубами и перекрыли ей дыхание.
        А потом Диане показалось, что в темноте раздался голос. Знакомый хриплый голос, говоривший с малопонятным бирмингемским акцентом.
        - Это полицейская, - произнес голос, а затем в темноте послышался издевательский смех. Куда бы девушка ни повернулась, ее окружали все те же угрожающие, пугающие темные колонны.
        - Полицейская. Она полицейская…
        Свет упал Фрай на лицо и на какое-то время ослепил ее. Она знала, что за этим светом прячется человек, но рассмотреть его глаза было невозможно. Диана автоматически напряглась, ее пальцы сжались в кулаки, первые две косточки на которых выпирали вперед, большие пальцы легли на остальные, а ноги пошевелились, чтобы тверже стоять на земле. Сконцентрируйся, велела она себе. Пусть адреналин попадет в мышцы. Приготовься к удару.
        - У тебя все нормально? - услышала она заинтересованный голос с северными гласными. Он был негромким и совсем не угрожающим, так что Фрай медленно расслабила мышцы, возвращаясь к реальности. Она осознала, что находится в лесу, в Дербишире, за сотни миль от Бирмингема. Реальный кошмар остался далеко в прошлом, и только раны в ее сознании были еще слишком свежи и болели, когда их окатывал ледяной ужас воспоминаний.
        - С тобой все в порядке, Диана? - Бен так близко наклонился к ней, что теперь их лица разделяли какие-то дюймы. Девушка инстинктивно вытянула руку и дотронулась до него, как ребенок, который ищет любовь и защиту в объятиях матери. Она ощутила его надежность и человеческую теплоту и закрыла глаза, чтобы сохранить ускользающее ощущение любви и нежности. Ощущение чужого тела так близко от ее собственного было незнакомо Диане. Много времени прошло с тех пор, как она хотела, чтобы кто-то обнял и успокоил ее, и целая вечность с тех пор, как кто-то вытирал ей слезы. Которые, она это чувствовала, сейчас собирались в уголках ее глаз.
        - Что случилось? - спросил ее коллега.
        Фрай забрала у него свою руку, осушила слезы и выпрямилась. Контроль и концентрация - вот и все, что ей необходимо. Она глубоко дышала, чувствуя, как ее легкие наполняются кислородом и как успокаивается ритм ее сердца. Контроль и концентрация.
        - Со мной все хорошо, Бен, - сказала она. - Что ты там нашел?
        - Он действительно там. Сидит со свечой, и я видел его лицо, которое было повернуто ко мне на три четверти.
        - Ты уверен?
        - Это точно он.
        - И что же мы теперь будем делать?
        - Шутишь, что ли? Мы его арестуем.
        - Ладно, - вздохнула Фрай. - Давай арестуем.
        Купер слегка сжал ее руку.
        - Там всего одна дверь, да и та без запора, - рассказал он. - Мы быстро подойдем к нему с обеих сторон и застанем его врасплох. Я зачитаю права, договорились?
        - Согласна.
        Они подошли к входу в дом, после чего остановились и посмотрели друг на друга. Купер кивнул и распахнул внутрь дверь, которая висела на петлях. В хижину он ворвался первым и отступил вправо, давая место Фрай.
        В дальнем конце хижины, склонившись над деревянным столом, сидел молодой человек. В комнате стояли старое кресло и небольшой шкаф, а пол был даже застелен старым вытертым ковром. Но пахло в помещении землей и заплесневелым хлебом.
        Бен опустил руку в глубокий боковой карман, чтобы достать удостоверение.
        - Ли Шерратт? Я офицер полиции.
        Парень медленно, неторопливо повернулся, и только тогда детектив увидел ружье. Оно оказалось в руках у Шерратта, когда он оторвал их от стола. Дуло двигалось из стороны в сторону, а пальцы Ли, державшиеся за приклад, были белыми от напряжения. Средний палец медленно подбирался к предохранителю, а указательный с черным ногтем лег на спусковой курок и уже начал давить на него…
        Купер окаменел от удивления, и его правая рука так и осталась во внутреннем кармане. Мысли замерли, а инстинкт отказывался подсказать полицейскому его следующие действия. Ему и в страшном сне не могло присниться, что он умрет вот так, в браконьерской хижине, на вытертом до основы ковре, на котором валялись остатки полусгнившей пищи.
        А потом, боковым зрением, он увидел Диану. Она двигалась со скоростью, в два раза превышающей скорость Ли. Ее нога выстрелила в «боковом ударе прямой ногой», который пришелся по руке Шерратта и выбил у него из рук винтовку. Та упала, ударившись о стену хижины, но еще не успела оказаться на полу, когда Фрай уже восстановила равновесие, переместила тяжесть на другую ногу и нанесла «удар снизу вверх закрытой рукой» в солнечное сплетение юноши. Тот ударился спиной о стол, а потом свалился вниз лицом в ковер. Его стошнило, и Диана сделала шаг назад, чтобы не запачкаться.
        - Вы можете ничего не говорить, если не хотите, но все, что вы сейчас скажете, может быть потом использовано против вас в суде, - громко произнесла девушка.
        - Черт! - только и смог выговорить Купер.
        Фрай засунула руку в карман и достала оттуда наручники и мобильный телефон.
        - Надо было сначала позвонить и дождаться подмоги, - сказала она. - Но иногда, как я уже говорила, случаются моменты…

        15
        - И где же они, сэр?
        - Точно мы не знаем, но думаем, что где-то на маршруте «Пеннайн».
        - Но он длиной в двести пятьдесят миль…
        - И всего их ни много ни мало двадцать два человека, - добавил старший инспектор Тэйлби. - И их всех необходимо опросить. Что скажете, Пол?
        Инспектор Хитченс сидел рядом со Стюартом во главе стола в конференц-зале. По-видимому, он опять становился центральной фигурой в расследовании дела об убийстве Лауры Вернон.
        - Туристы, которых видели на маршруте «Иден Вэлли», - учащиеся из Ньюкасла, которые пошли в недельный поход, - объяснил он остальным присутствующим. - Скорее всего, они провели ночь с субботы на воскресенье в туристическом лагере в Хатерсгейте и в воскресенье планировали перейти через Бабер-Бут на пешеходный маршрут «Пеннайн». С того момента прошло почти четверо суток, и, по нашим расчетам, они должны сейчас быть где-то в районе Западного или Северного Йоркшира. По нашей просьбе местная полиция сейчас пытается их разыскать.
        - Инспектор Хитченс отвечает за это направление расследования, - кивнул Тэйлби. - Как только учеников обнаружат, он направится в Йоркшир, чтобы их допросить. И сделает он это вместе с констеблем Фрай.
        Раздались приглушенные комментарии, которые быстро прекратились. Бен Купер заметил, как Пол повернулся в сторону Дианы и улыбнулся ей.
        - Сегодня утром здесь появятся мистер и миссис Вернон, чтобы записать телевизионное обращение, которое покажут чуть позже, - продолжил Стюарт. - Мы, естественно, надеемся на какую-то помощь населения.
        Произнося эти слова, он улыбнулся про себя. Улыбка была полна самоиронии - Тэйлби просто подумал обо всех тех звонках, которые обязательно последуют от всяких придурков и чудаков, от слишком подозрительных и нервных людей, от тех, кто добросовестно заблуждается, и от окончательно отчаявшихся обратить на себя хоть какое-то внимание. Из сотен звонков найдется, может быть, парочка таких, которые смогут оказать реальную помощь в расследовании.
        Старший инспектор сверился со своим списком.
        - Что у нас с Дэниелом Верноном? Кто им занимался?
        Тучный констебль, опиравшийся на стену, отлип от нее и поднял руку.
        - Да, Уининк? - повернулся к нему Стюарт.
        - Я связался с его факультетом в университете. Вернон собирается начать второй год изучения политологии. Курс называется «Диалектика социума». Я всегда был уверен, что это какое-то венерическое заболевание. - Уининк подождал, пока стихнет ожидаемый смех, после чего с самодовольной улыбкой засунул руки в карманы и небрежно ссутулился. - Семестр начинается через две недели, но новички, то есть первокурсники, приезжают заранее, чтобы зарегистрироваться, разобраться, где что находится, поселиться в общежитии и так далее.
        - Но Дэниел Вернон уже второкурсник, - нетерпеливо напомнил ему Тэйлби.
        - Но он «папаша», - возразил констебль.
        - Что?
        - Некоторые из опытных студентов приезжают пораньше, чтобы помочь новичкам. Ведь многие из них появляются в университете в одиночку, впервые оторвавшись от семьи. Более опытные студенты предлагают им свою дружбу и помощь. Вот таких и называют «папашами».
        - Это вы узнали на факультете?
        - Нет, в Студенческом союзе. Вернон появился там в субботу утром и проработал весь уикенд, встречая новых студентов. Президент Союза помнит, что он получил какое-то известие где-то в понедельник вечером.
        - А дома он появился во вторник? Каким образом? - принялся расспрашивать старший инспектор. - У него есть машина или он приехал поездом?
        - Не знаю, сэр, - пожал плечами Уининк.
        - Я хочу, чтобы вы досконально выяснили все его передвижения, - потребовал Тэйлби. - Мне это необходимо для того, чтобы исключить Дэниела Вернона из списка подозреваемых. Люди видели, как Лаура Вернон общалась с каким-то молодым человеком в саду возле своего дома накануне своего исчезновения в субботу. Это легко мог быть Дэниел, так же как и один из ее ухажеров, если только у него нет железобетонного алиби на то время. - Он замолчал, дожидаясь, пока Уининк кивком не подтвердил, что все понял, после чего добавил: - А пока, как вы все уже знаете, нам вчера вечером удалось арестовать Ли Шерратта благодаря инициативе констеблей Купера и Фрай.
        Старший инспектор произнес слово «инициатива» таким голосом, как будто не был уверен, что ее стоит одобрить. В конце концов, инициатива шла вразрез с нынешней философией раскрытия преступлений. Теперь это была командная работа, состоящая из тяжелой нудной деятельности, связанной непосредственно с процессом сбора информации, требующим хороших навыков коммуникации. Полицейским теперь необходимо было уметь сравнивать и соотносить результаты, прогонять через компьютер большие массивы информации и оценивать, как те соотносятся с результатами судебно-медицинских исследований. А вот незапланированные ночные аресты в отдаленных точках, проведенные офицерами в свободное от работы время, в эту концепцию совсем не укладывались.
        Купер все еще приходил в себя после утренней выволочки, которую он получил от инспектора Хитченса за полное пренебрежение существующими правилами и процедурами. За то, что никому не сообщил, что собирается делать, за преступный идиотизм, который поставил под угрозу его жизнь и жизнь его коллеги-офицера. При этом использовались такие слова, как «безрассудный», «безответственный», «необдуманный», и в глубине души Бен не мог не согласиться, что все эти эпитеты вполне заслуженны. Однако Ли Шерратт теперь все-таки находился в камере.
        Стюарт продолжал свою речь:
        - Ночью Ли Шерратт был первично опрошен, и сейчас пленки допроса расшифровываются. Утром я собираюсь допросить его лично.
        Бен поднял руку. Тэйлби перевел на него взгляд.
        - Дайте я попробую угадать, Купер. Вы опять насчет Гарри Дикинсона?
        - Так точно, сэр.
        - Вчера вечером его не было дома, - сообщил Стюарт, пошелестев бумагами. - Так что кому-то сегодня утром придется побеседовать с ним о том, что рассказал нам орнитолог-любитель.
        - Нам надо надавить на него посильнее, - сказал Купер. - Пока он нам мало чем помог.
        - Нам не стоит тратить на него слишком много времени, - запротестовал Хитченс. - Это обыкновенный старый пень.
        - Со всем моим уважением, сэр, я думаю, что здесь кроется нечто большее. Он был чем-то явно расстроен, - возразил Бен.
        - Расстроен? Скорее, он просто невоспитан.
        - Нет, здесь есть еще что-то… - покачал головой Купер.
        - Так обоснуйте вашу уверенность, молодой человек, - нахмурился Тэйлби. - У вас есть доказательства?
        - Честно сказать, я не могу все это объяснить, сэр. Я это просто чувствую…
        - Ах, вот как! А я, Купер, грешным делом было подумал, что вы нам расскажете о женской интуиции.
        Несколько офицеров захихикали, а Бен покраснел.
        - Мы могли бы более тщательно отследить передвижения мистера Дикинсона, сэр, - попытался настоять он на своем. - На всякий случай.
        - Хорошо, в этом нет ничего плохого, - кивнул Тэйлби. - Вот и займитесь этим, Купер.
        - Слушаюсь, сэр.
        После того как брифинг закончился, Хитченс подошел к Фрай.
        - Итак, в солнечный Йоркшир, Диана. Поезжайте домой и приготовьте вещи. Мы отправимся сразу же, как только нам позвонят. Правда, учащиеся не сидят на месте, так что этого может не случиться до вечера.
        Бен подождал, пока Пол отойдет, и приблизился к девушке.
        - Ты должна быть на допросе Шерратта, - сказал он. - Ведь это твой арестованный.
        - Не важно, - ответила Фрай, но Купер заметил, что на самом деле это имеет для нее большое значение. А еще ему не очень нравилась идея поездки Дианы в компании инспектора Хитченса. Хотя его это мало касается, напомнил себе детектив. И вообще не имеет к нему никакого отношения. Если она хочет через постель добраться до самого верха, то он ей не судья.
        - Там, в хижине, с Ли Шерраттом… - начал он осторожно.
        - Да, Бен. - Девушка повернулась к нему, готовая мгновенно прекратить поток благодарностей.
        - Это был очень удачный удар. Попал прямо в цель. Но «боковой удар рукой» был бы лучше.
        - Правда? Ты и это знаешь, не так ли?
        - У меня коричневый пояс в сётокан, - объяснил Купер.
        - Да это же просто здорово! - холодно улыбнулась Фрай. - А я давно уже ищу здесь додзё. Понемногу теряю форму. Ты ничего не предложишь?
        - Могу предложить свой клуб. Может быть, мы даже сможем устроить дружеский спарринг. Для тебя это может стать неплохой практикой.
        - На тот случай, когда мне опять придется вытаскивать тебя из дерьма, ты это имеешь в виду?
        - Всегда полезно узнать что-то новое и отточить технику, - улыбнулся Бен. - Так ты придешь? После того, как вернешься из Йоркшира?
        Напарница посмотрела на него внимательным оценивающим взглядом, как будто оценивала противника и прикидывала его возможности, чтобы понять, насколько он может быть опасен.
        - Знаешь, а я действительно сделаю это с удовольствием, Бен. И не забуду про спарринг, можешь не беспокоиться.

* * *

        Ли Шерратт угрюмо сидел в комнате для допросов, глядя на два кассетных магнитофона и две видеокамеры. Кожа у него была легкого смуглого оттенка, как будто он когда-то загорел, но теперь загар уже сходил или как будто он уже много дней не мылся. У него были темные волосы, а щетина на щеках делала молодого человека еще более смуглым. Глаза его бесцельно скользили по комнате, останавливаясь на чем угодно, кроме детективов, которые сидели прямо напротив него. У Ли была хорошая фигура, но сейчас его плечи были несколько приподняты, выдавая его нервное напряжение.
        Тэйлби знал, что для Шерратта это не первое в жизни посещение полицейского участка. За ним числилось несколько нарушений общественного порядка, включая похищение машины по малолетке, но тогда все происходило без всякого насилия и даже без алкоголя. И тем не менее Грэм Вернон назвал его жестоким хулиганом. Правда, сейчас в деле появилось ружье.
        Пол Хитченс включил магнитофоны и убедился, что камеры работают.
        - Допрос начинается в девять часов пятнадцать минут утра, в среду, двадцать пятого августа. На нем присутствуют инспектор Хитченс…
        - Старший инспектор Тэйлби… - продолжил его начальник.
        Пол подал знак двум мужчинам, сидевшим на противоположной стороне стола.
        - Ли Шерратт… - мрачно назвал свое имя арестованный.
        - Джон Нанн… - представился устроившийся рядом с ним дежурный адвокат.
        Нанн выглядел более взволнованным, чем Ли Шерратт. Скорее всего, он никогда не принимал участие в делах об убийстве. Но собственного адвоката у Ли не было, хотя сейчас он начинал об этом жалеть.
        По договоренности с Тэйлби, допрос начал Хитченс. Перед ним лежала распечатка опроса, проведенного ночью в отсутствии адвоката.
        - Ли, несколько часов назад вы сказали, что не состояли в интимной связи с Лаурой Вернон.
        Глядя в стол, арестованный кивнул.
        - Под запись, пожалуйста, - велел ему Пол.
        - Это верно, - произнес Ли.
        - Если ваши отношения с Лаурой не были интимными, то как бы вы могли их описать?
        Шерратт неуверенно посмотрел на адвоката, а потом перевел глаза на Хитченса.
        - У нас с ней не было отношений. Не в том смысле, о котором вы думаете.
        - Но вы знали ее, не так ли, Ли?
        - Ну да. Она жила в «Вершине».
        - Значит, у вас должны были быть с ней какие-то отношения.
        - А вот и не было.
        - Можете ли вы сказать, что у вас с Лаурой Вернон были дружеские отношения? - спросил Хитченс со вздохом.
        - Нет. Она была не слишком дружелюбна.
        - Но вы же не были абсолютными чужаками. Несколько раз вы с ней встречались. Вы знали ее имя, она - ваше. Наконец, вы наверняка говорили друг с другом.
        - Конечно, я ее встречал.
        - Так как же тогда вы можете описать ваши отношения, если не дружественные?
        Молодой человек нахмурился, стараясь подобрать нужное слово. Он вновь посмотрел на своего адвоката, но Джон ничем не мог ему помочь. Широкой рукой Шерратт поскреб свою щетину на щеках.
        - Она была заносчивая соплячка, - произнес он наконец. Мистер Нанн дернулся, как будто его разбудили пинком ноги, и посмотрел на магнитофон.
        - Мой клиент хотел бы изменить последнюю фразу, - сказал он.
        - Конечно, - щедро разрешил Хитченс, поскольку это в любом случае не было ответом на его вопрос. - Попробуем еще раз: почему вы ее ненавидели, Ли?
        Адвокат покачал головой.
        - Без комментариев, - гордо ответил Ли, радуясь, что наконец смог получить ясный сигнал от своего защитника.
        - Она вам нравилась?
        - Инспектор, подобное направление допроса… - запротестовал Джон.
        - Я просто стараюсь определить природу взаимоотношений между мистером Шерраттом и жертвой, - добродушно пояснил Пол. - Ли, мы можем с вами согласиться, что если вы называли жертву «заносчивой соплячкой», то значит, не очень ее любили?
        - Да, я ее не любил, - сказал парень. Он опять опустил глаза, и стул под ним заскрипел.
        - Отлично. Но она вам нравилась?
        - Без комментариев.
        - Но послушайте, Ли, она была привлекательной девочкой! Говорят, вполне созревшей для своего возраста. Даже сексуальной. Вы должны были это заметить. И она вам не нравилась? Уверен, что всем остальным она нравилась.
        - Она не в моем вкусе, - с ухмылкой заметил арестованный.
        - Тогда понятно…
        Хитченс перевернул несколько листов бумаги. Все это были отчеты о допросах. Он не торопясь прочитал несколько абзацев, не обращая внимания на вращающиеся кассеты магнитофонов.
        - А вот что говорит мистер Грэм Вернон, - наконец произнес инспектор. - Это отец Лауры и ваш бывший работодатель, Ли. Так вот, он говорит, что вы преследовали его дочь. Пытались вызвать на разговор. А еще он говорит, что вы смотрели на нее с вожделением и пытались подглядывать за ней в доме. Использовали любую возможность до нее дотронуться. И утверждает, что ваши знаки внимания были нежеланными.
        - Это неправда, - произнес Шерратт до того, как мистер Нанн решил, качать ему головой или нет.
        - А зачем мистеру Вернону все это говорить, если это неправда? - спросил Пол.
        - Потому что он странный, - пренебрежительно произнес Ли, как будто эта сентенция не нуждалась в дальнейших пояснениях. Его взгляд вновь стал бродить по комнате, а потом остановился на часах, как будто он пытался понять, долго ли ему еще здесь оставаться.
        - Что это значит - странный?
        - Ну-у-у…
        - Странный, потому что не позволял вам преследовать Лауру? - предположил Пол.
        - Без комментариев.
        - Вы злились на него, потому что он считал, что вы с его дочерью - не пара?
        - Без комментариев.
        - Ведь вы же были простым садовником, Ли. Слугой. И, с какой стороны ни посмотри, не самым лучшим садовником.
        Когда юноша взглянул на Хитченса, в его глазах промелькнул гнев.
        - Я от работы не бегал, - хмуро сказал он. - И я не хуже других. Почему это я должен быть хуже?
        - А Лаура тоже смотрела на вас сверху вниз?
        - Что делала?
        - Ну, она обращалась с вами как со слугой, Ли?
        - Она была заносчивой соплячкой, - Шерратт вызывающе глянул на своего адвоката. Постепенно парень становился все более уверенным в себе. Тэйлби увидел эти изменения и толкнул Хитченса ногой. Пора было подключаться и менять тактику.
        - Некоторые из этих «высокомерных соплячек» бывают очень пробивными, не так ли, Ли? - заметил инспектор. - И на всё идут, только чтобы добиться своего от мужчины.
        Шерратт повернулся к Стюарту. На лице у него мелькнула злоба, прежде чем ему пришло в голову быть поосторожнее. Нанн несколько раз кашлянул и покачал головой.
        - А вы, готов поспорить, именно такой мужчина, который может все это им дать, - продолжал Тэйлби. - Так?
        - Старший инспектор, мне кажется, что этот вопрос не имеет отношения к делу, - подал голос адвокат.
        - У вас был секс с Лаурой Вернон? - не обратил на него внимания Стюарт.
        - Нет, - ответил Ли.
        - Вы что же, ограничились только обжиманиями?
        - Тоже нет.
        - Так как же вы можете описать ваши взаимоотношения?
        Шерратт перегнулся через стол. Вены у него на шее вздулись, а подбородок он выпятил вперед.
        - Я уже ответил ему на этот вопрос, - он стрельнул глазами в Пола. - У нас их не было.
        - Но вы встречались с Лаурой, когда ее родители ничего об этом не знали, не так ли?
        - Нет.
        - То есть ее родители об этом знали?
        - Что? Нет, я с ней вообще не встречался.
        - Но вы же уже говорили, Ли, что встречались с ней во время вашей работы в этом доме.
        - Ну-у-у… да.
        Теперь даже адвокат выглядел совершенно запутавшимся.
        - Теперь, когда мы с этим разобрались, - подался вперед Тэйлби, - может быть, вы согласитесь объяснить еще одно ваше заявление?
        - Это какое?
        - Вы сказали, что у вас не было секса с Лаурой Вернон. Может быть, вы хотите изменить показания?
        - Нет. У нас действительно ничего не было. Я уже говорил.
        - Ли, когда вас вчера посадили под охрану, вы согласились предоставить образцы для судебно-медицинских исследований и для теста ДНК.
        - Да, - на этот раз темные глаза парня нервно забегали.
        - А вы понимаете, что такое тест ДНК? Вы понимаете, что дали нам возможность сравнить ваши образцы с образцами, которые мы нашли на месте преступления?
        - Я не был на месте преступления.
        - Это я для примера, - сказал Тэйлби. - Сейчас я имею в виду использованный презерватив, который мы нашли в оранжерее в саду дома Вернонов.
        Шерратт заморгал, и его лицо пожелтело под загаром. Адвокат покачал головой.
        Стюарт улыбнулся одними губами, а глаза его стали совсем ледяными.
        - В использованном презервативе находится семенная жидкость. Отличный источник ДНК для теста. Как вы думаете, чьей она окажется, Ли?

* * *

        Прежде всего Купер заехал в коттедж Дикинсонов. До того, как он успел позвонить в дверь, она распахнулась, и на пороге оказалась Хелен Милнер. Девушка крикнула через плечо, обращаясь к бабушке: «Я поехала!», и вздрогнула от неожиданности, увидев стоящего на пороге Бена. На ней опять были шорты и топ без рукавов. Руки и ноги, казалось, светились в потоке яркого света, лившегося в холл с улицы.
        - О, привет, Бен! - кивнула Хелен гостю.
        - Как поживаешь? - улыбнулся ей тот.
        - Неплохо. Ты ко мне?
        - Да нет, скорее, к твоим бабушке с дедушкой.
        Он что, действительно заметил у нее на лице легкое разочарование? Заинтригованный Купер пригляделся внимательнее. Но на лице девушки уже сияла приветливая улыбка.
        - Бабушка дома. Она будет рада видеть тебя, - сказала Милнер.
        - Подожди минуту. Тебе что, точно надо бежать?
        - Мне надо сделать несколько дел. Правда, они могут немного подождать…
        Вновь стоя перед Хелен, Бен отчаянно попытался вспомнить, что хотел сказать ей накануне.
        - Прости, что нам пришлось вновь встретиться при таких обстоятельствах… - пробормотал он наконец.
        - Да я все понимаю. Это твоя работа, - ответила его бывшая одноклассница.
        Вдоль улицы ехал почтальон, который останавливался через каждые несколько ярдов, чтобы вручить почту. Радиоприемник в машине был настроен на местную радиостанцию, и каждый раз, когда он открывал дверь, на улицу вырывались громкие звуки бесконечных жизнерадостных популярных мелодий. При этом шансы, что во вручаемой им почте содержалось не так уж много жизнерадостного, были достаточно велики.
        Хелен отперла дверь своей красной «Фиесты», которая стояла у тротуара рядом с домом. Купер оперся на крышу машины и едва не вскрикнул - раскаленный металл обжег его руку даже сквозь материю рубашки.
        - Работа вполне хорошая, вот только иногда мешает… - сказал он задумчиво.
        - Как это, Бен?
        - Мешает общению между тобой и другими людьми.
        - Хочешь сказать, что все видят в тебе прежде всего полицейского? - понимающе кивнула девушка.
        - Сплошь и рядом. А вот ты - нет, правда?
        - Что?
        - Ну, в понедельник, когда я появился здесь в первый раз. Ты увидела перед собой Бена Купера.
        - Нет, - рассмеялась Хелен. - Я увидела перед собой тинейджера, которого помнила еще по школе Идендейла. Я бы тебя с трудом узнала, если б накануне не увидела твое фото в газете.
        - Но ведь ты сама говорила, что я не сильно изменился, - запротестовал Бен.
        - Это ты сам так говорил, нет? - Мисс Милнер внимательно осмотрела его. - Знаешь, мне действительно сначала не пришло в голову, что ты из полиции. Я просто вспомнила тебя таким, каким ты был.
        - Я тоже кое-что вспомнил, когда тебя увидел, - улыбнулся Купер.
        Почтальон проехал мимо них, а потом припарковался у тротуара прямо перед «Фиестой». Выйдя из машины под звуки группы «АББА», он с любопытством поглядел на болтающих мужчину и женщину, проходя мимо них. Сегодня почты в коттедж «Солнечные часы» не было.
        Хелен опустила окно, пытаясь избавиться от спертого воздуха в кузове машины. Ее бывший одноклассник выпрямился, почувствовав, что она вот-вот уедет.
        - А разве ты когда-нибудь бываешь не полицейским, Бен? - спросила девушка. - И какой ты, когда ты просто Бен Купер?
        - Ну, когда-нибудь тебе самой придется это выяснить.
        - Может быть, я так и сделаю.
        Хелен повернулась и пошла к дому. Полицейский смотрел, как ее рыжие волосы прыгают у нее по плечам, и наслаждался движениями ее икр. Он на миг встретился с ней глазами, когда она обернулась через плечо, прежде чем открыть входную дверь.
        - Бабушка! - крикнула девушка. - К тебе гости!
        В коридоре появилась Гвен, и лицо ее засветилось от радости при виде стоящего рядом с Хелен Бена. На пожилой женщине был фартук, а ее руки, которые она вытирала полотенцем, были все в муке. Она похлопала Купера по руке.
        - Заходи. Я сейчас поставлю чайник. А ты не останешься, Хелен?
        - Жаль, но надо бежать, - покачала головой Милнер.
        Миссис Дикинсон помахала внучке рукой и заговорщицки улыбнулась ей, когда она пошла к машине. Купер с надеждой ждал, пока Хелен заводила машину и застегивала привязной ремень, и его ожидание было вознаграждено мимолетным взглядом и улыбкой. Ему стало жарко, и не только от солнечных лучей и раскаленного тротуара.
        К действительности его вернула потянувшая его за руку Гвен.
        - Ну что, ты идешь или так и будешь стоять весь день с открытым ртом?
        Бен смутился от того, как она понимающе подмигнула ему, и попытался вернуться к своим профессиональным обязанностям.
        - Ваш муж дома, миссис Дикинсон?
        - Не, его нету, - ответила женщина. - Он наверняка сейчас у Уилфорда Каттса, если ты захочешь его найти. Он бывает или там, или в пабе.
        - А может быть, мы можем поговорить, раз уж я зашел?
        - Если только ты присядешь и выпьешь со мной чаю.
        Полицейский прошел вслед за хозяйкой на кухню и опять ощутил прохладу, царившую в коттедже, толстые каменные стены которого надежно защищали его обитателей от жары. В понедельник ему показалось, что тогда эта прохлада была отчасти связана с главной причиной его посещения и объяснялась близким присутствием смерти. Но даже сегодня Бен невольно поежился, зайдя в дом с улицы.
        Гвен Дикинсон вскипятила электрический чайник и обдала кипятком заварной. Затем, открыв буфет, выложила на тарелку полпачки диетического сухого печенья.
        - Прости, но шоколадного нет, - сказала старушка. - Я знаю, что вы, молодежь, предпочитаете шоколадное…
        - Да всё в порядке… - улыбнулся ее гость.
        - Гарри попал в беду? - спросила хозяйка, поворачиваясь к Куперу и глядя ему прямо в лицо.
        - Он всего лишь важный свидетель, - покачал головой полицейский.
        - Потому что нашел обувь…
        - Ну да, кроссовку. Но у нас есть основания полагать, что он мог быть на Целине в то время, когда там была убита Лаура Вернон.
        Гвен уставилась на Бена, сжимая в руках тарелку с печеньем. Всеми забытый чайник закипел у нее за спиной, и над головой у женщины повисло облако пара, которое исчезло, когда она его выключила.
        - И что это значит? - спросила она.
        - Это значит, что он мог что-то видеть, - пояснил Купер. - Или кого-то.
        - А-а-а, понятно…
        Старушка безразличным взглядом посмотрела на чайник и тарелку, которую продолжала держать в руках. Потом она поставила печенье на стол, еще раз включила чайник, налила кипяток в заварной и вновь взяла тарелку в руки.
        - Присядь, - предложила она Бену. - Возьми одно из этих кресел.
        - Давайте я лучше возьму поднос, - предложил детектив, заметив, что ее руки слегка дрожат.
        - А что, кто-то говорит, что видел его? - задала Гвен новый вопрос, когда они уселись за низким кофейным столиком со стеклянной крышкой. - Кто-то видел Гарри?
        - Да. По крайней мере, мы считаем, что это мог быть Гарри. На Целине.
        - Но он ходит туда каждый день, - сказала старушка, слегка расслабившись. - Выгуливает там Джесс. Каждый Божий день.
        - А он ходит туда в какое-то определенное время? Так ведь обычно поступают настоящие владельцы собак. Придерживаются расписания…
        - И он тоже. В девять часов утра, после того как позавтракает, и в шесть часов вечера.
        - И время никогда не меняется?
        - Никогда.
        - А по вечерам в субботу?
        - То же самое. В шесть часов вечера. А когда возвращается, садится есть. Говорит, что таким образом нагуливает аппетит.
        Купер кивнул и замолчал, пока Гвен наливала ему чай. Ее ноги, видневшиеся из-под подола платья, казались сильно распухшими, а за манжеты синего кардигана было заткнуто множество розовых салфеток, чтобы вытирать ими слезы, то и дело набегавшие ей на глаза.
        - А муж не рассказывал вам, что видел кого-то во время прогулки тем вечером? - продолжил разговор полицейский.
        - Вы имеете в виду девочку из «Вершины»?
        - Не обязательно. Может быть, еще кого-то…
        - Нет, - ответила миссис Дикинсон. - Он не говорил ничего подобного. - Она помолчала какое-то время и предложила Бену печенье. - Ты ведь не очень хорошо знаешь Гарри, так?
        - Нет, я видел его только мельком.
        - Понимаешь, даже если бы он что-то и видел, то все равно не сказал бы. Он всегда такой.
        - Он бы не сказал вам, если бы встретил кого-нибудь, гуляя с собакой?
        - Нет. Он не посчитает нужным этого сделать.
        - Но потом? Когда он узнал о смерти Лауры Вернон? Разве он не сказал бы, если б что-то вспомнил? - удивился Бен.
        - По крайней мере, не мне, - просто ответил Гвен.
        - А позже ваш муж выходит на улицу, миссис Дикинсон? Я имею в виду после еды?
        - Обычно он отправляется в «Пастуха».
        - И в тот вечер он тоже пошел туда?
        - Уверена, что да.
        - Во сколько это было?
        - Не могу вспомнить, - ответила женщина.
        - Но после семи?
        - Нет, конечно. К этому времени он еще не допил бы свой чай.
        - Значит, после восьми?
        - Не могу точно сказать. Вполне возможно.
        Купер заметил, что стал говорить агрессивным тоном и что Гвен задрожала. Ему было жалко старушку, и он не хотел расстраивать ее еще больше. Она была одной из тех ни в чем не повинных людей, которые попали в ситуацию, в которой не могли разобраться сами. Бен подумал вдруг о своей матери, которая так и не смогла пережить потерю мужа… Он ни в коем случае не хотел никого подталкивать к краю.
        - Еще пара вопросов, миссис Дикинсон, и я оставлю вас в покое, - пообещал Купер. - Я понимаю, что вам тяжело отвечать на них…
        - Да всё в порядке, - ответила Гвен. - Вот те двое меня испугали, а против тебя я ничего не имею.
        Полицейский улыбнулся, тронутый верой в него этой старой женщины, хотя был далеко не уверен, что сможет не подвести ее.
        - Интересно, а мистер Дикинсон взял с собой собаку, когда выходил во второй раз? Когда он отправился в паб? - продолжил он расспросы.
        - Джесс? Конечно - он вообще никуда без нее не ходит. - Гвен глубоко вздохнула: - А что, говорят, он там встретился с этой девочкой из «Вершины»?
        Бена удивил этот вопрос. Он не понимал, как тот мог прийти в голову жене Гарри, и не стал на него отвечать.
        - Вы все время называете ее девочкой из «Вершины», миссис Дикинсон, - заметил полицейский. - Но ведь ее фамилия - Вернон.
        - Я это знаю. Но ведь она жила в «Вершине», правильно? - Женщина кивнула в сторону окна, хотя там были видны только сад, верхушки деревьев и залитые солнцем холмы.
        - Значит, вы знаете мистера и миссис Вернон?
        - Они пришлые.
        - Так да или нет?
        Гвен всплеснула руками. Купер хорошо понимал значение этого жеста. Он указывал на то, что пришлых никогда нельзя узнать по-настоящему. Вы можете здороваться с ними на улице или в магазине, можете позволить им поставить вам выпивку в баре или даже сидеть с ними на одной скамье в церкви в День святого Эдвина; и все равно вы не будете знать их по-настоящему, так, как знаете людей, которые всю жизнь прожили в деревне и чьих родителей, бабушек с дедушками и даже прабабушек с прадедушками вы знавали раньше, чьи прадеды знали ваших прапрадедов. Во многих случаях жители деревни состояли друг с другом в отдаленном родстве. Вот таких людей каждый местный житель действительно знал, в полном смысле этого слова.
        - Нас никогда не представляли друг другу, - ответила Дикинсон. - И их здесь никто не знал по-настоящему.
        Она с любопытством посмотрела на молодого человека, чтобы убедиться, что он ее понял.
        - Ну конечно…
        Да, ты по-настоящему знаешь людей только тогда, когда тебе известно о них все. С того момента, как они были зачаты в высокой траве за зданием деревенского Совета, до того, как они произнесли свои первые слова. Содержание их дневников в пятом классе ты тоже должен был знать. Равно как и размер их обуви, их кредитную историю, когда у них в доме в последний раз болели ветрянкой и на какой ноге у них вросший ноготь. Ты должен знать, кто был их первым сексуальным партнером, презерватив какой марки при этом использовался и получили ли обе стороны удовольствие. Только тогда ты мог сказать, что по-настоящему знаешь человека.
        - Но я их видела, - призналась Гвен. - Этих, что из «Вершины».
        - А как насчет девочки, Лауры?
        - Она никогда не ходила в деревенскую школу. Была для этого слишком взрослая. И школу в Идендейле она тоже не посещала. Училась в частной. В той, что расположена в Уордфорте, как она там называется?
        - Хай Каррс.
        - Вот именно. Они каждый день утром отвозили ее туда на машине, а во второй половине дня привозили. А на уикенды они все время куда-то уезжали - на шопинг в Шеффилде или что-то в этом роде. Всякие эти уроки верховой езды и бог знает что еще. Она никогда не имела ничего общего с девочками из деревни - так же, как и с мальчиками, - хотя многие из них хотели бы узнать ее получше. В этом я уверена. Родители или держали ее взаперти в доме, или увозили куда-нибудь подальше. Так что она никогда не была настоящим жителем деревни. Ни она, ни ее братец. Да и как они могли ими быть в такой ситуации?
        - А как хорошо, по-вашему, Лауру знал ваш муж?
        Гвен неожиданно вспыхнула и со звуком, напоминающим рычание, продемонстрировала свои вставные зубы. Купер откусил слишком большой кусок печенья и чуть не поперхнулся.
        - Ты что, совсем меня не слушал? - сердито спросила пожилая женщина.
        - Конечно, слушал.
        - А разве я не говорила, что он мне ничего не рассказывает? Откуда мне знать, знал ли он ее вообще? Здесь она никогда не бывала - я имею в виду в этом доме. Так что откуда мне знать?
        - Прошу прощения, - искренне произнес Бен. - Я, наверное, спрошу его самого.
        - А ты что, думаешь, что тебе он что-то расскажет?
        - Это в его собственных интересах. Отказ в сотрудничестве ничего ему не даст.
        - Попробуй объяснить это ему. Могу только пожелать тебе удачи.
        Гвен расслабилась в своем кресле, успокоившись так же внезапно, как и вспыхнула, и робко посмотрела на полицейского, как будто ей было стыдно за свою несдержанность.
        - Я слышал, что он слегка повздорил с моим начальством? - задал Купер следующий вопрос, аккуратно стараясь выяснить интересующие его вещи.
        - И до сих пор считает, что поступил правильно, - сказала старушка и, вздохнув, поставила недопитую чашку на столик. - Он всегда был «мальчиком наоборот». Упрямцем. Сколько я его знаю, он ничуть не изменился. В юности я любила его за это. Тогда я думала, что это в нем говорит мужская гордость. А теперь… теперь он упрям как осел, как я уже сказала. Старый упрямый негодник Гарри Дикинсон. И все об этом знают.
        По тому, как Гвен сказала это, Купер решил, что упрямство и сейчас оставалось основной чертой, которую она любила в своем муже. Сейчас, когда физическая привлекательность осталась далеко позади, а романтические чувства давно превратились в простую привычку, в ее Гарри все еще было нечто такое, что заставляло ее голос смягчаться, а выцветшие глаза - смотреть куда-то далеко-далеко, сквозь стены дома в счастливое прошлое. Может быть, после свадьбы их совместная жизнь и не была счастливой, но место счастья заняло что-то другое - некая стабильность и необходимое равновесие. Эта старая пара напоминала две древние скалы, прислонившиеся друг к другу на Вороньем склоне. Они уже стали неровными и шероховатыми, их твердые поверхности уже все изрезаны временем, но они упрямо повторяют контуры друг друга. И если одна из этих скал упадет, у второй не останется будущего.
        - Конечно, сейчас он больше думает о своих дружках, чем обо мне, - пожаловалась Гвен. - Об этих Сэме Били и Уилфорде Каттсе.
        - Я уверен, что вы ошибаетесь, - возразил Купер.
        - Хелен мне тоже так говорит. Но я в это совсем не верю.
        - Он ведь давно их знает, правда?
        - Всю свою жизнь. С детства. Он и меня-то тогда еще не знал. Когда выходишь замуж, то надеешься, что станешь самой важной в жизни твоего мужа. Но Гарри никогда не позволял мне вставать между ним и его дружками.
        На какое-то мгновение голос миссис Дикинсон опять стал жестким, и она твердо взглянула на Бена, как будто это он вернул ее к действительности.
        - Они, знаешь, вместе работали в шахте, - продолжила Гвен свой рассказ. - И в армию их призвали тоже вместе. Они тогда были совсем молодыми. Служили в одном и том же полку и вернулись домой, сблизившись больше чем когда-либо. Потом вернулись на шахту - но война убила добычу свинца в этой стране так же легко, как убила тысячи молодых людей. Так что теперь они добывали не свинец, а кое-что другое.
        - Плавиковый шпат и известняк, - кивнул полицейский.
        Свинец здесь добывали начиная со времен Древнего Рима. Купер знал, что его все еще добывают в одной из местных шахт, но теперь уже как сопутствующий продукт. Основными же продуктами добычи были минералы, необходимые современной промышленности. Известняк, который добывался во всех окрестных шахтах и каменоломнях, можно было найти буквально во всем - от аспирина до клея для плитки, от моющих средств до бетона. А еще были другие горные породы - тяжелый шпат, цинковая обманка и карбонат кальция, не говоря уже об уникальном поделочном плавиковом шпате, который все называли «Синим Джоном». Казалось, что минералам, скрытым под поверхностью Скалистого Края, не будет конца. А вот свинец был больше никому не нужен.
        - Но они, должно быть, давно на пенсии? - уточнил Бен.
        - Это да. Но тем не менее все свое время они проводят вместе. Жена Сэма Били умерла пару лет назад, а Уилфорд Каттс живет без своей Дорис уже много лет.
        - Миссис Каттс тоже умерла?
        - От воспаления легких, бедняжка. А после того, как и миссис Били отошла, они как с цепи сорвались, все трое. Весь день проводят на участке Каттса, а все вечера - в «У пастуха». Так что понятно, что мне там места нет.
        - Мужчины любят общаться с себе подобными, обсуждать вопросы, которые женщин совсем не интересуют.
        Гвен бросила на Бена острый взгляд, и ему показалось, что она видит его насквозь.
        - Да неужели? И ты, парень, тоже этим все время занимаешься?
        - Э-э-э-э…
        - Не напрягайся, я и так вижу, что ты за человек.
        - Миссис Дикинсон, я действительно думаю, что ваш муж знает что-то, о чем не говорит нам.
        Старушка неожиданно рассмеялась. Ее руки подергивались на кардигане, и голубые вены на них поблескивали, как черви, выбравшиеся на свет божий.
        - Как будто это случается первый раз в его жизни! - произнесла она. - Я же уже сказала, он самый упрямый молчун на свете. И никто этого не знает лучше, чем я.
        - А он когда-нибудь был с вами откровенен, миссис Дикинсон?
        - Нет, вы только посмотрите на этого тупицу! Да я же все время про это говорю! Если хотите знать, с кем он делится самым сокровенным, так это те двое его дружков. Он с ними все свое время проводит. Так что не стоит спрашивать меня о том, что известно Гарри. Мне он об этом сообщит в последнюю очередь. - Было видно, что в упрямстве Гвен мало уступает своему мужу.
        Купер допил чай и стряхнул крошки с пальцев.
        - Спасибо за чай, миссис Дикинсон, - поблагодарил он.
        - Ведь ты же на меня не обиделся, правда? Я просто глупая старая женщина.
        - Вы мне действительно очень помогли.
        - Ты хороший мальчик. Приходи завтра, хорошо? Немного пораньше, чтобы застать Хелен. Она часто о тебе говорит, знаешь?
        Полицейский заколебался. Предложение выглядело очень соблазнительным: что-то в душе говорило ему, что это его шанс сделать свою жизнь немного приятнее. А Купер знал, что если шансом не воспользоваться, то он может никогда не повториться. Но потом Бен подумал обо всей той ответственности, которая лежала на нем. Черт возьми, он же занимается расследованием убийства! Не говоря уже о домашнем кризисе, да и матери теперь необходимы вся любовь и поддержка, которые он только сможет ей обеспечить…
        - Прошу прощения, но обещать ничего не могу, - ответил он. - Слишком много дел навалилось.
        - Ты, наверное, прав, но она расстроится, если ты не придешь.
        - Так вы думаете, что я найду вашего мужа на ферме Торпа?
        - Точно. Они с Джесс ушли уже несколько часов назад.
        - Тогда поеду, посмотрю, там ли он. И не волнуйтесь - все это просто формальности.
        - Но вы же не можете заставить меня свидетельствовать против него? - спросила вдруг женщина.
        - А почему мы должны это делать, миссис Дикинсон?
        - Ну да, это ведь просто формальности… - устало кивнула Гвен.
        Бен Купер и сам не знал ответа на свой последний вопрос.

        16

        Дым пах резко и сильно, как будто горела резина. Однако он не мог сравниться с другим запахом, который, как ядовитый туман, висел над ветхими зданиями и заросшими жесткой травой загонами. Это был сладкий, прилипчивый запах, аромат органических отходов, перегнивших до степени разложения, когда они начинают испускать бродильный газ.
        Именно по запаху Купер и отыскал трех стариков. Они занимались тем, что возводили громадную компостную кучу подальше от грунтовки, которая вела к ферме Торпа. Сидя на стоге сена, Сэм Били наблюдал за операцией, пока Гарри Дикинсон и Уилфорд Каттс, скинув куртки и закатав рукава на своих белокожих руках, управлялись с вилами. Еще двое молодых людей копались в близлежащем здании из шлакобетона и обеспечивали беспрерывный подвоз на тачках черного, влажного навоза с вкраплениями сена. Он появлялся черным и испускающим пар, как рождественский пудинг невероятных размеров. В нескольких ярдах от этого места находился неугасимый костер из сухих кизяков, который накрывал округу одеялом густого серого дыма. Дым медленно уплывал от зданий и исчезал в зарослях ежевики на склонах холмов. Запах был совершенно удушающим.
        Уилфорд первым увидел приближающегося Купера и указал на него, ткнув вилами в воздух.
        - Смотрите, кто к нам идет! Беда пришла, ребята.
        - Нет, этот паренек - настоящий герой, - сказал Сэм. - И идет он как раз с ареста главного подозреваемого. То есть он практически раскрыл преступление.
        - Сам? - удивился Каттс.
        - И без особых усилий, - заверил его Били.
        - Думаю, что он добровольно пришел нам помочь, - предположил Гарри, опираясь на вилы. Воротник его рубашки был расстегнут и обнажал четкую границу между загорелой шеей и бледной кожей горла и груди, которые не видели солнечных лучей уже многие годы. Выглядело это так, как будто части двух разных людей соединили воедино. Купер даже подумал о сходстве с монстром Франкенштейном - чудовищем с головой, грубо пришитой к телу другого человека.
        - Бери свободную тачку! - крикнул ему Сэм. - Или ты что-то знаешь о том, как делать компост?
        - Надо просто сложить кучу из силоса и дать ей перегнить еще раз, так? - предположил полицейский.
        - Не совсем, не совсем, - покачал головой Били.
        - Совсем «не совсем», - эхом откликнулся Уилфорд. - Компост - это искусство. Его надо подпитывать, как ребенка.
        Один из молодых людей проехал мимо с еще одной тачкой навоза, и Купер едва успел отступить в сторону, когда с нее свалился кусок вонючей массы. Он увидел, что она состоит из влажной, грязной соломы и наполовину разложившихся экскрементов животных, похожих на напоминающие глину комки. Как только масса коснулась земли, на нее откуда ни возьмись набросились маленькие коричневые мухи, которые сразу же засунули в нее свои хоботки.
        - Отличная штука, - заметил Уилфорд. - Ты только принюхайся!
        - Вы используете ее на ваших овощных грядках? - поинтересовался Бен.
        - Нет, овощам нужно особое удобрение.
        - Из крови и костей. Вот что нужно овощам, - пояснил Гарри.
        - Кровь и кости, кровь и кости! - загоготал Сэм. - И больше ничего.
        На площадке слышался лай собак и квохтанье кур, однако сейчас на участке было тише, чем, как помнил Купер, во время его первого визита сюда с Дианой Фрай. В картине, которая раскинулась перед ним, присутствовала некая странная неподвижность, как будто старики позировали на фоне неестественного произведения искусства, которое они создали для Национальной галереи.
        - В крови очень много азота, - объяснил Каттс, - а в костях - фосфора. Очень полезно для капусты.
        В кучу вывалили еще одну тачку навоза. Друзья Сэма пошуровали в ней вилами, а потом Гарри забрался выше по краю кучи и стал утаптывать ее своими черными непромокаемыми сапогами.
        - Я хотел бы поговорить с вами, мистер Дикинсон, если вы не возражаете, - сказал Бен, глядя на него снизу вверх.
        Компостная куча уже достигла высоты около четырех футов. Гарри возвышался над Купером: странная, похожая на чучело фигура, расхаживающая по компосту, как часовой на посту. Полицейскому пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы лучше видеть его.
        - Подождите минуту, - ответил Дикинсон.
        Уилфорд протянул ему два толстых деревянных шеста, длиной около шести футов каждый, и он, тщательно выбрав место, воткнул один из них в компост. Шест с чавканьем вошел в кучу, окруженный облаком запаха гнили, после чего Гарри практически повис на другом его конце и так давил на него до тех пор, пока шест не уперся в землю. Кусок шеста в пару футов длиной остался торчать снаружи.
        - Компост должен дышать, - пояснил Уилфорд, когда его друг так же воткнул в кучу второй шест.
        Молодой человек с тачкой вновь проехал мимо и улыбнулся Куперу заговорщицкой улыбкой. У него были короткие волосы и серьга в правом ухе. Ростом он был приблизительно с детектива и имел прекрасно развитые мышцы плеч и шеи. На нем были только джинсы, а рубашку он давно уже снял, и его торс был словно покрыт маслом - пот стекал по нему и от физических усилий, и от жары, которая стояла в бетонном строении. В нескольких ярдах от них второй парень бросал в огонь ветки и солому, чтобы не дать огню погаснуть. Солома занялась, и языки пламени устремились в небо.
        Расположенная рядом компостная куча гудела и вибрировала от облаков навозных мух, которые кружились в мареве, стараясь выбрать себе кусочки повкуснее и поаппетитнее. Бен прикрыл рот и нос, чувствуя, как у него начинает кружиться голова. Он был привычен к запахам фермы, но эта вонь была самой настоящей «вещью в себе».
        - Мистер Дикинсон, мне действительно надо с вами переговорить, - чуть повысил голос полицейский.
        - Когда компост будет готов, запах прекратится, - заметил Сэм.
        - Прошу вас! - рявкнул Купер, теряя терпение.
        Трое стариков устроили настоящее шоу, чтобы показать, какое впечатление произвели на них командные интонации его голоса. Гарри, в своих непромокаемых сапогах, вытянулся по стойке «смирно» и медленно отсалютовал вилами, Уилфорд положил вилы себе на плечо, как винтовку, а Сэм встал со своего стога и теперь, лукаво улыбаясь, таращился на Бена поверх компостной кучи.
        - Впереди тебя ждет прекрасное будущее, сынок, - сказал он. - Когда-нибудь ты точно станешь начальником полиции. И надо-то тебе всего лишь избавиться от тех, кто стоит в очереди впереди тебя.
        Старики расхохотались, а Купер нахмурил брови. Жара действительно стала сказываться на нем - он чувствовал себя физически истощенным и раздраженным. Облегчение наступило, лишь когда он увидел, как Гарри осторожно спускается с кучи, чтобы подойти к нему.
        - Я здесь почти закончил, - объяснил Дикинсон. - Если подождешь, то я заберу Джесс, и ты сможешь подбросить меня домой. А там спрашивай сколько хочешь.
        - Прекрасно, - ответил Бен, радуясь возможности убраться отсюда куда подальше.
        - Кровь и кости! - еще раз крикнул вдогонку Сэм, когда полицейский пошел по полю. А вот Уилфорд поспешил за ним и догнал возле ворот.
        - Вы опять будете допрашивать Гарри, - сказал он. - Ведь это так у вас называется? Допрос?
        Компостом воняло не только от одежды Каттса, но даже от его кожи и волос. Когда он шел, за его подошвами оставались маленькие кусочки этой «ароматной» массы. Дышал он часто и неровно - грудь его вздымалась, а лицо выглядело измученным.
        - Как вы знаете, сэр, я участвую в расследовании убийства Лауры Вернон, - напомнил ему Бен.
        - Ох уж эти Верноны! Знаете, они совсем не те, за кого себя выдают.
        - Что вы хотите этим сказать, сэр?
        - У них до черта денег, и они считают себя очень крутыми, но это не так. И деревне от них только хуже.
        - Таких людей, как они, всегда будут недолюбливать.
        - Это верно, но все знают…
        - Знают что?
        Уилфорд пожал плечами и, приподняв кепку, пригладил волосы. На его веснушчатом черепе виднелось неровное белое пятно, которое отказывалось загорать даже на таком солнце.
        - Думаю, что сейчас это не важно, - пожал он плечами. - Вы же опять будете спрашивать про эту девочку.
        - Конечно. Мы занимаемся этим всю последнюю неделю. И если вы что-то знаете…
        - Нет-нет! И как все-таки верно сказано, - старик посмотрел на Купера, как бы ожидая поддержки с его стороны, - за грехи рано или поздно придется отвечать. Это так же, как в шахтах говорят: «Рано или поздно, но дневной свет появится».
        Бен не знал, что ему на это ответить. Но Уилфорд и не ожидал никакого ответа. Они прошли по дороге мимо нескольких самодельных сараев и приблизились к каменному стойлу, в котором во вторник держали убежавшую козу.
        - Коза попритихла, - заметил Купер.
        - Да, и здорово.
        Полицейский взглянул за угол стойла, но оно оказалось пустым. В загоне животного тоже не было видно, а Гарри исчез в еще одном загоне, окруженном изгородью из электрических проводов, и появился оттуда с черным лабрадором на кожаном поводке в одной руке и пластиковым пакетом в другой.
        Когда они добрались до «Тойоты», Дикинсон присел на каменную стену и снял свои покрытые экскрементами сапоги и пару толстых носков, обнажив белые ноги. Из пластикового пакета он достал пару чистых носков и чистую обувь и переоделся.
        - Мне не слишком-то нравится такая работа, - объяснил он Бену, - но это же все натуральное, простой навоз. Хотя, когда я явлюсь домой, женушка точно застонет.
        Когда Гарри уселся на пассажирское место в машине, Купер сразу же понял, из-за чего застонет Гвен Дикинсон.

