Брисеида, №01 Цитадель Времени- библиотека РусЛит

Цитадель времени Тифен Сиовель
        Брисеида #1
        Семь избранных. Их миссия - раскрыть величайшую тайну в истории.
        Они прибыли из разных эпох. И ничего не знают друг о друге. Одни были избраны богами для великого дела, другие попали сюда по ошибке. Их ждет путешествие, которое позволит им выйти за пределы фантазий. Но прежде Брисеида, самая юная из них, столкнется с настоящим кошмаром - Вечной Цитаделью - величайшей мастерицей иллюзий, где обитают существа, способные проникать в реальность из снов. Когда песочные часы перевернутся, а временные лестницы унесут героев в другие эпохи, Брисеиде придется поверить в легенды, чтобы выжить. Но как победить неуловимые темные силы, которые поклялись ее уничтожить?
        Тифен Сиовель
        Брисеида
        Цитадель времени
        TIPHAINE SIOVEL
        LA CITADELLE INTEMPORELLE
        BOOK 1. BRISEIS

* * *
        Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
        First published in the French language under the title Book 1: Briseis: Vol. 1, La Citadelle Intemporelle

        Пролог
        Вечерний ветерок шепотом потревожил нежные зеленые листья столетнего дерева и растрепал темные волосы на макушке Сефаидона. Ослабив тетиву лука, херувим обернулся, чтобы рассмотреть своего спутника. Купидон, чьи светлые глаза были немного скрыты за круглыми розовыми щеками, нервно хлопал крыльями, постукивая пухлыми пальцами по ветке. Он тоже высматривал жертву, стиснув челюсти. Его веки припухли, а глаза покраснели от напряженного взгляда, направленного вниз.
        Казалось, ни одно из человеческих лиц не было отмечено знаком страшной тайны… Однако придется выбирать. Вот-вот наступит нужный момент, и два херувима не имели права уйти без выстрела.
        - Ну что, ты определился? В кого я стреляю?
        Если бы у подножия дерева сидел какой-нибудь мечтатель и собирался задремать, то до него с высоких ветвей долетел бы гнусавый, яростный голос Сефаидона, похожий на неправдоподобный щебет тропической птицы. Но только мелодия ветра в ветвях достигала ушей бдительных прохожих, которые беззаботно прогуливались по парку в этот прекрасный весенний день.
        Уверенно наложив стрелу обратно, Сефаидон увидел небольшую группу детей, по щиколотку увязших в песочнице и радостно играющих под присмотром родителей. Такие юные создания иногда ощущали их присутствие, поэтому лучше всего было оставаться скрытыми в густой листве клена. Их задача не становилась легче.
        Херувим бросил взгляд на нескольких рекламщиков, идущих по соседней дорожке. Он посмотрел на высокого лысого мужчину с рыжей бородой, на бабушку, которая не сводила глаз со своих ног, и на молодую женщину, которая была на последнем сроке беременности. Неподходящие кандидаты.
        Купидон, стоящий в напряжении из-за ожидания, крепче ухватился за засохшую кору дерева, и она рассыпалась между его пальцами. Все напряжение, заключенное в его маленьком теле, хлынуло наружу, как вода через прорвавшуюся дамбу:
        - Это все твоя вина, Сефаидон! Именно ты потерял служебное предписание! Будь ты неладен, если мы выберемся отсюда невредимыми, клянусь, я убью тебя!
        - Я виноват? - сказал взбешенный Сефаидон. - И это после того, как ты заставлял меня прикрывать твои выходки?
        - Почему я должен искать для тебя подходящую жертву? Это было твое служебное предписание, твоя ответственность!
        Сефаидон позволил ветерку растрепать его перья, прежде чем ответить серьезным голосом:
        - Мы - команда, Купидон, не забывай об этом. Если я упаду, ты тоже упадешь. Ты гораздо лучше меня умеешь распознавать кандидатов. Ты должен найти жертву. Или, может быть, ты предпочтешь, чтобы я пошел и рассказал им, почему потерял служебное…
        - Тш-ш-ш-ш!
        Купидон торопливым жестом заставил его замолчать, а затем указал пальцем на землю.
        Двое молодых людей держали за руки маленького мальчика, которому едва исполнилось пять лет, и раскачивали его туда-сюда под восторженные возгласы.
        Купидон, сидя на своей ветке, задрожал, не сводя глаз со своей добычи.
        - Я поймал тебя! - пробормотал он себе под нос, а затем добавил более громко: - Стреляй в маленького, давай! Сейчас, пока не поздно!
        - В маленького? - повторил Сефаидон, недоумевая.
        Купидон чуть не потерял остатки самообладания:
        - Тебе нужна была жертва? Вот она! Не задавай вопросов, просто стреляй!
        Влажные от пота пальцы Сефаидона сомкнулись на тетиве. Он поджал губы, поправил лук, прицелился в сердце своей жертвы и подождал, пока утихнет ветерок, прежде чем выстрелить.
        Наклонившись к его уху, Купидон прошептал:
        - Не промахнись, иначе я сломаю тебе крыло.
        Сефаидон сосредоточился еще сильнее. Не то чтобы он боялся за свои крылья, они были очень крепкими. Но в словах Купидона отразилась гораздо более страшная угроза, нависшая над ними с начала времен, одной мысли о которой было достаточно, чтобы наполнить его ужасом…
        - НЕТ! НЕ ТУДА!
        Сефаидон испугался. Стрела выскочила. Сердце бешено колотилось, и он повернулся лицом к разгневанному Купидону:
        - Но почему ты… - заговорил он.
        - В МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА! - крикнул его спутник. - А НЕ В МАЛЫША!
        - Но… - запнулся растерянный Сефаидон, - ты же говорил мне о маленьком! Если ты говоришь мне о маленьком, указывая на маленького и еще более маленького, то логичнее, что я буду целиться не в просто маленького, а в самого маленького, верно?
        - Ах ты пернатый! - прорычал Купидон. - Мы практически уже со всем разобрались, а ты все портишь, потому что не знаешь разницы между маленьким человеком и ребенком! Тебе не поздоровится, Сефаидон, не поздоровится! И мне заодно…
        Купидон перевел дыхание и присел на ветку, с которой слетел, охваченный раздражением. На его лбу выступили капельки пота.
        - Полагаю, ты не знаешь, куда полетела стрела?
        Заметив беспомощный взгляд Сефаидона, Купидон начал причитать так, как умеют только херувимы: он схватил кончик своего левого крыла и, поглаживая его по направлению роста перьев, со стоном описал свою судьбу:
        - Мне конец, я пустое место… Я погружусь в ночь, буду падать вечно, и мое падение будет так велико и ужасно, что я потеряю все свои перья, одно за другим… Когда они узнают, что мы сделали… Потому что туда мы и вернемся! - добавил он, заметив серьезное выражение лица Сефаидона.
        - Прятаться абсурдно, но… скрывать правду - нет, - сказал он, нерешительно улыбаясь.
        В его глазах блеснула надежда. Купидону это не понравилось. Он ерзал на ветке, чувствуя себя неловко.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Им не обязательно знать, что произошло. Не все новички выживают…
        - Не понимаю, о чем ты говоришь.
        - Конечно, понимаешь. Все, что нам нужно сделать, - это связаться с ним… пусть он все скроет…
        Одним лихорадочным движением Купидон отщипнул одно из своих перьев и зажал его между зубами, после чего стал нервно покусывать.
        - Не сработает, - шепчет он.
        - Нет, сработает. У нас нет выбора, - ответил Сефаидон. - У нас нет выбора…
        1
        Желание
        Черный у корня и седой на кончике волосок зашевелился. Он двигался, послушно вторя нервным движениям угловатого подбородка, на котором крепко держался. Его владелица, мадемуазель Пише, одетая в плохо пошитый костюм, замерла в ожидании. Она ждала ответа, который Брисеида не могла ей дать.
        Весь день Брисеида искала подходящее объяснение, такое, которое удовлетворило бы суровый ум ее шестидесятилетней учительницы. Но, когда пожилая леди скрипнула каблуками, остановившись напротив шаткого стола в конце класса, Брисеида не смогла придумать, что сказать.
        - Мадемуазель Ричетти?
        Резко взмахнув рукой, Брисеида поставила стол на место, который ее подруга Аликс, высокая девушка-панк, чья голова была наполовину выбритой, продолжала нервно двигать. Ее взгляд переместился с волоска на толстые очки. Брисеида видела собственное отражение: каштановые кудри, ореховые глаза, мелкие веснушки на слишком бледном и круглом, по ее мнению, лице.
        - Мадемуазель, у меня нет времени на ваши глупости, - резко добавила учительница.
        - Это не глупости, - запротестовала Брисеида. - Я прекрасно осознаю, что делаю.
        У Брисеиды перед глазами учительница потрясла анкетой. На листе бумаги размашисто перечислялся ряд специальностей: юриспруденция, медицина, литература, экономика и многие другие, сопровождаемые длинными кодами.
        Брисеида снова обратила свое внимание на покрасневшее лицо мадемуазель Пише: у нее защемило сердце.
        - В списке нет подходящего кода, - объяснила Брисеида, выпрямившись на своем стуле.
        - Как это понимать?
        - Что я собираюсь сделать со своей жизнью, невозможно расписать. Вы не можете наклеить на мою жизнь ярлык и не можете оценить ее.
        - Нет? - с сарказмом произнесла учительница.
        - Нет.
        Брисеида скрестила руки на груди, чтобы придать себе больше уверенности. Она не подпишет ордер на собственный арест. Конечно, она понимала, что это всего лишь опрос со стороны школьной администрации. Это ни к чему ее не обязывало. Но разве ее свобода не начиналась со свободы самовыражения? Разве она не должна протестовать против такого систематического расклеивания ярлыков на будущие поколения?
        Да, безусловно должна.
        - А что вы собираетесь делать, когда окончите школу?
        Брисеида потеряла дар речи. Страшный вопрос. Как только в разговоре поднимался этот вопрос, ее скудные аргументы всегда распадались.
        Сморщенные губы мадемуазель Пише слегка скривились. Она начинала терять терпение.
        - Хорошо! Послушайте, мадемуазель Ричетти, - взорвалась она, - если вы хотите быть бродягой, то это ваша проблема, но по крайней мере имейте уважение и не тратьте наше время. Только представьте, что было бы, если бы мне пришлось учитывать чувства более чем двух тысяч учеников!
        По комнате прокатилась волна веселого ропота. Учительница снова повернулась к своей аудитории. Ученики подняли головы, их ручки повисли в воздухе.
        - Не так уж это и сложно - поставить галочку! У вас был целый год, чтобы подумать о своем будущем. Через три месяца будет уже слишком поздно. Учтите, не только у вас большие амбиции: мой пятилетний внук сказал мне вчера, что хочет стать межзвездным пиратом. Я сомневаюсь, что он найдет подходящий код!
        По классу пронеслась волна шепота, раздался смех. Брисеида резко встала. Она надеялась, что на нее снизойдет внезапное вдохновение, но смогла лишь, заикаясь, сквозь стиснутые зубы произнести слова:
        - Старая дура.
        Мадемуазель Пише обернулась. Аликс начала громко жевать свою жвачку, но учительница, сосредоточившись на Брисеиде, ничего не сказала. Медленно грудь мадемуазель Пише наполнялась воздухом, а вместе с ней и конфетно-розовый пузырь Аликс.
        Наступило ровно пять часов. Прозвенел звонок. Брисеида вздрогнула, и ее стул, который шатко стоял на ножках, потому что она встала слишком быстро, с громким треском упал назад.
        Учительница издала небольшой возглас удивления, Аликс икнула, и пузырь лопнул ей в лицо. Мадемуазель Пише возмущенно подняла палец, но шум спешащих к выходу учеников уже заглушил ее голос.
        - Она принесет вам свою анкету завтра, я обещаю, - заверила Аликс учительницу, приняв важный вид и потянув подругу за рукав, увлекая ее в водоворот учащихся, выплывающих в коридор, прежде чем она успела вставить свои десять копеек.
        - Ты бы видела ее лицо! - смеялась Брисеида, выбегая во двор. - Когда я назвала ее «старой дурой», - расхохоталась она.
        - Тебе следует быть с ней помягче, - улыбнулась Аликс, - она не создана для таких больших мечтателей, как ты, бедняжка. Такими темпами до конца года ее разорвет на куски.
        - Ей нужно продержаться еще несколько месяцев. И в таком моем поведении тоже есть ее вина. Вот увидишь, она не намерена так просто сдаваться, уже завтра она возьмется за старое!
        - Все наладится, когда ты вернешь ей свою анкету.
        - Ты шутишь? Разумеется, я не отдам ей анкету.
        - Она отправит тебя к директору.
        - Пусть попробует, и тогда я объясню ему, как эта дура…
        - Что ты ему скажешь? - перебила Аликс, надевая свои черные варежки.
        Брисеида остановилась.
        - В чем дело? Что я такого сказала?
        - Брисеида, не стоит идти к директору школы и просить его, чтобы он надрал уши учительнице. Так же как и не стоит идти к президенту и просить его изменить мир. Мадемуазель Пише права: ты живешь в волшебной сказке.
        - Но… Может быть, я этого и хочу, просто жить в сказке…
        Аликс закатила глаза.
        - Чего? - воскликнула Брисеида. - Ты предпочитаешь, чтобы мой мир разбился и…
        - Неужели ты не можешь хотя бы раз притвориться, что принадлежишь этому миру? Ты не любительница играть со своей жизнью, уж я-то знаю.
        - Я лишь намекаю на то, что за пределами этого списка может быть что-то еще…
        - Возможно, что-то другое, да. Волшебная сказка - нет. - Брисеида выдавила из себя недоверчивую улыбку: - Ты покрываешь свое тело татуировками, делаешь пирсинг, но злишься на меня за то, что я пытаюсь выйти за рамки общества?
        - Не нужно валить все в одну кучу, Брисеида. Мои потребности исходят из серьезных идеологических принципов, которые соответствуют современному социокультурному окружению. Мой жизненный принцип хорошо обдуман.
        - Но мне нужно время, чтобы подумать!
        - До каких пор? Никто и никогда не смог обеспечить себе хорошее будущее, оставаясь в Стране чудес. Вылезай из своего кокона, старушка, я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. Серьезно, все, что тебе нужно, - это белый кролик!
        - Но не…
        - Выбирай для себя такую работу, которая тебя не напрягает и хорошо оплачивается, и тогда ты сможешь задать себе все вопросы, которые захочешь. Учеба - это долгий процесс, и ты не будешь вечно молодой. Все, что тебе нужно сделать, - это согласиться поступить куда-либо. Подумаешь, большое дело!
        Прежде чем Брисеида успела ответить, Аликс полезла в сумку за анисовой палочкой. Она решила бросить курить несколько месяцев назад и каждый день сопротивлялась искушению выкурить хотя бы еще одну сигарету. Она притворилась, что зажигает кусочек дерева воображаемой зажигалкой, и с невозмутимым видом выпустила невидимый дым в лицо Брисеиды.
        - Нужно пойти на компромисс, моя дорогая.
        - Моя жизнь не будет состоять из компромиссов, - решительно ответила Брисеида.
        И она повернулась на каблуках и зашагала прочь, спрятав ладони в рукава своего простого джемпера.
        - У тебя не будет выбора, - сказала Аликс ей вслед. - Если ты хочешь выжить в этом мире, тебе придется адаптироваться!
        Брисеида ускорилась. Ее пыльно-желтая сумка, висящая на плече, соприкасалась с джинсами при каждом шаге.
        - Они ошибаются, а ты - нет, - повторяла она про себя, вышагивая по асфальту.
        В своей волшебной сказке она бы стала настоящей героиней. У нее был выбор. У нее должен быть выбор.
        И все-таки…
        Погруженная в свои мысли, она даже не заметила, как вошла в парк. Что может искать восемнадцатилетняя девушка? Мир не нуждался в ней. Брисеиде было бы гораздо легче спасти мир, чем вписаться в него. Ах, вот бы вырваться из скуки, которая с каждым днем душила ее все сильнее, уничтожить, как дракон, свою ничтожную перспективу будущего! Ее жизнь была лишь чередой кодов, нот, цифр и останется такой навсегда…
        Брисеида, задыхаясь, побежала через парк к детской площадке. Она не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы двигаться вперед или думать. Она бросила сумку на землю и прислонилась к сараю садовника, чтобы перевести дух. В соседней песочнице дети радостно играли в куличики.
        Отчаяние захлестнуло ее, как прилив, и вскоре она обнаружила, что тонет в собственных страданиях, пытаясь найти спасательный круг.
        Она звала на помощь:
        - Пожалуйста, кем бы вы там ни были наверху, пусть со мной что-нибудь случится! Пусть что-нибудь изменится, что-нибудь необычное, я не смогу вынести эту жизнь без ист… Ай!
        Брисеида готова поклясться: что-то ударило ее в затылок. Она огляделась вокруг, массируя шею и пытаясь отыскать того умника, который выбрал ее в качестве мишени. На крыше сарая сидел большой иссиня-черный кот и смотрел желтыми глазами на густую листву высоких деревьев.
        Брисеида саркастически рассмеялась.
        - Это все, на что вы способны? - сказала она, положив руки на бедра, обращаясь к коту. - Подобное вы считаете необычным? Вот что я делаю с вашими идеями! - крикнула она, разозлившись, и нанесла неожиданный удар ногой по водосточной трубе сарая, от которого вся ржавая конструкция треснула, заскрипела и загудела.
        С истошным мяуканьем кот убежал, мигом пересек песочницу, где вдруг воцарилась необыкновенная тишина: все дети перестали шевелиться и, едва не плача, смотрели на нее своими большими круглыми глазами.
        - ЧТО? - взорвалась она, бросая вызов этим соплякам, так уверенным в важности своих песочных замков. - Что? Я вам мешаю? Может быть, у вас есть идея получше?
        Взглянув на разъяренные лица родителей, она не стала дожидаться ответа. Осознав нелепость своего поступка, она схватила свою сумку и убежала, ничего больше не прося.
        - Что у тебя на затылке? - спросила мама, проводя рукой по ее шее, куда попала невидимая пуля.
        - Ничего страшного, - со вздохом отмахнулась Брисеида.
        Дело, конечно, обстояло совсем не радужно. Ее кожа была горячей на ощупь, как будто она получила странный солнечный ожог размером в несколько квадратных сантиметров. Придя домой, она бросилась в свою комнату, надеясь немного отдохнуть. Но жгучая боль не позволила ей уснуть. Брисеида никогда не сталкивалась с такой реакцией после легкого потрясения. Тем не менее она решила не подавать виду.
        Анни Ричетти работала в приемном покое в больнице Рише, расположенной в нескольких километрах от дома. Поскольку она видела больных людей с утра до вечера, то была не в силах смириться даже с небольшой температурой у своих детей. Несколько раз Брисеиде приходилось терпеть дни медицинских анализов, недели профилактических процедур и месяцы материнских комментариев после перенесенной ею незначительной инфекции. Если можно было бы избежать подобного, она бы никогда не хотела повторно войти в этот порочный круг.
        Она положила руку на стол и улыбнулась своему младшему брату, сидящему на своем любимом табурете. Он возился со своим тостом в отчаянной попытке спасти пластикового Дарта Вейдера от потопа хлебных крошек.
        - А тебе не кажется, что ты уже взрослый для подобных игр? - заметила она, ненавязчиво переведя разговор в другое русло.
        Ее младший брат посмотрел на нее своими большими голубыми глазами. В одиннадцать лет Жюля уже не обмануть. Он также старался избегать защитных рефлексов их матери, как только мог. Он прекрасно понимал, что задумала Брисеида, и считал мелочным, что она привлекает к нему внимание. Она выдержала его взгляд, готовая к бою. Но Жюль был миролюбив по своей натуре.
        - До тех пор пока папа может играть, я не слишком стар, - весело ответил он, сунув фигурку в руку отцу, который сидел в конце стола, как обычно, уставившись в пустоту.
        - Оставь своего отца в покое, - вздохнула Анни, доставая из духовки блюдо с рыбой. - Тебе может быть сколько угодно лет, пока ты убираешь за собой. Вы знаете правило: никаких крошек.
        Жюль закатил глаза, окидывая взглядом четыре стены кухни. Помимо мании к уборке Анни распорядилась, чтобы ярко-белые стены не пострадали от скотча или булавок для рисования. Так что кухня выглядела как дама из каталога - всегда безупречная, невинная и безжизненная. Жюль много ворчал по этому поводу, но Брисеида уже смирилась. Она предпочитала откровенную правду вместо неприкрытой лжи, размазанной повсюду. Но кухня прекрасно вписывалась в банальность их дома и сотни или около того других домов в их жилом районе - все одинаковые, расположенные вдоль вычищенных улиц, огражденных идеально прямыми живыми изгородями из зелени. Для Брисеиды только серость ее окружения соответствовала монотонности повседневной жизни. Это служило напоминанием о том, что нельзя поддаваться искушению и отказываться от своих идеалов.
        Кроме того, она не могла винить свою мать, которая после долгих часов, проведенных в больнице, все еще должна была разбираться с жалобами двух подростков и играть в няньку. Брисеида смотрела, как она посыпает блюдо перцем, пробует белый соус и добавляет травы. Ее длинные светлые локоны наполовину скрывали лицо, которое было еще более уставшим, чем обычно. Она уже смыла макияж, избавилась от своей парадной маски, но все равно вызывала уважение, будучи красавицей в самом расцвете сил. Да, если Анни требовалось безупречное приготовление пищи, чтобы вернуть себе спокойствие, то таково было ее право.
        - В чем дело? - Анни вытерла рот, чувствуя на себе пристальный взгляд дочери. - Со мной что-то не так?
        - Ничего, - вяло ответила Брисеида. - Я просто задумалась.
        - Ты уверена, что с тобой все в порядке, Брисеида? Ты не очень хорошо выглядишь. Жюль, перестань играть с табуреткой, ты ее сломаешь.
        - Эй, Брисеида, посмотри-ка на это.
        Жюль взял из рук отца пластикового Дарта Вейдера и положил его на свой кусок хлеба, который поднял в воздух:
        - Дарт Вейдер пересекает на своем корабле поле астероидов, он избегает их, как может, но ах! Слишком поздно! Он поражен! Его корабль взорвется, он должен катапультироваться, пуф! Взрывная сила выбрасывает его в космос!
        Жюль бросил фигурку в сторону отца, который быстро поднял руку, чтобы спасти пластикового Дарта Вейдера, поймав его в воздухе.
        - Да! Он сделал это! Разве он не лучший отец?
        - Жюль!
        - Ты заметила, какой у него рефлекс, ма?
        - Сколько раз тебе нужно повторить, чтобы ты не издевался над своим отцом! Он живой человек, а не одна из твоих игрушек!
        За исключением руки, все еще вытянутой в воздухе, у Люсьена не дрогнул ни один мускул. Он все еще смотрел на кого-то невидимого своими ясными глазами, выражение его лица застыло, как у восковой модели. Анни сердитым движением выхватила у него фигурку и положила ее обратно на стол. В этот момент рыбное блюдо, которое она держала в другой руке, выскользнуло из ее пальцев и рассыпалось на тысячи кусочков на кафельном полу.
        - Ах, великолепно! Именно из-за тебя все произошло! - воскликнула она.
        - Мам, извини…
        - Не трогай, Жюль, ты поранишься! Лучше принеси бумажные полотенца. Люсьен, ты в порядке? Ты не обжегся?
        - Он в порядке, мама, - заверила ее Брисеида, вставая, чтобы помочь ей собрать обломки.
        Люсьен и глазом не моргнул, когда услышал, как упало блюдо.
        - Отлично, на гарнир к рису будет рис, - сказала Анни спустя несколько минут, захлопывая крышку мусорного ведра.
        Она опустилась на стул и воткнула вилку в шарик слипшегося риса, который Брисеида только что подала ей. Воцарилась тяжелая тишина. Жюль, желая хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию, украдкой по очереди поглядывал на них.
        - Я обожаю рис, ма, - наконец застенчиво произнес он. - И папа тоже, смотри.
        Он вложил вилку в руку отца и прошептал в сторону:
        - Давай же, ешь! - А затем добавил: - М-м-м. Ему нравится!
        Анни все же улыбнулась. Люсьен всегда съедал то, что было у него на тарелке. Он с таким же успехом мог бы есть собачий корм: Анни об этом не знала, но Брисеида и Жюль однажды уже пытались накормить его собачьей едой, давным-давно…
        - Мамуль, можешь рассказать нам какую-нибудь историю? - предложила Брисеида. - Например, забавную историю про мое рождение.
        Жюль не упустил возможности сменить тему:
        - Да! Давай, мама, расскажи нам! Расскажи нам! - с энтузиазмом воскликнул он.
        Анни, посмеиваясь, кивнула:
        - Но я уже сотню раз рассказывала вам эту историю!
        - Ну, не страшно, расскажи ее еще раз! Пожалуйста…
        Умоляющий тон и полные слез глаза - беспроигрышный вариант. Анни аккуратно собрала волосы и начала свой рассказ, рассеянно перемешивая рис:
        - Значит, мы были в больнице Рише…
        - В корпусе? В том, где ты работаешь? - перебил Жюль.
        - Нет, в другом. Этого корпуса сейчас нет.
        - Тот, который снесли бульдозером? Поскольку он мог обрушиться от того, что здание было слишком старым?
        - Именно так. Я совсем недавно родила и…
        - И потом построили тот корпус, где ты сейчас работаешь.
        - Да, он еще крупнее. Ты хочешь рассказать историю за меня, Жюль?
        - Нет, продолжай, - извинился Жюль.
        - За пару часов до этого я родила…
        - За сколько часов до?
        - Не знаю, за несколько часов. Если ты еще раз перебьешь меня, Жюль, я не буду рассказывать.
        - Извини…
        - Нам пришлось несладко…
        - Кому?
        - Мне, Брисеиде, а также вашему отцу. С моральной точки зрения роды - захватывающее, но и очень утомительное занятие. Ваш папа вышел в коридор, чтобы купить апельсиновый сок. Я подозреваю, что он воспользовался этой возможностью, чтобы выйти покурить. Он пытался бросить, но в такие моменты…
        - В какие моменты?
        - Как первые роды. Жюль, я что только что сказала? Пока отца не было, старик…
        - Насколько он был старый?
        Анни не успела сказать сыну ни слова, Жюль тут же заткнул свой рот одной рукой и тряс головой, словно клялся, что подобное больше не повторится.
        - В комнату вошел очень старый человек. Он весь согнулся под тяжестью лет, и его длинная истрепанная борода убого смотрелась на нем. Я никогда его не видела, но казалось, что он меня знает. Чувствовалось, что он был счастлив находиться рядом. Он подошел к инкубатору и назвал имя «Брисеида». Мы с вашим папой только что выбрали для тебя имя и еще никому про него не говорили. Я не знаю, откуда он его узнал.
        - Может быть, он столкнулся с папой в коридоре? - предположила Брисеида.
        - Позже я спросила его об этом, но он поклялся, что не говорил. Тот старик не выглядел опасным, но я все еще была слишком взвинчена, поэтому незаметно нажала на кнопку, чтобы вызвать дежурную медсестру. Я больше ничего не могла делать, я была слишком слабой, чтобы встать. Тогда я спросила его, чего он хочет, и он ответил: «Увидеть самую красивую девочку, которую я когда-либо встречал». Он улыбнулся мне, наклонился и поцеловал Брисеиду в лоб, держась за свою бороду одной рукой. Затем он с мучением выпрямился, поблагодарил и исчез так же быстро, как и появился. Больше я его не видела.
        - Может быть, это был призрак, - мечтательно сказал Жюль.
        - Он выглядел настоящим, - с улыбкой ответила его мама.
        - Но история великолепна, - вздохнула Брисеида. - Странная, но великолепная.
        - Он, наверное, был не в своем уме, - ответила мама. - Честно говоря, на мгновение я подумала, что он заблудился. Знаете, в больницах бывает всякое. А иногда старики забывают, зачем они там находятся, и покидают свои палаты так, что никто не замечает. Но медсестра заверила меня, что он не был пациентом. Они провели расследование…
        - Он был пойман? Вы посадили его за решетку?
        Жюль ерзал на своем табурете, как рыба на суше.
        - Нельзя арестовывать старика за то, что он поцеловал ребенка, Жюль, - вмешалась Брисеида, раздражаясь.
        - Они так и не нашли его, к тому времени, когда прибежали медсестра и ваш отец, он уже давно ушел, - добавила Анни. - Люсьен был недоволен: если какой-то сумасшедший мог вот так запросто проникнуть в мою палату, то мы были не в безопасности. Он хотел немедленно забрать Брисеиду домой. Врачи не согласились, она оказалась слишком слабой, ей нужно было провести еще хотя бы одну ночь в инкубаторе. Но когда Люсьен был в чем-то убежден… Он поднял на ноги всю больницу, сделал жизнь всего персонала невозможной, а я не знала, куда себя деть. Клянусь, этот человек не давал мне покоя! Он успокоился только тогда, когда ему разрешили спать на полу в палате, чтобы на всякий случай охранять нас.
        Брисеида улыбнулась. Она некоторое время наблюдала за ним, сидящим в конце стола и уставившимся на дно своей тарелки, которую он опустошил в мгновение ока. Как бы ей хотелось помнить его, каким именно он был в то время! Сегодня Люсьен Ричетти больше не был ни отцом, ни даже мужчиной. Он был овощем, который днем проводил свое время в этом кресле, а ночью на раскладушке, которую его жена поставила в углу их комнаты. Она хотела присматривать за ним, но не могла больше выносить ощущения этого неподвижного тела рядом с собой, которое можно было бы считать безжизненным, если бы оно не было теплым. Люсьен постепенно начал сходить с ума, когда Брисеиде еще не было семи лет, вскоре после того, как его жена во второй раз забеременела. Иногда Брисеида запоминала слова, которые были слишком сложными для ее юного возраста:
        • кататония: форма шизофрении, характеризующаяся периодами пассивности и негативизма, чередующимися с внезапными вспышками активности;
        • цефалгия: головная боль;
        • психоз: аномальное расстройство психики, которое может привести к следующему пункту;
        • бред преследования: бредовое состояние, при котором человек считает, что его преследуют.
        Брисеида могла наизусть декламировать эти определения задолго до того, как поняла их смысл, и даже произвела впечатление на своего школьного учителя, когда произнесла их перед всем классом. Затем ее отца поместили в психиатрическое отделение больницы Рише, и Брисеида смогла выучить еще три слова:
        • летаргия: состояние оцепенения, сопровождающееся отсутствием эмоций;
        • гипертония: нарушение ригидности тела;
        • летаргический энцефалит: все предыдущие слова, вместе взятые, или теоретический диагноз ее отца, хотя никто в этом не уверен и не стремится разобраться, особенно врачи.
        А через три месяца ее мама родила мальчика.
        Анни боролась за возвращение мужа. Она была уверена, что, если бы он вернулся домой, у него стало бы больше шансов на выздоровление. Это была нелегкая борьба с административными джунглями. Но после трех лет нервотрепки, устроившись на работу в больницу, чтобы быть ближе к персоналу, она наконец получила опеку над Люсьеном.
        Когда он вернулся домой, они устроили праздник, и Брисеида помнила, как ее мать плакала от радости. Однако возвращение домой не помогло Люсьену Ричетти прийти в себя. Все усилия его жены были напрасны. По сей день Анни пытается поговорить с ним, спросить его совета, когда ей нужно принять решение, в надежде что однажды он снова познает вкус жизни. Но Люсьен оставался апатичным, двигаясь автоматически, только когда его подталкивали или заставляли. Казалось, он навсегда потерял свою душу.
        Брисеида вздохнула:
        - Мне пора спать, - сказала она, с трудом подавляя широкий зевок.
        Она подошла к отцу, тяжелой рукой погладила длинные седые волосы, завязанные в хвост, и поцеловала его в макушку. Она потянулась, скорчила гримасу: боль в шее становилась все сильнее.
        - Ты уверена, что все в порядке? - обеспокоенно спросила мама.
        - Я в полном порядке. Спокойной ночи.
        Но в это же время она совершила ошибку, попытавшись опереться одной рукой на спинку стула, который подло предал ее, пошатнувшись под ее весом. Не успела Брисеида понять, что произошло, как оказалась распростертой на полу.
        - Брисеида! Как ты?
        - Она снова упала! - воскликнул Жюль, заливаясь смехом.
        - Спасибо, Жюль, - сказала Брисеида, - а то я не заметила.
        Ее брат никогда не упускал возможности указать на ее недостатки, но каждый раз он, казалось, получал особое удовольствие от упоминания ее неисправимой неуклюжести.
        - Но… ты вся горишь! - воскликнула мать, помогая ей снова сесть. - У тебя жар!
        Брисеида слишком поздно осознала, что снова начала трогать рукой свою шею.
        - Дай-ка я посмотрю, - сказала Анни, собирая каштановые локоны дочери, чтобы открыть ее шею. - О боже! Что это, черт возьми, такое? Тебя укусило какое-то насекомое?
        - Я так не думаю…
        - Шея вся красная, Брисеида! Почему ты не сказала мне раньше?
        - Не знаю, может, потому что у меня нет глаз на затылке, - вздохнула Брисеида, предчувствуя неизбежное.
        Она поймала свое отражение в зеркале шкафа. Немного повернувшись, она увидела большой прыщ у основания шеи, от которого расходилось большое багровое пятно. Зрелище было не из приятных.
        - Тебе больно?
        - Нисколько.
        Обмануть Анни было не так-то просто. В мгновение ока она достала свой мобильный телефон.
        Через аппарат раздался веселый голос ее коллеги из приемного покоя больницы:
        - Я узнала твой номер! Ты так сильно скучаешь по нас? Хочешь работать сверхурочно?
        - Как обстоят дела в отделении неотложной помощи сегодня вечером, Полетт?
        - В неотложной помощи? Господи, ничего хорошего! На твоем месте я бы туда не обращалась. С тобой что-то случилось?
        Анни подробно описала ей состояние своей дочери.
        - Наверное, какая-то аллергия?
        - М-м-м, - неуверенно протянула Анни.
        - А как она себя чувствует? Ты знаешь, сейчас самое главное понять, каково ее самочувствие.
        Брисеида широко улыбнулась матери. Если Полетт избавит ее от отделения неотложной помощи, она пообещала себе, что подарит ей букет цветов.
        - Ты всегда можешь привезти ее, - добавила Полетт, - но не буду расписывать все в красках, пока можно несколько часов понаблюдать за ней. Как по мне, будет лучше, если ты проследишь, чтобы она находилась в тепле до завтрашнего утра…
        - Спасибо, Полетт.
        Анни повесила трубку. Она замерла на мгновение, ее взгляд помутнел, прежде чем она подняла голову:
        - Жюль, Брисеида, возьмите свои пальто, мы едем в больницу.
        Полетт ничего не стала говорить, когда увидела, что они приехали вчетвером. Анни держала за руку своего мужа, которого не любила оставлять одного дома, пока отсутствовали социальные сотрудники, оказывающие помощь.
        - Может, ты хочешь поиграть в какие-нибудь игры, чтобы занять себя? - спросила Полетт Жюля, обходя большой овальный стол в приемной, и погладила светлые волосы сына своей коллеги.
        - Все в порядке, мне уже не пять, - проворчал он в ответ.
        - Жюль!
        - Нет, спасибо, Полетт, все в порядке. Мне уже не пять лет.
        Полетт подмигнула Анни. Она не должна была извиняться за недостаток вежливости у сына.
        - Верно, ты так быстро растешь, до сих пор помню, когда ты был вот такого роста… Если хотите, могу приготовить вам травяной чай, пока будете ждать. Хорошо, я принесу его вам. Пока посидите. Вы знаете, куда пройти.
        Полетт могла сделать для них только это. Работа в больнице, к сожалению, не давала Анни приоритетного доступа в отделение неотложной помощи. Особенно когда на самом деле ситуация не была чрезвычайной, о чем знали все, кроме ее матери, подумала Брисеида, опускаясь в кресло в приемной, напротив одного из многочисленных портретов Альфреда Рише. Основатель больницы сурово и надменно смотрел на нее своими маленькими черными глазами: его длинное желтоватое лицо было наполовину поглощено удушающей темнотой картины. Она вызывающе посмотрела на него. Брисеида уже много лет крутилась вокруг этого полотна, но оно все еще заставляло ее покрываться мурашками каждый раз, когда оказывалась перед ней. Девушка никогда не понимала, почему копия портрета была установлена в каждом здании больничного комплекса. Больница уже была названа в его честь, неужели он не мог удовлетвориться одной картиной, припрятанной в кабинете директора? У этого человека, должно быть, было очень большое эго…
        - Мадам Ричетти?
        В дверях стоял врач. Довольно высокий, с небольшой лысиной, но привлекательный на вид: Брисеида узнала доктора Мулена, ставшего постоянным сотрудником больницы, несмотря на свою относительную молодость.
        - Что-то случилось? - продолжил он, его взгляд задержался на Люсьене.
        Он вел историю болезни Люсьена во время его пребывания в больнице. Он знал все о несчастьях Анни и ее административных проблемах. Он заботился о ней: он даже сделал все возможное, чтобы помочь ей получить должность секретаря. Они уже давно переступили порог вежливости, но доктор все равно продолжал называть ее по фамилии, как будто обращался к коллеге. Брисеида пришла к выводу, что доктор неравнодушен к ее матери и разыгрывает вежливость в грубой и жалкой попытке скрыть очевидное. Ее мать, вероятно, тоже не осталась равнодушной к его чарам. Даже если Анни никогда бы не захотела признаться в этом, она так сильно цеплялась за мысль о том, что однажды увидит своего мужа возродившимся.
        - О, Люсьен в порядке, - сказала Анни, улыбаясь. - Дело в моей дочери, у нее поднялась температура и появилось очень странное пятно на шее.
        - Пятно?
        - Да, темно-красное. Кажется, оно появилось без причины, весьма любопытно…
        - Дайте мне взглянуть.
        Брисеида незаметно дала Жюлю пинка, чтобы он перестал улыбаться, и смирилась с тем, что придется обнажить шею, и тогда у этих двух заплутавших людей будет достаточно времени, чтобы сблизиться.
        - Да, действительно, выглядит очень странно. Появился без причины, говорите? Вы правильно сделали, что пришли. Думаю, стоит взглянуть внимательнее. Если вы пройдете за мной в мой кабинет…
        - Правда? Это, конечно, любезно, но… Уже одиннадцать вечера, ваш рабочий день уже закончился…
        - Я не в первый раз работаю сверхурочно. Не волнуйтесь, осмотр займет всего несколько минут, и я бы не хотел, чтобы вы всей семьей ждали своей очереди часами…
        Брисеида позволила проверить свой пульс, попрыгала вверх-вниз, кашляла, высовывала язык, открывала глаза и наконец услышала, что паниковать не из-за чего. Доктор Мулен взял образец крови на анализ - он будет информировать их о результатах обследования, - и Анни наконец успокоилась; вернувшись домой, Брисеида захлопнула дверь своей комнаты.
        Его шаги эхом разносились по длинному коридору. Он быстро прошел мимо белых дверей, не тратя времени на то, чтобы заглянуть в окошки, как он обычно делал. Медсестры позаботятся о пациентах. В конце концов, это была их работа. Четырнадцать часов он ходил по больнице: он более чем выполнил свой долг за сегодняшний день. Он посмотрел на часы и ускорил шаг. Если он не возвращался домой до десяти часов, его ждала еще одна порция бытовой драмы. Он уже мог представить себе картину: Агнес обвиняюще размахивала сигаретой у него перед носом: «Ты не можешь позволить им эксплуатировать тебя так весь день, дорогой, они тебя замучают! Предупреждаю, я не всегда буду рядом, чтобы помочь!» Он, как всегда, отвечал, что они ничего не могут с этим поделать, больница не может позволить себе нанять больше персонала и что он сам несет ответственность перед своими пациентами… Его слова, конечно же, оставались без внимания. Прошло чуть больше года с тех пор, как они съехались, и в первую годовщину их свадьбы доктор не был настроен на ссоры. Он поморщился, понимая, что его гонка со временем проиграна. Прежде чем
отправиться домой, Андре Мулен должен был выполнить последнее задание.
        Несмотря на относительно простоватый внешний вид фасада, внутри больницы удалось придать помещению современный вид благодаря внутреннему оснащению. Наглядным примером является фойе. На дружеский кивок сотрудницы, сидящей за овальной стойкой, доктор ответил сдержанной улыбкой, а затем двинулся к комнате со стеклянными перегородками, занимавшей западное крыло главного корпуса. Он достал магнитный ключ из кармана своего белого халата и провел им по замку. По ту сторону - ряды одинаковых полок, выстроенных в идеальном порядке. Здесь методично разложенные на раздвижных металлических стеллажах лежали все карточки пациентов, посетивших больницу Рише за последние четыре года. Андре Мулен посмотрел на карточку, которую он держал между двумя пальцами. Обычно за хранение бланков отвечал секретарь. В этот раз он сделает все сам.
        Сделав несколько больших шагов, он подошел к третьему ряду и провел пальцами по пожелтевшим этикеткам до буквы Р. Доктор легко нашел интересующий его раздел. В конце концов, именно этим он занимался уже тысячу раз. История болезни Брисеиды Ричетти была явно не столь объемной, как у ее отца, хотя и относительно большой для девушки ее возраста, да к тому же совершенно здоровой. Рост метр семьдесят, вес пятьдесят восемь килограммов, никаких детских болезней, никаких характерных аллергий… Андре Мулен перечитал чрезмерно огромный список медицинских анализов, вспоминая часы, которые Анни Ричетти заставила его потерять из-за своего опекающего поведения. Но он не мог ее винить: после того что она пережила со своим мужем, любой на ее месте превратился бы в параноика. Он закрыл папку, вложив небольшой картонный лист, датированный сегодняшним днем, среди других.
        На мгновение он замешкался. Действительно ли в этом была такая необходимость? Он с опаской взглянул на секретаря в коридоре. Она стояла к нему спиной, но уже поднялась и складывала свои вещи в сумочку. Облегчение еще не наступило, но секретарь уже закончила свой рабочий день, и через несколько мгновений она покинет круглый офис, чтобы дождаться своего коллегу. Когда она проходила мимо, то поняла, что в архивной комнате все еще горит свет, и спросила, не нужна ли ему помощь. Все нужно было сделать быстро.
        Он с грохотом закрыл ящик и прошел, скрипя подошвами по линолеуму, до конца ряда. В самом низу, у стены, ящик с буквой Я, который так редко открывают. Чуть выше - ящик с буквой X, почти не используемый. Между ними - третий ящик, на котором не было этикетки. Доктор Мулен прочистил горло, почувствовав себя неловко. Он бросил последний взгляд налево: секретарь надевала пальто. Он резко дернул за ручку. Упрямый ящик со скрипом открылся. Он был пуст. Андре Мулен опустил историю болезни Брисеиды Ричетти на дно, слишком взволнованный, чтобы аккуратно положить ее вертикально, и поставил маленький пузырек с образцом крови девушки, который он бережно хранил в кармане своей рубашки.
        Холодный и хриплый голос послышался изнутри, эхом ударяясь о металлические стены:
        - Спасибо.
        - Не за что, - вздохнув, ответил доктор.
        Он не стал дожидаться, пока ящик закроется сам, и отошел. Чувство вины сжало его грудь, когда он услышал непоправимый скрип. Но скоро он выйдет и забудет этот неприятный момент. Доктор достал из кармана клетчатый носовой платок и нервно протер им лоб, прогоняя беспокойство, а также пот, выступивший на висках.
        Он опаздывал, сильно опаздывал, и Агнес, без сомнения, уже нервно вышагивала возле плиты.
        2
        Исполнение желания
        Лежа на смятых простынях, закрыв глаза, но не теряя бдительности, Брисеида впитывала в себя утреннюю атмосферу. Солнце ласкало ее щеки через окно фирмы Velux; день, похоже, уже начался. Ее голова была тяжелой и влажной от пота: должно быть, она долго и беспокойно спала. Она провела пальцами по шее, которая была горячей на ощупь, и заметила, что часть спины потеряла чувствительность. Она нахмурилась и встала с кровати, чтобы осмотреть себя в зеркале напротив шкафа. В оцепенении она снова положила руку на плечо. Красное пятно не только не исчезло, но и покрыло почти все левое плечо, лопатку и шею. Под раной в набухших венах бешено пульсировала кровь. Вид был неутешительный.
        Но температура спала, и доктор Мулен сказал ей не волноваться. Решив, что не стоит привлекать внимание, Брисеида нашла большой шарф среди кучи одежды, лежащей на стуле в ее комнате, и несколько раз обернула его вокруг шеи, пока он не скрыл нижнюю часть щек. Такая сейчас мода, так что мама не заметит разницы. Если она, понятное дело, оденется. Роясь в той же куче одежды, она уронила свой мобильный телефон, который едва успела поймать, прежде чем он разбился бы об пол. Она получила сообщение от Аликс в десять сорок шесть, то есть несколькими минутами ранее:
        «Что делаешь?»
        Была пятница, а уроки истории всегда начинались поздно. Брисеида нажала кнопку обратного вызова, бросилась на кровать и завернулась в одеяло.
        - Я заболела, - заявила она совершенно искренне, едва на другом конце линии подняли трубку. - Я чем-то отравилась, но никто не знает чем, и теперь моя спина такая красная и странная, что я похожа на черепашку-ниндзя, обмакнутую в краску. Но в остальном я в порядке.
        Общаясь с Аликс, которая никогда не беспокоилась ни о чем, кроме своих оценок по философии, а в последнее время и о своем будущем, ей доставляло огромное удовольствие все преувеличивать. Для Брисеиды это был восхитительный глоток свежего воздуха после удушающей атмосферы, созданной ее матерью.
        - Так странно, - сказала Аликс, выслушав всю историю. - Я имею в виду, что аллергия не проходит. Или это не аллергия?
        - Мулен не говорил ничего подобного, а у меня никогда не было аллергии. Но видела бы ты лицо моей мамы!
        - Заметь, я понимаю ее: твое состояние немного пугает.
        Брисеида не желала зацикливаться на этой теме еще и с Аликс. Она быстро нашла способ отвлечь ее внимание:
        - Аликс, ты так и не рассказала мне до конца историю про своего соседа…
        Рыба сразу же заглотила наживку. Аликс была совершенно неутомима, когда речь заходила о ее новых завоеваниях.
        - Мой сосед! - воскликнула она. - Как я могла забыть? Дело было в среду вечером, я только что вернулась с тенниса и принимала душ, когда увидела его в окне, он разглядывал меня…
        Брисеида положила телефон на матрас, откинула слишком теплое одеяло, поджала колени под очень большую, очень старую футболку отца, которая всегда служила ей ночной рубашкой. История Аликс - надолго, поэтому стоило расположиться поудобнее.
        - …представляешь! В лифчике! Поэтому я задернула шторы. Но потом я подумала, что сейчас самое подходящее время, чтобы наладить с ним общение, поэтому я пошла и постучала в его дверь, чтобы потребовать извинений.
        Аликс подробно рассказала ей, как она попала к нему домой, как они начали говорить обо всем, но ни о чем, о панк-музыке, как они сблизились, перешептывались…
        - А потом? - спросила Брисеида, которая считала ворон.
        - А потом? Потом уже личное, девочка моя!
        Брисеида приподняла брови, уже сожалея, что ввязалась в этот разговор.
        - Зачем ты мне все это рассказываешь, если собираешься остановиться на полуслове?
        - Все лучше, чем вообще ничего не рассказать, - язвительно ответила Аликс. - Тебе стоит поучиться такому. Мы больше не живем во времена рыцарей, Брисеида. Если ты хочешь найти себе парня, то придется взять инициативу в свои руки. Если ты будешь отсиживаться в своей конуре, то закончишь, как Дон Кихот, затерявшись между страницами своих романов, или еще хуже: как твой отец, и это будет очень печально.
        - Конечно, - сказала Брисеида, футболка отца вдруг стала казаться слишком тесной для ее колен.
        Аликс поняла, что зашла слишком далеко.
        - Прости… Я не это хотела сказать… Твой отец, наверное, раньше был классным парнем. Но ты тоже классная девчонка, и я говорю тебе это для твоего же блага, понимаешь…
        - Спасибо, - сказал Брисеида, заканчивая разговор. - Мне нужно идти, я потом тебе перезвоню.
        - Ты ведь не обиделась?
        Как раз в дверь постучала Анни. Брисеида пробормотала «моя мама» и повесила трубку.
        - Доброе утро, котик! - мягко сказала ее мама, просовывая голову в дверной проем. - Я слышала, как ты говорила… Ты проспала почти тринадцать часов подряд. Чувствуешь себя лучше?
        - Намного лучше, - солгала Брисеида. - А как же твоя работа?
        - Я освободила себе это утро.
        - Не стоило.
        - Не говори ерунды. Зачем ты замотала шею шарфом?
        Когда слова сорвались с губ Брисеиды, ее пульс ускорился:
        - Я замерзла.
        - Можешь показать мне?
        Ее мать уже сидела на кровати, готовая сама снять шарф. Поддавшись инстинкту самосохранения, Брисеида приняла возмущенный вид обиженного подростка.
        - Мама, с прошлой ночи ничего толком не изменилось. И мне холодно.
        Анни не привыкла к такому поведению своей дочери. Она недоверчиво посмотрела на Брисеиду, но в конце концов решила взять себя в руки и погладила ее по волосам, поцеловав в лоб.
        - Я еще не отпустила социального сотрудника, так что можем выйти из дома. Что думаешь о маленьком девчачьем походе по рынку?
        Во время поездки на рынок Брисеида, засунув толстый шарф под лямку своей пыльно-желтой сумки, взяла руку матери и положила голову ей на плечо.
        - Мама, - спросила она как можно более отстраненным тоном, - как ты думаешь, кем бы папа хотел видеть меня в жизни?
        Анни удивилась, потом развеселилась:
        - Представлю, что он по-прежнему со мной согласен. По крайней мере, он никогда не высказывался против меня. Должны же быть хоть какие-то преимущества в том, чтобы иметь такого мужа, как мой… Тем, кем ты хочешь быть, мой ангел. Главное, чтобы ты реализовала свой потенциал, чтобы ты была счастлива.
        - Но каким образом?
        Мама ласково посмотрела на нее.
        - Каким ты пожелаешь, Брисеида, это твоя жизнь.
        - Как бы я хотела, чтобы все было так просто… - проворчала Брисеида.
        Анни просто глубоко вздохнула и посмотрела в сторону первых киосков на пешеходной площади.
        - Ты справишься, вот увидишь.
        - Как папа?
        Лицо ее матери осунулось.
        - Прости, - заикаясь, произнесла Брисеида, понизив голос.
        - Я думаю, у него было не очень четкое представление о реальности, в этом и заключается его проблема, - сказала Анни слегка приглушенным голосом. - Но ты, доченька, совершишь великие дела, я верю в тебя.
        Последние несколько лет Анни снова и снова твердила ей, что именно из-за его фантастических и гениальных, но слишком амбициозных проектов она потеряла отца. Хотя он был известным физиком, ни одна компания не рискнула бы финансировать его дикие авантюры. По словам Анни, его постоянные неудачи постепенно привели его к этому психозу со сложным названием.
        Брисеида слабо улыбнулась и вздохнула, пытаясь побороть свои страхи. Казалось, существует тонкая грань между стремлением осуществить заветную мечту и впасть в безумие…
        На рынке царил настоящий хаос: толпа, словно пчелиный рой, вилась между прилавками среди множества цветов и запахов. Брисеиду и ее мать увлекла за собой эта оглушительная волна людей. Анни взяла с собой список покупок, который быстро проигнорировала, постоянно соблазняясь то одним, то другим заманчивым предложением из раздающихся с прилавков. Сумка Брисеиды вскоре была полна, но Анни продолжала нагружать ее, доставая свой кошелек на каждом шагу. Толпа стала еще гуще, когда они пробирались по узким улочкам, и Брисеиде пришлось работать локтями, чтобы не потерять маму из виду.
        - Нам также нужно купить редис, брюссельскую капусту и перец, - объявила Анни, возвращаясь к дочери, чтобы обнять ее за талию и держать в поле зрения. - Но перцы у Антонио всегда слишком маленькие, я думаю, лучше… Люсьен!
        Брисеида подняла голову и резко отшатнулась. Словно из сна, ее отец стоял в центре толпы, в нескольких метрах перед ними. Он неподвижно смотрел на них своими большими голубыми глазами.
        - Но что же ты здесь делаешь? - воскликнула Анни, приблизившись к нему на три шага. - Зачем Марта привела тебя сюда? Где она? Марта? Марта!
        - Должно быть, она потеряла его из-за столпотворения, - заметила Брисеида, тоже выглядывая новую помощницу по дому.
        Невысокую коренастую женщину, всегда облаченную с ног до головы в черное, было нелегко заметить.
        - О чем она думала, когда притащила его сюда! - Анни стала выходить из себя. - Она прекрасно знает, как ему тяжело в таких местах! Если ей что-то нужно, она должна была попросить нас, она знала, что мы собираемся на рынок!
        - Как думаешь, он мог самостоятельно пойти за нами? - спросила Брисеида, которая нигде не видела Марту.
        Взгляд отца мешал ей сосредоточиться на поисках: если бы она не знала его так хорошо, Брисеида могла бы поверить, что он смотрит ей прямо в глаза. Она сглотнула. Казалось, что за зрачками Люсьена идет странная битва, растворившаяся в бирюзовом океане. Как будто душа человека пыталась найти путь обратно в тело марионетки…
        - Конечно, он не пошел за нами, - сказала Анни, - не болтай ерунды! Он не способен самостоятельно даже дойти до сада.
        - Это ты с ним разговариваешь, но именно я болтаю ерунду, - заметила Брисеида, пожав плечами.
        - Люсьен, ты меня напугал! - снова повторила Анни, схватив мужа за руку. - Почему ты ушел от Марты? Это же опасно, ты знаешь, тебе не стоило так поступать. Подержи-ка, Брисеида, пока я буду звонить Марте.
        Анни доставала телефон из сумки, когда ее прервал голос. Громкий, приглушенный, мужской.
        - Я знаю, в чем дело.
        Брисеида замерла. Возможно, она ослышалась. Она подняла голову, а ее руки были нагружены пакетами с покупками, и повернулась к матери: загорелое лицо Анни побледнело.
        - Ты… ты знаешь? - заикаясь, произнесла Анни.
        Губы Люсьена дернулись, обнажив зубы в неловкой улыбке. Он подошел к Брисеиде, поправил прядь ее волос. Она затаила дыхание, окаменев. Шум толпы вокруг нее растворился. Словно в замедленной съемке она наблюдала, как рука отца опустилась к ее шарфу, который он слегка отодвинул в сторону, обнажив красное пятно. Впервые за более чем одиннадцать лет он произнес еще одно предложение:
        - Тебе нужно вернуться в больницу. Хорошо?
        Люсьен, словно заржавевший робот, сделал несколько шагов назад. Только тогда Брисеида заметила странную куртку, застиранную с годами, которую он нашел и надел задом наперед. Пошатываясь, он отступил назад и пошел прочь, воротник куртки был заправлен ему под мышками, а карманы обтягивали шею.
        Мать и дочь шокировано смотрели, как он исчезает среди прохожих.
        - ЛЮСЬЕН! ЛЮСЬЕН, ВЕРНИСЬ! - крикнула Анни, приходя в себя и бросаясь в толпу.
        Брисеида хотела бы твердо держаться на ногах, но двое мужчин пересекали улицу, неся огромное зеркало, проклиная тех, кто не уступал им дорогу. Застряв не на той стороне улицы, Брисеида увидела в отражении собственное изможденное лицо и, как во сне, рассматривала одежду, которую не помнила, как надевала несколько часов назад. На негнущихся ногах, с пересохшим горлом, с колотящимся сердцем она позволила необычному видению затмить ее размышления: ее отец превратился в белого кролика и нырнул в огромную нору, за ним последовала ее мать, решившая присоединиться к нему. Брисеида, готовая тоже упасть в пропасть, в последний момент была поймана за лодыжку своей подругой Аликс, которая кричала ей: «Нет! Не иди за белым кроликом!»
        - Добрый день, мадемуазель, - сказал мужчина, проходя мимо нее, и подмигнул ей.
        Она успела заметить молодого человека, довольно красивого, прежде чем дно его бумажных пакетов, наполненных покупками, внезапно разорвалось и содержимое высыпалось на землю. Яблоки, груши и помидоры валялись под ногами прохожих.
        Брисеида продиралась сквозь строй ног, собирая последние яблоки, когда чужая рука схватила ее за рукав. Мужчина потянул ее за запястье, вынуждая повернуться. Его сила не соотносилась с внешностью хромого старика.
        - Что вам нужно? - отрывисто спросила Брисеида, тяжело дыша.
        Потрепанный бродяга уставился на нее, не говоря ни слова. От его одежды исходил отвратительный запах. Его длинные редкие волосы и лохматая борода подчеркивали странную напряженность его взгляда.
        Она попыталась освободиться:
        - Отпустите меня!
        Хватка старика стала причинять боль. Он приблизил свое лицо. Тошнотворный запах алкоголя и табака заставил ее отпрянуть.
        - Иногда белый кролик бежит в правильном направлении, - прошептал он ей на ухо.
        Наконец он ослабил хватку, но Брисеида уже и не думала уходить.
        - Как… Что вы имеете в виду? - спросила она в недоумении.
        Бродяга в ответ напустил на себя благожелательный вид, скромно поправил шарф Брисеиды на шее, чтобы лучше скрыть покрасневшую кожу.
        - Это же необычное пятно, скажите мне… Вы кажетесь мне весьма милой. Вот, я сделаю вам подарок.
        Он залез в грязный карман и достал кулон, который положил на ладонь Брисеиды.
        - Что это такое?
        - Веточка, которой миллион лет, попала в плен капли воды.
        Брисеида взглянула на предмет. На конце очень тонкой нейлоновой нити висел маленький оранжевый просвечивающийся камень. Внутри можно было различить желтую нить в виде крошечной спирали.
        - Спасибо, - озадаченно сказала Брисеида, - но… что вы хотели сказать о…
        - С кем ты говорила, Брисеида?
        Она быстро развернулась и оказалась лицом к лицу со своей тяжело дышащей матерью.
        - Я говорила с…
        Она снова повернулась, но старик уже исчез. Она искала его в шумной толпе.
        - С кем?
        - Ни с чем, ни с кем, - смущенно вздохнула Брисеида, засовывая кулон в сумку, висящую через плечо.
        Ее мама выглядела расстроенной как никогда. Люсьен испарился на повороте в переулок, и сколько бы раз она ни звала его, ни расспрашивала прохожих, она не могла найти его. Ей удалось дозвониться до Марты: Люсьен запер ее в ванной, после чего сбежал. Она только что освободилась с помощью соседа, который услышал ее крики через окно.
        - Я не думаю, что он вернется домой, - хриплым голосом договорила Анни. - Пойдем, предупредим всех в больнице.
        Двое мужчин, несущих зеркало, наконец-то покинули переулок, и со всех сторон толкались раздраженные прохожие.
        Анни схватила дочь за руку и потянула ее назад.
        Полетт была у стойки администратора. Улыбка, которую она им подарила, испарилась, как только она заметила панику на лице своей коллеги.
        - Люсьен пришел в себя. Он пришел в себя и исчез. Я не знаю, где он.
        - Он не приходил сюда, - потрясенно прошептала Полетт. - Ты… ты уверена?
        - Конечно, да! Он смотрел мне прямо в глаза, он говорил со мной, и он, он… - сказала Брисеида.
        - Что он сказал? - Анни разрыдалась.
        - Он сказал, что знает, что у меня на плече, - ответил Брисеида тоненьким голосом.
        Полетт позвонила по телефону, затем обошла стойку, чтобы усадить Анни на стул. Она попыталась заверить ее, что больница будет совместно с полицией координировать поиски. Брисеида сидела в углу, провожая взглядом коллег своей матери. Любопытные медсестры и врачи постепенно собирались вокруг Анни, поддерживая ее и обсуждая, как действовать дальше. Необходимо было составить список мест, где Люсьен бывал в прошлом. Больница должна была предоставить успокоительные для него и сильных парамедиков, которые помогут отвезти его обратно в больницу. Прежде чем погрузиться в летаргическое состояние, физик несколько раз сбегал из психиатрического отделения. Подумав, что ему удалось сорвать какой-то ужасный заговор, он вернулся домой, рассказал жене и собрал вещи. Он был слишком дезориентирован, чтобы быть достаточно активным, поэтому медикам всегда удавалось его поймать, а сейчас он убежал навсегда. Но, когда за ним приходили, он дрался, как лев, кусался, кричал и пугал Брисеиду, которая в свои десять лет, казалось, была единственной, кто слышал его крики и верил в его мучения. Кататония, психоз, бред
преследования. Все знали историю Люсьена Ричетти.
        - Мадемуазель Ричетти?
        На плечо Брисеиды опустилась рука. Она подняла голову. Доктор Мулен улыбался ей:
        - Не волнуйтесь, мадемуазель. Мы найдем вашего отца.
        Она застенчиво качнула головой, не найдя, что сказать.
        - Как обстоят дела с аллергическим высыпанием? Позвольте мне посмотреть.
        Брисеида позволила врачу размотать шарф и осмотреть состояние ее кожи. Он на мгновение задумался.
        - Ваши анализы крови должны быть готовы к завтрашнему дню, поэтому я думаю, что будет лучше, если вы останетесь здесь до этого времени. Может, я смогу найти для вас более спокойное место для отдыха? Не тревожьтесь о своей матери, - добавил он, видя, что она колеблется. - Полетт позаботится о ней. Поверьте, для вас лучший способ помочь ей - позаботиться о себе. Ведь вы знаете ее не хуже меня…
        Стоящая вдалеке Полетт ободряюще ей улыбнулась.
        Брисеида неохотно встала.
        Доктор привел ее в небольшую дальнюю палату на четвертом этаже. Она положила свою сумку на одну из двух кроватей. В тишине задумчиво уставилась на белые стены, на вид из окна, выходящего на небольшую автостоянку. Это место было очень грустным.
        - Попробуйте немного отдохнуть, - сказал доктор.
        - Просто… я не так уж и устала. А нет ли палаты поближе к приемному покою?
        - Как только появятся новости о вашей семье, мы сообщим. Зайду к вам попозже. Если что-то понадобится, просто нажмите на эту кнопку. Не волнуйтесь, все обязательно образуется.
        - Спасибо.
        Доктор скрылся в коридоре, оставив Брисеиду наедине со своими переживаниями. Она пожалела, что не решилась сказать ему, что предпочла бы устроиться в одном из холодных кресел в фойе. Он был так заботлив… Телевизор не работал. Она опустилась на белые простыни и посмотрела на пальцы ног через дырки в носках. Прошел бесконечный час. Наконец, ее мать заглянула к ней. Держа в руке маленькую чашку кофе, она села на кровать.
        - Брисеида, как ты, мой ангел? Доктор Мулен сказал мне, что твое пятно увеличилось. Нужно было сказать мне, но ты неисправима!
        - Но у меня нет температуры… А что насчет папы?
        Анни прижала пальцы, согретые горячим кофе, ко лбу дочери, прежде чем ответить. Мнение матери всегда было важнее мнения врача.
        - Парамедики отправились в жандармерию. Доктор Мулен считает, что его найдут до вечера. В любом случае они делают все, что в их силах. Поскольку отделение радиологии закрыто с прошлой недели, там царит беспорядок: пришлось перевести половину пациентов из этого отделения на другой конец города. Я предложила остаться на дежурстве сегодня вечером, чтобы помочь им. По крайней мере, так я буду рядом с тобой. Я позвоню соседке и договорюсь насчет Жюля.
        - Ты уверена, что в состоянии работать?
        - Конечно, вот увидишь! Через десять минут начинается моя смена. Тебе есть чем заняться?
        - У меня в сумке есть блокнот. Может быть, я что-нибудь напишу.
        - Хорошо.
        Несколько мгновений Брисеида наблюдала за ней, мама погрузилась в свои мысли и сжимала руками маленькую чашку, чтобы поглотить ее тепло.
        - Будь умницей, - наконец сказала Анни, подмигнув, и поцеловала дочь в лоб.
        И потом она оставила Брисеиду одну в четырех белых стенах.
        Послеобеденное время тянулось, казалось, бесконечно. Около четырех часов пришла медсестра, чтобы разместить пожилую женщину на второй кровати. Они все еще не нашли отца Брисеиды, и медсестра очень переживала по этому поводу. Она хорошо знала Люсьена Ричетти, когда он еще работал ординатором в больнице. Ее смена заканчивалась рано вечером, поэтому она придет и расскажет, как обстоят дела. Доктор Мулен зайдет позже, пока он был занят. Брисеида поблагодарила ее, а затем три часа слушала, как ее соседка кашляет, плюется и поет старые песни. Ей казалось, что солнце никогда не склонится к горизонту.
        Наконец дверь в палату открылась и появились две фигуры в белых халатах. Брисеида подняла голову, почувствовав облегчение… и мир перестал существовать. Ее отец, улыбаясь, стоял в проходе, а за ним был незнакомец. У нее отвисла челюсть.
        - Еще не время обеда-а-а-а, - грубо прочистив горло, пропела маленькая леди.
        - А мы пришли не за обедом, - мягко сказал Люсьен. - Брисеида, ты в порядке? Фрэнсис, это моя дочь, Брисеида. Она красавица, правда?
        - Меня зовут Фрэнсис, приятно познакомиться, - представился коренастый мужчина с кустистыми бровями, слегка наклонившись.
        Брисеида медленно повернула голову в его сторону, затем ее взгляд снова вернулся к улыбающемуся отцу. Его движения плавные, живые, нормальные…
        - Соберись, Брисеида, и прикрой рот, а то муха залетит…
        Он ущипнул ее за нос, как он часто делал, пытаясь рассмешить ее, что вызвало в ней цепную реакцию: удар током, встающие дыбом волосы, мурашки по коже, внезапный прилив крови к лицу, сухость в горле, затрудненное дыхание, онемение конечностей, спазмы в желудке. Она изо всех сил старалась не подать вида.
        Ее отец стал серьезным и сел на край кровати.
        - Мы подумали, что можем помочь тебе.
        И когда Брисеида не ответила, он добавил:
        - Фрэнсис - физик, как и я, или по крайней мере каким я был раньше, и… ну, мы с ним запустили научно-исследовательскую программу еще до моего незначительного… выздоровления. Теперь мы верим, что с помощью результатов нашей работы сможем вылечить тебя. Итак, что ты думаешь?
        - А о чем я должна думать? - подавилась она.
        Люсьен посмотрел на своего друга, затем сказал совершенно очевидным тоном:
        - О нашем предложении!
        - Я… я… - заикалась Брисеида, переполненная эмоциями, а потом разрыдалась.
        - К добру ли это? - тихо спросил Люсьен своего друга.
        Фрэнсис поморщился.
        - Брисеида, что-то случилось? - попытался узнать Люсьен. Она уставилась на него.
        - Что-то… что-то случилось? - повторила она хриплым голосом. - Ты… ты спрашиваешь меня, не случилось ли чего?
        Люсьен, смущенно улыбнувшись, ждал, когда она договорит.
        - Я не могу просто поверить… - сказала Брисеида, смеясь и плача одновременно. - Ты живешь… вернее, выживаешь на протяжении одиннадцати лет, как овощ… Ты даже не в состоянии завязать шнурки или открыть дверь почтальону… Живая кукла… а потом - пуф! Ты снова появляешься, как и раньше… И тут бац! А потом спрашиваешь: «Что случилось?»
        Люсьен переглянулся с Фрэнсисом.
        - Хм… Итак? Так что насчет нашего предложения? - робко поинтересовался он.
        - А мама знает, что ты здесь?
        Люсьен выглядел совершенно невинно. Брисеида стремительно встала.
        - Я расскажу ей.
        - Значит, к вашему возвращению нас здесь не будет, - категорично сказал Люсьен. - Мне нельзя встречаться с Анни. По крайней мере пока что. Сперва мы должны кое-что сделать.
        - Я позову медсестру, - прервала его Брисеида, хватаясь за кнопку.
        - Нет!
        Люсьен выхватил кнопку из ее рук.
        - Послушай, Брисеида, ты не понимаешь, это же вопрос жизни и смерти!
        - Потише, Люсьен, нас могут услышать, - проворчал Фрэнсис, бросив взгляд на застекленные двери.
        Старушка села на кровати, явно заинтересовавшись происходящим. Люсьен обхватил дочь за плечи, чтобы шепнуть ей:
        - Брисеида, дай мне шанс. Один маленький шанс искупить свою вину, прежде чем я исчезну, хорошо? Я уверен, я знаю, что могу помочь тебе. Ты в безопасности, и если ничего не получится, я обещаю, что оставлю тебя в покое.
        Брисеида опустила глаза, не в силах больше выдерживать его властный голубой взгляд. Ей хотелось обнять его. Старуха снова начала петь.
        Он сказал «прежде чем исчезну». Он действительно собирался уйти навсегда? Если ему удалось выследить ее, пройти к ней в палату незамеченным, пока его искала вся больница, значит, он был на многое способен…
        - Так о чем речь? - спросила Брисеида.
        - Об аппарате МРТ, - ответил Фрэнсис.
        - Что ж, вам не повезло, отделение радиологии закрыто! - сказала она, опускаясь обратно на кровать.
        Люсьен улыбнулся.
        - Вам не удастся проникнуть туда, - настойчиво повторила она, понимая, на что он намекает.
        - Ремонтные работы заканчиваются в шесть часов, а кабинет МРТ по-прежнему находится в хорошем состоянии, - говорит Люсьен. - Нам нужен только пропуск.
        - И откуда вы возьмете пропуск?
        - Из этого кармана, - ответил он, поглаживая свой халат.
        - Хорошо. А после?
        - Мы объясним тебе все уже там. Нам не стоит здесь надолго задерживаться, уже почти время обеда.
        - Уже почти время обеда-а-а! - снова пропела старушка.
        Ни за что на свете Брисеида не хотела бы видеть, как ее отец снова пропадает бесследно. Она перепрыгнула изножье кровати.
        Они прошли по безлюдному коридору на четвертом этаже к служебной двери. Люсьен открыл ее без колебаний, и они вошли в небольшой проход, где сильно пахло рыбой. Неподалеку находились кухни.
        - Сегодня вечером рыба в панировочных сухарях, - заметил Люсьен, сморщив нос. - Честно говоря, ты не так уж много теряешь. У того, кто готовит подобное, совершенно отсутствует вкус! Уж точно!
        Аварийный выход привел к винтовой лестнице, расположенной между двумя зданиями. Только так можно было незаметно спуститься на первый этаж. Внизу они прошли по двору, где были расставлены мусорные контейнеры, а затем, пройдя по небольшому переулку, вышли к западной части большого фойе.
        - Вот тут-то и возникают сложности, - негромко заметил Люсьен. - В отделение радиологии можно попасть только через дверь, которую видно с другой стороны парковки.
        Брисеида поморщилась. Она несколько раз заходила в овальную приемную главного фойе. Вход в здание радиологии можно было увидеть, просто посмотрев вверх.
        - И у вас есть план?
        - Практически…
        - Мы обойдем парковку и постараемся остаться незамеченными, - объяснил Фрэнсис, снимая свой белый халат.
        - Мама сейчас работает за стойкой администрации! И ей не нужно видеть мое лицо, чтобы догадаться, что это я! Разве мы не можем подождать, пока совсем стемнеет?
        Ее отец решительно покачал головой:
        - Вскоре они поймут, что тебя больше нет в палате. Мы не можем ждать, нужно придумать отвлекающий маневр.
        Брисеида бегло оглядела холл. Ее мать что-то объясняла пожилому мужчине, а ее коллега, новенькая по имени Эстер, о которой Брисеида знала очень мало, заполняла какие-то бумаги. Вокруг приемного отделения было немного людей, но недостаточно, чтобы они могли пройти незамеченными.
        - Мама знает Фрэнсиса? - Ее отец кивнул.
        - Если каждый из нас должен остаться незамеченным, то кто тогда будет отвлекать остальных?
        Фрэнсис достал из кармана мобильный телефон и набрал номер больницы. Из телефона раздался звук:
        - Больница Рише, здрав… - и Фрэнсис поспешно повесил трубку.
        - На звонок ответил кто-то другой.
        - Ты уверен? - спросил Люсьен. - Перезвони по громкой связи, я хочу послушать.
        Брисеида снова взглянула на стойку приемной: теперь коллеги разговаривали, чтобы скоротать время. Если они перейдут дорогу сейчас, то не успеют пройти и десяти метров, как их заметят. Фрэнсис позвонил снова, и во второй раз трубку взяла Эстер.
        Притворившись самоубийцей, Фрэнсис поклялся, что примет таблетки и выбросится из окна, если немедленно не вызовут главврача. Эстер была немного озадачена и попросила Анни найти кого-нибудь из начальства. Та тут же убежала.
        Стоя спиной к окну, сотрудница пыталась успокоить собеседника:
        - Не волнуйтесь, месье, я отправлю «Скорую помощь», и они приедут за вами. Но мне нужно, чтобы вы сообщили свой адрес.
        - Но мне не нужна «Скорая помощь»! - страдальческим голосом ответил Фрэнсис.
        Он махнул им рукой, продолжая в том же тоне:
        - Мне нужно поговорить с главврачом!
        Первой на открытое пространство вышла Брисеида, за ней следовал ее отец.
        - Хорошо, хорошо! Но мы не сможем приехать и помочь вам, если вы не сообщите больше информации. Назовите мне свой адрес…
        Они продвигались вперед, стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимания.
        - Нет, нет, нет, я чувствую, что вы пытаетесь меня обмануть, - сказал Фрэнсис. - Я не скажу вам свой адрес, я прекрасно знаю, что вы собираетесь сделать. Вы собираетесь силой отвезти меня на одну из ваших птицебоен! И вы хотите, чтобы я смирился с подобным?
        - Послушайте, месье, - сказала Эстер, - постарайтесь быть благоразумным. Вам нужна помощь, и я не смогу помочь вам, если вы не поможете мне. По крайней мере, скажите, в каком районе вы живете.
        До дверей здания радиологии им оставалось преодолеть еще несколько метров. Они поспешили дальше.
        - Подождите… Кажется, я слышу, как возвращается моя коллега, возможно, она сможет вам помочь…
        - Вот черт!
        - Прошу прощения?
        - Нет, я говорил не о вашей коллеге, а о главвраче! - завопил Фрэнсис, отчаянно вскидывая руки в сторону Брисеиды и Люсьена.
        - Похоже, вам тяжело дышать, - забеспокоилась сотрудница. - С вами все в порядке?
        - Да-да, все очень хорошо!
        Люсьен вставил свою карточку в магнитный слот замка, дождался щелчка, надавил на открывающийся засов, но дверь только покачнулась. Казалось, что-то мешает открыть ее изнутри. Он надавил сильнее, налегая всем своим весом, но безрезультатно.
        - Ну нет, так дело не пойдет! Где главврач? Я хочу видеть главврача!
        - Он рядом со мной, он поговорит с вами… Анни, скорее!
        Брисеида присоединилась к своему отцу, помогая открыть дверь. Под их давлением дверь подалась на несколько сантиметров.
        - Нет, я вижу, что он не с вами! - воскликнул Фрэнсис.
        - Что вы имеете в виду?
        Сотрудница повернулась, когда Анни присоединилась к ней. Через долю секунды дверь отворилась на метр, ровно настолько, чтобы они смогли войти в здание. Фрэнсис втолкнул их внутрь, и из-за спешки его телефон упал на пол. Голос сотрудницы раздался эхом в пустом зале:
        - Алло? Алло? Месье, что случилось? Вы в порядке?
        Фрэнсис бросился к своему мобильному телефону:
        - Теперь все намного лучше, мое уважение главврачу. Спасибо, до свидания.
        Он отложил телефон и опустился на пол, тяжело дыша.
        Люсьен, скрытый полумраком, подошел к окну, чтобы посмотреть на свою жену, увлеченно беседующую с Эстер. Он вздохнул и послал ей воздушный поцелуй.
        3
        Эксперименты
        - Медикам не хватает того, что делает хорошего ученого хорошим, а именно воображения. Они настолько зациклены на своей реальности, что ограничивают себя и не видят того, что находится перед ними! Просто смешно. Чтобы найти решение, нужно суметь его представить. Вот, подай мне красный провод со стола.
        Брисеида нашла провод посреди невообразимого беспорядка и передала его отцу.
        - А искомое вами решение моей проблемы существует или вы его только вообразили?
        - А есть какая-то большая разница между этими двумя понятиями?
        Брисеида неловко пожала плечами:
        - Я не знаю. Я бы подумала над этим вопросом… Но раз ты так говоришь.
        - Абсолютно никакой разницы. Никакой, - сказал Люсьен, глядя на нее пронзительными голубыми глазами. - Проблема медицины в том, что она рассматривает все с точки зрения болезни.
        - Что вполне логично…
        - Но когда мы говорим «болезнь», то под этим подразумеваем биологическое тело, а значит, и химическую реакцию. С самого начала физическая гипотеза исключается. Просто абсурд!
        Люсьен разразился смехом, который поддержал Фрэнсис.
        Брисеида напряженно улыбнулась. Они выглядели вполне уверенными в себе!
        Два физика провели часть вечера, разбираясь с измерительной системой. Аппарат МРТ, представляющий собой большую горизонтальную трубу с толстой бронированной обшивкой, теперь скрылся под клубком проводов и приборов, словно гигантский паук в своей паутине. Окна были закрыты, и два прожектора освещали пространство, а по другую сторону стеклянной стены гудели четыре компьютера.
        - Когда мы говорим о химии, мы обязательно обращаемся к химическим элементам, которые вступают в реакцию, - продолжал Люсьен, склонившись над электронной коробкой, которую он только что вскрыл на правой стороне аппарата. - Таким образом, можно заставить два химических вещества вступить в реакцию, если только они помещены в один и тот же сосуд. В твоем случае, можно сказать, проблема кроется внутри.
        - Внутри? - повторила Брисеида.
        - Внутри твоего тела. Фрэнсис, ты можешь подключать компенсатор!
        - Внутри моего тела? Получается, что проблема не в моем теле? - удивилась Брисеида.
        - Все, работает! - сказал Фрэнсис, находясь за огромной стеклянной стеной.
        Люсьен поднял голову и одарил дочь красивой улыбкой.
        - Нет, это же очевидно. Твой организм в некотором роде синхронно реагирует на внешний источник, с которым ты связана. Сложность заключается в том, чтобы обнаружить его.
        - Источник?
        - Да.
        Он дернул за проволоку, вырвав ее из сложной конструкции, к которой она была прикреплена, и закрыл корпус.
        - Вот так!
        Отец встал, вытер лицо и посмотрел на нее с забавным выражением:
        - Не смотри так! Мы найдем его, твой источник.
        - Но что это такое? И почему мое тело реагирует на него? - Брисеида начала терять терпение.
        Шею снова начало жечь, и она уже начала жалеть, что не дождалась возвращения доктора Мулена.
        - Мы почти у цели. Наберись терпения, и в конце концов ты все поймешь. Вот, гляди, я покажу тебе, как тебе нужно расположиться. Тебе необходимо всего лишь лечь на выдвигающийся стол, вот так, головой к аппарату, а затем мы поместим тебя внутрь трубы. Легче и быть не может. Но тебе придется быть очень осторожной: чтобы у нас был шанс на успех, ты должна будешь оставаться абсолютно неподвижной в течение всего эксперимента. Все, что от тебя требуется, - это смотреть на мигающую красную точку перед собой и не отвлекаться, что бы ни случилось.
        - Почему? Что может произойти?
        - Ничего серьезного… Но это все же эксперимент. Даже если я почти уверен в результате, всегда остается некий фактор неопределенности. В этом, кстати, и заключается прелесть нашей работы.
        Брисеида почувствовала, как у нее свело живот. Значит, она была их подопытным кроликом. Она вспомнила телевизионную программу, которую видела несколько недель назад, в которой говорилось о неприемлемости фармацевтических испытаний на животных. В передаче упоминалось, что средняя продолжительность жизни лабораторной крысы редко превышает несколько дней. Биолог пытался оправдать эту расправу, указывая на то, что подобные жертвы спасут множество человеческих жизней в ближайшем будущем. Таковы были правила игры. Игры! Ее отец тоже играл?
        - Затем, когда ты уляжешься, Фрэнсис запишет разницу температур между участками кожи, пораженными красным пятном. На самую горячую точку мы направим крошечные электромагнитные волны, которые ты не почувствуешь, но на которые отреагирует твое тело. Твои клетки, чтобы защитить себя, «выключатся», так сказать, и «радиосообщение», посланное тебе источником, вернется к нему как эхо. Наши приемники, эти маленькие зеркала, которые ты видишь повсюду, смогут уловить это эхо и определить положение источника благодаря направлению и размеру волны. Проще простого, но нужно быть физиком, чтобы додуматься до этого.
        - Проще простого… - прошептала Брисеида.
        - Очевидно, - сказал Фрэнсис, - что мы должны найти правильную энергетическую точку на твоем плече, убедиться, что зеркала расположены правильно, а электрошок верно дозирован…
        Люсьен бросил на него недовольный взгляд.
        - Все будет хорошо.
        Брисеида сглотнула.
        - У вас вообще есть идеи, откуда берется этот источник?
        - Он исходит из довольно далекого места. Из очень-очень далекого… - заверил Люсьен.
        Брисеида взглянула на Фрэнсиса. Казалось, ему было не по себе и подобно ее беспокоило. И ее отец это заметил.
        - Это же очевидно! - воскликнул он. - Фрэнсис, ты же сам подтвердил, источник может исходить только оттуда!
        - Теоретически да, - сказал Фрэнсис каким-то вялым голосом. - Но когда ты видишь все своими глазами…
        - Могу тебя заверить, что ничего ты не видел, - отрывисто произнес Люсьен.
        Фрэнсис виновато кивнул.
        - Я знаю… Но все равно в это трудно поверить…
        Люсьен напряг челюсть. Он повернулся к дочери, заставив себя улыбнуться:
        - Брисеида, почему бы тебе не пойти и не взять нам две чашечки кофе из кофемашины в коридоре, пока мы закончим последние приготовления?
        Она безоговорочно согласилась. Ей нужен был свежий воздух.
        Уже стемнело, когда Брисеида вышла в коридор с фонариком, который она направляла в пол, чтобы не привлекать внимания. Она выключила его, когда подошла ко входу. Несколько окон выходило на освещенную автостоянку. Полетт была на дежурстве и стояла за овальным столом в главном фойе. Ей пришлось прийти на помощь Анни после того, как исчезла ее дочь. Телефон Брисеиды не умолкал весь вечер. Люсьен вообще не переживал, он не думал, что кто-то будет искать их в этом здании. Ей было трудно в это поверить, но он оказался прав. Ее искали, они даже слышали сирены чуть ранее. Потом все успокоилось. На Брисеиду нахлынула грусть. Как будто у ее матери и так мало забот… Она поклялась себе, что не заставит ее ждать слишком долго. До полуночи, что бы ни говорил Люсьен, она позвонит ей.
        Она нашла кофемашину в темном углу, за створчатыми дверями, зажатую между полками, на которых раскиданы листовки и стояло пластиковое растение. Все работало идеально. Она взяла два кофе и уже собиралась уходить, когда ужасное ощущение охладило ее кровь. Кто-то наблюдал за ней сзади. Она замерла на мгновение, не зная, что делать, а затем с колотящимся сердцем двинулась к дверям, но в последний момент повернулась, чтобы удивить незнакомца.
        Она от неожиданности выронила две чашки, и они разбились об пол. Два маленьких черных глаза холодно смотрели на нее с другой стены. Альфред Рише, конечно же. Портрет, такой реальный, казалось, насмехался над ее испугом. Злобная улыбка заиграла на его лице: как никогда в этом полумраке, высокий бледный доктор, казалось, готов был возненавидеть любого, кто осмелился наблюдать за ним.
        - Однажды я спущу с тебя шкуру, - прорычала Брисеида, ее руки все еще дрожали.
        Она поспешила взять две новые чашки и не потрудилась вытереть пролитый на пол кофе. Чем быстрее она покончит с экспериментами отца, тем быстрее сможет вернуться домой.
        - Надеюсь, что ты не страдаешь клаустрофобией: из-за того что мы установили в аппарат, у тебя не будет места для свободного маневра. А затем нам придется заделать отверстие у твоих ног, ведь важно получить правильные измерения.
        Сидя на выдвижном столе, Брисеида жестом прервала его, держа туфлю в руке, и посмотрела на Фрэнсиса. А тот осторожно продолжил:
        - Мы будем находиться за стеклянной стеной, где компьютеры, опять же, чтобы не исказить измерения… Но у тебя с собой будет эта маленькая коробочка… для связи, - быстро добавил он, чувствуя, как помрачнел взгляд Брисеиды.
        - Похоже на радионяню Жюля, которую использовали, когда он был маленьким.
        - Верно, - подтвердил ее отец.
        - Эта штука работает через раз, - недоверчиво заметила Брисеида. - И работала так еще одиннадцать лет назад…
        - Мы все починили. Не волнуйся, Брисеида, все под контролем. И твой ремень тоже. Нужно снять ремень, а потом джемпер.
        Она с неохотой подчинилась.
        - А радионяня не исказит результаты измерений?
        - Мы внесли в него необходимые изменения. Вот, отлично, теперь тебе нужно просто лечь. Ты замерзла, вся дрожишь. Боюсь, придется поторопиться.
        - Нет, на самом деле я умираю от жары.
        У нее поднялась температура. Она чувствовала себя слабой, ее разум был затуманен. Люсьен положил руку ей на лоб и, не отрывая от нее глаз, крикнул своему коллеге, который сидел у компьютеров:
        - Фрэнсис! Нам нужно поторопиться!
        - А потом ты обещаешь вернуться домой со мной, без всяких разговоров?
        - Да, конечно.
        - Поклянись.
        - Клянусь.
        - Хоть бы все получилось, - вздохнула Брисеида, ложась, - потому что это чертово пятно начинает действовать мне на нервы.
        Жестом она показала Фрэнсису, который находился за стеклянной стеной, что она готова. Он нажал кнопку, и выдвижной стол медленно пополз в большую трубу.
        - Погоди! - воскликнул Люсьен, прежде чем исчезнуть из поля ее зрения.
        Выдвижной стол остановился, он взял ее за руку и склонился над трубой, чтобы посмотреть ей в глаза.
        - Я просто хотел сказать тебе… Прости, что не могу объяснить больше. Ты не сможешь понять. Тебе придется подождать и увидеть… результат своими глазами.
        - Все хорошо, папа.
        - Нет, я имею в виду… Надеюсь, что ты поймешь. Но я хочу, чтобы ты знала, что я искренне сожалею о том, что произошло за последние одиннадцать лет. И что я никогда не переставал думать о тебе.
        - Хорошо.
        Брисеида не понимала, что он имеет в виду. Выдвижной стол дрогнул и ожил. Она сосредоточила свое внимание на потолке аппарата МРТ, который медленно проплывал мимо менее чем в десяти сантиметрах от ее носа.
        Выдвижной стол достиг дна цилиндра, и ее отец захлопнул перегородку. В полной темноте, которую рассеивали лишь несколько мигающих светодиодов, Брисеида начала думать, не совершила ли она какую-нибудь глупость. Как она могла быть уверена, что эти двое мужчин не сошли с ума? Что они не собирались оставить ее гнить в саркофаге? Стена была так близко к ее лицу, что испарения от ее дыхания возвращались и ласкали ее щеки. Была пятница. Она стала очень надеяться, что рабочая бригада будет заниматься ремонтом и в субботу.
        - Все в порядке? - затрещал голос отца в радионяне, прижатой к ее плечу.
        - Пойдет… Но я бы предпочла, чтобы эксперимент не длился слишком долго. Тут тесновато…
        - Начнем прямо сейчас! Я буду считать до трех. На счет «три», не двигайся, понятно?
        - Понятно!
        - Один…
        Ее сердце забилось быстрее.
        - Два…
        Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. На долю секунды она представила, как ее мать, задыхаясь, входит в комнату и видит двух мужчин, склонившихся над безжизненным телом ее дочери.
        - Три!
        Внезапно посыпались искры, за которыми последовала сильная вспышка. Брисеида подняла голову и ударилась о стенку аппарата МРТ. Она выругалась.
        - Брисеида! Я же просил тебя не двигаться!
        - Ты не сказал мне, что будут вспышки! - запротестовала она, сердито ударяя кулаком по стенке. - Выпустите меня отсюда!
        - Давайте попробуем еще раз!
        Люсьен уже начал действовать, прежде чем она успела среагировать:
        - Начинаем! Раз, два…
        - Нет, подожди!
        - Три!
        Появилось слабое свечение, затем над ней пронесся поток воздуха. Вдруг три мощных электрических разряда пронзили ее плечо, и у нее перехватило дыхание. На несколько секунд тело перестало ей подчиняться.
        - Невероятно! Невероятно! - воскликнул ее отец.
        - Что невероятно? - сказала она, ее мышцы онемели.
        - Все правильно! Невероятно!
        - Папа? Папа!
        - Брисеида? Ты меня слышишь?
        - Да, я тебя слышу! Что происходит?
        - Только один из приемников должен был обнаружить источник! Но шесть приемников из шести среагировали. Шесть! Это очень много! Нужно провести дополнительные тесты!
        - Дополнительные?
        - Мы должны немедленно начать снова, пока условия благоприятны!
        - Папа, подожди, я не чувствую…
        Но Люсьен уже начал обратный отсчет.
        Брисеида закрыла глаза, как будто это могло что-то изменить, и ожидала следующего толчка, ее лицо было напряжено.
        - …Три!
        Ничего не произошло. Она немного подождала, прежде чем открыть глаза. Все по-прежнему. Она медленно подняла голову, увидела только кончики пальцев ног, расположенные чуть ниже мигающего светодиода. Она протянула руку и услышала только собственное дыхание и трение волос о стенку.
        - Папа?
        Ответа не последовало.
        - Фрэнсис, Люсьен, вы здесь? - Тишина.
        Теснота кабины не позволяла ей поднять руку к плечу, чтобы взять радионяню. Она попыталась сдвинуть ее подбородком. Сейчас нельзя потерять эту вещицу.
        - Я думаю, ничего не получилось! - закричала она. - Я ничего не почувствовала! Мне тяжело здесь дышать! Вы можете меня вытащить?
        Ничего, даже ни малейшего шума. Если устройство больше не работало, двое мужчин, конечно, заметили это. В любой момент они могли прийти и открыть ее.
        - Эй, вытащите меня отсюда! - кричала она, теряя терпение и стуча по перегородке.
        Прошла минута, бесконечная минута. Она прижала руки и ноги к стенке, чтобы продвинуться к выходу. В таком маленьком пространстве невозможно было разогнаться: она отталкивалась от перегородки всеми силами, которые были в ее ногах. Воздух заканчивался, а ее сердце бешено билось. Она не сможет пережить ни ночь, ни выходные в этом кошмарном саркофаге. Она толкалась снова и снова, извиваясь, как сумасшедшая. Паника нарастала, она больше не продержится ни минуты, она должна была выбраться, выбраться, выбраться!
        Перегородка поддалась. Девушка судорожно выползла наружу.
        Воздух, наконец-то! Из-за интенсивного света прожекторов ей пришлось прикрыть глаза.
        - Папа! - крикнула она, все еще держа глаза прикрытыми.
        Было холодно. Спотыкаясь, она дошла до своей сумки, отыскала кроссовки, джемпер и, моргая, направилась в компьютерный зал. Там никого не было.
        - Люсьен?
        Ее телефон разрядился. Время на часах остановилось. Она провела рукой по лбу, внезапно почувствовав, что ей очень жарко. Ее глаза жгло.
        Она сделала несколько шагов, ее ноги были тяжелыми, лишенными сил. Все, что она могла видеть, было белым. Она остановилась, чтобы переждать дискомфорт, и земля ушла у нее из-под ног.
        4
        Проводники
        Брисеида старалась оставаться неподвижной как можно дольше. Она любила этот особый момент, когда можно притворяться бодрствующей, но в то же время купаться в магии сна. Быть у штурвала и плыть по воображаемому миру ночных грез… В подобные мгновения все было возможно.
        Небольшой электрический импульс нарушил ее покой, за ним последовали другие, повторяющиеся через равные промежутки времени. Резким движением Брисеида прогнала назойливые мысли. Но невыносимый шум поселился в ее снах, где, похоже, был твердо намерен остаться. Развеселившись, Брисеида заметила, что этот шум перенял ритм ее сердца. О, непослушный обманщик!
        - Да что за чушь собачья! Вот увидите, однажды кто-то из них ускользнет от нас!
        Она отчетливо слышала чей-то голос. Слабый электрический шум участился, как бы выражая свое недовольство.
        - Не кричи так, Кати, а то у нее действительно будет сердечный приступ! Но, случись такое, возможно, они поднимут свои задницы…
        - Ах, Фредди, еще считаешь себя умным с твоими-то размышлениями о…
        - Прекратите, вы оба, а то разбудите ее! - Брисеида затаила дыхание.
        Должно быть, ее нашли в здании радиологии. Они могут спросить ее, почему в такое время она не в своей палате, а лежит в закрытом для посторонних коридоре. Или ее нашли утром? Во рту у нее пересохло, а голова болела. Она вполне могла провести целую ночь в коридоре.
        - Тем не менее, - проговорила Кати, - ты не можешь заставить меня поверить, что, обладая такими возможностями, они не могут…
        - Тише! Идите сюда, кажется, она просыпается.
        Три человека уставились на нее. Брисеида попыталась встать.
        - О, стоп! Не так быстро, юная леди! - воскликнула женщина, Кати, ее короткие черные локоны растрепались, обрамляя овальное лицо, когда она надавила на плечо Брисеиды, чтобы та снова легла. - Если вы сейчас встанете, то потеряете сознание. Нужно действовать аккуратно.
        Брисеида потрогала плечо в том месте, где его коснулась Кати: она снова ощущала давление пальцев на кожу, температура которой вновь стала нормальной.
        - Да-да, пятно исчезло, - сказал более пухлый из двух мужчин. - Странно, правда? А вот меня ударили по нёбу. Меня нашли, когда я уснул на уроке, откинув голову назад и открыв рот, громко храпя. Самое страшное, что на целых две недели мои вкусовые ощущения притупились! Так что после, можешь себе представить, мне пришлось немного наверстать упущенное… - признался он ей, похлопывая себя по животу.
        Второй мужчина был высоким и стройным, одетым в белый халат, как и двое его товарищей, и посмеивался, пряча усмешку за усами.
        - Да оставь ты ее в покое со своими историями! - начала выходить из себя невысокая женщина. - Как будто бы ей интересно!
        - То есть… - заговорила Брисеида, но резкий кашель не дал ей договорить.
        Ее горло было словно забито пылью, потому что она слишком долго молчала.
        - Давайте уйдите отсюда! - приказала Кати. - Дайте ей возможность дышать!
        - О чем они говорили? - спросила Брисеида, когда двое мужчин отошли.
        - Ни о чем важном. Простите их, они не отличаются особым умом. Но они милые. В наше время это отличное качество.
        Брисеида вежливо улыбнулась ей.
        - Что я здесь делаю? - спросила она спустя некоторое время.
        Она решила прикинуться, будто у нее амнезия. Вероятно, это был лучший способ, чтобы справиться со сложившейся ситуацией без особых проблем.
        - Как же можно этого не знать?
        - То есть… Я должна быть в больнице, потому что мама отвезла меня туда, но потом…
        - Да, действительно, дать вам успокоительное было не самой лучшей идеей, - призналась медсестра. - Если учесть пережитый стресс, а также длительное пребывание в аппарате МРТ, то нет, все действительно прошло не лучшим образом. Им стоило придумать какой-нибудь другой способ. Вот, выпейте, вам станет легче.
        Брисеида изумленно распахнула глаза.
        - Что? Вы хотите сказать, что знаете о…
        - Разумеется, я все знаю! Иначе, зачем мне здесь находиться? Давайте, пейте!
        - Получается, вы с ними заодно? - воскликнула Брисеида, внезапно почувствовав себя намного лучше.
        - Да, понимаете, здесь я просто проводник…
        - Вы даже не представляете, как мне стало легче! Они все предусмотрели! Хотя они могли бы предупредить меня! Что именно произошло? Моя мама знает?
        - Не волнуйтесь, ваши родители будут проинформированы в установленном порядке. Но, пожалуйста, будьте осторожны, у стен здесь есть уши…
        - О да, конечно, - негромко извинилась Брисеида. - Но вам не кажется, что мы должны связаться с моими родителями, раз уж все решилось? Знаете, моя мама не будет сердиться.
        Медсестра ничего не ответила. Она нервно перебирала листы из больничной карты Брисеиды, в которых узнала несколько записей медицинского осмотра, проведенных еще в подростковом возрасте.
        - Вы не ответили мне, где мой отец и Фрэнсис? Папа обещал мне, что вернется домой, когда все закончится.
        Кати так резко захлопнула карту, что Брисеида аж подскочила.
        - Хорошо! Похоже, вы находитесь в отличной форме, - сказала она громко. - Вы можете обратиться в приемный покой. Вам будет присвоен ваш идентификационный номер.
        - Какой номер?
        Кати сунула ей в руки ее пыльно-желтую сумку и подтолкнула к двери со знающим видом:
        - Пожалуйста, внимательно слушайте инструкции, которые вам дадут в приемном покое.
        - О да, конечно, мой и-ден-ти-фи-ка-ци-он-ный номер, - сказала Брисеида так же громко.
        - На этом я вас покидаю. У меня еще много дел.
        - Хорошо… - немного удивленно ответила Брисеида, а затем добавила более сдержанно: - Спасибо вам за все!
        Медсестра хотела закрыть дверь, но Брисеида остановила ее:
        - И еще одно: сколько сейчас времени? Мои часы больше не работают…
        - Время поторопиться, - ответил та, прежде чем захлопнуть дверь перед ее носом.
        Брисеида потеряла дар речи. Она находилась в большом белом коридоре, в котором не было окон. Не зная, в какую сторону идти, она отправилась наугад, держась за свою сумку, как за импровизированный спасательный круг. В конце концов, она сможет найти хотя бы дорогу назад.
        За первым белым коридором последовал второй, затем третий и четвертый, ни один из которых не был ей знаком. Она и представить себе не могла, что больница такая большая. Она начала уставать. Девушка уже собиралась вернуться назад, когда увидела приоткрытую дверь. Она осторожно толкнула дверь и оказалась перед высоким чернокожим мужчиной, склонившимся над тележкой для уборки.
        - Э-э… прошу прощения… - застенчиво сказала она.
        Мужчина резко подскочил и встал в дверном проеме.
        - Что вы здесь делаете? - рявкнул он.
        - Э-э… я… - заикнулась Брисеида.
        - Вы умеете читать? - добавил он. - «Вход разрешен только служебному персоналу». На двери же написано!
        Он указал на табличку своей кепкой, прежде чем снова надеть ее на свою гладкую, вспотевшую голову.
        Не зная, что ответить, Брисеида перевела взгляд с таблички на мужчину, который, казалось, решил скрыть от нее содержимое каморки своей внушительной фигурой, словно охранял драгоценное сокровище. Однако там не было ничего, кроме чистящих средств, хранившихся в тени на полках в конце узкого прохода. Брисеида прищурилась, не веря своим глазам: нет, здесь не было ни полок, ни чистящих средств. Все это был тромплей, нарисованный с удивительной тщательностью…
        - Может быть, вы хотите, чтобы я вам помог? - прорычал мужчина с угрозой в голосе.
