Касс Кира, Наследница Корона Тайны Отбора- библиотека РусЛит

Наследница. Корона. Тайны Отбора Кира Касс
        Принцесса Идлин, дочь королевы Америки и короля Максона, слышать не хочет о замужестве, но скрепя сердце соглашается участвовать в Отборе. Даже если она не найдет настоящую любовь, как сумели найти ее родители, Идлин должна сделать свой выбор. Но порой сердце способно удивить вас…
        Их всего двое, но они будут бороться за сердце Америки Сингер до конца. Это принц Максон, обещающий девушке жизнь, похожую на прекрасную сказку, и простой гвардеец Аспен, который не может предложить героине ничего, кроме своей любви…
        Задолго до того, как началась история Америки Сингер, другая девушка пришла во дворец, чтобы принять участие в борьбе за руку другого принца… Это рассказ об Отборе с точки зрения королевы Эмберли, матери принца Максона… Пока Америка решает, кого она в действительности любит - принца Максона или Аспена, ее подруга Марли точно знает, кому отдала свое сердце, и платит за это высокую цену…
        Кира Касс
        Наследница. Корона. Тайны Отбора (сборник)
        Kiera Cass
        THE HEIR
        THE CROWN
        THE PRINCE & THE GUARD
        THE QUEEN & THE FAVORITE
        This edition published by arrangement with Laura Dail Literary Agency, Inc
        and Synopsis Literary Agency

        , 2020


* * *
        Для всех поклонников «Голодных игр»!
        Более 400 000 восторженных отзывов на сайте goodreads.com.
        Серия «Отбор» включена в список бестселлеров по версии New York Times.
        Смесь реальной истории о телешоу и сказочной антиутопии. Очаровательно и захватывающе! Реальность сталкивается с мрачной сказкой в прекрасном произведении Киры Касс. Чарующие, пленительные романы, от которых теряешь голову…
        New York Times
        Замечательная история с чрезвычайно милой и в то же время острой, романтичной сюжетной линией.
        RT Book Reviews
        Наследница
        Джиму и Дженни Касс по многим причинам, но в основном за такого прекрасного мужа, как Каллауэй
        Глава 1
        Я не могла задержать дыхание на семь минут. Не могла задержать и на минуту. Однажды я попыталась пробежать милю за семь минут, ведь некоторые спортсмены преодолевают ее за четыре, но на полпути у меня закололо в боку, и я сошла с дистанции.
        И тем не менее одну вещь мне удалось сделать за семь минут, причем весьма убедительно. Я стала королевой.
        Я родилась раньше своего брата Арена на каких-то семь минут, а потому трон, который должен был достаться ему, стал моим. Родись я поколением раньше, это не имело бы значения. Поскольку Арен был мужского пола, в то время он автоматически стал бы наследником.
        Но, увы, мама с папой не могли пережить, что их первенца лишат титула только из-за наличия бюста, хотя и весьма симпатичного. Итак, они поменяли закон, и народ ликовал, а меня стали готовить к роли новой правительницы Иллеа.
        Но чего родители точно не поняли, так это того, что их стремление восстановить по отношению ко мне справедливость лично я сочла очень даже несправедливым.
        Я старалась не жаловаться. Ведь, помимо всего прочего, я понимала, насколько мне повезло. Но были дни, а иногда и месяцы, когда мне казалось, что на меня возложили слишком тяжелое бремя, реально тяжелое для одного человека.
        Пролистав газету, я обнаружила, что в стране вспыхнули очередные беспорядки, на сей раз в Зуни. Двадцать лет назад папа, вступив на трон, первым же указом ликвидировал касты, и уже на моей памяти старая система медленно, но верно себя изживала. Да, я по-прежнему считаю крайне экстравагантным то, что в свое время люди жили с обязательными, хотя и весьма условными, знаками в виде цифр на спине. Мама была Пятеркой, а папа - Единицей. Смысла в этом не было никакого, особенно с тех пор, как не стало никаких внешних признаков разделения на касты. Откуда мне знать, иду я за Шестеркой или Тройкой? И неужели это вообще так важно?
        Когда папа своим первым декретом отменил касты, народ по всей стране ликовал. Папа рассчитывал на то, что вводимые им изменения будут постепенно внедряться в сознание уже нынешнего поколения жителей Иллеа, пока в один прекрасный день все не образуется.
        Но этого не случилось, и новые беспорядки стали очередным звеном в цепи событий, свидетельствующих о растущем напряжении в обществе.
        - Кофе, ваше высочество, - сказала Нина, поставив напиток на стол.
        - Спасибо. Можешь забрать тарелки.
        Я внимательно изучила заметку. На сей раз был сожжен дотла ресторан, и все потому, что его хозяин отказался сделать официанта шеф-поваром. Официант утверждал, что повышение ему было твердо обещано, а обещание не выполнено исключительно из-за прошлого его семьи.
        Глядя на обугленные остатки здания, я, если честно, не знала, на чьей я стороне. Хозяин был в своем праве кого угодно повышать или увольнять, а официант - не позволять смотреть на себя как на человека, которого с формальной точки зрения больше не существует.
        Я отодвинула газету и взяла свой кофе. Папа наверняка расстроится. Не сомневаюсь, он уже снова и снова прокручивает этот сценарий в голове, пытаясь прикинуть, как выправить ситуацию. Ведь вся проблема в том, что даже если бы мы и смогли урегулировать какой-то один вопрос, то наверняка не остановили бы все случаи посткастовой дискриминации. Слишком уж сложно было их отслеживать, да и повторяемость их явно возросла.
        Я поставила чашку и направилась в гардеробную. Пора готовиться к новому дню.
        - Нина! Ты не знаешь, где мое платье сливового цвета? Ну, то, что с шарфом через плечо?
        Пришедшая мне на помощь Нина сосредоточенно скосила глаза.
        Нина по большому счету была новенькой во дворце. Она прислуживала мне только шесть месяцев, сменив мою прежнюю служанку, из-за болезни выбывшую из строя на две недели. Однако Нина оказалась настолько расторопной и услужливой, что я решила оставить ее у себя. А кроме того, она отлично разбиралась в моде.
        Нина заглянула в необъятную гардеробную:
        - Может, нам следует устроить тут небольшую реорганизацию?
        - Ради бога, если у тебя есть на это время. У меня сейчас другие заботы.
        - Конечно, ведь я всегда отыщу нужное вам платье, - поддразнила меня Нина.
        - Вот именно!
        Мое веселое настроение тотчас же передалось Нине, и она со смехом принялась перебирать мои платья и брюки.
        - Мне нравится твоя прическа, - заметила я.
        - Благодарю.
        Все служанки носили чепчики, однако Нина была крайне изобретательна по части причесок. Иногда ее личико обрамляли тугие темные локоны, а иногда она убирала закрученные пряди под чепчик. Сегодня у нее вокруг головы были уложены две толстые косы, а остальные волосы спрятаны под чепец. И мне реально нравилось, что она как-то по-особому подгоняла под себя форменное платье, каждый день смотревшееся по-новому.
        - Ах! А вот и оно. - Нина перекинула через смуглую руку платье до колена.
        - Отлично! А может, ты знаешь, где мой серый блейзер? С рукавом три четверти?
        Она уставилась на меня во все глаза, хотя лицо ее оставалось бесстрастным.
        - Нет, мне определенно придется провести реорганизацию.
        - Вот и ищи, а я пока буду одеваться.
        Я облачилась в платье и принялась расчесывать волосы, готовясь встретить очередной день в качестве будущей монархини. Наряд был достаточно женственным, чтобы смягчить мой образ, но в то же время довольно строгим, чтобы меня воспринимали всерьез. Весьма тонкая грань, на которой мне приходилась балансировать чуть ли не каждый день.
        Посмотрев в зеркало, я обратилась к своему отражению:
        - Ты Идлин Шрив. Тебе предстоит править нашей страной, и ты станешь первой девушкой, которой суждено делать это самостоятельно. И нет никого могущественнее тебя.
        Папа уже сидел у себя в кабинете и, нахмурившись, переваривал последние новости. От папы я взяла разве что глаза, а от мамы - вообще ничего.
        Темными волосами, овальным лицом и легким загаром, сохранявшимся круглый год, я больше походила на бабушку, чем на кого-то еще. Бабушкин парадный портрет в день коронации висел в коридоре четвертого этажа, и в детстве я частенько его рассматривала, чтобы понять, как буду выглядеть, когда повзрослею. На портрете бабушка была примерно того же возраста, что и я сейчас, и хотя мы не были на все сто процентов похожи, иногда я чувствовала себя ее точной копией.
        Я прошла через комнату и поцеловала папу в щеку:
        - Доброе утро.
        - Доброе. Ты уже видела газеты?
        - Угу. Но, по крайней мере, никто пока не умер.
        - Слава богу.
        Самыми неприятными были случаи, когда людей оставляли умирать на улице или они бесследно исчезали. Было просто ужасно читать о молодых мужчинах, избитых только потому, что они решили перевезти семью в более привлекательный район, или о женщинах, подвергшихся нападению из-за того, что они осмелились претендовать на рабочее место, на которое прежде не имели права.
        Иногда обнаружить мотив преступления и стоявшую за ним личность было проще пареной репы, хотя гораздо чаще мы только попадали пальцем в небо, не находя настоящих ответов. Если уж мне было невыносимо наблюдать за этим, то можно себе представить, каково приходилось папе.
        - Нет, я отказываюсь это понимать. - Он снял очки для чтения и устало потер глаза. - Они ведь сами не хотели каст. Мы выждали, сколько положено, а затем постепенно ликвидировали кастовую систему, чтобы дать им возможность приспособиться к нововведениям. А теперь они жгут дома.
        - А имеется ли хоть какой-нибудь способ все это урегулировать? Может, стоит организовать специальный совет для рассмотрения жалоб?
        Я снова посмотрела на фото. Стоявший с краю сын хозяина рыдал над руинами ресторана, оплакивая потерянное имущество. Да, в глубине души я прекрасно понимала, что мы физически не сможем удовлетворить поток жалоб, как, впрочем, и то, что папа не сумеет сидеть сложа руки.
        - Значит, ты поступила бы именно так? - посмотрел на меня папа.
        - Нет, я спросила бы своего папу, как собирается поступить он, - улыбнулась я.
        - Идлин, у тебя не всегда будет такая возможность, - вздохнул папа. - Ты должна быть сильной, решительной. Скажи, как бы ты, например, урегулировала данную конкретную конфликтную ситуацию?
        - Не уверена, что мы можем хоть что-нибудь сделать, - подумав, ответила я. - Ведь невозможно доказать, что былая принадлежность к определенной касте стала причиной отказа в повышении по служебной лестнице. Единственное, что мы можем сделать, - начать расследование с целью выявления поджигателя. Семья потеряла средства к существованию, и кто-то должен за это ответить. Поджог не средство для свершения правосудия.
        Папа печально покачал головой:
        - Полагаю, ты абсолютно права. Я был бы рад, если бы мог им помочь. Но что самое главное, нам необходимо понять, как предотвращать подобные эксцессы в будущем. Ведь они случаются все чаще, и меня это пугает.
        Сунув газету в корзину для мусора, папа встал и подошел к окну. Судя по его позе, он пребывал в крайнем напряжении. Хотя иногда та роль, что он играл в Иллеа, дарила ему море радости. Он любил, например, посещать школы, на благо которых неустанно трудился, или следить за процветанием населения в мирную эру, начало которой провозгласил. Однако такие моменты случались не так уж часто. В основном папа был глубоко озабочен состоянием дел в стране, и во время встреч с журналистами ему приходилось фальшиво улыбаться, дабы передать остальным чувство уверенности и спокойствия. Мама по мере сил пыталась разделить с ним бремя ответственности, и тем не менее нам всем начинало казаться, будто груз забот о судьбе родной страны буквально давит папе на плечи. А в один прекрасный день эту тяжкую ношу мне придется взвалить на себя.
        И как это ни глупо, я уже начала опасаться, что поседею раньше времени.
        - Идлин, будь добра, сделай для меня пометку. Напомни мне написать губернатору Харпену в Зуни. Да, и отметь, что писать надо Джошуа Харпену, а не его отцу. А то я постоянно забываю, что именно сын выиграл выборы.
        Я записала его инструкции элегантной скорописью, представляя себе, как приятно будет папе увидеть мои записи. Ведь в свое время именно папа муштровал меня по части чистописания.
        Улыбаясь своим мыслям, я повернулась к папе, но мое лицо моментально вытянулось, когда я увидела, как он растерянно трет лоб в тщетной попытке отыскать решение навалившихся на него проблем.
        - Папа? - (Он повернулся, инстинктивно расправив плечи, словно боялся показаться слабым в моих глазах.) - Как думаешь, почему это происходит? Ведь раньше все было по-другому.
        Папа задумчиво поднял брови.
        - Безусловно, по-другому, - произнес он, обращаясь, скорее, к себе самому. - Поначалу люди, казалось, были вполне довольны. И даже устраивали праздники по случаю ликвидации очередной касты. И только последние несколько лет, когда цифровые обозначения были официально отменены, все покатилось под откос. - Он снова уставился в окно. - Я лишь одно могу сказать. Те, кто вырос в кастовом обществе, прекрасно понимают, насколько сейчас стало лучше. По сравнению с прежними временами им гораздо легче вступить в брак или найти работу. Финансовые возможности семьи уже не ограничены одним полем деятельности. И в сфере образования больше свободы действий. Но вот в том, что касается тех, кто родился уже в новых условиях и присоединяется к оппозиции… Полагаю, они просто не знают, что еще могут сделать. - Затем он посмотрел на меня и пожал плечами. - Мне нужно время. Нужно найти способ поставить на паузу, все наладить и снова нажать кнопку «плей».
        Я заметила глубокую морщину у него на лбу.
        - Папа, не уверена, что это возможно.
        - Но мы уже делали так прежде, - хмыкнул он. - Я как сейчас помню… - начал он и перевел взгляд на меня.
        В его глазах я прочла молчаливый вопрос.
        - Папа?
        - Да?
        - Ты в порядке?
        Он растерянно заморгал:
        - Да, дорогая. В полном порядке. Почему бы тебе не заняться урезанием расходных статей бюджета? А твои предложения мы обсудим днем. Сейчас мне надо поговорить с твоей матерью.
        - Конечно.
        Я никогда не обладала блестящими способностями к математике, а потому работа над урезанием бюджета или финансовыми планами занимала у меня вдвое больше времени, чем у других. Однако я категорически отказывалась, чтобы один из папиных советников стоял у меня за спиной с калькулятором и наводил порядок в финансовой неразберихе. Я всегда добивалась точности в расчетах, пусть даже ценой очередной бессонной ночи.
        А вот Арен, само собой, был прекрасным математиком, но ему не было нужды присутствовать на совещаниях по поводу бюджета, или зонирования, или здравоохранения. Он легко отделался, и все благодаря каким-то несчастным семи минутам.
        Папа похлопал меня по плечу и вытолкал из комнаты. Однако мне не удалось сосредоточиться на цифрах. В памяти то и дело всплывало папино озабоченное лицо, причем озабоченность эта явно имела прямое отношение ко мне.
        Глава 2
        Поработав несколько часов над отчетом об исполнении бюджета, я решила прерваться и вернулась в свою комнату, чтобы Нина могла сделать мне массаж. Вообще-то, я любила себя побаловать в течение дня. Платья, сшитые точно по мне, экзотические десерты, которые подавались просто потому, что сегодня четверг, а также бесконечное множество красивых вещей делали жизнь интереснее и, естественно, были наиболее приятной частью моей работы.
        Окна моей комнаты выходили в сад. И по мере того как день клонился к вечеру, высокие стены постепенно окрашивались мягким медовым светом. Я сосредоточилась на тепле, идущем от умелых пальчиков Нины.
        - В любом случае у него стало такое странное лицо. Он вроде как на минуту оказался где-то далеко.
        Я пыталась объяснить папино загадочное исчезновение сегодня утром, хотя постичь произошедшее было нелегко. Я даже не уверена, удалось ли папе найти маму, так как в кабинет он больше не вернулся.
        - А он, случайно, не заболел? Вид у него последнее время и правда усталый. - Нина говорила, продолжая творить чудеса своими волшебными руками.
        - Разве? - По-моему, папа не выглядел таким уж усталым. - Возможно, он просто слишком напряжен. Да и как иначе? Ведь ему приходится принимать столько важных решений.
        - А в один прекрасный день это придется делать вам. - В голосе Нины чувствовались явное беспокойство и одновременно радостное возбуждение.
        - А это значит, что тебе придется в два раза чаще делать мне массаж.
        - Ну, я не знаю, - ответила она. - Возможно, через пару лет мне захочется попробовать чего-нибудь новенького.
        - А чем ты займешься? - поморщилась я. - Не уверена, что в стране так уж много предложений, более привлекательных, чем работа во дворце.
        Но тут в дверь постучали, и она не успела ответить на вопрос.
        Я встала, набросила на себя для порядка блейзер и кивнула Нине, чтобы та впустила гостей.
        В комнату вплыла улыбающаяся мама, а за ней показался папа. И я машинально отметила для себя, что дислокация всегда была именно такой. Во время торжественных мероприятий или званых ужинов мама всегда держалась рядом с папой или шла сразу за ним. Но когда они были просто мужем и женой - а не королем и королевой, - папа всегда следовал за ней.
        - Привет, мам. - Я шагнула маме навстречу, чтобы обнять ее.
        Мама поправила выбившуюся у меня из прически прядь волос:
        - Мне нравится, как ты выглядишь.
        Я гордо отошла назад и разгладила платье:
        - Ты не находишь, что браслеты идеально сюда подходят?
        - Потрясающее внимание к деталям, - хихикнула мама.
        Время от времени мама позволяла мне выбирать для нее украшения или туфли, хотя такое случалось нечасто. В отличие от меня, она не любила побрякушки и не пользовалась дополнительными аксессуарами для обрамления своей красоты. Да и, честно говоря, особо в них не нуждалась. Мне нравился ее классический стиль.
        Мама повернулась и тронула Нину за плечо.
        - Ты свободна, - тихо сказала она.
        Нина послушно сделала реверанс и оставила нас одних.
        - Что-нибудь случилось? - спросила я.
        - Нет, дорогая. Мы просто хотели переговорить с глазу на глаз. - Папа взял нас за руки и подвел к столу. - У нас появилась возможность кое-что обсудить.
        - Возможность? Мы что, отправляемся в путешествие? - Я обожала путешествовать. - Неужели мы наконец-то выберемся на побережье? А давайте поедем только вшестером?
        - Не совсем так. Мы никуда не собираемся, так как ждем гостей, - объяснила мама.
        - Ой! Компания! А кто приезжает?
        Родители переглянулись, и мама продолжила:
        - Ты ведь знаешь, что обстановка сейчас крайне нестабильная. Люди волнуются и чувствуют себя несчастными, и мы уже буквально сломали голову, решая проблему, как снять напряжение в обществе.
        - Знаю, - вздохнула я.
        - И мы отчаянно пытаемся найти способ поднять у населения бодрость духа, - добавил папа.
        Я моментально встрепенулась. Для поднятия бодрости духа обычно устраивались праздники.
        - И что ты имеешь в виду? - Я принялась было обдумывать фасон нового платья, но тут же это дело бросила. Ведь сейчас было явно не до того.
        - Ну, - начал папа, - публика лучше всего откликается на какое-нибудь радостное событие, связанное с королевской семьей. Когда мы с твоей матерью поженились, в стране наступили мир и согласие. А ты помнишь, как люди веселились прямо на улице, когда узнали о появлении на свет Остена?
        Я улыбнулась. Мне было восемь, когда родился Остен, и я до сих пор помню радостное возбуждение толпы при объявлении об этом событии. Тогда на улице до зари не смолкала музыка.
        - Это было грандиозно.
        - Вот именно. А теперь все взгляды обращены на тебя. Ведь в недалеком будущем ты станешь королевой. - Папа запнулся. - И мы тут подумали, что, возможно, лишняя публичность тебе не помешает. Тебе стоит совершить нечто такое, что вызовет эмоциональный отклик у публики и одновременно пойдет на пользу тебе.
        Я прищурилась, не совсем понимая, куда это он клонит.
        Мама откашлялась и сказала:
        - Как ты, должно быть, знаешь, в прежние времена принцесс выдавали замуж за иностранных принцев с целью укрепления международных связей.
        - Надеюсь, я не ослышалась и ты действительно использовала прошедшее время?
        Она рассмеялась, но мне сейчас было не до смеха.
        - Да.
        - Отлично. Потому что принц Натаниэль похож на зомби, принц Гектор танцует, как зомби, и если принц из Немецкой Федерации не научится до рождественского вечера соблюдать правила личной гигиены, то не получит приглашения на праздник.
        Мама разочарованно потерла лоб:
        - Идлин, ты всегда была слишком разборчивой.
        Папа пожал плечами.
        - Возможно, это не самый большой недостаток, - сказал он и тут же получил от мамы сердитый взгляд.
        - О чем, ради всего святого, вы тут толкуете? - нахмурилась я.
        - Ты же знаешь, как я познакомился с твоей мамой, - начал папа.
        Я сделала круглые глаза:
        - Все знают. Ваша история стала чуть ли не волшебной сказкой.
        При этих словах взгляд их смягчился, а на лице появилась улыбка. Они едва заметно склонили друг к другу головы, а папа, посмотрев на маму, слегка прикусил губу.
        - Прошу прощения. Но ваш первенец все еще здесь, если не возражаете.
        Мама покраснела, а папа, прочистив горло, продолжил:
        - Процесс Отбора оказался весьма удачным для нас. И хотя у моих родителей были свои проблемы, это пошло на пользу и им тоже. Поэтому… мы взяли на себя смелость надеяться… - Он запнулся, и наши глаза встретились.
        Я не сразу поняла их намеки. Да, я знала об Отборе, но данный вариант нами, уж не говоря обо мне, никогда, то есть вообще ни разу, не рассматривался.
        - Нет!
        Мама предостерегающе вскинула руки:
        - Просто послушай…
        - Отбор?! - возмутилась я. - Форменное безумие!
        - Идлин, ты ведешь себя неразумно.
        Я сверкнула на маму глазами:
        - Ты обещала, обещала, что никогда не заставишь меня выйти замуж ради заключения брачного союза. А Отбор немногим лучше!
        - Хотя бы выслушай нас, - настаивала мама.
        - Нет! - отрезала я. - Я не буду этого делать!
        - Успокойся, моя милая.
        - Не надо со мной так разговаривать. Я уже не ребенок!
        - Но ведешь себя именно так, - вздохнула мама.
        - Вы разрушаете мою жизнь! - Я взъерошила волосы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прочистить мозги. Нет, этого не должно случиться. Только не со мной.
        - Но грех упускать такую возможность, - не сдавался папа.
        - Вы пытаетесь связать меня брачными узами с незнакомцем!
        - Я ведь говорила тебе, что она упрется, - прошептала мама папе.
        - Сам удивляюсь, и в кого она у нас пошла? - с улыбкой парировал папа.
        - Не смейте говорить обо мне так, будто меня здесь нет!
        - Прости, - сказал папа. - Мы только хотим, чтобы ты обдумала наше предложение.
        - А как насчет Арена? Почему бы ему этого не сделать?
        - Арен не собирается стать королем. К тому же у него есть Камилла.
        Принцесса Камилла была наследницей французского трона, и пару лет назад она поразила Арена в самое сердце.
        - Тогда пожените их скорее! - взмолилась я.
        - Камилла в свое время станет королевой, и ей, так же как и тебе, придется попросить своего партнера жениться на ней. Если бы это зависело только от Арена, мы с удовольствием рассмотрели бы данный вариант, но, к сожалению, все не так просто.
        - А Кейден? Неужели нельзя заставить жениться его?
        Мама невесело рассмеялась:
        - Ему еще только четырнадцать! И мы не можем ждать. Люди прямо сейчас требуют хлеба и зрелищ. - Мама сузила глаза. - И, положа руку на сердце, разве тебе не пора присмотреть кого-нибудь, кто мог бы помочь править страной?
        - Все верно, - кивнул папа. - Одной такую ношу не потянуть.
        - Но я не хочу замуж, - взмолилась я. - Пожалуйста, не заставляйте меня этого делать. Мне ведь всего лишь восемнадцать.
        - В твоем возрасте я уже вышла за папу, - заметила мама.
        - Я еще не готова, - уперлась я. - Мне не нужен муж. Не надо так со мной поступать. Ну пожалуйста!
        Мама перегнулась через стол и накрыла мою руку своей:
        - Никто и не собирается тебя заставлять. Ты сделаешь это добровольно. Ради своего народа. Преподнесешь им подарок.
        - Ты имеешь в виду фальшивую улыбку сквозь невидимые миру слезы?
        - Что всегда было частью нашей работы, - нахмурилась мама.
        Я уставилась на нее, молча требуя развернутого ответа.
        - Идлин, почему бы тебе не взять время на размышление? - попытался успокоить меня папа. - Я понимаю: мы требуем от тебя огромной жертвы.
        - Ты хочешь сказать, что у меня есть выбор?
        - Ну, моя девочка, у тебя действительно будет выбор. Выбор из тридцати пяти претендентов, - вздохнул папа.
        Я вскочила со стула и указала на дверь:
        - Уходите! Уходите прочь!
        И они, не говоря ни слова, покинули комнату.
        Разве они не знали, кто я такая и какова моя миссия? Я Идлин Шрив. И нет никого могущественнее меня.
        И если они надеются, что я сдамся без боя, то жестоко заблуждаются.
        Глава 3
        Я решила пообедать у себя в комнате. Сейчас мне не слишком хотелось видеть свою семью. В данный момент я на них сердилась. На родителей - за то, что были счастливы, на Арена - за то, что восемнадцать лет назад не мог поторопиться, на Кейдена и Остена - за их молодость.
        Крутившаяся возле меня Нина наполнила мою чашку и спросила:
        - Мисс, неужели вам действительно придется через это пройти?
        - Я усиленно пытаюсь найти способ выпутаться.
        - А если сказать, что вы уже влюблены?
        Я покачала головой, продолжая лениво ковырять еду:
        - Ведь я в их присутствии оскорбила трех наиболее вероятных претендентов на мою руку.
        Нина поставила на стол небольшую тарелку с шоколадом, совершенно точно угадав, что сейчас я предпочту шоколадку лососю с гарниром из икры.
        - А вдруг это кто-нибудь из гвардейцев? Со служанками, например, такое частенько случается, - хихикнула Нина.
        - Ну и флаг им в руки, но я еще не настолько отчаялась, - фыркнула я.
        Нина сразу перестала смеяться. Похоже, обиделась. Но я ведь сказала правду. Я не могла выбрать кого-нибудь из своего окружения, не говоря уже о гвардейцах. Тем более что это пустая трата времени. Надо было срочно искать выход из сложившейся ситуации.
        - Нина, я совсем не то имела в виду. Просто я не могу позволить себе обманывать ожидания людей.
        - Естественно.
        - Ладно. Я закончила. Можешь идти спать. Тележку я оставлю в коридоре.
        Нина кивнула и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.
        Я надкусила шоколадку, но на этом решила закончить с ужином и надеть ночную рубашку. Прямо сейчас я не могла спорить с родителями, а Нина так ничего и не поняла. Нет, мне необходимо поговорить с единственным человеком, способным принять мою сторону. Человеком, считавшим, что мы с ним почти одно целое. Мне нужен был Арен.
        - Ты не занят? - спросила я, чуть приоткрыв дверь его комнаты.
        Брат сидел за письменным столом и что-то писал. Его белокурые волосы к концу дня уже успели растрепаться, но в глазах не чувствовалось усталости. Арен был до ужаса похож на папу в молодости и словно сошел с папиного портрета.
        Арен по-прежнему был одет как для ужина, однако успел снять пиджак и развязать галстук.
        - Разве нельзя постучать, ради всего святого?
        - Извини. Но у меня срочное дело.
        - Тогда вызови гвардейца, - огрызнулся он, возвращаясь к своим бумагам.
        - Это уже предлагали, - пробормотала я себе под нос. - Я серьезно, Арен. Мне нужна твоя помощь.
        Арен осторожно покосился на меня, и я поняла, что он готов уступить. Он небрежно придвинул к себе ногой стул:
        - Ладно, входи.
        Я села и со вздохом спросила:
        - А что ты такое пишешь?
        Он поспешно спрятал верхний лист под пачку бумаги:
        - Письмо Камилле.
        - А почему бы просто не позвонить ей?
        - О, позвоню обязательно. Но потом отправлю еще и это.
        - А какой смысл? Неужели после телефонного разговора у тебя еще останутся темы для целого письма?
        - К твоему сведению, телефонные разговоры и письма служат совершенно разным целям. Письма нужны именно для того, чего нельзя сказать вслух.
        - Да неужели? - Я наклонилась вперед, потянувшись за его письмом.
        Но Арен ловко перехватил мою руку.
        - Я тебя убью! - пригрозил он.
        - Отлично, - парировала я. - Тогда тебе придется стать наследником, принять участие в Отборе и сказать своей разлюбезной Камилле последнее прости.
        - Что? - нахмурился Арен.
        Я снова откинулась на спинку стула:
        - Маме с папой необходимо поднять у населения бодрость духа. И они решили, что я должна пройти через Отбор. Чтобы послужить на благо своей страны, - с поддельным патриотическим воодушевлением произнесла я.
        Если честно, я ожидала, что он придет в ужас. Сочувственно погладит меня по плечу. Но Арен только заливисто рассмеялся, запрокинув голову.
        - Арен!
        Арен продолжал хохотать, протяжно завывая и похлопывая себя по колену.
        - Ты помнешь костюм, - предостерегающе сказала я, на что он только еще громче рассмеялся.
        - Кто бы мог подумать?! Поверить не могу, что они решили, будто это сработает!
        - И что ты хочешь сказать?
        - Не знаю, - пожал плечами Арен. - Похоже, я решил, что, если ты когда-нибудь действительно выйдешь замуж, это будет еще очень и очень не скоро. И сдается мне, остальные придерживались того же мнения.
        - А этим что ты хочешь сказать?
        Я наконец-то получила теплое рукопожатие, на которое рассчитывала, когда Арен коснулся моей руки.
        - Да ладно тебе, Иди! Ты всегда была независимой. Ты прирожденная королева. Ты любишь все держать под контролем и сама все решать. Не уверен, что ты сумеешь соединить себя с другим человеком, пока какое-то время не посидишь на троне.
        - Можно подумать, будто у меня действительно есть выбор, - промямлила я, исподлобья посмотрев на брата.
        - Бедная маленькая принцесса! Значит, ты не хочешь править миром? - надувшись, спросил он.
        Я оттолкнула его руку:
        - Всего семь минут. И на моем месте был бы ты. А я в одиночестве с удовольствием занималась бы глупыми писульками, а не дурацкой бумажной работой. И вообще, Отбор… Неужели тебе непонятно, какой это кошмарный ужас?!
        - Но как тебя угораздило так вляпаться? Мне казалось, что Отбор - дела давно минувших дней.
        Я выкатила на брата глаза:
        - Отбор не имеет ко мне абсолютно никого отношения. Что самое неприятное. Папа чувствует растущее недовольство в обществе, и ему надо как-то отвлечь народ. Арен, дела действительно обстоят неважно. Люди разрушают дома и бизнес. Есть погибшие. Папа не вполне уверен, откуда ветер дует, но, по его убеждению, это дело рук представителей нашего с тобой поколения, а именно людей, родившихся в посткастовом обществе.
        - Ума не приложу, чем плоха жизнь без лишних ограничений, - скривился брат.
        Я замолчала, задумавшись. Как можно объяснить то, о чем остается только гадать?
        - Ну, я выросла с осознанием того, что в один прекрасный день стану королевой. Вот такие дела. И никакой альтернативы. А ты всегда знал, что у тебя есть выбор. Ты мог стать военным или послом, в общем, делать, что душе угодно. Но вот что было бы, если бы все обстояло ровно наоборот? Если бы возможности, на которые ты рассчитывал, оказались для тебя закрыты?
        - Что? - наконец-то врубился брат. - Выходит, людей по-прежнему отказываются принимать на работу?
        - Тут и работа, и образование, и деньги. Я слышала, родители запрещают детям вступать в брак из-за былой принадлежности к определенным кастам. Все идет не так, как планировал папа, и ситуация практически вышла из-под контроля. Ну и как, спрашивается, заставить людей поступать по справедливости?
        - Значит, папа сейчас собирается разработать новый план действий? - с некоторой долей сомнения поинтересовался Арен.
        - Да, а я буду служить дымовой завесой, чтобы отвлечь внимание, пока он не найдет выход из положения.
        - Что ж, это куда разумнее, чем обыгрывать внезапно вспыхнувшие у тебя романтические чувства, - хмыкнул Арен.
        - Брось, Арен, - покачала я головой. - Меня не интересует замужество. Тогда о чем речь? Ведь остаются же некоторые женщины одинокими.
        - Да, но от этих женщин никто не ждет рождения наследника трона.
        - Так помоги мне! Скажи, что делать? - пихнула я брата в бок.
        Он впился в меня глазами, и я сразу увидела, ведь брат был для меня словно открытая книга, что он понял, насколько я напугана. Я не чувствовала гнева или отвращения. Ярости или злости.
        Я была в ужасе.
        Однако будущая правительница - человек, державший в своих руках судьбы миллионов людей, - не имела права обманывать ожидания подданных. Ведь у меня особая миссия. Я могла отдавать распоряжения, делегировать полномочия. Но сейчас речь шла о сугубо личном, о той стороне жизни, которая должна была быть только моей, но не была.
        Озорная ухмылка тотчас же исчезла с лица брата, он придвинул стул поближе ко мне.
        - Если они ищут способ отвлечь людей, может быть, ты предложишь… альтернативный вариант? Ведь замужество не единственный выход из положения. Хотя, если папа с мамой остановились именно на Отборе, значит они исчерпали все другие возможности.
        Я закрыла лицо руками. Мне не хотелось говорить, что я предлагала его кандидатуру взамен своей и даже подумывала о Кейдене. Я чувствовала: брат прав и Отбор - последняя надежда родителей.
        - Иди, тут есть еще кое-что. Ты станешь первой девушкой, наследующей трон по праву. И поэтому на тебя обращены все взгляды.
        - Можно подумать, я не знаю!
        - Но, - продолжил Арен, - у тебя имеются неограниченные возможности торговаться.
        Я тут же встрепенулась:
        - Что ты имеешь в виду?
        - Если они действительно нуждаются в твоей помощи, попытайся договориться.
        Я моментально выпрямилась, судорожно пытаясь сообразить, о чем можно их попросить. Ведь должен же быть какой-нибудь способ быстро пройти через весь этот ужас, не доводя дело до предложения руки и сердца.
        Без предложения руки и сердца!
        При наличии нужных аргументов я смогу уговорить папу практически на что угодно, если только это не затронет тему Отбора.
        - Договариваться! - прошептала я.
        - Вот именно.
        Я вскочила и, схватив Арена за уши, запечатлела у него на лбу поцелуй благодарности.
        - Ты мой герой!
        - Все ради вас, моя королева, - улыбнулся он.
        Хихикнув, я пихнула его локтем в бок:
        - Спасибо, Арен.
        - Принимайся за работу, - помахал он мне вслед.
        Похоже, ему гораздо больше хотелось вернуться к своему письму, чем мне заняться разработкой плана действий.
        Я выскочила из комнаты брата и быстрым шагом пошла к себе. Мне необходимо было подумать.
        Завернув за угол, я с разбегу врезалась в идущего мне навстречу человека и навзничь упала на ковер.
        - Ой! - жалобно воскликнула я и, подняв глаза, увидела Кайла Вудворка, сына мисс Марли.
        Кайл, так же как и остальные Вудворки, занимал апартаменты на одном этаже с королевской семьей, что было огромной честью для них.
        - Надеюсь, ты не против?! - огрызнулась я.
        - Следующий раз не будешь носиться как угорелая, - ответил он, поднимая упавшие книжки. - И вообще, смотри, куда идешь.
        - Будь ты настоящим джентльменом, то предложил бы мне руку и помог бы подняться.
        Кайл наклонился ко мне, волосы упали ему на глаза. Ему явно не мешало бы постричься и побриться, а рубашка висела на нем мешком. Я не знала, что сейчас меня больше смущало: его неприглядный вид или то, что я так опростоволосилась.
        А ведь он не всегда был настолько неопрятным, да и сейчас мог бы не ходить растрепой. Неужели трудно провести щеткой по волосам?
        - Идлин, ты же никогда не считала меня джентльменом!
        - Твоя правда. - Я поднялась без посторонней помощи и одернула халат.
        Последние шесть месяцев я была избавлена от далеко не самого приятного общения с Кайлом. Он уезжал в Феннли на какие-то ускоренные курсы, и не было такого дня со времени его отъезда, чтобы его мать не причитала по этому поводу. Уж не знаю, что он там изучал, да мне, собственно, было наплевать. Но сейчас он вернулся, и его присутствие во дворце стало очередным пунктом в бесконечном списке раздражителей.
        - И что заставило столь благородную даму нестись очертя голову?
        - А то, что столь недалекому человеку, как ты, понять не дано.
        - Куда уж мне, дураку, - рассмеялся он. - Странно, что я еще умудряюсь самостоятельно помыться.
        У меня язык чесался спросить, а привык ли он вообще мыться, поскольку, судя по его виду, он как огня боится всего, что хотя бы отдаленно похоже на мыло.
        - Надеюсь, одна из твоих книг - учебник по этикету. Тебе необходимо освежить свои знания.
        - Идлин, ты пока еще не королева. Заруби себе на носу. - Он повернулся и зашагал прочь.
        Я была в ярости, что последнее слово не осталось за мной. Ну да ладно. Мне сейчас не до плохих манер Кайла. Ведь у меня и без него куча проблем. И я не могу позволить себе тратить время на пустые пререкания и вообще на все то, что может отвлечь меня от кардинального решения проблемы Отбора.
        Глава 4
        - Хочу внести ясность, - заявила я, усаживаясь в папином кабинете. - У меня нет никакого желания выходить замуж.
        - Я знаю, что ты не желаешь прямо сейчас выходить замуж, но, Идлин, рано или поздно тебе придется это сделать. Твоя святая обязанность - дать продолжение королевскому роду.
        Я ненавидела, когда он вот так рассуждал о моем будущем, словно и секс, и любовь, и дети были не составляющими простого человеческого счастья, а неприятными обязанностями, которые необходимо выполнять для надлежащего управления королевством. Что делало перспективу брака особенно безрадостной.
        И разве замужество не должно было стать подлинным удовольствием и вообще лучшей частью моей будущей жизни?
        Отмахнувшись от печальных мыслей, я сосредоточилась на своей ближайшей задаче.
        - Я понимаю. И согласна, что все это очень важно, - дипломатично ответила я. - Но вот когда ты участвовал в Отборе, неужели тебя совсем не волновало, что ни одна из претенденток тебе не подойдет? Или что у них, возможно, имеются корыстные мотивы?
        Его губы изогнулись в улыбке.
        - Эта мысль преследовала меня днем и ночью.
        В свое время папа потчевал меня расплывчатыми историями об одной девушке, настолько уступчивой, что его от нее тошнило, а еще о другой, которая пыталась манипулировать проведением каждого этапа Отбора. Я не знала ни имен, ни подробностей. Наверное, это даже к лучшему. Мне не хотелось думать, что папа мог влюбиться в кого-то еще, кроме мамы.
        - А тебе не кажется, что если речь идет о первой женщине, наследующей корону… то необходимо установить определенные стандарты для того, кто будет править рядом с ней?
        - Продолжай, - кивнул папа.
        - Ведь должен же существовать некий процесс проверки, дабы удостовериться, что во дворец не проберется какой-нибудь психопат?
        - Естественно, - ухмыльнулся он так, будто моя озабоченность не имела под собой никаких оснований.
        - Но я не могу доверить эту работу абы кому. Поэтому я соглашусь на сей дурацкий трюк, если ты мне кое-что обещаешь.
        - Отбор вовсе не трюк. А отлично зарекомендовавшая себя процедура. Но, моя дорогая девочка, скажи, пожалуйста, чего ты хочешь.
        - Во-первых, участники должны иметь право добровольно покидать Отбор. Я категорически не желаю, чтобы кто-нибудь считал себя обязанным остаться, даже если ему не понравятся ни я, ни жизнь во дворце.
        - Целиком и полностью с тобой согласен, - прочувствованно произнес папа.
        Похоже, я коснулась больного вопроса.
        - Отлично. И я знаю, моя идея тебе не понравится, но если к концу мероприятия я так и не выберу никого подходящего, мы объявим Отбор недействительным. Нет принца - нет свадьбы.
        - Ага! - Папа наклонился в кресле вперед, ткнув в меня указующим перстом. - Если я тебе это позволю, ты в первый же день дашь им всем от ворот поворот. Даже и не надейся!
        Я помедлила, обдумывая ситуацию:
        - А что, если я гарантирую тебе определенный временной задел? Я обеспечу продолжение Отбора в течение, скажем, трех месяцев и рассмотрю все имеющиеся варианты. Но если через три месяца я не найду себе подходящей пары, всех участников отпустят по домам.
        Папа провел рукой по губам и, поерзав на стуле, впился в меня глазами:
        - Идлин, ты ведь знаешь, как это важно, так?
        - Естественно. - Да, я прекрасно понимала серьезность положения. Один неверный шаг - и вся моя жизнь пойдет под откос.
        - Ты должна это сделать. И сделать хорошо. Ради всех нас. Ведь жизнь каждого члена нашей семьи посвящена служению нашей стране.
        Я отвернулась. Как бы то ни было, все мы - мама, папа и я - были здесь самыми настоящими жертвами, тогда как остальные жили в свое удовольствие.
        - Ладно, я тебя не подведу, - пообещала я. - А ты делай то, что должно. Ищи способ умаслить народ. Я постараюсь дать тебе на это достаточно времени.
        Папа задумчиво уставился в потолок:
        - Значит, три месяца? А ты можешь поклясться, что попытаешься?
        Я торжественно подняла правую руку:
        - Честное слово. Если хочешь, я готова даже что-нибудь подписать, хотя не могу обещать, что непременно влюблюсь.
        - На твоем месте я бы не зарекался, - философски заметил папа.
        Но я была на своем месте, не на его и даже не на мамином. И каким бы романтичным папа ни считал предстоящее мероприятие, я могла думать исключительно о тридцати пяти шумных, несносных, непривычно пахнущих парнях, которые вот-вот наводнят мой дом. Да уж, не слишком заманчивая перспектива.
        - Договорились.
        Я была готова пуститься в пляс:
        - Правда?
        - Правда.
        Я взяла папину руку, скрепив рукопожатием договоренность о своем будущем:
        - Спасибо, папа.
        И поспешно вышла из комнаты, чтобы он не увидел лукавой улыбки на моем лице. Если честно, я уже начала прикидывать, как заставить бoльшую часть парней добровольно покинуть проект. Ведь при необходимости я кого угодно могла запугать и сделать дворец крайне неприветливой средой обитания. И еще у меня было секретное оружие в лице Остена, самого проказливого из всех нас. Уж его точно не придется два раза просить мне помочь.
        Хотя в принципе идея о том, что простые парни способны найти в себе достаточно смелости попробовать себя на роль принца, не могла не вызывать восхищения. Но никто не сможет меня захомутать, пока я не буду морально готова, да и вообще, мне хотелось, чтобы эти бедолаги отдавали себе отчет, на что подписываются.
        Когда зажгли софиты, в студии стало жарко, как в адском пекле. Я уже давным-давно усвоила, что для «Вестей столицы» следует одеваться полегче, вот почему мой сегодняшний наряд был достаточно легким. Конечно, я выглядела стильно, как всегда, но, естественно, не стала подвергать себя риску получить тепловой удар.
        - Чудесное платье, - заметила мама, разглаживая едва заметные морщинки на рукавах. - Выглядишь прелестно.
        - Спасибо. Ты тоже.
        Улыбнувшись, она продолжила поправлять мое платье:
        - Спасибо тебе, моя дорогая. Понимаю, ты сейчас в легком шоке, но уверена, что Отбор всем нам пойдет на пользу. Ты очень одинока, и об этом нам следует рано или поздно подумать, и…
        - И это осчастливит наш народ. Знаю.
        Я попыталась скрыть унылые нотки в голосе. Ведь формально мы уже миновали печально известный этап распродажи королевских дочерей, но… у меня почему-то возникло такое чувство, будто с тех пор мало что изменилось. Неужели мама ничего не понимает?
        Она перевела сочувственный взгляд с платья на мое лицо:
        - Уверена, тебе кажется, будто ты приносишь себя в жертву, и тут есть доля правды. Ведь когда ты посвящаешь свою жизнь служению, приходится поступать не как хочется, а как должно. - Она тяжело сглотнула. - Но благодаря Отбору я нашла твоего отца, а еще верных друзей и поняла, что я гораздо сильнее, чем думала. Мне известно о соглашении, которое ты заключила с отцом, и если в результате ты не сможешь найти подходящего человека, быть по сему. Но, пожалуйста, не лишай себя возможности приобрести новый опыт. Попробуй расширить свои горизонты. И постарайся не возненавидеть нас за то, что втянули тебя в эту авантюру.
        - Я вас не ненавижу.
        - Что ж, по крайней мере, ты не отказалась подумать над нашим предложением, - ухмыльнулась мама. - Ведь так?
        - Мне восемнадцать. Но в моем генетическом коде заложено, что я должна сражаться плечом к плечу с родителями.
        - Ну-ну, я не против хорошего сражения, если в результате ты поймешь, как сильно я тебя люблю.
        Я протянула к маме руки:
        - И я тоже тебя люблю. Честное слово.
        Она обняла меня, затем отстранилась, разгладила мое платье, окинула меня критическим взглядом - убедиться, что я по-прежнему выгляжу безупречно, - и пошла искать папу. А я направилась к своему месту рядом с Ареном, который, увидев меня, насмешливо поднял брови:
        - Выглядишь классно, сестренка. Хоть сейчас под венец.
        Присев, я грациозно расправила юбку:
        - Еще одно слово - и я обрею тебя налысо, когда будешь спать.
        - Я тоже тебя люблю.
        Как ни старалась я сохранять серьезный вид, у меня ничего не получалось. Ведь брат знал меня как облупленную.
        Студия стала постепенно заполняться домочадцами. Мисс Люси скучала в одиночестве, поскольку генерал Леджер был на обходе, а мистер и миссис Вудворк сидели вместе с Кайлом и Джози позади кинооператоров. Я знала, что мисс Марли очень много значила для мамы, поэтому не стала говорить ей, что не в восторге от детей ее ближайшей подруги. Кайл все же был лучше, чем Джози, хотя за все годы нашего знакомства нам так и не удалось по-настоящему пообщаться. Если, не дай бог, у меня вдруг случится бессонница, лучшим средством будет пригласить к себе Кайла в качестве собеседника. И никаких проблем. А вот что касается Джози, то мне просто не хватит слов, чтобы описать, насколько она противная.
        Тем временем в студию, низко кланяясь, начали входить советники отца. Среди них была только одна женщина. Леди Брайс Мэннор. Миловидная и миниатюрная. Если честно, то я никогда не могла понять, как столь застенчивая женщина умудрилась так долго держаться на плаву в политике. Я ни разу не слышала, чтобы она рассердилась или повысила голос, но ее мнение высоко ценилось. А вот мне вечно надо было показывать характер, чтобы заставить себя слушаться.
        И тут у меня неожиданно возник вопрос. А что, если я, став королевой, укомплектую штат своих советников исключительно женщинами?
        Вот был бы интересный эксперимент!
        Ведущий программы «Вести столицы» Гаврил Фадей и советники рассказали о последних новостях, а затем Гаврил повернулся ко мне. У него были прилизанные седые волосы и очень красивое лицо. В последнее время он поговаривал об отставке, но ему еще рано было уходить на покой.
        - В заключение нашей вечерней программы у нас есть для жителей Иллеа экстренное сообщение. Слово предоставляется нашей будущей королеве, прекрасной Идлин Шрив.
        Он сделал широкий жест в мою сторону, и я, широко улыбаясь, под вежливые аплодисменты прошлась по устланной ковром сцене.
        Гаврил наградил меня коротким объятием и расцеловал в обе щеки.
        - Милости просим, принцесса Идлин.
        - Благодарю, Гаврил.
        - Должен признаться, у меня такое чувство, будто я только вчера сообщал о вашем с братом рождении. Поверить не могу, что с тех пор прошло целых восемнадцать лет!
        - Ваша правда. Мы все повзрослели. - Я с нежностью посмотрела на свою семью, а они - на меня.
        - Еще немного - и вы будете вершить историю. Не сомневаюсь, всем жителям Иллеа не терпится узнать, как вы проявите себя, когда через несколько лет станете королевой.
        - Безусловно, следующий этап станет для меня знаменательным, но мне не хочется так долго ждать, чтобы делать историю. - Я игриво пихнула его локтем в бок, а он изобразил удивление:
        - Тогда почему бы вам, ваше высочество, не рассказать нам, что у вас на уме?
        Я расправила плечи и улыбнулась в камеру:
        - В последние годы в нашей великой стране произошло множество изменений. За время правления моих родителей очаги восстаний в Иллеа практически потухли, и хотя монархии по-прежнему приходится отвечать на определенные социальные вызовы, кастовая система больше не разделяет людей воображаемыми границами. Мы живем в эпоху беспрецедентной свободы и с нетерпением ждем, когда наша нация получит все те блага, которых по праву заслуживает. - Я не забывала улыбаться и говорить отчетливо. Годы муштры по части ораторского искусства не прошли для меня даром, и я знала, что доходчиво излагаю каждый пункт своего сообщения. - И это прекрасно… Однако я все еще восемнадцатилетняя девушка. - (Аудитория, состоящая из гостей и советников, сдержанно засмеялась.) - И мне, естественно, немного скучно проводить бoльшую часть дня с папой в его кабинете. Без обид, ваше величество, - повернувшись к папе, добавила я.
        - Какие могут быть обиды? - ответил папа.
        - Итак, я решила, что настало время изменить свою жизнь. И заняться поисками, скорее, не сотоварища в выполнении крайне ответственной работы, а партнера, с которым мы могли бы пойти дальше по жизни рука об руку. И я искренне надеюсь, что жители Иллеа простят меня за горячее желание устроить Отбор. - (Советники дружно выдохнули и начали перешептываться. Я увидела ошеломленные лица слуг. Значит, Гаврил был единственным человеком, посвященным в наши планы, что меня немало удивило.) - Завтра мы разошлем письма всем подходящим молодым людям в Иллеа. У вас будет две недели на размышление, принимать ли участие в борьбе за мою руку. Естественно, я прекрасно понимаю, что это необычная и новая для вас ситуация. Ведь за всю историю королевства особа женского пола еще ни разу не устраивала Отбора. И хотя у меня есть три брата, я горю желанием найти еще одного принца Иллеа. Смею надеяться, что все жители нашей страны отпразднуют со мной столь знаменательное событие.
        Я сделала реверанс и вернулась на место. Папа с мамой сияли от гордости, а я отчаянно пыталась убедить себя, что их реакция - лучшая награда, но у меня дрожали поджилки. А что, если я упустила нечто важное и в сети, которую сама для себя расставила, зияет огромная дыра?
        Но ничего не поделаешь. Я уже бросилась в омут с головой.
        Глава 5
        Я знала, что во дворце на нас работает целый штат обслуги, но смогла убедиться в этом только сейчас, поскольку большинство из них до сегодняшнего дня старались оставаться незаметными. По мере распространения новостей о внезапном Отборе вокруг меня засуетились не только служанки и лакеи, но и люди, которых я раньше в глаза не видела.
        Подготовка к Отбору сделала меня центром всеобщего внимания, что нарушило мой привычный распорядок дня, включавший в основном ознакомление с отчетами и присутствие на совещаниях.
        - Ваше высочество, вот этот образец чуть дешевле, но превосходного качества, к тому же он будет отлично сочетаться с уже имеющимся декором. - Мужчина развернул отрез ткани, положив ее поверх двух предыдущих образцов.
        Я потрогала материю, меня всегда завораживала фактура ткани, хотя именно эта явно не предназначалась для носки.
        - Вот только я не совсем понимаю, к чему такие изыски, - призналась я.
        Мужчина, а он был одним из придворных декораторов, обиженно поджал губы.
        - Дело в том, что отделка некоторых гостевых комнат слишком женственная и претендентам на вашу руку будет комфортнее в более сдержанной обстановке, - произнес он, разворачивая следующий образец. - Ведь даже новое покрывало может совершенно изменить внешний вид комнаты, - заверил он меня.
        - Отлично, - сказала я, хотя, по-моему, замена покрывал была явным перебором. - Но нельзя ли освободить меня от решения второстепенных вопросов?
        Он ответил мне доброжелательной улыбкой:
        - Отпечатки ваших пальчиков, мисс, будут на всем, так или иначе связанном с Отбором. Даже если вы и останетесь в стороне от решения, так сказать, второстепенных вопросов, люди будут свято верить, что вы вникаете в каждую мелочь. Поэтому нам не обойтись без вашего одобрения.
        Я уныло уставилась на отрез ткани, с ужасом представляя, что меня ждет впереди. Честно говоря, я уже была сыта всем этим по горло.
        - Тогда пусть будет эта. - Я выбрала самую дешевую ткань насыщенного зеленого цвета, которая за три месяца не успеет испачкаться.
        - Очень мудрое решение, ваше высочество, - похвалил меня декоратор. - А теперь, быть может, посмотрим подходящую живопись для украшения интерьера?
        Он хлопнул в ладоши, и в комнате появилась вереница служанок с картинами в руках. Я тяжело вздохнула. Ну все, день теперь напрочь потерян.
        На следующее утро меня пригласили в обеденный зал. Мама пошла вместе со мной, а вот папу задержали неотложные дела.
        Человек, который, по моему разумению, был нашим шеф-поваром, поклонился в меру своих скромных возможностей, ограниченных объемистым животом. Лицо его было багровым, правда, кланяясь, он даже не вспотел, из чего я сделала вывод, что за долгие годы кухонный жар выпарил всю жидкость из его организма.
        - Ваше величество, ваше высочество, благодарю за то, что почтили нас своим присутствием. Кухонный персонал день и ночь трудится над составлением оптимального меню первого обеда в честь приезда Избранных. Мы собираемся сделать семь перемен блюд, само собой разумеется.
        - Ну конечно! - бодро откликнулась мама.
        Шеф-повар наградил ее широкой улыбкой:
        - И мы, естественно, хотели бы получить ваше одобрение окончательного меню.
        Я даже застонала про себя. Ведь полноценный обед из семи блюд с первого глотка коктейля и до последнего кусочка шоколада может занять часов шесть, не меньше. Интересно, а сколько времени уйдет на то, чтобы попробовать несколько вариантов одной перемены блюд?
        Как оказалось, восемь часов. Под конец у меня дико разболелся живот, в результате чего напрочь отпало всякое желание обсуждать музыкальное сопровождение первого обеда.
        В коридорах было людно, точно на улицах, и в каждом уголке дворца кипела подготовительная деятельность. Я стоически выносила весь этот бедлам, но только до тех пор, пока буквально на следующий день меня не остановил папа:
        - Мы подумываем о том, чтобы отвести специальную комнату для Избранных. Как насчет того, чтобы…
        - Довольно, - устало вздохнула я. - Мне наплевать. Я понятия не имею, какие вещи нужны мальчикам для отдыха, а потому спроси того, у кого имеется тестостерон. Если я понадоблюсь, то буду в саду.
        Папа сразу понял, что я на грани нервного срыва, и не стал со мной пререкаться. Что ж, спасибо хотя бы за временную передышку.
        Я легла в одном бикини на одеяло, расстеленное на лужайке, за которой начинался лес. И в очередной раз пожалела об отсутствии у нас плавательного бассейна. В принципе я всегда добивалась своего, но в том, что касается бассейна, папа оставался непреклонен. Ладно, когда дворец будет моим, бассейн станет первым пунктом повестки дня.
        Чтобы хоть чуть-чуть расслабиться, я принялась за наброски новых моделей платьев. Солнце приятно пригревало спину, а скрип карандаша вкупе с шелестом листьев были для меня словно чарующая мелодия. Моя жизнь потеряла покой, и теперь я оплакивала эту утрату. «Три месяца, - повторяла я, как заклинание. - Три месяца, а потом все будет по-прежнему».
        Внезапно сонную тишину сада разорвал пронзительный смех.
        - Джози, - пробурчала я себе под нос.
        Я прикрыла глаза ладонью и, повернувшись, увидела, что она направляется прямо ко мне. С ней была одна из подружек, девушка из высшего общества. Бедняжке Джози явно не хватало компании во дворце.
        Поспешно закрыв тетрадь с набросками, я перевернулась на спину, подставив лицо солнцу.
        - Отличный опыт для всех нас, - говорила Джози подруге. - Ведь при дворе почти нет мальчиков, так что надо ловить момент. Должна же я знать, как поддержать разговор, когда в один прекрасный день ко мне кто-нибудь посватается.
        У меня глаза полезли на лоб. Хорошо, что я в гробу видала всех этих парней, а не то жутко разозлилась бы на маленькую нахалку. Можно подумать, их пригласили специально для нее! Хотя Джози действительно считает, будто она пуп земли. А мысль о том, что ей, как важной особе, станут специально подбирать жениха, просто смехотворна. Она может выйти замуж за первого встречного, и всем в любом случае будет до лампочки.
        - Надеюсь, ты пригласишь меня в гости во время Отбора, - ответила Джози подруга. - Вот уж повеселимся!
        - Конечно, Шаннон! Я постараюсь, чтобы мои подруги приезжали почаще!
        До чего же великодушно с ее стороны приглашать в мой дом подружек набираться опыта! Я сделала глубокий вдох. Мне срочно надо было расслабиться.
        - Идлин! - заметив меня, воскликнула Джози.
        Я застонала и приветственно подняла руку в надежде, что она проявит деликатность и не станет меня донимать.
        - Ой, а как там твой Отбор? Ты небось сильно волнуешься? - не меняя направления движения, крикнула Джози.
        У меня не было ни малейшего желания драть глотку, поэтому я промолчала. В результате Джози с подружкой нависли прямо надо мной, заслонив солнце.
        - Идлин, ты что, не слышала? Признавайся, ты переживаешь из-за Отбора?
        Джози никогда не обращалась ко мне как положено.
        - Естественно.
        - И я тоже! Наверное, ужас до чего волнительно оказаться в такой компании.
        - Даже и не мечтай, - одернула я Джози. - Эти парни - мои гости.
        Она наклонила голову, словно я говорила прописные истины:
        - Я знаю! Но ведь так приятно встретить новых людей!
        - Джози, а сколько тебе лет?
        - Пятнадцать, - гордо ответила она.
        - Так я и думала. Если тебе так приспичило, ты наверняка можешь выйти в город и познакомиться с подходящими людьми. Ты уже достаточно взрослая.
        - Не уверена, - улыбнулась она. - Нам нельзя нарушать приличия.
        Я решила не вступать с ней в дальнейшие пререкания. Ведь это я не могла просто так взять и без предупреждения покинуть дворец. Прочесывание местности службой безопасности, необходимые заявления и проверка на соответствие протоколу - без этого нельзя было и помыслить о том, чтобы выйти в город.
        А еще приходилось постоянно следить за тем, чтобы, боже упаси, меня не увидели в неподобающем обществе. Нелицеприятные снимки всегда делались с дальним прицелом: для публикации сенсационного критического материала. В нужный момент их извлекали на свет божий и подкрепляли фактическими данными. Поэтому мне следовало постоянно быть начеку, чтобы, паче чаяния, не скомпрометировать себя, свою семью и даже свою страну.
        А вот Джози была самой обыкновенной девушкой. И на нее не распространялись столь строгие ограничения.
        Что не мешало ей вести себя так, будто она об этом не знает.
        - Ладно, по крайней мере, на сегодня у тебя уже есть компания. И если вы двое не возражаете, я хотела бы немного отдохнуть.
        - Конечно, ваше высочество, - склонила голову подружка Джози, оказавшаяся, к моему удивлению, не совсем безнадежной.
        - Увидимся за обедом! - И откуда у Джози столько энтузиазма?
        Я попыталась снова расслабиться, но пронзительный голос Джози продолжал сверлить мозг. И я, взяв одеяло и наброски, вернулась в дом. Если уж не суждено насладиться одиночеством, надо срочно поискать себе другое занятие.
        После яркого анджелесского солнца коридоры дворца показались мне слишком темными, и глаза не сразу привыкли к полумраку. Я отчаянно заморгала, пытаясь разглядеть лицо вихрем несшегося мне навстречу парня. Остен. В руках он держал две тетрадки, которые тут же поспешно всучил мне.
        - Спрячь в своей комнате, хорошо? А если кто будет спрашивать, ты меня не видела, - прошептал он и мгновенно исчез.
        Я тяжело вздохнула, понимая, что искать объяснения его действиям - пустая трата времени и сил. В иные моменты я, будучи наследницей трона, и сама с трудом несла взваленную на меня ношу, но Остена это, слава те господи, никаким боком не касалось. Всякий раз, как я пыталась представить его у руля государства, у меня схватывало голову.
        Мучимая любопытством, я сунула нос в тетрадки. Интересно, что он опять задумал? Оказалось, тетрадки принадлежали не ему, а Джози. Я сразу узнала ее детский почерк, хотя мне и без того все стало ясно. Целые страницы были исписаны их с Ареном именами и окружены сердечками. Правда, были там и другие имена. Уже через пару страниц она была по уши влюблена в членов популярной рок-группы «Сhoosing Yesterday»[1 - Здесь обыгрывается название рок-группы «Chasing Yesterday». - Здесь и далее примеч. перев.], а затем - в какого-то актера. Похоже, Джози в качестве предмета воздыханий годилась любая знаменитость.
        Я решила испортить задумку Остена, оставив тетрадки на полу у дверей в сад. Пожалуй, не вредно лишний раз проучить Джози. Ей явно будет не слишком приятно наткнуться на них по возвращении в дом. Пусть помучится, гадая, откуда они там взялись и кто успел их пролистать.
        Самое время поставить ее на место. Джози, конечно, особа, приближенная к королевской семье, но уж больно много она о себе стала понимать.
        Когда я наконец добралась до своей комнаты, Нина поспешно забрала у меня одеяло, чтобы отправить его в стирку. Я набросила на себя первое, что попалось под руку, поскольку сегодня мне было не до чего. И уже начала приводить в порядок волосы, как вдруг мое внимание привлекли лежавшие на столе папки.
        - Леди Брайс оставила это для вас, - объяснила Нина.
        Я окинула взглядом папки. За текущую неделю мне впервые подкинули работу, но я не могла позволить себе отвлекаться.
        - Позже посмотрю, - пообещала я, прекрасно понимая, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Нет, сегодняшний день был моим, и только моим.
        Заколов узлом волосы и проверив макияж, я отправилась искать маму. Я нуждалась в компании, а на маму всегда можно рассчитывать. Она наверняка не станет просить меня выбирать мебель или дегустировать еду.
        Она сидела в одиночестве в Женском зале. Табличка на двери гласила, что сия комната получила название библиотеки имени Ньюсома, но я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь, кроме мамы, ее так называл. Тут собирались в основном женщины, поэтому прежнее название было, по-моему, гораздо точнее.
        Еще не успев открыть дверь, я поняла, что мама уже там. Она играла на фортепьяно, манеру ее игры было невозможно не узнать. Мама любила рассказывать, как после свадьбы папа заставил ее выбрать четыре новеньких инструмента, причем каждый со своей характерной особенностью. Фортепьяно расставили по всему дворцу. Одно - в маминых покоях, второе - в папиных, третье - здесь, а четвертое - в пустовавшей гостиной на четвертом этаже.
        Мамины руки легко и свободно порхали по клавиатуре. Мне стало немного завидно. Правда, она постоянно сетовала на то, что рано или поздно пальцы утратят гибкость и тогда она не сможет брать больше одной октавы. Однако пока время было над мамой невластно.
        Я старалась ступать бесшумно, и все же мама меня услышала.
        - Здравствуй, дорогая. - Мама моментально сняла руки с клавиатуры.
        - Извини, что помешала, - устроившись рядом с ней на скамеечке, ответила я.
        - А ты и не мешаешь. Я просто хотела немного отвлечься. Но сейчас я чувствую себя гораздо лучше.
        - Что-то не так?
        Мама рассеянно улыбнулась и погладила меня по спине:
        - Нет. Просто издержки нашей работы.
        - Как я тебя понимаю! - воскликнула я, пробежав пальцами по клавишам.
        - Иногда мне кажется, что я уже все знаю и все повидала. Словом, достигла вершин совершенства. Но стоит мне на этом успокоиться, как обстоятельства резко меняются. И сейчас… Ладно, у тебя и так хватает поводов для волнения. Давай не будем о грустном.
        Она заставила себя улыбнуться, и хотя меня в принципе интересовала причина маминого беспокойства, ведь рано или поздно ее заботы лягут на мои плечи, я поняла, что мама права. Меньше знаешь, крепче спишь, а я уже и так на грани нервного срыва.
        Как, впрочем, и мама.
        - Скажи, а ты ни разу не пожалела об этом? - заметив плохо скрытую грусть в ее глазах, спросила я. - О том, что прошла через Отбор и стала королевой?
        Мама не стала с ходу говорить «да» или «нет», а тщательно взвесила ответ, за что я была ей крайне признательна.
        - Я не жалею о том, что вышла за твоего отца. Да, иногда я задумываюсь над тем, что стало бы со мной, если бы я не решилась пройти через Отбор или затерялась бы во дворце. Полагаю, у меня все было бы хорошо. Возможно, я осталась бы в счастливом неведении. Однако дорога навстречу твоему отцу оказалась тернистой, и в основном потому, что я не желала по ней идти.
        - Совсем-совсем?
        - Идея принять участие в Отборе принадлежала отнюдь не мне.
        У меня буквально отвисла челюсть. Об этом она никогда не рассказывала.
        - А кому?
        - Не важно, - отмахнулась мама. - И, честно признаться, я понимаю твои сомнения. Но считаю, что Отбор поможет тебе лучше узнать себя. Надеюсь, ты мне поверишь.
        - Я бы с радостью тебе поверила, если бы знала, что вы затеваете это ради меня, а не для того, чтобы такой ценой купить себе немного спокойствия. - Мои слова прозвучали чуть резче, чем хотелось бы.
        Мама сделала глубокий вдох:
        - Ты наверняка считаешь нас эгоистами, но когда-нибудь ты поймешь. Когда судьба нашего королевства окажется в твоих руках, ты тоже будешь готова пойти на все ради его спасения. Мне и в голову не могло прийти, что снова придется устраивать Отбор. К сожалению, планы изменились, и нам пришлось попросить тебя пойти на столь серьезный шаг.
        - А вам не кажется, что вы слишком много от меня хотите? - огрызнулась я.
        - Во-первых, следи за языком, - одернула меня мама. - А во-вторых, ты видишь только часть общей картины. Ты и понятия не имеешь, как тяжело сейчас приходится твоему отцу. - (Я сразу притихла. Теперь мне уже не терпелось уйти. Если ей не нравится мой тон, зачем тогда меня заводить?) - Идлин, так уж вышло, что тянуть с этим нельзя. Но, положа руку на сердце, рано или поздно нам все равно пришлось бы что-то предпринять.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Со стороны ты кажешься чересчур замкнутой, слишком далекой от народа. Конечно, я понимаю, ты постоянно волнуешься из-за вызовов, которые ждут тебя впереди, когда ты взойдешь на трон. Вот почему сейчас самое время подумать о нуждах других.
        - Неужели ты считаешь, будто я этого не делаю? И чем, по-твоему, я целый день занимаюсь?
        Мама поджала губы:
        - Нет, солнышко. Не делаешь, если это мешает твоей комфортной жизни.
        Меня так и подмывало на нее наорать. Впрочем, и на папу тоже. Ну да, иногда я пытаюсь уйти от проблем, принимая ароматные ванны или выпивая бокал вина за обедом. Но с учетом того, чем приходится жертвовать, можно было бы и простить мне маленькие слабости.
        - Вот уж никогда бы не подумала, что ты считаешь меня такой испорченной. - Я встала, собираясь уйти.
        - Идлин, я совсем не то имела в виду.
        - Именно то. Вот и отлично. - Я направилась к двери. Ее обвинения меня настолько разозлили, что перехватило дыхание.
        - Идлин, дорогая! Мы лишь хотим, чтобы ты стала образцовой королевой, только и всего, - умоляюще произнесла мама.
        - И стану. - Одной ногой я уже была в коридоре. - И я определенно не нуждаюсь в том, чтобы какой-то парень с улицы стал меня учить, как это делается.
        Я попыталась успокоиться. Мне вдруг показалось, будто весь мир ополчился против меня и теперь наносит удар за ударом. Я продолжала мысленно повторять, что надо потерпеть только три месяца, только три месяца… И тут до моих ушей внезапно донесся чей-то плач.
        - Ты уверена? - Голос вроде бы генерала Леджера.
        - Я говорила с ней сегодня утром. Она решила его оставить, - всхлипнула мисс Люси.
        - А ты сказала, что мы сможем дать ребенку абсолютно все? Что у нас больше денег, чем мы сможем потратить? Что мы будем его любить, невзирая на изъяны? - торопливым шепотом говорил генерал Леджер.
        - Ну да. И даже больше того, - вздохнула мисс Люси. - Ведь это такой редкий шанс для ребенка с нарушением умственного развития. Я сказала ей, что мы в состоянии удовлетворить его потребности, что сама королева позаботится о нем. А она ответила, что говорила со своими родственниками, и что те согласились ей помочь, и что ей вообще не хотелось отдавать ребенка. А на усыновление согласилась исключительно из страха остаться одной. Она извинялась, словно это может хоть как-то исправить дело.
        Мисс Люси втянула носом воздух, пытаясь остановить рыдания. Я подошла поближе к повороту коридора и прислушалась.
        - Люси, прости.
        - Мне не за что тебя прощать. Тут нет твоей вины, - ласково сказала она. - Думаю, нам надо смириться и понять, что все кончено. Годы лечения, выкидыши, три несостоявшихся усыновления… Пора отпустить ситуацию.
        Повисла длинная пауза. Затем генерал Леджер нарушил молчание:
        - Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше для всех.
        - Да, считаю, - отрезала мисс Люси и снова разрыдалась. - У меня до сих пор не укладывается в голове, что мне не суждено стать матерью.
        И уже через секунду плач ее стал звучать глуше. Генерал Леджер наверняка прижал мисс Люси к своей широкой груди.
        Все эти годы я считала, что Леджеры просто не хотят иметь детей. При мне никто ни разу не заводил разговоров об отчаянных попытках мисс Люси стать матерью, а она, казалось, с удовольствием играла с нами, когда мы были детьми, но не более того. В жизни не подумала бы, что их семья стала жертвой столь прискорбных обстоятельств!
        Быть может, мама права? Быть может, я не такая заботливая и внимательная, какой себя мнила? Ведь мисс Люси была одной из тех, кого я любила больше всех на свете. Тогда почему я оказалась настолько черствой, что не смогла понять всей глубины ее страданий?
        Глава 6
        В кабинете стояло тридцать пять огромных корзин с десятками тысяч заявлений, оставленных ради сохранения конфиденциальности в конвертах. Перед камерами я попыталась напустить на себя вид счастливого предвкушения, хотя, по моему ощущению, меня в любую минуту могло вырвать прямо в одну из этих корзин.
        Что ж, неплохой способ уменьшить число кандидатов.
        Папа положил мне руку на спину:
        - Ладно, Иди. Просто подойди по очереди к каждой корзине и вытяни конверт. Я подержу их, чтобы у тебя были свободными руки. Сегодня вечером мы вскроем конверты в прямом эфире студии «Вестей». Все просто как дважды два.
        Если все так просто, то почему я совсем пала духом? Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Ведь на меня столько всего свалилось после объявления об Отборе.
        Я надела свою любимую тиару и расправила переливающееся серое платье. Сегодня мне хотелось быть особенно ослепительной, но, увидев девушку, смотревшую на меня из зеркала, я даже немного опешила.
        - Итак, я в прямом смысле слова смогу сама выбирать каждого претендента? - прошептала я в надежде, что на звукозаписи этого не будет.
        - Да, такой привилегии у меня не было, - тонко усмехнулся папа. - Дерзай, родная!
        - Что ты хочешь сказать?
        - Потом объясню. А теперь вперед. - И он махнул рукой в сторону бесконечных кип писем с заявками.
        Я глубоко вдохнула. Я сделаю это. И пусть себе бедняги надеются. У них свои планы, у меня - свои. Причем железобетонные. Надеюсь, мне удастся выйти сухой из воды. Всего-навсего несколько месяцев жизни - капля в реке времени, - а затем я снова вернусь к своей основной работе - учиться править страной. В одиночестве.
        Тогда почему ты трясешься как овечий хвост?
        Заткнись!
        Я подошла к первой корзине с заявками, если верить наклейке, из Клермонта. Под вспышки кинокамер вытащила с краю первое попавшееся письмо, и все присутствующие в комнате зааплодировали. Мама обняла Арена за плечи, а тот исподтишка состроил мне рожу. Мисс Марли восторженно вздохнула, но мисс Люси почему-то рядом с ней не было. Остена, само собой, тоже не было, а вот Кейден с интересом следил за происходящим.
        Из разных корзин я вынимала письма по-разному. Из второй корзины я взяла верхний конверт. Из третьей выудила заявку из самой глубины, пошарив хорошенько рукой. Зрители пришли в крайнее возбуждение, когда я подошла к корзине с заявками из Каролины, маминой родной провинции, вытащила два конверта и, демонстративно взвесив их в руках, положила один назад.
        И вот под шумные аплодисменты и фотовспышки я вручила папе последнюю порцию писем. Затем наградила наводнивших комнату репортеров чем-то вроде восторженной улыбки, и те радостно отправились делать эксклюзивные репортажи. Арен и Кейден удалились с шуточками и прибауточками, а мама, на ходу чмокнув меня в лоб, последовала за ними. Мы с ней снова разговаривали, хотя нам нечего было сказать друг другу.
        - Ты была великолепна, - когда мы остались одни, заявил папа с искренним восхищением в голосе. - Я ведь отлично понимаю, какая это нервотрепка, но ты держалась замечательно.
        - Откуда тебе знать о нервотрепке, если тебе не пришлось собственноручно вытаскивать заявления?
        Папа проглотил ком в горле.
        - Ты уже в основных чертах знаешь историю того, как я встретил твою маму. Но есть мелкие детали, о которых лучше не вспоминать. И я говорю тебе это сейчас только для того, чтобы ты наконец поняла, насколько тебе повезло. - Интересно, куда это он клонит? Тем временем папа сделал глубокий вдох и продолжил: - Мой Отбор не был фарсом, но он был и далеко не таким, как у тебя. Отец лично отбирал конкурсанток, отдавая предпочтение молодым женщинам из влиятельных семей с хорошими политическими связями или настолько привлекательным, чтобы страна потом могла боготворить землю, по которой они ступают. Для придания этой процедуре хотя бы видимости законности отец разбавил группу знатных претенденток тремя Пятерками, вот, пожалуй, и все. Пятерки явно рассматривались им как нечто одноразовое, предназначенное на выброс, но их миссия состояла в том, чтобы усыпить подозрения публики.
        У меня отвисла челюсть.
        - Мама?
        - Она должна была вылететь одной из первых. Положа руку на сердце, она с большим трудом отразила попытки отца повлиять на мое мнение и, более того, собственноручно удалить ее. И посмотри на маму сейчас. - У папы просветлело лицо. - Я тогда и представить себе не мог, что народ будет любить ее больше, чем мою покойную мать. Она подарила мне четверых красивых, умных, сильных детей. И всю нашу совместную жизнь я не уставал благодарить свою счастливую звезду. - Папа принялся машинально перебирать конверты, которые держал в руках. - Я не знаю, существуют ли такие вещи, как рок или судьба. Но я точно могу сказать, что если ты чего-то очень сильно хочешь, то не сразу, но рано или поздно это получишь. И тогда поймешь, что о большем и не мечтаешь.
        До сих пор у меня не имелось оснований сомневаться в том, что я хорошо знаю историю любви своих родителей. Но после папиного признания, что мама была первой кандидаткой на отсев, и маминых откровений о нежелании участвовать в Отборе у меня, естественно, возник вопрос, а как им вообще удалось найти друг друга.
        Хотя, судя по выражению папиного лица, он и сам до сих пор не переставал удивляться.
        - А знаешь, у тебя все великолепно получится.
        - С чего ты взял?
        - Ты очень похожа на свою мать и на мою тоже. Ты целеустремленная. И что самое главное, ты не любишь проигрывать. Не сомневаюсь, все это прекрасно сработает, хотя бы потому, что ты не допустишь отклонения от намеченного плана.
        Я чуть было не призналась папе, что пришла к нему со свежими идеями, как отшить всех этих парней. Ведь он был абсолютно прав: я терпеть не могла проигрывать. Но для меня проиграть - это позволить посторонним руководить мной и вмешиваться в мою жизнь.
        - Не сомневаюсь, все пойдет своим чередом, - произнесла я с едва заметным сожалением в голосе.
        Папа погладил меня по щеке:
        - Именно так всегда и бывает.
        Глава 7
        В студии немного изменили декорации. Обычно перед камерами рядом с родителями сидели только мы с Ареном, но сегодня на сцену пригласили и Кейдена с Остеном.
        Папины советники восседали напротив. Посреди сцены был установлен сосуд с конвертами, которые я вытянула, а возле него - еще один сосуд, для вскрытых конвертов. Мне поставили условие лично озвучивать все имена. Это, по крайней мере, создавало видимость, будто я контролирую ситуацию. Что и требовалось доказать.
        За кинооператорами толпились придворные. Генерал Леджер тоже присутствовал. Он что-то нашептывал мисс Люси, целуя ее в лоб. С тех пор как я случайно подслушала их разговор, прошло уже несколько дней, и тем не менее я не переставала переживать за мисс Люси. Леджеры, как ни одна другая семья, заслуживали того, чтобы стать родителями. А Шривы, как ни одна другая семья, умели улаживать дела.
        И все же я не знала, как помочь.
        Мисс Марли пыталась утихомирить Джози, смеявшуюся над собственной плоской шуткой. У меня просто в голове не укладывалось, как у такой замечательной женщины мог родиться такой жуткий ребенок. Взять, к примеру, мою любимую тиару. Ту, что сейчас на мне. Так вот, она стала моей любимой исключительно потому, что Джози погнула мою первую любимую тиару и потеряла два камня из второй. Хотя она вообще не имела права прикасаться к ним. Никогда.
        Кайл, сидевший рядом с сестрой, читал книжку. Ну конечно же, ведь все, что происходит в нашей стране и при дворе, нагоняет на него тоску. Какой же он все-таки неблагодарный человек!
        Внезапно он поднял голову, перехватил мой взгляд и снова уткнулся в книгу с кислой миной. Господи, и что он вообще здесь забыл?
        - Как ты себя чувствуешь? - Мама положила руку мне на плечо.
        - Прекрасно.
        - Не верю, - улыбнулась мама. - Это ведь просто тихий ужас какой-то.
        - Ну да. Да, так оно и есть. Как мило с твоей стороны втянуть меня в такую восхитительную авантюру.
        Мама тихонько хихикнула. Она явно проверяла, помирились мы наконец или нет.
        - Я вовсе не считаю тебя испорченной, - прошептала она. - Я считаю, что ты у меня замечательная. В один прекрасный день ты узнаешь, что значит волноваться за своих детей. А за тебя я волнуюсь больше, чем за других. Идлин, ты ведь для меня не просто девочка. Ты моя девочка. И я хочу, чтобы ты получила все самое лучшее.
        Я не знала, что говорить. И вообще, мне не хотелось сейчас ссориться. Тем более в преддверии столь знаменательного события. Поэтому я обняла маму за талию, а она поцеловала меня в лоб.
        - Я чувствую себя ужасно неловко, - призналась я.
        - Тогда подумай о том, как должны себя сейчас чувствовать эти мальчики. Для них это судьбоносный момент. А жители страны будут очень довольны.
        Я постаралась выровнять дыхание. Три месяца. Свобода. Плевое дело.
        - Знаешь, я горжусь тобой, - сказала мама.
        Мама отошла от меня, чтобы поздороваться с папой, а в мою сторону стремительно направился, поправляя костюм, Арен.
        - Поверить не могу, что это происходит на самом деле. - Судя по его тону, Арен был искренне взволнован. - Значит, теперь у меня будет компания.
        - А Кайла тебе что, уже недостаточно? - Я в очередной раз бросила убийственный взгляд на Кайла, который продолжал сидеть, уткнувшись в книгу.
        - Не понимаю, что ты имеешь против Кайла. Он действительно очень умный.
        - Это что, эвфемизм такой для слова «скучный»?
        - Нет! Но я рад, что смогу познакомиться с новыми людьми.
        - А я нет. - Я сердито скрестила руки на груди.
        - Расслабься, сестренка! Будет весело. - Он обвел глазами комнату и понизил голос до шепота. - Мне остается только догадываться, какую засаду ты приготовила для этих бедолаг!
        Я попыталась спрятать улыбку, уже предвкушая, как они у меня тут еще попрыгают.
        Арен взял один из конвертов и хлопнул меня им по носу:
        - Ну все, готовься. Если у тебя есть хотя бы базовые знания английского, то с этой частью ты вполне справишься.
        - Надо же, как больно! - ущипнула я брата за руку. - Я тоже тебя люблю.
        - Знаю. Не переживай. Это будет совсем несложно.
        Нам велели занять свои места, и Арен, швырнув конверт обратно, взял меня за руку, чтобы усадить на стул. Камеры заработали, и папа начал программу «Вести» с отчета о готовящемся торговом договоре с Новой Азией. В последнее время между нашими странами наладилось очень тесное сотрудничество, и сейчас было трудно представить себе, что в свое время мы находились с ними чуть ли не в состоянии войны. Папа коснулся иммиграционных законов, и в разговор вступили все его советники, включая леди Брайс. Казалось, эти разговоры займут целую вечность, но для меня все пролетело как одно мгновение.
        Когда Гаврил объявил мое имя, я не сразу сообразила, что должна делать. И все же я поднялась, прошла по сцене и остановилась перед микрофоном.
        Изобразив лучезарную улыбку, я посмотрела прямо в камеру - ведь сегодня все жители Иллеа прильнули к телевизорам.
        - Вы наверняка сейчас волнуетесь не меньше моего, а потому давайте отбросим церемонии и сразу приступим к оглашению того, что вы все умираете от желания услышать. Дамы и господа, вот имена тридцати пяти молодых людей, приглашенных принять участие в нашем революционном Отборе.
        Я сунула руку в сосуд и достала первый конверт.
        - Из Лайкли, - прочла я и после паузы вскрыла конверт. - Мистер Маккендрик Шепард. - Я продемонстрировала его фотографию, затем, получив свою порцию аплодисментов, положила письмо во второй сосуд и потянулась за следующим конвертом. - Из Зуни… Мистер Уинслоу Филдз.
        Каждое имя сопровождалось шквалом аплодисментов.
        Холден Мессенджер. Кесли Тимбер. Хейл Гарнер. Эдвин Бишоп.
        А когда я дошла до последнего письма, у меня вдруг возникло такое чувство, будто я вскрыла не меньше сотни конвертов. И вообще, от постоянных улыбок у меня уже дико болели щеки. Надеюсь, мама на меня не рассердится, если я пропущу обед и поем в одиночестве у себя в комнате. Ведь как-никак я это сегодня заслужила.
        - Ага! Из Анджелеса. - Я разорвала бумагу, чтобы достать последнее заявление. Моя улыбка сразу увяла, но, честное слово, я ничего не могла с собой поделать. - Мистер Кайл Вудворк.
        Я хорошо слышала реакцию зала. Кто-то ахнул, кто-то рассмеялся, но самой неожиданной была реакция Кайла. Он уронил книгу.
        Задержав дыхание, я наконец сказала:
        - Вот и все. Завтра наши советники начнут готовить этих тридцать пять счастливчиков к увлекательному приключению, которое ждет их впереди. И уже через неделю они прибудут во дворец. А пока давайте все дружно поздравим Избранных.
        Я захлопала в ладоши, присутствовавшие в студии меня поддержали, и я вернулась на свое место, стараясь не показывать, что меня вот-вот стошнит.
        Тот факт, что Кайл оказался в числе Избранных, в принципе, не должен был меня так уж сильно взволновать. Ведь уже к вечеру ни у кого из этих парней не останется ни малейшего шанса. Но что-то во всей этой истории было неправильно.
        И не успел Гаврил закончить передачу, как все в зале словно взорвались. Мама с папой подошли к Вудворкам, я поплелась за ними, ориентируясь, как на луч маяка, на пронзительный смех Джози.
        - Я этого не делал! - настаивал Кайл.
        Наши глаза встретились, и я поняла, что он расстроен не меньше моего.
        - Да какая, собственно говоря, разница? - удивилась мама. - Любой, достигший брачного возраста, вправе подать заявление.
        - Все верно, - подтвердил папа. - Ситуация, конечно, несколько странная, но тут нет ничего противозаконного.
        - Но я вовсе не хочу в этом участвовать! - умоляюще посмотрел на папу Кайл.
        - Тогда кто внес твое имя?
        - Без понятия, - нахмурился Кайл. - Здесь, должно быть, какая-то ошибка. С какой стати подавать заявку, если мне это неинтересно?
        Мама посмотрела на генерала Леджера, и они обменялись улыбками. Хотя я не видела тут ничего смешного.
        - Прошу прощения! - возмутилась я. - Так дело не пойдет. И что вы собираетесь предпринять?
        - Возьмите на мое место кого-нибудь другого, - предложил Кайл.
        Генерал Леджер покачал головой:
        - Идлин объявила твое имя на всю страну. Ты кандидат от Анджелеса.
        - Совершенно справедливо, - поддержал его папа. - После оглашения имен отобранных кандидатов они получают официальный статус. Мы не можем тебя заменить.
        Кайл закатил глаза. Причем уже не в первый раз.
        - Тогда пусть Идлин в первый же день выведет меня из игры.
        - Интересно, и куда я тебя отправлю? - поинтересовалась я. - Ведь ты у себя дома.
        Арен громко хмыкнул.
        - Простите, - сказала он, заметив наши негодующие взгляды. - Вам этого не понять.
        - Тогда отошлите меня куда-нибудь, - с надеждой в голосе предложил Кайл.
        - Кайл, в сотый раз тебе говорю, ты никуда не уедешь!
        Еще никогда в жизни я не слышала у мисс Марли таких железных ноток в голосе. Она прижала руку к виску, а мистер Картер, обняв ее за талию, принялся что-то нашептывать ей на ухо.
        - Ты что, хочешь нас покинуть? - с недоверием спросила я. - А что, дворец уже недостаточно хорош для тебя?
        - Дворец не мой, - отрезал Кайл. - И если честно, он мне уже порядком надоел. Мне осточертели ваши правила. Мне осточертело быть гостем. И мне осточертели твои капризы.
        Пока я приходила в себя, мисс Марли успела залепить сыну здоровую оплеуху.
        - Извинись! - приказала она.
        Кайл, стиснув зубы, уставился себе под ноги. Я воинственно скрестила на груди руки. Он никуда не уедет, пока не принесет мне свои извинения. Так или иначе, но я своего добьюсь.
        Наконец Кайл сердито помотал головой, пробормотав невнятные извинения.
        Я отвернулась: его усилия меня явно не впечатлили.
        - Все пойдет, как запланировано, - положил конец спорам отец. - Это Отбор, такой, как и все прочие. Его суть в том, чтобы сделать выбор. Кайл лишь один из множества претендентов, и Идлин вполне способна выбрать того, кто похуже.
        Спасибо тебе, папа. Я покосилась на Кайла. Он стоял набычившись, вид у него был донельзя смущенный.
        - А теперь, полагаю, нам следует поесть и отпраздновать это событие. Сегодня очень волнующий день.
        - И то верно, - согласился генерал Леджер. - Давайте поедим.
        - Вы как хотите, а я иссякла, - поворачиваясь к двери, заявила я. - Останусь у себя в комнате.
        Я не стала ждать разрешения. С сегодняшнего дня я больше никому ничего не должна. Ведь я дала им все, что они хотели.
        Глава 8
        На протяжении всего уик-энда я старательно избегала общения с домочадцами, но их это, похоже, нимало не встревожило, даже маму. После оглашения имен кандидатов Отбор стал для меня грозной реальностью, и я сокрушалась по поводу скоротечности дней моего одиночества.
        И вот в понедельник, накануне прибытия кандидатов, я наконец решила вернуться к людям и отправилась в Женский зал. Там я застала мисс Люси, к которой, похоже, вернулась былая жизнерадостность. Мне по-прежнему хотелось ей помочь. Но дальше щенка мои фантазии не шли, хотя щенка, как ни крути, при всем желании нельзя назвать человеческим существом.
        Мама беседовала с мисс Марли. Обе дружно помахали, заметив меня в дверях.
        Когда я села, мисс Марли накрыла мою руку своей:
        - Я хотела объясниться по поводу Кайла. Он хочет уехать вовсе не из-за тебя. Он уже давно поговаривает об отъезде, и я надеялась, что семестр учебы вдали от дома положит конец этим разговорам. Ведь мне не пережить расставания с ним.
        - Рано или поздно тебе придется позволить ему самому делать выбор, - наставительно сказала мама.
        И это говорит человек, который вынуждает родную дочь выйти замуж за незнакомца!
        - Нет, я решительно отказываюсь понимать. Вот Джози, например, отнюдь не рвется уехать.
        Я сделала большие глаза. Естественно, не рвется. Куда уж ей!
        - Тут ничего не поделать. Ты же не можешь удерживать его силком! - Мама налила чашку чая и села напротив меня.
        - Я собираюсь нанять другого учителя. У него есть практический опыт, и он может дать Кайлу больше, чем любая книжка. Так мне удастся выиграть немного времени. Я еще не теряю надежды…
        И в этот момент в комнату ворвалась тетя Мэй. Выглядела она так, будто сошла с обложки журнала. Я ринулась к ней, сжав ее в объятиях.
        - Ваше высочество, - поздоровалась она.
        - Заткнись!
        Она рассмеялась, схватила меня за плечи и, притянув к себе, заглянула в глаза:
        - Я хочу услышать все подробности об Отборе. Как ты себя чувствуешь? Некоторые снимки были чудо как хороши. Ты уже влюблена?
        - Даже близко нет, - рассмеялась я.
        - Ну дай им хотя бы пару дней.
        И в этом она вся. Каждые несколько месяцев новая любовь. Она относилась к нам четверым и к нашим кузенам, Астре и Лео, как к собственным детям, поскольку ей так и не удалось устроить свою личную жизнь. Я ее обожала, и, когда она приезжала нас навестить, дворец буквально оживал.
        - Ты надолго приехала? - поинтересовалась мама, и тетя Мэй, взяв меня за руку, потащила к ней.
        - До четверга. - (Я грустно вздохнула.) - Да, я понимаю. Я пропущу все самое интересное! Но у Лео в пятницу днем игра, а у Астры в субботу репетиция танцев, и я обещала, что буду. Она реально делает успехи. - И, повернувшись к маме, тетя Мэй добавила: - Сразу видно, что ее мать была артисткой.
        - Жаль, что я не смогу приехать, - посетовала мама.
        - А почему бы и нет? - взяв несколько печенюшек к чаю, предложила я.
        Тетя Мэй удивленно на меня посмотрела:
        - Ты ведь не забыла, что у тебя уже есть планы на этот уик-энд? Грандиозные планы? Жизненно важные?
        - Тоже мне большое дело. Невелика беда, если что и пропущу, - пожала я плечами.
        - Идлин! - одернула меня мама.
        - Извини! Просто так много всего сразу навалилось. Меня вполне устраивает теперешнее положение дел.
        - А где фотографии? - спросила Мэй.
        - У меня в комнате, на письменном столе. Я пытаюсь выучить имена, но не слишком-то преуспела.
        Мэй махнула рукой служанке:
        - Милочка, будь добра, сходи в комнату принцессы и возьми на письменном столе анкеты Избранных.
        Служанка, просияв, присела в реверансе, и у меня возникли смутные подозрения, что по дороге она непременно сунет нос в анкеты.
        Мама наклонилась поближе к сестре:
        - Я только хочу напомнить тебе, что, во-первых, они даже если и есть, да не про твою честь, а во-вторых, ты по крайней мере вдвое старше их.
        Мы с мисс Марли расхохотались, а мисс Люси лишь слабо улыбнулась. Она гораздо снисходительнее относилась к тете Мэй, чем все остальные.
        - Зачем вы ее дразните? - возмутилась мисс Люси. - Не сомневаюсь, у нее самые хорошие намерения.
        - Спасибо тебе, Люси. Конечно, это не для меня, а для Идлин! - сказала тетя Мэй. - Мы объясним ей, как правильно начать.
        - Ну, тут все устроено немножко по-другому. - Мама откинулась на спинку стула и с важным видом принялась за чай.
        Мисс Марли громко расхохоталась:
        - Кто бы говорил! Нам что, напомнить тебе, с чего ты тогда начала?
        - Что? - Я была потрясена. Какие еще подробности истории своей любви скрыли от меня родители? - О чем она говорит?
        Мама поставила чашку и предупреждающе подняла руку.
        - Я совершенно случайно наткнулась на твоего папу в ночь накануне начала Отбора, и, к твоему сведению, - сказала она, обращаясь скорее к мисс Марли, чем ко мне, - меня вполне могли за это выгнать взашей. И вообще, первое впечатление было отнюдь не таким, на какое я рассчитывала.
        - Мама, а сколько правил ты умудрилась нарушить? - растерянно спросила я.
        Мама закатила глаза, словно пытаясь подсчитать:
        - Знаешь что, не поленись, просмотри все фотографии - и ты выиграла.
        Тетя Мэй восторженно рассмеялась, и я попыталась запечатлеть в памяти ее изящно склоненную набок голову и сияющие глаза. Она обладала прирожденным шиком, я обожала ее почти так же, как свою маму. Я чувствовала себя слегка обделенной из-за того, что моей единственной подругой детства была Джози, но мамины друзья с лихвой компенсировали мне нехватку ровесников. Жизнерадостность тети Мэй, доброта мисс Люси, оптимизм мисс Марли, мамина сила духа - все это оказалось просто бесценным, и общение с этими замечательными женщинами стало для меня отличной школой жизни.
        Тем временем успевшая вернуться служанка вывалила передо мной ворох анкет и фотографий. К моему величайшему удивлению, именно мисс Марли первой схватила пачку фотографий, чтобы получше их рассмотреть. Тетя Мэй стояла у нее за спиной, а так как мама не взяла ни одной фотографии, тетя перегнулась через плечо мисс Марли, чтобы взглянуть хотя бы одним глазком. Мисс Люси поначалу пыталась напустить на себя индифферентный вид, но очень скоро и у нее на коленях лежала кипа анкет.
        - Ой, вот тот выглядит весьма многообещающе. - Тетя Мэй сунула мне под нос фотографию. Я увидела темнокожее лицо с глубоко посаженными карими глазами. Коротко подстриженные волосы, ослепительная улыбка.
        - Бейден Трейнс, девятнадцать лет, родом из Самнера.
        - Очень привлекательный, - сказала мама.
        - Несомненно, - согласилась тетя Мэй. - Судя по его фамилии, их род наверняка относился к касте Семерок. В анкете сказано, что он на первом курсе, изучает рекламное дело. Значит, у него или у кого-то из членов его семьи имеются высокие амбиции.
        - Верно, - согласилась мисс Марли. - Рекламное дело не из легких.
        Вытащив парочку анкет, я мельком их просмотрела.
        - Итак, как ты себя чувствуешь? - поинтересовалась тетя Мэй. - Все готово для старта?
        - Думаю, да. - Я вгляделась в анкету, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное. Хотя, в сущности, какая разница?! - Поначалу мы жутко психовали. Мне казалось, этому не будет конца. А теперь вроде бы все комнаты готовы, меню разработано. Можно привозить сюда кандидатов.
        - Оно и видно, как ты взволнована, - подкусила меня тетя Мэй.
        Я вздохнула, выразительно посмотрев на маму:
        - Ты ведь, наверное, уже знаешь, что весь этот балаган устраивается отнюдь не для меня.
        - Что ты имеешь в виду, моя милая? - Мисс Люси поправила стопку анкет на колене, тревожно переводя взгляд с меня на маму.
        - Мы, конечно, надеемся, что Идлин рано или поздно найдет себе достойного спутника жизни, - без обиняков заявила мама. - Но случилось так, что пришлось несколько ускорить события, поскольку сейчас наша страна переживает тяжелый период. И нам необходимо срочно погасить тлеющие очаги недовольства вследствие отмены каст.
        - Америка! - возмутилась тетя Мэй. - Так твоя дочь что, типа подсадной утки?
        - Нет!
        - Да, - пробурчала я, и тетя Мэй погладила меня по спине, отчего мне сразу полегчало.
        - Рано или поздно вопрос поклонников непременно возник бы, и вообще, Отбор ее ни к чему не обязывает. У Идлин имеется договоренность с Максоном, что если она никого не полюбит, то все отменяется, - возразила мама. - Тем не менее, да, Идлин выполняет свою работу как член королевской семьи, внося… некоторое разнообразие. Население немного остынет, а мы тем временем успеем разработать план дальнейших действий. И кстати, должна сказать, это работает.
        - Неужели? - удивилась я.
        - А ты разве не видела газет? Ты теперь в центре внимания. Местные газеты публикуют интервью кандидатов, в некоторых провинциях устраиваются праздники. Ведь люди надеются на победу именно своего кандидата. В журналах приводятся рейтинги претендентов, а прошлым вечером я видела в новостях сюжет о том, что девушки организуют фан-клубы и надевают футболки с именами фаворитов.
        - Что есть, то есть, - подтвердила мисс Марли. - И больше ни для кого не секрет, что Кайл живет во дворце.
        - А газетчики уже раскопали, что он не хочет участвовать в Отборе? - Я не могла скрыть свое раздражение, хотя мисс Марли тут вообще ни при чем.
        - Нет, - рассмеялась она. - Но, повторяю еще раз, это не имеет к тебе никакого отношения.
        - Мисс Марли, - улыбнулась я, - вы ведь слышали, что сказала мама. У него нет ни малейшего повода для беспокойства. Полагаю, мы с Кайлом оба отлично знаем, что из нас не получится хорошей пары. И скорее всего, я вообще не найду себе жениха. - Тут я была уверена на все сто процентов, если уж быть точной. - И не стоит беспокоиться, что он может хоть как-то задеть мои чувства. Ведь я прекрасно понимаю, что меня ждет впереди, - ответила я, словно мне не впервой выбирать одного из множества юношей. - И я ни капельки не расстроена.
        - Ты сказала, что все это блеф, - озабоченно начала тетя Мэй. - Как думаешь, а сколько продлится Отбор?
        - Столько, сколько понадобится, чтобы люди успокоились, а мы успели разработать план действий, если вдруг возникнут новые вызовы. - Мамин голос звучал довольно уверенно.
        - Когда они снова возникнут, - поправила я маму. - Да, какое-то время людей будет волновать моя жизнь, но рано или поздно они вернутся к своим проблемам. - Я снова посмотрела на фотографии. Мне даже стало немного жаль этих юношей. У них не было ни малейшего шанса победить. Они понятия не имели, что Отбор - просто отвлекающий маневр. - Надо же, как странно, - взяв одну из анкет, продолжила я. - Не судите и не судимы будете, но вот тут, например, три орфографические ошибки.
        Мама взяла у меня анкету:
        - Возможно, он просто нервничал.
        - Или он клинический идиот, - рискнула предположить я.
        Тетя Мэй хихикнула.
        - Не будь такой жестокосердной, моя сладкая. Им ведь тоже безумно страшно. - Мама вернула мне анкету, и я прикрепила обратно фотографию блондинчика с невинным личиком и буйными кудрями.
        - Постой-ка, неужели тебе тоже страшно? - В голосе тети Мэй звучала плохо скрытая тревога.
        - Нет, нисколечко.
        И тетя Мэй, мгновенно расслабившись, заговорщицки мне подмигнула:
        - Чтобы ты, да чего-то боялась?! Это невозможно по определению.
        Мне бы ее уверенность!
        Глава 9
        Когда они начали прибывать, я ушла в свою комнату, чтобы заняться эскизами моделей одежды на залитом солнцем балконе. Надо же, сколько громкого смеха и шумных приветствий! Интересно, как долго им удастся сохранять свое мужское братство? Ведь как-никак, но это соревнование. И я мысленно взяла себе на заметку, что не мешало бы попытаться найти способ столкнуть их лбами.
        - Нина, мне кажется, что сегодня стоит убрать волосы наверх. Мне хочется выглядеть постарше.
        - Прекрасный выбор, миледи, - ответила Нина, возившаяся с моими ногтями. - А насчет платья какие-нибудь идеи имеются?
        - Наверное, надену вечернее. Черное подойдет идеально.
        - Что, хотите запугать их? - хихикнула Нина.
        - Ну, если только слегка, - лукаво улыбнулась я.
        Мы обе рассмеялись, и я подумала, как хорошо, что у меня есть Нина. Ведь ближайшие несколько недель мне наверняка понадобятся ее успокаивающие прикосновения и слова поддержки.
        Высушив мои волосы, Нина заплела их в косы и уложила короной на голове. Я нашла черное платье, которое надевала на празднование прошлого Нового года. Отделанное кружевом платье до пола сужалось в коленях, а ниже расширялось колоколом. Овальный вырез на спине и рукавчики крылышками. И я не могла не признать, что на солнце платье смотрелось гораздо лучше, чем при свете свечей.
        Часы пробили один раз, и я спустилась вниз. Мы переоборудовали библиотеку на четвертом этаже в Мужскую гостиную, чтобы Избранные имели возможность собраться вместе и немного расслабиться. В гостиной того же размера, что и Женский зал, были удобные диваны, а еще множество книг и два телевизора.
        Мы решили, что претенденты сперва по одному поприветствуют меня, а затем их проводят в Мужскую гостиную, чтобы дать им возможность познакомиться.
        Увидев среди толпившихся в коридоре людей родителей и генерала Леджера, я сразу направилась к ним, изо всех сил стараясь скрыть свое нервозное состояние. Папа был просто потрясен моим видом, а мама прижала руку к губам.
        - Идлин… ты выглядишь такой взрослой. - Она со вздохом коснулась моей щеки, затем плеч и волос, словно желая проверить, не обманывают ли ее глаза.
        - Наверное, потому, что так оно и есть.
        Мама кивнула, в ее глазах блеснули слезы.
        - Ты оделась очень уместно. Я никогда не была похожа на настоящую королеву, но вот ты… само совершенство.
        - Мама, прекрати сейчас же! Тебя все обожают. Вы с папой принесли мир нашей стране. А я еще ничего героического не сделала.
        Мама приподняла пальцем мой подбородок:
        - Пока не сделала. Ты такая целеустремленная, что добьешься всего, чего пожелаешь.
        Я только было собралась ответить, но тут к нам подошел папа:
        - Готова?
        - Да. - Я отнюдь не нуждалась в духоподъемных беседах. - И расслабься, сегодня я не собираюсь никого отсеивать. Полагаю, каждый из них заслуживает получить шанс хотя бы на один день.
        - По-моему, очень мудро, - улыбнулся папа.
        - Ну ладно, пора начинать, - с тяжелым вздохом сказала я.
        - Нам уйти или остаться? - спросила мама.
        - Уйти. По крайней мере, сейчас.
        - Как пожелаешь, - бросил папа. - Генерал Леджер со своими гвардейцами будет поблизости. Если тебе что-нибудь понадобится, только попроси. Желаем тебе удачного дня.
        - Спасибо, папочка.
        - Нет, это тебе спасибо, - обнял меня папа.
        Папа отпустил меня и предложил руку маме. Я смотрела им вслед и видела, насколько они счастливы.
        - Ваше высочество, - с улыбкой окликнул меня генерал Леджер. - Волнуетесь?
        Я едва заметно покачала головой, пытаясь убедить скорее себя, нежели его.
        - Вводите первого.
        Генерал Леджер подал знак глазами лакею в конце коридора. Из библиотеки, поправляя манжеты, вышел юноша. Худой и несколько маловат ростом, но лицо приятное.
        Он остановился прямо передо мной:
        - Фокс Уэсли, ваше высочество.
        - Очень приятно, - приветственно склонила я голову.
        - Вы такая красивая! - восхищенно выдохнул он.
        - Мне это уже говорили. А теперь можете идти.
        Фокс нахмурился и, еще раз поклонившись, вышел.
        И вот передо мной уже склонился в поклоне следующий юноша:
        - Хейл Гарнер, ваше высочество.
        - Добро пожаловать, сэр.
        - От всей души благодарю вас за то, что пригласили меня в свой дом. Я надеюсь каждый день доказывать вам, что достоин вашей руки.
        - Неужели? - удивилась я. - И как вы собираетесь сделать это сегодня?
        - Например, сегодня я собираюсь сообщить вам о том, что происхожу из очень хорошей семьи, - улыбнулся он. - Мой отец в свое время был Двойкой.
        - Ну и что с того?
        Он как ни в чем не бывало продолжил:
        - Полагаю, это не может не произвести впечатления.
        - Но только не на девушку, у которой отец в свое время был Единицей. - Забавно было смотреть на его вытянувшуюся физиономию. - Вы свободны.
        Он поклонился и направился к выходу, но на полпути остановился и, оглянувшись, сказал:
        - Прошу прощения, ваше высочество, что оскорбил вас.
        У него был такой печальный вид, что мне захотелось его успокоить. Но сегодня это никак не входило в мои планы.
        Передо мной нескончаемой вереницей тянулись самые разные парни. Кайл оказался где-то в середине очереди. Он наконец-то удосужился пригладить волосы, и я получила возможность увидеть его глаза.
        - Ваше высочество, - произнес он.
        - Для тебя не ваше высочество, а королевский гвоздь в заднице, - поправила я Кайла, встретив его скептическую усмешку. - И как они к тебе отнеслись? По словам твоей мамы, в газетах судачат о том, что ты живешь во дворце.
        Кайл растерянно покачал головой:
        - Я боялся, что кучка ревнивых остолопов наверняка захочет хорошенько отмутузить меня, но оказалось, они искренне считают, что от меня больше пользы, чем вреда.
        - Да неужели?
        - Они думают, будто я уже знаю о тебе все. И все утро бомбардировали меня вопросами.
        - А что именно ты им сказал?
        Кайл криво усмехнулся:
        - Что ты просто прелесть, само собой.
        - Хорошо. - Я округлила глаза, не поверив ни единому слову. - Можешь продолжать.
        - Послушай, я хотел бы еще раз извиниться за то, что назвал тебя капризулей.
        - Ну, ты был в расстроенных чувствах, - передернула я плечами.
        Он кивнул, согласившись с таким объяснением.
        - И тем не менее это несправедливо. Я хочу сказать, не пойми меня превратно, но ты реально ужасно испорченная, - покачал головой Кайл. - И все же твое упрямство объясняется тем, что тебе приходится быть такой. Ведь рано или поздно ты станешь королевой. И я прекрасно вижу, как разворачиваются события во дворце. А поскольку на меня никогда не ложилось такой огромной нагрузки, не мне тебя судить.
        Я вздохнула. Конечно, не мешало бы поблагодарить его, хотя бы из вежливости. Что ж, отлично, я буду вежливой.
        - Спасибо.
        - Не стоит благодарности.
        Повисла длинная пауза.
        - Э-э-э… Мужская гостиная там. - Я ткнула пальцем в сторону коридора.
        - Ладно. Полагаю, увидимся позже.
        Я усмехнулась себе под нос, заметив у него в руке тетрадь, которую он прятал за спиной. Да, приодетый и причесанный, Кайл выглядел вполне привлекательно и тем не менее оставался занудным книжным червем.
        А вот вошедший после него юноша явно нет.
        Его волосы цвета карамели были аккуратно зачесаны назад; он вошел, держа руки в карманах, словно чувствовал себя как дома в дворцовых покоях. Меня даже несколько ошарашили его самоуверенные манеры. Словно это не он, а я пришла на аудиенцию.
        - Ваше величество, - обволакивающим голосом произнес он, склонившись в поклоне.
        - Высочество, - поправила я его.
        - Нет, зовите меня просто Ин. - Уголки его губ приподнялись в лукавой улыбке.
        - Вы ужасны! - рассмеялась я.
        - Пришлось пойти на риск. Тут ведь еще тридцать четыре парня. И как иначе добиться того, чтобы вы меня запомнили?
        Он не сводил с меня горящих глаз. И только богатый опыт общения со сладкоречивыми политиками помог устоять против его чар.
        - Рада познакомиться с вами, сэр.
        - А я с вами, ваше высочество. Надеюсь, скоро увидимся.
        Ина сменил парень с такой тягучей речью, что я ни слова не поняла. Следующий поинтересовался, когда ему заплатят. Еще один так сильно потел, что после его ухода пришлось попросить лакея принести полотенце вытереть руку, а другой на протяжении всей аудиенции тупо пялился на мой бюст. Словом, настоящее шоу уродов.
        Ко мне подошел генерал Леджер:
        - Если вы вдруг сбились со счета, то сейчас будет последний.
        - Слава богу! - облегченно вздохнула я.
        - Ваши родители просили зайти к ним, когда закончите.
        - Если вы настаиваете. - Я выразительно посмотрела на генерала Леджера.
        - Не сердитесь на них, - хмыкнул генерал Леджер. - У вашего отца сейчас и так полно забот.
        - Это у него-то полно забот? А вы видели того потного парня?
        - Но кто его осудит? Вы ведь принцесса. И в вашей власти приговорить его даже к смерти, если вам так будет угодно.
        В блестящих зеленых глазах генерала Леджера плясали озорные огоньки. Он, несомненно, принадлежал к той категории мужчин, которые с годами становились только интереснее. Мисс Люси как-то показала мне их свадебную фотографию, и я могу смело сказать, что генерал Леджер с тех пор стал еще красивее. Правда, иногда в плохую погоду или минуту усталости он слегка прихрамывал, но это его нисколько не портило. Возможно, все объяснялось моей привязанностью к мисс Люси, которая его обожала, но генерал Леджер всегда был для меня вроде безопасной гавани. Если бы не присутствие папы с мамой, я наверняка спросила бы совета генерала, как отправить парней по домам. Ведь его глаза ясно говорили мне, что он найдет выход из любого положения.
        - Кое-кто из этих ребят меня реально смутил, - призналась я.
        Красивые слова, плотоядные взгляды… Нет, мне совершенно не нравилось, когда на меня смотрели как на ценный приз.
        - Понимаю, очень странная ситуация, - сочувственно произнес генерал. - Но вам нет нужды оставаться наедине с тем, кто явно не приглянулся. Более того, вы со спокойной душой можете вывести из игры любого. И даже у самых тупоголовых хватит ума не обидеть вас. Пусть только посмеют - и я лично прослежу за тем, чтобы духу их здесь не было.
        Он заговорщицки подмигнул мне и дал знак запускать последнего кандидата.
        Я здорово удивилась, когда передо мной появился не один человек, а сразу двое. Первый был в строгом костюме, а вот второй - просто в застегнутой на все пуговицы рубашке. Тот, что попроще, шел в нескольких шагах позади первого, не поднимая глаз от пола. У парня в костюме была буйная шевелюра и улыбчивое лицо.
        - Здравствуйте, ваше высочество. - Он говорил с сильным незнакомым акцентом. - Как поживаете?
        Обезоруженная его теплой улыбкой, я смущенно ответила:
        - Хорошо. Вот только день выдался слишком длинным. Полагаю, и для вас тоже.
        Парень за спиной моего собеседника наклонился к нему и прошептал на непонятном языке что-то такое, чего я не смогла разобрать.
        Лохматый кивнул:
        - О да, да… но мне приятно познакомиться с вами. - При разговоре он усиленно помогал себе руками, наверное считая, что так будет доходчивее.
        Я наклонилась вперед, поскольку из-за сильного акцента теперь вообще ничего не понимала. Быть может, если сократить расстояние между нами, беседа пойдет более гладко.
        - Простите?
        И тут в разговор вмешался парень в рубашке:
        - Он говорит, что счастлив познакомиться с вами.
        Я растерянно прищурилась.
