Гнев Тиамат Джеймс С.А. Кори
        Пространство #8
        Тысяча триста Врат открылись в другие солнечные системы по всей галактике. Но по мере того, как человечество строит свою межзвездную империю на руинах Чужих, число угроз и загадок становится лишь больше.

        В мертвых системах, где Врата ведут к вещам более странным, чем планеты Чужих, Элви Окойе отчаянно пытается выяснить причины геноцида, случившегося задолго до появления первых людей, и найти оружие, чтобы сразиться против сил, чья мощь на грани осознания. Но цена этого знания может оказаться выше, чем она сможет заплатить.

        В сердце империи Тереза ??Дуарте готовится принять на себя бремя амбиций своего богоподобного отца. Учёный-социопат Паоло Кортасар и заключенный из Мефистофеля Джеймс Холден — лишь две проблемы в полнящемся интригами дворце и у Терезы есть собственные планы и тайны, о которых даже сам отец-император не догадывается.

        И рассеянная по просторам всей человеческой империи команда «Росинанта» сражается против авторитарного режима Дуарте. Память о старых временах стирается, и будущее под вечным правлением Лаконии, а с ним и битва, которую человечество может только проиграть — кажется все более и более вероятным. Потому что против ужасов лежащих в межмировом пространстве одного лишь мужества, да амбиций не достаточно...

        James S. A. Corey - Tiamat's Wrath (The Expance 8) / Джеймс Кори - Гнев Тиамат (Экспансия 8)

        Переведено группой авторов на Notabenoid.org
        Переводчики: grassa_green, Kee, M0nt
        Вычитка: ddnkv

        Не для коммерческого использования.

          - свойство психики воссоздавать «целостный образ», не равный сумме составляющих. Проще говоря, способность узнать мелодию по паре нот, или угадать в нарисованной фигуре круг, даже если это незаконченный набросок из пунктирных линий.

        - Я не знаю такого слова.
        Ручной терминал Элви звякнул одновременно с предупреждением, выскочившим на мониторе Кортазара. Трехо вызывал к себе на экстренное совещание через полчаса.
        - Проблемы? - спросила Кара.
        - Слишком много начальников и мало времени, - ответила Элви. - Я вернусь, как только смогу.
        Кортазар уже подходил к двери, и его пришлось догонять. Водитель, ждавший снаружи, выглядел одновременно и угодливым, и нетерпеливым. От порывов морозного ветра с востока покалывало уши. Это была её первая зима в Лаконии, но Элви уже понимала, что станет только холодней, а тепло вернётся очень нескоро.
        На заднем сидении машины Кортазар скрестил руки и хмуро глядел в окно. А город сверкал, украшенный растяжками к какому-то культурному празднеству - Элви не знала, к какому. По улицам, где они ехали, спешили куда-то одетые по погоде прохожие. Пара юнцов, держась за руки и смеясь, бежала рядом с машиной, пока охранник в синих цветах Лаконии на отогнал их прочь.
        Порой забывалось, что по планете разбросана целая популяция - миллионы людей, строивших жизни в новых условиях, пока Элви сушила мозг в мире своих данных. В этом город ничем не отличался от многих других городов, в которых ей довелось побывать.
        - Слышал, как вы говорили со старшей из подопытных - спросил Кортазар.
        - Правда? Это поразительно, признайте.
        Она понизила голос, добавив в него более грубых ноток, и марсианский акцент:
        - Мы полагали, что это два случая, но это один и тот же случай!
        Когда Кортазар ничего не ответил, она пояснила:
        - Ну же, как в «Инспекторе Бильгуне», да? Он и Дороти всегда вели разные расследования, а потом оказывалось, что они связаны.
        - Никогда не смотрел это шоу, - буркнул Кортазар. - Меня больше беспокоит ваше отношение к субъектам.
        - К Каре и Зану?
        - Это вы их так называете, - ответил Кортазар. - А они не люди.
        - Но и не крысы. Я работала с крысами. Они совсем другие.
        И опять он не понял шутки, или не нашёл её смешной.
        - Это механизмы, созданные из трупов детей. Они делают некоторые вещи, присущие детям, потому именно с детскими телами пришлось работать ремонтным дронам. Эрос в маленьком масштабе. Одна логика, и в сути протомолекулы, и во всех связанных с ней технологиях. На Эросе, когда протомолекуле требовался насос, она адаптировала сердце. Когда требовался инструментарий для манипуляций, она перепрофилировала руки. Здесь тоже самое. Кара и Александр умерли, а дроны собрали из мертвой плоти нечто. Вы разговариваете с девушкой, которой там нет. Но возможно, есть что-то иное. Собранное из человеческих частей так же, как я могу собрать модель катапульты из куриных костей. Вы их очеловечиваете.
        - И это плохо?
        - Это неправильно, - ответил Кортазар. - Только и всего.
        В Государственном Здании эскорт провел их в конференц-зал, где уже сидели Трехо и Илич. Илич выглядел хуже, чем обычно, и это само по себе уже что-то значило. С другой стороны, Трехо казался почти расслабленным. Он указал на стулья, и Элви с Кортазаром присели. Дисплей на стене показывал карту системы - звезда, планеты, луны и корабли - словно небольшой виртуальный планетарий. Элви показалось, что кораблей слишком много.
        - Как исследования? - отрывисто спросил Трехо. - Подвижки есть?
        - Работаем. Прогресс устойчивый, - ответил Кортазар.
        - Подтверждаете, майор Окойе?
        - Находим новые связи, - ответила она. - Конечно, что критически важно, а что просто круто, выясняется не сразу, но да. Прогресс есть.
        - У нас тут ситуация, - сказал Трехо.
        - Что случилось?
        Так Элви узнала о начале полномасштабного вторжения подполья. Трехо наскоро ввёл их в курс дел, и предложил высказаться.
        - Меня волнует, - сказал Илич, - что им известно больше нашего. В этом и проблема.
        - Я разделяю вашу озабоченность, - Трехо, поднял ладонь, будто говоря: «Ой, ну прошу, перестань уже ныть».
        - Во-первых, они видели, как «Буря» противостоит их флоту. И знали, на что та способна. А мы видели, как они уничтожили этот неубиваемый корабль. И понятия не имеем, на что способны они.
        - Судя по данным взрыва в Солнечной системе, всю партию антивещества из нашей поставки они уже использовали, - сказал Кортазар.
        - И больше ничего не пропадало, - добавил Трехо. - Остальное либо изолировано на строительных платформах, либо отправлено для наших кораблей-мин в другие системы. Если с момента потери «Тайфуна» у них и появилось что новое, нам об этом неизвестно.
        - Так что же за туз у них в рукаве, - спросил Илич, - если они готовы бросить триста…
        - Четыреста, - перебил Трехо. - Прибыли ещё.
        - ...если они готовы бросить на нас четыреста кораблей? Если они внезапно не превратились в самоубийц, логично предположить, что они что-то знают.
        Элви склонна была согласиться, если не с настроением Илича, так его с мнением. Теперь она понимала, почему Трехо казался таким спокойным. После всех инопланетных странностей и политических интриг, старая добрая войнушка со стрельбой была для него шагом в зону комфорта. Но не для Элви.
        - Беспокоиться об этом предоставьте мне, - сказал Трехо. - У меня на связи адмирал Гуджарат. Готовность «Вихря» не сто процентов, но пока он остаётся в системе, он справится. А я не заинтересован отправлять наш последний «магнетар» через врата. Так что к вторжению мы готовы. В отличие от молчания высокого консула.
        - Да, оно покажется странным, - согласился Кортазар.
        - Секретное руководство оперативной группой, занимающейся тем, что уничтожило «Медину» - правдоподобно, - продолжил Трехо. - Даже обнадёживает. Молчание перед лицом вторжения - нет. Консул должен выступить лично. Без вариантов.
        - Я не очень понимаю, как нам это сделать, - возразила Элви. - У него не было просветлений с тех пор, как...
        - Мы сделаем это, - оборвал её Трехо. - Я понимаю, это немного ниже вашего докторского уровня, но мне не улыбается привлекать к этому вопросу медийную команду. Мы отсканируем высокого консула, возьмём записи его голоса, и сгенерируем обращение для врага и империи. У вас же есть некоторый опыт в работе с изображениями, да?
        - В работе с кучей животных в пакетах для отбора проб. Это далеко не одно и то же.
        - У нас всё получится, - обнадёжил Илич.
        - Хорошо, - Трехо поднялся. На мгновение Элви показалось, что встреча приостановлена, и она направилась к двери.
        - Доктор Окойе. Мы не можем ждать. Мы займёмся этим прямо сейчас.
        Устройство не было громоздким, но комната Дуарте не слишком подходила для сканирования. Келли одел высокого консула в парадную форму и помог тому усесться на стул. Насколько Элви могла понять, сканирование человека вместе с униформой облегчит им создание ложной версии.
        - Будут артефакты, заметные экспертам, - сказал Кортазар. - Всегда бывают.
        - У нас очень хорошие программы обработки изображений, - ответил Трехо, прилаживая осветительный стержень на положенное место.
        - У других тоже, - сказал Кортазар. - Я не против плана. Но будьте готовы дискредитировать людей, которые скажут, что это подделка.
        - Уже готовы, - ответил Трехо, поднимаясь.
        Осветительный стержень зажёгся, устройство пробежало по световому спектру, калибруясь, чтобы уловить все тонкости поверхности кожи и волос Уинстона Дуарте. В его глазах ещё можно было найти признаки разума, если не вглядываться пристально, однако за время болезни он похудел, его скулы заострились. Элви видела, как из-под кожи проступил череп, но не помнила, чтобы раньше этот момент привлекал внимание. Келли пригладил консулу волосы, чтобы тот выглядел обычно для публичных заявлений. Но Дуарте не сиделось спокойно. Его худые, серые, даже какие-то пыльные руки, постоянно двигались. Глаза дёргались, словно следя за бабочками, которых видел он один.
        - Нельзя ли заставить его посидеть без движения минуту-другую?
        - Иногда он так и сидит, - ответил Келли. - Но возбуждается в присутствии других людей. Дайте ему немного времени, он успокоится.
        Трехо пробормотал что-то невнятное, но не возразил. Элви ждала вместе с остальными, наблюдая за человеком, который, пусть и недолго, но успел побыть королём-богом галактической империи. Сейчас она видела только потерянного мужчину. Она вспомнила, какой сильной личностью он казался в первую встречу, какое создавал ощущение присутствия чего-то жизненного и неотразимого. В линии подбородка угадывались черты Терезы. Как легко было забыть, что они тоже люди. Отец и дочь. С теми же сложными, глубокими отношениями, которыми руководствовались все человеческие существа с момента изобретения языка. Даже до этого, наверное.
        Сама не понимая зачем, она шагнула вперёд, и взяла Дуарте за руку, похоже, приятно его удивив. Опустившись на колени, Элви мягко улыбнулась, и взгляд консула, плавающий в тёмных водах, в которых тот теперь жил, встретился с её взглядом.
        - Нам просто нужно просканировать вас, сэр, - сказала она. - Больно не будет.
        Он ответил улыбкой, мягкой и наполненной невысказанной любовью. Нежно сжал её пальцы и выпустил. Она отступила назад, выходя из светового круга и радиуса сканирования. Дуарте оглядывал комнату, словно благодетельный король при смерти, пока его внимание не задержалось на Кортазаре.
        - Так, хорошо, - сказал Трехо. - Давайте приступим, пока не…
        Дуарте поднялся, слегка наклонив набок голову, словно вспоминая что-то почти забытое. Отошел от стула. Илич разочарованно зашипел.
        - Ну ладно, - сказал Трехо. - Всё в порядке. Давайте просто вернем его на место, и попробуем снова.
        Дуарте подошел к Кортазару, и остановился прямо перед ним. Сейчас взгляд консула казался Элви более осмысленным, чем за весь период его болезни. Кортазар улыбнулся и тоже склонил голову, словно знал, как нужно себя вести. Челюсть Дуарте шевельнулась, рот открылся и закрылся, но единственным звуком, который он издал, было тихое «ох». А затем он мягко взмахнул рукой, словно разгоняя дым, и грудная клетка Кортазара взорвалась со спины. Всё произошло так медленно и плавно, что в первую секунду Элви даже не поняла, что видит.
        Кортазар казался картинкой, спроецированной на туман, который рассеивается. Овеществлённое ничто водоворотом закружилось на его груди и лице. А позади него расцвели красные и розовые, серые и белые спирали, такие же тонкие и красивые, как разводы от чернил, упавших в воду. Воздух наполнился запахом железа. Крови. Ноги Кортазара подкосились, он осел на пол, и с длинным влажным всхлипом рухнул набок. Левая половина его головы отсутствовала от челюсти до макушки. Сердце ещё пыталось биться меж рёбер во вскрытой грудной клетке, но сам он уже был мёртв.
        Все молча застыли. Дуарте поднял голову, отвлёкся на что-то, улыбнулся, словно ребенок, увидевший стрекозу, а его руки бесцельно поднялись. Трехо положил сканер на кровать, повернулся и тихо вышел из комнаты, таща за собой Элви. За ними последовал Илич, и Келли, закрывший дверь. Все были бледны. Элви чувствовала, как в такт её сердцу трясется и дрожит под ними Государственное Здание. Она пыталась отдышаться.
        - Так... - сказал Илич. - Ладно. Это случилось. Просто случилось.
        - Майор Окойе? - спросил Трехо. Его лицо, обычно смуглое, сейчас было бледным и серым.
        - Я никогда не видела ничего подобного. Никогда, - сказала она. - Святое чёртово дерьмище.
        - Согласен, - подтвердил Трехо.
        - Он знал, - продолжила Элви. - Вот что это было. Знал о Терезе. Это вы сказали ему?
        - А что с Терезой? - спросил Илич. - Что знал? Как Тереза связана со всем этим?
        - Давайте не будем отвлекаться, народ, - Трехо прислонился к стене. - Мистер Келли, не сопроводите высокого консула в новые покои, пока мы не отчистим эти?
        Келли посмотрел так, будто Трехо только что попросил его сунуть руку в мясорубку, чтобы проверить её работу. На мгновение Элви даже показалось, что он откажется, но лаконианцы - это специальная порода. Келли кивнул, и поплёлся прочь.
        - Обойдёмся без консула, - сказал Трехо. - Я выступлю. Как его... исполняющий обязанности командующего. Рад принять должность. Спасибо за его веру в меня. Вроде того.
        - Надо его застрелить, - вдруг выдал Илич. - Кто бы там сейчас ни был, это уже не высокий консул. Я без понятия, что там за демон, но единственная вменяемая вещь, которую может сделать любой из нас прямо сейчас, - это пустить пулю ему в башку.
        Трехо достал из кобуры оружие, взял за дуло, и протянул Иличу.
        - Если уверен, что убьёшь его этим, сделай милость.
        Илич помялся, затем отвернулся. Трехо убрал пистолет в кобуру.
        - Майор Окойе.
        - Я поняла. Ещё один высший приоритет. И допуск. Только...
        - Что?
        - Я знаю, вы приказали Кортазару предоставить мне полный доступ. У меня никогда не было уверенности, что он его действительно дал.
        Трехо задумался. За дверью что-то загрохотало. Упал сбитый кем-то предмет обстановки. Будь это предсмертный крик, он прозвучал бы едва ли не лучше. Трехо вытащил ручной терминал, отстучал код, и внёс какие-то корректировки, которых Элви не могла видеть.
        - Майор Окойе, отныне вы - Паоло Кортазар. Хотите зайти в его комнаты, переворошить его нижнее белье, вперёд. Изучите, что он ел. Проверьте медицинские записи на предмет сексуальных проблем. Прочтите его письма к чёртовой матушке, мне всё равно. Начиная с этого момента, его жизнь для вас - открытая книга. Разыщите в ней что-то полезное.
        - Сделаю, что смогу, - ответила Элви.
        - И майор... Я знаю, до своего назначения вы были гражданским лицом. У вас не та подготовка, что у остальных, поэтому хочу прояснить. Ещё слово о капитуляции империи, и по законам военного времени я вас пристрелю. Сейчас война. Правила изменились.
        - Поняла, - ответила Элви. - В последнее время они постоянно меняются.
        - Ну разве же вы не чертовски правы? Полковник Илич - за мной. Подготовим объявление.
        Элви побрела прочь из Государственного Здания, словно в дурном сне. Даже уколы ветра казались ей менее реальными. Шок, думала она. Я в эмоциональном шоке. Так случается, когда на твоих глазах умирают люди.
        В лаборатории доктор Очида помахал ей издалека, и нахмурился, когда она не ответила. Ей бы остановиться, поговорить с ним, но она понятия не имела, что могла бы сказать. В закрытой лаборатории - теперь её - Зан и Кара в своей клетке коротали время за игрой в слова. Увидев входящую Элви, они прервались, но не спросили, что случилось. Это было неправильно.
        Недоеденный сэндвич Кортазара в коричневой бумаге так и лежал на столе. Элви выбросила его в переработчик, и открыла привычную рабочую среду. Отчеты и потоки данных, над которыми она билась неделями. Разделив экран надвое, и, пользуясь новыми разрешениями, она вызвала записи Кортазара. Сравнила функциональные индексы.
        Данные Кортазара были на сто восемнадцать записей длиннее. На Элви накатило что-то вроде гнева, и страха, и того горького удовольствия, что приходит всегда, когда оправдывается самая дерьмовая догадка.
        - Вот же скотина, - сказала она.

        Переведено: Kee

        Глава 44: Наоми

        Долгое, мучительное ускорение. Даже с учётом того, что амортизатор распределял давление по всем, каким можно, квадратным сантиметрам ее тела, эти часы доставляли Наоми настоящие страдания. Единственным утешением служили перерывы на еду и гальюн, но Наоми старалась их не затягивать.
        В пределах лаконианской гелиосферы, чуть меньшей, чем у Солнечной системы, вращались девять планет, из которых только одна была пригодна для жизни. Вокруг единственного газового гиганта крутилось от восьмидесяти до ста лун, смотря как считать. Две большие планеты на дальней окраине и захваченная извне каменистая планетка чуть больше земной Луны, с сильно склоненной к плоскости эклиптики ретроградной орбитой. Пять ближних к солнцу планет, вторая из которых была их целью и сердцем империи. Транзитная станция у газового гиганта и инопланетные строительные платформы на орбите вокруг обитаемого мира. Все это стало для Наоми полем битвы, и она собиралась рассредоточить по нему силы. На стороне противника - «Голос Вихря» в самой Лаконии, «Пылевая Мгла» и ее брат-близнец, плюс четыре эсминца шторм-класса.
        Амортизатор Наоми стоял обособленно, почти изолированно, как в ее старом контейнере. И время, пусть полное боли, принадлежало лишь ей. Она штудировала карты, пока не научилась видеть их даже закрытыми глазами.
        Бобби ждала в глубине ее памяти. Десятилетия воспоминаний и традиций, десятилетия, в которые они делили друг с другом и воздух, и воду, и действовали как единый организм, сделали Бобби частью Наоми. И Бобби в ее голове было что сказать.
        «Эта кампания - что-то вроде аргумента в споре. Тебе надо склонить противника к твоему мнению. Убедить. Прямо здесь и сейчас надо объяснить, что оставаться на месте опаснее, чем идти за вами. И чтобы это сработало, каждый урок должен поддерживать эту единственную мысль».
        «Мамматус», эсминец шторм-класса, выполнил задачу в системе Аркадия и возвращался в Лаконию для пополнения запасов. Переход из Аркадии в пространство колец прошел штатно, если не считать уже знакомой досады из-за уничтожения последней партии ретрансляторов.
        Транзит «Мамматуса» в Лаконию пошел совсем не так. Как только эсминец вышел в нормальное пространство, на его сенсорные массивы обрушились мощные помехи из множества источников. Полдюжины кораблей, расположившись сразу за кольцом врат, затопили «Мамматус» потоком радиоволн и света. На перезагрузку ушло меньше трех секунд, но этого хватило, чтобы пять уже запущенных, давно ждущих цели торпед врезались в корабль. Месяцы изучения угнанного «Шторма» не прошли даром, и торпеды нанесли катастрофический урон. «Мамматус» потерял маневровые двигатели по всему левому борту и шесть точек ОТО. Хуже того, он начал терять атмосферу.
        Он нанес контрудар, запоздалый и слабый. Вражеские ОТО сбили новые торпеды на запуске, и, учтя свою ограниченную мобильность и повреждённый борт, эсминец предпочел бежать. Он начал ускоряться к Лаконии с целью укрыться, и именно такой стратегии от него и ждали, ее было легко предугадать. Израненный, он не сумел распознать поле покрытых стелс-композитом обломков на своем пути до тех пор, пока туча урановых микрометеоритов не начала сыпаться на его и без того избитый корпус, сдирая целые куски обшивки. Энергосистема попыталась уравновесить корабль, маневровый двигатель засбоил и отправил эсминец крутиться вокруг своей оси. Несмотря на все это, потребовалось ещё пять торпед и непрерывный огонь из ОТО, чтобы добить корабль. «Мамматус» долго, мучительно сопротивлялся, но все же погиб. Все в системе видели его последний час, и из-за световой задержки увидели слишком поздно, чтобы хоть что-то предпринять.
        Урок первый: не полагайся на подкрепление.

