До мозга костей Ребекка Шеффер
        Рынок смерти #1
        Нита расчленяет монстров. Ее мать их убивает и приносит дочери, чтобы потом продать органы и части тела в интернете. Но однажды мама приводит домой живое создание. Нита решает: это уже слишком, и, спасая жертву, сама в качестве товара оказывается на Рынке смерти, самом большом рынке по продаже частей тел сверхъестественных существ, ведь она… тоже монстр.
        Нита совершила благородный поступок - и лишилась всего. Теперь, чтобы спастись, ей придется совершить много плохих.
        Ребекка Шеффер
        До мозга костей
        Для всех тех, кто осознает, что граница между добром и злом более размытая, чем люди хотят признать
        Глава 1
        Нита уставилась на мертвое тело, лежащее на кухонном столе. Пухлый мужчина средних лет, одетый в обычный деловой костюм. На глазах - очки в металлической оправе с серебряными дужками, которые сливались с сединой его висков. По внешнему виду он ничем не отличался от других, но внутри у него - совсем другое дело.
        - Еще один занни? - хмуро посмотрев на маму, спросила Нита, затем скрестила руки на груди и продолжила осматривать тело. - Этот даже не латиноамериканский. Я думала, мы переехали в Перу, чтобы охотиться на южно- и центральноамериканских сверхъестественных существ. Чупакабр, пиштако и прочих.
        Не то чтобы занни были обычным явлением, но Нита препарировала довольно многих из них в Юго-Восточной Азии, где они провели с мамой несколько месяцев в прошлом году. Она с нетерпением ждала возможности препарировать кого-то нового. Если бы Ните хотелось расчленять тех же сверхъестественных существ, каких она расчленяла обычно, она осталась бы с отцом в Штатах и работала бы с единорогами.
        Мать пожала плечами и повесила на стул свой пиджак.
        - Я увидела занни, поэтому убила его. Он был прямо передо мной. Как я могла устоять? - Она слегка улыбнулась и опустила голову, и ее челка, выкрашенная в черно-красные полоски, упала на глаза.
        Нита переступила с ноги на ногу, снова посмотрела на труп и вздохнула.
        - Полагаю, ты хочешь, чтобы я расчленила его и упаковала для продажи?
        - Хорошая девочка, - улыбнулась мать.
        Нита обошла тело и встала с другой его стороны.
        - Поможешь мне перенести его в мастерскую?
        Мать закатала рукава, и они вместе протащили пухлое, обманчиво тяжелое тело по коридору и положили его на гладкий металлический стол в другой комнате. Белые стены и люминесцентные лампы придавали ей вид операционной. На полках аккуратными рядами лежали скальпели и хирургические пилы, а перед ящиком с банками стояли весы для взвешивания органов. Из находившейся в углу ванной с формалином веяло запахом смерти. Он распространялся за пределы комнаты и пропитывал одежду Ниты. Как ни странно, запах успокаивал. Вероятно, это плохой знак.
        Но если бы Нита была честна сама с собой, то признала бы, что большинство ее привычек и решений - это плохие знаки.
        Мама подмигнула ей.
        - Все готово и ждет тебя.
        Нита посмотрела на часы.
        - Уже почти полночь.
        - И?
        - И я хочу немного поспать.
        - Еще успеешь, - отмахнулась мать. - Тебе все равно незачем рано вставать.
        Нита секунду помедлила, а затем, соглашаясь, склонила голову. Прошло уже много лет с тех пор, как мать решила забрать Ниту из школы, а у той все еще оставался какой-то инстинкт, который не позволял ей ложиться спать слишком поздно. Это было глупо, ведь даже если бы она ходила в школу, то с удовольствием прогуливала бы уроки ради расчленения. Расчленять весело.
        Нита надела белый лабораторный халат. Ей всегда нравилось ходить в нем - она чувствовала себя настоящим ученым в неком престижном университете или лаборатории. Иногда, даже без надобности, она надевала очки, и они дополняли ее ученый вид.
        - Когда ты снова уезжаешь? - спросила она.
        Ее мама мыла руки в раковине.
        - Сегодня. Пока везла сюда эту красоту, я кое на что наткнулась. Теперь лечу в Буэнос-Айрес.
        - Пиштако? - спросила Нита, пытаясь сдержать волнение.
        Она еще никогда не вскрывала пиштако. Как их тела приспособлены к диете, полностью основанной на человеческом жире. Только обещание расчленить пиштако убедило Ниту в том, что переезд в Перу был хорошей идеей. Мать всегда знала, чем ее соблазнить.
        Нита нахмурилась.
        - Подожди-ка, в Аргентине нет пиштако.
        Мама рассмеялась.
        - Не волнуйся. Это кое-что получше.
        - Не еще один занни?
        - Нет.
        Мама вытерла руки и, направившись в сторону кухни, по пути крикнула:
        - Я собираюсь в аэропорт. Если все пойдет хорошо, вернусь через два дня.
        Нита последовала за ней и увидела, что она сидит в ботинках на кухонном столе и открывает бутылку писко[1 - Писко - разновидность виноградной водки.], взятую из холодильника. Затем мать сделала большой глоток - чистого писко. Не в коктейле или разбавленного содовой, а чистого.
        Однажды, оставшись дома одна, Нита попробовала этот напиток с мыслью, что он прекрасно подойдет для празднования ее семнадцатого дня рождения. Он оказался не таким обжигающим, как виски, или водка, или даже саке, но вставил быстро и сильно. Мама нашла Ниту с прижатым к стене лицом - она рыдала, потому что стена не хотела двигаться. Тогда мать рассмеялась и оставила ее страдать одну. Позже она показала Ните фотографии, на которых было видно: на той стене куча слюней и соплей. С тех пор в домашний бар Нита не заглядывала.
        - Ах да, Нита, еще кое-что, - сказала мать, ставя бутылку писко на стол.
        - Да?
        - Не трогай голову. За нее назначена награда в миллион долларов, и я хочу потребовать ее.
        Взгляд Ниты переметнулся в сторону комнаты с мертвым телом, находившейся дальше по коридору.
        - Я почти уверена, что вся эта тема «разыскивается живым или мертвым» закончилась еще на Диком Западе. Если ты принесешь голову этого парня, тебя арестуют за убийство.
        Мама закатила глаза.
        - Что ж, спасибо тебе, Нита, за то, что преподала мне такой важный урок. Что бы я без тебя делала?
        - Э-э, - поморщившись, выдавила Нита.
        - Этого занни разыскивает за военные преступления перуанское правительство. Он был членом секретной полиции во время правления Фухимори.
        Неудивительно. Практически все занни в мире разыскивались за какие-то военные преступления. Когда твой биологический долг состоит в том, чтобы мучить людей и пожирать их боль, перед тобой открывается очень много карьерных путей.
        Нита вдруг вспомнила - в последнем выпуске журнала «Природа» появилась статья, которую она хотела прочитать. Те, кто расчленили меньше занни, чем Нита, но имели доступ к лучшему оборудованию, написали подробный анализ поглощения боли занни. Существовали разные теории об относительности боли и о том, как одна и та же травма может восприниматься двумя людьми совершенно по-разному. Ученые изучали занни и пытались ответить на вопрос: что движет их потребностью в поглощении боли - серьезность травмы или уровень восприятия боли человеком?
        Им также удалось доказать, что кроме физической занни способны поглощать и эмоциональную боль, но в значительно меньших количествах. Эмоциональные и физические болевые рецепторы пересекаются в мозговом центре, потому возникает важный вопрос: почему занни могут насытиться сильной физической болью, а сильная эмоциональная боль питает их меньше? По мнению Ниты, причина заключалась в том, что физическая боль получает дополнительные сигналы от ноцицепторов, но девушке было любопытно узнать мнение других людей.
        Хотя мысли Ниты были где-то далеко, мать продолжала разговор:
        - Несколько заинтересованных сторон предложили очень большую награду за его голову. Им, в отличие от правительства, все равно, сможет ли он предстать перед судом. - Она хищно улыбнулась. - И я буду рада им угодить.
        Она спрыгнула со стола, отставила бутылку писко и надела бордовый кожаный пиджак.
        - Ты сможешь упаковать его до моего возвращения?
        - Думаю, да, - кивнула Нита.
        Мать подошла к дочери и поцеловала ее в макушку.
        - И что бы я без тебя делала, Анита?
        Не успела Нита сформулировать ответ, как мать уже открывала дверь: послышался скрип, затем удар, и в доме воцарилась тишина. Когда мама куда-то уходила, Ните иногда казалось, что она не просто забирает с собой шум, она будто забирает энергию, которой наполнен дом. Без нее он казался пустым. Из него словно ушла жизнь, и только мертвый занни остался на своем месте.
        И это на самом деле так. Нита вернулась к своему новому проекту и слегка улыбнулась. Лучше бы, конечно, здесь были пиштако или чупакабра, но работать с занни ей тоже нравилось.
        Первым делом она опустошила его карманы. В них лежали старомодные часы, немного бразильских реалов (но перуанских солей, как ни странно, не было) и кошелек. Нита долго смотрела на него, а затем, не открывая, положила в лоток. Мать уже наверняка вытащила из кошелька кредитные карты, сняла с них наличные, а потом выбросила. Единственное, что осталось внутри, - удостоверения личности и членские билеты. Эти вещи могли бы дать Ните информацию о существе, тело которого она сейчас расчленит. Но она давным-давно усвоила - не нужно ничего знать о том, кого ты разрезаешь на части. Лучше думать, что это вовсе не личность. Да ведь так и есть, это же занни.
        Нита взяла резинку и стянула волосы в пышный хвост. Ее волосы росли вьющимися завитками и будто вширь, а не в длину. В свете люминесцентных ламп их обычно каштановый цвет приобретал оранжевый оттенок. Другим волосы оранжевыми не казались, но Нита настаивала - ей нравился этот цвет.
        Надев хирургическую маску, которая легла прямо под веснушчатыми скулами, она надела очки, натянула перчатки и подкатила тележку с инструментами к столу, где лежало тело. Затем вставила наушники и включила плейлист, состоящий из песен из фильмов Диснея.
        Пора начинать.

* * *
        Нита уже не помнила времени, когда ее не увлекали мертвецы - в ее доме их всегда было полным-полно. Она помнила только, что ее родители приобретали тела сверхъестественных существ и продавали их по частям в интернете. В Даркнете, если быть точным. Но продавцы органов на черном рынке не размещали свои товары на сайте eBay. Это могло закончиться коротким визитом сотрудников Международной полиции по делам сверхъестественных существ - МПДСС - с последующим длительным тюремным сроком.
        Когда Нита была младше, она бегала по дому и приносила родителям пустые емкости: стеклянные флаконы - большие, для сердец, и маленькие - и пакетики для крови. Потом она наклеивала на них этикетки и выставляла на полку. Иногда девочка долго разглядывала органы существ, которых никогда не встречала. В неподвижных сердцах, плавающих в формальдегиде, было что-то успокаивающее, умиротворяющее. Больше никакого шума. Только тишина.
        Иногда Нита смотрела на глаза, а они на нее - прямым, открытым взглядом, совсем не таким, как у живых людей, которые то и дело прятали глаза, когда лгали, и могли заменить целый разговор одним лишь взглядом. Проблема в том, что Нита никогда не могла понять живых. Лучше, когда люди мертвы. Их глаза не такие выразительные.
        Работа над занни заняла у Ниты всю ночь и большую часть следующего дня. Она раскладывала органы по банкам с формальдегидом или в морозильные камеры, а затем до блеска вылизывала секционный зал.
        Солнце уже встало, но усталости не ощущалось, поэтому Нита отправилась в свой любимый парк на скалах с видом на океан. Над скамейками, наподобие навеса, возвышались тропические кусты с большими колоколообразными цветами, а стену, которая защищала людей от падения с обрыва в сверкающие воды океана, украшала сине-белая мозаика. На скамейках лежали газеты: от бульварных изданий, анонсирующих, что «Пенелопа Альварес в возрасте сорока пяти лет выглядит на двадцать. Хороший уход за кожей или что-то более “сверхъестественное”?», до официальных источников с заголовками типа: «Должно ли Перу вступать в зону МПДСС? Преимущества и недостатки экстерриториальной полиции, занимающейся сверхъестественными существами».
        Перу было одним из немногих южноамериканских государств, в которых не действовала МПДСС. На каждом континенте всегда оставалось несколько таких стран, поэтому торговцам на черном рынке было куда сбежать, когда полиция в конце концов их прищучивала. Кое-кто щедро платил политикам, чтобы такое положение вещей не менялось.
        Нита уселась на скамейку подальше от других людей и, наслаждаясь тенью древесного дурмана, открыла свои медицинские журналы про сверхъестественных существ.
        Иногда чтение этих изданий приносило разочарование, ведь Нита знала, что авторы ошибаются в некоторых вещах. Многие сверхъестественные существа были на виду, и их признавало мировое сообщество, но большинство по-прежнему скрывалось, опасаясь отрицательной реакции общественности. Поэтому, когда в журналах говорилось о том, что занни - единственный вид сверхъестественных существ, которые потребляют нечто нематериальное, например боль, Нита жалела, что не может рассказать миру правду: есть еще и такие создания, которые питаются воспоминаниями, сильными эмоциями и даже мечтами. Вот только МПДСС пока не признает их официально. Это ведомство уделяло много внимания антикризисным мерам и отчасти пыталось уменьшить проявления расизма и дискриминации против сверхъестественных существ, просто не рассказывая людям, сколько видов таких созданий есть в мире. И эти действия удерживали людей, подобных матери Ниты, от поиска информации об этих существах. Иногда.
        Поглощая медицинские исследования, словно конфеты, Нита сидела в парке в тени дерева, пока не стемнело.
        Когда она вернулась домой, ее встретил поток ругательств.
        Нита кралась по коридору, чувствуя, как напряглись ее плечи. В гневе мать могла быть непредсказуемой. Нита уже не раз испытывала его на себе и не хотела, чтобы это повторилось. Но игнорировать маму было еще опаснее, поэтому она вошла в кухню, и от увиденного беспорядка ее рот открылся сам собой:
        - Что ты делаешь?
        Мать заправила за ухо прядь волос и криво улыбнулась. Пол вокруг нее был уставлен пустыми грузовыми ящиками, между которыми валялись упаковочные материалы: пузырчатая пленка и полоски пенопласта. На кухонном столе лежал пистолет, и у Ниты проскользнула мысль: «Что он здесь делает?»
        - Я хочу, чтобы части занни отправили завтра. У нас появилось кое-что новое, и, честно говоря, эта квартира маловата, чтобы вместить все части. - Мать снова улыбнулась.
        Нита не могла не согласиться. Ее «операционная» была уже переполнена, а ведь они препарировали всего одного занни. Для второго тела действительно не было места.
        - Что-то новое, да? Я так понимаю, все прошло хорошо?
        Мать рассмеялась:
        - Разве с теми сверхъестественными существами, которых нет в Списке, когда-нибудь все проходило хорошо?
        Из сверхъестественных существ, известных широкой общественности, отдельным списком были выделены «опасные сверхъестественные», которые жили, убивая людей. В странах - членах МПДСС истребление таких созданий считалось не преступлением, а «превентивной самообороной». Но убийство других - безвредных (как показывает опыт Ниты, большинство из существ были безвредны), которые не входили в Список, очень даже считалось преступлением.
        Мать Ниты, как правило, привозила существ из Списка. Как правило. Но, вероятно, мама убила много незлых и неопасных созданий и продала их. Нита старалась не думать об этом, ведь как она могла повлиять на ситуацию? К тому же существа всегда попадали в ее руки уже мертвыми. А раз так, было бы стыдно оставлять их тела нерасчлененными.
        Кстати…
        - Что ты привезла? - спросила Нита, пробираясь через ящики к холодильнику. Добравшись до него, она вытащила остатки вчерашнего ужина и закинула их в микроволновку.
        - Кое-что особенное. Я оставила его в секционном зале.
        Нита почувствовала, как подрагивают ее пальцы; воображаемый скальпель в руке сделал скользящий разрез в форме буквы Y по воздуху. Девушка не могла дождаться медленного, расслабляющего вечера, когда она останется наедине с телом. Перед глазами уже стояли прямые линии разрезов и банки с органами, которые будут наблюдать за ней, словно необычные ангелы-хранители.
        Нита вздрогнула от предвкушения. Иногда она пугала саму себя.
        Мать покосилась на дочь.
        - Должна сказать, его было трудно достать.
        Нита вытащила ужин из микроволновки и села за кухонный стол.
        - О, серьезно?
        Мать улыбнулась, и Нита настроилась на интересную историю.
        - Ну, поначалу все было не так уж сложно. Буэнос-Айрес - прекрасный город, и найти моего информатора оказалось легко, как и приобрести нашего нового… Даже не знаю, как его назвать.
        Нита вскинула брови. Мать знала всех сверхъестественных существ. Это ее работа. Должно быть, существо очень редкое.
        - Ну, короче. - Мать села рядом с ней. - Все прошло не так уж плохо. Особых сложностей с охраной не возникло, это было легко. Проблема заключалась в том, чтобы доставить его сюда.
        Нита кивнула. Обычно авиаперевозчики косо смотрели на мертвые тела на багажных полках.
        Мать заговорщически подмигнула.
        - Но потом я подумала, почему бы мне просто не притвориться, что он пассажир? И я посадила его в инвалидное кресло - экипаж ни о чем не догадался.
        - Подожди-ка, в инвалидное кресло? - Нита нахмурилась. - Но разве они не заметили, что он… не знаю, не двигается, или не дышит, или еще что? Когда помогали ему сесть на свое место?
        Она засмеялась.
        - О, он не мертв. Я только накачала его лекарствами.
        Нита пошевелила пальцами.
        Не мертв.
        Она выдавила слабую улыбку.
        - Ты сказала, что оставила его в моей «операционной»?
        - Да, целое утро на установку клетки потратила, черт возьми. Ты знаешь, что клетки на человеческий рост больше не делают? А еще мне пришлось купить наручники в секс-шопе.
        Нита долго сидела, не шевелясь, с застывшей на губах улыбкой, затем встала, пробралась через ящики и направилась в секционный зал. Мать последовала за ней.
        - Он малость другой. И весьма ценен, поэтому я очень хотела бы выдоить из него немного крови до того, как мы вырежем органы.
        Но Нита ее не слушала. Она открыла дверь, чтобы увидеть все своими глазами.
        Часть ее прекрасной, стерильной комнаты с белыми стенами теперь занимала большая клетка, прикрепленная болтами к стене. Мать обмотала дверь клетки цепью и навесила замок. Внутри в позе эмбриона лежал парень с темно-каштановыми волосами. Он был без сознания. Учитывая размер клетки, лежать в ней, вероятно, можно было только так.
        - Кто он? - спросила Нита.
        Она ждала, что мать начнет перечислять те ужасные вещи, которые он делал, чтобы выжить. Возможно, ел новорожденных детей, и вместо восемнадцати или девятнадцати (по виду) ему на самом деле пятьсот лет.
        Мать пожала плечами.
        - Я не знаю, есть ли такое слово, которым можно его назвать.
        - Но каким сверхъестественным существом он является? Объясни. - Нита услышала, как голос стал выше, и заставила себя успокоиться. - Я имею в виду, ты же знаешь, что он делает, да?
        Мать рассмеялась.
        - Он ничего не делает. Я вполне уверена, что он - сверхъестественный, но не думаю, что ты найдешь какие-либо внешние признаки этого. В Буэнос-Айресе он принадлежал коллекционеру.
        - Тогда… зачем он нам? - напирала Нита, удивляясь тому, насколько она нуждается в ответе на этот вопрос.
        Ей нужна была причина, которая оправдывала бы тот факт, что сейчас в ее комнате находится клетка с незнакомым парнем, который свернулся клубком. Его джинсы и футболка были забрызганы какой-то жидкостью, и Нита подумала: «Может, это кровь?»
        - Ах, знаешь, он, похоже, очень ценный. В нем что-то есть. Этот коллекционер продавал флаконы с его кровью - заметь, флаконы, а не пакеты - почти по десять тысяч за каждый. Долларов США, не солей или песо. Долларов. В прошлом году палец его ноги выставили на онлайн-аукционе, и цена выражалась в шестизначных цифрах. За один палец.
        Мать Ниты широко улыбнулась, ее глаза загорелись в предвкушении суммы, которую можно выручить за все тело. Девушка задумалась над тем, сколько у парня осталось времени. Ее мать предпочитала быстро получить наличные, поэтому Нита сомневалась, что парень задержится в клетке надолго.
        - Я уже выставила его в сети, и у нас есть покупатель на еще один палец ноги. Поэтому я взяла на себя смелость отрезать его и отправить по почте, пока мы были в Аргентине.
        Ните потребовалось несколько секунд, чтобы осознать слова матери. Затем она опустила глаза, и, разумеется, ноги парня были голыми. Одну ступню поспешно обмотали бинтом - он пропитался кровью.
        Мать постучала пальцем по подбородку.
        - Единственная проблема в том, что части его тела должны быть свежими - то есть как можно более свежими. Поэтому сначала мы продадим все конечности - они уже заказаны. Он может выжить и без них, а мы тем временем соберем его кровь. Внутренние органы и все остальное продадим позже, как только распространим информацию о них. Это не должно занять слишком много времени.
        Мысли Ниты крутились и мешали полностью осознать то, что говорила мать.
        - Ты хочешь держать его здесь и разрезать по частям, пока он еще жив?
        - Именно так.
        Нита даже не знала, что ответить, она не имела дела с живыми людьми. Ее «подопечные» всегда были мертвецами.
        - Он… не опасен? - спросила Нита, не в силах оторвать глаз от повязок на месте отсутствовавших пальцев.
        Мать фыркнула.
        - Вряд ли. Ему не повезло в генетической лотерее. Насколько я знаю, все хотят его сожрать, и у него не больше средств защиты, чем у обычного человека.
        Парень в клетке пришел в себя, зашевелился и попытался перевернуться, чтобы посмотреть на них. Сердце Ниты сжалось - это выглядело печально.
        Мать похлопала ее по плечу и развернулась.
        - Мы заработаем на нем хорошие деньги.
        Не сводя глаз с клетки, Нита кивнула. Мать вышла из комнаты, напомнив дочери, что нужно помочь разобраться с ящиками на кухне и начинать упаковывать части тела занни.
        Парень поднял голову и встретился взглядом с Нитой. Его серо-голубые глаза широко распахнулись от страха. Он попытался поднять руку, но та, прикованная наручниками, остановилась в нескольких сантиметрах от пола.
        Пристально глядя Ните в глаза, парень тяжело сглотнул и прошептал:
        - Ayudame.
        Помоги мне.
        Глава 2
        Нита не была бессердечной убийцей и не воровала органы. Такой была ее мать.
        Нита никогда никого не убивала и не планировала делать это в дальнейшем.
        Почему же мама не убила его до возвращения домой? Если бы она сделала это, Ните не пришлось бы видеть его таким. Она могла бы просто наврать самой себе, что он умер естественным образом. Или обвинить в убийстве свою мать и оправдаться очередным «ну, уже ничего не изменишь». Но сейчас в их квартире находилось живое существо, и Ните пришлось серьезно задуматься.
        О живом и дышащем человеке, которого мать планировала убить.
        И заставила Ниту его расчленять.
        Живого.
        Каково это - резать кого-то на части, когда он кричит тебе, чтобы ты остановился?
        - Нита? - раздался голос матери у двери кухни.
        Нита внезапно поняла, что уже несколько минут стоит в коридоре и пялится на стену.
        - Что-то не так?
        Дочь немного помедлила.
        - Он живой.
        - Да, и что? - Взгляд мамы был таким же напряженным, как и ее голос. Нита внезапно почувствовала, что ходит по лезвию ножа.
        - Он разговаривает. - Она передернула плечами - взгляд матери сейчас беспокоил ее больше, чем что-либо другое.
        Выражение лица мамы смягчилось.
        - О, не волнуйся, милая. Он здесь долго не задержится. Скоро он будет на твоем столе, а там с тобой никто не разговаривает, так ведь?
        Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, Нита кивнула, оценив мамины старания успокоить ее.
        - Да.
        Мать внимательно посмотрела на дочь.
        - Знаешь, если хочешь, я могу прямо сейчас отрезать ему язык. Или оторвать плоскогубцами - у меня есть парочка. Тогда тебя не будет волновать его болтовня.
        - Все в порядке, мама. - Нита выдавила улыбку. - Я в норме.
        - Если ты уверена… - Мать снова посмотрела на нее внимательным взглядом и вздохнула. - Хорошо. Начнем потихоньку упаковывать части того занни?
        Нита кивнула. Она была довольна, что тема разговора сменилась.
        Они провели остаток дня, заполняя ящики. Мать раздала кучу взяток, чтобы вернуть эти ящики на семейный склад в Штатах, оттуда их заберет отец Ниты. Он занимался онлайн-продажами, хранением и доставкой частей тел, а задачей матери был поиск. Отец также являлся их прикрытием на случай, если МПДСС начнет что-то вынюхивать. Нита была уверена: на мать заведено дело толщиной в милю - ведь стопка ее заграничных паспортов, водительских удостоверений и кредитных карт имела в высоту, наверное, фута два. По мнению Ниты, все эти документы обычно дополняли дело.
        Однако отец, насколько она знала, был чист как стеклышко. Днем он работал юридическим консультантом в Чикаго, а ночью продавал части тел в Интернете. Нита скучала по нему, по их дому и по загаженному пригороду, который находился фактически в двух часах езды от города. Она не была дома с четырнадцати лет.
        Девушка задавалась вопросом: что скажет об этой ситуации отец? Будет ли он недоволен тем, что мама привезла домой живое сверхъестественное существо? И более того - безвредное?
        Одно дело, когда мать бросала на стол Ниты занни или единорога - они были монстрами, которые убивали других людей, чтобы поддерживать свою жизнь. И мир одобрял убийство этих существ - именно поэтому был составлен Список опасных сверхъестественных. Их убийство даже не считалось преступлением. Нита спасала человеческие жизни.
        Но расчленять кого-то вроде парня в соседней комнате? Как она могла оправдать такое?
        Вздохнув, Нита вытерла пот со лба - они закрыли очередной ящик. Сколько бы она об этом ни думала, она не могла найти способ оправдать убийство этого парня.
        Ну, разве что деньгами.
        - Похоже, нам понадобится еще несколько грузовых ящиков, - сказала мать, проводя рукой по волосам. Ее маникюр отблескивал черным, красным и желтым цветами - как будто кто-то пытался накрыть огонь темной шторой.
        Нита налила себе стакан сока.
        - Наверное.
        - Думаю, мы заслужили немного пиццы. Как считаешь?
        Нита охотно согласилась.
        После ужина они поняли, что у них закончилась вода в бутылях. Здешняя вода из-под крана непригодна для питья, если ее не кипятить, и матери Ниты не нравился ее вкус. Она обещала купить УФ-фильтр для очистки еще несколько недель назад, когда они приехали в Перу, но пока так и не купила.
        Мать вздохнула и встала - с колен на пол посыпались крошки пиццы.
        - Спущусь в магазин и принесу семилитровую бутыль. Когда вернусь, займусь парнем.
        - В смысле?
        Мама усмехнулась.
        - Я продала его ухо час назад.
        Нита напряглась.
        - Ты хочешь отрезать его ухо сегодня?
        - Конечно.
        Нита сглотнула и отвела взгляд.
        - Но ты не сможешь отправить его по почте до завтрашнего утра. Разумнее отрезать его завтра. Если, по твоим словам, важна свежесть.
        Мама прищурилась. Нита старалась не заерзать на месте, но ей не удалось.
        - Я не хочу слышать, как он кричит всю ночь. Я не смогу уснуть, - прошептала она после долгой паузы.
        Откинув голову назад, мать рассмеялась, после чего подошла к Ните и похлопала по спине. Сделала она это немного сильнее, чем следовало, и Нита покачнулась.
        - Ты совершенно права, Анита, - улыбнулась мать и направилась к двери. - Мы сделаем это завтра утром.
        Нита стояла и дрожала. Дверь тем временем со стуком и щелчком закрылась. На несколько минут Нита задержалась на месте, восстанавливая дыхание, а затем взяла кусочек пиццы и вернулась в секционный зал.
        Открыв дверь, она увидела, что парень в клетке сидит скрестив ноги и наблюдает за ней. Нита двигалась осторожно и, подойдя поближе, различила: пятна на его одежде - определенно засохшая кровь.
        Положив пиццу достаточно близко к решетке, чтобы парень мог просунуть через нее пальцы и отщипывать кусочки, девушка тут же отпрянула назад, боясь, что с такого расстояния он может на нее наброситься. Вряд ли ему, прикованному цепью к клетке, которая прикреплена к стене, удастся что-нибудь сделать, но Нита все равно была осторожна.
        Он посмотрел на пиццу и облизнул губы.
        - Gracias[2 - Спасибо (исп.).].
        - De nada[3 - Не за что (исп.).], - ответила Нита, удивляясь, что хрипит.
        Чувствуя себя неловко и не зная, что делать дальше, она долго стояла на месте. Лучше, конечно, разговаривать с ним, но Нита не хотела ничего знать об этом парне, если - точнее когда - ей придется его расчленять. Хотя она все равно чувствовала себя странно, давая ему еду и отходя в сторону…
        Сейчас был тот самый случай, когда, казалось, нужно применить свои навыки общения. Но существовал ли этикет для такого рода ситуаций? Наверное, нет.
        Парень просунул пальцы через решетку и отщипнул кусочек пиццы. Он не дотягивался руками до рта из-за наручников, поэтому, чтобы поесть, ему приходилось наклонять голову. Медленно прожевав кусочек, он внезапно застыл и просто смотрел на пиццу, не прикасаясь к ней.
        «Может, ему не нравится пепперони?» - подумала Нита.
        - Cоґmo te llamas?[4 - Как тебя зовут? (исп.).] - спросил он, все так же не поднимая глаз. Его акцент явно был аргентинским - звук «й» смешался со звуком «ш», поэтому последнее слово прозвучало как «шамас».
        Но этот акцент можно было понять, в отличие от акцента Ниты. Ее отец родом из Чили, а она до шести лет жила в Мадриде, поэтому ее испанский превратился в бессмысленное сплетение двух акцентов. Иногда перуанцы в продуктовом магазине не могли догадаться, о чем она говорит.
        - Нита. - Она замялась. - А тебя?
        - Фабрисио, - тихо ответил он. - Фабрисио Такунан.
        - Фабрисио? - недоверчиво переспросила Нита. - Это что, откуда-то из Шекспира?
        Он вдруг поднял глаза на нее и нахмурился.
        - Что, прости?
        Нита медленно повторила, пытаясь говорить так, чтобы акцент был менее выраженным.
        На этот раз парень понял. Он поднял брови, а когда снова заговорил, его голос слегка изменился - в нем стало больше любопытства и меньше грусти, испанская речь звучала мягко и едва слышно:
        - Кто такой Шекспир?
        - Э-э-э… - Нита сделала паузу. Изучают ли Шекспира в латиноамериканских школах? Хотя, если вспомнить, что парень (даже в мыслях не называй его по имени, а то слишком сильно привяжешься, и что потом?) был пленником коллекционера, ходил ли он вообще в школу? - Английский писатель, живший в шестнадцатом веке. Мне кажется, одного из его персонажей звали Фабрисио. Думаю, это вроде… вроде как старое имя.
        Он пожал плечами:
        - Не знаю. Думаю, оно довольно распространено там, откуда я родом. У одного из сотрудников моего отца такое же имя. Но он произносит его через «ц», на итальянский манер - Фабрицио.
        Фабрисио опустил взгляд на свою рубашку, покрытую засохшей кровью, и тяжело сглотнул.
        - Он произносил его через «ц».
        Ого. Нет, слишком много информации. Ните не нужно ее слышать.
        «Тогда зачем ты вообще с ним заговорила?» - мысленно отругала она себя. После этого все будет еще хуже.
        Она повернулась, чтобы уйти, но он позвал ее:
        - Нита.
        Нита остановилась и, секунду помедлив, обернулась.
        - Да?
        - Что со мной будет?
        Она смотрела, как парень в наручниках с трудом наклоняется вперед в клетке. Его лицо напряглось, в широко раскрытых голубых глазах виднелся страх, на лбу пролегла складка.
        Нита отвернулась.
        - Я не знаю.
        Но это была ложь. Она просто не хотела ему признаваться.
        Глава 3
        Вернувшись на кухню, Нита обнаружила, что мать уже ждет ее. Воды она не принесла.
        Войдя в комнату, Нита почувствовала себя неуютно и остановилась. Взгляд матери был холодным, ее рука лежала рядом с пистолетом. Положила она ее туда случайно, не нарочно. Не то чтобы мама когда-либо стреляла из пистолета, она предпочитала яд.
        - Ты ведь с ним не разговаривала, Нита?
        Глядя в пол, дочь покачала головой, сгорбила плечи. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Когда мама злилась, в воздухе повисала незримая угроза. Нита никогда бы не призналась в этом своим родителям, но в душе она боялась матери до дрожи и всего раз в жизни осмелилась выступить против нее.
        Когда Ните исполнилось двенадцать, а ее семья жила и работала в пригороде Чикаго, мать пыталась заняться меховым бизнесом и разводить дактов. Дакты, маленькие пушистые клубки очарования, которых держали в качестве домашних животных, были абсолютно безобидны. Мама приходила домой с клетками, полными этих существ, никогда не говоря, где она их взяла. И каждую ночь, после того как родители ложились спать, Нита проникала в подвал, относила клетки в круглосуточную ветеринарную клинику и просила врачей передать дактов в общество защиты животных или приют. Несколько раз сканирование этих существ на микрочипы показало, что их украли на чьем-то заднем дворе.
        Маму ее поступки не впечатлили. Однажды она вернулась домой с клеткой мертвых дактов вместо живых. Нита ответила тем, что смыла в унитаз пять фунтов чистого порошка из костей единорога (эта дрянь продавалась лучше, чем кокаин, и вызывала гораздо большую зависимость), а затем отнесла мертвых дактов в ветеринарную клинику.
        Мать не оценила и то, что Нита открыла для себя нравственность. Даже после того, как отец всех успокоил и закрыл бизнес по продаже меха дактов, мама все еще не была удовлетворена. Она отравила еду в зоомагазине, и все дакты в пригороде умерли. Зная неспособность Ниты игнорировать вещи, которые находятся у нее перед носом, мама целую неделю подкладывала трупы в постель дочери.
        Это закончилось только после того, как Нита, рыдая, выбежала на крыльцо, умоляя маму остановиться. Отец ее поддержал и сказал жене, что разбитое состояние дочери плохо влияет на их доход - к тому времени Нита уже расчленяла много существ, а из-за всей этой истории с дактами не работала уже неделю. Только деньги убедили мать остановиться, но она дала себе невысказанное обещание: если Нита еще хоть раз ее ослушается, наказание будет намного хуже.
        Нита сглотнула и попыталась отогнать воспоминания.
        - Зачем мне с ним разговаривать? Да и о чем?
        - Конечно, ты с ним не разговаривала, ты же социально неумелая, - сказала мать, делая шаг вперед. Нита чуть не вздрогнула, но все же взяла себя в руки. С трудом. - Ведь если бы ты попыталась поговорить с парнем, у тебя могло бы появиться сочувствие. Мне это не нужно. И могу заверить тебя, - она оскалилась, - тебе тоже.
        Стараясь выглядеть беззаботной, Нита пожала плечами, но внутри у нее все кричало: «Беги! Беги далеко, быстро и не оглядывайся!»
        - Я принесла ему еду, он сказал: «Спасибо». Я ответила: «Не за что», а потом ушла.
        Мать наградила Ниту долгим, испытующим взглядом, а затем снисходительно улыбнулась.
        - Это хорошо. Всегда уместно быть вежливым.
        Девушка попыталась выдавить улыбку, но ничего не получилось.
        - Я устала. Да и спать уже хочется. Ты не против?
        Мать махнула рукой.
        - После того как принесешь воды. Я все-таки решила, что не хочу идти сама.
        Значит, мать не поверила ей. Она стояла у двери, подслушивала и знала, что Нита ей лжет.
        Отлично.
        - Хорошо.
        Лучше повиноваться матери.
        Выходя из дома, Нита захватила свитер и сумку и, закрыв за собой дверь, убедилась, что та заперта. Затем сделала глубокий вдох, прислонилась лбом к филенке и закрыла глаза. Ей казалось, она ходит по канату. Один неправильный шаг - и может упасть. Проблема в том, что Нита не знала, куда именно упадет, но в любом случае ничего хорошего ее не ждет.
        Неужели мать убьет Фабрисио, пока Ниты нет и она не может ей помешать?
        Нет. Конечно, нет. Но она может начать отрезать его конечности.
        Нита сглотнула, сжала кулаки. Разве это так ужасно? Здесь нет ее вины - ее там не будет, и она ничего не может поделать. Нужно просто выкинуть из головы эти мысли.
        Но ведь Ните так или иначе придется вскрывать его, когда все закончится, вырезать его испуганные голубые глаза и положить их в банку.
        Она выдохнула воздух, который задерживала в груди.
        Начинать отрезать части тела Фабрисио сейчас было бы бесполезно.
        Она прошла по коридору и, спустившись по лестнице, отправилась к магазину.
        На улице было темно и стоял туман, но уличные фонари хорошо все освещали. Нита жила в хорошей части Лимы, прямо в центре района Мирафлорес, и не слишком беспокоилась о безопасности в ночное время.
        Кожу приятно грело вечернее тепло, а легкий ветерок доносил до носа запах каких-то пряностей из ближайшего ресторана. Нита пробыла в Лиме всего месяц, но город ей очень нравился. Это было одно из лучших мест, где они открывали свой магазин.
        Нита с матерью часто переезжали. Они останавливались в центре континента, и мать колесила по всем соседним странам, охотясь за сверхъестественными существами, которых можно убить и продать. Много лет они жили так и в США, прежде чем переехать во Вьетнам, затем в Германию и вот сейчас в Перу.
        Нита прошла мимо открытой двери ресторана и увидела пару американских туристов, которые набросились на официанта. Женщина что-то ворчала по-английски, а официант просто смотрел на нее, с улыбкой качал головой и пытался сказать ей на ломаном английском и испанском, что не понимает.
        - Тогда найдите мне того, кто понимает! - рявкнула женщина и повернулась к мужу. - Можно подумать, сюда не нанимают людей, говорящих по-английски.
        Нита закатила глаза и пошла дальше. Откуда у американцев взялась эта навязчивая идея, что все должны изучать их язык, чтобы им угодить? Они ведь в Перу! Почему же они не выучили испанский?
        Она повсюду замечала подобные странности. Туристов, ворующих осколки керамики и монеты из немецких замков, потому что можно. Богачей, которые прилетали в Хошимин с мыслью, что могут купить на ночь любого, кого захотят, и делать с ним все что угодно, плевать на законы этой страны.
        Нита прошла мимо ресторана и направилась дальше по улице.
        Остановившись прямо под мемориальной доской, посвященной борьбе против испанцев, она задумалась об испанских конкистадорах, которые пятьсот лет назад пронеслись по Южной Америке в поисках золота, залив кровью весь континент.
        В груди у Ниты шевельнулось неприятное чувство. На мемориальной доске говорилось о Писарро[5 - Франсиско Писарро (ок. 1471 или 1476 - 1541) - испанский конкистадор, завоеватель империи инков, основатель города Лимы.] - конкистадоре, который провел кровавую полосу через Перу. Он взял Инку - правителя инков - в заложники, а затем, в качестве выкупа, потребовал за него полную комнату золота. Золото люди отдали, но Писарро все равно убил вождя.
        Он был еще не самым худшим конкистадором. Христофор Колумб вообще отрезал руки коренным жителям, которые не добывали требуемое им количество золота каждый месяц. Прямо как ее мать отрезала пальцы Фабрисио. Нет. Не нужно об этом думать.
        Сейчас Нита решила проигнорировать внутренний голос, который говорил ей, что она не вправе называть туристов привилегированными придурками, ведь ее мать наделяла себя правом отнимать жизнь у существ и продавать их органы и конечности ради прибыли.
        Вместо гигантского супермаркета Нита отправилась в местный магазинчик на углу. Ей не нравились толпы в больших магазинах люди - всегда начинали с ней разговаривать. Она слышала их дыхание, а иногда ощущала прикосновение их тел, и от этого ей становилось неловко.
        Угловой магазинчик был небольшим, но подчас Ните все равно приходилось разговаривать с кассиром. Хотя это гораздо лучше, чем чувствовать на себе давление толпы. К тому же здесь никогда не образовывалось очередей.
        Сейчас, расплачиваясь за покупки, Нита уставилась в телевизор, который стоял на стуле в углу помещения. На нем лежали рулоны туалетной бумаги и пачки гигиенических салфеток. Это был старый громоздкий телевизор, и по нему сейчас показывали новости.
        - Продолжаются дебаты по поводу добавления единорогов в Список опасных сверхъестественных существ, - говорил диктор. - МПДСС начинает третий день обсуждения этого предложения.
        Нита улыбнулась - в голове всплыло одно из немногих воспоминаний, когда она действительно чувствовала, что мать о ней заботится.
        Однажды в магазине незнакомый блондин с плетеными узорами-татуировками протянул руку, чтобы взъерошить ей волосы, а мама чуть не застрелила его прямо на месте. Ниту отбросило в сторону, прежде чем ему удалось дотянуться до ее волос, и, хотя мать никогда не говорила об этом, Нита знала: тот питающийся душами единорог теперь мертв. Он больше никогда не притронется к девственницам. Позже она увидела пакеты с порошком из его костей.
        Шумно выдохнув, Нита покачала головой. Возможно, мать многое себе позволяла, но любила свою дочь. Пугающая любовь, но все же любовь. Иногда Нита легко об этом забывала, учитывая подозрительный характер мамы и ее одержимость деньгами.
        На экране телевизора репортер брал интервью на тему генетики сверхъестественных существ у какого-то ученого.
        - Единороги - это еще один вид сверхъестественных существ, для которых рецессивные гены играют важную роль. Это значит, они способны размножаться с людьми, а набор их генов при этом может пребывать в бездействии несколько поколений, пока обстоятельства не сложатся так, чтобы они проявились. В таком случае двое совершенно нормальных родителей производят на свет монстра. Такая наследственность присуща не только единорогам, - говорил ученый, - но и другим существам: занни, каппа, упырям, даже в какой-то степени вампирам.
        Нита подумала о занни, чьи органы сейчас лежали в их с мамой квартире. Интересно, сколько людей он замучил, чтобы утолить жажду боли. Ей нравилось об этом думать, она не чувствовала вины за то, что расчленила такого монстра, и даже восхищалась своей матерью, которая его убила.
        - Не могли бы вы описать предложение, которое представили на рассмотрение МПДСС, доктор Роден?
        - Генетические манипуляции. Тщательно подобранный набор генов уникален для каждого вида, поэтому, когда он отображается полностью, существ, обладающих им, легко отследить и уничтожить. Если мы будем отслеживать такой набор до рождения этих созданий, мы сможем искоренить всех опасных сверхъестественных, которые рождаются от человека.
        Улыбающийся кассир передал Ните воду, и она, чуть не вырвав бутыль у него из руки, вихрем вылетела из магазина, не в силах больше выслушивать эту ахинею.
        Она ненавидела людей.
        Хотя Нита и была согласна, что озвученный ученым способ уменьшения количества чудовищ может быть эффективным и даже гуманным, но она понимала: люди слишком далеко зашли. Люди всегда заходили слишком далеко. Как скоро они начнут изолировать гены безвредных сверхъестественных существ и так же их уничтожать? Ауров, вокруг которых проявляется простое биолюминесцентное свечение? Или русалок? Или таких, как Фабрисио?
        Или даже Ниту и ее мать?
        Глава 4
        На следующее утро Нита проснулась от чужого крика.
        Сдернув с себя одеяло, она потянулась за скальпелем, который лежал на тумбочке, запуталась в простынях и, соскользнув с кровати, с глухим стуком упала на колени.
        Крик становился громче, переходя в затяжной, ужасный вопль.
        Часто дыша, Нита освободилась от простыней, поднялась на ноги и, держа скальпель перед собой, осторожно пошла на звук. Крики прерывались скрежетом металла о металл, скрипом какого-то тяжелого предмета, который передвигают по линолеуму, и злобной руганью матери. Сердце Ниты забилось быстрее.
        Мать не испытывала ее, когда говорила, что отрежет Фабрисио ухо. Она действительно это делала. Прямо сейчас.
        Нита открыла дверь в секционный зал и увидела кровь. Кровью были забрызганы некогда чистые белые стены и пол. Небольшие ее капли покрывали разъяренное лицо матери, а щеки Фабрисио украшали полоски красных слез. Он, насколько это было возможно, прятал голову и упирался ногами в переднюю часть клетки, раскачивая ее из стороны в сторону и уворачиваясь от матери Ниты. Замок валялся на полу, но дверь в клетку была захлопнута, и Фабрисио отчаянно цеплялся за нее оставшимися пальцами ног и тянул на себя.
        Мать держала шприц, в котором, вероятно, было какое-то успокоительное. Парень выбил его из ее рук плечом. Шприц упал на дно клетки, и парень разбил его локтем. На пол пролилась жидкость.
        Когда Нита вошла в комнату, оба повернулись к ней. Увидев лицо Фабрисио, она вздрогнула. Наверное, мать пыталась отрезать парню ухо, пока тот спал, но он проснулся во время этого действа. Ухо было наполовину оторвано, а мамин нож, видимо, соскользнул, оставив глубокую красную линию на щеке.
        Нита непроизвольно шагнула вперед, чтобы остановить все это. Она уже хотела выразить протест, но тут же закрыла рот.
        «Ты не можешь это остановить, Нита. Ты не можешь спасти его. Если ты проявишь сочувствие, твоя мать заставит тебя об этом пожалеть.
        «Она не сделает мне больно», - возразила своему внутреннему голосу Нита.
        Но может придумать что-то похуже. Нита вдруг вспомнила о маленьких скрюченных трупах дактов, лежащих на простынях, но тут же прогнала эту картинку.
        Опустив руки, она прекратила внутренний диалог с собой и отвернулась. Кровь и жестокость были знакомы Ните не понаслышке, но сейчас ей претил этот проблеск надежды в глазах Фабрисио. Она не хотела бы видеть, как эта надежда сменится разочарованием.
        - Нита. - Мать поднялась на ноги и стряхнула с пальцев капли крови. - Доброе утро.
        - Доброе утро. - Нита сделала паузу. - Ты пытаешься отрезать ухо?
        - Да. Он сопротивляется. - Мать поманила ее к себе. - Дай мне руку.
        Нита колебалась всего долю секунды, прежде чем приблизиться.
        - Чем я могу помочь?
        Надежда в глазах Фабрисио погасла, сменившись ужасом и гневом. Нита старалась не смотреть на него.
        Мать достала еще один шприц, по-видимому, тоже наполненный успокоительным.
        - Я попробую удержать его. И хочу, чтобы ты его усыпила.
        Нита дрожащими пальцами взяла шприц, все еще не позволяя себе смотреть на Фабрисио. Так ведь будет лучше, да? Так он не почувствует боли. Ните не придется слушать, как он кричит.
        - Почему ты не усыпила его, прежде чем начать? - спросила она, пряча от матери дрожащую руку.
        Мать небрежно пожала плечами.
        - Думала, что смогу отрезать быстро.
        «Нет, - подумала Нита, глядя на подрагивающую полуулыбку на лице матери. - Ты так не думала. Ты хотела, чтобы это произошло. Ты хотела разбудить меня и заставить помогать».
        Мать ее проверяла. Нита не знала, какими могли бы быть последствия отказа, но понимала, что не очень хорошими.
        «Тебе не следовало разговаривать с Фабрисио, а потом врать ей, что ты этого не делала».
        Нита поступила глупо. Нужно было подумать, прежде чем болтать с ним.
        Стиснув зубы, она опустила шприц.
        - Я не понимаю: разве не легче просто дорезать ухо? Не усыпляя? - Нита показала свой скальпель. - Осталось чуть-чуть. Чтобы закончить, много времени не потребуется.
        Лицо матери расплылось в широкой улыбке.
        - Если ты так думаешь, я с удовольствием попробую.
        - Нита, - впервые с момента ее появления заговорил Фабрисио. - Нита, por favor[6 - Пожалуйста (исп.).].
        Мама расхохоталась.
        - О, он понял, как тебя зовут.
        Крепко сжимая скальпель в потной ладони, Нита сосредоточилась на ухе, игнорируя плач Фабрисио и то, как шепотом он повторял ее имя, словно молитву.
        «Просто покончи с этим», - думала она.
        Если отказаться, произойдет что-то плохое. Она не хотела, чтобы ситуация с дактами повторилась - не было никакого желания видеть части тела Фабрисио в своей постели.
        Стараясь не смотреть на его лицо и не слушать всхлипы и крики, Нита проталкивала скальпель между прутьями клетки. Ее рука дрожала, а ладонь была такой потной, что, когда Фабрисио снова начал трясти клетку, скальпель выпал из ее пальцев, оставив на ладони глубокую кровоточащую рану.
        Нита отдернула руку и выругалась. По ее запястью стекала кровь.
        Мать устало посмотрела на нее.
        - Ну давай залечи ее, и попробуем снова.
        Нита отвернулась, чтобы мать не увидела ее искаженное гневом лицо, а затем выдохнула и сосредоточилась на своем теле. Ускоряя процесс образования корочки, она усилила фактор свертывания крови в поврежденной области. Она не хотела залечивать рану, пока не обработает ее каким-то дезинфицирующим средством. Хоть она и умела активизировать естественную защиту организма от микробов, промыть рану мылом было гораздо проще.
        Нита не могла сказать, сколько ей было лет, когда она обнаружила, что другие люди не умеют контролировать свои тела так, как она. Ее мать делала это все время - наращивала свои мышцы, чтобы бегать резвее и бить сильнее, и быстро заживляла раны.
        Чем больше Нита познавала свое тело, тем уверенней могла его контролировать. Но это было опасно - когда избавляешься от отека, не зная основной причины его появления, могут возникнуть проблемы. Нита испытала это на своей шкуре, когда ей исполнилось семь лет. Отцу пришлось везти ее в больницу. Когда она заживляла синяк после падения с велосипеда, ее парализовало. Только после рентгена и МРТ, а также после подробного объяснения доктора Ните удалось избавиться от оцепенения.
        После того случая она очень осторожно относилась к изменениям своего тела.
        - Готово? - холодно спросила мать.
        Нита кивнула и повернулась к ней.
        - Да, но не совсем. Потребуется время, чтобы заживить рану полностью. Я повредила сухожилие и, похоже, не смогу держать скальпель еще примерно день.
        Мать нахмурилась, явно недовольная услышанным. Нита молчала и пыталась сохранять бесстрастное выражение лица. Матери не стоит видеть, какое облегчение принесла дочери эта рана. Она не должна понять, что Нита тянет время и может, если захочет, закончить заживление раны гораздо раньше. Теперь у Ниты есть один день, и ей не придется заниматься расчленением. Немного, но хоть что-то.
        - Хорошо, - сказала мать.
        Подобрав окровавленный скальпель, она быстро вымыла его в раковине и внезапно, прежде чем Нита или Фабрисио успели отреагировать, сделала разворот с почти сверхчеловеческой скоростью. Скальпель просвистел в воздухе и аккуратно отсек последний кусочек хряща, соединяющего ухо с головой. Увидев, как оно упало на пол, Фабрисио закричал и попытался зажать рану руками, но они все еще были прикованы цепью ко дну клетки. Не в силах дотянуться до нее, он плакал, а по щеке его стекала кровь.
        Мать взяла скальпель и, наколов на него ухо, словно кусок стейка на вилку, с усмешкой показала его Ните.
        - Знаешь, я думаю, я могла прицелиться и получше.
        Нита еле сдержала рвотный позыв.
        Глава 5
        Еще не все части тела занни были упакованы, но Ните претила сама мысль о том, что нужно работать под всхлипы Фабрисио, который обращает внимание на каждое ее движение.
        Нита повернулась к матери:
        - Пойду прогуляюсь, мне нужно подышать свежим воздухом.
        - Ты же понимаешь, насколько загрязнен этот город? - спросила мать, доставая коробку для уха.
        Нита отвела глаза и пожала плечами.
        - Все города загрязнены. Да и вообще тут важен психологический момент: прогуляться вдоль побережья океана не так уж и плохо.
        В особенности Нита не хотела видеть взгляд Фабрисио - осуждающий и умоляющий одновременно. Ей нужно время, чтобы разобраться в своих мыслях, вдали от него и от матери, которая сейчас махнула рукой.
        - На обратном пути купи что-нибудь на ужин.
        Нита не могла поверить, что мама согласилась. Возможно, она поняла: ее дочери нужно время, чтобы отдохнуть от мыслей о Фабрисио; время успокоиться и подумать о дальнейших действиях. А может, она просто хотела, чтобы Нита не мешала ей, когда она будет отрезать другие части тела Фабрисио.
        Она не хотела об этом думать. Никогда прежде Нита не сталкивалась с такой жестокостью. Когда ей приносили мертвых существ, все шло спокойно и по плану. Во время работы ее успокаивали гладкие белые стены «операционной», не забрызганные кровью - свежей или засохшей.
        На то, что произошло утром, Нита не подписывалась.
        Хотя у нее никогда и не было выбора.
        Но ей нравится то, что она делает, и всегда нравилось. Нита обладала аналитическим умом, и в расчленении и изучении различных сверхъестественных существ было что-то захватывающее. И чем больше она разбиралась в чужих телах, тем явственней начинала осознавать свои собственные способности.
        Если Нита выяснит, как противостоять старению, сможет ли ее дар наделить ее бессмертием?
        Она всегда хотела поступить в колледж, учиться у знающих людей, проводить исследования с помощью специальных аппаратов, публиковать статьи и обсуждать свои теории о сверхъестественных существах с другими учеными. Но мать не отпускала ее на учебу и говорила, что не потерпит «пустой траты времени и денег», поэтому Нита довольствовалась чтением биологических журналов и операциями по расчленению.
        Произошедшее в их доме сегодня существенно отличалось от привычного процесса.
        Небо было серым, солнце едва выглядывало из-за туч. Нита прошла через свой квартал и вышла на одну из главных улиц. Люди, которые ехали в автобусах, выглядывали из окошек, спрашивая у прохожих, на какой они сейчас улице. Бутики и небольшие кафе уступили место широкой автостоянке перед торгово-развлекательным комплексом «Ларкомар», стоявшим на краю утеса. Открытый комплекс сверкал чистотой и безупречностью, а за ним Нита слышала тихий шум океана.
        Она перешла улицу и оказалась на широкой тропе с видом на океан, которая тянулась вдоль всего побережья и петляла между скал. Ните больше всего нравилась часть, которая пролегала между районами Мирафлорес и Барранко. Здесь ее окружали только шум и запах плескавшегося внизу океана и устойчивый ритм ее собственных шагов. Пройдя пару сотен метров, Нита уселась под кустом древесного дурмана и посмотрела на океан. На траве неподалеку от нее лежала влюбленная парочка и шептала друг другу какие-то секреты. По тропе шла пожилая женщина, которая выгуливала крохотную коричневую собачку.
        Нита закрыла глаза, наслаждаясь запахом примятой травы. В кармане внезапно завибрировал телефон.
        Пришло сообщение от отца:
        «Ты в порядке? Давно не слышал от тебя вестей».
        Нита вздохнула и, откинувшись на траву, уставилась в небо. Ее отец был обычным человеком, но иногда она спрашивала себя, не обладает ли он каким-то экстрасенсорным восприятием, с помощью которого узнает, когда она расстроена?
        «Все хорошо, пап», - лихорадочно размышляя, собиралась написать Нита. Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь о Фабрисио, но она знала: им нужно использовать личные телефоны с осторожностью, не писать ничего лишнего, чтобы, если МПДСС поймает кого-нибудь из них, телефоны служили бы правдоподобным прикрытием. Работу по ним обсуждать запрещено. Для этого у матери, отца и Ниты есть другие почтовые ящики в теневой сети, но на эту почту заходить с телефона тоже запрещалось, только через компьютер, который недавно откуда-то притащила мать.
        Нита закусила губу и поддалась порыву. Ей нужно поговорить об этом. Было бы лучше, если бы она слышала голос отца, но ее тарифный план не предусматривал международные звонки и даже интернет. В этом смысле мама была очень экономной.
        Если бы Нита не знала свою мать, она бы подумала, что та пытается оградить ее от разговоров с отцом.
        «Мама говорила тебе, что она привезла домой вчера?» - наконец спросила Нита.
        После долгой паузы отец ответил:
        «Да, я слышал. У тебя новый питомец».
        «Ага. С ним много хлопот…»
        Нита сглотнула. Как ей начать объяснять все ужасные, сложные мысли, которые крутились в голове?
        «И мне он не очень нравится».
        Мягко говоря.
        «Мы позаботимся о нем некоторое время. Не волнуйся, уже скоро у него появится новый дом. После этого тебе больше не придется им заниматься».
        «Ага, - набрала Нита. - Мне почему-то кажется, он заслуживает лучшего, чем мы можем ему дать».
        На этот раз пауза была еще длиннее. И тут: «Это животное не может выжить в дикой природе. Не делай глупостей, Нита».
        Не делай глупостей.
        Нита сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать навернувшиеся от злости слезы. Она не знала, какие слова хотела услышать от отца. «Твоя мама зашла слишком далеко»? «Произошло недоразумение»? «Иди домой. К твоему возвращению все признаки существования Фабрисио исчезнут, и тебе больше никогда не придется об этом думать»?
        Боже, она была ужасна.
        Чтобы расчленять мертвых существ и продавать их, не испытывая угрызений совести, нужно принадлежать к особому виду чудовищ. Нита знала: с моральной точки зрения она находилась не на лучшей чаше весов. По правде говоря, ее скорее можно было положить на чашу серийных убийц. Раньше такие мысли немного ее тревожили, но потом она перестала думать об этом, и неприятное чувство исчезло.
        Принцип «не думай об этом» всегда помогал Ните справиться с моральными терзаниями, но на этот раз не сработал.
        Чем Фабрисио отличался от Ниты? За части ее тела тоже можно выручить немало денег на черном рынке. В голове всплывали описания ее характеристик, которые мог бы придумать отец.
        «Нита, ты еще здесь?» - написал он.
        Она яростно вытерла слезы и ответила: «Мне пора идти. Не волнуйся, я не буду делать глупостей. Поговорим позже».
        Она положила телефон в карман и, не дожидаясь ответа отца, перевернулась на живот.
        А затем спрятала лицо в ладони и подумала: «Черт возьми, что со мной не так?»
        Глава 6
        По пути домой Нита зашла в несколько мест, а потом взяла жареную курицу для матери. Мама относилась к еде придирчиво, и это было излишне, ведь в Перу одна из лучших кухонь в мире. Всякий раз, когда Ните нужно было отвлечься, она покупала себе что-нибудь вкусненькое.
        На этот раз она взяла немного каусы[7 - Кауса - блюдо, похожее на пастушью запеканку, но с тунцом или курицей вместо говядины, которое подается холодным.], рокото реллено[8 - Рокото реллено - острый перец, фаршированный мясом.] и на десерт несколько пикаронес[9 - Пикаронес - пряные пончики из дрожжевого теста на основе пюре из тыквы и батата.].
        Десерт Нита ела по дороге домой. Пикаронес подавались на бумажной тарелке и были политы вязким сладким соусом. Первый пончик она съела, решив, что он может свалиться с тарелки, а затем, даже не осознавая этого, разобралась с остальными.
        Это была лучшая еда в мире.
        Когда Нита вошла в квартиру, мать нахмурилась, забрала курицу и уставилась на пакеты в руках дочери.
        - Что-то ты очень много набрала, - сказала она.
        - Я взяла кое-что для… - Нита вовремя спохватилась. Она чуть не произнесла его имя. Мать бы это не оценила. - Парня.
        Мать пристально посмотрела на Ниту. Темные густые ресницы никоим образом не скрывали холод в ее глазах.
        Нита сглотнула и почувствовала, что начинает оправдываться.
        - Ну а чем, ты думала, он питается? Собачьей едой?
        Мать подняла брови.
        - Похоже, кто-то недоволен.
        Нита вздохнула и перевела тему:
        - Я слушала, как какой-то парень в новостях болтал об убийстве сверхъестественных существ.
        - А-а, - кивнула мать. - ОИС?
        Эта организация по истреблению сверхъестественных существ объединяла самую большую группу ненавистников сверхъестественных существ в мире. И самую популярную. Безусловно, существовали и другие группы, но влиятельная ОИС была той силой, с которой нужно считаться.
        Мать Ниты была членом ОИС, и, видимо, в организации не знали, что эта женщина сама сверхъестественное создание, поэтому она получала новые данные о монстрах, обнаруженных в месте ее нахождения. Иногда она опережала ОИС и устраняла цель первой. Иногда ждала, когда члены организации убьют какое-то существо, а затем крала тело, оставляя им обвинение в убийстве. За множество тел на своем столе Нита должна была поблагодарить ОИС.
        - Нет, не ОИС. Просто какой-то придурок, который думает, что мы должны уничтожать сверхъестественных существ до их рождения с помощью генетических манипуляций.
        Мать откусила от курицы.
        - Интересно. Я никогда не думала об использовании генетических манипуляций для чего-то подобного.
        Нахмурив брови, она постучала пальцем по столу. У Ниты возникло плохое предчувствие, что она подала матери какую-то идею, но не знала, какую именно.
        - Пойду покормлю Фа… парня.
        Мать пожала плечами и уставилась перед собой, на ее губах играла легкая улыбка. Просто здорово. Нита не хотела знать, что она планирует.
        Фабрисио лежал в клетке, свернувшись калачиком, но повернулся к Ните, когда она вошла в комнату. Она положила завернутый в салфетку кусок курицы на пол, но почти сразу поняла, что он не пролезет через решетку. Нита не знала, как его накормить.
        - Завтра она заберет у меня глаз, - тихо, почти шепотом сказал Фабрисио. Его голос звучало хрипло. Наверное, он сорвал горло от криков.
        Нита вздрогнула.
        - Ты не можешь этого знать.
        - Она сама мне сказала. - Он сделал паузу. - Думаю, ей нравится видеть мой страх.
        Вероятно, он прав.
        - А откуда ты знаешь, что она тебя не провоцирует?
        Фабрисио встретился с ней взглядом.
        - Я не знаю. Но ты знаешь. Это так?
        Нита посмотрела на пол. Она сжала кулаки и почувствовала, как рвется корочка раны и по руке начинают бежать струйки крови. Она еще не залечила руку полностью.
        - Нет, - признала она. Фабрисио был прав. Ее мать, скорее всего, имела в виду именно то, что сказала. - Она тебя не провоцирует.
        Его скулы напряглись.
        - Как скоро? Как скоро продадут все части моего тела, и ты займешься органами?
        Нита сглотнула и произвела небольшие подсчеты. Когда покупатели узнают, что предлагается на рынке, запросы начнут поступать быстро.
        - Неделя. Максимум.
        Нита кивнула самой себе. Примерно столько. Если пройдет больше времени, мать, вероятно, убьет Фабрисио просто из ярости. Как-то раз, когда Нита была еще маленькой, к ним приехал старый друг ее отца. Прошло всего четыре дня, и мать была близка к тому, чтобы его убить. Не потому что он как-то особенно ее раздражал или делал что-то не так. Они просто находились в одном и том же пространстве.