        Она судорожно сглотнула.
        - Если честно, то да…
        - Если вы что-то ищете, вам нужно идти в приемный покой! - снова прорычал он, прежде чем захлопнуть дверь перед ее лицом с такой силой, что у нее волосы встали дыбом.
        Брисеида мудро решила больше не беспокоить этого доброго месье. Она добилась своего: в гневе мужчина указал в сторону приемного покоя.
        - Значит, сюда, - сказала она вслух, чтобы набраться храбрости и продолжить свой путь.
        Брисеида бодро шагала уже несколько минут, когда ее слух привлек тоненький голосок.
        - Что вы ищете?
        Она повернула голову. В крошечной комнате, в которой не было окон, за пустым столом сидела женщина, одетая в бледно-зеленую блузку. Ее лицо было морщинистым, а макияж - вызывающим.
        - Что вы ищете? - монотонно повторила она.
        - Э-э… я ищу приемный покой, - сказала Брисеида.
        - Тогда вам сюда, - беспристрастно ответила женщина.
        - А?
        Брисеида посмотрела на дверь. На бежевой стене белым мелом неаккуратным почерком были выведены слова «Добро пожаловать».
        - Странно, я хорошо знаю эту больницу, и я…
        - Мы переехали из практических соображений. Так чего же вы хотите?
        - Переехали? - удивилась Брисеида - В это помещение?
        - Я должна повторить свой вопрос еще раз?
        - Э-э-э… то есть… да, то есть нет, в этом нет необходимости…
        Женщина подняла бровь, выглядела она раздраженной.
        - Речь идет… об идентификационном номере.
        Женщина осмотрела ее с ног до головы, достала из единственного ящика стола синий лист бумаги, из кармана рубашки вынула карандаш и начала опрос:
        - Имя?
        - Брисеида Ричетти.
        - Возраст?
        - Восемнадцать лет.
        - Пол?
        - Э-э… женский, - ответила Брисеида, чувствуя нелепость вопроса.
        Сотрудница неодобрительно посмотрела на нее и пожала плечами.
        - Никогда точно не знаешь…
        Она вернулась к своей анкете. Брисеида беспокойно покачивалась, стоя перед столом.
        - Регистрационный номер?
        - Прошу прощения?
        - Если вам удобнее, то ваш идентификационный номер, - сказала женщина раздраженно, положив документ на стол.
        - Но ведь именно вы… - заговорила Брисеида.
        - Вы найдете его в таблице результатов вашего теста.
        - Результаты…
        - На желтом бланке - результат тестов.
        - Но я не…
        - Но-но! - перебила женщина. - Как мы можем помочь, если вы не прошли тесты? Вернетесь, когда получите желтый бланк.
        - И куда же мне идти?
        - Все очень просто. На выходе поверните налево, затем направо, затем снова направо, дважды налево, и тогда вам нужна третья дверь справа. Вы не ошибетесь, на двери написан номер 37 349. Или 73 943? Да, ну, в общем-то, не важно.
        Она посмотрела на неподвижно стоящую Брисеиду.
        - Ну, чего же вы ждете? Неужели вы собираетесь простоять здесь всю ночь?
        - Прошу прощения, - ответила Брисеида, - но где именно я нахожусь?
        - Ну… - засомневалась женщина, утратив свою уверенность, - вы находитесь на пути…
        - Куда?
        - Слушайте, это не моя работа - объяснять. Просто следуйте инструкциям, и все встанет на свои места.
        Она прошла по кабинету, чтобы проводить Брисеиду до двери.
        - Налево. Направо. Направо. Налево. Направо и третья дверь справа. До свидания.
        Она захлопнула дверь, и Брисеида совершенно одна оказалась в тяжелой тишине бесконечного коридора.
        Логика подсказывала, что ей следует постучать в дверь приемного покоя, требуя дополнительных объяснений. Если все это придумал ее отец, то он бы услышал ее… Но мысль о том, что придется еще раз встретиться со странным накрашенным лицом этой старухи…
        - Терпение, - сказала она себе, - кто-нибудь все объяснит мне.
        Прежде всего нужно найти чертов кабинет, чтобы пройти тесты…
        Коридоры следовали один за другим и выглядели одинаково. Вопросы крутились в голове и мешали сосредоточиться. Что это за место, где так много бесконечных коридоров, так много развязок, но ни одного указателя? На каждом перекрестке она еще немного колебалась, изо всех сил молясь, чтобы не свернуть на неверный путь. Еще раз она не сможет найти приемный покой. Она уже отчаялась выбраться из этого лабиринта, когда наконец обнаружила дюжину людей, стоящих в очереди у двери. Табличка с надписью «Медицинский осмотр» обозначала начало очереди. Она поставила свою сумку позади молодого человека чуть старше ее. Он повернулся и улыбнулся ей. На его голове был берет, а рукава свободной рубашки были закатаны. Скрещенные подтяжки поддерживали его брюки, а на плечо он примостил большой холщовый сверток. Под ногтями у него была грязь, и он грыз веточку.
        - Здравствуйте, - сказала Брисеида, довольная тем, что наконец-то разговаривает с кем-то дружелюбным. - Коридоры здесь длинные, не так ли? Я думала, что заблудилась! Вы долго ждете?
        Молодой человек сделал извиняющееся лицо:
        - Eu nao falo sua lingua[1 - Я не говорю на вашем языке.].
        - А, ладно…
        И поскольку, как ни удивительно, никто не говорил по-французски, она просто ждала своей очереди, надеясь, что она подойдет быстро.
        Прошла целая вечность.
        Наконец молодая женщина со строгим лицом провела ее в небольшую комнату и поставила перед ней стул. Брисеида с благодарностью села на него. Она так устала, что могла бы сразу заснуть.
        - Стул не для вас, а для ваших вещей. Я только что вам это сказала, но вы совершенно меня не слушаете.
        Брисеида встала и последовала за женщиной, которая закатала рукава своей розовой блузки и села за свой стол, который был единственным предметом мебели в комнате.
        - Вы кто?
        - Брисеида Ричетти.
        Женщина пренебрежительно посмотрела на нее, затем достала блокнот.
        - Ах да, мадемуазель Ричетти. Вы опоздали. Разве в вашем маленьком городке вас не научили придерживаться расписания?
        - Прошу прощения?
        - Расписание, - пояснила она. - Да и еще такое плотное. Вам придется приложить чуть больше усилий, если вы хотите преуспеть здесь. Вам повезло, что вас приняли в нашу школу. Вы могли хотя бы проявить немного благодарности и приехать вовремя.
        - Прошу прощения, - сказала Брисеида, - но где я нахожусь? И кому я должна быть благодарна? Я бы хотела, чтобы кто-нибудь объяснил мне…
        - Как это, вы не знаете?
        - Нет, я ничего не знаю, а хотелось бы знать.
        - А… В таком случае извините, но вам придется подождать, пока вы не сможете поговорить с кем-то из администрации. Я не должна вам что-то объяснять.
        - Почему? Неужели так сложно? - вышла из себя Брисеида.
        - На самом деле да. И пожалуйста, будьте вежливы. Если вы находитесь в сложной ситуации, это не значит, что вы должны быть грубы со всеми.
        Она набросала несколько заметок на странице и поворчала:
        - Ну что за молодежь. Они опаздывают, им на все наплевать, они никого не уважают… Из-за таких, как вы, в мире царит бардак.
        - Именно потому, что я сейчас нахожусь в сложной ситуации? - сказала Брисеида, проигнорировав последнее замечание.
        - Но почем мне знать, вы еще даже не предоставили мне возможности осмотреть вас! Куда ж торопитесь, молодые люди, право слово!
        Она взяла себя в руки и сняла пылинку со своей бледно-розовой блузки. Затем она нашла чистую страницу в своем блокноте, аккуратно загнула уголок листочка, чтобы блокнот не закрылся, прежде чем снова заговорить.
        - Сколько вам лет?
        - Восемнадцать.
        - Хорошо, - сказала женщина и старательно поставила галочку в небольшой графе.
        Она спокойно разглядывала написанное, прежде чем поднять голову.
        - Вы хорошо засыпаете?
        - Без проблем, - ответила Брисеида, подумав, что сейчас она могла бы воспользоваться случаем и наглядно продемонстрировать ей это.
        - Сколько сигарет вы выкуриваете за неделю?
        - Что? Я… я не курю…
        - Ну, вы выпиваете, суть одна, - сказала женщина, ставя очередную галочку.
        Брисеида собиралась возразить, но та не дала ей времени:
        - Вы хотели бы обсудить какую-то конкретную тему? О вреде шума, солнца, образования, недоедания, лекарств, психологии? О конкретной проблеме? Проблемы в семье, половая жизнь, стресс?
        - Э-э-э…
        - Нет, ну ладно, - сказала женщина, ставя галочку в другой графе. - Подойдите сюда.
        Брисеида обошла стол и встала рядом с ней.
        - Снимите верхнюю одежду.
        Брисеида подчинилась, и медсестра надела ей на руку прибор для измерения артериального давления.
        - Идеаально! Нужно сделать пятьдесят наклонов. Но будьте внимательны, никакого обмана, я считаю вместе с вами!
        Брисеида посмотрела на нее в недоумении. Она едва могла стоять на ногах… Но ее собеседница, похоже, не была намерена менять свое мнение, а чтобы выбраться из этого кошмара, Брисеиде нужна была ее помощь.
        - У вас есть проблемы с глазами, ушами? - продолжала женщина, когда Брисеида начала нагибаться.
        - Насколько мне известно, нет…
        - Так ответ «да» или «нет»?
        - Ответ - нет. - Новая пометка на бумаге.
        - Вы принимаете таблетки?
        - Нет.
        - Значит, презервативы.
        - Тоже нет…
        Женщина отложила ручку, чтобы посмотреть ей прямо в глаза, отчего Брисеида сделала несколько странных гимнастических движений.
        - Разве вы не предохраняетесь? - К счастью, Брисеида уже была красной из-за упражнения.
        Она лишь глупо улыбнулась и прошептала:
        - Просто… Мне предохранение пока не очень нужно…
        - А-а-а! - вдруг разочарованно протянула женщина. - И он думает, что знает все…
        Новый квадратик помечен.
        - Осталось двадцать пять раз, не расслабляйтесь.
        Брисеида больше не могла терпеть. Только отчаяние давало ей силы продолжать заниматься таким абсурдным делом. Она отправилась на поиски отца, чтобы наконец понять, что с ней происходит. Вместо этого она стояла в бюстгальтере, делая наклоны, пока они говорили об ее половой жизни.
        Гротеск.
        - Можете ли вы назвать три заболевания, передающиеся половым путем?
        - Что… что мне… назвать их?
        Женщина щелкнула ручкой, ожидая.
        - Ну… В общем… есть… СПИД… и другие…
        - И другие?
        Женщина вздохнула, выглядя раздраженной, и резко перечеркнула еще одну графу в своем бланке.
        - Ваше невежество может дорого вам обойтись. Надеюсь, вы это осознаете? Подцепить такие болезни очень легко. Пятьдесят, вы можете остановиться.
        Брисеида оделась и подошла, чтобы опереться на стол, дабы не упасть. Перед ее глазами плясали звезды, она дрожала, как лист.
        - Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, - с упреком сказала женщина.
        В задней части комнаты открылась дверь, которую Брисеида не заметила, и вошел мужчина лет пятидесяти, одетый в огромную белую мантию.
        - Вы почти закончили? - спросил он.
        Женщина вскочила на ноги и почтительно поприветствовала его.
        - Юная леди, распишитесь здесь и следуйте за месье.
        - Спасибо, Марлен, - мягко произнес мужчина, как только Брисеида поставила свою подпись. - Разве вы не собираетесь отдать ей сумку?
        - Да, конечно, - вздохнула медсестра, поднося сумку к Брисеиде. - Я надеюсь, что вам понравится у нас.
        - Спасибо…
        Женщина натянуто улыбнулась:
        - Это я благодарна вам. Всегда пожалуйста.
        И пока она ждала продолжения, застыв в вынужденном поклоне, мужчина кашлянул:
        - Марлен? Не откроете ли вы дверь для следующего человека?
        - Да, конечно, разумеется…
        - Мадемуазель, прошу вас следовать за мной.
        Мужчина прикрыл за Брисеидой дверь, прежде чем в комнату вошел следующий человек.
        - Вам придется простить ее, - сказал он, когда они снова остались одни. - Люди, которые здесь работают, доброжелательны, но не всегда очень… ну, не очень предусмотрительны.
        - Мне нужно было взять свой идентификационный номер и отдать его в приемный покой…
        - Не волнуйтесь, Марлен позаботится об этом.
        И снова очень длинный коридор. Но на этот раз по обе стороны были расставлены большие стеллажи. Простыни, одеяла и одежда были аккуратно разложены на полках.
        - Меня зовут Дориан, - сказал мужчина, рассеянно проводя пальцем по этикеткам в одном из рядов. - Я - стражник, и я здесь, чтобы объяснить вам несколько вещей, прежде чем я отпущу вас в вашу комнату. Там вы сможете отдохнуть.
        - Моя комната? Я останусь здесь надолго?
        Он шел быстро, и ей пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от него. Наконец-то она получит ответы.
        - Вы здесь потому, что высокопоставленные лица сочли вас достойной обучаться тут, - серьезно сказал стражник. - Прежде всего вы должны знать, что немногим уготована подобная честь. Вот, это для вашей комнаты.
        Он остановился и протянул ей стопку постельного белья. Брисеида чуть не врезалась в него.
        - Мадемуазель…
        - …Ричетти.
        - Мадемуазель Ричетти, то, с чем вы столкнетесь за этими дверями…
        Дориан указал на коридор. Она повернулась.
        - …это, конечно, выше вашего понимания. За этими дверями скрывается одно из самых необычных мест в мире.
        Его глаза заблестели. Брисеида смотрела на него, ничего не понимая.
        - Так… что там такое? - спросила она.
        - Это место называется Цитаделью, - сказал стражник. - Когда-то давно Цитадель возникла по взаимному соглашению между лидерами великих государств, и ее работа продолжается по сей день. Она хранит все секреты человечества и может дать объяснение всему. В этом месте была создана школа, и каждый день тысячи учеников проходят по этой земле. Как и вы, они были избраны, чтобы строить будущее, опираясь на знания прошлого.
        Брисеида вгляделась в лицо мужчины. Он выглядел очень серьезным.
        - Должно быть… впечатляюще… - пробормотала она, чтобы не обидеть его. - Я никогда не слышала об этом месте.
        - Цитадель слишком ценна, чтобы открывать ее для всех, - ответил стражник кивая. - Такое количество сокровищ, собранных в одном месте, могло бы привлечь целые толпы людей. Была создана очень строгая система отбора. И вы, мадемуазель Ричетти, были выбраны. С этого момента вы являетесь частью Элиты.
        Он подкрепил свое заключение широкой улыбкой:
        - Ну, разве это не потрясающе?
        - Э-э-э… Пожалуй… Это отец послал меня сюда? Люсьен Ричетти.
        - К сожалению, я не могу раскрыть процесс отбора, поскольку он является конфиденциальным.
        - Но ведь именно он помог вам доставить меня сюда, верно? Он здесь? Я могу его увидеть?
        - Скоро вы сможете написать своим родителям.
        - Но… та дама, с которой мне удалось поговорить, когда я только проснулась, кажется, знала его, она даже жаловалась на его методы, на МРТ…
        - Как зовут эту даму? - спросил мужчина в белом, его лицо внезапно посуровело.
        Брисеида уже хотела ответить ему, но передумала:
        - Я не помню.
        - Но она рассказала вам об аппарате МРТ.
        - Если честно, это я рассказала ей об этом, но она, похоже, не поняла… Наверное, я ошиблась.
        - Вот ваша униформа, - сказал мужчина более расслабленно, добавив к стопке белья безупречно отглаженный ярко-синий костюм и пару совершенно новых, начищенных черных туфель. - Вы увидите, Цитадель - настоящее великолепие.
        - В коридоре, где я ждала, были люди, которые не говорили по-французски…
        - Вы должны знать, мадемуазель, что наши студенты приезжают со всего мира. Я оставлю вас здесь. Если у вас возникнут дополнительные вопросы, ваши одноклассники будут рады ответить на них. Чтобы попасть в свою комнату, поверните налево, поднимитесь на два лестничных пролета, затем первый поворот направо, седьмой поворот налево, поднимитесь на три лестничных пролета, затем дважды направо, вам нужна пятая дверь справа. Удачи…
        5
        Школа
        Ее пальцы нервно пробежались по новому пиджаку. Маленькие пуговицы с гравировкой в виде дракона украшали переднюю часть. На плече был вышит французский флаг.
        Было ли все это реальностью? Брисеида не могла связать вместе две последовательные идеи воедино. Хотелось спать…
        Она посмотрела вверх, пытаясь вспомнить указания стражника. Не стоило совершать ошибку, находясь так близко к цели. Где-то рядом ее ждала кровать.
        Она собралась с силами и отправилась в путь. Коридоры следовали один за другим, и ей так и не удалось встретить никого или найти какие-либо подсказки, которые позволили бы ей лучше ориентироваться в этом странном месте. Но она прибыла в пункт назначения, и это было главное.
        За пятой дверью она обнаружила небольшую комнату с восемью двухъярусными кроватями. Брисеида заметила выключатель света справа от себя. Галогенная лампа зашумела. Она уже собиралась положить свою сумку на ближайшую кровать, когда из ниоткуда раздался голос:
        - Как тебя зовут?
        Брисеида ударилась головой о верхнюю кровать.
        - Брисеида… - сказала она в пустоту.
        Вдруг с верхних коек высунулись четыре всклокоченных головы. Четверо парней изумленно уставились на нее. Один из них засмеялся:
        - Девочка! О, вот так-то лучше! - И все разразились смехом.
        - Что тут смешного?
        В тусклом свете она едва могла различить их лица. Должно быть, они были примерно ее возраста.
        - А ты знаешь много женщин, которые занимаются политикой? - сказал один из них. - Их настолько мало, что для них даже не построили женское общежитие!
        - В политике? - уточнила Брисеида.
        - Ну да, то есть при власти.
        - Заметьте, - отозвался третий, - подобное встречается все чаще и чаще. Веяние моды, но скоро женщины успокоятся.
        - Да, но им лучше не играть в эту игру слишком долго, иначе будут горько об этом сожалеть, - добавил четвертый.
        - Что ты хочешь этим сказать? - возмущенно спросила Брисеида.
        Но она не была уверена, что хочет спорить. Ее кровать была так рядом…
        - Ну да, - сказал он, вставая, чтобы лучше ее рассмотреть. - Женщины слишком непредсказуемы.
        Трое других согласились с ним, давясь издевательским смехом.
        - Я Уиллис, - сказал парень, который первым задал ей вопрос. - Уиллис Фердинанд.
        Его пепельно-русые волосы, румяные щеки и уверенные жесты производили впечатление, что он вырос в хорошей семье. Он занял ближайшую к двери кровать. Парень повернул голову, чтобы кивнуть темноволосому мальчику с большими зубами, сидящему позади него.
        - Это Аксель Олсен. - Тот кивнул.
        - Дурачок позади - Бенджи Лоренц.
        Бенджи был высоким парнем с длинными каштановыми волосами, который считал, что девушки «слишком непредсказуемы». Несмотря на свои костлявые руки и слегка горбатый нос, он излучал определенный шарм.
        - И, наконец, Пьер Дюлль.
        Все, что она разглядела в Пьере, - это руку, протянутую в знак приветствия.
        - Вы давно здесь? - спросила она.
        - Прибыли сегодня, - ответил Уиллис. - Все мы в одном месяце.
        - В одном месяце?
        - Каждый месяц и в каждой стране создается один новый класс. Во всех классах по восемь человек.
        Брисеида огляделась. Еще три кровати пустовали.
        - У остальных есть время до десяти часов завтрашнего утра, чтобы явиться, - добавил Уиллис. - Или тогда им придется вернуться домой. Я думаю, дело в следующем: если человек не может прийти вовремя, ему нечего делать в таком месте.
        - Все же нужно знать, куда прибыть, в какое время и с какой целью, - заметила Брисеида. - Лично мне никто и ничего не объяснил.
        - Ты же должна была понимать, что с тобой что-то происходит? - сказал Пьер, вставая с кровати. - Мы все кое-что подозревали.
        Бледность его лица в сочетании с очень светлыми волосами и темными глазами придавала ему немного пугающий вид. Зеленоватый свет в комнате только усиливал ощущение.
        Остальные кивнули, и Уиллис объяснил:
        - Жизнь - это не просто череда случайностей. Есть элита, которая заставляет мир развиваться. И, конечно, мы являемся частью этой элиты.
        - Конечно… - прошептала Брисеида. - Как долго мы должны оставаться в этой… этой школе?
        - Девять месяцев, - ответил Уиллис тоном, не терпящим возражений.
        - Тогда мне придется сначала съездить домой, - торопливо проговорила она.
        - Ну, ладно, - рассмеялся Бенджи.
        - Ты не можешь вернуться домой, - объяснил Уиллис. - Вообще не можешь. Не советую. Кроме того, никто и никогда не выбирает возвращение домой. Нам ведь предоставили такой шанс!
        Брисеида медленно кивнула. В ее семье наступил тяжелый период, и о том, чтобы исчезнуть на девять месяцев, не могло быть и речи…
        - Ты выглядишь совершенно измотанной, - сказал Уиллис, прежде чем она успела снова открыть рот. - Завтра станет легче… Вот увидишь, все будет гораздо понятней. Мы дадим тебе поспать.
        Спать…
        Кровать звала ее к себе. Уиллис выключил свет. Со стороны кровати Пьера уже доносился приглушенный храп.
        Брисеида сдалась. Она набросила простыню на матрас и легла, не снимая одежды. Она вздохнула с облегчением, сбросив кроссовки. Подушка была невероятно мягкой. Не успела она натянуть на плечи шерстяное одеяло, как на нее обрушилась волна сна.
        Следующим утром, когда Брисеида открыла глаза, Аксель, сидя на кровати напротив, улыбался ей, демонстрируя свои большие зубы. Он облачился в свою форму.
        - Пора, - просто сказал он, прежде чем встать. - Мы подождем за дверью. Тебе нужно переодеться.
        Аксель вышел в коридор, осторожно прикрыв дверь.
        Брисеида чувствовала слабость. Во рту было сухо, губы потрескались. Если она действительно находилась где-то далеко от дома, то могло пройти несколько дней, прежде чем она окончательно осознает этот факт. Дома, должно быть, очень волновались за нее. Ей нужно было как можно скорее вернуться.
        Она встала, и перед ее глазами заплясали маленькие звездочки. Она не могла никуда пойти, не проглотив чего-нибудь. Ее взгляд упал на форму. Разумнее всего было пока надеть ее. После она примет решение.
        Ее ярко-синий костюм был легким и очень удобным, а также похож на костюмы парней, но в то же время идеально облегал ее женственные формы. Он выглядел так, как будто был сшит по ее меркам. Жаль, что в комнате не было зеркала и она могла хотя бы несколько мгновений полюбоваться своим нарядом, пока не вернула его обратно. Брисеида никогда не носила ничего столь шикарного. Ее пыльно-желтая сумка, висевшая на плече, смотрелась блекло на фоне безупречно скроенного пиджака. Она сложила в сумку джинсы, джемпер и кроссовки на случай, если не вернется в эту комнату, надела начищенные туфли и выскользнула из комнаты.
        Пятый юноша ждал вместе с остальными.
        - Здравствуйте, - застенчиво сказала она.
        - Привет, - ответил Уиллис. - У нас пополнение: Квентин Разьер. Он приехал сегодня рано утром. Квентин, это Брисеида. Она - девчонка.
        - Думаю, он заметил, - тихо сказал Бенджи, прислонившись к стене.
        Он собрал свои каштановые волосы в хвост, чтобы открыть нижнюю часть выбритой головы.
        - Куда ты собралась со своим добром? - спросил Бенджи, указывая на ее наплечную сумку.
        - Никуда… Приятно познакомиться, - добавила она, протягивая руку Квентину, чтобы перевести разговор в другое русло.
        Тот, проведя рукой по своим черным волосам, протянул левую руку вместо правой. На безымянном пальце у него был перстень. Такой неловкий момент вызвал смех у Пьера и Акселя, а Квентин в очередной раз поправил волосы, чтобы хоть немного успокоиться.
        - Голодна? - произнес Уиллис. Брисеида кивнула.
        - Ну, раз уж все собрались, пойдемте!
        Длинные узкие коридоры вскоре сменились широкими, выложенными грубым камнем переулками, напоминающими проходы средневековых монастырей с искусно оформленными колоннадами. Через эти высокие проемы Брисеида наконец-то смогла разглядеть это место: она потеряла дар речи. Она находилась в настоящей Цитадели - Дориан использовал именно этот термин - гигантской крепости. Снаружи разместились башни, дворы, маленькие домики, встроенные между разными уровнями стен вплоть до последней, которая защищала большой нижний город и множество крыш, выложенных красной черепицей. Изнутри здания тянулись, как скалы, все выше и выше, докуда хватало взгляда. Средневековое здание расширялось на протяжении веков, постепенно вбирая в себя архитектурные следы самых разных эпох и культур. Идеально подобранная смесь множества стилей придавала Цитадели элегантность и мощь, подобных которым Брисеида еще не видела. Каждое новое открытие лишало ее дара речи. Фасад огромного египетского храма, ведущего к каскаду лестниц, выполненных в духе готического собора; бирманский дворец с покрытой золотом крышей, к которому вел подвесной
мост, построенный, казалось, в прошлом тысячелетии… Ей приходилось щипать себя, чтобы убедиться, что она не спит.
        - Прекрасно, не так ли? - прошептал Уиллис ей на ухо.
        - Как такое чудо может оставаться скрытым от мира? - удивлялась она, заметив большой фонтан из слоновой кости, выложенный, подобно африканскому кружеву, посреди квадратной площади из безупречно белого материала.
        - Не от всего мира, а только от большей его части, - поправил Уиллис. - Вот увидишь, однажды каждый будет иметь право попасть сюда. Но пока большая часть человечества не готова к этому.
        После десятиминутной прогулки они добрались до столовой. Величественные люстры свисали с потолка роскошного зала, который был размером с зал ожидания на вокзале. Стены украшали огромные гобелены, а окна обрамляли тяжелые красные шторы. На каждом круглом столе, покрытом вышитой скатертью, сверкали серебряные столовые приборы. Около тридцати групп студентов уже заняли свои места. Хотя все еще прибывали новые. Ее соседи по комнате оказались правы: Брисеида заметила только одну девушку, сидевшую чуть дальше, посреди группы молодых парней. На ее плече был вышит финский флаг. Брисеида улыбнулась ей, и девушка вежливо ей ответила.
        Они сели за один из столов. Мужчина в рубашке с широкими рукавами, на которых чередовались красные и желтые полосы, принес им напитки. На нем были старомодные бриджи, которые были тоже широкими, и остроносые сапоги. Его шляпу украшали три величественных страусовых пера.
        - Вот это костюмчик, - проворчала Брисеида, как только официант ушел, а Пьер, Аксель и Квентин рассмеялись.
        - Люди, которые работают в Цитадели, все разной национальности, - объяснил Уиллис, неодобрительно глядя на трех парней. - Иногда им трудно сориентироваться, поэтому им разрешается надеть праздничный костюм своей страны. Чтобы лучше сохранить свои корни. Но я должен признаться, что понятия не имею, откуда родом этот парень…
        Мужчина вернулся с большим подносом, на котором лежали венская выпечка, булочки, хлопья и фрукты. Сладкий запах круассанов возбудил аппетит Брисеиды. Она с наслаждением вгрызлась в тесто, еще теплое, хрустящее до совершенства. Она никогда не пробовала ничего вкуснее.
        - Должно быть, у них много денег, чтобы содержать такое место, - заметил Пьер, осматривая люстру, держа огромный кусок печенья в руке.
        - И это еще не все, - сказал Уиллис. - Я приехал вчера рано утром, у меня было время для осмотра. Нам разрешено ходить везде, кроме той территории за большой дверью в центре Цитадели, - сказал он, указывая на заднюю часть зала. - Вы можете ходить туда только во время занятий в сопровождении стражника. С этой стороны находятся только общежития. Именно здесь хранятся все секреты Цитадели… и человечества!
        Он дал группе время рассмотреть огромную двустворчатую дверь из цельного дерева, которая возвышалась за столами, и был доволен произведенным эффектом.
        Брисеида на мгновение задумалась. Все секреты?
        - Именно так, - добавил Уиллис, словно отвечая на ее немой вопрос, - все неразгаданные тайны, все то, что вы когда-либо хотели понять о нашем мире, но не представляли, что когда-нибудь найдете ответы. Ответы существуют. Они прямо за этой дверью. Но на этой стороне уже так много интересного! Каждая комната представляет собой архитектурную концепцию, вы заметили? Цитадель - это гигантский музей.
        - При таком большом пространстве возникает вопрос, почему наше общежитие такое маленькое, - заметила Брисеида.
        - Оглянись вокруг, и ты получишь ответ, - сказал ей Уиллис. - Только в этой комнате нас, должно быть, не менее трехсот человек. В Цитадели проживают тысячи людей. И нужно как-то их всех разместить…
        - Я думала, что Цитадель только для элиты… - сказала она, забавляясь.
        - По сравнению с остальным миром здесь не так уж и много людей, но это все равно достаточно. Восемь человек в классе, и по одному классу от страны в месяц. Неплохо…
        - И каждый класс живет здесь девять месяцев?
        - Девять месяцев - время для возрождения, - уверенно сказал Уиллис.
        Брисеида пребывала в задумчивости, представляя себя живущей в подобном месте. Не так уж и плохо… Но ее мысли быстро вернулись к матери, находившейся где-то в окрестностях. Девять месяцев… Это же целая вечность.
        - Но это невозможно, - вдруг поняла она, - как же можно не заметить, что столько людей пропало?
        - Семьи учащихся предупреждены. А Цитаделью управляют очень высокопоставленные люди, у которых есть рычаги влияния на все СМИ. Если кто-то попытается провести расследование, то в ответ обязательно придумают какую-нибудь историю. И потом, несколько человек на страну - это ничто. Они говорят, что мы отправились в путешествие на другой конец света, и все. Через девять месяцев человек появляется вновь, как по волшебству, и словно ничего не произошло.
        - Но как они могли скрыть от мира такое большое сооружение? И где именно мы находимся?
        - А это большая тайна, - сказал Бенджи с ухмылкой. - Никто не знает. Не уверен, что даже стражники знают.
        - Как они возвращаются домой вечером, если не знают о местоположении?
        - Они не возвращаются домой, - ответил Уиллис. - Ни они, ни проводники, ни другие служащие Цитадели. Все они живут здесь, в крепости.
        - И все же кто-то должен снабжать эту крепость.
        - Курьеры останавливаются у ворот нижнего города. Они понятия не имеют, что находится за этими стенами. Снаружи Цитадель выглядит как старый замок, превращенный в военный лагерь.
        Брисеида нахмурилась. Такое казалось невероятным. И все же… Умные политики, наверное, могли бы спрятать замок даже при наличии спутников… Но почему ей разрешили попасть сюда? Что в ней было такого, чего не было в других?
        Зал постепенно заполнялся. Около пятисот человек разговаривали, ели и смеялись рядом с ними. Нетрудно было отличить новичков от стареньких учеников, которые вели себя совершенно непринужденно. Веселые разговоры велись на всех языках. Она узнала парня, с которым разговаривала накануне в медицинском центре. Он сменил свой крестьянский наряд на форму, идентичную ее собственной, за исключением португальского флага, вышитого на его правом плече. Он, кажется, хорошо адаптировался в своей группе.
        - Всем здравствуйте, я привел вам новенького, - объявил голос за ее спиной.
        Брисеида повернулась и узнала стражника Дориана, которого сопровождал рыжеволосый юноша с застенчивой улыбкой.
        Уиллис вскочил на ноги.
        - Привет, добро пожаловать, меня зовут Уиллис!
        Парень поприветствовал его, когда Уиллис представил остальных:
        - Это Аксель, рядом с ним Бенджи, Пьер, Квентин и Брисеида. Именно с нами ты будешь жить в течение следующих девяти месяцев. Увидишь, обстановка вокруг потрясающая. Как тебя зовут?
        - Кристоф… Кристоф Геркан… - тихо ответил юноша.
        - Кристоф? Замечательно. Вот еще осталось два свободных стула.
        - Ну, поскольку я вижу, что все в порядке, - улыбнулся Дориан, повеселев, - я оставлю вас…
        - Разве нас не должно быть восемь? - Дориан на мгновение замешкался.
        - Да… Но восьмой не приедет. У него появились трудности.
        - Трудности, как же, - усмехнулся Бенджи, когда стражник ушел. - У него просто не получилось, вот и все.
        - Что ты хочешь сказать?
        - Не все выживают после перехода.
        - Какого перехода?
        - Того, который привел нас сюда, дурачок. Как, по твоему мнению, ты попал в Цитадель?
        - Я не знаю, - немного неуверенно сказал Аксель, - я заснул и проснулся здесь. Я ничего не видел.
        - Конечно, - рассмеялся Бенджи. - Ты же не думал, что они позволят тебе узнать дорогу в Цитадель!
        - И что с того? - спросил Уиллис. - Достаточно простого снотворного, и нет необходимости суетиться.
        Бенджи в ужасе уставился на него.
        - Именно. Если бы он просто заснул, то никакого несчастного случая не произошло бы.
        - Я же говорил, он сумасшедший, - рассмеялся Уиллис. - Он слетел с катушек, не обращайте внимания на то, что он говорит.
        Брисеида заговорила:
        - Я болела до того, как попала сюда. У меня было какое-то красное пятно на шее, какая-то странная аллергическая реакция. Вчера, когда я проснулась здесь, все исчезло.
        Бенджи с любопытством посмотрел на нее, но Уиллис просто пожал плечами:
        - В Цитадели находится крупнейший в мире медицинский исследовательский центр. Они точно могли вылечить тебя. Это никак не связано.
        - Может быть, а может, и нет, - сказал Бенджи. - Рано или поздно мы все узнаем.
        - Как мы узнаем? - спросил Квентин, проводя рукой по волосам.
        - Мы здесь, чтобы раскрыть секреты Цитадели, - сказал Бенджи, не сводя глаз с Уиллиса.
        - Дверь! - воскликнул Аксель, указывая на дальнюю часть зала.
        Стражник в белой мантии подошел к большому чугунному колоколу, поддерживаемому прочной деревянной аркой. Он схватился за веревку, висевшую под колоколом, и точным жестом позвонил в него три раза. Еще шесть стражников в белых одеждах торжественно подошли к большим дверным створкам, ухватились за два огромных кольца, вделанных в резное дерево, и со всей силы потянули. Медленно распахнулись двери, открывая вход в храм знаний.
        - Пора! - воскликнул Уиллис, вскакивая на ноги.
        Он следил за перемещениями учеников старших классов, которые уже направлялись к главной двери.
        - Быстрее, быстрее! - добавил он, видя, как Кристоф, который так и не успел поесть, набивает карманы выпечкой.
        Брисеида колебалась. Должна ли она сразу же найти отделение администрации? Но здесь было так много народу, а место было таким громадным, что она боялась заблудиться, поскольку до сих пор получила лишь несколько скудных объяснений. Может быть, если она подождет до конца утренних занятий… Прошло уже больше суток с тех пор, как она рассталась с матерью, еще два-три часа ничего не изменят. Огромные таинственные двери манили ее, как лампа мотылька. Несколько часов, пообещала она себе и, схватив сумку, последовала за остальными. Потом она пошла бы посмотреть, чем занимался ее отец…
        Двадцать или около того стражников в белых мантиях на не менее чем двадцати различных языках направляли группы, распределяя студентов, сгрудившихся у входа.
        - Как они смогут организовать свою работу, если не говорят на одном языке? - спросила она Уиллиса.
        Гораздо проще было бы говорить даже на очень плохом английском.
        - О, они понимают друг друга. Стражники отбираются по знанию языков. Все они владеют множеством языков и пользуются ими очень хорошо: до сих пор я не встретил ни одного, кто не говорил бы в совершенстве по-французски.
        - Наверное, это потому, что мы во Франции, - заметила Брисеида, пожав плечами.
        Уиллис рассмеялся:
        - Ты - француженка! Французы всегда считают себя центром мира! Вероятность того, что Цитадель находится во Франции или в другой любой стране, одинакова.
        Сердце Брисеиды учащенно забилось.
        - То есть, возможно, мы сейчас не во Франции? Как ты думаешь, могли ли нас вот так взять и увезти на другой конец света, никому не сказав и без нашего ведома? - Она пыталась убедить саму себя. Это было невозможно. У нее даже не было действующего паспорта. Должно быть, она была где-то во Франции.
        - А если бы мы были во Франции, как ты думаешь, как бы они поступили с другими студентами?
        - Французы! Французы первого месяца, сюда! - крикнул бритоголовый стражник.
        Они двинулись в его сторону.
        - Сюда, следуйте за мной! - показал он жестом. Рядом с ней крикнул другой стражник:
        - English third month, over here please![2 - Англичане третьего месяца, сюда, пожалуйста!]
        6
        Символы
        Стражник пригласил их следовать за ним в большой коридор, выложенный грубым гранитом. По ту сторону большой двери свет казался ярче. Воздух был свежим и прохладным, наполненным сверкающими частицами пыли. Они танцевали в потоках воздуха и создавали странную мистическую атмосферу - нереальную, неописуемую. Брисеида почувствовала озноб.
        Спустя пять минут, когда они отошли от толпы студентов, стражник привел группу в круглую комнату. Их ждал невысокий мужчина с потрепанной козлиной бородкой и лысой головой. Он был одет в золотую мантию, рукава которой были закатаны, обнажая большие волосатые руки и часы из чистого золота.
        - Займите свои места, - с энтузиазмом сказал он.
        Лучи солнечного света проникали с потолка через стеклянный купол, заливая светом большой хрустальный журнальный столик, стоящий в центре комнаты и окруженный восемью подушками. Мужчина сел на единственный табурет.
        - Вы прибыли в Цитадель, - начал он с теплотой в голосе. - Это впечатляет, не так ли? И все же вы еще ничего не видели. Я помню, как делал здесь свои первые шаги, будучи студентом…
        Он тяжело вздохнул:
        - Самые прекрасные воспоминания моей юности. Постарайтесь извлечь максимальную пользу для себя, не у каждого есть такая возможность. Девять месяцев - это очень короткий срок. После этого у вас, как и у меня, в голове будет только одна мысль: вернуться сюда.
        По правде говоря, ему было так хорошо здесь, что он больше не уходил. Он называл себя педагогом Доном Каллисом и после окончания школы остался преподавать. Цитадель была его маленьким раем, говорил он. И ни за что бы не уехал отсюда.
        Уиллис не мог не представить всех в свойственной ему манере, и педагог, казалось, впервые заметил присутствие Брисеиды.
        - Так-так-так, барышня, - сказал он, моргая своими маленькими любопытными глазками. - Знаете ли вы, юная леди, что являетесь в своем роде первопроходцем?
        - Я слышала, что здесь не так много девушек, - неуверенно ответила Брисеида.
        - Не так много? Слабо сказано! Я преподаю в этой школе уже тридцать лет, и каждый год через мой класс проходят более четырехсот учеников. Но у меня были только две девочки. Что вы хотите, сегодняшний мир - это мир мужчин…
        Подобное заявление вызвало одобрительный ропот. Брисеида не знала, обижаться ей или чувствовать себя польщенной. Она все меньше и меньше понимала, чем заслужила возможность присутствовать в столь редком месте.
        Педагог продолжил:
        - Утром у вас будут интерактивные занятия в небольшой группе со мной или другими педагогами. Во второй половине дня вы отправитесь в ораторий, где пройдут лекции. Я попрошу вас быть внимательными. Урок может показаться вам скучным, и у вас может возникнуть соблазн пропустить занятие и пойти осмотреть Цитадель своими глазами.
        Когда Уиллис запротестовал, он одобрительно кивнул:
        - Да, да, так и будет. Поверьте, многие студенты реагируют именно так. Но я также знаю, что вы серьезно отнесетесь к моему предупреждению и будете вести себя должным образом: мы здесь, чтобы направлять вас в процессе познания Цитадели. Не надо никуда спешить. Ответы на ваши вопросы откроются достаточно скоро, повторюсь, если вы будете соблюдать правила игры. Хочу подчеркнуть: не все ученики заканчивают обучение, вам придется ежемесячно доказывать, что вы заслуживаете свое место.
        Все кивнули в знак согласия, кроме Бенджи, который вызывающе посмотрел на учителя. Возник вопрос, понял ли он смысл сказанных слов. Педагог сделал вид, что ничего не заметил.
        - Я настаиваю на этом, тем более что с самого начала вас уже меньше. Группы, которые остаются полными к концу курса, встречаются редко, но Франция всегда была лучшей в этом отношении. Во время обучения вы будете общаться со студентами со всего мира, которые однажды вернутся домой, чтобы возглавить свою страну, и увезут с собой образ Франции, который создадите именно вы. Я от всего сердца надеюсь, что Франция потом не будет кусать локти. Держитесь вместе, работайте вместе, и все будет хорошо.
        Брисеида заерзала на подушке, чувствуя себя неловко. Ей не следовало ждать. Она должна была с самого начала рассказать им о своих намерениях. Теперь, когда ее решение могло запятнать будущее ее группы и имидж страны, уйти будет гораздо сложнее.
        - О, и последнее: студентам, которые отучились уже несколько месяцев до вас, запрещено рассказывать вам о своих открытиях. Несмотря на то что они несут полную ответственность за свои действия, вы окажете им большую услугу, сохраняя дистанцию. Несчастные случаи происходят так внезапно…
        Какое-то время преподаватель, не отрываясь, смотрел на Бенджи. Потом весело продолжил:
        - Хорошо! На протяжении этих девяти месяцев вы узнаете, что культура, искусство и традиции - все это важные элементы для понимания механизмов социальной сплоченности народа. Абсолютно все, что когда-либо было построено, изобретено или придумано, находится в Цитадели. Благодаря своей невероятной этнической коллекции Цитадель смогла проанализировать эволюционные циклы цивилизаций на протяжении веков и по-новому рассмотреть экзистенциальные вопросы человечества. Цитадель делает все возможное, чтобы люди извлекали пользу из сделанных ею открытий. Именно здесь постигали азы своего искусства величайшие политики, бизнесмены, инженеры, философы, художники, поэты, музыканты… Все те, кто вносит свой вклад в развитие мира. А теперь наступила ваша очередь. Только представьте себе, что вас ждет, что вы сможете создать с помощью всех этих знаний!
        Парни шире распахнули сияющие глаза, уже покоренные одним только обещанием стольких сокровищ. Педагог поглаживал свою козлиную бородку двумя пухлыми пальцами, явно довольный произведенным эффектом.
        - Но всему свое время. Сначала давайте заложим фундамент.
        Он скрестил пальцы на пухлом животе, лукаво наблюдая за ними.
        - Кто из вас может сказать мне, что мы будем изучать сегодня? Кроме месье Бенджи Лоренца, конечно.
        - Вы собираетесь рассказать нам о культуре, - предположил Аксель, подняв палец.
        - И как же вас зовут?
        - Аксель Олсен.
        - Будьте осторожны, месье Олсен. Культура - понятие несколько расплывчатое.
        - Политика? - негромко предложил Кристоф.
        - Тоже нет.
        - Маркетинг? - прошептал Квентин.
        - Нет, нет, совсем не то. Вы должны добраться до корней проблемы. Что лежит в основе всей цивилизации? В этой комнате вы можете найти подсказки.
        Брисеида огляделась. Комната была почти пуста: стол, вокруг которого они сидели, закрытый шкаф в углу. Все послушно оглядывались по сторонам в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Глаза Бенджи были прикованы к округлой стене. Брисеида недоумевала, на что он смотрит, как вдруг увидела на осыпающемся камне несколько геометрических фигур, рисунок выцветшей, полустертой фрески.
        - Немного напоминает пещерную живопись, - размышляла она вслух.
        - Это правильный и подробный ответ, - сказал педагог.
        - Наш урок будет посвящен первобытному обществу? - поинтересовался Уиллис.
        - Вам кажется, что подобная тема неуместна? Данный курс посвящен не истории первобытного общества, а зарождению живописи.
        Брисеида прищурилась, чтобы лучше разглядеть фигуры.
        - Похоже на символы.
        - Точно! - воскликнул педагог. - Похоже, что присутствие девушки в группе приносит пользу! Действительно, темой нашего первого занятие является символизм.
        Он улыбнулся и встал, чтобы достать что-то из шкафа.
        - Термин «символ» произошел от греческого sumbolon, что означает метка, указатель, знак.
        Он вернулся на свое место, держа в руках небольшую черную коробочку.
        - Символ встречается повсюду: в пещерах первобытного человека, на предметах религиозного культа и даже на наших современных рекламных вывесках. Сочетание символов образует язык; в одиночку символ несет в себе идентичность человека, группы, народа. Не заблуждайтесь: простота его функций ни в коей мере не умаляет его мощности, скорее наоборот. Представьте себе целую армию солдат, сильных, как медведи, скачущих галопом за знаменем императора. Представьте, как яркие цвета флага развеваются на ветру, вызывая у мужчин пламенный прилив патриотизма каждый раз, когда они смотрят вверх. Они маршируют, как один, под бой барабанов, идут вперед на неизвестную территорию, считают себя непобедимыми; и они правы. Ибо, уходя побежденными, они уже победили. Но что такого особенного в этом знамени, простом куске крашеной ткани, что придает им столько мужества? Ничего. Ничего, кроме того, что он принадлежит им, всем им. Это то, что их объединяет, сближает, определяет. Это их идентичность. Уберите его, и все, что останется, - это изможденные люди, блуждающие в нелепом мире… Символ отражает не только закрепленное
соглашение между несколькими людьми. У него также есть своя жизнь. Как еще можно объяснить тот факт, что один и тот же символ используется в одинаковых обстоятельствах народами, которые никогда не контактировали друг с другом? Теперь я прошу вас посмотреть вверх.
        Он указал на куполообразный потолок, поддерживаемый огромной конструкцией из кованого железа.
        - Посмотрите внимательно на железные завитки: можете ли вы различить какие-либо линии? Какой-то символ?
        Брисеида подставила к глазам ладонь козырьком, чтобы защититься от пробивающихся солнечных лучей. Детали скульптуры напоминали ворота старого замка с привидениями: красиво расположенные железные прутья бесконечно извивались без видимого порядка.
        - Ничего нет, - категорично заявил Пьер.
        Педагог Дон Каллис улыбнулся и нажал кнопку на коробке. Тут же под куполом закрылся поворачивающийся затвор, как объектив фотоаппарата, оставив в центре лишь тонкий столб света, который проходил через хрустальный стол. На светлом деревянном полу внизу появилась четкая тень.
        - Символизм присутствует всегда, даже в самых случайных вещах, - говорит педагог. - Может ли кто-нибудь сказать мне, что обозначает этот символ?
        - Сплющенный круг с косой чертой - это греческая буква phi, - с гордостью говорит Уиллис.
        - И что этот символ представляет собой?
        - Золотое сечение! - воскликнула Брисеида, вспомнив далекий урок математики.
        - Хорошо! Золотое сечение, или божественная пропорция, является общим обозначением Вселенной. Она встречается в природных углах минералов, в спиралях моллюсков и улиток, в структуре растений и даже в человеке, что продемонстрировал Леонардо да Винчи. В результате этот символ тысячелетиями использовался в живописи, скульптуре, музыке и архитектуре для представления идеального баланса жизни. На протяжении веков золотое сечение было частью тайного учения в семьях или братствах. Величайшие религиозные сооружения были возведены именно таким образом, в полной тайне. Соборы, пирамиды… Тайна некоторых сооружений до сих пор никем не разгадана. За исключением, конечно, специалистов Цитадели, - добавил он с довольной улыбкой. - Цитадель была построена полностью с учетом золотого сечения. Вы найдете точные отсылки на это. Во время обеда посмотрите на свои вилки и оцените соотношение ручки и зубьев, вы увидите, что на них начертано золотое сечение.
        Студенты обменялись восхищенными взглядами. Кристоф лихорадочно делал записи.
        - Но золотое сечение - это лишь один символ из многих.
        Педагог нажал на кнопку, затвор сдвинулся, и на полу появился еще один символ. Двенадцать лучей круга были начертаны лишь наполовину, образуя колесо без своей оси.
        - Это циферблат часов, символ укрощения времени, - торжественно объявил он. - Осознание хода времени, а затем его деление и измерение были важнейшими этапами в эволюции человека. Пространство, золотое сечение и теория время, часы - неразделимы. Именно на них основывается гениальный ум.
        Он нажал еще одну кнопку на своей коробке, и затвор раскрылся еще больше.
        - Теперь снова посмотрите на купол. Если вы встанете точно в том же направлении, что и месье Олсен, вы сможете увидеть фигуру. Я упрощу вам задачу: это дракон. С широко раскрытой пастью и полурасправленными крыльями, он опирается левой передней лапой на букву phi, а правой на часы. Вы видите, ведь так?
        - Я вижу! - воскликнул Квентин, за ним последовали Аксель и Уиллис.
        Бенджи со знанием дела хмыкнул. Брисеида уже собиралась прекратить поиски, когда наконец заметила два маленьких металлических шарика, похожих на два глаза, вставленных в две спирали, соединенные воедино. Дракон внезапно предстал перед ней во всей своей красе. Она икнула от удивления и поняла, почему не заметила этого раньше. Она ожидала увидеть приукрашенное изображение сказочного дракона. В нем же не было ничего прекрасного: он был страшен, ужасно агрессивен, с огромными клыками, острыми когтями, дьявольским хвостом… Вся разрушительная сила животного, казалось, была заключена в железных кружевах. От него мурашки побежали по коже.
        - Черный дракон, представляет цвет мудрости и олицетворяет силу души. Его герб - золотой, символизирует знание. Молодые люди, перед вами герб Цитадели, - с гордостью сказал Дон Каллис.
        Брисеида провела пальцами по своей одежде и золотым пуговицам с изображением дракона.
        - И да, мадемуазель, случайностей здесь не бывает, - подтвердил профессор, приводя в действие еще один рычаг.
        Затвор закрылся, и дракон исчез в сплетении кованого железа.
        - Но почему дракон? - спросил заинтересованный Пьер.
        - А! - загадочно сказал педагог. Он встал и пристально посмотрел на своих учеников. - Идите за мной, мы отправляемся на экскурсию.
        - В числах есть символизм, не так ли? - спросил Кристоф, когда они собрались уходить.
        - Особенно в числах!
        - Если в этом месяце нас будет семь, а не восемь, как думаете, это о чем-нибудь говорит?
        Педагог на мгновение задумался, и Бенджи впервые с начала занятия выглядел заинтересованным.
        - Число семь, - заговорил педагог, - это количество цветов в радуге, количество нот в музыкальной гамме, количество дней в неделе, количество лет в каждой фазе жизни человека… Это символ свершения. Это очень хорошее число. Удивительно, почему вообще есть классы, в которых по восемь человек, - добавил он, подмигнув.
        - А число шесть? - поинтересовалась Брисеида.
        Возможно, она сможет отыскать в этом символе что-то, что оправдает ее уход? Педагог пытливо посмотрел на нее, и ей на мгновение показалось, что он угадал ее мысли. Но он быстро расслабился:
        - Хорошая попытка, юная леди, но я не собираюсь оглашать вам весь список. Более подробно о символизме чисел вы узнаете сегодня днем, на лекции. Пойдемте, нам нельзя терять время.
        Не успели они выйти в широкий коридор, как учитель пригласил их проследовать в узкий извилистый проход, освещенный только через маленькие ставни и расположенный в нескольких метрах над землей. Дон Каллис уверенно шагал, несмотря на тусклый свет, поворачиваясь, чтобы продолжить лекцию на ходу.
        - Как вы думаете, что является самым важным элементом, который следует за символом в создании цивилизации?
        - Искусство? - предложил Квентин, указывая на одну из больших резных и позолоченных рам из цельного дерева, висящих на отсыревших стенах по обе стороны коридора.
        Этих слов было достаточно, чтобы глаза педагога заблестели.
        - Действительно, искусство, но не любое. А искусство повествования, искусство создания легенд! - воскликнул он, жестом указывая на великолепные портреты гибридных существ полулюдей-полуживотных, расположенных по всему пути следования.
        Фантастические силуэты, возникающие из темноты холста, которые были крупнее, чем в жизни, фигуры; ужасно выразительные химеры, казалось, следили горящими глазами, как будто проход пробудил их от долгого сна. Кентавры, вставшие на задние ноги, русалки, сидящие на скале, крылатые существа или существа с козлиными ногами… Брисеида потеряла дар речи. До этого момента только портрет основателя больницы Рише мог вызвать у нее дрожь.
        - Рассказ - это ближайший родственник символизма, - продолжает Дон Каллис. - Никогда не недооценивайте ни то, ни другое. Несколько строк на куске ткани объединяют людей под знаменем, но именно маленькая история дает им направление. Хорошая история подобна лекарству, подмешанному в мед, которое дают ребенку: ее поэзия успокаивает и занимает ваш ум, а глубокий смысл без труда проникает в подсознание. С самого раннего детства вам рассказывают сказки и легенды. На протяжении всего вашего воспитания, история за историей, ваши родители, учителя и средства массовой информации прививают вам моральный устав, который неосознанно формирует ваше мышление и вашу взрослую жизнь. Понятие добра и зла, ценность труда…
        - И… это хорошо или плохо? - спросил Аксель.
        - Сам по себе инструмент никогда не бывает хорошим или плохим. Решающим фактором будет то, в чьих руках он находится. Но если этот инструмент - молоток, то я всегда предпочту быть рукой, которая его держит, а не гвоздем, который от него страдает. Не так ли?
        - Да… конечно.
        - Будьте осторожны с выступами, вы можете упасть.
        Брисеида думала, что слушает очередную нравоучительную лекцию, и чуть не врезалась в низкую перегородку, разделявшую коридор. Педагог едва успел поймать ее за руку. Низкая перегородка не ограничивалась уровнем пола, а тянулась вдоль стен и потолка.
        - Они называются «окна», - объяснил педагог, перешагнув через невысокую перегородку, и продолжил свой путь. - В Цитадели их несколько, они рассредоточены по всей территории. Они были построены символически, чтобы напомнить вам, что вы лишь временные гости в крепости. Вам разрешается войти незаметно через окно, поскольку оно открыто, но вы не должны думать, что находитесь дома. В прошлом слишком много людей хотели завладеть этим местом. У Цитадели никогда не было и не должно быть другого хозяина, кроме Главы Цитадели… Вот мы и пришли! - объявил он, входя в небольшую круглую комнату, более темную, чем то помещение, где у них был урок.
        Шесть огромных картин украшали грубую каменную стену.
        - Драконы! - восторженно воскликнул Квентин.
        - Как и символы, сказки и легенды имеют свою собственную жизнь, - проговорил Дон Каллис. - Похожие легенды возникают в головах рассказчиков, живущих в совершенно разных местах, и никто не знает почему. В частности, истории о драконах появляются по всему миру. Знаете ли вы, что нет ни одного народа, даже самого отдаленного, у которого не было бы своих легенд о драконах? Мы хотели бы представить их все здесь, но у нас не хватило бы места… Эти пять драконов представляют легенды пяти континентов. Посмотрите на восточного дракона, - сказал он, указав на изогнутое животное. - Часто он живет в реках, но время от времени поднимается из воды, чтобы вцепиться в облака и обрушить благодатный дождь. Там - западный дракон, тот самый, которого наши предки в Средние века так старались безуспешно прогнать…
        Брисеида смотрела на расправленные крылья и мощные огнедышащие пасти чудовища.
        - Но также есть драконы Африки, Океании, Америки.
        Другие драконы имели довольно эксцентричные черты: рога буйвола, орлиные клювы, усики насекомых или даже черепашьи панцири. За этими меняющимися формами всегда скрывалась чудовищная сила, присущая драконам.
        - Повсеместная популярность позволила дракону занять место в гербе Цитадели, - пояснил педагог. - Он является и всегда был самым могущественным, почитаемым и пугающим мифологическим животным. На него возлагались самые важные задачи, будь то доставка воды, источника жизни, или охрана драгоценных сокровищ. Вполне логично, что ему было поручено охранять богатства Цитадели - абсолютные мерила пространства и времени, которыми являются золотое сечение и часы.
        - А что на этой картине? - спросил Кристоф, указывая на последний холст.
        На картине был изображен не один, а три дракона, летящих над величественным горным пейзажем, освещенным закатом. Два из них - один иссиня-черный с золотым гребнем, а другой ярко-красный с бордовыми бликами - находились лицом к лицу, вступив в ожесточенную схватку. Третий, лазурно-голубой с радужным гребнем, парил над двумя другими, словно судья в поединке.
        - Такова легенда о Цитадели… - сказал педагог.
        Все прекратили внимательно осматривать полотна, чтобы с интересом послушать педагога. Кроме Бенджи, конечно, который прислонился к стене и, казалось, был поглощен созерцанием картины, свисавшей с потолка.
        - Легенда о Цитадели? - спросил Уиллис, желая узнать больше.
        - Черный дракон, дракон Цитадели, несет в себе мудрость души. Напротив него красный дракон представляет неконтролируемые и разрушительные порывы нашей первобытной природы. На протяжении веков два дракона вели беспощадную битву, чтобы определить, какая из двух сил будет влиять на судьбу человеческой расы. Их почти равные сила и воля привели к тому, что борьба стала бесконечной. Синий дракон символизирует священный суд, вынесший решение в их нечестивой битве.
        - И кто победил? - поинтересовался Пьер.
        - Ну, легенда не рассказывает точно, - ответил педагог. - И борьба с необузданностью никогда не закончится. Но, как видите, дела в городе идут неплохо…
        Брисеида приблизилась к картине, чтобы полюбоваться деталями. Она долго стояла неподвижно, отслеживая очертания величественных существ, представляя их движения, восхищаясь напряженностью сцены. Картина была настолько реалистичной, что ей казалось, будто она чувствует на своем лице легкий ветерок, пробегающий по высокой траве на переднем плане, и что ей достаточно немного сосредоточиться, чтобы услышать свирепый рев гибридных рептилий… Казалось, что она могла бы войти в картину, просто слегка наклонившись вперед… Хриплый рев испугал ее.
        Рука, лежащая на ее плече, потянула назад. Брисеида вскрикнула от удивления и резко повернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с педагогом Доном Каллисом.
        - Будьте осторожны, юная леди, - прошептал он, приблизившись к ее лицу, - некоторые картины обладают силой притягивать к себе того, кто смотрит на них слишком пристально…
        Он загадочно пригладил свою козлиную бородку, подмигнул ей, а затем пошел по коридору. Остальные уже ушли.
        - Пора, - снова сказал педагог, прежде чем раствориться в темноте.
        7
        Бенджи
        На протяжении всего обеда, состоявшего из блюд кухни Юго-Восточной Европы - греческого салата, вкуснейшей болгарской мусаки, - Брисеида сосредоточилась на мысли, как лучше сообщить остальным о своих намерениях. Сначала она думала незаметно рассказать об этом педагогу, но он ускользнул, как только произнес последние слова своей лекции, оставив их на попечение стражника, который сам незамедлительно оставил их у столовой. Прошел час, а она все никак не могла решиться. Энтузиазм Уиллиса, когда он жестами описывал все приключения, которые им предстояло пережить вместе за эти девять месяцев, не способствовал делу.
        - Мне нужно встретиться с администрацией школы до того, как я пойду на дневные занятия. Не ждите меня, я могу опоздать.
        - Амфитеатр находится на охраняемой стороне Цитадели, - ответил Уиллис, с любопытством изучая ее. - Туда можно ходить только со стражником, опаздывать нельзя. К кому ты хочешь пойти? К мастеру?
        - Если он главный, то да. Мне обязательно нужно связаться с семьей.
        - Разве Дориан не сказал тебе, что твою семью известят?
        - Да, но… Перед моим приездом сюда произошло кое-что странное, и…
        - Нам всем пришлось многое пережить, прежде чем мы оказались здесь, - заметил Бенджи, впервые с начала трапезы удостоив ее взглядом.
        - Дело в том, что в моей семье довольно сложные отношения и…
        - В наших семьях тоже не все так просто.
        - А вот мне так не кажется, - сухо ответила Брисеида.
        - В Цитадели действуют очень конкретные правила относительно общения с внешним миром, - дипломатично вмешался Уиллис. - Даже если мастер согласится встретиться с тобой, он не разрешит тебе позвонить родителям.
        - Но, возможно, он сможет ответить на мои вопросы.
        - На какие вопросы?
        Брисеида не была уверена… Но реакция стражника Дориана, когда после прибытия она упомянула о своем отце и аппарате МРТ, несколько охладила ее пыл. Как она могла узнать, кого можно спросить, не поставив под угрозу план отца? Конечно, доказательств того, что у отца действительно был план, не было, но она выздоровела, как он и обещал… А ведь папа предупреждал ее, что ей придется подождать, чтобы убедиться в действенности плана лично, что иначе она не сможет его понять… И надо признать, что, если бы он рассказал ей о Цитадели, она бы никогда ему не поверила.
        - Если никто не рассказал тебе о прибытии сюда, значит, не имел на это права, - продолжал Уиллис. - Единственный способ узнать больше о своей семье - вернуться домой. Неужели ты этого хочешь? Ведь не хочешь?
        Если отец организовал ее прибытие в Цитадель, не поступит ли она глупо, если уедет только для того, чтобы удостовериться в этом?
        - Моя мама, наверное, очень волнуется, - нерешительно рассуждала она.
        - Она получит письмо, - говорит Уиллис, пожимая плечами. - Все под контролем.
        - Как будто подобное успокоит мою маму!
        - Письмо официальное.
        - Ты, видно, никогда не встречался с моей мамой, - настаивала Брисеида.
        - Но, оставаясь здесь, ты никого не подвергаешь опасности, - заметил Бенджи, улыбаясь.
        Казалось, он был единственным, кто относился к ее сомнениям спокойно. Как будто он мог заглянуть в сердце Брисеиды, как будто он уже разглядел то, что она все еще отказывалась признать. Он наклонился к ней, его улыбка была слишком широкой, чтобы быть доброй, и невыносимо высокомерной.
        - Неужели ради того, чтобы избавить свою мать от нескольких минут стресса, ты откажешься от столь захватывающих открытий, вернешься к своей никчемной повседневной жизни?
        - Ты ничего не знаешь о моей жизни. Не все такие эгоисты, как ты.
        - Ошибаешься. Мы все большие эгоисты и любопытные людишки.
        - Значит, ты хочешь уйти, - с досадой сказал Уиллис.
        - Я этого не говорила… Мне нужно подумать.
        Бенджи одобрительно кивнул:
        - Если дело срочное, то можно отправить им письмо. Просто убедись, что его прочитают перед отправкой. Не рассказывай ничего о Цитадели, иначе они не отправят его. Адрес писать не нужно, они точно знают, где ты живешь. Если повезет, получишь ответ в течение ближайших двух недель.
        Брисеида не знала, радоваться ли этой новости или сердиться на Бенджи. Он мог бы сказать ей об этом с самого начала. Он намеренно заставлял ее нервничать.
        - Почему ты так уверен в себе? Возможно, мы все эгоисты, но похоже, что тебя не очень-то интересовало происходящее с самого начала. Сегодня утром ты почти не слушал лекцию педагога.
        Колокол, расположенный возле больших дверей, возвестил о сборе.
        - Какая жалость, - вздохнул Бенджи, положив на стол расшитую полотняную салфетку, - я бы с удовольствием продолжил этот разговор. Надеюсь, мадемуазель, что вы будете настолько любезны, что сможете остаться с нами сегодня?
        Их провели в роскошный гигантский амфитеатр, соответствующий масштабам Цитадели. Непрерывный поток студентов в ярко-синей форме устремился внутрь через боковые арки, вдоль головокружительных темных деревянных ярусов, возвышающихся над полукруглой сценой. Волнение было осязаемым. Люди искали свои места в шумной и взволнованной атмосфере. Брисеида устроилась со своей группой на скамейке на середине подъема. Далеко внизу человек в серебряной мантии уже вышагивал по сцене. С такого расстояния она едва могла разобрать черты его лица. Держа в руке микрофон, он, казалось, обращался к собравшимся, но Брисеида ничего не слышала.
        - Что он говорит? - спросила она Бенджи, сидящего справа от нее.
        Шум был настолько громким, что она едва слышала свой собственный голос. Бенджи просто указал на гарнитуру на полке перед ней. Она надела наушники на уши. Шум в комнате утих, и отчетливо прозвучал голос пожилого мужчины. Но она не сумела определить язык, на котором говорил выступающий. Она отчаянно замахала рукой на Бенджи, который закатил глаза и показал маленькое колесико рулетки, вделанное в дерево под полкой. Он пролистал список на маленьком экране, пока не дошел до слова «французский». Тут же монотонный голос автоматически зазвучал в ее наушниках:
        - …и будьте осторожны с тем, что вы делаете. Спикер Гесп Ю Наэ приветствует вас и рад встрече. Мы будем говорить о символизме с вами в дни, предшествующие последующим. Спикер Гесп рассказывает вам от категорий до символизма. Важно в истории всегда находить символы жизни или смерти. Пример: свет солнца освещает тысячу огней извлечения жизни из смерти. Всестороннее отслеживание каждого языка по странам и культурам…
        - Это по-французски? - встревожилась Брисеида.
        Шум в помещении утих. Бенджи услышал ее и подмигнул:
        - Привыкнешь…
        Спикер выступал непрерывно в течение четырех часов. Он даже не остановился, чтобы выпить стакан воды. Откуда у него столько энергии? Брисеида не могла поверить в подобное. У нее так и не получилось привыкнуть к отрывистому французскому языку автоматического переводчика и только благодаря напряженной концентрации смогла уловить основные моменты лекции. Когда мужчина наконец замолчал, пронзительный звук объявил, что они могут снять наушники. Шум учеников, встающих, чтобы выйти из класса, оглушил Брисеиду. Ее голова гудела, она чувствовала себя истощенной.
        - Черт, было трудно, - присвистнул Квентин, как только восстановилась относительная тишина во внутреннем дворе огромного сада рядом со столовой, залитом лучами заката.
        Бенджи поднял бровь:
        - Никто и не говорил, что будет легко. Иначе бы все дотянули до девятого месяца.
        Квентин медленно кивнул:
        - Однако, это не очевидно.
        Обессиленные, они опустились на траву возле центрального фонтана, в котором плескались три каменных гнома.
        - Сегодня спикер говорил на языке, который сильно отличается от французского. Но спикеры часто меняются, и если язык близок к французскому, то затрудненное понимание проходит само собой. Паниковать не из-за чего.
        - Откуда ты знаешь, Бенджи? - спросил Уиллис. - Я был с тобой вчера утром и ничего подобного не слышал.
        - Да, а потом мы хотели бы узнать, что имел в виду Дон Каллис сегодня утром, - добавил Пьер. - «Кто может сказать мне, что мы будем изучать сегодня, кроме месье Бенджи Лоренца, конечно?» Ты что-то скрываешь от нас.
        - Мне было просто немного любопытно, - ответил Бенджи.
        Он лег на траву, скрестив руки за головой, и закрыл глаза, чтобы насладиться лучами полуденного солнца.
        - То есть? - сказал Кристоф, не выдержав. Бенджи мгновение изучал его, прежде чем ответить:
        - Я из предыдущего месяца.
        - Что? - задохнулся Уиллис.
        Брисеида подозревала об этом. Но реакция Уиллиса заставила ее по-новому взглянуть на ситуацию: их и без того небольшая группа унаследовала не только девушку, но и плохого игрока.
        - Все, что вы узнаете в этом месяце, я уже знаю. Но я знаю гораздо больше, потому что я не просто приходил на занятия. Я хотел сам открыть для себя тайны Цитадели. У меня вошло в привычку проскальзывать в коридоры по вечерам, просто чтобы немного прогуляться…
        - Именно это нам запретил делать Дон Каллис! - воскликнул Аксель, его глаза расширились.
        - Да, и теперь мы знаем, почему он был так настойчив, - сокрушенно вздохнул Уиллис.
        - То, что я делал, не каждому под силу, - продолжал Бенджи отстраненно, не в силах скрыть нотку гордости. - Но у меня есть некое шестое чувство, которое направляет меня искать Великую Тайну…
        - Что за Великая Тайна? - спросил Аксель, внимая каждому его слову. Бенджи не обратил на него никакого внимания.
        - Ну, я много чего повидал, пока меня не заметили и не провалили при очередном повышении.
        - А сейчас ты значительно продвинулся вперед, - подколол Уиллис.
        Бенджи посмотрел на него и сказал фальшиво дружелюбным голосом:
        - Не груби, не говори о том, чего не знаешь. На самом деле ты не сможешь представить и десятой доли того, что я там увидел.
        Улыбка Уиллиса потускнела:
        - Просто расскажи нам, что ты видел, если уж все было столь необычно.
        - Нет, я не могу, - непреклонно ответил Бенджи.
        - И почему же?
        - Во-первых, потому что я рискую быть исключенным навсегда, во-вторых, потому что вы также рискуете потерять месяц, и, в-третьих, потому что я очень сомневаюсь, что вы мне поверите.
        Выражение его лица в этот момент настолько напоминало выражение лица Люсьена, что у Брисеиды побежали мурашки по коже. Ее отец не лгал, когда говорил подобные слова. Что мог обнаружить Бенджи?
        - Итак, ты нашел эту Великую Тайну?
        - Скажем так, я прояснил для себя немало сложных моментов, - сказал Бенджи, не глядя на нее. - Но трудно узнать больше: я думаю, что даже педагоги и спикеры не знают всего. Только мастера-распорядители и Глава Цитадели знают Великую Тайну.
        - Кто это такие? - сказал Кристоф в замешательстве.
        - Мастера-распорядители заправляют Цитаделью, а Глава Цитадели контролирует мастеров, - напомнил Уиллис.
        - А кто рассказал тебе, что есть тайна, Бенджи? - спросил Пьер.
        - Как вы думаете, почему внутри Цитадель так защищена?
        - Педагог объяснил почему, - возразил Аксель.
        - Да, я знаю, - сказал Бенджи, качая головой. - «Вы скоро получите ответы на ваши вопросы». Глупости все это. Я не могу объяснить почему, но я знаю, что это неправда.
        С минуту он наблюдал за ними, изучая их реакцию. Группа молча смотрела на него, не зная, что и думать. Похоже, ему подобное не понравилось, так как он вскочил на ноги и воскликнул:
        - Да и вообще, мне все равно, верите вы мне или нет. Делайте что хотите!
        Он сделал вид, что уходит, но обернулся.
        - Кстати, будет турнир, - сказал он, опускаясь обратно в траву. - Так принято, когда появляется новая партия студентов. Им нравится хвастаться нами…
        - Бенджи, старина! Ты снова в игре? - Обернувшись, Брисеида увидела, что к ним приближаются два парня.
        - Рауль, Хьюго, вы в порядке? - сказал Бенджи, отвечая на теплое рукопожатие новоприбывших.
        - Нормально… Вот черт, это твоя новая команда? - сказал Рауль, лучезарно улыбаясь Брисеиде.
        - В этом месяце группа смешанная, - поделился Бенджи.
        - Ну, старик, если бы я знал, я бы не побоялся бродить с тобой по коридорам… Только не говори мне, что ты сделал это нарочно! Может, именно шестое чувство подсказывало тебе будущее? Он уже рассказал вам о своем шестом…
        - Это Рауль, второй месяц, - раздраженно оборвал его Бенджи.
        - Ха-ха! Остынь, старик, раз уж нельзя повеселиться!
        - Мы не должны разговаривать с учениками второго месяца… - заметил Уиллис.
        - Расслабься, я не смогу сказать тебе ничего выдающегося после всего лишь одного дня. Кроме того, Бенджи расскажет вам, что знает гораздо больше, чем группы третьего месяца, так что… не стоит лишать себя небольшой женской компании.
        Он подмигнул Брисеиде, на что она не знала, как реагировать, опешив.
        - Брисеида здесь не единственная девушка, - заметил Кристоф.
        Рауль поморщился:
        - Их несколько, но пойдите и поговорите с польской девочкой о вчерашнем занятии! Я пытался. Вы знаете, что она говорит?
        Они пожали плечами.
        - Я тоже ничего не понял из того, что она сказала… - Парни разразились хохотом.
        - Девушки, - прокомментировал Бенджи, - в большей степени не создают ничего, кроме беспорядка. Было бы лучше, если бы их вообще не было.
        - Или можно просто смириться с присутствием девушек, - ответила Брисеида. - По крайней мере, тогда можно рассчитывать на тишину и покой, учитывая наше количество.
        - Она права, - рассмеялся Рауль, одарив их своей широкой улыбкой.
        - Но я не вижу здесь ни азиатов, ни африканцев, - продолжила Брисеида. - Я думала, здесь есть представители всех национальностей.
        - Так и есть, - сказал Рауль, устраиваясь поудобнее на траве. - Но они не могут разместить всех на одной территории. Для каждого континента есть свое пространство, оформленное в соответствии с его стилем.
        - И все они тоже настолько мизогинные?
        - Хороший вопрос. Может, ты пойдешь и узнаешь, Брисеида?
        - Бенджи, хватит! - перебил Уиллис. - Мы - команда, нравится нам это или нет, и мы должны держаться вместе.
        - Будьте умнее! Посмотрим, будете ли вы по-прежнему чувствовать то же самое после прохождения турнира.
        - Сегодня - первый турнир месяца, - сказал Хьюго. Бенджи кивнул в знак согласия:
        - Может быть, все получится. У Бельгии, Эстонии и Греции - восемь учеников. Очевидно, что они не столь хороши, как французы, но вы же не можете всегда побеждать.
        - Проблема в том, что мы вряд ли победим в течение еще долгого времени, - мрачно сказал Рауль. - Результаты этого месяца удручающие, в следующем они будут не намного лучше, и мы уже…
        - Мы выбываем из игры, даже не начав ее, - добавил Бенджи.
        - Не могли бы вы объяснить все нам? - вмешался Уиллис с досадой в голосе. - Ребусы - не моя специализация.
        Рауль взял дело в свои руки:
        - Турнир - это игра, которая позволяет студентам разных национальностей лучше узнать друг друга. Три выпускных класса соревнуются в начале месяца на каждом континенте, а в середине месяца проводится мировой финал. В прошлом месяце выиграли французы, - сказал он, гордо выпятив грудь. - Но для того, чтобы попасть в финал, нужно быть на девятом месяце обучения с командой из восьми человек. Иначе шансы на победу слишком малы.
        - Я не думаю, что для семерых это невозможно, - возразил Бенджи. - У вас еще есть шанс.
        - Ты так говоришь, потому что подвел нас, бросил на произвол судьбы и сейчас просто хочешь успокоить свою совесть.
        - Вовсе нет, я искренне верю, что вы можете победить.
        - Может быть… Но удача явно не на нашей стороне: Арманд и Самуэль никогда не дотянут до девятого месяца. С другой стороны, у вас, друзья мои, может быть шанс. Особенно с Бенджи. Этот парень обладает невероятной выносливостью, воспользуйтесь этим.
        Бенджи отмахнулся от его похвалы скучающим жестом:
        - Нет, с девушкой нас, можно считать, шесть с половиной, поэтому ничего не получится.
        Брисеида икнула и оглянулась, чтобы посмотреть, не защитит ли ее кто-нибудь, но никто не отреагировал.
        - И с чего ты взял, будто во мне хороша только одна половина? В чем твоя фишка, в соревнованиях со штангой?
        - За этой игрой стоит легенда, - вмешался Хьюго. - Легенда, которая веками окутывала стены Цитадели и продолжает наводить ужас на периферийных техников.
        - На кого? - прервал Аксель его.
        - Периферийные техники, «подручные» Цитадели, - пояснил Уиллис. - Мы называем их периферийными, потому что они никогда не входят в Цитадель, они остаются в нижнем городе, в отличие от внутренних техников.
        - Легенда гласит, - продолжал Хьюго, - что Цитадель не всегда была изолирована от мира. Было время, когда на земле царил мир и знания распространялись свободно. Люди поровну делили свой труд и обрабатывали землю, чтобы всем хватало еды. Все занимались искусством и наукой, жизнь была приятной, а города процветали. Настоящий рай. Но однажды король, правивший Нижними землями, пришел к Великому Судье, чтобы пожаловаться, что из-за его грехов никто не приходит к нему в гости и что ему и его армии демонов ужасно одиноко. Великий Мировой Судья сжалился над ним. И поскольку он был добрым и немного наивным, то позволил царю прийти и погулять один день по Верхней земле. Если бы у него получилось убедить некоторых людей последовать за ним, он мог бы забрать их с собой.
        Но у короля были другие планы. Он вызвал армию демонов, как только прибыл на землю, и уничтожил людей, которые не знали, как защитить себя, поскольку всегда жили в мире. Гордый своей победой, король провозгласил себя императором. Знания, которые были ему непонятны, он хранил в Цитадели, вокруг которой построил стену, чтобы мир забыл о них. А чтобы его новый народ оставался в неведении, он расставил вокруг Цитадели своих самых преданных и сильных воинов: страшных темных всадников, еще более жестоких, чем их хозяева. Всадники день и ночь рыскали перед великой стеной, готовые при малейшей возможности обнажить мечи и перерезать горло безрассудному, попытавшемуся войти в Цитадель. Ведь для поддержания жизни Цитадели внутри была заперта группа жителей деревни. Осознавая важность своей работы, они смирились с пленным существованием и терпели постоянные нападки черных всадников, не говоря ни слова.
        Пока однажды маленькому мальчику, который всегда мечтал путешествовать по миру, не удалось сбежать. Он был настолько мал, что ему удалось проскользнуть сквозь заросли, оставаясь незаметным для всадников. Когда его пропажу обнаружили, император пришел в ярость и в отместку казнил десять человек, включая отца мальчика, а всадников, которые не справились со своей работой, отослал прочь. Но они были довольно обидчивыми, не смогли вынести оскорбления: они отрубили императору голову и вернулись на свой пост. Всю свою жизнь демоны яростно охраняли Цитадель, их сердца были полны ярости. Их унижение стало таким сильным, что даже смерть не могла заставить их отказаться от своей миссии. Некоторые говорят, что они все еще здесь, и именно поэтому тайна существования Цитадели по-прежнему не раскрыта.
        - Всадники, более злобные, чем сам дьявол, отрубили голову императору, а их призраки до сих пор охраняют Цитадель? Не очень веселая легенда.
        - Но благодаря храбрости мальчика некоторые знания теперь доступны всему миру. В память о нем создан турнир, цель которого - успешно помешать бдительности черных всадников, чтобы передать знания за пределы Цитадели. Вы должны быть остроумными, применять тактику и действовать смело. Это прежде всего турнир, и чем больше игроков, тем выше шансы на успех.
        - Я не вижу ничего, чего бы не смогла сделать девушка, - решительным тоном сказал Брисеида.
        - Подожди, и посмотрим, как все сложится на самом деле, - ответил Бенджи с насмешливой улыбкой. - Я могу сказать, что эти парни - не ягнята.
        Уиллис положил свою руку на руку Брисеиды, прежде чем она успела ответить.
        - Оставьте его наедине с его глупостями, он того не стоит.
        8
        Турнир
        Когда наступила ночь, их вместе с другими студентами провели по темным коридорам на открытый стадион, где проводился турнир. Место было похоже на огромную римскую арену. Трибуны из известняка окружали большой диск грунта, в центре которого стояли три деревянные башни, освещенные мощными прожекторами. Стражники суетливо расхаживали по большим лестницам трибун, изо всех сил сдерживая непрерывный поток студентов в ярко-синей форме, хлынувший на стадион.
        - Стадион может вместить всех студентов Цитадели, - сказал Рауль на ухо Брисеиды, чтобы она его услышала, несмотря на нарастающий шум. - Более ста тысяч человек. Через две недели тут яблоку негде будет упасть!
        - Невероятно! - пораженно сказала она. - Стадион настолько велик, что кажется, будто Цитадель не имеет границ…
        - Примерно так и есть, - ответил Рауль, подмигнув, а затем продолжил: - Европа первой соревнуется за звание чемпиона месяца, поскольку в прошлом месяце благодаря Франции стала победителем. Давай сядем здесь. Чтобы насладиться игрой, нужно находиться на уровне наблюдательных башен: сядем слишком высоко - будет плохо видно игроков, а слишком низко - плохой обзор, который нужен, чтобы понять суть стратегических маневров.
        - Каких стратегических маневров?
        - Внимательно посмотри на землю между тремя башнями.
        Брисеида осмотрела грунт, залитый ослепительным белым светом.
        - На земле что-то нарисовано!
        - Это большой треугольник, соединяющий три башни, каждая сторона которого более ста пятидесяти метров. В треугольнике находятся три квадратные сетки, в которых размещены головоломки, - подтвердил Рауль.
        Кристоф и Уиллис, сидевшие по другую сторону от Брисеиды, наклонились, чтобы послушать.
        - Каждая команда должна заполнить свою сетку как можно быстрее. Побеждает тот, кто финиширует первым. Два члена каждой команды стоят на наблюдательном пункте на вершине своей башни. Один из них отвечает за разгадывание головоломки, для краткости их называют «головоломщики». Я знаю, звучит глупо, но вот так… Другой участник должен направить игроков в соответствующие ячейки, чтобы те записали ответ.
        - И вы называете их посланниками?
        - Вестниками. Головоломщики и вестники ведут игру. На протяжении всей игры хранители, изображающие темных всадников, патрулируют внешнюю сторону треугольника. Они могут войти в треугольник в любой момент и начать преследовать участников турнира, чтобы уничтожить их.
        Брисеида взглянула на дорожку, с которой техники торопливо уходили после того, как разлили жидкость по трем сеткам и контуру треугольника.
        - Сложность заключается в том, что хранители очень быстрые и игроки могут увидеть их приближение только в последний момент.
        - Почему?
        Рауль улыбнулся ей, затем его лицо исчезло, поглощенное внезапной темнотой. Из толпы раздались одобрительные возгласы.
        - Вот по этой причине! - воскликнул Рауль в темноте.
        - Эй! Рауль! - крикнул парень из второго месяца, стоявший позади них. - Не пользуйся сложившейся ситуацией, мы следим за тобой!
        - Заткнись, Льюс, ты просто завидуешь, это же очевидно! Не слушай их, - снова извинился Рауль, когда за их спинами раздался смех. - На самом деле они еще такие дети.
        - Что…
        Брисеида не успела договорить: мужчина, несущий факел, только что поджег треугольник, и все студенты поднялись, крича и аплодируя. Три гигантские стены пламени теперь соединяли три башни, разграничивая игровое поле.
        Из громкоговорителя донесся глубокий голос:
        - Дамы и господа, поприветствуйте три наши отважные команды европейского турнира: Бельгию, Грецию и Эстонию!
        Восторженные крики усилились, когда три фургона въехали на арену.
        - Тот, кто несет факел, является вестником! - выкрикнул Рауль. - Он приходит, чтобы передать весть света. Довольно символично, как тут принято говорить…
        Расположившись на жестяных крышах фургонов, на которых крепились перекладины, каждая команда поддерживала своего вестника, гордо стоявшего с факелом в руках. Игроки были облачены в белое, а цвета их стран были нанесены на торсы и спины, как военная краска. Участники отвечали на крики толпы поднятием кулаков. Машины остановились у подножия башен, и факелоносцы поднялись на вершину под бой барабанов, каждый в сопровождении своего головоломщика. Остальные игроки пробирались под башнями, чтобы попасть в огненный треугольник, избегая пламени, которое доходило им до плеч. Затем машины уехали, а все заняли свои места на поле.
        - Хранителям разрешено нападать на игроков только тогда, когда они находятся внутри своей сетки с головоломкой, - объяснил Рауль. - У каждого своя тактика, которая позволяет провести как можно меньше времени в «квадрате смерти», как они его называют. Видите эстонцев слева? Они известны своими массовыми нападениями. Эти парни предпочитают рассредоточиться вокруг своей сетки: это менее опасно, но и менее эффективно. Большинство других команд предпочитают разделить задачи: два участника следят за приближением хранителей, еще один находится у подножия башни и передает приказы головоломщиков. Таким образом, остаются только три игрока - самые быстрые в команде, которые пытаются попасть внутрь сетки и записать ответы. Такую тактику, похоже, взяли на вооружение Греция и Бельгия. Посмотрите на головоломщиков! Они вот-вот начнут игру!
        С трибуны шесть маленьких фигурок выглядели хрупкими, как светлячки. Барабанная дробь смолкла, затем из громкоговорителей раздалось:
        - Дамы и господа, я объявляю европейский турнир открытым. Да будет вам известно: «Сила в душе!»
        Снова загремели барабаны. Три факелоносца опустили свои факелы на три веревки, которые вспыхнули, позволяя трем струям света мягко скользнуть к подножию каждой башни. Через несколько мгновений три квадратные сетки также загорелись. В каждой из них появилась восемьдесят одна клетка, в семнадцати из которых находилась пылающая цифра размером более четырех метров.
        - Черт! - кричал Рауль. - Им не позавидуешь! Эти сетки невозможно заполнить!
        - Судоку? - недоверчиво воскликнул Кристоф.
        - Практически! И не просто судоку! Чтобы решить что-то подобное без ручки и бумаги, требуются месяцы практики. Все в голове, вы это понимаете? У них нет права на ошибку!
        - Простая числовая игра, но с бесконечными игровыми сложностями, вполне подходит для международного турнира, - признал Уиллис, когда Кристоф напомнил Квентину о правилах, который был явно немного озадачен:
        - …Девять арабских цифр должны занять свое место в каждой клетке по горизонтали и вертикали, а также внутри маленьких квадратов, но при этом цифры не должны повторяться…
        - Все, они начинают! - крикнул Рауль, его голос был едва слышен из-за рева возбужденной толпы. - Вот, Брисеида, посмотри в бинокль.
        Греческие головоломщики запустили своих первых игроков. Брисеида с радостью взяла бинокль и обратила внимание на их вестника, который делал ряд сложных жестов, чтобы его поняли. Казалось, он уже вспотел, несомненно, от близости большого пламени своего факела, который он держал в руках, чтобы бегущие могли его хорошо видеть. Он был очень красивым, сосредоточенным в своем безмолвном танце, его светлые волосы били по лицу при каждом движении, как у молодого дирижера в трансе. Внизу греческие бегуны входили в свой второй номер. Они ходили парами: один держал маленькую бутылочку с пульверизатором, чтобы нарисовать число, а второй поджигал его длинной зажигалкой. В дальнейшем эстонцы также начали выходить на поле. Они все бежали, хотя писать могли только два игрока одновременно.
        - Таковы правила, - пояснил Рауль. - Они могут рисковать сколь угодно большим количеством игроков на поле, чтобы создать диверсию, но у каждой команды есть только один баллончик и одна зажигалка.
        Наблюдая за бельгийской командой, которая теперь тоже пришла в движение, Брисеида вдруг заметила, что участники выглядят напряженными. Постоянно прыгая, они выбивались из сил, казалось бы, делая ненужные рывки, чтобы как можно быстрее выбраться из смертельной ловушки.
        - Бельгийцы запаниковали, - со знанием дела сказал Рауль. - Плохо, долго они не протянут.
        - Но почему? - спросила Брисеида. - Рядом с ними нет храни… - Она остановилась: ей показалось, что она увидела тень вдоль одного из огненных барьеров. Девушка прищурилась.
        - Они здесь! - возбужденно сказал Рауль. - Они вот-вот войдут! Будет больно!
        Брисеида осмотрела темноту за стенами огня, как и игроки, отвечающие за наблюдение, которые старались всматриваться сильнее, чувствуя, что момент настал…
        Из пламени перед возбужденной толпой возникла черная фигура и устремилась прямо в сторону бельгийского судоку. Прошло несколько секунд, прежде чем Брисеида поняла, что скрывается под массой ткани, развевающейся на ветру.
        - Но… он верхом на лошади! - воскликнула она.
        Всадник в капюшоне направил свое тяжелое копье на одного из участников скачки, как средневековый рыцарь, но промахнулся, и черный зверь, мчавшийся на полной скорости, снова пронесся сквозь пламя и исчез в ночи.
        - Ты много знаешь всадников без лошадей? Я же говорил тебе, что хранители представляют темных всадников.
        - Но я думала, что в переносном смысле! - сказала озадаченная Брисеида.
        - Плохо думаешь, - ответил Рауль. - Здесь мы не делаем ничего наполовину. Всадники быстры, но и у них есть недостаток: им не разрешается снижать скорость внутри поля. И для таких зверей трудно сменить курс, мчась на полной скорости.
        Уже двое эстонцев прорвались через ворота смерти. Они не прошли и двадцати метров, как снова появился черный всадник, его копье было направлено на них.
        - Он же не собирается их проткнуть? - крикнула Брисеида, чувствуя, что на этот раз хранитель попадет в цель. - Они его не увидели!
        Всадник находился всего в нескольких метрах от них, а участники, занятые обозначением фигуры, еще не сделали ничего, чтобы уйти с его пути. Столкновение казалось неизбежным. В последнюю секунду двое эстонцев бросились под копыта лошади, которая перепрыгнула их, чтобы уклониться. Подгоняемый импульсом, черный зверь набросился на третьего эстонца, только что вошедшего в сетку через центр треугольника, и он, казалось, не хотел ничего другого, кроме как быть растоптанным мускулистым монстром.
        - Да он сумасшедший! Что он делает?
        Первые два игрока еще катались в пыли, чтобы погасить пламя на своих одеждах, которых коснулась огненная фигура, когда третий игрок уже вернулся к своей тактике, растянувшись у ног лошади за долю секунды до того, как копье всадника достигло его. Лошадь снова встала на дыбы и, как пушечное ядро, помчалась прямо вперед, в сторону бельгийского судоку.
        - Эстонец нарочно так поступил, чтобы перенаправить хранителя! - воскликнул Рауль, внезапно разгадав тактический ход.
        В мгновение ока всадник достиг бельгийского игрока, который был занят поджиганием фигуры, только что нарисованной его спутником. Он вонзил свое черное копье между лопатками бедного игрока, и тот рухнул под крики ликующей толпы. Лошадь исчезла сквозь стену пламени, оставив бельгийца распростертым на земле с большим красным пятном на спине.
        - Вот что я называю чертовски хорошей тактикой!
        - Он убил его! - закричала Брисеида, ее горло сдавило. - Он убил его!
        - Нет, он просто пометил его! - рассмеялся Рауль. - Вы, девочки, можете быть такими драматичными! Но не все так хорошо, это точно… Взгляни на него, бедняга!
        Выбывший игрок с трудом поднялся на ноги. Он не спешил выбираться из квадрата смерти, волоча ноги, пока бельгийские бегуны вокруг него продолжали свой танец, кружась на дорожке, как угольки.
        - Теперь я могу получить свою руку обратно?
        Брисеида быстро отпустила ладонь Рауля, который смотрел на нее с очаровательной улыбкой.
        Остальная часть игры была такой же напряженной. Чем больше игроки пытались избежать яростных зверей, тем больше всадники усиливали свои атаки. Брисеида пожалела, что умничала в присутствии Бенджи. Неужели от нее ожидали, что она будет кататься в пыли между пламенем и копытами лошадей?
        - Какая замечательная игра, - прокомментировал Рауль, когда по громкоговорителю объявили предварительные результаты: сорок четыре номера пропущено у Бельгии, сорок семь у Греции и тридцать восемь у Эстонии. - Посмотрите на эти ячейки - просто чудо! Если бы только у меня было где записать, я бы переписал их и попытался решить позже…
        - У меня есть блокнот, если нужно.
        - Нет, оставь, я просто так сказал.
        - Моя сумка! Она исчезла!
        Брисеида вскочила на ноги. Все ее вещи были в сумке. Ее мобильный телефон, бумажник с документами… Как умно остаться на другом конце планеты без подобных вещей!
        - Твоя сумка где-то поблизости, поищешь ее после турнира, - ответил Рауль, не отрываясь от игры и потянув ее за руку, чтобы она села.
        - Среди всех этих людей? Не хочу рисковать, спасибо.
        Куда она могла исчезнуть? Под каменными ступенями не было места для прохода.
        - Что она потеряла?
        - Ее сумка лежала возле ног…
        - А это не она, вон там?
        - Эй, Брисеида! Разве это не твоя сумка?
        Аксель указал на лестницу, по которой они поднялись перед началом турнира. Ее пыльно-желтая сумка стояла посреди лестницы на несколько ступенек ниже.
        - Какого черта она там делает? - рычала Брисеида, протискиваясь через студентов, которые были раздражены тем, что она загораживает им обзор. - Простите… Извините… Мне очень стыдно…
        Когда она дошла до лестницы, ее сумки уже не было. С колотящимся сердцем Брисеида искала объяснение в глазах студентов, сидящих по обе стороны лестницы. Но Греция только что потеряла своего первого игрока, и никто не хотел обращать на нее внимание. Лестница изгибалась немного ниже и вела в туннель, который проходил под самыми высокими трибунами. Она вошла как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее сумка падает в темноту подземелья. Как будто ее тянула невидимая сила…
        Должно быть, темнота сыграла с ней злую шутку.
        - Эй, это моя сумка! - крикнула она, побежав за вором.
        На лестнице атмосфера уже была совершенно иной без сотен студентов, радостно болтающих между собой на стадионе. Мерцающий свет, исходящий от висящих на стенах факелов, пляшущие тени, сильный сквозняк, который проносился по холодному камню, неся с собой шум толпы… Вскоре Брисеида дошла до уровня грунтового покрытия. Крики игроков доносились до нее через перегородки, как затерянные звуки далекой битвы. Но лестница спускалась еще ниже. Она привела ее к ряду деревянных колонн, поддерживающих большой плоский потолок. Громкая барабанная дробь время от времени заглушала крики игроков, заставляя потолок дрожать, а песок сыпаться между колоннами. Стук копыт лошадей. Она должна была находиться прямо под ареной. Девушка прищурилась, ощупывая грязный пол. Место было таким огромным и так плохо освещенным, как она могла узнать, где укрылся ее вор? Она сделала несколько шагов, оглядываясь по сторонам, уже жалея, что зашла так далеко. Из темноты периодически возникал большой портрет химеры, похожий на те, что висели в коридорах Цитадели. Он был прислонен к колонне под пламенем факела. Странное место для хранения
картин. Некоторые полотна были скрыты занавеской, вероятно, для защиты от падающего песка. Ее внимание привлек скребущий звук. Затем звон маленького колокольчика и, наконец, шепот.
        - Эй! Вы!
        Она бросилась вперед и за третьей колонной слева обнаружила невысокую женщину в белом халате, с овальным лицом и короткими черными кудрями.
        - Кати?
        - Что вы здесь делаете? - вздохнула проводник, уронив маленький колокольчик и сумку Брисеиды к ее ногам. - Чего вы хотите?
        - Кати! Я хотела встретиться с вами снова! Насчет моего отца, Лю…
        - Не знаю! Ученикам здесь не место! Пожалуйста, вернитесь наверх к остальным!
        - Но… у вас моя сумка. А в руке мой паспорт…
        - Ну и что? - взорвалась Кати. - Я должна проверить, кто вы!
        - Вы меня не узнаете? Прошлым вечером…
        - Да, я узнала вас, но что с того? Другие могут перестраховаться!
        - Другие? Какие другие?
        - Вы действительно Брисеида, как написано в документе, и это ваша сумка, вы можете забрать ее обратно! - провозгласила Кати, словно обращаясь к публике и поднося паспорт к лицу Брисеиды, чтобы сравнить фотографию.
        Затем она подняла сумку Брисеиды и сунула ее в руки вместе с паспортом. Новая барабанная дробь ознаменовала проезд темного всадника прямо над их головами.
        - Давайте, уходите отсюда! Не стоит приходить сюда и болтаться в таком месте…
        - Но… к кому вы обращались?
        Маленькое белое перышко приземлилось на нос Брисеиды, и она чихнула. Пушистое перо подлетело к большому изображению херувима, расправившего белые крылья и готового пустить стрелу. Он смотрел на Брисеиду очень заинтересованным взглядом…
        Но у нее не было времени долго изучать его. Кати, проследившая за ее взглядом, быстрым движением прикрыла занавеской картину.
        - Поторопитесь. Поверьте, вы не захотите оказаться здесь, когда в следующий раз…
        Громкий рев заглушил конец ее фразы, а затем звуки битвы заполнили воздух. Чуть дальше показалась полоса света: опустилась дверь-ловушка, открывая прямой путь к игровому полю.
        - Поторопитесь! Бегите! - воскликнула Кати, толкнув ее в спину и помчавшись в противоположном направлении.
        Брисеида не стала дожидаться, чтобы понять, что происходит. Она крепко прижала сумку к груди и бросилась отсюда со всех ног. Чтобы добраться до этого места, она слишком долго петляла и уже не была уверена, что найдет лестницу. Девушка остановилась перед портретом, висевшем на пересечении двух колонных аллей. Она заметила лестницу и уже собиралась пойти по правой стороне, как вдруг ее поразила одна деталь: картина прямо перед ее глазами была пуста. Холст не был чистым, красивая дорожка змеилась по краям рамы, но объект картины покинул свою декорацию, как будто вышел подышать свежим воздухом.
        Позади нее послышался вздох задыхающегося зверя. Она резко повернулась. В нескольких шагах от нее стоял темный всадник, его голова была скрыта под большими черными тканями, длинное черное копье сжато в руке. Разъяренная лошадь, раздувая ноздри, взвилась на дыбы перед Брисеидой, которая тут же развернулась и побежала к лестнице. Она обернулась только тогда, когда оказалась на первых ступенях, как раз вовремя, чтобы увидеть силуэт хранителя и его коня, вырисовывающийся в лучах света и направляющийся к игрокам.
        - Я видела одного вблизи! - задыхаясь, воскликнула она, занимая место между Раулем и Уиллисом.
        - Ну, вот ты где! - воскликнул Рауль. - Чем ты там занималась? Ты пропустила несколько отличных моментов! У Эстонии уже пять пропущенных цифр, в то время как у греков их восемь, а у бельгийцев - пятнадцать!
        - Я видела одного из темных всадников! - добавила Брисеида.
        - Ты что? - воскликнул Уиллис.
        - Когда я пошла за своей сумкой! Его лошадь была такой… Как будто из ее ноздрей валил дым, а из глаз - красные искры!
        - Что?
        - И мужчина, как будто у него не было лица; оно у него, конечно, было, но такое… расплывчатое…
        - О чем ты говоришь, Брисеида?
        - О его лице…
        - Так ты видела его или нет?
        - Я не знаю… Не похоже, что он был человеком.
        - У них очень хорошие костюмы, - согласился Рауль, разразившись смехом. - Посмотрите вниз, вы все пропустите! Черт! Этот хранитель чуть не забрал грека!