        * * *

        Потянулись дни ускорения. Когда получалось, Наоми спала, когда нет - изучала перемещения противника и доклады от кораблей ее флота. Колени болели оттого, что ускорение выгибало их в обратную сторону. Оно не давило постоянно в одном направлении. Алекс менял вектор уже дважды. Не для полного разворота с торможением, а чтобы подвести корабль ближе к газовому гиганту. Лаконианские эсминцы по всей системе, включив тягу, пошли на перехват, и три линкора класса «доннаджер» из флота Наоми - «Каркассон», «Армстронг» и «Беллерофон» - перегруппировались, будто собираясь устроить крупномасштабное сражение прямо на пороге транзитной станции. А потом вдруг разошлись, разбежались, и в это же время дюжина мелких кораблей ринулась к солнцу, к внутренним планетам. «Вихрь», которому ничего не стоило расправиться с любым из них, не тронулся с места, предоставив погоню эсминцам.
        Она ожидала, что линкоры оттянут на себя силы Лаконии, но вышло не так. Эсминцы начали преследование ее ударной группы, оттесняя на дугообразную длинную траекторию над плоскостью эклиптики. И быстро развернулись, не решившись пересечь орбиту газового гиганта. Такая расстановка Наоми не очень устраивала, но все сработало. Должно было сработать.
        Когда тягу выключили, Наоми, прежде чем отстегнуться, пару минут посидела, просто наслаждаясь долгожданным облегчением в мягкой гравитации в половину g. И на дрожащих ногах пошла по коридору к камбузу. Шея болела.
        Остальная команда - ее команда - уже сидела там, жадно поглощая лапшу с грибами из мисок, болтая и смеясь. Они подобрались и затихли, стоило ей появиться. Взрослая пришла. Командир. Кто она сама по себе - не имело значения.
        Она не стала обращать внимания.
        Алекс нашелся в грузовом отсеке, перед открытой панелью доступа. Он выглядел так, словно не мылся несколько дней. Да так, наверное, и было.
        - Проблемы? - спросила Наоми.
        - Не. Порядок. Просто в этот маневровый вода шла не с таким давлением, как мне хотелось. Решил подправить, пока можно.
        - Правильно решил.
        - Я надеялся, что к этому времени мы уже доберемся до внутренних планет.
        - Поторопился, - ответила она. - Время еще есть.

        * * *

        «Бикаджи Кама» с распахнутым в вакуум трюмом неуклюже полз сквозь пустоту, отстав от других кораблей.
        Две группы кораблей, восемь в одной, сорок в другой, запустили торпеды дальнего действия в транзитную станцию. Торпеды после жёсткого ускорения легли на баллистический курс. Без малого триста боеголовок пронзали тьму, нацеленные на станцию, и время прибытия у всех разнилось на пару секунд.
        И все, конечно, перехватили. Большинство сбили ОТО станции, а небольшую часть настигли дальние ракеты-перехватчики с «Вихря». Он не использовал свой генератор поля, и не станет. Да, оружие эффективное, но ему придется работать на короткой дистанции, да и когда его применяли последний раз, вся Солнечная система выпала из сознания на три минуты. Лаконианцы не захотят рисковать своей обороноспособностью из-за обморока.
        Когда угас последний торпедный залп, опустошенные охотничьи группы развернули корабли и устремились к «Каме». Там команды залезли в мехи и погрузчики, завели корабли в огромное чрево грузовика, и вышли из него с новым грузом торпед, воды и болванок для ОТО.
        Через полторы недели после начала кампании, в указанное Наоми время, «Близкая Истина», близнец «Бикаджи Кама», совершил переход в систему и начал путь к противоположному ее краю, открыв трюм.
        Урок второй: у нас тринадцать сотен систем, готовых нас поддержать. У вас одна.

        * * *

        - Они идут за «Штормом», - сказала Наоми. - Надо разделиться.
        Джиллиан Хьюстон на экране нахмурилась.
        - Когда придет время и ты выманишь этого кровожадного ублюдка с Лаконии, останется еще целая планетарная система обороны, которая постарается тебя сбить. Как минимум. Я пригожусь, чтобы тебе не пришлось самой отбиваться от зенитного огня.
        - Если ты пойдешь с атакующей группой, «Вихрь» не сдвинется с места. Ни за что. Мне это нравится не больше, чем тебе, но твой корабль принадлежал им. Они понимают, что он - лучшая тачка в нашем гараже. И не спустят с него глаз. Они считают, что ты - главная угроза, потому что так оно и есть.
        Девушка невольно улыбнулась.
        - И они таки правы.
        - Ты передислоцируешься. Идёшь в сопровождение к «Армстронгу». Когда придет пора…
        - Буду частью приманки, - сказала Джиллиан. - Не нравится мне это.
        - Это рискованно. Но стоит того.
        - Поняла, - сказала Джиллиан и сбросила соединение.
        Наоми потянулась, проверила систему. Ещё восемь минут до следующего ускорения. Она попробовала решить, чего хочет - помыться или чаю. Если не поторопиться с выбором, не останется времени ни на то, ни на то.
        А может, получится и то, и другое?
        - Алекс. Отложи-ка тягу на полчаса. Я хочу кое-что сделать.
        - Не вопрос, - ответил Алекс.
        Наоми отправилась к себе в каюту, в личную душевую, крутя в голове карту системы. Учитывая, что у них есть «Шторм», она могла перенаправить «Каркассон» и пятьдесят или около того кораблей помельче к транзитной станции. Угроза для «Роси», «Куинна», «Кассиуса» и «Многоликий Князь» в этом случае не будет серьезной, и они смогут пойти к солнцу по дуге, используя помощь гравитации внутренних планет.
        Неплохой способ - представить весь процесс как игру в голго. Оценить, как после удара отскочит мяч, как закрутит другие мячи, как отреагирует следующий игрок. Как каждое решение изменит ситуацию на поле. Бобби, что жила у Наоми в голове, сказала: «Вызов для интеллекта, техники и мастерства».
        Наоми увидела, насколько просто забыть, что на кону стоят человеческие жизни.

        * * *

        Когда столица Лаконии оказалась в окружении - корабли подполья и Транспортного Союза заполонили каждый уголок системы - начался обстрел. Транзитную станцию забыли. Не только ракеты дальнего действия, а еще и камни. Дешево и смертельно. Все корабли группы запускали ядерные заряды и ускоряющиеся титановые стержни и швыряли полные трюмы гравия на пересекающиеся орбиты. Какие-то двигались быстро, у каких-то путь до Лаконии занял бы месяцы - и это само по себе несло сообщение о том, насколько подполье готово затянуть битву. Никто не целился в крупные населенные пункты, но Лакония не могла знать этого наверняка. Для пущей безопасности им придется защищать все.
        Обстрел продолжался день за днём. Гора за горой летела на перехват. Торпеда за торпедой - на поражение. Бесконечный угрожающий дождь, выматывающий силы час за часом. Вот и третий урок: играть в обороне - значит испытывать бесконечное давление. Рано или поздно что-то да просочится.
        «Вихрь» не двигался с места, защищая гравитационный колодец Лаконии, но эсминцы уходили дальше и дальше. Когда враг подошел слишком близко, флот Наоми бросился врассыпную, как удирающие от полиции дети. Спаслись не все. Модернизированный на Аркадии для борьбы с пиратами рудовоз «Тукумкари» поймал торпеду в приводной конус и сгинул в огненном шаре. «Нанг Куак», устаревший на два поколения корабль-стелс, принадлежавший частной охранной компании, не сумел уклониться с линии огня ОТО. Обездвиженный, он попытался сдаться. Вместо этого лаконианский корабль его уничтожил. Были и другие. Горстка. И каждого из них было слишком много. И всякий раз, когда Наоми выпадал шанс нанести противнику ответный удар, выманить его и прикончить одного-двух, она упускала его. Это основное правило она разослала по всем кораблям, по всей системе. Лаконианские военные, которые пойдут за ними, должны вернуться домой целыми и невредимыми.
        Потому что последний урок, преподанный врагу, заключался вот в чем: за нами гнаться безопасно. Так вы и победите.
        И это была чистая ложь.

        * * *

        «Беллерофон» изменил сигнатуру двигателя - первый знак того, что в мышеловку положили свежий сыр. Линкор доннаджер-класса уходил от Лаконии примерно в направлении «Близкой Истины». Факел его привода был виден невооружённым глазом как неяркая движущаяся звезда.
        А потом он на миг погас.
        «Роси» и три корабля сопровождения шли по инерции, скользя вдоль противоположной от Лаконии стороны солнца. Наоми вела их к короне до тех пор, пока накопленный жар не достиг грани допустимого, несмотря на то, что в обшивку качали воду и позволяли ей испаряться. Хоть температура не выходила за пределы поля разрешения для штатной работы, жар спекал резину и керамику. Воздух пах непривычно, из-за чего Наоми и остальная команда нервничали и чувствовали себя неуютно. Зато они оказались в слепой зоне, когда лаконианские боевые корабли подлетели ближе к планете. Вне поля зрения.
        Привод «Беллерофона» снова вспыхнул, но его свет казался грязным. Через полминуты он опять погас. Как высшие хищники заманивают мелких охотников, подражая голосу раненой жертвы, так и «Беллерофон» звал на помощь. И флот Наоми ответил. «Шторм», «Армстронг», «Каркассон» и почти четверть ее кораблей включили тягу и легли на пересекающийся с «Беллерофоном» курс. «Беллерофон» не прошел и полпути до «Близкой Истины», но световая задержка от него до Лаконии все ещё составляла больше семидесяти минут.
        Неисправное судно могло заинтересовать Дуарте и его адмиралов. Но идущий к нему на помощь флот сопровождения выглядел намного интереснее. Он выглядел как ошибка. Как возможность.
        - Давай, - сказала Наоми.
        - Начинать? - спросил Алекс.
        - Половина g, - ответила она.
        Даже если не сработает, отсюда пора бы убираться. Ян, как офицер связи, передал приказ на остальные корабли, и Наоми почувствовала, как «Роси» рванулся из-под нее.
        Через два часа зашевелился «Вихрь». Врубив тягу, он понесся к «Беллерофону» и сходящимся к нему кораблям сопровождения. Каждый, кто видел, как «Буря» разметала объединенные силы в Солнечной системе, мог сравнить «Вихрь» с акулой, плывущей к полному детей пляжу.
        Ещё через три часа несколько охотничьих групп на другом краю гелиосферы начали ускорение к Лаконии, и эсминцы пошли на перехват, за куском своей личной славы.
        Окно для Наоми открылось задолго до начала битвы. В него вошло не только время, нужное «Вихрю», чтобы вернуться к Лаконии, но и время на торможение, чтобы он мог хотя бы начать обратный путь. И то же касалось эсминцев. Время окна определялось массой, инерцией, маневренностью и хрупкостью человеческого тела. И чтобы добраться до группы Наоми, даже торпедам дальнего действия понадобилось бы время. Она пробежалась по расчетам и поняла, в какой момент противник увидит ее маленький флот, пикирующий от солнца. И насколько это окажется поздно.
        - Алекс.
        - Слушаю внимательно, - ответил он.
        - Поехали.
        Изматывающее ускорение длилось несколько часов. Расстояние от солнца до Лаконии составляло чуть меньше астрономической единицы. Если бы они шли на тяге весь этот путь, пронеслись бы мимо планеты, даже не успев заметить. На полпути они развернулись и начали торможение, такое же болезненное. И даже хуже, поскольку теперь их видела планетарная система обороны. К ним устремились торпеды, которые гибли в скоординированном огне ОТО четырех кораблей.
        Планета сама по себе была прекрасна. Бело-голубая, как Земля, с зеленоватым, почти перламутровым, отливом по контуру. Наоми разглядывала облака. Формирующийся в южной гемисфере циклон. Изломанную черно-зелёную линию лесов на побережье. Наоми с трудом удавалось держать зрение в фокусе. Гравитация ускорения деформировала ее глаза.
        «ВИХРЬ» РАЗВЕРНУЛСЯ. НАЧИНАЕТ ТОРМОЖЕНИЕ. СТРЕЛЯЕТ ДАЛЬНИМИ.
        Сообщение пришло от оператора сенсорных массивов, одного из ее новых людей. Она все равно проверила сама, и согласилась. Если не сработает сейчас, не сработает и потом. Больше шансов у нее не будет. Больными пальцами она набрала сообщение Яну, страдающему в соседнем амортизаторе. ОБЪЯВЛЯЙ ЭВАКУАЦИЮ. ВСЕМ УХОДИТЬ К ВРАТАМ.
        Она услышала его ворчание и поняла как согласие.
        - Огонь из рельсового орудия. Зафиксироваться. Для маневра. Уклонения, - через силу закричал Алекс, задыхаясь от давящей на него гравитации.
        «Роси» взбрыкнул, накренился. На такой дистанции выстрела из рельсовой пушки ещё получалось избежать. Станет труднее, когда они подойдут ближе. Наоми вызвала экран целеуказания, и из прекрасной сине-зелёной сферы выросло пять красных линий, изогнутых как ветки. Платформы. Цели.
        НАВЕСТИ НА ПЛАТФОРМЫ ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ, - набрала она. - ОГОНЬ ПО ГОТОВНОСТИ.
        Рановато, но не намного. И так выходило больше шансов на удачный выстрел. Каждая секунда, проведенная в зоне поражения огнем с Лаконии, становилась новой возможностью погибнуть. Хуже, возможностью проиграть.
        ТОРПЕДНАЯ УГРОЗА С «ВИХРЯ». ВРЕМЯ ПРИБЫТИЯ 140 МИНУТ. Наоми удалила сообщение. К тому времени все уже кончится.
        - Прекратить торможение! - выкрикнула она. - Сейчас же.
        «Роси» рухнул в невесомость и развернулся на сто восемьдесят, готовый снова врубить тягу. Бежать, как только придут враги. «Роси» мог пройти мимо планеты только раз. Если промахнутся - проиграют.
        Корабль дернулся - Алекс увел их с траектории ещё одного выстрела рельсовой пушки. Стрекот ОТО пробежал по всему телу «Роси», словно корабль в гневе разговаривал сам с собой. У Наоми ныла челюсть от напряжения, страха и веселья. Тонкие неровные красные линии стали чуть больше.
        - Капитан, - послышался голос Яна. - у меня тут что-то непонятное.
        - Давай-ка поменьше слов, - огрызнулась Наоми. - Что у тебя?
        - Не уверен, - сказал Ян, и передал на ее монитор управление связью.
        С поверхности Лаконии пришло сообщение, закодированное по давно устаревшей схеме шифрования подполья. Запрос об эвакуации.
        Запрос об эвакуации от Амоса.
        - Алекс?
        Корабль скакнул опять, хлопнуло слева, потом справа, и амортизатор Наоми завертелся, как сиденье ярмарочной карусели.
        - Алекс?
        - Вижу, - крикнул он, задыхаясь. - Что будем делать?

        Переведено: M0nt

        Глава 45: Тереза

        «Мамматус» погиб, его растерзали вражеские корабли при переходе через врата Лаконии, как раз за двое суток до ее дня рождения. Празднование устроили в одном из небольших бальных залов, декорированном, как всегда, изысканно и скромно. Шелковые баннеры с яркими узорами, стеклянные свечи, которые ей нравились, когда ей было восемь лет, и которые с тех пор слегка поднадоели, и выращенные на гидропонных фермах города цветы.
        Из скрытых динамиков лилась мягкая музыка, композиторы и исполнители - исключительно лаконианские. Одну половину гостей составляли политики и деятели культуры, которые пришли сюда отметиться и заодно посмотреть, кто сейчас в фаворе. Другую половину - ее одноклассники и их семьи. Все дети, как и она, одеты в официальный голубой. Радости от праздника никто, казалось, не испытывал. Можно понять. Для них это нудная обязанность, как дополнительные занятия после уроков. Но с ней все были милы. А как иначе?
        Она испытывала чувство странного удовольствия, почти счастья. Лица взрослых улыбками напоминали маски. Можно подумать, не умирать пятнадцать лет подряд офигеть какое достижение и повод для гордости, с чем все дружно ее и поздравляли. А сами, пока изображали восхищение ее зрелостью и умением владеть собой, обшаривали глазами зал в поисках отца. Она тоже играла свою роль, во всяком случае, подыгрывала окружающим. Никто не говорил о вторжении. Даже Керри Фиск, облаченная в длинное платье цвета шампанского и с примерзшей к лицу улыбкой. Только все время оглядывалась, словно искала выход. Камины Драммер не было, и Тереза удивлялась, что с ней могло случиться. То ли потеряла контроль над Транспортным Союзом и стала никем, то ли причастна к вторжению, и тогда пусть радуется, если еще не в загонах.
        Терезе, в общем, было все равно. Своих проблем хватало.
        До подачи обеда оставалось еще тридцать бесконечных минут, когда полковник Илич сопроводил ее к возвышению в глубине зала. Толпа мгновенно притихла, словно по команде. Как будто их специально обучали. Ее тоже обучали. Она знала, что делать.
        - Хочу поблагодарить вас всех за то, что пришли, - с улыбкой солгала она. - Для меня честь быть сегодня с вами, честь, что все эти годы я провела среди вас. Моя мать, как вы знаете, умерла, когда я была совсем маленькой. А мой отец несет бремя забот. Сегодня он не смог присутствовать, обязанности по отношению к нам с вами не оставляют времени даже для таких простых, искренних развлечений.
        «И к тому же он, блядь, не в своем уме. Потерян для всех вас и для меня, но знаю об этом только я, жалкие вы идиоты». Она широко улыбнулась в ответ на негромкие аплодисменты. Извращенность ситуации доставляла некое злое удовлетворение.
        В дальнем конце зала Тереза заметила Элви Окойе. Длинное желтое платье, рядом муж. Бокал она сжимала так, словно хотела сломать ножку. Тоже знала.
        - Пока я росла, вы были мне семьей, - продолжала Тереза. Слова Илича звучали ненатурально, она никогда так не говорила, но никто тут не знал ее настолько хорошо, чтобы уловить разницу. - Я преклоняюсь перед вами. И я благодарна. - Снова всплеск аплодисментов, и Тереза склонила голову, словно в самом деле благодарна. Словно вражеские корабли, спешащие с другого конца системы, чтобы обратить каждого в этой комнате в прах, нисколько ее не заботили.
        «Вы самые мерзкие люди из всех, кого я знаю». Она укуталась словами, как шалью, кивала и улыбалась, скрывая душившее ее презрение.
        - Наслаждайтесь вечером, для нас с отцом вы дорогие гости, - закончила она и сошла с возвышения. Гости развернулись друг к другу, подавленные и встревоженные, тут же позабывшие о ней, все их мысли занимал «Грозовой Шторм» с пиратским флотом. Чтo было им детство Терезы Дуарте по сравнению со страшной гибелью «Сердца Бури»?
        Тереза прошла через бальный зал, избегая Илича и Коннора с Мюриел. Элви с мужем она нашла недалеко от того места, где видела их во время речи. С возвышения Элви выглядела напряженной. Вблизи она выглядела сердитой.
        - Все хорошо? - спросила Тереза.
        Элви вздрогнула, голос Терезы выдернул ее откуда-то издалека. Секунду она молчала, а когда заговорила, звучали ее слова очень неубедительно:
        - Прекрасно. Все прекрасно.
        - Угу, - сказала Тереза. - За исключением.
        Элви кивнула, но кивок вышел смазанным, казалось, она не столько соглашается, сколько готовится к удару:
        - Да. За исключением.
        Прозвенел звонок, приглашая самый привилегированный скот вселенной пройти в столовую. Когда все двинулись, Тереза задержалась возле Элви. Ее муж опирался на трость и морщился при ходьбе. Прекрасно. Терезе хотелось отстать.
        - Мне кое-что интересно, доктор Окойе, - начала Тереза. - Насчет «Сокола».
        И снова Элви понадобилась секунда, чтобы ответить:
        - А что с ним?
        - Мне интересно, как продвигается ремонт. Учитывая все, что происходит… Ну, корабль же сконструирован специально под высокую тягу. Оснащен погружными амортизаторами с дыхательной жидкостью.
        Элви поежилась.
        - Неприятная, кстати, штука, - заметил ее муж.
        - И все же. Если бои приблизятся? Сможете воспользоваться им, чтобы сбежать?
        Элви с мужем переглянулись, но Тереза не поняла о чем. Такое впечатление, что они вели между собой неслышный для других разговор.
        - К несчастью, - сказала Элви, - «Сокол» очень, очень поврежден.
        - Я получил новую ногу, пальчики с ногтями и все дела, - добавил ее муж, - а корабль по-прежнему в хлам.
        - Не думаю, что дойдет до эвакуации, - продолжала Элви. - Ни один из этих кораблей даже не приблизится к планете. Адмирал Трехо бросит на нашу защиту все, что у него есть.
        - Тогда вам, пожалуй, стоит поторопить их с ремонтом, - прозвучало резче, чем Тереза планировала, но Элви рассмеялась. Как интересно.
        - Пожалуй, действительно стоит, - вздохнула она. Они зашли в столовую, и Терезу проводили к столу на возвышении, за которым сидели Илич и еще с полдесятка гостей, более почетных, чем Элви Окойе.
        Обед был настоящим пиршеством. Хвосты лобстеров от настоящих лобстеров. Нежные стейки мраморной говядины, выращенной из лучших образцов. По центру столов стояли вазы с лаконианскими цветами, источая запах мяты, железа и смолы. Никто не спрашивал о докторе Кортазаре. Это, как понимала Тереза, одно из неписанных правил. Если кто-то исчезает - не спрашивай. Интересно, упомянет ли кто-нибудь о ней, когда она уйдет? Если, конечно, все получится.
        Она взглянула на столик, за которым сидела Элви Окойе. Ее муж, к удовольствию всех сотрапезников, о чем-то увлеченно рассказывал, экспрессивно размахивая руками. Доктор витала в своих мыслях. Тереза задумалась, солгали они о «Соколе» или сказали ей правду? Неизвестно, а выяснить вряд ли удастся.
        К сожалению, от плана сбежать вместе с ними во время вторжения придется отказаться. Надо придумать другой план.