        - Неделя, - повторил Фабрисио, не сводя глаз с Ниты. - А сколько частей моего тела оттяпают и продадут к тому времени?
        - Не знаю.
        Он молча наблюдал за ней.
        Нита посмотрела на курицу на полу. Разве ей так важно, поест он или нет?
        - Нита, - взмолился он.
        - Прекрати.
        - Пожалуйста, Нита, я не хочу умирать. Помоги мне.
        Нита встала и ушла, оставив курицу на полу.
        Закрыв глаза, она долго стояла за дверью. Ее плечи дрожали. Поначалу она хотела просто временно «обесточить» миндалевидную железу[10 - Миндалевидная железа, или миндалевидное тело, или миндалина - область мозга, имеющая форму миндалины, которая находится в белом веществе височной доли полушария под скорлупой. Отвечает за формирование эмоций. - Примеч. ред.], но ей было ненавистно сопутствующее при этом ощущение вялости, как при лоботомии. Поэтому она попыталась остановить поток гормонов стресса в организме, а затем повысила уровень серотонина и дофамина. Нита избавлялась от напряжения в мышцах и сосредоточилась на том, чтобы замедлить сердцебиение.
        «Расслабься, Нита. Тебе не нужно нервничать. Выброси это из головы».
        Ощущая блаженное спокойствие, девушка сделала длинный выдох. Страх, стресс - все это исчезло. Осталось только умиротворение.
        Ее мышцы расслабились, узлы на плечах и шее ослабевали. Она даже не поняла, насколько сильно была напряжена.
        «Завтра она заберет у меня глаз».
        Мышцы снова напряглись.
        Нита могла представить этот процесс в мельчайших подробностях. Мать, вероятно, все еще была недовольна ее поведением в ситуации с ухом, поэтому заставит ее вырезать глаз. Фабрисио будет усыплен, а затем привязан к столу. Мать позаботится о том, чтобы он не мог пошевелиться. Потом дождется, когда он очнется, и заставит Ниту выковыривать ему глаз.
        Обычно Ните нравилось смотреть, как глаза вылезают из орбит, а потом легким движением обрезать зрительный нерв, словно пуповину. Мать об этом знала.
        Нита готова была поставить восемьдесят три доллара из своих тайных сбережений на колледж, что мать заставит ее вырезать глаз Фабрисио.
        «Черт побери. Я не могу это сделать», - подумала Нита.
        А затем посмотрела на свои потные ладони и поправила себя:
        «Я не буду этого делать».
        Руки дрожали, плечи напряглись как никогда. Она снова наполнила организм успокаивающими гормонами. Сегодня ночью ей нужно оставаться в трезвом уме. Еще многое предстоит сделать.

* * *
        Через пять часов, где-то в полночь, спокойствие Ниты как рукой сняло. Еще никогда в жизни она так не боялась. Мать не просто разозлится - она придет в бешенство.
        Нита обшарила кухню и гостиную. Она искала ключи от замка клетки и наручников, которыми был прикован Фабрисио, но мама, вероятно, носила их на шее, как почетную медаль.
        После безуспешных поисков Нита решила взять с собой пару шпилек и невзрачный болторез, найденный в ящике с инструментами, которые мать купила для установки звукоизоляции в квартире. Нита никогда не открывала замки наручников шпильками, но решила: если это не сработает, она просто вывихнет Фабрисио большие пальцы и таким образом освободит его. Главное, чтобы он не кричал.
        Нита закрыла дверь в секционный зал и только потом включила свет. Фабрисио зашевелился, поднял голову от скрюченных коленей и заморгал. Глаза его были сонными. Увидев болторез, он быстро сел, отчего наручники звякнули о прутья задребезжавшей клетки.
        Она приложила палец к губам, заставляя его утихомириться. В широко раскрытых глазах его заблестела надежда. Он попытался выдавить улыбку, и засохшая кровь на его щеке потрескалась.
        Настроив болторез, Нита сделала отверстие в клетке.
        Ниту иногда беспокоило (ну, точнее, не так уж беспокоило, скорее, закрадывались мысли), что она немного социопат. Социально неадаптированная, она ненавидела людей, и единственное, что заставляло ее чувствовать себя спокойно и умиротворенно, - это расчленение мертвых тел. Может, это нормально, может, нет, но в этом была вся Нита.
        Однако случались такие дни, как сегодня, когда ее сердце неистово колотилось. Лезвия болтореза сантиметр за сантиметром перекусывали решетку, и Ните казалось, что, возможно, все не так страшно, как она думала. У нее есть положительные нравственные качества. Их немного, но все же они есть. И она не позволит своей матери переступать через них.
        Ей следовало убить Фабрисио, прежде чем возвращаться домой из Аргентины.
        Нита выпрямилась и восхитилась своей работой. В клетке появилось большое отверстие, через которое мог пролезть человек. Фабрисио заполз в него, но его наручники зацепились за болт, к которому они были прикованы цепью. Нита перекусила болт последним щелчком болтореза и, положив инструмент на пол, достала шпильки.
        - Ты знаешь, как взламывать замки? - спросил Фабрисио.
        Нита пожала плечами:
        - Читала об этом в какой-то книге.
        Она попыталась засунуть шпильку в замок, но ей помешала какая-то странная маленькая пластиковая штуковина на конце. Нита откусила ее болторезом, а затем вставила шпильку в замочную скважину и провернула. Тишину комнаты нарушил слабый металлический щелчок. Наручники не открылись.
        - Может, болторезом можно перекусить и наручники? Или хотя бы цепь между кольцами? - спросил Фабрисио, вытягивая ноги, пока она работала. Он был явно рад возможности вытянуть их на всю длину после целых суток, проведенных в клетке.
        - Не знаю. Может. - Она отложила шпильки и взяла болторез. Звенья цепочки между кольцами наручников были большими и толстыми, но вполне возможно, что инструмент с ними справится.
        - Не дергайся, - сказала Нита, захватывая лезвиями болтореза одно из звеньев. Затем встала на ноги и изо всех сил надавила на ручки, пытаясь сблизить их и перекусить цепь.
        Что-то сломалось - и это был болторез.
        Выругавшись, Нита увидела, как половина инструмента падает на пол. Она напряженно вслушивалась в тишину. Вдруг мать что-нибудь услышала? Может, она уже идет сюда, чтобы наказать их обоих?
        Нита ждала, склонив голову набок и часто дыша. Сидевший рядом Фабрисио сжал руки в кулаки и молча смотрел на ее испуганное лицо.
        Наконец Нита со вздохом повернулась к нему.
        - Не думаю, что у меня получится их сломать. Мне придется вывихнуть тебе большие пальцы, чтобы снять их.
        Широко распахнув глаза, Фабрисио отпрянул от нее и выставил руки ладонями вперед.
        - Это не обязательно. Я уйду так. Уверен, что смогу найти способ избавиться от них.
        - Тебе решать.
        Нита могла бы потом вставить его пальцы на место, но понимала, что не стоит ему об этом говорить. Он сейчас это не оценит.
        Сильно дрожа, Фабрисио поднялся на ноги и направился к выходу. Возле двери он остановился, взглядом спрашивая у Ниты: «Куда мне идти?» - и она быстро взяла на себя инициативу. Они вместе на цыпочках прошли через кухню к выходу из квартиры. Нита открыла дверь, и они выскользнули в коридор.
        Она вывела его наружу и быстрым шагом двинулась по улице. Фабрисио едва за ней поспевал.
        - Куда мы идем? - спросил он.
        - На автовокзал. Через час отправляется автобус до Кито, и ты поедешь на нем.
        - Эквадор? - Он заколебался. - Зачем мне ехать в Эквадор?
        Нита вздохнула.
        - Потому что здесь мы не можем вызвать МПДСС. Перу не является страной-членом, поэтому тут МПДСС не имеет полномочий. Я не знаю, как местная полиция отреагирует на твою ситуацию, и не могу с уверенностью сказать, что моя мама не вломится на вокзал, чтобы вернуть тебя. Так вот. Я сажаю тебя на автобус до Эквадора. Если ты сможешь туда добраться, МПДСС примет тебя и включит в Программу защиты сверхъестественных существ.
        - О, - Фабрисио сделал паузу. - А где мы сейчас?
        - В Лиме.
        - А-а. - Он смущенно улыбнулся ей. - Я думал, мы все еще где-то в Аргентине. То есть я вроде бы помню самолет, но от наркотиков в голове был такой туман, что все казалось мне ненастоящим.
        Нита бросила на него быстрый взгляд, но сразу отвернулась и продолжила идти в прежнем темпе.
        - Нет. Моя мать работает только в тех странах, которые в настоящее время не входят в зону МПДСС. Она промышляет везде, но основное место ее деятельности почти всегда находится в стране, где не действует МПДСС.
        - Полагаю, так работает большая часть торговцев на черном рынке.
        - Не обязательно. Мы работаем через интернет, но есть и реальные рынки, где продаются органы и конечности сверхъестественных существ. Они обычно находятся на границе, поэтому люди могут въезжать в страну, покупать нелегальные товары, использовать их, а затем возвращаться.
        В детстве Нита была на одном из американских рынков, но почти ничего не помнила, если не считать того, что мать все время держала ее за руку и никуда не отпускала одну, даже в туалет. Да, там, возможно, продавались интересные вещи, но оно того не стоило. Судя по тому, что слышала Нита на этом рынке, ее мать была еще святой.
        Нита с Фабрисио пришли на автовокзал. На платформах стояло несколько двухэтажных автобусов, готовящихся к отправлению. Перед ними толпились уставшие, скучающие люди. Большинство автобусов дальнего следования отправлялись из Лимы ночью, чтобы пассажиры могли проспать половину пути. Дорога в Эквадор тоже была неблизкой.
        Нита вошла в здание вокзала и забрала в кассе билет, который заказала в интернете час назад, затем вернулась к Фабрисио и протянула ему. Когда он взял его, послышалось лязганье цепи. Нахмурившись, Нита сняла с себя свитер и набросила его на руки Фабрисио, чтобы спрятать наручники.
        - Вот твой билет. И еще немного денег, - сказала она, протягивая ему несколько перуанских солей и долларов США.
        Ночной воздух был прохладным, и Фабрисио дрожал. Его лицо все так же покрывала засохшая кровь.
        Нита вздохнула.
        - Ты не можешь ехать в автобусе в таком виде. Нужно смыть эту кровь.
        Они вошли в чистую (на удивление) уборную автовокзала. Нита умыла лицо Фабрисио. Когда она приблизилась к тому месту, где раньше было ухо, Фабрисио вскрикнул, и она отдернула руку. Конечно, там еще оставалась засохшая кровь, но его волосы закрывали большую часть раны. МПДСС заставит врачей осмотреть ее примерно через восемнадцать часов. Нита не хотела отрывать корочку, чтобы рана снова не начала кровоточить, прежде чем парень сядет в автобус. У девушки не было ничего похожего на марлю. И времени покупать ее тоже не было - посадка на автобус уже началась.
        Они вышли к платформам, и Нита чуть не хлопнула себя по лбу.
        - Тебе нужно позвонить в МПДСС, прежде чем вы доберетесь до границы. У меня нет для тебя паспорта. Я забронировала билет до Пиуры, которая находится к югу от границы, но автобус идет до Кито. Просто не выходи из автобуса. Если ты позвонишь в МПДСС заранее, они будут ждать тебя на границе.
        - Как я туда позвоню? - спросил Фабрисио. Когда он двигался, слышалось бряцанье наручников. - У меня нет телефона.
        Нита задумалась. У нее только свой личный телефон. Посадка на автобус заканчивалась: времени очень мало. Фабрисио может не успеть. Она посмотрела на свой телефон и прикусила губу. К лицевой части был прилеплен стикер в форме человеческого сердца. Синие и красные желудочки и капилляры потеряли свои цвета, поэтому казались тусклыми. По их виду было совершенно ясно, что этому маленькому стикеру уже немало лет.
        Это всего лишь телефон, и ему он нужнее, чем ей.
        Нита вздохнула и протянула телефон Фабрисио:
        - Держи.
        - Спасибо. - Он сглотнул. - Пять-пять-два, да?
        - Да. - Номер МПДСС не имел отношения к номеру 911, который в каждой стране был разным. Номер же этой особой полиции был стандартным по всему миру. - Ты сейчас пропустишь автобус.
        Фабрисио как-то странно посмотрел на нее.
        - Ты не поедешь?
        Нита удивленно моргнула.
        - Нет. Конечно, нет.
        - Ты же… не собираешься возвращаться туда?
        Нита задумалась. По правде говоря, у нее не было другого выбора. Хотя бы потому, что, купив билет на автобус и отдав последние доллары Фабрисио, она осталась на мели. Все ее жалкие сбережения на колледж закончились. Но не это было основной причиной.
        Даже если бы у нее были деньги, она бы не пошла с Фабрисио в МПДСС.
        Ее родители всегда говорили, что нельзя доверять МПДСС: оно такое же коррумпированное, как и любые другие полицейские ведомства. Мать Ниты даже утверждала, что агент МПДСС давал ей наводки на сверхъестественных существ, которых опекала Программа по защите сверхъестественных. Нита не знала, правда это или нет, но не сомневалась, что МПДСС не сможет защитить ее от матери. Плюс она владела слишком большим количеством важной информации, которая могла бы мгновенно обличить ее родителей - мать вряд ли позволит ей сбежать.
        Нита знала, что мама любит ее. Но точно так же ей было известно: мать убьет ее без всяких колебаний, если она станет серьезной угрозой.
        - Нита.
        - Да, Фабрисио?
        - Разве она… - Он запнулся. Его плечи опустились, в глазах плескался страх. - Разве она не будет злиться?
        - Наверное.
        - А ты не боишься?
        Нита закусила губу и кивнула.
        - Боюсь, конечно. Но все будет хорошо.
        Казалось, он не верил ей.
        - Она моя мама. Не может же она злиться вечно.
        В его взгляде появилась неприкрытое сострадание.
        - Мне так жаль.
        Нита рассердилась. Ей показалось, что он ее оскорбляет.
        - Кого?
        - Тебя, - покачал головой Фабрисио и, повернувшись, пошел к автобусу. На середине улицы он вдруг остановился, развернулся и прошептал: - Спасибо.
        Нита не ответила. Она уже отправилась домой - дожидаться наказания.
        Глава 7
        Нита никогда не считала себя особенно смелой. По сути, ей было негде эту смелость проявлять. Она никогда не видела смысла делать то, чего боишься. Мозг умен и не станет посылать сигналы страха без уважительной причины.
        Поэтому, хоть Ните и хотелось кричать от ужаса еще до встречи с матерью, в то же время она чувствовала гордость. Она совершила плохой поступок, потому что он был хороший. Ей казалось, будто кто-то послал ей особенно трудное испытание, и она его прошла. Она сделала то, что сделал бы хороший, добропорядочный человек. Очень нечасто Нита могла похвастаться подобным.
        Она надеялась, что Фабрисио доберется до МПДСС прежде, чем ее мать догонит его.
        На Ниту навалилось странное осознание. Если не считать родителей, Фабрисио стал первым человеком за почти десять лет, с которым она по-настоящему поговорила. Разумеется, она заказывала пиццу и просила сдачу в магазинах, но все это были ненастоящие разговоры.
        Когда Нита пошла в школу, она разговаривала, как любой нормальный пятилетний ребенок. Но однажды ее слова - Нита не помнила, какие именно, - вынудили учителя пообщаться с ее родителями.
        Отец усадил ее на диван и велел не рассказывать обо всем, что она видела дома: о глазных яблоках в стеклянных банках, о поставках белого порошка, о маленьком садике на заднем дворе, где они закапывали то, что не могли продать в интернете.
        Затем рядом села мать и улыбнулась. Еще в раннем детстве Нита понимала, что будут происходить плохие вещи. После их разговора в нее вселилась уверенность: если она когда-нибудь заговорит с кем-то, кроме родителей, то окажется в стеклянных банках.
        Поэтому Нита просто перестала разговаривать. Если ничего не говорить, то и не ляпнешь что-нибудь не то, так ведь?
        В детстве Нита могла бы гордиться своей мудростью. Даже по сей день она, как правило, придерживалась этого принципа молчания, но, если честно, чаще всего просто не знала, что сказать людям. Она не могла придумать, о чем говорить. И поэтому молчала. Такая жизнь была проще и спокойнее.
        К сожалению, ее учителя так не думали. Несколько лет спустя, когда матери окончательно надоело получать звонки со словами «Нита нелюдимая» и «Нита умная, но не участвует в общественной жизни класса», она забрала дочь из школы.
        После этого в жизни Ниты остались только ее родители.
        Мать уже ждала, когда Нита вернется домой. Все еще одетая в черную пижаму, с растрепанной головой и без макияжа, она смотрела на нее из-за кухонного стола. На нем лежал сломанный болторез.
        Оставив входную дверь открытой (чтобы быстро убежать, если все пойдет не так, как она надеялась), Нита остановилась в дверном проеме кухни.
        Она ожидала, что мать впадет в ярость, понизит голос до пугающего шипения и что-то… сделает. Придумает подходящее наказание. Нита старалась об этом не думать. Ей было страшно даже представлять, что может сделать мать в гневе.
        Но та ничего не делала. Она просто сидела за столом, положив руки на колени, и смотрела на Ниту.
        - Как давно? - спросила мать.
        - Как давно… он ушел? - Нита сглотнула. - Где-то полчаса назад.
        Мать повернула голову и взглянула на часы. Наверное, прикидывала, сколько времени потребуется Фабрисио, чтобы позвонить в МПДСС и сообщить сотрудникам их адрес. Сколько пройдет, когда они поймут, что поймали довольно крупную рыбу, и подадут ходатайство перуанской полиции.
        Это время можно сокращать на четверть, потому что в цепочке командования кого-нибудь подкупят, и этот человек с большой долей вероятности проинформирует одного из конкурентов матери. У нее было много конкурентов - она умела наживать врагов.
        Мать вышла из кухни, по пути бросив:
        - Собирай вещи. Мы уходим через пятнадцать минут. Возвращаться не будем.
        Нита уставилась в пустое пространство, которое только что занимала мать. Где гнев? Где какая-то реакция? Ниту охватило беспокойство. Что происходит?
        Тем не менее Нита сделала так, как ей велели: пошла в свою спальню, взяла рюкзак и начала складывать в него вещи. Сперва уложила самое важное: научный журнал, который она читала, и пустой кошелек. Потом выбрала кое-что из одежды, поскольку не знала, когда они остановятся в следующий раз. Это были только любимые вещи - несколько рубашек, нижнее белье и джинсы. По причине недавнего переезда Нита еще не успела приобрести много новых вещей в Перу, поэтому без всяких колебаний оставляла большую их часть в комнате.
        Немного пораздумав, она вытащила из-под матраса учебник для колледжа и положила его в рюкзак с надеждой, что мать не будет рыться в ее вещах.
        Нита принесла свой рюкзак на кухню и увидела, как мама ест холодную пиццу из коробки. Девушка заглянула ей через плечо, но пиццы уже не было. Мать не предлагала ей ничего другого, поэтому Нита нашла морковку, вымыла ее и съела.
        Затем она перекинула рюкзак через плечо и хотела проверить сообщения на своем телефоне, но вспомнила: его больше нет. Мать, с уже причесанными волосами, но не нанесенным макияжем, вышла за дверь первой.
        Они могли взять такси, но мама не любила оставлять следы, да и брать такси в ночной Лиме не всегда было безопасно. Поэтому они шли пешком. Шли долго.
        Проходя по улицам, Нита во все глаза смотрела по сторонам в поисках слежки. Осторожность матери передалась и ей.
        Примерно через час мать привела их к отелю в районе Сан-Исидро. Это был не замызганный хостел, но и не «Хилтон». Жить, конечно, можно, но не очень приятно. Войдя в маленький номер, Нита подняла матрас, чтобы проверить его на наличие пятен крови. Их не было. Уже хорошо: Нита ненавидела клопов.
        Мать поставила сумки на кровать и уткнулась в телефон. Нахмурилась, затем посмотрела на Ниту.
        - Мне нужно сменить несколько адресов доставки. Я не хочу, чтобы что-нибудь из наших вещей попало в ту квартиру после прибытия полиции.
        - Как ты собираешься изменить адрес, если на него уже что-то отправили? - спросила Нита.
        - Я должна найти человека, который доставляет почту в наш дом, понятно?
        Нита не ответила. Холодная снисходительность ответа заставила ее горло сжаться, как будто она задыхалась от слов.
        Мать посмотрела на Ниту и взяла сумочку.
        - Мне нужно разобраться с этим прямо сейчас. Вернусь через пару часов.
        - Хорошо. - Нита сглотнула. Ей не нравилось, что мать вообще ничего не говорит о ситуации с Фабрисио. - Э-э… то, что случилось…
        Мать подняла руку.
        - Не сейчас, Анита.
        - Но…
        - Нет. - Ее голос звучал низко и холодно. - Мы не будем разговаривать об этом сейчас.
        Нита замолчала, но никак не могла остановить дрожь в руках.
        Мать, не оглядываясь, захлопнула за собой дверь. От удара невзрачная фотография с изображением цветка, висевшая на противоположной стене, слетела с крючка и упала на твердый цементный пол. Послышался треск рамки.
        Нита плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Все могло быть хуже.
        На кровати рядом с ней лежала газета. Мать взяла ее в вестибюле - скорее по привычке, чем от желания почитать. Нита взяла ее: на первой странице была фотография занни, которого она расчленила на этой неделе. Правительство подтвердило его смерть. В статье перечислялись его преступления, а также имелась некоторая общая информация о занни. Желая хоть как-то отвлечься от мыслей, Нита начала просматривать статью.
        Занни, родом из Юго-Восточной Азии, - это искусные мучители, которых все знают как аморальных существ и повсеместно презирают. За последние годы они распространились по всему миру, и по причине небольшого количества стали пользоваться повышенным спросом и получать высокую плату за свою работу. У каждого знающего себе цену диктатора и маньяка-геноцидника был свой штатный занни. Нита слышала, что эти создания имеют право принимать решение за хозяина, когда тот отсутствует.
        Хоть она и соглашалась с утверждением «занни - воплощение зла», она не была так уверена, что они есть в Списке опасных сверхъестественных существ. Не то чтобы Нита считала занни неопасными - в этом смысле она твердо придерживалась принципа «сначала стреляй, а потом спрашивай». Но в этом списке были существа, которым нужно было убивать других, чтобы выжить, например единороги, пожирающие души девственниц, или каппа, которые питались внутренними органами человека. В принципе, люди выживали после пыток. Иногда. Поэтому занни не нужно было убивать. Они просто причиняли людям ужасную боль, характерную исключительно для пыток.
        Такие нюансы не давали Ните покоя. Нужно переопределить требования списка, чтобы внести туда занни. Что, если кто-то попытается оспорить букву закона и занни останутся разгуливать на свободе?
        Нита вздохнула и отбросила газету, не в силах сейчас размышлять об этом. Голова плыла.
        Она прикусила губу и, задержав на секунду пальцы над карманом, села на кровати. Затем нашла сумку матери, вытащила ноутбук, открыла свой почтовый ящик и написала сообщение отцу: «Мне кажется, я сделала большую глупость. Мне страшно. Я еще никогда не видела маму такой».
        Ответа не было. Да и откуда ему взяться? За окном только начинал заниматься рассвет, и отец еще спит. В США недавно перевели стрелки на час вперед, а это значит, что сейчас у Ниты с отцом одинаковое время. Такое же слишком раннее утро.
        Она закрыла ноутбук. Нита очень хотела поговорить с ним.
        Может, просто позвонить и разбудить его?
        Но у нее больше нет телефона, тьфу ты! Она могла бы позвонить ему по скайпу, если бы он не спал. Но, наверное, он пока и не просыпался.
        Нита перевернулась на живот и со стоном уткнулась лицом в подушку.
        Щелчок ключа в дверном замке заставил ее резко сесть. Мама вернулась? С момента ее ухода не прошло и получаса.
        Дверь не открывалась.
        Сердце Ниты забилось быстрее. Это не ее мать. Позже она бы не смогла сказать, почему была так уверена, но чувствовала это точно так же, как колючее одеяло под ногами.
        Черт возьми. Неужели за ними следили?
        Стараясь двигаться как можно тише, Нита встала с кровати и огляделась в поисках оружия. Ее глаза скользили от одного угла комнаты к другому, но она видела только подушки, одеяла и рюкзак, набитый одеждой. Прокравшись чуть вперед, она подняла с пола упавшую картину. Рамка была сделана из какого-то дерева или картона, окрашенного под дерево, как цинично подсказал ей внутренний голос. Но других вариантов не было.
        Нита смотрела на дверь, стараясь дышать как можно тише и ровнее. Она ждала. Дверь со скрипом приоткрылась, и она сделала шаг назад с рамкой наготове.
        Девушка была так сосредоточена на двери, что даже не заметила, как кто-то залез в открытое окно за ее спиной. Только когда игла вонзилась ей в плечо, она обернулась и увидела размытое лицо молодого мужчины. Черные волосы, темные глаза, белозубая улыбка.
        Чувствуя, как организм наполняет какое-то химическое вещество, Нита пыталась не дать ему попасть ей в кровь, блокируя рецепторы и активизируя белые кровяные тельца. Однако вещество распространялось очень быстро и обволакивало глутаматные рецепторы ее нервных клеток.
        Метя в лицо нападавшего, Нита замахнулась картинной рамкой, но руки словно налились свинцом, и она не смогла поднять их выше талии. Мужчина с легкостью отразил ее атаку, и она отступила назад, надеясь убежать. Если ей удастся добраться хотя бы до ванной, она сможет запереться и дождаться возвращения матери. Мама разберется с этими людьми в считаные минуты.
        Но как бы Нита ни напрягалась, ноги ее не слушались. Пару секунд спустя колени подогнулись, и она упала на пол.
        Ей казалось, что сердце должно ускорить ритм соответственно охватившей ее панике, но оно билось медленно и размеренно. Грудь болела так, будто по ней ударили молотком. Только дыхание повиновалось Ните. Быстро и хрипло дыша, она издала что-то среднее между вздохом и всхлипом.
        Как ее нашли? Она думала, что за ними не следили.
        Все тело покалывало и немело, и через несколько секунд Нита уже даже не чувствовала, куда воткнули иглу. Она изо всех сил пыталась уползти, чтобы остаться в сознании, пока не вернется мать, но ей удалось продвинуться всего на несколько дюймов. Лицо прижалось к полу, в голове эхом отдавался стук чьих-то каблуков.
        Вокруг заметались размытые образы, в глазах начало двоиться, а затем троиться, и через несколько секунд Ниту поглотила темнота.
        Глава 8
        Голова болела. Может быть, Нита уже очнулась? Однако она не была уверена в этом, потому что вокруг все дрожало, кто-то пел… Возможно, это просто сон. Нита приоткрыла глаза. Перед ней замелькали черно-белые пятна, и, прежде чем вернуться в бессознательное состояние, она успела понять, что рев и тряска могут быть вызваны двигателем - очень громким, как в самолете.
        А может, причиной были мышечные спазмы и головная боль.
        Очнувшись в следующий раз, Нита подумала, что сейчас над ней есть небо: или она сама находится в небе, или, может быть, падает в нем. Рев и гул никуда не исчезли, так что, возможно, она все еще в самолете. Если это правда самолет. Самолеты летают в небе? Здесь есть небо?
        «Само собой, если ты смотришь в окно на крыше самолета, идиотка», - прозвучал голос в голове Ниты.
        «В самолетах нет окон на крыше, идиотка», - возразил тот же голос.
        Голубой цвет внезапно превратился в серый.
        «Возможно, это не солнце, а искусственное освещение, и…»
        Но не успела Нита продолжить мысль, как снова отключилась.

* * *
        На этот раз, очнувшись, она осталась в сознании. В висках стучало, она дышала быстро и отрывисто, как будто пробежала стометровку, кожа была влажной от пота и чесалась. Футболка прилипла к телу.
        Нита лежала на койке. Пряди волос словно приклеились ко лбу, и она подняла дрожащую руку, чтобы их отбросить. Нита попыталась подняться на локтях, но почувствовала головокружение и откинулась назад. Чем ее накачали?
        Нита крепко сжала веки, чтобы сдержать слезы, но, оказалось, слез больше не осталось.
        Что с ней собираются делать?
        Воображение предлагало всевозможные варианты.
        Всевозможные.
        Горло сжалось от страха, но Нита проглотила этот страх с хриплым вздохом, очень похожим на всхлип.
        «Успокойся, Нита. Страх не принесет тебе ничего хорошего. Ты даже не знаешь, где находишься. Оценивай. Анализируй», - сказал внутренний голос.
        Спокойствие. Правильно. Ей нужно успокоиться. Начать паниковать можно позже, когда она осознает масштаб проблемы.
        Нита попыталась сконцентрироваться и вывести наркотики из своего организма. В конце концов, какой толк от способности контролировать свое тело, если ею не пользоваться? Но это было слишком сложно. Она не могла сосредоточиться, и попытка только усилила ее головную боль.
        Смочив слюной пересохшее горло, Нита попыталась высчитать, сколько времени она была в отключке. Похоже, долго. Она повернула голову, желая получше рассмотреть место, где находится, но в глазах до сих пор двоилось, а мир клонился набок. Ее затошнило. Она закрыла глаза, надеясь, что это поможет.
        Пытаясь дышать ровно, Нита силилась собраться с мыслями. Ее похитили, это было ясно. Главный вопрос: это случайное похищение или преднамеренное?
        Если случайное, ее будут держать ради выкупа. И хотя мать могла заплатить, Нита склонялась к мысли, что она скорее выследит похитителей и убьет их. Невозможно стать профессиональным охотником на сверхъестественных существ без навыков детектива.
        Если же похищение было не случайным… то дело плохо. Тот факт, что похитители нашли Ниту в отеле, говорил о следующем: они наблюдали за ее квартирой, следили за ней всю дорогу до отеля и ждали, когда уйдет ее мать. Видимо, эти люди знали, кто такие Нита и ее мать, но, что бы они ни хотели, с матерью им придется быть осторожными.
        В голове Ниты вдруг раздался противный шепот: «А что, если это мамино наказание?»
        Она отмахнулась от этой мысли, не желая верить, что мать зашла бы так далеко.
        Внезапно раздался щелчок пластика по бетону, за которым последовал скрежет. Нита заставила себя поднять голову, чтобы найти источник шума. Сосредоточиться было трудно - в глазах по-прежнему двоилось.
        Она заметила бутылку с водой, стоявшую в нескольких метрах от нее, подползла к ней, открутила крышку и замерла.
        «А вдруг в нее подмешали наркотики?» - остановила Ниту внезапная мысль.
        - Почему ты не пьешь? - спросил женский голос с незнакомым испанским акцентом.
        Нита моргнула, пытаясь определить, откуда звучит голос. Сосредоточившись, она разглядела две стеклянные стенки. За второй виднелся серо-розовый человеческий силуэт. Нита закрыла глаза и тут же открыла снова, надеясь, что зрение станет четче. Не помогло.
        - С наркотиками? - хриплым, скрипучим голосом спросила она.
        Девушка фыркнула.
        - Они с этим не заморачиваются.
        «Почему? И что за “они”?» - хотела спросить Нита, но в данный момент у нее были заботы поважнее. Она хотела пить, и подтверждения того, что вода неопасна, было достаточно. Она залпом осушила бутылку, однако все равно не напилась.
        Вода помогла сделать то, что не смог сделать ее дар, - очистила мысли и восстановила зрение. Теперь Нита видела нормально, хотя предметы все равно немного расплывались.
        Нита находилась внутри конструкции, напоминающей стеклянный ящик, с площадью примерно шесть на шесть футов. В восьми футах над головой нависал потолок. Дальнюю бетонную стену кто-то выкрасил в белый цвет, и, проведя по ней пальцами, Нита ощутила отлетающие кусочки краски. Она ударила кулаком по бетону. Он оказался прочным.
        Напротив Ниты, в таком же стеклянном ящике, сидела девушка. В помещении имелось еще несколько подобных ящиков, но они пустовали.
        Кожа «соседки» была серовато-розовой и не очень походила на человеческую, но в остальном девушка казалась вполне обычной. По ее плечам струились длинные прямые волосы такого же цвета, как кожа и глаза. Нос был маленьким и приплюснутым, а лицо - квадратным, с острыми скулами.
        - Кто ты? - спросила Нита.
        - Меня зовут Мирелла. А тебя?
        - Нита. - Она покосилась на девушку. На той были бесформенные спортивные штаны и мешковатая футболка. Было сложно угадать ее возраст, но голос звучал молодо. - Сколько тебе лет?
        - Шестнадцать. А тебе?
        Нита облизнула губы и, проигнорировав вопрос, задала свой:
        - Что тут происходит?
        - Мы в плену.
        «Тоже мне новость», - подумала Нита, подавляя желание закатить глаза. Вот почему она ненавидела людей.
        Она продолжила осматривать комнату. Мирелла молча наблюдала за ней. Как же хорошо двигаться. Двигаясь, что-то делая, анализируя свое положение, Нита сохраняла спокойствие. Ей казалось, если она опять сядет и начнет думать, то снова запаникует.
        Паника - непродуктивное чувство, его нужно обуздывать. Если бы у Ниты было больше сил, она могла бы просто подавить все химические импульсы, которые ее возбуждали. Но пока они не вернулись, поэтому пришлось избавляться от страха с помощью одной лишь силы воли.
        Однако ее руки не переставали дрожать, как бы она ни старалась успокоиться.
        «Сосредоточься на комнате, Нита. Посмотри внимательнее. Отсюда можно сбежать? Можно чем-нибудь воспользоваться?»
        На полу лежал матрас с одеялом. Неподалеку виднелось отверстие для слива, у стены стоял керамический унитаз. Нита посмотрела вверх: из потолка торчала лейка душа, но на такой высоте до нее не дотянуться. На крючке, присверленном к стене, висел белый брезент. Нита взяла его в руки и осмотрела.
        - Он ходит туда-сюда, с другой стороны тоже есть крючок. Это что-то вроде занавески для душа.
        Нита повернулась к Мирелле с горькой улыбкой.
        - Очень мило с их стороны - предоставить нам личное пространство.
        - Ага, конечно, - рассмеялась Мирелла. - Это чтобы ты не намочила матрас. Он покрывается плесенью невероятно быстро.
        - Понятно.
        Нита подошла к передней стенке клетки и прижалась пальцами к стеклу. На ощупь оно было прохладным, и это логично: здесь на полную мощность работал кондиционер. Она постучала пальцем по стеклу - оно казалось крепким. Слабая, одурманенная, она всем телом навалилась на него, но лишь еще сильнее ощутила его крепость.
        Потирая плечо и чувствуя себя глупо (ощущение усиливалось хихиканьем Миреллы), Нита села и осмотрела место, где лежала бутылка с водой. В стеклянную стену была врезана дверь высотой до потолка, но со стороны Ниты не было ручки. Рядом с большой дверью находилась еще одна, небольшая, перед которой с другой стороны стоял ящик. Кажется, в фильмах про тюрьмы через маленькие отверстия в двери просовывали еду, только здесь все было прозрачным или белым, а не серым.
        Откинувшись назад, Нита снова ощутила зудящее беспокойство. Это было ультрасовременное учреждение - такого она от случайных похитителей не ожидала. Оно больше напоминало тюрьму из фильмов о Бонде или о космических кораблях - просто нереальное. И дорогое - плохой знак.
        Нита вся напряглась, пытаясь унять дрожь, которая, словно болезнь, распространилась уже по всему телу.
        - Выйти из камеры нельзя, - сказала Мирелла, наблюдавшая за ней.
        Нита проигнорировала ее. Она что-то слышала. Голоса? Люди, много людей. Звук приглушался бетонными стенами, но за ними как будто собралась толпа.
        - Эй! - закричала Нита, стуча по стене. - Выпустите меня! Меня кто-нибудь слышит?
        Разговор не прекращался ни на секунду.
        Нита глубоко вдохнула, чтобы снова закричать, но тут вмешалась Мирелла:
        - Ты зря тратишь силы.
        - Почему? - Нита обернулась. - Они меня не слышат?
        Мирелла посмотрела на нее как на идиотку.
        - Конечно, слышат. Им просто все равно.
        Нита замерла. В голову закралась ужасающая мысль.
        - Мирелла. Где мы?
        - Ты не знаешь? - Мирелла выглядела озадаченной. - Все остальные, кто попадал сюда, знали.
        Нита взглянула на пустые камеры и подумала: а что случилось с этими всеми остальными.
        Мысль пугала, и Нита еще сильнее задрожала.
        - Мирелла, - холодно сказала Нита, неосознанно подражая своей матери. - Я бог знает сколько пробыла без сознания. Я ничего не знаю.
        Ей не понравилось, как скривилось лицо Миреллы.
        - Мне жаль, - прошептала Мирелла, обвивая колени своими странными серовато-розовыми руками. - Мы в Меркадо де ла Муэрте - на Рынке смерти. Самом большом рынке по продаже частей тел сверхъестественных существ в мире.
        Глава 9
        Рынок смерти.
        Нита слышала о нем много историй, и не только от своей матери. В то время как ее семья в основном работала в интернете, многие из более старых и авторитетных чернорыночных семей все еще сбывали товар на реальном рынке. Чтобы убедиться в качестве товара, его нужно увидеть собственными глазами - такого мнения они придерживались. Особенно так думали торговцы, которые продавали живых существ - их было трудно отправлять по почте.
        Раньше самый большой реальный рынок в мире находился на восточном побережье Соединенных Штатов. Нита ходила туда в детстве только с родителями. Несколько лет назад рейд МПДСС вынудил торговцев переехать, и Нита слышала, что сейчас они расположились где-то на Среднем Западе.
        Рынок смерти находился на каком-то из берегов Амазонки, однако Нита не знала, где именно. Определенно на перуанской стороне, но недалеко от колумбийской и бразильской границ. Люди садились на небольших взлетно-посадочных полосах в Колумбии и Бразилии, сплавлялись по реке, пересекали границу и приходили на рынок днем или ночью. Говорили, на рынке продают не только части тел…
        Нита сглотнула. Все плохо. Очень и очень плохо.
        Нита сидела в клетке на рынке, который славился продажей частей тел, в сотнях миль от всех знакомых. Сколько у нее времени до того, как ее начнут резать?
        - Здесь должны быть люди, которые не имеют отношения к черному рынку, - сказала Нита, чувствуя, как голос становится выше. - Полиция? Жители ближайшего города?
        Мирелла фыркнула.
        - Нет, этот город был построен специально для черного рынка. Я слышала, рынок пытались разместить в других местах по всей Латинской Америке. Люди думают, что могут просто приезжать в Перу, Бразилию или куда-то еще, сорить деньгами налево и направо и делать все, что им захочется. Недавно я слышала, что торговцы рынка раздали взятки местной власти и полиции, чтобы разместить его в Андах, но жители соседнего фермерского городка узнали о происходящем и ночью сожгли рынок дотла.
        Нита не верила своим ушам - люди никогда бы не предприняли подобных действий на рынках в США. Там, после того как торговцы купили власти с потрохами, местные жители просто отвернулись и сделали вид, будто ничего не происходит. Они не хотели видеть тьму и отказывались верить, что в их государстве может быть такой беспредел.
        Они думали, раз США - это «страна первого мира», то в ней нет черных рынков или торговли людьми.
        Идиоты.
        Мирелла махнула рукой.
        - А этот город? Он расположен так далеко, чтобы никакие местные жители не смогли добраться до него и прогнать торговцев, как случалось раньше. И в Перу, если ты расчищаешь и занимаешь участок земли в районе Амазонки, то ты владелец этого участка. Этот город принадлежит торговцам рынка. - Она нахмурилась. - Точнее, это не город. Я не должна его так называть.
        Мирелла склонила голову и, немного подумав, сказала:
        - Это торговый центр. И единственные люди здесь - это покупатели, продавцы и… - она встретилась глазами с Нитой, - и товар.
        Нита хотела ответить, но передумала.
        У нее очень большие проблемы.
        Где-то поблизости открылась дверь. Нита напряженно прислушалась. Скрип двери был хорошо различим в шуме рынка и многолюдной болтовне, перемежающейся смехом и криками. Она различала и другие звуки, которые не могла распознать: хлопки, похожие на стук дождя по мегафону; карканье птиц и стрекот насекомых, похожий на стрекот цикад.
        Дверь со стуком закрылась, и звуки стали приглушенными. Их сменил новый звук. Шаги.
        Глаза Миреллы расширились. Она завернулась в одеяло и будто уменьшилась. Ее длинные волосы упали на лицо, и Нита невольно вспомнила о страусе, который, прячась, якобы прячет голову в песок. Если ты не видишь их, они не видят тебя.
        Она слышала эхо голосов: одного - мужского, другого - женского.
        - В этом и проблема, - говорил мужчина. - Как мне сделать что-нибудь из этого, если я не говорю по-испански?
        - Ты справишься. - Интонация женщины была резкой и холодной.
        Когда голоса зазвучали ближе, Нита поразилась: оба говорили по-английски, причем с американским акцентом. В говоре мужчины слышался акцент Восточного побережья, а в словах женщины проскакивали те звуки, которые Нита как-то слышала в восточной Канаде и в некоторых районах Среднего Запада.
        Неподалеку раздался разочарованный вздох мужчины. В следующую секунду прибывшие завернули за угол, и теперь Нита могла их рассмотреть. Оба остановились и оценивающе разглядывали ее.
        Женщина казалась широкой, но не полной. Просто у нее были широкие плечи и талия, которая, должно быть, раньше была осиной, но с возрастом становилась толще. Стянутые в тугой пучок каштановые волосы прорезала седина, а лицо было белым, как майонез. Нита сделала вывод: эта женщина редко видит солнце.
        Мужчина выглядел не старше двадцати - двадцати двух лет. Смуглая кожа, крепкая фигура, темные волосы и глаза. Он был ниже женщины и, вероятно, примерно на дюйм ниже Ниты. В том, как его глаза скользили по комнате, и в том, как подрагивали губы, точно пытаясь сложиться в улыбку, было что-то неправильное.
        - Ну что ж, - сказала женщина. Выражение ее лица было одновременно равнодушным и скучающим. - Она очнулась.
        Стараясь держать подбородок высоко, чтобы не показывать страх, Нита поднялась на ноги. Она приказала себе не дрожать и попыталась ограничить адреналин, кортизол и другие гормоны страха, размножающиеся, как возбужденные кролики, но почти сразу поняла, что это невыполнимая задача. Руки снова задрожали.
        Женщина повернулась к собеседнику:
        - Давай, Ковит.
        Ковит повернулся к Ните, и она невольно сделала шаг назад. Его глаза блестели, улыбка на лице была какой-то слишком возбужденной, слишком счастливой и слишком кривой. Увидев ее движение, он фыркнул и закатил глаза.
        - Расслабься, скоро все закончится.
        Его голос прозвучал разочарованно.
        Женщина нажала на кнопку, и дверь камеры с тихим щелчком открылась. Глаза Ниты расширились - Ковит приближался.
        - Что вы делаете? - удалось пропищать Ните. Ее упавший голос был полон ужаса.
        Никто не удосужился ей ответить.
        Вздохнув от предвкушения, Ковит достал из кармана выкидной нож. Взгляд парня был мягким, рот слегка приоткрылся в улыбке.
        Ните совсем не понравилось выражение его лица.
        Он открыл дверь и увидел, как Нита невольно сделала еще один шаг назад. Женщина, стоявшая за спиной Ковита, вытащила пистолет, зарядила его, сняла с предохранителя и стала ждать. Вероятно, эти меры предприняты на тот случай, если Нита попытается проскочить мимо Ковита и сбежать.
        А ведь она рассматривала такой вариант. Дверь была открыта. Если Ните удастся как-то пройти мимо Ковита, а затем увернуться от пуль, выпущенных из пистолета … нет, это невозможно. Но что, если она выхватит у Ковита нож и пригрозит расправиться с ним? Сможет ли она это сделать? Нита взглянула на холодное, скучающее выражение лица женщины, и у нее промелькнула мысль: застрелит ли та Ковита, если до этого дойдет?
        Нита могла только предполагать удастся ли ей одолеть Ковита и отобрать у него нож. Вероятность этого была примерно такой же, как вероятность выиграть в лотерею без билета, ведь Нита совсем не подготовлена и до сих пор находится под действием препарата.
        Ковит шагнул в камеру, закрыв дверь своим телом, криво улыбнулся и, не сводя глаз с ее лица, покрутил нож в пальцах. Он выглядел… голодным.
        Горло Ниты сжалось, стало трудно дышать.
        О боже. Что он собрался делать?
        Только что Ковит улыбался ей своей кривой улыбкой, а в следующую секунду метнулся вперед со скоростью легкоатлета. Инстинктивно Нита подняла руки, чтобы закрыть лицо, и отшатнулась. Вместо того чтобы вонзиться в плоть, нож полоснул ее по руке. Ните как будто сняли кожу - так больно это было.
        Содрогнувшись всем телом, Ковит шумно вдохнул, на лице его появилась довольная, кривая ухмылка. Он снова занес нож, нанося новый удар.
        Вскрикнув, Нита немедленно отключила все ноцицепторы. Боль - или, по крайней мере, способность воспринимать ее - исчезла.
        Когда Ните было семь, мать рассказала, как останавливать боль, а отец говорил, что отключать болевые рецепторы можно только в случаях крайней необходимости. Боль возникает по какой-то причине, и ее нельзя игнорировать.
        Нита упала на попу и, царапая ногтями цемент, поползла назад. Она пыталась максимально увеличить расстояние между собой и Ковитом. Напрягшись всем телом, она ожидала нового выпада, но его не последовало. Ковит застыл на месте. Улыбка исчезла, выражение лица изменилось. Он больше не выглядел жестоким - его вид стал испуганным.
        - Ты ее остановила, - прозвучал его полный изумления голос.
        Нита сглотнула, воздух как будто застрял в горле. Она схватила себя за руку. Сердце колотилось так неистово, словно пыталось вырваться из груди и побежать. На пол брызнула кровь. На ноже Ковита висел кусочек плоти. Нита удвоила скорость свертывания. Виски запульсировали в знак протеста - сегодня она очень часто прибегала к своей способности, к тому же была почти без сил.
        - Остановила что? - дрожащим голосом спросила Нита.
        В широко раскрытых глазах Ковита читалась обеспокоенность, голову он склонил так, что только Нита могла видеть его лицо. Его голос прозвучал чуть громче шепота:
        - Ты остановила боль.
        Черт возьми, откуда он знает? Если только…
        - Ты занни.
        Он нахмурился.
        - Ненавижу это слово.
        Он не отрицал. Нита облизнула губы, ища подходящий ответ, но в голову ничего не приходило.
        Ситуация становилась все хуже и хуже. Один из ее похитителей был зависимым от боли мучителем. И похоже, эта женщина - его начальница.
        У Ниты огромные проблемы.
        Она уже почти забыла о женщине, когда та вдруг заговорила:
        - Выходи, Ковит. Можешь поиграть с этим позже. Мы получили то, что нам нужно.
        Не сводя глаз с Ниты, которая лежала на полу, свернувшись в клубок, Ковит медленно попятился на выход. Дверь за ним захлопнулась, послышался щелчок замка.
        Женщина казалась довольной.
        - Смотри, как быстро заживает эта рана. Ей как будто уже несколько дней. Все, как обещали.
        Моргнув, Нита посмотрела на свою руку - рана действительно заживала довольно быстро. Проходил процесс рубцевания. Через несколько часов Нита будет готова нарастить новый слой кожи.
        - Хорошая работа. - Женщина кивнула Ковиту. - Угол как раз такой, какой нам нужно. Камера все зафиксировала.
        Нита посмотрела на маленький черный шарик с мигающей красной лампочкой, который висел в верхнем углу комнаты. Камера давала прекрасный обзор на нападение, но не захватывала лицо Ковита.
        Он кивнул, несколько прядей волос упали на глаза. Словно собираясь с духом, он сделал короткий вдох и повернулся к женщине, которая улыбалась широкой кривоватой улыбкой - Нита такую уже видела.
        - О, мисс Рейес, это было чистое удовольствие.
        Женщина - Рейес - с отвращением скривилась.
        - Не сомневаюсь.
        После этих слов она повернулась и покинула комнату. Ковит продолжал улыбаться ей вслед. Когда она ушла, на его лице снова появилось задумчивое, тревожное выражение. Бросив на Ниту последний, оценивающий взгляд, он последовал за Рейес.
        После его ухода Нита выдохнула. Легкие жгло так, словно их охватило огнем. Она дрожала от страха - все сильнее и сильнее. И тут Нита поняла, что не просто дрожит. Она рыдает. Нос заложило, а по щекам катились слезы.
        Нита пыталась сказать своему телу, что это запоздалая реакция и опасность уже исчезла, но оно ее не слушалось. Обхватив руками ноги, она спрятала лицо между коленями и рыдала до тех пор, пока рубашка не промокла от слез.
        Она плакала не только потому, что ее похитили; не только потому, что один из ее похитителей - питающийся болью психопат.
        Дело еще и в другом: они знали, кто она такая; знали, что она умеет контролировать свое тело, и ожидали этого. Именно поэтому она стала их целью.
        Во всем мире было только три человека, которые знали, что она умеет делать: сама Нита - разумеется, она не продавала себя; ее отец - он никогда бы ее не предал; и мать, обещавшая Ните, если та ее ослушается, такое наказание, которое она в жизни не несла.
        Она почувствовала, как изо рта вырывается жалкое хныканье. Других вариантов не было.
        Мать продала ее торговцам черного рынка.
        Глава 10
        Нита не могла сказать, сколько времени она проплакала. Казалось, несколько часов, но, возможно, и несколько минут. Время утратило единицы измерения, однако даже если они и были, Ните было слишком плохо, чтобы это замечать.
        Как ее мать могла такое сделать?
        Конечно, Нита поступила неправильно. Да, вероятно, ее поступок стоил им миллионы, но… это всего лишь деньги. Ее семья не на мели. У них было около десятка банковских счетов, о которых Нита знала, и, скорее всего, еще несколько, о которых не знала. Они годами отмывали и скрывали деньги, полученные от продаж на черном рынке. Семье не грозила бедность.
        К тому же у отца Ниты была настоящая работа с настоящей зарплатой, налоговыми декларациями и всем прочим. У них не было проблем с финансами.
        О чем думала ее мать? «Пусть Нита проведет несколько ужасных дней в плену, усвоит урок, а потом я приду и освобожу ее»?
        Нита цеплялась за эту слабую надежду. Мать вполне могла придумать такое наказание.
        - С тобой все в порядке? - раздался тоненький голосок с другой стороны комнаты.
        Нита отвернулась от Миреллы.
        - У меня сейчас нет желания разговаривать.
        - Извини. Я должна была предупредить тебя насчет занни.
        - Все нормально.
        - Не волнуйся. Сеньора Рейес держит его на коротком поводке. Она не позволяет таким чудовищам разгуливать на свободе.
        Нита обернулась и посмотрела на Миреллу с отвращением.
        - Поэтому мы сидим в клетках? Потому что таким чудовищам, как мы, тоже нельзя позволять разгуливать на свободе?
        Мирелла закатила глаза.
        - Мы здесь, потому что выставлены на продажу. Это другое.
        На продажу.
        Именно так - сейчас в клетке сидела сама Нита. Это она ждала монстра-садиста, который отрежет ей ухо или свяжет, чтобы выколоть глаз. Это ее кровь будет брызгать на стены, а крики - будить людей по утрам. В голове внезапно зазвучал голос Фабрисио, который умолял ее о помощи, и вдруг Нита подумала: кого она сама будет просить о пощаде?
        Да и маловероятно, что она ее получит.
        Нита зажмурилась и свернулась калачиком на кровати. Сейчас ей хотелось только одного - побыть наедине со своими мыслями. Мирелла на этот раз все поняла и не приставала к Ните с разговорами.
        «Какую часть мне отрежут первой?» - подумала Нита.
        «Прекрати. Немедленно. Это не поможет», - сказал внутренний голос.
        «Ты хочешь, чтобы я просто это игнорировала?»
        Пауза.
        «У тебя это очень хорошо получается».
        Так и есть.
        Нита представила свой секционный зал. Перед глазами встает гладкий металлический стол для вскрытий, на нем тело занни. Такого же, как тот, которого она расчленяла несколько дней назад. Такого же, как Ковит. Нита подходит и начинает работу. Она представляет ложечку, которой выковыривает глаза. Представляет сердце - руки в перчатках осторожно кладут его в банку. Медленно, шаг за шагом, она расчленяет тело, пока не остается ни одной неупакованной и неподписанной части. И даже костей.
        Вот оно. Так гораздо лучше. Она чувствует себя спокойнее. Теперь все под контролем, и она готова посмотреть на мир.
        Нита сделала глубокий вдох. Она не знала, как далеко зайдет наказание матери, поэтому не могла рассчитывать на спасение. Нита должна выбраться сама. Ее мать уважала такие решения. Возможно, этого будет достаточно, чтобы получить прощение.
        «Значит, у тебя есть вариант на случай, если мать не придет тебя спасать?» - прошептал тоненький голос в голове.
        «Заткнись, - сказала ему Нита. - Папа этого не допустит. Он бы никогда на это не согласился. Если за мной не придет мама, то придет он».
        - Теперь тебе лучше? - спросила Мирелла.
        Нита оглянулась на девушку и в свете люминесцентных ламп заметила, что ее кожа потрескавшаяся. Возможно, из-за сухого воздуха.
        - Нормально.
        Мирелла мягко улыбнулась.
        - Никому не нормально.
        Нита вздохнула и подперла рукой подбородок. Раз уж ее соседка не хочет молчать, можно попытаться добыть какую-то информацию.
        - Так ты знаешь, который час?
        - Нет. - Мирелла пожала плечами. - Лампы включены все время. Еду приносят, когда захотят. Я не заметила никакой системы.
        Просто здорово. Интересно, сколько времени прошло с момента ее похищения и слышал ли об этом отец?
        - Э-э, Нита. - Мирелла бросила на нее косой взгляд, которым учителя смотрят на провинившихся учеников. - У тебя, э-э… интересный испанский. Откуда ты?
        Нита пожала плечами.
        - Мой папа из Чили, но до шести лет я жила в Мадриде. Я из…
        Откуда она? Она родилась в Испании, росла в Штатах, Германии, Вьетнаме, а теперь и в Перу. Впрочем, ее не тянуло ни к одному из этих мест. Ну, разве что к Чикаго, потому что там сейчас жил отец.
        - Я не знаю.
        - Э-э, ну ладно… - удивленно протянула Мирелла, а затем тактично сменила тему. - Я видела, как ты заживляла рану. Это круто.
        - Не совсем. - Нита посмотрела на девушку с серовато-розовой кожей. Она не очень хотела говорить о себе с незнакомкой. - Какая история у тебя?
        Мирелла пожала плечами.
        - Ты когда-нибудь слышала о розовых дельфинах в реке Амазонке?
        - Ага. Слышала. Ученые до сих пор не могут сказать, почему они розовые. Я где-то читала, что такой цвет обусловлен минералами, находящимися в воде. В другом же источнике говорилось, что такими дельфины стали из-за того, что их кровеносные сосуды располагаются близко к коже.
        Нита очень хотела поехать к Амазонке и увидеть розовых дельфинов. Она просила у матери съездить туда в ее день рождения, но та отказалась без всяких объяснений.
        - На самом деле они как фламинго - едят пищу из-за которой и приобретают такой цвет. Если едят другую - становятся серыми. - Мирелла говорила медленно, как будто с маленьким ребенком, и Ните захотелось дать ей пощечину. - Но мне больше нравится легенда.
        - Не поняла.
        - Ну, среди тех, кто живет вдоль Амазонки, ходит древняя легенда, - устраиваясь поудобнее, Мирелла скрестила ноги и запрокинула голову, - о том, что в деревню приходит бледный мужчина в шляпе, охмуряет девушек и, если ему удается привлечь одну из них, забирает ее с собой к реке, где она становится его невестой, а потом топит ее в воде.
        Нита нахмурилась.
        - Разве не русалки топят людей?
        - Они тоже, - неохотно признала Мирелла. - Более популярная версия легенды гласит, что дельфины просто оплодотворяют женщин, а на следующее утро уходят, но мне больше нравится вариант с утоплением.
        Нита признала, что ей тоже.
        Мирелла поменяла позу.
        - Если ты снимешь с бледного мужчины шляпу, раскрывается его истинная сущность - дельфина. Он несется к реке и уплывает в другой город - охотиться за новыми невестами. Говорят, его обувь превращается в сома, а пояс - в угря, а… Ну, еще много чего говорят.
        Нита моргнула.
        - Так ты можешь превратиться в дельфина?
        - Нет, конечно, - фыркнула Мирелла.
        - Тогда к чему ты клонишь?
        Мирелла скрестила руки на груди и нахмурилась.
        - Я пыталась рассказать тебе предысторию.
        - Да, но это всего лишь легенда. - Нита попыталась скрыть раздражение в голосе. - Меня интересуют факты. Кто ты?
        - Я человек, - окрысилась она. - Такой же, как ты.
        Нита вздохнула.
        Мирелла продолжала дуться.
        - Однако моя пигментация похожа на дельфинью. Я меняю цвет в зависимости от рациона. Все эти истории были основаны на легендах о моем народе.
        Нита прислонилась к стеклянной стенке своей камеры.
        - У тебя есть еще какие-нибудь способности, кроме этой?
        - Нет.
        - Никаких других изменений?
        Нита и не надеялась услышать другой ответ. Цвет кожи меняется благодаря наличию в пище каротеноидов. Люди, особенно младенцы, тоже могут в некоторой степени менять свой цвет. Она читала о детях, которые становились желто-оранжевыми из-за того, что ели слишком много моркови, а их матери почти всегда списывали это на желтуху. Еще в далеком детстве Нита пыталась менять свой цвет, но делать это оказалось сложнее, чем ей казалось, плюс в ее коже изначально было много меланина.
        С тех пор она не пыталась экспериментировать с цветом кожи, хотя думала, что сейчас ей удастся его изменить. Может, в двенадцать лет и круто быть искусственным хамелеоном, но в данный момент Нита не видела смысла, тем более вряд ли сильно поможет.
        - Насколько я знаю, никаких.
        - Это бесполезно.
        Мирелла посмотрела на Ниту со злостью.
        - А у тебя есть другие способности, кроме самоисцеления?
        Нита задумалась. Ее мать умела увеличивать свои мышцы, придавая им почти сверхчеловеческую силу. А есть ли такая способность у самой Ниты?
        Как ей это сделать? Сможет ли она заставить мышцы расти быстрее? Ей хотелось еще и ускорить процесс, поэтому, возможно, ей удастся синтезировать эффект стероидов. В висках застучало - она принялась за работу.
        Боли Нита не чувствовала - болевые рецепторы были отключены. Но кровь в висках стучала, и удары отдавались в ушах, будто низкочастотные басы. Это говорило об одном: сегодня она перенапряглась, а в крови все еще оставался успокоительный препарат. Но Нита не прекращала до тех пор, пока рука не отяжелела настолько, что она едва смогла ее поднять.
        Затем, встав на ноги, она изо всех сил ударила кулаком по стеклянной стенке.
        Стекло задрожало, но не треснуло. В отличие от трех пальцев Ниты.
        Завалившись назад, она упала на пол и посмотрела на свои изогнутые пальцы и запястье с разорванными сухожилиями, которые нужно было восстанавливать. Если бы Нита могла чувствовать боль, то, вероятно, уже визжала бы как резаная. Что ж, рядом с Ковитом отсутствие боли было непредвиденным преимуществом.
        Вздохнув, здоровой рукой Нита передвинула сломанные пальцы на их прежние места.
        Может, ей следовало сначала научиться наносить удары?
        Издав приглушенный стон, она прислонилась спиной к стеклу и остановила синтез стероидов. Затем расслабила мышцы, позволяя реагентам рассосаться в крови. Кожу слегка покалывало - искусственные мышцы исчезали. Видимо, это не вариант.
        Мирелла разглядывала ее широко раскрытыми глазами, но Нита на нее не обращала внимания.
        Тяжело дыша, она на мгновение прикрыла глаза. Боже, как же ужасно она себя чувствовала. Ей не следовало этого делать. Может, Нита и не чувствовала боли, но истощение, тошнота и ощущение того, как косточки сломанных пальцев трутся друг о друга, никуда не делись.
        Она застонала. У нее не было энергии даже на то, чтобы подлечить пальцы.
        Дверь в помещение открылась. Раздался стук, за которым последовали шаги. Мирелла снова съежилась под одеялами.
        Нита открыла глаза и увидела идущего по коридору Ковита. В руках он нес две тарелки с едой, под мышками торчали бутылки.
        Подойдя к камере Миреллы, он просунул тарелку через ящик, стоявший перед дверью. На ней было что-то розовое. Ковит кормил ее креветками? Как-то неприлично роскошно. Хотя, скорее всего, они пытались сохранить розовую пигментацию кожи Миреллы с целью продажи. Мать Ниты поступала бы так же.
        Затем Ковит подошел к камере Ниты, поставил поднос в ящик и закрыл дверцу, активируя рычаг. Дверь на ее стороне открылась. Процессом управлял хитрый маленький механизм, поэтому открыть обе двери одновременно было невозможно.
        Нита потянула поднос на себя. Однако почти сразу поняла, что никакой это не поднос, а большой кусок хлеба, просто такой твердый, что его можно было бы использовать как поднос. На хлеб положили несколько ложек фасоли, пару кусочков курицы и рис. Ни тарелки, ни столовых приборов.
        Вытащив «поднос» из ящика, Нита подтянула его к себе.
        - Спасибо, - непроизвольно вырвалось у нее.
        Ковит моргнул - как будто удивился, что она что-то сказала.
        Нита прокашлялась и продолжила:
        - Хотела спросить - здесь есть душ. Как мне его включить?
        Она пожалела о своих словах почти сразу. Взгляд Ковита был странным, а выражение его лица говорило, что он услышал одновременно забавный и грустный вопрос. Ей это не понравилось, но душ очень хотелось принять.
        Судорожно дернув рукой, как будто отмахиваясь от ее вопроса, Ковит наконец ответил:
        - Ты не сможешь.
        - О, - выдавила Нита.
        Нахохлившись, словно птенец, он не сводил с нее взгляда. Лицо его было совершенно бесстрастным.
        - Но я смогу.
        Нита склонила голову набок.
        - Скоро вернусь, - сказал Ковит.
        Затем повернулся и ушел. Она смотрела ему вслед.
        Секундой позже Мирелла, все еще завернутая в одеяло, наклонилась вперед и прошептала:
        - Ты говорила с ним!
        - Да. А ты нет?
        - Конечно, нет. - Мирелла сглотнула и, зажмурившись, прошептала: - Он монстр.
        Нита не собиралась возражать.
        - Я хочу принять душ. И не смогу сделать это, если буду молчать.
        Мирелла принялась за еду.
        - Ты сумасшедшая, - жуя, сказала она.
        - Возможно.
        Ковит вернулся через десять минут. В руках он держал полотенце, сложенные спортивные штаны и футболку большого размера. Удивившись, но не говоря ни слова, Нита села на кровати. Бросив одежду в ящик для еды, Ковит протолкнул его к Ните.
        - Я включу его через две минуты и выключу через десять.
        Ковит уже повернулся, чтобы уйти, и Нита крикнула:
        - Спасибо.