* * *

        Эндрю Милнер подъехал к «Вершине» и припарковался возле искусственных пилонов, недалеко от «Ягуара» Вернона. Он с завистью посмотрел на изящный синий автомобиль, понимая всю его важность в качестве символа разницы в статусе между ним и его работодателем. Сам Эндрю ездил на трехлетнем «Форде Мондео», как простой торговый агент.
        Он взял с пассажирского сиденья портфель с документами, глубоко вздохнул и направился к входу. Высоко на стене находилась камера наблюдения, объектив которой был направлен прямо на то место, где он остановился. Подходя к ступеням, Эндрю постарался отвернуться от нее. Отражающиеся от стены ослепительно-яркие солнечные лучи создали подобие защитного барьера, через который ему пришлось пройти.
        - Простите меня, мистер Милнер?
        Вздрогнув, Эндрю обернулся на голос и увидел темноволосого, крепкого молодого человека, который смотрел на него с другой стороны «Ягуара». Парень выглядел грязным и неухоженным, и на какую-то долю секунды торговый агент подумал, что это вор, который хочет угнать машину Вернона. Однако потом он узнал странного юношу.
        - А, Дэниел, не так ли?
        - Мы с вами однажды встречались, помните? - кивнул тот.
        - Конечно. Послушайте, мне очень жаль, что…
        - Вы в этом не виноваты. Вы же работаете на моего отца, но совсем от него не в восторге, не так ли? - Вернон-младший обошел «Ягуар» и зашагал к Милнеру; в руке у него были связка ключей и пульт управления дверями и сигнализацией. - Я собирался воспользоваться машиной папаши, но передумал. Думаю, мне лучше пройтись.
        Потрясенный Эндрю увидел, как Дэниел бросил ключи в сторону каменной урны, которая стояла в начале ступенек. Они исчезли в корнях небольшого куста.
        - Мне кажется, что кто-то в этом доме должен перед вами извиниться, - продолжил молодой человек.
        - Извиниться?
        - Простите, что втянули вас во все это. - Молодой человек приблизился к Эндрю еще на шаг. - И вас, и вашу семью. Думаю, что моим родителям такое не придет в голову. Им просто наплевать. Они ни о ком, кроме себя, не думают.
        Милнер не знал, что на это сказать. Он крепче прижал к себе портфель и изо всех сил попытался придумать какой-нибудь подходящий случаю светский ответ.
        - Вы ведь, кажется, учитесь в университете, да? - спросил он неловко.
        Дэниел сначала рассмеялся, а потом отвернулся от него, как будто Эндрю внезапно стал ему неинтересен.
        - Я студент Эксетера и изучаю политологию, - отозвался он. - Знаете, это совсем другой мир.
        Когда молодой человек заговорил вновь, впечатление было таким, словно он обращается к «Ягуару» и полностью забыл о существовании стоящего рядом человека.
        - Они же позвонили мне в Эксетер сразу же, как только Лаура исчезла. Но я-то подумал, что она свалила с этим своим парнем, Симеоном Холмсом. Я тогда еще подумал, что это должно было рано или поздно случиться. И я собрался появиться дома, но только после того, как у предков пройдет шок от осознания того, что их дочь - скрытая нимфоманка.
        - Понятно.
        - А надо было вернуться сразу же. Правда? Вы со мной согласны?
        - Я вам не судья. И потом…
        - Понятно, никто не может меня судить, кроме меня самого… - горько произнес Дэниел. - Прошу прощения, что побеспокоил.
        Он отправился вниз по дороге, глубоко засунув руки в карманы джинсов и зло ссутулившись.
        Эндрю следил за ним, пока молодой человек не остановился в нескольких ярдах от него и не крикнул с насмешкой:
        - Да не стойте же вы как истукан! Заходите. Уверен, что моя мать сейчас свободна.
        Сбитый с толку Милнер покачал головой, но подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла Шарлотта Вернон, отлично выглядевшая в кашемировом свитере и кремовых брюках. Какое-то время она молча смотрела на Эндрю, а потом разразилась смехом, в котором звучали истерические нотки.
        - Вы?! А вы-то что здесь делаете?
        Неожиданный гость покраснел и нервно потянул себя за галстук. На его лбу были видны морщины, появившиеся от постоянного беспокойства.
        - Прошу прощения, Шарлотта. У меня здесь бумаги на подпись Грэму…
        - Да неужели?! И все, наверное, важные?
        Милнер беспомощно взмахнул рукой, не решаясь поднять на хозяйку дома глаза и чувствуя, как пот течет ему за воротник. Неожиданно он вспомнил о ключах от машины рядом с урной и задумался, как бы поизящнее упомянуть о них.
        - Лишились дара речи? - спросила миссис Вернон. - Думаю, что вам лучше войти. Но не задерживайте его надолго.
        - Простите, вы что, собрались уезжать? - удивился Эндрю.
        - Нас ждет момент славы.
        - Прошу прощения?
        - Мы с Грэмом едем на запись телевизионного обращения. Полиция считает, что это может что-то дать.
        - А, понятно…
        Гость еще теснее прижал к себе портфель с бумагами - теперь он защищал его пах. Его глаза бегали по холлу, как будто искали спасение за одной из выходивших в него дверей. Он старался продвинуться туда, где, как он знал, находился офис его начальника.
        - Мне кажется, что Грэм будет прекрасно выглядеть на экране, вы согласны? - спросила Шарлотта.
        - О да. Он прекрасно формулирует свои мысли.
        - Формулирует мысли… Неплохо. Да, он умеет говорить. И очень убедительно. Но что вы-то думаете обо всем этом, Эндрю?
        Мужчина почувствовал, что вжался в стену рядом с антикварным инкрустированным шкафом со стеклянными дверцами, который так ему нравился. Его рука скользнула по его крышке в поисках точки опоры, и на полированной поверхности остался отпечаток потной пятерни.
        - Вы хотите узнать мое мнение по поводу того, что произошло с Лаурой? - спросил он почти испуганно.
        - Да - именно это, Эндрю.
        - Они ведь арестовали Ли Шерратта, не так ли?
        Шарлотта рассмеялась. Это был глубокий, горловой смех, хрипловатый от сигарет и с привкусом истерики. А затем она внезапно прекратила смеяться и крепко схватила его за рукав пиджака.
        - И это все? Это все, на что вы надеетесь? Поверьте, этого недостаточно!
        Внезапно Милнер увидел, как ее глаза оторвались от его лица и уставились на что-то за его плечом. Он повернулся и увидел Грэма Вернона, который с сардонической улыбкой наблюдал за ними от порога своего кабинета. Мужчина с ужасом понял, что миссис Вернон прижимается к нему всем телом: ее грудь касалась его руки, а таз прилип к его бедру.
        - Вы хотели меня видеть, Эндрю? - спросил Грэм. - Или Шарлотта уже о вас позаботилась?

* * *

        Сидя в своем доме с трубкой в руках, вымытый и вычищенный, Гарри выглядел гораздо более доступным, чем среди своих друзей. На столе возле его стула лежал утренний номер «Бакстон эдвертайзер». На первой странице газеты было цветное фото церемонии украшения колодцев в Грейт-Хаклоу. На этот раз жители деревни создали из лепестков картины, посвященные главному событию года - приходу нового тысячелетия и двухтысячной годовщине рождения Христа. Если верить статье, они работали всю ночь, чтобы успеть к началу церемонии.
        - Здесь написано, что полиция изучает результаты судебно-медицинских экспертиз, - сказал Дикинсон, постукивая по заметке внизу страницы. - И собирается скоро произвести аресты. Это правда?
        - Вполне возможно, - подтвердил Бен.
        - «Старший инспектор Стюарт Тэйлби, который возглавляет расследование, сказал: “Я не теряю надежды”», - прочитал старик. - Это что, опять какая-то ерунда, или…
        - Я хочу задать вам вопрос по поводу субботнего вечера, - сменил тему Купер.
        - Правда? А ты имеешь в виду какую-то определенную субботу?
        - Вечер последней субботы. Тот вечер, когда была убита Лаура Вернон.
        - Ах, эта суббота… Дай подумаю - было тепло…
        Бен читал расшифровку первой беседы с дедом Хелен и не собирался позволять старику уводить беседу в сторону от главной темы.
        - Скажите мне, что вы делали в тот вечер, мистер Дикинсон? - потребовал он.
        - Начиная с какого времени?
        - Ну, скажем, с шести часов вечера.
        - Вывел собаку на прогулку, - не задумываясь ответил Гарри. - Делаю это каждый день в одно и то же время. Джесс уже к этому привыкла. Мы спустились по тропинке к Целине. Там, под скалой Вороньего склона, у нее любимое место.
        - И вы всегда туда ходите?
        - Иногда я меняю маршрут, - ответил Дикинсон, посасывая трубку. - Если у меня появляется желание продемонстрировать ей свое свободолюбие.
        - Но в тот вечер вы пошли к Вороньему склону?
        - Точно.
        - Продолжайте, пожалуйста. Что вы делали на прогулке?
        - Делал? Да ничего особенного. Все как обычно. Выкурил трубку. Спустил Джесс с поводка, чтобы та сделала свои дела. Немного посидел. А потом мы вернулись.
        - А кого вы видели, когда гуляли с собакой?
        - Да вроде бы никого, кроме обычной шайки убийц… - ответил Гарри.
        Рядом с креслом старика стоял шкафчик из красного дерева, потертый от старости, но тщательно отполированный. На верхней полке этого шкафчика стояла подставка для трубок и лежал кожаный кисет и другие принадлежности курильщика, а под нею был небольшой закрытый ящик. На полу перед шкафчиком лежали банка обувной ваксы, щетка и бархатная тряпка для полировки обуви. Купер посмотрел на блестевшие ботинки старика и вновь поднял на него глаза.
        - Я серьезно, мистер Дикинсон.
        - Но ведь ты сам сделал предположение. Предположил, что я кого-то видел. Ты что, пытаешься меня поймать или что? Со мной такие шутки не пройдут, предупреждаю.
        - А никто и не шутит, мистер Дикинсон.
        Попробуй теперь помолчать, сказал себе Купер. Молчание - это очень сильное оружие. Оно заставляет допрашиваемого говорить. И поэтому полицейский стал ждать, полагая, что Гарри скажет, что никого не видел. Но старик спокойно пыхтел трубкой, глядя куда-то вдаль, и время от времени ерзая на стуле. Единственным звуком в комнате было тиканье каретных часов, да еще по улице проехал фургон, и из соседней комнаты доносилось бормотание телевизора - там Гвен смотрела какую-то викторину. Бен начал дергаться. Гарри же выглядел настолько удовлетворенным и независимым, как будто он сидел на Целине с собакой у ног и рассматривал контуры Ведьм, неторопливо думая свою думу.
        - Так вы кого-то видели? - не выдержал наконец полицейский.
        - Теперь, когда ты спросил, вспомнил, что видел каких-то туристов, - ответил его собеседник.
        - А они - вас?
        - Сомневаюсь. Они были внизу, около речушки. Молодежь - все время над чем-то смеялись. Молодежь мало что видит вокруг себя, правда?
        - Сколько времени вы гуляли?
        - Полчаса, а потом вернулся. Гвен приготовила для меня чай, а я покормил Джесс.
        - А позже вечером?
        - Я опять вышел. На этот раз к «Пастуху». Около половины восьмого. Там я встретил Сэма и Уилфорда, и мы пропустили по парочке кружек. Там меня почти все знают. Спросите хоть Кенни Ли. Это ведь называется алиби, правда?
        - Вы пошли в паб кратчайшей дорогой?
        - А как же еще?
        - Ну, может быть, вы сделали кружок через Целину, например?
        - А зачем мне это надо? Я уже был там в тот день.
        - Вы брали с собой собаку?
        - Джесс была со мной. Но Кенни заставляет привязывать собак за пабом, когда вы заходите внутрь. Говорит, что они мешают туристам.
        Купер все ждал, спросит ли его Гарри о цели этих вопросов, но потом решил, что он не спросит.
        - У нас есть свидетель, который видел человека, похожего на вас, в районе семи пятнадцати возле того места, где было найдено тело Лауры Вернон. - Описание, данное орнитологом, было довольно туманным, так что Купер не грешил против истины.
        - Есть свидетель? - переспросил старик. - Очень кстати. Это вам здорово поможет.
        - Но вы, мистер Дикинсон, только что сказали мне, что были дома уже в шесть тридцать. Так это правда?
        - Да, правда. Мой чай как раз поспел.
        - А еще вы сказали, что во второй раз вышли в семь тридцать. Значит, если верить вам, то в семь пятнадцать вы были дома. Это правда?
        - Да.
        - Но вы не могли быть в двух местах одновременно.
        - Думаю, что это ваша проблема, - пожал плечами Гарри.
        - А как насчет воскресенья? - спросил Бен, которому необходимо было сменить тему.
        - А что насчет него?
        - Вы опять выходили на Целину с вашей собакой в тот день?
        - В девять часов утра и в шесть часов вечера. Как часы.
        - И ходили по той же тропинке? В сторону Вороньего склона?
        - Да.
        - А в понедельник?
        - Ровно в девять часов…
        - Тогда мне странно: почему вы не нашли кроссовку раньше, чем вечером в понедельник? К тому моменту вы уже четырежды были в этом районе. Один раз в то время, когда была убита Лаура Вернон, и три раза после этого. И ничегошеньки не заметили?
        Гарри выбил трубку в камин, посмотрел на его пустую решетку и поднял глаза на детектива. Затем прищурился и сжал челюсти, и его гость испугался, что впереди его ждет новое молчание…
        - Я хотел поговорить с Верноном, - неожиданно произнес Дикинсон.
        - Что? - Купер был удивлен как самой информацией, так и тем, что старик добровольно выдал ее, не заставив Бена вытягивать ее из него клещами.
        - В субботу вечером. Мне показалось, что я видел Грэма Вернона, когда вечером гулял с Джесс. И я хотел с ним поговорить.
        - Зачем?
        - Я хотел кое-что обсудить с ним. Личный вопрос.
        - Какой именно?
        - Личный.
        - А как хорошо вы знаете мистера Вернона?
        - Вообще не знаю. Я с ним никогда не встречался.
        - Тогда почему вы решили с ним переговорить?
        - Я уже дважды ответил тебе. И больше повторять не буду.
        - Я ведь могу и настоять, мистер Дикинсон. Я могу вызвать вас на допрос в управление, и там мы проведем официальный допрос и попросим вас сделать заявление.
        - Я его и делаю, - ответил Гарри. - Это мое личное дело. Вот и все заявление.
        - Но вы же понимаете, что если это имеет отношение к дочери мистера Вернона…
        - Отвечаю - к ней это никакого отношения не имеет.
        - Может быть, это имеет отношение к вашей семье? Гарри улыбнулся ему, как старательному студенту.
        - На этот раз угадал, парень.
        - И где же вы встретили мистера Вернона?
        - Опять предположение.
        - Простите?
        - Я сказал, что хотел поговорить с ним. Но не смог его найти. Он опять исчез.
        Теперь мысли Купера стали раскручиваться в совсем другом направлении. У него перед глазами встал Гарри Дикинсон, бродящий по Целине наряду с Лаурой Вернон и ее отцом, не говоря уже о вероятном убийце Лауры. А потом он нарисовал себе орнитолога-любителя, Гэри Эдвардса, который сидит на идеальной наблюдательной точке, но видит только одного из них. И, наконец, ему пришло в голову, что если бы Гарри Дикинсон действительно встретил Грэма Вернона во время прогулки, то их беседа заставила бы Гарри вернуться в коттедж позже обычного. Но задержала бы она его до семи пятнадцати? Тогда Гвен тоже лжет. Но она ведь пойдет на это, чтобы защитить мужа, правда?
        - Слушаю твой следующий вопрос, - произнес Дикинсон.
        - На сегодня вопросов больше нет, - ответил полицейский, решив, что ступил на слишком опасную почву.
        - Нет? - Гарри неожиданно расстроился; он надул губы и наклонил голову набок. - Очень жаль. А я надеялся на настоящий допрос. С пристрастием. Знаешь, как у Крекера[82 - Имеется в виду телесериал ВВС «Метод Крекера» (1993–1996).]…
        - Не понял?
        - Ну, помнишь этого толстяка, которого показывали по телику…
        - Вы, наверное, имеете в виду Робби Колтрейна. Он играл психолога-криминалиста.
        - Ага. Он всегда устраивал им настоящий допрос. Орал, ругался и все такое. Угрожал искалечить, если не скажут правду. - Старик критически взглянул на Купера. - Ну да ладно. Ты ведь не он, верно, парень?
        - Нет, мистер Дикинсон. Я не Крекер. И не инспектор Морс.
        Собравшись уходить, Бен засунул блокнот в карман куртки.
        - Думаю, что с вами захотят поговорить еще раз, мистер Дикинсон, - предупредил он хозяина дома.
        - Не возражаю. Найти меня можно без всяких проблем.
        - Тогда спасибо вам за ваше время.
        Купер подошел к двери и взглянул на деревню, пораженный контрастом между залитой ярким солнечным светом улицей и прохладными, полутемными углами с тяжелой мебелью в комнате у него за спиной. Переступить через порог коттеджа «Солнечные часы» было все равно что войти в глубокую пещеру. На генетическом уровне пещеры ассоциировались с безопасностью, хотя в них присутствовала и угроза - всегда существовала вероятность, что там живут дикие и опасные чудовища. Бен повернулся, чтобы еще раз попрощаться, и встретился с острым взглядом голубых глаз, насмешливо смотревших ему в лицо.
        - Нет. Ты даже на мисс Марпл не тянешь, - заявил Гарри на прощание.

        17

        Кабинет старшего инспектора Тэйлби был одной из немногих комнат в здании штаб-квартиры полицейского управления в Идендейле, в которой был кондиционер. В последние две недели люди специально искали причины, чтобы провести встречу именно в этой комнате, и нигде больше. Но Бен Купер был уверен, что его визит в кабинет старшего инспектора оправдан не только высокой температурой на улице.
        - Очень интересно, - сказал Стюарт, когда детектив закончил рассказ о своих беседах в коттедже Дикинсонов. - Как вы считаете, Купер, вы надавили на него достаточно сильно?
        Бен вспомнил свои слова во время утреннего брифинга и подумал, не издевается ли над ним начальник? Он порадовался, что не стал пересказывать всего, что произошло на ферме Торпа перед тем, как ему удалось залучить Дикинсона к себе в машину.
        - Он действительно неприятная личность, сэр, - заявил детектив.
        - Знаю. Может быть, нам стоит пригласить его сюда и допросить официально, со всеми формальностями? - предложил Стюарт. - Это должно выбить его из колеи.
        - Возможно, вы правы, сэр.
        - И что же вы обо всем этом думаете, Купер? Вы ему верите?
        - Да, сэр, как ни смешно это звучит.
        - Это почему же?
        - Понимаете, я верю ему из-за тех вещей, которые он предпочел не говорить, если вы меня понимаете.
        - Не совсем, Купер.
        - Мне показалось, что он намеренно избегает произносить ложь. И когда дело касалось вещей, которые он не хотел говорить, он просто не говорил их. Именно поэтому я думаю, что все, что он рассказал, - правда. Мне кажется, что ложь идет вразрез с его принципами.
        - А что, разве такие люди еще остались? Я могу быть старым полицейским-циником, но мне всегда казалось, что они вымерли вместе с Джорджем Вашингтоном.
        - Я знаю, что это выглядит старомодным, но здесь все еще встречаются люди, которые воспитаны именно на таких принципах. И у меня ощущение, что Гарри Дикинсон - как раз один из них. Это и объясняет, что он не говорит ничего сверх необходимого. Чем меньше говоришь, тем меньше искушение солгать.
        - Правда или ничего.
        - Вот именно, сэр. Точно так.
        - Так говорил мой старый сменный сержант много лет назад, когда я был еще молодым рекрутом, - пояснил Тэйлби. - Но все вокруг изменилось, и это действительно было целую вечность назад… Да, всё меняется, Купер.
        - Нет, сэр, со всем уважением, но не всё.
        Тэйлби сильно провел рукой по волосам, как будто хотел смешать седые пряди на лбу с черными на затылке, чтобы скрыть неудачную попытку использования «Грециан-2000»[83 - Крем «Грециан-2000» использовался для постепенного восстановления природного цвета поседевших волос.]. Лицо его выглядело усталым и еще более костлявым, чем обычно.
        - Ну хорошо, - кивнул он. - Что же тогда получается - орнитолог-любитель перепутал время? Он что, увидел Дикинсона с его собакой раньше, чем думает?
        - Такое возможно. В холмах легко можно потерять счет времени. Оно там очень обманчиво.
        - Придется связаться с ним еще раз. - Тэйлби порылся в пачке отчетов. - Черт побери, здесь даже не указано, были ли у него часы и насколько точно они шли… Какой-то странно фрагментарный допрос… Кто его проводил? - На его лице внезапно появилась гримаса. - Ну конечно, сержант Ронни.
        Бессознательно копируя жест старшего инспектора, Бен поднял руку, чтобы убрать волосы назад, и почувствовал, что отдельные пряди прилипли от пота ко лбу.
        - Я не могу поверить в то, что все эти люди, которые нас интересуют, находились на Целине в одно и то же время, - сказал он. - Лаура, Гарри Дикинсон, Грэм Вернон… И четвертый - вероятный убийца? Слишком невероятное совпадение.
        - Но мы не можем так просто спустить Дикинсону отказ рассказать, о чем он собирался переговорить с Грэмом Верноном, - сказал Тэйлби.
        - А может быть, можно доказать, что этот разговор жизненно важен для следствия?
        - То, что Дикинсон и Вернон оказались на Целине в одно и то же время, уже жизненно важно для следствия, - подумав, решил Тэйлби.
        - Мне кажется, что гораздо важнее понять, что там делал Вернон, - заметил Купер.
        - Боюсь, что семейке Вернонов придется ответить еще на несколько вопросов. Что-то явно не состыковывается в их рассказах о том, что происходило как раз перед исчезновением Лауры. Хотя сегодня, во время записи обращения, они выглядели очень убедительно. Вернон здорово смотрелся на экране.
        На Бена Купера телегеничность Грэма Вернона не произвела никакого впечатления. По его глубокому убеждению, все, что произносилось с экрана телевизора, было еще дальше от правды, чем обычный набор уловок и уверток, с которым ему приходилось ежедневно сталкиваться на работе. Ложь, произнесенная под ярким светом софитов, не переставала быть ложью.
        Он увидел, как Тэйлби поправил узел галстука - как человек, внезапно обеспокоенный своим внешним видом, - и понял, что старший инспектор думает о том же.
        - А что насчет Дэниела Вернона? - спросил Бен.
        - Есть несколько надежных источников, которые подтверждают, что в интересующее нас время он находился в Эксетере. Кажется, он - член какой-то левой группировки с повышенным уровнем социальной ответственности. Не могу понять, от кого он нахватался этих идей. Но, стыдно сказать, - Дэниел Вернон не выходит у меня из головы. Поэтому я попросил констебля Уининка связаться с ним и выяснить, каким образом он сюда добирался. Оказалось, что в понедельник, когда Лауру нашли мертвой, отец предложил ему заплатить за его железнодорожный билет или даже приехать за ним в Девон на машине. Но Дэниел предпочел добираться автостопом - это заняло у него всю ночь и утро следующего дня. Мы нашли водителя, перевозившего скот, который высадил его на развязке номер двадцать восемь трассы М-один рано утром.
        - Интересно…
        - Нынче люди берут на борт непричесанных молодых людей с обочины не с такой легкостью, как это было в мое время.
        - Я не имел…
        - Я знаю, что вы имеете в виду, Купер. И полностью с вами согласен. Но это может подождать.
        Бену показалось, что это ему сигнал - дескать, пора и честь знать. Но старший инспектор был в благодушном настроении, и детектив решил рискнуть.
        - А что там получается с Ли Шерраттом, сэр? - поинтересовался он.
        - Все отрицает. Говорит, что у него не было вообще никаких отношений с Лаурой Вернон и что он вообще едва ее знал. Но то, что мы нашли презерватив, здорово его ошарашило. Тест на ДНК намертво свяжет их вместе. Нам просто надо дождаться результатов.
        - И мы узнаем, что он занимался сексом на свежем воздухе. Но это не доказывает, что секс у него был именно с Лаурой.
        - Но этого будет достаточно, чтобы здорово его прижать. И потом, у нас есть альтернатива - сержант Морган нашел ухажера.
        - Ах, вот как…
        - Парня по имени Симеон Холмс. Ему семнадцать лет, и он живет в микрорайоне Девоншир в Идендейле. Вы знаете это место?
        Купер прекрасно знал эти места. Он патрулировал там еще в самом начале своей карьеры в качестве бобби, наблюдая за тем, как по тамошним улицам гоняют краденые машины, или собирая информацию о местных торговцах наркотиками, которые устроили себе штаб-квартиры в типовых домах, ошибочно построенных в этом месте в 60-х.
        Микрорайон Девоншир располагался на территории, где раньше были болота и заливные луга, которые поспешно осушили под строительство. На протяжении тридцати пяти лет влага постепенно просачивалась назад, в фундаменты домов: двери и оконные рамы гнили, а на стенах появлялись следы плесени. Многие из домов превратились в нежилые, и внутри их через половицы прорастали грибы, на которые сквозь крыши текла вода. Но больше беднякам в Идендейле жить было негде. Ближе этого места к центру города в долине не было ничего похожего.
        - Как он смог оказаться ухажером Лауры Вернон? - удивился Бен. - Мне кажется, он совсем ей не подходит.
        - Да уж, уверен, что ее родители его не одобрили бы, - согласился Тэйлби. - Начнем с того, что он ездит на мотоцикле. Сказал, что встретил Лауру в городе однажды во время ланча, когда они оба должны были быть в школе. Более того, он говорит, что она выступила инициатором их отношений и по своей воле убегала из школы, чтобы встречаться с ним в разных удобных местах.
        - То есть она забила на школу.
        - Теперь это так называется? Я всегда считал, что забивают нечто другое…
        - Я о прогуливании школы, а не о том, о чем вы подумали, сэр.
        - А-а-а… Ладно. В любом случае этим они тоже занимались. Холмс утверждает, что она сказала ему, что ей шестнадцать.
        - Все они так говорят.
        - Но ведь определить иногда чертовски трудно, правда? Я бы, например, не смог определить, пятнадцать этим девицам или уже шестнадцать. Иногда они выглядят на все восемнадцать, а на поверку оказывается, что им всего двенадцать. Хотя, в любом случае, Королевская служба уголовного преследования не стала бы возбуждать дело. Не тогда, когда партнеру только семнадцать.
        - Тогда, сэр, у нас появилось уже несколько ключей к возможной разгадке убийства.
        - Их оказалось слишком много, - вздохнул старший инспектор. - Лучше б на такой ранней стадии он был всего один… Но, по крайней мере, мы можем забыть о связи этого случая с убийством Эдсон.
        - А при опросе жителей Мюрея кто-то из них упоминал мотоциклы? - спросил Бен.
        - Несколько человек. Сейчас эти мотоциклы проверяют по картотеке. А Холмс скоро появится здесь для беседы. Может быть, мы с ним и поговорим? Вдвоем. Вы и я, а? Гарри Дикинсон и Вернон могут подождать. Кажется, этот парень не собирается ничего скрывать… Как вам мое предложение, Купер?
        - С удовольствием, сэр. Благодарю вас.
        Потом раздался телефонный звонок - Стюарту звонили из дежурной части. Выслушав, он кивнул, и на его лице появилось подобие улыбки.
        - Планы меняются, - сказал он. - Холмсом может заняться инспектор Хитченс. Если вы сейчас спуститесь вниз, то там ждет Дэниел Вернон. Кажется, он жаждет кое-чем поделиться с нами.

* * *

        Один из двухкассетных магнитофонов на столе противно скрипел, и Диана Фрай даже подумала, что это сделано намеренно, чтобы вывести из себя допрашиваемого. Правда, сейчас он скорее выводил из себя допрашивающего.
        - Понимаете, во время ланча в школе мы ходим в пассажи. Иногда остаемся там до вечера. Ведь о нас никто не волнуется, - рассказывал сидящий перед полицейскими парень.
        На Симеоне Холмсе все еще были кожаные байкерские бриджи, а вот куртку он снял, отдав должное спертой атмосфере в комнате для допросов. На нем была майка с изображением «Маник стрит причерс»[84 - Британская (валлийская) рок-группа, основанная в 1986 г. в шахтерском городке Блэквуд. Начинали как панк-группа, но потом приблизились к рок-мейнстриму.], которая не скрывала хорошо развитой мускулатуры плеч и рук. На обеих сторонах шеи у юноши были небольшие татуировки. Волосы на макушке были очень короткими, а на затылке лежали длинными локонами. В одном из ушей у него была золотая серьга, а бровь украшала родинка. Диана вспомнила, что сержант Морган говорил о Холмсе как о накачанном деревенщине, которые нравятся некоторым девушкам. В дополнение ко всему у него был мотоцикл с объемом двигателя в 500 кубических сантиметров.
        - Вы учитесь в общинной школе Идендейла? - спросил Хитченс, с трудом скрывая свое изумление.
        - Угадал, командир, - кивнул парень.
        - Как же вы можете не посещать школу во второй половине дня?
        - А у нас это… как его… самообразование. А это значит, что мы можем делать все, что угодно, а уроки посещать не обязательно.
        - Делать все, что угодно? Все, за исключением учебы, полагаю…
        - Все так делают, - пожал плечами Холмс.
        - Понятно.
        Пол переглянулся с Фрай, которая подняла брови. Она уже не удивлялась тому, что могли сотворить парни, похожие на Симеона.
        - Детективу Моргану вы сказали, что познакомились с Лаурой Вернон в одном из игровых залов на Дейл-стрит? - продолжил допрос инспектор.
        - «Центр развлечений Томми», - подтвердил молодой человек. - Точно так. Я как раз играл в одну из этих компьютерных войнушек, знаете? У Томми игры самые лучшие, и я набрал уже кучу очков. Нас было там несколько человек - шесть или семь.
        - И все друзья-шестиклассники[85 - Шестой класс в школах Великобритании - последние два года обучения в средней школе (17–18 лет), когда ученики готовятся к сдаче экзаменов на повышенном уровне (уровень А).]?
        - Некоторые из них, ага.
        - Дальше.
        - Один из моих приятелей, который стоял у окна, крикнул, что какая-то киска что-то делает с моим байком, который стоял на улице. Ну, я вышел, а она устроилась на сиденье и крутила ручки. Она классно выглядела, сказать по правде. Если б это был парень, то я бы его урыл. Не люблю, когда чужие прикасаются к моему байку. Но это была та киска, Лаура.
        У Дианы зачесался нос. В комнате появился какой-то странный запах, который с каждой минутой становился все сильнее. Помещение было небольшим и душным, но этот запах не был похож на запах застарелого мужского пота.
        - До этого вы Лауру не знали? - задала вопрос Фрай.
        - Никогда ее раньше не видел, - помотал головой парень.
        - Вы уверены?
        - Я бы ее запомнил, детка, поверь мне! Хорошенькую киску я никогда не забываю.
        Холмс осклабился в сторону Дианы, которая осталась неподвижной, хотя в душе жаждала «урыть» его прямо на месте. Она никогда не любила, чтобы ее назвали «деткой» молокососы, подобные Симеону.
        - Она была привлекательной девушкой, - заметил Хитченс.
        - Ага. Очень, - сказал юноша.
        Он что, действительно слегка вздрогнул при этом? Фрай уже приходилось встречать людей, на которых смерть хороших их знакомых, казалось, не производила никакого впечатления, до тех пор, пока о них не упоминали в прошедшем времени. Только эта мелочь заставляла их осознать случившееся.
        - Так зачем же она забралась на твой мотоцикл? - поинтересовался Пол.
        - Сказала, что просто смотрит. Многие из этих пташек любят байки. Они кажутся им смертельно сексуальными. Не могут дождаться, когда оседлают их.
        - Ты именно поэтому ездишь на таком?
        - Не совсем, - вновь осклабился Холмс. - Но и это тоже.
        - Значит, ты хочешь сказать, что ее интересовал мотоцикл, а не ты? - уточнила Фрай.
        Симеон взглянул на нее с ухмылкой, не обратив внимание на то, что Диана нахмурилась.
        - Да ладно… Конечно, сначала так могло показаться - она пыталась прикинуться такой, типа, равнодушной. Но я немного потрещал с ней, ну и мы, типа, сошлись. Она пришла в игральный зал, чтобы посмотреть, как я играю. Короче, потом один парень, который ее знал до этого, рассказал мне, что она интересовалась мной за пару дней до этой встречи. Выясняла, кто я, как меня зовут и все такое. Так что запала-то она конкретно на меня. А байк был только причиной. - Молодой человек повернулся к Хитченсу: - Пташки так часто поступают, согласен?
        - Согласен, - ответил инспектор, и на какое-то мгновение Фрай подумала, что сейчас он по-приятельски подмигнет Холмсу. Если б он это сделал, ей пришлось бы уйти из комнаты.
        - Особенно такие цыпочки, как она, - добавил Симеон.
        - Это как? - не понял Пол.
        - Короче, она была из этой шикарной школы. Хай Каррс. Детки из такой школы не должны болтаться по городу во время уроков, даже шестиклассники. А она из нее удирала. Такая она была, эта Лаура. Ее учеба ва-аще не волновала.
        - А мы слышали, что она была умной девочкой.
        - Это точно. Просто умница. Без проблем могла сдать на аттестат зрелости, вот только учиться не любила. Все больше по музыке. Думаю, это ее предки от школы отвадили. Такое случается, короче. Некоторые предки давят так сильно, что получается все наоборот. Просто беда.
        - Восстание тинейджеров, что ли?
        - Ага, типа того. Сам же так делал, а, командир?.. Хотя, может, она и завязала бы с этим, если бы ей дали шанс.
        - Да, Симеон. Но ты-то сам не слишком настаивал, чтобы она вернулась в школу, а?
        - Ну-у-у, нет. Мы с нею, типа, классно затусили с самого начала. Она стала регулярно приходить в игровые залы. Честно сказать, я был немного удивлен: она была совсем не моего поля ягода, врубаетесь, да? Я обычно с такими не тусуюсь. Но от нее я просто, типа, обалдел. Поэтому и не сказал «нет». Короче, сами знаете, кто ж от такого откажется?
        Странный запах, несомненно, исходил от Холмса. И Фрай быстро поняла, что это не сладковатый запах алкоголя и не кислый запах табака. Ей никогда не встречались наркотики с подобным «ароматом». Может быть, запах был связан с кожаным байкерским прикидом? Какое-нибудь масло, используемое для того, чтобы сделать кожу мягче, и которое сейчас стало испаряться под воздействием влаги и жары, царивших в комнате для допросов? Но для того, чтобы так вонять, это должен быть по меньшей мере прогорклый свиной жир…
        - А у Лауры не было проблем в школе из-за того, что она нарушала правила распорядка? - спросила Диана.
        - А я откуда знаю? Она никогда об этом не говорила. Да ее это и не колыхало.
        - Но это могло «колыхать» ее родителей.
        Холмс пожал плечами:
        - Она не слишком часто о них упоминала.
        - Значит, ты хочешь сказать, что инициатором ваших отношений была Лаура? - повторил Хитченс.
        - Чего?.. А, ну да. Это она все замутила. Но девочка была просто обалденная.
        - У нее были другие ухажеры?
        - Конечно. Ей было далеко до Маленькой Мисс Невинность. Даже и не думайте…
        - А когда ты начал заниматься с нею сексом, Симеон? - подалась вперед Фрай.
        Парень посмотрел на полицейских, и за его ухмылкой они четко увидели беспокойство.
        - Слушайте, речь ведь идет о том, кто ее убил, верно? Ведь вас же это интересует? То есть я хочу сказать, что вы не будете слишком давить на этот вопрос с возрастом?
        - Что ты имеешь в виду, Симеон? - прищурилась Диана.
        - Короче, она сама сказала мне, что ей шестнадцать, но…
        - Но ты знал, что она моложе, правильно?
        - Но вас же это не слишком интересует, правда? - Холмс бросил умоляющий взгляд на Пола. - Сейчас ведь это уже не важно? То есть когда она умерла…
        - Мне тоже так кажется, - согласился с ним инспектор.
        - Ладно. Короче, я не хочу, чтобы вы подумали, что, типа, оправдываюсь, но она прямо-таки умоляла об этом. Не могла дождаться, когда я сниму штаны. Это если по-чесноку.
        - Неужели?
        - Точно. Ей все время хотелось. Мы занимались этим в парке или садились на байк и уезжали куда-нибудь на природу. Подальше в холмы. Ей это нравилось.
        - Вы часто занимались сексом?
        - Да все время… то есть, я хотел сказать, каждый раз, когда встречались, если у нас было достаточно времени. А если было недостаточно, то тоже - ну, вы типа понимаете, что я имею в виду…
        Фрай подумала, что если Холмс осклабится еще раз, то ей придется надеть на него наручники и предъявить обвинение в вызывающем поведении.
        - Она была девственницей до того, как встретила тебя? - продолжал тем временем расспрашивать его Хитченс.
        - Ни разу!
        - Ты в этом уверен?
        - Короче, всегда же можно определить, что у них это первый раз. По реакции и всякому такому… - Симеон поколебался, искоса глядя на Диану. - Она, типа, знала об этом все, что нужно. Да и тот парень, которого она обо мне спрашивала, он тоже успел ее поиметь, еще до меня. Он мне о ней рассказывал. Уверен, что были и другие.
        - Значит, много знакомых мальчиков?
        - Ну да. Мужики от нее просто балдели.
        - И они были даже в то время, когда она встречалась с тобой?
        - Чего не знаю, того не знаю. Может, и были. Об этом она никогда не говорила.
        - Это было бы естественно для девочки, которую ты здесь описываешь. Она могла делать это даже намеренно, чтобы заставить тебя ревновать.
        - Нет, вот это не про меня, - возразил Холмс, а потом улыбка исчезла с его лица, и он снова взглянул на Фрай. - Я понял, на что вы намекаете… Что это я замочил ее из ревности, так? Короче, вы можете об этом забыть. С Лаурой было здорово и весело. Но такие вещи долго не продолжаются. Все мы люди. Так что я не сомневался, что или я, или она найдем себе новых партнеров. Ну, провели парочку приятных недель, и что? Нет проблем. Да и не так уж часто я видел ее на каникулах - ей, короче, трудно было сваливать от предков.
        - У нас есть свидетель, который видел, как Лаура разговаривала с каким-то молодым человеком на тропинке за своим домом, как раз накануне того дня, как ее убили, - сказал Хитченс.
        - Это был не я, командир. Я уже говорил вашим, где был в то время. Я был в Мэтлок-Бат. Нас там было человек пятьдесят.
        - Да, так ты и сказал, - кивнул Пол. Полицейские уже проверяли людей и адреса, которые Холмс сообщил сержанту Моргану, так что пока молокососа можно было отправить домой.
        Фрай не могла дождаться момента, когда сможет выйти из комнаты и вдохнуть свежего воздуха, потому что вонь стала уже непереносимой. Она заметила, как Хитченс достал носовой платок, якобы для того, чтобы вытереть нос, и долго не убирал его в карман.
        - И вот еще что, - добавил Холмс. - Я никогда не был возле ее дома. А что, кто-то назвал, типа, конкретно меня?
        - Не совсем так, - ответил инспектор. - Речь шла о молодом парне - как-то так.
        Было видно, что Симеон расслабился. Фрай было противно это видеть - он ведь опять мог начать свои ухмылки.
        - Когда ты занимался сексом с Лаурой, - спросила она, - тебе что, нравилось ее кусать?
        - Отвали! - огрызнулся байкер, с отвращением посмотрев на нее.
        - Ты отказываешься отвечать?
        - Это не твое дело!
        - А ты позволишь сделать слепок твоих зубов? - спросил Хитченс.
        - Это еще зачем?
        - Чтобы исключить тебя из списка подозреваемых, Симеон. Если ты не трогал Лауру, то тебе абсолютно нечего бояться.
        Холмс был не таким идиотом, каким старался притвориться. Фрай заметила, что он просчитывает варианты. Вопрос о его сексуальных привычках и просьба предоставить слепок. Они были достаточно прямолинейны в своих вопросах - Симеона было легко недооценить из-за его кажущейся непринужденной манеры общения. Теперь же у него был выбор. Если он виновен, то может просчитать, что слепок докажет его виновность. Если же невиновен, то согласие может навсегда снять с него любые подозрения. И Диана, и ее начальник спокойно ждали, какой вариант он выберет.
        - О’кей, - произнес парень. - Нет проблем.
        Лицо Хитченса вытянулось от разочарования. Но прежде чем он смог что-то сказать, раздался стук, и в дверь просунулась голова сержанта Ронни. Он вдохнул спертый воздух комнаты для допросов и сморщился от отвращения. Пол объявил перерыв, выключил магнитофон и вышел в коридор вслед за Ронни.
        Оставшись с Холмсом один на один, Фрай как бы заново взглянула на него. Молодой человек не стал отводить глаз, но ей показалось, что за несколько последних минут с него спал какой-то покров, и последние обрывки взятой на себя роли исчезли в тот момент, когда инспектор вышел из комнаты. Но Диана не могла объяснить словами, что именно изменилось. Она была уверена, что во время допроса юноша не врал. И все-таки… Сколько ему лет? Семнадцать?
        - Ты уже в шестом классе общинной школы, Симеон? - спросила она.
        Холмс поднял брови. Он ничего не сказал, но со значением посмотрел на остановленный магнитофон на столе.
        - Да я просто спрашиваю, - ответила Диана.
        Парень медленно оскалился этой своей отвратительной, самодовольной улыбочкой, но продолжил молчать.
        - Я просто подумала, - продолжила Фрай, - что мозгов у тебя наверняка побольше, чем у твоих дружков.
        - Это точно, - не стал спорить молодой человек.
        - Могу поспорить, что и учишься ты хорошо, когда решаешь, что надо поучиться. Ты в каких предметах спец? Подожди, сама догадаюсь: механика? Или нет, наверное, обслуживание автомобилей?
        - Вообще-то химия и биология, - фыркнул Холмс. - На будущий год хочу сдавать по ним экзамены на уровне А[86 - Экзамен по программе средней школы второго уровня сложности, результаты которого учитываются при поступлении в университет.].
        Заинтригованная, девушка поняла, что смотрит на нового Симеона, который и говорил-то теперь совсем по-другому.
        - Ну, разборке мотоцикла это не очень поможет, правда? - заметила она.
        На лице юноши вновь появилось настороженное выражение. Прямо на глазах Дианы он с презрительным фырканьем вновь возвращался к своей предыдущей роли.
        - Наверное, ты собираешься в университет, - предположила она и замерла, с удовлетворением заметив, что шея и щеки парня начали розоветь. Она нашла у него болевую точку. Что-то, о чем он не мог и не хотел говорить со своими приятелями-байкерами.
        - С хорошими оценками по химии и биологии ты бы мог заняться… Чем - медициной? - продолжила девушка.
        Открытый рот Холмса непроизвольно задвигался. Глубоко в глазах у него появилась боль и страдание, как будто Фрай подобралась слишком близко к самой уязвимой части его существа. Она заторопилась, чтобы закрепить свое преимущество:
        - Угадала? Ты хочешь стать врачом, правильно?
        Но атмосфера в комнате была разрушена появлением Хитченса, который открыл дверь как раз в тот момент, когда его подчиненная заканчивала последнюю фразу. Лицо инспектора скривилось, когда он представил себе, как приходит на прием к врачу, а там его встречает этот молодчик. Он кивнул Фрай, чтобы она вышла из комнаты, оставив начавшего улыбаться Холмса в гуще его специфического аромата.
        - Его можно возвратить Моргану, - сказал Хитченс. - Они нашли туристов. Так что мы отправляемся в Западный Йоркшир, Диана.

* * *

        Бен Купер никогда раньше не видел Дэниела Вернона. На первый взгляд этот юноша не произвел на него никакого впечатления, но Купер знал, что не стоит судить о нынешних молодых людях слишком быстро. Неправильно осуждать человека только потому, что он одевается не так, как ты, или ведет себя не так, как тебе хотелось бы. Дэниел Вернон был студентом, и это означало, что он участвует в ночных тусовках, курит травку[87 - Марихуана.] и принимает экстази[88 - Один из самых популярных в молодежной среде наркотиков, распространенный в среде посетителей ночных клубов.]. Возможно, каждую ночь в его постели оказывается новая девушка. Он может без зазрения совести воровать дорожные знаки, пивные кружки и пепельницы из баров. Но через несколько лет этот парень превратится в добропорядочного члена общества, который будет находиться под защитой полиции.
        Дэниел выглядел так, будто в Студенческом союзе пили слишком много дешевого пива. Он был одет в жеваную футболку с названием университета, которая воняла потом. Купер провел его в комнату для допросов, где их уже ждал старший инспектор Тэйлби, и молодой человек заговорил еще до того, как они задали ему первый вопрос. Было видно, что ему необходимо выговориться, и они почти сразу же поняли, что его мучает.
        - Меня совершенно потрясло то, - сказал через несколько минут Стюарт, - что вы появились здесь с таким желанием и сейчас рассказываете мне такие вещи о ваших родителях.
        - Вы правы, - ответил Вернон. - Я мог бы забить на то, что они делают наедине друг с другом или со своими пошлыми приятелями. Но они оказались слишком слепы, чтобы заметить, как это все влияет на Лауру. И она начала считать, что во всем этом нет ничего такого. И решила попробовать сама. Она впервые попробовала секс в возрасте тринадцати лет. Сама мне об этом рассказала, хотя и не захотела прислушиваться к моим советам. Ма так ничего и не заподозрила, даже сейчас. А отец… - Юноша пожал плечами. - Кто знает…
        - Но вы пытались ее как-то образумить? Так ведь, Дэниел? - спросил Пол.
        - Пытался, но это оказалось бесполезной тратой времени.
        - Знаете, мы нашли ваши письма…
        - Знаю. Вы забрали то, которое я написал ей после того, как она рассказала мне о Симеоне Холмсе.
        - Да, - повторил Тэйлби, - о Холмсе. Вы его знаете?
        - Нет, но то, как она о нем говорила, заставило меня написать ей это письмо. На этот раз все выглядело более серьезно. Для нее это была уже не только игра. Больше всего я боялся того, что она залетит от какого-нибудь подобного типа. Я хотел быть уверенным, что она будет продолжать принимать таблетки, которые ей выписал врач. Она обещала. - Дэниел вопросительно посмотрел на старшего инспектора.
        - Она не была беременна, - ответил тот на его невысказанный вопрос, хотя и не стал объяснять, откуда им это известно. Никто еще не отменял понятия «избыточная информация». - Но почему, Дэниел, вы решили рассказать нам все это сейчас?
        - Не сомневаюсь в том, что мой отец много наговорил вам о Ли Шерратте и Лауре. И не хочу, чтобы вы всему этому поверили, - объяснил студент. - Лауре Шерратт был неинтересен, так же, как и она ему.
        - Но ваша мать…
        - Моя мать от него тащится. Ей нравятся мальчики. А он с удовольствием ей угождал. Естественно, что отец об этом знал. Знал о том, что между ними происходит. От него ничего не скроешь…
        - Вы хотите сказать, что ваша мать состояла в любовной связи с вашим садовником?..
        - Очень напоминает Д.Г. Лоренса[89 - Имеется в виду один из ключевых английских писателей начала XX века. Его наиболее известный роман «Любовник леди Чаттерлей» долгое время был запрещен как непристойный. В своих работах призывал современников открыть себя «темным богам» инстинктивного восприятия природы, эмоциональности и сексуальности.], не так ли?
        - Правда?
        - Но Ли Шерратт - это просто молодой деревенский бычок, который ухватился за шанс переспать со зрелой женщиной. Он далеко не Мэллорс[90 - Имеется в виду один из главных героев романа «Любовник леди Чаттерлей» лесник Оливер Мэллорс.].
        Тэйлби не был уверен, что понимает, о чем ведет речь Вернон.
        - Ваш отец уверен, что Ли Шерратт убил вашу сестру, - вернулся он к главной теме разговора.
        - Если это так… - произнес Дэниел. - Если это так - то в этом виноват мой отец.
        - Ага. А это вы откуда взяли?
        - Он позволял всему этому продолжаться, - пояснил юноша, - пока все не зашло слишком далеко. Он всем этим наслаждался.
        - Что вы сказали?
        - Ну конечно…
        Молодой человек оттянул свою футболку, которая прилипла к его телу на боках и на спине. Он поерзал в кресле, и его джинсы заскрипели на коже сиденья, а потом посмотрел на Тэйлби и Купера, и глаза его при этом бегали, а их выражение постоянно менялось. Когда он заговорил вновь, его голос изменился. Он стал негромким, менее агрессивным, и в нем чувствовалась юношеская напряженность, причиной которой была внутренняя боль, которую он больше не скрывал.
        - Однажды, - начал Дэниел свой рассказ, - я зашел в кабинет отца. Хотел поговорить с ним о чем-то, что мне было необходимо для университета - это было накануне моего отъезда. Я постучал, но он, по-видимому, меня не услышал. Оказалось, что он был занят совсем другим…
        На губах у Дэниела появилась сардоническая улыбка. Стюарт предпочел не реагировать на нее. Его лицо ничего не выражало, и только одна бровь была слегка приподнята, что было признаком некоторой заинтересованности. Это подстегнуло Вернона больше, чем если б он услышал прямой наводящий вопрос.
        - Он стоял у окна и наблюдал за чем-то в саду через бинокль. Сначала я подумал, что он смотрит на птиц. Я удивился, так как не знал, что у него появилось такое хобби. У него вообще их не было, за исключением гольфа, хотя гольф - это инструмент ведения бизнеса…
        - Продолжайте, - поторопил юношу старший инспектор.
        - Я уже было спросил его, за какими именно птицами он наблюдает. Дело в том, что иногда к нам в сад залетают дятлы. Но в этот момент отец услышал, что я вошел, и когда он повернулся ко мне, я увидел… То есть я увидел его лицо. Он был испуган и разозлен из-за того, что его прервали. Но больше всего он выглядел виноватым. Отец спросил меня, что мне нужно. Я спросил, куда он смотрел, но он не захотел отвечать. Он начал нести какую-то ерунду о том, что решил проверить бинокль, прежде чем одолжить его какому-то знакомому. Но когда я выглянул из окна, то увидел свою мать.
        Молодой человек замолчал, и Тэйлби даже показалось, что рассказ закончен. Он уже начал хмуриться, расстроенный очевидной никчемностью истории. И тут Дэниел заговорил снова:
        - Она была с Ли Шерраттом. В беседке. Как это часто бывало, Ли был обнажен до пояса и скалился на мою мать. А на той была надета красная шелковая рубаха, концы которой завязывались небрежным узлом на поясе. Когда я ее увидел, она как раз надевала ее. Тогда я впервые увидел обнаженную грудь моей матери.
        В комнате для допросов повисла тишина. Где-то в здании управления раздался свист, а потом зазвонил телефон, который сняли только после шестого звонка. Стюарт боялся пошевелиться, чтобы не испортить момент.
        - Но не это было самым страшным, - продолжил Дэниел. - Хуже всего было поведение моего отца. Когда я вошел, он отвернулся от окна, и мне в глаза сразу же бросились две вещи: первая - бинокль, и вторая - его эрекция.
        Молодой человек сидел, уставившись в стол, как будто его интересовали только шариковые ручки и скрепки для бумаг. Тэйлби вспомнил стол Грэма Вернона у него в кабинете. Там стояла прислоненная к лампе фотография новобрачных, сделанная, если судить по прическе невесты и лацканам пиджака жениха, в 80-е годы. Грэма было легко узнать по широкой улыбке профессионального продавца и чистому взгляду прямо в объектив камеры. Если закрыть глаза на изменения моды, то в молодости он был очень похож на молодого человека, который сейчас сидел перед полицейскими.
        - Она была невероятных размеров и выпирала из его брюк, - добавил Дэниел. - Была совершенно нереальной. Сначала я подумал, что у него просто что-то лежит в кармане, хотя он никогда ничего не кладет в карманы брюк. Считает, что это портит их фасон. И только потом я понял, что это. Все дело в том, что мой отец ловил кайф, наблюдая, как моя мать трахается с садовником. И это был мой отец, старший инспектор, - его голос задрожал. - Это был негодяй, которого я называю своим отцом.
        Тэйлби медленно кивнул. За долгие годы службы он перестал удивляться сексуальным предпочтениям других людей. Все это были просто факты, которые необходимо было зафиксировать, информация, которую следовало пока отложить, как один из возможных побудительных мотивов. Ее просто необходимо проанализировать с точки зрения соответствия другим фактам, которые сейчас широким потоком вливались в комнату для совещаний. Жизнь и смерть Лауры Вернон начинала обретать какую-то форму по мере того, как фрагменты этой головоломки вставали на свои места. Все, что проливало хоть какой-то свет на обстоятельства убийства, было важно. Но насколько можно верить тому, что говорит рассерженный и озлобленный молодой человек, который ненавидит отца и у которого только что убили сестру?

        18

        Синяя лента все еще свисала с деревьев, а констебль по-прежнему стоял на посту на тропинке, но сотрудники следственной группы и судмедэксперты исчезли. У них были другие дела: место подозрительного поджога в Мэтлоке, серьезное нападение в Глоссопе, серия краж с отягчающими обстоятельствами в Идендейле…
        - Слишком жарко. Прямо мозги плавятся, - вздохнул Бен Купер. - Не могу сообразить здесь ничего путного.
        Он вновь оказался на раскаленном склоне холма на месте преступления, рядом со старшим инспектором Тэйлби.
        - Так чем же ее убили? - размышлял тот. - Веткой дерева или поленом? Но в ране нет никаких следов деревянных щепок. А миссис ван Дун говорит, что в этом случае они были бы. Кроме того, удары были нанесены чем-то твердым и гладким, а не корявым. Так чем же? Камнем? Вполне возможно. Но его нигде не видно. Ведь подобную вещь с собой не унесешь, а, Купер?
        Бена не удивило, что начальник интересуется его мнением. Он достаточно долго работал под его руководством и хорошо знал разницу между старшим инспектором, общающимся с конкретным офицером - пусть даже со скромным констеблем, - и старшим инспектором, который с помпезной напыщенностью выступает перед публикой. Говоря с простыми безвинными жителями, он не мог изъясняться с ними простым, понятным языком: в тех случаях, когда ему приходилось общаться не с офицерами полиции и не с подозреваемыми, из его уст лились потоки полицейского жаргона. Создавалось впечатление, что он хотел держать их всех на расстоянии вытянутой руки, за барьером из малопонятных формулировок.
        Несмотря на то что Тэйлби был опытным полицейским, карьера этого человека серьезно тормозилась его неумением общаться с публикой. Когда придет время, ему, скорее всего, подберут достойный административный пост, на котором он сможет составлять отчеты и писать служебные записки в том помпезном стиле, который он так любит. Купер считал, что это будет крупной потерей для системы. Тем более что свои неисправимые особенности есть у всех - иногда они просто менее заметны.
        - Если это кусок скалы и вы находитесь в здравом уме, сэр, то вы сразу же выбросите его в ручей, - заметил Бен.
        Они прошли несколько ярдов и посмотрели на русло, вдоль которого проходила тропа «Иден Вэлли». Дно мелкого ручья было покрыто камнями подходящего размера. Их здесь были сотни. Тысячи. И всех их постоянно обмывал поток прохладной воды.
        - Давайте проверим, дома ли Верноны, - устало предложил Стюарт.