        Количество темных всадников, выходящих на игровое поле, резко возросло. Часто случалось, что два или даже три хранителя одновременно находились внутри треугольника. Участники больше не ждали, пока дорога освободится, прежде чем бежать, - путь никогда не был свободным. Они просто бежали сломя голову, надеясь, что их защитные маневры окажутся действенными. Каждый раз всадники набрасывались на игроков с еще большей яростью, как будто чувствовали приближение конца и боялись, что победа ускользнет. С момента ухода Брисеиды на их счету появились и другие жертвы: бельгиец, эстонец и три грека.
        - Если команда чувствует, что у нее недостаточно игроков, она может обратиться к своему вестнику, - объяснил Рауль, указывая на греков.
        Симпатичный главный вестник присоединился к двум греческим участникам, все еще остававшимся на поле, оставив головоломщика, чтобы тот передавал указания.
        - Но даже этого иногда бывает недостаточно, - добавил Рауль, наблюдая за тремя запыхавшимися игроками, которые едва осмеливались выйти на поле, чтобы следовать указаниям своего головоломщика.
        Каждый игрок просматривал стены огня, защищая лицо от жара пламени и вытирая слезы от дыма тыльной стороной руки, в отчаянной попытке вовремя увидеть яростную мощь темного всадника.
        - Они знают, что больше не могут допускать ошибок, у них не хватает игроков.
        Брисеида навела бинокль на темного всадника, скачущего по бельгийскому судоку. Даже с такого расстояния его демонический вид вызывал у нее дрожь. Она могла придумать еще одну причину, почему они не решались на ошибку…
        - Посмотрите на эстонского головоломщика! - воскликнул Уиллис. - Он начинает двигаться! Он нашел решение для своей решетки, они победят!
        - Может случиться что угодно… - ответил Рауль под возбужденный ропот толпы.
        Надежда окрылила эстонских игроков, которые неслись по дорожке, как гоночные автомобили, в соответствии со своей тактикой отвлечения внимания. Зная, что конец игры близок, греки последовали за ними, забыв об осторожности. Но их оставалось только трое, и героический порыв не спас их. Вышедший им навстречу хранитель расправился с двумя игроками одним метко пущенным копьем. Последний бегун успел выйти только через бельгийские ворота, что автоматически вывело его из игры.
        В воздухе раздался пушечный выстрел, и по громкоговорителям объявили:
        - Греция, итоговый счет: семь цифр отсутствуют.
        Волна протеста со стороны болельщиков была быстро заглушена другой волной, но уже удивления, исходящей от толпы. Брисеида внимательно посмотрела на эстонское судоку, где головоломщик и остальные члены его команды, казалось, готовы были рвать на себе волосы.
        - Головоломщик совершил ошибку! - взволнованно воскликнул Рауль. - Третий ряд от башни, видите? Число девять дважды повторяется! Все судоку решено неверно! Судьи скоро это поймут. Жаль, они были очень близки…
        Пять раз прозвенел колокол, и через громкоговорители объявили:
        - Эстония выбывает из игры. Господа, Европейская федерация игр благодарит вас.
        - Значит, Бельгия выиграла? - спросил Кристоф, наблюдая, как эстонцы покидают поле с опущенными головами, в обгоревшей и порванной одежде, как и греки несколькими минутами ранее.
        - Я бы хотел, - сказал Рауль. - У меня бабушка бельгийка, так что для меня это будет как четверть победы… Но у греков хороший счет, семизначный, это неплохо. Если Бельгия не сможет восстановить счет до того, как все ее игроки выйдут из строя, то Греция одержит победу. А теперь у них на хвосте будут все темные всадники, им придется туго…
        Брисеида обернулась к бельгийскому судоку: им не хватало еще трех чисел, чтобы обогнать греков и победить. Вестник присоединился к четырем оставшимся игрокам у подножия их башни. Пятеро игроков были погружены в обсуждение. Имея на руках все козыри, они не торопились, обдумывая все варианты. Наконец, пятеро парней расселись вокруг своей сетки судоку. Разъяренные темные всадники продолжали рассекать пламя, обрушиваясь на игроков, а те уклонялись от них лишь в последнюю секунду. Игроки не сдвинулись ни на миллиметр, не затронутые их устрашающими маневрами. До тех пор пока они не входили в свою сеть, они знали, что находятся в безопасности. Но вскоре им придется решиться. На стадионе воцарилась мертвая тишина, напряжение нарастало, приближался роковой момент…
        - Сколько здесь хранителей? - прошептала Брисеида, слишком впечатленная внезапным спокойствием стадиона, чтобы говорить громче.
        В темноте вокруг треугольной площадки слышался стук копыт лошадей, скачущих галопом.
        - Я не знаю, - ответил Рауль шепотом. - Но их не может быть больше трех на дорожке… Пять игроков против трех хранителей - это достаточно честно… Они могли бы попробовать классическую диверсию, но с таким вниманием к ним она сработает только один раз, а им нужно добавить три цифры… Они должны выиграть, это была бы эффектная победа!
        Игроки медленно ходили вокруг «квадрата смерти», бросая друг на друга сосредоточенные взгляды через поле, намеренно игнорируя повторяющиеся атаки нервных всадников. Затем один из них сделал крошечный, едва заметный жест, и все очень быстро сошлось.
        Все пять бельгийских игроков, как один, ворвались в центр сетки. Вместо того чтобы бежать прямо к цели, как раньше, они бежали зигзагами каждый сам по себе, никогда не делая более трех шагов в одном направлении, подпрыгивая то тут, то там, так что кружилась голова.
        - Что они делают? Они зря изнуряют себя, если не записывают цифры…
        Для того чтобы нарисовать и зажечь число, требовались два игрока. В том, что бельгийцы еще ничего не предприняли, она была уверена. Брисеида даже не могла понять, кто из игроков держит пульверизатор и зажигалку. Темные всадники казались такими же потерянными, как и она, они нападали без особой уверенности, ожидая подходящего момента, чтобы нанести настоящий удар… Рауль же предпочитал смотреть в темноту.
        - Вот! Тот, что в правом углу, в стороне башни! - наконец воскликнул он, указывая на поле.
        Юноша, на которого он указывал, вел себя так же, как и остальные… Брисеида изучила его позу: одна рука юноши была прижата к боку.
        - Он рисует число! - взволнованно осознала она.
        Держа баллончик прижатым к ноге, он не стал произвольно менять положение, а нарисовал цифру «четыре». Затем он побежал к другой клетке, перекатился по земле, чтобы избежать хранителя, и ударил одного из своих товарищей в плечо. Брисеида думала, что он потерял пульверизатор во время броска, но другой игрок поймал его. Тот уже обвел цифру «шесть» в соседнем квадрате, держа руку наготове.
        Темные всадники, похоже, что-то заподозрили и начали планомерную охоту. Они устранили двух игроков, так как баллончик передавался из рук в руки. Последние три парня нарисовали часть недостающих чисел. Третий игрок был исключен через несколько секунд после завершения своей линии, как раз в тот момент, когда один из двух оставшихся игроков зажег цифру «четыре» на другой стороне поля. К тому времени, когда удивленные всадники развернулись и бросились на него, он уже зажег шестерку.
        - Последняя… - пробормотал Рауль, задыхаясь, - пожалуйста, последняя цифра…
        Игрок бросил зажигалку своему последнему товарищу как раз перед тем, как его подрезал всадник. Сразу же двое всадников развернулись, чтобы преследовать юношу, который помчался к углу, противоположному месту назначения. Освободившись от своей зажигалки и оказавшись лицом к лицу с третьим хранителем, первый игрок, вместо того чтобы покатиться по земле, побежал прямо на своего противника, чудом увернулся от копья справа, схватил уздечку лошади слева и резко потянул. Лошадь споткнулась и упала на колени. Игрок не стал ждать ни секунды. Он побежал к своему товарищу, который успел развернуться, увернувшись от двух всадников, и теперь направлялся к последней ячейке. Он был близок к тому, чтобы его поймали. В тот момент, когда один из его преследователей поднял копье, чтобы нанести ему удар, первый игрок бросился вперед. Он получил удар копьем, спасая своего товарища, чтобы тот как раз успел зажечь последнюю фигуру, прежде чем третий охранник достигнет его.
        - Они сделали это! - крикнул Рауль, вскакивая на ноги, когда толпа взорвалась от радости.
        Аплодисменты были настолько бурными, что выстрел был едва слышен, а затем громкоговорители объявили результат «шесть квадратов», который сделал Бельгию новым европейским чемпионом.
        9
        Легенды
        - Не могу поверить, что им удалось сделать! - воскликнул Аксель, возвращаясь в общежитие вместе с Пьером и Брисеидой. - Это просто безумие! Парни очень злые, это видно! Вокруг были три хранителя, а для игроков как будто это была прогулка в парке! Когда-нибудь мы станем похожи на них, вот будет здорово!
        - Думаю, сначала нам придется тренироваться, - неловко заметила Брисеида.
        - Да, и чем скорее мы начнем, тем лучше, - сказал Пьер. - Как вы думаете, нам стоит тренироваться с темными всадниками?
        - У меня мурашки бегут по коже! Интересно, как всадники выглядят вблизи… Действительно ли у них из ноздрей валит дым, а из глаз сыплются искры?
        - Нет. Наверное, Брисеида плохо видит в темноте, - категорично отрезал Пьер. - Такое просто невозможно.
        Брисеида не пыталась оправдать себя. Она не была уверена в том, что именно видела. После такого дня она уже ни в чем не была уверена. Она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы думать. Ребята наслаждались импровизированной вечеринкой, организованной в честь победы бельгийской команды в большом саду европейского квартала, но Брисеида почувствовала облегчение от того, что наконец-то может лечь спать. Она бы вернулась в общежитие раньше, если бы не боялась заблудиться, оставшись одна в этом лабиринте коридоров.
        - То, как этот бельгиец пожертвовал собой, чтобы его друг смог дойти до последнего квадрата, было действительно самоотверженно! - сказал Аксель, имитируя ту сцену, когда они вошли в свою комнату. - А головоломщики! Настоящие калькуляторы!
        Он забрался на свою кровать и с ворчанием растянулся на ней. Пока Брисеида отсутствовала, на ее подушке появилась пара пижам, состоящих из двух частей, а рядом - хорошо укомплектованная сумочка с туалетными принадлежностями, на которой стояла печать Цитадели. Пока она раздевалась, Аксель, чья кровать стояла напротив ее, лежал, не отрывая глаз от потолка. Переодевшись, они некоторое время лежали на своих кроватях, слушая гул неоновой лампы и погрузившись в раздумья. Ни один из них не был готов заснуть. Слишком много новых понятий, слишком много фантастических образов преследовало их умы.
        - Итак, Брисеида, что ты думаешь? - наконец спросил Аксель, нарушив молчание.
        - Что я думаю о чем?
        - Все это, - сказал он и сделал широкий жест. - О твоем первом дне.
        Брисеида посмотрела на кровать Пьера, расположенную над ее головой.
        - Я не знаю. Все… Все… как во сне. Это нереально, и все же я здесь. Мне кажется, что я могу проснуться в любой момент.
        - Это нормально, - кивнул Аксель. - Все мы чувствуем подобное. Но что ты думаешь о Цитадели? Тебе здесь нравится?
        Брисеида замешкалась.
        - Цитадель меня интригует… - призналась она словно самой себе.
        - Значит, тебе здесь нравится. Вот увидишь, теперь это место будет преследовать тебя повсюду, даже в твоих снах…
        - Слова настоящего знатока, - с иронией сказал Пьер. - Сколько раз ты уже это повторил?
        В ответ Аксель бросил ему в лицо подушку, а затем повернулся к Брисеиде:
        - Знаешь, ты можешь оставить свою сумку в покое. Твой чокнутый проводник не собирается пробираться в комнату, пока ты спишь, чтобы забрать ее.
        - Откуда ты знаешь? - сказал Пьер, положив свою белокурую голову на перила кровати. - На трибунах она подкралась прямо к ее ногам и украла сумку таким образом, что никто даже не заметил…
        - Что, если я решу вернуться домой? Они же не могут меня удерживать.
        Оба парня удивленно посмотрели на нее.
        - Нет, не могут… - признал Аксель. - Но, если ты уедешь сейчас, ты никогда не узнаешь, что упустила, и, возможно, будешь жалеть об этом всю жизнь…
        - Я просто спросила! Конечно, я не собираюсь уезжать… Но девять месяцев в любом случае… Разве у тебя нет жизни вне дома? Я еще училась в школе, поэтому пропущу бакалавриат.
        Одного взгляда парней было достаточно, чтобы ответить на ее вопрос: ни один довод не стоил сокровищ Цитадели. Брисеида кивнула, вынужденная признать, что ей очень хочется остаться. Бенджи был прав во всем.
        - Все равно он глупый и упертый женоненавистник, - сказала она вполголоса самой себе, прежде чем сунуть руку в сумку. - И нравится ему это или нет, я собираюсь написать письмо.
        - Кому твое письмо не должно понравиться?
        Она и не думала отвечать Акселю: на ее кровать только что упала пуговица. На одной стороне был выгравирован дракон Цитадели. На другой - маленький херувим расправлял крылья, готовый пустить стрелу. Она запихнула пуговицу в свою сумку.
        - Пока ты с нами, пиши столько писем, сколько захочешь, - поддержал Пьер. - Нам только этого и не хватало, чтобы в конце второго дня оказаться в составе шести человек. Представьте себе, какой позор для французов! В нашем положении мы действительно не можем позволить тебе уйти…
        - Кто собирается уйти? - обеспокоенно спросил Уиллис, входя в комнату.
        - Никто, - быстро ответила Брисеида.
        Уиллис бросил на них пытливый взгляд, но вскоре на его лице вновь появилось веселое выражение.
        - В любом случае вы кое-что пропустили: бельгийцы бросили свою команду в фонтан! После этого они всех поливали, это была полная эйфория, везде была вода! Кристофу на голову вылили целое ведро!
        Брисеида посмотрела на Кристофа, который прислонился к дверному косяку. Рыжеволосый бедняга дрожал, его плечи намокли, из носа капало.
        - Но было весело, - сказал он с застенчивой улыбкой.
        - А потом все пошло наперекосяк, и стражники пресекли все, - продолжил Уиллис. - Очень жаль, нам было весело.
        - Дождитесь мирового турнира и увидите, что такое веселье, - проговорил Бенджи, опускаясь на кровать.
        Остальные последовали его примеру. Комната была настолько маленькой, что, когда они оказались в ней все вместе, у них не было другого выбора, кроме как лечь на свои кровати.
        - Бенджи, ты так много знаешь… - сказала Брисеида, приподнявшись на локте.
        - Да уж…
        - Насколько велика Цитадель? То есть, конечно, она большая, но насколько? Как далеко простираются все эти бесконечные коридоры?
        - Хороший вопрос, - сказал Бенджи. - Вы получаете балл, мадемуазель… Цитадель очень-очень большая.
        Неоновая лампочка мигнула три раза, а потом Брисеида приподняла брови:
        - Однако это не ответ. Ты не знаешь ответа.
        - Значит, его и нет, - торжественно сказал Аксель. Пьер и Уиллис громко рассмеялись.
        - Именно, - ответил Бенджи. - Если я не могу дать вам ответ, то это потому, что его нет. Никто не знает, насколько велика Цитадель на самом деле. Я могу только сказать вам, что она больше, чем можно себе представить. Однажды курьер, привозивший припасы для кухни, сказал мне, что даже с большого расстояния невозможно увидеть всю Цитадель. Она настолько велика, что простирается дальше горизонта.
        - Но… Я думал, что курьеры не должны ни с кем разговаривать, - заметил Квентин, бросив на Уиллиса вопросительный взгляд, и тот кивнул в знак согласия.
        - Ты не мог разговаривать с этим человеком, Бенджи, это невозможно.
        - Невозможно, если оставаться на проторенной дорожке. Но если ты прокладываешь свой собственный путь, то нет ничего невозможного.
        Бенджи вскочил с кровати, надел пиджак, который только что снял, и направился к двери.
        - Куда ты? - спросил его Уиллис.
        - Ухожу. Пришло время для моей маленькой экспедиции.
        - Что? Ты опять за старое?
        - Не понимаю, почему я должен забыть о своих хороших привычках.
        - Ты не можешь так поступать! - воскликнул Уиллис, также слезая с кровати. - Если ты уйдешь сейчас, то тебя поймают и отправят домой. В итоге у нас будет шесть человек! Ты должен остаться здесь. И если придется, я заставлю тебя остаться.
        - Попробуй.
        Уиллис встал перед Бенджи, который возвышался над ним и угрожающе щелкал костяшками пальцев, словно готовясь к драке. Остальные затаили дыхание, но Уиллис отступил назад, и Бенджи исчез в коридоре, хлопнув дверью.
        - Этот парень - настоящий псих, - сказал Аксель Уиллису, чтобы успокоить его, когда шаги стихли.
        - Не знаю… - сказал Пьер после минутного молчания.
        - Нет, я тебе точно говорю, - категорично заявил Аксель. - Он действительно одержимый.
        - И он втянет всех нас в неприятности из-за своей маленькой игры, - вздохнул Уиллис.
        - Он сильно испугался в прошлый раз, когда его поймали, - возразил Пьер. - Я не думаю, что он хочет, чтобы его исключили.
        - Что, если он был прав? - спросил Кристоф, свернувшись калачиком на своей кровати.
        - Как он может быть прав? - раздраженно воскликнул Уиллис. - Видели ли вы когда-нибудь настолько большую крепость, которая простирается дальше горизонта? Я никогда не слышал ничего настолько абсурдного.
        - Уиллис прав, - сказал Квентин. - Либо Бенджи сумасшедший, либо он действительно принимает нас за идиотов.
        - Я не думаю, что он сумасшедший, - возразил Пьер, глубоко задумавшись. - Мне кажется, он живет в другой вселенной. Каждый видит мир так, как ему нравится.
        - Какой тонкий психолог! - выкрикнул Аксель.
        - Ну, знаешь, бывает, что некоторые вещи сразу бросаются в глаза. Например, не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, что ты уже попал под чары Брисеиды.
        Аксель хотел бросить ему в лицо свою подушку, но вспомнил, что уже лишился ее.
        - Я оставил твою подушку себе на всякий случай, - сказал довольный собой Пьер, похлопывая по подушке, лежащей у него на коленях.
        - Кто-нибудь знает, который сейчас час? - спросил Квентин, протирая глаза. - Мои часы не пережили путешествие.
        - Мои тоже сломались! - воскликнула Брисеида. - Они остановились сразу после того, как я прибыла сюда.
        Глаза Кристофа расширились:
        - Мои тоже больше не работают… Думаете, это что-то значит?
        Аксель пожал плечами:
        - Должно быть, здесь отрицательное магнитное поле.
        - Да, и называется оно Цитадель, - ехидно заметил Уиллис.
        - Ты действительно думаешь, что… - ошарашенно произнес Кристоф.
        - Я не думаю, а знаю. Ничего удивительного в этом нет. Если бы вы перевели часы на французское время, то потом могли бы просто отследить положение солнца, чтобы узнать, в какой части света вы находитесь.
        - Но как им это удается? Они не вытащили батарейку из моих часов, я проверил, - проговорил Квентин.
        - Достаточно просто размагнитить часы, - ответил Аксель.
        - Глупости, невозможно размагнитить батарейку.
        - У меня на этот счет имеется своя теория, - сказал Уиллис. - В кварцевых часах, таких как мои, они не трогают батарейки, а искажают пьезоэлектрические свойства кварца.
        - Как? - спросил Кристоф, его глаза все еще были расширены.
        Брисеида слушала, не слишком вникая в объяснения Уиллиса, которые сопровождались постоянным мерцанием светящегося неона. Ее веки стали тяжелыми. Вскоре она могла различать лишь унылый гул и погрузилась в глубокий сон.
        Она шла вслепую сквозь густой туман, ее руки ощупывали пустоту. Она должна была добраться до другой стороны… Другой стороны чего? Брисеида не могла вспомнить. На ходу она думала о том, насколько важно ее таинственное место назначения.
        Перед ней возникли два темных всадника, они были огромные и страшные, их большие плащи развевались на ветру. Пока они приближались к ней, Брисеиду потряхивало, но два хранителя проехали мимо с обеих сторон, не глядя на нее. Они преследовали длинноногое солнце, которое несло на спине часы без стрелок. Солнце, казалось, было в ужасе от того, что его обогнали две черные тени. Брисеида хотела крикнуть ему, чтобы оно не волновалось, ведь ничто и никто не может затмить солнце, но в этот момент кто-то потянул ее за низ брюк. За ткань цеплялся херувим, глядя на нее маленькими умоляющими карими глазками. Он плакал, стыдливо пряча свой лук за спиной.
        - Это не моя вина, - ныл он, - а его! Меня нельзя наказывать!
        Брисеида с жалостью смотрела, как он покачивался и шевелил кончиками крыльев. Она наклонилась, чтобы утешить его:
        - Чья вина?
        Ее рука прошла сквозь херувима. Брисеида резко отстранилась от него. Херувим разразился смехом.
        - Ты пока не можешь меня трогать! - сказал он. - Твоя вера еще недостаточно сильна…
        Брисеида заткнула уши, чтобы не слышать пронзительные возгласы смеющегося херувима. Она также закрыла глаза, поэтому не видела, что он запирал дверь. Когда она снова открыла глаза, было уже слишком поздно. Она оказалась заперта в ужасной металлической трубе, которая постепенно сужалась. Брисеида задыхалась. Жжение в плече вернулось к ней, когда она стукнула кулаком по толстой стене. Рация потрескивала, и голос ее отца заполнил пространство: «До свидания, Брисеида, увидимся через девять месяцев, удачи…»
        Волна паники захлестнула Брисеиду: конечно, он не собирался оставлять ее запертой здесь на девять месяцев! Воздуха становилось все меньше и меньше, ей нужно было выбраться, и выбраться немедленно!
        - Папа! - кричала она. - Не оставляй меня здесь! Вытащи меня отсюда! Папа! Папа! Скажи что-нибудь, не уходи! ПАПА!
        - Ну, не знаю, что именно твой папа сделал с тобой, но похоже, что это не совсем забавная история.
        Брисеида задыхалась, путаясь в простынях, обливаясь потом, неоновые блики слепили ее слезящиеся глаза. Уиллис склонился над ней, прислонившись к кровати Пьера, и рассеянно улыбался.
        Висевший у двери электрический звонок прозвенел три раза. Уиллис надавил пальцем на колокольчик, чтобы заглушить его звон.
        - Боюсь, пора вставать. Тебе придется отложить разговор со своим стариком…
        На протяжении всего завтрака Брисеида наблюдала за Бенджи; рассеянно макая тост в кофе, он, без сомнения, размышлял о своих выводах, сделанных за прошлый день. Должно быть, он поздно вернулся из своей экспедиции. Но хотя его лицо слегка осунулось, он не подал виду, что устал от педагога Дона Каллиса, как только они устроились в круглой классной комнате.
        - Итак, - сказал педагог, его глаза блестели, когда он разглаживал серебристую мантию на своем пухлом животе, - вам понравился наш вчерашний маленький сюрприз? Было весело, не так ли?
        - Турнир был захватывающим! - воскликнул Уиллис, в котором хранился неиссякаемый запас энтузиазма. - Ждем с нетерпением, когда можно будет поучаствовать! Девять месяцев вдруг показались таким долгим сроком!
        - О, но вам не нужно ждать девять месяцев, вы должны тренироваться сейчас, если хотите попасть в финал.
        Брисеида сглотнула, но не она одна. Кристоф, казалось, утонул в своей подушке, сидя по другую сторону большого хрустального столика.
        - Но не стоит паниковать, вы будете тренироваться постепенно, - произнес педагог. - Прежде всего вы должны определить роль каждого члена команды. Начните с головоломщика: у вас есть чуть больше месяца, чтобы проверить свои навыки и выбрать самого смышленого, который будет руководить всей командой через сетки судоку.
        Он бросил стопку одинаковых маленьких блокнотов в центр круглого стола, который они делили между собой. На обложках было написано:
        Сила в душе
        Ибо в ней заключается
        вся вечность
        - Что это значит? - спросил Квентин.
        - Опыт обладает обучающей силой, которая намного превосходит слова. Позволю вам выяснить это самостоятельно. Тренируйтесь без устали, но прежде всего поддерживайте друг друга. Дело не в том, чтобы доказать, что вы самый сильный. Вы - одна команда. Вы должны отобрать лучших среди вас, для всеобщего блага… Я знал, что вам понравятся турниры, - мечтательно добавил он. - В течение тридцати лет я два раза в месяц наблюдаю турниры, и все же они мне никогда не надоедают. Все турниры проходят по-разному, разве это не ужасно интересно? Но вернемся к сути. Может ли кто-нибудь из вас сказать мне, о каких легендах мы будем говорить сегодня?
        Через несколько часов в амфитеатре группу Брисеиды ждал очень приятный сюрприз. Брисеида боялась, что, проведя утро, слушая увлекательные тысячелетние рассказы о драконах, принцах и чудовищах благодаря мастерству педагога Дона Каллиса, они вскоре потеряют нить плохо переведенной и бессвязной речи оратора. Чудесные фантастические картины, обнаруженные во время их утренней прогулки, которые прокомментировал педагог, все еще преследовали ее мысли. Но на сцене появился французский оратор.
        - Счастливый день, счастливый день сегодня на Земле… - Бенджи пел рядом с Брисеидой, когда она надела наушники на уши, и звуки амфитеатра исчезли, уступив место глубокому хриплому голосу.
        - …в амфитеатре, отведенном для студентов первого месяца. Я - оратор Дю Шонси, француз по национальности. Сегодня мы будем изучать влияние мифов и легенд на культуры…
        Брисеида испустила долгий вздох. Как хорошо, когда тебя захватывает поток связных фраз! Она не пропустила ни одного слова из его увлекательной речи. Он рассказал им некоторые из самых значимых легенд о драконах, оказавших влияние на развитие западных обществ. От гигантского змея, охранявшего Золотое руно в древние времена, до чудовищ, с которыми в Средние века сражались рыцари Круглого стола в поисках Грааля. Европейские драконы являлись примером грубой, бескомпромиссной силы, столь дорогой западным цивилизациям. Созданные для олицетворения несокрушимой силы первых народов-завоевателей, эти агрессивные и макиавеллиевские драконы - в отличие от драконов остального мира - стали порождать в западных умах непреодолимый страх перед чужим. Таким образом, в течение тысячи лет Европа была закрыта для внешнего мира, в то время как на Востоке процветало искусство и наука. Азиатские драконы - благородные, оберегающие и настороженные, и они все же не были лишены обаяния: они околдовывали своих обидчиков с помощью головоломок, превращались в карпа, прятали жемчужины из перламутра под лапами с пятью огромными
когтями, цеплялись усами за облака…
        - Это было потрясающе! - воскликнула Брисеида, покидая амфитеатр.
        - Точно, - сказал Аксель, качая головой.
        - Если бы только все уроки могли быть такими… - сказал Пьер.
        - Но они не такие, - устало вздохнул Бенджи. - И знаете почему? Потому что если бы уроки всегда были понятны всем, то люди бы догадались, что их обманывают. Им не хватает материала, чтобы делать занятия интересными в течение девяти месяцев. Так что остается просто пустая болтовня.
        - Кроме Великой Тайны Цитадели, которая скрыта от всех? - с иронией произнес Уиллис.
        - Именно. Хорошо, ты быстро учишься, - бесстрастно сказал Бенджи.
        Брисеида увидела, как Уиллис сжал кулаки и тут же разжал их.
        Он заставил себя улыбнуться:
        - Полагаю, что благодаря твоему богатому опыту проживания в Цитадели мы удостоены подобной информации?
        - И снова ты оказался прав.
        - Опыт, который, конечно, гораздо ценнее, чем опыт учеников девятого месяца, которые даже не подозревают о гнусном обмане, который ты смог разоблачить благодаря своему шестому чувству…
        Аксель и Пьер рассмеялись, и Брисеида не могла не улыбнуться в ответ. Бенджи поднял брови, явно находясь во взбудораженном состоянии.
        - Некоторым вещам нельзя научить даже за девять месяцев интенсивной учебы. Здравому смыслу, проницательности… Но такие ничтожества, как вы, никогда этого не поймут, - прошипел он, прежде чем уйти.
        - Будь осторожен, не сбивайся с избранного пути! - крикнул ему Аксель, трясясь от смеха.
        - Да, будь осторожен, ты можешь поскользнуться! - сказал Пьер, вытирая слезу из уголка глаза.
        - Что такого натворил бедняга, чтобы заслужить такое издевательство? - спросил голос за спиной Брисеиды.
        Рауль приближался, широко шагая.
        - Вообще ничего, - сказал Пьер. - Он был самим собой, и этого достаточно.
        - Тогда я не виню вас, - кивнул Рауль.
        - Рауль, ты действительно считаешь, что Бенджи сумасшедший?
        Они сели у фонтана, чтобы позаниматься со своими сборниками судоку. Менее чем за час Брисеида убедилась в своей неспособности сосредоточиться на таких математических логических задачах. Она уже некоторое время слушала, как вода струится по каменным гоблинам, делая вид, что думает о своей сетке, снова и снова прокручивая в голове наболевший вопрос. Как сформулировать вопрос так, чтобы он не звучал слишком грубо? В конце концов она выбрала честность.
        - Сумасшедший - это не совсем то слово, - ответил Рауль, слегка нахмурившись. - Скажем так, у него довольно оригинальный взгляд на мир… Жить с ним нелегко, но он хороший. Не думаю, что вам стоит беспокоиться, он и мухи не обидит.
        - Я не спрашиваю тебя, опасен ли он, - перебила Брисеида, - я спрашиваю тебя, есть ли доля правды в его словах.
        - Нет, - категорично ответил Рауль.
        - Вообще?..
        - Вообще. Ни капли правды. Помимо того что Бенджи - женоненавистник и немного упрямец, он невероятный параноик, и в этом вся его проблема.
        - И патологический лжец, - добавил Уиллис, сидящий с другой стороны Брисеиды.
        - И патологический лжец, - согласился Рауль.
        - Многовато для одного парня, - заметил Уиллис, бросая камешек в воду.
        Брисеида наблюдала, как рябь нарушает отражение больших часов, установленных во внутреннем дворе, а затем растворяется в журчащей воде. Бенджи накануне так точно прочитал ее мысли… Можно ли быть одновременно ясновидящим и сумасшедшим? На самом деле, если рассматривать ее собственную семью…
        - Похоже, тебя такой ответ не устраивает, - весело сказал Рауль.
        Взгляд Брисеиды остановился на сияющей улыбке молодого человека.
        - Мне так много хочется понять. И Бенджи, похоже, единственный, кто знает, что происходит.
        - Поверьте мне, он просто развлекается.
        - Что бы ты хотела понять? - спросил Уиллис, бросая в воду второй камешек.
        - Я…
        Брисеида глубоко вздохнула. Для полной ясности ей пришлось подробно рассказать всю свою историю.
        Она рассказала им о странном пятне на плече, о внезапной метаморфозе отца, об экспериментах в больнице. Затем о своем пробуждении в реанимации, об очень нервном поведении Кати во время их первой встречи и о встрече накануне среди тех картин…
        - Проводники всегда нервничают, - перебил ее Рауль. - Так что это не значит, что эта Кати действительно знает твоего отца и что-то от тебя скрывает. Они известны своим очень странным поведением. Те, что меня встретили, тоже были странными.
        - У меня все прошло также, - согласился Уиллис.
        - Некоторые говорят, что они ведут себя так потому, что боятся потерять работу, - продолжил Рауль. - Я думаю, что проводники - такие же люди, как и периферийные техники. Они - бывшие ученики, которые не смогли продержаться девять месяцев. Они никогда не узнают настоящих тайн Цитадели, поэтому верят во все страшные истории о ней, чтобы восполнить пробелы. И поверьте, таких историй очень много.
        - Например, о темных всадниках, - добавил Уиллис.
        - Вот и все. Если мы начнем воспринимать всю эту чепуху всерьез, то далеко не уедем. Если хочешь знать мое мнение, твой отец не имеет к случившемуся никакого отношения. Ты сама сказала, что за несколько часов до эксперимента он был еще овощем. Всего лишь странное совпадение, но так уж сложилось, и с этим ничего не поделаешь. Делегация Цитадели, должно быть, приехала к вам домой, когда ты была в больнице. Они нашли тебя с помощью твоей матери, когда ты уже была без сознания из-за глупостей твоего отца. Думаю, делегация не могла ждать, твоя мама должна была подписать разрешение, пока ты была без сознания, и они забрали тебя с собой.
        - По-моему, звучит разумно, - объявил Уиллис.
        - Согласен? Дай пять!
        Юноши пожали друг другу руки.
        - Это не смешно! Моя мать никогда бы не отказалась от меня таким образом, и мой отец не сумасшедший! - воскликнула Брисеида и отодвинулась, чувствуя себя некомфортно.
        - Придется признать, что гипотеза верна, - говорит Рауль.
        - Это всего лишь гипотеза, - заявила Брисеида.
        - Какая она упертая! - воскликнул Рауль. - Напиши им и спроси, и тогда сама убедишься в этом.
        Брисеида бросила камешек в фонтан. Она уже размышляла над содержанием своего письма. Что она могла спросить, чтобы письмо не конфисковали? Рауль просто шутил над ней!
        Отражение часов в фонтане извивалось в ритме волн. Циферблат часов показывал шесть тридцать. Вдруг стрелки часов ожили и начали бешено вращаться на своей оси. Брисеида посмотрела на настоящие часы.
        - Это… - заговорила она сдавленно.
        - Что? - спросили парни в унисон.
        Брисеида нахмурилась. Стрелки часов по-прежнему показывали половину шестого.
        - Нет, ничего… - вздохнула она. - Мне показалось, что видела… Но, наверное, ошиблась…
        - Почему бы тебе не попробовать отпустить ситуацию? Правда, некоторые вещи кажутся странными, и не все можно объяснить. И что? Так ли это важно? Ты не всегда знала, как образуется радуга, но незнание никогда не мешало тебе любоваться ею.
        - Нет, наверное, нет, но…
        - Знаешь, что тебя действительно беспокоит? Ни твой отец, ни твоя мать. А мысль о том, что Цитадель выбрала именно тебя из тысяч потенциальных студентов. У тебя низкая самооценка, ты чувствуешь себя виноватой, ты не чувствуешь себя достойной. Совершенно понятно, у меня была такая же реакция в начале. Но разве так уж плохо представить, что ты хороший человек, что ты отличаешься от других, что наделена прекрасными качествами и достойна высшего образования?
        - Дело не в этом, но…
        - Неужели все так плохо? - настаивал Уиллис.
        - Нет, конечно нет…
        - Ну, тогда, полагаю, решено, - сказал он, дружески приобняв ее за плечи.
        Брисеида кивнула, не найдя аргументов.
        В конце концов, зачем задавать столько вопросов? Сидя у фонтана, в таком величественном месте, зная, что ее выбрали… Ей давно не было так хорошо. Она годами жаловалась на свою убогую жизнь в пригороде, скучную среднюю школу, неопределенное будущее. И вот теперь ей наконец предложили что-то новое…
        Она решила больше не беспокоиться. Девушка написала свое письмо, которое можно было принять за открытку для школьной экскурсии, настолько оно было лаконичным, и отдала его стражнику. Он заверил ее, что оно будет доставлено в целости и сохранности и без задержек. Брисеида лишь надеялась получить от родителей четкий ответ с обоснованием ее выбора. Тогда все будет хорошо.
        10
        Выбор
        Покоренная великолепием Цитадели, Брисеида не замечала, как проходят дни. Утренние занятия увлекали ее, а дневные были полны загадок. В конце дня, вооружившись своими маленькими сборниками с судоку, члены группы усаживались в саду, чтобы насладиться теплым вечером. Каждый раз Брисеида решительно разбирала сетки своих чисел, придав лицу строгое выражение, а затем позволяла своим мыслям блуждать, размышляя о значении загадочного девиза турнира: «Ибо в нем заключена вся вечность». Что она могла понять благодаря опыту?
        - Как по мне, эта фраза достаточно замысловата для того, чтобы пробудить наше любопытство и заставить серьезно отнестись к обещанию педагога, - сказал однажды Пьер, наблюдавший за ней краем глаза. - Тренируйся, как он просит, и в конце получишь леденец. Во всем этом есть только один скрытый смысл: «Быстро за работу!»
        Брисеида усмехнулась и вернулась к своей только что начатой сетке, уже мечтая о чудесах, которые они откроют для себя на следующий день.
        На седьмой день занятий не было. Впервые им было предоставлено свободное время. Бенджи провел для них экскурсию по нижнему городу, где работали периферийные техники.
        Место было живописным. Небольшие фахверковые дома возвышались над узкими мощеными улочками, где бурлила жизнь. Из различных лавок доносились сладкие запахи, которые пронизывали окрестности, удары молотков кузнецов отдавались эхом в теплом воздухе, а молочные поросята резвились вдоль водосточных труб. И не было слышно шума двигателей. Слышался только стук копыт лошадей по булыжникам, кто-то через окна выбивал пыль из одеял, где-то шумела вода в поливных каналах, в умывальнях, в фонтанах. И всплески голосов, смех, бурные обсуждения прямо в дверях домов. Если бы не разнообразные наряды прохожих, Брисеида могла бы подумать, что она перенеслась на несколько веков назад.
        - Цитадель старается быть настолько независимой, насколько это возможно, - объяснил Бенджи. - Импортируется только сырье. Все остальное - дело рук техников.
        Ремесленникам, рабочим и фермерам было доверено поддерживать жизнь в Цитадели. Бенджи привел ребят в красильню, где изготавливали синий цвет для их униформы. Далее они обнаружили бумагопечатный станок и мастерскую, где ковалась утварь с гербом Цитадели. Все было сделано вручную и с непревзойденной точностью.
        Преданность техников Цитадели казалась безусловной. Всякий раз, когда они видели студентов, тепло приветствовали их и желали удачи. Французский трактирщик предложил поднять бокал за «благополучие Цитадели», а затем предложил ребятам различные талисманы.
        - Нам уделяют столько внимания! - воскликнул пораженный Квентин. - Не перебор ли это?
        - Это нормально, - сказал Бенджи. - Они работают весь год, чтобы поддерживать работу Цитадели. Мы - все их надежды, мы - будущее. Их будущее.
        Поздним вечером, перед тем как вернуться в европейский квартал, Бенджи повел их на вершину башни, откуда открывается вид на нижний город. Там они наконец смогли увидеть больше окрестностей Цитадели. Брисеида широко раскрыла глаза от удивления. В течение недели она пыталась понять географию этого места и изучала каждый новый вид из очередного окна. Она думала, что ей не повезло, поскольку видела лишь участки травы, растущей между чередой башен и крыш. Теперь она поняла, что ничто не ускользнуло от ее внимания. Вокруг Цитадели, насколько позволяло ее зрение, простиралась лишь обширная равнина, высокая трава которой колыхалась на ветру. На горизонте не виднелось ни гор, ни холмов, ни даже скал. Настоящий западный пейзаж. Брисеида глубоко вздохнула. Как хорошо было после недели, проведенной в стенах, иметь возможность посмотреть куда-то за горизонт!
        - Я понимаю, почему они выбрали это место, - проговорил Уиллис. - Невозможно определить, в какой части света мы находимся.
        - Кроме того, мы точно не находимся в сердце Сахары, - возразил Аксель.
        - И не в тропиках, - добавил Пьер.
        - И не в Антарктиде, - сказал Квентин.
        Кристоф лишь одобрительно кивнул.
        - Да, но все равно остается еще куча вариантов, - раздраженно ответил Уиллис.
        - Место не такое большое, как кажется, - проговорил Бенджи равнодушно. - Равнина уходит за горизонт и скрывает то, что находится за ним. Сплошной обман.
        - И откуда ты это знаешь? - спросила Брисеида, заранее догадываясь, каким будет ответ.
        - Об этом мне рассказал курьер.
        - Ну, разумеется, - гримасничая, сказала Брисеида ребятам, которые фальшиво засмеялись.
        Бенджи смотрел на них так, как смотрел бы на скопление насекомых.
        - В конце концов, вы все равно устанете отрицать очевидное, - вздохнул он. - Смех не защитит вас от зла Цитадели. Наконец, вы сами вольны выбрать свою судьбу. Если вы хотите и дальше оставаться глупыми и невежественными, то это ваше дело…
        И он оставил их, не потрудившись показать им обратную дорогу в столовую.
        На восьмой день стражник повел их дальше привычного класса.
        - Куда мы идем? - через плечо поинтересовался Уиллис у мужчины в белой мантии.
        - До следующего пункта назначения, - спокойно ответил он. Уиллис закатил глаза.
        Они прошли по испанскому дворику, поднялись по лестнице турецкого замка, по извилистому проходу, высеченному в ледяных глыбах, через французский сад, спустились по другой лестнице, на этот раз египетской, и остановились у двойной деревянной двери, почти такой же большой, как в столовой.
        - Оставляю вас здесь. Просто откройте дверь, вас ожидают внутри, - церемонно сказал стражник и исчез, его большая мантия закружилась в полумраке.
        Они вошли в огромную и пустую комнату, похожую на собор эпохи барокко. Лучи солнечного света струились в комнату из высоких окон и омывали позолоченные стены, красные мраморные колонны, блестящий пол, выложенный зеленым, синим и оранжевым мрамором. Мужчина в черном костюме, чей тонкий силуэт затерялся среди этого огромного декора, ожидал их, стоя в центре, заложив руки за спину. Хотя он не был одет в традиционную золотую мантию, Брисеида не сомневалась, что он был педагогом, потому что он излучал спокойствие и невозмутимость.
        Он приказал им подойти ближе и в полном религиозном молчании изучал их одного за другим. Он рассматривал их, пялясь на них так бесстыдно, что им становилось не по себе. Уиллису хватило здравого смысла нарушить молчание.
        - Здравствуйте, - сказал он уверенно. - Нас всего семь человек, потому что один из нас не смог приехать. Полагаю, вы уже знакомы с Бенджи, поскольку он из предыдущего месяца.
        Ни Бенджи, ни педагог не обратили на него никакого внимания. Уиллис прочистил горло:
        - Педагог… педагог Дон Каллис, который работал с нами на прошлой неделе… Как вы, я уверен, знаете… Педагог сказал нам, что семь - это очень хорошее число, так что…
        - Спасибо, - холодно отрезал педагог, осматривая Пьера с ног до головы.
        Пьер и Уиллис в унисон сглотнули. Но Уиллис был не из тех, кто так легко впадает в отчаяние.
        - Может быть, вы хотите, чтобы я нас представил? Мы - хорошая команда, мы уже…
        - Пожалуйста, перестаньте пустословить. Для меня неприемлемо такое бесполезное использование речи.
        Уиллис открыл рот, но слова застряли у него в горле. Он кивнул, сосредоточив взгляд на носках обуви.
        Педагог повернулся к дальнему углу комнаты и щелкнул пальцами. К ним рысью направился техник, одетый в красную куртку и высокую черную меховую шапку, надвинутую на глаза. Он толкал перед собой маленький столик на колесиках, скрипевших в тишине, на котором стояли две круглые коробки: одна была сделана из перламутра, другая из черного дерева. Он остановил столик перед педагогом, отдал честь по регламенту и удалился в том же темпе.
        Педагог подождал, пока тот отойдет, и громко приказал:
        - Прошу, ведите себя прилично.
        Все выпрямились.
        - Моя миссия, - продолжил он, - состоит в том, чтобы направлять вас в ваших стремлениях в течение следующих нескольких недель. Перед вами две коробки: одна белая, другая черная. Белая представляет собой формирование Бета-Элиты. Внутри находятся ваши имена. Если вы решите открыть эту коробку, то гарантированно закончите обучение и впоследствии получите младшую должность - стражника или техника. Черная представляет собой подготовку Альфа-Элиты, которой отводятся высокие ответственные посты за пределами Цитадели. Только некоторые из вас были признаны подходящими для подобного обучения. В этой коробке будут начертаны имена избранных. Каждый из вас сможет открыть только одну коробку. Если вы решите открыть черную и в ней не будет вашего имени, вы будете исключены из школы. Настоящие лидеры должны уметь распознавать себя. Слушайте свое сердце, будьте честны с собой. Я дам вам пять минут на размышление.
        Брисеида в недоумении повернулась к остальным. Она поняла, как сильно привязалась к Цитадели за неделю. Девушка никак не могла вернуться домой. Нельзя допустить, чтобы ее отправили восвояси. Впрочем, она никогда не смогла бы довольствоваться предложением белой коробки…
        Все выглядели озадаченными, кроме Бенджи, который был, как всегда, невозмутим. Почему он не рассказал им об этой любопытной процедуре? Она жалела, что не может читать его мысли. Уиллис подошел к маленькому столику. Остальные последовали за ним.
        У Брисеиды не было ни малейшего представления о собственной значимости. Если их критерии отбора включали в себя математические турниры, то у нее не было шансов.
        - Как мы узнаем, есть ли наше имя в черной коробке? - сказал Квентин, смотря так, словно ожидал от нее ответа.
        - Лучше рискнуть, чем в итоге стать техником, который носит перья на голове, - пробормотал Пьер.
        - Но что, если нас исключат? - волнуясь, спросил Аксель.
        - Возможно, лучше довольствоваться малым, чем играть с огнем, - прошептал Кристоф.
        - Но если я выберу белый ящик, а мое имя будет в черном, я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, - заскулил Уиллис.
        - Ну, пора, прошу вас, - сказал педагог, хлопнув в ладоши.
        Сердце Брисеиды бешено колотилось. Она все еще не приняла решение. Они встали в очередь. Девушка собиралась выбрать черную коробку: жаль, но придется рискнуть. Нет… белую. Белая была бы лучшим вариантом. По крайней мере, она будет уверена, что останется. Одна мысль о том, что ей придется вернуться в свой пригород, в свою среднюю школу, вызывала у нее дрожь.
        - Дамы вперед. Мадемуазель?
        Сердце Брисеиды заколотилось в груди. Ее товарищи сочувственно смотрели на нее, их кадыки дернулись. Какой идиот придумал этот вежливый жест?
        Она медленно подошла к столу. Черная. Конечно, из нее получился бы хороший лидер. Она успешно руководила многими командами… Как в тот раз, когда она убедила своего младшего брата построить домик на дереве, и как в других случаях… Ну ладно, наверняка были и другие случаи…
        - Юная леди? - сказал педагог, наклонившись, чтобы заглянуть ей в глаза. - Итак?
        - И… Итак? - повторила Брисеида.
        - Каков ваш выбор?
        - Ах да, конечно, - сказала Брисеида. - Эм… Я… я не уверена, что все поняла…
        - Скажите, мадемуазель, вы намерены еще долго тратить мое время? - бесстрастно заявил педагог.
        - Нет, конечно нет.
        Брисеида подняла руку над двумя коробками. Ее кровь стучала в висках, как бомба замедленного действия. Перед ее глазами промелькнули картинки прошедшей недели. Ее хаотичное прибытие, тяжелое состояние постоянно напряженных проводников… Черная коробка. Часы, проведенные за расшифровкой бесконечных речей в амфитеатре, потому что обещала себе учиться, но теперь эта возможность могла ускользнуть из ее рук… Нет, белая. Черная! Как она могла выбрать?
        - Выбирайте! - прогремел педагог. - Но выбирайте с умом, речь идет о вашем будущем.
        При этих словах Брисеида внезапно опустила руку.
        - Я… я не могу, - пробормотала она, ее дыхание сбилось, а в горле пересохло. - Я не могу выбрать, я не знаю.
        Пока педагог осматривал ее, в огромной холодной комнате повисла тяжелая тишина.
        - Конечно, вы не знаете, потому что я вам ничего не рассказал, - наконец сказал он. - Но дело в другом. Секрет в том, чтобы выглядеть уверенно, несмотря ни на что.
        Он приподнял бровь и отошел в сторону, чтобы обратиться ко всей группе:
        - Ваша роль как Элиты не будет заключаться в том, чтобы все знать, для этого в вашем распоряжении будут эксперты. Ваша роль будет заключаться в том, чтобы принимать четкие и ясные решения. Чтобы управлять твердой рукой всеми этими маленькими учеными, которые думают, что они такие умные. Если человек у власти берет время на раздумья, если он колеблется, то в глазах подчиненных он слаб. И если он даст своим подчиненным время подумать, то его власть может оказаться под сомнением. Такое абсолютно неприемлемо. Время будет вашим врагом. Вы принципиально будете спешить. Вы будете принимать решения в конкретный момент, независимо от последствий. Когда вы контролируете ситуацию, вы всегда можете внести коррективы позже. Внешний вид! Все дело во внешнем виде. Я только что привел вам прекрасный пример.
        Он поднял крышки двух коробок, показывая их истинное содержимое: они были до краев наполнены конфетти.
        - Это была шутка? - негромко сказал озадаченный Кристоф.
        - Это было для вашего же блага.
        Брисеида заметила ухмылку на невозмутимом лице Бенджи. Он, конечно, все знал, но не сказал им об этом.
        - Внешний вид поможет вам не только сохранить свою власть, но и обрести ее. Ни на секунду не думайте, что если вы получили диплом Элиты, то по возвращении домой все будет подано вам на блюдечке. Даже если бы мы хотели дать вам все и сразу, то все равно не смогли бы. Как мы можем оправдать ваше внезапное внедрение на руководящие должности, когда существование Цитадели и ее Элиты должно оставаться в тайне? Нет, вам придется заслужить свое место лидера в обществе. Но будьте уверены, с тем, чему вы здесь научитесь, вам не понадобится много времени, чтобы подняться по лестнице власти: посмотрите, как быстро я убедил вас в своем превосходстве сегодня. Я еще не сказал ни слова, а вы уже были готовы на все, чтобы угодить мне.
        - Если не считать того, что наша судьба в ваших руках, - возразила Брисеида. - Может быть, не в этих коробках, но вы педагог, вы уже в позиции силы.
        - И все же не все так очевидно, - ответил педагог, внезапно воодушевившись. - Вы понимаете, что я еще даже не представился вам?
        Он посмотрел в сторону и пробормотал:
        - Можно мне?.. - Затем его глаза загорелись, он схватил по коробке в каждую руку и выбросил содержимое в воздух. На учеников посыпались конфетти, а педагог радостно завопил: - Тадам! - Из двух ящиков выскочили две пружины, на одной из которых было написано «Эндрюс», а на другой - «Уилкинс».
        За колонной послышался глубокий голос:
        - Спасибо, Эндрюс, думаю, что достаточно.
        - Как скажете, монсеньор, - сказал Эндрюс, съежившись, как улитка в своей раковине.
        Между двумя колоннами появился мужчина, одетый в длинную золотую мантию. Он был так крепко сложен, что казался выше ростом, чем он есть. Появилось ощущение, что он был частью собора, который словно был построен для него.
        - Здравствуйте, я педагог Герфолк, - сказал он, подходя к человеку в черном. - А это Эндрюс, который любезно согласился выступить на вашем первом уроке. Эндрюс - один из периферийных техников. Я иногда обращаюсь к нему за мелкими услугами.
        - Обожаю играть роли, - добавил Эндрюс, кланяясь, будто он артист. Его глаза блестели. - Особенно изображать педагога…
        - Теперь Эндрюс может вернуться на свой пост, - перебил его Герфолк, положив руку на спину Эндрюса, который вздрогнул и вжал голову в плечи.
        - Ах да, конечно… Что ж, увидимся через месяц за следующей партией…
        - Увидимся через месяц, - сказал педагог, выпроваживая Эндрюса.
        Герфолк закрыл дверь за периферийным техником, на секунду остановился спиной к своим ученикам, а затем повернулся к ним со строгим лицом:
        - На этом курсе вы узнаете, что все возможно. Вооружитесь немного решимостью и наглостью, и мир склонится к вашим ногам. Конечно, при условии, что вы настолько уверены в себе, что чувствуете себя невозмутимым, как скала. Вот над этим мы и будем работать. Давайте начнем! - Он хлопнул в ладоши, и стены большого зала так мощно усилили звук, что все, включая Бенджи, подпрыгнули. Без предупреждения они выстроились в ряд, и педагог, заложив руки за спину, прошел вдоль их ровного строя, изучая их одного за другим и декламируя:
        - Сила взгляда - это недооцененная сила. Взгляд указывает направление мысли. Внимательно смотрите на кого-то, как показал вам ранее Эндрюс, и вам удастся переключить внимание наблюдаемого человека на себя. Смотрите на них дольше; так вы заставите их оценить свой внешний вид. Снова смотрите на них, не отрываясь, внимательно изучайте каждое их движение, каждое изменение мимики, и вы заставите их усомниться не только в своей внешности, но и в законности их присутствия рядом с вами. Страхи выходят из-под контроля. Страх быть недостаточно хорошим, страх быть нелюбимым, быть отвергнутым. В состоянии дестабилизации человек будет пытаться восстановить равновесие. Не осознавая причины своего дискомфорта, люди будут искать помощи и обратятся к вам, а вы будете рядом, чтобы поддержать. Вы достигли своей цели: одним взглядом вы сделали человека зависимым от вашего мнения. Тогда вы сможете сказать ему, что делать во время дождливой или хорошей погоды. Вы станете его компасом, его истинным лидером… Встаем в круг, пожалуйста! Мадемуазель, в центр. Господа, я даю вам карт-бланш на раздевание ее глазами.
        Брисеида нахмурилась, входя в круг. Слишком легко, как оказалось, использовать ее отличие против нее самой. Она одарила педагога полным ненависти взглядом, которого он заслуживал.
        - Почему вы так агрессивны? - Педагог вызывающе посмотрел в ответ, заставив ее тут же пожалеть о своем дерзком поведении. - Вам кажется, что с вами обращаются несправедливо? Возможно, вы думаете, что находитесь в ситуации, которую не можете контролировать, которую вы не выбирали, так же как и не выбирали свой пол?
        - Я не жалею, что родилась девушкой, - ответила Брисеида, чувствуя, как в ней нарастает гнев.
        - Так продемонстрируй это, черт возьми! Не спеши при первом же поводе считать себя жертвой! Никто не может стать жертвой без согласия. Реагируя таким образом, через гнев, ты только признаешь и соглашаешься со своим положением жертвы! Гнев - не твой союзник! Уверенность! Это уверенность, которую ты ищешь! Абсолютная уверенность в том, что ты хозяйка своей судьбы. Захвати власть, переключи внимание мужчин на себя! Их шестеро, а ты одна? И что? Как, по-твоему, способен ли один человек сплотить целый народ? Как думаешь, перечисляют ли лидеры этого мира миллионы душ, которые им придется убедить, чтобы оценить свои шансы на успех? Никаких оправданий! Не должно быть никаких оправданий!
        Сжав кулаки, Брисеида уставилась на Акселя и на его крупные передние зубы, на Пьера и на его ужасно бледный цвет лица, и на Квентина, на пальце которого сверкал золотой перстень. Несмотря на все свои усилия, она не могла спрятаться от их пристальных взглядов, изучающих ее со всех сторон. Ее щеки раскраснелись. Она повернулась к Уиллису: он улыбался, подбадривая ее, запрещая себе смотреть куда-либо, кроме как в ее глаза. За свою выходку он получил от педагога подзатыльник:
        - Не мухлюйте, молодой человек, я сказал: раздевайте ее глазами!
        Не желая видеть, как изменился взгляд Уиллиса, Брисеида повернулась к Кристофу. Кажется, рыжему было так же неловко, как и ей. Наконец она встретилась взглядом с Бенджи. Он не стеснялся улыбаться, получая огромное удовольствие от изучения каждой части ее тела, как будто она принадлежала ему, как будто он играл с куклой. У Брисеиды было только одно желание - броситься на него, чтобы избить.
        - Ужасно! - крикнул педагог, разрывая круг. - Я сказал: никакого гнева! Ты далека от цели! Разбейтесь на пары, лицом к лицу. Ты, юная леди, остаешься с Бенджи. Ты останешься с ним до тех пор, пока не изменишь свое отношение!
        Улыбка Бенджи стала шире. По телу Брисеиды разлилось тепло. Она крепче сжала кулаки. Теперь им предстояло смотреть друг другу прямо в глаза. Поединок, где более сильный из них должен был заставить другого опустить глаза. Брисеида отдала бы все, чтобы быть с кем-то другим в паре: Бенджи оказался ужасно хорош в этой игре, и мысль о том, чтобы подчиниться ему, бесила ее больше всего. Педагог снова и снова проходил между каждой пары, постукивая по полу.
        - В некоторых обществах существуют строгие правила относительно взгляда: не смотреть в глаза императору, не смотреть в глаза своему начальнику, не смотреть в глаза своим родственникам! Это не просто так. Влияйте на взгляды других людей, и вы сможете создавать свою собственную реальность, получать от мира все, что захотите! Все дело в разуме! Давайте, сосредоточьтесь! Переключите внимание на другого человека, как в теннисном турнире: проиграет тот, кто удержит мяч на своей площадке! Нет, так ты никогда не выживешь! - продолжал он, подходя ближе к Кристофу, который уже вспотел и слегка покачивался в одну сторону, чтобы отодвинуться, как будто подгоняемый ветром. - Прямая спина, голова поднята, ноги твердо стоят на земле! Все ваше тело должно соответствовать вашему взгляду!
        Они без устали занимались в течение нескольких часов. Тем не менее педагог Герфолк не был доволен их успехами, поэтому он разрешил им уйти только после обеденного перерыва.
        - В следующий раз будьте более расторопными, если хотите успеть поесть, - выругался он, прежде чем отпустить их. - В ваших глазах должна чувствоваться сила убеждения. Это головокружительная сила, но она требует работы, так что работайте! С этого момента практикуйте эту силу постоянно. Думайте об этом, когда едите, когда говорите, когда ходите. Используйте любую возможность, чтобы привлечь взгляд, заставить его бегать, утвердите свое превосходство! Все, исчезли!
        Они пришли в столовую как раз вовремя, чтобы проследить за толпой студентов, направляющихся обратно в амфитеатр. По дороге студенты других национальностей уже упражнялись в изучении всех, кто подходил слишком близко. Брисеида не пыталась отвечать им. Ей хотелось только закрыть веки, чтобы снять усталость с глаз, покрасневших от длительного контакта с Бенджи. Она вздрогнула, вспоминая молодого человека. Если он не нравился ей раньше, то теперь она не могла на него смотреть. Она стояла на своем до конца и не сдавалась. Но, несмотря ни на что, он победил: не проходило и минуты, чтобы она не осознавала себя и свой гнев.
        Дневная лекция оказалась сложнее, чем обычно. Датский спикер не дал им расслабиться. Брисеида чувствовала такую слабость, что могла бы заснуть прямо за партой. Когда наконец прозвенел звонок, она подняла блокнот, на котором вполсилы писала в течение четырех часов, и позволила толпе, которая медленно плыла, увлечь себя.
        - Вот это денек! - воскликнул Уиллис, подойдя к ней.
        Брисеида ответила слабым кивком.
        - Остальные хотят пойти потренироваться после ужина, но я не вижу в этом смысла, если так устали, - добавил он, видя, как расширились ее глаза. - Я имею в виду, что они уже клюют носом!
        Он тихо засмеялся, и Брисеида впервые заметила крошечные ямочки на его щеках. Они делали его симпатичнее.
        - Нет, - сказал Уиллис, - я думал прогуляться по коридорам, осмотреться… Что думаешь? Нам нужно расслабиться, не так ли?
        11
        Истинная сила
        - Тебе нужно немного расслабиться, - настаивал Уиллис, как будто вынужденно оправдывался, ведя Брисеиду после ужина в незнакомый двор.
        - Я все равно не смогла бы больше ни минуты находиться с Бенджи, - улыбнулась Брисеида.
        Он с восторгом улыбнулся ей в ответ.
        - Рауль рассказал мне о картинной галерее, которая находится четырьмя этажами выше и на которую стоит взглянуть. Пойдем туда?
        - Лишь бы мы не потерялись…
        - Никакого риска нет, галерея находится не очень далеко, и у меня развито чувство направления. На поиски общежития уйдет не более трех-четырех дней… Нам туда. После вас, мадемуазель.
        Они медленно шли к картинной галерее, любуясь по пути панорамой нижнего города. Сумерки окрасили небо и равнину мягким розовым свечением. С момента своего прибытия в Цитадель целую неделю Брисеида была постоянно окружена людьми. Она оставалась одна лишь минимальное количество времени, которое требовал ее статус единственной девушки во всей Юго-Западной Европе. Было что-то магическое в тишине этой прогулки. Когда Уиллис не брал на себя роль посла или учителя, он был очень привлекательным. Время от времени он пытался немного пошутить, пусть неловко, но трогательно. Он не сводил с нее глаз, но его взгляд не был похож на взгляд Бенджи: он был приятным, хотя и немного тревожным, а она интересовалось всем, чтобы хоть немного справиться со смущением. Человек, ведущий лошадь под мостом, по которому ребята ходили, индуистские статуэтки на азиатской крыше, цветок, растущий вопреки всему на полпути к башне из кирпича охра… Наконец они добрались до галереи, в которой пахло пылью, как будто здесь годами не ступала человеческая нога. Сказочные пейзажи картин открывали великолепные панорамы гор, каньонов, долин,
водопадов и фантастические приключения таких же фантастических существ, которые уже встречались прежде: феи, гномы, единороги, дьяволята…
        - Глянь-ка сюда, - сказал Уиллис, указывая на маленького парня с козьими ножками, который наблюдал за ними с хитрой улыбкой. - Как думаешь, что он хочет нам сказать?
        Брисеида осмотрела картину еще внимательнее.
        - Он знает тайну Цитадели, он смеется, потому что считает, что всегда можно сбежать, чтобы разобраться с ней.
        Уиллис стоял перед картиной, с вызовом глядя на химеру.
        - Ты так думаешь? Может быть, потому что мы недостаточно умны? Ну, поживем - увидим… Нет! Ничего не говори, посмотрим, кто будет смеяться последним! - воскликнул он, тыча пальцем.
        - Забей, он - упрямец, мы его не переубедим.
        Брисеида подошла к следующей картине. На крылатом коне сидел человек, его лицо было измученным. Под ним, на земле, женщина в лохмотьях подняла руки к небу, отчаявшись, что ей не удается дотянуться до него.
        - Не люблю истории любви, которые плохо заканчиваются, - прокомментировала Брисеида.
        - Может быть, они не были влюблены, - пожал плечами Уиллис. - Может, она злится, потому что он украл ее лошадь.
        - И, может быть, ты не умеешь интерпретировать картины.
        - Вовсе нет! Смотри на эту, я вижу, что здесь нарисован монстр.
        Он небрежно положил руку на плечи Брисеиды и подвел ее к следующей картине. На полотне был изображен человек, который взбирался на холм и нес на спине гнома, чье лицо было уродливым.
        - Он действительно ужасен, - согласилась Брисеида. - Но это не интерпретация, а факт.
        - Человек несет на своей спине одного из демонов. Когда-то он был херувимом, но пал, как и сам сатана. Человек поднимается на гору, потому что пообещал ангелу вернуть его на небо.
        Брисеида приблизилась к картине, чтобы лучше разглядеть детали. На спине гнома росли маленькие белые крылья, как у херувима.
        - Неплохо, - признала она. - Бедный парень, он еще не умер, а ему уже придется отправиться на небеса… Смотри на него, он уже раскраснелся и запыхался.
        - Не волнуйся, наверху его ждет кубок вина и вкусный хлеб.
        - О боже мой! Уиллис! Посмотри на этого человека, на его лице читается не усталость, а боль! Это… это…
        Она с трудом сдерживалась, не решаясь признаться самой себе в своем открытии.
        - Это?
        - Красное пятно на его щеке! Он не просто запыхался, у него на коже появилось пятно, идентичное тому, что было у меня на шее! Помнишь, я говорила тебе об этом?
        - Ты в этом уверена?
        - Конечно! Пятно в точности такое же, какое было у меня! Как солнечный ожог, только темнее. И аллергическая реакция высасывает всю твою энергию, ты чувствуешь, как что-то изнутри поглощает тебя…
        - Это пятно, - сказал Уиллис, который подошел осмотреть полотно.
        - Да, это так! Об этом я и говорю! - воскликнула Брисеида.
        - Нет, я имею в виду грязь, въевшуюся в холст. Пятно не было нарисовано.
        Брисеида на мгновение затихла, а затем начала еще раз изучать пятно.
        - Честно говоря, Брисеида, я уже говорил тебе, что не думаю, будто твоя история с пятном имеет какое-то отношение к Цитадели.
        - Но, но… - начала заикаться Брисеида.
        Сходство было настолько поразительным, что это точно не было простым совпадением! Однако, когда она уткнулась в картину носом, ей пришлось признать, что это не краска.
        - Пойдем, - сказал Уиллис, беря ее за руку. - Уже поздно, скоро стемнеет. Нам лучше вернуться.
        Но у Брисеиды уже не было настроения поддаваться на его обольщения. Она отняла руку, ускоряя шаг, чтобы идти впереди. Возможно, она ошибалась, но та легкость, с которой Уиллис отмахнулся от ее сомнений, раздражала ее. Он не воспринимал ее всерьез, она это видела… Мысль о том, что кто-то может счесть ее до ужаса наивной, приводила в отчаяние.
        Девушка оставила его одного в общежитии и направилась к фонтану в большом саду, чтобы умыть лицо. Холодная вода немного успокоила ее. Когда она подняла глаза, то увидела Кристофа, который сидел в глубине сада, с серьезным лицом склонившись над какими-то расчетами посреди моря бумажных листочков. Она незаметно подошла. Его занимала не сетка судоку: те несколько листов, которые он еще не успел смять в шарики, были исписаны сложными математическими формулами.
        - Что ты делаешь? - вполголоса спросила она, находясь за его спиной.
        Кристоф испугался и быстро собрал свои расчеты.
        - Что? О, ну… А… э… Да это уж и не важно. Ничего особенного, правда.
        Брисеида приподняла брови:
        - Но тебя это, похоже, волнует.
        - Да мне просто любопытно…
        Брисеида слегка надавила на него. Кристоф огляделся и наконец тихо сказал:
        - Я пытаюсь определить положение Солнца.
        - Положение Солнца? - воскликнула Брисеида.
        - Ш-ш-ш! Потише! Я немного занимался астрономией и тому подобным, когда был… ну, знаешь, до этого. А если я смогу измерить угол, который образует Солнце относительно горизонта, и проследить солнечный путь в течение нескольких дней, я смогу узнать, на какой широте мы находимся! Но я должен быть осмотрительным, не уверен, что подобное позволено.
        - О, я никому не проболтаюсь, - заверила его Брисеида.
        - Потому что, если я найду решение, ух! Это было бы действительно…
        Кристоф сделал паузу, как будто его озарила мысль, и снова погрузился в свои расчеты. Он уже забыл, что Брисеида была рядом.
        Девушка решила, что лучше оставить его в покое. Был ли у него шанс добиться успеха? Сама идея казалась настолько захватывающей, что она забыла о своей обиде на Уиллиса. Она обещала не рассказывать об этом, но если она застанет Кристофа одного в комнате…
        Когда она вернулась в общежитие, то обнаружила Уиллиса и Бенджи стоящими в дверях.
        - Бенджи снова разбушевался, - с усмешкой объявил Уиллис. - Но на этот раз ему не удастся далеко уйти, не так ли, Бенджи?
        - Да-да, я ухожу прямо сейчас, - насмешливо сказал тот.
        - Ты никуда не пойдешь, - огрызнулся Уиллис, со злостью глядя на него.
        - О, ты повторяешь тему утреннего урока, - сказал Бенджи, ничуть не впечатленный. - Это хорошо. Но ты забываешь, что я в этой игре уже больше месяца. Так что ты можешь вернуться в постель, строя свое милое личико и дальше, потому что ты облажался.
        Уиллис поднял кулак и жестом показал, что хочет ударить его. Бенджи не сдвинулся ни на сантиметр. Он повернулся к Брисеиде:
        - Он прекрасно знает, что за драки можно быть исключенным.
        - Ты больной придурок, - прорычал Уиллис сквозь стиснутые зубы.
        - Даже не сомневайся в этом, - улыбнулся Бенджи, помахал рукой Брисеиде и пошел по коридору.
        Аксель, Пьер и Квентин сидели на своих кроватях. Брисеида и Уиллис заняли свои постели.
        - Все не так уж плохо, - отважился заговорить Аксель. - Я имею в виду, если его поймают. Может быть, лучше быть вшестером, чем иметь в команде одного больного.
        - Да ты, наверное, шутишь! - ответил Уиллис, качая головой. - Как он смеет плевать на других! И не только на нашу команду! Считаешь, он подумал о бедняге, который не получил место в Цитадели, потому что Бенджи провалился в прошлом месяце и попал к нам в группу? Не говоря уже об отсутствии уважения к Цитадели, которая оказывает нам доверие… Что творится в его голове?
        - Слушай, не думай об этом, он того не стоит, - примирительным тоном сказала Брисеида. - Нам есть что обсудить.
        - Да, давайте поговорим о чем-нибудь другом! Например, о том, как Аксель сильно облил ту прекрасную женщину!
        - О нет, ты не можешь им рассказать… - пробормотал Аксель, немного смутившись, но Пьер продолжил:
        - Мы спустились к периферии, чтобы попрактиковаться в применении наших суровых взглядов, - сказал он, смеясь, - и Аксель так сильно старался, что умудрился уронить ведро с водой на женщину, чистившую овощи на пороге своего дома! Вы бы видели, как он убегал, когда она размахивала ножом и кричала!
        - Выглядело довольно забавно, - признался Квентин.
        - Но на самом деле моей вины в случившемся не было: ведро балансировало на подставках, мимо меня прошла свинья, и я слишком разогнался.
        - Он убегал, как кролик, правда! - рассмеялся Пьер.
        - Я со свиньями не в лучших отношениях, - проворчал Аксель.
        - А вот я, напротив, неплохо справился, - похвастался Квентин, проведя рукой по волосам.
        - Ему удалось заставить девушку опустить голову и пропустить его, - говорит Пьер. - Нельзя не признать, что он хорошо поработал.
        - Да здравствует вежливость, - заметил Аксель.
        - Правда, обливать женщину - очень вежливо, - заметил Квентин.
        - Но я же не нарочно! - запротестовал Аксель, прежде чем Пьер воскликнул:
        - Вот, возьми, она тебя успокоит! - и бросил подушку ему в голову.
        Охваченная безумным желанием выпустить пар, Брисеида воспользовалась ситуацией, схватила свою подушку и коварно бросила ее в Пьера, который сидел на краю своей кровати. От неожиданного удара он завалился назад и тут же стал жертвой мстительного огня Акселя.
        - Не знаю, как насчет битвы взглядов, но нет ничего лучше, чем хороший удар в голову! - согласилась довольная Брисеида.
        Завязалась великолепная битва на подушках, которая прекратилась только тогда, когда Кристоф, незаметно просунув рыжую голову через дверь, был мастерски нокаутирован.
        Возможно, тренировка ее друзей и не оправдала их ожиданий, но она, несомненно, принесла пользу. Так размышляла Брисеида на следующее утро, когда оказалась лицом к лицу с Бенджи: педагог Герфолк кружил вокруг них, как хищник, высматривающий добычу.
        - Юная леди, вы не практиковались.
        - Это… это… то есть… - начала заикаться Брисеида, и у нее снизилась концентрация внимания. - Я была очень…
        - Все устали, - вклинился Герфолк. - Других оправданий нет? Жаль. Очень жаль. Разве тебе не объяснили, что переход на следующий месяц не проводится систематически?
        Брисеида не нашла что ответить.
        - Все устали, - повторил педагог. - Обратное было бы удивительно. То, чем мы здесь занимаемся, - утомительная работа. Вот почему отбор студентов строгий и почему так трудно попасть на девятый месяц. Возможно, вы думаете, что находитесь на каникулах? Вы думаете, что предупреждения моего коллеги не относятся к вам?
        - Я… - пробормотала Брисеида.
        - Хватит терять время, - сокрушенно сказал педагог. - Приступайте к работе, если хотите наверстать упущенное!
        Он показал им, как идеально сочетать речь и жесты, чтобы добиться абсолютного контроля над другими. Им не нужен был внушительный словарный запас. Достаточно было мощного взгляда и удачного выбора времени. Но Брисеида не обладала ни тем, ни другим, поэтому занятие обернулось катастрофой. Уиллис тоже не справился. В конце концов педагог был настолько недоволен их результатами, что перестал с ними разговаривать.
        В тот вечер Брисеида и Уиллис решили потренироваться вместе, пока остальные занимались своими судоку. Если придется, они будут тренироваться всю ночь, но они должны были добиться успеха: от этого зависело их присутствие в Цитадели.
        Поэтому они вместе пошли по переулкам, ведущим в нижний город, где им было легче найти «подопытных кроликов», чтобы попрактиковать на них свои навыки. Они прошли вдоль небольшого канала, выбрали наугад улицу и начали поиски. Темнело, магазины закрывались один за другим, им нужно было спешить.
        Возле мастерской мужчина наводил порядок в своей витрине, где лежали различные стеклянные изделия. Уиллис подошел к нему. Увидев его форму, мужчина прервал свое занятие, чтобы выслушать его просьбу. Уиллис собрался с силами и выпрямился, чтобы выглядеть внушительно. Ремесленник терпеливо ждал, пока Уиллис расскажет ему, в чем дело. Парень скорчил гримасу, чтобы выглядеть угрожающе, и стал пристально смотреть. Стекловар все еще ждал.
        - Ваш товар не соответствует стандартам, - сказал Уиллис, указывая на рабочий стол стеклодува.
        Мужчина приподнял брови. Уиллис с сожалением покачал головой:
        - Нужно будет все исправить!
        Мастер, казалось, задумался, затем его лицо просияло.
        - Ah si! - внезапно закричал он - La piazza! E di la! Si si![3 - Ах да! Площадь! Он там! Да, да!] - воскликнул он, указывая на улицу.
        - Нет. Я сказал: придется ис-пра-вить еще раз! - сформулировал мысль Уиллис, указывая на мастерскую.
        Мужчина широко улыбнулся и подтолкнул его в спину, сказав:
        - Si si! La piazza, si![4 - Да-да! Площадь там!]
        Уиллис не мог сопротивляться давлению сильной руки стекольщика и был вынужден идти с ним по улице. Брисеида последовала за ними, чуть не надорвав живот от смеха. Темп речи мужчины впечатлял: он не переставал говорить, пока они не дошли до маленькой симпатичной площади, где он оставил их и вернулся к своим делам, не переставая улыбаться.
        - Молодец, - сказала Брисеида, любуясь местом. - Ты отыскал для нас хорошее местечко. А еще ты - хороший друг.
        - Очевидно, Герфолк не сказал нам, как обращаться к незнакомцам, - ворчал Уиллис. - Легко сказать: «Словарный запас не важен»…
        Место было почти безлюдным. Только один мужчина сидел на ступеньках крыльца, держа в руке скрипку. Он играл тягучую мелодию, а акустический экран усиливал ее неясное звучание.
        - Теперь моя очередь, - сказала Брисеида и решительно направилась к музыканту.
        Она встала перед ним и скрестила руки, изучая его с головы до ног. Мужчина перестал играть.
        - Что вы делаете? - спросила она.
        - Эм… Я играю, - удивившись, сказал мужчина. Он говорил с легким акцентом.
        Брисеида мысленно улыбнулась. По крайней мере, он говорил по-французски.
        - Я прекрасно вижу, что вы играете, - раздраженно продолжила она. - Но где ваше разрешение?
        - Мое… мое разрешение? - спросил нерешительно мужчина.
        - Ваше разрешение, да. Только не говорите мне, что вы потеряли его, со мной такое не пройдет. Так, где же оно?
        - Но на что… - неловко заговорил он.
        - А, значит, я должна напоминать вам и об этом?
        Мужчина отложил свою скрипку.
        - Но это…
        - Слушайте, нет разрешения - нет скрипки. Понятно? Вы знаете, что произойдет, если вы его не предоставите.
        В глазах мужчины появился проблеск понимания.
        - Но что же мне тогда делать? - тревожно застонал он.
        Брисеида не ожидала такого эффекта. Она замешкалась, но затем продолжила:
        - Ну, так идите, получите разрешение и возвращайтесь ко мне, когда оно у вас будет. Это не так уж и сложно! Ладно, спокойной ночи.
        Она развернулась на каблуках, чтобы снова пересечь площадь. Мужчина крикнул ей вслед:
        - Я сделаю, как вы говорите! Спасибо, большое спасибо. Я… я за Цитадель, мадемуазель, вы не будете разочарованы, вот увидите! До свидания, мадемуазель! До скорой встречи!
        Брисеида не обернулась. Минимум жестов, говорил педагог. Она лишь подняла руку в коротком прощальном жесте и исчезла в конце улицы, а Уиллис шел за ней по пятам.
        Благодаря своему успеху она радостно дошла до общежития, где ее с ликованием встретили после кратких объяснений Уиллиса.
        - Ну, будь Герфолк неладен! - торжествующе сказал Уиллис.
        - Но как ты это сделала? - ошарашенно спросил Аксель.
        - Не знаю, - ответила Брисеида, пожав плечами. - Я импровизировала, и это сработало, он поверил.
        - Он пошел бы за ней на край света, - отметил Уиллис.
        - На край света… - повторила про себя Брисеида. Какое странное чувство вызывала эта сила! Казалось, что все ее мечты могут сбыться в мгновение ока. Перед ней открывался новый мир.
        - Это не только приятное ощущение, - сказал Пьер, как будто он мог читать ее мысли. - Эта сила реальна. Это настоящий дар Цитадели.
        12
        Часы
        На следующее утро Брисеида с трудом сдерживала смех, когда вошла в классную комнату. Педагог Герфолк ждал их, как и накануне, в центре комнаты. Как и раньше, он стоял гордо, сложив руки за спиной, неподвижный, как статуя. Но на этот раз облик педагога Герфолка утратил свою надменность.
        Великолепная золотая мантия, которая обычно спадала до щиколоток, была заправлена до пупка. Теперь были видны нелепые растянутые зеленоватые брюки и розовые носки в горошек, натянутые до колен и заправленные в новые кроссовки. К своему наряду великий педагог добавил разноцветную повязку на голову и резиновые браслеты на запястья, конечно же, флуоресцентные. Но его новая внешность не лишила его уверенности в себе. Жестом он пригласил их пройти вперед.
        - Снимите пиджаки.
        Они обменялись вопросительными взглядами.
        - Если, конечно, вы хотите во время тренировки остаться в пиджаках, то пожалуйста, но вы можете пожалеть об этом решении.
        - Тренировка? - спросил Уиллис.
        - Сегодня мы обсудим важнейший элемент ваших тренировок: настойчивость. Не думайте, что внутри и за пределами Цитадели все будет так же легко падать вам в руки. Без мало-мальского терпения и смелости вы никогда не достигнете своих целей. Физические упражнения - весьма эффективный способ добиться настойчивости. Данная тренировка также будет очень полезна для ваших турниров в судоку. Подобное умение может быть одним из трех ключевых моментов вашего успеха наряду с навыками общения среди игроков и талантом головоломщика.
        - И что же нам делать? - задался вопросом Уиллис.
        - О, все очень просто. Я покажу несколько жестов, которые вы должны будете в точности повторить. Тот же ритм, та же интенсивность, та же точность. Давайте проясним: речь идет о ментальной силе. Любой в этой комнате способен довести дело до конца, - сказал он, глядя на Брисеиду.
        Девушка стиснула кулаки. Стоящий слева Бенджи бросил на нее насмешливый взгляд. Она сильнее сжала кулаки.
        С невероятной силой педагог подпрыгнул, выполнил ловкое движение ногами и приземлился на землю с гибкостью танцора. Он вовсе не выглядел смешным. Брисеида потеряла дар речи. Рядом с ней Аксель пробормотал:
        - Это будет невероятно сложно…
        - Теперь ваша очередь! - предупредил Герфолк.
        Брисеида собралась с силами и прыгнула. Как она и ожидала, ее воздушная фигура не имела никакого сходства с фигурой педагога.
        - Больше энергии, вы слишком вялые! - крикнул Герфолк, который повторил серию столь же изнурительных движений на полу.
        Падать на руки, перекатываться на бок, наклоняться вперед, выгибаться назад, вскакивать на ноги и снова прыгать выше и выше…
        Они беспрестанно прыгали и прыгали…
        С каждой минутой Брисеида все больше ощущала, как слабеют ее мышцы. Она вспотела. Форменная рубашка стесняла ее движения. Парни также испытывали трудности: Аксель покраснел, Квентин кашлял, Кристоф дрожал, даже Бенджи, казалось, едва держался. Но они все равно продолжали работать, причем в невыносимом темпе. Казалось, время остановилось. У Брисеиды не осталось сил. Она долго не протянет…
        - Пошевеливайтесь! - прогремел педагог. - Что вы за развалины? Вы думаете, что устали, но я могу гарантировать вам, что усталость в вашей голове. Если бы вам сейчас пришлось пробежать сто метров, чтобы спасти свою шкуру, вы бы нашли в себе силы. Сила вашего разума намного больше, чем сила ваших мышц! Не сдавайтесь! - крикнул он, когда Пьер сбился с ритма, но тут же восстановился. - Выбросьте мысли о неудаче из головы! Неудача - это не ваш вариант! Вместо этого ищите способы, как сделать следующий прыжок, и следующий, и следующий, и следующий, и следующий, и следующий! Не думайте об сделанных усилиях! Сосредоточьте свое внимание на дыхании. Пусть ваше желание победить ведет вас шаг за шагом, сохраняйте уверенность! Давайте, прыгайте!
        Брисеида вскочила на ватные ноги в тысячный раз и упала обратно на колени. Сильная рука педагога схватила ее за воротник и подняла на ноги.
        - Разве я не говорил, что нужно терпеть? - прорычал он, сердито тряся ее за плечи. - Ты хоть слушала меня? Тебе смешно, когда я кричу по пустякам? Ну что ж! Чего ты ждешь?
        - Я СТАРАЮСЬ ИЗО ВСЕХ СИЛ! - взорвалась Брисеида, пытаясь вырваться.
        Педагог замер, глядя на нее.
        Все вокруг замерли, тяжело дыша. Брисеида знала, что должна извиниться. Но она не могла остановиться.
        - Что дало вам право так обращаться с нами? Я не ваша девочка для битья. Я… я… я - Брисеида, - задыхаясь, произнесла она.
        Ее лицо покраснело. Она хотела провалиться сквозь землю. Сказать такую глупость было просто нереально. И теперь педагог никогда не простит ее за такое оскорбление. Она только что все разрушила.
        - Ваш пиджак, - сказал он просто.
        Опустив голову, Брисеида подобрала свой пиджак и отдала его педагогу. Она ожидала, что он заберет его у нее, но, к ее удивлению, мужчина накинул его ей на плечи.
        - Вижу, что вы тренировались, - подмигнул он, когда она подняла голову. - Молодец. Однако не опускайте голову - портит весь результат.
        Он взглянул на часы и добавил:
        - У вас осталось ровно тринадцать минут, чтобы поесть перед дневным занятием в оратории. Советую вам не медлить.
        Заметив их изумленные взгляды, он немного язвительно сказал:
        - Ну, что? Разве вы не голодны?
        Брисеида так устала, что заснула, едва села на скамейку в лекционном зале. Она очнулась только тогда, когда громкий звон всколыхнул толпу вокруг нее.
        - Что происходит? - сонно спросила она Уиллиса, который вскочил на ноги.
        - Ничего, кроме того что нам освободили сегодняшний вечер! Я думал, что эти четыре часа никогда не закончатся!
        - Я… я все проспала? - сказала она, резко поднимаясь.
        Уиллис взглянул в блокнот Брисеиды, в котором не было сделано ни единой записи. Сам Уиллис корявым почерком исписал всю страницу. Парень пожал плечами:
        - Думаю, ты не первая и не последняя… - Они вместе рассмеялись.
        Им было не до смеха, когда на следующий день им пришлось заниматься в том же темпе. И в последующие дни тоже.
        Каждый день после обеда Брисеида боролась со сном, цепляясь за понятные обрывки предложений в усыпляющих речах ораторов. По вечерам она пыталась восстановить свои записи, сравнивая их с записями других, что приводило к потере драгоценного времени, потому что после завершения этой кропотливой работы ребятам приходилось склоняться над своими сетками судоку и заниматься без устали, пока они не падали в изнеможении на кровати поздно вечером. Как Бенджи все еще находил в себе силы исследовать запретные коридоры? Что касается Брисеиды, то она засыпала, но просыпалась на следующий день более уставшей, чем накануне.
        Затем, в конце второй недели, им сообщили радостную новость, что их отпустят из оратория на два часа раньше, потому что вечером состоится мировой турнир, который определит победителя между пятью континентами. Бельгия, конечно, будет представлять Европу, в то время как Уругвай будет играть за Америку, Мали - за Африку, Южная Корея - за Азию, а Новая Зеландия - за Океанию.
        В большом внутреннем дворе царило оживление, когда солнце медленно скрылось за стенами Цитадели. Ходило много разговоров, рассматривались шансы Бельгии на успех. По крайней мере, так думала Брисеида, слушая, как небольшие группы различных национальностей спорят между собой, жестикулируя, а некоторые делегаты перебегают с места на место, чтобы передать мнения.
        Только в течение первого месяца студенты не почувствовали наступления выходных: по мере приближения международного турнира количество тренировок по судоку увеличилось в десять раз. Небольшая группа французов не стала исключением. Как только ребята расположились у фонтана, они достали свои тетради, украшенные черным драконом. Но Брисеида не была настроена на работу. Другая проблема занимала ее мысли: прошло почти две недели с тех пор, как она отправила свое письмо родителям, а ответа все еще не получила. Прошло уже много времени, но каждый раз, когда она спрашивала стражников о письме, ей уклончиво отвечали, что ничего не получали.
        - Две недели - это слишком мало, если ты думаешь, что за это время письмо может дойти до другого конца света, - отметил Уиллис, выражая свои опасения. - Представь себе, возможно, тысячи людей отправляют письма каждый день, и они должны прочитать все, прежде чем их отправить.
        Девушка лишь вяло кивнула. Однако подобных слов было недостаточно, чтобы она успокоилась.
        - Ты не тренируешься?
        Сборник с символами лежал у ног Брисеиды. Она рассеянно играла с водой в фонтане.
        - Какой в этом смысл? - ответила она. - Мне не стать головоломщиком, это очевидно. Каждый раз, когда мне чудом удавалось закончить одну сетку, Кристоф заполнял три за то же время.
        - Где твоя настойчивость? Если так рассуждать, то бельгийская команда не решилась бы появиться на поле. Посмотри, где они сейчас!
        Брисеида вздохнула. Ее взгляд стал блуждать по двору. Кристоф отошел от группы, чтобы продолжить свои странные расчеты. Она наблюдала, как он на мгновение нахмурился, затем поднял голову, его губы зашевелились. Однако он вырывал страницы из тетради, чтобы начать все сначала, и в растерянности обхватил голову руками.
        Его разочарование отражало разочарование Брисеиды, которое с каждым днем становилось все больше и больше. Возможно, это было связано с усталостью. Она позволила себе увлечься обещаниями Цитадели, будучи уверенной, что скоро получит ответы на свои вопросы. Теперь она понимала, что все будет не так просто, и боялась, что никогда ничего не поймет.
        Большие часы во дворе показывали половину девятого. По другую сторону больших стеклянных дверей столовой внутренние техники в традиционных костюмах заканчивали убирать остатки вечерней трапезы. Другие зажигали большие факелы, установленные вдоль сада, готовясь к празднику. Оранжевые огни заката освещали их костюмы, переполненные оборками, перьями и кружевами, а пляшущее пламя факелов усиливало бесстрастное отражение больших часов в воде фонтана.
        Сердце Брисеиды заколотилось. Стрелки часов на поверхности воды снова забегали вокруг своей оси. Настоящие часы действительно показывали восемь тридцать, но отражение говорило об обратном.
        - Это… - задыхаясь, заговорила она.
        - Брисеида? Все в порядке?
        Брисеида прижала ладони к векам, чтобы видение исчезло. Она медленно открыла глаза и посмотрела на поверхность воды, словно загипнотизированная. Стрелки в отражении продолжали вращаться вокруг своей оси.
        Странные события прошлого снова обрушились на нее. Ее отец, аппарат МРТ, проводники, херувимы…
        Ей было слишком жарко. Кровь стучала в висках. Слишком холодно. По спине пробежала дрожь. Стрелки все еще вращались.
        - Я схожу с ума? Как мой отец? - прошептала она себе под нос.
        Уиллис подошел и сел рядом с ней на краю фонтана, выглядя обеспокоенным.
        - Знаешь, Брисеида, ты задаешь себе слишком много вопросов, а это плохо. Просто тренируйся, поверь мне, так будет лучше. Вскоре ты найдешь ответы, которые ищешь.
        Его слова сработали как взрывное устройство:
        - Тебе не кажется, что это чересчур? Что нас пичкают бессмысленными лекциями и этим дурацким турниром, который сводит с ума, только для того, чтобы мы забыли, что на самом деле здесь творится?
        Уиллис в изумлении распахнул глаза:
        - Что не так?
        - ЭТО! - воскликнула она, лихорадочно тыча пальцем в поверхность воды.
        Уиллис быстро взглянул на воду, ничего не понимая. Затаив дыхание, Брисеида посмотрела на отражение, которое снова показывало истинный образ реальности.
        - Стрелки, ты их видел? Они двигались в отражении… Здесь что-то не так, - пробормотала она себе под нос, - совсем не так… Знаешь, я не в первый раз вижу, как они двигаются, - добавила она, обводя взглядом сад. - И опять же, если бы все ограничивалось только этим, но когда ты видишь, как… Что?
        Уиллис странно посмотрел на нее.
        - Ты! - воскликнул он, рассмеявшись. - Ты и вправду притворяешься! На мгновение я действительно купился! Я реально подумал, что ты сошла с ума, как Бенджи!
        Ошеломленная Брисеида смотрела, как он взял свой сборник судоку, вытер слезу со щеки и вернулся к своей работе. Кристоф вновь бросил очередной лист бумаги, качая головой. Остальные по-прежнему сосредоточенно сидели над своими сетками. Приглушенный шум воды из каменных гоблинов перекрывал их голоса. Только Бенджи поднял голову и с интересом наблюдал за ней. А вот еще один, которого она заставила бы прикусить свой язык. Была ли она такой же сумасшедшей, как Бенджи? А что, если так?
        - Ты действительно не хочешь тренироваться? - спросил Уиллис. - Это ведь очень важно, мы должны победить!
        Она с недоверием посмотрела на него:
        - И почему мы должны победить?
        - Ну, потому что это важно. Не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты по-прежнему задаешь слишком много вопросов!
        Позади них раздался голос:
        - Момент истины приближается, надеюсь, вы сделали свои ставки!
        Рауль, довольно улыбаясь, подошел со своим другом Хьюго.
        - Посмотрим, справится ли Европа, - заявил Уиллис.
        - Я не слишком беспокоюсь, - сказал Хьюго. - Не зря Европу называют старым континентом. У нас большой опыт.
        - Остальным лучше быть начеку, - добавил Рауль, - потому что будет битва!
        У Брисеиды не было никакого желания сливаться с толпой, которая через несколько минут хлынула на стадион. Она направилась к общежитиям, притворившись слишком уставшей. Девушка хотела воспользоваться моментом одиночества, чтобы вернуться назад и изучить больничные белые коридоры, в которых оказалась в день прибытия. Если бы ей удалось найти Кати, возможно, она смогла бы убедить ее объясниться. И не важно, если она заблудится. В конце концов ее найдут…
        Но сколько бы километров вдоль галерей девушка ни преодолела, она не могла найти никаких следов офисов, куда изначально попала. Казалось, что декорации были построены специально к ее пробуждению, а затем разобраны сразу после ее ухода. Удрученная и с уставшими ногами, она наконец решилась вернуться в столовую, чтобы осмотреть архитектуру и картины. Она обнаружила длинный ряд грандиозных римских статуй, раскрашенных во все цвета, настолько реалистичных, что она была почти готова увидеть, как они двигаются. Ошеломленная Брисеида подумала, что самой большой тайной Цитадели должна быть ее красота. Более часа она развлекалась тем, что придумывала историю для каждого встречного лица. Но без Уиллиса эта игра была не такой интересной. Она не могла не представить, как все они сидят на трибунах великолепного стадиона, кричат и вопят при каждом шаге бельгийской команды, или когда разъяренный всадник подбирается слишком близко к игроку и сотрясает землю, или когда на пыльной земле поджигается цифра, что вызывает крик радости у роя болельщиков… Более ста тысяч человек смотрят мировые турниры, сказал Рауль.
Должно быть, есть на что посмотреть…
        Вокруг царила тишина. Брисеиду окутала пустота, она угнетала ее.
        Но в конце коридора между каменными арками слышались отдаленные голоса. Толпа. Она не могла находиться далеко от стадиона. Брисеиду охватило непреодолимое желание пойти и посмотреть, что там происходит.
        Она быстро зашагала, все быстрее и быстрее, по мере того как шум становился все громче, и поворачивала то налево, то направо, следуя за гулом, как человек следует за компасом. Она уже чуть ли не бежала, когда остановилась.
        В темном углу что-то привлекло ее внимание: картина стояла на полу, прислоненная к стене. На полотне начала XX века был изображен больной человек, лежащий в кровати, окруженный дюжиной мужчин и женщин, которые пытались облегчить его состояние. Бедняга держался за живот, его лицо было бледным, черты лица напряженными. Брисеида внимательно рассматривала картину. На этот раз она была уверена: темно-красное пятно на его животе было неотъемлемой частью картины.
        - Невероятно, - пробормотала она.
        - Правда? - прозвучал голос позади нее.
        Она вздрогнула:
        - Бенджи! Ты меня напугал!
        - Настолько реалистично, что выглядит как фотография, - продолжил он как ни в чем не бывало. - Все эти тени, игра света… Легко представить себе напряжение, которое, должно быть, витало в воздухе в тот день.
        - В какой день? - подозрительно спросила Брисеида.
        - В день, когда заболел великий Паскаль Демер, - ответил парень, не отрывая взгляда от картины. - Он был в агонии, оказавшись между жизнью и смертью, и никто не знал, как спасти его. Это произошло незадолго до того, как ему пришла в голову блестящая идея построить Дворец иллюзий на юге Франции. Никогда не слышала об этом?
        - Нет.
        - Почти все так говорят, - говорит он, качая головой. - Его дворец был разрушен всего через несколько месяцев после завершения строительства. Ужасный пожар. Ему не повезло. Но он по-прежнему гениальный архитектор. Один из лучших. Естественно, он был родом из Цитадели.
        - У него на животе пятно, - тихо проговорила Брисеида, набравшись храбрости, словно боялась, что он рассмеется ей в лицо. - У меня было такое же до того, как я прибыла сюда. Звучит безумно, знаю, но я уверена, что оно идентично моему. Как думаешь, такое возможно?
        - Конечно, - просто ответил он.
        Брисеида в недоумении посмотрела на него:
        - Я серьезно.
        - Я тоже. С тобой произошло то же самое, что и со всеми остальными. Иначе тебя бы здесь не было.
        - Но…
        Девушка нахмурилась. Она была так уверена, что парень отреагирует так же, как Уиллис. Бенджи согласился с ней, он был на ее стороне. Но Бенджи был сумасшедшим. Значит, она тоже, наверное, сумасшедшая…
        - А остальные? - осторожно спросила она. - Они постоянно говорили мне, что я все выдумываю.
        - Как я уже говорил, что нам не просто снотворное дают перед тем, как отправить сюда.
        - Но почему я помню?
        - Думаю, ты не похожа на других. Но ты не единственная. Я тоже помню.
        Вот так. Теперь они были командой. Группа чудиков.
        - И… тебе не интересен турнир?
        - Ну, на турнире всегда происходит одно и то же. А в дни турниров идеально исследовать Цитадель. Она пустует. Если тебе интересно, я могу взять тебя с собой.
        Казалось, он говорил серьезно. Но Брисеида предпочла перестраховаться:
        - А ты не боишься брать с собой девушку? Если считаешь за половину человека, значит, я буду ходить в два раза медленнее и творить в два раза больше глупостей. Я доставлю тебе в два раза больше неприятностей.
        - Но если тебя поймают, то накажут только наполовину, - ответил Бенджи. - Я говорил тебе: ты не такая, как все.
        Брисеида бросила на него настороженный взгляд.
        Возможность изучить Цитадель, открыть для себя места и тайны, недоступные даже студентам восьмого месяца? Конечно, ей было интересно! Но если она последует за ним и попадется, то потеряет все свои шансы однажды разгадать великие тайны Цитадели…
        - У меня к тебе вопрос, мистер Всезнайка.
        - Вперед. Я слушаю.
        - Предположим, что проводник, который встретил тебя, когда ты проснулся, приходит за тобой на следующий день, крадет твои документы и произносит твое имя перед изображением херувима, держа колокольчик в руке… А позже из ниоткуда появляется всадник, прямо перед пустой картинкой…
        - Да?
        Брисеида молчала. Она не могла заставить себя произнести свой вопрос.
        - Может быть, ты хочешь, чтобы я сказал, что херувимы и темные всадники выходят из картин?
        - Нет, конечно нет. Но мне хотелось бы понять, что имел в виду Дон Каллис, когда уверял меня, что некоторые картины обладают способностью притягивать к себе тех, кто смотрит на них слишком пристально.
        Бенджи кивнул:
        - Ничто не мешает тебе пойти и спросить его.
        - Да, наверное.
        - Ну, так что насчет моего предложения?
        - Я… я подумаю.
        В стороне стадиона раздался сильный грохот, похожий на страшный раскат грома.
        - Что это было? - встревоженно спросила она.
        Грохот и звон возобновились, сопровождаемые душераздирающими криками. Брисеида вздрогнула. Она никогда не слышала ничего столь ужасающего.
        - Странно, пойдем, посмотрим, - сказал Бенджи сквозь стиснутые челюсти и помчался к стадиону. Они бежали по темным коридорам, ориентируясь на слух. Они следовали за нарастающими криками, которые отражались от камня и металла, спускались по огромным лестницам, поднимали занавески и наводили ужас на великолепие Цитадели. Бенджи бежал очень быстро, и Брисеида с трудом поспевала за ним. От каждого нового взрыва, каждой новой волны криков у нее перехватывало дыхание. В ее сознание вторглись ужасающие образы. Какой катастрофы они только что избежали? К каким ужасам они мчались сломя голову? Было ли это концом сна и началом кошмара?
        Наконец она узнала место: они направлялись уже не к стадиону, а к столовой и к огромному саду. Ребята преодолели несколько лестничных пролетов, поднялись на несколько этажей. Постепенно всплески голосов становились более четкими, их частота менялась. Крики казались более контролируемыми, более эмоциональными.
        А потом в конце последнего коридора появился свет, такой яркий, что Брисеиде пришлось в защитном жесте прикрыть глаза. Бенджи бросился вперед на последнем издыхании. Она использовала все оставшиеся силы, чтобы догнать его. Пронзительный для барабанных перепонок взрыв встретил их у ворот большого сада.
        Только тогда они поняли, как странная архитектура Цитадели исказила звуки. Не крики боли или испуга донеслись до них из глубин Цитадели, а ликующие возгласы целого континента. Не разрушительные взрывы, а гигантский фейерверк. И этот невероятный свет, который так ослепил их, - внезапное воздействие прожектора после долгих минут, проведенных в темноте.