        - Меня зовут Генри. - Патлатый поклонился, и я сразу поняла, что он собирался сделать это раньше, но забыл.
        Мне вовсе не хотелось быть неучтивой, поэтому я вежливо кивнула:
        - Привет, Генри.
        Услышав свое имя, он просиял, перевел взгляд с меня на своего спутника и обратно.
        - Я не могла не заметить ваш акцент, - стараясь говорить дружелюбно, произнесла я. - Откуда вы приехали?
        - Э-э-э… Свенд… - начал он и беспомощно оглянулся на своего спутника.
        Тот с готовностью кивнул и поспешил на помощь Генри:
        - Сэр Генри родом из Свендвея, поэтому у него очень сильный финский акцент.
        - О… - растерянно протянула я. - А он, вообще-то, говорит по-английски?
        Генри тотчас же воспрянул духом.
        - Английский - нет, нет. - Он ничуть не смутился и даже весело рассмеялся.
        - Интересно, и как тогда мы сможем узнать друг друга поближе?
        Переводчик повернулся к Генри:
        - Miten saat tuntemaan toisensa?
        Генри ткнул пальцем в переводчика, который сказал:
        - Видимо, через меня.
        - Ну ладно. Хорошо. Хм.
        Нет, это выше моих сил. А что, если сразу отсеять его? Очень неприлично с моей стороны? Боже, общение с этими людьми с глазу на глаз становилось ужасно утомительным. А к присутствию третьего я вообще оказалась не готова.
        И тут я вспомнила анкету Генри. Ага, вот откуда там орфографические ошибки. Похоже, он пытался угадать, как правильно писать.
        - Благодарю, Генри, мне тоже было приятно с вами познакомиться.
        Услышав свое имя, он улыбнулся, и я поняла, что слова не имеют значения. Нет, я никак не могла отослать его домой.
        - Мужская гостиная дальше по коридору.
        Переводчик что-то пробормотал, Генри поклонился, и они вместе вышли из комнаты.
        - Генерал Леджер! - закрыв лицо руками, позвала я.
        - Да, ваше высочество?
        - Передайте папе, что я встречусь с ним через час. Мне необходимо прогуляться.
        Глава 10
        Итак, первый день, первый званый обед и первый вечер прошли без особых происшествий. Все камеры были направлены на обеденный зал, и я слышала тоскливые вздохи кинооператоров. Я не общалась с Избранными, а юноши так нервничали, что даже не переговаривались между собой.
        Мне казалось, что я слышу папины мысли так же отчетливо, как если бы они были моими собственными.
        Тоска зеленая! Никто не захочет это смотреть! И как такая скукотища поможет нам получить хоть секундную передышку, уж не говоря о трех месяцах!
        Я несколько раз ловила на себе папин взгляд, умолявший сделать хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы разнообразить вечер. Но я была в растрепанных чувствах. Мне не хотелось подводить папу, но любое проявление участия с моей стороны станет нехорошим прецедентом. Они должны знать, что я не собираюсь рассыпаться перед ними в любезностях.
        И я велела себе расслабиться. Утро вечера мудренее.
        На следующий день парадно одетые юноши собрались для торжественного шествия. На передней лужайке целая армия зевак была готова криками поддержать нас, когда мы выедем из ворот.
        Папа очень гордился этой задумкой, которая была моим единственным вкладом в проведение Отбора. Я решила, что торжественное шествие внесет некоторую новизну. И уж точно даст пищу для разговоров.
        - Доброе утро, ваше высочество, - поздоровался со мной один из кандидатов.
        Я мгновенно вспомнила Ина и нашу вчерашнюю беседу. Ничего удивительного, что именно он стал первым, кто со мной заговорил.
        - И вам того же. - Я, не замедляя шага, прошла мимо, не обращая внимания на парней, которые усердно кланялись или выкрикивали мое имя.
        - Нам предстоит сделать короткий круг, ваше высочество. При скорости десять миль в час на все про все уйдет минут двадцать-тридцать. На протяжении всего пути выстроены гвардейцы. Народ ликует, должно получиться очень весело.
        Я невозмутимо сложила перед собой руки:
        - Благодарю вас, офицер. Я ценю ваш вклад в проведение мероприятия.
        Он крепко сжал губы, пытаясь скрыть счастливую улыбку:
        - Рад стараться, ваше высочество.
        Гвардеец собрался было отойти, но я подозвала его к себе. И он, крайне довольный, что я нуждаюсь в его услугах, гордо выпятил грудь. Я оглядела толпу молодых людей, огорошенная их количеством, и попыталась сделать правильный выбор.
        Увидела развевающуюся на ветру непокорную шевелюру Генри и улыбнулась про себя. Он стоял несколько поодаль группы парней, прислушивался к тому, что они говорят, и охотно кивал, хотя, голову даю на отсечение, ничегошеньки не понимал из происходящего вокруг. Переводчика рядом не было. Очень странно. Неужели Генри отпустил его на сегодняшний день?
        Я продолжила выискивать жертвы… И неожиданно для себя обнаружила парня, который реально умел носить костюм. Не то чтобы он был похож на модель, однако, несомненно, знал секреты хорошего кроя. Более того, он явно усадил своего слугу за шитье костюма специально для этого случая. И конечно, я не могла обойти вниманием его двуцветные туфли. Слава богу, что я запомнила имя этого парня.
        - Пожалуйста, когда я к ним присоединюсь, то хотела бы, чтобы по левую руку от меня стоял мистер Гарнер, а по правую - мистер Йакоппи.
        - Будет сделано, ваше высочество. Я лично прослежу.
        Я отвернулась и бросила взгляд на платформу на колесах. Они взяли раму от рождественской платформы и украсили ее тысячами цветов. Получилось очень нарядно и красочно, а воздух был напоен сказочным благоуханием. Я сделала глубокий вдох - и чистый, сладкий запах мгновенно проник буквально в каждую клеточку тела.
        Из-за стен до меня донеслись радостные крики собравшихся поглазеть на невиданное зрелище людей. Если вчера я и оплошала, то сегодня все мои ошибки будут с легкостью забыты.
        - Ну ладно, джентльмены. - Звучный голос генерала Леджера перекрыл стоящий во дворе шум. - Я хочу, чтобы вы выстроились вдоль дорожки, и мы поможем вам забраться наверх.
        Мама стояла в сторонке рядом с папой. Он поднял несколько упавших цветков, вставил ей в волосы и отошел на пару шагов снять происходящее на камеру, а она с обожанием посмотрела ему вслед.
        Он сделал множество снимков парней, затем сфотографировал фонтан, потом запечатлел и меня тоже.
        - Папа! - одернула я его.
        Он смущенно заморгал, но продолжил снимать, хотя и не так открыто.
        - Ваше высочество, - генерал Леджер положил руку мне на плечо, - вы подниметесь последней. Я слышал, вы хотели, чтобы возле вас стояли Генри и Хейл. Все верно?
        - Да.
        - Хороший выбор. Очень воспитанные юноши. Ну ладно, через секунду нам пора идти.
        Затем он подошел к маме и что-то ей сказал. Мама явно была чем-то смущена, и, судя по выразительной жестикуляции, генерал Леджер пытался ее разубедить. Папину реакцию разобрать оказалось гораздо сложнее. Или он вообще не волновался, или очень грамотно скрывал свои чувства.
        Юноши поднялись по лестнице на платформу, а я в ожидании своей очереди нетерпеливо расхаживала взад и вперед. Внезапно я заметила среди гвардейцев и гостей переводчика Генри, который, скрестив руки на груди, наблюдал за происходящим. Заметив, что он нервно грызет ноготь, я осуждающе покачала головой.
        - Этого не следует делать, - проходя мимо, строго сказала я. - Вы ведь не хотите, чтобы вас сняли на камеру с пальцем во рту?
        Он послушно опустил руки:
        - Простите, ваше высочество.
        - А разве вы с нами не подниметесь? - кивнула я на массивную платформу.
        - Нет, ваше высочество, - улыбнулся он. - Полагаю, помахать публике можно и без переводчика.
        И тем не менее он явно нервничал.
        - Генри будет стоять рядом со мной, - решила успокоить я парня. - А уж я постараюсь объяснить ему, что к чему.
        Переводчик облегченно вздохнул:
        - Тогда все не так страшно. Ему понравится. И вообще, он только о вас и говорит с утра до вечера.
        - Больше чем на один день его наверняка не хватит. Все проходит, и это пройдет, - рассмеялась я.
        - Ну, не скажите. Он от вас без ума. Правда-правда. Знакомство с вами целое событие для него. Его семья упорно трудилась, чтобы встать на ноги, и уже одно то, что он оказался во дворце, где вы можете подарить ему хотя бы секунду вашего драгоценного внимания… Он так счастлив.
        Я бросила взгляд в сторону Генри, который, поправляя галстук, топтался возле платформы:
        - Это он сам вам говорил?
        - В общих чертах. Хотя все понятно без слов. Он понимает, как ему повезло, и видит ваши несравненные достоинства. О чем не устает мне твердить.
        Я грустно улыбнулась. Как жаль, что Генри не способен выразить мне свои чувства.
        - А вы тоже родом из Свендвея?
        - Нет, - покачал головой переводчик. - Я представитель первого поколения, родившегося в Иллеа. Однако родители пытаются сохранять традиции и придерживаться прежних обычаев, поэтому мы живем в небольшой свендвейской общине в Кенте.
        - В такой же, как и Генри?
        - Да, сейчас такие общины очень распространены. Когда Генри стал Избранным, его родственники кинули клич, что требуется надежный переводчик, я представил свое резюме, прилетел в Соту - и вот, пожалуйста, получил работу.
        - Выходит, вы знакомы с Генри всего лишь…
        - Одну неделю. Но мы так отлично поладили, что мне уже начинает казаться, будто мы знакомы тысячу лет. - Он говорил о Генри чуть ли не с братской любовью.
        - Я чувствую себя такой невежей - ведь я даже не спросила ваше имя.
        - Меня зовут Эрик, - поклонился он.
        - Эрик?
        - Да.
        - Надо же! А я ожидала услышать что-то более непривычное слуху.
        - Имя Эрик ближе всего к моему настоящему имени.
        - Ваше высочество?! - окликнул меня генерал Леджер, и я поняла, что мой выход следующий.
        - Я присмотрю за ним, - пообещала я Эрику и поспешила к платформе.
        Подниматься по лестнице в туфлях на высоком каблуке оказалось задачкой не для слабонервных. А поскольку мне надо было придерживать подол платья, то, прежде чем цепляться за следующую перекладину, приходилось на время отпускать руку, однако я справилась без посторонней помощи, чем страшно гордилась.
        Пригладив волосы, я заняла свое место на платформе. Генри мгновенно повернулся в мою сторону:
        - День-день, ваше высочество. - Его белокурые волосы развевались на ветру, улыбка была сияющей.
        Я тронула его за плечо:
        - Доброе утро, Генри. Зовите меня просто Идлин.
        Он недоуменно поморщился:
        - Говорить вам Идлин?
        - Да.
        Он восторженно поднял вверх большой палец, и я мысленно похвалила себя за предусмотрительность. И уже через несколько секунд я тоже улыбалась. Перегнувшись через плечо Генри, я отыскала в толпе Эрика и подняла, в свою очередь, большой палец. Эрик расплылся в счастливой улыбке и приложил руку к сердцу. Затем я решила уделить внимание стоявшему по другую руку Хейлу:
        - Ну как дела?
        - Хорошо, - осторожно ответил он. - Послушайте, я хочу еще раз извиниться за вчерашнее. Я вовсе не хотел…
        Я остановила его взмахом руки:
        - Ничего страшного. Ведь для меня это тоже жуткий напряг.
        - Не хотел бы я оказаться на вашем месте.
        - Да уж, ваше место куда лучше моего! Кстати, мне нравятся ваши туфли.
        - Спасибо. Как думаете, а галстук я правильно подобрал? Вообще-то, я люблю экспериментировать, но сейчас почему-то засомневался.
        - Нет, вы здорово потрудились.
        Хейл широко улыбнулся, явно довольный тем, что ему удалось произвести на меня благоприятное впечатление.
        - Итак, это ведь вы, кажется, говорили, будто собираетесь каждый день доказывать мне, что достойны моей руки?
        - Так точно. - Ему было явно приятно, что я запомнила.
        - А что вы сегодня намерены предпринять?
        Он задумался.
        - Если вы вдруг почувствуете, что можете потерять равновесие, вот вам моя рука. Обещаю, что не дам вам упасть.
        - Что ж, я согласна. Если уж вы, парни, не совсем твердо стоите на ногах, то представляете, каково мне на высоких каблуках?
        - Мы открываем ворота! - выкрикнул кто-то. - Держитесь крепче!
        Я помахала рукой папе с мамой и вцепилась в поручень. В принципе, падать было не слишком высоко, но для нас пятерых, находившихся впереди, имелась реальная опасность погибнуть под колесами платформы. Хейл и Генри стояли как каменные, а вот остальные хлопали в ладоши и подбадривали себя громкими криками. Бурк, например, вопил: «Мы сделали это!» - хотя все, что от него требовалось, - это махать рукой.
        Ворота распахнулись, и толпа буквально взорвалась. Когда мы завернули за угол, я увидела кинооператоров, снимавших все на камеру. У зрителей в руках были таблички с именами их фаворитов или флаги Иллеа.
        - Генри, посмотрите! - Я показала на транспарант с его именем.
        Он не сразу сообразил, в чем дело, но, увидев свое имя, радостно выдохнул:
        - Ух ты!
        Он был настолько взволнован, что снял со своего плеча мою руку и поцеловал ее. Будь на его месте любой другой, ему попало бы по первое число, но жест Генри показался мне настолько невинным, что я была даже тронута.
        - Мы любим тебя, принцесса Идлин!
        - Да здравствует король!
        - Благослови тебя Бог, принцесса!
        Я произносила слова благодарности, чувствуя себя окрыленной. Ведь я впервые предстала одна перед своими подданными, слышала их голоса и ощущала, как все эти люди нуждаются во мне. Конечно, я знала, что они меня любят. Ведь когда-нибудь я стану их королевой. Но, как правило, когда наша семья покидала дворец, основное внимание было приковано к моим родителям. И сейчас я была буквально потрясена обрушившейся именно на меня волной народной любви. Возможно, подобно папе, я смогу стать в свое время любимицей нации.
        Праздник продолжался, люди выкрикивали наши имена и бросали цветы. Все шло идеально, именно так, как я и рассчитывала. И даже более того. Правда, только до последнего отрезка пути.
        В меня что-то полетело, причем явно не цветок. Я вдруг обнаружила, как по платью и голым ногам растекается яичный желток. Затем в меня запустили половинкой помидора, а потом чем-то еще - чем именно, я точно не поняла.
        Я присела, прикрыв голову руками.
        - Нам нужна работа! - пронзительно вопил кто-то.
        - Касты все еще живы!
        Выглянув из-под руки, я увидела кучку манифестантов, швырявшихся в платформу гнилыми продуктами. Некоторые развернули спрятанные от гвардейцев транспаранты с гневными надписями, другие осыпали меня отвратительной бранью, обзывая так, что язык не поворачивается это повторить.
        Хейл присел передо мной, положив руку мне на плечо:
        - Не волнуйтесь, я вас держу.
        - Ничего не понимаю, - жалобно пробормотала я.
        Генри, опустившись на одно колено, пытался дать сдачи каждому, кто к нам приближался. Хейл, стиснув зубы, бесстрашно закрыл меня своим телом, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда в него попали чем-то тяжелым.
        Я услышала, как генерал Леджер приказал Избранным пригнуться. Платформа набрала скорость, двигаясь явно быстрее, чем планировалось. Пришедшие поглазеть на парад были явно разочарованы, они свистели и улюлюкали нам вслед.
        Услышав наконец хруст гравия центральной аллеи дворца, я оторвалась от Хейла, вскочила на ноги и, пробравшись к лестнице, торопливо спустилась.
        - Идлин! - закричала мама.
        - Я в порядке.
        Папа стоял, оцепенев от ужаса.
        - Дорогая, что произошло?
        - А черт его знает! - выпалила я, сгорая от унижения.
        Мало того что вся наша затея с треском провалилась, так еще все эти сочувственные взгляды кругом! У меня на душе стало совсем паршиво.
        Бедняжка - словно было написано на лицах окружающих. И их жалость была мне ненавистна даже больше, чем злоба испортивших процессию хулиганов.
        Опустив голову, я стремглав помчалась по дворцовым коридорам в надежде, что меня никто не остановит. Но сегодня удача явно от меня отвернулась: оказавшись на площадке второго этажа, я нос к носу столкнулась с Джози.
        - Ой! А что с тобой приключилось?
        Я не ответила, а лишь прибавила шагу. За что? Неужели я это заслужила?
        Когда я вошла к себе, Нина убирала комнату.
        - Мисс?
        - Помоги! - простонала я и разразилась слезами.
        Она, не побоявшись испачкать свою безупречную униформу, нежно меня обняла:
        - Все. Успокойтесь. Сейчас мы вас отмоем. Вы пока раздевайтесь, а я наполню ванну.
        - Почему они так со мной обошлись?
        - А кто это сделал?
        - Мой народ! - с горечью воскликнула я. - Мои подданные. За что?!
        Нина нервно сглотнула:
        - Не знаю.
        Когда я стерла косметику с лица, руки у меня оказались в чем-то зеленом. Из глаз снова ручьем хлынули слезы.
        - Все, я пошла наполнять ванну, - сказала Нина, а я осталась стоять в полной растерянности.
        Конечно, вода смоет грязь, да и вонь тоже исчезнет, но, как ни отдраивай тело, воспоминания стереть не удастся.
        Несколько часов спустя я, одетая в свой самый уютный свитер, сидела, скорчившись, на кресле в папиной гостиной. Несмотря на жару, одежда сейчас была моим единственным защитным слоем, создавала ощущение безопасности. Папа с мамой пили что-то явно покрепче вина - небывалый случай в их практике, - хотя даже это не помогало им успокоить нервы.
        Арен постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в комнату. Наши глаза встретились, и я бросилась к нему на грудь.
        - Мне очень жаль, Иди, - произнес он, целуя меня в висок.
        - Спасибо.
        - Арен, я рад, что ты пришел. - Папа рассматривал снимки парада, лежавшие поверх сегодняшних газет.
        - Нет проблем. - Арен обнял меня за плечи и усадил в кресло, где я снова свернулась калачиком, а сам остался стоять рядом с папой.
        - Ума не приложу, как такое могло произойти, - осушив бокал, сказала мама. Она явно боролась с искушением выпить еще, но вовремя остановилась.
        - Я тоже. - Мне казалось, что я до сих пор чувствую на себе волны ненависти этих людей. - Что плохого я им сделала?
        - Ничего, - заверила меня мама, устроившись рядом со мной. - Они ненавидят монархию, а отнюдь не тебя. Сегодня они видели в твоем лице представителя этой самой проклятой монархии и именно потому с такой яростью и набросились на тебя. На твоем месте мог оказаться любой из нас.
        - А я-то, дурак, был уверен, что Отбор поднимет им настроение. Мне казалось, они будут в восторге. - Папа, по-прежнему в шоке, бросил взгляд на фото.
        На секунду все словно притихли. Надо же, как жестоко он заблуждался!
        - Ну, - начал Арен, - все могло пойти именно так, как задумано, если бы не Идлин.
        Мы удивленно уставились на него.
        - Прошу прощения? - Меня настолько задели его слова, что я чуть было не разрыдалась снова. - Ведь мама сама только что сказала, что на моем месте мог оказаться любой из нас. Тогда при чем здесь я?
        Арен плотно сжал губы и задумчиво оглядел комнату.
        - Отлично. Давайте обсудим. Если бы Идлин была обычной девушкой, не стремящейся все контролировать, такого никогда не случилось бы. Но возьмите любую из этих газет, - произнес брат, ткнув пальцем в лежавшую возле отца кипу. - Она словно ставит себя выше других, а снимки со вчерашнего обеда говорят сами за себя. Идлин смотрит чуть ли не волком на бедных парней.
        - Тебя бы на мое место. Вот тогда ты бы понял, насколько мне тяжело.
        Арен вытаращил на меня глаза. Он лучше других знал, что я не собираюсь искать себе суженого, по крайней мере в ближайшие несколько месяцев.
        Мама отошла от меня и заглянула в газету через папино плечо:
        - Он прав. Ты сама по себе. Ты как айсберг в океане. Никакой химии, никакой романтики.
        - Послушайте, я не собираюсь ничего изображать. Ради забавы публики строить из себя дурочку, млеющую от внимания кучки парней? Нет уж, увольте! - И я решительно скрестила на груди руки.
        Прошло всего два дня - и такой сокрушительный провал. А ведь я заранее знала, что это дохлый номер, но теперь по уши увязла в их унизительной затее. Неужели они осмелятся просить меня и дальше выставлять себя на посмешище ради того, что наверняка не сработает?
        В комнате стало тихо, и я, наивная, на секунду подумала, что выиграла.
        - Идлин. - Папа бросил на меня умоляющий взгляд, но я решила не поддаваться на провокации. - Ты обещала мне три месяца. Мы здесь и так устроили мозговой штурм, но нам не удастся погасить пламя, если будут возникать новые очаги возгорания. Ты должна хотя бы попытаться.
        И тут я вспомнила о том, о чем раньше как-то не задумывалась: о папином возрасте. Папа не был старым в прямом смысле слова, но за свою жизнь он сделал столько, о чем люди вдвое старше его и мечтать не могли. Он постоянно приносил себя в жертву - ради мамы, ради нас, ради своего народа - и теперь преждевременно согнулся под бременем забот.
        Я нервно сглотнула. Нужно дать им как-то понять, что я тоже всей душой переживаю из-за Отбора. Хотя бы ради папы.
        - Полагаю, ты знаешь, что делать с газетчиками.
        - Да. У нас есть надежные фотографы и журналисты, - кивнул папа.
        - Тогда завтра утром пригласи репортеров в Мужскую гостиную. А я постараюсь быть на высоте.
        Глава 11
        На следующее утро я решила пропустить завтрак с семьей. Мне необходимо было сосредоточиться. Ужасно не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как сильно напугал меня вчерашний день, и сейчас я с каждым вдохом окружала себя непробиваемой броней.
        Нина убирала комнату, беззаботно мурлыча себе под нос, что было бальзамом на мои раны. Ведь Нина не только успокоила меня после вчерашнего фиаско, но и не стала ни о чем спрашивать, решив не касаться болевых точек. Насчет нее я могла быть абсолютно спокойна. А вот насчет себя - это вопрос.
        - Нина, полагаю, сегодня - самый подходящий день, чтобы надеть штаны, - заявила я.
        - Еще больше черного? - поинтересовалась она.
        - Немного черного сейчас точно не помешает.
        Мы обменялись улыбками, и она вручила мне пару черных штанов в облипку. Я всегда носила их с высокими каблуками, которые к полудню меня наверняка доконают.
        Потом я надела цветастую блузку, жилет и тиару с камнями в тон блузке. Наконец я была в полной боевой готовности.
        Я решила последовать папиному примеру и поступить так же, как и он во время своего Отбора. В первый же день он отправил домой шесть девушек. Что ж, придется как минимум в два раза превысить его результат. Да и вообще, отсев нежелательных кандидатов должен продемонстрировать, что я крайне серьезно отношусь к данному мероприятию и мне важен конечный результат.
        Естественно, хотелось бы, чтобы все происходило не на камеру. Ну да бог с ним, камеры в этом деле - неизбежное зло. Я уже заранее составила список, обозначив основные пункты, и теперь самое главное было не сбиться в присутствии журналистов, чтобы не опозориться во второй раз. Словом, нужно было оставаться на высоте.
        Женский зал считался епархией королевы, и мужчины не имели права входить туда без разрешения. А вот Мужская гостиная была создана исключительно для моего удобства, а потому можно было обойтись без формальностей. Появление получилось весьма эффектным: я настежь распахнула двустворчатые двери, а порыв ветра разметал мои волосы.
        Избранные моментально встрепенулись: кто-то вскочил на ноги, кто-то прервал беседу с телерепортерами.
        Поравнявшись с Пейсли Фишером, я остановилась и услышала, как тот шумно сглотнул. Тогда я с улыбкой положила ему руку на плечо:
        - Вы свободны.
        Он растерянно посмотрел на окружавших его парней:
        - Свободен?
        - Ну да, я вас больше не задерживаю. Кстати, спасибо за участие в Отборе, но ваше присутствие во дворце больше не требуется. - Он замешкался, и я наклонилась к его уху. - Не тяните резину, чтобы не ставить себя в дурацкое положение. Вы должны уйти.
        Он медленно покинул комнату, в его глазах я увидела неприкрытую злобу. Хотя, если честно, я не совсем понимала, с чего вдруг он так разозлился. Я ведь не ругалась, да и вообще была спокойной как танк. Мысленно поздравив себя, что избавилась от склонного к ребячеству парня, я стала вспоминать свой список. Итак, кто следующий? О… этот сейчас точно получит по заслугам.
        - Блейкли, не так ли?
        - Д-д-да… - Его голос сорвался. - Да, ваше высочество.
        - Во время нашей первой встречи вы беспардонно пялились на мой бюст. - (Парень побелел, словно не ожидал от меня такой наблюдательности.) - Хочу дать вам возможность полностью удовлетворить свое любопытство. Когда будете уходить, можете посмотреть на мою задницу.
        Я специально произнесла это достаточно громко, чтобы слышали кинооператоры и все остальные. Надеюсь, такая показательная порка заставит других задуматься о своем поведении. Низко склонив голову, он поспешно покинул помещение.
        Затем я остановилась перед Джамалом:
        - Вы свободны.
        Стоявший рядом с Джамалом Коннор снова начал усиленно потеть.
        - А вы можете присоединиться к своему товарищу.
        Они обескураженно переглянулись и вышли из комнаты.
        Следующим на очереди был Кайл. В отличие от других, Кайл не стал отворачиваться. Наоборот, он твердо смотрел мне прямо в глаза, словно умоляя положить конец мучениям и отпустить его на все четыре стороны.
        Что я, возможно, и сделала бы, если бы не знала, что его мать меня тогда точно убьет. Более того, вчера его имя чаще других встречалось на самодельных транспарантах. Хотя что ж тут удивительного: он ведь кандидат от нашей провинции и толпа вполне могла быть предвзята! Значит, мне от него не избавиться. По крайней мере, пока.
        Рядом с Кайлом стоял Хейл. Я вспомнила, как он самоотверженно защищал меня вчера, приняв на себя предназначавшиеся мне удары, и некоторые весьма болезненные.
        Я подошла к нему и тихо сказала:
        - Спасибо за вчерашнее. Вы вели себя очень отважно.
        - Ерунда, - отмахнулся Хейл. - Хотя костюм теперь придется пустить на тряпки.
        Он произнес это шутливым тоном, словно желая показать, что ему все нипочем и вообще это мелочи жизни.
        - Какой ужас!
        Опустив глаза, я продолжила обход. Не думаю, что кинооператоры слышали наш разговор, но они явно видели наши улыбки. Интересно, как они преподнесут это публике?
        - Иссир… - обратилась я к долговязому молодому человеку с прилизанными волосами. - Нет. Благодарю.
        Он даже не стал задавать лишних вопросов. Покраснел и пулей вылетел из комнаты.
        Услышав какое-то невнятное бормотание, я, естественно, задалась вопросом, кто это осмелился при мне открывать рот. Я резко развернулась и обнаружила, что переводчик Генри что-то быстро-быстро нашептывает ему на ухо, явно пытаясь объяснить происходящее. Взгляд у Генри стал растерянным, однако, когда переводчик закончил, Генри посмотрел на меня и улыбнулся. У него была такая обезоруживающая улыбка, а кудрявые волосы так смешно топорщились, что мне на миг показалось, что он играет в незнакомую мне игру.
        Уф! Вообще-то, я собиралась положить конец его мучениям и отослать домой, но Генри явно не был похож на страдальца. Ладно, пусть живет! Ведь в любом случае кого-нибудь придется оставить, а Генри казался вполне безобидным.
        Проходя мимо Нолана, я просто взмахнула рукой, а вот Джейми я без околичностей заявила, что просьба заплатить денег - не самый удачный способ представиться будущей королеве.
        Я продолжила хищно рыскать по комнате в поисках заранее намеченных жертв. На что оставшиеся парни реагировали самым неожиданным и причудливым образом. Холден в ожидании разорвавшей бомбы продолжал шумно сглатывать, Джек как-то чуднo улыбался, словно находил все это невероятно забавным. И наконец я добралась до Ина. Он не стал отворачиваться, а игриво мне подмигнул. Он сидел в гордом одиночестве; я заметила у него в руках переплетенный в кожу дневник и пишущую ручку. Похоже, он прибыл сюда вовсе не для того, чтобы заводить друзей.
        - Что-то вы больно уж осмелели, приятель, - сказала я.
        - Неужели принцесса предпочитает видеть рядом с собой мужчину, лишенного смелости?
        Я заинтригованно подняла брови:
        - А вам не кажется, что вы слишком много на себя берете?
        - Нет. Я такой, какой есть. И не собираюсь ничего скрывать.
        Если честно, то он начинал уже немного пугать меня, хотя мне нравилось, что у него хватает выдержки ничего из себя не строить. Но тут я заметила камеру за его спиной. Кинооператор явно пытался поймать выражение моего лица, поэтому я просто покачала головой, спрятав подальше непрошеную усмешку. Затем ряды кандидатов на вылет пополнили Аризона, Брейди, Поли и Маккендрик. Если я не ошиблась в подсчетах, то уже успела отсеять одиннадцать человек.
        Когда проигравшие покинули комнату, я подошла к двери, повернувшись лицом к остальным:
        - Внимание! Если вы до сих пор здесь, это означает, что после нашей первой встречи вы сумели совершить нечто достойное моего внимания или хотя бы умудрились сохранить остатки здравого смысла, чтобы не оскорбить меня. - (Одни улыбались, возможно вспоминая Блейкли, но другие были явно обескуражены.) - И я хочу попросить вас быть осмотрительнее, поскольку отношусь к Отбору со всей серьезностью. Ведь это не игра, джентльмены. Это моя жизнь.
        Закрыв за собой двери, я услышала за спиной тихий гул. Кто-то смеялся, кто-то вздыхал, а кто-то непрестанно твердил: «Боже мой, боже мой!» Голоса репортеров, призывавших поделиться впечатлениями о первом туре, перекрывали невнятное бормотание кандидатов. Я облегченно вздохнула и пошла прочь, чувствуя, как во мне крепнет уверенность. Что ж, я сделала решительный шаг, папа теперь может быть уверен, что я его не подведу, а Отбор пойдет по накатанным рельсам.
        Чтобы исправить впечатление от унылого первого вечера и моего исчезновения после вчерашнего парада, мальчиков пригласили на предобеденный чай, дабы они смогли поближе познакомиться с обитателями дворца, ну и конечно, пообщаться с принцессой. Папа с мамой, а также Арен, Кейден и Остен уже были в обеденном зале. Джози Вудворк пришла вместе с родителями, которые изо всех сил старались держаться подальше от сына. Мисс Люси, как всегда прелестная, одиноко кружила по комнате. Толпа моих поклонников, похоже, ее не интересовала.
        Я переоделась в вечернее платье и надела туфли на убийственной шпильке. Если честно, я еще не отошла от процедуры отсева, но при этом страшно гордилась собой: ведь я уже сделала первый шаг, чтобы помочь папе. Но моя уверенность моментально испарилась, когда я увидела в глазах Арена обличительный блеск.
        - Что, черт возьми, ты вытворяешь? - набросился на меня брат.
        - Ничего, - искренне удивилась я. - Отсеяла лишних, только и всего. Должна же я была показать, что это не игрушки.
        Арен прижал руку ко лбу:
        - Ты что, весь день копалась в своих отчетах?
        - Естественно. Возможно, ты не в курсе, но это, типа, моя работа.
        Арен наклонился поближе ко мне:
        - В новостях тебя расписали почище любой черной вдовы. Видела бы ты свою самодовольную физиономию, когда вышвыривала их вон! Идлин, ведь ты уже успела избавиться от трети претендентов. Что, прямо скажем, не на пользу оставшимся. Все это, скорее, похоже на утилизацию отходов. - Я почувствовала, как кровь отливает у меня от лица. Арен тем временем продолжал трагическим шепотом: - Более того, двое из них уже поинтересовались, не предпочитаешь ли ты, случайно, женщин.
        Я издала странный звук, мало похожий на смех:
        - Ну вот еще! Неужели, чтобы доказать свою традиционную ориентацию, я должна пресмыкаться перед мужчинами?
        - Идлин, сейчас не время вставать в позу. Ты должна быть милосердной.
        - Простите, ваше высочество?
        Услышав свой титул, мы с Ареном обернулись, и я столкнулась лицом к лицу с репортершей, смотревшей на меня с хищной улыбкой.
        - Простите, что вклиниваюсь в разговор, но я хотела бы взять у принцессы короткое интервью. А то уже сроки поджимают. - Репортерша снова показала крупные зубы, и у меня вдруг возникло неприятное чувство, будто меня буквально или фигурально сейчас съедят живьем.
        - Она будет счастлива это сделать. - Арен поцеловал меня в лоб и мгновенно исчез.
        Кровь бросилась мне в голову. Что называется, приехали! Но, так или иначе, я не могла позволить себе потеть на глазах у других.
        - Ваше высочество, сегодня вы отсеяли одиннадцать претендентов. А вы не находите такое сокращение числа Избранных слишком уж радикальным?
        Я расправила плечи, наградив ее сладкой улыбкой:
        - Конечно, я понимаю, почему некоторые восприняли все именно так. Но я не уверена, что стоит тратить время на молодых людей, которые ничего собой не представляют да к тому же дурно воспитаны. Полагаю, что, ограничив круг претендентов, я гораздо лучше смогу их узнать.
        Я еще раз прокрутила все сказанное в голове. Вроде бы ничего такого, что можно было бы мне инкриминировать.
        - Да, но чем объясняется ваша резкость? Некоторым вы просто сказали «нет» или вообще махнули рукой.
        Я постаралась принять безмятежный вид. Боже ты мой, это ведь просто смешно!
        - Иногда папе тоже приходится быть суровым, но кто его осудит! По-моему, не слишком справедливо обвинять меня в излишней жестокости, когда я беру пример со своего отца. Мне предстоит принять судьбоносное решение, и я пытаюсь подойти к этому со всей ответственностью. - Мне хотелось рвать и метать, но я говорила ровным голосом, именно так, как меня научили говорить во время интервью. Более того, я даже умудрялась вежливо улыбаться.
        - Да, но один из них разрыдался после вашего ухода, - сообщила мне репортерша.
        - Что?! - Я испугалась, что на моем лице может проступить предательская бледность.
        - Один из Избранных разрыдался после отсева. Как думаете, это нормальная реакция или она так или иначе спровоцирована вашей суровостью?
        Я нервно сглотнула, лихорадочно подыскивая нужные слова:
        - У меня три брата. И все они иногда плачут, хотя мне это трудно понять.
        - Значит, вы не считаете себя виноватой в слишком жестоком обращении? - хмыкнула она.
        Я прекрасно понимала, что у нее на уме. Она целенаправленно била в одну точку, ожидая, когда я наконец взорвусь. Причем была довольно близка к цели.
        - Видите ли, мне не пришлось быть на месте Избранных, и поэтому я не могу знать, что они испытывают, когда их отсеивают. Но, с другой стороны, никто из присутствующих, кроме, пожалуй, моего отца, не был на моем месте, и им не понять, что сейчас чувствую я. Более того, я приложу максимум усилий, чтобы найти себе достойного мужа. И если этот человек будет страдать, как красна девица, из-за парочки резких слов, то ему не дано справиться с ролью принца. Уж можете мне поверить! - Я доверительно дотронулась до ее руки, словно хотела поделиться сплетней или смешной шуткой. Испытанный способ обезоружить противника. - Кстати о претендентах. Надеюсь, вы меня извините, но пора уделить им немного внимания.
        Она собралась было задать очередной вопрос, но я уже повернулась к ней спиной и отошла с гордо поднятой головой. По правде говоря, я чувствовала себя загнанной в угол. Я не могла направиться к столу с напитками, не могла прямо озвучить все известные мне нецензурные слова, не могла броситься в родительские объятия. Нет, я должна была делать вид, будто вполне довольна жизнью. Поэтому пришлось обойти комнату, улыбаясь и строя глазки претендентам.
        Насколько я успела заметить, даже такие мелкие знаки внимания буквально окрыляли парней. И мимолетные проявления доброты с моей стороны стирали у них воспоминания о холодном душе, устроенном утром в Мужской гостиной. Я от всей души надеялась, что публика забудет об этом так же легко, как и Избранные.
        Кстати, может, кто-нибудь из них все же наберется смелости и заговорит со мной? И такой смельчак вскоре нашелся. Им оказался Хейл.
        - Значит, у нас сейчас чайная вечеринка, - поравнявшись со мной, произнес он. - И какой именно сорт чая предпочитает принцесса?
        Хейл обладал природным теплом и обаянием, совсем как мисс Марли. Беседовать с ним было одно удовольствие. Более того, он и не подозревал, насколько я была ему благодарна, что он рискнул подойти ко мне. Хейл выручал меня уже во второй раз.
        - Все зависит от настроения. Или от времени года. Зимой совсем не хочется пить белый чай. А вот черный - самое то.
        - Полностью с вами согласен, - кивнул Хейл.
        - До меня дошли слухи, что после моего ухода кое-кто даже заплакал. Это правда?
        Хейл сделал удивленные глаза и слегка присвистнул:
        - Ага, это был Лиланд. Я, грешным делом, решил, что у него сломана кость или вроде того. Мы потом битый час его успокаивали.
        - Что случилось?
        - Вы, ваше высочество! Вы рыскали по комнате и наугад выбирали жертву. А у него, полагаю, слишком тонкая душевная организация, и вы буквально потрясли его.
        Обшарив глазами обеденный зал, я обнаружила Лиланда, одиноко стоявшего в дальнем углу. Если бы я действительно искала себе мужа, то Лиланда уже давно здесь не было бы.
        - Честно говоря, я отнюдь не такая безжалостная.
        - Вам и не надо быть безжалостной, - коротко хохотнул Хейл. - Мы все прекрасно понимаем, кто вы и кто мы. И что вы можете сделать. Поэтому и относимся к вам со всем нашим уважением.
        - Скажите это парню, спросившему, когда ему заплатят, - пробормотала я.
        Тут ему нечем было крыть. Я даже немного огорчилась, что завела наш разговор в тупик.
        - Итак, что у нас на сегодня? - решила я сменить тему.
        - Простите?
        - Как вы собираетесь услужить мне на сей раз?
        - Дать торжественное обещание никогда не подавать вам зимой белый чай, - улыбнулся Хейл и, не поклонившись, покинул меня.
        И тут я поймала взгляд Бейдена. Если честно, я плохо помнила нашу ознакомительную беседу. Но он был тем парнем, которого тетя Мэй назвала весьма перспективным.
        Бейдена явно мучили сомнения, подходить или нет. Скромно потупившись, я стрельнула в его сторону глазами. Конечно, я чувствовала себя ужасно глупо, но так или иначе это сработало, и Бейден направился прямо ко мне. Тут мне на память снова пришла настырная репортерша. Да, я знала массу приемов нейтрализации интервьюеров и переговорщиков, а вот когда дело касалось мальчиков, приходилось изворачиваться прямо на ходу.
        Бейден только было собрался заговорить со мной, как ко мне подошел другой парень, тем самым застав меня врасплох.
        - Ганнер, - обратился к нему Бейден, - ну и как тебе вечеринка?
        - Замечательно. Мне хочется поблагодарить ее высочество за превосходный прием. Я получил огромное удовольствие от знакомства с вашими младшими братьями.
        - Боже мой. А что они на этот раз натворили?
        Бейден расхохотался, а Ганнер с трудом подавил улыбку:
        - Остен очень… энергичный.
        - Если честно, тут виноваты родители, - вздохнула я. - Похоже, к моменту появления в семье четвертого ребенка желание прививать ему основы поведения почему-то пропадает.
        - А мне он понравился. Жаль, что он не с нами.
        - Он у нас личность непредсказуемая. И за ним невозможно уследить. Даже его няне, которую он, кстати, ни в грош не ставит, с ним не сладить. Он или прячется ото всех, или устраивает кавардак.
        Тут в разговор вклинился Бейден. Уж не знаю, то ли он собирался со мной пофлиртовать, то ли продемонстрировать свою смелость.
        - Надо же, какое интересное сочетание! А у вас в семье есть еще кто-нибудь, похожий на него?
        Я прекрасно поняла, о чем он. Ему хотелось узнать, свойственны ли мне подобные крайности. Быть нежной и удивительной, но одновременно наводить шороху.
        - Несомненно.
        - Хорошо, что предупредили. Придется обзавестись щитом и, наверное, биноклем.
        И тут я, черт подери, не выдержала и хихикнула. Чего вовсе не собиралась делать, но тем не менее сделала. Да, я, конечно, утратила бдительность, но нет худа без добра. Репортеры получат несколько хороших снимков. Я сделала реверанс и продолжила обход гостей.
        На другом конце комнаты я увидела Генри и тенью следовавшего за ним Эрика. Поймав мой взгляд, Генри расплылся от уха до уха:
        - Привет! Hyvaa iltaa! - Он поцеловал меня в щеку, чего я в жизни не допустила бы, будь на его месте любой другой.
        - Он говорит: «Добрый вечер».
        - Ой… э-э-э… heevat eelah? - промямлила я, коверкая слова Генри.
        Но Генри только добродушно хмыкнул:
        - Отлично, отлично!
        Интересно, он всегда такой жизнерадостный?
        Я повернулась к Эрику:
        - А как на самом деле? Насколько плохо все прошло?
        Эрик говорил доброжелательно, но довольно откровенно:
        - К моему величайшему сожалению, я и представить не мог, что все так обернется.
        Я улыбнулась, причем на сей раз вполне искренне. Генри наверняка чувствовал себя здесь чужаком, и мне все было ясно без слов.
        Но не успела я открыть рот, чтобы продолжить разговор, как рядом со мной возникла Джози.
        - Классная вечеринка, Идлин. Ты Генри, да? Я видела твою фотографию, - выпалила Джози, протягивая Генри руку. - А я Джози. Мы с Идлин почти как сестры.
        - Ну, если не считать того, что мы вообще не связаны родственными узами, - добавила я.
        Но Джози уже переключила внимание на Эрика, переводившего Генри наш разговор:
        - А ты кто такой? Твоей фотографии я вроде не видела.
        - Я переводчик сэра Генри. Он говорит только по-фински.
        У Джози сразу вытянулось лицо. Ага, выходит, ей приглянулся Генри. Потому-то она и решила к нам подойти. Что ж, Генри действительно выглядел моложе других, да и вообще с виду был рубаха-парень. В связи с чем Джози и решила, что ей он подойдет больше, чем мне.
        - Итак… - начала она. - Ну и как он, типа, осваивается?
        И тут Эрик, даже не спросив разрешения у Генри, разразился целой тирадой:
        - Если вы действительно с ее высочеством практически сестры, то, несомненно, получили во дворце первоклассное образование. В таком случае вы, конечно, знаете, что Иллеа и Свендвей имеют между собой давние и весьма прочные отношения. В связи с чем многие граждане Свендвея переселяются в вашу страну, образовывая небольшие общины, и наоборот. Поэтому здесь нет ничего сложного.
        Я плотно сжала губы, чтобы не ухмыльнуться. Молодец Эрик. Виртуозно поставил Джози на место.
        - Ой, ну да, конечно, - кивнула Джози. - Хм… - Но как ни старалась, больше ничего умного придумать не могла. - Извините, мне пора.
        - Только без обид, - шепнула я, когда она отошла на приличное расстояние. - Вы здесь вообще ни при чем. Она невыносима.
        - Да какие там обиды! - отмахнулся Эрик. Он перебросился с Генри парой фраз на финском, должно быть вводя того в курс дела.
        - А теперь прошу меня извинить. Я должна вас покинуть. Мне надо еще кое с кем переговорить. Увидимся за обедом. - Я присела в реверансе, попутно прокручивая в уме пути отхода.
        И хотя интервью с настырной репортершей напрочь выбило меня из колеи, я все же сумела взять себя в руки, чем немало гордилась. Однако у Джози был особый дар моментально выводить меня из себя.
        Заметив, что мама сейчас одна, я устремилась к ней в поисках утешения. Но вместо ласковых слов получила сердитый взгляд вроде того, каким в начале вечера наградил меня Арен.
        - Почему ты не поставила нас в известность о том, что собираешься делать? - тихо спросила мама, продолжая улыбаться.
        Я с такой же безмятежной улыбкой ответила:
        - Мне казалось, это будет полезно. К тому же я последовала папиному примеру.
        - Да, но он сделал это с меньшим размахом и не настолько демонстративно. Ты подвергла их публичному унижению. Очень некрасиво с твоей стороны.
        - Мне страшно жаль. Правда, жаль. Я не отдавала себе отчета, что поступаю неправильно, - вспыхнула я.
        Мама обняла меня за плечи:
        - Я вовсе не собираюсь читать тебе нотации. Мы ведь понимаем, что ты стараешься.
        Тем временем к нам подскочил фотограф - запечатлеть идиллическую картинку разговора матери с дочерью. Интересно, а как они озаглавят эту фотографию? Типа «Избранная учит распорядительницу Отбора»?
        - Ну и что теперь мне прикажешь делать?
        Мама оглядела комнату проверить, нет ли рядом чужих ушей.
        - Просто внеси в это дело… немного романтики. Только, ради бога, естественно, в рамках приличия, - поспешно добавила она. - Люди желают видеть, как ты… постепенно влюбляешься.
        - Но я не могу ничего гарантировать. Действительно не могу…
        - Америка, дорогая, - окликнул ее папа.
        Похоже, Остен опять что-то на себя опрокинул, и мама поспешила его увести.
        Спорим, Остен сделал это специально, лишь бы поскорее отсюда убраться.
        Итак, я стояла в одиночестве, незаметно оглядывая комнату. Слишком много посторонних людей. Слишком много глаз, следящих за каждым моим движением. А ведь еще четыре часа назад я была готова закончить Отбор. Я сделала глубокий вдох. Три месяца - вот цена моей свободы. Я сделаю это. У меня нет выхода.
        Я целеустремленно прошла через зал, уже твердо зная, с кем стоит поговорить. Обнаружив нужного мне человека, я шепнула ему на ухо:
        - Приходи в мою комнату. Ровно в восемь вечера. И никому ни слова.
        Глава 12
        Я нервно мерила шагами комнату в ожидании стука в дверь. Кайл был единственным человеком, которому я могла доверить выполнение этого задания, хотя, если честно, мне ужасно не хотелось у него одалживаться. В принципе я даже готова была пойти на сделку, но не знала, что ему предложить. Хотя наверняка у него найдутся и собственные идеи.
        В дверь осторожно постучали, и в этом стуке я почти уловила вопрос: «Интересно, а что я здесь забыл?»
        Я распахнула дверь, и на пороге минута в минуту появился Кайл.
        - Ваше высочество, - шутливо поклонился он, - я пришел вскружить вам голову.
        - Очень остроумно. Входи.
        Кайл вошел и сразу обвел глазами полки:
        - Последний раз, когда я был в твоей комнате, у тебя там стояла коллекция деревянных лошадок.
        - Я выросла из детских игрушек.
        - Ты уже не властная повелительница?
        - Нет. А вот ты, смотрю, не избавился от детских привычек. Как был, так и остался несносным книжным червем.
        - Ты всегда так третируешь своих поклонников?
        - В зависимости от настроения, - усмехнулась я. - Присаживайся. У меня к тебе деловое предложение.
        Кайл увидел приготовленное мною вино и, недолго думая, наполнил бокал.
        - Тебе налить?
        - Пожалуйста, - вздохнула я. - Нам обоим сейчас явно не помешает выпить.
        Кайл замолчал, окинув меня пристальным взглядом, и только потом продолжил:
        - Ну вот. Теперь уже я начинаю нервничать. Чего ты от меня хочешь?
        Взяв бокал, я принялась вспоминать заготовленное объяснение:
        - Кайл, ты меня хорошо знаешь. Причем буквально с пеленок.
        - Так и есть. По правде говоря, я не далее чем вчера вспоминал, как ты бегала по дворцу в одних подгузниках. Чудесное зрелище.
        Я выкатила на него глаза, стараясь сохранять серьезность.
        - Ладно, проехали. И ты в определенной степени понимаешь, что я за человек на самом деле. Ну, я хочу сказать, когда на меня не направлены объективы камер.
        Кайл лениво потягивал вино, явно пытаясь переварить услышанное.
        - Пожалуй, я тебя понимаю, если ты об этой игре, но, ради бога, продолжай.
        Я никогда не задумывалась о том, какой меня видел Кайл на разных этапах моего взросления, на публике и в домашней обстановке. Ведь, образно говоря, при появлении на широком экране я щелкала переключателем, и Кайл это знал.
        - Отбор был не моей идеей, но сейчас мне надо очень постараться. По-моему, я просто обязана это сделать. Но публика хочет видеть меня легкомысленной девчушкой рядом с крутыми парнями, и я не уверена, что у меня получится. Роль дурочки явно не для меня.
        - Ну, на самом деле…
        - Заткнись! - (Кайл озорно улыбнулся и снова принялся за вино.) - Ты прямо заноза в заднице. И почему я на тебя реагирую?! - возмутилась я.
        - Ладно, продолжай. Понятно. Ты не хочешь играть роль дурочки. - Он поставил бокал и наклонился ко мне поближе.
        Я перевела дух, пытаясь найти нужные слова.
        - Они хотят романтики, но я не готова вести себя так на людях, по крайней мере до тех пор, пока у меня с кем-нибудь действительно не завяжутся романтические отношения. И все же нельзя обманывать ожидания публики. Мне надо что-то им предложить. - Я склонила голову, бросив на Кайла быстрый взгляд из-под опущенных ресниц.
        - И что именно?
        - Поцелуй.
        - Поцелуй?
        - Один крошечный поцелуйчик. И ты единственный человек, которого я могу попросить. Ведь ты будешь знать, что все это понарошку, и наши отношения от этого не станут запутанными. Более того, я готова дать тебе что-нибудь взамен.
        - Интересно что? - поднял брови Кайл.
        - Да что угодно, - передернула я плечами. - Но, естественно, в пределах разумного. Могу предложить тебе какую-нибудь страну или типа того.
        - А ты не могла бы поговорить с моей мамой? Помочь мне отсюда уехать.
        - И куда именно уехать?
        - Да куда угодно, - обреченно вздохнул Кайл. - Моя мама… Я правда не знаю, почему она так безумно предана твоим родителям, но она вбила себе в голову, что дворец - наш дом на веки вечные. Знаешь, каких трудов стоило уговорить ее отпустить меня на эти самые ускоренные курсы? Я хочу путешествовать, хочу строить, хочу делать гораздо больше, чем только читать о разных вещах. Иногда мне начинает казаться, что еще один день в этих стенах меня просто убьет.
        - Понимаю, - прошептала я и, выпрямившись, добавила: - Я тебе поспособствую. При первой удобной возможности постараюсь убедить твоих родителей, что ты должен покинуть дворец.
        Он задумался и, допив вино, спросил:
        - Один поцелуй?
        - Да, только один.
        - Когда?
        - Сегодня вечером. В девять часов в холле уже будет ждать фотограф. На наше счастье, съемка будет вестись скрытой камерой, потому что мне хотелось сделать вид, будто я не в курсе, что он там.
        - Договорились. Один поцелуй, - кивнул Кайл.
        - Спасибо тебе.
        Мы замолчали и просто остались сидеть, наблюдая за тем, как движутся стрелки часов. Но больше чем на три минуты меня не хватило.
        - А что ты имел в виду, когда говорил, что тебе хочется что-то строить?
        У Кайла сразу же загорелись глаза.
        - Именно это я и изучаю. Архитектуру и дизайн. Мне нравится представлять необычные конструкции и придумывать, как сделать их по-настоящему красивыми.
        - Кайл, это… действительно очень интересно.
        - Знаю. - Он улыбнулся мне слегка кривоватой улыбкой, совсем как у его отца. Да, похоже, Кайла не на шутку волновала затронутая тема. - Хочешь посмотреть?
        - Что именно?
        - Мои проекты. Они у меня в комнате. В моей прежней комнате, дальше по коридору. Не в той, в которой я живу на период Отбора.
        - Конечно. - Я допила вино и проследовала за ним.
        Мы с Кайлом прошли по коридору до его комнаты, не встретив по пути никого, кроме парочки гвардейцев.
        Кайл открыл дверь, включил свет - и я тихо ахнула.
        Боже, какой бардак!
        Кровать не застелена, в углу свалена куча одежды, на маленьком столике гора грязных тарелок.
        - Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. И как это ему удается поддерживать такую идеальную чистоту?
        - Ты буквально прочел мои мысли, - ответила я, стараясь не показывать своего отвращения. По крайней мере, в комнате ничем не пахло.
        - Около года назад я попросил прислугу не убирать мою комнату. Я делаю это сам. Но Отбор, типа, застал меня врасплох, и я оставил все как есть.
        Он принялся запихивать вещи под кровать, лихорадочно создавая видимость порядка.
        - А почему ты не позволяешь им убирать свою комнату?
        - Я уже большой мальчик. И вполне могу сам о себе позаботиться. - (Не думаю, что он хотел меня подколоть, хотя все равно было неприятно.) - В любом случае это мое рабочее пространство.
        Дальний угол комнаты был сплошь увешан фотографиями и постерами самых разных зданий: от небоскребов до деревенских мазанок. На столе - множество набросков и моделей зданий из обрезков дерева и полосок металла.
        - Неужели ты сам все это сделал? - осторожно прикоснувшись к хрупкой конструкции, поинтересовалась я.
        - Угу. Концепция и дизайн мои. И мне ужасно хочется когда-нибудь начать проектировать дома. Да, конечно, я продолжаю учиться, но, видишь ли, без практического опыта на одной теории далеко не уедешь.
        - Кайл… - Я по достоинству оценила и уровень его мастерства, а именно точность линий и цвета, и то, сколько времени и работы мысли у него ушло на создание каждой вещи. - Это потрясающе.
        - Да ладно тебе, я просто валял дурака.
        - Нет, не смей так говорить. Не надо приуменьшать свои заслуги. Вот мне, например, ничего подобного в жизни не сделать.
        - Спорим, что это не так. - Кайл подошел к столу и, вытащив линейку в форме буквы «Т», наложил ее на что-то, над чем он сейчас работал. - Видишь, все проще простого: надо смотреть на линии и производить соответствующие вычисления.
        - Фу! Очередные вычисления. Я уже сыта по горло вашей математикой.
        - Но тут занимательная математика.
        - Занимательная математика - это оксиморон.
        Мы с Кайлом переместились на диван и принялись рассматривать книги об архитекторах, работающих в различных стилях. Причем особенно интересно было сравнивать использование ими элементов ландшафта. Ведь некоторые проектировщики вписывали архитектурный ансамбль в общий ландшафт, а некоторые, наоборот, использовали принцип контраста.
        - Вот, ты только посмотри! - буквально на каждой странице с жаром восклицал Кайл.
        Я не могла поверить, что была такой слепой. Только сейчас, спустя много лет, я по-настоящему узнала Кайла. Ведь он закрылся от всех в своей раковине, потому что дворец стал для него самой настоящей ловушкой. Книги и колючие реплики служили ему своеобразным щитом, но за этим щитом, как оказалось, прятался любознательный, занимательный и удивительно обаятельный человек.
        У меня возникло такое чувство, будто меня обвели вокруг пальца. А вдруг сейчас кто-нибудь выскочит, как черт из табакерки, и объявит, что Джози просто святая.
        Тем временем Кайл бросил взгляд на часы:
        - Десять минут десятого.
        - Ой! Тогда нам пора.
        Хотя ужасно не хотелось вставать. Комната Кайла неожиданно показалась мне самым уютным местом на свете.
        - Да. - Кайл закрыл книгу и положил ее обратно на полку.
        На полках действительно царил чудовищный кавардак, но с книгами, как я успела заметить, Кайл обращался на редкость бережно.
        Уже возле двери я вдруг почувствовала, что нервничаю.
        - Ну, - сказал он, предлагая мне руку, - вот и подошло к концу наше свидание, да?
        Я доверчиво вложила ладонь в его руку:
        - Спасибо. За то, что показал свои работы, и за то, что делаешь это для меня. Обещаю, я в долгу не останусь.
        - Знаю.
        Он открыл дверь и проводил меня в конец коридора.
        - Как думаешь, когда мы с тобой в последний раз держались за руки? - громко спросила я.
        - Быть может, когда в детстве играли в салочки или типа того.
        Притихшие и задумчивые, мы наконец оказались у дверей моей комнаты. Я повернулась к Кайлу и услышала его тяжелое дыхание.
        - Волнуешься? - прошептала я.
        - Не-а, - ухмыльнулся он, но по глазам было видно, что ему не по себе. - Итак… спокойной ночи.
        Кайл наклонился ко мне и поцеловал. Его губы раскрылись, закрылись и снова раскрылись. После каждого поцелуя я, затаив дыхание, ждала следующего. И слава богу, так оно и было, потому что меня еще никогда в жизни так не целовали и мне хотелось еще.
        Да, пару раз я целовалась с мальчиками, спрятавшись в гардеробной или за статуей, но их поцелуи были торопливыми и слюнявыми. Но сейчас все изменилось. Никто меня не одергивал, и нам не приходилось прятаться.
        Я прильнула к Кайлу, а он, взяв свободной рукой меня за подбородок, снова впился мне в губы. И мы, похоже, целую вечность стояли, слившись в объятиях.
        Потом он слегка отстранился, но наши лица были так близко, что, когда он открыл рот, я уловила в его дыхании запах вина.
        - Как думаешь, этого достаточно? - прошептал Кайл.
        - Мм… Я… Я не знаю.
        - Ну ладно. Тогда давай еще. Чтобы уж наверняка.
        Он снова прижался ко мне губами, и от его поцелуя все мое тело будто превратилось в желе. Я запустила пальцы ему в волосы и, к своему смятению, поняла, что готова стоять так хоть всю ночь.
        Кайл снова отстранился и заглянул мне в глаза. Я заметила, что его взгляд стал другим. А что, если он так же, как и я, чувствует это странное тепло, постепенно разливающееся в груди?
        - Спасибо тебе, - прошептала я.
        - Обращайся в любое время. То есть я хочу сказать… - Он со смехом покачал головой. - Ну, в общем, ты поняла.
        - Спокойной ночи, Кайл.
        - Спокойной ночи, Идлин. - Он чмокнул меня в щеку и поспешил вниз по лестнице, ведущей в его временное жилье.
        Я смотрела ему вслед, уговаривая себя, будто моя блаженная улыбка объясняется исключительно тем, что я нахожусь под прицелом скрытой камеры, а вовсе не тем, что Кайл Вудворк меня поцеловал.
        Глава 13
        - Итак, по-моему, мне удалось отвлечь всех на какое-то время. - Я дотронулась до руки Арена, с которым гуляла по саду.
        - Да уж, нечего сказать. - Арен бросил на меня многозначительный взгляд, и я с трудом удержалась, чтобы не надавать ему по шее. - Ну и как это было?
        Тут я не выдержала и действительно его стукнула.
        - Ну ты и свинтус! Разве можно задавать дамам подобные вопросы?
        - А разве настоящая дама позволит снимать то, как она в темноте целует своего поклонника?
        - Так или иначе, но это сработало, - пожала я плечами.
        Как я и предполагала, люди с удовольствием проглотили наживку в виде наших фотографий. Правда, мне было немного странно, что публика охоча именно до таких вещей. Впрочем, какая разница, если все довольны. Реакция на наш поцелуй расходилась, точно круги по воде. Некоторые газетчики нашли это весьма трогательным, однако большинство из них были явно недовольны тем, что я решилась подарить поцелуй в самом начале Отбора.
        Так, два ведущих репортера из желтого журнала активно обсасывали тему: типа, умри, но не давай поцелуй без любви, или, быть может, ничего криминального, поскольку я знаю Кайла с детства. Я пыталась не обращать внимания. Ведь очень скоро найдутся другие темы для разговора.
        - Я просмотрела газеты, - сказала я Арену. - Ни звука о посткастовой дискриминации.
        - Ну и какие планы на завтра? Опять будешь доводить этих бедняг до слез?
        - Ну, если уж быть точной, то я довела до слез только одного, - сделала я большие глаза. - И я пока не знаю. Может, сегодня вообще не буду с ними встречаться.
        - Не выйдет, - выпалил Арен, увлекая меня на боковую дорожку. - Идлин, помоги мне. Ведь если мне придется протащить тебя за волосы через этот Отбор, у меня рука не дрогнет, но тебе реально придется принять самое активное участие.
        - Если честно, по-моему, папе тогда было гораздо легче, - вздохнула я.
        - А ты его спрашивала?
        - Нет, и не уверена, что это прилично. Правда, недавно они с мамой поделились со мной кое-какими подробностями, чтобы немножко помочь. Но вот остальное держат в секрете, и мне вроде как неудобно их спрашивать. Ну а кроме того, сомневаюсь, чтобы люди в аналогичной ситуации вели себя одинаково, да и вообще не желаю знать, что папу мог волновать кто-либо другой, кроме мамы.
        - Ну разве это не странно? - Арен присел на ближайшую скамейку. - Ведь нашей матерью могла стать совсем другая женщина!
        - Нет, - отрезала я. - Мы существуем именно потому, что они нашли друг друга. При любом другом раскладе нам точно не суждено было бы появиться на свет.
        - Иди, не пудри мне мозги.
        - Извини. Просто вся эта ситуация выбила меня из колеи. - Я рассеянно провела пальцем по камню. - Словом, до меня только сейчас дошло, почему вся идея кажется такой привлекательной. Ведь, может быть, где-то там меня ждет мой единственный. Я могу наугад вытянуть его имя, познакомиться с ним и безумно влюбиться. Хотя иногда я напоминаю себе призовую лошадь, причем меня оценивают именно с этой стороны. А когда я смотрю на участвующих в Отборе парней, мне начинает казаться, будто они прибыли с другой планеты, и это мне совсем не нравится. Я чувствую себя некомфортно из-за всей этой истории.
        Арен молчал. Я понимала, что он сейчас тщательно подбирает слова, и это меня страшно нервировало.
        Уж не знаю, может, потому, что мы близнецы, может, потому, что мы были так тесно связаны, но я буквально на физическом уровне ощущала возникший между нами разлад. Будто между нами натянутый резиновый жгут.
        - Послушай, Иди. Возможно, мы выбрали не самый удачный способ, но я искренне считаю, что тебе реально пойдет на пользу впустить в свою жизнь другого человека. Мы с Камиллой уже давно вместе, и если завтра между нами все будет кончено, я останусь бесконечно признателен Камилле, так как благодаря ей стал лучше. Есть вещи, которые тебе не дано о себе знать до тех пор, пока ты не впустишь кого-то еще в самые потаенные уголки своего сердца.
        - Но как ты с этим справляешься? Ведь бoльшую часть времени вы проводите в разлуке.
        - Мы с Камиллой родственные души. И я это знаю, - ухмыльнулся Арен.
        - Не уверена, что родственные души действительно существуют, - потупившись, произнесла я. - Тебе удалось познакомиться с французской принцессой, потому что ты встречаешься исключительно с особами королевской крови, да и вообще вы с ней на редкость похожи. А твоя настоящая родная душа, быть может, прямо сейчас доит корову, но тебе не суждено об этом узнать.
        - Ты вечно принижаешь Камиллу. - Судя по тону брата, невидимый резиновый жгут между нами снова натянулся.
        - Я просто рассматриваю разные варианты.
        - У тебя самой сейчас десяток вариантов, но ты категорически отказываешься их рассматривать.
        - Это папа тебя накрутил? - фыркнула я.
        - Нет! Я считаю, что ты должна посмотреть на это беспристрастно. Во дворце ты изолирована от всех, но это не значит, что наши стены будут вечно отделять тебя от мира. И вообще, тебе пора хоть раз в жизни узнать, что такое романтические отношения.
        - Эй! Я уже испытывала романтические чувства!
        - Если ты намекаешь на ту фотографию в газете, то это не в счет, - запальчиво произнес брат. - Впрочем, так же как и твой флирт с Лероном Тройесом на рождественском балу в Париже.
        - Как ты узнал? - задохнулась я.
        - Господи, да об этом все знают!
        - Даже папа с мамой?
        - Папа не в курсе. Если только мама не успела его просветить, что, скорее всего, именно так.
        От унижения я закрыла лицо руками, из груди вырвался похожий на писк странный звук.
        - Я только хочу сказать, что тебе это пойдет на пользу.
        Ну все, он меня достал. Я даже забыла, что еще секунду назад умирала от стыда.
        - Конечно, все только и твердят, что это для моего же блага. Типа, так будет лучше для меня. Но откуда им знать, что для меня лучше, а что хуже? Я умная, красивая и сильная. И не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали.
        - А вот тут ты сильно ошибаешься. И тебе не дано знать, что, быть может, один из них предназначен тебе судьбой.
        Я уставилась на траву, обдумывая его слова. Затем решительно покачала головой:
        - Арен, что ты такое говоришь? И почему поменял свои симпатии? Мне казалось, ты на моей стороне.
        У Арена в глазах промелькнуло нечто странное, но он быстро опомнился и обнял меня за плечи:
        - Так и есть, Идлин. Ты, мама и Камилла - самые главные женщины в моей жизни. Поэтому пусть тебя не удивляет, что я пекусь о твоем благополучии.
        - Арен, я вполне счастлива. Ведь я принцесса. И у меня есть все.
        - Боюсь, ты путаешь счастье с комфортом.
        Все это до боли напомнило мне нашу последнюю беседу с мамой.
        Арен похлопал меня по руке и поднялся, одергивая костюм.
        - Я обещал Кейдену помочь ему с французским. Просто подумай над моими словами, идет? Возможно, я ошибаюсь. И наверняка не в первый раз.
        Мы ласково улыбнулись друг другу.
        - Ладно, подумаю, - кивнула я.
        - Сходи на свидание или типа того, - подмигнул мне брат. - Тебе надо начать жить полной жизнью.
        Я нервно расхаживала под дверью Мужской гостиной, опасаясь, что понапрасну теряю время. Конечно, после беседы с Ареном мне следовало отправиться прямиком в кабинет. Положа руку на сердце, я не могла дождаться, когда вернусь к своей бумажной рутине. Но слова Арена заставили меня еще раз подумать о том, что стоит хотя бы попробовать. Причем не для кинокамер, а вполне искренне.
        Я сказала себе, что рано или поздно придется пригласить одного из парней на свидание. По крайней мере, это тот самый минимум, который я обязана сделать. Что, однако, вовсе не означало, будто я непременно кого-нибудь выберу. Я не стану обманывать ожидания публики и сдержу данное папе обещание.
        Тяжело вздохнув, я вручила лакею конверт:
        - Ладно, действуйте.
        Он с поклоном удалился, а я осталась ждать под дверью.
        Я решила больше не врываться в Мужскую гостиную. Да, мне хотелось, чтобы Избранные находились в состоянии боевой готовности, но одновременно имели и возможности для отступления. Уж кому, как не мне, было этого не знать.
        Лакей вернулся и, придержав дверь, выпустил из комнаты Хейла. При его приближении у меня в голове промелькнули сразу две мысли. Во-первых, я подумала, а как это воспримет Кайл, что, согласитесь, было несколько странным, ну а во-вторых, что Хейл так и не сумел выработать линию поведения. Он осторожно остановился в двух футах от меня и склонился в поклоне:
        - Ваше высочество.
        Я небрежно сложила руки:
        - Зовите меня просто Идлин.
        Он улыбнулся одними глазами:
        - Идлин.
        Нет никого в мире могущественнее тебя.
        - Я просто хотела узнать, не составите ли мне компанию за десертом сегодня после обеда?
        - Только вы и я?
        - А что, вы хотели пригласить кого-нибудь еще? - вздохнула я. - Или вам тоже нужен переводчик?
        - Нет-нет! - Теперь он уже улыбался по-настоящему. - Думаю, я… приятно удивлен.
        - О… - Слишком короткий ответ на столь галантную речь, но я просто оказалась не готова.
        Хейл стоял, руки в карманах, и сиял как медный грош, и я поняла, что не могу вот так взять и отправить его домой.
        - Э-э-э… Я зайду к вам минут через двадцать после обеда, и мы пойдем в одну из гостиных на верхнем этаже.
        - Звучит заманчиво. Тогда до вечера.
        - До вечера, - уже на ходу бросила я.
        Теперь я, к своему смятению, почти ждала этой встречи. Его неподдельный восторг был таким трогательным. Меня убивала мысль, что я уже начинаю втягиваться в Отбор, но еще хуже было видеть торжествующее лицо Хейла, когда он поймал мой взгляд ему вслед.
        Глава 14
        А это не покажется странным, если я перед десертом надену другое платье? Интересно, а он будет переодеваться? Последние несколько дней я постоянно носила тиару, но уместно ли надевать ее на свидание?
        На свидание.
        Нет, я явно слишком далеко зашла за пределы комфортной зоны. И вообще, я чувствовала себя страшно уязвимой, чего решительно не понимала. Мне приходилось общаться с уймой молодых людей. У меня была весьма романтическая интерлюдия с Лероном на рождественском вечере, а Джеймисон Эйкерс подарил мне пахнущий клубникой поцелуй под деревом на пикнике. А прошлым вечером я отлично поладила с Кайлом, хотя это трудно назвать настоящим свиданием.
        Я встретилась со всеми тридцати пятью кандидатами, причем мне постоянно приходилось держать марку. Уж не говоря о том, что я помогала отцу управлять страной. Тогда почему я так нервничала из-за самого обыкновенного свидания с парнем?
        И я решила, что да, наверное, стоит переодеться. Пожалуй, надену желтое платье, спереди короткое, а сзади длинное, которое я носила с темно-синим поясом. Слишком простое для приема в саду, но слишком нарядное для появления на людях. И никакой тиары. Как мне вообще могло такое прийти в голову?
        Я еще раз посмотрела на себя в зеркало, в очередной раз напомнив себе, что он попытается меня завоевать, ни больше ни меньше.
        Услышав стук в дверь, я подпрыгнула от неожиданности. Ведь у меня в запасе еще пять минут! И вообще, по идее я должна была сама к нему выйти! Ну вот, вся моя стратегия коту под хвост. Боже, дай мне силы, если понадобится, отослать его прочь и начать все сначала!
        Не дождавшись ответа, в комнату заглянула тетя Мэй, а за ее спиной я увидела улыбающееся мамино лицо.
        - Тетя Мэй! - Я бросилась к ней, сжав ее в объятиях. - Что ты здесь делаешь?
        - Я подумала, что тебе не помешает дружеское плечо. И вот я здесь.
        - Ну а я здесь, чтобы сделать ситуацию еще более неловкой, - пошутила мама.
        Я ответила ей нервным смехом:
        - Ой, все так непривычно! И я вообще не знаю, что делать.
        Тетя Мэй удивленно изогнула бровь:
        - Если верить газетам, у тебя все идет отлично.
        - Тут совсем другое, - покраснела я. - И вообще, это ненастоящее свидание. Оно ничего не значит.
        - А сегодняшнее что-нибудь для тебя значит? - осторожно поинтересовалась тетя.
        - Ну, если только чуть-чуть, - пожала я плечами.
        - Все так говорят, - начала мама, убирая мне волосы со лба. - Но хочу дать тебе один совет. Будь сама собой.
        Да уж, ей легко говорить! Потому что, положа руку на сердце, кто я такая? Половинка от пары близняшек. Наследница трона. Одна из наиболее могущественных особ в мире. И на сегодняшний день призовая лошадь, используемая как отвлекающий маневр.
        Но никогда только дочь. Но никогда только девушка.
        - Не принимай близко к сердцу. - Тетя Мэй поправила перед зеркалом прическу и повернулась ко мне. - Просто наслаждайся жизнью.
        Я молча кивнула.
        - Она все делает правильно, - согласилась мама. - Но мы вовсе не ждем от тебя, чтобы ты сделала выбор прямо сегодня. Наслаждайся жизнью, ведь так приятно заводить новые знакомства. Господь свидетель, тебе не часто выпадает такая возможность.
        - Верно. Просто немного странно. Мы останемся с ним наедине, он расскажет о нашем свидании парням, ну а затем будет телевизионное ток-шоу.
        - Не драматизируй. Как правило, все гораздо забавнее, - заверила меня мама.
        Я попыталась представить ее в моем возрасте. Как она, заливаясь краской смущения, рассказывает папе о своих юношеских влюбленностях.
        - Значит, в свое время ты тоже была не против?
        Она поджала губы и задумчиво уставилась в потолок:
        - Ну, поначалу все шло не совсем гладко. Меня тяготило быть в центре внимания. Но ты у нас прирожденная звезда. Поэтому постарайся отнестись к этому как к очередной вечеринке или важному мероприятию, о котором рассказываешь под прицелом камер.
        Бросив на маму удивленный взгляд, тетя Мэй повернулась ко мне:
        - Нет, от тебя никто не ждет краткого отчета о том, как ты провела День благодарения. Но твоя мать совершенно права. Ты прекрасно смотришься в свете софитов. В твоем возрасте она была куда более стеснительной.
        - Ну, спасибо тебе, Мэй, - округлила глаза мама.
        - Всегда к твоим услугам.
        Я хихикнула. Как жаль, что у меня нет сестры. Вторая мамина сестра, тетя Кенна, умерла много лет назад из-за болезни сердца. Дядя Джеймс был простым человеком, он не хотел воспитывать Астру и Лео во дворце, хотя ему неоднократно предлагали. Конечно, наша семья поддерживала с ними связь, но мы с Астрой были совсем разными. Однако у меня в памяти до сих пор живы воспоминания о том, как после смерти тети Кенны мама неделю пролежала в постели в объятиях тети Мэй и бабушки Сингер. И мне начинало казаться, что для мамы потерять сестру было как потерять частичку себя. И если, упаси господи, что-нибудь случилось бы с Ареном, то я, несомненно, страдала бы точно так же.
        Тетя Мэй подхватила маму под руку, и они улыбнулись друг другу. Они никогда по-настоящему не ссорились, тем более по пустякам. Я была благодарна этим замечательным женщинам. Они развеяли мои сомнения.
        Мама с тетей были совершенно правы. Это меня ни к чему не обязывает.
        - У тебя все получится. Ведь ты не умеешь проигрывать, - подмигнула мне мама, и меня сразу отпустило.
        - Мне пора. Спасибо, что приехала, - посмотрев на часы, сказала я тете Мэй.
        - Нет проблем.
        Уже на пороге я обняла сперва тетю, потом маму.
        - Повеселись, - шепнула мне она и, взяв за руку Мэй, удалилась к себе.
        Я же поправила платье и спустилась вниз.
        Прежде чем постучать в дверь комнаты Хейла, я помедлила и задержала дыхание. Дверь открыл не лакей, а сам Хейл. При виде меня он был явно сражен наповал.
        - Выглядите фантастически, - выдохнул он.
        - Спасибо, - улыбнулась я. - Вы тоже.
        Хейл также принарядился, что придало мне уверенности, да и вообще мне понравился его стиль. На сей раз он обошелся без галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А то, что над жилетом… в целом тоже было весьма недурно.
        Хейл сунул руки в карманы:
        - Итак, нам куда?
        Я махнула рукой в конец коридора:
        - Нам сюда, а потом на четвертый этаж.
        Он стоял, задумчиво раскачиваясь, но затем предложил мне руку:
        - Ведите меня.
        - Хорошо, - направившись к лестнице, сказала я. - Что ж, я знаю основные факты. Хейл Гарнер, девятнадцать лет, Белкур. Однако все эти анкеты слишком сжатые и сухие. Может, расскажете о себе?
        - Ну, я тоже старший ребенок в семье.
        - Неужели?
        - Да, у нас в семье три мальчика.
        - Ух ты! Сочувствую вашей маме.
        - Она, в общем, не против, - улыбнулся Хейл. - Мы напоминаем ей о папе. И когда кто-то из нас слишком шумно себя ведет или смеется над тем, над чем смеяться нельзя, мама только вздыхает и говорит, что мы точь-в-точь как папа.
        Мне не хотелось спрашивать, но, с другой стороны, надо было понять, что к чему.
        - А что, ваши родители в разводе? - бросила я пробный камень.
        - Нет. Папа умер.
        - Мне жаль. - Получилось ужасно неудобно. Не стоило бередить его раны.
        - Ничего страшного. Откуда вам было знать?
        - А могу я спросить, когда он умер?
        - Почти семь лет назад. Понимаю, звучит несколько странно, но иногда я даже завидую Бо, своему младшему брату, которому было всего шесть, когда это случилось. Да, он помнит папу, но не так, как я. Понимаете? Иногда меня слишком тяготят воспоминания.
        - Спорим, он тоже вам завидует, но совершенно по другой причине.
        - Никогда об этом не думал, - грустно улыбнулся Хейл.
        Затем мы молча поднялись по парадной лестнице. Уже на площадке четвертого этажа я снова продолжила допрос:
        - А чем занимается ваша мать?
        - Ну, в данный момент она работает секретарем в местном университете. Она… словом, ей было трудно найти хорошую должность, но маме нравится, и вообще, она уже давно там трудится. Я начал свой рассказ словами «в данный момент», потому что раньше мама частенько меняла работу, но сейчас, похоже, вполне довольна. Да, я вроде бы говорил во время нашей первой встречи, что мой папа был Двойкой. Он был известным спортсменом. Ему сделали операцию на колене, потом образовался тромб, и у него отказало сердце. До замужества и при жизни папы наша мама ни дня не работала. Но после папиной смерти оказалось, что она была способна лишь на то, чтобы быть женой баскетболиста.
        - Ой нет.
        - К сожалению, да.
        Я была рада, когда мы наконец оказались в гостиной. И как папе тогда удалось справиться с этим ужасом? Как он смог просеять всех этих девушек и выбрать среди них себе жену? Вот я, например, уже через пять минут была сыта по горло своим первым свиданием.
        - Ух ты! - восхищенно присвистнул Хейл, когда мы вошли внутрь.
        Из окон гостиной на четвертом этаже открывался потрясающий вид на вечерний Анджелес в мягком закатном свете. Я специально попросила не включать электричество, чтобы мы могли полюбоваться захватывающим зрелищем.
        Столик посреди комнаты был уставлен тарелками с самыми разными пирожными и бутылками с десертным вином. Мне еще никогда в жизни не приходилось организовывать романтический вечер, но, по-моему, для первого раза я справилась совсем неплохо.
        Хейл галантно отодвинул для меня стул и присоединился ко мне за столом.
        - Я не знала, что вы предпочитаете, а потому распорядилась подать пирожные на любой вкус. Шоколадные, естественно, ну а еще лимонные, ванильные и с корицей.
        Хейл уставился на тарелки с угощением так, словно не верил своим глазам.
        - Послушайте, - начал он, - не хочу показаться невежливым, но если вы уже выбрали себе пирожное, то советую взять его прямо сейчас, так как я способен умять все блюдо за один присест.
        - Угощайтесь на здоровье, - рассмеялась я.
        Он взял миниатюрное шоколадное пирожное и целиком запихнул себе в рот.
        - Мм…
        - Попробуйте с корицей. Оно полностью изменит вашу жизнь.
        Мы принялись за пирожные и какое-то время молча наслаждались едой. Я уже начала было подумывать, что, возможно, для первого вечера этого более чем достаточно. Сейчас я была на безопасной для себя территории, ведь о десертах я могла рассуждать часами. Но затем Хейл без предупреждения снова заговорил о своей жизни:
        - Итак, моя мама работает в университете, ну а я - в городе у одного портного.
        - Да неужели?
        - Угу. Меня очень интересует одежда. По крайней мере, сейчас. Сразу после папиной смерти у нас возникла напряженка с деньгами, и я научился латать прорехи в куртках братьев и перешивать рубашки, ставшие им малы. А еще у мамы была куча платьев, которые она собиралась продать. Пришлось комбинировать оставшиеся, чтобы обновить ее гардероб. Получилось, конечно, неидеально, но со временем я настолько поднаторел в этом деле, что в результате портной взял меня на работу. Я очень много читаю и потихоньку учусь у Лоренса - это мой босс. Время от времени он разрешает мне осуществлять собственные проекты. И теперь я вполне доволен жизнью.
        - Вы определенно один из самых элегантных парней из вашей группы, - усмехнулась я.
        Хейл застенчиво улыбнулся:
        - Ну, это не так уж и сложно, когда есть из чего выбирать. И у меня отличный слуга, который следит за тем, чтобы все было подогнано идеально. Не уверен, что он одобряет то, как я составляю комплекты, но мне хочется выглядеть настоящим джентльменом и одновременно оставаться самим собой, если вы понимаете, о чем я.
        В ответ я с энтузиазмом кивнула:
        - А теперь представьте, каково мне! Ведь я обожаю джинсы, а приходится одеваться так, как подобает настоящей принцессе.
        - Но вы на редкость удачно балансируете на столь тонкой грани! - хмыкнул Хейл. - Фото ваших нарядов можно найти во всех глянцевых журналах, и я уже имею некоторое представление. У вас очень индивидуальный стиль.
        - Вы находите? - воодушевилась я.
        За последние дни на меня обрушился такой поток критики, что похвала была для меня точно глоток воды для усталого путника в пустыне.
        - Определенно! - выпалил он. - Вы одеваетесь вроде как принцесса, но и не совсем так. И вообще, я не удивлюсь, если окажется, что на самом деле вы предводитель международной девичьей мафии.
        От изумления я даже пролила вино на скатерть, вызвав у Хейла бурный приступ смеха.
        - Простите! - покраснела я. - Если бы сейчас меня увидела мама, то непременно устроила бы мне выволочку.
        Хейл вытер выступившие на глазах слезы и наклонился вперед:
        - Неужели родители действительно читают вам нотации? Ведь вы уже практически руководите страной.
        - Не совсем, - отмахнулась я. - Основную работу делает папа. А я пока лишь его бледная тень.
        - Но это лишь простая формальность, разве нет?
        - Что вы имеете в виду? - Наверняка мои слова прозвучали слишком резко, потому что веселые искорки в глазах Хейла сразу потухли.
        - Ну, я вовсе не хотел оскорбить вашего отца или типа того, но люди говорят, что у него усталый вид. И теперь гадают, когда вы смените его на троне.
        Я опустила глаза. Неужели люди действительно болтают о том, что у папы усталый вид?
        - Эй! - снова привлек мое внимание Хейл. - Простите, ради бога. Я сказал это, только чтобы поддержать беседу. И не собирался вас расстраивать.
        - Ничего страшного, - покачала я головой. - Не понимаю, что на меня нашло. Возможно, мне пока трудно представить, как я повезу этот воз без папы.
        - Так непривычно слышать, когда короля называют просто папой.
        - Так оно и есть! - снова улыбнулась я.
        Как ни странно, но Хейл, с его джентльменской манерой говорить, действовал на меня успокаивающе. И мне это нравилось.
        - Понял, не дурак. Ладно, давайте вернемся к вам. Когда вам не надо играть роль самой могущественной женщины на земле, что вы делаете для собственного удовольствия?
        Я быстро сунула в рот очередное пирожное, чтобы спрятать широкую усмешку.
        - Вы не поверите, но я тоже увлекаюсь модой.
        - Что?! - удивленно переспросил он.
        - Я разрабатываю модели. Постоянно. Ну а кроме того, я пыталась заниматься тем, чем интересуются родители. Я немножко разбираюсь в фотографии, немножко играю на фортепьяно. Но неизменно возвращаюсь к альбому с эскизами платьев.
        Тут я не выдержала и улыбнулась. Листы бумаги с карандашными набросками были моим настоящим прибежищем.
        - А можно мне посмотреть?
        - Что? - Я непроизвольно выпрямилась, скрестив под столом лодыжки.
        - Ваши эскизы. Можно когда-нибудь их увидеть?
        Практически никто и никогда не видел мои эскизы. Разве что служанки, когда надо было сшить что-нибудь по моей задумке. Но эскизы тех платьев, которые, как я знала, мне не суждено носить, я тщательно прятала. Однако я часто думала о них, бережно храня в памяти или на листах бумаги, словно закрепляя тем самым право собственности.
        Конечно, Хейл не понял, почему я внезапно замолчала и вцепилась в ручки кресла. Ведь он задал этот вопрос, искренне считая, что нас объединяет общий интерес к моде, но у меня возникло странное чувство, будто он слишком близко подобрался ко мне - да, слишком близко, - что мне ужасно не понравилось.
        - Прошу прощения. - Я встала из-за стола. - Похоже, я выпила слишком много вина.
        - Вам помочь? - вскочив с места, спросил он.
        - Нет. Оставайтесь и наслаждайтесь жизнью. - Я стремительно двинулась к двери.
        - Ваше высочество!
        - Спокойной ночи.
        - Идлин, постойте!
        Оказавшись в коридоре, я еще больше ускорила шаг, но Хейл, слава богу, не стал меня догонять.
        Глава 15
        Я вполне искренне считала, что в моем нынешнем состоянии нет моей вины. Ни в малейшей степени. Причем я отлично знала, на кого указать пальцем, а именно - на все семейство Шрив. Я винила папу и маму в том, что выпустили страну из-под контроля и загнали меня в угол. Винила Арена за то, что предлагал мне все же рассмотреть одного из этих парней в качестве кандидата.
        Я собиралась стать королевой, а у королевы, конечно, могут быть недостатки… Но только не излишняя ранимость.
        Вчерашняя встреча с Хейлом помогла мне понять ряд очень важных вещей. Во-первых, я была совершенно права насчет Отбора. В этих условиях просто нереально обрести спутника жизни, и то, что когда-то удалось моим родителям, теперь казалось чудом. Нет ничего более вредного для души, чем открываться совершенно незнакомым людям.
        Во-вторых, если я когда-нибудь и выйду замуж, надеяться на реальную любовь явно не приходится. Ведь любовь разрушает барьеры между людьми, чего я по определению не могла себе позволить. Нежная привязанность к своей семье, особенно к папе и Арену, уже и так стала моей ахиллесовой пятой. Но чтобы специально создавать еще одно уязвимое место? Нет уж, увольте!
        Арен знал, что может меня уговорить, ведь я его очень любила. Вот почему после этого свидания я была готова его задушить.
        Я спустилась к завтраку, уверенно ступая, словно ничего не произошло. Нет, я по-прежнему контролировала свои эмоции, и кучке глупых мальчишек не вывести меня из себя. И вообще, сегодня я твердо решила вернуться к государственным делам. Уж слишком много отвлекающих моментов было в последнее время, а мне необходимо сосредоточиться. Папа советовал взять себе помощника, но от всех этих помощников больше вреда, чем пользы.
        Арен с Остеном сидели рядом с мамой, я же заняла место между папой и Кейденом. И даже на другом конце стола мне было слышно чавканье Остена.
        - Ты в порядке, сестренка? - поинтересовался Кейден между двумя ложками овсянки.
        - Естественно.
        - Вид у тебя какой-то вздернутый.
        - Хотела бы я посмотреть на тебя, если бы тебе пришлось управлять страной, - подкусила его я.
        - Иногда я об этом думаю, - моментально став серьезным, сказал он. - А вдруг на Иллеа нападет мор, а ты, мама, папа и Арен заболеете и умрете. Мне придется взять всю ответственность на себя и самому принимать решения.
        Боковым зрением я заметила, что папа, наклонившись вперед, внимательно слушает.
        - Кейден, ты говоришь ужасные вещи.
        - Ну, я люблю все планировать наперед, - пожал плечами Кейден.
        Я задумчиво подперла рукой подбородок:
        - И какой же будет первый указ короля Кейдена?
        - Естественно, о всеобщей вакцинации.
        - Неплохое начало, - хмыкнула я. - Ну а потом?
        Кейден задумался.
        - Наверное, попытаюсь пообщаться с народом. Я имею в виду тех, кто остался здоровым. Чтобы узнать у них, что именно, по их мнению, я должен сделать. Ведь за стенами дворца все видится несколько иначе, чем здесь.
        - Весьма разумно, Кейден, - кивнул папа.
        - Знаю. - Кейден подвел черту под своим воображаемым правлением и снова принялся за еду. Счастливчик!
        Я лениво ковырялась в тарелке, украдкой поглядывая на папу. Да, позапрошлым вечером у него действительно был усталый вид, но мне казалось, что это временное явление. Конечно, он уже не мог обходиться без очков, а вокруг глаз образовалась сеточка морщин… Но это еще ни о чем не говорит. Да и вообще, откуда Хейлу знать?
        Я оглядела комнату. Парни вели тихую беседу. Ин болтал с Бейденом. Бурк чем-то закапал галстук и теперь безуспешно пытался отчистить пятно. Затем я перевела взгляд на Хейла, в глубине души радуясь, что он сейчас на меня не смотрит.
        За дальним столом я обнаружила Генри и Кайла. Эрик терпеливо что-то переводил, и, судя по довольному выражению их лиц, разговор у них шел весьма интересный.
        Я была даже слегка заинтригована. И даже попыталась представить, о чем они могут разговаривать, но не хватило фантазии. Я смотрела на Кайла и следила за движениями его рук. Вот он отчаянно жестикулирует, пытаясь что-то втолковать собеседнику, вот берет вилку… Я помнила, как эти руки еще вчера держали карандаш, чтобы сделать набросок, но еще лучше я помнила, как они сжимали меня во время того памятного поцелуя.
        Наконец Кайл, встретившись со мной глазами, едва заметно кивнул и улыбнулся. Генри проследил направление его взгляда и радостно помахал мне рукой. Я склонила голову, надеясь, что никто не заметил моего румянца. Генри что-то сказал Эрику, тот перевел его слова Кайлу, который в свою очередь поднял брови и снова кивнул. Я знала, что они говорят обо мне, более того, меня мучили опасения, что Кайл может выложить подробности нашего свидания.
        Пожалуй, единственным человеком, с которым я могла смело поделиться некоторыми деталями, была тетя Мэй. И вообще, если честно, мысленно я постоянно возвращалась к тому романтическому эпизоду в коридоре.
        Арен встал, поцеловал маму в щеку и направился к двери.
        - Арен, постой! Мне надо с тобой поговорить. - Я поспешно поднялась из-за стола.
        - Ну что, солнышко, когда тебя ждать? - посмотрел на меня папа.
        - Я скоро к тебе присоединюсь. Обещаю.
        Арен протянул мне руку, и мы вместе вышли из комнаты. Я видела, что на нас обращают внимание. Куда бы я ни шла, я постоянно попадала под прицел чужих взглядов. Я будто оказывалась в сильном энергетическом поле и даже научилась получать от этого удовольствие.
        - О чем ты хотела поговорить?
        - Скажу, когда мы выйдем в коридор.
        - Вот те на! - Арен даже споткнулся.
        Когда мы завернули за угол, я остановилась и стукнула брата по плечу.
        - Ой!
        - Вчера вечером я ходила на свидание. Тихий ужас. И я считаю, что ты лично в этом виноват.
        Арен потер ушибленное плечо:
        - Что случилось? Он плохо себя вел?
        - Нет.
        - Неужели он… - Тут Арен понизил голос. - Неужели он воспользовался случаем?
        - Нет. - Я воинственно скрестила руки на груди.
        - Он что, тебе нагрубил?
        - Не совсем так, - вздохнула я. - Но мне было страшно… неловко.
        Брат раздраженно вскинул руки:
        - Ну, естественно, было. Тебе надо встретиться с ним снова. Ты почувствуешь себя гораздо лучше. По-другому и не бывает. Чтобы узнать кого-то поближе, нужно время.
        - Но я не хочу, чтобы он узнавал меня поближе! Ни он, ни кто-либо другой!
        Брат недоуменно нахмурился:
        - Я всегда считал, что ты единственный человек на земле, которого я всегда смогу понять. И надеялся, что ты тоже меня понимаешь. Но тебя раздражает, что я влюбился, а когда тебе выпадает такой шанс, ты обеими руками от него отмахиваешься.
        Я сердито ткнула пальцем Арену в грудь:
        - А разве не ты говорил, чтобы я расслабилась? Разве не ты жаждал посмотреть, как я буду мучить Избранных? Мне казалось, мы с тобой договорились, что это просто шутка. Но ты ни с того ни с сего вдруг заделался чуть ли не их главным чирлидером.
        В коридоре повисла напряженная тишина. Я ждала, что Арен начнет спорить или, по крайней мере, объяснится со мной.
        - Прости, что тебя подвел. Но, думаю, тут дело отнюдь не в свидании. Ты должна понять для себя, что именно так сильно тебя пугает.
        Я инстинктивно выпрямилась:
        - Эй, я будущая королева Иллеа. И меня ничего не пугает.
        - Ладно, блажен, кто верует. Посмотрим, поможет ли тебе это решить проблему.
        Арену не удалось уйти слишком далеко. Его окружила стайка подружек Джози. Одну из них я даже узнала. Запомнила по встрече в саду, в основном благодаря тому, что она обратилась ко мне подобающим тоном.
        Я смотрела, как девчушки, потупившись, застенчиво улыбались Арену. Правда, мой брат, надо отдать ему должное, был, как всегда, предельно учтив.
        - Джози говорила, что вы здорово преуспели в литературе, - сказала одна из девочек.
        Арен смущенно отвернулся:
        - Она несколько преувеличивает мои заслуги. Да, я люблю читать и немного пописываю, но ничего такого, о чем стоило бы говорить.
        - Мне кажется, вы все же скромничаете, - заявила одна из девочек. - Спорим, наш учитель был бы на седьмом небе от счастья, если бы вы как-нибудь провели у нас урок. Хотелось бы узнать ваше мнение по поводу книг, что мы сейчас читаем.
        Джози всплеснула руками:
        - Ой, ну пожалуйста, Арен! Почему бы тебе не провести у нас урок?
        Услышав, что Джози вот так запросто обращается к Арену по имени - хотя что ж тут удивительного, они ведь выросли вместе, - девочки смущенно заулыбались.
        - Боюсь, сейчас у меня слишком много дел. Возможно, в другой раз. Дамы, желаю вам приятного дня.
        Арен низко поклонился и пошел дальше по коридору, а девчушки, не дожидаясь, пока он отойдет подальше, начали хихикать как идиотки.
        - Он такой красавчик, - мечтательно произнесла одна из них.
        - Я знаю, - вздохнула Джози. - И всегда такой обходительный. Мы с ним как-то гуляли в саду, и Арен сказал, что я одна из самых красивых девушек, которых он когда-либо встречал.
        Ну хватит, всякому терпению есть предел! Поравнявшись с ними, я бросила на ходу:
        - Джози, ты еще слишком молода для него. И вообще-то, у него уже есть девушка. Даже и не мечтай.
        Я поднялась по лестнице в кабинет. Мне определенно станет легче, если я сделаю хоть что-нибудь полезное из списка государственных дел.
        - Вот видите! - Джози даже не потрудилась понизить голос. - Я же говорила, что она мегера!
        Глава 16
        Но легче почему-то не стало. Меня по-прежнему мучили воспоминания о свидании с Хейлом и ссоре с Ареном, каждая размолвка с которым была для меня точно нож острый. Похоже, мир сошел с ума. А в довершение всего это дурацкое замечание Джози.
        В голове роились вопросы, на которые не было ответов, и я поняла, что сегодняшний день пойдет насмарку.
        - Знаешь, - оторвавшись от бумаг, начал папа, - я в свое время тоже растерялся. Чем меньше народу, тем легче сделать выбор.
        Я улыбнулась. Ладно, пусть себе думает, будто от обилия претендентов у меня голова идет кругом.
        - Папа, прости ради бога.
        - Ничего страшного. Может, мне сегодня тебя отпустить? Не хочешь взять выходной?
        Я аккуратно сложила бумаги.
        - Нет, все нормально. Я готова к работе.
        - Родная, я в этом не сомневаюсь. Просто я…
        - Эта канитель и так отняла у меня слишком много времени. Не хочется пренебрегать своими обязанностями. Я в полном порядке, - резче, чем хотелось бы, ответила я.
        - Ну вот и хорошо. - Папа поправил очки и вернулся к бумагам.
        Я попыталась последовать его примеру.
        И все же, что имел в виду Арен, когда говорил, будто меня расстроило не само свидание, а нечто совсем другое? Я знала, почему так сильно разозлилась. Вот я, например, ни разу не припирала его к стенке по поводу Камиллы. Ну да, я не удостаивала ее разговором, но исключительно потому, что у нас ней не было ничего общего. Но я не испытывала к Камилле неприязни.
        Я помотала головой, чтобы сосредоточиться на бумагах.
        - Нет, тебе определенно не помешает проветриться, - снова начал папа. - Ты можешь провести время с одним из Избранных и вернуться ко мне после ланча. Ну а кроме того, тебе будет о чем рассказать во время «Вестей столицы».
        Я представила, как буду рассказывать о свидании с Хейлом… или о том, как целовалась с Кайлом, и мне стало не по себе. Голова буквально шла кругом от бушевавших в душе противоречивых чувств.
        - Папа, я была на свидании вчера вечером. Разве этого не достаточно?
        Отец глубоко задумался.
        - Рано или поздно тебе придется назначить еще несколько свиданий. Публику вполне устроит парочка снимков твоей встречи с одним из Избранных. По-моему, на этой неделе тебе непременно стоит осчастливить еще кого-нибудь.
        - Неужели? - застонала я.
        - Попробуй хоть немножко развлечься. Ведь ты смотришь на Отбор как на тяжелую работу.
        - Потому что так оно и есть! - скептически усмехнулась я.
        - Идлин, это может быть очень даже весело. Попробуй еще раз. - Папа многозначительно посмотрел на меня поверх очков.
        - Отлично. Одно свидание. Но о большем и не думай просить, старина, - пошутила я.
        - Старина - это ты верно сказала, - хмыкнул он.
        Папа, очень довольный собой, снова уткнулся в бумаги. Я же принялась исподтишка за ним наблюдать. Он слишком часто потягивался, периодически потирал затылок и время от времени хватался за голову, хотя ничего экстраординарного у нас не было.
        Хейл заронил в мою душу зерно сомнения, и теперь я старалась не выпускать папу из виду.
        Своей следующей целью я выбрала Бейдена. Возможно, тетя Мэй действительно разбиралась в людях. Бейден не лез на глаза, но и не уходил в тень. Во время того памятного чаепития он не стал поднимать шума, когда у него перехватили инициативу, но, как только представилась возможность, охотно поддержал разговор.
        - Вы ведь играете на фортепьяно? - спросил меня Бейден, когда я пригласила его на свидание.
        - Да, действительно. Ну, не так хорошо, как мама, но вполне сносно.
        - А я играю на гитаре. Может, попробуем сыграть дуэтом?
        Конечно, такое мне и в голову не могло прийти. Хотя чем больше музыки, тем меньше пустой болтовни. Что ж, я обеими руками за.
        - Конечно. Я организую для нас Женский зал.
        - А меня туда пустят? - смутился Бейден.
        - Безусловно. Ведь вы мой гость. А я позабочусь о том, чтобы там не было посторонних. В Женском зале стоит мое любимое фортепьяно. Вам нужна гитара?
        - Нет, - усмехнулся он. - У меня своя.
        Бейден непринужденно провел рукой по коротко стриженным волосам. Я по-прежнему держалась холодно и неприступно, хотя некоторых парней это не слишком пугало, и Бейден относился к их числу.
        - А вдруг Женский зал свободен прямо сейчас? - поинтересовался он.
        Его энтузиазм меня умилил.
        - Очень может быть, но у меня много дел.
        Он поклонился, в его глазах появился озорной блеск.
        - Ну, всех дел не переделаешь. Спорим, если потребуется, вы будете работать хоть до зари.
        - Все верно, однако…
        - Работа никуда не убежит.
        Я удивленно всплеснула руками:
        - Ведь я действительно не имею права…
        Тогда он стал тихо напевать:
        - Прогуляй, прогуляй, прогуляй!
        Я крепко сжала губы, пряча улыбку. По правде говоря, следовало хоть кому-нибудь сообщить. Ведь это уже второе свидание без кинокамер… Хотя я все-таки в своем праве. На следующей неделе, пообещала себе я, после ближайшего выпуска «Вестей столицы», непременно подумаю о присутствии кинокамер.
        - Ладно, несите свою гитару, - сдалась я.
        - Две минуты!
        Он вихрем унесся прочь, а я с сомнением покачала головой. Надеюсь, он не станет трепаться, что меня так легко уломать.
        Я направилась в Женский зал в тайной надежде, что он свободен. Там действительно не было никого, кроме мисс Марли, сидевшей в углу с книгой в руках.
        - Ваше высочество, - приветствовала меня она.
        Ужасно забавно. Из уст маминых подруг официальное обращение звучало подобно милому прозвищу типа Тыковки, Малышки или Детки. Я в принципе не возражала, хотя и находила это несколько странным.
        - А где мама?
        Мисс Марли закрыла книгу.
        - У твоей мамы мигрень. Я хотела с ней посидеть, но она меня отослала. У нее от малейшего звука раскалывается голова.
        - Ой! А у меня сейчас тут будет свидание, но, может, стоит его отменить и проведать маму.
        - Нет, - ответила мисс Марли. - Ей сейчас нужен покой, да и вообще, твои родители только обрадуются, что у тебя впереди еще одно свидание.
        Я задумалась. Что ж, если маме на самом деле так плохо, тогда, возможно, действительно лучше переждать.
        - Э-э-э… Ну ладно. Вы не возражаете, если я займу эту комнату? Мы с Бейденом хотим немного помузицировать, - сказала я и, покосившись на мисс Марли, добавила: - В прямом смысле слова.
        Она захихикала и поспешно поднялась со стула.
        - Нет проблем.
        - А вам не кажется немного странным, что Кайл тоже во всем этом участвует? - неожиданно вырвалось у меня. - И я иду с кем-то другим на свидание? Как по-вашему, это нормально?
        - Меня действительно потрясли ваши фотографии на первых полосах газет, - обескураженно покачала она головой, затем подошла поближе и добавила доверительным тоном: - Но ты, наверное, забыла, что, кроме твоих родителей, в Отборе тогда участвовал еще кое-кто. - (Я вдруг почувствовала себя форменной идиоткой. Ну как, как я могла выпустить такое из головы?!) - Я прекрасно помню, как твой отец в поисках подруги жизни старался уделить внимание каждой девушке и каждую ублажить. А тебе сейчас намного труднее, потому что на карту поставлены гораздо более важные вещи. Ты сейчас творишь историю и одновременно переключаешь на себя внимание населения. Сказать, что это безумно тяжело, - значит ничего не сказать.
        - Ваша правда. - Я понуро опустила плечи, в очередной раз ощутив груз возложенной на меня миссии.
        - Не знаю, чем там закончится у вас с Кайлом… хм… при нынешнем положении дел, но я буду немало удивлена, если он попадет в начало твоего списка. И тем не менее я тебе очень признательна.
        - Но за что? - растерялась я. - Ведь я же ничего такого не сделала.
        - Нет, сделала. Ты позволила родителям получить временную передышку, что весьма благородно с твоей стороны. Но ты и мне дала передышку. Ведь я не знаю, как долго мне удастся удерживать Кайла возле себя.
        И тут раздался стук в дверь.
        - Это Бейден, - объяснила я.
        - Сиди. Я его впущу. - Мисс Марли положила руку мне на плечо.
        - Ой! - удивился Бейден, когда мисс Марли открыла дверь.
        - Не волнуйся, - хмыкнула она. - Я ухожу. Она тебя ждет.
        Бейден заглянул через ее плечо и улыбнулся. Он не скрывал своего торжества, что наконец-то останется со мной наедине.
        - Так, значит, это оно и есть? - поинтересовался он, махнув рукой куда-то за моей спиной.
        Обернувшись, я поняла, что он имеет в виду фортепьяно.
        - Да, оно самое. У него великолепный звук, а в комнате прекрасная акустика.
        Бейден пошел за мной, и я слышала, как гитара в чехле бьет его по бедру или задевает за мягкую мебель.
        Даже не спросив у меня разрешения, Бейден придвинул к фортепьяно табурет. Для разминки я исполнила гамму, пробежав пальцами по клавишам.
        Бейден настроил свою гитару, обшарпанную и потемневшую от времени.
        - А как давно вы играете? - поинтересовался он.
        - Сколько себя помню. Когда я была еще крошкой, мама усаживала меня рядом с собой, и я невольно у нее училась.
        - Люди говорят, ваша мама слыла фантастическим музыкантом. Кажется, однажды я видел по телику ее выступление, вроде бы на рождественском концерте.
        - Да, она любит выступать с концертами на Рождество.
        - Наверное, это ее любимое время года? - догадался Бейден.
        - В каком-то смысле да, но не всегда. Вообще-то, она садится за фортепьяно, когда у нее плохо на душе.
        - Что вы имеете в виду? - спросил он, подтягивая последнюю струну.
        - Понимаете, - ушла я от прямого ответа, - праздничные дни тоже иногда бывают довольно напряженными.
        Я не имела права рассказывать о маминых переживаниях. Ведь именно в Рождество она потеряла отца и сестру, уж не говоря о том жутком вооруженном нападении, во время которого чуть было не погиб папа.
        - Поверить не могу, что во дворце кто-то может грустить в Рождество. Вот если бы она была бедной, тогда другое дело.
        - А почему?
        Он улыбнулся своим мыслям:
        - Обидно, когда твои друзья получают горы подарков, а ты ни одного.
        - О!..
        Бейден походя подчеркнул наше социальное неравенство, но при этом, в отличие от многих, абсолютно беззлобно. Тогда я присмотрелась к нему более внимательно. Да, гитара явно была дешевой и старой, а вот о его финансовом положении оставалось только гадать, поскольку, как и другие Избранные, одет он был в то, что ему выдали во дворце.
        - Вы ведь учитесь в колледже, да? - спросила я.
        Он кивнул:
        - Да, за мной сохранили место. Профессорам еще не приходилось сталкиваться с подобными случаями, но мне разрешили отсылать домашние задания прямо отсюда, чтобы я мог спокойно закончить семестр.
        - Что ж, действительно впечатляет.
        - Да, я твердо знаю, чего хочу. И сделаю все возможное и невозможное для достижения своей цели.
        Я ответила ему удивленной ухмылкой:
        - И как тогда в ваши планы вписывается Отбор?
        - Эй, давайте замнем для ясности. - Ни раздражения, ни злости. Бейден воспринял это как веселую шутку.
        - Полагаю, вопрос вполне закономерный. - Я начала играть одну из тех классических вещей, которой научилась у мамы.
        Бейден знал произведение и с удовольствием принялся мне подыгрывать. Я даже представить себе не могла, как здорово оно будет звучать в сопровождении струнного инструмента.
        В результате победила музыка, и мы оставили разговоры. Но не перестали общаться. Он следил за моими глазами, я - за его пальцами. Еще никогда в жизни я ни с кем не играла дуэтом, не считая, конечно, мамы, и неожиданно для себя по-настоящему увлеклась.
        Мы слаженно сыграли произведение от и до, сфальшивив разве что два или три раза. А когда мы закончили, Бейден просто сиял от восторга.
        - Я знаю только несколько классических вещей. В основном это Дебюсси и Бетховен.
        - Вы такой талантливый! Я даже не представляла, что классические произведения можно играть на гитаре.
        - Благодарю. - Он явно скромничал, но в меру. - А теперь возвращаюсь к вашему вопросу. Я здесь, потому что хочу жениться. У меня практически не было опыта свиданий с девушками, но когда подвернулась такая возможность, я решил, что попытка не пытка. Влюблен ли я в вас? Наверное, еще нет. Но мне интересно узнать, способен ли я влюбиться.
        И что-то подсказывало мне, что Бейден говорит вполне искренне. Да, он желал найти себе подругу жизни, а я была именно той, которую он никогда бы не встретил, если бы не поставил свое имя в анкете.
        - С вашего разрешения, я хотел бы вам кое-что обещать, - сказал он.
        - И что именно?
        Он задумчиво перебирал струны.
        - Это касается нас.
        - Если вы собираетесь клясться в вечной любви, то еще не время.
        Бейден покачал головой:
        - Нет, я совсем о другом.
        - Ну, тогда ладно. Я внимательно слушаю.
        Из-под его пальцев вдруг полилась чарующая мелодия, не классическая, но до боли знакомая, хотя я не могла вспомнить названия.
        - Если вы поймете, что я вам не пара, отошлите меня домой и займитесь другими кандидатами. А если я увижу, что вы мне не подходите, то сразу так и скажу. К чему нам обоим тратить понапрасну время!
        - Буду только рада, - кивнула я.
        - Отлично, - сказал он и неожиданно запел: - «Она входит в дом, смеясь и не краснея. И ноги у нее растут практически от шеи! А глаза ищут повод для веселья!»
        Я рассмеялась, так как наконец-то узнала мелодию. «Choosing Yesterday», которую я напевала в ванной так часто, что было даже неудобно в этом признаться.
        - «Мне не отвести глаз от ее лица, лица, лица, а она танцует, танцует, и так без конца! И я пропал, я сбился с пути, ведь лучше девчонки мне не найти!»
        Я принялась подыгрывать ему на фортепьяно, но постоянно сбивалась из-за душившего меня смеха. И вот мы уже орали песню в два горла, нещадно перевирая мелодию. Хотя какая разница, если нам было весело!
        - «О, ей не больше семнадцати наверняка, но она уж созрела, если знаешь, о чем это я. Красивей девчонки я не видал, хоть такую всю жизнь, наверно, искал. Смотрел я направо, смотрел я налево, но она моя - бамс! бамс! - королева!»
        Я сыграла всю песню до конца, несмотря на то что до сих пор не имела дела с попсой, а исполняла исключительно классику.
        - Зачем вам заморачиваться с колледжем? - поддразнила я Бейдена. - Вам надо начать гастролировать.
        - Это и есть мой запасной план, если план номер один - стать принцем - провалится. - Бейден был таким естественным, таким простодушным! - И вообще, большое спасибо, что ради меня отложили дела.
        - Нет проблем. Хотя сейчас мне и впрямь пора браться за работу.
        - Надо же, самое короткое свидание, какое только может быть, - пожаловался он.
        - Ну, если бы вы потерпели до вечера, у вас было бы гораздо больше времени.
        - Ладно, учту на будущее, - усмехнулся Бейден.
        Я опустила крышку фортепьяно, а он убрал гитару в чехол.
        - Вы должны научить остальных, - сказала я. - Думаю, им понравится играть.
        - Что? На моей гитаре? Нет-нет, ведь она для меня все равно что ребенок! - Он ласково погладил обтрепанный чехол. - Если ее случайно сломают, я просто не переживу. Гитару мне подарил отец. Он заработал на нее тяжелым трудом. И я ее берегу.
        - Если честно, у меня та же история с тиарами.
        - Ну вы даете! - расхохотался Бейден.
        - Что?
        Отсмеявшись, Бейден покачал головой:
        - Надо же, тиары! Совсем как у настоящей принцессы, а?
        - А что, по-вашему, последние восемнадцать лет - всего-навсего розыгрыш?
        - Знаете, а мне нравится. Что вы носитесь с тиарами, как я со своей гитарой. Мне нравится, что у вас тоже есть такая вещь, которая только ваша и больше ничья.
        Я распахнула дверь, выпроваживая его в коридор.
        - И чего же тут странного? Они ведь очень красивые.
        - Спасибо, что уделили мне время, - улыбнулся Бейден.
        - Вам спасибо. Я получила огромное удовольствие.
        Возникла неловкая пауза.
        - Ну и что дальше? Обменяемся рукопожатием, обнимемся или как? - поинтересовался Бейден.
        - Можете поцеловать мне руку, - предложила я.
        - Тогда до следующего раза, - ответил он, приложившись к моему запястью.
        Затем он поклонился и направился в свою комнату. Что ж, когда я встречу тетю Мэй, она наверняка скажет: «Вот видишь. А что я тебе говорила?»
        Я знала, что буду гвоздем программы «Вести столицы». В принципе, я спокойно произносила речи или делала обзор событий. Но сегодня вечером все должно было быть по-другому. Во-первых, я впервые обращусь к зрительской аудитории после того злополучного парада, а во-вторых, люди непременно захотят узнать о моих взаимоотношениях с Кайлом.
        Я решила надеть все красное. Красный цвет придает силы. А еще я зачесала волосы наверх в надежде, что так буду выглядеть взрослее.
