Альфы: Семья Лукаса и Карины Илона Эндрюс
        Альфы
        Кусочек продолжения истории об альфа-оборотнях из цикла «Альфы», опубликованный на сайте Илоны Эндрюс после выхода в свет новеллы «Альфагенез» 2011 года, который немного позволяет узнать дальнейшую судьбу главных героев.
        К сожалению, эта старая вещь так и осталась незавершенным фрагментом «внезапно осенившей Илону блестящей идеи, к которой Гордон отнесся с прохладцей, отчего вдохновение ушло в небытие».
        ИЛОНА ЭНДРЮС
        АЛЬФЫ: СЕМЬЯ ЛУКАСА И КАРИНЫ
        (2011)
        Фэнтези
        Узнать больше о творчестве Илоны Эндрюс
        можно на вебсайте
        
        Источники:
        
        Раздел «Bits and Pieces»:
        
        Перевод:
        ANT
        Днепр (Украина)
        2018
        Ilona Andrews / Andrew Gordon & Ilona Gordon, 2011
        
        ПРОЛОГ
        Каждый раз, когда моя жизнь вот-вот куда-то не туда круто повернет, у меня повторяется один и тот же сон. Как будто я маленькая, лет восемь или девять. Я сижу на грязном бетонном полу, одетая в любимую ночнушку с изображением принцессы Жасмин. Бетон, находящийся подо мной, по всем ощущениям - шероховатый и холодный.
        Вокруг меня растягивается огромный склад. Его стены скрывают разлитые по углам лужи темноты. Прямо надо мной висит на цепи металлическая лампа. Я сижу освещенная в кругу света.
        Сразу же за светом на меня из мрака смотрит нечто. Тощее и уродливое, с серой кожей, лишенной волосяного покрова, и с крупной гривой черного цвета. Оно передвигается на своих четырех, и его кривые черные когти скребут бетон. Этот ужасный звук, похожий на то, как царапают по школьной доске гвоздями.
        Идет налево, затем направо.
        Оно подступает поближе к свету, и я вижу его лицо. Ужасное лицо, почти человеческое, но без носа, а уши длинные и заостренные. Глаза черные и злые, а рот - это разрез через все лицо, который заполнен острыми, как иголки, длинными зубами. Черные губы и желтые зубы, и взгляд на них заставляет меня дрожать. Я в испуге. Я так сильно испугана. И обнимаю свои колени.
        - Ты не убежишь от меня, - говорит эта хрень.
        Слышать его хриплый голос для меня подобно обливанию ледяной водой из ведра. Мне хочется закрыть глаза, но я не могу, потому что ничего не видеть - было бы еще хуже.
        Я знаю, что оно хочет. И когда я говорю, из меня раздается голосок как у крохи:
        - Пожалуйста, не ешь меня.
        Это недоразумение опять продолжает ходить. Оно хочет подойти поближе, но на дуге его сдерживает свет.
        - Я доберусь до тебя, - говорит нечто. - Скоро. Очень скоро.
        Я подаю шаткий голос:
        - Пожалуйста, не ешь меня.
        Со мною на складе есть еще один монстр. Большой и сильный, намного больший того недоразумения, но он никогда ничего не делает. Просто сидит в темноте и наблюдает.
        - Пожалуйста, не ешь меня. Я все что угодно сделаю.
        И нечто набрасывается на свет.
        А я просыпаюсь.
        ГЛАВА 1
        В спальной комнате было темно, за исключением зеленого света от цифровых часов. Я всячески старалась перевести дыхание. Мое сердце так сильно билось, что было больно. Глупый сон.
        Меня напрягал даже мало-мальски услышанный шорох. Я ничего не могла с собою поделать. Мне реально хотелось схватить свое одеяло и побежать через коридор в мамину спальню, точно так же, как обычно я делала, когда была маленькой.
        Нелепо. Мне было шестнадцать лет. Я вот-вот должна была получить водительские права, как только бы окончила автошколу. Я была слишком уж староватой для того, чтобы спать в маминой комнате.
        У себя под одеялом я все ощупала ногами в поисках бесцеремонной тяжести. Обычно Марблз, моя большая кошка коричневого окраса, спала на краю моей постели. Если бы только я смогла найти Марблз, то заключила бы ее в своих объятиях, чтобы, прижимая к себе, вернуться ко сну.
        Ничего.
        Я попыталась прошептать, но мое горло пересохло так, что вышло только слабое карканье:
        - Марблз, кис-кис…