* * *

        Лицо Грэма Вернона было красным и оттекшим, хотя он еще и не начинал сердиться. Взглянув на шкаф с напитками, Купер решил, что хозяин слишком злоупотребляет алкоголем, чтобы справиться с ситуацией.
        - Я не очень понимаю, почему вы верите этому сенсационному описанию моей дочери, старший инспектор, - холодно заявил бизнесмен. - Как можно всерьез рассматривать то, что наговорил вам Ли Шерратт?
        Реагируя на эмоциональное выступление Вернона, Тэйлби вполне предсказуемо скрылся за маской равнодушия. Оба были теперь похожи на двух элитных котов, которые сбросили весь лоск цивилизации, взъерошили мех на холке и надулись, стараясь казаться больше, чем они есть на самом деле.
        - И мистер Шерратт, и мистер Холмс сделали официальные заявления, мистер Вернон. И, естественно, что, проводя расследование, мы серьезно относимся к информации, которую они нам сообщили, - сказал Стюарт таким же холодным тоном.
        - Кто такой, черт возьми, этот Холмс?! - вскинул брови хозяин дома.
        - Симеон Холмс был молодым человеком Лауры.
        - Кем, простите? - начал закипать Грэм.
        - А вас что, удивляет, что у Лауры был молодой человек?
        - Удивляет? Вы несете полную чепуху, друг мой. У Лауры не было времени на молодых людей. Всю неделю она пропадала в школе. Очень много работала. А по выходным занималась музыкой. Часами не отходила от пианино. И по воскресеньям еще успевала ездить на лошади - мы держали ее в конюшне на Бакстон-роуд. Она или тренировалась, или мы увозили ее на какие-то состязания. А если состязаний не было, Лаура все равно проводила время на конюшне. Она была как все пятнадцатилетние девочки, старший инспектор, - ее больше интересовали лошади, чем мальчики. И я благодарю Бога за это. В пятнадцать лет еще слишком рано иметь ухажеров.
        - И тем не менее…
        - Кто этот Холмс, скажите? Наверное, какой-то ее одноклассник. Я сначала хотел отправить ее в школу с раздельным обучением, но тогда ей пришлось бы жить в общежитии. А жена хотела, чтобы она жила дома. Теперь я вижу, что мы оба ошибались.
        Тэйлби проигнорировал опустившиеся углы рта Вернона и продолжал давить на него, чтобы он не начал горевать и жалеть самого себя.
        - По словам мистера Холмса, Лаура ненавидела школу, - рассказал полицейский. - Она постоянно прогуливала, чтобы встречаться с ним в Идендейле. И не только с ним, как это сейчас выясняется. Вы знали об этом, сэр?
        - Нет, не знал.
        - Тогда, может быть, ваша жена знает что-то об этой стороне жизни вашей дочери?
        - Мне бы не хотелось, чтобы вы задавали моей жене подобные вопросы, - парировал Грэм. - Она только-только стала приходить в себя, старший инспектор. Прошу вас, не выбивайте ее из колеи!
        - Мне показалось, что миссис Вернон прекрасно себя чувствовала сегодня утром перед камерами. Я думаю, что запись прошла очень удачно.
        - Она просто хватается за соломинку.
        Стоя чуть позади спорящих мужчин, Бен Купер внимательно наблюдал за отцом Лауры. Тот был коренастым, с тяжелой челюстью, и напоминал боксера, давно потерявшего форму. Внешний вид этого человека хорошо подходил к его агрессивной манере вести разговор, но совершенно не совпадал с атмосферой кабинета, где они находились. Это была большая комната с высокими потолками, тяжелой мебелью и громадным дубовым письменным столом. Пол комнаты был затянут подделкой под берберский ковер цвета овсяной каши, на котором прямо перед кирпичным камином лежал настоящий турецкий ковер, а на каминной плите стояла кованая подставка для поленьев.
        - Я ничего не знаю ни о каких молодых людях, - объявил бизнесмен. - Где живет этот Холмс? Он что, друг Ли Шерратта? Это вам не пришло в голову?
        - Думаю, что это маловероятно, мистер Вернон, - покачал головой Стюарт.
        - Лучше, наверное, убедиться в этом наверняка, старший инспектор.
        - Ли Шерратт, естественно, - спокойно продолжил Тэйлби, - рассказывает историю, похожую на историю мистера Холмса. Правда, он настаивает на том, что у него не было никаких отношений с Лаурой.
        - Ложь на лжи. Тут вам придется разбираться, а? Вы бы больше соответствовали вашей должности, если б нашли убийцу моей дочери, а не задавали мне эти нелепые вопросы. Я уже рассказал вам, что за девочка была Лаура. И она была моей дочерью. Вы что, думаете, что я ее не знал?
        - Может быть, и знали, - произнес старший инспектор как будто бы себе под нос, - но готовы ли вы рассказать мне о ней?
        - Что вы имеете в виду?
        - То, что я вынужден засомневаться в ваших рассказах в свете того, что мне поведал о вас ваш сын. Его показания говорят о том, что вы лгали нам, мистер Вернон.
        В кабинете повисла тишина. Где-то далеко в доме заработал пылесос. Зазвонил телефон - и замолчал после третьего звонка. Тэйлби ждал, а Грэм вдруг согнулся, словно у него разыгрался приступ язвы.
        - Дэниел? - переспросил он. - И что же он вам рассказал?
        Стюарт мрачно улыбнулся и попросил Купера зачитать записи, которые тот делал во время беседы с Дэниелом Верноном. Бен стал читать их самым твердым голосом, на какой только был способен, стараясь ничем не выделять те места, где молодой человек был особенно зол или расстроен. Вернон молча выслушал его и лишь в самом конце опустил глаза в пол и не мог встретиться взглядом с полицейскими.
        Когда Тэйлби заговорил, могло показаться, что ему было почти жаль этого человека.
        - Итак, мистер Вернон, начнем с самого начала? Так что же вы можете рассказать мне о Ли Шерратте?

* * *

        Атмосфера в помещении для брифингов была мрачной. Хотя полицейские и работали практически по всем возможным направлениям, многим офицерам казалось, что они топчутся на месте. Это было началом понимания того, что расследование теряет обороты. Купер чувствовал это и знал, что Тэйлби тоже это видит. Задачей старшего инспектора, как офицера, ответственного за результаты расследования, было мотивировать своих бойцов.
        - Итак, - начал Стюарт, - мы обнаружили и допросили как Ли Шерратта, так и ухажера Лауры, Симеона Холмса. Но для того, чтобы снять с них подозрения, нам не хватает фактов. Судмедэксперты до сих пор сообщили нам крайне мало. Я не оставляю надежд в связи со следом от укуса, но мы все еще ждем этого одонтолога из Шеффилда. Пока предварительную информацию по укусу мы ожидаем завтра, но сравнение со слепками зубов Шерратта и Холмса займет еще какое-то время.
        Бен Купер оглядел всех сидевших в комнате для совещаний, но не увидел ни Дианы Фрай, ни инспектора Хитченса. Он решил, что туристов наконец нашли и эти двое уже где-то на севере, занимаются расследованием версии, которую он сам указал в своем отчете после визита в Мюрей.
        - Утверждение Холмса о том, что Лаура Вернон обладала сексуальным опытом, подтверждается результатами вскрытия, - продолжал Тэйлби, - а также заявлением ее брата. Так что если Холмс прав насчет сексуальных наклонностей жертвы, то возникает вопрос: можно ли верить Ли Шерратту, когда он говорит, что между ними ничего не было? Сам Холмс на допросе сказал: кто же от такого откажется?
        Стюарт покопался в бумагах. В этот день на совещании было гораздо меньше офицеров, и все выглядело так, как будто расследование свертывается. Большинство неотложных мероприятий были выполнены, и жители, которые не имели прямого отношения к преступлению, были уже учтены в расследовании: обнаружены, опрошены и вычеркнуты из списков.
        Зато теперь полиция работала более четко и прицельно. Был составлен короткий список лиц, представляющих интерес для следствия. Мистер Тэйлби лично определял свои приоритеты и выбирал направления, по которым работал сам. По-видимому, он был абсолютно уверен в том, что следствие движется в правильном направлении. Существовала негласная уверенность в том, что судебно-медицинская экспертиза представит результаты, которые помогут завершить расследование.
        - У нас также есть рассказ Дэниела Вернона, - заметил Стюарт, - который вполне может не иметь к произошедшему никакого отношения. Но если парень говорит правду, то это указывает на то, что Ли Шерратт врет. Мы можем задать себе вопрос: если Шерратт с готовностью вступил в связь с матерью, то почему он не мог сделать того же с дочерью? Мы должны в этом убедиться. До тех пор, пока алиби Холмса не будет перепроверено, мы вынуждены считать, что любого из этой сладкой парочки могли видеть разговаривающим с Лаурой накануне убийства. Хотя, с другой стороны, это мог быть и кто-то совершенно нам не известный. Тогда получается, что мы ведем бой с тенью. Где-то находится орудие убийства и вторая кроссовка, принадлежавшая Лауре Вернон. И то и другое является для нас критическими уликами, но кроссовку опознать будет легче.
        Старший инспектор замолчал и постарался заглянуть в глаза каждому из находившихся в помещении. Кто-то прямо ответил на его взгляд, а кто-то притворился, что изучает документы или рассматривает фотографии и карты, развешанные на стенах.
        - И вот чем мы с вами сегодня займемся: мы еще раз пройдем по всем домам в Мюрее, - объявил Стюарт. - Видя всю эту активность, ни один нормальный человек не захочет хранить у себя улики и, я полагаю, захочет от них избавиться, если уже не сделал этого. Поэтому мы должны проверить все ручьи, пруды и канавы в районе Мюрея. Кроме того, мы ищем следы недавних костров или раскопок. Ведь как легче всего избавиться от такой вещи, как кроссовка? Или сжечь ее, или закопать. И кто-то сделал это в один из последних дней.
        Тэйлби прикрепил у себя за спиной еще одну увеличенную фотографию.
        - Это Холмс, - сообщил он своим коллегам. - Задаем вопросы о нем и о Шерратте. Но не забывайте и о других возможностях.
        Увидев фото Симеона Холмса, Бен Купер резко выпрямился. Он уже видел этого юношу и видел именно в Мюрее. И занимался Симеон в тот момент не чем иным, как копанием земли. А его приятель в это время что-то жег. На мгновение детектив заколебался. Выглядело это все совершенно по-идиотски, но он должен об этом сказать. Сейчас или никогда.
        - Я видел этого парня, сэр, - произнес он. - Это было сегодня утром. Я даже думаю, что на допрос он явился прямо с фермы.
        Все взгляды сошлись на Купере, и тот, запинаясь, поведал всем о громадной куче компоста, которая выросла утром на ферме Торпа. Он рассказал о том, как видел, что сам Симеон Холмс подвозил тачку за тачкой, полные свежего навоза, к куче, и о трех стариках, которые старательно утаптывали его и придавали куче нужную форму. А еще Бен сообщил о неизвестном юнце, который жег костер, и о том разговоре, который с ним вели, вполне возможно, с целью отвлечь его внимание от происходившего.
        Рассказывая все это, Бен чувствовал, как лица офицеров, сидевших вокруг него, вытягиваются и они отодвигаются в стороны, как будто от него все еще пахнет навозом.
        Закончив рассказ, полицейский замолчал в ожидании реакции. В голове у него вертелись слова, которые повторяли Сэм Били и Уилфорд Каттс: «Кровь и кости». А потом еще раз: «Кровь и кости…»
        Тэйлби пристально посмотрел на него и застонал.
        - Боже!.. - произнес он. - И теперь нам придется все это разрыть!

* * *

        Наскоро сформированная группа появилась на ферме Торпа через час. Разномастные автомобили, на которых она прибыла, припарковались на дороге, которая шла между беспорядочно расположенными служебными постройками. Возглавлявший группу сержант в комбинезоне и резиновых сапогах подошел к дому, возле которого его ждали Уилфорд Каттс и Сэм Били, ошарашенные внезапным появлением полиции. Он протянул ордер Уилфорду.
        - Вы хотите обыскать мой дом? - удивился Каттс. - А зачем?
        - Не дом, - ответил сержант, - а собственность, расположенную на территории.
        - На территории?
        - Начиная вон с того участка.
        Офицеры, собравшиеся на проселке, затягивали комбинезоны и надевали Веллингтоны с перчатками. Из фургона им раздавали лопаты и вилы.
        - Я не позволю вам перекапывать мое поле! - выступил вперед Уилфорд.
        Сэм же взмахнул тростью и расхохотался, когда увидел, куда направляются полицейские.
        - Ты только посмотри на их физиономии! - заметил он. - Они не поле идут перекапывать - они идут ворошить компостную кучу.
        Выражения лица сержанта убедило его, что он попал в самую точку.
        - И что вы собираетесь там найти? - спросил хозяин фермы, но сержант ушел, так и не ответив на его вопрос.
        К тому времени, когда Тэйлби и Купер вылезли из машины, следственная группа начала рыться в остатках кострища и раскладывать пепел по мешкам. Двое стариков стояли у верхних ворот, наблюдая за действиями полиции, и Купер, приблизившись, почувствовал, что все их внимание было теперь сосредоточено на нем.
        - А она ведь была сделана настоящими мастерами. Эта куча, - в голосе Уилфорда слышались обвинительные нотки. - А вы, чертовы полицейские, собираетесь ее разрушить!
        - Некоторые из этих придурков выглядят так, как будто в жизни не видали вилы, - заметил Сэм, с удивлением глядя на фигуры в комбинезонах.
        - Мистер Каттс, насколько я знаю, сегодня утром у вас работал молодой человек по имени Симеон Холмс, - сказал Тэйлби.
        - Ну да, - согласился Уилфорд. - Молодой Симеон и его друг. Хорошие ребята. И работают хорошо. Они очистили для меня свиное стойло.
        - И помогли вам построить вот эту компостную кучу.
        - Ну, они сделали всю черную работу. Возили тачки и все такое.
        - И что в этой компостной куче, мистер Каттс?
        - Ну вот, опять, - вмешался в разговор Сэм. - Мы же уже говорили вашему пареньку, что в ней. Ведь говорили же, Уилфорд?
        - Насколько я помню, мы объяснили это очень подробно.
        Били вернулся к созерцанию поля и не смог поверить в то, что увидел.
        - Ты посмотри, часть из них дерьмо ворочает, а другая часть просто стоит и на него смотрит! - прокомментировал он происходящее. - Чего они от него ждут? Что оно спляшет им хоуки-коуки[91 - Веселый танец, популярный в 40-х гг. XX в.]?
        - Здесь жгли костер, насколько я вижу. И что же вы сжигали, мистер Каттс? - спросил Стюарт.
        - Старую солому, сухие ветки. Всякий мусор, - ответил хозяин фермы.
        - А вы не разрешали Симеону Холмсу положить кое-что в огонь или в компост?
        - Что вы сказали?
        - Второй парень, когда не возил тачки, следил за огнем, - вспомнил Бен. - Кто это был?
        - Его зовут Док, - ответил Уилфорд. - Больше я ничего не знаю. Он приятель молодого Симеона.
        - Это прозвище? - уточнил Тэйлби.
        - Наверное. Никогда раньше его не видел.
        - А как они здесь очутились, мистер Каттс?
        - Их Гарри прислал. Мне нужна была помощь, а он сказал, что его внучатый племянник не откажется помочь.
        - Внучатый племянник! И опять этот Гарри Дикинсон?
        - Эти двое - хорошие парнишки. Так что оставьте их в покое.
        - Готов поспорить, - заметил Сэм, глядя на то, что происходило возле кучи, - что эти ваши придурки пересчитывают какашки.
        Купер двинулся за недовольным старшим инспектором, который решил пройтись до конца поля. Ферментация компоста началась, как только старики закончили формирование кучи, так что из нее то тут, то там поднимались струйки горячего воздуха. Поверхность кучи шевелилась от тысяч красновато-коричневых навозных мух. Когда их беспокоили, они взлетали поблескивающим облаком - только для того, чтобы мгновенно приземлиться на перевернутые куски навоза. Всю кучу решили переложить на одну сторону.

* * *

        Копание в навозе в такую жару - работа тяжелая и вызывающая бурное потоотделение. Удушающий запах навоза проникал в комбинезоны полицейских и смешивался с запахом их пота. Хуже всего приходилось тем, кто работал наверху кучи - там, где испускаемая компостом жара заставляла их чувствовать себя рабами в доменном цеху или тружениками, вычищающими внутренности громадного парового котла. Они часто останавливались отдохнуть, и их места занимали другие полицейские, которые откидывали навоз в сторону, переворачивая и дробя его по ходу дела, чтобы не пропустить улики.
        Чем глубже лопаты вгрызались в кучу, тем непереносимей становился запах, а популярность Купера среди коллег таяла прямо на глазах. С вершины компостной «горы» на него бросалось множество ядовитых взглядов - куча становилась все меньше и меньше, а никаких подозрительных вещей видно не было, кроме каких-то безобидных перевязанных кип чего-то бумажного и сгнивших огрызков яблок.
        А потом вилы неожиданно уперлись в твердый объект. Один из полицейских немедленно опустился на колени и стал копаться в вонючей субстанции руками, одетыми в перчатки. Кто-то расстелил на земле полиэтиленовую пленку, и следующие несколько дюймов навоза были аккуратнейшим образом перенесены на нее, на тот случай если материал придется направить в следственную лабораторию. Эксперты-криминалисты, которые уже закончили с кострищем, опустились на колени рядом с полицейским, не обращая внимания на навоз, налипающий на их комбинезоны, и тысячи мух, которые кружились вокруг их взмокших от пота голов.
        Наконец они вытащили большой ком навоза, в котором виднелось что-то белое. Именно в него воткнулись вилы полицейского, и теперь в самой середине белой, обнаженной плоти торчали куски мышц и сухожилий, как будто в нее попала пуля.

        19

        Фрай переключала каналы телевизора в своей комнате до тех пор, пока не наткнулась на новостную программу. Она посмотрела сюжет о скандале на сексуальной почве с одним из министров правительства, послушала о прорыве в переговорах по Северной Ирландии и узнала новости о бесконечной войне в одной из африканских стран, где в неразрешимом племенном конфликте погибли уже тысячи людей. Все это было вполне ожидаемо.
        Девушка лежала раскинувшись на жесткой гостиничной кровати и потихоньку откусывала от бесплатного печенья, которое нашла в целлофановой упаковке на прикроватной тумбочке. Она сбросила обувь и сняла свою пропитавшуюся потом одежду, и теперь была одета только в черное шелковое кимоно, наброшенное на нижнее белье. Огорчало ее то, что она не успела заскочить в «Скиптон» и купить шоколад.
        На экране появился лесной пейзаж в окрестностях Мюрея. Казалось, что камера расположена как раз в том месте на Вороньем склоне, где сидел орнитолог-любитель Гэри Эдвардс. Объектив смотрел прямо на то место, где было найдено тело Лауры Вернон и где теперь была видна только синяя полицейская лента. Потом появился репортер с микрофоном, который вкратце осветил ход расследования, после чего зрителям показали зал в штаб-квартире полицейского управления Идендейла, наполненный людьми, камерами, микрофонами и осветительными приборами. За столом сидели старший инспектор Тэйлби и пресс-атташе полиции, а также Грэм и Шарлотта Верноны. Начинался показ телеобращения, записанного этим утром.
        Несколько минут было потрачено на описание поисков преступника. Фрай знала, что нынче массмедиа интересуют только убийства, жертвами которых стали или дети, или девочки-тинейджеры, или, на худой конец, молодые мамы. Правда, это в какой-то степени зависело от места происшествия. Почему-то самое большое впечатление на представителей среднего класса производили убийства, совершенные именно в сельской местности. Если б Лаура была убита где-то на пустыре в Лондоне или Бирмингеме, на это мало кто обратил бы внимание. Но убийство произошло в пасторальном, сонном Мюрее, и поэтому таблоиды муссировали его вот уже целую неделю. Там, откуда приехала Диана Фрай, убийства происходили каждый день, но большинство из них не становилось сенсацией даже для местной прессы. Кроме убийств, существовали и другие преступления, которые тоже не удостаивались упоминания в прессе - например, изнасилования.
        После того как Тэйлби произнес несколько вступительных слов, очередь говорить перешла к Грэму Вернону. Фрай знала, что запись этого обращения будет тщательно изучаться специалистами в Идендейле - они станут выискивать самые крохотные запинки в выступлении Вернонов, несоответствия между тем, что супруги говорят на камеру, и той информацией, которую они сообщили полиции.
        Предложение родственникам обратиться к населению в свете софитов было общепринятой практикой - ведь в этом случае их слова могли услышать миллионы телезрителей. Это оказывало на них дополнительное психологическое давление, которое с некоторых пор нельзя было законно применять в уединении комнаты для допросов.
        Но Вернон выглядел так, как будто он полностью контролирует ситуацию. К телезрителям бизнесмен обратился твердым голосом и призвал тех, кто видел Лауру в ночь убийства, или тех, кому было что-то известно о нем, обратиться в полицию. Он попросил зрителей заново оценить, не заметили ли они каких-то странностей в поведении своих мужей, братьев, сыновей или знакомых. Любая мелочь, какой бы тривиальной она ни выглядела, может помочь полиции, сказал он, и все это прозвучало так, будто бы текст выступления ему написал сам Тэйлби. А потом Грэм заговорил более медленным и интимным голосом и стал рассказывать о Лауре. Он называл ее «наша малышка» и говорил о ней как об умной, подающей надежды девочке-тинейджере, впереди у которой была вся жизнь, которую так жестоко оборвали. Он рассказал, как хорошо она училась, как страстно любила музыку, как увлекалась лошадьми… Миллионы телезрителей узнали, что именно сегодня Лаура должна была участвовать в конно-спортивном шоу. И вот теперь ее конь Пэдди стоит в стойле и не может понять, что же случилось с его хозяйкой. Вернон оказался второсортным актером, но многие из
зрителей на его месте вели бы себя точно так же.
        Потом микрофон перешел к Шарлотте Вернон. У нее были такие сухие и блестящие глаза, что Фрай подумала, не находится ли она все еще под влиянием каких-то лекарств. Говорила она немного, но зато искренне.
        - Мы умоляем всех - помогите полиции найти того, кто это совершил, - произнесла эта худая и убитая горем женщина, глядя прямо в объектив камеры, в то время как муж обнимал ее за плечи, чтобы успокоить. Было очевидно, что этот кадр появится во всех завтрашних газетах.
        Новостная программа плавно перешла к прогнозу погоды: обещали яркое солнце и безоблачное небо. Фрай задумалась о последних двух часах, которые были посвящены долгим и нудным опросам группы туристов, которые один за другим нехотя появлялись в крохотном офисе туристического лагеря недалеко от Малхэма. Ни один из них ничего не видел - и, по мнению Дианы, этот факт легко могла установить и пара местных патрульных из Северного Йоркшира.
        Она никак не могла понять, кому могла прийти в голову идея отправить их с Полом из Дербишира, да еще организовать все так, что им пришлось остановиться на ночь в крохотной гостинице в Скиптоне. Для этого кто-то должен был быть уверен, что туристы что-то видели - или они сами должны были сообщить об этом. И с какой стати в командировку отправился инспектор, которому больше подошло бы координировать действия одной из оперативных групп? Было бы вполне достаточно сержанта или даже двух констеблей.
        Естественно, это была идея самого Пола Хитченса. Диана оставила его в баре, поглощающим виски напополам с пивом и наслаждающимся тем, что до офиса так далеко. Он явно расстроился, когда она удовлетворилась бокалом белого вина и отказалась от всех других напитков. Ночные возлияния в йоркширском пабе совсем не входили в ее планы.
        А тем временем расследование продвигалось вперед, даже в ее отсутствие в Идендейле. Интересно, а что сейчас делает Бен Купер? Наверное, бурлит от гениальных озарений и внезапных инстинктивных догадок… Как вчера вечером. Фрай никогда не слышала о большем идиотизме, чем путешествие по ночному лесу и арест подозреваемого без всякой группы поддержки. Даже не позвонив и не сообщив на базу, где ты находишься. Если это называется озарением и интуицией, то тогда она может вполне обойтись и без них. Диана никак не могла забыть тот момент, когда увидела в руках у Шерратта ружье. Тогда заработали уже ее инстинкты. Правда, они относились к другому типу - физическая реакция, необходимый защитный механизм, отточенный месяцами тренировок.
        Хотя девушка знала, что действовала не только в целях самообороны: ее реакция была вызвана тошнотворным страхом перед тем, что Бена Купера сейчас ранят. Диана понимала, что второй, совершенно ненужный удар она нанесла только из-за этого чувства ужаса. После того как она разоружила Шерратта, его можно было легко арестовать, но страх и злоба заставили ее ударить еще раз. Ее бывший инструктор был бы вне себя от ярости - ведь это явное отсутствие дисциплины…
        Потом Диана задумалась, достаточно ли она извинилась перед Купером за свой комментарий о его отце? После этого он выглядел каким-то печальным и отстраненным. Может быть, эскапада в ночном лесу была нужна ему, чтобы что-то доказать? А если это так, то нет ли здесь частично и ее вины? В изнеможении вздохнув, девушка прогнала эти мысли. Все становится слишком сложным, когда у людей появляются чувства. Почему они не могут просто заниматься своей работой?
        Начинался еще один старый фильм - какая-то романтическая комедия 50-х годов с Джеймсом Стюартом[92 - Американский актер, лауреат премии «Оскар» за лучшую мужскую роль в фильме «Филадельфийская история» (1941). Военный летчик. Бригадный генерал.]. Фрай выключила телевизор и вернулась на кровать. Какое-то время она прислушивалась к шагам в коридоре и звукам маленькой гостиницы. Интересно, заявится ли Пол Хитченс к ней в комнату?

* * *
        - Заснули…
        Бен Купер только вышел из спальни своих племянниц. Мэтт и Кейт смотрели телевизор, устроившись на софе рядом друг с другом. Образцовая картина семейной идиллии. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.
        Но Купера эта картина почему-то не успокоила. Настроение только еще больше испортилось. Начиная с понедельника ему было трудно ходить по лестнице в доме, каждый раз вспоминая о том, что он видел.
        Они с Мэттом провели в больнице целый час, хотя их мать все это время крепко спала. Их предупредили, что она будет находиться под влиянием сильных седативных средств в течение двух дней, так что не проснется до завтрашнего дня и не сможет поговорить с ними. Однако братья все равно захотели посидеть возле ее кровати, наблюдая за нею и негромко обсуждая свои страхи и надежды на будущее. Мэтт рассказал, что эти два дня в доме постоянно находились другие их близкие, а телефон разрывался от вопросов о здоровье их матери. Звонили родственники, которые хотели знать, как чувствует себя Изабель и не могут ли они чем-то помочь. Семья Куперов была большой и сплоченной, и лучше всего это проявлялось во время различного рода кризисов. То же самое произошло два года назад, когда братьев и их сестру Клэр ни на минуту не оставляли одних после того, как был убит их отец.
        Смерть отца оказалась для них неожиданным и сокрушительным ударом, а вот болезнь матери была началом медленной и длительной пытки. Бен вновь задумался о тех временах, когда все члены их семьи были живы и здоровы. И было-то это всего лишь два года назад, но теперь ему казалось, что прошла целая вечность. Вот что значит постоянно меняющиеся обстоятельства.
        Правда, на этот раз он не мог найти успокоение в присутствии родных, и это было ему непонятно. Сейчас их близость давила на детектива грузом дополнительных ожиданий, которые он уже боялся не оправдать. Все считали его умным, популярным полицейским и никогда не сомневались в том, что впереди его ждут великие дела. И это была та ноша, с которой он больше не мог справляться.
        Неожиданно ему показалось, что абсолютно все в его жизни идет наперекосяк. Те надежные опоры, на которые он всегда опирался, были выбиты у него из-под ног, а все надежды, одна за другой, оказались безжалостно растоптаны. Почему кризис с его матерью произошел именно в тот момент, когда в Идендейле появилась Диана Фрай? Бен никак не мог избавиться от мысли, что эти два события связаны между собою. Это было двойное нападение на его жизнь, как частную, так и профессиональную, и он не знал, как ему бороться с тем влиянием, которое оно оказало на его чувства, настроение и способность рационально мыслить.
        Он вынужден был признать, что совершил ошибку, когда, намереваясь арестовать Ли Шерратта, решил не соблюдать стандартные процедуры, что чуть не привело к катастрофе. В то же время Купер постоянно говорил себе, что, если б с ним не было Фрай, он сделал бы все совсем по-другому. А потом детектив неожиданно понял, что думает о Хелен Милнер. Причем думает о ней уже с понедельника, с того самого дня, когда они вновь встретились в доме ее деда и бабушки после многолетней разлуки.
        Именно после этой встречи Бен стал подумывать о том, что, может быть, ему удастся найти кого-то, с кем у него будет достаточно много общего, чтобы задуматься о совместной жизни где-то за пределами семьи. Он представил себе, как знакомит Хелен с матерью, которая - он был в этом уверен - одобрит его выбор. Это была одна из двух вещей, о которых она мечтала: первая - женитьба Бена, вторая - чтобы он стал сержантом, как и его отец. И ведь только сегодня утром у него была возможность возобновить взаимоотношения с Хелен! Но он не воспользовался ею из-за своей работы.
        Ну и, естественно, этот унизительный провал с компостной кучей на ферме Торпа. Купер мог только догадываться, что о нем теперь говорили в управлении. А через несколько часов это станет достоянием всех и каждого в их районе, а может быть, и во всем графстве. И теперь гора, на которую ему надо забраться, чтобы встать вровень со своим отцом, стала еще выше. Она уже напоминала Эверест.
        - Ты пропустил обращение Вернонов, - сказал Мэтт.
        - Правда? Ну и как вам?
        - Слишком наигранно, - ответила Кейт.
        Бен кивнул. Он плюхнулся в кресло и уставился на экран, не видя его. В голове у него крутился целый вихрь различных тревог и опасений. Как он завтра появится на работе? Как придет в больницу после обеда - он уже отпросился на это время, - чтобы навестить свою мать, которая к тому времени отойдет от лекарств? Какое-то время полицейский даже не обращал внимания на то, что невестка что-то ему говорит.
        - Прости, что ты сказала? - переспросил он, вернувшись в реальность.
        - С тобой всё в порядке, Бен? - нахмурилась женщина.
        - Да. Все хорошо.
        - Я спрашивала, будешь ли ты сегодня еще выходить? Если нет, то я приготовлю ужин.
        Детектив не мог не признаться себе в том, что время, проведенное им в семейном доме на ферме, было для него невыносимым. Его постоянно тянуло подняться по ступенькам и открыть дверь в комнату матери, хотя он понимал, что никого там не найдет. А еще появилось непреодолимое желание как-то облегчить ей самые тяжелые моменты болезни, как будто это была какая-то епитимья, которую он должен был принести ей в дар.
        - Знаешь, наверное, не надо, - ответил Бен. - Я собираюсь пойти куда-нибудь выпить. Как насчет тебя, Мэтт?
        От него не укрылось то, как Кейт быстро сжала руку мужа, чего оказалось для Мэтта вполне достаточно.
        - Да нет, Бен, спасибо, - покачал он головой. - Посижу лучше дома. Завтра рано вставать - хочу перестрелять кроликов на южном поле. Может быть, завтра вечером…
        - Отлично, - не стал настаивать его брат.
        Сев в машину, полицейский на автомате двинулся в сторону Идендейла. В городе было несколько пабов, которые он посещал достаточно регулярно, но, почти добравшись до цели и увидев в полутьме перед собой знакомый пейзаж из шиферных крыш и каменных стен, он передумал и, свернув на боковую дорогу, отправился через перевал в Мюрей.
        Деревня вновь выглядела вполне мирно. Туристов на улице не было, а активность полиции поутихла, так что вдоль дороги стояли только зеленые мусорные ящики на колесиках. Жители уже убрались за двери своих домов, крепко храня свои личные секреты.
        Бен притормозил в нескольких ярдах от дома Дикинсонов и замер, наблюдая за входом. Может быть, свою роль сыграла зыбкая полутьма наступающего вечера, или стрессы прошедшего дня, или его тайные надежды, но ему почудилось, что он опять видит Хелен Милнер, выходящую из дверей коттеджа. Точно так же он увидел ее утром - теплое, живое свечение на фоне темноты холла. Полицейский вспомнил мимолетное выражение разочарования на ее лице, когда она поняла, что пришел он вовсе не к ней. И вспомнил слова Гвен Дикинсон: «А ты знаешь, она часто о тебе говорит…» Может ли это быть правдой? Думает ли Хелен о нем так же, как он думает о ней?
        Купер повторил про себя последние фразы, которыми они обменялись накануне.
        - А разве ты бываешь когда-нибудь не полицейским? И какой ты, когда ты просто Бен Купер?
        - Ну, когда-нибудь тебе придется самой это выяснить.
        - Может быть, я так и сделаю…
        Он снова и снова мысленно повторял эти слова, стараясь оценить тон, которым Хелен их произнесла, и вспомнить точное выражение ее лица и движение головы, когда она от него отвернулась. Во всем этом детектив пытался найти какой-то тайный смысл. Такой день обязательно настанет, пообещал он сам себе. Тот, в котором он не будет полицейским. Но еще не сейчас.
        Бен завел «Тойоту», проехал еще сто ярдов по дороге и припарковался на вымощенной булыжником стоянке возле «У пастуха». Для вечера среды в пабе было достаточно много народа, и известная всем троица - Гарри Дикинсон, Уилфорд Каттс и Сэм Били - сидели в своем обычном углу. Когда Купер вошел, их головы повернулись в его сторону, и они глазами проводили его до стойки. Ожидая, пока ему подадут его заказ, полицейский услышал, как какое-то замечание одного из стариков заставило всех троих рассмеяться хриплым смехом. Он почувствовал, как челюсти у него сжались и кровь прилила к щекам. Только с большим трудом Бен смог сдержаться.
        Хозяин, Кенни Ли, попытался заговорить с ним, но, фыркнув, отошел в сторону, увидев, что его игнорируют. Заплатив за свою пинту «Робинсона», Купер прошел к столику в углу. Три старика следили за ним в ожидании, но при этом молчали. А потом Гарри приподнялся со стула.
        - Меня ищешь? - поинтересовался он.
        - Да не совсем - отозвался Бен. - Просто зашел выпить.
        Ему показалось, что Дикинсон расстроился и вновь опустился на свое место. Купер оглянулся по сторонам, и его взгляд упал на старый, потертый стул. Чувствуя на себе их пристальные взгляды, он притянул стул к столу, уселся на него и сделал долгий глоток пива.
        - Неплохая вещь, - заметил детектив. - Я так и думал. Но попробовать на дежурстве не мог.
        Старики настороженно кивнули. Сэм закашлялся и предложил Бену сигарету, от которой тот вежливо отказался.
        - Сегодня здесь не так много туристов, а? - начал он беседу с тройкой приятелей.
        - Среда, - пожал плечами Били.
        Полицейский заметил, как его собеседники обменялись между собой каким-то сигналом - это было видно по движениям их глаз и постукиванию по столу их костлявых пальцев. Они напоминали группу игроков в покер, которые собирались полностью раздеть случайно залетевшего в город простофилю. Но Купера не интересовало то, что они ему скажут. По крайней мере, не сейчас.
        Он позволил тишине сгуститься, ожидая пока кто-то из стариков не заговорит. В обычной ситуации они, наверное, могли часами молча сидеть за этим столом, если им не было что сказать друг другу. Но полицейский был здесь гостем, а они - хозяевами. Так что Купер поставил на их гостеприимство.
        - Ну и как там все развивается? - не выдержал наконец Уилфорд.
        - О чем вы? - повернулся к нему детектив.
        - Да ты сам знаешь, приятель. Я об этом убийстве.
        - Да все так же, - ответил за Бена Сэм и поднес стакан к губам.
        - Что? - не понял его Бен.
        - У вас же появились подозреваемые, - развил свою мысль Били. - Теперь вы их будете допрашивать. Яркие лампы, хороший и плохой полицейские… Попытаетесь вымотать их своими вопросами.
        - По нынешним временам это невозможно, - покачал головой Купер. - Правила изменились. У подозреваемых теперь появились права.
        - Права?
        - Если у нас нет достаточных оснований для задержания, нам приходится их отпускать.
        - А у вас нет? Ну, этих самых оснований? - уточнил Уилфорд.
        - Их недостаточно, - вздохнул полицейский. - Если говорить о чем-то серьезном.
        - Стыдно… - протянул Каттс.
        - Это очень расхолаживает, - признался Бен. - Иногда появляется желание послать все к черту.
        В течение этого разговора Гарри сидел молча. Он не отрывал глаз от лица Купера, когда тот говорил, следя за движениями его губ и стараясь уловить в его словах скрытый смысл.
        - Мы с этими свиньями не виноваты, парень, - оправдывался тем временем Уилфорд.
        - Да знаю я, - кивнул детектив.
        - У тебя что, проблемы из-за этого? - спросил Каттс.
        - Какое-то время я буду не самым популярным полицейским в участке, - пожал плечами Купер.
        - Мы в этом не виноваты, - эхом отозвался Сэм. - Мы же говорили тебе о крови и костях.
        - Если они не слишком большие, то вполне могут сгнить в компостной куче. А иначе приходится платить за то, что их у тебя заберут, - добавил Уилфорд.
        - А зачем платить, если можно избавиться от них естественным способом? - продолжил его мысль Били.
        - Наверное, вы еще не успели откормить их на убой, - заметил Бен.
        - Нет, нет, и близко не было. Продать их было невозможно.
        - Удивительное дело с этими свиньями, - сказал Каттс. - Их кожа здорово похожа на нашу.
        - Эти твои полицейские дружки здорово напряглись, - отметил Сэм, стараясь улыбнуться.
        - Подумали, что нашли новый труп. Или два, - согласился Купер. - На какое-то время.
        - Черт, та докторша была не очень довольна, когда добралась до нас, - все-таки выдавил из себя улыбку Били.
        - Патологоанатом, - поправил его полицейский. - Не надо было ее вообще вызывать.
        - Никогда не слышал, чтобы так ругались, - произнес Уилфорд.
        - Особенно врачи, - поддержал его Сэм.
        - Особенно женщины, - усмехнулся Бен.
        - А ты знаешь, что они могут обгорать на солнце, как и мы? - спросил Каттс. - Я имею в виду свиней. Их нельзя оставлять на солнце. И эти две все время находились в загоне, а не на солнце. Поэтому и кожа у них была такая чистая.
        - И белая, - поддакнул Били.
        - Ну да. Они же были из породы средних белых. Некоторые предпочитают старые породы, но средние белые быстрее набирают вес.
        Купер закрыл глаза и почувствовал, что потерял нить разговора. Он почему-то вспомнил о скользкой рыбе, которую в детстве пытался руками поймать в ручьях вокруг Идендейла. Бен знал, что рыба в них есть - она стояла в тенистых заводях, - и иногда ему почти удавалось схватить ее руками. Но всего несколько движений - и рыба каждый раз выскакивала из его пальцев. Бен внезапно ощутил себя совершенно опустошенным и задался вопросом: чего вообще он хотел достичь, появившись здесь сегодня вечером? Он явно попал не туда. Но в то же время полицейский не знал, где ему надо быть в это время.
        Допив кружку, он устало поднялся.
        - Уже уходишь? - спросил Сэм. - Наша компания тебе не подходит?
        - Я просто теряю с вами время, - ответил Бен, направляясь к двери.
        На улице стоял теплый, ясный вечер. На мгновение детектив остановился, вдыхая неподвижный воздух и глядя на Вороний склон, нависший над деревней. И тут он вспомнил, что есть одно место, где он всегда чувствует себя как дома.
        Дверь паба была открыта для вентиляции. Купер не услышал, как кто-то подошел и встал у него за спиной, но узнал медленный голос, зазвучавший у него в ушах:
        - Если ты будешь задавать правильные вопросы, то сможешь узнать то, что тебе нужно.
        - Неужели? А я вот в этом совсем не уверен, мистер Дикинсон. В настоящий момент все мои усилия выглядят тщетными, - ответил полицейский.
        - Сыт по горло? - внезапно с пониманием посмотрел на него Гарри.
        - Можно и так сказать.
        - Понятно. Боюсь, что тебя укусил черный пес, паренек.
        - Что?
        - Мы так обычно говорили детям, когда они дулись или злились. «Тебя укусил черный пес», - говорили мы. Мне кажется, что с тобой происходит именно это.
        Дулись? Бена целую вечность никто не обвинял в том, что он дуется. Как будто он был каким-то неуравновешенным подростком!
        - Да, я где-то это уже слышал, спасибо, - кивнул он.
        - Да не за что, парень.
        Теперь, когда Дикинсон объяснил ему значение поговорки, Купер вспомнил, что действительно слышал ее раньше. В голове у него раздались чуть слышные слова матери, которая распекала его за то, что его укусил черный пес. Это была одна из тех таинственных фраз, которые в детстве понимаешь только наполовину. Черный пес. Слова с пугающим значением, которые всегда влияли на воображение Бена. Теперь, оглядываясь назад, он вспомнил, как, услышав эти слова, молодой Бен Купер рисовал в своем воображении громадную страшную тварь, с налитыми кровью глазами и челюстями, с которых капает слюна, выскакивающую из пустоши. Правда, сейчас эти воспоминания перепутались со сказками, которые рассказывала ему бабушка Купер о легендарных Черном Шаке[93 - В британском фольклоре имя одной из призрачных черных собак.] и Баргесте[94 - Персонаж английского фольклора - чудовище с острыми рогами, клыками и когтями.] - ужасных существах с горящими глазами, которые подкарауливали несчастных путешественников на некоторых дорогах и волокли их прямиком в Ад.
        Ему говорили: «Тебя укусил черный пес». Не самый приятный образ - и когда эта картинка запечатлелась в его воображении, то от нее не так просто было избавиться. Бен видел ее в своих ночных кошмарах и просыпался от клацающих челюстей и беспощадных глаз пса. Ребенком он был готов на все, чтобы только избежать укуса черного пса. Обычно мама могла ему в этом помочь. Ей всегда удавалось развеселить его и вывести из депрессии.
        Но теперь, когда они поменялись местами, он был не в состоянии избавить от черного пса свою мать…
        Гарри проницательно посмотрел на полицейского, удивленный возникшим молчанием. Купер встряхнулся и, в свою очередь, посмотрел на старика.
        - Что ж, я, пожалуй, пойду, мистер Дикинсон. Может быть, еще встретимся.
        - Не сомневаюсь в этом, парень.

* * *

        Через несколько минут Бен уже сидел на Вороньем склоне и смотрел через погрузившуюся в сумерки долину в сторону Уин Лоу.
        Детективу нравились названия холмов в этой части Скалистого Края: они напоминали ему о датских завоевателях, которые несколько десятков лет владели Дербиширом. В школе он узнал, что ворон, согласно датской мифологии, был символом Одина, главного бога викингов, и датчане были не единственными, кто наделял холмы сверхъестественными силами. В дальнем конце долины последние лучи заходящего солнца освещали красным светом восточную часть Ведьм, подчеркивая их мелодраматический объемный рельеф. Казалось, каменные колдуньи готовы были в любой момент взмыть в воздух на своих волшебных метлах. Неудивительно, что древние жители долины так их боялись. Вкрапления крупнозернистого песчаника даже в самый солнечный день казались зловещими и мрачными, а их контуры - темными и угрожающими, так что суеверные жители долины именно их винили во всех своих бедах и несчастьях.
        Купер сидел близко к тому месту, с которого Гэри Эдвардс смотрел в свой бинокль в ту ночь, когда была убита Лаура Вернон. Вид отсюда простирался до самых огородов Мюрея в одну сторону и до крыши «Старой мельницы» в «Берлоге» в другую. Если смотреть вниз, то поверх покрытых лесом холмов можно было увидеть дорогу, петляющую по дну долины. А вот ручья в том месте, где было найдено тело Лауры, видно не было: его скрывали толстые стволы деревьев.
        Последние лучи вечернего света играли в прятки на лесистых склонах, ломая тени и приглушая цвета до тех пор, пока зеленый и коричневый не превратились в один оттенок, с фиолетовыми проблесками в некоторых наиболее темных местах. Свет падал на холм почти вертикально, разрушая перспективу и превращая лес в двумерный пейзаж, в котором краски не играют никакой роли.
        Купер еще раз взглянул на вершину Уин Лоу и на Ведьм. Между ними, по хребту, проходила древняя гужевая дорога, которая вилась в тени нависающих над нею скал. Но только настоящий смельчак мог решиться пройти по этой дороге в ночное время. Слишком легко было представить себе черных чудовищ из легенд, спрятавшихся за темным гребнем и готовых к атаке. А когда тебя укусят черные псы Ада, то считай, что ты пропал навеки.

        20
        - О боже! - произнес суперинтендант Джепсон. - Этому не видно ни конца ни края. Этого управление никогда не переживет. Сначала местные газетенки, потом таблоиды на уровне всей страны, а кончится все тем, что нас высмеют по телевидению. И, уж конечно, информация об этом появится в «Полицейском обозрении». Над нами будут хохотать все полицейские страны. Я уже слышу все эти шуточки… И все это будет продолжаться годами! Годами!
        Суперинтендант пригласил старшего инспектора Тэйлби и инспектора Хитченса к себе в кабинет перед началом утреннего брифинга. Им предстояла нелегкая задача объяснить командиру управления, с какого это перепуга дюжина офицеров полиции занималась тем, что разрывала гигантскую компостную кучу, и почему патологоанатома вызвали для того, чтобы освидетельствовать двух дохлых свиней.
        - Может быть, мы сможем найти что-то, в чем можно будет обвинить Каттса? - предложил Пол Хитченс. - Чтобы, так сказать, оправдать наши действия.
        - Нет, нет. Будет еще хуже, - замотал головой Джепсон. - Давайте не поднимать волну, и будем надеяться, что все забудется через несколько дней. С пресс-центром уже поговорили?
        - Еще вчера вечером, - ответил старший инспектор. - Им сообщены только голые факты, а все запросы должны направляться ко мне. Я их заблокирую.
        - Хорошо, Стюарт, но я не могу понять, как это могло произойти, - вздохнул суперинтендант.
        - На Бена Купера снизошло одно из его просветлений, - пояснил Пол.
        - А, молодой Купер! Там же еще это дело с арестом Шерратта…
        - Ели б там не оказалось констебля Фрай, дело могло бы закончиться катастрофой.
        - Если б Купера застрелили… - Джепсон содрогнулся. - Да, это была бы полная катастрофа. Никто пока еще не забыл, что произошло с его отцом.
        - Мы не можем позволить себе подобные случайности, и не важно, как мы их интерпретируем, - согласился Тэйлби.
        - Вы ведь следите за тем, что происходит в вашем отделении, Пол, не так ли? - Суперинтендант повернулся к Хитченсу.
        - Стараюсь, сэр, - кивнул тот.
        - И вы знаете, что нам скоро предстоит принять решение по замене сержанта Осборна. В начале следующего месяца он увольняется. Кажется, констебль Купер был одним из кандидатов на его место?
        - Он стоял первым в списке, сэр, - ответил Пол.
        - Ну а что вы теперь об этом думаете?
        - Честно говоря, он кажется мне немного эмоционально нестабильным. Вчера он был в каком-то непонятном настроении. Насколько я понимаю, злился на все сразу и ни на что конкретно.
        - А этот новый констебль, Фрай?..
        - Ее профессиональные оценки выше, чем у Купера. И она кажется абсолютно стабильной, несмотря на ее прошлое.
        - Ах да, этот случай в Уэст-Мидлендс, - серьезно кивнул Джепсон. - Помню, помню…
        - Ужасный случай, - добавил Стюарт.
        - Но сейчас с нею всё в порядке, Пол?
        - Немного напоминает замороженную рыбу, но надежна как скала, сэр, - уверенно заявил инспектор. - Я бы сказал, держит себя в руках. Очень профессиональна. Как говорит она сама - никаких последствий.
        - А вы это с ней обсуждали? - поинтересовался суперинтендант.
        - Так точно, сэр.
        - Молодец. Отлично управляете своими людьми. Хорошие отношения с подчиненными.
        - Судя по ее личному делу, она прошла стандартный курс психотерапии. Хотя там есть отметка о том, что она прервала его раньше, после того как разошлась со своим молодым человеком. Такое впечатление, что он не смог пережить всего случившегося, а она смогла.
        - Думаю, что кого-то подобный опыт может сделать только сильнее, - предположил Тэйлби.
        - Возможно. Крещение огнем и все такое… - согласился Джепсон. - Добавьте Фрай к нашему списку на повышение. Посмотрим, как она поведет себя во время собеседования.
        - Но Бен Купер, сэр… Многие одобрили бы, если б выбрали именно его, - вставил Стюарт.
        - М-м-м-м, но Пол говорит об эмоциональной нестабильности… Мне это не нравится, - покачал головой суперинтендант. - Мне кажется, что Купер еще не дорос до руководящего поста. Хотя и жаль. Парень из местных, великолепно знает местную обстановку… Предан делу, умен, не боится работы…
        - Этого недостаточно, - заметил Хитченс.
        - Наверное, вы правы, - вздохнул Джепсон. - Так мы все согласны с тем, что Купер - плохая замена Осборну? - Он подождал, пока его коллеги согласно кивнули, и продолжил: - Тогда давайте по-быстрому покончим с этим. Я переговорю с ним, пока вы будете вести брифинг, и донесу до него эту новость. Постараюсь его немного подбодрить, чтобы смягчить удар. Предложу ему заняться горизонтальным развитием[95 - Предполагает повышение уровня мастерства, увеличение знаний и отработку навыков.].
        Какое-то время трое мужчин сидели молча, как бы оценивая хорошо выполненную работу. Потом Джепсон пошевелился и выпрямился, подавая сигнал к тому, что пора двигаться дальше.
        - А что нового в деле Вернонов? - спросил он и посмотрел на старшего инспектора. - Стюарт?
        - Думаю, что на этом этапе нам нет нужды привлекать дополнительные силы, сэр. Я ожидаю сегодня получить результаты всех экспертиз. Мне кажется, что они позволят завершить расследование.
        - У вас ведь двое подозреваемых, правильно?
        - Я уверен, что экспертиза намертво привяжет к убийству или Ли Шерратта, или Симеона Холмса, - ответил Тэйлби. - И это будет именно тем прорывом, который мы все ждем. Так что, возможно, мы скоро выйдем на арест.
        - Звучит как хороший пресс-релиз, - с надеждой произнес Джепсон. - Если б мы сегодня смогли предоставить его прессе, то они вполне могли бы забыть о свиньях.
        - Я не теряю надежды, сэр, - заверил Стюарт своего начальника.

* * *

        На Гарри Дикинсоне были его бифокальные очки в черной оправе. Из-за этого его глаза выглядели искаженными и непропорционально большими, как лежащая на глубине галька.
        - И вот что я скажу тебе, детка. Если ты встретишь этого молодого полицейского, то передай ему, что если его дружки попытаются обвинить Шерратта, то только зря потеряют время.
        Накануне вечером Хелен Милнер купила кое-что для своей бабушки в магазине Соммерфилд в Идендейле: цены там были гораздо ниже, чем в маленьком деревенском магазинчике. Обычно Гвен сама с удовольствием садилась на автобус, идущий в Халли, на остановке возле паба, и отправлялась в путешествие, чтобы потратить деньги, которые она откладывала с пенсии. Но на этой неделе старушка наотрез отказалась от поездки, беспокоясь о том, что другие женщины могут сказать ей в автобусе, а также уверенная, что продавщицы будут шушукаться у нее за спиной, а кассирши откажутся ее обслуживать. И как ни старалась ее внучка, она так и не смогла убедить ее в том, что все это выдумки.
        - Он работал у них садовником, - сказала Хелен, - а потом Верноны вышвырнули его.
        - Ли Шерратт? Да никогда он не был садовником! - воскликнул ее дед. - Он знал, как возить тачку, но в садоводстве ничего не смыслил.
        - Говорят, что Лаура ему приглянулась, - пожала плечами мисс Милнер.
        - А вот это вполне возможно. Но ничего не означает.
        Хелен сложила банки с горошком и молодой картофель в кухонный комод и посмотрела на улицу, где Гвен копалась в саду, аккуратно обрезая розы секатором. Выглядела миссис Дикинсон хрупкой и нетвердо держалась на ногах. Ее кожа просвечивала в лучах утреннего солнца, которые падали со стороны Уин Лоу.
        - А ты уже поговорил с бабушкой? - спросила девушка у Гарри.
        Тот был погружен в утреннюю газету. В отличие от многих мужчин его возраста, которые предпочитали спортивные еженедельники и сенсационные заголовки в таблоидах, Дикинсон читал «Гардиан». Он говорил, что хочет знать, что действительно происходит в мире. «Все эти истории о телевизионных знаменитостях и бездельниках из королевской семьи - они меня не волнуют», - обычно говорил Гарри.
        - А о чем я должен был с ней поговорить? - поинтересовался он, неохотно отрываясь от чтения.
        - Она сильно расстроена.
        - А когда бывает иначе? В таком возрасте женщины превращаются в невротиков.
        - Дедуль, она сильно нервничает. Ба уверена, что у тебя проблемы с полицией. И ты должен ее разубедить. Никого больше она не послушает.
        - Значит, люди меня обсуждают, да? - уточнил Гарри.
        - И будут обсуждать. Но никто не верит, что ты с этим как-то связан.
        - Это еще почему?
        - Понимаешь… - Хелен взмахнула рукой, не готовая к ответу.
        - Да все я понимаю! Потому что я старый. Все вы как эти полицейские! Они меня даже не допросили, представляешь? То есть не так, как должны были это сделать, зная, что это я нашел тело. Они думают, что я не мог убить, вот в чем дело. И все потому, что я старый… Что ж, они ошибаются. И вы ошибаетесь вместе с ними.
        - Не глупи, деда. Мы знаем, что это не ты. Это очевидно.
        - Вот то-то и оно, что очевидно.
        - Бабушка это знает. И мама, и папа, и я - мы все знаем, что ты не сделал ничего дурного. А мы бы сразу догадались, ведь мы - твоя семья.
        - И это всё? Только вы, и никто больше?
        Хелен вздрогнула, услышав пренебрежительный тон старика.
        - Твоя семья всегда много для тебя значила. Ты же это знаешь, - сказала она, и Гарри, вздохнув, сложил газету. - Так или нет?
        - Конечно, так, детка. Но есть вещи не менее важные, чем семья. А может быть, даже более. Женщины этого не понимают, они сделаны из другого теста. И для них семья - это действительно всё. Но есть еще кое-что. Дружба. Когда у тебя за спиной есть друг, которому ты доверял свою жизнь, а он доверял тебе свою, то все меняется. Такую связь не разорвешь. Никогда. И ты готов сделать все, чтобы не подорвать эту веру, детка. Все, что угодно.
        Дикинсон смотрел внучке в лицо, и в его глазах светилась мольба, как будто он просил ее о помощи. И она хотела помочь ему, но не знала, как, и поэтому ждала, чтобы Гарри объяснил ей, что он имеет в виду. Но вместо этого он уставился на первую страницу газеты, с которой на него полными отчаяния глазами смотрели беженцы из Центральной Африки.
        - Ради такого друга можно и убить, - сказал он.