        Тетя Мэй, державшаяся на заднем плане, весело мне подмигнула. Маме пока было не до меня: она помогала папе завязывать галстук. Неожиданно один из парней громко ойкнул. Обернувшись, я увидела у Алекса в руках какой-то острый предмет, который, судя по всему, бедняге подложили на стул. А в дальнем углу комнаты мне удалось идентифицировать давившегося от смеха Остена.
        Студия была забита народом, и мне было крайне некомфортно. Вот почему я буквально подпрыгнула на месте, когда кто-то прошептал мое имя.
        - Простите, ваше высочество, - сказал Эрик.
        - Не обращайте внимания, я сейчас вся на нервах. Вам помочь?
        - Извините за беспокойство, но я не знаю, к кому еще обратиться. Где мне лучше сесть, чтобы было удобнее переводить Генри?
        - Боже, как неловко получилось, - сокрушенно покачала я головой. - Ведь я об этом даже не подумала. Ну ладно, следуйте за мной.
        Я подвела Эрика к помощнику режиссера, и мы нашли место для Генри на скамье в заднем ряду. Эрика посадили на низкий стульчик рядом с ним, чтобы Генри мог слышать перевод, но при этом сам переводчик в кадр не попадал.
        И пока их усаживали, я стояла рядом. Генри в знак благодарности поднял вверх большой палец, а Эрик сказал:
        - Еще раз прошу меня извинить. Теперь я буду сразу обращаться к помощнику режиссера.
        - Ничего страшного. Все нормально. Я хочу, чтобы вам обоим было комфортно.
        Эрик склонил голову и застенчиво улыбнулся:
        - Ваше высочество, не стоит обо мне беспокоиться. Я ведь не участник Отбора.
        - Идлин! Идлин! Ты где?! - услышала я голос мамы.
        Отвернувшись от Эрика, я побежала на мамин зов:
        - Ма, я здесь!
        Она положила руку на грудь, словно у нее прихватило сердце:
        - Я нигде не могла тебя найти. И даже, грешным делом, решила, будто ты ушла в кусты.
        - Мамочка, ради бога, успокойся. Я, конечно, не идеальна, но трусихой меня тоже не назовешь.
        Гостями сегодняшней программы «Вести» были в основном женщины. Мама сделала обзор программы помощи на уровне провинций и призвала следовать примеру трех северных провинций, которые занимаются обеспечением бездомных продуктами питания, а также проведением бесплатных занятий по финансовому администрированию и навыкам интервьюирования. Леди Брайс рассказала о проекте глубокого бурения, который затронет в первую очередь бoльшую часть центральной Иллеа, а в будущем и всю страну, причем шесть центральных провинций должны будут одобрить, исключительно путем голосования, реализацию данного плана.
        Затем на сцену, как всегда стремительно, пружинистым шагом поднялся Гаврил. Это уже был пятый Отбор, проходивший на глазах у всей страны, и третий на памяти Гаврила. Мы знали, что после окончания Отбора Гаврил собирается уйти в отставку, но ему явно хотелось напоследок услужить королевской семье.
        - Дамы и господа, мы, естественно, собираемся посвятить бoльшую часть эфирного времени этим очаровательным молодым людям - участникам Отбора. А теперь давайте поприветствуем некоторых из них.
        Гаврил прошел по сцене, явно выискивая кого-то конкретного. Неужели он, так же как я, мучился, запоминая имена кандидатов?
        - Сэр Харрисон, - начал Гаврил, останавливаясь перед симпатичным парнем с темно-русыми волосами и ямочками на щеках.
        - Очень приятно, - ответил парень.
        - Ну и как, вам нравится у нас во дворце?
        - Здесь очень красиво, - просиял Харрисон. - Мне всегда хотелось побывать в Анджелесе, и приезд сюда уже праздник.
        - А с какими трудностями вам пришлось столкнуться? - бросил пробный камень Гаврил.
        - Если честно, я боялся, что придется с утра до вечера бороться за внимание принцессы, - кивнул на меня Харрисон, и я тут же изобразила сладкую улыбку. - Но все Избранные оказались отличными ребятами.
        Гаврил передал микрофон парню, сидевшему рядом с Харрисоном.
        - А как насчет вас? И сделайте одолжение, напомните нам, пожалуйста, свое имя.
        - Меня зовут Фокс. Фокс Уэсли. - Фокс выглядел загорелым, но, в отличие от меня, его кожа явно не была смуглой от природы. Должно быть, проводит много времени на свежем воздухе. - По правде говоря - и думаю, здесь я не одинок, - самое тяжелое испытание для меня - завтраки и обеды. Каждому из нас сервируют не меньше десятка разных вилок.
        Кто-то в зале хихикнул, а Гаврил глубокомысленно кивнул:
        - И вы наверняка задаетесь вопросом, где же они хранят столько столовых приборов, да?
        - С ума можно сойти, - пробормотал парень за спиной у Фокса.
        - Сэр Айван, если не ошибаюсь? - Гаврил сунул ему под нос микрофон.
        - Да, сэр. Рад познакомиться.
        - Взаимно. А как вы справляетесь во время приема пищи?
        Айван вытянул вперед руки:
        - Ну, у меня есть свой метод. Я использую для каждого кусочка отдельную вилку, а затем складываю их в кучу посреди стола. Действует безотказно.
        Зал разразился гомерическим смехом, а Гаврил отошел в сторонку и повернулся к камерам:
        - Не приходится сомневаться, что ребята у нас подобрались на редкость занятные. Что ж, тогда почему бы нам не улучить минутку и не поговорить с молодой леди, которой придется, так или иначе, сузить их круг до одного человека? Дамы и господа, ее королевское высочество принцесса Идлин Шрив!
        - Сделай их, - прошептал мне Арен, когда я поднялась, чтобы подойти к микрофону.
        - Мне, как всегда, очень приятно видеть вас, ваше высочество, - начал Гаврил, дождавшись, когда я сяду в кресло напротив него в центре сцены.
        - Взаимно, Гаврил.
        - Ну, вот и пролетела неделя Отбора, который впервые за всю историю нашей страны проводит женщина. И как, на ваш взгляд, идут дела?
        Я наградила его рекламной улыбкой:
        - Полагаю, все идет отлично. Конечно, у меня по-прежнему полно работы, поэтому старт был взят не слишком быстрый.
        Гаврил обернулся на сидевших на сцене парней:
        - Судя по сильно поредевшим рядам кандидатов, я не рискнул бы назвать ваш старт не слишком быстрым.
        Я хихикнула, похлопав ресницами:
        - Ну да, треть приглашенных во дворец джентльменов пришлось отсеять. Я доверяю своей интуиции. Более того, я основывалась на впечатлениях от первой встречи и полученной информации, а потому не сомневаюсь, что сделала правильный выбор.
        Гаврил удивленно склонил голову:
        - Похоже, вы больше доверяете разуму, нежели чувствам.
        Казалось, еще немного - и я предательски покраснею. Не знаю, удалось ли мне сохранить невозмутимый вид, но меня явно бросило в жар.
        - Неужели вы думаете, что можно влюбиться сразу в тридцать пять молодых людей?
        Гаврил поднял брови:
        - Ну, если вы так ставите вопрос…
        - Именно так. У меня только одно сердце, и я берегу его для своего единственного.
        Я услышала со всех сторон тяжелые вздохи и поняла, что, кажется, вышла сухой из воды. Интересно, и сколько еще ролей мне придется разыгрывать в предстоящие несколько месяцев для развлечения публики, которую надо держать на крючке? Но тут до меня дошло, что сказанные мною слова не были приготовлены заранее. Они шли от всей души и вырвались случайно.
        - Насколько я знаю, однажды вы все-таки позволили сердцу взять верх над разумом, - многозначительно произнес Гаврил. - И в качестве доказательства я могу предъявить вот этот снимок.
        На экране появилась гигантская фотография нас с Кайлом. Все в студии сразу оживились и зааплодировали.
        - А нельзя ли попросить его выйти к нам на секундочку? Где там у нас сэр Кайл?
        Кайл вскочил со своего места и занял стул рядом со мной.
        - Что ж, я оказался в крайне непривычной для себя ситуации, - начал Гаврил, - поскольку знаю вас обоих с самого рождения.
        - Надо же, у нас с вами мысли сходятся, - рассмеялся Кайл. - Мама рассказывала мне, что как-то раз в раннем детстве я забрался на съемочную площадку, и вам до окончания передачи пришлось держать меня на руках.
        - Было дело! - округлил глаза Гаврил. - А я-то, старый дурень, запамятовал!
        Я посмотрела на Кайла. Какая смешная история! Должно быть, это случилось еще до моего рождения.
        - Итак, судя по снимкам, со временем детская дружба, возможно, переросла в нечто большее? - продолжил допрос Гаврил.
        Кайл осторожно покосился на меня, но я энергично затрясла головой. Нет, ни за какие коврижки я не стану первой говорить на эту тему!
        Тогда Кайл наконец сдался:
        - Положа руку на сердце, я никогда даже не рассматривал такой возможности, пока судьба буквально насильно не свела нас вместе.
        Обе наши семьи разразились смехом.
        - Хотя если бы Кайл в свое время догадался постричься, то я бы еще подумала, - пошутила я.
        Гаврил осуждающе покачал головой:
        - Итак, все здесь умирают от желания узнать, что вы можете сказать по поводу того приснопамятного поцелуя.
        Да, я знала, что чему быть, того не миновать, и тем не менее была просто убита. Оправдались мои худшие ожидания. И вся моя личная жизнь была выставлена сейчас напоказ.
        К счастью, на вопрос ответил Кайл:
        - Полагаю, я могу смело ответить за нас обоих, заявив, что это стало большой неожиданностью. И хотя лично у меня остались весьма приятные впечатления, не думаю, что следует придавать происшедшему слишком большое значение. Одним словом, я хочу сказать, что каждый из этих достойных парней способен стать замечательным принцем.
        - Да неужели? А вы, принцесса, согласны с мнением Кайла? И встречались ли вы на этой неделе с кем-нибудь еще с глазу на глаз?
        До меня не сразу дошел вопрос Гаврила, поскольку я пыталась переварить заявление Кайла. Неужели Кайл говорил искренне? Неужели он вообще ничего не почувствовал? Или он просто хотел избежать вмешательства в нашу личную жизнь?
        Включившись наконец в разговор, я энергично кивнула:
        - Да, пару раз.
        - И?.. - выразительно посмотрел на меня Гаврил.
        - Ну, все мальчики оказались на редкость милыми. - Во-первых, я была не в настроении делиться подробностями, а во-вторых, поняла, особенно после слов Кайла, что прямой эфир не место для откровений.
        - Хм… - повернувшись к Избранным, задумчиво протянул Гаврил. - Возможно, нам удастся получить чуть-чуть больше информации у джентльменов, о которых только что шла речь? Сэр Кайл, можете занять свое место. Ну-с, и где же наши счастливчики?
        И тут Бейден поднял руку, а за ним - Хейл.
        - Спускайтесь сюда, джентльмены.
        Гаврил громко зааплодировал, зал его охотно поддержал. Хейл с Бейденом вышли на авансцену, и туда принесли еще один стул. И хотя я всегда считала себя достаточно смышленой, теперь не знала, как дать им понять, чтобы держали язык за зубами.
        И только сейчас, в этот щекотливый момент, я смогла по достоинству оценить дипломатичность Кайла. Вот что значит быть знакомым с человеком целую вечность!
        - Итак, как вас зовут, сэр? - спросил Гаврил.
        - Хейл Гарнер. - Хейл поправил галстук, который и так был в полном порядке.
        - Ах да. Ну и что вы можете нам рассказать о вашем свидании с принцессой?
        Хейл смущенно улыбнулся мне и повернулся к Гаврилу:
        - Я могу только сказать, что наша принцесса - очень умная и хорошо воспитанная юная леди, в чем, собственно, я и не сомневался. Хм… В принципе, у нас с ней имеется много общего. Мы оба старшие дети в семье, да и потом мне было интересно беседовать о моей работе портного с такой хорошо одетой молодой леди. Словом, я хочу сказать, что она выглядит на миллион баксов. - (Я опустила голову. Конечно, не мешало бы обратить его комплимент в шутку, но сейчас я была на таком хорошем взводе, что уже ходов не писала.) - Надеюсь, вы меня простите, если остальные подробности я оставлю при себе, - добавил Хейл.
        Гаврил сделал удивленное лицо:
        - Вы что, не собираетесь нам ничего рассказать?
        - Видите ли, свидания и любовные отношения - вещи сугубо личные. И по-моему, несколько странно сообщать об этом всему миру.
        - Что ж, надеюсь, следующий джентльмен окажется более разговорчивым, - повернувшись к камерам, игриво произнес Гаврил. - Будьте добры, напомните нам ваше имя.
        - Бейден Трейнс.
        - Ну так и чем вы занимались наедине с принцессой?
        - Музицировали. Принцесса Идлин такая же талантливая пианистка, как и ее мать.
        Я услышала, как мама у меня за спиной тихо ахнула.
        - И?..
        - И она прелестно танцует, даже когда сидит на месте. К вашему сведению, принцесса здорово разбирается в современной музыке. - Бейден рассмеялся, и аудитория его охотно поддержала.
        - И?.. - не сдавался Гаврил.
        - И я поцеловал ей руку… Хотя в будущем, надеюсь, будут совсем другие поцелуи.
        Мне хотелось умереть. Непонятно почему, но от разговоров Бейдена о поцелуях мне стало значительно более неловко, чем от обсуждения романтической встречи с Кайлом.
        Зал оживленно загудел, а Гаврил явно решил выжать из ситуации максимум возможного. Но никаких пикантных моментов во время свидания с Бейденом больше не было, а тему нашего с Кайлом шокирующего поведения Гаврил, увы, уже исчерпал.
        - Гаврил, по-моему, у вас очень разочарованный вид, - решила подыграть я ему.
        Он забавно выпятил губы и c чувством произнес:
        - Просто я переживаю за вас, ваше высочество, и хочу быть в курсе происходящего. Более того, я не сомневаюсь, что миллионы наших телезрителей в этом со мной солидарны.
        - Не стоит так уж сильно беспокоиться. Хочу с радостью сообщить вам и нашим дорогим телезрителям, что завтра я устраиваю скромный прием для Избранных и придворных. Все мероприятие будет сниматься на камеры, поэтому каждый сможет заглянуть, так сказать, на кухню нашего Отбора.
        Зал взорвался аплодисментами. А Джози чуть было не выпрыгнула от восторга из кресла.
        Гаврил отправил парней на место и буквально засыпал меня вопросами:
        - Ваше высочество, а какой именно прием вы планируете?
        - Он будет проходить в саду, где мы сможем насладиться солнечной погодой, ну и конечно, познакомиться друг с другом поближе.
        - Звучит очень заманчиво. Прекрасная возможность расслабиться.
        - Вы абсолютно правы. Все именно так, за исключением одной крошечной детали, - добавила я, взмахнув рукой.
        - И какой же?
        - После приема состоится очередной отсев.
        По залу пробежал тихий ропот. Не знаю, что подумали обо мне телезрители, но парни уж точно весь вечер будут гадать, кто станет первым кандидатом на вылет.
        Я продолжила, и в студии стало тихо.
        - Возможно, это будет один человек, а возможно - трое… Поживем - увидим. - Я повернулась к Избранным и сказала: - Итак, джентльмены, готовьтесь.
        - Ну что ж, я горю желанием узнать, как все обернется. Не сомневаюсь, это будет грандиозный прием. А теперь, если можно, заключительный вопрос.
        Я выпрямилась в кресле:
        - Валяйте.
        - А какие качества вы хотите найти у вашего будущего мужа?
        Какие качества? Главное, чтобы он не ограничивал моей свободы, чтобы жить в мире и согласии… и по возможности счастливо. Раньше я считала именно так, но только до тех пор, пока Арен не заронил в мою душу зерно сомнения.
        - По-моему, любой человек сможет понять, что именно он искал, лишь тогда, когда это найдет, - передернула я плечами.
        Глава 17
        И как это Джози удалось добраться до одной из моих тиар? Я с трудом сдержалась, чтобы не сорвать тиару с ее головы. Эта несносная девчонка собиралась дефилировать перед кинокамерами в своем лучшем платье и моей тиаре, делая вид, причем уже не в первый раз, будто она принадлежит к королевской семье.
        Я приветливо улыбалась гостям, но ни с кем не разговаривала, пока не нашла Кайла, рядом с которым снова увидела Генри. Лениво потягивая чай со льдом, Кайл следил за игрой в бадминтон.
        - Добрый вам день, ваше высочество, - поклонился Генри; благодаря сильному акценту его слова прозвучали как-то особенно жизнерадостно.
        - Здравствуйте, Генри. Кайл!
        - Привет, Идлин.
        Возможно, мне почудилось, что в голосе Кайла появились новые нотки, и, наверное, впервые в жизни мне захотелось, чтобы он продолжал говорить. Я покачала головой, пытаясь сосредоточиться.
        - Кайл, будь любезен, поговори со своей сестрой.
        У Кайла сразу же вытянулось лицо.
        - Зачем? Что еще она натворила?
        - Она опять взяла одну из моих тиар.
        - Но у тебя их не меньше тысячи, разве нет?
        - Не в этом дело, - фыркнула я. - Тиара моя, и твоя сестра не имеет права ее носить. Когда она разгуливает в ней, то создается впечатление, будто она член королевской семьи, что не соответствует действительности. Такое поведение просто неприлично. Сделай одолжение, проведи с ней беседу.
        - Интересно, и с каких это пор я стал человеком, обязанным делать тебе одолжения?
        Я опасливо покосилась на Генри с Эриком, ни сном ни духом не ведавших о нашей договоренности насчет поцелуя. Но они, похоже, так толком ничего и не поняли.
        - Ну пожалуйста! - понизив голос, попросила я.
        Выражение его глаз смягчилось, и он снова стал походить на того милого и занятного парня, каким был тогда в своей комнате.
        - Ладно. Но учти, Джози просто любит быть в центре внимания. Не думаю, что она сделала это чисто из вредности.
        - Спасибо.
        - Ну, я пошел. Скоро вернусь.
        Кайл ушел, а Эрик более-менее ввел в курс дела Генри.
        Тогда Генри откашлялся и заговорил, заканчивая слова на непривычно высокой ноте:
        - Как поживаете, ваше высочество?
        Я не знала, следует ли мне общаться с Генри через переводчика или без помощи последнего. И я выбрала второй вариант.
        - Прекрасно. А вы?
        - Хорошо, хорошо, - жизнерадостно ответил Генри. - Я получать большое удовольствие… э-э-э… - Повернувшись к Эрику, Генри донес до него свою мысль.
        - Он считает вечеринку грандиозной, и вообще, ему приятно оказаться в такой компании.
        Уж не знаю, кого он имел в виду - меня или Кайла, - но в любом случае очень мило с его стороны.
        - И как давно вы переехали к нам из Свендвея?
        Генри охотно кивал, словно подтверждая, что да-да, он из Свендвея, но на вопрос так и не ответил. Эрик что-то прошептал ему на ухо, Генри разразился длинной тирадой, которую Эрик потом перевел мне:
        - Генри эмигрировал в Иллеа в прошлом году, когда ему было семнадцать лет. Он из семьи поваров, и здесь он тоже занимается стряпней. Его семья готовит блюда национальной кухни и общается в основном с теми, кто также прибыл из Свендвея и говорит преимущественно по-фински. У него есть младшая сестра, которая усердно совершенствует свой английский, но язык этот слишком трудный.
        - Ух ты! - сказала я Эрику. - Сколько вам приходится запоминать!
        - Я стараюсь, - махнул он рукой.
        Да уж, работа у Эрика явно не из легких, и его скромность меня приятно удивила. Затем я повернулась к Генри:
        - Скоро нам предстоит провести какое-то время вдвоем. В более непринужденной обстановке.
        Эрик перевел мои слова Генри, и тот радостно закивал:
        - Да, да!
        - Ну, тогда до скорого, - хихикнула я.
        На лужайке собрались все обитатели дворца. Генерал Леджер, стоявший под ручку с мисс Люси, беседовал у фонтана с компанией Избранных, а папа обходил гостей, время от времени похлопывая кого-то по спине и здороваясь. Мама сидела в кресле под зонтиком в окружении парней, и я не знала, радоваться мне этому или нет.
        Восхитительная вечеринка. Гости играли в игры, столы ломились от угощения, струнный квартет под тентом ласкал слух чарующей музыкой. Все это великолепие снималось на камеру, и я надеялась, что теперь люди уж точно успокоятся. Поскольку я понятия не имела, появился ли у папы наконец план по наведению порядка в стране.
        Но сейчас надо было думать о другом. Как ни крути, а придется сегодня отсеять хотя бы одного претендента, причем постараться сделать так, чтобы все выглядело вполне достоверно.
        И тут ко мне незаметно подошел Кайл:
        - Вот, получай. - В руках он держал мою тиару.
        - Поверить не могу, что твоя сестрица так легко сдалась!
        - Мне, конечно, пришлось потратить какое-то время на убеждение, но я сказал, что если она устроит сцену на сегодняшнем мероприятии, то на следующее мама ее просто-напросто не пустит. И этого оказалось достаточно, чтобы она сняла чертову тиару. Вот, возьми.
        - Я не могу, - ответила я, спрятав руки за спину.
        - Но ты же сама просила! - возмутился Кайл.
        - Мне просто неприятно было видеть на твоей сестре свою тиару, но не могу же я таскать ее с собой. У меня и без того есть чем заняться.
        Кайл раздраженно переминался с ноги на ногу. В глубине души мне было даже приятно, что я сумела довести его до белого каления.
        - Так мне что, теперь до конца дня таскаться с ней?
        - Ну почему же до конца дня? Только до тех пор, пока мы не вернемся во дворец, а там я ее заберу.
        - Нет, ты просто невероятная девушка, - покачал головой Кайл.
        - Не шуми. Иди отрывайся на полную катушку. Хотя нет, постой, надо срочно снять вот этот галстук.
        - А что не так с моим галстуком? - удивился Кайл, когда я начала развязывать узел.
        - Все. С ним все не так. И вообще, я уверена, что если мы его сожжем, то наступит мир на земле. Вот теперь гораздо лучше. - Я сунула скомканный галстук Кайлу в руку и, выхватив у него из другой руки тиару, водрузила ему на голову. - А тебе идет!
        Кайл хмыкнул, бросив на меня озорной взгляд:
        - Что ж, раз ты сейчас категорически отказываешься брать свою тиару, может, я смогу вернуть тебе ее сегодня вечером? Если хочешь, можем встретиться у дверей твоей комнаты. - Кайл прикусил губу, что внезапно напомнило мне о вкусе его поцелуев.
        Я нервно сглотнула, сразу поняв намек.
        - Вот и прекрасно, - покраснев, ответила я. - Часов в девять, а?
        - Значит, в девять, - подтвердил Кайл и растворился в толпе.
        Очень странно. Ведь во время эфира «Вестей» он был таким сдержанным. Я задумчиво нахмурила лоб. А что, если он просто хочет приятно провести время за поцелуями? А что, если он с семи лет был тайно в меня влюблен и только теперь собрался с духом, чтобы перестать меня дразнить и открыто признаться в своих чувствах? А что, если…
        Но тут ко мне подошел Ин и галантно взял меня под руку.
        - Ой! - вырвалось у меня.
        - У вас расстроенный вид. Уж не знаю, чем вас так огорчил этот глупый мальчишка, но мой вам совет: не берите в голову.
        - Сэр Ин. - Его хладнокровие определенно произвело на меня впечатление. - Что я могу для вас сделать?
        - Согласиться немного прогуляться со мной. Мне так до сих пор и не представилось шанса пообщаться с вами наедине.
        Его волосы цвета карамели золотились на солнце, костюм на нем смотрелся элегантнее, чем на других, хотя, конечно, и не так элегантно, как на Хейле. Правда, некоторые мужчины вообще не умеют носить костюмы.
        - Ну вот мы и наедине. Так о чем вы хотели бы поговорить?
        - О вас, например, - ухмыльнулся он. - Я всегда считал вас очень независимой личностью, и мне показалось странным, что в таком юном возрасте вы вдруг решили искать себе мужа. Если судить по вашим выступлениям в «Вестях» и передачах о вашей семье, то вполне можно было бы решить, что с замужеством вы торопиться не станете.
        Значит, он догадался. Его оценка была на редкость трезвой. Значит, он понял, что наш Отбор - просто шоу.
        - Вы правы. Я действительно планировала немного подождать с замужеством. Но, видя, как счастливы в браке мои родители, решила попробовать.
        Ин пристально посмотрел на меня:
        - И вы искренне верите, будто один из этих кандидатов может стать вам достойным спутником жизни?
        Я удивленно подняла брови:
        - Неужели вы о себе такого невысокого мнения?
        Он внезапно остановился и повернулся ко мне лицом:
        - Нет, хотя о вас я действительно очень высокого мнения. И мне больно видеть, как вы, еще даже толком не начав жить, стремитесь связать себя брачными узами.
        Невероятно, что посторонний человек смог проникнуть в тайны моей души, ведь я привыкла прятать от всех свои мысли и чувства. Неужели Ин все эти годы пристально следил за мной?
        - Люди меняются, - решила напустить я туману.
        - Полагаю, вы правы, - кивнул он. - Но если вы вдруг почувствуете… что это соревнование засасывает вас, как болото, только позовите - и я с радостью приду вам на помощь.
        - Ну и в чем именно будет состоять ваша помощь?
        Ин галантно проводил меня к гостям:
        - Думаю, нам стоит оставить этот разговор на следующий раз. Но я всегда к вашим услугам, ваше высочество!
        Он проникновенно заглянул мне в глаза, словно рассчитывая таким образом узнать все мои секреты. И когда он наконец отвел от меня свой гипнотический взгляд, я вдруг почувствовала, что мне не хватает воздуха.
        - Чудесный день, - произнес кто-то прямо над ухом.
        Передо мной стоял один из Избранных. Но я напрочь забыла его имя.
        - Да, действительно. Ну и как вам здесь? Хорошо проводите время? - Боже, и как все-таки его зовут?!
        - Замечательно. - У него было дружелюбное выражение лица и очень теплый голос. - И я только что выиграл партию в крокет. Вам нравится эта игра?
        - Да, вполне. - Интересно, как бы ненавязчиво выяснить? - А дома вы тоже играете в крокет?
        - Нет. Практически никогда. У нас в Уайтсе в основном распространены зимние виды спорта.
        Ага, значит, он из Уайтса… Нет, все равно не помню.
        - Если честно, то я домоседка, - призналась я.
        - Ну, тогда вам точно понравится в Уайтсе, - рассмеялся он. - Там я выхожу на улицу только в случае крайней необходимости.
        - Прошу прощения. - (Так, в нашей компании появился третий лишний. Хотя его я как раз знала.) - Извините, ваше высочество, но не уделите ли вы мне секундочку вашего драгоценного времени?
        - Конечно, Холден. - Я взяла его под руку и, повернувшись к мальчику из Уайтса, который казался совершенно раздавленным, добавила: - Было очень приятно поболтать.
        - Надеюсь, это не было слишком грубо с моей стороны, - сказал Холден, когда мы отошли подальше.
        - Ни капельки.
        Мы медленно шли по саду, и он, как ни странно, чувствовал себя вполне непринужденно, словно ему не впервой было прогуливаться под ручку с принцессой.
        - Но я вовсе не собираюсь вас задерживать. Я только хотел сказать вам, что меня восхитило то, как вы в прошлый раз отсеяли лишних парней.
        - Да неужели? - искренне удивилась я.
        - Истинная правда! Меня всегда восхищали женщины, твердо знающие, чего хотят, да и вообще, мне нравится ваша напористость. Моя мама возглавляет лабораторию в Банкстоне. Я хорошо понимаю, как тяжело руководить даже такой маленькой организацией, а ведь вам приходится рулить целой страной. Но вы прекрасно справляетесь. Мне нравится все, что вы делаете. Я просто хочу, чтобы вы знали.
        - Спасибо, Холден, - сказала я.
        Он кивнул, а я пошла прочь в глубокой задумчивости.
        Этот случай в очередной раз подтвердил то, в чем я и так не сомневалась: если я буду слишком обходительной и любезной, меня никто не воспримет всерьез. И вообще, если бы я гладила парней по головке и нежно их обнимала, стал бы Холден так страстно мной восхищаться? Все дело в том…
        - Ой! - Неожиданно я в кого-то врезалась и непременно шлепнулась бы, если бы меня вовремя не подхватила пара сильных мужских рук.
        - Ваше высочество. - Хейл помог мне устоять на ногах. - Простите. Я вас не заметил.
        Услышав неподалеку щелчок камеры, я срочно растянула губы в приветливой улыбке.
        - Смейтесь, - процедила я сквозь стиснутые зубы.
        - А?
        - Помогите мне подняться и весело улыбнитесь. - Я заливисто рассмеялась, а Хейл после небольшой паузы пару раз мне подхихикнул.
        - Ну и что это было? - Он по-прежнему продолжал улыбаться.
        Я одернула платье и объяснила:
        - Мы сейчас под прицелом у целой съемочной бригады.
        Он принялся крутить головой.
        - Не смейте! - одернула я Хейла, и он тут же повернулся ко мне:
        - Ух ты! Вы что, всегда начеку?
        На сей раз мой смех был вполне искренним.
        - В основном да.
        Его улыбка сразу увяла.
        - Вот, значит, почему вы так стремительно убежали прошлым вечером?
        Я сделала скорбное лицо:
        - Простите. Я неважно себя чувствовала.
        - Ага. Сперва убегаете, а потом пудрите мне мозги, - сокрушенно покачал он головой.
        - Нет.
        - Идлин, - прошептал он, - поймите, мне ведь тоже пришлось очень нелегко. Не слишком приятно говорить о смерти отца, о денежных затруднениях матери, которой даже пришлось устроиться на работу, о потере статуса. Подобными вещами трудно делиться. Но когда мы заговорили о вас, вы тотчас же меня покинули.
        И в этот момент у меня снова возникло странное, необъяснимое, острое чувство незащищенности.
        - Хейл, примите мои искренние извинения.
        Он внимательно вгляделся в мое лицо.
        - Я не слишком верю в вашу искренность, - произнес он, и я нервно сглотнула. - Но вы мне все равно нравитесь. Так что, когда будете готовы к разговору - настоящему разговору, - я к вашим услугам. Если вы, конечно, недрогнувшей рукой не прогоните меня прочь, как тех бедолаг.
        - Не думаю, что такой масштабный отсев повторится еще раз, - звонко, но не слишком искренне рассмеялась я.
        - Будем надеяться. - Хейл окинул меня пристальным взглядом, казалось проникавшим в самые потаенные уголки моей души. - Рад, что вам удалось не испачкать платье. Хорошее платье, было бы жаль.
        Он повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за рукав:
        - Эй! Спасибо вам. За сдержанность во время интервью для «Вестей».
        - Удивлять каждый день. Надеюсь, вы не забыли? - ухмыльнулся он.
        Глава 18
        - Прекрасно, ваше высочество, все готово.
        Девушка-визажист в последний раз проверила мой макияж, а я выпрямилась, перебирая в уме имена. Я кивнула, огонек кинокамеры загорелся красным, съемка началась.
        - Вы уже видели шикарный прием с чаепитием и умопомрачительными туалетами, а также слышали об изысканной еде. Ну и кого, по вашему мнению, следует отсеять? Да, сэр Кайл, конечно, смотрелся не слишком мужественно в моей тиаре, а сэр Хейл свалил меня с ног… в прямом смысле слова, - добавила я с широкой ухмылкой, - но двое Избранных, которые, увы, должны покинуть нас сегодня, - это Кесли Тимбер из Уайтса и Холден Мессинджер из Банкстона. Ну и как, надеюсь, вам еще не наскучило сидеть у телевизоров? Небось умираете от желания узнать побольше об оставшихся претендентах? Изголодались по новостям об Отборе? Тогда настраивайте телевизоры каждую пятницу на «Вести столицы», и вы получите свежий отчет об Отборе от меня лично и участвующих в нем джентльменов. Ну и конечно, не пропустите посвященные Отбору эксклюзивные программы на Общественном канале. - Я еще на несколько секунд задержала улыбку.
        - Снято! - крикнул режиссер. - Отлично. По-моему, все идеально, но давайте для надежности сделаем еще один дубль.
        - Конечно. И когда это выйдет в эфир?
        - Мы смонтируем материал о сегодняшнем приеме в саду, а в понедельник это пойдет в эфир.
        - Здорово, - кивнула я. - Ну что, повторим?
        - Да, ваше высочество. Если не возражаете.
        Я прочистила горло и, мысленно повторив свою речь, приняла прежнюю позу.
        В десять минут десятого я услышала стук в дверь и побежала открывать. Кайл стоял, прислонившись к дверному косяку, в руках у него была моя тиара.
        - Насколько мне известно, принцесса, кажется, что-то искала, - шутливо сказал он.
        - Ладно, входи давай, неудачник.
        Он вошел в мою комнату, озираясь по сторонам, словно за сутки я успела полностью изменить дизайн.
        - Ну так что, меня отсеивают или нет?
        - И не надейся, - ухмыльнулась я. - Это Кесли и Холден. Но только не проболтайся. Я не могу отослать их прочь до выхода репортажа о вечеринке в саду.
        - Нет проблем. В любом случае они со мной не общаются, - заявил Кайл, вручая мне тиару.
        - Неужели? - удивилась я.
        - По-моему, они считают, будто я не имею права участвовать в Отборе. А после нашего поцелуя эти ребята совсем озверели.
        Я положила тиару на полку к остальным.
        - Ну, значит, я все сделала правильно. Туда им и дорога.
        - Кстати, у меня для тебя еще один подарок.
        - Обожаю подарки!
        - Правда, я сомневаюсь, что он тебе понравится. - Сунув руку в карман, Кайл вытащил тряпку, которая некогда была его галстуком. - Если у тебя вдруг выдастся тяжелый день, отнеси мой галстук в сад и сожги. Словом, направь свою агрессию на нечто неодушевленное. Не способное плакать. В отличие от Лиланда.
        - Я вовсе не хотела, чтобы он плакал.
        - Кто бы сомневался!
        Улыбнувшись, я взяла из рук Кайла злополучный галстук:
        - Мне нравится твой подарок. Теперь я уверена, что ни один человек в здравом уме и твердой памяти его в жизни не наденет.
        Кайл скупо улыбнулся - и я вдруг на минуту забыла обо всем. А что, если никакого Отбора нет и мне всего-навсего приснился страшный сон? И я просто девушка наедине с парнем? Причем я твердо знала, чего хочу от этого парня.
        Выронив галстук, я положила руку Кайлу на грудь:
        - Кайл Вудворк, ты хочешь меня поцеловать?
        - Надо же, а прикидывалась такой скромницей! - присвистнул он.
        - Прекрати. Так да или нет?
        Он надул губы с таким видом, будто пребывает в глубокой задумчивости.
        - Ладно, если уж ты так хочешь.
        - Только заруби себе на носу: мои поцелуи еще не означают, что ты мне нравишься и я готова выйти за тебя замуж.
        - Слава богу! Значит, договорились.
        - Хороший ответ.
        Запустив руки ему в волосы, я притянула его к себе, и уже через мгновение он обнимал меня за талию. Отличное завершение трудного дня. Поцелуи Кайла были нежными и чувственными, и я сразу потеряла голову.
        Затем мы, не разжимая объятий, со смехом рухнули на постель.
        - Ведь когда ты назвала мое имя, я даже представить себе не мог, что буду тебя целовать.
        - А я даже представить себе не могла, что ты такой спец в этом деле.
        - Ну, у меня ведь была какая-никакая, но все же практика, - лукаво ухмыльнулся Кайл.
        - И кто же та счастливица, которую ты целовал? - полюбопытствовала я.
        - Помнишь, у нас в августе, еще до моего отъезда, гостила семья из Италии? Так вот, это Катерина.
        - Что, как ни странно, меня нисколечко не удивляет.
        Однако Кайл был явно не из тех, кого легко смутить.
        - Ну что мне тебе на это сказать? На редкость приятная семья. Очень дружелюбная, - равнодушно пожал он плечами.
        - Да уж, дружелюбная, - сделала я круглые глаза. - Лучшего слова и не подберешь.
        - А как насчет тебя?
        - Поинтересуйся у Арена. Хотя, думаю, все и так в курсе.
        - Лерон Тройес?
        - Ты откуда знаешь?
        И мы снова покатились от хохота. Я крутила пуговицу на его рубашке, а он между поцелуями играл с локоном моих волос. И весь мир вдруг перестал для меня существовать. Были только я и Кайл.
        - Никогда не видел тебя такой, - задумчиво произнес Кайл. - Вот уж не ожидал, что тебя так легко рассмешить.
        - Вовсе не легко. Просто ты сегодня в очень хорошей форме.
        Обняв меня одной рукой, Кайл приблизил ко мне свое лицо:
        - Как ты себя чувствуешь? Я ведь понимаю, что тебе сейчас несладко приходится.
        - Не надо, - прошептала я.
        - Чего не надо?
        - Не надо все портить. Мне, конечно, приятно твое общество, но разговоры в пользу бедных - уже явно лишнее. Так что одно из двух. Или ты продолжаешь меня целовать, желательно молча, или уходишь.
        Кайл перекатился на спину и на секунду притих.
        - Извини. Я просто хотел поговорить.
        - Вот и говори себе на здоровье. Но только не о себе, только не обо мне и, естественно, не о нас обоих.
        - Мне почему-то кажется, что ты очень одинока. И как, скажи на милость, ты справляешься со всеми проблемами?
        Тяжело дыша, я встала на ноги и заставила подняться Кайла.
        - Если мне нужен совет, я обращусь за ним к родителям. Если нужно поплакаться в жилетку, у меня есть Арен. И сейчас я только начала расслабляться, как ты, со своими дурацкими расспросами, все испортил. - Я развернула его к двери и подтолкнула вперед.
        - Неужели ты не понимаешь, что это ненормально?!
        - А ты у нас что, образец благоразумия? До сих пор не можешь оторваться от мамочкиной юбки!
        Кайл резко развернулся, смерив меня странным взглядом. Мне показалось, будто его гнев, словно в зеркале, отразился на моем лице. Я испугалась, что он сейчас, точно в нашем далеком детстве, снова начнет меня отчитывать. Но его глаза неожиданно потеплели, и не успела я опомниться, как он обхватил меня за шею и притянул к себе.
        Он жадно впился в меня губами, и в моей душе мгновенно возникла целая гамма противоречивых чувств. Я ненавидела и одновременно безумно любила Кайла. Хотя сейчас я была способна думать лишь о том, что в его сильных руках я ощущала себя хрупкой фарфоровой статуэткой. Тем временем Кайл немного умерил пыл, его поцелуи сделались менее жаркими, но более нежными, почти щекочущими.
        Оторвавшись наконец от моих губ, Кайл принялся рассеянно гладить мои волосы кончиками пальцев.
        - Ты избалованная и несносная девчонка… Но я буду всегда рядом с тобой. - Он поцеловал меня на прощание и поспешно ушел.
        Я растерянно озирала комнату, чувствуя, как кружится голова. И зачем ему моя откровенность, если он меня терпеть не может? Да и вообще, он мне тоже ни капельки не нравится! Иногда он становится таким же невыносимым, как и его сестра Джози.
        Когда я подошла к гардеробной, чтобы подготовиться ко сну, то неожиданно обнаружила на полу смятый галстук. Что ж, я окажу всем большую услугу, если незамедлительно выкину его.
        А возможно, действительно подожгу этот дурацкий галстук, когда у меня выдастся особенно трудный день. А сейчас, пожалуй, уберу его в ящик.
        На следующее утро я проснулась с больной головой. Я по-прежнему пыталась понять, какую цель преследовал прошлым вечером Кайл. Более того, меня обуревали те же чувства, что и во время свидания с Хейлом, когда тот перешел на личности. Кайл и Хейл были полными противоположностями, причем один знал меня лучше, другой - хуже, однако оба они достаточно быстро нащупали мою ахиллесову пяту. Неужели все мальчишки такие? И неужели все мальчишки пользуются этим секретным оружием?
        - Нина! - Я провела щеткой по волосам, безуспешно пытаясь привести их в порядок.
        Тем временем моя служанка вошла в ванную комнату, всю в клубах пара, и подняла с пола брошенную мной пижаму.
        - Да, ваше высочество? - Нина поймала в зеркале мой взгляд.
        - Мы, кажется, очень давно не говорили о твоем женихе. Напомни его имя.
        Нина расплылась в счастливой улыбке:
        - Марк. А почему вы спрашиваете?
        - Меня окружает слишком много парней. И мне интересно, каково это - иметь дело только с одним.
        - Ну, найти своего единственного, который любит только тебя, - это как подарок судьбы, - заразительно улыбнулась Нина. - У Марка все хорошо. Он поступил в университет и теперь с головой окунулся в учебу. Но пару раз в неделю обязательно звонит. Маловато, конечно, но мы оба сейчас очень заняты.
        - Конечно, ведь меня необходимо постоянно контролировать, - подмигнула я.
        - Аминь.
        - А он не возражает? Ну, словом, что ты так далеко от него и у тебя нет на него времени.
        Нина расправила перекинутую через руку одежду.
        - Да нет. У него ужасно сложная программа обучения, так что это сейчас даже к лучшему.
        - Ой как интересно! А что он изучает?
        - Марк - химик.
        У меня глаза полезли на лоб.
        - Бывает же такое! Совсем разные сферы деятельности.
        - В стране, слава богу, больше нет каст, ваше высочество, - нахмурилась Нина. - Люди вольны встречаться и сочетаться браком с кем захотят.
        Я отвернулась от зеркала и посмотрела ей прямо в глаза:
        - Ну, я совсем другое имела в виду. Просто мне непонятно, на чем строятся ваши отношения. Ты возишься с моим бельем, а он, возможно, именно сейчас открывает новое лекарство. Значит, вы, можно сказать, стоите на совершенно разных ступеньках социальной лестницы.
        Нина нервно сглотнула и уронила белье на пол.
        - Ладно. Довольно с меня вашего белья. Я сама выбрала работу во дворце и могу уволиться, когда захочу.
        - Нина!
        - Мне что-то нездоровится, - отрывисто бросила Нина. - Пожалуй, пришлю кого-нибудь вместо себя. - Она даже не потрудилась сделать реверанс.
        - Но мы же просто разговаривали!
        Нина с силой закрыла за собой дверь, а я осталась оторопело стоять. Да как она посмела так беспардонно уйти, даже не спросив разрешения?! Ведь я всего-навсего проявила здоровое любопытство. Возможно, мое злополучное замечание на самом деле было не вполне уместным, но я даже близко не коснулась вопросов, которые действительно хотела задать.
        В результате я сама уложила волосы и сделала макияж. А когда появилась служанка на замену, отослала ее прочь. Дурное настроение еще не дает Нине права манкировать своими обязанностями. Ладно, я могу сама о себе позаботиться, а с уборкой можно подождать до завтра.
        Затем я взяла анкеты оставшихся парней из Отбора. Нравится или не нравится, а ожидания публики обманывать нельзя. И сейчас самое главное - определить для себя ситуации, которые можно контролировать.
        Ин - определенно очаровательный парень, но уж больно харизматичный. Я пока еще была не готова оставаться с ним наедине. А вот Эдвин вполне безобидный. Вытащив анкету Апсела, я внимательно ее изучила. Тоскливый дятел. Настолько обыкновенный, что у меня сразу возникло искушение побыстрее отослать его домой. Но, памятуя о бурной реакции окружающих на первый отсев, я поняла, что этот номер явно не пройдет. Следующей была анкета Кайла. Ладно, пусть пока живет. Уинслоу оказался, к сожалению, на редкость непривлекательным. Чем дольше я смотрела на его фото, тем отчетливее это понимала. Не знаю, есть ли тип мужчин, который мне определенно нравится, но, глядя на него, я невольно задумалась, что, возможно, имеется тип мужчин, который мне категорически не нравится. Айван… Случайно, не тот ли это парень, от которого всегда немного несет хлоркой?
        В самом низу стопки лежала фотография Джека Рейнджера. Я несколько раз ловила на себе его взгляд во время вечеринки в саду, но нам так и не удалось пообщаться. Из чего я сделала вывод, что в моем присутствии он робеет, а значит, вечер с ним наверняка не оставит у меня неприятного осадка.
        На своей фирменной бумаге я написала ему записку с приглашением посмотреть со мной кино сегодня вечером. И никаких ненужных разговоров. Попрошу лакея передать письмо, как только Избранные соберутся вместе. В принципе я так и планировала назначать свидания: или оповещать парня письмом, или вызывать к себе. Чтобы сохранять интригу.
        Позавтракав на скорую руку, я приготовилась к работе. Если честно, просматривать бесконечные запросы, счета и сметы - не самое увлекательное занятие, но так я, по крайней мере, была весь день при деле и могла не думать о посторонних вещах. Если ближайшие три месяца вечера и уик-энды будут принадлежать этим парням из Отбора, то остальное время следовало посвятить государственным делам.
        - Идлин, дорогая, - сказал папа, решивший сделать перерыв на чай, - мне до сих пор не представилось случая тебе сказать, но, по-моему, прием в саду удался на славу. Я читал репортажи в утренних газетах. Все отлично.
        - Да, я уже видела прессу. И просмотрела передовицы. Хорошая работа. - Я с наслаждением откинулась на спинку кресла и вытянула затекшие от непрерывного сидения ноги.
        - Полностью с тобой согласен, - улыбнулся папа. - Полагаю, ты должна в ближайшее время устроить еще одно мероприятие. Групповое, чтобы люди видели.
        - При условии, что потом будет отсев. Хорошо?
        - Ну, это тебе решать.
        Я подошла к его письменному столу налить себе чая.
        - Да, мне кажется, это придает некоторую остроту. По-моему, люди непременно будут болеть за своих фаворитов, судьба которых поставлена на карту.
        - Молодец, - похвалил меня папа. - А какие-нибудь еще интересные идеи есть?
        - Пока нет, но я подумала, что, поскольку мы ищем мужа для принцессы, не мешало бы их проверить на предмет знаний, необходимых для будущего принца. В области истории или политики. Наверняка можно устроить что-нибудь веселенькое. Типа игрового шоу.
        - Такую наживку публика проглотит с превеликим удовольствием, - рассмеялся папа.
        - Вот видишь, сколько у меня замечательных идей, - прихлебывая чай, заметила я. - И зачем мне какой-то там принц?!
        - Идлин, ты не сможешь править миром в одиночку. И вообще, тема закрыта, - хмыкнул папа.
        - Поживем - увидим.
        Глава 19
        Когда после обеда я подошла к комнате Джека, он уже ждал меня под дверью. Странно, конечно. Что ж, наверняка у бедняги сдали нервы.
        - Добрый вечер, Джек, - поравнявшись с ним, поздоровалась я.
        - Ваше высочество, - поклонился он.
        - Зовите меня Идлин.
        - Отлично, - улыбнулся он. - Идлин.
        В разговоре возникла неловкая пауза, я ждала, когда он предложит мне руку. Но он продолжал топтаться на месте, натянуто улыбаясь. Тем хуже для него, решила я, махнув рукой в сторону лестницы:
        - Нам туда.
        - Супер. - Он обогнал меня и пошел вперед, хотя, естественно, не знал дороги.
        - Нет, Джек. Вы прошли поворот. - И так без конца.
        Кстати, он даже ни разу не извинился, а продолжал идти себе как ни в чем не бывало, будто и без меня отлично знал дорогу. Я терпеливо его поправляла, поскольку мысленно уже составила список парней, вылетающих из игры, и пока что не собиралась включать туда Джека.
        С виду наш дворец казался четырехэтажным, однако подземных этажей было гораздо больше. Студия «Вестей», например, располагалась на минус первом этаже, а еще там имелись кладовые и кинотеатр. Обслуживающий персонал и охрана занимали первый и второй подземные этажи, но кинотеатр был в другом крыле. А ниже находилась внушительная бронированная потайная комната. На моей памяти мне приходилось там бывать всего лишь два раза: однажды, в возрасте трех лет, во время учебной тревоги, а вскоре после этого - во время нападения повстанцев.
        Хотя сейчас даже странно об этом вспоминать. Повстанцев больше нет, но нам приходится бороться с пятой колонной, а именно с врагами монархии. Теперь мне даже немного жаль, что повстанцев больше нет. По крайней мере, тогда мы знали врага в лицо. И точно понимали, против кого воюем.
        Я стряхнула с себя непрошеные воспоминания, постепенно возвращаясь в настоящее. У меня свидание. Вот черт! Как же я могла забыть? Папа непременно захотел бы присутствия съемочной группы. Ну да ладно. В другой раз.
        - Итак, надеюсь, вы любите кино?
        - Очень! - с энтузиазмом отозвался Джек.
        - Отлично. Я тоже, правда мне не всегда удается выбраться в кинотеатр. У нас есть возможность посмотреть два новых фильма, хотя выбор достаточно ограничен. Но если повезет, увидим что-нибудь стоящее.
        - Здорово!
        Джеку каким-то чудом удавалось балансировать на тонкой грани между учтивостью и грубостью. И скорее всего, он даже не подозревал, сколько ошибок сейчас делает.
        Лакей уже приготовил нам попкорн, и я, воспользовавшись пультом, прокрутила список фильмов.
        - Как насчет «Свидетеля»? - предложила я. Судя по краткому описанию, это был триллер с элементами романтики.
        - Звучит заманчиво. А это боевик?
        - Не уверена. Тогда вам скорее подойдут «Черные бриллианты». - На картинке был изображен человек с пушкой в руке. Нет, такие фильмы явно не в моем вкусе.
        - Ага. То, что надо.
        - Ну, можно выбрать что-нибудь еще, - попыталась я дать задний ход.
        - Но я хочу посмотреть именно этот. Не думаю, что он очень страшный. Ну а если испугаетесь, то всегда сможете ко мне прижаться.
        Я скорчила недовольную гримасу. Может, все-таки стоило рассмотреть кандидатуру Апсела? Сиденья в нашем кинотеатре были очень мягкие и довольно широкие. Поэтому единственной возможностью прижаться к Джеку было устроиться в его кресле, что, естественно, отпадало. Ведь мне легче умереть, чем признаться, будто я чего-то боюсь.
        А что касается фильма, меня, собственно, волновало совсем другое. Просто жаль было впустую потраченного времени.
        Я вздохнула, подавив приступ раздражения. Джек, похоже, не понимал, что ведет себя как полный идиот. Ладно, тем хуже для него. Хотя придется все-таки сказать папе, что парней не мешало бы обучить правилам этикета. И я включила фильм.
        Короче говоря, папу главного героя убил плохой парень. И главный герой потратил целую жизнь, чтобы выследить этого самого плохого парня, но плохой парень постоянно ускользал от него. Главный герой спит с роскошной блондинкой. Роскошная блондинка исчезает. Главный герой наконец убивает плохого парня, и роскошная блондинка появляется снова. Ой, а еще там что-то такое взрывается.
        Джек вроде как был доволен, а я отчаянно скучала. Если бы роскошная блондинка кого-нибудь кокнула, фильм понравился бы мне намного больше.
        Но по крайней мере, не пришлось разговаривать.
        Когда пошли титры, я с помощью пульта включила свет.
        - Ну, что скажете? - Глаза Джека горели от возбуждения.
        - Нормально. Бывает и получше.
        Однако моего спутника фильм странно взбодрил.
        - Ну не скажите. Спецэффекты просто супер.
        - Возможно. Но сам фильм - жуткая тягомотина.
        - А мне понравилось, - прищурился он.
        - Рада за вас.
        - Вы что, чем-то недовольны?
        - Нет. Просто это говорит о вашем плохом вкусе, - презрительно скривилась я.
        Он рассмеялся, причем смех его был скорее отталкивающим.
        - Мне приятно, когда вы так делаете.
        - Что именно? - Я поднялась, чтобы отнести миску из-под попкорна на стойку.
        - Я весь вечер ждал, когда вы покажете характер.
        - Не поняла?
        - Ну, я, типа, хотел, чтобы вы разозлились и начали огрызаться. - Он тоже поставил свою миску. - Блин, вы тогда классно наехали на парней в Мужской гостиной. Это было реально круто. Словом, домой я, конечно, не хочу, но если вы немного поорете, от меня точно не убудет.
        Я изумленно уставилась на него:
        - Джек, а вы отдаете себе отчет в своем поведении? Ведь мы пока даже толком не пообщались, а вы уже имеете наглость заявлять, будто моя агрессия вас заводит. Разве вы не понимаете, что с вашей стороны это ложный шаг?
        Он расплылся в нахальной ухмылке:
        - А мне казалось, вы оцените мою честность. Вас легко вывести из себя, и я хотел дать вам понять, что мне по барабану. Скорее, даже приятно.
        Он пытался взять меня за руку, но я вырвалась:
        - Вы заблуждались. Свидание окончено. Спокойной ночи.
        И тут он меня облапил. Мне не хотелось показывать своего страха, но, если честно, я почувствовала, как кровь леденеет в жилах. Он был гораздо крупнее, и эта борьба его явно возбуждала.
        - Не убегайте, - вкрадчиво произнес он. - Я только пытаюсь сказать вам, что, по-моему, для вас я вполне подходящая пара.
        Он пробежал пальцами по моей щеке и подбородку. Его дыхание вдруг сделалось тяжелым, и я поняла, что нельзя терять ни минуты. Пора сматываться отсюда подобру-поздорову.
        Я сердито прищурилась:
        - А я со своей стороны пытаюсь сказать, что если вы сейчас же не уберете свои поганые лапы, то умрете раньше, чем найдете себе подходящую пару.
        - Круто! - Он явно решил, будто мне нравятся подобные игры. - А вы, оказывается, плутовка.
        - Отпустите. Меня. Сейчас же.
        Он ослабил хватку, но в глазах его я по-прежнему видела нездоровый блеск.
        - Это было забавно. Давайте как-нибудь повторим на досуге.
        Я кинулась к лестнице. Боже мой, только бы он не стал меня преследовать! Ладно, начиная с этого злополучного дня все будет сниматься на камеру. Каждое. Чертово. Свидание.
        Я как ненормальная взлетела на первый этаж и, увидев двух офицеров, бросилась к ним.
        - Ваше высочество! - ахнул первый, когда я буквально упала ему на руки.
        - Прогоните его! - Я махнула рукой в сторону лестницы. - Джека! Чтобы духу его здесь не было!
        Гвардейцы опрометью бросились вниз по лестнице, а я оцепенело скорчилась на полу.
        - Идлин? - Ко мне направлялся Арен. - Что случилось? Ты не ранена?
        - Это все Джек, - заикаясь, пролепетала я. - Он схватил меня за руку. Он меня трогал.
        Я ошеломленно трясла головой, пытаясь понять, почему события приняли столь неожиданный оборот. И тут до меня дошло, что все было закономерно.
        Этот урод всегда наблюдал за мной, но никогда не подходил, терпеливо выжидая своего часа. Даже сегодня все его движения были неспешными. Он исподтишка следил за моим растущим раздражением, тем самым подзаряжаясь от меня негативной энергией. Наслаждался возникшим напряжением, чтобы в конце концов словить кайф.
        - Он говорит такие странные вещи… Видел бы ты, как он на меня смотрел… Арен, мне еще никогда в жизни не было так страшно.
        Со стороны лестницы послышался чудовищный шум. Гвардейцы боролись с Джеком, пытаясь поднять его на лестничную площадку. А когда его глаза остановились на мне, он издал гортанный звук, напоминающий звериный рык:
        - Тебе это нравилось! Ты сама ко мне липла!
        Арен схватил меня за руку и подтащил к Джеку, хотя внутренний голос твердил мне, что нужно бежать, и как можно дальше. Но я снова оказалась лицом к лицу с Джеком.
        - Идлин, ударь его, да посильнее! Вышиби из него дух! - приказал мне Арен.
        Я вытаращила на брата глаза, полагая, что он шутит. Но, судя по горящему взгляду, Арену сейчас было не до шуток.
        Если честно, то у меня и самой чесались руки хорошенько Джеку врезать. Но я не имела права платить той же монетой тем, кто меня обзывал или критиковал мою манеру одеваться. И тогда, на параде, я не могла сказать тем людям, что их поведение глупо и недостойно. Но сейчас, впервые в жизни, я могла отомстить обидчику.
        И я наверняка так и сделала бы, если бы не гнусная ухмылка Джека, который, судя по его виду, не только не опасался, а, наоборот, буквально жаждал телесного контакта со мной. Насилие и секс были для него неразрывными понятиями. И если я позволю себе первое, то автоматически дам ему и второе.
        - Нет, не могу, - прошептала я.
        Джек вытянул губы трубочкой:
        - Ты уверена, дорогуша? Я ведь не возра…
        Мне еще ни разу не приходилось видеть Арена в драке. Я изумленно смотрела, как брат сделал резкий выпад, его кулак попал Джеку прямо в голову, и тот моментально обмяк, нелепо согнувшись, точно тряпичная кукла.
        Арен застонал, прижимая к груди правую руку:
        - Больно! Боже, как больно!
        - Скорей в больничное крыло! - воскликнула я, потащив Арена в сторону коридора.
        - Ваше высочество, а что делать с этим? Может, его тоже в больницу?
        Я окинула взглядом безжизненное тело Джека, но, заметив, что он все еще дышит, строго сказала:
        - Нет. Посадите его на самолет. Живого или мертвого.
        Я лежала на кровати Арена между ним и Кейденом. Арен пытался разогнуть забинтованные пальцы, сплошь в синяках и ссадинах.
        - Тебе очень больно? - поинтересовался Кейден, причем скорее возбужденно, нежели обеспокоенно.
        - Чуть-чуть. Но я был готов вмазать ему еще раз, - сказал мой брат-близнец, и я ответила ему благодарной улыбкой.
        - Жаль, что меня там не было. Я бы вызвал его на дуэль, - мечтательно произнес Кейден.
        Я хихикнула, а Арен ласково взъерошил ему волосы:
        - Прости, дружище, но все произошло так быстро, что я об этом как-то не подумал.
        - Эх, я столько лет учился фехтованию - и все мои уроки коту под хвост! - сокрушенно покачал головой Кейден.
        - Ну, в любом случае уж в этом ты меня точно переплюнул, - заметил Арен.
        И тут в комнату без стука вошел Остен с телефоном возле уха.
        - Тебе надо было больше тренироваться! - пожурил брата Кейден.
        Остен присел на кровать, продолжая говорить в трубку:
        - Ага-ага. Ладно, погодите. - И, повернувшись ко мне, спросил: - Иди, а этот самый Джек, из каких он мест?
        Я попыталась вспомнить его анкетные данные:
        - Кажется, из Паломы.
        - Потрясающе. - Остен снова приложил к уху трубку. - Ну, вы все слышали? Ладно, буду на связи.
        - Боже, я всегда старалась тебя обуздать, - рассмеялась я. - Но сейчас даже боюсь спрашивать.
        - Думаю, так будет лучше.
        Я окинула ласковым взглядом своих братьев - таких заботливых, умных и проказливых. Сколько раз я проклинала судьбу, по прихоти которой оказалась самым старшим ребенком в семье, обреченным нести тяжкий крест управления страной! Но сегодня, наверное впервые в жизни, я была счастлива таким положением вещей. Кейден меня развлекал, Арен - защищал, а Остен… Ну, он тоже по-своему помогал.
        Остен оставил дверь нараспашку, и в комнату торопливо вошли папа с мамой.
        Мама неприкрыто обрадовалась, увидев своих детей живыми и невредимыми, но папа был явно потрясен до самой глубины души.
        - Все в порядке? - взмахнув рукой, спросил он.
        - Я немножко испугалась, - призналась я.
        - Ну а я слегка покалечился, - добавил Арен.
        Папа проглотил ком в горле:
        - Идлин, прости. Ума не приложу, как он мог обмануть службу безопасности. Я не сомневался, что все заявления проходят тщательную проверку, и понятия не имел… - Папа замолчал, и мне показалось, будто он сейчас расплачется.
        - Папочка, я в полном порядке.
        Он кивнул, но ничего не сказал.
        Тем временем на авансцену выступила мама:
        - В свете всего того, что произошло, необходимо установить определенные правила. Выставлять охрану рядом с местами возможных свиданий или проводить свидания в общественных местах.
        - И только в присутствии фотографов. Думаю, это должно помочь. - Я не могла простить себе, что не вспомнила об этом раньше.
        - Отличная идея, солнышко. В дальнейшем нам следует избегать подобных инцидентов.
        - Кстати об инцидентах. - Папа уже успел взять себя в руки. - Как ты собираешься поступить с Джеком? Нам стоит замять это дело? Или выдвинуть официальные обвинения? Лично я сейчас готов порвать его на куски, но решать тебе.
        - Никаких обвинений, - улыбнулась я. - Но и замалчивать тоже не надо. Пусть все узнают, что он за человек. Это послужит ему хорошим уроком.
        - Очень мудрое решение, - согласился Арен.
        Папа задумчиво сложил на груди руки:
        - Как захочешь, так и сделаем. Мне доложили, что он уже на пути домой, вот и закончим с этим делом.
        - Спасибо.
        Папа обнял маму за плечи, а мама окинула нас ласковым взором.
        - Кстати, - оглянувшись, произнес папа. - Я, конечно, дал волю своим чувствам и разрешил отправить его назад, не удостоверившись, что он пришел в сознание, но если он все же умер, это будет выглядеть очень некрасиво.
        Сурово поджав губы, я бросила на папу ироничный взгляд:
        - Очень хорошо. Впредь мы никого бездумно не вышвыриваем за ворота.
        - И побольше поединков на мечах! - под аккомпанемент нашего смеха завопил Кейден.
        - Спокойной ночи. Не засиживайтесь допоздна, - покачала головой мама.
        Мы, впрочем, и не собирались, но за разговорами время пролетело незаметно. И в результате я заснула, притулившись к Кейдену, положив голову на руку Арену и чувствуя у себя на ноге руку Остена.
        На следующее утро я проснулась раньше остальных и с нежной улыбкой посмотрела на братьев, моих верных защитников. Мне ужасно хотелось остаться с ними. Однако суровая правда жизни диктовала мне свои правила игры. Ведь я была не только сестрой, но и принцессой. Поэтому я встала, чтобы во всеоружии встретить новый день.
        Глава 20
        Утром за завтраком я поймала себя на том, что разглядываю парней, пытаясь определить, нет ли среди них еще какого-нибудь морального урода вроде Джека. Ну да, если бы я в первые дни обращала бы на Избранных больше внимания, то наверняка заметила бы, что Джек не дружит с головой.
        Я остановила взгляд на уже хорошо знакомых лицах Генри и Хейла. Даже присутствие Эрика меня сейчас, скорее, радовало. Что ж, есть еще в этом мире нормальные парни, и не стоит из-за одного извращенца подозревать всех вокруг.
        Затем я напомнила себе, что я, как-никак, принцесса, и сразу взяла себя в руки. Нет, я не могла позволить себе проявления слабости.
        Когда завтрак подходил к концу, я поднялась из-за стола и попросила внимания:
        - Господа, у меня для вас сюрприз. Через пятнадцать минут приглашаю вас в студию на интересное игровое шоу.
        Кто-то засмеялся, кто-то захлопал в ладоши, однако ни один из них не подозревал, какая засада их ждет впереди. И мне даже стало немного не по себе. Ну да ладно, сейчас не до рефлексий. Я покинула столовую раньше других, чтобы перед съемкой успеть поправить платье и прическу.
        Избранные, пришедшие в студию вскоре после меня, остолбенели, увидев декорации.
        Я села лицом к аудитории, совсем как школьный учитель, парней рассадили на табуреты, снабдив каждого из них бумагой, маркером и картонной карточкой с именем вроде тех, что я видела в телевизионных игровых шоу.
        - Добро пожаловать, господа! - пропела я. - Занимайте, пожалуйста, свои места.
        Внимание, мотор! И операторы принялись снимать, как парни, смущенно улыбаясь и растерянно качая головой, искали свои места и прикрепляли к груди карточки.
        - Сегодня мы проведем небольшой тест на знание родной страны. Обсудим историю, внешнюю и внутреннюю политику. Тому, кто даст правильный ответ, одна из этих дам, - я махнула рукой на стоявших в сторонке девушек из обслуги, - прикрепит к груди стикер с золотой буквой «V». Один неверный ответ - и вы получаете черную букву «X».
        Ребята, возбужденно посмеиваясь, устремили взгляды на корзины со стикерами.
        - Не волнуйтесь, все это просто развлекушки. Однако я непременно использую полученную информацию при проведении следующего отсева. Преобладание черных меток вовсе не означает автоматического исключения… Но не забывайте, Большой брат следит за вами, - направив на них указующий перст, пошутила я. - Итак, первый вопрос. Причем очень важный. Назовите день моего рождения.
        Парни, хихикая и заглядывая через плечо соседа, склонились над бумагой.
        - Все, время вышло. Поднимите бумажки с ответами! - Увидев широкий разброс дат, я демонстративно вытаращила глаза.
        Кайл, естественно, знал, что это 16 апреля, кстати, как и многие другие, но вот практически никто не смог угадать год.
        - А знаете, пожалуй, я отмечу всех, кто вообще не указал апрель.
        - Вот здорово! - с энтузиазмом откликнулся Фокс, его радостно поддержали Лодж и Калвин.
        На сцене появились ассистентки, и парни, получившие черную метку, театрально застонали, но стикеры взяли беспрекословно.
        - А теперь вопрос, на который найдется множество возможных ответов. Итак, назовите самых верных союзников Иллеа.
        Кто-то совершенно верно назвал Францию, Италию и Новую Азию. А Генри, под удивленные возгласы, предложил свою родную страну Свендвей.
        А вот на бумажке Джулиана были нарисованы стрелки, идущие к его лицу, а сверху заглавная буква «Я».
        - Эй, а что это значит? - Я ткнула в него пальцем, пытаясь сохранить серьезность.
        - Ну, я просто прикинул, что реально смогу быть отличным другом, - расплылся от уха до уха Джулиан.
        - Глупости, - покачала я головой, хотя, если честно, мои слова прозвучали не слишком осуждающе.
        - Так он получает «X» или что-нибудь другое? - спросила озадаченная ассистентка.
        - Ну естественно, «X», - заверила я ее под дружный смех парней, включая самого Джулиана.
        Затем конкурсанты более-менее правильно назвали имя Августа Иллеа, соратника папы в борьбе с отрядами повстанцев, ну а историю Четвертой мировой войны знали практически все. И когда наше мероприятие подошло к концу, я поняла, что мальчики в большинстве своем очень неплохо подкованы, что меня приятно порадовало.
        - Ладно. Давайте посмотрим. Так, и у кого больше всех золотых стикеров?
        Ассистентки помогли мне подсчитать стикеры, и я объявила количество очков:
        - У Хейла - шесть. У Рауля и Ина столько же. Браво, джентльмены!
        Я похлопала в ладоши, остальные меня поддержали, не успев толком сообразить, что будет дальше.
        - Теперь давайте узнаем, у кого больше всего черных меток.
        Ассистентки показали мне на беднягу Генри - обладателя самого большого числа черных стикеров.
        - Генри, о нет! - добродушно рассмеялась я, желая показать ему, что не придаю особого значения этой игре.
        Положа руку на сердце, я действительно собиралась отсеять кого-нибудь после игры, однако в случае Генри было очевидно, что его пробелы в знаниях обусловлены исключительно сложностями перевода и недостаточным сроком пребывания в нашей стране.
        - Ну, кто там у нас еще? Бурк и Айван. Ну-с, могло быть и хуже. - На самом деле оба они справились весьма посредственно, но по сравнению с Генри у них было на три правильных ответа больше. Ладно, по крайней мере, я нашла объяснение своего равнодушного отношения к Айвану. - Господа, спасибо, что уделили мне время. Я непременно учту эту информацию, когда в ближайшие несколько недель продолжу сокращать число кандидатов. Мои поздравления всем, кто сумел продемонстрировать столь глубокие знания! - Я зааплодировала, и операторы выключили камеры. - Но прежде чем вы уйдете, хочу задать вам последний вопрос. Вопрос несложный, поскольку относится он к нашей недавней истории. - (Парни в ожидании очередной засады принялись нервно переговариваться.) - Если вы знаете ответ, то можете, не стесняясь, просто кричать. Готовы? Так вот, кто скажет, в каких случаях допустимо лапать меня без моего разрешения?
        Я с каменным лицом уставилась на них, в глубине души опасаясь, что кто-нибудь сейчас, не дай бог, засмеется. Они начали недоуменно переглядываться, и только у Хейла хватило мужества ответить.
        - Никогда! - выкрикнул он.
        - Правильный ответ. И постарайтесь хорошенько его запомнить. Ведь именно неведение стало причиной того, что Джек Рейнджер вылетел отсюда, как пробка из бутылки, заработав попутно увесистую затрещину от моего брата и несмываемое пятно позора на всю жизнь. Если кто-нибудь из вас попытается дотронуться до меня без моего разрешения, он будет жестоко наказан. Я понятно выразилась? - (В студии воцарилась мертвая тишина.) - Отлично. Молчание - знак согласия.
        И с этими словами я вышла из комнаты. Надеюсь, они хорошо зарубили себе это на носу. Все, игры закончились, началась суровая реальность.
        После ланча папа, как ни странно, так и не появился в кабинете. И когда туда зашла леди Брайс, я сидела в гордом одиночестве.
        - Ваше высочество, - обратилась ко мне леди Брайс, - а разве вашего отца еще нет?
        - Нет. Ума не приложу, что могло его так сильно задержать.
        - Хм… - Она задумчиво поправила стопку бумаг, которые держала в руках. - Мне нужно срочно с ним поговорить.
        Леди Брайс казалась женщиной без возраста. Конечно, она была старше меня, но моложе папы. За все время мне так и не удалось понять, что она за человек. Я не могла сказать, что она мне не нравится, но меня всегда удивляло, почему папа предпочитает работать именно с ней. Ведь она была единственной женщиной в его команде.
        - Может, я могу быть вам чем-то полезна? - спросила я.
        Она опустила глаза, обдумывая мое предложение.
        - Не уверена, захочет ли ваш отец более широкого распространения данной информации. Поэтому, пожалуй, нет. Прошу меня извинить.
        - Нет проблем. Леди Брайс, а можно задать вам нескромный вопрос? Ведь вы такая умная и добрая. Тогда почему вы так и не вышли замуж?
        Она горько усмехнулась:
        - А я замужем. За этой работой! Она очень много для меня значит, поэтому я предпочитаю делать ее как можно лучше и не тратить времени даром на поиски мужа.
        - Да будет так! - сделала я большие глаза.
        - Наверняка вы меня хорошо понимаете. Более того, единственные мужчины, с которыми мне приходится общаться, - это советники, но я не уверена, что мне хочется вступать с ними в более близкие отношения. Поэтому я просто работаю.
        - Я уважаю ваш выбор, - кивнула я. - Все почему-то считают, будто женщина не может быть счастлива, если у нее нет мужа и детей, но вот вы, по-моему, вполне довольны жизнью.
        - Ну, я думала об этом, - ответила леди Брайс. - И возможно, когда-нибудь все-таки возьму приемного ребенка. Ведь материнство - самая великая миссия любой женщины, что, к сожалению, не каждой дано понять.
        Судя по горечи, прозвучавшей в ее голосе, она явно говорила о своей матери, но я не стала проявлять излишнего любопытства.
        - Я знаю. Мне очень повезло с мамой.
        Леди Брайс вздохнула, немного оттаяв:
        - Твоя мама - удивительный человек. В свое время она стала для меня второй матерью. Я многому у нее научилась.
        - Кто бы мог подумать, что вы уже так давно при дворе, - удивленно прищурила я глаза.
        Я попыталась припомнить, когда впервые увидела ее в коридорах дворца, но безуспешно. Ведь я начала обращать внимание на советников отца только в тринадцать лет, когда сделалась папиной правой рукой.
        - Да, мисс. Я появилась здесь практически сразу после вашего рождения, - рассмеялась она. - Ваши родители были весьма великодушны.
        Восемнадцать лет занимать высокую должность при дворе, тем более в качестве советника, - это уже о чем-то говорит. Обычно папа менял сотрудников каждые пять-восемь лет, в зависимости от полученных рекомендаций и настроений в стране. Тогда почему леди Брайс так надолго у нас задержалась?
        Я увидела, как она поправила рассыпавшиеся по плечам волосы, и мысленно улыбнулась. Неужели папа оставил ее возле себя, пленившись ее красотой? Нет. Конечно нет. Мне даже стало стыдно, что я так плохо думаю о папе.
        - Жаль, что не могу вам ничем помочь, но я непременно передам отцу, что вы его искали.
        - Благодарю, ваше высочество. Дело, конечно, срочное, но время еще есть. Желаю вам хорошего дня.
        - Вам тоже.
        Сделав реверанс, она ушла, а я еще долго потом смотрела на дверь, пытаясь разгадать загадку женщины, которую я, сама того не подозревая, знала практически всю свою жизнь. Однако работа звала меня. И я, отогнав посторонние мысли, вернулась к бумагам. Не время думать о леди Брайс! Отбор и государственные дела не могли ждать.
        Глава 21
        В тот вечер обед прошел в приятной обстановке, поскольку мальчики хорошо усвоили преподанный мною на примере Джека урок. Когда я вошла, они мгновенно подобрались, поприветствовав меня вежливыми кивками, и я поняла, что снова контролирую ситуацию.
        Сейчас папа выглядел уже не таким взвинченным, хотя я видела, что на душе у него по-прежнему неспокойно. Арен, судя по всему, тоже пребывал в отличном расположении духа. Одним словом, жизнь после той ужасной истории постепенно налаживалась.
        Папа предложил мне попробовать поболтать с мальчиками за обедом, но кричать через весь стол было, по-моему, не совсем прилично. Да и выглядело бы это не слишком естественно. Хотя я отлично понимала, что, нравится мне это или не нравится, общение придется продолжить. И я решила рассмотреть имеющиеся варианты.
        Из оставшихся парней меня почему-то больше всех интриговал Ин с его олимпийским спокойствием. Казалось, случись сейчас землетрясение или потоп, он даже глазом не моргнет и не сдвинется с места.
        А что, если свидание с Ином поможет мне преодолеть внезапно возникшую фобию? Наверняка он не такой непрошибаемый, каким кажется. Можно устроить свидание на пленэре и проследить за тем, чтобы фотографы не дремали.
        И, словно прочитав мои мысли, Ин посмотрел в мою сторону. Пришлось притвориться, будто я увлечена беседой с Ареном.
        И тут я заметила, что Кейден читает под столом газету, и, естественно, не могла не заинтересоваться.
        - О чем статья?
        Не отрывая глаз от газетного листа, он сказал:
        - В Мидстоне проводится сбор частных пожертвований. Собирают деньги на обучение одной девочки в художественной школе. Девочка очень талантливая, но не может позволить себе учебу без спонсорской поддержки. Она говорит… Вот, послушай: «Я из рода Троек. И мои родители считают, что учиться живописи - ниже моего достоинства, хотя касты уже упразднены. Это очень тяжело. Я напомнила им, что наша королева происходит из семьи Пятерок и она блестящая женщина. Но они все равно отказываются платить за учебу, и поэтому я прошу помочь мне осуществить свою заветную мечту». Посмотри на фото ее картин. Весьма недурно.
        У меня с детства было трепетное отношение к искусству, и хотя работы юной художницы не вполне соответствовали моим эстетическим представлениям, я не могла не заметить, что девочка безусловно талантливая.
        - Хорошие работы. Надо же, как глупо! Ведь касты именно затем и отменили, чтобы люди были свободны в выборе профессии, а они отказываются пользоваться дарованной им свободой. Они закостенели в своих предрассудках.
        - Создание системы более широких прав отнюдь не означает, что население захочет воспользоваться своими правами.
        - Несомненно, - холодно заметила я.
        - Вся трудность в том, чтобы заставить их проникнуться нашей идеей. Помнишь, мама когда-то показывала нам древние книжки по истории, в которых было написано, как Соединенные Штаты приняли этот документ… - Название документа явно вылетело у Кейдена из головы. - Ага, «Декларацию независимости»! И там говорилось, что люди вправе бороться за счастливую жизнь.
        - Тоже мне, умник выискался! - улыбнулась я.
        - Ладно, будем считать это комплиментом. Хотя чья бы корова мычала. Не тебя ли на прошлой неделе застукали в темном углу с Кайлом?
        - Ха-ха-ха! - Я с трудом удержалась, чтобы не показать брату язык. - Можно подумать, будто мое мнение имеет значение!
        - Ты собираешься выйти замуж за Кайла?
        Я едва не подавилась.
        - Нет! - (Кейден до неприличия громко расхохотался, что сразу привлекло к нам нежелательное внимание.) - Беру свои слова обратно, - шлепнула я себя по губам. - Ты просто клинический идиот! - Я резко поднялась, дернув Кейдена за ухо.
        - Эй! Ты чего?!
        - Спасибо тебе, Кейден, что ты стоишь за меня горой. Ты замечательный брат.
        Он ухмыльнулся, потирая ухо:
        - Я стараюсь.
        Нет, надо же было такое сказать! Выйти замуж за Кайла! Конечно, если он сможет сохранить благоразумие, шансы, что мы снова поцелуемся, будут очень и очень велики… но выйти за него замуж - это уже чересчур! Такое даже представить трудно.
        Правда, мне точно так же было трудно представить, что я могу выйти замуж за любого из этих парней.
        Мне вообще было трудно представить, что я когда-нибудь выйду замуж…
        Я замедлила шаг, исподтишка рассматривая лица Избранных. Интересно, каково - это засыпать рядом с Хейлом? Или видеть, как Бейден надевает мне кольцо на палец?
        На этом мое воображение иссякло. Я вспомнила, как Арен упоминал, что Избранные спрашивали, не интересуюсь ли я, случайно, девушками. Вот умора! Я понимала, что по-настоящему увлечься мальчиками мне мешает что угодно, но только не это… Хотя, что именно, я не знала. И дело было не только в желании сохранить независимость. Нет, меня окружала толстая стена, а вот откуда она взялась, я понятия не имела.
        Ну да бог с ней! Стена там или что другое, но я дала обещание.
        Поравнявшись с Ином, я остановилась:
        - Мистер Кейбл?
        Он поспешно вскочил и поклонился:
        - Слушаю вас, ваше высочество.
        - Вы ездите верхом?
        - Да.
        - Не хотите ли составить мне завтра компанию?
        - С превеликим удовольствием, ваше высочество. - Он окинул меня горящим взглядом.
        - Отлично. Тогда до скорого.
        Я решила надеть амазонку и выбрать женское седло. Не самый мой любимый способ верховой езды, но я посчитала, что некий налет женственности мне сейчас явно не повредит.
        Когда я подошла к конюшням, Ин уже седлал свою лошадь.
        - Ин! - окликнула его я.
        Он поднял голову и помахал мне рукой. Да, красивый парень. Именно такого люди ожидают увидеть рядом со мной. Каждое его движение, казалось, было точно выверено; я решила вести себя соответственно и хотя бы на время отбросить сомнения.
        - Вы готовы? - спросил он.
        - Почти. Осталось только взять седло. - И я прошла мимо него в конюшню.
        - А вы что, собираетесь ехать верхом в таком виде?
        Я стремительно обернулась:
        - В этом платье я за десять минут смогу сделать то, чего большинству мужчин, которые носят штаны, и за целый день не успеть.
        - Кто бы сомневался, - рассмеялся Ин.
        Мою любимую кобылу Баттерскотч содержали в более просторном стойле, нежели других лошадей. Оно и понятно. К лошади принцессы и отношение особое.
        Я отвязала Баттерскотч и подошла к Ину:
        - Если не возражаете, для начала мы сделаем несколько фото в саду.
        - Не вопрос. Как вам будет угодно.
        Мы взяли наших лошадей под уздцы и повели вокруг сада, где нас уже ждал фотограф, от нечего делать снимавший небо и деревья.
        - Ваше высочество, - поздоровался он. - Меня зовут Питер. Мне хотелось бы запечатлеть вас вместе с вашим кавалером.
        - Благодарю, - ответила я, ласково погладив свою лошадку. - А на каком фоне?
        Питер огляделся вокруг:
        - А нельзя оставить лошадей у дерева? Думаю, пара снимков у фонтана - именно то, что нужно.
        Я спокойно отпустила Баттерскотч, зная, что та никуда не убежит.
        - Пошли, - тронув Ина за рукав, сказала я.
        Он привязал лошадь к дереву и последовал за мной. Надо отдать должное Питеру, он работал оперативно, не теряя времени даром. Мы с Ином и улыбались, и застенчиво отворачивались друг от друга, причем каждый наш шаг был документально подтвержден снимками. Мы стояли у фонтана и сидели возле куста, а затем нас сняли на фоне лошадей.
        Когда Питер объявил, что материала более чем достаточно, я была на седьмом небе от счастья. Эх, жаль, что нельзя крикнуть «ура!» и вскинуть сжатую в кулак руку! Питер собрал аппаратуру и, в очередной раз проверив камеру, моментально испарился. Я огляделась вокруг и поняла, что, как и было обещано, мы тут не одни. Вдоль стен дворца выстроились гвардейцы, садовники стригли траву и приводили в порядок дорожки.
        - Ну, вот и я, Баттерскотч! - Я подошла к лошади, и она взмахнула хвостом.
        Ин уверенно оседлал коня. Я была рада, что не обманулась в своих ожиданиях.
        - Прошу прощения, но все это смахивает на инсценировку, - заметил Ин, когда мы потрусили к краю лужайки.
        - Знаю. Но, соглашаясь на постановочные кадры, я таким образом в каком-то смысле оберегаю от любопытных взоров нечто более личное.
        - Интересная мысль. Ну а сцена с Кайлом была постановкой или чем-то более личным?
        Я усмехнулась. А он, оказывается, шустрый!
        - Во время последней нашей беседы вы явно собирались о чем-то поговорить, - напомнила я.
        - Да, действительно. Я хочу быть с вами предельно честным. Но тогда откровенность за откровенность. Вы согласны на мои условия?
        Ну, это вряд ли. По крайней мере, не сегодня.
        - Все зависит от обстоятельств.
        - Каких именно?
        - Самых разных. Я не привыкла открывать душу людям после двух недель знакомства.
        Несколько минут мы ехали в напряженной тишине.
        - Любимая еда? - внезапно спросил Ин. На его губах играла довольная улыбка.
        - А коктейль «мимоза» годится?
        - Конечно, - хмыкнул Ин. - Ну что бы еще такое спросить?.. Ага. Какая страна из всех, где вы побывали, понравилась вам больше всего?
        - Италия. Там замечательная еда и блестящее общество. Если итальянская королевская семья приедет сюда, тебе следует непременно с ними познакомиться. Они ужасно милые.
        - С удовольствием. Ладно, а любимый цвет?
        - Красный.
        - Цвет власти. Отлично.
        Он на время прекратил расспросы, и мы молча поскакали по тропе, пролегающей через королевские владения. Все вокруг, казалось, дышало покоем. Мы миновали центральные ворота, и садовники, моментально побросавшие работу, приветствовали нас низкими поклонами. Когда мы наконец оказались за пределами слышимости, Ин подъехал поближе ко мне.
        - Возможно, потом я и буду жалеть, но мне не терпится поделиться своими догадками относительно вас.
        - Валяйте! - поощрила его я.
        - Тогда держитесь, - с некоторым сомнением в голосе произнес он. - А пока давайте сделаем остановку.
        Мы подъехали к уединенной скамье возле стены и, спешившись, сели рядом.
        - Ваше высочество.
        - Идлин.
        - Идлин, - он судорожно сглотнул, обнаружив первую брешь в неприступной линии своей обороны, - по-моему, Отбор не вызывает у вас особого энтузиазма. Выбор мужа явно не входит в число ваших приоритетов. - Я промолчала, и Ин продолжил: - Так или иначе, затеянное вашей семьей мероприятие не оправдало ваших ожиданий, и вы оказались в крайне неловкой ситуации. Большинство женщин отдали бы жизнь за возможность иметь сразу несколько дюжин поклонников, но вам, похоже, все это в тягость.
        - Очень может быть. Но я ведь вам говорила, - милостиво улыбнулась я, - что не склонна открываться первому встречному.
        - Я уже давно наблюдаю за вами. Спасибо программе «Вести». И как мне кажется, вы выше всей этой суеты. - (Онемев от удивления, я только тяжело вздохнула.) - Так вот. У меня к вам предложение. Вы, конечно, можете отказаться, но, поверьте, всегда полезно иметь запасной вариант.
        - И что же вы, сэр, имеете предложить своей будущей королеве?
        Ин улыбнулся. К нему вернулась прежняя невозмутимость.
        - Выход из положения.
        Спрашивать, что он имеет в виду, было довольно рискованно, но любопытство взяло верх.
        - И какой же?
        - Я никогда не буду вами командовать. Не буду вас ограничивать. И даже не буду требовать вашей любви. Если вы выберете меня, наш брак будет свободен от условностей и ограничений. Сделайте меня своим королем - и вы получите возможность управлять страной по собственному усмотрению.
        - Вы никогда не станете королем, - поправив амазонку, заявила я.
        - Что, не ваш тип? - нахохлился он.
        - Дело совсем в другом. Мужчине, который на мне женится, не суждено стать королем. Он будет всего лишь принцем-консортом, потому что никто не может носить титул выше моего.
        - Что ж, я согласен.
        - Удовлетворите мое любопытство, - облокотившись на спинку скамьи, начала я. - Почему вы решили сделать такое странное предложение? Вы очень харизматичный и привлекательный молодой человек. И, смею предположить, вполне можете рассчитывать на счастливый брак по любви. Отсюда, естественно, вытекает вопрос: чего ради приносить себя в жертву той, кто, как вы сами признаете, никогда вас не полюбит?
        - Вполне закономерный вопрос, - кивнул Ин. - И вот мой ответ. Лично я считаю, что любовь сильно переоценивают. - (Услышав такое, я не смогла сдержать улыбку.) - В моей семье шестеро детей. Сейчас я кое-как свожу концы с концами, но такая жизнь меня не устраивает. Поэтому комфортное существование рядом с приятной женщиной и есть предел моих мечтаний.
        - Приятной? - Я удивленно подняла брови. - И только?
        - Вы мне нравитесь, - хмыкнул он. - Вы всегда такая естественная. Брак с умной, красивой и могущественной женщиной, по-моему, не может быть неудачным. Более того, я хочу предложить вам выход из положения, если вы не сумеете найти себе подходящей пары. Ведь, по правде говоря, большинство этих парней просто шуты гороховые. А вы дадите мне то, о чем я всегда мечтал, но чего у меня никогда не было.
        Я задумалась. Действительно, Отбор не оправдал моих ожиданий. И вообще, от него одна головная боль. Для начала меня закидали тухлой едой, потом осудили за первый отсев и в заключение всласть перемыли нам с Кайлом кости. И хотя мне, в сущности, претила сама идея замужества, я чисто теоретически прикидывала возможность выбрать себе жениха исключительно для того, чтобы порадовать папу. Ведь каждый раз, заглядывая ему в глаза, я все больше убеждалась в том, что он смертельно устал.
        Я любила папу.
        Но и себя тоже любила.
        Причем, в отличие от папы, мое «я» останется со мной навсегда.
        - Не спешите с ответом. Не надо говорить «да» или «нет», - отвлек меня от грустных мыслей Ин. - Я хочу, чтобы вы знали, что я всегда к вашим услугам.
        - Ничего не могу обещать. И скорее всего, даже не стану рассматривать ваше предложение, - заявила я, поднявшись со скамьи. - Давайте продолжим прогулку, а то моя бедная лошадка совсем застоялась.
        Мы поскакали вперед, Ин теперь все больше молчал. Боже, как это приятно - иметь возможность не обременять себя пустой болтовней! Ин с пониманием отнесся к моему нежеланию говорить. Интересно, и на сколько его хватит? И когда ему в конце концов надоест такая жизнь?
        А я тем временем исподволь к нему приглядывалась. Красивый, благородный, честный. Его уверенность в себе была непоколебима, он не нуждался в поощрении, и я знала, что и мне, в свою очередь, не придется беспокоиться насчет его одобрения. Я вполне могла выйти замуж, не чувствуя себя так, будто я была…
        И собственно, как поклонник он достаточно привлекателен.
        Глава 22
        Вскоре после нашего разговора я отослала Ина к себе. Он не стал протестовать, вероятно тем самым желая доказать, что вполне способен быть покладистым. Да, предложение, безусловно, интересное, однако мне еще не время выходить из игры, а там будет видно.
        Ну ладно, об этом я подумаю завтра, ведь мне еще надо успеть переодеться к обеду. Я отвела Баттерскотч в стойло и смахнула пыль с сапог.
        - Спокойной ночи, - прошептала я своей лошадке, угостила ее кусочком сахара и пошла во дворец.
        Не успела я войти, как меня кто-то окликнул. Я узнала голос Кайла.
        Кайл стоял в компании Генри, Эрика, Фокса и Бурка. Сделав знак остальным, чтобы не расходились, Кайл вразвалочку направился ко мне.
        - Привет, - улыбнулся он своей кривоватой улыбкой. Похоже, он слегка нервничал.
        - Как дела?
        - Хорошо. Я тут потолковал с ребятами, и у нас есть к тебе предложение.
        - Еще одно? - вздохнула я.
        - Не понял?
        - Проехали, - отмахнулась я. - Мне что, к ним подойти?
        - Да, но сперва я хочу тебя кое о чем спросить.
        - Попробуй.
        Кайл нервно сунул руки в карманы.
        - Скажи, у нас тобой все хорошо?
        - Кайл, ты ведь даже не мой бойфренд. Надеюсь, тебе понятно? - прищурилась я.
        - Конечно понятно, - хмыкнул он. - Хотя все равно ни черта не понятно. Мне было приятно показывать тебе свои эскизы и смеяться вдвоем, а узнав об инциденте с Джеком, я собирался тебя проведать, но потом испугался, что ты меня прогонишь. После чего испугался, что мое отсутствие тебя расстроит. Теперь понимаешь, как с тобой тяжело!
        - Еще бы. Ведь ты постоянно об этом твердишь, - подкусила я Кайла.
        - Ну, вот и поговорили, - съязвил Кайл. - Нет, я серьезно. У нас все хорошо?
        Я смотрела, как он кусает губы, и поймала себя на том, что вспоминаю вкус его поцелуев. Кайл сказал, что здесь ради меня. Значит, у меня есть шанс на повторение пройденного.
        - Да, Кайл. У нас с тобой все хорошо. Расслабься.
        - Вот и ладненько. Тогда пойдем. По-моему, тебе понравится наша идея.
        Мы присоединились к компании ожидавших нас мальчиков. Генри галантно поцеловал мне руку.
        - Здравствуйте сегодня, - как всегда забавно, поздоровался он.
        - Здравствуй, Генри. Бурк, Фокс. Привет, Эрик.
        - Ваше высочество, - начал Бурк. - Может, мы слегка выходим за рамки, но нам кажется, что Отбор - это суровое испытание для вас.
        - Вы даже не представляете какое, - усмехнулась я.
        Фокс улыбнулся. Они с Бурком смотрелись прямо как комическая пара. Бурк был довольно упитанным, а Фокс - худым как щепка.
        - У вас, наверное, от всех этих дел голова кругом идет. Ведь государственные дела тоже не могут ждать, а тут еще свидания с глазу на глаз и организация вечеринок. Кошмарный ужас!
        - Поэтому у нас появилась отличная идея, - сказал Кайл. - А нельзя ли нам устроить коллективное мероприятие, чтобы мы все четверо смогли принять участие?
        Блестяще!
        - Да! - воскликнула я. - Было бы здорово. Есть идеи, что будем делать?
        - А как насчет того, чтобы заняться стряпней? - У Бурка был такой счастливый вид, что у меня язык не повернулся сказать «нет», хотя лично я предпочла бы заняться чем угодно, но только не этим.
        - Значит, стряпней? - фальшиво улыбнулась я.
        - Да ладно тебе! - успокоил меня Кайл. - Будет весело.
        - Уговорили, - тяжело вздохнула я. - Что ж, стряпней так стряпней. Как насчет завтрашнего вечера?
        - Идеально, - поспешно сказал Фокс. Он явно боялся, что я передумаю.
        - Хорошо. В четверг, в шесть часов. Встречаемся в вестибюле и вместе идем на кухню. - Похоже, меня ждет очередной кошмар. - А теперь прошу прощения. Мне надо успеть переодеться к обеду.
        Уже поднимаясь по лестнице, я судорожно искала способ исправить положение. Но, увы.
        - Нина! - войдя в комнату, позвала я.
        - Слушаю, мисс?
        - Не могла бы ты наполнить мне ванну. Я хочу принять ее до обеда.
        - Конечно, мисс.
        С трудом стянув сапоги, я сняла платье. В последнее время наше общение с Ниной свелось к коротким распоряжениям и односложным ответам, и, должна признаться, меня это угнетало. Моя комната была для меня убежищем. Там я отдыхала, рисовала фасоны платьев и пряталась от мира. Нина была частью этого мира, и то, что она затаила обиду, нарушало привычный порядок вещей.
        Оказавшись в ванной комнате, я была приятно удивлена, когда обнаружила, что Нина догадалась бросить в воду цветки лаванды.
        - Нина, ты просто читаешь мои мысли.
        - Я стараюсь, - сухо ответила она.
        Тогда я решила осторожно завести разговор, но так, чтобы, упаси боже, ее снова не разозлить.
        - Ну и что слышно от Марка?
        - Он мне звонил вчера, - не выдержав, расплылась в улыбке Нина.
        - А напомни-ка мне, что именно он изучает. - Я залезла в теплую воду, сразу почувствовав себя намного лучше.
        - Химию. А точнее, биохимию, - сказала она и потупилась. - Честно признаться, рассказывая о своей учебе, он использует кучу незнакомых слов, но я более-менее понимаю, о чем он.
        - Нина, я вовсе не хотела сказать, будто считаю тебя неотесанной. Просто мне было любопытно узнать. Вот и все. - Надо же, биохимия. Занятно.
        Нина вздохнула и бросила в воду еще лаванды.
        - Но ваш тон показался мне очень обидным.
        - Понимаешь, тут собрались парни из тех кругов общества, с которыми я вообще никогда не сталкивалась. С некоторыми из них мне даже неприятно дышать одним воздухом. Поэтому я и хотела узнать, как двум людям из столь разных сфер удается найти общий язык.
        Нина покачала головой:
        - Мы над этим работаем. В двух словах и не объяснишь. Просто в мире у каждого из нас есть своя половинка. И надо только найти ее.
        Я откинулась на стенку ванны. Если на земле существуют необъяснимые вещи, к чему понапрасну ломать голову? Я вспомнила о предложении Ина, и об опасениях Кайла, и о вопросах Хейла. Боже мой, как все сложно! Теперь я и себя-то перестала понимать. И тем не менее я точно знала, что главное для меня - независимость. Я решительно не могла допустить, чтобы мужчина стоял у меня за спиной и контролировал мои действия. Но, вспомнив о папиной преждевременной седине, я мысленно задала себе вопрос: на что я способна пойти, чтобы облегчить ему жизнь?
        Все ужасно запуталось. В принципе, если бы я реально собиралась кого-то выбирать, то могла бы рассматривать как вариант практически любого из собравшихся здесь парней. Причем каждый из них был способен кардинально изменить мой прежний уютный мир. Что мне категорически не нравилось. Я хотела быть хозяйкой своей судьбы. А что, если я огородила себя глухой стеной из страха, что любой, кто проникнет на мою территорию, лишит меня возможности держать все под контролем?
        А вдруг этот самый контроль был всего-навсего иллюзией? И что, если после того, как я забракую всех Избранных, появится человек, который заставит меня забыть о контроле? И станет ли моя капитуляция добровольной?
        Невероятно, но еще несколько недель назад такое мне просто в голову не могло прийти!
        Мне следовало быть начеку. И не расслабляться. Однако невозможно было игнорировать тот факт, что присутствие этих парней, как ни крути, уже оказывает на меня определенное воздействие.
        Глава 23
        Я нетерпеливо расхаживала по вестибюлю дворца. Меня мучили сомнения относительно того, правильно ли я оделась - интересно, а что обычно надевают люди, собираясь заняться готовкой? - как изобразить из себя опытную кулинарку и как сделать так, чтобы каждый из четырех поклонников получил свою долю внимания?
        И хотя я знала, что присутствие фотографов полезно с точки зрения не только рекламы, но и личной безопасности, сама идея, что каждый мой шаг будет фиксироваться, вызывала у меня нервную дрожь.
        Я одернула блузку, на сей раз достаточно скромную, чтобы ее не жалко было испачкать, и пригладила волосы - проверить, в порядке ли прическа. Судя по часовой стрелке, мальчики уже на четыре минуты опаздывали, и я чувствовала, что начинаю дергаться.
        И я уж было собралась послать за ними лакея, но тут услышала их голоса, эхом разносившиеся по коридору. Первым из-за угла вынырнул Кайл. Бурк, которому явно хотелось подружиться с негласным лидером их группы, старался не отставать. Фокс шел рядом с Генри, они оба тихо чему-то улыбались. Эрик замыкал шествие. Его присутствие было обязательным, хотя, с моей точки зрения, несколько неуместным, поскольку он единственный не был участником этого группового свидания.
        Кайл с довольным видом потер руки:
        - Ну как, к приему пищи готовы?
        - Если покушать, то да. А вот готовить? Это мы еще посмотрим. - Я попыталась улыбкой замаскировать волнение, но не слишком удачно.
        - Так вы действительно знаете друг друга всю жизнь? - поинтересовался Бурк.
        Его замечание застало меня врасплох. Но мне на выручку пришел Кайл.
        - Ты не ошибся с выбором команды, приятель, - беспечно ответил Кайл, шутливо двинув ему локтем под ребра.
        - Да, именно так, - подтвердила я. - В интервью «Вестям» Кайл сказал чистую правду. Я действительно никогда не рассматривала его в качестве потенциального поклонника. Ведь он практически член семьи. Но жизнь расставила все по своим местам.
        Ребята встретили мои слова дружным смехом, и я вдруг поняла, что попала в самую точку. Да, меня бесило, когда Джози утверждала, будто мы с ней как сестры, но я действительно знала ее и Кайла лучше своих кузенов.
        - Кухня там, - махнула я рукой в сторону обеденного зала. - Персонал нас уже ждет. Давайте не будем терять время.
        Кайл, заметив мой фальшивый энтузиазм, только удивленно покачал головой.
        Мы пересекли обеденный зал и зашли за перегородку. В пролете ведущей на кухню лестницы был установлен кухонный лифт, персонал использовал его для подъема тележек с едой. Бурк, забежав вперед, предложил мне свою руку, чтобы помочь спуститься по широкой лестнице.
        - А что вы собираетесь готовить? - спросил он.
        Хороший вопрос. Если честно, в данный момент я вовсе не претендовала на роль генератора идей.
        - Ну, наверное, что всегда, - расплывчато ответила я.
        - Давайте приготовим несколько перемен блюд, - предложил Кайл. - Закуски, главное блюдо и десерт.
        - Отлично, - одобрил Фокс.
        А выглянувший у него из-за спины Эрик уточнил:
        - Если не возражаете, мы с Генри займемся десертом.
        - Нет проблем, - ответил Кайл.
        Я чувствовала вкусные запахи обеда, который готовили для остальных обитателей дворца. Все оттенки кухонных ароматов я, естественно, разобрать не смогла, но зато сразу узнала дразнящий запах чеснока. И внезапно у меня появилась еще одна причина ненавидеть это дурацкое свидание. Теперь мне придется пропустить настоящий обед.
        По комнате с низким потолком сновали кухонные работники, человек десять, если не больше. Волосы у всех были гладко зачесаны назад или спрятаны под косынки. Кто-то бросал овощи в кастрюли с кипящей водой, кто-то доводил до готовности соусы. И несмотря на то что работы у них было непочатый край, нам выделили половину кухонного помещения.
        Ко мне подошел человек в высоком поварском колпаке:
        - Ваше высочество. Вам достаточно места?
        - Более чем. Спасибо.
        Я сразу вспомнила его лицо. Именно с ним мы обсуждали меню торжественного обеда в честь начала Отбора. Блюда тогда выбирала в основном мама, так как я была зла на весь мир, но, что самое неприятное, я не удосужилась его поблагодарить. И теперь, когда я увидела, какой это адский труд, мне стало ужасно стыдно.
        - Missa pidat hiivaa? - вежливо спросил Генри.
        Я посмотрела на Эрика, который тут же начал переводить:
        - Простите, сэр, у вас найдутся дрожжи?
        Фокс с Бурком захихикали, а я вспомнила анкету Генри и то, что в свое время рассказал мне Эрик. Генри был поваром.
        Шеф-повар махнул рукой куда-то вниз, и Генри с Эриком отправились за ним. Они старались по мере сил поддержать разговор, и шеф-повар был неприкрыто польщен знакомством со знатоком кулинарного искусства, к числу которых остальные парни, увы, уж точно не относились.
        - Ну ладно… Давайте заглянем в холодильник. - Фокс неуверенно подошел к одному из больших холодильников, установленных у стены.
        Я заглянула внутрь. Завернутое в пергамент мясо, маркированное карандашом, четыре вида молока, а также заранее приготовленные соусы и закуски. И я поняла, что пропала.
        Услышав за спиной громкий щелчок, я обернулась и увидела подошедшую к нам женщину-фотографа.
        - Считайте, что меня здесь нет! - жизнерадостно прощебетала она.
        Тем временем Кайл схватил кусок масла.
        - Масло лишним не бывает, - заявил он.
        - Спасибо, что просветил, - кивнула я.
        Бурк нашел на прилавке что-то, напоминающее тонкую бумагу.
        - А это что такое и с чем его едят? - повернулся он к повару.
        - Слоеное тесто. Для приготовления самых разных вкусных вещей. Растопите немного масла, и я подскажу вам кое-какие рецепты.
        - Вот видишь? - состроил мне рожу Кайл.
        - А как мы будем решать, кто с кем работает? - спросил Бурк, явно надеявшийся оказаться в одной паре со мной.
        - Камень, ножницы, бумага[2 - Камень, ножницы, бумага - одновременная игра с нулевой суммой, в которой каждый из двух участников по сигналу выбирает один из трех символов, изображая его рукой; в зависимости от сочетания символов определяется победитель: «камень» побеждает «ножницы», «ножницы» побеждают «бумагу», «бумага» побеждает «камень»; одинаковые символы означают ничью.], - предложил Фокс.
        - Да. Чтобы все было по-честному, - согласился Кайл.
        Они с Фоксом встали лицом к лицу, и, хотя вслух об этом не говорилось, подразумевалось, что проигравшие будут работать в паре.
        Кайл, само собой, победил и Фокса, и Бурка. Фокс принял поражение стоически, а вот Бурк не смог скрыть разочарования. В результате они выбрали закуски - спаржа с прошуто в слоеном тесте, а нам с Кайлом только и оставалось, что растерянно смотреть на цыпленка и гадать, что из него можно приготовить.
        - Ну, с чего начнем? - поинтересовалась я.
        - В мою бытность в Феннли я довольно часто готовил, но мне нужен хотя бы рецепт. Зуб даю, эти книжки нам точно помогут.
        Мы подошли к буфету, где стояло несколько десятков кулинарных книг. Большинство из них были сплошь в закладках, а рядом лежала стопка листочков для записей с оригинальными рецептами.
        Пока Кайл перелистывал странички, я перебирала баночки со специями. Кухня вполне соответствовала моим представлениям о научной лаборатории, только тут объектом исследования была еда. Отвинтив крышки, я с наслаждением вдыхала пряные запахи и пробовала травы на ощупь.
        - Понюхай это. - Я сунула Кайлу под нос одну из баночек.
        - А что здесь?
        - Шафран. Правда, чудесный запах?
        Кайл улыбнулся и заглянул в конец книги, которую держал в руках.
        - Ага! - обрадовался он, найдя нужную страницу. - Цыпленок с шафраном. Ну что, попробуем?
        - Конечно. - Я гордо сжимала в руках баночку с шафраном. Вот я и внесла свой скромный вклад в сегодняшнее мероприятие.
        - Прекрасно. Цыпленок с шафраном… Тогда давай предварительно нагреем духовку.
        Я стояла рядом с Кайлом, тупо пялясь на разные кнопки и ручки. Скорее всего, в нормальных домах совсем другие плиты, но при одном взгляде на этот массивный агрегат промышленного вида нам начинало казаться, что если мы, не дай бог, нажмем не на ту кнопку, то в воздух незамедлительно взлетит ракета. Мы смотрели на плиту как два барана на новые ворота, в надежде, что это чудо инженерной мысли само выдаст нам инструкции.
        - Может, принести еще масла? - робко предложила я.
        - Заткнись, Идлин!
        Положение спас проходивший мимо шеф-повар.
        - Поверните налево, поставьте на триста пятьдесят градусов.
        Кайл тут же повернул ручку, причем с таким видом, словно хотел сказать, что ученого учить - только портить.
        Я покосилась на Фокса с Бурком. Бурк, взяв на себя роль неофициального лидера, громогласно отдавал приказы. Фокса, похоже, это нисколько не трогало. Он смеялся и шутил как ни в чем не бывало. Они с Бурком то и дело на нас оглядывались, а Бурк даже пару раз нам подмигнул. Генри с Эриком трудились молча, причем основную часть работы, естественно, взял на себя Генри, а Эрик был на подхвате.
        Генри засучил рукава рубашки, штаны у него побелели от муки, но, что меня приятно удивило, ему было наплевать. Как, собственно, и Эрику, который тоже успел перепачкаться в муке.
        Я подняла глаза на Кайла, уткнувшегося в кулинарную книгу:
        - Эй, я сейчас вернусь.
        - Ладно, - легко согласился он, поскольку ему было не до меня. Он старался привлечь внимание шеф-повара.
        - Хорошо смотритесь, мальчики, - сказала я, поравнявшись с Фоксом.
        - Спасибо. На самом деле это даже что-то типа релаксации. Дома мне особо не приходилось готовить. По крайней мере, не так. Но теперь я уже жду не дождусь, когда мы сможем снять пробу. - Фокс на секунду запнулся, пытаясь снова войти в нужный ритм.
        - Вы получите такую спаржу, что просто пальчики оближешь, - пообещал Бурк.
        - У меня уже слюнки текут, - ответила я, направляясь к другому концу стола.
        Эрик поднял глаза и приветливо улыбнулся:
        - Ваше высочество. Ну и как там ваш обед?
        - Ничего хорошего, - ответила я, и он, ухмыльнувшись, перевел мои слова Генри. У обоих руки были по локоть в муке. Плошки с корицей и сахаром уже стояли наготове. Я ободряюще улыбнулась. - Что ж, выглядит многообещающе. Эрик, а вы тоже умеете готовить?
        - Ну, до профессионала мне еще далеко. Но я живу один, поэтому привык кашеварить сам, и мне нравится традиционная свендвейская кухня. Она моя любимая.
        Эрик повернулся к Генри, и, судя по тому, как просветлело лицо Генри, говорили они сейчас именно о еде.
        - Ой да! Генри как раз рассказывал о супе, которым его всегда кормят, когда он болеет. Туда кладут картошку, рыбу… Ой!.. Когда я об этом думаю, то сразу начинаю скучать по маме.
        Я улыбнулась, пытаясь представить, как Эрик в одиночестве пытается соорудить то, что готовила ему мама, а Генри на кухне ресторана вспоминает семейные рецепты. Правда, меня слегка беспокоило, что Эрик ощущает себя здесь изгоем. Хотя он всегда и старался дистанцироваться от Избранных. Он одевался по-другому, ходил не так торопливо и даже держался более скромно. И теперь, глядя, как Эрик общается с Генри, таким добрым и таким хорошим, что у меня не хватало мужества его прогнать, я даже радовалась присутствию Эрика. Ведь Генри приходилось вдвое труднее, чем остальным, а Эрик словно дарил ему частичку родного дома.
        Я решила не мешать им и вернулась на свое рабочее место. Пока меня не было, Кайл уже успел найти кое-какие ингредиенты. Он резал чеснок на деревянной доске, рядом стояла миска с чем-то вроде йогурта.
        - А вот и ты, - обрадовался он. - Ну ладно, измельчи шафран и перемешай в миске.
        После секундного замешательства я взяла крошечную мисочку, толкушку и принялась толочь шафран. Как ни странно, но мне понравилось. Все остальное Кайл взял на себя. Он обмазал цыпленка йогуртом и сунул в духовку. Команды Генри и Бурка были уже на стадии завершения; в результате первым оказался готов десерт, затем - закуска и, наконец - главное блюдо.
        Мы с Кайлом, к сожалению, слишком поздно поняли, что к цыпленку нужен гарнир, и поэтому решили положить на блюдо спаржу в тесте, что, конечно, было совсем не то. Затем мы все собрались за длинным столом. Я оказалась зажата между Бурком и Кайлом, Генри сидел напротив меня, Фокс - во главе стола. И хотя Эрик устроился несколько поодаль, я чувствовала, что он вполне освоился в этой компании.
        Если честно, то и я тоже. Конечно, стряпня меня нервировала, так как в этом я абсолютно ничего не смыслила и терпеть не могла попадать в дурацкую ситуацию. Я не умела ни резать, ни тушить, ни жарить. Но у остальных в нашей компании, кроме Генри, точно так же не было опыта, поэтому совместное приготовление пищи вместо фактора стресса превратилось в веселую игру, и я давно не получала такого удовольствия от обеда. Никакой официальной рассадки гостей, никаких закрепленных мест, а поскольку весь парадный фарфор был использован для сервировки королевского стола, мы ели из простецких, причем очень старых тарелок, которые, похоже, не выбросили исключительно из сентиментальных соображений.
        - Ну ладно, так как спаржа планировалась в качестве закуски, по-моему, стоит прямо с нее и начать, - предложил Кайл.
        - Тогда приступим. - Бурк наколол на вилку спаржу и откусил кусок, мы последовали его примеру.
        Результат получился неоднозначным. Генри одобрительно кивнул, а вот мне жутко не понравилось. Судя по тому, как Фокс невольно скривился, ему это блюдо тоже не пришлось по вкусу.
        - Ничего… более ужасного мне еще не доводилось пробовать, - пытаясь прожевать спаржу, сказал Фокс.
        - А по-моему, очень вкусно, - обиделся Бурк. - Ты просто не привык к качественной еде.
        Фокс опустил голову, и я поняла то, чего в противном случае никогда бы не узнала: Фокс, оказывается, был беден.
        - Я возьму кусочек у вас с тарелки? - шепотом попросила я Генри, жестами показав на спаржу. И, что самое интересное, спаржа с тарелки Генри показалась мне гораздо вкуснее.
        - А твое какое дело? - тем временем ответил Бурку Фокс, и я притворилась, будто не слышу. - Может, просто кто-то не умеет готовить, а?
        - Ну, может, если бы у меня был напарник потолковее, то и спаржа была бы вкуснее? - парировал Бурк.
        - Эй-эй! - остановил их Кайл. - Тогда почему у нас вкусно, а у вас - нет?
        Я хихикнула, чтобы снять напряжение. Ярость Бурка ощущалась мной буквально на физическом уровне, а мне безумно хотелось вернуть то хорошее настроение, с которым мы садились за стол.
        - Ну ладно, - вздохнула я. - А теперь следует разрезать каждый кусочек цыпленка пополам, чтобы проверить, достаточно ли он прожарился. Ведь я совсем не хочу вашей смерти.
        - Сомневаешься в моих способностях, да? - обиделся Кайл.
        - Конечно сомневаюсь, - ответила я.
        Я осторожно откусила кусочек… Очень неплохо. И прожарено как раз в меру, по краям даже образовалась хрустящая корочка. Одним словом, вполне съедобно. Я даже слегка загордилась, пусть мой вклад и был минимальным.
        Итак, мы принялись за еду, делясь друг с другом теми кусочками спаржи, которые по крайней мере можно было взять в рот. Правда, я всерьез опасалась, что меня потом стошнит.
        - Ну все, я хочу десерта! - Я поняла, что с меня хватит.
        Генри понимающе усмехнулся и отправился за булочками, остывающими на полке. Он осторожно, буквально кончиками пальцев, переложил их на тарелку.
        - Это korvapuusti[3 - Традиционные финские булочки с корицей.], - объяснил он.
        И, взяв меня за руку, он произнес проникновенную речь. Жаль только, что я ничего не поняла.