        Ничего.
        Я вытянула шею, пытаясь глянуть дальше за конец кровати. В дверном проеме стояла невысокая тень.
        Внутри меня взорвался страх, пронзительно жалящий резвыми взрывами. Мои ноздри наводнил металлический аромат, словно я воткнула свою голову в медную миску, которую часами оставляли сушиться на горячем солнце и теперь от этого слегка издающую вонь. По краям поля зрения моих глаз заискрились бледно-красные хорды. Мое тело реагировало на опасность. Мне нужно было жать на тормоза, иначе это унесло бы меня подобно убегающему поезду дальнего следования.
        В сражении за сохранение контроля я стиснула одеяло. Нет. Для этого сейчас еще не наступило время. Пока не было точно определенной опасности. Сейчас я должна была раздавить свой страх, или же мое тело возьмет верх, а тогда все об этом пожалеют.
        Я села, выпрямившись, на кровати. Тень застыла на месте. Беспорядочно торчащие светлые волосы, коричневая футболка «Техас Лонгхорнс», вытаращенные прямо на меня большие глаза.
        - Черт возьми, Дэнни, какого хрена? Тебе жить надоело?
        Возникший внутри меня напор исчез. Я глубоко вздохнула, попытавшись набрать достаточного количества воздуха в легкие: «Фух, пронесло».
        К моему брату присоединилась вторая тень. Теперь оба близнеца были учтены.
        - В чем дело?
        - Кажется, что-то плохое должно случиться, - произнесла Тринити.
        В животе екнуло. Близнецы очень редко ошибались. Они не могли предсказывать что-нибудь хорошее, но если на нас надвигалось какое-то своеобразное бедствие, они почти всегда это чуяли. Мама говорила, что это защитный механизм их человеческого подвида, вроде того, как котята инстинктивно знают, что надо распушить шерсть и зашипеть, когда страшно. Но вместо того, чтобы пушить шерсть, близнецы предсказывали катастрофы.
        - Когда? - спросила я так, как будто нам уже нужно было выметаться из дома, потому что какая-то космическая глыба собиралась приземлиться на нас через секунду или около того.
        - Мы не знаем, - сказал Дэнни.
        Мы вытаращились друг на друга.
        - Элли, мы пойдем в комнату к маме, - сказала Тринити.
        - Вам двенадцать лет. Вы не можете бегать к мамочке из-за того, что испугались темноты.
        - Мы идем.
        И они синхронно ушли через дверной проем.
        Теперь я была наедине с собой.
        Я подождала кажущуюся вечностью минутку. Врубилось кондиционирование воздуха, в стене раздался гул вентиляторов. Вниз по моей спине побежали мурашки. «Задрало!», - сказала про себя, хватая свое одеяло и зачерпывая в него две подушки. И побежала через коридор и прихожую в спальню мамы.
        Окно маминых апартаментов выходило на сторону дома, где большой кипарис блокировал вид из окна, так что мама оставляла шторы не до конца закрытыми. Наполовину открытыми они были и сейчас, и в комнату проливался серебряный свет Луны. Я все же споткнулась о корзину с чистым бельем и чуть не упала лицом в грязь.
        - Ш-ш… - произнесла Тринити.
        - Ты маму разбудишь, - сказал Дэнни.
        И тот и другая лежали возле маминой кровати на ковре.
        - Заткнитесь.
        Я выгнула шею. Мама лежала под покрывалом, ее темные волосы были разостланы по подушке. Мне было слышно ее дыхание. С ней было все в порядке.
        Бросив одеяло с подушками на близнецов, я на цыпочках зашла в ванную комнату мамы, прошла в гардеробное помещение, вытянула запасное одеяло и вынесла его. Мы улеглись внизу, я с Тринити - друг возле дружки, а Дэн - чуть в стороне. А запасное одеяло накрыло нас.
        - Я так хочу, чтобы папа не умирал, - сказал Дэнни.
        - Я тоже, - согласилась я.
        Благодаря папе мы чувствовали себя в безопасности. Пока он был где-то вокруг нас, нам ничто не могло навредить. Но папа покинул нас, а Эмили ушла, занявшись собственными делами. И теперь нас было только четверо: я, близнецы и мама.
        На завтра был намечен День матери. Может на этот раз близнецы и ошибались. Ничего плохого, возможно, и не должно было случиться.