* * *

        Бен Купер посмотрел вдоль стволов, перехватил деревянное ложе и вдохнул аромат ружейного масла, пока его пальцы нежно прикасались к спусковому крючку. Приклад удобно упирался ему в плечо, а стволы дробовика немного покачивались, когда он повернулся, чтобы проверить их балансировку. Это легкое движение вызвало у него жгучее желание увидеть цель в перекрестье прицела, желание услышать удар бойка и ответ патрона.
        Он был готов.
        - Ап!
        Машина[96 - Имеется в виду машина для выбрасывания мишеней в стендовой стрельбе.] сработала, и у него перед глазами появилась тарелочка. Стволы поднялись как будто сами по себе и последовали за мишенью. Бен нажал на спуск. Осколки глиняной мишени посыпались на землю.
        - Ап!
        Вторая тарелочка показалась у него над головой. Купер осторожно увеличил давление на спуск, немного задержался, и вторую мишень постигла участь первой.
        - Что скажешь, Бен? - услышал он рядом голос Мэтта.
        - Отлично, - ответил полицейский, опуская ружье и переламывая его. Он положил оружие на капот «Лендровера», а его брат отошел от машины, которую они использовали для тренировок. Мэтт был старше Бена на шесть лет. У него была широкая грудь, хорошо развитые плечи и торс работающего фермера, а волосы - такие же, как у Бена, тонкие, светло-коричневые. Он предпочитал прятать их под кепкой с длинным козырьком, напоминающей бейсбольную, на которой было впереди написано «Джон Дир».
        - Прекрасные выстрелы, Бен, - похвалил Мэтт младшего брата. - Кого видел на мушке?
        - Что? - не понял его тот.
        - Судя по выражению на твоем лице, ты стрелял по кому-то, кого действительно ненавидишь. Ну что, выпустил пар?
        - Немного.
        Старший Купер внимательно посмотрел на брата.
        - Что-то тебя действительно гнетет, правда? Мы нечасто видим тебя таким. Не волнуйся, с мамой все образуется. Подожди до вечера - уверен, что ты увидишь ее такой же, как всегда, и тебе станет гораздо легче.
        - Может быть, Мэтт. Но дело не только в ней, - вздохнул Бен.
        - Ах вот как? Проблемы с женщинами, или… Надеюсь не с Хелен Милнер?
        - А почему ты это сказал? - Младший Купер с удивлением уставился на собеседника.
        - Но ведь совершенно очевидно, что ты должен был столкнуться с нею во время этого расследования. Вот я и сложил два плюс два, когда читал об этом в газетах. Ведь ее отец работает на Грэма Вернона, правильно? А старик, Гарри Дикинсон, - это ее дед. И если ты появлялся у него в доме, то должен был возобновить старые знакомства. - Мэтт с улыбкой смотрел на брата, который, казалось, лишился дара речи. - Так как думаешь, кто из нас двоих должен был пойти в детективы?
        - Не представляю, как ты обо всем этом догадался.
        - М-м-м-м, но ведь речь идет о Хелен Милнер, так? А я всегда считал, что она к тебе неравнодушна, маленький братец.
        - Да сколько воды утекло с тех пор! Теперь она совершенно другая. Видел бы ты ее…
        - Да я видел ее недавно. Она учительница в школе, в которую ходят Эми и Джози. Не так давно мы беседовали с нею на родительском собрании. Не люблю выдавать своих секретов, но именно там я узнал о ее отце и так далее. Мы с нею довольно долго общались. И о старых временах, и о Вернонах тоже.
        - Ну, все понятно. Тогда ты знаешь, как она выглядит сейчас. У нее, наверное, полдюжины ухажеров, с которыми она спит. И зачем ей я?
        - Я что, действительно услышал эту нотку горечи? Мы что, ведем речь о телке, пришедшей в охоту, и слишком большом количестве быков, из которых она может выбирать?
        - Люди - это не скот, Мэтт.
        - Иногда я об этом жалею. Ты только подумай, какая жалость, что людей нельзя метить, как овец, - можно было бы сразу узнать, кто с кем спит.
        Купер-старший выжидающе посмотрел на брата, но увидел, что тот даже не пытается улыбнуться.
        - Но тебя мучает что-то еще. Проблемы на работе? - участливо спросил Мэтт.
        - Ты прав. За последние пару дней я упорол несколько косяков.
        - Но ведь они понимают, в каком стрессе ты находишься, так ведь?
        Бен выудил из кармана ключи от «Тойоты» и посмотрел на часы. Ему давно пора было двигаться в сторону Идендейла, чтобы не опоздать на свою смену. Но отказаться от соблазна попробовать новый дробовик Мэтта он был не в состоянии.
        - Ты же сказал своему боссу о маме? Или нет? - спросил старший брат.
        - Нет, - помотал головой младший. - Мне кажется, что ему ни к чему об этом знать.
        - Но ведь сегодня с утра ты был свободен и ездил к маме?
        - Я сказал, что записался к врачу.
        - Черт возьми! Судя по тому, как ты вел себя последние несколько дней, они наверняка решили, что ты посещаешь психиатра.
        - Я просто не хочу, чтобы моя служба вмешивалась в жизнь мамы, вот и все.
        - Понимаю. Значит, с тобой происходит что-то действительно серьезное.
        - Могу сказать по-другому, - вздохнул Купер-младший. - Мне будет гораздо приятнее остаться с тобой стрелять кроликов, Мэтт, чем появиться сегодня в офисе.
        Старший брат прошел вместе с младшим к его машине, припаркованной в загоне для скота.
        - Если я правильно понимаю, дело Вернонов так еще и не завершено? - решил Мэтт сменить тему.
        - Такое впечатление, братец, что все усилия уходят в песок. Вначале мы все носимся как сумасшедшие. Собираем огромный массив информации, беседуем с десятками свидетелей, посещаем все дома в округе, проводим опросы на предмет «розыска, установления личности и исключения из списка подозреваемых», выясняем всю подноготную… Боже, компьютер просто лопается от информации после первых дней расследования! После этого обычно появляются четкие направления расследования, которых мы впоследствии и придерживаемся. Но иногда все они оказываются тупиками, и ты не можешь продвинуться вперед. А если убийство не раскрывается в первые дни, то дальнейшее расследование может занять многие месяцы. Если вообще даст какой-то результат.
        - И что, это как раз такой случай, Бен?
        - Не знаю, Мэтт. - Младший Купер положил руку на дверь машины. - Может быть, это только мои ощущения. Но разве у тебя никогда не было чувства, что ты колотишься головой в кирпичную стену и сам не замечаешь этого?
        - Эта смерть - настоящая трагедия. И где-то ходит мерзавец, который не должен быть на свободе.
        - Думаю, это то главное, что заставляет нас идти вперед.
        Бен сел в машину и опустил стекла. Внутри уже было жарко, хотя утро еще только начиналось.
        - Правда, сами Верноны тоже хороши, - заметил Мэтт, задержав загорелую руку на ручке двери.
        - Ну, я бы не хотел иметь их в друзьях, - согласился его брат.
        - Скажу больше, - продолжил старший Купер. - Они сами ищут приключений на свою голову. Со всеми этими оргиями и другими вещами, которые творятся у них наверху… Я сам не прочь повеселиться, но от всего этого меня тошнит.
        Полицейский, нахмурившись, посмотрел на брата, не понимая, о чем тот говорит.
        - Ты, по-моему, не въезжаешь, - заметил Мэтт. - Что ж, если не веришь мне, то спроси у Хелен Милнер.

* * *

        К тому моменту, как детектив Купер подъехал к окраинам Идендейла, он уже знал, что опоздает второй раз за эту неделю. Еще одна черная метка. Но внезапно Бен понял, что его это совсем не волнует. Он ощущал тупую боль где-то в районе лба, сразу же за глазами, как будто это было предупреждение о приближающейся грозе.
        В восемь часов утра создавалось впечатление, что каждый ярд вдоль дороги был занят человеком с поводком в руках. Четвероногие питомцы уже успели обнюхать каждую травинку и остановиться, чтобы изучить каждый столб или дерево. Убийца, который попытался бы спрятать труп где-то в округе, должен был быть полным идиотом. Поисковые партии бродили вокруг постоянно.
        Первым человеком, которого Бен увидел в здании штаб-квартиры, была Диана Фрай. Вместе с еще тремя констеблями она направлялась в помещение для брифингов. Все они над чем-то смеялись, и Купер немедленно покраснел, не сомневаясь в том, что коллеги насмехаются именно над ним. Однако Фрай, увидев его, остановилась, чтобы он смог их догнать.
        - Опять опаздываешь, Бен… Попадешь под раздачу, если не будешь осторожнее! - предупредила его девушка.
        - Не важно, - ответил Купер. - Как съездили в Йоркшир? Успешно?
        - Не совсем. Лучше б я осталась здесь.
        - Что ж, только время потеряли?
        - В принципе, да. Туда вообще не надо было ехать, не говоря уже о нас двоих.
        Бен ухмыльнулся, прежде чем успел взять себя в руки.
        - Удивительно. Но, надеюсь, вам было неплохо вдвоем, - сказал он вежливым тоном.
        - Не понимаю, на что ты намекаешь, так что на этот раз пропущу все мимо ушей, - раздула ноздри Фрай.
        - Прости, Диана, я не должен был этого говорить. - Мужчина повесил голову и опустил плечи.
        - С тобой всё в порядке, Бен? А то иногда тебе в голову лезут странные мысли… Правда, до последнего времени ты воздерживался от ехидных комментариев.
        - Да, со мной всё в порядке. Просто эта бесконечная жара меня уже достала.
        - А я тут слышала что-то о свиньях…
        - Да, да, только давай не будем об этом!
        Купер увидел, как девушка изучающе смотрит на него. Она оглядела его тусклые глаза, причесанные в спешке волосы, неаккуратно выбритые щеки и измятую рубашку. «Наверняка он ощущает этот запах застарелого пота, который исходит от его тела, и у него дрожат руки, когда он трет виски, чтобы отогнать начинающуюся боль», - подумала Диана.
        - Бен, мои тогдашние слова в отношении твоего отца… - заговорила она снова. - Я уже извинилась. Но если я могу сделать что-то еще…
        - Я уже сказал тебе, что если кто-нибудь еще раз назовет меня сынком сержанта Купера… Позволь мне все это забыть, ладно?
        Фрай сделала шаг назад, шокированная ядом, которым был пропитан его голос.
        - Ну хорошо, - не стала она продолжать разговор на эту тему. - Кстати, для тебя есть информация: суперинтендант хочет видеть тебя, как только ты появишься в управлении.
        - А как же брифинг?
        - Ты нужен ему немедленно. Так и просили передать. Опять проблемы?
        - Наверняка.
        - Но ты ведь не забыл о нашем вечернем свидании сегодня?
        - О чем?
        - Ты же ведешь меня в свое додзё, - напомнила Диана. - Не могу дождаться обещанного спарринга. Ты же собирался научить меня паре приемчиков. Или уже забыл?

* * *

        Стены кабинета суперинтенданта были завешаны фотографиями, в том числе и очень старыми. Напряженные глаза застывших мужчин с высокими воротниками и пышными усами, казалось, оценивающе смотрели на Бена Купера. Как будто хотели сказать, что он не отвечает их стандартам. Именно эту мысль пытался донести до него Джепсон.
        - …Так вот, я хочу сказать, что ваше время еще не настало, Купер. Но его надо терпеливо ждать, и я уверен, что оно настанет. Пройдет совсем немного времени, и мы опять вернемся к этому разговору. Всегда надо рассчитывать на будущее. А пока - поднаберитесь опыта и знаний…
        Суперинтендант внимательно следил за реакциями констебля. Хитченс был прав: Купер выглядел напряженным и нервным. Из-за темных кругов под глазами он казался старше своих двадцати восьми лет, да и выбрит сегодня не так чтобы очень аккуратно. Руки его слегка дрожали, и это было заметно еще до того, как он услышал новость о том, что его исключили из списка претендентов на сержантскую должность. «А может быть, у него проблемы с алкоголем? - подумал Джепсон. - Надо будет спросить у инспектора Хитченса».
        - Вы шокированы этой новостью, Купер? - обратился он к подчиненному.
        - Могу сказать, что я думал об этой должности, сэр. И психологический тест уже прошел… - отозвался тот.
        - И каковы же результаты, Купер?
        - Выяснилось, что я недостаточно позитивен, сэр. Слишком обращен в себя и склонен к сопереживаниям в самый неподходящий момент.
        - М-м-м-м… А вы знаете, что это значит?
        - Ни малейшего представления, сэр.
        - Это значит, черт побери, что вы слишком добренький, Купер!
        - Понятно.
        - А мы больше не можем позволить себе «добреньких» полицейских. У нас теперь есть полицейские на любой вкус, и все они нашли себе место в нашей службе. У нас есть черные полицейские, полицейские-женщины, полицейские-геи и даже ненормальные полицейские.
        По мнению Бена, последнее относилось к истории в местной газетенке об одном из сотрудников управления, который был видным деятелем местной Спиритуалистической церкви, а совсем недавно объявил себя ясновидящим.
        - Теперь меня уже ничто не удивит, - продолжал Джепсон. - Следующими у нас появятся полицейские-трансвеститы, вот увидите. Какой-нибудь ублюдок из полиции нравов появится в один прекрасный день в юбке, и после этого все пойдет вверх дном. Появятся полицейские-карлики, полицейские-зомби и полицейские с голубой кожей с планеты Зог. И - кто знает, - может быть, у нас будут генетически модифицированные констебли, с горами мышц и мозгом размером с репу… Хотя нет, отставить, такие у нас уже есть. Но не приведи господь нам хоть кого-то из них дискриминировать, Купер! Единственные, кого мы не потерпим, так это предвзятые полицейские.
        - Так точно, сэр. - Бен попытался скромно улыбнуться, решив, что Джепсон пытается его подбодрить.
        Суперинтендант подозрительно посмотрел на него. Он любил, чтобы его подчиненные смеялись, но только тогда, когда он действительно шутил.
        - Полагаю, вы думаете, что нет никаких видимых причин, чтобы у нас не было добреньких полицейских, Купер? - поинтересовался он. - Абсолютно никаких?
        - Ну что вы, сэр! Может быть, просто не в чине сержанта?
        - А кто хочет быть этим чертовым сержантом? Собачья работа, поверьте моему слову.
        Оба замолчали, прислушиваясь к эху этой лжи, которое отражалось от пластиковых стен. Джепсон побарабанил пальцами по столу и уставился на Бена. Он смотрел на него до тех пор, пока тот не почувствовал, что вынужден снова заговорить.
        - В любом случае, сэр, меня это не очень волнует. Я совсем не расстроился или что-то в этом роде, - заверил он начальника.
        - Врете! Если б я был на вашем месте, Купер, я бы разозлился на весь мир. Вы опять пытаетесь быть добреньким. Теперь вы понимаете, в чем ваша главная проблема? - произнес суперинтендант с видом триумфатора.
        - Думаю, что я никогда этому не научусь, сэр.
        - Послушайте моего совета: отправляйтесь и постреляйте голубей, или по чему вы там стреляете… А потом выпейте, и все само по себе забудется.
        Купер кивком показал, что понял его, и тогда Джепсон поджал губы перед заключительной фразой:
        - И никаких эмоциональных всплесков, договорились?
        Бен смотрел поверх головы суперинтенданта. На стене висела большая фотография, забранная в рамку, на которой были изображены десятки серьезных мужчин, сидящих и стоящих длинными рядами. Здесь был изображен весь личный состав полицейского управления Идендейла, собранный во время посещения управления какой-то особой королевской крови в 80-х. Купер хорошо помнил и повод, и саму фотографию. Во втором ряду, среди других сержантов, стоял его отец.
        - Я понимаю, сэр, - сказал он тихо. - Все это не важно. Абсолютно не важно.

* * *

        Врач объяснил им, что Изабель Купер принимает сильный психотропный препарат. Он сказал его название, и Бен аккуратно записал его в блокнот: «Хлорпромазин». Это лекарство блокировало активность допамина и вызывало изменения в нервной системе, что могло привести к побочным явлениям, предупредил доктор.
        Когда детектив Купер сидел возле постели матери, ему показалось, что она не может контролировать движения своих губ, языка и лицевых мускулов. Женщина постоянно строила гримасы и ворочала языком во рту, как человек, который хочет срочно избавиться от кусочков пищи, оставшихся на деснах. Ноги ее тоже находились в постоянном движении под одеялом, бесконечно сгибаясь и разгибаясь, как будто она ехала на велосипеде.
        Доктор с удовольствием сообщил Мэтту и Бену, что препарат, который ей давали, не может излечить шизофрению, а может только облегчить наиболее тяжелые симптомы. А список этих симптомов в устах врача казался бесконечным: спутанные мысли, паранойя, галлюцинации, мании, отсутствие самопомощи, уход в себя, сильная тревога, перевозбуждение… Ее состояние может только ухудшаться, подчеркнул медик. Правда, иногда - но это только иногда - она может входить в ремиссию, и в эти периоды миссис Купер будет выглядеть абсолютно нормально. По-видимому, врач считал, что сообщает им обнадеживающие новости.
        - Я всем доставляю одни неприятности, - сказала Изабель, глядя с постели глазами старой женщины.
        - Что ты, ма! Ну конечно же, нет! И не волнуйся об этом, - попытался успокоить ее младший сын.
        - Это ты, Бен? - спросила больная.
        - Да, ма. Я здесь.
        Он сидел и общался с ней уже около сорока минут. Мэтт провел с ними первые полчаса, а потом вышел из палаты. Сказал, что ему надо глотнуть свежего воздуха.
        - Ты хороший мальчик. Я немного приболела, да? - посмотрела на сына пациентка.
        - Ты выздоровеешь, ма.
        Миссис Купер повернула голову, беспомощно скалясь и подмигивая, и протянула Бену руку. На воротнике ее сорочки виднелась капля слюны. На тумбочке рядом с кроватью стояла небольшая вазочка с гипсофилами[97 - Многолетняя травянистая кустарниковая культура из семейства гвоздичных. Цветы-бусинки разнообразных расцветок словно парят в воздухе на почти лишенных листьев стебельках. За это англичане прозвали ее «дыханием ребенка».], которые были такого же цвета, как простыни и ее кожа. Бен истекал потом в жаркой больничной палате, но рука его матери была холодной и липкой.
        - Как же ты похож на своего папу, - сказала Изабель. - Такой симпатичный молодой человек…
        Сын улыбнулся и пожал ей руку, понимая, что за этим последует, боясь ее следующего вопроса и не зная, что на него ответить.
        - Ты уже женился, Бен?
        - Нет, мам. Ты же знаешь, что нет.
        - Скоро ты найдешь себе хорошую девочку. Я хотела бы увидеть тебя женатым и с детьми.
        - Не волнуйся.
        Полицейский понимал, что эти фразы ничего не значат. Но в его словаре отсутствовали слова, значение которых они оба могли бы понять и которые могли бы принести им успокоение.
        Плечи Изабель дергались, а ноги толкались и изгибались, двигаясь под больничными простынями, как беспокойные животные. Ее язык высунулся изо рта, и она с удивлением осматривала больничную палату, а потом вновь сфокусировала свой взгляд на сыне. Пожилая женщина пылко осматривала его лицо, и в глазах у нее были отчаяние и мольба. Она взглядом посылала ему молчаливую просьбу, умоляя его дать ей хоть каплю утешения.
        - Совсем как твой папа, - повторила она.
        Бен ждал. Его мускулы оцепенели, и в голове не осталось ни одной мысли. Он походил на загипнотизированного кролика, ожидающего последнего, смертельного укуса. От того, что он задержал дыхание, его легкие заболели. Полицейский знал, что не сможет отказать ей в ее мольбе.
        - Они уже назначили тебя сержантом, Бен? - спросила мать.
        - Да, ма, - ответил он, ненавидя себя за эту ложь.

        21

        Диана Фрай впервые посетила «Вершину». На нее не произвели никакого впечатления ни фальшивые портики, ни гараж на три машины, ни кованые металлические ворота. Все это показалось ей безвкусным, и здание, напоминающее белую коробку, выглядело совсем неуместно на фоне долины и рядов каменных коттеджей, которые начинались в нескольких ярдах ниже по дороге. Казалось, что его небрежно перенесли сюда из предместий Бирмингема - из Эджбастона или Бурневилля, например. Так что в пейзаж оно никак не вписывалось. Фрай было поручено побеседовать с Шарлоттой Вернон после того, как старший инспектор Тэйлби пообщался с ее мужем и сыном. До сих пор Шарлотта мало что говорила, и на нее как-то не обращали особого внимания. Но теперь пришло время задать ей несколько вопросов, особенно о Ли Шерратте. Этот молодой человек, по мнению Стюарта, все еще оставался основным подозреваемым, хотя Диана понимала, что старший инспектор еще полностью не отказался от второй линии расследования - семейной. Вполне возможно, что у Шарлотты так или иначе мог оказаться ключ к разгадке убийства.
        Фрай встретил Дэниел. Он был мрачен и погружен в себя и ничем не напоминал рассерженного молодого человека, о котором Диана читала в отчетах. Когда девушка объяснила, что ей нужно, юноша в полном молчании провел ее в дом, ни разу не взглянув на нее и не утруждая себя демонстрацией вежливости. Жаль, что у него такое железобетонное алиби, подумала констебль.
        Другие полицейские описывали Шарлотту Вернон как привлекательную женщину, а некоторые даже находили ее очень красивой. Фрай ожидала увидеть испорченную жену богатого мужа, которой нечем заняться, кроме своей внешности, поддержания фигуры в идеальной форме, хождения по парикмахерам и экспериментов с косметикой. Но теперь перед нею стояла женщина, которой было уже к сорока и которая выглядела уставшей и смирившейся с жизнью. Естественно, на ней имелась косметика, которая вполне могла обмануть мужчину, но констебль сразу заметила, что наносили ее без души.
        На Шарлотте были кремовые брюки и шелковая рубашка. Выглядела она очень элегантно - да и как еще могла выглядеть женщина, чья одежда стоила таких бешеных денег? Диана появилась в доме, готовая выразить свои соболезнования матери, которая только что потеряла дочь, а также готовая забыть про рассказ ее сына и выслушать версию самой миссис Вернон о том, что произошло. Но в повороте головы Шарлотты, когда она прикуривала сигарету и устраивалась в кресле, и в изгибе ее губ, когда она критически осматривала Фрай с ног до головы, девушке почудилось что-то странное, что трудно было объяснить словами. И в результате у Дианы так и не оказалось времени на соболезнования, потому что мать Лауры сама начала их беседу в очень агрессивной форме:
        - Не надо меня жалеть. Со мной уже всё в порядке.
        - Я хотела бы задать вам несколько вопросов, миссис Вернон, - сказала сотрудница полиции.
        - Я давно вас жду. Знаю, что Дэн был у вас в полиции - я не смогла остановить его. Бедняжка, он совершенно запутался в вопросах секса. Некоторые мужчины взрослеют очень долго, не так ли? Я думаю, что у Дэна именно такой тяжелый случай задержки пубертатного периода.
        - Ваш сын упомянул в своем заявлении о ваших отношениях с Ли Шерраттом, миссис Вернон.
        - Вы хотите сказать, что он узнал, что я трахаюсь с садовником, не так ли, милочка?
        Фрай смотрела на собеседницу без всякого выражения. Они находились в комнате, полной старинной мебели с аккуратно отполированными поверхностями. На стенах висели три или четыре больших акварели, а паркетный пол вел к французским окнам[98 - Панорамные окна от пола до потолка, открывающиеся вовнутрь или наружу.], украшенной флажками террасе и каменной балюстраде. Диана вдруг поняла, что ей хотелось бы взглянуть на кухню и ванные комнаты в этом доме, повнимательнее осмотреть джакузи и автоматическую духовку, встроенные гардеробы, саморазмораживающийся холодильник и цифровую микроволновку.
        - Так и было, миссис Вернон? - спросила она у хозяйки дома.
        - Ну конечно, - холодно ответила та. - Правда, всего несколько раз, но мы оба получили удовольствие. Он оказался не слишком утонченным, но полным энтузиазма. Великолепное тело. В моем возрасте, если женщина все еще может привлекать молодых мужчин, это сильно повышает уровень самооценки.
        - Это была ваша инициатива?
        - Думаю, что да, это я его соблазнила. Правда, усилий мне прикладывать почти не пришлось.
        - А когда об этом узнал ваш муж?
        - Не знаю. А что, это так важно? - пожала плечами Шарлотта.
        - Думаю, что да.
        - А почему?
        - Ну, возможно, он был против этого?
        - Вы глубоко ошибаетесь, милочка. Старина Грэм ловил от этого кайф. Поверьте, это очень удобно, милочка. Это означает, что у меня может быть сколько угодно любовников и никаких проблем. Со своей стороны я позволяю Грэму делать то же самое.
        - Но ведь он возражал, не так ли? И даже выгнал Ли Шерратта.
        - Это верно. - Миссис Вернон неторопливо выпустила кольцо табачного дыма, которое повисло между ней и Дианой. - Но разве Грэм не говорил вам, что причина была в Лауре?
        - А это действительно так?
        - Если так говорит Грэм, то, значит, так оно и есть.
        - А вы сами знали об отношении Шерратта к вашей дочери? Так сказать, в рамках ваших с ним отношений?
        - Я должна обращаться к вам «детектив-констебль»?
        - Если вам так удобнее…
        - Детектив-констебль, я не знаю, как вы представляете себе то, что происходило между мной и Шерраттом в беседке, но уверяю вас, что мы не обсуждали мою дочь.
        - Но как вы думаете…
        - Меня ему хватало с головой, милочка. Я могу быть очень требовательной, когда войду в раж.
        - Да и зачем беспокоиться о невинном ягненке, когда есть опытная овца, так? - не удержалась от резкости Диана.
        Шарлотта обнажила было свои идеальные зубы в сердитой гримасе, но быстро поменяла ее на невеселый смех.
        - Неплохо сказано, милочка! Ни за что не догадалась бы, что вы так метафоричны в том, что касается овцеводства.
        Фрай была расстроена тем, что никак не может преодолеть защитный фасад этой женщины. Если б только ей удалось пробиться сквозь этот вызывающий, но хрупкий слой, она смогла бы найти ту самую ранимую сердцевину, способную отреагировать на ее вопросы.
        - А вы знаете об ухажере Лауры по имени Симеон Холмс? - спросила девушка.
        - Нет, не знала, - вздохнула миссис Вернон. - Не знала до тех пор, пока ваши люди его не разыскали. И, естественно, никто из вас не сомневается, что между этими двумя что-то было?
        - Вы абсолютно правы.
        - Моя дочь была несколько старомодна, не так ли? Держала все свои похождения в секрете. Обычно Лаура делилась своими секретами со мной, но только не этим.
        - Может быть, она боялась, что вы найдете его неподходящим. Он живет в одной из муниципальных застроек в Идендейле и ездит на мотоцикле.
        - Неподходящим? Только не я!
        - Правда?
        - Не забывайте, милочка, что я трахалась с садовником.
        Фрай заскрипела зубами, а ее собеседница загасила сигарету и стала беспокойно ерзать на кресле. Пепельница была уже полна окурков, и воздух в помещении был пронизан вонью старых бычков и ароматом дорогого парфюма.
        - Надеюсь, что я вас не шокирую, - произнесла Шарлотта. - Я знаю, что некоторые люди могут быть настоящими пуританами[99 - Английские протестанты, не признававшие авторитет официальной церкви. Последователи кальвинизма, отличавшиеся большой строгостью нравов.]. Но мы с Грэмом всегда вели свободный образ жизни. Так же, как и многие люди из нашего круга.
        - Вы упоминали о других любовниках, миссис Вернон. Мне придется попросить вас назвать их имена.
        - Неужели? И как далеко в прошлое вы хотите меня погрузить?
        - Ну, предположим, на несколько месяцев…
        - Это что же, наша полиция в качестве мотива убийства рассматривает ревность? Очень оригинально!
        - Итак, их имена…
        - Ну хорошо. Это было несколько партнеров мужа по бизнесу. Время от времени. Чисто для здоровья.
        И Шарлотта назвала Диане три имени, из которых ей было знакомо только одно.
        - Эндрю Милнер? - переспросила девушка.
        - Он работает у Грэма.
        - Я знаю, кто это.
        Фрай смотрела на стоящую перед нею женщину и не могла поверить, что это именно та убитая горем мать, о которой она читала в отчетах. Может быть, она принимает какие-то препараты, прописанные врачом? Но Диане не приходил в голову ни один препарат, который мог бы так радикально изменить человеческую личность. А Шарлотта тем временем посмотрела ей в лицо и вновь рассмеялась своим ледяным смехом.
        - Знаете, я не слишком разборчива, когда вхожу в охотку.
        - А вы входили в нее с тех пор, как была убита Лаура? - вновь сорвалась сотрудница полиции. - Что, мысль о вашей убитой дочери делает вас еще похотливее?
        Лицо миссис Вернон, казалось, размылось и задрожало, а глаза опасно набухли. Руки и ноги женщины затряслись, а плечи неестественно опустились. Это выглядело так, будто цветущая женщина в мгновение ока превратилась в сломанную куклу.
        - Знаете, я хожу туда каждую ночь, - с трудом выговорила она.
        - Куда «туда»? - спросила Фрай, потрясенная этой внезапной переменой.
        - В восемь часов, когда никого нет рядом. Грэм бесится от этого. Я приношу ей цветы.
        - Так куда вы ходите?
        - Туда, вниз. На то место, где она умерла. - Шарлотта посмотрела на Диану умоляющими глазами. - Я отношу ей розы и гвоздики из сада. Это правильные цветы?

* * *

        Вернувшись в управление, измученный Купер прошел в дежурную часть, в которой сидели за своими терминалами двое операторов и находился офис-менеджер - инспектор Бакстер, который собирал какие-то папки. Бен проверил листки с сегодняшними заданиями и не нашел в них себя.
        - Я вернулся на службу, сэр, - сообщил он дежурному.
        - Для тебя ничего нет, Купер, - сказал Бакстер. - Некоторые группы переформированы. Твой инспектор хочет, чтобы ты вернулся в отдел и поступил в распоряжение сержанта Ронни.
        - Черт бы его побрал!
        - Прости, сынок.
        Казалось, Бакстер собирается сделать Бену замечание за его несдержанность в присутствии операторов, но, посмотрев ему в лицо, дежурный передумал: он не был человеком, который готов пнуть уже поверженного противника.
        - Мистер Тэйлби считает, что результаты экспертизы… - начал было он, но Купер перебил его:
        - Да, я знаю. Спасибо.
        Затем Бен отправился наверх. В комнате его отдела говорил по телефону какой-то констебль, а сержант Ронни держал в руках отчет, который с восхищением рассматривал. Заметив Купера, он небрежно махнул ему рукой.
        - Бен! Добро пожаловать в реальный мир!
        Тот отбросил в сторону стул, стоявший возле его стола, и грохнул кулаком по куче бумаг, которые лежали на столе с самого понедельника.
        - Что это за ерунда?! - вырвалось у него.
        - Послушай, давай-ка потише! - осадил его сержант. - И не веди себя как избалованная примадонна только потому, что большие мальчики не взяли тебя с собой на расследование убийства.
        - Ах да! Есть же еще кражи из машин! - хмыкнул Купер. - Они хотят, чтобы с этими кражами что-то сделали… И какие же новости?
        - Вот эти, - ответил Ронни, помахивая отчетом. - Посмотри.
        Он положил отчет на стол перед Беном. На нем стоял штамп Национальной службы уголовных расследований.
        - И что это такое? - прищурился несостоявшийся сержант.
        - Новые идеи по поводу борьбы с автомобильными кражами. Отличная вещь. И Супер[100 - Имеется в виду суперинтендант.] вполне впечатлился. Идея новой киски.
        - Уж не Дианы ли Фрай, часом?
        - Именно. Совсем неплохо для девушки, по-моему.
        - Ну и где же она? Уже работает над этим?
        - Только не она, - ответил Ронни. - Она занята расследованием убийства.

* * *

        Фрай позвонила в «Вернон файненс», но нарвалась на особенно вредную и бдительную секретаршу, которая сообщила ей, что Эндрю Милнера не будет в офисе всю вторую половину дня. Сотрудница полиции буквально вырвала из секретарши его мобильный номер, и пока ее телефон соединялся с его номером, успела съесть сэндвич с тунцом. Когда же он ей ответил, то Диана поняла, что поймала Милнера где-то в дороге. В трубке был слышен шум пролетающих большегрузов, а сам Эндрю кричал в трубку, как обычно делают люди, когда пользуются гарнитурой беспроводной связи в машине.
        - Кто вы, я не расслышал? Подождите, я сверну на А-пятьдесят семь!
        После того как девушке удалось объяснить Милнеру, кто она такая, он на какое-то время замолчал. Хотя, может быть, это просто прервался сигнал из-за высоких гребней Стангл Эдж и Халлам Мурс.
        - Подождите минуту, я где-нибудь припаркуюсь, - наконец услышала Диана снова голос торгового агента.
        Она проговорила с ним несколько минут, внимательно прислушиваясь к интонациям его ответов, не всегда хорошо слышных на фоне шума проезжающих грузовиков и периодического ухудшения сигнала его мобильного телефона. Ей показалось, что он нервничает и как будто защищается от каких-то обвинений, хотя Милнер твердо отрицал какие-либо отношения с женой своего работодателя. Все это абсолютно нелепо и даже смешно, заявил он. Шарлотта Вернон явно не в себе.
        Наконец Фрай позволила ему ехать дальше - он взмолился, что опаздывает на важную встречу. Она была уверена, что Эндрю что-то скрывает, но не могла определить, что же это такое. Ей нужна была дополнительная информация, прежде чем она смогла бы задать ему правильный вопрос. Пора поговорить с женой торгового агента.

* * *

        Милнеры жили в кирпичном доме на две семьи довоенной постройки в центре Идендейла. Входная дверь открывалась на порог с аркой, и в ней было круглое окно, собранное из фрагментов цветного стекла.
        На ветровых окнах всех машин, припаркованных вдоль тротуара, были розовые стикеры, а на всех фонарях висели объявления, сообщавшие о том, что парковка разрешена только жителям близлежащих домов, но Фрай все же удалось разыскать местечко для своего «Пежо» на небольшом ответвлении дороги, которое вело к автомобильному навесу.
        Она заметила на углу дома старинный кирпичный колпак для дымовой трубы, в котором теперь росли красные герани.
        Маргарет Милнер провела Диану в гостиную, основными достопримечательностями в которой были окна-фонари в рамах, завешенные тюлем, и подсвечник в форме колеса с электрическими свечами. В стеклянном шкафчике стояли фигурки - миниатюрные модели коттеджей и мемориальные пластины, выпущенные ограниченными тиражами.
        - Эндрю сейчас на работе, вы понимаете, - заявила Маргарет. - После того как это случилось с Лаурой Вернон, он очень занят. Правда, Грэм собирается выйти на работу в следующий понедельник. Наверное, Шарлотта чувствует себя лучше. Хотя обычно люди никак не могут смириться с подобными вещами до самых похорон, насколько я знаю.
        - А вы сами говорили с Вернонами? - спросила ее неожиданная гостья.
        - Я пыталась позвонить Шарлотте, - сказала миссис Милнер после короткого колебания, - но на звонки никто не отвечал. Все время включался автоответчик.
        - Я только что сама была в «Вершине», - сказала Фрай.
        - Правда? - Было видно, что собеседница не знает, что на это сказать. На ней была длинная юбка и обувь на ремешках с плоской подошвой, а на плечи был наброшен легкий свитер. Женщине было жарко и неудобно, но так себя чувствовал почти каждый в такую погоду.
        - Я разговаривала с миссис Вернон, - объяснила Диана.
        - Она… как она все это переживает?
        - Не совсем так, как можно было бы ожидать.
        - Правда? - повторила Маргарет.
        Фрай прошла к окну-фонарю и взглянула через тюль на сад. С близкого расстояния она рассмотрела, что герани уже увядали и становились коричневыми, а их опавшие лепестки образовали темно-красный круг у основания кирпичного колпака.
        - А какие отношения существуют между вашим супругом и Вернонами? - спросила она, оставаясь у окна.
        - Муж работает на Грэма. Работа хорошая, и Эндрю старается изо всех сил. - Милнер села, разгладила юбку и, настороженная, замерла на самом краю кресла. Она с волнением смотрела на Диану, испуганная тем фактом, что та предпочла остаться стоять у окна, несмотря на вполне недвусмысленное приглашение. - Какое-то время муж был безработным, понимаете? Поэтому он очень ценит гарантированную работу.
        - Так что же, это отношения между работником и работодателем или нечто большее?
        - Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, - сказала Маргарет. - Они работают в очень тесном контакте. Это, наверное, подразумевает довольно близкие отношения.
        - Личные отношения. Так они что, друзья? Вы общаетесь с Вернонами? Ходите к ним в гости?
        - Да, мы были у них пару раз. Грэм - очень гостеприимный хозяин.
        Фрай пристально посмотрела на хозяйку дома и заметила, как та отвела глаза. Не укрылись от ее взгляда и непроизвольные движения рук миссис Милнер, которые ни на минуту не успокаивались, как будто искали что-то, что можно было бы поставить на место или поправить быстрым нажатием, а потом разгладить ладонями.
        - А Шарлотта Вернон? - продолжила сотрудница полиции. - Она тоже очень гостеприимна?
        - Хотите чашечку чая? - с отчаянием в голосе предложила Маргарет.
        - Нет, спасибо.
        - А я, пожалуй, выпью…
        - Конечно.
        Диана двинулась за ней на кухню, от чего хозяйка занервничала еще больше. Констебль, ссутулившись, прошла мимо кухонной мебели «под дуб» и встала на пути открытой двери холодильника. Маргарет уставилась на нее поверх этой двери, держа в руке бутылку обезжиренного молока.
        - Скажите, что вам от меня надо?
        - Немного помощи, и больше ничего, - ответила Фрай. - Я пытаюсь заполнить некоторые пробелы.
        Холодный воздух из незакрытого холодильника образовал между ними подобие барьера, охлаждая кожу Дианы и оседая на металлических поверхностях. Милнер, очевидно, не хотелось дотрагиваться до ручки двери, чтобы закрыть ее. Казалось, что она боится случайно коснуться девушки и заразиться от нее чем-то, от чего потом не избавишься ни растворителем «Джейса», ни хлоркой.
        - Но я не знаю ничего, что могло бы вас заинтересовать, - вздохнула она. - Правда не знаю.
        Так Маргарет и отошла, оставив за собой распахнутую настежь дверь холодильника, после чего занялась чайником. Когда Фрай захлопнула дверь, хозяйка дома дернулась так, словно в нее попала пуля, и пролила воду на стол.
        - А если б он вам срочно понадобился, вы бы знали, где сейчас разыскать мистера Милнера? - задала Диана новый вопрос.
        Маргарет инстинктивно подняла глаза на часы.
        - На этот вопрос могут ответить у него в офисе. Он много ездит по округе. Встречается с клиентами, знаете ли. Такой занятой… Сегодня он опять может не вернуться до самой ночи.
        Поздно возвращается, а она не знает, где он пропадает? Фрай засомневалась, что Эндрю Милнер так уж занят, как он рассказывает об этом своей жене.
        - А могут быть моменты, когда вы не знаете, где ваш муж, а Грэм Вернон знает? - продолжила расспросы констебль.
        - Конечно.
        - Может быть, иногда об этом знает и Шарлотта Вернон?
        На мгновение Маргарет замерла и только тупо смотрела на пыхтящий чайник, как будто он говорил что-то нецензурное.
        - Это вы о чем? - подала она наконец голос.
        - Мне кажется, что я выразилась достаточно ясно. Миссис Вернон совершенно этого не скрывала.
        - Она что, намекала на что-то в отношении Эндрю? Но ведь это просто смешно, правда? Она, должно быть, не в себе. Наверное, она очень сильно пострадала, если ей в голову приходит такая чушь.
        - Вы считаете, что это неправда?
        - Правда? Какая ерунда! Эндрю? Полная чушь!
        - Но вы же знаете, что жена часто узнает обо всем последней.
        - Но все равно… Эндрю? - Маргарет внезапно глупо рассмеялась. - Это невозможно.
        - О’кей, - кивнула Диана. Чайник закипел, но на него никто не обратил внимания. Облачко пара проплыло по кухне и исчезло, прежде чем смогло согреть холодные руки девушки. - И последний вопрос, миссис Милнер. Молодой человек по имени Симеон Холмс вам не родственник?
        - Симеон - сын моей кузины Элисон. Они живут в микрорайоне Девоншир.
        - А вы знаете, что он был молодым человеком Лауры Вернон?
        Маргарет всплеснула руками и какое-то время молча смотрела в окно.
        - Не знала до вчерашнего дня, пока Элисон мне об этом не рассказала. Она говорила, что ему пришлось побывать в полиции.
        - Вот видите, еще одна вещь, о которой вы ничего не знали…
        - Нет-нет! - воскликнула Милнер. - Только не Эндрю. Это невозможно!
        Выйдя из дома, Фрай прошла по скользким лепесткам герани. С верхней стороны они все еще были багрянокрасного цвета, но с другой - с той стороны, которой они лежали на земле, лепестки уже стали подгнивать. Невозможно? Единственной невозможной вещью была мысль о том, что Диане захотелось бы выпить чаю с Маргарет Милнер, сидя рядом с нею среди ее коттеджей и тюлевых занавесок.
        Развернувшись, девушка решила попытать счастья еще в одном месте. Это доставит ей удовольствие, подумала она, вспомнив, какими глазами Хелен Милнер смотрела на Бена Купера на улице в Мюрее.

* * *

        Маргарет позвонила дочери, как только Диана Фрай вышла из ее дома, и Хелен пришлось потратить несколько минут на то, чтобы успокоить ее. Когда она наконец разъединилась, девушка набрала телефон бабушки и деда. Она знала, что те не так часто пользуются телефоном, и их убедили установить его только на случай каких-то чрезвычайных обстоятельств, тем более что платил за него Эндрю. Когда в трубке раздались длинные гудки, мисс Милнер ясно представила себе двух стариков, с тревогой глядящих друг на друга и боящихся снять трубку. В конце концов Гарри медленно встанет и снимет ее: отвечать на телефонные звонки - это мужская работа.
        - Дедуль, это Хелен, - сказала девушка, услышав наконец его голос.
        - Хелен? Что случилось, детка? - удивился старик.
        - Опять полиция, деда. Они задавали вопросы про папу.
        - Неужели? Это был тот идиот, который сам не понимает, что говорит, или второй, который был вместе с ним?
        - Ни тот, ни другой.
        - Тогда…
        - Нет, это была женщина. Детектив Фрай.
        - Она? Но она ведь сущая девчонка…
        - И тем не менее…
        - Да, ты права. Лучше знать об этом заранее.

* * *

        Диана Фрай обнаружила, что Хелен Милнер живет в одном из четырех крохотных коттеджей, которые получились в результате перестройки амбара. У него была волнистая крыша, и его окружали старые здания фермы, о которых можно было сказать, что никто еще не придумал, как их использовать в дальнейшем. Внутри стены этих построек были из необработанного камня, их окна висели на петлях, а потолочные перекладины покрыты смолой. Основная часть мебели из ошкуренной сосны была приобретена в комиссионном магазине. На полу кухни лежала камышовая циновка, на которой стояли стулья, плетенные из ивы.
        Хелен встретила Диану без всякого удивления, и та решила, что телефонные линии успели раскалиться, пока она добиралась сюда через весь Идендейл. Она подумала, что и третий член семейства Милнеров окажется таким же скрытным, как и два других, и разыграет ту же сцену с притворным шоком, полной несознанкой, и с использованием уже хорошо известных Диане выражений возмущенной невинности.
        Но, к ее удивлению, она надолго задержалась в этом доме. Рассказ Хелен Милнер, который она услышала за растворимым кофе, налитым в глиняные кружки ручной работы, удивил и во многом просветил ее, а после второй кружки Диана почти забыла о цели своего визита.

        22

        На этот раз три старика встретились на почте Мюрея, где ежемесячно получали свою пенсию. Помещение почты было заполнено не только пенсионерами, регулярно приходившими за деньгами по четвергам, но и туристами, полностью опустошившими автомат с прохладительными напитками и небольшой морозильник, в котором лежали мороженое в шоколадной глазури и клубничное на палочке. Там едва можно было повернуться возле стендов с открытками с видами водохранилища Ледибау-эр[101 - Расположено в Дербишире. Имеет форму буквы Y. Достигает 4 км в длину и имеет максимальную ширину 590 м. Площадь 210 гектаров.] и Частуорт-хаус[102 - Один из самых пышных «домов-сокровищниц» Англии, на протяжении столетий служивший резиденцией герцогов Девонширских из семейства Кавендишей. Редкий для Англии пример эстетики барокко.]. Раздутые рюкзаки были оставлены на улице, пока их хозяева рассматривали путеводители и наборы циновок с изображением видов Национального парка.
        Скоро туристы двинутся по деревне в сторону чайных и Центра народных ремесел в «Старой мельнице» или к площадке для пикников в «Берлоге». Затем они спустятся к тропе «Иден Вэлли», чтобы с нее перейти на маршрут «Лаймстоун» на юге или «Пеннайн» на севере. И через полчаса все благополучно забудут про Мюрей.
        Гарри Дикинсон вытащил из морозильника небольшого замороженного цыпленка для Гвен. Тот был плотным и тяжелым, и от холода у Гарри заболела ладонь и онемели пальцы. Когда он встал в кассу, чтобы расплатиться, то обнаружил себя окруженным молодыми людьми, которые налетали на него и бесцеремонно толкали его локтями под ребра. Казалось, они совершенно не замечают его присутствия и он для них - просто еще одно препятствие между их загребущими руками и очередной банкой диетической «коки». Когда перед Дикинсоном влезла в очередь какая-то девочка, на виске у него запульсировала маленькая вена. На девушке был очень коротенький топик, который оставлял ее живот полностью голым, и полосатые легинсы, в которых ее бедра и задница смотрелись просто громадными. Ее крашеные светлые волосы торчали во все стороны, как неубранная солома, а когда она открыла рот, то Гарри увидел, что ее язык проколот серебряной пуссетой[103 - Серьга-гвоздик.].
        Борясь за свое место, она тяжело наступила Гарри на палец своими «мартенсами»[104 - Компания «Док Мартенс» выпускает тяжелую молодежную обувь.], и когда он опустил глаза, то увидел на своем блестящем ботинке царапины и следы от ее подошвы. Если б она извинилась, он не стал бы с ней связываться. Но девица отвернулась от старика, словно его не существовало вовсе. С таким же успехом она могла бы наступить на кусок грязи, который позже просто смахнула бы.
        Дикинсон постучал девушке по плечу, и она скептически уставилась на него. Ее верхняя губа слегка приподнялась в презрительной ухмылке, демонстрируя серый кусок жевательной резинки между зубов. Гарри заметил, что ее пупок был проколот точно такой же пуссетой, как и язык.
        - Тебя что, никогда не учили хорошим манерам? - спросил он сердито.
        Девушка посмотрела на него так, будто бы он говорил на иностранном языке.
        - Ты чё, дед?
        У нее был местный акцент, и старик подумал, что вполне мог видеть ее раньше.
        - Если ты влезаешь впереди меня и при этом наступаешь мне на ногу, то можно хотя бы извиниться, - заметил Дикинсон.
        - У меня такие же права на это место, как и у тебя.
        - Такие же, но не больше. Тебе придется это запомнить, детка.
        - Да отвали ты! - огрызнулась девица. Она высунула язык, а потом втянула его в рот, нахально глядя на Гарри. Однако он очень быстро перестал ее интересовать, и она повернулась, двигаясь вперед вместе с очередью.
        Пожилой мужчина взвесил на руке тяжелого цыпленка, глядя прямо в затылок нахалки. Покрытая слоем льда грудь цыпленка была гладкой и твердой. Он взял птицу за ноги и стал ее раскачивать…
        Девица завизжала и врезалась головой в молодого человека, который стоял в очереди перед ней. Вся почта повернулась, чтобы посмотреть, как она брюзжит и ругается на старика, потирая ту часть спины, где, похожий на металлическое клеймо, ледяной цыпленок соприкоснулся с ее теплым обнаженным телом.
        - Прошу прощения, - как ни в чем не бывало произнес Гарри.

* * *

        Выходя из помещения почты под раскачивающимся плакатом с мороженым «Воллса», Сэм Били наступил на выброшенную банку из-под «коки» и упал на тротуар. При этом он сильно ударился, а его палка с набалдашником из слоновой кости оказалась в канаве. Окружающие оцепенели от ужаса, пока двое высоких молодых людей с австралийским акцентом не подняли старика и не подали ему его трость. Три девушки, прислонившие свои горные велосипеды к стене почты, долго суетились, очищая Сэма от пыли и спрашивая, всё ли у него в порядке, не отрывая при этом глаз от австралийцев. Они кружили вокруг Сэма в калейдоскопе красочных рубашек и загорелых конечностей, как бабочки в поисках новых запахов, привлеченные на мгновение сухим, безжизненным растением.
        Наконец они оставили пострадавшего на попечение Гарри и Уилфорда, которые заверили их, что он живет в нескольких ярдах от почты. Однако даже и поддерживаемый с обеих сторон друзьями, Сэм не смог отойти слишком далеко - ему пришлось остановиться и опереться на стену от боли в ногах. Прикурив сигарету, он прищурил глаза и взглянул на кладбище на противоположной стороне дороги, где купались в солнечных лучах надгробные памятники.
        - Скоро вы и меня туда отнесете, - сказал он без всякого намека на жалость к самому себе.
        - Все мы движемся в этом направлении, - заметил Уилфорд.
        - Я не буду тебя торопить, это и так произойдет достаточно быстро, - вздохнул Били.
        - Надо просто смириться с тем фактом, - решил Гарри, - что когда достигаешь определенного возраста, то смерть уже ждет тебя за углом.
        - А вы помните тот случай, когда меня чуть не убило в шахте? - спросил Сэм. - Много воды с тех пор утекло. Но память осталась. - Он посмотрел на свои ноги.
        Трое стариков замолчали, глядя на дома напротив и не замечая ни машин, которые проносились мимо, ни молодых туристов, которым приходилось сходить с тротуара, чтобы обойти их.
        Прошло уже больше двадцати лет с того дня, как это случилось в шахте «Глори Стоун». Они находились в выработанном штреке, шириной в шесть футов и высотой в добрую сотню. Лава поднималась вверх среди каменистой осыпи известкового шпата, и один из шахтеров бурил ее на высоте около пятидесяти футов, выделяясь темным силуэтом в лучах своей лампы. Сама лава была еле освещена, а воздух был полон дыма от взрывных работ. Крышей же шахтерам служила непроглядная темень, находившаяся на высоте, до которой не добирался ни один луч фонаря. Вся громадная пещера с неясными очертаниями, выкрашенными в серо-черные тона, резко воняла порохом и пылью.
        Сэм находился именно на вершине лавы. Тогда ему было около пятидесяти - опытный работник, который основную часть своей жизни провел в шахтах. Когда его бур раздробил хрупкий камень и лава поехала у него под ногами, его тело отбросило назад, руки и ноги задергались в собственных изломанных тенях, и он приземлился у самой подошвы склона, где его засыпала лавина известкового шпата. В темноте Уилфорду удалось найти Гарри, и они голыми руками откопали своего друга и вытащили его в безопасное место. Оба так и не поняли, что у него переломаны ноги, пока он не закричал.
        - Если боль становится невыносимой, - произнес Каттс, ни к кому конкретно не обращаясь, - вы бы решились на крайнюю меру?
        - Ну, я полагаю, что да, - задумчиво посмотрел на него Сэм.
        - Если у тебя больше ничего не осталось, - кивнул Дикинсон. - Никакой надежды. Тогда, думаю, выбора нет.
        - Хотя это зависит от того, во что ты веришь, - заметил Уилфорд. - Правильно?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Некоторые люди верят в то, что накладывать на себя руки - это неправильно.
        - Это все религия, - улыбнулся Били.
        - Это грех, самоубийство, - не сдавался Уилфорд. - Согласен, Гарри?
        Дикинсон закурил трубку. Его друзья замолчали, ожидая от него или неизбежного собственного суждения, или решения. Они знали, что лучше всего Гарри соображает с трубкой в зубах.
        - Мне кажется, - произнес он, - что существуют разные грехи. Грех - это не то же самое, что зло. И грех Бог может простить.
        Все покивали. Это прозвучало вполне логично и разумно. Ни один из них не смог прожить почти восемь десятков лет, не совершая время от времени грехов.
        - Хотя для этого понадобится смелость, - добавил Дикинсон. - Это не так просто сделать.
        - Ну, есть снотворные таблетки, - заметил Били.
        - Это женский способ, Сэм, - презрительно прочистил горло Гарри.
        - Можно спрыгнуть с какой-нибудь высоты. Например, со скалы на Вороньем склоне, - предложил Уилфорд.
        - Слишком неопрятно, - покачал головой Каттс. - Да и кто тебе сказал, что ты обязательно разобьешься насмерть?
        - Да уж, не приведи Господь! - Все трое дружно передернули плечами.
        - Да и вообще я не переношу высоты. У меня кружится голова, - признался Сэм.
        - Серьезный довод, - кивнул Уилфорд.
        - Можно повеситься, - предложил Гарри.
        - Если знаешь, как завязывать узел, - уточнил Били.
        - Да и высоту надо правильно подобрать. Иначе… - поморщился Дикинсон.
        Уилфорд поджал губы и запустил руку в свои седые волосы.
        - Что иначе? - прищурился он.
        - Иначе ты не быстро умираешь, а медленно душишь себя. Вот.
        - Я где-то читал, что какие-то извращенцы как бы вешаются, - сказал Сэм. - То есть почти, но не совсем. Вроде бы для развлечения.
        - Черт их побери, да зачем это надо?! - изумился Каттс.
        - Для секса, - мрачно объяснил Били. - Они говорят, что после этого у них стоит, как над пропастью.
        - Ну, наверное, это действительно что-то новенькое, - хмыкнул Уилфорд.
        - Да, никогда точно не знаешь. Может быть, и стоит попробовать разок, - задумчиво проговорил Гарри.
        - В газетах писали про одного придурка, - рассказал Сэм. - Ему было семьдесят четыре года, только представьте себе! Так вот, он подсоединил свои соски и яйца к электрическому току - это у них называется эксперимент по самовозбуждению.
        - Да? И что же с ним произошло? - поежился Каттс.
        - Напряжение оказалось слишком высоким. Оно его просто убило. Оторвало яйца к чертовой матери, насколько я помню.
        - Старость не убивает желание. Просто ты уже не можешь делать это так, как положено, - заметил Гарри.
        Друзья опять глубокомысленно покачали головами, наблюдая за тремя молодыми девушками, которые проехали мимо них на велосипедах - их длинные ноги мелькали в блеске велосипедных спиц.
        - Эта девица в магазине, - вспомнил Сэм. - Ну та, с большой задницей и болтом в языке… Это была дочь Шейлы Келк, что живет в тупике Уай.
        - Правда? - переспросил Гарри без всякого интереса.
        - Они живут как раз рядом с Шерраттами.
        Где-то на Хоу-лейн послышались звуки мусороуборочной машины. Мусорные ящики все еще стояли, выстроившись вдоль тротуара, в ожидании: на всех были указаны номера или названия домов. В этих ящиках был собран мусор, который многое мог рассказать о жизни их хозяев.
        - А можно воспользоваться машиной, - продолжил разговор Уилфорд. - Такое довольно часто происходит в округе. Приезжие из Шеффилда и все такое. Уезжают подальше в горы, где их никто не найдет, и травятся выхлопом.
        - Тут ты прав, Уилфорд, так все и происходит. Но от них одни неприятности - загрязняют окружающую среду.
        - У меня уже много лет нет машины, - заметил Сэм. - Так что не стоит об этом и говорить.
        Он заставил себя встать на ноги, с трудом опираясь на свою трость, и Гарри поддержал его под локоть. До дома Били было уже совсем близко, но с таким же успехом до него могло быть несколько миль.
        - Зато машина есть у меня, - заметил Уилфорд.