        * * *

        Проходили дни. Недели. Справиться с вторжением оказалось сложнее, чем все рассчитывали. Новостные ленты излучали оптимизм, представляли угрозу досадной выходкой кучки недовольных идиотов, а не реальной опасностью, вставшей перед империей. У Терезы еще сохранился доступ к секретным военным сводкам и совещаниям, который ей предоставил отец, но и без них было ясно, что новости - чушь собачья.
        За исключением школьных уроков, все иные занятия теперь прекратились. Илича она видела только за едой. Он не повторял угрозу накормить ее насильно, да и ни к чему. Таковы теперь новые правила их отношений. Утратив контроль почти над всем, он пытался компенсировать свое бессилие контролем над ней. Тут уж ничего не поделаешь.
        - На сей раз они оступились, - рассуждал Илич. - Поддались панике. У того здоровенного корабля засбоила магнитная ловушка реактора, и они бросились на его защиту.
        - Идея неплоха, - Тереза запихнула в рот очередную ложку кукурузной каши. Вроде должно быть вкусно, но консистенция слишком склизкая, и вкус приторный. Она сглотнула, умудрившись не подавиться.
        Они сидели в закрытом дворике с плющом на стенах и искусственным светом, имитирующим солнце. Снаружи бушевала пурга, усыпала сады по щиколотку белым. Крыска уже успела побегать по снегу, ухмыляясь во всю морду, на шкуре у нее намерзли ледяные шарики. Пока они ели, Илич не подпускал собаку, поскольку от нее воняло мокрой псиной.
        - Идея была бы вполне, будь у них хоть какой-то шанс организовать успешную оборону. Живы они только потому, что постоянно в бегах. Мы в любое время могли уничтожить их, но Трехо выжидал.
        - Чего?
        - Того, - Илич наслаждался звуком собственного голоса. Мудрый, терпеливый наставник, объясняющий невежественной маленькой девочке, как устроена вселенная. Столько лет это казалось добротой. Теперь это казалось снисхождением. - Три марсианских линкора - вот ядро их доморощенного флота. А когда обладаешь чем-то настолько важным, естественно пытаться его защитить. Но это эмоциональная реакция, а не тактика. Им придется за нее заплатить.
        За завтраком - яйца, сладкий рис с рыбой, обжаренный с миндалем шпинат - он говорил то же самое, но она не мешала ему повторять. Его слова больше не имели значения.
        - «Вихрь» пройдет сквозь них, как нож сквозь масло. Потом, конечно, придется проводить зачистку. Всех сразу мы не достанем. Но ради главных своих кораблей они рискнут даже «Штормом». Будет кровавая баня. И я…
        Тренькнул его наручный компьютер. Илич нахмурился и принял вызов. Тереза положила ложку и отпила глоток воды. Голос Трехо был четким и уверенным, но в нем слышалось напряжение:
        - Полковник, вы нужны мне в штабе на пару слов.
        Илич ничего не сказал, только кивнул и, сразу поднявшись, вышел. О Терезе он мгновенно позабыл. Что ж, и прекрасно. Когда он скрылся за углом, она встала из-за стола и впустила Крыску. Собака потрусила внутрь, шумно пыхтя. Тереза достала карманный компьютер и открыла военные сводки.
        На мгновение стало грустно. Такое с ней бывало иногда. Вспомнилось, как отец говорил, что она станет лидером, в котором все будут нуждаться. Как обучит ее всему, что знает, просто на всякий случай. Тогда она была совсем другой. Он был другим. Она скучала по той девочке и по отцу, каким он был прежде. Но боль потери сразу испарилась, не оставив и следа. Эта боль еще вернется.
        Сводки о боях выглядели странно, понадобилось время, чтобы разобраться в них. Поврежденный крейсер как-то сумел восстановиться. А весь вражеский флот убегал, но не к дальним задворкам солнечной системы. Они спешили к вратам. Большинство, во всяком случае. Почти все.
        Почти все, кроме четырех. И эти четверо шли к Лаконии. Самоубийство. Четыре корабля против «Вихря». Если только у них не припасено то секретное оружие, которое они использовали в Солнечной системе…
        Но нет, «Вихрь» их не остановит. Он зашел слишком далеко, и даже на максимальном торможении не сможет резко поменять курс, а будет и дальше уходить от планеты. Он вынужден бороться с собственной массой и инерцией, как пловец с отливом. В том же положении и эсминцы. Их обманули. Выманили весь флот, заставили бросить планету под защитой одной лишь сети планетарной обороны.
        Которая, по правде говоря, наверно, даже справится. Четыре корабля - немного, но причинить вред они успеют. Тем более что цель всего одна. Тереза как раз в ней сидит.
        Наверно, следовало испугаться, но она не испугалась. Отложила наручный компьютер, потрепала Крыску, а сама размышляла. Она даже не решала проблему, а вроде как припоминала то, что давно знала. Подняла объемную карту звездной системы, добавила в нее вражеские корабли и скорость их хода. Многое зависело от того, как корабли проведут торможение, но Илич неплохо обучил ее военной тактике, она могла просчитать, чем все обернется. И разработать план. Если она просто позовет врага, те убьют ее или возьмут в плен. Нужно что-то предложить им в качестве оплаты. Вот только что?
        И тут она поняла.
        Когда она рассмеялась, Крыска подняла морду и уставилась на нее. Бам-бам-бам собачьего хвоста по полу очень ободряло. Машинально Тереза сунула в рот ложку каши, поморщилась и добавила в миску соли.
        Следующая ложка на вкус была гораздо лучше.

        * * *

        Время неудачное, но могло быть хуже. Она выбралась через окно, как будто снова удрала на встречу с Тимоти. Обычная история. Встревожить не должно. Никогда ей больше не увидеть своей комнаты и своих вещей. Не поспать в кровати, в которой спала она все детство. Но отец несколько месяцев как мертв, она уже оплакала его.
        Крыска заскулила, когда Тереза полезла через подоконник, заплясала, перебирая лапами.
        - На этот раз тебе со мной нельзя, - сказала ей Тереза. - Прости.
        Собака жалобно подвыла, подняла брови, с надеждой повиляла хвостом. Тереза наклонилась, обняла Крыску в последний раз. Затем выскользнула за окно и поспешила прочь, чтобы не передумать.
        Первое, и, вообще-то, самое сложное - прорваться в камеру. Уже ночь. Снег еще сыпал, но нападало не выше колена. Выбраться будет не проблемой.
        За камерами присматривали двое охранников, мужчина и женщина. Они вскочили, когда она вошла.
        - Я желаю поговорить с заключенным, - объявила она.
        Они переглянулись.
        - Я не уверен… - начал мужчина.
        Тереза нетерпеливо фыркнула.
        - Трехо и раньше поручал мне допрашивать его. Это касается вторжения. У нас нет времени.
        Страх решил дело. Враг у ворот, и им очень хотелось верить, что власти под силу все разрулить. Даже если олицетворяла власть девчонка, которой едва исполнилось пятнадцать. Они позволили ей войти в камеру. От волнения ее трясло. Она казалась себе героиней любимых приключенческих фильмов, вот только все происходило на самом деле. Она и вправду делала это.
        Холден приподнялся и сел, подслеповато щурясь на включенный свет. Волосы его торчали во все стороны, на лице виднелись розовые отпечатки подушки. Тереза повернулась к охраннику-мужчине.
        - Ты останься, - приказала она. Затем к женщине: - У тебя есть чем усмирять его? Электрическая дубинка?
        - Да, - ответила та.
        Тереза протянула руку, и женщина вытащила черное блестящее орудие с длинной рукоятью. Похожее на обгоревший кукурузный початок. Отдавая его Терезе, охранница показала, где предохранитель и как его включать.
        - Не стоит, в самом деле, - попросил Холден. - К чему? Я не буду сопротивляться. Дубинка не понадобится.
        - Это мне решать, - отрезала Тереза. Кивком приказала охраннице выйти. Теперь их осталось трое: Тереза, Холден и охранник-мужчина. Последний шанс отказаться. Еще не поздно передумать…
        Тереза сняла дубинку с предохранителя.
        Холден вздрогнул, готовясь к боли и шоку, а Тереза уперлась орудием стражнику в живот и нажала кнопку. Тот рухнул как подкошенный, не успев и дернуться.
        - Так, - после долгого озадаченного молчания произнес Холден, - я ничего не понял.
        - У нас мало времени. Ты идешь со мной.
        - Э… нет. Вообще-то, неплохо бы объяснить, что… хм...
        Терезу охватил гнев, но время поджимало. Она принялась снимать с охранника униформу, расстегивать молнии и пуговицы, дергать за рукава.
        - Твои союзники близко. Твой старый корабль. Вторжение было уловкой, чтобы они смогли подобраться к нам.
        - Вторжение? - переспросил Холден. Потом пояснил: - Мне почти ничего не рассказывают. Так ты, значит, спасаешь меня?
        - Я использую тебя. Мне нужно уйти. Ты мой билет на их корабли. А сейчас поторопись. Времени нет.
        Холден натянул форму охранника прямо поверх робы заключенного. В тюрьме он исхудал, так что дополнительная одежда под форму пришлась очень кстати, добавив объема. Тереза сняла с пояса поверженного охранника шокер и ключ-карту и открыла дверь. Женщина, сидевшая на посту охраны, даже успела удивиться, прежде чем Тереза вырубила и ее.
        - Все происходит на самом деле, да? - спросил Холден, пока она вела его по коридору к криминалистическим лабораториям. - Если это сон, то очень реалистичный.
        - На самом деле, - подтвердила Тереза. Имея в виду: «Я действительно вытворяю это». - В меня имплантирован маячок. Как только выберемся, за нами кинутся в погоню.
        - Ясно.
        - Сюда, - показала Тереза. Дверь была заперта, но электронная карта охранника разблокировала ее. Тереза шагнула внутрь, в полумрак. Вещи Тимоти за недели, прошедшие со дня, когда она видела их, успели переместить, но вынести их отсюда не могли. Она шла от стола к столу, ощупывая кончиками пальцев каждый контейнер. Та штука где-то здесь. Наверняка здесь. Ага, вот.
        - Погоди, - сказал Холден. - Это же… портативная атомная бомба? Та самая, от Амоса?
        - Да.
        - А я стою рядом с ней.
        - Именно.
        - И тебя это нисколько не тревожит. Вот уж странная ночка.
        Она нашла то, что искала. Засветился включенный экран. Почти ощутимо утекали секунды. Корабли повстанцев уже где-то над планетой, подходят все ближе. Уже сцепились с планетарной обороной. А вот и нужные файлы, блокировка и защита взломаны несколько недель назад. Она отыскала протокол эвакуации и, не колеблясь, переключила вызов на активный.
        - Что это? - спросил Холден.
        - Я запросила эвакуацию, - объяснила Тереза, наслаждаясь тем, как по-взрослому это звучит. Не «позвала на помощь», а «запросила эвакуацию». - Теперь осталось добраться до точки, откуда нас подберут.
        - Конечно, - сказал Холден. - Плевое дело.

        Переведено: grassa_green

        Глава 46: Элви

        Днями она изучала скрытые файлы Кортазара, узнавая шокирующие подробности. Уинстон Дуарте полагался на способности Кортазара, больше того, считал его союзником и верил его словам. Но эксперимент по изменению тела Дуарте с помощью прирученной протомолекулы оказался худшим проявлением научной практики - неконтролируемым, неэтичным, спекулятивным и рискованным. Кортазар завышал уверенность в результате, занижал риски, проводил терапию, основанную лишь на догадках, возникших при изучении Кары и Зана, и одержимо собирал данные. Разбирая записи и пометки, она словно читала роман ужасов.
        Когда Дуарте неожиданно изменился, - перестал нуждаться во сне и развил новые чувства, - комментарии Кортазара изменились тоже. Похоже, этот человек сам не замечал, как в нём проступила жалкая черта - зависть ко всему, что он не мог испытать сам. В его разуме поселился голод, о котором он даже не подозревал.
        Составить даже примерную хронологию оказалось непросто. Во-первых, вражеский флот в системе Лаконии выбил Элви из колеи. Трехо заверял, что антиматерия больше не проблема, а простые ядерные боеголовки, падающие на планету - банальная опасность, которой легко избежать. Элви стали сниться кошмары, и она почти перестала спать.
        Во-вторых, хронологии в работе не придерживался и сам Кортазар. Заметки о об одном из первых шагов, - протомолекулярной модификации теломераз, - хранились в файлах с данными предварительного сканирования Терезы Дуарте. Результаты спектроскопии и томограммы Кары и Зана из первоначальных исследований содержали примечания о структуре белка в крови Дуарте, внесённые незадолго до Кортазаровской смерти.
        Преимущества тоже были. Прыгая взад-вперёд во времени, Элви начала лучше чувствовать не только суть одержимости Кортазара, но и проделанный им путь. Изменение. Ранние заметки о Терезе, - с небольшими вариациями, - во многом напоминали план для Дуарте. Но решение убить её и отдать дронам было принято совсем недавно.
        И оно было нехарактерным. Всё, что Элви узнала о Кортазаре, говорило за то, что он продвигался вперед, пробуя новые методы. Будучи исследователем до глубины души, он не любил возвращаться назад и проводить более основательные изыскания.
        Прошло много времени, прежде чем она поняла, кто именно убедил Кортазара отойти от обычной стратегии.
        А когда поняла, поделилась выводами только с Фаизом.
        - Холден? - недоверчиво спросил муж. - Джеймс Холден подбил Кортазара убить Терезу?
        - Я не знаю, - ответила Элви. - Думаю, что так. Возможно.
        Они готовились к вечеринке по случаю дня рождения Терезы. Желтый цвет платья, заказанного Элви, прекрасно смотрелся на экране, но теперь вызывал некоторые сомнения. Фаиза она видела впервые за несколько дней, потому что отправлялась в лабораторию ни свет ни заря, а возвращалась совсем поздно. И продолжала бы в том же духе, если бы Трехо не настаивал на соблюдении приличий. Но между всё более заметным отсутствием Дуарте, и последними новостями об уничтожении эсминца под названием «Мамматус», соблюдать их становилось всё трудней.
        - Но это же бессмыслица, - возразил Фаиз, хотя по тону было ясно, что он поверил. - Зачем ему это? Какая цель?
        Примечание даже не было спрятано, оно обнаружилась среди медицинских сканов и анализов крови Терезы, простое и открытое, как напоминание купить новые носки. «Аргумент Холдена корректен? Рассмотреть перезапуск протокола с другим подопытным». И всё, каждая следующая заметка, где бы она ни нашлась, предполагала, что Тереза Дуарте к началу процесса будет уже мертва. Ещё одна запись, казалось, намечала ключевые точки для убеждения высокого консула.
        «Вы всё равно её переживёте, учитывая продолжительность вашей жизни».
        «Очень важно, чтобы её жертва не стала напрасной, и мы узнали максимум из возможного».
        «В природе молодые особи гибнут постоянно. Здесь то же самое».
        Но Элви продолжала возвращаться к первой заметке: «Аргумент Холдена корректен?»
        - Она... наследует империю, - предположила Элви. - Превратить её в лабораторную крысу - значит дестабилизировать Лаконию. Убрать чёткую линию преемственности?
        - Это слишком длинная игра, - сказал Фаиз, натягивая туфли. - Ладно, это объясняет, как Холден узнал. Но зачем тогда предупредил нас?
        - Не смог с этим справиться? Холден порядочный. У таких людей всегда проблемы с убийством детей. Передумал. Засомневался. Не знаю. Я уже ничего не понимаю.
        - То ли дело инопланетная биология и монстры из других измерений, - вздохнул Фаиз. - Те, по крайней мере, понимания не предполагают изначально.
        Элви тоже вздохнула, соглашаясь, и посмотрелась в зеркало. Нога уже не болела, но место, где инопланетяне проделали в ней дыру, всё ещё отмечалось более светлым куском кожи с морщинистыми краями.
        - Передай тросточку? - попросил Фаиз, и, принимая её, поинтересовался: - Трехо расскажешь?
        - Не знаю. Скрывать нет причин, но... Кортазар мёртв, Холден и так под охраной. Трехо это ни к чему, на него уже достаточно навалено. Как я выгляжу? Не как конфета в фантике? В этой одежде чувствую себя шоколадным батончиком.
        - Ты прекрасна, - сказал Фаиз, поднимаясь на ноги. - Как и всегда. Кроме того, разве тебе не всё равно, что любой их них думает о твоей привлекательности на самом деле?
        - С чего ты взял, что я переживаю об их мнении? Я спрашивала тебя.
        Фаиз засмеялся и подошел поближе. Она обвила его руками, положила голову ему на плечо, закрыла глаза.
        - Ненавижу всё это, - прошептала она. - Просто ненавижу. Я так устала бояться и переживать.
        - Я знаю. Я и сам чувствую, что с адреналином немного перебор. Может, нам стоит уехать?
        Она усмехнулась.
        - Предлагаешь подать в отставку? Говоришь, я и в другом месте смогу себя попробовать? Вернуться к преподаванию, например?
        - Я серьезно. У тебя же остались командные коды «Сокола», да?
        Она отстранилась и заглянула в его глаза. Он не шутил. Она знала все его улыбки, и сейчас видела одну из самых серьёзных.
        - Там два разных флота, и оба готовы стрелять в нас.
        - Может и так. Но что, если получится переметнуться на другую сторону. Или испытать удачу, и просто сбежать. Хуже не будет. Это место зиждется на фундаменте из дворцовых интриг и страха. И стало таким задолго до того, как подполье собралось переплавить его в стекло ядерными бомбами. Скажем, что собираемся исследовать какую-нибудь остаточную радиоактивную эктоплазму из другого измерения. Они не проверят. Забудут о нас, таких маленьких и старых, в пылу своей войнушки. А мы сбежим.
        Безумная мысль, и что хуже - такая заманчивая. Элви представила, как просыпается под другим солнцем. В горной хижине в безымянном мире.
        - Ты хотела сбежать с тех пор, как попала сюда, - сказал Фаиз. - Ты храбришься, и я тоже. Но это нас убивает, сантиметр за сантиметром.
        - Дай мне чуть-чуть времени, - попросила Элви. - Я подумаю.
        Рука об руку они прошли в бальный зал. Для Квинсенеры, - бала по случаю пятнадцатилетия девушки, - здесь было удивительно мало подростков. Воздух в большом зале казался Элви несвежим и спёртым. Она едва поняла, как в её руках оказался бокал. Со всем истощением, попытками понять Холдена, страхом перед боями в системе, и прекрасной мечтой о побеге, она словно бродила в тумане.
        - Всё хорошо?
        Оказалось, подошла Тереза Дуарте. Элви видела, как девушка говорит, но не слушала, и чуть не упустила смысл вопроса.
        - Прекрасно. Всё прекрасно.
        Тереза ухмыльнулась.
        - Угу. За исключением.
        - Да уж. За исключением.
        Прозвенел звонок к ужину, Элви хотелось закончить беседу, но Тереза явно что-то задумала, и не спешила их покинуть. С фальшивой незаинтересованностью она спросила:
        - Мне кое-что интересно, доктор Окойе. Насчёт «Сокола».
        Укол страха был похож на озноб.
        - А что с ним?
        Девушка изобразила улыбку, которая должна была выглядеть успокаивающей. Безвредной.
        - Мне интересно, как продвигается ремонт. Учитывая все, что происходит… Ну, корабль же сконструирован специально под высокую тягу. Оснащен погружными амортизаторами с дыхательной жидкостью
        - Неприятная, кстати, штука, - сказал Фаиз, пытаясь перевести тему.
        Но Тереза не купилась.
        - И всё же. Если бои приблизятся? Сможете воспользоваться им, чтобы сбежать?
        Элви взглянула на мужа. Никакого выражения на лице. Значит, его посетили те же мысли, что и её. Разговор происходил в их комнатах, но даже там за ними могли следить. Трехо всё знает? Это проверка?
        - К несчастью, - сказала Элви, - «Сокол» очень, очень поврежден.
        Фаиз поддержал игру:
        - Я получил новую ногу, пальчики с ногтями и все дела, а корабль по-прежнему в хлам.
        Элви не поняла, что значит новое выражение на лице Терезы, но продолжила изображать человека, никогда и не помышлявшего о побеге:
        - Не думаю, что дойдет до эвакуации. Ни один из этих кораблей даже не приблизится к планете. Адмирал Трехо бросит на нашу защиту все, что у него есть.
        - Тогда вам, пожалуй, стоит поторопить их с ремонтом, - резко сказала Тереза. Элви невольно усмехнулась абсурдности мысли. «Будто я могу хоть кого-нибудь поторопить».
        - Пожалуй, действительно стоит, - вздохнула она. Они вошли в столовую, и Терезе, наконец, пришлось их оставить. А у Элви сложилось чёткое ощущение, что только им удалось чего-то избежать. Фаиз приобнял её за талию, и они направились к своему столу.
        - Неловкая какая-то беседа, - заметил Фаиз.
        - Не будь слишком мнительным, - ответила Элви, пока они усаживались. - Но и легкомысленным тоже.
        Обед продолжался, разговоры больше не покидали безопасного русла. Элви выбросила из головы и Холдена, и его роль в Кортазаровском плане убийства. Она не вспоминала об этом следующие несколько недель, и к тому времени всё окончательно вышло из-под контроля.