        - Вот вы где! Вот вы где, вы двое! - крикнул Рауль, который проходил мимо с бутылкой в руке, одаривая их чарующей улыбкой. - Что вы делали вместе в темноте? В любом случае не имеет значения: бельгийцы победили! ЕВРОПА СОХРАНЯЕТ ТИТУЛ В ТРЕТИЙ РАЗ!
        И он снова сорвался с места, подпрыгивая и крича ликующей толпе, танцующей в саду, освещенном яркими огнями вечеринки.
        13
        Перелом
        Эйфория, охватившая европейский квартал на тринадцатый день, не утихала до начала следующей недели. Выигрывать два раза подряд - редкий случай, но сохранить титул три раза подряд - это подвиг. Тем более что победа бельгийцев была впечатляющей: им удалось заполнить свою сетку судоку гораздо быстрее, чем обычно.
        Этот необычный подвиг воскресил в европейских коридорах старую легенду о том, что Европа уже долго сохраняет свой титул в течение десяти месяцев. Теперь все мечтали о новом рекорде. Конечно, нужно было обладать большим оптимизмом, чтобы так далеко загадывать. Но после такой ошеломляющей победы европейцы почувствовали себя непобедимыми.
        И все, конечно, делали свои расчеты: установить этот новый рекорд должны были нынешние студенты первого месяца, в конце своего курса… Страна, которая будет представлять Европу на этот раз, станет легендой. Отбор лучших головоломщиков встал на первое место.
        Для группы Брисеиды, как и для других, дело больше не сводилось к тому, чтобы просто коротать время по вечерам, черкая в сборниках судоку. Речь шла о каждом мгновении. Как только ребята вставали утром, то сразу же приступали к работе. Они открывали сборники, одевались, изучали сетки в коридорах, писали в ней, ожидая своей очереди перед туалетом. За столом каждый держал свою сетку на коленях, и если послеобеденные занятия проходили регулярно, то часто случалось, что кто-то в порыве вдохновения доставал из сумки свою незаконченную сетку. В редкие моменты, когда головоломки оставались в стороне, ребята просто обсуждали лучшую тактику. Они жили только ради турнира.
        Брисеида хотела бы разделить всеобщий энтузиазм. Должно быть, это было захватывающе - чувствовать себя увлеченным таким проектом. Но то происшествие с Бенджи слишком сильно потрясло ее, чтобы она позволила себе соблазниться такой пустой мечтой. Крики боли, которые, как ей казалось, она слышала, преследовали ее каждую ночь во сне. Бенджи тоже был потрясен.
        - Я начинаю понимать, почему техники всегда на взводе, - сказал он ей два дня спустя, видя, что она задумалась, как и он сам. - Если в Цитадели с ними так обращаются…
        - Голоса были искажены архитектурой, это не вина Цитадели, - возразила Брисеида.
        Он улыбнулся девушке с присущей ему снисходительностью:
        - Разве ты не помнишь, что сказал нам педагог Дон Каллис в первый день? В Цитадели случайностей не бывает. Цитадель - величайшая мастерица иллюзий. Вот увидишь, скоро ты это поймешь.
        Однако Брисеида не была готова к такому раскладу. Как бы она ни была расстроена, стать жертвой непреднамеренного эха было для нее гораздо более приемлемо, чем представить Цитадель ответственной за грандиозно подстроенное происшествие, призванное устрашить преданных слуг. Бенджи всегда была присуща эта раздражающая склонность видеть все в черном цвете. И этот блеск в его глазах иногда, когда он начинал говорить о существовании Великой Тайны Цитадели…
        По этой причине она решила отказаться от щедрого предложения Бенджи: она не будет сопровождать его в ночных экспедициях.
        Но, когда у Бенджи в голове появлялась идея, его не так легко было переубедить. Несколько раз в день он находил любую возможность, как можно невиннее шепнуть ей на ушко. На уроке, когда Брисеида волновалась по поводу речи венгерского оратора, Бенджи качал головой и бормотал, будто бы себе под нос:
        - Когда думаешь о том, что можно обнаружить в запретных коридорах, но заморачиваешься такой ерундой…
        За обеденным столом, если она жаловалась на то, что ее одноклассники зациклены на своих игровых сетках, он кивал, а позже с отстраненным видом вздыхал, проходя мимо нее:
        - Нельзя их за это осуждать, они такие, какие есть. Мы с тобой другие, вот и все. Только мы с тобой задаем правильные вопросы.
        И Брисеида не знала, что и думать. Ей хотелось убежать от его взволнованного голоса, но скрывать свои чувства было невозможно.
        Ей хотелось, чтобы Уиллис тоже почувствовал эту странную атмосферу. Чтобы группа собралась у фонтана, обсудила все с Раулем, обдумала опыт друг друга и опыт Бенджи в частности. Чтобы они наконец вместе и всерьез изучили возможность существования тайной цели Цитадели. Но Уиллис, как и другие, был слишком занят. Он должен был рассчитать, организовать, упорядочить, чтобы выиграть, выиграть, выиграть…
        Брисеиде нужно было пространство, чтобы подумать. Поэтому она проводила большую часть своего свободного времени, бродя в одиночестве между туалетом для девочек, который всегда оказывался безлюдным, и комнатой в общежитии, когда та пустовала. Из-за общения с Бенджи у нее пропало желание бродить одной по незнакомым коридорам.
        Однажды, когда она, воспользовавшись отсутствием парней, уединилась в комнате, ее взгляд упал на старую пыльно-желтую сумку. Движимая внезапным желанием, девушка высыпала содержимое на кровать, чтобы рассмотреть один за другим предметы из своей повседневной жизни, чтобы снова, хотя бы на мгновение, почувствовать себя дома. Ее кроссовки, купленные вместе с мамой на день рождения в прошлом году. Ее джинсы, выбранные ее братом Жюлем однажды, когда она таскала его по магазинам. Ее школьный дневник с домашним заданием, которое она никогда не сдаст… С тех пор девушка столько пережила, что казалось, все эти предметы пришли из другой жизни. Брисеида нашла оранжевый кулон бродяги, о котором совершенно забыла. Он, как и многие другие предметы до него, скользнул в подкладку холщовой сумки. В эту же подкладку упала странная пуговица, на одной стороне которой был изображен дракон Цитадели, а на другой - силуэт херувима. Она сунула пуговицу в карман пиджака. Брисеида собиралась показать ее Уиллису и, возможно, отдать стражнику.
        Разумеется, она сможет найти Уиллиса в большом внутреннем дворе, рядом со столовой, где он вновь решает свои судоку. Она отправилась в путь, волоча ноги. К этому времени девушка уже прекрасно знала маршрут от своей комнаты до столовой. Поэтому была удивлена, когда прошла мимо помещения, которого раньше не замечала: темный, с низким потолком туннель, куполообразный арочный проем которого был отмечен у входа вереницей маленьких колокольчиков. Как она могла не замечать его? Брисеида бросилась внутрь, слишком удивленная открытием, чтобы сопротивляться своему любопытству.
        Туннель протянулся еще на несколько метров и привел в огромную круглую комнату, похожую на ту, где хранилась коллекция изображений драконов с пяти континентов. Около дюжины мужчин и женщин, одетых в белые, розовые и зеленые цвета, ходили взад и вперед между стенами, увешанными портретами химер, держа в руках колокольчики, такие же, какой был у проводника Кати.
        Брисеида побледнела. Каждый говорил сам с собой, кивал со знающим видом и спешил в другую часть комнаты, чтобы позвонить в свой колокольчик и начать все сначала. Один из них заметил ее присутствие. Он сделал паузу и посмотрел на нее с недоумением:
        - Как ей удалось пройти? Без звонка? - Остальные замерли и уставились на нее.
        - Как она нашла переход? - добавила женщина, когда все двинулись к ней.
        - Она не должна была!
        - Должно быть, произошла ошибка, мы должны предупредить их.
        - Мне очень жаль, что я отвлекла вас от работы, - извинилась Брисеида, отступая назад. - Не обращайте внимания на меня…
        - Она не может уйти, - предупредил другой.
        - Напротив, мы должны отпустить ее! - воскликнул первый, повернувшись к своему коллеге. - И немедленно! Прежде чем они узнают…
        - Ты с ума сошел? Она должна остаться, мы должны выяснить, что произошло, - возразил третий.
        Раздавались еще мнения, но никто больше не обращал внимания на Брисеиду:
        - Да, им необходимо знать!
        - Зачем им рассказывать об этом, если мы можем справиться сами?
        - Что, если они узнают об этом позже и уже без нашего ведома? Что, если они разозлятся?
        - О нет, не надо…
        - Это будет просто ужасно!
        - Не говорите глупостей, посмотрим…
        - Она должна уйти!
        - Это же катастрофа!
        - Нет, если мы не предотвратим это раньше…
        - Это ужасно!
        - Что нам делать?
        - Успокойтесь! Надо посовещаться, - решил один из мужчин, повернувшись к Брисеиде.
        Но она уже исчезла.
        Брисеида нашла Уиллиса за одним из круглых столов в обеденном зале. Он склонился над своим сборником судоку. Девушка села рядом с ним, все еще тяжело дыша.
        - Привет! Мне нужно срочно поговорить с тобой.
        Уиллис поднял голову и посмотрел на нее со скучающим выражением лица, но улыбнулся:
        - У меня осталось только семь цифр. Семь цифр, и я весь твой, - мягко сказал он и уткнулся носом в свой блокнот.
        К ним подошел тореадор в вышитых бриджах и спросил, что они хотят съесть: салат «нисуаз» или польскую кашу. Брисеида вежливо отправила его прочь.
        - Это очень важно! - сказала она Уиллису, который махнул рукой, словно отгоняя муху. - Уиллис! Это срочно! Твоя сетка подождет!
        Уиллис отложил карандаш и посмотрел ей прямо в глаза.
        - Я узнала об одном проходе…
        - Брисеида, разве ты не видишь, что я занят? Я знаю, что ты не из тех, кто усердно работает. Это твой выбор. Но сейчас я должен сосредоточиться. Мне трудно это сделать, так что постарайся понять меня.
        Увидев поникшее лицо Брисеиды, он смягчился и вздохнул:
        - Ну, теперь я все равно уже отвлекся. Чего ты хотела?
        Брисеида стиснула зубы.
        - Ничего, уже не важно, - ответила она, вставая.
        - Я думал, что дело срочное!
        - Ну, теперь уже нет, - резко ответила она. - Пока. Главное - хорошенько потрудись, и да здравствует Европа!
        - Да здравствует Европа… - Уиллис ответил, глядя, как она уходит.
        Он покачал головой и вернулся к работе.
        В ярости Брисеида, как смерч, пронеслась через одну из стеклянных дверей в сторону нижнего города. Ей нужен был свежий воздух.
        Солнце медленно опускалось за крыши. Студенты постепенно возвращались в верхнюю часть Цитадели. Брисеида вдыхала свежий запах окружающих равнин.
        Она бродила по переулкам, вдоль водных каналов, вышла к большой площади, которую Бенджи показал им в первую неделю. Возле прачечной, где плескались голуби, музыка стихла, но перед большим французским кафе все еще стояло несколько столиков.
        Брисеида заказала большую порцию шоколада. Она не стала спрашивать цену, ее униформы было достаточно. Чашка была наполнена до краев.
        - Двойная порция для мадемуазель, - сказал бармен, подмигнув. - Не каждый день к нам заглядывают леди.
        Шоколад был горячим и сливочным. Она обхватила руками белую эмалированную чашку, чтобы согреться, как всегда делала ее мать. Где сейчас была Анни? Прошло три недели, а Брисеида по-прежнему не получила никаких известий.
        Пришедшая пожилая женщина вывела ее из мрачных раздумий. В руках у нее было много подарков, которые она стала передавать ей по очереди. Шелковый шарф, брошь из чистого золота, изысканные кружева… Сначала Брисеида не могла отказаться. Но когда женщина поставила на столик большой, богато украшенный подсвечник, ей пришлось найти в себе мужество, чтобы возразить:
        - Нет, правда, я не могу больше принять. Вы и так подарили мне слишком много, оставьте что-то для других…
        Старушка взяла руку Брисеиды в свою и сунула в нее огромную шляпу. Затем она залезла в свой большой мешок и достала оттуда подходящие туфли. Брисеида никак не могла объяснить пожилой женщине, которая ни слова не говорила по-французски, что ей будет трудно разместить столько сокровищ в своем крошечном общежитии. Она незаметно попросила о помощи.
        Бармен увидел ее отчаянные просьбы и пришел на помощь, выступив в качестве переводчика. Пожилая женщина согласилась уйти только после того, как надела на шею жемчужное ожерелье, не переставая ворчать в свою наметившуюся бородку.
        - Я не хотела ее огорчать… - смущенно сказала Брисеида.
        - О, не беспокойтесь об этом. В любом случае мать Тольрика всегда печальна.
        - Почему? С ней что-то случилось?
        - Не с ней, а с ее сыном. - Бармен кивнул на человека, скорчившегося в углу.
        - Что произошло?
        - Он исчез.
        - Исчез?
        Бармен серьезно кивнул:
        - Больше месяца назад. А когда вернулся, то потерял рассудок. В течение дня его трясет, а по ночам он кричит так, будто ему перерезают горло. Визжит хуже, чем свинья, не знаю, можете ли вы себе представить…
        Однажды Брисеида видела, как свинью вели на бойню. Это был самый душераздирающий крик, который она когда-либо слышала.
        - Некоторые говорят, что его душу украли, - добавил мужчина в красном берете, склонившись над плечом бармена.
        Он был не единственным, кто подошел, привлеченный присутствием студентки из Цитадели.
        - Суеверия и пустая болтовня! Его просто напугали до смерти! - сказал бармен.
        - Но кто? - спросила Брисеида.
        Немногочисленные собравшиеся обменялись настороженными взглядами. Бармен снова заговорил:
        - Мы не совсем уверены, но допустим, что есть большая вероятность…
        - Даже более вероятно! - добавил другой.
        - Ну, мы думаем, что это заслуга темных всадников, - наконец сказал бармен с печальным выражением лица.
        Брисеида уставилась на них:
        - Темные всадники… Они реальны?
        - Да, мадемуазель, те, что таятся вокруг Цитадели.
        - Но… я думала, что это просто… суеверия?
        - Суеверия! Вот бедняга! - вышел из себя бармен.
        Он указал куда-то себе за спину и добавил:
        - Почему бы вам не взглянуть повнимательнее на лицо бедняжки Маджендо и убедиться, что это не суеверия!
        - Но… вы когда-нибудь видели их, этих темных всадников? - сказала Брисеида, когда мужчина проговорил что-то на ухо Маджендо.
        - К счастью, не в этой части города, но в более тихих дворах, у подножия башен поставок, похоже, они рыщут довольно регулярно.
        - И Цитадель это допускает?
        Бармен окинул ее взглядом:
        - Призрака так просто не остановишь.
        Маджендо подошел к столу Брисеиды, ведомый человеком, который отправился за ним. Он весь дрожал. Мужчина поднял глаза и, посмотрев на Брисеиду, внезапно оживился:
        - Ты спасешь нас? - кричал он, хватая ее за запястье. - Я так и знал! Я знал это… Он сказал, что однажды ты придешь…
        - Кто? - спросила Брисеида, ее сердце бешено колотилось.
        - Ты так на него похожа…
        - Вы говорите о моем п…
        - ВОТ ОНИ! ВСАДНИКИ… ЧЕРНЫЕ ВСАДНИКИ! ВОТ ОНИ! НАЙДИТЕ УБЕЖИЩЕ! ВСЕ В УБЕЖИЩЕ!
        Маджендо забился под столик и стал цепляться за лодыжки Брисеиды так, словно от нее зависела его жизнь.
        - ОНИ… ОНИ ЗДЕСЬ! ОНИ ЗДЕСЬ! ВСАДНИКИ… ТЕМНЫЕ ВСАДНИКИ!
        - Ну, хватит уже, Маджендо! - перебил бармен, схватив его за плечи, чтобы вытащить оттуда. - Вы должны его простить, мадемуазель…
        - Ничего страшного, я… Он хотел что-то сказать, прежде чем залезть под стол…
        Как только он оказался на своем привычном месте, Маджендо погрузился в свой мир, забыв обо всех окружающих его людях.
        - Не обращайте внимания, - вздохнул бармен. - Бедный Маджендо, он уже давно не говорил ничего вразумительного.
        - Нет, он собирался рассказать о моем…
        - Не переживайте, вы не первая, кто пострадал от его слов. Вы не добьетесь от него толку, поверьте мне. Это просто совпадение. Достаточно видеть, как он страдает… Что ж, бедная мать Тольрика, она, как и все мы, ждет только одного - чтобы вы избавили нас от этой чумы.
        - Я… Я? - пробормотала Брисеида.
        - Вы и все остальные. Вы - будущая Элита, верно? Это ваша работа - заботиться о подобных вещах. Конечно, вы еще не готовы, но матушка Тольрика немного торопится. Поэтому она поддерживает вас изо всех сил, чтобы вы не забывали о ней, - закончил он, указывая подбородком на подсвечник.
        Брисеида медленно кивнула. Постепенно постояльцы оставили ее наедине с шоколадом и занялись своими делами. Но они продолжали незаметно наблюдать за ней. Брисеида ерзала на своем стуле, чувствуя себя неловко. Если бы они только знали, что студентов мало волнуют их призраки! Стоящий за своей стойкой бармен тоже бросал на нее косые взгляды. Неужели все эти люди ожидали, что она обнажит меч и перепрыгнет через стол, готовая рассечь темного всадника?
        Атмосфера становилась тяжелой, а ее шоколад - горьким. Она заметила знакомый мужской силуэт, скрытый в тени.
        - Кто этот человек? Почему он такой печальный? - спросила она бармена.
        - Один из этих негодяев, внутренних техников, один из этих гнилых руководителей отнял у него право играть. Бедный парень, он ничего не просил, он просто исполнял свою роль. Но ему пришлось пойти и взять один из этих дурацких бланков. Как, по-вашему, он должен собрать все эти подписи? То есть полная неразбериха. В результате он просто сидит и стонет… В один прекрасный день мне придется его уволить. Я не могу быть нянькой для всех здешних неудачников, вы же понимаете. Потому что потом мне понадобится не бар, а сарай! Тем не менее если бы мне попался этот идиот, который это сделал с ним…
        Брисеида узнала его. Он был местным музыкантом. Она настояла на том, что оплатит свой напиток браслетом, и, прежде чем уйти, направилась к столику сзади.
        При виде ее мужчина выпрямился и встал. Она крепко схватила его за плечо и попросила помолчать.
        - Все улажено, - прошептала она. - Вы можете снова играть.
        Мужчина моргнул, а затем с сияющим лицом поднял кружку пива за ее здоровье.
        - Я с вами, за Цитадель, всегда! - воскликнул он.
        Брисеида почувствовала на себе пристальный взгляд. Она не обернулась и, недолго думая, скрылась из виду.
        На обратном пути люди махали ей руками, желали хорошей недели, спокойной ночи, хотели пожать ей руку, предложить выпить напоследок. Она вежливо отказалась и поднялась по ступеням в верхнюю Цитадель.
        Она не чувствовала, что готова вернуться в общежитие. Поэтому выбрала туалет для девочек. Брисеида сидела в углу, на одной из ног большого греческого божества, выложенного мозаикой на полу. Сцена в кафе возвращалась к ней в виде звуков, сопровождаемых капаньем воды из плохо закрытого крана. Она была не лучше других учеников. Как и они, Брисеида оказалась увлечена прекрасными речами Цитадели, ее красивой слащавой легендой. Брисеида была так же равнодушна к этому музыканту, как все проводники были равнодушны к ней в день ее приезда. Она, как и другие, участвовала в порабощении периферийных техников. Она была лишь еще одним звеном в цепи власти, которая держала их всех в тюрьме, убаюкивая ложными обещаниями.
        Девушка чувствовала себя грязной. Она долго принимала душ, позволяя воде снять дискомфорт. Закрыв глаза под струей воды, Брисеида наконец решила: да, она последует за Бенджи. Здесь происходит так много всего. И что-то явно не так, и она должна была узнать больше.
        Девушка нашла Бенджи в комнате с остальными. Он готовился отправиться на вечерний обход.
        - Мне нужно кое-что рассказать тебе, - прошептала она. Но комната была крошечной, и как только она закончила свою фразу, почувствовала, как остальные напрягли слух. Брисеида не чувствовала себя готовой к противостоянию с Уиллисом. К счастью, Бенджи был не в настроении спорить. Он кивнул, пробормотал «поговорим завтра» и исчез в коридоре.
        14
        Люк
        У Бенджи были большие круги под глазами: должно быть, он долго бродил прошлой ночью. Однако он, похоже, не забыл об обещании, данном Брисеиде, и подмигнул ей, когда подошел к столу, а эскимос подал им кашу. Затем она продолжила наблюдать за ним. Возможно, парень собирался подать ей особый знак, назначить встречу, чтобы поговорить в более спокойной обстановке… Бенджи ничего подобного не сделал. Со своей стороны, Уиллис неотрывно наблюдал за Брисеидой. Когда он смотрел слишком настойчиво, она внезапно поворачивалась к нему и улыбалась, чтобы застать его врасплох. После Уиллис отставал от нее на некоторое время.
        Наконец, когда они направились к большой двери в дальнем конце столовой, пробираясь сквозь толпу студентов, Бенджи взял Брисеиду за руку:
        - Мы можем пойти сегодня вечером. Будь готова в восемь часов, и я устрою тебе чудесное путешествие.
        За двойной дверью их ждал стражник. Брисеида обеспокоенно взглянула на Уиллиса, который в нескольких шагах от нее беседовал с Квентином.
        - Не волнуйся, я достучусь до него, - успокоил Бенджи.
        Почему он всегда так уверенно улыбался? Она ненавидела его улыбку.
        - Послушай, - сказала она, - я не думаю, что это хорошая идея… Мне нравится Уиллис и остальные, я не хочу, чтобы они думали, что я их предаю…
        - Невозможно иметь все и сразу. Тебе придется сделать выбор, - оборвал ее Бенджи.
        Остальные студенты присоединились к ним, и они молча шли за своим стражником по направлению к собору в стиле барокко. Там педагог Герфолк рассказал им о том, как они должны вести себя по окончании курса.
        - Когда вы займете свой пост, то будете уже не Уиллисом Фердинандом или Пьером Дюлль, а бизнесменом или политиком. Вы будете надевать эту маску утром, и вам нельзя будет снимать ее ни при каких обстоятельствах. Вы забудете обо всех своих семейных проблемах, мелких неудачах, личных желаниях. Вы будете сосредоточены только на своей миссии. Элита занимает ключевые роли в обществе. По своей природе она должна быть альтруистичной, послушной, сильной, ответственной.
        Его проповедь напомнила Брисеиде первую речь педагога Дона Каллиса, когда они сидели за стеклянным столом. Он предсказал, что некоторые из них нарушат правила еще до девятого месяца. Но педагог Дон Каллис не предупредил о каких-либо странных явлениях. И он ничего не говорил об этом ненавистном ощущении удушья…
        Обед прошел в напряженной обстановке. Уиллис, казалось, так же стремился проникнуть в голову Брисеиды, как она пыталась расшифровать мысли Бенджи. Посреди этого адского треугольника остальные не знали, что делать; они придумывали бессмысленные темы для разговора, отпускали шутки, которые никого не интересовали, и безнадежно отступали. Только Кристоф, казалось, не чувствовал никакого смущения: в последнее время у него вошло в привычку повсюду брать с собой свои расчеты, забыв о всякой осторожности. Тем не менее казалось, что он не добился большого прогресса.
        - Ну, есть успехи? - спросила Брисеида, обращаясь к нему через стол, чтобы разрядить обстановку.
        Аксель толкнул локтем рыжего, который поднял голову.
        - Не совсем, - угрюмо сказал он. - Все очень запутано. Как будто в один день мы находимся в Северном полушарии, а в другой - в Южном.
        - Может быть, мы просто на границе? - пожал плечами Пьер.
        - Да, может быть… - пробормотал Кристоф неуверенно.
        Позже, когда они снова затерялись в массе студентов, направлявшихся к большим дверям, Бенджи отвел ее в сторону:
        - Есть решение. Если ты не хочешь идти вечером, давай пойдем днем.
        - Что, во время занятий? Но это невозможно…
        - На этот курс ходят более пятисот человек. Если мы уйдем после того, как войдем в ораторий, никто пропажу не заметит.
        - Никто, кроме наших одногруппников…
        Бенджи сурово посмотрел на нее:
        - Слушай, ты должна знать, чего именно хочешь. Нельзя вечно оставаться в середине. По крайней мере теперь тебе не обязательно напрямую обращаться с вопросами к руководству. По крайней мере в первый раз.
        - А занятия?
        - Не морочь мне голову, ты уже давно не занимаешься уроками.
        Брисеида поджала губы. И снова он оказался прав. Больше недели она вела записи только для того, чтобы не упасть лицом в грязь. Она понятия не имела, о чем были последние несколько лекций.
        - Я все равно уже давно подумывал о том, чтобы сходить днем, - сказал Бенджи. - В дневное время коридоры охраняются меньше. Нужны только документы, а это проще простого… Ну, что?
        - Не знаю, дай мне подумать.
        События развивались слишком быстро, она и представить себе не могла, что придется сразу же идти… Что, если ее обнаружат? Что, если ее отправят обратно? Но Брисеида уже приняла решение. Она должна это сделать.
        - Я не хочу тебя торопить, но осталось всего несколько минут, - пробормотал Бенджи, когда они прошли через большие двери и вслед за стражниками направились в ораторий.
        Уиллис шел далеко впереди, а Аксель, Пьер и Квентин следовали за ним. Кристоф заблудился среди группы исландцев. Брисеида замедлила шаг, чтобы увеличить расстояние между собой и группой и оттянуть момент принятия решения. Множество стражников окружали колонну студентов, обмениваясь короткими фразами, сканируя толпу взглядом.
        Кровь бурлила в ее жилах. Мурашки пробежали по рукам и лицу. Она умирала от желания поскорее отправиться в путь.
        - Осталось всего несколько секунд, - предупредил Бенджи.
        - Хорошо, я пойду за тобой, - сказала она.
        Бенджи кивнул, забавляясь. Брисеида бросила последний взгляд на свою группу, на стражников. Она только что взорвала бомбу замедленного действия. Только ли она одна заметила это?
        В конце коридора показалась дверь в ораторий. Стражники были повсюду. Брисеида не могла понять, как Бенджи собирается сбежать.
        - Готова? - сказал он, схватив ее за руку.
        Волна паники захлестнула ее. Готова к чему? Они же не собирались бежать в обратную сторону?
        - Готова.
        До двери оставалось около пятидесяти метров. Первые студенты уже спешили в ораторий.
        В мгновение ока Бенджи достал из кармана камень и запустил его через толпу в доспехи рыцаря, шлем которого упал с громким треском. Когда стражники повернулись, Бенджи утащил Брисеиду за черную бархатную портьеру. Он поднял ее на высокий табурет, подтянулся сам и прижался к ней, закрыв ей рот одной рукой. Брисеида смогла прочитать по его губам «тссс, подожди…».
        По ту сторону портьеры раздались голоса стражников на двадцати разных языках, которые заглушили шум, вызванный случившимся, и восстановили порядок. Постепенно толпа снова начала двигаться.
        Брисеида и Бенджи настороженно ждали, затаив дыхание. Петли большой двери оратория скрипели. Бенджи отпустил Брисеиду и схватился за железные прутья прямо над их головами. Потолок здесь был намного ниже, чем в остальной части коридора. Ей пришлось держаться за него, чтобы не упасть назад. Как только дверь с глухим звуком захлопнулась, Бенджи со всей силы толкнул решетку вверх и отодвинул ее в сторону. Звук скрежета железа о камень затих, когда дверь закрыли. Все еще молча, Бенджи жестом велел Брисеиде обхватить его бедро ногой. Она согласилась, приняв настороженный вид. Полеты не были ее сильной стороной. Но он не дал ей времени на раздумья: он уже схватил ее за талию и потянул к отверстию. Табурет начал опасно трястись. Она схватила Бенджи сначала за плечи, потом за голову и, наконец, ухватилась за край квадратного люка. Он обхватил ее за ноги и снова подтолкнул наверх. Она молча проклинала свою физическую слабость. Но осознание того, что лицо Бенджи прижато к ее бедрам, придавало ей сил, необходимых для того, чтобы дотянуться до выхода и подняться наконец на ледяные плиты верхнего этажа.
        Проем выводил в небольшой темный коридор. Как только Бенджи приблизился к ней, он достал из кармана что-то вроде секундомера, набрал несколько цифр и положил его обратно.
        - У нас чуть меньше четырех часов, - сказал он низким голосом. - Нам лучше поторопиться.
        - Откуда ты узнал о проеме и доспехах?
        - Я уже говорил, что давно подумывал о том, чтобы пойти днем. Я провел свое исследование. Идем, чем быстрее мы туда доберемся, тем лучше.
        - Куда?
        - Искать наше алиби.
        Они пробежали сквозь темноту в большую раздевалку. Бенджи проверил, что внутри никого нет, впустил ее, а затем закрыл дверь. Не теряя ни секунды, он достал из кармана кусок витой проволоки и принялся взламывать один из шкафчиков, выстроившихся по обе стороны. Внутри находилось несколько личных вещей, которые, как догадалась Брисеида, принадлежали стражнику, поскольку белая мантия висела на вешалке у металлической дверцы.
        - Что ты делаешь? - воскликнула она, понимая, что если их застанут в этой комнате, то обвинят не только в прогулке по коридорам.
        Бенджи рылся в вещах. Он раздраженным жестом попросил ее замолчать. Брисеида нервно оглянулась на дверь. Она не могла представить, что произойдет, если кто-то войдет…
        - Нашел! - воскликнул Бенджи, вытаскивая печать из кучи хлама.
        Он достал из кармана бумагу и сделал на ней пометку черными чернилами, после чего убрал печать на место.
        - Отлично, пошли!
        И он вытолкнул Брисеиду в коридор.
        Они шли вдоль стен несколько минут, прежде чем Бенджи решил, что опасности нет. Он прислонился к окну, довольный собой.
        - Что это за печать? - спросила Брисеида, тяжело дыша.
        - Герб Цитадели. У всех стражников есть по одному. Они не могут сопровождать всех, поэтому, когда студенту из последних месяцев нужно куда-то пойти, один из стражников пишет специальное разрешение, подписанное и заверенное гербовой печатью. Я мог бы придумать подпись, но не печать. Теперь мы можем пойти куда угодно, нужно только выглядеть так, будто идем куда-то целенаправленно.
        - Они узнают…
        - Ни за что. Здесь такой административный бардак, что не успеют они оглянуться, как нас уже здесь не будет.
        Брисеида без энтузиазма кивнула и оглянулась назад, не испытывая особого доверия. Здесь, как и везде по эту сторону огромных дверей столовой, царила напряженная, почти религиозная атмосфера. Брисеида уже привыкла к этому странному ощущению. Но в этих коридорах, зная, что она незваный гость, все чувствовалось совсем по-другому. От этого места у нее мурашки бежали по коже.
        - Итак, с чего хочешь начать?
        - С чего?
        - Ну, что ты хочешь увидеть?
        Он сделал несколько шагов, хозяйским жестом указывая на бесконечный коридор, простиравшийся перед ними.
        - Кухни? Сторожевая башня? Административный отдел? Театр Изобретений? Музей Фактов и Обычаев? Библиотека?
        - Библиотека? - с любопытством повторила Брисеида.
        - А, библиотека! - сказал он, улыбаясь. - Хорошо! Отличный выбор! Это самая большая библиотека в мире. В ней хранятся копии всех существующих или существовавших произведений: каждый раз, когда пишется книга, для Цитадели делается дубликат, и так с самого зарождения письменности. Но и это еще не все: здесь хранятся описания изобретений, идейных течений, исторические факты, рассказанные как с точки зрения проигравших, так и с точки зрения победителей… Здесь перечислено все, что когда-либо создал, пережил человек. Все курсы в Цитадели построены на том материале, который можно найти в этой библиотеке. Фактически вся Цитадель построена вокруг библиотеки. Но ты узнаешь об этом только на четвертом месяце. Это самое ценное и самое охраняемое из всех сокровищ Цитадели. Чтобы попасть в библиотеку, нужно дождаться восьмого месяца.
        - А ты… ты уже заходил туда?
        Бенджи понял, что он только что сказал, и посмотрел ей в глаза:
        - Правда, какая глупость… Я не знаю, что заставило меня предложить тебе пойти и осмотреть библиотеку. Нет, конечно, она слишком хорошо охраняется… Пойдем, я покажу тебе кухню.
        Он вел ее за собой, поворачивая то направо, то налево, а потом вниз по одной лестнице, вверх по другой, через дворы, избегая людных переходов, останавливаясь, чтобы показать ей красивый вид или замечательную статую.
        - Как тебе удается не заблудиться? - спросила Брисеида через некоторое время.
        Она понятия не имела, где находится и как найти дорогу назад. Девушка испытывала неприятное чувство, подумав, что могла бы часами блуждать в этом лабиринте, если бы Бенджи захотел оставить ее здесь.
        - Дело привычки, - сказал он. - Затем я изучил карту.
        - Карту? Какую карту?
        Вместо ответа Бенджи остановился и поднял палец, призывая ее прислушаться. Он переминался с ноги на ногу, заставляя пол, застеленный ковром, скрипеть.
        - Здесь, - наконец пробормотал он.
        - Что здесь? - прошептала Брисеида.
        - Кухни! - сказал Бенджи серьезным тоном. - Следи за коридором, - добавил он, приседая.
        Он свернул ковер, открыв большой деревянный люк.
        - Кухня там, внизу? - удивилась Брисеида. - Почему бы им не воспользоваться обычной дверью? Через люк не очень удобно поднимать посуду!
        - Все здесь пропитано символизмом. Если на кухне нет двери, то это потому, что они не считают, что кухня достойна этого.
        Он схватился за железное кольцо, вделанное в дерево, и со всей силы потянул. Люк медленно открылся, явив широкий, освещенный факелами проход, спиралью уходящий вниз.
        - Ты уверен, что дорога ведет на кухню? Больше похоже на подземелье…
        - Я не первый раз прихожу сюда. Давай, идем.
        Спуск показался Брисеиде бесконечным. На полпути вниз они прошли мимо техника, одетого в костюм морского капитана, который любезно нес красное яблоко на серебряном блюде. Бенджи протянул свою бумагу с печатью, но мужчина кивнул еще до того, как увидел развернутое разрешение, приложил свободную руку к козырьку для приветствия и продолжил свой путь.
        Брисеида не могла не восхититься, когда через несколько минут увидела кухню. Повсюду располагались кухонные гарнитуры самых разных стилей. Из каждой печи - деревенской, современной, в стиле барокко или рококо - поднимался пар, всасываемый огромными вытяжками, свисающими с потолка. Вокруг кастрюль суетилась толпа поваров, помешивая, нарезая, приправляя, чтобы совместно приготовить ужин.
        - Впечатляет, не правда ли? - прошептал Бенджи, довольный произведенным эффектом. - Кухня занимает большую часть подвального помещения Цитадели. Нужно накормить много людей!
        Они вышли из прохода, прорезанного в огромной колонне, поддерживающей свод. Еще четыре колонны поднимались к потолку, каждая из которых, вероятно, скрывала проход в другие четыре помещения Цитадели. Бенджи пригласил ее пройти в один из проходов. Чем дальше шла Брисеида, тем длиннее казалась ей кухня.
        - Почему кухня такая большая? Конечно, здесь учатся студенты с других континентов, но все же это как-то чересчур…
        - Именно! - воскликнул Бенджи.
        Брисеида инстинктивно отступила назад. Когда Бенджи смотрел на нее таким взглядом, это был плохой знак.
        - Кухня несоразмерно велика, и это не единственное, что не соответствует пропорциям. Стадион, например, переполнен на каждом мировом турнире. Это самый большой стадион в мире: если немного потесниться, то можно усадить двести тысяч человек. Я посчитал: если нас отбирают восемь человек в месяц в течение девяти месяцев, то это семьдесят два студента на страну. Умножить на сто девяносто две страны - это чуть меньше четырнадцати тысяч студентов, не говоря уже о том, что команды, прибывающие в полном составе на девятом месяце, - редкость. Можно бы добавить персонал, но, даже считая всех внутренних техников, нас не больше двадцати тысяч! Откуда же берутся остальные?
        - Но… Может быть, это люди из нижнего города?
        - Нет, они студенты. Молодые люди в ярко-синих костюмах.
        - Веришь, они приходят откуда-то еще?
        - Я ничему не верю, я наблюдаю. И вот что я обнаружил: каждый тринадцатый день месяца сто восемьдесят тысяч человек чудесным образом появляются, чтобы провести с нами один погожий вечерок, а потом исчезают.
        - Этому, безусловно, есть объяснение.
        - Да, как и всему остальному… Но объяснение, которое они не сочли нужным дать нам.
        - Возможно, на то есть веские причины. Может быть, мы поймем все позже.
        - Или, может быть, мы подождем девять месяцев, чтобы понять, что мы ничуть не продвинулись вперед относительно первого дня пребывания здесь. Может быть, мы даже станем глупее, потому что нас приучают подчиняться, не думать, жить с опущенной головой.
        - Уиллис говорит, что не стоит злоупотреблять щедростью Цитад…
        - Уиллис, Уиллис! - выкрикнул Бенджи. - Мне все равно, что думает Уиллис! Я просто забираю то, что принадлежит мне. Ее щедрость! Культура человечества является достоянием всех, и каждый человек должен иметь к ней неограниченный доступ. Ее щедрость! Ах, как они прекрасны, все они, склоняющиеся перед той, что украла их культуру, потому что Цитадель готова оставить им несколько крошек!
        - Я ничего такого не говорила… - запротестовала Брисеида, удивленная такой внезапной переменой настроения.
        - Нет, конечно, ты почти ничего не говоришь, - сказал Бенджи, беря ее за руку. - Но ты слушаешь бред этого идиота и беспрекословно проглатываешь всю болтовню педагогов. Этого достаточно.
        - Ну, давай, просвети меня, - холодно ответила она, отстраняясь.
        Кем он себя возомнил, что читает ей нотации? Последние несколько недель она только и делала, что задавала вопросы!
        Бенджи зацепился за ее слова:
        - Ты всего лишь пешка.
        - А если яснее? - сказала Брисеида, проглотив свою гордость.
        - Цитадель далека от того, чтобы быть кладезем знаний. Это скорее тюрьма. В легенде не меньше правды. Но за это время к ней было приплетено столько фольклора, что никто уже не воспринимает эту историю всерьез.
        - Жители нижнего города относятся к легенде серьезно.
        - Я и говорю, что никто в здравом уме не воспринимает это всерьез. Цитадель не может официально объявить, что держит все эти знания при себе, потому что на самом деле они ей не принадлежат. Это как плотина, сдерживающая воду в озере. Если бы она пыталась держать все в себе, то в конце концов взорвалась бы. Поэтому Цитадель отфильтровывает крошечную часть правды, чтобы лучше контролировать остальных. Она делает вид, что разглашает свою информацию, и все держат язык за зубами. А ты, маленькая пешка в этой идеально работающей машине, позволяешь ей продолжать лишать людей самого ценного в мире: знаний, которые ведут к свободе.
        - И почему ты так думаешь?
        - Достаточно открыть глаза, все ведь очевидно.
        Позади Брисеиды раздался голос:
        - Я могу вам помочь?
        За ними наблюдал человек, раскрашенный, как арлекин, и вежливой улыбки, которую он демонстрировал, было недостаточно, чтобы смягчить его пытливый взгляд.
        - Спасибо, все хорошо, - уверенно ответил Бенджи.
        Они разговаривали посреди прохода, и теперь несколько поваров пристально наблюдали за ними.
        - Пойдем, нам лучше не задерживаться, - добавил он, взглянув на свой секундомер. - За пределами оратория время проходит гораздо быстрее.
        15
        Библиотека
        Они вернулись как раз вовремя и успели присоединиться к студентам, покидающим ораторий. Гул голосов перекрыл их акробатическое приземление на табурет, а затем скрежет решетки о камень, когда Бенджи поставил ее на место. Тогда им было легко смешаться с толпой и остаться незамеченными. Они только вошли в большую столовую, когда чья-то рука коснулась плеча Брисеиды.
        - Нужно поговорить, - сказал Уиллис.
        Сердце Брисеиды екнуло. Она надеялась, что у нее будет больше времени, чтобы подготовиться к этой неизбежной схватке. Но она обманывала себя: в оратории всегда сидели группами, и за четыре часа напряженной работы их отсутствие было нетрудно заметить.
        - О чем? - спросила девушка невинно.
        - О твоей маленькой вылазке с Бенджи. - Брисеида старательно избегала его взгляда.
        - Не знаю, о чем ты говоришь.
        - Знаешь, - жестко сказал Уиллис.
        На щеках Брисеиды выступил румянец, и она пришла в ярость. Почему она позволяла себя так отчитывать? Она не должна была оправдывать свой выбор.
        Уиллис ждал, его взгляд был прикован к ней. Брисеида попыталась сбить его с толку:
        - Я точно знаю, что ты завидуешь Бенджи.
        - А на каком месте вы сидели? - спросил Уиллис, задетый до глубины души. Он постарался взять себя в руки. - Мне было вас не видно во время занятия…
        Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Брисеида постаралась говорить раздраженно:
        - Я имею право сидеть там, где хочу. Почему ты искал нас? Ты теперь шпионишь за мной?
        - Я не искал вас, - солгал Уиллис, - мне просто стало интересно…
        Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, и добавил:
        - Брисеида, я знаю, что ты вольна делать то, что хочешь, но стоит быть осторожной: этот парень - больной человек, с ним небезопасно находиться рядом.
        - С моей безопасностью все в порядке. Бенджи и мухи не обидит.
        - Если все идет по его правилам, то да, но если что-то, к несчастью, идет не так…
        - Ну, тогда не стоит беспокоиться, потому что я согласна с его правилами.
        Уиллис смирился:
        - Но если ты передумаешь…
        - Не волнуйся, этого не случится.
        Брисеида одарила его красивой улыбкой и развернулась на каблуках. Она стряхнула с себя чувство вины и вышла в большой сад, чувствуя прилив уверенности. Наконец-то девушка почувствовала себя свободной от пристальных взглядов своих соседей по комнате и теперь могла следовать собственным стремлениям.
        - Чего он хотел? - спросил Бенджи, который шел рядом с ней.
        - Узнать, не плыву ли я против течения.
        - И ты ему сказала…
        - …что плыву в правильном направлении.
        - Хорошо! - сказал Бенджи, несколько растерявшись.
        - Так, когда следующая вылазка? - уверенно спросила она.
        - После выходных. Пусть все немного успокоится. Я не думаю, что хранителям понравится наблюдать, как доспехи каждый день падают на пол.
        Они ждали два дня, прежде чем начать планировать новую экспедицию. Дни стояли солнечные, и Кристоф прекрасно проводил время. Уиллис совершенно не мог сосредоточиться на своем судоку. Он продолжал играть со своим карандашом и каждый раз, когда встречал взгляд Бенджи, едва не ломал его. Уиллис смотрел на него, а Бенджи с презрением глядел на него в ответ. Брисеида постаралась забыть о них обоих. Она предпочитала наблюдать за махинациями Квентина, которому взбрело в голову отнять шляпу внутреннего техника, чтобы забрать ее домой в качестве трофея. Или же он делал ставки на тактику игры Пьера и Акселя. Последние решили поставить на кон всю свою одежду в соревновании в разгадывании судоку, поклявшись не останавливаться, пока один или другой не потерпит полное поражение. Они регулярно оставляли друг друга в трусах, но, поскольку ребята были примерно равны по уровню, игра продолжалась бесконечно долго.
        Наконец на двадцать второй день взошло солнце. День наступил быстро, а вместе с ним и предвкушение новых открытий.
        - Куда поведешь меня на этот раз? - немного нервно спросила Брисеида, когда они как можно медленнее направились к ораторию.
        - Потом узнаешь, - улыбнулся Бенджи. - Осторожно, наша очередь…
        Впереди раздался взрыв, и одна из немногих девочек в классе вскрикнула: маленькая сумка, которую она несла на плече, загорелась.
        Бенджи толкнул Брисеиду за портьеру. В коридоре хранители делали все возможное, чтобы восстановить спокойствие.
        Брисеида укоризненно посмотрела на Бенджи, который тихо засмеялся, прижимая ее к себе, когда они взобрались на табурет.
        - Ты покажешь мне библиотеку? - прошептала она, сама не веря в это, как только они поднялись по тайному ходу.
        - Я же сказал, потом узнаешь.
        Бенджи не показал ей библиотеку. Он отвел ее в Музей Фактов и Обычаев. Здесь было полно старой утвари и нечитаемых гримуаров. Затем они углубились в Цитадель. Постепенно встречи со служебным персоналом становились все реже, пока ребята не остались совершенно одни в архитектурном лабиринте.
        - Какой смысл во всех этих прекрасных коридорах, если в них никто никогда не заходит? - пробормотала Брисеида, напуганная царившей вокруг тишиной.
        - Для хранения трудов всего человечества нужно место. Как думаешь, что, например, находится за этой дверью?
        - Еще больше картин?
        - Все настольные игры, которые когда-либо создала рука человека, - заявил Бенджи.
        Его глаза блестели, когда он открыл маленькую металлическую дверь. Она вела в огромный склад с полками, заваленными грудами пыльных картонных коробок, старых деревянных игрушек, бильярдных шаров, вертушек и прочего.
        - Одна из моих любимых комнат - костюмерная, - продолжал Бенджи, уже провожая Брисеиду к выходу из склада. - Это недалеко. Пойдем, тебе должно понравиться.
        Гигантская костюмерная была настолько величественной, настолько экстравагантной с ее бесконечной коллекцией старинных платьев, традиционных костюмов, современных комплектов и авангардных творений, что у Брисеиды закружилась голова.
        Вечером она долго думала о том, что видела в тот день. Она все еще размышляла об увиденном на следующий день, когда Бенджи предложил устроить третью вылазку.
        Они посетили сторожевую башню, с которой открывался захватывающий вид на равнины, совершили долгую прогулку по автопавильону, а затем по рядам инструментального зала, где хранились все музыкальные инструменты, которые только можно себе представить. Бенджи был не против потрогать каждый предмет, дуть в рожки, стучать по клавишам огромных органов и скользить пальцами по струнам чудесных старинных инструментов.
        Но когда Бенджи вернулся из этой экспедиции, то он вдруг перестал с ней разговаривать. В течение двух дней он делал вид, что у него нет на нее времени, и стремительно исчезал, как только она приближалась к нему. Брисеида ужасно злилась.
        Уиллис же был вне себя от радости.
        - Я знал, что в конце концов ты поймешь, что он - плохой парень, - сказал он с довольным выражением лица, притворяясь, что верит в то, что она намеренно решила не сопровождать Бенджи.
        Уиллис был большим поклонником метода кнута и пряника - нового подхода педагога Герфолка.
        - Теперь ты сможешь лучше сосредоточиться на своей тренировке, - сказал он. - Уже заканчивается первый месяц, пора приложить максимум усилий, чтобы попасть в следующий.
        С натянутой улыбкой на губах Брисеида высматривала Бенджи.
        Наконец, когда она шла в ораторий на последний день занятий первого месяца, Бенджи схватил ее за рукав.
        - Мы можем идти, - пробормотал он. - Готова?
        Она незаметно кивнула, ее сердце бешено колотилось в груди. Брисеида думала, что они больше никогда не отправятся исследовать.
        - Куда мы идем? - вздохнула она, проходя мимо больших дверей.
        - Вглубь.
        Когда Бенджи сунул руку в карман, Брисеида закатила глаза:
        - Почему ты всегда такой загадочный?
        - Чтобы оставаться на ринге. Как думаешь, почему после всего, что я делаю, я все еще здесь, когда каждый месяц сотни студентов присоединяются к нижнему городу?
        - Ты хочешь сказать, что сотни студентов были исключены.
        - Разницы нет.
        - Не совсем, - прошептала Брисеида. - Лично у меня не было бы никакого желания поселиться в нижнем городе. Я хотела бы вернуться к обычной жизни.
        - Как мило… - протянул он.
        В конце коридора показался вход в ораторий. Они снова замедлили ход.
        - Что? Что тут милого? - раздраженно ответила Брисеида.
        - Твоя наивность…
        - Прекрати сейчас же! Если тебе есть что сказать мне, просто скажи. Ненавижу, когда ты со мной играешь.
        - Yes m’am[5 - Да, мэм (англ.).], - сказал Бенджи, подняв руку ко лбу.
        - Ну, так что?
        - А то, что те, кого исключают, не имеют права выбора. Цитадель не может позволить себе отпускать каждый месяц кучу парней, которые расстроены тем, что их забраковали, и готовы найти любой повод для мести. Они запросто могли бы разгласить тайну существования Цитадели.
        - Я думала, что Цитадель сотрудничает со всеми странами. Проблем не должно быть…
        - Это не проблема, пока их немного: отчисленных легко выставить сумасшедшими. Но сотни в месяц - это слишком много.
        Брисеида на мгновение замолчала, растерявшись. Затем она рассмеялась.
        - Ты, наверное, шутишь! - воскликнула она. - Это невозможно. Нам сказали, что мы можем вернуться домой в любое время.
        - Тсс! Потише… Ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню: Цитадель - мастерица иллюзий.
        - Но…
        Бенджи не дал ей договорить: он молниеносно бросил камень, и не только шлем, но и вся броня с огромным грохотом разлетелась по коридору. Они бросились за портьеру. Ребята ждали, сидя на табурете, прижавшись друг к другу, пока стихнут восклицания и студенты вернутся в ораторий. Брисеида пристально посмотрела на Бенджи. Он не мог говорить правду. Нижний город - гигантская тюрьма? Нет, этого не может быть. Поняв ее мысли, Бенджи решительно кивнул. Дверь в амфитеатр скрипнула, затем захлопнулась.
        - Хорошо, допустим, что это правда, - сказала Брисеида, как только они оказались по другую сторону тайного хода. - Единственный способ выбраться отсюда - стать частью Элиты. В этом есть смысл: они боятся, что произойдет несколько утечек информации, но им плевать, что сотни людей исчезают каждый месяц. Правда, в конце концов массовые исчезновения - это не та вещь, которая вызывает любопытство людей… А потом все эти женщины-проводники, периферийные техники, они прибыли сюда по волшебству?
        Бенджи пожал плечами:
        - Не многие поступают сюда, но еще меньше оканчивают курс, так что в целом…
        - Что? - возмущенно сказала Брисеида и резко остановилась.
        В их сторону шел стражник. Бенджи быстро достал свое разрешение, по которому человек в белой мантии скользнул взглядом, прежде чем отдать его обратно. Он кивнул в ответ на улыбку Брисеиды и продолжил свой путь.
        - У меня нет всех ответов, - сказал Бенджи, когда стражник удалился.
        - Я знаю, - ответила она. - И поэтому мы собираем информацию постепенно, не торопясь…
        - На мой взгляд, все не совсем так.
        - Да?
        - Все эти загадки существуют лишь для того, чтобы помешать нам добраться до настоящей тайны Цитадели. Я ищу только ее. Когда я доберусь до этой тайны, все остальные исчезнут.
        - Не совсем понимаю…
        - Это как находиться в темной комнате. Вместо того чтобы исследовать каждый темный угол, вы можете подойти к рубильнику, и все вокруг сразу озарится светом.
        - Но знаешь ли ты, где находится рубильник? Потому что, если ты будешь шарить по комнате, чтобы найти его, результат будет тот же.
        - Скажем так, у меня возникла маленькая идейка.
        - Идем в библиотеку? - воскликнула Брисеида.
        - Брисеида, когда я говорил про рубильник, я говорил образно.
        - Я поняла! - ответила она обиженно.
        - Некоторые технические вопросы довольно запутаны, - признался Бенджи. - Например, тот факт, что никто не знает, как выглядит Глава Цитадели или какого цвета его мантия…
        - Совершенно никто?
        - Вот! Проходи и смотри, возможно, тебе будет интересно…
        Он открыл небольшую, красиво сделанную дверь в домовую церковь в стиле барокко, где стояли алтарь и деревянные скамьи, аккуратно расставленные в ряд.
        - Церковь работает, - прошептал Бенджи, догадавшись о ее вопросе. - Религия является неотъемлемой частью культуры человечества. Рауль рассказал мне, что в следующем месяце мы будет изучать культовые сооружения… Ты видела потолок?
        Около тридцати херувимов сформировали круг по всему периметру комнаты на фоне большого облачного неба, выполненного в технике тромплей. Они танцевали, корчили смешные рожицы, играли на флейте, стреляли из лука или гордо держали свиток с обернутой вокруг него красной лентой.
        - Так какой? - пробормотал Бенджи.
        - Что - какой? - так же тихо спросила Брисеида.
        - Херувим, который охотится за тобой, - чересчур серьезно ответил Бенджи.
        Брисеида бросила на него убийственный взгляд.
        - Не смешно, - ворчала она, развернувшись на пятках.
        - Никто и не говорит, что смешно, - с ухмылкой ответил Бенджи.
        Она быстрее пошла по коридору.
        - Хорошо, подожди-подожди, прости меня! - воскликнул он, побежав за ней. - Я не должен смеяться над тобой, ты имеешь право дружить с херувимом, если хочешь. И потом, такая дружба может быть практичной, если понадобится перо, чтобы написать письмо…
        С тяжелым сердцем Брисеида остановилась, чтобы увидеть, как он смеется.
        - Знаешь, я думаю, что как человек, который постоянно обвиняет всех в том, что они не видят дальше своего носа, ты совершенно не умеешь признавать поражения.
        - Верно, прости, - сказал он, заставляя себя глубоко дышать, чтобы успокоиться.
        - Ты ведь можешь согласиться с тем, что в Цитадели происходит столько странных вещей.
        - Это точно. Кстати, о невероятном: вот здесь есть коридор с датированными работами. Даты для этого места - большая редкость. Подойди и посмотри, тебе будет интересно… Обещаю, это не очередная шутка, - добавил он, увидев, как она замешкалась, стоя у входа в узкий коридор, погруженный в темноту.
        Редкие отблески света пронизывали пыльный воздух и падали на ниши в стене. В каждой нише стояла раскрашенная деревянная статуэтка из другой эпохи, сохранившаяся в идеальном состоянии.
        - Они прекрасны, - признала Брисеида, склонившись над фигурой женщины с вазой на голове. - Но с датой ошиблись. Написано, что эта фигура была высечена в 1342 году до нашей эры.
        - Тогда так и есть. Цитадель никогда не совершает ошибок.
        - Это невозможно, Бенджи! Как им удалось так хорошо сохранить ее? Фигура выглядит как новенькая!
        - Маловероятно, но не невозможно. Просто она не пережила никаких катастроф. Фигура просто спокойно стоит здесь с момента создания.
        - То есть хочешь сказать, что люди уже ходили по этому коридору более трех тысяч лет назад?
        - Разумеется, система Цитадели развивается, но она родилась вместе с человечеством. Думаешь, что все это время тебе рассказывали ерунду? Как бы иначе Цитадели удалось сохранить все свои труды?
        - Знаю-знаю, но… - Она замешкалась, пока они шли дальше в темноту. - Просто представить себе всех людей, которые могли ходить по этим залам, одетые в трико и туфли с шипами, а до этого в древних балахонах… И представить, что все это время Цитадель хранила свое существование в тайне… Трудно представить.
        - Разумеется! Но на Цитадель не наткнешься на каждом углу…
        Бенджи упал в темноте. Раздался удар, за которым последовал протяжный стон.
        - Бенджи? - колеблясь, сказала Брисеида. - Бенджи, ты там? Ты в порядке?
        Протянув руки, она медленно двинулась вперед и вскоре нашла его распростертым на полу, он обхватил голову руками. У ее ног по всему коридору, как на полу, так и на стенах и потолке, тянулась невысокая перегородка высотой пятьдесят сантиметров.
        - Чертовы «окна», - прорычал он, - я совсем забыл про них…
        Брисеида рассмеялась:
        - Молодец! Теперь поймешь, что нельзя смеяться надо мной!
        - Если бы мне в руки попал тот, кто придумал установить их…
        - Мы здесь только гости, - напомнила ему Брисеида, вспомнив объяснение педагога Дона Каллиса. - «Окна» символически защищают Цитадель от чрезмерно любопытных посетителей. Физически, похоже, тоже.
        - Все это ерунда, чтобы отговорить нас от возвращения того, что принадлежит нам по праву! - твердо сказал Бенджи, вставая. - Это наш дом. В этих стенах не скрыта ни одна тайна, которую мы не заслуживаем знать!
        - У тебя хорошо получается жаловаться на Цитадель, хотя ты поступаешь со мной точно так же.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Ты тоже многое от меня скрываешь… Ты никогда не говоришь мне, что думаешь на самом деле.
        - Что? Я только и делаю, что рассказываю все, что известно мне самому!
        - Я хочу сказать, - продолжила Брисеида, - что ты скрываешь истинную причину, по которой привел меня сюда. У тебя, должно быть, есть план, и не надо рассказывать мне сказки. Ты не будешь тратить свое драгоценное время на то, чтобы прогуляться с девушкой, пока не раскрыл настоящую тайну Цитадели. Я права?
        Бенджи не спеша, таинственно изучал ее, прежде чем ответить:
        - Да, ты права.
        - Замечательно! - сказала Брисеида, удивленная его откровенностью. - Что?
        Он медлил.
        - Ладно. Я буду честен с тобой, если и ты будешь честна со мной.
        - То есть?
        - Прежде чем принять мое предложение, ты увидела что-то еще, кроме херувимов, иначе ты никогда не пришла бы ко мне. Поначалу я тебе тоже не очень нравился. Я прав? Так что же ты увидела?
        - Я…
        Бенджи скрестил руки на груди, решив оставаться на месте, пока не получит ответ, который его удовлетворит.
        - Все началось с глупого сна, который приснился мне в первый день, - пробормотала, почти извиняясь, она.
        - Основной предмет обучения в Цитадели - человеческий разум, который генерирует сны не реже чем идеи, - оборвал он ее. - В снах нет ничего глупого. На самом деле к ним слишком часто относятся легкомысленно.
        - Мы говорили о том, что наши часы остановились, и во сне мне приснилось солнце с часами на спине, оно убегало от темных всадников. Потом, когда Кристоф начал изучать положение солнца, я начала видеть, как стрелки двигаются в отражении…
        Она подняла глаза на Бенджи. Он все еще пристально изучал ее.
        - Но это, должно быть, была простая оптическая иллюзия, - поправила она себя.
        - Простая иллюзия? Цитадель - мастерица иллюзий! Ничто здесь не является простой иллюзией! Настоящая проблема заключается в том, чтобы понять, что именно Цитадель пытается скрыть своими иллюзиями. А теперь подумай: на какие еще иллюзии ты поддалась, когда прибыла сюда?
        - Я думала, что очнулась в больнице Альфреда Рише. Все эти коридоры выглядели так…
        - И ты пешком добралась до Цитадели, где сейчас живешь, - согласился Бенджи. - Хотя твоя логика говорила тебе, что тебя перенесли сюда без сознания. Ты думаешь о том, что ты попала сюда по собственной воле, поскольку пришла сюда сама. Все, что нужно было сделать, - это развернуться и пойти обратно по тому пути, по которому шла…
        - Я пыталась, но у меня не получилось! У меня плохо развито чувство направления… Мог ли ты меня туда провести? Я бы очень хотела задать больше вопросов проводнику, который был там, когда я проснулась…
        - Нет, поговорить не получится. И потом будет только хуже. Проводник, как и коридоры, является частью иллюзии. Они существуют только для того, чтобы отвлечь тебя, отвлечь твое внимание от того, что действительно важно. Больница Альфреда Рише, говоришь? Хорошо. Пошли.
        К удивлению Брисеиды, Бенджи начал изучать камни в окне, бегая по коридору и считая на пальцах. Затем закрыл глаза, глубоко вздохнул и покачал головой, словно напевая детский стишок. Наконец он открыл глаза и, беззвучно шевеля губами, вышел из узкого прохода, ритмично ступая по полу на каждом третьем шаге. Он продолжал свой путь, время от времени делая шаг в сторону или два назад, а Брисеида шла за ним по пятам.
        - Что ты делаешь? - пробормотала она через некоторое время, увидев, как он несколько раз поворачивается на девяносто градусов на перекрестке двух коридоров, а затем продолжает идти тем же ритмичным шагом.
        Бенджи взмахом руки заставил ее замолчать, он был слишком сосредоточен, чтобы ответить. Они шли еще десять минут, и Бенджи не сказал ей ни слова. Затем он внезапно остановился и повернулся к ней, улыбаясь:
        - Вот!
        Учитывая предыдущий опыт общения с Бенджи, Брисеида предпочла потратить время на изучение места. Вскоре она поняла, на что он показывал: справа от нее висел холст, а с холста пронзительно смотрели глубокие черные глаза мужчины лет пятидесяти. Она икнула от удивления. Это был тот самый мрачный взгляд, который вызывал у нее дрожь каждый раз, когда она навещала свою маму на работе. Даже без маленькой золотой таблички, привинченной к резной раме, Брисеида без труда узнала бы портрет выдающегося врача Альфреда Рише.
        - Как тебе…
        - Карта, - ответил Бенджи, гордясь собой.
        - Но… Я не видела, чтобы ты доставал карту…
        - А это не совсем обычная карта.
        Он взмахнул рукой в воздухе, а затем повторил бесстрастным тоном:
        - Понимаешь, я не думаю, что ты случайно потеряла сознание в той больнице. Больница стала точкой объединения. Я проверял: каждый раз одно и то же, по крайней мере один элемент места, которое мы последним помним, находится здесь. Не сваленный в кучу среди тысяч произведений искусства всех видов, а выставленный на всеобщее обозрение в одном из коридоров безопасной зоны Цитадели. Именно это она пытается скрыть от нас, строя целые декорации по ту сторону дверей. Мы прибываем не из окрестностей Цитадели.
        - Ты думаешь, что эти предметы обозначают вход в тайные проходы? - спросила она неуверенно. - Ты думаешь, за этой картиной что-то скрывается?
        Бенджи пожал плечами и улыбнулся:
        - Я уже пытался говорить: «Сезам, откройся», но ничего не вышло. Если у тебя есть другие идеи, вперед, не стесняйся.
        Брисеида просунула руку за раму. Стена была гладкой. Она погладила пальцем грубый холст. Альфред Рише не шелохнулся, его взгляд был неподвижным, обвиняющим. Она убрала руку.
        - Это все равно не объясняет, почему ты тратишь свое время, разгуливая со мной.
        - Верно. Ты правда хочешь знать? Может быть, тебе не понравится ответ.
        - Я рискну все же узнать.
        Бенджи кивнул, и его лицо помрачнело.
        - Я не знаю, как эти произведения искусства связаны с внешним миром. Но я знаю одно: все гораздо сложнее, чем кажется…
        Брисеида заглянула в глаза Бенджи, пытаясь прочесть его мысли. Она никогда не видела его таким серьезным. На мгновение он задумался, затем внезапно выпрямился, как будто его осенила идея.
        - Знаешь что? - весело сказал он. - Хочу показать тебе последнюю комнату, прежде чем все объяснить. Я рассказывал тебе о зале нереализованных изобретений?
        - Нет, я…
        - Этот зал явно недооценен! Если подумать, что каждый изобретатель завершает не менее десяти проектов, прежде чем преуспеть в одном, то легко представить себе размеры этого зала! Он расположен прямо перед Венгерской площадью, за площадью Инков. Пойдем, тебе понравится!
        Брисеида неохотно последовала за ним. Она устала от перепадов настроения Бенджи, но боялась, что загонит его в угол, если будет требовать от него слишком многого. Так что она восприняла все спокойно.
        Она слушала его лишь краем уха, проходя под стеклянным куполом, где находилась еще одна галерея расписанных мраморных статуй.
        - В этом коридоре представлены величайшие умы последнего тысячелетия: Микеланджело, Моцарт, Шекспир, Ньютон, Эйнштейн…
        Стоя на высоких каменных постаментах, большие фигуры, казалось, смотрели на посетителей свысока. Брисеида провела пальцами по ногам Леонардо и, встретившись с его взглядом, тут же убрала руку. Она знала, что он мраморный, но его лицо казалось не менее выразительным. Бенджи все еще говорил, чуть поодаль, не утруждая себя проверить, следует ли она за ним. Брисеида сосредоточилась на надписях, выгравированных на основаниях статуй. Каждая статуя была датирована, но на этот раз римскими цифрами. Разгадывание римских цифр было одним из любимых занятий Брисеиды в детстве. Это одна из немногих вещей, которым, как она помнила, ее научил отец. Она с удовольствием расшифровывала некоторые из них. MDCCLXXXVI, Моцарт, 1786… MCMIX, Тесла, 1909…
        - Эй, Бенджи! Очень странно! MMMCCXLV - это 3245, правильно? Мне его имя не знакомо… И одет он смешно…
        Снова наступила тишина. Бенджи был далеко, в другом конце коридора, и он все еще разговаривал сам с собой. Она вздохнула. Добиться чего-либо от этого парня было просто невозможно.
        Ее внимание привлек скрип. Позади статуи через полуоткрытую дверь проникал сквозняк. Через щель в дверном проеме пробивался мерцающий свет. Брисеида положила руку на резное дерево. Дверь покачнулась на петлях с душераздирающим стоном. Брисеида успела лишь мельком взглянуть на большую свечу, прежде чем очередной сквозняк задул пламя и погрузил комнату во тьму.
        - Здесь есть кто-нибудь? - робко спросила она.
        Она сделала один шаг. Еще один большой шаг. Другой, еще более сильный сквозняк вытолкнул дверь из ее пальцев и захлопнул ее за спиной девушки. В полной темноте Брисеида затаила дыхание. Она молча повернулась и потянула за дверную ручку, но безрезультатно. В комнате стоял странный запах плесени, пыли, и появилось тревожное впечатление какого-то холодного присутствия… Она не должна была туда входить. Выключателя света тоже нет. С колотящимся сердцем она встала спиной к двери и сделала три шага вперед. Что-то коснулось ее лица. Она отмахнулась рукой, сдерживаясь, чтобы не закричать. Там висел простой шнур. Не раздумывая, девушка потянула за него.
        Странный шелестящий звук охладил ее кровь. Затем, без предупреждения, на Брисеиду обрушилась вспышка света.
        Девушка цеплялась за шнур, и, когда она наконец смогла увидеть, что вокруг, на нее нахлынуло огромное облегчение. Шуршание доносилось из-за тяжелых бархатных штор, которые медленно колыхались, открывая прекрасные витражи с розами по всему периметру огромной круглой комнаты. Сквозь витражные окна проникали длинные цветные лучи, которые опускались на тяжелые деревянные полки, установленные в центре. Глаза Брисеиды расширились. Она не могла в это поверить…
        Куда бы она ни посмотрела, видела только книги, выстроившиеся в ряд, десятки тысяч книг на полках, установленных вдоль высоких стен огромной темной комнаты.
        - Библиотека… - пробормотала она себе под нос.
        В ней поднялась волна возбуждения. Действительно ли она нашла центр Цитадели? Казалось, библиотеку не так уж и хорошо охраняли. Подобно люстре, свисающей с потолка собора, чучело крокодила встречало посетителей благосклонным взглядом, обнажая сверкающие зубы. Брисеида ответила на его улыбку осторожной усмешкой.
        Она ликовала. Библиотека! Сердце Цитадели! Она была там, прямо сейчас, в то время как Уиллис и все остальные должны были ждать восемь месяцев, чтобы удостоиться права взглянуть на нее.
        …Может ли быть, что знаменитая тайна Бенджи находится здесь? Брисеида прошла по первому проходу, ступая по скрипучему, покрытому тяжелым ковром полу к центру комнаты. Она сделала сотню шагов, прежде чем уперлась в массивную деревянную балюстраду, которая опоясывала ось огромной комнаты. Брисеида наклонилась и, приоткрыв рот, увидела многоэтажное пространство сверху и снизу, заставленное книгами и освещенное через витражные окна слабыми цветными лучами. Круглые балюстрады были более узкие на верхних этажах, расширялись к нижним. А затем опять сужались, придавая всему помещению яйцеобразный вид. Но помещение диаметром в сто метров от Брисеиды спускалось так глубоко в темноту, что казалось бесконечным. Как может существовать такая конструкция? Брисеида осмотрела этаж, на котором она находилась, и обнаружила винтовые лестницы, пронзающие потолок и пол то тут, то там, с помощью которых можно попасть на другие этажи. Ее сердце сжалось. Здесь было так много книг, так много всего интересного и столько всего можно было бы прочесть… Если Цитадель скрывала свою Великую Тайну в таком месте, как это, то
библиотека точно не нуждалась в дополнительной защите. Мошеннику потребовались бы сотни лет, чтобы разобраться с такой коллекцией…
        Она рассеянно провела пальцами по полке в поисках какой-нибудь идеи. Ее внимание привлекла шероховатость старых гримуаров в ручном переплете. Сколько им было лет? Она внимательнее изучила некоторые надписи: здесь начиналась буква Б. Прочитав некоторые из названий, она поняла, что все языки перепутаны. Как, черт возьми, такое получилось? Она читала дальше, забавляясь тем, что не понимала ни слова, а иногда даже не могла распознать буквы. Она нашла несколько книг на французском языке. Здесь были «Безвременная булимия», чуть дальше - «Бандитизм и прочие запреты», «Бретонцы: изгнание», «Брисби и Тайна Н. И.М.Х»… Брисеида наморщила лоб при виде обложки с очередным названием, а затем улыбнулась, заинтригованная: кому-то пришло в голову назвать книгу «Брисеида»!
        Она потянулась за старинным томом, чтобы внимательнее изучить его. На обложке не было ничего, кроме названия, украшенного искусной позолотой. На корешке тоже ничего не было. Она открыла страницу наугад. Пожелтевшая бумага пахла древностью. Все было написано от руки, причем, похоже, простыми средствами: черные чернила в некоторых местах оставили кляксы. Буквы были относительно небольшими, круглыми, но неровными. Из середины одной страницы она прочитала несколько строк:
        «Подвешенное к потолку чучело крокодила встречало посетителей доброжелательным взглядом, обнажая сверкающие зубы. Брисеида ответила на его улыбку осторожной усмешкой».
        Брисеида внезапно подняла голову и осмотрела пространство вокруг себя. При виде ее ошарашенного лица никто бы не удержался от смеха, кроме, пожалуй, крокодила, который все еще смотрел на нее стеклянным глазом. Она поспешно перечитала отрывок, уверенная, что поняла его неправильно. Ее рука дрожала, сердце колотилось, она перевернула страницу и заставила себя дочитать до конца:
        «Она ликовала. Библиотека! Сердце Цитадели! Она была там, прямо сейчас, в то время как Уиллис и все остальные должны были ждать восемь месяцев, чтобы удостоиться правом взглянуть на нее.
        Может ли быть, что знаменитая тайна Бенджи находится здесь? Брисеида прошла по первому проходу, ступая по скрипучему, покрытому тяжелым ковром полу к центру комнаты».
        Она закрыла глаза, как бы желая забыть то, что только что прочитала. Все ее тело дрожало. Холодный пот струился по ее вискам. Она не могла сдвинуться с места, стоя посреди комнаты с раскрытой книгой в руках. Собрав все свое мужество, она снова открыла глаза. Ее взгляд упал на ту же страницу, чуть ниже. И она прочитала:
        «И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала: И она прочитала:».
        Брисеида выронила книгу. Та рухнула на пол с грохотом, от которого содрогнулись все полы библиотеки и который вернулся к ней сильным сквозняком, растрепавшим волосы. Это было похоже на удар током. Она бросилась к выходу, схватилась за ручку, со всей силы потянула на себя дверь, которая наконец поддалась. Она сделала шаг в коридор, и дверь с грохотом захлопнулась за ее спиной.
        Бенджи ждал ее, удобно устроившись на подоконнике напротив и улыбаясь:
        - Ну как, понравилось?
        Брисеида хотела заговорить, но болезненная судорога в челюсти не позволила ей этого сделать. Она едва могла дышать.
        - Что… что это такое? - наконец сказала она.
        - Библиотека прекрасна, правда?
        - Бенджи, что здесь происходит? - медленно повторила она. - Скажи мне, я хочу знать! Что это за штука? Где именно мы находимся?
        На мгновение он замолчал, словно смакуя свою победу.
        - Чего ты улыбаешься? - взорвалась она. - В конце-то концов, ты собираешься мне все рассказать?
        - Я говорил тебе, что Цитадель что-то скрывает.
        Брисеида потеряла дар речи.
        - Но почему же ты не сказал нам раньше, что нашел… это место?
        - Честно, ты бы мне поверила?
        - Я…
        Он, конечно, был прав. Они бы все смеялись над ним. Она только что видела все своими глазами, но все еще не могла поверить.
        - И сегодня, если бы я предупредил тебя, то ты бы не смогла войти в библиотеку. Так же, как ты не смогла бы найти то, что обнаружила там, если бы я пошел с тобой… Если придут двое, то проекции меняются. Вот почему ты мне нужна. Пойдем, я все объясню по дороге, нам лучше не задерживаться здесь слишком долго. В этом месте нашего разрешения будет недостаточно. Меня уже однажды поймали, и я не думаю, что они будут вечно снисходительны…
        Он вскочил на ноги, схватил Брисеиду за руку и быстро потащил ее по коридору.
        - Прежде всего, - продолжал Бенджи, - не жди письма от родителей, потому что оно никогда не придет. Кроме того, родители так и не получили твое письмо. Если несколько недель назад я говорил тебе обратное, то только для того, чтобы ты почувствовала себя лучше. Любое общение с внешним миром невозможно, потому что…
        Он толкнул Брисеиду и прижал ее к стене. Шаги эхом отдавались в соседнем коридоре. Возможно, кто-то шел в их сторону. Бенджи огляделся: спрятаться было негде. Брисеида хотела вернуться назад, но Бенджи энергично кивнул, подтолкнул ее к узкому углублению ближайшего окна, прижался к нему и замер. Брисеида не смела дышать. Даже если бы человек просто повернул голову, проходя мимо, он бы их сразу увидел.
        Шаги то приближались к ним… то удалялись в том же темпе.
        - К такому я не был готов, - пробормотал Бенджи, вытирая лоб несколько секунд спустя. - Он был близко. Давай, поторопимся.
        Они дошли до конца коридора, и Бенджи взглянул в том направлении, где стоял человек в мантии.
        - Я побегу через весь коридор вон к той статуе, - тихо сказал он. - Она скроет только одного человека. Когда я перебегу, то кивну тебе, чтобы ты знала, что все чисто, а ты подожди, пока я отойду, и только тогда беги, хорошо?
        - Ладно.
        - Я буду ждать тебя чуть дальше, справа. Не двигайся, пока не увидишь мой знак.
        - Ладно.
        - Увидимся.
        Бенджи пронесся по коридору, бросился за статую маленького человечка с козлиными ногами. Он посмотрел налево и направо, кивнул в ее сторону и исчез. Брисеида бросилась вперед, но как только она оказалась на открытом пространстве, то со всей силы ударилась о выпуклый живот. Медленно подняв голову, она увидела суровое лицо стражника, который скрестил руки на груди.
        - Эм… я… я… - заговорила Брисеида, отчаянно ища Бенджи.
        - Следуйте за мной, - холодно отрезал мужчина. Он повернулся и зашагал прочь.
        На мгновение Брисеида подумала о том, чтобы убежать в противоположном направлении, но стражник, казалось, почувствовал ее нерешительность. Он повернулся и изучил ее с ног до головы, прежде чем добавить тем же тоном:
        - Поторопитесь, вас ждут.
        16
        Последняя капля
        Ее ждали? Брисеида нахмурилась, охваченная волнением. Как ее могли ждать? Возможно, стражник блефовал, но смысл его слов был ясен: нет смысла пытаться бежать.
        И Брисеида пошла за ним, ее ноги подкашивались.
        Как она была глупа! Уиллис пытался предупредить ее, что Бенджи нельзя доверять. Но она была так близко! Бенджи как раз собирался рассказать ей о своих открытиях… Будет ли у нее возможность поговорить с ним снова? Если стражник не видел его, возможно, у них еще есть шанс… Если только они не допросят ее, если только не попытаются заставить ее признаться, кто привел ее сюда. Они собирались шантажировать ее? Им будет легко это сделать, ей достаточно пригрозить, что в следующем месяце ее ждет провал. Но, возможно, она все равно была обречена… Ее сердце сжалось. Теперь она понимала злость Бенджи, которая охватывала его в те, первые недели. Мысль о том, чтобы заново пережить каждый из бесконечных часов лекций, казалась непреодолимой. Да и притом учиться в новом составе, подвергаясь осуждению ее первоначальной группы, которая сократится до пяти человек, едва перейдя во второй месяц… А может, ее собирались отправить прямо на периферию, чтобы она провела там остаток жизни…
        - Входите. Не забудьте поздороваться.
        Стражник подвел ее к двойной двери высотой более четырех метров. Одна из дверей открылась изнутри. Мужчина кивнул. Брисеида неохотно вошла в темную комнату. Дверь захлопнулась за ней.
        - Проходите, я вас ждал, - прогремел голос с другого конца комнаты, доносящийся со стороны массивного письменного стола.
        Дневной свет проникал через длинные окна, украшенные цветными витражами. Приблизившись, Брисеида разглядела черты лица мужчины, сидящего в огромном кресле. Лицо старика еще больше казалось серым из-за черной мантии.
        - Здравствуйте… Вы… вы ждали меня? - сдавленным голосом проговорила Брисеида.
        - С большим нетерпением, - сказал мужчина, улыбаясь.
        Прошло мгновение, прежде чем он продолжил:
        - Итак, вы посетили библиотеку. Вам понравилось? Ну же, не стесняйтесь.
        На безымянном пальце левой руки он носил перстень с гербом Цитадели. Брисеида преодолела те несколько метров, которые еще отделяли ее от стола.
        - Вы знаете, кто я?
        - Э-э… Не совсем, - пробормотала Брисеида, ее горло пересохло. - Глава Цитадели?
        Мужчину позабавил ее ответ.
        - Нет, я не Глава Цитадели. Я один из десяти мастеров-распорядителей Цитадели. Моя роль заключается в том, чтобы убедиться, что все идет гладко, особенно в Западной Европе. Меня волнует все, что касается этой области. Поэтому я беспокоюсь о вас.
        Он выдержал паузу, ожидая ее реакции. Его спокойное лицо выдавало в нем человека, уверенного в собственной силе.
        - Я просто… проходила мимо, и дверь была открыта. Вот…
        - Вы просто проходили мимо? - сказал мастер с притворным удивлением.
        Брисеида опустила взгляд.
        - Вы были с месье Бенджи Лоренцем, за которым вы уже некоторое время следуете подобно тени. К вашему сведению, мадемуазель Ричетти, в подобных заведениях всем все известно.
        Она в изумлении подняла голову:
        - Но зачем тогда позволять нам это делать?
        - Скажем так, мы даем немного свободы контрабандистам. Большинство из них сдаются еще до того, как начинают представлять реальную опасность для Цитадели. Но вам помогли.
        - Вы… вы собираетесь отправить меня на периферию? - спросила она тихо.
        Лицо мастера просветлело. Казалось, эта идея показалась ему забавной.
        - Только в следующем месяце, - прошептала Брисеида, не смея поверить в это.
        - Нет, не за такую малость. Многие студенты натыкаются на библиотеку самостоятельно. Правда, вы рановато обнаружили ее, но это не важно, пока вы придерживаетесь правил.
        Она смотрела на него, не понимая ничего.
        - Но тогда… почему Бенджи…
        - Бенджи не только обнаружил библиотеку, - серьезно сказал мастер.
        - Он нашел карту, - поняла Брисеида.
        Мрачный взгляд мастера заставил ее пожалеть о том, что она произнесла это вслух. Но он быстро расслабился и даже подарил ей подобие улыбки:
        - Скажите, мадемуазель Ричетти, что именно вы видели в библиотеке?
        - Я… я не уверена, что поняла…
        - Не волнуйтесь, никто вас не осудит.
        Брисеида пробежалась взглядом по безупречно чистому столу.
        - Я нашла книгу, на обложке которой было написано мое имя.
        - И?
        - И в ней было описано, что я только что делала… И о чем думала.
        Мужчина наклонился к ней:
        - По моему опыту, о тайне говорят гораздо дольше, если она остается неразгаданной. Поэтому я проясню для вас несколько моментов. Библиотека отличается странным свойством - книги сортированы по идеям. Когда вы заходите в библиотеку, датчики анализируют ваши первые мысли и записывают их на диктофон. Если вы ищете вольтеровский памфлет, вы увидите полку с произведениями на букву В и найдете именно ту книгу, о которой вы думали. Если вам не хватает нескольких строк из «Гамлета», библиотека принесет «быть или не быть», не прилагая к этому ни малейших усилий. На самом деле это очень важно. Но вы должны думать о чем-то другом, кроме себя любимой.
        - Но книга выглядела такой старой…
        - Простой элемент стиля. Цитадель любит грандиозные постановки.
        - И иллюзии…
        - Именно, - улыбнулся мастер.
        - Но…
        Брисеида провела рукой по лбу, пытаясь собраться с мыслями.
        - Я прочитала только половину книги… Что будет дальше?
        - Вы должны вернуться и сами посмотреть. Но вам придется подождать до восьмого месяца. Сейчас было бы разумнее вернуться в свое общежитие.
        Он встал, показывая, что она может уйти. Погруженная в свои мысли, Брисеида не двигалась. Мастеру пришлось обойти вокруг своего стола, чтобы привлечь ее внимание.
        - Простите, я… Кажется, я немного заблудилась, - извинилась она, встретившись с ним взглядом.
        Мастер-распорядитель улыбнулся ей. Он держал в руке свернутый и запечатанный документ.
        - Вполне естественно, - согласился он, ведя ее к выходу. - Нашему рациональному уму тяжело принять правду о библиотеке. Именно поэтому визит туда происходит только в конце учебного цикла. Вы можете быть уверены, мы в первую очередь заботимся о вашей безопасности. Почему бы вам не пойти и не прилечь ненадолго? Когда вы выйдете, поверните налево, а затем сразу направо. Вскоре вы узнаете путь. Вот документ, заверенный моей печатью, чтобы вы смогли вернуться в общежитие. Хорошего отдыха.
        Прежде чем выпроводить ее, мастер напоследок улыбнулся ей. Дверь захлопнулась за спиной, и все ближайшие коридоры отозвались эхом.
        Брисеида на мгновение замерла, затаив дыхание, но в голове было пусто.
        Ей посоветовали пойти и отдохнуть. В таком состоянии, возможно, она была способна только на это. Брисеида начала идти.
        Но не успела она сделать и нескольких шагов, как звук из большого кабинета привлек ее внимание - сначала раздался звон, а затем механические шумы. Она придвинулась ближе и, затаив дыхание, прижалась ухом к двери.
        - Она начинает переживать, - сказал незнакомый голос.
        - Я знаю, - ответил мастер после молчания. - Делай то, что должен.
        Кровь Брисеиды застыла в жилах. Она смяла в руке документ от мастера, повернулась на каблуках и зашагала прочь.
        Ее сердце бешено билось. Ее лихорадило. Она должна была поговорить с Бенджи. Ей нужно было срочно поговорить с ним. Он был прав: они - просто пешки, от которых можно избавиться, как только в них отпадет необходимость. Брисеида должна была найти его. Возможно, парень ждал ее в общежитии?
        Брисеида прошла через большие двери почти пустой столовой и вернулась в свою комнату. В ее голове проносились воспоминания о месяце, проведенном в крепости.
        С какими опасностями она столкнулась на самом деле, поддавшись иллюзиям Цитадели? Картины химеры, странное отражение или даже книга… Голос мастера-распорядителя был поистине ужасающим. Холодный. Расчетливый. Готовый на все. Он пророчил будущее, гораздо более тревожное, чем те необъяснимые оптические явления. Уже не было времени мечтать о каком-то чудесном откровении. Нужно было действовать, и быстро.
        Она вошла в комнату, когда прозвенел звонок об окончании занятий в оратории. Все кровати были пусты. Она рухнула на матрас. Без Бенджи у нее не было никакого плана. Должна ли она вернуться за ним? Но Бенджи мог находиться где угодно, возможно, он уже был в руках мастера и их стражника…
        Впервые девушка подумала о побеге. И впервые она ощутила себя заключенной. Внезапно ее охватило ощущение удушья.
        Она понятия не имела, как преодолеть крепостные стены, не попав под арест. И как выжить, пересекая такое большое пространство пустыни, не зная дороги, без подготовки, без еды. Как пересечь возможные границы без денег и виз. И как избежать агентов Цитадели, когда вернется домой. Они бы точно знали, как найти ее и ее семью.
        Она считала себя счастливицей: студенткой, избранной… Бенджи пережил то же самое месяц назад. О, как она понимала его сейчас! И все эти люди в нижнем городе, запертые на долгие годы… Она никогда не думала, что испытает такое чувство бессилия. Брисеида была истощена. Она хотела спрятаться под простыней. Но даже там Цитадель присутствовала, таилась рядом с ней, вышитая на ее одежде, находилась близко к ее коже.
        С нее довольно.
        Брисеида вскочила, достала из-под кровати свою одежду: старые, выцветшие джинсы, легкий шерстяной джемпер. Она обняла их, вдыхая знакомый запах своей матери, своего брата, своей комнаты, своего дома, своей улицы, своего города, своего мира. Форма Цитадели давила на ее плечи, как свинцовый груз.
        Она быстро переоделась и легла, прижимая к себе свою пыльно-желтую сумку. Наконец девушка вздохнула. Но это вызвало лишь слезы, которые обильно потекли по ее пылающим щекам. Она устала от всего этого. Она хотела проснуться, почувствовать запах кофе, доносящийся из кухни, услышать, как ее брат хнычет, что не хочет вставать. Брисеида даже была готова согласиться на индивидуальную встречу с учительницей Пише, если это спасет ее от этого ада. Оставьте ее в покое, забудьте о ней навсегда…
        Кто-то вошел в комнату. Это был Уиллис, который нес небольшой пакет. Увидев ее, он замер на месте.
        - Что ты делаешь? - спросил парень, глядя на униформу, которую она оставила на полу.
        - Ничего, - сказала Брисеида, вытирая лицо рукавом.
        Уиллис сел на стоящую напротив кровать.
        - Тебя не было в классе после обеда, - сказал он, поигрывая пакетом, который все еще держал в руках.
        - Точно, - отрывисто ответила она.
        - Что-то случилось?
        Сердце Брисеиды сжалось: она забыла, каким заботливым может быть Уиллис. И в последнее время она вела себя с ним просто отвратительно. Но почему он всегда появлялся не вовремя?
        - Нет, все отлично! Разве не видно?
        - Я просто уточнил. Если тебе плохо, важно говорить об этом. Наша команда должна держаться вместе. Именно это будет иметь значение на игровом поле.
        Брисеида с возмущенным вздохом опустилась на матрас и накрыла голову подушкой. Уиллис был не лучше других.
        - Не веди себя по-детски, - сказал он. - Я говорю подобное ради твоего же блага!
        - Отстань от меня! - выкрикнула она. - Я больше не желаю слышать о турнирах!
        - Раз уж ты так к этому относишься… Вот, это для тебя.
        Брисеида приподняла уголок подушки и увидела небольшой пакет, который он протягивал ей.
        - Что это?
        - Я не знаю. Лежало под дверью. Здесь написано твое имя… Дай мне знать, когда у тебя улучшится настроение.
        Он положил рядом с ней посылку и сразу же ушел.
        Упаковка была едва ли больше футляра для очков. Имя Брисеиды было красиво выведено на оберточной бумаге. Это был почерк ее отца? Мог ли Бенджи ошибаться насчет писем?
        Если Бенджи был не прав насчет почты, то, возможно, он был не прав и насчет всего остального, подумала девушка, ее сердце колотилось, пока она боролась со скотчем. Может быть, не было никакой страшной тайны, никаких учеников, вынужденных навсегда остаться в нижнем городе, никаких угроз, никаких опасностей, а есть просто школа?
        Скотч неожиданно поддался, и пакет был разорван. Прозрачно-голубой шарик, достаточно большой, чтобы поместиться на ладони, упал на пол. Брисеида осмотрела разорванную бумагу, надеясь найти спрятанное письмо, но ничего не обнаружила. Она вопросительно посмотрела на сферу. Она странно светилась, как будто испускала собственный свет. Золотые самородки мерцали и двигались внутри.
        Брисеида встала, чтобы поднять шар, но ее нога задела его, и сфера покатилась к двери, которую Уиллис оставил приоткрытой. Шарик исчез в коридоре. Брисеида услышала, как он ударился и покатился. Девушка выругалась, схватила свою сумку и вышла.
        Шарик все еще катился по гладкому полу. Брисеида снова сердито заворчала. Она не заметила, что коридор слегка накренился. Подумав, что успеет его поймать, девушка спокойно начала идти, не обращая внимания на широкую винтовую лестницу, развернувшуюся в нескольких метрах дальше. Когда она поняла это, было уже слишком поздно.
        Шар стремительно набрал скорость, подпрыгивая на мраморных ступенях.
        Первый, второй, третий этаж…
        - Нет, нет, нет… Эй, ты, постой!
        Двумя этажами ниже стоял студент и смотрел на Брисеиду. Он подошел к шарику и пнул его, прежде чем осознал, что сделал. Сфера покатилась дальше, еще быстрее.
        - Entschuldigung…[6 - Простите (нем.).] - извиняясь сказал парень, отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить спешащую Брисеиду.
        - Нет-нет-нет!
        Наконец, тремя этажами ниже шарик прокатился по коридору, замедлился и остановился в квадрате света. Брисеида опустилась на колени рядом с ним, осматривая его, пока переводила дыхание. В солнечном свете, проникающем золотыми лучами через окно, мрамор вдруг стал казаться черным. Сфера утратила свой таинственный блеск. Брисеида осторожно провела пальцами по маленькой стеклянной сфере, солнце согревало тыльную сторону ее руки. Почему ей прислали такой предмет? Она провела указательным пальцем по поверхности шара. В тот же миг взрыв наполнил воздух ужасающей вспышкой, похожей на раскат грома. Солнечные лучи померкли, и из окна донеслись крики.
        Брисеида вскочила на ноги. Второй взрыв разорвал воздух, пронзив ее барабанные перепонки. Окно выходило на одну из многочисленных башен поставок Цитадели, которая была охвачена пламенем. Мужчины и женщины кричали, перебегая с места на место по грунтовой площади. Ее сердце бешено забилось, когда она пыталась разглядеть происходящее сквозь густой черный дым, поднимавшийся над соломенными крышами. Ей показалось, что она видит лезвие, сверкающее в пламени… Порыв ветра разогнал дым. Она издала возглас удивления: всадник, закутанный в черный плащ, сидящий на мощном черном коне, на ее глазах выхватил сверкающий меч и обрушил его на человека, который тут же рухнул на землю. Затем всадник яростно пришпорил коня и, подняв окровавленный меч, бросился на группу охваченных паникой женщин. Затем Брисеида поняла, что рядом с ним едет дюжина таких же всадников, скачущих через двор, уничтожая все на своем пути.
        Бармен был прав: Брисеида не могла поверить собственным глазам.
        Пронзительные крики женщин, стоны умирающих, треск горящего дерева, стук копыт…
        - Нужно что-то делать, - в панике пробормотала Брисеида. - Предупредить кого-нибудь, остановить эту бойню!
        Девушка бежала наугад, ее колени дрожали, она звала на помощь. Но коридоры были пусты, двери закрыты, ее голос не находил отклика.
        Должно быть, ей снился кошмар, Брисеида могла проснуться в любую минуту. Она блуждала, пока не поняла, где находится. На повороте коридора Брисеида наконец-то услышала шум за дверью. Необходимо поговорить с кем-нибудь. Девушка схватилась за ручку. Дверь открылась без сопротивления, и Брисеида вышла наружу.
        Шум, жар, свет атаковали ее со всех сторон. Она только что ворвалась в тот самый двор, где темные всадники продолжали свою резню. Брисеида хотела повернуть назад, но ее ноги приросли к земле. Дым и запахи проникали в ее голову, мешали дышать, мешали думать. Над ней треснула балка. Она бросилась вперед, чтобы избежать удара, и упала на чье-то тело. Брисеида отпрыгнула в сторону и поползла по земле, ослепленная дымом и жаром огня.
        Внезапно теплое дыхание коснулось ее шеи. Она подняла голову и увидела раздувающиеся ноздри взбешенной лошади. Человек в черном поднял руку, и Брисеида испустила душераздирающий крик.
        Но удара не последовало. Вместо этого девушку схватили, подняли и перебросили, как мешок, через седло. Ее руки связали, а на голову накинули черный капюшон. Мужчина выкрикнул приказ, и лошадь понеслась галопом.
        Тяжело дыша под капюшоном, Брисеида пыталась упасть на землю, но тело ее не слушалось. Слова проскользнули в память, заполнили затуманенный разум:
        «Суеверия! Вот бедняга! Почему бы вам не взглянуть повнимательнее на лицо бедняжки Маджендо и убедиться, что это не суеверия! Призрака так просто не остановишь… Некоторые говорят, что его душу украли…»
        А потом все прекратилось. Брисеида провалилась в бездонную ночь.
        17
        Иллюзия
        Горячие, соленые слезы медленно струились по ее вискам и стекали в спутанные волосы. Пыль успела осесть в волокнах ткани и попасть в рот, ноздри и глаза.
        Стук копыт лошадей отдавался в ушах, подобно звучанию грубых литавр.
        Они замедлились. Как долго длилось их путешествие?
        Брисеида ничего не чувствовала. Ни конечностей, ни веревок, ни живота, что бился о седло. Вся кровь, казалось, прилила в череп, пульсируя из-за знойного солнца и спертого воздуха под капюшоном.
        Как долго они еще будут ехать?
        Теперь жара спала. В воздухе витал стойкий запах пота лошади, смешанного с пылью. Животное помчалось вверх по склону под одобрительные возгласы своего хозяина. За ними следовали другие всадники. Подъем казался бесконечным. Когда измученная лошадь наконец достигла вершины холма, Брисеиду отпустили. Девушка рухнула на землю, не в силах контролировать движения тела. Черный капюшон сняли, и солнечный свет сильно ударил по глазам. Постепенно к Брисеиде вернулось зрение. Перед ней бесконечно простиралась желтая пустыня.
        Тело Брисеиды взбодрилось, а вместе с этим и проснулась боль. Грубые веревки поранили запястья, живот ныл, плечи все это время были отведены назад, челюсть сжата, а на теле появились многочисленные синяки. Страх тоже вернулся, сосредоточившись в желудке.
        Девушке помогли подняться. Пыль все еще жгла слезившиеся и покрасневшие глаза. Пошатывающуюся Брисеиду проводили в маленькую хижину, построенную из глины и соломы. С крыши свисало огромное количество ловцов снов, амулетов джу-джу и разных металлических трубочек, которые колыхались на ветру с тихим звоном. Сопровождающие остановились на пороге. Брисеида не сводила глаз с земли, боясь взглянуть на окружающих ее всадников.
        - Заходи, если хочешь, - раздался изнутри скрипучий голос.
        Сглотнув, Брисеида сделала один шаг вперед.
        Хижина выглядела пустой. С крыши через узкий дымоход спускался столб света, освещая круглый гобелен, расстеленный на голой земле. Изящество шерстяных узоров контрастировало с примитивным внешним видом этого места. Пять единорогов, расположенных по кругу, как в мандале, указывали своими рогами на маленькое солнце, столь искусно сделанное, что казалось, оно излучало свой собственный свет.
        - Красиво, так ведь? - Брисеида вздрогнула.
        Вперед вышел хрупкий старик, закутанный в ворох темных накидок. Его седеющие длинные волосы спутались с клочковатой бородой. Старик остановился возле гобелена, медленно сел, с улыбкой приглашая девушку сделать то же самое. Брисеида с трудом подчинилась, теряя равновесие из-за все еще связанных рук.
        - Не нужно бояться. Здесь никто тебя не обидит. Почему ты держишь руки за спиной?
        Старик с любопытством наблюдал за ней. Он пытался вывести ее из равновесия? Брисеида собрала все свое мужество, чтобы говорить с достоинством, пока у нее еще были силы.
        - Ваши… ваши люди связали меня. - Ее голос прозвучал хрипло, а горло болело.
        - Правда? - ответил он лукаво.
        - Разве вы не видите, я не могу…
        Брисеида замолчала, обратив внимание на руки, которые поднесла к лицу.
        - Что… Как вы это сделали? - воскликнула она.
        - Я ничего не делал, - сказал старик. - Мои… «люди», как ты их называешь, никогда не связывали тебя.
        Брисеида провела пальцами по внутренней стороне запястий. На нежной коже не осталось ни ран, ни покраснений. Она ощупала свои руки, живот. Болезненные ощущения постепенно исчезали, как будто их стирала сила новой реальности. Эффект был настолько обескураживающим, что на мгновение Брисеиде показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Но старик щелкнул пальцами и привлек ее внимание. Он не сводил с девушки глаз.
        - Ты пала жертвой одной из постановок Цитадели. Слышала ли ты когда-нибудь, что Цитадель - мастерица иллюзий?
        - Да… - вздохнула Брисеида.
        - Что ты увидела до того, как попала в этот двор, где тебя нашли мои «люди»?
        - Я… я находилась в Цитадели, - прошептала растерянная Брисеида. - Кругом гремели взрывы, клубился дым… Люди кричали, а эти ужасные темные всадники убивали всех на своем пути. Это было…
        Она закрыла глаза, пытаясь вытеснить ужасное видение из своего сознания.
        - Мне… мне никогда в жизни не было так страшно. Во дворе я думала, что…
        Старик кивнул:
        - Ничто из увиденного и услышанного не было реальным.
        - Та кровавая бойня…
        - …никогда не происходила, - категорично заключил он. И, когда Брисеида непонимающе посмотрела на него, старик добавил: - Конечно, ты не единственная, кто пострадал из-за иллюзии. Люди бегали и кричали. Но по-настоящему никто не пострадал.
        Брисеида опешила. Однако вскоре ее логика все же взяла верх:
        - Думаете, я могу поверить вашим словам? Иначе как я попала сюда?
        - Цитадель не может сотворить событие из ничего, но она может повлиять на его восприятие в сознании наблюдателя. Поэтому, даже если мы неспешно входим в город, создается впечатление, что мы несемся на полном скаку, размахивая мечами. Так Цитадель поддерживает атмосферу террора над населением, что очень важно для контроля над людьми. И над студентами тоже. Как думаешь, скольких ей удастся сломить из-за твоего «похищения»?
        - Ну… Вы не крадете души?
        - Нет, - улыбнулся старик. - И мы не призраки. Мы простые мужчины и женщины, участники сопротивления, которые обосновались на этой небольшой базе в пустыне, чтобы изучать Цитадель издалека. Мы стремимся понять, как она действует, чтобы бороться с ней, но при этом избежать пагубного влияния.
        - А как же бедный Маджендо, которого вы похитили на целый месяц? Неужели и он стал жертвой оптической иллюзии? Парень сошел с ума, понимаете, теперь его все время трясет. Душевные муки, которые вы внушили ему, реальны.
        - Я никогда не встречался с этим Маджендо… Мы не несем ответственности за каждое появление темных всадников в крепости. У Цитадели в рукаве много фокусов.