        Когда Генри закончил, Эрик с улыбкой повернулся ко мне:
        - Генри больше всего на свете любит готовить, впрочем, так же как и есть korvapuusti. Он говорит, что если вы останетесь недовольны, то вам следует немедленно отправить его домой. Потому что, если вы не сможете разделить с ним любовь к этим булочкам, у вас точно ничего не получится.
        У меня, наверное, было такое удивленное лицо, что Фокс не выдержал и засмеялся. Однако Генри энергично закивал, словно в подтверждение того, что, да-да, он именно это имел в виду.
        Задержав дыхание, я взяла булочку:
        - Ну, это еще ни о чем не говорит…
        Я сразу почувствовала вкус корицы. И чего-то еще вроде грейпфрута… но точно не грейпфрута. Восхитительно и буквально тает во рту. Да, тут не только фантастический рецепт, но и фантастический кондитер. Генри отдал своему шедевру частичку себя самого. И я могла поклясться, что он так выложился ради меня… Хотя в основном все-таки ради себя самого. Ведь он не мог ударить передо мной в грязь лицом и должен был сотворить нечто фантастическое.
        Я была в полном восторге:
        - Генри, булочки просто супер!
        И все сидящие за столом принялись уплетать за обе щеки, причмокивая от удовольствия.
        - Мама сейчас точно была бы на седьмом небе от счастья. Она у меня жуткая сладкоежка, - сказала я.
        Кайл охотно кивнул. Он знал, что моя мама была сама не своя до десертов.
        - Грандиозно, Генри. Эрик, спасибо за хорошую работу.
        - Ну что вы, я просто помогал, - помотал головой Эрик.
        - А теперь признавайся, с кого ты все это слизал! - с набитым ртом пробормотал Бурк, и мы все ошарашенно уставились на него. - Я хочу сказать, что идея изначально была моя, а Генри ее украл, чтобы выпендриться.
        Его лицо налилось кровью, и в комнате снова воцарилась атмосфера неловкости.
        Фокс положил руку ему на плечо:
        - Остынь, приятель. Ведь это всего-навсего рогалики с корицей.
        Бурк скинул его руку и швырнул обгрызенную булочку через всю кухню:
        - Я бы справился гораздо лучше, если бы ты всю дорогу не путался под ногами!
        Фокс обиженно скривился:
        - Эй, а разве не ты всю дорогу свистел, какая она классная, вместо того чтобы следить за…
        И тут Бурк двинул Фоксу кулаком прямо в лицо, отчего тот отлетел на несколько шагов назад. Я застыла, задержав дыхание. Фокс, поднявшись, направился было к Бурку, тот, развернувшись для очередного удара, задел меня рукой - и я полетела на пол.
        - Тпру! - Перепрыгнув через меня, Кайл принялся отталкивать Бурка, а Генри тем временем по-фински орал на Фокса.
        После той гнусной истории с Джеком моим первым желанием было врезать Бурку как следует. Никто не может поднять на меня руку и при этом остаться безнаказанным. И я наверняка бы совершила задуманное, если бы не одно «но».
        Эрик, этот молчаливый свидетель, перепрыгнул через стол и помог мне подняться.
        - Пошли, - сказал он.
        Вообще-то, я не любительница подчиняться чужим приказам. Но он говорил так настойчиво, что я не могла не послушаться.
        Глава 24
        Мы с Эриком вихрем взлетели по лестнице, а оттуда - в обеденный зал. Обитатели дворца еще не закончили обедать, и в комнате стоял гул голосов.
        - Идлин?! - окликнул меня папа, но Эрик, каким-то чудом догадавшись, что мне чисто психологически тяжело здесь оставаться, потянул меня за собой. Он только на секунду задержался у дверей, чтобы сообщить о проблеме:
        - Простите, офицер, но там на кухне подрались Избранные. По-моему, конфликт очень серьезный и набирает обороты.
        - Благодарю. - Офицер махнул рукой двум гвардейцам, и они втроем побежали разнимать дерущихся.
        Я обхватила себя обеими руками, трясясь от страха и растущей в груди ярости. Родители что-то кричали мне вслед, но я чувствовала, что сейчас не в состоянии ни общаться, ни отвечать на расспросы.
        Наконец Эрик замедлил шаг и осторожно спросил:
        - Куда вас проводить?
        - В мою комнату.
        - Тогда показывайте дорогу.
        Эрик практически до меня не дотрагивался, ну, может, случайно касался моего плеча, и я поняла, что он на всякий случай держит руку на весу в нескольких дюймах от моего плеча. Я рывком распахнула дверь и увидела, что Нина занимается уборкой. Она усиленно полировала стол, в воздухе стоял приятный запах лимона.
        - Миледи?
        Я предостерегающе подняла руку.
        - Может, принесете своей хозяйке чаю? - попросил Эрик.
        Нина кивнула и умчалась прочь.
        Я подошла к кровати и попыталась нормализовать дыхание. Эрик, как всегда спокойный и невозмутимый, стоял рядом.
        - Мне еще никогда ничего подобного не приходилось видеть, - призналась я, а Эрик опустился на колени, чтобы быть со мной одного роста. - В свое время папа не научил меня защищаться, он всегда советовал искать мирного разрешения проблемы. А мы с Кайлом если когда и дрались, то разве что в самом раннем детстве. - Воспоминания о детстве вызвали у меня невольную улыбку. - Просто там, на кухне, я не могла не думать о том, как убегала от Джека. Бурк сбил меня с ног, и на сей раз мне захотелось дать сдачи, но я понятия не имею, как это делается.
        - Ну, Генри говорит, что когда вы расстроены, то ваш взгляд действует сильнее, чем удар под дых. Вы не так уж беспомощны, как вам кажется, - ухмыльнулся Эрик.
        Понурившись, я грустно думала о том, как часто уговаривала себя, что на свете нет никого могущественнее меня. И в этом была своя доля правды. Но если бы Джек уложил меня на обе лопатки или Бурк пустил в ход кулаки, то вряд ли моя корона меня бы защитила. Да, я могу наказывать, но не могу предотвратить насилие.
        - Видите ли, не важно, парень ты или девушка, но агрессия - всегда признак слабости. И меня больше впечатляют люди, которые могут любой конфликт уладить с помощью слов. - Явно вспомнив о чем-то своем, Эрик продолжил: - Вот почему, наверное, язык играет для меня такую важную роль. Мой папа любил говорить: «Эйкко, слова - это оружие. И больше тебе ничего не требуется».
        - Айко? - переспросила я.
        Он смущенно улыбнулся:
        - Э-Й-К-К-О. Как я уже говорил, имя Эрик по звучанию подходит больше всего.
        - Мне нравится. Правда-правда.
        Эрик бросил взгляд на мои руки:
        - Вы не пострадали?
        - О… Я так не думаю. - Да, тело чуть побаливало после падения, но ничего криминального. - События развивались настолько стремительно, что в голове не укладывается.
        - Я не собираюсь никого из них оправдывать - то, что они сделали, неприемлемо, - но я слышал, о чем говорят парни, и могу вам прямо сказать: они все на нервах. Они жаждут произвести на вас впечатление, но, учитывая ваше высокое положение, понятия не имеют, как это сделать. Одни прикидывают, как бы незаметно поставить подножку остальным. Другие рассчитывают обойти всех благодаря своему физическому превосходству. Я понимаю, что мало кому удается выдержать такой стресс, вот почему и взорвался Бурк. Но злость непременно рано или поздно доведет до греха.
        - Мне так жаль, что вам приходится при этом присутствовать.
        - Ничего, все нормально, - пожал плечами Эрик. - Ведь я в основном общаюсь с Генри или Кайлом, иногда с Хейлом, а они хорошие ребята. Не подумайте, будто я собираюсь вас учить, но эти трое - самый безопасный для вас вариант.
        - Полагаю, вы правы, - согласилась я.
        И хотя мне еще не со всеми из них удалось остаться наедине, я догадывалась, что Хейл - реально хороший парень. А Генри, почувствовавший себя на кухне в своей стихии, полностью раскрылся и стал наконец самим собой, позволив мне понять, что он собой представляет. Кайл… Ну, с Кайлом пока еще не все ясно, но, следует отдать ему должное, он оказался лучшим товарищем, чем мне казалось.
        - Передайте, пожалуйста, Генри, что мне безумно понравились его булочки. Я понимаю, как это важно для него, и меня восхищает столь преданная любовь к выбранному делу.
        - Непременно. С превеликим удовольствием.
        Я взяла Эрика за руку:
        - Спасибо вам большое за все. Вы оказались на высоте. Сегодня вы были посланы мне судьбой.
        - Это самое меньшее, что я мог для вас сделать.
        Я наклонила голову, пытаясь приглядеться к нему повнимательнее. У меня вдруг возникло смутное чувство, будто случилось нечто странное, а вот что именно, я пока понять не смогла.
        Эрик все сделал правильно, хотя совершенно меня не знал. Он помог мне выпутаться из неприятной ситуации, благодаря чему я не успела наломать дров; более того, успел отвести меня в безопасное место, прежде чем я вышла из себя, успокоил добрым словом и разумным советом. А ведь к моим услугам были сотни людей, готовых по свистку выполнить любую мою команду.
        Но что самое забавное, Эрика не надо было ни о чем просить. Ему было все ясно без слов.
        - Эйкко, я этого не забуду. Никогда.
        Услышав имя, данное ему при рождении, Эрик улыбнулся и легонько сжал мою руку. Я вспомнила свои ощущения после свидания с Хейлом. Тогда мне вдруг показалось, что тот каким-то образом сумел заглянуть мне в душу и постичь мою сущность. А теперь, встав на одну доску с остальными, забыв о своем положении, отбросив в сторону суетные мысли, я смогла увидеть сердце другого человека.
        И оно было прекрасно.
        Тем временем вернулась Нина с чаем на подносе, и мы поспешно отдернули руки.
        - Вы в порядке, миледи?
        - Да, Нина, - успокоила я ее, поднявшись с кровати. - Там внизу завязалась драка, но Эрик меня вовремя увел. Не сомневаюсь, что офицер вот-вот явится с докладом. А сейчас мне просто нужно успокоиться.
        - Ну, тогда чай вам точно поможет. Я добавила в него немного ромашки. Вам надо переодеться во что-нибудь удобное, а уж потом пусть себе докладывают на здоровье, - решительно заявила Нина, и у меня словно камень с души свалился.
        - Спокойной ночи, ваше высочество.
        - Спокойной ночи.
        Эрик быстро вышел из комнаты, а Нина подала мне чашечку чая.
        Час спустя я встретилась в кабинете с папой и мамой, чтобы обсудить инцидент на кухне.
        - Сэр Фокс выглядит крайне неважно, - доложил старший офицер. - Сэр Генри пытался его оттащить, но сэр Бурк стал практически неуправляемым. Сэру Генри и сэру Кайлу здорово досталось, пока они разнимали драчунов.
        - Здорово - это как?
        - У сэра Генри синяк на груди и ссадина на лбу. У сэра Кайла разбита губа, ну и вроде бы все. Но, похоже, он сильнее всего пострадал, когда оттаскивал сэра Бурка.
        - Прекратите называть его сэром! - взорвался папа. - Бурк покидает нас прямо сейчас! И Фокс тоже!
        - Максон, одумайся. Фокс ничего не сделал, - попыталась вразумить его мама. - Согласна, все это ни в какие ворота не лезет, но ты не имеешь права делать выбор за Идлин.
        - Нет, имею! - взвился папа. - Ведь мы пошли на это, чтобы доставить людям радость и дать Идлин возможность обрести счастье, как в свое время мы с тобой. Но с тех пор, как все это закрутилось, она уже дважды подверглась нападению. И уроды вроде них не должны оставаться под моим кровом! - Папа с силой пнул ногой столик, опрокинув на пол свой чай.
        Я сидела ни жива ни мертва, вцепившись в ручки кресла.
        - Папочка, не надо, - взмолилась я глухим голосом. Мне вдруг стало страшно, что сейчас все, на что было положено столько трудов, рассыплется как карточный домик.
        Папа бросил на меня быстрый взгляд через плечо, словно только сейчас вспомнив о моем присутствии. Его взгляд моментально потеплел, и он поспешно отвернулся, сокрушенно качая головой.
        Затем он с тяжелым вздохом одернул костюм и обратился к офицеру:
        - Прежде чем мы продолжим Отбор, следует узнать подноготную каждого оставшегося кандидата. Операция должна быть секретной, с использованием всех доступных средств. И если получите информацию, что кто-нибудь из них дрался еще в начальной школе, примите срочные меры, чтобы духу его здесь не было. - Успокоившись, папа сел рядом с мамой. - Но я в любом случае настаиваю, чтобы Бурк покинул дворец. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
        Мама положила голову папе на плечо:
        - В свое время меня тоже втянули в драку во время Отбора, и ты разрешил мне остаться. А теперь представь себе, как бы все обернулось, если бы ты не поступился принципами.
        - Мама, неужели ты могла драться?
        - Было дело, - со вздохом подтвердил папа.
        - Представляешь, я частенько вспоминаю о той девушке, - улыбнулась мама. - На поверку она оказалась очень милой.
        - Отлично, - сердито запыхтев, неохотно согласился папа. - Фокс может остаться, но только если Идлин всерьез полагает, что у него есть хоть какие-то шансы.
        Родители, не сговариваясь, посмотрели в мою сторону, и у меня в душе возникло смятение чувств, вся гамма которых, несомненно, была написана на лице.
        - Спасибо за подробный доклад, - повернулась я к офицеру. - Проводите Бурка за пределы дворца и передайте Фоксу, что я желаю с ним побеседовать. А теперь вы свободны.
        Когда он вышел из комнаты, я поднялась с кресла, пытаясь собраться с мыслями.
        - Боже упаси, я не собираюсь спрашивать о той драке, но я решительно отказываюсь понимать, почему вы скрыли от меня подробности своего Отбора и только сейчас решили поделиться кое-какими сведениями. Причем уже после того, как мне пришлось столкнуться с неприятными вещами, которые, насколько я понимаю, с вами тогда тоже случались. - (Родители виновато потупились.) - Мама познакомилась с тобой исключительно по воле случая, - наставила я на папу указующий перст. - Все кандидатки были отобраны твоим отцом… Ведь вы могли подсказать мне, как разруливать опасные ситуации, еще две недели назад. - Я устало скрестила руки на груди. - Я обещала вам три месяца и свое слово сдержу. Продолжу ходить на свидания и позволю фотографам делать снимки, чтобы было что печатать в газетах и о чем поговорить в программе «Вести». И вы двое, похоже, рассчитываете, что если я продержусь до конца, то непременно случится чудо и я влюблюсь. - Тут я решительно покачала головой. - Но этому не бывать. Даже и не надейтесь.
        - Все может быть, - ласково прошептала мама.
        - Не хочется вас разочаровывать, но замужество не входит в мои планы. Все эти парни - отличные ребята, однако с некоторыми из них я чувствую себя крайне неуютно. Более того, я сильно сомневаюсь, что они смогут выдержать бремя такой ответственности. И я не собираюсь вешать себе на шею ярмо исключительно ради интригующих заголовков в газетах.
        - Идлин, мы этого тоже не хотим, - встав с места, произнес папа.
        - Тогда, пожалуйста, перестаньте на меня давить и не заставляйте меня влюбляться в парней, которые нужны мне как рыбе зонтик. - Я в отчаянии всплеснула руками. - И вообще, все это похоже на кошмарный сон. Меня закидали тухлыми продуктами, люди сладострастно обсуждали ту встречу в коридоре с Кайлом. Один парень меня практически облапил, а другой - свалил с ног. И несмотря на мои титанические усилия, чтобы все было на уровне, каждый день газеты успешно докладывают о новом позорном случае. - (Родители обменялись обеспокоенными взглядами.) - Когда я пообещала помочь вам отвлечь население, мне даже в голову не могло прийти, что проблемы будут расти как снежный ком.
        - Солнышко, мы никогда не желали тебе зла. - Мама была на грани слез.
        - Я знаю и не сержусь на вас. Я просто хочу свободы. Если нужно еще чуть-чуть потерпеть - что ж, я готова. Вам надо отвлечь народ - ради бога, я к вашим услугам. Но только, слезно прошу, не возлагайте на меня слишком больших надежд. Я не желаю становиться причиной очередного разочарования.
        Глава 25
        Я постучала в дверь комнаты Фокса, втайне надеясь, что мне не ответят. Вечер выдался тяжелый, и сейчас больше всего мне хотелось спрятаться под одеялом.
        Дверь открыл лакей, распахнув ее так широко, что Фокс не мог сразу не увидеть меня.
        Да, видок у него действительно был еще тот. Один глаз заплыл, а вокруг всеми оттенками фиолетового расцвел синяк, голова забинтована, впрочем, так же как и костяшки правой руки.
        - Идлин! - вскочив с кровати, воскликнул он, но сразу поморщился и схватился за ребра. - Простите. Я хотел сказать: ваше высочество.
        - Можете идти, - торопливо сказала я слуге и бросилась к Фоксу. - Садитесь. Почему вы не в больничном крыле?
        Он покачал головой и снова опустился на кровать.
        - Мне дали лекарство и велели отправляться к себе. Врачи считают, что тут мне будет комфортнее.
        - А как вы себя чувствуете? - поинтересовалась я, хотя и невооруженным глазом было видно, что ему очень больно.
        - Если не считать ссадин? - спросил он. - Униженным.
        - Можно мне присесть? - Я показала на свободное место рядом с ним.
        - Конечно.
        Я села, не зная, с чего начать. Мне очень не хотелось отсылать его домой прямо сейчас, отчасти из жалости. Перед разговором с папой я заглянула в личные дела Бурка и Фокса и из анкеты Фокса узнала кое-что о его прежней жизни. Как правило, чтобы найти общие интересы и темы для разговора, я всегда старалась выяснять некоторые факты биографии Избранных.
        Итак, он жил в Клермонте, работал спасателем на пляже, чем и объяснялся смуглый цвет его кожи и добела выгоревшие волосы. Похоже, зарабатывал он явно недостаточно, чтобы вносить вклад в семейную копилку, хотя прямых ответов на этот вопрос анкета не давала. Его мать с ними не жила, но я не поняла, в чем там дело: то ли она скончалась, то ли уехала. А еще я узнала, что его отец постоянно болел, из чего следовало, что тот, как глава семьи, не мог нормально обеспечивать детей.
        Более того, будь я немножко понаблюдательнее, то наверняка заметила бы, что по сравнению с фотографией на анкете щеки Фокса благодаря хорошему питанию заметно округлились.
        Нет, я хотела, чтобы он непременно остался. Хотела, чтобы он сохранил стипендию. Более того, чтобы перед отъездом домой стащил что-нибудь ценное из своей комнаты, а потом выгодно продал.
        Но попросить его остаться означало дать ему надежду.
        - Послушайте, - начал он, - я не обижусь, если вы меня выгоните. Честное слово. Нет, конечно, я не хочу уезжать, но я знаю правила. Я просто… Мне просто неприятно оставлять о себе недобрую память. Неприятно, что вы можете решить, будто я Бурк или Джек какой. Не надо плохо обо мне думать, ладно?
        - Не буду. Да я и не думаю.
        Фокс грустно улыбнулся:
        - Мне так много нужно вам всего сказать. Например, о том, как вы реально круто управляетесь с людьми. Меня это здорово впечатлило. И о том, как у вас загораются глаза, когда вы шутите. Это так прекрасно!
        - Да неужели? Постойте-ка, разве я когда-нибудь шутила?
        - Да, - усмехнулся он. - То есть этого вроде бы с ходу и не поймешь, но вас глаза выдают. И я вижу, что вам нравится нас дразнить. Типа как в той викторине.
        - Да, тогда было весело. Сегодня тоже было весело, до тех пор, пока вы с Бурком все не испортили.
        - Ой, никогда не забуду ваше лицо, когда вы положили в рот спаржу.
        Я плотно сжала губы. Да уж, выражение лица у нас у всех тогда было одинаковым. Но сейчас меня приятно поразило мужественное поведение этого скромного парня. Ведь его надежды выбиться в люди рухнули в одночасье, однако единственное, чего он боялся, - это уронить себя в моих глазах.
        - Фокс, я собираюсь задать вам несколько вопросов и жду откровенных ответов. Если заподозрю вас в неискренности - тогда прощайте. Уже через час вас здесь не будет.
        Он нервно сглотнул, лицо его стало серьезным.
        - Клянусь отвечать как на духу.
        И я почему-то ему сразу поверила.
        - Ну ладно. Тогда расскажите мне о своем папе.
        Фокс замялся. Он был явно не готов к такому повороту разговора.
        - Э-э-э… Как вы, наверное, знаете, он серьезно болен. У него рак. Но он пока справляется. Даже работает, хотя и неполный рабочий день. Потому что очень много спит. Когда он заболел, мама нас бросила… Но, с вашего позволения, о ней мне не хочется говорить.
        - Ничего, все нормально.
        Фокс опустил глаза и продолжил свой печальный рассказ:
        - У меня есть брат и сестра, ну и они, конечно, постоянно спрашивают о маме, вроде как надеются, что она вернется, но я знаю: этому не бывать. Если она вернется, то уйду я.
        - Фокс, право слово, нам совершенно не обязательно о ней говорить.
        - Извините. Понимаете, мне казалось, что самым тяжелым для меня будет тоска по дому, но еще хуже было видеть вас с вашей семьей. - Он взъерошил волосы здоровой рукой. - Ваши родители влюблены друг в друга, словно молодожены, ваши братья на вас не намолятся, и я завидую вам белой завистью. Ведь в моей семье такого и близко нет.
        Я положила руку ему на плечо:
        - Мы тоже неидеальны, поверь. А судя по вашему рассказу, вы с отцом очень близки.
        - Так оно и есть. - Он бросил на меня осторожный взгляд. - Хотя я об этом как-то не задумывался. Ведь я не привык говорить о своей семье.
        - Ну, тогда перейдем к другим темам. У меня имеются еще кое-какие вопросы.
        Он выпрямился, превозмогая боль. Я поспешно убрала руку с его плеча:
        - Простите, я только сейчас поняла, что для вас, наверное, даже это лишняя тяжесть.
        - Ничего страшного. Давайте дальше, - улыбнулся он.
        - Ладно, тогда признавайтесь: вы приехали сюда ради меня или просто отдохнуть от домашних проблем?
        Фокс ненадолго задумался, не отводя от меня грустных глаз.
        - И то и другое. Я люблю папу. Невозможно передать, как много он для меня значит, и я не против за ним ухаживать. Истинная правда. Хотя это здорово напрягает. А здесь у меня самые настоящие каникулы. Ну еще, конечно, приятно, что брат с сестрой болеют за меня. И наконец, тут есть вы. - Он смущенно потряс головой. - Вы ведь знаете, что я живу от зарплаты до зарплаты. И у меня неполная семья. Я понимаю, что ничего собой не представляю, - сказал он, прижав руку к груди, и смущенно добавил: - Но, видите ли, я наблюдал за вами всю свою жизнь и считал вас прекрасной, но неприступной. И вряд ли у меня был хоть малейший шанс остаться с вами… Но попытка не пытка. Вот почему я заполнил анкету. Да, конечно, я маленький человек. Но я решил, что если стану Избранным, то сделаю все возможное и невозможное, чтобы доказать вам, что не стоит сбрасывать меня со счетов. Ну а потом я ввязался в ту злополучную драку. Вот такой печальный конец моей истории.
        В его голосе слышались нотки разочарования, которые резали мне слух. Хотя, собственно, какое мне до него дело? Нет, нельзя подпускать его слишком близко к себе. А иначе все плохо кончится. Я была уверена, что если позволю кому-нибудь из этих парней переступить разделяющую нас черту, то беды не миновать. Тогда почему - почему?! - мне не удается держать их на расстоянии?
        - У меня еще один вопрос.
        - Спрашивайте, - дрогнувшим голосом сказал он.
        - Каково это - целый день работать на берегу?
        Фокс расплылся в счастливой улыбке:
        - Лучше не бывает. В океане есть нечто завораживающее. И в разные дни у него разное настроение. Иногда он спокойный, а иногда начинает яриться. Мне еще крупно повезло, что в Анджелесе всегда тепло, а то даже не представляю, как бы я тут выдержал.
        - Мне тоже нравится здешний климат, хотя я не часто выбираюсь на пляж. Мама с папой не слишком любят подобные вылазки, а если мы с Ареном появляемся на пляже вдвоем, то люди просто не дают нам проходу. Что ужасно неприятно.
        Он ласково подтолкнул меня локтем:
        - Если когда-нибудь окажетесь в Клермонте, найдите меня. Можно арендовать частный пляж, а там плавать и загорать сколько душе угодно.
        - Звучит заманчиво, - мечтательно вздохнула я.
        - Нет, я серьезно. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать. - Фокс смотрел на меня с тайной надеждой.
        - А знаете что? Если вы сумеете организовать все, так сказать, по высшему разряду, мы сможем поехать туда вместе, и я, вероятно, даже познакомлюсь с вашим папой.
        Когда Фокс понял, о чем идет речь, он был так потрясен, что на время потерял дар речи.
        - Значит, я не еду домой?! - опомнившись, воскликнул он.
        - Драку затеяли не вы. Поэтому я не хочу, чтобы вы стали без вины виноватым. И спасибо за откровенность. Вы честно признались в своих мотивах. Как насчет того, чтобы задержаться у нас подольше? А там будет видно.
        - Почту за честь.
        - Тогда все в порядке. - Уже в который раз меня обуревали смешанные чувства. Ведь до сегодняшнего вечера Фокс был просто лицом в толпе, а сейчас я уже почти жду с ним новых встреч. - Простите, но мне надо бежать. У меня впереди еще масса дел.
        - Могу себе представить, - сказал он, провожая меня до дверей. - Ваше высочество, спасибо, что дали мне еще один шанс.
        - Вы его заслужили, - улыбнулась я. - Можете звать меня просто Идлин.
        Он взял мою руку и нежно поцеловал кончики пальцев.
        - Спокойной ночи, Идлин. И еще раз спасибо.
        Отрывисто кивнув, я поспешно вышла из комнаты. Ладно, одной проблемой меньше… Но ведь проблемы - как головы дракона. Одну отрубишь, а на ее месте вырастают две новые.
        Дама-фотограф туго знала свое дело. И настолько удачно слилась с общим фоном, что, когда завязалась драка, я напрочь забыла о ее существовании. Бурк с Фоксом красовались в газетных передовицах, где говорилось, что первого с позором изгнали, а второго оставили. Были и другие фотографии. В первую очередь мои. На одной я измельчаю шафран рядом с Кайлом, на другой - стою рядом с Эриком, который переводит что-то Генри. Но все эти снимки блекли на фоне фото, запечатлевшего зверское выражение лица Бурка, когда тот набросился на беднягу Фокса.
        Однако этому снимку я, естественно, предпочла те фото, где я с Кайлом и Генри. Сама не знаю зачем, но я аккуратно вырезала фотографии и спрятала в ящик комода рядом с потрепанным галстуком Кайла.
        Когда я вышла к завтраку, то сразу же оказалась под прицелом любопытных мужских и обеспокоенных родительских взглядов. В принципе, мне было не привыкать, но сейчас меня словно придавило невыносимой тяжестью невысказанных слов.
        А что, если вчера вечером я наговорила лишнего и родители решили, будто я в чем-то их обвиняю? Ведь я всего-навсего хотела им объяснить, насколько изматывающим оказался для меня процесс Отбора, но, упаси господи, не вменять им это в вину. Однако, как ни крути, я вольно или невольно сдержала свое обещание отвлечь народ. Теперь вся страна только и будет говорить что о кулаках Бурка. По крайней мере, уж сегодня точно.
        - Что случилось? - прошептал Кейден.
        - Ничего.
        - Вруша. Папа с мамой все утро сами не свои.
        Я покосилась на родителей. Папа задумчиво потирал лоб, а мама размазывала еду по тарелке, делая вид, будто ест.
        - Отстань, это наши взрослые дела, - вздохнула я. - Тебе не понять.
        Брат возмущенно вытаращил на меня глаза:
        - Идлин, не смей со мной так разговаривать! Мне все-таки не четыре годика, а целых четырнадцать. Я читаю газеты и слежу за выпусками «Вестей». Я знаю больше языков, чем ты, и изучаю то же, что и ты, причем, в отличие от тебя, не из-под палки. Поэтому не смей задаваться. Я, как-никак, принц.
        - Да, но я буду королевой, - поправила я Кейдена. Только разборок с братом мне сейчас и не хватало!
        - И твое имя в один прекрасный день войдет в учебники по истории, и какой-нибудь затюканный десятилетний подросток запомнит его для теста, а затем напрочь выкинет из головы. Просто у тебя есть работа, как и у большинства людей на земле. Поэтому кончай задирать нос и ставить себя выше других.
        Я даже онемела от возмущения. Неужели Кейден так плохо обо мне думает?
        И неужели все вокруг так плохо обо мне думают?
        А ведь я хотела быть сильной. Собиралась продемонстрировать родителям, что готова идти до конца, ну а парням - что инциденты вроде вчерашнего меня не сломают. Однако слова Кейдена свели все мои старания на нет.
        Я встала из-за стола, собираясь пойти в папин кабинет. Нужно было кое-что оттуда забрать, поскольку сегодня я была не в настроении там торчать.
        - Эй, Идлин! Погоди! - нагнав в коридоре, окликнул меня Кайл.
        Сегодня утром я даже не успела взглянуть в его сторону. Ну, если не считать распухшей нижней губы, он выглядел вполне нормально.
        - Ты в порядке? - спросил он.
        Я кивнула… затем помотала головой:
        - Сама толком не знаю.
        Он обнял меня за плечи:
        - Расслабься. Все будет хорошо.
        Меня переполняли эмоции, и чтобы хоть немного забыться, я прижалась к его губам.
        - Ой! - слегка попятившись, вскрикнул он.
        - Прости. Я только…
        Кайл схватил меня за руку, затащил в соседнюю комнату и, захлопнув дверь, прижал к стене. А затем начал осыпать страстными поцелуями, напрочь забыв о разбитой губе.
        - И что все это значит? - наконец выдохнул он.
        - Не хочу ни о чем думать! Просто поцелуй меня еще раз.
        Тогда Кайл запустил руки мне в волосы и без лишних слов привлек к себе. Я вцепилась в его рубашку, всем телом прильнув к нему.
        И кто бы мог подумать, это сработало! Мы целовались настолько самозабвенно, что все мои печали моментально отошли на задний план. Его настойчивые губы скользили по моему рту и вниз по шее. Да и сами поцелуи стали другими - жадными, страстными, настойчивыми. Не в силах стряхнуть с себя окутавший меня сладкий дурман, я дрожащими руками расстегнула его рубашку. На что Кайл отреагировал озорным смехом:
        - Ну ладно, раз уж дело дошло до раздевания, тогда нам точно пора отойти подальше от посторонних глаз. И тебе не мешало бы узнать мое второе имя.
        - Аштон? Артур? Мне кажется, что-то на букву «А».
        - Холодно. Даже близко не угадала.
        - Да какая, собственно, разница, - отпустив его рубашку, вздохнула я.
        Он сделал шаг назад, но рука его по-прежнему оставалась у меня на талии.
        - Ты в порядке? Вчерашний вечер был хуже не придумаешь. Тихий ужас.
        - Просто я такого не ожидала. Всего-навсего спаржа. Этот урод набил парню морду из-за овощей.
        - Теперь понимаю, почему ты так зациклилась на масле, - рассмеялся Кайл.
        - Ох уж это твое дурацкое масло! - Я провела пальцем по его груди. - Мне правда жаль, что тебе разбили губу. Где-нибудь еще болит?
        - Живот. Бурк пару раз саданул мне туда локтем, когда пытался вырваться. А если бы по яйцам?! Вот у Генри глаз вообще заплыл. Попал бы этот гад на дюйм ниже - и пиши пропало!
        Я поморщилась, представив печальные последствия злополучной драки.
        - Кайл, скажи, а на моем месте ты бы выгнал обоих, да?
        - На твоем месте я бы поставил вопрос и о нас с Генри.
        - Но вы ведь честно пытались остановить драку.
        - Верно, - поднял он палец. - Ты в курсе, потому что была очевидцем этого безобразия. Но если посмотреть газеты, то можно смело решить, что у нас у всех рыльце в пушку.
        - Выходит, люди могут сделать вывод, что Фокс, Генри и ты просто легко отделались, да?
        - Да. И значит, другие тоже могут рассчитывать, что как-нибудь пронесет.
        - Час от часу не легче, - прислонившись к стене, уныло почесала я в затылке.
        - Неужели тебя так сильно разочаровали мои поцелуи?
        И тут меня разобрал нервный смех. Я вспомнила о вечере у меня в комнате. В тот раз мне категорически не хотелось говорить с Кайлом по душам, но вот почему я вспомнила об этом именно сейчас - остается только гадать. Хотя нет. Все просто как дважды два. Я только сейчас поняла, что из-за дурацкой гордыни упустила свой шанс. Еще тогда можно было найти выход из сложившейся ситуации и взглянуть на вещи другими глазами.
        - А почему мы с тобой раньше никогда толком не говорили? Это ведь так естественно!
        - Тут все зависело от тебя. А сама-то как думаешь?
        Я застенчиво потупилась:
        - Наверное, я относилась к тебе предвзято из-за Джози. Ты будто служил мне постоянным напоминанием о ней. Что меня жутко бесило.
        - А я, наверное, относился к тебе предвзято из-за жизни во дворце. Ты, со своей заносчивостью, была у меня как кость в горле. Хотя здесь скорее виноваты твои родители, с детства готовившие тебя на роль королевы.
        - И кто тебя за это осудит?!
        - А я понимаю, почему ты так относишься к Джози. Но прикинь, ей, бедняжке, тоже было нелегко расти в тени будущей королевы.
        Однако я решительно не могла заставить себя включить Джози в длинный список людей, перед которыми провинилась. Ладно, довольно сантиментов, пора возвращаться к работе.
        - Давай снова придумаем что-нибудь этакое. Только никаких свиданий. Я хочу сказать, просто повеселимся.
        На лице Кайла появилась знакомая до боли кривоватая ухмылка.
        - С удовольствием. - Он начал заправлять рубашку в брюки, и я почувствовала, что краснею. Как я могла потерять контроль над собой?! - И послушай, - добавил он, - не бери в голову. Ты выше всех этих глупостей. Я имею в виду Отбор.
        - Спасибо, Кайл. - Я клюнула его в щеку и отправилась к себе в комнату.
        Я вспомнила, как дико разозлилась, когда вытянула его имя, решив, что меня обвели вокруг пальца. Но теперь мне было наплевать, как его анкета попала в общую пачку. Я была рада, что это случилось.
        И надеялась, что и он тоже.
        Глава 26
        Сегодня мне предстоял очередной нелегкий вечер. Что ж, фотографии с Ином получились сказочными, да и статьи, посвященные давешней викторине, были сплошь хвалебными. Однако я всерьез опасалась, что Гаврил сделает акцент не на оставшихся кандидатах, а на личностях Джека и Бурка, изгнанных с позором.
        Но что самое неприятное, мне нечего было сказать об остальных парнях. Папа затеял строгую проверку их подноготной, так что, если служба безопасности не поторопится, у меня на этой неделе вообще не будет свиданий… а значит, нечем будет поделиться со зрителями очередной программы «Вести». Сегодняшний вечер был крайне ответственным, и я не знала, как представить мои скромные достижения в наиболее выигрышном свете.
        Меня не покидало ощущение, будто я упустила некую ключевую информацию, способную оживить процесс Отбора.
        Положение спасало лишь то, что за это время я успела получше узнать Кайла, Генри, Хейла и Фокса. Однако и ежу было понятно, что наш Отбор горит синим пламенем.
        И хотя я лишь на долю секунды задержала взгляд на фотографии, опубликованной после парада, мне не забыть тягостного ощущения, возникшего, когда я увидела на снимке свою скрюченную фигуру на убранной цветами платформе. Более того, у меня перед глазами до сих пор стоят лица людей, со смехом тычущих в меня пальцем. А на этой неделе мы выкинули двух кандидатов из-за неподобающего поведения. Одним словом, какая уж тут романтика на таком мрачном фоне!
        Очень, очень плохо.
        Я сидела в своей комнате, набрасывая детали нового платья, и пыталась привести в порядок мысли. Нет, но должен же быть хоть какой-нибудь способ переломить ситуацию!
        Мой карандаш летал по бумаге; казалось, с каждой новой линией решается и очередная проблема. Пожалуй, на этой неделе не стоит касаться темы прошедших свиданий. Ведь одно непременно тянет за собой другое, но ужасно не хотелось вспоминать о том, как Джек пытался меня облапить.
        А может, опустить подробности и рассказать все, что я знаю, о самих мальчиках? Они явно достойны похвалы, и если я представлю дело так, будто покорена их талантами, ни у кого не вызовет удивления, что я просто не в состоянии выбрать кого-то одного из блистательной плеяды юношей. Тогда причина нашего топтания на месте будет не в том, что Отбор явно буксует, а в том, что у меня слишком широкий выбор.
        Итак, я успела не только выработать план действий, но и набросать очень красивую модель облегающего платья до середины бедра, с лямкой вокруг шеи. А чтобы придать платью более пристойный вид, я добавила к нему прозрачную длинную пышную юбку. Цвета выбрала осенние: для платья - темно-красный, для юбки - золотисто-коричневый.
        Я уже точно знала, как уложу волосы и какие украшения надену.
        Правда, у меня возникли некоторые опасения, что такой наряд скорее подойдет для старлетки, чем для принцессы. Да, на мой взгляд, платье роскошное, но что скажут люди? Сейчас их мнение значило для меня больше, чем когда бы то ни было.
        - Ух ты! - увидев рисунок, воскликнула Нина.
        - Ну что, нравится?
        - В жизни не видала более шикарной вещи.
        - А как думаешь, удобно в таком виде прийти на съемки «Вестей»?
        Нина сделала удивленное лицо. Типа, что за странный вопрос?
        - Ноги практически закрыты, и если вы не собираетесь украсить платье стеклярусом, то почему бы и нет?
        Я погладила лист бумаги кончиками пальцев, словно осязая уже готовое платье.
        - Ну что, можно приступать? - оживилась Нина.
        - Возьмешь меня с собой в мастерскую? Я могла бы тебе помочь. Платье понадобится уже вечером.
        - Почту за честь, - ответила Нина.
        Схватив тетрадь, я поспешила за ней в коридор, чувствуя в груди непривычное волнение.
        Когда я вошла в студию «Вестей», то сразу поняла: наши труды по кройке и шитью в авральном режиме не пропали даром. Ведь первое, что я увидела, была неприкрытая зависть в глазах Джози. Я надела золотые туфли на высоком каблуке и распустила тщательно завитые волосы. Да, красота - это страшная сила! И подтверждением тому служили красноречивые взгляды Избранных. Пришлось повернуться к ним спиной, чтобы спрятать смущенную улыбку.
        И тем не менее что-то явно было не так. В воздухе чувствовалось странное напряжение, заставившее меня моментально забыть и о своем великолепном наряде, и о горящих глазах парней. Я буквально на подсознательном уровне ощущала некий дискомфорт, и у меня мороз пробежал по коже.
        В поисках разгадки я огляделась по сторонам. Мама с папой сидели в углу, стараясь не привлекать к себе внимания. Судя по папиным насупленным бровям и маминой жестикуляции, они чувствовали себя не в своей тарелке. А я не знала, стоит ли мне сейчас к ним подходить. И тем самым нарушить вынужденный обет молчания.
        - Эй! - услышала я голос подкравшегося ко мне Бейдена.
        - Привет.
        - Я вас не напугал?
        - Нет, все нормально. - Я окинула Бейдена приветливым взглядом. - Немного задумалась. Вы что-то хотели?
        - Да так, просто узнать, нельзя ли пригласить вас на обед или типа того на этой неделе. Может, устроим еще один джем-сейшен? - Закусив растянутую в улыбке губу, он принялся перебирать струны невидимой гитары.
        - Очень мило с вашей стороны, но здесь обычно приглашаю я.
        - Да неужели? - недоверчиво передернул он плечами. - А разве вы не занимались стряпней по приглашению тех ребят?
        Я сосредоточенно прищурилась, напрягая память:
        - Ну, разве что с формальной точки зрения.
        - Выходит, если я не вырос во дворце, то мне нельзя, а Кайлу можно, так?
        - Уверяю вас, у Кайла гораздо меньше преимуществ, чем вам кажется, - вспомнив о былой неприязни к другу детства, рассмеялась я.
        Но Бейден явно не поверил ни единому моему слову.
        - Конечно, - нахмурился он.
        Я была в шоке, когда он, чеканя шаг, руки в карманах, развернулся и пошел прочь. Неужели я поступила невежливо? Да нет, просто выложила все начистоту. Я и не думала его обижать.
        Ладно, не стоит зацикливаться на его выходке. Пора сосредоточиться на ближайших задачах: быть самой очаровательной и обаятельной, ну и конечно, постараться убедить всех, что я уже приоткрыла дверь в страну под названием Любовь.
        Я поймала за рукав проходившего мимо папу:
        - Что случилось?
        Он покачал головой, похлопав меня по руке:
        - Ничего страшного, моя девочка.
        Его скрытность потрясла меня больше, чем вызывающее поведение Бейдена. В студии царила привычная суета: кто-то отдавал распоряжения, кто-то проверял записи. Где-то в глубине зала визгливо смеялась эта дурочка Джози. На нее кто-то шикнул, и смех сразу оборвался. Мальчики весело переговаривались, правда, на мой взгляд, несколько громче, чем допускается приличиями. Бейден сидел надутый как индюк и демонстративно всех игнорировал.
        Какой-то человек рядом с Генри приветливо помахал мне из темноты рукой. Эрик. Он стоял в проходе, ждал, когда сможет незаметно сесть возле Генри. Обратив на себя мое внимание, он поднял вверх большой палец, но лицо его почему-то оставалось грустным. В ответ я только удивленно пожала плечами. Тогда он беззвучно произнес слово «прости». Я вымучила улыбку и тоже подняла вверх большой палец. Жест, конечно, не совсем подобающий моему высокому положению, но не кричать же мне через всю сцену! Эрик покачал головой, и я, как ни странно, сразу успокоилась. По крайней мере, хоть один человек понимал, что я сейчас чувствую.
        Собравшись с духом, я уселась между мамой и Ареном.
        - Что-то случилось, - прошептала я ему.
        - Знаю.
        - А ты в курсе, что именно?
        - Да.
        - А мне скажешь?
        - Потом.
        Из моей груди вырвался вздох, больше похожий на стон. Ну и как, скажите на милость, участвовать в передаче с таким камнем на сердце?
        Сперва был представлен обзор текущих дел. Папочка сделал короткий доклад, из которого я ничего не поняла, так как слушала вполуха. Однако я не могла не заметить сеточки морщин вокруг его усталых глаз и неестественно прямую осанку - свидетельство снедавшего его беспокойства.
        Тем временем вышедший на сцену Гаврил объявил, что у него приготовлено несколько вопросов для Избранных. И парни, непроизвольно расправив плечи, принялись спешно поправлять галстуки и одергивать обшлага.
        - Итак, кто там у нас? Сэр Айван? - Айван, сидевший с краю в первом ряду, поднял руку, и Гаврил повернулся к нему. - Ну как, вам нравится участвовать в Отборе?
        - Да, но понравилось бы гораздо больше, если бы удалось пообщаться с принцессой с глазу на глаз. - Айван подмигнул мне, и я почувствовала, что краснею.
        - Полагаю, нашей принцессе очень нелегко найти время для каждого из вас, - любезно заметил Гаврил.
        - Естественно! Нет, я, конечно, не жалуюсь, а просто выражаю надежду, - усмехнулся Айван, явно желая обратить все в шутку.
        - Ну, быть может, вам удастся сегодня вечером уговорить ее высочество найти для вас свободную минутку. А теперь скажите: в чем, по-вашему, состоит основная обязанность будущего принца?
        Айван даже поперхнулся от неожиданности.
        - Я не знаю. По-моему, главное - это стать для принцессы хорошим товарищем. Ведь государственные дела вынуждают принцессу Идлин поддерживать взаимоотношения с самыми разными людьми, и, на мой взгляд, после тяжелого трудового дня ей захочется увидеть рядом с собой веселого компаньона. Ну, вы понимаете, типа, для развлечения.
        Я едва не вытаращила глаза. С тобой-то, мой дорогой, у меня точно не будет никаких взаимоотношений.
        - Интересная мысль, - заметил Гаврил. - А у вас, сэр Ганнер, имеются какие-либо соображения по данному поводу?
        Ганнер явно не вышел ростом и на фоне громоздкого Айвана казался совсем крошечным. Он попытался выпрямить спину, но это было как мертвому припарки.
        - Мне кажется, будущий принц должен быть всегда на подхвате. Вы уже упомянули плотный график принцессы, поэтому любому близкому ей человеку необходимо постараться стать полезным. Конечно, я пока не знаю, в чем конкретно это будет выражаться, но уже сейчас надо быть готовым к смене приоритетов.
        Гаврил одобрительно кивнул, а папа зааплодировал, за ним и все остальные. Я, естественно, тоже присоединилась, хотя находила такой ответ несколько странным. Вопрос был вполне закономерным, и, по-моему, не стоило обращать его в шутку.
        - Сэр Кайл, вы прожили во дворце всю свою сознательную жизнь, - успел перейти к следующему участнику Гаврил. - Как, на ваш взгляд, изменится ваша жизнь, когда вы станете принцем?
        - Что ж, мне определенно придется уделять больше внимания личной гигиене.
        - Фу! - Я сконфуженно прикрыла рот рукой, хотя меня душил смех.
        - Ух ты! Кажется, кое-кто из присутствующих здесь с этим согласен.
        Сидевший за Кайлом мой финский друг Генри с некоторым опозданием присоединился к общему веселью. Что ж тут поделать? Трудности перевода. И как и следовало ожидать, Генри стал следующим объектом внимания Гаврила.
        - Сэр Генри, если не ошибаюсь? - (Генри кивнул, в глазах у него застыл неподдельный ужас.) - А что вы имеете сказать по этому поводу? Какова, по-вашему, главная задача будущего принца?
        Генри, изо всех сил пытаясь не выдать своего страха, наклонился к Эрику. И кивнул, когда понял вопрос:
        - О, да-да. Принс должен стать для принсессы… э-э-э…
        Я резко поднялась с места. Терпеть подобное издевательство было выше моих сил.
        - Генри! - Я помахала ему, чтобы он сел рядом со мной, и тем самым вызвала на себя перекрестный огонь чужих взглядов. А когда Генри неуверенно поднялся, добавила: - Эрик! И ты тоже.
        Генри терпеливо ждал, пока его друг обойдет сцену. Эрик заметно нервничал, он не привык быть в центре внимания, но Генри что-то с улыбкой пробормотал, и Эрик сразу расслабился.
        Я взяла Генри за руку, а Эрик, встав сзади, снова ушел в тень.
        - Гаврил, сэр Генри вырос в Свендвее. Поскольку его родной язык финский, ему требуется переводчик. - Я показала на Эрика, который быстро поклонился и снова спрятался в темноте. - Не сомневаюсь, что Генри будет счастлив ответить на ваш вопрос, но, чтобы дело пошло быстрее, Эрик должен выйти на авансцену.
        Генри с неизменной улыбкой выслушал перевод Эрика, а затем благодарно сжал мою руку, тем самым вызвав у меня странный прилив гордости.
        Сделав короткую паузу, чтобы собраться с мыслями, Генри начал отвечать на вопрос. Я видела, как он тщательно взвешивает каждое слово. И несмотря на непривычный для него формат беседы, говорил он очень решительно. И когда он закончил свою речь, все взгляды обратились на Эрика.
        - Он говорит, что будущему принцу необходимо помнить о том, что ему предстоит исполнять не одну роль, а сразу несколько. Мужа, советника, друга и так далее. Принц должен быть готов прилежно учиться и работать не покладая рук, то есть брать пример с ее высочества, а кроме того, забыть о своем эго и стараться услужить принцессе. - Эрик заложил руки за спину, пытаясь вспомнить последние слова Генри. - Тяжкое бремя ответственности, которое она на себе несет, не всякому мужчине под силу, и поэтому он должен быть готов, в случае необходимости, стать для нее придворным шутом.
        Когда Эрик закончил, на лице Генри появилась счастливая улыбка. Зал буквально взорвался аплодисментами, а я встала на цыпочки и шепнула на ухо Генри:
        - Хорошо, хорошо.
        - Хорошо, хорошо? - просиял он, и я одобрительно кивнула.
        - Ваше высочество, но это вносит определенные сложности в процесс Отбора, - поцокал языком Гаврил. - Как вам удается преодолеть языковой барьер?
        - На данный момент с помощью двух вещей: терпения и Эрика.
        По залу пробежал сдержанный смешок.
        - Но как такое может быть? Ведь бывают моменты, когда присутствие переводчика не слишком желательно.
        И тут впервые на моей памяти мне отчаянно захотелось запустить в Гаврила Фадея стулом.
        - Естественно. Но в жизни случаются вещи и похуже языкового барьера.
        - Не могли бы вы привести парочку примеров?
        Я знаком велела Генри с Эриком вернуться на место. На прощание Генри послал мне очередную нежную улыбку, и я вдруг почувствовала прилив вдохновения.
        - Ну, раз уж мы начали с Генри, я постараюсь объяснить на его примере. Да, нам приходится прилагать определенные усилия, чтобы поддерживать нормальное общение, но должна заметить, что у Генри неисчерпаемые запасы доброты. Кстати, в отличие от Джека и Бурка, которые говорили на безупречном английском, но вели себя по-хамски.
        - Мы наслышаны о драке, что затеял Бурк. Разрешите мне выразить вам свою радость по поводу того, что вы не пострадали.
        Да, я осталась целой и невредимой. А вот насчет того, что не пострадала, - еще вопрос. Однако эта тема не для всеобщего обсуждения.
        - Они, скорее, исключение из общего правила. У нас много достойных кандидатов, которыми я искренне горжусь.
        - Неужели? Тогда продолжайте. Не хочется прерывать ваш рассказ!
        Улыбнувшись, я покосилась на сидевших на сцене парней:
        - У сэра Хейла невероятный вкус. Он работает портным. И я не удивлюсь, если в один прекрасный день все жители Иллеа станут носить разработанные им модели одежды.
        - Мне нравится ваше платье! - выкрикнул с места Хейл.
        - Мой собственный дизайн! - радостно откликнулась я.
        - Само совершенство.
        - Вот видите, - повернулась я к Гаврилу. - Я ведь говорила, что у него отменный вкус. - Затем я снова обвела взглядом парней. - Ну и конечно, я уже говорила о музыкальных талантах сэра Бейдена, но не грех напомнить о них еще раз. Он очень одаренный. - (Бейден ответил мне коротким кивком, и даже если он по-прежнему злился на меня, то удачно это скрывал.) - Сэр Генри, как я недавно выяснила, просто фантастический кулинар. А хорошей кухней меня нелегко удивить, поскольку придворные повара одни из лучших в мире. Поэтому вы все смело можете мне завидовать. Таких вкусных вещей я еще в жизни не пробовала. - Студия заметно оживилась. Я увидела на мониторе папино лицо и поняла, что папа в восторге. - Сэр Фокс… Ну, он умеет находить достойный выход из любой ситуации. Некоторые из вас наверняка знают, какое это незаменимое качество. Отбор - испытание не для слабонервных, и тем не менее сэру Фоксу удалось проявлять себя с наилучшей стороны. Я рада, что он среди нас.
        Мы с Фоксом заговорщицки переглянулись. Я заметила, что даже с шишкой на голове и подбитым глазом, кое-как замаскированным косметикой, он кажется вполне безвредным. Нет, все-таки хорошо, что я позволила ему остаться.
        - Кто-нибудь еще? - поинтересовался Гаврил, и я вгляделась в лица парней. Как я могла забыть еще об одном?!
        - Большинство людей искренне считают, будто я должна знать сэра Кайла как облупленного, потому что мы с ним выросли вместе. Но они заблуждаются. Благодаря Отбору мне удалось узнать то, о чем я и не подозревала. К своему удивлению, я обнаружила, что он весьма перспективный архитектор. И если нам понадобится построить второй дворец, я непременно обращусь к его услугам. - (По студии разнеслись томные вздохи. Надо же, как романтично, друзья детства - и вполне реальная любовь!) - Однако я смело могу подтвердить, что ему действительно не помешает заглянуть в отдел товаров личной гигиены, - под гомерический смех в студии добавила я.
        - Что ж, судя по вашим словам, здесь собрались потрясающие молодые люди! - выкрикнул Гаврил, вызвав бурю аплодисментов.
        - Это точно.
        - Тогда, раз уж они произвели на вас неизгладимое впечатление, могу ли я полюбопытствовать: а не нашлось ли для кого-нибудь из них уголка в вашем сердце?
        Я поймала себя на том, что задумчиво тереблю прядь волос.
        - Ну, я не знаю.
        - Да неужели? - (Нервно хихикнув, я опустила глаза. Нет, такое и в страшном сне не приснится.) - Это, случайно, не один из тех, о которых вы упоминали?
        Я игриво шлепнула Гаврила по руке:
        - Боже мой, Гаврил, какой вы несносный!
        Гаврил добродушно рассмеялся, как и большинство зрителей, и я, обмахнувшись рукой, снова повернулась к нему:
        - Честно говоря, мне неловко обсуждать свои сердечные дела на публике, но, надеюсь, в дальнейшем у меня будет для вас больше информации.
        - Отличные новости, ваше высочество. С вашего позволения, я хочу присоединиться к жителям Иллеа и пожелать вам удачи в поисках спутника жизни.
        - Большое вам спасибо, - кивнула я со скромным видом и покосилась на папу.
        На папином лице были написаны удивление и надежда. Что несколько подсластило горькую пилюлю. Да, эксперимент давался мне нелегко, но это того стоило. Я видела, что даже самые скромные его успехи чудесным образом снимают тревоги с папиной души.
        Однако на сегодняшний день с меня, пожалуй, достаточно.
        Глава 27
        - Плохо дело.
        Я лежала, свернувшись калачиком, на кровати Арена, который тем временем рассказывал мне то, о чем категорически отказались говорить мама с папой.
        - Просто скажи.
        - Похоже, все начинается в беднейших провинциях. Тут уже не отдельные отряды мятежников, как во времена папиной и маминой молодости… Это больше напоминает восстание.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Они сплачиваются для ликвидации монархии. Упразднение каст не принесло видимых результатов, и теперь жителям страны кажется, будто нас это не волнует.
        - Не волнует?! - ошеломленно переспросила я. - Папа работает на износ, пытаясь решить проблему. А мне ради этого приходится встречаться невесть с кем!
        - Знаю. Ума не приложу, кто придумал сценарий, но твое сегодняшнее выступление получилось на редкость зрелищным. - (Я приняла похвалу на свой счет и даже на всякий случай сделала умное лицо, хотя до сих пор так и не смогла понять, что из сегодняшнего шоу было запланировано, а что вышло чисто по наитию.) - И что теперь делать? Вечно развлекать публику подобными зрелищами?!
        - Ха! - презрительно фыркнула я. - Можно подумать, будто тебе приходится хоть кого-то развлекать. Нет, это мой крест, но я больше не могу. У меня все это уже вот где стоит.
        - Ну, допустим, папа откажется от трона, - предположил Арен. - Ну и что дальше? Кто возьмет в свои руки бразды правления? А вдруг народ захочет свергнуть монархию, если король добровольно не сложит с себя полномочия?
        - Ты считаешь, люди на это способны? - в ужасе прошептала я.
        Арен уныло смотрел прямо перед собой:
        - Иди, я не знаю. Люди способны на любые преступления, когда они голодны, измучены и доведены нищетой до крайности.
        - Но мы же не можем всех накормить. Не можем сделать так, чтобы все зарабатывали одинаково. Чего они от нас хотят?
        - Ничего, - честно признался Арен. - Они просто хотят большего для себя. Не скажу, что я их осуждаю, ведь они тоже растеряны. Люди думают, будто их жизнь в наших руках, но тут они жестоко ошибаются.
        - Да, они сами хозяева своей жизни.
        - Именно так.
        Мы долго сидели в глубоком молчании, прикидывая, чем могут для нас обернуться подобные настроения в обществе. Если честно, я отлично понимала, что пострадаю от народного гнева сильнее других. Конечно, я точно не знала механизмов смены режимов, но правительства рано или поздно меняются. Королевства возникают и распадаются. Определенная идеология начинает преобладать, вытесняя на задворки истории остальные. Неужели и я могу оказаться в сточной канаве?
        Я поежилась, пытаясь представить жизнь на дне.
        - Они ведь уже однажды закидали меня тухлой едой, - прошептала я.
        - Что?
        - Боже, какая я глупая! - покачала я головой. - Я выросла в блаженном неведении. И верила, что меня обожают… Но люди меня не любят. И если паче чаяния папа с мамой откажутся от трона, население легко от меня избавится. Не вижу препятствий.
        Ощущение было вполне реальным. Вера во всенародную любовь создавала у меня чувство приятной легкости бытия. Но все это оказалось мифом. Мне вдруг почудилось, будто меня придавило могильной плитой.
        У Арена вытянулось лицо. Я ждала от него слов утешения, но, похоже, у него закончились аргументы.
        - Идлин, ты можешь заставить их полюбить себя.
        - Я не такая обаятельная, как ты, и не такая умная, как Кейден, и не такая непосредственная, как Остен. Во мне нет ничего особенного.
        Арен со стоном отчаяния стукнулся головой о спинку кровати:
        - Идлин, ты что, шутишь? Ты первая в истории Иллеа женщина - наследница трона. Такого наша страна еще не знала. Тебе осталось только научиться пользоваться этим преимуществом и непрестанно напоминать им, кто ты такая.
        Я Идлин Шрив. И в мире нет никого могущественнее меня.
        - Мне кажется, если бы они узнали меня получше, то тотчас же разлюбили бы.
        - Будешь ныть, выставлю за дверь.
        - Тогда я тебя выпорю.
        - Ты грозишься это сделать начиная с шести лет.
        - И в один прекрасный день я все же выполню свое обещание. Заруби себе на носу.
        - Расслабься, Иди, - усмехнулся Арен. - Шансы, что люди смогут организованно что-то предпринять, крайне малы. Им надо просто выпустить пар. Вот увидишь, как только это произойдет, все образуется.
        Я обреченно вздохнула. Может, я зря беспокоюсь, но у меня до сих пор звучали в ушах гневные выкрики во время парада, а перед глазами стояли мерзкие комментарии по поводу моего поцелуя с Кайлом. Что определенно будет очередным, но не последним гвоздем в крышку нашей монархии.
        - Только не говори папе с мамой, что я в курсе, хорошо?
        - Если ты настаиваешь.
        Я вскочила и клюнула Арена в щеку. Мне всегда было жаль девочек, у которых не было братьев.
        - Ладно, тогда до завтра.
        - Постарайся хоть немного поспать, - ухмыльнулся он.
        Я покинула его комнату с твердым намерением отправиться к себе. Но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. А однажды побывав на кухне, я поняла, что мне там даже нравится. По-моему, я видела какие-то фрукты и сыр в холодильнике. Время было уже позднее, значит я вряд ли кого-нибудь побеспокою. И я быстренько спустилась по черной лестнице.
        Насчет того, что кухня будет пустой, я ошиблась. С десяток парней и девушек раскатывали тесто и нарезали овощи. На их спорую работу было любо-дорого смотреть. И мне понравилось, что, несмотря на поздний час, они трудились с полной отдачей, весело болтали и выглядели вполне счастливыми.
        Я не сразу заметила знакомую копну кудрявых белокурых волос. Ага, мой старый знакомый Генри. Его рубашка висела на вешалке, голубая майка была вся в муке. Несмотря на мои старания держаться в тени, кухонный персонал меня заметил. Они тут же принялись кланяться и делать реверансы, что, естественно, насторожило Генри.
        Увидев меня, он попытался привести себя в порядок, но не слишком удачно. Тогда он откинул волосы со лба и повернулся ко мне, как всегда широко улыбаясь.
        - А что, Эрика здесь нет?
        - Он спит.
        - А вы почему не спите?
        Он задумчиво прищурился, пытаясь подобрать нужные слова:
        - Хм… Простите. Я стряпаю?
        - А можно мне тоже? - спросила я.
        Он показал на горку яблок и тесто на столе:
        - Вы хотеть? Готовить?
        - Да.
        Генри просиял и с довольным видом кивнул. Окинув меня оценивающим взглядом, он снял с вешалки свою рубашку, обернул ее вокруг моей талии и завязал рукава на спине. Передник. Он хотел, чтобы я надела передник.
        Боже, как предусмотрительно. Ведь на мне был только пеньюар, который не жалко испачкать. Однако объяснить это Генри помешал языковой барьер.
        Генри взял яблоко и круговым движением снял кожуру. Закончив, он положил яблоко на прилавок и выбрал другой нож.
        - Pidaveitsi nain, - произнес он, показывая, как правильно держать нож. - Pidaomena huolellisesti. - Он растопырил пальцы руки, в которой держал яблоко, поочередно их убирая, чтобы не порезаться. И начал чистить яблоко.
        С первого, даже непосвященного, взгляда было видно, насколько точны и экономны его движения, как умело он обращается с ножом.
        - Вы, - сказал Генри, вручая мне нож.
        - Ладно. Вот так? - Я выгнула ладонь чашечкой, примерно так, как показывал Генри.
        - Хорошо, хорошо.
        Я, естественно, работала не так споро, как он, да и ломтики яблока получились, увы, неидеальными, но, судя по сияющей физиономии Генри, можно было подумать, что я демонстрирую чудеса кулинарии.
        Генри тем временем раскатал тесто, смешал корицу с сахаром и приготовил посуду для жарки.
        Интересно, а дома он что, отвечал за десерты или же занимался ими исключительно из любви к искусству?
        Я помогла начинить тесто яблоками и, несмотря на боязнь обжечься раскаленным маслом, опустила пончики в емкость для жарки, но, увидев, как масло ожило и забулькало, взвизгнула от неожиданности, на что Генри лишь добродушно улыбнулся.
        Когда он наконец поставил передо мной блюдо с готовыми пончиками, я вдруг почувствовала, что буквально умираю от голода и больше не в силах терпеть. Генри жестом предложил мне попробовать, и я, выудив румяный пончик, откусила кусочек.
        Совершенно неземной вкус, даже лучше, чем у его давешних булочек с корицей.
        - Ой, ням-ням! - воскликнула я.
        Генри рассмеялся и тоже взял себе пончик. Генри выглядел страшно довольным, но взгляд у него по-прежнему был слегка напряженный. Похоже, Генри, как профессионал, пытался оценить конечный результат.
        Хотя, на мой непросвещенный вкус, пончики удались на славу.
        - Как это называется?
        - А?
        - Название? - Я показала на блюдо.
        - Хм… omenalortsy.
        - Оменалортси?
        - Хорошо!
        - Так?
        - Хорошо.
        Я была страшно довольна собой. Не забыть бы похвастаться Кейдену, что я выучила названия некоторых свендвейских десертов.
        В результате я умяла целых два пончика и сразу почувствовала некую тяжесть в желудке. Тем временем Генри пустил блюдо по кругу среди поваров; те, естественно, принялись расхваливать его на все лады. Жаль только, Генри не разобрал ни слова из того, что они говорили.
        Восхитительно. Безупречно. Идеально.
        И тут я подумала, что если бы Генри понял, о чем речь, то непременно ответил бы, что они его перехваливают. По-моему, это было бы вполне в его духе. Хотя откуда мне знать.
        Да и зачем тебе это знать, напомнила я себе.
        Хотя со временем мне становилось все труднее себя в этом убеждать.
        Когда Генри обошел всех на кухне и вернулся с блюдом, на котором не осталось ни крошки, я сказала, неуверенно улыбнувшись:
        - Мне пора спать.
        - Вам спать?
        - Да.
        - Хорошо, хорошо.
        - Хм… Сегодня вечером? «Вести»? - спросила я, стараясь говорить предельно просто.
        - «Вести», да, - кивнул он.
        Я положила руку ему на грудь:
        - Вы такой сладкий.
        - Сладкий? Э-э-э… Сахар?
        - Да, как сахар, - рассмеялась я.
        Генри накрыл ладонью мою руку, прижав ее к сердцу. Потом заглянул мне в глаза, и его ослепительная улыбка вдруг померкла. Он судорожно сглотнул. Казалось, ему хотелось подольше продлить мгновение. Он держал мою руку и мучительно перебирал в уме слова, отчаянно пытаясь найти то заветное, что я смогла бы понять…
        Но так и не нашел.
        Мне хотелось, чтобы Генри знал, что я не слепая и вижу, как он ко мне относится. Ведь каждая его улыбка, каждый жест свидетельствовали о том, что я ему небезразлична. И он тоже стал мне небезразличен, хотя я, как могла, этому сопротивлялась. У меня был только один способ рассказать ему о своих чувствах, ну а там будь что будет.
        Я подошла к Генри вплотную и погладила по щеке. А он глядел мне в глаза и не мог наглядеться, будто это наша последняя встреча. Тогда я кивнула, и он коснулся губами моих губ.
        Генри был до смерти напуган. Я чувствовала. Он боялся дотронуться до меня, боялся меня обнять, боялся пошевелиться. Возможно, он робел, потому что я принцесса, возможно, вообще никогда не целовался, но поцелуй получился на редкость трепетным.
        Что мне даже понравилось.
        Я прижалась к его губам, пытаясь дать ему понять, что все нормально и я не возражаю, чтобы меня обняли. И после секундного колебания Генри внял моему молчаливому призыву. Он бережно обнял меня, словно я хрупкая ваза, которая может разбиться, если сжать ее чуть посильнее. И поцелуи его были такими же бережными, что объяснялось, скорее, не страхом, а благоговением. Ощущение настолько неземное, что у меня закружилась голова и я отстранилась.
        В глазах Генри плескалась затаенная боль, а на губах играла неуверенная улыбка.
        - Мне надо идти, - повторила я, и он кивнул. - Спокойной ночи.
        - Ночи, ночи.
        Я шла медленно, чувствуя спиной его взгляд, но, оказавшись вне пределов видимости, перешла на бег. Странное смятение чувств и беспорядочные мысли. Почему меня так задело, когда Гаврил вцепился в Генри? Почему оставила Фокса, которого однозначно следовало отправить домой? Почему Кайл - о боже мой, Кайл! - не выходит у меня из головы?
        И почему меня так страшат все эти вопросы?
        Добравшись до своей комнаты, я упала на кровать. Похоже, я совсем запуталась. Да, я рассердилась на Гаврила, поднявшего эту тему, но меня действительно волновало, что я не могу толком объясниться с Генри, не могу сказать ему ничего личного. И действительно, что это за любовь через переводчика? Ведь, как ни крути, из всех кандидатов Генри был единственным, кому я могла довериться. С ним я чувствовала себя в безопасности, меня восхищала его страстная натура.
        Но я не говорила по-фински. Что очень плохо.
        В отчаянии я перекатилась на спину и ойкнула, когда что-то твердое уперлось мне в позвоночник. Оказалось, узел. Я забыла снять рубашку Генри.
        Развязав узел, я, как это ни абсурдно, прижала рубашку к лицу. Ну конечно. Ну конечно, от нее пахло корицей, медом и ванилью. Ну конечно, от нее пахло десертом.
        Глупый свендвейский пекарь со своими глупыми специями.
        Вот что заставило меня потерять голову!
        Вот почему любовь - это страшная штука. Она делает вас слабыми.
        А в мире нет никого могущественнее меня.
        Глава 28
        За завтраком меня поразило сразу несколько моментов. Во-первых, я заметила, что Генри пытается просветить Эрика насчет событий вчерашнего вечера. Я поняла это по тому, как взгляд Эрика метался между мной и Генри. И Эрик, похоже, успокаивал Генри. А я-то, глупая, не сомневалась, что Генри будет на седьмом небе от счастья. Ведь за все время Отбора он был вторым человеком, которому я подарила поцелуй. Но нет, Генри явно был не в себе.
        Сидевший напротив Генри Кайл удивленно переводил глаза с Генри на Эрика и обратно, но, не зная языка, не мог уловить суть. Он медленно поглощал пищу, не вмешиваясь в разговор.
        А еще я заметила, что Кейден пытается привлечь мое внимание. Он помахал мне рукой и кивнул в сторону двери. Я одними губами произнесла слово «потом» и постаралась не обращать внимания на столь откровенное нарушение этикета.
        Но хуже всего было то, что мама с папой украдкой бросали на меня тревожные взгляды. Родителей наверняка мучил вопрос, как много мне известно о бунтовщиках.
        Я откашлялась и громко спросила:
        - Ну и как я справилась вчера вечером?
        Папино лицо моментально просветлело.
        - Идлин, я приятно удивлен. Даже не верится, что тебе удалось так здорово собраться после столь тяжелой недели. Ты на редкость великодушно обошлась с Генри, что очень мило с твоей стороны. И я счастлив видеть, что кое-кто из них, возможно… тебе приглянулся. Что вселяет в меня надежду.
        - Ну, поживем - увидим, - увильнула я от прямого ответа. - Но я обещала тебе три месяца и, думаю, за это время сумею определиться.
        - Я понимаю, что ты имеешь в виду, - отозвался папа с таким видом, словно на миг окунулся в мир воспоминаний. - Спасибо.
        - Не стоит благодарности. - Глядя на его милую задумчивую улыбку, я со всей очевидностью поняла, как важен для него успех нашего мероприятия. - Скажи, а ты расстроишься, если Отбор закончится безрезультатно?
        - Нет, дорогая. Уж я точно не расстроюсь. - Он сделал едва заметный акцент на слове «я», и меня вдруг кольнуло чувство беспокойства.
        А что будет, если к концу Отбора я так и останусь одинокой? На урегулирование последствий отмены каст и подавление назревающего восстания трех месяцев однозначно не хватит. На самом деле даже эти две недели пролетели как одно мгновение.
        Значит, всего этого явно недостаточно.
        И тут до меня неожиданно дошло, что родители оберегают меня от любых треволнений. Они опасались, что если я вдруг осознаю тщетность своих усилий, то брошу это дело. Но если такое случится, то у нас вообще не останется выхода.
        - Не волнуйся, папочка. - Я накрыла его руку своей. - Все образуется.
        Папа нежно сжал мою руку:
        - Ты совершенно права, дорогая. - Тяжело вздохнув, он принялся за свой кофе. - Кстати, я собирался тебе сообщить, что проверка личности кандидатов закончена. Если бы мы потрудились сделать пару звонков до начала Отбора, то уже давно знали бы, что у Бурка отмечались вспышки агрессии, а на Джека поступала жалоба от девочки из его школы на неподобающее поведение. Мы также выяснили, что Ин сторонится людей. Не уверен, что это может служить поводом для отправки его домой, и все же за ним нужен глаз да глаз.
        - Ин ведет себя на редкость благопристойно.
        - Неужели?
        - Ну да. Хотя действительно держится особняком. Не понимаю почему. Он отличный собеседник.
        Папа отхлебнул кофе и бросил взгляд в сторону Ина:
        - Такое поведение не может не настораживать.
        - Есть еще какие-нибудь поводы для беспокойства? - Я попыталась отвлечь папино внимание. Замкнутость еще не говорит о наличии скрытых пороков.
        - Один плохо учился в школе, но ничего такого, из-за чего стоит поднимать шум.
        - Тогда все нормально. Значит, худшее позади, - бодрым голосом произнесла я.
        - Надеюсь, что так. Но я приставлю к кандидатам специально обученных людей. Прости, что не проявил должной бдительности, - вздохнул он.
        - Ничего страшного. У меня есть и хорошие новости. В следующий раз я собираюсь рассказать о новых свиданиях.
        Папа усмехнулся себе под нос:
        - Отлично. Тогда, быть может, постараешься дать шанс тому, с кем ты еще не успела пообщаться? Уж можешь мне поверить, у тебя имеется реальная возможность познакомиться поближе с каждым из них.
        Я вгляделась в сидевших за столом парней:
        - Наверное, на этой неделе мне не удастся помочь тебе с делами.
        - Нет проблем, - покачал головой папа. - Постарайся узнать кандидатов получше. Я все еще не оставляю надежды, что ты найдешь себе суженого. Пусть даже ты и считаешь, будто это бессмысленная трата времени.
        - Должна тебе напомнить, что ты затевал это совершенно с другой целью.
        - Не имеет значения.
        - Тут столько ребят. Есть кто-нибудь, кто тебе категорически не нравится?
        - Ну, собственно… - Папа окинул критическим взглядом парней. - Вон тот. В зеленой рубашке.
        - Черноволосый?
        - Да.
        - Это Джулиан. А с ним что не так?
        - Возможно, это звучит банально, но когда вчера вечером ты хвалила других, он ни разу не улыбнулся и не похлопал им. Абсолютно неверный подход. Он явно не терпит соперничества, но как тогда он сможет до конца жизни оставаться в твоей тени?
        Если раньше я сомневалась в том, что папа видит во мне лидера, то сейчас все сомнения разом отпали. Он действительно считал меня лидером.
        - Извини, но позволь сказать тебе очередную банальность. Я сильно сомневаюсь, что от него у тебя будут красивые дети.
        - Папочка! - Я закрыла лицо руками, когда папа добродушно расхохотался.
        - Расслабься, я шучу.
        - Ну ладно, тогда я пошла. Спасибо, что просветил.
        Я пулей выскочила из обеденного зала, но затем постаралась перейти на более степенный шаг, как и подобает настоящей леди. Убедившись, что на меня никто не смотрит, я бросилась бежать. Уже у себя в комнате я принялась изучать оставшиеся анкеты, пытаясь отыскать какие-нибудь специфические особенности. Мой взгляд задержался на фото Джулиана. Папа был абсолютно прав. Как я ни комбинировала наши с ним черты лица, получался какой-то тихий ужас.
        Хотя, собственно, какое это имеет значение.
        Так или иначе, я все равно собиралась отправить его домой, но, возможно, после того, как найду еще нескольких кандидатов на вылет, чтобы избавиться от всех чохом. Ведь если я отсею только его одного, публика меня не поймет. А теперь пора разработать план. Десять свиданий. Ни больше ни меньше. Чтобы было о чем рассказать во время следующей программы «Вести». И как минимум три из них должны получить соответствующее освещение в прессе. Словом, надо постараться не ударить в грязь лицом.
        Маму я нашла вместе с мисс Люси в Женском зале, где проходила встреча с мэром. В нашей стране не так много женщин занимали столь ответственные посты, поэтому я знала их всех по именам. Сегодня наш дом почтила своим вниманием Мила Уоррен из Калгари. Я не планировала никаких официальных встреч, но теперь у меня не оставалось выбора.
        Я поздоровалась с мамой и ее гостьей, присев в глубоком реверансе.
        - Ваше высочество! - пропела мисс Уоррен, сделав ответный реверанс. - Я счастлива засвидетельствовать вам свое почтение, тем более в столь знаменательный момент!
        - Мы тоже рады видеть вас, мэм. Садитесь, пожалуйста.
        - Как дела, Идлин? - спросила мама.
        - Хорошо. Я хотела с тобой поговорить. Тогда давай позже.
        - Небось о мальчиках, а? - подмигнула мне мисс Уоррен.
        Мама с мисс Люси рассмеялись; поддержав игривый тон, я тоже улыбнулась. Что ж, мисс Уоррен не мешало бы узнать правду.
        - По-моему, вы несколько романтизируете Отбор.
        Она удивленно подняла брови:
        - А где бы мне найти тридцать пять парней, готовых каждый божий день сражаться за меня?!
        - Честно признаться, Отбор - страшно тяжелый труд, - попыталась разуверить я мисс Уоррен. - Конечно, мы стараемся сделать из этого увлекательное шоу, но канитель с парнями жутко изматывает.
        - Что я смело могу подтвердить, - поддержала меня мама. - И не важно, выбираете вы или выбирают вас, это тяжело. Взлеты непременно сменяются падениями. И самое страшное - томительные часы ожидания. - Мама покачала головой. - Мне даже страшно об этом вспоминать.
        Мама подперла подбородок рукой и устремила на меня задумчивый взгляд. В выражении ее лица было столько материнской любви и сострадания, что я сразу же успокоилась.
        И тем не менее в глазах ее застыла та же тревога, что и в папином взгляде.
        Затем мама стряхнула с себя воспоминания, переключившись на мисс Уоррен:
        - Итак, Мила, насколько я знаю, дела в Калгари идут отлично.
        - О да, по крайней мере у нас все спокойно.
        Мисс Уоррен задержалась у нас несколько дольше, чем положено по регламенту, и мне пришлось сидеть, выпрямив спину, до тех пор, пока она наконец не откланялась. Нам удалось от нее отделаться только после того, как я сунула служанке записку с просьбой войти и сказать маме, будто ее вызывают по срочному делу.
        Не успела мисс Уоррен закрыть за собой дверь, мама, разгладив платье, сказала:
        - Ладно, пойду проверю, что там еще приключилось?
        - Расслабься, это всего лишь я. - Я принялась изучать свои ногти. Не мешало бы привести их в порядок. Мама и мисс Люси удивленно уставились на меня. - Мне надо было с тобой поговорить, а она тут расположилась, как у себя дома. Пришлось пойти на хитрость, - лукаво улыбнулась я.
        - Идлин, ты ведешь себя как самая настоящая интриганка, - вздохнула мама. - Хотя иногда это даже полезно. Правда, меня она тоже порядком утомила.
        Как хорошо, что я не одна, подумала я, заговорщицки улыбнувшись маме с мисс Люси.
        - Теперь я чувствую себя перед ней виноватой, - сказала мама. - Она не слишком часто выезжает в свет, к тому же тяжело везти такой воз в одиночку. Но мне не понравилась ее фамильярность.
        - Мне еще не такое приходилось терпеть, - поморщилась я.
        - Истинная правда. Так что ты хотела?
        Я вопросительно посмотрела на мисс Люси.
        - Ухожу, ухожу, - поняв намек, ответила она. - Я буду неподалеку на случай, если вдруг вам понадоблюсь. - Она сделала реверанс, поцеловала меня в голову и исчезла. Очень тактично с ее стороны.
        - Мисс Люси так добра ко мне. И к мальчикам тоже. Иногда мне кажется, что она мне как вторая мать.
        Мама понимающе кивнула:
        - Я всегда старалась, чтобы люди, которых я люблю, были рядом со мной. Ты еще не успела родиться, а мои подруги уже заранее тебя обожали.
        - Как жаль, что у нее нет детей, - с грустью сказала я.
        - Мне тоже. Полагаю, сейчас ни для кого не секрет, что она прикладывала титанические усилия, но безуспешно. Я, наверное, все отдала бы, чтобы ей помочь.
        - А ты пыталась? - Ведь я выросла в святой уверенности, что для Шривов нет ничего невозможного.
        Мама заморгала, пытаясь сдержать слезы:
        - Не следовало бы тебе говорить, ведь это сугубо личное. Но да, я сделала все, что было в моих силах. Более того, я даже предложила ей свои услуги в качестве суррогатной матери. - Мама плотно сжала губы. - Именно тогда я в первый и последний раз пожалела о том, что стала королевой. Оказалось, что мое тело до конца мне не принадлежит и есть такие вещи, которые мне не дозволено делать.
        - И кто так считает? - поинтересовалась я.
        - Все, Идлин. Абсолютно все. Ведь суррогатное материнство - вещь, мягко говоря, нетрадиционная, и наши советники решили, что люди просто не поймут. У них даже сложилось мнение, что любой ребенок, которого я выносила в своем чреве, может считаться наследником трона. Словом, мне пришлось отказаться от этой идеи.
        Я на минуту притихла. Было тяжело смотреть, как мама до сих пор мучается от душевной боли, которую в свое время разделила со своей лучшей подругой.
        - Как ты со всем этим справляешься?
        - С чем?
        - Ты всю жизнь даришь окружающим частичку своей души. А тебе удается оставить хоть что-то себе? Когда я порой на тебя смотрю, то у меня буквально сердце разрывается.
        - Когда ты наконец поймешь, кто для тебя дороже всего, то будешь готова пойти ради него на любые жертвы. И в мире есть несколько человек, за которых я, не раздумывая, отдам жизнь. Ну и конечно, нельзя забывать о моих подданных, жителях Иллеа, за которых я тоже отдам жизнь. - Мама потупилась, в очередной раз разгладив складки безупречного платья. - И у тебя, моя девочка, наверняка найдется кто-то, ради которого ты пожертвуешь собой. Просто ты пока об этом не знаешь. Но пробьет час, и сердце тебе подскажет.
        И на секунду я даже задалась вопросом, а связаны ли мы вообще родственными узами. Все те люди, о которых так пеклась мама, - папа, Арен, мисс Люси, тетя Мэй, - были мне тоже небезразличны. Но, как правило, я в основном брала у них и ничего не давала взамен.
        - Ну ладно, - сказала мама. - Ты что-то хотела?
        - Так вот. Поскольку папа считает, что оставшиеся мальчики более-менее адекватные, я наметила на эту неделю ряд свиданий. И мне нужны идеи, как бы устроить все их, особо не заморачиваясь, но так, чтобы выигрышно смотрелось на камеру.
        - А… - Она задумчиво подняла глаза к потолку. - Не уверена, что это моя епархия. Во время нашего Отбора мои свидания с твоим папой в основном проходили в саду.
        - Ты серьезно? Ну и чем вы тогда занимались? Ведь это просто тоска зеленая!
        - Ну, у нас была масса тем для разговоров. И поводов для споров. Честно говоря, бoльшую часть времени мы были заняты или тем, или другим.
        - Неужели вы, ребята, ссорились? - прищурилась я.
        - Постоянно, - мечтательно улыбнулась мама.
        - Если серьезно, чем больше я узнаю о вашем Отборе, тем меньше понимаю. У меня в голове не укладывается, как вы с папой могли ссориться.
        - Знаю. Нам через многое пришлось пройти, и, должна признаться, нам нравилось то, что мы могли говорить друг другу правду, пусть даже самую неприятную.
        Не то чтобы я не желала встретить человека, который был бы со мной до конца честен, - если, конечно, я решусь выйти замуж, - но этому человеку явно понадобится найти более удачный способ достучаться до меня, если, конечно, он не захочет упустить свой шанс.
        - Значит, свидания, говоришь, - задумчиво протянула мама, поудобнее устроившись в кресле. - Я никогда не была сильна в стрельбе из лука, но если бы ты нашла кого-нибудь, кто хорошо стреляет, это смотрелось бы очень мило.
        - Ну, думаю, это можно устроить. О… верхом мы уже ездили. Значит, не пойдет.
        - Хорошо. Со стряпней, выходит, тоже проехали, - улыбнулась мама, словно не могла поверить, что я на такое решилась.
        - Да уж. Некрасиво получилось.
        - Ну, Кайл и Генри проявили себя наилучшим образом. Да и Фокс оказался не настолько безнадежен.
        - Все верно, - согласилась я.
        Я вспомнила, как мы с Генри готовили пончики. Свидание, о котором никто не знает.
        - Солнышко, по-моему, вместо того чтобы устраивать, так сказать, показательные выступления, тебе надо просто сходить на свидание, выпить вдвоем чая, прогуляться по саду. Совместная трапеза - очень хорошее дело, ведь ты не можешь есть слишком часто. В любом случае это лучше, чем верховая езда.
        Я старалась избегать всего, что могло бы стать слишком личным. Хотя, с другой стороны, такие свидания производили впечатление близости, что, по-моему, и требовалось публике. Наверное, мама права. Если я стану придерживаться безопасных тем и вопросов, то, может, все как-нибудь и обойдется.
        - Спасибо, мамочка. Я попробую.
        - Рада была помочь, родная. Всегда к твоим услугам.
        - Знаю. - Я растерянно теребила платье. - Прости, что в последнее время непрерывно вас доставала.
        - Идлин, у тебя сейчас жуткий стресс, - погладила меня по руке мама. - Мы понимаем. И ничто не в силах заставить меня разлюбить тебя, конечно, если только ты не станешь серийной убийцей.
        - Серийной убийцей? - рассмеялась я. - Значит, это предел твоего терпения?
        - Ну, возможно, даже более того, - подмигнула мне мама. - Действуй. Если ты наметила несколько свиданий на этой неделе, тебе необходимо составить план.
        Я кивнула и, сама не знаю зачем, плюхнулась к ней на колени.
        - Ой! - жалобно вскрикнула мама, придавленная тяжестью моего тела.
        - Мам, я тебя люблю!
        В ответ она крепко меня обняла:
        - Я тоже тебя люблю. Очень, очень.
        Тогда я поцеловала ее в щеку и вскочила на ноги, уже обдумывая, что сделать на следующей неделе и как лучше ублажить публику. Но все эти мысли разом вылетели у меня из головы, когда в коридоре я столкнулась с поджидавшим меня Бейденом.
        Глава 29
        Бейден решительно направился прямо ко мне через холл. Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь окна, окрашивали стены теплым золотистым цветом. На этом фоне даже его темная кожа казалась чуть светлее.
        - Вы что, шпионите за мной? - шутливо заметила я.
        Но, судя по тяжелому взгляду Бейдена, он отнюдь не был расположен шутить.
        - Ну, я не знал, как вас еще можно поймать. Вы прямо неуловимы.
        Я решительно скрестила руки на груди:
        - Вы чем-то расстроены. Почему бы вам не объяснить мне, в чем дело? А иначе мы так и будем топтаться на месте.
        Он скорчил недовольную рожу:
        - Я хочу уехать.
        Мне показалось, будто я на полном ходу врезалась в кирпичную стену:
        - Не поняла?
        - Прошлым вечером вы поставили меня в дурацкое положение. Я пригласил вас на свидание, а вы меня отшили.
        Я предостерегающе подняла руку:
        - На самом деле я ведь не сказала «нет». Мы с вами еще не закончили.
        - А вы что, собирались сказать «да»? - с сомнением в голосе спросил он.
        Я в отчаянии всплеснула руками:
        - Ну, я точно не знаю. Ведь вы встали в позу, да и вообще самоустранились.
        - Ты что, вздумала читать мне нотации?
        Нет, как он смеет?!
        Я подошла к нему поближе, хотя на фоне его внушительной фигуры выглядела форменной дюймовочкой.
        - Надеюсь, вы понимаете, что я могу наказать вас за столь непочтительное поведение, а?
        - Ага, значит, теперь ты решила на меня наехать. Так? Сперва ты меня бортанула, затем использовала для оживляжа в программе «Вести», а теперь мне пришлось убить утро на то, чтобы тебя выследить. Никто тебя за язык не тянул, ты сама обещала встретиться со мной за завтраком.
        - У меня двадцать таких, как вы! И мне надо работать! Ну как можно быть таким эгоистом?!
        Он вытаращил на меня глаза и ударил себя кулаком в грудь:
        - Это я-то эгоист?!
        Я попыталась на него не реагировать, чтобы потом не было слишком больно.
        - Знаете, а ведь вы были в числе фаворитов. И я собиралась оставить вас здесь надолго. Вы нравитесь моей семье, а я восхищаюсь вашим талантом.
        - Я вовсе не нуждаюсь в одобрении твоей семьи. Ты битый час со мной любезничала, а потом исчезла, словно ничего и не было. Я в своем праве, и я уезжаю.
        - Скатертью дорога! - И я решительно зашагала прочь. С меня было довольно.
        Тогда он закричал на весь холл, пытаясь уколоть меня напоследок:
        - А ведь друзья говорили, что нечего соваться с кувшинным рылом в калашный ряд! И они были правы! - (Я продолжала идти вперед.) - Ты наглая! Ты себялюбивая! Вот что я о тебе думаю!
        Я завернула за угол, хотя мне надо было совсем в другую сторону. Ладно, как-нибудь выберусь. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Ведь меня с детства учили, что бы ни случилось, идти с высоко поднятой головой. Никто не должен знать, как мне обидно.
        Поплутав по коридорам, я наконец добралась до третьего этажа. И не успела я оказаться на лестничной площадке, как тотчас же разревелась в три ручья. Слова Бейдена снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Я даже схватилась за живот, поскольку каждое обидное слово было точно удар под дых.
        Ну все, парни! Вы меня достали! К моменту нашей следующей встречи у меня будет готов план, как от вас отделаться. Я их так разозлю, что они волей-неволей повторят то, что говорил Бейден… Но его я вообще не провоцировала! И тем не менее он высказал все, что у него накипело. Тогда что со мной не так, если меня отвергают просто потому, что я - это я?
        Похоже, Бейден все-таки достиг своей цели. А ведь как хорошо все начиналось! Когда месяц назад я вытягивала бумажки с именами, мне казалось, будто передо мной открывается миллион возможностей. А сколько еще мужчин не стали подавать заявление, с ходу отвергнув меня?
        Неужели люди считают меня наглой? Эгоистичной? И чему они радуются больше: моим романтическим встречам или моим неудачам?
        Встряхнувшись, я направилась в свою комнату и неожиданно обнаружила под дверью Эрика, который наверняка заметил, какая я зареванная.
        Я смахнула слезы, но припухшие веки и красные щеки говорили сами за себя. Видеть меня в таком состоянии Эрику было явно неловко, но единственный способ показать, будто ничего не случилось, - вести себя так, будто ничего не случилось.
        Когда я подошла к Эрику, он низко поклонился, бросив на меня печальный взгляд.
        - Похоже, я выбрал не самое удачное время, - произнес он с легкой тенью сомнения в голосе.
        - Ничего страшного, - улыбнулась я, взяв себя в руки. - Буду рада помочь чем смогу.
        Эрик замялся, явно прикидывая в уме, стоит ли продолжать.
        - Я хотел поговорить с вами о Генри. Но не думайте, он меня не уполномочивал! Просто я решил, что, если бы не трудности перевода, он непременно пришел бы сам. Но он ужасно смущен. - Эрик нервно сглотнул. - Он рассказал мне… хм… о том поцелуе.
        - Я догадалась, - кивнула я.
        - Он боится, что переступил черту. По его словам, он вас обнял, чего не следовало делать, но он все-таки это сделал и теперь…
        - На самом деле ничего страшного не произошло. Он… Мы… - Я отчаянно искала более точную формулировку. - Мы пытались найти общий язык, и когда нам не хватило слов, это сработало…
        По какой-то непонятной причине мне было неловко обсуждать Генри с его переводчиком, хотя тот наверняка и так в курсе наших дел.
        - Значит, вы на него не сердитесь?
        Я едва не расхохоталась Эрику прямо в лицо. Ну надо же до такого додуматься!
        - Нет, конечно. Я еще не встречала никого добрее его. И я ни капельки на него не сержусь.
        - А могу я взять на себя смелость передать ему ваши слова?
        - Естественно. - Я вытерла глаза, еще больше размазав тушь. - Фу!
        - Ваше высочество, вы в порядке? - Эрик говорил ласково, но, слава богу, без намека на жалость.
        Меня так и подмывало рассказать ему о недавнем инциденте, но я побоялась выйти за рамки приличия. Одно дело говорить о Генри, но совсем другое - обсуждать других претендентов.
        - Да. Скоро буду. Не беспокойтесь обо мне. Лучше ступайте успокойте Генри.
        Судя по его глазам, Эрика явно тяготила возложенная на него миссия. И тем не менее он сказал:
        - Сделаю все, что от меня зависит.
        - А что, Генри действительно хочет, чтобы его успокоили? - испытующе посмотрела я на Эрика.
        - Нет, он хочет другого. Он хочет вас, - покачал головой Эрик. После обидных слов, брошенных мне в лицо Бейденом, в такое было трудно поверить, но Эрик говорил весьма убедительно. - Понимаете, он вами просто бредит. Каждый день в Мужской гостиной я перевожу ему книги по политологии или пытаюсь объяснить разницу между абсолютной монархией и конституционной монархией, к какой мы привыкли у себя в Свендвее. Он даже… - усмехнулся Эрик, - изучает манеру ваших братьев стоять и ходить. Он всячески пытается быть достойным вас.
        Признания Эрика меня потрясли. У меня даже защемило сердце. Пытаясь отмахнуться от непрошеных чувств, я небрежно ответила:
        - Но он даже не в состоянии со мной нормально объясниться.
        - Понимаю, - мрачно произнес Эрик. - Вот потому-то меня и удивляет…
        - Что именно?
        Эрик прижал руку ко рту, сомневаясь, стоит ли продолжать.
        - Видите ли, иностранные языки легче усваиваются в раннем детстве. Нет, конечно, изучать их никогда не поздно, но вот сильный акцент наверняка останется. А у Генри, похоже, вообще нет способностей к языкам. И теми темпами, какими он продвигается, пройдут годы, прежде чем он сумеет поддержать какой-никакой разговор. Ну а еще больше времени понадобится на то, чтобы освоить нюансы - сленг и разговорную речь. Вы ведь понимаете, о чем я?
        Да, я понимала. Мы с ним не сможем нормально общаться еще бог знает сколько времени. И к концу Отбора мы так толком и не узнаем друг друга.
        - Конечно понимаю. - Эти два коротких слова камнем легли мне на сердце.
        - По-моему, вам следует знать. Чтобы вы отдавали себе отчет, как все может обернуться, если вы вдруг ответите на его чувства.
        - Спасибо вам, - выдохнула я.
        - А вас есть к нему чувства? - неожиданно поинтересовался Эрик.
        Я уже была на таком эмоциональном взводе, что почувствовала себя загнанной в угол.
        - Если честно, я уже и сама запуталась в своих чувствах.
        - Эй! - Он машинально протянул вперед руку. - Простите, что лезу не в свое дело. Это меня не касается. У вас и без того выдался тяжелый день. Я осел.
        - Нет, - вытерев нос, ответила я. - Вы пытаетесь быть хорошим другом. И мне, и ему. Все нормально.
        - Ведь я им и являюсь, да? - спрятав руки за спину, спросил Эрик.
        - Не поняла?
        Он смущенно вздохнул:
        - Вашим другом. Если он вам нужен.
        Он вроде ничего особенного не сказал, но я оценила его великодушие.
        - Что ж, о таком друге, как вы, можно только мечтать.
        Лицо его сразу просветлело, но он промолчал. Меня это нисколечко не задело. Ведь Эрик был одним из тех людей, с которыми приятно помолчать.
        Наконец он собрался с духом:
        - Вас наверняка ждут дела, но не хотелось бы оставлять вас одну в таком состоянии.
        - Ничего страшного. Так для меня даже лучше.
        - Как пожелаете, - неуверенно улыбнулся Эрик и с низким поклоном добавил: - Надеюсь, у вас все наладится.
        - Уже налаживается, - подтвердила я и прошла к себе в комнату.
        - Мисс?! - увидев меня на пороге, удивленно воскликнула Нина. Вид у меня, наверное, был еще тот.
        - Привет, Нина.
        - Вы в порядке?
        - Не совсем, но скоро буду. Не могла бы ты принести мне анкеты кандидатов для Отбора? Мне надо с ними поработать.
        Нина, не пытаясь скрыть свое удивление, сделала, как я просила. Она даже прихватила бумажные носовые платки.
        - Спасибо тебе.
        Мне казалось, что я уже оправилась, но, начав просматривать фотографии, снова развалилась на куски. Я задавала себе вопрос, кто из кандидатов здесь, несмотря на имеющиеся дома обязательства, и на всякий случай начинала ненавидеть их всех до единого.
        - Нина, дай, пожалуйста, мне блокнот.
        Она выполнила мою просьбу, а заодно принесла чаю. Да, она у меня чистое золото.
        Я принялась составлять расписание на неделю. В анкете Апсела было сказано, что он играл на фортепьяно, поэтому я запланировала на завтрашнее утро игру дуэтом, а на вечер - прогулку по парку с Тэвишем. В понедельник выпью чаю с Ганнером, а затем устрою прогулку и фотосессию с Харрисоном. Папа будет мной гордиться.
        Закончив с планом, я отложила бумаги в сторону. Нина, ни слова не говоря, принялась наполнять ванну. А я тем временем допила чай и поставила чашку рядом с чайником, чтобы Нине не пришлось потом ее искать.
        Когда я закончила мыться, в ванной комнате было уже не продохнуть от пара. Усевшись перед зеркалом, я вынула шпильки, а Нина принялась расчесывать мне щеткой волосы. Горячая вода и нежные прикосновения моей преданной Нины подействовали на меня настолько благотворно, что я практически забыла о жестоких словах Бейдена.
        - Может, хотите поговорить об этом? - спросила Нина.
        - Да и говорить-то особо не о чем. Люди швыряются в меня едой, люди швыряются в меня словами, но если я хочу выжить, то должна быть сильной.
        Нина негодующе фыркнула. Я поймала в зеркале ее встревоженный взгляд.
        - Что?
        Нина на секунду остановилась, глядя на мое отражение:
        - У меня много проблем, но они ничто по сравнению с вашими. Мне вас безумно жалко.
        Я резко поднялась с места:
        - Нечего меня жалеть. Ведь я была рождена для выполнения этой миссии.
        - Но, боже мой, какая несправедливость! Мне казалось, что после отмены каст, кто для чего рожден, уже не имеет значения. Неужели это касается всех, кроме вас?
        - Очевидно.
        И не важно, что Апсел действительно оказался хорошим пианистом, а я его постоянно нахваливала, и не важно, что наши с Тэвишем фотографии, сделанные в саду, получились классными. Несмотря на приложенные мной титанические усилия, заголовки вышедших в понедельник газет были посвящены отнюдь не этому.
        ЭТО СТРАШНО ТЯЖЕЛЫЙ ТРУД! - буквально кричал заголовок над фото, запечатлевшим меня зевающей. Из «эксклюзивного источника» стало известно, что я нахожу процесс Отбора «страшно тяжелым трудом, так как канитель с парнями жутко изматывает», и что «мы стараемся сделать из этого увлекательное шоу». Мне просто хотелось убить Милу Уоррен.
        Однако не одна Мила успела приложить к этому руку. Откровения Бейдена на тему инсценировки Отбора тоже внесли свой вклад. Он описал меня как фригидную, двуличную и неприступную. А еще Бейден рассказал о нашем чудесном свидании, после чего я демонстративно его игнорировала, и сообщил, что ни за какие коврижки не продолжил бы эту фальшивую жизнь во дворце. Насколько я поняла, ему, скорее всего, заплатили за его рассказ кругленькую сумму, не зря же он так плакался по поводу огромного кредита за обучение. Хотя я ни секунды не сомневалась, что он с удовольствием выложил бы все и бесплатно.
        И на фоне этих сенсационных историй мои свидания во время уик-энда совершенно померкли. Напрасная трата времени и сил, но что самое неприятное, все это плохо подействовало на папу. Одна неделя сменяла другую, но у него так и не было никаких идей по поводу решения кастового вопроса, а в очагах восстания по-прежнему призывали к низвержению монархии.
        Выходит, я провалилась по всем статьям.
        После завтрака я пошла к себе в комнату проверить планы на день. Но какой от них сейчас прок? И есть ли способ усовершенствовать проведение свиданий?
        Услышав стук в дверь, я обернулась и увидела на пороге Кайла. И, не раздумывая, бросилась ему на грудь.
        - Привет, - сказал он, прижав меня к себе.
        - Я не знаю, как мне быть. Что ни день, то новая проблема.
        Кайл отстранился и посмотрел мне в глаза:
        - Некоторые парни пребывают в полной растерянности. Идлин, им кажется, будто их используют, - шепотом произнес он, чтобы не услышала Нина. - Я знаю, наш первый поцелуй был исключительно постановочным. Неужели и все остальное тоже? Если это так, ты должна честно признаться.
        Я заглянула ему в глаза. И как я могла думать, что он умный, забавный, красивый, добрый, но не более того?! Мне не хотелось говорить шепотом, поэтому я знаком отпустила Нину, а когда она закрыла за собой дверь, я снова повернулась к Кайлу:
        - Кайл, так просто и не объяснишь.
        - Я смышленый. Давай. - Слова Кайла звучали скорее приглашением, нежели требованием. - Знаешь, до приезда остальных я к тебе относился не слишком серьезно. Но сейчас все изменилось, по крайней мере для меня.
        Его слова меня потрясли. Ведь я из кожи вон лезла, чтобы получше узнать Избранных, но по-прежнему до жути боялась, чтобы они подобрались ко мне слишком близко. Даже Кайл сейчас балансировал на границе моей комфортной зоны, и я не была уверена, как поступлю, если он вдруг зайдет за тонкую красную линию.
        - Ты мне небезразличен, - призналась я. - Мне нравится все, что ты делаешь. Но выйти замуж?! - пожала я плечами. - Ну, я не знаю.
        - Какие глупости. Ты или хочешь, или нет.
        - Послушай, ты ко мне несправедлив. Ведь когда назвали твое имя, ты категорически отказывался участвовать в этом балагане. Ну а что скажешь теперь?
        Я поняла, что Кайл как натянутая струна, только тогда, когда он резко выдохнул и закрыл глаза.
        - Ладно. Проехали.
        - Пойми, Отбор для меня оказался сложнее, чем я думала. Сплошные неприятности. И в отличие от других девушек мне всегда было трудно демонстрировать свои чувства. Вот потому-то вам, мальчикам, казалось, будто мне наплевать на Отбор, хотя по идее это было не так. Просто я привыкла переживать все внутри себя. Да, возможно, со стороны это смотрится плохо, но тут уж ничего не поделаешь.
        Кайл достаточно хорошо меня знал, чтобы понять, что я не лукавлю.
        - Ты должна как-то отреагировать. Ты должна сделать публичное заявление насчет истории с Бейденом, - горячо произнес он, не сводя с меня глаз.
        Я растерянно потерла висок:
        - Сомневаюсь, что это хорошая идея. А что, если я сделаю только хуже?
        Кайл игриво пихнул меня локтем в живот, совсем как в детстве:
        - Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
        Мои дурные предчувствия начали сбываться. Если я признаюсь, что начинаю принимать происходящее близко к сердцу, то придется признаться и в том, почему понадобилось проводить Отбор. А это вряд ли добавит мне симпатий подданных при том, как идут дела в королевстве.
        Кайл подтолкнул меня в сторону стола:
        - Вот. Давай присядем на минутку.
        Я села возле него, сложив стопкой бумажки с набросками моделей одежды, над которыми работала.
        - Идлин, а у тебя хорошо получается, - заметил Кайл.
        - Спасибо, но это всего лишь жалкие каракули, - вяло улыбнулась я.
        - Брось. Не стоит делать вид, будто это для тебя просто развлечение, - твердо сказал Кайл, и от его слов мне сразу стало легче.
        Кайл достал карандаш и принялся что-то чертить.
        - А что ты рисуешь? - увидев странные квадратики, поинтересовалась я.
        - Да так, одна идея, с которой я экспериментирую. Я много читал о беднейших провинциях. И на данный момент там очень остро стоит вопрос с жильем.
        - Из-за производственного бума, да?
        - Да. - Он продолжил проводить идеальные прямые линии.
        Папа приложил максимум усилий для стимулирования производственного роста в некогда сельскохозяйственных провинциях. Ведь гораздо прибыльнее обрабатывать сельхозпродукцию именно там, где она выращивается. И в бурно развивающиеся регионы хлынул поток людей, что, естественно, обострило жилищный вопрос.
        - Ну, я немного разбираюсь в стоимости материалов, и у меня возникла идея строительства дешевого жилья, по типу отсека на одну семью. Я занимаюсь этим уже несколько последних недель. И если мне удастся представить свой проект, то его вполне можно будет внедрить в жизнь.
        Я бросила взгляд на отсек, размером не больше моей ванной комнаты, прилепленный к такому же квадратному отсеку. В каждом отсеке имелась дверь и боковое окно. Сверху был установлен водосток, по которому дождевая вода стекала прямо в стоявшую возле двери бочку.
        - Ой, какие они крошечные!
        - Но для бездомных даже такое помещение - настоящий дворец.
        Что ж, наверное, он прав.
        - Здесь даже нет места для ванной комнаты.
        - Да, но у большинства людей имеются все удобства прямо на фабриках, где они трудятся. По крайней мере, я об этом читал. Мои домики - скорее, возможность иметь крышу над головой, а следовательно, и полноценный отдых, более крепкое здоровье… Каждому хочется иметь жилье, которое можно назвать своим.
        Я не отрываясь смотрела, как Кайл добавляет в набросок важные для него детали. Похоже, он создавал дом для себя, поскольку ему до боли недоставало того, что принадлежало бы лично ему. Осторожно отодвинув листок бумаги, он положил его к остальным.
        - Конечно, дизайн бальных платьев - более увлекательное занятие, но это единственное, что я умею рисовать, - рассмеялся он.
        - И у тебя отлично получается.
        - Эй, я просто хотел тебя развлечь, а ничего лучшего в голову не пришло.
        Я сжала его руку:
        - Достаточно и того, что ты здесь. В любом случае я не могу позволить себе распускаться. Мне нужно успеть придумать план действий.
        - Может, хочешь поговорить об этом?
        - Возможно. Но сперва надо пообщаться с папой.
        Похоже, Кайл считал, что я напрасно волнуюсь, но он ведь не знал о ситуации в стране. А если и знал, то далеко не все. Даже знающему человеку сейчас было трудно понять, что делать.
        - Кайл, спасибо, что зашел. Я твоя должница.
        - Причем вдвойне. Я по-прежнему жду обещанного разговора со своей мамой. - Кажется, его не слишком расстраивало, что я до сих пор не сдержала обещания.
        Если честно, я о нем не забыла. Более того, у меня была масса возможностей переговорить с мисс Марли. Но теперь проблема была не в ней, а во мне. Я не могла представить себе свою жизнь во дворце без Кайла.
        - Конечно. Я все помню.
        Кайл снова пихнул меня локтем в живот:
        - Знаю.
        - Ладно. А теперь отпусти меня к родителям. Я должна решить, что делать дальше.
        - Идет. - Кайл обнял меня за плечи и проводил в коридор. Там мы и расстались.
        Когда я вошла в кабинет, меня в очередной раз поразил папин усталый вид.
        Он оторвал глаза от бумаг и осторожно спихнул их в открытый ящик письменного стола, подальше от меня.
        - Привет, солнышко. А я думал, ты всю неделю будешь работать над проведением Отбора.
        - Да, я собиралась. Но теперь мне кажется, что это напрасный труд.
        - И как такое могло случиться?! - сокрушенно произнес папа. - Идлин, мне очень жаль.
        - Если кому и стоит сожалеть, то в первую очередь мне. Да, Бейден многое преувеличил, но далеко не все. Отчасти он прав. И я действительно сказала все это вслух в присутствии мэра. Мне нужно было выпустить пар. Можешь спросить маму, она присутствовала при разговоре. Просто все очень запуталось.
        - Солнышко, я уже с ней говорил, и я на тебя не сержусь. Вот только удивляюсь, зачем Мила так поступила. Вся страна на нас ополчилась… - Папа хотел было что-то еще сказать, но промолчал. Он не знал, как бороться с обрушившимся на нас недовольством общества.
        - Папа, у меня ничего не получается. Может, стоит попробовать что-нибудь другое?
        - На данный момент я совершенно иссяк.
        - Тогда давай попробуем сместить фокус. Ведь сейчас мне вообще никто не доверяет. Давай пригласим в гости Камиллу, чтобы порадовать зрителей красивой историей их любви с Ареном. И вообще, в свете прожекторов он смотрится гораздо лучше меня. Я, в свою очередь, могу выразить восхищение их нежными чувствами, а затем мы непринужденно перейдем к теме Отбора, словом, переплетем между собой две любовные линии.
        Папа задумчиво уставился на крышку стола:
        - Уж не знаю, Идлин, где ты берешь свои идеи, но мысль очень здравая. И по-моему, Арен будет на седьмом небе от счастья. Ладно, давай я ей позвоню и узнаю, сможет ли она приехать, а пока не будем опережать события. Договорились?
        - Конечно.
        - Я хочу, чтобы ты устроила для нее званый вечер. Вы двое должны познакомиться поближе.
        - Прямо сейчас этим и займусь.
        Мало у меня других забот!
        Папа поднял трубку, а я вернулась к себе в комнату. В моей душе снова затеплилась слабая надежда, что все, может, и обойдется.
        Глава 30
        И вот уже два дня спустя я стояла на летном поле рядом с пьяным от счастья братом, в руках которого красовался огромный до неприличия букет.
        - А почему ты мне никогда не даришь цветов?
        - Ну, я хочу произвести на нее впечатление. А на тебя-то зачем?
        - Ты еще хуже тех ребят у нас во дворце, - неодобрительно покачала я головой. - Ведь она будущая королева Франции. Девчонок вроде нас с ней трудно поразить.
        - Знаю. - Брат ответил мне блаженной улыбкой. - Считай, что мне повезло.
        С самолета спустили трап, и на верхней ступеньке в сопровождении двух охранников показалась Камилла - тонкая как тростинка, миниатюрная блондинка со свежим, восторженным личиком. И насколько я знаю, ни в жизни, ни на фотографиях она никогда не хмурилась.
        Когда протокольные мероприятия были закончены, Арен и Камилла кинулись друг к другу в объятия. Он крепко прижимал Камиллу к себе, осыпая ее лицо поцелуями, и при этом нещадно терзал несчастный букет. Камилла со смехом принимала знаки его любви, а я, чувствуя себя третьей лишней, неловко топталась рядом в ожидании, когда смогу поздороваться.
        - Я ужасно по тебе соскучилась! - воскликнула она. Из-за акцента каждое слово, казалось, имело удивленную интонацию.
        - А мне столько нужно тебе показать. Я попросил папу с мамой никого не размещать в твоих обычных покоях, чтобы тебя всегда ждала лучшая комната.
        - О Арен! Как это великодушно с твоей стороны!
        Брат посмотрел на меня все с той же глупой улыбкой и, вспомнив о моем присутствии, произнес:
        - Ты ведь знакома с моей сестрой.
        Мы обменялись реверансами, и Камилла сказала:
        - Ваше высочество, мне очень приятно видеть вас снова. Я привезла вам подарки.
        - Мне?
        - Да. Но это секрет. И все это можно носить, - шепнула она мне на ухо.
        - Чудесно! - обрадовалась я. - Возможно, я смогу подобрать что-нибудь для званого вечера, который даю в вашу честь.
        Камилла ахнула и прижала руки к груди.
        - В мою честь? - Она подняла на Арена небесно-голубые глаза. - Правда?
        - Истинная правда.
        Я еще никогда не видела у брата такого, чуть ли не молитвенного, взгляда. Казалось, Арен был готов пожертвовать всем, лишь бы доставить удовольствие своей ненаглядной Камилле.
        - Ваша семья невероятно добра ко мне. Ну ладно, не будем задерживаться. Мне не терпится увидеть вашу матушку.
        На обратном пути, пока мы ехали верхом, я, как могла, поддерживала разговор, но Арен ради Камиллы говорил в основном по-французски, а поскольку я в свое время изучала испанский, то была не в теме. Папа, мама, Кейден и Остен уже встречали нас на парадной лестнице. А еще нас ждали несколько фотографов, правда старавшихся держаться в тени.
        Арен первым слез с лошади и помог спешиться Камилле. А когда я попыталась опереться о его руку, то обнаружила, что он уже убежал за своей невестой, которой не терпелось броситься в мамины объятия.
        Мама, папа и Кейден, прекрасно владевшие французским, тепло приветствовали гостью. Я подошла к Остену, которому явно не стоялось на месте.
        - Ну и что у тебя на сегодня? - спросила я.
        - Я еще не решил.
        - Тогда отправляйся к парням из Отбора. Попробуй засыпать их неудобными вопросами, а потом возвращайся ко мне с отчетом.
        Остен весело рассмеялся и вприпрыжку помчался выполнять мою просьбу.
        - Куда это он намылился? - поинтересовался папа.
        - Да так, никуда особенно.
        - Давайте пройдем в дом, - предложила мама. - Камилла, тебе не помешает немного вздремнуть перед приемом. Идлин очень старалась, мы не сомневаемся, что вечер будет роскошным.
        Я продумала все до мельчайших деталей. Живая музыка - специально для медленных танцев, - блюда французской и нашей кухни плюс кулинарный шедевр Генри: восхитительные яблоки в тесте. И я уже не могла дождаться, когда Генри сможет воочию увидеть все это великолепие.
        Мама, как всегда, выглядела ослепительно, а папа на сей раз не казался таким измученным. Джози, которая, естественно, тоже присутствовала, слава богу, не стала тянуть свои цепкие пальчики к моим тиарам. Кейден, похожий на маленького посла, обходил зал, обмениваясь рукопожатиями с гостями.