        * * *

        - Холден сбежал! - орал Илич. Динамик её ручного терминала не выдержал такого уровня шума, и добавил в голос хрипоты. Она пыталась прийти в себя. Трудно было поверить, но она, похоже, действительно задремала, и ещё не совсем вырвалась из объятия снов.
        - Нападение... - пробормотала Элви.
        - Они здесь. Прямо сейчас идёт бой, а Холден на свободе.
        Она села на кровати, по-прежнему одетая в форму, совсем мятую после сна. Потёрла ладонью шею. Холден покинул камеру в тот момент, когда ударные силы подполья напали на линии обороны. Это не совпадение. Она не знала как, но чувствовала - это случится. И Холден успел уйти до того, как на Государственное Здание упали первые бомбы.
        Страх, который лишь усиливался с тех пор, как гамбит врага стал очевидным, сжал её кишки. Я умру. Фаиз умрёт. Нам не увидеть рассвета.
        - Сообщите Трехо. Он должен узнать.
        - Трехо занят, командует обороной. Холден вырубил охранников. Они всё ещё без сознания.
        - Боже правый. Что же вы хотите от меня?
        Илич замолчал на несколько секунд.
        - Я не знаю, что делать...
        - Усильте охрану переносной ядерной бомбы, которая хранится в этом же здании, возьмите охранников, и ищите его!
        - Да, - ответил Илич. - Точно.
        Он оборвал соединение. Фаиз, сидящий на краю кровати, уставился на Элви со страхом и тревогой.
        - Ну и человек, - прокомментировала Элви, - Совсем не годится для кризиса. Я начинаю думать, что он совершенно не годится для своей должности...
        - Элви, - сказал Фаиз. - Холден. Тереза.
        Она запнулась всего на секунду.
        - Вот дерьмо.
        Она направилась к двери, Фаиз шёл следом. Снаружи было влажно, и обжигающе холодно. Лицо мгновенно оцепенело. Снежные хлопья, кружась, падали с неба, словно пепел огромного пожара. Вдали слышались раскаты рельсовых орудий, и в ответ на выстрелы, облака на севере расцвечивались красным и оранжевым. Высоко над ними шла битва. Элви пригнула голову, и побежала. Фаиз на отставал, звук его шагов то совпадал, то пересекался с её собственными.
        Завыла тревога, звук прокатился по всем уголкам Государственного Здания, но Элви не представляла, о чем та предупреждает - о начавшейся войне, или о побеге заключённого.
        Она стучала кулаком в дверь Терезиных покоев, выкрикивала имя, но единственным ответом был яростный лай. Грохот планетарной защиты становился все громче, всё оглушительней. Ужасная вспышка где-то над облаками на три долгих секунды высветила заснеженный пейзаж, как в яркий полдень.
        - Нужно укрыться! - крикнул Фаиз, но Элви, не слушая, пнула дверь ногой. Тогда он присоединился тоже. Казалось, что у них не выйдет. Что они будут биться над дверью вечно, и безо всякого успеха. Но вот рама подалась, дверь рухнула внутрь, а из покоев Терезы, безумно лая, выскочила собака, и бросилась куда-то в ночь.
        - Давай внутрь, - выкрикнул Фаиз, но Элви уже бежала за собакой. Та неслась сквозь выпавший снег, из-под лап, словно пыль, летела ледяная крошка. Требовательный рык вёл Элви за собой. Она почти не чувствовала ног, только жжение и боль в ране, и всё же они несли её вперёд.
        Пурга и отблески боя превратили сад в адский пейзаж. Она не понимала, где она, в какой стороне Государственное Здание, не могла сказать, куда направляется, знала только, что следует за отпечатками лап и разрытым снегом.
        У неё должен был быть пистолет. Она же майор. И попроси она, кто-то, да выдал бы ей один. А ещё лучше было позвать Илича и службу безопасности. Но теперь уже поздно. Она не могла повернуть назад, она хотела убедиться, что тот Джеймс Холден, которого она знала, выслушает её. Услышит. И остановит свой план, пока девушка не пострадала.
        С воем и лаем, собака совсем исчезла во мраке впереди. Элви думала, что оказалась слишком глупа. Слишком утомлена. Дуарте, Кортазар, война, все эти штуки из запредельного времени и пространства. Они сбили её с толку, и она упустила из виду самое важное, самое очевидное - девушку, и мужчину, задумавшего её убить.
        Вся паника, весь страх и жажда погони, всё переплавилось, выкристаллизовалось, стало этим моментом, её безумной гонкой, снегом и собачьим лаем.
        И голосами.
        - Стой! - заорала Элви охрипшим от бега голосом. - Холден, нет!
        Тропа вывела почти к забору. Туда, где высоко в темноте вздымалась гора за Государственным Зданием, превращенная метелью и тьмой в огромную серую волну. Туда, где в заснеженном овраге стоял Джеймс Холден в черной униформе охранника. С растрёпанным волосами, бледной кожей, и двумя ярко-красными пятнами на щеках, тронутых морозом.
        Собака скакала и взвизгивала рядом с ним, а Холден поднял руку, словно приветствуя неожиданного друга на вечеринке с коктейлями. Но говорил не он. Голос принадлежал Терезе, ругающий собаку и призывающей её не шуметь.
        - Холден, - задыхаясь, позвала Элви. Теперь, замедлив ход, она чувствовала, что весь бок ноет так, словно по нему колотят молотком.
        - Холден, остановись. Не надо. Тебе не обязательно это делать.
        - Что делать? - спросил Холден, и спустя мгновение, поинтересовался: - Ты в порядке?
        - Отпусти её. Ты ничего не исправишь, если навредишь ей.
        Холден нахмурил лоб, и на мгновение она увидела того молодого человека, с которым встретилась впервые десятилетия назад, на другой планете. Элви из последних сил цеплялась за надежду, что в глубине души он всё ещё остался тем человеком.
        - Кому наврежу? - спросил он, и указал на Терезу. - Ей?
        - Я знаю, что ты сделал, - сказала она, пытаясь отдышаться. - Знаю, что ты подговорил Кортазара.
        - Надо идти, - сказала Тереза. Только сейчас Элви заметила, чем занималась в овраге девушка. Оказалось, она раскапывала сугроб. Рукава Холдена обледенели, а значит и он делал то же самое.
        - Она просто ребёнок, Холден. Каким бы ни был твой план, ей не обязательно в нём участвовать.
        - В настоящий момент скорее я участвую в её плане.
        - Нам надо идти! - прикрикнула Тереза. - У нас нет на это времени. Крыска! Заткнись!
        Собака завиляла хвостом, радостно игнорируя приказ. Позади послышались шаги - наконец подоспел Фаиз, спотыкаясь в снегу. На севере хрястнуло, глубоко и раскатисто. Задрожала земля, и вспышки рельсовых орудий угасли. Без грохота выстрелов, ночь казалась до странности тихой.
        - Что происходит? - спросил Фаиз.
        - Я убегаю, - ответила Тереза. - Собираюсь обменять ценного пленника на свою свободу, и скрыться. За нами идёт корабль, и надо успеть к точке встречи.
        - Он пытался тебя убить, - сказала Элви. - Ты не можешь ему доверять!
        Усталость и горечь в ответе Терезы подошли бы гораздо более взрослой женщине:
        - Я никому не могу доверять.
        - Нет, - сказал Холден. - Дело было совсем не в Терезе. А в тебе. Привет, Фаиз.
        - Привет, Холден, - ответил Фаиз, тяжело опускаясь на колени рядом с Элви. Снежинки приземлялись на его шевелюру, и оставались там, не тая.
        - Я не понимаю.
        - Дело всегда было только в тебе, - пояснил Холден. - Буквально с той секунды, когда я узнал, что на «Буре» обнаружился пространственный разрыв, я делал всё, чтобы убрать Кортазара, и поставить тебя на его место.
        - А вот это? - Он указал на затихшее небо. - Об этом я ничего не знаю. Я ни с кем не связывался. И со мной тоже никто.
        Элви покачала головой.
        - Я не понимаю.
        - Я устроил тебя на эту работу. Сказал Дуарте, что ты специализируешься на изучении того, что уничтожило создателей протомолекулы. И да, это я подбил Кортазара влезть в неприятности. А потом попытался его подставить. Это был единственный способ заставить Дуарте избавиться от своего безумного учёного. И поскольку ты оказалась нужным экспертом, ты и получила это повышение по службе.
        Удар, что вышиб воздух из её груди, ощущался почти физически. Предательство. Её предали. Она видела, как из-за Холдена погибли Сагаль и Тревон. Из-за него она почти потеряла ногу, чуть не потеряла мужа, и выстрадала всё остальное.
        - Зачем ты так поступил со мной?
        - Мне нужно было, чтобы у руля оказался кто-нибудь нормальный и рассудительный, прежде чем Дуарте совершит что-то настолько глупое, что нельзя будет отыграть назад.
        Он поднял руки, и позволил им безвольно упасть. Жест бессилия.
        - Не уверен, что это сработало, но это всё, что я мог сделать.
        Тереза ??поднялась. Чёрный свитер стал белым от наледи.
        - Мы пройдём. Места достаточно. Но как только я окажусь за пределами территории, служба безопасности узнает. И когда мы побежим, останавливаться будет нельзя.
        Холден кивнул, но его взгляд не отрывался от Элви.
        - Прости, - сказал он.
        «Загладь свою вину. Мы уже здесь. Возьми нас с собой». И в другой половине её разума - лаборатория. Загон. «Сокол» и данные, которые она успела собрать на этом корабле, всё ещё ждущие изучения. Справится ли Очида, если она уйдет? Будет ли он лучше Кортазара?
        Сможет ли она доверять хоть кому-нибудь больше, чем себе? И враг - настоящий их враг - уже пытается навредить. Ищет способ. Нога Элви запульсировала, словно напоминая ей о чёрных призраках из подпространства. Кто ещё остановит их?
        Она взглянула Холдену в лицо. Он был из тех мужчин, что способны выглядеть мальчишками до самой смерти.
        Иди ты на хуй, за то, что поставил меня в такое положение, подумала она. И иди на хуй за то, что для меня это стало правильным.
        Но вслух она произнесла только:
        - Иди.

        Переведено: Kee

        Глава 47: Наоми

        - Алекс?
        - Вижу, - прокричал он. - Что будем делать?
        Палуба поплыла из-под ног Наоми, словно «Роси» так и шел в невесомости с прошлого раза. Наоми вызвала записи о задании Амоса, перепроверила, и корабль задрожал и запрыгал вокруг нее. Запрос был настоящим. Или по крайней мере очень убедительной подделкой.
        План состоял в том, чтобы нанести удар по платформам, а потом удирать на жёсткой тяге, пока не вернулись силы противника. Наоми отвела на все про все довольно широкое окно. Добавка в виде приземления и эвакуации…
        Но что, если они улетят, а там действительно ждёт Амос? Или Джим?
        - Наоми, - снова спросил Алекс. - Что делать будем?
        - Разносить платформы, - сказала она. И добавила: - Сначала… Сначала разберемся с платформами.
        - Если будем садиться, надо сбросить скорость, - сказал Алекс.
        Наоми требовалось время. Которого не было. «Роси» сильно дернулся, потом словно споткнулся, бросил ее в ремни, когда выстрелила их рельсовая пушка.
        - Рассчитай варианты, - сказала Наоми.
        - Уже, - ответил Алекс, и зазвучало оповещение о тяге.
        Они летели над огнем противника, а Наоми решила тормозить.
        - Ян! Передай остальным кораблям следовать нашим курсом. Мы жмём по тормозам.
        Она подняла тактический дисплей, а проснувшийся двигатель вдавил ее в амортизатор, в прохладу геля. Непонятно, что вызвало у нее тошноту - маневры уклонения, перемена вектора тяги или ее собственное чувство обречённости - но это и не имело значения. Она включила дисплей, запустила его в системе «Роси» и начала молиться непонятно чему, чтобы решение нашлось.
        Информация о сети обороны, которой владело подполье, собиралась по кусочкам с помощью кораблей Транспортного Союза, приходивших в систему. Пять орудийных платформ, не отражающих свет и невидимых на радарах. Их орбиты лежали выше орбит строительных платформ и накрывали всю планету сетью, которая позволяла держать любой приближающийся корабль в прямой видимости по крайней мере двух, а обычно трех огневых точек. Они уже открыли огонь по маленькому ударному отряду Наоми, и какую бы технологию они не использовали для компенсации энергии выстрела, могли стрелять без выбросов тепла или света, по которым можно было бы навести огонь.
        Строительные платформы, вытянутые, сложной суставчатой формы, занимали более близкое к планете положение. От них отходили какие-то нити, похожие на те, что можно увидеть в капле грязной воды под микроскопом. Они мерцали. Их тоже было пять, и все на орбите, близкой к экваториальной.
        План заключался в том, чтобы собрать поближе все корабли, сложить одну на всех оборону и распределить между ними огонь. Затем, подойдя ближе, разделиться - «Кассиус» и «Многоликий Князь» идут по вращению планеты, а «Роси» и «Куинн» зачищают орбиту против вращения. После этого все на жёсткой тяге летят к кольцу, а за ним - сотни миров, в которых можно укрыться.
        Вот в чем состоял план изначально. И он не изменился, просто стал занимать больше времени. Больше времени под вражеским прицелом. Меньше шансов уйти невредимыми.
        - «Кассиус» запрашивает разрешение на отделение. Они готовы начинать свою часть, - заорал Ян, перекрывая грохот ОТО, резонанс двигателя и хлопки маневровых.
        - Подтверждаю, - прокричала в ответ Наоми. - Давай, работаем.
        - С их уходом у плохих парней найдется больше пушек для нас, - сказал Алекс. - Вот уж когда придется реально попрыгать.
        - А до сих это тогда какого хера было? - спросил Ян.
        - А это мы по парку гуляли, парень, - ответил Алекс.
        «Кассиус» на тактическом дисплее Наоми повернул, направив шлейф в сторону троих оставшихся, и поплыл к дальней стороне надвигающейся планеты. Через пару секунд его примеру последовал «Многоликий Князь». И только они ушли, как лаконианские укрепления выпустили новую волну скоростных объектов.
        - Сколько ракет мы сможем сбить? - прокричала Наоми, и незнакомый голос заорал в ответ про шестьдесят процентов остатка в ОТО, будто это и был ответ.
        - Мы сможем начать атаку через восемьдесят секунд, - сказал Алекс. - Семьдесят девять.
        - Наведение на строительные платформы, - сказала Наоми.
        Ноги, казалось, вот-вот сведёт судорогой. Монитор выдал три медицинских тревоги с низким приоритетом. Она не обратила внимания. Корабль резко лег на левый борт, уходя от выстрела рельсовой пушки. Они уже подошли настолько, что уклоняться от рельсовых пушек стало очень непросто.
        - Разрешите выстрел по их орудиям, капитан?
        - Нет. Прежде всего - строительные платформы.
        Да, она могла погибнуть. Они все могли. Но проигрывать она не собиралась, даже погибнув.
        Она боролась с искушением взять управление оружием на себя. Мышцы дрожали от страха и напряжения, корабль уворачивался все резче и жёстче. Ей хотелось хоть что-то контролировать. Подчинить своей воле следующую минуту. Доверяться команде, с которой едва знакома - все равно что лететь вслепую.
        - «Многоликий Князь» докладывает, что в «Кассиус» попали из рельсовой пушки, - заорал Ян.
        - Насколько серьезно? - спросила Наоми, в то же время подтягивая на дисплей данные сенсоров.
        Когда Ян ответил, она уже знала.
        - «Кассиуса» больше нет.
        В ее мыслях снова побежали расчеты. Если отряд потеряет и «Многоликого Князя», придется петлять вокруг Лаконии, чтобы достать уцелевшие платформы. Она только что пошла на риск, сбавив скорость, и уже за это расплачивалась.
        Она вызвала управление передатчиком и открыла канал к «Многоликому Князю». Как только канал установился, она начала говорить.
        - Это Наоми Нагата с «Росинанта». Прекратить торможение. Вернуться к начальной стратегии. На текущей скорости разрушить строительные платформы и уходить к вратам на тяге. Скорость не снижать. Нас не ждать.
        - П'нятн, «Росинант», - послышался голос с отчётливым церерским акцентом. - Чо, погнали, sa-sa? Помогай вам Аллах.
        «Многоликий Князь» на тактическом дисплее погасил привод, и корабль словно рванулся вперёд, помчался к цели без всякого двигателя.
        - Мы почти на позиции, - сказал Алекс.
        - Мне все равно, сколько и как тебе придется плясать, - сказала Наоми. - Просто доведи нас туда.
        - Ещё десять быстрых объектов со стороны защитных платформ, - сказал Ян. - ОТО заряжены на пятьдесят процентов.
        - Алекс?
        - Делаю что могу, - ответил тот. - Потерпи ещё тридцать секунд.
        Наоми открыла канал «Куинна».
        - Доложить.
        - Получили несколько попаданий в инженерный отсек и машинное отделение, - ответил юношеский голос. - Пока все в порядке.
        - «Росинант» готовится стрелять. Прикройте нас.
        - Принято, - ответил «Куинн».
        «Роси» завалился на борт, потом ещё раз. Амортизатор Наоми завертелся, чтобы удары приходились в спину, откуда бы ни прилетали.
        - Очень. Хотелось бы. Чтобы рельсовых. Пушек у них было поменьше, - процедил Алекс сквозь стиснутые зубы.
        - По крайней мере, мы пока можем уворачиваться, - ответила Наоми.
        - Можем, но это только пока можем, - сказал Алекс, и «Роси» дернулся, выстрелив из своей рельсовой пушки.
        Наоми увеличила изображение чужой платформы, все ещё слишком далекой, чтобы увидеть невооружённым глазом. «Роси» стабилизировал картинку, но она все равно дрожала и прыгала. Наоми наклонилась над экраном, моля, чтобы выстрел попал в цель. На такой дистанции даже выпавший кадр, случайная вибрация могли сбить прицел.
        Изображение на секунду побелело, когда вражеская ракета взорвалась рядом с зоной видимости и ослепила сенсоры. Картинка вернулась в тот момент, когда платформа на изображении вздрогнула и начала двигаться. Казалось, сложная структура втягивается сама в себя, оборачиваясь вокруг пробоины. Платформа дернулась, будто пронзенная спазмом. Разноцветные всполохи заплясали вдоль хребта, перетекли в похожие на руки конструкции, и платформа начала расползаться. Она потеряла твердость, начала разматываться, словно брошенный в воду тугой моток ниток. Жёсткие очертания размякли, части платформы стали проваливаться друг в друга, посыпались в пустоту, в огромный океан Лаконии. Яркие энергетические линии вспыхивали меж падающих и исчезающих во тьме обломков как молнии, как нервные импульсы. «Роси» затрясся и задрожал, когда инопланетное сооружение мягко и грациозно умерло.
        Во вздохе Алекса слышалось отчасти облегчение, отчасти благоговение. Наоми точно поняла его смысл. Она попыталась установить соединение с «Многоликим Князем», чтобы сообщить об успехе и проверить, как дела у них, но планета блокировала сигнал, а ретрансляторов в распоряжении Наоми не было. Отныне ей, наверное, стоило задуматься о вере.
        Алекс отключил двигатель. Они достаточно затормозили. Если идти на приводе дальше, они начнут снова удаляться от планеты. Сейчас они заняли орбиту. С невесомостью должно было прийти облегчение. Она ощущалась как угроза.
        - Где следующая? - спросила Наоми.
        - Скоро будет, - ответил Алекс. - Пока за горизонтом. Увидим через восемь с половиной минут.
        - Давай-ка завалим пару их орудийных платформ. Глядишь, поможет успокоиться.
        «Роси» дернулся снова, и к трескотне ОТО прибавился глубокий, едва уловимый гул запускаемых торпед. Наоми обнаружила, что улыбается сквозь боль.
        - Это что? - спросила она.
        На поверхности, почти по центру одного из континентов, облака подсвечивал яркий свет. Городские огни. Столица. Лакония. А ровно к северу от нее с обжигающе-ярким светом поднимался сквозь атмосферу идеально прямой столб огня и дыма.
        - О как, - сказал Алекс. - Это рельсовые пушки на поверхности.
        - Они входили в план?
        - Первый раз слышу.
        - Они могут изрядно усложнить приземление.
        - Это точно, - сказал Алекс и оттащил «Роси» в сторону от линии огня. - Если честно, хотелось бы проводить эвакуацию чуть подальше от самой охраняемой части планеты. Честно.
        - Мы слишком долго собирались, - сказала Наоми. - Похоже, за это время они успели ещё немного обжиться.
        Она проверила карты. Город сейчас лежал почти точно под ними. Первый раз за много лет она была так близко к Джиму. Если «Многоликий Князь» идёт по графику и попадает в цели, им остается только одна платформа. Монитор показал, как одна из лаконианских орудийных платформ взрывается, сраженная комбинацией выстрела рельсовой пушки «Куинна» с двумя уцелевшими торпедами «Роси».
        Можно просто приказать: «Снижаемся». Упасть в плотный лаконианский воздух, подобрать своих, и сбить последнюю платформу на обратном пути.
        Если бы только точно знать, что все получится. Набраться уверенности, чтобы рискнуть всем, чего они уже успели добиться. А уверенности не было никакой.
        - Держи курс, Алекс, - сказала Наоми.
        Похожий на взрыв резкий хлопок потряс корабль и оглушил ее. Она ждала свиста утекающего воздуха и тишины вакуума, но не дождалась.
        - Это что было? - прокричала она.
        - Космический мусор, - ответил Ян. - У нас пробоина во внешнем корпусе.
        - Следить за давлением. Если начнутся утечки, доложить.
        - Так точно.
        - Вижу последнюю, - сказал Алекс.
        Скоростные объекты сзади. ОТО тридцать процентов. Наоми включила визуальное слежение. Они подошли так близко, что она видела в прицел изгиб Лаконии и млечную дымку ее высокой атмосферы.
        Поступил запрос на соединение. «Многоликий Князь» зачистил планету, вышел на прямую видимость и поднял линию лазерной связи. Наоми приняла вызов.
        - Хочу хороших новостей, - сказала она.
        - Смерть и забвенне, - ответил «Многоликий Князь». - Т'перь ты на коне, босс.
        - Спасибо вам, - сказала Наоми.
        Ещё один залп с поверхности.