        Он замешкался на мгновение, затем, извиняясь, сказал:
        - Нам известно о тревоге, которую провоцируют наши вторжения у жителей Цитадели. Но иногда подобное неизбежно… Как сегодня: мы должны были вернуть тебя.
        В его взгляде вспыхнула лукавая искорка. Старик напомнил ей бродягу, которого она встретила на рынке в своем маленьком городке. Только этот был старше и элегантнее.
        - Что значит вы вернули меня?
        - Мы знали, что тебе не суждено остаться в Цитадели. Ты слишком свободно мыслишь. В крепость тебя привели странные обстоятельства. Тебе там не место.
        Брисеида выпрямилась, окрыленная безумной надеждой:
        - Вы общаетесь с моим отцом! Ведь он все вам рассказал, не так ли? Именно папа позволил вам найти меня?
        - Нет.
        - Нет?
        - Мне очень жаль.
        - Но тогда… откуда вы знаете обо мне? Как вы меня нашли?
        - Мы искали именно тебя.
        - Меня?
        - На самом деле нам было известно твое имя, и мы знали, как доставить тебе ту посылку. К сожалению, на данный момент я не могу ничего объяснить. Но это уже не важно, именно ты вышла навстречу нашим всадникам. Маленький шар, который ты положила в карман перед тем, как попасть сюда, обладает особым качеством: он превращает каждый наш промах в успех. Ты приняла решение покинуть Цитадель до того, как сфера добралась до тебя. Никто не заставлял тебя спускаться в этот двор. Теперь я хотел бы получить шар обратно, если не возражаешь.
        - Шар? Я оставила его там… Это вы прислали мне его? Когда раздались взрывы, я пошла посмотреть, что происходит. Я и не думала забирать шар.
        - И все же проверь свой карман.
        На мгновение замешкавшись, Брисеида сунула руку в карман джинсов. Она вынула маленький шарик, который вновь обрел прежний цвет и теперь сиял необыкновенным блеском.
        - Но!.. - воскликнула Брисеида. - Как такое возможно?
        - Ты положила шар в карман, сама того не заметив, - сказал старик, протягивая руку.
        - Знаете, что именно благодаря этой сфере я подошла к тому окну и увидела взрыв?
        - Знаю. Теперь шар тебе не нужен, он отслужил свое. Вернешь его мне?
        Брисеида перекатывала шар между ладонями, загипнотизированная его блеском.
        - Перед самым взрывом шар стал черным…
        - Он не является частью мира Цитадели. Поэтому твое восприятие тоже изменилось. Сначала ты видела его в естественном цвете, потому что он был слишком незначительным, чтобы запустить процесс иллюзии, но по мере приближения всадников шар менялся.
        - Но мы больше не в Цитадели, и еще минуту назад мои руки были связаны…
        - Потому что ты верила, будто на твоих руках путы.
        - И вы меня освободили?
        - Я подсказал тебе, что может существовать другая реальность, вот и все. Все остальное ты сделала сама. Сейчас отдай мне шар, пожалуйста, - добавил старик более настойчиво.
        Брисеида неохотно передала шар, который тут же исчез в складках одежды старика.
        - И последнее: даже если мы не знаем твоего отца, то мы знаем твою историю. Чтобы не рисковать нашими операциями, будет лучше, если за пределами этой хижины ты не будешь говорить о том, что произошло с тобой до прибытия в Цитадель.
        - Не доверяете окружающим вас людям?
        - Напротив. Именно для их защиты я предпочитаю, чтобы все знали как можно меньше о жизни друг друга. На случай если мы встретимся с плохими людьми. Все здесь получили одинаковые инструкции. Не задавайте вопросов, и вам их тоже не зададут. Могу ли я доверять тебе?
        - Да.
        - Отлично.
        Старик повернулся к входу в хижину.
        - Энндал! - крикнул он. - Можешь подойти, пожалуйста?
        - Мне кажется, я никогда в жизни так не уставала, - вздохнула Брисеида, когда красивый мужчина лет пятидесяти, одетый в белый льняной костюм, подошел к ней со спины.
        - Брисеида, это Энндал, - сказал старик. - Энндалл - один из «темных всадников», которые только что проводили тебя к моей хижине. И с тех пор его внешность ничуть не изменилась.
        Энндал присел рядом с ней и протянул стакан воды. Его ласковый, добрый взгляд обратился к Брисеиде. Ей было незнакомо это угловатое, смуглое лицо, обрамленное длинными, неухоженными каштановыми волосами, а также эти светлые глаза и едва заметные брови. Но когда Брисеида увидела его, вдруг почувствовала себя дома, в безопасности. Она сделала глубокий вдох, первый за долгое время, и разрыдалась.
        - Простите, - сказала она, дрожа, - я не знаю, что со мной…
        - Ты пока не отошла от иллюзии, что вполне естественно, - успокоил ее старик. - Добавь это в воду. Это растительная эссенция, она поможет тебе пережить столь неприятный момент. Потом отведем тебя в другую хижину, где ты сможешь отдохнуть, - добавил он, когда Энндал перелил содержимое фляги старика в металлический стакан. - Вот увидишь, когда выспишься, все наладится.
        Энндал забрал у Брисеиды пустой стакан и помог ей подняться на ноги.
        - Значит, вы не везли меня, как мешок с картошкой, перекинув через седло?
        - Да… Мы старались, чтобы поездка прошла максимально комфортно, но все равно, похоже, не получилось. Мне очень жаль. У нас не было выбора. Даже когда ты потеряла сознание, мы не смогли ослабить твои воображаемые узы. Нельзя было, чтобы твои руки были свободны. Сила убеждения Цитадели просто феноменальна. Чтобы вывести тебя из состояния, в котором ты пребывала, нам потребовался такой человек, как старик, который далек от постановок Цитадели. Нас не тронула иллюзия, потому что недолго пробыли там. Видимо, Цитадель не может навязать образы из пустоты, ей нужно сначала посадить семя, и тогда его яд прорастет. Отсюда и рождаются легенды…
        - Как вы попали в Цитадель, а потом покинули ее?
        Мужчина пожал плечами:
        - Двери были открыты для нас. Я не знаю, кто открыл их. Но двери были открыты, вот и все.
        - Но ведь вы видели Цитадель, верно?
        - Да, конечно.
        - И что? Как она выглядит извне?
        - Настолько велика, что простирается дальше горизонта. Вблизи создается такое же впечатление.
        Брисеида повернула голову и ошарашенно замерла. В нескольких метрах от хижины старика возвышался огромный утес, на который им пришлось взобраться, чтобы добраться сюда, и который спускался вниз, на обширную равнину. Дальше ветер проносился сквозь высокую траву до самого горизонта, где виднелся внушительный силуэт огромного города-замка, охраняемого высокими стенами.
        - Настолько велика, что простирается дальше горизонта, - изумленно пробормотала Брисеида.
        Даже с такого расстояния Цитадель невозможно было рассмотреть полностью. Бесконечные башенки, крыши всех форм и цветов, постройки удивительнее других, собранные в невероятном совершенстве, сверкающие тысячей огней. Еще лучше то, что все элементы ландшафта, казалось, были размещены здесь с целью возвысить Цитадель. Настоящая композиция-шедевр: оранжевое сияние солнца пустыни, танец серебристых трав, переливы света проплывающих вдали облаков. Брисеида никогда не видела ничего столь прекрасного.
        - Ты знаешь, где мы находимся? - спросила она Энндала, который вместе с ней любовался видом. - Во франкоговорящей стране, я полагаю? - добавила она с надеждой.
        - Старик говорил тебе, что мы находимся недалеко от Цитадели, но еще дальше от остального мира, - улыбнулся он.
        - Ты не знаешь? Но… как ты сюда попал?
        - Примерно, как и ты, я полагаю, но без перехода через Цитадель. Однажды я проснулся в этой деревне. Должно быть, это случилось чуть больше недели назад. Хотя мне кажется, что прошло гораздо больше времени, жизнь здесь протекает совсем по-другому.
        - И теперь ты застрял здесь? - Он тихо рассмеялся от ее вопроса.
        - Не волнуйся, данное место не имеет ничего общего с Цитаделью. Я решил остаться, но могу уйти. Здесь мы свободны. Тебе нужно отдохнуть, прежде чем думать о том, что делать дальше, - добавил он, предчувствуя следующий вопрос. - Старик прав, все наладится.
        Он пригласил ее пройти за ним в одну из маленьких хижин, стоявших позади хижины старика. Их было около двадцати, все они были сделаны из глины и соломы.
        - Вот она! - воскликнула высокая рыжеволосая молодая женщина в таком же белом наряде, которая вышла из хижины, когда они подошли. - Так приятно видеть тебя стоящей на ногах после того ужасного путешествия вверх тормашками! Добро пожаловать, Брисеида.
        Она собралась с силами и протянула руку.
        - Прошу прощения, я Лиз. Я не представилась. Все так долго ждали тебя, что забыли, что мы тебе еще не знакомы.
        - Долго?
        - Не очень, всего несколько дней, но, когда ты находишься в пустыне и тебе нечего делать, кроме как сидеть без дела, время тянется долго!
        - Брисеиде нужно отдохнуть, - вмешался Энндал.
        - Все в порядке, я позабочусь о ней, - заверила Лиз, положив руку на спину Брисеиды, чтобы мягко подтолкнуть ее внутрь. - Вот, ты можешь занять это место. Матрасы плотно набиты соломой, но к этому привыкаешь. Я сплю на кровати напротив. Боже, как я рада, что ты здесь! Тебе, наверное, так много пришлось пережить в Цитадели! Можешь рассказать нам об этом. Но не сейчас. Вот мы вернули и твою сумку, думали, что обрадуешься… Смотри-ка, на щеках еще остались следы твоих слез… Мы все слышали, как ты плакала в пути. Я никогда не испытывала такой душевной боли. И тот факт, что я никак не могла помочь, ужасно угнетает. Признаюсь, что раньше, когда старик рассказал нам о ней, я не очень верила в силу иллюзии. Но увидеть все своими глазами… Впечатляюще.
        - Полагаю, ты тоже не знаешь, где мы находимся?
        - Поверь, дело не в том, что я не допрашивала старика. Но, с другой стороны, мне нравится ощущение неопределенности. Так интереснее! Ведь это великое приключение, настоящее приключение. Разве в наши дни кто-то может рассказать о таком? Мне кажется, что я перенеслась в прошлое на несколько веков назад! Прости, слишком много говорю. Тебе нужно отдохнуть. Вот бутылка, если хочешь пить. Тут таз с водой и мылом, можно умыться. Не торопись, а когда станет лучше, приходи к нам, мы всегда рядом. До встречи!
        Лиз повернулась, выходя из хижины, чтобы помахать напоследок, ободряющая улыбка озарила ее лицо. Она опустила грубую занавеску, погрузившую маленькую комнату в полумрак. Брисеида легла на кровать, сокрушенная усталостью. Закрыв глаза, она успела представить себе ямочки на лице молодой женщины, высокие скулы, широкую улыбку, обнажающую десны, тонкие черты лица, которые казались чужими, но в то же время такими знакомыми, прежде чем погрузилась в глубокий сон.
        Ее разбудил звон кастрюль и сковородок. В комнате было темно. Единственный свет исходил от масляной лампы, висевшей у входа в хижину. Совсем пожилая женщина что-то бормотала себе под нос, копаясь в куче предметов, сваленных у подножия ее соломенного матраса. Брисеида оперлась на локоть. Женщина, казалось, не замечала ее.
        - Вы что-то ищете? - спросила Брисеида, протирая глаза.
        Старушка встала. На ее лице появилось странное выражение, смесь любопытства и меланхолии. Она снова что-то пробормотала и, спотыкаясь, пошла к двери. В темноте она окликнула молодую женщину.
        - Добрый вечер, - сказала та, войдя в хижину и выслушав старуху. - Мария хочет, чтобы вы знали, что она очень рада наконец-то вас увидеть. Извините, что разбудила вас, но она ищет кое-что очень важное.
        Пожилая женщина кивнула в знак согласия. Брисеида улыбнулась:
        - Ничего страшного. Что именно она ищет?
        - Ловца снов, я думаю… О, но если бы она смогла найти шнурок, то было бы неплохо, - сказала молодая женщина после очередной порции бормотания.
        - У меня нет ловца снов… но у меня может быть шнурок, - предложила Брисеида под пристальным взглядом Марии. - В подкладке моей сумки всегда найдется много вещей… Я кладу туда мелочи, которые не хочу потерять. В результате образовался настоящий бардак, - извинилась она, вытаскивая шнурок из кучи разных предметов, из которой на мгновение показалась пуговица, украшенная херувимом из Цитадели. - Чаще всего вещи занимают место зря, но иногда могут быть полезны.
        Старушка внимательно следила за каждым ее движением. Она с раздражением отодвинула в сторону скромный подарок Брисеиды и принялась рыться в ворохе вещей с явным удовольствием, как будто нашла сокровища Али-Бабы. Женщина достала кулон с оранжевым камнем, тот самый, который бродяга подарил Брисеиде, когда она была на рынке с матерью.
        - Вам нравится? - спросила Брисеида. - Боюсь, что это подделка, сами понимаете… Но, если вы хотите, я могу вам его подарить.
        Мария бросила на нее недовольный взгляд.
        - Она хочет, чтобы вы хранили кулон всегда, - перевела женщина, - и прежде всего Мария хочет, чтобы вы не отдавали его никому и ни при каких обстоятельствах. Она говорит, что человек, который подарил его вам, должно быть, очень любил вас, и было бы несправедливо разочаровать его.
        - Он был бродягой. Прежде мы с ним никогда не виделись.
        - Кем бы он ни был, вы не должны расставаться с таким прекрасным подарком! Она также говорит, что вы должны наполнить его энергией. Камень потерял свой блеск.
        - Наполнить его энергией? И как же я могу это сделать?
        Лицо старушки засияло.
        - Просто нужно положить его на солнце и оставить на целый день, - перевела девушка.
        - Она так сказала?
        - Она так сказала.
        - И как мне это сделать?
        Мария жестикулировала, кричала и снова бормотала. Молодая женщина перевела:
        - Все возможно, если вы действительно этого хотите. Если вы оставите кулон у нее на несколько часов, Мария сможет вам помочь. Но она не может делать это каждый раз.
        - В таком случае я спасена…
        Старушка ушла без своего ловца снов, но с кулоном Брисеиды, надежно зажатым в ладони. Брисеида сомневалась, что когда-нибудь снова увидит оранжевый камень, но ей было все равно. Белая льняная рубашка и брюки лежали у изножья кровати. Ее одежда, пропитанная пылью и потом, прилипла к коже. Девушка засунула свой сверток с вещами в сумку, ополоснула тело водой, быстро надела свой новый наряд и вышла из хижины.
        Между глиняными и соломенными хижинами горело несколько костров. Огромные языки пламени взмывали в звездное небо. Брисеида заметила Лиз и Энндала, сидящих со стариком и еще четырьмя людьми, одетыми в белое. Лиз, единственная женщина в группе, поприветствовала ее широкой улыбкой, пододвинувшись, чтобы освободить для Брисеиды место.
        - И вот она нашла нас! Хотя, надо сказать, мы не особо прятались. Как спалось?
        Брисеида кивнула в знак согласия, ответила на приветствия остальных и села по-турецки.
        - Как чувствуешь себя? - спросил старик.
        - Отлично, спасибо.
        - Сон - лучшее лекарство.
        - И выглядишь ты теперь гораздо лучше, - прокомментировал один из двух молодых людей, сидящих слева, у него единственного были короткие волосы.
        Он приветливо улыбнулся ей. Однако в его взгляде не было той же теплоты. Его зеленые глаза смотрели на нее так, словно он пытался пробить ее маску. Густые черные брови и впалые щеки добавляли иронии в выражение его лица.
        - Я слышал, ты видела, как мы въезжали в Цитадель, похожие на темных всадников с мечами. Это правда?
        Брисеида молча кивнула.
        - Я видел, как люди бежали перед нами и кричали, словно в аду. Но мне все еще трудно поверить, что все это дело рук крепости…
        - Мне тоже.
        На этот раз улыбка молодого человека озарила его глаза.
        - Так что мы оба оказались в проигрыше.
        - Ты дрожишь, Брисеида, замерзла, - заметил один из мужчин, сидевших по другую сторону огня, азиат лет шестидесяти. - Леонель, сходи за одеялами.
        Молодой человек с впалыми щеками отвел взгляд от Брисеиды и уставился на говорившего, его челюсти сжались.
        - Ты мне не указ, старик.
        - Женщины замерзли, - авторитетно ответил азиат.
        Энндал положил руку ему на плечо:
        - Менг Чу, прошу…
        - Оба - военные, - шепнула Лиз на ухо Брисеиды, пока над костром разгоралась перепалка между Менг Чу и Леонелем. - Генерал и мятежный солдат - недурная смесь…
        - Мне не так уж холодно, - отважилась сказать Брисеида, - я обойдусь без…
        - Эней, принеси одеяла, - сказал Менг Чу. Молодой человек, сидевший рядом с Леонелем, отличался мускулистой фигурой, что гораздо больше соответствовало представлениям Брисеиды о солдате. Он незаметно кивнул и послушно встал, решив воспользоваться тем, что его светлые волосы упали на глаза, дабы не встречаться со встревоженным взглядом Леонеля.
        - Ты, наверное, голодна, - заметил старик, улыбаясь Брисеиде поверх пламени. - Оанко?
        - М-м-м? Ах да, должно быть готово, - сказал последний мужчина в группе, вставая.
        На очень тусклом лице едва заметны небольшие морщинки в уголках глаз. Должно быть, он был одного возраста с Энндалом. Он собрал рукой роскошные, идеально гладкие черные волосы, доходившие ему до груди, и взглянул на маленький котелок, висевший над огнем. Однако он не обратил особого внимания на его содержимое. Мужчина с удивлением изучал обеих девушек и, возможно, как подумала Брисеида, с упреком. Она не думала, что уже успела совершить ошибку, ведь едва прибыла сюда…
        Чувствуя растущее беспокойство Брисеиды, Лиз обняла ее за плечи и прошептала ей на ухо:
        - Не обращай внимания, он смотрит не на тебя, а на меня. Сколько бы мы ни просили их притвориться, что они не узнали меня, когда приехали, не все могут нормально себя вести.
        - Вы знали друг друга до того, как попали сюда?
        - Нет, я имею в виду из-за того, кто я.
        - Кто ты…
        - В реальной жизни ты меня знаешь.
        Сколько бы Брисеида ни ломала голову, она не могла отыскать в памяти рыжеволосую знаменитость по имени Лиз.
        Но молодая женщина казалась настолько уверенной в себе, что Брисеида не решилась расспрашивать ее о подробностях. Эней вернулся с одеялами, а Оанко подавал им суп в деревянных мисках. Она сосредоточила свое внимание на Леонеле, который нетерпеливо постукивал по своей миске, наблюдая за тем, как старик ест.
        - Итак, мы все здесь, верно? - в итоге произнес Леонель. - Наконец-то вы расскажете нам о своем плане.
        Старик кивнул, сделал глоток супа и аккуратно поставил миску на землю.
        - Брисеида, не могла бы ты рассказать нам немного о своей жизни в Цитадели? Чем ты там занималась?
        - Я была студенткой, - ответила она нерешительно, уверенная, что ничему там не научилась.
        - И к чему готовили тебя в Цитадели?
        - Официально Цитадель дает студентам доступ к знаниям обществ мира, накопленным со времен первых цивилизаций. Нам говорят, что современные люди не готовы к получению таких знаний, в отличие от нас, будущей Элиты, которые были отобраны именно для того, чтобы усвоить эти знания. Нам дается доступ к скрытому знанию мира, чтобы затем тайно вернуться и управлять.
        - А неофициально…
        - Я думаю, нас очаровали великолепием Цитадели, так и не раскрыв ее истинных секретов. И обещали важные должности только для того, чтобы потом нас можно было контролировать. Мы были готовы служить Цитадели, как пешки на гигантской шахматной доске.
        - Неужели Элите уготована роль пешки? - спросил Менг Чу, прищурив глаза, вокруг которых были морщинки.
        - Пешки, убежденные в своей важности и значимости своей работы. Пешки с промытыми мозгами.
        - Но, возможно, некоторые люди довольствуются теми знаниями, которые могут получить, - заметил старик.
        - Больные игры во власть?
        - Ты когда-нибудь чувствовала, насколько волнующей может быть сила, но потом выяснялось, что она опасна?
        Брисеида покраснела, но ничего не сказала, слишком стыдясь признать, что он был прав.
        - Если студентам понравится власть, - продолжал старик, - они вполне могут поддержать идеи Цитадели. Как можно определить, являются ли они просто пешками или добровольно участвуют в заговорах?
        - Даже если не всеми представителями Элиты манипулируют, то народом - точно, - ответила Брисеида. - Никто не вправе распоряжаться нашим будущим без нашего ведома. Точно так же, как не следует скрывать такие знания. Все, что находится в Цитадели, является законной собственностью всего человечества.
        - Значит, ты считаешь, что решение разрушить Цитадель - справедливо?
        - Да, именно так.
        - И как, по-твоему, это должно произойти, Брисеида?
        - Логично, что Цитадель должна быть раскрыта миру. Она и ее сеть Элит.
        - Но…
        Старик затянул с ответом. Брисеида кивнула, договорив за него:
        - Если мы не представим неопровержимые доказательства, большинство людей откажутся нам верить. Кто хочет услышать, что никогда не был свободен, что обществом всегда манипулировали и что даже сегодня некие тайные силы постоянно определяют направление развития мира? Если бы мы могли показать крепость всему миру, тогда люди будут вынуждены поверить нам. Но я понимаю, что, если можно просто указать пальчиком на Цитадель, вы бы уже давно это сделали… Гигантская крепость, способная оставаться невидимой для всего мира; способная обмануть умы настолько, что превратила простой поход в кровавую резню, и десятки людей пережили ее; и способная отобразить на гримуаре, которому, кажется, несколько веков, мысли, только что промелькнувшие у человека в голове…
        По спине Брисеиды пробежала дрожь. Она не скоро забудет время, проведенное в библиотеке. Девушка подняла глаза, ожидая, что старик спросит ее о последних словах. Но он доброжелательно улыбнулся ей, и Брисеида воспользовалась возможностью продолжить разговор:
        - Это не может быть простым тайным орденом, передающим ключи власти из поколения в поколение. Цитадель - мастерица иллюзий. Если мы хотим остановить ее, то сначала должны понять, как ей удается создавать иллюзии. Мы должны узнать ее оружие, чтобы отнять его и разоблачить Цитадель.
        Старик удовлетворенно кивнул.
        - Как ты думаешь, может ли Элита использовать иллюзии за стенами Цитадели? - спросил Энндал.
        - Поскольку манипуляция другими людьми - это форма иллюзии, я бы даже сказала, что это их главное оружие. Что касается остального, то не знаю…
        - Как думаешь, кто управляет Цитаделью? - спросил Менг Чу. - Кто на самом деле стоит за происходящим?
        - Понятия не имею. И по словам Бенджи, студента, с которым я проводила большую часть времени последние несколько дней, даже те, кто преданно служит Цитадели, не имеют об этом ни малейшего представления. Он говорит, что никто не знает, кто является Главой Цитадели - человеком, который должен всем управлять. Я полагаю, что по крайней мере десять мастеров-распорядителей должны знать, кто это, да и как они могут не знать? Несомненно, Цитадель без колебаний использует свою силу иллюзии, чтобы сохранить тайну. В течение месяца, который я провела там, у меня сложилось впечатление, хотя не совсем уверена, что крепость… живая. Глупость, но… Как будто у нее нет хозяина просто потому, что ей он не нужен.
        - Личность Главы - один из ключей к открытию Великой Тайны, - согласился старик. - Цитадель больше всего на свете хочет защитить ее.
        - Великая Тайна? - спросила Брисеида. - Значит, есть что-то одно, что их объединяет?
        - Великая Тайна - это логическая основа Цитадели. Понимание этого позволит нам связать воедино все ее тайны. Например, рисунок пазла, который подсказывает расположение его частей. Я считаю, что, узнав, кто стоит за крепостью, мы поймем ее истинные мотивы. Какой интерес в том, чтобы контролировать эволюцию человечества и лишить его многих богатств? Когда логика Цитадели станет понятной вам, а вместе с ней, надеюсь, и средства для того, чтобы открыть ее миру.
        - Связана ли Великая Тайна со скрытыми ходами, которые могут находиться за картинами?
        - Может быть.
        - Или она хранится в библиотеке?
        - Вам предстоит это выяснить.
        Брисеида оглядела лица собравшихся у костра. Похоже, ничего нового она им не рассказала. Но девушка быстро догадалась, что старик хотел показать им, что кто-то, побывавший в Цитадели, пришел к тем же выводам, что и он.
        - Как вы видели, нельзя приблизиться к Цитадели, не утратив чувства реальности, - сказал старик. - Поэтому вам придется искать ответы в других местах. Куда бы вы ни пошли, увидите действующую Элиту и будете шпионить за ними. Вы изучите, как они общаются с Цитаделью и как выполняют свои приказы. Вы попытаетесь выяснить, какие системы иллюзий действуют. Вы всегда должны помнить, что Цитадель прикрывает свою спину и что вы не первые, кто шпионит за ней. Придется держаться в тени. Но, если найдете способ остановить ее, не стесняйтесь действовать. Если мы сделаем все возможное, чтобы усложнить ей жизнь, мало-помалу нам удастся ослабить Цитадель. И тогда, возможно, нам откроются ключи, которых нам не хватает для того, чтобы окончательно понять ее Великую Тайну.
        Брисеида смотрела, как Леонель, молодой человек с короткой стрижкой, обхватил колени длинными худыми руками и кивнул с яростной решимостью. На впалых щеках заиграли желваки. Он был не единственный, кто готов действовать. Но в его глазах горел темный огонь. Как будто он уже нес на своих плечах все тяготы мира, несмотря на свой юный возраст.
        - Как мы найдем Элиту? - спросил Менг Чу. - Существует ли способ обнаружить ее?
        - Представители Элиты часто носят кольцо на пальце, как и большинство людей, - сказал старик. - Лучше всего положиться на опыт Брисеиды. Время, которое она провела в Цитадели, станет для вас большим помощником, немногие участники сопротивления могут похвастаться тем, что ушли оттуда с таким преимуществом. Я рад видеть всех вас здесь, - продолжил он. - Для меня это каждый раз событие. Вскоре вы пойдете по стопам тех, кто пытался до вас открыть Великую Тайну Цитадели. Но по порядку. Завтра вы начнете с прогулки по пустыне.
        - По пустыне? - удивился Менг Чу. - Для чего?
        - У Элиты много лиц, и они скрываются во многих городах и деревнях. Но, чтобы ваши поиски увенчались успехом, вам придется путешествовать по миру, следуя по пути, который подскажет сопротивление. Но вы не можете найти его с помощью компаса. По крайней мере не в этой пустыне. Завтра вы отправитесь на поиски ключевого элемента, который позволит вам встать на правильный путь.
        Наступила тишина, все ждали продолжения.
        - И что? - вмешался наконец Леонель, не желая сдаваться. - Что это за ключевой элемент? Карта? Закодированное сообщение?
        - Внутреннее чувство, - тихо ответил старик, указывая на свое сердце.
        Леонель посмотрел на него, ничего не понимая:
        - Это шутка?
        - Нет.
        Молодой человек в изумлении повернулся к остальным.
        - Подождите, - вмешался Энндал, прежде чем Леонель успел продолжить, - о каком пути вы говорите? Какой путь можно найти через внутреннее чувство?
        - Путь, который можно понять только сердцем. Чувства - это язык сердца. Когда вы обретете это чувство, то сразу узнаете его и поймете, как продолжить свой путь.
        Люди у костра обменялись вопросительными взглядами. Они что-то не поняли? Но нет, они не ослышались. Старец посылал их в пустыню, чтобы они искали свои души. Лиз громко рассмеялась. Леонель совершенно не обрадовался такому развитию событий. Он вскочил на ноги:
        - Мы почти пять дней ждали Брисеиду, чтобы она наконец раскрыла свой план! Пять дней и ради чего? Тебе нравится смеяться над нами, старик? Люди умирают каждый день из-за Цитадели, ты хоть понимаешь это? И он говорит о духовной прогулке по пустыне? Что он за клоун?
        - Леонель, хватит, сядь на место, - вмешался Энндал.
        - Я согласен с Леонелем, - заметил Менг Чу. - С момента нашего прибытия вы проявили большую мудрость. Вы рассказали нам все о Цитадели, и о каждом из нас, независимо от нашей жизни, и о роли, которую мы могли бы сыграть в том, что вы называете сопротивлением. И хотя я не знаю, что вы сказали остальным, я представляю, что вы были для них так же убедительны, как и для меня. Иначе они не были бы так готовы, как я, последовать за вами в этом восстании. Однако боюсь, что самоуверенность портит ваши суждения. Я понимаю, что для поиска Элиты нужен ясный ум, но сейчас не время предаваться духовным поискам. Мы имеем дело с профессиональными манипуляторами. Их заговоры отличаются исключительной изощренностью. Они готовятся на месяцы и даже годы вперед. Мы не найдем Элиту только благодаря чистоте наших намерений. Никакой мистический путь не может заменить тщательный поиск. Теперь мы должны приблизиться к стратегическим городам, где может действовать Элита, и изучать каждый их шаг, использовать нашу логику, анализировать их тактику и выявлять их слабые места.
        - Аминь! - воскликнул Леонель, поднимая свою чашу, чтобы поддержать выступление.
        - Вы добьетесь своей цели, но всему свое время.
        - Пора рассказать, где мы на самом деле находимся, - настаивал Менг Чу.
        - Давно пора, - добавил Леонель.
        - Мне понятно ваше недовольство, - ответил старик. - Но эта информация не поможет вам в данный момент. Выполните мою просьбу напоследок, и вы будете вознаграждены за доверие, оказанное мне до сих пор.
        Азиатский генерал воздержался от ответа. Он поджал губы и дал старику продолжить:
        - Вы будете перемещаться вместе с солнцем на запад. Мы дадим вам еды на три дня. Остальное зависит от вас. У вас будут сопровождающие, пустыня далеко не безлюдна, но сначала вам придется отыскать себя. Энндал будет руководить группой. Я считаю, что он - лучший кандидат, который способен управлять вами. Он пробыл здесь дольше, и его вера велика.
        Теперь даже для Менг Чу это был перебор.
        - При всем уважении к Энндалу, - запротестовал он, - я руководил целыми армиями более тридцати лет, мой опыт…
        - …здесь не потребуется. Вы не идете в поход. Должен ли я напоминать вам, генерал, что вы мне обещали? Мы все здесь хотим одного и того же. Вы должны полностью доверять мне.
        Генерал сжал кулаки, сделал усилие, чтобы успокоиться, и неохотно выдохнул:
        - Хорошо, как скажете.
        - Что, если мы не отыщем это ключевое чувство? - неловко спросил Энндал.
        - Тогда вы не сможете отследить Элиту, поверьте мне. Если вы вернетесь из путешествия без ключевого элемента, то не сможете ничего сделать для сопротивления. Но вы отыщите его. Многие другие сделали это до вас, это лишь первый шаг на вашем пути. Не волнуйтесь, вас проведут, - сказал старик, чтобы успокоить их. - И потом, Брисеида приобрела в Цитадели гораздо больше знаний, которые будут вам очень полезны.
        Все взгляды устремились на нее.
        - Что за знания? - спросил Оанко.
        Брисеида прочистила горло:
        - Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, я…
        - Ты поймешь все в пути, - сказал старик.
        - В первый день занятий нам показали картину с изображением легенды о Цитадели. Это был бой между двумя драконами - черным и красным. Нам говорили, что черный, символ Цитадели, обладает мудростью души, а красный олицетворяет неконтролируемые и разрушительные порывы нашей первобытной природы.
        - Природа человека заключается в том, чтобы руководствоваться своим сердцем.
        - Нам сказали, что черный дракон в конце концов одержал верх.
        - Мы все победили в схватке, но битва еще не окончена, - ответил старик. - Красный дракон не произнес своего последнего слова.
        Брисеида кивнула.
        - Я не уверена, что смогу быть вам полезной, если все, что нам говорили, на самом деле ложь, - пробормотала она.
        - Вам сказали, что черный дракон победил? Цитадель не лжет, она просто выставляет все в выгодном для себя свете, упуская некоторые детали. У всех нас есть такая привычка. Вы сами должны во всем разобраться.
        - Если до нас другие нашли этот ключ к сердцу, почему ты не можешь передать его нам? - спросил Эней, желая разобраться во всех наставлениях старика.
        - Некоторые вещи невозможно понять, пока не испытаешь их на себе. Иногда двери открываются только в том случае, если вы сами их толкаете. В этом и заключается принцип ключа к сердцу. Было бы нецелесообразно обращаться к вашей логике, чтобы объяснить вам. К сожалению, я не могу сказать вам больше, но у вас все карты на руках. Вы найдете свой путь.
        Брисеида вспомнила, как Бенджи заставил ее самостоятельно открыть для себя библиотеку. Встретив взгляд старика, она вдруг почувствовала, что он точно знает, о чем говорит, и что может ему доверять. Девушка жалела только о том, что не обладала чутьем Бенджи на плохие вещи Цитадели.
        - Мой друг, который остался там, Бенджи, он может быть вам очень полезен. Он знает о крепости гораздо больше, чем я… И в данный момент ему, конечно, нужна наша помощь.
        - Возможно. Но мы не можем вывести его против воли. И если бы он хотел сбежать, мы бы об этом знали.
        - Может быть, если вы напишете ему письмо…
        - Если мы напишем что-нибудь, кроме его имени, письмо будет перехвачено у ворот крепости. Мне жаль. Но не беспокойтесь за него: он не будет рисковать своей жизнью, пока идет по пути Цитадели. И я обещаю вам, что в тот день, когда он действительно захочет сбежать, мы пойдем за ним. А пока сосредоточьтесь на своей новой миссии.
        - Если только я не решу вернуться домой… У меня все еще есть выбор, не так ли? Так мне сказал Энндал. Я могу вернуться домой, если захочу. Меня не было дома целый месяц, и я ничего не слышала о своей семье.
        Они жадно ловили каждое ее слово. Брисеида скрестила руки, ожидая ответа старика.
        - Верно, тебе не обязательно оставаться, и мы можем доставить тебя домой, обещаю. Но, если ты сейчас вернешься домой, Цитадель без труда найдет тебя.
        Брисеида неловко поерзала.
        - А если мы потеряемся? Эта пустыня кажется очень засушливой.
        - Ваше путешествие не обойдется без рисков. Но оно того стоит.
        - Будем молиться, чтобы ты оказался прав, старик, - вздохнул Леонель, подбрасывая прутик в огонь.
        Остальные задумчиво кивнули. Они смотрели, как пламя танцевало во мраке. Старик достал из своих одеяний трубку, Оанко вынул из сумки более длинную, насыпал на дно обеих сухие травы. Двое мужчин подожгли их веткой от костра. Медленно они втягивали дым, выдувая струйки в ночь.
        По мере того как тянулся вечер, Брисеида мрачно перебирала в уме слова старика. Она лишь краем уха слушала его последние рекомендации и с облегчением выдохнула, когда он наконец объявил, что пора идти отдыхать.
        - Брисеида, подожди меня! - воскликнула Лиз, которая бежала за ней по дороге к их хижине.
        Она схватила Брисеиду за руку, подогнув ее под свой локоть, чтобы девушка шла рядом с ней.
        - Послушай, я хотела сказать тебе… Знаю, что ситуация для тебя непростая. Не ты выбрала Цитадель, и после того, как тебя целый месяц таскали по ней, ты подумала, что наконец-то сбежала, но поняла, что снова не можешь повлиять на свой выбор. Но на самом деле у тебя остается один выбор: посмотреть на ситуацию по-другому. Все мы до приезда сюда желали перемен. Я точно знаю, у нас было время поговорить об этом, пока мы ждали тебя. Ты ничем не отличаешься от других, и именно поэтому старик и его банда чудаков нашли тебя. Мы не знаем, что ждет нас в ближайшие дни, но ты все еще можешь принять решение рассматривать это путешествие как возможность, о которой ты мечтала раньше. Все возможно.
        Брисеида пристально посмотрела на нее:
        - Почему ты так мечтала о переменах?
        - Не могу жаловаться, у меня очень хорошая жизнь. Но даже не знаю… Я хотела большего. Хотела чувствовать себя живой. И я никогда не чувствовала себя более живой, чем сегодня, на краю этой пропасти.
        Они добрались до своей хижины, расположенной недалеко от обрыва. Посмотрев в темноту, Брисеида увидела мерцание вдоль вертикальной стены. На краю пропасти было установлено небольшое ветхое ветряное колесо. Оно яростно скрипело в темноте, питая маленький прожектор, направленный на плетеное кресло… с которого свисал ее оранжевый кулон.
        - Что скажешь? - сказала Лиз, потирая рукой спину. - Не лучше ли посмотреть на это с другой стороны? Вот увидишь, ребята в нашем отряде - весьма своеобразные личности. Скучать не придется. Итак, ты готова к приключениям?
        Брисеида не удержалась и улыбнулась ее энтузиазму.
        - Ладно, - наконец сдалась она, - ладно. Я готова к приключениям.
        18
        Приключение
        Рассвет заблестел чудесной росой, и изрядно обескураженная группа участников мирного сопротивления встала. Помимо личных вещей каждый из них должен был взять с собой в дорогу наполненную водой кожаную флягу, две хлебные булки, сыр, три яблока и немного сухофруктов. Они молча наполнили свои сумки, время от времени поглядывая на старика, сидящего на табурете у стены своей хижины, он затягивался трубкой и наблюдал за ними.
        В дополнение к белому костюму каждому выдали пару кожаных сандалий. Только дорожные сумки различали их друг от друга, но сумка Лиз была вне конкуренции. Брисеида не смогла определить материал. Смесь красного и ярко-розового, похожая на шелк, потому что материя выглядела такой мягкой и легкой. Однако на ощупь материал больше напоминал бархатистую кожу. От сумки исходил странный, но приятный растительный запах.
        - Где ты взяла такую сумку? - с любопытством спросила Брисеида.
        - Эту? Это антиквариат. Она принадлежала моей прабабушке. Говоря об антиквариате, неужели они думают, что мы сможем пересечь пустыню в этих вещах? - сказала Лиз, застегивая пряжки своих сандалий из прочной кожи. - Нам повезет, если они продержатся до вечера!
        - Нам не сказали, что случилось с другими группами, которые отправились шпионить за Элитой, - заметила Брисеида, укладывая свои кроссовки в сумку так, чтобы освободить место для хлеба, который ей передал Эней.
        Она бы предпочла обуть кроссовки, но не хотела выделяться в группе.
        - По словам местных жителей, они всегда в конце концов возвращаются домой, - ответил Оанко. - Некоторые из них могли принести интересную информацию, но ее никогда не было достаточно для того, чтобы раскрыть Великую Тайну.
        - А как насчет жителей этой деревни? - спросила она, оглядывая мужчин и женщин, занимающихся своими повседневными делами. - Кто они такие?
        - Они…
        - За те пять дней, что мы здесь находимся, нам даже не удалось узнать настоящее имя старика, - добавила Лиз. - Как ты думаешь, откуда они взялись?
        - Они все делают правильно, - проговорил Леонель, раздавая сыр. - Вступая в ряды сопротивления, чем меньше вы знаете друг о друге, тем лучше. По крайней мере, в этом вопросе они не совсем безрассудны. Из этого хлеба можно скатать шарики. Как вы думаете, мы могли бы использовать их для обозначения нашего пути, как Мальчик-с-пальчик?
        - Как кто? - спросил Эней.
        - Никто, - вмешалась Лиз. - Леонель, прекрати нести чушь.
        - Почему? Это не чушь.
        Леонель подбросил в воздух шарик и проглотил его.
        - Так, по крайней мере, мы не умрем с голоду на обратном пути, если перекусим в дороге. Уже есть риск - разочароваться в духовной стороне…
        - Как вы думаете, я могу задать вопрос старику? - спросила Брисеида.
        Леонель пожал плечами:
        - Ты всегда можешь попробовать. Если ему не захочется отвечать, он без колебаний пошлет тебя.
        Не зная, как затронуть тему, которая волновала ее, Брисеида неуклюже подошла к старику. Он улыбнулся ее нерешительности.
        - Давай, задавай свой вопрос, - сказал старик, выдыхая облако дыма.
        - Кое-что произошло перед тем, как я последовала за голубоватым шаром. Кое-что… потрясло меня. Я упоминала об этом вчера. Я нашла старый гримуар, где было написано то, что я только что сделала и подумала…
        Старик затянулся своей трубкой, ожидая, пока она перейдет к делу. Девушка глубоко вздохнула:
        - Я обнаружила этот гримуар в библиотеке, в центре Цитадели. Не уверена, что вам известно, но…
        Старик кивнул, но она все равно добавила:
        - Эта библиотека не похожа на другие.
        - Да, я знаю.
        - Но в Цитадели нет ничего нормального, теперь я это хорошо понимаю. Там тоже была лишь иллюзия, как и в случае с темными всадниками… не так ли?
        - Нет, только не в библиотеке. - Сердце Брисеиды сжалось. Почему она ожидала именно этот ответ?
        - Но… Как вы можете быть уверены? А потом, это невозможно, я прочла то, что только что сделала, а я была только на половине тома…
        - Библиотека - это загадка для всех нас, - сказал старик. - Но тебя волнует вопрос, может ли кто-то другой влиять на твою жизнь. Нет, ничего подобного. Мы - единственные хозяева своей судьбы. Доводилось ли тебе встречать такой экзистенциальный вопрос: если дерево падает в лесу и никто его не слышит, издало ли оно звук? Ответ - нет. Шум существует, только если его улавливает ухо. Та книга в библиотеке была подобна падающему дереву, а будущее, описанное на ее страницах, - множеству звуков, которые могут существовать только в присутствии свидетеля. Твое будущее будет создаваться только благодаря тебе, и только ты можешь решить, какую симфонию хочешь услышать. Страницы и чернила, которые появились на твоих глазах, означают только одно: твоя история еще далека от завершения.
        Старик подмигнул ей и, мучительно поднимаясь на ноги, добавил:
        - Иди и скажи своим спутникам, чтобы они собирались вместе: мой друг хочет сделать вам подарки для путешествия.
        Вскоре появилась старушка, которая накануне вечером вошла в хижину Брисеиды, она несла в руках кучу мелких предметов, а потом сунула их в руки старика, чтобы освободить свои собственные. Увидев их рядом друг с другом, Брисеида поняла, что мужчина не так уж и стар. Несмотря на груз лет, он был красив и горд. Старушка же была вдвое меньше, настолько усохшей она выглядела, что ее плечи казались невыразительными в силуэте овального фасона. Ее открытый рот был без зубов. Обвисшая кожа, сморщенный нос, деформированные руки больше выдавали в ней безумную ведьму, в то время как мужчина сиял мягкой мудростью, ожидаемой от стариков. Однако в глазах женщины мерцал особый блеск - в точности такой же был во взгляде мужчины. И это сходство наводило на мысль, что, возможно, между ними существует семейная связь… Слабая связь. Очень слабая.
        Старуха улыбнулась Брисеиде, и та застенчиво улыбнулась в ответ. Но женщине это, похоже, не понравилось. Она с решительным видом отдернула руку, которую протягивала к раскрытой ладони Брисеиды, яростно бормоча, чтобы в конце концов отдать Энею свой подарок: камертон, такой старый, что ржавое железо рассыпалось. Молодой человек принял ее подарок с величайшим уважением, поклонившись так низко, чтобы поблагодарить ее, что она смогла схватить его за уши и поцеловать в светловолосую макушку. Лиз уже получила флакон духов в виде груши - должно быть, старушка купила его, когда была молодой девушкой, - а Оанко - компас, который, очевидно, был неисправен. Менг Чу старуха предложила пучок веток, покрытых мхом, а Энндалу - две длинные деревянные палочки для еды с загнутыми концами, очень красивые, но бесполезные. Наконец, после минутного колебания, она протянула Леонелю монокль, украшенный окислившейся цепочкой. Он поблагодарил ее, как и все остальные. Через старика она дала им понять, что одалживает им свои драгоценные сокровища и что они должны будут отдать их, когда вернутся.
        - Что нам с этим делать? - сказал Энндал старику, который смотрел, как старушка ковыляла обратно к своей хижине.
        Старик развеселился:
        - Все, что хотите, только верните их обратно.
        - Мне ничего не досталось, - заметила Брисеида, когда они шли на запад, прочь от Цитадели. - Думаете, я ее обидела? Может быть, я сделала что-то не так?
        Леонель пожал плечами:
        - Старики - непредсказуемы, так что не стоит быть такой категоричной. Если это сделает тебя счастливой, то я отдам тебе свой монокль, - сказал он, покручивая цепочку на пальце.
        - Спасибо, но не надо.
        Эней приложил руку ко лбу, чтобы осмотреть горизонт:
        - Как далеко мы пройдем, прежде чем что-то произойдет?
        Кругом было одно и то же пустынное плато, одни и те же проторенные тропы, одни и те же иссохшие деревья.
        - Столько, сколько потребуется, - решительно сказал Энндал. - Пока мы не отыщем это чувство внутри или пока не столкнемся с кем-то, кто сможет направить нас к нему. Даже если…
        Его взгляд был устремлен в необъятные дали горизонта, и Брисеида могла легко догадаться, о чем он думает. Все они размышляли об одном и том же: даже если в пустыне и есть несколько человек, которые могут им помочь, то какова вероятность того, что их пути пересекутся на таком огромном пространстве?
        - Не волнуйся, - сказала Лиз, приобняв Энея за плечи. - Погода прекрасная, птицы поют, и мы отправляемся на небольшую приятную прогулку. Зачем беспокоиться? Мир принадлежит нам!
        - Да, только слишком не расслабляйтесь, - заметил Леонель. - Брисеида, при первом же странном знаке, который напомнит тебе о Цитадели, ты остановишь нас. Мы не знаем, может, Элита расставила ловушки в этой пустыне.
        - Ты нас останавливаешь, мы отступаем, укрываемся и только потом все обсуждаем, - добавил Менг Чу, уже находясь в состоянии боевой готовности.
        Но, как и другие, он, влеченный обещанием далекого горизонта, решительно шел вперед, его сердце было наполнено надеждой. Брисеида также чувствовала себя готовой. Лиз окончательно убедила ее. Сейчас она не хотела ничего, кроме как идти в неизвестность, в эту странную пустыню, забытую всем миром. Брисеида не могла объяснить для себя это желание, но должна была признать: ничто и никогда не казалось ей таким значимым. Девушка никогда не чувствовала себя так уютно, так комфортно, так непринужденно среди совершенно незнакомых людей. Как хорошо было ощущать мягкий утренний свет на своей коже, чувствовать легкий ветерок на своем лице, мечтая о будущих приключениях!
        Но бродить часами по песку, под палящим солнцем, когда единственными очаровательными птицами были грифы, издающие злобные крики, - это уже совсем другая история. Лиз быстро распрощалась с мыслью о радостной и очаровательной прогулке. Еще до наступления зенита они услышали, как женщина начала ругаться, выражая свой протест.
        - Почему в этой пустыне так много колючек? И почему они постоянно цепляются за мои пальцы? - ворчала она, балансируя на одной ноге и цепляясь за руку Брисеиды.
        - Если что, у меня есть кроссовки, - предложила Брисеида.
        - И даже если проблема не в колючках, кто скажет, что эта проклятая пустыня не кишит смертоносными скорпионами? Спасибо, мило с твоей стороны, но даже если бы у тебя были десятиметровые ноги, в нынешнем состоянии мои ступни не влезли бы в твои кроссовки. Мне кажется, что я хожу по камням! Думаешь, нас будут ждать?
        Брисеида оглянулась на остальных. Оанко шел впереди, сканируя горизонт в слабой надежде найти какую-нибудь подсказку. Менг Чу и Энндал следовали за ним, увлеченные разговором. Эней и Леонель, в свою очередь, развлекались, подражая ворчливым голосам стариков:
        - Вы отдадите нашим новым исследователям мои драгоценные подарки, но следите, чтобы они вернули их мне!
        - Конечно, но… Будьте осторожны, моя дорогая, мне кажется, ваш зуб вот-вот выпадет…
        - Что? Я не знала, что у меня остался еще один.
        - Чертово солнце убьет нас, - сказала Лиз. - Вот если бы они дали нам зонтики!
        - Возможно, тогда нам было бы тяжелее идти… - Лиз пожала плечами и продолжила шагать.
        - Или немного крема. Но я думаю, что они получают удовольствие от того, что заставили нас преодолеть такой тяжелый путь. И самое смешное, что не могу их обвинять, ведь именно я настояла на том, чтобы все было честно… И все же моя бедная белая кожа долго не выдержит.
        Прошло еще несколько часов, и кожа Лиз покраснела.
        В середине дня, в самый разгар жары, Оанко показалось, что он увидел вдалеке бегущего человека. Фигура оказалась обугленным деревом. Эней взобрался на него, чтобы осмотреть горизонт, но уже много поколений сменилось с тех пор, как здесь что-то происходило.
        - Какая бессмыслица! Может быть, пришло время обговорить план, прежде чем снова отправиться в путь? - протестовала Лиз, обливаясь потом, и привалилась к стволу дерева.
        - Мы идем по пустыне, - сказал Менг Чу. - Чего ты ожидала?
        - Легко говорить, когда ты желтокожий, но в этой печи моя кожа в опасности!
        - Вот, намажь руки и лицо, - предложил Оанко, доставая из своего большого кожаного мешочка маленький пузырек. - Поможет. Хорошая вещь, можешь мне поверить, - добавил он, когда Лиз настороженно понюхала мазь.
        - Она все равно не спасет меня от солнечного удара!
        - Обрабатывай кожу быстрее, - нетерпеливо сказал Менг Чу, - не будем терять время. Мы не знаем, как далеко придется идти.
        - Неужели ты думаешь, что после того, как пройдешь пятьдесят километров, разгадка станет более понятной для твоей души? - с ироничной улыбкой спросил Леонель.
        Его кожа также была очень бледной, и ему уже стало плохо от воздействия солнца, хотя он не собирался признаваться в этом. Брисеида хорошо переносила жару, но она устала. Они находились в пути не менее семи или восьми часов. Девушка не привыкла ходить так долго без передышки.
        - Я предлагаю остановиться здесь и построить себе убежище, чтобы дождаться, когда похолодает, - сказала Лиз.
        - Из чего? Тут нечем создать тенек. Ладно, не суетись.
        - А как насчет обезвоживания, ты думал об этом, Менг Чу? Из-за такого темпа ходьбы мы пьем как не в себя. Завтра к полудню у нас не останется ни капли воды. Если сейчас остановимся, то сможем хотя бы сохранить силы.
        - Об этом не может быть и речи. Мы будем продолжать следовать за солнцем до тех пор, пока оно будет направлять нас. Мы отдохнем с наступлением ночи.
        - Но это же нелепо, мы умрем от такой жары!
        - Пока мы идем, ветер освежает лицо, - робко предложил Эней.
        Даже самое незначительное его вмешательство выдавало в нем желание угодить. Сам он, казалось, не страдал ни от прогулки, ни от жары.
        Он даже не вспотел. Должно быть, парень жил где-то на юге. Его загорелая кожа уже давно привыкла к солнцу, а золотистые волосы напоминали о долгих часах, проведенных на улице.
        - В любом случае решение принимаешь не ты, Менг Чу, а Энндал, - сказала Лиз, глядя генералу прямо в глаза, ничуть не впечатленная его властным тоном. - Энндал, скажи, что ты думаешь?
        - Ну… Я полагаю… мы могли бы посидеть. Недолго, как раз хватит времени, чтобы перекусить и послушать, как Брисеида рассказывает о своем пребывании в Цитадели.
        - Ах! - воскликнула Лиз триумфально.
        - Эта женщина слишком много говорит, - ответил Менг Чу. - Если бы не тратила столько слюны, то не пришлось бы много пить.
        - Клянусь, ты такой галантный! - рассмеялась Лиз. - Брисеида, пойдем распаковывать вещи, у меня такое чувство, что Менг не оставит нас надолго в покое.
        Сидя на песке в разгар жары, держа бутерброд в руке, Брисеида рассказала им о своих впечатлениях от бесконечных коридоров, грандиозной архитектуры, произведений искусства; о том энтузиазме, который она испытала вначале от возможности прикоснуться к таким великим знаниям. Затем она рассказала им о вечно нервничающих проводниках, верованиях периферийных техников, одержимости студентов турнирами и обо всех маленьких миражах, жертвой которых стала и которые были созданы, чтобы отвлечь ее внимание от настоящей тайны Цитадели. Брисеида рассказала им о своих экспедициях с Бенджи, подробно изложив точку зрения молодого человека, которую она постепенно приняла. Девушка закончила рассказ о своем приключении в библиотеке и встрече с одним из мастеров-распорядителей.
        Они ловили каждое ее слово, ожидая новых картезианских объяснений. Брисеида состроила им извиняющуюся гримасу: ей нечего было добавить.
        - Если не считать библиотеки, самое странное - это мистическая атмосфера, которую ощущаешь повсюду, - снова сказала Брисеида, чтобы заполнить пустоту. - То присутствие, о котором я вам вчера рассказывала. Поначалу это ощущение показалось мне необычным, особенно явно оно царило за большими дверями столовой. Но после второго турнира, когда я убедилась, как коридоры Цитадели могут ужасать, меня все стало угнетать… Я бы хотела подольше пообщаться с Бенджи после посещения библиотеки. Чтобы понять, что он действительно успел обнаружить.
        - А ты сталкивалась с представителями Элиты? С людьми, которые уже находились за пределами Цитадели?
        - Нет.
        - Значит, ты не знаешь, как их распознать?
        - Я думаю, что они немного похожи на педагогов. Ужасно гордые, ни в чем не сомневающиеся… Со склонностью опускать других на дно… По крайней мере, этому меня пытались научить.
        - М-м-м-м… А там тебя тоже одевали в белую пижаму?
        - Что? Нет, форма была ярко-синей.
        - Ну-ну, - ухмыльнулся Леонель и повернулся к остальным: - А что касается остального, будем ли мы следовать за сломанным компасом Оанко или моим мизинцем?
        - Тебе не кажется, что Леонель выглядит… немного потерянным? - спросила Брисеида у Энея некоторое время спустя.
        Они продолжили свой путь на запад, как и предсказывал старик. Долго шли в молчании, размышляя над историей Брисеиды, прежде чем Эней подошел к ней.
        - В каком смысле?
        - Не знаю, он кажется таким решительным и в то же время таким… разочарованным.
        - Сложившаяся ситуация сбивает с толку. Он лишь отзеркаливает ее.
        - Я провела в Цитадели месяц и все же не настолько озлоблена. Слушая его, можно подумать, что мир вот-вот рухнет.
        Эней слабо улыбнулся, в его голубых глазах застыло далекое воспоминание.
        - Я просто надеюсь, что все может еще наладиться. Но от Цитадели можно ожидать чего угодно. Она обладает такой силой, поэтому я не думаю, что без ее согласия мы могли бы попасть внутрь.
        - Я согласна, - сказала Лиз, когда приблизилась к ним. - И Цитадель могла бы очень хорошо скрыться, если бы захотела. Самое интересное, что она не видит в этом смысла. Цитадель нас не боится.
        - В этом нет ничего удивительного, - заметил Эней, окинув группу оценивающим взглядом.
        Брисеида должна была признать, что ничто в них не внушало ужаса: семь маленьких силуэтов, затерянных в необъятной пустыне.
        - Цитадель любит интриги, - продолжал Эней, - и мы можем позволить ей сплести еще одну.
        - Пешки на огромной шахматной доске, как говорит мой друг Бенджи.
        - И старик, который далеко не все нам рассказывает… Леонель переживает, чувствует себя совершенно беспомощным, когда развлекаются за его счет. Это нервирует его. Я тоже раздражен на самом деле.
        - Ты скрываешь свои эмоции. - Эней тихо засмеялся.
        - Меня хорошо обучили. Мне приходится жить каждый день под пристальным взглядом не только двух моих сестер и их мужей, но и отца. А с ними нелегко иметь дело.
        - Ты все еще живешь с папой?
        Эней был всего на несколько лет старше Брисеиды, но он казался таким находчивым и спортивным, что она и представить себе не могла, что он все еще живет под родительской крышей. Возможно, Эней занимался семейным бизнесом?
        - Ах! Семья! - воскликнула Лиз, закатывая глаза. - Ты никогда ничего не добьешься в жизни, бедняжка, если будешь слушать их советы!
        - Они много значат для меня.
        - Твоя семья знает, что ты здесь?
        - Рано или поздно они узнают об этом. Не хотелось бы их разочаровывать. Не в этот раз.
        - Трудно не разочаровать, когда не знаешь, чего они хотят, - заметила Брисеида, ее желудок свело.
        - Иногда кажется, что нельзя добиться большего, - согласился Эней, погрузившись в воспоминания. - Но теперь по крайней мере все проще: пока мы следуем указаниям старика, нас нельзя обвинить в том, что мы не принимаем правила игры. Что касается остального, что ж, посмотрим. Но всему свое время… Погода прекрасна, птицы поют, а Лиз собирается превратиться в красного рака. Тогда зачем переживать?
        - Думаешь, ты умный, - ответила Лиз. - Погоди и увидишь, что этот рак уготовил для тебя…
        В мгновение ока она бросилась на него, согнув руки, как клешни. Эней увернулся от нее с удивительной ловкостью, а Брисеида смотрела, как они удалялись, пробираясь зигзагами между остальными ребятами, словно дети, играющие в прятки.
        - Я думал, что у нее больше нет сил, чтобы ходить, - неодобрительно вздохнул Менг Чу.
        Оанко все еще был впереди, изучая горизонт, принюхиваясь к воздуху, с предельным вниманием осматривая каждый след на земле. Брисеида задалась вопросом, что он надеется найти, разыгрывая поиски сокровищ. В течение дня девушка развлекалась тем, что подробно рассматривала силуэты и взгляды каждого, пытаясь представить себе их прошлые жизни. Но каждый раз, когда она встречалась взглядом с Оанко, ее маленькая игра приобретала нелепый характер. Брисеида не могла представить его ни в чем, кроме формы бойскаута, отправляющегося на поиски приключений. Благодаря длинным черным волосам он выглядел так же неуместно в своей белой одежде, как если бы на нем был костюм и галстук.
        - Он врач, - задыхаясь, сказала Лиз, возвращаясь к Брисеиде. - Удивительно, правда? Я знаю, мы не должны говорить об этом, - добавила она, заметив взгляд Брисеиды, - но что ты хочешь, я не могу держать язык за зубами. Кроме того, это он сам мне рассказал.
        - Точнее было бы сказать, что она вытащила из него эту информацию, - поправил Леонель, который замедлил шаг, чтобы присоединиться к разговору.
        - Иди и развлекайся в другом месте! - ответила Лиз. - Энею нужно еще немного размяться. Я так устала.
        Она оперлась на плечо Брисеиды, чтобы перевести дух.
        - Можешь представить себе его, нашего красавца Оанко, в чистом кабинете, его длинные волосы прикрыты белым халатом, а в руке стерилизованная пипетка? А я вот не могу.
        - Возможно, он сельский врач, - предположила Брисеида, хотя мысль о том, что Оанко сидит за столом в маленькой деревне, казалась столь же нелепой.
        - А может быть, он военный врач, - добавил Леонель.
        - Почему ты всегда все сводишь к битвам? - отозвалась Лиз. - Боже мой, как будто ты никогда не видел ничего другого. Так бывает, когда тебя вовлекают в подобное с самой колыбели.
        - Мне двадцать два, я не так уж молод, - ответил Леонель.
        - Значит, нужно идти и убивать. Жизнь предлагает столько возможностей, но ты предпочитаешь отправиться «спасать мир»!
        - Я выполняю свой долг, и однажды мир поблагодарит меня за это.
        - Точно. Только миру плевать на тебя, бедняга.
        - И что же нам делать сегодня помимо попыток спасти мир?
        - Меньше производить бомбы. Это многое меняет. Возможно, однажды ты сам все поймешь, когда лишишься ноги.
        - Это же театральная постановка, право слово, не хватает только драматической музыки! - возразил он, вытаскивая воображаемую скрипку и насвистывая трагическую мелодию.
        - Или лишишься даже двух ног. Такое тоже бывает, знаешь, и это не самое страшное.
        Леонель начал свистеть еще громче.
        - Смейся-смейся надо мной, маленький солдат, посмотрим, кто будет смеяться последним…
        - Брисеида, все в порядке?
        Энндал только что догнал ее.
        Подняв голову, Брисеида поняла, что уже давно молчит, заблудившись в лабиринте своих мыслей.
        - Все нормально, - сказала она, изобразив приветливую улыбку. - Просто волнуюсь, вот и все…
        - Мы все волнуемся, - улыбнулся он.
        - Разве это не скелет? - спросила она, указывая на груду костей вдалеке.
        - Такие рога, наверное, принадлежат большому буйволу, - кивнул Энндал.
        - С полудня это уже третий. Я надеюсь, что помощь, которую обещал нам старик, находится в лучшем состоянии, иначе мы далеко не продвинемся. В любом случае я не смогу придумать ничего чудодейственного. Сколько бы я ни ломала голову, не понимаю, как знания, полученные в Цитадели, могут пригодиться здесь…
        - Иногда нужно набраться терпения, чтобы увидеть, как рождается решение. Христос сорок дней ходил по пустыне, прежде чем обрел себя.
        Энндал, вероятно, хотел успокоить ее, но его слова произвели обратный эффект.
        - Именно об этом говорил старик, когда упомянул о твоей великой вере? Поскольку у нас еды хватит всего на три дня.
        Энндала, казалось, забавляли ее размышления.
        - Старик поставил меня во главе группы. Я не позволю вам голодать.
        - Мне трудно понять, почему никто из вас не стал колебаться и все легко отказались от своей прежней жизни, когда очнулись в пустыне. Вы все с головой окунулись в это приключение. И не важно, что это не прогулка по парку, вы, кажется, готовы рискнуть всем. Для меня это совсем другая история, я прибыла из Цитадели. А как насчет вас? Что такого сказал старик, что вы все так слепо следуете за ним?
        - Я всю жизнь боролся со злом. То, что мы делаем здесь, ничем от этого не отличается. Главный вопрос для меня, который я задал старику, когда пришел сюда, - почему сейчас?
        - И что же он ответил?
        - Что я сам решил свою судьбу, - засмеялся Энндал. - Он также заверил меня, что я никогда не перестану мечтать и что следовать своей мечте будет менее болезненно, чем сопротивляться ей.
        Брисеида долго изучала крепкие руки Энндала, его спокойный, собранный вид. Она представляла его ремесленником, возможно, крестьянином. Его глаза выдавали тяжелый жизненный опыт. Девушке до смерти хотелось узнать, против какого зла он сражался. К какой жизни он мог стремиться?
        - Зачем ты носишь это с собой? - спросила она, указывая на палку, завернутую в толстую ткань, висевшую у него на спине.
        Один конец был немного шире, как будто палка имела форму креста.
        Энндал поднял руку над плечом, как бы проверяя, на месте ли палка.
        - Это подарок от очень дорогого человека. Я никогда с ним не расстаюсь.
        - От женщины? - не могла не спросить Брисеида.
        Энндал улыбнулся ей, и Брисеида увидела по его глазам, что он думает о запрете старика.
        - Или от священника?
        - От того, кого я очень уважаю.
        Прошло несколько часов. Ничто, абсолютно ничто не нарушало их шествия. Пейзаж был великолепным, скалистые пики оранжевого цвета иногда поднимались из земли в виде небольших гор. Но бесконечное ожидание важной встречи или какой-то подсказки сильно подпортило удовольствие Брисеиды. Все зависело от того, что они найдут. Если они ничего не обнаружат, что ж… значит, искать было нечего. Точка. Они вернутся в деревню, и на этом их история закончится. Брисеида не могла смириться с этой мыслью. Она слишком многого ожидала от этого путешествия. Провал - не их вариант.
        Когда солнце клонилось к горизонту, Лиз повалилась на спину и завопила:
        - Вот и все! Хватит, я устала. Сегодня вы от меня больше ничего не добьетесь!
        - Мы должны идти дальше, пока еще светло, - сказал Менг Чу.
        - Вы можете идти. Я же остаюсь здесь!
        - Не говори ерунды, - вздохнул Энндал.
        - А это неплохой вариант, - тихо сказал Менг Чу, обращаясь к Энндалу. - Мы можем оставить женщин в безопасности здесь и забрать их на обратном пути. Они сильно замедляют наше продвижение, мы теряем драгоценное время.
        - А я не глухая!
        - Никто никого не бросит, - сказал Энндал, прежде чем Брисеида успела запротестовать. - Мы - команда, мы должны вместе двигаться вперед. Давайте остановимся здесь на ночь, после отдыха все станет яснее.
        Температура быстро упала, как только солнце скрылось, и Брисеида поняла, что они не очень хорошо подготовлены к ночи. Они даже не взяли с собой зажигалку или спички, и им было бы трудно развести костер, если бы Оанко не хватило ума собирать валежник в течение дня. К счастью, он умел добывать искру из двух старых кусков дерева не хуже, чем изучать землю и горизонт. У Энея тоже дела шли не так уж плохо. Вскоре между ними вспыхнуло пламя, достойное настоящего костра.
        - Великолепно, Оанко, где ты этому научился? - воскликнул впечатленный Леонель.
        - Я провел несколько зим вдали от всех, - просто ответил Оанко, который, похоже, никогда не стремился к разговорам.
        - Оанко, откуда происходит твое имя? - спросила Лиз. - Очень оригинальное.
        - Да, как Эней, и Энндал, и Брисеида, и Менг Чу, - заметил Леонель.
        - Имя Леонель тоже не часто встречается, - засмеялся Эней. - А вот нескольких Брисеид я знаю.
        - Оанко, ну так что?
        - Не заставляй его рассказывать о своей жизни, Лиз, - вмешался Энндал.
        - Всего лишь имя! Это же такая мелочь!
        - Это было прозвище, которое дала мне жена. Она часто смеялась над ним.
        - Но теперь оно больше не смешит ее?
        - Она отправилась в мир духов вместе с моим сыном.
        Наступила тишина. Энндал бросил на Лиз многозначительный взгляд.
        - Черт… Сегодня не мой день, - пробормотала она. - Мне жаль.
        - Нет, все в порядке, - махнул рукой Оанко. - Это произошло более десяти зим назад. Я научился ощущать их рядом с собой.
        Но он достал свою трубку и не спеша раскурил ее, просто чтобы занять руки. Лиз не осмелилась больше ничего сказать. Леонель прочистил горло, переходя на веселый лад:
        - Ранее мы с Энеем придумали игру на вечер, чтобы немного расслабиться и лучше узнать друг друга.
        - Мы здесь не для того, чтобы лучше узнавать друг друга, - сказал Менг Чу. - Старик сказал: «Никаких лишних объяснений».
        - Да, а еще он сказал: «Идите по пустыне, и вы встретите кого-нибудь», - ответил Леонель. - Главное - отыскать эту чертову штуку внутри себя, верно? Так что если ничего не можешь сказать… то лучше изобрази.
        Тут же он отдал воинское приветствие, а затем плюхнулся на землю, глядя прямо на Брисеиду, в руках у него была воображаемая винтовка. Парень полз на локтях от одного конца круга к другому, целясь в нее. Сила его зеленого, сосредоточенного, готового к убийству взгляда вызвала мурашки по ее позвоночнику. Но взрыв отбросил Леонеля в сторону, прежде чем он успел выстрелить, и тот оказался лежащим на спине с открытыми глазами. Леонель быстро встал, принял позу старика и нагнулся над тем местом, где лежал несколько секунд назад. Он взял в руки голову воображаемого солдата и дал пощечину, после чего указал пальцем на горизонт и тихо крикнул. Вернувшись на место солдата, он с трудом поднялся на ноги и, приложив руку ко лбу и прищурив глаза, посмотрел на горизонт, куда указывал старик. Потом Леонель шагал на месте, сначала решительно, потом все больше и больше уставая, пока не опустил руки ниже колен, с высунутым языком и полностью изможденный. Вдруг он положил обе руки на грудь и, имитируя сердцебиение обеими ладонями, принял блаженный вид, а затем затанцевал от радости, подняв руки вверх. Наконец, парень
опустился на землю и, стерев с лица свою фальшивую улыбку, серьезно на всех посмотрел.
        - Перестань заниматься ерундой, Леонель, - зашипел Менг Чу.
        - Все так и должно было произойти, друзья мои, старик обещал нам. Если вы считаете, что это ерунда, ваше право.
        - Есть другой способ играть в эту игру, - сказал Эней. Он энергично вскочил на ноги:
        - Чем я занимаюсь?
        Пока Менг Чу в ужасе смотрел на происходящее, Эней зашатался, хлопнул в ладоши, внезапно бросился на землю, следя за движением пальцев, как будто они не слушались его.
        - Ты измеряешь уровень гемоглобина! - воскликнула Лиз, сразу включившись в игру. - Я люблю игры-пантомимы! Так?
        - Гм… Нет.
        - Ты поймал фарфоровую чашку в полете, - вздохнул Леонель. - Или ловишь мыльные пузыри. Либо одно, либо другое.
        - Ты руководишь оркестром, - уверенно предложила Лиз.
        - Нет, да брось ты, - поправил ее Леонель, - это же очевидно, он сражается с руками Франкенштейна.
        - Нет! Ты исполняешь танец солнца!
        - Откуда ты все это берешь, Лиз? - икнул Оанко.
        - Что? Я хотя бы стараюсь! Ты сражаешься со своим котом?
        - Ты охотишься на комара? - сказала Брисеида.
        - Все просто: ты имитируешь борьбу кошки с комаром, - ответил Леонель.
        - Вы сильно ошибаетесь…
        - Ты ловишь рыбу в реке, - наконец предложил Оанко.
        Эней опустился на песок:
        - Я думал, вы никогда не отгадаете, честное слово! Все было просто.
        - До чего же забавная идея, - прокомментировала Лиз, - ловить рыбу, в самом деле! Для чего? Ладно, моя очередь!
        Лиз выполнила серию движений - вдохнула и выдохнула, подняла левое колено, опустила голову и двигала тазом вперед-назад, - которые оставили всех ошеломленными. Через несколько минут, видя их недоумение, она сменила тактику и, не сбавляя шага, объявила, что собирается изобразить историю. Беззвучно выкрикивая приказы, она скакала вокруг костра, натягивала лук, размахивала мечом, падала с лошади и сражалась, как сумасшедшая, с воображаемым врагом. Брисеида не знала, какую именно историю Лиз показывала, но ее поведение по крайней мере рассмешило трех старших в группе: Оанко улыбнулся, Энндал прикусил губу, чтобы не хихикать, а Менг Чу рассмеялся от души:
        - Это самая жалкая реконструкция битвы, которую я когда-либо видел! Нельзя сражаться таким образом!
        - Я брала уроки фехтования! - защищалась Лиз, снимая воображаемый шлем и бросая его мужчине в лицо.
        - Тогда тебе придется взять еще парочку уроков.
        - Ну же, - сказала Лиз, переводя дыхание, - вам больше не нужно притворяться, вы же видите, что в этой пустыне никого нет. Меня не заденет, если вы произнесете мое имя вслух… Может быть, я не очень хорошо изображаю, - добавила она в ответ на их изумленное молчание, - но это не так уж сложно! Я не снимала пятьдесят фильмов о плаще и шпаге.
        Пламя костра потрескивало в тишине ночи и отражалось в их растерянных глазах.
        - О чем ты говоришь, Лиз? - наконец сказал Энндал.
        - Ну, «Любительница наслаждений». Ну, хорошо, она не так известна, как «Метафизика трагедий», но все же это классика.
        - Боже мой, я никогда в жизни не встречал такой женщины! - воскликнул ошарашенный Оанко.
        На что Лиз ответила красивым поклоном:
        - Спасибо, слова дошли до моего сердца.
        Не зная, что ответить, Оанко оглядел остальных, которые были в таком же замешательстве. Наконец он сказал:
        - Может, поедим, да? Разве вы не голодны?
        - Она странная, - позже шепнул Эней Энндалу, сидящему рядом с Брисеидой, когда Лиз показывала Оанко у костра, как сделать воображаемую подушку на ночь.
        - Это просто вопрос практики, - объяснила она, сжимая в руках невидимый вещевой мешок. - Люди думают, что быть актрисой - значит быть лгуньей. Но все наоборот. Актерское мастерство - это умение оставаться настоящей, верной своим эмоциям, чувствам, несмотря ни на что. Тогда просто нужно изменить свою реальность в соответствии с требованиями сюжета. Вы собираетесь провести ужасную ночь на каменном полу, полном ползающих насекомых? Просто создайте подушку, и вы будете спать как королева!
        - Она… своеобразная, - сказал Энндал, не подобрав лучшего слова.
        - На днях я спросил, где ее муж, - сказал Эней. - Я знаю, что не стоило, но знаешь, что она ответила? «Если бы я перестала воспринимать себя как объект и если бы все мужчины сделали то же самое, общество было бы намного лучше…»
        - Мы должны установить дозор, Энндал, - заметил Менг Чу, подходя к нему. - Кто знает, не оживает ли эта пустыня ночью.
        - Я беру первую смену, - согласился Энндал.
        - Я буду дежурить второй, - объявила Брисеида.
        - Сегодня тебе лучше отдохнуть, - ответил Энндал, по-отечески положив руку ей на плечо. - Завтра предстоит долгий день.
        Брисеида могла бы возразить, если бы не была так утомлена. Но она должна была признать, что решение Энндала было мудрым. Девушка была явно менее подготовлена к такому походу, чем ее спутники. И она бы не хотела помешать им в достижении цели.
        Девушка легла на спину и посмотрела на небо. Она никогда не видела его таким настоящим и таким близким. Тысячи звезд соперничали друг с другом в блеске, покрывая пустыню покровом тайны, которая пугала Брисеиду так же сильно, как и поражала ее. Она свернулась в клубок, чтобы лучше прижаться к известному и надежному миру, взглядом проследила за Млечным Путем в космосе и мало-помалу позволила тысячелетним звездам унести ее в сон.
        19
        Божий дар
        Даже без дежурства ночь для Брисеиды была длинной, холодной и неспокойной. Она не привыкла спать на улице, окутанная облаком пыли, с одной лишь грязной сумкой в качестве подушки. Девушка проснулась на рассвете, когда было чуть прохладнее, чем накануне.
        Менг Чу и Леонель уже приготовились к отбытию, их сумки были закинуты на плечи. Энндал чуть поодаль стоял на коленях и читал молитву, сложив руки и закрыв глаза.
        - Оанко и Эней заняты церемонией подношения дыма, - тихо прокомментировал Леонель, проследив за взглядом Брисеиды. - Цитадели стоит быть начеку, когда ее преследует такая команда.
        - Только бы они не молились богу войны, - застонала Лиз, лежа на земле и переворачиваясь, чтобы найти более удобное положение.
        - Кто знает, может быть, это наш единственный выход, - возразил Леонель.
        Брисеида дождалась полудня, прежде чем подойти к Леонелю. Он быстро шел вперед, вглядываясь в горизонт. Ей приходилось постепенно ускоряться, чтобы не отставать и не бежать за ним.
        - Ты… очень смелый… - сказала она после долгого молчания, стараясь не отставать.
        - Правда?
        - Да… да, конечно, но я хотела понять твою позицию…
        Заметив, что она устала, он слегка замедлился.
        - Если только не расскажешь Энндалу то, что я тебе скажу.
        Она резко покачала головой. Ничего не расскажет.
        - Раньше я мечтал стать великим физиком, сделать такие потрясающие открытия, как Тесла. Мой отец предпочел бы, чтобы я взял на себя управление его лесопилкой, поэтому я подумал, что если пойду в армию, то смогу платить за свое образование. Но после того, что я там увидел… Зверства, которые те психи способны совершать благодаря технологиям… Есть вещи, которые можно увидеть на поле боя и которые ни один человек не должен встречать в своей жизни. Увиденное на некоторое время отнимает желание мечтать. Мой младший брат еще мал, ему всего пятнадцать. Не хочу, чтобы он проходил через то, что прошел я. Хочу, чтобы он мог верить в человечество. И, пока подобная грязь существует, брат не будет в безопасности.
        - Не проще держать брата подальше от войны? Конечно, можно попытаться уничтожить всех плохих парней в мире, но на это может уйти больше времени.
        Он посмотрел на нее своими зелеными глазами, и на его исхудавшем лице заиграла улыбка.
        - Ты забавная. Я готов отдать все, что у меня есть, даже если это будет для меня означать смерть, но я найду способ избавить мир от паразитов, которые водят нас за нос. Начну с Цитадели.
        Брисеида молча кивнула. Конечно, она не могла винить его за то, что он переживал о поисках, но его слова обеспокоили девушку.
        - Разве не поэтому происходят войны? Потому что существуют такие люди, как ты, которые готовы строить красивые теории и умирать за них? Может быть, мир не такой уж черно-белый, где зло на одной стороне, добро на другой.
        - Было бы лучше, если бы я остался на своей службе? Чтобы я прекратил задавать себе вопросы и умер не здесь, а глядя на врага?
        - Я не это хотела сказать…
        - Я не оставлял свою службу, - сказал Леонель, - я не дезертир. Меня привезли сюда в бессознательном состоянии, как и остальных.
        - Я не говорила такого… - удивленно оборонялась она.
        - Так легко вам осуждать солдат! Иди и тоже окуни руки в грязь, а потом посмотрим, что ты скажешь.
        - Но именно потому, что я решила не окунать свои руки в грязь, и если ты не заметил…
        - Пожалуйста, хватит. Ты очень красивая, но не знаешь, о чем говоришь.
        Уши Брисеиды покраснели. Она выпрямилась, чтобы ответить ему, но молодой человек продолжал идти, и к тому времени, как девушка собралась с мыслями, он уже ушел.
        - Он всегда такой глупый или делает исключение для меня? Я думала, что женоненавистники остались позади, когда я покинула Цитадель…
        - Ты должна быть с ним помягче, - сказала Лиз. - Война, даже в наше время, ломает людей.
        - Мне казалось, ты думаешь, что он сглупил, когда записался на службу?
        - Каждый занимается тем, что может, опираясь на собственные знания. Кто мы такие, чтобы судить его? Все же он неплохой парень.
        - Когда-то я был на его месте, - проговорил Энндал. - Ощущение того, что в самом расцвете сил тебя лишили мечты, разжигает ярость, которую может подавить только время.
        - Но Леонель не хочет позволить времени успокоить себя, он хочет умереть!
        - Смерть - лишь один из возможных исходов его истории. Если он хочет двигаться вперед, если он хочет выбраться из охватившего его чувства бессилия - худшего из всех, - ему придется пройти через ярость и гнев. Ему придется бороться. Все мы когда-нибудь умрем. И иногда именно в момент, когда мы приближаемся к смерти, мы наконец снова чувствуем себя живыми.
        - Верно, - заметила Лиз. - Я, как никогда, чувствую себя живой, когда играю персонажа, который близок к смерти.
        - Это не дает ему права считать себя умнее всех остальных, - хмуро проворчала Брисеида.
        Солнце поднималось все выше и выше в небе, переливаясь над пустыней, где не было никаких признаков жизни. К тому времени, когда солнце достигло зенита, никто из них уже не мог придумать, о чем говорить, а атмосфера стала еще тяжелее, когда солнце начало клониться к западу. Ребята остановились на мгновение, чтобы восстановить силы, и Эней наконец сказал то, что было у всех на уме:
        - Может быть, стоит повернуть назад? У нас осталась только половина запасов…
        Энндал снял с пояса нож и покрутил его между пальцами. Брисеида уже видела, как он делал так накануне утром, перед их уходом.
        - Эней прав, - вздохнул Менг Чу. - Пора подумать о возвращении. Мы никого здесь не найдем.
        - Я же говорил, что надо было оставлять хлебные крошки, - сказал Леонель, горько улыбаясь.
        - Убери нож, Энндал, а то кого-нибудь покалечишь, - раздраженно зашипела Лиз. - А я только начала привыкать к этой пустыне… Старина, ты меня услышал?
        Оанко молча достал свой сэндвич.
        - Может быть, мы еще успеем все выяснить, - заметил Леонель, - если Брисеида вспомнит полезные вещи, которым научилась в Цитадели.
        Брисеида посмотрела на него, и Леонель выдержал ее взгляд, откусывая хлеб. Энндал поднял руки в знак примирения:
        - Послушайте, давайте не будем начинать…
        - Я помню только одно, - перебила его Брисеида, задетая за живое, не отрывая взгляда от Леонеля. - В Цитадели нам снова и снова повторяли, что ничего нельзя оставлять на волю случая. Все рассчитано с учетом их планов. Старик любит тайны не меньше, чем Цитадель. Почему бы тогда и ему не рассчитать все точно? Он дал нам еды на три дня, потому что знал, что нам придется идти три дня, прежде чем мы найдем место с припасами. Мы должны продолжить путь на запад.
        Энндал оторвался от своего ножа:
        - Прошу прощения?
        - Старик знал, что делал, когда отправил нас сюда. Он ни разу не колебался. Представьте себе его разочарование, если он увидит, что завтра вечером мы вернемся с пустыми руками… Так не должно быть.
        - В том и проблема, что мы понятия не имеем, как все должно быть, - сказал Леонель. - Слишком рискованно, мы должны вернуться.
        - Слишком рискованно? Я думала, ты готов умереть ради идеи? Быстро же ты передумал!
        - Я сказал, что готов умереть, а не то, что готов умереть глупо, - ответил Леонель почти агрессивным тоном.
        - Даже если старик рассчитывал на место с припасами, шанс наткнуться на него слишком мал, - вмешался Менг Чу. - Наш маршрут слишком хаотичен.
        - Не говоря уже о том, что он не рассказал об этом месте, - заметила Лиз.
        - Может быть, это проверка. Может быть, они следят за нами издалека, дожидаясь третьего дня. Они хотят знать, можем ли мы им доверять. Энндал, твоя вера, как никогда, должна быть сильна…
        - До определенного момента, Брисеида. Я не могу позволить себе так рисковать группой. Это слишком большая ответственность.
        - Знаю, - призналась Брисеида. - Сейчас каждый должен принять решение. Я иду дальше.
        - Нельзя в одиночку путешествовать по пустыне. Мы должны держаться вместе.
        - Ничто не мешает тебе пойти со мной, - заключила она, поднимаясь на ноги.
        - Ты даже не знаешь, куда идти, - вмешался Менг Чу.
        - Я молода, но не глупа, - ответила Брисеида тоном, не терпящим возражений. - Если Оанко может следить за солнцем, то и я смогу.
        Она подняла голову, чтобы определить положение солнца, и ринулась вперед, крепко держась за лямку своей сумки.
        По крайней мере, не обязательно было заявлять всему миру, что она храбрая, достаточно было ее поступков. Во всяком случае, у нее были реальные причины для того, чтобы хотеть продолжать. Брисеида все равно не могла вернуться домой. Агенты Цитадели будут там, чтобы встретить ее. У нее не было выбора, и, в отличие от других, у нее хватило мужества признать это.
        - В отличие от других, у меня хватает мужества признать это, - повторяла она про себя, топая по земле, чтобы не слышать маленький голосок, который рос в ее сознании.
        Проклятая гордость, - произнес голос. Как слепое шествие в пустыню поможет делу? Они, конечно, были правы, и в первую очередь прав Леонель. Но Брисеида просто не могла признать это открыто, не после того, что он сказал ей тем утром. Проклятая, проклятая, проклятая гордость…
        Брисеида решила досчитать до тридцати шагов. Тогда она признала, что тридцать шагов - не так уж много, и дала им шестьдесят, чтобы они проявили себя. На пятьдесят седьмом девушка решила, что глупо считать свои шаги, когда столько уже сделано и столько еще предстоит сделать, и просто отчаянно надеялась, что они позовут ее обратно.
        Почему они молчали?
        - Брисеида?
        Она облегченно вздохнула. Все равно! Они могут вернуться обратно.
        Эней бежал за ней. Она обернулась и, высоко подняв подбородок, вызывающе произнесла:
        - Что?
        - Брисеида, немного помедленнее, в отряде есть старики. После тридцати пяти организм работает по-другому, понимаешь? - Позади него шли взрослые. Они выглядели встревоженными, но решительными. Брисеида побледнела, когда Энндал приблизился к ней:
        - Ты права, Брисеида. Мы должны идти дальше, верить старику… Будем экономить еду на случай, если придется вернуться, но мы пройдем весь путь. Ты проявила большое мужество и поразила нас.
        Леонель избегал ее взгляда, а Лиз, несмотря на улыбку, не выглядела счастливой, но Менг Чу и Оанко кивнули в знак согласия. Брисеида хотела провалиться сквозь землю.
        День прошел.
        Они шли с опущенными головами, морща лоб, их ноги были красными и распухшими. Я не заставляла их следовать за мной, - повторяла про себя Брисеида, не в силах унять свою совесть.
        - И вот он, второй день в вакууме! - воскликнула Лиз, опускаясь на землю вечером второго дня.
        - Все нормально, - успокоил их Энндал. - Старик сказал ждать три дня. Мы ничего не увидим до завтрашнего вечера, нужно набраться терпения.
        - Это Брисеида сказала ждать три дня, старик же ничего не сказал, - напомнил Леонель.
        Брисеида бросила на него неодобрительный взгляд.
        Ночь прошла без происшествий, если не считать импровизированного появления мохнатого паука рядом с сумкой Брисеиды. Столкновение, которое стоило Леонелю хорошего синяка, парень, к сожалению, лежал рядом с ней. Конечно, Брисеида не намеренно ударила его локтем по щеке, когда подпрыгнула. Но пытаться убедить его в обратном было пустой тратой времени. Плевать, ему оставалось только отправиться в ад.
        На третий день пустыня, которая до этого была такой ровной, приобрела более круглый силуэт.
        Очаровательно. Но это ничего не меняло.
        К наступлению ночи у каждого из них оставался запас продовольствия, который можно было приравнять к двум приемам пищи, и менее литра воды.
        Тогда Энндал торжественно объявил, что они должны вернуться. Он был первым, кто разочаровался, но лидер сопротивления - почтенный старик, - видимо, был престарелым дураком.
        - Давно пора, - согласилась Лиз, сразу же начиная вести себя по-другому. - Все же я не хочу умирать здесь.
        - Давайте подождем до завтрашнего утра, - умоляла Брисеида. - Мы должны восстановить наши силы. Давайте последний раз попробуем добраться до места.
        - Хорошо, - сказал Энндал, - но завтра, на рассвете, мы должны свернуть лагерь. Прохладное утро поможет нам преодолеть как можно большее расстояние.
        Он посоветовал им сохранить вечерний паек на следующий день. Брисеида все равно не была голодна. Она не могла проглотить ни крошки, не могла осознать реальность их положения. Она ожидала заметить несколько укоризненных взглядов за вечер, но никто и не подумал высказать хоть малейшее замечание. Все находились в одинаковом оцепенении, испытывая разочарование и усталость при мысли о предстоящем походе.
        Брисеида спала очень плохо. Из-за того что она ворочалась, на ее бедрах остались синяки и каждое движение причиняло боль. Девушка повторяла слова старика. «Остальное зависит от вас», - сказал он. Какие подсказки они упустили? Почему потерпели неудачу? Если бы только у них было больше времени, возможно, что-то бы обнаружили.
        Рассвет не принес ничего, кроме тишины еще одного бессмысленного дня. Они молча собрали свои вещи.
        Брисеида взобралась на ближайший холм, чтобы в последний раз взглянуть на бескрайние дюны и позволить себе раствориться в их диком величии. Почему пески пустыни всегда казались красивее вдали? В горле застыл горький привкус. Даже если бы Цитадель позволила Брисеиде спокойно вернуться домой, пригород показался бы ей совершенно обычным после такого пережитого в пустыне…
        - Брисеида! Мы должны идти! - крикнул Энндал за ее спиной, стоя внизу. - Поторопись!
        - Я иду! - ответила она нехотя.
        - Что ты там делаешь? - нетерпеливо добавила Лиз.
        Брисеида отвлеклась от своих размышлений. Но, когда она обернулась, что-то привлекло ее внимание.
        Это был пустяк, едва заметная искра, но она заставила ее сердце бешено биться. Брисеида потерла глаза. Вот она, невероятная, слишком прекрасная, чтобы быть правдой, маленькая искорка.
        С другой стороны ребята продолжали настойчиво звать девушку.
        Она рванулась вперед.
        Это был металлический предмет. След от перехода. Начало пути? Брисеида побежала вниз по склону, не сводя глаз с объекта, боясь потерять его из виду. Она опустилась на колени, чтобы поднять его. С вершины холма Энндал призывал ее к порядку.
        Вилка.
        Она подняла голову, оглядываясь по сторонам в поисках других подсказок. Эта вилка не могла попасть сюда сама! Постепенно на склоне холма разгорался свет.
        - Брисеида! Не думай, что мы будем следовать за тобой вечно! Вернись!
        Она вздрогнула. За этой рощей, чуть дальше…
        Брисеида побежала вниз по склону, зажав в руке вилку. Ее нога задела что-то. Девушка споткнулась, приземлилась на деревянный настил, мучительно подняла голову и увидела разломанный ящик, содержимое которого высыпалось на песок.
        - Брисеида, все ждут тебя! Мы должны идти! - присоединился к остальным Леонель.
        - Нам больше не придется никуда идти, - ответила она, задыхаясь.
        - Брисеида… Что это у твоих ног?
        - Дай мне свой нож, нужно проверить.
        Леонель быстро достал свой нож и протянул ей. Брисеида со всей силы вонзила лезвие в банку: холодная вязкая жидкость брызнула ей в лицо, и девушка разразилась смехом.
        - Что это?
        - Они не подписаны, но Брисеида открыла банку со стручковой фасолью.
        - И сколько их?
        - Больше, чем мы сможем унести. Есть также фляги с водой.
        Энндал провел пальцами по металлическому цилиндру, заставляя его перекатываться между ладонями.
        - Странно… - наконец пробормотал он.
        - Божий дар, - согласился Леонель. Затем, повернувшись к остальным, он сложил руки рупором: - Все сюда! Мы нашли консервы!
        Лиз чуть не плакала от радости, когда обнаружила ящик, который Брисеида наконец-то полностью открыла, показывая внушительный запас консервных банок. Оанко, Менг Чу, Энндал и Эней с опаской осмотрели находку.
        - И как мы можем быть уверены, что все это съедобно? - проговорил Менг Чу, осторожно постукивая по одной из упаковок.
        - Это же консервы! - воскликнула Лиз. - Конечно, они съедобны!
        - Давайте откроем их все и проверим, - сказал Эней.
        Лиз бросила на него убийственный взгляд:
        - Ты когда-нибудь пытался думать? Ты специально так говоришь или действительно глуп?
        Эней в бессилии поднял руки в сторону Энндала. Последний пожал плечами.
        - Не такая уж плохая идея, если мы сможем открыть их…
        - Что мы сможем легко сделать, - вмешалась Брисеида, пока у Лиз не сдали нервы. - Некоторые консервы откроем сегодня, чтобы приготовить еду, а остальные оставим на потом.
        Энндал нерешительно посмотрел на двух девушек, но потом сдался:
        - Поскольку вы, похоже, хорошо разбираетесь в этом…
        Чуть дальше они нашли второй сломанный ящик, как будто его выбросили из самолета. На земле валялась разбитая посуда и битое стекло, вокруг лежала полезная утварь: кастрюля, плита… Было также несколько фляжек с водой.
        - Чудо, - повторял Энндал, пока Эней развлекался тем, что выключал и включал огонь на плите.
        - Да, и будет чудом, если нам удастся выбраться из этой пустыни, несмотря на глупость некоторых людей, - ответила Лиз, забирая баллон из рук Энея.
        Она расстелила на песке большую белую скатерть и расставила на ней тарелки.
        - Сегодня у нас праздник, - сказала Лиз. - Нужно делать все правильно.
        Банки были настолько большими, что одной хватило бы на целый обед. Они взяли на себя смелость открыть дюжину из них. Смесь морковки и горошка, томатный суп, каштаны, сардины… Для путешественников, готовых довольствоваться половиной бутерброда, это был настоящий пир.
        - А потом в какую сторону нам идти? - спросил Эней, когда насытился.
        - Я думала, это очевидно, - удивилась Брисеида.
        - Конечно, мы возвращаемся, - сказала Лиз.
        Брисеида нахмурилась:
        - Я не это имела в виду.
        - Что значит ты не это имела в виду? - икнула Лиз. - Что, ты не усвоила урок? Действительно ли ты хочешь умереть в этой пустыне?
        - Старик был прав, - сказал Менг Чу. - Мы нашли припасы.
        - Всего лишь совпадение, эти ящики - чудовищная удача! - взорвалась Лиз.
        - В пустыне нельзя выжить по счастливой случайности, - проговорил Оанко.
        - И именно поэтому мы должны повернуть назад!
        - Это не было случайностью, - тихо прошептала Брисеида, как будто сказала плохое слово, ища поддержки в глазах своих спутников.
        Леонель, не решив, какую сторону выбрать, снова обратил свое внимание на Энея. Он больше стремился угадать, о чем думают остальные, а не сформировать собственное мнение. Остальные трое мужчин молча кивнули.
        - Как насчет голосования? - предложил Леонель. - Те, кто за продолжение приключения, поднимите руки.
        - О, какой в этом смысл? - воскликнула Лиз, увидев протянутые руки. - Понимаю, что я единственный разумный человек в этой кучке чудаков.
        Она опустилась на песок, глядя в огромное голубое небо.
        - Из вас вышли бы хорошие актеры, из всех вас. Чтобы хотеть стать актером, нужно быть абсолютно сумасшедшим и безответственным.
        Сквозь маску плохого настроения пробилась застенчивая улыбка.
        - Предупреждаю, если через три дня мы снова окажемся без еды и воды, не приходите и не жалуйтесь, вы будете сами в этом виноваты.
        Брисеида облегченно выдохнула. Приключение продолжалось.
        Они договорились, что каждый из них возьмет по две огромные банки и воды на три дня. А если немного экономить, то хватит и на дольше. Холщовая сумка Брисеиды не была рассчитана на такой груз, но она выдержала.
        И они продолжили идти, по-прежнему направляясь на запад.
        Упавшие с неба банки дали им надежду и породили новые вопросы. Что, если старик уже дал им больше подсказок, чем они готовы признать? Что, если они недостаточно глубоко заглянули в свою душу? Возможно, они недостаточно старались сравнить то, что старик рассказывал им о Цитадели, с опытом Брисеиды. Могли ли они лучше перенять ее опыт?
        Спутники Брисеиды задавали все больше и больше вопросов о Цитадели. Несмотря на сухость и пыль в горле, Брисеида старалась отвечать как можно подробнее, копаясь в памяти, надеясь, что очередной рассказ вдруг пробудит в них какое-то особое чувство. Она пожалела, что не уделяла больше внимания ораторскому искусству, так как многочисленные легенды перемешались в ее голове. Но ее друзей гораздо больше интересовали уроки по играм во власть.
        Как генерал, Менг Чу был не чужд подобному, и тренировки в Цитадели сильно его заинтриговали. Брисеида инсценировала некоторые упражнения Герфолка и даже заставила их воспроизвести неприятное для нее первое испытание - единственная студентка в окружении мужских глаз. Однако эксперимент не показал, что она тогда чувствовала, поскольку Лиз, помещенная в центр, не испытывала никакого дискомфорта от того, что ее раздевают взглядом. Она даже наслаждалась этим, разыгрывая провокацию до такой степени, что Эней сильно покраснел под смех Леонеля. Хотя молодая женщина уверяла их, что относится к исследованиям очень серьезно, Лиз иногда вела себя с легкостью, которая смущала Брисеиду. Она задавала много вопросов, в отличие от Оанко, который довольствовался наблюдением, затягиваясь своей длинной трубкой, словно надеялся, что табак принесет ему просветление. Но Лиз всегда удавалось благодаря своему актерскому мастерству высмеять их проникновенные занятия. В конце концов Брисеида поняла, что ребячество Лиз - это просто способ справиться со своим беспокойством. Уловка, которая иногда оказывалась неэффективной,
как выяснилось однажды вечером, когда они пробовали играть в гляделки. Лиз долгое время заставляла их верить, что она наконец нашла в себе то знаменитое таинственное чувство, которое они так жаждали. Затем она разразилась смехом, видя, как они все ловили каждое ее слово, охваченные мыслью о том, что они скоро все поймут. Их разочарование было настолько велико, что у них быстро пропало всякое желание шутить.
        Шли дни, и уныние окончательно завладело путниками. Они не поддались искушению ослушаться и рассказать о своем прошлом. Нарушить запрет было равносильно признанию абсурдности указаний старика. Пройдя столько миль, подвергая свою жизнь опасности, они уже не чувствовали, что могут отказаться от последней надежды.
        И они продолжили свой путь, их лица были изможденными, глаза стеклянными. Разочарованная Брисеида смотрела, как солнце сжигает ее кожу, как она облезает, и снова сжигает, прежде чем кожа перестанет шелушиться. На губах образовались корочки, а волдыри на ногах она уже не могла сосчитать. Ее всегда мучила жажда. Девушка мечтала о воде, но кругом была пустыня, с каждым днем все суше, все тоскливее, все безлюднее. Даже в мыслях… Не такое приключение она себе представляла.
        Что касается консервов, то разочарование было сильным. О, у них получилось открыть их с первого раза! Некоторые из консервных банок, которые они взяли с собой, вероятно, треснули при падении самолета: они обнаружили их заплесневевшее содержимое. А вот другие… Однажды вечером они ели на ужин ассорти из лука-шалота, чеснока и рубленого лука. На следующее утро - фуа-гра. В тот вечер Менг Чу угостил их горчицей, и Брисеиду затошнило, когда на следующий завтрак они обнаружили много томатной пасты. Ее желудок начал издавать смешные звуки. Это заставляло задуматься, умрут они не от голода или жажды, а от несварения желудка?
        - Итак, Брисеида, - сказал Леонель на четвертый вечер, доставая последнюю банку с едой, чтобы взвесить ее на ладони, прежде чем открыть, - если старик действительно все предусмотрел, почему он составил для нас такое меню? Решил пошутить над нами?
        - У меня дома шутку можно оценить по тому, насколько она смешная, - ворчал Менг Чу.
        - Сколько банок осталось? - обеспокоенно спросил Энндал.
        Оанко, Брисеида и Менг подняли руки.
        - Три… - пробормотал Энндал, глядя в сторону. - Всего лишь три…
        - Все равно у нас в запасе больше дня, - заметил Эней, схватив банку Леонеля, чтобы открыть ее своим ножом. - За день может многое произойти.
        У Энея была раздражающая склонность всегда видеть все в хорошем свете. Накануне он даже успел пошутить по поводу горчицы, уверяя, что она, несомненно, очень хорошего качества, поскольку перебивает вкус блюда, к которому ее подают. Брисеида улыбнулась, представив по убийственному взгляду Леонеля, что он хотел бы проверить теорию Энея, засунув ему в рот горсть песка.
        - Вот наша добротная вечерняя трапеза, - добавил Эней. - Молитва, друзья мои, да помогут нам все боги, момент истины приближается!