        Я, само собой, старалась держаться поближе к счастливой парочке, что было одновременно и волнующе, и изнурительно. Арен смотрел на Камиллу так, словно она была для него солнцем на небе. И завороженно следил буквально за каждым ее движением. Мне стало немного обидно, что на меня еще никто и никогда так не смотрел, впрочем, я и сама, честно говоря, была на такое не способна.
        И тут я поймала себя на том, что завидую Камилле. И не потому, что она оказалась достойна вечной любви, которая, насколько мне известно, была основной движущей силой на земле, а скорее потому, что Камилле так легко все давалось.
        Интересно, и как это французская королева сумела вырастить ее такой? Камилла была нежной и удивительной, но никому даже в голову не могло прийти попытаться через нее переступить. Я была в курсе международных дел и знала, что французы ее обожают. В прошлом году во время празднования дня рождения принцессы возникли стихийные уличные гуляния, которые продолжались целых три дня. Целых три дня!
        В свое время я получила достойное и разностороннее образование, значит мои промахи обусловлены вовсе не тем, как и чему меня учили, а исключительно собственным характером.
        Осознание горькой правды заставило меня отойти подальше от сладкой парочки. Мне вдруг стало неуютно в обществе Камиллы. Но не успела я сделать шаг в сторону, как передо мной возник Ин.
        - Давненько мы с вами не виделись, - произнес он, предлагая мне руку.
        - Я вижу вас каждый день, - удивленно вытаращилась я на Ина, но все же взяла его под руку.
        - Однако нам так и не удалось толком поговорить. Как ваши дела?
        - Лучше не бывает. Неужели не видно? Я только и занимаюсь тем, что как полоумная хожу на свидания, а все вокруг обвиняют меня в профанации. При этом мой брат влюблен в идеальную девушку, которая очень скоро украдет его у меня.
        - Украдет?
        Я мрачно кивнула:
        - Когда они наконец-то поженятся, конечно, с разрешения ее матери и после длительной подготовки к торжественной церемонии самого пышного в истории страны бракосочетания, брат будет жить с женой во Франции.
        - Хм… - Ин привел меня в бальный зал и положил руку мне на талию. - Что касается вашего брата, тут я ничем помочь не могу, но если он в конце концов уедет, у вас по-прежнему будет человек, на которого вы сможете положиться.
        - Вы, случайно, не себя имеете в виду? - кружась в такт музыке, пошутила я.
        - Естественно, - ответил он. - Мое предложение до сих пор в силе.
        - Я о нем не забыла.
        Оглядев присутствовавших в зале важных гостей, я не могла не признать, что Ин на редкость гармонично вписывается в обстановку. Он обладал тем удивительным умением вести себя в обществе, которое не многим дано. Я слишком хорошо знала его биографию, а так вполне могла бы решить, что он вырос при дворе.
        - Если в той статье есть хоть крупица правды, вам не стоит мучиться, тратя свое время и силы на этих мальчиков. В моем лице вы найдете для себя идеального мужа. Я стану вам верным помощником. И никогда не потребую от вас ответной любви. Но почту за счастье находиться рядом с вами.
        Однако мне по-прежнему была не совсем ясна его мотивация. Ведь в другом месте он мог преуспеть гораздо больше.
        - Еще раз большое спасибо за предложение. Но я пока не собираюсь отказываться от Отбора.
        Ин склонил голову набок и лукаво улыбнулся:
        - Но, по-моему, вы это уже сделали.
        - С чего вы взяли? - Ину нравилось строить из себя всезнайку, и я решила ему подыграть.
        - Потому что я все еще здесь. А если бы вы реально надеялись найти свою любовь, меня бы тут давно не было.
        Что ж, довольно смелое заявление.
        - Да будет вам известно, я могу отправить вас домой прямо сейчас. - Я остановилась, убрав руку с его плеча.
        - Но вы этого не сделаете, - ответил он все с той же многозначительной усмешкой. - Ведь я могу дать то, что нужно вам, а вы, в свою очередь, можете дать то, что нужно мне.
        - Интересно, что именно?
        - Комфортное существование. Комфорт в обмен на свободу, - пожал он плечами. - По-моему, весьма выгодная сделка. - Затем он поклонился и сказал: - До завтра, ваше высочество.
        Похоже, он здесь единственный человек, еще более расчетливый, чем я. Он определенно знал, чего я хочу и как далеко могу зайти для достижения своей цели, и это выбивало у меня почву из-под ног.
        Я незаметно пробралась к боковой двери и выскользнула в коридор, чтобы хоть несколько минут побыть в одиночестве. У меня уже начали болеть щеки от приклеенной к лицу улыбки. В полутьме и прохладе коридора даже как-то лучше думалось.
        - Ваше высочество?
        Мне навстречу шел Эрик. На нем был шикарный костюм, намного элегантнее того, что Эрик обычно носил. В нем Эрик казался выше ростом и более представительным. От таких разительных перемен у меня глаза полезли на лоб. А Эрик, оказывается, роскошный парень.
        - Вы очень удачно принарядились, - опомнившись, сказала я.
        - О… - скромно потупился Эрик. - Я просто старался соответствовать.
        - И весьма преуспели. - Отлепившись от стены, я остановилась перед Эриком.
        - Вы находите? Хейл сказал, что сейчас уже не носят такие широкие галстуки.
        - Ну, Хейл, конечно, отличный стилист. Но вы выглядите на все сто.
        Эрик замялся. Мои комплименты его смутили.
        - А как вам прием? - наконец спросил он.
        Я заглянула в зал:
        - По-моему, вполне удался. Ведь так? Хорошая еда, отличная музыка, много гостей… Наверное, это лучший званый вечер, который я когда-либо устраивала.
        - Очень дипломатично, - заметил Эрик.
        - Но мне почему-то кажется, будто сегодня я участвую в соревновании, - заметила я.
        - С кем?! - удивился он.
        - С Камиллой, естественно.
        Спрятавшись за дверью, я снова заглянула в зал. Эрик подошел поближе, и мы стали завороженно смотреть, как она кружится в танце в объятиях Арена.
        - Но это просто нелепо.
        - Очень мило с вашей стороны, но мне лучше знать. Я всегда стремилась стать такой, как она.
        Да, я действительно так считала, но прежде никому в этом не признавалась. Сама удивляюсь, с чего мне вдруг захотелось открыть душу Эрику!
        - Но зачем вам стараться быть похожей на нее, если вы уже Идлин. Единственная и неповторимая.
        Я не верила своим ушам. Ничего подобного никогда не приходило мне в голову. Ведь я находилась в состоянии вечного стремления к совершенству. Мне всегда было мало того, что есть.
        Слова Эрика тронули меня буквально до слез. Поддавшись первому порыву, я взяла его за руку, совсем как тогда в моей спальне пару дней назад.
        - Я счастлива, что судьба свела нас вместе. Как бы там ни закончилась вся эта история с Отбором, мою душу всегда будут греть воспоминания о знакомстве с вами и другими замечательными парнями.
        - А у меня, со своей стороны, нет слов, чтобы передать, какая это огромная честь - знакомство с вами, - улыбнулся он.
        Я думала просто обменяться с ним рукопожатием, но в результате мы так и остались стоять, взявшись за руки, в полной тишине.
        - Скажите, а вы отправляли заявку? - неожиданно нарушила я молчание. - Я хочу сказать, для участия в Отборе.
        - Нет, - с улыбкой покачал он головой.
        - А почему - нет?
        Он пожал плечами, мучительно ища ответ:
        - Потому что… Ну кто я, собственно, такой?
        - Вы Эйкко.
        Он стоял, прислушиваясь к звучанию своего настоящего имени, а затем произнес с усмешкой:
        - Да, я Эйкко. Но вы ведь меня совсем не знаете.
        - Если он знает Идлин, то и она знает Эйкко. И уверяю вас, вы уже сами по себе личность.
        Он едва заметно провел пальцем по тыльной стороне моей ладони. Похоже, мы одновременно задавались вопросом, как развивались бы события, если бы и его заявление лежало в одной из тех корзин. Возможно, он попал бы в число Избранных, а возможно, я не вытянула бы нужную бумажку… И вообще, трудно судить, оправдался бы его риск.
        - Мне пора возвращаться. - Я махнула рукой на дверь.
        - Да-да. Конечно. До встречи.
        Я расправила плечи и выпрямилась, сразу став выше ростом, в том числе и благодаря туфлям на высоком каблуке - подарку Камиллы. Войдя в зал, я грациозно приветствовала гостей кивком головы. Я величественно проплыла через весь зал, остановившись только тогда, когда нашла Генри. Он был явно взволнован, и, хотя Эрик, без сомнения, передал ему мои слова, мы оба понимали, что пришло время поговорить без переводчика.
        - Все в порядке? - спросила я.
        - В порядке. А вы в порядке?
        И когда я кивнула, он облегченно вздохнул. Лицо его посветлело, он снова стал прежним Генри, которого я привыкла видеть. И тут я подумала обо всех размолвках и недоразумениях, случавшихся в моей жизни. Но тогда мне даже в голову не приходило, что нескольких коротких слов может быть достаточно для урегулирования отношений. Совсем как сейчас, когда я дала Генри понять, что ни о чем не жалею и его опасения насчет того поцелуя совершенно беспочвенны.
        Возможно, Эрик зря беспокоился. Возможно, мы с Генри и так найдем общий язык.
        - Потанцуем? - показав на пол, спросила я.
        - Пожалуйста!
        В новых туфлях я была почти одного роста с ним. Танцором он оказался неважным, но с лихвой компенсировал недостаток умения энтузиазмом. Он пару раз меня раскрутил и даже сделал два па с наклоном назад. Когда во второй раз я со смехом выпрямилась, то поймала на себе взгляд Эрика.
        Я, конечно, могла и ошибаться, но его застенчивая улыбка была немного грустной.
        Глава 31
        Камилла отлично смотрелась на первых полосах всех без исключения газет и в редакционных статьях тех немногих глянцевых журналов, которые уделяли нашей семье не меньше внимания, чем кинозвездам и певцам. Более того, когда она сидела в Женском зале, там сразу словно становилось светлее, а тетя Мэй приехала к нам на несколько дней исключительно ради того, чтобы повидаться с Камиллой.
        Я поняла, почему у меня были проблемы с Джози. Невоспитанная, ребячливая и подражающая мне во всем. Когда она находилась рядом, мне казалось, что я под колпаком. Однако с Камиллой дело обстояло несколько сложнее. Даже ее совершенство не было навязчивым, поскольку она, казалось, его не осознавала. Поэтому, как бы мне ни хотелось ее ненавидеть, я прекрасно понимала, что это в первую очередь повредит мне самой, нежели милой и скромной французской девушке.
        - Как поживает ваша матушка? - спросила Камиллу мама, чтобы завязать непринужденный разговор.
        Мама протянула Камилле чашку чая. Камилла радостно приняла чай из маминых рук и на секунду замолчала, обдумывая ответ.
        - Очень хорошо. И передает вам привет.
        - Я видела ее последние фотографии. Она еще никогда не выглядела такой довольной.
        Кажется, мама была искренне рада за королеву Дафну.
        - Так оно и есть, - согласилась Камилла. - Не знаю, что произошло, но я давно не видела ее такой жизнерадостной. А если она счастлива, то я счастлива вдвойне. - Взгляд Камиллы сразу потеплел, а меня вдруг заинтриговало, что же на самом деле происходит при французском дворе.
        - Итак, - вмешалась в разговор Джози, картинно скрестив ноги, - услышим ли мы когда-нибудь звон свадебных колоколов?
        Камилла смущенно отвернулась, и все рассмеялись.
        - Очень на это надеюсь, - увильнула от прямого ответа Камилла. - Я знаю, что Арен - мой единственный, но мы хотим выбрать подходящее время.
        - Надеюсь, ваша свадьба не встанет на повестке дня в самый разгар процесса Отбора, - вздохнула мисс Марли.
        - Никогда! - Камилла положила руку мне на колено. - Разве я могу испортить своей дорогой подруге такой торжественный момент?! - (При этих словах мисс Марли и мисс Люси машинально взялись за руки.) - Кстати, Идлин, - продолжила Камилла, - ты до сих пор не ввела меня в курс дела. Ну и как тебе эти мальчики?
        - С ними больше мороки, чем они того заслуживают, - усмехнулась я.
        - Ой ли? - поддразнила меня мама.
        - Только, ради бога, не смей так говорить о Кайле! Фи! - возмутилась Джози, и мисс Марли успокаивающе похлопала ее по ноге.
        - Нет, я решительно требую полного отчета, - не выдержала тетя Мэй. - Ведь я почти все пропустила. Говорят, у вас тут была драка.
        - Была. - Я сделала круглые глаза, пытаясь восстановить события. - Но, честно говоря, я пока еще только знакомлюсь с ними. Есть кое-кто на примете, но все так быстро меняется, что пока еще трудно оценить, кто из них окажется достойнее других.
        - Оценить?! - расстроилась Камилла. - Любовь оценить невозможно. Разве среди них нет того единственного, которому удалось завоевать твои мысли и сердце?
        И при этих словах у меня в голове вдруг всплыло имя. Но я была настолько потрясена, что мне вообще хоть кто-то пришел на ум, что не успела толком осознать, кто же это такой.
        Я с трудом заставила себя продолжить беседу:
        - Полагаю, в отличие от некоторых, у меня не слишком романтичная натура.
        - Кто бы сомневался, - прошептала Джози.
        Камилла или не слышала Джози, или пропустила ее слова мимо ушей.
        - Не сомневаюсь, ты найдешь себе замечательного мужа! Жду не дождусь этого радостного момента!
        Разговор неторопливо потек дальше, а я тихонько слушала. Хотя, быть может, вовсе не обязательно сидеть с ними весь день, да и вообще, не мешало бы пойти помочь папе разобраться с делами. Похоже, в последнее время я все делала не так, и меня отнюдь не вдохновляла перспектива пополнить длинный список моих ошибок еще одной.
        Кстати, мне нравились женские разговоры, но сейчас я нуждалась в передышке. Я извинилась и вышла в коридор, еще толком не решив, куда пойти. Всего пятнадцать минут, и я снова присоединюсь к женской компании, но уже веселая и оживленная.
        Но не везет так не везет! Я неожиданно столкнулась с Хейлом. Он нес в сад поднос с графинами воды. Увидев меня, он расплылся в счастливой улыбке:
        - И куда это вы направляетесь?
        - Да так, особенно никуда. Надоело сидеть в Женском зале.
        - Там ребята играют в саду в бейсбол. Может, хотите присоединиться?
        Я подошла к окну. И действительно, восемь парней швыряли мяч.
        - А откуда они взяли биты?
        - Остен.
        Ну конечно. Наш Остен был запасливым. Я смотрела, как парни, закатав штаны и скинув парадные туфли, весело толкали друг друга.
        - Никогда не играла в бейсбол, - призналась я.
        - Тем более вам стоит попробовать.
        - А вы сами-то умеете?
        - Ну, я скорее питчер, нежели хиттер, но в принципе у меня неплохо получается. Я вас научу. - Хейл говорил настолько убедительно, что я ему поверила. Конечно, он обо мне позаботится.
        - Ладно. Правда, боюсь, что не справлюсь.
        - Назовите мне хоть одну вещь, с которой вы когда-либо не смогли справиться? - Хейл провел меня через дверь в сад.
        Там был Кайл, а также Апсел, Тэвиш и Харрисон. И еще Алекс. Мне неприятно было это признавать, но после откровений Милы в газетах я решила отослать его обратно в Калгари. Впрочем, этот вопрос до сих пор стоял у меня на повестке дня.
        Увидев Генри рядом с Линдом, я инстинктивно принялась выискивать Эрика. Оказывается, он сидел неподалеку на каменной скамье.
        - Ваше высочество! - привлек мое внимание Эдвин. - Вы пришли поболеть?
        - Нет, сэр. Я пришла поиграть.
        Парни встретили мое заявление улюлюканьем и аплодисментами, хотя вряд ли меня можно было считать таким уж ценным приобретением для команды.
        - Хорошо-хорошо! - подняв руки, громко сказала я. - Но учтите, что через несколько минут мне пора возвращаться назад и в эту игру я не играла. Вообще никогда. Вот и решила попробовать по-быстрому, прежде чем возвращаться к делам.
        - У вас получится! - заверил меня Тэвиш. - Давайте сюда ваши туфли. Я положу их рядом со своими.
        Я сняла туфли на каблуке и вручила ему.
        - Ух ты, какие тяжелые! Как вы умудряетесь в них ходить?
        - Сильные икры.
        Он со смехом отнес мои туфли в сторонку.
        - Ну ладно, тогда у Идлин первая подача, - распорядился Кайл.
        Я имела лишь сугубо общее представление о правилах игры. Три аута, четыре базы. А вот собственно техники игры я толком не знала.
        Хейл стоял в середине площадки, отрабатывая с Апселом подачи. Рауль, который должен был играть за кетчера, встал прямо за мной.
        - Вот что вам надо делать. - Он говорил с ярко выраженным испанским акцентом, но объяснял четко и ясно. - Вы берете биту вот так. - Он крепко ухватил биту за низ. - Ноги расставлены, упор на выставленную вперед ногу, понятно?
        - Понятно.
        - Просто следите за мячом.
        - Значит, следить за мячом. Ну ладно.
        Рауль передал мне биту. Я и не предполагала, что она такая тяжелая.
        - Удачи! - сказал он.
        - Спасибо.
        Я стояла на импровизированной базе, стараясь делать все, как учил Рауль. Мне казалось, что если Хейл будет подавать мяч, то мы с ним окажемся в разных командах. Он ухмыльнулся, увидев, что я уже встала в нужную позу.
        - Мяч будет медленным, хорошо?
        Я кивнула.
        Он подал мяч, но я промахнулась. А потом еще раз. Уж не знаю, что приключилось на третий раз, но я завертелась на месте волчком.
        Хейл добродушно расхохотался, Рауль тоже, и хотя по идее мне следовало смутиться, я чувствовала себя вполне уверенно.
        - Идлин! Идлин!
        Я сразу узнала мамин голос и, задрав голову, посмотрела на распахнутые окна Женского зала. Увидев в окне знакомые лица, я стала ждать от мамы приказания срочно вернуться в дом.
        - Сделай их! - неожиданно закричала мама. - Бей сильнее!
        Тетя Мэй подняла руки вверх:
        - Давай, Иди! Давай!
        Остальные дамы, присоединившись к ним, кричали и хлопали в ладоши. Я засмеялась и повернулась к Хейлу. Он кивнул. Я тоже. И ухватила покрепче биту.
        Наконец мне удалось попасть по мячу, я послала его очень низко, куда-то влево. Радостно завизжав, я уронила биту, чтобы подобрать подол платья, и ринулась к первой базе.
        - Беги, Иди, беги! - кричал Кайл.
        Тут я увидела, что Генри пытается поймать мяч, и, не спуская с него глаз, кинулась ко второй базе. И, прыгнув вперед, упала прямо на базу.
        Я его сделала!
        Все кругом буквально взорвались от восторга. Нет, моя очередь еще не пришла, и я вроде бы еще не выиграла, но ощущение было непередаваемое. Неожиданно Эдвин поднял меня с земли, обнял и закружил.
        И уже минуту спустя мама, Джози и остальные дамы высыпали на площадку и, скинув туфли, потребовали, чтобы им тоже дали попробовать. А затем к нам присоединились папа и братья, узнавшие от кого-то об игре. Ну и конечно, Кейден сразу проявил себя как блестящий спортсмен. Мама с папой, обнявшись, стояли в сторонке. Избранные хлопали друг друга по спине, а Арен потихоньку уводил Камиллу вглубь сада, осыпая ее на каждом шагу нежными поцелуями.
        - Давай, Генри! - закричала я, когда он принялся отбивать мяч.
        Тем временем в игру включился даже Эрик, неожиданно оказавшийся рядом со мной.
        Нет, конечно, скакать козлом было выше моего достоинства, но я энергично выбрасывала сжатые кулаки вверх.
        - Ну разве не здорово?! - воскликнула я. - Мне нравится, что Генри может просто играть и никакие слова ему здесь не нужны.
        - Мне тоже, - согласился Эрик. - И вы классно отбили тот мяч! Даже не верится, как вам это удалось.
        - Я знаю! - рассмеялась я. - Ради такого даже не жаль было испачкать платье.
        - Полностью с вами согласен. Интересно, а есть хоть что-нибудь, что вам не под силу? - поддразнил он меня.
        - Ой, да сколько угодно, - вздохнула я, вспомнив о своих многочисленных промахах.
        - Например?
        - Э-э-э… Я не умею говорить по-фински.
        - Ну, это вполне простительно.
        - А как насчет вас?
        Эрик огляделся по сторонам:
        - Я не умею управлять страной.
        - Поверьте, раз уж я научилась, то и любой другой сможет, - отмахнулась я.
        Но тут ко мне подбежала мама и бросилась меня обнимать:
        - Это была грандиозная идея!
        - Идея не моя, а ребят, - объяснила я. - Просто я оказалась в нужное время в нужном месте. - Оглянувшись, я увидела, что на площадке появился папа. - Давай, папуля, давай!
        Он поднял биту, размахнулся и прицелился. Мама покачала головой.
        - Боюсь, ничего не выйдет, - пробормотала она.
        И она, как всегда, оказалась права. Папа промахнулся. И тем не менее мы отметили его бросок вежливыми аплодисментами, радуясь, что игра продолжается и никто не считает очки.
        Это были короткие минуты счастья. Вокруг меня собрались друзья и члены моей семьи. Они хлопали в ладоши и радовались ласковому солнцу. Мама снова заключила меня в объятия. Она целовала меня в лоб и твердила, что гордится моим ударом, однако я больше не стала испытывать судьбу и конец игры простояла на месте. Остен носился по площадке кругами, сметая все на своем пути, что было ужасно забавно. А Джози, стащив чью-то рубашку, надела ее поверх платья и беззаботно разгуливала в таком дурацком виде.
        Это была квинтэссенция чистой радости.
        И никаких тебе камер вокруг, никаких репортеров, готовых раструбить об этом на весь мир. Что, собственно, было даже и к лучшему.
        Глава 32
        Мне хотелось остановить мгновение, забыть об опасности, нависшей над нашей семьей и грозившей в любой момент стать жестокой реальностью. Однако уже к обеду мирное течение жизни было нарушено. Избранные, не участвовавшие в игре, пожаловались, что их не пригласили. По их мнению, более удачливые товарищи получили дополнительное время общения со мной, и теперь те, кого обошли, требовали устроить им нечто вроде группового свидания.
        В парламентарии они выбрали Уинслоу, который, глядя на меня преданными собачьими глазами, излагал коллективные претензии группы обиженных:
        - Мы просто хотим восстановить справедливость и просим, чтобы вы уделили нам внимание.
        Я задумчиво потерла висок:
        - Это не было свиданием в строгом смысле слова. Мы ничего не планировали заранее. К тому же все происходило в присутствии моей семьи и младших братьев.
        - Мы понимаем и, если вы согласитесь прийти, готовы сами все устроить.
        - И сколько человек будет присутствовать? - устало вздохнула я.
        - Только восемь. Ин просил его не включать.
        Я мысленно усмехнулась. Ин, естественно, не хочет иметь ничего общего с этими неудачниками, выпрашивающими хоть немного моего высочайшего внимания. Может, мне стоит прямо сейчас пригласить его на свидание? Хотя, подозреваю, он именно на это и надеется.
        - Ладно, берите на себя всю организацию, а я постараюсь выкроить для вас время.
        - Благодарю вас, ваше высочество, - просиял Уинслоу.
        - Но, - поспешно добавила я, - пожалуйста, передайте остальным, что подобные претензии вряд ли улучшат мое мнение о вас. Это просто детский сад какой-то. Так что вы уж постарайтесь не ударить в грязь лицом и устроить лучшее свидание в своей жизни.
        У Уинслоу вытянулось лицо, когда я, повернувшись к нему спиной, стала подниматься по лестнице.
        Еще два месяца. Я справлюсь. Да, на моем пути были взлеты и падения, но интуиция подсказывала мне, что худшее позади. Благодаря игре в бейсбол я стала меньше бояться мальчиков - словом, у меня появилась уверенность, что я смогу дать папе желанную передышку.
        А вот уверенности, что делать с собственным сердцем, у меня точно не было.
        Я поднялась на третий этаж и поймала Арена уже в дверях его комнаты. Он успел сменить пиджак на жилет, и я поняла, что направляется он не куда-нибудь, а в апартаменты Камиллы.
        - Тебе не надоело постоянно улыбаться? - Мне не верилось, что человек способен сиять как блин масленый несколько дней подряд.
        - Не надоело и не надоест, пока она рядом. - Он одернул жилет. - Ну и как я тебе?
        - Как обычно. Спорим, ей без разницы, как ты одет.
        - Думаю, да, - вздохнул он. - По крайней мере, очень на это надеюсь.
        Мне вдруг показалось, что Арен сейчас где-то очень далеко. Мысленно он уже наверняка в Париже. Осыпает Камиллу поцелуями и обсуждает имена будущих детей. Я чувствовала, что он отдаляется от меня… Но к этому я была не готова.
        Собравшись с духом, я решила высказать ему все, что у меня давно накипело:
        - Послушай, Арен, она, конечно, замечательная девушка. Спору нет. Но что, если она все-таки не твоя единственная?
        Его улыбка моментально поблекла.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Только то, что тебе стоит рассмотреть и другие варианты. В Иллеа полно подходящих девушек, которыми ты незаслуженно пренебрегаешь. Не стоит делать того, что невозможно исправить. Если вы с Камиллой разорвете помолвку, то мир не рухнет. А вот если вы разведетесь, наш союз с Францией окажется под угрозой.
        Арен удивленно уставился на меня:
        - Идлин, я знаю, ты бежишь от любви как от огня, но я абсолютно уверен в своих чувствах. И только потому, что тебе страшно…
        - Глупости какие! Мне ничуточки не страшно, - перебила я брата. - Просто я пытаюсь тебе помочь. Ведь я люблю тебя больше всех на свете. Я готова пойти ради тебя на что угодно и вправе рассчитывать на ответные чувства.
        - Конечно, я тоже сделаю для тебя все, что в моих силах.
        - Тогда, пожалуйста, подумай над тем, что я тебе сказала. О большем я и не прошу.
        Он кивнул, с потерянным видом проведя рукой по лицу.
        Затем он заглянул в мои глаза, сдержанно улыбнулся и раскрыл мне объятия, словно искал прибежища у меня на груди.
        - Я люблю тебя, Иди.
        - И я тоже тебя люблю.
        Арен поцеловал меня в голову, разжал руки и направился в сторону апартаментов Камиллы.
        В моей комнате меня уже ждала Нина с ночной рубашкой наготове.
        - Есть какие-нибудь планы на вечер? Или желаете переодеться для отхода ко сну?
        - Спать, - твердо сказала я. - Но только сперва хочу тебе рассказать, что выкинули эти придурки.
        И я рассказала ей о требовании группового свидания, добавив, правда, что Ин отказался во всем этом участвовать.
        - Очень разумно с его стороны, - одобрительно кивнула Нина.
        - Согласна. Но вот теперь меня терзают сомнения, не хочет ли он таким образом застолбить свидание наедине со мной.
        - Настоящее свидание или назло остальным?
        - Откуда мне знать! - рассмеялась я. - Ну и что теперь прикажешь делать со всеми этими парнями?
        - Отсеять их. Ха! Смотрите, я нашла травинку, которую мы с вами не заметили. - Она продемонстрировала мне издержки моей игры в бейсбол.
        - Эх, ну и здорово же мы повеселились! - воскликнула я. - Никогда не забуду, как мама, высунувшись из окна, гнала меня вперед. А я-то, глупая, думала, что меня ждет хорошая головомойка.
        - Жаль, что я этого не видела.
        - Тебе вовсе незачем весь день торчать в моей комнате. Тут и так идеальный порядок, а процесс утреннего одевания занимает не слишком много времени. Ты должна выходить вместе со мной, ведь ты толком даже не видела дворца, кроме моей комнаты, ну и своей, конечно.
        - Я в принципе не против, - передернула она плечами.
        По ее голосу я поняла, что подобная перспектива Нину действительно вдохновила. Может, пора начать готовить Нину к путешествиям? А что, было бы здорово, если бы она составила мне компанию во время следующей поездки за границу! Хотя если она реально планирует бросить работу во дворце уже через год, то стоит ли стараться. Я знала, что не смогу вечно держать Нину при себе, но сама мысль о том, что придется искать ей замену, меня угнетала.
        Когда наутро я спустилась к завтраку, то обнаружила, что Арена за столом нет. А вдруг я перестаралась и слишком его расстроила? Мы не умели долго дуться друг на друга, я вообще не любила с ним ссориться. Ведь Арен был частичкой меня.
        Более того, я не сразу, но заметила, что Камилла тоже отсутствует. Значит, случилось одно из двух: или Арен взялся за ум и сообщил ей, что хочет рассмотреть другие варианты, или они провели вместе ночь и до сих пор валяются в постели.
        Интересно, а что думает по этому поводу папа?
        А затем я заметила, что не хватает и нескольких парней. Тогда, возможно, Арен с Камиллой в данный момент и не воркуют у себя в комнате. Возможно, их всех подкосил какой-то неведомый вирус. Что, конечно, более вероятно, но не так… волнующе.
        Покинув обеденный зал, я столкнулась с поджидавшими меня Лиландом и Айваном.
        - Ваше высочество, ваше присутствие необходимо в Главном зале. Вас ждет величайшее свидание в вашей жизни, - с низким поклоном произнес Айван.
        - Ой ли? - скептически хмыкнула я.
        - Мы трудились всю ночь, - вступил в разговор Лиланд. - Ну пожалуйста, скажите, что вы свободны.
        Я бросила взгляд на настенные часы:
        - Ладно, даю вам один час, но не больше.
        - Это куча времени, - оживился Айван. - Прошу, следуйте за нами.
        И они проводили меня в Главный зал.
        У дальней стены было сооружено нечто вроде маленькой сцены, накрытой скатертями из наших рождественских запасов. На сцену были направлены софиты, которые мы иногда использовали по торжественным случаям. Когда мы вошли, находившиеся в зале парни мгновенно притихли и выстроились в ряд.
        Меня усадили в кресло напротив сцены. Я была смущена и в то же время сгорала от любопытства.
        Уинслоу, раскинув руки, торжественно произнес:
        - Добро пожаловать на первое в истории Отбора варьете-шоу, где выступают неудачники, соревнующиеся за ваше внимание!
        Я рассмеялась. Право слово, они это заслужили.
        Выскочивший из-за кулис Калвин сел за фортепьяно и начал играть нечто похожее на регтайм. И все парни, кроме Уинслоу, ушли со сцены.
        Уинслоу торжественно поклонился. Затем широко улыбнулся, продемонстрировав три круглые подушки, наполненные полистиролом. И начал жонглировать. Это выглядело так глупо, что невозможно было удержаться от смеха. Уинслоу повернулся, и из-за кулис в него полетела четвертая подушка. Затем пятая и шестая. Ему удалось еще немного пожонглировать, но потом подушки попадали на пол, а одна даже стукнула его по голове.
        Все, включая меня, сокрушенно заахали, но отметили аплодисментами его усилия.
        Лодж, достав лук и стрелы, установил мишень из воздушных шариков. Молодец. Ему удалось разорвать каждый шарик в клочья. А когда шарики лопнули, из них посыпались блестки, медленно оседавшие на пол. Калвин тем временем продолжал играть, подбирая для каждого выступления отдельную мелодию.
        Фокс, который, к моему удивлению, тоже решил поучаствовать в затее, хотя и не входил в число обиженных, вышел на сцену, чтобы нарисовать мой портрет. Это было ужасно. У Остена в раннем детстве и то лучше получалось. Но если целью парней было подчеркнуть свои сильные стороны комичным обыгрыванием их слабостей, то все вышло просто прелестно. У меня даже возникло желание незаметно стянуть свой портрет, сделанный в стиле: палка, палка, огуречик - вот и вышел человечек. Правда, на картине Фокса огуречик, а именно моя голова, был в обрамлении коричневых волнистых линий, подразумевающих волосы. Мои портреты писали бесчисленное число раз… но такого милого у меня еще не было.
        Лиланд пел, Джулиан крутил хулахуп, Айван вытворял чудеса с футбольным мячом, а Ганнер прочел стихотворение:
        Идлин, прекрасная наша принцесса!
        Ваше имя - бальзам для нашего сердца.
        И хотя мы частенько выводим вас из себя,
        Мы вас любим и верим, что наши старанья не зря!
        Я радостно хихикала всю дорогу, впрочем, так же как и остальные слушатели. А в качестве торжественного финала восемь парней исполнили групповой танец. Ну, по крайней мере, пытались это сделать. Они так старательно вертели бедрами и всем остальным, что даже вогнали меня в краску. Но им удалось произвести на меня впечатление. Ведь своим шоу, организованным за один вечер, они хотели и развлечь меня, и в то же время принести мне свои извинения.
        Что было действительно очень и очень приятно.
        Когда они закончили и поклонились, я наградила их бурными аплодисментами.
        - Ну ладно, меня действительно ждут дела… хотя… почему бы не попросить принести сюда напитки, чтобы мы смогли немного поболтать?
        Мы не стали выдвигать столы и запросто расположились на полу. Ведь иногда эти несносные мальчишки бывают такими милыми.
        К обеду Арен тоже не вышел. Я смотрела, как в обеденный зал постепенно стягивается народ: сперва Избранные, за ними - другие гости и, наконец, мама, которая слегка припозднилась… но не Арен.
        - А где твой брат? - нагнувшись ко мне, поинтересовался папа.
        - Без понятия, - пожала я плечами, отрезав себе кусочек цыпленка.
        - Это на него не похоже.
        Я обвела глазами комнату, окинув взглядом каждого из оставшихся девятнадцати кандидатов. Кайл мне подмигнул, а Генри помахал рукой. Причем всякий раз, как я смотрела на Ганнера, в голове всплывали строчки его дурацкой поэмы. Фокс, встретившись со мной глазами, вежливо кивнул. Рауль улыбнулся, и я вспомнила, как он старательно учил меня держать в руках бейсбольную биту.
        Ой нет!
        Это случилось. Я поняла, что даже те ребята, с которыми мне практически не удалось пообщаться, так или иначе меня зацепили. Да, некоторые из них уже нашли себе уголок в моем испуганном сердце, но как так получилось, что теперь они все стали мне небезразличны?!
        Неожиданно у меня сдавило грудь. Я буду скучать по этим шумным, странным мальчишкам. Потому что, даже если каким-то чудесным образом я и сумею найти своего единственного, мне не удастся оставить их всех.
        Я задумалась над тем, как в свое время боялась, что парни нарушат мою размеренную жизнь, но ход моих мыслей прервал Гаврил, появившийся в обеденном зале в сопровождении ассистента из «Вестей».
        Низко поклонившись, он посмотрел на папу и сказал:
        - Ваше величество, простите, что приходится вас беспокоить.
        - Ничего страшного. Что случилось?
        Все взгляды тотчас же устремились на Гаврила.
        - Ваше величество, разрешите обратиться?
        Папа кивнул, и Гаврил зашептал ему что-то на ухо.
        В ответ папа удивленно прищурился, словно не верил своим ушам.
        - Женился? - переспросил он, но так тихо, что только мы с мамой его услышали. Затем откинулся на спинку кресла и посмотрел Гаврилу прямо в глаза.
        - Ее матушка дала согласие. Все сделано по закону. Он уехал.
        Внезапно у меня внутри все похолодело, и я пулей вылетела из комнаты.
        - Нет! Нет! Нет! - бормотала я, взбегая по лестнице.
        Для начала я проверила комнату Арена. Ничего. Вещи как лежали, так и остались лежать. Словом, никаких признаков панических сборов и поспешного отъезда. Но и никаких следов брата!
        Выбежав из его комнаты, я ринулась в апартаменты Камиллы. Когда я накануне туда заглядывала, ее чемоданы были открыты, причем туалетов там было столько, что хватило бы на целую гардеробную. Чемоданы оказались на месте, за исключением самого маленького. И никаких следов Камиллы!
        В отчаянии я прислонилась к стене, не в силах переварить увиденное. Арен исчез. Сбежал, оставив меня одну.
        Я стояла словно в тумане, не понимая, что мне теперь делать. Есть ли возможность вернуть Арена? Гаврил вроде бы говорил, что все законно. А что это значит? И как найти способ отыграть все назад?
        Мой привычный мир рушился прямо на глазах. И что мне теперь делать без Арена? Сама не помню как, но неожиданно я очутилась в своей комнате. Нина протянула мне конверт:
        - Лакей Арена доставил это для вас, наверное, с полчаса назад.
        Я вырвала конверт из ее рук.
        Идлин!
        На случай, если новости не дойдут до тебя раньше этого письма, позволь объяснить тебе, что произошло. Я уехал с Камиллой во Францию, чтобы получить благословение ее родителей и немедленно на ней жениться. Сожалею, что пришлось покинуть страну без тебя и моя любимая семья не сможет быть со мной в самый счастливый день моей жизни, но у меня не оставалось выбора.
        После вчерашнего разговора я вдруг посмотрел другими глазами на нашу жизнь. Я всегда считал, что твоя неприязнь к Камилле обусловлена тем, что вы с ней находитесь в равном положении. Вы молодые красивые женщины и при этом наследницы трона. Однако вы с ней совершенно по-разному относитесь к своему высокому статусу. Она открыта для всех, тогда как ты держишь людей на расстоянии. Камилла пользуется своей властью со смирением, для тебя же власть - карающий меч. Прости за мою прямолинейность, хотя не сомневаюсь, ты и так все про себя знаешь. И поверь, меня отнюдь не радует, что приходится говорить тебе неприятные вещи.
        Однако твое высокое положение еще не повод плохо относиться к Камилле. Ты не любишь Камиллу, потому что она единственный человек, способный нас с тобой разлучить.
        Идлин, твои слова ранили меня в самое сердце. Ведь я тебе всегда верил. И меня всегда волновало твое мнение. Но если бы я позволил тебе высказаться, ты, несомненно, в один прекрасный день уговорила бы меня пожертвовать собой ради тебя. Быть может, даже забрать у тебя корону. И, Господь свидетель, я это сделал бы. Я сделал бы для тебя все, что угодно.
        Поэтому, пока ты не потребовала отдать тебе мою жизнь, я отдаю ее Камилле.
        Идлин, надеюсь, ты найдешь свою любовь. Всепоглощающую и испепеляющую, которая заставит тебя забыть обо всем. И если такое случится, то, возможно, ты меня поймешь. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
        Мое счастье с Камиллой омрачает только одна вещь: что я могу тебя потерять, если ты не сможешь меня простить. Моя печаль будет велика, но разлука с моим сердечным другом опечалила бы меня еще больше.
        Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я скучаю по тебе. Мне трудно представить, как мы будем жить друг без друга. Поэтому постарайся меня простить и запомни: я люблю тебя. Возможно, не так глубоко, как ты бы хотела, но тем не менее.
        И в подтверждение моей готовности во всем тебе помогать хочу сообщить нечто важное, что наверняка пригодится тебе в будущем.
        Против монархии восстало гораздо больше провинций, чем ты думаешь. Не все, конечно, но много. И как ни больно тебе это говорить, источником проблем у нашей монархии является один человек, и человек этот - ты.
        Ума не приложу почему - возможно, из-за твоей молодости, возможно, из-за твоего пола, возможно, по неизвестным нам причинам, - но они волнуются. Папа сдает прямо на глазах. Ведь по сравнению с его предшественниками у папы было гораздо больше неразрешимых проблем. Многие жители Иллеа полагают, что очень скоро ты унаследуешь трон, но они к этому еще не готовы.
        Мне неприятно говорить тебе все это, хотя, полагаю, ты и так догадалась. И не хочется, чтобы ты зацикливалась на негативных мыслях. Я искренне надеюсь, что ты сможешь двигаться дальше. А пишу тебе именно потому, что уверен: ты в состоянии изменить отношение к себе. Идлин, перестань держать своих поклонников в подвешенном состоянии. Ведь ты умеешь быть храброй, но при этом женственной. Ты можешь быть лидером, но при этом любить цветы. Но что самое важное, ты можешь быть королевой, но при этом и новобрачной.
        Полагаю, тот, кому не удалось тебя узнать так же хорошо, как в свое время мне, рано или поздно увидит тебя с другой стороны, конечно, если ты все же решишься найти себе пару. Быть может, я ошибаюсь, но на всякий случай, если ты паче чаяния больше не захочешь со мной общаться, прими мой совет.
        Надеюсь, ты сможешь меня простить.
        Твой брат, твой близнец, частица тебя,
        ^Арен.^
        Глава 33
        Я смотрела на письмо невидящими глазами. Он оставил меня. Променял меня на нее. Когда наконец я осознала горькую правду, то меня обуяла дикая ярость. Я взяла первую бьющуюся вещь, что подвернулась под руку, и изо всех сил шваркнула ею о стенку.
        Нина тихонько ахнула при звуке бьющегося стекла, и это привело меня в чувство. Я напрочь забыла о ее присутствии.
        По-прежнему тяжело дыша, я покачала головой:
        - Прости.
        - Я все уберу.
        - Мне вовсе не хотелось тебя пугать… Просто… он уехал. Арен уехал.
        - Что?
        - Сбежал вместе с Камиллой. - Я чувствовала, что потихоньку схожу с ума. - У меня в голове не укладывается, как королева решилась одобрить подобную вещь, но это непреложный факт. Гаврил сообщил, что все вполне законно.
        - И что это значит?
        Я судорожно сглотнула.
        - С учетом того, что Камилла - наследница трона, а Арен - принц-консорт, теперь его главнейшей обязанностью будет стоять на страже интересов Франции. А Иллеа для него не более чем страна, в которой он родился.
        - А ваши родители в курсе?
        - Да, но я не уверена, получили ли они письмо от Арена. Сейчас мне следует пойти к ним.
        Нина подошла ко мне, чтобы привести в порядок платье и прическу. Затем с помощью бумажной салфетки поправила мой макияж.
        - Вот так-то оно лучше. Будущая королева и выглядеть должна соответствующим образом.
        Я порывисто ее обняла:
        - Нина, ты слишком добра ко мне.
        - Тише. Ступайте к вашим родителям. Вы им сейчас нужны.
        Я попятилась и смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Затем прошла по коридору и постучалась в дверь папиной комнаты, которую он обычно делил с мамой.
        Мне никто не ответил, и я рискнула заглянуть внутрь.
        - Папа? - спросила я, переступив через порог огромной комнаты.
        Последний раз я была здесь, наверное, в далеком детстве и поэтому не могла понять, сильно ли изменился внешний вид комнаты. Хотя, похоже, с тех пор к убранству успела приложить руку мама. Преобладание теплых тонов, повсюду книги. Если это и есть папина берлога, почему здесь вообще не чувствуется его духа?
        Не обнаружив родителей, я вдруг почувствовала себя непрошеным гостем и уже собралась уходить. Но внезапно остановилась, заинтересовавшись висевшими на стене фотографиями в рамках. На одной я увидела еще молодых, примерно одних лет со мной, родителей: папу, в костюме и с орденской лентой через плечо, рядом с мамой, одетой в кремовое платье. На другой был запечатлен день бракосочетания, их лица, все в креме от свадебного торта. Вот мама, ее волосы слиплись от пота, держит на руках двух младенцев, а папа целует ее в лоб, и на щеке у него блестит слеза. Затем несколько простых снимков, на которых фотографу удалось схватить улыбку или поцелуй, в традиционной черно-белой манере, что придавало им несколько старомодный вид.
        И мне с ходу стали очевидны сразу две вещи. Во-первых, комната не выглядела чисто папиной, поскольку она таковой и не являлась. Это было место поклонения маме, а точнее, место поклонения их любви.
        Да, я каждый день видела ее проявления, но фото, запечатлевшие их, например, в момент отхода ко сну, раскрыли мне всю глубину их взаимного чувства. Папа с мамой были предназначены друг другу судьбой и, несмотря на многочисленные препятствия на их пути, сумели отвоевать право на свою любовь, напоминанием чего и призваны были служить эти снимки.
        Во-вторых, я поняла, ради чего Арен отказался от меня, отказался от всех нас - ради большой и светлой любви. И если в браке с Камиллой ему удастся обрести хоть крупицу такого же счастья, это будет его индульгенцией.
        Нет, теперь я просто обязана рассказать родителям содержание письма Арена. Ведь они, как никто другой, и уж тем более я, способны понять, почему ему пришлось уехать.
        Однако я не нашла их ни в обеденном зале, ни в папином кабинете, ни в маминой спальне. Коридоры дворца показались мне непривычно пустыми. И ни одного гвардейца в пределах видимости.
        - Эй! - крикнула я, вглядываясь в тускло освещенное пространство. - Эй! Есть кто-нибудь?!
        Наконец из-за угла выскочили двое гвардейцев.
        - Слава богу! - воскликнул один из них и, повернувшись ко второму, добавил: - Скорее ступай к королю и скажи, что мы ее нашли!
        Когда второй гвардеец рысью побежал исполнять поручение, первый снова повернулся ко мне:
        - Ваше высочество, вам надлежит проследовать за мной в больничное крыло. У вашей матушки сердечный приступ.
        Он говорил достаточно тихо, но меня буквально резануло по ушам, словно от дикого крика. Я не знала, что сказать и что делать, но понимала: сейчас мое место рядом с ней. И несмотря на высокие каблуки, я обогнала гвардейца, припустив во весь опор.
        Я могла думать только о том, что слишком часто ошибалась и иногда грубила маме, когда надо было настоять на своем. Она, естественно, знала, что я ее люблю, но мне хотелось сказать ей об этом еще раз.
        Перед входом в больничное крыло я обнаружила тетю Мэй и мисс Марли, которая, похоже, тихо молилась. Остен, слава богу, где-то болтался, но зато там был Кейден, который изо всех сил пытался храбриться. Ну а еще леди Брайс, тактично державшаяся на заднем плане. Однако весь ужас момента я осознала только тогда, когда увидела папу.
        Папа ухватился за генерала Леджера, вцепившись в того мертвой хваткой, и надрывно, не скрываясь, рыдал. Я еще ни разу не слышала столь душераздирающих звуков и, надеюсь, никогда не услышу.
        - Я не могу ее потерять. Я не знаю… Я не…
        Генерал Леджер обхватил папу за плечи:
        - Не стоит сейчас думать об этом. Главное - верить, что с ней все будет хорошо. И вам, в первую очередь, следует думать о детях.
        В ответ папа неуверенно кивнул, но мысленно он явно был рядом с мамой.
        - Папочка! - окликнула я папу, и мой голос дрогнул.
        Он раскрыл мне объятия, а я бросилась ему на грудь и разревелась как девчонка, напрочь забыв о гордости.
        - Что случилось?
        - Не знаю, мое солнышко. Наверное, отъезд Арена ее слишком сильно потряс. Проблемы с сердцем - это у нее наследственное, а в последнее время она еще слишком много волновалась. - Его голос звучал глухо, и я поняла, что он, скорее, говорит сам с собой. - Мне следовало проследить за тем, чтобы она больше отдыхала. И меньше от нее требовать. Ведь она все для меня делала.
        Но тут генерал Леджер прервал папу:
        - Вы же знаете, какая она упрямая. Неужели вы хоть на секунду могли подумать, будто ее можно уговорить сбавить обороты?
        И они оба грустно переглянулись.
        - Ладно, - кивнул папа. - Нам остается только ждать.
        Отпустив папину руку, генерал Леджер сказал:
        - А сейчас мне пора вернуться к себе. Надо сообщить Люси и переодеться.
        - Я как-то об этом и не подумал, - вздохнул папа.
        - Понимаю. Через час вернусь. Чтобы быть целиком и полностью в вашем распоряжении.
        Выпустив меня, папа в очередной раз обнял генерала Леджера:
        - Спасибо тебе.
        Тем временем я подошла поближе к двери. А вдруг мама почувствует, что я здесь? Честно говоря, я была жутко зла. На всех, и на себя в том числе. Если бы люди не хотели от нее слишком многого, если бы я сама приложила больше усилий… Нет, я была решительно не готова потерять маму.
        Я вдруг задумалась о том, что не могу жить без тех, кого люблю, но любовь - это как толстые цепи. Наверное, так оно и есть, но, да простит меня Господь, я нуждалась в этих цепях. Сейчас я чувствовала в душе безграничную тяжесть. Как-то все разом навалилось: и бегство Арена, и бремя папиных забот, и то, что мамина жизнь висела на волоске. Нет, все это не делало меня слабее, оно делало меня приземленней, что ли. И я поняла, что никогда больше не буду убегать от проблем.
        Услышав звук множества шагов, я растерянно обернулась. Ко мне всей ватагой направлялись Избранные, что меня безумно растрогало.
        - Мы пришли сюда помолиться вместе с тобой, - сказал Кайл.
        У меня на глаза навернулись слезы. Я молча кивнула. Мальчики разбрелись по холлу, кто-то устроился на скамье, кто-то остался стоять у стены. Они низко склоняли голову, возводили глаза к небу, и я знала: все это ради моей мамы. Пусть они и нарушили размеренное течение моей жизни, я была даже рада, что все получилось именно так.
        Хейл прижимал кулаки к губам, нервно раскачиваясь из стороны в сторону. Ин, как я и предполагала, излучал силу и уверенность, руки он сосредоточенно скрестил на груди. Сидевший на скамье Генри нагнулся вперед, непослушные кудри упали ему на глаза; и хотя это не входило в его обязанности, Эрик тоже пришел.
        Кайл нашел свою маму, и теперь они сидели обнявшись. Кайл с трудом сдерживал слезы, и, как ни странно, заметив его слабость, я сразу почувствовала себя сильнее.
        Я перевела глаза на остальных мальчиков, в очередной раз подумав о том, что прикипела душой к каждому из них, затем посмотрела на папу. Он стоял с красным от слез лицом, в мятом костюме, и я чуть ли не на физическом уровне чувствовала, как при мысли о том, что мама может умереть, папу охватывает ужас.
        А ведь всего каких-то лет двадцать назад он был на моем месте, и мамино лицо казалось ему одним из многих. И вот, несмотря на все препятствия на их пути, они сумели пронести свою любовь через всю жизнь.
        Что было видно даже невооруженным глазом. Об этом свидетельствовала и их общая комната, и то, как они беспокоились друг о друге, и даже то, как они до сих пор флиртовали, хотя были женаты бог знает сколько лет.
        Если бы еще месяц назад кто-нибудь нарисовал подобную перспективу и для меня, я бы возмущенно вытаращила глаза и повернулась к нему спиной. А теперь? Ну, теперь все оказалось не столь однозначно. Правда, в отличие от папы или Арена, я не рассчитывала подобрать себе идеальную пару. Хотя кто знает… Возможно, найдется тот единственный, который будет целовать меня, несмотря на распухший нос, и растирать мои плечи после затянувшихся на весь день переговоров. Возможно, найдется тот единственный, у которого хватит мужества принять как должное мое высокое положение. Но тут я, пожалуй, слишком многого прошу.
        Так или иначе, нельзя останавливаться. Ради себя, ради своей семьи мне придется закончить Отбор.
        А когда это случится, у меня на пальце будет кольцо.
        Благодарности
        Особая благодарность тебе, мой дорогой читатель, за то, что купил четвертую книжку, искренне считая, что их всего три.
        Каллауэю за все, но в основном за то, что избавил меня от мытья посуды и занятий с детьми математикой.
        Гайден и Зузу за то, что они такие прелестные дети, но в основном за то, что обнимали меня после тяжелого дня.
        Маме, папе и Джоди за понимание, но в основном за то, что они такие же странные, как и я сама.
        Мими, папе-2 и Крису за поддержку, но основном за то, что сидели с детьми в рождественские каникулы, дав мне возможность поспать.
        Элейне за прекрасную работу в качестве агента, но в основном за то, что она всегда стоит за меня горой.
        Эрике за ее талант редактора, но в основном за то, что она позволяла бесконечно донимать ее звонками.
        Оливии, Кристине, Каре, Стефани, Эрин, Элисон, Джону и множеству других из «HarperTeen» за то, что они такие потрясающие люди, но основном за то, что облегчили мне жизнь, хотя мы даже незнакомы.
        Господу за то, что Он есть, но в основном за то, что мир, где можно встретить котят в галстуке-бабочке, существует.
        А также всем, о ком я забыла упомянуть, - а таких наверняка очень много, - потому что я невероятно забывчива, но в основном потому, что ужасно устала и сейчас печатаю это с закрытыми глазами.
        Люблю вас всех!
        Корона
        Посвящается Гайдену и Зузу, моим лучшим маленьким героям
        Глава 1
        - Мне очень жаль, - сказала я, морально приготовившись к неизбежному.
        Когда начался Отбор, я знала: в конце концов мне придется расстаться с десятками Избранных, хотя многие из них еще явно не готовы покинуть сцену. Однако за прошедшие несколько недель я успела по достоинству оценить доброту, ум и великодушие некоторых претендентов, и процедура столь массового отсева буквально разрывала мне сердце.
        Они были мне верны, а я их предала. Но отсев станет реальным лишь после того, как об этом объявят на всю страну, и всем им придется дождаться официального заявления.
        - Я понимаю, что это кардинальная мера, но, учитывая слабое здоровье моей матери, отец возложил на меня еще больше обязанностей, и внутренний голос подсказывает мне, что единственный способ справиться с ними - ускорить процесс Отбора.
        - А как себя чувствует королева? - осторожно спросил Хейл.
        Я горестно вздохнула:
        - Она плохо… очень плохо выглядит.
        Папа не хотел меня к ней пускать, но я все-таки уломала его. Я поняла его сомнения, едва переступив порог маминой комнаты. Мама спала, установленный рядом монитор показывал слабый сердечный ритм. Она только что перенесла тяжелейшую операцию, во время которой докторам пришлось заменить вену в груди на вену, извлеченную из ноги.
        Один из докторов сказал, что они едва не потеряли больную, но все же сумели вернуть к жизни. Я села возле мамы, взяла за руку. Глупо, конечно, но я специально ссутулилась в наивной надежде, что мама очнется и велит мне выпрямиться. Но чуда не произошло.
        - Однако она пока жива. А вот мой папа… он…
        Рауль успокаивающе положил мне руку на плечо:
        - Не волнуйтесь, ваше высочество. Мы всё понимаем.
        Я обвела глазами парней, на секунду задержав взгляд на каждом, чтобы сохранить в памяти их облик.
        - Кстати, для сведения, я вас ужасно боялась, - призналась я под сдержанные смешки Избранных. - Спасибо большое, что рискнули испытать судьбу и проявили себя как настоящие джентльмены.
        Внезапно появившийся гвардеец деликатно откашлялся, стараясь привлечь мое внимание.
        - Простите, миледи, но пора начинать передачу. Съемочная группа хочет проверить… э-э-э… - Он неуверенно помахал рукой. - Прическу и все такое.
        - Благодарю. Еще одна секунда - и я в их распоряжении. - Когда гвардеец ушел, я снова обратилась к мальчикам: - Надеюсь, вы извините меня за это групповое прощание. И я хочу пожелать вам счастья и удачи в будущем.
        Когда я покидала Мужскую гостиную, мне вслед донеслись произнесенные хором тихие слова прощания. Закрыв за собой дверь, я сделала глубокий вдох и внутренне собралась. Ты - Идлин Шрив, и в мире нет никого - буквально никого - могущественнее тебя.
        Во дворце царила зловещая тишина. А ведь еще совсем недавно мама со своими придворными дамами весело сновали туда-сюда, и заливистый смех моего брата Арена эхом разносился по широким коридорам. Нет, верно говорят люди: что имеем, не храним, потерявши, плачем.
        Я расправила плечи и решительно направилась в студию.
        - Ваше высочество. - Придворные приветствовали меня, дамы приседали в реверансе и уступали мне дорогу, смущенно отводя глаза - то ли из сочувствия, то ли потому, что уже знали, чему будет посвящена программа «Вести».
        - Ой, - поморщилась я, посмотрев в зеркало. - Лицо немного блестит. Не могли бы вы…
        - Конечно, ваше высочество. - Девушка припудрила мне щеки и лоб.
        Я поправила высокий кружевной воротник платья. Когда я одевалась сегодня утром, то черный цвет показался мне наиболее уместным, если учесть общее настроение во дворце, но сейчас меня вдруг одолели сомнения.
        - Я выгляжу слишком серьезно, - посетовала я. - Не респектабельно серьезно, а озабоченно серьезно. Нет, это никуда не годится.
        - Вы прекрасно выглядите, миледи. - Гримерша подкрасила мне губы более яркой помадой. - Совсем как ваша матушка.
        - Вовсе нет. - Я грустно вздохнула. - И волосы, и кожа, и глаза совершенно другие.
        - Я не это имела в виду. - Девушка, этакая сдобная пышечка, с копной падающих на лоб непослушных кудряшек, застыла и посмотрела на мое отражение в зеркале. - Взять, к примеру, ваши глаза. Пусть они другого цвета, но взгляд такой же решительный, как у нее. А ваши губы! Вы улыбаетесь точь-в-точь как она. Не менее обворожительно. Да, я знаю, мастью вы пошли в бабушку, и тем не менее вы очень похожи на вашу маму.
        Бросив взгляд в зеркало, я убедилась в том, что она права. И мне в этот, не самый веселый, момент своей жизни вдруг стало не так одиноко.
        - Спасибо. Мне было приятно это слышать.
        - Миледи, мы все молимся за нее. Она стойкий оловянный солдатик.
        - Да, она такая. - Несмотря на мрачное настроение, я не смогла сдержать улыбку.
        - Две минуты! - крикнул помощник режиссера.
        Я одернула платье, пригладила волосы и вышла на устланную коврами сцену. В студии было холоднее обычного, и, пока я шла к своему месту возле подиума, моя кожа моментально покрылась мурашками.
        Гаврил, одетый немного неформально, но элегантно, сочувственно мне улыбнулся:
        - Вы уверены, что хотите пройти через все это? Я с радостью избавлю вас от столь тягостной процедуры и сам сообщу новости.
        - Благодарю, но, по-моему, я должна сделать это лично.
        - Ну тогда ладно. Как у нее дела?
        - Час назад все вроде бы было нормально. Доктора держат ее в состоянии сна, чтобы она быстрее поправлялась, но вид у нее измученный. - Я на секунду закрыла глаза. - Простите. Я дошла до точки. Но, в отличие от папы, пока держусь.
        Гаврил покачал головой:
        - Впервые встречаю человека, который так тяжело переживает болезнь жены. Но с первого момента их встречи она стала для него буквально центром мироздания.
        Я вспомнила прошлую ночь, фотографии на стене их спальни и тщательно перебрала в памяти подробности их знакомства, которые они лишь недавно обнародовали. У меня до сих пор не укладывалось в голове, стоило ли отчаянно бороться за свою любовь, преодолевать множество препятствий, чтобы потом из-за нее же проклятой лишиться последних сил.
        - Гаврил, вы ведь там были. И видели их Отбор, - неуверенно начала я. - Неужели это действительно работает? И как?
        - Ваш Отбор - третий на моей памяти, но я до сих пор не могу объяснить, как все работает, как в этой лотерее можно вытянуть счастливый билет и найти родную тебе душу. Но я вам вот что скажу. Я не слишком жаловал вашего дедушку, однако справедливости ради стоит заметить, что он боготворил свою королеву. И если с другими он обходился сурово и круто, то ее он всегда носил на руках. Она помогла ему раскрыть себя с лучшей стороны - это все, что я могу сказать… Одним словом, он сделал правильный выбор.
        Я задумчиво сощурилась, пытаясь понять, почему Гаврил чего-то недоговаривает. Да, я знала, что дедушка твердой рукой правил страной, но, если хорошенько подумать, этим мои знания и ограничивались. Папа никогда особо не распространялся о своем отце, а мне гораздо интереснее было слушать про бабушку.
        - А ваш отец? Сомневаюсь, что он поначалу четко представлял, кого собственно хочет найти. Если честно, то же можно сказать и о вашей матушке. Но она ему во всех отношениях идеально подходила. И окружающие это заметили даже раньше их.
        - Неужели? - удивилась я. - Они не понимали?
        Гаврил скорчил гримасу:
        - Честно признаться, в этом она не одинока. - Он бросил на меня многозначительный взгляд. - Похоже, это ваша фамильная черта.
        - Гаврил, вы один из тех немногих людей, кому я могу довериться. Видите ли, дело даже не в том, что я сама не знаю, кого именно ищу. А скорее, в том, что я еще не готова кого-то искать.
        - Вот и я удивлялся…
        - Но сейчас я здесь.
        - Совершенно одна и без моральной поддержки. Но если вы захотите продолжить Отбор, хотя после вчерашних событий никто не стал бы вас осуждать, если бы вы отказались, то решение целиком и полностью ляжет на вас.
        - Знаю. Поэтому мне так страшно.
        - Десять секунд! - крикнул помощник режиссера.
        Гаврил похлопал меня по руке:
        - Я всегда к вашим услугам, ваше высочество.
        - Благодарю.
        Я расправила плечи перед камерой, где уже замигала красная лампочка, и постаралась принять спокойный вид.
        - Доброе утро, жители Иллеа. Я, принцесса Идлин Шрив, хочу ознакомить вас с последними событиями, произошедшими в королевской семье. Начнем с хороших новостей. - Я попыталась улыбнуться, честно попыталась, но единственное, о чем я могла думать, - это о том, какой одинокой я себя чувствовала. - Мой возлюбленный брат, принц Арен Шрив, сочетался узами брака с французской принцессой Камиллой де Советер. И хотя столь скоропалительный брак стал для нас некоторой неожиданностью, это нисколько не умаляет нашей радости за счастливую чету. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне и пожелаете им счастья в личной жизни. - Тут я сделала паузу. Идлин, ты сможешь. - А теперь - к печальным новостям. Прошлой ночью моя мать, Америка Шрив, королева Иллеа, перенесла обширный инфаркт. - Я замолчала. Слова застревали в горле, мне было все труднее и труднее говорить. - Она в критическом состоянии и под постоянным медицинским наблюдением. Прошу вас, помо… - Я поднесла руку ко рту. Еще немножко - и я разрыдаюсь. Потеряю контроль на глазах у всей страны. Но, учитывая все то, что, если верить Арену, люди думают обо мне, я
решительно не могла допустить, чтобы они сочли меня еще и слабой. Нет, я нужна маме. Нужна папе. И в определенной степени - своей стране тоже. Я не имела права их разочаровывать. Мужественно сглотнув слезы, я продолжила: - Пожалуйста, помолитесь о ее скорейшем выздоровлении, ведь мы все обожаем королеву и нуждаемся в ее чутком руководстве. - Я перевела дух. Единственный способ спокойно перейти к следующему пункту повестки дня. Вдох - выдох. - Моя матушка с большим уважением относилась к процедуре Отбора, ибо, как вам всем хорошо известно, именно Отбор положил начало их долгому и счастливому браку с отцом. Поэтому как дань уважения моей дорогой матушке я решила исполнить ее горячее желание и продолжить свой собственный Отбор. Однако, учитывая невероятное напряжение, в котором последние сутки находятся все обитатели дворца, я решила, что будет разумнее сократить число претендентов, оставив лишь Элиту. В свое время мой отец из-за непредвиденных обстоятельств сократил число Избранных до шести человек вместо десяти, и сегодня я хочу последовать его примеру. Участие в Отборе продолжат следующие шесть
джентльменов: сэр Ганнер Крофт, сэр Кайл Вудворк, сэр Ин Кейбл, сэр Хейл Гарнер, сэр Фокс Уэсли и сэр Генри Йакоппи.
        Назвав их имена, я неожиданно почувствовала странное успокоение. Я знала, как они сейчас горды и счастливы, и лучи их радости согревали меня даже на расстоянии.
        Похоже, дело почти сделано. Теперь все знают, что Арен уехал, что мама лежит при смерти, но Отбор тем не менее продолжится. Была только одна новость, которую я оставила на закуску. Да и вообще, мне было безумно страшно. Благодаря Арену я точно знала, что думают обо мне наши подданные. Ну и какого ответа мне стоит ждать?
        - В связи с тяжелым состоянием жены мой отец Максон Шрив принял решение оставаться у ее постели. - Ну вот и все. - И назначил меня регентом до тех пор, пока он не сможет вернуться к исполнению своих королевских обязанностей. Таким образом, до получения приказа о прекращении моих полномочий я буду заниматься всеми государственными делами. Я с тяжелым сердцем возлагаю на себя это почетное бремя, однако счастлива, что могу дать родителям возможность получить передышку. По мере поступления новой информации все жители королевства будут своевременно извещены. Благодарю за внимание, и хорошего вам дня.
        Камеры потухли, и я, сойдя со сцены, опустилась на один из стульев, предназначенных для королевской семьи. Ужасно кружилась голова, и, будь у меня такая возможность, я просидела бы здесь несколько часов, чтобы прийти в себя, но дела не могли ждать. В первую очередь следовало проверить, как там родители, а затем приступить к работе. Кроме того, надо было непременно встретиться с Элитой.
        Когда я направилась к выходу, путь мне преградила компания парней. Ближе всех ко мне стоял Хейл. Просияв, он протянул мне цветок:
        - Это вам.
        Оглядев ребят, я поняла, что каждый из них держит в руках по цветку, некоторые цветы были вырваны прямо с корнями. Похоже, услышав свои имена, они из Мужской гостиной бросились в сад, а оттуда пришли прямо сюда.
        - Нет, ну надо же быть такими идиотами, - вздохнула я. - Спасибо большое.
        Я взяла цветок и обняла Хейла.
        - Ведь я обещал каждый день чем-нибудь вас удивлять, - прошептал он. - Но если пожелаете, я могу удвоить усилия.
        Я обняла его еще крепче:
        - Спасибо.
        Ин был следующим, и хотя мы обнимались с ним лишь для постановочных фото нашего свидания, у меня неожиданно появилось желание прижать его к себе.
        - Что-то подсказывает мне, что тебя втянули в эту авантюру, - промурлыкала я.
        - Я взял цветок из вазы в холле. Только не выдавайте меня слугам. - Я похлопала его по спине, и он, ответив мне тем же, добавил: - У нее все будет в порядке. И у вас тоже.
        Кайл, успевший поранить руку шипом, неловко отставил палец в сторону, чтобы, не дай бог, не запачкать меня кровью. Я не выдержала и улыбнулась.
        - Желаю вам как можно больше улыбок! - сказал Генри, и я добавила его цветок к своему растрепанному букету.
        - Хорошо-хорошо, - кивнула я, и он рассмеялся.
        Даже Эрик принес мне цветок.
        - Но это же простой одуванчик, - хмыкнула я.
        - Ну и что, - пожал он плечами. - Кто-то видит сорняк, а кто-то цветок. Зависит от того, как посмотреть.
        Я закинула руки ему на плечи, и он, явно смущенный тем, что его приравняли к остальным, растерянно оглянулся на своих товарищей.
        Фокс сжимал в руке сразу три цветка:
        - Не смог выбрать, какой лучше.
        - Они все прекрасны. Благодарю, - улыбнулась я.
        Объятие Фокса оказалось неожиданно крепким, словно он нуждался в поддержке больше других. Погладив его по плечу, я бросила взгляд на свою Элиту.
        Да, весь этот процесс по-прежнему казался мне лишенным смысла, однако теперь я понимала, как он работает, как заставляет немножко быстрее биться сердце. И у меня в душе вдруг затеплилась надежда, что в один прекрасный день долг и любовь пересекутся и я наконец обрету свое счастье.
        Глава 2
        Мамины руки казались такими мягкими, а кожа - тонкой, как бумага. Мне на ум невольно пришла поговорка, что вода камень точит. Я улыбнулась. Похоже, мама в свое время была твердым камешком.
        - А ты когда-нибудь была не права? - поинтересовалась я. - Говорила нехорошие слова, делала нехорошие вещи?
        Я ждала ответа, но слышала лишь жужжание аппаратуры и пощелкивание монитора.
        - Ну, вы ведь с папой иногда цапались, значит и ты иногда ошибалась? - Я крепче сжала ее руку, пытаясь согреть своим теплом. - Знаешь, я сделала несколько объявлений. Теперь все знают, что Арен женился, что ты немного… нездорова. И уменьшила число Избранных до шести. Я понимаю, это кардинальная мера, но папа сказал, что все нормально и он в свое время сделал то же самое. - Я вздохнула. - Однако, как ни крути, похоже, люди все равно будут мной недовольны.
        Я сглотнула слезы, чтобы мама, не дай бог, не почувствовала, как мне страшно. По мнению докторов, инфаркт, скорее всего, был спровоцирован шоком от внезапного отъезда Арена, и все же я постоянно задавала себе вопрос: не было ли в маминой болезни и моей вины? Ведь я постоянно вымещала на ней свое недовольство. Наверное, вот так день за днем можно травить человека малыми дозами яда, но обнаружится все только тогда, когда последствия станут необратимыми.
        - Так или иначе, как только вернется папа, я планирую собрать наших советников. Папа уверяет, что это совсем не трудно. Если честно, то, по-моему, тяжелее всего сейчас приходится генералу Леджеру. Ведь ему надо заставить папу, который не отходит от твоей постели, хоть немного поесть. Однако генерал проявил завидную настойчивость, и папа в конце концов сдался. Я рада, что он здесь. Я имею в виду генерала Леджера. У меня словно появился второй отец. - Я чуть сильнее сжала ее руку и наклонилась пониже. - Но, пожалуйста, не заставляй меня искать вторых родителей, хорошо? Ты мне по-прежнему очень нужна. И мальчикам ты тоже нужна. А наш бедный папочка… У меня такое чувство, что он не перенесет твоего ухода. Так что, когда настанет пора просыпаться, возвращайся обратно, договорились?
        Я ждала, что она дернет уголком рта или пошевелит пальцами, даст хоть какой-нибудь знак, что слышит меня. Ничего.
        Но тут в комнату вихрем ворвался отец, а следом появился генерал Леджер. Я поспешно утерла слезы. Надеюсь, никто ничего не заметил.
        - Вот видите, - обратился к отцу генерал Леджер, - ее состояние стабильно. Если бы что-нибудь изменилось, сюда бы сбежались все доктора.
        - И тем не менее я предпочитаю быть здесь, - отрезал отец.
        - Папа, тебя не было меньше десяти минут. Ты хоть успел поесть?
        - Успел. Аспен, скажи ей.
        - Если это можно назвать едой, - сокрушенно вздохнул генерал Леджер.
        Отец наградил его взглядом, способным привести в трепет кого угодно, но только не генерала Леджера.
        - Ладно, если вы отказываетесь уходить, попробую как-нибудь пронести сюда еду, - улыбнулся генерал.
        - Ты там присматривай за моей девочкой, - кивнул папа.
        - Будет сделано. - Генерал Леджер подмигнул мне, и я вышла вслед за ним из комнаты, уже в дверях оглянувшись на маму.
        Она все еще спала.
        В коридоре генерал протянул мне руку:
        - Вы готовы, моя без пяти минут королева?
        Я взяла его под руку и с улыбкой сказала:
        - Нет. Но надо идти.
        По дороге в зал для совещаний я едва не попросила генерала Леджера сделать еще один круг по этажу. День выдался насыщенным, и я вдруг засомневалась, что выдержу дополнительную нагрузку.
        Чепуха, одернула я себя. Ты сто раз сидела на этих совещаниях. И твои мысли всегда совпадали с тем, что говорил папа. Конечно, ты впервые будешь вести столь высокое собрание, но это в любом случае рано или поздно должно было произойти. Да и вообще, господи боже мой, сегодня никто из советников не будет на тебя наезжать, ведь у твоей матери только что случился инфаркт.
        Я демонстративно распахнула дверь, генерал Леджер прикрывал меня с тыла. И я принялась старательно кивать каждому, мимо кого в данный момент проходила. Сэр Эндрюс, сэр Кодли, мистер Расмус и еще несколько человек, которых я знала уже много-много лет, заняли свои места, с бумагой и ручками наготове. Леди Брайс с гордостью следила за тем, как я направляюсь к папиному креслу. Впрочем, так же как и генерал Леджер, устроившийся рядом с ней.
        - Доброе утро. - Я села во главе стола, бросив взгляд на лежавшую передо мной тонкую папку.
        Повестка дня, слава богу, оказалась не слишком насыщенной.
        - Как себя чувствует ваша матушка? - спросила леди Брайс.
        Пожалуй, стоило заранее написать ответ на специальной табличке, чтобы не повторять одно и то же, как попугай.
        - Она все еще спит. Не знаю, насколько критично ее состояние на данный момент, но папа не отходит от ее постели. Если произойдут какие-либо изменения, мы непременно об этом сообщим.
        Леди Брайс грустно улыбнулась:
        - Не сомневаюсь, что она поправится. Она у нас крепкий орешек.
        Мне с трудом удалось скрыть удивление. Надо же, я и представить не могла, что леди Брайс так хорошо знает маму. По правде говоря, мне практически ничего не было известно о леди Брайс, но меня подкупил ее искренний тон. И мне стало легче при мысли о том, что в этот ответственный момент она сидит рядом со мной.
        - Ладно, давайте начнем, - кивнула я. - Чтобы можно было сообщить маме, что мой первый день на новом рабочем месте прошел более-менее продуктивно.
        По комнате пронеслись сдержанные смешки, но моя улыбка сразу увяла, как только я прочитала первую страницу лежавшего передо мной текста.
        - Надеюсь, это шутка, - сухо обронила я.
        - Нет, ваше высочество.
        Я перевела взгляд на сэра Кодли.
        - По нашему мнению, это был целенаправленный шаг для ослабления Иллеа, а поскольку ни король, ни королева не дали согласия, Франция решила похитить вашего брата. Этот брак попахивает предательством, поэтому у нас не остается иного выбора, как объявить войну.
        - Сэр, уверяю вас, тут нет никакого предательства. Камилла - весьма здравомыслящая девушка. - Хотя, если честно, это признание далось мне с трудом. - А вот Арен у нас романтическая натура. Не сомневаюсь, именно мой брат уговорил ее на эту авантюру. Да-да, только так и не иначе.
        Я сделала шарик из бумаги с меморандумом об объявлении войны, категорически не желая обсуждать тему военных действий.
        - Миледи, вы не можете вот так просто отмахнуться от нашего предложения, - с жаром произнес сэр Эндрю. - Напряженность между Иллеа и Францией существует уже много лет.
        - Однако в данном случае здесь затронуты скорее личные отношения, нежели политика, - вступилась за меня леди Брайс.
        Сэр Кодли досадливо отмахнулся:
        - Что лишь усугубляет ситуацию. Королева Дафна демонстрирует силу, полагая, что в связи с обрушившимися на королевскую семью несчастьями мы не дадим ей отпора. Но на сей раз она просчиталась. Ну скажите же ей, генерал!
        Леди Брайс лишь разочарованно покачала головой. Но слово уже взял генерал Леджер:
        - Ваше высочество, могу сказать лишь одно: по вашему приказу мы за двадцать четыре часа сумеем привести в боевую готовность наземные и воздушные войска. Однако я настоятельно не рекомендую вам отдавать подобный приказ.
        - Леджер, да объясни же ей наконец, перед лицом какой угрозы находится наша страна! - фыркнул Эндрюс.
        - Лично я пока не вижу никакой угрозы, - пожал плечами генерал Леджер. - Ну и что с того, что ее брат женился?
        - Я вам больше скажу, - вмешалась я в разговор. - Разве этот союз не поможет сближению наших стран? И разве не для этого принцесс испокон веку отдавали замуж на сторону?
        - Однако их замужество было частью государственного плана. - Судя по его тону, Кодли явно считал, будто у меня еще нос не дорос, чтобы вмешиваться в разговор важных государственных мужей.
        - Вот и я о том же, - парировала я. - Мы все прекрасно знали, что Арен и Камилла собираются пожениться. Просто все произошло несколько раньше, чем мы ожидали.
        - Нет, она не понимает, - пробормотал Кодли, обращаясь к Эндрюсу.
        Сэр Эндрюс укоризненно покачал головой:
        - Ваше высочество, это предательство.
        - Сэр, это любовь.
        Кодли стукнул кулаком по столу:
        - Если вы не сумеете действовать решительно, никто не будет воспринимать вас всерьез!
        Его громогласный голос эхом раскатился по комнате, и присутствующие сразу притихли.
        - Отлично, - спокойно ответила я. - Вы уволены.
        Кодли расхохотался и обвел глазами сидевших за столом мужчин.
        - Ваше высочество, вы не можете меня уволить.
        Я склонила голову и вызывающе уставилась на него:
        - Уверяю вас, что могу. В данный момент здесь нет никого выше меня по положению, а вот найти вам замену - просто как дважды два.
        Леди Брайс, старавшаяся не привлекать к себе внимания, поджала губы, с трудом сдерживая смех. Что ж, похоже, я приобрела в ее лице надежную союзницу.
        - Мы должны с оружием в руках отстаивать свои интересы! - не сдавался Кодли.
        - Нет! - твердо сказала я. - Война лишь добавит напряжения в этот и так нелегкий для королевства момент и приведет к разрыву отношений со страной, с которой благодаря этому браку мы теперь связаны крепкими узами.
        Кодли набычился и прищурился:
        - А вам не кажется, что вы слишком эмоционально все воспринимаете?
        Я стремительно поднялась с места, громко скрипнув стулом.
        - Ну, я прекрасно понимаю, на что вы намекаете. Вы, вероятно, хотите сказать, у меня слишком женский подход. Что ж, ваша правда. Я действительно очень эмоциональна. - Я стремительно обошла стол, не спуская глаз с Кодли. - Моя мать лежит в постели с трубками в горле, мой брат-близнец сейчас на другом континенте, а мой отец держится буквально из последних сил. - Остановившись напротив Кодли, я продолжила: - У меня два маленьких брата, нуждающихся в моей заботе в свете последних событий, под моим началом огромная страна, и я должна отдать свою руку одному из шести парней, которые сейчас ждут внизу. - Кодли нервно сглотнул, и мне вдруг на секунду стало стыдно за возникшее в душе чувство злорадного удовлетворения. - Так что да, я сейчас очень эмоциональна. Как любой другой человек на моем месте. А вот вы, сэр, - вы самый настоящий идиот. И вы еще имеете наглость принуждать меня принять такое судьбоносное решение, как объявление войны, при столь незначительных для того основаниях! Как бы то ни было, я королева, и вы не втянете меня в безумную авантюру. - Я вернулась на свое место во главе стола. -
Офицер Леджер?
        - Да, ваше высочество?
        - Скажите, в сегодняшней повестке имеются срочные вопросы, которые нельзя отложить до завтра?
        - Нет, ваше высочество.
        - Хорошо. Все свободны. И надеюсь, ко времени нашей следующей встречи вы наконец усвоите, кто здесь главный.
        Я закончила, и все, кроме леди Брайс и генерала Леджера, встали и поклонились, довольно низко, как я успела заметить.
        - Вы были изумительны, ваше высочество! - похвалила меня леди Брайс, когда мы остались втроем.
        - Неужели? Вы только посмотрите на мои руки!
        - Вижу, вижу. Они дрожат.
        Я с силой сжала руку в кулак, чтобы унять дрожь.
        - Но я ведь все правильно сделала, да? Они не могут заставить меня подписать приказ об объявлении войны!
        - Нет, - заверил меня генерал Леджер. - Однако вам, должно быть, известно, что некоторые горячие головы мечтают о колонизации Европы. Полагаю, в данном случае они попытались сыграть на вашей неопытности, но вы все сделали правильно.
        - Папа точно не одобрил бы ввязывания в новую войну. Он правил под девизом сохранения мира.
        - Абсолютно точно, - улыбнулся генерал Леджер. - И ваш отец может гордиться тем, как твердо вы отстаивали ваши позиции. Пожалуй, мне стоит наведаться к нему, чтобы все рассказать.
        - А что, если я пойду с вами? - Меня тянуло вернуться в палату. Хотелось услышать треск монитора, свидетельствующий о том, что мамино сердце на месте, что оно работает.
        - Нет, дела не ждут. Но, как только смогу, непременно сообщу вам о самочувствии вашей матушки.
        - Благодарю, - бросила я ему вслед, когда он повернулся, чтобы выйти из комнаты.
        Леди Брайс задумчиво сложила руки и спросила:
        - Ну как, вам уже лучше?
        Я уныло покачала головой:
        - Я знала, что это нелегкий труд. И всегда старалась вносить посильную лепту, да и вообще, я десятки раз видела, как это делает папа. Но сейчас меня просто застали врасплох. И то, что мне пришлось взять на себя эту ношу из-за маминого критического состояния, оказалось для меня некоторым перебором. И что мы имеем?! Через пять минут после того, как я стала регентшей, мне предлагают принять решение об объявлении войны! Нет, я категорически к этому не готова.
        - Ладно, начнем с главного. Вам не стоит стараться быть для всех идеальной. Поскольку все это лишь временно. Ваша мама пойдет на поправку, ваш папа вернется к делам, а вы продолжите обучение, имея за плечами полезный опыт. И сегодняшнюю ситуацию следует рассматривать как пробу пера. Шанс проверить свои возможности. - (Я тяжело вздохнула. Временно. Шанс. О’кей.) - Более того, вам не придется все вопросы решать самой. На то есть советники. Согласна, сегодня от них было мало проку, но мы всегда к вашим услугам, чтобы не прокладывать курс без карты.
        Я прикусила губу и задумалась.
        - Хорошо. А что мне делать сейчас?
        - Во-первых, быть последовательной и уволить Кодли. Тогда остальные поймут, что слова у вас не расходятся с делами. Мне он никогда не нравился, и, по-моему, ваш отец держал Кодли исключительно для того, чтобы тот играл роль адвоката дьявола и давал возможность рассмотреть вопрос со всех сторон. И можете мне поверить, его уход не будет такой уж большой потерей, - сухо заметила леди Брайс. - Во-вторых, считайте, что у вас практические занятия по управлению королевством. Старайтесь окружать себя людьми, которых вы хорошо знаете и которым всецело доверяете.
        - Но у меня такое чувство, будто все они меня покинули.
        Она покачала головой:
        - А вы приглядитесь повнимательнее. И возможно, найдете друзей там, где меньше всего ожидаете.
        В очередной раз я увидела леди Брайс в новом свете. Она исполняла свою роль дольше, чем кто бы то ни было. И, как правило, уже заранее знала, какое решение примет король. Да и вообще, кроме меня, она была единственной женщиной в этой комнате.
        Леди Брайс заглянула мне в глаза, заставив сосредоточиться.
        - Кто из вашего окружения не способен кривить душой? Кто будет стоять за вас горой, но не из-за вашего благородного происхождения, а потому что вы - это вы?
        Я улыбнулась, так как теперь твердо знала, куда мне стоит пойти после нашего разговора.
        Глава 3
        - Меня?
        - Да, тебя.
        - Вы уверены?
        Я положила руки Нине на плечи:
        - Ты всегда говорила мне правду, пусть и горькую. Ты мирилась с худшими проявлениями моего характера, и ты слишком умна, чтобы до конца жизни складывать мое белье.
        Нина просияла, смахнув навернувшиеся на глаза слезы:
        - Фрейлина… Но что это значит?
        - Нечто среднее между компаньонкой, которой ты уже являешься, и помощницей в повседневных делах. Тебе придется составлять мое расписание и следить за тем, чтобы я не забывала поесть.
        - Ну, с этим я как-нибудь справлюсь, - улыбнулась Нина.
        - Ой-ой, я совсем забыла о главном! - Я всплеснула руками, собираясь сообщить Нине о самом волнующем моменте ее новой работы. - Тебе больше не придется носить униформу! Так что живо беги переодеваться!
        - Сомневаюсь, что в моем гардеробе найдутся подходящие случаю туалеты, - хмыкнула Нина. - Но к завтрашнему дню я что-нибудь придумаю.
        - Глупости. Просто поройся в моем шкафу.
        - Нет, я не могу, - закатила глаза Нина.
        - Хм… Ты не только можешь, но и обязана это сделать. - Я показала на широкие дверцы шкафа. - Оденься и жди меня в кабинете, а там мы с тобой начнем мало-помалу со всем разбираться.
        Она кивнула и впервые обняла меня так, как обнимают только близких друзей.
        - Спасибо вам.
        - Это тебе спасибо, - поправила я Нину.
        - Я вас не подведу.
        Слегка отстранившись, я посмотрела ей в лицо:
        - Знаю. Кстати, вот тебе и первое задание. Срочно найди мне новую служанку.
        - Нет проблем.
        - Отлично. Тогда до скорого.
        И я с легким сердцем выбежала из комнаты. Ведь всегда приятно знать, что у тебя есть сторонники. Генерал Леджер будет отстаивать мои интересы перед папой с мамой, леди Брайс станет моим главным советником, а Нина поможет мне нести груз повседневных забот.
        Теперь-то я хорошо понимала, почему мама так хотела, чтобы я нашла себе пару. И я твердо решила это сделать. Нужно было только немного времени, чтобы понять как.
        В полдень я уже нервно мерила шагами коридор возле Мужской гостиной в ожидании Кайла. Мои отношения с Кайлом складывались не так просто, как с остальными Избранными, но зато с ним я чувствовала себя гораздо свободнее.
        - Привет, - обнял меня Кайл. Попробовал бы он сделать это месяц назад, я непременно вызвала бы гвардейцев. - Как поживаешь?
        Немного помолчав, я ответила:
        - Как ни странно, ты единственный человек, кто этим поинтересовался. Думаю, я в порядке. Когда дел по горло, некогда хандрить. Но стоит немножко сбавить темп, и я становлюсь сплошным комком нервов. Папа разваливается прямо на глазах. И меня убивает, что Арен не вернулся домой. Я надеялась, что, узнав о маме, Арен сразу примчится, но он даже не позвонил. Ну хоть позвонить-то он мог!
        Заметив, что я уже на взводе, Кайл взял меня за руку:
        - Успокойся. И давай пораскинем мозгами. Прилетев во Францию, он в тот же день женился. И его ожидала куча бумажной волокиты и прочей ерунды. Так что вполне возможно, он даже не в курсе наших событий.
        - Похоже, ты прав, - удрученно кивнула я. - И я твердо знаю, что ему не все равно. Перед отъездом он оставил мне письмо. Письмо очень честное и откровенное. Я не вправе сомневаться в Арене.
        - Вот видишь, ты сама все понимаешь. Прошлой ночью у твоего отца был такой вид, словно ему самому нужен врачебный уход. А теперь он ни на шаг не отходит от твоей мамы. Это создает у него ощущение, будто он держит все под контролем, что далеко не так. Но твоя мама смогла пережить самое худшее, да и вообще она всегда была бойцом. Взять хотя бы случай с послом!
        - Ты имеешь в виду того, что представлял Союзное государство Парагвай - Аргентина? - усмехнулась я.
        - Да! - воскликнул Кайл. - Картина маслом. Он всем хамил, напивался в хлам прямо с утра два дня подряд, и твоя мать не выдержала и за ухо выставила его за дверь.
        - Ой, такое не забывается! Я еще помню, что потом были непрерывные телефонные звонки, дабы хоть как-то урегулировать вопрос с их президентом.
        - Ладно, проехали! - отмахнулся Кайл. - Но запомни, твоя мать никому не давала себя в обиду. И если что-то грозило ее благополучию, она с этим в два счета разделывалась.
        - И то верно, - улыбнулась я.
        Мы на секунду застыли, у меня на душе стало легко и спокойно. И я поняла, что безмерно благодарна Кайлу за все. Благодарна, как никому другому.
        - У меня сегодня очень загруженный день, но, может, встретимся завтра вечером?
        - Не вопрос, - кивнул он.
        - Нам надо о многом поговорить.
        Он озабоченно нахмурился:
        - На тему?
        Но тут мы с ним заметили вдали какую-то неясную фигуру и дружно обернулись.
        - Прошу прощения, ваше высочество, - с низким поклоном обратился ко мне гвардеец. - Но к вам посетитель.
        - Посетитель?
        Гвардеец, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, сдержанно кивнул.
        - Отлично, - вздохнула я. - Кайл, я с тобой позже свяжусь, идет?
        Кайл ответил мне легким пожатием руки:
        - Конечно. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.
        Я с улыбкой проводила его глазами. Ну конечно, я всегда могу положиться на Кайла. В глубине души я твердо знала: все молодые люди в Мужской гостиной по первому зову бросятся мне на помощь, и серебристый луч надежды неожиданно разорвал сумрак трудного дня.
        Я направилась к лестнице, теряясь в догадках, кто бы это мог быть. Если бы ко мне пришел кто-нибудь из членов семьи, его проводили бы в мою комнату, а если губернатор или кто-то из официальных лиц - принесли бы визитную карточку. Так что же это за важная персона такая, о приходе которой нельзя объявить?
        Спустившись на первый этаж, я тотчас же получила ответ на вопрос, кем был мой нежданный гость. От его ослепительной улыбки у меня перехватило дыхание.
        Марид Иллеа уже много лет не появлялся во дворце. Последний раз, когда я видела его, он был долговязым подростком, не умевшим связать двух слов, чтобы поддержать разговор. Однако сейчас его пухлые щеки приобрели угловатые очертания, настолько резкие, что, казалось, о них можно было пораниться, а его некогда тощие конечности окрепли, и теперь костюм сидел на Мариде точно влитой. Марид стойко выдержал мой взгляд, и хотя его руки были заняты подарочной корзиной, он поклонился, наградив меня широкой уверенной улыбкой.
        - Ваше высочество, - сказал он, - простите, что явился без приглашения, но когда мы услышали о вашей матушке, то сразу поняли, что должны что-то делать. Итак…
        Он протянул мне корзину, доверху заполненную подарками. Цветы, книжки, перевязанные ленточками банки с супом и какие-то кондитерские изделия, выглядевшие настолько аппетитно, что мне тут же захотелось попробовать.
        - Марид… - протянула я, вложив в свои слова одновременно и приветствие, и вопрос, и предостережение. - Ну это уже лишнее, учитывая сложившиеся обстоятельства.
        Он лишь пожал плечами:
        - Разногласия отнюдь не означают неспособности к сопереживанию. Наша королева больна, а потому это наименьшее, что мы могли сделать.
        Я улыбнулась, растроганная его неожиданным появлением. И подала знак гвардейцу:
        - Отнесите это в больничное крыло, пожалуйста.
        Гвардеец забрал корзину с подарками, и я снова повернулась к Мариду:
        - А почему твои родители не захотели приехать?
        Он сунул руки в карманы и слегка поморщился:
        - Они боялись, что их визит будет расценен скорее как политический, нежели личный.
        - Ну, это вполне можно понять. И все же ты должен сказать им, чтобы не беспокоились. Им здесь всегда рады.
        - Они так не думают. Особенно после того, как им показали на дверь, - вздохнул Марид.
        Я поджала губы, события давно минувших дней ожили в моей памяти.
        После смерти бабушки и дедушки Август Иллеа и мой отец некоторое время работали сообща над решением проблемы скорейшей ликвидации каст. Когда Август пожаловался, что изменения происходят не так быстро, как хотелось бы, отец поставил Августа на место и попросил уважать королевский план. А когда отцу не удалось сразу стереть в общественном сознании позорное пятно принадлежности к низшим кастам, Август заявил, что ему следует стащить свою королевскую задницу с трона и выйти на улицы. Папа был весьма терпеливым человеком, а вот Август, насколько я помню, вечно находился на взводе. В результате они крупно повздорили, и Август с Джорджией собрали манатки, не забыв прихватить заодно своего робкого сына, и в ярости выкатились вон.
        С тех пор я раз или два слышала голос Марида по радио, где он выступал в качестве политического и финансового обозревателя, но сейчас, когда я смотрела, как шевелятся, растягиваясь в улыбке, его губы, подобная синхронизация звука и изображения вдруг показалась донельзя странной, тем более что Марид запомнился мне на редкость угрюмым подростком.
        - Если честно, я не понимаю, почему наши отцы перестали общаться. Вы же видели, что мы честно пытались решить проблему с посткастовой дискриминацией. Мне всегда казалось, что рано или поздно один из них сделает шаг навстречу. Ведь если чья-то гордость и была задета, то все это уже быльем поросло.
        Марид предложил мне согнутую в локте руку:
        - А что, если нам немножко пройтись и поговорить?
        Я взяла его под руку, и мы пошли по коридору.
        - Ну и как идут дела?
        - Пожалуй, лучше, чем могло быть, учитывая сложившиеся обстоятельства, - пожала я плечами.
        - Мне хотелось бы предложить вам посмотреть на вещи с хорошей стороны, но как найти эту хорошую сторону?
        - На данный момент единственная хорошая вещь - то, что я могу помочь родителям.
        - Верно. Хотя кто знает? А вдруг вы совершите кардинальный прорыв, находясь у руля государства! Например, в решении посткастовых проблем. Наши родители в свое время не справились, но что, если у вас получится?!
        Вопреки его ожиданиям эта мысль меня не слишком-то вдохновила. Я не собиралась засиживаться на отцовском месте достаточно долго для того, чтобы производить коренные изменения.
        - Сомневаюсь, что я на это способна.
        - Но, ваше высочество…
        - Ради бога, Марид, для тебя я Идлин. Ты ведь знал меня тогда, когда я даже еще не родилась.
        Он усмехнулся:
        - Истинная правда. И все же на данный момент вы правите государством, а потому я должен обращаться к вам как подобает.
        - А как мне тебя называть?
        - Верноподданным ее королевского высочества и никак иначе. И в эти нелегкие времена я готов предложить вам помощь и поддержку. Да, вопреки нашим ожиданиям ликвидация каст с самого начала не задалась. Но я много лет чутко прислушивался к общественному мнению. Полагаю, мне удалось уловить основной тренд, и, если мои комментарии вдруг окажутся вам полезными, я всегда к вашим услугам.
        Я приняла его слова к сведению. Благодаря Отбору я узнала гораздо больше о жизни простых людей, и все же специалист по общественному мнению будет идеальным оружием в моем арсенале. У меня не имелось слишком амбициозных планов на короткий период регентства, но я хотела показать своему народу, что мне не безразличны их нужды. Это было особенно важно в свете того, что написал в письме Арен.
        Всякий раз, как я вспоминала слова брата, мне казалось, будто меня ударили ниже пояса. Но я знала: Арен никогда не стал бы рассказывать мне о негативном настрое подданных, если бы не считал, что для меня это только полезно. И хотя он меня бросил, я тем не менее полностью доверяла его мнению.
        - Спасибо тебе, Марид. Если я смогу снять стресс, который у папы вызывает ситуация в обществе, для него это будет подарком Небес. А когда он снова сядет на трон, пусть в стране царят мир и согласие. Договорились, будем на связи.
        Он достал из кармана визитную карточку и протянул мне:
        - Это мой личный номер. Звоните в любое время.
        - А твои родители не рассердятся на тебя за то, что ты мне помогаешь? И не будет ли это выглядеть как братание с врагом?
        - Нет-нет, - отмахнулся Марид. - Ведь у наших родителей одна и та же цель. Просто они используют разные методы для ее достижения. Да и вообще, сейчас, когда ваша матушка так тяжело больна, вам не стоит беспокоиться о вещах легко поправимых. И поднять, например, моральный дух нашего народа вполне в наших силах. В настоящий момент я, как никогда, уверен, что родители одобрят наше сотрудничество.
        - Будем надеяться, - отозвалась я. - А то в последнее время все рушится прямо на глазах. И мне, пожалуй, не помешает заняться восстановительными работами.
        Глава 4
        Я залезла в ванну, невольно отметив, что там не было ни лаванды, ни мыльных шариков, ничего, чтобы сделать купание более приятным. Элоиза оказалась спокойной и шустрой, но до Нины ей было как до луны. Я горестно вздохнула. Хотя все это, конечно, не имело значения, поскольку лишь в тесном пространстве ванной комнаты я могла наконец перестать притворяться, будто знаю, что делаю. Я прижала коленки к груди и дала волю слезам.
        Что мне делать? Арена больше не было рядом, а без его советов я, кажется, совершала ошибку за ошибкой. И почему он до сих пор так и не позвонил? И почему первым же рейсом не вернулся домой?
        А что, если они вынут у мамы из горла трубки и она не сможет дышать самостоятельно? И хотя до сих пор я серьезно не задумывалась о замужестве и детях, но всегда представляла, как она танцует на моей свадьбе и воркует над моим первенцем.
        А что, если ей не удастся это сделать?
        И как, спрашивается, я смогу занять папино место? За сегодняшний день я до смерти вымоталась. Невозможно представить, что ежедневно придется тянуть этот воз все последующие недели, не говоря уже о долгих годах, когда я унаследую престол.
        И как, спрашивается, мне выбирать себе мужа? И какой вариант будет оптимальным? Кого скорее всего одобрит публика? И правомерно ли задавать подобный вопрос?
        Я вытерла глаза кулаком, точно ребенок, и пожалела, что нельзя повернуть время вспять, когда я пребывала в счастливом неведении о том, сколько проблем может накопиться буквально за один день.
        У меня была власть, но я не знала, как ею воспользоваться. Я была правителем, не умевшим править. Я была близнецом, потерявшим свою половинку. Я была дочерью отсутствующих родителей. У меня было полдюжины поклонников, но я не знала, что такое любовь.
        Сердце сжало так сильно, что стало трудно дышать. Я потерла грудь, подумав о том, что у мамы, возможно, все именно так и начиналось. Я села, разбрызгивая на пол воду, и постаралась выбросить эту мысль из головы.
        Ты в порядке. Она в порядке. Тебе просто надо продолжать идти вперед.
        Я оделась и уже собралась ложиться в постель, когда услышала неуверенный стук в дверь.
        - Иди? - позвал меня мальчишеский голос.
        - Остен?
        Он просунул голову в дверь, и, увидев у него за спиной Кейдена, я бросилась к братьям.
        - Ребята, у вас все хорошо?
        - Мы в порядке, - заверил меня Кейден. - Мы нисколечко не напуганы, и вообще.
        - Да-да, нисколечко, - подтвердил Остен.
        - Но мы волнуемся, как там мама. Вот и подумали: может, ты хоть что-то знаешь.
        Я шлепнула себя по лбу:
        - Простите. Мне, конечно, надо было ввести вас в курс дела. - Я проклинала себя: вместо того чтобы найти время успокоить братьев, я двадцать минут нежилась в ванной. - Она поправляется. - Я очень тщательно выбирала слова. - А для этого ее держат в состоянии искусственного сна. Вы ведь знаете нашу маму. А иначе она принялась бы ходить за нами по пятам. И проверять каждый наш шаг. А во сне она окрепнет и проснется практически здоровой.
        - Ох! - Остен даже немного воспрял духом, и я поняла, что при всей легшей на мои плечи нагрузке мальчикам пришлось куда тяжелее, чем мне.
        - А как там Арен? - Кейден ковырял заусенец, чего раньше за ним не водилось.
        - От него пока ни слуху ни духу, но я уверена, это исключительно потому, что он сейчас устраивается на новом месте.
        Судя по выражению лица Кейдена, мой ответ его явно не удовлетворил.
        - А как по-твоему - он вернется?
        Я сделала глубокий вдох:
        - Давай сегодня не будем об этом. Не сомневаюсь, он скоро позвонит и все расскажет. Ну а сейчас единственное, что вам нужно знать, - то, что ваш брат счастлив, мама поправляется и у меня все под контролем. Договорились?
        - Договорились, - кивнули они.
        У Остена неожиданно задрожали губы.
        - Это я виноват, да?
        - С чего ты взял? - Я опустилась перед ним на колени.
        - Мама. Заболела из-за меня. Она всегда говорила, чтобы я угомонился, а затем проводила рукой по волосам, словно очень устала. Это я виноват. Я ее утомил.
        - По крайней мере, ты не доставал ее с уроками и школой, - тихо возразил Кейден. - Я вечно донимал ее своим нытьем. Меня не устраивали книжки и учителя. А еще отвлекал ее вопросами, когда она была занята. Да и вообще она тратила на меня кучу времени.
        Итак, теперь каждый из нас винил лично себя. Замечательно.
        - Остен, выбрось подобные мысли из головы. Раз и навсегда. - Я притянула брата к себе. - Мама - королева. У нее и без тебя масса поводов для волнений. Да, конечно, быть матерью - это тяжкий труд, но зато мы всегда умели ее развеселить. А кто из нас четверых самый заводной?
        - Я. - Его голос звучал едва слышно. Остен хлюпнул носом и попытался улыбнуться.
        - Вот именно. А теперь ты, Кейден. Как думаешь, что для мамы будет лучше? Ответить на твои вопросы или дать тебе путевку в жизнь без полного набора правильных ответов на них?
        Кейден продолжал нервно ломать пальцы.
        - Да, она наверняка предпочла бы, чтобы я сперва обратился к ней.
        - Вот и договорились. Хотя что уж там душой кривить! Мы с вами еще та компашка! - Я улыбнулась братьям. Остен рассмеялся, а лицо Кейдена просветлело. - И что бы ни случилось, она всегда была готова прийти на помощь. Если бы ей пришлось решать, что лучше: разбирать ужасные каракули своей дочери или вообще не иметь таковой, она остановилась бы на первом. И вообще, она согласна была служить нам ходячей энциклопедией, лишь бы почаще общаться со своими детьми. И она предпочла бы постоянно уговаривать тебя сидеть смирно, нежели иметь только троих детей. Так вот, зарубите себе на носу: она заболела вовсе не из-за нас. - Я ожидала, что братья сразу повернутся и убегут, чтобы начать зализывать раны, но они не тронулись с места. И я мысленно вздохнула, понимая, чего они от меня ждут и что придется пожертвовать возможностью спокойно поспать. - Вы хотите остаться у меня ночевать, да?
        Остен ринулся к моей кровати:
        - Да!
        Я покачала головой. Ну что прикажешь делать с этими сорванцами?! Я залезла в кровать, Кейден притулился к моей спине, а Остен положил голову на соседнюю подушку. Я заметила, что забыла погасить свет в ванной, но махнула на это рукой. Нам сейчас и впрямь не помешает чуть побольше света.
        - Но без Арена все-таки не то, - прошептал Кейден.
        - Да, как-то неправильно, - поддержал брата Остен.
        - Знаю. Не стоит расстраиваться. У нас будет новая нормальность. Вот увидите.
        Правда, для этого придется очень постараться, хотя бы ради братьев.
        Глава 5
        - Доброе утро, ваше высочество.
        - Доброе утро, - ответила я лакею. - Чашку крепкого кофе, пожалуйста. А на завтрак - то, что наш шеф-повар приготовил для Элиты.
        - Будет сделано.
        Он принес блинчики с черникой, жареные колбаски и разрезанные пополам крутые яйца. Я ковырялась в тарелке, одновременно просматривая газеты. Там писали о ненастной погоде в некоторых районах королевства, строили догадки, кого я наконец выберу в мужья, но в основном все материалы были посвящены всеобщей озабоченности здоровьем моей мамы. Я была растрогана. Ведь я опасалась, что страна восстанет, когда меня объявят регентшей. В глубине души я по-прежнему боялась, что если проявлю хоть малейшую слабость, то народная ненависть обрушится на меня со всей беспощадностью.
        - День-день, ваше высочество, - услышала я чей-то голос.
        Хотя нет, не чей-то. Приветствие Генри я узнала бы и на том свете.
        Я с улыбкой подняла голову и помахала им с Эриком рукой. Мне даже нравилось, что на Генри не действовала царящая во дворце мрачная атмосфера. А Эрик, казалось, был тем самым человеком, который спокойно и доброжелательно направлял Генри твердой рукой, помогая спуститься с небес на грешную землю.
        Остен с Кейденом вошли вместе с Кайлом. Судя по всему, Кайл явно пытался развеселить моих братьев, и не безуспешно, поскольку те отвечали ему сдержанными ухмылками. Ин появился в компании Хейла и Фокса, и я была приятно удивлена, что ему наконец-то удалось найти общий язык с другими парнями. Ганнер потерянно плелся позади них. Я оставила его в Элите исключительно как автора того памятного стихотворения, рассмешившего меня до слез. Но в принципе Ганнер был для меня загадкой, поскольку я пока не успела поближе узнать его. Придется теперь по мере сил наверстывать упущенное.
        Братья заняли свои обычные места, причем оба казались непривычно притихшими. А когда я увидела, как опустел наш семейный стол, у меня закололо сердце. На душе вдруг стало тоскливо, и как-то незаметно меня окутала тихая печаль одиночества. Более того, я заметила, что печаль эта подкрадывается и к моим младшим братьям, которые, сами того не замечая, сидели понурившись и угрюмо молчали.
        - Остен? - (Он исподлобья посмотрел на меня, и я поймала на себе взгляды своих мальчиков.) - А ты помнишь, как мама когда-то пекла нам блинчики?
        Кейден расхохотался и, повернувшись к присутствующим, сказал:
        - Мама в детстве очень любила готовить, а потом время от времени стряпала и для нас, просто развлечения ради. Последний раз это было, быть может, года четыре назад.
        - Ну да. Она, конечно, понимала, что растеряла свои кулинарные навыки, но ей вдруг захотелось испечь блинчики с черникой. Но вся фишка была в том, что она решила сделать из ягод узоры в виде звездочек, цветов и смешных рожиц. Но пока она выводила узоры, тесто на сковородке вконец подгорело, что обнаружилось, когда она стала переворачивать блинчики.
        Остен весело рассмеялся:
        - Ой, я помню! У нее получились не сдобные, а хрустящие блинчики!
        - А ты, вредина, даже не захотела попробовать мамину стряпню!
        Я виновато покачала головой:
        - Да, но я сделала это исключительно из чувства самосохранения.
        - А на самом деле блинчики получились что надо! Хрустящими, но вкусными. - Остен положил в рот кусочек лежавшего перед ним на тарелке блинчика. - Нет, этим блинчикам до маминых далеко!
        Я услышала чей-то тихий смех. Это был Фокс, который явно хотел что-то сказать.
        - Мой папа тоже был ужасным поваром, - произнес Фокс, немного повысив голос. - Но мы в основном жарили на гриле, и папа вечно говорил, что это сплошные угли.
        - Типа подгорело, что ли? - поинтересовался Ганнер.
        - Ну да.
        - А вот мой папа… - застенчиво начал Эрик, и я удивилась, что он решил присоединиться к общей беседе. - У них с мамой было фирменное блюдо, которое они готовили друг для друга. Причем оно требовало обжарки. И последний раз, когда папа занимался готовкой, он так надымил, что, пока комната проветривалась, им пришлось взять меня и уехать из дома на два дня.
        - А у тебя что, не было своей комнаты? - поинтересовался Кайл.
        Эрик покачал головой:
        - Нет. Я спал в гостиной, за что мне приходилось жестоко расплачиваться, когда мама просыпалась в шесть утра и затевала уборку.
        Ганнер сочувственно рассмеялся:
        - Ну почему, почему у родителей вечно так? И обязательно в тот самый день, когда, по идее, можно подольше поспать.
        - А разве нельзя просто попросить их этого не делать? - удивленно сощурилась я.
        - Ну вам, ваше высочество, конечно можно, - загоготал Фокс.
        Я отлично понимала, что если меня поддразнивают, то вполне добродушно.
        - Кстати, именно потому, что жизнь нас не слишком баловала, мы не хотим проиграть и лишиться этой красоты. - Хейл обвел рукой стол, а потом комнату.
        - Ко мне это не относится, - ровным голосом произнес Кайл.
        Обеденный зал утонул в гуле голосов, все наперебой принялись говорить, каждое новое замечание пробуждало новый поток воспоминаний. Разговор стал таким громким, а смех - несдержанным, что никто и не заметил, как какая-то служанка вышла на середину зала. Сделав реверанс, она прошептала мне на ухо:
        - Ваша матушка проснулась.
        И я сразу ощутила целую гамму эмоций, среди которых явно преобладала безумная радость.
        - Спасибо! - не дожидаясь Кейдена и Остена, я как ошпаренная выскочила из комнаты.
        Я бежала по коридору, не чуя под собой ног, но, влетев в больничное крыло, на секунду остановилась перед маминой палатой, чтобы взять себя в руки. Осторожно открыв дверь, я сразу услышала пиканье кардиомонитора, который на мгновение замер, когда я поймала мамин взгляд.
        - Мама, - пролепетала я.
        Стоявший рядом с ее постелью отец посмотрел на меня через плечо. Его глаза, с черными полукружиями внизу, были полны слез.
        - Идлин, - прошептала мама, протянув мне руку.
        Я медленно подошла к кровати, на секунду ослепнув из-за туманивших взор слез.
        - Привет, мама. Как самочувствие? - Я осторожно взяла маму за руку, стараясь не слишком сильно сжимать ее пальцы.
        - Чуть-чуть побаливает. - Значит, болело очень сильно.
        - Только, ради бога, не гони лошадей. Тебе нужно время, чтобы поправиться.
        - А сама-то ты как?
        Я выпрямилась, чтобы выглядеть убедительно:
        - У меня все под контролем. Кейден и Остен - просто молодцы. Уверена, они с минуты на минуту будут здесь. И сегодня вечером у меня свидание.
        - Хорошая работа, Иди. - Отец ухмыльнулся и снова повернулся к маме. - Вот видишь, дорогая? Я там особо и не нужен. И спокойно могу остаться с тобой.
        - Арен? - спросила мама, сделав паузу, чтобы отдышаться.
        Я мгновенно сникла. Но не успела я открыть рот, чтобы сказать ей, что он так и не объявился, за меня ответил папа:
        - Он звонил утром.
        - Ой! - Я оцепенела от удивления.
        - Он надеется скоро вернуться домой, но тут, по его словам, возникли некоторые затруднения. К сожалению, ему некогда было все объяснять. Он просил меня передать, что любит тебя.
        Я надеялась, что эти слова относятся и ко мне тоже, но папа смотрел лишь на маму.
        - Я хочу видеть своего сына, - дрогнувшим голосом сказала мама.
        - Знаю, дорогая. Потерпи. Он скоро будет здесь. - Папа сжал мамину руку.
        - Мама?
        В комнату вошел Остен. Судя по его лицу, он едва сдерживал волнение. Кейден откровенно хлюпал носом, стараясь не разрыдаться.
        - Привет всем. - Мама умудрилась изобразить широкую улыбку, а когда Остен наклонился и крепко обнял ее, сморщилась от боли, но не проронила ни звука.
        - Мы очень хорошо себя вели, - сообщил он.
        - Расскажи кому-нибудь другому, - улыбнулась мама, и мы засмеялись.
        - Привет, мам. - Кейден поцеловал маму в щеку, явно опасаясь дотронуться до нее.
        Она провела рукой по его лицу. Похоже, наше присутствие с каждой минутой придавало ей новые силы. Интересно, а что было бы, если бы тут появился Арен? Может, тогда мама сразу вскочила бы с кровати?
        - Я хочу, чтобы вы знали. Со мной все в порядке. - Ее грудь тяжело вздымалась, но на губах по-прежнему играла улыбка. - Полагаю, завтра я уже смогу подняться к себе наверх.
        Папа поспешно кивнул:
        - Да, если сегодняшний день пройдет без особых происшествий, ваша мама сможет вернуться в свою комнату.
        - Вот здорово! - шумно обрадовался Кейден. - Значит, ты уже на полпути к выздоровлению.
        Мне не хотелось его разочаровывать, впрочем, и Остена тоже. Кейден, от природы сообразительный, обычно с ходу умел различать притворство, но сейчас явно выдавал желаемое за действительное.
        - Конечно, - отозвалась мама.
        - Хорошего понемножку, друзья, - подал голос папа. - С мамой вы уже повидались, ну а теперь живо к себе. Ведь нам надо управлять страной!
        - Идлин дала нам выходной, - запротестовал Остен.
        Я виновато улыбнулась. Когда мы сегодня проснулись, это действительно был мой единственный приказ. Я хотела, чтобы они просто поиграли и немного развеялись.
        Мама рассмеялась. Тихий, но чудесный звук.
        - Надо же, какая у нас великодушная королева!
        - Я еще не королева, - запротестовала я, тихо радуясь, что настоящая королева жива и даже улыбается.
        - Однако, - перебил меня папа, - твоя мама нуждается в отдыхе. Я обязательно позову вас всех вечером, перед тем как она ляжет спать.
        Мальчики сразу успокоились и направились к выходу, на прощание помахав маме рукой.
        Я поцеловала маму в лоб:
        - Мама, я люблю тебя.
        - Ты моя девочка. - Она погладила меня по голове дрожащими пальцами. - Я тоже тебя люблю.