        * * *

        - Дальш чо? - спросил «Многоликий Князь».
        - В нас стреляют с поверхности, - сказала Наоми. - Это хорошо. Продолжайте действовать в соответствии с полетным планом. Убирайтесь отсюда. Живо.
        - Мож, чо ещё сделать? - спросил «Многоликий Князь», но прежде чем она ответила, Алекс сказал:
        - Прицел зафиксирован.
        - Давай, - сказала Наоми.
        «Росинант» опять встряхнуло. Болванка вылетела из пушки, оставив в почти отсутствующем воздухе еле видный светящийся след перегретого газа. Наоми задержала дыхание. Снаряд достиг отдаленной платформы, и сенсоры «Роси» отключились. Наоми вызвала отчёт о статусе корабля. Все сенсоры ушли в безопасный режим. Перегрузка.
        - Что… - начала она, и корабль завопил. Наоми ухватилась за края бешено крутящегося амортизатора. Они кувыркались. Ударная волна прошла сквозь едва уловимую атмосферу, вышла за пределы турбопаузы, все ещё неся достаточно энергии, чтобы они завертелись, как игрушка, которую пнул ребенок. Свет вспыхнул, погас, включился опять. Ребра корабля трещали, маневровые в попытке стабилизировать корабль оглушали Алекса своим ревом. Сенсорные массивы пока перезагружались, и Наоми буквально чувствовала, как болванки вылетают из рельсовых пушек на поверхности, незамеченные. Она уже ждала, что вот-вот услышит, как те прошивают корпус корабля. Дырявят реактор. Кончают их.
        Когда сенсоры ожили, строительная платформа исчезла. На ее месте плясала корона перегретого воздуха, зеленая с красным и золотым.
        - Похоже, они там приготовили немножко антиматерии, - сказал Алекс сухо. - Сомневаюсь, что это была прекрасная идея.
        Наоми не ответила. На поверхности что-то произошло. Сенсоры показывали позицию рельсовых орудий одним горячим пятном. Никто не стрелял. Наоми попыталась связать происходящее с гибелью платформы, но мозаика не складывалась. Что-то там случилось ещё.
        Пришел запрос на связь. Снова «Многоликий Князь». Наоми ткнула соединение.
        - Вы что-нибудь делали? Что именно?
        - У нас щё полтрюма плазмнных торпед, ага? - ответили с другого корабля. - Нам не надо. Чо, сбросить их на вашу базу с пушками? Путь вам почистим. Тут вопрос, вы-то чо сделали? Атомную рванули?
        - Ничего настолько обычного, - сказала Наоми. - Спасибо, «Князь». Мы в порядке. Теперь валите.
        - Да уже, - ответил корабль и сбросил соединение.
        Наоми подняла луч к «Куинну». Тот ответил мгновенно.
        - Мы видим, что вражеские орудийные платформы введены из строя по всей гемисфере, - сказал юноша. - У нас в распоряжении получасовое окно до появления ещё кого-нибудь на этой стороне планеты.
        - Уходите, - сказала Наоми. - Нам нужно кое-что подобрать с поверхности.
        Последовало долгое молчание. Наоми уже подумала, что соединение разорвалось.
        - Мы - ваше сопровождение, «Росинант». Делайте что надо, мы побудем тут. Если бы нас строили для атмосферных полетов, пошли бы с вами.
        - Отставить, «Куинн», сказала Наоми. - Включайте тягу - и к вратам. Это приказ.
        Через секунду факел привода «Куинна» расцвел большим ярким цветком, и «Росинант» остался один в широком небе над Лаконией. Наоми огляделась. В воздухе стоял дым, но сигнализация не включалась. Амортизатор вернул в норму одну из медицинских тревог, но две оставшиеся говорили о повышенном уровне кортизола и кровяного давления. В Наоми никто не стрелял, и ей было странно.
        - Алекс, - сказала она. Мы готовы садиться?
        - Проверяю, - ответил он. - Блядский мусор убил нам на хер всю аэродинамику, но… Я смогу заставить все работать. Потрясет адски.
        - Ты давай не пугай, - сказала Наоми. - Сажай нас. И побыстрей, если можно.
        Лакония лежала под ними, укутанная в ночь. Прекрасное зрелище. Виднелось только слабое биолюминиесцентное свечение вдали, там, где суша встречалась с океаном, а всю остальную землю покрывала тьма. Светились лишь облака. Вот примерно так выглядела Земля до первого электрического фонаря. До первого спутника, первого орбитального челнока. До Марса. До Цереры. До Пояса. Сердце галактической империи до сих пор было голым, как пустыня. Оберон и Бара Гаон строили больше городов. Земля хранила больше истории. Каждое место имело свою мечту о том, чем оно хочет стать.
        Мечта - слишком хрупкий материал для строительства. Титан и керамика служат дольше.
        - Капитан.
        Она посмотрела на Яна. Мальчишка. Может, старше ее самой во время гибели «Кентерберри» и первых шагов по палубе «Росинанта», но все же мальчишка.
        - Кефилви, - сказала она.
        - Хотел узнать, можно ли забрать управление связью. Я… Это моя обязанность. Если вы…
        - Да, извини, - сказала Наоми, скинув связь в его станцию. - Старая привычка. Неловко вышло.
        - Просто пытаюсь почувствовать себя полезным, - сказал он с неуверенной улыбкой.
        - Ну что, - сказал Алекс. - Мы подошли насколько возможно. Можем, конечно, подождать ещё, но это нам не поможет.
        - Сажай, - сказала Наоми.
        Включились маневровые двигатели, замедляя корабль, отправляя его в падение. Алекс, стуча пальцами по экрану управления,
        опустил нос «Роси» и направил его обратно, к укрытому одеялом облаков городу, который уже унесло вращением планеты на сотни километров. Маневровые взревели снова.
        Меньше чем через минуту «Росинант» врезался в воздух.

        Переведено: M0nt

        Глава 48: Тереза

        Тереза, зябко съежившись, заставляла себя идти дальше сквозь холод и мрак сточного канала. Хлюпающая под ногами мерзлая вода насквозь пропитала ботинки и нижние края штанин. Голые руки закоченели, пальцы начали болеть. Пуститься в побег без перчаток казалось самой страшной ошибкой из длинной череды неправильных решений.
        Позади скулила Крыска.
        - А я говорила тебе - ступай назад, - буркнула ей Тереза, но собака не слушала. Только жалась поближе. А за Крыской тяжело топал Джеймс Холден, доносилось его хриплое дыхание.
        Слякоть под ногами загустела, стала плотной. Еще несколько шагов - и вот она уже на льду.
        - Мы почти там, - сказала она.
        - Там?
        - У другого конца канала.
        - Оттуда нас подберут?
        - Нет, надо добраться до горы.
        - До горы. Ясно, - сказал Холден. - Ладно.
        Впереди из мрака выплыл тонкий серый овал размером с подушку. Путь наружу преграждал сугроб, но разве это помеха? Она шагнула к нему, сгребла часть снега на землю, утоптала и чуть продвинулась вперед, а затем повторила все снова. Где-то в Государственном Здании сработала тревога. Служба безопасности узнала о побеге. Остается надеяться, что начавшаяся битва отвлечет их, позволит выиграть время.
        - Так ты окончательно вымокнешь, - сказал Холден.
        - Так я выберусь.
        После этого он замолчал.
        Она выкарабкалась в мир. Позади ограда Государственного Здания, впереди дикая глушь. Холден вылез гораздо медленнее, следом выскочила Крыска. Деревья давно спрятали листву, и голые облепленные снегом стволы стояли как толпа в безликих масках. Все здесь поменялось. Вроде то же самое, а вроде и нет. Впервые ее кольнула неуверенность. Это ее территория. Она знала тут все, ей знакомы все тропы. Во всяком случае, раньше были знакомы.
        Она пошла по тропке. Белые клубы дыхания с каждым выдохом густели, но быстрая ходьба отогнала холод. Пусть бы над ними грохотало сражение, пусть бы сверкали вспышки, хоть подсветили бы дорогу. Она твердила себе, что спасательный корабль уже ждет в назначенном месте. Эта мысль подгоняла.
        Тропинка в лесу казалась светлее неба над головой. Снежный покров здесь был толще, почти до колен. Крыска с фырканьем прокладывала дорогу рядом с ней, а Холден тащился сзади по протоптанным следам. Все еще сыпал снег. Маленькие твердые хлопья падали ей на щеки и таяли, превращаясь в слезы.
        По снегу тянулись цепочки звериных следов, а на коре одного из деревьев виднелась длинная свежая царапина, что-то искало себе пищу в толще дремлющей зимней плоти. Любопытно, на других планетах животные поступают так же? На миг показалось, последствия всего, что она делает, вот-вот ее настигнут и захлестнут, но она отогнала эти мысли. Она не вернется назад. Даже если еще можно.
        Слева в лесу что-то мелькнуло, и сразу накатила паническая волна. Костяной лось прыжком пересек тропу и исчез, лишь экзоскелет его лап продолжал греметь, как горсть сорвавшихся с холма камней. Ничего особенного.
        А вот и последний, надо думать, правый поворот, и тропинка начала подниматься вверх. В темноте вырисовывалась гора. То есть, не совсем гора. Артефакт. Настолько древний, что покрылся камнем. А может, его исходно таким сделали. История его уходила в прошлое так глубоко, что поросла лесом, и времена года сменяли друг друга, как дни.
        Она выбралась на прогалину, где должен был приземлиться спасательный корабль. Широкая и ровная поляна с одной стороны переходила в склон, восходящий к горе вдалеке, с другой стороны с нее открывался вид на Государственное Здание. Отсюда оно казалось дальше, чем на самом деле. Под падающим снегом из окон корпусов лился мягкий свет - вид, как из сказки. Огни и рев сражения стихли, все выглядело таким мирным. Это не так, конечно, но выглядело мирным.
        Вслед за ней до поляны добрел Холден. В попытках согреться он засунул руки под рубашку, пустые рукава хлопали по бокам. Он присел на корточки прямо в снег.
        - Ты как?
        - Подрастерял форму, - сказал он. - В следующий раз буду больше тренироваться. Один угол камеры выделю под спортзал или типа того.
        Поскольку беседовать с ним ей доводилось уже не раз, она понимала, что он шутит, хотя по голосу и не скажешь. Никто другой в ее окружении так не делал, и эта манера казалась глупой, раздражала. Простой обмен репликами всякий раз превращался в загадку, которую приходилось разгадывать, чтобы понять, искренен он или нет. Она отогнала раздражение. Люди часто делали то, что ей не нравилось. Пришло время учиться терпению.
        - Здесь я повстречалась с ним, - поделилась она.
        - С кем?
        - С Тимоти. Амосом.
        - О, - произнес Холден и огляделся. Помолчал немного. - Здесь красиво. То есть, тут странно, но и красиво. Жаль, что я почти не видел Лаконии. Кроме садов.
        - Я тоже. - Она уставилась в низкое, серое небо. - Где же они?
        Теперь, когда деревья не укрывали их от ветра, и больше не надо было прилагать усилия, чтобы идти по глубокому снегу, снова стал донимать холод. Холден скрючился, обхватил себя руками, а голову уткнул в колени. Крыска подошла и села рядом, в карих собачьих глазах читалась тревога.
        Тереза знала, что такое переохлаждение. Себя она чувствовала вроде неплохо, но Холден старше, и долгое время провел в тюрьме. Заключение ослабило его. Наверно, стоит подойти и сесть рядом. Она помнила истории о том, как люди, застигнутые зимой в степи, делают из снега укрытия и греют друг друга телами, но она так не умела. Интересно, что сделают с ней, если Холден будет мертв, когда прилетит спасательный корабль?
        С горы налетел порыв холодного ветра, поднял выпавший снег, закрутил его короткими вихрями. Тереза шагнула к Холдену. Может, отвести его в пещеру Тимоти? Только до прибытия корабля. А самой вернуться, и после привести к нему спасателей. Если будут спасатели. Если все получится.
        Черной змейкой просочился внутрь страх. Все получится, обязательно.
        - Мне жаль, что тебе пришлось обо всем узнать, - сказал Холден.
        Тереза обернулась. Она не помнила, сопровождалось ли переохлаждение бредом, но похоже, что да.
        - Узнать о чем?
        - Про замыслы тебя убить. Про то, что я подталкивал к этому Кортазара. Тут не было ничего личного.
        Тереза глядела на него. Несчастный человек, скорчившийся в снегу. Наверно, стоило разозлиться. В последние дни она только и делала, что злилась, на всех. Но сейчас вызвать в себе ярость она не могла. Могла только жалеть его.
        Ее молчание Холден принял за что-то иное. Он продолжил:
        - Ты бы не пострадала. Я лишь планировал вбить клин между твоим отцом и Кортазаром. Вот и все. Ты единственная, кто мог их рассорить. Все знали, как сильно он любил тебя.
        - Неужели?
        Холден кивнул так медленно, словно уже превратился в лед.
        - Я знал одну женщину. Много лет. Она всегда говорила: не суди о людях по тому, что они говорят. Смотри, как они поступают.
        - Говорила, значит.
        - Узнаю иронию. Но я наблюдал за тем, как поступает она. Как заставляет людей любить себя. Бояться себя. Второе мне не очень удалось, а вот в первом я чертовски преуспел.
        - Из-за нее?
        - Отчасти. Я видел, как обращался с тобой отец. Как он баловал тебя. И использовал это. Прости.
        - Да ну?
        - Я не раскаиваюсь. Просто извиняюсь.
        - Извиняешься за то, что в следующий раз поступил бы так же?
        - Я бы действовал ловче, но да. Мне жаль, но это мой лучший ход.
        Тереза снова посмотрела в облака. Из них, кружась, сыпал снег. Пальцы рук и ног начали гореть. Корабля по-прежнему не было.
        - Все нормально, - сказала она. - Ты же враг. Поступаешь, как положено врагу. Хуже, когда так поступают друзья.
        - Точно, - согласился Холден. А затем добавил: - Карт приближается.
        Она прислушалась и тоже услышала. Электрическое повизгивание карта службы охраны. Поскольку снег глушил звук, карт наверно был уже совсем близко. Она оглянулась, ища, куда спрятаться, куда бежать, но снег выдаст, куда ни пойди, да и Холден бежать не в состоянии.
        - Спокойно, - сказала она. - Я разберусь.
        Миг спустя Холден поднялся на ноги, и Крыска обеспокоенно посмотрела на него. На собачьей морде читалось: «Может, сядешь? А то рухнешь еще». Холден почесал ей уши.
        Уже слышались голоса. Разговаривали вроде двое. Или трое. Внизу, на тропе, что вела к Государственному Зданию, заплясал свет. Сквозь валивший снег быстро приближались фары. Карт выкатился на поляну и остановился. В нем сидело трое мужчин. Двое в форме охранников, такой же, как на Холдене. Третьим был полковник Илич.
        Илич выпрыгнул, навел пистолет на Холдена.
        - Подними руки! - прокричал он. - Живо!
        - Хорошо. - Холден продел руки обратно в рукава и поднял ладони. - Я безоружен.
        - Тереза, садись в карт.
        - Сам садись в свой карт, - сказала Тереза. - Никуда я с тобой не поеду.
        Изумленный Илич обернулся. Потом до него дошло, изумление сменилось гневом.
        - А ну быстро полезай в карт, - прорычал он.
        - Или что? Пристрелишь меня?
        Двое охранников неуверенно переглянулись, а Илич шагнул к ней. Холдена он по-прежнему держал на мушке, но глаз не спускал с нее.
        - Нет, тебя я не пристрелю. Но посажу под замок до конца твоих дней.
        - Ты больше мной не командуешь, - выкрикнула ему Тереза, а Илич рассмеялся.
        - Еще как командую. Это мой первейший долг. Проследить, чтобы девочка покушала. Проследить, чтобы девочка поспала. Учить ее. Общаться с ней. Да я тебе, блядь, мамочка родная, и я говорю тебе, капризная, избалованная, эгоистичная дрянь - садись в чертов карт!
        - Не сяду, - она скрестила руки на груди.
        Илич слегка сдулся. На секунду ей даже подумалось, что она победила.
        - Сядешь, - сказал он. - Или я убью твоего пса.
        Он перевел дуло пистолета ниже. Миру как будто резко убавили звук. Тереза все слышала, но словно издалека. Она ждала выстрела, уверенная, что он вот-вот прозвучит. Она бессильна что-то сделать. «Не надо, я пойду с тобой» застряло где-то в горле, слова пытались выбраться наружу, но она вся как оледенела. Ни звука произнести, ни переступить ногами. Илич склонил голову набок, сперва в одну сторону, потом медленно, по сантиметру, в другую. Перевел взгляд на Крыску, прицелился, но… выстрел так и не грянул.
        Позади, у карта, что-то случилось. Тереза сперва даже не поняла, что. Охранники, что ли, сцепились друг с другом? Но один из них вдруг вывалился из карта и рухнул в снег, а драка в карте продолжалась. Краем глаза она видела, как Холден, все так же с поднятыми руками, вышел вперед и встал перед Крыской, закрывая ее собой, но Илич уже не обращал на них внимания.
        - Капитан Эрдер! В чем дело? - рявкнул Илич, но никто не ответил. Только вскрикнул оставшийся в карте охранник. Потом что-то влажно хрустнуло, и крики прекратились. Все стихло. Илич сделал шаг по направлению к карту. Потом еще.
        Из тени позади карта вылетел Тимоти и по снегу бросился вперед. Глаза его были черными, кожа серой. Илич выстрелил, на голых ребрах Тимоти расцвело черное пятно. Со всего маху Тимоти голым торсом врезался в Илича и повалил наземь, у того лишь ноги в воздухе мелькнули.
        Все произошло слишком быстро. Непонятно, кому принадлежал пистолет - одному из охранников или Иличу, но в руке Тимоти он выглядел как игрушечный. Крыска залилась радостным лаем, завиляла хвостом, разметая снег.
        Холден медленно опустил руки:
        - Амос?
        Тимоти - Амос - поднялся над Иличем, на какое-то мгновение замер абсолютно неподвижно, потом произнес:
        - Привет, кэп. Паршиво выглядишь. - Под ним хрипло хватал ртом воздух Ильич, от жесткого столкновения у него перехватило дыхание.
        - Да и ты был краше в былые времена.
        - Э, сам знаешь, как оно иногда бывает. - Амос перевел взгляд темных глаз на нее. - И тебе привет, Кроха. - Он мотнул головой на снег, где все еще хрипел Илич: - Этот парень тебе друг?
        Сначала Тереза хотела сказать да, потом нет, и только потом поняла, о чем он спрашивал.
        - Нет, - ответила она. - Он не друг.
        - Тогда лады. - И Амос дважды выстрелил. Вспышки ярче не было в целом мире.
        - Как ты нашел нас? - спросил Холден. Его пошатывало.
        - Следил за этим говнюком, - ответил Амос. - Всякий раз, когда он выходил за территорию. Решил, что рано или поздно, а подстрелить его надо. Вы неплохо отвлекли внимание.
        - Тебе надо было его убить?
        - Просто сравнял счет, вот и все. Уверен, что с тобой порядок, кэп? Видок у тебя - полный пиздец.
        Десятки вопросов роились в голове у Терезы: где ты жил, как ты выжил без своих вещей, как сильно ты пострадал, почему ты не умер… но изо рта вырвалось только:
        - Тебе не холодно?
        Амос посмотрел на нее, задумался. Снежинки падали ему на голую грудь и таяли. Дыра в ребрах, куда его подстрелили, не кровоточила. Секунду спустя он пожал плечами:
        - Жить буду.
        Прежде чем Тереза успела сказать что-то еще, откуда-то сверху обрушился мощный, оглушающий рев. Сперва она решила, что на них идет лавина. И даже представила, как всех их сметает тоннами сошедшего с горы снега. А потом увидела огни в небе.
        Амос взял ее за локоть, наклонился ближе и проорал в ухо:
        - Надо отойти в лес.
        Она дала увести себя, Холден с Крыской следовали сразу за ними, и тут из облаков вывалился огромный корабль. Выхлопы его маневровых в мгновение ока расплавили на поляне весь снег, сдули карт охраны прочь. Тереза спряталась за деревьями, прикрыла уши руками, но рев прекратился, и Амос тронул ее за плечо.
        Это был быстроходный фрегат. Старая марсианская модель. На боках многочисленные заплаты из разных материалов, как лоскутное одеяло. Вокруг корпуса клубился пар, потрескивал остывающий металл и углеродно-силикатный каркас. С чувством благоговения, радости и глубокого удовлетворения Тереза шагнула к кораблю. Она справилась.
        Раскрылся шлюз, выглянул человек в форме без опознавательных знаков, принялся всматриваться во мрак и клубящийся снежный туман.
        - Есть кто? - позвал он.
        - Алекс? - закричал Холден.
        В ответ почти буднично прозвучало:
        - Ох ты ж, блин.
        Из шлюза опустилась хлипкая металлическая лестница. Холден первым полез наверх, сперва пошатываясь, но чем выше он поднимался, тем тверже ступал. Крыска беспокойно заметалась у подножия лестницы.
        - А я про что, - сказала ей Тереза. - Вот потому-то я и говорила, оставайся дома.
        - Полезай, - сказал Амос. - Я возьму ее.
        Тереза взялась за блестящий металл и покарабкалась вверх, навстречу протягивающим руки чужакам, готовым подхватить ее и втянуть на борт. Амос поднимался следом, балансируя без рук, потому что нес собаку. Черная рана в боку, казалось, нисколько его не беспокоила. Поджидавший их человек засмеялся, увидев Крыску, и та робко вильнула хвостом.
        Помещение выглядело так, словно лежало на боку, Холден с лысым смуглым мужчиной обнимались и улыбались друг другу. Тимоти... нет, Амос втянул лестницу внутрь, и дверь шлюза закрылась.
        Она готовилась к этой минуте. «Я Тереза Дуарте, я возвращаю вам этого пленника в обмен на то, что вы вывезете меня из Лаконии». Но теперь, когда момент настал, никаких речей не понадобилось.
        - Поднимайтесь на летную палубу, - сказал смуглый. Холден назвал его Алексом. - Пора уносить ноги, но я с вас двоих, сукины вы дети, глаз теперь не спущу.
        Тереза последовала за ними, не зная, что еще делать. Амос вместе с ней прошел через боковую кабину лифта на летную палубу. Там ждала красивая немолодая женщина с вьющимися седыми волосами, почти занавесившими глаза. Увидев Холдена, она судорожно вздохнула. Пленник взял ее за руку.
        - Так, - скомандовал Алекс. - Всем пристегнуться. Валим с этого комка грязи.
        Вокруг зазвучали одобрительные возгласы, и Тереза к собственному удивлению, присоединилась к ним. Амос тронул ее за плечо и подвел к старому, сомнительно выглядящему амортизатору.
        - Пристегнись-ка, Кроха. У меня есть идейка, что делать с ней, - он ткнул большим пальцем на Крыску. - Так что оставайся здесь с Наоми и капитаном.
        - Наоми, - повторила Тереза. - Так это Наоми Нагата?
        - А это «Росинант», - подтвердил Амос. - И хоть остальная часть команды мне незнакома, но, так или иначе, а мы дома.
        И он ушел, уводя Крыску куда-то в брюхо корабля, а она осталась смотреть на монитор. Все странно, как во сне, но в то же время обыденно, будто заходишь в мало знакомую прихожую. Она здесь. Она улетает.
        Корабль вздрогнул, зашипел и начал подниматься.
        - Хочешь, запалю главный двигатель? - спросил Алекс, перекрикивая рев включенных маневровых. - Снесу к чертям весь дворец, если скажешь.
        - Нет, - ответил Холден, - оставь. Там у нас остались друзья. Элви, например.
        - О, - сказал Алекс. - Надо подобрать ее?
        - Нет. Она там, где должна быть.
        «Росинант» стартовал, вдавливая Терезу в прохладный голубой гель амортизатора. Корабль, поднимаясь, дрожал и гудел, а затем, когда они отошли от земли достаточно высоко, послышался новый, более глубокий гул, и они взмыли вверх. Во тьму космоса. Все осталось позади. Она закрыла глаза, пытаясь понять, что чувствует. Чувствует ли хоть что-нибудь, или, наоборот, все разом.
        Родной дом и все, кого она знала, остались позади, но она не захочет сюда вернуться, она это твердо знала. Принцесса вырвалась из Волшебной Страны.
        Резко зазвенел звонок тревоги и пилот, Алекс, тут же грязно выругался. Она оглянулась и увидела, что лицо его стало пепельно-серым.
        - Алекс? - спросила женщина.
        - Нас взяли на прицел, - ответил Алекс. - Мы слишком задержались. Это «Вихрь».