        Энндал склонил голову, чтобы прошептать молитву, и Брисеида на всякий случай повторила за ним. Ее желудок яростно урчал. На этот раз они точно смогут нормально поесть…
        Эней высоко поднял свой нож и резким ударом вонзил его в металл. Но лезвие отскочило и воткнулось в его указательный палец.
        - Ай! - Он удивленно воскликнул, уронив банку и вскочив на ноги. - Мой палец! Больно!
        - Эней! Ты в порядке? - забеспокоилась Лиз, вскакивая на ноги.
        - Палец на месте, значит, он должен выжить, - прокомментировал Леонель.
        - Ничего страшного, я удивился, простите, не надо было кричать…
        - Да это вовсе не пустяк, ты истекаешь кровью! Оанко, быстро сделай перевязку!
        - Где банка? - внезапно спросила Брисеида, обыскивая взглядом землю в нарастающей темноте.
        Они разбили лагерь на вершине небольшого скалистого холма, надеясь на следующее утро издалека заметить присутствие живности. Оанко, засунув руку в рюкзак в поисках бинта, прервал создавшуюся суету.
        До них донесся металлический звук.
        - О нет…
        Жестяная банка покатилась к расщелине, по которой они карабкались. Брисеида прыгнула за ней. Леонель, который сначала шел по пятам, обогнал девушку, выкрикивая проклятия и злобно преодолевая расстояние, которое отделяло их от перекатывающейся еды.
        Банка свернула влево, в сторону менее крутой тропы, по которой они поднимались. Светлая мысль осенила Брисеиду, которая была рабой своего желудка. Девушка повернула направо. Короткий путь. В три длинных шага она спустилась на три метра ниже, чудом сохранив равновесие. Еще несколько шагов, и Брисеида увидела, что банка катится к ней.
        Нет.
        В расщелину.
        Брисеида широко раскрыла глаза. Она не успела всего чуть-чуть. В последний момент бросилась вперед, протянула руку, коснулась пальцем цилиндра, и он, разогнавшись, исчез в бездне. Только тогда она поняла свою ошибку. Под подошвами покатились камни, девушка никак не могла удержаться. В результате она упала.
        Ее крик достиг дна впадины, но не сама Брисеида: кто-то схватил ее за запястье.
        - Останься с нами, - усмехнулся Энндал, напрягая все мышцы.
        Менг Чу приблизился со спины. Он лег на землю, чтобы схватить Энндала за ноги и помочь ему вытянуть ее.
        - Все хорошо. Я держу тебя, держу!
        - Я прикоснулась к нему кончиками пальцев, у меня почти получилось!
        - А еще ты чуть не умерла, - жестко прокомментировал Менг Чу. - В конце концов, все не так уж плохо. Боже мой, ты как щенок, который бегает, не задумываясь!
        - В следующий раз постарайся быть осторожнее, - сказал Эндал. - Возможно, мы найдем еще несколько железных банок. У тебя же только одна жизнь.
        Брисеида виновато покачала головой. В животе снова заурчало. Должно быть, она выглядела довольно несчастной, поэтому обычно такой непреклонный Энндал вдруг воскликнул:
        - Ну давайте не будем сдаваться! Брисеида, кажется, у тебя осталась еще одна банка?
        Она слабо кивнула.
        - Не очень-то она тяжелая, - разочарованно заметила девушка.
        - Может быть, там торт на сухих сливках, - мечтала Лиз, жадно глядя на банку.
        Менг Чу взял блестящий цилиндр из рук Брисеиды и достал свой нож.
        - Достаточно жертв для вечера…
        Он уверенной рукой проткнул ровный круг, и все наклонились вперед, чтобы заглянуть на содержимое.
        - Что…
        Менг Чу достал из коробки трубочку размером с палец. Брисеида не могла поверить своим глазам. Это была анисовая палочка, такая же, как те, которые использовала ее подруга Аликс, чтобы снова не закурить. Все ее остатки хорошего настроения исчезли одним махом.
        - Но это не еда! - возмутилась Лиз. - Почему анисовые палочки кладут в консервную банку? Какая с этого польза?
        - А зачем было бросать ящик с припасами посреди пустыни? Кто знает? По крайней мере, на фронте мы понимали, почему голодаем…
        - Брисеида, что ты делаешь? - озадаченно спросила Лиз.
        Брисеида вынула анисовую палочку изо рта и недовольно выпустила губами второй воображаемый круг дыма.
        - Я иду на компромисс.
        20
        Песочники
        Момент милосердия наступил без предупреждения.
        Они шли еще целый день, а потом в сумерках сидели вокруг своей последней банки, чувствуя себя как никогда опустошенными.
        - Я ненавижу оливки, - поморщилась Брисеида, обнаружив содержимое их последнего ужина.
        Затем она набросилась на свою порцию, думая, что с таким же успехом могла бы проглотить сырое яйцо. Потом что-то внутри ее надломилось, когда мякоть оливки лопнула под ее зубами.
        Брисеида уже ничего не ждала от пустыни, и ей было все равно, найдет ли она ответ на загадку старика и выйдет ли живой из этого путешествия. Мучения, которые девушка испытывала во время их похода, были уже невыносимы, и она желала только одного: обрести покой.
        Осознав свое желание, Брисеида почувствовала облегчение и почти эйфорию.
        Затем девушку потревожил какой-то шум, и ее состояние внезапно насторожило Брисеиду: неужели она потеряла рассудок до такой степени, что начала слышать странные звуки? Или она отвыкла есть так много, что челюсть начинала скрипеть? Или это были песчаные оливки, которые хрустели под ее зубами? Она перестала жевать, и шум усилился. Девушка быстро встала и повернулась, напрягая слух.
        - Брисеида, что случилось? - спросил Энндал, который, в свою очередь, перестал есть.
        Оанко был уже начеку.
        - Там! - прокричала Брисеида, указывая пальцем в темноту. - Там кто-то есть!
        Все вскочили на ноги.
        - Ты уверена?
        - Где же?
        - Пожалуйста, пусть это будет правдой, - взмолилась Лиз, затаив дыхание.
        - Я ничего не вижу, - сказал Леонель, нахмурившись.
        - Но вы слышите, вы слышите этот скрежет? ТАМ! - кричала Брисеида, размахивая руками. - МЫ ЗДЕСЬ! МЫ ЗДЕСЬ!
        Скрежет прекратился, а затем зазвучал снова. Вскоре они смогли четко различить две фигуры. Два велосипеда с тяжелыми дорожными сумками, которые толкала заметно уставшая пара. Женщине, несмотря на рыжие волосы, было около шестидесяти лет. Мужчина в седом катогане выглядел старше.
        Оанко и Эней выбежали им навстречу.
        - Какая странная идея - пересекать пустыню на таких необычных вещах, - размышлял вслух Оанко, неся один из двух ржавых велосипедов к костру.
        - Но мы не пересекаем пустыню, - ответила женщина нежным голосом. - Мы живем здесь.
        - Вы живете здесь? - озадаченно повторила Лиз.
        - Это старик послал вас, чтобы вы встретили нас? - спросил Энндал. - Мы уже начали отчаиваться встретить кого-либо в этой пустыне.
        - И все же здесь столько всего происходит, - сказал мужчина, не отвечая на вопрос Энндала. - Не хотите разделить с нами трапезу?
        - Нас слишком много, - вежливо сказала Лиз, - мы устроим набег на ваши запасы.
        - Нет, мы с удовольствием поделимся, - ответила женщина своим бархатным голосом. - Не так ли, Мигель?
        - Конечно, Эйди, - ответил тот.
        Мигель достал из одной из седельных сумок два огромных сушеных окорока, а также много хлеба и воды. Этого было более чем достаточно, чтобы Лиз прослезилась, а Менг Чу растерял свой суровый образ. Оанко настоял на том, чтобы дать им в обмен набор лекарственных трав, которые он хранил высушенными в маленьком холщовом мешочке.
        - Есть ли поблизости лагерь Сопротивления? - продолжил разговор Энндал. - Откуда вы приехали на своих двух колесах?
        - Не важно, откуда мы пришли, - сказал Мигель, откусывая кусок мяса. - Важно только ваше место назначения. Куда вы направляетесь?
        - Пока мы не отыщем решение внутри себя, никуда, - с горечью сказал Леонель, втайне надеясь, что эти двое достанут чудодейственное решение из своих велосипедных сумок.
        - Вы все еще не обнаружили его, - сочувственно сказала Эйди. - Жаль… Но потом, когда вы его найдете, куда вы пойдете?
        - Приятно знать, что от нас ждут, когда мы отыщем это чувство, - с опаской сказал Менг Чу, в то время как Оанко наклонился к Энндалу, чтобы прошептать ему на ухо:
        - Не уверен, что именно их мы ждали…
        - О да, конечно, - согласился Мигель, с досадой кивнув.
        Но вдруг в его глазах вспыхнула искорка. Женщина с любовью опустила ладонь на руку мужчины, как будто только что прочитала его мысли.
        - Однажды утром, когда я занимался садоводством, мимо меня прошел лепрекон, - сказал он. - У него были большие острые уши, помятая шапка, и он еле волочил ноги. «Кажется, дела у тебя не очень хорошо идут», - сказал я, когда он споткнулся о мою лопату. Затем он рассказал мне, что тысячу лет назад ушел из дома на поиски потерянной вещи, поклявшись, что не вернется, пока не отыщет ее. И что же он потерял?
        «В том-то и проблема, - сказал он, - я так долго отсутствовал, что не могу вспомнить!» Лепреконы верны своим словам. Бедняк, находясь в плену своего обещания, не мог ни найти свою вещь, ни вернуться домой. Меня это очень огорчило. Поэтому я решил помочь ему: поскольку он только что растоптал мой труд, я потребовал, чтобы он возместил ущерб.
        Эйди кивнула в знак согласия.
        - Вежливость его народа требовала, чтобы он отдал мне должок, прежде чем возобновить свои поиски. Я послал его выяснить природу потерянного предмета. Для выполнения нового задания он мог путешествовать по миру, отправиться куда угодно и даже вернуться домой. Лишь бы не возвращаться ко мне, пока не найдет ответ. Таким образом, лепрекон на некоторое время был освобожден от своего первого обещания. Через несколько месяцев он вернулся, чтобы рассказать мне о природе потерянного предмета, и я позволил ему возобновить первоначальные поиски. Он быстро нашел свой предмет.
        Эйди поцеловала Мигеля в губы, гордясь им, в то время как ее слушатели хранили молчание.
        - И что это был за предмет? - наконец спросил Эней. Единственный, кто внимал словам Мигеля, не находя в них ничего странного.
        - О… Я не помню…
        - Вы до сих пор не сказали нам, кто вы и кто вас послал, - сказал Менг Чу, чувствуя растущее подозрение.
        - После такого рассказа действительно ли есть необходимость в представлении? - заметила Лиз. - Эти двое из той же породы, что и старик. Он послал вас, не так ли?
        Парочка просто улыбнулась.
        - Вы предлагаете нам вернуться к старику? - спросил Энндал.
        - Для начала пересмотрите его указания. Тогда вы поймете.
        - Старик нам ничего не объяснил, - ответил Эней, слишком увлеченный этой парой, чтобы понять, как напряжены его попутчики. - Одна очень-очень старая женщина из той же деревни дала нам кое-какие вещи в дорогу, но…
        - Но старик сказал нам делать с ними все, что мы хотим, - добавил Энндал.
        - Естественно. Только вы сами можете сделать свой выбор.
        Менг Чу и Леонель смотрели на двух незнакомцев так, словно те были в лучшем случае жалкими глупцами, а в худшем - приспешниками Цитадели, которые разыгрывали их. Если бы они не принесли еду, подумала Брисеида, генерал и солдат уже угрожали бы бедной паре, чтобы заставить их рассказать правду.
        - Если эти предметы действительно важны, почему я ничего не получила? - Брисеида отважилась посмотреть на их реакцию.
        - Ты ничего не получила? - учтиво спросил Мигель. - Странно…
        - Не переживай, - сказала Эйди, вставая, - мы сейчас же все исправим.
        Она ушла к велосипедам, вернулась с большой холщовой сумкой и маленькими пустыми песочными часами, которые положила на раскрытую ладонь Брисеиды.
        - Вот твой подарок на прощание, - сказала Эйди, доставая из сумки горсть золотого и белого песка.
        Медленно пропуская крошечные зерна между пальцами, она внимательно следила за тем, как они падают в песочные часы. Когда верхняя половина была заполнена, Эйди закрыла крышку и сказала:
        - В мире существует два миллиона семьсот восемьдесят три тысячи шестьсот пятьдесят четыре песчинки. При каждом переходе переворачивайте песочные часы. Когда последняя песчинка окажется на другой стороне, вы тоже должны перейти на другую сторону.
        - Вы… вы посчитали их? - воскликнул Эней.
        - Эней, - насмешливо произнесла Лиз, легонько толкнув его.
        Но улыбка Эйди, кажется, лишь подтверждала предположение Энея.
        - Сумки, которые висят на этих штуках, заполнены песком? - спросил Оанко. - Зачем вы тащите весь этот песок через пустыню?
        - У каждого из нас есть своя работа, - просто ответил Мигель.
        Раскат грома прервал их обмен мыслями. Они посмотрели вверх. Вдали, на юге, скопление молний разорвало небо.
        - Гроза, - пробормотал Энндал.
        Сколько раз они уповали на дождь за последние несколько дней?
        - Да, - сказал Эйди, - сегодня лестницы грохочут. Наверху есть движение.
        - Какие лестницы? - заинтригованно спросил Эней.
        - Они двигаются, разве вы не знали? - ответил Мигель, его глаза сверкали. - Карта времени не является непреложной. Лестницы времени движутся, и иногда они задевают друг друга. И тогда все небо сотрясается.
        - Почему они сталкиваются друг с другом, когда двигаются? - спросил Эней, которого, казалось, совсем не беспокоили слова парочки.
        - Это трудные перемещения, карта времени должна учитывать оба мира: Мир Снов, - Эйди сделала круговое движение, указывая на пустыню, - и мир реальности, откуда вы пришли. Они очень сильно связаны друг с другом, гораздо сильнее, чем вы можете себе представить, благодаря путешествию химеры между мирами.
        - Что вы называете химерами? - спросил Менг Чу, который решил выведать информацию.
        - Все фантастические существа, созданные в Мире Снов!
        - И как они попадают… в реальность?
        - Мостом являются произведения искусства.
        - Например, картины? - спросила Брисеида, думая о портретах фантастических существ, которые целыми сотнями украшали стены Цитадели, и о странной ситуации с проводником под полем для турниров.
        - Особенно картины!
        Брисеида встретилась взглядом с Энндалом и Лиз. Как и она, они не пропустили туманные намеки пары. И, как и она, они не знали, переживать им или радоваться.
        - А херувимы, по вашему мнению, тоже химеры? - небрежно добавила Брисеида.
        - Конечно!
        Мигель продолжил:
        - Говорят, что, когда надвигается гроза, нужно сказать: «Вечное вдохновение, ты свободно». Эти слова помогают химерам перемещаться из одного мира в другой.
        - Вечное вдохновение, ты свободно! - радостно воскликнул Эней.
        Леонель бросил изумленный взгляд на своего друга, впервые осознав, что может возникнуть проблема. Он сидел, ожидая следующего хода.
        - Если в вашей речи есть какое-то закодированное сообщение, - обратился Леонель к паре несколько суховатым тоном, - прошу прощения, но боюсь, что я его не понял.
        - Никакого сообщения нет, - просто ответил Мигель.
        Эйди взяла немного песка из своей сумки и высыпала несколько песчинок на ладонь каждого.
        - Вижу, вы устали. Мы должны позволить вам отдохнуть.
        Брисеида не собиралась прерывать их разговор, который только что начался. Если бы они продолжили свои расспросы, то в конце концов поняли бы, о чем говорила пара. И все же, когда она перебирала в руках песчинки, стараясь собраться с мыслями, она почувствовала, как тяжелеют ее веки. Мысль о хорошем ночном отдыхе показалась ей настолько приятной, что она забыла о своем вопросе. Девушка пыталась ухватиться за следующий вопрос, но он испарился, как и первый. И вскоре она уже не могла вспомнить, почему ей нужно было продолжать бодрствовать.
        - Откуда вы все это знаете? - спросил Эней, зевая.
        - Потому что мы - хранители снов…
        На следующее утро Брисеида проснулась более бодрой и отдохнувшей, чем обычно. Таинственная пара исчезла, оставив после себя два огромных вяленых окорока, семь буханок хлеба и несколько литров пресной воды.
        - Господь с нами, - пробормотал Энндал, обнаружив все эти сокровища.
        - Поверю тебе на слово… - сказал Леонель, который уже рассматривал их новые лакомства. - Как вы думаете, почему они оставили нам все это?
        - Может быть, потому, что они хотят нам помочь, - ответила Лиз, разминая спину, чтобы хватило сил встать. - Вы видели, в какую сторону они пошли? Я так устала вчера, что спала как убитая.
        - Это потому, что нас накачали наркотиками, - сказал Менг Чу, изучая следы на золотом песке, оставшиеся на поверхности близ остатков костра.
        - Ты так думаешь? Но почему?
        - Может быть, они просто не в своем уме, - размышлял Леонель. - Их поступки кажутся бессмысленными.
        Энндал вопросительно смотрел на Энея, желая узнать его точку зрения, но юноша не решался ничего сказать, боясь, что его упрекнут за то, как он повел себя накануне.
        - Я обошел весь лагерь, - сказал Оанко. - Они не оставили ни единого следа, когда уходили. Как будто улетели.
        - Они весьма энергичны для людей, которые не в своем уме, - сказал Менг Чу. - Логика в их словах была, но мы ее не поняли. Убедитесь, что вы ничего не упустили.
        Порывшись в сумке, Брисеида с удивлением обнаружила свой оранжевый кулон, спрятанный среди вещей в подкладке из ткани. Возможно, старуха была не такой уж сумасшедшей… Брисеида повесила оранжевый камень на шею и позволила ему скрыться под льняной рубашкой.
        Их пожитки остались нетронутыми. Поскольку окорока выглядели вполне съедобными, Энндал пришел к выводу, что они должны продолжать двигаться вперед, следуя по пути солнца. Он также предложил им изучить свои предметы, как рекомендовал Мигель. Но вещи по-прежнему казались бесполезными. Камертон звучал неправильно, духи не имели запаха, а палочки для еды были не китайскими. Монокль являлся просто большим увеличительным стеклом, а вязанка веток гнила. Компас по-прежнему не указывал на север.
        Расстроенная Лиз играла с флаконом в виде груши, затем вздохнула:
        - Ну, тогда вы уверены, что не хотите вернуться? С этими окороками нам, возможно, хватит еды, чтобы добраться до деревни старика. У нас, конечно, мало воды, но…
        - Господь с нами, - сказал Энндал, положив сильную руку ей на плечо.
        - Это значит, что мы продолжаем, - фальшиво прошептал Леонель на ухо Лиз, когда Энндал отошел. - Если что, все можно свалить на Господа, - снова вздохнул он, вставая.
        Но он не стал больше возражать. Как и остальные, он предпочитал полагаться на веру Энндала, нежели пересмотреть целесообразность их бесконечного шествия.
        Они снова отправились на запад в молчании, размышляя о безумном рассказе этой пары. Их история о химерах и путешествии по картинам потрясла Брисеиду особенно сильно. Это настолько соответствовало ее впечатлениям от Цитадели, что на мгновение ей показалось, что они читают ее мысли и придумывают свои безумные ответы. В каком-то смысле это было бы более обнадеживающий вариант, нежели представлять их служащими Цитадели, как предполагали Менг Чу и Леонель. Если эта пара входила в свиту старика, то на их речь могли повлиять выводы отряда сопротивления… Но почему в таком случае они так быстро ушли, не дав им никаких реальных объяснений? А может быть, они попали в Цитадель в схожих с ней условиях, стали жертвами ее постановок, как и Брисеида, и сошли с ума. Их история о мире снов и лестнице времени казалась совершенно неправдоподобной…
        День тянулся медленно.
        Было, наверное, пять часов дня, и Лиз начала напевать, чтобы убить время. Пейзаж снова изменился: теперь они двигались по пологим холмам, покрытым зеленоватой тундрой. Энндал и Менг Чу болтали о паре на велосипедах. Генерал по-прежнему был уверен, что эти двое их обманули и что рано или поздно они узнают о цели их фарса.
        - Нельзя так пропадать, если нечего стыдиться, - затараторил он, - ты должен понимать, что у нас проблема, Энндал.
        - Старик никогда не говорил нам, что мы должны опасаться встреч в пустыне, - ответил Энндал. - Он только сказал нам, что помощь придет, и она пришла…
        - Нет, он сказал, что у нас будут сопровождающие. Не помощники, а сопровождающие. А эти двое, помимо того что забивают нам голову небылицами…
        - Должно быть, был некий код, который мы не сумели истолковать.
        - Они сами опровергли эту версию! Зачем им обманывать нас, если они хотели нас направить на нужный путь?
        - Никто не сомневался, что Эйди и Мигель говорили правду, - сказал Эней негромко.
        Он прошел между Брисеидой и Леонелем, подальше от двух мужчин, которые его не услышали.
        - Что ты имеешь в виду? - сказал Леонель. - Ты думаешь, мы находимся в Мире Снов? Эней, ты же не шутишь?
        - Мы могли хотя бы попытаться представить себе этот мир, посмотреть, чтобы с нами тогда произошло, - слабо защищался Эней, его взгляд был устремлен в землю. - Чем мы рискуем? Если те, кто должен нам помогать, только ждут, чтобы проявить себя…
        - Я думаю, это хорошая идея, - сказала Лиз. - Мне надоело слушать споры Энндала и Менг Чу. Мы должны что-то сделать. Оанко! - обратилась она к их неутомимому разведчику, который все еще сканировал горизонт в сотне ярдов впереди. - Если бы мы оказались в Мире Снов, как думаешь, на что можно было бы обратить внимание в пейзаже?
        Оанко внимательно оглядел окрестности, указав пальцем на несколько больших низких облаков, оживлявших монотонность неба.
        - Если бы мы хотели путешествовать в Мире Снов, нам пришлось бы выяснить, какие послания передают нам облака. Будь то лошадь, орел или медведь.
        - Вот! У этого облака есть форма! - воскликнула Лиз. - Собака, видите?
        - Я бы сказал, что это крот, - сказал Леонель, морщась.
        - Или скорее черепаха, - усмехнулась Брисеида.
        - Черепаха? - воскликнула Лиз. - Ерунда!
        - Это не собака!
        - Но, смотрите, с торчащими ушами, вот! Оанко! Как думаешь, что означает «собака в облаках»?
        - Не все ли равно, если у него отвалятся уши, Оанко? - добавил Леонель.
        - Если бы мы были в Мире Снов, мы могли бы выбирать форму облаков, - сказал Эней, довольный тем, что его спутники подхватили его идею.
        Он перевел взгляд на серые расплывающиеся формы:
        - Я бы хотел, чтобы облака сделали для меня крылья, как у Икара, чтобы я мог парить с ветром. Разве не замечательно иметь крылья из облаков? - сказал он, обернувшись к своим друзьям. - Чувствовать себя парящим, как химера, существо наполовину человек, наполовину…
        Их изумленные лица заставили его замолчать.
        - Я думал, вы хотите поиграть, - нерешительно сказал он, когда они замолчали. - Но, если вы не возражаете, можно и не… Что со мной? Я опять что-то не то сказал?
        Он проследил за их взглядами, направленными к его ногам, и внезапно побледнел.
        Все те кожаные сандалии; под ногами все та же земля, тундра, всегда одинаковая. Но между ними… Между ними ничего не было. Тридцать сантиметров пустоты. Он левитировал.
        - Всемогущий Зевс… - пробормотал парень себе под нос.
        Его колени начали дрожать. Эней наклонился вперед, его тело напряглось, он широко раскинул руки и перевернулся на бок, чтобы приземлиться на землю. Остальные бросились к нему.
        - Что это было? Как ты это сделал? Ты левитировал! Вы видели это? Он левитировал! Это ты сделал? Что случилось? Но ответь нам, что это было? - закричали они все разом. Эней кивал, его глаза расширились.
        - Я… я не знаю… - сумел он выговорить через некоторое время, чтобы его оставили в покое.
        - Дайте ему подышать воздухом, а то из-за нас сейчас он потеряет сознание! - крикнула Лиз, отдергивая руку Энндала. - Брисеида, посмотрите, есть ли что-нибудь там, где он стоял.
        Что-нибудь? Там, где стоял Эней, ничего не было, подумала Брисеида, но все равно обшарила воздух руками. Ее запястье ударилось о твердую, невидимую поверхность. С замиранием сердца она исследовала гладкий предмет, с недоумением обнаружив, что ее ладони прижаты к пустому пространству. У прозрачного стекла должно были быть видимыми хотя бы некоторые края…
        - Эй! - крикнула она. - Посмотрите, что я нашла!
        Мужчины держались на расстоянии, но Лиз положила руки на странную поверхность.
        - Вот так, тайна раскрыта! Это всего лишь… - Она продолжила свои исследования.
        - Скульптура? Нет, это ступеньки. Лестница!
        Это невидимая лестница! Но почему она здесь оказалась?
        Брисеида ощупывала ступени, которые взлетали к небу, не подкрепленные никакими конструкциями. Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… Встав на цыпочки, Брисеида коснулась кончиками пальцев двенадцатой ступеньки, расположенной прямо над ней, и устремила свой взгляд в небо.
        Лестница, о которой говорила пожилая пара… Лестница, которая грохочет от грозы… которая движется и сталкивается с другими, чтобы соответствовать движениям карты времени. Брисеида вздрогнула.
        - Отойдите оттуда! - прорычал Менг Чу. - Это обман вчерашней пары. Я говорил вам, что в конце концов мы раскроем их замысел.
        - Это просто лестница, Менг Чу, - ответила Лиз, закатывая глаза.
        - А тебе приходилось видеть невидимую лестницу? - спросил Леонель.
        - Пока нет, признаю. И все же она может быть опасна…
        Оанко решил подойти и более внимательно изучить любопытное сооружение. Он протянул палец, вздрогнул и резко отступил назад, прежде чем возобновить свои поиски.
        - Какой странный материал…
        - Да, иллюзия удалась, - вздохнула Лиз. - Но все равно ничего особенного, это всего лишь лестница. Может быть, мне удастся найти что-то, что позволит изучить ее более тщательно, - добавила она, поставив сумку на одну из ступенек, чтобы порыться внутри.
        Но сумка скатилась по лестнице, как будто ее бросили на каток. Лиз подняла ее и поставила обратно на нижнюю ступеньку. Сценарий повторился.
        - И все же она реальна, - ворчала она.
        Оанко достал из кожаного мешочка одну из своих липких, смородинового цвета мазей и размазал ложкой по одной из ступеней. Вещество соскальзывало по ступенькам, как масло, и растекалось по поверхности, не оставляя следов. Даже Лиз была поражена.
        - Не следует нам быть на виду, - пробормотал Менг Чу. - Эта штука - дело рук Цитадели, без сомнения.
        - Именно старик послал нас исследовать пустыню, а не Цитадель, - заметил Эней. - И вчерашняя пара была похожа на него, ты сама это сказала, Лиз. Ты… ты думаешь, что лестница может быть как-то связана с путем к Элите, о котором он нам рассказывал?
        - Это была метафора, Эней, та история старика, - сказал Энндал, тщетно оглядывая тундру в поисках впадины, в которую можно было бы завалиться. - Путь, который может понять только сердце, - это не истинный путь, к которому можно прикоснуться и…
        - …видеть? - договорил Леонель.
        Застигнутый врасплох, Энндал забыл о своих поисках убежища. Леонель нервно рассмеялся:
        - Не слушайте меня. Конечно, это была метафора.
        - Не только эта лестница невидима, - убеждал Менг Чу, который начинал терять терпение. - Место, куда она ведет, также невидимо. Только Цитадель способна обмануть наш разум настолько сильно.
        - Цитадель находится позади нас уже несколько дней, - сказал Энндал.
        - И что? Очевидно, мы понятия не имеем, на что она действительно способна, - ответил Менг Чу, указывая на лестницу в качестве доказательства.
        - Осознаете ли вы, что только Эней устоял на одной ступеньке, в то время как все предметы в мгновение ока рухнули вниз? - заметила Лиз. - Брисеида, подержи-ка.
        Она сунула ей в руки свою сумку, подняла ногу и взошла на первую ступеньку. Женщина замерла, затаив дыхание, и, когда ничего не произошло, поднялась на вторую ступеньку.
        - Это лестница носит селективный характер, - сказала пораженная Лиз. - Новейшая технология. Если лестница выбирает природу того, кто наступает на нее. Если это просто вопрос веса… Чтобы это выяснить, нужно найти большой камень. Менг Чу! Можешь отыскать один?
        - Конечно нет, - сказал тот сквозь зубы, схватил Лиз за локоть и заставил ее спуститься по невидимым ступеням.
        - Эй! Что ты…
        - Энндал, если ты не организуешь наше отступление, я буду вынужден взять дело в свои руки, - перебил он Лиз.
        - Отпусти меня, Менг Чу! Что с тобой не так?
        - А ты заткнись! Ты привлечешь их внимание!
        - О ком ты говоришь? Здесь никого нет. Менг, успокойся!
        - Менг Чу, - вспылил Энндал, - если бы здесь были люди из Цитадели, не кажется ли тебе, что они уже окружили бы нас?
        - Может быть, они ждут, когда мы приблизимся.
        - Может быть, они даже надеются, что мы не осмелимся подняться, - размышлял вслух Леонель.
        - Здесь негде прятаться, - повторила Брисеида. - Настоящее чудо, что на такой огромной территории мы смогли обнаружить лестницу. Если мы отойдем более чем на двести метров, кто подтвердит, что мы сможем найти ее снова?
        - Ну и что же ты предлагаешь делать? - ответил Менг Чу.
        Это был риторический вопрос, но Оанко, который никогда не стремился выражать свое мнение, ответил на него:
        - Есть только один способ узнать, что находится после последних ступеней. Нужно подняться.
        Энндал кивнул. Сжав челюсти, он бросил сумку и палку, которую всегда носил на спине, незаметно перекрестился перед ступенями и поднялся на первую.
        - Странное ощущение, - усмехнулся он, раскинув руки, чтобы сохранить равновесие.
        Медленно Энндал поднялся на вторую, затем на следующую и на следующую… Когда он достиг высоты двух метров, то остановился, чтобы успокоиться.
        - Ну, на меня еще не напали, и на горизонте пока ничего не предвидится. Нужно просто не останавливаться…
        - Ты делаешь все неправильно, - сказал Леонель, который грыз ногти с тех пор, как Энндал начал подъем. - Ты должен направлять себя руками, позволь мне показать.
        Он поднялся наверх, сначала неуверенно ступая, но затем быстро обошел Энндала и продолжил свой путь, преодолев расстояние в три этажа, двигаясь всегда по прямой линии.
        - Как далеко уходит эта штука? - прошептала Брисеида, вывернув шею, чтобы проследить за подъемом Леонеля.
        - Если он сейчас упадет… - тяжело дыша, сказала Лиз.
        - Лестница никогда не закончится! - крикнул Леонель, его голос был напряжен.
        - Мы тебя прекрасно слышим, не надо кричать! - ответил Менг Чу.
        - Хорошо-хорошо, только…
        Леонель остановился на мгновение и изучил свое положение: он стоял посреди пустоты, и единственным ориентиром для него был горизонт. Он колебался, прежде чем опустить ногу на следующую ступеньку, а на другую ушло еще больше времени.
        - Кажется… Лестница изгибается…
        - Ты должен спуститься сейчас же! - приказал ему Энндал.
        - Я могу находиться не слишком далеко от вершины. Было бы слишком глупо возвращаться, нужно знать, куда она ведет…
        Он колебался, но, когда не смог добраться до невидимого изгиба ступеней, наконец повернулся, ища ногой ступеньку, которую только что оставил.
        - Спокойно, не упади! - воскликнула Лиз.
        - Легче сказать, чем сделать. Спускаться еще сложнее, эта штука…
        Он барахтался в воздухе и вдруг потерял равновесие. Лиз закричала. Леонель пролетел через несколько ступенек и рухнул на задницу, а затем как камень пролетел на несколько метров вниз… чтобы приземлиться прямо в объятия Оанко.
        Тот упал назад под тяжестью веса Леонеля, но на удивление удачно приземлился.
        - Оанко! Все в порядке?
        Лиз бросилась ему на помощь, а Брисеида нервно рассмеялась.
        - Красавица нашла своего прекрасного принца, - оправдывалась она перед Энндалом, который посмотрел на нее косо.
        Леонель быстро высвободился из мускулистых рук своего спасителя и яростно посмотрел на Брисеиду.
        - Леонель, ты мог бы поблагодарить Оанко, - возмущенно сказала Лиз. - Если бы не он, ты бы сломал себе шею.
        - Я был так близко, - проворчал тот в ответ. - Я уверен, что конец был близко.
        - Вон там, - сказал Эней, указывая на самую высокую точку, до которой добрался Леонель. - Как вы думаете, мы можем попробовать бросить камень, чтобы посмотреть, есть ли там что-нибудь?
        Судя по голосу, он не был уверен, что это хорошая идея. Менг Чу кивнул Энндалу, который наклонился, чтобы поднять камень. Энндал поиграл с камнем, взвешивая все за и против, и наконец прицелился в небо. Снаряд взлетел вверх, перевернулся… и упал на землю, ничего не задев.
        - Энндал… - сказал Менг Чу, схватив его за руку, когда тот собирался бросить второй камень.
        - Мы должны попытаться, Менг Чу, - ответил Энндал. С неохотой генерал убрал руку.
        Второй снаряд упал на землю, как и первый. Но третий попал в невидимку и внезапно изменил траекторию. Огромный диссонансный звук разнесся по пустыне, как будто ударили по гигантскому металлическому листу. Менг Чу, Леонель и Эней рефлекторно прилегли на землю, как будто ожидая града выстрелов. Оанко и Энндал последовали их примеру, а Эней схватил Брисеиду, которая слишком медленно реагировала, за запястье, чтобы повалить ее на землю.
        - Какой невероятный шум! - воскликнула Лиз, единственная, кто все еще стоял на месте, устремив взгляд в небо. - Скажите, эта лестница поднимается на три этажа, не так ли?
        - Лиз! Ложись! - решительно прошептал Менг Чу. Из-за того что ее лицо было близко к земле, Брисеида больше не могла хорошо видеть. Заметно взволнованный, Эней вцепился в ее запястье, как безумный.
        - Все в порядке, Эней, ты можешь отпустить меня, - сказала она ему.
        Ее взгляд задержался на кожаном шнуре, который висел у молодого человека на шее. Он прикрепил к нему ржавый камертон, который дала ему старуха из деревни в начале их путешествия. Инструмент покачивался в такт его нервной дрожи.
        - Ну, разумеется! - воскликнула Брисеида, взявшись свободной рукой за металлическую вилку, чтобы отцепить ее от кожаного шнура.
        Удивленный Эней отпустил ее запястье и позволил ей встать.
        Брисеида постучала камертоном по колену и побежала к лестнице. Вибрация инструмента распространилась по невидимой структуре, и вторая диссонирующая нота эхом отозвалась далеко над их головами.
        - Да, вот оно! - воскликнула она, ликуя. - Поскольку мы не видим лестницы, нам приходится прислушиваться к ней! Бояться нечего, - обратилась она к своим друзьям, - старик действительно послал нас найти эту лестницу: старуха отдала нам свои ценные предметы, чтобы мы с их помощью смогли расшифровать этот тайный ход! Мы должны подняться по этим ступеням!
        - Ты так думаешь? - спросила Лиз, приближаясь, чтобы изучить камертон.
        - Посмотри, это же очевидно!
        На этот раз она ударила камертоном прямо по ступенькам. Конструкция заскрипела, раздался громкий и очень неприятный звук. Прежде чем Брисеида успела упереть конец камертона в ступеньки, чтобы заставить ее вибрировать, маленький прозрачный шарик, приваренный к нему, отвалился и покатился на землю.
        - Мой камертон! - стонал Эней, разрываясь между желанием встать и забрать предмет и необходимостью оставаться в укрытии на земле. - Что я скажу старушке?
        - Если они дали нам эти предметы, чтобы мы смогли двигаться по невидимым ступеням, почему они не сказали нам об этом?
        - Возможно, потому, что мы должны были найти решение, не руководствуясь логикой, - ответила Брисеида. - Мы должны были прийти к решению с помощью нашей интуиции, с помощью нашего сердца. Я знаю, что звучит не очень правдоподобно, но помните, я рассказывала вам о том, как мой друг Бенджи познакомил меня с библиотекой? Наверное, по тем же причинам старик решил ничего нам не рассказывать. Потому что в этой пустыне есть элементы, которые работают как Цитадель.
        - Явления, в сокрытии которых старик может быть заинтересован. Тогда понятно, почему он не хотел раскрывать нам местоположение пустыни, - размышлял Леонель. - Возможно, Цитадель - не единственное место, которое лучше держать в секрете, пока мы не придумали, как ее победить. В каком-то смысле в этом есть логика… В таком случае у других предметов старухи должно быть свое применение. По крайней мере, я надеюсь, что это так, потому что этих диссонирующих жестяных отголосков будет недостаточно, чтобы подняться по лестнице, если она будет выше трех этажей.
        В этот момент Менг Чу отпрыгнул назад, подбросив что-то в воздух.
        - Что это? - закричал он, когда все посмотрели на упавший предмет.
        - Это куб, - проговорил Леонель, беря его в руки. - Где ты его взял?
        - Я развязал веревку, которая держала мою вязанку веток, - ответил Менг Чу. - Что это за магия?
        Маленькие кусочки гнилого дерева, поросшие мхом, крепко прилипли друг к другу, образовав грани идеально геометрического куба. Два куска дерева все еще лежали на земле. Лиз подняла их и положила на кубик.
        - В этом нет ничего магического, на кончиках прутьев должно быть магниты.
        Чтобы убедиться в этом, она взяла маленький шарик из рук Энея и провела им по деревянным граням.
        - Видите, я же говорила: микрочастицы шарика отталкиваются…
        Шар выскользнул из ее пальцев и упал в центр куба, оставаясь во взвешенном состоянии.
        - Довольно мощные магниты…
        Они переглянулись, и их лица засияли.
        Все лихорадочно доставали свои подарки.
        Леонель прижал монокль между костлявой щекой и густой бровью и изо всех сил вглядывался в увеличенную невидимку. Оанко полностью опустошил свою большую сумку, чтобы найти компас, а потом раскачивал его во всех направлениях, проводил различные эксперименты по размещению компаса на ступеньках, каждый раз наблюдая, как тот падает.
        Первое открытие было связано с предметом Энея: три зазубрины на ржавых ветвях его камертона. Он согласился доверить его Леонелю, который с помощью своего мощного увеличительного стекла обнаружил, что каждую ветку можно повернуть на четверть оборота от себя, чтобы выровнять длину на несколько миллиметров. Эней был поражен. Леонель осмотрел таким образом все остальные предметы. Он блестяще подтвердил, что палочки Энндала не были оптические и что компас Оанко определенно бесполезен.
        - Здесь что-то есть! - воскликнул он, осматривая куб. - Внутри на этом ребре есть какая-то шкала. И на тех двух - тоже.
        - Какая шкала? - спросила Брисеида. Леонель уставился на поросшее мхом деревко.
        - Кажется, интервал от одного до ста, если только не от одного до тысячи. Если бы только шкала не была такой старой и грязной…
        - Полейте водой, чтобы очистить, - предложила Брисеида, доставая из сумки свою флягу.
        - Нет, только не водой, - вмешалась Лиз. - Мы храним воду для питья, а древесина уже крошится, пользы никакой не будет. Давай вместо этого нанесем мои духи.
        Под пристальным взглядом отряда Лиз осторожно обрызгала деревянные края… которые оставались зеленоватыми, мох прилип к ним. Сверкающие капли только сделали градуировку еще более неразборчивой.
        Они долго искали подсказки, пытаясь изучить свои предметы. Должны ли палочки Энндала быть прикреплены к граням куба? Нужно ли положить компас Оанко под камертон, чтобы он заработал? Могли бы песочные часы Брисеиды быть полезными для данного дела, если бы, например, они были размещены под кубом или над компасом? Но путники ходили по кругу, и постепенно энтузиазм ослабевал. Отчаявшись, они присели у подножия лестницы, чтобы восстановить силы.
        Они ели молча, каждый погрузившись в свои мысли. Но все еще не решались отойти от лестницы, рискуя потом не найти ее. И все же им придется что-то предпринять, чтобы выйти из тупика.
        Менг Чу предложил, чтобы двое из них отправились на поиски странной пары, надеясь, что они смогут показать им, как пользоваться дарами старухи. Энндал категорически отверг эту идею. На своем аппарате эти двое могут быть далеко, и он не хотел рисковать потерей двух членов своей группы. Такой вариант был бы гораздо хуже, чем потеря лестницы из виду.
        Время тянется очень медленно, когда ты находишься в тупике, подумала Брисеида, свалившись на землю, как и остальные, и подложив сумку под голову. Она танцевала с моноклем Леонеля и слегка прозрачным шариком камертона, зажатым между пальцами, наблюдая за вспышками солнечного света. Ей казалось, что она топталась у подножия лестницы уже целую вечность, а звезда все никак не хотела заходить. Солнце довольствовалось тем, что дразнило их со своей высоты. Брисеида дала бы ему хороший нагоняй.
        - Оно должно знать, как далеко уходит наша лестница, - сказал Оанко, который затягивался трубкой, читая ее мысли.
        - Если бы мы только могли его спросить, - согласилась Брисеида, слабо улыбаясь. - Одно время я тщетно надеялась, что солнце решит все мои проблемы…
        Однажды отец показал Брисеиде, как с помощью увеличительного стекла можно направлять солнечные лучи. Он клялся, что правильно направленный луч может поджечь лист бумаги и заставить его бесследно исчезнуть. Несколько лет спустя Брисеида попыталась доказать его правоту, стараясь направлять лучи на все свои листочки с диктантами. Единственное, чего она получила, - это слабый дым.
        Девушка развлекла себя тем, что направляла солнечные лучи на шарик с моноклем… и вдруг поняла, что камертон, похоже, имеет форму призмы: свет исходил в трех разных, весьма определенных направлениях. Брисеида взяла куб Менг Чу, опустила шар в центр, как это делала Лиз, и поместила монокль на вершину куба, подперев его двумя дополнительными палочками. Она прикрыла голову джемпером, чтобы пропустить луч света, который она направила так, чтобы он касался куба только через монокль.
        Ее сердце стало учащенно биться.
        - Брисеида, что ты делаешь? - Лиз косо посмотрела на нее.
        - Я еще не знаю… Эней, дай твою вилку, пожалуйста.
        Она внимательно изучила рукоятки камертона, используя монокль, и расположила его так, чтобы градуировка на приборе соответствовала шкале на кубе, освещенном тремя солнечными лучами. Затем она снова надела шарик на конец камертона, постучала им о колено и положила камертон на одну из ступенек. По всему строению распространилась прекрасная нота ля, а лестница, казалось, пела в километрах над их головами.
        - Как ты это сделала? - спросил Энндал, подойдя к ней так близко, что девушка испугалась.
        Группа собралась вокруг нее, но Брисеида даже не заметила.
        - Я отрегулировала камертон в соответствии со шкалой в кубе и солнечными лучами. Звучит совершенно безумно, но это работает!
        Леонель не впечатлился ее находкой.
        - Ноту слышно лучше, - говорит он, - но это не помешает нам рухнуть на землю при малейшем повороте. Кроме того, солнце садится, так что повезло, что твой эксперимент удался.
        - Лестница тоже движется, - напомнил ему Эней, - а иногда лестницы сталкиваются, и все небо сотрясается.
        - Правда? А потом нужно сказать «Вечное вдохновение, ты свободно», я полагаю?
        Но Эней поверил ему на слово: он расширил глаза, словно пораженный откровением, повернулся к лестнице, сложил руки рупором и закричал в небо:
        - Бесконечное воображение, ты свободно!
        Леонел обратился за поддержкой к Лиз.
        - Жаль, что мы не можем просто ее испачкать, - проговорила она, - было бы гораздо проще. Я вспоминаю о лестницах дома, которые невозможно нормально вымыть, а эта слишком хорошо очищается.
        Она приблизила губы к невидимому, чтобы дыхнуть на его, как будто чистила очки. Леонель схватил ее за руку, чтобы помешать ей увлеченно тереть ступеньки рукавом.
        - Лиз! Твое дыхание!
        - Что? Мое дыхание? Тебе не нравится мое дыхание?
        - Нет, я имею в виду… там, на ступеньке, пар все еще там!
        Все затаили дыхание, наблюдая, как появляется метка, которая чудесным образом превратилась в ступеньку. Постепенно след исчезал, и через минуту его уже не было.
        - Мы не проложим свой путь, если будем двигаться очень медленно! - сказал Энндал.
        - Нам нужно что-то, что создает пар, - размышляла Брисеида.
        - Его можно получить, поливая водой раскаленные камни в костре, - добавил Оанко. - Но взять пар с собой и направить его вверх по лестнице…
        - У нас есть печка, - вспомнил Леонель. - С чем-то закрытым, что может удерживать воду и выпускать пар, мы могли бы…
        - Что-то вроде флакона в форме груши?
        Лиз улыбнулась, размахивая перед собой флаконом духов, полученным от старушки.
        - Повезло, он очень сильно распыляет, - говорит она. - Честно говоря, я сомневаюсь, действительно ли это духи.
        - А как насчет палочек Энндала и компаса Оанко? - спросил Леонель. - Мы до сих пор не нашли им применения.
        - Возможно, мы отыщем ответ в пути, - ответила Брисеида.
        - До или после падения с тридцатиметровой высоты?
        Брисеида бросила на него взгляд, но Энндал вмешался, прежде чем она успела придумать язвительный ответ:
        - Нам нужно подогреть эти духи. Давайте поспешим, пока солнце еще высоко в небе. Я не хочу, чтобы мы оказались на этой лестнице, когда стемнеет.
        Они приступили к работе. Брисеида и Эней разожгли костер, а Лиз помогла Оанко изготовить припарку, которая будет согревать пузырек в течение нескольких часов. Энндал и Менг Чу неоднократно простукивали лестницу, пытаясь точнее определить ее высоту и направление, а Леонель в зависимости от результатов рисовал кривые и диаграммы, которые могли бы лучше всего представить лестницу. Он нарисовал несколько поворотов, но за пределами определенной высоты все становилось размытым. У них не было выбора: чтобы узнать больше, они должны подняться.
        Лиз была полна решимости идти первой: она не доверяла ловкости других. Кроме того, флакон с духами был подарен ей. Солнце уже начало опускаться, когда она шагнула на первую ступеньку, выставив перед собой духи, как защитное оружие. Система работала безупречно.
        - Все, что вам нужно сделать, - это притвориться, что лестница действительно там, - сказала она, повернувшись к своим спутникам, чтобы набраться храбрости. - Все, что вам нужно сделать, это изменить реальность, дело только за практикой… Идем.
        Они решили держаться за пояса друг друга. Энндал пробормотал молитву, и Оанко с Энеем повторили за ним. Затем Эней пошел за Лиз, за ним следовали Менг Чу, Брисеида, Оанко, Леонель; Энндал поднялся последним. Они медленно продвигались вперед, шаг за шагом, постоянно проверяя положение друг друга, заставляя лестницу звенеть, проверяя, выдерживает ли конструкция их вес.
        Постепенно они поднимались.
        Десять метров, затем двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят…
        - Это невероятно, - пробормотали они, бросив короткий взгляд на пейзаж, пока лестница продолжала уходить вверх. - Как далеко она простирается?
        Брисеида изо всех сил старалась держать себя в руках. Земля уходила все дальше и дальше вниз. Они не следили за временем, но вскоре оранжевые лучи заходящего солнца заставили парфюмерный дым светиться золотым блеском. После того как они прошли, путь недолго оставался видимым. Лестница позади них исчезала, как мираж, а вместе с ней и их возможный путь назад. Они поднимались все выше и выше. Время от времени лестница изгибалась, а затем возвращалась на свой первоначальный путь.
        - Если ты устала, Лиз, скажи об этом, пока не наделала глупостей, - посоветовал Менг Чу. - Мы можем по очереди идти первыми.
        - Мы никак не можем поменяться местами на такой высоте, - ответила Лиз, не сводя взгляда с паровой дорожки у своих ног.
        Брисеида одобрила это решение. Она боялась оступиться. Подъем был изнурительным, ее ноги начали дрожать. Простирающаяся внизу пустыня привлекала гораздо больше внимания, чем слабый пар духов. Чтобы не потерять из виду туманную тропу и не наступить в пустоту, требовалась серьезная концентрация. Что, если бы лестница вела в никуда? Брисеида ни за что бы не нашла в себе силы вернуться вниз… Кто мог построить такой монумент? Даже в масштабах мастерства Цитадели такая лестница, ведущая в бесконечность, казалась немыслимой.
        - Нам не следовало ввязываться в это, - пробормотал Леонель, когда земля скрылась в тени. - Если выхода нет, нам конец.
        Только их маленький островок тумана и облака на небе оставались освещенными. Вскоре, как это ни невероятно, они достигли первых кучевых облаков. Как высоко они смогут подняться, прежде чем у них закончится кислород?
        И вдруг лестница перешла в ровную дорожку. Группа путников вновь обрела надежду. Может быть, они все-таки сделали правильный выбор, когда решили подняться? Невидимая дорога петляла между замками тумана, которые в нереальном спокойствии переливались отблесками заката. В пустыне Брисеиде казалось, что она шла в тишине. Но девушка ошибалась: на земле всегда было шумно. Шелест травы, рой насекомых, шаги по сухой земле… В небе стояла абсолютная тишина. Но все было так красиво… Конечно, такой путь должен куда-то привести.
        Именно тогда Лиз сказала им, что у дороги появилось два ответвления. Эней передал ей свой инструмент, но ни один из проходов не издал гармоничного звука при соприкосновении с камертоном.
        - Давайте бросим жребий, - предложил Эней.
        - Я не хочу полагаться на случай, если мои шансы на выживание уменьшатся, - сказала Лиз. - Менг, передай мне куб. Леонель, дай твой монокль, я переделаю расчеты.
        Предметы передавались из рук в руки. Лиз установила камертон на место, ориентируясь по робким вечерним лучам. Если теория Брисеиды была неверна…
        Как только вилку переставили, развилка запела полной силой, а тропинка, ответвляющаяся вправо, ответила ей. Если бы они не балансировали на невидимой площадке на такой большой высоте, они бы запрыгали от радости. Но Лиз быстро успокоила их робким подбадриванием: они еще не нашли выход.
        Путники шли по горизонтальной плоскости уже около получаса, когда Лиз, слишком сосредоточившись на своей задаче, вдруг соскользнула со стеклянной дорожки.
        Она не кричала. Эней бросился прямо к ней как раз вовремя, чтобы поймать ее за руки. Глаза Лиз наполнились страхом, когда ее ноги устремились в пустоту.
        - Я держу тебя, держу, - повторял ей Эней, наклоняясь к ее бледному лицу.
        Но он тоже начал скользить, и Менг Чу схватил его за руку, чтобы не дать упасть. Позади него на дорожке присела испуганная Брисеида. Остальные подбадривали Лиз, которая качала головой, не в силах произнести ни звука. Все поняли, что можно упасть. И очень легко.
        Наконец Энею с большим трудом удалось поднять Лиз на площадку. Ее била дрожь. И не только ее одну. Девушка с трудом встала, и Эней убедился, что она твердо стоит на ногах, прежде чем отпустить ее.
        Но Лиз снова поскользнулась, пронзительно вскрикнув. Эней бросился вперед и поймал за кончики пальцев.
        - Какого черта, Лиз, что ты делаешь? - прорычал он сквозь стиснутые зубы, все его мышцы были напряжены.
        Лиз повезло: никто, кроме Энея, не смог бы так быстро среагировать.
        - ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТТУДА! - кричала она ему в ухо.
        Эней снова поднял ее и бросил в объятия Менг Чу. Но мужчина был не готов поймать ее, поэтому споткнулся о присевшую Брисеиду и упал на Оанко. В то же время Леонелю пришла в голову замечательная идея броситься вперед, чтобы поймать Лиз, которая находилась в приступе истерики. Его оттолкнули в сторону, поэтому парню нужно было уловчиться, чтобы не упасть в пустоту вместе с Брисеидой, за которую он держался.
        - УСПОКОЙТЕСЬ! ТИХО! НЕ ДВИГАЙТЕСЬ! - выкрикнул Энндал позади.
        Все замерли: Оанко стоял на одной ноге, Леонель лежал на спине, Брисеида под ним, Менг Чу сверху, а Лиз болталась у его ног.
        Три лиловых облака пронеслись по темнеющему небу, казалось, сталкиваясь с невидимым гарантом их мизерных шансов на выживание.
        - Что произошло? - медленно произнес Энндал.
        - Дорожка слишком скользкая, - икнула Лиз. - Все произошло так быстро.
        Она указала на воображаемую линию, за которой, по ее мнению, проход превращался в каток.
        - Мы должны повернуть назад, мы попали в ловушку! - воскликнул Леонель, резко поднимаясь на ноги, отчего Лиз вскрикнула и прижалась к нему.
        - Я СКАЗАЛ ТИХО! - крикнул Энндал. - Нужно думать, а потом делать.
        Он сделал глубокий вдох.
        - Лиз, как думаешь, что могло вызвать такие изменения?
        Она покачала головой. Слезы текли по ее щекам.
        - Поклянись мне, что больше никогда не будешь воплощать мои глупые идеи, - прорыдала Брисеида.
        - Что именно мы будет сейчас делать, - сказал Энндал, - так это медленно сядем и соберемся с силами. Потом решим, как быть дальше, хорошо?
        Брисеида была согласна. Она сделала движение, чтобы сесть, и поняла, что уже лежит на спине. Девушка больше не чувствовала своих ног. Она огляделась: все занимали свои места так медленно, как йоги во время упражнений.
        Эней все еще не решался сесть. Брисеида схватила Лиз за руку, и женщина испуганно вскрикнула:
        - АХ! БРИСЕИДА! Не пугай меня так! Что? В чем дело?
        - Эней, разве не…
        - ЭНЕЙ! НЕ ДВИГАЙСЯ!
        - Но… я еще не двигался, - стонал он, застыв как статуя.
        - Ты на самом краю, Эней! Ты можешь поскользнуться в любой момент!
        Эней затаил дыхание. Он был слишком далеко от остальных, сидящих в ряд посреди неба, чтобы они могли его догнать.
        - Не паникуй, - говорит Энндал. - Мы подойдем и заберем тебя. Оставайся на месте, и все будет хорошо.
        - Оанко, пойдем со мной, - приказала Менг Чу, проходя позади ссутулившейся Лиз.
        Энндалл также встал в линию. Они не могли рисковать тем, что вес Энея нарушит равновесие. Они потратили время на разработку плана спасения, пока Эней стоял неподвижно, на его лбу выступили бисеринки пота.
        - Странно, я бы сказала, что край был ближе, чем то, где стоит Эней… - вслух подумала Лиз. - Да, я уверена, что он был ближе.
        Трое спасателей продолжали спорить, не зная, кто из них - Оанко или Энндал - сумеет поймать Энея, оценивая вес друг друга на случай, если понадобится поддержка. Эней не мог больше ждать. Медленно опустив голову, он посмотрел на пустоту вокруг себя. Последние следы пара уже давно исчезли.
        - Если я уже переступил границу, - сказал он, - и еще не упал, то…
        Он пошевелил пальцами ног в сандалиях. Брисеида затаила дыхание. Он перенес свой вес с одной ноги на другую.
        - ЭНЕЙ, НЕТ! - крикнула Лиз, но было уже слишком поздно. Эней поднял ногу. Он шагнул вперед…
        Хор возгласов сопроводил его первый шаг.
        - Я так и знал, - вздохнул Эней с облегчением, - я не поскользнулся.
        Воодушевленный таким результатом, Менг Чу решился выйти на тропу. Он поскользнулся, не дойдя до Энея, который вовремя удержал его.
        - Господи, да тут не угнаться друг за другом! - нервно улыбнулся Эней, поднимая его на ноги.
        Менг Чу сжал челюсти, вырвался из рук Энея и мгновенно покатился, как по катку, пока Эней не поймал его за руку.
        - Только с моей поддержкой сможешь устоять. Без меня ты поскользнешься…
        Глаза Энея расширились в изумлении от его открытия:
        - Похоже, что я избранник богов.
        После нескольких попыток им пришлось понять, что только Энею под силу превратить каток в пригодную для ходьбы дорожку. И достаточно было ему прикоснуться к одному из них, а им всем взяться за руки, чтобы дар передался каждому. Они не могли вернуться и остаться там навсегда. И они отправились в путь, держась в одной шеренге, Эней находился впереди.
        При полной луне облака поднимались, как гигантские белые соборы среди звезд. Но Брисеида не могла позволить себе поднять голову, чтобы увидеть их: каждый неверный шаг мог отправить ее в пропасть. И все же она позволила Леонелю вести себя за руку только вперед. Девушка беспокоилась за Энея, который должен был в одиночку следить за туманом при свете луны. В конце такого трудного дня не рискует ли он совершить роковую ошибку?
        Брисеида была измучена. И все же она не могла заставить себя попросить сделать перерыв, чтобы не нарушить ритм и ненароком не прервать их прекрасную фарандолу, если вдруг сядет. Нет, ей пришлось стиснуть зубы и идти. Но как долго? Они шли уже несколько часов, а на горизонте по-прежнему ничего не было видно.
        Девушка почувствовала странное ощущение в ноздрях. Казалось, будто в них… забилась пыль. На высоте нескольких тысяч метров? Любопытно. Брисеида рассказала остальным о своих ощущениях. Они не успели ответить: небо прочертила белая вспышка молнии, настолько яркая, что ослепила девушку. Пронзительный крик Лиз сменился громом.
        Почему глаза Брисеиды никак не привыкнут? Она видела все белым. Девушка стояла неподвижно, ее сердце колотилось, она ждала обнадеживающей темноты ночи. Но ночь ушла. Постепенно привыкая к свету, Брисеида различила несколько фигур. Леонель повернулся к ней, и его подошвы хрустнули, будто под ногами была сухая земля. Он поднял голову, и она проследила за его взглядом. Высоко в небе сияло солнце, как будто время не изменилось. Брисеида в недоумении смотрела на окружающий пейзаж.
        Они снова оказались на пустынных холмах. В разгар дня.
        21
        Мир Энея
        - Ах, мы живы! - воскликнул Леонель, решительно обхватив голову Брисеиды и расцеловав ее в обе щеки. - Твердая земля! Мы сделали это!
        Затем он перебегал от одного к другому и всех расцеловывал.
        - Мы сделали это! - воскликнул он, тряся Оанко, который присел, чтобы осмотреть землю. - Вы можете в это поверить?
        - О, успокойся, - прорычал Менг Чу. - Энндал, если это не иллюзия Цитадели…
        - Может быть, и так, - тихо пробормотал Энндал, отпуская руку Лиз, чтобы вытащить из-за спины обернутую палку. Он распутал ткань, обнажив длинный меч, который обхватил обеими руками, следя за любым движением.
        - Черт! Энндал! Что это? - прошипел Леонель, когда Менг Чу и Оанко вытащили длинные кинжалы.
        - Я обещал старику, что буду использовать его только в крайних случаях, но, думаю, время пришло. Эней, Леонель, приготовьтесь, мы не знаем, что может произойти дальше…
        - Просто невероятно, - пробормотал потрясенный Эней, - уму непостижимо…
        - По-моему, все предельно ясно, - сказала Лиз, положив руки на бедра. - Я сплю, а вас не существует.
        - …так далеко забраться, чтобы вновь оказаться здесь…
        - Прости, Лиз, но, кажется, я настоящий, - весело сказал Леонель.
        - Мы не во сне, а у меня дома, - объявил Эней. - Мой лагерь гоплитов находится как раз за тем холмом.
        - Ты уверен?
        - Эти горы трудно не узнать, - сказал он, указывая на западную сторону, где возвышалась громада близлежащих пиков. - Если бы я мог предвидеть, что боги станут проворачивать с нами такой фокус… Что им вообще нужно?
        - На этом хватит, больше нет времени хранить наши секреты, - прорычал Менг Чу. - Эней, каковы политические взгляды твоих лидеров? Ты не знаешь, представился ли им генерал Ань Лушань?
        - Я никогда не слышал о таком генерале…
        - Твой народ торгует через Шелковый путь?
        - Шелк…
        - Ань Лушань активно ищет союзников на Шелковом пути. Он прикрывает свою спину. Если он уговорил твоих лидеров, нас не должны здесь заметить. Ань Лушань наверняка дал им мое описание. Так что тебе известно?
        - Такой путь не проходит через Спарту, я…
        - Спарта? Греческий город? - удивилась Брисеида. - Ты там живешь?
        - Именно здесь мы и находимся.
        - Разве не в Греции зарождается движение Сопротивления? - спросил пораженный Леонель. - Я думал, они за монархию. Неужели из-за премьер-министра? Я слышал о нем много хорошего.
        - Что это за лагерь гоплитов, Эней? - спросила Лиз. - Ты все еще состоишь в отряде бойскаутов? Разве ты не староват для такого?
        - Я еще слишком молод, чтобы жить со своей женой.
        - Да о чем вы все говорите? - спросил Энндал. - Оанко, ты хоть что-нибудь понимаешь?
        - Если мне что-то непонятно, значит, оно пришло с востока, - ответил Оанко, пожав плечами.
        - Ань Лушань - генерал, которого Элита планирует поставить у власти, - пояснил Менг Чу. - Старик велел мне не раскрывать его имя до последнего, но, если генерал собирается напасть на нас, вы должны знать.
        - Я никогда не слышал об Ань Лушане, - проговорил Леонель, перебирая имена в памяти. - За какую сторону он сражается?
        - Очевидно же, что против императора Сюань-цзуна.
        - Какого императора?
        - Да ты шутишь?
        Брисеида слушала, но не могла поддержать разговор: два слова крутились у нее в голове и мешали думать. Спарта, гоплиты. Гоплиты, Спарта. Она была уверена, что встречала их в учебнике географии… Но разве не в учебнике истории?
        - Почему вы используете это слово - гоплит? - спросила она Энея. - Это же термин времен Древней Греции, верно?
        - Я использую это слово каждый день, - ответил Эней, пожимая плечами.
        - Я думала, что гоплиты - это пешие воины армий эпохи Древнего мира, вооруженные копьями и щитами…
        - Да-да, с копьями и щитами…
        - Значит, ты тоже солдат, - сказал Менг Чу, выпрямляясь. Но Эней не сводил глаз с Брисеиды:
        - Какой, говоришь, эпохи?
        - Древний мир, - ответила Брисеида, тяжело дыша.
        - Никогда о таком не слышал.
        - Ну же, Эней, - засмеялась Лиз. - Никто так плохо не разбирается в истории. Хотя я и сама путаюсь в периодах, но вот основные: первобытное общество, Древний мир, Средние века, Эпоха Возрождения, Новое время, Информационная эра, Антиутопия, Атомиат, Матриархат, Времена Освобождения… Черт, неужели я что-то упустила? Нет, вот так: сначала Информационная эра, Атомиат, потом Антиутопия, а затем Матриархат.
        - Ну, может, на нас не сразу нападут, но все равно надо укрыться, - сказал Менг Чу, обращаясь к Энндалу. - Даже если он не уговорил лидеров этого города, Ань Лушань повсюду расставил дозорных. Рано или поздно нас заметят.
        - Эней, какая сегодня дата? - спросила Брисеида, ее сердце колотилось.
        - Что ты имеешь в виду? Сейчас лето, какой день… Я сбился со счета.
        - Сейчас не может быть лето, - размышлял вслух Леонель. - На севере шел снег, я так долго оставался в стороне…
        - Сейчас конец лета, - уверенно поправил Оанко. - Я еще не видел, как опадают листья.
        - Я имела в виду, какой сейчас год, - сказала Брисеида. - Точнее, какой век…
        - О, конечно, вы не из Спарты! У вас другой календарь… Вы родом из какой части варварского мира?
        Лиз посмотрела на него округлившимися глазами, затем повернулась к Менг Чу.
        - Шелковый путь - это кодовое слово? Потому что настоящего Шелкового пути не существует уже целую тысячу лет, ведь так?
        Из ушей генерала, казалось, вот-вот пойдет дым. Он резко повернулся к Энндалу:
        - Это подстава? Что за бред? Разве вам не кажется, что у нас есть дела поважнее?
        - Менг Чу, прости, но я никогда не слышал о Шелковом пути. И все же я много путешествовал по краям за пределами королевства Франции, но…
        - Как такое возможно? - приглушенно произнесла Брисеида.
        Пара из пустыни говорила о лестнице на карте времени. Она не хотела их слушать, но они действительно поднялись по лестнице, и теперь…
        - Я скажу тебе, какой сегодня день, - засмеялась Лиз, доставая из сумки блокнот. - Черт, очевидно, здесь нет электричества… В любом случае рассчитать несложно, я отсутствовала не более двух недель, значит, сегодня… 22 декабря 18-го года.
        - Ты хочешь сказать, 17-го года. Еще только 1917 год… Или уже январь?
        - 22 декабря 3418 года, Леонель, - уточнила Лиз, ее лицо побледнело.
        Затем она искренне засмеялась:
        - Брисеида, видела бы ты свое лицо! Давай, перестань нести чушь, это уже не смешно.
        - Теперь понятно, почему мы не знаем, кто ты…
        - Кто я… Оанко по крайней мере знает, кто я. - Оанко кашлянул, приняв извиняющийся вид.
        - Ты не знаешь? Но тогда… Почему ты всегда так странно на меня смотрел?
        - Так вы странно себе ведете: я никогда не видел таких невоспитанных женщин. Вы сидите, как мужчины, скрестив ноги…
        - Вы говорите громко, как мужчины, - добавил Менг Чу, и Оанко кивнул в знак согласия.
        - Боже, это правда…
        Брисеиду начало подташнивать. Пустынный пейзаж закружился вокруг нее; она оперлась о камень. В ее голове проносились фрагменты их путешествия, освещенные в новом свете: детская реакция Энея на газовую плиту, недоверие Энндала к консервным банкам, одержимость Леонеля войной… Все вдруг показалось намного понятнее. Она без труда узнала бы меч в повязке Энндала, если бы могла хоть на мгновение представить, что он может идти по пустыне, неся такое оружие на спине. А как насчет генерала с высокой прической? Врач с мазью из крыжовника? Сумка из такого странного материала и фасона, что Брисеида не могла сравнить ее ни с чем знакомым ей? Брисеида была в подобной ситуации лишь однажды: в Цитадели, стоя перед определенными архитектурными элементами.
        - Бенджи знал… - пробормотала она.
        Затем она сказала уже громче, чтобы ее услышали остальные:
        - В Цитадели мой друг показал мне статуи из будущих эпох. И другие, которые внешне казались новыми, хотя на самом деле пережили века… Он также рассказал мне, что многие из студентов приехали из других мест. Наверное, он имел в виду другие эпохи… Бенджи все понял или по крайней мере что-то заподозрил.
        - И только сейчас ты говоришь об этом? - воскликнул потрясенный Леонель. - После всего потраченного времени на рассказы о подробностях твоей жизни в Цитадели ты только сейчас догадалась рассказать подобное?
        - Если бы я знала, что это так важно, я бы подумала об этом раньше. Но в Цитадели происходило столько всего странного, и мне показалось более важным сосредоточиться на рассказах об уроках…
        - Давай в следующий раз мы сами это решим, хорошо?
        Она посмотрела на него. Из всех странных черт ее спутников нельзя было оправдать только отсутствие деликатности у Леонеля.
        Энндал нарушил сюрреалистичную тишину, повисшую между членами группы.
        Приглушенным голосом он произнес:
        - Я предлагаю каждому рассказать о своем времени. Потом… потом посмотрим, что делать, хорошо?
        Они согласно кивнули.
        Брисеида несколько недель переживала из-за того, что не могла узнать, где она находится и как ей попасть домой. Какими нелепыми казались ей эти вопросы теперь, когда она действительно не знала, где находится…
        Энндал покинул знаменитые земли Европы в 1450 году от Рождества Христова, после долгого пребывания в королевстве Арагон. Оанко, с другой стороны, были не знакомы эти даты. Он жил на земле своих предков и считал годы своей жизни по событиям, которые приносила каждая зима. Эней заверил их, что у него есть более точный календарь, но ни одно из приведенных им имен спартанских царей не помогло им разобраться с временной лентой. Что касается Менг Чу, то он смог без малейших колебаний заявить, что покинул Чанъань, столицу Срединного королевства, и достиг его северной границы на седьмом месяце тридцать четвертого года правления Сюань-цзуна. Просто замечательно, нечего сказать. Леонель родился в 1895 году. В течение трех лет он сражался в окопах Мировой войны. Он был ближе всех ко времени Брисеиды… Здравствуй, образ из XX века… Был ли он еще жив, когда она родилась? Или, лучше сказать… будет ли он еще жив, когда она родится? Родилась? Родится?
        - Подождите. Если мы все из разных времен и мест, как же мы понимаем друг друга? - спросил Леонель.
        Или, лучше, была рождена?
        - Брисеида?
        - Что? А, ничего, я… Но да, как получилось, что мы понимаем друг друга?
        - Хорошо, что люди в XXI веке живы, - проворчал Леонель.
        - Я всегда думал, что все говорят по-гречески, - вмешался Эней. - Ведь это язык богов.
        - Ты так думаешь? - говорит Лиз, забавляясь. - А что, ты уже слышал, как говорят боги?
        Ее вопрос сбил Энея с толку.
        - Да… - наконец признался он.
        - Так что, возможно, при следующей встрече спросишь их, что мы здесь делаем.
        Эней вздрогнул от этой мысли.
        - Старик из пустыни сказал мне, что боги послали меня с миссией… В общем, они послали меня с миссией. Я действительно думал, что эта лестница приведет нас на Олимп, но вот мы снова здесь. Я не понимаю, что сделал такого, что им не понравилось…
        - Не волнуйся, боги капризны, - сказал Леонель, вновь принимая позабытый когда-то озлобленный облик. - Меня заверили, что я буду сражаться с тайной силой, которая поддерживает Мировую войну на обоих фронтах. С моей жизнью просто играли.
        - Старик поклялся мне, что Цитадель поддерживает интриги при дворе, и ее действия позволят Ань Лушаню свергнуть императора, - сказал Менг Чу. - Он заставил меня поверить, что он проинформировал императора и что тот разрешил ему возглавить Сопротивление. Старик даже показал мне письмо с императорской печатью, чтобы убедить меня. Я согласился служить тебе, Энндал, только потому, что старик заверил меня, что ты - тайный посол одного из союзников Империи.
        - Похоже, что старик просто говорил то, что взбредет ему в голову, - ответил Энндал. - Но… Если бы он сказал нам правду, поверили бы мы ему?
        - У меня нет времени на эту ерунду, - сказал Менг Чу. - Будущее Империи вполне может решиться в ближайшие несколько дней, и только я могу повлиять на ее судьбу!
        - Если мы действительно в Древней Греции, то, возможно, у тебя в запасе есть несколько веков, чтобы повлиять на ситуацию, - заметила Лиз, а затем вскочила. - Что, черт возьми, я говорю? Какая-то нелепица!
        - Я не думаю, что старик нам лгал, - размышляла Брисеида. - Он делал то же самое, что и Цитадель. Он выдавал всем только часть правды, ту часть, которую мы должны знать. Цитадель управляла миром во все века. Поэтому старик посылает нас наблюдать за ее кознями… во все века.
        Повисла неожиданная пауза.
        - Теперь ты хочешь, чтобы мы поверили, что посетим каждую из этих эпох? Отличная теория.
        Эта идея была настолько необычна для Брисеиды, что ей самой было трудно ее осмыслить. Китайская империя, средневековая Европа, будущее… Звучало невероятно, и все же…
        - Я не могу придумать другого объяснения, - заключила она.
        - Я согласен. Мы посещаем каждую эпоху и исправляем то, что необходимо исправить. Поскольку старик, напомню, не просто велел нам наблюдать. Он также хочет, чтобы мы действовали, чтобы остановить Цитадель на ее пути. Ну, хорошо. Но тогда давайте сделаем это быстро. Что же, Эней, расскажи нам, что с тобой не так.
        Эней потерял дар речи. Леонель рассмеялся:
        - В каждую эпоху! Сначала покажите мне Древнюю Грецию, реальную Грецию, за этими холмами. Тогда посмотрим.
        - Мы не можем оставаться здесь вечно, - заметил Энндал, вставая. - Скоро нам понадобятся припасы. Не будем терять время, пойдемте. Эней, покажи нам дорогу.
        - Дорогу?
        Энндал устало посмотрел на него:
        - К твоему лагерю.
        Эней в ужасе раскрыл глаза. Он беспокойно оглядел каждого члена группы, а потом, заикаясь, произнес:
        - Но… но… я не могу… Нельзя приводить чужаков в спартанский лагерь.
        - Значит, ты просто должен пойти и разведать обстановку, они тебе доверяют.
        - Я не уверен, что… Я просто гоплит, игрушечный солдатик. Если они решат, что вам не рады, я не смогу…
        - Чего ты боишься? - начал выходить из себя Менг Чу. - Это же твой лагерь, твои товарищи, ведь так?
        - Да, но…
        - Мы весь день шли, весь вечер поднимались, пробирались сквозь облака в разгар ночи, и теперь снова день, а мы истощены. Так что вперед, солдат, и не заставляй нас ждать!
        Эней сглотнул. Он достал из сумки свою серую спартанскую тунику, поспешно надел ее и направился, широко шагая, в долину, усеянную средиземноморскими кустарниками, которая расстилалась перед ними на юге.
        - Тебе не следовало быть с ним строгим, - обеспокоенно сказал Энндал, наблюдая за удаляющимся Энеем.
        - У тебя есть дети, Энндал? - сказал Менг Чу, поправляя длинный кинжал на поясе. - Мой младший ребенок - его ровесник. Немного дисциплины никогда не повредит.
        Они уединились в защищенной от солнца пещере на склоне холма, в надежде немного отдохнуть в ожидании Энея. Брисеида, прижавшись к известняковой скале, наблюдала за своими спутниками, зевая, веки ее отяжелели. Она посмотрела на Оанко, который стоял на вершине скалы. Никто не мог уснуть: их одновременно завораживали события последних нескольких часов и мучили мысли о том, что ждет их впереди.
        Брисеиду охватила настоящая горячка. Древняя Греция! Древняя Греция! - повторяла она про себя в восторге. Может ли она посетить греческие храмы? Увидеть, как проходят солдаты в шлемах с гребнями?
        - Сможем ли мы носить старинную одежду? - сказала Лиз мечтательно. - Есть виноград, развалившись на скамьях, пока для нас играют на лире?
        - Как думаете, старик уже придумал, как потом доставить нас домой? - спросил Леонель, не ожидая ответа. - Не то чтобы я хотел вернуться туда, откуда пришел, но если он надеется, что мы случайно найдем вторую невидимую лестницу… Мы можем застрять здесь надолго.
        - Я уверен, что, как только наша задача будет выполнена, нас направят обратно, - сказал Энндал.
        Леонель некоторое время наблюдал за ним, ничего не говоря.
        - Откуда ты его взял? - спросил он наконец, указывая на большой меч Энндала.
        Энндал поднял меч, взвесил его и осторожно покачал в руках.
        - Подарок от моего мастера фехтования в честь посвящения в рыцари. Я всегда держу его при себе, он является гарантом моего титула.
        - Ты рыцарь? - повеселел Леонель. - Настоящий, с доспехами и всем остальным?
        - Конечно, я - рыцарь.
        - И какие задания ты выполняешь? Предпочитаешь спасать принцесс или отправиться на поиски Святого Грааля?
        - Лео, это не смешно, - влезла Лиз. - Тебе бы не понравилось, если бы люди смеялись над твоим временем.
        - Ничего, Лиз, я не обижаюсь. Я член ордена Дракона, - добавил Энндал, доставая из-под рубашки медальон.
        Он погладил большой серебряный листок с изображенным на нем большим красным крестом, который покрывал спину золотого дракона с длинным хвостом, свернутым под брюхом и обвитым вокруг шеи.
        - Видите этот значок? Это герб моего ордена. Георгиевский крест символизирует победу Христа над силами зла, представленными зверем Апокалипсиса.
        - Ты сражался с драконами? - усмехнулся Леонель, пытаясь сохранить серьезное выражение лица.
        - Зло проявляется во многих формах. Если девушке грозит опасность, я, конечно, сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей. И я всегда, так или иначе, буду искать Святой Грааль. Нет необходимости выбирать, когда служить Богу.
        - Рыцарь на службе у дам, попавших в беду… - вздохнула Лиз. - Если бы я знала, что встречу одного из них во плоти!
        - Я просто выполняю свой долг.
        - Что такое Святой Грааль? - спросил Оанко, сидя на вершине валуна.
        Энндал вздрогнул:
        - Разве тебе не известен Святой Грааль? Чаша, в которой собрана кровь Христа? Та, которая принесет спокойствие душам?
        - А знаешь, что находится по другую сторону Атлантики?
        - За океаном?
        Энндал на мгновение замолчал, затем повернулся к Оанко:
        - Ты там родился? Действительно ли там что-то есть?
        Лиз и Брисеида обменялись понимающими взглядами.
        - Мы не должны говорить о подобном, - сказала Лиз. - Может быть, поэтому старик попросил нас молчать о прошлом друг друга. Чтобы сохранить ход истории. Если Эней узнает, что такое фрустак, это нарушит порядок вещей.
        И, заметив их смущенные лица, она воскликнула:
        - Эней или другие… Господи… Я единственная, кто знает, что такое фрустак… Ну, я в шоке!
        - Я думал, мы здесь как раз для того, чтобы изменить ход истории, - заметил Леонель. - Если все это действительно так, если мы путешествуем по уже созданным эпохам, то какой смысл сопротивляться? То есть… Энндал, мне очень тяжело тебя разочаровывать, но в моей реальности Грааль до сих пор не обнаружен. А вы, девочки, наверное, уже знаете, чем закончится Мировая война? Кто и когда выиграет…
        Брисеида опустила взгляд, боясь, что он спросит ее о подробностях.
        - Вам не обязательно отвечать мне, - сказал он, оправдываясь, поскольку находился во власти сомнений.
        - Но когда-нибудь она закончится?
        - Да… - выдохнула Брисеида.
        - И эта война будет последней? Люди должны усвоить урок после такой трагедии.
        - Знаешь, даже в мое время все еще идут войны, - сказала Лиз. - Я не уверена, что человечество когда-нибудь поймет…
        Леонель смирился. Он покачал головой и мрачно сказал:
        - Честно говоря, происходящее здесь вызывает недоумение. Вы согласны? Зачем мы собрались вместе, если никакой надежды нет?
        - Войны неизбежны, но поражение или победа могут повлечь за собой огромные последствия, - заметил Менг Чу. - И откуда нам знать, что мы не причастны к этому? Мир, который знаком Лиз, мог бы быть гораздо более мрачным без нашего сегодняшнего вмешательства. Нам не нужно менять ход истории, потому что мы и есть ход истории.
        Леонель явно не рассматривал ситуацию в таком свете. Он помолчал мгновение, а затем негромко рассмеялся:
        - Перед вами тот, кто по крайней мере считает себя не абы кем…
        - Если он возглавляет армию самой большой империи в мире, значит, он заслуживает уважения, - заметила Лиз.
        - Тебе такие нравятся, Лиз, верно? Знаешь, я скажу тебе, почему в ваше время все еще идут войны: потому что вы, девочки, не успокоитесь, пока вам не покажут боевые раны. Вам нужны настоящие самцы, покрытые шрамами, ушедшие, чтобы быть заживо сожженными ради ваших прекрасных глаз. И мы настолько глупы, что верим вам.
        Лиз быстро поднялась.
        - Что за глупый стереотип?
        - Не морочь мне голову, ранее ты наслаждалась, когда представляла себе Энндала, красивого рыцаря, размахивающего мечом. Как ты думаешь, для чего нужен меч? Ты не видишь дальше своего носа! Даже если нам удастся сделать все, что от нас требуется согласно инструкциям, как мы узнаем, что мы на правильной стороне? Историю пишут победители. Ты должен знать это, Менг.
        - Человек, выполняющий свой долг, знает, где обитает Душа Праведника, - ответил генерал.
        - Ты доверяешь своему императору, Менг? Ни один человек никогда не создавал империю, предварительно не уничтожив своих соседей. Тебе следует это знать.
        - Равновесие в империи зависит от доверия народа к своему правителю.
        - Значит, тот, кто исполняет свой долг, всегда покоряется ему? Телом и душой, да? Вашему императору повезло, что у него в подчинении такой покорный парень, как ты.
        Менг Чу в гневе поднялся на ноги, его рука уже лежала на рукоятке длинного кинжала.
        - Это оскорбление?
        - Менг Чу, ты что делаешь? - воскликнул Энндал, тоже поднимаясь.
        - Поднимайся, солдат! Ну, что ты там хотел сказать? Говори громче!
        Застигнутый врасплох, Леонель защитился руками и попытался улыбнуться:
        - Это была просто шутка, не надо так нервничать из-за пустяков…
        - Да, я полностью нахожусь в услужении у своего императора! - прорычал Менг Чу, схватив Леонеля за воротник рубашки. - Телом и душой! А почему? А потому, что сам он предан своему народу, народу, который веками стремился к идеалу, народу, который знает истинную цену вещам и знает, что гордыне нет места среди несведущих!
        - Менг! Он мальчишка! - воскликнул Энндал, схватив генерала за запястье. - Оставьте его в покое!
        - Недавно он открыто насмехался над тобой, а ты его защищаешь? Он находит любую возможность проявить неуважение ко всему, что попадается ему на глаза!
        - Мы все на нервах. Нам нужно сохранять спокойствие!
        - А ты, Леонель, - невинно спросила Лиз, - на чьей стороне ты сражаешься? За Германию или за Францию?
        Леонель резко повернул голову в сторону Брисеиды:
        - Какая разница, на чьей я стороне?
        - Никакая… - сказала она с удивлением.
        - Ты в этом уверена?
        - Я…
        - Энндал! Посмотри! Разве это не наш грек возвращается?
        Рыцарь поднялся и присоединился к Оанко. Брисеида увидела, как он поднес ладонь ко лбу и осмотрел горизонт, затем повернулся к ним и крикнул:
        - Должно быть, это он! Он подает предупреждающий знак, значит, есть проблема!
        - Уже? - удивилась Лиз. - Но ведь прошел всего час! Переговоры, должно быть, длились недолго!
        Они взобрались на скалистую вершину, чтобы посмотреть на жестикулирующую фигуру, бегущую к ним издалека.
        Менг Чу прищурил свои раскосые глаза:
        - Непродолжительные переговоры не обязательно являются плохим признаком. Следует опасаться таких трусов, которые волнуются зазря и запросто могут слинять.
        Взгляд Леонеля метал молнии, а затем юноша стал внимательно следить за Энеем. Яркий свет отражался от известняка.
        - Он сильно виляет.
        - Что за черт, не жара, а настоящее пекло! - прокомментировала Лиз, присев на большой камень. Она подняла свои рыжие волосы, чтобы воздух прошелся по шее, и замерла, задумавшись:
        - Скажите… Как вы думаете, откуда взялась эта пыль?
        В нескольких сотнях метров позади Энея сквозь растительность поднималось странное облако.
        - Не знаю, но, похоже, растет оно быстро, - прошептала Брисеида.
        Между рощами внезапно появились сверкающие металлические шипы, а за ними - шлемы с гребнями, надетые на десятки невероятно хорошо обученных солдат, их торсы покрыты броней, бедра обнажены. Воины преследовали Энея, как бешеные собаки.
        - Мы действительно находимся в Древней Греции, - вздохнув, изумилась Лиз.
        - Так что же нам теперь делать? - спросил Леонель, обращаясь к Энндалу.
        - Наблюдать. Думать.
        Интонация Менг Чу была однозначна. Группа замолчала, созерцая облако, которое вздымалось с впечатляющей скоростью.
        - А когда мы все обдумаем, что делать? - Все переглянулись.
        - Мне кажется, это очевидно, - сказал Энндал.
        И поскольку, судя по их недоуменным лицам, это было не так, он добавил:
        - В УКРЫТИЕ!
        - Куда? - запаниковала Брисеида.
        Она внимательно осмотрела залитые солнцем холмы: растительность в округе была довольно скудной. Может быть, нужно вернуться обратно, чтобы спрятаться в глубине своей скалы?
        - Смотрите, он сменил направление! - воскликнул Оанко.
        Спартанец бежал к высохшему руслу реки недалеко от их точки обзора. Энндал сделал жест, и группа отправилась в том же направлении. Далее река изгибалась и впадала в широкое ущелье, защищенное высокими скалами. Они бросились через него, тяжело дыша.
        Вскоре Эней оказался в пределах слышимости.
        - В укрытие, за мной! - крикнул он, забираясь в невидимое до этого момента углубление в боковой части скалы.
        - Кто эти солдаты? - спросил Энндал, помогая Энею перекрыть вход в их убежище срезанными ветками, пока Оанко уничтожал их следы.
        - Спартанцы!
        - Тогда почему они преследовали тебя?
        Эней жестом попросил его замолчать. Они прижались друг к другу на дне ямы, прислушиваясь к шагам, которые уже приближались. Чуть поодаль появился солдат с копьем в руке. Он замедлил шаг, чтобы внимательно осмотреть скалу. Остальные последовали за ним, медленно идя полукругом, как львы, готовые наброситься на свою добычу.
        - ЭНЕЙ! - внезапно прогремел один из солдат. - Ты не можешь прятаться вечно! Ты заплатишь за то, что сделал, я тебе обещаю!
        Воины находились на опасном расстоянии. Эней схватил камень и со всей силы бросил его через овраг. Гоплиты выстроились в атакующий строй, отошли в направлении удара, взобрались, как горные козы, на противоположную сторону.
        Не успели они скрыться из виду, как Лиз воскликнула вполголоса, не в силах сдержаться:
        - Вы слышали? Они говорили! И я все поняла!
        - Тихо, Лиз! - рассердился Энндал.
        - Вы тоже все поняли? Как будто они говорили ираканито!
        - Лиз! Это не одна из твоих театральных пьес. Сядь и заткнись!
        - Да, но это не повод забыть о вежливости…
        - Что это было? - проворчал Менг Чу в сторону Энея.
        - Злые спартанцы…
        - И что ты сделал, чтобы разозлить их, Эней?
        - Замолчите! Никто не говорит, пока я не разрешу!
        Менг Чу резко повернулся к Энндалу:
        - За кого ты меня принимаешь, паладин из темных краев Запада? Разве ты не думаешь, что генерал из Поднебесной Империи знает, когда говорить, а когда молчать?
        Оанко схватил Менг Чу за руку и, не произнося ни слова, умолял его замолчать. Менг Чу вырвался, пребывая не в лучшем настроении, но ничего не сказал.
        - Спасибо, - вздохнул Энндал, глядя генералу прямо в глаза.
        Эней в течение долгого времени терпел убийственный взгляд генерала. В молчании они смотрели, как солнце достигает вершины высоких гор на западе и исчезает.
        Вскоре после этого Энндал отправил Оанко исследовать местность. Крики солдат давно стихли, но Энндал настаивал на том, чтобы они оставались в укрытии и по возможности были незаметны.
        - Пришло время поговорить, - наконец объявил рыцарь после возвращения разведчика. - Эней, будь честен. Теперь больше нечего терять, кроме, возможно, нашего времени.
        Эней прочистил горло и заговорил, словно пытаясь взять свои слова обратно:
        - До того как я исчез и встретил вас, я находился на передовой в крупном сражении и… я… я не выдержал… Я нарушил… нарушил строй. Я упал назад. Сомкнутые ряды - в этом наша сила. Мой генерал получил стрелу в шею. Это вывело войска из равновесия, и мы проиграли. Спарта не может проиграть битву. Они… не были довольны.
        - Ты мог бы предупредить нас, - сухо сказал Энндал.
        - Я надеялся, что…
        - Ты надеялся! - воскликнул Менг Чу. - И скажи, на что же ты надеялся, приводя к нам спартанский батальон?
        - Я боялся и не думал.
        - Вот в этом я тебя виню! И этот человек призван быть военным!
        - Я родился спартанцем, - угрюмо проворчал Эней, - это не призвание. Я надеялся, что боги помогут мне, ведь они послали меня присоединиться к вам в другом мире сразу после того, как я совершил свою ошибку. Боги должно быть в ярости… Если они поставили на мою неудачу, то могут радоваться. Я так хотел, чтобы у нас все получилось! - воскликнул он, сердито стуча кулаком по земле.
        - Что, ты собираешься заплакать? - сказал Менг Чу, видя, что Эней дрожит. - Но кто же нам навешал лапшу на уши?
        - Простите меня, - всхлипывал Эней, не в силах утереть слезы, - я ничего не могу поделать, я никогда не мог… Я никогда не хотел ничего большего, чем стать хорошим воином. Но я так и не дожил до этого момента. Я никогда не бросал копье достаточно далеко, никогда не бегал достаточно быстро, никогда не мог сдержать слез… Я - посмешище для своей семьи. Во время обряда кражи сыра я думал, что мой отец умрет от стыда.
        - Обряд кражи сыра? Что это такое? - спросила Лиз.
        Эней громко шмыгнул носом, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
        - Наш обряд перехода во взрослую жизнь. Подростки должны под ударами плетьми, не жалуясь, подниматься по ступеням храма на вершину холма, чтобы украсть сыр с алтаря. Я добрался до вершины, украл сыр, но не смог скрыть свою боль. Мужья моих сестер до сих пор вспоминают об этом.
        - Кто мог придумать такой жестокий обряд посвящения? И почему вас просят украсть сыр?
        - Каждый спартанец учится воровать. Человек, умеющий воровать, - это человек, умеющий выживать в любых обстоятельствах.
        - Почему бы тебе не рассказать нам свою историю с самого начала? Так некоторые вещи станут понятнее.
        Энндал кивнул в знак согласия.
        Брисеида потянулась, чтобы занять более удобное положение. Они торчали на дне этой расщелины уже целую вечность.
        С опущенными плечами Эней рассказал им свою историю. Рожденный быть среди элиты воинов, он и его друг Касен выросли вместе, записавшись в ряды спартанцев в возрасте восьми лет. Они пережили все детские ритуалы, холод, голод, испытания на прочность. Они быстро поняли, что им никогда не стать одними из лучших. Им не стеснялись напоминать об этом. Но друзья смирились с этим, успокаивая себя общей дружбой и зная, что они под защитой, обещанной самой грозной армией Греции.
        В двенадцать лет они научились владеть мечом, знали наизусть законы города и спали на кроватях из тростника, которые сделали сами, среди сотен других воинов-учеников. В пятнадцать лет они ходили босиком по горам под командованием своего руководителя группы, обритые наголо, бедно одетые, воровали еду, чтобы выжить.
        Вскоре после этого их отправили парами на ночлег в кишащие волками холмы. Энею и Касену пришлось нелегко, но они выжили. Двое их товарищей, которым повезло меньше, так и не вернулись. С того дня два друга поняли, что, даже если их окружают свои люди, они никогда не будут в безопасности.
        Эней познал ужас боевых сражений, когда ему было двадцать лет. Он так и не сумел оправиться. Дни, проведенные в пыли и гнетущей жаре, под тяжестью более чем тридцати килограммов оружия, металлических доспехов, щитов, гребневых шлемов, мечей и копий. Часами ждать, сгруппировавшись в отряды по несколько сотен человек, сталкиваясь с незнакомцами, опьяненными ненавистью. Страшные минуты перед столкновением армий, зная, что он слаб и уже заблаговременно проиграл. Наконец, секунды, прожитые в замедленной съемке, где каждое движение имеет значение.
        Застряв в тесных рядах спартанцев, Эней бросился в неизвестность с отчаянной силой. Наносил удары по всем, молясь, чтобы его конец был быстрым. Несколько раз он видел свою приближающуюся смерть в глазах врага. Но, несмотря ни на что, юноша выжил. Не успел он получить ранение, как равнина была уже усеяна трупами. Эней убивал и раньше, но ничто не могло подготовить его к кровавой бойне на настоящей войне. Глядя на свои красные от крови руки после битвы, на лица своих жертв, вытравленные в его памяти, он знал, что уже никогда не будет прежним.
        Ему стало плохо от скопления трупов молодых людей, которые были храбрее его. Все еще трясясь от страха и стыда, извергая свои внутренности на глазах других, он поклялся себе, что больше никогда не повторит этот день.
        Поэтому он и его друг Касен стали настоящими мастерами в искусстве быть забытыми. В течение четырех лет они изощрялись в стремлении избегать сражения. Они научились воровать лучше других, сумели подкупить лидеров своих групп, обещая им лучшие урожаи в обмен на посты в тылу каждый раз, когда они отправлялись в поход.
        Однако страшная беда все-таки произошла: однажды начальник лагеря Энея не счел нужным сдержать свое слово. Эней, запуганный и недостаточно обученный, оказался на передовой и не выдержал. Он был еще жив, но из-за него погиб генерал. Он опозорил себя, а это для жителей Спарты было хуже смерти.
        - Все это уловки, но ты никогда не думал, чтобы уйти? - спросила Брисеида после затяжного молчания.
        Он озадаченно посмотрел на нее:
        - Куда уйти?
        Она пожала плечами:
        - Не знаю, найти другое место для жизни, более спокойное.
        - Спартанцев не очень любят за пределами их страны… Мне жаль, что так вышло, - добавил он. - Я был практически не одухотворен, боги покинули меня.
        - Легко во всем винить богов, не так ли? - ответил Менг Чу.
        Эней нахмурился.
        - Что ты имел в виду, когда сказал, что твои боги послали тебя найти нас? - спросил у него Оанко.
        - Когда мой генерал погиб, я покинул поле боя и бежал в Спарту с мыслью вернуться к жене. Но, когда я добрался до ее дома, у меня не хватило смелости посмотреть ей в глаза. Поэтому я отправился в один из храмов Афины, чтобы сделать ей подношение и попытаться загладить свою вину. Это все, что я помню. Потом я проснулся в доме старика. Я, естественно, подумал, что Афина посылает меня с миссией искупить вину. Правда, сначала я был не в восторге от этой идеи: снова стать орудием войны, которое будет служить не зависящим от меня желаниям… Но я был так благодарен Афине за то, что она дала мне второй шанс, позволила снова жить! Я так хочу жить. Но теперь я уже не знаю…
        - Мы должны отправиться к этой Афине, - размышлял вслух Энндал. - Спросить ее, действительно ли она ответственна за твой отъезд и что ей известно о Цитадели.
        - Афина - богиня, Энндал, - вздохнул Леонель. - Она является частью греческого мифологического творчества. Нельзя прийти и стучаться в ее двери.
        - Я думал, что Эней пришел к ней домой, - сказал Энндал в замешательстве.
        - Это фигура речи. Он ходил в ее храм, - медленно произнес Леонель, теряя терпение. - На самом деле Афины не существует.
        - Конечно, она существует, - испугался Эней. - Иначе как бы я оказался в доме старика?
        Леонел хотел ответить, но не нашел слов и повернулся к Брисеиде:
        - Нам нужно найти следы Цитадели в этой эпохе. Может, ты вспомнишь еще что-нибудь, что нам поможет? Отправная точка для нашего исследования.
        - Эней, есть ли библиотека в Спарте? - спросила Брисеида.
        - Нет, - удивленно ответил тот. - То есть да, есть труды, но… Ну, все, что нужно знать, я все равно выучил наизусть. История человечества и богов, оружия, подношений…
        Пораженная Лиз уставилась на него.
        - Ладно, библиотеки нет, - решил Энндал. - Брисеида, что-нибудь еще?
        Она на некоторое время задумалась.
        - На ум не приходит ничего, чего бы вы еще не знали. Вопреки мнению Леонеля, я рассказала вам все, что могла. Лучше всего было бы приблизиться к правителям, чтобы выявить Элиту Цитадели.
        - Эней, у Спарты есть царь, не так ли?
        Эней медленно кивнул, опасаясь того, что должно произойти дальше.
        - Отлично. Тогда решено: нужно идти. Где он находится?
        - В военное время в лагере гоплитов, - вполголоса признался Эней.
        Воцарилась тяжелая тишина.
        - Тогда нам пора идти, - наконец сказал Энндал.
        - Они больше не будут меня слушать, это равносильно самоубийству.
        - Если у тебя есть другая идея, не стесняйся, расскажи нам, - грубо сказал Менг Чу.
        - Моя жизнь ничего не стоит, а ты, в своей варварской одежде, ничего для них не значишь! Они могут убить всех нас по одному щелчку пальцев!
        - Тогда мы незаметно проберемся в лагерь.
        - Незаметно? Не зря спартанская армия - самая опасная в Греции!
        - И все же я не зря возглавляю армию Срединного королевства!
        Эней вскочил на ноги, готовый ответить, но в конце концов выскочил из укрытия, как торнадо.
        - Эней, подожди! - воскликнул Леонель, побежав за ним.
        - Вернитесь! - приказал Энндал. - Там слишком опасно!
        - Оставь их, - вмешался Оанко. - Снаружи никого нет. Они вернутся позже.
        - Не времена нужно исправлять, - вздохнул Менг Чу, - а этого проклятого спартанского воина.
        Леонель и Эней ушли недалеко. Брисеида слышала, как они шептались по другую сторону ветвей. Их силуэты выделялись на фоне белого сияния русла реки, в котором отражался полный, яркий свет луны.
        Она бы присоединилась к ним, но не посмела вмешиваться в столь деликатный момент. Эти два молодых человека поделились историей, настолько чуждой ее собственному опыту! Она слышала лишь несколько обрывков их разговора, но одна фраза Леонеля засела у нее в голове:
        - Я отреагировал так же, как и ты, когда впервые столкнулся с врагом, - признался он после долгого молчания, положив руку на плечо Энея. - Я тоже плакал.
        В темноте Брисеида начала дрожать: на дне расщелины камень был холодным, а земля влажной. Найдя обломок валежника, она начала чертить прямую линию у своих ног. Она написала каждое имя на своем фризе, соблюдая пропорции, насколько это возможно. Справа Лиз, где-то после 3400 года, потом она сама, а слева - остальные, в прошлом.
        Какое странное явление - время.
        Брисеида вспомнила песочные часы Эйди. Что женщина говорила? Она достала из сумки песочные часы и перевернула их рядом с фризом, втайне надеясь, что что-то произойдет. Маленькие песчинки начали медленно падать, но больше ничего не происходило.
        - Что это? - спросил Оанко, разглядывая ее рисунок.
        - Время.
        Он некоторое время рассматривал нарисованное, затем взял палочку из ее руки и начертил круг, в центр которого поместил песочные часы.
        - Вот так выглядит время, - сказал он, возвращая ей палочку.
        - Да, можно рассматривать его как последовательность циклов, но в конечном итоге время - это прямая линия, - ответила Брисеида. - Когда-то ты был моложе, но больше никогда не будешь. Это прямая линия.
        И она поставила песочные часы на место возле своего фриза. Но так же быстро Оанко вернул их в центр круга.