        Ее слова стали для меня утешением в свете предстоящего нелегкого дня, а кроме того, я надеялась получить моральную поддержку от Кайла Вудворка, причем уже этим вечером.
        Выходя из больничного крыла, я столкнулась с еще одним представителем семейства Вудворк.
        - Мисс Марли?! - удивленно воскликнула я. Она сидела на скамье и нервно мяла в руках носовой платок, глаза у нее опухли от слез. - Вы в порядке?
        Она улыбнулась:
        - Более чем. Я так боялась, что мы ее потеряем… и, положа руку на сердце, даже страшно представить, что бы я без нее делала. Ведь практически всю свою жизнь я провела рядом с твоей мамой.
        Опустившись на скамью, я обняла мамину ближайшую подругу, и она прижала меня к себе, словно родную дочь. На душе у меня было тоскливо, я понимала: мисс Марли говорит от чистого сердца, не разыгрывая мелодрам. Ее покрытые шрамами ладони были свидетельством трагической истории этой женщины, начинавшей как честолюбивая конкурсантка, неумышленно ставшей презренной предательницей, а сразу после этого - любимой королевской фрейлиной. Мама с мисс Марли в своих воспоминаниях несколько лакировали прошлое, но я никогда не пыталась докопаться до правды, потому что боялась ступить на зыбкую почву. И сейчас у меня невольно возник вопрос. А что, если мисс Марли иногда все же казалось, будто их с мужем многолетняя преданность слишком высокая цена за полученное от моих родителей прощение?
        - Я узнала, что тебе с братьями разрешили навестить маму, и тоже решила ее проведать, но не хотела вам мешать.
        - А разве вы не видели, как уходили мальчики? Наш визит уже закончился. Советую вам поторопиться, а не то она снова уснет. Мама наверняка будет счастлива вас видеть.
        Мисс Марли вытерла мокрые щеки:
        - А как я выгляжу?
        - Очень несчастной, - рассмеялась я. - Поторопитесь. Кстати, не могли бы вы сделать мне одолжение? Время от времени проверять, как там мои родители? Потому что мне вряд ли удастся заходить туда так часто, как хотелось бы.
        - Не переживай. Буду постоянно держать тебя в курсе.
        - Мисс Марли, я ваша должница.
        Обняв меня на прощание, она направилась в больничное крыло. Я тихонько вздохнула, пытаясь получить удовольствие от коротких минут покоя. Хотя что уж там душой кривить? На данный момент все складывалось наилучшим образом.
        Глава 6
        Кайл, положив мне руку на талию, вел меня вглубь сада. Полная луна висела так низко, что, несмотря на позднее время, на тропинку ложились длинные тени.
        - Ты этим утром была очень убедительна, - покачал головой Кайл. - Мы все ужасно волновались за твою маму, да и без Арена как-то непривычно. А Кейден? Я еще никогда не видел его таким… потерянным.
        - Просто ужасно. Ведь у него в принципе очень устойчивая психика.
        - Не переживай. Он сейчас выбит из колеи, что вполне понятно.
        Я прильнула к Кайлу:
        - Знаю. Просто мне тяжело видеть, что даже такой невозмутимый мальчик, как он, может потерять самообладание.
        - Вот потому-то завтрак так великолепно и прошел. Я боялся, что мы будем сидеть, словно воды в рот набрали. Но ты сумела развязать нам всем языки, и это замечательно. Похоже, у тебя открылся новый талант. Только не вздумай о нем забывать. - Кайл погрозил мне пальцем.
        - Какой талант? Отвлекать внимание?
        - Нет. - Кайл пытался найти подходящее слово. - Я бы сказал, умение снимать напряженность. Я имею в виду, что ты и раньше это умела. Во время праздников и выпусков «Вестей». Ты давала определенный толчок. Чего никому другому не удавалось.
        Мы подошли к границе сада. Дальше уже начиналась открытая местность, за которой виднелся лес.
        - Спасибо. Твои слова очень много значат для меня. А то я переживала.
        - Ну это как раз совершенно нормально.
        - Хотя тут дело не только в маме. - Я остановилась, понимая, как много мне надо ему сказать. - Арен оставил мне письмо. А ты знал, что люди недовольны монархией? Мной, в частности. И теперь, когда мне пришлось стать регентом, я, честно говоря, боюсь, что народу это не понравится. В меня уже швырялись едой. И я прочла о себе целую кучу жутких статей… А что, если они придут по мою душу?
        - Ну и что с того? - пошутил Кайл. - Непохоже, чтобы у нас было много вариантов. Наша страна могла стать диктатурой, и люди ходили бы по струнке. Ну, может, федеративной республикой, конституционной монархией… Ох, возможно, теократией! Можно передать всю власть Церкви.
        - Кайл, я серьезно! А что, если они меня свергнут?
        Он взял мое лицо в свои ладони:
        - Идлин, этого не случится.
        - Но раньше такое уже бывало! Именно так в свое время погибли мои бабушка с дедушкой. Люди ворвались к ним в дом и убили их. А ведь народ буквально боготворил бабушку!
        Я чувствовала, как в глазах вскипают слезы обиды. Черт, в последнее время я превратилась в самую настоящую плаксу! Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, накрыв рукой пальцы Кайла.
        - Послушай меня, - сказал Кайл. - То была горстка радикалов. Но теперь их нет, а люди сейчас слишком заняты налаживанием своей жизни, а потому вряд ли захотят тратить драгоценное время на то, чтобы влезать в твою.
        - Но я не могу делать на это ставку, - прошептала я. - Ведь раньше я искренне верила в незыблемость определенных вещей, но за последние несколько недель все стало разваливаться прямо на глазах.
        - Может, ты… - начал Кайл и замолчал, посмотрев мне в глаза. - Может, помочь тебе отвлечься, чтобы ты на время забыла о проблемах?
        Я нервно сглотнула, обдумывая его предложение. Мы были вдвоем тихим вечером в темном душистом саду, совсем как тогда, в ночь нашего первого поцелуя. Только на сей раз никто не подстерегал нас за углом, чтобы сделать сенсационный снимок на первую полосу. Родителей поблизости не было, гвардейцы не ходили за нами по пятам. И мне на секунду показалось, что ничто не может помешать исполнению моего желания.
        - Идлин, я сделаю все, что ты попросишь.
        - Но я не могу просить, - покачала я головой.
        - А почему нет? - прищурился Кайл. - Неужели я что-то сделал не так?
        - Да нет же, глупенький. Очевидно… - Я замялась и осторожно отстранилась. - Похоже, ты все сделал так. Просто я не могу тебя поцеловать, словно это шутка такая, потому что, как оказалось, наши отношения для меня вовсе не шутка. - Я уставилась в землю, чувствуя, что начинаю потихоньку раздражаться. - Кстати, это твоя вина. - Я сердито сверкнула на него глазами. - Когда ты мне не нравился, я прекрасно себя чувствовала. Мне вообще никто не нравился, и слава богу! - Я закрыла лицо руками. - А теперь я уже на середине Отбора, но так запуталась, что не способна нормально соображать. Ты очень много для меня значишь, но я не уверена, как теперь с этим быть. - Набравшись мужества, я подняла глаза на Кайла и увидела его ухмылку. - Только, ради всего святого, не смотри на меня с таким самодовольным видом!
        - Прости, - сказал он, продолжая улыбаться.
        - Неужели трудно понять, что мне безумно страшно тебе такое говорить?!
        Он снова придвинулся поближе:
        - Полагаю, так же страшно, как мне выслушивать.
        - Кайл, я серьезно.
        - Я тоже! Но, во-первых, мне как-то странно думать, что ты можешь говорить серьезно. Ведь у тебя есть титул, и престол, и распланированная на много лет вперед жизнь. И с моей стороны было бы безумием пытаться туда влезть. А во-вторых, мне лучше, чем кому бы то ни было, известно, что ты боишься раскрыть свои карты. И подобное признание для тебя - словно нож острый.
        Я кивнула:
        - Не то чтобы я окончательно спятила, запав на тебя… Хотя, наверное, так оно и есть.
        - Надо же, какая досада! - рассмеялся Кайл.
        - Но я должна знать, пока мы не зашли слишком далеко, испытываешь ли ты ко мне хоть нечто подобное? Пусть не любовь, но намек на нее. Потому что, если нет, мне придется строить планы на будущее.
        - А если да?
        Я подняла руки и бессильно опустила их:
        - Мне все равно придется строить планы на будущие, но уже другие.
        Кайл тяжело вздохнул:
        - Так уж получилось, что ты тоже для меня очень много значишь. И я это понял благодаря своим эскизам.
        - Ой как романтично!
        - Нет, я серьезно. Что-то типа того, - рассмеялся Кайл. - Обычно я очень увлеченно проектирую небоскребы или дома для бездомных - одним словом, то, что останется в памяти потомков или поможет людям. Но позавчера я поймал себя на том, что проектирую для тебя летнюю резиденцию, этакий дворец в миниатюре, быть может, даже с виноградником. А утром мне пришла в голову идея насчет пляжного домика.
        - Надо же, я всегда мечтала о пляжном домике! - ахнула я.
        - Хотя мы навряд ли сможем им воспользоваться. Ты ведь у нас очень занятой человек. Тебе надо править миром и все такое.
        - И тем не менее очень мило, что ты обо мне подумал.
        - Похоже, все мои последние творческие проекты так или иначе связаны с тобой, - пожал плечами Кайл.
        - И для меня это очень много значит. Я прекрасно понимаю, насколько важна для тебя твоя работа.
        - Тут дело даже не в работе, а в том, что мне не безразлично.
        - Ну тогда ладно. Как насчет того, чтобы определиться с терминологией? Будем считать, что мы друг другу небезразличны, а там поживем - увидим.
        - Что вполне справедливо. Я вовсе не хочу тебя разочаровывать, но, по-моему, наши отношения еще рано называть любовью.
        - Совершенно верно! - согласилась я. - Слишком рано, да и вообще любовь - это что-то очень большое.
        - И очень трудоемкое.
        - И очень пугающее.
        - Как свержение с трона, да? - рассмеялся Кайл.
        - Почти!
        - Ух ты! Ну ладно. - Он продолжал улыбаться, вероятно размышляя о наших мизерных шансах влюбиться друг в друга. - Итак, что дальше?
        - Думаю, я продолжу Отбор. Ты уж не обессудь, но пора двигаться вперед. Мне нужна определенность.
        - Конечно, ведь именно такой ты мне и нравишься, - кивнул Кайл.
        - Благодарю вас, сэр.
        Мы стояли молча, прислушиваясь, как ветер колышет траву.
        Кайл откашлялся и сказал:
        - Полагаю, нам не помешало бы поесть.
        - Согласна. Но при условии, что ты больше не заставишь меня готовить.
        Он обнял меня за плечи, и мы повернули обратно к дворцу. Жест Кайла показался мне скорее дружеским, нежели интимным.
        - Хотя в прошлый раз мы классно провели время.
        - Правда, единственное, что я узнала, - это зачем поварам масло.
        - Ну тогда ты знаешь все, что нужно.
        С утра пораньше я помчалась в больничное крыло. Мне не терпелось поскорей увидеть маму. Воочию убедиться в том, что она жива и идет на поправку. Приоткрыв дверь, я увидела, что мама уже проснулась и сидит на кровати, а вот папа спит, точно младенец. Он сполз с кресла на мамину кровать и лежал, положив одну руку под голову, а вторую - маме на колено, а мама нежно перебирала его волосы. Увидев меня, мама с улыбкой прижала палец к губам. Я тихонько подошла к кровати с другой стороны и поцеловала маму в щеку.
        - Ночью я то и дело просыпалась, - легонько сжав мне руку, прошептала мама. - Ужасно мешают эти дурацкие трубки. И каждый раз видела, что он смотрит на меня. Поэтому я рада, что ему наконец-то удалось заснуть.
        - Я тоже. В последнее время он выглядит совсем замученным.
        - Ну да, - улыбнулась мама. - Хотя на моей памяти бывало и похуже. Ничего, он справится.
        - А доктора тебя уже осмотрели?
        Она покачала головой:
        - Я попросила их прийти чуточку попозже, чтобы твой папа мог немного отдохнуть. Да и вообще, я уже скоро вернусь в свою комнату.
        Ну конечно. Ну конечно, женщину, которая только что перенесла инфаркт, сейчас больше всего волновала возможность поскорее перебраться в комнату поудобнее, где ее супруг мог бы с комфортом вздремнуть. Нет, я серьезно. Даже если мне и удастся найти себе пару, то нам до моих родителей, похоже, надо будет расти и расти.
        - Как твои дела? Надеюсь, тебе все помогают? - спросила мама, продолжая гладить папу по голове.
        - Я уволила Кодли. Похоже, вчера я забыла вам об этом сказать.
        Мама застыла и впилась в меня взглядом:
        - Что? Почему?
        - Ой, да так, пустяки. Он всего-навсего собирался развязать войну.
        Мама прикрыла ладонью рот, стараясь не рассмеяться над тем, с какой легкостью я объясняю свое посягательство на папину прерогативу. Но секундой позже улыбка исчезла с ее лица, и мама положила руки на грудь.
        - Мам? - спросила я, наверное слишком громко.
        Папа моментально встрепенулся:
        - Дорогая? Что случилось?
        Мама покачала головой:
        - Ничего. Просто немного тянут швы. Я в порядке.
        Папа снова устроился в кресле, мгновенно стряхнув с себя остатки сна. А мама тем временем, чтобы сместить акценты, попыталась продолжить разговор:
        - А как там твой Отбор? Как продвигаются дела на любовном фронте?
        - Э-э-э… - Я замялась. - Кажется, нормально. Правда, у меня особо не было времени пообщаться с парнями, но я над этим работаю. Тем более что на носу очередной выпуск «Вестей».
        - Милая, ты ведь знаешь, никто тебя не осудит, если ты прекратишь Отбор. Тебе в последнюю неделю и так здорово досталось, а сейчас ты временно исполняешь полномочия короля. Не уверена, стоит ли тебе совмещать эти два дела.
        - Они, конечно, славные мальчики, - вмешался в разговор папа, - но в данный момент они отвлекают твое внимание от более важной задачи.
        Я горестно вздохнула:
        - Полагаю, нам следует перестать ходить вокруг да около и признать тот факт, что я не самый любимый член нашей семьи. По крайней мере, у широкой публики. Ты говоришь, меня никто не осудит, но я не сомневаюсь в обратном. - (Мама с папой переглянулись: они намеревались мне возразить, но в то же время не хотели грешить против истины.) - И если в один прекрасный день я собираюсь стать королевой, мне придется завоевать симпатии своего народа.
        - И по-твоему, замужество - самое верное средство для достижения этой цели? - с сомнением в голосе спросила мама.
        - Да. Ведь вся проблема в том, как они меня воспринимают. Я кажусь им слишком холодной. И единственный способ их разубедить - выйти замуж. Они считают меня слишком мужеподобной. А чтобы это опровергнуть, мне надо стать невестой.
        - Ну, я не знаю. Мы по-прежнему сомневаемся, стоит ли тебе продолжать.
        - Тогда, быть может, следует напомнить, что Отбор был твоей идеей?
        Мама в ответ лишь тяжело вздохнула.
        - Слушай свою дочь, - сказал папа. - Она умная девочка. Вся в меня.
        - А ты, случайно, не хочешь еще немножко вздремнуть? - невинным тоном поинтересовалась мама.
        - Нет. Я чувствую себя как никогда отдохнувшим, - бодро отрапортовал папа.
        Если честно, я не совсем поняла, то ли его заинтересовал наш разговор, то ли он просто хотел побыть с мамой. Но он явно говорил неправду.
        - Папа, ты выглядишь так, что краше в гроб кладут!
        - Манеру выражаться ты, должно быть, тоже у меня переняла.
        - Папа, я тебя умоляю!
        Он рассмеялся, мама последовала его примеру, но тотчас же прижала руки к груди.
        - Вот видишь! Твои ужасные шутки опасны для жизни. Немедленно прекрати!
        Папа улыбнулся маме:
        - Идлин, делай что дoлжно, и будь что будет. А мы со своей стороны тебя всячески поддержим.
        - Благодарю. А теперь я вас обоих очень прошу хоть немного отдохнуть.
        - Тоже мне, командирша выискалась! - притворно рассердилась мама.
        Папа согласно кивнул:
        - И кем, спрашивается, она себя возомнила?
        Уже собираясь уходить, я окинула обоих внимательным взглядом. Папа дружески мне подмигнул. Ладно, какие бы засады меня ни ждали впереди, по крайней мере, у меня замечательные родители!
        Из больничного крыла я отправилась прямо наверх, в кабинет, где, к своему крайнему удивлению, обнаружила на письменном столе восхитительный букет цветов.
        - Кто-то явно необычайно высоко ценит вашу работу, - хмыкнула Нина.
        - Или боится, что я скоро умру, не выдержав напряжения, и уже заранее готовит цветы на мою могилу, - пошутила я, не желая показывать приятного удивления.
        - Расслабьтесь. Вы отлично справляетесь. - Нина смотрела не на меня, а на приложенную к букету визитную карточку.
        Я прижала карточку к груди, пока Нина что-то бубнила, а затем подняла карточку повыше, чтобы прочесть.
        Когда мы расставались вчера, Вы выглядели очень потерянной. Пусть сегодняшний день начнется для Вас на радостной ноте. Всегда к Вашим услугам. Марид.
        Я с улыбкой передала карточку Нине, которая со вздохом бросила взгляд на огромный букет.
        - Интересно, и от кого это? - В кабинет вошел генерал Леджер.
        - От Марида Иллеа, - ответила я.
        - Я слышал, он заезжал сюда. Он как, просто принес подарки или ему было от вас что-то нужно? - В голосе генерала отчетливо слышались скептические нотки.
        - Как ни странно, он всего-навсего хотел убедиться, что я ни в чем не нуждаюсь. Более того, он предложил мне руку помощи в работе с населением. Поскольку он гораздо лучше меня разбирается, как живут люди с учетом всех проблем, возникших после отмены каст.
        Генерал Леджер остановился возле меня и уставился на экстравагантный букет:
        - Даже и не знаю. Не могу сказать, что ваши семьи расстались по-хорошему.
        - Я помню. И очень хорошо. Но мне явно не помешает прямо сейчас научиться чему-то новому, чтобы быть в полной готовности, когда придет мое время.
        Генерал улыбнулся, его лицо смягчилось.
        - Это время уже пришло, ваше высочество. Мой вам совет: доверяй, но проверяй. Главное - не терять бдительности. Договорились?
        - Есть, сэр.
        Нина все еще находилась под впечатлением.
        - Нет, кто-то должен сказать моему Марку, что пора выйти на авансцену. Я только что получила грандиозное повышение. И где, спрашивается, мои цветы?
        - Возможно, он собирается вручить их тебе лично. Это куда более романтично, - сказала я.
        - Ой ли?! Это при его-то работе! - с сомнением в голосе произнесла Нина. - Даже если все во дворце в одночасье умрут и я каким-то чудом стану королевой, он и то вряд ли сумеет найти для меня время. Ведь он всегда занят!
        И хотя Нина явно пыталась шутить, я чувствовала горечь в ее словах.
        - Но ему нравится его работа, да?
        - О да, он обожает свои изыскания. Мне просто надоело, что ему всегда некогда, да и вообще, что он так далеко от меня.
        Поскольку я не нашла для Нины слов утешения, то снова перевела разговор на роскошный букет:
        - А тебе не кажется, что цветов слишком много? Явный перебор!
        - По-моему, все идеально.
        Я покачала головой:
        - Так или иначе, но букет следует унести и поставить в другое место.
        - Неужели вам не хочется лишний раз им полюбоваться? - удивилась Нина.
        - Нет. Мне нужно свободное место на столе.
        Нина пожала плечами и осторожно понесла вазу с цветами в гостиную. Я же села за стол и попыталась сосредоточиться. Нужно было срочно придумать, как завоевать любовь своих подданных. Найти ход, как сказал бы Арен.
        - Стой! - повысила я голос, и Нина застыла как вкопанная. - Пожалуй, оставь цветы, где стояли.
        Нина, скорчив удивленную гримасу, вернула вазу на место.
        - С чего это вы вдруг передумали?
        Я провела пальцами по поникшим лепесткам:
        - Знаешь, только сейчас я поняла, что могу убеждать и успокаивать совсем как эти цветы.
        Глава 7
        Когда пришло время обеда, у меня возникли серьезные опасения, что я могу заснуть лицом в тарелку. Поэтому я уже начала было подумывать о том, чтобы пропустить обед. Ведь трапезы во дворце протекают достаточно спокойно, если, конечно, у меня вдруг не возникает желания как-то их оживить. Однако, спустившись вниз и увидев бабушку Сингер, которая метко швырнула сумку в гвардейца, я поняла: сегодня скучать вряд ли придется.
        - И не надо мне говорить, что я не имею права приходить в такое время! - Она погрозила морщинистым кулаком, и я с трудом удержалась от смеха.
        - А я и не говорил, мэм, - оправдывался гвардеец. - Я просто сказал, что уже довольно поздно.
        - Королева наверняка захочет меня увидеть!
        Что-что, а нагнать страху бабушка Сингер умела. Если, не дай бог, во время моего правления началась бы война, я непременно отправила бы ее на передовую. И уже через неделю она вернулась бы с победой домой, прихватив с собой поверженного врага.
        Я вошла в вестибюль:
        - Бабуля!
        Она моментально отвлеклась от гвардейца, лицо ее приняло умильное выражение.
        - А вот и моя дорогая девочка! Телик явно не способен передать твою красоту. Ты у меня просто прелесть!
        Я наклонилась, чтобы она могла расцеловать меня в обе щеки.
        - Спасибо, бабуля.
        - А где твоя мать? Я хотела сразу приехать, но Мэй велела мне погодить.
        - Сейчас ей уже гораздо лучше. Я тебя к ней провожу. Но, может, ты хочешь сперва поесть и отдохнуть с дороги? - Я кивнула на дверь в обеденный зал.
        Когда я была еще маленькой, бабуля жила с нами во дворце, но мама, похоже, настолько достала бабулю своей опекой, что в конце концов она собрала вещи и вернулась домой. На самом деле ее так называемое утомительное путешествие заняло всего час, поскольку ей надо было лишь переехать из одного конца города в другой, но бабуля вела себя так, словно ей пришлось пересечь всю страну.
        - Ну, я не откажусь, - подойдя ко мне, сказала бабуля. - Вот учитесь, как надо относиться к старшим, - метнула она сердитый взгляд в сторону несчастного гвардейца, который стоял столбом, прижимая к груди бабушкину сумку. - С должным уважением.
        - Благодарю вас, офицер Фарроу. Пожалуйста, отнесите это на третий этаж, в гостевые апартаменты окнами в сад.
        Гвардеец кивнул и тут же исчез, а мы с бабулей прошли в обеденный зал. Стоявшие у стены мальчики при виде матери королевы удивленно переглянулись. Фокс, отделившись от остальных, подошел представиться.
        - Миссис Сингер, счастлив познакомиться с вами, - протянул он руку.
        - ?ди, милочка, надо же, какой симпатяга! Ты только погляди на его лицо! - Она взяла Фокса за подбородок.
        - Да, бабуля, я знаю. Именно поэтому он до сих пор здесь. - Я выразительно посмотрела на Фокса - типа не стоит обращать внимания. Но Фокс только покачал головой, донельзя довольный бабушкиной похвалой.
        Ганнер, Хейл и Генри тоже подошли поздороваться с бабушкой, а я решила воспользоваться случаем и поговорить с Эриком.
        - Скажи, ты завтра занят?
        - Не думаю, - удивленно прищурился он. - А что?
        - Да так. Планирую устроить короткую встречу с Генри.
        - Ой, - покачал он головой, словно удивляясь, как я могу еще спрашивать. - Для вас мы всегда свободны.
        - Отлично. Только ничего не говори.
        - Естественно, нет.
        - Что?! - повысила голос бабушка. - Повтори, что ты сказал!
        Эрик поспешно подскочил к ней и поклонился:
        - Прошу прощения, мадам. Сэр Генри родом из Свендвея и говорит только по-фински. Я его переводчик. Он сказал, что очень рад знакомству.
        - О, все верно, все верно. - Бабушка взяла Генри за руку. - Я ТОЖЕ ОЧЕНЬ РАДА ЗНАКОМСТВУ.
        Я подтолкнула бабушку к своему столу:
        - Бабуля, он не глухой.
        - Ну, - протянула она, решив не вдаваться в дальнейшие объяснения.
        - А ты разговаривала с дядей Джерадом?
        - Джерад тоже рвался приехать. Но сейчас он работает над каким-то срочным проектом. Ты же знаешь, я никогда толком не могла разобрать, что он там говорит. - Бабуля покачала рукой, словно отмахиваясь от непонятных слов. - У меня есть новости от Коты. Но он не знает, заедет или нет. Они с твоей мамой уже много лет пытаются наладить отношения, но, похоже, ничего не получается. Хотя сейчас он стал уже гораздо лучше. Думаю, под влиянием жены.
        Я провела бабушку вокруг стола, и она села на мое место. У меня не было постоянного места, но, поскольку папино кресло пустовало, все это создавало ощущение нереальности происходящего. И хотя папа передал мне все полномочия, у меня вдруг возникло такое чувство, будто я их украла.
        - Тетя Леа не слишком-то похожа на безропотную овечку, - согласилась я. - Полагаю, рыбак рыбака видит издалека.
        Лакеи поспешили поставить перед бабушкой суп, так как уже успели изучить ее нетерпеливый характер. Я с улыбкой смотрела, как бабуля набросилась на еду.
        - Будем считать, что я ем за четверых. За себя, твоего дедушку и твоих родителей.
        Отодвинув тарелку с супом, я задумчиво подперла рукой подбородок:
        - А каким был мой дедушка?
        - Хорошим. Очень хорошим. Он всегда старался поступать правильно. И в отличие от меня, его было трудно расстроить или вывести из себя. Жаль, что ты его совсем не знала.
        - Мне тоже.
        Я решила, пусть бабуля спокойно обедает, и задумчиво обвела глазами обеденный зал. В том или ином аспекте каждый из парней был моей полной противоположностью. Если я была гордячкой, то Кайл - слишком смиренным. Генри видел жизнь в розовом свете, а я, наоборот, в мрачных тонах. Ин, Фокс, Ганнер… все они отличались от меня.
        - А что, эта француженка подходит Арену? - Бабуля даже не пыталась скрыть своего пренебрежения.
        Я тщательно обдумала ответ:
        - Не совсем. Они как две половинки одного сердца, но в разных телах. - У меня на глаза навернулись слезы. Я ужасно устала и скучала по Арену. - И тем не менее он безумно любит ее.
        - Настолько, что даже дал деру от вас, - проворчала бабушка.
        Я тяжело вздохнула:
        - Совершенно верно, бабуля. Арен так мучительно переживал разлуку с ней, что рискнул оставить свою семью и свой дом, наплевав на мнение остальных.
        Бабушка уловила печальные нотки в моем голосе и ласково накрыла мою руку своей:
        - Ты в порядке, милая?
        - Конечно, - ответила я, проглотив слезы. - Немножко устала, только и всего. Пожалуй, мне надо пойти отдохнуть. - К нам подбежали Кейден с Остеном, так что у меня появился удобный предлог по-тихому уйти. - Мальчики проводят тебя к маме!
        Бабушка буквально взвизгнула от радости:
        - Мои маленькие!
        Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я осторожно попятилась назад и, пробравшись по стеночке, подошла к Генри.
        Я похлопала его по спине, и он с довольной улыбкой поднял на меня глаза:
        - Сегодня привет!
        Хихикнув, я сказала ему:
        - Как ты смотришь на то, чтобы завтра вместе сходить на ланч?
        Я ждала, что Эрик протянет ему руку помощи, но Генри, похоже, сообразил, о чем речь.
        - Завтра, ланч? - спросил он.
        - Ага.
        - Хорошо-хорошо! Да!
        - Тогда до встречи, - улыбнулась я.
        Уже на пороге я оглянулась и увидела, что Генри, явно на седьмом небе от счастья, возбужденно схватил Эрика за плечо. И вообще, Генри выглядел страшно довольным, что сумел пообщаться со мной без переводчика. Эрик кивнул, радуясь за друга, хотя улыбка его была какой-то невеселой.
        Я посмотрела на часы. Первый час ночи. Если засну прямо сейчас, у меня останется пять часов на сон.
        Но уже десять минут спустя я поняла: о том, чтобы заснуть, можно только мечтать. Весь день я так старательно гнала ненужные мысли прочь, что сейчас все недоделанные дела назойливо напоминали о себе, мешая уснуть и подталкивая к тому, чтобы завтра с новыми силами ринуться в бой.
        Накинув халат, я пальцами расчесала волосы и босиком прошла в коридор. Быть может, стоит пойти в кабинет, чтобы доделать неотложные дела, тем самым утихомирив кипящие мозги, а уж потом лечь спать. Но в таком случае мне не помешает чашечка кофе.
        Все служанки уже наверняка видят десятый сон, поэтому я направилась на кухню. На кухне день и ночь кипела работа, и я надеялась, что кто-нибудь мне поможет. На площадке второго этажа я испуганно отпрянула, увидев в полутьме мужскую фигуру.
        - Ой! - воскликнул Эрик, заметив, что кто-то преградил ему дорогу.
        Я поплотнее запахнула халат и откинула волосы назад, стараясь не выдать своего удивления.
        Эрик отпрянул и поклонился, не зная, куда девать от смущения руки. Это выглядело настолько комично, что я не выдержала и рассмеялась.
        Он усмехнулся и покачал головой, словно признавая нелепость ситуации. Он, как и я, был одет по-домашнему: в пижамные штаны в голубую полоску и простую хлопчатобумажную футболку, и тоже босиком.
        - Что, ради всего святого, ты здесь делаешь в такой час? - удивилась я.
        - Генри, попав в Элиту, усиленно совершенствует свой английский. И в свете завтрашнего свидания попросил меня провести дополнительные занятия. Мы расстались с ним всего несколько минут назад, а сейчас я иду на кухню за чаем и медом. Мед помогает лучше спать, - выпалил Эрик торопливой скороговоркой, словно боясь меня утомить.
        - Правда? Тогда я завтра тоже попробую. А я как раз шла на кухню за кофе.
        - Ваше высочество, вы, конечно, умнейшая женщина, и поэтому мне больно вам сообщать, что кофе не поможет вам уснуть. Отнюдь.
        Я хихикнула:
        - Ну да, я в курсе. Я собиралась немного поработать. Мне все равно было не заснуть, вот я и решила потрудиться на благо общества.
        - Уверен, вы всегда трудитесь на благо общества.
        Пригнув голову, я начала спускаться по лестнице, Эрик последовал за мной. Я шла и думала о том, каким безликим он показался мне при первом знакомстве. Серая тень Генри. Но теперь-то я знала: его простоватость служила ему своего рода щитом, скрывавшим умного, вдумчивого и забавного парня. И хотя я так и не поняла, к чему весь этот камуфляж, но уже не сомневалась, что Эрик гораздо более глубокая личность, чем мне показалось сначала.
        - Ну и как продвигаются дела с уроками английского?
        Эрик пожал плечами и заложил руки за спину:
        - Неплохо. Но и без особых прорывов. То, что я говорил вам раньше, по-прежнему остается в силе. Ему потребуется куча времени, чтобы общаться с вами без переводчика. Однако он очень старается. Еще больше, чем раньше. - Эрик кивнул, словно мысленно оценивая плоды их совместной работы. - Простите, я совсем забыл спросить, как себя чувствуют ваши родители. Я слышал, ваша матушка проснулась и теперь идет на поправку.
        - Так и есть, спасибо. Она собиралась вернуться к себе в комнату чуть ли не сегодня днем, но у нее возникли какие-то проблемы с уровнем кислорода в крови, и ее оставили в больничном крыле еще на одну ночь, чтобы сделать дополнительные анализы. А папа по-прежнему спит на раскладушке рядом с ее постелью.
        - Да, выражение «в болезни и здравии» становится более наглядным, когда видишь, как оно воплощается в жизнь.
        - Если честно, иногда это меня даже пугает. Такой любящей пары я еще никогда в жизни не встречала и, боюсь, не встречу.
        - Невозможно знать абсолютно все об отношениях других людей, даже если это твои родители, - усмехнулся Эрик и добавил: - Особенно если это твои родители. Зуб даю, ваш отец наверняка хотя бы однажды сделал вашей маме ужасный рождественский подарок, за что был на целый день подвергнут остракизму.
        - Ну, это вряд ли.
        Однако Эрика не так легко было сбить с толку.
        - Поймите, в мире не бывает ничего идеального, даже если со стороны это и кажется таковым. Вот ваш брат, например, увез девушку и, закружившись в вихре страсти, поспешно женился, но прямо сейчас, например, выяснилось, что она так громко храпит, что невозможно уснуть. - (Я закрыла рот рукой не в силах сдержать приступ нервного смеха и мысленно представила себе беднягу Арена с подушкой на голове.) - Что вовсе не лишено вероятности. - Эрик был явно доволен, что сумел заставить меня улыбнуться.
        - Ты разрушил созданный мной светлый образ Камиллы! И как я теперь смогу серьезно смотреть на нее?!
        - А серьезно и не надо. Смейтесь. Ваше представление о любом из нас в той или иной степени наверняка ошибочно.
        В ответ я покачала головой и вздохнула:
        - Ты наверняка прав. Что еще больше усложняет мою задачу.
        - Вы про Отбор?
        - Иногда мне легче управиться с кучей политиков, чем с шестью парнями. По крайней мере, я поняла, что, наверное, упустила из виду массу вещей.
        - Потому что полагались по большей части на интуицию?
        - Ну да. Вот именно.
        - Я хочу внести ясность относительно Генри. Он действительно такой славный, как кажется. Хотя вы, наверное, это уже и сами успели заметить, если оставили его в группе финалистов.
        Меня несколько удивил тон Эрика. Ему, похоже, не слишком хотелось признавать данный факт.
        Я всплеснула руками, поняв, что за разговорами мы прошли мимо кухни. Впрочем, никогда не поздно вернуться сюда за чашечкой кофе.
        - Если честно, мне было трудно контролировать ситуацию. Ведь я отнюдь не собиралась проводить Отбор. Раньше принцессы выходили замуж в основном для укрепления международных связей, но мои родители пообещали предоставить мне полную свободу действий. Однако войти в забитую парнями комнату, чтобы выбрать среди них спутника жизни, оказалось… страшнее, чем я думала. Поэтому приходится полагаться на первое впечатление и надеяться, что никто из претендентов меня не обманывает.
        Я украдкой посмотрела на Эрика: он внимательно меня слушал, но вид у него был подавленный.
        - Звучит действительно устрашающе, - медленно произнес он. - Удивляюсь, как раньше это вообще работало. Не хочу показаться грубым, но тут есть нечто несправедливое.
        - Именно так я и сказала родителям, когда мне предложили провести Отбор, - кивнула я. - Но они настояли на том, чтобы я все-таки попробовала. И вот…
        - Значит, идея принадлежала не вам? - (Я на секунду замерла.) - А вы в принципе хотели, чтобы это случилось?
        Я почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок, словно Эрик поймал меня на лжи. Что меня немного испугало, ведь на сей факт неоднократно намекали газеты, да и вообще для многих он уже не был тайной за семью печатями.
        - Эрик, это должно остаться строго между нами. - Мои слова больше походили на просьбу, нежели на приказ. - Признаюсь, поначалу я была категорически против Отбора. Но сейчас…
        - А сейчас вы влюбились? - с грустью в голосе спросил Эрик.
        Я коротко расхохоталась:
        - Ну, я испытываю целую гамму чувств. Растерянность, испуг, отчаяние, надежду. И было бы неплохо добавить к этому списку слово «влюбленность». - Тут я вспомнила о Кайле и нашем давешнем разговоре в саду. «Любовь» по-прежнему было слишком громким словом для описания наших чувств, и я, естественно, не могла поделиться с Эриком тем, что говорила тогда Кайлу. - Иногда мне кажется, что любовь уже близко, но, как ни крути, мне надо довести Отбор до конца. По многим причинам. И ради многих людей тоже.
        - Я искренне надеюсь, что вы причисляете себя к их числу.
        - Так оно и есть. Хотя, возможно, причина совсем не в том, как может показаться со стороны. - (Эрик не ответил, он молча шел вперед, размышляя над моими словами.) - Только не вздумай передавать наш разговор. Господи, и зачем только я все это тебе рассказываю! Если, не дай бог, люди решат, что Отбор проводится лишь для отвода глаз, то…
        Эрик остановил меня взмахом руки:
        - Обо мне не беспокойтесь. Я оправдаю ваше доверие. Его очень нелегко завоевать, а потому очень не хочется потерять.
        - Ну, ты это заслужил. Ты уже хранишь кое-какие мои секреты, а еще помог мне тогда выбраться из заварушки и даже подарил мне от чистого сердца цветок.
        - Обыкновенный одуванчик.
        - Зависит от того, как посмотреть, - напомнила я ему, и он ухмыльнулся, явно довольный, что я запомнила его слова. - Я ценю твою помощь, хотя ты вовсе не обязан что-то для меня делать. Но ты однозначно заслужил мое доверие. Тут и двух мнений быть не может.
        - Хорошо, - отозвался он. - Потому что я целиком и полностью к вашим услугам. В любое время дня и ночи.
        В словах Эрика было столько искренности, что я невольно остановилась. И заглянула ему в глаза. Глаза у него были ясные и голубые-голубые, особенно на фоне темных волос. Может, именно поэтому они сейчас так ярко блестели?
        - Правда? - переспросила я, хотя у меня не было поводов для сомнений.
        - Конечно, - ответил Эрик. - Вы ведь будете моей королевой. И я почту за честь служить вам.
        Я едва не поперхнулась от неожиданности:
        - Да. Все верно. Спасибо тебе. Мне приятно знать, что в моем окружении имеется по крайней мере несколько человек, которых мне не надо с трудом завоевывать. - (У Эрика была добрая улыбка, и я мысленно поздравила себя с победой: получить такого союзника дорогого стоит.) - А сейчас прошу меня извинить. Надо все ж попытаться немного поспать.
        Эрик поклонился:
        - Конечно, ваше высочество. Я понимаю, что должен быть всегда рядом с Генри, но если вам потребуется моя помощь, то я целиком и полностью в вашем распоряжении.
        Я улыбнулась и, откинув назад голову, без лишних слов отправилась в свою комнату.
        Глава 8
        - В сегодняшних «Вестях» вы будете гвоздем программы. - Леди Брайс грациозно расхаживала перед моим письменным столом.
        Ее легкая поступь действовала на меня успокаивающе, ведь я не сомневалась, что она уже все тщательно продумала. Папа иногда поступал точно так же. Если ему надо было решить какую-нибудь сложную задачу, он заставлял меня гулять с ним по саду.
        - Я понимаю, что пока не умею брать на себя основной удар, но Гаврил непременно поможет. Более того, у меня есть идея, как представить в самом выгодном свете мои успехи в ходе Отбора.
        - Отлично. Самое время выложить карты на стол, - поддразнила меня леди Брайс. - Кстати об Отборе, тут кое-кто возник на горизонте. Но я не уверена, стоит ли сейчас о нем говорить.
        - Что-то случилось? - Я удивленно прищурилась.
        - Ну, - начала леди Брайс, - Марид Иллеа вчера выступал в одной из радиопрограмм. Если хотите послушать, мы специально для вас сделали запись. Оказывается, он нанес визит во дворец и даже прислал вам цветы.
        - И что с того?
        - Ему, естественно, задали вопрос, что бы это могло значить.
        Я уставилась на леди Брайс:
        - Но у меня ведь Отбор в самом разгаре. Как?..
        - Он сказал то же самое. По его словам, он весьма сожалеет, что не поддерживал с вами контактов, и вообще вы стали не только потрясающе красивой, но и чрезвычайно умной. - Леди Брайс многозначительно подняла брови, и у меня вдруг затрепетало сердце.
        - Неужели он именно так и сказал? - (Леди Брайс молча кивнула.) - Но почему вы вообще подняли эту тему? - Я отчаянно пыталась выровнять дыхание.
        - Пресса уже связала ваших два имени вместе. Что может привести к одному из двух. Или подорвать доверие к Отбору, поскольку люди решат, что вы не придаете ему особого значения, или…
        - Но как такое возможно?
        - Ну, если народ решит, что вы из-за него забросили своих поклонников…
        - Понятно. Это первое. Ну а что второе?
        - Появится еще один претендент, если вы, конечно, не будете возражать.
        Я рассмеялась:
        - Насколько мне известно, правила Отбора достаточно строгие. Сомневаюсь, что я могу вот так просто выйти из игры ради кого-то другого.
        - Он очень популярен, - передернула плечами леди Брайс.
        - Вы что, советуете мне рассмотреть его кандидатуру?
        - Нет, я советую вам отдавать себе отчет, что это стало достоянием публики. Одним словом, вам надо заранее продумать, как себя с ним вести. А также с Элитой.
        - Ну, с этим я худо-бедно справлюсь. Тем более что мы с ним практически не общались. И я не собираюсь дискредитировать идею Отбора. Я уже столько раз неумышленно это делала, что теперь мне хочется продемонстрировать всем, насколько я заинтересована в результатах Отбора. Я никак не поощряла Марида, поэтому считаю неуместным говорить о нем во время «Вестей».
        - Решено.
        - Вот и отлично. - И все же мне было обидно, что простой жест доброй воли обернулся скандалом.
        - А теперь, не поймите меня неправильно, я хотела бы узнать, что вы наденете сегодня вечером.
        Я опустила глаза:
        - Понятия не имею. У меня сегодня вообще не было настроения как-то специально одеваться.
        - Только, ради бога, не обижайтесь, однако осмелюсь заметить, что это никуда не годится. Полагаю, вам надо изменить стиль одежды. Да, все платья, что вы раньше носили или придумывали, были прекрасны, но сейчас пора сделать шаг вперед. Перестать обыгрывать фасон платья, а, наоборот, попытаться использовать его, как выгодный фон для ваших слов.
        Мне словно дали под дых. Ведь я так тщательно разрабатывала свой имидж, а теперь придется одеваться для других.
        - Я понимаю. И что вы предлагаете?
        Леди Брайс скрестила руки на груди и задумалась.
        - А вы можете взять платье у своей матери?
        Я бросила взгляд на часы:
        - Если пойду прямо сейчас, то, может, что-нибудь и найду. Но, кроме Нины, никто не сможет подогнать платье по фигуре, а Нине нужно срочно закончить расписание на следующую неделю. И у меня свидание во время ланча.
        Леди Брайс всплеснула руками:
        - Ой-ой-ой!
        - Вот именно. Достаточно и того, что бабуля назвала Фокса симпатягой.
        Леди Брайс весело рассмеялась:
        - Да неужели?
        - Бабуля у нас лихая!
        - Это у вас фамильное. А теперь поспешите. Найдите себе платье.
        - Ладно. Пошлите за Хейлом. Он утверждал, будто дружит с иглой, вот мы и посмотрим, действительно ли он такой шустрый, каким кажется. И составьте для меня список ключевых вопросов. Я боюсь, что растеряюсь и поплыву.
        - Уже составляю.
        Я поспешно вышла в коридор в тайной надежде, что маму еще не выпустили из больничного крыла: ужасно не хотелось рыться при ней в ее платьях. Не успела я сделать и двух шагов, как наткнулась на поджидавшего меня Ганнера. Он вскочил со скамьи и поклонился.
        - Привет. У тебя все в порядке? - улыбнулась я.
        - Да. Но похоже, я сейчас сделаю жуткую глупость. У меня даже сердце в пятки ушло.
        - Ой, ради бога, расслабься! Я уже видела столько глупостей, что, наверное, хватит на целую жизнь.
        - Нет, тут немножко другое, - хмыкнул Ганнер. - Я просто… хотел вас кое о чем попросить.
        Я подняла брови и осторожно сказала:
        - Ладно. У тебя две минуты.
        Он шумно сглотнул:
        - Идет. Ух ты, я реально польщен, что вы оставили меня в Элите. Это заставляет меня думать, что я все же что-то сделал правильно, а вот что именно - без понятия.
        - Твое стихотворение меня рассмешило, - пожала я плечами. - А иметь возможность от души посмеяться дорогого стоит.
        - Совершенно с вами согласен, но это вроде подтверждает мою точку зрения. - Он нервно ломал пальцы. - Просто вы очень заняты, а мне так и не выпало счастья остаться с вами наедине, вот я и хочу взять на себя смелость и спросить, каковы мои шансы.
        - Что ж, вполне законный вопрос. Но прямо сейчас я ответить не могу. Мне еще многое нужно обдумать.
        - Конечно-конечно! - с энтузиазмом откликнулся Ганнер. - Поэтому я собираюсь задать вам сакраментальный вопрос: а можно, я вас поцелую?
        Я даже попятилась от неожиданности:
        - Повтори, что ты сказал?
        - Нет-нет, не хотите, не надо. Но по-моему, поцелуй очень много может сказать. По-моему, одного поцелуя будет достаточно, чтобы понять, стоит ли мне надеяться, а вам - рассматривать мою кандидатуру.
        В его просьбе было нечто ужасно трогательное. И хотя фотографии, как мы целуемся с Кайлом, были расклеены по всей стране, Ганнер явно не считал, будто я настолько доступна, что готова целоваться с кем угодно. Более того, он достаточно хорошо усвоил преподанный Джеку урок, чтобы избегать кавалерийских атак. И мне вдруг захотелось исполнить его просьбу. Но если я это сделаю, то могу упустить финалиста Отбора, даже не успев толком узнать его. Что было бы глупо.
        - Ты мог бы стать принцем. И иметь больше денег, чем сможешь потратить, и стать настолько знаменитым, что твое лицо узнавали бы даже те, у кого нет телевизора. Ты готов поставить все это на карту ради одного поцелуя?
        - Да, я готов поставить на карту ваше счастье, ну и свое заодно.
        Я сделала глубокий вдох и задумалась.
        - Хорошо.
        - Правда?
        - Правда.
        Справившись с первоначальным удивлением, Ганнер положил руку мне на талию, а затем, мгновенно перестав смеяться, наклонился ко мне:
        - Это так нереально.
        - Я жду вас, сэр.
        Он улыбнулся, и наши губы встретились. Что ж, поцелуй получился вполне приятным. Губы у него были мягкими, и он не пытался засунуть язык мне в горло. А еще от Ганнера хорошо пахло - конечно, не корицей, не цветами или вообще чем-то знакомым. В целом очень даже неплохо.
        Однако тот факт, что я не потеряла способности трезво оценивать происходящее…
        Ганнер отстранился, поджал губы и задумался.
        - Что-то не так? - спросила я.
        Он покачал головой:
        - Нет. Вроде бы нет. Совсем неплохо!
        - Но недостаточно хорошо, да?
        - Вот именно, - облегченно кивнул он. - Спасибо вам большое за этот опыт, но, по-моему, мне пора собираться домой.
        - Ты уверен? - улыбнулась я. - Может, дождешься съемок «Вестей», а утром поедешь домой.
        - Не-а, - застенчиво улыбнулся Ганнер. - Полагаю, если я останусь, то уговорю себя остаться. Я в жизни не видел более красивой девушки, чем вы, но, по-моему, вы не та девушка, что предназначена мне судьбой. И мне стыдно, когда я пытаюсь убедить себя, будто это вовсе не так, в то время как твердо знаю, что мы не созданы друг для друга.
        Я протянула Ганнеру руку:
        - Ладно. Я уважаю твое решение. Удачи вам, сэр.
        - И вам, ваше высочество, - пожал мне руку Ганнер.
        Провожая глазами бывшего поклонника, я заметила лакея, эскортировавшего Хейла в мамину комнату. Я помахала им, не сводя взгляда с удаляющегося Ганнера.
        - А что здесь забыл Ганнер? - удивился Хейл.
        - Делал выбор. Хорошо, пошли со мной. Мне нужна твоя помощь.
        Глава 9
        Я вышла из маминой гардеробной, из соображений приличия прижимая к груди охапку выбранных навскидку платьев.
        - Спасибо, что помогаешь, - сказала я Хейлу, который уже вовсю ушивал и закалывал швы.
        - Вы что, смеетесь надо мной? Прямо сейчас я помогаю одевать будущую королеву. И я на седьмом небе от счастья. - Он чуть побольше натянул ткань и посмотрел в зеркало проверить, как ложатся складки. - Конечно, я бы предпочел шить вам платье, начиная с первого стежка, но и это наверняка станет жирным плюсом для моего резюме.
        Я хихикнула:
        - Мне немножко неудобно, что ты угробил на меня целый день.
        - Ну, в Мужской гостиной становится как-то скучновато. Спорим, если я позову Кайла, то он с радостью к нам присоединится, пока я работаю. А возможно, Ин тоже.
        - Ин, - усомнилась я. - Что-то непохоже, чтобы он горел желанием к кому-либо присоединяться.
        Хейл улыбнулся:
        - Ну да. Хотя он вроде бы потихоньку обвыкается. Он даже иногда со мной разговаривает. А еще с Эриком. Может, потому, что тот ему не соперник.
        - Наверное, так оно и есть. Ин, по-моему, принадлежит к тому типу людей, которые не затем сюда приехали, чтобы заводить друзей. Но пройти через такие испытания и абсолютно ни с кем не сблизиться, на мой взгляд, просто невозможно. Нереально. Ведь если даже мне трудно, то представляю, каково вам, мальчики.
        - И все же нам еще, можно сказать, повезло выйти в финал, - заметил Хейл, подмигнув моему отражению в зеркале.
        Я задумчиво наклонила голову:
        - Ну, тут я не совсем уверена. Да и вообще, я уже начинаю переживать, что в конце концов придется с вами со всеми расстаться. Кроме одного, естественно. Я буду по всем вам скучать.
        - А вы, случайно, не думали насчет гарема? - с невозмутимым видом поинтересовался Хейл.
        Я согнулась пополам от смеха, в награду получив укол булавкой в бок.
        - Ой!
        - Простите, ради бога! Мне не следовало шутить, пока у вас все платье в булавках.
        Хейл остановился передо мной, и я, встав по стойке смирно, посмотрела ему прямо в глаза. Я сразу узнала этот испытующий взгляд, ведь я точно так же критически рассматривала новые модели платьев, различные предложения и новых знакомых.
        - По-моему, здесь надо немного выпустить швы. А вы уверены, что королева не будет возражать? Потому что разрезы я потом точно не смогу зашить.
        - Не волнуйся. У тебя полная свобода действий.
        - А вы не боитесь, что я зазнаюсь?
        - Имеешь полное право. Сегодня ты помогаешь мне выглядеть истинным лидером государства. А для этого необходимо тщательно продумать буквально каждую деталь туалета. Поэтому я у тебя в неоплатном долгу.
        - Вы в порядке?
        Я удивленно подняла глаза, только сейчас сообразив, что неожиданно помрачнела.
        - Да. Просто впереди еще дел невпроворот, и я пытаюсь ничего не упустить. Только и всего.
        Хейл вытащил булавку из подушечки, оставленной нам служанкой, и протянул мне:
        - Вот. Воспользуйтесь этим, когда вам будет казаться, что ситуация выходит из-под контроля. Это точно поможет. Обещаю.
        Я медленно взяла булавку, зажав ее между большим и указательным пальцем, и неожиданно поверила, что так оно и есть.
        Генри появился вовремя. Он вихрем ворвался в гостиную. Похоже, последние пятнадцать минут он бежал сломя голову. Без особых церемоний он взял меня за руки и поцеловал в щеку, тем самым рассмешив до невозможности.
        - Привет сегодня.
        - Привет, Генри, - улыбнулась я.
        Эрик, стоявший за его спиной, низко поклонился, и я молча кивнула ему.
        Взяв Генри за руку, я повела его к столу, на котором стояли рядом два прибора и еще один чуть поодаль.
        - Сюда, - произнес Генри, любезно отодвигая для меня стул.
        Когда я села, Генри занял место напротив… и разговор неожиданно замер. Тогда я сняла крышку со своей тарелки, тем самым дав знак мальчикам последовать моему примеру, положила пару кусочков в рот, а затем попыталась заполнить неловкую паузу.
        - Как поживает твоя семья? - начала я. - А твоя сестра?
        - Miten on Анника? - переспросил Генри, повернувшись к Эрику. Тот кивнул, и Генри, просияв как блин масленый, снова повернулся ко мне. - Хорошо. Она очень хорошо. Мы скучаем.
        Я кивнула, бросив на него печальный взгляд:
        - Что ж, я прекрасно тебя понимаю. Ты даже не представляешь, как мне не хватает Арена.
        Генри с безмятежным видом наклонился к Эрику, который поспешно перевел ему мои слова.
        - Ваша мама? Хорошо? - бедняга Генри старался изо всех сил.
        - Да, слава богу! Она уже возвращается в свою комнату, да и вообще быстро идет на поправку.
        И снова Эрик пришел нам на помощь. Мы еще немного поблуждали в потемках, пытаясь преодолеть языковой барьер, но Генри при всем старании освоить английский явно поплыл, впрочем, так же как и я. Подобная ситуация уже начала меня изрядно раздражать. Все было как-то слишком обезличено. Одно дело воспользоваться услугами переводчика, чтобы принять высокопоставленное лицо, но совсем другое - общаться через переводчика с человеком, которого каждый день видишь у себя дома. И пусть Генри и не суждено надолго задержаться во дворце, мне очень хотелось иметь возможность время от времени говорить лично с ним, и без посредников.
        - Скажи, Эрик, а как Генри общается с Элитой? Тоже через переводчика?
        Эрик моментально выпрямился, пытаясь вникнуть в смысл вопроса:
        - В основном да. Хейл и Кайл даже выучили несколько финских слов.
        - А остальные?
        Он с виноватым видом сжал губы, словно не желая бросать пятно на репутацию остальных.
        - Ганнер проявляет к Генри кое-какой интерес, впрочем, так же как и Фокс, но им явно неохота заморачиваться. Ведь это куча работы. А Ин иногда говорит со мной, но только не с Генри.
        Я тяжело вздохнула, и тут в голове вдруг мелькнула занятная мысль.
        - А как ты посмотришь на то, если я завтра утром попрошу тебя дать нам всем урок финского языка?
        Эрик удивленно поднял брови:
        - Вы серьезно?
        - Абсолютно. По-моему, ужасно несправедливо, что Генри приходится в одиночку везти весь этот воз.
        Услышав свое имя, Генри тотчас же вскинул на меня глаза. Он определенно следил за нашим разговором, но только по-своему. И, как ни странно, явно уловил ход моих мыслей.
        Эрик что-то быстро сказал по-фински, и у Генри моментально загорелись глаза.
        - Я тоже говорить? Я говорить? - взволнованно твердил он, словно его ожидала веселая вечеринка, а вовсе не урок языка.
        - Конечно, - ответила я.
        Генри в полном замешательстве остался сидеть, и я чувствовала, как у него в голове медленно крутятся шестеренки.
        - По-моему, вы его уже осчастливили, - заметил Эрик.
        - Жаль, что не сообразила раньше. Всем стало бы намного легче.
        - Не сомневаюсь. Однако я по-прежнему намерен сосредоточиться на уроках английского. Чтобы по возможности избежать участия в «Вестях».
        Я состроила удивленную гримасу:
        - А по-моему, «Вести» - это не так уж и плохо.
        - Ужасно! - покачал головой Эрик. - Моя мама только о них и говорит. «Ты смотришься просто шикарно! Но почему ты никогда не улыбаешься?» Клянусь, это кого угодно может свести с ума.
        - Ты что, меня в чем-то обвиняешь? - Я разыграла искреннее негодование.
        - Постоянно. Я постоянно вас обвиняю! Не выношу, когда меня снимают. - Эрик поежился. Он, конечно, не сердился, но был, как никогда, серьезен.
        Я рассмеялась, а он виновато потупился и улыбнулся. И в этот самый момент я обнаружила, что Генри, открыв рот, смотрит, как я оживленно болтаю с его переводчиком, в то время как, по идее, должна была беседовать с ним.
        - А знаешь, Генри, возможно, мы сумеем полностью окунуться в повседневную жизнь Свендвея, и ты научишь нас всех готовить тот самый суп, о котором рассказывал.
        Эрик перевел, и Генри снова воспрянул духом.
        - Kalakeitto![4 - Ухa (фин.).] - воскликнул он.
        Было в Генри нечто такое, что меня интриговало. Мне ужасно хотелось побольше узнать о его семье, особенно о сестре. А также о том, как ему перспектива жить во дворце и работать рядом со мной, ну и еще - беспокоит ли его перспектива до конца жизни сопровождать меня во время парада и защищать, совсем как тогда, от гнева разъяренной толпы. Мне не терпелось расспросить его о том поцелуе на кухне: вспоминает он о нем или уже благополучно забыл, решив, что это простая случайность.
        Но я не могла расспросить его, не прибегая к помощи Эрика, а значит, тема закрыта.
        Глава 10
        Платье было красным. Мама уже тысячу лет его не надевала, и именно поэтому я его и выбрала. Хейл укоротил длинные кружевные рукава, присобрав их до локтя, и убрал часть оборок, сделав юбку не такой пышной. Хейл был прав, говоря о том, что вернуть платью первозданный вид не удастся, но он сумел с таким вкусом переделать мамин наряд, что даже если бы мама рано или поздно захотела получить его обратно, то ей наверняка понравились бы внесенные изменения.
        Элоиза помогла мне сделать элегантную прическу: косы по бокам, преходящие в скромный узел. Я выбрала тиару с рубинами, у меня над головой словно вздымались языки пламени.
        Получилось реально красиво. Я это отлично понимала и была искренне благодарна всем, кто помог мне выглядеть королевой, которой можно доверить принимать судьбоносные решения. Правда, я выглядела гораздо старше своих лет - на тот возраст, когда человек способен вести себя вполне ответственно. Значит, платье оказалось именно тем, что нужно для создания нового имиджа.
        В студии, пока я приводила себя в порядок, ко мне неожиданно подошла Джози.
        - Потрясающее платье, - похвалила она мой наряд, пытаясь потрогать атласные оборки.
        Я как ни в чем не бывало продолжила поправлять складки:
        - Это мамино.
        - Кстати, я тебе очень сочувствую, - тихо проронила она. - Кажется, я тебе этого еще не говорила.
        - Спасибо, Джози. Твои слова очень много значат для меня, - вымученно улыбнулась я.
        - А знаешь, - начала она, - поскольку всем тут пришлось очень несладко, по-моему, неплохо было бы устроить вечеринку.
        Я с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться в голос:
        - Ну, сейчас у меня дел невпроворот. Возможно, чуть позже, когда все утрясется.
        - Ой, а давай я возьму организацию на себя! Позволь мне переговорить с парочкой служанок, и мы в течение недели все устроим.
        - Джози, я ведь понятно выразилась. Возможно, когда-нибудь потом, но не сейчас. - Я отвернулась от зеркала и направилась к двери, пытаясь сосредоточиться.
        Однако она пошла следом, явно не собираясь так просто сдаваться:
        - Но почему? Разве у нас нет повода, чтобы праздновать? Я хочу сказать, ты уже без пяти минут королева, поэтому…
        Я негодующе повернулась к Джози:
        - Начнем с того, что я еще не королева. Этот титул принадлежит моей матери, которая едва не умерла. И то, что ты отнеслась к этому настолько небрежно, нивелирует все твои соболезнования. Джози, неужели так трудно понять? Неужели ты думаешь, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам?!
        Джози застыла в полной растерянности. Она поспешно обвела глазами комнату в поисках свидетелей нашей стычки. Но мне не хотелось ее унижать. Отчасти я ее понимала. Ведь в свое время ничто не могло доставить мне больше радости, чем составление списка гостей, да и вообще, я тоже искренне верила, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам.
        - Ладно, я не собиралась тебя оскорбить, - со вздохом сказала я. - Но по-моему, крайне неуместно устраивать праздники, когда мама еще толком не поправилась. Ради бога, единственное, что мне от тебя сегодня нужно, - проявить чуточку понимания. Но я, наверное, прошу невозможного, ведь я слишком хорошо тебя знаю. И все же, пока ты окончательно не свела меня с ума, постарайся хоть на секундочку встать на мое место.
        - Именно то, о чем я всегда мечтала, - надулась Джози. - Но ты вспоминаешь о моих чувствах, лишь когда это удобно тебе.
        - Можно тебя попросить? - Я махнула рукой служанке. - Будь добра, проводи мисс Джози к себе. Ее сегодня невозможно угомонить, а мне необходимо сосредоточиться.
        - Слушаюсь, ваше высочество. - Служанка, равнодушная к нашим женским разборкам, жизнерадостно повернулась к Джози, готовая выполнить приказание.
        - Идлин, я тебя ненавижу! - вспыхнула Джози.
        Я указала ей на дверь:
        - Понятно. Тогда какая разница, где это делать? Здесь или у себя в комнате?
        И я, не оглядываясь, направилась к сцене. Сегодня места там были организованы несколько по-иному: места для Элиты с одной стороны и единственное кресло - с другой.
        Пока я разглядывала свое одинокое кресло, ко мне подошел Кайл:
        - Что у тебя там за дела с Джози?
        Я улыбнулась и похлопала глазами:
        - Ничего особенного, дорогой. Она всего лишь заставила меня в очередной раз задать вопрос, нужна ли мне такая золовка.
        - А не рановато ли об этом думать?
        - Расслабься, - рассмеялась я. - Нет, у нас просто… возникли некоторые разногласия. И мне теперь вроде как немного стыдно, потому что я ее понимаю. Но знаешь, хотелось бы, чтобы и она меня понимала.
        - Для Джози это непосильная задача. Она слишком зациклена на себе. Кстати, а ты, случайно, не видела Ганнера?
        - Ганнер уехал сегодня днем. А разве он с вами не попрощался?
        Кайл в ответ только удивленно покачал головой.
        Я подошла к остальным, при моем приближении мальчики сразу же выпрямились.
        - Скажите, а Ганнер кому-нибудь из вас сказал «до свидания»?
        Они дружно покачали головой, а Фокс откашлялся и сказал:
        - Он заходил со мной повидаться. Ганнер немного сентиментален, и для него долгие прощания - слишком большая психологическая нагрузка. Он объяснил, что здесь ему не место и он получил ваше согласие на отъезд.
        - Да, получил. Мы расстались добрыми друзьями.
        - Похоже, он понял, что, если хоть немного задержится, потом ему не хватит решимости. Он попросил передать остальным, что ему будет их не хватать. - Фокс улыбнулся. - Действительно славный парень.
        - Был таким. Однако возьмите его слова себе на заметку. - Я по очереди вгляделась в лицо каждого из них. - Это ведь и вашего будущего тоже касается. Поймите, лучше синица в руках, чем журавль в небе.
        Кайл с задумчивым видом кивнул. Хейл лучезарно улыбнулся. Ин сохранил свою обычную невозмутимость. А Генри с озадаченным видом слушал то, что ему объяснял Эрик.
        После передачи я, естественно, проанализирую поведение каждого из них, но сейчас шоу должно продолжаться.
        - Хейл, - прошептала я, показав на платье, - спасибо тебе.
        - Прекрасно, - одними губами произнес он.
        И видно было, что он не лукавит. Мне хотелось, чтобы сегодня мамино платье оправдало себя.
        Заработали камеры, и я как можно более искренне поприветствовала страну.
        - Начнем с того, что вам всем наверняка не терпится узнать: моей матушке уже гораздо лучше. В данный момент она поправляется у себя в комнате, а мой отец находится у ее постели. - Я попыталась не зацикливаться на том, как выгляжу и куда девать руки. Вместо этого я постаралась думать о родителях, которые наверняка прямо сейчас смотрят эту передачу в пижамах, с одобренными лечащим врачом закусками на столике. И, представив эту идиллическую картину, я улыбнулась. - Мы все знаем, история их любви была самой правдивой из всех, что известна людям. Хотя отцу было отнюдь непросто сыграть свою роль. Мой брат Арен стал принцем-консортом Франции, что является еще одним свидетельством силы торжествующей любви. Насколько мне известно, он прекрасно освоился с новыми обязанностями и очень доволен своей новой ролью мужа. - Я улыбнулась еще шире. - Что меня отнюдь не удивляет. Его любовь к принцессе Камилле выдержала испытания временем и расстоянием, и я могу представить себе, как он счастлив иметь возможность быть постоянно рядом со своей любимой. Что касается страны в целом… - тут я посмотрела в свои записи,
чего мне очень не хотелось делать, - то волнения, которые имели место, за последние несколько недель поутихли. - С одной стороны, это было чистой правдой, а вот с другой - если говорить о моих собственных душевных волнениях, тут я покривила душой. - Учитывая, сколько сил вложил мой отец в установление мира за рубежом, мысль о том, что мы можем способствовать установлению еще более крепкого мира у себя дома, наполняет мое сердце безграничной радостью.
        Я затронула все темы, которые наметила: предложения по бюджету, приближающееся начало реализации проекта бурения, изменения в составе консультативного совета (последнее заставило кое-кого в зале заерзать), а закончив, я вгляделась в знакомые лица из числа присутствующих. Леди Брайс одобрительно кивнула, генерал Леджер тоже. Я заметила, что бабушка беспокойно вертится на месте. Похоже, ее утомили слишком длинные речи и она оставалась сидеть исключительно из желания послушать Элиту. Я поймала на себе взгляд Эрика, он одобрительно мне улыбался.
        - Ваше высочество, - с поклоном обратился ко мне Гаврил, - осмелюсь заметить, что, учитывая все обстоятельства, вследствие которых вам была доверена столь важная роль, вы проделали фантастическую работу.
        - Спасибо, сэр. - Уж не знаю, говорил ли он искренне, но, возможно, его слова заставят других в это поверить.
        - Но при том гигантском объеме работы, легшей на ваши плечи, трудно предположить, что у вас остается достаточно времени на эту компанию, - он обвел рукой Элиту.
        - Очень мало, но остается.
        - Неужели? Может, тогда у вас есть чем с нами поделиться?
        Гаврил вопросительно поднял брови, что в очередной раз напомнило мне о том, насколько его сценический образ отличается от реального. Его профессией было развлекать публику, и он великолепно справлялся.
        - Конечно, но ради сохранения интриги - никаких имен.
        - Никаких имен?
        - Например, один из Элиты покинул нас сегодня днем, - сказала я, уверенная, что секрет уже через несколько секунд будет раскрыт. - Мне хотелось бы отметить, что он уехал в отличном расположении духа и мы расстались с ним добрыми друзьями.
        - Ага, теперь понимаю, - сказал Гаврил. - Мне это нравится! Не могли бы вы еще кое-чем с нами поделиться?
        - Ну, сегодня один из Избранных преподнес мне сувенир, сделанный из очень ценного металла.
        - Боже мой! - Гаврил уставился на мои руки, пытаясь, как, впрочем, и все в зале, обнаружить на пальце кольцо.
        Я подняла ладони кверху, выставив их на всеобщее обозрение.
        - Нет, это не золото. Обыкновенная сталь. Он подарил мне портновскую булавку. Но уверяю вас, не простую, а особенную.
        По залу пронеслись смешки, мальчики из Элиты дружно захихикали. Я очень надеялась, что на экране это будет смотреться так же мило, как с моего места на сцене.
        - Ради бога, скажите мне, что это еще не все! - умоляюще сложил руки Гаврил.
        - Вы хотите еще? Ну ладно, - милостиво согласилась я. - Несколько дней назад один из Элиты сообщил мне, что определенно не влюблен в меня, и я ответила, что и я тоже.
        Гаврил округлил глаза:
        - Случайно, не тот молодой человек, который нас покинул?
        - Нет. Что самое странное. Мы не влюблены, но в то же время не желаем расставаться. Вот такие дела. - Я игриво пожала плечами и улыбнулась, услышав вздохи и смех в зале.
        - Не сомневаюсь, добрая часть жителей нашей страны сегодня не сомкнет глаз, пытаясь догадаться, кого вы имеете в виду, но хотелось бы получить от вас что-нибудь посущественнее.
        - Вы могли бы поговорить об этом с Элитой.
        - Тогда, полагаю, мы так и сделаем. Расспросим этих прекрасных молодых людей.
        - Сколько угодно. - Я была счастлива, что объективы кинокамер хоть на короткое время будут направлены не на меня.
        - Отлично. Тогда сразу и начнем. Сэр Фокс, как ваши дела?
        - Очень хорошо, сэр. Благодарю. - Фокс выпрямился и ослепительно улыбнулся.
        - Люди понимают, что в последнее время принцесса находится под колоссальным давлением и у нее очень плотный график, поэтому времени на свидания наедине практически не остается, - учтиво произнес Гаврил.
        - Да-да, мы и раньше знали, что принцесса всецело отдается работе, и теперь, когда она взяла на себя дополнительную нагрузку… это не может не вдохновлять.
        Я склонила голову, чувствуя, как на душе становится теплее. Вдохновлять? Он слишком добр ко мне.
        Гаврил согласно кивнул:
        - Тогда, быть может, вы расскажете о вашем опыте общения с принцессой? Какой-нибудь особенный случай.
        Лицо Фокса расплылось в улыбке.
        - Думаю, самый важный момент наших отношений был после той драки, когда Бурка отправили домой. Принцесса зашла в комнату поговорить и честно рассказала о своих планах. А потом выслушала меня. Мне кажется, я оказался одним из тех немногих счастливчиков, которым удалось увидеть ее с этой стороны. Ведь она не из тех, кто может уделять всем подряд свое драгоценное время. Но она действительно умеет слушать.
        Я с теплотой вспоминала ту ночь, о которой говорил Фокс, хотя, как выяснилось, понятия не имела, как много она для него значила. Выходит, он берег эти воспоминания, как драгоценный дар.
        И тут Кайл поднял руку:
        - Целиком и полностью согласен. Ни для кого не секрет, что дружеские отношения между мной и Иди, то есть принцессой, завязались относительно недавно. Уже тогда я сразу почувствовал, что она с пониманием относится к моим сомнениям и устремлениям.
        - Например? - бросил пробный шар Гаврил.
        Кайл пожал плечами:
        - Да нет, ничего особенного. Но я действительно страстно люблю архитектуру, и принцесса запросто села рядом и посмотрела мои эскизы. - Кайл поднял палец, словно вспомнив нечто важное. - Мы тогда выпили немного вина, и я уверен, ей было скучно, и тем не менее.
        Кругом захихикали, а я улыбнулась Кайлу. Он держался перед камерой легко и непринужденно. Более того, Кайл всегда умел сделать ненавязчивый комплимент. И у меня сразу развеялись сомнения относительно того, стоило ли признаваться ему в своих чувствах.
        Гаврил, явно решив не останавливаться на достигнутом, прошел мимо Генри и направился прямиком к Ину. Мне не понравилось, что Генри снова остался в стороне, но, похоже, у Гаврила был свой план.
        - Сэр Ин, вы кажетесь наиболее сдержанным из всей компании. Может, у вас есть что добавить?
        Лицо Ина оставалось холодным.
        - Я не любитель громких слов, - сказал Ин. - Но должен заметить, что принцесса невероятно вдумчивый человек. И хотя нас тут осталось только пятеро, она не отсеяла ни одного человека из пустого каприза. И, узнав поближе оставшихся джентльменов, я понял, что принцесса приложила максимум усилий, чтобы сделать оптимальный выбор для себя и для страны. А вот что точно осталось за кадром, так это атмосфера в Мужской гостиной после последнего отсева. Принцесса вела себя настолько благородно, что на нее невозможно было обижаться. И все отставленные ею претенденты были вполне удовлетворены.
        Гаврил кивнул:
        - Ну а теперь, когда вы пробились в верхнюю пятерку, как вам кажется, насколько высоки ваши шансы?
        Ответ Ина оказался весьма обтекаемым.
        - Я в полном распоряжении ее высочества. Она та женщина, о которой каждый из нас может только мечтать, и у нее, естественно, невероятно высокие критерии. А потому дело отнюдь не в том, как я оцениваю свои скромные достоинства. Решать ей. А там поживем - увидим.
        Я впервые слышала, чтобы Ин произнес так много слов сразу. Похоже, я у него в долгу. И хотя в наших отношениях мы с ним давно расставили все точки над «i», что было ужасно неромантично, он по-прежнему видел во мне массу достоинств. Или же он потрясающий актер.
        - Очень интересно. А как насчет вас, сэр Хейл? Насколько мне известно, у вас с принцессой было первое свидание. И что вы теперь чувствуете?
        - Я на седьмом небе от счастья, - искренне ответил Хейл. - Я вырос на журналах с ее фотографиями, смотрел по телевизору буквально все передачи с ней, любовался ею во время парадов. Она сказочно красива, и это немножко пугает, а еще у нее такие глаза… такие глаза… Кажется, будто она может испепелить тебя взглядом, если захочет, конечно. - (Последняя фраза меня неприятно задела, но Хейл говорил настолько искренно, что я невольно улыбнулась.) - Однажды, будучи удостоенным чести пообедать с ней наедине, я так ее рассмешил, что она даже поперхнулась своим напитком.
        - Хейл!
        - Рано или поздно кто-нибудь это непременно раскопает, - пожал плечам Хейл. - Так почему бы не поделиться с остальными? - (Я закрыла лицо руками. Боже, что подумают папа с мамой?!) - Я скажу прямо. Все, что здесь говорилось о ней, - сущая правда. Она реально крутая, она - лидер, и, да, если она захочет испепелить взглядом - она это сделает. - (Зал захихикал.) - Она великолепный слушатель, причем неравнодушный, и она умеет смеяться. Реально смеяться. Может, не всем здесь выпало счастье это видеть, но вот мне повезло.
        В результате передача вылилась в восхваление моих достоинств, и у меня даже закралось подозрение, а не подучил ли их кто-нибудь. Но если и так, я премного обязана тому, кто догадался это сделать.
        Когда камеры выключили, я подошла к Гаврилу:
        - Благодарю. Сегодня вы превзошли самого себя.
        - Я всегда был на вашей стороне и всегда буду. - Гаврил подмигнул мне и пошел по своим делам.
        Я смотрела, как публика потихоньку покидает зал, но сама осталась стоять, чтобы насладиться минутой славы. Мне удалось справиться с выступлением практически без посторонней помощи. А моя Элита - просто фантастика. Если честно, я и не надеялась, что мальчики окажутся такими доброжелательными. Мама с папой должны быть страшно довольны.
        - Отличная работа! - Кайл обнял меня за талию. - Твое первое сольное выступление в «Вестях» войдет в анналы истории!
        - Я всерьез опасалась, что потерплю фиаско, и вот нате вам! - Выскользнув из его объятий, я раскинула руки. - Смотри. Я все еще цела и невредима.
        Присоединившийся к разговору Хейл спросил с веселой усмешкой:
        - Неужели вы думали, что народ хлынет в зал и разорвет вас на части?
        - Никогда не говори никогда!
        Фокс рассмеялся, а Ин, со своей неизменной улыбкой, отошел в сторону. Я была им всем чрезвычайно признательна. И если бы знала, как правильно сформулировать, то непременно обрушила бы на их головы поток благодарностей за блестящие отзывы обо мне.
        - Как насчет обеда? - спросил Фокс, и вся компания дружно кивнула.
        Я услышала, что Генри беспрестанно твердит одно и то же слово, из чего сделала вывод, что он взволнован перспективой обеда. Мы разбились на группы и направились в обеденный зал.
        Глава 11
        Я поднималась по лестнице и шла по коридору в прекрасном расположении духа, чувствуя умиротворение и покой в душе, чем, как я догадывалась, была обязана исключительно своей Элите.
        Однако, к сожалению, мое приподнятое настроение моментально испарилось, не успела я открыть дверь в обеденный зал.
        Мама с папой по-прежнему оставались у себя наверху, бабуля удалилась в свою комнату. Остену немного нездоровилось, так что Кейден решил составить ему компанию, а мой брат-близнец по-прежнему находился за тридевять земель от меня.
        При одном взгляде на пустовавший центральный стол мне захотелось убежать и забиться в уголок.
        - Ваше высочество? - услышала я голос Эрика и, повернувшись, встретила его озабоченный взгляд.
        Этот проникновенный и до странного успокаивающий взгляд запомнился мне еще со времен той драки на кухне. Я посмотрела Эрику в глаза, и мне показалось, будто я заглянула ему в душу. И сейчас, стоя в окружении преданных Избранных, я вдруг поняла: только эти ясные голубые глаза способны развеять мою печаль.
        - Вы в порядке? - встревоженно спросил он, и по его тону я догадалась, что оставила его вопрос без ответа.
        - Да. Сделай мне одолжение, возьми, пожалуйста, эти стулья и передвинь их к центральному столу. И ты тоже, Ин. - (Они бросились выполнять мою просьбу.) - Хейл, Фокс? Не могли бы вы собрать столовые приборы?
        А я тем временем, сгребая по пути бокалы и столовое серебро, направилась к центральному столу. Пока остальные раздумывали, куда сесть, я заняла папино кресло. Кайл устроился по правую руку от меня, Хейл - по левую. Фокс, Генри, Эрик и Ин сели напротив, и неожиданно этот длинный помпезный стол показался мне местом проведения уютной обеденной вечеринки для своих. Только для меня и моих мальчиков.
        Лакеи, поначалу растерявшиеся при виде такой перемены мест, тем не менее оказались на высоте и сумели вовремя обслужить каждого. Генри, для которого руководством к действию явно послужили воспоминания о нашем свидании за ланчем, первым приступил к еде, остальные последовали его примеру.
        - Итак, надеюсь, вы готовы к завтрашнему дню, - заявила я. - Прямо с утра Генри с Эриком дадут вам урок финского языка.
        - Неужели? - обрадовался Кайл.
        Эрик, слегка покраснев, молча кивнул.
        - А какой план урока? - поинтересовался Фокс.
        Эрик задумчиво поднял глаза к потолку:
        - Мы с Генри поговорили и решили опустить традиционные для начала занятий вещи типа алфавита. Пожалуй, в данном случае вам окажутся полезнее навыки разговорной речи. В основном мы будем практиковать ответы на вопросы типа: «Который час?» и тому подобное.
        - Неплохо, - заметил Хейл. - Но я хотел бы знать больше. Отличная идея, Эрик.
        Эрик в ответ только покачал головой:
        - Идея принадлежала нашей будущей королеве. Поэтому все похвалы в ее адрес!
        - Эй! - привлек мое внимание Кайл. - А мы можем улучить минутку и еще раз поговорить о твоем блестящем выступлении в «Вестях»? Я знаю, ты уже делала объявления и прочее, но почти в одиночку вести от начала до конца все шоу - задачка не для среднего ума.
        - А еще, - добавил Фокс, - вы потрясающе организовали сегодняшнюю рассадку! Ведь мы впервые сидим за центральным столом во дворце. Такое не забывается.
        - Согласен, - поддакнул Ин.
        И хотя Генри не мог принять участия в разговоре, он тоже явно остался доволен. Что, впрочем, было его обычным состоянием. Ведь я еще ни разу не видела его расстроенным. Дождавшись объяснений Эрика, Генри поднял бокал:
        - За Идлин!
        Мальчики последовали его примеру и хором повторили тост. Слезы радости задрожали у меня на ресницах, а слова вдруг застряли в горле. К своему стыду, я не смогла вымолвить даже элементарного «спасибо», но по глазам моих мальчиков поняла, что им и так все ясно.
        Мне было чем порадовать жителей страны, однако в свете недавнего массового отсева и скоропалительного отъезда Ганнера, не дождавшегося выпуска «Вестей», могло создаться превратное впечатление, будто я отталкиваю от себя людей. По крайней мере, так писали газеты. Словно они пропустили мимо ушей заявление Ина о том, как взвешенно я принимала это решение. Живой эфир оказался бессилен перед несколькими газетными передовицами.
        Как ни странно, в газетах постоянно мелькали наши с Маридом фото, с комментариями по поводу того, что он ужасно сожалеет об упущенном шансе, который не смог реализовать до начала Отбора.
        - Отдайте сейчас же! - Нина взяла у меня газеты и, безжалостно скомкав, бросила в мусорное ведро. - В последнее время они печатают больше сплетен, чем новостей.
        - Несомненно, - согласилась с Ниной леди Брайс. - Советую поменьше обращать внимание на то, что болтают люди, и сосредоточиться на основных задачах.
        Я кивнула, так как она была совершенно права. Она говорила именно те вещи, которые непременно сказал бы папа, будь он сейчас здесь, и, хотя для меня это было непросто, я постаралась прислушаться к ее словам.
        - Сомневаюсь, что смогу выполнить поставленные задачи, если не переломлю в свою пользу общественное мнение. Любые мои предложения наталкиваются на неприкрытое сопротивление, но, если бы то же самое исходило от папы с мамой, люди приняли бы это на ура. Нет, мне срочно необходимо выбрать мужа, - решительно заявила я. - Надеюсь, это поможет изменить общественное мнение, хотя люди меня явно не любят.
        - Идлин, вы ошибаетесь…
        - Вовсе нет. Здесь у меня нет никаких иллюзий, леди Брайс. Я испытала это на собственной шкуре. Или напомнить вам о параде?
        Она сложила руки на груди:
        - Ну ладно, хорошо. Вы действительно не слишком популярны. И да, я согласна, обретение партнера поможет улучшить общее впечатление. Ну что, тогда займемся этим?
        - По крайней мере, в ближайшие пять минут. Я больше доверяю своей голове, нежели сердцу, поэтому мне нужна ваша помощь. Давайте устроим мозговой штурм.
        Нина передернула плечами:
        - И кто у нас первый на очереди? Кайл? Все обитатели дворца держат за него кулачки. Он такой лапочка, такой умный, и вообще, ради всего святого, если он вам не подходит, отправьте его ко мне.
        - А разве у тебя нет парня?
        - Какая досада! Но вы, как всегда, правы, - вздохнула она.
        - Я бы покривила душой, если бы заявила, что между нами ничего нет. Более того, я даже призналась ему… Но что-то меня удерживает. Уж не знаю почему, однако я пока не готова сказать, что он фаворит этой гонки.
        - Понятно, - ответила леди Брайс. - Кто еще?
        - Хейл. Он очень дружелюбный и поклялся каждый день меня удивлять. И пока еще ни разу не подвел. С ним очень легко. Кстати, именно этим мне нравится Фокс.
        - Что касается внешности, то Фокс, пожалуй, куда привлекательнее, - заметила Нина. - Не поймите меня превратно, но подобные вещи тоже формируют общественное мнение.
        - Да, я тебя понимаю, но красота - дело субъективное. Ты ведь и сама знаешь, что иногда мы находим привлекательными тех, кто умеет нас рассмешить или прочесть наши мысли. Хотя об этом стоит подумать.
        - Что ж, тогда из этих двоих вы наверняка предпочтете Хейла, да? - рассмеялась Нина.
        Я покачала головой:
        - Тут я немного другое имела в виду. Просто внешность не главное. Мы должны сосредоточиться на других достоинствах.
        - Например? - уточнила леди Брайс.
        - Да взять хотя бы Генри с его неистощимым оптимизмом. Что бы ни случилось, он всегда в хорошем расположении духа. И я ни секунды не сомневаюсь в его нежных чувствах ко мне.
        Нина вытаращила глаза:
        - Полностью с вами согласна, но он ведь не говорит по-английски. Вы вообще не сможете с ним ни о чем таком поговорить. Ну разве что о пустяках.
        - Ты права. Однако он очень милый и всегда будет ко мне хорошо относиться. Эрик уверяет, что Генри не настолько безнадежен. Просто нужно какое-то время, чтобы он мог выучить английский. Попав в Элиту, Генри каждый день занимается чуть ли не до полуночи. Кстати, я как раз собираюсь на урок финского языка. Мы будем действовать в обоих направлениях, а Эрик останется с нами до тех пор, пока мы не приспособимся.
        - Что будет крайне несправедливо по отношению к Эрику, - заметила леди Брайс. - У него есть семья, есть работа. И он явно не подписывался на то, чтобы на ближайшие пять лет застрять во дворце. А вдруг он тоже захочет найти себе подругу жизни?
        Меня так и подмывало сказать ей, что она ошибается… но я прикусила язык. Давая согласие приехать сюда, Эрик, естественно, не знал, как долго продлится Отбор, однако он явно не рассчитывал навечно поселиться во дворце в ожидании, когда его подопечный бегло заговорит по-английски. А просить его о таком одолжении было бы слишком жестоко с моей стороны.
        - Он останется. Я уверена, - только и сказала я.
        В разговоре возникла томительная пауза. Леди Брайс, которая явно была со мной не согласна, похоже, раздумывала, стоит ли вступать в пререкания. Но сочла за благо промолчать.
        - Кто у нас еще есть? Ин? - со вздохом спросила она.
        - Ин, конечно, вещь в себе, но, уверяю вас, он тоже мне небезразличен.
        - Тогда получается… что они все в фаворитах, - задумчиво прищурилась Нина.
        - Выходит, что так, - согласилась я. - Вот только я теперь совсем запуталась. То ли я сделала слишком хороший выбор, то ли слишком плохой.
        Леди Брайс от души рассмеялась:
        - Вы сделали отличный выбор. Честное слово. Возможно, мне трудно понять, в чем привлекательность Ина или как вы находите общий язык с Генри, но у них у всех, безусловно, есть свои достоинства. И по-моему, единственное, что нам остается делать на данный момент, - это начинать их подготовку, одним словом, постепенно придавать им лоск, необходимый для королевского трона. После чего сразу станет ясно, кого стоит продвигать, а кого нет.
        - Придавать лоск? Звучит пугающе!
        - В переносном смысле. Я просто хотела сказать, что… - начала она и осеклась.
        Леди Брайс так и не удалось договорить, так как дверь неожиданно распахнулась и в комнату ураганом ворвалась бабуля.
        - Вам сперва следовало спросить разрешения! - попытался остановить ее гвардеец.
        Но бабуля как ни в чем не бывало направилась прямо ко мне:
        - Вот и все, моя девочка. Хорошего понемножку. Пожалуй, пора собираться домой.
        - Почему так быстро? - спросила я, обнимая бабулю.
        - Не хочу задерживаться. Твоя матушка уже поправляется, а у нее вполне хватит наглости снова начать мной командовать. Она ведь у нас, как-никак, королева! - Бабуля воздела руки к небу. - Но я ее мать, а значит, в любом случае старше ее по званию.
        - Постараюсь запомнить на будущее, - рассмеялась я.
        - Да уж пожалуйста. - Бабуля похлопала меня по щеке. - И если не возражаешь, поскорее найди себе мужа. Я все-таки не молодею и мечтаю увидеть по крайней мере одного внука, пока я еще не упокоилась с миром. - Уставившись на мой живот, она погрозила мне пальцем. - И смотри не подведи меня!
        - Уговорила, бабуля. Нам сейчас надо поработать, а ты поезжай домой, только обязательно позвони, когда доберешься.
        - Непременно, солнышко. Непременно.
        Какое-то время я стояла молча, наслаждаясь осознанием того, что у меня такая лихая бабушка.
        Но Нина вывела меня из приятной задумчивости:
        - Ну и кто, по-вашему, из этой великолепной пятерки будет охотнее других делать детей? Может, стоит внести этот пункт в список требований?
        Я обожгла ее яростным взглядом, но явно без толку. Нина уже настроилась на легкомысленную волну.
        - Учти, стоит мне только захотеть, и я могу в любой момент вызвать расстрельную команду.
        - Ради бога, вызывайте хоть целый взвод! Но только имейте в виду: пока ваша бабуля на моей стороне, мне сам черт не брат.
        - Нина, как ни печально, но, думаю, ты права, - признала я свое поражение.
        - Ладно, не расстраивайтесь. Она ведь это от чистого сердца.
        - Постараюсь не забывать. Ну что, мы закончили? Мне еще надо позаниматься финским.
        - Я дико извиняюсь! - воскликнула я, ворвавшись в библиотеку. Мальчики радостно приветствовали мое появление, и я поспешно уселась на свободное место за столом рядом с Генри, Хейлом и Ином. - Но дела превыше всего!
        Эрик рассмеялся и положил передо мной тонкую стопку бумаг.
        - Вы прощены. Не переживайте. Мы пока недалеко ушли. Начните с первой страницы, Генри поможет вам с произношением, а я пока проверю, как справляются остальные. И затем продолжим.
        - О’кей. - Я взяла первую страничку - ксерокопию рукописных заметок Эрика с его же рисунками на полях - и улыбнулась.
        Первым заданием было научиться считать до двенадцати, чтобы можно было ответить на вопрос, который час. И этот вроде бы совсем простой урок меня сразу озадачил. В словах было слишком мало гласных, а те, которые я смогла обнаружить, явно стояли не там, где положено. Я посмотрела на первое слово: yksi.
        - Ну ладно. Иксай?
        Генри хихикнул и покачал головой:
        - Произносится: ю-кси.
        - Юкси?
        - Да! Давай, давай! - подбадривал он меня. И хотя я понимала, что далека от совершенства, было крайне приятно заполучить персонального чирлидера. - Тут написано «какси».
        - Как-си… какси.
        - Хорошо, хорошо. А теперь колме.
        - Кулмей, - попробовала я.
        - Охо-хо, - закряхтел Генри, пытаясь сохранять позитивный настрой. - Колме.
        Я сделала еще одну попытку, но ничего не вышло. Меня заклинило на цифре «три». Генри терпеливо склонился надо мной. Как истинный джентльмен, он был готов учить меня столько, сколько понадобится.
        - Тут надо произносить «о». Кол-ме.
        Я сделала очередную попытку.
        Генри поднял руку и осторожно положил ладонь на мою щеку, пытаясь показать, как надо открывать рот, и мне вдруг стало щекотно. Я улыбнулась, не в состоянии произнести звук, которого он от меня добивался. Однако он по-прежнему продолжал держать мое лицо в своих ладонях. Через секунду веселые искорки в его глазах погасли, и в них появилось странное выражение, которое я помнила еще по той истории на кухне, когда он предложил мне свою рубашку в качестве передника.
        Его взгляд оказался настолько завораживающим, что я напрочь забыла, что мы здесь не одни.
        Наваждение продолжалось до тех пор, пока Эрик не стукнул книгой о соседний стол.
        - Отлично! - произнес он, и я отпрянула от Генри, тихо молясь, чтобы никто ничего не заметил. - Ладно, с цифрами вы, похоже, справились, а теперь попробуем использовать их в предложениях. Посмотрите на доску, где написан пример. Но, как вы наверняка догадались, в том, что касается произношения, вас ждет очередная засада.
        Мальчики, которым борьба с числами далась не легче, чем мне, радостно рассмеялись. Они были слишком поглощены стоящей перед ними задачей, чтобы заметить наш виртуальный поцелуй. Я перевела глаза на доску. Уж лучше я сосредоточусь на фонетике финских слов, чем буду думать о том, что Генри сидит в опасной близости от меня.
        Глава 12
        В тот день я смогла передохнуть только во время ланча и решила использовать свободное время, чтобы попытаться минимизировать причиненный ущерб. И когда после урока финского все потянулись в столовую, я вернулась в кабинет и вытащила из ящика письменного стола визитную карточку Марида. Карточка была на очень дорогой бумаге. И у меня, естественно, возник вопрос, чем сейчас занимается его семья, если они могут позволить себе подобную роскошь. Уж не знаю, как там сложилась их жизнь, но они явно не бедствовали.
        Я набрала номер, в глубине души надеясь, что он не снимет трубку.
        - Алло?
        - Да, э-э-э… Марид?
        - Идлин, это вы?
        - Да. - Я нервно расправляла складки одежды, хотя он меня и не видел. - Может, я не вовремя?
        - Ну о чем вы?! Чем могу помочь, ваше высочество?
        - Я просто хотела сказать, что нашла на днях в газетах некие спекуляции на тему наших отношений. Чему была неприятно удивлена.
        - Мне очень жаль. Вы же знаете поразительную способность газетчиков выдергивать вещи из контекста!
        - Уж кому, как не мне, этого не знать! - эмоционально ответила я. - На самом деле я хотела перед тобой извиниться. Я понимаю, что жизнь человека, путь которого пересекается с моим, моментально превращается в настоящий дурдом. И мне жаль, что тебе пришлось из-за меня через все это пройти.
        - А-а… Пусть говорят! - рассмеялся Марид. - И не стоит извиняться. Я серьезно. Но раз уж мне удалось с вами связаться, хотелось бы предложить вам одну идею.
        - Ну конечно.
        - Мне известно, как вас волнует проблема насилия после отмены каст, и я подумал, что неплохо было бы провести мероприятие типа собрания городского совета.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Вы могли бы выбрать несколько человек из различных кругов общества и пригласить их во дворец, чтобы пообщаться с ними лично. У вас появилась бы уникальная возможность узнать о чаяниях своих подданных, а если вы к тому же пригласили бы и представителей прессы, то смогли бы продемонстрировать всему миру, что обитатели дворца прислушиваются к своему народу.
        Я даже слегка опешила:
        - Что ж, прекрасная идея.
        - Если хотите, я могу взять на себя большинство организационных вопросов. У меня сохранились связи с семьями, некогда бывшими Восьмерками, а также с теми, кому оказалось крайне нелегко расстаться со статусом Двоек. Может, стоит пригласить человек десять или около того, чтобы вас не слишком напрягать?
        - Марид, звучит многообещающе. Я попрошу своего секретаря-референта с вами связаться. Ее зовут Нина Холленсвей, и она такой же прекрасный организатор, как и вы. Она знает мое расписание, одним словом, она тот самый человек, с которым нужно обговаривать время и дату.
        - Отлично. Буду ждать ее звонка.
        Возникла длинная пауза, и я начала судорожно соображать, как лучше закончить разговор.
        - Благодарю, - начала я. - Сейчас мне, как никогда, необходимо проявить заботу о своих подданных. Я хочу показать им, что через пару лет смогу твердой рукой управлять государством, как это делал мой отец.
        - Вряд ли хоть кто-нибудь в этом усомнится.
        Я улыбнулась, радуясь возможности заполучить еще одного союзника.
        - Простите, что так быстро закругляюсь, но мне надо бежать.
        - Ну конечно. До свидания.
        - До свидания.
        Я положила трубку и облегченно вздохнула. Получилось вовсе не так неловко, как я опасалась. Слова Марида звенели у меня в ушах. Пусть говорят! Я знала, говорить будут всегда. Но к счастью, очень скоро они смогут сказать обо мне и что-нибудь хорошее.
        Глава 13
        - Погодите-ка, а как ходят эти ребята? - спросил Хейл, положив себе на тарелку два птифура.
        - Слон ходит по диагонали. На твоем месте я бы так не делала, но это ведь твои похороны.
        - Ну ладно, - рассмеялся Хейл. - А как насчет ладьи?
        - Ладья ходит по вертикали и горизонтали.
        Он передвинул ладью, взяв еще одну мою пешку:
        - Если честно, в жизни не догадался бы, что вы шахматистка.
        - Да нет, я просто любительница. А вот Арен был одержим шахматами и месяцами заставлял меня играть с ним каждый божий день. Но когда он влюбился в Камиллу, то променял игру в шахматы на сочинение любовных писем. - Я передвинула слона и взяла его коня.
        - Уф, как же я мог не заметить? - пожаловался Хайл, откусив птифур. - Кстати, я хотел бы спросить вас об Арене, но сомневался, что вы захотите о нем говорить.
        Я пожала плечами, собираясь сменить тему, но тотчас же одернула себя. Ведь если я хочу обрести свое женское счастье, то мне не следует ограждать себя железобетонной стеной. И я со вздохом призналась:
        - Ужасно по нему скучаю. Это примерно то же самое, что иметь друга детства, с которым всегда был неразлейвода, а потом его потерять. Да, у меня есть близкие люди, например моя фрейлина Нина. Причем до отъезда Арена я даже не отдавала себе отчета, что она именно тот человек, на которого всегда можно положиться. И надо признаться, это меня пугает. А что, если я с ней сближусь, как с Ареном, и стану с ней неразлучна, а она вдруг возьмет и уедет?
        Хейл внимательно слушал, временами кивая, но я заметила, что он с трудом сдерживает улыбку.
        - Не вижу ничего смешного! - обиделась я и бросила в него пешку.
        Уклонившись от летевшей пешки, Хейл громко расхохотался:
        - Нет, я улыбаюсь вовсе не потому. Просто последний раз, когда мы вот так разговаривали, вы бежали. Может, у вас на ногах кроссовки? И под длинной юбкой их просто не видно!
        - Какой вздор! Кроссовки не носят с таким платьем, - поддразнила я Хейла. - Наверное, стоило открыться тебе еще тогда. Но если честно, я не очень-то умею изливать душу посторонним.
        - Зачем спешить? Я очень терпеливый человек.
        Я быстро отвела глаза и, сосредоточившись на шахматной доске, принялась следить за его руками.
        - А что касается Нины, - продолжил Хейл, - даже если ей придется уехать, она останется вашим другом, так же как и Арен остается вашим братом. Возможно, вам придется потрудиться, чтобы не потерять с ними связь, но если вы их реально любите, то игра стоит свеч.
        - Да, ты, несомненно, прав, - согласилась я. - Мне сейчас и так-то не слишком легко заводить друзей, поскольку я нигде особо не бываю. Поэтому мне надо сохранить хотя бы тех, кто есть.
        Хейл хихикнул, и я пропустила сделанный им ход.
        - Ну, тогда я открыто заявляю, что, даже если вы меня не выберете, я останусь вашим другом до скончания веков и, как только вам понадоблюсь, тут же сяду в самолет до Анджелеса.
        - Удивлять каждый день, - улыбнулась я.
        - Каждый день, - кивнул Хейл.
        - Мне действительно нужно было это услышать. Спасибо. - Я выпрямилась и принялась обдумывать следующий шаг. - А как насчет тебя? Кто твой лучший друг?
        - Если честно, несколько недель назад, после отъезда Бурка, по этому вопросу мне уже устраивали допрос с пристрастием. Мой лучший друг - девушка, и они решили, что я пишу письма своей даме сердца. И можете мне поверить, было чертовски унизительно просить ее объясниться по телефону с гвардейцем и убедить его, что между нами никогда в жизни не было романтических отношений.
        Я прикусила губу, в глубине души радуясь, что даже в этой ситуации ему не изменило чувство юмора.
        - Прости. Мне очень жаль.
        - Ничего, я в порядке. На самом деле Кэрри даже получила удовольствие.
        - Что ж, я счастлива, что она все правильно поняла. - Я откашлялась. - Но сейчас мне все-таки хочется тебя спросить. Скажи, а ты действительно никогда не был в нее влюблен?
        - Нет! - горячо возразил он. - Кэрри для меня все равно что сестра. И мне даже в голову не приходило поцеловать ее.
        Интересно, почему он так резко отреагировал? Ведь вопрос вполне невинный.
        - Ладно. Проехали. Мне не стоит переживать по поводу Кэрри.
        - Извините. - Отвращение на его лице сменилось робкой улыбкой. - Просто меня уже достали этими вопросами. Друзья, наши родители… Все кругом точно сговорились. Спят и видят, чтобы мы сошлись, а я ничего такого к ней не испытываю.
        - Понятно. Мне тоже иногда кажется, будто окружающие хотят, чтобы я выбрала Кайла. Только потому, что мы выросли вместе. Словно одного этого вполне достаточно, чтобы влюбиться.
        - Ну, тут немного разные вещи. Ведь вы действительно неравнодушны к Кайлу. Это и слепому видно. - Хейл рассеянно вертел в руках пешку.
        Я смущенно потупилась:
        - Мне не следовало поднимать эту тему. Извини.
        - Да нет, все нормально. По-моему, единственный возможный способ не свихнуться - постоянно напоминать себе, что вы хозяйка этого мероприятия и вам решать, кто на каком месте. Ну а нам остается только быть самими собой.
        - И как тебе кажется, на каком месте сейчас ты?
        Хейл едва заметно улыбнулся:
        - Если честно, не знаю. Где-нибудь посерединке?
        Я покачала головой:
        - Нет, бери выше.
        - Неужели?
        - Именно так.
        Его улыбка внезапно померкла.
        - Как неожиданно. И немного страшно. Ведь если мне удастся победить, то на мои плечи ляжет большая ответственность.
        - Огромная, - кивнула я.
        - Честно признаться, я постоянно об этом думаю. А учитывая, что вы сейчас взяли на себя управление страной, это… очень волнительно.
        Я уставилась на Хейла в полной уверенности, что я что-то не так поняла:
        - Но ты ведь не собираешься дать задний ход, а?
        - Нет, - ответил он, продолжая вертеть в руках пешку. - Но я только сейчас реально осознал, какая это ответственность. Не сомневаюсь, вашей маме в свое время тоже довелось пережить подобные моменты.
        Хейл вдруг ощетинился, точно ежик, и дело явно было не только в этой истории с Кэрри. А когда я продолжила беседу, стараясь говорить как ни в чем не бывало, он усиленно избегал моего взгляда.
        - Похоже, я что-то упустила, да? Ты всегда был полон энтузиазма, причем настолько, что я сомневалась, в здравом ли ты уме. Тогда хотелось бы узнать, почему ты внезапно струсил?
        - Я вовсе не струсил, - попытался оправдаться Хейл. - А просто озвучил свои опасения. Вы ведь постоянно это делаете. Тогда в чем разница?
        В его словах была некая доля правды, и я, похоже, задела его за живое. Более того, я терялась в догадках, почему, выслушав мои откровения, Хейл вдруг решил прикусить язык. И хотя он был явно не из тех, кто стал бы проверять меня на вшивость чисто из спортивного интереса, мне показалось, что он, возможно, специально испытывает мое терпение.
        Я нервно сжимала и разжимала кулаки под столом, пытаясь напомнить себе, что всегда доверяла Хейлу.
        - Может, стоит сменить тему, - предложила я.
        - Согласен.
        Но дальше ничего не последовало. Разве что оглушительное молчание.
        Глава 14
        Зал был готов для приема гостей. Стулья расставлены полукругом в два ряда, совсем как места для Избранных во время съемок «Вестей». Гостям предлагались закуски и напитки, возле дверей организован контрольно-пропускной пункт и установлены камеры.
        Элиту посадили у стены, позади съемочной группы. Я заметила, что мальчиков явно вдохновила возможность стать свидетелями того, как я управляю государством. Мне было приятно видеть, что Кайл и Эрик вооружились блокнотами, хотя Эрик, конечно, сделал это в интересах Генри. И тем не менее они пришли сюда не просто так, а чтобы поработать.
        - Вы выглядите прелестно, - заверил меня Марид, заметивший, что я нервно поправляю воротничок.
        - Хочется выглядеть по-деловому, но не слишком официально.
        - Что вам отлично удалось. Осталось только немного успокоиться. Они пришли сюда не нападать, а поговорить с вами. И вам надо будет только их выслушать.
        - Выслушать. - Я тяжело вздохнула. Ведь я никогда раньше такого не делала, а потому испытывала сейчас радостное волнение и в то же время страх. - А как ты нашел всех этих людей? Они что, твои друзья?
        - Не совсем так. Одни в свое время звонили мне на радио, где я вел программу, других пригласил по совету друзей. В результате у нас представлены различные по своему экономическому и социальному статусу слои общества, что даст возможность провести полноценную дискуссию.
        Я обдумала слова Марида. Значит, дискуссия. Я смогу увидеть лица жителей своей страны, услышать их голоса. Причем передо мной будет не толпа, а горстка людей.
        - Мы непременно прорвемся. Хорошо? - подбодрил меня Марид.
        - Хорошо. - И когда гости начали постепенно заполнять комнату, я еще раз напомнила себе, что это действительно отличная идея.
        Я подошла поздороваться с вновь прибывшей парой. Женщина, похоже, потратила на прическу больше времени, чем я на мою за всю свою жизнь, а мужчина, довольно приятной наружности, мог запросто свалить с ног любого одуряющим запахом вылитого на себя одеколона.
        - Ваше высочество, - присела в реверансе женщина. - Меня зовут Шэрон Спиннер, а это мой муж Дон. - (Дон низко поклонился.) - Мы так счастливы оказаться здесь. Очень мило, что во дворце нашли время выслушать простых людей.
        - Это давным-давно надо было сделать, - кивнула я. - Вон там напитки и угощение. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Возможно, пока все собираются, телевизионщики пожелают взять у вас интервью, но если вы не хотите, то вовсе не обязаны отвечать на их вопросы.
        Шэрон потрогала уголки губ - проверить, не смазалась ли старательно наложенная губная помада.
        - Нет, мы ничуть не возражаем. Пойдем, дорогой.
        У меня глаза полезли на лоб от удивления. Спиннеры явно были не прочь покрасоваться перед камерами.
        После Спиннеров ко мне подошли Барнсы и Полтеры. Еще была девушка Бри Марксман и двое молодых мужчин, Джоэл и Блейк, которые познакомились здесь, в вестибюле, но уже общались, как близкие друзья. И последней появилась молодая пара по фамилии Шеллс.
        - Брентон и Алли, так вы сказали? - Я помахала им, приглашая пройтись вместе со мной.
        - Да, ваше высочество. Огромное спасибо за приглашение, - застенчиво улыбнулся Брентон. - Значит, нам теперь можно переехать, да?
        Я остановилась и повернулась к ним лицом. Алли нервно сглотнула, явно пытаясь напустить на себя деланое безразличие.
        - Переехать?
        - Ну да. Мы у себя в Зуни безуспешно пытаемся переехать куда-нибудь в другое место.
        - Там не очень-то безопасно, - тихо добавила Алли.
        - Мы подумываем о том, чтобы обзавестись ребеночком. Но цены на квартиры постоянно меняются.
        - Одни наши друзья переехали, и у них не возникло никаких проблем, - уточнила Алли.
        - Однако, когда мы решили обосноваться в том же районе, цены на жилье выросли вдвое по сравнению с тем, что платили Ник с Эллен.
        - Хозяева утверждают, будто мы что-то не так поняли или наши друзья неправильно озвучили цену, но… Не хочу никого обвинять, но Ник родился Тройкой, а мы были бы только Пятерками.
        - Мы просто хотим жить в более безопасном месте, - смущенно пожал плечами Брентон. - Вот и подумали, что, даже если вы не сумеете ничего сделать, встреча с принцессой сможет сыграть нам на руку.
        - Ваше высочество, - обратилась ко мне режиссер программы. - Простите, что перебиваю, но все готово.
        Она провела Шеллсов на место, а я, сев напротив гостей, принялась судорожно соображать, с чего начать.
        - Поскольку мы проводим подобную встречу впервые, она будет проходить в свободном формате, - рассмеялась я, чтобы снять напряжение. - У кого есть вопросы?
        Один из молодых людей - Блейк, если не ошибаюсь, - поднял руку, и операторы сразу направили объективы камер на его лицо.
        - Слушаю, Блейк?
        - А когда вернется король?
        И я сразу поняла, что меня отодвинули на второй план.
        - Точно сказать не могу. Зависит от того, когда поправится моя мать.
        - Но он ведь вернется, да?
        Я выдавила жалкую улыбку:
        - Если он по какой-то причине не сможет вернуться, управление королевством продолжится в обычном режиме. Я всегда считалась преемницей своего отца, и наши взгляды на руководство страной полностью совпадают. Он мечтал положить конец кастовому обществу, и теперь, когда касты ликвидированы, я сделаю все от меня зависящее, чтобы исправить некоторые негативные последствия этого процесса.
        Я осторожно покосилась на Марида, и тот поднял вверх большой палец.
        - Но тут вот какая штука получается, - начал Эндрю Барнс. - Король не сделал ничего, чтобы помочь тем, чьи родители некогда были Пятерками и Шестерками.
        - Полагаю, мы просто не сумели найти эффективный способ решения проблемы. Вот потому-то я и пригласила вас сюда. Мы хотим услышать ваши предложения. - Я сложила руки на коленях, втайне надеясь, что со стороны кажусь вполне собранной.
        - А разве монархи способны услышать своих подданных?! - подала голос Бри. - Вы когда-нибудь рассматривали возможность доверить управление страной народу? Вам никогда не приходило в голову, что мы, возможно, лучше справились бы с этой работой, чем вы?
        - Ну…
        Но меня перебила Шэрон:
        - Милочка, ты сама одеться-то толком не можешь. И как, спрашивается, ты собираешься управлять страной? - повернувшись к Бри, сказала она.
        - Дайте мне право голоса! - потребовала Бри. - Уже одно это изменит жизнь к лучшему.
        Джамал Полтер взволнованно наклонился вперед.
        - У тебя еще молоко на губах не обсохло, - вслед за Шэрон напал он на Бри. - Я бы хотел увидеть изменения своими глазами. Я родился в кастовом обществе. И был Тройкой. А с тех пор много чего потерял. Вы, молодежь, слишком мало знаете о прошлом, чтобы иметь право влезать в разговор.
        Парень, один из тех двоих, что пришли поодиночке, в ярости вскочил с места:
        - То, что я молодой, вовсе не значит, будто я ничего вокруг себя не вижу или не знаю людей, которые реально боролись. И я хочу, чтобы наша страна стала лучше для всех, а не только лично для меня.
        Не прошло и пяти минут, как весь разговор превратился в соревнование, кто кого перекричит. Гости, похоже, вообще забыли о моем существовании. Нет, мое имя они упоминали, но ко мне даже не обращались.
        Конечно, мне следовало предварительно ознакомиться с настроениями различных слоев общества, с которыми нам предстояло столкнуться, но и Марид со своей стороны недостаточно продуманно отобрал кандидатов для дискуссии. Хотя, возможно, я и ошибаюсь на его счет. Просто людям в принципе на меня наплевать. Я зациклилась на том, что они меня ненавидят, а потому даже не дала себе труда задуматься над тем, что я, быть может, для них вообще пустое место.
        - Если вы не будете говорить одновременно, а поднимете руку, - предложила я, пытаясь восстановить контроль над ситуацией, - то мне будет легче понять, чего вы хотите.
        - Я требую права голоса! - заорала Бри, и остальные сразу притихли. Бри сверкнула на меня глазами. - Вы в этом своем дворце понятия не имеете, как мы на самом деле живем. Только поглядите на эту комнату! - Она широким жестом обвела картины, гобелены, тонкий фарфор и хрусталь. - И как мы можем доверять вашему суждению, если вы настолько далеки от народа?! Вы управляете нашими жизнями, не имея ни малейшего представления о том, что значит жить так, как мы живем!
        - Она совершенно права, - заявила Сюзетт Полтер. - Вы ни одного дня не жили в грязи и тесноте. Вам, естественно, легко решать, как нам жить, если у вас самой все в шоколаде.
        Я сидела и смотрела во все глаза на этих совершенно чужих мне людей. Да, я несла за них ответственность. Но разве я могла? Как может один человек быть в ответе за то, чтобы каждая живая душа в королевстве получила все, что причитается ей по закону, и ни в чем не нуждалась? Правда, отречение от трона тоже не станет решением проблемы.
        - Простите, но я должен положить этому конец, - наконец-то вышел из тени Марид. - Принцесса слишком великодушна, чтобы напомнить вам, кто вы, а кто она. Но я, как ее близкий друг, не могу позволить вам разговаривать с ней в подобном тоне. - (Марид чем-то напомнил мне моих учителей. Они так же возвышались надо мной и заставляли меня чувствовать свою никчемность даже тогда, когда для этого не было ни малейших оснований.) - Возможно, на сегодняшний день принцесса Идлин и не является полноправным монархом, но она наследница трона. И она заслужила это право как с точки зрения соблюдений традиции, так и ее жертвенного служения. Вы все забываете о том, что если у вас есть возможность выбирать профессию, местожительство и даже будущее, то судьба принцессы была предопределена с момента рождения. И она ради вашего же блага добровольно согласилась взвалить на плечи это тяжкое бремя. Кричать на принцессу, воспользовавшись ее молодостью, неприлично и непорядочно, поскольку мы все знаем, что отец принцессы Идлин имел не намного больше опыта, когда взошел на престол. Принцесса Идлин много лет, не жалея сил,
учится у короля и даже успела озвучить свои планы по реализации его устремлений. Так помогите же ей сделать это!
        Бри склонила голову набок:
        - Я уже помогла.
        - Ты предлагаешь одним махом установить демократию, но это ввергнет страну в такой хаос, что даже страшно представить, - заявил Марид.
        - Но если вам хочется иметь право голоса, - начала я, - возможно, стоит обсудить введение выборной системы хотя бы на местном уровне. Потому что местным лидерам, которые живут с вами бок о бок и хорошо знают ваш район, гораздо проще определить ваши первоочередные нужды.