        Перед тем как завернуть за угол, он остановился, посмотрел на нее своими темными, слегка безумными глазами и улыбнулся.
        Улыбка была не очень приятной.
        Думая о занни на секционном столе, Нита ответила ему своей улыбкой. Она представляла, как скальпель разрезает его плоть. Поначалу чувствуется небольшое сопротивление, затем инструмент входит легко - как нож в масло.
        Ковит засмеялся. Смех прозвучал более искренне и менее резко, чем ожидала Нита. Он одарил ее еще одной кривой, но вроде бы не угрожающей улыбкой и неожиданно сказал:
        - Пожалуйста.
        Глава 11
        Нита хотела принимать душ долго и неторопливо, однако ледяная вода и кондиционеры делали процесс невыносимым. Несколько раз она становилась под струю и сразу же отскакивала в сторону, но потом смирилась - душ придется принимать холодным.
        Дрожа, она вытерлась и надела новую одежду. Холод, однако, никуда не исчез, поэтому она обернула волосы полотенцем и завернулась в одеяла. Ей очень хотелось, чтобы кондиционер выключили.
        Нита уже и забыла о ране, которую нанес Ковит, когда из нее на койку закапала кровь. Девушка осмотрела порез: около трех дюймов в длину и двух в ширину, но совсем не глубокий. По сути, от кожи просто отрезали небольшой лоскут. Нита почти восхищалась умелостью, с какой был сделан порез. Для того чтобы нанести такую рану двигающемуся и сопротивляющемуся человеку, требовалось большое мастерство. Должно быть, Ковит много практиковался.
        Хватит.
        Вздрогнув, Нита осторожно опустила раненую руку. У обычного человека она заживала бы несколько месяцев. Останется шрам или нет - зависит от организма. Нита подумала, что, наверное, это станет ясно через день или около того. Она удостоверится, что шрама не будет.
        Нита умостилась на кровати так, чтобы не тревожить сломанные пальцы, кровоточащую руку и поврежденное запястье, и пока не чувствовала боли, но это могло случиться во сне, когда она будет переворачиваться. У нее промелькнула мысль, а не включить ли снова болевые рецепторы, но она отбросила ее еще до того, как та полностью сформировалась.
        Во-первых, ей сразу станет очень больно. Нита отключала болевые рецепторы всего один раз в жизни, когда попала в автомобильную аварию. Тогда ей разрезало руку, и включение рецепторов было самым неприятным ощущением, которое она когда-либо испытывала. Казалось, ее тело заново открыло для себя боль и хотело убедиться, что она проникает во все места.
        Нита не чувствовала такой боли ни до, ни после этого и не хотела повторять.
        Размышления привели ее ко второй причине. В здании есть занни. Пока Ковит здесь, Ните лучше не включать все болевые функции. Если они будут отключены, есть надежда, что у парня будет меньше соблазна подвергнуть ее пыткам.
        Нита вдруг вспомнила выражение беспокойства на его лице, когда ее болевые рецепторы отключились. Почему беспокойство? Нита могла бы понять гнев или разочарование, но беспокойство? Ей казалось, она что-то упустила.
        Сейчас ей вряд ли удастся понять, что именно. Она подавлена, ранена и измучена мыслями.
        Плотнее завернувшись в одеяло и полотенце, Нита закрыла глаза и уснула.

* * *
        Спустя некоторое время она проснулась. Ее ждала еда - хлеб, фасоль и курица, как в прошлый раз. Нита начала есть. Мирелла, лежавшая в камере напротив, дремала.
        Вздохнув, Нита откинулась назад и наблюдала за девушкой, радуясь, что та спит. Мирелла ее нервировала - в ней как будто собрались все раздражающие ее в людях черты: дерзость, плаксивость и беспомощность. Почему из всех людей в мире, с которыми Нита могла оказаться в камере, с ней посадили эту противную шестнадцатилетнюю девчонку?
        Нита прислонилась головой к стеклу и сосредоточилась на исцелении своего тела. Сначала сращивала кости пальцев. Сами по себе они не сращивались, и если бы она не провела необходимые манипуляции, то процесс исцеления занял бы три недели вместо восьми часов. С сухожилиями на запястье было сложнее, но, когда Нита закончила, они почти зажили. Напоследок она заставила организм начать выращивать новую кожу на месте пореза.
        Проведя самоисцеление, Нита встала с кровати. Теперь, когда она позаботилась о своем теле, выспалась и поела, можно начинать придумывать реальный план, как выбраться отсюда.
        Теперь она не будет пытаться пройти через стеклянные стены - урок был усвоен. Возможно, ей бы и удалось выбраться с помощью наращивания силы, но у нее просто не было опыта. Нита толком не знала, как правильно применять эту силу.
        Дверца для подачи еды была слишком маленькой. В нее не пролезть, даже если удастся открыть с другой стороны. Стены камеры доходили до потолка, высота которого составляла около восьми футов.
        Значит, единственный выход - это дверь, которая открывается снаружи.
        Если кто-то снова откроет эту дверь, есть ли у нее предмет, с которым Нита сможет на него напасть? Она огляделась. Койка. Полотенце. Одеяло. Может, ей удастся задушить тюремщика полотенцем?
        Нита фыркнула. Скорее всего, нет. Как она набросит полотенце на шею?
        Она беспокойно заметалась по камере и напряглась. Она знала - чувствовала, - что в ближайшее время что-то должно произойти. Но пока это не произошло, ей придется просто ждать. А Нита ненавидела ждать.
        В голову пришла мысль, что можно поговорить с Миреллой. Тьфу. Как будто по заказу, та пошевелилась и проснулась.
        - Доброе утро.
        - Сейчас утро?
        - Не знаю.
        Нита вздохнула. Разве от Миреллы можно добиться чего-нибудь полезного?
        - Сколько ты уже здесь? - немного подумав, спросила Нита.
        - Думаю, около двух недель, - тихо ответила Мирелла.
        - А другие заключенные были?
        Мирелла напряглась.
        - Да.
        Нита ждала подробностей. Когда их не последовало, она подсказала:
        - Что с ними случилось?
        Мирелла отвернулась.
        - Может, сменим тему?
        Ните не понравился этот ответ. Совсем не понравился.
        - Ты когда-нибудь была в Икитосе? - спросила Мирелла, опередив Ниту, которая хотела уже вспылить.
        - Нет. Где это?
        - Вверх по реке. В северном Перу. - На ее лице появилась легкая улыбка. - Это мой дом. Самый красивый город в мире. Мой брат считает иначе и хочет уехать оттуда, но я бы ни на что его не променяла.
        Нита моргнула.
        - Брат? Он такой… как ты?
        - Нет, я одна такая, - указала она на себя. - Мама говорит, что мой прадед тоже был таким, но его уже давно нет на свете. Моя кузина тоже была такой, как я, но она исчезла, когда я была маленькой.
        - А-а, - протянула Нита. Она даже не задумывалась о том, что у Миреллы есть семья. Это казалось очевидным, но почему-то Нита была удивлена.
        Мирелла обвила колени руками.
        - Я скучаю по своей семье, по родителям, по двоюродным братьям и сестрам, по бабушке с дедушкой, особенно по бабушке. Гены дельфинов пошли из ее семьи, она родом из бразильской части Амазонии. Она всегда хотела, чтобы мы приехали погостить в ее родном городе, но у нас так и… - Она несколько раз моргнула и мягко улыбнулась. - Я скучаю даже по своему глупому старшему брату. Он всегда показывал мне фотографии других городов, в которые хочет переехать. Думаю, теперь он может узнать любой город в Южной Америке, хотя никогда не выезжал из Икитоса.
        Она закрыла лицо руками. Нита скривилась. Она была рада, что между ними стеклянный барьер, иначе Мирелла могла бы рассчитывать, что Нита обнимет ее или сделает что-то столь же неприятное.
        Нита вздохнула и задумалась, каково это - иметь такую семью, как у Миреллы? По правде говоря, Ниту это не привлекало - она пересмотрела достаточно мыльных опер и ситкомов, и это давало ей повод радоваться, что у нее нет большой семьи. Но все же иногда она интересовалась историей своих родителей.
        Отец рассказывал ей, что он родом из Чили, но никогда не говорил, откуда именно. Будучи ребенком, Нита не могла точно это разузнать. В испанском языке такие путаные региональные диалекты, что она была уверена: круг поиска можно сузить, отталкиваясь от манеры разговора отца. Нита записывала каждую идиому и каждый речевой оборот - а вдруг однажды ей удастся собрать фрагменты этой головоломки в одно целое и узнать, откуда родом ее отец.
        Но это не сработало. Ните просто не хватало информации. За годы, проведенные в Мадриде, акцент отца сильно изменился. На ночь он читал только сказки из книг, купленных в «Барнс и Нобл»[11 - «Барнс и Нобл» (Barnes & Noble) - крупнейшая в США компания по продаже книг.]. Никогда не брал ее в церковь, хотя сам ходил туда каждое воскресенье.
        Нита всегда удивлялась, почему отец скрывает от нее свою жизнь. Изучая историю Чили, она нашла море тревожной информации о годах его детства, когда спонсируемый ЦРУ государственный переворот привел к власти диктатора. Она спрашивала себя: «Может, тогда произошло что-то настолько ужасное, что он не может говорить об этом?»
        Что касается матери… у Ниты сложилось впечатление, что она просто появилась из воздуха. И даже если у мамы была семья, Нита не была уверена, что хочет о ней что-нибудь знать.
        Вздрогнув, она отмахнулась от своих мыслей и повернулась к тихо плачущей Мирелле, сидевшей перед ней, затем откинулась на подушку и посмотрела на мигающую камеру наблюдения.
        - Мирелла.
        - Да? - тихо откликнулась она.
        - Ты знаешь, кто следит за камерой?
        Она вздрогнула и прошептала:
        - Ковит.
        Нита вскинула брови.
        - Двадцать четыре часа в сутки?
        - Я не знаю.
        Бесполезная девчонка.
        Размышляя, Нита снова посмотрела на камеру, затем резко встала и рьяно замахала рукой, приглашая кого-нибудь войти в помещение.
        Лампочка продолжала мигать.
        - Что ты делаешь?! - взвизгнула Мирелла.
        Нита проигнорировала ее. Она ждала, чувствуя, как неистово колотится сердце.
        Она не совсем понимала, зачем так поступила. Однако упоминание Миреллы о том, что Ковита держат на коротком поводке, постоянно наблюдая с помощью камер, заставили Ниту задуматься над тем, насколько он свободен и, что более важно, насколько ему скучно.
        С одной стороны, шатающийся поблизости занни, особенно скучающий, не очень хороший вариант. Тем не менее теперь Ковит знал, что Нита может отключать свою способность чувствовать боль, поэтому, скорее всего, не причинит ей вреда, когда проголодается. А вот если ему просто нравится причинять боль людям, не из потребности в пище, то у нее будут большие проблемы.
        С другой стороны, если ему скучно, возможно, он захочет поговорить, а Нита сможет выудить какую-то информацию.
        Кроме того, если ее просьбы будут такими же безобидными, как прежде, возможно, ей принесут еще какие-нибудь вещи. Книга и полотенце сами по себе не представляют опасности. Но книга, завернутая в полотенце, - это уже как кирпич в сумочке - неплохое оружие.
        Ковит не приходил.
        Нита приказала себе успокоиться. Было бы странно, если бы он сидел и наблюдал за ней через камеру весь день - такой расклад ее не устраивал. Наверное, то, что Ковит не приходит, - хороший знак. Если только он ее не игнорировал.
        Нита разочарованно вздохнула и со скучающим видом опустилась на кровать.
        Мирелла пряталась под одеялом.
        Услышав неожиданное тихое шарканье, Нита подняла голову и увидела, что в помещение входит Ковит. Он склонил голову и удивленно поднял брови.
        - Ты что-то хотела?
        - Э-э… - моргнув, выдавила Нита.
        Он положил руки в карманы и наблюдал за ней, а она открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег.
        - Ты помахала, чтобы я пришел и ты мною любовалась? - Он засмеялся, и его улыбка стала одновременно жестокой и игривой. - Или по другой причине?
        Ните не понравилась эта улыбка. Сердце забилось от страха, руки потянулись к воображаемому скальпелю. Она сглотнула, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. Их не было.
        Ковит вздохнул и повернулся, чтобы уйти, но Нита наконец заговорила:
        - Ты наблюдал за мной через камеру?
        Он фыркнул.
        - Кто-то всегда должен следить за этой чертовой камерой.
        Нита не знала, ложь это или нет. Возможно, и так. Но судя по тому, как Ковит вел себя весь день, сейчас он не врет. Значит, за камерой следит больше чем один человек. Это полезная информация.
        Нита держала в уме образ своего секционного стола. Это помогало ей успокоить дыхание и оставаться сосредоточенной.
        - Мне скучно, - сказала она. Хорошо, ее голос не слишком надломился от страха.
        Ковит посмотрел на Миреллу, которая съежилась под одеялами.
        - У тебя есть компания.
        - Она… - Нита вовремя смолкла, чтобы не сказать какую-нибудь грубость. В голову внезапно пришла мысль. - Она говорит по-английски?
        Ковит фыркнул.
        - Ни слова. Это очень раздражает, так как я не говорю по-испански.
        - А. - Что ж, это значит, что Мирелла не поймет, о чем они разговаривают. - Ну, она не совсем хорошая компания.
        Он рассмеялся. Смех был резким и жестоким.
        - И ты хочешь, чтобы я… эм… что-то с этим сделал?
        Ните не понравилось, как он это сказал. В его словах был темный и извращенный смысл. Казалось, глаза Ковита смеются над ней. Он как будто читал ее мысли. Как будто точно знал ее желания и одобрял их.
        - Нет. Я хотела спросить, есть ли у тебя что-нибудь почитать.
        - Ничего хорошего, - ответил Ковит, проводя рукой по волосам и одаривая ее одной из своих кривых улыбок.
        Нита не могла определить, что случилось с его улыбкой. Он выглядел как обычный человек, движение мышц лица не отличалось чем-то особенным, но все-таки в том, как он улыбнулся, было что-то… неправильное.
        И это ее пугало.
        Она облизнула губы.
        - А настольные игры? Карты?
        Ковит покачал головой.
        - Ну, думаю, плохая книга лучше, чем никакая. - Нита выдавила дрожащую улыбку.
        Он пристально посмотрел на нее.
        - Не думаю, что ты скажешь это после того, как ее прочтешь.
        - Мне нравится формировать собственное мнение. Я стараюсь не судить, пока не прочитаю.
        - Все судят.
        - Ладно. Если я думаю, что книга плохая, я буду приятно удивлена, когда она окажется хорошей.
        Он коротко рассмеялся. На этот раз смех был неожиданно легким.
        - Хорошо. Конечно. Я принесу ее.
        - Спасибо, - сказала Нита, но Ковита уже не было в помещении.
        Он вернулся через пять минут и сунул в поднос с едой маленькую потрепанную книжку в мягкой обложке. Нита вытащила ее и пробежала глазами по аннотации. Это была научная книга о сверхъестественных существах, которая якобы содержала подробные объяснения всех ведущих идей.
        - Вроде не такая она и плохая.
        - Я тоже так думал, пока не прочитал.
        - А-а, - протянула Нита, откладывая книгу.
        Ковит немного задержался, разглядывая ее. Руки он держал в задних карманах джинсов.
        Сглотнув, Нита решила рискнуть:
        - Мне кажется, ты хочешь у меня что-то спросить.
        Он склонил голову, и несколько прядей челки упали ему на глаза. Это выглядело очаровательно, но Ниту не обманешь.
        - Я хотел спросить о боли. Ты отключила ее.
        - Да. - Нита подняла брови. - На моем месте ты поступил бы по-другому?
        - Нет, конечно.
        Его ответ прозвучал намного быстрее и решительнее, чем ожидала Нита. Он увидел ее удивление, и уголок его рта дернулся вверх.
        - Видишь ли, я знаю, что такое боль.
        - Уверена, ты прекрасно это знаешь, - легко согласилась Нита.
        Разве не в этом весь смысл? Занни ощущали боль других людей и питались ею. Нита догадывалась, что они чувствуют себя немного лучше, чем человек, которого они мучают.
        Ковит закатил глаза.
        - Ты же знаешь, что занни не могут питаться собственной болью, верно? Нам просто больно, как обычным людям.
        Нита этого не знала. Она смотрела на него, пристально и холодно. Если Ковит пытался вызвать сочувствие, то у него не получилось. В мире и без того много боли - он мог бы просто отправиться в больницу и найти ее там.
        - Ну, тогда это делает их еще чудовищней, - сказала Нита, удивленная тем, насколько ровно звучит ее голос. - Ведь если они прекрасно знают, каково это - испытывать боль, но все равно причиняют ее другим ради собственного удовольствия… это хуже, чем если бы они вообще не чувствовали боли, не так ли?
        Она не ожидала, что Ковит рассмеется, но он рассмеялся, и смех его был долгим и легким, похожим на детский. Подарив Ните одну из своих широченных безумных улыбок, он сказал:
        - Полностью согласен.
        А затем повернулся на каблуках и ушел.
        Нита осталась стоять на полу, пытаясь заставить себя двигаться. Что-то в его смехе и улыбке вселило в нее страх. Реакции «сражайся или беги» не возникло. Нита застыла.
        Только после длительной воображаемой работы за секционным столом ей удалось доползти до кровати с книгой в руке.
        Ковит прав. Она была ужасной.
        Глава 12
        Нита отложила книгу. Несмотря на то что ее принесли вчера и других книг не было, она дочитала только до половины. Испытывая отвращение, Нита то и дело отбрасывала книгу, а затем, заскучав, прочитывала еще одну главу - только для того, чтобы отбросить снова.
        Начало было неплохим. В первых главах излагалась история того, как люди объясняли появление сверхъестественных существ в разные периоды времени. Говорилось о том, что католическая церковь ввела термин «сверхъестественный» в XI веке, поскольку служители ее считали сверхъестественных существ порождением демонов, которые спаривались с людьми. Разумеется, это была глупая идея, и автор это признавал.
        Помимо этого, в книге рассматривался период храмов Воскресения Христова. Представители современной ветви христианства считали Иисуса вампиром и верили, что он все еще живой и вернется, чтобы спасти их. У них было очень буквальное представление о причастии.
        Однако в последующих главах автор решил изложить свою теорию альтернативных реальностей. Он пытался убедить читателя в том, что сверхъестественные существа пришли из другого мира, а затем их гены скрестились с человеческими.
        Помимо ответов на очевидные вопросы (каким образом нечто из другого мира может быть генетически совместимо с людьми из этого мира; как они переместились между вселенными; где, черт возьми, хоть какие-то доказательства этой чуши), Нита хотела узнать, кто финансировал издание этой книги. Подобные вещи всегда продвигали чью-то программу.
        Недавно Нита слышала о крупном судебном процессе по делу о меховой компании, которая заплатила исследователям за публикацию научной работы, в которой утверждалось: шиншиллы являются сверхъестественными существами. Представители этой компании надеялись, что это ослабит отрицательную реакцию общественности на разведение шиншилл с целью получения меха.
        Нита просмотрела следующую главу. Она была посвящена спорному вопросу упырей. Упыри, которые вынуждены есть человеческую плоть, в Списке опасных сверхъестественных существ выделялись как «возможно опасные виды». Так было до серьезного инцидента, произошедшего три года назад, когда семья упырей начала красть из крематория тела, но «никого не убивала», как любили уточнять СМИ. Сын одного покойника узнал, что происходит, и расстрелял всю семью упырей из пулемета, пока они ужинали его мертвым отцом. Судебное дело было очень непростым. Этот случай доказал, что есть и такие упыри, которые могут питаться, не нанося никому живому вреда.
        О каппа в СМИ было противоположное мнение.
        Внимание общественности к проживающим в реках каппа привлек ряд громких, в основном детских, убийств, случившихся несколько десятилетий назад в деревнях Японии. В то время это было просто еще одно сверхъестественное убийство, не заслуживающее слишком большой огласки. Но несколько лет спустя эта история превратилась в популярный фильм ужасов «Наводнение каппа», после которого те стали известны. Люди оказали давление на МПДСС, и следующее, о чем они узнали, - каппа внесли в Список опасных сверхъестественных существ.
        Имея достаточно знаний о каппа и расчленив немалое их количество, Нита не могла сказать, что полностью согласна с этой оценкой. Да, каппа живут за счет человеческих органов. Их слюна содержит химическое вещество, растворяющее органы, которые они потом хлебают, как суп. Однако проведенные Нитой исследования показали, что биология каппа вполне позволяет им питаться коровьими, свиными или любыми другими органами.
        Они просто сделали другой выбор.
        Скрип и стук открывающейся двери отвлекли Ниту от мыслей. До ее ушей донеслись звуки рынка и гул голосов, перемежающийся резким смехом и воплями. На секунду раздался злой крик птицы - как будто она подлетела к открытой двери, но тут же удалилась.
        Нита бросила чтение и подошла к стеклянной стене своей камеры. Снаружи донеслись голоса - много голосов, смешивающихся с топотом каблуков и стуком тяжелой закрывающейся двери. Хриплый смех, фырканье. Определенно это не Ковит и не Рейес.
        Нита слышала приближающиеся шаги и чувствовала тревогу. Людей было много. Что это значит? Что происходит?
        Нита оглянулась на свою соседку. Мирелла забилась в угол камеры, ее пальцы царапали пол.
        - Мирелла?
        Но девушка, плотно закутанная в одеяло, не ответила.
        Нита отступила к задней стенке своей камеры.
        - Сюда, - коротко и отрывисто прозвучал голос Рейес.
        Громкий стук ботинок по цементному полу напоминал барабанную дробь…
        И тут из-за угла появился высокий мужчина. На одно мгновение Ните показалось, что это ее отец. Она облизнула губы, размышляя, не пришел ли он, чтобы спасти ее.
        Мужчина повернулся, и ей удалось разглядеть его получше: бледное лицо, темно-русые волосы, легкий загар. Определенно не ее отец.
        Нита отмахнулась от нахлынувшего разочарования. Как долго мать планировала держать ее здесь? Всякий раз, когда Нита начинала думать о своей матери, ее живот скручивало узлом и она задыхалась. Это был страх, но другой, не сжимающий сердце, как при виде входящего в камеру Ковита.
        Этот страх был с Нитой постоянно. Она боялась, что мать не собирается ее спасать. Боялась, что зашла слишком далеко и теперь у нее осталось единственное предназначение - возместить матери часть денег от состояния, которое та могла бы заработать на продаже Фабрисио.
        Однако, даже несмотря на постоянное шипение внутреннего голоса: «Тебя бросили», - Нита не хотела верить, что это правда. Не по какой-то логической причине - просто не хотела.
        У Ниты очень хорошо получалось игнорировать правду, которую она не хотела видеть.
        Рядом с русым мужчиной шла Рейес, а за ними семенили двое парней в одинаковых белых рубашках и брюках. Их одежда пропиталась потом. Наверное, из-за жары в помещении постоянно работал кондиционер. Один из парней, высокий, то и дело шмыгал носом, прикасался к щеке, а потом смотрел на пальцы. Другой был низеньким и квадратным, словно его тело собрали из конструктора «Лего».
        Телохранители? Но чьи они - Рейес или мужчины? Прошлый раз Рейес приходила без телохранителей, но и каких-то незнакомцев с ней тогда не было.
        Нита едва заметила, как за всеми остальными проскользнул Ковит.
        Русый мужчина повернулся к клетке Миреллы и улыбнулся. Улыбка была блестящей, как носки его черных начищенных туфель.
        - Привет, малышка. Помнишь меня?
        Он говорил по-английски с типичным американским акцентом.
        Сжавшаяся под одеялом Мирелла сидела как мышь под веником.
        Мужчина цокнул языком и перешел на испанский, в котором слышался явный английский акцент:
        - Ах да, я забыл. Ну, рад снова тебя видеть.
        Губы Миреллы сжались в тонкую линию, но она молчала.
        Он по-прежнему улыбался, однако взгляд его был твердым и холодным.
        - Должен сказать, я с нетерпением ждал нашей новой встречи. Я был очень занят другими и не мог уделить тебе внимание, которого ты заслуживаешь.
        Мирелла вздрогнула. У Ниты промелькнула мысль: «Возможно, этот человек разобрался со всеми прежними узниками камер».
        Рейес подняла бровь.
        - Я слышала, играть со своей едой нехорошо, Боулдер.
        Боулдер усмехнулся.
        - Но это половина удовольствия.
        - Как скажете, - скучающим голосом отозвалась Рейес. - Какая часть вас интересует?
        Боулдер снова улыбнулся. Его взгляд пробежал по Мирелле и задержался на лице. Грива волос лишь частично скрывала ярость в ее глазах.
        - Я слышал, если через глаз дельфина посмотреть на человека, которого ты хочешь, он влюбится в тебя.
        Рейес кивнула.
        - Я тоже слышала эту легенду. Вы хотите кого-нибудь в себя влюбить?
        Он фыркнул.
        - Нет, конечно. Но мне очень интересно, какую силу можно получить, если съесть такой глаз. - Его безупречно белые зубы опять блеснули улыбкой. - К тому же глаза - настоящий деликатес.
        Нита застыла на месте и не могла отвести взгляд от Боулдера. Горло сжалось. Как же она сразу не догадалась? Нита знала, что некоторым людям нравится есть определенное «мясо» сверхъестественных существ. Тем, кто заказывал части тела Фабрисио.
        Мирелла повернулась к стоявшим возле ее камеры, но все так же молчала. Она просто обнажила зубы, однако Ните показалось, под ее кожей бурлит магма, которая вот-вот извергнется наружу.
        Нита была удивлена тем, как быстро бьется ее сердце. Она боялась. Не за себя - за Миреллу. Ее пугало то, что этот мужчина хотел сделать. Мирелла ей не нравилась, но, как бы то ни было, Нита никому бы такого не пожелала.
        Внезапно Боулдер повернулся к камере Ниты.
        Ее сердце остановилось. Он же не… она не…
        - Что это? - спросил он.
        - О-о, - Рейес широко улыбнулась. - Это наше последнее приобретение. Прибыло вчера. Она умеет исцелять себя. Мы выложили видео в интернете. Вы смотрели?
        - Ах да, я слышал. О нем довольно много болтают. - Боулдер поднял руку и приложил ее к стеклянной стенке камеры Ниты. - Скажите, вы удаляли какие-нибудь части ее тела, чтобы проверить их действие?
        - Сейчас мы проводим анализ кусочка ее кожи, чтобы узнать состав, но кроме него ничего пока не удаляли.
        Что? Пока?
        - Понятно. - Он повернулся и уставился на Ниту. - Как считаете, некоторые из этих целительных свойств перейдут сами собой, когда ее тело употребят?
        Употребят.
        - Да, мы так думаем, основываясь на том, как чужеродная плоть сверхъестественных существ взаимодействует с человеческой. Однако у нас нет убедительных доказательств.
        Употребят.
        Они продадут Ниту на съедение.
        - А что с отрезанными частями? Она может регенерировать отрезанные части тела?
        Рейес улыбнулась.
        - Мы следим за прогрессом заживления ее раны. Надеемся получить соответствующие данные о том, как она заживает, и, вероятно, продолжим исследования.
        Сердце Ниты забилось с бешеной скоростью. Она открыла рот, чтобы сказать, что определенно не может регенерировать отрезанные части тела, но из-за комка в горле не могла выдавить ни слова.
        - Хм. Я хотел бы увидеть своими глазами.
        Рейес перевела взгляд на Ковита, голос ее стал холодным:
        - Иди повеселись.
        Выражение лица Ковита было бесстрастным: ни подрагивающей улыбки, ни сумасшедших глаз. Сейчас он выглядел напряженным, но нормальным.
        Крупный телохранитель нажал кнопку, чтобы отпереть дверь. Шмыгающий тип с угрожающим видом маячил рядом - на случай, если Нита решит проскочить мимо Ковита и попытается сбежать? Вряд ли получится. Не с таким количеством людей.
        Нита снова посмотрела на Ковита. Он вытащил свой выкидной нож и открыл дверь. В отличие от прошлого раза, когда он входил в камеру, широко улыбаясь от предвкушения, сейчас у него под глазами были круги, как от недосыпа. Казалось, он недоволен. И, скорее всего, недоволен тем, что не может заставить ее кричать. Нита не испытывала к нему ни малейшего сочувствия.
        Ковит сделал шаг к Ните, и она попятилась. Остановившись, он опустил руки.
        - Каким путем мы это сделаем: легким или трудным?
        Нита облизнула губы и обвела взглядом помещение.
        - Какие у меня варианты?
        - Вариант первый: ты протягиваешь руку, и я ее режу. - Ковит покрутил нож в пальцах и слегка улыбнулся. - Вариант второй: ты будешь сопротивляться до тех пор, пока люди Рейес тебя не скрутят, а потом я тебя порежу.
        Второй вариант - не лучший. Нита протянула руку.
        Движение ножа было быстрым и уверенным. На лезвии остался небольшой кусочек кожи. Выступившая на месте пореза кровь медленно заструилась по руке Ниты. Ковит сделал шаг назад. Все, кто находился за пределами камеры, уставились на рану и ждали.
        Через минуту Боулдер повернулся к Рейес.
        - Почему она не исцеляется?
        Рейес посмотрела на Ковита, который пожал плечами и сказал:
        - Спросите у нее.
        Взглянув на Ниту, Рейес улыбнулась.
        - Ты же специально замедляешь свое исцеление, да?
        Нита не ответила.
        Улыбка Рейес была такой же непоколебимой.
        - Понятно. Тебе не понравилось наше небольшое видео. Но, видишь ли, мне нужно, чтобы ты была хорошей девочкой и заживила рану. Если ты этого не сделаешь, боюсь, что ситуация станет… неприятной.
        Нита перевела взгляд на Ковита.
        - О нет, пусть он тебя не волнует. Он на тебя не реагирует, а это значит, что ты не чувствуешь боли, не так ли? Готова поспорить, ты умеешь отключать эту способность. Умная девочка. - Рейес сложила руки за спиной и сделала шаг вперед. - Уверена, боль не побудит тебя к действиям. Но, видишь ли, есть много других способов.
        Нита смотрела на улыбку Рейес с опаской. Что она задумала? Если ей не удалось причинить Ните боль, что она сделает теперь? Нита сопротивлялась желанию взглянуть на Боулдера.
        Рейес повернулась к Ковиту:
        - Отрежь ей пальцы. Посмотрим, отрастут ли они.
        Нита напряглась, губы зашевелились, прежде чем мозг смог обдумать слова:
        - Я исцеляюсь. Прямо сейчас. Смотрите, она… она заживает.
        Говоря это, мысленно Нита уже сосредоточилась на свертывании крови и сращивании кожи. Рана высохла, покрылась корочкой и медленно затягивалась. Через пять минут на месте мелкого пореза на руке осталась тонкая красная линия.
        Боулдер зашипел от удовольствия. Губы Рейес были все так же растянуты в улыбке.
        - Хорошая девочка, - сказала она.
        Нита попыталась проглотить свой страх, но не смогла - он брызнул слезами из глаз.
        - Сколько? - спросил Боулдер.
        - Мы надеемся продать несколько частей на аукционе на этой неделе. Есть очень много заинтересованных покупателей, и некоторые уже планируют вылететь сюда и посмотреть на товар. Если хотите принять участие в аукционе, милости просим.
        Он сделал шаг вперед и провел пальцами по стеклянной стенке, отделявшей его от Ниты.
        - Вы не могли бы продать мне эту свежую полоску кожи?
        - Для себя?
        - Да. - Он облизнул губы и уставился на кусочек кожи, висевший на ноже Ковита.
        Рейес задумалась.
        - Вы же знаете, какой ценной может быть эта вещь. Ценной во всех смыслах.
        - Назовите вашу цену.
        - Я хочу имя вашего контакта в ФБР. Того человека, которого вы подкупили, когда против вас выдвинули обвинение в торговле людьми.
        Боулдер поджал губы и прищурился.
        - Хорошо.
        Рейес кивнула Ковиту, и тот протянул нож. Боулдер подошел ближе, сорвал с него полоску кожи и съел ее, проглотив за раз - на белоснежных зубах даже не осталось крови.
        - Бессмертие ждет, - сказал Боулдер.
        Часть Ниты только что съели.
        Она не задумывалась над тем, что ее похитили ради денег. Отчасти в Ните говорило детское убеждение: ее спасут, прежде чем ей придется по-настоящему забеспокоиться, а может быть, даже совершить побег. Но сейчас Нита признала: она давно понимала, к чему все идет, но не хотела признавать.
        В конце концов, это ее работа. Но только на этот раз сама Нита вот-вот ляжет на секционный стол.
        Кто-то - может, этот мужчина, а может, и кто-нибудь другой - собирался купить ее. Потом ее кровь выпьют, а тело порежут на части и будут смотреть, что получилось. Некоторые органы сверхъестественных существ обладают определенными свойствами. В организме каппа содержится смертельный яд. Части тел занни могут использоваться для облегчения боли и в качестве анестезии. Кость единорога приносит людям кайф.
        А какие свойства у органов Ниты?
        Боулдер, похоже, думал, что они даруют ему бессмертие. Нита не была в этом уверена, но версия казалась правдоподобной. Достаточно правдоподобной для того, чтобы очень многим людям тоже захотелось ее проверить и увидеть, насколько безграничны ее способности.
        Ниту затошнило. Кто-то порежет ее на части и съест. Боулдер уже начал. Возможно, это карма?
        «Нет, ты не можешь так думать. Когда они попадали на твой стол, они уже были мертвы. Ты не могла поступить иначе», - твердил мысленный голос.
        «Да, а когда появился живой пленник, ты освободила его», - согласился другой голос.
        «Да ты просто святая!» - вклинился третий.
        «Это нормально - слышать столько голосов в голове?» - подумала Нита.
        - Время покажет, - сказала Рейес. Поджав губы, она бросила взгляд на Миреллу, а затем повернулась к Боулдеру. - Мы удалим глаз и принесем его вам. Между тем…
        Боулдер кивнул, не отрывая глаз от Миреллы.
        - Я скажу своим людям, чтобы они принесли деньги. Так же, как в прошлый раз. И я дам вам имя и контактные данные.
        - Отлично. Мы доставим его в ваш офис.
        Боулдер с усилием оторвал взгляд от Миреллы, пожал Рейес руку и ушел.
        Его шаги отдавались эхом. Не успела дверь полностью закрыться, как Рейес резко развернулась к шмыгающему телохранителю.
        - Лоренцо.
        Лоренцо повернулся к ней и сглотнул.
        - Да, сеньора?
        Она сверкнула глазами.
        - Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
        Рейес с легкостью переключилась на испанский, и он звучал так же гладко и по-родному, как и ее английский. Однако акцент был Ните незнаком.
        Лоренцо снова сглотнул и поднял голову.
        Рейес прищурилась.
        - Ты пробовал товар.
        Теперь Нита видела это. Его зрачки были расширены, дыхание стало очень быстрым. Лицо блестело от пота, словно мишура.
        Он нанюхался порошка из кости единорога.
        Нита была удивлена. Она и не думала, что кто-то употребляет кость единорога здесь. Подобная проблема чаще встречалась в Европе и Штатах - в конце концов, единороги происходили из Западной Европы. За время проживания в Германии и США мать Ниты убила сотни единорогов и наводнила рынок порошком из их костей. Из-за этого цена на наркотик снизилась и стала доступной. Теперь зависимость от него считалась серьезной эпидемией в нескольких странах.
        У матери имелся огромный запас порошка, и она ждала, когда продукт станет дефицитным из-за большого количества наркоманов, чтобы потом продавать его небольшими дозами и по сумасшедшим ценам.
        - А-а. - Лоренцо отвел взгляд.
        Голос Рейес стал низким и холодным:
        - Если я еще раз увижу тебя под этой дрянью на работе, я отдам тебя Ковиту. Понял?
        Глаза Лоренцо расширились. Мелко задрожав, он кивнул и уставился на Ковита, который улыбался ему с нескрываемым голодом. Затем опустил голову и прошептал:
        - Да, сеньора.
        - Хорошо. - Рейес отвернулась и махнула рукой двум охранникам. - Отнесите девчонку в мастерскую.
        Лоренцо нажал кнопку на стене, и камера Миреллы открылась. Когда они вошли, Мирелла закричала, бросила одеяло в Лоренцо и накинулась на низкого, плотного телохранителя.
        Он пошатнулся и завопил. Лоренцо тем временем схватил ее за руку, сбросил одеяло и швырнул девушку на стеклянную стенку. Затем выкрутил руку ей за спину. Она взвыла от боли, но все равно сопротивлялась, пытаясь отбиться от него ногами. Залитое слезами лицо со скрипом скользило по стеклу.
        Заглянув в глаза Миреллы, Нита увидела в них ярость и панику. Рейес кивнула охранникам, и те потащили до сих пор сопротивляющуюся Миреллу на выход.
        Чувствуя катящиеся по щекам слезы, Нита слышала, как крики Миреллы эхом разносятся по всему зданию. У нее перехватило дыхание. Она металась между двух огней: закричать, чтобы все это прекратилось, или оставаться тихой и невидимой, чтобы ее не заметила Рейес.
        Однако молчание Ниту не спасло. Рейес обратила на нее взгляд холодных глаз и спросила:
        - Ты расстроена из-за своей сокамерницы?
        - Ее зовут Мирелла, - сквозь зубы процедила Нита.
        - Так и есть. - Рейес слегка улыбнулась и уже хотела уходить, но внезапно остановилась. - Ах да. Еще же проблема с твоим видео.
        Нита напряглась.
        - Ковит, я отдавала тебе приказ.
        Стоп. Рейес же не имеет в виду… Нет… Не может быть… Она ведь сделала то, что сказала ей Рейес!
        Хрипло дыша, Нита отшатнулась. В голове звучали крики Фабрисио, когда мать отрезала ему ухо. Перед глазами Ниты встала картинка: ее пальцы отрываются один за другим, а Боулдер сует их в рот, словно ломтики моцареллы. Ей казалось, что она может умереть от ужаса, просто глядя на происходящее. Она слышала, что с людьми такое случалось. Если такой момент и должен был наступить в ее жизни, то сейчас он наступил.
        Ковит моргнул и посмотрел на Рейес.
        - Она не чувствует боли.
        - И что? Какое это имеет отношение к отрезанию ее пальцев? - подняла брови Рейес.
        Ковит заерзал на месте. Ему явно было неловко. Рейес засмеялась и повернулась к Ните.
        - У тебя есть выбор. Либо ты потеряешь три пальца, либо снова включишь болевые рецепторы и позволишь Ковиту повеселиться в течение часа. Тебе решать.
        Рейес удалилась за Боулдером и телохранителями, Ковит и Нита смотрели ей вслед. Затем он повернулся к ней. Нита отошла к дальней стенке камеры.
        Какой выбор сделать? Подвергнуться пыткам или потерять пальцы?
        Нита лихорадочно размышляла, но решение было непростым.
        - Я не буду включать болевые рецепторы, - дрожащим голосом сказала она.
        Да, она может лишиться пальцев. И не посмеет даже пытаться вырастить их обратно (не то чтобы она думала, что не сможет), поскольку в голову Рейес могут прийти новые идеи. У Ниты нет никаких гарантий, что пытки Ковита не нанесут большего вреда, чем простая потеря пальцев. К тому же похитители все равно планировали ее расчленить. Рейес только что сказала это - они будут продавать части тела Ниты. Если этого не миновать, то зачем добавлять пытки в список ужасов, которые ей предстоит вытерпеть?
        Более того - если Ковит считал, что может угрожать ей включением болевых рецепторов, что помешает ему сделать это снова? Она не позволит ему шантажировать ее подобным образом.
        Ковит долго смотрел на нее. Нита встретилась с ним глазами, пытаясь набраться смелости и сделать выбор.
        Он вздохнул и положил нож в карман.
        - На твоем месте я бы тоже не стал этого делать.
        Он вышел из камеры и запер за собой дверь. Не веря своим ушам, Нита уставилась на него.
        - Ты не…
        - Нет.
        Он смотрел, как Нита падает на пол и начинает судорожно всхлипывать и дрожать. Нита знала: она должна что-то сделать или сказать, но была очень напугана. Теперь, когда Рейес ушла, а Ковит вышел из камеры, она могла только плакать от ужаса.
        Ковит ушел, а в ушах Ниты звучали отдаленные крики Миреллы, которую тащили куда-то в глубь здания…
        Глава 13
        Через какое-то время Ковит принес ей еду и бутылку воды, но Нита к ним даже не прикоснулась. Она боялась, что он передумал и отрежет ей пальцы, как того хотела Рейес. Она дрожала, и, казалось, эта дрожь никогда не прекратится. Она все пыталась успокоить мышцы и активизировать гормоны радости, но ничего не выходило.
        Казалось, ее разум просто не мог остановиться в отчаянной попытке проанализировать события. То, что уже случилось. Должно было случиться. Одно дело - сидеть в запертой камере. Нита же была знакома с черным рынком и знала, какие тут порядки. В некотором смысле ситуация выглядела знакомой, пусть даже роли поменялись. Это выбивало из колеи. Такое чувство возникает, например, когда смотришь на картинку и видишь: что-то в ней не так, но ты не можешь точно определить, что именно.
        С внезапной болезненной ясностью Нита поняла: сейчас она на самом настоящем черном рынке. Мать каким-то образом защищала ее и ограждала от неприятной, «живой» действительности этого места. Нита видела только последствия - тела. А их было легко разрезать на части и забыть.
        Она подумала о Фабрисио. Свернувшись клубком и не имея возможности вытянуться в полный рост, он кричал и отбивался, пока ее мать отрезала его ухо. Сколько людей, которые оказались на секционном столе Ниты, пережили такое? У скольких мать пытками выбивала информацию, чтобы найти больше потенциальных жертв? Отец знал и участвовал в этом? Спокойно отрезал пальцы тем, кто сопротивлялся?
        Нита уткнулась лицом в спортивные штаны, позволяя ткани впитывать слезы, хотя их высушивал воздух из кондиционера.
        Всю свою жизнь она помогала поддерживать эту индустрию. Расчленяла тела и упаковывала их части для последующей отправки, и ей это нравилось.
        Она зашевелила пальцами, потянувшись к скальпелю, которого здесь не было. Если бы в этот момент кто-нибудь положил перед ней тело и попросил его расчленить, она все равно получила бы удовольствие. Теперь это занятие - ее неотъемлемая часть, ей нравилось резать людей, и она не хотела прекращать.
        Но когда - если - ей удастся выбраться отсюда, она больше никогда не сможет работать на черном рынке. Медленное, грустное осознание. Воспоминания об улыбках родителей, расчленениях под диснеевские песни и потных волосах, которые Нита отбрасывала с лица после маркировки последней за день банки, приобрели темный оттенок. Они больше не казались радостными - их омрачало знание о тех событиях, что им предшествовали.
        В конце концов, обессилев от слез, она уснула.
        Сон начинался хорошо. Нита в своем белом лабораторном халате стоит перед секционным столом, на нем лежит тело. Вздохнув от привычного удовольствия, она берет скальпель и делает первый надрез. Некоторое время работает, отрезая части тела, взвешивая их и маркируя. После чего собирается вырезать глаза.
        У лежащего на столе тела лицо Ковита.
        Его глаза закрыты, но она без колебаний открывает их. Сон размытый, она думает только о том, как расчленяет занни, и чувствует себя прекрасно. Но, вырезав его глаза, приглядывается и обнаруживает: они светло-карие. Это ее собственные глаза.
        Лицо на столе - это лицо Ниты, и она внезапно видит комнату глазами, свисающими с ее руки. Только это уже не ее рука, а рука пожилой женщины. Она поднимает глаза и видит улыбающуюся Рейес…
        Нита проснулась от собственного крика.
        Она металась по кровати, ногами сбила одеяло и вцепилась пальцами в волосы, как будто хотела вытащить сон прямо из своего черепа.
        Когда ее крики переросли в рыдания, в помещение вбежал Ковит, одетый в черные спортивные штаны, не сочетающиеся с пижамной рубашкой на пуговицах. Волосы его были растрепаны после сна, но широко открытые глаза нервно озирались по сторонам, пытаясь найти то, что напугало Ниту.
        - Кошмарный сон? - немного помедлив, спросил он.
        Не доверяя своему голосу, Нита кивнула.
        Ковит смотрел на нее, но Нита отвернулась, представляя себе то, что он делал с Миреллой до того, как она сама попала сюда. Может быть, поэтому Мирелла так его и боялась.
        Не говоря больше ни слова, он просто ушел и снова оставил Ниту наедине с собой.
        Это хорошо. Ей нравится быть одной.
        Или нравилось. Камера напротив нее, где раньше сидела Мирелла, сейчас была пуста. Девушка все еще не вернулась.
        Нита была удивлена, когда через несколько минут Ковит снова появился. Он выглядел еще более уставшим, если такое было возможно. Кожа вокруг его рта сморщилась, под глазами виднелись тяжелые мешки. Но тут он одарил Ниту своей характерной полуулыбкой, и в груди Ниты опять шевельнулся страх.
        Хотя, возможно, она уже начала привыкать к Ковиту, потому что на этот раз не чувствовала себя сильно напуганной. А может, страх был как слезы: если проплакать несколько часов, то больше не выдавишь ни слезинки. Так и со страхом - сначала он тебя гложет, а потом все становится безразличным.
        Ковит сел на пол и скрестил ноги перед тюремным ящиком. Он вынул из кармана пачку бумажных листочков, перевязанную резинкой, и, сняв резинку, перетасовал их.
        - Какие карточные игры тебе нравятся? Покер? Китайский покер? Война? Пасьянс?
        Нита уставилась на маленькие кусочки бумаги в его руке.
        - Ты сам их сделал?
        Ковит засмеялся и показал ей карту. Она представляла собой неаккуратно вырезанный прямоугольник из листа бумаги для принтера с нарисованными ручкой сердцем и цифрой три.
        - Это не заняло много времени. - Он все еще тасовал карты. - Давай сыграем в покер.
        Нита кивнула, все еще не доверяя своему голосу. В горле стоял тугой и колючий комок. Ковит передал ей карты через тюремный ящик. Нита подняла их слегка дрожащими руками, положила на колени и опустила глаза.
        - Зачем ты это делаешь?
        - Мне скучно, - бесцветным голосом сказал он. - Здесь нет ни интернета, ни книг. Рейес дала мне телефон из эпохи динозавров, в котором есть только ее номер, а гулять по этому долбаному рынку мне не хочется.
        Нита не ответила.
        Ковит вздохнул.
        - Я подумал, может, тебе тоже скучно. Мне уйти?
        - Нет, - прошептала Нита, впервые в жизни нуждавшаяся в компании, пусть даже в лице психопата. - Давай сыграем.
        Она проигнорировала его победную улыбку - такую жуткую, голодную, что Нита просто не могла на нее смотреть.
        Они сыграли несколько партий в тишине. Большинство из них осталось за Ковитом. Нита не очень часто играла в покер, но с каждой партией у нее получалось все лучше и лучше. После длительного молчания она наконец почувствовала, что может говорить.
        - Так… - начала она, пытаясь придумать тему для разговора. Раз Ковит сейчас здесь, из него нужно выудить какую-то информацию. Но хоть убей, Нита не могла придумать, с чего начать.
        Он поднял брови и ухмыльнулся.
        - Да?
        - Ты не отрезал мне пальцы.
        - Нет.
        - А собираешься?
        Он молчал долго. Нита подняла глаза и, увидев, что он смотрит на нее, беспокойно заерзала на месте.
        - Нет, - наконец сказал он, глядя на свои карты.
        И снова замолчал. Нита занервничала. Часть ее разума говорила ей бросить это - она не хотела на него давить.
        А если он передумает? Но остальная часть ее была недостаточно умна, чтобы послушаться, поэтому Нита спросила:
        - Почему?
        Он пожал плечами.
        - Похоже, это бесполезно. Никто не может извлечь из боли и страдания пользу.
        Нита уставилась на него.
        - Ты не сделал это, потому что не мог впитать мою боль?
        - Конечно. - Он отвел взгляд.
        Нита облизнула губы.
        - Вранье.
        Он засмеялся.
        - Может быть. Я действительно лгу.
        - Все лгут. Это ни о чем не говорит.
        - Именно так.
        Нита положила проигрышные карты в ящик.
        - Ну, какой бы ни была причина, спасибо. - Она убрала волосы с лица. - От занни я такого не ожидала.
        Ковит нахмурился.
        - Я ненавижу это слово.
        - Ты уже говорил. - Нита сложила руки на коленях и наблюдала за ним. - Почему?
        - Это одно из тех английских слов, которые меня очень раздражают.
        - Да? Разве вас не так называют?
        Ковит перетасовал карты и покачал головой.
        - Оно появилось в XIX веке, когда европейские страны захватывали земли в Азии. Англичане завладели территориями современной Малайзии и Сингапура, а французы захватили Вьетнам и Камбоджу. Таиланд, который тогда называли Сиамом, изо всех сил старался остаться независимым как в политическом, так и в военном отношении. Короче говоря, появилась «занни», которая… э-э… наслаждалась конфликтом. Никто не знал, была она нанята сиамским правительством или нет. Я и сам не знаю, но думаю, в любом случае все прошло хорошо.
        Он натянуто улыбнулся.
        - Как бы то ни было, французы прозвали ее Санг, что означает «кровь». - Он пожал плечами. - Кто-то неправильно связал это прозвище с английским произношением, и оно стало звучать как «занни».
        - Я этого не знала. - Нита поменяла позу. - Так как же занни называются на самом деле?
        Он заколебался.
        - Это спорный вопрос. Я имею в виду, в наши дни, поскольку их так называют в МПДСС, и слово «занни» стало устоявшимся определением. Но некоторые люди говорят, что на самом деле мы красу.
        - Это на каком языке?
        - На тайском. - Он смахнул волосы с лица. - Но есть названия и на других языках. «Касу» - на лаосском и… э-э… ахп? На кхмерском. Кажется, малайзийское название начинается со звука «п», но сейчас я не могу его вспомнить.
        Нита сложила карты на коленях.
        - Никогда не слышала этих названий.
        - Ты и не могла их слышать. - Он пожал плечами. - В смысле, что традиционно так называют только женщин.
        - Да?
        - Ну, люди думали, что красу - это плавающие женские головы со свисающими с шеи внутренними органами. Они оставляли свои тела, приплывали в город и вырывали нерожденных детей из чрева их матерей, потрошили людей и съедали их плоть, видишь ли. - Он ухмыльнулся. - Некоторые говорят, что это были те «занни», которые немного перегнули палку и завязывали вокруг своей шеи кишечные тракты людей, как шарфы.
        - Это негигиенично, - поежилась Нита.
        Ковит засмеялся.
        - Не отвратительно?
        Она пожала плечами. Это всего лишь органы.
        - Так почему же люди думали, что есть только женщины красу?
        Услышав ее произношение, Ковит поморщился.
        - Потому что мужчины, независимо от правящего диктатора, вступали в армию или даже оказывались вне закона. Другими словами, они формировали группы, где… поведение, которое мы демонстрируем, не было редкостью. Думаю, мы вливались в общество. - Он фыркнул. - Но у женщин не было подходящей работы, которой они могли бы объяснить пытки. Поэтому люди, как правило, чаще замечали женщин, приходящих в город, чтобы потрошить жертв, чем мужчин, делающих то же самое.
        - Интересно. - Нита задумалась над тем, сколько еще устных легенд о сверхъестественных существах искажены, ведь объектив, через который они просматривались, был неверно настроенным.
        Она поджала губы.
        - Но это все теория.
        - Да.
        Нита склонила голову. Его слова навели ее на одну мысль: Ковит хотел быть связанным с этими легендарными монстрами больше, чем получить реальное доказательство их существования, коим сам являлся.
        Она могла это понять. О том, кем является сама Нита, легенд не слагали. Для ее вида даже не было названия. Во всяком случае, ничего подобного она не находила. Нита всегда завидовала тем, вокруг кого крутились легенды; ажиотажу вокруг вампиров и почтительному отношению к китайским драконам. Было что-то привлекательное в принадлежности к таким историям, и Ните тоже хотелось иметь культурное значение.
        - Насколько популярна теория?
        - В некоторой степени. Кое-кто считает, что красу - это совершенно другой вид. Те создания, которые очень хорошо скрывались от радаров МПДСС или в… беспорядках которых обвиняли других сверхъестественных существ.
        Глядя на улыбку Ковита, Нита представляла, как могли бы выглядеть эти беспорядки.
        Она сменила тему:
        - Так ты говоришь по-тайски?
        - Да.
        - Это твой родной язык?
        - Угу.
        - Ты родился в Таиланде?
        - Да. Я жил там до десяти лет.
        - А что случилось потом?
        Ковит перестал тасовать карты и положил их.
        - Мою мать схватили и расстреляли сотрудники МПДСС.
        Нита моргнула, хотела что-то сказать, но передумала. Всю свою жизнь она жила в страхе перед МПДСС. Боялась, что они придут и арестуют ее родителей, обвинят их в преступлениях против человечности или в чем-то подобном. В представлении Ниты сотрудники этой полиции были громадными мужчинами в темных костюмах и очках, которые с пустыми каменными лицами, лишенными сочувствия, рушат ее жизнь.
        Если она когда-нибудь выйдет из этой клетки и доберется до телефона, они будут первыми, кому она позвонит. Нита жалела, что сейчас их здесь нет, но еще больше жалела, что не отправилась вместе с Фабрисио, когда тот уезжал из Лимы, чтобы встретиться с ними. Теперь она бы даже не возражала против ареста своей матери.
        Ну, может, немного.
        - Извини. - Нита прижала колени к груди и положила на них подбородок. - Наверное, твоя мать тоже была занни?
        - Да.
        - Как они ее поймали?
        Ковит поднял брови, и его губы сложились в кривую, самоуничижительную улыбку, словно говорившую: «Я бы с удовольствием тебя помучил».
        - Я позвонил им и рассказал о ней.
        Нита вытаращилась на него, как на привидение.
        - Что?
        Он небрежно пожал плечами, но она видела, что они напряжены.
        - Я позвонил им. Моя сестра была в ярости. Она спрятала меня в подвале, чтобы сотрудники МПДСС меня не нашли.
        - Твоя сестра не боялась за себя?
        Ковит фыркнул.
        - Вряд ли. Она же не была занни. - Увидев на лице Ниты удивление, он продолжил: - Это рецессивный ген, как светлые волосы. У мамы он был и передался мне, но мой отец человек, поэтому сестра не стала такой, как я.
        Каково это: расти в семье, где половина членов - занни, а другая половина - нет? Она не могла представить детей-занни милыми. Неужели малыш Ковит шлепал своего отца по щиколоткам и вырывал у сестры волосы?
        Хотя, вероятно, поведение детей-занни не сильно отличалось от поведения других детей.
        - Где твоя сестра сейчас? - спросила Нита.
        - Без понятия. Мы не виделись с тех пор, как ее забрала МПДСС. - Его голос звучал непринужденно, но у Ниты возникло ощущение, что сестра была ему ближе, чем мать. Одну он сдал полиции, а другая его защищала. - Мне было десять, так что прошло уже, э-э… десять лет?
        Нита не знала, должна ли выражать сочувствие, да и как его выразить должным образом?
        - Мне жаль, - сказала она.
        Он только отмахнулся:
        - Это было давно.
        Нита заколебалась, размышляя над тем, стоит ли развивать эту тему. Она не была уверена, что Ковит снова будет рассказывать о себе, и не понимала, почему он заговорил об этом сейчас.
        - Почему ты сдал свою мать?
        Ковит встретился с ней взглядом. Его угольно-черные глаза казались бездонными. Нита как будто смотрела в колодец. Можно упасть туда, если захочешь, но внизу тебя ждет болезненное приземление, за которым последует медленная мучительная смерть.
        Он улыбнулся очаровательной улыбкой, которая пугала Ниту еще больше, чем его жуткие усмешки.
        И тут Ковит ловко сменил тему:
        - Как насчет тебя? Кто предал твое доверие и сдал тебя?
        Нита опустила глаза. Ее грудь пронзило резкой болью. Уткнувшись носом в штаны, она прошептала:
        - Моя мама.
        - Что, прости? Я не расслышал.
        Нита почти вызывающе подняла подбородок, ее голос даже не дрожал.
        - Моя мама.
        - А-а. - Его улыбка исчезла, он стал уставшим еще больше, чем был раньше. - Матери… Мне никогда не нравилось, как их изображают в фильмах.
        У Ниты вырвался короткий, грустный смешок. Они сыграли еще несколько партий, но тут их прервала Рейес. Ковит встал и сразу же пошел к ней.
        За спиной Рейес двое телохранителей тащили Миреллу. Ее ноги волочились по полу, взгляд был устремлен вниз. Один глаз закрывала большая повязка из белой марли - точнее, то место, где раньше был глаз.
        Глядя на Миреллу, Ковит тихо зашипел, его глаза блестели от удовольствия. Ните стало не по себе.
        Миреллу затащили в камеру, где она свернулась калачиком под одеялом, а Рейес кивнула помощникам, и они ушли. Затем она повернулась к Ковиту:
        - К нам едет первая группа клиентов, которые хотят увидеть наш новейший товар.
        - Сейчас? - удивился Ковит.
        - Да. - Рейес повернулась и улыбнулась Ните. - Я уверена, что их очень заинтересует демонстрация, которую мы организуем для них. - Она снова посмотрела на Ковита. - Я вижу, ее пальцы до сих пор на месте.
        - Она выбрала пытки.
        - Не сказала бы, что ты выглядишь сытым…
        Ковит пожал плечами, а Нита задумалась.
        - Я поел, когда вы ушли. Это было несколько часов назад. - На его лице появилась кривоватая улыбка. - Но если вы хотите, чтобы я поел еще, то я с удовольствием это сделаю.
        Рейес улыбнулась.
        - Хорошо. Я надеялась, что ты это скажешь.
        Ковит просиял.
        - У вас кто-то есть?
        - После этой партии клиентов я тебя угощу.
        Ковит вдруг стал похож на ребенка, который открывает неожиданный подарок. Сначала на лице его отразилось удивление, затем - неверие, а потом - растущее волнение. Губы растянулись в широкой улыбке, в глазах вспыхнул безумный блеск.
        - Все мое? - спросил Ковит, подаваясь вперед в предвкушении.
        - Примерно на час. После того, как мы проведем эту демонстрацию.
        Рейес повернулась и пошла к выходу, жестом показав Ковиту, чтобы тот шел за ней.
        Он немного постоял, глядя ей вслед, а затем повернулся к Ните, еще шире растянул губы в улыбке и слегка, почти насмешливо поклонился.
        - Спасибо за развлечение. Но боюсь, меня ждет ужин.
        После этих слов он развернулся и, чуть ли не приплясывая, ушел.
        Глава 14
        - Мирелла, ты в порядке?
        Мирелла, лежавшая в своей камере, подняла голову и бросила ядовитый взгляд на Ниту. Вокруг глаз - точнее, глаза - все опухло. От слез кожа Миреллы приобрела болезненный сероватый оттенок. Белая марля, казалось, уставилась на Ниту.
        - Что за тупой вопрос? - рявкнула она, а затем ее голос понизился до холодного шипения: - Когда-нибудь я его убью.
        Нита не смогла придумать, что сказать в ответ, а Мирелла, похоже, и не ожидала от нее никаких слов и снова свернулась калачиком под одеялом. Все самое плохое начинает происходить тогда, когда Мирелла натягивает на себя это одеяло.
        Голоса, которые Нита услышала чуть раньше, стали громче, и через несколько секунд снова появились Рейес и Ковит в сопровождении двух телохранителей и еще четырех человек. Среди новоприбывших была высокая женщина, лицо которой скрывала противомоскитная сетка. Нита понадеялась, что это ее мать, но быстро разочаровалась: голос женщины звучал слишком хрипло, и у нее была какая-то неправильная походка. Рядом с ней шли два пожилых мужчины со слезящимися глазками и морщинистой кожей, одетые в рубашки поло и брюки. Они перешептывались друг с другом по-французски и не обращали внимания на своих спутников.
        Последний новоприбывший был вампиром.
        Несмотря на свои не очень большие знания о вампирах, Нита сразу поняла, что этот мужчина - один из них. Его каштановые волосы прорезали яркие полоски идеально белого, какого-то неестественного цвета, который слегка переливался и при разном освещении менялся. Голова мужчины была похожа на голову детеныша зебры, но коричневого цвета. Нита слышала, что белые волосы вампира невозможно покрасить, но у детей вампиров нет ни одного белого волоска. Они могут находиться на солнце и обладают невероятной силой - в некоторых регионах мира нападение на маленького вампира расценивается как самоубийство. Белые полоски появляются по мере взросления. Чем больше белых полос, тем слабее становится вампир, и, соответственно, ему гораздо сложнее находиться на солнце. Старые вампиры были почти калеками, неспособными двигаться и иногда даже самостоятельно питаться, но для того, чтобы жить долго, им приходилось проявлять смекалку и возглавлять организованную преступность - таким образом они могли поддерживать свою власть и заставлять других людей делать грязную работу.
        Нита не могла точно сказать, сколько белых полосок было у новоприбывшего вампира. До того как их тела становились слишком хрупкими, вампиры могли прожить около семисот лет и только потом умирали. Глядя на его волосы, Нита решила: этому вампиру, вероятно, больше ста, но меньше трехсот лет.
        Пожалуй, находиться рядом с такими старыми вампирами опаснее всего. Они все еще сильны, плюс ко всему опытны и коварны - в пример молодым.
        Вампир, пришедший с Рейес, перемещался бесшумно: движения вкрадчивые и текучие, как у танцора, как будто вместо суставов у него была вода, и выглядело это неестественно.
        Нита не понимала, что пятится, пока ее плечи не прижались к стене. Она сложила руки на груди, чтобы скрыть дрожь, хотя собравшимся в помещении, похоже, было на это наплевать.
        - Это оно? - спросила женщина с сеткой, махнув рукой в сторону Ниты. Ее лицо было обращено к Рейес.
        Рейес одарила женщину неискренней улыбкой.
        - Да. Хотите, продемонстрируем?
        - Пожалуйста.
        Ковит вошел в камеру Ниты, и она молча протянула руку - усвоила урок и больше не будет показывать свой характер.
        Когда все кончилось, женщина в противомоскитной сетке повернулась к Рейес и захлопала в ладоши.
        - Превосходно.
        Один из пожилых мужчин кивнул.
        - Совершенно согласен. Я не совсем верил - вы же знаете, с какой легкостью в наше время можно отредактировать видео.
        Рейес одарила своих спутников легкой улыбкой.
        - Конечно. Это не проблема. Можем пойти в мой кабинет и обсудить это существо. Еще никто и никогда не продавал ничего подобного - оно абсолютно уникально. Мы еще даже не брали образцы.
        В ответ раздалось довольное бормотание.
        Внезапно зеброполосый вампир оказался перед ее камерой. Нита даже не заметила его движения. Только что он стоял рядом с женщиной в сетке, а в следующую секунду уже оказался перед Нитой.
        - Как тебя зовут? - спросил он по-английски.
        Нита моргнула.
        - Меня?
        - Да. Тебя.
        Она немного помедлила, размышляя, нет ли в этом вопросе какого-то подвоха.
        - Нита, - наконец сказала она.
        Его глаза были мертвенно-бледными, зрачки почти исчезали в белизне.
        - Нита, - повторил он.
        Ей не понравилось, как он произнес ее имя.