        - Песочные часы работают в одном направлении, затем вы поворачиваете их, и они работают в другом. Это повторяющаяся петля.
        - Но каждый раз, когда ты их переворачиваешь, это новый виток, и ты не можешь вернуться назад, - объяснила Брисеида, снова передвигая песочные часы.
        Как такая простая концепция могла ускользнуть от нее? Лиз встала на сторону Брисеиды против Оанко, который не возражал.
        - Что, если было что-то другое? - сказал Менг Чу.
        - То есть?
        - Ну, раз уже есть два разных способа восприятия времени, почему бы не быть третьему?
        - Потому что в этом нет смысла, - ответила Лиз.
        - Эта прямая линия тоже не имеет смысла, - ответил Оанко.
        - Хорошо, докажи нам твою теорию, - вклинился Энндал.
        Менг Чу наклонился, чтобы набрать немного земли и растереть ее между ладонями.
        - Если песок в песочных часах - это текущее время, то почему бы ему не быть временем, - он позволил песку упасть на землю, - которое растекается во всех направлениях?
        - Как карта, - заключил Энндал.
        Брисеида нахмурилась. Пара из пустыни действительно упоминала о карте времени, но…
        - И Цитадель? - спросил Энндал.
        - Она должен находиться в точке на карте, где абсолютно все просматривается, - предположил Менг Чу.
        - Или находиться «вне времени», - предположил Леонель, который как раз перелазил через ветки у входа в их убежище, с Энеем на «хвосте».
        - Материя не может существовать без времени, это нелепо! - ответила Брисеида.
        - Я думал, что мы уже давно преодолели барьер насмешек, - сказал Леонель, пожав плечами.
        Наверное, в этих словах была доля правды. Как иначе объяснить немыслимый ход солнца над Цитаделью и сумасшедшие стрелки часов? Но пара рассказывала столько других надуманных историй! Неужели они действительно были в Мире Снов, и херувимы приходили и уходили через картины, как та пара утверждала? Как она ощутила на картинах под полем для поединков? Нет, это было слишком для Брисеиды.
        - Я отдаю свой голос за эту идею, - говорит Эней, садясь. - Какое значение это имеет? Мы ничего не знали об этом раньше, и даже это не помешало нам сюда отправиться.
        - Нам не нужны твои советы, - сказал Менг Чу.
        - Возможно, вам лучше послушать его, - холодно ответил Леонель. - Давай, Эней, объясни им, что ты сказал мне.
        Эней говорил неохотно, избегая взгляда генерала:
        - Возможно, есть путь в лагерь гоплитов. По дороге домой я проезжал мимо деревни, которая уже была разграблена. Война против рабов была объявлена на весь сезон. Там можно найти туники, в которые переоденемся. И если я одолжу свою одежду Леонелю, чтобы он мог притвориться солдатом и объявить меня своим пленником, я буду защищен. Энндал слишком стар, поэтому будет странно, если он не будет никому знаком, и, конечно, Оанко и Менг Чу не подходят под описание - спартанцем рождаются, им не становятся, - но Леонель все еще может сойти за юнца, только что закончившего обучение. Нужно спешить, если мы хотим добраться до деревни раньше шакалов.
        - Пойдемте, - сказал Энндал, вставая, чтобы освободить проход.
        - Шакалы? Почему шакалы? - забеспокоилась Лиз.
        - Их привлекает запах мертвых тел.
        - Мертвых… Мертвых тел?
        - Тс-с, Лиз, обсудим позже.
        Каждую ночь, проведенную в пустыне, у Брисеиды захватывало дух от красоты звездного неба. Когда она вышла из их укрытия, то с восхищением увидела, что небо, которое было видно из Древней Греции, не шло ни в какое сравнение с небом пустыни. Чистота воздуха, овевающего ее усталое лицо, еще больше усиливала изумление от этого зрелища. Повернувшись, она посмотрела на созвездие в форме чаши, расположенное недалеко от горизонта, и улыбнулась знакомому силуэту. Большая Медведица. Она наблюдала за ним все свое детство через окно фирмы Velux в своей спальне. Некоторые вещи, казалось, остаются неизменными в этом мире, независимо от времени.
        Они бесшумно спустились в долину, огибая скалы и рощи, чтобы не привлекать внимания. Деревня, о которой говорил Эней, находилась недалеко. Несколько хижин, похожих на те, что были в деревне старика, выстроились в ночи у высохшей реки. Все казалось заброшенным. Эней и Энндал отправились на разведку. Затем, с порога одного из домиков, они позвали их присоединиться к ним. Брисеиде потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте маленькой комнаты и понять, что за странные фигуры лежат на полу и на центральном столе.
        - Что… Они не… - прошептала Лиз, стоя в дверях, не решаясь договорить фразу.
        - Мы сможем найти достаточно туник, - сказал Эней. - Надо будет заглянуть в другие дома. Брисеида, возьми одежду у этой, она должна тебе подойти.
        - Они же мертвы! - наконец не выдержала Лиз, прижимая ладонь ко рту.
        Брисеида ожидала подобного, но все равно была шокирована. Две окровавленные женщины лежали на земле, их глаза были широко раскрыты. Оанко уже начал снимать с лежащего на столе человека его старую тунику из звериной кожи.
        - Поторопитесь, девочки, - призвал он их, - не стоит задерживаться.
        Энндал и Менг Чу отправились с Энеем на экскурсию по деревне. Брисеида медленно подошла к самой миниатюрной из женщин. Она опустилась на колени, протянула дрожащую руку и коснулась ее кончиком пальца. Неприятные мурашки пробежали по спине от прикосновения к холодному, но все еще мягкому телу. Женщина была ранена в живот. В уголке ее рта засохла струйка крови. Она смотрела на Брисеиду своими прекрасными светло-серыми глазами. Леонель остановился рядом с ними, опустил ладонь на лицо мертвой женщины, чтобы закрыть ее веки.
        - Так будет проще, - сказал он со слабой улыбкой. - Держи ее за руки, а я стяну платье.
        Лиз так и не подошла.
        - Почему их убили? - спросила она, прислонившись к стене.
        - Лиз хотела бы знать, почему их убили, - повторил Оанко Энею, который вернулся в хижину, держа в руке миску.
        - Это деревня рабов. Мы объявляем им войну раз в год, чтобы контролировать их численность. Они размножаются, и это становится опасным: они могут взбунтоваться.
        - Почему мы тогда одеваемся в одежду рабов? - удивилась Брисеида.
        - Не волнуйтесь, рабов, находящихся на службе у спартанцев, не убивают. Пока вы держитесь позади Леонеля, с вами ничего не случится.
        - Мне сразу стало легче…
        - Вот немного воды, нужно оттереть пятна крови, чтобы не привлекать внимания.
        - Я не буду прикасаться к мертвому телу, - ворчала Лиз, опускаясь на табурет.
        - Будет ли Леонель достаточно похож на спартанца? - спросил Энндал, появившийся в дверях.
        - ЭННДАЛ! Ты меня напугал! - воскликнула Лиз, спрыгивая с табуретки.
        Менг Чу, превращенный в раба, вошел.
        - У Леонеля не очень подходящее телосложение, это правда, - тихо признал Эней, когда Леонель ушел исследовать углубление за главной комнатой. - Было бы гораздо проще, если бы у него была броня, чтобы создать иллюзию, но и так сойдет…
        - Мы нашли только еще один наряд, остальные хижины пусты, - продолжил Энндал. - Даже если Леонель выдаст себя за спартанца, нам все равно не хватает двух костюмов.
        - Одного! - с гордостью объявил Леонель.
        Он вошел в комнату с гребневым шлемом на голове и огромным панцирем на груди, остальная часть костюма была у него в руках.
        - Откуда они украли костюм? - оскорбился Эней.
        - Я не знаю, но я нашел его в яме под сундуком.
        У Леонеля было все: щитки, сандалии, короткий меч, пояс…
        - В это время существовали зеркала? - спросил он, поправляя юбку на бедрах. - Видите, я вполне мог бы быть спартанцем, костюм почти идеально подходит мне по размеру. Оанко, на твоей груди еще осталось пятно.
        - Я знаю, оно никак не стирается.
        Лиз обхватила голову руками.
        В этот момент в комнату вошел щуплый мужчина. Увидев их, стоящих в темноте, он застыл в ужасе. Брисеида никогда не видела такого выражения страха на лице человека. Не раздумывая, Эней подошел к нему, схватил за воротник, прижал к стене и достал свой кинжал. Лиз пронзительно закричала:
        - ЭНЕЙ! Что ты делаешь? Ты же не собираешься убить его прямо сейчас?
        - Он всего лишь раб…
        Эней мгновение рассматривал ее, а затем вернул свой кинжал в ножны.
        - Нет, конечно нет, - пробормотал он.
        Затем он потянул мужчину за воротник, почти подняв его, и поставил рядом с Энндалом.
        - Он мелкий, но все равно подходит. Что вы думаете?
        - Я думаю, что чувствую себя не очень хорошо, - слабо ответила Лиз.
        Эней отпустил раба и просто сказал:
        - Дай свою одежду.
        Мужчина не колебался ни секунды: он полностью разделся и отдал свою одежду Энею.
        - Не мне. Ему.
        Мужчина сразу же передал их Энндалу, который замешкался, а затем взял их и вяло поблагодарил.
        - Убирайся сейчас же.
        Мужчине не нужно было повторять дважды. Склонив голову, он осторожно обошел Энея и скрылся в ночи, несомненно, опасаясь, что кто-нибудь передумает и метнет копье ему между лопаток.
        - Вот и все, - удовлетворенно произнес Эней. - Что? Что я уже сделал не так?
        - Ничего, - ответил Леонель тихо. - Ты просто немного… спартанец, вот и все.
        22
        Семь чаш с вином
        - Так что я должен сказать? - спросил Леонель в тысячный раз.
        Они находились всего в сотне метров от первых палаток, освещенных факелами, и Леонель уже не выглядел таким гордым. Солдаты спокойно появлялись и уходили. Было много разговоров, смеха и музыки.
        - Все как мы и договаривались, - повторил Энндал через плечо. - У тебя важное сообщение для царя, кто-то должен отвести тебя к нему.
        - А если они не захотят, чтобы вы пошли со мной?
        - Хотя бы Эней может пойти. Скажи им, что дело в нем.
        - Хорошо, ладно. Я понял, - нервно произнес Леонель.
        - Успокойся, в этой истории ты рискуешь меньше всех, - сквозь зубы сказал Менг Чу.
        Еще несколько метров. Леонель глубоко вздохнул, сжал рукоять своего меча.
        - Сними шлем, - прошептал Эней. - Ты возвращаешься в лагерь, а не на поле боя.
        Взяв свой шлем, Леонель обнажил меч. Сам удивившись собственному поступку, он попытался увернуться от лезвия и уронил все. Бросился поднимать свой шлем, который покатился к ногам.
        - Все в порядке? - спросил голос над ним.
        Леонель быстро выпрямился, привычно надел шлем на голову, потом передумал.
        - Я… там… царь. Я должен поговорить с царем. Сейчас. Мне нужно сказать кое-что важное… Я должен… сообщить кое-что важное.
        Спартанец подозрительно оглядел его с ног до головы. Леонель отшатнулся. Мужчина был так грозен, а его руки так велики, что он мог бы просто обхватить голову Леонеля ладонями и раздавить ее.
        - Дело в нем, - поспешно добавил Леонель, схватив Энея и толкнув его вперед.
        Лицо мужчины вытянулось:
        - Где ты нашел его?
        - Я должен поговорить с царем, - повторил Леонель, стараясь выглядеть угрожающим.
        - Король занят, - ответил другой, пристально глядя на него. - Я не помню, чтобы видел тебя раньше… Откуда ты?
        - Я… только что присоединился к войскам.
        - Хм-м…
        Спартанец стоял перед ним, скрестив руки. Брисеиде не нужно было видеть Леонеля, чтобы почувствовать, как нарастает ее нервозность. Эней посоветовал им не поднимать глаз и говорить только тогда, когда их спросят.
        - А рабы?
        - О… эти пятеро со мной, - сказал Леонель, повернувшись к остальным. - Я имею в виду… Они… они мне служат. Помогают мне.
        Эней прочистил горло.
        - Но я распоряжаюсь ими, - поспешил добавить Леонель. - Я говорю им, что делать… и остальное. Поэтому необходимо держать их при себе, ведь они все еще мне нужны.
        - Хм, - призадумалась мужчина. - Ну, ты знаешь, что делать. Кто-нибудь придет и предупредит тебя, когда можно будет поговорить с царем.
        - Хорошо. Ладно. Спасибо. Очень здорово, - сказал Леонель.
        Но спартанец не двигался. Леонель решил медленно обойти эту гору мышц.
        - Я все еще жив, - сказал он сквозь зубы, как будто с трудом мог в это поверить.
        - Первое испытание пройдено, - согласился Эней. - Теперь нам остается только пройти в мою палатку и подождать, пока все немного уляжется. Мы пришли слишком рано, вокруг все еще царит суматоха.
        Возможно, действительно было бы лучше дождаться середины ночи, чтобы войти в лагерь гоплитов. Ведь если днем спартанцы были начеку, готовые к возможному отступлению, то однообразные вечера вдали от семей позволяли им вести себя более свободно, и они были склонны к поиску развлечений. Поэтому незнакомца, предателя, двух женщин, одного желтокожего и краснокожего рабов слишком быстро заметили. Они так и не добрались до палатки Энея.
        Леонеля пригласили посидеть у костра. Перед примерно пятьюдесятью мужчинами, вооруженными до зубов, у него не хватило духу отказаться.
        - Откуда ты родом? Где ты нашел предателя? - спросили его, похлопав по спине, от чего парень чуть не упал на колени.
        - Я находился на задании. Эней был со мной.
        - Откуда взялись эти рабы? - спросил один из них, взяв Оанко за подбородок, чтобы лучше изучить его лицо в освещении факела.
        - Посмотрите-ка! - крикнул другой, вытаскивая из сумки большой меч Энндала, и тому пришлось взять себя в руки, чтобы не отобрать оружие.
        Он был вдвое длиннее и тяжелее спартанских мечей. Теперь его передавали из рук в руки, и меч мог легко затеряться в толпе. Энндал побагровел.
        - Верните! - воскликнул Леонель.
        Другие воины не ожидали такой реакции. Хорошее настроение испарилось.
        - Оружие врага принадлежит всем, - прорычал великан, - ты должен это знать!
        - Меч не врага, - поправил Леонель, прикусив язык.
        - Нет? Тогда откуда ты его взял?
        Пот начал стекать по лбу Леонеля. Он глубоко вздохнул:
        - Меч из… меч из… из…
        - Это подарок богини.
        Все взгляды обратились к Энею, который сидел, съежившись.
        - Кто разрешил тебе говорить? - сказал один из спартанцев, глядя на него.
        - Когда он был на задании, пришла богиня и попросила его сохранить меч до ее возвращения.
        - КТО ТЕБЕ РАЗРЕШИЛ ГОВОРИТЬ! - прорычал гигант, прежде чем схватить Энея за воротник и швырнуть на землю.
        Под одобрительные крики он нанес сокрушительный удар.
        - ОСТАНОВИТЕСЬ! - закричал Леонель. - Он принадлежит мне! Вы не имеете права!
        Спартанец повернулся, не потрудившись ослабить хватку на шее Энея. Из носа Энея текла кровь, он начал задыхаться.
        - Ты нашел предателя, - сказал мужчина с лукавой улыбкой, - а я нашел лжеца.
        - Он говорит правду! - воскликнул Леонель.
        Брисеида затаила дыхание. Они пропали. Леонель только что сам подтвердил, что лжет, как и Эней. Кто поверит в эту историю о богине? Их ждала расправа…
        Но мужчина, казалось, не рассердился. Он встал, оставив Энея кашлять на земле.
        - Ты встретил богиню? - спросил он, внимательно изучая лицо Леонеля.
        - Какую?
        - Это была… была… - Голос Леонеля был приглушен.
        Брисеида перебирала в памяти имена богинь. Но она никогда не могла вспомнить, какие из них были греческими, какие - римскими. И как же она могла прошептать ответ незаметно для окружающих?
        Гигант схватил Энея за воротник и снова ударил его. К нему присоединились другие. Леонель умолял их оставить его в покое, но тщетно. Происходящее превратилось в кошмар. На Энея, который боролся изо всех сил, обрушились удары со всех сторон, и крики наслаждения свистели в ушах, когда спартанская орда выплескивала свой гнев на козла отпущения. Еще несколько мгновений, и Эней был изуродован. Лиз низко закричала. Вскоре рука схватила ее за волосы, оттягивая голову назад.
        - Молчи, рабыня, - услышала Брисеида, прежде чем увидела лезвие, блеснувшее возле шеи актрисы.
        Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как хлынет кровь.
        - ОН ГОВОРИТ ПРАВДУ!
        В толпу ворвался спартанец и перехватил кулак первого солдата, прежде чем тот нанес еще один удар по уже потерявшему сознание Энею. Брисеида услышала, как рядом с ней, словно мешок, упало тело: Лиз стояла на коленях, держась одной рукой за шею, и дрожала как лист. Лезвие едва задело ее.
        - Что ты имеешь в виду? - спросил мужчина, к ногам которого упала Лиз.
        - Я был там с теми двумя и видел ее, - сказал спартанец. - Это была Афродита.
        По толпе прокатился ропот.
        - За Афродитой не так-то легко проследить, - возразил человек, стоявший над Энеем.
        - Мы не следили за ней. Я был там с ним, сопровождал его из Спарты сюда, когда мы услышали голос, который был могущественнее, чем эхо гор. Она сказала мне, чтобы я бежал вперед, готовил палатку для моего друга, что он вернется с драгоценным имуществом, которое ему придется хранить три дня. Она также предупредила нас, что лично разберется с предателем, как только меч будет возвращен ей, и что до этого момента ничего не следует предпринимать, иначе она будет в ярости.
        Воин на мгновение замешкался, прежде чем повернуться к Леонелю:
        - Это правда?
        Леонель энергично кивнул.
        - Почему же ты не пришел и не рассказал нам раньше? - прорычал мужчина, схватив прибывшего за воротник. - Хотел посмеяться над нами?
        Их новый друг не впечатлился - он ударил его локтем в плечо, чтобы тот отпустил, и продолжил говорить повелительным тоном:
        - Я устанавливал шатер к прибытию меча и предателя. Я не мог предположить, что вам понадобится меньше пяти минут, чтобы выхватить одного и избить другого!
        - А что насчет него, - сказал грубиян, хватая Леонеля, - почему он ничего не сказал?
        - Отпусти его! Разве ты не видишь, что он под защитой Афродиты? Не забудьте задобрить богиню!
        Великан злился. Он обратился к рабу:
        - Ты! Найди козу! Хорошую! Для Афродиты…
        Затем он схватил Энея и бросил его прямо в руки Леонеля и их спасителя. Они обернулись, когда гигантский спартанец схватил Леонеля за плечо, каждый его мускул на лице дергался от ярости. Ему потребовалось время, чтобы успокоиться, пока Леонель сражался со своим страхом.
        - Афродита появляется нечасто. Ты должен рассказать нам об этой встрече подробнее.
        Леонель замешкался.
        - То есть она просила меня вести себя сдержанно… - Мужчина сморщил нос, глубоко вдохнув. - Женщины… - выдохнул он.
        Козу принесли в жертву возле большого костра у подножия огромной деревянной статуи, облаченной в легкую драпировку. Спартанцы не знали, как отнестись к известию о присутствии Афродиты на их земле. Казалось, она была готова помочь им, но богиня также была известна своим ужасным нравом, и один из ее приказов только что был нарушен. В любом случае мужчинам необходимо было расслабиться. Они принесли лиры и начали играть и петь. Воины были очень хорошими музыкантами. Мелодия восхитительно звучала в ночи среди смеха и стука ложек о миски с едой. Трудно было представить, что это те же самые мужчины, которые только что устроили такую яркую демонстрацию насилия. Леонель и их спаситель отнесли Энея в сторону, юноша все еще находился без сознания. Один смывал кровь с его лица, а другой наносил мазь Оанко.
        - Спасибо, - вздохнул Леонель. - Спасибо от всех нас.
        - Мне придется принести в жертву не козу, а быка, - усмехнулся спартанец. - Афродита будет в ярости. Но я в долгу перед Энеем. Где вы его нашли? Я думал, что он погиб после того случившегося на днях.
        - Немного сложно объяснить. Меня зовут Леонель, - добавил он, протягивая руку.
        - Касен.
        - Касен! - воскликнула Брисеида, позабыв об осторожности.
        Конечно же, это был Касен, соратник Энея в его приключениях, тот, с кем он все делил! Как они не догадались об этом раньше?
        - Эней нам рассказал о тебе! - заявила она, положив руку ему на плечо. - Он сказал, что…
        Касен схватил ее за запястье и выкрутил его, вынудив девушку согнуться пополам:
        - Кем ты себя возомнила, рабыня?
        - Касен! Отпусти ее, они не рабы!
        - Нет?
        - Они - друзья Энея, им нужно было на время стать неприметными.
        Касен колебался мгновение, затем отпустил Брисеиду, кожа которой уже покраснела от силы его хватки.
        - Ты с Энеем, я верю тебе…
        - Спасибо, большое спасибо, - выдохнул Леонель.
        Впервые Касен, казалось, заметил остальных членов группы, собравшихся вокруг Энея. Он неловко улыбнулся им.
        - Значит, вы не рабы? - сказал он просто, словно только что пожелал им спокойной ночи.
        Но в этот момент грубиян появился вновь и, скрестив руки, встал перед Леонелем, который поднялся на ноги, тяжело дыша. Мужчина расслабился.
        - Я хотел извиниться за то, что произошло ранее, - говорит он. - Я среагировал импульсивно.
        - Все в порядке, - пробормотал Леонель. - Не каждый день появляется Афродита, ты не мог знать.
        Мужчина усмехнулся, услышав имя богини, и Леонель тут же пожалел, что произнес его. Но спартанец радушно продолжал:
        - Да, не каждый день.
        Он оглядел группу рабов и добавил:
        - Как насчет вина в честь такого события?
        - Да, отличная идея! - ответил Леонель, почувствовав облегчение. - Да, черт возьми, я не пил уже целую вечность! Вино пойдет мне на пользу.
        - Смех лечит, - рассмеялся мужчина, дружески похлопал его по спине и оставил стоять в недоумении.
        - Почему ты согласился? - спросил Касен. - Я думал, что твои друзья не рабы!
        - Вино для рабов? - спросил Энндал сквозь стиснутые зубы, стараясь быть сдержанным.
        - Их напаивают и заставляют танцевать, чтобы они выглядели смешными. Вам придется пить вино галлонами.
        - Значит, что я не смогу выпить? - спросил Леонель.
        - Мы должны выжить, - рассмеялась Лиз. - Честно говоря, мы сталкивались и с худшими наказаниями.
        Но Брисеида не знала, что и думать, когда мужчина вернулся с огромным кувшином и пятью чашками. Им приказали выйти вперед у костра, в центр большого круга спартанцев, и каждому подали напиток. Из толпы гоплитов уже доносился восторженный ропот.
        Брисеида не привыкла пить. Она взяла протянутую ей чашу и сделала глоток. Она не разбиралась в вине, но это казалось не таким уж плохим. По крайней мере не хуже, чем тот которым мама угощала ее на восемнадцатый день рождения. «Добро пожаловать во взрослый мир, - сказала она, - где все можно, но в меру».
        - Пей, - сказал ей спартанец, стоящий справа.
        На долю секунды Брисеида осмелилась встретиться с ним взглядом. Разве она не пила? Она повернула голову к остальным. Лиз и Энндал уже допили свой первый напиток, и их снова стали угощать.
        - Пей, - повторил мужчина.
        Брисеида созерцала свою чашу. Она должна была пить. Хорошо. Нет проблем. Она поднесла чашу к губам и проглотила содержимое за один глоток, как лекарство.
        Она не привыкла к такому напитку. Слезы навернулись ей на глаза. Мужчина забрал у нее чашу, наполнил ее до краев и вложил в руки:
        - Пей.
        Брисеида стиснула зубы и осушила второй бокал. Она не собиралась умирать из-за вина. Но, как только она отняла чашу от губ, спартанец забрал ее обратно и повторил процедуру в третий раз.
        - Пей.
        На пятой порции она больше не могла терпеть. На шестой она задумалась, как ей расширить желудок еще на один миллилитр.
        - Тебе весело, да? - сказала она спартанцу, который передал ей седьмую чашу и улыбнулся.
        Затем она икнула, осознав, что только что заговорила без разрешения. У-у-у-у-упс… Но спартанец не отреагировал. Она воспользовалась возможностью и продолжила болтать:
        - Как, по твоему мнению, я могу быть веселой… пьяной, если ты не даешь мне времени, чтобы вино ударило мне в голову?
        Она искала одобрения у остальных. Лиз, Энндал и Менг Чу посмотрели на нее, замерев.
        - Что? - довольно громко произнесла Брисеида.
        К счастью, Оанко, похоже, был согласен с ней. Он пил из кувшина, который прихватил с собой.
        - Эти спартанские дураки, они ничего не понимают, - сказал он, разинув рот.
        - Тогда все ясно, - заявила Брисеида. - Но подождите… - сказала она, пораженная внезапным вдохновением. - Господа! Не потанцевать ли нам в компании такого прекрасного напитка?
        К ее радости, музыканты сразу же начали играть более ритмичную музыку. Девушка начала танцевать, и ей аплодировали! Но солдат остановил ее на полпути:
        - Пой песню бедняков.
        - Э-э я не знаю… - икнула она. Затем обратилась к Оанко: - Песня бедняков, ты ее знаешь?
        Тот быстро мотнул головой.
        - К сожалению, нам она неизвестна, - сказала Брисеида, пожав плечами. - Но я могу спеть «Макарену».
        Всем очень понравилась ее «Макарена». Не зря она выучила ее в школе. Как приятно было видеть, что всем весело!
        Леонель не смеялся. Он был неудачником, она давно это поняла. Лиз не танцевала. Далеко не каждому удавалось так хорошо танцевать, как ей. И рассмешить многих людей. Как жаль Лиз. Ей всего лишь нужно было не родиться рыжей.
        - Крупные, мускулистые мужчины не любят рыжих, - объяснила она Оанко.
        С тех пор как она прибыла сюда, она не встретила ни одного рыжеволосого. Даже мертвая женщина, чей наряд был на ней, не была рыжей. Казалось, что здесь люди не любят рыжих!
        Огромный мужчина встал, чтобы лично подать ей следующий напиток. Брисеида была очень тронута. У него была такая же идеальная улыбка, как у Рауля, когда-то в другом времени, за стенами Цитадели. Это напомнило ей, что оставаться наедине с мальчиками не такой уж и неприятный опыт. И теперь она делала это снова! За исключением того, что у этих парней было пятнадцать тонн дополнительных мышц и они пытались убить ее, прежде чем предложить выпить. Ничего особенного. Пришло время праздновать.
        Брисеида подошла прямо к первому спартанцу и громко сказала:
        - Мне нужен всадник!
        По какой-то непонятной причине спартанец посчитал ее слова очень забавными.
        - ВСАДНИК! - проговорила Брисеида. - Всадник. ЛЕОНЕЛЬ! Не хочешь подойти и объяснить ему на спартанском?
        Она почувствовала, как ее поднимают с земли. Солдат схватил ее и перекинул через плечо.
        - У-у-у-у-упс!
        Брисеида не удержалась и рассмеялась над недоумением великана.
        - Всадник! - кричала она. - Мне нужен всадник, а не лошадь!
        Бедного солдата, казалось, задело ее замечание: он бросил ее в объятия другого, который передал ее в руки третьего.
        - Ост… Остор… Осторожно! Бал… не продлится… долго, - задыхалась Брисеида, смеясь, когда она вальсировала из одних объятий в другие. - У-у-у-упс!
        Теперь солдаты решили унести ее. Хорошая идея в конце концов! Брисеида больше не могла слышать звуки лиры. Она так много танцевала, так много кружилась…
        Но у Леонеля и Касена созрела плохая идея, и они решили вмешаться.
        - Мне нужна моя рабыня, - сурово сказал Леонель. Брисеида закатила глаза.
        - Нет, я тебе не нужна! - выкрикнула она. - Я даже не настоящая рабыня! Обманка!
        Группа солдат собиралась уходить, посмеиваясь, но Леонель схватил за руку мужчину, державшего Брисеиду.
        - Мне нужна она, - повторил он как можно спокойнее.
        Мужчина перестал улыбаться и уставился на него. Леонель сглотнул, но и бровью не повел.
        - Ну, ребята! - вздохнула Брисеида. - Я думаю, он доведет нас до сердечного приступа, если мы еще хоть на чуть-чуть задержимся! Знаете, на самом деле он не спартанец, а иностранец, который… У-у-у-упс!
        Она вырвалась из объятий своей горы, не ожидая подобного исхода. Девушка упала на землю. Мужчина попытался поднять ее, но Леонель уже притянул Брисеиду к себе, когда Касен шагнул вперед, положив одну руку на рукоять своего меча. Леонель пытался тащить ее дальше, но ноги Брисеиды не слушались. Ему пришлось тянуть ее за собой, что было весьма неприятно. Она не стеснялась показать ему это пощечинами и возмущенными возгласами. Им удалось добраться до круглого шатра.
        - Ты хоть представляешь, что они собирались с тобой сделать? - сердито крикнул Леонель, оттаскивая ее в глубь шатра.
        Касен прикрыл вход полотном.
        - К счастью, они решили, что ты слишком пьяна, чтобы говорить правду…
        Леонель опустил ее на подушки, но потерял равновесие и упал. Брисеида рассмеялась.
        - У-у-у-у-у-упс! Похоже, сейчас самое подходящее время для поцелуя! - воскликнула она, обхватив его голову обеими руками и жадно целуя.
        Леонель вскочил на ноги.
        - Брисеида! Ты пьяна! - воскликнул он, смущенно проведя рукой по волосам.
        Касен с большим интересом наблюдал за ними.
        - Я не шучу! - сказала Брисеида, закатывая глаза.
        Она замерла на месте, завороженная потолком шатра. Белый и изогнутый, он, казалось, парил в отражении факелов снаружи. Вдалеке она услышала, как Леонель ворчит, что лучше пойти и найти остальных, и она осталась одна.
        Подушки были очень удобными. Брисеида откинулась назад, завороженная движением полотна. Она пролежала так долгое время, пока не заметила яркий луч света, пробивающийся сквозь трещину в шатре. Влекомая, как мотылек, Брисеида просунула туда голову. На другой стороне, в соседней, гораздо лучше освещенной палатке, шел разговор.
        - …Мы должны предупредить Цитадель, - сказал богато одетый мужчина. - Если Пифия и дальше будет идти по своему пути, мы не сможем…
        - Ци-оу-та-оу-дель! - пропела Брисеида. Мужчина резко обернулся:
        - Грязная шпионка…
        Он схватил девушку за воротник, приподнял, снял с пояса кинжал и приставил его к ее горлу.
        - У-у-у-упс!
        - Агис, стой! Что ты делаешь? - прокричал знакомый голос.
        - Эй! - улыбнулась Брисеида. - Я знаю тебя!
        Она указала на маленького человечка, сидящего на ящике, на спине у него висела пара крыльев. Мужчина вопросительно посмотрел на херувима:
        - Она может видеть тебя, Сефаидон?
        - Похоже, что так.
        - О да! - подтвердила Брисеида. - Мы прекрасно знаем друг друга. Он уже дважды появлялся в моих снах. И он изображен на многих картинах!
        После этих слов мужчина сморщил нос:
        - Она пьяна.
        - Конечно, она пьяна, мой царь, - сказал херувим.
        - ЦАРЬ! - вклинилась в разговор Брисеида, ее ноги болтались в воздухе. - Вы царь? Ах вот оно что! Это хорошо! Мы искали вас!
        - Мы? - Царь нахмурился. - Кто мы?
        - Ну, я и остальные!
        Царь позволил ей упасть на землю и резко поднял полотно шатра, чтобы заглянуть в соседнюю, пустую палатку.
        - Как ты это объяснишь? - сердито сказал он, снова обращаясь к херувиму.
        - То, что я тот, кто я есть, не означает, что у меня есть ответ на все вопросы, - ответил херувим. - Она видит меня, потому что пьяна. И многим людям снятся херувимы. Это не значит, что она является частью Сопротивления. Это не значит, что искали тебя.
        - И как же ты можешь быть в этом уверен?
        - Давайте попробуем сосредоточиться, хорошо? Надо отдать должное Сопротивлению: маленькая девочка, порабощенная и совершенно пьяная? Подумай об этом, Агис, у нас достаточно реальных угроз, чтобы справиться с ними, не тратя время на погоню за химерами. Это, конечно, фигура речи, - насмешливо усмехнулся он.
        Царь прочистил горло:
        - Говоря о химерах… У нас осталось только две гарпии. Если бы мы только могли…
        Херувим перебил его, сказав ободряющим тоном:
        - Я позабочусь об этом. Разве я когда-нибудь не держал свое слово?
        Царь вяло кивнул. Он снова посмотрел на лежащую на земле Брисеиду. Казалось, он не мог расслабиться.
        - Афродита сегодня побывала на нашей земле, она подарила меч одному из моих гоплитов, - вздохнул он, как будто наконец-то перешел к настоящей проблеме. - Как я могу сохранять спокойствие? Афродита никогда не дарит подарки без скрытых мотивов.
        - Ты видел меч?
        - Я не хочу привлекать слишком много внимания. Афродита вполне может воспринять это неправильно, если я буду выглядеть так, будто сомневаюсь в ее посланнике. Пока я не знаю, в чем дело…
        - Я уверен, что у нее были свои причины, - сказал херувим, пожав плечами.
        - Похоже, ты не понимаешь, на что способна Афродита, - недовольно заметил царь.
        - Ты забываешься, мой царь! - воскликнул в ответ херувим.
        Агис, казалось, злился, но он опустил голову и пробормотал извинения. Он кивнул подбородком на Брисеиду.
        - Она должна протрезветь, чтобы ты смог допросить ее.
        - Ты прекрасно знаешь, что тогда она не сможет ни видеть, ни слышать меня. И если она не видит меня, я тоже не смогу рассмотреть ее лица. Я вижу по ее глазам, что она не верит в химер.
        - Я всегда смогу переводить, - сказал царь.
        - Будь ты неладен, почему ты так боишься маленькой девочки? - воскликнул херувим, закатив глаза. - Ну, я могу кое-что сделать, чтобы проверить, не принадлежит ли она Сопротивлению. Но предупреждаю: это последний раз.
        Он подлетел к Брисеиде, которая веселилась от души: не каждый день можно было наблюдать беседу между царем и херувимом.
        Одним резким движением Сефаидон оторвал от своего крыла белое перо и отдал его Брисеиде.
        - Иди к оракулу и покажи ему перо.
        - Мне сделать это? - удивилась Брисеида, ее глаза блестели.
        Затем она с еще большим удивлением поняла, что разговаривает сама с собой. Свет мерцал, все вокруг стало неясным. Брисеида закрыла глаза.
        23
        Афродита
        У пыли был соленый привкус. Возможно, из-за моря, которое должно быть неподалеку. Брисеида не могла сказать, где находится Спарта на карте, но из любой точки в Греции море всегда было поблизости. Она медленно подняла голову. Брисеида лежала на подушках, куда Леонель уложил ее накануне. Невыносимая головная боль навалилась на нее внезапно. Девушка неловко села, и ее затошнило. Все ее тело болело. Брисеида сделала несколько шагов. Ее плечо было вывихнуто, шея свернута, кишки вывернуты наизнанку… Она остановилась, чтобы перевести дух. Как кто-то может находить удовольствие в том, чтобы пить каждую ночь?
        Медленно она добралась до выхода из шатра и прищурилась, чтобы привыкнуть к свету. Солнце уже высоко в небе, отражалось на белом полотне и известняке. В пустынном лагере царила тишина.
        На мгновение она застыла в нерешительности, облизнув пересохшие губы, решив идти в случайном направлении. Удача улыбнулась ей: через несколько метров до нее донеслись голоса. Сердце Брисеиды отозвалось теплом, когда она узнала голос Энндала. Она нашла своих друзей сидящими вокруг догорающего костра. Энндал замолчал, увидев, что она приближается, пошатываясь.
        - Хорошо спалось? - спросил он спокойным голосом.
        Брисеида не знала, как истолковать этот вопрос. Она не привыкла видеть его таким холодным. Остальные, похоже, тоже не были рады ее видеть. Эней уже пришел в себя, его глаз был полузакрыт, нос, щека и губы распухли. Девушка огляделась:
        - Где все остальные?
        - Сегодня рано утром отправились в поход, - сухо сказал Менг Чу.
        - Ах… Не повезло… - запинаясь, произнесла она, испытывая облегчение, несмотря на свое состояние. - А царь?
        Последовавшее молчание было весьма красноречивым.
        Брисеида нахмурилась, роясь в своей памяти.
        - Было ли у вас когда-нибудь ощущение, что вы что-то пережили и уже не уверены, было это сном или реальностью?
        - На этот раз все было по-настоящему, - резко сказал Леонель.
        - Я мало что помню, - поспешила добавить Брисеида.
        - Хотел бы я сказать то же самое.
        - Я не очень хорошо переношу алкоголь, - сухо ответила она.
        - Да неужели?
        - Ты не единственная, - заметила Лиз, которая не удержалась от улыбки, несмотря на серьезный тон, выбранный ими всеми. - Оанко подарил нам адский священный танец. Надо было видеть, как он пытался ужалить спартанцев стрелой, висевшей на его…
        - Хм, Лиз, все в порядке, - вмешался Энндал.
        Брисеида взглянула на Оанко. Его спутанные волосы наполовину скрывали лицо. Держа одной рукой небольшую холщовую сумку над головой, он безучастно смотрел на землю и жевал какие-то целебные травы.
        - Я говорила не об этом, - сказала Брисеида, пытаясь уследить за ходом своих мыслей. - Мне приснилось, или я пережила нечто весьма… Была… с…
        Она замерла.
        - Я сейчас вернусь.
        Она пришла к двум шатрам, осмотрела стол, подушки и коврики. Разочаровавшись, девушка вернулась к остальным.
        - Я не нашла его.
        Брисеида села, все еще покачиваясь.
        - Что ты искала? - спросил Энндал.
        - А? Да ничего…
        Сейчас не время рассказывать им что-либо, учитывая ее подвиги накануне…
        - Итак, - произнес Энндал. - Нас чуть не убили прошлой ночью, Леонель не смог пойти шпионить за царем, потому что был слишком занят погоней за Брисеидой и Оанко, а теперь вся армия ушла бог знает на сколько времени.
        - И опять же, хорошо, что там был Касен, иначе Леонеля отправили бы в следующую военную кампанию, - добавил Менг Чу.
        - Мы вернулись к исходной точке… Ваши предложения?
        - Вот оно! - вскрикнула Брисеида.
        Они подняли головы, ожидая увидеть, какое озарение вновь осенило ее. Брисеида указала на Касена:
        - Перо! Именно его я искала!
        - Перо? - удивился Касен, вытаскивая большое белое перо, которое он спрятал за ухо в своих длинных каштановых волосах. - Я поднял его с земли сегодня утром. Время от времени здесь можно наткнуться на перья…
        Перо передали Брисеиде, которая внимательно осмотрела его. Оно выглядело точно так же, как то, которое, как ей показалось, она держала накануне.
        - Перо? - сказал Энндал, подталкивая ее к подробному объяснению. - Нет, херувим, наверное, опять тебе приснился.
        - Оно… просто очень красивое, - сымпровизировала Брисеида.
        - Красивое перо, - вздохнул Энндал. - Хорошо. Дети, я не хочу вас пугать, но мы уже давно в этой эпо… - он взглянул на Касена, - в этой стране. Мы ничего не обнаружили и до сих пор не знаем, как вернуться.
        Брисеида вдруг поняла, что ее сумки больше нет. Если она потеряла песочные часы… Но нет, часы стояли у ног Менг Чу, а за ними лежала ее сумка. Девушка поморщилась: половина песка уже опустилась на донышко.
        - Вы ищете лодку? - дружелюбно поинтересовался Касен. Эней положил руку ему на плечо.
        - Все немного сложнее… Не волнуйся, мы найдем решение.
        - Возможно, нам стоит пойти и повидать оракула, - размышляла вслух Брисеида. - Именно так вы, ребята, поступаете, когда чувствуете себя потерянными, верно?
        Эней кивнул:
        - Иногда, но для урожая или войны, а не для… для такой ситуации…
        - Потому что подобная ситуация не часто случается, - заметил Леонель.
        Брисеида старалась не обращать на него внимания.
        - И что же ты хочешь спросить у оракула, Брисеида? - спросила Лиз.
        - Я…
        Она не была слишком уверена. Как ей вообще пришла в голову эта идея?
        - Этот оракул, - сказала она, - он взаимодействует с другими уровнями бытия. Может быть, он сможет связать нас со стариком? Было бы неплохо потребовать у него объяснений, как думаете?
        Ее спутники обменялись взглядами, затем Энндал кивнул:
        - Хорошо, идем к оракулу.
        До Спарты было полдня пути. Там они найдут оракула, который поможет им. Конечно, это была не Пифия из Дельф, но они не могли позволить себе путешествовать так далеко. Они захватили немного провизии из опустевшего лагеря и отправились в путь.
        Брисеиде не терпелось увидеть Спарту. Познакомиться с городом, культурой и обычаями, которые исчезли тысячи лет назад! Накануне она была настолько напряжена, что не смогла полноценно извлечь пользу из сложившейся ситуации. На этот раз она намеревалась широко раскрыть глаза и уши, чтобы впитать как можно больше знаний.
        Оба спартанца знали эту местность как свои пять пальцев. Они провели ребят через глубокое ущелье, по кратчайшему пути, которым они часто пользовались. Касен шел рядом с Брисеидой и наблюдал, как она молча размышляла о событиях предыдущего дня.
        - Знаешь, мне кажется, ты ему действительно нравишься, - неожиданно сказал он.
        Брисеида поморщилась:
        - Честно говоря, я так не думаю. Его волнуют только две вещи: он сам и его любимая война. Упрямый, сексист, всегда всем недоволен…
        Она вдруг остановилась.
        - О ком ты говоришь?
        - Ни о ком, - невинно улыбнулся Касен. - Итак, Энндал, откуда же взялся этот меч?
        Энндал шел впереди, а Касен смотрел на сверток, привязанный к его спине.
        - Мне его действительно подарила Афродита, - сказал Энндал после минутного промедления.
        - Афродита? - забеспокоился Эней. - Кто рассказал тебе об Афродите?
        Он повернулся к Касену, тут же все поняв.
        - С ума сошел? Ты же знаешь, что она самая агрессивная! Почему ты выбрал именно Афродиту?
        Он говорил громко: имя Афродиты эхом отдавалось в глубоком ущелье. Эней резко повернулся, осматривая тропинки, теряющиеся в скале.
        - У меня не было времени думать, я просто вспомнил о ней и…
        - Чудо, что мы до сих пор живы! - прошептал Эней.
        Брисеида никогда не видела его таким злым.
        Касен, казалось, только что осознал свою ошибку. Он тоже начал подозрительно осматривать окрестности.
        - Да ладно, она просто богиня, - весело сказала Лиз. - Это все обман… Мифология…
        - Обман! Ты, очевидно, никогда не сталкивалась с гневом богини, - выругался Эней.
        - Потому что ты сталкивался?
        - Еще бы!
        - Расскажи, мне интересно.
        Эней бросил на нее настороженный взгляд. Не сводя глаз с известнякового ущелья, он рассказал им историю.
        Около десяти лет назад, по случаю свадьбы дочери, отец принес в жертву Афродите больного быка, думая, что богиня ничего не заметит. Семья переживала трудный период и не могла позволить себе расстаться с хорошими животными. К ночи новоиспеченная пара удалилась в домик, спрятанный в горах под навесом леса. Среди ночи жених проснулся от такой страшной жажды, что не мог даже встать. Его молодая жена предложила пойти и наполнить его золотой кубок, свадебный подарок, водой из ручья внизу. Она не вернулась. Утром молодой человек, немного придя в себя, отправился на ее поиски. Он нашел жену у ручья, с чашкой в руке, ее лицо застыло от боли и было обезображено ужасными зеленоватыми отметинами. От ручья исходил гнилостный запах, и бедняга не сомневался, что его новая жена была отравлена им. Обезумев от раскаяния, он весь день шел к реке Евротас и, сидя на берегу и смотря на буйство воды, позволил себе умереть от жажды. Но его жена не умерла. Когда через несколько дней она пришла в себя, обнаружив свое чудовищное лицо и беду с ее возлюбленным, она потеряла рассудок. Отец, понимая свою роль в несчастье
дочери, покончил с собой. Никто никогда больше не видел чудовище, но Эней утверждал, что она все еще живет в горах, как зверь, оплакивая свою судьбу и судьбу своего погибшего возлюбленного.
        - Этот ручей протекает возле деревни к северу от Спарты, - добавил Касен. - Запах стоит просто невыносимый.
        - Но вы никогда не видели ни богиню, - заметила Лиз, - ни чудовище, верно? Откуда вы знаете, что произошло на самом деле?
        Эней с удивлением посмотрел на нее.
        - Известно, что кентавры отравляют реки, - ответил Касен. - А кентавры приближены к Афродите. Она использовала их.
        - Все знают эту историю, - добавил Эней. - И это только один пример. Случаи возмездия Афродиты неисчислимы.
        Эней заговорил. Он продолжил рассказ о Горации, который осмелился отвергнуть ухаживания богини. В ярости она превратила своего новорожденного ребенка в молочного поросенка и подменила его на того, которого Гораций планировал съесть вечером. Конечно, как только злодеяние было исполнено, Гораций бросился со скалы. Затем последовала история о трех женщинах, которым было предписано не улыбаться, иначе они мгновенно потеряют молодость - наказание, которое они понесли за то, что их брат посчитал их красивее Афродиты. И было много других, Эней не останавливался. Любимой историей Брисеиды стала история о гоплитах, которые заблудились в горах, и если им не повезло наткнуться на Афродиту, которая беседовала сама с собой, превращались в каменных гоблинов, которых она использовала для слежки за людьми.
        Спарта находилась недалеко, но было уже поздно, поэтому они решили разбить лагерь, а не входить в город ночью. Касен и Эней продолжали бросать настороженные взгляды через плечо при каждом подозрительном шуме. Лицо Энея уже стало заживать: примочки Оанко творили чудеса.
        Наступила ночь, и снова ясная. Брисеида, еще не отошедшая от выпитого накануне, стресса, эйфории, смены часовых поясов и прогулки, была измотана. Оставив остальных готовить еду, она прилегла полюбоваться небосводом. Знакомый и успокаивающий силуэт Большой Медведицы притаился там.
        - Эней! - Она позвала спартанца, который присел рядом с ней, чтобы разжечь огонь. - По-твоему, кентавр - это химера?
        - Конечно, - ответил он.
        - И гарпия?
        - Да, как и все существа, находящиеся на службе у богов. Все те, кто приходит из их мира.
        - Как выглядят гарпии?
        - Это отвратительные существа. У гарпии голова женщины, а вместо рук - крылья птицы. Ее клыки почти такие же острые, как и огромные когти, которые могут одним взмахом разодрать шею человека. Когда человек слышит пронзительный крик гарпии, он знает, что его конец близок, - содрогнулся Эней. - Гарпии злобны, потому что они - любимое орудие мести богов. И нет никого более жестокого, чем бог, желающий отомстить.
        - Да, кажется, я только сейчас это поняла, - пробормотала Брисеида, все больше и больше нервничая.
        Эней дружески похлопал ее по плечу и вернулся к своему огню.
        - А херувимы? - спросила Брисеида после минутного колебания. - Ты когда-нибудь слышал о херувимах?
        Вдруг со всех сторон раздался необычайно властный женский голос:
        - СМЕРТНЫЕ! КАК ВЫ ПОСМЕЛИ…
        Брисеида резко села, почти ожидая, что вот-вот появится людоедка. Голос разнесся по долине, становясь с каждым разом все громче:
        - …ТАК НАГЛО НАСМЕХАТЬСЯ НАДО МНОЙ!
        - Афродита! - заорал Касен.
        Энндал выхватил меч, но Эней набросился на него:
        - Нет! Лицом вниз! На землю!
        Касен уже лежал на земле, его руки дрожали над головой.
        - СПАРТАНСКИЕ МРАЗИ! ТУПЫЕ СОЛДАТЫ! АХ! ВЫ ХОТЕЛИ ПРОВЕРИТЬ МОИ ПРЕДЕЛЫ? ТОГДА ВЫ ПОЗНАЕТЕ ИСТИННЫЙ ГНЕВ АФРОДИТЫ!
        - Умоляю вас! - крикнул Эней. - Мы не хотели причинить вам вреда!
        - ЗАТКНИСЬ, НИЧТОЖЕСТВО! ТЫ ЧТО, НЕ ЗНАЕШЬ, С КЕМ ГОВОРИШЬ?
        Брисеида упала лицом вниз на землю, ее сердце бешено колотилось. Может ли существовать Афродита? Такое казалось невозможным, и все же… В ее голове мелькали различные мысли. Что богиня собиралась с ними сделать?
        - ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ТОГО, ЧТОБЫ ТЕБЯ ПРЕВРАТИЛИ В КАМЕНЬ И БРОСИЛИ В ПАСТЬ… ЧУДОВИЩУ!
        Откуда мог исходить голос? Брисеида не смела пошевелиться, боясь превратиться в камень. Страшный смех перескакивал с камня на камень.
        - ВИДИТЕ, ВАС МОЖНО ЗАСТАВИТЬ ПОВЕРИТЬ ВО ЧТО УГОДНО! ГЛУПЦЫ! НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ТАКИМ ДОВЕРЧИВЫМИ!
        Брисеида подняла голову. У нее заледенела кровь. Лиз среди них не было.
        - Лиз? - рискнул спросить Леонель, лежа рядом с ней. - Лиз, это ты?
        Новый взрыв смеха эхом разнесся по долине, а затем угас. Следом появилась Лиз, держась за ребра от хохота.
        - Вы бы видели ваши лица! Там есть углубление, которое резонирует, звук получается впечатляющий…
        Эней вскочил на ноги. В три шага он оказался рядом с ней и дал сильную пощечину. Лиз потеряла дар речи, прижав руку к покрасневшей щеке.
        - Идем! - отрывисто сказал он, собирая свои вещи.
        - То есть как идем? - спросил Энндал.
        - Я не останусь в этой долине больше ни минуты, - ответил Эней, проносясь мимо него, пока Касен смотрел на Лиз.
        - Но мы не можем уйти сейчас! - воскликнул Энндал. - Нам нужно восстановить силы!
        Эней развернулся и подошел, чтобы столкнуться нос к носу с Энндалом.
        - Делайте, что ходите. Я ухожу.
        - Я просто хотела… помочь, - заикаясь, проговорила Лиз, когда Эней и Касен скрылись за поворотом тропинки. - Если бы Эней мог увидеть, насколько нелепы его убеждения, возможно, он не тратил бы столько времени на самобичевание…
        - Давайте пойдем, - со вздохом сказал Энндал. - Не думаю, что на сей раз мы сможем его переубедить.
        - В мое время нас учили не бить девушек, - прокомментировал Леонель, собирая свои вещи.
        - В моей эпохе ты научишься держать язык за зубами, - ответил Менг Чу, бросив на Лиз пренебрежительный взгляд.
        Два спартанца шли вперед, словно дьявол был у них на хвосте. Брисеида отставала от них. Она и так с трудом держалась на ногах в середине дня, а ночь и усталость делали свое дело. А еще этот маскарад заставил ее понервничать; Брисеиду пугал малейший подозрительный шум, ее преследовал образ греческой богини. Хотя она знала, что Лиз виновата в этом страхе, она не могла избавиться от него.
        - Если бы Афродита все слышала, разве она уже не отреагировала бы? - спросил Энндал, единственный, кто все еще не отставал от двух разъяренных греков.
        Оанко слишком сильно мучился от последствий предыдущей ночи, чтобы выдержать это испытание.
        - Перестаньте произносить ее имя, черт побери! - прошипел Эней сквозь зубы.
        Наконец перед ними раскинулась темная и безмолвная Спарта. Два спартанца остановились, давая возможность остальным догнать их.
        - Если она действительно разозлится, неужели вы думаете, что городские стены помешают ей отомстить? - спросил Леонель, переводя дыхание.
        Эней не счел нужным отвечать. Брисеида прищурилась, чтобы лучше разглядеть детали города в слабом лунном свете. На расстоянии Спарта выглядела на удивление скромной. Здесь не было ни крепостных стен, ни огромного дворца с колоннами, какими Брисеида представляла себе Афины. Лишь несколько храмов выделялись из череды крыш, построенных на склонах небольших холмов вокруг. В целом Спарта выглядела как очень большая деревня и не была такой внушительной, как ее элитные солдаты.
        Двое молодых людей уже снова бежали.
        Леонель воздел руки к небу.
        - Куда ты планируешь пойти, когда попадешь внутрь? - сказал Энндал, пока они не продвинулись слишком далеко.
        - Нам нужно сделать подношение, чтобы загладить свою вину, - бросил Эней через плечо.
        Входы в Спарту охранялись, но Эней и Касен хорошо знали свой город, а также окрестности. Они легко проскользнули мимо охранников, пройдя между небольшими домами и садами, огражденными высокими побеленными стенами. На мощеных улицах стоял сильный запах, своеобразная смесь изысканных запахов и мусора. Эней привел их к подножию стены, над которой большое дерево свесило одну из своих ветвей.
        - Куда мы идем? - пробормотал Энндал, прыгая, чтобы ухватиться за ветку и взобраться на стену.
        - К Имэне, моей жене, - ответил он, приглашая их следовать за ним. - Она сможет найти что-нибудь для нашего подношения.
        - Если здесь живет твоя жена, почему мы не можем войти через парадную дверь? - удивился Менг Чу.
        Эней на мгновение замешкался, а затем повернулся к Касену, который встал рядом с ним на вершине стены:
        - Объясни им.
        И он перепрыгнул на другую сторону.
        - Это обычай нашей страны, - сказал Касен, помогая присоединиться к нему на дереве. - У нас не принято, чтобы до тридцати лет ты бывал в доме своей жены. Но все нарушают правило, просто нужно… не светиться.
        - Боже, какие вы, греки, сложные, - пробормотала Лиз, которая не открывала рта с момента случившегося.
        В доме зажегся свет, и появилась жена Энея, держа в руке свечу. Она поставила ее на край низкой садовой стены и бросилась в его объятия. Девушка была прекрасна, одетая в красивую белую одежду, ее длинные каштановые локоны ниспадали на обнаженные плечи, а улыбка была ангельской. Она поцеловала его, не давая и слова сказать.
        - Черт, она хороша. Эней совсем не стесняется, - поэтично прокомментировал Леонель негромко.
        - Что случилось с твоим глазом? - беспокоилась Имэна между поцелуями. - И твой нос, он весь распух!
        - Все в порядке. Имэна, послушай, нужно, чтобы я…
        - Ты понимаешь, что не приходил ко мне целую вечность? Думаешь, мне нравится напрасно ждать каждую ночь?
        - Я знаю, извини, но у меня был…
        - Позже, позже, - отрезала она, ведя его в сторону дома.
        - Твоя семья…
        - Они спят. Пойдем, все расскажешь позже.
        - Нет, я…
        - Я сказала позже! - засмеялась она, покрывая его поцелуями.
        - Имэна! Хватит! Я не один!
        Жена выбралась из его объятий:
        - Что значит ты не один?
        Ветка затрещала, и Касен прыгнул прямо позади Энея.
        - Добрый вечер, Имэна.
        - Что он здесь делает? - спросила она, не глядя на Касена.
        - Хм… И не только он…
        Имэна побледнела.
        - То есть не только он?
        Эней пригласил всех спуститься. Они сползли как можно тише. Имэна не могла поверить. Она не могла найти слов, чтобы ответить на их приветствия. Девушка просто повернулась к Энею, ожидая объяснений. Он глупо улыбнулся ей, а затем снова стал серьезным:
        - Нам нужно подношение. И одежда тоже. И немедленно.
        - Очевидно, они не рабыни, но твой муж не смог найти ничего другого, чтобы они переоделись, - прокомментировал Касен.
        - Почему у них не было одежды там, где вы их нашли? - спросила она, глядя своими большими черными глазами на странные лица Менг Чу и Оанко.
        - Послушай, - сказал Эней, - чтобы все рассказать тебе, мне потребовались бы часы. Пока что мне нужно, чтобы ты мне доверяла.
        Имэна недоверчиво уставилась на него.
        - Кому так необходимо это подношение?
        - Для… оракула. В храме Афродиты.
        Касен кашлянул, и Имэна удивленно посмотрела на него.
        - Во что вы двое опять вляпались? Должно быть, я смогу найти что-нибудь для вас, - сказала она Лиз и Брисеиде, не дожидаясь ответа на свой вопрос. - Эней, иди под навес. В сундуке можно найти что-нибудь из одежды для остальных.
        - Спасибо.
        - Тебе тоже придется помыться, в таком состоянии нельзя идти в храм.
        Брисеида мысленно поблагодарила ее. Она не мылась с самого начала их путешествия и уже представляла себе, как наслаждается ощущением мыльной воды на своей коже. Имэна провела ее и Лиз в свою комнату, принесла им таз, наполненный до краев водой с мылом, и достала несколько изящных плиссированных туник, которые разложила на подушках, чтобы они могли выбрать, а затем вернулась на улицу и принесла мужчинам второй таз с водой.
        - Что заставило двух женщин отправиться в путешествие с такой странной группой? - спросила она наконец, вернувшись из сада.
        Брисеида замешкалась:
        - Как сказал Эней, долго объяснять…
        - Он хороший человек, - резко сказала Имэна. - Не втягивайте его в историю, которая может разгневать богов.
        - Мы… мы постараемся, - пробормотала Лиз.
        24
        Оракул
        Переодевшись в чистую одежду, они собрались во дворе. Имэна передала поросенка в руки первому попавшемуся, Леонелю, который принял его с натянутой улыбкой.
        - Следи, чтобы он не пищал на весь храм, нельзя, чтобы он всех разбудил.
        Леонель просто кивнул, как счастливый идиот, находясь под чарами прекрасной спартанки.
        - Поросенок? - прокомментировал Эней. Во взгляде Имэны появился вызов.
        - Я знаю тебя, Эней, что бы ты ни сделал, лучше сделать хорошее подношение. А также осторожность не повредит… Пройдем по крышам, чтобы обойти главную площадь и ночных сторожей, если вы не хотите, чтобы нам задавали вопросы.
        Легкая и проворная, как кошка, она сначала взобралась на дерево, затем перемахнула через верхушку стены и взобралась на крышу собственного дома.
        - Ты пойдешь с нами, любовь моя? - негромко спросил Эней.
        - Ты приходишь ко мне раз в две луны, - ответила она, - я не позволю тебе так быстро уйти.
        Эней не посмел возразить. Он повернулся, чтобы помочь Брисеиде подняться на дерево, но сначала схватил ее за запястье и вложил ей в руку небольшой кинжал, защищенный искусно сделанными ножнами.
        - Вот, Брисеида, возьми на всякий случай.
        - На какой случай?
        Эней пожал плечами:
        - Лучше позаботиться о своей защите.
        Он вручил такой же кинжал Лиз, которая прикрепила его к своему поясу, состроив гримасу Брисеиде. Они надеялись, что им не придется их использовать.
        Луна освещала покатые крыши. Хотя они находились недалеко друг от друга, добраться с одной на другую иногда было непросто. Касен, Эней и Имэна прыгали по глиняной плитке так, как будто занимались этим всю жизнь. Остальные следовали за ними, как могли. Особенно тяжело приходилось Леонелю: поросенок визжал у него на руках, и парень ворчал, что ему всегда достается самая тяжелая работа. Животное извивалось. Брисеида посмеивалась: Леонелю можно не стараться быть таким милым ради прекрасных глаз Имэны.
        - Будь осторожен, - поучала его Имэна, перекрикивая визг поросенка, - нас могут заметить. Заставь его замолчать!
        - Она такая умная, эта спартанка, - пробормотал он. - Хотел бы я посмотреть, как она заткнет поросенка! Если только перерезать горло…
        Поросенок словно понял его слова и нанес такой мощный удар копытом, что выскользнул из рук и с грохотом упал на плитку. Он тут же проскочил между ног Леонеля и побежал прямо к краю крыш.
        - Именем Зевса, он упадет! - полушепотом крикнула Имэна, бросившись наперерез.
        Она подпрыгнула, словно рука Зевса подняла ее в воздух. Быстро, как вспышка, она бросила кусок черепицы в поросенка, чтобы напугать его. Поросенок замешкался и свернул, предоставив Имэне достаточно времени, чтобы опрокинуть его на спину. Они вместе скатились на край крыши, где Имэна затормозила ногами. Она поднесла руку к носу животного, и оно перестало пищать, так как больше не могло дышать. Имэна догнала группу, держа маленького поросенка на руках.
        - Думаю, я оставлю его себе, если ты не возражаешь, - сказала она, едва переводя дыхание, и прошла мимо Леонеля.
        - Вы на редкость ловкая женщина, - заметил впечатленный Менг Чу.
        - Я родилась спартанкой, - ответила она дружелюбно.
        - А в Спарте женщин, а не мужчин учат быть храбрыми?
        Имэна резко обернулась:
        - Да, чужестранец, женщины Спарты тренируются почти столько же, сколько и мужчины. Даже намного больше, чем в любом другом греческом городе.
        - Кажется, лучше, чем мужчины, - согласился Менг Чу, поклонясь ей.
        Но Имэна не обманулась его комплиментом.
        - Чужестранец, если ты намекаешь на то, что мой муж недостойный человек, ты можешь вернуться туда, откуда пришел. Я знаю Энея лучше, чем кто-либо другой, я знаю его достоинства и горжусь им.
        - Она знает о твоем генерале? - прошептал Леонель на ухо Энею, который напрягся и недовольно посмотрел.
        Слишком поздно. Имэна их услышала.
        - Конечно, я знаю, - ответила она. - Вышестоящие пришли ко мне домой, чтобы разыскать его.
        Казалось, Эней лишился всех сил.
        - Я… я действительно не хотел нарушать строй, - заикался он, - но перед самым столкновением…
        - Мне плевать, что произошло.
        - Я повел себя как трус, поэтому генерал погиб из-за меня.
        - Ты сделал все, что мог, в сложившихся обстоятельствах, и случилось то, что случилось. Такова суть военных игр.
        Видя, что Эней все еще чувствует себя пристыженным, Имэна освободила одну руку, чтобы приподнять его подбородок:
        - Эней, хорошо, что ты подождал, прежде чем вернуться ко мне. Но если ты думал, что я могу судить о твоей ценности только по силе твоего оружия во время кровавых битв, то ты глубоко разочаровал меня. Никогда больше так не делай.
        Эней, охваченный чувством благодарности, заключил ее в объятия и поцеловал. Поросенок, зажатый между ними, завизжал еще громче. Под крышей хлопнула дверь, и в ночи раздался мужской крик.
        - Будем надеяться, что Афродита будет столь же снисходительна, - улыбнулась Имэна, переводя дыхание.
        - О, но нам больше не за что приносить извинения, поросенок - для оракула, у моих друзей есть срочный вопрос…
        - Не волнуйся, Эней. Ты не умеешь лгать.
        Храм Афродиты стоял на крутом склоне холма на окраине города. Небольшая площадь из квадратного мрамора предшествовала парадной лестнице, ведущей к входу в святилище, с несколькими рядами колонн, типичных для античного периода. Пламя поднималось из больших куполов по обе стороны лестницы, освещая великолепную, больше, чем в жизни, статую Афродиты с протянутой рукой в сторону спящего города, раскрашенную в мерцающие цвета и покрытую настоящей шелковой тканью. Фасад и колонны храма также были окрашены в красный, оранжевый и зеленый цвета. Возле статуи стоял полусонный мужчина средних лет, одетый в белое. Имэна похлопала его по плечу.
        - Найди оракула.
        - М-м-м? Что? Оракула? Вы с ума сошли? Вы видели, сколько времени? - сказал мужчина, смущенный тем, что его застали дремлющим.
        - Я знаю, что она просыпается очень рано.
        - И что? Оракул не назначает аудиенции до восхода солнца! Приходите утром.
        - Всем известно, что оракул делает исключения в особых случаях, - ответила Имэна, подсовывая поросенка прямо ему под нос.
        - Подношение нужно богине, оракулу все равно! - воскликнул мужчина.
        - В таком случае, возможно, нам следует навестить оракула в храме Афины…
        Мужчина внезапно выпрямился, высоко подняв голову, как будто девушка оскорбила его лично.
        - Оракул умело распознает особые случаи. Только она сама даст оценку вашему делу.
        И он поднялся по ступеням храма, ворча на ходу.
        Три спартанца воспользовались предоставленной им передышкой, чтобы произнести молитву и провести обряд очищения, подняв руки к небу и обращаясь к статуе Афродиты. Энндал настороженно осмотрел статую. Краем глаза Брисеида заметила, как он незаметно поднял руку и перекрестился. Затем прибыл оракул в сопровождении дюжины жрецов, несущих факелы. На морщинистом лбу высокой женщины были нарисованы черным углем символы. Золотая вуаль покрывала ее густые волосы, тяжелые драгоценности украшали руки. Она посмотрела на друзей.
        - Что может быть настолько срочным, что нельзя дождаться рассвета и тогда спросить моего совета?
        Имэна взяла инициативу на себя:
        - Меня зовут Имэна. Мы подносим этого поросенка во славу Афродиты, - сказала она, выставляя перед собой животное.
        Женщина-оракул слегка кивнула одному из жрецов, который прошел внутрь храма.
        - Афродита будет довольна, - сказала она громким голосом. - Каковы бы ни были ваши прегрешения, - ее изумрудно-зеленый взгляд обратился к Энею, - не бойтесь, вам их простят.
        Эней поблагодарил ее кивком, испытывая глубокое облегчение.
        Жрец вернулся, неся топор и острый нож.
        Оракул подняла лицо к небу и, раскинув руки, пробормотала заклинание. Другой жрец схватил поросенка, который снова начал визжать, и ударил его о плиту, уже усыпанную цветами, благовониями и специями, у ног статуи Афродиты. Третий поднял топор над головой животного. Кровь, а затем внутренности пролились на камень. Лиз с отвращением приложила руку ко рту. Затем последовал гротескный и великолепный танец; оракул в трансе ликующе кричала, играя дымом благовоний, зажженных ее жрецами.
        Наконец, женщина-оракул вновь вернула самообладание и спросила их в серьезном, торжественном тоне:
        - Итак, какова ваша просьба?
        - Мы…
        Брисеида замерла, потеряв дар речи. У них не было времени на то, чтобы обсудить, как задать свой вопрос. Достаточно ли упоминания старика, чтобы пробудить дар оракула? Или лучше сказать о старике, живущем в деревне на вершине скалы в пустыне? Или об утесе, обращенном к гигантской крепости? Завороженная величественной женщиной, Брисеида плохо соображала. Оракул напомнила ей о красоте и ужасающей мощи Цитадели. Образы крепости снова преследовали ее. Неконтролируемые слова сорвались с ее губ:
        - Мы ищем информацию о Цитадели.
        Энндал недовольно посмотрел на нее:
        - То есть моя подруга хочет сказать, что…
        Он потерял ход своих мыслей: глаза женщины-оракула внезапно закатились и в ночи засияли белки. Внезапный удар пришелся по ее плечам. Она широко открыла рот, из задней части горла вырвался высокий звук. Затем женщина траурно провозгласила:
        - Крепость возможностей дрожит у их ног. Их сила велика, но пока они не этого знают. Но, когда они верят, они видят, и наступает гибель. Синее чудовище наблюдает за их стараниями и сетует. О! Бегите! Позорные муравьи, смерть рядом!
        Последние слова вырвались из ее горла. Она кашляла, медленно приходя в себя, пока жрецы собирали останки поросенка. Оракул медленно повернулась, чтобы не спеша подняться по ступеням к двери храма.
        - И это все? - воскликнула Брисеида, испугав трех спартанцев.
        Как эта белиберда поможет им?
        - Она должна вернуться, - сказала девушка, обращаясь к Энею. - Мы еще даже не спросили о старике.
        - А чья это вина? - сказал Леонель.
        - Брисеида, какая муха тебя укусила? - сказал Энндал. - Старик просит нас быть осторожными, а ты говоришь о Цитадели первому встречному?
        - Надо уходить, - заключил Менг Чу. - Давайте покинем город до рассвета.
        Но Брисеида не могла смириться с этой неудачей.
        - Подождите! - крикнула она вслед оракулу, которая уже вошла в храм. - Подождите, я…
        Она, застигнутая врасплох, достала белое перо, которое утром положила в сумку, и помахала им в воздухе:
        - Я кое-что вам принесла. Посмотрите!
        Каким-то чудом оракул, казалось, заинтересовалась. Женщина вернулась спокойно, с высоко поднятой головой, взяла перо и погладила его пальцами.
        - Это перо не имеет ценности, - сказала она, собираясь снова подняться по лестнице.
        - Если оно не имеет ценности, верните его, - сказала Брисеида.
        Оракул в ярости обернулась. Имэна была близка к обмороку. Брисеида изо всех сил старалась игнорировать ее, взглядом бросая вызов оракулу.
        - Очень хорошо, - сказала женщина. - Тогда следуйте за мной. Не вы, - добавила она, бросив испепеляющий взгляд на Имэну и Касена.
        Храм был больше, чем казалось снаружи. Должно быть, он высечен прямо в скале. Они вошли в центр затемненной комнаты. Вуаль оракула развевалась позади нее, и в ней отражались тусклые блики факелов. Женщина подвела их к алтарю из белого камня, обернулась. Несколько жрецов подошли, заинтригованные ее поведением. Жестом она попросила их выйти.
        - Где вы его нашли? - спросила женщина, когда они остались наедине. Ее голос рассекал воздух, как бритва.
        - Почему вы спрашиваете?
        - Не дерзи мне! - выругалась оракул. - Они приносят мне перо Гермеса и спрашивают, почему я задаю им вопросы!
        Эней едва не упал, потеряв равновесие.
        - Кто он такой? - вполголоса спросил Оанко Энндала, который тоже выглядел растерянным.
        Оракул бросила на них убийственный взгляд.
        - Нам его дали, - импровизировала Брисеида. - В нем заключено послание, а ты должна перевести его для нас.
        Как эта идея пришла ей в голову? Оракул была ошеломлена, и ее друзья тоже. Брисеида прочистила горло.
        - Так чего же ты ждешь? - сказала она. - Это твоя работа - переводить, не так ли? Но избавь нас от преданий, нам нельзя терять время.
        К ее удивлению, оракул ничего не сказала. Женщина глубоко вздохнула и встала на вершине нескольких ступеней, ведущих к алтарю.
        - Я не могу ручаться за то, что именно произойдет, - сказала она нерешительно, прежде чем поднять перо на уровень глаз.
        Она сымитировала жест обмакивания пера в чернильницу и начала писать в воздухе. Сразу же погрузилась в транс. Ее стеклянные глаза двигались туда-сюда, как будто читая невидимые строки. Порывистым, как у марионетки, движением она открыла рот. Из ее горла вырвался чужой мужской голос:
        - КТО ПОТРЕВОЖИЛ ВЕСТНИКА?
        Они все отпрыгнули назад, в первую очередь Брисеида. Она сразу узнала гнусавый голос. Но это было невозможно. Это не мог быть голос Сефаидона из ее сна. Херувимы не существовали…
        - Мы… мы ищем информацию, - сказала она, чтобы сберечь время.
        Оракул наклонилась к Брисеиде, чтобы лучше рассмотреть ее лицо, и нахмурилась, словно испытывала замешательство из-за вуали, которая упала на глаза женщины.
        - Именно ты дал мне это перо… - Брисеида замерла. - Значит, это был не сон.
        Гнусавый голос внутри оракула заговорил для всей группы:
        - Не бойтесь, я здесь, чтобы помочь вам. Представьтесь и изложите свою просьбу. Что вы ищете?
        Брисеида покрылась холодным потом. Возможно, алкоголь вызвал у нее галлюцинации накануне вечером? Возможно, она просто разговаривала с очень маленьким человеком? Девушка хотела заговорить, но Эней опередил ее. Он прочистил горло и опустился на одно колено:
        - О, почтенный Гермес, для меня большая честь, что ты согласился говорить с нами через оракула. Я - Эней из Великой Спарты. Я последовал велению богов, присоединился к своим друзьям в пустыне, и мы поднялись по лестнице на Олимп, но здесь нас постигла неудача и…
        - Паршивые букашки… - раздался писклявый голос.
        Эней сглотнул. Оракул внезапно выпрямилась, словно марионетка, управляемая невидимыми нитями:
        - Послание от Сефаидона для Цитадели! Обнаружены участники Сопротивления! Местоположение: Спарта. Время: Древние времена, четвертый век до рождества Христова. Предупредите царя Агиса! ОРАКУЛ! ЗАКРОЙТЕ ДВЕРИ ХРАМА!
        Оракул, охваченная спазмом, машинально потянулась к колоколу, висевшему над алтарем. Энндал прыгнул на женщину и выхватил перо из ее руки. Оракул зашаталась, потеряла сознание и рухнула в объятия Энндала.
        - Едва пронесло, - сказал мужчина, опуская оракула на ступени. - Быстро! Не мешкайте!
        - Брисеида, ты должна нам все объяснить, - рассердился Менг Чу, схватив ее за руку.
        - Потом! Все потом! - крикнул Энндал. - А пока давайте убираться отсюда!
        Но несколько жрецов уже возвращались, привлеченные криками оракула.
        - Что вы сделали с оракулом? - воскликнул один из них, схватившись за металлическую ручку факела. - Сайлас! Беги и предупреди стражу!
        Энндал вынул меч, Менг Чу - длинный кинжал.
        - Только не жрецов! - побледнев, вмешался Эней.
        - Туда! - воскликнул Оанко, указывая на проход справа от них.
        Дверь выходила в огромную комнату, вырубленную в скале. Оанко и Менг Чу закрыли дверь за Лиз и заблокировали ее скамейкой. С той стороны уже барабанили жрецы. В большой комнате находились еще два жреца, облаченные в белые одежды. Они с удивлением смотрели, как ребята вошли в комнату. Один держал в руке расческу, другой - маленькую ложку. Они ухаживали за юношами, лежащими на мраморных алтарях…
        - Если вы разыскиваете близкого человека, то наше убийство не вернет его к жизни, - дрожащим голосом сказал жрец с ложкой. Он прижимал к себе голову мальчика, о котором заботился.
        Каша капала с ложки и изо рта безучастного молодого человека, глаза которого были затуманены.
        В груди Брисеиды застыло мучительное чувство. Более одиннадцати лет она каждый день смотрела на пустое выражение лица отца…
        - Это еще один из ваших обычаев? - тихо спросил Менг Чу у Энея, глядя на десятки тел, лежавших на алтарях позади двух жрецов.
        - Я никогда не видел подобного, - вздохнул Эней.
        Второе откровение поразило Брисеиду: она уже видела юношу, за которым ухаживал жрец. Он дирижировал на вершине своей наблюдательной башни на площадке для турниров Цитадели. Греческий вестник с длинными светлыми волосами.
        - Я знаю его, - пробормотала она, подходя ближе, не веря своим глазам.
        Жрец поднял свою ложку, чтобы защититься:
        - Он отправился в Цитадель Олимпа и не собирается возвращаться!
        - Вы… вы имеете в виду, что он только что вернулся, - поправила Брисеида. - Он пропадал, не так ли? На девять месяцев?
        Жрецы продолжали стучать по другую сторону двери.
        - Сюда, здесь есть проход! - крикнул Леонель, который побежал в другой конец комнаты.
        - Брисеида, мы должны идти, - убеждал ее Энндал, обхватив Энея за плечи: его тоже потряс вид тел, лежащих на мраморе.
        - Жрец! Ответь мне, он ведь только что вернулся, не так ли?
        - Нет, он ушел. Ушел навсегда. Но он прославил себя: боги его избрали. Его имя останется выгравированным в храме навечно, вместе с другими.
        Он указал на людей, лежащих дальше: те, кто находился позади, выглядели намного старше.
        - В храме Афины тоже есть тела? - спросил Эней.
        Жрец, казалось, не понял его вопроса.
        - Жрец! - закричал Эней, схватив мужчину за тунику, и тот в панике выронил ложку. - В храме Афины тоже есть тела?
        С последним треском дверь, заблокированная скамьей, поддалась, и около двадцати жрецов ворвались внутрь.
        - Эней, не время задавать вопросы! - крикнул Энндал, выталкивая его.
        Жрецы были вооружены подставками для факелов и метательными дисками. Камни пролетали над головами, когда ребята бежали, чтобы присоединиться к Леонелю и Лиз в глубине зала. Но жрецы не стали преследовать их за пределами храма: все их заботы сводились к спящим на камнях подопечным.
        Снаружи занимался рассвет. Розово-оранжевое сияние омывало море крыш Спарты, откуда то тут, то там поднимались величественные силуэты храмов.
        - Это был ученик девятого месяца! - воскликнула Брисеида, сбегая по маленькой лестнице, которая вела их обратно в город, вниз по крутому склону. - Я уверена, что узнала его! И жрец сказал, что он только что ушел, хотя находился прямо передо мной! Я вообще ничего не понимаю!
        - Перед уходом я побывал в храме Афины, - продолжал Эней, еще более озадаченный, чем прежде. - Мое тело должно быть все еще там!
        - О чем ты говоришь? - сказала Лиз, задыхаясь.
        - Думаю, он только сейчас понял, что лишь его душа путешествует, - прокомментировал Оанко.
        - Что значит лишь душа? - воскликнул Эней, остановившись. - Ты все это время знал?
        - Конечно. Только души могли увлечь нас в такое странствие. Таким образом, это путешествие души.
        - Мир Снов в пустыне и реальный мир, откуда мы пришли, - сказала Брисеида, вспоминая их разговор с парой из пустыни.
        - Эта пара также рассказала нам о химерах, - заметил Леонель. - Серьезно, Оанко, не думаешь ли ты, что мы бы заметили, если бы путешествовали как призраки? А как вы думаете, могли бы дружки Энея избить его, если бы он был просто призраком?
        - Химеры - это духи, но они реальны и могут причинить нам большой вред, - заметил Эней.
        - Так же реальны, как и Афродита?
        - Именно. Туда! Имэна!
        Имэна помахала им рукой, спрятавшись вместе с Касеном за низкой стеной дворика.
        - Эней! Что вы натворили такого, что привело жрецов в ярость? - укоризненно вздохнула она, когда они подошли к ней. - Жрецы позвали стражу, нам с Касеном пришлось бежать с площади, как ворам!
        - Нам надо спрятаться, Имэна, боги очень разгневаны, мы говорили с Гермесом, он в ярости!
        - Ты говорил с Гермесом? - воскликнула Имэна, широко раскрыв глаза.
        - Касен, когда была битва, в которой погиб генерал?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Сколько прошло дней?
        - Шесть… шесть дней, а что?
        - Шесть дней! - ошеломленно повторил Эней. - Значит, я был в храме Афины всего два дня назад…
        - Это ничего не значит, - вмешался Леонель, - поскольку мы путешествуем в…
        - Эней, Гермес явился непосредственно к тебе? - перебил его Касен.
        - Нет, это был херувим, - ответила Брисеида, - я узнала его голос. Я видела его позавчера вечером в шатре с царем.
        - Ты видела царя позавчера вечером и говоришь нам об этом только сейчас? - воскликнул Менг Чу.
        - Он разговаривал с херувимом! Я списала это воспоминание на алкоголь! Я не думала, что такое произошло на самом деле!
        - Имэна, - сказал Эней, - я не могу пойти к родителям. Но старый друг твоего отца, который живет на окраине города и о котором ты иногда говоришь. Тот, который так сильно любит тебя, а ты не понимаешь почему. Может, он сможет нас приютить?
        Имэна скривилась:
        - Лир немного странный… Но это правда, что никто не будет искать тебя у него дома. Он со всеми ведет себя невыносимо, но я ему нравлюсь, - объяснила она остальным. - Он живет недалеко отсюда, я могу проводить вас туда. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы он впустил вас…
        - Солдаты! В укрытие! - крикнул Оанко, который отошел посмотреть за угол и бежал обратно к ним.
        - Сюда, - сказала Имэна, - за мной!
        В западной части города грунтовые дороги сменились мощеными улочками, ведущими в более просторные кварталы. Имэна привела их к окруженному высокими стенами и огромными воротами участку, который выделялся среди простых домов вокруг. Молодая женщина несколько раз постучала по изъеденному червями дереву. Никто не ответил. Касен уже искал способ, как перелезть на ту сторону, когда Имэна остановила его:
        - Здесь есть тайный ход. Однажды Лир поклялся мне, что никому, кроме меня, не рассказывал о нем.
        Они шли вдоль стены, пока не достигли рощи оливковых деревьев. Имэна обошла ее и пробралась через крупные низкорослые кусты. Порывшись в листве и соломе на земле, она нашла железное кольцо, потянула на себя со всей силы и открыла дверь-ловушку, которая вела на деревянные ступени.
        - Лир немного параноик, - объяснила она, ведя их вниз по лестнице. - Он всегда думает, что воображаемый враг собирается напасть на него.
        Имэна взяла красивый факел, висевший у лестницы, и повела их по туннелю. Они снова оказались внутри дома, в строгой комнате с земляным полом. Имэна провела их через здание, которое, хотя и было довольно большим, отражало в своей обстановке сдержанность остальной части города. Они прошли по внутреннему двору, где росло красивое апельсиновое дерево, и расположились в месте, которое, должно быть, было гостиной: большая комната, где стоял сундук, несколько терракотовых емкостей и лежали простые камышовые циновки для сидения на полу, покрытом абстрактной мозаикой. Несмотря на ранний час, территория казалась пустой. Имэна взяла с них слово, что они будут вести себя тихо, пока не вернется хозяин; никто не приходил беспокоить старика. Касен предложил постоять на страже за большими воротами у входа.
        Брисеида достала свои песочные часы. В сумке они перевернулись, и девушка сомневалась, что часы точно определяли время. Однако, установив их произвольно в одном направлении, она не могла не забеспокоиться, когда увидела, что более трех четвертей песка закончилось. Она так устала. Они шли весь день, а потом бежали всю ночь.
        - Я не уверен, что здесь безопасно оставаться, - сказал Менг Чу, осматривая сад через окна, в которых отсутствовали стекла. - Мы должны выбраться из города, пока еще есть возможность, и выбрать план действий с более высокого места.
        Брисеида напряглась. У нее не осталось сил, чтобы вернуться обратно. Лиз и Леонель, казалось, находились не в лучшей форме. К счастью, Энндал был того же мнения.
        - Нам нужно отдохнуть, - сказал он, положив меч к ногам. - Несколько часов. Затем мы определимся с планом действий.
        25
        Лир
        - Что значит - ты привела сюда людей?!
        Брисеида проснулась от толчка. Уже рассвело, она, должно быть, проспала несколько часов. Из внутреннего двора вышел мужчина со шрамом, лет шестидесяти. Имэна следовала за ним.
        - Касен остался снаружи. Они друзья Энея, я подумала, что ты поймешь…
        - Я тебе уже говорил! Я не хочу, чтобы кто-то был в моем доме…
        Мужчина запнулся, обнаружив, что они сидят в его гостиной. Его взгляд на мгновение задержался на Менг Чу и Оанко, затем на песочных часах у ног Брисеиды. Наконец он посмотрел ей в глаза.
        - Черт, давно пора… - Он вздохнул, опустившись на деревянный сундук.
        Затем он громко рассмеялся. Брисеида показала беспомощный жест в ответ на изумленный взгляд Энндала.
        - Лир, - сказала Имэна, - ты знаешь их?
        - Они еще не знают, кто я, но я знаю, кто они. Ха! Вот! Если бы я знал, что это случится сегодня, вот так, без предупреждения! Когда вы прибыли в Спарту?
        - Кто мы, по-вашему, такие? - осторожно спросил Энндал.
        Лир замешкался, повернулся к двум молодым спартанцам:
        - Имэна, Эней, может быть, вам пойти на кухню…
        Эней, сидевший близко к Имэне, схватил ее за талию и притянул к себе.
        - Я путешествую с ними, и Имэна заслуживает того, чтобы все узнать. Говори, Лир, мы слушаем.
        - Ты путешествуешь с ними? Никогда бы не поверил… Это было так быстро и так давно… Я бы никогда не узнал вас, если бы не эти два незнакомца и песочные часы. Вы - часть Сопротивления, путешествуете между эпохами по невидимым лестницам, изучая махинации Цитадели и ставя препятствия на ее пути в надежде, что однажды Сопротивление откроет Великую Тайну, логику, определяющую все ее секреты.
        - Кто ты? - спросил Менг Чу после минутного всеобщего изумления.
        - Я тоже путешествовал, вы не одни такие… Но после возвращения я не встречал других путешественников. Вы не представляете, как это приятно! На самом деле, если бы не постоянное присутствие Элиты, напоминающей мне о существовании Цитадели, я был бы уверен, что все это мне приснилось. Как поживает старец из пустыни?
        - Он все такой же старый, как и раньше, - ответил Леонель, обороняясь.
        - Невероятный человек…
        Лир кивнул в сторону песочных часов:
        - У вас осталось не так много времени. Вы знаете, как добраться до следующей лестницы?
        - Ты можешь нам рассказать? - спросил Эней.
        - Ведь это ваша первая эпоха, не так ли? Ах, столько воспоминаний… Палочки для еды и компас. Дайте их мне, я покажу вам.
        Оанко потянулся к своей сумке, но Энндал остановил его взглядом.
        - Вы никуда не пойдете, пока я не покажу вам, как добраться до лестницы, - сказал Лир. - Вам остается только довериться мне.
        - И как бы мы справились с поиском, если бы не встретили вас?
        - Как бы вы поступили, если бы не наткнулись на свою первую лестницу в пустыне? Мы все там были, - улыбнулся он, глядя на их удивленные лица. - Чем дальше вы продвигаетесь в своих поисках, тем больше вы понимаете, что случайностей не существует.
        - Впечатляюще, не так ли? - спросил Леонель.
        - А потом меня предупредили, что однажды вы придете. Мне посоветовали присматривать за Имэной. Но я и не подозревал, что именно через ее мужа…
        Он позволил своим мыслям оборваться, все еще радуясь тому, что увидел их.
        - Откуда вы знаете, что песочным часам можно доверять? - спросила Брисеида.
        - Потому что песочники дали его вам. Это не обычный песок.
        - Пара из пустыни? И все, что они рассказали нам о Мире Снов…
        - …правда.
        Для Брисеиды это было ошеломительным ударом.
        - Правда, что наши души путешествуют? - спросил Эней.
        - Что ты имеешь в виду? - перебила Имэна.
        Бедная девушка, как могла, следила за разговором, совершенно сбитая с толку.
        - Да, в каком-то роде. Только вот ваши души не могут осознать свое нефизическое состояние, поэтому они проецируют телесные оболочки, которые позволяют мне видеть вас, прикасаться к вам и через которые вы можете взаимодействовать с этим миром.
        - Мое тело лежит в храме Афины?
        - Нет, жрецы заботятся только о жителях Цитадели, о тех, кто никогда не вернется. Время приостанавливается для странствующей души. Она продолжает свой путь только после того, как накопленные воспоминания эквивалентны девяти месяцам. Студенты, которые возвращаются вовремя, не остаются в вегетативном состоянии. Они приходят в сознание только через секунду после прибытия души. То же правило действует и в отношении вас: если ваши воспоминания о путешествии не превышают девяти месяцев, то по возвращении вы придете в себя именно там, где были до того, как очнулись в доме старика.
        - Очаровательно, - мрачно пробормотал Леонель.
        - Значит, мы действительно спим, - негромко заключила Лиз.
        - Как вам угодно… Но сон, который может повлиять на реальность, разве можно назвать сном?
        - Какой смысл во всем этом деле, если оно у тебя только в голове, - проворчала она в ответ.
        - А можно умереть во сне? - спросил Оанко.
        - Да, боюсь, что так. Говорю вам, этот сон не похож на другие. Обязательно следите за своими ментальными проекциями. Если вы не кормите свои выдуманные тела должным образом, если вы заболели или получили травму, ваш разум воспримет это как реальность. И это может привести к серьезным последствиям.
        - Если Цитадель не существует в физическом мире, это объясняет, как ей удается так хорошо скрываться от остального мира… - рассуждала Брисеида. - А Бенджи сказал, что в Цитадель входят изнутри. Он должен был подозревать об этом, как и о путешествии сквозь время… Может быть, это и есть Великая Тайна Цитадели? Что она существует только в мире душ?
        - Конечно нет. Старик давно об этом знает. В конце концов, он живет в Мире Снов.
        - Если старик живет в пустыне постоянно, значит, он находится там более девяти месяцев, - сказала Лиз. - Он тоже находится в вегетативном состоянии?
        - Постоянные обитатели пустыни - это не люди, как мы с вами. Они являются неотъемлемой частью Мира Снов.
        - Они - духи, - согласился Оанко.
        - На самом деле да, у них нет физических тел. Они - вечные существа, навсегда связанные с Миром Снов.
        Леонель издал небольшой смешок:
        - Вечные, да? Но то, что вы нам сейчас рассказываете, означает, что старик, возможно, уже давно отправляет участников Сопротивления на прогулку.
        - Да, уже давно… А может быть, все только началось. Откуда ты это можешь знать, находясь во временном переломе? Но я вас сбиваю с толку. Просто помните, что мы с вами, физические существа, можем накопить только девять месяцев сознательного опыта во время нашего путешествия. После этого время вступает в свои права, а душа отделяется от тела.
        Брисеида закрыла лицо руками. Воспоминания о ее апатичном отце долгие годы преследовали ее мысли. Мать часто говорила, чтобы разрядить обстановку дома, когда дети задавали слишком много вопросов, что Люсьен отправился в путешествие, в глубь страны… Был ли он тоже студентом Цитадели? Был ли он одним из отверженных жителей периферийного города, навечно запертым в крепости? Конечно, иначе и быть не могло. Маджендо, испуганный человек во французском кафе, пытался рассказать ей об ее отце. Он знал его. И молодой грек с поединка: на турнире он потерял сознание перед собравшимися, потому что завершил свои девять месяцев в Цитадели, прожитые за одну секунду реального времени, и она не позволила ему уйти. После этого его душа навсегда отделилась от тела, оставив его вегетативным в глазах сверстников до конца жизни.
        Но ее папа проснулся… ровно настолько, чтобы отправить девушку обратно в Цитадель. Постепенно ее желудок начал сжиматься. Что, если она сама не успеет вернуться вовремя? Будет ли ее мать вынуждена заботиться о ней так же, как она заботилась о своем муже? Будет ли Брисеида просто еще одним овощем, сидящим весь день на кухне с мрачным выражением лица?
        - Как вернуться домой после девяти месяцев, которые длятся всего секунду?
        - Вы свободно вошли в Мир Снов: вы заснули и начали видеть сны. Проснуться не очень сложно, вы поймете, когда придет время.
        - Но что, если я вошла в этот мир из Цитадели?
        - Ты вошла из Цитадели Олимпа? - скривился Лир. - Никто не нарушает контракт с Цитаделью без ее разрешения. Мне жаль…
        - Даже если нам снова удастся договориться с Гермесом? - спросил Эней. - Мы могли бы вернуться к оракулу, сделать большее подношение, попросить богов о милости…
        - То есть как вы говорили с Гермесом? - напрягся Лир.
        - Нет, не с Гермесом, - поправила Брисеида, - с херувимом через оракула. Я узнала его голос, я видела его накануне вечером с царем.
        - Вы говорили с херувимом? - воскликнул Лир, в ужасе вскакивая на ноги. - А потом вы побежали прямо ко мне домой! Всемогущий Зевс! Мы не должны оставаться здесь, царь Агис подозревает меня уже много лет, и первое, что он сделает, когда прибудет в Спарту, - постучит в мою дверь! Быстро, компас, палочки, я должен показать вам, как найти лестницу.
        На этот раз Оанко без колебаний передал ему свой компас. Лир перевернул его во все стороны, потряс возле уха, положил на ребро и с силой ударил о землю.
        - Мой компас! - воскликнул Оанко, когда циферблат разбился и диск со шкалой упал на мозаичный пол вместе со стрелкой, которая указывает направление.
        Лир перевернул диск, положил его обратно в железный футляр и заменил стрелку. Реконструированный компас на самом деле содержал три концентрических диска, которые можно было поворачивать в соответствии с многочисленными надписями, совершенно неразборчивыми для нетренированного глаза.
        - Вам повезло, я все еще помню это. Я был ответственным за это задание в своей группе. Просто настройте компас на сегодняшнюю дату. Мне нужны палочки для еды. Спасибо… Затем вы кладете палочки вот так, параллельно земле, с концами, загнутыми к циферблату, чтобы они могли следить за компасом. Если они сходятся вместе, значит, вы близко, если раздвигаются, значит, далеко, а если пересекаются, значит, вы прибыли. Все, что вам нужно сделать, - это следовать за ними, чтобы найти нужную лестницу. Тот, который соответствует этому времени.
        - Разве мы не должны встретиться с царем Спарты? - спросил Менг Чу. - Мы ведь проделали такой путь не зря.
        - У вас был бы шанс, если бы о вас не узнали, но теперь, когда они знают, кто вы, это равносильно самоубийству.
        - Почему? Может ли Элита создавать здесь иллюзии, как это было в Цитадели?
        - Нет, в реальном мире все работает по-другому. Причина, по которой крепость может провести находящихся в ней учеников через столько иллюзий, заключается в том, что Мир Снов более податлив, чем физический мир. Но Элите не нужны эти иллюзии, чтобы контролировать все, у них есть много других карт в колоде.
        - Кто входит в Элиту? Царь? Оракул? Жрецы?
        - Очень мало жрецов, большинство из них не имеют ни малейшего представления о том, что они делают в этих храмах. Сначала оракул. У нее есть дар, а Элита прекрасно знает, как использовать дары других. Царь, да, и некоторые его подчиненные. Я не знаю, какие именно, они умеют сливаться с толпой.
        - Похоже, их не так много…
        - Не думайте нападать на них, вы не сравнитесь с Элитой. В любом случае у вас больше нет времени: ваши песочные часы почти истекли.
        - Что произойдет, если у нас закончится время на песочных часах? - спросил Энндал.
        - На вашем месте я бы не стал рисковать, - серьезно ответил Лир. - Вам понадобится еда, чтобы подняться на следующую лестницу. Имэна, покажи им кухню. Возьмите все необходимое, это ваш дом.
        - Большое спасибо за помощь, - сказал Энндал, вставая и прижимая руку к сердцу.
        - Так и должно быть.
        - Оанко, Эней, принесите воды из колодца, - приказал Менг Чу. - Лиз, Леонель, Энндал, со мной на кухню. Брисеида, иди и скажи Касену, что мы уходим.
        Сейчас не время жаловаться на проклятый авторитет Менг Чу. Брисеида повиновалась и пересекла внутренний двор, направляясь к входу в поместье и большим воротам.
        Красивый внутренний двор с зелеными рощами выглядел пустынным. Неужели Касен покинул свой пост? Или он перешел на другую сторону ворот? Брисеида двинулась вперед, прислушиваясь к звукам. Раздавшийся треск привлек ее внимание к кусту у стены слева от нее.
        - Касен? - нерешительно прошептала она.
        Ответа не последовало. Она сделала несколько шагов, нервно сжимая рукоять нового кинжала, висевшего у нее на поясе.
        - Касен?
        Из кустов появилась масса мышц, заставив ее закричать.
        - КАСЕН! - воскликнула она. - Ты напугал меня до смерти!
        - Прости, - улыбнулся он. - Это вышло почти непреднамеренно… Мы, спартанцы, предпочитаем держаться в тени. Легче следить за окружающими, если ты сам тень…
        - КАСЕН!
        Солдат спрыгнул со стены прямо за Касеном. Повернувшись, Касен едва избежал удара мечом, но получил ранение в плечо кинжалом, который злоумышленник держал в руке. Воспользовавшись болезненным состоянием Касена, спартанец бросился на него вперед и повалил на землю. В одно мгновение они вместе покатились по пыли, в другое - солдат вонзил меч в грудь Касена, и тот рухнул навзничь.
        Брисеида почувствовала, что у нее слабеют ноги. Молодой солдат уже вставал, в его руке было окровавленное оружие, его глаза были устремлены на нее. Оглядевшись, она прикинула расстояние до дома. На лице спартанца появилась улыбка. Он поймает ее задолго до того, как она поднимется на крыльцо. Ее сердце бешено билось. Она так хотела закричать, чтобы предупредить остальных, но ее голос застрял в горле.
        - Предупредите царя! - процедил сквозь зубы спартанец, медленно идя к ней, пригнувшись, как хищник, высматривающий добычу.
        Брисеида услышала, как кто-то спрыгнул со стены с другой стороны и побежал прочь. Ее липкие руки дрожали, когда она потянулась к рукоятке кинжала и вытащила его из ножен. Улыбка спартанца стала шире. Он был едва ли старше ее. Он позволил ей двигаться назад к дому, следуя за ней, вращая свой меч плавным, полностью контролируемым движением. Масса мышц в действии, совершенная боевая машина… Брисеида почувствовала желание заплакать, но ее глаза оставались сухими, загипнотизированные окровавленным лезвием меча. В отчаянном жесте она взмахнула кинжалом. У нее едва хватало сил сжимать пальцы на рукоятке. Спартанец был так близко, что мог нанести удар…
        Вдруг на нее напали сзади. В долю секунды кинжал покинул ее руку и был всажен в грудь спартанца. Эней заблокировал руку юноши, прежде чем тот успел нанести ответный удар, и позволил ему рухнуть на землю, захлебываясь кровью. Брисеида не могла дышать.
        - Касен, - прошептал Эней, бросаясь к своему другу.
        Он взял его за голову и попытался привести в чувство. Но меч поразил его в сердце, и Касен больше не мог встать. Эней вырвал кинжал из плеча Касена и в ярости швырнул его в стену. Юноша весь дрожал.
        - Другой пошел предупредить царя, - сказала Брисеида хриплым голосом, - они скоро будут здесь…
        Эней кивнул, взмахом руки осушил слезы, опустился на колени рядом с другом, чтобы закрыть ему веки, а затем энергично встал.
        - Через потайной ход, быстро!
        На кухне Оанко и остальные закончили наполнять бутылки свежей водой.
        - Что случилось? - вскричала Имэна, увидев кровь на руках Энея.
        - Там были стражники, они застали Касена врасплох.
        - Он…
        - Нужно выйти через заднюю дверь.
        - Идите, - поспешно сказал Лир, - направляйтесь к западным горам, следуйте за палочками. Я найду вас, как только доставлю Имэну в безопасное место.
        - Вы могли бы многое нам объяснить, - сказала Лиз, - все, что вы узнали об Элите…
        - Я найду вас! Идите!
        Эней потер руки о ведро из колодца. Имэна перекинула сумку через плечо и поцеловал мужа в последний раз.