        Бри не улыбнулась, но явно расслабилась:
        - Что ж, для начала неплохо.
        - Тогда договорились. - Я заметила, что Нина что-то лихорадочно записывает. - Брентон, когда вы вошли, то что-то говорили о недоступности жилья? Можете рассказать поподробнее?
        Через пятнадцать минут обсуждения наша рабочая группа постановила, что необходимо наложить запрет на отказ человеку в жилье лишь на основании его профессии или бывшей касты, а все цены на жилье следует сделать достоянием гласности, чтобы ими нельзя было манипулировать для отказа определенной категории претендентов.
        - Не хочу показаться снобом, - начала Шэрон. - Но мы живем в таком районе, где… люди предпочитают не видеть возле себя нежелательных элементов.
        - Ну, тут вы ошибаетесь, - заметил один из парней. - Ведь это и есть самое настоящее проявление снобизма.
        - Ну, во-первых, - после некоторого раздумья сказала я, - насколько мне известно, чтобы переехать в богатый район, нужно иметь достаточно денег. А во-вторых, если верить вам, то получается, что люди необеспеченные непременно будут ужасными соседями. А теперь относительно вас, Сюзетт. - (Услышав свое имя она тотчас же встрепенулась и заранее улыбнулась, еще не зная, о чем пойдет речь.) - Вы совершенно правы. Я всегда жила во дворце. Но благодаря Отбору в мою жизнь вошли молодые люди из самых разных слоев общества, и они меня многому научили. Некоторые из них ходили в школу и одновременно работали, кто-то - чтобы помочь своей семье, кто-то - чтобы совершенствовать свой английский с перспективой на будущее. Да, у них было гораздо меньше возможностей, чем у меня, но они настолько хорошо пополнили мой жизненный багаж, что невозможно передать словами. Шэрон, ведь это дорогого стоит, не так ли? - поинтересовалась я, но она не ответила. - Я не могу за один день научить вас относиться к людям так, как положено. Но вы должны понять: какие бы прекрасные законы я ни издавала, они не будут работать, пока вы не
научитесь проявлять доброту к своими согражданам.
        Я заметила, что Марид улыбается. Да, возможно, я все сделала не так идеально, как хотелось бы, но это уже был большой шаг вперед.
        Когда наше собрание наконец закончилось, я была в полуобморочном состоянии от невероятного напряжения. Два часа непрерывных разговоров, а я устала так, будто отработала полную неделю. Слава богу, мальчики из Элиты отлично поняли мое состояние и, решив меня не задерживать, поспешно откланялись. Ведь у нас впереди было еще предостаточно времени для обсуждения. Но сейчас мне не терпелось поскорее плюхнуться на диван.
        Бросив взгляд на Марида, я простонала:
        - Мне кажется, они не прочь все это повторить, но я категорически отказываюсь. Мне еще надо отойти от сегодняшнего, на что уйдут годы.
        Марид рассмеялся:
        - Вы отлично справились. Это они все с ходу испортили. Но поскольку такая встреча проводилась впервые, никто толком не знал, как себя вести. Если вы захотите повторить, уверяю вас, все пройдет гораздо более гладко.
        - Надеюсь, что так. - Я нервно потерла руки. - Знаешь, я все думаю о Бри. Какая она страстная!
        - Страстная, - сделал он большие глаза. - Ну разве что страстная.
        - Нет, я серьезно. Похоже, это для нее очень важно. - Я с самого начала заметила, что Бри была буквально на грани слез. - Всю свою жизнь я изучала политические науки. Я много знаю о республиках, конституционных монархиях и демократиях. А что, если она права? Быть может, мы должны…
        - Принцесса, давайте вот прямо тут и остановимся. Разве вы забыли, как она взбесилась, увидев, что ей не дают гнуть свою линию? И неужели вам хочется, чтобы судьбу страны решали такие неуравновешенные личности, как она?
        - Но это всего лишь один голос из миллионов.
        - Вот именно. И я, так же как и вы, изучал политические науки, причем под разным углом. И уж можете мне поверить, для страны будет гораздо лучше, если руководить ею именно отсюда. - Он держал меня за руку и при этом улыбался настолько уверенно, что я отбросила прочь все сомнения. - А вы очень способная девушка. Так что ни в коем случае не позволяйте крошечной группке людей, не имеющих ни малейшего представления, как правильно озвучить свою точку зрения, подорвать вашу уверенность в себе.
        - Я просто испытала некоторое потрясение. Только и всего.
        - Ну конечно, вы испытали потрясение. Они крутые ребята. Но, полагаю, вам вполне хватит бутылочки хорошего вина, чтобы обо всем забыть. Я знаю, у вас здесь отличные винные погреба.
        - Что есть, то есть, - ухмыльнулась я.
        - Тогда пошли. Давайте отпразднуем. Вы только что сделали очень важную вещь для своего народа. И честно заслужили бокал вина.
        Глава 15
        - Ну, я выступила нелучшим образом, - призналась я. - Хотя все могло быть куда хуже.
        - Скажите вашей дочери, что она себя явно недооценивает, - настаивал Марид.
        Мама с папой улыбались, и я была страшна рада, что мы столкнулись с ними в коридоре.
        - Марид, уверяю тебя, мы только этим и занимаемся. - Папа сделал глоток вина, отодвинул бокал и налил себе чашку чая.
        Доктор сказал, что иногда можно себе позволить стаканчик-другой, но маме не хотелось рисковать, и папа последовал ее примеру, что, впрочем, меня нисколько не удивило.
        - Как поживает ваша матушка? - спросила мама, которая, судя по поджатым губам, явно задала вопрос через силу, исключительно из вежливости.
        Марид ухмыльнулся:
        - Крутится как заведенная. Естественно, ей обидно, что не удается заниматься более серьезными вещами, однако она самоотверженно заботится о тех, кто живет рядом с нами в Колумбии. Даже одно малое дело лучше, чем ничего.
        - Совершенно с тобой согласна, - сказала мама. - Будь добр, передай ей, что я часто ее вспоминаю.
        Мама поспешно перевела глаза на папу, сидевшего с непроницаемым лицом, однако Марид был явно доволен.
        В разговоре возникла неловкая пауза, и все сосредоточились на своих напитках. Наконец папа нарушил тягостное молчание:
        - Насколько я понял, одна пара из тех, кто присутствовал на встрече, ратовала за сохранение границ между сословиями. Особенно жена. Как там ее зовут?
        - Шэрон, - в один голос сказали мы с Маридом.
        - Похоже, она пришла отстаивать свои убеждения, - покачал головой папа.
        - Они все заранее приготовили тот или иной план действий, - подтвердила я. - Вот в том-то и дело! У каждого из них были специфические идеи, как улучшить повседневную жизнь. Но самое плохое заключалось даже не в этом, а в том, как они пытались донести свои представления до остальных.
        Мама кивнула:
        - Но ведь всегда можно прийти к компромиссу без ненужных споров! Они лишь тормозят процесс.
        - С одной стороны, это так, но, с другой - споры способствуют всесторонней дискуссии, - заметил Марид. - И как только им напомнили, с кем они говорят, разговор сразу принял более конструктивный характер.
        - Я определенно считаю, что положительных моментов сегодня было гораздо больше, чем отрицательных, - согласилась я и посмотрела на папу, который сидел, опустив глаза. - Папа? Разве ты с этим не согласен?
        Папа посмотрел на меня и улыбнулся:
        - Да, дорогая. Конечно согласен. - Он вздохнул, потом немного расправил плечи. - И мы тебе очень обязаны, Марид. Это определенный прогресс, и не только для дворца, но и для всей страны в целом. Замечательная идея.
        - Я передам вашу благодарность своему отцу. Он подал мне эту идею еще много лет назад.
        Папа слегка поморщился:
        - Тогда я должен еще принести тебе свои извинения. - Папа задумчиво забарабанил пальцем по столу, явно собираясь с мыслями. - Передай, пожалуйста, своим родителям, что им не стоит от нас прятаться. Разногласия из-за методов еще не означают…
        Марид остановил папу взмахом руки:
        - Прошу вас, не продолжайте, ваше величество! Папа честно признался мне, что неоднократно переступал черту. Но я постараюсь уговорить его позвонить вам. Скоро.
        - Буду весьма рад, - улыбнулся папа.
        - И я тоже, - кивнула мама.
        - А ты можешь навещать нас, когда пожелаешь, - добавила я. - Особенно если у тебя есть еще предложения по поводу того, как нам найти общий язык со своим народом.
        - Ой, у меня их более чем достаточно! - с победной улыбкой произнес Марид.
        На следующее утро я одной из первых пришла в кабинет. Меня опередил лишь генерал Леджер, который что-то целеустремленно искал в ящиках папиного письменного стола.
        - Генерал? - обозначила я свое присутствие.
        Он учтиво поклонился и продолжил поиски:
        - Прошу прощения, ваше высочество. Ваш отец разбил очки и сказал, что в столе должна быть запасная пара. Но мне покамест не везет.
        Голос у него был ужасно сердитым. Задвинув ящик, генерал принялся шарить на полке.
        - Генерал Леджер?
        - Он говорил, что очки точно здесь. Может, они лежат прямо у меня под носом, а я их не вижу?
        - Сэр?
        - Господи, такая простая вещь! А я не способен найти даже пару очков.
        - Генерал?
        - Да? - не глядя на меня, ответил он.
        - У вас все в порядке?
        - Конечно. - Генерал лихорадочно рылся в столе, пока я, ласково положив руку ему на плечо, не заставила его остановиться.
        - Вы никогда не стали бы лгать моему отцу. И меня вам тоже не удастся обмануть.
        Он оторвался от поисков и смущенно посмотрел на меня.
        - Надо же, и когда только вы успели так вырасти? - спросил он. - И стать такой красноречивой? А мне кажется, будто еще только вчера ваша мама вбежала в комнату и позвала нас посмотреть, как вы делаете первые шаги. - Он сдержанно улыбнулся. - Уже не знаю, в курсе вы или нет, Арен тогда вас чуть было не опередил, но вы не из тех, кто позволит себя обогнать.
        - Но вы так и не ответили на мой вопрос. Вы в порядке?
        - Ничего, я справлюсь, - кивнул он. - Мне всегда нелегко было признавать поражение. Люси воспринимает все гораздо лучше меня, хотя и ненамного. Полагаю, вы знаете, о чем идет речь.
        - Знаю, - вздохнула я. - Но только в общих чертах. Стыдно признаться, я была настолько эгоцентрична, что не замечала ваших переживаний. Нет, мне, конечно, следовало быть более внимательной к окружающим.
        - Не стоит себя винить. Мы ведь не живем во дворце. И отсутствие детей - отнюдь не та тема, которую хочется обсуждать на каждом углу. Ну а кроме того, никто другой тут ничего сделать не сможет.
        - Ничего?
        - Как я уже сказал, мы признали поражение. Поначалу мы думали, что впереди еще масса времени, а когда попытались получить помощь, то было уже поздно. Люси окончательно выдохлась. - Он тяжело сглотнул, выдавив некое подобие улыбки. - Надеюсь, я всегда был с вами строг, но справедлив. Как должностное лицо, как друг. Ведь вы мне все равно что дочь, и потому это для меня очень важно.
        Я едва не разрыдалась, вспомнив, как совсем недавно называла его вторым отцом.
        - Строг, но справедлив. Конечно справедлив. И не только со мной, но и со всеми детьми во дворце, которых вы помогали растить. Когда Кайл учился кататься на велосипеде, миссис Вудворк лежала со сломанной ногой. Помню, как вы бежали за ним по дорожке перед дворцом, пока он не научился держать равновесие.
        Генерал Леджер кивнул, на лице его появилась слабая тень улыбки.
        - Правда. Было такое дело.
        - А когда у Кейдена зашатался первый молочный зуб, папа с мамой как раз совершали поездку по Новой Азии. И мисс Люси помогла выдернуть зуб. Именно она научила Джози пользоваться тенями для век. Джози еще потом хвасталась несколько недель.
        - Я еще помню, что Марли тогда велела ей стереть это безобразие. - Генерал явно воспрял духом.
        - А еще вы научили Арена с Кейденом обращаться со шпагой. Кейден недавно предложил снова ввести дуэли, и я сразу подумала о том, что благодаря вам он всегда будет выходить победителем.
        Генерал Леджер не сводил с меня глаз:
        - Для меня эти воспоминания бесценны. Именно так. И я всегда готов был до последнего вздоха вас защищать. Даже за меньшие деньги.
        - Я знаю. Именно поэтому никому другому я бы и не доверила свою жизнь. - Я взяла его за руку. - Прошу вас, возьмите выходной. Сегодня на нас явно никто не нападет, а если и нападет, то я сразу вас позову. Побудьте с мисс Люси. Напомните ей о своих нежных чувствах и о том, как вас любит наша семья. Я понимаю, это слабое утешение, и тем не менее.
        - Но я так и не нашел королевские очки.
        - Я почти уверена, что папа оставил их в гостиной. Я сама их поищу. А вы идите.
        Генерал Леджер напоследок горячо сжал мою руку и низко поклонился:
        - Слушаюсь, ваше высочество.
        Я смотрела ему вслед и размышляла об их с мисс Люси жизни. На их долю выпало столько страданий и разочарований, но он все же каждый день появляется во дворце, готовый служить королевскому дому. Впрочем, так же как и мисс Люси. И сейчас мне было несколько странно сравнивать жизнь этой пары с жизнью моих родителей, у которых, казалось, все складывалось почти идеально. Более того, теперь я смогла увидеть многочисленные примеры того, как любовь, настоящая любовь, дает возможность меньше переживать из-за всяческих неприятностей, будь то величайшее разочарование в твоей жизни или необходимость нести на плечах груз ответственности за судьбу королевства. И я вдруг, хоть убей, перестала понимать, почему всегда боялась любви.
        Я мысленно пробежалась по списку оставшихся претендентов. Кайл был на редкость славным, Фокс - целеустремленным, Генри веселым… то есть все они обладали привлекавшими меня достоинствами. Но можно ли было сказать, что за этим кроется красота вечной любви?
        Я по-прежнему не знала. Однако теперь меня уже не пугала перспектива узнать, что это такое.
        Отбросив прочь непрошеные мысли, я направилась в гостиную. Как я и ожидала, папины очки лежали стеклами вниз на стопке книг. Я пошла с очками в его комнату, по пути продолжая размышлять о своем будущем. Чтобы случайно не разбудить маму, я постучалась в папин личный кабинет.
        - Да? - откликнулся он.
        Папа сидел за письменным столом, изучая какие-то бумаги.
        - Вот, я их нашла, - сказала я, вертя очки в руках.
        - Ты моя спасительница! А где Аспен? - Папа схватил очки и водрузил их себе на нос.
        - Я велела ему взять выходной. Он ходит будто в воду опущенный.
        - Разве? А я и не заметил! - встрепенулся папа.
        - Да. У него и у мисс Люси, похоже, не самый удачный день.
        После упоминания ее имени папа сразу обо всем догадался.
        - Что ж, теперь я буду переживать, что ничего не сказал Аспену. - Папа откинулся на спинку кресла и потер виски.
        - Папа, а тебе удается хоть немножечко высыпаться? - поинтересовалась я, машинально перебирая бумаги на столе.
        Он улыбнулся:
        - Я стараюсь, солнышко. Честное слово. Но если твоя мама буквально на секунду приоткроет глаза, я тотчас же просыпаюсь, а затем битый час сижу и наблюдаю за ней, прежде чем снова уснуть. Ее инфаркт нас обоих здорово подкосил. Надо же, а я ожидал, что это скорее случится со мной.
        Я кивнула. Ведь в последнее время я действительно постоянно приглядывалась к нему, проверяя, как он себя чувствует. Но мама? Она нас всех обвела вокруг пальца.
        - Твоя мама вбила себе в голову, что непременно должна появиться в «Вестях», чтобы показать стране, что все мало-помалу налаживается. Ей кажется, что если она это сделает, то я снова вернусь к исполнению своих обязанностей. Но я отлично понимаю, стоит мне вернуться к работе, как она тут же последует моему примеру. Нет, я вовсе не утверждаю, будто сплю и вижу, чтобы она сидела сложа руки, но одна мысль о том, что ей снова придется взять на себя обязанности королевы, целый день, день за днем… нет, это выше моих сил. - Папа устало потер глаза и безрадостно улыбнулся. - По правде говоря, было хорошо сделать паузу, передохнуть. Я даже не представлял себе, как устал от необходимости постоянно куда-то бежать, пока не остановился. Ведь я и не помню, когда в последний раз спокойно провел десять часов со своей женой. А у нее от смеха изрядно прибавилось морщинок под глазами.
        - Папа, ты у нас известный шутник, - улыбнулась я.
        Он грустно кивнул:
        - Ну что тут можно сказать? У меня действительно много скрытых талантов. Но сейчас мне крайне сложно принять правду: если она снова станет королевой, мне придется вернуться к исполнению обязанностей короля. И я не знаю, когда еще потом мне выпадет такая неделя, как эта. Чтобы никого вокруг, и только она и я.
        - А вдруг все будет по-другому? - осторожно поинтересовалась я.
        - Что ты имеешь в виду? - удивленно прищурился папа.
        - Ну… - Эта мысль вертелась у меня в голове со времени вчерашнего собрания городского совета. Да, я, конечно, не способна помочь всем своим подданным, но, по крайней мере, могу достучаться до некоторых. Я даже не представляла, что эта мысль настолько меня взволнует. Ведь я смогу помочь родителям, что в последнее время стало для меня первостепенной задачей. Однако я прекрасно понимала: это чистой воды безумие. - А что, если она больше не будет королевой? И я займу ее место? - (Папа, оцепенев, недоуменно смотрел на меня.) - Нет, я вовсе не хотела никого оскорбить, - пролепетала я. - Я отлично понимаю, что вы оба вполне способны управлять страной… но ты совершенно прав. Мама наверняка захочет снова взвалить на себя все королевские обязанности. Но если я стану королевой, она займется чем-нибудь другим. - (Папа изумленно вытаращил на меня глаза, словно подобный вариант даже не приходил ему в голову.) - А если она больше не будет королевой, а ты королем, причем это случится именно сейчас, когда ей необходимо пройти реабилитацию после инфаркта, то, возможно, вы сумеете что-нибудь сделать и лично для
себя, чтобы не сидеть сложа руки. Попутешествовать, например, или что-нибудь типа того. - (Папа удивленно моргал, пытаясь осмыслить открывающиеся перед ним новые горизонты.) - Мы можем устроить коронацию буквально на этой неделе. Я сошью платье для коронации, леди Брайс и Нина все организуют, а генерал Леджер обеспечит безопасность мероприятия. Тебе вообще ни о чем не придется беспокоиться. - (Папа проглотил ком в горле и отвернулся.) - Ради бога, папа, я не хотела тебя обидеть. Я…
        Он поднял руку, и я потрясенно замолчала, увидев слезы в его глазах.
        - Нет, я вовсе на тебя не обижен, - хрипло произнес он. - Я тобой горжусь.
        - Значит, ты разрешаешь мне взойти на престол? - улыбнулась я.
        - Тебя ждут тяжелые времена, - сказал он. - В стране сейчас очень неспокойно.
        - Да, знаю. Но я ничего не боюсь. Нет, боюсь, конечно, но не слишком сильно.
        Папа облегченно расхохотался:
        - Ты будешь чудесной королевой!
        - Ну, я не ты. И определенно не мама. Но я смогу это сделать. Мне наверняка помогут, и у меня есть вы. И при вашей поддержке я смогу стать вполне достойной королевой.
        Папа покачал головой:
        - Идлин, ты будешь более чем достойной! Быть может, мне следовало чаще тебе это говорить, но ты выдающаяся молодая женщина. Умная, забавная и очень способная. И каждый из нас сочтет за честь быть твоим подданным.
        Папа говорил настолько искренне, что у меня вдруг защипало глаза.
        До этой минуты я даже и не представляла себе, как много значило для меня его мнение. Хотя, чтобы добиться папиного признания, пришлось пройти долгий и нелегкий путь. И теперь мне придется единолично вершить судьбы мира.
        Папа сделал глубокий вдох:
        - Ну ладно. Хватит. - Он встал, обошел вокруг стола и, сняв кольцо с королевской печатью, надел его мне на средний палец. А затем пристально посмотрел на меня такими ясными глазами, каких я уже давно у него не видела. - Что ж, это кольцо тебе идет.
        - Мне практически все идет, - склонив голову, ответила я.
        Глава 16
        Когда в пятницу вечером мама вошла в студию, комната взорвалась аплодисментами. И мама помахала рукой в знак благодарности за поддержку. Папа шел рядом с мамой буквально впритирку, бережно ее поддерживая. Мама немного припадала на ту ногу, откуда доктора вынули вену, но ее поступь была настолько грациозной, что хромота была практически не заметна. Мама выбрала платье с глухим воротом, который время от времени поправляла - очевидно, из опасения, что люди увидят ее шрам.
        - Ты выглядишь великолепно, - подойдя к родителям, сказала я, чтобы отвлечь маму.
        - Благодарю. Ты тоже.
        - Па, а как ты себя чувствуешь? - Я наклонилась к папе, пытаясь определить его настроение.
        Папа задумчиво покачал головой:
        - У меня словно гора с плеч свалилась, но в то же время я чуть-чуть нервничаю. Нет, не из-за тебя. У тебя все будет отлично. Скорее, из-за реакции подданных.
        Папа выглядел уже вполне отдохнувшим. И то, что мама впервые за это время оделась подобающе ее статусу, явно прибавило папе бодрости духа.
        - Я тоже переживаю. Но мы ведь знали, что рано или поздно этот день обязательно наступит. И по-моему, чем раньше мы все устроим, тем легче будет вам с мамой. Мне безумно хочется вам помочь.
        - Ну вот, - задумчиво вздохнула мама, - наконец-то можно уйти с авансцены и удалиться за кулисы. Мне так этого не хватало.
        - Но мы все равно останемся в центре внимания, любимая, - сказал папа. - Так что выше нос, а я, если понадоблюсь, буду рядом.
        - Как обычно, дорогой?
        - Как обычно, - улыбнулся он.
        - Эй, послушайте, я вовсе не собираюсь выставлять вас на улицу и все такое, но если вы продолжите распускать нюни, то не успеете и глазом моргнуть, как окажетесь в коттедже.
        Мама поцеловала меня в лоб:
        - Удачи тебе сегодня.
        Родители направились к своим креслам, а я подошла к Элите.
        - Ваше высочество. - Ин склонился в низком поклоне, его улыбка была еще более ослепительной, чем обычно.
        - Здравствуйте, сэр.
        - Как вы сегодня себя чувствуете?
        - Думаю, хорошо. Шоу явно будет весьма волнующим.
        - Обожаю волнующие моменты, - наклонившись ко мне, прошептал Ин.
        От Ина пахло одеколоном и табаком, и я заметила, что воздух между нами словно наэлектризовался, впрочем, как всегда, начиная с самой первой минуты знакомства.
        - Последнее время я была крайне занята, но, полагаю, очень скоро у нас с тобой будет свидание.
        - Как вам будет угодно, - пожал плечами Ин. - Я ведь уже говорил, что не собираюсь от вас ничего требовать.
        - Значит, тебя все устраивает?
        - Да, - с улыбкой произнес он. - И я, как всегда, к вашим услугам. В любом качестве.
        Ин поклонился и сел рядом с Хейлом, который тотчас же что-то зашептал ему на ухо. Ин в ответ только покачал головой. Хейл явно чувствовал себя не в своей тарелке, и я поняла, что мы с ним не перемолвились ни словом после нашего неудачного свидания. Но я была еще не готова перекинуть мост через образовавшуюся между нами трещину.
        И тем не менее я подошла к немногочисленной компании Избранных.
        - Какое счастье иметь возможность снова видеть королеву! - сказал Фокс.
        Я просияла:
        - Ты совершенно прав. Она расскажет публике о состоянии своего здоровья, затем последуют сообщения советников, а под конец мой отец сделает очень важное заявление. Так что сегодня, мальчики, можете дышать свободно.
        - Слава богу! - ухмыльнулся Кайл, тотчас же развалившись на стуле.
        - Мне знакомо это чувство, - хихикнула я. - Поэтому расслабьтесь и получайте удовольствие. И будьте самыми красивыми.
        - Мы уже, - пошутил Ин, немало меня удивив, поскольку мне казалось, что он не умеет шутить.
        Хейл рассмеялся, Генри улыбнулся, хотя, судя по выражению его лица, он явно не понял, о чем речь.
        Я пошла прочь, но неожиданно почувствовала чьи-то нежные пальцы у себя на запястье.
        - Простите, ваше высочество, - сказал Эрик. - Я хотел узнать, можно ли мне сесть со зрителями, раз уж сегодня Генри не придется отвечать на вопросы.
        Его чистые голубые глаза казались особенно яркими в свете софитов.
        - Неужели ты так боишься, что я вытащу тебя на авансцену, если ты вовремя не спрячешься.
        - Даже больше, чем вы думаете, - хмыкнул он.
        - Успокойся. Тебе ничего не угрожает. Но Генри надо будет помочь понять заявление моего отца. Поэтому не отходи далеко.
        - Хорошо, - кивнул он. - Вы в порядке? Вы сегодня какая-то взвинченная.
        - Так оно и есть. Я и впрямь вся на нервах.
        - Я чем-нибудь могу быть вам полезен?
        - Скрести за меня пальцы. - Я положила руку ему на плечо. - Вечер обещает быть интересным.
        Я села рядом с мамой и обвела глазами публику в зале. То, что надела на себя Джози, как всегда, повергло меня в немалое изумление. Ее платье было расшито блестками, словно Джози собиралась позировать перед камерами. Возможно, она действительно находилась в боевой готовности на случай, если это чудо все же когда-нибудь случится.
        Генерал Леджер, который обычно следил за происходящим стоя, на сей раз сидел рядом с прильнувшей к нему мисс Люси. И время от времени генерал нежно целовал ее в голову. Они не смотрели друг на друга, не произносили ни слова, но я видела, что между ними происходит молчаливый разговор, настолько серьезный, что они никого не замечали вокруг.
        Я могла наблюдать за ними сколь угодно долго, но меня неожиданно отвлек Кейден. Он отчаянно махал мне рукой, показывая поднятый большой палец. И я, усмехнувшись, помахала ему в ответ.
        - Если уж Кейден настолько взволнован предстоящим событием, то можно себе представить, что будет с Ареном, когда до него дойдут последние новости. - Мама в очередной раз машинально поправила ожерелье, закрывавшее шрам.
        - Ну да, - неохотно отозвалась я.
        Ведь если Арен даже не соизволил мне позвонить, чтобы рассказать, как дела, то эта новость вряд ли его так уж сильно взволнует.
        Камеры заработали, и шоу началось.
        Мама открыла выпуск «Вестей» заверениями, что уже идет на поправку:
        - Я чувствую себя замечательно. Спасибо нашим чудесным докторам и моей любящей семье.
        Похоже, на данный момент зрителей больше всего волновало коммюнике о состоянии ее здоровья, поскольку они и не подозревали, какая бомба ожидает их впереди. Лично я вполуха слушала отчеты советников о финансовом и международном положении, впрочем, как, вероятно, и основная часть публики. Наконец папа подошел к подиуму в центре сцены. Он посмотрел прямо в объектив камеры и медленно выдохнул.
        - Мои подданные, - начал он, но осекся и повернулся к нам с мамой.
        Я поспешно взяла маму за руку, на секунду испугавшись, что папа может изменить решение. И если поначалу перспектива занять папино место казалась немного пугающей, то сейчас дать задний ход было для меня равносильно провалу.
        Папа окинул нас с мамой долгим взглядом, улыбнулся и снова посмотрел в объектив:
        - Мои возлюбленные подданные, сейчас я обращаюсь к вам с просьбой о снисхождении. За те двадцать лет, что я правил страной, я прилагал титанические усилия, чтобы избегать войн и острых ситуаций, угрожающих миру на нашей земле. Мы создавали новые союзы, избавлялись от архаичной социальной политики и делали все, что в наших силах, чтобы вы были счастливы. И теперь я умоляю вас сделать то же самое для меня. Однако в связи с тяжелой болезнью моей дорогой супруги я нахожу для себя невозможным вести нашу страну вперед, не говоря уже о том, чтобы сохранять достигнутые завоевания. Таким образом, после долгих размышлений и обсуждений мы приняли решение передать бразды правления нашей дочери принцессе Идлин Шрив, которая должна взойти на престол.
        Он сделал паузу, чтобы позволить зрителям осмыслить его заявление, и тут я услышала неожиданный звук: аплодисменты.
        Я подняла глаза и обнаружила, что это мои мальчики. Они аплодировали мне. Кайл, потрясенный новостью, вскочил на ноги. Хейл, сунув пальцы в рот, пронзительно свистнул. А после того как парни из Элиты встали с места, к ним присоединились буквально все, кто присутствовал в студии. И не только мисс Марли и генерал Леджер, но и гримеры, а также помощники режиссера, обеспечивавшие съемочный процесс.
        Я была настолько потрясена их ликованием, что у меня задрожали губы. Однако я сразу почувствовала себя увереннее. Быть может, мы зря волновались.
        И когда волнение в зале улеглось, папа, вдохновленный такой поддержкой, продолжил:
        - Итак, мы планируем провести коронацию, которая состоится в конце следующей недели. Я много лет работал бок о бок с принцессой, а потому могу с уверенностью заявить, что передаю страну в надежные руки. Должен также сообщить вам, что принцесса сама вызвалась взять в свои руки бразды правления, чтобы мы с королевой могли снять с себя груз ответственности и побыть немного просто мужем и женой, то есть вести ту жизнь, которой нам до сих пор не суждено было насладиться. Надеюсь, услышав эту чудесную новость, вы сможете разделить со мной мою радость. Наше августейшее семейство благодарит вас, мой народ, за неизменную поддержку.
        Не успел папа закончить свою речь, как аплодисменты и свист возобновились с новой силой. Я направилась к подиуму и, поравнявшись с папой, увидела, как он приветственно поднимает руку, но у меня не было сил ответить тем же. Я остановилась перед подиумом, чувствуя, как в животе порхает тысяча бабочек.
        - Я благодарю всех придворных за поддержку и помощь, которую получила, будучи регентом. И хочу, чтобы жители Иллеа знали: я с удовольствием взойду на престол. Невозможно передать словами, с какой радостью я приношу эту жертву ради благополучия моих родителей. - Что было истинной правдой. И никакие нервы на свете не могли омрачить моей чистой радости. - А поскольку я становлюсь королевой, это означает, что один из этих джентльменов за моей спиной становится не просто принцем, а принцем-консортом.
        Я оглянулась на них и заметила, что если Фокс с Кайлом были в полном восторге, то Хейл почему-то хмурился. Значит, в последний раз мне ничего не почудилось. Его явно раздирали сомнения. Но что случилось? Когда я его потеряла?
        - Моя предстоящая коронация должна стать одним из самых грандиозных мероприятий, когда-либо проводившихся во дворце. За информацией обращайтесь в министерство по делам провинций, поскольку мы собираемся пригласить по одной семье от каждой провинции для участия в торжествах, причем все расходы будут оплачены. - Это была моя собственная идея, которую, как мне казалось, Марид должен был непременно одобрить. - И мы, естественно, чрезвычайно признательны всем нашим подданным за поддержку во время переходного периода. Спасибо вам, жители Иллеа. И спокойной ночи, страна!
        Когда выключили камеры, я сразу подошла к родителям:
        - Вы можете поверить?!
        - Все прошло замечательно, - сказала мама. - Мальчики начали аплодировать по собственной инициативе. Это было настолько естественно, что, как мне кажется, не могло не вдохновить наших людей.
        - Да, это добрый знак, - согласился с ней папа. - И по-моему, то, что твой избранник автоматически становится принцем-консортом, лишь подогреет интерес к Отбору, добавив некой интриги.
        - Можно подумать, Отбор и без того не был самой настоящей авантюрой! - вздохнула я и тотчас же улыбнулась, решив на время забыть о том, что вся эта затея была чистой воды безумием.
        Папа поцеловал меня в лоб.
        - Ты выступила великолепно, - сказал он и, повернувшись к маме, спросил: - Дорогая, может, тебе стоит пойти отдохнуть?
        - Я прекрасно себя чувствую, - выразительно посмотрела на него мама.
        - Ты уверена? Я могу распорядиться, чтобы обед принесли в твою комнату.
        - Только попробуй, и я запущу в тебя тарелкой!
        Я рассмеялась. Теперь мне стало понятно, почему они в свое время ссорились на протяжении всего процесса Отбора.
        Ну а мне теперь предстояло пройти через свой.
        Глава 17
        На следующее утро я побежала на завтрак со свежей газетой в руках. Промчавшись пулей мимо гвардейцев и Элиты, я швырнула газету на стол, за которым сидели родители.
        - Вот, поглядите! - Я ткнула пальцем в заголовок.
        Он гласил: «Что они знают такое, чего не знаем мы?!» - а внизу был помещен снимок Элиты, аплодирующей в студии «Вестей».
        Папа взял газету, надел очки и вполголоса, чтобы не услышали остальные, прочитал статью:
        - «Когда вы думаете о принцессе Идлин Шрив, то первыми словами, которые могут прийти на ум, будут отнюдь не „конгениальная“, „самоотверженная“, „обожаемая“. Ей действительно не откажешь в стиле и красоте, и, хотя вряд ли кто-нибудь осмелится усомниться в ее интеллекте, остальные ее качества, например преданность своему народу, вызывают один большой вопрос. В связи с чем возникает желание поинтересоваться, что такого особенного знают о ней эти парни - поистине лучшие сыны Иллеа, - чего не известно нам? - (Мама с улыбкой подняла на меня глаза.) - И когда пять оставшихся в Отборе джентльменов вскочили на ноги, встретив бурными аплодисментами сообщение о коронации принцессы, нельзя не признать, что со стороны их реакция показалась несколько неожиданной. Лично у меня эта новость вызвала беспокойство. Она слишком молодая. Она холодная. У нее нет контакта с народом. Но если эти парни - все, кроме одного, прежде не знакомые с принцессой - в едином порыве решили излить свою радость, значит у нашей будущей королевы, помимо хорошенького личика, имеются еще кое-какие достоинства. В последнее время парни из
Элиты отзываются о ней весьма лестно. По их мнению, она не только обаятельна, но и очень внимательна к другим. Но может ли такое быть, что большой экран не в состоянии передать ее скрытые достоинства? И является ли она прирожденным лидером, готовым отдать жизнь за свой народ? И побудительные мотивы столь стремительного восхождения на престол, скорее, подсказывают нам ответ «да». Король и королева - еще не старые люди. Если учесть их умственные и физические возможности, можно смело сказать, что они вполне способны и дальше управлять государством. И тот факт, что принцесса изъявила готовность раньше времени взять на себя их обязанности, дабы они могли насладиться семейной жизнью, свидетельствует не только о ее любви к родителям, но и о преданности их общему делу. - (Я заметила, что мамины глаза наполнились слезами.) - Будущее покажет, справедливы ли все эти предположения, но лично я могу смело сказать, что моя вера в корону восстановлена, по крайней мере на время».
        - Ох, солнышко! - воскликнула мама.
        Папа вернул мне газету:
        - Иди, это замечательно.
        - Да, пожалуй, это самая обнадеживающая вещь, произошедшая со мной за последнее время, - с довольным видом сказала я. - Я понимаю, мечтать не вредно, но сегодня мне наверняка будет приятнее заниматься делами.
        - Я надеялась, что сегодня ты сделаешь передышку, - многозначительно произнесла мама. - А не то сгоришь на работе, даже не успев толком начать.
        - Я бы сказала, что у меня на утро ничего особенного не запланировано, но не хочется тебя обманывать, - призналась я. - Прямо сейчас у нас урок финского. Ты даже не представляешь, как сложно считать по-фински!
        - Генри очень славный, - заметила мама. - Я, правда, не ожидала, что ты пойдешь в этом направлении, но с ним тебе точно скучать не придется.
        - Да ладно тебе, - повернулся к ней папа. - Много ты понимаешь в выборе мужей! Когда в последний раз ты попыталась это сделать, то сразу же повисла у меня на шее.
        Мама улыбнулась и шутливо стукнула его по руке.
        - Фу, какие вы неромантичные! И вечно все портите. - Я вскочила с места и направилась к двери.
        - Хорошего тебе дня, солнышко! - крикнула мне в спину мама.
        Я подняла руку в знак того, что ее слышала, и подошла к Генри.
        - Хм… Lahtea?
        - Да! Хорошо, хорошо, - просиял он и, бросив салфетку на тарелку, взял меня под руку.
        - Эй, погоди! - окликнул его Фокс, рядом с которым возник Кайл. - Я с нетерпением жду урока. Похоже, в прошлый раз я неплохо справился.
        - Эрик такой замечательный учитель. Даже если ты просто произносишь случайный набор звуков, он скажет тебе, что все отлично, - рассмеялся Кайл.
        - Может, это свендвейская черта характера? В прошлый раз бедный Генри реально застрял, пытаясь мне помочь. Ему даже пришлось схватить меня за лицо, потому что я не так складывала губы. - Я показала, как это было, и Генри, поняв, о чем речь, улыбнулся. - Но разве он хоть на секунду вышел из себя? Нет, ничуть не бывало.
        И тут я вспомнила, что мы с Генри тогда едва не поцеловались. И хотя, к счастью, никто из парней вроде бы ничего не заметил, я вдруг с удивлением поняла, что вообще напрочь забыла о том несостоявшемся поцелуе.
        Когда мы появились в библиотеке, Эрик уже что-то писал на доске.
        - Доброе утро, профессор. - Я подошла к Эрику.
        - Ваше высочество. Или нам теперь следует называть вас ваше величество?
        - Еще рано! - воскликнула я. - От одной мысли об этом у меня мурашки по коже.
        - А мы счастливы за вас. Мы все счастливы. Ну, я имею в виду, они все счастливы, - поправился Эрик, кивнув в сторону Элиты, включая Хейла и Ина, которые шли несколько позади остальных. - Я вовсе не претендую на то, чтобы причислять себя к их числу. Мне просто довелось видеть их реакцию с близкого расстояния.
        - Не глупи! Ты член команды, - рассмеялась я, оглядывая комнату. - Иногда мне кажется, что тут вовсе не Отбор, а собрание некоего странного клуба.
        - Вы совершенно правы. Но я отлично понимаю, кто есть кто. - Его мрачный тон меня удивил. Я посмотрела прямо ему в глаза, но Эрик упорно отводил взгляд. Вместо этого он протянул стопку листков бумаги. - Но зато я смогу сказать, что мне выпала честь обучать новую королеву финскому. - Его глаза сияли от гордости.
        Оглянувшись на остальных, которые пока рассаживались по местам, я вплотную приблизилась к Эрику, чтобы нас не могли услышать.
        - Знаешь, мне тебя тоже будет не хватать. Когда все закончится. Ты для меня очень много значишь. И даже больше, чем некоторые из них, - кивнула я на парней.
        - Вы не должны так говорить, - покачал головой Эрик. - Я не такой, как они.
        - Нет, точно такой же. Простой и веселый. Эйкко.
        Он замер, услышав свое настоящее имя, и на его губах появилась едва заметная улыбка.
        - Эй, Иди! - окликнул меня Кайл. - Садись ко мне. Будем напарниками.
        - С удовольствием. - Я подошла к Кайлу, Эрик последовал за мной.
        - Сперва мы повторим то, что проходили на прошлой неделе, - начал Эрик. - А затем перейдем к разговорной практике. Займемся вопросами и ответами. Я знаю, кое-кто из вас изучает другие предметы. И я с удовольствием помогу им и с этим тоже. А теперь вернемся к числительным.
        - Ладно. Вот, пожалуйста. Юкси, какси, колме, нельйя, вииси, - гордо произнес Кайл.
        - И как у тебя так легко получается? Мне даже завидно.
        - Все дело в практике. Иди, неужели у тебя не нашлось свободного часа, чтобы научиться считать по-фински?
        - Мне сейчас даже душ толком некогда принять. Катастрофически не хватает времени. Но возможность дать родителям свободно вздохнуть стоит того.
        - Сам удивляюсь, что я это говорю. Но я тобой горжусь. - Кайл без особого успеха попытался скрыть ухмылку. - Похоже, это вовсе не игра моего воображения, и ты действительно такая умная, альтруистичная и целеустремленная, как мне начинает казаться.
        - Особенно по сравнению с той Идлин, какой она была примерно в это же время год назад, да? - лукаво спросила я.
        - Не пойми меня превратно, но та Идлин была девушка-праздник. Она умела устраивать вечеринки, умела одним своим присутствием освещать все вокруг. А эта девушка умеет не только это, но и еще сто самых разных вещей. И мне она нравится. Но ты это и так знаешь.
        - Ты мне тоже нравишься, - прошептала я и, покосившись на Эрика, поспешно вернулась к листочкам с записями урока: - У меня засада с цифрами «восемь» и «девять», потому что они очень похожи и в то же время совершенно разные.
        - Ладно. Давайте попробуем еще раз.
        Эрик отошел от нас, и мне стало стыдно, что я бью баклуши, в то время как остальные работают в поте лица.
        - Кстати, прости, что не смогла уделить тебе достаточно времени.
        Кайл пожал плечами:
        - Не переживай из-за меня, Иди. Ведь я все еще здесь.
        С этими словами он ткнул пальцем в лежавшие передо мной листочки, призывая сосредоточиться на фонетике. Я смотрела, как он артикулирует, показывая произношение звуков, и мою душу переполняла благодарность и за эти уроки, и за проведенное вместе время, и за все то, что ожидало меня за горизонтом.
        Я распахнула дверь кабинета и сразу увидела леди Брайс, которая говорила с кем-то по телефону. Она помахала мне рукой и продолжила разговор.
        - Да… да… через неделю. Благодарю! - Она положила трубку. - Простите. Ваш стол самый большой, а с этой коронацией, которая состоится через неделю, надо переделать кучу дел. Цветы готовы, церковь забронирована, три дизайнера разрабатывают новые фасоны одежды. Если Нина захочет проверить ход работ, она наверняка останется под впечатлением.
        Я уставилась на лежавшие на столе кипы папок:
        - Неужели вы сделали это за один день?
        - Более или менее.
        Я выразительно подняла брови, и леди Брайс с виноватой улыбкой созналась:
        - У меня было некое предчувствие, что события могут принять подобный оборот, и я на всякий случай подготовилась заранее.
        - Вы знаете меня даже лучше, чем я сама, - покачала я головой.
        - Работа такая. Но это я так, к слову, - сказала она. - Звонил Марид. Он поблагодарил вас за приглашение его семьи на коронацию. Однако он сомневается, что здесь будут рады его родителям.
        - Я говорила с папой. Он ведь знал, да?
        - Знал.
        - Но Марид приедет? - вздохнула я.
        - Да. И так как все это дела давно минувших дней и вы теперь королева, вам никто не мешает связаться с ними лично.
        - Ну, если таким образом можно навести мосты между нашими семьями, это непременно следует сделать.
        - Очень мудрое решение.
        Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь похвалой. Хорошие слова были нужны мне как воздух, они служили своеобразной броней, необходимой, чтобы выжить.
        - Что ж, я готова приступить к работе. Давайте засучим рукава и начнем.
        - На самом деле я посоветовала бы вам распорядиться своим временем по-другому. Пообщайтесь с Элитой, сходите на свидание или типа того.
        - Я недавно с ними виделась, - запротестовала я. - У них все отлично.
        - Ну, тут нечто большее, чем просто встреча с кем-то наедине. Если не считать подготовки к коронации, что вас вообще не должно беспокоить, у нас нет никаких государственных дел, которые не могли бы подождать до понедельника. Ваша профессиональная жизнь движется по накатанной колее, а вы в свое время сами говорили, что ваша личная жизнь идет рука об руку с профессиональной. - Она бросила на меня многозначительный взгляд.
        - Уговорили.
        - Но почему так мрачно. Если мне не изменяет память, вы считаете всех пятерых фаворитами гонки.
        - Все так запуталось. Тот, кто мне сейчас нужней всего, похоже, вообще не хочет со мной разговаривать, - вздохнула я. - Пожелайте мне удачи.
        - Уж что-что, а она у вас есть.
        Глава 18
        Я сидела в своей комнате и ждала Хейла. Мне хотелось, чтобы наш разговор состоялся именно там, где мне было тепло и комфортно. У меня противно вспотели ладони, и я вдруг поняла, что успела привязаться к своим мальчикам и категорически не желала расставаться ни с кем из них. Конечно, в результате останется только один-единственный, но мне хотелось, чтобы остальные могли называть дворец своим домом или приезжать сюда хотя бы на каникулах.
        В дверь постучали. Я встрепенулась и сама пошла открывать, решив на сей раз обойтись без Элоизы.
        - Ваше высочество, - поклонился Хейл.
        - Входи. Есть хочешь? Или пить?
        - Нет, спасибо, ничего не надо. - Он нервно потирал руки, вид у него был взволнованный.
        Я села за стол, он устроился рядом.
        Когда мне стало невмоготу выносить молчание, я решила с ходу расставить все точки над «i»:
        - Ты должен сказать мне, что происходит.
        - Да, я как раз хотел это сделать, - судорожно сглотнул Хейл. - Но боюсь, вы меня возненавидите.
        У меня по спине пробежал неприятный холодок.
        - Хейл, за что мне тебя ненавидеть? Что ты такого ужасного сделал?
        - Дело, скорее, не в том, что я сделал, а в том, что я не могу сделать.
        - Ты о чем?
        - Жениться на вас.
        И хотя я ожидала нечто подобное, да и вообще Хейл не был героем моего романа, удар оказался крайне болезненным.
        - Что… - Мне внезапно стало трудно дышать. Сбылись самые страшные опасения. Оказывается, я нелюбимая. Теперь я это знала. А ему, чтобы это понять, хватило провести возле меня всего несколько недель. - Откуда такая уверенность? С чего ты взял, что не можешь на мне жениться?
        Он замялся, вид у него был потерянный, и мне сразу стало легче. Похоже, он вовсе не хотел меня обидеть.
        - Я понял, что испытываю нежные чувства к другому человеку.
        - К Кэрри?
        Он печально покачал головой:
        - Нет, к Ину.
        На секунду я лишилась дара речи. Ин? Тот самый Ин?
        Надо же, а ведь я вообще ничего не замечала. Хейл был таким нежным, таким романтичным. Но зато с Ином мне все сразу стало ясно.
        Во времена существования каст был закон, согласно которому жена автоматически переходила в касту мужа. В связи с чем во главе семьи мог стоять только один представитель мужского пола. То же правило распространялось и на союз двух женщин: никакой официальной регистрации, никакой официальной семьи. Некоторые люди жили вместе, не заботясь об оформлении отношений, и говорили, что их любовник - просто сосед по комнате, но в принципе на подобные вещи всегда смотрели косо. Если верить маме, в ее родной Каролине однополые пары подвергались такой ожесточенной травле, что им приходилось уезжать из города.
        Но я никогда особо не задумывалась над мамиными рассказами. Мне казалось, что просто времена тогда были тяжелыми. И действительно, зачем людям тратить время и силы, чтобы портить жизнь другим?
        Как бы то ни было, однополые пары жили в тени, на задворках общества, и, к сожалению, эта проблема сохранилась и по сей день. Теперь мне стало понятно, почему Ин тяготился своей жизнью.
        Но Хейл?
        - Но как… как ты вообще?..
        - Однажды ночью мы случайно встретились с ним в Мужской гостиной и разговорились. Мне не спалось. Я отправился туда почитать книжку. И неожиданно встретил Ина. Он что-то писал в дневнике. - Хейл задумчиво улыбнулся. - Глядя на него, никогда не скажешь, но он на самом деле жутко поэтичный. Но тогда мы просто поговорили. И уж не знаю, как так получилось, но в какой-то момент мы уже сидели рядом, а потом он меня поцеловал и… я понял, почему никогда не испытывал влечения к Кэрри. Я понял, почему не могу жениться на вас, хотя вы самая умная, веселая, смелая девушка из всех, кого я знаю.
        Я закрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. Положа руку на сердце, я пришла в ужас, поскольку единственное, о чем я могла сейчас думать, - как вся эта история скажется на мне. Не говоря уже о том, как Хейл объяснит свое открытие семье. А что, если Ина в конце концов выведут на чистую воду? И что скажут газетчики, когда рано или поздно узнают, что даже не один, а двое из Элиты предпочитают быть друг с другом, нежели со мной?!
        Нет, я все-таки ужасный человек!
        - Я в курсе, что Избранный не имеет права вступать в отношения с другими людьми. Это считается государственной изменой, - выдохнул Хейл, и я в отчаянии закатила глаза, поскольку напрочь забыла об этой детали. - Но считаю, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях.
        - Хейл, - я перегнулась через стол и взяла Хейла за руку, - с чего ты решил, будто я способна тебя наказать?
        - Но я знаю правила.
        - Господи, неужели мы всю жизнь обязаны им подчиняться?! - вздохнула я, и Хейл уныло кивнул. - А что, если нам с тобой заключить сделку?
        - Какую сделку?
        Я в волнении стиснула руки:
        - Если ты сделаешь мне одолжение и задержишься после коронации, чтобы я могла отсеять вас с Ином через несколько недель, а быть может, и дней, но по отдельности, тогда я позволю тебе безнаказанно покинуть дворец.
        Хейл вытаращил глаза:
        - Правда?
        - Должна признаться, меня несколько беспокоят последствия этой истории. Но если мы обставим дело так, будто вы влюбились друг в друга уже после отсева, никто не обвинит вас в государственной измене. Прости, но, когда газетчики раскопают правду, они порвут меня в клочья.
        - Я вовсе не собирался осложнять вам жизнь. Да, я не влюблен в вас, но я достаточно вас люблю, чтобы ни в коем случае не обманывать.
        Я поднялась и направилась к Хейлу. Он тоже встал с места, и я обняла его, положив голову ему на плечо:
        - Да, я знаю. И тоже тебя люблю. Более того, я не желаю делать тебя несчастным, приковав к себе до конца жизни прочными цепями.
        - А я могу быть вам хоть чем-то полезен? Ведь я и помыслить не мог, что вы благословите меня на отъезд. Чем я могу вам помочь?
        Я сделала шаг назад:
        - Оставайся идеальным Избранным. Еще на несколько дней. Я понимаю, что прошу почти невозможного, но для меня сейчас главное - пережить коронацию.
        - Идлин, разве это называется просить невозможного? Нет, вы просите сущую ерунду.
        Я погладила его по щеке. Удивлять каждый день.
        - Ну так что, он тот единственный или как?
        Хейл облегченно рассмеялся:
        - Даже и не знаю. Со мной еще никогда такого не было.
        Я кивнула:
        - Поскольку мы с ним не слишком тесно общаемся, может, ты объяснишь ему, как будет происходить ваш отсев? Ин, скорее всего, отправится домой раньше тебя, так как в глазах публики выглядит наименее перспективным кандидатом.
        После этих слов у меня неожиданно защемило сердце. Ин был моей страховочной сеткой, и даже теперь, когда я знала правду, меня не слишком вдохновляла идея отправить его домой.
        - Спасибо вам. Спасибо за все.
        - Не стоит благодарности.
        Хейл порывисто меня обнял и опрометью выскочил из комнаты. Я улыбнулась, подумав о том, что мы с Хейлом в равном положении. Мы оба, словно головой в омут, бросаемся в будущее без малейшей гарантии счастливого конца. И все же тот факт, что мы продолжали бежать вперед, хоть что-то да значил. Разве нет?
        По крайней мере, мне было приятно так считать.
        День, который, казалось, так хорошо начинался, явно не задался, и ближе к вечеру я уже была готова пропустить обед, чтобы сразу бухнуться в постель. Распахнув дверь своей комнаты, я попыталась думать исключительно о приятном. Леди Брайс назвала меня мудрой. Пресса была весьма обнадеживающей. Хейл на прощание мне улыбнулся.
        - А знаешь, - вдруг послышался вкрадчивый голос, - твоя служанка определенно питает ко мне слабость.
        Кайл, заложив руки за голову, вальяжно раскинулся на моей кровати.
        - С чего ты это взял?
        - А с того, что она спокойно позволила себя подкупить.
        - Мог хотя бы снять туфли!
        Скорчив рожу, Кайл скинул туфли и призывно похлопал рукой по свободному месту возле себя.
        Я плюхнулась рядом с ним, совершенно забыв, что надо вести себя, как подобает настоящей леди. Кайл перекатился на живот, лицом ко мне, и я почувствовала легкое прикосновение его пальцев.
        - Чем, ради всего святого, ты сегодня занимался?
        - Я весь день делал наброски углем. - Он помахал у меня перед носом почерневшими руками. - Не волнуйся. Не измажу я твои простыни. Пятна уже успели въесться.
        - Выкладывай, что у тебя на уме!
        - Прости, если перехожу границы дозволенного, но мне хочется поговорить насчет того собрания. Я тут вот о чем подумал. А что, если проводить подобные собрания почаще? Можно переделать одну из гостиных в полноценный тронный зал, где ты могла бы принимать просителей и общаться с народом с глазу на глаз. Одним словом, сделать нечто официальное, но не слишком пафосное.
        - Надо же, как предусмотрительно с твоей стороны!
        - Я ведь говорил, что всегда буду тебе помогать, - пожал плечами Кайл. У него в глазах сверкнули озорные мальчишеские искорки, и я вдруг забыла, что мы на пороге серьезных и отнюдь не детских событий. - А еще советую тебе подумать об устройстве радиостанции.
        - Хм, а зачем? С меня довольно и «Вестей».
        - Когда я учился в Феннли, мы с приятелями постоянно слушали радио. Включали приемник на кухне или в комнате во время работы, а когда там передавали что-нибудь интересное, останавливались, слушали и начинали обсуждение. И для тебя это отличный способ найти подход к твоим подданным. Куда лучше, чем стоять перед камерой.
        - Интересная мысль. Надо подумать. - Я дотронулась до измазанных углем кончиков его пальцев. - А есть еще какие-нибудь задумки?
        Кайл выразительно поднял брови:
        - Помнишь те дома для рабочих, о которых я тебе рассказывал? Я планирую надстроить второй этаж для больших семей. Однако это невозможно выполнить с использованием обычных материалов. Металл, пожалуй, не подойдет. Слишком тонкий. Я мечтаю создать экспериментальный дом, чтобы протестировать строительные материалы. Хотя бы в течение дня.
        Я выразительно посмотрела на Кайла:
        - Ты ведь знаешь, Кайл, принцессы не любят пачкать руки.
        - Знаю, - улыбнулся он. - Просто об этом мне гораздо приятнее думать, чем о чем-то другом. - Он поспешно сменил тему разговора: - Сегодняшние отзывы в газетах вроде бы неплохие.
        - Ну да. Остается только продолжать в том же духе. Правда, я понятия не имею, как оживить процесс.
        - А тебе и не надо. Пусть все идет так, как идет.
        - Да, было бы неплохо попробовать пустить все на самотек. - Я зевнула. Даже такой хороший день вконец меня измотал.
        - Может, мне тогда лучше уйти, чтобы дать тебе спокойно отдохнуть?
        - Не-а. - Я перевернулась на спину и придвинулась чуть поближе к Кайлу. - А ты побудешь со мной еще немного?
        - Не вопрос.
        Кайл взял меня за руку, и мы, не сговариваясь, стали рассматривать затейливую роспись на потолке.
        - Идлин?
        - Что?
        - Ты в порядке?
        - Да. Мне хочется остановиться, оглянуться, но, похоже, все надо было сделать еще вчера.
        - Ты ведь можешь отложить коронацию. Остаться на какое-то время регентом. Ведь это практически одно и то же.
        - Согласна. Хотя для меня это не совсем так. Когда я стала регентом, папа чувствовал себя вполне неплохо, но, когда мы объявили дату коронации, ему сразу резко полегчало. Да, я знаю, все болезни от головы. Но теперь он намного лучше спит, больше времени проводит с мамой, да и вообще стал гораздо бодрее…
        - Я понимаю, о чем ты. Но что еще? Ты ведь не собираешься закругляться с Отбором?
        - Специально нет. Но число Избранных, похоже, уменьшится и без моей помощи.
        - На что ты намекаешь?
        - Я правда не могу сейчас сказать, - вздохнула я. - Возможно, как-нибудь в другой раз, когда все утрясется.
        - Ты можешь мне доверять.
        - Да, знаю. - Я положила голову ему на плечо. - Кайл?
        - Что?
        - А ты помнишь наш первый поцелуй?
        - Такое не забывается. Он был запечатлен для истории, а снимки были на первой полосе чуть ли не каждой газеты.
        - Нет, не этот. Наш самый первый поцелуй.
        После секундного замешательства Кайл с шумом втянул в себя воздух:
        - Господи. Боже. Мой.
        А я чуть было не умерла со смеху.
        Когда мне было четыре, а Кайлу шесть, мы частенько играли вместе. Я по-прежнему не могу вспомнить, из-за чего он возненавидел жизнь во дворце и когда возникла наша взаимная неприязнь, но в детстве Кайл был мне вторым братом. И вот однажды мы втроем играли в прятки, и Кайл меня нашел. Но вместо того, чтобы вытащить меня из укрытия, он наклонился и поцеловал меня в губы.
        Я вскочила, опрокинула его на землю, заявив, что если он еще хоть раз такое сделает, то я его повешу.
        - Интересно, и от кого только четырехлетняя малявка этого набралась? Господи помилуй, угрожать человеку смертью! - поддразнил меня Кайл.
        - Полагаю, ее так воспитали.
        - Эй, погоди-ка! Ты хочешь сказать, что собираешься меня повесить, да? Но коли ты не шутишь, ты на редкость жестокосердная девушка.
        - Нет, - рассмеялась я, - по-моему, ты заслужил прощение.
        - Отлично. Вот были веселые времена. Но когда меня спрашивают о первом поцелуе, я всем говорю, что впервые поцеловался с дочерью саудовского премьер-министра. А оказывается, тогда я целовался уже во второй раз в жизни.
        - Но почему ты не рассказал обо мне?
        - Поскольку боялся, что ты осуществишь свою угрозу меня повесить, - пошутил Кайл. - И наверное, просто-напросто выкинул всю эту историю из памяти. Тем более это не было самым фантастическим первым поцелуем.
        Я весело захихикала:
        - Мама говорила мне, что была у папы первой девушкой, с которой он целовался. А она тогда всячески пыталась уклониться.
        - Да неужели?
        - Угу.
        - Кстати, а тебе известно о первом поцелуе Арена? - рассмеялся Кайл.
        - Нет.
        Нет, Кайл все-таки ужасно забавный. Еще не успел сказать ни слова, а я уже смеялась до слез.
        - Это была одна итальяночка, а он простудился, и… - начал Кайл и замолчал, давясь от смеха. - Блин! Он чихнул во время поцелуя и забрызгал ее соплями.
        - Что?
        - Самого поцелуя я, к сожалению, не видел, но зато стал свидетелем его последствий. В результате мне пришлось схватить Кайла в охапку, и мы дружно дали деру.
        Я буквально валялась от смеха, и мы с Кайлом еще долго не могли прийти в себя. А когда наконец очухались, я сказала:
        - Кажется, я сейчас кое-что поняла. Я не знаю ни одного человека, у которого бы первый поцелуй прошел нормально.
        Кайл, помолчав, ответил:
        - Я тоже. А что, если не первый поцелуй должен быть особенным, а, наоборот, последний?
        Глава 19
        Я стояла по стойке смирно, пока Нина закалывала мне на спине платье для коронации. Платье получилось сногсшибательным, с линией ворота в форме сердца и золотой юбкой до пола. Мантия, правда, показалась мне чуть тяжеловатой, но она нужна была только для церемонии в церкви. Платье я выбрала из трех предложенных мне вариантов, хотя, будь у меня побольше времени, я сама создала бы наряд совершенно другого дизайна. Однако все кругом буквально задохнулись от восторга, поэтому я прикусила язык, решив, что нельзя быть такой неблагодарной.
        - Ты выглядишь изумительно, дорогая, - сказала мама.
        Я стояла на возвышении перед огромными зеркалами, которые специально установили в моей комнате по случаю примерки.
        - Спасибо, мамочка. А какое лучше: твое или мое?
        Мама весело рассмеялась:
        - На коронации я была в подвенечном платье, поэтому их нельзя даже сравнивать. Но для этой церемонии твое платье просто идеально.
        Я потрогала вышивку на корсаже:
        - Боже мой, таких кричащих нарядов у меня еще точно никогда не было.
        - Ну, вы еще успеете утереть всем нос, когда будете выходить замуж, - пошутила Нина.
        И мне сразу расхотелось улыбаться.
        - Ты права. Это будет испытание не для слабонервных.
        - Вы в порядке? - глядя на мое отражение в зеркале, поинтересовалась Нина.
        - Да. Немного устала, только и всего.
        - Что бы там ни было, но ты просто обязана сейчас немного отдохнуть, - повелительным тоном заявила мама. - Суббота предстоит тяжелая, и ты будешь в центре внимания.
        - Слушаюсь, мэм. - Я увидела, что она снова нервно теребит ожерелье. - Мама, а что бы ты стала делать, если бы не вышла замуж за папу? Ну, если бы он выбрал другую?
        Мама покачала головой:
        - Он действительно мог выбрать другую. Ты же знаешь о той ужасной бойне. - Мама тяжело сглотнула и на секунду замолчала. Даже спустя столько лет ей по-прежнему было тяжело вспоминать ту историю. - В тот день он мог пойти совершенно другой дорогой, а значит, наши пути разошлись бы.
        - Ну и как бы ты все это пережила?
        - В конце концов наверняка справилась бы, - задумчиво сказала она. - И совершенно необязательно, что каждый из нас должен был прожить плохую жизнь. Хотя, вероятно, и не такую хорошую, как хотелось бы.
        - Значит, ты стала бы горевать до конца своих дней?
        Мама вгляделась в мое лицо в зеркале:
        - Ты так переживаешь из-за грядущего расставания со своими мальчиками, что не можешь сосредоточиться и сделать выбор.
        Я прижала руки к животу, стараясь потуже натянуть платье на талии, чтобы Нине было удобнее работать.
        - Знаю. Я просто не предполагала, что будет настолько тяжело.
        - Ничего. Скоро все прояснится. Можешь мне поверить. А мы с твоим отцом в любом случае тебя поддержим.
        - Спасибо.
        - Ну вот, похоже, готово. - Нина сделала пару шагов назад, чтобы оценить свою работу. - Если вас все устраивает, можете снять платье. Я отошлю его с курьером Алмонду.
        Мама задумчиво взяла кусочек яблока.
        - Нина, не понимаю, почему он доверил тебе только примерку. Ты ведь отличная портниха.
        - Мое дело выполнять приказы, - передернула плечами Нина.
        Наше внимание привлек острожный стук в дверь.
        - Входите, - отозвалась Нина, вернувшись к своим прежним обязанностям.
        Мне вдруг захотелось, чтобы Нина взяла на себя организацию моей жизни. Когда она была рядом, на душе становилось чуть веселей.
        Вошедший в комнату лакей произнес с низким поклоном:
        - Прошу прощения, ваше высочество. У нас проблема с костюмом для одного из джентльменов.
        - Какого именно?
        - Эрика, мадам.
        - Переводчика? - уточнила мама.
        - Да, ваше величество.
        - Уже иду, - сказала я, направляясь к двери.
        - А вы не хотите снять платье? - крикнула мне вслед Нина.
        - Нет. Заодно и попрактикуюсь, как в нем ходить.
        Что оказалось явно не лишним. Платье было тяжеленным, а спускаться в нем по лестнице требовало определенной физической подготовки. Сейчас мне точно не помешали бы туфли на более устойчивом каблуке.
        Когда я подошла к комнате Эрика, то еще в коридоре услышала его протестующий голос:
        - Я не принадлежу к Элите. И это будет неуместно.
        Тогда я приоткрыла дверь и увидела Эрика в костюме, готовом для примерки. На пиджаке - штриховые линии мелом, отвороты брюк подколоты булавками.
        - Ваше высочество, - поклонился портной.
        Эрик же уставился на меня во все глаза, не в силах отвести взгляд от моего платья.
        - Нам никак не прийти к согласию насчет костюма, - объяснил портной.
        Эрик, уже успевший опомниться, вступил в разговор:
        - Мне не хочется вводить никого в заблуждение костюмом, который пристало носить лишь Элите.
        - Но вы ведь примете участие в шествии, и вас будут фотографировать, - настаивал портной. - Единообразие - оптимальный вариант.
        Эрик посмотрел на меня умоляющими глазами.
        Я задумчиво прижала палец к губам:
        - Простите, не могли бы вы нас на минутку оставить?
        Портной в очередной раз поклонился и тут же исчез, а я остановилась напротив Эрика.
        - Смотрится классно, - ухмыльнулась я.
        - Да, классно, - согласился Эрик. - Но не совсем уместно.
        - Почему нет? Что плохого в том, чтобы выглядеть круто в такой день?
        - Я не принадлежу к Элите. И мне крайне неудобно стоять с ними, походить на них, тогда как я не могу… Я не…
        Я положила руку ему на грудь:
        - Портной совершенно прав. Ты ведь не хочешь выделяться. Тогда другой цвет пиджака тебе точно не поможет.
        - Но я… - вздохнул Эрик.
        - А что, если надеть галстук немножко другого цвета? - быстро сообразила я.
        - Это единственный вариант? - спросил Эрик.
        - Да. Ну а кроме того, только представь, как будет счастлива твоя мать.
        Эрик обреченно вздохнул:
        - Запрещенный прием. Но вы победили.
        - Вот видишь. Совсем нетрудно. А ты боялся.
        - Ну конечно, вам все легко. Ведь здесь вы командуете.
        - Я не собиралась тобой командовать, честное слово.
        - А вот и нет, - усмехнулся Эрик. - Вы созданы для этого.
        Положа руку на сердце, я так толком и не поняла, то ли он меня критиковал, то ли делал мне комплимент.
        - Ну что скажешь? - спросила я, раскинув руки. - Только постарайся забыть обо всех этих булавках.
        - Идлин, вы выглядите умопомрачительно, - после короткой заминки произнес Эрик. - Я еще никогда в жизни не испытывал такого потрясения, как в тот момент, когда вы вошли в комнату.
        Я почувствовала, что начинаю краснеть.
        - А я как раз хотела узнать, не слишком ли мое платье вызывающее?
        - Нет, все идеально. Немножко не в вашем стиле, но, с другой стороны, для коронации нужно нечто особенное.
        Я повернулась и посмотрелась в зеркало. Всего одна фраза - и у меня сразу отлегло от сердца.
        - Спасибо. Похоже, я отнеслась к себе чересчур пристрастно.
        Эрик стоял рядом со мной. Наверное, безумно комичное зрелище: прекрасные наряды, каких мы еще никогда не носили, заколотые булавками и разрисованные мелом. Мы выглядели как куклы.
        - Похоже, это ваша характерная особенность, - заметил Эрик, и я скорчила недовольную гримасу, хотя в принципе была с ним согласна. - Конечно, я не в том положении, чтобы говорить вам, что делать. Но по-моему, чем меньше вы зацикливаетесь на проблемах, тем успешнее идут у вас дела. Выбросьте все лишнее из головы. И доверьтесь своему внутреннему голосу. Слушайтесь своего сердца.
        - Мое сердце меня дико пугает. - Я отнюдь не собиралась делать признаний, но в этой комнате, где я оказалась наедине с Эриком, было нечто такое, что располагало к откровениям.
        Он наклонился ко мне и прошептал:
        - Вам нечего бояться. - Он откашлялся и посмотрел на наши изображения в зеркале. - Возможно, вам всего лишь нужно немного удачи. Видите это кольцо? - Он показал мне мизинец.
        Да, я видела. Видела уже много раз. Но с какой стати человек, который предпочитает оставаться в тени и отказывается надевать костюм, носит на пальце украшение?
        - Это обручальное кольцо моей прапрабабушки. Плетеные узоры - традиционный элемент свендвейской народной культуры. В Свендвее такое можно встретить на каждом углу. - Он снял кольцо и зажал двумя пальцами. - Оно пережило все: и войны, и голод, и даже переезд нашей семьи в Иллеа. И я должен отдать это кольцо девушке, на которой женюсь. Так велела мама. - (Я улыбнулась, очарованная его неподдельным волнением. А что, если дома Эрика ждет любимая девушка? Ждет и надеется, что когда-нибудь он наденет ей это кольцо.) - Кольцо определенно приносит удачу, - продолжил Эрик. - И по-моему, удача вам сейчас точно понадобится.
        Он протянул мне кольцо, но я решительно покачала головой:
        - Я не могу его взять! Это ведь фамильная реликвия!
        - Да, но эта реликвия приносит удачу. И благодаря ей уже несколько человек сумели найти спутника жизни. И вообще, это всего лишь на время. Пока вы не закончите свой Отбор или пока мы с Генри не уедем. Что, возможно, случится гораздо раньше.
        Я неуверенно надела кольцо на палец, про себя удивившись тому, какое оно нереально гладкое.
        - Эрик, спасибо тебе.
        Я заглянула в его голубые глаза. И между нами словно пробежала искра. Я услышала, как предательски бьется сердце, к которому я уже было начала терять доверие. Достаточно было пронзительного взгляда этих невероятно голубых глаз и теплого запаха его кожи… чтобы мое сердце, нет, не зашептало, а буквально стало кричать.
        И я, не задумываясь о последствиях, о возможных осложнениях, о том, испытывает ли он ко мне такие же чувства, прильнула к Эрику. И, к моей радости, он не отстранился. Мы стояли, тесно прижавшись, и я чувствовала его дыхание на своих губах.
        - Ну как, вы приняли решение? - спросил вернувшийся в комнату портной.
        Я сразу же отпрыгнула от Эрика.
        - Да. Пожалуйста, сэр, можете заканчивать костюм.
        И, не оглядываясь назад, я поспешила в коридор. С неистово бьющимся сердцем я отыскала свободную гостевую комнату и захлопнула за собой дверь.
        Чувство, что так долго пряталось в глубине души, теперь во всеуслышание заявило о себе. Я наконец увидела этого человека, который изо всех сил старался оставаться невидимым, и мое глупое, бесполезное сердце продолжало шептать его имя. Я схватилась за грудь, силясь унять сердцебиение.
        - Ну что, что же ты наделало? И зачем ты меня предало?
        В свое время я сомневалась, что смогу найти родную душу среди компании выбранных наугад парней.
        Но сейчас этот вопрос разом отпал.
        Глава 20
        Следующие несколько дней прошли в сплошной круговерти подготовки к коронации. Я старалась задерживаться в кабинете и по возможности есть у себя в комнате, но избежать встреч с Эриком мне, естественно, не удалось.
        Нам пришлось репетировать торжественное шествие возле церкви, а поскольку народу было недостаточно, Эрика попросили принять участие в мероприятии. А при прохождении Элиты через Главный зал Эрик вынужден был сопровождать Генри, чтобы объяснять ему, как вести себя на официальных торжествах в честь коронации. Более того, поскольку в мои обязанности входило одобрение последней примерки костюмов Элиты, я старалась не смотреть Эрику в глаза, что оказалось гораздо труднее, чем я думала.
        Коронация должна была стать поворотным моментом моей жизни, а я тем временем думала совсем о другом. Я мечтала узнать вкус его поцелуев.
        Я не укладывалась в график. Но опаздывать не любила.
        Однако волосы взбунтовались и упорно отказывались лежать красивыми локонами, под мышкой разошелся шов, и не успела я надеть туфли на вполне разумном каблуке, выбранные еще в начале недели, как сразу же прокляла все на свете.
        Элоиза, тяжело вздыхая, поправляла мне прическу и примеряла фальшивую корону, дабы удостовериться, что в торжественный момент все будет выглядеть наилучшим образом. Нине было не до меня, она следила за тем, чтобы придворные и Элита были при полном параде, поэтому положение спас Хейл, который в последнюю минуту ворвался ко мне с иголкой и ниткой в руках.
        - Спасибо, - прошептала я.
        Хейл сделал последний стежок.
        - Всегда к вашим услугам. - Он посмотрел на часы. - Жаль, правда, что вы не позвали меня раньше.
        - Но платье треснуло именно тогда, когда я его надела!
        - Я проверил швы. Проблем больше не будет. Слава богу, что эта мелкая неприятность случилась сейчас, а не в разгар церемонии, - улыбнулся Хейл.
        - Мне нужно, чтобы сегодня все прошло идеально, - кивнула я. - Я хочу казаться собранной, но не настолько, чтобы начать ненавидеть окружающих.
        - Ну тогда, если шов вдруг снова разойдется, просто наплюйте на все.
        Тем временем Элоиза зачем-то ушла в ванную комнату, и я решила воспользоваться случаем.
        - Как там Ин? - шепотом поинтересовалась я.
        - Хорошо. Потрясен, - почти мечтательно произнес Хейл. - Мы теперь оба готовы пойти за вас в огонь и воду. Вы подарили нам будущее, и мы обязаны вам по гроб жизни.
        - Просто помогите мне пережить сегодняшнее мероприятие, и мы квиты.
        - Ведь я когда-то обещал каждый день доказывать, что достоин вас, - напомнил мне Хейл.
        Я соскочила с возвышения и обняла Хейла:
        - Ты уже доказал свою незаменимость.
        - Очень приятно это слышать, - ответил Хейл, обняв меня в ответ. - Ладно, пожалуй, схожу за пиджаком и спущусь вниз. Свистните меня, если вам что-нибудь понадобится.
        Я кивнула и постаралась расслабиться, так как Элоиза уже вернулась из ванной, чтобы нанести финальные штрихи.
        - Он симпатяга, - заметила Элоиза, опрыскивая лаком для волос непослушные пряди.
        - Ты права.
        - Хотя лично я выбрала бы Кайла, - хихикнула она.
        - Можно подумать, будто я не знаю, - покачала я головой. - Помню, помню, как ты позволила ему пробраться в мою комнату.
        - Он мой любимчик, - пожала плечами Элоиза. - Вот я и делаю для него что могу.
        Наконец все было готово. Я начала спускаться по лестнице, перекинув через руку край мантии. В вестибюле уже толпился народ. Стоявший поодаль генерал Леджер прижимал к губам руки мисс Люси. Джози и Нина, которые должны были нести мой шлейф, смотрелись весьма мило в своих одинаковых бледно-голубых платьях. Пятеро моих оставшихся поклонников из Элиты топтались в углу; примкнувший к ним Эрик тоже надел голубой галстук, но на тон ярче, чем у других.
        Но в этой толпе я сейчас видела только одного-единственного парня. Поскольку еще на лестнице заметила в людском море лицо своего брата.
        Я протиснулась сквозь толпу, локтями прокладывая себе дорогу, и очутилась в нежных объятиях, правда не Арена, а Камиллы.
        - Он в порядке? - шепнула я Камилле на ухо.
        - Oui, в полном.
        - А твои подданные довольны? Они его приняли?
        - Его приняли как родного.
        - Спасибо. - Я еще крепче прижала Камиллу к себе, а затем обернулась на своего глупого братца.
        - Ты славно почистила перышки, - поддразнил он меня.
        Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. И я не знала, то ли пошутить, то ли хорошенько стукнуть Арена, то ли стиснуть в объятиях.
        - Прости, - вполголоса произнес Арен. - Мне не следовало уезжать столь поспешно. Не следовало оставлять тебя одну.
        - Ты все сделал правильно, - покачала я головой. - Я скучала по тебе так, что у меня сердце разрывалось, но тебе надо было ехать.
        - Я порывался вернуться, как только узнал о маминой болезни. Но боялся только все испортить, поскольку мама, похоже, заболела из-за меня.
        - Не глупи. Ты здесь, и это самое главное.
        И пока леди Брайс рассаживала всех по машинам, Арен продолжал держать меня в объятиях. Первыми уехали советники, за ними - Элита. Мальчики на прощание мне поклонились, и Эрик тоже. Он старательно избегал моего взгляда, за что я была ему благодарна. Ведь кто знает, что в противном случае можно было бы ожидать от моего глупого сердца?!
        Оно и так немножко растаяло, когда он пошел прочь, то и дело одергивая рукава нового костюма, в котором явно чувствовал себя крайне неловко.
        - О’кей, следующая машина, - объявила леди Брайс. - Приглашаются все, кто носит фамилию Шрив, и даже вы, месье французский принц.
        - Есть, мэм, - ответил Арен, взяв Камиллу за руку.
        - Идлин - первая, за ней - Нина и Джози. Остальные члены семьи - после них. А я поеду в следующей машине.
        Однако папа был с этим категорически не согласен.
        - Брайс, вы должны ехать с нами, - заявил он.
        - Совершенно точно, - поддержала его мама. - В лимузине полно места, а на вас держится вся церемония.
        - По-моему, это не вполне уместно, - смутилась леди Брайс.
        Нина, задумчиво склонив голову, сказала:
        - За те десять минут, что займет поездка, все может пойти наперекосяк.
        - Да и вообще, мы с Ниной тоже не слишком похожи на сестер, - добавила я. - Оставайтесь с нами.
        Она надула губы, эта идея ее явно не слишком вдохновляла.
        - Ну ладно. Поехали.
        Мы забрались в лимузин, причем мое платье заняло столько места, что хватило бы на троих. Мы смеялись, наступая друг дружке на ноги, и вся эта история с рассадкой по машинам начинала становиться даже забавной. Я вдохнула полной грудью. Ведь мне предстояло сказать всего несколько слов и дать обещание, которое в глубине души я уже давным-давно дала. Я посмотрела на маму. Она заговорщицки мне подмигнула, и я сразу успокоилась.
        Итак, я торжественно шла по проходу церкви, а Джози и Нина несли шлейф моей мантии, чтобы он не волочился по полу. Я шла и смотрела на королевское кольцо со сверкающим крестом Иллеа в центре. Папа, передоверивший мне свои полномочия, был вполне доволен моими успехами. Оставалось лишь узаконить передачу власти.
        Я ловила взгляды окружающих меня людей, пытаясь передать им свою благодарность. Остановившись перед алтарем, я преклонила колени на маленькую скамеечку, чувствуя тяжесть длинной мантии. Епископ взял церемониальную корону и поднял над моей головой:
        - Готова ли ты, Идлин Шрив, принести присягу?
        - Готова.
        - Клянешься ли ты стоять на страже законов и чести Иллеа до конца своих дней и управлять своим народом согласно его обычаям и традициям?
        - Клянусь.
        - Клянешься ли ты защищать интересы Иллеа как в своем отечестве, так и за его рубежами?
        - Клянусь.
        - И клянешься ли ты использовать свою власть во имя милосердия и справедливости для жителей Иллеа?
        - Клянусь.
        Что ж, по-моему, вполне правомерно, что клятва верности стране требовала четырех утвердительных ответов, а клятва верности другому человеку - только одного. После того как я произнесла последнее слово, епископ водрузил корону мне на голову. Я встала и повернулась лицом к своим подданным, шлейф мантии красивыми складками лег вокруг моих ног. Епископ вложил мне в левую руку скипетр, а в правую - державу.
        Затем раздался громкий стук жезла об пол, и толпа вокруг меня на одном дыхании закричала: «Боже, храни королеву!»
        У меня от волнения сжало грудь. Ведь слова эти предназначались лично для меня.
        Глава 21
        - Остен, встань, ради бога! - приказала мама.
        - Но тут жуткая жара, - пожаловался Остен, утомленный бесконечной фотосессией.
        - Уж пять минут съемки как-нибудь можно потерпеть, сынок, - нахмурился папа.
        - Господи, как же мне вас не хватало! - рассмеялся Арен.
        Я шлепнула его по руке:
        - Какое счастье, что никто пока не снимает это безобразие!
        - Хорошо-хорошо. Мы готовы. - С этими словами папа позвал фотографа.
        Они с мамой встали за моей спиной, положив руки на спинку моего кресла. Остен с Ареном опустились на колени рядом со мной, а Кейден стоял, заложив руку за спину, словно бросая мне вызов своим царственным видом.
        Фотограф делал снимок за снимком, прекратив съемку лишь тогда, когда удовлетворился результатом.
        - А кто следующий?
        Мы остались на своих местах, но теперь к нам присоединилась Камилла. А после съемок королевской семьи были сфотографированы все пять парней из Элиты.
        После чего фотограф запечатлел меня с Леджерсами, затем - с каждым из советников, включая леди Брайс, которая, отбросив привычную чопорность, крепко меня обняла.
        - Я так горжусь вами! - непрерывно твердила она. - Так горжусь!
        И наконец мы, само собой, сфотографировались с семейством Вудворк.
        Джози, естественно, влезла вперед, чтобы оказаться в центре кадра. Оставалось только удивляться ее наглости! А мисс Марли сжала меня в материнских объятиях:
        - Я так счастлива за тебя, солнышко! Ты так быстро стала большой.
        - Спасибо, мисс Марли. Я рада, что вся ваша семья смогла прийти.
        - А мне было приятно следить за твоим стремительным восхождением и видеть, как за последние несколько месяцев ты сблизилась с Кайлом, - не выпуская моих рук, сказала мисс Марли.
        - Если честно, я сама удивляюсь, что нам мешало сделать это раньше. Мне сейчас даже трудно себе представить, как я жила без такого друга, как Кайл.
        - Неисповедимы пути Господни, - заметила мисс Марли. - И по-моему, это стыд и позор, что вы с Джози практически не общаетесь.
        - Что? - Из всего разговора Джози смогла уловить только свое имя, причем не сразу, а так, словно его передали азбукой Морзе с другого континента.
        - Вам обеим надо бы проводить больше времени вместе, - просияла мисс Марли.
        - Ага! Обязательно надо! - взвизгнула Джози.
        - Я бы с удовольствием, - уклончиво начала я, - но, став королевой, я лишилась возможности располагать своим временем.
        Мама, стоявшая за спиной подруги, понимающе улыбнулась. Ведь она отлично понимала, что Джози мне и даром не нужна.
        - Верно! - нахмурилась мисс Марли. - Ой, я знаю, что можно сделать! Почему бы тебе не разрешить Джози побыть рядом с тобой несколько дней? Ее всегда интересовало, как живет принцесса. А теперь она узнает о том, что такое быть королевой!
        - Это было бы потрясающе! - Джози схватила меня за руку, и, надо отдать мне должное, я не стала сопротивляться.
        Мисс Марли и Джози уставились на меня в ожидании ответа, а мамин взгляд однозначно говорил, что пусть я теперь и королева, но она не позволит мне обижать ее ближайшую подругу.
        - Конечно. Пусть Джози набирается опыта. Это будет просто… здорово.
        Джози упорхнула на свое место в центре нашей маленькой группы, и я краем глаза увидела, что Кайл, которого явно забавляла вся эта нелепая ситуация, с трудом сдерживает смех. Я не выдержала и тоже улыбнулась, радуясь тому, что хотя бы на фотографиях буду выглядеть счастливой.
        И вот наконец пришел черед фотографий с парнями из Элиты.
        Первым был Фокс; в темно-сером костюме он выглядел невероятно импозантно.
        - Ну ладно, а что мне надо делать? - спросил он. - На семейной фотографии я стою по стойке смирно, но сейчас, как мне кажется, я должен взять вас за руку или что-то вроде того.
        Он взял меня за руку, и фотограф одобрительно крикнул:
        - Да-да, очень хорошо.
        Фокс чуть-чуть придвинулся ко мне, и мы дружно улыбнулись в объектив камеры.
        Ин, следующий на очереди, явно был очень доволен.
        - Потрясающе, Идлин. Вы выглядите сногсшибательно.
        - Спасибо. Ты тоже очень неплохо смотришься.
        - Верно. Совершенно верно. - Встав позади меня, Ин тихо добавил: - Я еще не успел вас поблагодарить. За то, что вы смогли нас простить и дать нам свободу выбора.
        - Ну, мы с тобой всегда отлично понимали друг друга без лишних слов. Я знаю, что ты мне благодарен.
        - Я уже морально приготовился к жизни, полной разочарований, - признался он, и в его голосе я услышала непривычную для него нервозность. - И даже не надеялся найти выход из положения. Правда, я до сих пор не вполне уверен, как жить дальше.
        - Просто живи, и все.
        Ина сменил Кайл. Он вихрем подлетел ко мне и, схватив в охапку, закружил.
        - Сейчас же отпусти меня!
        - Почему? Потому что ты теперь королева? Нет, мне нужна более веская причина.
        Наконец он остановился лицом к камере, и я поняла, что мы оба совершенно по-идиотски ухмыляемся. Что ж, снимки получатся весьма эффектными.
        - Я едва не покалечился, наступив на твою мантию, - заявил Кайл. - Убийственный фасон.
        - Только не говори Хейлу, - попросила я.
        - А чего мне нельзя говорить? - заинтересовался сменивший Кайла Хейл.
        - Этой мантией можно запросто убить. - Кайл одернул пиджак и отошел в сторону.
        - Запросто, - согласился Хейл и, обняв меня, добавил: - Вы сегодня ослепительны.
        - Спасибо, что выручил утром. Вроде пока все держится.
        - Конечно держится. Неужели вы сомневались в моих способностях? - поддразнил меня Хейл.
        - Никогда!
        Я немного отодвинулась, чтобы были видны наши лица, хотя мне ужасно хотелось, чтобы фотограф запечатлел для истории то, как мы обнимаемся.
        И наконец пришла очередь Генри, и его сияющей улыбки оказалось достаточно, чтобы усталость после тяжелого дня как рукой сняло. Генри остановился в паре шагов от меня и восхищенно вздохнул:
        - Вы очень красивая. Я счастлив за вас.
        Он растрогал меня чуть ли не до слез.
        - Спасибо тебе! Спасибо тебе большое!
        - Я стараться, - скромно ответил он.
        - Ты отлично справляешься. Правда.
        Генри кивнул и, приблизившись ко мне, осторожно развернул, чтобы расправить ниспадающие за спиной складки моей мантии. И остался стоять, гордо возвышаясь у меня за плечом.
        Я сразу поняла, что Генри тщательно обдумал позу для нашего совместного портрета, и по достоинству оценила его усилия. Когда фотограф закончил съемку, Генри пошел было прочь, но неожиданно остановился.
        - Хм, enta Эрик? - Он показал пальцем на своего друга.
        Кайл горячо поддержал Генри:
        - Ну да. Ведь Эрик тоже член нашей команды. И его просто необходимо сфотографировать.
        Однако Эрик упрямо покачал головой:
        - Нет, не стоит. Все нормально.
        - Да ладно тебе, приятель! Это ведь всего-навсего фотография. - Кайл подтолкнул Эрика плечом, но тот остался стоять.
        В глубине души я страшно боялась, что если он подойдет поближе, то все услышат, как громко стучит мое сердце. И если последние несколько дней я старательно избегала Эрика, сейчас мне хотелось броситься к нему со всех ног.
        Однако я взяла себя в руки и медленно направилась к нему. Эрик смущенно поднял на меня глаза. Словно по мановению волшебной палочки, вся комната ожила. Солнечный свет будто наполнился музыкой, а звуки шагов материализовались. Я чуть ли не кончиками пальцев ощущала малейшее движение.
        Я посмотрела на Эрика - и мир предстал предо мной в розовом свете.
        - Эрик, я вовсе не приказываю. Нет, я прошу тебя. - Я надеялась, что никто не заметил, что я на миг ослепла от волнения.
        - И от этого мне еще в тысячу раз тяжелее. - Эрик с улыбкой протянул мне руку. Но остановился и растерянно оглядел себя. После окончания церемонии он успел снять пиджак и теперь остался в жилетке, хотя и при галстуке. - Я же не одет, - растерянно протянул он.
        Я со вздохом расстегнула застежку и скинула мантию. Хейл бережно принял ее из моих рук.
        - Ну что, так лучше?
        - Нет, - сглотнул Эрик. - Но если вы действительно хотите…
        - Хочу. - Я склонила голову и игриво похлопала ресницами.
        Он рассмеялся, признавая свое поражение.
        - А что мне надо делать?
        - Ну ладно. - Я улыбнулась и подошла поближе. - Положи правую руку мне на талию, а левую - на плечо. - Затем я положила одну руку ему на грудь, другую продела ему под локоть, и мы застыли в некоем подобии не слишком тесного объятия. - А теперь улыбнись. Сейчас вылетит птичка.
        - Хорошо, - отозвался Эрик.
        Почувствовав, как бьется его сердце под моей ладонью, я едва слышно произнесла:
        - Успокойся. Представь, что тут никого нет. Только ты и я.
        - Не могу.
        - Ну я не знаю. Тогда скажи что-нибудь по-фински.
        Он тихонько хмыкнул себе под нос и прошептал:
        - Vain koska pyysit, hauska nainen[5 - Только потому, что вы попросили, смешная женщина (фин.).].
        Я, естественно, не разобрала ни единого слова, однако он продолжал что-то настойчиво вполголоса говорить, и я поняла, что мне никогда в жизни не забыть мелодии его речи. Даже не глядя на Эрика, я знала, что он улыбается, и ответила ему сияющей улыбкой. Я с таким наслаждением внимала его словам, что даже перестала дышать. Ведь сердце подсказывало мне, что он хочет сказать нечто очень важное. Жаль только, что я не знала его языка.
        - Отлично получилось, - похвалил нас фотограф, и Эрик поспешно убрал руки.
        - Вот видишь, ничего страшного? А ты боялся.
        - Я думал, будет гораздо тяжелее, - признался Эрик таким забавным тоном, что мне показалось, будто я что-то упустила.
        И я снова услышала предательское «тук-тук-тук» своего глупого сердца. Я нервно сглотнула, стараясь не обращать внимания, но меня неожиданно выручил раздавшийся совсем рядом звук чьих-то гулких шагов.
        - Марид! - обрадовалась я.
        - Простите за вторжение, но я ничего не мог с собой поделать. А можно мне тоже официально сфотографироваться с нашей новоиспеченной королевой?
        - Конечно. - Я протянула ему руку, и Марид с довольным видом встал рядом со мной.
        - Вся страна буквально гудит, - сообщил он мне. - Не знаю, известно ли вам, что пишут газеты, но, смею заметить, отклики весьма положительные.
        - Ой, мне как-то было недосуг. Ни секунды свободной, - призналась я.
        Тем временем Марид с восторженным трепетом взял мои руки в свои и повернулся к камере.
        - В этом нет никакой нужды. Только прикажите, и вам представят полный обзор сегодняшней прессы. А я почту за честь первым сообщить вам, что ваша инаугурация прошла блестяще.
        Он нежно сжал мою руку, и я со вздохом подумала: возможно, что ни делается, все делается к лучшему.
        Глава 22
        Я пила шампанское, слишком громко хохотала и объедалась шоколадом, рискуя набрать лишний вес. Мне хотелось хоть на несколько часов забыть об ограничениях и веселиться на полную катушку, ни в чем себе не отказывая. Завтра я буду пить только воду и наводить порядок в голове. Завтра я подумаю о том, как сохранить мир и порядок в стране. Завтра я подумаю о будущем муже.
        А сегодня? Сегодня я буду наслаждаться минутой славы.
        - Еще один танец? - спросил Арен, не дав мне допить бокал, который, как я твердо решила, должен был стать последним. - У меня скоро самолет, но я хотел сказать тебе до свидания.
        Я встала и взяла протянутую мне руку:
        - Что ж, буду рада услышать от тебя любые слова прощания. Все лучше, чем как в прошлый раз.
        - Мне до сих пор стыдно, но ты же знаешь, я не мог поступить иначе.
        Он обнял меня за талию и закружил по залу.
        - Да, знаю. Хотя от этого ничуть не легче. Ты же видишь, что у нас тут творится, и без тебя мне трудновато приходится.
        - Прости. Но ты справляешься очень хорошо. Спорим, даже лучше, чем ты думаешь.
        - Поживем - увидим. Мне еще надо утвердиться во власти, проследить, чтобы папа с мамой сбавили обороты, и найти кого-нибудь, кто захочет на мне жениться.
        - Одним словом, сущие пустяки.
        - Ну да, считай, каникулы.
        В ответ Арен только весело хихикнул. Боже мой, как же я соскучилась по этому звуку!
        - Извини, если мое письмо получилось слишком резким. Мама с папой хотели оградить тебя от негатива, однако я опасался, что оставаться в неведении - не лучший вариант. И явно не пошло бы тебе на пользу.
        - Да, признаюсь, читать твое письмо было нелегко, но его строки постоянно всплывали у меня в голове. И мне действительно следовало это знать. Не будь я столь эгоцентричной…
        - У тебя это было нечто вроде защитной реакции, - прервал меня Арен. - Ведь ты делаешь то, что еще никому в нашей стране не приходилось делать. Поэтому вполне естественно, что ты нашла способ облегчить себе жизнь.
        Я решительно покачала головой:
        - Папа переутомился. Мама не давала себе ни минуты отдыха. Ты был влюблен, и я пыталась тебя отговорить. Есть хорошее слово для таких, как я, и все же я слишком хорошо воспитана, чтобы произносить его вслух.
        Арен рассмеялся так громко, что на нас стали оборачиваться, и я поймала пристальный взгляд Камиллы. Мне хотелось рассердиться на эту девчонку, которая делала все в сто раз лучше меня, на эту девчонку, что отняла у меня брата-близнеца, однако Камилла явно радовалась нашему воссоединению с Ареном.
        Я так до сих пор и не смогла понять, как это у нее все так легко получается, как ей удается без особых усилий быть лидером и в то же время оставаться просто девушкой. Я знала, что мне не следует обольщаться на свой счет, и каким бы удачным ни был сегодняшний день, это не может продолжаться вечно.
        - Эй! - заметив тревогу в моих глазах, окликнул меня Арен. - Все будет отлично. Ты справишься.
        Я постаралась взять себя в руки, пытаясь вернуть волшебство, которое еще минуту назад струилось по моим венам. Я была новоиспеченной королевой, и сегодня мне не пристало грустить.
        - Да, знаю. Вот только не уверена, каким образом.
        Песня, под которую мы танцевали, закончилась, и Арен низко мне поклонился:
        - Ты непременно должна на Новый год приехать к нам в Париж.
        - А ты - вернуться домой на наш день рождения, - сказала я.
        - Тогда ты проведешь свой медовый месяц во Франции.
        - Но только при условии, что ты приедешь на мою свадьбу.
        - Идет, - согласился Арен.
        Мы ударили по рукам, и мой ненаглядный брат-близнец привлек меня к себе:
        - Я ужасно переживал, боялся, что ты не простишь моего побега. И оттого, что ты совсем на меня не злишься, на душе становится еще горше.
        - Ты должен звонить. Причем не только родителям. А лично мне.
        - Обещаю.
        - Арен, я люблю тебя.
        - Я тоже люблю вас, ваше величество.
        Я рассмеялась, но то был смех сквозь невидимые миру слезы.
        - Кстати о свадьбе, - начал Арен. - Есть какие-нибудь идеи насчет жениха?
        Мы обвели глазами зал. Мальчики из Элиты, прекрасные, словно прибывшие с визитом члены королевской фамилии, выделялись на общем фоне элегантными костюмами и галстуками. Я пристально следила за ними весь вечер с целью пополнить досье на каждого Избранного информацией о его умении вести себя в обществе.
        Кайл непринужденно развлекал молодежь, Фокс пожал столько рук, что, как я успела заметить, ему пришлось то и дело потирать запястья. А Хейл с Ином, хоть и вышли из игры, давали газетчикам лестные комментарии относительно моего характера, чего я, если честно, не ожидала. Ну и конечно, там был еще Генри. С помощью Эрика Генри изо всех сил пытался поддерживать светский разговор, но, судя по тому, как он напряженно следил со своего места за гостями, ему явно приходилось несладко.
        - У меня было несколько свиданий то с одним, то с другим. Но я так и не поняла, кого выбрать. Я просто хочу сделать так, как будет лучше для всех.
        - Включая себя? - (Я улыбнулась, но промолчала.) - Понимаешь, есть одна вещь, которая, как я надеюсь, оправдывает мой поступок. Я считаю, что надо делать все возможное и невозможное, чтобы быть рядом с любимым человеком.
        Любовь. Я догадывалась, что подобно тому, как одна и та же одежда сидит на всех совершенно по-разному, так и любовь каждый понимает по-своему. Да, я пока весьма смутно представляла себе, как должен измениться для меня мир, но чувствовала, что когда-нибудь смогу это узнать. Оставалось только подождать и посмотреть, удовлетворит ли меня результат.
        - Иди, пойми, все на этой земле рано или поздно проходит. И войны, и соглашения. Даже государства в масштабе Вселенной недолговечны. Но у тебя есть твоя жизнь - единственная, неповторимая и священная, и прожить ее ты должна рядом с тем человеком, который даст тебе почувствовать, что каждый твой миг - благословение Небес.
        Я опустила глаза и принялась изучать свое платье, ощущая тяжесть короны на голове. Да, моя жизнь - единственная, неповторимая и священная, однако с момента моего появления на свет - на семь минут раньше Арена - она принадлежала кому угодно, но только не мне.
        - Арен, спасибо большое. Я запомню твои слова.
        - Постарайся, пожалуйста.
        Я положила руку ему на плечо:
        - Беги к своей жене. Желаю вам благополучно добраться домой. Только обязательно позвони, когда приземлитесь, хорошо?
        Он поцеловал мою руку и улыбнулся:
        - До свидания, Иди.
        - До свидания.
        Я буквально валилась с ног, но покидать прием было еще не время. Надо себя заставить, мысленно приказала я. Собравшись с духом, я обошла гостей, дала несколько интервью и, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась к боковой двери.
        Слишком много улыбок и объятий, слишком много обещаний скоро связаться. Я чувствовала себя совершенно опустошенной. Завернув за угол, я увидела Ина, который разговаривал с людьми, вытянувшими счастливый билет быть приглашенными на прием по случаю коронации. И тут снова музыканты заиграли вальс.
        - Ой, только один танец! - взмолилась какая-то юная девушка.
        Я решила, что она просит Ина с ней потанцевать, однако девушка подтолкнула его в мою сторону, и Ин, не скрывая своей радости, предложил мне руку, чтобы проводить на танцпол.
        Когда он закружил меня в вихре вальса, я не выдержала и спросила:
        - И как давно ты любишь Хейла?
        Ин улыбнулся:
        - С той самой минуты, как нас собрали, чтобы подготовить к встрече с вами. Он выглядел таким счастливым, совсем как мультяшный персонаж. Это было очаровательно.
        - Да, очаровательно, - согласилась я.
        - Простите, что солгал вам. Я собирался унести эту тайну с собой в могилу.
        - А сейчас?
        Ин пожал плечами:
        - Не знаю. Но Хейл настроен чертовски решительно. И хочет выйти из тени. Ну а я больше не стану использовать кого-нибудь в качестве ширмы, как это было в случае с вами. Теперь я понимаю, это нечестно и непорядочно.
        - Иногда очень трудно быть честным с самим собой, да?
        - Да, - кивнул Ин. - Но я ни за что не стал бы сравнивать себя с вами. Ведь, как ни крути, никому нет дела до меня, а вот на вас смотрит вся страна.
        - Не говори глупостей. Даже мне есть дело до тебя. Мне не безразличен тот хвастливый сноб, каким ты выставил себя при первом знакомстве. - (Ин рассмеялся, предавшись воспоминаниям. С него словно слетела вся шелуха. Ну, может, не до конца, но уж кто-кто, а я прекрасно знала, что ломать преграды бывает ой как нелегко.) - И мне небезразличен этот трепетный, тонкий человек, который сейчас стоит передо мной.
        Ин был не из тех, кто легко разнюнивается. Он не стал растерянно моргать или хлюпать носом, но я поняла: если он и был близок к тому, чтобы уронить скупую мужскую слезу, то это могло случиться прямо сейчас.
        - Я счастлив быть свидетелем того, как вы стали королевой. Благодарю вас, ваше величество.
        - Всегда пожалуйста.
        Музыка закончилась, и мы поклонились друг другу.
        - Вы разрешите мне уехать прямо с утра? - спросил Ин.
        - Конечно. Будем на связи.
        Он кивнул и размашисто зашагал прочь, навстречу новой жизни.
        Я сделала это. Сумела выдержать сегодняшний день, не совершив ни одной оплошности, никого не обидев, и я пока еще была жива. Но теперь, когда все закончилось, можно было незаметно ускользнуть к себе, чтобы насладиться покоем уединения.
        Однако уже у выхода я неожиданно заметила Марида, который что-то вещал в камеру.
        Он поймал мой взгляд и радостно помахал мне рукой, предлагая принять участие в интервью. И хотя мне не терпелось поскорее покинуть зал и дать отдых усталым ногам, улыбка Марида была настолько неотразимой, что я не смогла устоять.
        Глава 23
        - А вот и она, виновница торжества, - провозгласил Марид и под хихиканье взволнованной репортерши обнял меня за талию.
        - Ваше величество, как вы себя чувствуете? - Она ткнула микрофон мне под нос.
        - А разве я имею право жаловаться на усталость? - пошутила я. - Нет, для меня это был незабываемый день, и, учитывая печальные события последних лет, я искренне надеюсь, что сегодняшние торжества поднимут настроение жителям нашей страны. И мне не терпится поскорее приступить к работе. И я хочу сказать огромное спасибо моим замечательным Избранным и верным друзьям вроде мистера Иллеа, благодаря которым я сумела гораздо больше узнать о проблемах и чаяниях своего народа. Не сомневаюсь, мы сумеем найти выход из положения и достойно ответить на все стоящие перед королевством вызовы.
        - А вы можете хотя бы намекнуть, что вы планируете делать? - заинтересовалась журналистка.
        - Я надеюсь, что собрание городского совета, созванное по инициативе мистера Иллеа, - я показала на Марида, - хоть и прошло не совсем гладко, окажется исключительно плодотворным. Ну а кроме того, сэр Вудворк подал очень интересную идею относительно того, как упростить моим подданным процедуру подачи ходатайства непосредственно королеве. В данный момент я не могу раскрыть вам всех подробностей, но его предложение весьма и весьма перспективное.
        - Кстати о предложениях, - оживилась журналистка, - есть какие-нибудь новости с любовного фронта?
        Я рассмеялась:
        - Дайте мне хотя бы неделю привыкнуть к роли королевы, а затем я снова начну ходить на свидания.
        - Вполне разумно. А как насчет вас, сэр? Что вы можете пожелать своей новоиспеченной королеве?
        Я повернулась к Мариду, но тот только пожал плечами и наклонил голову:
        - Ну, я хочу пожелать ей благополучного царствования и удачного завершения Отбора. Мужчина, который сумеет завоевать ее сердце, будет самым счастливым человеком на свете.
        Марид проглотил ком в горле: ему, похоже, было трудно смотреть в глаза журналистке.
        - Несомненно, будет. - Она услужливо кивнула, а затем, потеряв к нам интерес, махнула оператору, чтобы выключил камеру.
        Я подхватила Марида под руку и увела подальше, где нас не могли услышать.
        - Не хочу показаться невежливой после всего, что ты для меня сделал, но твое поведение я нахожу неподобающим.
        - Почему? - искренне удивился он.
        - А потому, что ты ведешь себя так, словно если бы не Отбор, то между нами непременно что-нибудь было бы. Ты уже в третий раз бросаешь многозначительные намеки, хотя мы с тобой много лет не виделись и нас ничего не связывает. Мой священный долг выйти замуж за одного из Избранных. И твое поведение абсолютно неприемлемо. Я требую прекратить подобные инсинуации.
        - А как, по-вашему, зачем мне это нужно?
        - Не поняла?
        - Если бы вы и ваша семья уделяли больше внимания повседневной жизни своей страны, то знали бы, что я пользуюсь невероятно высоким авторитетом в различных слоях общества. Народ меня боготворит. Жаль, вы не видели, какие горы писем от поклонников я получаю. Причем большинство из них отнюдь не считает, что королевский дом Шривов единственный легитимный. - (Я обомлела, его слова заронили мне в душу зерно сомнения.) - Идлин, вы многим мне обязаны. Я помог вам создать положительный имидж в прессе, всегда хвалил вас в интервью, и именно я спас от провала собрание городского совета. Это сделал я, не вы.
        - Я могла бы…
        - Нет, не могли. В том-то и проблема. Вы не можете выполнять эту работу в одиночку, вот почему ваше замужество - блестящая идея. Только вы не там ищете. - (Я настолько оторопела, что на миг онемела.) - И давайте посмотрим правде в глаза: если бы эти парни были действительно вами очарованы, то неужели они в эту самую минуту не ходили бы вокруг вас кругами? Глядя со стороны, можно твердо сказать, что они к вам равнодушны. - (Первоначальный шок сменился душевными муками. Он был прав. Никто из Элиты не замечал моего присутствия.) - Но если мы с вами соединимся, то фамильной линии Иллеа-Шрив уже ничего не будет угрожать. И если вы станете моей женой, никто не осмелится ставить под сомнение ваши права на престол. - Комната вдруг поплыла у меня перед глазами, и я с трудом взяла себя в руки, а Марид тем временем продолжил: - Если вам будет угодно, вы, конечно, можете проверить статистику, но у широкой общественности мой рейтинг вдвое выше вашего. Однако я способен за одну ночь переломить ситуацию с вашим рейтингом, изменив оценку «терпимо» на «превосходно».
        - Марид, - начала я и сразу возненавидела себя за то, что мой голос звучал очень жалко, - это невозможно.
        - Еще как возможно. Или вы закончите Отбор добровольно, или я распущу такие слухи о нашем романе, что никто не станет воспринимать ваш Отбор всерьез. А когда я сделаю свое дело, в глазах публики вы будете выглядеть еще более бессердечной, чем принято считать.
        Я собрала волю в кулак и гордо выпрямилась.
        - Марид, я тебя уничтожу! - поклялась я.
        - Только попробуйте! И вы увидите, что они с вами сделают. - Он поцеловал меня в щеку. - У вас есть номер моего телефона.
        Марид пошел прочь, по пути непринужденно пожимая руки гостям с таким видом, будто он уже стал членом королевской фамилии. Воспользовавшись тем, что все внимание было приковано к Мариду, я потихоньку улизнула через боковую дверь.
        Какой же я оказалась дурой! И как жестоко я заблуждалась, наивно полагая, что Хейл переживает за меня, а Ин всегда готов прийти на помощь. Ведь я уже один раз обожглась, доверившись Бурку, Джеку и Бейдену. Более того, я считала, что Марид просто хочет подставить мне дружеское плечо, а он, коварный, решил сам взойти на престол. Мои инстинкты подводили меня раз за разом, и внезапно мне показалось, что люди вокруг насквозь фальшивы.
        А что, если я ошибалась насчет кого-то еще? Не совершила ли я роковой ошибки, положившись на Нину и леди Брайс? А был ли Кайл мне настоящим другом? И могла ли я теперь доверять своим чувствам и мыслям?
        Я прислонилась к стене, пытаясь сдержать слезы. Я стала королевой. И в мире не было никого могущественнее меня. И тем не менее я еще никогда не ощущала себя настолько беспомощной.
        Но тут в дверях возникла мужская фигура. И не успела я сделать и пары шагов в сторону, как передо мной возникло лицо Эрика.
        - Ваше величество, прошу прощения. Я только хотел найти укромный уголок. Для меня такое столпотворение уже слишком. - (Я не ответила.) - Похоже, и для вас тоже, - осторожно заметил Эрик, приблизившись ко мне. - (Я не решалась поднять глаза.) - Ваше величество? Могу ли я вам чем-то помочь?
        Тогда я заглянула в его невероятно голубые глаза, и все страхи тотчас же отступили прочь. Сердце приказало мне: «Беги!» - и я, схватив Эрика за руку, кинулась бежать.
        Я со всех ног рванула по коридору, оглянувшись только один раз, проверить, нет ли кого за нами.
        Как я и рассчитывала, Женский зал был свободен. Не зажигая света, я потянула Эрика за собой к окну, чтобы видеть его лицо в лунном свете.
        - Я, наверное, рискую выставить себя еще большей идиоткой, чем есть, но не мог бы ты, ради всего святого, ответить на мои вопросы? Только обещай быть абсолютно честным. И я разрешаю тебе не щадить моих чувств. Я должна знать.
        После короткой заминки Эрик кивнул, хотя, судя по его лицу, он явно опасался неожиданной развязки.
        - Скажи, имеется хотя бы малая вероятность того, что ты чувствуешь то же самое, что я? И если твое сердце, как и мое, наполнено непонятным волнением, я должна это знать.
        Эрик вздохнул. Озадаченно и очень печально.
        - Ваше величество, я…
        - Нет! - Сорвав с головы корону, я швырнула ее через всю комнату. - Нет, я вовсе не ее величество. Для тебя я Идлин. Просто Идлин.
        Эрик улыбнулся:
        - Вы для меня всегда просто Идлин. И всегда королева. Для каждого из нас вы буквально свет в окошке. Но для меня - гораздо больше.
        Я положила руку ему на грудь и почувствовала, как сильно бьется его сердце, в унисон с моим. И он, словно догадавшись, что я нахожусь в полном смятении чувств, молча взял мое лицо в свои ладони, наклонился и поцеловал меня в губы.
        Перед моим мысленным взором вихрем пролетели наши короткие встречи. Я вспомнила, как при первом знакомстве заметила его неловкую походку. Как на параде выругала его за дурацкую манеру грызть ногти. Как он защитил меня во время драки на кухне и то, как я не могла отвести от него глаз, когда мальчики горячо молились за мою маму у входа в больничное крыло. И наконец, тот удивительный момент в Женском зале, когда Камилла поинтересовалась, кто занимает все мои помыслы, а я с трудом удержалась, чтобы не произнести вслух его имя.
        И пока длился этот украденный поцелуй, каждая секунда нашей запретной любви пронеслась у меня перед глазами. А когда мы наконец оторвались друг от друга, я заплакала светлыми, чистыми слезами, поскольку и переживания из-за отъезда Арена, и страх за жизнь матери - все это меркло на фоне всепоглощающего чувства любви.
        Эрик помотал головой, продолжая держать меня в объятиях.
        - Боже мой! Единственный раз, когда я позволил себе влюбиться, моей избранницей стала женщина из иных небесных сфер.
        Я впилась ногтями в его рубашку, мне хотелось остановить мгновение.
        - А я впервые в жизни не могу получить того, кого реально хочу. Господи, как это несправедливо!
        - Неужели все действительно настолько безнадежно? - с придыханием спросил Эрик.
        У меня сразу вытянулось лицо. Было больно говорить ему горькую правду.
        - Боюсь, что да. И по целому ряду причин. Я не могу тебе всего объяснить, но сейчас все ужасно запуталось.
        - Вы не обязаны мне ничего объяснять. Я понимаю. Наверное, я сделал трагическую ошибку, позволив себе надеяться на чудо. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Вот и нашей сказке конец.
        - Извини, - прошептала я, потупившись. - Если бы я могла отыграть все назад, то непременно так и сделала бы. Но в глазах публики это станет очередной неудачей в длинной череде моих досадных промахов.
        Эрик осторожно взял меня за подбородок:
        - Пожалуйста, не говорите так о женщине, которую я люблю.
        Я вяло улыбнулась в ответ:
        - Эрик, я поступила с тобой нечестно. Что снедает меня изнутри. И зачем только мы вообще встретились!
        - Нет! - воскликнул он. - Нет ничего зазорного в том, чтобы любить того, кого действительно любишь, а поступать так, как дoлжно, - большая честь. Жаль, конечно, что для нас понятия эти существуют в параллельных плоскостях. И тем не менее этот момент истины для меня бесценен.
        - И для меня тоже.
        Он нежно держал меня за руку, явно удивляясь себе, что решился на подобную дерзость.
        - Мне пора возвращаться, - сказал он. - Не хочется оказаться в центре скандала.
        - Ты прав, - вздохнула я и, не разжимая объятий, едва слышно прошептала: - А ведь я еще не помолвлена. Давай встретимся завтра вечером?
        Я буквально кожей чувствовала ход его мыслей, но в конце концов он все же сказал «да».
        - Ладно. Уходи первым, а я выйду через несколько минут.
        Торопливо поцеловав меня на прощание, Эрик выскочил в коридор. Я надела корону и подошла к потайной панели за книжным шкафом. Мне хотелось на время исчезнуть, причем так, чтобы никто не мог меня найти.
        В Иллеа больше не было повстанцев и не было угроз, от которых следовало бежать. Однако во дворце по-прежнему существовало множество тайных проходов, и я знала их как свои пять пальцев.
        Глава 24
        - Доброе утро, ваше величество, - приветствовала меня леди Брайс, когда я вошла в кабинет.