        - Скажи мне, Нита, ты встречала других людей с такой же способностью, как у тебя? Может, она есть у твоего родственника? Друга?
        Нита молчала. Единственный человек с такой же способностью, которого она знала, - ее мать. Но она, разумеется, не будет рассказывать ему об этом, пусть даже мать предала ее.
        - Простите, - шагнула вперед Рейес. - Если вы хотите допрашивать товар, вам придется сначала купить его.
        Зеброполосый вампир медленно повернулся лицом к Рейес, словно злодей из фильма ужасов, голова которого поворачивалась до тех пор, пока не делала полный оборот. Голова вампира не развернулась на 360 градусов, однако Ниту это зрелище напугало не меньше.
        - Сколько? - спросил он мягким, почти дружелюбным голосом.
        - Мы сможем договориться, - с неизменной улыбкой ответила Рейес.
        Остальные присутствующие зашумели. Они не собирались так легко отдавать Ниту кому-то другому.
        Зеброполосый помолчал, затем снова повернулся к Ните. Движение было все таким же медленным.
        - Скажи, ты когда-нибудь встречала женщину по имени Моника? Возможно, она называла себя по-другому. Белая, ростом примерно метр семьдесят. В последний раз, когда мы виделись, у нее были темные волосы с красными полосками до подбородка. У нее та же способность, что и у тебя.
        Нита почувствовала, как по спине армией ледяных муравьев медленно и решительно ползет холод. Ее мать время от времени представлялась Моникой, и описание подходило идеально. Хотя любое описание, где присутствуют ярко окрашенные волосы и косметика, подошло бы. Мать Ниты любила выделяться, так что, когда ей действительно нужно было исчезнуть, никто не мог вспомнить о ней ничего, кроме цвета волос.
        Должно быть, на лице Ниты отразилось узнавание - зеброполосый сверкнул улыбкой.
        - Скажи, где сейчас находится Моника?
        - Боюсь, вас предупреждали, - сказала Рейес, кивая своим телохранителям. Оба сделали шаг вперед. - Если вы хотите разговаривать с товаром, вам придется купить его.
        Зеброполосый вампир зашевелился. Только что он прижимался к стеклянной камере, а в следующую секунду уже стоял перед Лоренцо, который был под кайфом от единорожьего порошка. Он переместился так же быстро, как и тогда, к ее камере. Нита не могла за ним уследить.
        Однако помощники были готовы. Когда зеброполосый вампир приблизился, оба они включили фонари, висевшие у них на поясе. Под ультрафиолетовым светом вампир зашипел и медленно отступил назад, в тень. Нита мельком увидела ожоги, внезапно появившиеся на его щеке - на нее как будто накапали свечным воском. Ковит, находившийся в другом конце помещения, тоже зашипел. Его глаза были устремлены к потолку, тело тряслось в экстазе. Ните пришлось отвести взгляд.
        - Вас предупреждали, - повторила Рейес, сводя пальцы вместе.
        Зеброполосый посмотрел на фонари, все еще включенные, хотя и не направленные на него. Нита поняла: он просчитывает ходы. Затем вампир повернул голову и посмотрел в глубь коридора, явно думая о чем-то другом, находившимся снаружи. О солнце? А может, о пути отхода, когда он всех убьет?
        Приняв решение, он слегка наклонил голову и сказал Рейес:
        - Конечно. Мы можем обсудить варианты покупки.
        Рейес протянула руку, указывая на дверь.
        - Тогда идем?
        Вампир, явно желавший ворваться в камеру и вытрясти из Ниты ответы, бросил последний взгляд на нее, но тут же отвернулся и исчез в коридоре.
        Дрожащая Нита опустилась на пол, чувствуя, что с каждым часом все глубже и глубже погружается в какое-то болото бедствий.
        Зеброполосый охотился на ее мать. Он проделал весь путь сюда в надежде на то, что у Ниты есть какая-то информация. Когда он говорил о матери, в его голосе звучало желание совершить все то ужасное, что мог сделать только вампир - или, может быть, еще Ковит.
        Что же мать натворила?
        За сколько ее грехов придется заплатить Ните?
        Она обхватила себя руками, чувствуя, как горечь предательства нарастает и превращается во что-то другое.
        Как она посмела продать Ниту? За одну ошибку? За один акт неповиновения?
        Нита думала, что мать любит ее, верила в это. Верила, несмотря ни на что, ведь они были семьей.
        Вранье.
        В душе Ниты вспыхнул гнев, горячий и всепоглощающий.
        «Когда мы встретимся в следующий раз, мама, тебе лучше защищаться. Я тебя не прощу», - подумала она.
        Охранники вернулись в камеру и вывели Миреллу. Нита подняла голову и метнулась вперед. Мирелла просто устало смотрела на них и не сопротивлялась. Впервые Нита подумала, что ее могли накачать наркотиками. Руки ее соседки были ватными, взгляд несфокусированным.
        - Что вы делаете? - крикнула Нита, прижимаясь руками к стеклу.
        Лоренцо посмотрел на нее и вытер нос. Его зрачки все еще были расширены, но пот больше не блестел, как мишура. Под глазами залегли темные круги. Он проигнорировал ее и повернулся к другому охраннику.
        - Хорхе, можешь закрыть дверь?
        Хорхе - крупный охранник - оставил Миреллу в руках Лоренцо и запер дверь камеры.
        - Куда вы ее забираете? - спросила Нита, уперев кулаки в бока.
        - В мастерскую, - рассеянно ответил Хорхе.
        Нита почувствовала, как в животе что-то шевельнулось. Именно в мастерскую они тащили Миреллу, чтобы выколоть ей глаз.
        - Ее опять порежут?
        Он покачал головой.
        - Не-а. Но она отбивалась от сеньоры Рейес и одного из ее клиентов. Чтобы получить глаз, им пришлось ее усыпить. Такое никогда не остается безнаказанным.
        - Совершенно верно, - вздрогнув, прошептал Лоренцо.
        - И каким будет ее наказание? - спросила Нита.
        Охранники переглянулись. Лоренцо будто тошнило, и он продолжал тереть нос.
        Ответ дал Хорхе:
        - Ковит, конечно.
        Они потащили Миреллу по коридору, а Нита вспомнила восторг и волнение Ковита, когда ему пообещали существо для пыток после того, как уйдут клиенты. Нита и подумать не могла, что это будет Мирелла.
        Через несколько минут послышались крики.
        Глава 15
        Леденящие душу крики, казалось, не закончатся никогда.
        Нита сжалась в клубок на своей койке, закрывая уши, но, что бы она ни делала, все равно слышала их. Крики чередовались с резкими оглушительными воплями или прерывистыми завываниями. Нита не могла сказать, почему так четко их слышит: либо Мирелла действительно очень громко орала, либо крики доносились через вентиляцию. Время от времени вопли ненадолго прекращались, и Нита слышала горький, сдавленный плач, перемежающийся всхлипами, которые больше походили на крики о помощи.
        Нита думала, что сойдет с ума. В голове проносились образы корчащейся Миреллы, когда Ковит… Нет, ей не нужно представлять себе, что может делать этот парень. Надо выбросить это из головы.
        Время от времени, когда настоящие крики Миреллы прекращались, их отголоски все еще звучали в голове Ниты, и она не могла различить, какие реальны, а какие - игра ее разума.
        Впрочем, одно Нита понимала прекрасно: Ковит был монстром.
        О, она это знала. Она боялась его. Но знать и видеть - или в данном случае слышать - это две совершенно разные вещи. Нита, пусть даже подсознательно, позволила себе немного расслабиться. Он спас ее от увечий. Играл с ней в карты. И пытал Миреллу в комнате неподалеку.
        Если бы Нита не отключила свои болевые рецепторы, сейчас она была бы на месте девушки-дельфина.
        Соотнести два образа оказалось не так сложно, как думала Нита. Как бы там ни было, в день рождения мать водила ее на аттракционы и гонялась за ней по дому, опрыскивая ее сырным соусом. Но она же убивала людей, а затем продавала их. И продала Ниту.
        О людях никогда нельзя сказать что-то однозначно.
        Хоть и ненадолго, но Нита все же позволила менее чудовищной стороне Ковита усыпить ее бдительность.
        Крики, эхом разносящиеся по зданию, вернули ее к суровой реальности - так же как и смех, который их сопровождал.
        Нита и так надолго задержалась в камере: настало время бежать, чего бы это ни стоило. Она все ждала удобного случая, но теперь ей стало ясно: все придется делать самой, переходить в наступление. Нита закрыла глаза и сосредоточилась. Она била себя по спине и шее, пытаясь найти место, ударив в которое можно повалить противника с минимальными усилиями. Она знала, что отключить человека трудно, а предсказать, сколько времени он проведет без сознания, невозможно. Нита хотела обезопасить себя, поэтому тренировалась на собственном теле и исцеляла его. Если ударить сюда, рухнет ли он на землю, или же, чтобы это произошло, удар нужно усилить?
        Пока Нита наносила себе удары и восстанавливала позвоночник и череп, руки и ноги то обретали, то теряли чувствительность. Вскоре во всем теле она почувствовала странное мягкое покалывание, наподобие того, которое появляется, когда онемевшая часть тела возвращается к жизни.
        Внезапно звуки изменились, как будто Мирелла сорвала голос. Крики, которые она издавала, теперь больше напоминали судорожные хрипы. Каждый раз, когда Нита слышала такой хрип, она представляла себе, как крик разрывает ее горло до крови.
        В какой-то момент Нита заплакала. Без всхлипов. Она просто смотрела в потолок, а по ее щекам катились слезы.
        Нита решила изготовить оружие. Сначала она подумала, что сможет сделать из страниц книги бумажный нож. Если края бумаги острые, может, ей удастся смастерить что-то такое же острое, но более прочное?
        Ничего у нее не получится. Может быть, какой-то умелец и смог бы что-нибудь придумать, но Нита не была умелицей.
        Затем она попыталась что-то сделать с пластиковыми бутылками для воды. Потребовалась целая вечность, чтобы согнуть пластик настолько, чтобы он треснул, и она смогла оторвать кусок большого размера. Он был острым и сильно гнулся - использовать его в качестве серьезного оружия бессмысленно. Тем не менее, если ей удастся сделать «лезвие» очень коротким и плотно прикрепить его к «ручке», Нита сможет нанести основательный удар.
        Это вряд ли.
        Нита осмотрела свое одеяло: если его скрутить, можно использовать как удавку. Однако если у нее в руке все время будет скрученное в узел одеяло, только идиот не догадается, что она не замышляет ничего хорошего. С таким же успехом можно завернуть в одеяло книгу и сделать импровизированную булаву.
        Но все же это годные варианты.
        Нита закрыла глаза и увидела перед собой скальпель и мертвое тело. Она бы отдала все, чтобы оказаться сейчас в своей операционной и разрезать кого-нибудь на части. Ей хотелось почувствовать, как нож скользит по коже, тяжесть органов в своих руках, проследить искривление ребер в открытой грудной клетке. Хотелось предельной ясности, которая приходила, когда она занималась расчленением. Хотелось забыть обо всем и сосредоточиться только на поставленной задаче.
        Когда Ковит вернулся с Миреллой, Нита была поражена - насколько он изменился внешне: Ковит светился. Не буквально. Вокруг него не появилось свечения или чего-то подобного, но, казалось, он весь сияет, как беременные женщины, чьи волосы и кожа будто сияют здоровьем и они всегда красивы. То же можно было сказать сейчас и о Ковите.
        Темные круги под глазами исчезли, морщины на лице разгладились. Ранее ничем не примечательные волосы теперь выглядели как в рекламе шампуня.
        Нита поняла, что Ковит, скорее всего, не ел с тех пор, как ее привезли сюда. Голодал? И вообще - как часто занни нужно питаться болью? Сколько боли им требуется? Нита знала, что много, но сколько именно? Как вообще можно измерить такую субъективную вещь, как уровень боли? Не то чтобы голод Ковита оправдывал его действия, особенно если вспомнить о том маниакальном восторге, который он испытывал, причиняя боль людям.
        Мирелла шла сама, но Ковит крепко держал ее за руку. На одну ногу она ступала неуверенно. Нита не видела на соседке явных следов физических увечий, и вроде бы все части тела были на месте. Уже хорошо. Ковит держал ее только одной рукой, рядом никого не было. Нита надеялась, что Мирелла воспользуется возможностью и вырвется из хватки. Но один ее глаз уткнулся в землю, а из другого сочилась кровь, и она просто повисла в его руках.
        Оказавшись в камере, Мирелла свернулась калачиком под одеялом и не шевелилась.
        - Ковит. - Голос Ниты был тихим, но прозвучал грубее, чем она хотела.
        Он повернулся к ней, и довольная улыбка на его лице исчезла. Челюсти сжались, плечи напряглись - он как будто ожидал, что Нита на него нападет. Она практически увидела, как Ковит ощетинился, готовясь к драке.
        - Можно мне немного воды?
        Ковит заморгал, разжал кулаки и опустил руки. Он немного поколебался, непонимающим взглядом уставившись на Ниту.
        - Конечно, - наконец сказал он.
        Пока его не было, с помощью отломанного кусочка пластиковой бутылки Нита заблокировала механизм подноса для передачи еды. Она шевелила и толкала поднос, но маленькая дверь не открывалась.
        Ковит вернулся с бутылкой воды. Он потянул поднос на себя и, когда тот не поддался, со злостью пнул его, а потом посмотрел на Ниту.
        Она сделала вид, что дергает и тянет со своей стороны, но уже через несколько секунд подняла руки, признавая поражение.
        - Мне кажется, он сломан.
        Брови Ковита сошлись на переносице.
        - Нам придется перевести тебя в другую камеру, пока мы будем его чинить.
        - Ага.
        Он уходил, и сердце Ниты замерло. Он не должен сейчас уйти! Это не входило в ее план.
        - Подожди, Ковит! - Он повернулся. Нита прижалась ладонями к стеклу. - Моя вода.
        Моргнув, он посмотрел на бутылку, затем обвел взглядом камеру Ниты и задумался.
        «Давай, Ковит, я знаю, ты хочешь дать мне воды. Ты не такое чудовище - ты мне не откажешь. Может, будешь пытать меня, но в воде не откажешь, нет», - думала Нита.
        Он вздохнул.
        - Хорошо. Отойди к задней стенке камеры и держи руки так, чтобы я их видел.
        Нита сделала, как было приказано, - попятилась, путаясь ногами в одеяле и стараясь сдержать улыбку.
        Ковит нажал на кнопку. Дверь открылась. Толкнув ее, он вошел в камеру.
        Нита даже не стала ждать, когда поднимется рука с бутылкой воды, - она начала действовать: ногой швырнула одеяло навстречу Ковиту и ринулась вперед, и оно частично лишило его обзора и подвижности. Он замахал руками, пытаясь сбросить с себя ткань.
        Нита накинулась на Ковита сверху и обхватила его руками, заматывая в одеяло. Ее действия напоминали детскую попытку надеть костюм призрака из простыни, только без прорезей для глаз. Страх, заструившийся по жилам, сделал ее объятия медвежьими. Нита с Ковитом повалились на пол.
        Ковит сильно ударился о плитку и охнул, когда Нита приземлилась на него сверху. Размахивая руками, он пытался сбросить одеяло, но оно было прижато к полу. Нита услышала щелчок выкидного лезвия ножа. Ее сердце бешено заколотилось. Должно быть, нож лежал у Ковита в кармане.
        Голова парня наконец-то показалась из-под одеяла, и Нита ударила его в висок. Ковит вскрикнул и, отвернув голову, подался вперед, предоставляя Ните идеальную возможность костяшками среднего и указательного пальцев огреть его по позвонкам. Хорошо, что позвоночник занни ничем не отличается от позвоночника обычных людей, ведь если бы отличался, ей бы пришлось несладко.
        Парализованный, Ковит мгновенно обмяк. Навсегда или на время - Нита не знала.
        Опасаясь, что удар был недостаточно силен, она перешагнула через Ковита, споткнувшись об одеяло, чуть не упала на пол и вышла из камеры. Вцепившись в дверь, Нита захлопнула ее - Ковит оказался взаперти.
        Затем немного постояла, чтобы отдышаться. Тело Ковита, наполовину скрытое одеялом, лежало в луже воды на полу. В соседней камере Мирелла прижалась лицом к стеклу, ее глаза были широко раскрыты.
        Нита сделала это.
        Она свободна.
        Глава 16
        Выбравшись из камеры, Нита стояла и просто глубоко дышала.
        «Ты действительно это сделала», - потрясенно сказал ее внутренний голос.
        Ее сердце чуть ли не выпрыгивало из груди.
        Ковит не шевелился. У Ниты сжалось горло, дышать стало трудно. Она не хотела его убивать.
        Приглядевшись, она чуть успокоилась. Тиски, сжимавшие грудь, разжались. Ковит дышал. Его грудь медленно поднималась и опускалась.
        Нита закрыла глаза и ощутила громадное облегчение. Пока она не стала убийцей. Но с другой стороны, если бы он был мертв, она могла бы расчленить его.
        - Эй? Нита.
        Она развернулась. Мирелла всем телом прижималась к стеклу, словно хотела пройти сквозь него, как призрак. Ее розово-серые волосы были растрепаны. Она облизывала сухие потрескавшиеся губы. Глаз налился кровью и в сочетании с розовой радужкой выглядел так, будто его нарисовали жидкой акварелью.
        - Ты выпустишь меня или нет? - прохрипела она.
        - Ах да.
        Нита подошла к панели управления, с помощью которой, как она видела раньше, открывала замки Рейес. На панели была линия маленьких черных кнопок, а рядом с ними - цифры. Отыскав маленькую белую цифру, написанную на стене рядом с камерой Миреллы, Нита нажала соответствующую кнопку.
        Дверь со щелчком открылась, и Мирелла выскользнула наружу. Тяжело ступая на одну ногу, она подошла к камере Ниты и заглянула внутрь.
        - Он мертв?
        - Нет.
        - Это хорошо.
        Нита подняла брови.
        - Почему?
        Мирелла повернулась и косо посмотрела на Ниту, издав что-то среднее между смешком и рычанием.
        - Потому что я хочу, чтобы Рейес нашла его. Я знаю, что она решит его убить, и это будет худшее наказание, чем все, что могли бы придумать мы.
        Нита только моргнула. Ковит, лежавший в камере, пошевелился.
        - Рейес убьет его? - спросила Нита.
        Мирелла плюнула на пол в его сторону.
        - Точно.
        В этом же нет вины Ниты, верно? Да и к тому времени, когда это произойдет, ее уже здесь не будет, так что это неважно.
        Сделав глубокий вдох, Нита выбросила из головы мысли о предстоящей кончине Ковита и повернулась к Мирелле.
        - Ладно, пошли.
        Тело Ниты сопротивлялось - ей все еще было страшно. Нита хотела забиться в угол и расплакаться от того, что все закончилось хорошо, но она не позволит себе этого сделать, ведь она еще не выбралась на волю. Сейчас нельзя позволять себе останавливаться, необходимо избавиться от всех мыслей и сосредоточиться на побеге. Когда Нита окажется далеко отсюда и будет в безопасности, тогда и позволит себе ощутить страх. Сейчас же ей нужно сохранять спокойствие.
        В конце коридора было три двери. Мирелла заковыляла к самой большой, но Нита придержала ее за руку.
        - Ты хромаешь, - сказала она.
        Тяжело дыша, Мирелла прислонилась к стене. Нита шагнула вперед и протянула руку, чтобы определить, насколько тяжела ее травма, но Мирелла ее оттолкнула и произнесла:
        - Я в порядке.
        Скрывая облегчение, Нита отвела взгляд. На самом деле она не хотела знать, что произошло.
        Мирелла так и стояла, тяжело прислонившись к стене. Нита окинула ее критическим взглядом. Она не сможет ходить без помощи и будет их тормозить.
        Нита посмотрела на обшарпанные двери. Ей хотелось вломиться в них, но нужно действовать продуманно. Мирелла была проблемой.
        - Что за ней? - спросила Нита, указывая на дверь, к которой направлялась Мирелла.
        - Выход.
        Голос Миреллы звучал грустно. Нита ожидала, что она будет взволнована или напугана, но она казалась отстраненной. Уцелевший глаз был каким-то стеклянным.
        - На рынок?
        - Ага.
        - Ладно. - Нита нахмурилась. - А как насчет остальных дверей?
        - Куда ведет эта, я не знаю, - Мирелла указала на приоткрытую дверь, затем перевела взгляд на закрытую и быстро отвернулась. - Но за вот этой… там нет ничего хорошего.
        Ните понадобилась секунда, чтобы понять: это, должно быть, «мастерская», где Миреллу недавно пытали, и вряд ли сейчас ей захочется туда возвращаться, поэтому она подавила желание заглянуть внутрь и посмотреть на успокаивающие белые стены и хирургические инструменты. Сейчас у них более важные дела.
        Нита толкнула другую дверь и сразу напряглась, ожидая, что кто-нибудь выскочит на нее, но комната была пуста. Плечи Ниты расслабились, однако сердце билось все так же быстро.
        - Мирелла, найди что-нибудь, на что можно опираться при ходьбе. - Нита посмотрела на розовые волосы и окровавленную рубашку спутницы. Из того места, где раньше был глаз, текла кровь. - И переоденься во что-то менее заметное.
        Экран, висевший на дальней стене комнаты, передавал изображение с камеры видеонаблюдения, которая была установлена в помещении со стеклянными клетками. Других экранов, транслирующих записи с камер, не наблюдалось. Неужели здесь нет других видеокамер? Это казалось маловероятным, учитывая тот факт, что здание было продумано весьма тщательно. Но, возможно, тут есть общее помещение охраны, а в этой комнате следили только за заключенными?
        - Ты знаешь, сколько еще комнат в этом здании? - спросила Нита.
        - Больше нет.
        Нита моргнула.
        - Да? А где же ночуют Рейес и охранники?
        Мирелла пожала плечами. Нита закатила глаза. Ну, по крайней мере, они были здесь одни. Пока.
        Она не знала, как долго это продлится. Ей нужно взять кое-какие вещи и уйти, а еще найти оружие.
        Комната была неприятно маленькой и тесной. К одной стене прижимались кондиционер и мини-холодильник. На веревке, протянутой между холодильником и единственным в комнате стулом, висели чьи-то постиранные вещи (скорее всего, Ковита), а кое-какие из них, должно быть, упали с веревки и валялись на полу. В дальнем углу комнаты стояла небольшая кровать с мятыми простынями и одеялами и корзина с сухой одеждой.
        Мирелла подковыляла к корзине и принялась копаться в сухих вещах, отбрасывая в сторону джинсы и нижнее белье. Немного порывшись, она вытащила красновато-коричневую футболку и завернула в нее свои слишком заметные волосы.
        - Ковит здесь живет? - спросила Нита, глядя на кровать.
        Голос Миреллы был безразличным:
        - Это имеет значение?
        Нита вздохнула.
        - Конечно, имеет. Если он здесь живет, то где-то рядом должны быть его деньги, так ведь?
        Эти слова заставили Миреллу остановиться и оглядеться по сторонам.
        - Дело говоришь.
        Нита снова усилием воли остановила себя, чтобы не закатить глаза.
        Прежде чем начать поиски, она взяла одну из мокрых рубашек Ковита и набросила ее на экран. Ей было незачем приглядывать за новоиспеченным заключенным - она просто не хотела смотреть, как Ковит приходит в себя и понимает, что Рейес его убьет. Если Нита не будет его видеть, ей не придется думать о роли, которую она сыграла в его смерти.
        «Он монстр. Он заслуживает того, что его ждет», - сказал внутренний голос.
        Может, это и так, но она все равно накрыла экран, прямо под которым стоял маленький столик с розеткой. На нем заряжался захудалый, допотопный телефон-раскладушка. «Наверное, он принадлежит Ковиту», - подумала Нита.
        Она подняла телефон и посмотрела на дисплей. Сигнал был сильным.
        - Здесь ничего нет, - сказала Мирелла, прислоняясь к холодильнику. Девушка до сих пор дышала очень быстро и хрипло.
        Розовые волосы она обернула футболкой, и теперь на ее голове как будто сидел ужасный колпак цвета ржавчины. Окровавленные спортивные штаны и футболку сменили те же вещи, только чистые. Как ни странно, но после всего этого Мирелла стала еще более заметной, чем раньше. Однако теперь, по крайней мере, физические отличия не так бросались в глаза. Люди будут пялиться на этот странный колпак и не заметят, что кожа у нее серая. Но с повязкой на глазу ничего не поделаешь.
        - Звонить в МПДСС смысла нет, - сказала Мирелла, заметив в руках Ниты телефон. - Мы по другую сторону границы. Здесь у них нет полномочий.
        - Я знаю. Мы не сможем позвонить, пока не окажемся в Бразилии. - Нита сунула телефон в карман и двинулась к Мирелле.
        Мирелла подошла к двери.
        - Ты идешь?
        Нита заколебалась.
        - А деньги?
        - Я ничего не нашла. Кто знает, куда он их спрятал. Вполне возможно, они у него в кармане.
        Нита кивнула, пытаясь успокоить свое расшалившееся сердце. Почему сделать последний шаг из здания страшнее, чем оставаться здесь? Она не знала, но почему-то ей было страшно.
        Мирелла смотрела на Ниту. Та сделала глубокий вдох.
        Она уже и так их задержала. Они с Миреллой не имели ни малейшего понятия, когда вернутся Рейес или ее охранники. С деньгами или без, но девушкам нужно убираться отсюда. По пути что-нибудь да придумается.
        - Хорошо. - Нита повернулась к входной двери. - Пора.
        Она отодвинула засов, сделала еще один глубокий вдох и открыла дверь.
        Глава 17
        Нита отшатнулась назад - воздух был влажным. Она заморгала и неожиданно вспотела, хотя в спину дул кондиционер. Слишком увлеченная открывшимся перед ней видом, Нита едва это заметила.
        Вдоль улицы тянулись ряды деревянных строений с противомоскитными сетками на окнах. Среди этих строений попадались массивные бетонные здания с… гигантскими тростниковыми крышами?
        Людей на улице было немного, но Нита отчетливо слышала их непрекращающуюся болтовню. Вероятно, здание, из которого она вышла, находилось в переулке.
        На одной из крыш сидела обезьяна и наблюдала за Нитой. Через несколько секунд к ней присоединилась вторая, потом третья. Сначала они просто смотрели на Ниту, а потом одна из них резво прыгнула в лес, простиравшийся за ее спиной.
        Нет, в джунгли, простиравшиеся за ее спиной.
        Весь рынок - или, по крайней мере, ту его часть, которую могла видеть Нита, - окружал тропический лес. Тянувшиеся в небо деревья казались высоченными. Там, где стояла Нита, земля была расчищена, и ей казалось, она смотрит на голубое небо через длинную деревянную трубку. Облаков на небе не наблюдалось.
        Деревья оплетали древесные лианы… или некоторые из них вовсе не древесные? Ните казалось, что в фильмах это были крепкие зеленые растения, похожие на гигантские стебли одуванчика. Здесь же они больше походили на деревья, которые могли двигаться, переплетали и как будто душили другие деревья плотной деревянной удавкой.
        Маленькие деревца с огромными листьями и колючие кусты облюбовали участок поближе к земле. Лес казался непроходимым, словно огороженный шипами замок Спящей красавицы. Только здесь было больше паутины и гигантских жуков.
        Капли пота, бегущие по лбу Ниты, стекали за воротник ее рубашки. Под мышками появились пятна.
        Мирелла протолкнулась мимо Ниты. Окружающий вид ее не впечатлил.
        - Пирс вон там. Я запомнила место, пока мы сюда плыли, - сказала она.
        Нита вышла на улицу и осознала, что она босая. Земля была усеяна камнями и корнями деревьев, а может, и осколками бутылок.
        - Нам нужна обувь.
        Мирелла промолчала и вдруг задрожала всем телом, будто у нее начинался какой-то приступ.
        - Я туда не вернусь, - выдавила она.
        Нита напряглась. Какой бы глупой ни была Мирелла, она не могла с ней не согласиться.
        Девушка-дельфин повернулась к ней, ее розовые глаза были широко раскрыты.
        - Наверное, там только одна пара обуви, и та на ногах Ковита.
        Верно подмечено.
        Мирелла пошла вперед по гравию. С каждым шагом ее крошечные ступни резало, и на камне оставались кровавые следы. Вздохнув, Нита последовала за Миреллой, наращивая новые слои кожи на ступнях - пыталась сделать кожу более грубой.
        Если Мирелла действительно помнила все, наверное, она лучше знает, куда идти.
        - Ты говорила о пирсе, - сказала Нита, ускоряясь, чтобы догнать хромающую Миреллу, которая передвигалась быстрее, чем Нита могла бы подумать. - Другого пути нет?
        Мирелла покачала головой.
        - Нет. Прокладывать длинные автомобильные дороги через джунгли слишком сложно, как и лётные полосы.
        Это плохо. Хотя, возможно, лодку угнать проще, чем машину.
        - Ты знаешь, как управлять лодкой? - спросила Нита.
        - Нет. - Мирелла пожала плечами и поморщилась. В следующей фразе ее голос стал выше: - Разве это трудно? Нужно просто грести, да?
        Нита не ответила: у нее самой было не больше знаний об управлении лодкой.
        Они зашли за угол, и открывшийся вид тут же вымел из головы Ниты все мысли.
        Здесь были сотни людей. До этого момента Нита особенно и не задумывалась о размере рынка. Вдоль улицы рядами тянулись небольшие хижины и двухэтажные деревянные здания, но большинство товаров было выложено на столах, стоявших прямо перед этими зданиями. Банки с глазами и языками в формальдегиде размещались рядом с кусками мяса. С тростниковых крыш импровизированных магазинов, словно кисточки с академических шапочек, свисали маленькие мешочки с порошком из костей единорога и пучки перьев феникса.
        Возле других магазинов стояли клетки с живыми товарами. В одной клетке сидело большое существо, смахивающее на овцу с клыками, и грызло железные прутья. В другой съежилось маленькое пушистое животное, черная шерсть которого поднималась, когда люди подходили слишком близко. В чем-то похожем на загон извивался громадный змей с рогами, напоминающими усики. Он смотрел на проходящих мимо посетителей и высовывал язык, пробуя воздух.
        Однако остановиться Ниту заставило то, что большинство людей, похоже, говорили по-английски. Она слышала как американский акцент, так и британский. Испанский тоже звучал, но среди множества лиц на рынке было больше белых, чем коричневых.
        Не то чтобы в Южной Америке нет белых людей. Здесь, как и в США, проживают и белокожие (их больше всего), и темнокожие. И, как и в Штатах, большую часть сверхбогатых (тип людей, которые могут позволить себе изыски, предлагаемые торговцами рынка) составляют белые мужчины среднего возраста. Поэтому присутствие немалого количества богатых белых людей на таком рынке не удивляло.
        Чего не скажешь о количестве разговаривающих на английском.
        Нита думала, что, раз она находится в Перу, торговцы и покупатели будут в основном из Латинской Америки.
        Она ошибалась.
        Они приехали отовсюду, и всех этих людей объединяло одно - деньги. Это было заметно по их изящной одежде, каким-то выцветшим улыбкам и остроглазым телохранителям рядом с ними. Эксплуататоры, которым казалось, будто они могут приезжать в любую страну и делать там все, что им захочется. Конкистадоры в костюмах.
        - Идем, - сказала Мирелла, пытаясь взять Ниту за руку и потащить за собой, но Нита лишь раз пошевелилась.
        - Ага, идем, - сглотнула она. Ее взгляд был все так же прикован к рынку.
        Мирелла пошла по улице, пробиваясь сквозь толпу. Нита вспотела и, проходя мимо других людей, чувствовала, как ее кожа липнет к чужой, а когда она отлипала, раздавался влажный чмокающий звук. Какая мерзость.
        Воняло гниющими фруктами, хотя ощущался еще и едва уловимый запах формальдегида - как раз его Нита находила успокаивающим. Свежие фрукты, выставленные в магазинах, зачастую пахли еще хуже, чем органы, и это был плохой знак.
        Нита шла, опустив голову - не слишком низко (это было бы подозрительно), но так, чтобы не встречаться взглядом с покупателями. Она надеялась избежать ненужного внимания, только вот с розовой кожей, красным колпаком и хромотой Миреллы это было затруднительно. Нита почти жалела, что не оставила ее разбираться со своими проблемами одну. Однако мысль эта беспокоила, поэтому она выбросила ее из головы.
        Они прошли мимо группы туристов в больших широкополых шляпах, с камерами на шеях. Когда Нита заметила эти камеры, ей стало не по себе. Разве это место - какая-нибудь достопримечательность, которую можно снимать, а потом приехать домой и показывать своей семье, как здорово ты провел время.
        По мере приближения к реке высокие деревья расступались, открывая вид на голубое небо.
        Спустившись по тропинке к пирсу, Нита впервые увидела Амазонку.
        Еще никогда в жизни она не испытывала такой радости при виде воды. Она обещала свободу, побег из этого рынка и возвращение в большой мир. Она представила, как садится в лодку и гребет всю дорогу до Лимы. Мысль была глупой, потому что Амазонка не проходит рядом с этим городом.
        Над рекой тянулся деревянный пирс со ступенями, ведущими к лодкам. Наверное, он сделан на случай повышения уровня воды в реке во время сезона дождей. Интересно, затоплялся ли когда-нибудь рынок?
        Вдоль пирса стояли охранники в камуфляжных штанах, футболках или майках. В руках они держали оружие - не маленькие револьверы, которые носила с собой мать Ниты, а длинные военные пистолеты - кажется, такими же пользовались террористические группировки. Это что, пулеметы? Или пистолеты-пулеметы? Какая между ними разница?
        К пирсу были пришвартованы лодки - деревянные, из стеклопластика, металла. Материал потемнел от воды и времени. Даже отсюда Нита видела их двигатели, а к двигателю обычно прилагаются ключи. По крайней мере, Ните так казалось. Вообще она никогда не плавала на лодке, разве что (как она полагала) во время переправы на рынок. В любом случае завести двигатель без ключа она точно не смогла бы.
        Ее пальцы заскользили по ноге, выводя букву Y.
        Возможно, ключи и не понадобятся, ведь необязательно всегда двигатели заводятся при помощи ключей? В голове Ниты роились мысли. Можно взять одну из тех деревянных лодок с веслами. Но если плыть на ней, Нита готова поспорить, что стеклопластиковые судна догонят ее в считаные минуты. Не слишком подходящая лодка для побега.
        Нита выругалась и, повернувшись к Мирелле, которая с беспокойством смотрела на охранников, поджала губы.
        - Ты знаешь, как далеко отсюда до Бразилии? Мы сможем туда доплыть? - спросила она.
        - Никак. - Мирелла сгорбилась, как будто такая поза каким-то образом могла облегчить раны, скрывающиеся под ее одеждой. - Туда на катере четыре часа ехать. Какое тут плыть? Это займет несколько дней. К тому же в воде змеи. Есть и пираньи, но сейчас они не слишком опасны, потому что сыты. Остерегаться следует тех рыб, которые в сухой сезон попадают на сушу.
        Нита помассировала виски.
        - Хорошо. А если пойти через сам лес?
        - Ты что, шутишь? - Мирелла с ужасом посмотрела на Ниту. - Чтобы прорубить тропу только через подлесок, тебе нужен мачете. Там есть пауки, которые едят птиц. Мы не продержимся и дня, тем более у нас нет припасов.
        Нита стиснула зубы. Из одной клетки в другую, только большую.
        Самый умный ход - просто заплатить за проезд. Если ей понадобится что-то еще, она сможет подкупить охранников, чтобы те закрыли на нее глаза. Все проблемы на черном рынке решаются деньгами. Но есть одна загвоздка: денег у Ниты нет.
        Она жалела, что не украла камеры у тех глупых туристов. Их можно было бы кому-нибудь продать.
        Прислонившись к стене здания, она смотрела на пирс и пыталась придумать, как действовать дальше. Мирелла стояла рядом, вид у нее был отсутствующий.
        Если они дождутся ночи, им удастся проскользнуть на пирс под покровом темноты. Но даже если они действительно сбегут на одной из этих хлипких гребных лодок, спуск по реке ночью нельзя назвать особенно умным планом. В реке полно кайманов, анаконд и еще бог знает каких существ, к тому же Нита сомневалась, что сможет видеть, куда она плывет. Она даже не знала, в каком направлении плыть. Может быть, Мирелла знает?
        - Мы должны просто украсть лодку, - сказала Мирелла, глядя на пристань. - Другого выхода нет.
        Нита облизнула губы.
        - Здесь много людей.
        - В ближайшее время ничего не изменится.
        Медленно кивнув, Нита окинула взглядом толпу.
        - Нам нужно их отвлечь.
        - Есть идеи?
        - Может быть. - Нита смахнула с потного лба прядь волос и снова уставилась на лотки у пирса. - Иди, найди лодку и отвяжи ее. Я позабочусь о том, чтобы тебя никто не видел.
        Мирелла насмешливо отсалютовала ей рукой и заковыляла к пирсу.
        Нита втиснулась в толпу и заскользила между потными людьми и лотками. Ее взгляд упал на стол, на котором стояли корзины с перьями, перевязанными бечевкой. Отлично.
        Проходя мимо, она выставила ногу и сильно ударила по ножке стола, но тот даже не шелохнулся. Нита сглотнула и, надеясь, что никто не заметит, нанесла еще один удар, на этот раз сильнее.
        Стол повалился на землю, перья из хвоста феникса взлетели и, падая, прилипали к случайным прохожим. Казалось, пошел дождь из экзотических цветов, а землю устелило мягчайшими листьями.
        Владелец лотка вскрикнул и заметался по сторонам, пытаясь поймать перья. Некоторые из прохожих клали прилипающие к ним перья в карманы, другие отмахивались, но никто не обращал внимания на разноцветное шоу Ниты.
        Нита смотрела на безразличных людей и понимала: отвлекать нужно гораздо более заметно, но как отвести взгляды людей от пирса. Разве что здание поджечь? А где взять спички?
        Она огляделась в надежде увидеть кого-нибудь с сигаретой, но вместо этого ее взгляд уперся в пристань, где Мирелла уже выползла из тени и продвигалась к пирсу.
        Охранники разговаривали с каким-то мужчиной, который стоял к Ните спиной. Но когда он повернулся, она мельком увидела его лицо в профиль.
        Боулдер.
        Мужчина, который купил и съел глаз Миреллы.
        И сейчас он смотрел прямо на Миреллу.
        Нита открыла рот, чтобы закричать, но поняла: ее голос никак не сможет перекрыть гул толпы и донестись до Миреллы. Она почувствовала себя Кассандрой из греческого мифа - та видела будущее, но ничего не могла с ним поделать.
        Боулдер поднял пистолет.
        Нита сделала шаг вперед.
        Поздно.
        Пуля попала Мирелле в живот, пробив в нем дыру, но она продолжала двигаться. Картина напоминала сцену из мультфильма, но с большим количеством крови - как будто Мирелла врезалась в невидимый стол, и живот ее замер, а шея, грудная клетка и ноги наклонились вперед. Все ее тело сжалось, и Мирелла повалилась в грязь.
        Она зажимала рану рукой, но кровь струилась с пугающей скоростью, минуя пальцы и окрашивая землю вокруг нее в ярко-красный цвет.
        Нита безошибочно определила, что Мирелле с такой раной и в таких условиях не выжить. Здесь нельзя оказать медицинскую помощь. Этот грязный пирс кишел инфекциями. А люди с оружием вполне могут всадить в нее еще пару пуль.
        Нита подавила желание броситься к Мирелле. Нельзя давать волю эмоциям. Миреллы больше нет, и такие глупые чувства, как жалость или сочувствие, не заставят Ниту пойти туда и тоже попасть под пулю. Спасти Миреллу невозможно.
        Тем не менее Ните пришлось вцепиться в стену здания. Она хваталась за нее, как за якорь, не позволяя глупой части своего разума победить логическую.
        Мирелла открыла рот, но сумела лишь захрипеть. Все крики, должно быть, остались в мастерской, где ее мучил Ковит.
        Боулдер убрал пистолет и, не обращая внимания на Миреллу, повернулся к охранникам, с которыми разговаривал до выстрела. Похоже, этот мужчина вчера вечером приходил развлечься в свободное время, а объектом его забав была Мирелла. Но сейчас, когда наступил день и началась работа, у него времени на увлечения не осталось.
        Когда он это сделал, когда небрежно отвернулся от Миреллы, ее что-то покинуло. Казалось, все ее тело постепенно сжимается: обмякли плечи, опускался подбородок, расслаблялись мышцы. Нита увидела момент, когда Мирелла сдалась.
        Один из охранников что-то сказал. Боулдер засмеялся и пошел к Мирелле. Он поднял пистолет, но Мирелла откатилась в сторону, цепляясь окровавленными пальцами за доски пирса. Последним рывком она перевалилась через край и упала в воды Амазонки. Послышался всплеск, затем наступила тишина. Ни хлюпанья. Ни голоса.
        Рынок, окружавший Ниту, продолжал жить своей жизнью. Стол снова стоял, перья были собраны в корзины. Люди пытались разглядеть, во что стрелял Боулдер, но, когда все закончилось, отвернулись. Боулдер продолжил разговаривать с мужчинами на пристани, а потом ушел с одним из них. Он прошел прямо по залитому кровью пирсу и опустился в маленькую лодку, пришвартованную в конце пристани.
        Река все так же текла, поглощая кровавое подношение. Кровь смешивалась с водой и исчезала.
        Больше никто и никогда не продаст ни одной части тела Миреллы.
        Глава 18
        Нита бежала.
        Она неслась по улицам, расталкивая людей локтями. Людей было очень много; все они потели, смеялись, и их руки соприкасались с ее руками. Тела слипались и через мгновение разлипались. Воздух был таким горячим, что Ниту залихорадило. Ей было жарко, она тоже вспотела, ее тошнило.
        Рынок закончился, и она оказалась на бесцветной тесной улице немногим лучше переулка. Мешковатая футболка прилипла к вспотевшему телу. С одной стороны, Нита тоже хотела прислониться к стене здания, но с другой, не желала прикасаться ни к чему, кроме дерева.
        Дыхание было хриплым и прерывистым, но Нита не плакала.
        Она никогда не видела, как кто-то умирает. Мертвецов она, разумеется, видела, но никогда не присутствовала при том моменте, когда человек, живой, дышащий и говорящий, превращается в мертвого, безмолвного. Живые и мертвые - люди, принадлежащие к разным видам, совершенно не связанным друг с другом. Мысль о том, что жизнь Миреллы закончилась и ее раздражающий, ноющий голос затих навсегда, казалась неправильной. А ее убийца Боулдер просто сел в лодку и уплыл.
        В кино, когда умирали плохие парни, они «этого заслуживали», это было «кармическое возмездие». В голове Ниты промелькнула мысль, что и она заслуживает смерти после всего того, что сделала в жизни. Но это не так. Кармы нет, как нет и баланса. Оказавшись в нынешней ситуации, Нита не оправдывала свои действия. Она оказалась здесь, потому что мать предала ее. И не стоит в это углубляться. Ведь существуй карма в действительности, вместо Миреллы на дне реки лежал бы Боулдер. Черт возьми, да всего этого рынка не было бы!
        Однако Ните ситуация с Миреллой все равно казалась откровением. Потому что наивно, почти по-детски, ожидала, что Мирелла добьется справедливости, ведь в книгах именно так все и было - хорошие парни перед смертью достигали своей цели. Это было правило. Но только в литературе.
        Жизненные истории не заканчивались подарками в упаковке, аккуратно перевязанной бантиком.
        Нита вздохнула и позволила себе поскорбеть о девушке, которую едва знала. У нее была худшая жизнь, которую Нита могла себе представить. Она вспомнила писк Миреллы, когда та пряталась под одеялами, и ярость на ее лице, когда она увидела Боулдера. Нита закрыла глаза и вспомнила, как девушка погружается в речную могилу.
        Ее тело пропало даром…
        Нет. Так люди не скорбят. Они не представляют себе мертвое тело, готовое к расчленению.
        Гул цикад смешивался со стрекотом сверчков и смехом людей. Птица в небе над головой Ниты выглядела как красочное пятнышко. Тукан или ара. Птица летела слишком высоко, чтобы сказать точно, кем она была.
        Нита сделала глубокий вдох и осмотрелась. Здесь было казино. Сверкающие ночью неоновые лампочки не светились, поскольку сейчас был день. Вывеска на стоявшем рядом здании рекламировала липосакцию по методу пиштако. Авторы вывески обещали ювелирную точность при коррекции фигуры, которую может выполнить только питающееся жиром сверхъестественное существо. Нита вспомнила, как хотела вскрыть пиштако. Сейчас ей казалось, что это желание из другой жизни.
        Нита сжала кулак и ударила им в стену здания. Из груди вырывались яростные всхлипы. Она прижалась лбом к дереву. Что ей теперь делать?
        Явно не угонять лодку.
        Попытка угнать ночью не будет удачнее - поиски лодки в темноте обречены на провал. Возможно, Ните стоит забраться в воду, спрятаться под лодкой и ждать, когда та уплывет. Ей нужно выяснить, как задержать дыхание надолго. В голову пришла мысль: если она повысит уровень гемоглобина в своей крови и замедлит частоту сердечных сокращений, то, возможно, сумеет увеличить емкость легких и задержать дыхание минут на двадцать. Но дальше могут возникнуть проблемы. И как Нита будет держаться за дно движущейся лодки? Она может просто соскользнуть.
        Нет, не стоит даже рисковать. Если что-то не получится, смерть последует мгновенно. Нита не будет повторять своих ошибок.
        Так что ей придется платить за проезд. И, возможно, давать взятки, а для этого нужны деньги.
        Но где взять эти деньги? Можно попытаться пошарить по карманам у людей на рынке, однако она никогда ничего не воровала. Ее точно поймают.
        Нита прижала пальцы к вискам. Ей нужно найти выход, и быстро. Кто знает, когда Рейес вернется и увидит, что ее пленница сбежала? Если она задействует охранников, то Ните нечего и надеяться сбежать на лодке.
        У нее перехватило дыхание. Рейес.
        У Рейес есть деньги - эта женщина возглавляла преступную организацию, занимающуюся торговлей людьми. У нее должны быть деньги.
        Нита может их украсть.
        Если Рейес еще не обнаружила, что Нита сбежала, то это вполне возможно. Нита могла бы вернуться к клеткам, устроить ловушку для Рейес и ее телохранителей, ограбить их и сбежать.
        Нита не обманывала себя. Это был не лучший план. Он сопряжен с очень большим риском. Но она была в отчаянии, и лучше уж так, чем возвращаться к пирсу и закончить как Мирелла.
        А что делать, если Рейес уже будет ждать Ниту в помещении с камерами?
        Бежать. Нита просто побежит обратно к пирсу и попробует уплыть своими силами. Да, возможно, путь до Бразилии занимает четыре часа на катере, но Нита может усилить свои мышцы. Ей удастся. Наверное.
        Такой вариант лучше, чем возвращение в клетку.
        Нита пробиралась через рынок, под ногами хрустели камни. Он казался бесконечным, каждая улица словно была копией следующей, как в видеоигре, в которой все время повторялись одни и те же локации. В углублениях в земле образовались глубокие лужи, через некоторые из которых переходили по деревянным доскам, а на некоторые просто не обращали внимания.
        В глубине рынка Нита, кроме отельных, заметила вывески с «курьезами». Они предлагали прийти и посмотреть на разных существ за небольшую плату. «Если эти существа вам понравятся, вы можете купить их или просто арендовать». Другие вывески рекламировали места проведения досуга для посетителей, жаждущих экзотики. На некоторых были изображены женщины с чешуей или полуобнаженные девушки с хвостами. Попадались и такие вывески, которые только указывали направление.
        Торговцы поднимали мумифицированные конечности и размахивали мешочками с порошком. В стеклянном ящике сидела живая тень, а группа зевак тыкала в стекло, наблюдая, как она ускользает от их пальцев. Нита свернула на другую улицу и обнаружила, что тут продают продукты и рыбу. Она немного расслабилась, пока не прошла мимо стойки с большими желтыми, похожими на нектарин фруктами с глазами. Они моргали.
        Нита отвернулась и ускорила шаг.
        Она прошла мимо мужчины в футболке Торонтского университета, и ее сердце сжалось. В течение многих лет она копила на учебу, хотела стать исследователем и получать зарплату за законное препарирование тел. Как делали те люди, чьи статьи она читала в научных журналах. Она хотела посещать конференции и представлять свои исследования коллегам.
        И внезапно поняла, что не сможет. Никогда.
        Рейес забрала у нее и эту возможность.
        Лицо Ниты гуляло по всему интернету, во всех опасных кругах. Даже если она сбежит отсюда, даже если сможет добраться до безопасного места, что тогда? Скажем, ей удалось получить новую личность и оплатить учебу. А когда она начнет рассказывать о биологии сверхъестественных существ на конференциях? Только дурак может подумать, что на черном рынке не следят за всей новейшей информацией. Они увидят Ниту, и скрываться будет бессмысленно. Ведь фотографии в интернете просто так не исчезают, и о таком потенциально ценном человеке, как Нита, никто не забудет.
        А потом все повторится.
        Однажды Нита будет уходить с конференции, и кто-нибудь попытается ее схватить. И она снова окажется в клетке, а потом ее разрежут на части и продадут клиентам.
        Рейес и ее рекламный ролик разрушили ее жизнь.
        Нита стиснула зубы. Она не закончит как Мирелла. Она сбежит и выживет, чего бы ей это ни стоило.
        Глава 19
        Ните потребовалось больше времени, чем она ожидала, чтобы найти бетонное здание, в котором ее удерживали. Отчасти потому, что солнце садилось и видимость ухудшалась. На улицах работали электрические лампочки, но почти все они светились над игорными заведениями, которые Нита уже прошла. В остальной части рынка было темно. Такой темноты она еще не видела. Казалось, темнота эта поглощает свет, оставляя только пустоту, - Нита даже не видела, где заканчивались здания и начинались джунгли.
        Подсвечивая фонариком мобильного телефона, она пробиралась по улицам, настороженно посматривая по сторонам. В этих джунглях обитало много чудовищ, с которыми не могли сравниться даже ягуары.
        Хотя уже было темно, влажность меньше не стала. Рубашка пропиталась потом, а мешковатые спортивные штаны прилипали к ногам, как зауженные джинсы. Мокрые, неприятные, зауженные джинсы. Пот струился по волосам, высыхал, но только для того, чтобы смениться новыми струйками, и от него голова дико чесалась. А может, и из-за москитных укусов.
        После долгих поисков здание, наконец, нашлось. Нита не бросилась внутрь сразу. Нужно быть осторожной. Она еще не знала, обнаружила ли Рейес ее побег.
        Нита наблюдала за зданием минут десять, но никого не увидела. Тихо, осторожно она открыла дверь, все еще не запертую после ее ухода, проскользнула внутрь и аккуратно закрыла ее за собой.
        «Кондиционер - лучшее изобретение в мире», - промелькнула мысль.
        Закрыв дверь, Нита остановилась и прислушалась. Никаких звуков, кроме гудения кондиционера. Она закрыла глаза и снова открыла их, пытаясь приспособиться к внезапной яркости люминесцентных ламп после темноты улицы.
        Потом прокралась в первую комнату - секционный зал. В тесном помещении с белыми стенами она заметила поднос с инструментами и металлическую каталку, стоявшую посередине. Людей здесь не было.
        Скальпелей Нита не увидела, но взгляд наткнулся на большие ножницы, поэтому она вооружилась ими. Так, на всякий случай.
        Затем она пошла в комнату охраны с бельем, которое сушилось на веревке, и мини-холодильником. Заглянула в уборную. Пусто. Сделав глубокий вдох, Нита сняла с монитора футболку. Та уже высохла, и, вероятно, именно поэтому Ковит вывешивал свое белье здесь, а не на улице.
        На мониторе было изображение Ковита, который лежал на койке, подняв руки над головой, как будто тянулся к потолку. Вид у него был скучающий, взгляд время от времени натыкался на камеру наблюдения.
        Нита опустилась на стул перед монитором. Рейес здесь не было. Во всяком случае, пока. Камеры давали полное изображение помещения с клетками, и это была третья из трех комнат в здании. Ните ничего не грозило.
        Она закрыла глаза и наслаждалась холодным воздухом из кондиционера. Сквозь закрытые глаза был виден свет люминесцентных ламп, но он ее не раздражал. Несмотря на жару и истощение, Нита не устала. Тело до сих пор переполнял адреналин.
        Пока не забыла, Нита встала и заперла входную дверь здания. Она была уверена - у Рейес есть ключ, но Нита услышит, когда та вернется. Нита должна немедленно начать ставить ловушку. Но она просто стояла и колебалась, затем вынула из кармана телефон Ковита и наконец сделала то, чего ей хотелось до смерти и до ужаса: позвонила матери.
        Сразу, без единого гудка, из динамика прозвучало: «Абонент недоступен». Другого Нита и не ожидала. Мать, скорее всего, выбросила свой телефон после того, как Фабрисио сбежал, а Ниту похитили. Продали.
        Отчасти Нита радовалась, что не дозвонилась. Она не знала, что сделала бы, если бы сейчас услышала голос матери. Ее ярость еще не угасла, и Нита могла взорваться в любой момент.
        А как насчет отца? Может, позвонить ему?
        Она разглядывала допотопный телефон с клавиатурой. В нем же, наверное, нет функции международных звонков? Но проверить не мешало, поэтому Нита набрала номер. И вызов пошел.
        Чувствуя, как подпрыгнуло сердце, она прижала телефон к уху обеими руками, стараясь унять дрожь в пальцах. Если ей удастся дозвониться до отца, он сможет ее спасти. Не нужно будет придумывать какие-то сложные планы, чтобы украсть деньги. Пока Нита будет оставаться незамеченной для торговцев рынка, у него хватит времени, чтобы приехать и забрать ее. Нита закрыла глаза, почти ощущая свободу на вкус.
        - Алло, - раздался голос в трубке.
        Это был не ее отец.
        - Кто это? - в голосе Ниты появились гнев и растерянность. Она набрала неправильный номер?
        - Это сержант Майк Бласвелл из полицейского управления Чикаго. С кем я разговариваю?
        У Ниты пересохло в горле. Полиция. Почему телефон ее отца в отделении полиции?
        Неужели мать что-то сделала с отцом, чтобы он не узнал о судьбе дочери?
        Нита понимала, что сержант ждет ее ответа. Если она останется на линии, то наверняка скомпрометирует своего отца. Нита была далеко не уверена, что хорошо умеет хитрить. Если же она повесит трубку сразу, сержант все равно что-то заподозрит. Что делать?
        - О, я, наверное, ошиблась номером. Извините, - наконец сказала Нита.
        И закончила звонок, не дожидаясь ответа, затем закрыла глаза и опустила голову. Она знала, что ее поведение выглядело очень подозрительно, но импровизация никогда не была ее коньком.
        Захлопнув крышку телефона, Нита поняла: она могла бы узнать какую-то информацию, могла бы попросить поговорить с отцом и выслушать ответ. Хотя такая просьба, возможно, и ухудшила бы положение, ведь Нита не знала, почему телефон ее отца у полицейских.
        Однако сейчас она перезванивать не будет.
        Повернув голову, чтобы посмотреть на монитор, Нита увидела, что Ковит машет рукой в камеру. Должно быть, он услышал, как она звонила.
        Нита смотрела на него какое-то время, размышляя, стоит ли идти в помещение со стеклянными клетками. Он перестал махать рукой и со вздохом откинулся на подушку, но его глаза все еще смотрели в камеру, как будто он наблюдал за ней.
        «Я дал тебе книгу, когда ты скучала в клетке, а ты мне даже не отвечаешь», - читалось в его взгляде.
        Нита не чувствовала себя виноватой. В ее голове до сих пор звучали крики Миреллы. И рана Ниты после их первой с Ковитом встречи все еще была покрыта корочкой и зажила только наполовину. Она пробегала пальцами по порезу, останавливаясь на бугорках, и вспоминала. Сейчас она могла бы заживить его полностью. Ее самочувствие было довольно неплохим, но она не сделала этого, потому что потратила энергию на несметное количество других ран. С другой стороны, рана напоминала ей о том, почему с Ковитом стоит вести себя аккуратно.
        Тем не менее Нита встала и пошла по коридору к его камере. Как ни крути, ей все равно пришлось бы пойти туда.
        Когда она завернула за угол, Ковит поднялся на ноги.
        - Привет, - сказал он.
        Нита проигнорировала его и осмотерла угол входа. Если она встанет здесь, Рейес не увидит ее, когда войдет в здание. Если бы у Ниты был какой-нибудь транквилизатор, она могла бы уложить женщину, прежде чем та поняла бы, что происходит. Но, вероятно, никакого транквилизатора здесь нет. А веревка? Чтобы душить Рейес, пока она не потеряет сознание? А как насчет пистолета Рейес? Возможно, приставить тупой предмет к виску - лучший вариант.
        - Э-э, Нита? - позвал Ковит. Как будто она не услышала его в первый раз.
        Нита повернулась к нему и скрестила руки на груди.
        - Да?
        Он одарил ее своей лучшей улыбкой в стиле «мы ведь друзья, и я не сумасшедший». Она постаралась не обращать внимания на то, как эта улыбка заставила ее сердце биться от страха. В голове эхом отозвались крики.
        - Ты весь вечер слонялась где-то поблизости? - спросил Ковит.
        Его голос был мягким и дружелюбным. Не таким, каким он говорил, когда они играли в карты. Этот голос казался каким-то фальшивым, точно у продавца подержанных автомобилей.
        - Да.
        - А где дельфиноподражатель?
        Нита отвела взгляд.
        Он поднял одну бровь и изогнул губы в легкой улыбке - такое Нита много раз видела в кино, но никогда - в реальной жизни.
        - Ладно, хорошо. Не хочешь - не говори. Но, возможно, я не сильно тебя побеспокою, если попрошу покормить меня?
        Вот блин. Нита об этом забыла. Она и о своих делах редко когда вспоминала, не говоря уже о том, чтобы заботиться о других людях. Не стать ей очень хорошим надзирателем.
        - Я тебе что-нибудь принесу. - Нита сделала паузу. - Я не видела хлеб. Где он?
        - На нижней полке холодильника.
        - Ты держишь хлеб в холодильнике?
        Ковит пожал плечами:
        - Так он не плесневеет.
        Нита не стала спорить. Она уже развернулась, чтобы пойти за едой, когда Ковит остановил ее:
        - И воды принеси, пожалуйста, если не сложно.
        Правильно. Людям нужна вода.
        Нита достала из холодильника бутылку воды и кусок хлеба и положила на него немного фасоли. Затем обошла секционный зал в поисках транквилизатора, но ничего подобного не увидела. Однако ей удалось найти молоток. Если она ударит Рейес по позвоночнику, то сможет парализовать женщину.
        «Или убить ее», - сказал мысленный голос.
        Но как тогда узнать, где деньги? Неидеальный план. Лучше не воплощать его в жизнь.
        Однако Нита все равно положила молоток в карман вместе с куском бечевки, которой был перевязан ящик - для удушения в самый раз. Если Рейес придет, пока Нита будет кормить Ковита, она должна быть подготовленной.
        Нита принесла Ковиту еду и положила ее на поднос, но устройство не работало. Ну, разумеется. Она же не вытащила кусок пластика, которым его заклинила.
        - Если хочешь поесть, тебе нужно вытащить ту штуковину, которую я засунула в механизм, - сказала Нита Ковиту.
        Он немного повозился и вытащил кусок пластика. Еда и вода проскользнули в камеру.
        Ковит одарил Ниту своей слегка сумасшедшей улыбкой и сказал:
        - Спасибо.
        - Не за что. - Нита сделала шаг и, немного поколебавшись, спросила: - Здесь есть крем от зуда?
        Ковит посмотрел на нее и расхохотался. Нита почесала обкусанные комарами руки, затем опустила их. От этого будет только хуже. Можно, конечно, просто заживить укусы, но это все равно что разбить печенье пополам молотком. Крем от зуда справился бы лучше.
        - Нет. - Ковит улыбнулся ей самоуничижительной улыбкой. - Рейес не позволяет мне приносить сюда ничего такого. Она довольно строга в отношении того, что можно, а что нельзя.
        - Почему? Что плохого в креме от зуда?
        Ковит пожал плечами.
        - Не знаю. Возможно, она хочет, чтобы я страдал.
        Нита посмотрела на него с сомнением, и Ковит снова рассмеялся.
        - Ты же не думала, что я на самом деле хотел оказаться на этом ужасном, задрипанном рынке? Здесь паршиво и очень жарко. Если считать тебя и Рейес, я разговаривал всего с четырьмя людьми с тех пор, как сюда приехал.
        Нита задумалась - кажется, языковых проблем здесь не было, ведь сегодня она часто слышала английскую речь. Так почему Ковит не общался с другими?
        - И, - продолжил он, делая рукой рубящее движение, - здесь нет интернета, а Рейес не позволяет мне пользоваться ее телефоном. Кто в здравом уме захочет такую должность, как у меня?
        Честно говоря, Нита нечасто задумывалась над этим, но странно, что Ковит об этом заговорил. Зачем отправлять занни выполнять работу, которую может выполнить кто угодно? Другое дело мафия и коррумпированное правительство, которые мечтали заполучить занни, чтобы пытать других. Даже наличие одного такого «сотрудника» и использование его в качестве угрозы было эффективным. Загнать же занни вглубь джунглей и поручить охрану заключенных - это расточительство. Разумеется, Рейес сделала из Ковита охранника для заключенных. Этим мог бы заниматься любой.
        И почему Ковит согласился приехать? Занни могут нанять где угодно. Они могут потребовать сумасшедшую плату за свои услуги. По мнению Ниты, оказаться в запертой камере посреди джунглей - это не то, чего бы хотелось любому занни и особенно Ковиту.
        - Так почему ты здесь? - спросила Нита, скрестив руки на груди.
        - Почему кто-то получает хреновые должности? Потому что лажает. - В голосе Ковита прозвучало веселье, но к концу предложения оно исчезло.
        Нита склонила голову набок.
        - Рейес не похожа на того, кто дает второй шанс.
        Ковит расхохотался, и Нита этого смеха испугалась, вздрогнула, но тут же пришла в себя. Ей нечего бояться Ковита. Сейчас она находится снаружи клетки.
        Наконец, Ковит успокоился и грустно посмотрел на нее.
        - Нет, она не дает второго шанса.
        Нита стиснула зубы. Он пытался напомнить ей, что Рейес убьет его, когда вернется.
        «И что?» - подумала Нита. Ей нужно было сбежать, и, несмотря ни на что, он будет наказан. А Нита гораздо больше ценила свою жизнь, чем его.
        Ковит продолжал смотреть на нее, и в голову Ниты пришла мысль: разве не лучше, если он умрет? Занни включены в список опасных существ не просто так. Если Ковит останется в живых, он продолжит причинять людям боль.
        В голове Ниты зазвучали крики Миреллы.
        «Вот именно», - подумала она.
        И тут ее посетила страшная и одновременно прекрасная мысль. Пальцы задрожали, желая ощутить скальпель. Нита чувствовала себя наркоманкой, которая уже несколько недель ничего не употребляла.
        «Ты можешь сделать это, - прошептал мысленный голос. - Ты можешь отравить еду или воду чем-то простым и безвкусным. Это Амазонка, тут наверняка можно найти что-то ядовитое. По сравнению с тем, что задумает сделать с Ковитом Рейес, это было бы милостью».