        Переведено: grassa_green

        Глава 49: Наоми

        Поскольку «Росинант» был сконструирован, чтобы садиться на брюхо, на мостик Холден вошел по стене. Он похудел. Не просто похудел, он выглядел так, словно проболел несколько месяцев. Морщины вокруг рта стали глубже, и улыбка светилась не привычной легкой радостью, а, скорее, удивлением, что что-то хорошее еще случается. Он казался глубоко уязвленным, но и только. Не сломленным. Нисколько не сломленным.
        Он встретился с ней взглядом, и в груди у нее что-то отпустило. Она судорожно вздохнула. Джим взял ее за руку. Она уже и не думала, что это когда-нибудь произойдет, и вот он снова прикасается к ней.
        - Привет, - произнес он очень тихо, только для нее.
        - Привет, - шепнула она.
        Амос, шедший следом, выглядел странно. У него была серая кожа и черные глаза. Ей доводилось видеть, как молодежь на «Палладе» так же красится и татуирует склеры, но Амос не производил впечатления ярого модника.
        А еще он тащил на руках большого черного пса с озадаченной седой мордой. Девочка рядом с ним показалась знакомой, но кто она, Наоми не могла вспомнить. Ладно, выслушивать рассказы будем позже.
        Алекс забрался в амортизатор, усмехнулся.
        - Так. Всем пристегнуться. Валим с этого комка грязи.
        Команда радостно загудела, не то чтобы опьянев от успеха, но, пожалуй, слегка навеселе. А может, опьянела только она. Холден скользнул в другой амортизатор, держась поближе к девочке. Как бы защищая ее.
        Корабль медленно выровнялся в нормальное, вертикальное положение.
        - Хочешь, запалю главный двигатель? - спросил Алекс. - Снесу к чертям весь дворец, если скажешь.
        Не успела Наоми ответить, как Холден уже распорядился:
        - Нет, оставь. Там у нас остались друзья. Элви, например.
        - О. Надо подобрать ее?
        Холден отрицательно помотал головой, хотя Алекс на него не смотрел.
        - Нет. Она там, где должна быть.
        Он не пробыл на корабле и пятнадцати минут, а уже командовал, как капитан. Укажи она на это, и он пришел бы в ужас. Стал бы извиняться, и в иной ситуации она, возможно, ждала бы извинений. В конце концов, она глава подполья, координатор этой кампании и сотен других операций. Но счастье от того, что он вернулся, что все - она, Алекс и корабль - совсем как прежде, казалось просто невыразимым. Все равно что проснуться после долгого ночного кошмара и обнаружить, что то был всего лишь сон.
        За всю ее долгую жизнь это, пожалуй, самый прекрасный момент.
        Но он не мог длиться вечно.
        Алекс вел корабль в атмосфере Лаконии, скользя над поверхностью, временами поднимаясь, чтобы не задеть выхлопом кого-нибудь внизу. Когда включился главный двигатель, они взмыли ввысь, промчались сквозь верхние слои атмосферы и выскочили под свет лаконианского солнца. Пока Алекс прокладывал курс к кольцевым вратам, Наоми проверила тактическую карту своего флота. Тяга, на которой все шли, была сущим наказанием. Буквально на пределе человеческих возможностей, но только так можно было снизить риск, что лаконианские корабли доберутся до них. А сами вражеские корабли...
        Она вывела на экран изображение эсминцев и линкора класса «магнетар». И словно увидела у себя на руке сороконожку. Сработавшая тревога скальпелем полоснула по радости и веселью.
        - Алекс?
        - Нас взяли на прицел. Мы слишком задержались. Это «Вихрь».
        Наоми наложила сенсорную ленту на тактический дисплей. Без увеличения «магнетар» пока был почти неразличим. Всего лишь мелкое темное пятнышко в центре неподвижной звезды, его шлейфа. При увеличении, однако, угадывалась та же жуткая, почти органическая форма, что и у «Бури». Бледный костяной позвонок невообразимо огромного животного. Такой корабль поставил на колени два флота. У одинокого фрегата с практически истраченным боезапасом не было ни единого шанса. Вся радость Наоми рассыпалась в прах. Как знать, позволит ли ей Дуарте видеться с Джимом, когда они окажутся в тюрьме? И будет ли у них возможность сдаться? Сражение с планетарной обороной измотало четыре корабля, а одному из них стоило жизни. Может и двум, как выяснится в ближайшие несколько минут.
        По крайней мере, «Вихрь» последний из «магнетаров», других построено не будет. Она уничтожила строительные платформы, так что все не зря. И если ей суждено погибнуть… если всем им суждено погибнуть, Бобби все равно одобрила бы. Жертвы того стоили.
        - От «Вихря» входящий луч с запросом на связь, - сообщил Ян. Голос его даже почти не дрожал.
        - Принимай, - распорядилась Наоми, и Ян оглянулся на нее. В глазах его явно читалась неуверенность. Он не понимал, что она собирается делать: сдавать их всех или вести на смерть. Она и сама пока не знала. - Живее, Кефилви. От промедления лучше не станет.
        Переговорщиком он оставил Наоми, но входящее сообщение вывел всем на личные дисплеи. То ли хотел надавить на нее, позволив команде следить за разговором, то ли просто напортачил от волнения, непонятно. Но это не имело значения.
        На экране появилась темнокожая молодая женщина с прямыми, коротко стрижеными волосами. На ней была синяя лаконианская военная форма с адмиральскими знаками отличия, по стилю похожая на марсианскую. Ярость в глазах женщины лишила Наоми последней надежды.
        - Я адмирал Сандрина Гуджарат, командир лаконианского линкора «Голос Вихря». У вас тридцать секунд на то, чтобы заглушить ядро, деактивировать системы вооружения и открыть нам входной шлюз. Откажетесь выполнить то, что вам говорят, и я уничтожу ваш корабль.
        Тридцать секунд. Наоми с вызовом вздернула подбородок. Если ее возьмут в плен, то, в конечном итоге, выпытают все, что она знает. Сети и связные контакты в десятках звездных систем. Долгосрочные планы, стратегии. Все, что было создано ею, когда она работала на Сабу, и все, что было создано потом, когда она заняла его место. Для врага она ценный ресурс. Корабль и ее люди, затаив дыхание, ждали, что она решит - сдаст их или отправит на смерть. На нее словно навалилась сотня g и пополам с невесомостью.
        Но ответивший голос принадлежал не ей. Он вообще был ей незнаком.
        - Нет, адмирал Гуджарат. Никто не будет уничтожен. Вы немедленно отступите.
        Глаза Гуджарат расширились от гнева, но все же в них мелькнуло замешательство. Наоми вытянула шею и посмотрела на заговорившую девочку. Та из своего амортизатора жестами просила переключить переговоры на нее. Поколебавшись секунду, Наоми согласилась. Когда «Роси» вывел изображение девочки на монитор, лицо лаконианской адмиральши побледнело.
        - Вы знаете, кто я, адмирал?
        - Я не… Дочь высокого…
        - Да, дочь высокого консула и наследница, - отчеканила девочка. - Теперь вы в курсе. Хорошо. На «Росинанте» я по требованию отца. Ваша угроза нелепа, приказываю немедленно вернуться к предписанной вам миссии по защите родного дома.
        Девочке нет и шестнадцати, а в голосе уже слышно высокомерие. Наоми обернулась к Джиму и спросила одними губами: «Правда, что ли?». В ответ он «пожал плечами» астерским жестом - руками.
        - Мисс, - забормотала адмирал, непроизвольно склоняя голову, - вы не… Я не знала... Все это очень необычно, мисс. Боюсь, я не могу позволить этому кораблю уйти.
        Девочка демонстративно закатила глаза:
        - А как же протокол? У вас есть протокол безопасности?
        - Простите?
        - Если я окажусь в беде, если меня будут удерживать против воли, угрожать... и все такое. Существует ли фраза, которую я должна произнести, чтобы намекнуть на это? Что-то безобидное, что можно вставить в любой разговор, не привлекая внимания похитителей?
        - Я… Ну…
        - Простой вопрос, адмирал. Да или нет? Ну, давайте же, это не трудно. - Если она продолжит в том же духе, «Вихрь» точно разнесет их на атомы, из одного лишь желания избавиться от нахалки.
        - Такая фраза существует, мисс, - ответила адмирал Гуджарат.
        - А я ее произнесла?
        - Нет.
        - Тогда остается признать, что я здесь не по принуждению. Кое-что происходит между высоким консулом и лидером подполья, и оно доверено мне, не вам. Доходит? Возвращайтесь на свой пост!
        Женщина на экране распрямила плечи:
        - У меня приказ адмирала Трехо, в котором…
        - Стоп, - оборвала девочка. - Как его зовут?
        - Кого?
        - Адмирала Антона Трехо. Как его фамилия?
        - Трехо?
        - Точно. - Девочка наклонилась ближе к камере, так что ее лицо заполнило весь экран, и произнесла с тихой, едва сдерживаемой яростью: - А моя - Дуарте!
        - Прошу прощения мисс, - настаивала адмирал. - Но я не могу отпустить этот корабль.
        - Нет? Тогда расстреляй меня нахер. - Она разорвала соединение и обернулась к Алексу, который таращился на нее, разинув рот. - Можем уходить. Сейчас она напугана до полусмерти.
        - Готовимся к высокой тяге, - объявил по общекорабельной связи Алекс, а девочка кивнула и откинулась на спинку амортизатора.
        - Джим? - спросила Наоми.
        - Угм, - отозвался он. - Вот уж действительно странный день.