* * *

        Прежде чем позвонить Хелен Милнер, Бен дождался, пока сержант Ронни и второй констебль вышли из кабинета. Несмотря на все то, что случилось за день, Купер так и не смог забыть того, что сказал ему брат, и мысли об этом вернулись к нему, как только он сел за стол. Он хотел знать, о чем предпочитала молчать его бывшая одноклассница.
        Когда она сняла трубку, ее голос звучал настороженно, но полицейского удивило, насколько легко она начала рассказывать ему о вечеринках в «Вершине» - это выглядело так, как будто мисс Милнер уже не раз репетировала свой рассказ.
        - К Вернонам обычно ходят за вкусной едой, обильной выпивкой и необременительным сексом, - рассказала Хелен. - Ну, еще, может быть, за легкими наркотиками. И никто не занимается самообманом - все знают, чего можно ожидать, когда идешь в дом Вернонов. То есть все, кроме меня.
        - Это что, что-то из разряда старомодного обмена женами? - уточнил Бен.
        - Наверное, да. Грэм и Шарлотта точно менялись со всем, что шевелилось. Мне кажется, у них такое хобби. Другие курили травку или танцевали в стиле кантри, - с осуждением сказала девушка.
        То, что она рассказывала о сексуальных развлечениях в доме Вернонов, было, по мнению Купера, очень далеко от того, что Мэтт назвал оргией. Стариков в доме Вернонов не бывало - только люди одного с ними возраста или моложе. Создавалось впечатление, что Грэм лично подбирал приглашенных гостей, а некоторые из них появлялись по рекомендациям друзей. Но слушая рассказ Хелен, Бен поразился, что эти вечеринки устраивались Верноном не только для развлечения. Они еще были и частью его бизнес-стратегии. Все гости были или клиентами, или потенциальными клиентами, и посещение вечеринок крепко связывало их с хозяином дома в том, что он, без сомнения, называл «взаимовыгодным сотрудничеством». Все это придавало новую остроту понятию «корпоративные развлечения».
        - Ну да, это было и удовольствие, и бизнес, - согласилась Хелен с полицейским, когда он высказал такое предположение. - Не удивлюсь, если он требует возврата НДС на алкоголь, который покупает для вечеринок.
        - А Лаура Вернон присутствовала на этих вечеринках?
        - Да, но только в самом начале вечера. Родители демонстрировали ее прибывающим гостям, но перед началом самого действа ее отправляли в гости к какой-нибудь подружке по конюшне и разрешали задержаться у нее на ночь. С глаз долой, из сердца вон, как говорит бабушка.
        - Мы знаем, что у нее уже был сексуальный опыт. Как ты думаешь, она не могла крутить роман с кем-то из приятелей отца?
        - Вроде бонуса, доступного только лучшим друзьям? Что ж, такое вполне возможно.
        Голос Хелен был полон горечи, но это было нечто большее, чем простое осуждение легкомысленного отношения к девочке-тинейджеру. Купер подумал о своих племянницах, Джози и Эми, и сжал кулаки. Ему было страшно подумать, что бы он совершил с тем, кто посмел бы к ним приблизиться.
        - Пока она была в доме, Лаура наслаждалась вниманием окружающих, - продолжала рассказ Милнер. - Но у меня создалось впечатление, что это было представление специально для папочки. Ведь она действительно была папенькиной дочкой. Впрочем, мне кажется, что миссис Вернон с этим не согласится. Шарлотта уверена, что Лаура была золотым ребенком, и искренне верит, что дочь не догадывалась о том, что происходило на этих вечеринках. И именно это, мне кажется, являлось для Лауры вроде острой приправы. Она была в восторге от всего происходящего и от того, что обладает такой большой тайной.
        Куперу было интересно, почему Хелен так решила, но у него было еще слишком много вопросов, чтобы залезать в такие дебри.
        - В каком смысле - папенькина дочка? - переспросил он.
        - Как хочешь, так и понимай. Ты можешь даже предположить самое страшное. Что касается меня, так я думаю, что Вернон способен на что угодно.
        - Он тебе действительно не нравится?
        - Не нравится? Ты хотел сказать, что я его ненавижу?
        Бен нахмурился. Он подумал, что слово «ненавижу» не очень звучит в устах его давней подруги.
        - А как же ты, Хелен? - осторожно спросил он. - Как ты оказалась на такой вечеринке?
        - Меня пригласили, потому что за несколько недель до этого я встретилась с Вернонами в доме своих родителей.
        - Наверное, сам Грэм на тебя запал?
        - Не могу поверить, какой я была наивной, - вздохнула девушка. - Папа всячески меня удерживал, но не говорил, почему. А я думала, что это будет очень волнующе. И немного более гламурно, чем учительская в начальной школе. И когда я приехала, то сначала было очень весело. Все были очень дружелюбны и даже, я бы сказала, внимательны. - Ее голос в трубке завибрировал, как будто она задрожала от воспоминаний. - Я была слегка пьяна, но все остальные были такими же. Правда, я быстро протрезвела, когда Грэм заманил меня в одну из спален…
        Сначала Бен Купер решил, что неправильно ее расслышал. Последние слова Хелен не очень совпадали с той картиной, которую он успел себе нарисовать. И вот внезапно оказалось, что его картина не соответствовала действительности. Абсолютно не соответствовала.
        - Секундочку! - остановил он собеседницу. - Ты хочешь сказать, что…
        Но Милнер его не услышала. Она была полностью погружена в свои воспоминания.
        - Ты знаешь, что он мужчина крупный. И он был слишком силен для меня. Прежде чем я сообразила, что происходит, он повалил меня на кровать, покрытую дорогим покрывалом, и всем своим весом придавил меня так, что я едва дышала. При этом он все время смеялся, будто это я в шутку отбивалась от него. Я до сих пор помню запах перегара у него на губах и ощущение его пальцев, впивающихся в мои руки, и его лицо, так близко от моего, что мне пришлось зажмурить глаза…
        Купер молча ждал. Он хотел попросить девушку остановиться, хотел сказать, что с него достаточно, что есть моменты, когда лишняя информация только вредит… Но ее слова, быстрые и холодные, продолжали литься из телефонной трубки, как поток воды, вырвавшийся из ледяного плена.
        - Самым ужасным было то, что я никак не могла заставить себя позвать на помощь. Потому что я находилась в его доме, Бен. Я была слишком растеряна, чтобы плакать или кричать. Слишком растеряна! Звучит смешно, правда? Сплошная патетика. Я не хотела поднимать шум.
        Хелен запнулась, и это было единственным свидетельством тех эмоций, которые скрывались за ее внешне равнодушным повествованием. Купер никогда не ощущал себя таким беспомощным, ему никогда так не хватало слов.
        - Я все думаю о всех тех женщинах, которые были изнасилованы, - говорила между тем Милнер, - и так и не смогли объяснить в суде, почему они не сопротивлялись и не звали на помощь. До той ночи я никогда не могла их понять, Бен. А теперь понимаю.
        Купер вспомнил, как читал отчет о суде над американским серийным убийцей, которого обвиняли в изнасиловании с особой жестокостью и убийстве нескольких женщин. Тогда, приговаривая его к электрическому стулу, судья произнес фразу, ставшую впоследствии знаменитой: «Сексуальное желание мужчины совершенно непропорционально той похвальной цели, достижению которой оно призвано служить. Но некоторым людям оно действительно служит для достижения цели - абсолютного господства над жертвой».
        - В конце концов меня спасло то, что кто-то забарабанил в дверь спальни, - сказала Хелен. - В коридоре стояла целая группа людей, которая отчего-то жутко веселилась. Естественно, я была убеждена, что хохочут они именно надо мной. Глупо, правда? И когда Грэм Вернон наконец отпустил меня, мне пришлось пройти мимо них вниз по лестнице так, как будто ничего не случилось. Мне была непереносима сама мысль о том, что все на меня смотрят, видят, в каком я состоянии - изодранная, как кошка, с разорванным лучшим платьем и торчащими в разные стороны волосами. Ни о чем другом я в тот момент думать не могла. Но ведь им не было до меня никакого дела, ведь правда? Потому что все они были такими же, как он сам. Грэм Вернон. Так что не спрашивай меня, прочему я его ненавижу, Бен.
        Полицейский очень хотел протянуть руку, дотронуться до девушки и успокоить ее, сказав, что всё в порядке. Но, может быть, этого не надо было делать, даже если б в этот момент они были рядом и не были разделены этой бездушной телефонной линией?
        - Спасибо за то, что рассказала, Хелен, - произнес он, зная, что это неподходящие слова.
        - Знаешь, иногда хорошо, когда есть возможность выговориться. А с тобой легко говорить, Бен.
        - Я рад.
        - Бен… - начала было Милнер, но затем снова ненадолго помолчала.
        - Слушаю тебя.
        - А бывает когда-нибудь так, что ты не на работе?
        - Ну конечно. Сегодня, например, - ответил детектив, но потом вдруг заколебался, и это колебание оказалось судьбоносным. - Но, понимаешь, как раз сегодня мне надо кое-что сделать.
        - Понятно.
        Бен помнил об обещании, данном Диане Фрай, и ненавидел подводить людей. Но бывают времена, когда, чтобы ты ни делал, ты все-таки подводишь. В основном самого себя.

        23

        Центр боевых искусств «Путь орла» находился в подвале бывшего склада текстильной продукции, что в Стоун-Боттом, в самом конце Баргейт. На первом этаже склада располагалась компания, занимавшаяся программным обеспечением, а три этажа над ней были заняты сувенирными лавками, дизайнерскими студиями, небольшим издательством местного значения и агентством по трудоустройству. Над лестницей, ведущей вниз, в додзё, всегда витал аромат свежеиспеченного хлеба, доносимый вентиляторами, установленными на задней стене пекарни в Холоугейте.
        Диана Фрай ехала за «Тойотой» Бена Купера, которая свернула с Баргейт и затряслась по аккуратно переложенной булыжной дороге, которая проходила между пабом на углу и рядом трехэтажных домов с террасами. К домам надо было подниматься по коротким каменным лестницам, огороженным металлическими перилами. С левой стороны крутой переулок вел в сторону Маркет-сквер и главных торговых улиц Идендейла. Дневная парковка, предназначенная для сотрудников многочисленных офисов, была перекрыта барьером, но рядом со старым складом был специально освобожден небольшой отрезок бесхозной земли. Полицейские припарковались на территории, покрытой дырами, которые были засыпаны обломками кирпича и длинными кустами чертополоха. На стоянке уже были припаркованы несколько машин, а из окон, забранных металлическими решетками, находившихся на уровне земли, доносились глухие удары и хриплые крики. В Стоун-Боттом дома были расположены настолько тесно друг к другу, что они казались удивительно непропорциональными: прижатые друг к другу, темные и расплывчатые на фоне неба, украшенные длинными рядами крохотных пустых окон… Звуки
закрываемых автомобильных дверей отразились громким эхом от стен зданий и прокатились по булыжникам вниз, к узкому мосту через реку Иден.
        Фрай взяла сумку с формой из багажника и догнала Купера около двери. Несмотря на то что пекарня уже не работала, они все еще могли почувствовать теплый, дрожжевой запах свежего хлеба, который стекал по идущим вниз ступеням и прятался в укромных уголках между зданиями.
        - Есть хочется. Я с ланча ничего не ела, да и тогда успела проглотить только сэндвич в промежутке между двумя беседами, - пожаловалась девушка.
        Бен пожал плечами. Во время ланча он был в больнице, так что вообще ничего не ел. Он вообще сегодня не вспоминал о еде, и теперь его внутренности грыз не голод из-за запаха свежего хлеба, а желание доказать, что есть нечто, что он умеет делать хорошо. Лучше, чем констебль Фрай.
        - Чем же ты сегодня занималась весь день, Диана? - поинтересовался он.
        - С утра побеседовала с Шарлоттой Вернон. Это что-то невероятное, Бен! Она попыталась разыграть для меня целый спектакль. Хотела, чтобы я поверила, что она жесткая сексуально-озабоченная сука, которую ничего в жизни не волнует, включая и ее дочь. Но это была очевидная ложь. Внутри эта женщина совершенно разбита. Не пойму, для чего ей было нужно ломать эту комедию?
        - Ну, я мог бы назвать несколько причин… - сказал Бен после паузы, с любопытством поглядывая на коллегу.
        - Например?
        - Ей может казаться, что она обязана играть ту роль, которую от нее ждут. Люди делают это сплошь и рядом. Они пытаются жить в соответствии с тем воображаемым образом, который сами себе придумали, или отвечать тем требованиям, которые предъявляют к ним другие люди, как будто у них нет своего собственного лица. А может быть, она пыталась отвлечь твое внимание от чего-то еще… Да и вообще, это вполне мог быть двойной блеф: она могла скрывать правду, постоянно тыкая тебя в нее носом так, что ты отказывалась воспринимать ее.
        - Потрясающе, Бен. Послушать тебя, так люди действительно сложные существа. А я по своему опыту знаю, что их мотивация, как правило, примитивна и скучна.
        - Например, амбиции и жадность? Наши старые верные друзья? Люди действительно могут потерять из-за них голову, не так ли?
        Фрай сдержалась, услышав тон своего коллеги, хотя никак не могла понять, к чему он клонит.
        - Не забывай про секс, - подсказала она.
        - Ах да, ну конечно, не надо забывать про секс. - Купер взял два ключа от шкафчиков для одежды и записал Диану в журнал гостей, проткнув страницу, когда ставил на ней точку. - Но с сексом тоже все не просто, правильно?
        - Могу заверить тебя, что для некоторых все очень просто. Правда, не для Вернонов и Милнеров, - сказала девушка.
        Ее спутник притормозил, чтобы поздороваться с еще одним членом клуба, высоким молодым человеком, обладавшим коричневым поясом. Здесь все мастера и ученики знали Бена - да он и сам часто думал о них как о своей второй семье, с которой был объединен единой целью и общими подходами к ее достижению. Старший инструктор, сэнсэй, почти заменил ему отца.
        - А почему ты упомянула Милнеров? - спросил он свою коллегу.
        - Ну, потому, что Шарлотта Вернон назвала Эндрю Милнера среди своих многочисленных любовников. А он сам и его жена это отрицают. Правда, их дочь рассказала мне много интересного… Ты знаешь, что Симеон Холмс - ее родственник?
        - Ты и с Хелен Милнер успела поговорить?
        - Именно. А что?
        Мобильный Купера лежал у него в сумке, так как оставлять его в машине было небезопасно. А номер Хелен он помнил наизусть.
        - Ты иди переодевайся, Диана, - сказал он девушке. - Я предупредил сэнсэя Хьюза. Иди и разогревайся. А мне надо позвонить. Это займет несколько минут.
        - Ну хорошо. Как скажешь. - Было видно, что Фрай удивлена.

* * *

        Воздух в раздевалке знакомо пах потом и мылом. С одной стороны там стояло три ряда металлических шкафов для личных вещей членов клуба, а с другой, по направлению от двери к стене, была прислонена макивара, тренажер для отработки ударов.
        Прислушиваясь к гудкам телефона, Купер начал раздеваться. Одной рукой он расстегнул рубашку и стал раскатывать ги, свободный белый костюм, без которого нельзя было входить в тренировочный зал. Тот был завязан коричневым поясом, отличительным знаком ученика, который уже дошел до четвертого уровня. Всего на один уровень ниже многочисленных данов[105 - Японский разряд в боевых искусствах. В карате-сётокан обладатель черного пояса может иметь один из десяти данов.] мастеров, обладавших черным поясом…
        Телефон мисс Милнер звонил так долго, что полицейский почти уже решил разъединиться.
        - Алло? - услышал он наконец.
        - Хелен?
        - Бен? Вот уж сюрприз так сюрприз! Второй раз за день… Ты едва меня застал. Я уже убегаю.
        - Ну… И куда же? В какое-нибудь интересное место?
        - Турнир по дартсу в Ассоциации учителей и педагогов, можешь себе представить? - рассмеялась девушка. - Мы с командой путешествуем по местным клубам и пабам и собираем деньги на благотворительность.
        - Не знал, что ты играешь в дартс.
        - А я и не играю. Думаю, меня берут в качестве бесплатного клоуна.
        - Я тебя не задержу. Просто хочу спросить кое-что еще. О Вернонах…
        - Слушаю тебя.
        - Эти вечеринки в «Вершине»… Мне показалось, ты сказала, что твой отец знал о них?
        - Ну да. Его туда приглашали. Вернон решил, что пригласить его вместе с мамой будет классной шуткой. Па был в полном шоке. Когда они вернулись, он высказался по полной программе. Сказал, что его никогда еще не ставили в такое неловкое положение, что это самое большое оскорбление, которое ему когда-либо наносили, и все такое. Думаю, что ты задал хороший вопрос. Это ведь основная причина того, что произошло позже.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я думаю, что это основная причина, по которой Вернон позже пригласил и меня. Главной причиной был па. Грэм хотел досадить ему еще больше. Думаю, что в этом и заключалась вся мерзость. Используя меня, он издевался над па.
        - И твой отец отпустил тебя?
        - Он не посмел ничего сказать. Не забывай, что Вернон пригласил меня в его присутствии. Бедный папочка! Он всегда был таким трусом… Может быть, это и было самое большое оскорбление, которое он мог себе вообразить, но вот сил защитить себя так и не нашел.
        - А ты рассказала отцу, что произошло, когда ты была у Вернонов?
        - Ну да, и ему, и маме. Понимаешь, я здорово разозлилась. Так что не стала сдерживаться.
        - И что он сделал?
        - Сделал? Высказал Грэму Вернону свой протест.
        - Протест? И это все?
        - И не сомневаюсь, что в достаточно мягкой форме. Но ему так и не позволили забыть все это. Ни моя мать, ни бабушка с дедушкой. Уж точно не дедушка, который его за это презирает. Он считает па полным слабаком. Так что над беднягой все еще продолжают издеваться. Мне его так жалко…
        - Ты что, хочешь сказать, что он испугался поставить под угрозу свою работу у Вернона? И не стал ничего предпринимать даже после такого?!
        - Конечно. Боюсь, что ты этого не понимаешь, Бен, но страх потерять работу делает с мужчиной, особенно с пожилым, страшные вещи. Па думает, что если Вернон вышвырнет его на улицу, то он никогда больше не найдет работы. А работа для него - это вся жизнь. Никто из нас не хочет, чтобы он пополнил статистику самоубийств. В наши дни это случается с очень многими. Когда люди теряют работу, они теряют самоуважение и у них больше ничего не остается.
        - А твой дед? Что он сказал по этому поводу? - спросил Купер. - Он не показался мне человеком, который бы удовлетворился мягким протестом.
        - Да уж, только не дедушка! Он был просто в ярости. Он сказал, что если б был там, то убил бы Грэма Вернона на месте.
        Голос Милнер затих, и ее друг представил себе, как в глазах девушки внезапно появилась озабоченность, когда она вспомнила, с кем она говорит и чем занимается ее собеседник. На несколько минут она забыла, что он полицейский, и думала о нем, только как о Бене Купере, своем друге. Он почувствовал, как его охватила теплая волна благодарности.
        - Знаю, знаю, - успокоил ее Бен. - Это просто фигура речи. Так люди иногда говорят. Но это не значит, что они действительно кого-то убьют.
        - Да нет, - слабым голосом откликнулась Хелен. - Мне кажется, что как раз он сделал бы это.
        Купер прислушался к дыханию бывшей одноклассницы на другом конце провода. Эти звуки напомнили ему о том дне в Мюрее, когда он так близко стоял рядом с ней в ее доме. Он вспомнил тепло ее тела и то, как зашевелилась и поднялась ее грудь под коротким топом, когда она повернулась, чтобы закрыть входную дверь.
        - Оказывается, кузен Симеон встречался с Лаурой Вернон, - заметила девушка. - А я и не знала…
        - Именно поэтому он и оказался в центре расследования.
        - Ну конечно! Знаешь, мы не так часто встречаемся с его родителями, - когда Хелен заговорила вновь, ее голос стал более мягким и одновременно более нерешительным. - Спасибо, что зашел вчера к бабушке, Бен. Я не ожидала, что ты это сделаешь. Только потом я вспомнила, что ты всегда был очень внимателен к людям. Я знаю, что ты никогда был не похож на остальных мальчишек.
        - Честно говоря, я пришел к ней в поисках твоего дедушки. - Купер почувствовал, что краснеет.
        - Ах вот как… Значит, ты опять был на работе. А она ничего мне не сказала.
        - Да.
        - Так ты что, допрашивал бабушку?
        - Ну… не совсем.
        По голосу Хелен было слышно, что она сильно разочаровалась в Бене. Он судорожно пытался придумать какие-то слова, чтобы исправить ситуацию. Ему было необходимо понять суть своих отношений с этой девушкой. Слова Мэтта оставили полицейского в недоумении. Может ли быть какой-то свет в конце этого тоннеля? Свет, который зажжет в нем Хелен? Ему необходима была хоть какая-то надежда. Здесь и сейчас. Но в своем нынешнем состоянии мужчина не мог разобраться во всех тонкостях создавшейся ситуации. У него было только два варианта: или положить трубку, или взять быка за рога.
        Но, прежде чем он принял решение, дверь раздевалки распахнулась, и в нее вошел улыбающийся и истекающий потом высокий ученик с коричневым поясом.
        - Послушай, Бен, а я думал, что эта твоя новая подруга - новичок, - поделился он с детективом своими впечатлениями. - Ты не сказал, что она так хороша!
        - Что? - не понял его Купер.
        - Сэнсэй Хьюз под впечатлением.
        - Бен, ты меня слышишь? - позвала полицейского Милнер.
        - Да… прости, Хелен, я говорю по мобильному, - ответил тот. - Минуточку.
        Купер открыл дверь раздевалки и через большое панорамное окно выглянул в зал. Стекло слегка искажало то, что происходило за ним, делая помещение немного больше и увеличивая передвигавшиеся по полу фигуры. Он увидел Диану Фрай, одетую в ги, которая выполняла движения ката - стандартные упражнения, которые помогали разгореться и приготовиться к схватке. Когда он заглянул в окно, девушка как раз провела нижний блок, зафиксировала позу кошки, позу железного всадника и провела верхний блок. Все ее движения были выверены и прекрасно сбалансированы - это было результатом действий великолепно тренированных мускулов, двигающихся с точностью и силой, напоминающих движения животного. На талии у нее был черный пояс мастера четвертого дана[106 - В карате-сётокан существует 9 ученических степеней (с 9-й по 1-ю) и десять мастерских степеней (начиная с 1-го дана - черный пояс, и кончая 10-м даном - пурпурный пояс). Четвертому дану соответствует черный пояс с тремя золотыми полосками.].
        - Четвертый дан. Она просто потрясающа, - продолжал восхищаться ученик, глядя через плечо детектива. - Где ты ее отыскал, Бен?
        - Хелен… - пробормотал тот в трубку, не обращая на него внимания.
        - У тебя там что-то происходит, Бен? - спросила его собеседница. - Не забывай, что я тороплюсь.
        - Я просто подумал… может быть, мы как-нибудь с тобой встретимся - выпить или пообедать вместе. Как думаешь? - предложил полицейский.
        Обдумывая это предложение, Милнер ответила вопросом на вопрос:
        - Ты думаешь, что дедушка замешан в смерти Лауры Вернон, правильно?
        Купер почувствовал, как покраснел от смущения, и обрадовался, что Хелен не может его увидеть в этот момент.
        - Понимаешь, нам приходится рассматривать все варианты… - попытался объяснить он девушке.
        Когда их делали правильно, ката выглядели просто потрясающе. Это само по себе было искусством, а Фрай выполняла их просто идеально. Режущий удар, обратный удар, удар локтем, удар прямым пальцем. Прямой удар ногой, боковой удар ногой, задний удар ногой, круговой удар ногой… По мере того как мышцы разогревались, удары следовали друг за другом все быстрее и быстрее. Каждый поворот кисти строго контролировался, каждый удар в прыжке выполнялся с безупречной техникой и идеальным чувством времени. Это двигалось даже не животное. Боевая машина.
        - Но ведь все остальные полицейские оставили его в покое, Бен, - продолжала, между тем, Хелен. - Они считают, что не стоит тратить на него время. И только ты настаиваешь на том, чтобы на него давили.
        - С чего ты это решила? - удивился Купер.
        - Та женщина-детектив - она сказала мне, что это твоя инициатива.
        Обратный круговой, удар ребром кулака, удар сверху вниз. Удар коленом в пах, режущий удар ребром ладони. Диана Фрай провела тренировочные удары по всем уязвимым точкам тела: лицо, шея, солнечное сплетение, позвоночник и почки. Каждый удар был быстрым, сильным и попадал точно в цель. И каждый из них был смертельным.
        Она не имела права это говорить. Не имела права? Нелепое заявление. Но это против всех правил. И она не могла причинить более сильный урон отношениям Купера с Хелен, даже если б очень постаралась. Бен почувствовал комок у себя в животе, и ему пришло в голову, что, может быть, Диана как раз и старалась этого добиться.
        - Значит, это правда, Бен? Я по твоему голосу слышу, - заявила Милнер.
        - Хелен, я просто чувствую, что что-то здесь не так. Что-то, что связано с твоим дедушкой.
        - Да неужели? Откуда ты знаешь?
        Купер только покачал головой, будучи не в состоянии ей ответить. Он наблюдал за Фрай, и с каждой минутой ему к лицу приливало все больше и больше крови, хотя сейчас замешательство уже уступало место сильному гневу.
        - Сообщи мне, когда ты перестанешь быть полицейским, Бен, - сказала Хелен. - А пока я думаю, что мне лучше будет сказать тебе «НЕТ». Ты согласен со мной? В создавшейся ситуации…
        Ситуация. Ну и словечко, подумал Бен. Как часто его используют с претензией на что-то, и в то же время абсолютно бездумно! Сложная ситуация. Неправильная ситуация. Смертельная ситуация…
        Вокруг Дианы Фрай собрался круг восхищенных посетителей додзё - соучеников Купера, его второй семьи. Сэнсэй Хьюз досмотрел, как она закончила ката, и зааплодировал. Девушка поклонилась в пояс и вытянулась на цыпочках: дышала она глубоко и свободно, вселяя бодрость в мускулы и позволяя энергии распространиться по всему телу. Она была готова к следующему шагу, к кумите, к спаррингу. Была готова унизить Купера на глазах у его друзей.
        Высокий ученик с удивлением наблюдал, как Бен отбросил в сторону телефон и, развернувшись на пятках, бросился со сжатыми кулаками на макивару, оставив на ней след от удара. Крик, который сопровождал его движения, был не тем, которому их учили в додзё, а шел из самой глубины его души.

* * *

        Заканчивая разговор, Хелен очень внимательно прислушивалась к голосу Бена. Ей было ясно, что он старается сохранить спокойствие, а не вести себя как мужчина, который только что услышал отказ и которому сделали больно. Но он никогда не умел скрывать свои истинные чувства. Чувствуя его страдания, девушка все больше и больше жалела, что оказалась их невольной причиной. Она жалела о том, что Бен сказал о Гарри. И о том, что Бен был прав.
        Фрай болтала с сэнсэем Хьюзом вот уже больше десяти минут, прежде чем ей пришло в голову поинтересоваться, что же случилось с Беном Купером. Сэнсэй послал одного из учеников в раздевалку, но оказалось, что детектив уже исчез.
        Ошарашенная, Диана пожала плечами.
        - Он с кем-то говорил по телефону, так что, может быть, его вызвали? - предположила она.
        - Наверное, что-то срочное. Жизнь полицейского довольно непредсказуема. Мы все это понимаем, - сказал Хьюз.
        Фрай прекрасно сошлась и с мастерами, и с учениками - все они хотели знать, где она тренировалась раньше. Сэнсэй предложил включить ее в следующую экзаменационную церемонию, считая, что она вполне может претендовать на пятый дан. После тренировки девушка, вместе с группой учеников, отправилась в паб на углу под названием «Милстоун Инн», где они ели лазанью с жареной картошкой и болтали о разных видах спортивных единоборств.
        И только когда они вышли на улицу и Диана стала прощаться со всеми на углу Баргейт, высокий ученик с коричневым поясом коснулся ее плеча и напомнил о поведении Бена Купера. Этот ученик был серьезным молодым человеком и считал, что увиденное им в раздевалке свидетельствовало о недостатке самодисциплины и отсутствии положительного влияния от посещений додзё. Он знал Бена вот уже два года, и это его сильно обеспокоило.
        Неожиданно Фрай почувствовала страх. У нее перед глазами пронеслись сцены, случившиеся за последние несколько дней. За это время она видела разного Бена Купера. Сначала это был способный, уверенный в себе детектив, о чьих успехах и популярности она слышала так часто, что это в конце концов стало ее просто бесить. Но потом, постепенно, картина стала меняться, и Купер превратился в мрачного, нервного, непредсказуемого человека, который покинул додзё в отчаянном и рассерженном состоянии. Диана знала, что в его кризисе была и ее доля вины, и, более того, была вынуждена признать, что добивалась этого намеренно. Она рассматривала его как соперника.
        - А вы не знаете, куда он мог отправиться? Может быть, в какой-нибудь паб? - спросила она у ученика.
        - В Идендейле он знает множество пабов, - пожал тот плечами. - Но тренировки для него очень важны, поэтому он почти не пьет.

* * *

        После пяти или шести пинт Куперу стало казаться, что все происходящее с ним - это полная ерунда, а после седьмой пинты и пары порций виски из всех углов паба показались рычащие и рыскающие в поисках добычи черные псы, которые только и ждали, когда он повернется к ним спиной, чтобы укусить.
        Днем Бен ничего не ел, поэтому пиво, плещущееся в желудке, вызвало у него головную боль и головокружение. Теперь же, в дополнение к этому, в кровь поступил виски, который заставил полицейского поверить в то, что он может сокрушать стены.
        Купер находился не в одном из тех баров, которые посещал время от времени. Это случалось не слишком часто, и более того, теперь Бен не мог вспомнить, когда последний раз был там. Положительным было то, что его никто не узнал, и поэтому он сидел в одиночестве, глуша алкоголем свои мысли и одурманивая терзавшие его эмоции. Большинство людей, которые видели оскал и дрожащие руки детектива, предпочитали оставить его наедине с его персональным черным псом. Но потом рядом с ним сидела группа молодежи, которая с течением времени становилась все более шумной и воинственной. По каким-то признакам, которые Купер никак не мог определить, они узнали в нем полицейского. А когда они поняли, что он не реагирует на их шуточки и оскорбления, их голоса стали звучать все громче.
        - Сегодня у нас в меню свинина? - кричали они официантам. - Отличный бекон? Заколи-ка для меня свинку[107 - Оскорбительное прозвище английских полицейских.], девочка!
        - Хрю-хрю, а я-то все не мог понять, чем здесь воняет!
        - А ты только посмотри на его пятачок - он весь в пиве!
        - Эй, свинья, тебя, что, дома ждет старая свиноматка?
        - Хрю-хрю!
        Молодые оболтусы считали, что это очень смешно. Бен Купер слышал это уже много раз, начиная с того момента, как молодым бобби начал патрулировать улицы Идендейла и следить за порядком в центре города субботними вечерами. Правда, до этого он никогда не испытывал такого сильного, распирающего душу гнева, который сейчас грозил вырваться наружу с первой же провокацией. Чувствуя в себе силу виски, полицейский даже ждал этого всплеска насилия, который позволил бы ему выпустить пар.
        Тем временем молодняк, видя, что он не реагирует на шутки о свиньях, решил сменить тактику.
        - Это что у тебя в кармане - полицейская дубинка, или у тебя встал на меня? - поинтересовался один из парней.
        - О-о-о, умоляю, надень на меня наручники! - застонал другой. - Я такой шалун…
        - Нет, ребята, ему это все неинтересно. Эти свиньи все заняты поисками того, кто замочил ту девчонку в Мюрее…
        - Какую это? Лауру Вернон?
        Еще один из молодых людей заржал и сделал непристойный жест.
        - Лаура Вернон? Эта сучка готова была трахаться с кем угодно! С молодыми, стариками и даже с собственным предком.
        - Да и с животными тоже была не прочь, - подхватил еще один.
        - Даже со свиньями! Ты понял, свинья? - Эта мысль показалась веселящейся компании невероятно остроумной.
        Один из группы приблизил свое лицо к лицу Бена, провокационно наклонившись над его заставленным стаканами столом и глядя на него с притворным вожделением. В левой ноздре у него было кольцо, а вокруг рта - множество мелких шрамов.
        - Тебе она тоже тогда дала? А, свинья?
        А потом этот парень совершил ошибку. Его лицо сморщилось, а глаза сузились - он еще раз взглянул на Купера, медленно осознавая, кто перед ним.
        - Эй, подождите-ка минуту! - воскликнул он. - Я не я буду, если это не сын сержанта Купера…
        Пустой стакан оказался в руке детектива прежде, чем тот сообразил, что происходит. Он вскочил на ноги, другой рукой вцепился в рубашку молодчика и, перевернув стул, ударил стаканом по краю стола. Дружки парня бросились вперед и схватили Купера за плечи и за руки, поднимая его и ставя на колени. При этом они рычали и плевались во все стороны - это была реакция стаи на неожиданную внешнюю угрозу.
        Кипя от ярости, Бен повернулся к ним лицом, крепко держа в руках смертельное оружие в виде днища стакана с торчащими острыми осколками…

* * *

        Бекки Келк было четырнадцать лет. Она жила в тупике Уай почти рядом с Ли Шерраттом, училась в той же школе, что и Симеон Холмс, и все знала о девушках, которые подверглись нападению в Бакстоне и в Мюрее. Но до настоящего момента ей никогда не приходило в голову, что она может быть следующей жертвой.
        Полисмен, который все еще охранял место предыдущего преступления, нашел Бекки по ее крикам. Она находилась в лощине, скрытой кустами ежевики, совсем недалеко от тропинки, которая вела на Целину. Ее полосатые легинсы были порваны, а трусы стянуты вниз. Короткий топ и бюстгальтер были измяты, а плечи испачканы следами травы. На копчике виднелся отпечаток корня дерева.
        - Меня изнасиловали, - сказала она.
        Констебль немедленно достал рацию, при этом обшаривая глазами окружающую местность в поисках следов нападения.
        - И когда? - спросил он торопливо.
        - Прямо сейчас.
        - Ты его узнала?
        - Это был старик, - ответила девочка.
        - Какой старик?
        Оказалось, что Бекки Келк знает, где живет этот человек, хотя и не знает, как его зовут. Она недрогнувшей рукой указала вверх по склону, в сторону деревни, где коттедж «Солнечные часы» стоял в ряду таких же, как и он, с крышей, освещенной последними лучами заходящего солнца.

* * *

        Они нашли спокойно поджидающего их Гарри Дикинсона в передней комнате его дома. На нем был лучший воскресный костюм, его редкие черные набриолиненные волосы были тщательно причесаны, а голубой галстук завязан красивым узлом. Начищенные носки его туфель ярко сияли, а номер «Гардиан» был аккуратно сложен на столе. Он торжественно и неподвижно сидел на стуле с высокой жесткой спинкой, а выражение его лица было похоже на выражение лица человека в больничном приемном покое, который ожидает неизбежных плохих новостей.
        Когда Гвен впустила полицию в переднюю комнату, ее муж не удивился и не выразил вообще никаких эмоций. Он просто выбил свою трубку и положил ее на подставку, которая стояла на шкафчике из красного дерева.
        После этого он взял кепку, расправил брюки на коленях и медленно поднялся.
        - Быстро вы, ничего не скажешь.

        24
        - Эй, эй, хватит, прекратили!
        Тучный хозяин заведения пытался протолкнуться между посетителями, а у ног его рычала косматая овчарка, готовая вцепиться в первую попавшуюся ногу. Купер резко оттолкнул молокососа и поставил осколки стакана на стол. Задыхающиеся, трясущиеся юнцы стояли вокруг него полукольцом, и было видно, как адреналин продолжает поступать им в кровь.
        - Вы все - уматывайте, - велел хозяин. - И чтоб я больше вас здесь не видел!
        - Черт побери! Мы же просто шутили! Это все несерьезно, - сказал главарь молодчиков.
        - А мне на это наплевать. Я не потерплю подобного у себя в заведении. Это всеми уважаемый паб.
        - А как же он? Этот констебль Плод[108 - Герой серии книг Энида Блайтона. Это имя стало нарицательным для полицейского, который вроде бы всегда знает, кто совершил преступление, но при этом всегда не точно. Употребляется в основном с отрицательным смыслом.]?
        - Я же сказал - убирайтесь! И немедленно!
        Троица мрачно направилась к выходу, громко ругаясь. Выходя, они изо всех сил хлопнули дверью.
        Хозяин и его пес проводили их одинаково сердитыми взглядами. Постепенно возобновился обычный шум паба, хотя люди еще продолжали смотреть друг на друга с неприкрытым возбуждением. Из игрального автомата звучал старый хит «Роллинг стоунз» «I Can’t Get No Satisfaction». Уборщица появилась с веником и совком и убрала разбитое стекло.
        - Прошу прощения, - извинился Купер.
        - Я тебя, парень, не знаю, но ты, по-видимому, из полиции?
        - Точно.
        - Тогда должен понимать…
        Купер рухнул на стул, неожиданно почувствовав слабость в ногах. Мужчина посмотрел на него, профессиональным глазом оценивая степень его опьянения.
        - Я попрошу принести тебе кофе. А потом отправляйся домой.
        - Нет, не надо. Еще порцию виски, и я пойду.
        - Да возьми ты себя в руки…
        - Со мной все будет хорошо.
        - Ты не сядешь за руль?
        - Конечно, нет.
        - Тогда ладно. Но только одну. И не больше.

* * *

        На этот раз Диана Фрай все сделала по правилам. Сначала она позвонила детективу Куперу домой и переговорила с его братом Мэттом, который тоже разволновался, когда девушка сказала ему, что пытается найти Бена. Потом позвонила своему коллеге на мобильный, но он не ответил. Это значило, что ей придется проехаться по паре дюжин пабов. Что ж, неплохой способ поближе познакомиться с достопримечательностями города!
        Ей повезло, потому что красная «Тойота» Купера сразу бросалась в глаза. Диана заметила ее на стоянке перед пабом, который располагался за автобусной станцией, где запах дизельных выхлопов от междугородних автобусов смешивался с запахом нового пластика и чего-то горелого, исходивших от производств, расположенных в индустриальном парке Идендейла.
        «Единорог» находился на пересечении двух улиц, застроенных домами с террасами. Первые этажи некоторых были перестроены, и в них находились магазин автомобильных запчастей, офис страхового агентства и китайская закусочная, торговавшая на вынос. Когда-то давно здание, стоявшее на углу, было разрушено, и на его месте появилась парковка. Ни сам паб, ни начало улицы никак не освещались, а огни автобусной станции, расположенной в двухстах ярдах, заставляли местность выглядеть еще темнее. Но знакомая «Тойота» неожиданно сверкнула в свете фар «Пежо» Дианы Фрай, и девушка повернула и припарковалась прямо перед закусочной.
        Это был один из тех баров, в котором каждый вошедший подвергался внимательному изучению со стороны посетителей, особенно если таким вошедшим оказывалась одинокая женщина. Даже хозяин заведения пристально осмотрел Фрай, пока она шарила глазами по залу в поисках Купера. Она нашла его за столиком в углу. Лицо ее коллеги было одутловатым, а глаза полуприкрытыми - и в руках он держал стакан с остатками последней порции виски. Диана сразу же поняла, что он в дымину пьян.
        - Бен? - осторожно обратилась она к нему.
        - Какого черта тебе от меня надо?! - Он посмотрел на нее мутными глазами.
        - И что же ты, по-твоему, здесь делаешь, Бен? - спросила Диана, решив не реагировать на агрессию в его тоне.
        - Нажираюсь. А тебе какое дело?
        - Ты что, с ума сошел? Хочешь показать себя абсолютным идиотом?
        - Возможно. Ну и что?
        Рядом с ними сидело слишком много людей, которые могли их услышать, так что Диана уселась за стол и наклонилась поближе к Бену, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.
        - Ты офицер полиции, - сказала она. - Ты что, не понимаешь, что если дело дойдет до управления, то тебе здорово надерут задницу? И твое повышение накроется, Бен.
        - Неужели? - усмехнулся Купер. - А оно и так уже накрылось! Так чего же беспокоиться? Ты ведь этого хотела, правда?
        - Давай, Бен, пошли отсюда, - потянула девушка его за рукав. - Я отвезу тебя домой.
        Мужчина резко выдернул свою руку и чуть не опрокинул виски.
        - Я с тобой, сука, никуда не пойду!
        - Мне это уже надоело, Бен, - начала злиться Диана. - Ты пойдешь сам или прикажешь выволочь тебя за шиворот?
        - Оставь меня в покое! - Бен поднялся на ноги, натолкнувшись на стол и не обращая внимания на других посетителей. Хозяин еще раз вышел из-за стойки, чтобы переговорить с ним.
        - И не приближайся ко мне, Фрай. - Бен постарался произнести это со всем достоинством, на которое только был способен. - Держись от меня подальше. Понятно?
        Его коллега заскрипела зубами и с трудом сдержалась, чтобы не заехать ему по физиономии, пока он допивал последние капли виски. Допив, Купер вышел в ночь. Диана знала, что должна пойти за ним и отобрать у него ключи от машины - если понадобится, насильно, - чтобы ему не пришло в голову сесть в таком состоянии за руль. Но что-то в душе советовало ей отстать от Бена и послать все к черту.
        - Вы его друг? - раздался голос хозяина паба у ее плеча.
        - Вроде того, - вздохнула девушка.
        - Послушайтесь моего совета: ему не надо мотаться по улицам в таком состоянии.
        - А я ему не нянька. Может быть, я так выгляжу, но это ложное впечатление.
        - Послушайте, отвезите его домой или позвольте нам вызвать для него такси. Но еще раз повторяю, ему нечего одному делать на улице в таком состоянии.
        - О’кей, о’кей…
        Фрай вышла из «Единорога» и остановилась перед освещенной дверью, глядя на темные улицы и чувствуя взгляд бармена у себя на спине. Фонари заканчивались сразу же за пабом, так что дальняя часть парковки утопала в абсолютной темноте. Вдоль ее края проходил переулок, который извивался между двумя кирпичными зданиями и выходил к задней стене автобусной станции.
        - Бен! - позвала девушка.
        Никакого ответа. Она пересекла стоянку и подошла к пустой и запертой «Тойоте» Купера, после чего обернулась на улицу, на которой стояла ее собственная машина, но не заметила никого похожего на своего пьяного друга, который должен был бы спотыкаться под светом фонарей или стоять, согнувшись, у китайской закусочной или у офиса страховых агентов.
        - Какого черта… - пробормотала Диана.
        И тут она услышала шум. Из темноты доносился издевательский смех, а потом раздались звуки топочущих ног, животное рычание и сдавленные крики. Когда сотрудница полиции посмотрела в переулок, ее кожа покрылась мурашками. Она добежала до края парковки, вглядываясь в сумерки. В темноте двигались какие-то фигуры, которые сходились и расходились, выбрасывая в разные стороны руки и ноги, как будто танцевали примитивный танец. Всего их было четыре. Лица трех людей были скрыты поднятыми воротниками и натянутыми на нос козырьками кепок - и они по очереди избивали четвертую фигуру, действуя жестко и механически, стараясь сделать ей как можно больнее. Четвертая фигура принадлежала Бену Куперу.
        - Бен! - закричала девушка.
        Три лица повернулись в ее сторону, а четвертая фигура прислонилась к стене, не замечая ее присутствия, готовая к очередному удару, который неминуемо собьет ее с ног. Было ясно, что после этого напавшие начнут избивать его ногами. Фрай стала двигаться вперед, но потом остановилась и замерла, лихорадочно думая, что делать дальше. Ей надо объявить о том, что она офицер полиции, вызвать подкрепление и попытаться произвести арест до того, как Бена Купера изобьют окончательно. Но если она это сделает, то о поведении Купера немедленно станет известно всем в управлении. А он заслужил свой шанс. Может быть, всего один-единственный. Но шанс.
        У нее был второй вариант. Более опасный, но если выбрать его, то надо действовать прямо сейчас. Диана бросилась в переулок, чувствуя, как ее руки и ноги наливаются энергией, глубоко вдыхая воздух и напрягая и расслабляя мускулы. Трое юнцов, потрясенные ее появлением, двинулись в ее сторону.
        - Это кто еще такая? - изумился один из них.
        - Баба, - отозвался другой.
        - Может быть, она тоже из полиции?
        - Полицейская!
        Девушка чувствовала их запах и видела, как контуры их фигур появляются из темноты. На Диану нахлынули воспоминания. Это был все тот же старый фильм, который бесконечно крутился в ее сознании. Не успевал он достичь своего катарсиса, как начинался снова. Она ощущала себя вспотевшей и грязной, и все тело у нее болело, но теперь ее еще и охватила ярость, которая заполнила все ее существо. Ей было просто необходимо кого-то ударить.
        Молодчики издевательски склабились, хотя и дышали тяжело, с перерывами, через раздутые ноздри и открытые рты. Один из них вернулся назад и нанес последний удар по избитому телу Купера. Фрай мгновенно среагировала на это. Она в прыжке ударила парня по почкам, выбила у него из-под ног почву и ребром открытой ладони жесточайшим ударом сломала ему нос.
        Тогда слева на нее с криком бросился второй подонок. Но он слишком долго собирался с силами, и Диана отвела его удар блоком предплечья наружу. Развернувшись, она боковым ударом ноги в движении раздробила ему коленную чашечку и вырубила его, нанеся еще один удар локтем по челюсти.
        В этот момент Диана почувствовала чьи-то руки у себя на шее, и ее схватили сзади. Третий негодяй был гораздо выше, тяжелее и сильнее, чем она. Тяжестью своего тела он заставил девушку грудью прижаться к стене, обездвижив ее руки и ударив ее головой о кирпичную кладку.
        Почувствовав, что она надежно прижата, нападавший изменил хватку и стал сжимать ей горло. Фрай задохнулась от вони пивного перегара и его горячего дыхания у себя на шее. Ощущение его тела, прижимающегося к ней, и запах потных рук у нее перед лицом заставили ее вспомнить все ужасы, все черные кошмары, которые преследовали ее уже целый год, всех тех демонов, которые визжали и бессвязно тараторили у нее в голове каждый раз, когда она закрывала глаза или оказывалась в темноте. Но теперь паника превысила все разумные пределы. Диана глубоко вздохнула через нос и, неожиданно согнувшись в поясе, стопой нанесла подонку удар в промежность, а локтем заехала ему в солнечное сплетение. Молодчик задохнулся от боли и ослабил хватку. Девушка же развернулась и, использовав усиленный блок, полностью освободилась от его захвата. Когда он сделал несколько шагов назад, она нацелилась прямым ударом открытой руки ему в горло, и при этом из самых недр ее организма вырвался крик «ки-ай!», в соответствии с техникой поражения мягких мишеней. Еще не завершив этот удар, Диана Фрай поняла, что он будет смертельным.

* * *

        Гарри никак не ожидал, что его заставят раздеться. Уже много лет он не раздевался догола в присутствии незнакомых людей. Стоя в крохотной перевязочной в здании управления Е, Дикинсон с недоумением следил за тем, как каждая часть одежды, которую он снимал, аккуратно помещалась в мешок, на который приклеивалась этикетка, после чего его герметически закрывали. Сначала полицейские взяли его кепку, пиджак и брюки, потом забрали его идеально начищенные ботинки и носки, рубашку и даже галстук. Они тщательно изучали каждый предмет одежды, залезая в карманы и прощупывая швы одетыми в резиновые перчатки пальцами.
        В перевязочной сильно пахло дезинфектантом, а кроме того, чувствовался легкий застарелый запах рвоты. Несмотря на то что в комнате было тепло, старик начал дрожать, когда его белые сморщенные бедра и худосочные руки оказались под ярким светом бестеневых ламп. Волосы у него на ногах были седыми и жесткими, а в некоторых местах на икрах кожа была гладкой и неестественно бледной, как у младенца. У нее был восковой оттенок, как будто она никогда не видела солнца.
        С каждым снятым слоем одежды Гарри все больше и больше уходил в себя. Казалось, что он укутался слоями бесстрастного спокойствия, которые скрыли его от внешнего мира, сохраняя и даже усиливая его внутреннее достоинство. Он смотрел прямо перед собой и не обращал внимания на экспертов и детектива, которые рассматривали и складывали его одежду. Во время всей процедуры он хранил молчание, держа губы крепко сжатыми и не произнося ни одного слова протеста. Детектив аккуратно надписывал наклейки на пакеты и вносил их в опись, как будто собирался оценить ношеную одежду, которую Дикинсон захотел отдать на благотворительность.
        Наконец дело дошло до майки и трусов. Трусы особенно заинтересовали полицейских - они вывернули их наизнанку и внимательно изучили гульфик на предмет пятен, прежде чем закрыть их в пакет так же, как и остальную одежду.
        Когда Гарри оказался полностью раздетым, ему дали одежду из вощеной бумаги, которая холодила кожу и шуршала, когда он двигался. Рукава едва доходили ему до кистей рук, а воротник свободно болтался, обнажая шею и горло.
        Ему еще раз объяснили, что он задержан как подозреваемый по заявлению об изнасиловании, после чего спросили, готов ли он предоставить образцы для анализов, которые могут помочь исключить его из списка подозреваемых. Он согласился, не совсем понимая, о чем его спрашивают, и думая, что они имеют в виду его одежду, которая уже была сложена в стопку пластиковых пакетов, готовых для передачи в лабораторию.
        Но худшее было еще впереди.
        - Вы чем-нибудь болеете? - спросил доктор Инглфилд, надевая одноразовые перчатки.
        - Я регулярно проверяюсь. - Гарри посмотрел на него. - У меня есть свой собственный врач, однако благодарю за заботу.
        - Мне необходимо знать о ваших заболеваниях. Кожные болезни - псориаз, экзема, герпес? У вас есть диабет или гемофилия? Венерические заболевания? Гепатит? СПИД?
        - Я здоров, - угрюмо ответил Дикинсон.
        - Вы принимаете какие-то медицинские препараты? Как фамилия вашего врача? Вы уверены, что здоровы? Совершенно здоровы? Для человека в вашем возрасте это довольно необычно…
        На все вопросы Гарри только отрицательно качал головой.
        - Ну что ж, тогда начнем с визуального осмотра.
        - А для чего это все вам нужно? Я думал, что мне будут задавать вопросы.
        - Вопросы будут попозже.
        Они заставили старика сесть, и врач осмотрел его голову. Ему расчесали тонкие волосы на черепе, чтобы получить образцы его выпавших волос, которые поместили в маленькие пластиковые пакетики. Несколько волос намеренно выдернули, и врач внимательно осмотрел их на свету, чтобы убедиться, что фолликулы не повреждены, после чего их тоже положили в отдельный пластиковый пакет. Констебль протянул еще несколько наклеек, которые врач должен был подписать.
        Гарри стоически переносил все эти действия, не произнося больше ни слова, с лицом мрачным и торжественным, словно он сидел в церкви на слишком затянувшейся проповеди. Через какое-то время его вид стал действовать на нервы врачу и полицейскому - они засуетились, занимаясь своими делами, но при этом по-прежнему молчали.
        Доктор Инглфилд достал несколько больших тампонов, напоминающих увеличенные ватные палочки, и провел ими по ладоням Гарри и между его пальцами.
        - Раскройте, пожалуйста, костюм, - велел он подозреваемому.
        - А это еще зачем? - не понял тот.
        - Мне нужны образцы ваших волос.
        Гарри не пошевельнулся.
        - Ваших лобковых волос, мистер Дикинсон.
        Старик очень медленно встал и распахнул свой костюм. Врач наклонился, чтобы осмотреть его сморщенные гениталии, и вновь достал расческу. Ему пришлось провести ею несколько раз, прежде чем он удовлетворился тем, что собрал. Затем Инглфилд опять вырвал несколько волосков пальцами в резиновой перчатке. Гарри вздрогнул - это было его первое непроизвольное движение с того самого момента, как он вошел в перевязочную.
        Появился еще один тампон. Старик смотрел куда-то вдаль, пока врач провел тампоном по головке его пениса.
        - А теперь я возьму у вас немного крови на анализ.
        Он набрал у Дикинсона целый шприц крови, которую разлил по двум стеклянным пробиркам - одна для анализа ДНК, вторая - для определения группы крови. Детектив взял обе пробирки и поместил их в холодильник до тех пор, пока они не понадобятся в лаборатории.
        Остался последний образец. Врач достал небольшой контейнер.
        - Не могли бы вы плюнуть сюда, мистер Дикинсон?
        Это был единственный образец, который Гарри предоставил с превеликим удовольствием.