        «Я могу, - согласилась Нита, облизывая губы. - И тогда у меня будет тело».
        Ее руки страстно желали взять скальпель, но она могла бы использовать выкидной нож Ковита. Не совсем то же самое, однако может получиться.
        Черты лица Ниты исказило голодное выражение. Она не понимала, что прижалась грудью к стеклянной стенке, пока не увидела краем глаза какое-то движение.
        Ковит отошел к дальней стенке своей камеры и смотрел на Ниту настороженными глазами.
        - Что ты делаешь?
        Голос Ниты прозвучал почти мечтательно:
        - Думаю о том, как я тебя расчленяю.
        - Что?
        Нита улыбнулась легкой безумной улыбкой, но не похожей на ту, что была у Ковита.
        - Я люблю расчленять людей. Мне нужно расчленять.
        Ковит потрясенно уставился на нее. Он больше не улыбался, уголки его рта опустились, брови сошлись вместе. В голосе появился страх:
        - Что… Кто ты такая?
        - Я? Ты знаешь, кто я. Что я делаю? Я расчленяю существ. - Теплые пальцы Ниты упирались в холодное стекло. - Раньше мама приносила мне тела. Много тел. Каппа, русалок, единорогов. И занни. - При взгляде на Ковита ее улыбка стала еще шире. - Много занни.
        Ковит смотрел на нее округлившимися глазами, на его лице появились какая-то тревога и, определенно, страх. Нита не смогла бы сказать, когда они с Ковитом по-настоящему поменялись местами. Сейчас она стоит снаружи камеры и выглядит как чокнутый тюремщик с безумной улыбкой, которая неумолимо растягивается; а он прижимается к стенке камеры, боясь скрытой угрозы и собственного бессилия.
        Когда Нита смотрела на Ковита, в груди возникало нерадостное чувство, как будто внутри у нее трескался мрамор, выпуская на волю странных демонов. Она не хотела быть таким человеком. Такие желания характерны для ее матери.
        Но это другое. Ковит - настоящее зло.
        «Ты просто ищешь отмазки, чтобы оправдать свое жуткое пристрастие», - прокомментировала язвительная часть ее разума.
        «Заткнись», - велела ей Нита.
        «Ты правда собираешься пойти на это? Убьешь кого-нибудь, а потом расчленишь его? С каких пор ты стала убийцей?»
        «ЗАТКНИСЬ!»
        В голове воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелыми вдохами и выдохами самой Ниты. Наконец она выпрямилась и с усилием изменила выражение лица.
        Она не сможет расчленить Ковита. Она должна это сделать, ведь он пытал Миреллу и убил бог знает сколько людей. Единственное, что его ожидает, - ужасная смерть. Но Нита не могла это сделать.
        Она вспомнила его лицо над самодельными игральными картами, его разговор, свой страх. Согнула пальцы, которые до сих пор были на месте, потому что он не выполнил приказ Рейес. Подумала об отвратительной книге, которую он одолжил ей.
        Нита не могла расчленить Ковита, потому что знала его. Она не расчленяла людей, которых знала.
        Ее пальцы потянулись к воображаемому скальпелю.
        «Трусишка, - насмешливо сказал мысленный голос. - Ты даже не можешь быть честна с собой относительно своих решений».
        Нита проигнорировала это заявление.
        Ковит по-прежнему смотрел на нее настороженными глазами.
        - Ты решала, расчленять или не расчленять?
        - Это попытка сделать отсылку к «Гамлету»? - спросила Нита, бросив на него растерянный взгляд.
        - Нет. Я даже не думал об этом, пока ты не сказала.
        - О, - сглотнув, выдавила Нита.
        Ковит все так же настороженно наблюдал за ней.
        - Ну? - сказал он.
        Нита выдохнула и опустила руку.
        - Я не буду тебя расчленять, - сказала она и, уходя, добавила: - Позволю Рейес решать, что с тобой делать.
        - Это должно меня подбодрить? - крикнул Ковит, но Ниты уже не было в помещении.
        Глава 20
        Нита дважды проверила, чтобы входная дверь была заперта. Нет, она не думала, что та не заперлась с первого раза, ее просто успокаивали вид замка и знание того, что между ней и Рейес есть препятствие.
        Затем Нита проверила телефон Ковита - в нем должен быть номер Рейес. Возможно, она сможет написать ей и заманить в ловушку.
        Нита нашла недавнее сообщение от Рейес, в котором говорилось: «Клиенты приезжают завтра в полдень. Убери там все». Она засомневалась. Что должно быть убрано? И как на это ответил бы Ковит? Нита выбрала простой вариант: «Понятно», затем отложила телефон и плюхнулась на стул. Телефон завибрировал, и Нита снова подняла его.
        «Я буду в одиннадцать и прослежу, чтобы все было не так, как в прошлый раз».
        Нита не знала, что случилось в прошлый раз, но, не выдумывая ничего лишнего, еще раз написала: «Понятно».
        Телефон больше не вибрировал.
        Хорошо. У Ниты есть время. Она сможет это сделать.
        Пытаясь придумать другие эффективные способы избавиться от Рейес, кроме молотка или веревки, Нита решила, что было бы неплохо принять душ. Она чувствовала себя отвратительно.
        В комнате Ковита имелась крошечная ванная - такая маленькая, что лейка душа находилась прямо над унитазом. Чтобы помыться, Ните пришлось сесть на унитаз, но в ванной все равно было негде развернуться. Она села под струю ледяной воды полностью одетая и только потом стянула с себя одежду. Какая фантастическая идея. Кому здесь вообще нужна горячая вода?
        Помывшись и подняв с крышки унитаза (с дурацким дизайном) рубашку, Нита вернулась в комнату. Полотенце найти не удалось, поэтому она вытерлась одной из рубашек, висевших на веревке - они пахли чистотой. Грязные же вещи при такой жаре видно очень хорошо. Выбрав черную футболку, Нита надела ее.
        Большинство футболок Ковита были черными или темно-красными, вероятно чтобы этими цветами скрыть пятна крови, подумала Нита, но тут же отмахнулась от этой мысли.
        Обведя взглядом комнату, Нита взяла себе и джинсы Ковита, радуясь тому, что у него худощавое телосложение. В талии они оказались великоваты, но на ногах держались, потому что у нее, в отличие от Ковита, были бедра. В остальном джинсы выглядели мешковатыми, но в целом вид получился неглупый. Коротковатые штанины заканчивались чуть выше лодыжек, однако Ниту это не слишком волновало.
        Переодевшись во все чистое, Нита легла на кровать. Она пыталась придумать, как заманить Рейес в камеру, вместо того чтобы избивать ее, поскольку второй вариант казался опасным, но была настолько измотана, а в голове у нее творился такой беспорядок, что глаза ее закрылись, прежде чем она смогла развить какую-нибудь мысль.
        Она не понимала, что заснула, пока ей не приснилась умирающая Мирелла. Во сне Нита видела место, куда та упала после того, как в нее стреляли, а в ушах у нее стояли крики, подобные тем, которые она слышала, когда Ковит пытал ее. Розово-серые волосы Миреллы липли к лицу, широко раскрытые глаза смотрели на Ниту осуждающе. «Почему ты мне не помогла?» - казалось, спрашивали они…
        Нита проснулась молча. Не кричала. Не плакала. Просто проснулась.
        Затем выдохнула и села. Посмотрела на телефоне время. Полночь.
        Вздохнув, она откинулась на подушку. Нита не хотела оставаться наедине с этими мыслями. Ее взгляд невольно упал на экран, который показывал до сих пор не спящего Ковита, который делал бумажных журавликов из страниц той самой ужасной книги.
        Нита постучала пальцем по ноге, затем встала и пошла к Ковиту. Когда она подошла, тот поднял голову.
        - Ты еще здесь?
        - Как видишь.
        Он пожал плечами:
        - На твоем месте я бы уже давно ушел отсюда.
        - Я бы так и сделала. - Нита села на пол перед его камерой. - Если бы у меня были деньги, чтобы заплатить за дорогу.
        На лице Ковита отразилось понимание.
        - Вот почему ты вернулась. - Затем он нахмурился. - У меня нет денег.
        - Неужели?
        - Ты уже и так это подозревала, иначе спросила бы меня раньше. - Ковит покачал головой, затем склонил ее набок. - Ты ведь хочешь забрать деньги у Рейес, не так ли?
        Нита не ответила.
        Ковит вздохнул.
        - Зачем? Просто иди залезь к кому-нибудь в карман.
        - Я не знаю, как шарить по карманам. И нет никакой гарантии, что сумма будет достаточной.
        Он нахмурился.
        - Я думаю, ты ищешь отговорки.
        Нита молчала.
        После затянувшейся паузы Ковит тихим голосом спросил:
        - Что случилось?
        - Мирелла мертва, - сквозь зубы процедила Нита.
        - О.
        Нита подняла брови, но лицо Ковита не выражало ничего.
        - О? Это все, что ты можешь сказать?
        Он бросил на нее ядовитый взгляд, а затем быстро сменил тему:
        - Так теперь ты хочешь нацелиться на Рейес? Из мести?
        - Нет. - Нита поджала губы. - Из практических соображений.
        - Хм-м, - протянул Ковит, но не похоже, чтобы он ей поверил.
        Гул кондиционера смешивался со стрекотом цикад на улице.
        - Так, - начала Нита, не в силах сдержать любопытство, - кого ты разозлил, чтобы оказаться здесь? Я давно хотела услышать эту историю.
        Ковит засмеялся:
        - И сейчас хочешь?
        Нита пожала плечами, не скрывая своего желания.
        Его глаза блеснули.
        - Хорошо, я с удовольствием расскажу тебе эту историю. Но, - его улыбка расползлась по лицу, словно змея, - сначала я хотел бы услышать твою.
        - Мою?
        - Конечно. Как девушка, чья мать дает ей тела для расчленения, оказалась здесь, на аукционе? - Он развел руками, будто хотел обхватить стеклянную камеру.
        Отвернувшись, Нита стиснула зубы. Рассказать ему или нет? Имеет ли это значение? Она плевать хотела на то, что он думает о ней, и ей было любопытно услышать его историю - не важно, насколько правдивой она будет.
        - Хорошо. - Нита пожала плечами, изображая безразличие. - Это не самая интересная история. Моя мама продает части тел сверхъестественных существ в интернете. Я расчленяю тела на продажу. - Она сделала паузу. - Расчленяла тела на продажу.
        Ковит подался вперед, ожидая продолжения.
        - Однажды мама привезла мне живого парня вместо мертвого. Он не был опасен, ничего такого, и я не особо хотела его убивать, поэтому позволила ему сбежать. Маме это не понравилось. - Нита обвела рукой помещение. - И вот я здесь.
        - Твоя мать продала тебя?
        Нита молчала долго, и когда наконец нашла силы говорить дальше, изо рта вырвалось всего одно слово, короткое и сердитое:
        - Да.
        Выражение лица Ковита стало бесстрастным. Нита понятия не имела, о чем он думает, и кивнула ему.
        - Твоя очередь.
        Ковит долго и молча разглядывал ее, затем улыбнулся, но это была грустная, нормальная улыбка.
        - Боюсь, моя история не слишком отличается от твоей. С десяти лет я работаю на некую преступную группировку в Соединенных Штатах.
        - Десять лет - это ужасно мало.
        Он пожал плечами.
        - После того как МПДСС арестовала мою мать и поместила под охрану мою сестру, я остался на улицах Бангкока один. Поверь, на тот момент присоединение к организованному преступному синдикату, который искал занни, было для меня, несомненно, лучшим вариантом.
        Ковит дерзко улыбнулся - словно ждал, что Нита начнет спорить, но она лишь жестом попросила его продолжать.
        - Ну, как бы там ни было, я работаю на эту Семью с десяти лет. - Его глаза затуманились воспоминаниями. - В основном в Штатах. Сейчас я впервые работаю с их латиноамериканской ячейкой.
        У Ниты было хорошее представление о мафии, на которую работал Ковит. Поскольку многие сверхъестественные существа были обнаружены только в определенных местах в мире, многие преступные организации нуждались в международных партнерах или нескольких ячейках для удовлетворения растущего спроса на незаконно продаваемые части тел.
        Ните стало интересно, на какую группировку он работал. Она знала только о чикагской мафии. В нее входило большое количество вампиров, которые каждые несколько лет проводили крупные подпольные аукционы в интернете, выставляя на продажу различные похищенные, собранные и приобретенные в ходе своей деятельности вещи. Абсолютно все - от адресов сотрудников МПДСС до интересных сверхъестественных существ.
        - Несколько недель назад они дали мне кое-кого и сказали, что я должен наказать его в назидание другим, а потом они убьют его у всех на виду, - сказал Ковит, проводя рукой по волосам. - Знаешь, люди думают, что пытками можно получить информацию и все такое, но на самом деле ничего ты таким путем не получишь. Пытки годятся для того, чтобы наказывать или делать предупреждение.
        Ковит немного помолчал и продолжил:
        - Этот кто-то был из Семьи. Или другой человек из нашей организации. Я знал его шесть лет. Он был всего на несколько лет старше меня. Один из немногих, кто знал, кто я такой, и не избегал меня.
        Ковит рассмеялся - резко и грубо.
        - Очевидно, он был хорошим человеком, поэтому, когда этот день настал, он попытался воспользоваться моим сочувствием, чтобы избежать того наказания, которое ему предстояло. Это был умный ход - подружись с местным монстром, чтобы он не кусался, если ты когда-нибудь попадешь с ним в одну клетку.
        - Но это сработало, да? - вырвалось у Ниты, прежде чем она смогла сдержаться. Слова прозвучали мягче, чем она ожидала.
        Ковит поднял взгляд на нее, и она чуть не вздрогнула. Сердце бешено заколотилось в груди, но тут она вспомнила, что Ковит по другую сторону клетки.
        - Ты ведь не жалеешь меня? - холодно и зло спросил он.
        Сердце Ниты колотилось все так же быстро.
        - На самом деле, нет. Но это ужасная ситуация, кто бы в ней ни оказался.
        Ковит отпрянул от передней стенки. В его глазах все еще плескалась злость, губы кривились.
        - Так и есть. А потом знаешь что? Все резко захотели стать моими друзьями. Они наконец-то поняли, что я монстр, но не такой монстр, каким они меня считали. Каждый думает: «Если я буду к нему добр, он не будет мучить меня, если я облажаюсь». И знаешь, что происходит потом? Каратель Семьи теряет всю свою репутацию и страх, который внушал раньше. А знаешь, кто еще теряет свою репутацию? Семья.
        Ковит стиснул зубы и продолжал:
        - Поэтому им понадобился новый занни, которого не так легко купить. При этом они не могут просто взять и отпустить меня, потому что я знаю слишком много. Поэтому я здесь - наверное, на самой худшей работе в мире - и жду, когда меня убьют.
        Нита долго молчала. Это, конечно, не та история, которую она ожидала услышать, но она и сама не знала, чего ожидала.
        Странным образом Ните казалось, что ее с Ковитом истории - это противоположные грани одного и того же алмаза. Разные, конечно, но похожие в некоторых основных отношениях, поэтому Нита чувствовала себя… странно. Ощущение было каким-то размытым - не совсем сочувствие, а своего рода «страхосочувствие»… что-то в этом роде. Нита не могла выразить это словами.
        Она вздохнула и подперла подбородок ладонью.
        - Ты прав.
        - Насчет чего? - спросил Ковит, поднимая глаза.
        - Люди думают, что ты неправильный монстр. - Нита посмотрела на свои руки, представляя в них скальпель. - У меня очень хорошо получается разрезать существ на части, но лишь потому, что они не люди. Я не могу сделать это, когда у них есть имя. - Она сжала кулаки. - В тот момент, когда парень в клетке представился, я сдалась.
        - Это тактика дегуманизации, - пожал плечами Ковит. Нита подумала, а смог ли бы он так легко дегуманизировать Миреллу, если бы они говорили на одном языке. - Я не причиняю боль людям, которых знаю. Я встречал занни, которые могут это делать, - эти парни настолько одержимы собой и собственным удовлетворением, что даже не могут нормально взаимодействовать с миром. Для них нет ничего реального, кроме себя самих. Я не такой… пока. Возможно, когда-нибудь стану.
        - Это фатализм, - сказала Нита, но на самом деле не была в этом уверена.
        - Вообще-то нет. Это факт.
        Нита легла на пол и уставилась на люминесцентные лампы.
        - Ты не можешь причинить боль людям, которых знаешь, да? А я - среди таких?
        Он засмеялся, и этот смех прозвучал не так жутко, как она ожидала.
        - Ты была в безопасности какое-то время.
        - Прости, но я пока не буду включать свои болевые рецепторы.
        Он фыркнул.
        - Ты же помнишь, что я сейчас на другой стороне клетки?
        Она повернулась к нему.
        - Я уверена, что мы оба на другой стороне клетки.
        Он улыбнулся, и Ните понравилась эта улыбка.
        «Что ты делаешь, Нита? Ты сочувствуешь этому парню? Прекрати!»
        В голове снова зазвучали крики - безумные крики Миреллы. Улыбка Ниты погасла, и улыбка Ковита исчезла вместе с ней.
        - Извини. - Нита села, не зная, почему она извиняется.
        - Все в порядке. - Ковит отвернулся. - Мне больше нравится, когда люди вспоминают, кто я такой. Единственное, что я ненавижу больше, чем демонизацию, - это когда люди активно игнорируют то, что я делаю, или пытаются найти этому оправдание.
        - Я этого не делаю.
        - Я знаю. - Его пальцы бегали по полу, рисуя фигуры на несуществующей пыли. - Ты когда-нибудь смотрела сериалы, где главные персонажи - серийные убийцы? «Декстер»? «Ганнибал»? Про сексуальных вампиров, которым мафия платит, чтобы те заманивали жертв? Люди выдумывают для серийных убийц всевозможные оправдания. «Все нормально, он убивает плохих парней». «Все нормально, потому что это произошло за кадром». Я их ненавижу. Я ненавижу, когда люди так поступают со мной. Когда они пытаются вызвать у меня сочувствие и оправдывают все решения, которые по сути аморальны.
        Нита сглотнула, сложила руки на коленях и попыталась собраться с мыслями, а через мгновение заговорила:
        - Нет, я согласна, это неправильно. Твои действия не вызывают сочувствия. И я думаю, что единственный человек, который пытается оправдать твой выбор, это ты сам.
        Он моргнул и неуверенно посмотрел на нее.
        - Ты мучаешь людей, чтобы выжить. Не только из-за необходимости, но и потому, что тебе это нравится. На этом рынке так много боли, что я уверена: ты мог бы найти себе пищу, если бы просто пошел прогуляться. Но ты решил не делать этого. Ты захотел сам готовить себе еду. - Нита встретилась с ним взглядом. - Я не думаю, что твое решение моральное.
        Он немного помолчал, и его губы искривились в жестокой улыбке.
        - Значит, ты считаешь меня чудовищем.
        - Нет.
        Его улыбка погасла.
        - Нет?
        - Я считаю чудовищем Рейес. Она не обладает сочувствием по отношению к другим - не только к заключенным, но и к своим сотрудникам. Она даже своих клиентов сможет убить, если будет нужно. Я не думаю, что в мире есть кто-то, на кого ей не плевать, и какие-либо черты, которые она бы не перешла. - Нита пожала плечами. - Я видела тебя. У тебя есть сочувствие. Ты просто решил проявлять его выборочно. Это совершенно другой выбор - человеческий.
        Нита поднялась на ноги и отряхнулась. Она не знала, почему у нее дрожат руки, но пыталась успокоить их. Ковит смотрел на нее, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.
        Когда она повернулась, чтобы уйти, он позвал ее:
        - Нита.
        - Да?
        Ковит долго смотрел на нее и наконец сказал:
        - За экраном наблюдения спрятан пистолет. Зажат между экраном и стеной. Он заряжен.
        - О, - моргнув, выдавила Нита. Она не понимала, почему Ковит ей это рассказывает.
        Закрыв глаза, он откинулся назад, уставился в потолок и больше не произнес ни слова.
        Глава 21
        За экраном был спрятан не только пистолет. Нита нашла еще один выкидной нож, который сразу положила в карман, измятый учебник испанского языка для начинающих и пачку купюр, где насчитывалось без малого сорок долларов.
        Нита долго смотрела на деньги. Хватит ли этого, чтобы нанять лодку? Если хватит, то ей не нужно грабить Рейес. Она могла бы просто уплыть.
        Нита снова пересчитала деньги. Есть ли смысл рисковать? Она могла бы уйти на рассвете, взять лодку и уже к полудню быть в Бразилии, а затем позвонить в МПДСС. И попросить защиты. Потом она свяжется с отцом и уедет с ним домой. Она могла бы сообщить МПДСС все грязные подробности о Боулдере и Рейес, чтобы полиция могла арестовать их в следующий раз, когда они будут выезжать из Перу. Мирелла бы оценила такой поступок.
        Нита положила деньги на пол и уселась по-турецки рядом с ними. Почему Ковит, рассказывая о тайнике, говорил только про пистолет, а о деньгах не упомянул?
        Итак. Она могла бы уйти. Нита проверила время - скоро рассвет: солнце будет подниматься в следующие полчаса. У нее достаточно времени, чтобы спуститься в доки и узнать, удастся ли ей заплатить за дорогу до Бразилии. А если денег не хватит, будет еще и время вернуться, устроить ловушку для Рейес и ограбить ее. Это хороший план.
        Она собрала деньги, положила их в карман, а потом взяла пистолет и положила в другой. Оружие выпирало, но Нита понимала, что так она будет выглядеть более опасной и меньше людей захочет на нее нападать.
        Ее рука задержалась на дверной ручке. Если Нита уйдет и возьмет лодку, то, по сути, убьет Ковита. Можно ли так поступить?
        Дверь со скрипом открылась. Нита не несет ответственности за Ковита - она невиновна ни в его действиях, ни в действиях Рейес. Кроме того, если она сейчас передумает, ей не хватит времени.
        Отсутствие обуви раздражало - Нита не хотела наступать на что попало, но, как сказала Мирелла, единственная обувь в здании была на ногах Ковита. Нита не горела желанием возвращаться и просить ее и не хотела снова с ним разговаривать. Еще один разговор может заставить ее засомневаться.
        Нита выскользнула на улицу, где занимался рассвет, и включила фонарик телефона. Она старалась передвигаться осторожно, потому что мозоли мозолями, но наступить на ядовитую змею было бы неприятно. Идти оказалось трудно, ведь она почти ничего не видела. Поскользнувшись на гравии, Нита вдруг резко повернула голову - ей показалось, что боковым зрением она увидела какое-то движение. Но там никого не было. Нита не могла сказать, чего ожидала, - сейчас было время, когда все оживало. Просыпался лес, окружавший рынок; стрекот сверчков и цикад сливался с чириканьем и криками птиц; слышались и другие звуки, но Нита не могла понять, откуда они доносятся. Одни походили на скрежет наждачной бумаги. Другие напоминали звон колокольчиков, которые ударяются друг о друга. Над головой раздавался шелест ветвей, по которым кто-то прыгал.
        Однако на самом рынке было тихо и темно.
        Ближе к пирсу, над входами в игорные притоны и подпольные бордели, все еще мерцали неоновые огни. Перед дверями шаталось несколько человек, но остальные клиенты либо все еще были внутри, либо уже вернулись туда, где остановились на ночь.
        Нита сделала глубокий вдох и свернула на дорожку, ведущую к пристани. В голове до сих пор проносились образы того, как Мирелла отсалютовала ей рукой, а затем спустилась по этой дорожке навстречу гибели. Нита шла по стопам мертвой девушки-дельфина.
        У пирса все так же маячили охранники, и она заметила двух из них, которые возились с лодками. «Готовятся к первым утренним клиентам», - предположила она.
        Охранники пошли вперед, чтобы преградить Ните путь. Подавив желание развернуться и убежать, она заставила себя улыбнуться и сказала по-испански:
        - Доброе утро. Я бы хотела поехать в Табатингу.
        Один из охранников поднял брови и осмотрел ее с головы до ног, задержав взгляд на джинсах, футболке и босых ступнях. Нита надеялась, что она не выглядит как сбежавшая пленница, - ведь, наверное, их и обязаны ловить охранники?
        - Я должна кое-что узнать, - продолжила Нита, пытаясь отвести от себя подозрение и одновременно размышляя, не делают ли ее эти слова еще более подозрительной. - Раз уж вы, ребята, знаете обо всех денежных делах, которые здесь творятся, я бы хотела знать, в какое время суток, по вашему мнению, я смогу уехать по самой приемлемой цене?
        Нита не хотела прямо спрашивать, сколько будет стоить дорога до Табатинги. Это тоже было бы подозрительно… верно? Вопрос о времени суток и цене более уместен. Наверное.
        Она понятия не имела, что делает. Но, должно быть, делала все правильно, потому что один охранник сказал:
        - Вероятно, около часа дня. Именно тогда все владельцы лодок из Табатинги, которые привезут клиентов сегодня, решают вернуться домой до наступления темноты. Тогда они охотнее торгуются.
        Нита облизнула губы.
        - Как вы думаете, на сколько можно сбросить цену?
        Другой охранник пожал плечами.
        - Возможно, долларов на десять. Я никогда не видел, чтобы они опускали цену ниже восьмидесяти.
        Восемьдесят долларов? Что за обдираловка! Билет на автобус для Фабрисио, идущий из Перу в Эквадор, стоил вдвое меньше, да и ехать на нем шестнадцать часов, а не жалких четыре!
        Но Нита была загнана в угол - другого способа покинуть рынок нет. По крайней мере, ей он не известен. Вероятно, поэтому владельцы лодок могли требовать столько денег. Они знали, что никто все равно ничего не сможет с этим поделать. Хотя, возможно, охранник лгал, проверяя ее. Откуда ей знать, что он говорит правду? Возможно, у нее паранойя? Нет. Лучше предполагать, что все люди на рынке хотят развести тебя на деньги.
        - Восемьдесят? - подняла брови Нита. - В это сложно поверить.
        Один из охранников рассмеялся.
        - Да, и я не думаю, что тебе удастся заключить выгодную сделку.
        Она попыталась улыбнуться.
        - Ну, посмотрим, что они мне предложат.
        К этому времени один из тех мужчин, которые работали на лодке, подошел к Ните. У него был большой живот, в зубах торчала почти дотлевшая сигарета.
        Нита повернулась к нему:
        - Я бы хотела поехать в Табатингу. Назовите свою цену.
        Мужчина улыбнулся и ответил Ните по-испански с сильным португальским акцентом:
        - Сто пятьдесят долларов. Хорошая цена! Специальная цена для прекрасной леди.
        Нита развернулась и пошла прочь. Охранники хихикали ей в спину, а мужчина шел за ней, убеждая ее поторговаться, но в этом не было никакого смысла - он бы ни за что не опустил цену до имеющихся у Ниты сорока долларов.
        По крайней мере, у нее все еще есть запасной план.
        Пока она тащилась по улицам, а рассвет озарял полуразрушенный рынок в джунглях, уличные торговцы расставляли свои столы и вытаскивали банки из ящиков, стоявших на тележках. В воздухе смешивались запахи формальдегида и спрея от насекомых. Ниту укусил москит, и она забеспокоилась: вдруг он - переносчик лихорадки денге или малярии. В ее крови не было антител к этим вирусам. Нужно быть осторожной и внимательно следить за телом. Не хватало еще подцепить тропическую болезнь.
        Нита свернула за угол, на улицу, где находилось нужное ей здание, и застыла как громом пораженная.
        По другой стороне улицы шла Рейес. Ее волосы были убраны назад, и в своем деловом костюме она выглядела совершенно невозмутимой - ее как будто заморозили и обрекли на то, чтобы вечно выглядеть одинаково.
        Нита с ужасом наблюдала, как Рейес подходит к зданию и открывает дверь. На шесть часов раньше, чем Нита ожидала ее увидеть.
        Глава 22
        Напрягшись всем телом, Нита застыла на месте, надеясь, что если она не будет двигаться, то Рейес ее не увидит.
        Почему она пришла так рано?
        Что-то изменилось, но что? Может, в сообщении, посланном Ковиту, она солгала? Нита практически ничего не знала об их отношениях, чтобы сказать, могла ли Рейес так поступить.
        Неважно, почему она здесь. Важно то, что это так, и планы Ниты провалились.
        Черт.
        Дверь за Рейес захлопнулась, и Нита выдохнула после долгой задержки. Ее плечи опустились. Пронесло. Пока.
        Но что ей делать?
        Сейчас она никак не могла разделаться с Рейес. Через несколько секунд та поймет, что Нита сбежала. А что потом? Она может позвонить Хорхе и Лоренцо, которые начнут гоняться за Нитой по всему рынку. Они могут предупредить других людей, например охранников на пирсе, и раздать им фотографии Ниты из видеоклипов.
        Она не могла этого допустить. Деньги, побег - все это может подождать. Она должна остановить Рейес.
        Ее ноги пошли прежде, чем разум успел составить план. Перейдя улицу и остановившись у входа в здание, Нита замешкалась у двери - опасалась, что Рейес может ждать ее с другой стороны.
        Сглотнув, Нита вытащила из кармана пистолет. Он оказался не таким тяжелым, как она думала, но ей не понравилось то, как трудно оказалось его вынимать. Лучше держать пистолет в руке и не нуждаться в нем, чем не держать, когда он действительно понадобится.
        Возможно, Нита сможет воспользоваться им, чтобы пригрозить Рейес и загнать ее в камеру, а потом запереть, и тогда все ее враги окажутся в ловушке, как она сама оказалась в ней однажды.
        «А что, если она будет сопротивляться?» - спросила Нита себя.
        «Если это произойдет, я разберусь».
        Что-то внутри Ниты не обрадовалось этому ответу, но затихло.
        Нита сделала глубокий вдох и открыла дверь, высоко поднимая оружие. Просунула сначала голову и пистолет, пряча остальную часть своего тела за дверью. Осмотрела коридор и тот участок комнаты охраны, который могла видеть. Рейес там не было.
        Нита проскользнула в дверь и как можно тише закрыла ее за собой. Дыша неглубоко и сжимая в потных ладонях пистолет, она подалась вперед и заглянула в комнату охраны. Пусто. Заглянула в чулан, который они называли секционным залом. Тоже пусто.
        Из коридора донеслись слабые голоса, и Нита поняла, что Рейес, должно быть, нашла Ковита. Твою мать. Она уже разговаривает по телефону и предупреждает охранников?
        Нита кралась по коридору, стараясь не дать своим дрожащим пальцам случайно выстрелить из пистолета. Она никогда не пользовалась оружием, и ее знания о стрельбе основывались на увиденном по телевизору и на действиях ее матери. Но мать редко стреляла при Ните, так что Нита понятия не имела, как работает настоящее оружие. Прицелься и стреляй. Сними с предохранителя.
        Стоп. Как вообще выглядит предохранитель?
        Нита посмотрела на свой пистолет, но не могла сказать, был он на предохранителе или нет. Она видела только черный ствол и множество кусочков металла. Для нее этого ничего не значило. Она надеялась, что предохранитель снят.
        Подойдя ближе, Нита смогла разобрать разговор.
        - Где товар, Ковит?
        - Ушел.
        - Куда?
        - Я не знаю.
        Нита подошла еще ближе и заглянула за угол. Перед глазами появился профиль Рейес, ее прямая спина, расправленные плечи. Нита не могла видеть выражение ее лица, но видела пистолет, который та небрежно держала в руке.
        Вот дерьмо.
        Если Рейес вооружена и уже достала свой пистолет, то загнать ее в камеру не представляется возможным. Скорее всего, она лучше обращалась с оружием, чем Нита, и, наверное, прекрасно об этом знает. Если Нита ворвется туда с криком «Брось оружие!», вполне вероятно, Рейес просто развернется и выстрелит в нее, вместо того чтобы подчиниться.
        Пока Нита пыталась придумать, что делать, Рейес подошла к панели с кнопками и открыла камеру Ковита. Раздался гул и щелчок - сработал механизм, и дверь мягко распахнулась. Рейес махнула пистолетом.
        - Выходи.
        Ковит медленно подчинился. Каждое его движение было спокойным и обдуманным, выражение лица - бесстрастным. Не каменным, но создавалось впечатление, что все мысли Ковита исчезли, и теперь он жил только настоящим моментом.
        Пока Ковит выходил из клетки, Рейес держалась от него на расстоянии - достаточно близко, чтобы пуля попала в цель, и достаточно далеко, чтобы у нее было время выстрелить, если Ковит бросится на нее.
        - Куда мы идем? - спросил он, но по голосу было понятно, что он уже знает куда.
        - На улицу.
        Ковит издал горький смешок.
        - Не хочешь убираться в том месте, где растекутся мои мозги?
        - Да.
        Нита вздрогнула.
        Они шли по коридору в ее сторону, через несколько секунд будут рядом, у нее очень мало времени. План рушился на глазах, а Нита еще даже не начала воплощать его в жизнь.
        Ковита вот-вот казнят.
        У Рейес есть пистолет, и она сейчас увидит Ниту, стоит ей только повернуть за угол. И Ниту она тоже убьет. Есть только пара секунд, чтобы решить: что делать?
        Она подняла пистолет дрожащими руками, затем прицелилась.
        Рейес была всего в нескольких футах и не могла видеть Ниту, стоявшую за углом.
        «Ты можешь убить человека, Нита? Ты, которая так гордилась теми обнаруженными в себе слабыми моральными принципами? Неужели ты пренебрежешь ими?»
        Она вспомнила Фабрисио, подумала о том, насколько была уверена в себе, насколько правильным поступком ей казалось его освобождение. Как она провела черту, за которой для нее находилось убийство.
        Готова ли она перейти черту между преднамеренным невежеством и соучастием в убийствах и самой стать убийцей, которая знает, что делает?
        «Между своей жизнью и жизнью Рейес я выбираю свою, - ответила Нита своему внутреннему голосу. - А между ее жизнью и жизнью Ковита я выбираю Ковита».
        Когда она подняла пистолет и вышла из своего укрытия, рука ее была твердой - никакого намека на дрожь, которая мучила разум. И Нита выстрелила.
        Выстрел был хорошим, но не достаточно. Пуля попала Рейес в то место, где плечо соединяется с шеей, и она рухнула на землю, издав потрясенный крик, который сопровождался бульканьем. Глядя на падающую начальницу, Ковит задохнулся, все его тело задрожало в экстазе, как будто он только что принял наркотик, но им была боль Рейес. Это выглядело жутко.
        Нита выругалась, испугавшись, что Рейес может начать отстреливаться. Она подняла пистолет для нового выстрела, сердце в груди колотилось как бешеное.
        В то же время Ковит развернулся и набросился на Рейес. Его движения были быстры и безжалостны. Схватив ее одной рукой за волосы, другой он взялся за раненое плечо. Из груди Рейес вырвался крик боли. Плечо, в которое попала пуля, хрустнуло. Пистолет выпал из руки. Ковит отбросил его ногой, затем резко развернулся и треснул Рейес головой о стену. Сильно.
        Ее череп раскололся.
        Ее тело упало на пол, оставив на цементной стене мокрый след крови, к которой прилипли волоски. Казалось, кровь была повсюду - на стене, на полу и каплями-веснушками на щеках Ковита.
        Ковит выпрямился, тяжело дыша. Рейес лежала неподвижно. Нита видела множество тел и точно могла сказать: женщина мертва. Часть головы была проломлена. Никому после такого не выжить. Нита сознательно убила человека.
        «Нет, это Ковит раскроил ей голову».
        «Только потому, что ты не успела выстрелить еще раз, - отрезала Нита. - Прекрати это. Я больше не буду перекладывать вину на других. Это я убила ее».
        Другой голос в ее голове молчал довольно долго, прежде чем сказать: «Да. Это ты убила ее».
        И Нита, наконец, поняла.
        Она была точно такой же, как Ковит.
        В качестве оправдания Ковит использовал мафию: «О, они все равно будут пытать его, так можно наслаждаться этим». А Нита использовала свою мать: «О, он уже мертв, так его можно расчленить. Это пулевое ранение? Не моя проблема, поздно, он уже мертв».
        Ни Ковит, ни Нита не обязаны делать эти вещи. Они делали их, потому что им это нравилось.
        Нита была точно такой же, как Ковит.
        От этой мысли ей стало больно. Нита не была хорошим человеком, но ей нравилось думать, что она старается им быть, но это все пустая болтовня, с помощью которой она внушала себе, будто все нормально, и пыталась оправдать свой образ жизни.
        Руки Ниты задрожали, а уже через несколько секунд тряслись, как в припадке. Пистолет в руке замотало из стороны в сторону, и она заставила себя убрать палец со спускового крючка, боясь ненароком выстрелить снова. Затем положила пистолет в карман. Он все еще был теплым, и она чувствовала его тепло, почти прожигающее кожу, сквозь тонкий материал джинсов.
        Нита подавила всхлип. Она - убийца. Ей хотелось кричать, плакать.
        «Позже, - мысленно сказала она себе. - Ты сможешь впасть в истерику позже, не сейчас. Сейчас нужно держать себя в руках. Ты до сих пор не знаешь, на чьей стороне Ковит. Не знаешь, как выбраться отсюда. Ты сможешь попаниковать позже».
        Воодушевленная этим обещанием, Нита заставила себя рассмотреть тело Рейес с клинической беспристрастностью, как она смотрела на тела, которые расчленяла; заставила себя сделать шаг назад. Это просто рука, а это голова. Части тела, не более того. Части, которые нужно препарировать.
        Такие мысли помогли. Они не избавили Ниту от нарастающей панической атаки, но сделали ее более управляемой.
        Ковит наблюдал за ее лицом, ища признаки… Нита не могла сказать, чего именно. Сожаления? Вины? Может, он волновался, что следующий выстрел будет произведен в него? После всего, через что она прошла, спасая его, это было бы довольно бессмысленно.
        Нита попыталась одарить его ободряющей улыбкой, которой хотела сказать: «Все нормально, я не буду в тебя стрелять», но вместо нее на лице появилась кривоватая ухмылка - вряд ли по ней можно было считать такой посыл.
        Ковит не улыбнулся в ответ. На его лице застыло очень странное выражение, в котором, как показалось Ните, читалось: «Вот так я выгляжу, когда улыбаюсь? Боже, это же жуть».
        Ковит посмотрел на Рейес, затем снова на Ниту.
        - Зачем? - спросил он.
        - Я перед тобой в долгу. За свое спасение. Просто возвращаю долг. - Голос Ниты звучал ровно, слишком ровно для человека, который только что совершил убийство.
        Ковит мягко и насмешливо улыбнулся.
        - И?
        - И мне нужна помощь, чтобы свалить из этого места. - Она замялась. - Похоже, ты тоже не в восторге от него и заинтересован в побеге отсюда.
        Ковит несколько минут смотрел на тело Рейес, распластавшееся на полу. Интересно, о чем он думал?
        Наконец он, кажется, принял решение. Подняв глаза, Ковит встретился взглядом с Нитой.
        - Да. Я заинтересован.
        Она протянула руку:
        - Партнеры?
        Ковит одарил ее искренней, почти милой улыбкой и пожал протянутую руку.
        - Партнеры.
        Глава 23
        Ковит порылся в карманах Рейес и вытащил несколько ключей, второй пистолет и мобильный телефон. Но ни кошелька, ни денег не было.
        - Она не носит с собой наличные? - спросила Нита.
        Он покачал головой.
        - Не знаю. Может, она настолько известна, что они ей не нужны. Местные боятся ее до дрожи.
        Скрестив руки на груди, Нита осмотрела тело женщины, отойдя на пару шагов, как она научилась делать во время расчленений.
        - Почему? - спросила она. - Я не говорю, что Рейес не чудовищная, но на этом огромном рынке целая куча чудовищный людей.
        Ковит хмыкнул.
        - Я здесь всего месяц, поэтому не знаю всей истории. Но, видимо, она свергла своего предшественника. Он был, предположительно, одним из самых страшных людей в отрасли. Люди называли его Королем частей.
        Нита фыркнула.
        - Я слышала о нем. Он убивал своих врагов и продавал их части тел их же семьям для захоронения, верно?
        - Ага. - Ковит поудобнее уселся на полу и разглядывал различные ключи из карманов Рейес. - Но я думаю, что он получил свое прозвище из-за бизнеса по продаже частей тел сверхъестественных существ. Он просто вроде как… подыгрывал, когда имел дело с конкурентами.
        - Понятно. - Нита села рядом с Ковитом. - Я не знала, что он умер. Король частей.
        - Ага. Около шести месяцев назад. Я слышал, что Рейес убила его, разрезала тело на куски и раздала по одному куску каждому крупному игроку на этом рынке, сказав им, что король мертв и теперь у них есть королева. - Он пожал плечами. - После этого она просто взяла на себя все его дела и продолжила его работу.
        - Она называет себя Королевой частей, а ее зовут Рейес? Это слово значит «король» по-испански. - Нита фыркнула. - Не может быть, что это ее настоящее имя.
        - Я уверен, что это псевдоним, - согласился Ковит.
        Нита посмотрела на Рейес.
        - Значит, теперь, когда мы убили Рейес, это делает нас новым Королем и Королевой частей?
        - Думаю, это только делает нас теми, кто убил Рейес.
        Нита засмеялась, но почти сразу смолкла. Она не должна смеяться. Она только что убила человека, а уже через пять минут сидит перед мертвым телом и глумится над смертью.
        «Может, я схожу с ума?» - подумала Нита.
        Ковит как-то странно смотрел на нее, но она только отмахнулась:
        - Так для чего эти ключи?
        - Ну, вот этот, - поднял он стандартный, немного старомодный ключ, - от входной двери.
        Нита взяла его.
        - Не знала, что здание запирается снаружи.
        - Запирается. Сначала Рейес запирала меня, пока не поняла, что я ненавижу рынок и не выйду на улицу, даже если она будет держать дверь открытой.
        Нита моргнула.
        - Она тебя запирала?
        - Она думала, я сбегу.
        - А ты бы сбежал?
        - Нет, конечно. Я же не идиот. У меня были большие проблемы с Семьей, и я не имел ни малейшего понятия, как Рейес с ней связана. Насколько мне известно, Семья продала меня Рейес. - Ковит горько улыбнулся. - Знаешь, я думал, меня убьют. Когда я не повиновался… думал, это конец. Но мне сказали, это «второй шанс», поскольку занни достаточно ценны, чтобы получать второй шанс. Если бы я был человеком, меня бы просто убили.
        Нита нахмурилась.
        - Тогда почему ты не ушел? Ведь дверь была не заперта.
        - Рейес показала меня всем охранникам в порту в первый же день, как я сюда приехал. Им стало ясно, какие ужасы постигнут их, если я уйду. - Ковит улыбнулся. - Я все равно пошел в порт. Пытался объяснить, что если они не будут слушать меня, то их ждет еще больше ужасов, которые последуют гораздо быстрее. - Его улыбка стала чуть шире и немного искривилась, но почти сразу исчезла. - Это ничего не поменяло. Ее они боялись больше, чем меня.
        - О, - выдавила Нита. Она слышала крики жертв Ковита и не могла даже представить, что такого ужасного могла пообещать Рейес по сравнению с его пытками.
        Сердце Ниты забилось быстрее - она вспомнила Миреллу. Что бы она подумала, узнай о союзе Ниты и парня, который ее пытал?
        «Ты должна делать то, что должна. Ковит поможет тебе сбежать. А если кто-то встанет у тебя на пути, ты сможешь заставить его убивать, пока сама будешь убегать».
        Она скривилась и не осознавала этого до тех пор, пока Ковит не спросил:
        - Нита?
        Немного поколебавшись, она покачала головой.
        - Извини. Просто думаю о том, как это меняет план побега.
        - А-а. - Ковит закончил обшаривать карманы Рейес и поднялся на ноги.
        - Все нормально, - кивнула Нита. - Нам просто нужны деньги, чтобы охранники закрыли на нас глаза.
        Не нужно беспокоиться о том, что приличная сумма денег не поможет решить проблему - эту истину Ните поведала мать.
        Ковит склонил голову набок.
        - Или мы можем последовать примеру Рейес и отдать им ее голову, чтобы они больше ее не боялись.
        - Тоже вариант. - Пальцы Ниты сжали воображаемый скальпель. Она надеялась, что Ковит не станет соперничать с ней за право разрезать Рейес на части.
        - Так, - Нита посмотрела на ключи, пытаясь отогнать свои мысли, пока они не стали слишком мрачными, - для чего нужны другие ключи?
        - Этот от ее дома. - Ковит поднял квадратный металлический брелок, похожий на пульт для открывания гаража.
        Нита моргнула.
        - У нее здесь есть дом?
        - Ага. Могу отвести тебя туда. Я был там несколько раз. - Он посмотрел на тело Рейес. - Но для того, чтобы войти, потребуется отпечаток пальца.
        Нита пожала плечами, вытащила из кармана запасной нож Ковита и начала отрезать большой палец Рейес. Лезвие наткнулось на кость, поэтому Нита пошла на хитрость - вывихнула палец так, чтобы можно было перерезать кожу и сухожилия. Погружение ножа в плоть приносило удовлетворение - Ните всегда нравилось чувствовать сопротивление кожи, прежде чем та начнет разрываться, но как только она прижимала лезвие сильнее, нож, казалось, скользил как по маслу. Пока не натыкался на кость. Или хрящ. Или что-то другое.
        Наконец она встала и указала на дверь, держа в руке большой палец Рейес.
        - Идем?
        Ковит смотрел на нее широко раскрытыми темными глазами. Выражение его лица менялось слишком быстро, чтобы Нита могла его прочитать. Наконец его губы растянулись в легкой, спокойной улыбке, и он поднялся на ноги.
        - Идем.
        Выйдя на улицу, они заперли за собой дверь - на случай, если кто-то войдет слишком рано и увидит мертвую Рейес. И раз уж у них теперь был ключ, это имело смысл.
        Нита уже прошла вперед, когда Ковит остановил ее:
        - Ты пойдешь босиком?
        Она пожала плечами.
        - Обуви нет.
        Закатив глаза, он вернулся в здание и принес туфли Рейес. Ните они были маловаты, но приносили не очень много неудобств. Все лучше, чем босиком.
        Было раннее утро и, по мнению Ниты, уже слишком жарко. Не успела она об этом подумать, как тут же вспотела. Вокруг роились комары. Воздух казался очень тяжелым и будто придавливал к земле.
        Они пробирались через рынок. Ковит выбрал извилистую тропу, благодаря которой они обошли главные рыночные улицы, а иногда и другие. Время от времени он останавливался и вздрагивал, будто кто-то ронял ему на спину кубик льда, а затем менял направление и оглядывался по сторонам.
        - Ты чего-то избегаешь? - спросила Нита.
        Ковит резко покачал головой.
        - Нет. Ничего.
        - Ты уверен?
        - Да.
        Им потребовалось гораздо больше времени, чем они думали, чтобы перейти на другую сторону рынка. Нита пыталась дожать Ковита и узнать, почему он продолжал идти в обход, но тот игнорировал ее вопросы, ступая по тропинке через джунгли. Ведущая вниз тропинка вилась так сильно, что Нита не могла увидеть, где она заканчивается. Ковит уверенно спускался, Нита следовала за ним, уклоняясь от веток и переступая через торчащие из земли корни деревьев.
        Чем глубже она заходила в джунгли, тем они казались ей более дикими. Если бы она очнулась здесь, то никогда бы не подумала, что в нескольких шагах есть рынок. Стирались даже звуки - ни гула генераторов, ни болтовни людей. В самих джунглях было слишком громко. До этого Нита не понимала, как рынок заглушает шум природы - на нем были слышны только слабые звуки тропического леса. Но здесь, между деревьями, они куда громче.
        Все казалось нереальным - Нита как будто оказалась на съемочной площадке «Тарзана» или какого-нибудь другого диснеевского фильма. Она почти ожидала, что сейчас повернет за угол и окажется у пруда, покрытого лилиями, а на бревне неподалеку будет сидеть поющая принцесса.
        Пока Нита с Ковитом пробирались через лес, становилось все темнее и темнее. Солнце, разумеется, не зашло, но кроны деревьев пропускали так мало света, что здесь как будто наступили сумерки. Комары пищали и кусались. Нита рассеянно почесала укусы и внезапно поняла: она может подавить аллергическую реакцию, вызывающую зуд, что тут же и сделала.
        Нита старалась двигаться осторожно - ей не хотелось зацепить ветку, откуда мог свалиться какой-нибудь ядовитый кусачий жук. Куда бы она ни ступила, гигантские жуки свисали с паутины, сидели на листьях или пробегали у нее под ногами. И она понятия не имела, каких именно насекомых нужно опасаться.
        Увидев на земле тарантула, Нита почти почувствовала облегчение. Тарантулы не были смертельно ядовиты. Просто большие и мерзкие пауки. Странное какое-то облегчение - увидеть существо и осознать, что оно не представляет для тебя никакой опасности.
        Впереди Ниты уверенно шагал Ковит. Хоть, конечно, его движения и не были такими же бесшумными, как у вампира, но шел он гораздо тише Ниты. Она пыталась ступать туда, куда ступал он, но, похоже, производила гораздо больше шума. Может, дело не в том, куда ступал Ковит, а в том, как он это делал? Нита не знала.
        В конце концов деревья поредели, и они оказались на небольшой поляне.
        В ее центре стоял особняк. Построенный из дерева, бетона и какого-то матового материала, напоминающего пластик, он выглядел как современная версия дома из «Швейцарской семьи Робинзонов»[12 - «Швейцарская семья Робинзонов» - американский приключенческий фильм 1960 года о потерпевшей кораблекрушение семье, строящей островной дом.]. Два этажа, закрытые и занавешенные окна. Стены по большей части были не покрашены, только вокруг дверей и окон виднелись бледно-голубые полосы.
        Ниту настигли сомнения. Дом, конечно, массивный и впечатляющий, но не похоже, что охраняется. По его виду точно не скажешь, что для входа нужно сканировать палец.
        Ковит жестом предложил Ните подойти ближе, и они пошли вперед. Ковит потел так же сильно, как и Нита, его волосы прилипали к макушке и ко лбу. Он провел по ним ладонью, зачесывая назад. От пота волосы выглядели словно напомаженные.
        Они подошли к входной двери, и Нита достала большой палец Рейес.
        - Что делать с этим?
        - Приложи его сюда. - Ковит снял деревянную крышку со сканера отпечатка пальца.
        Нита сделала, как ей сказали, и механизм подал звуковой сигнал. Послышался щелчок, а затем загорелась маленькая зеленая лампочка. Ковит достал брелок и нажал на кнопку. Загорелась вторая зеленая лампочка. Затем Ковит открыл дверь, которая, казалось, и не была заперта. Нита даже не увидела на ней отверстия для болтов, куда крепится запирающий механизм.
        - Сканер отпечатка не связан с замком? - спросила Нита.
        Ковит покачал головой.
        - Нет. Здание не заперто. Сканер отпечатка и брелок отключают механизм выпуска горчичного газа. Если его не отключить, он срабатывает автоматически, когда открываются любая дверь или окно.
        Ну разумеется, горчичный газ. Слезоточивый газ - это уже не модно. Зачем просто отпугивать своих врагов, когда их можно убить?
        Ковит повел Ниту через прихожую. Обстановка здесь была скудной: лестница, ведущая на второй этаж, да книжная полка - больше ничего. Нита как будто оказалась в совершенно новом доме, выставленном на продажу, который ждет, чтобы кто-то наполнил его жизнью.
        Она огляделась.
        - Где все вещи?
        - Наверху. Рейес никогда не оставляла ничего внизу, потому что не хотела, чтобы вещи пропитались горчичным газом, если кто-то вдруг решит вломиться в дом.
        - А что, кто-нибудь пытался?
        - Насколько я знаю, нет. - Он пожал плечами. - Хотя мне кажется, что все-таки давным-давно кто-то и пытался - здесь происходит слишком много неожиданностей, поэтому безопасность лишней не будет.
        Нита рассеянно кивнула, а затем поднялась по лестнице. Ковит последовал за ней.
        Она сразу пожалела, что пошла первой. Ей не нравилось то, что Ковит находится вне поля ее зрения. Не то чтобы Нита не доверяла ему (ну, может быть, немного) - она просто хотела, чтобы он был на виду. Это явно не самое надежное партнерство в ее жизни. Но опять-таки - она работала только со своими родителями. Вряд ли такой опыт можно назвать хорошей базой. Наверное, все боятся людей, с которыми работают?
        Вряд ли. Большинство людей не работают с теми, кто упивается болью других. Так ведь?
        Нита поднялась по скрипучей лестнице. На втором этаже было несколько комнат. Спальня с застеленной кроватью и одеждой в ящиках комода. Вещи были и в шкафу, аккуратно развешаны на плечиках. В комнате ни пылинки. Над кроватью натянута москитная сетка, над окном висит кондиционер.
        Следующая комната оказалась кабинетом, в котором стол ноутбук и висели два экрана. Однако здесь не было никаких бумаг, ручек или каких-либо других принадлежностей, которые, по мнению Ниты, должны иметься в кабинетах. На деревянном кресле не валялись подушки. Над столом висел еще один кондиционер - выключенный.
        Третья комната оказалась пустой - просто голый деревянный пол.
        Нита повернулась к Ковиту:
        - Начнем с компьютера?
        Он кивнул, и они вернулись в кабинет. Нита открыла ноутбук, однако тот запрашивал пароль. Она выругалась.
        Ковит наклонился и, прищурившись, что-то напечатал.
        «Вы ввели неправильный пароль. Пожалуйста, попробуйте еще раз».
        Он попытался ввести другую комбинацию.
        - Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? - спросила Нита.
        - Нет. - Он улыбнулся детской, лукавой улыбкой. - Но я могу хотя бы попытаться.
        Ни одна из его догадок не сработала - доступ к ноутбуку получить не удалось. Нита расстроенно опустила его крышку. Она надеялась, что сможет выйти в интернет и посмотреть, есть ли сообщения от кого-нибудь из родителей, или почитать новости, чтобы узнать, за что арестован папа и находится ли он под стражей в МПДПС.
        Нита нахмурилась. Раньше она об этом не думала. Почему его задержала чикагская полиция, а не МПДСС? Если копы узнали о том, что ее семья занимается продажей сверхъестественных существ на черном рынке, то отец не должен находиться под стражей в полицейском управлении Чикаго. Может, случилось что-то другое?
        Нита провела пальцами по волосам и сжала несколько прядей в кулаках. Хотела бы она знать. Незнание сведет ее с ума. Она понятия не имела, что случилось с отцом. Может, это мать натворила дел? Кто знает. Как Нита должна была понять, что делать сразу после побега, если она не знала?
        Ярость на мать все так же бурлила в груди, но Нита от нее отмахнулась. Сейчас такие мысли не продуктивны. Нужно сосредоточиться на побеге, а потом уже на всем остальном.
        - Нита? Кажется, я нашел сейф.
        Ковит выдвинул ящик комода, в котором находилась небольшая закрытая шкатулка. На ней висел кодовый замок. Нита опустилась на колени рядом со шкатулкой и прислушалась, пытаясь добавить слуху чувствительности. Затем повернула диск набора. Она усиливала свой слух, пока не услышала лязганье запорных штифтов.
        Закрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться, Нита уловила щелчок и повернула диск в другую сторону.
        Через несколько минут замок шкатулки был открыт, а ее содержимое лежало на полу. И оно разочаровывало.
        В шкатулке Нита с Ковитом нашли список журналов учета продаж, в котором указывалось, что Рейес зарабатывала много денег, но самих денег не было и в помине. Распечатки были датированы концом прошлого месяца. Почему Рейес вообще заморочилась с печатными копиями? Немного поразмыслив, Нита поняла: они же находятся посреди джунглей, а это место не очень подходит для электроники и вряд ли здесь хороший интернет. Также в шкатулке лежал паспорт Ковита, но поскольку в нем указывалось, что парень родился в Лос-Анджелесе, Нита решила: это подделка. Увидев паспорт, Ковит, похоже, обрадовался и сразу же положил его в карман.
        Кроме этого, они нашли написанный от руки список имен, в котором перечислялись даты и суммы. Посмотрев на него, Ковит сказал:
        - Взятки.
        Нита взяла список обратно.
        - Почему ты так в этом уверен?
        Он указал на верхнюю часть каждой страницы, где были написаны буквы. На одной странице - М, на второй - ПБ, на третьей - ПП.
        - М значит МПДСС, ПБ - полиция Бразилии, ПП - полиция Перу. - Он пролистал еще несколько страниц и остановился на той, что была помечена буквой Ф. - Готов поспорить, это значит ФБР.
        Нита провела пальцами по именам и повторила вопрос:
        - Почему ты так в этом уверен?
        - Вот этого я знаю. - Он указал на одно из имен в списке МПДСС. - Он работает в отделе, занимающемся занни, все время забываю, в каком именно подразделении. - Ковит криво улыбнулся Ните. - Лучше знать, кого следует избегать. Я отслеживаю все новости, связанные с занни, и делаю записи об агентах.
        - Понятно.
        Разумеется, в МПДСС была коррупция. Коррупция есть везде. Людям еще только предстоит создать неподкупную полицию, или правительство, или вообще что-нибудь неподкупное. Чтобы сделать это, нужно изменить саму человеческую природу, - Нита знала это лучше других. Ее родители множество раз давали взятки, чтобы отправить свои товары в США. Наверное, добрая половина сотрудников американской таможни получала деньги от ее матери, не говоря уже о полицейских и медицинских экспертах, которым она платила, чтобы беспрепятственно перевозить тела. Еще в то время, когда Нита была маленькой, мать заплатила очень много денег детективу в Чикаго, чтобы тот прекратил расследование убийства, когда в ее работе что-то пошло не так.
        Нита колебалась, глаза бегали по списку. Неужели она, сама того не желая, отправила Фабрисио в логово льва? Она надеялась, что нет, - в противном случае все ее труды пошли бы насмарку.
        Ее пальцы скользили по списку имен, и она думала, насколько ценным может быть такой список.
        Ковит вздохнул и откинулся назад.
        - Здесь нет ничего полезного.
        - Нужно проверить другие комнаты. Возможно, здесь есть еще один сейф или что-то вроде этого, - сказала Нита, засовывая листки бумаги в карман.
        Ковит кивнул, и они разделились: он пошел в спальню, а Нита - в пустую комнату.
        Она стояла и смотрела на голые стены и пол, затем сделала несколько шагов, прислушиваясь к изменению звука, который указывал на то, что под полом пустота, но доски были неровными, и каждый ее шаг звучал по-разному. Все безнадежно.
        Нита села на пол и осознала: после выстрела в Рейес она впервые осталась одна. Никто не увидит ее истерику. Но плакать не получалось. Глаза пощипывало, но слез не было. В груди что-то сжалось, и она согнулась.
        Нита убила Рейес. Она держала пистолет и, в полной мере осознавая свои действия, спустила курок. Она никогда не думала, что кого-нибудь убьет. Говорила, что не сделает этого. Разве теперь, когда Нита нарушила данное обещание, хоть что-нибудь имеет смысл?
        В голове проносились воспоминания: кровь Рейес на полу, выражение ее лица в ту минуту, когда в нее влетела пуля.
        «Ты должна была это сделать, Нита».
        «Я знаю».
        И она сделала, но легче от этой мысли не становилось.
        И вот тут она заплакала. Приятно дать боли выход. Не судорожно рыдать, а ронять соленые, грустные слезы.
        Вся боль ее не покинула, но Нита все равно почувствовала себя куда лучше.
        И тут Ковит ворвался в комнату. Вздрогнув, Нита быстро вскочила на ноги и вытерла щеки, но, похоже, Ковит ничего не заметил. В его широко раскрытых глазах читалось беспокойство.
        - У нас проблема.
        - Что такое? - сдавленно спросила Нита.
        - Хорхе и Ренцо здесь. Они уже подходят к дому.
        Нита подбежала к жалюзи и выглянула наружу вовремя - два охранника Рейес подошли к двери и постучали.
        Глава 24
        Нита развернулась и широко раскрытыми глазами уставилась на Ковита.
        - Что будем делать?
        Глаза Ковита заметались по пустой комнате, словно пытаясь найти подсказку, как действовать дальше.
        - Не знаю.
        - Если мы не откроем дверь, может, они уйдут? - робко предположила Нита.
        Он покачал головой.
        - Мы отключили газ. Датчик безопасности зеленый, и они смогут увидеть это на планшете. Они узнают, что здесь кто-то есть.
        И, разумеется, тут же раздался тихий скрип деревянных половиц и стук резиновых сапог охранников, которые вошли в дом.
        Нита выругалась. Что делать?
        Ковит вытащил свой выкидной нож и посмотрел на пистолет в кармане Ниты. Ее рука покровительственно лежала на стволе.
        - Ты же не думаешь убивать их? - спросила Нита. - Я не очень хороший стрелок.
        Охранники поднимались по лестнице, и Ковит, немного замявшись, покачал головой.
        - Это может сработать, но они оба вооружены и умеют пользоваться оружием. - Он многозначительно посмотрел на карман Ниты, где лежал ее пистолет. Она достала его и протянула ему. Он покачал головой. - Я предпочитаю свой нож.
        Нита фыркнула.
        - Ты действительно собираешься идти с ножом в перестрелку?
        - Да. - Он провел пальцем по лезвию. - Я никогда толком не умел обращаться с пистолетами. Им не хватает изящества.
        Нита закатила глаза и покрепче сжала пистолет.
        - Если мы нападем и хотя бы один из них сбежит - нам хана. - Ковит нахмурился. - Как только он доберется до рынка… давай просто скажем так: части наших тел будут выставлены на продажу в течение часа.
        Нита вроде бы и почувствовала облегчение, но и запаниковала одновременно с этим. Было бы намного проще, если бы они могли раз и навсегда избавиться от охранников. Уничтожить всех, кто может заметить побег Ниты.
        Однако таким способом нельзя решить вечную проблему с онлайн-видео. От интернета не сбежишь.
        «С этим можно разобраться позже. Сейчас здесь охранники», - сказал мысленный голос Ниты.
        Ковит, похоже, принял решение - он спрятал лезвие и положил нож в карман.
        - Пойду узнаю, что им нужно. - Он шагнул к двери и повернулся к Ните. - Если тебе покажется, что они не купились, стреляй.
        Нита кивнула, но ее руки дрожали.
        «Первый раз всегда самый сложный». Ее мать говорила так о расчленениях, но, несомненно, эти слова можно отнести и к убийству. С Лоренцо и Хорхе должно быть проще, верно?
        Ните казалось, что внутри у нее все разваливается, порядок нарушился. Все части разума как будто сместились, и, пока она пыталась собрать их в целое, жизнь продолжалась. Все должно быть не так. Этого нельзя допустить. Нита должна накопить достаточно денег, чтобы купить себе новые документы, поступить в колледж и бросить мать. Она не обязана становиться своей матерью, которая убивает всех на своем пути.
        Жизнь, казалось, предлагала ей разные варианты.
        Подойдя к двери с пистолетом в руке, Нита услышала громкий и отчетливый голос Ковита:
        - Хорхе, Ренцо. Вы видели Рейес?
        - Нет, - ответил один из них. Лоренцо, подумала Нита. По его голосу было ясно, что ему что-то не нравилось. Ковит? Английский язык? Нита не знала. - Мы тоже ее искали. Она не здесь?