        * * *

        - Мы думали, ты погиб, - зайдя в лифт, сказала Наоми.
        Амос моргнул жуткими черными глазами и пожал плечами.
        - Да я вижу, босс. Ну, что могу сказать? Извиняй.
        Восемь часов на полной тяге вывели их за пределы досягаемости «Вихря». Пятнадцать часов - и расстояние между ними и линкором увеличилось настолько, чтобы почувствовать себя в безопасности. Не в полной безопасности, конечно, но теперь она могла позволить себе оставить командный мостик, переосмыслить все, что произошло, выслушать истории про то, как вернулись Джим и Амос. И каким боком тут вписалась Тереза Дуарте.
        А им, в свою очередь, поведать о том, что случилось за время их долгих скитаний. Об утратах. Теперь, когда все четверо снова собрались вместе, Алекс вызвался провести церемонию. Вселенная как раз предоставляла шанс, и Алекс боялся, что если его не использовать прямо сейчас, шанс ускользнет навсегда. И вот Наоми с Амосом снова вместе направлялись к шлюзу, как будто прошлое вернулось. Но оно вернулось другим.
        Амос странно изменился. Кожа выглядела бледной и одновременно темной, как тонкий слой белой краски поверх черной. Глаза наполнены чернотой, и двигался он как-то непривычно. Но само то, что по прошествии стольких лет мысли о нем не несли тревоги и печали, превращало его перемены не более чем в занятный факт. Несравнимо с тем горем, которое терзало ее прежде. Когда она думала, что потеряла его.
        - Я бы раньше вызвал вас, но... Короче, не готов был уйти. Решил немного погодить.
        - Что случилось?
        Он пожал плечами:
        - То одно, то другое. Но вернуться здорово.
        Лифт остановился, и она вышла. Амос следовал на шаг позади.
        - Ты стал другим.
        - Точняк, - дружески улыбнулся он. Сказано было ну совсем по-амосовки. В старой, знакомой манере.
        - Бомба не сработала? - поинтересовалась она.
        - Не, с бомбой ништяк.
        - Так почему же ты не выполнил задание? Я не укоряю, просто… Что заставило тебя передумать?
        Амос замер на мгновение, будто прислушивался к чему-то неслышному ей.
        - Познакомился с малявкой, - сказал Амос. - Убивать ее показалось совсем поганым делом. Решил, что, пожалуй, неправильно это. - Он пожал плечами.
        Наоми порывисто шагнула к нему, обняла. Все равно что обнимать стальную балку.
        - Как хорошо, что ты вернулся.
        Алекс и Холден стояли у внутренней двери шлюза. Алекс переоделся в форму марсианского военного флота. Осколок другой эпохи. Джим был в белой форменной рубашке. Волосы он вымыл и зачесал назад. Он выглядел торжественно и печально.
        Гроб в шлюзе был всего лишь оболочкой, обычным мешком для трупов со слегка затвердевшими боками. И он был пуст.
        - Мы всегда так делали, - начал Алекс, когда все собрались. - Когда теряли кого-то, а тело не могли найти. Но у нас будет миг прощания.
        Он опустил глаза в палубу. Джим тоже. Лицо Амоса стало угрюмым, как всегда в подобные моменты. А ее захлестнула смесь разнообразных чувств. Радость вперемешку с печалью, и облегчение, и пустота утраты, которую уже ничем не заполнишь.
        Алекс откашлялся и вытер глаза тыльной стороной ладони.
        - Бобби Дрейпер была одним из лучших моих друзей. Настоящий морпех, до мозга костей. На том стояло все, что она делала. Она была отважной и благородной, она была сильной. Дьявол, а не капитан. Помню, как когда-то Фред Джонсон пытался сделать из нее посла, а она вместо того, чтобы играть в политика, называла вещи своими именами. Она всегда была такой. Бралась за невозможное и делала его возможным.
        Он глубоко вздохнул, приоткрыл рот, собираясь продолжать, потом закрыл и покачал головой. Теперь и Джим заплакал. И она тоже. Новые черные глаза Амоса задвигались, словно читали невидимые строчки в воздухе, и он вздернул подбородок.
        - Крутая была, - сказал он, потом помолчал немного и кивнул, удовлетворенный.
        - Нам будет ее не хватать, - сказала Наоми. - Отныне и навсегда.
        Они постояли минуту в тишине, потом Джим шагнул вперед и запустил открытие наружной двери. Когда та открылась, маленькие химические ускорители подкатили гроб к краю шлюза. А потом он исчез. Джим снова закрыл шлюз, развернулся, шагнул к ним и обхватил ее с Алексом руками. А миг спустя она почувствовала, как на плечи легла солидная тяжесть амосовской руки. Все четверо стояли, обнявшись, под гул и грохот «Росинанта». И стояли так еще очень долго.

        * * *

        Те из кораблей ее маленького разношерстного флота, которые были ближе к кольцевым вратам, прошли сквозь них задолго до того, как «Роси» одолел половину солнечной системы. Алекс вел корвет на изнурительной тяге, балансируя между оставшейся реактивной массой и расстоянием до системы Госснера, где находилась дружественная снабженческая база. А если они прерывали тягу чуть чаще и шли не так ходко, чем когда входили в систему, то лишь потому, что хотели поберечь топливо. А еще потому, что «Вихрь» с когортой эсминцев так и болтался возле Лаконии, сбивая торпеды и камни, которые люди Наоми направили к планете по длинной траектории. Только через три дня полного хода к вратам, кто-то где-то отрастил, наконец, яйца, чтобы отдать приказ, и «Вихрь» запустил полдесятка торпед вслед уходящему «Роси». ОТО легко с ними расправились, и больше «Роси» никто не преследовал.
        За время, которое они провели в тяге, Наоми рассчитала безопасный транзитный график и по лучу передала его другим кораблям. От начала и до конца кампании они потеряли тридцать два корабля и почти двести жизней. Вернули Джима и Амоса, приобрели Терезу Дуарте и уничтожили завод по производству высокомощного военного флота Лаконии. «Вихрь» по-прежнему оставался страшной машиной-убийцей, способной завоевать любую звездную систему. Но то был один-единственный корабль. Уйти воевать через кольцо и оставить Лаконию без защиты он не мог. Теперь он на привязи.
        «Шторм» добрался до кольца и, прежде чем пройти, передал Наоми официальное приветствие: Джиллиан Хьюстон возвращает корабль на станцию «Дрейпер» и ждет новых указаний. Это стало неожиданностью. Наоми так много умственной энергии потратила на завоевание победы, что совершенно не задумывалась о том, что будет делать после. Освобождение от Лаконии еще не означало… наверно не означало, что Транспортный Союз вернется к фактическому правлению. Во-первых, станции «Медина» больше нет, и создать постоянную базу в пространстве колец теперь невозможно. Во-вторых, все торговые и управляющие структуры Лакония давно заменила своими собственными.
        Но все же были варианты. Удушающей хватки, как раньше, в пространстве колец больше нет, и там можно поместить сеть дешевых, легко заменяемых реле, передающих сведения о входящем и исходящем трафике. Это даст возможность судам до перехода высчитывать шансы превратиться в летучих голландцев. Если люди будут знать, что могут не выйти с другой стороны, то ходить через кольцо рискнут не все. Надо предоставить им полную информацию, и пусть решают сами. Но это проблема на потом. А пока она лишь смотрела, как шлейфы кораблей, разбивших Лаконию, касаются врат и исчезают один за другим, и твердила про себя: «Только бы прошли. Только бы прошли».
        В перерывах между ускорениями экипаж праздновал и, к сожалению, переругивался. В период предбоевых волнений Ян Кефилви и еще один молодой человек, инженер по имени Сафван Корк, успели переспать, и теперь вступили на тернистый романтический путь выстраивания дальнейшего житья. Она старалась не вмешиваться, но однажды увидела, как Джим, сидя в опустевшем торпедном отсеке, выслушивает плачущего Яна. Это показалось очень правильным.
        Корабль был всего в трех тысячах километрах от кольца, они уже шли на торможении, чтобы после перехода располагать временем и пространством для маневра, а не просто шлепнуться о ту сторону сферы и исчезнуть. Силы Лаконии их не преследовали. Даже торпед дальнего диапазона не запускали.
        Тереза Дуарте оказалась потрясающим человеческим существом. Наоми попыталась наладить с ней контакт, но только однажды. Была передышка, Алекс вел их на мягкой четверти g, и Наоми собралась поужинать. Она все никак не могла привыкнуть к столпотворению на камбузе. По ее мнению «Роси» предназначался только для шестерых.
        Тереза одиноко стояла у стены, с миской лапши в одной руке и палочками для еды в другой. Волосы она стянула на затылке, отчего ее лицо казалось жестче, чем обычно. Рядом никого. Никто с ней не заговаривал. Наверно, люди просто не знали, что сказать.
        Наоми наложила себе в миску белых кибблов и уселась напротив девочки. Тереза подняла глаза, во взгляде мелькнуло раздражение, но она его быстро спрятала.
        - Не помешаю? - спросила Наоми.
        - Это твой корабль. Садись, где хочешь.
        - Немного непривычно в подобном месте, да?
        Тереза кивнула. Наоми откусила кусочек киббла, думая, что дальнейший ужин пройдет в молчании. Тереза покачала головой.
        - Повсюду люди. И некуда уйти. Дома я могла побыть одна. Здесь никто никогда не бывает один.
        - Ну, есть способы. - Наоми вспомнила про свой контейнер. - Но обычно тут меньше народу. Это сейчас слегка многолюдно.
        - Экипаж рассчитан на двадцать два человека.
        - Мы обычно обходились шестью. Иногда четырьмя.
        - Мне здесь не нравится, - заявила Тереза и собралась уходить. - Когда прибудем, поищу себе другое место.
        И ушла, не сказав больше ни слова. Миску с недоеденной пищей в утилизатор она не выбросила, поэтому Наоми, закончив ужин, прибрала за обеими и направилась по коридору к своей каюте.
        К их каюте.
        Джим лежал на койке-амортизаторе. Его комбинезон под мышками и на спине взмок от пота. Он посмотрел на нее и покачал головой.
        - Я никогда, никогда не приду в форму. Я просто жалок.
        - Ты поправишься, - пообещала она и прилегла рядом. Койка подстроилась под ее вес. Каждый раз, видя Джима, Наоми боялась поверить собственным глазам. Боялась поверить, что он действительно вернулся, что это не сон и не временная передышка. Ведь в любой момент вселенная могла отобрать его снова. Со временем становилось лучше, но полностью это вряд ли пройдет.
        - Видела на камбузе твою подругу, - рассказала она. - По-моему, привыкать ей тяжело.
        - Ну, только что она была единственным ребенком божественного императора всея галактики, а теперь жует овсянку на антикварном корвете. Перемены не из легких.
        - Что будем делать, когда доберемся до базы? Ты же понимаешь, она слишком важна, чтобы просто отпустить ее, верно?
        - Не знаю, как заставить ее остаться. Не можем же мы бросить ее в тюрьму. Но есть другие варианты.
        - Какие?
        - Не все марсиане ушли тогда с Дуарте. Наверняка отыщутся ее родственники. Если повезет, кто-то из них окажется психологом или консультантом. Или… Не знаю… Управляющим реабилитационного центра.
        - А если нет?
        - Если нет, тогда мы это организуем. В конце концов, копни поглубже, и выяснится, что все мы друг другу родня. Так что притормозим, пока к ней не подключатся нужные люди.
        - Рассуждаешь, как Авасарала, - сказала Наоми.
        - Я часто думаю о ней. Как будто маленькая версия Авасаралы живет у меня в голове. У тебя такое бывает?
        - Знакомое чувство, - сказала Наоми. И немного спустя: - Терезе нужно не место, где жить, и не какие-то мутные родственники. Ей нужна любовь.
        - У нее была любовь. Отец любил ее. По-настоящему любил. Чего у нее не было - так это чувства меры.
        - А теперь ты притащил ее сюда.
        - Она сама сюда притащилась, - поправил он. - Как и все мы. И для каждого из нас это был тот еще геморрой. Перерастать семью непросто и в гораздо лучших обстоятельствах. А сейчас обстоятельства далеко не лучшие.
        Она лежала, удобно устроившись в его объятьях. Он весь пропотел, но ей было плевать. Кончиками пальцев она провела по его лбу, потом вниз по щеке. Он повернул голову, подставляясь под ласку, как кошка, которая хочет, чтобы ее погладили.
        - Думаешь, с ней все будет хорошо? - спросила Наоми.
        - Без понятия. Может, да, может, нет. В любом случае, теперь это зависит от нее. Хотя я уверен, она со всем разберется. Для нее это победа. А мы поможем, если получится. Если она позволит.
        Прозвенело предупреждение. Через пять минут они войдут во врата. Джим вздохнул, встал и принялся переодеваться в свежую одежду.
        - Как насчет тебя? - спросила Наоми.
        - А что насчет меня?
        - С тобой все будет хорошо?
        Джим улыбнулся, и лишь легкий оттенок усталости виднелся в его глазах. Легкая грусть.
        - Я разыгрывал долгую, трудную, проигрышную партию, и я победил. После того, как я победил, я вернулся домой. А завтра утром я проснусь подле тебя. У меня все просто идеально.

        Переведено: grassa_green

        Глава 50: Элви

        Спустя день после побега Терезы, Элви коротала предрассветные часы, просматривая трансляции. Как только стихли бои, даже до того, как раненых отделили от мёртвых, история начала обретать форму. Государственные новости и данные отчетов, увиденных Элви позднее, повествовали о каких-то совершенно разных битвах. Сепаратистские группировки террористов, каждую из которых отследили на пути побега к вратам, отброшены непреодолимой силой лаконианского флота. Или - враг достиг всех очевидных целей, и убрался восвояси. Сеть платформ с орбитальными пушками и наземные рельсовые орудия успешно защитили Лаконию от отчаянной и самоубийственной атаки. Или - исходное предположение, что платформы и наземные орудия поддержат флот в бою, в пылу момента было проигнорировано, и потери противника оказались хоть и реальными, но совсем не катастрофическими. Враг бежит, и для окончательного устранения угрозы требуется чуть больше, чем лёгкая зачистка. Или - в обозримом будущем «Вихрю» придётся торчать у планеты, пока горстка эсминцев будет охотится за заблудившимися торпедами и летящими в планету скалами, ведь и то, и
другое, может нанести непоправимый ущерб.
        И самая вопиющая ложь - способная посрамить все остальные - что строительные платформы удалось спрятать до того, как до них добрались террористы, и благополучно развернуть в секретном месте, защищённом от дальнейших атак. Другие боевые истории ещё хоть как-то могли сойти за экстремальные трактовки реальных фактов, но строительных платформ больше не было. Как не было никакой версии реальности, подкреплявшей государственные заявления о том, что они уцелели. Бывшие верфи Лаконии стали грудой мусора, рассеянной по орбите над планетой, и никакая королевская конница или рать не сумела бы собрать их обратно.
        Добавьте сюда всё, о чём новостные ленты просто не упоминали: что скоростной фрегат приземлился почти рядом с Государственным Зданием. Что дочь высокого консула сбежала с врагом - поистине новейшее слово в истории подростковых бунтов. Что заключённый, содержавшийся в Государственном Здании, также сбежал.
        Или сбежал по крайней мере один...
        - Майор? - позвал её молодой человек. - Адмирал Трехо готов с вами встретиться.
        На диванах и стульях в широком пространстве вестибюля, украшенном колоннами цвета песчаника, легко разместилось бы человек сто. Элви была здесь одна.
        - Доктор, - поправила она.
        Молодой человек смутился.
        - Прошу прощения?
        - Я предпочитаю, чтобы меня называли доктор. Майор - всего-лишь почётное звание. А моя докторская степень заслужена.
        - Да, доктор Окойе. Разумеется. Адмирал...
        - ...готов со мной встретиться, - закончила она, поднимаясь, и одёргивая тунику. - Ведите.
        Встретились они не в привычной переговорной. Ни тебе формальных столов, ни объемных экранов, ни маленькой толпы придворных, пресмыкающихся перед государственной властью, и интригующих ради своего места в ней. Только она и Трехо в закрытой столовой. Перед ним стоял простой завтрак - кофе, фрукты, сладкая выпечка, и такой же набор ожидал её. Окно, шириной почти со всю стену, выходило на заснеженные холмы и равнины до самого горизонта. Мысль о том, что ещё недавно всему этому грозило разрушение, казалась почти непристойной. И то, что встреча проходила не в подземном бункере повышенной защиты, напоминало ещё одну ложь.
        - Адмирал, - поприветствовала она, усаживаясь. Молодой человек тут же исчез, и Трехо сам налил ей кофе.
        - Мы нашли Илича, - сказал он вместо приветствия. - Ну, в любом случае, его тело. Сепаратисты убили его, и ещё двух охранников.
        Элви прислушалась к своим чувствам. Умер знакомый - вдумчивый мужчина, профессионал, её сослуживец. И больше она его не увидит. Она теряла коллег и раньше. В университетские времена, задолго до получения майорского звания, трое преподавателей с её факультета умерли за один семестр. Она потеряла большую часть научного персонала «Сокола», и та потеря была по-настоящему опустошающей. А эта - нет. Вместо шока и грусти она чувствовала только океаническую глубину негодования. Элви не понимала даже, в чей адрес. Дуарте. Трехо. Холдена. Всех вместе.
        - Печально, - сказала она только потому, что требовалось что-то сказать.
        - Он был верен империи, - сказал Трехо. - Несмотря на все недостатки, он был верен.
        Элви не знала, что ответить, и просто промолчала.
        - Наша ситуация в очередной раз изменилась, - сказал Трехо, и подул на свой кофе. Он не просто выглядел обессиленным. Он выглядел на десяток лет старше себя самого в день прибытия, когда всё только начало безвозвратно ломаться. Ещё пара таких лет, и Трехо будет смотреться старейшим из живущих, независимо от возраста. Элви вспомнилась легенда о тех, кто желая вечной жизни, забывал попросить в придачу и молодость. В той истории они постепенно сморщивались и усыхали до размеров цикады. Интересно, понял бы Фаиз, о ком та легенда.
        Трехо всё ещё ждал комментария, а Элви не понимала, что он хочет услышать, и ей было всё равно.
        - С вами всё в порядке, майор?
        - Доктор, - сказала она. - Думаю, будет лучше называть меня доктор. И я в порядке. Просто навалилось всего в последнее время. Уверена, вы понимаете.
        - Разумеется. Кому ещё понять, как не мне. Строительные платформы. Каркасные луны, так их назвали. Они-то и привлекли внимание высокого консула к Лаконии. Вы знали? Он нашёл их в отчетах первой волны зондов, сразу после открытия врат. На одной верфи даже осталось что-то похожее на недостроенное судно.
        - Я слышала истории, - ответила Элви. Кофе был хорош. А пирожное слишком приторное на её вкус.
        - Платформы - фундамент лаконианской мощи.
        Да боже ж мой, подумала Элви. Неужто он всегда был таким ханжой, а она не замечала? Или сейчас она просто слишком раздражена?
        - Они украли у нас цель, - сказал он. - Отдаю им должное. Исполнили грязный трюк, а мы купились. Всего раз, и это больше не повторится. Мне нужно, чтобы вы отложили все свои исследования. До поры до времени. Знаю - вы собираетесь сказать: «ещё один приоритет».
        - Да, пожалуй, с этого я бы и начала.
        - Потеря платформ - это потеря самых мощных кораблей в истории человечества. Потеря производства антивещества. Регенеративных резервуаров. Без них мы теряем способность распространять свою власть за пределы системы. Неважно, воюем мы с террористами или с тем, кто стоит за вратами - эта способность нам необходима.
        - Так что? То, чем стал высокий консул, откладывается? Выяснение природы врага и странных атак на все системы, откладывается. Секрет бессмертия тоже откладывается?
        - Я слышу ваше разочарование, и разделяю его, - сказал Трехо, - но факт остаётся фактом…
        - Да нет, я переживу. Но изготовление груды оружия не первоочередная задача, - Элви вынула комп, открыла заметки, и передала Трехо. - Видите? Вот мой главный приоритет.
        Трехо нахмурился, словно она подсунула ему какое-то особо неприятное насекомое.
        - Система Адро?
        - Большой зелёный алмаз, который, похоже, хранит данные обо всей цивилизации протомолекулы. От взлёта до падения. И наилучших результатов в исследовании я бы добилась на отремонтированном «Соколе», укомплектованным специально отобранной командой. У меня есть несколько кандидатур. Я перешлю вам список.
        - Доктор Окойе...
        - Я понимаю, что не в состоянии принудить вас. Но я предпочитаю думать, что все проблемы, которые мы пытаемся решить, связаны, и это, - она указала на схему огромного алмаза - больше похоже на Розеттский камень, чем что-либо другое. Им-то я и займусь. По моему профессиональному мнению, в этом гораздо больше смысла, чем в попытках устроить взрыв помощнее, или в погоне за источником вечной молодости.
        Трехо отбросил терминал. Его кофе выплеснулся за край чашки, запятнав белую манжету.
        - Идёт война...
        - Да, это вы тоже должны исправить.
        - Простите?
        - Война должна перестать идти. Отправьте подполью корзину с фруктами, или ещё что. Начните мирные переговоры. Я не знаю. Всё, что сработает. Я уже говорила раньше, и повторю снова: хотите мира, проиграйте с достоинством. У нас есть проблемы и посерьёзнее.
        Она доела пирожное, запила остатками кофе. Вкус стал лучше, когда к приторной сладости добавилась горечь. Трехо застыл с каменным лицом. Она встала.
        - Делайте, что должны. Я собираюсь подготовиться к работе, и отправится в университетскую лабораторию. Если хотите бросить меня в тюрьму за неподчинение, или что вы там ещё делаете на своей войне, ищите меня там. А если хотите всё исправить, дайте мне знать, когда «Сокол» будет готов, и я проинформирую вас обо всём, что выясню.
        Трехо не ответил. Элви коротко кивнула и ушла. Она надеялась, что станет лучше. И правда стало. Немного.
        Небесный простор Лаконии очистился. Снежные тучи развеялись, ясный и свежий воздух едва уловимо пах мятным ароматом свежеразрытой лаконианской земли. Стая - или рой - каких-то созданий парил в вышине, исчезая на фоне солнца, и вновь объявляясь на пути своей коллективной миграции на юг. Организмы, ведомые температурным градиентом, концентрацией питательных веществ, или другими, более экзотическими инстинктами, не известными ни Элви, ни кому-то ещё. Пока не известными.
        Однажды очередь дойдёт и до них. Если Элви сможет всё исправить.
        Когда она вернулась в их комнаты, Фаиз бодрствовал. Сидя на краю кровати в мягкой хлопковой пижаме, бесплатно выданной им империей, он массировал новую ступню, как показал ему врач. На Элви он взглянул с беспокойством. Он тоже не сомкнул глаз с прошлой ночи, когда они вернулись домой замёрзшими, усталыми, и шокированными тем, что Элви оказалась пешкой в шахматной игре Холдена, в которой тот довёл её до последней клетки, и превратил в королеву.
        - Ну и? Как там Трехо? - слегка саркастически, но с надеждой спросил Фаиз. - Мы изгнанники?
        - Держи карман шире, - ответила Элви. - Может позже.
        - Мы всё ещё можем сбежать и самостоятельно.
        Он шутил только наполовину. Элви представила, как это будет. Они заберут «Сокол». Да любой корабль, на самом-то деле. И если вырвутся из Лаконии, откроются все пути. Сейчас у Трехо не хватит ресурсов для преследования. Они смогут отправиться в Солнечную систему, или в Бара Гаон, или в одну из развивающихся колоний. Оставят позади всю эту херню.
        Только вот нечто прямо сейчас ищет способ уничтожить их разум. И нет лучшего места для борьбы с ним, чем здесь. Её тюрьма не Лакония, а тюремщик - не Трехо. Выбора её лишила тайна, которую обязательно надо было разгадать, и для этой работы она годилась лучше всего.
        Она поцеловала своего мужа, нежно и в губы, а когда отстранилась, юмор исчез из его глаз. Они пробыли вместе так долго, успели побыть такими разными людьми. Элви знала, что изменения снова наступят. Открывалась новая глава её жизни. Все истории о страхе перед властями уходили в прошлое. Власти были сломлены. Она оставалась здесь, потому что сделала собственный выбор, и это меняло всё.
        - Прости, - сказала она. - Я знаю, ты надеялся на джентльменское отступление в какое-то место, принадлежащее только нам двоим.
        - Или одному из нас. Я не жадный.
        - У нас этого не будет. Мне правда жаль.
        Фаиз вздохнул, скрестил ноги.
        - Нет так нет. Но у меня же по-прежнему есть ты?
        - Всегда.
        - Этого хватит, - сказал он, и похлопал по матрацу рядом с собой.
        - Мне надо идти.
        - Какие противоречивые сигналы.
        - Я вернусь после работы.
        - Сейчас ты веришь в то, что говоришь, но я тебя знаю. Обнаружится что-то интересное, ты задержишься до полуночи, а когда придёшь домой, окажется, что опять пора уходить.
        - Возможно, так и будет.
        - Вот почему ты всем нужна, - сказал Фаиз. - Вот почему ты нужна и мне. Когда вернёшься, найдёшь меня здесь.
        - Спасибо, - поблагодарила она.
        - Прости, что не смогли сбежать вместе.
        - Может в следующей жизни.