* * *

        Даже сейчас, когда все закончилось, Диану Фрай продолжало трясти от злобы и страха. Она в ужасе посмотрела на свои руки, потрясенная тем, что они только что совершили. Где ее контроль над собой? Где дисциплина? Где высокая мотивация? Ей была необходима поддержка, но рядом не было никого, кроме Бена Купера, который в полном беспамятстве лежал на пассажирском сиденье ее «Пежо».
        Труднее всего было запихнуть его в машину и уехать. Ему придется вернуться за «Тойотой» завтра, когда он чуть протрезвеет и сможет двигаться.
        Девушка не имела ни малейшего представления о том, где он живет, так что у нее не было никакой альтернативы, кроме как отвезти его к себе домой. Меньше всего на свете Диане хотелось иметь кого-то еще в своей пустой, безжизненной квартире, тем более если этот кто-то был Беном Купером. Но что ей оставалось делать?
        Голова Купера свешивалась на грудь, и по его щеке, из раны на голове, стекала за воротник тонкая струйка крови. Один его глаз уже заплывал громадным синяком, а губы были разбитыми и распухшими. Фрай никогда не видела человека в таком жутком состоянии. Она молилась только об одном - чтобы его не вырвало прямо в машине. Двигаясь по Кастелтон-роуд, девушка мысленно послала Бена к дьяволу за то, что из-за него она попала в такую ситуацию.
        Единственным успокоением было то, что она в самый последний момент смогла изменить направление своего последнего, смертельного, удара. Но даже того, что он пришелся ее противнику по шее сбоку, оказалось достаточно, чтобы подонок оказался на асфальте переулка вместе с двумя другими.

* * *

        Диана вдруг поняла, что в машине играет Сюзанна Вега[109 - Американская певица, гитаристка и автор песен.]. Пленка включилась автоматически, как только Фрай повернула ключ зажигания, но музыка была жутко депрессивной.
        Констебль нервно вынула кассету и заменила ее на Таниту Тикарам[110 - Английская фолк-рок-певица и автор песен.], которую включила так громко, что басы отражались от окон машины. Это был альбом «Древнее сердце», и Фрай стала слушать, как певица поет давно знакомую ей композицию. В ней была строчка, которую Диана, дослушав песню, обычно долго еще повторяла про себя: «Теперь твоя совесть чиста…» Она посмотрела на Бена и увидела, что его глаза полуоткрыты, как будто он тоже наслаждается гремевшей вокруг него музыкой. Но зрачки глаз были не сфокусированы, и он смотрел вперед ничего не видящим взглядом, а потом его голова опять упала на грудь.
        Когда они добрались до Гросвенор-роуд, Фрай удалось растолкать коллегу до такой степени, что он смог взобраться на крыльцо и подняться по лестнице почти самостоятельно, хотя она и поддерживала его под локоть. Сквозь прореху в его рубашке девушка чувствовала рукой, как бьется его сердце, а сладковатый запах пивного перегара смешивался с его явственным мужским запахом и превращался в совершенно убийственную комбинацию. Это был запах, которого она не чувствовала так близко от себя уже много времени.
        Констебль отвела его прямо в спальню и сгрузила на кровать, без особого труда разжав его похожие на резиновые руки, которыми он пытался за нее цепляться. Потом Диана стала раздевать Бена: стащила с него изношенные ботинки, куртку и порванную рубашку. Она яростно тянула и дергала за его джинсы, пока те не вывернулись наизнанку и не освободили его ноги. После этого девушка принесла тазик с теплой водой и полотенце и очистила лоб мужчины от запекшейся крови, после чего промыла кровоточащие царапины на его спине и ногах. Она обратила внимание на мускулистое и тренированное тело Бена и решила, что следы побоев, появляющиеся на его груди и боках, утром будут выглядеть как простые ссадины. Все кости были целы. Когда же Диана занялась раной на его бедре, то почувствовала, что что-то зашевелилось у него в трусах. У Купера появилась эрекция.
        Она посмотрела ему в лицо. Бен пошевелился и теперь смотрел на нее горьким и агрессивным взглядом сквозь полуопущенные веки. У него была красная физиономия, а спутанные волосы закрывали ему лоб.
        Сначала девушке показалось, что Купер вообще не узнает ее, но потом его глаза на мгновение сфокусировались и уставились прямо ей в лицо.
        - Фрай? Ну, и чего ты ждешь? - заговорил он заплетающимся языком. - Почему бы тебе хоть один раз в жизни не забыть обо всем? У тебя что, сиськи из стали или как?
        Диана отшатнулась от края кровати, как будто он ее ударил. Сжав кулаки и заскрипев зубами, она отвернулась от лежащего перед ней мужчины, пытаясь взять себя в руки. От такой неблагодарности кровь прилила ей к лицу и шее. Ей захотелось стиснуть его руками - со страстью, как можно сильнее, - чтобы доказать, насколько несправедлива была его фраза. Он совершенно не прав. Она не бесчувственная сука и не машина, лишенная человеческих ощущений. Он очень, очень ошибается.
        Девушка ощущала обнаженное мускулистое тело Купера всего в нескольких дюймах от себя и хорошо видела его курчавые темные волосы, которые шли от груди до его полностью готового «достоинства».
        - Сейчас я покажу тебе стальные сиськи! - сказала она и грубо, через голову стянула свою блузку.
        Расстегивая бюстгальтер, Фрай повернулась к нему и нагнулась над его голой грудью. И замерла. Ее груди свободно колебались, а соски набухли от вожделения, когда они легко коснулись его горячей кожи. Но выражение ее лица изменилось, и оно потемнело от гнева. Диана схватила Бена за плечи и грубо затрясла, однако его голова теперь свисала ему на грудь, а щеки касались мягкой плоти ее бюста. Бен Купер храпел в бессознательном состоянии.
        - Сукин сын!
        Когда Фрай вернулась в гостиную, в голове у нее все еще продолжали звучать слова ее коллеги: «стальные сиськи». Что он имел в виду? Девушка разделась, автоматически и без всякого энтузиазма проделала свои упражнения, после чего взяла плед и устроилась на софе. Ее тело было измучено, но сознание никак не хотело успокаиваться. Она попыталась читать, но страницы книги были как в тумане. В конце концов, отбросив книгу, Диана долго вертелась, пока не выключила свет. Она уткнулась головой в подушку, прижала к себе свои стальные груди и разрыдалась.

        25

        Старик с прямой спиной сидел на пластиковом стуле в комнате для допросов и смотрел на Стюарта Тэйлби и Диану Фрай с холодным достоинством, как будто был единственным человеком в комнате, который точно знает, как себя вести.
        - Допрос начинается в пятницу, двадцать седьмого августа в четырнадцать тридцать. На нем присутствуют старший инспектор Тэйлби…
        - Констебль Фрай…
        - Прошу вас назвать свое имя под запись, сэр, - обратился Стюарт к Гарри.
        - Меня зовут Гарольд Дикинсон.
        - Вам полагается адвокат, мистер Дикинсон. У вас есть свой или вы предпочитаете воспользоваться дежурным адвокатом?
        - Мне они не нужны.
        - Вы в этом уверены?
        Гарри проигнорировал этот вопрос и стал ждать следующего. Казалось, он хочет показать полицейским, что под запись или нет, но иногда разговоры - это бесполезная трата времени и усилий.
        - Вы получили питание и вам предоставили возможность отдохнуть? - продолжил Тэйлби задавать формальные вопросы. - Вам была предоставлена возможность сделать телефонный звонок?
        - Где моя собака? - спросил арестованный.
        - За вашим псом присматривают, мистер Дикинсон, - ответила Фрай.
        - У меня она, а не он, - произнес старик с нескрываемым презрением.
        - Нам необходимо задать вам несколько вопросов, мистер Дикинсон. - Старший инспектор посмотрел на него через стол.
        Взгляд у Гарри был абсолютно равнодушным. Ему каким-то образом удалось заставить свой бумажный костюм выглядеть так, будто его только что доставили из магазина «Маркс и Спенсер»[111 - Крупная сеть магазинов одежды в Великобритании.], а одноразовые шлепанцы на его ногах казались модными ботинками, которые накануне тщательно отполировали.
        - Спрашивайте, - ответил он.

* * *

        Допрос Гарри, с небольшими перерывами, продолжался весь день. Полицейские внимательно следили за тем, чтобы он вовремя получал пищу, достаточно отдыхал, и постоянно спрашивали у него, не нужны ли ему услуги адвоката. Закон о полиции и доказательствах в уголовном праве[112 - Закон, регулирующий деятельность полиции при ведении следствия, принят в 1984 г.] обязывал их убедиться, что он правильно понимает вопросы, не устал, не испытывает каких-либо неудобств и не находится под влиянием препаратов, изменяющих его сознание, а также что он регулярно питается и имеет доступ к туалету.
        Команды допрашивающих постоянно менялись в надежде на то, что его смогут сломать изменения в тактике допроса и в задаваемых вопросах. Кроме того, это позволяло офицерам заниматься нудной работой по прослушиванию записей и их расшифровкой. В перерывах они могли сами проанализировать свои результаты и обдумать стратегию следующего допроса. К тому же допрашивающим тоже требовался отдых, особенно после часа, проведенного в компании Гарри Дикинсона.
        - Послушайте, Гарри, мы все знаем, что старики тоже иногда испытывают похоть. Ведь с возрастом сексуальные желания не исчезают совсем, правда? А, Гарри? Это же совсем не так, как думают некоторые. Так что я думаю, что молоденькие девочки все еще возбуждают вас, не так ли? - Перегнувшись через стол, инспектор Хитченс смотрел прямо в лицо арестованного. Он пытался рассмотреть трещину в этом монолитном фасаде, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию на свои вопросы. - Просто не очень приятно осознавать, что твой милый дедушка все еще заводится от присутствия молоденьких женщин, совсем как раньше, когда он сам был молод. Поэтому легче притвориться, что такого не бывает, верно? Как говорится, с глаз долой - из сердца вон… Ведь то, о чем не знаешь, не болит… Но мы-то с вами понимаем, что это не так, правда, Гарри?
        Дикинсон не ответил, закуклившись в своем молчании и глядя на Пола как на деревенского дурачка.
        - И иногда все это может зайти очень далеко. Когда уже совсем перестаешь себя контролировать. Правильно, Гарри?
        Старик пренебрежительно приподнял одну бровь, как бы показывая, что он достаточно знает о том, как держать себя в руках.
        Все полицейские, принимавшие участие в допросах, имели специальную подготовку в области техники ведения допросов. Ключом к успешному проведению допроса, который включает в себя следующие этапы: знакомство, объяснение причин и целей допроса, совместное сотрудничество и получение результатов, - являются открытые вопросы. Основной целью допрашивающего является вывод допрашиваемого на все более высокий уровень вопросов - на открытые вопросы, начинающиеся со слов «кто», «что», «почему», «когда», «где» и «как», после которых уже следуют зондирующие[113 - Зондирование - проведение допроса с целью получения более подробных сведений. Ни в коем случае не должно содержать подсказок для допрашиваемого и уж тем более прямых ответов. Большинство вопросов, используемых при зондировании, должны быть открытыми.] вопросы. По теории, если допрашиваемый в чем-то лжет, он не сможет продолжать лгать, отвечая на подробные зондирующие вопросы. В то же время закрытые вопросы, требующие только односложных ответов, были слишком большим соблазном для людей, подобных Гарри.
        - У нас есть заявление мистера Гэри Эдвардса, орнитолога-любителя, который видел человека, похожего на вас, проходившего по тропинке недалеко от того места, где было найдено тело Лауры Вернон. Этот человек шел в сопровождении собаки. Это были вы, мистер Дикинсон? - спросил Хитченс.
        Диана Фрай с надеждой посмотрела на старика, который открыл рот, чтобы заговорить. Он выглядел расслабленным и успокоившимся и в то же время держался слегка отстраненно от всего, что происходило в комнате для допросов, которая вполне могла вызвать приступ клаустрофобии. По иронии судьбы на него, казалось, совсем не действовал стресс, в котором находились проводившие допросы офицеры. Они нервничали от того, что скоро им придется предоставить ему очередную возможность отдохнуть, так и не достигнув какого-то прорыва в своей деятельности.
        - А этот любитель - наблюдательный парень, а? Он что, описал цвет моих глаз и все такое? - поинтересовался Дикинсон.
        - Мистер Эдвардс видел старика…
        - А вы считаете, что все старики похожи друг на друга? - уточнил арестованный с улыбочкой, которая была способна вывести из себя любого.
        «Не относящиеся к делу и глупые замечания допрашиваемого не должны приниматься во внимание», - гласит учебник. Но полицейские с радостью хватались за любое высказывание Гарри Дикинсона, и не важно, относилось ли оно к делу или нет, и было ли оно глупым или умным. Ведь это была хоть какая-то реакция с его стороны, что-то большее, чем его каменный, высокомерный взгляд.
        У Гарри же был вид человека, который с христианским смирением переносит глубочайшее неуважение к своей персоне. Он не давал своим противникам никаких эмоциональных зацепок, кроме мрачной и неизменной неприязни.
        - Вы придерживались той же политики в отношении вашей жены, Гарри? - не сдавался, пытаясь разговорить его, Пол. - Меньше знаешь - крепче спишь? Все равно от женщин нельзя ждать ничего хорошего, что бы ты им ни говорил. Поэтому лучше им вообще ничего не рассказывать. Не так ли? Они счастливы с тем, что сами себе придумывают. Вы ведь именно так думаете, Гарри?
        Дикинсону очень хотелось заполучить назад свою трубку, но он не мог доставить сотрудникам полиции удовольствие отказать ему. Старик смотрел то на Хитченса, то на Фрай с пустым, слегка озадаченным выражением лица, как будто не мог понять, что это они делают в его комнате?
        - А может быть, Гвен все известно о ваших делишках, а, Гарри? Может быть, она согласится нам о них рассказать? Она ведь у нас здесь, Гарри. Ее как раз допрашивают в другой комнате. Как вам это нравится? - наступал инспектор.
        - А кто будет кормить мою собаку? - поинтересовался арестованный.

* * *

        Бен Купер сидел в комнате Отдела уголовных расследований и просматривал сводки о преступлениях, совершенных за последние сутки. Голова у него трещала так, словно в ней работал пневматический молоток. Он ощущал жуткий привкус в пересохшем рту, и все его тело ныло от боли. Сержанту Ронни Бен объяснил, что раны у него на голове - это результат несчастного случая, произошедшего на ферме, и ему пришлось в течение получаса выслушивать поток шуток, связанных в основном с поведением овец в брачный период. При этом желудок у Купера бурлил, и ему приходилось бороться с желчью, которая подступала к самому горлу.
        Утром Бен проснулся, совершенно не понимая, где находится, - незнакомая кровать в незнакомой квартире и никаких мыслей о том, как он здесь оказался. Было только ощущение пульсирующей головной боли и малоподвижного из-за подсохших ран тела, что он понял сразу же, как только попытался встать. На тумбочке возле кровати полицейский обнаружил записку, нацарапанную на старом конверте: «Вызвали в офис. Советую сказаться больным. Что бы ты ни сделал, не хочу об этом знать». Его затуманенному сознанию потребовалось несколько минут, чтобы догадаться, кто такой этот ДФ, чья подпись стояла под запиской.
        Потом в голове у Бена появились короткие обрывки каких-то серых воспоминаний. Он вспомнил о походе в додзё, о звонке Хелен Милнер и о том, как его подставила Диана Фрай - как она спланировала свои издевательства над ним. Теперь ему было абсолютно очевидно, что эта женщина намеренно разрушила его отношения с Хелен и задумала унизить его в присутствии его друзей по додзё. Она специально не сказала ему, что у нее четвертый дан черного пояса, когда он хвастался своими познаниями и пригласил ее на дружеский спарринг. Она ему солгала, и когда он узнал об этом, то скрылся в совершеннейшей ярости.
        Потом Купер смутно припомнил паб возле автобусной остановки. Это был уже третий паб, в который он попал, и Бен вспомнил, что там что-то произошло. Но начиная с этого момента, его память как отшибло. Что там было связано с этими свиньями? Кажется, что-то было… Но это ни в коей мере не объясняло, как он оказался в кровати Дианы Фрай и откуда у него все эти раны. Она что, избила его? Это тоже выглядело не так уж неправдоподобно. Ведь она же в фигуральном смысле пыталась дать ему по зубам при любом удобном случае!
        Даже теперь, находясь в офисе и заставляя себя работать, Бен Купер понимал, что вспомнил далеко не все. А думать он мог только о больших черных псах - в его понимании это были те самые несчастья, которые выбили у него из-под ног почву, наступая одно за другим.
        Потом Бен вспомнил о матери в больнице и застонал. Как только он мог забыть о ней и совершить подобную глупость?! Затем в его памяти всплыла и беседа с суперинтендантом Джепсоном, и он грязно выругался. Наверняка все это тоже происки Дианы Фрай - она снюхалась с инспектором Хитченсом и слегка надавила на него. И произошло это, без сомнения, в тот раз, когда они вместе провели ночь в Йоркшире… Очень мило. С этим действительно не поборешься.
        Следующим появилось воспоминание о том, как он солгал матери, и Купер содрогнулся от стыда. А то, что Хелен Милнер отказала ему, и вовсе наполнило его отчаянием. Он вообще никому не нужен. И вот теперь он показал себя полным идиотом, напившись прошлым вечером до чертиков и натворив бог знает что еще… Лучше всего отправиться на ферму и утопиться в выгребной яме. В голове у Бена не было ничего, кроме рычащих и огрызающихся черных псов. Черных псов и свиней.
        В сводку происшествий вошел отчет о трех молодых людях, получивших повреждения в ночной стычке в Идендейле. Сообщалось, что это была разборка между пьянчугами. Сами молодчики молчали как убитые, и их отправили домой. У полиции были дела поважнее - кражи со взломом и кражи из машин, а также нападение на офис Ассоциации строителей с целью ограбления.
        Кроме того, сержант Ронни рассказал Бену, что поступило заявление об изнасиловании в Мюрее, за которое в качестве подозреваемого задержали Гарри Дикинсона. Купер покачал головой и перерыл все ящики своего стола в поисках обезболивающих, но так ничего и не нашел. Сегодня утром у него все шло наперекосяк. Абсолютно все.
        Немного позже в отделе появилась Диана Фрай. Бен не смел поднять на нее глаза, не зная, что ей сказать. Да и что вообще надо говорить женщине, в постели которой ты проснулся, не соображая, что между вами произошло за последние несколько часов? Единственным выходом было позволить ей заговорить первой, если она, конечно, захочет.
        Но Фрай заставила его мучиться еще несколько минут, разбирая бумаги на собственном столе, делая какие-то заметки и отвечая на телефонный звонок. Постепенно она приблизилась к тому месту, где сидел Бен. Он ощущал ее присутствие, но не поднимал глаз, давая ей возможность первой начать беседу.
        - Выглядишь просто кошмарно, - заговорила она наконец.
        - Спасибо, - выдавил из себя ее избитый коллега. - Я и чувствую себя так же.
        Диана прошла мимо его стола. Купер посидел в оцепенении еще несколько минут, пока она не вернулась с кучей отчетов в руках.
        - Хочешь парацетамол или что-то в этом роде? - предложила констебль.
        - Спасибо, переживу.
        - Только не наблюй на собственный стол. Я ненавижу запах блевотины.
        - Да со мной всё в порядке. Правда.
        - Тогда хорошо.
        Даже в этом своем одурманенном состоянии Бен ощущал, как Фрай колеблется, возвышаясь у него за спиной, как зловещая матрона. В ней не чувствовалось вины - было только некоторое подобие возмущения, вкупе с небольшим беспокойством. Купер еще раз стал обдумывать варианты сценариев того, что произошло накануне. В его воспоминаниях все еще имелись громадные черные пятна - в частности, он никак не мог придумать, куда отнести историю со свиньями. Но неожиданно он понял, что сделал что-то ужасное и совершенно глупое. Так что же от него ожидают услышать? Может быть, извинения? Но как можно извиняться за то, чего ты совершенно не помнишь?
        - В любом случае - спасибо, - произнес он чуть слышно. - Спасибо, Диана, за… за все.
        Она тяжело вздохнула, положила бумаги на свой стол и подошла к нему. Купер вздрогнул от этого движения и от того, что она оказалась в такой близости от него.
        - Не знаю, можно ли с тобой об этом говорить… Ты знаешь, что мы задержали Гарри Дикинсона? - спросила она.
        - Я слышал об этом, - ответил Купер и взглянул на девушку. Она смотрела на него со смесью жалости и печали. Вот это уже получше!
        - И что он показывает? - спросил Бен.
        - Черт побери, его гораздо больше волнует его окаянная собака! - фыркнула Фрай.
        - А где эта девочка, которая обвиняет его в нападении?
        - В изнасиловании. С ней сейчас работают.
        - И что же, мистер Тэйлби и мистер Хитченс считают, что смогут расколоть Гарри и заставить его признаться?
        На лице Дианы появилось задумчивое выражение, и она придвинула стул к столу своего коллеги, после чего безразличным жестом отодвинула в сторону несколько папок и освободила себе место, на которое смогла опереться.
        - Все это выглядит довольно смешно, - сказала она. - Ребята рассказывают, что когда пришли его брать, он вел себя так, словно давно их ждет. Сказал что-то вроде: «Быстро вы, ничего не скажешь…» И всё. Но сейчас у меня такое ощущение, что он озадачен нашими вопросами. Как будто мы все время задаем ему неправильные вопросы, а он не может понять, почему.
        - Ощущение, Диана?
        - Ну да. А что такого?
        - Да ничего…
        Купер был занят тем, что царапал что-то своей шариковой ручкой на клочке бумаги. Туман в его голове постепенно улетучивался, и за ним уже просматривались неровные пятна света. Это было лучше парацетамола, если речь шла о том, чтобы заставить мозг работать.
        - Что ты там делаешь, Бен? - спросила девушка.
        - Мне кажется, что ты права насчет этих вопросов, которые вы задаете. Вот посмотри сюда. Здесь должна быть какая-то связь.
        На листе была изображена грубая диаграмма с линиями, соединяющими членов семейства Вернонов и Милнеров. Старик Гарри Дикинсон был соединен линией с Лаурой Вернон, потому что нашел ее тело; его зять Эндрю Милнер был связан с Грэмом Верноном из-за бизнеса; Хелен Милнер - с Грэмом из-за того, что произошло на вечеринке; а кузен Хелен Симеон был ухажером Лауры и помогал Гарри с его друзьями на ферме. Здесь же волнистая линия соединяла того же Гарри с Грэмом Верноном из-за их предполагаемой встречи по неизвестной причине.
        Диана указала на имя Гарри.
        - Если точно, то он…
        - …не находил этого тела, я знаю, - кивнул Бен. - Он нашел только кроссовку.
        - Да и то не он сам, а его собака.
        - Но та встреча с Верноном, о которой он говорил, - это большой знак вопроса. Чего он в действительности хотел? Кроме того, его видел этот орнитолог…
        - Может быть, видел, а может быть, и нет.
        - Гарри Дикинсон в этом точно замешан. Можешь не сомневаться.
        - Ощущение?
        - Нет, уверенность.
        Купер с любопытством посмотрел на Фрай. Как по волшебству, напряжение между ними исчезло, как только они заговорили о деле Вернон. Диане надо было выговориться, и ее потянуло к Бену, несмотря на презрение, которое все еще присутствовало в ее взгляде. Что бы между ними ни произошло, возможно, она сможет его простить или, по крайней мере, не думать об этом, чтобы не отвлекаться от работы. А может быть, в один прекрасный день он сможет вспомнить, что же в действительности случилось.
        - Ну хорошо. Предположим, Гарри в этом замешан, - стала рассуждать Фрай. - А может быть, что вовсе не исключено, он пытается кого-нибудь выгородить. Кто бы это мог быть?
        - В любом случае это не Вернон.
        - Да уж, любовью здесь и не пахнет…
        - Это должен быть кто-то из членов семьи, - решил Купер.
        - Семьи всегда держатся вместе, правильно? И они смыкают свои ряды в случае опасности.
        - Для этого они и существуют.
        - Тогда Симеон Холмс? Его внучатый племянник?
        - Думаю, что Гарри будет защищать его ради семьи.
        - Семейная лояльность. Говорят, что это сильный мотиватор.
        - Но Холмс говорит, что был в Мэтлок-Бат с еще тридцатью байкерами. На расстоянии двадцати миль отсюда, - напомнил Купер. - Кто-то уже проверял его алиби?
        - А ты, как офицер полиции, никогда не пробовал выяснить у байкеров информацию о человеке их круга?
        У Бена опять застучало в голове. А ведь он на несколько минут почти совсем забыл о боли!
        - Но есть еще кое-что, Диана, - вернулся он к обсуждению. - Мне кажется, что тебе необходимо еще раз побеседовать с этим орнитологом-любителем. С этим Гэри Эдвардсом.
        - С ним? А это еще зачем?
        - Что-то в его заявлении не так.
        - Это верно. Его опрашивал Дэйв Ронни. Мистер Тэйлби сам сказал, что беседа получилась странной. Ронни ни разу не попросил Эдвардса уточнить время.
        - Так с ним что, уже побеседовали вторично?
        - Нет. Я так не думаю, - нахмурилась Фрай. - Думаю, что это занесено в план как необходимое действие, но отложено до лучших времен после того, как арестовали Шерратта.
        - А потом все это благополучно затерялось в недрах системы.
        - А после того, как с расследования стали снимать людей…
        - Ну да, как, например, меня. Поговори с ним, Диана. Ладно?
        - Ты думаешь, что он поможет прижать Гарри? Но его описание слишком туманно, сам знаешь.
        - Тебе надо на него нажать. Там что-то есть. Я точно знаю, что есть. Тебе необходимо это сделать.
        Повисла тишина, которая прерывалась только дыханием Фрай.
        - Ты за кого себя принимаешь, Бен? - спросила она.
        Купер поднял глаза, пораженный ее тоном. На какое-то время он забыл обо всех вещах, которые его беспокоили, и обо всех причинах, по которым он должен был ненавидеть Диану Фрай. Но теперь, глядя ей в глаза, Бен не только вспомнил об этом, но и понял, что ненависть у них обоюдная.
        - Я пришла сюда только для того, чтобы ввести тебя в курс дела, потому что думала, что тебе это будет интересно, - заявила девушка. - Но не забывай, что тебя с расследования сняли. И у тебя масса других вещей, на которых стоило бы сконцентрироваться. Кроме того, существует еще целый ряд причин, по которым я считаю, что не должна тебя слушать, когда ты говоришь мне, что я должна делать. Так за кого же ты себя принимаешь, Бен?
        Купер почувствовал, как гнев вернулся к нему с новой силой. Он никогда еще не встречал человека более способного вывести его из себя, чем Диана Фрай. Как ей удавалось спровоцировать его на произнесение вещей, которые он даже в страшном сне не смог бы сказать никому другому?
        - Прямо сейчас я ни за кого себя не принимаю, - огрызнулся он. - Иногда я вообще не чувствую себя человеком. Как будто я повторяю роль, которую заставила меня выучить моя семья. Чтобы я был как можно больше похож на отца.
        - Неужели? По крайней мере, у тебя есть семья, - ответила Фрай.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Проехали, - девушка резко отодвинулась от его стола и с презрением осмотрела царящий на нем беспорядок.
        - Так, значит, ты собираешься меня предать? - спросил Бен.
        Его собеседница не ответила и сменила тему:
        - У меня есть еще новости. Ли Шерратта выпустили на поруки.
        - Что?
        - Он утверждает, что не имел намерений использовать ружье. Говорит, что ты испугал его, а ружье в этот момент просто было у него в руках. Он его чистил. И вообще, это пневматическая винтовка, на нее даже лицензия не нужна. Он признался только в браконьерстве - ну и что? Какой-то штраф - и дело с концом.
        Фрай отодвинулась от стола, направляясь в сторону комнаты для допросов и еще одной встречи с Гарри Дикинсоном.
        - А что с Лаурой Вернон? - спросил Купер.
        - А что с ней? - пожала плечами Диана. - Мы никак не можем связать Лауру Вернон и Ли Шерратта. Мистер Тэйлби старался как только мог.
        - А Ли что, не сотрудничает?
        - У нас нет доказательств. Естественно, семя в найденном презервативе принадлежит ему - но у нас есть заявление Шарлотты Вернон о том, что она не один раз занималась с ним сексом. И он вполне мог говорить с Лаурой в шесть пятнадцать вечера в тот день. Более того, я в этом почти уверена. Но, пока он сам не признается, у нас нет доказательства. И Шерратт это прекрасно знает.
        - Но ведь есть же укус! Они взяли у него образец прикуса для сравнения?
        - Да, но это оказалось бесполезной тратой времени. Отчет одонтолога-криминалиста привел мистера Тэйлби просто в ярость, тем более что ему понадобилось на это столько времени.
        - И что же в отчете?
        - Бен, прикус не той формы. Зубы не только не принадлежат Ли Шерратту, они вообще не принадлежат человеку.

* * *
        - И как вы думаете, мистер Дикинсон, что теперь произойдет с вашей собакой?
        - Что вы имеете в виду?
        - Если ваша собака напала на Лауру Вернон и укусила ее, то это может подпасть под действие статьи номер три об отягчающих обстоятельствах Акта об опасных собаках[114 - Закон, регламентирующий правила содержания собак бойцовых пород, принятый в 1991 г.], - Диана агрессивно выдвинула вперед подбородок.
        - Не понимаю, - подал плечами сидящий перед нею старик.
        - Суд может вынести решение убить вашу собаку. Усыпить ее, - пояснила Фрай.
        - Сначала вам придется усыпить меня.
        - Такая вероятность действительно существует, - заметил Хитченс, заинтересовавшийся реакцией Дикинсона. - Если собака виновата в нападении, которое привело к смерти Лауры, то такое решение более чем вероятно. Как там это звучит, Диана?
        - В акте говорится о «собаках, которые наносят повреждения людям в публичных местах, находясь при этом вне контроля своих хозяев…» - ответила девушка.
        - Но вы не можете определить, что это зубы собаки, - возразил Дикинсон.
        - Вот именно что можем. В наши дни существуют эксперты по этим вопросам, Гарри. Эксперты, вооруженные очень дорогостоящим оборудованием. Таким, как сканирующие электронные микроскопы и электронные увеличительные стекла. И они могут это определить.
        - Правда?
        - Хотите послушать, что нам написал один из этих экспертов? Могу зачитать… - Инспектор вытащил из стопки отчет одонтолога. Он намеренно пропустил то место, где специалист писал о том, что след слишком слабый и что его невозможно исследовать обычными методами, и поэтому необходимо применение специального оборудования. - Ага, вот. Одонтолог пишет: «Необходимо отметить, что опечаток укуса человека имеет уникальную овальную форму, и в большинстве случаев на нем обнаруживается “засос” в самом центре. На большинстве человеческих укусов обнаруживаются следы нескольких из шести передних верхних или нижних зубов, а иногда и тех и других. У собачьих же укусов форма, как правило, неправильная, напоминающая контур бриллианта. Использование сканирующего электронного микроскопа позволило со стопроцентной уверенностью отнести предъявленный след укуса к собачьим».
        - Другими словами, Гарри, девочку укусила собака, - Хитченс поднял глаза от бумаги. - И мы думаем, что это была ваша собака.
        Дикинсон смотрел куда-то вдаль. Детективы ждали, когда он заговорит, инстинктивно почувствовав, что сейчас им лучше помолчать.
        - А если я скажу вам, что убил девочку, а собака укусила ее уже после смерти? - спросил он вдруг. - Этого вам будет достаточно?
        Фрай почувствовала волнение и изумление. Неужели все решается так просто - после всех попыток пробить выстроенную этим стариком каменную стену? Инспектор Хитченс был более сдержан в своих эмоциях. За свою жизнь он слышал множество заявлений, похожих на признания, которые произносились в напряженной атмосфере комнаты для допросов и которые полностью разваливались в комнате судебного заседания. А фраза Гарри вообще была не заявлением, а вопросом.
        - Сначала вам придется нас в этом убедить, - сказал Пол арестованному. - Хотите наконец рассказать, как все было на самом деле?
        Но его перебила Диана. У девушки был другой вопрос, который она не могла не задать немедленно:
        - Вы что, готовы принести себя в жертву ради вашей собаки?
        Гарри перевел свой твердый взгляд на нее. По боли, которая плескалась в его глазах, было ясно, что его оборона наконец разрушена. Сквозь напускную сдержанность пробивались нешуточные эмоции, и их уже невозможно было сдерживать с помощью гордого молчания.
        - Вы этого не поймете, - ответил он. - Даже слепец увидел бы, что в вас нет ни грамма любви.

        26
        - Но ведь это же только собака! - повторила Фрай.
        - Что ж, возможно, - Купер предпочел отвернуться от нее.
        - Что он имел в виду, Бен? Когда сказал это на допросе?
        - Он пытался вывести тебя из себя, Диана. Не обращай внимания.
        Купер с сожалением посмотрел на девушку, обеспокоенный тем, что та слишком близко к сердцу приняла издевку Гарри Дикинсона.
        Сам он общался по телефону с владельцем автомашины, которую угнали накануне, когда Фрай влетела в кабинет, сгорая от нетерпения обсудить с ним последний допрос. Бен едва успел закончить разговор, прежде чем она начала дословно пересказывать ему все, что там было сказано.
        - Это всего лишь собака… - повторила Диана.
        - Давай спустимся в буфет, - предложил ее коллега.
        Ему было понятно, что в старике было нечто, что для Фрай оказалось совершенно чуждым. Сам Купер думал, что иногда ему почти удается настроиться с Гарри на одну волну. Почти, но не совсем. Даже он не мог предугадать, что Дикинсон может выкинуть в следующий момент. А для Дианы Фрай старик вообще выглядел как пришелец с другой планеты.
        Через несколько минут они уже сидели друг напротив друга за отдельным столиком, сжимая в руках кружки с кофе и не обращая внимания на шумную компанию полицейских за соседним столом.
        - Естественно, нам пришлось его отпустить, - сказала Фрай, когда первая доза кофеина поступила к ней в кровь. - Ему нечего предъявить.
        - Очень интересно, - кивнул Бен. - Продолжай…
        - К тому моменту, когда они начали допрос предполагаемой жертвы, она, эта жертва, призналась, что все выдумала. Она позволила своему ухажеру не пользоваться защитой, а когда слегка разочаровалась в ощущениях, то мгновенно вспомнила о таких вещах, как беременность и СПИД. Не говоря уже о разгневанных родителях.
        - Она что, запаниковала?
        - Ну да. И все из-за полуусвоенных уроков по сексуальному воспитанию и слишком яркого воображения. Если принять во внимание все то, что писалось за последнее время в газетах, то неудивительно, что первой мыслью, пришедшей ей в голову, было обвинить кого-то в изнасиловании.
        - Ну, это не новость!
        - Все мы знаем, что ложных обвинений в изнасиловании гораздо больше, чем самих изнасилований, - пожала плечами Фрай. - Кстати, мальчишке всего пятнадцать.
        - Но почему она выбрала именно Гарри?
        - Как выяснилось, они повздорили сегодня на почте. Наверное, Гарри удалось взять над нею верх, потому что девчонка этого не забыла. Она слышала все эти слухи, которыми полна деревня, и поэтому решила, что ей поверят. И вообще, она сказала, что он никчемушный старикан и заслужил все, что с ним приключилось. Их логика меня иногда просто умиляет.
        - А что точно она сказала, когда ее нашел констебль?
        - Если я правильно помню: «Это был старик».
        Купер кивнул, ничуть не удивившись. «Это был старик». Он вспомнил таинственные истории, которые старые шахтеры из свинцовых шахт рассказывали о духе, называемом ими t’owd mon и жившем в темных штреках шахт. Этого «старика» обвиняли во всем плохом, что происходило под землей: начиная с необъяснимых звуков, которые раздавались в темноте, и кончая пустыми лавами и смертельными случаями. Правда, его также считали защитником, коллективным духом давно ушедших шахтеров и самих шахт. Девочка просто повторила эхо этого мифа: «Это был старик». Старик… Древняя мантра суеверия.
        - Теперь эту дурную корову навсегда занесут в списки тех, кто способен на ложное обвинение в изнасиловании. Они отправили ее домой с «отрезвляющей таблеткой»: вместе с нею отправилась женщина-полицейский, чтобы пообщаться с ее родителями. Чтобы те, если еще не поздно, привели ее в чувство, - усмехнулась Диана.
        - Ну а что с Гарри?
        - А что с ним?
        - С ним всё в порядке?
        - В порядке? Конечно. Он крепок, как мореный дуб, если хочешь знать мое мнение. И гордости ему тоже не занимать. А почему ты о нем спрашиваешь?
        - Наверное, не очень приятно, когда тебя задерживают по подозрению в совершении изнасилования.
        - Наверное, - пожала плечами Фрай.
        - Кто-нибудь объяснил все Гвен?
        - Он ведь прекрасно может сделать это сам, нет?
        - Не думаю, что он это сделает, - задумчиво сказал Купер. - Я вообще не думаю, что он станет говорить на эту тему.
        - Так вот я и говорю: гордости выше крыши.
        - Дело не только в этом. Мне кажется, что ему необходимо повышенное внимание окружающих. Ведь сказал же один из тех, кто ходил его арестовывать, что он как будто ждал их. Да еще сказал: «Быстро вы, ничего не скажешь…» С какой стати ему это говорить?
        - Ты все не можешь перестать думать о своей «связи», правда, Бен? - Диана в задумчивости поставила на стол чашку. - У тебя с собой эта твоя диаграмма?
        - Да.
        Купер положил лист бумаги на стол и расправил его, чтобы лучше были видны связующие линии.
        - Я нарисовала такую же мистеру Тэйлби после того, как Дикинсона отправили в камеру, - сказала Фрай.
        - Правда? И?..
        - Я рассказала ему то, что сказал мне ты. Что старик прикрывает кого-то ради своей семьи. Но кто это может быть? Вот в чем вопрос. И мистер Тэйлби с тобой согласен.
        Купер слушал внимательно, не отрывая глаз от лица девушки.
        - Только он категорически не согласен, что это Симеон Холмс, - закончила та.
        - Именно этого я и боялся, - вздохнул Бен и опустил плечи. Он допил кофе и задумался, не пора ли ему возвращаться к угону машины, но внезапно спросил: - Диана, а ты можешь оказать мне услугу?
        «Как, еще одну?» - едва не вырвалось у Фрай, но в последний момент она сдержалась.
        - Какую?
        - Поговори с этим любителем птиц.
        - У тебя просто какая-то навязчивая идея, - вздохнула девушка.
        Куперу трудно было произнести эти слова, но он понимал, что без них никуда не деться:
        - Пожалуйста, Диана.
        Почему-то это казалось ему очень важным.

* * *

        В «Вершине» за это время успели смениться все варианты настроений и отношений, которые только могли прийти в голову Грэму Вернону. Не было только сдвига в положительную сторону.
        Шарлотте понадобилось несколько дней, чтобы окружить себя хрупкой стеной кажущегося равнодушия, которая так драматически рассыпалась после того, как их посетила эта женщина-детектив. Теперь от миссис Вернон с трудом можно было добиться слова или какой-то другой реакции. Она днями просиживала, прижимая к себе фото Лауры, которое полиция наконец вернула.
        Что же касается Дэниела, то после того, как закончился период бесед на повышенных тонах, он, казалось, стал склоняться к непрочному миру. И вот сегодня утром Грэму пришло в голову, что они с сыном могут добиться большего взаимопонимания после того, как все это закончится. Правда, когда это еще будет?..
        - Какого черта они там теперь делают? - спросил Дэниел.
        - Бог их знает, - ответил его отец. - Мне они не докладывают.
        Им не хватало сплетен, которыми Шейла Келк обычно регулярно снабжала Шарлотту. Единственным человеком, помимо уборщицы, который мог знать, что происходит, был Эндрю Милнер, но Грэм не мог заставить себя обратиться к своему сотруднику за подобной информацией.
        Отец с сыном стояли перед французскими окнами в завидном единении. Вернон-старший был рад, что Дэниел наконец-то привел себя в порядок. Молодой человек вымыл голову и даже умудрился отыскать в доме свежую одежду. Да еще и кухню кто-то совсем недавно вымыл, и Грэм был уверен, что Шарлотта здесь ни при чем. Его вообще удивлял тот факт, что сын все еще находится в доме, и он пытался понять причины, которые держали здесь Дэниела, боясь очередного проявления непокорности с его стороны, которого он не сможет понять.
        Однако Вернон-младший смотрел в сад, следя глазами за методичными движениями темных фигур среди елей, которые росли вдоль нижней стены.
        - Чего они могут искать, па? - спросил он, не оборачиваясь.
        - Не имею ни малейшего понятия, - ответил Грэм.
        Они увидели, как полицейские на несколько минут собрались в центре лужайки и, стряхивая грязь с колен, стали обсуждать дальнейшие действия, после чего вновь разошлись, натянули перчатки и приблизились к густо посаженным кустам на восточной границе участка, постепенно подбираясь к воротам, которые выходили на Целину. И возобновили свои поиски.

* * *

        В тот день Бен Купер уехал из Идендейла, чтоб встретиться с семьей, которая проводила отпуск в коттедже возле Бейквелла. Их «Мицубиси» угнали от обочины, недалеко от пещеры в Кастелтоне. Как обычно, в машине находились камера, бинокль, мобильный телефон, а также бумажник и чековая книжка, запертые в бардачке. Владельцам автомобиля повезло, что их страховка позволяла им взять машину напрокат, чтобы догулять отпуск, но у Купера было ощущение, что они не скоро вернутся в Дербишир. Однако один из членов этого семейства считал, что видел возле машины преступников в тот момент, когда вся семья направлялась в пещеру. Это было еще одной безнадежной уликой в данном бесперспективном деле.
        Из Бейквелла детектив направился по А6 в Эшфорд-ин-Уотер. Вдоль всей дороги были разбросаны клочья желтого сена, которые взлетали в воздух от ветра, поднимаемого проносящимися машинами, а потом опять опускались на землю, как разбитые кусочки солнца.
        Каникулы в школах заканчивались только через неделю, поэтому все основные трассы в Скалистом Крае были забиты машинами и домами на колесах. Если жаркая погода продержится еще немного, то транспорт вокруг туристических достопримечательностей будет замирать по уикендам, выбрасывая тысячи взмокших людей в транспортные пробки, окруженные вонью выхлопных газов и раскаленного асфальта.
        В Эшфорде все улицы оказались заставленными машинами, а на мосту через водослив стояли сотни людей, которые наблюдали за утками, плескавшимися в мелкой воде, или за семьями, устроившимися на пикник на поросших травой берегах. За церковью, в самом центре деревни, располагалась небольшая парковка, но на нее выходило множество окон, так что ее можно было считать относительно безопасной. Купер поехал дальше.
        Дорога шла через Эшфорд вверх, к Монсэл Хэд, откуда открывался потрясающий вид на старый железнодорожный виадук, пересекавший лесистую долину реки Уай и привлекающий сотни автотуристов. Железнодорожную линию в этом районе давным-давно разобрали, и теперь насыпь, по которой она проходила, использовалась как пешеходная тропа. На другой стороне долины находился приход Брашвилл и плато, изрытое более чем сотней заброшенных шахт, которые портили весь пейзаж. Здесь был самый центр Белого Пика, края сверкающих ручьев и зеленых пастбищ, где узкие боковые овраги пробивали себе дорогу по дну доисторического моря, превращаясь в скалистые ущелья.
        К северу от Монсэл Хэд Бен проехал мимо открытого известкового карьера и повернул направо, в сторону Фоллоу и Има. Завернув на заброшенную каменоломню, которая теперь использовалась как стоянка для транспорта тех, кто хотел прогуляться по маршруту Лаймстоун, Купер перевалил через хребет Им и оказался, как и ожидал, на дороге, ведущей в Мюрей.
        Полицейский припарковал «Тойоту» рядом со «Старой мельницей» в «Берлоге», убедив себя в том, что он все еще занимается автомобильными угонами в туристических местах. Вокруг «Старой мельницы» стояла масса машин, и несколько семей сидели за столиками или прямо на траве. Дальше на узкой дороге располагалось несколько коттеджей, отгороженных от остального мира знаками «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ» и «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН».
        Купер перешел через небольшой мостик, расположенный на месте древнего брода и пошел по тропе, которая шла по краю Вороньего склона, морщась от боли в ногах и спине и в то же время радуясь возможности немного размяться. Здесь ему пришлось свериться с картой, потому что раньше он никогда не ходил в эту сторону. Следуя своему инстинкту и постепенно сдвигаясь к основанию холма, мужчина вышел на то место, куда они с Гарри Дикинсоном ходили четыре дня назад.
        Он еще раз свернул с тропинки и перешел через нагромождение булыжников к точке, расположенной на вершине склона, прямо над ручьем. Теперь там ничто не напоминало о произошедшей трагедии, за исключением широкого пространства, с которого была срезана вся растительность: ее доставили в криминалистическую лабораторию.
        Бен посмотрел на протекавший внизу ручей. Он понимал, что в этом месте уже не осталось ничего, что не было бы внимательнейшим образом обследовано криминалистами. Но иногда у него появлялись ощущения, которые он не мог логически объяснить и о которых предпочитал не распространяться в Управлении Е. Детектив не мог позволить себе, чтобы к нему относились как к эксцентрику. Для того чтобы быть успешным на полицейском поприще, необходимо быть как все - ты игрок команды и должен играть по правилам. Правда, сейчас Бен тайно надеялся, что какое-то просветление может снизойти на него именно на этом месте, где было найдено тело Лауры Вернон. Где-то на задворках его сознания, смазанная и приглушенная остатками похмелья, теплилась мысль, которая посетила его накануне. Что-то связанное с собаками. Или со свиньями?..
        Перед внутренним взором Купера появился очень яркий образ: он увидел узкую черную морду, полную белых зубов, которые щелкали и рвали бледную, мертвую плоть. Клыки крепко сидели в челюстях, с которых капала слюна и из которых высовывался розовый язык, извивающийся под звуки рычания, доносившегося из самой глубины утопающего в шерсти горла. Свирепые, налитые кровью глаза блуждали по сторонам, пока клыки кусали и рвали. Белая кожа потемнела и покрылась ранами, но крови нигде не было видно. А потом полицейский словно наяву увидел, как собака наконец отпустила свою жертву и посмотрела вверх, на едва видные контуры Ведьм, и из ее груди послышался вой, а покрытые грязью когти в разочаровании заскребли по земле. Черный пес пришел за душой своей жертвы и был разочарован.
        Но все это было не то. Купер помотал головой, чтобы прогнать этот образ. Он знал, что это всего лишь его собственный черный пес, который жил у него в душе с самого детства, и сейчас он пришел именно за ним, а не за Лаурой Вернон.
        Прождав несколько минут, Бен был вынужден сдаться и двинуться дальше, так и не ощутив просветления. Он вернулся на тропу и посмотрел вверх, на вершину холма. Теперь надо было возвращаться к своим ежедневным делам и рутинным обязанностям. С расследования дела Вернонов его сняли.
        Но вместо этого Купер повернулся и двинулся по тропинке в сторону Мюрея. Все его мышцы протестовали против этого, а царапины на ребрах тупо ныли. Сквозь ветви деревьев солнце освещало его спину и затылок, и он почувствовал неожиданную пустоту в голове. Все это не позволит ему вновь занять место кандидата на сержантскую должность. Но что-то же произошло здесь, на Целине! Кого здесь встретила Лаура Вернон? Произошла эта встреча случайно или намеренно? За девушкой следили, или она спускалась по тропинке уже в компании того человека, с которым чуть раньше говорила в саду своего дома?
        Окончательные результаты криминологических тестов должны были дать хоть какие-то ответы на некоторые из этих вопросов. Пока же благодаря им было установлено только то, что на бедре девочки был собачий укус.
        Возможно, собачий. А может быть, мертвое тело, притягивающее к себе личинки всех мастей, укусила пробегавшая мимо лисица? Но смогут ли криминалисты раскрыть личность убийцы? В этом Купер сильно сомневался.
        Не дойдя ярдов сто до коттеджа «Солнечные часы», Бен чуть не врезался в Гарри Дикинсона, который стоял в тенечке под деревом. Собака лежала у его ног. Он молча уставился на Купера с видом человека, которому помешали в его собственной гостиной.
        - Это вы… - удивился полицейский.
        - Ага, такая вот я темная личность, - усмехнулся старик.
        - Необычное для вас время для прогулок с собакой, мистер Дикинсон, не так ли?
        - Хочу избавиться от привкуса вашего чертова участка на губах, парень.
        - И где же вы были?
        - Занимался своими делами.
        Вспотевшее тело Купера болело, и он почувствовал, что начинает злиться. Гарри же лишь склонил голову набок, глядя на него своим непонятным взглядом.
        - Опять хочешь арестовать меня? Но не забывай, что в эту пору по лесу ходит мало одиноких девушек.
        - Мне кажется, что шутки на эту тему неуместны, а вам, мистер Дикинсон?
        - Может быть, ты и прав, парень. Может быть, на сегодня веселья с меня достаточно…
        Нотка горечи, которая послышалась в словах этого пожилого мужчины, заставила Бена насторожиться. Не так уж часто можно было наблюдать хоть какие-то эмоции со стороны Гарри. Теперь же в его словах прозвучала какая-то завершенность, как будто что-то подходило к своему логическому концу. Ему достаточно - достаточно чего?
        - В участке они держали Джесс в клетке, - произнес Гарри. - Запертой в клетке среди всяких полукровок и паразитов. Что плохого она кому-то сделала? Ответь мне…
        Купера внезапно охватило странное ощущение - это был мощный физический импульс, который вызвал у него дрожь волнения. Его глаза были прикованы к земле, где Джесс, черный лабрадор, лежала на траве у ног хозяина. Ее высунутый язык казался розовой кляксой на черном меху.
        - Именно так, - произнес Бен. - Да, все правильно…
        Гарри остро и подозрительно взглянул на него. Купер потряс головой и в ответ уставился на старика, а на его лице, впервые за последние дни, появилась улыбка.

* * *

        Гвен Дикинсон увидела Бена Купера, поднимающегося по тропинке. Она стояла у окна кухни и высматривала Гарри. Ее щеки обвисли, а глаза покраснели от недосыпа и слез.
        Купер не забыл, что ее тоже допрашивали в полицейском управлении, когда ей сообщили, что ее муж задержан по обвинению в изнасиловании. Неожиданно он почувствовал слабость, когда представил себе, что допросы могут сделать с такими людьми, как Гвен, - невинными людьми, которые совершенно случайно оказались в сфере расследования серьезных преступлений в качестве невольных свидетелей, обладающих крохами необходимой полиции информации. Ведь при этом у них на глазах рушились самые основы их жизни.
        - Что он сказал? - спросила старушка, когда Бен подошел к задней двери коттеджа. Она уцепилась за его рукав, как будто ждала, что он мгновенно исправит все произошедшее. - Я видела, как ты говорил с Гарри.
        - Он ничего не сказал. Мне очень жаль, - ответил полицейский.
        Он не понимал, за что извиняется, но понял, что Гвен разочарована, по тому, как еще больше опустились ее щеки, когда она повернулась и зашла в дом, шаркая ногами, обутыми в старые шлепанцы, украшенными розовыми цветочками.
        - Заходи, - позвала она за собой неожиданного гостя. - Хелен дома.
        - Нет, нет, спасибо. Я не хочу мешать.
        Купер стал отступать назад, чтобы выбраться на солнечный свет, но на звук его голоса в кухне появилась сама Хелен Милнер. Она была одета в джинсы и футболку, а в руке у нее была тряпка для полировки мебели. Рыжие волосы девушки были убраны назад и скреплены резинкой.
        - Заходи, Бен, - пригласила она. - Прошу тебя, не стой столбом.
        - Хелен занялась уборкой, - сказала Гвен. - Самой-то мне с этим уже трудно справляться.
        Старушка прошаркала ногами по гостиной и со вздохом опустилась в кресло. Ее внучка посмотрела на бывшего одноклассника встревоженным взглядом.
        - Ты же знаешь, что я ни в чем этом не виноват, - произнес тот.
        - Знаю. Мне очень жаль, Бен, - кивнула Милнер.
        - Я ведь теперь даже расследованием больше не занимаюсь. Оказалось, что я им не нужен, - вздохнул полицейский.
        Почувствовав в его словах скрытую боль, Хелен положила ему руку на предплечье.
        - Я сейчас очень сильно беспокоюсь о дедушке, - сказала она. - Мне кажется, что он что-то задумал. И именно поэтому старается не попадаться мне на глаза с того самого момента, как вышел из полицейского участка. Все потому, что он боится, что я угадаю его мысли, - он знает, что я могу понимать его без слов. Понимаешь, мы с ним слишком близки. Думаю, что именно поэтому он так странно себя ведет. Он старается держаться от нас с бабушкой подальше, чтобы мы не догадались, что он задумал. Но то, что он что-то задумал, - это абсолютно точно. Ты нам поможешь, Бен?
        - А он что, так ничего и не сказал? - уточнил детектив.
        - Только одно, сразу после своего возвращения. И я еще больше испугалась. Он сказал: «Все это предназначалось Вернону».
        Телефонный звонок в маленьком коттедже прозвучал громко и неприятно. Гвен вздрогнула от неожиданности, но осталась сидеть, глядя умоляющими глазами на внучку. Та подошла к телефону и сняла трубку. Купер наблюдал, как менялось выражение ее лица, пока она слушала то, что ей говорили. Даже под покрывавшим ее лицо загаром было заметно, как она побледнела. Было очевидно, что новости опять оказались плохими. Положив трубку, Хелен медленно повернулась к Гвен и Бену.
        - Звонила мама, - сказала она. - У нас дома была полиция. Они увели папу на допрос.