        Нита осторожно выглянула за дверь в надежде увидеть, что происходит. Обзор открывался под углом, поэтому она смогла разглядеть профиль Ковита, часть его лица и спины охранников.
        Ковит покачал головой. Плечи его были расслаблены, а на лице появилась жуткая улыбка, словно он готовился напасть.
        - Нет. Она звонила мне, но здесь ее нет. - Улыбка Ковита стала еще шире, и он подался вперед. Его движения напоминали движения хищника. - А вам?
        Лоренцо вздрогнул и сделал шаг назад, но затем выпрямился и бросил на Ковита вызывающий взгляд, несмотря на все еще дрожащие руки. Ковит усмехнулся и подался назад; широкая улыбка искривилась.
        - Да. Она просила нас забрать посылку. - Лоренцо повернулся к Хорхе и перешел на испанский: - Черт возьми, Хорхе, я не могу сладить с этим монстром. Говори ты с ним.
        - Нет, я же не говорю по-английски, помнишь? Просто спроси, есть ли у него посылка. Очевидно, из-за нее Рейес его и вызвала.
        - Отдай нам посылку, и мы уйдем, - сказал Лоренцо, поворачиваясь к Ковиту.
        Все так же улыбаясь, Ковит покачал головой. Медленно. Терпеливо. Нита никогда не видела такого зловещего качания головой. Ей казалось: когда он остановится, случится что-то плохое. Хоть Нита и знала, что Ковит играет на нервах охранников, она все равно чувствовала, как ее сердце бьется быстрее с каждым его движением.
        - Я не могу сделать это без согласия Рейес. Не хочу навлечь на себя ее гнев.
        - Что он сказал?
        - Он не отдаст ее нам без разрешения Рейес.
        - Черт. Лодка должна прибыть с минуты на минуту. Учитывая, сколько клиент платит, я не думаю, что Рейес захочет, чтобы мы заставляли его ждать.
        Лоренцо сглотнул, его руки дрожали, на лбу блестел пот.
        - Что будем делать?
        - Звони Рейес, - твердо сказал Хорхе. - Пусть она скажет ему, чтобы он отдал нам руку.
        - Мы должны просто забрать ее.
        - Я не собираюсь связываться с этим пожирающим боль психопатом, если только меня не вынудят. А ты?
        Рука. Им нужна рука. Они думали, что Ковит принес ее сюда. Рейес шла на встречу с Нитой в незапланированное время.
        Твою мать, неужели ночью кто-то купил руку Ниты? Или Миреллы?
        Черт, черт, черт. Это плохо. Они не уйдут без руки.
        Стоп - как этот человек платил за руку? Если наличными, тогда, может быть, Ните удалось бы завладеть какой-то их частью. Ведь охранники должны отнести деньги в дом Рейес, верно? Но, возможно, деньги перевели на банковский счет.
        В любом случае, если охранники Рейес появятся без руки Ниты, клиент, который, похоже, достаточно богат, чтобы иметь собственных телохранителей, разозлится. И эти телохранители могут прийти и увидеть, что так задерживает Рейес.
        Ните нужно больше времени. Ей нужно, чтобы охранники Рейес перестали все вынюхивать прямо сейчас.
        Те люди хотели получить руку. Предположительно, женскую - но как они узнают, кому принадлежала эта рука?
        У Ниты появилась плохая идея, но она могла сработать.
        - Мы позвоним Рейес, - высоким голосом сказал Лоренцо, и Нита услышала звуковой сигнал нажатия кнопки на телефоне.
        Она высунулась за дверь и попыталась подать сигнал Ковиту. Он не видел ее - его взгляд в это мгновение приводил в ужас охранника. И, видимо, у Ковита хорошо получалось, так как Лоренцо напрягся от едва сдерживаемого страха.
        Черт. Ей нужно все-таки как-то привлечь его внимание.
        Нита посмотрела на свою руку. Был один способ. Неужели она хотела это сделать? Нита не горела желанием доставить Ковиту удовольствие, но, задумавшись, поняла: сейчас Ковит не причинит ей вреда, они нужны друг другу, чтобы выбраться отсюда.
        Поэтому Нита включила болевые рецепторы в одном пальце - только в одном, ведь она бы не справилась с уровнем боли, который ей пришлось бы вынести, включи она их во всем теле.
        Но и это было больно.
        Стиснув зубы, чтобы не заскулить, Нита согнулась и прижала мизинец к животу. Она проверяла каждый ноцицептор, чтобы убедиться, что палец все еще работает. Казалось, что его погрузили в лаву и он медленно расплавляется.
        В другой комнате раздался резкий вдох, за которым последовал голос Ковита:
        - Хороший план. Пойду проверю телефон, может, сообщение пришло.
        Нита отошла от двери, и в нее проскользнул Ковит. Палец Ниты пульсировал.
        Ковит натянуто улыбнулся и, казалось, подавил дрожь.
        - Я так понял, ты хотела привлечь мое внимание?
        - Они пришли сюда, чтобы забрать мою руку или руку Миреллы, - ее продали. Они не уйдут отсюда без нее, как бы ты ни старался.
        Рука Ковита скользнула в карман к выкидному ножу.
        - Другого пути нет?
        Нита схватила его за руку, чтобы остановить. Его кожа, как и ее, была липкой от пота, и она быстро убрала ладонь. Ковит посмотрел на Ниту и поднял одну бровь.
        - Я пойду за рукой. - Нита открыла жалюзи, висевшие на окне второго этажа, отодвинула москитную сетку и посмотрела на землю. Затем выдохнула. Прыгать не слишком высоко - к тому же она сможет залечить любое повреждение от прыжка. Она повернулась к Ковиту. - Я доберусь туда и возьму телефон Рейес. У нее же есть твой номер, верно? Позвоню, когда буду возвращаться, и ты притворишься, что звонит Рейес, а потом отдашь им руку. А пока тяни время.
        Ковит моргнул, затем нахмурился.
        - Где ты возьмешь руку?
        Нита просто посмотрела на него.
        И тут Ковита осенило. Его глаза расширились.
        - О-о, - выдавил он.
        - Ковит? Пришло сообщение? - позвал голос из коридора.
        Дверь начала открываться, но Нита уже нырнула в окно, чтобы отправиться за рукой Рейес.
        Глава 25
        Нита мчалась по джунглям.
        Каждый раз, когда под ногой хрустела ветка или волосы цеплялись за листья, она вздрагивала, боясь, что ее услышат охранники. Глупый страх, ведь они находились в доме и не могли ее услышать.
        Дыхание Ниты было горячим и судорожным, потная одежда прилипала к телу, от укусов москитов неприятно покалывало кожу. Когда пролетавшая мимо муха села на нее, а затем приклеилась к потному телу, не в силах взлететь, Нита пришла к выводу: она ненавидит джунгли. Когда - если - она выберется отсюда, то больше ни за что не будет выходить на природу. Такой была ее клятва самой себе.
        Вернувшись в город, Нита будет цепляться за бетонные здания и делать глубокие, отчаянные глотки загрязненного воздуха. Если ей удастся вернуться в Лиму с ее кондиционерами, сухим климатом и асфальтированными дорогами, она больше никогда не будет жаловаться на толпы людей.
        Мчась по джунглям, Нита внимательно смотрела по сторонам и под ноги, чтобы убедиться, что случайно не сбилась с пути или не наступила на кого-нибудь живого.
        Хрустнув еще несколькими ветками, она вывалилась из джунглей на край рынка и тут же побежала дальше по улице. Туфли Рейес были слишком тесными и жали ноги так, что, если бы не отключенные болевые рецепторы, ощущения вряд ли можно было бы назвать приятными.
        Избегая людных мест на рынке, уже через несколько минут Нита оказалась перед бетонной тюрьмой, нащупала в кармане ключ, достала его и вставила в замок.
        Когда дверь открылась, в лицо ударила струя воздуха из кондиционера. Задохнувшись от внезапной перемены, Нита справилась с первым потрясением и пошла к телу Рейес. Она была очень благодарна за то, что в здании есть кондиционер. Без него, с такой температурой, как на улице, тело Рейес уже начало бы гнить и вонять.
        Ните нужны были инструменты. Вспомнив, что видела кое-какие в местном секционном зале, она поспешно отправилась туда, думая о том, как долго Ковит сможет тянуть время.
        «Пожалуйста, просто задержи их на несколько минут, Ковит», - думала она. Если охранники решат на него напасть, у Ниты будут большие проблемы. После него они придут за ней.
        Нита нашла медицинскую пилу - не лучший вариант, но хотя бы что-то. У девушки не было времени пилить кость - это ручная пила, а не электрическая. Ей нужно высвободить руку из плечевой впадины, а уже потом резать там, где это будет легче всего. Неидеальный вариант. Здесь не помешал бы другой, электрический инструмент.
        Она вернулась в коридор и посмотрела на Рейес, тело которой частично растянулось на полу, а голова и часть груди вроде как «прислонились» к стене.
        Перед Нитой лежал человек, которого она убила и которого убила и которого сейчас собиралась расчленить.
        «С каких пор ты стала серийной убийцей, Нита?» - прозвучал голос в ее голове.
        «У меня сейчас нет на тебя времени».
        В помещении раздался дребезжащий и пронзительный звонок. Нита опустилась на колени и нашла телефон Рейес. Это был новый, замечательный смартфон с чехлом-накладкой. Нита щелкнула по нему ногтями и положила в карман, игнорируя звонок.
        Затем прижала пилу к телу и начала резать.
        Ей удалось заглушить угрызения совести, поскольку во время работы она не чувствовала вины за содеянное и ее не тошнило. Нита испытывала только какие-то грустные, смутные и отвлеченные эмоции. Такие возникали, когда она смотрела на тело на своем секционном столе и видела в нем признаки хронического артрита. Это было не настоящее сочувствие и даже не жалость. Нита не знала, какими словами описать эти ощущения. Возможно, другие не испытывали подобных эмоций, а может, просто не хотели признаваться в этом и притворялись, что умеют проявлять сочувствие.
        А возможно, Нита все еще была так напугана, что не могла размышлять о чем-то другом. Пила с хрустом пробивалась сквозь тело. Нита втиснула ее между бороздками плечевого сустава и попыталась полностью оторвать руку. Плоть рвалась с хлюпающим, коротким звуком.
        Нита вытерла со лба пот, который тут же сменился темными кровяными полосками. Но рука была у нее. Девушка взяла ее и развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась. Она не может просто взять и побежать по рынку с человеческой рукой.
        Или может? Это же Рынок смерти. Разве она не видела на улице еще более ужасных вещей?
        Зажав отрубленную руку под мышкой, Нита выскочила из здания и бросилась через рынок и джунгли обратно к дому Рейес. Сердце вздрагивало с каждым шагом, капли пота падали на землю, отмечая путь. В горле пересохло, но все остальные части тела были такими мокрыми, словно на улице шел дождь.
        Натыкаясь на ветки, Нита преодолевала ужасную тропу, ведущую к дому Рейес, и внезапно почувствовала, что за шиворот футболки упал сверчок. Злясь из-за этой задержки, она раздавила насекомое и двинулась дальше.
        Добравшись до поляны с домом, Нита вытащила телефон Рейес и тут же поняла, что он заблокирован.
        Проклятье.
        Она могла принимать звонки, но позвонить самой возможности не было. Нужно, чтобы Ковит позвонил первым.
        Застонав, она собралась с духом и включила болевые рецепторы в другом пальце. И тут же упала на колени, задыхаясь от боли. К этим ощущениям никогда не привыкнуть.
        Телефон зазвонил мгновение спустя.
        Нита дважды убедилась, что звонит именно Ковит, и только потом ответила:
        - Прости, что не смогла позвонить. Телефон Рейес заблокирован.
        - Я получил сообщение.
        Несомненно. Нита пошевелилась, испытывая неловкость от мысли, что он ест ее боль.
        - Рука у меня.
        Она услышала, как Ковит шумно выдохнул.
        - Хорошо.
        - Я заброшу ее в окно, через которое вылезла.
        - Понял. Запишу это в бумагах, которые лежат в кабинете.
        Нита замешкалась. Охранники явно прислушивались к разговору.
        - Так ты хочешь, чтобы я забросила ее в окно кабинета?
        - Да, верно.
        - Ладно. - Нита обошла здание и остановилась под окном кабинета. Оно находилось рядом с тем окном, из которого она выпрыгивала, поэтому определить было легко. - Я бросаю.
        Она размахнулась и бросила руку в сторону окна. Пролетев по дуге, та ударилась в стену дома и, отскочив, упала на землю. Нита выругалась, подняла ее и попробовала еще раз. На этот раз все получилось.
        - Она внутри, - сказала она в трубку.
        - Отлично. Тогда я ее передам. Спасибо.
        Раздался щелчок, и связь прервалась.
        Нита в изнеможении прислонилась к стене дома. Глаза заливал пот, одежда неприятно прилипала к телу. Высохший пот образовывал на коже хрустящую корочку, а свежая влага накладывалась на нее, создавая еще один слой, пока Нита не собрала весь в пот в один цельный пласт.
        Входная дверь открылась.
        Нита застыла соляным столбом. Она понимала, что следовало спрятаться, когда у нее был шанс. Лоренцо и Хорхе уходили и не увидели Ниту, но, если сейчас они вдруг обернутся, она окажется прямо у них перед глазами.
        «Черт возьми, Нита. Если ты все испортишь такой дурацкой ошибкой, ты никогда этого не переживешь».
        «Конечно, потому что моя жизнь закончится».
        - Я мог бы встретиться с тобой позже… - говорил Лоренцо.
        - Даже не мечтай. - Хорхе нес руку Рейес в сумке, которую где-то нашел. - Я с тебя глаз не спущу. Ты опять нанюхаешься, и тогда Рейес точно отдаст тебя Ковиту. Она слов на ветер не бросает, дружок.
        Лоренцо тихо вздохнул и потер виски.
        - Знаю, знаю. Но я просто… я думал вернуться домой. Знаешь, теперь, когда Италии не нужно присоединяться к МПДСС из-за предписаний ЕС, цены на порошок из кости единорога стабилизируются.
        - Ты уезжаешь? - в голосе Хорхе прозвучала боль.
        Ните хотелось только одного - чтобы они побыстрее ушли и она снова могла двигаться. Чем дольше они болтают, тем больше у них шансов ее заметить.
        Лоренцо пожал плечами.
        - Не знаю. Я подумал, может, ты захочешь поехать со мной. Италия прекрасна. Тебе понравится.
        - Я не хочу ехать в Италию, Ренцо. Мне и здесь нравится.
        Пока охранники проходили через поляну и исчезали в деревьях, сердце Ниты неистово колотилось, а сама она замерла, словно труп. Их голоса медленно удалялись, и она наконец позволила себе расслабиться и прислонилась к стене дома. Ее всю охватило облегчение.
        Она жива.
        Пока еще.
        Глава 26
        Ковит выглядел уставшим - не от голода, а эмоционально. Нита даже не могла сказать, как она определила его состояние - просто ей казалось, что, когда он испытывает голодную усталость, его движения становятся более резкими и дергаными. Когда он подошел к Ните, его руки и ноги были расслаблены, а плечи ссутулены.
        Прислонившись к стене здания, Ковит посмотрел на Ниту.
        - Хоть я и согласен с тем, что определенно пора передохнуть и на какое-то время просто свернуться калачиком на полу, голосую за то, чтобы сделать это внутри, где есть кондиционер.
        Кондиционер. Возможно, именно это слово заставило Ниту быстрее встать на ноги, чтобы хоть ненамного отложить неизбежную смерть.
        Ковит протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но, отмахнувшись от нее, Нита встала сама и последовала за ним внутрь. Они поднялись по лестнице и умостились в кабинете под кондиционером, который Ковит уже включил.
        Прохладный воздух творил с головой Ниты чудеса. Она до сих пор мысленно находилась на рынке, забитом людьми, которые хотели убить ее и съесть ее труп, но теперь ей хотя бы не казалось, что она купается в собственном поту.
        Они отдыхали. Ковит лежал на полу и смотрел в потолок, а Нита сидела у стены. Они молчали, и это было хорошо - Нита просто хотела наслаждаться прохладой и приводить в порядок свои мысли.
        Вскоре Ковит встал и принес ей бутылку воды.
        - Спасибо, - сказала Нита.
        Он кивнул, сел напротив нее и посмотрел на бутылку. Взгляд его слегка смягчился.
        - У меня есть подруга, и в детстве она хотела напугать своего брата. Открыла бутылку с водой и бросила туда пластмассовую змею. Он ничего не заметил и выпил воду вместе со змеей. А потом его пришлось везти в пункт первой помощи, чтобы ее достали.
        Пытаясь сдержать смех, Нита чуть не подавилась водой.
        Ковит широко улыбнулся.
        - Каждый раз, когда я открываю бутылку с водой, я вспоминаю эту историю.
        Вытирая рот, Нита прищурилась.
        - А эта подруга была частью, э-э, Семьи?
        Ковит нахмурился, но почти сразу его глаза просветлели, и он покачал головой.
        - О нет. Точно нет. Она была с интернет-форума. В детстве у меня были друзья только в интернете. Я никогда не встречался с ними вживую.
        Нита никогда не знакомилась в кем-то в интернете. Для нее всемирная паутина была всего лишь тем местом, где продавали различные вещи. Где за светящимися экранами скрывались монстры, которые царапали когтями свои клавиатуры, внося плату за убийства, совершенные ее матерью. Нита даже представить не могла, что там можно завести друзей.
        Она никогда по-настоящему не задумывалась о другом интернете, о его положительной стороне.
        - Полагаю, они не знают, кто ты такой? - спросила она.
        - Конечно, нет. - Он отвел взгляд, голос звучал тихо и грустно. - Мне вообще-то нравятся эти люди.
        Его глаза были опущены, выбившаяся прядь волос касалась кончиков ресниц. После пыток Миреллы он все еще выглядел болезненно красивым, и тот факт, что причинение боли людям делало его привлекательным, очень тревожил Ниту. Даже больше, чем раньше.
        Нита отвернулась и сделала большой глоток воды. Глотая, она улучшила впитывание жидкости организмом, поскольку в таких местах, как джунгли, существовала опасность обезвоживания. Особенно после всей беготни.
        Когда бутылка опустела, Нита поставила ее на пол и посмотрела на Ковита.
        - Ну так что нам теперь делать?
        - Очень непростой вопрос, не так ли?
        Нита вздохнула и почесала корочку засохшего на голове пота.
        - Мы не в лучшем положении, чем до прихода сюда.
        Ковит постучал пальцем по полу.
        - Ну, я получил обратно свой паспорт.
        - И это как-то поможет нам выбраться отсюда?
        Он пожал плечами.
        - Нет. Но он пригодится после того, как мы выберемся.
        - Наверное. - Нита застонала и, спрятав лицо в ладони, сжала ими виски. Она пыталась сосредоточиться на насущной проблеме побега отсюда. Но потом… - Твою мать.
        - Что такое?
        - Видео Рейес. То, что со мной, выложенное в Сети. - Нита пыталась не думать об этом, но мысль никуда не девалась. - Мое лицо гуляет по всему интернету, как и моя способность. Как только я свалю отсюда, все в мире торговцы черного рынка будет искать меня.
        Нита почувствовала внезапный прилив ярости. Вся ее жизнь шла коту под хвост. Даже если она выберется с этого рынка, ей придется вечно оглядываться с мыслью: «Меня кто-то преследует». Больше никакой анонимности. Всегда в чьем-то списке жертв. Она стукнула кулаком по столу.
        - Ты же умеешь делать всякие штуки со своим телом. Можешь изменить свое лицо? - спросил Ковит.
        Нита покачала головой.
        - Нет. Моя способность контролировать вещи… я могу делать только то, что мое тело умеет делать и без моей помощи. Это не волшебство. Я не могу вот так взять и изменить свои гены, чтобы поменялся цвет глаз.
        Однако, произнося эту речь, она подумала, что могла бы добавить или уменьшить количество меланина, чтобы сделать кожу немного темнее или светлее.
        - А как насчет того, чтобы, я не знаю, с помощью жира сделать твое лицо круглее или что-то в этом роде? - спросил он.
        Она покачала головой.
        - Я могла бы добавить жира в определенных участках. Но если я начну мудрить со своей внешностью, то, скорее всего, испорчу ее. Я хочу сказать: что, если я попытаюсь заставить свой организм сосредоточить больше жира на щеках, а мое лицо не предназначено для этого? Ведь это мешает кровотоку или еще бог знает чему, а когда я произведу эти действия, они нарушат что-то другое. То есть я могла бы изменить и другие вещи, возможно, с огромным количеством исследований и специальных знаний, но… риск серьезно напортачить очень высок. Я никогда даже не думала использовать свою способность в косметических целях.
        - Хм. - Ковит задумался. - Наверное, все способности имеют ограничения.
        - К сожалению, да. - Нита вынула из пальца занозу и уставилась на кровь, которая тут же вытекла из ранки. Было все так же странно не чувствовать никакой боли. - Все части тела взаимосвязаны. Когда меняешь одну, она влияет на остальные. Я стараюсь быть осторожнее с более серьезными процессами.
        Нита устало вздохнула. Ей всегда нравилась ее способность, но сейчас Нита почти жалела, что она не обычный человек. Глупости. Кому захочется быть обычным, когда он может быть особенным?
        Разумеется, Ните, когда она была не в духе.
        Ковит ущипнул себя за переносицу.
        - Теперь ты заставила меня задуматься о проблемах, которые меня ожидают, если я отсюда выберусь.
        - Например?
        - Если члены Семьи посчитают, что это я убил Рейес и сбежал, они могут решить избавиться от меня. Я много знаю об их организации и скелетах в шкафу. Этих знаний достаточно, чтобы их уничтожить.
        Нита немного помолчала, размышляя.
        - Как думаешь: что они сделают, если решат, что ты сбежал?
        - Для начала отправят в МПДСС мою фотографию и доказательства того, что я занни. - Он облизнул губы. - Занни в списке опасных сверхъестественных существ. Если МПДСС объявит меня в розыск, любой человек в мире пристрелит меня, когда увидит.
        - Хреново.
        Что это за ирония? Нита будет бегать от всех плохих парней в мире, а Ковит от всех хороших парней.
        Разумеется, если МПДСС обнаружит связь Ниты с ее матерью и черным рынком, ей придется скрываться и от закона. А на Ковита могут охотиться его мафиозные «коллеги». Так что, по сути, им обоим грозила равнозначная опасность.
        Отлично. Просто замечательно.
        - За нас. - Ковит поднял пустую бутылку в тосте. - За тех, кто в полной и настоящей заднице.
        Нита со смехом чокнулась с ним своей бутылкой.
        - За нас.
        Ковит лукаво улыбнулся.
        - Так что мы будем делать со всем этим?
        Нита улыбнулась в ответ, не понимая, как ему удалось так быстро ее подбодрить.
        - Мне кажется, с этими проблемами нужно разбираться, когда мы выберемся отсюда. До тех пор это все гипотезы.
        - Ладно. - Он поднял бровь. - Так как же нам выбраться?
        Нита нахмурилась.
        - Не знаю. У нас нет денег.
        - Да.
        - Отлично. И где нам их взять?
        Ковит задумался.
        - Мы же на рынке. Может, что-нибудь продадим?
        Нита открыла было рот, чтобы спросить, что они могли бы продать, когда ее вдруг осенило. Губы растянулись в широкой и возбужденной улыбке.
        Ковит подался вперед, на его лице появилась кривая усмешка, которая, казалось, говорила: «У меня есть идея, и она очень странная».
        - Ты думаешь о том же, о чем и я? - спросил он.
        Нита беззаботно рассмеялась.
        - Это рынок, где продают части тел.
        - И у нас есть тело.
        Глава 27
        Во время расчленения Нита жалела, что не может включить песни из диснеевских фильмов, как она обычно это делала.
        Тело Рейес лежало на столе в секционном зале бетонной тюрьмы. Стол был маловат, и от него отшелушивалась белая краска, но лучших вариантов у Ниты не имелось. И она намеревалась извлечь из этой ситуации максимум.
        Дрожащей рукой она взяла скальпель - самый настоящий скальпель, а не один из выкидных ножей Ковита. Он нашелся в ящике с другими инструментами для расчленений. Нита дрожала не от страха, а от волнения. Слишком долго она никого не расчленяла. Да, она оторвала большой палец и руку, но тогда она действовала в спешке. У нее не было времени, чтобы «прожить» расчленение, насладиться самим процессом и успокоить свои мысли.
        Нита считала, что у каждого человека в мире есть что-то, чем он успокаивает душу, очищает голову от мыслей. Кто-то бегает, кто-то медитирует, а Нита расчленяет.
        Она начала с того, что взяла большую пару ножниц и разрезала костюм по центру, потом отрезала плечи пиджака от шеи до предплечья, а затем и рукава. Куски ткани падали на стол с мягким шорохом, не позволяя блестящей металлической поверхности отражать свет.
        Когда на теле не осталось одежды, Нита остановилась. Следует начать с поверхностных частей? Или она должна заняться внутренностями? Ковит как-то сказал, что голова может помочь им выбраться отсюда, поэтому Нита решила сохранить ее практически без изменений.
        Значит, нужно начинать с тела. Прижимая скальпель к коже и делая на груди Рейес длинный темный надрез в форме буквы Y, Нита почувствовала, как уголок рта поднимается в улыбке. Развернув кожу, она увидела грудную клетку, под которой скрывались внутренности, и, издав мягкий удовлетворенный вздох, провела пальцем по каждому ребру, скользкому и липкому. Затем осторожно опустила руку в грудную полость. С чего начать? С сердца, крупного и выносливого, но не настолько, чтобы продолжить биться, когда череп раскроили о стену? Или с плотной коричневой печени, по которой можно сказать все о вредных привычках ее обладателя?
        «С желудка», - решила Нита. Она потянулась к нему, размышляя над тем, какие тайны скрываются в желудочном соке. Содрогнувшись, она вытащила желудок и ощутила приятное покалывание по всему телу. Должно быть, такие же чувства испытывал Ковит, когда получал дозу боли. Как же приятно снова оказаться в секционном зале.
        Все тоненькие голоса в голове Ниты затихли. Они знали, что ей нужно, и их мнение сейчас было неуместным.
        Один за другим, органы помещались в маленькие стеклянные банки. С тихим цоканьем засыпались во флаконы отрезанные ногти. Волосы были сбриты и перевязаны ленточкой. Мозг был извлечен из вскрытого черепа, а части его разложены по маленьким пластиковым контейнерам, которые напоминали контейнеры для зомби-обеда. Затем Нита снова прикрепила верхнюю часть черепа к нижней: на рынке можно будет размахивать им, чтобы привлекать внимание. По нему пока еще можно было сказать, что он принадлежал Рейес.
        Время для Ниты исчезло, остались только движения. Поэтому, когда она закончила и посмотрела на часы, то была потрясена, обнаружив, что прошло почти шесть часов. Наступил полдень.
        Она вытянула руки над головой, и ее спина издала приятный хруст. На лице появилась довольная улыбка. Последний раз она чувствовала себя так хорошо и спокойно еще до появления Фабрисио.
        При мысли о нем улыбка исчезла. Если бы она не спасла его, мать не продала бы ее торговцам черного рынка.
        «Не будь наивной. Если бы не Фабрисио, появился бы кто-нибудь другой».
        Нита выдохнула. Умиротворенность от вскрытия была нарушена реальным миром.
        Она сняла перчатки, потерла глаза и затем написала сообщение Ковиту. После того как охранники ушли, он взял телефон Рейес и разблокировал его. Проблема этих графических ключей заключалась в том, что если кто-нибудь достаточно раз видел, как кто-то их отключал, то мог с большой долей вероятности угадать комбинацию.
        Ниту расстраивало то, что, несмотря на разблокировку телефона, доступа в интернет на нем так и не появилось. Либо Рейес не включила роуминг (маловероятно), либо соединение в глуши джунглей Амазонки было слишком хреновым (скорее всего).
        Пальцы Ниты заскользили по экрану: «Дело сделано. Все готово к продаже».
        Ответ Ковита пришел быстро.
        «Хорошо. Я сказал Хорхе и Ренцо, что Рейес хочет, чтобы они сегодня кое-что продали на рынке».
        «И они на это купились?»
        «Ты и правда думаешь, что они могли мне отказать?»
        Нет. Только глупец мог так поступить.
        Пальцы Ниты застрочили по сенсорной клавиатуре: «Хорошо. Чьи части, ты сказал, мы продаем?»
        - Девочки-дельфина.
        Нита чуть из штанов не выпрыгнула, когда услышала за спиной голос Ковита. Он стоял в дверях, растягивая губы в насмешливой улыбке. «Ему понравилось, что он меня напугал», - подумала Нита, но только сверкнула глазами.
        - Руки Рейес скорее белые, чем розовые, - сказала она, пытаясь притвориться, что совсем не удивлена.
        Ковит явно не купился на это притворство, однако комментировать его не стал.
        - Но после смерти они выглядят сероватыми, почти как у девочки-дельфина, - сказал он.
        - Ну ладно, - согласилась Нита. Ковит, наверное, прав. Проще выдать эти части за Миреллины, чем за Нитины. - Но Рейес была человеком, верно? Разве люди не заметят, что части фальшивые, у них ведь нет никаких свойств?
        - У частей тела девочки-дельфина тоже не было никаких свойств. По крайней мере, опыты Рейес не смогли их обнаружить. Но это нормально. Хорхе и Ренцо таким же образом продали кучу бесполезных частей сверхъестественных существ, как и половина людей на этом рынке. Это кидалово, и все, кто в нем замешан, об этом знают.
        - Зачем все это? Разве не проще просто врать? Притворяться, что в них есть какая-то другая сила?
        - Это вряд ли.
        - Почему? - спросила она.
        - Потому что многие вещи легко проверить. Если ты выдаешь какую-то жидкость за кровь занни, то можно просто нанести ее на царапину, и все сразу станет понятно. Она же действует как анестетик, верно? Поэтому если боль уйдет, то кровь настоящая, если нет - подделка. Но если ты продаешь какую-то часть со словами «она принадлежала такому вот сверхъестественному существу, но мы не знаем, какие у нее свойства», тогда людям кажется, что ее можно приобрести задешево и самим разобраться в ее свойствах.
        Нита нахмурилась. В этом был какой-то смысл.
        - Если цена ниже, то хватит ли нам на взятки и оплату проезда на лодке?
        - Надеюсь. - Ковит покачал головой. - Но нельзя знать наверняка. Это бартерный рынок. Кто знает, сколько мы получим.
        Нита вздохнула и прислонилась к металлическому столу для вскрытия.
        - Жаль, что мы не можем продать их сами.
        - Не можем. - Он отбросил волосы с лица. - Хорхе и Ренцо знают, что я не должен долго находиться на улице. А если они увидят на улице тебя, приманка не сработает. Нам повезло, что ты до сих пор на них не наткнулась.
        Нита что-то буркнула, но жаловаться не стала.
        Они с Ковитом красиво упаковали все части тела Рейес и вынесли на улицу, к входной двери. Ковит набирал сообщение одному из охранников.
        - Я скажу ему, чтобы он позвонил Рейес для подтверждения. Ты сможешь ответить и притвориться Рейес?
        А сможет ли она? Нита, которая за последние пять лет почти ни с кем не разговаривала, кроме своих родителей, пока не появился Фабрисио? Любой план, в котором требуются ее коммуникативные навыки, обречен на провал. Но Ковит вряд ли сможет притвориться Рейес.
        «Сосредоточься на деталях. Ты должна сделать это. Не думай, что у тебя не получится. Подумай, как ты это сделаешь».
        Нита несколько раз слышала испанскую речь Рейес. Ее акцент был трудноопределим, главным образом потому, что Нита не очень хорошо разбиралась в акцентах. Рейес произносила vos вместо tu, поэтому, вероятно, она не из западной части Южной Америки. Но в ее речи не было звуков «ш» вместо «й», как у Фабрисио. Значит, скорее всего, Аргентина и Уругвай тоже отпадают. Может, такой акцент характерен для страны где-то в Центральной Америке?
        - Я могу попробовать. Не знаю, правда, смогу ли правильно подобрать акцент, - наконец сказала Нита.
        Она не могла сказать, что точно определила акцент, с которым разговаривала Рейес. Она знала только, что где-то в западном регионе Южной Америки люди говорили vos, а в какой-то провинции Аргентины не использовался звук «ш».
        - Значит, говори кратко. Просто подтверди, что ты Рейес, и скажи, что они должны продать эти части.
        Нита кивнула и достала из кармана телефон Рейес. За последние несколько часов было семь пропущенных звонков. Нита так увлеклась расчленением, что даже их не слышала.
        Они с Ковитом стояли и, ожидая звонка, напряженно смотрели на телефон, но все равно вздрогнули, когда он зазвонил.
        - Рейес, - сухо ответила Нита.
        - О, сеньора! - Ей показалось, что говорит Лоренцо. - Наконец-то я до вас дозвонился!
        - Понятно. - Нита старалась, чтобы голос звучал ровно и грубо. - Чего надо? Я занята.
        - Ах, конечно. Извините за беспокойство. Но занни говорил что-то о…
        - Что он говорил?
        - Он сказал, что вы распорядились убить девчонку-дельфина и продать ее части тела.
        - Да. И что?
        Пауза.
        - Я просто хотел получить ваше подтверждение, сеньора.
        - Ты его получил. Больше не трать мое время попусту.
        Нита закончила звонок. Ее руки дрожали. Они купились? Роль Рейес сыграна убедительно?
        Ковит подмигнул ей.
        - Отличная работа. Понятия не имею, о чем ты говорила, но твоя злая невозмутимость была точно такой же, как у нее.
        Нита издала смешок, который по большей части означал облегчение. Она чуть не покраснела от похвалы Ковита, полагая, что он прекрасно разбирается в том, как применять злые голоса и угрозы. Если он одобряет, значит, у нее получилось. Хотя он мог просто ей польстить.
        - Спасибо. Надеюсь, они купились. - Нита смотрела на свой телефон и крутила его в руках, думая о том, как же просто оказалось притвориться Рейес.
        - Я тоже.
        Несколько минут спустя Хорхе и Лоренцо пришли за частями тела. Они не очень много разговаривали с Ковитом. Было заметно, что они его боятся, хоть и не хотят этого показывать. Нита пряталась за углом и усмехнулась, услышав писк Хорхе, когда Ковит подошел к нему слишком близко.
        Охранники взяли ящики с частями и закинули их себе на плечи, оставив одну руку свободной, чтобы можно было выхватить пистолет. Один из них что-то сказал (Нита не расслышала, что именно), и Ковит засмеялся своим жутким смехом, в котором читалось: «О, если бы только ты знал, как сильно я хочу причинить тебе боль». После чего охранники ушли, чуть ли не спотыкаясь в попытке убежать от Ковита.
        Ните стало интересно, каким был бы их страх, если бы они узнали, что продают части тела своей бывшей начальницы.
        Когда они ушли, Ковит повернулся к Ните и улыбнулся. Она ответила равноценной улыбкой.
        Теперь им оставалось только ждать.
        Глава 28
        Все пошло не так, как они надеялись.
        Торговля частями Рейес для Хорхе и Ренцо сложилась не очень удачно. В сущности, за день они продали одно глазное яблоко и все ее зубы. И больше ничего.
        Все остальное начало пахнуть. Плохо пахнуть.
        Нита поместила многие мелкие части в формальдегид - ей было не привыкать иметь дело с телами. Она вымыла ногти, пытаясь соскоблить с них все остатки плоти. Она все сделала правильно.
        Но они все равно пахли.
        Это джунгли. В джунглях все пахло потом и гнилью.
        Ковит поприветствовал Ренцо и Хорхе у двери и помогал им переносить ящики. Нита снова пряталась за углом, стараясь не попадаться на глаза. Умнее всего было бы сидеть в камере и притворяться заключенной, но она к ней больше и близко не подойдет, если только ее не вынудят.
        Занимаясь товаром, Хорхе, Лоренцо и Ковит почти не разговаривали.
        Когда все части были перенесены в дом, Ковит повернулся к охранникам.
        - Сколько вы заработали?
        Лоренцо вытер шмыгающий нос. На дрожащей руке были заметны остатки порошка, но голос прозвучал твердо:
        - Деньги для Рейес. Тебе я их не отдам.
        Ковит улыбнулся одной из своих улыбок. «Может, он каждое утро стоит перед зеркалом и репетирует их?» - подумала Нита. В этой улыбке читалось: «О, это предлог, чтобы кое с кем поиграть! У меня такие грандиозные планы на тебя».
        Лоренцо вздрогнул, но стоял на своем:
        - Рейес сказала никогда не давать тебе денег.
        Вот дерьмо. Такого поворота Нита не предвидела.
        - Тогда вам, наверное, придется позвонить ей и уточнить. - В глазах Ковита заплясали возбужденные огоньки.
        Нита видела, что Лоренцо сомневается, да еще Хорхе толкнул его локтем. Оба охранника не сдавали позиций.
        Черт.
        - Мы позвоним.
        Это был сигнал, что Ните пора уходить. Она прокралась в заднюю часть здания, где не сможет услышать их, а они - ее. Несколько мгновений спустя зазвонил телефон Рейес. Нита ответила:
        - Рейес.
        - Сеньора. Это Лоренцо.
        - Слушаю.
        - Занни становится… требовательным.
        - И?
        - Вы хотите, чтобы я действовал так, как мы с вами обсуждали, если он станет проблемой?
        Нита не знала, какие планы Рейес имела на Ковита, но его явно не ждало ничего хорошего. В этом она была уверена.
        - Нет. В чем проблема?
        - Он хочет получить ваши деньги. Говорит, вы сказали отдать их ему.
        Нита молчала. Что сказать, чтобы охранники ничего не заподозрили? Ей нужны эти деньги.
        - Сколько денег? - наконец спросила она.
        - Чуть более двухсот долларов, пара сотен солей и шестьдесят реалов.
        Нита надеялась на гораздо большее. С такой суммой она никак не сможет заказать лодку для них с Ковитом и подкупить охранников.
        Стараясь не дать волю эмоциям, Нита спокойно сказала:
        - Пересчитайте их. А потом отдайте ему.
        - Сеньора?
        - Я хочу посмотреть, сколько пропадет, пока он донесет их мне.
        - О. - Шум помех. - Зачем?
        - Ты ставишь мои решения под сомнение? - ледяным голосом спросила Нита.
        - Никогда, сеньора.
        - Хорошо. - Плечи Ниты были напряжены. Она может это делать. Она может убедительно играть роль Рейес. - На этом все.
        Она закончила звонок и задумалась. У них не хватит денег для убедительной взятки. Да, Ковит может притащить голову Рейес на пристань и, запугивая людей, возможно, заставит их делать то, что ему нужно. Но Нита подозревала, что их обоих просто застрелят. Большая сумма денег казалась ей единственным безопасным вариантом.
        К тому же она не могла бросить Ковита здесь. Во-первых, у нее вряд ли хватит денег, чтобы заплатить за свой проезд. А во-вторых, ей просто казалось… неправильным бросить его. Они были в одной лодке.
        Сам Ковит подошел к ней мгновение спустя и показал ей деньги.
        - Жалкие гроши.
        Нита вздохнула.
        - Нам нужно больше.
        - Да. - Он пожал плечами. - Или же мы берем голову и угрозами пробиваемся к лодке.
        Нита покачала головой.
        - Нет. Мне кажется, это более рискованно.
        - Так какой у нас план?
        Нита замялась.
        - Тебе он не понравится.
        - Посмотрим.
        - Сколько еще крупных игроков на этом рынке живут в уединенных домах?
        - Несколько. - Ковит задумался. - Рейес однажды брала меня с собой в дом Боулдера.
        - Боулдер, - повторила она.
        Нита вспомнила Боулдера с его черными блестящими туфлями и еще более блестящей белозубой улыбкой. В голове эхом отозвались крики умирающей Миреллы. Сколько еще людей, которые сидели в клетках Рейес, лишились частей своих тел из-за его голода?
        - Вы с ним встречались. Он любит… э-э… пробовать части необычных сверхъестественных существ.
        - Я помню. - Нита стиснула зубы, пытаясь выбросить из головы образ Миреллы с белой марлей на глазу и стекающей по лицу, словно слезы, кровью. - Расскажи мне о нем.
        Ковит пожал плечами.
        - Еще один местный криминальный авторитет. Является членом крупной американской организации. Большинству американских организаций нравится сотрудничать с другими странами, но эта просто создает собственные… франшизы в разных частях света.
        Нита облизнула губы.
        - В нем есть что-то необычное?
        - Он - сверхъестественное существо.
        - Да? - Нита почему-то не думала, что кто-то из местных власть имущих может быть сверхъестественным существом. Но, конечно, некоторые ими являются. Ведь сама Нита была сверхъестественной, как и ее мать, и они тоже убивали и продавали себе подобных. - Какое?
        Ковит цокнул языком.
        - Он аура.
        Ауры были, по сути, биолюминесцентными людьми и, по мнению Ниты, самыми безобидными и бесполезными сверхъестественными существами. Нита всего один раз видела ауру по телевизору. Тот мужчина считал, что воплощает собой второе пришествие Иисуса и что Бог даровал ему ореол вокруг всего тела. Пытаясь ходить по воде, он утонул в озере Мичиган в прямом эфире. Нита видела это еще в далеком детстве.
        Сейчас она молчала, задумавшись.
        - Но ауры… я думала, что за них на рынке можно получить приличные деньги, - наконец сказала она. - Разве их кровь не считается афродизиаком?
        - Может быть. - Ковит усмехнулся. - Но кто будет нападать на кого-то вроде Боулдера только ради этого?
        Нита уставилась на Ковита, ее губы медленно растянулись в улыбке. В голове проносились не до конца сформировавшиеся мысли, расплывчатые и безумные. Нита пока не могла их озвучить. Но у нее в голове уже складывался план, и она подумала, что ей нравится, куда он может зайти.
        - Ты сказал, что ходил к нему домой. Зачем?
        Ковит нахмурился.
        - Он попросил Рейес привести меня с собой, когда узнал, что на нее работает занни. Он нашел шпиона. Хотел, чтобы я пытками добыл информацию из этого человека.
        Ковит сделал паузу, как будто ожидал негативной реакции, но Нита только подняла брови и сказала:
        - Понятно.
        - Я предупредил его, что пытки не очень хороший способ для получения информации. Ненадежный. - Ковит смотрел на свои ногти. - И он разозлился, когда не получил никакой полезной информации.
        - Думаю, Рейес тоже была недовольна? - Пальцы Ниты скользнули по телефону Рейес.
        - Понятия не имею. Она ничего не сказала.
        - Хм, - протянула Нита, прислоняясь к стене. - Он похож на того, кто носит с собой наличные?
        Ковит склонил голову набок.
        - Не знаю. Я тогда не думал об этом.
        - А сейчас?
        - Кто знает? - пожал плечами Ковит. - Однако я знаю, что у него есть вещи, которые сегодня продавались на рынке. Полагаю, они были оплачены наличными. Скорее всего, у него где-то есть деньги.
        Нита резко кивнула.
        - И мы их найдем.
        Ковит молчал и довольно долго смотрел на нее.
        - Мы? - наконец спросил он.
        - Да. - Нита посмотрела ему в глаза. - Нам нужны деньги на взятки. Мы пойдем туда и заберем его деньги.
        - Как?
        В голове Ниты зазвучали крики Миреллы. Не те, которые она издавала во время пыток Ковита, а те крики чистой ярости, когда она сопротивлялась охранникам, пытавшимся увести ее, чтобы выколоть ей глаз.
        Нита подняла подбородок и встретилась глазами с Ковитом.
        - Ты проведешь для него тот сеанс пыток, которого он хотел.
        Глава 29
        Когда они направились к дому Боулдера, уже почти стемнело. Так же, как и дом Рейес, его жилище было немного удалено от рынка и находилось в лесу. Ковит сказал: Боулдер может заметить свет от включенного на их телефоне фонаря. Учитывая то, что Нита и Ковит не знали, сколько у Боулдера охранников, осторожность была как нельзя кстати.
        Однако продвижение по сомнительной тропе в темном тропическом лесу безопасным назвать никак нельзя.
        Нита потратила десять минут, пытаясь увеличить концентрацию палочек в глазах, чтобы лучше поглощать свет. Она подумывала о том, чтобы попробовать создать на сетчатке тапетум[13 - Tapetum lucidum - особый слой сосудистой оболочки глаза позвоночных. Расположен позади сетчатки, представляет собой «зеркальце», отражательную оболочку.], как у хищников с ночным зрением, но это опасное действие требовало повышенного внимания к деталям и практически исключало право на ошибку. Поэтому она продолжила увеличивать количество палочек.
        Открыв глаза, Нита увидела, что, несмотря на темноту, мир стал намного яснее и отчетливее, чем прежде, хоть и окрасился в оттенки серого. Она моргнула несколько раз, привыкая к новому зрению.
        Они крались по лесу. Нита шла первой и держала Ковита за руку. Ночью было не так жарко. Рука Ковита оказалась теплой, а его хватка - легкой, почти неощутимой, словно он был всего лишь призраком.
        В другой руке Нита держала пистолет Рейес. Так, на всякий случай.
        Там будут охранники, и вряд ли Ковит разберется со всеми. Нита сделает все, чтобы выбраться отсюда. Если при этом умрет какой-то властелин черного рынка, кого это волнует? Человечество обойдется без него. А охранники, которые поддерживали его? Потакатели.
        «Я его убью», - прошептал голос Миреллы в голове Ниты.
        Рука Ниты крепко сжимала оружие, но она знала, что не сможет воплотить желание умершей Миреллы в жизнь, - у нее был ужасный глазомер. Когда она выберется отсюда, нужно будет поработать над этим. Возможно, взять уроки стрельбы.
        Они вышли из леса на поляну, на которой стоял небольшой дом - более продуманный, чем дом Рейес, и по сравнению с ее же домом выглядел жилым. Стены были отделаны, сквозь окна пробивался свет, а до ушей Ниты и Ковита доносился смех.
        Она кивнула своему спутнику, и они подошли ближе. Ковит остановился, склонил голову и прошептал:
        - В здании пять человек.
        - Откуда ты знаешь?
        - Боль. Всем всегда больно. Содранный заусенец, боль в суставах, пережатый позвонок - неважно. Каждый человек хотя бы раз в минуту испытывает какую-то боль.
        Ните стало любопытно. Она никогда не задумывалась, но то утверждение, что люди всегда испытывают какую-то боль, имело смысл. Интересно, ее боль невидима для Ковита прямо сейчас?
        - Ты можешь все это чувствовать? - спросила Нита.
        - Да.
        Она кивнула.
        - Хорошо. Как будем действовать дальше?
        Ковит выкинул лезвие раскладного ножа.
        - Они разделены. Трое в одной комнате, двое - в другой. Предлагаю вместе идти к троим и прикончить их, прежде чем они поймут, что происходит. А затем, когда двое других ворвутся в комнату, мы будем готовы.
        - Трое против двоих - шансы невелики. А если мы начнем шуметь и выманим кого-то одного на улицу?
        Ковит покачал головой.
        - Я не думаю, что они настолько глупы, чтобы повестись на это. Они выбегут толпой. Неожиданность - наша лучшая стратегия.
        «Только что тебе не давало покоя убийство Рейес, а сейчас ты планируешь “прикончить” людей? До чего ты докатилась?»
        «Ох, да заткнись ты».
        - Ладно. - Нита подняла пистолет. - Ты первый.
        - Постарайся не стрелять в Боулдера, иначе у нас возникнет та же проблема, что и с Рейес. Я уверен, что она спрятала деньги где-то у себя в доме, но черта с два мы найдем их без ее помощи.
        Верно. Убийство Боулдера - плохой вариант. Ковит должен сначала вытянуть из него деньги.
        Однако, как только это будет сделано, Боулдера можно убить. По крайней мере, в память о Мирелле.
        Ковит с Нитой перешли на другую сторону дома, к занавешенному окну. Он разрезал ножом москитную сетку и забрался внутрь. В комнате, которую они выбрали, было темно, и Нита радовалась, что у нее есть Ковит, который всегда знает, где находятся люди в здании.
        Она пролезла в окно и спрыгнула на плюшевый ковер. Под ее весом заскрипели половицы.
        Ковит двигался бесшумно. Интересно, как он это делает? Она должна попросить его научить ее. Похоже, это полезный навык.
        Ковит подошел к двери комнаты. Нита слышала приглушенные голоса, говорили по-английски. Ковит посмотрел на Ниту, указал на дверь и поднял три пальца, в ответ Нита подняла пистолет.
        Ковит пинком открыл дверь.
        В комнате за столом сидели трое мужчин и играли в карты, потягивая алкогольные напитки. Все они были одеты в пропотевшие белые майки и камуфляжные штаны, а на ремнях у них висело несколько видов оружия. Боулдера среди них не оказалось. Все трое удивились, их рты открылись.
        Сколько времени прошло с тех пор, как кто-нибудь пытался убить Боулдера в его собственном доме? Когда тебя начинают бояться, страх действует как сдерживающий фактор. Чужой страх сделал Боулдера слишком самоуверенным. Скоро он об этом пожалеет.
        Нита крепче сжала пистолет, прицелилась в охранника, который тянулся к своему оружию, выстрелила. И промахнулась. В отличие от Ковита. Двигаясь со скоростью и ловкостью каскадера из фильма про боевые искусства, он пересек комнату и начал наносить удары. Его вездесущий нож перемещался от одного к другому, оставляя за собой только кровь и упавшие тела.
        Двоих Ковит уложил на пол в считаные секунды, но третий поднял пистолет. Нита спустила курок первой. Теперь уже три раза, для верности.
        На этот раз все три выстрела попали в цель. Хоть и не в лучшие места. Одна пуля угодила в руку, другая - в плечо, а третья - в бедро, но мужчина все равно повалился на пол, вопя от боли. Ковит выставил ногу и отбросил выпавшее из рук охранника оружие.
        В следующий миг дверь на другой стороне комнаты распахнулась, впуская еще двоих мужчин, прибежавших на звуки выстрелов. Один, как и первые трое, был в майке и камуфляжных штанах. Другой был в белой рубашке на пуговицах с закатанными рукавами и брюках и держал в руках настоящую большую пушку. Базуку? Пулемет?
        Ну конечно, Боулдер притащил огромную пушку. Просто замечательно.
        Нита выстрелила в последнего охранника, а Ковит ринулся вперед. Не обращая внимания на устрашающую позу и гигантское оружие, он приставил нож к горлу Боулдера, даже не дав тому прицелиться. Руки Боулдера сжимали пушку, но с ножом у горла вся эта огневая мощь была бесполезна.
        - Брось оружие, пожалуйста, - прошипел Ковит. Уголок его рта искривился в безумной улыбке, на лице проступило едва сдерживаемое возбуждение.
        Валяющиеся на полу охранники стонали. Все, кроме одного, были еще живы, однако все они получили тяжелые ранения. Ковит дрожал от удовольствия, и рука, сжимавшая нож у горла Боулдера, тоже слегка подрагивала. Из небольшого пореза на шее Боулдера вытекала тоненькая струйка крови.
        Не сводя глаз с Ковита, Боулдер бросил оружие. Нита начала обходить комнату и собирать пистолеты. Она снимала их с ремней и поднимала с пола. Один охранник попытался ее схватить, но Ковит двигался быстрее и наступил на его руку ботинком.
        Издав вздох удовольствия, Ковит достал пластиковые стяжки, которые они взяли в доме Рейес, и привязал Боулдера к стулу.
        - Что будем делать с охранниками? - спросила Нита.
        Все тело Ковита забилось в судорогах, почти как в начале приступа, и один охранник умер. Нита видела, как его тело обмякло и будто сжалось, когда душа его покинула.
        Ковит выдохнул, лицо его расплывалось в довольной улыбке. Он посмотрел на оставшихся охранников и склонил голову.
        - Оставь их. Без помощи врачей им долго не жить. - Он закрыл глаза. - Я всегда это чувствую.
        Нита взглянула на него и пожала плечами. Если они все равно умрут, почему бы не позволить Ковиту несколько минут насладиться их болью?
        С безумной, жуткой, неправильной улыбкой на лице Ковит сел напротив Боулдера, вращая в одной руке нож.
        Сверля его взглядом, Боулдер спросил:
        - Что это?
        Нита засмеялась. Боулдер повернулся, чтобы посмотреть на нее, и выражение лица Ковита под названием «маска безумия» на мгновение сменилось беспокойством.
        Нита не могла сказать, почему она засмеялась, да еще и не обычным, а немного пронзительным и истеричным смехом. Она стояла в комнате, полной умирающих людей, и просила какого-то парня пытать криминального авторитета, чтобы украсть его деньги. Когда это случилось? Как она докатилась до такой жизни?
        Когда она решила, что к такой ситуации можно нормально относиться?
        «Когда он забрал у Миреллы глаз. Когда он даже не понял, кого убил», - ответил внутренний голос.
        Этот человек заслужил все то, что сейчас с ним происходило.
        - Мистер Боулдер. - Нита улыбнулась ему. Она была уверена, что выражение ее лица еще безумнее, чем у Ковита. - Мы с другом ищем финансы.
        - Что?
        - Деньги. - Нита решила больше не шутить и увидела, как в болотисто-зеленых глазах Боулдера вспыхнул страх. Его блестящей белозубой улыбки сейчас не было и в помине. - Где ваши деньги?
        Его голос был холодным, в каждом слове слышалось высокомерие:
        - Я не дам тебе ни цента. Не смей так со мной обращаться. Ты даже не представляешь, с кем связалась.
        Нита пожала плечами, в последний раз одарила Боулдера кривой улыбкой и сказала:
        - Хорошо, если вы не хотите отвечать мне, можете ответить моему другу.
        Нита повернулась и вышла из комнаты, позволяя Ковиту заняться тем, что у него получалось лучше всего.
        Глава 30
        Крики длились недолго. Как показалось Ните, секунд тридцать.
        Ковит вышел к ней и закатил глаза.
        - Он сдался.
        - Как-то быстро. Ты думаешь, он лжет?
        - Нет. - Он пожал плечами. - Этот мужик до дрожи боится боли. Он сделает все, чтобы избежать пыток. То, что он так быстро сломался, - хороший признак: значит, он говорит правду.
        - А-а, - протянула Нита.
        Какие же интересные вещи она узнаёт с тех пор, как попала сюда!
        - Ты можешь проверить наличие денег? Спальня наверху, сейф под кроватью. Код: 09-04-18.
        - Под кроватью?
        Ковит только покачал головой. Он явно был доволен.
        - Я знаю. Так печально и предсказуемо. Нам даже не понадобится сам мужик.
        Нита поднялась наверх, и, конечно же, сейф оказался именно там, где ей сказали. Она вытащила его и повернула диск набора. Раздался щелчок, а затем Нита открыла тяжелую дверцу. Внутри лежали пачки купюр. Здесь, наверное, можно было насчитать тысячи долларов. Она взяла одну пачку, вытянула из-под резинки купюру, подняла ее на свет, чтобы разглядеть водяные знаки. Купюра выглядела настоящей.
        Нита просто сидела, осознавая: у нее получилось. Она достала деньги. Она может сбежать.
        Черт, этими деньгами она могла бы заплатить за колледж. При этой мысли ее губы растянулись в радостной улыбке, и часть ее хотела рассмеяться, но Нита чувствовала, что если сейчас издаст какие-то звуки, в них будет что-то истеричное, поэтому она сдержала смех.
        Все с той же глупой улыбкой Нита покачала головой и вытащила прочее содержимое сейфа. Открыла папку с фотографиями неизвестного ей мужчины, входящего в здание. Просмотрев несколько фотографий, она наткнулась на снимок, на котором мужчина входил в спальню с кем-то явно слишком молодым, и замерла. Компромат.
        В сейфе хранилась целая стопка похожих папок с фотографиями людей, которых Нита не знала. Имелся там и жесткий диск, который (она была готова поспорить) был защищен паролем. Еще компромат?
        Нита выпрямилась, посмотрела на разложенные вокруг нее фотографии, на лежавшие в сейфе пачки денег, затем опустила взгляд на телефон Рейес. Похлопала по карману, куда положила списки коррумпированных полицейских. Ей было интересно, какую ценность они имеют для определенных людей.
        На лестнице послышались шаги, и Нита обернулась и напряглась, подняла пистолет и встала на ноги, но опустила его, когда в комнату вошел Ковит.
        Когда он увидел деньги, его глаза округлились.
        - Ого.
        - Ага.
        Ковит широко улыбнулся.
        - Я не думаю, что в мире есть охранник, которого мы не смогли бы этим подкупить.
        Нита посмотрела на него.
        - Где Боулдер?
        - Там же, внизу. Он обмочился, и там начало вонять. Да и ты что-то задержалась. Поэтому я решил пойти и узнать, как у тебя дела.
        - Извини.
        Нита убрала с лица прядь волос. Телефон Рейес, лежавший на полу, внезапно зазвонил. Нита свирепо посмотрела на него и пожалела, что до сих пор не разобралась, как отключить звук.
        Можно было бы и ответить, но, по правде говоря, она не видела смысла в том, чтобы продолжать притворяться Рейес. Если повезет, уже через несколько часов они будут покидать этот ужасный рынок на лодке.
        - Что-нибудь интересное? - спросил Ковит.
        - Какой-то компромат. Деньги.
        Он рассмеялся.
        - Деньги я вижу. Они пахнут свободой.
        Ните следовало улыбнуться, но ее пальцы задержались на компрометирующих фотографиях. Боулдер был сверхъестественным существом, как и сама Нита. Его можно было продать на черном рынке в любое время, но из-за его положения в обществе никто не пытался это сделать. Знаменитостям убийство может сойти с рук, обычным людям - никогда. Если человек имеет вес в обществе, на него не действуют обычные правила.
        - Нита, о чем ты думаешь? - спросил Ковит, опускаясь на корточки рядом с ней. Его лицо выражало беспокойство.
        Нита посмотрела на него. Она наблюдала за его темными глазами, оценила изящество, с которым он присел. В ее голове крутились мысли о том, как быстро Боулдер уступил требованиям Ковита. На каждого уважающего себя диктатора и босса мафии работал как минимум один занни. Эти существа были символом власти, а власть означала защиту.
        Нита вздохнула и провела пальцами по деньгам.
        - Просто… увидев их, я вспомнила, что, даже если выберусь отсюда, мне все равно конец. Из-за видео.
        Ковит нахмурился.
        - А ты не думала о том, чтобы жить тайно? Залечь на дно, возможно, в маленьком городке.
        - Это не гарантирует безопасности, - вздохнула она. - И я не хочу прожить всю жизнь, боясь того, что меня разоблачат и поймут, что я выдаю себя за другого человека.
        - И то верно.
        Нита сжала кулаки.
        - А еще… еще у меня… - Она сглотнула, пытаясь подобрать слова.
        Ковит склонил голову набок и, подперев подбородок кулаком, ждал продолжения.
        Нита опустила глаза. Ей казалось странным говорить о своих мечтах с кем-либо. Раньше у нее были только родители, а мать… критически отзывалась о целях своей дочери. Нита не думала, что Ковит будет отзываться так же. Она не знала, почему думала именно так, но все же ей казалось: он ее выслушает и не будет насмехаться.
        - Я всегда хотела быть ученым. Ходить на конференции, публиковать статьи в журнале «Природа», изучать биологию различных сверхъестественных существ. - Нита сделала паузу, оценивая его реакцию, но не могла сказать, о чем он думает. - Я хочу стать кем-то значимым в своей сфере деятельности. Я не хочу скрывать свои исследования или позволять другим людям присваивать лавры себе. Хочу иметь возможность делать выбор.
        Немного помолчав, Ковит сказал:
        - Я думаю, ты станешь великим исследователем.
        Глаза Ниты округлились, и она наклонила голову, чтоб Ковит не смог увидеть ее дрожащие губы. Впервые в жизни кто-то сказал о ее мечте хорошее.
        - Спасибо, - прошептала она.
        Он улыбнулся.
        - Так и будет. - Улыбка погасла. - Если тебе удастся найти способ сделать что-то с видео.
        Нита кивнула и откашлялась.
        - Вот именно. Я вот думала, если… если бы у меня было достаточно власти, если бы меня боялись так же, как Боулдера, я была бы в безопасности?
        Ковит покачал головой.
        - Боулдер, возможно, не был целью торговцев, потому что он аура, но его власть сделала его немного другой целью.
        Нита взяла пачку денег.
        - Наверное, ты прав. Но ведь в конечном счете это ему не помогло?
        - Да, не помогло, - грустно улыбнулся Ковит.
        «Но это может помочь тебе, - прошептал тоненький голосок в голове Ниты, не желавший избавиться от этой идеи. - Если бы тебя боялись больше, чем Боулдера, чем Рейес; даже больше, чем Ковита; больше, чем кого-либо еще…»
        Нита открыла рот, но, прежде чем она успела что-то сказать, за дверью раздался щелчок, за которым последовал скрип половиц. Она повернулась к двери, Ковит резко обернулся.
        В голове Ниты заметались мысли. Если здесь кто-то есть, Ковит же мог об этом сказать? Он говорил, что может чувствовать боль других, что все люди ее испытывают. Никто не должен был подкрасться к Ните и Ковиту, верно? Если только Ковит не действовал заодно с Боулдером и не предал ее. Бросив быстрый взгляд на него, Нита сразу поняла, что это не так: он выглядел таким же растерянным и настороженным, как и она.
        Нита инстинктивно потянулась к своему пистолету и, подняв его, увидела, как в комнату входят Лоренцо и Хорхе. Оба улыбались.
        - Простите, что прерываем вашу задушевную беседу, - насмешливо произнес Лоренцо.
        Нита начала спускать курок, но ей не хватило скорости. В ее голове эхом прокатился звук выстрела. Пистолет выпал из внезапно обмякших пальцев, и она завалилась назад, ударившись головой о пол. Потребовалась секунда, чтобы понять, что произошло, поскольку болевые рецепторы до сих пор были отключены.
        Ниту подстрелили.
        Глава 31
        Ните показалось, что Ковит сейчас вскочит на ноги и всех убьет. Он был быстр, хорошо натренирован и не чувствовал никаких угрызений совести насчет убийства. Но он не был глупым: сейчас на него были направлены как минимум два пистолета, и он ничего не мог поделать, потому что сразу за этим последует выстрел. Как и Нита.
        «Поверить не могу, что меня подстрелили».
        Все казалось нереальным. Нита думала: с ней никогда в жизни не могло такого произойти. Такое бывает только в кино, с героями каких-то боевиков, но Нита не герой боевика. Отсутствие боли делало все еще более сюрреалистичным. Она как будто смотрела фильм, в котором кого-то застрелили. Все ненастоящее.
        Ощутив тяжесть век, Нита позволила глазам закрыться. Она не могла сосредоточиться на том, что происходит. Процесс заживления нужно начинать прямо сейчас, пока она не потеряла концентрацию, или кровь, или что-то еще, ведь потом она не сможет использовать свою способность. Слава богу, болевые рецепторы были выключены, иначе Нита никогда бы не смогла сосредоточиться на исцелении. Такую боль она бы просто не вытерпела.
        Пуля попала ей в плечо, раздробив кость. Она не рассекла артерию (что было хорошо), но зацепила множество кровеносных сосудов и надорвала мышцы. Нита истекала кровью. Слишком много крови.
        Ните нужно остановить это кровотечение. Она увеличила фактор свертывания крови, насыщая ее тромбоцитами, и ограничила кровообращение в пораженном участке. Затем, удерживая в венах кровь, попыталась восстановить их, хотя бы на время, пока не сможет сделать что-то еще. Ей нужно сосредоточиться.