        * * *

        Вселенная куда страннее, чем думаешь.
        И не важно, насколько широко её воображение, насколько цинично, радостно и открыто, насколько предсказуемо или сумасбродно. Вселенная всегда страннее. Каждая мечта, каждая игра ума, какими бы богатыми и невероятными они ни были, неизбежно уступает истине.
        Элви родилась в системе с единственной звездой и несколькими планетами. Начала изучать экзобиологию, когда та ещё была теоретической. Самой большой мечтой новоиспеченного доктора наук было получить научную стажировку на Марсе и, может быть, - вершина самых смелых надежд - найти там веские доказательства независимого развития жизни. Она не представляла задачи важнее и поразительней. В научную историю она вошла бы женщиной, обнаружившей живые структуры, пришедшие откуда-то, кроме Земли.
        Теперь та мечта казалась исчезающе незначительной.
        В лабораториях она завела долгую беседу с Очидой. Ей хотелось получить краткое изложение всех исследований: где проводятся, кто возглавляет проекты, что они думают по поводу экспериментальных схем. Даже после смерти Котразара она не вела себя, как глава собственных лабораторий. Теперь же это смотрелось естественно, и Очида не возражал, что, вероятно, было лучшим подтверждением.
        Во всяком случае, он рассказал ей всё, что она хотела знать, а Трехо не послал своих охранников, чтобы утащить её в тюрьму. Так что она эффективно контролировала самый передовой исследовательский центр в истории человечества. Если десятилетия академической науки и научили её чему-то, так это тому, что власть означает политику.
        - Мы кое-что поменяем, - сказала она. - Мы закрываем Загон.
        Очида даже остановился. Указание Элви, что отныне всем научным командам предписывается ходить на руках, и то не изумило бы его больше.
        - Но протомолекула... Поставки...
        - Нам хватит, - сказала она. - Будет лишний повод собрать то, что осталось от строительных платформ.
        - Но... заключенные. Что нам делать с ними?
        - Мы не палачи. И не должны ими быть, никогда. Когда придут охранники, скажите им, что мы больше не принимаем переводы в Загон. Если Трехо хочет ставить людей к стенке, и расстреливать, я не могу его остановить. Но могу сказать совершенно точно - мы это не поддержим. И не будем строить на этом исследования. С данного момента все должны выразить осознанное согласие, или будут работать только с дрожжами.
        - Это же... это будет...
        - Скорость - не единственная мера прогресса, доктор, - По глазам Очиды было видно, что он не понял. - Просто сделайте как я говорю. Хорошо?
        - Да, доктор Окойе. Если считаете, что так нужно.
        Он отступил почти с поклоном.
        Вселенная всегда страннее, чем думаешь. Элви прошла в свою закрытую лабораторию. Впереди так много дел, так много возможных путей исследования. Она могла сохранить состояние Дуарте в секрете, или создать собственную исследовательскую группу, опираясь на лучшие умы Лаконии. Трехо, она, да Келли - вот все, к кому свёлся теперь заговор. И термин «государственная тайна» в применении к нему выглядел всё более нелепо, учитывая, что Тереза сбежала с Джеймсом мать-его Холденом.
        Стул стал удобнее, когда стал её стулом. Конечно, изменилась не мебель, а она сама. Элви открыла входящие, пробежалась по ним. Последнее сообщение - внеплановый отчет верфи о состоянии ремонта «Сокола». Оливковая ветвь от Трехо.
        Просматривая список, она чувствовала, что успокаивается. Сосредотачивается. Сложный, неясный мир политики и интриг исчез, уступая место сложному, неясному миру исследовательских протоколов и биологии пришельцев - прямо как возвращение домой. Фаиз прав. Если Элви не будет осторожна, то задержится здесь до утра. Но что бы она ни задумала, какой бы ни избрала путь, первый шаг очевиден. Даже если идея плоха, сделать его необходимо.
        Дети с чёрными глазами наблюдали за её приближением. Как обычно, Кара поднялась и подошла к стеклу. И недоверчиво уставилась на дверь, когда Элви щёлкнула замком, отпирая клетку. К Каре подошёл младший брат, сунул маленькую ладошку в её руку. Элви отступила, кивая им. В первый раз за последние десятилетия двое детей вышли из клетки по собственной воле. Щуплая грудь Зана вздымалась от переполнявших его эмоций. А по сероватой щеке Кары скатилась слеза.
        - Правда? - прошептала Кара. Она имела в виду, «мы правда свободны?».
        - Есть вещи, которые мне придётся выяснить, - ответила Элви, и её голос тоже дрожал. - И я надеялась, что может быть ты захочешь помочь мне разобраться.

        Переведено: Kee

        Эпилог: Холден

        Холден лежал с закрытыми глазами, пристёгнутый к автодоку. Корабль шел в дрейфе, экономя остатки реактивной массы. Холден не возражал. Невесомость ощутимо напоминала, что он больше не на Лаконии. И этим ему очень нравилась.
        Агрегат щёлкал и гудел со смутно различимым неодобрением, словно пытался донести до Холдена, что тот должен больше заниматься и не перебарщивать с солью. Фоном слышались голоса. Последнее время чьи-то голоса слышались фоном всегда. После стольких лет полетов с костяком команды корабль с полным составом воспринимался как вечеринка, где слишком много народу, который не собирается расходиться.
        В его левую руку воткнулась игла, и автодок запыхтел, накачивая Холдена своим причудливым коктейлем из онкоцидов, антивозрастных препаратов и стабилизаторов кровяного давления. И, может, чего-нибудь противострессового. Господь свидетель, немного противострессового Холден заслужил. От проникшей в него прохлады губы начало покалывать, а во рту появился вкус, который мозг попытался интерпретировать как вкус арахиса. Сделав дело, игла ушла на место, и из автодока выдвинулся тонкий сканирующий щуп на длинной штанге и поводил кончиком вокруг лица Холдена. На экране появилось изображение черепа с челюстями. Зелёного на картинке прибавилось.
        - Ну что, все на своих местах? - спросила Наоми, стоя в дверях.
        - В основном, - ответил Холден, и сканер пискнул с упрёком.
        Холден лежал неподвижно, пока сканирование не закончилось. Как только штанга уехала, он сказал:
        - В моем возрасте охренеть унизительно, когда режутся зубы.
        - Ну, зуб-то тебе выбили, - сказала Наоми.
        Она говорила мягко, но по тону Холден слышал, что она готова убивать. Он явно пытался свести все к шутке, но она понимала. Все время, пока его держали на Лаконии, он старался не дать ситуации победить его. Он установил для себя правила, чтобы его бессилие не переросло в отчаяние. Он строил козни и планы, он выискивал возможности. А теперь все кончилось, и его поджидало все то, чего он так долго старался не чувствовать.
        - Отец говаривал кое-что, когда приходилось путешествовать, - сказал Холден после того, как автодок закончил проверку.
        - Какой из них?
        - Папа Цезарь. Он говорил, что когда едешь очень быстро и очень далеко, душе нужно какое-то время, чтобы тебя догнать.
        Наоми нахмурилась.
        - Я думала, религиозные фанатики именно на этом основании и утверждали, что у астеров нет души.
        - Может, и такое бывало, - сказал Холден. - Папа Цезарь говорил о джетлаге. В общем, я думал об этом просто как о… перемене. Понимаешь?
        Он не много рассказывал о дне ареста. Никому, кроме Наоми. Его взяли под стражу на станции Медина, допрашивали. Держали в неуверенности, проживет он всю оставшуюся жизнь в ящике или его расстреляют в назидание остальным. Губернатор Сингх отправил его в Лаконию для допроса о тех пришельцах, что построили кольца, и о тех, что убили строителей. С самого начала, и после, снова и снова, все то время, пока Холдена не было, он жил с ощущением, что все это происходит не на самом деле. Или на самом деле, но не с ним. А он стал кем-то другим. Плен немного свел его с ума, и он до сих пор не пришел в себя. Не совсем. Но с каждым днём, когда он просыпался рядом с Наоми на «Роси», в пилотском кресле которого сидел Алекс, он чувствовал себя чуть ближе к здравому рассудку. В широком метафорическом смысле, его душа становилась все ближе.
        Наоми оттолкнулась, подплыла к нему и остановилась с бессознательной прирожденной грацией человека невесомости. Взяла его руку, как часто делала последние дни. И это Холдену тоже нравилось. Особенно когда он просыпался среди ночи и, ещё не опомнившись от сна и не понимая, где находится, начинал паниковать, что вот сейчас войдут охранники и его снова будут бить. Голос Наоми успокаивал, но ее рука помогала быстрее.
        - Мы включаем тягу где-то через сорок минут, - сказала она.
        - Жёсткую?
        - Алекс говорит, около трёх четвертей g. Ничего страшного. Но я подумала, надо тебе сообщить.
        - И нам не придется часами сидеть привязанными к одному амортизатору.
        - Ну, по крайней мере, не из-за тяги, - сказала она.
        Он не понял, искренен этот лукавый сексуальный стёб, или это очередной способ напомнить, что он дома. Его успокаивали оба варианта.
        - Между нами, - сказал он, - я буду рад, когда корабль снова станет только нашим. Они отличные ребята, но они не семья, ты ж понимаешь.
        - Понимаю, - ответила она. - Хотя… хотя может, стоит подумать о том, чтобы кого-нибудь нанять? Раз Клариссы и Бобби с нами больше нет.
        - Ага, там поглядим.
        Он имел в виду: «Но не сейчас. Позже. Когда я смогу справиться». Она все услышала.
        - Я хочу проверить линию подачи хладагента, - сказала она. - Все эти ребятки выросли на новых кораблях. И не привыкли к нашим допускам по перегреву.
        - Хорошо, - ответил Холден. - А я хочу закончить вот с этим и пойти на летную палубу.
        - Звучит неплохо, - сказала Наоми, оттолкнулась и не отрывая от него взгляда, полетела вперед спиной, вылетела в дверь и не глядя за что-то ухватилась.
        Она ушла, а автодок звякнул, разрешая отстегнуться. Холден двигался медленно, не из-за боли, просто ему нравилось ощущение свободы. Отчёт уже ждал его на экране. В общем Холден был практически цел. Он вызвал записи, сделанные сразу после возвращения на «Роси», и увидел, что линии тенденций идут в правильном направлении. Значит вот она, ясная, сияющая линия. Его душа на пути домой.
        И хорошо бы снова почувствовать себя собой. Наоми увязла в разработке плана для перехода подполья к его следующей стадии. Но она ясно дала понять, что один полет в качестве капитана боевого корабля стоил ей больше целой жизни. Капитанское кресло «Роси» принадлежало Холдену. Правда, пока Наоми остаётся адмиралом флота сопротивления, его капитанство больше напоминает почетный титул. И все же вместе с ним приходит ответственность. Если не прямо сейчас, то скоро.
        Он помедлил, затем вызвал запись по Амосу. Данные отсутствовали. Холден на миг задумался. Он не хотел говорить об этом, но придется. Если он собирается снова стать капитаном, ему придется снова стать капитаном.
        Для начала он зашёл на камбуз, взять грушу кофе и длинный кусок чего-то с названием «грибной бекон», напечатанного системой. Трое из новой команды парили у стола, и Холден прямо чувствовал, как его разглядывают, как это всегда делали люди в любом баре и коридорах любой станции. «Это Джеймс Холден?» Раньше он умел не придавать этому значения. Теперь он ощущал их внимание, как направленный на него тепловой пистолет. Он притворился, что не заметил их интереса и отправился в машинное отделение.
        Крыска плавала посреди помещения, одетая в сложный подгузник с дырой для хвоста, которым она завиляла, как только вошел Холден. Что заставило ее вращаться вокруг центра массы, состоящей из большого и в основном неподвижного тела и лёгкого, быстрого хвоста. Холден оторвал кусок бекона с палец, кинул Крыске, и та поймала его на лету.
        - Вот, уже лучше, - сказал Холден шумно чавкающей собаке.
        Все в машинном было чудесно знакомым. Запах высокосортной смазки, остаточное тепло машинных принтеров и старые таблички на своих местах. ОН ЗАБОТИТСЯ О ТЕБЕ, ТЫ ЗАБОТИШЬСЯ О НЕМ.
        Из-под палубы донёсся лязг, два резких удара и ворчание. Звук от пролезающего в узкий проход тела.
        - Здоров, кэп.
        Амос выбрался из-под палубы с ключом в одной руке и воздушным фильтром в другой. Его кожа была все такой же болезненно серой, отчего он выглядел холодным. Как свежий утопленник.
        - Все идёт по плану? - спросил Холден, с деланым весельем указывая на собаку.
        - Вроде того. Оказалось, немало народу размышляло насчёт того, как держать на корабле собаку. Я просто посмотрел, как они решали проблемы.
        Он отпустил инструмент и почесал собаку за ухом, придерживая ее за морду, чтобы не улетала.
        - Выглядит непросто, - сказал Холден.
        - Это не самое крутое. Я собираю Крохе дорожный набор. Думаю, ей пригодится, куда бы там она ни собралась. Самое сложное - фильтры. Оказывается, с собак сыпется уйма шерсти. Стандартные рециркуляторы забивает в момент, если сначала ее не выловить.
        Холден ухватился за поручень. Крыска попыталась к нему повернуться, но не нашла опоры.
        - Слышал что-нибудь о планах Терезы? - спросил Холден, отодвигая разговор, ради которого пришел.
        Механик взял фильтр и начал вести пальцем по его краю, проверяя наощупь. Из-за черноты в глазах Амоса было трудно понять, куда именно он смотрит.
        - Неа. Последний раз видел ее с Алексом, они обсуждали марсианские развлекательные каналы. Похоже, Кит в юности смотрел один из тех, которые нравятся ей. Думаю, Крохе нравится, что у нее находится с людьми что-то общее, даже если это просто одни и те же фильмы.
        - Слушай, я только что из медотсека, - сказал Холден, - и заметил, что ты туда не заходил.
        - Ну да. Автодок теперь не совсем понимает, что со мной делать.
        - Ага, - сказал Холден, - я как раз об этом, - он замялся в сомнении, как спросить того, кто стоял перед ним, на самом ли деле он настоящий Амос.
        - Ну, что там у тебя?
        - Ты на самом деле настоящий Амос?
        - А то.
        - Не, я вот о чем. Амос… он мертв. Убили его. А потом ремонтные дроны взяли тело и… Мне надо знать, ты реально Амос Бертон? Тот Амос, которого я знал.
        - Да по любому. Что-то ещё?
        Холден кивнул, больше себе, чем ещё кому-то. Крыска заскулила и попыталась подплыть к нему, болтая в воздухе лапами. Он протянул руку, подтянул собаку к себе, прижал к колену и похлопал по спине.
        - Просто подумал, это важно.
        - Сдается мне, кэп, что тебе трудно принять за ответ простое «да». А я так смотрю. Да, я прошел через очень странное дерьмо. Знаю теперь кое-что, чего раньше не знал.
        - Вроде чего? - спросил Холден, но Амос только отмахнулся.
        - Слушай, но ведь и ты прошел через очень странное дерьмо. Тоже изменился. Узнал что-то, чего и сам не понимаешь. Наоми, Алекс - та же хрень. Черт, да Кроха, и та едва ли имеет хоть какое-то отношение к той, которую я первый раз встретил. Жизнь такая. - Амос пожал плечами. - Я вот думаю, собака не сильно изменилась, разве что морда поседела.
        Крыска завиляла хвостом.
        - Ты хочешь, чтобы это был философский вопрос, ну и прекрасно, - сказал Амос. - Но вот если ты спросишь меня, остался ли я собой, то да, остался.
        Холден кивнул.
        - Ладно. Я должен был спросить.
        - Не вопрос, - ответил Амос.
        Холден ещё раз почесал Крыску за ухом. Взлетело маленькое облако шерсти, ворсинки, цепляясь друг за друга, сплелись в сложную паутину, которая поплыла в сторону воздушного рециркулятора.
        - Теперь понял, о чем ты. Алекс начнет торможение через двадцать пять-тридцать минут.
        - К тому времени приму все меры безопасности, - ответил Амос.
        Холден оттолкнулся, поплыл к двери. Уже на пороге его остановил голос Амоса.
        - Хотя вот какая штука.
        Холден зацепился за дверь. Амос смотрел прямо на него своими жутковатыми черными глазами.
        - Так?
        - Эта ерунда, которую разозлил Дуарте. Ну, та, что сожрала Медину.
        - Я понял, что за ерунда, - сказал Холден.
        - Одно из того, что я теперь знаю - она собирается всех убить.
        Они помолчали.
        - Да, - сказал Холден. - Это я тоже понял.

        Переведено: M0nt

        Посвящение

        Хотя создание любой книги процесс не такой уж уединённый, как может показаться, «Экспансия», во всех ипостасях, включая эту, за последние несколько лет привлекла огромное количество людей. Книга не увидела бы свет без тяжкого труда и преданности Дэнни и Хизер Барор, Брэдли Энглерта, Тима Холмена, Энн Кларк, Эллен Райт, Алекса Ленчицки и всей блестящей команды «Орбит». Огромное спасибо Кэрри Вон за первичную вычитку, и банде Сейкривер: Тому, Майку Сейку, Майку Не-Сейку, Джим-ми, Портер, Скотту, Раджу, Джеффу, Марку, Дэну, Джо и Эрику Слейну, - за то, что не давали мячу остановиться.
        К группе поддержки «Экспансии» присоединились сотрудники «Alcon Entertainment», а также актёры и съёмочная группа сериала «Экспансия». Мы особо признательны Алексу Кабреру-Арагону, Глентону Ричардсу и Джулианне Деймвуд, - спасибо вам.
        Специальную благодарность выражаем Джеффу Безосу и его команде в «Amazon», за помощь проекту во всех проявлениях.
        И как всегда, у нас ничего бы не вышло без поддержки и компании Джейн, Кэт и Скарлет.

        Переведено: Kee