* * *

        С волчьей улыбкой старший инспектор Тэйлби смотрел на Эндрю Милнера, наслаждаясь волнением, сквозившим в его позе и жестах, и каплями пота, выступившими у него на лбу. Перед Эндрю, на столе в комнате для допросов, стояла нетронутая чашка с чаем, который уже давно остыл и на поверхности которого образовалась пленка.
        - Мистер Милнер, ваша дочь, Хелен, рассказала нам о вечеринках, которые происходили в доме Вернонов, - объявил Стюарт.
        - А-а-а… - произнес арестованный, и его лицо мгновенно сморщилось.
        - Она же рассказала нам о происшествии с Грэмом Верноном. С вашим боссом, мистер Милнер.
        - Понимаю.
        - Вы ведь тоже знаете об этом происшествии, не так ли? Я имею в виду тот случай, когда мистер Вернон затащил вашу дочь в одну из спален. На мой взгляд, это вполне можно рассматривать как попытку изнасилования.
        - Да, Хелен мне говорила. Она очень расстроилась.
        - И какова же была ваша реакция на услышанное, мистер Милнер?
        - Естественно, я был в шоке и очень зол. У меня всегда были хорошие отношения с Грэмом. Я знал, естественно, про эти вечеринки, которые устраивали они с Шарлоттой. Что-то им в этом нравилось, а что, я, наверное, никогда не пойму. Это другая жизнь, старший инспектор. И она совсем не похожа на мою.
        - Вы знали, что происходит на этих вечеринках? Но не удосужились остановить Хелен, когда ее пригласили?
        - Остановить ее? Каким образом? - Эндрю развел руками, пытаясь апеллировать к разуму спрашивающего. - Она взрослый человек, и я для нее не указ.
        - Вы что, даже не предупредили ее?
        - Ну, понимаете, я надеялся, что все обойдется. Я не ожидал, что Грэм попытается… ну что-то в этом роде… с моей дочерью, с Хелен. Я думал, что все обойдется, вы меня понимаете? В любом случае она пошла туда по своему собственному желанию. Остановить ее я не мог. Я думал, что все обойдется…
        - Но не обошлось.
        - Нет, - согласился Эндрю, поникнув в кресле.
        - А после этого вы говорили с мистером Верноном?
        - Конечно.
        - И что же вы ему сказали?
        - Ну-у-у-у… я сказал, что меня расстроило то, что Хелен мне рассказала. Что она сказала, что он попытался напасть на нее. В сексуальном плане, вы меня понимаете.
        - И что он вам ответил?
        Эндрю сжал руки, пытаясь молящим взглядом вызвать у Тэйлби симпатию. Он вновь переживал тот разговор, а Стюарт именно этого и добивался. В конце концов Милнер глубоко вздохнул и еще глубже спрятался в кресло.
        - Он меня высмеял, - ответил он.
        - Он что, посчитал, что нападение на вашу дочь - это удачная шутка?
        - По-видимому, - кивнул арестованный. - Он сказал, что подобные развлечения являются частью этих вечеринок. Он так и назвал их - «развлечения». А потом сказал что-то вроде: «Не обращай внимания, она у тебя взрослая девочка». Я не знал, ни что ему ответить, ни как поступить. Чувствовал себя полным идиотом. Я почувствовал себя так, как будто это я сам нарушил правила приличия. Он всегда вызывает у меня такое чувство.
        - Думаю, что некоторые отцы знали бы, как им следует поступить на вашем месте, - заметил Хитченс.
        - Значит, я не отношусь к таким отцам, - ответил Милнер. - И вообще я не такой человек. Я никогда не считал насилие достойным ответом.
        - Насилие?.. Ах да! А разве здесь кто-то говорил о насилии?
        - А разве нет? - В словах Эндрю послышалось удивление. Теперь он выглядел совершенно сбитым с толку. В его голосе даже появились обвинительные нотки, как будто полицейские заманили его в какую-то ловушку.
        - Да и потом, мистер Вернон выше вас дюйма на три-четыре и тяжелее на пару стоунов[115 - Традиционная мера веса в Великобритании, соответствующая 6,35 кг.]. А еще моложе и находится в лучшей физической форме, - продолжил Пол издевательским тоном. - В таких условиях лучше проявить осторожность. Вы поступили очень мудро.
        Эндрю опустил голову, без спора соглашаясь с инспектором.
        - Вы же могли обратиться к нам. В конце концов, вы могли бы уволиться… - добавил Тэйлби. - Но продолжать работать на такого человека…
        - Дело в том, старший инспектор, что я не могу позволить себе швыряться такой работой, - возразил Милнер. - Для мужчин моего возраста и образования найти работу не так уж легко. А у меня жена и выплаты по ипотеке. В прошлом у меня были тяжелые периоды. Так что я не могу позволить себе вернуться в прошлое. Мне нужна эта работа у Вернона. Уволиться? Да ни за что на свете!
        Стюарт с непроницаемым лицом смотрел на мужчину, стараясь не показать, что сочувствует ему.
        - В таком случае позвольте задать вам вопрос о миссис Шарлотте Вернон, - сменил он тему.
        - О Шарлотте? - переспросил арестованный.
        - Миссис Вернон сказала, что вы были одним из ее любовников.
        - Только не это! - Рот Эндрю открылся, и он решительно затряс головой.
        - Вы хотите сказать, что она солгала?
        - Я никогда им не был.
        - Никогда? А почему тогда она солгала, как вы думаете, мистер Милнер?
        - Не знаю.
        - Но ведь вы сами тоже бывали на вечеринках в доме Вернонов.
        - Ну да, но я ничем таким… не занимался…
        Тэйлби замолчал на несколько минут. Арестованный сидел, все так же опустив голову, с видом человека, который ждет следующего, неизбежного вопроса.
        - Где вы были в субботу вечером, мистер Милнер? - вновь заговорил старший инспектор.
        - Я уже давно сделал заявление по этому поводу, - с удивлением ответил Эндрю, пытаясь защищаться.
        - Ах да! - Тэйлби сверился с записями. - Вы встречались с клиентами в Лидсе. Немного необычно для субботнего дня?
        - Совсем нет. У нас очень много работы. И если клиенты работают по субботам, то нам приходится под них подстраиваться.
        - А еще вы сказали, что устали и остановились передохнуть по пути домой.
        - В «Вули сервисез», на трассе М-один. День тогда выдался действительно суматошный. Мне кажется, что я проспал больше получаса. Очень опасно вести машину уставшим.
        - Совершенно с вами согласен. А потом, судя по вашим показаниям, вы попали в пробку на М-один…
        - Да, мне пришлось свернуть с шоссе на дорогу через Шеффилд. Мне кажется, там где-то произошла авария, да и потом, эти вечные ремонтные работы… Вы меня понимаете.
        - Ну конечно, эти дорожные работы. - Тэйлби в сердцах хлопнул рукой по лежащей на столе папке. - От них никуда не денешься. А вот все остальное подтвердить практически невозможно.
        - Ничем не могу вам помочь.
        - Что ж, - произнес старший инспектор, - тогда давайте вернемся к вашим отношениям с мистером Верноном. Вы не можете уволиться и не хотите слишком расстраивать своего босса, так? Поэтому вы просто улыбаетесь и молча проглатываете тот факт, что он пытался изнасиловать вашу дочь. Вы просто молча терпите унижение…
        - Боюсь, что вы правы.
        Стюарт встал из-за стола. Теперь он возвышался над Милнером, и тот весь сжался, когда на лице полицейского появилось выражение гнева.
        - А вот я так не думаю, мистер Милнер. Мне кажется, что вы не терпели все это молча, правильно?
        - Что вы хотите этим сказать?
        - Я хочу сказать, что это унижение вас мучило. Все это постоянно грызло вас изнутри - и унижение, и злоба, и ненависть к самому себе. И стыд за то, что вы не ответили ему так, как ответили бы большинство отцов, окажись они на вашем месте. Вы и до этого ненавидели Вернона за его высокомерие, за то, что он обращался с вами как со слугой. Теперь же ваша ненависть дошла до точки кипения, и вы решили ответить. И нашли способ сделать это наиболее подходящим, по вашему мнению, способом - через его дочь. Это была месть, не так ли, мистер Милнер? Месть за ваше унижение, за мучения Хелен, за вашу неспособность постоять за нее. Так сказать, око за око… И Лаура Вернон показалась вам естественной мишенью для вашей мести.
        - Я не понимаю, о чем вы говорите…
        - А я думаю, что очень хорошо понимаете. Где вы действительно были в субботу вечером, мистер Милнер?
        Молчание становилось все тяжелее: Тэйлби наклонился в сторону Эндрю и прожигал его глазами в ожидании ответа. Магнитофонные катушки продолжали вращаться, но разговор все не возобновлялся. Эндрю Милнер долго сидел молча, но потом по его лицу вдруг пробежала судорога, и он сломался - крепко сцепил руки, и по его щекам заструились слезы.

        27

        Бен Купер оперся на теплый от солнечных лучей камень, поднял бинокль и осмотрел окрестности. Свет уже стал менее ярким, и линия построек выглядела серой и двумерной. Впервые за много дней на небе появилось облако, которое двигалось с запада и закрывало садящееся солнце. Однако Бену был хорошо виден белый пикап, который подъехал по проселочной дороге, и три фигуры, которые теперь медленно двигались возле полуразвалившегося здания фермы.
        - Теперь вся троица на месте, - сказал Купер.
        - Дай посмотреть… - попросила Диана.
        Бен осторожно передал ей бинокль и пошевелился, устраиваясь поудобнее. Он лежал ничком, стараясь держать голову ниже линии горизонта и понимая, что темная одежда делает его практически невидимым на фоне обнаженных скал.
        - Гарри с собакой, - заметила девушка.
        - Как всегда, - отозвался ее коллега.
        - Кажется, что они просто стоят кружком.
        - В это время они обычно уже направляются в паб. А сегодня что-то запаздывают. И еще - с какой стати Гарри и Сэм Били притащились на ферму? Для них гораздо проще встретиться с Уилфордом в пабе. Оба живут рядом с ним, а у Уилфорда есть транспорт.
        Диана Фрай не отрывала бинокль от глаз. Купер наблюдал за ней - ему было интересно выражение ее лица. Она согласилась прийти с ним на Вороний склон после работы, но Бен знал: ему придется сильно постараться, чтобы убедить ее, что он опять не делает глупостей.
        Два дня назад, когда Купер сидел здесь и вспоминал легенды о черных псах, живших на вершинах холмов, полицейский заметил удобное место для наблюдения с восточной стороны скалистых вершин, с которой ферма Торпа смотрелась как на ладони.
        - Может быть, они пришли, чтобы помочь Уилфорду накормить животных? - предположила Диана.
        - Каких животных? - улыбнулся Купер.

* * *

        Фрай не понимала, что хочет найти, двигая биноклем из стороны в сторону и осматривая постройки. В этих разваливающихся сараях и загонах можно было спрятать все, что угодно. Если дойдет до того, что их придется обыскивать, это будет настоящий кошмар.
        С правой стороны от построек девушка рассмотрела знаменитую компостную кучу. Сейчас она походила на громадную навозную лепешку, которую оставил какой-то монстр, проходя по холмам в сторону Мюрея. Даже с такого расстояния Диана смогла разглядеть струйки пара, поднимавшиеся с ее поверхности, и содрогнулась, представив себе аромат возле этой кучи, растекавшийся в вечернем воздухе.
        - Сегодня там совершенно тихо, - заметила сотрудница полиции. - Животные, должно быть, уже все улеглись.
        Купер иронически зафыркал, так что ей пришлось оторвать бинокль от глаз и внимательно посмотреть на него. Так же как и Бен, Диана была одета в джинсы и темную куртку. Девушке было неудобно лежать на твердой земле, и она чувствовала себя неловко от того, чем занималась. Фрай еще прекрасно помнила подробности вечера вторника, когда потащилась за Купером в ту хижину браконьеров, где их ждали одни неприятности, и теперь никак не могла понять, что заставило ее сделать это еще раз и почему она позволила уговорить себя заняться чем-то, что самой ей с самого начала казалось неправильным.
        - Прости, - сказал ее коллега. - Что они сейчас делают?
        - Ничего. А что, если жена Уилфорда сейчас что-то готовит и через пару минут они сядут за стол?
        - Что ты сказала? - нахмурился Купер. - Они - что?..
        - Я сказала «сядут за стол». Нам бы это тоже не помешало, Бен.
        - О’кей, о’кей. Позже я угощу тебя китайской едой. Как тебе такой вариант? Мы пойдем к Фреду Квоку. У него лучшая кухня в Идендейле. Хочешь жареный вон тон[116 - Разновидность пельменей в китайской кухне.]?
        - Если б ты предложил прямо сейчас, то я согласилась бы даже на мясной пирог и гороховую кашу в «Пастухе».
        Купер промолчал, но Фрай знала, что он сейчас просто смотрит на нее с этим своим молящим выражением на лице, которое ее злило и выводило из себя из-за того, какое влияние оно на нее оказывало. Это были те самые ощущения, от которых она уже давно пыталась полностью избавиться. Ощущения, которым она не так давно позволила выплеснуться наружу с жуткими последствиями. Но Фрай знала, что больше не позволит такому случиться.
        - Я чувствую, что прав, Диана, - услышала она слова Бена.
        Взглянув на него еще раз, девушка поняла, откуда берется эта его способность влиять на нее, поняла, из-за чего она позволила уговорить себя на эту сумасшедшую поездку, на это несогласованное с руководством наблюдение. Это была его убежденность, его невероятная уверенность в себе. Ведь все, что он сделал, - это соединил вместе несколько фактов и добавил к ним кучу незаконченных мыслей, идей и уверенности, которые были результатом его, и только его анализа. И итогом всего этого стала его абсолютная и непоколебимая уверенность в своей правоте. Диана видела, что Купер умеет верить, что он обладает убежденностью и подлинной страстью к тому, чем занимается. И именно это было в нем до смешного привлекательным.
        - Бен, ты уже один раз сделал подобную ошибку, - все же напомнила ему Фрай. - А сейчас ты вообще отстранен от расследования. Тебе лучше отойти в сторону, иначе ты можешь пожалеть.
        - А что я могу потерять? - огрызнулся мужчина.
        - Тише, а то там, внизу, все узнают, что мы здесь!
        - Уверяю тебя, со мной всё в порядке.
        - О’кей, о’кей…
        Прямо под ними находилась делянка леса, примыкающая к склону холма. Из нее доносились негромкие звуки лесных жителей, которые готовились или ко сну, или к своей ночной охоте. Лес тянулся на пятьдесят ярдов - туда, где виднелся выход кремневой породы на поверхность и где ничего не росло. А за спиной у них были торы[117 - ТОР (кельтск.) - скалистая, безлесная вершина холма.] - выходы крупнозернистого песчаника, превращенные древними геологическими силами и погодными условиями в странные изломанные фигуры. Названия их были во многом связаны с мрачным воображением сельских жителей Скалистого Края: Лошадиный Камень, Камень - Вареное Яйцо, Женщина, Сошедшая с Ума.
        «Да я сама сошла с ума, - подумала Фрай. - Хотя бы потому, что согласилась сюда прийти».

* * *

        Купер знал, что должен вести себя с Дианой очень осторожно. Его коллега походила на туго сжатую пружину: одно неверное слово - и она тут же уйдет, оставив его одного. Правда, в присутствии Дианы Фрай было трудно не произнести это «неверное» слово, а Бену еще и хотелось о многом ее расспросить, раз уж они были не в офисе. Прежде всего ему очень хотелось узнать, что произошло между нею и Хитченсом во время их поездки в Йоркшир. Хотя этот вопрос лучше было бы приберечь на потом.
        - Мистер Тэйлби все еще надеется получить что-то от Милнера? - спросил Купер, решив начать с более безопасной темы.
        - Твоя диаграмма здорово его вдохновила. Диаграмма и то, что против Симеона Холмса нет никаких улик. Если Гарри Дикинсон кого-то прикрывает, то это должен быть Эндрю Милнер.
        - Ну да. Сам Милнер ему совершенно безразличен, но он будет защищать его ради дочери. Ради остальной семьи.
        - Семейная лояльность. Как ты сам сказал, очень сильный мотиватор.
        - Да, похоже на то, - печально согласился Бен.
        - Грэм Вернон довел Милнера до ручки. И тот вполне мог сломаться и отомстить.
        - Его не только Вернон довел до ручки, но и его собственное семейство, которое постоянно напоминало ему о происшедшем. Особенно издевался над его слабостью Гарри. Если б старик узнал о том, что его зять в итоге совершил преступление, он наверняка почувствовал бы себя виноватым и в какой-то степени ответственным за все произошедшее. И попытался бы загладить вину. Я прямо вижу это.
        Купер вспомнил свой первый визит в «Солнечные часы». Вспомнил испачканную пятнами крови кроссовку, которая стояла на кухонном столе, на номере газеты «Бакстон эдвертайзер», и напряженную атмосферу, словно толстым одеялом укутавшую все комнаты. Вспомнил старую леди, расстроенную чем-то гораздо более серьезным, чем невинная находка кроссовки пропавшей девочки.
        - Интересно, было ли это причиной для ссоры, - сказал Купер, - и если да, то кто на чьей стороне был?
        - В любом случае, - нахмурилась Фрай, намеренно не обратив внимания на его слова, - рассказ Милнера о том, где он находился в субботу вечером, с самого начала был полной ерундой.
        - Ты так думаешь?
        - Мы не смогли найти никого, кто бы его запомнил. Тем вечером он мог быть где угодно.
        - Но на месте преступления его тоже никто не видел.
        - Старший инспектор считает, что попробовать все равно стоит. Да и Милнера не сравнишь с Дикинсоном. Думаю, что сейчас мистер Тэйлби уже «колет» его в управлении.
        Какое-то время Купер молчал, стараясь лечь так, чтобы ослабить боль в груди.
        - Эндрю Милнер врет совсем по другой причине, - заявил он вдруг.
        - Но ведь ты же сам сказал, что все совпадает!
        - Конечно, совпадает. Совпадает с фактами. Но он не мог убить Лауру Вернон.
        - Это еще почему?
        - Просто потому, что не мог, - пожал плечами Бен.
        - А ты знаешь, что ты псих? Всего на шаг от психушки, - сообщила ему Диана.
        После этого они какое-то время хранили молчание. Их окружали звуки леса. Небольшая стайка галок сделала круг над соседним утесом. Их резкие, металлические крики заглушали все другие звуки, доносившиеся из долины, пока птицы постепенно не вернулись в свои гнезда.
        Текли минуты, но ничего не происходило. Трое пожилых джентльменов все еще стояли возле припаркованного перед зданием фермы пикапа. Еще через полчаса солнце должно было окончательно скрыться за горами. Фрай вернула Куперу бинокль, а потом повернулась на бок и выудила из кармана куртки пакетик с разноцветными леденцами.
        - Где-то я читала, что всегда надо брать с собой съестное, когда идешь в холмы. Для пополнения энергии, - сказала она.
        Купер взял леденец и стал в задумчивости сосать его. Он смотрел на коллегу со слегка озадаченным выражением лица. Фрай как будто почувствовала на себе его взгляд и отвернулась, притворившись, что рассматривает что-то в лесу. Над долиной, оставляя за собой слабый след, пролетел в направлении Манчестера реактивный самолет.
        - Диана… - осторожно начал Бен.
        - Что?
        - А что случилось с твоей семьей?
        Фрай продолжала смотреть прямо перед собой. Ее челюсти сжались, а сухожилия на шее напряглись. Больше она никак не показала, что услышала его вопрос.
        Купер изучал ее профиль, пытаясь настроиться с нею на одну волну, чтобы понять, как она себя ощущает. Но лицо женщины оставалось все таким же каменным и невыразительным, а глаза ее были устремлены на что-то, что могло прятаться глубоко в лесу или даже за ним.
        Черный дрозд зашуршал под деревом сухими листьями, посвистывая и беседуя с самим собой. Где-то ниже по склону запуталась в ржавой проволоке куропатка. Послышался шум машины, которая ехала из Мюрея в направлении Идендейла.
        - Если не хочешь, можешь не говорить, - мягко произнес Купер.
        Диана повернула к нему голову. Ее губы сжались в узкую линию, но глаза оторвались от видимого только ей горизонта и встретились с его взглядом.
        - Иногда я просто не могу понять тебя, Бен, - сказала она.
        - Что же во мне такого загадочного?
        - Почему вдруг ты решил, что сейчас самое время обсудить мою частную жизнь?
        - Думал, что тебе захочется поговорить, пока мы ждем.
        - А ты не сильно удивишься, если я скажу тебе, что больше всего на свете мне сейчас хочется заехать тебе по носу?
        - На твоем месте я не стал бы этого делать. Крик боли выдаст наше местоположение.
        - Как скажешь.
        Еще пять минут они пролежали неподвижно. Скворец продолжал свой монолог среди листьев росших у подножия холма деревьев. Ветки одного дерева качались под тяжестью прыгающей по ним белки. Откуда ни возьмись появилась большая ночная бабочка - она хлопала крыльями перед глазами Дианы, пока та ее не прогнала. С Целины взлетела крупная неясыть.
        Наконец девушка глубоко вздохнула.
        - Органы опеки забрали меня из дома, когда мне было девять лет. Они объяснили, что родители развращают мою старшую сестру, которой тогда было одиннадцать. Причем и мать, и отец. После этого мы жили в приемных семьях, переезжая с места на место. Их было так много, что я совсем их не помню. Прошли годы, прежде чем я поняла, что мы нигде не задерживались надолго из-за моей сестрицы. Куда бы мы ни приезжали, от нее были одни только неприятности. Ее никто не мог обуздать. Но я на нее молилась и наотрез отказывалась с нею расстаться.
        - А ты сама? - спросил Бен.
        - Что - я сама? Хочешь узнать, развращали ли меня? Я не помню.
        - Это…
        - Сказала же, я не помню!
        Скворец улетел в подлесок, на лету подавая сигнал об опасности. Белка застыла на ветке дуба, напрягшись всем телом и настороженно склонив голову.
        Купер и Фрай автоматически пригнули головы и сильнее прижались к земле. Постепенно покой в лесу восстановился. Белка расслабилась и продолжила свой путь.
        - Так что же произошло с твоими родителями? - снова вернулся к разговору Бен.
        - Ради всего святого! Да откуда я знаю? Самое главное, я и не хочу знать. Понятно?
        - А c сестрой?
        Диана заколебалась. Когда она заговорила вновь, ее голос потерял свою былую твердость, а глаза опять стали смотреть в темноту, на что-то, что было видно только ей одной.
        - Я не видела ее с того момента, как ей исполнилось шестнадцать. Она просто исчезла из одной из наших приемных семей и больше никогда не появлялась.
        Ее голос затих, и Купер решил, что рассказ закончен. Но потом он услышал шепот, полный злобы и невысказанной боли:
        - Конечно, она уже тогда сидела на героине.

* * *

        Над их головами медленно пролетела стая выстроившихся клином гусей. Они хрипло перекликались друг с другом, демонстрируя свое присутствие в небе и сливаясь в единое целое, словно бы в одно живое существо, которое передвигалось как хорошо отлаженный живой механизм. Внизу, в долине еще продолжал работать одинокий комбайн. У него были включены фары, а шум и клацанье его лезвий, срезающих ячмень, далеко разносились по округе. Положение комбайна можно было определить по облаку пыли, сквозь которое в наступающих сумерках поблескивали его фары.
        Фрай мечтала о том, чтобы ее воспоминания улетели вместе с гусями или чтобы они были измельчены лезвиями комбайна и исчезли в облаке пыли. Но кошмары вечно росли и колосились в ее сознании, а время их сбора все никак не наступало.
        - Диана… - опять подал голос Купер.
        - Ну что еще?
        - Мне кажется, что это ты притащила меня к себе домой прошлой ночью.
        - Кто же еще?
        - Тогда… спасибо тебе.
        - Не стоит благодарности. Но не надейся, что это войдет у меня в привычку. Уверяю тебя, что это была не самая веселая ночь в моей жизни.
        - Понимаю.
        Бен дососал леденец и протер линзы бинокля рукавом куртки.
        - Хочу еще кое о чем спросить, Диана. Я почти ничего не помню о вчерашней ночи, - признался он. - Но что-то в голове у меня все-таки крутится. И вот об этом я и хочу тебя спросить. Никак не могу выбросить этого из головы.
        Фрай превратилась в ледяную скульптуру, а руки и ноги у нее свело как от множественной судороги. Внутренности превратились в болезненный комок, и она отвернулась, моля Бога о том, чтобы Бен не увидел, как она покраснела. Как можно было надеяться на то, что он не запомнит этот невероятно неловкий момент? Она не представляла, что скажет ему. В голове ее воцарилась абсолютная пустота.
        - Диана?.. - осторожно позвал ее коллега.
        Девушка смогла только буркнуть что-то нечленораздельное, но этого оказалось достаточно, чтобы он продолжил:
        - Я помню, что когда мы ехали к тебе, в машине играла какая-то музыка. Она настолько крепко по пьяни запала мне в голову, что я никак не могу от нее отделаться. Мне просто интересно, что это было - вот и всё.
        - Ох, это просто смешно! - с облегчением рассмеялась девушка.
        - Это была какая-то певица. Я-то все больше по «Уотербойз» и «Левеллерз»[118 - Популярные английские рок-группы 1990-х гг.]… Но она тоже пела вполне прилично.
        - Это была Танита Тикарам. Диск называется «Древнее сердце».
        - Спасибо…
        - Если хочешь, я дам тебе кассету. Ты сможешь ее переписать.
        - Здорово…
        И тут из кармана куртки Фрай раздался короткий звуковой сигнал.
        - Вот черт! - проворчала она.
        - Зачем ты вообще притащила с собой эту штуку?
        Диана вытащила пейджер, отключила звук и посмотрела на номер.
        - Звонит человек, с которым я пыталась связаться весь день, - пояснила она. - И вот наконец он перезвонил.
        - Важный звонок?
        - Это наш любитель птиц, Гэри Эдвардс.
        - Так ты не забыла…
        - А ты все еще считаешь, что это важно? Может быть, тогда мне лучше вернуться к машине и перезвонить ему?
        - Давай, - согласился Купер, немного поколебавшись.
        Диана выпрямилась и стала пробираться через россыпи булыжников в сторону парковки, которая располагалась в нескольких сотнях ярдов под ними, возле «Старой мельницы».
        - Скоро увидимся, - сказала она Бену.
        - Конечно.

* * *

        «Черт возьми! - подумал Купер. - Как раз в тот момент, когда я собирался спросить про Хитченса…»
        Он опять поднял бинокль. Теперь ему приходилось напрягать зрение, чтобы увидеть фигуры возле пикапа. Казалось, что все они склонились над каким-то листом бумаги и что-то обсуждают друг с другом, кивая, как будто решали кроссворд или что-то в этом роде.
        Через несколько минут после того, как Диана ушла, Бен увидел, как две смутные фигуры двинулись в сторону от дома. Полицейский понял, что они движутся вдоль проселка, который вел с территории фермы. Третья фигура осталась и теперь стояла, опираясь на пикап.
        Купер проследил, как два человека прошли через первые ворота и двинулись вдоль все того же проселка в сторону шоссе. Когда они пересекли проселок и подошли к дыре в заборе, которая выходила на тропинку, идущую на Целину, он понял, что должен идти вслед за ними.
        Бен взглянул на часы. Почти восемь. Кто еще говорил что-то о восьми часах вечера? Он мысленно перебрал всю информацию и вспомнил об отчете Фрай о встрече с Шарлоттой Вернон. Каждый вечер в это время женщина посещала место на Целине, где было найдено тело ее дочери.

* * *
        - Значит, давайте повторим все еще раз, мистер Эдвардс, хорошо? - предложила Фрай. - Вы стояли на Вороньем склоне возле груды камней, когда увидели старика с черной собакой, который прошел в самом конце тропинки, которая проходила у подножия холма.
        - Нет, - ответил ее собеседник.
        - Что значит «нет»? Это указано в вашем заявлении!
        - Ничего подобного. Откуда вы вообще это взяли?
        Диана смотрела сквозь ветровое стекло своего автомобиля на освещенные передние окна «Старой мельницы». Она все еще не знала точно, чего хочет добиться от этого орнитолога-любителя. Гэри Эдвардс уже заявил ей, что он абсолютно уверен, в какое время видел старика. У него точные часы, и он абсолютно уверен во времени, сказал он и пояснил, что привык точно фиксировать время наблюдений.
        Хотя сейчас, кажется, девушка что-то нащупала. Она быстро просмотрела заметки, которые сделала, когда читала отчет о беседе с ним.
        - Вот передо мной заявление, которое вы, мистер Эдвардс, подписали, - сказала она затем. - Я сейчас зачитаю вам отрывок. Слушайте: «В бинокль я увидел голову собаки. Она просматривалась через подлесок. Голова была наклонена к земле, и собака обнюхивала ветку. Она была черная».
        - Правильно, - подтвердил орнитолог.
        - Дальше вы рассказали: «А потом я увидел мужчину, который был с этой собакой. Это был старик в кепке. Он двигался влево от меня. Шел спокойно, а не бежал. Я убрал бинокль и увидел, как мужчина с собакой исчезли в лесу. Все это произошло возле ручья, который течет вдоль тропинки, которая называется пешеходный маршрут “Иден Вэлли”».
        - Ну-у…
        - Значит, собака была черной.
        - Нет, я этого не говорил.
        - Так вот же это написано! И вы это подписали. «Она была черная», - это ваши собственные слова.
        - Вы меня совсем не слышите. Так же, как и тот, другой. Тот вообще ничего не слушал.
        - Вы говорите о сержанте Ронни?
        - Вот именно. О нем. Он записывал все, что хотел услышать, нет? Послушайте меня - через бинокль я видел только голову собаки. И голова была черная.
        - И?..
        - Так что вся собака могла быть вовсе не черной. Теперь поняли? Я точно не могу сказать, потому что убрал бинокль, понимаете? Я мог бы определить ее цвет только тогда, когда она вышла на открытое пространство. Но к тому времени освещение стало очень обманчивым. Было поздно, и солнце уже почти село. В этом случае у вас могут быть проблемы с светоопределением.
        - О’кей, я вас поняла. Но, по вашему мнению, собака была черной, правильно?
        - Нет. Понимаете… мне кажется, что она была скорее черно-белой.
        - Почему? Вы же только что сказали…
        - Просто собаки этой породы обычно имеют такой окрас. Когда их показывают по телевизору, то они почти все черные с белыми пятнами. Считается, что это хорошая маскировка, чтобы овцы не видели их на склоне холма.
        - Вы это о чем? - удивилась Диана.
        - Помните «Человек и его собака»[119 - Популярный документальный сериал ВВС (1976–2013), рассказывавший о различных породах собак.]? Так вот, это была пастушья собака, с лохматой шкурой. Называется бордер-колли[120 - Порода собак, выведенная в Великобритании; согласно исследованиям, ее представители являются самыми умными среди всех пород.].
        - Это был лабрадор. Вы же точно видели черного лабрадора!
        - Да послушайте же, что вам говорят! И все точно запишите, ради всего святого! Уж лабрадора от колли я как-нибудь сумею отличить. Это был бордер-колли. Черно-белый. Я в этом абсолютно уверен.
        - Мне кажется, - вздохнула Фрай, - нам лучше всего встретиться завтра утром и зафиксировать ваши новые показания, мистер Эдвардс. Хорошо?
        - Как скажете. Но только быстро, потому что в районе пустоши Стэнтон видели пару бекасов.
        Закончив разговор, Диана Фрай вдруг вздрогнула и чуть не уронила телефон: она вспомнила еще кое-что. Это была фотография Лауры Вернон. Ее полный вариант, из которого потом увеличили голову девушки, чтобы использовать ее при поисках. Фрай видела это фото лишь однажды: оно случайно попалось ей на глаза, когда девочка еще официально считалась пропавшей без вести. Лаура была сфотографирована в саду «Вершины», счастливая и улыбающаяся в солнечном свете. А у ее ног на фотографии лежала собака. Черно-белая бордер-колли.

* * *

        Стюарт Тэйлби пригласил инспектора Хитченса к себе в кабинет. Было уже поздно, но их высокие должности не позволяли им заводить разговор о сверхурочных.
        Оба полицейских были взвинченными и усталыми. Они ждали результатов дактилоскопической экспертизы сделанной вечером находки и боялись об этом говорить, однако понимали, что результаты экспертизы могут оказаться решающими для следствия. Тэйлби так часто во время этого расследования возлагал все свои надежды на результаты криминалистических экспертиз, что боялся вслух высказать надежду на то, что на второй кроссовке будут найдены следы пальцев не только Лауры Вернон. Ему не хотелось искушать судьбу. На поиски этой второй кроссовки они затратили черт знает сколько человеко-часов. А нашли ее практически у себя под носом: она спокойно лежала между стволами кустарников, которые росли с внутренней стороны нижней стены усадьбы.
        Обрыдавшегося Эндрю Милнера полицейские отправили домой, предупредив его, что он может понадобиться снова, и дружески посоветовав ему во всем признаться жене.
        - Так значит, Маргарет Милнер была права, когда утверждала, что они с Шарлоттой Вернон не любовники, - начал разговор Стюарт. - Правда, она ничего не знала о секретарше. М-м-м… А вам не приходило в голову, что Грэм Вернон мог все знать об этой интрижке?
        - Ну конечно, - Пол прищелкнул пальцами. - То, чем он держал Милнера за горло, не имело никакого отношения к возможной потере им работы. Вернон просто знал этот его грязный секрет.
        - И использовал это знание на всю катушку. В результате Эндрю не посмел действовать, даже когда Вернон подкатился к его собственной дочери.
        - Значит, Милнера мы можем вычеркнуть?
        - Нет. Ненависти там хоть отбавляй. И по отношению к Вернону, и по отношению к себе, любимому. Ее надо было куда-то направить. - Ссутулив плечи, Тэйлби устало облокотился на свой стол. - Так что я и рад бы исключить Эндрю Милнера, но пока еще рано. Сначала надо получить полную информацию о его передвижениях в ту ночь. Бедняга… Он даже не может изменить показаний и заявить, что был у возлюбленной.
        Стюарт сердито посмотрел на инспектора, который поднял брови, то ли удивившись, что тот использовал такое старомодное слово, то ли не поняв его симпатии к подозреваемому. А может быть, тут имело место и то и другое. «Может быть, я становлюсь слишком стар для этой работы, - подумал Тэйлби, - если даже мои подчиненные позволяют себе смеяться надо мной? Может, действительно стоит перейти в отдел развития в главном управлении полиции графства в Рипли? Им нужен старший инспектор, чтобы возглавить группу по развитию производственного процесса. Знать бы еще, что это такое!..»
        - У нас ничего нет против Эндрю Милнера, - напомнил ему Хитченс.
        - Да знаю я, черт побери!
        - Из других имен в списке - у Симеона Холмса полное алиби. В то время он был на расстоянии двадцати миль от места преступления, и тому есть свидетели.
        - Байкеры, - проворчал Стюарт.
        - Ну, эти не очень-то похожи на «Ангелов ада»[121 - Группировка байкеров, которые передвигаются в основном на мотоциклах «Харлей-Дэвидсон». Американское министерство юстиции считает группировку гангстерским синдикатом. Девиз: «То, что мы делаем по закону - не помнят; то, что мы делаем, нарушая закон, - не забывают…»], сэр. Вы удивитесь, какие типажи собираются, одетые в свою лучшую кожу, в Мэтлок-Бат по уикендам! Приезжают даже женатые пары с детьми. Многим из них больше пятидесяти.
        Тэйлби решил, что Пол Хитченс ему активно не нравится. Из-за его молодости и этой снисходительной улыбочки. Скорее всего, он далеко пойдет. И очень скоро станет старшим инспектором… Что, черт возьми, значит это «развитие производственного процесса»? Стюарт вспомнил, что еще три старших инспектора в отделе развития возглавляли группы стратегического планирования, обеспечения качества и развития нормативно-правовой базы, но это тоже не сильно помогло ему понять, в чем заключается их работа.
        Хитченс же тем временем загибал пальцы, как учитель в начальной школе:
        - Мы знаем, что Ли Шерратт вполне мог там быть. Он мог быть тем молодым человеком, с которым разговаривала Лаура, но мудро держит язык за зубами. Без данных криминалистической экспертизы мы его не прижмем. Никто из видевших того молодца не может его толком описать.
        - О’кей. Тогда возьмем отца, Грэма Вернона.
        - Да, сэр, - Хитченс загнул еще один палец; это выглядело так, как будто он показывает непристойный жест старшему офицеру. - Грэма Вернона видел и опознал Гарри Дикинсон. Но мистер Вернон наверняка вышел на поиски Лауры, которая не появилась на обеде. Это вполне естественно. Совершенно невинное объяснение. Какое-то время он ее искал, может быть, даже позвал несколько раз по имени, а потом разволновался, что ее не слышно и не видно, вернулся домой и позвонил нам. Именно так и должен был вести себя обеспокоенный отец.
        Наверное, на лице Тэйлби слишком ясно было написано, что он думает о Верноне.
        - Я знаю, что он вам не нравится, сэр, - недовольно кивнул Пол. - Но мы не можем полагаться на наши чувства, сэр. Нам необходимы доказательства.
        Было заметно, что Хитченс начал заводиться. «Яйца курицу учат», - именно это выражение пришло в голову старшему инспектору. Он хотел одернуть Хитченса и взять беседу под свой контроль, но не мог остановить это словоизвержение. В словах инспектора было что-то от неизбежности.
        - А Гарри Дикинсон? - с сомнением посмотрел на инспектора Стюарт.
        - Да, теперь возьмем Гарри Дикинсона. Он абсолютно точно там был, - Хитченс посмотрел на свои пальцы. Было видно, что полицейский сбился со счета. Он уже загнул пять пальцев и теперь искал шестой. - Но был ли он там в нужное нам время? Никто не может ответить на этот вопрос утвердительно. Даже птицелов-любитель не дает его четкого описания.
        - Но он нашел тело, Пол.
        - Ну, если быть до конца точным…
        - Да знаю я!
        Тэйлби понимал, что теряет контроль над ситуацией. Он не имел сейчас права выходить из себя. Но как еще можно пережить это бесконечное ожидание? Чем эти эксперты там занимаются? Естественно, Стюарт знал, как сложно бывает снять отпечатки со старых следов на кожаной поверхности. Это могло занять долгие часы, и все они молились о том, чтобы преступник трогал кроссовку именно за ее наружную, кожаную часть и обязательно потными руками. Только не за шнурки и не за матерчатую внутреннюю поверхность! И чтобы его отпечатки были у них в картотеке…
        Если им удастся получить его отпечаток, расследование вновь встанет на рельсы и они смогут заняться сравнением его пальцев с уже известными пальцами преступников. Если же нет, они опять на всем ходу врежутся в кирпичную стену.
        - Возможно, нам придется дактилоскопировать весь молодняк в Идендейле, - предположил Хитченс с видом полного удовлетворения.
        - А также переловить всех лис в округе, чтобы определить, которая из них тяпнула Лауру Вернон, - мрачно поддержал его старший инспектор. - И результаты будут приблизительно такими же, как результаты всех проведенных до сегодняшнего дня экспертиз.
        - Это вполне могла быть лисица, - согласился Пол. - Но и собаку тоже исключать нельзя.
        - Конечно, - кивнул Стюарт. - А нам больше ничего и не остается. Естественно, это могла быть и чертова собака.

* * *

        Но есть ли у Вернонов собака? Боже, неужели этого никто так и не выяснил? Нажимая на кнопки своего мобильного, Диана удивлялась, как можно было пропустить столь очевидную вещь. Или все были настолько зациклены на Гарри Дикинсоне? Девушка раздраженно постучала по торпеде автомобиля. Верноны не отвечали.
        И что же теперь делать? Конечно, она может связаться со старшим инспектором Тэйлби или инспектором Хитченсом и спросить у них совета. «Но что предложил бы ей в этой ситуации Бен?» - задумалась Фрай и вдруг услышала его ответ так ясно, как будто он сидел рядом: «Шейла Келк, уборщица в доме Вернонов». Ее адрес был в папке с делом Лауры, в офисе. Надо только позвонить дежурному и узнать у него телефон ее дома в тупике Уай.
        Казалось, миссис Келк пришла в ужас, когда Диана назвала себя, как будто ее скромный дом в муниципальной застройке, из которого она говорила, был полон страшных тайн.
        - Я хочу задать вам один вопрос, миссис Келк, - сказала сотрудница полиции. - У Вернонов есть собака?
        - Нет, что вы! - ответила Шейла. - Миссис Вернон их не любит.
        - Существует фотография, на которой Лаура снята в гостиной с черно-белым колли. Может быть, у них была собака, когда был сделан этот снимок?
        - Нет. Мне кажется, что это собака садовника. Лаура всегда любила животных. И лошадей, и собак, и других. По-моему, она однажды упомянула об этой собаке, когда я протирала все эти рамки в стеллаже. Она мне даже имя ее сказала, но я его позабыла, - рассказала уборщица.
        - Собака садовника? Значит, на фото собака Ли Шерратта? - уточнила Фрай.
        - Нет, нет, не его. Кто такой этот Ли Шерратт? Он никогда не был садовником. Да и не тот он человек, чтобы заводить животных. Он скорее будет по ним стрелять, чем ухаживать за ними… Нет, это садовника, который был до него. И фото сделали где-то около года назад.
        - А кто это был, миссис Келк? Тот, кому принадлежала собака?
        - Это был старый садовник. Прошу прощения, но это было еще до того, как я поступила к ним на работу, понимаете? - объяснила Шейла. - Я не знаю его имени. Лаура говорила, что приходил какой-то старик. Странный старик из деревни.

        28

        На этот раз Диана Фрай проехала на ферму без всяких препятствий со стороны гусей или коз, что вполне можно было объяснить их отсутствием. Ручеек ржавой воды, который лился из дренажной трубы, иссяк, и вокруг стояла неестественная для этого места тишина.
        Фары ее автомобиля выхватили из темноты белый пикап, который стоял рядом с небольшим деревянным сараем. Девушка припарковалась перед ним и вылезла из машины. Двери пикапа были не заперты, а в зажигании торчал ключ. А потом Диана увидела Сэма Били. Старик стоял в одиночестве, прислонившись к стене рядом с машиной, и был почти не заметен в сумерках. На его печальном лице был отпечаток страданий, а глаза его смотрели куда-то вдаль. Казалось, что он настолько занят, что не сразу заметил появление Фрай, и очнулся лишь в тот момент, когда она встала прямо перед ним.
        - В одиночестве, мистер Били? - спросила девушка. - А где же ваши друзья?
        - Гарри и Уилфорд, - печально уточнил старик, - оставили меня здесь.
        Он был бледен, как бумага, несмотря на то, что солнце уже много дней заливало окрестность слепящим светом. На шее и челюстях Сэма сквозь седую щетину проглядывали вены. Кожа лоскутами обвисла на его щеках, а под глазами у него были синие тени.
        - С вами всё в порядке, мистер Били? - поинтересовалась Диана.
        - Да, лучше не бывает.
        Фрай отвернулась и посмотрела вверх, на каменные осыпи Вороньего склона, где за полчаса до этого они лежали с Беном Купером, рассматривая ферму Торпа. Она так и не нашла Бена, когда вернулась по крутой тропинке на место с автомобильной стоянки. Ни информации, куда он исчез, ни записки… Это было его типичное поведение, способное вывести из себя кого угодно. Ничего другого девушка от него и не ждала.
        - А вы сегодня видели детектива Бена Купера? - задала она старику новый вопрос. - Вы же его помните, правда?
        - Сынишку сержанта Купера? Конечно. - На губах Били появилась бледная улыбка, вызванная воспоминаниями о фиаско с компостной кучей.
        - Так вы его видели? Он был сегодня здесь?
        Сэм посмотрел на Диану пустыми глазами и покачал головой, как будто ничего не понял.
        - А куда делись мистер Дикинсон и мистер Каттс? - продолжала та расспрашивать его.
        Старик взглянул на нее так, будто ему было слишком тяжело отвечать на ее вопросы. Диане захотелось схватить его за куртку и хорошенько встряхнуть, но Сэм выглядел настолько хрупким, что Фрай испугалась, что он рассыплется у нее в руках.
        - Мистер Били, мне необходимо это знать, - твердо сказала она. - Куда они ушли?
        Сэм мгновенно собрался, как будто слова девушки вывели его из летаргического сна.
        - На Целину, - произнес он, шевельнув рукой.
        И опять поник, сжимая в руках свою трость с рукояткой из слоновой кости так крепко, словно от нее зависела его жизнь. Косточки на его пальцах, сдавивших костяную голову немецкой овчарки, даже побелели.
        Фрай вспомнила о своем первом визите на ферму. «Руки у него не выглядят очень сильными, но тут все дело в сноровке», - сказал тогда Уилфорд Каттс. Диана видела, как эти самые руки одним движением свернули шею большой птицы. И теперь она подумала об этих стариках и о Гарри Дикинсоне, который прикрывал кого-то, кто был замешан в убийстве Лауры Вернон. Почему это должен быть обязательно член семьи? Фрай новыми глазами взглянула на Сэма. Он выглядел как человек, который потерпел поражение, как тот, кто долгие годы испытывал боль, а сейчас находился в агонии, испытывая нечеловеческие страдания прямо у нее на глазах. Но были ли это только физические страдания?
        - Можно взглянуть на вашу трость, мистер Били? - попросила констебль.
        - На мою трость? - удивился тот. - Она у меня уже давно.
        - Так можно на нее взглянуть?
        Диана протянула руку, и Сэм после некоторых колебаний передал ей трость. Эта тяжелая вещица, явно сделанная мастером своего дела, оказалась надежной и правильно сбалансированной, и поэтому держать ее в руке было удобно. Рукоятка в форме головы овчарки была до блеска отполирована руками хозяина. А затылок головы собаки представлял собой круглый шар из слоновой кости, который вполне мог раскроить человеческий череп, если нанести им удар с должной силой. Или с должной сноровкой.
        Фрай внимательно осмотрела рукоятку. На ней не было никаких видимых следов. Но ведь ее вполне могли тщательно вымыть, а если даже там осталась кровь и ошметки тканей, спустя шесть дней они запросто могли перейти на напоминающие пергамент ладони владельца. Хотя, конечно, криминалистическая лаборатория легко ответит на этот вопрос.
        - Я вынуждена пригласить вас с собой в участок, чтобы задать вам несколько вопросов, - произнесла Диана.
        - Но мне нужна моя палка, - устало возразил Сэм.
        - Боюсь, что вам какое-то время придется обходиться без нее.
        Теперь Били дрожал больше, чем обычно. Он выглядел так, словно ему больше была нужна «Скорая помощь», а не поход в полицию. Фрай заколебалась, подумав обо всех тех ошибках, которые уже были сделаны в ходе этого расследования. Последнее, чего им еще не хватало, так это больного, старого человека, падающего на пол в изнеможении прямо в участке.
        Размышляя, девушка смотрела за спину Сэма на темное пятно входа в сарай. Там было темно хоть глаз выколи, но ее внимание привлекло едва заметное движение. В сарае находилось что-то еще более темное, чем заполняющие помещение тени, что-то с глазами, которые внимательно наблюдали за незваной гостьей, пока она ходила в «Пежо» за мобильным телефоном. Диане был необходим совет. Совет человека, который мог принять решение по поводу необходимости доставить в участок для допроса беспомощного старика.
        Констебль дозвонилась до дежурного офицера, дала ему свои координаты и спросила, где она может найти старшего инспектора Тэйлби или инспектора Хитченса. Но у дежурного были новости. И то, что она услышала, заставило ее на какое-то время забыть о Сэме Били.
        Фрай задала несколько уточняющих вопросов и попросила направить к ней группу поддержки, а потом разъединилась и набрала номер Бена Купера. Она должна рассказать ему об этой новости. Ему необходимо это знать, прежде чем он опять столкнется с Гарри Дикинсоном.
        По словам дежурного офицера, целью поисков, которые после обеда проходили в районе лесистой местности на задворках поместья Вернонов, было обнаружение улик, подтверждающих, что Эндрю Милнер находился там в вечер убийства. И именно там, под идеально подстриженной живой изгородью, была найдена вторая кроссовка Лауры Вернон.
        Офицер с удовольствием рассказал все это Диане. Ночное дежурство - довольно тоскливое занятие, а ход расследования с ним вообще никто никогда не обсуждал.
        - Поверь мне, народ здесь сразу же зашевелился, - сказал дежурный со смаком. - Ее отнесли прямиком в лабораторию, и там на кроссовке обнаружили два набора четких отпечатков. Я думал, что мистер Тэйлби просто проломит головой потолок. Ведь сад уже один раз обыскивали! Но так оно обычно и случается, правда?
        Фрай затаила дыхание, глядя невидящими глазами на Сэма Били и на лачугу у него за спиной.
        Она услышала, что специалисту по дактилоскопии пришлось работать сверхурочно, чтобы снять отпечатки с кроссовки и сравнить их с теми, которые были сняты с первой. На первой кроссовке нашли только отпечатки самой Лауры - это было подтверждено отпечатками, снятыми с ее трупа - и отпечатки Гарри Дикинсона, который принес кроссовку к себе домой. И вот только что поступил новый отчет об отпечатках пальцев - их следы на второй кроссовке были идентичны следам на первой. А это значило, что Гарри Дикинсон дотрагивался до обеих кроссовок. Но только одна из них была найдена рядом с мертвым телом. Тогда кто мог дотрагиваться до второй, если не убийца Лауры Вернон?
        Телефон Бена Купера не отвечал. Диана, конечно, догадалась, что он оставил свою трубку в машине, но тем не менее она на что-то надеялась. В голове девушки звучала та единственная фраза, которая заставила ее согласиться на участие в этом дурацком ночном приключении. «Так, значит, ты собираешься меня предать?» - сказал он тогда.
        Пока Фрай, покусывая от нетерпения губы, ждала, ее глаза привыкли к темноте за спиной Сэма Били. И теперь она смогла четко рассмотреть, что же скрывается в сарае.

* * *

        Какое-то время Бену удавалось держать две фигуры в поле зрения, следуя за ними по тропинке, шедшей по Вороньему склону. Постепенно он спустился с крутого холма, используя для маскировки россыпи камней и первые деревья на опушке леса. Старики двигались неторопливо, и выглядело это все так, словно они вышли на воскресную прогулку - шагали по тропинке плечом к плечу и были, по-видимому, полностью погружены в беседу.
        Пробираясь за ними по отрезку открытой местности, спотыкаясь о невидимые норы кроликов и разбивая себе пальцы ног о едва видимые булыжники, Купер был даже рад этому. Но не успел он добраться до подножия склона, как Дикинсон и Уилфорд скрылись за поворотом тропинки. Полицейский вспомнил о второй стежке, которая проходила по диагонали от поверхности скалы и должна была выйти на главную тропу недалеко от Целины. Он быстро обнаружил ее и побежал, высоко поднимая ноги и ставя их на землю как можно тише, внутренне боясь невидимых ловушек, в которые мог попасть, но отчаянно надеясь догнать стариков. Вокруг росли высокие, частые деревья, и постепенно детектива окружила ватная тишина, отрезавшая его от того мира, который существовал на вершинах скал. На бегу Купер думал о разговоре Дианы с Шарлоттой Вернон. Если она действительно посещает место убийства своей дочери, то Гарри Дикинсон наверняка об этом знает. Похоже, Гарри вообще знает обо всем, что происходит в этой части местности. Нет никакого сомнения, что он видел, как Шарлотта со своими охапками цветов пробирается по тропинке, - так же, как он видел
ее мужа на Целине. Купера интересовало, какую цель Гарри преследовал в реальности, когда хотел встретиться с Грэмом Верноном в ночь, когда была убита Лаура, и он не мог понять, почему в том, что касалось миссис Вернон, Дикинсон так и не отказался от этой цели. Бен не сомневался, что сегодняшний ночной лес полон опасностей.
        На этот раз Гарри был без своей собаки по кличке Джесс. Вместо нее его сопровождал Уилфорд Каттс, и еще неизвестно, кто из этих двоих его обычных спутников был ему более предан.
        Тяжело дыша, Купер выбрался на главную тропу и повернул на запад, в сторону Целины. Теперь внизу и справа от него находились речушка и маршрут «Иден Вэлли», который шел прямо вдоль нее. Он смутно слышал журчание воды за деревьями. Раздался крик сипухи - зловещий, долгий охотничий крик, который эхом прокатился по долине и заставил Бена вздрогнуть, хотя он и знал, что это такое.
        Ему было интересно, чем закончилась беседа Дианы Фрай с орнитологом-любителем; очень хотелось бы, чтобы девушка оказалась сейчас рядом. Где-то впереди раздалось тявканье лисицы. Может быть, той самой, которая укусила холодеющую плоть бедра Лауры Вернон…
        Прошло несколько минут. Полицейский двигался вперед с максимально возможной скоростью, всматриваясь в сумрак и надеясь в душе, что не упустил стариков. Неожиданно, обойдя разрушенные остатки какого-то каменного здания, Бен остановился как вкопанный, заметив впереди какое-то движение. Он замер на обочине тропинки, прямо под старыми, развесистыми ветвями и стал наблюдать за стариками. Они стояли как раз в том месте, где тропа разделялась на две. И опять двое друзей стояли очень близко друг к другу, почти растворяясь в сгустившейся вокруг темноте. Мужчины слились в единое целое, и казалось, что они, как любовники, обнимают друг друга. А потом повернулись и двинулись по правой тропке, не оборачиваясь назад. Тропа шла с едва заметным уклоном в сторону чащи, а дальше подходила к каменистой и крутой местности, разделенной глубокими балками.
        Двигаясь по осколкам скал, Куперу пришлось снизить скорость, так что к тому моменту, когда он подошел к первой балке, старики растворились в ночи, как будто их вычеркнули из жизни.
        Бен сошел с тропинки, подошел ближе к деревьям и стал ждать - больше ему ничего не оставалось. Он думал о том, что сделала Диана, когда увидела, что его нет на месте. Наверняка на этот раз девушка догадалась вызвать группу поддержки. Она не повторит своей прошлой ошибки. Ни в коем случае. Она не отправится вслед за ним в одиночку.