        У нее кружилась голова. Это плохой знак.
        Она почувствовала, как на плечо как будто давят. Кто-то пытался остановить кровотечение. Нита открыла глаза и увидела Ковита, который стоял на коленях. Он взял покрывало и крепко перевязал им ее плечо. Его лицо было напряженным, губы сжались в тонкую линию.
        Нита снова закрыла глаза, сосредоточившись на своем организме. Его восстановление займет время, и она не знала, сколько этого времени у нее есть.
        - Подними ее, - прозвучал голос Лоренцо.
        - Пусть она пару минут полежит здесь, чтобы остановилось кровотечение. Ей будет легче двигаться, если из нее не будет хлестать кровь, - холодно ответил Ковит.
        Лоренцо засмеялся.
        - Ты думаешь, я поверю, что тебе не все равно? Ты просто тянешь время.
        Пальцы Ковита сжали плечо Ниты.
        - Может быть.
        - Давай поднимай. Ты сможешь ее нести.
        После затянувшегося молчания Ковит пошевелился. Нита слышала шуршание его одежды, скрип половиц под его ногами. Одну руку он подложил под ее плечи, другую - под колени. Нита надеялась, что от этого не станет сложнее залечивать раны. Ей уже почти удалось полностью остановить кровотечение, и она прилагала все усилия, чтобы все вернулось туда, где должно быть.
        Когда ее подняли, мир словно взорвался, а голова закружилась еще сильнее, чем раньше. Нита хватала ртом воздух, чувствуя, что все, что она только-только начала возвращать на место, снова рассыпалось по всему организму. Осторожно скрепленные кровеносные сосуды будто распались.
        Нита открыла глаза в надежде, что происходящее вокруг хоть немного поможет избавиться от головокружения.
        Ковит смотрел на кого-то другого. В его глазах читалось беспокойство, и, хотя он держал ее бережно, его хватка была грубой.
        Нита окинула взглядом комнату. Лоренцо вынимал из сейфа пачки денег Боулдера и складывал их в сумку. Хорхе все еще направлял пистолет на Ковита.
        Взгляд Ковита переметнулся к деньгам.
        - Значит, Боулдер мертв?
        - Еще нет. Пока он сидит связанный внизу, - равнодушно сказал Лоренцо. Когда Нита смотрела на него, он расплывался.
        - Полагаю, он не останется в живых, раз вы крадете его деньги.
        - Нет, это ты украл его деньги. Мы понятия не имеем, куда ты их дел, - насмешливо произнес Лоренцо. Куча денег из сейфа уже переместилась в мусорный пакет, переброшенный через плечо охранника.
        Хорхе кивнул, затем повернулся к Ковиту и сказал по-испански:
        - Пора идти.
        Они вышли из комнаты и спустились по ступенькам. Ковит шел осторожно, но каждый шаг все равно влиял на рану Ниты, нарушая процесс заживления и возвращая ее к началу. Она стиснула зубы и попыталась сосредоточиться. Она сможет это сделать. Должна.
        По ее шее стекала струйка пота. А может, это не пот, а кровь?
        Они вышли на улицу, где уже наступила ночь. Лоренцо и Хорхе включили фонарики своих телефонов и первыми двинулись через лес. Ковит намеренно шел медленно, однако Нита не могла понять почему. Хотел выиграть время? Пытался не беспокоить ее?
        Тем временем Нита изо всех сил старалась залечить повреждения. Она восстанавливала раздробленную ключицу и пыталась вытолкнуть застрявшую в ней пулю.
        Спустя несколько минут Ковит снова заговорил:
        - Как вы вообще нас нашли?
        - Нам позвонили, - со смешком ответил Лоренцо.
        - Кто?
        - Охранник, которого вы оставили умирать. Вы же не додумались забрать у него телефон?
        Нита застонала, и Ковит переместил руку. Телефон. Как же они так сглупили?
        - Но почему он позвонил вам?
        - Не нам. Он звонил Рейес, чтобы сказать, что ее ручной занни рехнулся, и попросить прийти и усыпить его. Но до Рейес ему дозвониться не удалось, поэтому он набрал меня и спросил, могу ли я с ней связаться. - Лоренцо снова рассмеялся, чуть громче, и, отогнув несколько веток, вышел на тропинку, ведущую к рынку. - После нескольких вопросов было несложно понять, что маленькая девочка выбралась из клетки. И все сегодняшние подозрительные разговоры по телефону внезапно обрели гораздо больше смысла.
        Нита заслуживала того, чтобы ее подстрелили, - она так глупа. Она должна была ответить на тот чертов звонок или забрать телефоны, сделать хоть что-нибудь. Как же много ошибок, последовавших одна за другой…
        - Понятно. - Голос Ковита звучал спокойно. Интересно, что он думает обо всем этом? - Но мне, однако, любопытно. Как вы к нам подкрались?
        Ветка царапнула Ните щеку и запуталась в волосах. Голову отбросило назад. Нита ойкнула. Ковит остановился и распутал ей волосы.
        Лоренцо хихикнул.
        - Кость единорога.
        - Кость единорога?
        - Ты думаешь, мы идиоты? - насмешливо спросил Лоренцо и громко шмыгнул носом. Кто-то явно перебрал. - Все знают, что занни могут чувствовать боль. Единственный способ подкрасться к ним - не испытывать боли.
        Это был умный ход. Умнее, чем Нита предполагала. Она и подумать не могла, что они на такое способны. Урок на будущее, если она, конечно, выживет. Никогда не стоит недооценивать интеллект громил. У них тоже есть доступ к Google.
        - Понятно, - сказал Ковит.
        От его голоса по спине Ниты пробежала дрожь. Этот голос обещал ужасы, которые скоро постигнут обоих мужчин. Она надеялась, что Ковит получит возможность обратить каждый из этих ужасов против людей, которые стреляли в нее.
        Хорхе был явно обеспокоен тоном Ковита, хоть и не мог понять ни слова. Лоренцо толкнул его локтем, а Хорхе махнул пистолетом, напоминая им, у кого сейчас власть.
        Мужчины остановились, затем раздался скрип петель и звук открывающейся двери. Сквозь закрытые веки Ниты пробивался розовый свет люминесцентных ламп. Разгоряченное тело ощутило струю воздуха из кондиционера.
        Нет.
        Тихое шарканье обуви по бетону было единственным звуком, пока Ниту и Ковита вели по коридору. Она открыла глаза и увидела свою камеру со стеклянными стенками. По полу были разбросаны вырванные из книги страницы.
        Лоренцо улыбнулся им и указал стволом пистолета на дверь:
        - Вы возвращаетесь в камеру.
        Глава 32
        Дверь камеры закрылась, и охранники со смехом удалились. Нита вернулась туда, откуда все началось.
        Ковит опустил ее на пол и сделал шаг назад.
        - Я могу тебе чем-нибудь помочь?
        - Пуля.
        Он опустился на колени рядом с Нитой.
        - А что с ней?
        Тяжело дыша, она встретилась с ним взглядом.
        - Вытащи ее.
        Он долго молчал, затем вынул из кармана выкидной нож и склонился над Нитой.
        Не желая смотреть, она закрыла глаза, услышала звук рвущейся ткани - Ковит разрезал рубашку на ее плече. Она прилипа к коже, и ее пришлось отрывать.
        Ковит наклонился ближе - так близко, что она чувствовала его дыхание на своей шее. Одну руку он мягко опустил ей на грудь, чуть ниже ключицы, и прижал Ниту к полу. Рука была теплой, и от незнакомого ощущения кожу начало покалывать.
        Нита не могла вспомнить, когда в последний раз к ней кто-нибудь прикасался, за исключением толкающихся в толпе людей. Мать иногда гладила ее по голове, а отец обнимал, но она не видела его уже много времени. И это хорошо: ей вообще не нравилось, когда ее трогали. Но от этого осознания ей стало грустно. Возможно, потому что первым, кто за последние годы по-настоящему прикоснулся к Ните, оказался пожирающий боль психопат, который доставал пулю из ее плеча. Потому что все остальные прикосновения принадлежали ее матери, поглаживающей ее по голове, словно любимое домашнее животное. И потому что ее продали как это же слишком своевольное домашнее животное.
        Нита отбросила эмоции, сопровождающие эту мысль, прежде чем они смогли сформироваться полностью. Она сможет разобраться в них, когда сбежит. Сейчас же ей нужно сосредоточиться на исцелении.
        Она старалась не двигаться, чтобы не причинить себе еще больше вреда, а затем позволила своему сознанию заняться телом, сконцентрировавшись на ноже.
        Лезвию входить в плоть было непросто. Оно царапало кость, и Нита чувствовала, как оно шевелится и рану покалывает. Странно было при этом не испытывать боли. Обычно из-за нее испытываешь никаких других ощущений.
        До ушей Ниты донеслось хлюпанье - давление сместилось, и из раны хлынула кровь, похожая на густой и липкий гной. Она заструилась по ключице и попала на руку Ковита. Нита старалась сосредоточиться на своем дыхании, на сдерживании крови, на ноже. Она стискивала зубы всякий раз, когда лезвие прикасалось к кости, и она чуть не задохнулась, когда оно, наконец, подцепило пулю в ее ключице. Нита почувствовала не боль, а нечто другое. Похожее ощущение у нее возникало в самолете - вдруг от давления заложило уши, и потому они казались теперь тяжелыми. Ните хотелось замотать головой, но затем вдруг раздался оглушительный хлопок, и все снова стало по-прежнему.
        Слава богу, она не чувствует боли. В противном случае Ковит никогда бы не смог удержать ее и вытащить пулю.
        Чтобы выковырять пулю из раздробленной кости, потребовалось немало времени, но, когда Ковит это сделал, из раны снова брызнула кровь. Нита не смогла сдержать судорожный вдох, похожий на всхлип, когда воздух и кровь внезапно ворвались в отверстие, где раньше была пуля.
        Ковит отстранился, и Нита открыла глаза. Его руки, как и передняя часть рубашки, окрасились в красный цвет, но он протянул ладонь с лежащей на ней пулей, чтобы Нита посмотрела. Пуля была почти расплющенной, какой-то кривой, и с нее капала кровь.
        - Готово, - сказал Ковит.
        Нита почувствовала облегчение и позволила телу расслабиться. По крайней мере, теперь она могла начать правильно заживлять рану.
        - Спасибо.
        - Нужно что-нибудь еще?
        - Нет, - выдохнула она. - Мне просто нужно полежать и немного подлечиться.
        Ковит кивнул и пересел на другую сторону камеры, положив локти на колени. Затем брезгливо вытер руки о свою и так окровавленную рубашку. Это не помогло. Он прислонился к стенке камеры и тихо вздохнул.
        Нита одарила его горькой улыбкой.
        - Знакомо?
        - Дежавю, - согласился он.
        - Только на этот раз мы оба находимся по одну сторону клетки.
        Ковит поцокал языком.
        - Мы уже были по одну сторону клетки. Просто сейчас мы не на той стороне.
        Нита фыркнула, но улыбнулась. Она была благодарна Ковиту за то, что он пытается шутить.
        Жаль, у них ничего не получилось.
        Нита снова оказалась в камере. И ей некого винить, кроме себя.
        - Мы просто должны были убить всех охранников, - тихо сказала она.
        - Наверное.
        Нита сворачивала кровь в венах и капиллярах, поврежденных выстрелом. Когда это будет сделано, она сможет начать собирать ключицу, а затем перейти к внутренним тканям. Нита не знала, сколько процессов ей удастся завершить, прежде чем она утомится настолько, что не сможет больше продолжать.
        - Но. - Ковит ободряюще улыбнулся, подошел к механизму пищевого подноса и поднял кусочек пластика, который она еще раньше туда засунула. - Теперь мы знаем, как отсюда выбраться.
        - Если они будут нас кормить.
        Он пожал плечами.
        - Они не оставят нас здесь умирать. Либо будут кормить, либо откроют камеру, чтобы убить нас. В любом случае нам представится возможность.
        Нита хотела кивнуть, но остановилась - кусочки ее раздробленной ключицы смещались.
        - Хорошая идея.
        - Это не только моя заслуга, - подмигнул он ей.
        Нита улыбнулась, и сердце резко забилось быстрее. Она тут же замедлила ритм, опасаясь, что это ухудшит кровопотерю.
        После этого они долго сидели молча. Нита сосредоточила всю энергию на попытках восстановить свое тело, а Ковит останавливал взгляд на каждом предмете в камере, как будто рассматривая их в качестве потенциального оружия. Некоторые предметы, вроде обрывков жуткой книги, он сразу отбрасывал. Другие, например одеяло, которое на него набросила Нита, разглядывал дольше.
        Нита не знала, сколько времени прошло до возвращения Хорхе и Лоренцо, но достаточно для того, чтобы она исчерпала свои исцеляющие способности, немного вздремнула, а затем снова приступила к ране, несмотря на урчание в животе.
        Услышав топот каблуков по бетону, Нита повернула голову, отчасти уверенная, что увидит в соседней камере испуганную Миреллу, которая дрожит и сжимается под одеялом. Но там никого не было.
        Ните показалось, что в этот раз на нее саму набросили одеяло, пытаясь задушить воспоминаниями.
        Ковит присел рядом с ней. Его напряженный взгляд остановился на ее лице.
        - Ты готова?
        Нита выдохнула. Ей нужно сосредоточиться. У нее нет времени на воспоминания.
        Хорхе и Лоренцо вошли первыми. Кожа Лоренцо блестела от пота, а его зрачки были настолько расширены, что почти поглощали голубые радужные оболочки. У Хорхе, напротив, глаза налились кровью, и он смотрел на Лоренцо обеспокоенно и хмуро. Очевидно, Лоренцо пользовался исчезновением Рейес и отрывался на полную катушку.
        Нита была потрясена, увидев, что за ними вошел Боулдер. Его лицо выражало нечто странное: насмешку и одновременно едва сдерживаемую ярость. Белые зубы сверкали в свете люминесцентных ламп, но теперь между ними появился темный промежуток - один зуб вырвали.
        «Не Ковит ли вырвал этот зуб, чтобы получить код от сейфа?» - подумала Нита.
        Если так, это гениально: больно не только физически, но и психологически. Нита была уверена: Боулдер очень любил свою белоснежную улыбку.
        Ковит поднял брови:
        - Не думал, что вы работаете вместе.
        Лоренцо икнул. Все его лицо выглядело так, будто кто-то покрыл его блестками. Слишком много порошка из кости единорога. Передозировка?
        - Боулдер предложил нам очень хорошую сделку. - По голосу Лоренцо, как и по его виду, было понятно, что он под кайфом. Расфокусированным взглядом он будто смотрел на что-то, чего никто другой увидеть не мог.
        Боулдер посмотрел на него с отвращением, но тут же улыбнулся.
        - Как оказалось, я теперь нуждаюсь в сотрудниках, а у них нет работодателя, - сказал он.
        Ковит рассмеялся.
        - И чем он вас соблазнил? Я думал, вам с головой хватит той кучи денег.
        Лоренцо улыбнулся и помахал прозрачным пакетом белого порошка.
        - Что я могу сказать? Отличные надбавки. Лучше, чем у Рейес.
        Хорхе отвернулся.
        - Понятно, - прищурился Ковит.
        Боулдер сделал шаг вперед:
        - Кстати, о Рейес - что ты с ней сделал?
        - А ты не понял? - Ковит улыбнулся им одной из своих жутких улыбок, говорящей: «О, мне не терпится рассказать тебе об очень плохих вещах, которые я сделал».
        Лоренцо передернуло, а Боулдер нахмурился.
        - Ты же наверняка видел части тела, выставленные на продажу? - Голос Ковита был шелковистым и гладким и словно обвивался вокруг мужчин, как удав. - Хорхе и Ренцо торговали ими весь день.
        - Но это же была девочка-дельфин… - Лоренцо запнулся.
        Хорхе толкнул его локтем. Лоренцо перешел на испанский и все объяснил. Кажется, Хорхе затошнило.
        - Что ж. - Губы Боулдера вытянулись в тонкую линию. - Рейес была слабой.
        Ковит рассмеялся, громко и пугающе.
        - О, неужели? Насколько я помню, это ты обмочился от страха еще до того, как я тобой занялся.
        Боулдер напрягся.
        - Ты…
        - И визжал, как мышь. - Ковит опустил подбородок и смотрел на Боулдера из-под темных бровей, улыбаясь своей улыбкой сумасшедшего. - За тридцать секунд отдал мне все, что я требовал.
        Лоренцо начал было переводить для Хорхе, но Боулдер выхватил пистолет и наставил его на голову телохранителя.
        - Еще одно слово, и я вышибу тебе мозги.
        Тот умолк.
        Ковит склонил голову набок, словно хищная птица.
        - О, не хочешь, чтобы твои люди узнали, насколько ты слаб?
        В глазах Боулдера вспыхнула ярость. Его лицо приобрело нездоровый багровый оттенок, а пистолет он навел на Ковита, как будто собираясь выстрелить.
        Сердце Ниты забилось быстрее. Она знала, что это было частью плана и они пытаются заставить Боулдера совершить глупость, например открыть камеру. Однако она даже не думала, что он может просто застрелить Ковита через стекло.
        Но тут Боулдер опустил пистолет. На его лице появилась легкая улыбка. Он повернулся к Ните:
        - Как тебя зовут, девочка?
        - Нита, - процедила она.
        - Нита. - Он как будто пробовал имя на вкус. - Ты вела себя очень высокомерно.
        Она молчала.
        - Помнится, ты назвала этого занни своим другом, так ведь? - Улыбка Боулдера была опасной и злой, но не такой жуткой, как у Ковита. - Ты командовала мной, приказывала занни причинить мне боль. Но знаешь, занни… они не очень верные.
        Нита не ответила и посмотрела на Ковита, думая, какую игру затеял Боулдер.
        - Я слышал, ты не чувствуешь боли. Это, должно быть, полезно, когда имеешь дело с таким монстром. Но думаю, ты забыла, что это монстр. - Он сделал шаг к двери камеры. - И эта способность обернется против тебя, когда он решит, что можно получить от нее некую выгоду.
        Нита подавила желание взглянуть на Ковита. Она не могла сказать, что Боулдер был неправ.
        - К чему вы клоните? - наконец спросила она.
        Боулдер проигнорировал ее и, повернувшись, обратился к Ковиту:
        - Занни.
        Ковит смотрел на него настороженно.
        - Да?
        - У меня есть для тебя предложение.
        Ковит не ответил.
        - Как ты понимаешь, я весьма недоволен твоими действиями. Мне бы хотелось тебя застрелить, а затем продать твое тело и заработать денег. Но, видишь ли, моя репутация улучшится, если у меня будет занни. Понимаешь? Поэтому я закрою глаза на сегодняшние события и позволю тебе прожить остаток своих дней в этой камере, пытая людей, которых я буду к тебе приводить.
        Ковит молчал, выражение его лица было бесстрастным.
        Боулдер сделал шаг назад.
        - Итак. Я хочу съесть вот эту девочку и получить ее бессмертие. Каждый день я буду приходить сюда и просить тебя отрезать какую-то часть ее тела.
        Он улыбнулся, наслаждаясь моментом, затем повернулся к Ковиту и прошептал:
        - Когда она будет съедена полностью, я, возможно, даже доверюсь тебе настолько, что выпущу тебя, занни.
        Боулдер выпрямился, поднял пистолет и навел его на дверь камеры.
        - Итак, с какой части мы начнем?
        Глава 33
        У Ниты перехватило дыхание.
        Боулдер собирается ее съесть?
        Да, он съел глаз Миреллы и полоску кожи, которую Ковит отрезал для него, когда она впервые его увидела. Нита вспомнила звук, с каким он глотал ее плоть, и его слова: «Бессмертие ждет». Поэтому она не сомневалась в том, что Боулдер не блефует. Он не просто использовал тактику запугивания. Он действительно хотел ее съесть.
        Часть.
        За.
        Частью.
        Если все так и будет, то через какое время она умрет? Через несколько месяцев? Или лет?
        Нита подумала о Фабрисио, который кричал в клетке, пока ее мать отрезала ему ухо. Она представила себе, как Ковит удерживает ее и отрезает ухо ей, после чего Боулдер с улыбкой кладет его в рот.
        Ковит.
        Она невольно повернула к нему голову, но заставила себя смотреть прямо перед собой, на Боулдера. Она не хотела, чтобы тот думал, что ему удалось ее напугать.
        А Ковит… Он ведь не станет этого делать? Они же друзья. Но… так ли это? Основой их уговора были общий интерес и общие цели. А еще… он же занни. Боулдер прав: они не верны никому, кроме себя и своей жуткой зависимости от боли.
        А что бы сделала сама Нита, если бы они поменялись местами? Если бы ей приказали отрезать часть тела у живого существа в обмен на жизнь?
        Она снова подумала о Фабрисио и его ухе. Тогда ей не приставляли к голове ствол. Но, если бы у матери был пистолет, отрезала бы она ухо Фабрисио? Отрезала бы.
        Может ли Ковит выбрать ее, а не собственную жизнь? Ведь тогда они оба останутся в живых. Во всяком случае, на какое-то время.
        Боулдер улыбнулся, пистолет все так же был направлен на камеру.
        - Итак, с какой части я начну? С глаза?
        Нита напряглась. Она вспомнила Миреллу и ее окровавленную повязку. Представила, как скользящий нож выковыривает глаз, обрезая его на корню. Как Боулдер закидывает его в рот, словно вареное яйцо, и проглатывает целиком.
        - Нет. - Боулдер ходил туда-сюда. - Их всего два. Это деликатес. Наверное, мне следует начать с чего-то маленького. Прощупать почву, посмотреть, насколько сильна плоть. Значит, палец ноги. - Он засмеялся. - Не переживай, готов поспорить, ты даже не заметишь его отсутствия.
        У Ниты перехватило дыхание - Боулдер направил пистолет на Ковита.
        - Живо принеси мне этот палец, занни.
        Нита наконец обратила взгляд на Ковита.
        Заставить себя посмотреть на него оказалось сложнее, чем она ожидала. Шея как будто одеревенела, а все тело сопротивлялось, боясь того, что Нита может увидеть. Ситуация напоминала сцену из фильма ужасов, когда человек знает: за его спиной что-то есть, но он никак не может заставить себя повернуться и посмотреть на это.
        Боулдер не опускал пистолет на случай неповиновения Ковита.
        Сколько он готов заплатить за свою свободу?
        В конце концов, Нита повернула голову и увидела, что Ковит наблюдает за ней, склонив голову набок. Выражение его лица было бесстрастным. Губы сжаты, брови нахмурены. Глаза стали такими темными, что, казалось, впитали в себя весь свет в помещении.
        У нее перехватило дыхание, а вырвавшийся из груди звук был похож на судорожный всхлип.
        - Ковит… - только и смогла выдавить Нита.
        Ей было больше нечего сказать. Да и что тут скажешь?
        Ковит медленно и уверенно приблизился и присел на корточки рядом с Нитой. Бросив взгляд на его напряженные ноги, она подумала, что он похож на ястреба на жердочке. Он молчал. В руке был зажат нож.
        Стоявший за его спиной Боулдер улыбался.
        Нита сглотнула комок, подступивший к горлу. Этого не может быть. Где она совершила ошибку?
        С бешено колотящимся сердцем она вздернула подбородок, чтобы встретиться взглядом с Ковитом. Она не сдастся без боя.
        Он изогнул бровь.
        Все напряжение тут же рассеялось, и Нита почувствовала себя сволочью.
        Ее плечи расслабились, она зажмурилась и выдохнула:
        - Не пугай меня так.
        - Я ничего не делал.
        Нита бросила на него наигранно свирепый взгляд.
        Ковит ухмыльнулся и провернул в пальцах нож.
        - Ну ладно. Я задумался над этим примерно на полсекунды.
        Она мягко оттолкнула его. Он улыбнулся, и она попыталась улыбнуться в ответ.
        Ковит отстранился, повернулся к Боулдеру и насмешливо посмотрел на него.
        - Думаешь, я идиот? - с издевкой спросил он. - Я вижу, как ты меня ненавидишь. Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты меня презираешь. Как только я отрежу этот палец, ты меня сразу застрелишь.
        Боулдер поднял брови.
        - Разве ты не хочешь сделать это просто так?
        - Нет. - Взгляд Ковита был вызывающим, на лице играла улыбка. - Если ты хочешь этот палец, тебе придется войти сюда и взять его.
        Боулдер пожал плечами.
        - Хорошо. Я войду.
        Он кивнул Лоренцо и Хорхе, и трое мужчин приблизились к двери камеры. Ковит напрягся, Нита тряслась от страха. Она ухватилась за край одеяла. Она готова. Это был их шанс.
        Своими насмешками Ковит мастерски заставлял людей делать то, что ему нужно.
        Раздался щелчок замка. Дверь камеры приоткрылась на дюйм.
        Боулдер выстрелил в Ковита.
        Нита закричала; пуля влетела в бок, и он откинулся назад. Нита тем временем подбросила одеяло ногой, закрывая обзор охранникам, и попыталась повалить одного из них на пол (не видя, кого именно), чтобы завладеть оружием.
        Кто-то ударил по ее раненому плечу рукояткой пистолета, и у нее ослабла хватка. Нита яростно рванулась вперед, пытаясь хотя бы выскочить из камеры, но чья-то рука потянула ее за запястье, и она обнаружила, что пол исчез у нее из-под ног.
        Не давая ей подняться, Лоренцо схватил Ниту за руки и, задрав их у нее над головой, прижал к полу. Зарычав, она вывернула шею и впилась зубами в его руку. Лоренцо выругался, но не убирал руку, пока Нита не отгрызла ему кусок кожи. На вкус она была соленой и влажной, во рту покалывало, наверное, из-за того, что в крови Лоренцо был порошок из кости единорога.
        Лоренцо закричал и выпустил Ниту. Выплюнув кожу, она попыталась перевернуться, но кто-то пнул ее в живот, и ее отбросило назад. Ударившись головой о плитку, какое-то время Нита ничего не видела; сила удара временно ослепила ее.
        Через пару секунд зрение вернулось, но Ниту тошнило, и она не могла сфокусировать взгляд.
        Хорхе склонился над Нитой и нажал костлявым коленом на ее живот, отчего ей стало трудно дышать. Она хватала ртом воздух, а он уже переместил колено на ее диафрагму и схватил за ногу, сжимая в другой руке нож. Вскрикнув, Нита вытянула руку и вцепилась Хорхе в рубашку, пытаясь оттолкнуть его от себя, но лезвие ножа скользнуло по ее щеке, оставляя глубокий порез почти до уха. Она почувствовала, как лезвие царапает ее скулу с тем пронзительным скрипящим звуком, который бывает, когда пишешь мелом на доске.
        Кровь была повсюду, затекла в глаз и ослепила Ниту, закрывая мир завесой красного цвета. Она инстинктивно продолжала моргать, пытаясь очистить глаз, но ничего не получалось. Ресницы слиплись.
        Сверху раздался чей-то крик, и давление на грудь ослабло, когда колено Хорхе сместилось. Но Нита не могла видеть, что происходит, поэтому вслепую махала руками и ногами, а затем попыталась отползти к двери. Хорхе завизжал, и она с облегчением поняла: Ковит, наверное, жив и что-то делает, поскольку ждать помощи больше не от кого.
        Боулдер же просто наблюдал за происходящим и снова поднял пистолет.
        Нита взвыла и вслепую бросилась на него, пытаясь сбить прицел, прежде чем он снова выстрелит в Ковита. Она врезалась Боулдеру в ноги и опрокинула его на пол. Послышался звук падающего тела и рычание, которое сорвалось с его губ. Взревев, Боулдер выбросил вперед ногу и ударил Ниту по лицу. Его ботинок с хрустом врезался ей в нос. Теперь кровь струилась из носа и из раны на щеке.
        Чьи-то руки снова схватили Ниту за ноги. Другая пара рук прижала ее к полу, а затем кто-то снял с нее обувь. Нита кричала как безумная, но никто не обращал на это никакого внимания. Нож заскользил по ее плоти с таким звуком, будто кто-то вскрывал устриц. Мизинец отделился от ступни почти без сопротивления.
        На какой-то миг Нита почувствовала каждый капилляр, каждый хрящ и кость - все это составляло один кусочек ее тела, все было под ее контролем. А затем не стало ничего. Там, где раньше были ощущения, осталась пустота.
        Они затащили Ниту обратно в камеру, а она еще размахивала конечностями и извивалась, пытаясь ударить того, кто отрезал ей палец. Но он уже отпустил ее ногу, и Нита снова оказалась на полу камеры.
        Дверь с тихим щелчком закрылась. Кровь капала на пол. Нита не могла смотреть на ногу - на то место, где раньше был ее палец, но повернула голову и посмотрела на дверь видящим глазом. Боулдер и охранники, все в крови, стояли снаружи.
        Нита зарычала. Во рту она чувствовала привкус железа и подошвы ботинка Боулдера.
        - Что ж, возникли непредвиденные сложности. Видела бы ты сейчас свое лицо. Тебе просто следовало сразу подчиниться, - улыбнулся Боулдер.
        Нита выплюнула на пол большой шарик свернувшейся крови. Вместе с ней вылетел и зуб. Она подняла его и вставила обратно, надеясь восстановить поврежденный корень, пока не стало слишком поздно.
        - Очаровательно. - Боулдер пожал плечами и повернулся к охранникам, переходя на испанский: - Принесите мне воды и лимонного сока.
        Хорхе убежал.
        Нита посмотрела на лежавшего на полу Ковита. Он дышал часто и хрипло, а в камере разлилось так много крови, что она даже не могла сказать, где кровь именно Ковита.
        - Ему давно пора вкусить его же пилюлю, - жестко сказал Боулдер.
        Нита усмехнулась.
        - Неужели? Я думала, он недавно дал тебе вкусить твою.
        - Мило. Вижу, на тебя повлиял его плохой юмор. Но у тебя нет повода для смеха, девочка.
        Боулдер отвернулся. Через пару секунд вернулся Хорхе с двумя стаканами. Боулдер сначала опустил мизинец Ниты в воду и вымыл его. Затем бросил его в стакан лимонного сока. Палец закачался на поверхности, словно вишня в коктейле.
        Мужчина отсалютовал Ните стаканом:
        - За бессмертие.
        И выпил.
        Он проглотил ее палец с громким звуком и облизнул губы.
        - Я люблю пальцы ног. Маленькие и сладенькие.
        «Не он ли купил тот палец Фабрисио?» - подумала Ните.
        - Спасибо за развлечения и закуску, - насмешливо сказал Боулдер. - Я вернусь завтра. И, возможно, попробую что-нибудь другое. Может быть, глаз или даже твой маленький саркастический язык.
        Рассмеявшись, он развернулся и пошел прочь, оставляя Ниту в запертой камере без пальца на ноге и обрекая ее на медленное поедание заживо.
        На другой стороне комнаты на полу истекал кровью Ковит.
        Глава 34
        В стуке двери, захлопнувшейся за Боулдером, прозвучала какая-то безысходность. Тишина в помещении нарушалась только вздохами Ковита и харканьем Ниты, выплевывающей сгустки крови.
        Она вытерла залитый кровью глаз и взялась за нос, возвращая его на место, чтобы потом вправить кость. Затем, насколько это было возможно, подправила зуб, чтобы он хотя бы не сразу выпал.
        Заниматься этим было приятно. Нита могла сосредоточиться на процессе. А что еще ей делать? Она сидела в запертой камере. Этот Боулдер собирался заморить их голодом, а потом съесть ее. Их план побега полностью провалился. Ковит был ранен, и она не знала, как сильно.
        Ковит.
        Сглотнув, Нита развернулась и поползла к нему. Он лежал на боку с закрытыми глазами. Когда она приблизилась, он издал тихий хныкающий звук.
        - Ковит? Куда тебя ранили?
        Его ресницы затрепетали - он открыл глаза и поморщился.
        - В бок.
        - Насколько сильно?
        - Не знаю.
        Схватив его за рубашку, Нита попыталась стянуть ее, но он вскрикнул, и она остановилась. Облизнула окровавленные губы, затем забрала из руки Ковита нож. Он был скользким и липким одновременно и неуверенно скользнул по ее ладони.
        Нита выкашляла еще один сгусток крови, попавший в горло из разбитого носа. Она старалась не думать о том, насколько глубока рана на щеке или как близко она находится к глазу. О том, как кровь заливала глазницу, засыхала там и склеивала ресницы. И особенно о том пустом участке на ноге, где раньше был ее мизинец.
        Лезвие ножа прорезало футболку Ковита, и Нита отодрала прилипшие полоски ткани от его тела. На его коже было столько крови, что она не могла понять, где же рана. Она осторожно проводила руками по липкой плоти, пока Ковит не поморщился. Присмотревшись, она увидела отверстие. Пуля попала Ковиту в бок, прямо над бедром, и вышла из спины. Дюйм влево - и она пролетела бы мимо. Дюйм вправо - угодила бы в почку.
        Нита выдохнула. Рана была несмертельной.
        Была бы здесь вода, чтобы ее промыть. И мыло. И нитки для швов. Или что-то горячее, чтобы ее прижечь. Что-нибудь! Но ничего подобного не было. В распоряжении Ниты только выкидной нож, разорванная книга и… Нет, одеяла больше нет; сейчас оно валялось по другую сторону камеры. Должно быть, переместилось туда во время драки.
        Взяв окровавленную футболку Ковита, Нита закрыла рану и нажимала на нее, надеясь, что это замедлит кровотечение.
        Горло Ниты сжалось, а из носа вылетел еще один шарик засохшей крови. Плохи дела. Сама рана не была ужасной, но Нита опасалась, что не сможет остановить кровотечение. И, судя по напряженному выражению лица Ковита, ему было очень больно.
        Она наклонилась вперед. В горле пересохло. Ни воды. Ни медикаментов. Она не решилась тратить влагу организма на слезы.
        Ковит вдруг застонал и начал приподниматься. Нита ползла за ним, пытаясь удерживать мокрую футболку на месте раны. Он прислонился к стеклу, оставив на нем кровавый отпечаток щеки.
        - Мы в полной заднице, да?
        Нита молча кивнула.
        - Есть какие-нибудь блестящие идеи, как выбраться отсюда?
        Она покачала головой.
        Он вздохнул, поднял свой нож с пола, где его оставила Нита, и потер лезвие большим пальцем, словно пытаясь обрести успокоение.
        - Прости меня, - тихо сказала Нита.
        - За что?
        - За то, что сомневалась в тебе. - Нита выдохнула - ее нос встал на место. - Я была неправа.
        Слабо улыбнувшись, Ковит покачал головой.
        - Нет. Тебе не нужно извиняться.
        - Нужно. Это моя вина, что мы здесь. Это я планировала получить деньги Боулдера.
        - А я планировал заманить их в клетку, чтобы выбраться. И посмотри, как хорошо все прошло.
        Она фыркнула, и на этот раз крови вылетело меньше.
        - Действительно.
        С отсутствующим взглядом Ковит постучал по стеклу своим карманным ножом, затем прижал лезвие к одной из панелей и начал вырезать схематических человечков. Ните это показалось забавным. Он не был хорошим художником.
        - Как рана? - спросил он.
        - Какая из них?
        Ковит рассмеялся.
        - Все.
        - Нормально. Было бы намного хуже, если бы я ощущала боль. - Нита сделала паузу. - А ты как себя чувствуешь?
        - Ужасно. - Он на какой-то миг заглянул ей в глаза и криво улыбнулся. - Я плохо переношу боль.
        Нита уставилась на него, гадая, было ли это шуткой.
        Ковит, похоже, не ожидал ответа, поскольку вернулся к своим рисункам на стекле.
        Нита закрыла глаза и продолжила исцеляться. Бог с ним, с лицом. Ей нужно просто остановить кровь и вправить нос. Во время побега красота не имеет значения. Но с пальцем на ноге нужно что-то придумать. Нита переживала, что его отсутствие может нарушить равновесие, и станет труднее бежать.
        Она шумно выдохнула. Если они собираются сбежать, им придется делать это быстро. К тому же нужно обработать раны Ковита, если он хочет выжить. Времени было в обрез.
        Нита пошевелила травмированным плечом. Кости остались целыми. Это хорошо. Хоть какой-то плюс.
        Они еще несколько минут посидели в тишине, которую нарушал скрежет лезвия Ковита по стеклу.
        Нита посмотрела на нож. Во время прошлого заключения у нее не было подобных вещей.
        - Мы можем как-то использовать этот нож для побега? - спросила она.
        - Как?
        - Я… я не знаю.
        Он покачал головой.
        - Это выкидной нож. Им нельзя разрезать сплошное стекло.
        - Да.
        Снова наступила тишина. Ковит лениво вращал нож в пальцах.
        Наконец он спросил:
        - Разве ты не можешь что-нибудь сделать? Ведь ты же включала ночное зрение, только что залечила долбаную огнестрельную рану. А можешь что-нибудь сделать со своими мышцами?
        Она вздохнула.
        - Я уже пробовала. Я могу сделать свои мышцы сильнее, симулировать эффект стероидов, довести все до предела. Но… я не знаю, что делать потом. В прошлый раз я чуть не сломала запястье - порвала сухожилие и раздробила несколько костяшек.
        Ковит посмотрел на нее, и его губы медленно растянулись в улыбке.
        - Что? - спросила она.
        - Нита. - Он одарил ее полуснисходительной ухмылкой. - Ты говоришь с тем, кто вырос в мафии. Я могу научить тебя, как наносить удар.
        - О, - выдавила Нита. Конечно, он мог. Она вдруг замялась и посмотрела на его нож. - Ты можешь научить меня, как разбивать ножом стекло?
        Он посмотрел вниз и засмеялся.
        - И это тоже.
        Нита улыбнулась. Засохшая кровь на лице растрескалась и посыпалась на пол мелкими хлопьями.
        - Тогда чего мы ждем?
        Активизация различных химических веществ в организме была первым шагом. Для начала адреналин. Потом еще несколько. Уплотнить мышцы рук. Задействовать тестостерон. Нита чувствовала себя ведьмой, варящей в котле какое-то зелье, но сейчас котлом был ее собственный организм.
        Ковит задумался.
        - Наверное, стоит начать с броска.
        - Броска?
        Нита выпрямилась. Ее тело как будто пело, готовясь использовать весь свой резерв. Мышцы горели от напряжения. Вот почему вмешательство в процессы организма было плохой идеей - Нита знала: она может потерпеть крах и это будет настолько ужасно, что она не сможет сгладить последствия.
        Морщась от боли, Ковит поднялся на забрызганные кровью ноги и продемонстрировал правильную позу. Нита повторяла за ним - правая нога выставлена вперед, левая остается сзади, чтобы можно было действовать здоровой рукой. Ковит взялся за одну ее ногу и подвинул чуть вбок. Затем расправил ей плечи и кивнул.
        - Не думаю, что метание принесет много пользы, - сказала Нита.
        - Я однажды видел, как один парень так сильно метнул игральную карту, что она врезалась в арбуз. Дело необязательно в силе. Дело в физике. Скорость, угол и тому подобное.
        Мать Ниты давно забрала ее из школы. Все свои знания Нита получала из биологических журналов. Она никогда не изучала физику. Ей стало интересно, понадобится ли эта наука для колледжа. Нужно узнать, когда она отсюда выберется.
        - Хорошо. - Ковит, похоже, был удовлетворен ее позой. - Сейчас мы будем практиковать метательное движение.
        Нита моргнула.
        - Просто берешь и… бросаешь, так?
        Она произвела движение. Ковит покачал головой и цокнул языком.
        - Нет-нет, все дело в бедрах. Ты должна поворачиваться. Это увеличит крутящий момент. Неважно, бьешь ты кулаком, бросаешь или делаешь что-то еще - нужен этот поворот бедер.
        Они приступили к тренировке. Поначалу Ковит не позволял Ните метать настоящий нож, поскольку думал, что она сломает его, если сделает это неправильно. Но спустя какое-то время его удовлетворили ее повороты и поза, и он протянул ей нож.
        Нита сделала глубокий вдох.
        - Расслабь плечи, они слишком напряжены, - сказал Ковит.
        Нита последовала его совету, но они снова напряглись. Она не обратила на это внимания и метнула нож. Вращаясь, он пролетел по воздуху и воткнулся в стекло. Нита опустила руки. Она почувствовала разочарование.
        Нита не могла сказать, чего ожидала. Что стекло разобьется? Что нож оставит достаточно большое отверстие, через которое можно будет вылезти?
        Ковит, однако, был в восторге, осмотрел нож, затем порылся в карманах и в поисках чего-то обвел взглядом камеру, но нашел только свой допотопный телефон. Посмотрев на него, он пожал плечами и поднес к ножу.
        - Что ты делаешь? - спросила Нита.
        - Это как с молотком и гвоздем. Мы будем бить по этому ножу, и стекло треснет. - Ковит указал на телефон. - Прямо по рукоятке ножа бить нельзя. Поэтому я буду держать его, а ты будешь бить по телефону. Таким образом сила, проходя через нож, будет применяться к стеклу.
        - Ладно.
        Затем они начали практиковать удары Ниты. Казалось, Ковита больше всего беспокоило то, как она поворачивает бедра и руку во время удара. Поток энергии или еще что-то.
        Когда они почувствовали, что готовы, Ковит снова приставил телефон к ножу, а Нита сделала вдох и попыталась успокоиться. А затем нанесла удар кулаком. Телефон разбился на миллион кусочков. Нож проткнул стеклянную панель насквозь. Вокруг отверстия расходились тысячи больших трещин. Ковит ухмыльнулся.
        - Ударь еще раз. Прямо по отверстию.
        Нита так и сделала. От удара сломались две костяшки - послышался хруст костей. Но стекло тоже разбилось, по нему пошло еще больше трещин. Маленькие кусочки откалывались и падали на пол. Нита исцелила свои поврежденные кости и нанесла еще один удар, а затем еще один. С этим ударом кулак пробил стекло насквозь.
        Их накрыло градом осколков. Ковит закрыл голову и зажмурился; Ниту бросило вперед, и она вывалилась из камеры на груду стекла. В тело вонзилось просто невероятное количество осколков - слава богу, болевые рецепторы все еще были отключены. Нита зажмурилась и закрыла рот. Стекло было повсюду. И кровь тоже - она чувствовала ее щекотание, когда та пробегала по волоскам на ее руках.
        - Нита! - совсем близко прозвучал голос Ковита. Послышался хруст стекла. - Ты в порядке?
        Нита кивнула - не хотела открывать рот, чтобы в него не попало стекло. Она почувствовала, как руки Ковита сомкнулись на ее запястьях, и он помогает ей подняться. Пошатнувшись, она встала на ноги и ощутила, что он чем-то стряхивает осколки стекла с ее волос. Затем этот предмет с лязгом упал на пол.
        - Теперь можешь открывать глаза, - мягко сказал Ковит.
        Нита так и сделала. Все помещение было в крови и осколках. Ими было усыпано и все ее тело.
        Нита оглянулась на разбитую стенку камеры. По крайней мере, она больше никогда не вернется в эту тюрьму.
        Глава 35
        Ковит действительно плохо переносил боль.
        Когда Нита в секционном зале промывала его рану дезинфицирующим средством, он заскулил и вцепился пальцами в край стола. Растрепанные волосы спадали на залитое кровью лицо и прилипали к нему.
        Нита уже переоделась в чистую одежду, которую нашла в соседней комнате. На ее старых вещах было очень много осколков, и она боялась, что они могут попасть в рану Ковита, когда она будет наклоняться и наносить швы.
        Когда игла вошла в кожу первый раз, Ковит тихо застонал. Маленькое острие встретило небольшое сопротивление, но Нита не останавливалась. Прежде чем начать, она вымыла руки в раковине, но уже через несколько секунд они снова стали кроваво-алыми.
        - Я удивлена. Я всегда думала, что занни более устойчивы к боли, - сказала Нита, пытаясь завести разговор, чтобы хоть как-то отвлечь Ковита.
        - Моя устойчивость к боли прямо пропорциональна тому, когда я в последний раз питался болью и сколько ее потребил.
        Нита перестала шить и уставилась на него.
        - В самом деле?
        Его глаза были закрыты, брови нахмурились.
        - Да.
        Что ж, это интересно.
        Она продолжила зашивать и спросила:
        - Почему так?
        - Не знаю. - Его дыхание было прерывистым, под глазами залегли темные круги. - Я не ученый. - Он облизнул губы. - Но…
        - Что?
        - Я думаю, это связано с голодом. - Ковит замялся. - Ты знаешь, что происходит, когда занни не ест боль?
        - Нет, - орудуя иглой, ответила Нита.
        - Голод для нас… он не такой, как у людей. Нам становится больно. Сколько бы боли мы ни причинили в последний раз, мы начинаем чувствовать ее сами. Сначала слабо, затем все сильнее и сильнее, а если мы все так же не едим, она становится всепоглощающей и усиливается до тех пор, пока что-нибудь, обычно сердце, не выдерживает напряжения.
        Нита остановилась и посмотрела на него: его лицо исказила гримаса боли.
        - Это не очень хороший исход, - наконец сказала она.
        Ковит пожал плечами и поморщился.
        - Такова жизнь.
        Внезапно осознав, что она просто смотрит на него, Нита сразу же продолжила шить. Игла входила и выходила, и теперь рана уже меньше походила на кровавую пасть, а больше напоминала жутковатую улыбку куклы из фильма ужасов.
        - А если поесть боли, это поможет ускорить исцеление?
        Он фыркнул.
        - Если бы. Пользы не больше, чем от сбалансированного питания.
        Очень жаль.
        Она накладывала швы с точностью эксперта. Всю жизнь Нита изучала тела, разрезала их на части, а иногда собирала воедино для демонстрации или продажи. Это был первый случай, когда она работала с живым человеком, и она была весьма довольна своей работой.
        Нита взяла бутылку, сделала большой глоток и протянула ее Ковиту. Допив воду, он отбросил пустую бутылку в сторону. Вставая со стола, поморщился и подковылял к раковине. Брызнув на лицо немного воды, которая сразу стала красной и стекла назад в раковину, он посмотрел на свою порезанную окровавленную футболку и направился к двери.
        - Мне нужно взять новую рубашку, и можем уходить, - обернувшись, сказал он.
        Нита последовала за Ковитом в соседнюю комнату; ее беспокоило то, как он дрожит при ходьбе.
        Парень склонился над корзиной для белья, но затем вдруг повернулся, поднял бровь и одарил Ниту слабой дразнящей улыбкой.
        - Я не смотрел, как ты переодевалась.
        Она покраснела и отвернулась.
        - Извини.
        Ее взгляд блуждал по комнате и наткнулся на монитор, который показывал кучу стеклянных осколков, а затем зацепился за столик и стул. Нита нахмурилась. На столике стоял большой металлический ящик. Если бы раньше там было что-то подобное, она бы это помнила. Ноги непроизвольно понесли ее к ящику. Она замешкалась. Замка не было, но он был закрыт.
        - Ковит, что это?
        Он подошел ближе, поправляя новую чистую футболку на месте раны.
        - О, это ящик с вещами Рейес. Обычно она держала его в мастерской. Наверное, это Хорхе и Ренцо перенесли его сюда.
        - Почему ты не сказал о нем раньше, когда мы искали деньги?
        Ковит пожал плечами.
        - Потому что в последний раз, когда я его видел, на нем был замок. И я знаю, что внутри. Это не деньги.
        Ните стало любопытно, и она откинула крышку. В ящике хранилось множество предметов, но наличных не было. Кипа бумаг, сотовый телефон, два ультрафиолетовых фонарика, которыми охранники успокаивали зеброполосого вампира, черные перчатки и еще несколько вещей.
        Нита взяла верхний лист бумаги и увидела список имен, дат и характеристик.
        - Что это?
        - Списки клиентов и потенциальных клиентов. Всех, кто приезжал сюда.
        Нита положила бумаги и осмотрела остальные предметы.
        - А это?
        - Наверное, вещи, имеющие отношение к клиентам и товарам. Рейес всегда хранила вещи, которые могли понадобиться на случай появления клиентов определенного типа. - Он поднял перчатки. - Думаю, для единорога. Ведь при отсутствии телесного контакта единороги не могут украсть душу. Точно не знаю.
        Нита немного замешкалась и взяла еще один лист бумаги.
        - А это? - спросила она и застыла.
        Это была ее фотография. Нита стояла на фоне заката, а солнце отражалось в воде. Она вспомнила это фото, сделанное в последний день пребывания во Вьетнаме. И хранилось оно в ее телефоне.
        Сердце Ниты забилось быстрее.
        Что здесь делает фотография из ее телефона?
        - А, это одна из фотографий, с помощью которой Рейес установила твою личность после того, как тебя поймала. Она распечатала несколько снимков, потому что на экране ее телефона они были слишком маленькими.
        Но Нита его не слушала. Она листала другие фотографии, и все они были взяты с ее телефона. Ее дыхание участилось, руки задрожали.
        - Нита? Ты в порядке?
        Девушка продолжала смотреть на снимки. Неужели мать залезла в ее телефон и украла их еще до того, как она освободила Фабрисио? Но зачем? Это не имело смысла. К тому же у матери было много гораздо лучших фотографий Ниты. Зачем использовать эти?
        Дрожащей рукой Нита достала из кармана телефон Рейес. Подрагивающие пальцы прокручивали историю текстовых сообщений в поисках телефонных номеров, которые были бы ей знакомы. Ее рука остановилась. Вот он - номер телефона Ниты.
        Она нажала на него, и на экране появилась история сообщений.
        «Вот фото».
        «И вы уверены, что она умеет самоисцеляться?»
        «Абсолютно».
        - Нита?
        Тяжело и часто дыша, она села на пол; телефон лежал рядом. Когда это случилось? В ее памяти появился пробел: как будто мозг перегрузился настолько, что на какое-то мгновение просто отключился.
        Ковит положил руки ей на плечи и наклонился вперед, в голосе его звучало беспокойство:
        - Нита, что случилось?
        - Эти фотографии…
        Он нахмурился.
        - А что с ними? Их, наверное, взяли из «Фейсбука».
        Нет. Эти фото были только в одном месте - в телефоне Ниты, которого у нее с собой не было. Она отдала его Фабрисио.
        - Ковит. - Голос Ниты прозвучал спокойно. Так спокойно, будто в ней собралось столько чувств, что их нельзя было выразить голосом, и поэтому она даже не пыталась.
        - Да?
        - Ты когда-нибудь слышал имя Фабрисио Такунан?
        Он нахмурился, взгляд его стал отсутствующим.
        - Фабрисио - нет…
        - А Такунан?
        - Да. - Он чуть склонил голову набок. - Альфредо? Альфонсо? Такунан. Аргентинец. Он юрист. Партнер в… думаю, технически это юридическая фирма, но на самом деле предприятие обеспечивает налоговые убежища, отмывание денег и все прочее для людей из криминального мира. У него есть филиалы по всей планете. Семья, на которую я работал, была одним из его клиентов, но я не знаю многих деталей.
        «Меня зовут Фабрисио. Фабрисио Такунан».
        Нет.
        Этого не может быть.
        - Нита? - позвал Ковит, но она его не слышала. Она слышала только жужжание в голове, будто там работал сверхмощный компьютерный вентилятор, и свои тяжелые судорожные вдохи и выдохи.
        Фабрисио.
        Ее предал Фабрисио.
        Ведь он упоминал о каких-то сотрудниках, верно? Сотрудниках его отца. Мать Ниты говорила, что парень принадлежал богатому коллекционеру из Буэнос-Айреса, но она солгала. Какая форма собственности связывала этого отца с сотрудниками?
        Это не была форма собственности.
        К тому же Фабрисио знал о ее способности - он видел, как Нита поранилась, а ее мать потребовала, чтобы она залечила рану. Он знал, кто такая Нита.
        Она не видела, как парень садился в автобус. После ее ухода он с легкостью мог воспользоваться ее телефоном и вызвать подкрепление. Он знал, где находится квартира. Мог позвонить кому-нибудь и приказать ее похитить. Черт возьми, он мог вернуться и сам прийти за ней.
        Все сходится.
        Ее одурачили.
        В груди Ниты появилось ужасно легкое чувство, словно ее грудную клетку наполнили гелием, который пытался прорваться сквозь кожу, чтобы тело лопнуло, как воздушный шарик, оставив только раздробленные кости и куски плоти.
        Единственное нравственное решение, которое ей удалось принять в своей жизни, оказалось ложью. Фабрисио предал Ниту, продал ее и разрушил ей жизнь.
        Она прижала кулаки к глазам, как будто пыталась вытолкнуть воспоминания из головы.
        «Дура, дура, дура», - твердил внутренний голос. Нита не была нравственной. Она не руководствовалась правилами или принципами, и разыграть ее было очень просто. Вот почему мать никогда не приносила домой живых существ. Потому что Нита была слишком глупа, чтобы понять, когда ее разыгрывают. Она облажалась. Каждую подсказку Нита толковала неправильно.
        Все это время она винила свою мать. Но, конечно же, мама не продавала Ниту. Она любила свою дочь. Как Нита вообще могла в этом сомневаться?
        Кроме того, если мать собиралась продать ее на черном рынке, почему не сделала это самостоятельно? Зачем использовать Рейес как посредницу?
        Чем больше частей головоломки складывались в одно целое, тем быстрее они распадались, и Нита осознавала, какая же она глупая.
        Перед глазами проносились размытые беспорядочные воспоминания, которые менялись, когда она смотрела на них под другим углом. В чем еще она заблуждалась?
        Нита посмотрела на все еще нависавшего над ней Ковита, который разглядывал ее лицо и продолжал спрашивать, что случилось.
        Она встретила его взгляд с бесстрастным выражением лица. Мысли обретали порядок, а истина окутывала ее, будто шарфом. Нравственные нормы - это всего лишь средство манипуляции. Инструменты, которые можно использовать против других, и оружие, которое другие могут использовать против тебя.
        Ните они не нужны.
        Совсем.
        Молча оттолкнув протянутую руку Ковита, который хотел помочь, она поднялась на ноги.
        - Нита?
        - Нам пора уходить. - Голос Ниты был таким спокойным, словно огонь сжег внутри нее все чувства, оставив только спокойствие.
        Она достала из ящика зажигалку, которая была зажата между двумя фонариками. Щелкнула кнопкой и этим движением избавилась от остатков нравственности в своей душе.
        - Но прежде чем уйти, мы сожжем этот рынок дотла.
        Глава 36
        На улице было темно, но не тихо, потому что в джунглях никогда не бывает полной тишины. Непрерывный стрекот цикад, казалось, перекрывал все остальные звуки, напоминая гудение генератора у уха. Как нормальные люди здесь спят?
        Но здесь не может быть нормальных людей, так что это не совсем правильный вопрос.
        В голове Ниты зазвучал голос Миреллы: «Это место - не город - я не должна так его называть. Это торговый центр. И единственные люди здесь - это покупатели, продавцы и товар».
        Нита посмотрела на экран телефона Рейес. Почти три часа утра. Все сейчас спят, снимают проституток, играют в азартные игры или делают то, чем можно заниматься ночью на черном рынке. Охранников в доках будет мало, так как большинство людей не настолько глупы, чтобы пытаться плыть на лодке в темноте.
        Нита думала удалить разговор с Фабрисио или выбросить телефон из ярости, но решила все-таки оставить его у себя. Он будет служить ей напоминанием о собственной глупости.
        Она снова настроила глаза на ночное видение, поэтому могла видеть мир с той четкостью, которая была недоступна большинству людей. Это может стать преимуществом. Однако Нита не знала, удастся ли ей управлять лодкой в темноте. Или сделать с ней что-нибудь другое. Она надеялась, что Ковит знает о таких вещах больше.
        - Как ты хочешь это сделать? - спросил Ковит. Руки он держал в карманах, голос звучал наигранно спокойно.
        Нита щелкнула зажигалкой и задумалась.
        - Мы разделимся. По моему сигналу поджигаем все вокруг нас. Все здесь сделано из дерева - оно должно загореться без особых сложностей. И как только пламя станет достаточно сильным, бежим к пристани.
        Ковит покачал головой.
        - Мы не можем разделиться. Как я с тобой свяжусь? Как ты собираешься подать мне сигнал?
        Верно. Телефон Ковита был принесен в жертву во время побега. Нита сглотнула и посмотрела на него. Есть и другие способы, которыми она могла бы подать ему сигнал.
        Почему она вообще рассматривает эти способы? Она же не хочет подавать ему идеи, да?
        Но задумавшись об этом, Нита поняла: она больше не боится, что Ковит причинит ей боль. Ни сейчас, ни в будущем. Она не могла сказать, когда страх полностью исчез, но он исчез. И она хотела, чтобы это место сгорело. Это будет погребальный костер для всего украденного у таких людей, как она.
        Два больших пожара в разных местах лучше, чем один. Один пожар могут быстро потушить. Если же их будет два, то в такое время ночи это маловероятно.
        - Я подам тебе сигнал, - приняв решение, тихо сказала Нита. - Ты его почувствуешь.
        Его глаза расширились от понимания.
        - Ты будешь слишком далеко от меня, чтобы я мог почувствовать боль в пальце.
        - Я знаю. - Она сжала руку в кулак, чтобы унять дрожь. - Я позабочусь о том, чтобы ты ее почувствовал.
        Не успев заметить выражение его лица, Нита отвернулась. Она не хотела знать, улыбался ли одной из своих жутких улыбок.
        - Здесь есть какое-нибудь топливо? - спросила она. - Что-нибудь, что распространит огонь?
        - Да, - уходя, ответил он. Под его ногами хрустел гравий. - За зданием должна быть пара баллонов с пропаном для генератора. Я схожу за ними.
        Нита ждала, скрестив руки на груди. Ковит вернулся очень быстро, таща за собой два баллона с пропаном высотой по колено. Волоча их за собой, он морщился от боли. Нита подбежала к нему, забрала один баллон и потащила его по каменистой земле. Она уже и забыла, что Ковит ранен.
        - Они оба полные. И большие, - сказал он. - Когда откроются, будет… опасно.
        Нита задумалась.
        - Сколько у нас будет времени, чтобы открыть их и устроить пожар?
        - Не знаю. - Он нахмурился. - Думаю, это зависит от того, насколько близко огонь находится к открытому баллону.
        Она поджала губы.
        - Ладно. Итак, по моему сигналу мы разжигаем огонь, а затем со всех ног несемся к пристани.
        Ковит немного подумал и кивнул.
        - Хорошо. Тот, кто доберется первым, пытается найти лодку.
        - Договорились.
        С охранниками тоже нужно будет разобраться, но хотелось бы надеяться, что пожар их отвлечет.
        Нита с Ковитом взяли по баллону с пропаном и разошлись по разным сторонам рынка. На самом деле рынок был не таким уж и большим, так что им пришлось пройти всего по шесть или семь кварталов.
        Нита тащила баллон с пропаном по темным улицам. Через какое-то время она подняла его - ей надоел глухой стук, доносившийся до ее ушей всякий раз, когда баллон подпрыгивал на неровной земле. Время от времени она наступала в выбоины. Хотя можно ли называть их выбоинами, если здесь не было асфальта? В этих углублениях была вода, которая заливалась в туфли Ниты, и те чавакали с каждым ее шагом.
        Она часто спотыкалась. Ее равновесие нарушилось - тело подсознательно опиралось на мизинец ноги, которого больше не было. Нита старалась не думать об этом.
        Время от времени из зданий доносилась музыка, взрывы смеха и крики. Изредка раздавался глухой стук, будто что-то врезалось в стену, или скрежет ножек стула по деревянному полу. Это были звуки жизни.
        В поисках места, где можно начать пожар, Нита старалась обходить такие «живые» дома. Если люди не спят, они могут заметить дым и попытаются остановить ее.
        Она нашла хорошее место и прислонила баллон с пропаном к стене большой двухэтажной деревянной постройки с противомоскитными сетками, висящими на окнах вместо тюля. Крышку Нита держала закрытой - она снимет ее в последнюю минуту перед тем, как убежать.
        Сделав глубокий вдох, она отошла от баллона и, немного посомневавшись, отключила свои голосовые связки. Она не хотела, чтобы ее крики разбудили людей или привлекли внимание. Это может разрушить весь план, и Нита не успеет даже глазом моргнуть, как снова окажется в какой-нибудь камере.
        Хорошо. Она готова. Ну, не готова, это громко сказано, но ей придется сделать это. Поэтому нужно собраться и…
        В следующую секунду Нита включила все болевые рецепторы.
        Все ее тело горело огнем. Ее как будто плавили в лаве или жгли заживо. Каждая клетка организма словно проверяла, не исчезла ли ее функция боли. В глаза Ниты воткнулись тысячи иголок, глубоко вгрызаясь в мембрану и выковыривая кусочки. Во все самые чувствительные места как будто насыпали невероятно жгучего перца чили.
        Спина выгнулась дугой, рот открылся, чтобы закричать, но Нита не издала ни звука. Она рухнула на землю и всхлипывала от адской боли, судорожно хватая ртом воздух.
        И тут все кончилось.
        Нита дрожала. Она помнила боль, которую испытывала в детстве, когда выключала и снова включала болевые рецепторы. Но не помнила, чтобы боль была такой сильной. Она порылась в памяти. По сравнению с нынешними ощущениями ноющая боль от заживающего пулевого ранения, оставшиеся в коже осколки стекла и ее разбитый нос были ничем.
        Нита поднялась на ноги. Они слегка дрожали, но после нескольких глубоких вдохов и выдохов все пришло в норму. Нужно устраивать пожар. Ковит уже получил сигнал. Она должна разжечь огонь возле этого баллона и бежать на пристань.
        Нита отошла от баллона, нашла подходящее здание поблизости - оно словно было предназначено для пожара. Она прикоснулась к деревянной стене. Дерево показалось ей сухим и непрочным.
        Нита достала зажигалку и подожгла несколько веточек, валяющихся на земле, затем положила пылающие веточки под крышу, сделанную из плетеного тростника, дерева, листьев и соломы, и оставила их тлеть. Неподалеку от здания была протянута веревка, на которой сушилась одежда, - Нита подожгла и ее. Убедившись, что пламя хорошо разгорелось, она бросила веревку с горящей одеждой на крышу соседней постройки.
        Дома загорелись.
        Нита подтащила баллон с пропаном немного ближе, но не слишком близко: она не хотела, чтобы тот взорвался преждевременно.
        Дрожащими пальцами она открутила крышку баллона. Они дрожали не из-за воспоминания о боли - Нита просто волновалась. Ее глаза жгло так, словно радужки обкусали десятки комаров. Злясь на себя, Нита потерла глаза и выпрямилась. Вот так. Крышка снята. Все готово. Назад пути нет.
        Здания теперь горели ровным пламенем, которое перепрыгивало на соседние постройки.
        Ните пора уходить.
        Она побежала вниз по улице, спотыкаясь на неровной дороге, пытаясь смотреть перед собой, а не в землю, чтобы не врезаться во что-нибудь. Пересекла главную площадь, которая ночью, без всяких прилавков и торговцев, выглядела намного больше, чем днем. Затем, стараясь не скользить по склону, наконец, спустилась по тропинке к пристани, где они должны встретиться с Ковитом.
        На другой стороне рынка ярко-оранжевое свечение, казалось, разрасталось. Оно исходило не от неоновых ламп. Их наверняка было очень мало из-за требований генератора, к тому же они излучали совершенно другое свечение. Белее. Ярче. Другую же сторону рынка окутало тусклым и глубоким заревом оранжевого цвета безумия.