        - Я не поняла всего твоего рассказа, - прошептала она, - но я знаю одно: Касен умер не зря. У богов на тебя большие планы. Я верю в тебя, ты не разочаруешь их. Не бойся за меня, я в надежных руках. Только постарайся однажды вернуться ко мне.
        Эней позволил себя успокоить, его горло сжалось. Без единого слова Энндал провел его в потайной ход. Брисеида хотела последовать за ними, но Лир удержал ее за руку.
        - Я чуть не забыл самое главное! - воскликнул он, погружая руку в терракотовую вазу.
        Он достал старую свернутую газету и сунул ее в сумку Брисеиды.
        - Мне передали это для тебя. Я объясню позже. Нет, не читай сейчас! Все позже! Сейчас нужно бежать!
        Остальные уже достигли глубины туннеля. Брисеида кивнула, пробормотала «спасибо» и поспешила за ними.
        Может, это слепящий свет снаружи так резко замедлил их движение? Брисеида шагнула через лаз и остановилась сразу за Энеем, который замер рядом с остальными.
        - Я предупреждал вас, - пробормотал Менг Чу себе под нос.
        Через плечо Энея Брисеида наконец увидела пространство за оливковыми деревьями. Ее сковал ужас.
        Гордо скрестив руки, Агис, царь спартанцев, смотрел на них с суровым лицом. Позади его находилось около тридцати готовых к атаке гоплитов, державших копья направленными на них, их гребенчатые шлемы сверкали на солнце.
        26
        Элита
        Медленно Эней наклонился, завел руку назад и закрыл дверь ловушки. Если бы он еще мог позволить Имэне сбежать… Он протолкнулся сквозь своих друзей и сделал три шага к царю.
        Сразу же спартанский батальон сделал вид, что нападает. Царь поднял руку, чтобы остановить их. Эней снова опустился на колено перед Агисом.
        - Царь мой, - сказал он, - именно меня ты искал. Я - Эней, виновный в смерти твоего генерала.
        Из батальона гоплитов послышался укоризненный ропот. Царь жестом заставил их замолчать. Эней молча ждал, склонив голову, пока царь решит его судьбу. Но царь прошел мимо него, даже не взглянув, и направился прямо к Брисеиде.
        Она почувствовала, как съеживается перед внушительным телосложением спартанца, его огромными руками, доспехами, украшенными тонким золотом, широкими плечами, покрытыми огромным красным плащом. Но прежде всего во взгляде его читалось всевластие. Он взял ее за воротник, как делал это в шатре, изучил ее нарядную тунику.
        - Видно, раб поднялся в звании. - Царь отпустил ее, свирепо посмотрел на беглецов: - Мне сказали, что вы искали меня. Отлично, я здесь.
        Он поднял руку, готовый отдать приказ, но богато одетый солдат окликнул его, быстро приближаясь:
        - Агис, мой царь, прошу тебя…
        - Что? - нетерпеливо сказал царь.
        Мужчина придвинулся ближе к нему, чтобы тайком передать свое сообщение:
        - Агис, ты не можешь убить их здесь. Ассамблее не понравится, если не посоветуешься с ними. Нужно вести себя осторожно.
        Царь глубоко вздохнул и наконец кивнул:
        - Я знаю, Плес, ты прав. - И громким голосом он добавил: - СОЛДАТЫ! ВО ДВОРЕЦ!
        У ребят отобрали оружие и под угрозой мечей их толкали вслед за царем по грунтовым дорогам, а затем по тесным переулкам в разгар дня. Горожане, мужчины и женщины, одетые в скромные светлые туники, почтительно стояли в стороне, когда царь проходил мимо. Они с любопытством наблюдали за небольшой группой незнакомцев, несомненно, задаваясь вопросом, в чем они провинились, чтобы заслужить такую процессию. Некоторые последовали за ними в самое сердце города. Величественная каменная арка обозначала вход на большую рыночную площадь. Место было таким же чистым, как вся Спарта. Единственными проявлениями экстравагантности были статуи вооруженных до зубов богов, жертвенники, воспевающие кровавые битвы гоплитов, ставших героями города, и военные трофеи - шлемы, щиты, копья и мечи явно иностранного происхождения, - каскадом выложенные у подножия арки. Казалось, все в Спарте было организовано так, чтобы напомнить гражданам об их воинском долге. Находясь в таком окружении, Брисеида могла только чувствовать боль Энея от того, что он не справился со своей задачей.
        Двухэтажный дворец, не намного больше остальных, был расположен на возвышении на другой стороне площади. Только десять солдат сопровождали их внутрь, в полукруглый амфитеатр, где на ярусах из тесаного камня беседовали мужчины в белых одеждах и офицеры в военной форме. Они замолчали, когда появился царь. Он обнял одного человека, кивнул на тихий вопрос, а затем обратился к Ассамблее:
        - Друзья мои, прошу вас занять свои места. Я понимаю ваше удивление, - добавил он, улыбаясь заинтригованному шепоту солдат и политиков, - вы думаете, что я нахожусь в кампании и приехал, чтобы помешать вам в ваших маленьких делах. Спасибо за внимание, - сказал он наконец, когда порядок был восстановлен. - Если я сегодня здесь, то это потому, что дело большой важности заставило меня вернуться в город. Во-первых, у нас тут…
        Он схватил Энея за плечо и толкнул его вперед.
        - Эней, гоплит, виновный в смерти нашего дорогого генерала Брасида. Вы все слышали об этой истории. Конечно, такой трус заслуживает того, чтобы его лишили спартанских прав, - сказал царь, говоря все громче и громче, чтобы перекрыть шум, доносящийся с трибун. - НО! Но если вы меня выслушаете, прежде чем Совет вынесет свой вердикт, я хотел бы прояснить с вами еще один момент. Два дня назад мне сказали, что Афродита посетила одного из наших гоплитов.
        Раздались встревоженные возгласы.
        - По словам гоплита, Афродита доверила ему длинный меч.
        Король извлек меч Энндала из свертка ткани, который ему подал один из его солдат, и протянул его своим зрителям, которые закричали громче:
        - Дар Афродиты, Афродита среди нас!
        - Конечно, не зная намерений Афродиты, я сначала был одновременно польщен и встревожен этим подарком… Пока не провел расследование. Гоплит, получивший меч богини, - вот он, - объявил царь, положив руку на плечо Леонеля и подталкивая его вперед. - Друзья мои, вы все знаете нрав Афродиты. Если от ее имени была провозглашена ложь, то весь город в опасности. Поэтому необходимо проверить слова нашего молодого солдата. Что вы думаете?
        - Да! - кричала толпа, - пусть он выскажется, пусть он говорит!
        - Ну, солдат, - сказал король, - что ты можешь сказать в свою защиту?
        - Афродита доверила мне этот меч, - неуверенно сказал Леонель.
        - Однако Афродита доверила бы такое оружие только истинному спартанцу, - продолжал царь. - Разве я не прав?
        Мужчины в зале оживленно кивали.
        Царь сделал вид, что задумался, затем встал перед Леонелем:
        - Солдат, можешь ли ты сказать, как звали командира твоей группы в период обучения?
        Леонель молчал. По толпе пронесся новый ропот.
        - Не волнуйся, - сказал царь, фальшиво изображая понимание, - любой может растеряться. Давайте попробуем что-нибудь попроще: можешь ли ты произнести спартанский девиз? Если ты повторяешь его каждое утро с самого детства, ты должен его помнить, не так ли?
        - Я…
        Леонель весь вспотел. Он повернулся к Энею, как будто его друг мог телепатически передать ответ. Эней беспомощно оглянулся на него. Ассамблея затаила дыхание, следя за каждым их движением. Царь усмехнулся:
        - Спарта досталась тебе по праву, ты должен поступить с ней по справедливости, - спокойно заявил он.
        Царь повернулся к Ассамблее:
        - Друзья мои, на этом можно закончить.
        - Но я спар…
        - ТИХО! Спартанцы, - сказал царь, - увидьте обман! Мог ли этот ребенок быть воспитан Великой Спартой? Посмотрите на него! Он едва может стоять на ногах!
        Он поставил подножку Леонелю, который оказался на земле прежде, чем понял, что с ним происходит. Ассамблея издала несколько приглушенных смешков.
        - И эти двое! - сказал Агис, толкая Оанко и Менг Чу перед собой. - Как вы думаете, откуда они прибыли? Друзья мои, это уже не просто вопрос справедливости! Чужеземцы вошли в Спарту и осквернили имя богини! Как вы думаете, какова будет реакция Афродиты? Кого она привлечет к ответственности за это кощунство? Каких-то безмозглых варваров или мужчин Спарты, которым она доверилась? Город должен быть очищен, пока Афродита не излила свой гнев! Дайте мне свое согласие, и я сожгу этих осквернителей перед храмом богини!
        С трибун поднялся оглушительный шум. Страх перед Афродитой отражался на каждом лице.
        Царь улыбнулся, поблагодарил Ассамблею и дал знак своим солдатам, что они могут начинать.
        Брисеида встретила встревоженные взгляды своих друзей. Вокруг них сомкнулся круг гоплитов.
        - Выведите всех, - услышала она шепот Агиса, обращенный к своему второму командиру, Плесу. - Мне нужно поговорить с Сефаидоном, проверить взаимосвязь между Афродитой и всем этим делом. Она настолько непредсказуема, что мы не можем рисковать и злить ее.
        Ребят схватили за руки и связали. В спешке Энндал успел шепнуть на ухо Брисеиде:
        - Пока мы живы, есть надежда.
        Но вскоре их последний шанс поговорить с царем и отстоять свою правоту исчез. Толпа начала спускаться с трибун. Чуть поодаль Агис с осторожным интересом изучал форму меча Энндала. Брисеида собрала все свое мужество, со всей силы толкнула стоявшего на ее пути солдата и крикнула царю:
        - Сила в душе, ибо в ней заключается вся вечность!
        Агис резко обернулся, как и Плес, и четверо мужчин, с которыми царь разговаривал на пути сюда.
        - Что ты только что сказала? - прошипел царь, останавливая своих солдат.
        - Это девиз Цитадели Олимпа, не так ли? - продолжила Брисеида, пытаясь держать гордую осанку, которой ее научили в Цитадели.
        - Кто сказал тебе эту фразу?
        - Кто, кроме богини Олимпа, мог? Афродита сказала нам ее в тот момент, когда вручила меч.
        Тень сомнения промелькнула на лице царя. Ассамблея, готовая к отбытию, почувствовала это. Наступило тягостное молчание.
        - Наш царь был избран богами, чтобы навести порядок, - сказал один из четырех мужчин, узнавших девиз. - Кем ты себя возомнила, дитя, раз считаешь себя достойной дара богини?
        - Мы лишь ее вестники. Только Афродита знает его предназначение. Но я могу сказать вам, что вас ждет, если вы не вернете меч.
        Очередное молчание. Царь приблизился. Лезвие меча сверкало на свету. Мужчина пристально смотрел в глаза Брисеиды, бросая ей вызов. Она попыталась ответить ему взаимностью, но у него были годы тренировок…
        - Ты очень умна, - сказал он, - я почти поверил тебе. Но ты все равно лгунья. Заберите их.
        Энндал бросился вперед и нанес удар головой прямо по носу царя, который от удивления выпустил меч из рук. Уже двое солдат атаковали Энндала, он увернулся от них и в три движения схватил Плеса, прижав свой длинный меч к шее спартанца.
        - Не приближайтесь или он умрет!
        Спокойно царь вытер кровь с носа.
        Жестом он усмирил своих нерешительных солдат.
        - Отпусти его. Сопротивление ни к чему не приведет. Вы не выйдете из города живыми.
        Поскольку его запястья все еще были связаны, Энндал был стеснен в движениях. Он сделал выбор в пользу разговора.
        - Если бы Афродита ничего не дала нам, откуда бы взялся меч? - выкрикнул он. - Поразмышляйте об этом! Вы совершаете ужасную ошибку!
        - Он прав, - взмолился один из политиков, - мы до сих пор не знаем, откуда взялся меч…
        - Он прибыл из мира варваров, как и они! - резко перебил его Агис. - Хватит, забирайте их!
        Но происходящее потрясло спартанцев, как гоплитов, так и собрание. Менг Чу воспользовался секундным колебанием своего стражника, сорвал с пояса кинжал и бросился на него с громким боевым кличем. Оанко сделал то же самое. Эней нанес мощный удар локтем в адамово яблоко ближайшего гоплита и, чтобы уйти от мечей солдат, пробрался вместе с Леонелем между растерянными старыми политиками. Но бой был проигран заранее, спартанцы уже одерживали верх.
        - Афродита с нами! - отчаянно кричала Брисеида, лихорадочно роясь в своей сумке обеими связанными руками.
        Должны же быть какие-то доказательства ее пребывания в Цитадели! Краем глаза она увидела гоплита, готового нанести смертельный удар по Менг Чу. Она почувствовала под пальцами маленькую пуговицу с выгравированным херувимом, найденную в крепости. В спешке она уронила ее на пол.
        - Смотрите, у меня есть доказательство! - кричала она, стоя на четвереньках и держа пуговицу в руках.
        Ее голос эхом отозвался в странной тишине, которая внезапно наступила. Девушка потрясенно встала. Вокруг нее застыли бойцы, словно статуи в разгар боя: тела балансировали, руки подняты, глаза расширены, рты раскрыты в немых криках… Брисеида сделала несколько шагов мимо парализованных фигур, ее сердце бешено билось. Энндал замер в воздухе, получив удар в живот. Менг Чу лежал на земле, между лопатками ему упиралась нога спартанца, который поднял меч над головой. Оанко пытался освободиться из хватки мускулистых рук двух солдат, кулак третьего был близок к тому, чтобы поставить ему синяк под глазом. Ситуация Леонела и Энея напоминала драму классической картины: их толкали и тянули двадцать рук гоплитов, которые пришли за ними, и старых политиков, которые хотели от них избавиться. Лиз исчезла.
        - Брисеида!
        Она обернулась. Царь Агис улыбался ей. В одной руке он держал колокольчик, похожий на те, которыми пользуются проводники Цитадели. Он поставил колокольчик обратно на первую ступеньку, поиграл с кольцом, надетым на палец.
        - Это твое имя, не так ли? Значит, ты действительно была в Цитадели… Интересно.
        - Как…
        Раздался шелест крыльев, пуговица выскользнула из рук Брисеиды и повисла в воздухе.
        - Это же значок Купидона, - прокомментировал царь.
        - Афродита…
        - …не имеет никакого отношения к этой истории. Не беспокойся, я уже уточнил у Сефаидона.
        Еще один шелест крыльев, и Брисеида почувствовала дыхание на своей шее.
        - Херувимы… Они здесь?
        - Очень близко, - рассмеялся царь.
        - И… вы призвали их с помощью этого колокольчика?
        - Я мог бы, но в этот раз именно ты это сделала благодаря своему значку.
        Он повернул голову и уставился в невидимую точку.
        - Сефаидон сказал мне, что гарпии уже в пути.
        - Что? Как это возможно… - заикаясь, произнесла Брисеида, жестом показывая на замерших мужчин вокруг них.
        - Время - это всего лишь иллюзия, из которой херувимы при необходимости могут вывести своих собеседников. Они ужасно злы на тебя… Впрочем, я их понимаю. Покинуть Цитадель, чтобы присоединиться к Сопротивлению, - я никогда не слышал подобной истории. Они решили, что тебя убьют гарпии, чтобы ты не оставила следа в истории. Правда, ты навела бардак, а Цитадель ненавидит беспорядок. Я сожалею об этом, поверь мне. Убивать бывших студентов Цитадели - не мой конек. Но члены Альфа-Элиты не могут уклониться от указаний херувимов так же, как и члены Бета-Элиты.
        - Альфа-Элита? Значит, она существует!
        - Однако ты сама виновата: херувимы никогда бы не опознали тебя за пределами Цитадели, если бы ты не показала значок Купидона.
        - Однажды в Цитадели нашла его в своей сумке…
        - Купидон оставил его там, чтобы он мог найти тебя, если ты начнешь доставлять неприятности. У херувимов отличный нюх, позволяющий распознать нарушителей порядка заранее. А вот и гарпии.
        Большая дверь амфитеатра медленно открылась. Появилась Имэна, за ней следовал Лир, ее старый друг. Они пробирались через человеческие статуи. Брисеида бросила на спартанского царя непонимающий взгляд. Лир и Имэна - гарпии? Но вдруг она заметила их странную походку: они слегка наклонились назад, прижав руки к бокам. Кожа на их шеях была морщинистой и красной, дыхание прерывистым. Невидимая сила, казалось, толкала их вперед…
        - Гарпии, - ответил царь на ее немой вопрос. - Поверь мне, Брисеида, они не слишком красивы, ты ничего не теряешь.
        Описание Энеем гарпий внезапно всплыло в ее памяти. Химеры с головой женщины и телом птицы, отвратительные и ужасно агрессивные. Мощные удары крыльев и высокочастотный свист отдавались, как далекое эхо. Эти существа должны были быть огромными, чтобы так легко удерживать пленников в своих когтях. Но как бы она ни щурилась, все, что могла видеть, - это двух несчастных спартанцев.
        - Лир! - воскликнул царь, - ты не представляешь, как приятно наконец-то поймать тебя с поличным. Неужели ты думал, что тебе все сойдет с рук, после того как ты помог семерым участникам Сопротивления?
        - Мой царь… - закашлялся Лир. - Я не… не понимаю…
        Он замолчал, задыхаясь, когда невидимые когти сомкнулись на его шее.
        - Не трать мое время, предатель, - сказал царь и повернулся к Имэне, в глазах которой застыли ужас и непонимание: - Ты и твоя маленькая протеже…
        - Имэна не… знает… ничего, - сумел выдавить Лир, - не впутывайте ее… в это… пожалуйста.
        - Слишком поздно.
        Брисеида сделала шаг вперед, не зная, что собирается делать, но царь отреагировал молниеносно: он выхватил меч и подставил его острие ей под подбородок.
        - Придет и твой черед.
        Она замерла, чувствуя, как острое лезвие вот-вот разрежет ее кожу.
        - Ты можешь… убить нас всех… это ничего не изменит… - сказал Лир, который изо всех сил боролся со своим мучителем. - Я выполнил… свою миссию. Сорок лет… я ждал этого… в тени. Теперь… ты не сможешь… остановить…
        - Брисеиду? - добавил Агис. - Все уже решено. И все это время ты ждал, чтобы прийти на помощь девчонке, которая и трех дней не протянет в Спарте. Ты жалок.
        - Нет… не девчонка… а истина. Брисеида гораздо… гораздо больше, чем просто… участница Сопротивления. Твои херувимы… прекрасно это знают.
        Лир указал на значок Купидона, который все еще парил посреди комнаты. В ярости царь застыл, но продолжал говорить тем же холодным тоном:
        - Я уже знаю. Она была студенткой Цитадели.
        - На самом деле ты ничего не понял… мой царь. Давайте, Купидон, Сефаидон… объясните ему.
        - Ты очень самонадеян для человека, который скоро умрет, - огрызнулся царь. - Для того чтобы отдать приказ херувимам, недостаточно признать их присутствие.
        - Нет… но этого достаточно… чтобы ты воспринимал меня… серьезно, Агис. Херувимы… смеются над тобой. Они забыли… сказать тебе, что они… совершили непростительную ошибку… именно с… этой девчонкой.
        Яростное хлопанье крыльев потревожило застывший воздух. Казалось, реакция херувимов потрясла короля. Знаком он приказал гарпии, державшей Лира в когтях, разжать хватку и дать говорить. Приглушенным голосом, едва слышным, Лир поспешил закончить свою речь, боясь, что ему не дадут договорить:
        - Девочку не приглашали в Цитадель, но из-за их беспечности ее все равно выбрали. Только подумай о гневе Цитадели, когда она узнает, что они натворили! Моя миссия заключалась не в спасении Брисеиды, а в том, чтобы запутать херувимов. И теперь, когда ты знаешь, независимо от того, умрет она или нет, тебе придется сообщить об ошибке херувимов в Цитадель или рискнуть своим положением. Для этого понадобится письмо, которое девушка носит в своей сумке и которое подтверждает все сказанное мной.
        Сердце Брисеиды сжалось. Неужели это все спланировал Лир? Неужели он заставил их поверить, что может помочь им, чтобы потом лучше использовать?
        Значок Купидона начал более активно двигаться в воздухе. Гарпии, похоже, тоже не оценили речь Лира. Имэна и Лир корчились от боли, зажатые в невидимые тиски. Царь, казалось, не знал, что делать. С напряженным лицом он повернулся к Лиру:
        - Ты лжешь. Пытаешься спасти свою шкуру.
        - Думаешь, химеры… не отреагируют… если я солгу? - Лир задохнулся. - Агис! Не пытайся… защищать… херувимов! Они уже… потеряны! В любом случае… ты не сможешь… сбежать. Письмо… написано.
        - И что? Его можно просто сжечь.
        - Ты прекрасно знаешь… что все написанное… обретает копию… в крепости.
        - Но если никто не знает о существовании письма, то оно как будто не существует. Если ты такой умный, участник Сопротивления, ты должен знать и эту черту Цитадели. Когда я убью тебя и девчонку…
        - Человек, который написал письмо… находится вне этого времени… ты не сможешь… добраться до него.
        Царь бросил взгляд на Лира, затем снова обратил свое внимание на Брисеиду и протянул свободную руку:
        - Дай мне письмо.
        Брисеида замешкалась, и царь сильнее прижал клинок к ее горлу. Она нащупала отверстие в своей сумке и достала письмо. Царь опустил меч, чтобы развернуть бумагу, и приподнял брови.
        - Ты решил, что сможешь напугать меня письмом, которое никто здесь не сможет прочесть?
        - Брисеида… может… оно было написано… на ее языке. - Вокруг них хлопанье крыльев усилилось, и Брисеиде показалось, что она слышит слабое эхо тихих голосов. Взгляд царя скользил по пустоте.
        - Мне все равно, что на самом деле написано в письме, Купидон! - неожиданно сказал он. - Если автор не находится в этом времени, как он может знать, что происходит? Я ничем не рискую, и вы найдете нарушителя порядка задолго до того, как он что-нибудь поймет.
        - Как, по-твоему, сюда попало письмо? - сказал Лир слабым голосом, воспользовавшись тем, что гарпии, озабоченные обменом мнениями между царем и херувимами, ослабили хватку. - Если бы ты знал реальную силу его автора, ты бы ни секунды не сомневался в необходимости обличения херувимов. На кону твоя жизнь… мой царь… и мы… уже победили… У тебя нет выбора!
        Казалось, что у херувимов сдали нервы. Но Агис воспрял духом.
        - Вот как я это вижу, - сказал он. - Если человек, написавший это письмо, действительно способен сообщить в Цитадель о том, что здесь произошло, если он может поставить под сомнение мою преданность мастерам-распорядителям, то, несомненно, у него также есть возможности предотвратить убийство своих друзей. Верно?
        - Я…
        Лир подбирал слова, с тревогой глядя на Брисеиду.
        На лице царя появилась довольная ухмылка:
        - Ты не спутаешь мои мысли, грязный партизан. Именно ты - главный враг.
        Химера, державшая Лира, выразила свое одобрение, нанеся тому удар, от которого он упал на колени, вскрикнув от боли.
        Царь свернул письмо, вложил его в сумку Брисеиды, словно возвращая экспонат на место, и отошел от девушки.
        - Вперед, убейте этих троих!
        Брисеида почувствовала, как внутренности перевернулись. Сильное хлопанье крыльев свидетельствовало о том, что гарпия, сразившая Лира, двигалась к Имэне.
        - Мой король… - взмолилась спартанка, прежде чем ее голос оборвался в горле.
        Она обменялась взглядом с Брисеидой, затем ее туника перекрутилась вокруг нее, и из-за этого девушка упала на пол. Невидимые монстры сжали ее грудь, крепко стиснув. Покрасневшая Имэна все еще боролась, но дышала с трудом. Она долго не протянет.
        - Остановитесь! - закричала Брисеида.
        Агис поднял меч, чтобы преградить ей путь.
        - Немного терпения, и придет твой час.
        - Зачем избавляться от Имэны? Она ничего не сделала!
        - Она помогала Сопротивлению и слишком много знает, - ответил король. - Не представляешь, как трудно хранить секреты.
        - Она - спартанка! Одна из вас!
        - Каждый спартанец должен быть готовым умереть на благо города.
        - Брисеида! - закричал Лир, дрожа, пытаясь встать. - Время… время… должно продолжить свой ход!
        - Заткнись! - разозлился Агис. - Сначала разберитесь с мужчиной, потом забирайте его!
        Раздалось пронзительное шипение гарпий, Имэну отпустили, а Лира повалили на землю.
        - Время должно продолжить свой ход… - Он успел еще раз поморщиться, прежде чем его потянули за ноги между человеческими статуями к большим дверям амфитеатра.
        - Брисеида, - Имэна корчилась на коленях, прижав одну руку к горлу, - если ты выберешься отсюда, поклянись мне… что ты ничего не расскажешь… Энею.
        Брисеида кивнула, чтобы успокоить ее, и с бьющимся сердцем незаметно сунула руки в наплечную сумку, ища свои песочные часы. Она несколько раз перевернула их в сумке, проводя пальцами по гладким, тонко вырезанным деревянным рамам в поисках подсказки. Хорошо придумал, Лир! Если подарок пустынной пары был устроен так же сложно, как подарок старухи из деревни, Брисеиде не суждено выбраться из этого кошмара.
        - Эней должен продолжать. Он должен…
        - Хватит! - прорычал царь, протягивая руку, чтобы схватить Имэну.
        Имэна дождалась нужного момента, чтобы встать и броситься вперед на своего царя, который от удивления на мгновение потерял равновесие. Спартанка воспользовалась этим, чтобы избежать его захвата, и бросилась к одному из гоплитов. Она хотела выхватить у него меч, но рука, обхватившая рукоять, была застывшей, как камень. В два шага царь настиг ее, схватил за волосы и поставил подножку. Имэна рухнула в тот самый момент, когда Брисеида бросилась на царя. Она прыгнула ему на спину, намереваясь оттащить его назад, ее руки обхватили его шею, но спартанец предугадал ее движение и мощным ударом локтя в живот отправил девушку на пол. Боль придавила Брисеиду к земле. Гарпии уже вернулись. Брисеида почувствовала, как они пролетели над ней и опустились на царя и его пленницу. Агис резко отодвинулся от Имэны, словно боясь, что химерам достанется не та добыча. Приглушенные крики эхом отразились от трибун зала Совета, а одежда Имэны снова сбилась на ее груди и ногах.
        - Нет! - вскрикнула Брисеида, оглядываясь по сторонам в поисках маловероятной помощи.
        Ее взгляд упал на значок Купидона, который парил неподалеку. С огромным усилием Брисеида вскочила на ноги, бросилась вперед, протянула связанные руки и сомкнула их на золотой пуговице. В то же время она надеялась схватить херувима, который должен был держать его между своими пухлыми пальчиками. Но, как только она коснулась значка, предмет рассыпался, оставив после себя золотистый порошок, который попал ей в ноздри и затуманил зрение. Слезы навернулись на глаза. Брисеида потерла веки, паникуя, что больше не видит. Ей казалось, что царь приближался к ней. Где он был? Трибуны, статуи мужчин предстали перед ней как в тумане, освещенные ослепительным светом.
        - И что же ты теперь сделаешь? - сказал царь за ее спиной.
        Брисеида повернула голову и смутно различила среди туманного пейзажа фигуру царя, колокольчик в его руке и яркий перстень на пальце. Она и не думала отвечать ему. Позади него были хорошо видны две ужасающие гарпии. Их длинные клыки сверкали на свету, когда они издавали пронзительные шипящие крики, гневно тряся светлыми волосами на кипящих ненавистью лицах. Они били по воздуху своими гигантскими крылатыми руками и сжимали едва различимое тело Имэны между своими алыми когтями. Спартанка с трудом вытащила несколько коричневых и золотых перьев, покрывавших живот и бедра чудовищ. Но у нее не было шансов убежать, столкнувшись с этими двумя страшными существами. Брисеида протянула руки к жене Энея и сделала шаг вперед. Гарпии внезапно устремили на нее свои ядовитые взгляды, а затем пейзаж и Имэна внезапно исчезли в темноте. Брисеида упала вперед, растянувшись на холодных гранитных плитах.
        - Имэна! - крикнула она, и ее голос затерялся в неправдоподобной тишине.
        Она подняла голову, поспешно прогнала слезы, которые все еще застилали ее воспаленные глаза, и с бьющимся сердцем ждала, пока ее зрение приспособится к новой темноте. Брисеида стояла на коленях перед большой стеной, усыпанной яркими цветами. Перед ней, в центре красивой резной рамы, был изображен большой серый кентавр с серыми пятнами, он направлял свой лук на двух молодых женщин в полете. Брисеида с трудом поднялась на ноги, задыхаясь, ей мешали путы и наплечная сумка. Позади нее на другой картине были изображены забавные игры молодой женщины и херувима. Она сделала несколько шагов, не веря своим глазам. Слева и справа от нее по длинному темному коридору тянулись вереницы портретов химер.
        Цитадель.
        27
        Кошмар
        Брисеида обратила внимание на херувима, который весело наблюдал за ней со своего холста. Подняв одну руку, он направил маленькую стрелу на свою слегка раздетую подругу по играм, которая небрежно отталкивала его вытянутыми руками. С пересохшим горлом Брисеида коснулась пальцем холста, почти ожидая реакции херувима. Но он остался неподвижным. Она потерла лицо, пытаясь вернуть себе самообладание. Девушка не знала, почему оказалась здесь и не нападет ли кто-то на нее. Но где-то, где-то очень далеко Имэна все еще находилась в лапах гарпий. Нужно было что-то делать. Брисеида выбрала направление наугад и, стиснув зубы, чтобы не думать о боли в животе, бросилась вперед.
        Вскоре она выбилась из сил в бесконечной череде коридоров. Из-за пульсирующей головной боли перед глазами плясали звезды, заставляя ее нащупывать путь, чтобы обойти препятствия. Каждый раз, когда она вновь обретала зрение, появлялись совершенно разные конструкции. Идя вслепую по старому полу следующего коридора, Брисеида представляла себе трапезную и двор, где танцевали каменные лепреконы, рядом с которыми она так часто сидела.
        Как только девушка вновь начала видеть, появилась фигура в ярко-синей форме. Студент. Сердце заколотилось в груди, Брисеида ускорилась. Возможно, она могла бы спросить у него дорогу…
        - Эй! Пожалуйста! Я потерялась!
        Студент, казалось, не слышал ее. Она бросилась догонять его, положила свои связанные руки ему на плечо и встала перед ним. Прыжком она отступила в сторону, дрожа. Черты лица студента казались такими же размытыми, как силуэт Имэны и мужчин, стоявших в зале совета спартанцев несколькими минутами ранее. Парень спокойно шел дальше, будто не замечая ее присутствия.
        - Просто кошмар какой-то… - пробормотала Брисеида.
        Очередная иллюзия Цитадели, без сомнений. Брисеида должна была сохранять спокойствие. Она сжала кулаки, последовала за студентом и вновь обрела надежду, когда он вошел в большой обеденный зал.
        Сотни студентов в ярко-синей униформе обедали. Несколько периферийных техников и стражников приходили и уходили. У всех них были лица с неясными чертами, как будто они вышли из сна. Никто не обратил внимания на молодую девушку в греческой тунике, шатающуюся со связанными руками.
        Она и так уже потеряла много времени.
        - БЕНДЖИ! - закричала она, надеясь на чудо. Никто не ответил.
        - БЕНДЖИ!
        Она направилась к столику, который часто занимала ее группа. Ее схватили за руку. Девушка повернулась и ошарашенно замерла.
        Ее отец стоял рядом, одетый в тот же белый халат, что и тогда, когда привел ее в лабораторию. Он пристально смотрел ей в глаза, его идеально четкие черты лица были настолько напряжены, что у нее похолодела кровь. Он схватил длинный нож, воткнутый в индейку, которую периферийный техник нес на серебряном блюде, и принялся перепиливать узы.
        - Нужно поторопиться.
        - Что ты… что ты здесь делаешь? - заикаясь, проговорила Брисеида. - Как… я здесь оказалась?
        - Ты вдохнула значок Купидона, который ввел тебя в транс, что-то вроде сна наяву. Я знал, что херувимы могут использовать свои значки, и планировал перехватить тебя, если получится. Чтобы помочь тебе.
        - Что?
        - Ты не очень четко видишь лица людей здесь, не так ли? Это потому, что мы не находимся в одной плоскости с ними. Цитадель находится в Мире Снов, но Мир Снов построен на нескольких плоскостях реальности. Плоскость, где живут студенты, ближе к физическому миру. Мы с тобой находимся в той, которую используют херувимы, да и вообще все химеры. Я отыскал тебя в твоих снах, но у нас мало времени. Вскоре тебя отбросит обратно в Грецию. Гарпии уничтожат тебя, если мы первые не сообщим о херувимах в Цитадель.
        - Откуда ты знаешь, что происходит в Греции?
        - Я объясню позже. В письме, которое у тебя в сумке, доктор Мулен рассказал о твоем переходе в Цитадель. Я не читал его, но в нем определенно описывается ошибка херувимов, которые пометили тебя своей стрелой, но они не должны были этого делать. Как письмо оказалось в Греции, я понятия не имею. Благодаря этому письму у нас появился неожиданный шанс справиться с херувимами, мы не должны его упустить. Но только что-то из физического мира может быть использовано в качестве эффективного доказательства в обвинении. Чтобы доказать, что письмо из физического мира, что оно не было написано здесь, в Цитадели, мы должны найти копию в библиотеке. Каждая запись из физического мира имеет дубликат в библиотеке. Мы должны найти библиотечный экземпляр и отнести оба письма мастеру-распорядителю. Нам лучше сделать это до того, как действие значка Купидона ослабнет и ты выйдешь из транса и окажешься беззащитной перед гарпиями.
        - Но я ведь не в Греции, правда? Я лежу в аппарате МРТ.
        - Твое физическое тело - да, но твоя душа путешествует по Греции, где ты скоро придешь в сознание. Хочешь ты этого или нет.
        - Да, но это всего лишь сон. И к тому же наш разговор ненастоящий…
        - Этот разговор так же реален, как аппарат МРТ, в котором ты лежишь, или обстановка в Греции. Все плоскости Мира Снов реальны, даже если они совсем не физические. Все они существуют параллельно и имеют одинаковое значение. От них невозможно скрыться.
        Брисеида открыла рот, не зная, что сказать. Она оглядела столовую, пытаясь уловить смысл слов отца. Ее тело находилось в МРТ больницы Рише, ее душа - в Древней Греции, а часть сознания только что была спроецирована в бесплотную версию Цитадели…
        Ее взгляд поймал знакомую фигуру, приближающуюся к столу.
        - Бенджи!
        Как только она узнала его походку, черты лица молодого человека прояснились и появилось его обычное надменное и загадочное выражение. Волна облегчения захлестнула Брисеиду.
        - Это Бенджи Лоренц, мой друг, - сказала она, показывая своему папе, который держал ее за плечо. - Он много чего знает, может быть, он способен нам помочь!
        - Нет, ты не можешь с ним разговаривать. Говорю же, он в другой плоскости.
        - Но я отчетливо вижу его лицо!
        - Потому что тебе уже было знакомо его лицо и ты его узнала. Вот что происходит во сне, разве никогда не замечала? Давай поторопимся.
        Папа взял ее за руку и повел между столами к большим дверям у входа в защищенную часть Цитадели. Они прошли через них под носом у дюжины или около того стражников в белых мантиях и устремились через проходы, которые были пронизаны мистической атмосферой.
        Головная боль усиливалась. Ее мозг был зажат в тиски, которые постепенно сжимались. У Брисеиды было так много вопросов к отцу, но она едва могла сконцентрировать внимание на своих шагах.
        - Куда ты меня ведешь?
        - Туда, где мы можем отследить доктора Мулена.
        - Почему ты уверен, что это именно он написал письмо?
        - Больше никто не мог этого сделать.
        - Давай просто прочитаем письмо, это будет…
        - Нет! Не здесь. Херувимы ищут тебя, они не должны тебя обнаружить, они не дадут нам попасть к мастеру-распорядителю. - Люсьен указал на картину, на которой три херувима летели над сказочной долиной.
        - Это ты отправил меня в Цитадель?
        - Нет. Я пытался предотвратить твое перемещение, но мои эксперименты не удались, и доктор Мулен, работающий на Цитадель, все равно отправил тебя сюда. Должно быть, он написал это письмо как раз перед тем, как отправить тебя в Цитадель, чтобы оправдать свой поступок и защитить свой зад. Нам нужно найти Мулена в тот момент, когда он пишет письмо, или сразу после, когда чернила едва высохли. Пространственно-временные координаты документа позволят нам найти его экземпляр в библиотеке. Это единственный способ заставить библиотеку предоставить нам точный документ, и не придется читать его вслух. Сюда.
        - Мне трудно уследить за твоей мыслью, - вздохнула Брисеида.
        - Ничего страшно, ты и не должна понимать. Просто доверься мне.
        - Но…
        - Сюда.
        Он остановился, и Брисеида налетела на него. Отец схватил ее за плечи и повел к картине на стене.
        - Когда ты в последний раз видела доктора Мулена?
        Брисеида вздрогнула, увидев портрет на зеленом фоне. Доктор Альфред Рише, основатель одноименной больницы, сурово и надменно смотрел на нее своими маленькими черными глазами.
        - Ну? - подгонял ее отец.
        - За три-четыре часа до того, как ты пришел в мою палату на четвертом этаже больницы.
        - Разница по крайней мере в семь часов!
        Папа хмыкнул, ущипнув себя за переносицу, пробормотал себе под нос «ну, не важно», а затем толкнул ее вперед, сильно ударив между лопатками. Брисеида протянула руки, чтобы оградить себя от картины, но полотно исчезло в серой пелене, которая упала перед ее глазами. Головная боль мгновенно усилилась. Все еще вытянув руки, девушка приземлилась на деревянный стол. Она подняла голову, поджав под себя ноги, и оказалась лицом к лицу с доктором Муленом, который сидел с другой стороны и с отсутствующим видом заполнял бланк. Позади Брисеиды, на стене напротив доктора, висел привычный зеленоватый портрет Альфреда Рише.
        - Ну? Это оно?
        Брисеида прислушалась к голосу отца. Папа нервно смотрел в окно современного офиса, в котором они только что оказались.
        - Брисеида, - повторил он, не оборачиваясь, - не теряй времени. На этом листе написано о тебе?
        Брисеида почувствовала, что ее тошнит. Она приложила большие усилия, чтобы сосредоточиться на документе, лежащем на столе. Почерк врача был едва разборчив.
        - Я не уверена, здесь написано про Пьера Ба… Бо…
        - Так, давай еще поищем в другом месте.
        В два шага отец настиг ее, схватил за руку и потянул к портрету.
        И вновь мучительная боль.
        Когда все стихло, Брисеида оказалась у портрета Альфреда, висевшего в приемной, где доктор Мулен впервые рассмотрел красное пятно на ее шее. На этот раз врач стоял в дверях и разговаривал с медсестрой, держа в руке какой-то документ. Его черты лица были очень четкими, но лица медсестры и нескольких людей, сидевших в пластиковых креслах, были размыты страшным пятном.
        - Сколько времени? - спросил Люсьен, стоя рядом с дочерью.
        - Два часа ночи, наверное, - вяло прошептала Брисеида, указывая на часы. - Пока еще ночь.
        - Нет, этого не может быть, - рассердился Люсьен, обхватив голову руками, - уже слишком поздно. Где это проклятое письмо?
        Брисеида подошла к доктору, который, как и в первый раз, казалось, совершенно не замечал ее присутствия, и подтвердила кивком, что в документе о ней ни слова.
        - Попробуем еще раз, - сказал ее папа.
        Тошнота вернулась к Брисеиде еще до того, как он схватил ее за запястье. Люсьен еще четыре раза провел ее через картину. Четыре раза она читала документы через плечо доктора Мулена, и отец тянул ее к портрету Альфреда Рише, как только было определено содержимое. Брисеида больше не могла этого выносить. Девушка снова встала перед седьмой картиной, а на глазах были слезы. Отец и дочь оказались в вестибюле больницы.
        - Остановись… Нужно остановиться… - стонала девушка, падая на колени. - Я больше не могу. Моя голова взорвется…
        Подавив раздраженное ругательство, ее отец опустился рядом, чтобы помочь ей подняться.
        - Брисеида, я знаю, тебе очень тяжело. Но это наш единственный шанс на победу. Значок херувимов развеялся, и, чтобы получить второй, придется вернуться в Цитадель в студенческой плоскости, как и в первый раз, когда ты туда попала. А это невозможно. Когда ты очнешься в Греции, я не смогу вернуть тебя обратно, чтобы исследовать больницу или даже Цитадель, понимаешь? Возьми себя в руки!
        Пара блестящих туфель остановилась возле Брисеиды. Она подняла глаза и увидела доктора Мулена, прижимающего к груди какие-то документы. Он наблюдал за темным углом, где по другую сторону большой овальной стойки администрации копошилась небольшая группа людей с затуманенными лицами. Мужчина взглянул на портрет доктора Альфреда Рише, висевший прямо над Брисеидой, и подошел к стойке, чтобы положить стопку бумаг. Люсьен потянул дочь за собой и пошел следом за доктором.
        Документы не имели к ней никакого отношения. Люсьен уже собирался притянуть ее к себе, когда Брисеида отстранилась. Доктор Мулен пробрался через людей, собравшихся в другом конце фойе. Он присел перед плачущей женщиной, сидящей в кресле. Она поблагодарила его, когда он протянул ей носовой платок.
        - Это мама! - закричала Брисеида, ее горло сдавило.
        - Брисеида! Вернись!
        Не обращая внимания на отца, Брисеида собрала все силы в кулак и побежала к матери. Она вытерла покрасневшие глаза дрожащей рукой. Рядом с ней сотрудники больницы разговаривали с полицейскими в форме.
        - Анни, мы найдем ее, - сказал доктор Мулен, опустив ладонь на ее руку. - Прошло всего несколько часов, она не могла уйти далеко. Пробуждение вашего мужа сильно потрясло ее, но Брисеида - девушка рассудительная, она не сделает глупостей.
        - Именно это меня и беспокоит, - икнула ее мама.
        Доктор взглянул на часы. Стрелка часов приближалась к полуночи. Он вздохнул, затем резко повернул голову в сторону освещенной улицы, где по другую сторону больших стеклянных дверей находилась парковка. Голубой свет полицейских мигалок на мгновение отразился в его зрачках, затем мужчина встал.
        - Дайте ей успокоительное, - обратился он к человеку в белом халате.
        Мулен прошел по парковке и свернул в сторону закрытого на ремонт здания радиологии.
        - Давай, Брисеида, нужно идти, - настаивал Люсьен.
        - Нет! Хватит, мне нужны объяснения! Я доверилась тебе, и вот мы здесь! Мама в таком состоянии, а я даже не могу с ней поговорить. В Греции Имэна, возможно, уже мертва, меня швыряют из стороны в сторону, я не понимаю, что происходит, и сил моих больше нет, папа!
        Никто в небольшой группе людей не отреагировал на ее внезапную вспышку. Ее отец замер. Затем взгляд девушки потух, и она пробормотала себе под нос:
        - Папа… Я больше не могу, папа, - повторяла Брисеида, захлебываясь рыданиями.
        Отец нежно обнял ее и тихо сказал:
        - Брисеида, мне так жаль. Я забыл, в чем заключается роль отца. Я так долго был лишен всего, будучи запертым в Цитадели.
        На какое-то время Брисеида позволила себя покачивать в объятиях, краем глаза наблюдая за матерью, которая все еще плакала, сидя в своем кресле. Ей захотелось прижаться к маме. Отец был чужаком, сумасшедшим физиком, который не доставлял ей ничего, кроме неприятностей.
        - Стрела херувима случайно попала в тебя, - пояснил ее отец тем же мягким голосом. - Вот как появилось то красное пятно на твоей шее. Херувимы должны найти будущих студентов Цитадели в физическом мире, согласно служебному предписанию, предоставленному Цитаделью. В документе оставляют отпечаток будущего студента, который могут интерпретировать только они. Херувимы помечают избранных своими стрелами; исполнители, такие как доктор Мулен, находят людей, помеченных красным пятном, и готовят их к переходу. Исполнители передают информацию о будущих учениках проводникам в Цитадели и следят за здоровьем избранных в течение нескольких дней перед их переходом. Наконечник стрелы херувима остается в теле тех, кто был избран, понимаешь? Именно наконечник стрелы, который через некоторое время помогает душе отделиться от тела и выйти на менее физическую плоскость. Незадолго до критического момента исполнители, такие как Мулен, вводят будущим студентам сыворотку, которая резко ускоряет разделение души и тела. Сыворотка также позволяет телу пережить путешествие души.
        Стрела херувимов достигла тебя назло им самим. Чтобы загладить свою вину, они заключили со мной договор. Херувимы передали мне досье студента, посланного доктором Муленом через проводника, а затем помогли мне бежать из Цитадели, в обмен я должен был помешать переходу человека, которого они по ошибке пометили. Я попытался устранить последствия стрелы херувима. Я пытался вылечить тебя от этого красного пятна на коже. Но мои эксперименты не сработали, как ты видишь.
        Херувимы, должно быть, быстро поняли, что ты попала в Цитадель, в конце концов им нужно было только подсчитать количество прибывших студентов. Херувимы не могли ничего предпринять, пока ты пребывала в Цитадели, они слишком боялись обнародовать свою ошибку. Но они должны были заставить проводников, которые позаботились о тебе, когда ты прибыла, определить, что это именно ты. Они подложили один из своих жетонов в твою сумку, как маячок, который помог бы найти тебя, когда бы ты покинула Цитадель.
        - Подобное мне сказал царь Спарты…
        - Все могло бы закончиться для них хорошо, если бы доктор Мулен не написал то письмо в вечер твоего прохода. Он наверняка видел меня в коридорах больницы и понял, что происходит: я никогда не смог бы покинуть Цитадель, если бы херувимы не пытались скрыть свою ужасную ошибку. Чтобы не рисковать и не совершить опрометчивый поступок по отношению к Цитадели, перед введением сыворотки он объяснил ситуацию в письменном виде. Мулен знал, что в библиотеке автоматически появится копия. Это послужит доказательством его добросовестности, если что-то пойдет не так… Больше нельзя прерывать твое путешествие, но мы все еще можем использовать донос Мулена, чтобы сбить с толку херувимов. Если вина будет доказана, Цитадель немедленно накажет их, и они больше не смогут действовать в Греции. Тогда у нас будет шанс спасти тебя там.
        В Спарте херувимы приостановили время, точно знаю, потому что иначе ты бы никогда не смогла вдохнуть значок Купидона. Сон, в котором мы сейчас находимся, напоминает прерывание более глубокого сна. Позже ты вернешься в ту же суматоху, из которой исчезла, нам этого не избежать. Но я хочу заранее сделать все возможное, чтобы ты смогла пережить это испытание. Понимаешь?
        - Но… как насчет тебя? Как тебе удалось найти меня в моем сне наяву? И как ты переносишь нас из одного места в другое с помощью этих портретов?
        - Когда долгое время находишься в плену Цитадели, узнаешь много нового.
        Жгучая боль снова атаковала сознание Брисеиды.
        Она замерла в объятиях отца.
        - Боже мой, мы близки к концу, - забеспокоился он, положив руку ей на лоб. - Не обращая внимания на пространственно-временные координаты, мы должны рискнуть. Давай, пошли!
        Не глядя на жену, которая находилась в двух шагах от него и все еще была окружена коллегами, Люсьен обхватил Брисеиду за плечи, заставил ее обойти приемную и подтолкнул к портрету Альфреда Рише. Брисеида думала, что упадет в обморок, но отец не позволил ей этого сделать.
        - Мы вернемся к твоей первой идее, ты прочитаешь мне письмо, - сказал он, увлекая ее в коридоры Цитадели. - Это рискованно, но у нас больше нет выбора. Будь внимательна, ты не должна прочесть мне весь текст, это очень важно. Всего нескольких предложений, вырванных из контекста, достаточно, чтобы библиотека была вынуждена показать нам копию документа, но недостаточно, чтобы херувимы заметили нас. Это очень важно, понимаешь? Если они нас заметят, это будет катастрофа! Прежде всего, если я попрошу тебя перестать читать, тут же прекращай, хорошо?
        - Ладно…
        - Вот сюда.
        Люсьен толкнул небольшую массивную деревянную дверь и втащил девушку внутрь. У Брисеиды внезапно скрутило живот. В центре огромной круглой комнаты, освещенной большими витражами с розами, висели полки, заставленные книгами. С высоких сводов потолка свисало чучело крокодила, а в конце бесконечных полок деревянная балюстрада указывала на наличие гигантской центральной оси, соединяющей разные этажи. Брисеида и ее отец только что вошли в библиотеку.
        - Письмо, быстро! - сказал Люсьен сквозь зубы. - Чтобы найти документ в библиотеке, достаточно двух людей, - продолжил он, когда она вышла из оцепенения и порылась в сумке. - Ты читай, а я буду искать.
        Брисеида поспешно развернула старую пожелтевшую бумагу, местами испачканную, как будто на нее плеснули кофе.
        Почерк был едва разборчив, видимо, автор писал письмо в спешке. Почувствовав под пальцами красный воск сломанной печати, Брисеида решила, что этот документ не является больничным бланком. Затем ее взгляд упал на первые несколько слов, и она замерла.
        Моя драгоценная девочка
        По ее спине пробежала холодная дрожь. Медленно Брисеида подняла глаза на отца. Он нервно поглядывал на полки чуть поодаль. Мужчина махнул рукой, призывая ее начать читать.
        - Помни, что читать следует не по порядку. Начни с одного предложения.
        Брисеида нашла подпись внизу страницы. Кровь начала бешено стучать в висках.
        С любовью, Люсьен
        Она прикрыла письмо защитным жестом и посмотрела на отца, который все еще ждал, когда она начнет читать. У нее не было времени подумать. Ее ладони вспотели, девушка притворилась, что ищет лучшее освещение, пока бегло просматривала письмо и выбирала предложение.
        - «Вчера два херувима совершили непростительную двойную ошибку…»
        - Нет! Не очень хорошее предложение, - резко перебил ее Люсьен. - Выбери другое.
        Борясь с тошнотой, Брисеида пробежала глазами следующие несколько предложений, остановилась чуть ниже и прочитала про себя:
        Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что «ошибка» - это ты! Херувимы не умеют читать, знаешь, они не смогли распознать твое имя в файле, присланном доктором Муленом.
        Я молча принял их предложение. Через несколько часов я покину Цитадель, и ты увидишь мое пробуждение.
        Письмо в руках начало дрожать. Ни разу за время их переходов Люсьен не пытался самостоятельно расшифровать документы доктора Мулена. Он отказался от роли защитника и послал ее вместо себя. С другой стороны, мужчина перед ней, казалось, без труда разобрался с картой Цитадели, якобы предназначенной для химер. Ему также не составило труда перенести ее в другое временное пространство с помощью картины. Может ли это быть… Она внимательно изучала его профиль. Но это был он, и он так нежно держал ее в своих объятиях, все ей объяснил…
        Взгляд вернулся к подписи внизу страницы, затем переместился на постскриптум.
        P.S. Никогда не говори херувимам, что ты моя дочь, они будут неустанно преследовать тебя.
        - Брисеида?
        Брисеида вздохнула и поспешно подыскала нейтральную фразу, чтобы произнести ее вслух:
        - «Невежество прошлого должно вызывать уважение, потому что ошибки, которые порождает прошлое, заставляют нас строить будущее».
        - О чем это предложение? Мулен сошел с ума? Этого недостаточно, я ничего не могу найти, - добавил Люсьен, закрыв на несколько мгновений глаза. - Прочитай еще.
        Брисеида быстро соображала. Люсьен сказал ей, что хочет забрать дубликат письма, чтобы отнести его к мастеру-распорядителю. Но логичнее было бы предположить, что они захотят восстановить письма, чтобы потом уничтожить. Чтобы раз и навсегда стереть ошибку херувимов.
        Она выбрала новое предложение, стараясь контролировать свой голос:
        - «По этой же причине я, к сожалению, не могу тебе все объяснить».
        - Еще! Прочитай несколько. Только в разном порядке!
        Если Брисеида имела дело с херувимом, выдававшим себя за ее отца, то кого боялся херувим? Цитадель, конечно. Огромную силу, которая могла слышать все сквозь стены и частью которой была библиотека…
        - «Я не могу позволить себе упустить такую возможность… Время - странная штука… Они надеялись избежать гнева Цитадели».
        - Невозможно, я ничего не могу найти. Ты уверена, что читаешь все правильно? Правда, физическое письмо должно иметь здесь двойника. Если у него его нет, то это потому, что…
        Люсьену пришла в голову идея. Он выпрямился и посмотрел на нее своими большими голубыми глазами:
        - …это письмо было написано в Цитадели. Доктор Мулен не является автором этого письма… Отдай его мне, Брисеида.
        Брисеида быстро выхватила письмо из рук человека, который назвался ее отцом, и сделала три шага назад. Он посмотрел на нее:
        - Ты хочешь, чтобы тебя задушили гарпии, как только ты вернешься в Грецию? Неужели именно этого ты хочешь? Вот что произойдет, если ты не поможешь мне предупредить мастера-распределителя.
        - Так и будет, если херувимы не будут разоблачены, - согласилась Брисеида.
        Люсьен кивнул и вынужденно улыбнулся, прежде чем сделать шаг вперед.
        - Херувимы создали сон, который позволил нам обоим получить доступ к этой плоскости Цитадели. Обычно доступ к нему имеют только химеры. Они спровоцировали сон с помощью своего значка, я только перехватил его. Мы находимся на их игровой площадке, и если они найдут нас, то будут обладать властью над нами.
        - Я знаю, - ответила Брисеида, делая еще один шаг назад.
        - А поскольку у этого письма нет дубликата, все, что нужно сделать херувимам, чтобы стереть следы своей ошибки, - это избавиться от тебя и письма до того, как Цитадель сможет добраться до тебя. Доченька, не играй с огнем. Дай мне его, я думаю, будет безопаснее, если я прочитаю его сам.
        Брисеида склонила голову к письму.
        - Верно, ты прав, - пробормотала она.
        Ее сердце бешено билось. Брисеида позволила мужчине сделать еще один шаг ближе, при этом краем глаза прикидывая расстояние до двери библиотеки. Три метра. Но головная боль вернулась и с такой силой навалилась на нее. Мужчина воспользовался случаем и набросился на девушку. Он толкнул ее на пол и схватил за запястье. Брисеида укусила его за руку, он, вскрикнув, отпустил ее, девушка ударила его коленом между ног и поползла к двери, пока мужчина переводил дыхание и проклинал ее. Он поднялся одновременно с ней. У нее не было времени, чтобы открыть тяжелую дверь. Брисеида забежала за книжную полку, думая, что уронит ее перед ним, но из-за множества книг, стоявших на ней, сдвинуть ее было просто невозможно.
        - Отдай мне письмо! - закричал он, начиная бежать за ней.
        Брисеида добежала до середины прохода, толкнула резной стол, который чудом упал на пол прямо перед мужчиной, добралась до балкона с видом на несколько этажей комплекса и повернула направо. Она миновала три ряда книжных полок, прежде чем устремиться в новый проход. Если повезет, он потеряет ее из виду. Не тратя времени на то, чтобы убедиться в этом, Брисеида пронеслась между стеллажами, повернула налево, прошла дальше в лес книг и начала все по второму кругу. Девушка прошла мимо одной из винтовых лестниц, проходящих через все этажи, не решаясь спуститься по ней, но сдалась, а когда ступила на первую ступеньку, заметила, что та ужасно скрипит. Если бы Брисеида пошла в ту сторону, мужчина, гонящийся за ней, нашел бы ее в мгновение ока. Она бежала еще какое-то время, молясь, чтобы ковер, покрывающий пол, достаточно заглушил ее шаги, а затем, задыхаясь, сползла, держась за полки, чтобы прислушаться через бешеный пульс в ушах.
        Ни единого звука.
        Удалось ли ей обмануть мужчину?
        Новая волна боли захлестнула ее разум. Брисеида стиснула зубы, задержала дыхание. Она попыталась представить себе выход из библиотеки. Возможно, ей нужно было найти картину, чтобы попытаться сбежать из Цитадели? Но побег из Цитадели не спасет ее от гарпий. И откуда ей было знать, что она не наткнется прямо на мужчину, приближаясь к двери?
        Не зная, что делать, она развернула письмо отца, сделала над собой усилие, чтобы сосредоточиться на его торопливом почерке, и тихо произнесла несколько слов:
        - «Я сделаю так, что ты все равно попадешь в Цитадель, создав свой собственный переход: твое прибытие должно остаться незаметным для херувимов».
        - Нет! - раздался мужской голос в нескольких шагах от нее.
        Затем последовали торопливые шаги. Брисеида вскочила на ноги и бросилась в противоположном направлении.
        - Брисеида! Вернись! Где ты, маленькая дрянь? Остановись сейчас же!
        Голос отца застрял у него в горле, сдавленный, гнусавый, как будто он надышался водородом.
        - Не думай, что сможешь так легко спрятаться!
        Между рядами книг поднялось яростное хлопанье крыльев.
        Брисеида успела взглянуть на следующее предложение в письме, она подняла глаза и увидела совсем маленького ребенка с румяными щечками и короткими белыми крылышками, расправленными за его белокурой головкой. Она увернулась, чтобы избежать его, но споткнулась и попыталась укрыться под столом. Однако херувим схватил ее за волосы и с силой дернул назад.
        - «Надеюсь, однажды ты простишь меня за…» - кричала Брисеида, борясь как сумасшедшая.
        У херувима оказалось больше сил, чем она ожидала, но его маленький рост не позволил ему дотянуться до письма, которое Брисеида держала на расстоянии вытянутой руки.
        - Отдай мне это письмо! - яростно кричал он, тряся перьями.
        - «…бросил тебя в беде! Возможно, это недостойно…»
        Казалось, по библиотеке прокатилась странная волна. Громкий треск потряс витражные стекла.
        - Ты заплатишь за это! - закричал херувим.
        Подняв руку над плечом, он достал стрелу из колчана.
        Брисеида схватила большую книгу и изо всех сил ударила херувима. Он задел о противоположную полку и рухнул на землю, оглушенный. Брисеида вскочила на ноги и побежала к входной двери, повторяя во весь голос:
        - «Надеюсь, однажды ты простишь меня за то, что я вот так бросил тебя в логово льва, возможно, это недостойное поведение отца…».
        Очередной треск раздался в воздухе.
        Брисеида не дочитала до конца текста. Мигрень затуманивала ее зрение и мешала читать. Поэтому девушка предпочла броситься к выходу. Когда она добралась до тяжелой двери, боль стала настолько мучительной, что свело ноги. Брисеида упала, нащупала круглую ручку, вделанную в дерево. Чуть дальше на пол упали книги. Крылья хлопали. Херувим приходил в себя. Старая кованая ручка отказывалась поворачиваться в пальцах Брисеиды. Она судорожно трясла ее, пытаясь найти следующее предложение в письме.
        - «Надеюсь, однажды ты простишь меня за то, что я вот так бросил тебя в логово льва, возможно, это недостойное поведения отца, но я все еще убежден, что это единственный вариант…»
        Глубокий рык прервал ее чтение. Слово «вариант» застряло в ее горле, когда она обернулась. Огромное чучело крокодила было прямо перед ней. Живой и здоровый, он широко раскрыл пасть. Его гигантское рычание наполнило воздух, тяжелый хвост хлестал по полкам. Монстр сделал шаг вперед. Брисеида схватилась за ручку. Щелчок в механизме замка позволил открыть дверь. Медленно, не отрывая глаз от монстра, девушка потянула ручку между потными пальцами. Но чудовище почувствовало ее движение и бросилось к ней.
        Стрела воткнулась в дверь, всего в нескольких миллиметрах от щеки Брисеиды.
        Крокодил повернул пасть к херувиму, порхающему в нескольких шагах от него, и Брисеида, воспользовавшись секундным невниманием, со всей силы дернула дверь.
        - Брисеида! - гневно крикнул херувим, когда она бросилась вон.
        Невероятно огромная рептилия, бросившаяся за ней, с ужасающим грохотом врезалась в дверь. Брисеида вскочила на ноги и побежала по длинному коридору, зажав письмо между пальцами.
        Неужели она заставила крокодила проснуться? Должна ли она встать на сторону херувимов и перестать читать? Но гарпии все еще ждали ее в Греции, поэтому у нее не было выбора.
        - «Я так и не стал студентом, Брисеида… - прочитала девушка вслух, оглядываясь по сторонам, уверенная, что херувим скоро появится. - И у меня слишком мало материала, чтобы когда-нибудь раскрыть секреты Цитадели».
        Из портретов химер, мимо которых она пробегала, донеслось страдальческое бормотание.
        - «Но за девять месяцев обучения у тебя будет больше шансов добраться до тайны. Я не могу позволить себе упустить такую…»
        - Брисеида! - кричал гнусавый голос.
        Девушка замерла. В ста метрах от нее тот же херувим с белокурой копной волос выходил из картины. Она повернулась и побежала в сторону, крича во всю силу своих легких:
        - «Я не могу позволить себе упустить такую возможность!»
        Теперь она бежала к двери библиотеки, которая, казалось, готова была сорваться под тяжестью огромного крокодила. По обе стороны коридора, когда она пробегала мимо, оживали химеры. Они следили за ней глазами, выходили из своих рам за ней, охваченные паникой, разъяренные, и присоединялись к херувиму, бежа, ползя или летя за ней. Когтистые бараны, крылатые кошки, феи с лягушачьими лапками и лошади с рыбьими плавниками, эльфы, циклопы…
        - Поймайте ее! Убейте ее! - закричал херувим позади нее.
        Человек с ногами горного козла оттолкнул ее в сторону, она едва успела зацепиться за ветку дерева в форме человека и чудом избежала нападения шакалов благодаря спешке своих преследователей. Но другие химеры вылазили из картин, висевших дальше по ее пути, и бежали к ней в противоположном направлении. Летевший за ней грифон практически поймал Брисеиду. Она должна все поставить на кон. Заметив страшного сфинкса, несущегося к ней галопом, Брисеида бросилась к нему, в последний момент нырнув под лапы, как делали игроки в судоку, бросаясь под ноги лошадей всадников. Девушка свернулась в клубок на полу, когда сфинкс врезался в грифона, и подняла свое письмо, чтобы прочитать последнее предложение:
        - «…Где бы ты ни находилась, если ты получишь это письмо, значит, мой вестник преуспел и ты на верном пути!»
        Гном выхватил письмо из ее рук, а сфинкс глубоко вонзил свои львиные когти ей между лопатками. Брисеида закричала от боли. В то же время из глубин Цитадели поднялся мощный рев. Химеры завизжали в унисон и разбежались во все стороны, как стая голубей на площади.
        Брисеида лежала в одиночестве на голубом ковре. К невыносимой боли в спине добавилась ужасная головная боль. Второй, более близкий рев заставил ее сесть. Приближалось нечто более мощное и страшное, чем все химеры, вместе взятые. Сквозь постоянную серую пелену перед глазами она заметила письмо отца, брошенное гномом в нескольких футах от нее. Из последних сил Брисеида подползла к нему и дрожащей рукой запихнула его в сумку. Монстр пришел за ней и за письмом.
        Шаги сотрясали стены, и песок сыпался с камней. Испытывая боль, Брисеида встала. От хриплого, протяжного стона по коридору прокатилось горячее дуновение, подняло ее волосы и заставило затрепетать рамы на стенах. Брисеида ожидала всего. И все же она не могла не отшатнуться и не упасть назад, когда гигантская голова черного дракона с золотым гребнем преградила вход в коридор. Его огромные, как у лошади, ноздри, покрытые чешуей, вспыхнули, как угли, когда он принюхался к запаху девушки. Дракон уставился на нее с яростью, прищурив свои выпуклые глаза, словно целясь в нее. Он широко открыл пасть, обнажив огромные желтые клыки. Его ноздри касались потолка, а козлиная бородка прижималась к ковру, который он тянул к себе когтями.
        Запаниковав, Брисеида упала на четвереньки, вскочила на ноги и обернулась. Она замерла, ее кровь застыла в жилах. По коридору пять черных всадников двигались вперед, размахивая мечами.
        - Мне нужно передать письмо мастерам-распорядителям! - попыталась объяснить она, не питая особых надежд.
        Всадники размахивали мечами, а их уродливые лошади гарцевали, как дьяволы. С другой стороны дракон рычал и сопел, с трудом пробираясь по узкому коридору. Он был медленнее, чем темные всадники. Чтобы выиграть время, Брисеида повернула назад, к дракону, но слишком поздно поняла, что всадники могут попытаться оттеснить ее к дракону.
        Из глотки чудовища раздался сокрушительный раскат грома, и огненный шар осветил его пасть. В тот же момент лошади взревели и бросились вперед. Брисеида вдруг вспомнила их первое нападение: иллюзию, от которой ее освободил старик из пустыни. Сейчас она была во сне, херувим сам сказал ей об этом. Другая форма иллюзии. Если бы Брисеида могла выбраться из нее… Всадники скоро настигнут ее. Девушка бросилась к дракону, всей душой ища способ проснуться. Она вызывала в памяти образы матери и брата, вспоминала отца и МРТ в больнице. Ее тело было там, в реальном мире. Но огненный шар, растущий в пасти дракона, загипнотизировал ее, а пол, дрожащий под копытами лошадей, нервировал ее. Осталось всего несколько секунд…
        Оранжевый кулон ударялся о ее грудь при каждом шаге. Она схватила его одной рукой, и перед ней снова возникли образы пустыни: старуха, устройство для освещения камня у скалы. Черные всадники кричали ей в спину. Дракон зарычал и, вздохнув, бросил в нее свой огненный шар. Брисеида закрыла глаза. В памяти всплыл образ бродяги, предлагающего ей кулон. Яркие запахи рынка, гул толпы… Под ее ногами затрясся пол. Огненный шар обжег лицо и подпалил прядь волос. Она снова открыла глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть, как ковер рушится вместе с ней в кромешную тьму. Вдали рамы картин трещали под когтями дракона, который пытался убежать, чтобы не упасть в темноту.
        Затем осталась только тьма.
        Тьма и настойчивый скрип плохо смазанного железа.
        - Вы? - сказала Брисеида, когда появилась пустынная пара, с трудом таща свои велосипеды. - Что вы здесь делаете?
        - Мы - Песочники, - ответила Эйди, - а ты находишься на грани сна, поэтому наши пути пересеклись. Тебе удалось вырваться из сна, который навязал тебе Купидон, мы поздравляем тебя.
        Брисеида с недоумением смотрела на окружавшую их тьму. Тишина казалась такой странной после стольких какофоний. Головная боль прошла.
        - На самом деле это был просто сон! Я не была в опасности. Но тогда…
        Одной рукой она ощупывала спину. Она не нашла ран там, где химера ее поцарапала, но боль сохранилась.
        - К сожалению, да, ты рисковала своей жизнью. Если бы ты задержалась на несколько секунд дольше, если бы дракон или темные всадники добрались до тебя, ты бы не выжила. На этой плоскости Мир Снов и физический мир по-прежнему взаимосвязаны. Существует множество плоскостей, и только на самой высшей из них человек полностью свободен от физического мира. Это та, в которую ты погружаешься каждый вечер, когда засыпаешь. Там безопасно. Но херувимы заставили тебя погрузиться в сон, пока ты бодрствовала.
        - Я разоблачила херувимов в Цитадели, когда читала письмо, и она тут же послала своего дракона, чтобы он убил меня?
        - Прежде всего ты - участница Сопротивления. Незваный гость. Прочитав письмо, ты, естественно, навлекла на себя гнев Цитадели. Однако твое письмо не является достаточным доказательством вины херувимов, поскольку оно не было написано в действительности. Ты их хорошенько напугала, но не наказала. Мы бы тогда знали об этом.
        - Так что же мне делать? Мне нужно найти способ, как обличить херувимов, если я хочу спастись от гарпий, когда выйду из транса.
        - Ты не можешь бороться с херувимами. Твой единственный шанс спастись от гарпий - заставить время продолжить свой ход.
        - Именно это мне говорил Лир, но как заставить время продолжить свой ход?
        - Ты уже знаешь как.
        - Песочные часы?
        - Ты поймешь, как ими пользоваться. Слушай свое сердце.
        - Что? Но… Подождите, если вы знаете, как пользоваться песочными часами, скажите мне, что делать!
        - Ты узнала, как использовать свой первый подарок, - сказала Эйди, прикасаясь одним пальцем к оранжевому кулону. - Теперь тебе нужно сделать то же самое со вторым.
        - Я даже не знаю, что я сделала с этим кулоном!
        - Вскоре ты покинешь сон. У нас будет возможность встретиться снова на границах других снов, и мы сделаем все возможное, чтобы ответить на твои вопросы. Но помни, что мы никогда не сможем открыть для тебя ничего такого, что ты уже не открыла для себя сама, глубоко внутри. Мы - часть Мира Снов мы можем служить для тебя лишь зеркалом.
        Вспышка гнева отразилась на лице Брисеиды:
        - Так станьте моим зеркалом сейчас, раз я уже знаю, как заставить время продолжить свой ход. Объясните мне!
        - С этого момента избегай херувимов как можно чаще. Сосредоточься на своей цели: Цитадель - твой настоящий враг. Изучай ее и ограничивай при любой возможности.
        - Как использовать песочные часы?
        Брисеида попыталась схватить Эйди за запястье, но ее рука наткнулась на пустое пространство. Темнота поглотила Песочников, и Брисеида упала назад.
        28
        Письмо
        На самом деле она не чувствовала, что падает. Скорее, у нее было странное, противоположное впечатление, что холодные половые плиты упали ей на голову. Ее руки снова были связаны. Имэна, мучимая когтями гарпий, что-то кричала ей. Брисеида не успела понять ее: слова спартанки застряли в ее горле, она стала задыхаться и потеряла сознание.
        - Нет, - закричала Брисеида, - вы не имеете права!
        По мере того как обстановка обретала очертания, гарпии исчезали. Брисеида успела увидеть, как первая из них потащила Имэну к выходу. А вторая повернулась к ней, расправив крылья, скривив губы, готовая наброситься, прежде чем они полностью исчезли. Воздух пронесся над ее лицом: невидимая химера летела к ней. Огромные холодные когти схватили ее за лодыжки и оттащили в сторону. Брисеида упала на плитку.
        Теперь и ее потащили наружу.
        - Ты должна понимать, когда битва проиграна, - прокомментировал царь, наблюдая за ее борьбой.
        Поджав ноги, Брисеида колотила по воздуху, задевала перья, а затем была с силой брошена обратно на землю. Девушка продолжала скользить к двери. Она попыталась схватить лодыжки спартанца своими связанными руками, промахнулась, ухватилась за шершавые камни, но продолжала соскальзывать, подгоняемая невидимыми силами.
        Это был конец.
        Все произошло слишком быстро. Если бы только у нее было больше времени, чтобы…
        Время. Слова Песочников вернулись к ней как обрывки далекого сна. Но сон был реальностью, и нужно…
        …заставить время возобновить свой ход.
        Из последних сил она засунула руки в свою сумку, которая скользила вместе с ней, в поисках песочных часов. Они лежали там. Представив себе, как оживают ее скульптурные друзья, девушка схватила второй подарок и положила его вертикально на камни.
        Ужасный треск ударил по ее барабанным перепонкам. Громкий голос, словно из динамиков, разнесся по залу Совета:
        - АГИС! БЕСХРЕБЕТНЫЙ ЧЕРВЯК!
        Все снова пришло в движение. Менг Чу едва уклонился от удара меча спартанца, удивленный, как и Брисеида, эхом голоса. Оанко получил фингал под глазом, но воспользовался всеобщим удивлением, чтобы нанести ответный удар. Ассамблея и солдаты, испуганные голосом, лежали на полу, закрыв головы руками.
        - НО Я ПРЕВРАЩУ ТЕБЯ В СВИНЬЮ, ВОТ ЧТО Я СДЕЛАЮ!
        Ноги Брисеиды отпустили. Девушка поднялась, пиная в воздухе свою сумку, чтобы прогнать химеру. Но гарпия, казалось, исчезла. Брисеида вздрогнула. Ее голова кружилась.
        - КАК ТЫ СМЕЕШЬ ИДТИ ПРОТИВ МОЕЙ ВОЛИ! Я, АФРОДИТА, ВЕРХОВНАЯ БОГИНЯ!
        Только царь все еще хотел сражаться. Он крикнул своим солдатам, чтобы они встали, встряхнул их, приказал взять в руки оружие. Но страх был слишком велик.
        Энндал встал и бросился на трибуны, чтобы помочь Леонелу и Энею, которые завязли в орде запаниковавших спартанцев.
        - ИМЕНЕМ ЗЕВСА, ОТПУСТИТЕ ИХ! ЭННДАЛ, ВЫХОДИТЕ ЧЕРЕЗ ЗАДНЮЮ ДВЕРЬ!
        Энндал поднял меч, нашел выход, схватил Брисеиду за руку, когда проходил мимо, и потянул ее за собой. Остальные последовали сразу за ним.
        - Мы должны пройти через передний вход! - воскликнула Брисеида.
        Ее сердце бешено билось. Они вышли во внешний коридор, вдоль которого стояли колонны.
        - Зачем? - спросил Энндал, осматривая окрестности в поисках солдат.
        - Сюда! - крикнул Эней, бежавший впереди. - Мы можем добраться до переулка и выбраться из города этой дорогой!
        - Энндал! - сказала Брисеида, оттаскивая рыцаря назад. - Имэна осталась там, она на другой стороне, мы все еще можем спасти ее, если…
        - Имэна - спартанка, она справится.
        В зале все еще звучал голос Лиз:
        - ОСТАВАЙТЕСЬ НА СВОИХ МЕСТАХ! ВЫ КРОВОЖАДНЫЕ ЗВЕРИ! КЛЯНУСЬ, ПОДОБНОЕ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПОЗВОЛЕНО В ТАКУЮ ЭПОХУ, КАК ВАША!
        Затем раздался треск, и позади них появилась Лиз:
        - Царь обнаружил меня, бежим!
        - Но Имэна…
        Энндал не дал ей договорить:
        - Если мы задержимся хоть на минуту, то будем мертвы, Брисеида. Беги!
        Они бежали с бешеной скоростью по переулкам, расталкивая прохожих, сбивая всех на своем пути. Эней обошел стражников у городских ворот, выбрав тропинку, которая обогнула стены и ушла в подлесок. Когда они достигли определенного расстояния от города, то позволили себе замедлиться, чтобы освободиться от уз.
        - Если после этого Афродита не умертвит нас, это будет чудо, - проворчал Эней себе под нос. - Имэна убьет меня.
        Брисеида хотела заговорить, но вспомнила последнюю просьбу Имэны. Спартанка умоляла ее ничего не говорить Энею, если с ней что-нибудь случится. Теперь девушка не знала, что делать.
        - Лиз, как тебе удалось провернуть подобное? - спросил Энндал.
        Лиз достала из сумки маленькую черную коробочку и потрясла ее. Устройство оказалось небольшим динамиком.
        - Мой фрустак. На съемочной площадке это избавляет вас от необходимости орать из одного конца площадки в другой. Эту я изъяла у режиссера перед отъездом. Этим он всех сводил с ума. От него сильно болят уши.
        - Туда, в сторону гор! - воскликнул Оанко, который расположил палочки Энндала на своем компасе.
        У Брисеиды билась в голове только одна мысль - вернуться в Спарту и узнать, что стало с Имэной. Она достала песочные часы из своей холщовой сумки: в верхней колбе осталось всего несколько песчинок.
        - Нам пора идти, - сказал Энндал, засовывая песочные часы обратно в сумку и бросая на нее многозначительный взгляд. - Мы обсудим произошедшее позже.
        Горы к западу от Спарты резко возвышались над небольшой равниной. Палочки вели их по оврагам, по крутым тропинкам.
        Менг Чу постоянно оглядывался назад, убежденный, что за ними кто-то следует. Но никто не появлялся. Спартанцы, казалось, все еще не оправились от своего оцепенения.
        Беглецы были уже в нескольких сотнях метров над греческим городом, когда палочки пересеклись прямо в руках Оанко.
        - Должно быть, это то самое место, - с сомнением сказал он, оглядывая заросли на краю обрыва.
        Но, сколько бы они ни искали в воздухе, им не удавалось найти прозрачные ступени. Прошли минуты, и напряжение нарастало. Энндал приказал всем достать свои инструменты для подготовки к восхождению. Пучок веток, монокль, камертон, духи… Оанко развел костер, чтобы нагреть жидкость во флаконе. Пользуясь случаем, он раскурил свою трубку, которую набил сушеными растениями. Друзья заставили камень и воздух вокруг себя звенеть с помощью камертона в надежде, что лестница отзовется эхом, но безрезультатно. Песочные часы были почти пусты. Удрученная Брисеида села на землю. Она не могла перестать вспоминать странную сцену во дворце, которая постоянно мелькала перед ее глазами: застывшие люди, царь, хлопанье крыльев херувимов, затем появление Имэны и Лира, появление отвратительных гарпий после того, как она вдохнула значок Купидона, превратившийся в порошок, и… После этого события стали размытыми, они смешались, как истории во сне. Она проснулась на плитах и стала свидетельницей ухода Имэны, но до этого…
        Письмо, которое передал ей Лир.
        Брисеида достала его из сумки и поспешно развернула. Пожелтевшая бумага была покрыта пятнами, как и в ее сне. Сон вспомнился ей во всех подробностях, когда она смотрела на письмо отца:
        Моя драгоценная девочка,
        Несколько лет назад мои физические эксперименты привели меня к открытию существования места, которое вне времени и которое может быть достигнуто только душой, поскольку оно чуждо всей материи. В то время я назвал его «Мир Снов». Однако сон вскоре превратился в кошмар, когда я оказался в ловушке внутри так называемой Цитадели.
        Вчера два херувима совершили непростительную двойную ошибку: они не только потеряли служебное предписание, содержащее отпечаток будущего ученика, но и, желая исправить свою глупость, направили свою стрелу на незнакомца. Зная мою компетентность и зная, что я из соответствующей эпохи, они предложили найти «ошибку» и остановить процесс перехода в Цитадель. В обмен они вернули мне свободу. Они надеялись избежать гнева Цитадели.
        Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что «ошибка» - это ты! Херувимы не умеют читать, знаешь, они не смогли распознать твое имя в файле, присланном доктором Муленом.
        Я молча принял их предложение. Через несколько часов я покину Цитадель, и ты увидишь мое пробуждение. Я так и не стал студентом, Брисеида, и у меня слишком мало материала, чтобы когда-нибудь раскрыть секреты Цитадели. Но за девять месяцев обучения у тебя будет больше шансов добраться до тайны. Я не могу позволить себе упустить такую возможность.
        Я сделаю так, что ты все равно попадешь в Цитадель, создав свой собственный переход: твое прибытие должно остаться незаметным для херувимов. Однажды ты простишь меня за то, что я вот так бросил тебя в логово льва. Возможно, это недостойное поведение отца, но я все еще убежден, что это единственный вариант. Мы должны сделать все возможное, чтобы не позволить Цитадели и дальше злоупотреблять своей властью.
        Время - странная штука. Постарайся не распространять информацию, которую ты получаешь в разное время. Невежество прошлого должно вызывать уважение, потому что ошибки, которые прошлое порождает, заставляют нас строить будущее. По этой же причине я, к сожалению, не могу тебе все объяснить.
        Я верю в тебя. Где бы ты ни находилась, если ты получишь это письмо, значит, мой вестник преуспел и ты на верном пути. Путь длинный. Будь храброй.
        С любовью, Люсьен.
        P. S. Никогда не говори херувимам, что ты моя дочь, они будут неустанно преследовать тебя.
        - Послушайте все, - сказала Брисеида остальным, ее горло сдавило, - я кое-что должна вам прочитать: Лир дал мне это письмо перед уходом. Оно от моего отца…
        Девушка прочистила горло, прежде чем начать читать.
        - Именно мой отец отправил меня в Цитадель, - добавила она. - Он возился с аппаратом МРТ, куда потом усадил меня. Когда я вылезла из него, папы уже не было, а я находилась в Цитадели.
        Менг Чу вскочил на ноги, выхватив письмо из ее рук.
        - Что это за письменность? - он мрачно посмотрел на маленькие черные буквы. - Я никогда не видел ничего подобного!
        - Это французский, - ответила Брисеида, забирая у него письмо. - Я не знаю, кто этот вестник, о котором пишет папа. Может, это был Лир, а может, кто-то передал письмо Лиру… Но я никогда не узнаю ответ, потому что Лир мертв.
        - Лир мертв? Что ты хочешь сказать? - спросил Менг Чу.
        - В амфитеатре херувимы остановили время.
        - Как они это сделали?
        - Херувимы? Но о чем ты говоришь?
        Брисеида рассказала им все в подробностях. Ее разговор с царем, присутствие херувимов, появление гарпий с Лиром.
        - А Имэна? - спросил побледневший Эней. Брисеида избегала его взгляда.
        - Я не видела ее. Должно быть, Лир отвел ее в безопасное место, прежде чем его поймали.
        - Ты видела гарпий? - спросил Леонель, недоумевая.
        - Их было две, - согласилась Брисеида, почувствовав облегчение от того, что может продолжить свой рассказ. - Я могла видеть их только из-за пуговицы с выгравированным херувимом, которую достала из сумки.
        Она рассказала им, как вдохнула порошка, превратившегося в значок Купидона, как он затянул ее во второй временной промежуток, своего рода транс, наведенный херувимами. В то время Купидон все еще верил, что доктор Мулен несет ответственность за ее пребывание в Цитадели. Она рассказала им, как херувим, выдававший себя за Люсьена, заставил ее искать тот ключевой момент, когда Мулен написал письмо, в надежде найти копию письма в Цитадели. Когда двойника не удалось обнаружить, херувим попробовал более рискованное решение и попросил Брисеиду прочитать отрывки письма из библиотеки. Теперь она поняла, что херувим мог бы никогда не узнать, что Люсьен - ее отец, если бы она не называла его папой. Но понимание того, что они родственники, не сразу помогло херувиму осознать, кто настоящий автор письма. Для начала он должен был понять, что письмо было написано из Цитадели. Что Люсьен решил отправить свою дочь в Цитадель еще до того, как сам покинул ее. Затем все ускорилось. Брисеида не была уверена, что это она заставила крокодила проснуться. Но она была уверена, что, пытаясь запутать херувимов, она привлекла
внимание стражей Цитадели: темных всадников и их символа - дракона с золотым гребнем. Без кулона и вмешательства Песочников, которые напомнили ей о необходимости использовать песочные часы, она бы никогда не справилась.
        Ее спутники смотрели на нее большими круглыми глазами. Трубка Оанко выпала из его открытого рта. Он вышел из ступора, когда почувствовал, что угли проделали дыру в белой ткани его брюк.
        - Как ты вообще получила значок херувима? - спросил Эней. - А как херувимы узнали, что ты - ошибка, когда ты была студенткой, если они не видят лиц?
        - Они уговорили проводника… Нет, Кати! Именно Кати указала на меня в ночь первого турнира. Херувимы, должно быть, украли мою сумку с трибуны на поле для турниров - вот почему сумка, казалось, двигалась сама по себе - и принесли ее в подвал. Кати подняла мое удостоверение личности, но назвала только мое имя. Только мое имя. Она сделала все возможное, чтобы скрыть от херувимов, что я дочь Люсьена… Может быть, потому что знала о планах моего отца? Она рассказала мне о МРТ, когда я прибыла.
        - Погоди, погоди, тебе не кажется, что ты немного путаешь понятия? - перебил Леонель. - Возможно, Кати и хотела защитить тебя от Цитадели, но херувимы, гарпии, все это лишь иллюзии, вызванные Цитаделью, такие же как темные всадники и твой златогривый дракон, разве не так? Химеры не существуют.
        - Я стала жертвой иллюзии, это правда. Мой отец никогда не был со мной в этих снах наяву. Но иллюзии не строятся из ничего. Херувимы действительно вырвали меня из времени, причем два раза подряд. И все, что я пережила там, было реальным, включая черного дракона Цитадели и Песочников, которые пришли ко мне на границе моего сна. Они сами это подтвердили.
        - Во время твоего сна?..
        - Сон наяву такой же реальный, как и это мгновение. Как еще я могла узнать содержание письма папы до того, как смогла прочитать его вам?
        Леонель повернулся к Энндалу:
        - Она обезумела. Царь загипнотизировал ее, и она сошла с ума.
        - Вовсе нет!
        - Возможно, это потому, что вначале она слишком долго оставалась в Цитадели. Она до сих пор страдает от ее последствий.
        - Леонель!
        - Предположительно Афродита также существует. И все же она до сих пор не показала своего лица, несмотря на все оскорбления в ее адрес. Это немного странно, не находишь?
        - Признаюсь, мне самой трудно поверить во все, что только что произошло. Но есть вещи, которые я не могу забыть. Я до сих пор чувствую царапины сфинкса на своей спине. И самое главное, я чувствую когти гарпии, как будто бы прямо сейчас, и… я увидела, на что они способны.
        В ее голове пронеслось видение задыхающейся Имэны. Она встретила взгляд Энея и опустила глаза, на сердце было тяжело.
        - Есть что-нибудь еще, Брисеида? - спросила Лиз.
        - Что?
        - Ты что-то не договариваешь. Я же вижу.
        - Мне нужно немного подышать.
        Брисеида ушла в сторону оврага, сжимая в руках письмо.
        Ей оставалось только бежать. Она не могла лгать, а Лиз слишком хорошо умела читать ее эмоции.
        - Не подходи слишком близко к краю! - прокричал Энндал.
        Он подошел к ней сзади, обхватил за плечи и позволил своему взгляду блуждать по греческому городу, белым силуэтом выделявшемуся на равнине. Он вздохнул, подыскивая слова, затем тихо спросил:
        - Ты видела, как она умерла?
        - Я видела, как она упала в обморок и ее унесли, - слабо ответила Брисеида, с трудом сдерживая слезы.
        - Значит, ты не видела ее смерти.
        - Все равно.
        - Ты не знаешь. Никогда не следует делать выводы, не зная. Все и так достаточно сложно, не так ли? Ты рассказала нам довольно интересную историю.
        - Ты тоже мне не веришь?
        - Да, это так. Я знаю, когда история правдива. Но я также знаю, когда мне принять что-то не под силу. Неизвестное следует оставить неизвестному, а из того, что известно, стоит извлечь максимум пользы. Ты не видела, как умерла Имэна. Значит, она все еще жива. Договорились?
        Он протянул к ней руку, как бы заключая сделку.
        - Что бы я без вас делала? - улыбнулась она, прочитав в его глазах твердую волю.
        - Какая ерунда! Никто не просит тебя обходиться без нас! Так что, договорились?
        Брисеида вздохнула, ее желудок свело узлом, и протянула руку:
        - Договорились.
        Но из-за этого движения письмо отца выскользнуло из ее пальцев.
        - Мое письмо!
        - Оставь, Брисеида, слишком поздно!
        Порыв ветра унес письмо в пространство.
        Ее сердце замирало, когда она смотрела, как письмо кружится… а потом останавливается на месте. В центре пустоты.
        - Что это… - сказал Энндал.
        - Лестница! - воскликнула Брисеида. - Это лестница!
        Энндал поднял камень и бросил его в письмо. Камень внезапно изменил траекторию движения, и в воздухе раздалось эхо удара о невидимые ступени. Письмо снова взлетело и исчезло в небе.
        - Что за шутка такая… - пробормотал Леонель, подходя к ним.
        Оанко поднял длинную ветку, нащупал пустоту за обрывом.
        - Да, - сказал он, - лестница там. Она начинается в трех шагах от края. Прямо в центре пустоты.
        - По крайней мере, мы нашли ее, - заметил Эней, глядя на их разочарованные лица.
        - Песочные часы! - воскликнула Лиз. - Песок закончился!
        - Что ж, нам пора идти, - сказал Энндал, подбирая свой меч и вешая его на спину. - Лиз, твои духи. Я буду идти первым.
        Но струя из флакона не достигала достаточного расстояния. Энндал распылил в пустоту, но ступени оставались невидимыми.
        - Ну что ж, - вздохнул Энндал, возвращая Лиз ее духи.
        - Что ты собираешься делать? - забеспокоилась она.
        - Я буду прыгать и надеяться, что приземлюсь где-нибудь.
        - Не самая лучшая идея, - сказал Менг Чу. - Ты слишком тяжелый. Если ты промахнешься, мы не сможем тебя поймать. Мы должны найти другое решение.
        - У нас нет времени искать другое решение.
        - Я пойду первой, - сказала Лиз, сжимая в руках свой флакон. - Вы сможете поймать меня. Все, что вам нужно сделать, - это держаться за ремень моей сумки, он крепкий.
        Однако они не могли творить чудеса: сделать три шага без каната, держась за плечевую лямку кончиками пальцев…
        Энндал и Менг Чу должны были выступить в качестве противовеса Оанко, который склонился над пустотой. Когда Леонель длинной веткой Оанко указал место для ступеньки, Лиз, собрав все свое мужество, подошла к краю.
        - Не могу поверить, что я это делаю, - бормотала она себе под нос. - Ну… Когда надо идти, надо идти…
        Она прыгнула с боевым кличем, пролетела над пустотой. Ее крик застрял в горле, превратился в крик ужаса… и вдруг она перестала падать. Лиз приземлилась на первую ступеньку.
        - Я ЖИВА! Я ЖИВА! - кричала она, держась за ступеньки.
        - Она сделала это! Она прыгнула, она сделала это! - восклицали остальные, прыгая от радости и обнимая друг друга.
        - Ха-ха! Муа! - сказала Лиз, смеясь и целуя ступеньку. - Спасибо, лестница. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!
        - Духи! - закричал Менг Чу. - Используй духи!
        - Знаю-знаю, спокойно!
        Лиз окропила ступени, и перед их глазами медленно возникла изящная лестница, сверкающая в вечернем свете. Лиз поднялась на несколько ступенек, чтобы освободить для них место, и один за другим они прыгнули в пустоту.
        Направляясь вперед, Эней набрал горсть родной земли у своих ног, растер ее между ладонями и сунул несколько зерен в сумку.
        - Я вернусь, Имэна, - пробормотал он, в последний раз созерцая спартанский город.
        Брисеида сосредоточилась на подъеме, чтобы не думать. Лестница круто поднималась вверх. Вскоре они нагнали горные вершины и миновали их. Далеко на западе, юге и востоке сверкающие линии обозначали край Пелопоннеса и начало Средиземного моря. Медленно Брисеида позволила себе погрузиться в это поразительно величественное зрелище. Однажды, гуляя по коридорам Цитадели и изучая ее великолепие, она пришла к выводу, что самая большая тайна крепости кроется в ее красоте.
        Огромный, залитый солнцем ландшафт под их ногами сиял тем же завораживающим светом. Возможно, Энндал был прав. Тайны мира слишком велики, чтобы делать поспешные выводы. Робко Брисеида позволила себе подумать, что Имэне удалось спастись.
        Затем она подумала обо всех сокровищах человечества, захваченных Цитаделью, и о роли Сопротивления, благодаря которому, возможно, однажды они будут возвращены народам планеты. Брисеиде по-прежнему было трудно представить, как можно изменить ход истории в ее прошлом или даже в прошлом Лиз. Ей не терпелось узнать результат.
        Но сначала нужно было продолжить работу, начатую предыдущими группами бойцов Сопротивления, возможно, отправленными через столетия, даже тысячелетия. Чтобы шпионить за Элитой и ослабить ее, чтобы получить шанс найти Великую Тайну Цитадели, логику, стоящую за всеми ее загадками, и заставить ее открыть миру свое существование. И на это у них было чуть больше семи месяцев. Брисеида глубоко вздохнула и поднялась на следующую ступеньку, ее сердце наполнилось новой решимостью. Им еще многое предстояло сделать.
        Эпилог
        Его рука болела из-за того, что он выцарапывал на бумаге каскады цифр. Кристоф вытянул руки, провел онемевшими, испачканными чернилами пальцами по своим коротким рыжим кудрям. Головная боль не покидала его. Он так долго считал, писал, вычеркивал, начинал сначала, что потерял счет времени. Для него время не имело значения. Какой смысл считать дни, когда нельзя доверять солнцу?
        Кристоф искал координаты Цитадели на Земле благодаря траектории движения Солнца. К сожалению, за эти недели его расчеты принесли ему только одну ясность: движение восходящей звезды больше не подчинялось никакой логике. Казалось, что Земля в этой части света не вращается по своей орбите… Все это не имело смысла.
        Юноша выпрямился, чтобы найти более удобное положение, и уперся спиной в холодную стену. Бетонная ниша, которую он нашел в углу большого двора, рядом со столовой, была не очень приятной. Но теперь это было единственное место, где он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы продолжать свои исследования.
        После исчезновения Брисеиды Кристоф занялся своими приготовлениями. Как и Бенджи, она всколыхнула завесу тайны, которая душила школу и которую каждый ученик старался не замечать. Но она также открыто пыталась привлечь интерес своих одноклассников. Эта ошибка оказалась роковой. Уиллис отказался признать причинно-следственную связь, но Кристоф предпочел не искушать дьявола.
        Он не мог перестать думать, также не мог перестать пытаться разгадать эти математические тайны. Но он действовал осторожно: никому и в голову не приходило заглянуть в эту нишу. Никто больше не задавал ему неудобных вопросов.
        Иногда Кристоф удивлялся, что его до сих пор не заставили отчитаться. Стражники были не так глупы, они должны были догадаться о значении его расчетов. Но потом он смотрел на беспорядочную кучу бумаг, разложенных перед ним, и с прерывистым вздохом вспоминал, как далеко он был от цели.
        Цитадель не должна была беспокоиться о его исследованиях больше, чем заяц, за которым гонится улитка…
        Он в пятнадцатый раз за день прокручивал в голове подобные доводы, как заезженную пластинку, когда небольшой металлический звук оборвал его навязчивые мысли.
        В поле его зрения попала рука, подхватившая маленькую золотую монету, которая только что упала, и подбросила ее в воздух, чтобы беспечно поймать.
        - Привет, - сказал Бенджи, изобразив на лице подобие улыбки. - Сдвинулся с мертвой точки?
        Кристоф собрал свои бумаги в защитном порыве.
        - Ты прекрасно знаешь, что нет.
        - Ты знаешь, что ничего не найдешь, - ответил Бенджи, - и все равно продолжаешь искать. Поэтому я продолжаю спрашивать.
        Кристофер нахмурился. Бенджи был единственным, кто по-прежнему регулярно задавал ему вопросы.
        - Есть такая вещь, как время, - твердо сказал он, резко возобновив разговор, прерванный несколькими днями ранее.
        - Не здесь.
        - Без времени нет материи!
        - Земля вращается вокруг своей оси за двадцать четыре часа, а вокруг Солнца - за триста шестьдесят пять дней, несмотря ни на что. Разве это не так?
        Кристоф скрестил руки на груди:
        - Ты не переубедишь меня. Я не буду следовать за тобой, как Брисеида. Я намерен завершить свое обучение живым.
        Бенджи зло посмотрел на него. За месяц своего обучения он значительно лучше научился управлять силой через глаза. Кристоф знал это. Озадаченный, он сосредоточился на золотой монете, которую Бенджи вертел в руках.
        - В чем дело? - спросил он, чтобы заполнить тишину.
        - Я потерял пуговицу, - сказал Бенджи отстраненным тоном, его лицо оставалось мрачным.
        - Какую?
        Бенджи прекратил жонглировать, на мгновение посмотрел на Кристофа, чтобы убедиться, что тот не смеется над ним, затем взглянул на свой студенческий пиджак.
        Он с недоумением потянул за один из синих лоскутов. Все пуговицы были надежно застегнуты, пришиты золотой нитью, на каждой поблескивал дракон Цитадели.
        Он покрутил лишнюю пуговицу между пальцами. Она выглядела точно так же, как те, что были на его пиджаке. Но когда он перевернул ее, то обнаружил выгравированного в позолоте херувима с расправленными крыльями, с согнутым луком, готовым выстрелить.
        - Странно, я мог бы поклясться… Пуговица упала к моим ногам, и я…
        Бенджи положил пуговицу в карман брюк.
        - Не важно.
        И все же он забыл возразить, как делал это всегда, заставив Кристофа пообещать ему подумать о том, чтобы последовать за ним в его ночных приключениях. Он просто развернулся на пятках и пошел прочь.
        Задумавшись о чем-то другом, Бенджи машинально прошел в маленькую комнату, отведенную для французских студентов второго месяца обучения.
        Подняв глаза, он слишком поздно понял, что Уиллис стоит между двумя рядами двухъярусных кроватей. Напустив на себя храбрость, он потрепал пепельно-русые волосы молодого человека и воскликнул:
        - Как поживает наш главнокомандующий?
        - Почтальон приходил сегодня, - ответил Уиллис. - Вот, для тебя. - Он прижал письмо к груди Бенджи.
        - Очень смешно. В Цитадели нельзя получать письма.
        - Очевидно, тебе можно. Письмо лежало перед дверью.
        Бенджи на мгновение уставился на него, ничего не понимая, затем посмотрел на письмо. На конверте бледно-голубыми чернилами было написано только его имя. Он быстро открыл его, а затем с вызывающим видом прикрыл развернутый лист бумаги. Он, конечно, не стал бы делиться его содержанием.
        - Я бы на твоем месте был осторожен, - сказал Уиллис, пожав плечами. - Единственной, кто получил письмо, была Брисеида. Видишь, чем это для нее обернулось…
        Бенджи подождал, пока Уиллис исчезнет в коридоре, и начал читать. Это было не письмо как таковое, просто несколько нацарапанных слов, как начало черновика без начала и конца:
        Не все так просто, Бенджи. Для решения проблемы недостаточно найти подходящий переключатель. Возьмем, к примеру, Нила Куба-младшего: его теория времени неплоха. Но какой смысл защищать ее, когда другие утверждают прямо противоположное? Зачем пересекать океаны и рисковать жизнью, чтобы узнать правду, если не можешь добиться всеобщего согласия? Почему бы просто не вернуться домой?
        Бенджи несколько раз перечитал текст, а затем сжал бумагу в ладони. Он развернул ее, аккуратно сложил и сунул во внутренний карман своего ярко-синего пиджака. Он вышел в коридор и снова предоставил своим ногам решать, в каком направлении двигаться.
        Бенджи был предупрежден. Они хотели отговорить его от продолжения исследований. Он не впечатлился.
        Юноша шел уже несколько минут, его разум был погружен в туман мрачных мыслей, когда тихий звон защекотал его уши. Подняв глаза, он увидел вдоль каменной стены вереницу колокольчиков, обозначавших вход в узкий коридор.
        Бенджи в недоумении подошел к нему. Он прошел вдоль дорожки, ведущей к большим ванным комнатам. Он пользовался им каждый день и знал его наизусть. Однако Бенджи никогда раньше не замечал этого странного прохода…
        notes
        Примечания
        1
        Я не говорю на вашем языке.
        2
        Англичане третьего месяца, сюда, пожалуйста!
        3
        Ах да! Площадь! Он там! Да, да!
        4
        Да-да! Площадь там!
        5
        Да, мэм (англ.).
        6
        Простите (нем.).