* * *

        Войдя в лес, Фрай сразу же поняла, что это произойдет опять. Хотя на этот раз у нее был с собой фонарь, небольшой круг света, который падал перед ее ногами, только усиливал темноту за своими границами, и ее одиночество становилось абсолютным и угрожающим. Полная нетерпеливого желания темнота стала наступать на девушку из-за деревьев. Она быстрыми, но тягучими движениями окутывала тело Дианы и сжимала его с тошнотворной и удушающей фамильярностью.
        Ночь состояла из крохотных шебуршащих движений. Их звуки напоминали шуршание личинок в заполненной ими емкости, и от этих шорохов ей хотелось расчесать себе кожу, на которой короткие волоски уже стояли дыбом. Потом по ее телу забегали невидимые муравьи, покусывая и пощипывая его. Тысячи их крохотных лапок раздражали кожу Дианы, бегали по ее ногам и рукам, забираясь под ее грудь и во влажные глубины между ее бедер, и она была готова закричать от отвращения.
        Ей просто необходимо было вытянуть руку и дотронуться до чего-то надежного, чтобы вновь обрести уверенность в себе, но в то же время она боялась пошевелиться, с ужасом думая о том, до чего могут дотронуться ее пальцы в такой темени. Удивительным образом Фрай умудрялась продвигаться вперед, делая это совершенно механически, как робот, запрограммированный только на это, одно-единственное, движение. Она боялась каждого сделанного шага. Каждое ее движение было прыжком в бездну, шагом в самую середину невидимых ужасов. Диана знала, что не сможет остановить неизбежное возвращение воспоминаний, которые она запихнула в самый дальний угол своего сознания. Эти воспоминания были слишком сильными и навязчивыми, чтобы от них можно было избавиться окончательно, слишком яркими, чтобы их можно было стереть, и слишком глубокими, чтобы их можно было забыть. Они просто клубились в глубине ее сознания, ожидая возможности вырваться на поверхность.
        Двигаясь вперед, девушка вертела головой по сторонам, следя за возможным движением среди тускло освещенных деревьев. Их стволы напоминали ряды крепких тел, которые угрожающе окружали ее и придвигались все ближе и ближе. Дальше, в темноте, она чувствовала наличие других тел, которые наблюдали за ней, смеялись и с нетерпением ждали того, что неизбежно должно было произойти. Слышались шепот и покашливание. «Это коп, - говорили голоса. - Это коп».
        Воспоминания пенились и лопались как пузыри. Они были движениями, которые подбирались все ближе, фигурами, искаженными уличным фонарем, резким запахом алкоголя и насилия… А потом ей показалось, что она услышала тот самый голос с бирмингемским акцентом, который раздался из мрака: «Как тебе это нравится, коп?» И опять тот же самый издевательский хохот в темноте. Вокруг, куда бы она ни посмотрела, были те же самые угрожающие фигуры. Рука, опустившаяся ей на копчик, нога, вытянутая так, чтобы она споткнулась… А потом она падает, падает прямо в темноту. И схватившие ее руки жмут, тянут и шлепают ее тело. Ее руки обездвижены невидимыми пальцами, которые крепко ее держат, отвратительные и гадкие в своем произволе. Ее собственный, неестественно высокий и полный ужаса голос - она пытается кричать, но ей это не удается…
        Теперь поток воспоминаний было уже не остановить. Запах потной ладони на губах и ее голова, колотящаяся о землю, пока она безуспешно пытается вырваться. Ее порванная и сорванная одежда, шок от того, что обнаженные части тела оказались на безжалостно холодном воздухе. «Как тебе это нравится, коп?» А потом началось ощупывание, обжимание и тыканье горячими безжалостными пальцами. И раздался ясно слышимый в ночном воздухе звук расстегиваемой молнии. Новый взрыв смеха, бормотание и восхищенный вздох. И наконец проникновение. Разрывающая тело агония, и крик, заглушенный рукой, запечатавшей ей рот, и отчаянная борьба за возможность вдохнуть воздух. «Как тебе это нравится, коп? Как тебе это нравится, коп?» Животные звуки, новые взрывы хохота и теплая влага, наполняющая ее тело. Ощущение облегчения, когда ее тело освобождается от чужого веса, черная фигура, отодвигающаяся в сторону, и мысль о том, что все закончилось.
        Но потом все началось сначала.
        Опять и опять.

* * *

        Диана двигалась вслепую, ничего не замечая вокруг себя и думая только о физических реакциях своего тела. Она попыталась сосредоточиться на мыслях о Бене Купере, который сейчас находился где-то в лесу и даже не подозревал, в какой опасности оказался. «Так, значит, ты собираешься меня предать?» - сказал он тогда.
        Наконец Фрай поняла, что вышла на какую-то поляну, и мгновенно ощутила разницу покрытия под ногами. Она услышала звук - настоящий звук, раздавшийся прямо здесь и сейчас, причину которого надо было понять. Ее память все еще продолжала рисовать у нее перед глазами ненужные сцены, когда она повернулась на звук, пытаясь разглядеть его источник среди угрожающих теней. Рядом с собой девушка увидела большое дерево, высокое и густо покрытое листвой - его крона смутно выделялась на фоне бледного неба. Листва шуршала и шептала, как колония крохотных существ, расположившихся прямо у нее над головой. Ей пришли на ум тысячи летучих мышей, потирающих свои перепончатые крылья о туловища и готовящихся опуститься ей прямо на плечи. Нет ничего хуже вещей, которые можно слышать, но нельзя увидеть.
        Неожиданный порыв ветра заставил затрещать сухую ветку - этот звук выделился на фоне шуршания листьев. Диана почувствовала ни с чем не сравнимый запах мочи и экскрементов, который с каждой секундой становился все сильнее. А потом она заметила более сильное движение среди ветвей, и что-то с шумом вывалилось на нее из темноты.

* * *

        В трехстах ярдах от нее Бен Купер вновь напал на след, увидев, как на тропинке появился один из стариков. Полицейский услышал, как тот идет, прежде чем увидел его - услышал его затрудненное дыхание и нечленораздельное бормотание.
        Свернув на левую тропку, сгорбленная фигура двигалась по ней вперед несколько сотен ярдов, пока неожиданно вновь не нырнула в глубь леса. Купер не смог даже точно определить точку, где именно старик скрылся из вида. Свернув в деревья, тот исчез окончательно. Рассмотреть человека, пробиравшегося сквозь кусты ежевики среди стволов старых дубов, которые росли здесь во множестве, было невозможно.
        Ветерок донес до Бена слабый запах знакомого табака, однако ему все-таки пришлось признать, что он потерял старика, которого преследовал.
        А потом тишину леса потряс отчаянный крик на высокой ноте, и Купер в замешательстве поднял голову.

        29

        Коттедж «Солнечные часы» был почти полностью погружен в темноту. Единственным светом, видимым за шторами в гостиной, было ритмичное мигание разноцветных лампочек, которое почти полностью исчезало, не успев достичь деревьев сада и темноты за ними. На вымощенной тропе появились лучи двух фонарей, и в их свете кусты роз отбросили на клумбы с цветами тени, напоминающие пальцы тянущихся к дому скелетов. Вдали раздался звук еще одной сирены, приближающейся к Мюрею со стороны Идендейла, и в ночном небе отразились сполохи синих фонарей «Скорой помощи».
        Бен Купер и Диана Фрай знали, что «Скорая» им не понадобится. У девушки перед глазами все еще стояло тело старика, висевшее на дереве на расстоянии десяти футов от земли: носки его черных рабочих ботинок тянулись в сторону земли, а голова склонилась на одну сторону в последнем издевательском жесте. Когда Фрай осторожно приблизилась к телу, то увидела, что в руке повешенного зажат старый кожаный собачий поводок.
        Диана понимала, что закричала в тот момент, когда порыв ветра качнул темную, бесформенную фигуру в сторону ее головы и болтающиеся ноги задели ее лицо. А потом появился Бен Купер, который врезался в нее на полной скорости - он мчался на звук ее голоса. И она мгновенно узнала его, инстинктивно среагировав то ли на его мужской запах, то ли на его дыхание, и поэтому не набросилась на него, как набросилась бы на любого другого, кто появился бы из темноты леса. Вместо этого девушка в отчаянии приникла к нему, найдя наконец ту надежность, которой так жаждало ее тело.
        А потом они вместе срезали тело с дерева. Куперу пришлось забраться на ветку и перепилить нейлоновую веревку своим перочинным ножом. Старик умер задолго до того, как они опустили его на землю. Это было чистое, умело организованное повешение: узел петли был завязан по всем правилам прямо под подбородком, а под ногами было достаточно места для прыжка. Шея мужчины просто аккуратно переломилась.

* * *

        Бен Купер заколебался, когда они подошли к деревянным воротам, расположенным в самой нижней части сада. Ему показалось, что им с Дианой пришла в голову одна и та же мысль, но он не хотел высказывать ее первым.
        - Значит, у Сэма Били есть собака, - сказал он вместо этого.
        - Да. Бордер-колли, - ответила девушка. - Он держал ее подальше от чужих глаз в сарае на ферме Торпа.
        Они подождали, пока маховик официальной реакции на внезапную смерть не стал раскручиваться. Первая ближайшая патрульная машина с двумя офицерами в форме прибыла сразу же после звонка Фрай дежурному. Полицейские вызвали «Скорую помощь», и почти сразу же за нею появился судмедэксперт, чтобы официально засвидетельствовать смерть. Всем им приходилось передвигаться вокруг груды роз и гвоздик, перевязанных лентами, которые медленно увядали и засыхали на том месте, на котором умерла Лаура Вернон.
        После этого Бен с Дианой вместе направились по тропинке в Мюрей. На этой неделе Купер шел по этому пути уже в третий раз, но теперь он ощущал рядом присутствие Фрай - она нетвердой рукой направила луч своего фонаря в сторону ряда коттеджей.
        Бен понимал, что в какой-то момент она взяла ситуацию под свой контроль. Скорее всего, сразу же после того, как они обнаружили тело, после того спонтанного объятия, когда ее страх, казалось, перетек в Купера, как вода из прорванной дамбы, вытекающая под невероятным давлением. И вот тогда девушка вполне естественно взяла на себя руководство происходящим, давая такие четкие и профессиональные указания, как будто была рождена для этой роли.
        Уже потом Бен узнал, что Фрай побывала на ферме Торпа, побеседовала с Сэмом Били и нашла собаку, а также успела позвонить дежурному в управление и вызвать подмогу. Все было сделано так, как нужно. И только благодаря ей.
        Но все это выглядело слишком идеальным. Как будто сегодня Диана пошла с Купером не для того, чтобы его поддержать, а ради самой себя: чтобы не пропустить именно тот момент, когда она сможет напечатать свою фамилию под отчетом, который закроет дело Вернонов.
        - И кто же это сделает? - спросила Фрай.
        - Если хочешь, могу я, - кивнул ее коллега, почувствовав облегчение от того, что она первая произнесла эти слова.
        Они пошли вверх по тропинке. Из коттеджа доносились взрывы тупого, искаженного искусственного смеха. Купер постучал. Было уже поздно, и все звуки казались слишком громкими. Когда Гвен Дикинсон открыла дверь, шум усилился, и стало очевидно, что она смотрит по телевизору какое-то шоу.
        - Миссис Дикинсон, когда вы последний раз видели Гарри? - спросил Купер.
        - Думаю, вам лучше войти, - ответила женщина.
        Она провела полицейских через гостиную, где на экране телевизора мелькали кадры ток-шоу, прямо в переднюю комнату. Здесь, в полутьме, висел тот же запах трубочного табака, который Бен почувствовал в лесу.
        - Я знала, что что-то происходит, - сказала Гвен.
        - Мы нашли тело, - пояснил Купер. - Оно висело на дереве на Целине.
        - Боже мой! - Старушка прижала руки к груди, как будто ее сердце готово было выскочить наружу. Она нащупала кресло у себя за спиной и тяжело опустилась в него, после чего уставилась на кресло, которое стояло напротив.
        - Вы, естественно, знаете, чье это тело, - произнес Бен, обращаясь теперь уже не к Гвен.
        - Конечно, знаю, - ответил Гарри Дикинсон. Во рту он держал трубку, а голова его покоилась на салфетке, наброшенной на спинку кресла. В полумраке комнаты его улыбка выглядела иронической. - Этот Уилфорд всегда знал, как надо поступить.
        У ног Гарри лежала Джесс. Она нерешительно косилась одним глазом на пришедших, чувствуя, что обстановка в комнате изменилась.
        - Вы хотите сказать, что он совершил самоубийство? - уточнил Купер.
        - Естественно, - отозвался хозяин дома.
        - А почему, как вы думаете, он это сделал, мистер Дикинсон?
        - Потому, что это он убил. Ту девицу из «Вершины». И у него не было другого выхода. Понимаете, он не смог бы перенести тюрьмы. Не смог бы оказаться в камере без дневного света. Этого он не перенес бы.
        - Он убил Лауру Вернон, а вы, мистер Дикинсон, вы помогали ему все это время? - спросил Бен.
        - Я должен был сделать это ради дружбы.
        Купер опустился на самый край жесткого стула. Лабрадор зашевелился и поднял голову, следя глазами за Фрай, которая безостановочно двигалась по комнате. Где-то глубоко в горле собаки послышалось низкое рычание, но хозяин успокоил ее звуком, больше всего напоминавшим короткий выдох.
        - Не хотите нам все рассказать? - предложил Бен.
        Какое-то время Гарри молчал, разглядывая детективов. Казалось, он задумался не над своими словами, а над тем, какое впечатление они произведут на окружающих.
        - Тем субботним вечером я видел Уилфорда на Целине, - начал Дикинсон. - Он выглядел сильно расстроенным и рассказал мне о том, что произошло. Естественно, я предложил ему свою помощь.
        - И вы стали тянуть время.
        - Ну да. Я не торопился отыскать труп. И спрятал вторую кроссовку.
        Гарри посмотрел вбок, где рядом с его стулом стоял небольшой буфет из красного дерева. Вакса, щетка и тряпка для полировки больше не лежали возле него - теперь они были аккуратно убраны, скорее всего, в маленький нижний ящик. Купер вспомнил: то, что они лежали рядом с буфетом в среду, показалось ему странным и неестественным в этой прекрасно организованной комнате. Теперь он понял, что тогда их не могли убрать потому, что в ящике не было места. Оно было занято кроссовкой «Рибок» пятого размера.
        - Я забросил ее в сад Вернонов в среду вечером. Мы надеялись, что вы решите, что во всем виноват сам Грэм, - вздохнул Гарри. - Правда, на деле не все получается так, как в телевизоре. Но надо прожить долгую жизнь, чтобы это понять. А потом подвернулась вторая девица. - Он язвительно рассмеялся. - Так что все получилось как в книжках.
        - Вы имеете в виду Бекки Келк? Ту, что обвинила вас в изнасиловании?
        - Дрянная девчонка. На мой взгляд, ее никогда не учили, как себя вести. Хотя, может быть, для меня в этом был только плюс.
        - Мистер Дикинсон, - прервал старика Купер, - офицеры, которые приходили, чтобы вас арестовать, показали, что вы их уже ждали…
        - Именно так, - ответил Гарри. - Но ты же понимаешь, что не по поводу этой девицы. Я тогда думал об отпечатках пальцев. Ведь на кроссовке должны были быть мои отпечатки. И я знал, что вы придете за мной, как только выясните это. Я не имел понятия об этом обвинении и думал, что вас будет интересовать только обувь.
        - А вместо этого Бекки Келк написала на вас ложный донос, и вас взяли как подозреваемого в изнасиловании.
        - Ну да. Лишний опыт - он никогда не помешает.
        - И вы прошли через все это ради Уилфорда Каттса? - вмешалась в разговор Фрай. - Даже зная, что он убийца Лауры Вернон?
        - Ну конечно, - кивнул старик. - Потому что он друг. - Он повернулся и посмотрел прямо на Диану. - Кроме того, эта девица была воплощением зла.
        Купер услышал, как в голосе Дикинсона зазвенел гнев, когда он заговорил о Лауре. Такое случалось всегда, во всех расследованиях, в которых он принимал участие. Каждый раз, когда жизнь жертвы подвергалась осмыслению, оказывалось, что она была существом со многими лицами в глазах знавших ее людей. Некоторые, как Шарлотта Вернон, видели перед собой бриллиант чистой воды, безукоризненный и драгоценный, а некоторые, как Гарри Дикинсон, - только свинцовую подложку.
        Бен почувствовал, как зашевелилась у него за спиной Гвен - бледный контур на фоне темной стены. Она смотрела на него немигающими глазами, и ему стало не по себе от этого напряженного взгляда.
        - И как же все произошло? - спросил он у Гарри.
        - Ты, наверное, знаешь, что Уилфорд когда-то работал у Вернонов, - стал рассказывать тот. - Он по большому счету создал их сад. В этом он был профессионал. Не то что молодой Ли Шерратт. Этот садовником никогда не был. Знал, как толкать перед собой тачку, однако понятия не имел о садоводстве. Но понимаешь, Уилфорд узнал о том, что происходит в доме. Об этих оргиях и обо всем прочем. Он им все высказал, назвав это извращениями. Вот Вернон его и выкинул.
        - Это было до того, как ваша внучка попала на вечеринку к Вернонам?
        - Ну да, - Гарри внимательно посмотрел на Купера. - Если ты, парень, знаешь об этом, то поймешь, почему я не стал спорить с Уилфордом по поводу его отношения к Вернонам. Это Хелен рассказала тебе обо всем?
        - Да.
        - Ты ей нравишься. Вы с нею будете встречаться? Ну, когда все это закончится? Думаю, что вы подходите друг другу.
        Фрай нетерпеливо зашевелилась и глазами сделала коллеге знак. Спокойнее, говорил весь ее вид, не позволяй ему уклоняться от темы, соблюдай инструкцию.
        - Давайте вернемся к Лауре Вернон, мистер Дикинсон, - произнесла Диана.
        - Ну да. Так вот, больше всего Уилфорд ненавидел эту девицу. Как он только ее не называл! Но все было как с гуся вода. Это только провоцировало ее на еще худшие ответы. Вы себе представить не можете, как умела ругаться эта малолетка. Она намеренно выводила Уилфорда из себя. Для нее это был своего рода вызов, это точно. Она говорила ему, что он единственный мужчина, который работал в «Вершине» и которого она еще не трахнула. Вы себе такое можете представить? Это в пятнадцать-то лет? - Глаза старика превратились в черные точки. - Но это все идет от воспитания.
        Полицейские подождали, пока он яростно пыхтел трубкой, наблюдая, как клубы дыма поднимались к желтому потолку.
        - А потом тем вечером она встретилась с Уилфордом на Целине, - продолжил он. - И опять стала над ним издеваться. Еще хуже, чем раньше. Она предложила ему себя прямо там, на месте, и стала стягивать с себя одежду, насмехаясь над ним как настоящая шлюха, которой она и была. А потом вытянула руку и дотронулась до него… - Казалось, что Гарри стало больно глотать, и он с негромким хрустом переложил трубку из одного угла рта в другой. - А у Уилфорда, понимаешь, бывали эти приступы гнева. Это все из-за того, что случилось с ним на войне. Ты знаешь, что ему в голову попала пуля? Она что-то там сделала с его мозгом, и время от времени у него бывали эти приступы немотивированной агрессии. Но в тот раз это было абсолютно заслуженно. Уилфорд всегда знал, кто что заслужил.
        - Заслуженно? - повторила за мужем Гвен; до сих пор она молчала, но теперь повернулась к мужу: - Совершенно согласна.
        - Но ведь он убил эту девочку. Убил! Забил ее до смерти в лесу. Как вы можете говорить о том, что заслуженно, а что нет?! - вспыхнул Бен.
        Несколько минут Дикинсон молчал, глядя через окно в темноту, как будто мог видеть за ней холмы, слышать отдаленный грохот камней в каменоломне и крик жаворонка. Может быть, в своем воображении он пробовал на вкус землю и воздух за стеной и перекатывал на языке воспоминания о подземном мире, темном и суровом, где можно было верить только в силу собственных рук да в друга, стоявшего у тебя за спиной.
        - Все впустую… Вы этого никогда не поймете, - сказал он наконец.
        По лицу Гвен покатились слезы, а сконфуженные детективы так и остались стоять посреди комнаты.
        - А что же произошло во время войны? - поинтересовался Купер.
        - Это как-то связано с французскими шлюхами? - предположила Фрай, и ее коллега поднял брови.
        - Ах, вы об этих французских девчонках! - повернулся к ней Гарри. - Вам Сэм рассказал? Я Гвен об этом никогда не говорил. Я вообще мало что рассказывал ей о войне. Женщины от этого только нервничают, у них нет никакого чувства меры. - Тут он со значением кивнул полицейским. - Нам с Сэмом здорово повезло. А вот Уилфорду - нет. Он всегда был немного слишком правильным. И всего этого, сами понимаете, не одобрял. Правда, у нас там был парень, которого он боготворил - ходил за ним просто как нянька. И вот однажды они наткнулись на французскую шлюху в переулке. Она была не очень старая и совершенно откровенно пригласила их к себе. Естественно, что Уилфорда это не заинтересовало, а вот его друг запал на нее. Он решил зайти в небольшой темный домик, а Уилфорд все не отставал и пытался его отговорить. И парень уже почти было согласился с Уилфордом, но шлюха схватила его за руку и засунула ее себе в панталоны. Так вот…
        Гарри пососал мундштук, вспоминая, и продолжил рассказ после небольшой паузы:
        - В доме прятались двое фрицев, в ожидании, когда шлюха заманит туда англичанина. Они закололи парня штыками. Когда Уилфорд зашел в дом, его кишки были уже на полу. У Уилфорда был наготове его «Брен»[122 - Английский ручной пулемет времен Второй мировой войны.], и он пристрелил сначала фрицев, а потом и девицу. Но одна из пуль фрицев попала ему в голову, и его отправили домой. После этого старина так полностью и не пришел в себя. Никогда нельзя было знать заранее, когда у него начнется приступ. Думаю, что тогда, в «Вершине», у него был именно приступ. Неудивительно, что Вернон его вышвырнул. А иногда у него начиналась агрессия по отношению к животным, хотя в обычные дни у него сердце разрывалось, если приходилось делать им больно.
        Фрай резко втянула воздух. Купер взглянул на нее, понимая, о чем она вспомнила. Перед его глазами тоже стояло облако черных перьев, медленно выплывающих из сарая и садящихся Уилфорду Каттсу на плечи и волосы. Он вспомнил, что водитель фургона был в ужасе от того, что увидел внутри. И вспомнил курицу, висевшую в руке Уилфорда, с затуманившимися от боли глазами, в ожидании того момента, когда ее мучения прекратятся.
        - И когда эта верноновская девка стала над ним издеваться, Уилфорд не смог сдержаться, - продолжил Гарри, не заметив, как детективы обменялись взглядами. - Эти издевательства напомнили ему о Франции и о кишках парнишки, вывалившихся на пол. Она была совсем как та французская шлюха. Воплощение зла. И поэтому он взял камень… - Теперь Дикинсон смотрел только на Диану, как будто видел ее впервые в жизни и не мог понять, что она делает в его доме. - Это была просто минутная слабость, понятно? Из-за этого невозможно выбросить коту под хвост шестьдесят лет дружбы.
        - Дружбы? - переспросила констебль.
        - Ну да, дружбы.
        Гарри внимательно изучал Диану Фрай. Во время ее первого посещения коттеджа старик полностью проигнорировал девушку, так же как и во время допросов в полицейском управлении, а сейчас он смотрел на нее совсем другими глазами, как бы ощутив произошедшие в ней перемены. Затем перевел глаза на Купера, как будто пытался оценить каждого из полицейских.
        - Ты же знал все это, парень? - спросил он вдруг.
        - Из-за свиней, - кивнул Бен.
        - Тех, что были в компостной куче? - в изумлении уставилась на него Фрай. - Да брось ты! Это ведь была просто шутка…
        - Да нет, - покачал головой ее коллега. - Это все сложилось у меня в голове после моего приключения в пабе - помнишь? Один из молокососов сказал что-то о свиньях. И у меня это накрепко засело в мозгу. Как та музыка, что играла тогда в машине… Танита Тикарам? Это, наверное, те две вещи, которые я запомнил из всего вечера.
        Пока Бен говорил, старик согласно кивал с видом отца, который гордится своим сыном и подбадривает его, чтобы тот закончил свою работу.
        - Да черт меня побери, какое отношение имеют ко всему этому свиньи?! - вспылила Диана.
        - Понимаешь, я неожиданно понял, что происходит на ферме. Они все помогали Уилфорду избавиться от его живности, - объяснил Купер. - Он не хотел оставлять ее. И не мог просто так бросить своих животных, которых слишком любил. Если хочешь, он считал их своей семьей. И все они, кроме свиней, исчезли в течение последней недели.
        - Шутишь? - вытаращила глаза девушка.
        - Помнишь кур во время нашего первого приезда на ферму Торпа? Он их всех продал. А когда я появился на ферме через пару дней, исчезла коза. Гусей тоже нигде не было видно. Так что они уперлись в свиней. Понимаешь, свиней, которых выкармливали помоями, нельзя просто так продать. Прежде чем они покинут ферму, необходимо получить разрешение Министерства сельского хозяйства.
        - Это все из-за везикулярной болезни свиней, - вставил Гарри.
        - Но времени на получение справок не было, правильно? - посмотрел на него Бен. - Уилфорд должен был быстро от них избавиться, и ему пришел в голову только один возможный вариант - безболезненно убить их и захоронить в компостной куче.
        - И что же, он избавился от всего? От всего этого зверинца? - продолжала удивляться Диана.
        - Именно так. Теперь там пустота, - кивнул Купер. - Все, что осталось от семьи Уилфорда, - это его собака.
        - Мы стали прятать ее после того, как узнали о любителе птиц. Ты один раз чуть не увидел ее - в пабе. Но она тогда была привязана снаружи, вместе с Джесс, - напомнил ему Дикинсон. - Понимаешь, Уилфорду нужно было время - вот и всё. И я в этом ему помогал - обеспечивал ему это время. Мы не могли допустить, чтобы его арестовали. Он знал, что должен сделать, только ему нужно было время. Вот мы с Сэмом ему и помогли. А теперь, как ты и сказал, осталась только собака.
        - Итак, вся его семья исчезла, - подытожил Купер. - Кстати, Диана, из чистого любопытства - с чего ты решила, что Уилфорд женат?
        - Не знаю, - нахмурилась Фрай. - А разве нет?
        - Его жена умерла много лет назад.
        - Теперь это, наверное, не важно. Помню, я один раз подумала, как Конни справляется с ним и всеми его друзьями… Он упомянул о ней, когда я была на ферме, - объяснила девушка. - Может быть, он просто забыл, что она уже умерла…
        - Его жену звали Дорис, - заметил Бен.
        - А ты все-таки похож на инспектора Морса, - одобрительно кивнул Гарри.
        - Вы сделали все, чтобы подозрения пали на Грэма Вернона, - вновь посмотрел на него Купер. - Вы действительно видели его в тот вечер на Целине? Или вы врали?
        - Нет, парень, не врал. Он действительно там был. Думаю, он искал дочь. Уверен, что он знал, что она из себя представляет. А вот мамаша ее не знала вообще ничего. Она всегда считала свою дочь ангелом. - Старик презрительно поджал губы. - Вернон точно там был. Я с удовольствием перекинулся бы с ним парой слов, если б смог до него добраться. И ты, парень, об этом знаешь, если Хелен тебе все рассказала. И можешь не спрашивать меня, что я бы ему сказал. Но он увидел меня и мгновенно слинял. Я не жалуюсь. Тогда он просто не попался мне под горячую руку. А вы, ребята, с удовольствием задавали ему всякие вопросы, правильно?
        - А потом вы даже попытались привлечь подозрение к себе? - продолжал расспросы Бен.
        - В этом не было ничего особенного - ведь все вы были уверены, что девицу убил я.
        - Ничего особенного?
        - Ну да, я же был невиновен. И я знал, что в конце концов Уилфорд это докажет. Он всегда поступал так, как надо. И всегда это подчеркивал.
        - Но то, что вам пришлось пережить… - заметил Купер. - Это, должно быть, совершенно ужасно.
        - На это можно пойти, - пожал плечами Гарри, - ради друга.
        Однако Фрай все еще не была удовлетворена. Девушка была зла. Она сделала шаг вперед, и старик посмотрел на нее из своего кресла. Их разделяла только узкая полоска ковра.
        - Вы доставили нам массу хлопот, мистер Дикинсон, - произнесла Диана. - Вы хоть понимаете, что только что признались в нескольких преступлениях?
        - Коли вы так считаете…
        - Мистер Дикинсон, вы намеренно ввели полицию в заблуждение, - повысила голос констебль. - Вы скрывали улику по очень серьезному преступлению. И это еще цветочки… В настоящее время у нас нет никаких доказательств, что Уилфорд Каттс совершил самоубийство. Так что, в зависимости от результатов судебно-медицинской экспертизы, вам могут предъявить и более серьезные обвинения.
        - У Сэма есть предсмертная записка, - пояснил Гарри. - Если вас это интересует. Все сделано как положено.
        - Понятно, - вздохнула Диана.
        На равнодушном лице Дикинсона вдруг появилось выражение тревоги.
        - Кто-то должен сходить к Сэму, - сказал он полицейским. - Он плохо себя чувствует.
        - Детектив-констебль Купер именно это как раз и собирался сделать, - заявила Фрай.
        Бен посмотрел на нее, и они долго-долго не отводили друг от друга глаз. В их взглядах было все: с трудом сдерживаемое чувство обиды и ревности, презрение к позициям и методам друг друга, к стилю жизни и воспитанию, воспоминания о том, что произошло между ними, боль от близости и предательства… Но, кроме этого, Купер почувствовал также, что Диана просит доверять ей.
        - Бен, прошу тебя, пожалуйста, - тихо сказала девушка.
        Она произнесла это, как просьбу, но в ее словах было нечто властное, что подразумевалось само собой. Фрай ждала от коллеги подчинения и, казалось, говорила: «Это я все раскрыла». И в этом Диана была совершенно права. Она все сделала правильно - появилась, вызвала подкрепление, обеспечила охрану места происшествия. А Бен Купер, с официальной точки зрения, вообще не принимал никакого участия в расследовании. Его здесь в принципе не должно было быть. Так как же он мог надеяться на какие-то дивиденды?
        Бен кивнул и направился к входной двери в надежде остановить какую-нибудь патрульную машину, чтобы его подбросили до фермы Торпа. Выходя, он услышал, как Фрай начала зачитывать Дикинсону его права:
        - Гарольд Дикинсон, я арестовываю вас по обвинению в попытке препятствовать исполнению правосудия. Вы не обязаны говорить что-либо; однако если вы не упомянете что-либо при ответе на заданный вопрос, на что впоследствии будете ссылаться в суде, это может повредить вашей защите…

* * *

        Когда полицейская машина появилась на проселке, ведущем к ферме, Сэм Били почувствовал облегчение. В руке он держал запечатанный конверт, на котором было написано: «Тому, кого это касается». Купер понял, что когда они с Фрай наблюдали за тремя стариками, те сочиняли это письмо на капоте машины, хотя полицейские подумали, что друзья разгадывают кроссворд.
        - Мы отвезем вас в больницу, мистер Били. Все кончено, - произнес Бен, внимательно посмотрев на старика.
        - Кто-то должен позаботиться о собаке, - слабо махнул тростью Сэм.
        - Конечно.
        Купер подошел к сараю и открыл нижнюю половину входной двери - из темноты появилась черно-белая бордер-колли, которая стала радостно обнюхивать его ноги, лизать руку и с надеждой заглядывать ему в глаза.
        Детектив протянул руку и успокаивающе потрепал собаку по голове.
        - Мы о тебе обязательно позаботимся, Конни, - произнес он ласковым голосом.

* * *

        Спустя несколько дней, вечером, Диана Фрай вышла из своей квартиры и направилась на своем черном «Пежо» вон из Идендейла. Она поехала на юг в сторону известнякового плато, зажатого между Кэмпхиллом и Даремским гребнем, туда, где находился Клуб планеристов. Там девушка понаблюдала за планерами, которые взмывали в небо и скользили в потоках теплого воздуха, поднимающегося из долин, подгоняемые легким бризом, дувшим со скалистых вершин. Она чувствовала, что может подняться ввысь на одном из них и долго лететь над сельским пейзажем, который уже становился для нее родным. И не важно, что она увидит с высоты птичьего полета, - будущее все равно не станет для нее более понятным, чем оно было сейчас. Все складывалось просто прекрасно.
        Фрай разыскала ферму «У конца моста» и медленно спустилась на машине по проселку, чтобы припарковаться во дворе. Здесь она увидела Бена Купера, который стоял в тени амбара у ведущих на возделанное поле ворот. Он говорил с мужчиной, который был старше и крупнее, но у которого были такие же, как и у него, волосы и такое же открытое мальчишеское лицо. Скорее всего, это был его брат Мэтт - фермер. Мужчины сравнивали ружья, которые держали в руках, а на земле у их ног лежала собака.
        Диана достала из перчаточного ящика кассету и положила ее в карман. Это было «Древнее сердце» Таниты Тикарам. Бену понравилась музыка, и он спрашивал о ней. Может быть - хотя только может быть, - эта музыка поможет ему кое-что вспомнить…
        Когда девушка вылезала из машины, Купер-младший повернулся в ее сторону. На лице его отразилось изумление.
        - Диана? Что-то случилось?
        - Нет, Бен. Просто решила заехать, - ответила гостья.
        - Понятно… - Полицейский неожиданно растерялся и повернулся к брату: - А это, кстати сказать, Мэтт. Мэтт - это Диана. Моя коллега.
        - Рад встрече, - с улыбкой произнес старший Купер и сбоку посмотрел на брата. - Простите, что не смогу пообщаться. Слишком много работы. Увидимся, Бен.
        - Наша мама вернулась домой, - сообщил младший из братьев, как будто это все объясняло. Но для Фрай это ничего не значило - она никогда не слышала о его матери.
        Они стояли перед амбаром и смотрели друг на друга. Девушка заранее продумала все, что скажет, но сейчас слова почему-то застряли у нее в горле. Неожиданно на Диану нахлынули сомнения. Что-то в том, как Бен представил ее своему брату в качестве «коллеги», было не так…
        В конце концов младший Купер сам нарушил неловкую тишину.
        - Как прошла встреча с суперинтендантом? - спросил он. - Погладили по головке, правильно?
        Фрай глубоко вздохнула, сжимая в кармане кассету.
        - В принципе он хотел спросить меня, не хочу ли я выставить свою кандидатуру на сержантскую должность в следующем месяце, - рассказала она. - Я подумала, что ты должен услышать об этом от меня.
        Прежде чем она смогла прочитать выражение на его лице, Бен отвернулся и запер ружье в ружейный ящик, который стоял в «Лендровере». Но даже не видя его лица, констебль смогла рассмотреть, что его плечи сурово сгорбились от напряжения.
        Закашлял, а потом заработал тракторный двигатель за амбаром. Неожиданный грохот техники спугнул стайку грачей, которые взметнулись в воздух и стали похожи на силуэты летающих вдали планеров. На хриплые, громкие крики птиц откликнулось эхо из амбара и сараев с домашней птицей, и эти звуки множились до тех пор, пока не заполнили весь двор.
        - Очень рад за тебя, - сказал Купер, все еще стоя к гостье спиной. - Уверен, что ты будешь хорошим сержантом, Диана. У тебя всё всегда под контролем, и делаешь ты только правильные вещи. Ты быстро взлетишь по карьерной лестнице, - тут он захлопнул дверь «Лендровера», - как будто у тебя ракета в заднице.
        Фрай вздрогнула, потому что Бен редко говорил с ней на подобном языке. Такое вообще случилось только однажды. В пабе «Единорог», когда он был в состоянии пьяной ярости. Тогда он назвал ее сукой, но она смогла убедить себя в том, что в тот момент в нем говорил алкоголь. Теперь же Диана чувствовала, что беседа зашла в тупик. Она представляла себе все совсем по-другому. В отчаянии девушка осмотрелась вокруг, чтобы найти новую тему для разговора, и ее взгляд упал на собаку.
        - Как она привыкает? - поинтересовалась Фрай.
        - Конни? Блестяще. Исключительно преданная псина.
        - Наверное, хороший компаньон…
        Купер потрепал бордер-колли по голове, и собака с обожанием уставилась на него своими умными глазами.
        - Она больше, чем компаньон, - произнес он со значением. - Она друг!
        Его собеседница повернулась на звук, который раздался у нее за спиной. Во двор въехала еще одна машина, которую Диана как будто бы узнала. Дверца открылась, и из автомобиля показалась женская фигура. Новая гостья заколебалась и не стала отходить от машины, ожидая Бена. Это была Хелен Милнер. Фрай почувствовала, как по ее спине и рукам побежали мурашки, а на шее словно появилось горячее пятно, и поняла, что выглядит полной дурой.
        - Ну что ж, - сказала она. - Кажется, к тебе приехал еще один друг. Не стоит заставлять его ждать, Бен.
        Купер среагировал на насмешку, прозвучавшую в ее голосе, но сумел сдержаться, вспомнив о том, что суперинтендант говорил ему по поводу эмоциональных всплесков. Сделав несколько шагов по двору в сторону машины Хелен, мужчина остановился и повернулся к своей коллеге. Он казался спокойным и заговорил, тщательно подбирая слова:
        - Ты пока этого не понимаешь, Диана, но нам всем иногда необходимы друзья.
        После этого он, повернувшись, так и оставил ее стоящей в тени амбара. Фрай почувствовала, что все сильнее сжимает кассету в кармане, пока острые углы не впились девушке в ладонь и ее глаза не наполнились слезами. Она заговорила, но так тихо, что Купер просто не смог ее расслышать.
        - Мне уже об этом говорили, Бен, - сказала она, наблюдая, как он удаляется от нее.

* * *

        Пустельга висела в горячих восходящих потоках воздуха, выглядывая жертву, движущуюся далеко внизу, среди известняков скал и утесов. В этой долине большинство нижних полей были превращены в пастбища, заросшие многолетними травами, или в силосные луга. Но на середине подъема в сторону Грейт-Хаклоу все еще сохранился единственный луг, заросший дикими цветами: маргаритками величиной с бычий глаз и душицей. Разноцветие этого луга резко контрастировало с зеленым однообразием нижних пастбищ.
        Они почти добрались до него, когда Бен попросил спутницу остановиться. Девушка с любопытством посмотрела на него, пытаясь понять, что не так, но послушно выключила двигатель и опустила окно. Какое-то время они наблюдали за планером, который скользил по небу над долиной, поблескивая своими крыльями, пока не скрылся за Даремским гребнем.
        Бен и Хелен направлялись на совместный ланч в «Маяке», потому что им обоим этого хотелось. Но для Купера это был не просто ланч - он ощущал себя так, будто вот-вот выйдет из мрака в совсем новый мир, и хотел полностью насладиться этим моментом.
        Хелен высунулась из окна, чтобы проследить за планером, и ее волосы, освещенные солнечными лучами, засветились неуловимым медным светом, на который ее друг мог любоваться до бесконечности.
        Но в конце концов он отвел от нее свой взгляд и посмотрел вниз - туда, где, скрытая тенью холма, стояла на опушке вязовой рощи их ферма. Бен увидел пятна прохладных, темных окон, за одним из которых сейчас спала его мать - спала и видела вызванные медицинскими препаратами сны, которые позволяли ей не замечать странно изменившейся реальности. За домом поднялось облако пыли от трактора Мэтта, который волоком тащил культиватор на верхнее поле. Бен смог даже рассмотреть черный «Пежо» Дианы Фрай, который взбирался по проселку назад на дорогу, останавливаясь перед каждой рытвиной, как будто боялся свалиться в них. Лицо водителя было невозможно рассмотреть за бликующим ветровым стеклом.
        Над холмами неслись звуки собачьего лая. На дворе фермы, терпеливо ожидая хозяина, лежала бордер-колли, которая когда-то принадлежала Уилфорду Каттсу. Собака повернула голову в сторону тени, чтобы проследить за уезжающим «Пежо» - ее жесткий мех, казалось, смягчился в солнечных лучах и приглушенным темным пятном выделился на фоне пыльной дороги. Но вот собака вновь подняла голову к вершине холма, как будто учуяла своего нового хозяина. И сейчас же белые пятна на ее морде и боках заиграли и заблестели в лучах солнца, которые отражались от стен из песчаника.
        Для Бена Купера все было абсолютно ясно. И сейчас, на этой вершине, в этом солнечном свете, в это мгновение он не мог совершить ошибки. Черный пес исчез…

        РОМАН-ОБЛАДАТЕЛЬ BARRY AWARD как лучший британский роман года

        Стивен Бут - автор, которого нельзя не заметить.
        Evening Standard

        Бут поражает читателей совершенно неожиданными разгадками преступлений.
        Sunday Telegraph

        То, как Бут выдерживает общий тон «что-то здесь не так», роднит его с Рут Ренделл.
        Booklist

        Детективы Бен Купер и Диана Фрай - полные противоположности. Бен эмоционален и импульсивен, склонен доверять своим ощущениям и озарениям. Диана упорядочена и дисциплинирована и предпочитает действовать по инструкции. Эти двое плохо ладят между собой. Тем не менее они - напарники, прекрасно дополняющие друг друга. Поэтому они - лучшие…
        Неподалеку от маленького городка в Дербишире найдена мертвой дочь одного из самых богатых местных жителей. Поначалу ни улик, ни тем более свидетелей обнаружить не удалось. Однако констебль Бен Купер - местный до мозга костей, знает округу и живущих в ней людей как свои пять пальцев, и догадывается, где и что искать. Как раз в это время ему дали в напарники нового сотрудника - констебля Диану Фрай, талантливую, честолюбивую, а главное, обладающую свежим взглядом. Так двое детективов приступили к расследованию одного из самых невероятных преступлений в истории Дербишира…

        Стивен Бут дополнил детективный роман замечательным литературным талантом - и сразу выделился из общей массы…
        Independent

        В своем дебютном романе Бут превратил разгар ланкаширского лета в холодную, мрачную зиму.
        Вэл Макдермид

        «Чёрный пёс» вонзает в тебя зубы - и держит мертвой хваткой.
        Реджинальд Хилл

        В коллаже на суперобложке использованы фотографии:
        Lesa, Sergei Primakov. verOnicka / Shutterstock.com
        Используется по лицензии от Shutterstock.com

        Стивен Бут родился в Англии, в Ланкашире. После окончания Бирмингемского университета избрал для себя журналистское поприще, долгие годы работая в различных местных газетах. Но когда в 2000 вышел в свет и приобрел огромную международную популярность роман «Чёрный пёс», первый из его серии о детективах Бене Купере и Диане Фрай, Стивен оставил журналистику и полностью посвятил себя писательству. С тех пор каждый из его романов становился международным бестселлером, а Бут был удостоен ряда престижных литературных премий.

        Photo by Julie Dawn Thomas

        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.
        notes

        Примечания

        1

        Температура дана по Фаренгейту. Около 27 градусов Цельсия.

        2

        Вспомогательный персонал, выполняющий ограниченные полицейские функции.

        3

        В данном случае - лесничими.

        4

        Около 1,65 м.

        5

        Горная гряда в Шотландии.

        6

        Остров в Шотландии.

        7

        Возвышенная местность в Центральной и Северной Англии. Известна своим Национальным парком, основанным в 1951 г.

        8

        Правильно - Ивиса. Остров в Средиземном море, относящийся к Балеарским островам; международный курорт.

        9

        Испанское блюдо из риса с морепродуктами.

        10

        Испанский напиток на основе красного вина с добавлением фруктов, сахара и бренди.

        11

        Образное название игральных автоматов.

        12

        Специальная воздушная служба (англ. Special Air Service, SAS) - подразделение вооруженных сил Великобритании, относящееся к войскам спецназначения. Создана в 1950 г. Основная задача - спецоперации, борьба с терроризмом.

        13

        Простонародное название английских полицейских.

        14

        Марка крепкого алкогольного напитка на основе рома.

        15

        Прямоугольный отрез легкой ткани, подвязываемый под мышками в виде платья.

        16

        Порода кур, несущих яйца коричневого цвета.

        17

        Название классического английского мужского брильянтина (средства для укладки волос), впервые появившегося на рынке в 1928 г.

        18

        То есть без применения раствора.

        19

        Вытянутое помещение в церкви (обычно в зданиях типа базилики), ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов.

        20

        Медленнорастущее дерево, ствол которого может достигать 10 м в высоту и 4 м в диаметре.

        21

        КАНТОН - старое европейское название города Гуанчжоу, третьего по величине в Китае, с населением в 21 миллион человек. Город, да и вся провинция, славится своей изысканной кухней.

        22

        Учебное заведение, готовящее руководящий состав для полиции Великобритании. Выпускники колледжа имеют право на ускоренное продвижение по службе.

        23

        Правильнее было бы назвать эту службу Национальной криминальной разведслужбой - считается, что это самая разветвленная и «продвинутая» секретная служба в Европе.

        24

        Здесь и далее полицейские управления обозначаются буквами латинского алфавита.

        25

        Южная, более низкая часть Скалистого Края.

        26

        Более высокая и дикая северная часть Скалистого Края.

        27

        Холм высотой в 517 м в Скалистом Крае. Название переводится как «Мать холмов».

        28

        Покрытое вереском плато в Скалистом Крае на высоте 636 м над уровнем моря. Самая высокая точка в Дербишире и во всем Уэст-Мидлендс.

        29

        Пещеры на территории Скалистого Края, названные так по имени полудрагоценного камня «Голубой Джон», который до сих пор в небольших количествах добывается в одной из пещер и из которого местные жители делают украшения.

        30

        Женская общественная организация в Англии, созданная во время Первой мировой войны с целью привлечения женщин из сельской местности к помощи фронту.

        31

        Небольшой город в Дербишире, в котором ежегодно происходит церемония украшения колодцев и источников картинами на библейские темы, сделанными из цветочных лепестков.

        32

        «Сладкая жизнь» по-английски пишется как Easy Street, то есть начинается с латинской буквы Е.

        33

        По-английски Идендейл пишется Edendale.

        34

        Alfreton.

        35

        Buxton.

        36

        Chesterfield.

        37

        Derby.

        38

        Танец, основу движений которого составляют быстрые покачивания плеч.

        39

        Популярный английский телесериал (1960–2013).

        40

        Сериал о лондонском госпитале производства ВВС (с 1986).

        41

        Популярная в Великобритании газета; характеризуется как влиятельная, престижная и «качественная».

        42

        Односолодовый виски, который выпускается самой маленькой в Шотландии винокурней.

        43

        Горькое пиво.

        44

        Грызуны, которые в те годы, когда их численность значительно возрастает, следуют друг за другом или за одним леммингом-проводником к краю обрыва или воде, где и погибают (т. н. самоубийство леммингов).

        45

        Звездолет из культового научно-фантастического сериала «Звездный путь».

        46

        Общее название совокупности различных мистических течений.

        47

        Международная сеть магазинов оптики.

        48

        Сине-голубой цветок редкой окраски, который может расти вовсе без земли, просто в воде.

        49

        Место, где проходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах.

        50

        Телефонный справочник. Первые справочники печатались на дешевой желтой бумаге, отсюда и название.

        51

        Один из основных стилей карате.

        52

        Фирма - производитель шоколада.

        53

        Английская альтернативная поп-рок-группа.

        54

        Первые шлемы английских полицейских делались из пробки.

        55

        Ведущая независимая цепь пабов в Великобритании, принадлежащая производителю пива «Марстонз»; состоит из более чем двух тысяч пабов.

        56

        Территория Англии, охватывающая ее центральную часть вокруг города Бирмингема и бывшая во времена индустриальной революции XIX в. центром угледобычи. В настоящее время дотационный район с одним из самых высоких уровней преступности в стране.

        57

        В соответствии с нормативными актами тяжкие преступления (убийство, изнасилование и т. д.) находятся вне компетенции Отделов уголовных расследований и расследуется, как правило, Королевской службой уголовного преследования.

        58

        Индийские бриджи для верховой езды, широкие вверху и сужающиеся книзу.

        59

        В данном случае - высокомерный, надменный.

        60

        Священный текст в индуизме, буддизме и джайнизме, как правило, требующий точного воспроизведения звуков, составляющих его.

        61

        Специалист, изучающий строение, вариации и эволюцию зубочелюстной системы.

        62

        Блюдо итальянской кухни - крупные креветки, обычно в чесночном соусе.

        63

        Основатель и президент парижского футбольного клуба «Ред Стар», третий президент ФИФА, у истоков создания которой стоял. Инициатор проведения чемпионатов мира по футболу.

        64

        По-английски Pickles означает маринованные огурцы.

        65

        Классический английский стейк, запеченный в слоеном тесте. Его создатель Артур Уэлсли, первый герцог Веллингтонский, прославился не только им, но и победой при Ватерлоо.

        66

        Сборно-разборная сводчатая постройка из гнутых волнистых стальных листов. Во время Второй мировой войны такие постройки использовались для размещения госпиталей, складов, гаражей и т. д. Названа по имени придумавшего ее инженера.

        67

        Резиновые сапоги, названные так в честь Артура Уэлсли, первого герцога Веллингтонского.

        68

        Горная машина, предназначенная для обогащения породы путем раздела минералов по полостям под воздействием пульсирующего потока воды.

        69

        Дата высадки союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 г.

        70

        Так традиционно называют английских солдат.

        71

        Автор имеет в виду термин, характеризующий главного героя группы английских послевоенных прозаиков - молодого человека, протестующего против окружающей его действительности.

        72

        Игровой вид спорта с мячом и ракеткой в закрытом помещении. Играется мягким полым мячом диаметром 40 мм на специальном корте, окруженном с четырех сторон стенами.

        73

        Чаша, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя. В данном случае употребляется в значении «истина в последней инстанции».

        74

        «ДИКСОН ИЗ ДОК-ГРИН» - популярный телесериал ВВС (1955–1976) о борьбе с преступностью в одном из лондонских полицейских участков. Упор делается на мелкие преступления, которые легко предотвращаются и раскрываются с помощью рассудительности, здравомыслия и человеческих взаимоотношений. Главный герой - пожилой и вызывающий симпатию констебль Джордж Диксон.

        75

        Располагается в центре корта, между зонами подачи. Лучшая позиция как для нападения, так и для защиты.

        76

        Компания, известная своим высококачественным костяным фарфором, который производит с середины 1750-х гг.

        77

        ИМАРИ - название традиционного стиля росписи японского фарфора, производимого в г. Арита начиная с конца XVI в.

        78

        Речь идет о классической песне из мюзикла 1927 г. композитора Дж. Керна и поэта О. Хаммерстайна.

        79

        По-английски значит «туповатый, недалекий».

        80

        Возглас английских парламентариев, поддерживающих своего оратора.

        81

        Шутка Фрай заключается в том, что сопрано - женский голос.

        82

        Имеется в виду телесериал ВВС «Метод Крекера» (1993–1996).

        83

        Крем «Грециан-2000» использовался для постепенного восстановления природного цвета поседевших волос.

        84

        Британская (валлийская) рок-группа, основанная в 1986 г. в шахтерском городке Блэквуд. Начинали как панк-группа, но потом приблизились к рок-мейнстриму.

        85

        Шестой класс в школах Великобритании - последние два года обучения в средней школе (17–18 лет), когда ученики готовятся к сдаче экзаменов на повышенном уровне (уровень А).

        86

        Экзамен по программе средней школы второго уровня сложности, результаты которого учитываются при поступлении в университет.

        87

        Марихуана.

        88

        Один из самых популярных в молодежной среде наркотиков, распространенный в среде посетителей ночных клубов.

        89

        Имеется в виду один из ключевых английских писателей начала XX века. Его наиболее известный роман «Любовник леди Чаттерлей» долгое время был запрещен как непристойный. В своих работах призывал современников открыть себя «темным богам» инстинктивного восприятия природы, эмоциональности и сексуальности.

        90

        Имеется в виду один из главных героев романа «Любовник леди Чаттерлей» лесник Оливер Мэллорс.

        91

        Веселый танец, популярный в 40-х гг. XX в.

        92

        Американский актер, лауреат премии «Оскар» за лучшую мужскую роль в фильме «Филадельфийская история» (1941). Военный летчик. Бригадный генерал.

        93

        В британском фольклоре имя одной из призрачных черных собак.

        94

        Персонаж английского фольклора - чудовище с острыми рогами, клыками и когтями.

        95

        Предполагает повышение уровня мастерства, увеличение знаний и отработку навыков.

        96

        Имеется в виду машина для выбрасывания мишеней в стендовой стрельбе.

        97

        Многолетняя травянистая кустарниковая культура из семейства гвоздичных. Цветы-бусинки разнообразных расцветок словно парят в воздухе на почти лишенных листьев стебельках. За это англичане прозвали ее «дыханием ребенка».

        98

        Панорамные окна от пола до потолка, открывающиеся вовнутрь или наружу.

        99

        Английские протестанты, не признававшие авторитет официальной церкви. Последователи кальвинизма, отличавшиеся большой строгостью нравов.

        100

        Имеется в виду суперинтендант.

        101

        Расположено в Дербишире. Имеет форму буквы Y. Достигает 4 км в длину и имеет максимальную ширину 590 м. Площадь 210 гектаров.

        102

        Один из самых пышных «домов-сокровищниц» Англии, на протяжении столетий служивший резиденцией герцогов Девонширских из семейства Кавендишей. Редкий для Англии пример эстетики барокко.

        103

        Серьга-гвоздик.

        104

        Компания «Док Мартенс» выпускает тяжелую молодежную обувь.

        105

        Японский разряд в боевых искусствах. В карате-сётокан обладатель черного пояса может иметь один из десяти данов.

        106

        В карате-сётокан существует 9 ученических степеней (с 9-й по 1-ю) и десять мастерских степеней (начиная с 1-го дана - черный пояс, и кончая 10-м даном - пурпурный пояс). Четвертому дану соответствует черный пояс с тремя золотыми полосками.

        107

        Оскорбительное прозвище английских полицейских.

        108

        Герой серии книг Энида Блайтона. Это имя стало нарицательным для полицейского, который вроде бы всегда знает, кто совершил преступление, но при этом всегда не точно. Употребляется в основном с отрицательным смыслом.

        109

        Американская певица, гитаристка и автор песен.

        110

        Английская фолк-рок-певица и автор песен.

        111

        Крупная сеть магазинов одежды в Великобритании.

        112

        Закон, регулирующий деятельность полиции при ведении следствия, принят в 1984 г.

        113

        Зондирование - проведение допроса с целью получения более подробных сведений. Ни в коем случае не должно содержать подсказок для допрашиваемого и уж тем более прямых ответов. Большинство вопросов, используемых при зондировании, должны быть открытыми.

        114

        Закон, регламентирующий правила содержания собак бойцовых пород, принятый в 1991 г.

        115

        Традиционная мера веса в Великобритании, соответствующая 6,35 кг.

        116

        Разновидность пельменей в китайской кухне.

        117

        ТОР (кельтск.) - скалистая, безлесная вершина холма.

        118

        Популярные английские рок-группы 1990-х гг.

        119

        Популярный документальный сериал ВВС (1976–2013), рассказывавший о различных породах собак.

        120

        Порода собак, выведенная в Великобритании; согласно исследованиям, ее представители являются самыми умными среди всех пород.

        121

        Группировка байкеров, которые передвигаются в основном на мотоциклах «Харлей-Дэвидсон». Американское министерство юстиции считает группировку гангстерским синдикатом. Девиз: «То, что мы делаем по закону - не помнят; то, что мы делаем, нарушая закон, - не забывают…»

        122

        Английский ручной пулемет времен Второй мировой войны.