        Нита ускорилась.
        Чья-то рука схватила ее сзади. Нита открыла рот, но, прежде чем она успела закричать или развернуться и дать отпор, до ее ушей донесся шепот Ковита:
        - Это я.
        Она замерла и повернулась, чтобы взглянуть на него, но на лицо Ковита падала такая тень, что разглядеть его не представлялось возможным.
        - Мы должны дождаться взрыва и отвлечь охранников. Их слишком много.
        Когда Нита вспомнила о последней попытке отвлечь охранников и чем она закончилась для Миреллы, ее сердце бешено забилось в груди.
        Она кивнула:
        - Через сколько…
        Вопрос не прозвучал - один из баллонов с пропаном взорвался.
        Услышав грохот, Нита и Ковит упали на землю и прикрыли головы. В ушах Ниты звенело ужасное эхо взрыва, которое, в отличие от самого взрыва, казалось, не закончится никогда. Рубашка лежавшего рядом Ковита пропиталась кровью в том месте, где разошлись швы.
        Странный синеватый огонь, похожий на извергнутую вулканом лаву, взметнулся в воздух и на мгновение осветил весь рынок. Сверкающие искры попадали на соседние здания и окружающие леса. Большие куски горящего дерева пролетели над головой Ниты и подожгли пирс.
        «Остался еще один взрыв», - подумала она и тут же замерла, осознав свою ошибку. Вполне вероятно, что на рынке есть другие баллоны с пропаном и другие генераторы. Собственно, почти в каждом здании должно быть по одному генератору.
        Ковит схватил Ниту за руку и потащил на пристань. Впереди она видела охранников, которые убегали с рынка и запрыгивали в лодки.
        На пирс прилетела горящая доска, которая подожгла его часть. Ковит ногой сбросил ее в воду, но на настиле остались угли. Прошло совсем немного времени, прежде чем пламя начало поглощать весь пирс.
        На рынке за спиной Ниты стало шумно: слышались голоса, перекрывающие рев пламени, вопли, пронзительные крики злости, страха, топот - люди бежали к реке и лодкам. Иногда у Ниты получалось разобрать отдельные слова, но в основном все они сливались в какофонию.
        И тут раздался еще один взрыв.
        Вся пристань, в том числе опорные балки и сам пирс, содрогнулась. Ковит вскрикнул - скорее от неожиданности, чем от страха, - и его повело в сторону. Потеряв равновесие, он упал в воду.
        Нита закричала, зовя его по имени, но не слышала собственный голос из-за рева в ушах и эха последнего взрыва. Неужели она забыла включить голосовые связки? Нет, вроде бы не забыла - она ведь что-то говорила Ковиту. Однако, как бы Нита ни кричала, она не могла услышать себя.
        Через пару секунд Ковит вынырнул и встал в воде. Он поднял большой палец вверх и указал на одну из гребных лодок. Она была старой, но для нее не требовалось никаких ключей.
        Ступеньки, ведущие к воде, находились дальше по пристани. Нита заковыляла к ним, пытаясь обогнать толпы людей, уже выбежавших с рынка и несущихся к пирсу, где река обещала спасение.
        Грянул еще один взрыв. Нита покачнулась.
        И свалилась с пирса.
        Удар об воду, которая сразу залилась в нос, перекрыв дыхание, был подобен удару о кирпичную стену. Вода была склизкой, как будто в нее добавили что-то маслянистое. Нита надеялась, что это не утечка топлива. Что-то обвило ее лодыжку, возможно, какое-то растение или лиана. Хоть бы не анаконда…
        Где поверхность?
        Все смешалось и закружилось, и Ните казалось странным снова ощутить боль.
        Но буквально через несколько секунд ее голова оказалась над водой, и Нита выплюнула струйку речной воды. Хватая ртом воздух, она убрала мокрые волосы с глаз, желая увидеть, что происходит. Пирс над ее головой охватило пламенем, но люди все равно бежали по деревянному настилу, пытаясь добраться до лодок. Отовсюду доносились крики. Один мужчина (Ните показалось, что это мужчина, хотя она не была в этом уверена) забежал прямо в реку, минуя пирс. Когда он упал в воду, на этом месте поднялись пузыри и пар.
        Нита перевела взгляд на рынок, и у нее отвисла челюсть. Перед глазами простиралось одно лишь пламя.
        Правда, точка обзора в воде была не очень удачной, и Нита не могла видеть всю картину происходящего. Перед ней открывался вид только на стену из света и огня. Все пылало, освещая небо и закрывая звезды, как будто в этом пожаре сконцентрировалось световое загрязнение всего города.
        Деревья в джунглях тоже загорелись; темноту пронзали крики животных. Со всех сторон доносилось уханье, вой. Небо заполонили улетающие прочь птицы, их освещенные огнем силуэты причудливо изгибались, словно ночные тени.
        - Нита, давай!
        Повернувшись на голос, она обнаружила, что Ковит уже отвязал лодку и ждет ее. Он сгорбился, как будто ему было больно. Приглядевшись, Нита увидела его подрагивающие руки, изогнутую спину, полузакрытые глаза и поняла: да, он действительно чувствует боль - только не свою.
        Полувброд, полувплавь она преодолела путь к лодке, ухватилась за борт и забралась внутрь. От веса Ниты лодка накренилась и закачалась взад-вперед, зачерпывая воду. Хотя воды на дне и так оказалось немало, поэтому ничего страшного не случилось.
        А может, в лодке была пробоина? С такой удачей, как у Ниты, это неудивительно.
        Она взглянула на Ковита, но он лежал на дне лодки, совершенно не обращая внимания на окружающий мир. Его тело раскачивалось от удовольствия, глаза были полузакрыты, губы изогнулись в самой привлекательной улыбке, которую она видела на его лице. Пальцы его подрагивали: он как будто играл на только ему видимом пианино и тихонько бормотал неразборчивые слова только ему слышной песни.
        Нита попыталась позвать его по имени, но Ковит не отвечал. Кайф от боли был слишком сильным.
        Кряхтя, Нита схватила лежавшее в лодке весло, погрузила его в воду и уперла конец в дно реки. Она пыталась действовать веслом как рычагом, чтобы лодка отплыла от берега. К ее удивлению, после нескольких таких толчков руки устали, но она не обращала на это внимания. В такой близости от огня они с Ковитом не были в безопасности.
        Рядом, чуть не опрокинув их лодку, пролетело моторное судно. Ниту окатило водой, и она схватилась за края лодки. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. По реке на гидроцикле мчалась перепуганная женщина в пижаме. За ней неслось еще одно моторное судно.
        Когда Ните показалось, что лодка отдалилась от берега на достаточно безопасное расстояние, она оглянулась на рынок. Огонь поглотил все. Даже пирс уже исчез из виду, и, судя по лодкам, Нита решила: выбраться из пожара, прежде чем это стало невозможным, смогли меньше десятка человек.
        Посреди ада на берегу раздался еще один взрыв, но звук был мимолетным. Нита слышала только рев двигателей, до сих пор не утихший звон в ушах и испуганные крики птиц над головой.
        Нита опустилась на скамейку.
        Она сделала это.
        В голове пронеслась мысль о криках, которые она слышала во время пожара. Ей даже казалось, что она слышит их сейчас, но такого просто не могло быть. Все люди на берегу наверняка уже мертвы.
        Не все из них заслуживали сгореть заживо. Некоторые были жертвами, как и сама Нита. «Товаром», как выразилась Мирелла. И теперь Нита несла ответственность за их смерть.
        Но… какой бы ни была их жизнь здесь, она не могла быть хорошей. Так же, как дни Ниты и Миреллы, дни этих людей были сочтены. А теперь все, больше никаких жертв. Это была последняя партия «товара», которую видели берега Меркадо де ла Муэрте.
        Даже удовлетворившись этим оправданием, Нита не смогла удержаться и свернулась калачиком на дне лодки. Вода впитывалась в ее и так промокшую одежду и хлюпала в туфлях.
        Замерзшая и мокрая, Нита вспоминала крики людей на берегу, а Ковит катался по дну лодки, хватая ртом воздух и испытывая экстаз от их боли.
        Глава 37
        В итоге Ните самой пришлось вести лодку посреди Амазонки и ждать, когда Ковит придет в себя, однако она не совсем понимала, куда ей грести.
        Сначала она волновалась за Ковита. Несмотря на то что вся боль явно исчезла, он продолжал дергаться и стонать и, похоже, пребывал в бессознательном состоянии. Она не знала, нормально это или нет. Может, боли было так много, что в его организме нарушился какой-то механизм, как случается с компьютером, если его перегрузить данными? Такое вообще возможно?
        «А он не заболел?» - подумала Нита и тут же спросила себя, есть ли в мире человек, который мог бы вылечить его, если это так. И вообще, захочет ли кто-нибудь ему помочь?
        Нет, не нужно так думать. В конце концов, занни встречались редко, и в узких кругах их работа высоко оплачивалась. Ведь членам этих кругов не плевать, что их сотрудники могут умереть, да?
        Ковит перевернулся на другой бок, и Нита увидела, что его лицо блестит от… нет, не от пота. Масла? Чего-то другого? Его губы были слегка приоткрыты, дышал он тяжело и часто.
        Нита сжала край рубашки и выдавила немного холодной речной воды на его лицо, надеясь, что это либо поможет, либо, по крайней мере, приведет Ковита в чувство на время, за которое он успеет указать ей нужное направление.
        Когда вода попала на лицо, он издал тихий звук, похожий на мяуканье котенка, приоткрыл глаза и посмотрел на Ниту.
        - Ковит, в какой стороне Бразилия? - спросила она.
        Парень смотрел на нее прищуренным взглядом, и она не была уверена, что он ее понял. Но тут он прошептал:
        - Налево. Налево от пристани, на Табатингу.
        - Хорошо, - выдохнула Нита. - Спасибо.
        Она взяла весла. Глаза Ковита снова закрылись. Он вздрогнул и, как показалось Ните, провалился в сон или, возможно, какую-то «болевую» кому. Что бы это ни было, он пока не мог помочь ей вести лодку.
        При свете все еще бушующего пламени, которое выбрасывало в небо дым и распространялось все дальше в лес, Нита начала грести. Пока она проплывала мимо охваченных пожаром участков, встало солнце, и света стало больше. Руки Ниты уставали, но она сняла напряжение и нарастила силу мышц быстрее, чем следовало. Это не отняло слишком много усилий - мышцы были наращены еще с того времени, как Нита находилась в камере. Однако все эти изменения в организме не прошли бесследно. Сосредоточиться и использовать свою способность становилось все труднее. Она могла только методично грести и радоваться, что течение ей помогает.
        Плывя по реке, Нита заметила, что некоторые суда, которые покинули рынок, направляются в ту же сторону, что и она. Другие двигались в противоположном направлении - на запад, в Перу. Большинство судов, плывущих в Табатингу, были моторными и проносились мимо Ниты, вздымая в реке волны.
        Увидев первую опрокинутую моторную лодку, Нита не могла объяснить, почему та перевернулась. Никаких признаков плывущих на ней людей не было. Через несколько минут она натолкнулась на еще один корабль-призрак на воде, и там тоже никого не было. Нита заволновалась.
        Она продолжала грести, настороженно высматривая камни или другие предметы, за которые могла зацепиться лодка, но ничего не видела. Напротив нее по воде скользила еще одна пара гребных лодок. На них плыли другие люди с рынка, которые не успели сесть на моторные суда и взяли те, что остались.
        Послышался всплеск, и одна из лодок перевернулась.
        Нита перестала грести. Она услышала, как кашляет мужчина, ухитрявшийся при этом проклинать реку. Размахивая руками, он барахтался в воде и пытался ухватиться за мокрый, скользкий борт перевернутой лодки.
        Нита нахмурилась, пытаясь понять, что ее перевернуло. Что-то было в воде? Камни?
        И тут мужчина закричал.
        Нита напряглась. На него напали пираньи? Она слышала, что это миф и пираньи на самом деле довольно безобидны, когда их не трогают.
        Что еще может быть в воде?
        У поверхности мелькнул розово-серый плавник, похожий на плавник акулы в фильме ужасов, и все еще кричащего мужчину утянуло на дно.
        Дельфин. Розовый амазонский дельфин. Такой, как в легенде, которую рассказывала Мирелла.
        Сердце Ниты бешено заколотилось. Дельфины же не нападают на людей, да? Но если бы здесь была Мирелла, она бы напала. Неужели Мирелла действительно связана с дельфинами?
        Нита вспомнила, как Мирелла упала в реку с пристани во время побега. Но что, если это не было случайностью? Что, если она сделала это преднамеренно?
        Но ее же подстрелили! Нита не думала, что Мирелла могла выжить без помощи врача. В это было трудно поверить.
        Ближайшая к Ните весельная лодка набирала скорость, люди в ней гребли все быстрее и быстрее, пытаясь отдалиться от места предыдущей аварии. Когда они приблизились, Нита узнала их: Боулдер, Хорхе, Лоренцо.
        Ниту накрыло волной ярости. Дельфин как будто тоже это почувствовал, и лодка с мужчинами начала опрокидываться, словно кто-то ударял по ее дну.
        «Их несколько», - поняла Нита, уловив в воде проблеск, по крайней мере, трех разных спинных плавников. Они были розовые, как кровь, пропитавшая ее рубашку.
        Боулдер поднял весло и забил им по воде, Лоренцо делал то же самое. Хорхе выхватил пистолет и беспорядочно стрелял в реку, следя за движениями существ. Все было напрасно. Лодку качнуло, и Хорхе с визгом упал в воду. Задыхаясь, он вынырнул на поверхность и схватился за борт лодки, чтобы снова забраться внутрь. От веса та накренилась, и Боулдер, зарычав, с размаху опустил весло на голову Хорхе. Тот обмяк, его хватка ослабла. Он снова упал в воду, а лодка выровнялась.
        Лоренцо вскрикнул, опустился на дно лодки и потянулся за борт к Хорхе. Но там уже были дельфины, и он отдернул руку, когда из воды показался розовый плавник.
        Закричав, Лоренцо развернулся и бросился на Боулдера. Они оба потеряли равновесие и перевалились за борт. Воя, мутузя и царапая друг друга в полете, Боулдер и Лоренцо шлепнулись в воду, отчего лодка чуть не опрокинулась полностью.
        Лоренцо вынырнул, хватая ртом воздух, а Боулдер уже уплывал прочь, в сторону лодки Ниты. Округлив глаза, она быстро схватила весла и начала грести.
        Боулдер плыл гораздо резвее, чем Нита гребла, поэтому приблизился очень быстро. Нита перестала грести и встала в лодке, размахивая веслом и надеясь, что выглядит угрожающе.
        Не обращая на нее внимания, Боулдер схватился за борт лодки, опасно наклонив ее. Нита взвизгнула и с размаху опустила весло на его пальцы. Боулдер взвыл и разжал их, однако тут же попытался подтянуться другой рукой. Весло Ниты понеслось туда, где была его кисть, но в самый последний момент он переместил ее, схватившись за другое место. Нита снова замахнулась, как будто играла в сумасшедшую игру «Прибей крота».
        Тяжело дыша, она подалась вперед и использовала весло, как гарпун, метя в торчавшую из воды голову. Видя, что оно приближается, Боулдер с плеском нырнул под воду. Нита выругалась и забегала глазами по поверхности реки, пытаясь понять, откуда он появится. Но Боулдер не появлялся. Над тем местом, где он исчез, поднимались пузыри - сначала много, потом меньше, после чего поверхность реки успокоилась.
        Дыхание Ниты было быстрым и хриплым, а пальцы так крепко сжимали весло, что она подумала: оно сейчас сломается пополам. Розовый плавник прорезал воду, возвращаясь к лодке, где кружили товарищи Боулдера. Лоренцо удалось забраться в лодку и снова завладеть веслом. Он начал грести к берегу, не отрывая взгляда от земли, словно она была его спасением. Не успел он сделать и трех взмахов веслом, как лодка перевернулась. Коротко вскрикнув, Лоренцо упал в воду. Нита решила, что должна последовать примеру Лоренцо и направиться к земле. Прямо сейчас.
        Она неистово заработала веслами, но понимала, что ей никогда не удастся добраться до берега, если дельфины обратят на нее внимание, и оказалась права.
        Лодка закачалась, и Нита опустила весла. Вот дерьмо. Что делать?
        Она сглотнула и перегнулась через борт, вглядываясь в темную воду в поисках фигур.
        - Мирелла? Ребята, вы знаете Миреллу? Она моя подруга.
        Лодка перестала качаться. Нита восприняла это как обнадеживающий знак.
        - Я сбежала, понимаете? Я тоже была в плену.
        Она снова сглотнула и подавила желание посмотреть на Ковита, который лежал в лодке без сознания. Если в воде была Мирелла, Ковиту никогда не выбраться живым отсюда. И, если честно, Ните тоже. Мирелла никогда не простит ее за то, что она подружилась с человеком, который пытал ее.
        На ее месте Нита точно бы такого не простила.
        Вода была спокойной. По спине Ниты струился пот.
        - Это ты, Мирелла?
        Никакого ответа.
        Нита сидела, склонившись над бортом, и ждала.
        Ее глаза выпучились, как у совы, - вода пошла рябью. Из реки, словно из могилы, высунулась серая рука, которая уцепилась за край лодки. Нита отпрянула и увидела еще одну руку. За ней почти сразу показалась маленькая голова с длинными розовыми волосами, кружащимися на поверхности реки, словно морские водоросли.
        Это была Мирелла.
        На ее глазу не было повязки, и выглядел он ужасно - как будто его зашили нитками, а потом между швов попала инфекция. Кожа распухла и казалась оплывшей. Но другой глаз был здоровым и таким же розово-серым, как всегда.
        - Ты жива, - не отрывая от нее взгляд, выдохнула Нита.
        - Да. - Мирелла вздрогнула, и ее кожа зарябила. - У меня мало времени. Вода заставляет меня двигаться. Трудно оставаться в таком положении.
        - О.
        - Прости, что бросила тебя одну, - тихо сказала Мирелла.
        - Все нормально. - Нита заерзала на месте. Она чувствовала себя неловко, но не до конца понимала причины этой неловкости. Сердце в груди сжалось, и она подавила желание виновато взглянуть на Ковита. - Я же выкарабкалась, верно? И на прощание уничтожила рынок.
        Мирелла рассмеялась, а затем широко улыбнулась Ните.
        - Так и есть. Спасибо.
        Девушка-дельфин сделала судорожный вдох. Глаза ее закатились, мышцы лица задвигались, словно океанские волны.
        - Мне пора, - прошептала она. - Но я обещаю, что позабочусь о том, чтобы никто не сбежал. - Ее голос стал хриплым и грубым. - И здесь больше никогда не построят новый рынок.
        Прежде чем Нита успела ответить, Мирелла отпустила борт лодки и погрузилась под воду.
        Раздался тихий всплеск, и над поверхностью поднялся один розово-серый плавник, словно махнувший на прощание, прежде чем исчезнуть.
        Глава 38
        Спустя некоторое время очнулся Ковит. С сонным, довольным выражением лица он сел, сглотнул слюну и, оглядевшись по сторонам, прохрипел:
        - Есть вода?
        Нита безмолвно покачала головой и продолжила грести. Солнце припекало все сильнее, по ее лицу струился пот. Она чувствовала, как горит кожа головы, но у нее не было сил что-нибудь с этим сделать.
        Ковит перегнулся через борт и задумчиво посмотрел на реку. По воде пробегала легкая рябь. Вблизи она выглядела чище, чем на расстоянии, более пригодной для питья. Он облизнул губы.
        Но потом вздохнул, отвернулся от воды и поудобнее умостился в лодке. Нита тоже взглянула на реку. Она не была в таком отчаянии. Она знала, что может уничтожить все микробы в организме, но… не была уверена, что ей удастся сделать это прямо сейчас, а позже будет еще сложнее.
        Когда же они отчаются настолько, что напьются речной воды, невзирая на опасность?
        Ковит протянул руки, и Нита благодарно передала ему весла. Она хотела отдохнуть. Он начал грести - сначала неуклюже, но постепенно у него начало получаться лучше. Пока он искал свой ритм, лодку слегка потряхивало, а вода на дне колыхалась.
        Нита откинулась назад, растянулась на двух скамейках и закрыла глаза. Между скамейками был промежуток, поэтому спина немного провисала, но это не приносило неудобства.
        Боже, как же она устала. Не только физически, но и морально. Она не могла вспомнить, когда в последний раз спала. Или ела. Или не чувствовала струящийся по венам адреналин, вызванный страхом. Поесть чего-нибудь было бы вовсе не плохо. Возможно, какого-то фаст-фуда из «Макдоналдса» или «по идее, КейэФСи»… или… о-о… что-нибудь из той замечательной уличной еды в Лиме. Может быть, немного пикаронес и каусы. А еще Ните хотелось напиться воды и растянуться на мягком матрасе. М-м-м. Просто рай.
        Однако для того, чтобы немного подремать, она была слишком возбуждена. Все почти закончилось. Она почти выбралась. Еще чуть-чуть, и она будет в безопасности.
        - Нита? - хрипло позвал Ковит.
        Она открыла глаза, перевернулась, чтобы взглянуть на него, и оцарапала щеку.
        - Да?
        - Рынок…
        - Его больше нет. - Ее голос прозвучал твердо, почти непоколебимо.
        - Кто-нибудь спасся? - спросил Ковит, начиная грести немного быстрее.
        Нита подумала о перевернутых лодках на реке и розовом плавнике, бесшумно и смертоносно разрезающем гладь воды.
        - Нет, - грустно улыбнувшись, сказала она.
        Ковит наблюдал за ее реакцией.
        - Мы убили много людей.
        - Да. - Нита отвернулась.
        - М-м-м. - Взгляд Ковита был тяжелым. - Нита, я могу тебя кое о чем спросить?
        - Ага.
        - У тебя есть правила?
        - Правила?
        - Черты, которые ты не перейдешь. Те вещи, которые ты никогда не сделаешь.
        Она закрыла глаза.
        - Я думала, что есть. Но их нет.
        Нет, нормы, подобные нравственным, только мешают. Из-за них Нитой могли манипулировать такие люди, как Фабрисио. Эти нормы всячески усложняли ее побег. Они ей не нужны.
        - Вот как. - Ковит перестал грести и присел рядом с ней. - Посмотри на меня.
        Она подняла на него взгляд.
        Его темные глаза испытующе смотрели на нее. Он вздохнул и спросил:
        - Я же никогда не говорил тебе, почему я сдал свою мать полиции?
        Нита покачала головой, думая, к чему он клонит.
        - Моя мать… - Выражение лица Ковита изменилось, в нем появилось что-то нежное и грустное. - Я очень любил маму. В детстве она была моим кумиром. Когда она была подростком, то сбежала из Мьянмы. Ее родители занимались какими-то сомнительными делами - теми, из-за которых людей заносят в списки «Хьюман райтс вотч»[14 - «Хьюман райтс вотч» (Human rights watch) - неправительственная организация, осуществляющая мониторинг, расследование и документирование нарушений прав человека.]. Но моя мать не хотела участвовать в этом и сбежала в Таиланд.
        Он немного помолчал и продолжил:
        - Она водила меня по городу, стараясь найти места, где происходили плохие вещи. И мы пытались найти немного боли, чтобы поесть.
        Нита задумалась.
        - Она сама не причиняла боль людям?
        Ковит засмеялся.
        - О, еще как причиняла. У нас был подвал. Там всегда кто-нибудь сидел. Мама заставила меня присоединиться к ней, когда я был маленьким - не помню, насколько маленьким, но еще до того, как мне исполнилось пять лет. Она сказала, что мне нужно знать, откуда берется моя пища. Мы были знакомы с одним занни, семья которого скрывала от него все, и когда он понял, что питался человеческой болью, то покончил жизнь самоубийством.
        Ковит сделал паузу, возможно, ожидая, что Нита как-то отреагирует, но она молчала и слушала.
        - Мама не хотела, чтобы такое случилось со мной, поэтому я знал все с раннего возраста. Это было весело. Я никого там не знал, и все казалось… ну… ненастоящим. - Он замялся. - Но потом все… изменилось. Медленно. В смысле, что сначала я ничего не замечал.
        Он замолчал и, похоже, не знал, как продолжить. Но в конце концов выдохнул и быстро заговорил:
        - Ты знаешь, что детская боль сильнее? Они… э-э… чувствуют ее больше, что ли. И она ярче.
        Ните не понравилось, куда заходит этот разговор.
        - Однажды я привел подружку, и… я думал, она пошла домой. В ту ночь было много боли. Я хочу сказать, у мамы всегда был кто-то в подвале, и я… - Ковит шумно выдохнул. - Когда я нашел… нашел ее, я испугался. Я пытался остановить маму, и она решила наказать меня…
        Парень умолк, опустил руки, опустил глаза. Нита уставилась на него, ощутив растущий ужас.
        - Она причинила тебе боль.
        Он кивнул.
        - Мама, которую я знал… мама, с которой я вырос, не сделала бы этого. Она сбежала, чтобы избежать участия в правительственных допросах. Она любила меня. Любила мою сестру. Она бы никогда не сделала нам больно. Но она изменилась. Медленно, со временем. И когда я это заметил, было уже слишком поздно.
        Ковит молчал долго. Нита сглотнула и робко положила руку ему на плечо.
        - Что случилось?
        - Я сбежал. Вот и все. И позвонил в МПДСС. - Он вздохнул. - Но… после этого я начал обращать внимание на других занни. Разговаривал с людьми, которые их знали. Встречался с ними.
        Думаю, я хотел узнать, что случилось. Что вызвало это. И я обнаружил закономерности, много закономерностей. Все занни, с кем я встречался, были… Ну, скажем так, ты никогда в жизни не захочешь встретиться с ними. Их души уже настолько черны, в них не осталось ничего человеческого, только непреодолимое желание делать больно другим.
        Ковит посмотрел Ните в глаза.
        - Я не буду говорить, что я хороший человек. Я не хочу им быть. Мне нравится быть тем, кто я есть, и я не хочу потерять это. Я не хочу потерять себя. Потому что мне показалось, что именно это случилось со всеми ними. Они потеряли себя и стали монстрами.
        - И что ты сделал? - спросила Нита, судорожно сжимая пальцы.
        - Я установил правила. Провел черту. Посмотрел на вещи, которые, как мне казалось, заставляли других скатываться в пропасть, и отказался делать их. Я не причиню боли ни моим друзьям, ни моей семье. Или их друзьям. Не буду питаться болью тех, кому меньше пятнадцати лет, даже если это не я сделал им больно. Я не буду ее есть. Не буду питаться болью сексуального характера. - Он поморщился. - Ты спрашивала, почему я никогда не выходил на рынок? В тамошних борделях было полно детей. Это был кошмар. Я не мог выходить туда.
        Нита смотрела на дно лодки. Ей стало не по себе. Она заметила бордели на рынке, но даже не задумывалась о них.
        В голову внезапно пришла мысль.
        - И у тебя есть правило не причинять боль людям, которые ее не чувствуют, да? Вот почему ты не отрезал мне пальцы, когда приказывала Рейес. А позже и Боулдер.
        Он моргнул и кивнул.
        - Типа того.
        - У тебя есть правила относительно убийств? - спросила она.
        - Нет. А еще у меня нет правил относительно многих других вещей, которые ты, вероятно, посчитала бы нужными. - Он пожал плечами и одарил ее самоуничижительной улыбкой. - Кроме того, во множестве моих правил очень мало смысла. Включая правило, касающееся плюшевых мишек. Когда я установил свои правила, мне было двенадцать лет, и теперь я очень боюсь их менять. Если я позволю себе перейти одну черту, говоря: «Мне было двенадцать, я не понимал, что делаю», то потом сделаю это еще раз. Я этого не допущу.
        Ковит подался вперед, и его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Ниты.
        - Но знаешь что? Они работают. Я - это я. - На его губах появилась дерзкая улыбка. - Я могу быть сумасшедшим монстром. Но все равно остаюсь собой. Пока.
        Нита посмотрела в его темные глаза.
        - Ты думаешь, что мне нужны правила.
        - Я думаю, что за последние несколько дней ты многое от себя отвергла. Я думаю, что девушка, которая попала сюда неделю назад, никогда бы не попросила меня пытать кого-либо, стрелять в людей или сжигать весь рынок дотла.
        Он был прав.
        - Я не говорю, что это неправильно. Я здесь не для того, чтобы проповедовать нравственность. - Его улыбка стала злобной. - Но проблема в том, что вместе с нравственностью иногда теряются и другие вещи. Ты не понимаешь, какие вещи для тебя важны, чтобы быть тем человеком, каким ты хочешь быть, и рушишь их без возможности восстановления.
        Ковит вздохнул.
        - Я только хочу, чтобы ты задумалась о тех чертах, которые, по-твоему, у тебя были раньше. Мне больно смотреть, как ты теряешь себя.
        Теряешь себя? Неужели она теряла себя?
        Она убила много людей. Просила Ковита подвергнуть человека пыткам. Препарировала женщину, которую убила.
        Нита закрыла глаза и решила, что Ковит прав: ей это не нравилось. Оглядываясь назад на свои действия, она видела, что они очень близки к тому, что могла сделать ее мать. А она никогда в жизни не хотела стать такой, как мать.
        Нита не понимала, что плачет, пока Ковит не положил руку на ее здоровое плечо.
        Вытирая слезы, она посмотрела на него.
        - Прости меня.
        - За что?
        - За то, что просила тебя убивать людей, и думала, что ты это сделаешь.
        Он прищурился.
        - Тебе не за что просить прощения.
        - Спасибо.
        Он отпрянул и слабо улыбнулся.
        - Пожалуйста.
        Сделав глубокий вдох, Нита установила правила для себя. Она больше никогда не перейдет черту. И не из-за совести. Решено.
        Глава 39
        Часы сменялись один за другим, пока Нита и Ковит по очереди гребли под палящим солнцем. Путь, который занял бы четыре часа на скоростном моторном судне, на допотопной гребной лодке занимал значительно больше времени.
        Иногда они разговаривали, но по большей части молчали, пытаясь сохранить во рту влагу.
        В какой-то момент, когда солнечный ожог Ниты запульсировал и у нее не хватило энергии, чтобы залечить его, Ковит положил окровавленную руку ей на плечо, и боль мгновенно утихла. Кровь занни была известным болеутоляющим средством, но Нита впервые испытала ее действие на себе. Теперь она понимала, почему эта кровь так востребована на черном рынке.
        Чуть позже, когда настал черед Ковита грести, парень внезапно захохотал и чуть не уронил весла в реку.
        Нита моргнула и уставилась на него. Его волосы блестели, как в рекламе шампуня, а кожа выглядела так, словно ее обработали в фотошопе. Может, его доконали жара и все еще кровоточащее пулевое ранение?
        - Что смешного? - спросила она.
        Наконец-то успокоившись, Ковит улыбнулся и снова начал грести с нормальной скоростью.
        - Семья. Я только что понял. Они решат, что я мертв.
        Нита позволила губам растянуться в улыбке. За ним не будет охотиться МПДСС, и ничье лицо не разместят в Списке опасных сверхъестественных существ.
        - Похоже, мы оба сбежали, - радостно сказала она.
        Ковит засмеялся. Он знал, что она говорит не только о рынке. Этим он и нравился Ните - он понимал ее. Ей никогда не требовалось что-то объяснять.
        - Ты думала о том, что будешь делать дальше? - спустя несколько минут спросил Ковит.
        Она заколебалась, немного боясь произносить слова вслух.
        - Я собираюсь обратиться в МПДСС.
        - МПДСС? - поднял брови он. - У тебя новый план - стать их ученым, чтобы они могли тебя защитить?
        - Ни за что, - быстро ответила Нита. - Меня бы никогда не взяли в МПДСС.
        Его глаза смеялись.
        - Да ну? Почему же?
        - С чего начать? - хмыкнула она. - Они бы не одобрили мое прошлое. Я уверена: они с огромной радостью засадят меня за решетку, если когда-нибудь пронюхают о том, чем занимается моя семья. - Она встретилась взглядом с Ковитом. - Или если узнают, что я была связана с тобой. МПДСС приговорит тебя к смерти.
        Улыбка Ковита исчезла, он посмотрел на нее грустными глазами.
        - Так и есть.
        Нита подалась вперед и оказалась всего в нескольких дюймах от его лица. Прядь ее волос повисла прямо перед его глазами, и она подавила желание протянуть руку и отбросить ее.
        - Я никогда этого не допущу.
        Она поняла, что это правда, еще не успев закончить предложение. Нита всегда считала, что Список опасных сверхъестественных существ - одна из лучших вещей в МПДСС. И ее мнение не менялось. Особенно когда дело касалось людей, которых она знала.
        Ковит выглядел потерянным и, похоже, не знал, как реагировать. Нахмурив брови, он вглядывался в ее лицо, словно искал ложь. Но никакой лжи не было.
        Нита отвернулась, внезапно осознав, насколько близко они находятся друг к другу.
        Он сглотнул и отвел взгляд; она откинулась назад.
        - Тогда зачем? Зачем идти в МПДСС? - слегка дрожащим голосом спросил он.
        Нита вытащила из кармана список коррумпированных агентов МПДСС. Бумага размокла, чернила расплылись темным пятном. Она развернула список в надежде, что он высохнет. Несколько имен еще можно было разобрать. Вроде бы. Может быть.
        - Мне нужен билет на самолет. - Она сглотнула, пытаясь смочить сухое горло. Ей даже в голову никогда не приходило, что настанет день, когда она по своей воле пойдет в МПДСС. Но он настал. Как изменились времена. - У меня нет денег. Я не знаю, что случилось с моими родителями. МПДСС по крайней мере поможет мне выбраться отсюда.
        Ее мать должна была знать, что с ней случилось. Она наверняка видела видео и точно знала, где находится Нита. И не приехала.
        Вначале Нита считала, что именно мать продала ее и поэтому не искала. Но теперь ее беспокоила мысль, а не случилось ли с ней чего-нибудь.
        - Понятно, - тихо сказал Ковит, затем облизнул губы и посмотрел на нее сверху вниз. - Я… ну, я хочу сказать, у тебя есть другой вариант.
        Он перестал грести и сложил весла на коленях. Нита приподнялась на локтях, думая, почему он остановился.
        Наконец он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.
        - Ты могла бы пойти со мной.
        Нита уставилась перед собой, не зная, как ответить.
        Этот вариант был заманчив, даже больше, чем она думала, но она не хотела уходить в подполье, не хотела всю свою жизнь прятаться, опасаясь, что ночью ее похитят торговцы черного рынка.
        В некотором смысле Нита до сих пор находилась в запертой клетке. Только клетка эта была размером с планету, и единственный способ сбежать из нее - как-то удалить видео из интернета, а это невозможно.
        Если она хотела стать по-настоящему свободной, она не сможет жить в страхе.
        Нита представила себе жизнь в бегах с занни. Вообразила крики, миллионы голосов, которые постоянно звучат в голове, пока она залегает на дно все глубже и глубже. Постоянный страх быть пойманной МПДСС, конкурентами, кем бы то ни было.
        - А деньги-то у тебя есть? - наконец спросила она, уходя от ответа.
        - Немного, - признался он. - Если мы доберемся до места, где есть интернет, я смогу получить доступ к своему счету и посмотреть, сколько там есть. Может, тысяча долларов.
        За эти деньги можно купить один билет обратно в Северную Америку. Если на счету столько есть. На билет для Ниты не хватит.
        - Спасибо за предложение, Ковит. Это много для меня значит.
        - Но ты хочешь пойти в МПДСС. - Он сглотнул и склонил голову, отчего волосы на мгновение закрыли его лицо. Затем опустил весла обратно в воду и снова начал грести.
        - Я хочу получить у них билет на самолет. - Нита говорила начистоту. - Твоих денег не хватит, чтобы вернуть в Штаты нас обоих. А еще я хочу снова увидеть папу.
        Нита переживала, что Ковит может обидеться, но он только усмехнулся и подмигнул ей.
        - Предложение бессрочное, Нита. У него нет срока действия.
        Грудь стеснило; в ней возникло чувство, похожее на боль.
        Вскоре лодка во что-то врезалась. Услышав глухой стук, Нита подняла голову и увидела: они в доке, в дальнем конце большого порта. Вдоль побережья тянулись десятки пристаней, где были пришвартованы речные суда, паромы, небольшие моторные катера и гребные лодки. Судя по всему, вода годами заливала пристани множество раз, - мокрое дерево окрасилось в темный цвет.
        На берегу виднелись небольшие tiendas[15 - Магазинчики (исп.).], рестораны с большими зонтами ярких цветов и громадные здания, принадлежащие порту. На улицах тарахтели моторные такси, похожие на моторикши. Маленькие и проворные, они выскакивали на тротуары и лавировали между машинами. На деревянном здании неподалеку был нарисован зелено-желтый флаг Бразилии.
        - Мы на месте, - сказал Ковит, опуская весла и откидываясь на скамейку.
        Нита жадно разглядывала открывшийся ей вид. Гуляющие люди в шортах и шлепанцах, торговцы, издалека зазывающие клиентов в свои лодки, магазины или еще бог знает куда. Большинство вывесок было на португальском, но она заметила и несколько испанских. Речные суда, среди которых попадались миниатюрные круизные лайнеры, извергали из своего нутра людей и товары.
        Не желая прощаться, Нита наконец повернулась к Ковиту:
        - Что ты будешь делать дальше?
        Он вытянул руки высоко над головой, и у него в спине что-то хрустнуло. Выругавшись, Ковит схватился за бок, его пальцы были в крови, а на губах появилась кривая улыбка.
        - Думаю, пойду в больницу.
        Проклиная себя за забывчивость, Нита наклонилась вперед, чтобы посмотреть на рану, но Ковит отстранился.
        - Это прозвучит глупо, но я почти забыл, что она там есть. - Он покачал головой. - Я не чувствовал боли с тех пор, как мы покинули рынок.
        Конечно. Ведь его боль была пропорциональна количеству потребленной боли. Нита надеялась, что Ковит не получил заражение крови от падения в реку с открытой раной.
        - Наверное, это не очень хорошо.
        Он только отмахнулся:
        - Все будет нормально. В конце концов, мы же здесь.
        Нита волновалась больше, чем хотела. Но, пытаясь избавиться от чувства беспокойства, постаралась говорить непринужденным тоном:
        - А куда после больницы?
        - Не знаю. - Он улыбнулся и прикрыл глаза от солнца. - Ты же знаешь, я провел большую часть своей жизни в мафии и не могу сказать, какой я вне всего этого. Но, - он встретился с ней взглядом, - я хочу это выяснить. Хочу попробовать что-то другое. Посмотрим, смогу ли я. Посмотрим, кто я в другой жизни.
        Нита издала короткий смешок и опустила глаза. Ей показалось забавным, что, вопреки всем ожиданиям, занни хотел выбраться из преступного мира. Интересно, о какой жизни он мечтал? Будет ли он дальше пытать людей? Насколько важны для него пытки? Нита не знала. Она много чего не знала о Ковите.
        - Для начала я отправлюсь туда, где будут понимать мой язык, - вслух раздумывал он. - Туда, где не жарко.
        - Поддерживаю.
        - А еще мне хотелось бы найти свою сестру. - На его губах появилась грустная улыбка. - Я не видел ее десять лет, с тех пор как ее забрала МПДСС.
        - О. - Нита моргнула. - Как ты будешь ее искать?
        Он пожал плечами.
        - Пока не знаю. Наверное, я подумаю об этом в пути.
        Они несколько минут помолчали, затем Ковит встал на ноги. Морщась от боли, он вышел на пристань, подтянул лодку ближе к берегу и привязал ее веревкой.
        Нита нерешительно к нему подошла. Ковит выпрямился, и она поняла, что ошибочно оценила расстояние - они находились чуть ли не в дюйме друг от друга.
        Ковит посмотрел на ее карман, и она почувствовала, как его дыхание щекочет ее кожу.
        - Телефон Рейес у тебя? - спросил он.
        - Думаю, он не работает. Я прыгнула с ним в воду.
        - А-а. Тогда ладно.
        Ковит подался вперед и теперь был так близко, что сейчас ее поцелует. Сердце неистово забилось в груди, и Нита, казалось, не могла пошевелиться, но тут Ковит наклонился еще ближе, скользнув щекой по ее щеке, и прошептал ей на ухо адрес электронной почты.
        - Если ты захочешь связаться со мной, - сказал он.
        С бешено колотящимся сердцем Нита кивнула и с трудом выдавила:
        - Спасибо.
        Он сделал шаг назад и улыбнулся. Она задумалась над тем, глумится ли он над ней, как глумился над другими людьми, или это было что-то совсем другое?
        Нита подняла глаза, их взгляды встретились. Его глаза, обрамленные густыми ресницами, были темными и грустными. Ните казалось странным видеть их такими. В ее представлении они всегда были радостными, и в них отражались крики людей, которых он мучил.
        - Удачи, Нита, - тихо сказал он.
        Она кивнула. Ее сердце все еще колотилось.
        - И тебе.
        Ковит протянул руку, чтобы помочь ей выбраться из лодки. Нита взялась за нее и, сделав один шаг, оказалась на пирсе рядом с ним.
        Одарив его последней улыбкой, она отвернулась и, не давая себе передумать, пошла прочь. Ковыляя по пирсу, она хотела вспомнить крики Миреллы. Она не могла позволить себе проникнуться чувствами к монстру.
        Но в голове звучали только крики людей на рынке, которых Нита сожгла заживо.
        Глава 40
        Нита прислонилась головой к окну машины и наблюдала за районами Боготы, о которых она никогда не слышала. Местами из крыш домов торчала арматура - они были не закончены. Вывески tiendas и bodegas[16 - Винные погреба (исп.).] перемежались с заколоченными зданиями, которые, казалось, вот-вот рухнут.
        Вскоре машина пересекла какую-то невидимую линию, и Ните показалось, что они едут где-то во Флориде: перед глазами проносились поникшие пальмы, чистые площади с тщательно продуманными фонтанами или памятниками и широкие мощеные улицы. Нита не понимала логики: богатые районы рядом с бедными. Хотя в американских городах было аналогичное расположение.
        Машина остановилась перед современным десятиэтажным стеклянным зданием, находившимся рядом с другими такими же зданиями. Нита ощутила душераздирающий страх - это МПДСС. Для нее эта структура была такой же страшной, как бабай для детей. Она всегда думала, что если когда-нибудь попадет в МПДСС, то на нее сразу же наденут наручники. Но, по правде говоря, она никогда бы не смогла предсказать то, что случилось за последнюю неделю.
        Высокая женщина в костюме жестом пригласила Ниту войти. Напряженно выдохнув, она послушалась.
        Нита появилась в отделении в Табатинге вымокшая до нитки и без цента в кармане. Не было у нее и каких-либо документов. Обычно МПДСС не имела хорошо укомплектованных отделений в таких небольших городах, как Табатинга, но сюда так часто наведывались нелегальные торговцы частями сверхъестественных существ, что этот город стал отличным местом, чтобы перехватить их, прежде чем они пересекут границу. Поэтому здесь и появилось отделение.
        Чавкая туфлями, Нита вошла в вестибюль и сказала:
        - Меркадо де ла Муэрте сгорел. Я сбежала. Я была там в плену. Помогите мне.
        Ее молча отвели в комнату, дали бутылку воды и попросили подождать.
        Она использовала это время, чтобы поспать.
        Через несколько часов ее разбудили и сказали, что доставят в континентальную штаб-квартиру МПДСС в Боготе, столице Колумбии. Нита думала, что штаб-квартира находится в Рио или, может быть, Буэнос-Айресе, но откуда ей знать?
        За ней прислали вертолет, и тот доставил ее в большой аэропорт. Там ее посадили на самолет, который перенес ее в Боготу.
        В полете Нита наблюдала через окно за изгибами Амазонки, извивающейся, словно змея на охоте. Верхушки деревьев, окружающих реку, напоминали головки брокколи. Когда самолет взлетал, ей показалось, что она увидела ару.
        А сейчас Нита делала свои первые шаги в том месте, где, как она думала, никогда не окажется - в штаб-квартире МПДСС в Боготе.
        Пальцы ее потянулись к воображаемому скальпелю.
        Ниту привели в маленькую комнатку с белыми стенами. В голову Ниты сразу пришла мысль, что здесь можно сделать отличный секционный зал. В комнате не было односторонних зеркал, но в верхнем левом углу мигала камера видеонаблюдения. Нита посмотрела на нее.
        Агент МПДСС села и сказала:
        - Нита.
        Нита подняла глаза, удивившись, что женщина знает ее имя, но затем вспомнила, что ее уже давным-давно об этом спрашивали. А как звали агента? У нее были короткие черные волосы, квадратное лицо и оливковая кожа. Ее костюм был безукоризненно отглажен, а белая рубашка под ним выглядела безупречно.
        Женщина казалась очень похожей на отца Ниты - настолько, что их могли бы принять за брата и сестру. От этой мысли сердце Ниты сжалось, и она сглотнула. Скоро. Скоро она будет дома.
        - Нита, - повторила агент МПДСС, и ее имя, наконец, вынырнуло из глубины сознания девушки. Агент Куиспе. Это имя использовалось в языке кечуа - языке инков.
        Нита моргнула и сосредоточилась на происходящем.
        - Нита, мы можем немного поговорить? Я обещаю, что через несколько минут ты сможешь пойти и принять душ. Но сначала я хочу задать тебе несколько вопросов. - Женщина говорила медленно, как будто не была уверена, что Нита хорошо понимает испанский.
        Нита кивнула и облизнула губы.
        - Хорошо.
        Агент Куиспе подалась вперед.
        - Во-первых, у тебя есть кто-нибудь, с кем мы можем помочь тебе связаться? Семья? Может быть, родители?
        Нита кивнула, но сразу задумалась. Телефон ее отца был у сотрудников полиции. Возможно, папу арестовали за продажу частей тел сверхъестественных существ.
        Однако чем больше она об этом думала, тем более странным казалось, что телефон находится в полицейском отделении Чикаго, а не в МПДСС. Видимо, Нита что-то упустила.
        Ладно, сейчас не время думать об этом. Она пришла сюда за билетом на самолет, который вернет ее домой, но не получит его, если не расскажет, кто она такая.
        - Моего отца зовут Энрике Леонардо Санчес Рока. - Нита огляделась в поисках ручки, но в комнате ничего не было. - Если вы дадите мне ручку и бумагу, я могу написать его номер телефона, адрес и все прочее.
        Агент Куиспе подошла к двери и позвала кого-то в коридоре. Через пару секунд принесли ручку и бумагу. Нита записала данные, и листок был передан за дверь тем людям, которые, вероятно, будут разыскивать ее отца.
        - А теперь, Нита. - Агент Куиспе села и вынула из кармана телефон. - Это ты?
        Она включила видео. На нем Нита испуганно стояла у задней стенки камеры; к ней приблизился Ковит и отрезал немного кожи с ее руки. После его восторженного содрогания видео ненадолго обрывалось, а затем камера телефона была наведена на Ниту, не захватывая Ковита. Нита закрыла глаза. Казалось, это видео сняли сто лет назад, когда она была другим человеком.
        - Да. Это я, - сказала Нита, глядя на экран, где начала заживать ее рана.
        Агент Куиспе убрала телефон.
        - Извини, что заставила тебя снова пережить это.
        - Все нормально.
        Так и было. Видео не вызвало у Ниты никаких особых чувств. Да, ее порезали, да, ей было страшно. Но с тех пор произошло так много вещей, что тогдашний страх потерял свою власть над Нитой, которая сейчас сидела в этой комнате.
        - Можешь рассказать мне, что случилось?
        - На видео? Вы же только что его смотрели.
        - Нет. - Агент Куиспе нахмурилась. Ей явно не нравились увертки Ниты. - С самого начала. Как ты там оказалась?
        Нита посмотрела на свои руки, сложенные на столе.
        - Меня похитили. Мне что-то вкололи, и я потеряла сознание. А потом очнулась в той камере.
        - Ты была одна, когда тебя забирали?
        Нита произвела быстрый расчет в уме. Ей семнадцать лет, и вероятность того, что она жила одна в чужой стране, почти нулевая. Они начнут задавать вопросы и копаться в делах ее родителей. А это может вызвать проблемы - особенно если вспомнить о делах матери. Поэтому Нита решила подавить эти вопросы в зародыше - на всякий случай.
        - Нет, - наконец сказала она. - Я была с мамой. Я не видела, что с ней случилось. Но позже Рейес - моя похитительница - намекала, что она мертва.
        Агент Куиспе подалась вперед, сочувственно подняв брови.
        - Продолжай.
        Нита неловко пожала плечами. Она не собиралась признаваться в куче убийств офицеру полиции. Рейес. Охранники Боулдера. Нита даже не могла вспомнить, как они выглядели. Ее разум классифицировал их как ничтожных. И она прикончила их.
        Было страшно осознавать, что чья-то жизнь может быть такой незначительной.
        А еще она сожгла заживо целый рынок вместе с кучей людей.
        Сейчас Нита чувствовала себя на удивление отстраненно - может, паническая атака случится позже? Может, это замедленная реакция? Или она была настолько эмоционально опустошена, что просто не могла хоть как-то реагировать?
        Какой бы ни была причина, эта отстраненность помогала Ните лгать.
        - Я сидела в камере. Время от времени Рейес приводила ко мне потенциальных клиентов. Один из ее клиентов купил меня прошлой ночью. Когда он вывел меня из камеры, мы увидели, что начался пожар. Я побежала на пристань, забралась в лодку и направилась в Табатингу.
        Конец. Ните можно сказки писать.
        - Как ты сбежала?
        - Я оттолкнула его.
        - На тебя не надели наручники?
        - Нет.
        - А ты не видела, чтобы сбежал кто-то еще?
        - Нет, - холодно ответила Нита. - Все сгорели. Они мертвы.
        Агент Куиспе смотрела на Ниту с прохладной проницательностью, и девушка ответила ей усталым взглядом, в котором читалось: «Вы действительно собираетесь допрашивать меня после всего, через что я прошла?»
        - Можно мне принять душ? - спросила Нита, одергивая свою потную и окровавленную футболку. Она понятия не имела, как выглядит ее лицо. Скорее всего, после погружения в реку кровавых пятен стало меньше, но она еще не залечила глубокий порез на щеке и чувствовала, что из сломанного носа тоже струится кровь.
        Агент Куиспе снова пристально посмотрела на нее, затем кивнула.
        - Конечно.
        Ниту провели в небольшую ванную комнату со стеклянной душевой кабинкой. Кто-то положил рядом с ней сложенное полотенце, пару мешковатых серых штанов и белую рубашку. У Ниты все чесалось. Кожа шелушилась от засохшего пота и крови.
        Агент Куиспе указала на кабинку.
        - Вот. Мы можем продолжить нашу беседу позже.
        Дверь закрылась, и Нита сползла по стене. Она сидела на полу, позволяя себе расслабиться.
        «Теперь ты можешь заплакать, если хочешь, - сказала она себе. - Ты наконец-то в безопасности. Можешь плакать от облегчения, горя или чего угодно».
        Однако слезы не шли. Она просто прислонилась к стене и тяжело дышала, ожидая приступ истерики. Она всегда чувствовала себя лучше, избавляясь от эмоций с помощью плача. Но ничего не произошло, поэтому Нита разделась и встала под душ. Наслаждаясь теплой, почти горячей водой, она долго отмывала запекшуюся кровь и пот, затем надела немного неподходящую по размеру одежду и ощутила блаженство чистоты.
        После душа Ниту отвели обратно в белую комнату (это была допросная), и агент Куиспе снова села напротив нее, затем пододвинула лежавшую на столе фотографию.
        - Ты когда-нибудь видела этого человека?
        Нита ожидала, что на снимке будет Ковит, но нет. Это был зеброполосый вампир, одетый в плащ и шляпу, как гангстер из тридцатых годов двадцатого века.
        Нита вернула фотографию.
        - Он был одним из потенциальных клиентов, которых приводила Рейес.
        - Да? - в голосе агента Куиспе появилась угроза. - Он что-нибудь говорил? Делал что-то необычное?
        Делал что-то необычное? Типа начал задавать Ните вопросы о том, где находится ее мать? Такое необычное?
        - Нет, - солгала Нита.
        Ей определенно не следует заводить допрос в то русло, где всплывет ее мать. Это слишком опасно. Нита не могла допустить, чтобы в полиции узнали о ее собственном участии в расчленениях и препарировании сверхъестественных существ. После таких признаний ее навсегда закроют в тюрьму, а это не входило в ее планы.
        - Нет, он ничего не говорил, - добавила она. - Он посмотрел, как меня режут и как я исцеляюсь, а потом ушел.
        Агент Куиспе долго молчала. Ните стало неловко. Что-то здесь нечисто.
        - Кто этот человек?
        - Не человек. Вампир. - Агент Куиспе вздохнула. - Он решатель в определенных группах мафии.
        Решатель? То есть тот, кто решает проблемы, обычно связанные со смертью или шантажом? Какого черта подобный экземпляр искал ее мать?
        «Мама, что ты наделала?» - подумала Нита.
        Агент Куиспе продолжала:
        - Недавно он был замечен в твоем родном городе.
        Стоп. Что?
        Живот Ниты скрутило узлом.
        - Почему он был там?
        Агент Куиспе долго молчала, перекладывая руки с места на место. Но наконец заговорила:
        - Нита, мне очень жаль сообщать тебе об этом. Твоего отца убили чуть более недели назад.
        Нита сидела, будто громом пораженная. А затем, все-таки не выдержав, заплакала.
        Глава 41
        Следующие три дня Нита спала, свернувшись калачиком в постели, и пыталась оправиться от назойливой мигрени, которая мучила ее с тех пор, как она переусердствовала с использованием своих способностей. Когда ей становилось лучше, она бродила по тем частям учреждения, куда ей разрешалось заходить, или сидела в парке позади здания и плакала, укрывшись в цветочных кустах.
        Она пыталась мысленно проводить вскрытие, но не могла сосредоточиться. Каждый образ в памяти трескался и распадался на части, пока в темноте не оставалась только Нита со скальпелем.
        Поначалу все казалось каким-то нереальным - размытым пятном, состоящим из боли и ужаса. Только после того, как горе немного поутихло, Нита задумалась: как зеброполосый нашел ее отца? Он, несомненно, следил за ее матерью и знал как о ее способностях, так и о способностях Ниты. Вызывало подозрение и то, что похищение Ниты и убийство ее отца были совершены в такой небольшой промежуток времени. Разве Фабрисио слышал, как она говорила об отце? Нет. А даже если бы и слышал, то у него никак не могло быть достаточно данных, чтобы найти его. Поэтому на первый взгляд убийство ее отца казалось не связанным с ее похищением. Однако Нита не могла избавиться от ощущения, что что-то не так.
        И почему вообще зеброполосый охотился на ее мать?
        Нита покачала головой. Так много вопросов, но так мало ответов.
        Она сидела в маленькой комнате отдыха и бесцельно разглядывала большой фотопортрет Надежды Новиковой, основательницы МПДСС. Нита слышала, что формально она по сей день являлась президентом этой структуры, хотя сейчас играла роль скорее номинальной фигуры. Эта фотография была сделана во время основания МПДСС, где-то в 1960-х годах, и на ней Надежда выглядела молодой, примерно одного возраста с Нитой.
        Предположительно, Надежда создала себе репутацию охотника на сверхъестественных существ, когда ей было всего шестнадцать лет, убив одного из самых печально известных вампиров той эпохи, Бессанова. Ниту всегда интересовал путь становления МПДСС: начала ли эта организация с охоты на сверхъестественных существ, а потом постепенно перешла к их защите, или же сразу исповедовала оба эти идеала - охоту и защиту?
        - Нита.
        Она повернулась и увидела агента Куиспе.
        - Да? - тихо отозвалась она.
        Агент Куиспе протянула ей руку, в которой был телефон Рейес. Нита взяла его.
        - Мы погружали его в рис в течение последних трех дней, - сказала агент Куиспе. - Он включается, но у тебя стоит пароль, поэтому я не могла проверить, работает ли он, как должен.
        Нита кивнула.
        - Спасибо.
        Она положила телефон в карман. Позже, когда над ее душой не будут стоять агенты МПДСС, она посмотрит, есть ли сообщения от матери, напишет Ковиту и спросит, как там его рана.
        Сейчас, когда ее отец умер, а мать попала в беду или, возможно, тоже умерла, Нита чувствовала себя в этом мире пугающе одиноко. План Ковита - жить тайно - теперь не казался таким уж плохим.
        Она вспомнила тот момент на пирсе, когда он шептал свой адрес электронной почты ей на ухо, и вздрогнула.
        - Кроме того, - продолжила агент Куиспе, - мы забронировали для тебя рейс в наше североамериканское отделение. Представители встретят тебя в Торонто.
        - Хорошо.
        - Да, и у нас есть еще один беглец с черного рынка. В отделении в Кито возникла проблема, поэтому он приехал сюда. Ты его скоро увидишь. Вам двоим будет полезно поговорить, ведь вы прошли через нечто похожее.
        Нита напряглась. Отделение в Кито. В Эквадоре.
        Услышав звук шагов, агент Куиспе обернулась.
        - А вот и он.
        В комнату отдыха вошел молодой человек с темно-каштановыми волосами и серо-голубыми глазами. Нита почувствовала, как сжимается сердце, - она его узнала.
        Это был парень, которому Нита спасла жизнь. Парень, который продал ее. Зачинщик всего этого ужаса.
        Тот, кто ее предал.
        - Нита, знакомься, это Фабрисио.
        Благодарности
        Это не первый написанный мною роман, но именно он первым прошел весь путь - от написания до публикации. Мне бы никогда не удалось добиться этого без помощи множества удивительных людей.
        Во-первых, хочу поблагодарить моего замечательного агента, Сьюзи Таунсенд, которая полюбила эту книгу и нашла ей идеальное пристанище в рекордно короткие сроки. Большое спасибо моему редактору, Саре Лэндис, которая увидела потенциал в моей темной книге о монстрах и помогла мне поднять ее на новый уровень. И отдельная благодарность Николь Склама за ее помощь в прохождении всего процесса публикации.
        Спасибо Бренде Дрейк за создание замечательного конкурса Pitch Wars, который предоставил мне возможность всей моей жизни. Моим прекрасным наставникам, Ребекке Скай и Стейси Тромбли, которые выделили меня из самотека, помогли мне с редактированием и поддержали меня на этом пути. Девочки, вы просто невероятные, и мне очень повезло, что я встретила вас обеих.
        Огромное спасибо моим первым читателям, которые нашли шероховатости в первом акте «Темных сил Нарнии» и помогли мне исправить их. Благодарю The Storybook Dreamers за помощь в шлифовке этого первого акта для его достойного представления. Спасибо Эллисон Латцко и Майклу Вертенбергу, которые прочли первый, по-настоящему ужасный черновик этого романа.
        Благодарю Дж. С. Дьюзу, который читал второй, гораздо лучший черновик и разбивался в лепешку, чтобы ответить на мои вопросы и полюбить сюжет и персонажей. Большое спасибо Авроре Нибли и Джулии Кантик, которые проглотили эту книгу залпом только потому, что она им понравилась, и предоставили мне замечательные комментарии, чтобы сделать ее еще лучше. Спасибо Линн Миллер, Ребекке Картер и всем остальным тестовым читателям, чьи имена я забыла по причине безумного лета, проведенного в редактировании.
        Благодарю Хиран Джей, которая своим критическим взглядом просмотрела роман дважды. Именно благодаря ей научные термины в романе осмысленны. И большое спасибо ей за то, что выслушивала мои разглагольствования, помогала мне придумывать схемы мести всякий раз, когда случалось что-то плохое, и праздновала со мной хорошие события.
        Особая благодарность моим чувствительным читателям, особенно Ямиле Сайед Мендес. Благодаря времени, которое вы потратили, книга стала гораздо лучше. Любые ошибки в книге - полностью моя вина. Я прошу прощения, если они там есть.
        Спасибо компании Koech, в которой я работала в Перу. Без моего опыта жизни и работы в Лиме эта книга, вероятно, была бы совершенно другой. Gracias por todo[17 - Спасибо за все (исп.).].
        Я также должна поблагодарить Мари Де Зеттер и Сэма Маркхэма за прочтение моих последних бог знает скольких романов и за критические, честные и бесценные отзывы, которые заставили меня расти, учиться и переписывать. Я бы не стала тем писателем, каким являюсь сейчас, без этих людей.
        Издание книг - безумно трудное и напряженное занятие, и мне определенно нужно поблагодарить всю группу EaF за то, что она была такой замечательной и участливой, особенно Кестер Грант, которая ввела меня в группу и вытащила из хандры. Ребята, вы лучшие, и я люблю всех вас.
        Также хочу поблагодарить свою сестру из издательства, Алексу Донн, которая помогла мне с моим сайтом; Джерри Куинна, позволившего мне рухнуть на его диван, когда я однажды представляла книгу на конкурсе-презентации в Нью-Йорке; и всех своих невероятных друзей и коллег, с которыми я познакомилась на пути к публикации. Меня не устает поражать то, насколько отзывчиво писательское сообщество, и я очень благодарна, что смогла стать его частью.
        Хочу также сказать спасибо своим родителям за поддержку на писательском пути с юных лет. Благодарю свою маму за то, что она напечатала мой роман, написанный еще в седьмом классе, и за то, что позволила мне в течение нескольких месяцев вламываться в ее дом, чтобы написать эту книгу. И спасибо моему отцу, который читал и редактировал всю ту халтуру, что я писала в старших классах и университете, хотя ему не нравится фэнтези. Лучшей или более отзывчивой семьи и пожелать нельзя.
        И, наконец, спасибо всем читателям, которые делают появление моих книг возможным. Спасибо за любовь к моим маленьким монстрам и за то, что присоединились к ним в их путешествии. Я обещаю, впереди вас ждет много приключений.
        notes
        1
        Писко - разновидность виноградной водки.
        2
        Спасибо (исп.).
        3
        Не за что (исп.).
        4
        Как тебя зовут? (исп.).
        5
        Франсиско Писарро (ок. 1471 или 1476 - 1541) - испанский конкистадор, завоеватель империи инков, основатель города Лимы.
        6
        Пожалуйста (исп.).
        7
        Кауса - блюдо, похожее на пастушью запеканку, но с тунцом или курицей вместо говядины, которое подается холодным.
        8
        Рокото реллено - острый перец, фаршированный мясом.
        9
        Пикаронес - пряные пончики из дрожжевого теста на основе пюре из тыквы и батата.
        10
        Миндалевидная железа, или миндалевидное тело, или миндалина - область мозга, имеющая форму миндалины, которая находится в белом веществе височной доли полушария под скорлупой. Отвечает за формирование эмоций. - Примеч. ред.
        11
        «Барнс и Нобл» (Barnes & Noble) - крупнейшая в США компания по продаже книг.
        12
        «Швейцарская семья Робинзонов» - американский приключенческий фильм 1960 года о потерпевшей кораблекрушение семье, строящей островной дом.
        13
        Tapetum lucidum - особый слой сосудистой оболочки глаза позвоночных. Расположен позади сетчатки, представляет собой «зеркальце», отражательную оболочку.
        14
        «Хьюман райтс вотч» (Human rights watch) - неправительственная организация, осуществляющая мониторинг, расследование и документирование нарушений прав человека.
        15
        Магазинчики (исп.).
        16
        Винные погреба (исп.).
        17
        Спасибо за все (исп.).