        По воскресеньям в принципе можно было поспать подольше, однако сегодня, в первый день на престоле, я не могла позволить себе валяться в постели, особенно учитывая события вчерашнего вечера.
        - Вчера я слышала подобное обращение, наверное, миллион раз, но мне, похоже, трудно привыкнуть к новому титулу, - устало вздохнула я.
        - У вас впереди столько лет, что вы обречены рано или поздно привыкнуть, - улыбнулась леди Брайс.
        - Кстати об этом, мне необходимо обсудить с вами Отбор, и мое правление, и кое-какое непредвиденное осложнение.
        - Осложнение?
        - Вы, случайно, не в курсе, насколько популярен Марид?
        Услышав мой вопрос, леди Брайс даже присвистнула от неожиданности.
        - За последние несколько лет он сумел создать себе имя. Часто дает интервью на радио. Более того, он настолько хорош собой и происходит из такой известной семьи, что печатные издания также не обделяют его вниманием. Люди любят слушать, как он говорит. Нам крупно повезло, что он решил объявиться, да?
        Но не успела я поведать о событиях вчерашней ночи, как дверь распахнулась и в кабинет влетела Джози:
        - Привет! Надеюсь, я не опоздала?
        Я в отчаянии закрыла глаза. Боже, как я могла забыть, что разрешила Джози провести сегодняшний день рядом со мной?!
        - Я могу помочь? - поинтересовалась леди Брайс.
        - Ой, я здесь именно для того, чтобы помогать вам, - объявила Джози. - Сегодня я буду ассистировать Идлин. А может, и завтра, если все пойдет хорошо.
        - Мисс Марли предложила мне привлечь Джози во время вчерашней фотосессии, - начала объяснять я и запнулась, так как в комнате появилась Нина. Меня не слишком радовала перспектива делиться конфиденциальной информацией в присутствии Джози, но, похоже, другого выбора не было. И я неохотно произнесла: - Ну ладно. У нас проблема. И ее имя Марид Иллеа.
        - Неужели? - удивилась Нина. - Он казался таким услужливым.
        - Да, именно так он и хотел все представить. Но его истинной целью было завоевание престола. - Я чувствовала себя форменной идиоткой. - Вчера вечером я отчитала его за постоянные намеки в интервью для прессы на наши близкие отношения, а он в ответ заявил, что намерен продолжать свои гнусные инсинуации до тех пор, пока народ не потребует, чтобы я вышла за него замуж.
        Леди Брайс в отчаянии схватилась за голову:
        - А ведь я знала, что он может нарушить процесс Отбора. Знала. Нам необходимо срочно пресечь слухи.
        - Тут нет вашей вины, - покачала я головой. - Вы пытались меня предупредить, а я не обратила внимания. У меня и в мыслях не было, что он вопьется в меня как клещ, чтобы проложить себе дорогу во дворец.
        - Он такой скользкий тип. Гад ползучий. - Леди Брайс сжала руки в кулаки. - Его родители постоянно бросали камни в наш огород и вообще отплатили королю черной неблагодарностью. А Мариду хватило всего нескольких велеречивых фраз, чтобы тихой сапой пробраться к нам.
        - Вот именно. И мне… мне страшно. Если люди потребуют сделать Марида принцем-консортом, то наша монархия под угрозой. Ведь по стране постоянно бродит призрак революции, а теперь, когда я стала королевой, к недовольным могут примкнуть и бывшие сторонники моего отца. Но если мы пойдем на уступки и Марид окажется здесь… если он так легко лгал, лишь бы подобраться ко мне…
        - То на какую подлость он сможет пойти, когда поймет, что вы ему больше не нужны? - мрачно бросила леди Брайс.
        У меня в голове тотчас же возникло с десяток самых страшных сценариев. А вдруг он заявит, будто я случайно упала с лестницы, или заснула в ванне, или у меня, как у мамы, случился инфаркт. Нет, наверное, не стоило думать о Мариде как о воплощении вселенского зла, однако я отлично понимала, что его интересует исключительно власть, а на меня ему вообще наплевать.
        Вполне возможно, это была чистой воды паранойя, я и не отрицала. Но за последние месяцы я упустила столько важных моментов, которые должны были заставить меня насторожиться и начать действовать, что сейчас явно не было никакого смысла верить, будто все образуется.
        - Тогда мы должны его заткнуть. Что будем делать? - спросила Нина.
        - А с какой стати тебе надо что-то делать? - искренне удивилась Джози, которая, оказавшись под прицелом наших глаз, сразу перестала улыбаться. - Я хочу сказать, ты ведь королева. И если захочешь, можешь приказать его убить. Как предателя, ведь так?
        - Если он станет вести себя как предатель, то да. Но сейчас, когда он строит из себя пылкого влюбленного, я не могу приказать его повесить. Только представь, как это будет выглядеть со стороны!
        Джози напряженно прищурилась, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
        - Наверное, ужасно.
        - Даже более чем ужасно. Мой приказ будет расценен как неоправданная жестокость. Я не могу его убить. Более того, боюсь, я даже не могу во всеуслышание заявить, что он мне неинтересен, поскольку это может вызвать нежелательную обратную реакцию.
        - Ну и какой выход из положения? - спросила леди Брайс.
        - То, о чем мы сейчас говорим, должно остаться в стенах этой комнаты. Понятно? - Я уставилась на Джози в надежде, что она осознаёт всю важность соблюдения секретности. - Итак, пункт первый: игнорировать Марида. Во дворец не пускать, на звонки не отвечать. Начиная с этого момента и впредь я для него недоступна. Прессу мы посвящать в это дело не станем, но подкормим кое-какими слухами.
        - Согласна, - кивнула леди Брайс.
        - Пункт второй. На ближайшие несколько недель я спланировала постепенный отъезд представителей Элиты. Ин сегодня утром отправляется домой. Мы говорили с ним вчера вечером, он готов уехать. А в начале следующей недели Отбор покинет Хейл.
        Нина скорчила недовольную гримасу:
        - А мне жаль, что Хейла не будет.
        - Мне тоже. Но все делается по обоюдному согласию, поэтому, можешь мне поверить, мы расстаемся без обид.
        - Ну, это меняет дело, - согласилась Нина. - Погодите-ка! Если у вас остаются лишь три кандидата, разве вы не должны в течение четырех дней сделать окончательный выбор?
        - Да. Единственный способ переиграть Марида - выбрать мужа как можно скорее. И не важно, влюблена я или нет, все должно выглядеть так, как было в свое время у моих родителей, а если получится, то даже лучше. - Я перевела дух. - После того как уедет Хейл, подождем пару дней и отсеем Фокса. Он очень милый, но мы с ним так и не нашли контакта. Итак, остаются два финалиста: Кайл и Генри. А затем через две недели я в прямом эфире объявлю имя своего жениха.
        - Две недели! - ахнула Нина. - Идлин!
        - Мне понадобится помощь в подготовке общественного мнения. Судя по данным социологических опросов, на данный момент уже определились два лидера. Это Хейл и Кайл. Я позабочусь о том, чтобы решение Хейла было воспринято как вынужденная мера. Дабы не расстраивать его поклонников. И нам необходима какая-нибудь сенсация, связанная с Генри. Ну что-то вроде того, будто он печет булочки для стариков из домов престарелых или его семья происходит от знатного свендвейского рода. Даже если придется немножко приукрасить действительность, пусть так! Он должен выйти в финал любимцем публики.
        Минуту все сидели, словно воды в рот набрали.
        - А ты хоть немножко любишь Кайла? - спросила Джози.
        И наверное, впервые в жизни взгляд Джози стал осмысленным, я увидела в ее глазах искреннее беспокойство за брата.
        Я подумала об Эрике. О его словах, что любовь стоит того. О его трепетном отношении ко мне с самых первых дней Отбора. О его поцелуе.
        О том, что он скоро уедет.
        - Я буду счастлива с Кайлом.
        Несомненно, во все времена лидеры государств шли ради своей страны на куда более серьезные жертвы, однако леди Брайс, Нина и Джози смотрели на меня как на гладиатора, идущего на смерть.
        - Так вы собираетесь мне помогать или нет? - поинтересовалась я.
        - Попробую завтра нарыть что-нибудь на Генри, - ответила леди Брайс. - Однако я предпочла бы все-таки начать с чистой правды.
        - Я тоже. Но наверняка что-нибудь найдется. Он ведь такой славный.
        - Конечно, - поддакнула Нина. - Впрочем, как и наш Кайл. Это отнюдь не самый плохой вариант.
        Да. Но и не самый хороший.
        - Постарайтесь сделать так, чтобы все прошло без сучка без задоринки. До конца дня я буду работать у себя в комнате. Джози? Так ты завтра приходишь или с тебя уже достаточно?
        - Более чем достаточно, - призналась Джози.
        - Никому ни слова, поняла?
        Джози кивнула, и я поспешно отвела взгляд. Она, похоже, искренне переживала за меня, но уж в чьей в чьей, а в ее жалости я нуждалась меньше всего. Хотя не только Джози, но и Нина с леди Брайс тоже казались живым воплощением скорби.
        Глава 25
        - А что это за место? - спросил Эрик.
        Я приложила максимум усилий, чтобы навести уют. Когда все ушли на обед, я тайком принесла корзину со свечами и одеялом, а еще одну - с едой.
        Эрик сказался больным, я заявила, что у меня дел невпроворот, и мы встретились в неприметном месте на втором этаже. Наиболее удобный проход в бронированную комнату был из маминой бывшей спальни, в которой она жила, когда сама проходила Отбор, и куда до сих пор любила время от времени наведываться, чтобы насладиться покоем уединения.
        - В те времена, когда повстанцы представляли собой смертельную угрозу, здесь обычно пряталась королевская семья, - объяснила я Эрику. - Однако потайной комнатой уже не пользовались, наверное, лет десять, и теперь практически никто во дворце о ней не знает.
        - Иными словами, нас никто не найдет, - с улыбкой уточнил Эрик.
        - Нет, если мы сами этого не захотим.
        - Меня целый день мучают угрызения совести, - тяжело вздохнул Эрик. - Я чрезвычайно взволнован вашим приглашением, но в то же время мне безумно стыдно, ведь я для вас определенно не вариант.
        Я кивнула и, достав из корзины тарелки, принялась расставлять их на одеяле.
        - Понимаю. Я проклинала Отбор с самого первого дня, когда родители еще только завели о нем речь. Но сейчас я беру свои слова назад, ведь если бы не Отбор, то мы с тобой никогда не встретились бы… - Мы молча посмотрели друг другу в глаза, и я продолжила выкладывать продукты для нашего пикника при свечах. - А знаешь, мой отец должен был жениться не на маме, а совсем на другой девушке.
        - Вы, наверное, шутите, - удивился Эрик.
        - Мой дедушка лично отбирал претенденток. Он ввел в игру три Пятерки исключительно для того, чтобы успокоить низшие касты, и потому с самого начала возненавидел маму. Ну а кроме того, мои родители, оказывается, постоянно ссорились. - Я пожала плечами, меня до сих пор удивляло, насколько тернистым был их путь к браку. - А ведь когда-то я искренне верила, что для них это была красивая сказка. Представляешь? Но они, оказывается, ничем не отличались от всех остальных. Хотя, может, именно это и делает их историю поистине волшебной. - Я вспоминала все, что успела узнать к этому времени, и мои слова будто повисали в воздухе. - Они танцуют под дождем. Уж не знаю почему, но, как только небо заволакивают тучи, они всегда вместе. Помню, как-то раз папа ворвался в Женский зал, что было нарушением приличий. Туда нельзя заходить без приглашения. Но шел дождь, и папе не терпелось пригласить маму на танец. Однажды он закружил ее прямо в коридоре, а она так заливисто смеялась… Мама тогда еще не закалывала волосы, и они падали ей на плечи огненным водопадом. И вообще, что бы ни случилось, родители всегда знают, что
они есть друг у друга, а это самое главное.
        - Да, я понимаю, что вы имеете в виду. - Эрик увидел бутылку красного вина, которую я стащила, и ухмыльнулся. - Моих родителей сблизили omenalortsy.
        Я подоткнула под себя платье и задумчиво обхватила руками коленки.
        - А что это значит?
        - Это пончики с яблоками. Когда они еще встречались, мама как-то раз накормила папу до отвала пончиками, и omenalortsy стало для них особым словом. Если происходит что-то хорошее: omenalortsy. Если они ссорятся, а потом мирятся: omenalortsy. Если они особенно удачно провели вечер пятницы: omenalortsy.
        - А как они познакомились?
        - Это может показаться вам несколько странным, но благодаря болтам и гайкам.
        - Они что, у тебя ремесленники? - Я удивленно сощурила глаза.
        - Нет, - усмехнулся Эрик. - Мои родители знали друг друга всю свою жизнь. Так как выросли в маленьком свендвейском городке. А когда им было по одиннадцать лет, к папе как-то раз привязались плохие мальчишки, которые швырнули его школьные тетрадки в грязь. И хотя мама была ростом значительно ниже папы, она не побоялась разогнать хулиганов и оттащить папу прочь. Если честно, папа тогда испугался, а вот мама жутко разозлилась. И она уговорила отца заключить с ней союз, и в тот же вечер они встретились на проселочной дороге и, забравшись в дома всех троих хулиганов, вывинтили из их велосипедов все болты и гайки, так что плохим мальчишкам утром пришлось тащиться в школу пешком. Причем стоило кому-либо из них заменить болты, как юные мстители снова их выворачивали. И через некоторое время парни сдались и стали ходить в школу пешком.
        - Мне нравится эта женщина, - сказала я с набитым ртом.
        - Ой, вы бы с ней точно поладили! Она любит вкусную еду и музыку и всегда ищет повод от души посмеяться. А вот мой папа совсем другой… Если вы находите меня слишком стеснительным, значит вы еще не видели моего папу. Ему гораздо комфортнее в окружении книг, нежели людей, и он трудно сходится с чужаками. Так или иначе, но мои родители потихоньку взрослели, а поскольку по характеру были совершенно не похожи друг на друга, то и вращались в разных компаниях. И пока мама меняла парней как перчатки, папа просиживал с утра до вечера в библиотеке. А уже в старших классах папа купил велосипед. Но в одно прекрасное утро обнаружил, что все болты и гайки исчезли.
        - Не может быть!
        - Именно так. И она продолжала делать это до тех пор, пока папа наконец не сообразил, что к чему, и не начал провожать ее в школу. И с тех пор они так и идут по жизни вместе.
        - Потрясающе!
        Эрик кивнул:
        - Они поженились очень молодыми, но не торопились заводить детей. Они объяснили мне, что тогда им не хотелось ни с кем друг друга делить, даже со мной. Но я на них не в обиде.
        - Как бы мне хотелось с ними встретиться! - покачала я головой.
        - Вы бы им точно понравились. Папа наверняка спрятался бы от вас в своей комнате, но вы бы ему все равно понравились!
        Эрик открыл бутылку, и мы принялись пить вино, закусывая фруктами и хлебом с сыром. Некоторое время мы ели молча. И в этой умиротворяющей тишине мне было как-то особенно хорошо. Нам не было нужды говорить, чтобы только заполнить паузу, и непривычный покой действовал как бальзам на мои раны. Я наслаждалась одиночеством, но в то же время была не одна.
        - Я хочу задать тебе немного бестактный вопрос, - нарушила я молчание.
        - Ой нет! - Он перевел дух. - Ну ладно, я готов.
        - А как твое полное имя?
        Эрик едва не поперхнулся вином.
        - Только и всего? А я уже испугался, что вы попросите меня открыть какой-нибудь страшный секрет относительно моего прошлого.
        - Как-то неудобно целоваться с человеком, фамилии которого не знаешь.
        Он кивнул:
        - Мое полное имя Эйкко Петтери Коскинен.
        - Эйкко Пет… Петтери?
        - Коскинен.
        - Коскинен.
        - Отлично.
        - А можно называть тебя Эйкко? Мне нравится твое имя.
        - Я изменил его лишь потому, что оно звучит немного непривычно для вашего уха, - пожал плечами Эрик.
        - Нет, - помотала я головой. - Вовсе нет.
        Эрик опустил глаза и принялся теребить край одеяла.
        - А как насчет вас? Можно узнать ваше полное имя?
        - Ну, родители не смогли сразу определиться со вторым именем. Поэтому мое полное имя звучит так: Идлин Хелена Маргарет Шрив.
        - Надо же, как длинно! - поддразнил меня Эрик.
        - И очень претенциозно, - добавила я. - А буквально мое имя означает: «сияющая жемчужина принцессы».
        Эрик попытался скрыть улыбку:
        - Значит, ваши родители назвали вас Принцессой?
        - Да-да. Я королева Принцесса Шрив, премного благодарна.
        - Ой, мне не стоило смеяться!
        - И тем не менее ты это сделал. - Я стряхнула крошки с платья. - И теперь мне кажется, будто сама судьба распорядилась так, чтобы я стала несносной девчонкой.
        Он схватил меня за руку, заставив посмотреть на него:
        - Нет, вы вовсе не несносная девчонка.
        - Стоило нам с тобой впервые поговорить по душам, как я тут же начала учить тебя хорошим манерам.
        - А почему нет? Я не прочь поучиться хорошим манерам, - возразил Эрик.
        - Не знаю почему, но мне хочется плакать, - грустно улыбнулась я.
        - Пожалуйста, не плачьте. Ведь у меня сегодня самый лучший день. - Я вопросительно подняла глаза, наслаждаясь теплом его сильной руки, и он продолжил: - Помните тот злополучный парад? Вы еще тогда забрались на платформу и начали беседовать с Генри? А закончив, посмотрели на меня и улыбнулись, дав понять, что все в порядке. Но вы вовсе не обязаны были это делать. Вам было некогда, но даже в такой дикой суете вы нашли время, чтобы успокоить меня. Успокоить человека, который, как вы успели заметить, грызет ногти, когда нервничает.
        После его слов мне еще больше захотелось плакать.
        - Так, значит, тогда все и началось?
        - Да, скорее всего. И с тех пор не было дня, чтобы я не корил себя за это. И конечно, я решил, что никто никогда не узнает, а тем более вы.
        - Ну, у меня все произошло не так быстро, - призналась я. - Полагаю, это случилось тогда, когда ты помог мне выбраться из той заварушки на кухне. Меня тогда потрясло, что тебя, казалось, не волновала ни драка, ни то, как выглядит со стороны наш марш-бросок через переполненную комнату, да и вообще ничего. Я была в растрепанных чувствах, а ты помог мне обрести твердую почву под ногами. Ведь столько людей несет ответственность за то, чтобы я была в порядке, но лишь с тобой я ощущаю себя нормальным человеком.
        - Как жаль, что я больше не смогу быть вам полезен, - запинаясь, проговорил Эрик.
        - А как бы я хотела, чтобы все было по-другому.
        После томительной паузы Эрик откашлялся и произнес:
        - Не могли бы вы оказать мне услугу… и после Отбора больше не общаться со мной? Не сомневаюсь, вы всегда сможете найти меня, когда захотите. Но, ради всего святого, не делайте этого. Вы были мне чудесным другом, так же как и парни из Отбора. А я не тот человек, который предает своих друзей.
        - А я не та женщина, которая будет обманывать своего мужа. Это конец, и обратной дороги нет.
        - Спасибо, - прошептал Эрик.
        - Да, но сегодня мы еще не закончили, - напомнила я Эрику.
        Он потупился, застенчиво улыбнувшись:
        - Знаю. Я все пытаюсь понять, хватит ли у меня смелости попросить вас подарить мне еще один поцелуй.
        Я придвинулась поближе:
        - Только один. Или два. А возможно, двенадцать.
        Он со смехом упал на спину, опрокинув бокал с вином. Пламя свечей задрожало и едва не погасло.
        Глава 26
        На следующее утро я отправилась в кабинет несколько позже, чем планировала. Я откинула волосы назад, поспешно оделась и попыталась стереть с лица предательскую улыбку, но тщетно.
        Это сладкое слово «любовь»! Я всегда могла позволить себе какую угодно роскошь и даже успела испытать головокружение от мужского внимания, но только сейчас поняла: то была лишь дешевая имитация того, что по определению не поддается имитации.
        Я напомнила себе, что все рано или поздно кончается. И что я уже почти смирилась. Я знала, что выберу Кайла. Эйкко был в курсе моего решения.
        Кайл сделает меня счастливой, ну а я, в свою очередь, постараюсь осчастливить его. И я даже решила, что когда Кайл станет моим женихом, то я приоткрою ему завесу правды. Более того, я достаточно хорошо знала Кайла, а потому могла надеяться, что он простит и поймет, если я покаюсь и признаюсь, что вовсе не собиралась целоваться с Эйкко, и это было чистой правдой. Ведь между мной и Кайлом не должно было остаться никаких недомолвок.
        А жизнь рядом с Кайлом вряд ли будет похожа на тюремное заключение. Он ведь умный, страстный, забавный, очаровательный… именно такой, каким и должен быть идеальный муж. Его наверняка полюбят наши подданные - наш народ, - и Кайл поможет мне в борьбе с Маридом. Кайл настолько харизматичный, что определенно затмит Марида.
        И где-то в глубине души я надеялась рано или поздно полюбить Кайла, тем более что теперь я познала вкус настоящей любви.
        А на данный момент у меня оставалось несколько драгоценных дней с Эйкко, и я твердо намеревалась извлечь максимум из каждого из них.
        Нина постучала рукой по письменному столу, пытаясь вернуть меня в реальность.
        - Вы в порядке? О чем вы думаете?
        - Э-э-э…
        Если честно, я думала о том, как будет звучать ее величество Идлин Хелена Маргарет Шрив де Коскинен и почему такое длиннющее имя вдруг стало похожим на строку из поэмы. Но когда я наконец опомнилась и пригляделась к Нине, то заметила красные круги у нее под глазами.
        - Нет, давай-ка лучше о тебе, - нахмурилась я. - У тебя все нормально?
        - Нормально, - ответила она таким тоном, который невольно заставил усомниться в ее словах. - Это все Марк. Ведь он так много трудится, а теперь, когда у меня тоже работы прибавилось, нам все сложнее сохранять наши отношения. Вы же знаете, расстояние любви не помеха, но только до поры до времени.
        - Нина, меньше всего я хочу, чтобы ради меня ты пожертвовала любимым человеком, - вздохнула я. - Ты очень способная девушка и можешь работать где угодно…
        - Вы меня увольняете? - Казалось, еще немного - и Нина разрыдается.
        - Конечно нет! Мне даже страшно представить, что ты можешь уехать. Если на свете и есть родственные души, то ты стала для меня именно такой, и я, естественно, не хочу тебя терять. - (Нина рассмеялась сквозь слезы.) - Мне просто невыносимо видеть, что из-за меня ты теряешь близкого человека.
        - Я поняла. А вы можете себе хоть на секунду представить, каково мне сидеть и смотреть на то, во что превратилась сейчас ваша жизнь?
        - Моя жизнь - совсем другое дело. И как ты верно заметила, бывает и хуже.
        - Идлин, советую вам хорошенько подумать. Наверняка можно найти более удачный способ остановить Марида.
        - Даже если и так, у меня нет времени ждать. Если я не сумею прямо сейчас обезопасить престол, то мне до конца жизни придется отбиваться от тех, кто будет пытаться узурпировать власть, пусть и безуспешно, или тех, кто, наоборот, может вполне преуспеть в этом деле. И меня подобные варианты категорически не устраивают. И я не способна пойти на компромисс.
        - Я тоже, - кивнула Нина. - Поэтому и не могу оставить вас в таком состоянии.
        Тогда я взяла ее за руку, мысленно благодаря судьбу за то, что в моей жизни есть такой замечательный человек.
        - Дай мне знать, если передумаешь. Если тебе надо уехать, я могла бы… - начала я и осеклась на полуслове.
        В кабинет с подносом в руках вошла Джози. Поставив сначала перед Ниной, а затем передо мной по чашке кофе, Джози неуверенно произнесла:
        - Мне сказали, что вы кладете в кофе две ложки сахара, но, если что не так, я могу принести другой.
        - Нет-нет, - смутилась я. - Все правильно.
        - Ну ладно. Я тут проходила мимо отдела обработки корреспонденции, и они мне передали для вас вот это. - Она поставила на мой стол деревянную коробку с ворохом писем.
        - Благодарю.
        Джози кивнула и продолжила:
        - А еще я видела утром вашу маму. Она чувствует себя очень хорошо. А вот из мальчиков я пока никого не видела.
        - Ну, тогда желаю удачной охоты, - улыбнулась я. - Спасибо, Джози.
        - Это самое малое, что я могу для вас сделать, - пожала она плечами. - Да и вообще, если вам вдруг нужны лишние руки, то я совершенно свободна.
        - Нина? - Я повернулась и обнаружила, что у Нины при виде такой метаморфозы буквально отвисла челюсть.
        - А как у тебя с чистописанием? - наконец опомнилась Нина.
        - Отлично, - просияла Джози.
        - Тогда ладно.
        И таким образом, я совершенно неожиданно для себя получила еще одного помощника.
        Фокс молча шел со мной по дворцовым коридорам. Свидание прошло на редкость уныло, поскольку черные тучи, сгустившиеся над моей головой, напрочь лишили меня остатков креативности. И тем не менее фотограф, проверив снимки, остался вполне доволен.
        - Как обидно, что мы не можем пойти в ресторан или еще как-нибудь развлечься… - заметил Фокс. - Вы когда-нибудь играли в боулинг?
        - Нет, - рассмеялась я. - Надевать обувь, которую до тебя носили тысячи человек и совать пальцы в дырки, кишащие микробами?! - Я вовремя опомнилась и прикусила язык. - Нет, подобные забавы не для меня.
        - Но это ведь так весело, - улыбнулся Фокс. - И разве можно постоянно думать о микробах?!
        - Остен как-то раз попросил сводить его в честь дня рождения поиграть в боулинг. И мы арендовали на день целый зал. Но когда я поняла, что мне придется надеть ношеные туфли, то не смогла через себя переступить. И не важно, сколько дезинфицирующего средства они туда налили, я на такое не подписывалась. Все играли, даже мама, а я только смотрела.
        - Как грустно. Вы что, так боитесь микробов? - неуклюже пошутил Фокс.
        Однако я решила пропустить его бестактное замечание мимо ушей.
        - Нисколечко. Просто я не любительница таких вещей.
        - Что ж, это дело поправимое.
        - Какое дело?
        - Если вы выйдете за меня замуж, то первый же мой приказ будет о создании вашего персонального зала для боулинга. - (Я рассмеялась.) - Нет, я серьезно. Кстати, потом туда можно будет перенести киностудию.
        - И что, больше никаких «Вестей»? - обрадовалась я. - Ладно, это меня устраивает. Я обеими руками за!
        - И вы сможете сами разрабатывать модели туфель!
        - Ух ты! - Я уже мысленно рисовала себе, как превращу эти нелепые туфли в обувь, достойную королевских особ. Интересная идея. - Что мне в тебе нравится, Фокс, так это то, что ты всегда умеешь поднять настроение.
        - Ваше величество, я закончил, - пятясь к выходу, заявил фотограф. - Большое спасибо.
        - Вам спасибо, - улыбнулась я и, повернувшись к Фоксу, добавила: - Прости за снимки. Но Отбор подходит к концу, и публике явно захочется побольше узнать о четверке финалистов.
        - О, ради бога, не волнуйтесь! - ответил Фокс. - Если уж на то пошло, мне крупно повезло добраться до финала и быть рядом с вами.
        Я похлопала его по руке:
        - Благодарю. Фокс, я отлично понимаю, что свидание было достаточно пресным, так как мои мысли заняты совсем другим.
        - А разве я выгляжу расстроенным? Ничуточки. Ведь, став королевой, вы пригласили на первое свидание не кого-нибудь, а именно меня. Невероятно, да?
        Если честно, мне даже в голову не могло прийти, что он воспримет все именно так. Я надеялась деликатно намекнуть ему, что он следующий кандидат на вылет. И теперь почувствовала себя загнанной в угол.
        - Прости, что была не слишком любезной. А как твои дела? Как там твоя семья?
        - Папа в порядке. Хвастается направо и налево. «А вы слышали, что Фокс вошел в четверку финалистов? Это мой сын». - Фокс сокрушенно покачал головой. - Похоже, в последнее время у него было слишком мало поводов для радости, поэтому, даже если бы мне и хотелось охладить его пыл, я не могу этого сделать. Спасибо, что это, по крайней мере, происходит не у меня на глазах.
        - Я понимаю, о чем ты, - усмехнулась я. - Папа, который обожает фотографировать, стремится запечатлеть мою жизнь до мельчайших подробностей. Иногда меня меньше смущают журналисты, нежели родной отец.
        - Но он же ваш папа. И это сугубо личное.
        - Угу.
        Мы замолчали, и дворец внезапно показался каким-то опустевшим. Я вдруг поняла, что мне не хватает тех мальчишек, что примерно два месяца назад вихрем ворвались в мою жизнь. Интересно, буду ли я вспоминать их, когда Отбор наконец закончится?
        - Так или иначе, с учетом сложившихся обстоятельств папа поживает совсем неплохо. - Фокс явно решил заполнить затянувшуюся паузу. - Он реально мной гордится, правда продолжает задавать вопросы, на которые у меня пока нет ответов.
        - Ты о чем?
        Я заметила, что решимость, написанная на лице Фокса, внезапно сменилась растерянностью.
        - Он постоянно допытывается, люблю ли я вас. И любите ли вы меня. Я, естественно, сказал ему, что не могу заявиться к вам в кабинет с требованием декларации о вечной любви. - Фокс ухмыльнулся, явно желая продемонстрировать, что понимает неуместность подобных претензий. - Нет, я никогда бы не осмелился попросить вас рассказать о своих чувствах. По-моему, так будет нечестно. Но я подумал, что вы должны знать, что я… я…
        - Молчи. Только ничего не говори.
        - А почему нет? Я уже давно это чувствую и хотел бы вам признаться.
        - Но я не готова слушать.
        Я резко попятилась, у меня вдруг застучало в висках. Все произошло слишком быстро, слишком неожиданно. Ведь в последнее время мы практически не общались, и вот нате вам!
        - Идлин, я хочу, чтобы вы, по крайней мере, знали, что у меня на душе. Ведь совсем скоро вам предстоит сделать выбор, а предупрежден - значит вооружен. Ведь так?
        Я расправила плечи и повернулась к Фоксу. Если уж я не боялась встретиться лицом к лицу с газетчиками и важными персонами, то с какой стати мне опасаться какого-то мальчишки?!
        - Ну ладно. Выкладывай.
        Его улыбка была сдержанной, но очень искренней.
        - Похоже, я реально запал на вас в тот вечер, когда вы разрешили мне остаться. Вы были так добры ко мне, наверное, в худшую ночь в моей жизни, и теперь мне отчаянно хочется познакомить вас с семьей. Хочется увидеть вас на пляже в Клермонте, хочется, чтобы вы посидели за столом в кругу моих близких. Вы определенно поладите с семейством Уэсли. - Он замолчал, покачав головой, словно не мог поверить, что решился на такое признание. - Я хочу вам помогать. Быть вам во всем полезным. И смею надеяться, что это взаимно. Я не знаю, как долго еще протянет мой папа. И я мечтаю скрасить его последние дни, порадовав тем, что выбрал свою дорогу в жизни.
        Меня захлестнуло чувство вины, и я даже на миг закрыла глаза. Ведь еще совсем недавно мама, как мне казалось, лежала на смертном одре. Поэтому мне, как никому другому, было понятно желание Фокса.
        - Но это отнюдь не означает, что я способна осуществить твою мечту, - пробормотала я.
        - Что?
        - Ничего, - ответила я, собравшись с мыслями. - Фокс, я уважаю твои чувства. И восхищаюсь твоей честностью, но я не могу ничего тебе обещать.
        - Я ничего у вас не прошу. - Он подошел поближе и взял меня за руку. - Мне просто нужно было рассказать вам о том, что у меня на душе.
        - Ну а теперь, как ты правильно выразился, я непременно приму это к сведению, когда буду делать выбор. Что случится в ближайшее время.
        Он погладил мою руку кончиком пальца: жест, который меня не успокоил, а скорее смутил.
        - Идлин, у меня к вам все очень серьезно. Не сомневайтесь.
        - Ну конечно же нет, - прошептала я. - Нисколечко.
        Глава 27
        - Ничего не понимаю, - призналась на следующее утро Нина, выслушав мой отчет о прошедшем свидании. - А разве это плохо, что он принес вам клятву верности? По-моему, его вполне можно включить в двойку финалистов.
        Мы были одни в кабинете, так как леди Брайс с Джози еще не вернулись с завтрака. Солнце весело светило в окно, а мы сидели, поджав ноги, на диване, словно после пижамной вечеринки.
        - Я так не думаю. Что-то во всем этом было искусственное. Нет, я не утверждаю, что он не чувствует того, о чем говорит, но мне показалось, будто он специально выбрал такой момент, чтобы мне пришлось его выслушать. - Положив голову на руку, я вспоминала вчерашний разговор. - А затем меня стала мучить совесть. Он рассказывал о своем папе, о том, что я могла бы стать членом их семьи и… в общем, сплошное занудство. - Я задумчиво теребила подол юбки, словно мои пальцы могли помочь мне распутать клубок путаных мыслей. - По-моему, дело обстоит так. Он говорил, что влюбился в меня после той ночи, когда произошла драка на кухне, но с тех пор мы, в сущности, не общались, по крайней мере с глазу на глаз. Поэтому мне трудно понять, откуда вдруг взяться такому глубокому, серьезному чувству ко мне.
        Нина кивнула:
        - Похоже, он влюблен в некий созданный им образ, а не в реальную женщину, какой вы, собственно, являетесь.
        После ее слов все встало на свои места, и я сразу расслабилась:
        - Оно самое. У меня точно такое же ощущение.
        - Ну как, отправляем его домой?
        Я покачала головой:
        - Нет. Я обещала Хейлу, что он будет следующим. Он уже готов к отъезду, и мне не хочется его разочаровывать. Особенно после всего того, что он для меня сделал.
        - Доброе утро, ваше величество. Привет, Нина. - В кабинет с пончиком в руках вошла леди Брайс. - Ваше величество, я принесла вам на рассмотрение кое-какие документы от вашего брата. Похоже, Франция желает перезаключить торговое соглашение. По-моему, оно станет лучшим за много лет.
        - Наконец-то и от нашего малыша Арена хоть какая-то польза. - Я не сомневалась, что это была заслуга скорее Камиллы, нежели моего брата, но его присутствие явно сыграло нам на руку.
        - Без сомнения. У меня также для вас есть три контракта из Новой Азии. Лежат на вашем столе. И режиссер-постановщик «Вестей» хотела бы днем снять интервью с вами. Что-то насчет переходного периода. Я так толком и не поняла.
        - О, совсем легкий день, да? - пошутила я.
        - Как всегда!
        - Леди Брайс, а папе вы так же много помогали?
        - Да, но очень недолго, - рассмеялась она. - Когда вы подросли, он захотел передать вам бoльшую часть обязанностей. И как только вы почувствуете, что крепко стоите на ногах, я с превеликим удовольствием уйду в тень или вообще попрошусь на пенсию.
        Я слезла с дивана и обняла ее за плечи:
        - Нет. Никогда. Вы будете в этом кабинете до самой смерти!
        - Как вам будет угодно, моя королева.
        - Ваше величество! Ваше величество! - вдруг услышала я чей-то голос.
        - Джози? - Я окинула удивленным взглядом возникшую на пороге Джози. - Что случилось?
        - Я смотрела телик. Марид, - задыхаясь, произнесла Джози.
        - Ну и что там с Маридом?
        - Видели, как он покупал помолвочное кольцо. Это сейчас во всех новостях.
        Пока мы следили за тем, как разворачиваются события, кабинет заполняли советники. И в мгновение ока люди, которым я не доверяла своих секретов, оказались в курсе коварных замыслов Марида и того, как близко он подобрался к заветной короне.
        - Он выглядит прямо-таки по-королевски! - восхищалась какая-то репортерша.
        - Естественно. Он же потомок королей! - вторила ей другая.
        - Действительно, это было бы так романтично!
        - Да. Было бы. Но у нее же Отбор в самом разгаре!
        Репортерша решительно взмахнула рукой:
        - Да кому эти парни нужны?! Пусть себе едут домой. Они даже близко не стояли с Маридом Иллеа. И у них нет его шарма.
        Я стала переключать каналы.
        - По словам ювелира, мистер Иллеа выбирает из коллекции самых дорогих изделий. Кольцо, достойное королевы, если он действительно хочет сделать ей предложение.
        - Очередное удивительное событие в череде беспрецедентных явлений, происходящих в королевской семье. Во-первых, мы имеем Отбор, который проводит не принц, а принцесса. Во-вторых, на престол восходит совсем молодая неопытная женщина, причем происходит это при жизни ее отца. А теперь появляется новый претендент на руку королевы, который пытается украсть ее сердце, тем самым лишая парней из Элиты возможности попытать счастья. Чрезвычайно волнительная ситуация.
        Я переключила на другой канал.
        - Представляем Кэти, которая как раз стояла за прилавком, когда в магазин вошел молодой мистер Иллеа. Не могли бы вы поделиться с нами своими впечатлениями?
        - Ну, поначалу он немного стеснялся, точно не хотел признаваться, что его сюда привело. Но после того как мистер Иллеа целых пятнадцать минут изучал товар в витрине, мне стало ясно, что, собственно, он ищет.
        - А чем именно он, в частности, интересовался?
        - Он пересмотрел с десяток различных колец, но, так как его ничего не устроило, я сказала ему, что, если он пожелает, мы можем сделать кольцо на заказ, и он сразу загорелся этой идеей. Я очень надеюсь, что он скоро вернется к нам.
        - А вот лично вы, например, кого предпочли бы? Марида, или, скажем, сэра Хейла, или сэра Кайла?
        - Господи боже мой! Даже и не знаю. Я только одно вам скажу: королева Идлин и впрямь очень везучая женщина, коли вокруг нее увивается столько достойных мужчин.
        Смотреть дальше было выше моих сил. Я выключила телик и со стоном повалилась на диван.
        - Я должна была это предвидеть, - сказала я. - Конечно, отсутствие реакции с моей стороны было умным ходом, но сейчас Марид уже перешел все границы.
        - Нам нужен план, - заявил мистер Расмус.
        - У нас уже есть план, - огрызнулась я. - Может, у кого-нибудь найдется предложение получше, чем поскорее выдать меня замуж?
        Генерал Леджер, который стоял, прислонившись спиной к книжным полкам, посмотрел на черный экран:
        - Мы можем убить Марида.
        - Мне ужасно не хочется начинать правление с таких радикальных шагов, - вздохнула я.
        Сэр Эндрюс тоже буквально кипел от злости, но несколько по другой причине.
        - Вам не следовало его провоцировать!
        - Я вообще ничего такого не делала, - парировала я.
        - Вы демонстративно игнорировали его.
        - Успокойтесь, Эндрюс! - Леди Брайс в ярости мерила шагами комнату. А за ее спиной в уголке я заметила Джози. Бедняжка упустила возможность вовремя смыться и теперь оказалась в ловушке, среди громких голосов и сердитых лиц. - Мы должны заткнуть ему рот раз и навсегда!
        - Единственный способ это сделать - выдать Идлин замуж, - заявил сэр Эндрюс.
        - Да, уж что-что, а это мы понимаем, - устало согласилась леди Брайс. - Но такие решения с ходу не принимаются. Разве можно рассчитывать на удачный брак по принуждению?
        - Ее святая обязанность - сделать этот брак удачным!
        - Святая обязанность! - возмутилась леди Брайс. - Но она тоже человек. Да, она согласилась пойти на это, и нет оснований…
        - Она не совсем простой человек! - напомнил леди Брайс сэр Эндрюс. - С самого первого момента ее рождения она была ценным товаром, и нам необходимо…
        Генерал Леджер решительно двинулся в сторону Эндрюса:
        - А ну-ка повтори! Лично я не боюсь таких радикальных шагов, как убийство.
        - Ты что, мне угрожаешь?! Ты, маленький…
        - Сейчас же прекратите! - выдохнула я.
        И произошло чудо. Приказ, отданный тихим голосом, разом заставил всех замолчать.
        Я поняла, что на кону моя судьба. И я должна наконец это принять. Марид уже продемонстрировал, насколько он влиятелен, а значит, мне нужно его переиграть. Меня, конечно, несколько волновало, что теперь даже замужество не прибавит мне сторонников, но, похоже, ничего другого не оставалось.
        - Леди Брайс, будьте добры, пригласите Фокса в кабинет. Нам пора попрощаться.
        - Вы уверены, ваше величество? Как только вы сузите круг кандидатов до троих…
        - Я не собираюсь сужать их круг до троих, - судорожно сглотнула я. - А затем позовите Хейла. Сегодня вечером я сделаю окончательный выбор, а завтра днем вместо «Вестей» мы устроим прямой эфир. Не сомневаюсь, после такой недели все жители страны прилипнут к экранам телевизоров.
        - Совершенно верно, ваше величество.
        - Вот так-то, сэр Эндрюс. Вижу, вы растете прямо на глазах. Официальное заявление о помолвке будет сделано завтра днем во время прямого включения из дворца.
        - А вы уверены, что стоит с этим тянуть? А что, если Марид…
        - Если Марид выкинет очередной дурацкий фортель, мы разделаемся с ним менее чем за сутки. И вообще, что хорошо для меня, сэр, то хорошо и для вас.
        Я поднялась с места. Дело сделано.
        Ну, я была уверена, что непременно выдам себя и все в комнате увидят, что мне не хватает воздуха и я задыхаюсь. Я уже представляла, как Эйкко пакует чемодан и навсегда исчезает из моей жизни. Эта была такая боль, какой я прежде не знала. Боль, которая ножом вонзилась в мое обреченное сердце.
        Глава 28
        Все поспешили на ланч, а я осталась в кабинете. Моя душа истосковалась по одиночеству. По правде говоря, моя душа истосковалась по Эйкко, но я не могла найти способ увидеться с ним, не навлекая на себя подозрений. Стиснув зубы, я снова включила телик, убавила звук и молча смотрела на изображение Марида, мелькающее на экране.
        Возможно, люди были правы. Возможно, мне следовало уступить свое место на троне. Если бы в свое время мы подготовили Кейдена к управлению страной, это наверняка спасло бы ситуацию. Конечно, для меня не было большего унижения, чем отречься от престола меньше чем через неделю после коронации, однако это, по крайней мере, могло бы уберечь остальных членов нашей семьи от позора.
        - Ваше величество? - услышала я голос Джози. - Может, вам чего-нибудь принести? Еды? Кофе?
        - Нет, Джози. У меня напрочь пропал аппетит.
        - Я тебя не осуждаю, - понимающе улыбнулась она.
        - Хочу поблагодарить тебя за то, что пришла предупредить. Казалось бы, такой пустяк, но эти пять минут помогли мне собраться. Было бы во сто крат хуже, если бы о Мариде первым узнал сэр Эндрюс.
        Джози сделала большие глаза:
        - Он ужасный человек. Они что, постоянно вот так орут друг на друга?
        - За исключением леди Брайс и генерала Леджера, - кивнула я. - Но остальные вели себя с папой точно так же. Словно для них единственный способ доказать свою непреклонность - кричать о ней на весь мир.
        Мы замолчали и с минуту смотрели на красивое лицо Марида, занимающее весь экран. Уж что-что, а впечатление он умел произвести.
        - Мне так жаль, Идлин, - прошептала Джози, пытаясь обратить на себя мое внимание. - Жаль, что все так вышло, что я была такой несносной и что теперь тебе так несладко приходится.
        - А ты небось даже не представляла, каково это быть на моем месте? - ласково спросила я.
        Она смущенно помотала головой:
        - Мне казалось, что все делают за тебя всю работу, а тебе только надо говорить «да» или «нет».
        - Ты наверняка считала, что моя жизнь - это исключительно балы, деньги и власть, да?
        - Ага, - тихонько рассмеялась она. - Поверить не могу! Ведь я всю жизнь мечтала быть принцессой, но только сейчас поняла, что мне с этим никогда в жизни не справиться.
        Я откинулась на спинку дивана, наконец-то решившись озвучить одну мысль, которая уже давно сидела у меня в голове.
        - Так ты именно поэтому внесла имя Кайла в список кандидатов? Чтобы стать принцессой?
        Джози густо покраснела:
        - Честно говоря, я особо не рассчитывала, что он попадет в Отбор. А даже если бы и попал, то я считала, что ты его точно не выберешь. Но когда я увидела на первых полосах газет фото того поцелуя, то так разволновалась, что даже начала рисовать в тетрадке различные тиары.
        - Ну а сейчас?
        - Мне, конечно, хотелось бы иметь собственную тиару, но я понимаю, что я ее не заслужила. - Джози смущенно улыбнулась. - И я знаю: даже если Кайл и победит, мне так или иначе не быть принцессой, однако его победа для меня - это настоящее событие. Я вот смотрю на твою тетю Мэй: она такая гламурная, и вообще, разъезжает по всему миру и встречается с разными людьми, совсем как известная модель.
        - Да, она очень привлекательная, - согласилась я. - Хотя мамины братья в определенном смысле преуспели гораздо лучше, чем она.
        И тут, когда я вспомнила о маминых братьях, меня осенила гениальная идея. Если моя задумка получится, это хоть как-то скрасит сегодняшний день.
        Джози в нерешительности мяла оборку на платье:
        - Да, со стороны все кажется одним сплошным праздником. Но я была чересчур одержима идеей мишурного блеска. Прости, что портила тебе жизнь.
        - И ты меня прости. Хотя, сама понимаешь, не слишком приятно постоянно видеть рядом с собой человека, который отчаянно стремится стать тобой, причем, если можно так выразиться, без всяких на то оснований.
        - А мне было не слишком приятно постоянно находиться в твоей тени, - с непривычной горечью в голосе проронила Джози.
        - Джози, я тебе вот что скажу. Еще не поздно найти себе другой объект для подражания. К счастью, ты имеешь мощную поддержку в моем лице, и мне очень бы хотелось помочь тебе выбрать правильную дорогу в жизни. Подальше от королевских тиар.
        - Но я даже не знаю, с чего начать, - жалобно улыбнулась Джози.
        - Что ж, за последние несколько дней ты сумела доказать свою полезность. А что, если я приму тебя на работу в качестве стажера-делопроизводителя? Какими бы ни были твои планы на будущее, тебе в любом случае не помешает иметь собственные деньги.
        - Ты серьезно?! - ахнула Джози.
        - Абсолютно.
        Бросившись ко мне со всех ног, Джози стиснула меня в объятиях. И наверное, впервые в жизни я не возражала против того, чтобы она была так близко от меня.
        - Спасибо тебе большое!
        - Всегда пожалуйста.
        Затем Джози чуть отстранилась и произнесла с мрачной решимостью:
        - Но если ты отречешься от престола, я тебе этого никогда не прощу. Клянусь! - (Я, естественно, промолчала, ведь парой слов тут точно не ограничишься.) - Конечно, мое мнение для тебя ничего не значит, и все же. Не делай этого. Ты не должна.
        Я покачала головой:
        - Не буду. Обещаю. Как бы мне ни хотелось. Во мне слишком много гордыни.
        Дорогой дядя Джерад!
        Прости, что так редко тебе пишу. Как твои дела? Как работа? Как…
        Короче, у меня к тебе просьба. У моей фрейлины есть жених. Талантливый ученый. Не уверена, что вы трудитесь в одной и той же области, но я подумала, быть может, ты воспользуешься своими связями и поможешь ему найти работу в Анджелесе. Для моей фрейлины очень важно, чтобы ее друг был рядом, а для меня очень важно устроить ее счастье.
        Ну как, сможешь посодействовать в этом деле?
        Кстати, хочу по-дружески напомнить, что я все-таки твоя королева.
        Заранее спасибо! Я тебя очень люблю! И скоро навещу!
        Идлин
        Глава 29
        Фокс сразу понял, что означал вызов в мой кабинет. Поэтому он решил передать мне «до свидания» через Нину, которая забронировала ему номер в отеле, где он должен был переночевать, чтобы на следующее утро сесть на самолет до Клермонта.
        Я вдруг почувствовала себя низкой, можно сказать, подлой женщиной, словно я слишком легко отделалась. Ведь я приготовилась к битве. А противник отступил.
        Однако Хейл, естественно, пришел попрощаться - улыбающийся, в костюме с иголочки, готовый уйти по-джентльменски. Он вошел в кабинет, широко раскинув руки, и я упала в его объятия, так как знала, что он меня поймает.
        - Мне будет вас не хватать, - шепнул он мне на ухо.
        - И мне тебя. Но ты же знаешь, как со мной связаться, если я тебе вдруг понадоблюсь, да?
        - Нина дала мне всю информацию, ну и номер рейса, конечно.
        - Хорошо. Потому что очень скоро ты мне понадобишься для серьезного разговора.
        - Неужели? - Хейл сделал несколько шагов назад и одернул пиджак.
        - Конечно. Кто-то ведь должен придумать фасон моего подвенечного платья.
        Улыбка мгновенно слетела с лица Хейла: похоже, он решил, что я неудачно пошутила.
        - Идлин… вы серьезно?
        Я положила руку ему на плечо:
        - Ты грудью заслонил меня, когда в меня швырялись едой. Ты стал моим другом еще тогда, когда я была к этому не готова. И даже сейчас ты меня опекаешь, чего я в принципе не заслужила. Поэтому самое малое, что я могу для тебя сделать, - стать твоим первым клиентом. И учти, я буду с интересом следить за вашей головокружительной карьерой, сэр.
        У Хейла на ресницах задрожали слезы, но он сумел взять себя в руки.
        - Я вроде немного побаиваюсь уезжать, - признался он. - Ведь как только я окажусь вне этих стен, для меня все резко изменится.
        - Но не обязательно в худшую сторону, - заметила я.
        - И когда только вы успели стать оптимисткой? - рассмеялся Хейл.
        - Все течет, все изменяется.
        - Как и большинство вещей на земле, - вздохнул Хейл.
        - Да, именно так. - Я обняла его на прощание. - Счастливого тебе полета. А как приедешь домой, сразу же начинай придумывать фасон моего платья.
        - Вы что, смеетесь? Я начну прямо в машине! - Хейл клюнул меня в щеку и подмигнул: - До скорого, Идлин!
        - До скорого!
        Когда Хейл ушел, мир вокруг съежился до размеров булавочной головки. Это был конец. У меня остались двое претендентов на руку и сердце и один сердечный друг. И я не могла определить, с кем из них в первую очередь стоит поговорить. После недолгого раздумья я решила, что Эйкко наверняка знает, чем все это закончится. И его вряд ли удивит сообщение о том, что я выхожу замуж. Чего не скажешь о Генри. Для него это станет ударом ниже пояса. Нет, пожалуй, я начну с Кайла, что даст мне возможность отсрочить разговор с Генри через его непревзойденного переводчика.
        Трепеща от волнения, я постучалась в дверь Кайла. Ведь я даже толком не подготовилась, и вообще. И с чего я взяла, что он непременно скажет «да»? А вдруг он решит, что не стоит брать на себя такую обузу?
        Дверь открыл лакей.
        - Ваше величество, - почтительно поклонился он.
        - Будьте добры, передайте сэру Кайлу, что я хочу с ним поговорить.
        - Простите, мисс, но его нет. Он, кажется, сказал, будто ему нужно взять что-то из его бывшей комнаты.
        - Тогда ладно. Я знаю, где это. Благодарю.
        Поднявшись на третий этаж, я пошла тем же путем, что и в ту ночь, когда Кайл согласился меня поцеловать. Боже, до чего иногда причудливыми бывают повороты судьбы!
        Дверь в комнату Кайла оказалась слегка приоткрыта. Заглянув внутрь, я увидела, что Кайл что-то мастерит в углу. Кинув на кровать пиджак и галстук, он шкурил деревяшку, чтобы прикрепить ее к стоявшей возле него конструкции.
        - Можно войти?
        Кайл вскинул голову, ему на лицо упали непослушные пряди. Оказывается, он снова отрастил длинные волосы. Впрочем, ему шло. Раньше было хуже.
        - Привет. - Он отряхнул руки от пыли и подошел ко мне поздороваться. - Я как раз надеялся увидеть тебя сегодня.
        - Неужели?
        Кайл обнял меня за талию и провел в комнату.
        - Сегодня утром я смотрел телик, и там был материал о Мариде.
        - Знаю. И теперь он становится в каком-то смысле проблемой. - Я выразительно посмотрела на Кайла.
        Он смахнул пыль со стула, я устроилась напротив и принялась разглядывать комнату. Чертежи, сделанные черной и синей тушью, стопки книг с торчащими закладками, миниатюрные здания, образующие маленький город. Кайл создал здесь целый мир.
        - А он что, действительно может сделать тебе предложение? - Кайл явно нервничал.
        Если бы он знал, что Марид нацелился не только на меня, но и на нашу страну!
        - Полагаю, что так, но пусть не рассчитывает на мое «да», - вздохнула я. - Я считала его союзником, но заблуждалась. Он пригрозил мне склонить в свою пользу общественное мнение, но поначалу я не поверила ему. Но с помощью телевидения он сумел пробраться буквально в каждый дом, что, должна признать, было блестящим ходом. Как метко заметила леди Брайс, Марид устроил нам самую настоящую гибридную войну.
        - Гибридную войну? Зачем? Неужели он теперь стал претендовать на корону?
        Я задумчиво обводила пальцем линии на рисунке Кайла.
        - Вряд ли эта идея возникла у него так уж внезапно. Полагаю, он и его чертово семейство давным-давно лелеяли коварные замыслы. И неопытная молодая королева - легкая добыча для них. Теперь он желает стать принцем-консортом, с тем чтобы использовать мое имя для осуществления своих планов. У меня осталась только одна надежда: обручиться до того, как он попытается сделать мне предложение. Ведь если я ему откажу, пресса разорвет меня на мелкие кусочки.
        - Тогда давай сделаем это.
        - Сделаем - что?
        - Поженимся! Идлин, я готов жениться на тебе прямо сейчас. И Мариду конец. Вдвоем - мы сила. Ему не справиться с нами и нашими семьями. Да и вообще, люди с самого начала болели за нас с тобой. Выходи за меня, Идлин.
        Я посмотрела в милое, взволнованное лицо Кайла Вудворка, и на какую-то минуту мне показалось, что я действительно смогу. Ведь чего проще: пройти по проходу и увидеть у алтаря моего друга детства. И он всегда умел меня рассмешить. Проведя почти два месяца рядом с ним, я со всей определенностью поняла, что он до конца жизни будет для меня опорой и поддержкой.
        - Кайл, признаюсь, я пришла сюда с этим предложением. Но… я не могу.
        - Но почему? Потому что я не опустился на одно колено, да? - Он тотчас же встал на колени и схватил меня за руки. - Эй, погоди-ка! Может, все дело в том, что именно ты должна предложить мне вступить в брак.
        Я села на пол рядом с ним:
        - Не то и не другое.
        У Кайла моментально вытянулось лицо.
        - Ты меня не любишь.
        Я со смехом покачала головой:
        - И тут ты ошибаешься. По правде говоря, я люблю тебя даже чуть-чуть сильнее, чем следовало бы. Возможно, без романтического флера, но я определенно тебя люблю.
        - Тогда почему?
        - Потому. - Я обвела рукой комнату, с ее книгами, чертежами и моделями зданий. - Кайл, я искренне благодарна тебе за то, что ты готов связать со мной жизнь, чтобы спасти меня от негодяя. А учитывая, что я всегда была для тебя занозой в заднице, это просто чудо. - (Кайл хмыкнул, но продолжил держать мои руки в своих.) - Ты ведь всегда хотел покинуть стены дворца. Единственное, к чему ты всегда стремился, - созидать. Что, по-моему, замечательно. Потому что большинство людей в мире предпочитают не строить, а скорее ломать. Но ты делаешь нечто прямо противоположное, и это прекрасно!
        - Но я могу все бросить. Я не против.
        - А вот я - да. Я против. И со временем, когда ужасы сегодняшнего дня останутся в прошлом, ты пожалеешь. Разочарование будет медленно, но верно тебя убивать. Ты меня возненавидишь. - Слезы навернулись мне на глаза. - А жить в мире, где нет любви, выше моих сил.
        - ?ди, я останусь. Честное слово, я сам этого хочу.
        - Я не могу.
        - Нет, можешь. Ты только что сказала: для тебя это вопрос жизни и смерти. А разве кто-нибудь способен тебе помочь лучше меня?
        Я вдруг почувствовала, как по лицу заструились горячие слезы.
        - Пожалуйста, не вынуждай меня заставлять тебя это делать!
        - Идлин, ты не заставишь меня уехать!
        Я вырвала руки и, вытерев мокрое лицо, вскочила на ноги. Затем посмотрела на Кайла, моего доброго, самоотверженного друга, и внутренне собралась.
        - Кайл Вудворк, я отправляю тебя в ссылку. Сроком на один год.
        - Что? - сжал кулаки Кайл.
        - В качестве компенсации за потерю дома, а также за услуги, оказанные королевской семье, тебе будут предоставлены полностью оплаченные апартаменты в Боните.
        - Бонита? Но это же у черта на рогах!
        - Помимо этого, ты получишь в свое распоряжение специальные фонды и материалы, с тем чтобы ты мог приступить к работе над проектом строительства жилья для бездомных в столице провинции.
        Выражение лица Кайла едва заметно смягчилось.
        - Что?
        - Если выделенных фондов и материалов окажется недостаточно, ты можешь запросить дополнительные средства, а я, в свою очередь, постараюсь их предоставить в максимально сжатые сроки.
        - Идлин…
        - Кайл, ты всегда будешь для меня членом семьи, но я не сделаю тебя своим мужем. Я не могу так с тобой поступить.
        - Но тебе необходимо выйти замуж. Хоть за кого-нибудь, - ласково сказал Кайл. - И дело не терпит отлагательств.
        - Тогда моим мужем станет Генри. Фокс отбыл несколько часов назад, а Хейл уже садится в машину.
        Кайл был окончательно сражен:
        - Значит, это конец, да?
        - Да. Я действительно была готова пройти с тобой по жизни рука об руку. И если честно, то и сейчас не прочь. Но я никогда не прощу себе, если оставлю тебя рядом с собой. Это будет бессердечно.
        - А как насчет Генри? Будешь ли ты счастлива с ним?
        - Он боготворит землю, по которой я ступаю. - Я с трудом проглотила комок в горле.
        - Что ж, абсолютная преданность - еще не самый плохой вариант. Могло быть и хуже, - согласился со мной Кайл.
        - Спасибо, - улыбнулась я. - Ты помог мне не сойти с ума во время Отбора, и я не могу лишить тебя того, что тебе по-настоящему дорого.
        - Понимаю, - кивнул Кайл.
        Я подошла к нему, и он так крепко сжал меня в объятиях, что стало трудно дышать. Когда он снова заговорил, голос его предательски дрожал:
        - Если я хоть что-нибудь когда-нибудь могу для тебя сделать, только позови - и я у твоих ног!
        Я тихонько всхлипнула, уткнувшись мокрым лицом ему в рубашку:
        - Непременно. А я в свою очередь выполню любую твою просьбу.
        - Кроме одной. Выйти за меня замуж.
        Я отстранилась. Какое счастье, что он наконец улыбнулся!
        - Да, выйти за тебя замуж, - подтвердила я, ломая пальцы. - Завтра я собираюсь сделать официальное объявление. Поэтому хочу попросить тебя задержаться. Чтобы не вызывать у газетчиков лишних подозрений. Но потом ты уедешь на год. И даже не вздумай показаться мне на глаза раньше срока! Кайл Вудворк, ты меня слышал?
        - Но мне ведь дадут пропуск на свадьбу?
        - Ну, если только на свадьбу, то тогда конечно.
        - А на Рождество?
        - Само собой.
        - А как насчет твоего дня рождения? - Кайл явно вошел во вкус.
        - Что ж, Арен дал мне слово приехать, так что вечер обещает быть грандиозным.
        - Договорились, - кивнул Кайл. - Один год, за исключением этих трех дней.
        - Отлично. И в скором времени ты займешься именно тем, что с самого начала было предназначено тебе судьбой. - Я старалась говорить как можно более убедительно.
        - Да, я непременно буду строить. Буду строить.
        - И тем самым изменишь жизнь людей к лучшему, - подтвердила я.
        - Спасибо, ваше величество.
        - Не стоит благодарности. - Я поцеловала его в щеку и поспешно направилась к двери, чтобы не дать себе возможности передумать. - Увидимся завтра в студии. Как только буду знать, что к чему, я сразу тебя извещу.
        В коридоре я остановилась, чтобы перевести дух. Я наконец сделала свой выбор. Но тогда почему мне так тошно?
        Затем я поспешила в кабинет. Похоже, все вокруг уже работали над тем, чтобы завтрашнее мероприятие прошло гладко. Все вокруг, кроме меня.
        - Леди Брайс, вы не могли бы пригласить ко мне Эрика? Мне надо обговорить с ним детали завтрашних мероприятий.
        - Считайте, что он уже здесь.
        Глава 30
        В ожидании Эрика я нервно мерила шагами маленькую гостиную, примыкающую к рабочему кабинету. И с каждой секундой ком в горле становился все больше, мешая словам выйти наружу.
        - Ваше величество? - тихо произнес он и, не обращая внимания на окружающих, улыбнулся так, будто я была для него ярким солнцем или путеводной звездой.
        - Мне надо поговорить с тобой насчет завтрашнего дня. Ты не мог бы закрыть дверь?
        Я старалась говорить спокойно, но, судя по выражению его лица, он понял, что я на грани нервного срыва. И это еще больше усложняло мою задачу преумалить значение предстоящего разговора.
        - Вы в порядке? - И хотя мы были вдвоем, он понизил голос до шепота.
        Я перевела дыхание, пытаясь успокоиться.
        - Не совсем.
        - Если верить новостям, появился новый претендент на вашу руку и сердце, - с места в карьер начал он. - И как долго существует эта проблема?
        - Дольше, чем я предполагала.
        - Представляю, в каком вы сейчас напряжении!
        - Все обстоит значительно хуже, - выдавила я. - Поскольку из-за возникших сложностей мне придется прямо завтра объявить о помолвке.
        - О… - Этот отрывистый звук больше походил на стон отчаяния.
        - А поскольку у Кайла есть другие цели в жизни, которые я не вправе игнорировать, я собираюсь объявить Генри о том, что выбрала его. Сегодня.
        Известие буквально лишило Эрика дара речи.
        Я потянулась к его руке, и он послушно сжал мою ладонь. Он не выглядел ни сердитым, ни обиженным, хотя я практически нарушила все данные ему обещания. Нет, его лицо просто омрачилось печалью. А это чувство я умела распознавать, как никто другой.
        - Вы наверняка понимаете, что послезавтра мне придется уехать, - тихо проронил он.
        - Я попрошу Нину найти другого переводчика. Тебе не придется самому искать замену. - Мне вдруг стало трудно дышать, на глазах закипели горячие слезы. - Я планирую примерно через час увидеться с Генри. Умоляю, постарайся сделать так, чтобы при этом не присутствовать. Хорошо?
        Эрик мрачно кивнул:
        - Если бы вы попросили меня остаться, то мне, наверное, впервые за все время пришлось бы вам отказать.
        А потом мы молча стояли, держась за руки. И я вдруг подумала: если остановить мгновение, то, возможно, все останется по-прежнему.
        - Я был к этому готов, - сказал он. - Понимал, что меня ожидает, и тем не менее…
        Видеть, как дрожат его губы, было выше моих сил. Поддавшись порыву, я прильнула к нему:
        - Эйкко, я хочу, чтобы ты меня выслушал. Чтобы ты мне поверил, в первый и последний раз. Я люблю тебя. Если бы я была свободным человеком и могла распоряжаться своей судьбой, то прямо сейчас уехала бы вместе с тобой. Но Марид наверняка воспользуется моим отсутствием, чтобы захватить трон и мой народ. Я не могу…
        Он приподнял мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Даже затуманенные слезами, они были прекрасны.
        - Для меня огромная честь, что на первом месте у вас стоит ваш народ, а потом уже я. И только великая королева не отделяет себя от своего народа.
        Я сжала его в объятиях и принялась целовать так, словно от этих поцелуев зависела наша жизнь. Наши мокрые и соленые от слез поцелуи со стороны, возможно, смотрелись не слишком эстетично, но мы будто хотели навечно сохранить на губах вкус всех поцелуев, которыми нам больше не суждено обменяться.
        Кайл был прав. То были последние поцелуи, которые для меня хоть что-то значили. Я слегка попятилась и вытерла лицо. Мне срочно нужно было вернуть себе чувство собственного достоинства. Я сняла с пальца кольцо его прабабушки.
        - Не глупите!
        - Эйкко, это ведь фамильная ценность.
        Он нежно сжал мою руку:
        - В тот день, когда я подарил вам кольцо, я вовсе не собирался забирать его назад. Я не могу подарить его кому-нибудь другому.
        Грустно улыбнувшись, я вернула кольцо на палец.
        - Ну тогда ладно. - Я решительно сняла с пальца печатку.
        - Идлин, это же символ королевской власти.
        - И ты был бы отличным принцем. И теперь у тебя до конца жизни останется доказательство этого.
        Мы опустили глаза, рассматривая кольца. Пусть не на левой руке, но это было самое большее, что мы могли себе позволить. Ведь я навсегда отдала Эйкко кусочек своего сердца.
        - Мне пора идти, - сказал Эйкко. - Он, должно быть, уже ждет.
        Я молча кивнула.
        Эйкко клюнул меня в щеку и шепнул на ухо:
        - Я люблю вас. И надеюсь, у вас будет прекрасная жизнь.
        А затем, словно не в силах оставаться здесь ни одной лишней секунды, он быстро прошел в кабинет, осторожно прикрыв за собой дверь.
        Я села, сжав рукой спинку дивана. Мне было нехорошо. Казалось, я вот-вот упаду в обморок. Или меня сейчас стошнит. Я подбежала к боковой двери, которая вела в коридор, и вихрем помчалась в свою комнату.
        - Миледи?! - воскликнула Элоиза, когда я пулей пролетела мимо нее в ванную, чтобы вывернуть все, что сегодня съела, прямо в унитаз.
        Я стояла, склонившись над унитазом, и в перерывах между приступами тошноты выла от ярости, душевной пустоты и усталости.
        - Избавьтесь от всего лишнего, - прошептала Элоиза, державшая наготове влажное полотенце. - Я вам помогу.
        Она опустилась сзади меня на колени и обняла чуть ниже талии. Ее нежные руки подействовали на меня успокаивающе.
        - Мне даже не представить, каково это оказаться на вашем месте. Все вас судят, все постоянно чего-то от вас хотят. Но когда вы здесь, можете кричать и плакать сколько душе угодно. Договорились? Мы все преодолеем.
        Я повернулась и, горько всхлипывая, уткнулась ей в грудь. Элиза не проронила ни слова. Она просто крепко держала меня, пока я пыталась выпустить из себя всю горечь разочарования.
        - Спасибо тебе, - с трудом отдышавшись, проронила я.
        - Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам. Скажите, а у вас еще остались дела на сегодня?
        - Мне надо встретиться с Генри. Чтобы сделать ему предложение.
        Если Элоиза и удивилась, то даже виду не подала.
        - Что ж, дело прежде всего. Давайте-ка умоем лицо.
        И я начала медленно готовить себя к первому шагу в другую жизнь.
        Глава 31
        Элоиза помогла мне прийти в себя, и когда я подошла к комнате Генри с плоской деревянной коробкой в руках, то выглядела вполне величественно. И точно так же, как перед объяснением с Кайлом, я напомнила себе, что это еще не самый плохой вариант. Генри станет мне верным и ласковым мужем, и хотя общение с ним было несколько ограничено языковым барьером, это отнюдь не означало, что наша жизнь не будет счастливой.
        Дверь открыл лакей, который почтительно провел меня внутрь. Генри сидел за столом над раскрытыми книгами, рядом стоял кувшин с холодным чаем. Увидев меня, Генри живо вскочил с места и радостно мне поклонился:
        - Привет сегодня!
        Я улыбнулась и подошла поближе:
        - Привет, Генри. - Поставив коробку на стол, я обняла Генри, и он просиял от моей ласки. - А чем ты занимаешься?
        Я потрогала его книги, посмотрела на открытую страницу. Ну конечно же, он занимался английским, причем без посторонней помощи. Генри схватил тетрадь и гордо продемонстрировал мне:
        - Я вам пишу. Можно прочесть?
        - О да, пожалуйста.
        - Хорошо, хорошо. - Генри сделал глубокий вдох и лучезарно улыбнулся. - «Дорогая Идлин. Я знаю, я плохо говорить, но я думать о тебе каждые дни. Мои слова пока не такие хорошие, но мое сердце… - Генри приложил руку к груди, - чувствует то, что нельзя сказать. Даже по-фински я говорить их плохо. - Он рассмеялся над собой и пожал плечами, а я улыбнулась. - Вы имеете красоту, талант, ум, и вы милая. Я надеюсь суметь показать, как хорошо о вас думаю. А еще много поцелуев».
        Я не могла не рассмеяться, а Генри, который был счастлив видеть меня в хорошем настроении, заливисто расхохотался.
        - Все работаю, - положив тетрадку, сказал Генри. - Хм… надо позвать Эрика?
        - Нет, - ответила я. - Только ты.
        Похоже, общение со мной без переводчика его изрядно нервировало. Хотя у нас получалось гораздо лучше, чем раньше. Генри кивал, то и дело потирая руки, чтобы дать выход нервной энергии.
        - Генри, я тебе нравлюсь?
        Он кивнул:
        - Да. Очень.
        - Ты мне тоже нравишься.
        - Хорошо! - улыбнулся он.
        И я снова не выдержала и рассмеялась. Вот видишь, Идлин, все будет замечательно.
        - Генри… Генри, ты женишься на мне?
        Он растерянно сощурился, а затем удивленно вытаращил на меня глаза:
        - Я жениться на вас?
        - Да, если, конечно, ты согласен.
        Генри попятился назад, со своей привычной улыбкой, хотя в выражении его лица было нечто странное, чему я пока не могла подобрать точное определение. Недоверие? Сомнение? Однако буквально через долю секунды лицо Генри прояснилось.
        - Постой, постой. - Упав на колени, он схватил меня за руки. - Вы выйти за меня?
        - Да.
        Генри рассмеялся и принялся осыпать поцелуями мои пальцы, затем остановился и посмотрел на мои руки так, будто не мог поверить, что теперь сможет держать их до конца жизни.
        - Иди сюда. - Я жестом велела ему подняться.
        Генри обнял меня, крепко прижав к себе. И хотя он был очень, очень милым, я с трудом подавила желание разрыдаться.
        - Теперь ты должен подарить мне кольцо. - Я открыла деревянную коробку, и Генри громко ахнул.
        На синем бархате покоились двадцать пять помолвочных колец с камнями разного цвета и размера, но все достойные королевы.
        Генри секунду-другую потрясенно смотрел на кольца, а затем повернулся ко мне:
        - Мне выбирать для вас?
        - Да.
        Он нахмурился, смущенный многообразием вариантов. Генри пробежал пальцами по сказочному кольцу с гранатом и аметистом, затем задержался на бриллиантах, таких крупных и плоских, что, казалось, на них можно было кататься на коньках. И тут его внимание привлекла большая жемчужина в россыпи бриллиантов в оправе из розового золота. Он поднес кольцо к глазам и кивнул:
        - Для вас.
        Я протянула ему левую руку, и он надел мне на палец роскошное массивное кольцо.
        - Хорошо, хорошо? - спросил Генри.
        Что ж, вполне достаточно. Не идеально. Не божественно. Но хорошо. Особенно если учесть все совершенные мной ошибки.
        - Хорошо, хорошо, - улыбнулась я.
        - Вам посылка, - сообщила мне Элоиза.
        Я посмотрела на сверток, теряясь в догадках, что бы это могло быть, поскольку ни от кого ничего не ждала. Поставив коробку с кольцами возле посылки, я помахала растопыренной пятерней.
        - Ну, что скажешь?
        У Элоизы глаза полезли на лоб.
        - Боже, я никогда не видела такой красоты!
        - На случай моей помолвки изготовили двадцать пять разных колец, причем каждое из них уникальное в своем роде. Немного чересчур, но я рада, что среди прочего там было и это кольцо. Одно из моих самых любимых.
        - Вам очень идет, мисс, - улыбнулась Элоиза. - Вы что-нибудь хотите или желаете остаться одна?
        - Пожалуй, мне сейчас действительно не помешает посидеть в одиночестве.
        - Отлично. Позовите меня, когда созреете, чтобы пообедать, и я сразу приду.
        Я кивнула, и Элоиза, взметнув подол платья, вышла в коридор.
        Что ж, посоветовав мне Элоизу, Нина, как всегда, оказалась права.
        Я ухватилась за спинку стула, пытаясь осмыслить происходящее. Да, я чуть было крупно не проиграла, но выиграла еще больше. Я стала королевой, и я обручилась. И я наконец научилась видеть не только себя, но и других людей и поняла, как важно, чтобы люди видели во мне человека. У меня впереди много важных свершений во имя моей семьи и моего народа. И я надеялась, что смогу утвердиться на троне, дабы осуществить задуманное.
        Вспомнив о полученной посылке, я со вздохом открыла коробку и ахнула.
        С фотографии на меня смотрели лица членов моей семьи в день коронации. Остен, как всегда, выглядел так, точно задумывал очередную каверзу, Арен смотрелся невероятно импозантно. А будь у Кейдена меч, то образ отважного принца был бы завершен. Я перешла к следующему снимку, на котором также была запечатлена наша семья, но немного в другой позе. Затем я принялась рыться в коробке, вынимая фотографию за фотографией. Вот я обнимаюсь с леди Брайс, тут Кайл со смехом качает меня на руках, а здесь чета Леджер стоит, положив мне руки на плечи, словно я их родная дочь.
        Казалось, все это было давным-давно. У меня вдруг возникло такое чувство, что с фотографий на меня глядит незнакомка. Прошло совсем немного времени, а девушка на снимках изменилась до неузнаваемости.
        Однако фото, на которых я была запечатлена с Эйкко, стояли особняком. Я уже успела снять мантию, Эйкко был без пиджака, и мы смотрелись как двое влюбленных. Моя рука лежала у него на груди, он обнимал меня за талию, я слегка склонила голову к плечу Эйкко, словно его сердце обладало силой гравитации.
        Я внимательно разглядывала снимок, удивляясь, как удачно фотограф сумел передать свет в глазах Эйкко. А ведь всего через несколько часов после того, как была сделана фотография, я глядела в эти глаза и покоилась в кольце этих сильных рук. Какое чудо, что у меня вообще появилось фото Эйкко! Ведь если бы не Отбор, он не ворвался бы в мою жизнь, не стал бы нашептывать мне на ухо финские слова. Да, нам повезло, что наши дороги пересеклись. Если бы тогда в споре с родителями я настояла на своем, если бы у Генри не хватило мужества подать заявку на участие в Отборе, если бы, вытаскивая конверт, я сместила руку чуть правее…
        Взяв фото, я подошла к комоду, в ящике которого хранила свои сокровища. И с улыбкой посмотрела на маленькую коллекцию, с благодарностью вспоминая последние два месяца.
        Рубашка Генри, из которой он сделал передник. Идиотский галстук Кайла, нарушивший общественное спокойствие. Булавка Генри, воткнутая в кусочек ткани, как напоминание о неких скрепах. Странная картинка Фокса с пляшущими человечками. Стихотворение Ганнера, которое я запомнила наизусть. Одним словом, там были вещи, которые я трепетно берегла.
        Я задумчиво стояла перед открытым ящиком с фото в руках. И хотя фото тоже было бесценным сокровищем, я не решалась присоединить его к остальным. Нет, ни при каких условиях я не могла положить своего Эйкко в деревянный ящик.
        Глава 32
        Утром самого важного дня в моей жизни меня пригласили в Женский зал. В принципе мама могла собирать придворных дам где угодно, поэтому я решительно не понимала, почему эта помпезная комната стала ее любимым местом. Но, так или иначе, мама вызвала меня, и я отправилась к ней.
        Мама сидела в обществе мисс Люси и тети Мэй. Уж не знаю, откуда тете Мэй стали известны последние новости, но при виде любимой тети я так обрадовалась, что прямо с порога бросилась в ее объятия. И тут я поняла: меня позвали отнюдь не из-за визита тети Мэй. Я увидела зареванную мисс Марли, которая плакала, уткнувшись маме в плечо.
        Мисс Марли подняла голову, и неожиданно я оказалась под прицелом ее сердитых глаз.
        - Не хотела выходить за него замуж - ради бога, но почему, почему ты отправила его в ссылку?! Как я буду жить без моих детей?!
        - Но Джози ведь остается с вами, - деликатно напомнила я.
        Мисс Марли направила на меня указующий перст:
        - Не умничайте, молодая леди! Может, ты теперь и королева, но ты еще сущий ребенок!
        Мамин взгляд растерянно метался между нами, она явно не знала, как поступить: то ли защищать дочь, достаточно взрослую и способную за себя постоять, то ли успокаивать подругу, вынужденную оторвать от себя свою кровинушку; ну а как может болеть материнское сердце, мама знала лучше других.
        - Мисс Марли, позвольте мне кое-что объяснить. - С этими словами я подошла к мисс Марли, которая с несчастным видом съежилась в кресле. - Я всей душой люблю Кайла. Более того, я даже не ожидала, что он станет мне настолько дорог. И по правде говоря, он непременно остался бы ради меня. И даже ради вас. Но неужели вы действительно этого хотите?
        - Да! - с горячностью отозвалась она, глядя на меня красными глазами.
        - Когда Арен уехал, то буквально разбил маме сердце. И мое тоже. Но это вовсе не значит, что мы должны были приковать его к себе цепями. Ведь так? - (Мисс Марли не ответила, а мама задумчиво опустила глаза и надула губы, словно только сейчас осознала горькую истину.) - Я знаю, задавать неудобные вопросы - дурной тон. Например, откуда у вас шрамы на руках? - Я выразительно посмотрела на мисс Марли. - Но об этом можно и нужно говорить. Меня до глубины души потрясло то, что вы сделали во имя любви. И я вам даже немного завидую. - (Лицо мисс Марли внезапно некрасиво сморщилось, по щекам снова потекли слезы, и мне стоило больших трудов взять себя в руки. Однако мне ни коем случае нельзя было разнюниваться, ведь сегодня на меня рассчитывает множество людей.) - Мы знаем, что вы сделали для нас. Мы в курсе, что вы считаете себя в неоплатном долгу перед нашей семьей за то, что вас восстановили в правах. Но, мисс Марли, вы нам больше ничего не должны. Неужели вам могло прийти в голову, что наша семья еще что-то от вас потребует?! - (Мисс Марли упрямо молчала.) - Спросите мою маму. Она совсем не хочет, чтобы
вы чувствовали себя здесь как в ловушке. Вы можете уехать вместе со своим сыном, если пожелаете. Или, например, можете поездить по миру как высокопоставленное лицо. Это роковое заблуждение, что раз уж вы посвятили себя нашей семье, то ваша жизнь вам больше не принадлежит. И вы не вправе перекладывать эту ношу на ваших детей! Заставлять одаренного, талантливого, увлеченного юношу проводить лучшие годы в стенах дворца? Это жестоко и несправедливо.
        Мисс Марли закрыла лицо руками.
        - Тебя здесь никто насильно не держал, - шепнула ей мама. - Я думала, ты знаешь.
        - Но мне никогда не хотелось отсюда уезжать, это не для меня. Мы с Картером уже давным-давно были бы на том свете, если бы не вы с Максоном. Я обязана вам по гроб жизни и ни на секунду не перестану вас благодарить.
        - Ты приветила меня, когда я была здесь чужой. Уговорила меня не бросать Отбор. Убирала волосы у меня со лба во время приступов утренней тошноты. Ты должна помнить, потому что это случалось обычно днем. - (Они грустно кивнули.) - Когда я испугалась, что роль королевы мне не по плечу, ты сказала, что я справлюсь. Когда мне зашивали рану от пули, ты успокаивала меня с помощью алкоголя.
        Меня заинтересовала эта история, но я решила на сей раз обойтись без лишних вопросов.
        Мисс Люси подошла к мисс Марли и, опустившись перед ней на колени, взяла за руку:
        - У нас было очень запутанное, но увлекательное прошлое, да? - (Мама с мисс Марли улыбнулись.) - Мы совершали ошибки, и хранили секреты, и делали не только добро, но и разные глупости. И посмотри на нас. Мы уже зрелые женщины. А теперь погляди на Идлин. - (Они послушно перевели на меня глаза.) - Неужели через двадцать лет, оглядываясь на прошлое, она будет судить себя за малейшие промахи? Находясь в плену сделанных когда-то ошибок? - (Я нервно сглотнула.) - Тогда почему мы должны?
        У мисс Марли вдруг поникли плечи, и она нежно притянула к себе подруг.
        Я смотрела на них и чувствовала, как в горле встает ком.
        Ведь настанет день, когда мамы тут больше не будет, тетя не сможет приезжать, а эти дамы навсегда покинут дворец. Но останемся мы с Джози и Ниной, а нас будут окружать наши дочери, братья и друзья. Мы будем жить вместе, и наша жизнь будет тесно связана, и мы станем дорожить нашим священным сестринским союзом, членом которого довелось быть только избранным.
        Я была рада, что мама в свое время рискнула приехать с другого конца страны в дом совершенно незнакомого человека, что она доверилась девушке, с которой познакомилась в самолете, и подружилась с той, что готовила ей горячую ванну, да и вообще, совершенно не важно, расстанутся они или нет, а если да - то когда, потому что их разлучить невозможно. Никогда.
        Глава 33
        Студия была полностью переделана. Конечно, трансляция в прямом эфире на всю страну объявления о моей помолвке в присутствии друзей, родственников и персонала - это не та интимная обстановка, о которой я мечтала, но иногда девушке приходиться брать то, что дают.
        Я обвела глазами студию в надежде отыскать родителей. Мне необходимо было видеть их ласковые улыбки, свидетельствующие о том, что они одобряют мой выбор. Если они будут выглядеть довольными и счастливыми, значит и у меня все будет хорошо. Однако родители что-то задерживались. Хотя Кейден уже был здесь.
        Я смотрела, как он словно завороженный разглядывает комнату. А когда я подошла к нему, он вдруг явно смутился.
        - Эй, ты в порядке? - спросила я.
        Он прочистил горло и, покраснев, опустил глаза:
        - Да, все классно. Я пока осматриваюсь.
        Я проследила направление его взгляда, и мне все стало ясно. Джози решила отказаться от вычурных причесок и избыточных украшений. А также от яркого макияжа и кричащих нарядов. Глядя на нее - волосы в меру завиты, губы скромно покрыты блеском, голубое платье соответственно возрасту, - я поняла, что она отказалась от попыток побыть на моем месте, благоразумно решив остаться на своем.
        - Джози сегодня очень хорошенькая, - как бы невзначай бросила я.
        - Правда? А я и не заметил. Но раз ты сама начала этот разговор, то да, она смотрится весьма мило.
        Мисс Марли, оживленная и умиротворенная, что-то сказала мистеру Картеру, и Джози рассмеялась, на мой взгляд, чересчур громко, но вполне терпимо.
        - Сегодня не твое шоу, так что можешь сесть рядом с Джози. Похоже, там есть свободное место.
        Кейден едва заметно улыбнулся и тут же спрятал улыбку.
        - Почему бы и нет? Я вроде ни с кем не уговаривался сесть вместе.
        Мой брат, непрестанно одергивая пиджак, направился к Джози, и я, естественно, сразу догадалась, как в дальнейшем будут развиваться события.
        - Идлин! - (Я повернулась, услышав мамин голос, и сразу попала в ее объятия.) - Как самочувствие?
        - В общем и целом замечательное. И мне совсем не страшно, - пошутила я.
        - Не волнуйся. Генри - хороший выбор. Несколько неожиданный, но тем не менее хороший.
        Я украдкой бросила взгляд в дальний конец комнаты на Эйкко с Генри. Эйкко поправлял Генри галстук. Они беседовали, но по движению их губ было не разобрать, о чем.
        - Вот только одно меня удивляет. Завидовать тут абсолютно нечему.
        - Завидовать? - вытаращилась я на маму.
        - Когда сегодня утром ты беседовала с Марли, то сказала, что завидуешь ее жертве во имя любви.
        - Неужели я это говорила? - удивилась я.
        - Да-да, говорила. И у меня, естественно, возник вопрос. Почему надо завидовать женщине, поступившейся всем ради любви, если такой славный мальчик уже вальсирует прямо в твои объятия?
        Я замерла. Такого поворота я не предусмотрела.
        - Ну, возможно, я не совсем точно выразилась. Более подходящим словом будет «восхищаюсь». Ведь она и впрямь проявила редкую отвагу.
        Мама насмешливо подняла брови:
        - Хочешь мне врать, на здоровье! Но, надеюсь, ты не будешь дальше обманывать себя и вовремя остановишься, пока не успела загнать себя в ловушку. Ведь потом что-то исправить будет уже невозможно.
        С этими словами мама удалилась, чтобы занять место рядом с мисс Люси и генералом Леджером. В студии было, как всегда, прохладно, но я не сомневалась, что холодок, пробежавший по моей спине, не был связан с температурой воздуха.
        - А вы стойте вон тут. - Режиссер за руку привела ко мне Генри. - У нас еще есть в запасе немного времени, но все равно далеко не уходите. А кто-нибудь видел Гаврила?! - крикнула она в воздух.
        Генри показал на галстук, который ему недавно поправлял Эйкко:
        - Это хорошо?
        - Да, - кивнула я, стряхивая невидимые пылинки с его пиджака.
        Затем я оглянулась на Эйкко. Он держался молодцом, проявив завидную выдержку. Оставалось только надеяться, что внешне я кажусь не менее хладнокровной. А вот внутри… Я напоминала себе вязаный джемпер со спущенной петлей. И кто-то все тянет и тянет за нитку, пока от меня не останется лишь узелок на полу.
        Я обошла вокруг Генри, чтобы в последний раз проверить его костюм. Проходя мимо Эйкко, я как бы случайно опустила руку, наши пальцы встретились, обменявшись беззвучной лаской, а затем я снова встала рядом со своим женихом.
        Охвативший меня трепет буквально наэлектризовывал кожу, поэтому я молитвенно сложила руки перед собой, пытаясь сосредоточиться на тяжести помолвочного кольца на пальце. А тем временем фигура Эйкко растворилась в толпе. Возможно, он, как и я, нашел себе неодушевленный предмет, способный помочь сохранить рассудок.
        - Итак, - повернулась я к Генри, - ты готов?
        Генри посмотрел на меня, но на его лице я не увидела привычного ликования.
        - А вы?
        Мне хотелось сказать «да», я уже перекатывала это слово на языке, но мои губы отказывались слушаться. Поэтому я молча кивнула и улыбнулась.
        Генри словно видел меня насквозь.
        Он взял меня за руку и потащил за собой туда, где стоял Эйкко.
        - En voi[6 - Я не могу (фин.).]. - (Я, пожалуй, еще никогда не слышала у Генри столь мрачного тона.)
        Эрик растерянно переводил взгляд с меня на Генри:
        - Miksi ei?[7 - Почему нет? (фин.)]
        - Я медленно тут. - Генри показал на свой рот и, показав на глаза, добавил: - Но не тут.
        У меня участилось дыхание. Я чувствовала, вся моя жизнь летит в тартарары, было страшно представить, что меня ждет.
        - Вы любить, - сказал Генри, показывая на нас.
        И когда Эйкко растерянно покачал головой, Генри вздохнул и, взяв друга за правую руку, ткнул пальцем в кольцо с королевской печатью. Затем Генри поднял мою правую руку, с кольцом Эйкко на пальце.
        - Эйкко, объясни ему, ради бога! Я должна следовать правилам Отбора. Скажи ему, что он не должен сомневаться во мне.
        Эйкко быстро перевел мои слова, однако на лице у Генри не дрогнул ни один мускул.
        - Ну пожалуйста! - взмолилась я, схватив Генри за плечо.
        Выражение лица Генри вдруг стало невероятно добрым.
        - Я говорить «нет». - И он решительно снял помолвочное кольцо с моего пальца.
        Внезапно все вокруг поплыло у меня перед глазами. Через несколько минут мне предстояло сделать объявление в прямом эфире, а меня только что бросили.
        Генри взял мое лицо в свои ладони и заглянул мне в глаза.
        - Люблю тебя, - торжественно произнес он. - Люблю тебя. - Он повернулся и схватил Эйкко за руку. - И тебя люблю. Мой хороший друг. Очень хороший друг.
        У Эйкко заходили желваки. Казалось, он вот-вот разрыдается. Ведь за последние два месяца они с Генри стали не разлей вода. И если этот момент был поворотным для меня, то можно себе представить, каково пришлось им!
        Генри подтолкнул нас друг к другу:
        - Вы быть вместе. Я печь вам торт!
        И, забыв обо всех треволнениях, я расхохоталась. Я смотрела в глаза Эйкко, и мне безумно хотелось послушаться своего сердца и сделать одну-единственную вещь, которую оно просит. Однако я была не в силах побороть страх.
        Тогда я обвела глазами комнату в поисках единственного человека, способного мне помочь. И, обнаружив его, я повернулась к мальчикам:
        - Ждите меня здесь. Пожалуйста. - Я вихрем пронеслась через всю студию. - Папочка! Папа, мне нужна твоя помощь!
        - Дорогая, что случилось?
        - Я не хочу выходить замуж за Генри. Я хочу выйти за Эйкко.
        - За кого?
        - За Эрика. Его переводчика. Я люблю его и мечтаю выйти за него замуж. И пусть он терпеть не может фотографироваться, я хочу иметь тысячу его фотографий, чтобы потом повесить на стенку и, просыпаясь, смотреть на наши смеющиеся лица, совсем как вы с мамой. И я хочу, чтобы он пек мне пончики, совсем как его мама для его папы. И мне плевать, если я растолстею и не буду влезать в платья. И я хочу, чтобы у нас было что-то наше сугубо личное, пусть даже самое банальное, потому что, как мне кажется, если я выйду за него, то любой пустяк будет иметь для меня значение. - (У папы от неожиданности отвисла челюсть.) - Но одно твое слово - и я никогда больше не затрону эту тему. Ведь я должна поступить правильно, а ты не позволишь мне натворить глупостей. Папа, скажи, что мне делать, и я беспрекословно выполню твое пожелание.
        Папа бросил взгляд на настенные часы, его глаза до сих пор были круглыми от удивления.
        - Идлин, у тебя осталось всего семь минут.
        Я проследила направление его взгляда. Он был прав. Семь минут до прямого эфира.
        - Тогда помоги мне! Как я должна поступить?!
        После секундного колебания папа, справившись с потрясением, повернулся ко мне и вывел из студии:
        - Мы прекрасно знаем, что ты торопилась из-за Марида, и я понимаю ход твоих мыслей. Но ты не можешь позволить одному негодяю определять твою дальнейшую жизнь. Поверь мне. Ты вовсе не обязана прямо сейчас делать объявление.
        - Бог с ним, с объявлением! Это не суть. Я люблю Эйкко так, что у меня щемит сердце, но в свое время я совершила столько эгоистичных, идиотских поступков и теперь боюсь, что люди не простят мне даже малейшего нарушения правил. Папа, я не могу их подвести. Папа, я не могу тебя подвести.
        - Меня? Ты боишься меня подвести из-за каких-то дурацких правил? - Он покачал головой. - Идлин, в нашей семье и без тебя полно изменников. Ты в любом случае не можешь меня подвести.
        - Что?
        Папа тонко улыбнулся:
        - Бегства твоего брата во Францию было вполне достаточно для того, чтобы развязать войну. И насколько я понимаю, Арен это знал. - (Я недоуменно покачала головой.) - А твоя мать вступила в сговор с итальянским правительством для финансовой помощи повстанцам на севере страны. Узнай об этом мой отец - и она наверняка лишилась бы головы. - (Я была потрясена.) - Ну а взять хотя бы меня? Я прятал того, кому суждено было умереть еще двадцать лет назад.
        - Одного из Вудворков? - догадалась я.
        - Ха! Нет, о Вудворках я как раз забыл. Хотя их тогда официально помиловали. Речь идет о ком-то куда более опасном для монархии.
        - Папа, я тебя не понимаю.
        Он вздохнул, настороженно оглядел коридор в поисках соглядатаев, а затем торопливо расстегнул рубашку:
        - Боюсь, у меня только один способ объяснить тебе все.
        Он повернулся ко мне спиной и, сняв пиджак, спустил рубашку.
        Увидев папину спину, я ахнула от ужаса. Спина была покрыта страшными шрамами - широкими, багровыми и сморщенными. И если судить по виду шрамов, они остались после порки розгами или хлыстом.
        - Папочка… Папочка, что с тобой приключилось?
        - Со мной приключился мой отец. - Он снова надел рубашку, поспешно застегнув пуговицы, и выпалил: - Дорогая, извини, что никогда не возил тебя на пляж! Просто не мог себе этого позволить.
        Я моментально сникла. И он еще просит прощения?!
        - Ничего не понимаю. Но зачем он так с тобой поступил?
        - Чтобы держать меня в узде, чтобы усмирить, чтобы сделать настоящим лидером… Ну, у него было бессчетное множество причин. Но я хочу рассказать тебе только о двух инцидентах с поркой. Первый произошел, когда твоя мама предложила ликвидировать касты. - Папа покачал головой, и на его губах появилось нечто вроде задумчивой улыбки. - Она имела смелость сказать об этом во время «Вестей», причем еще в процессе Отбора. Ну и совершенно естественно, что мой отец, успевший ее возненавидеть, усмотрел в ее словах угрозу своей власти. Что действительно имело место. Ведь само предложение расценивалось как предательство. А это, как я уже говорил, характерная черта нашей семьи. Я боялся, что он ее накажет, а потому разрешил ему выместить злобу на мне.
        - Боже мой!
        - Действительно. Это было последнее наказание в моей жизни, но, клянусь, я ни о чем не жалею. Ради нее я готов пойти на эшафот.
        Я впервые слышала об этом. Мне было известно только то, что отмена каст стала их совместным решением. И что самые непрезентабельные детали семейной истории были отлакированы. Но чудесная сказка, как оказалось, изобиловала ужасными подробностями.
        - Мне даже страшно тебя об этом спрашивать, но кто тот человек, о котором я должна знать?
        Папа застегнул последнюю пуговицу и тяжело вздохнул:
        - Это случилось давным-давно. - (У меня перехватило дыхание, теперь я уже не так жаждала услышать эту историю.) - Видишь ли, мой отец был весьма самодовольным человеком. Он считал, что все ему должны, потому что он король. И если честно, у отца не имелось поводов быть несчастным. У него была власть, чудесный дом, жена, которая его боготворила, и единственный сын - продолжатель рода. Но отец мой был ненасытным. - Папа уставился куда-то вдаль, а я смотрела на него и абсолютно ничего не понимала. - Я всегда знал, когда он ждет любовницу. В такие дни он дарил маме какой-нибудь подарок, словно заранее просил отпущения грехов. А во время обеда постоянно подливал ей вино, пока она окончательно не напивалась. И естественно, мамины покои располагались в другом крыле дворца. Полагаю, то была его идея, не ее. Ведь мне трудно себе представить, чтобы мама могла намеренно отдаляться от мужа. Она его боготворила. Так или иначе, когда мне было лет одиннадцать, как-то вечером я шел по коридорам дворца и столкнулся с его любовницей, спешившей прочь. Волосы спутаны, на голову накинут капюшон, словно ей хотелось
скрыть содеянное. Я знал. Я знал, зачем она приходила, и ненавидел ее. Причем даже больше, чем его, что было несправедливо. И как только она ушла, я отправился к отцу. Он был в халате - пьяный и потный. И я сказал ему - никогда этого не забуду, - я сказал: «Ты больше не должен пускать сюда эту шлюху». Словно я имел право диктовать королю, что ему делать. Он с такой силой схватил меня за руку, что вывихнул мне плечо. Затем повалил меня на пол и принялся сечь, уж не знаю, как долго это продолжалось. Мне было так больно, что я потерял сознание. Наутро я очнулся в своей комнате, рука - на перевязи. А потом мой слуга сказал, что я не должен бороться с гвардейцами, что я еще слишком мал, чтобы считать их товарищами для игр. - Папа сокрушенно покачал головой. - Уж не знаю, кого тогда уволили, а может, и хуже, чтобы придать этой истории правдоподобия, но я точно знал, что должен держать язык за зубами. Я был тогда еще совсем маленьким и не осмелился хоть кому-то открыться. А когда подрос, то хранил эту тайну из чувства стыда. Потом у меня в голове все как-то перевернулось, и я даже начал гордиться. Ведь я
страдал в одиночку, без моральной поддержки, что было достойно восхищения. Хотя, естественно, - нет. Глупость, конечно, но в детстве мы всегда ищем себе оправданий. - Папа вымученно улыбнулся.
        - Папа, мне так жаль.
        - Ничего страшного. Я сделался сильнее. И возможно, стал лучше понимать своих детей. Надеюсь, я был тебе хорошим отцом.
        Мои глаза наполнились слезами.
        - Да, папочка.
        - Хорошо. Ну а теперь отвечу на твой вопрос. Через несколько лет отец, похоже, избавился от любовницы. По крайней мере, мне так казалось. Как я уже говорил, я всегда знал, когда отец собирается ее привести, однако он вроде бы вернулся к прежнему образу жизни. Иногда я даже сторожил его по ночам, чтобы удостовериться. Она исчезла на много месяцев, но в один прекрасный день я неожиданно столкнулся с ней в коридоре. Она шла с таким видом, будто была здесь хозяйкой. Я страшно разозлился на эту женщину, имевшую наглость расхаживать по дворцу чуть ли не под дверью спальни моей матери. Поэтому я остановил ее и сказал ей нечто нелицеприятное. Но она лишь слегка пригнула голову и ухмыльнулась так, будто я для нее был жалкой мошкой, полным ничтожеством. А затем она наклонилась к моему уху и прошептала: «Я передам твоей маленькой сестричке привет от тебя». И с этими словами она пошла прочь, я же почувствовал себя абсолютно раздавленным. Я потом минут десять стоял столбом не в силах пошевелиться. Мою душу раздирали сомнения. Она просто хотела подкусить меня? Или у меня действительно была сводная сестра, о
которой я не знал? Я не мог позволить себе устроить ей допрос и, естественно, не мог обратиться к отцу. И только после его смерти я попытался найти эту женщину. - Папа с трудом перевел дух. - Видишь ли, тут вот какое дело. Незаконнорожденные отпрыски королевской семьи тогда не имели права на жизнь.
        - Что? Но почему?
        - Полагаю, чтобы не создавать угрозу королевскому роду. Ведь гражданская война или политическая напряженность только подрывают основы монархии. Взять хотя бы того же Марида. Посмотри, сколько хлопот он нам доставил. Вот потому-то и было принято ликвидировать очаг угрозы сразу при его возникновении. - Папа произнес эти слова холодным тоном, немного отстраненно.
        - Так ты казнил ее?
        Он задумчиво улыбнулся:
        - Нет. Она очаровала меня с первого взгляда. Ведь она была просто ребенком и не имела ни малейшего представления, кто ее отец. И не ее вина, что в ее жилах текла королевская кровь. Поэтому я забрал девочку у матери, держал ее при себе и всячески опекал. - Папа заставил себя посмотреть мне в глаза.
        - Леди Брайс? - догадалась я.
        - Леди Брайс.
        Я не знала, что сказать. Выходит, у меня была еще одна тетя. Которая сейчас сделала для меня не меньше, чем все остальные члены семьи. А если честно, то даже больше. И я была у нее в неоплатном долгу.
        - И меня постоянно мучает совесть, что я держу ее на заднем плане, - признался папа.
        - Понимаю. Леди Брайс королевских кровей и заслуживает лучшей участи.
        - Что невозможно. И она это прекрасно понимает. Она и так благодарна за то, что живет во дворце. - Папа замолчал, и мне стало ясно: подобное положение вещей он, как и я, считает несправедливым. - Теперь сама видишь, все последние двадцать лет я каждый божий день предаю свою страну, преступив ее закон. Твоя мама в этом грешна, и твой брат тоже. Смею предположить, из нашей семьи только Кейден пока не нарушил ни единого правила.
        Папа был абсолютно прав. И я с ужасом представила, что будет, когда подрастет Остен, и сколько законов он сможет попрать.
        - Идлин, к черту это дурацкое правило! И выходи замуж за человека, которого любишь. Если он тебя полностью устраивает, то я одобряю твой выбор. Ну а если люди будут недовольны, это их проблема. Ведь ты у нас кто?
        - Я Идлин Шрив, и нет никого в мире могущественнее меня! - без запинки выпалила я.
        - Ты чертовски права, - кивнул папа.
        И тут в дверях показалась режиссер:
        - Слава богу! У вас осталось десять секунд! Бегом!
        Глава 34
        Я влетела в студию и стала искать глазами Эйкко. Но он затерялся в этом море людей, пришедших поглазеть на меня.
        Тогда я поднялась на сцену, откинула назад волосы, дождалась, когда загорится красный огонек камеры, и начала свою речь, сама толком не зная, о чем буду говорить.
        - Добрый вечер, Иллеа! - Я с ходу нарушила все правила публичных выступлений. Моя поза была неподобающей, мой голос дрожал, и я даже не потрудилась посмотреть в объектив, поскольку была занята поисками Эйкко. - Сегодня у меня для вас небольшой сюрприз. Я собираюсь сделать важное сообщение во время экстренного выпуска «Вестей». - Наконец мне все-таки удалось обнаружить Эйкко за спиной у Генри. - А сейчас давайте-ка пригласим на сцену мистера Эйкко Коскинена.
        Зал зааплодировал, и мне оставалось только надеяться, что ради меня Эйкко сможет преодолеть страх перед камерой. Эрик напрягся, поправил галстук, а Генри дружески подпихнул его вперед.
        Я взяла Эйкко за руку и заставила встать рядом со мной. У меня голова шла кругом, и я опасалась, что Эйкко чувствует то же самое.
        - Возможно, некоторые из вас помнят этого джентльмена по прошлым выпускам «Вестей». Это переводчик сэра Генри, и за время пребывания во дворце он сумел проявить себя как умный, добрый, благородный, веселый человек. Одним словом, у него масса достоинств, которые я с приятным удивлением открывала для себя. - Я оглянулась на Эйкко. Его глаза светились верой и надеждой. И я сразу успокоилась, забыв про камеры. - Короче говоря, я по уши в него влюбилась.
        - А я в тебя, - произнес он так тихо, что никто вокруг, скорее всего, не расслышал.
        - Эйкко Петтери Коскинен, ты окажешь мне величайшую честь, став моим мужем?
        Он звонко рассмеялся, явно не веря своим ушам, - и мир вокруг замер. Никто не упал на колени, не стал рыться в поисках кольца. Нет, были только он и я.
        А еще миллионы телезрителей.
        Он повернулся лицом к залу, и я поняла, что он ищет глазами Генри. А Генри отчаянно махал руками и, выпучив глаза, энергично артикулировал «да».
        - Да, - со смехом произнес Эйкко.
        Я бросилась Эйкко на шею и протянула ему губы для поцелуя. В зале раздались свистки и аплодисменты, но мое сердце так громко стучало, что заглушало практически все звуки.
        В глубине души я понимала: неплохо бы подумать о реакции страны и о развитии событий после столь неожиданного поворота. Однако решила на время отогнать тревоги прочь и насладиться тем, что мне наконец удалось найти родную душу.
        Я слегка отстранилась и посмотрела на него, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.
        Но его лицо вдруг приняло растерянное выражение.
        - Итак… и что мне теперь делать?
        - Постой секундочку в сторонке, - улыбнулась я. - Мне надо еще кое о чем позаботиться. А потом мы с тобой все обсудим. По крайней мере, мне этого очень хочется.
        - Мне тоже.
        Аплодисменты смолкли, и я посмотрела прямо в объектив камеры. Я была так счастлива, что страх отступил. Мне нечего было бояться. Ведь я собиралась сказать своему народу чистую правду.
        - Да, я знаю, что стала королевой всего несколько дней назад. И сейчас, как и раньше, меня беспокоит то, какое место я занимаю в ваших сердцах. Сомневаюсь, смогу ли когда-нибудь понять, чем заслужила ваше неодобрение, но только сейчас я осознала, что это не имеет значения. Ведь моя жизнь должна принадлежать только мне, а не вам. И наоборот, ваша жизнь должна принадлежать только вам, а не мне. - В зале возникло некое движение, и, быть может, я сошла с ума, но мне вдруг показалось, что произошло нечто большее, словно изменилась атмосфера в стране. - За последние два месяца в моей жизни произошел целый круговорот событий. Я чуть было не потеряла мать, мой любимый брат-близнец уехал за границу, я взошла на престол и закончила Отбор самым неожиданным для вас образом. - Я улыбнулась, подумав о том, как быстро все закрутилось и что все это, по идее, должно было меня сломать, но не сломало. - В связи с этими событиями одни мне сопереживали, а другие, наоборот, чувствовали себя обделенными. Кто-то помогал мне, а кто-то, наоборот, нападал. Раньше я непременно сказала бы, что для недовольства нет никаких
оснований, однако теперь я понимаю, что ошибалась. До начала Отбора я вела достаточно замкнутую жизнь в окружении горстки избранных. Не буду отрицать, что тогда меня больше всего заботил собственный комфорт, и ради сохранения спокойной жизни я была готова пожертвовать множеством вещей, даже благополучием окружающих меня людей. И, говоря вам это, я отнюдь не горжусь собой. - Я на секунду опустила глаза, пытаясь собраться с мыслями. - Однако знакомство с этими юношами показало: за стенами дворца, где я себя заточила, есть другая жизнь. И только тогда я поняла, как мало знаю о своей стране. Бюджеты и заявки на финансирование давали лишь самое общее представление о ваших нуждах, а вот встреча лицом к лицу со своим народом позволила мне понять его претензии и чаяния. А потому… - я сделала глубокий вдох, - я собираюсь объявить, что Иллеа становится конституционной монархией.
        По залу пробежал ропот, и я замолчала, давая возможность зрителям как в зале, так и перед экранами телевизоров успокоиться и переварить сенсационную информацию.
        - Только, ради бога, не стоит воспринимать это как желание манкировать своими обязанностями! Положа руку на сердце, я вас слишком люблю, чтобы править страной в одиночку. Даже с партнером, - тут я с улыбкой посмотрела на Эйкко, - управление страной - непосильное бремя, что подтверждают проблемы со здоровьем и преждевременный уход из жизни многих моих предшественников. Я буду отвечать за свою часть работы, а вы - за свою. Ведь мы здесь, во дворце, отчаянно искали способы сделать вашу жизнь лучше и счастливее, но не находили. Нет, вы должны быть хозяевами своей жизни. И только тогда мы увидим кардинальные изменения, которых ждали многие поколения жителей страны. Я найду подходящего премьер-министра на переходный период, и в ближайшие два года мы проведем честные выборы. Невозможно передать словами, с каким нетерпением я жду проявления вашей инициативы. Да, это наверняка будет путь сквозь тернии к звездам, но я хочу, чтобы вы знали: королевская семья на вашей стороне. И мое сердце навечно принадлежит моему народу. Полагаю, для всех нас настало время заняться поисками светлого будущего. - Я
улыбнулась. Страх и волнение прошли, уступив место чувству умиротворения. Если бы в свое время я поняла, что вместо того, чтобы волноваться о том, как твои действия выглядят со стороны, лучше сосредоточиться на конкретных действиях, то уже давным-давно пришла бы к этому заключению. - Хочу выразить вам всем безмерную благодарность за поддержку. От своего имени, а также от имени моей семьи и моего жениха. Я люблю тебя, Иллеа! Доброго всем вечера!
        Огоньки камер погасли, и я сошла со сцены под рев зала. Советники, злые как собаки, требовали объяснений у папы.
        - Почему вы на меня орете, точно полоумные? - отвечал им папа. - Господи помилуй, она ваша королева, вот у нее и спрашивайте.
        Я повернулась к Эйкко:
        - Ты в порядке?
        - Ну, я еще в жизни не был так счастлив и одновременно испуган, - рассмеялся он.
        - Что ж, коротко и ясно!
        - Эй! - Кайл с Генри бросились обнимать Эйкко.
        А я тем временем отошла прочь. Надо было еще кое о чем позаботиться. Протиснувшись мимо озадаченных и раздраженных советников, я подошла к телефону в студии и набрала знакомый номер.
        Марид тотчас же взял трубку.
        - Что ты наделала?! - завизжал он.
        - Дала тебе от ворот поворот.
        - Неужели ты не понимаешь, как это было глупо?
        - Зато я поняла, почему несколько недель назад тебя так ужаснула самая обычная вещь. Жаль, поняла я это только сейчас. Ведь тебя в принципе не устраивает власть в чьих бы то ни было руках, кроме твоих собственных.
        - Если ты надеешься, что ты меня больше не услышишь…
        - Да, надеюсь. А поскольку я теперь стала ближе к народу, ты мне уже без надобности. Прощайте, сэр.
        На моих губах играла блаженная улыбка, ведь сейчас я точно знала: никто не посмеет отнять у меня мою страну, так как я сама с радостью ее отдала. Мои подданные хотели счастья не меньше меня. Более того, я не сомневалась, что с людьми, пытавшимися прожить нашу жизнь за нас, было покончено раз и навсегда.
        - Идлин! - окликнула меня леди Брайс. - Умничка! Просто умничка!
        - А вы справитесь?
        - С чем справлюсь?
        - С обязанностями премьер-министра? Только до выборов, и все же…
        Она хмыкнула:
        - Сомневаюсь, что эта работа мне по плечу. Ну а кроме того…
        - Да ладно, тетя Брайс!
        На секунду лицо леди Брайс исказилось от ужаса. А затем ее глаза наполнились слезами.
        - А я уже и не надеялась услышать от тебя эти слова.
        Я протянула руки, чтобы обнять эту замечательную женщину, которая в последнее время стала моим доверенным лицом. И у меня возникло очень странное чувство, будто я вновь обрела ее, хотя, собственно, никогда и не теряла. Типа того, когда Арен приехал на мою коронацию.
        - Боже мой! Мне ведь надо позвонить Арену! - воскликнула я.
        - Что ж, добавим это в список неотложных дел. Обручиться, галочка. Изменить страну, галочка. Что следующее на очереди?
        Я обвела глазами студию. Папа жал Эйкко руку, мама целовала его в щеку.
        - Изменить свою жизнь.
        Эпилог
        Так странно быть героиней сказочной романтической истории. Ведь совсем другое дело, когда ты думаешь, что сможешь сама найти себе сказочный сюжет. Ты можешь читать романы, смотреть фильмы и считать, будто знаешь, как станут развиваться события.
        Но правда состоит в том, что любовь - это не только судьба, но и планирование, не только красота, но и напасть.
        Чтобы найти принца, возможно, придется перецеловать много-много лягушек. Или вышвырнуть много-много лягушек из своего дома. И не надо бояться упасть. Ведь это всего-навсего броситься головой в омут навстречу тому, что ты всегда хотел. Или наступить ногой на то, чего всегда опасался. И слова «А потом жили они долго и счастливо» могут ожидать тебя в конце широченного поля. Или за узким-преузким окном.
        Благодарности
        О’кей, все. Похоже, в этом месте я могу устроить вам короткий тест на знание людей, которые добрались-таки до благодарностей, и вы получите дополнительное очко. Вы следите за сообщениями моего агента в Twitter и моего издателя - в Tumblr и считаете, будто мой редактор - это моя сестра, что не соответствует действительности. Когда я подписываю вам свои книги, вы спрашиваете меня про мужа и детей, потому что вам интересно. Поэтому давайте не будем ничего усложнять.
        Спасибо!
        Армии людей, которые делают книги прекрасными, друзьям и родственникам, которые меня поддерживают, и вам, мои дорогие читатели. Эти серии - результат гонки длиною в жизнь, и, если у нас больше никогда не будет ничего подобного, я все равно буду счастлива.
        И отдельное спасибо Америке и Идлин за то, что решили поселиться в моей голове. Изменив мой мир.
        Навеки ваша,
        К.
        Принц и гвардеец
        Принц
        Глава 1
        Я расхаживал по комнате из угла в угол, пытаясь совладать с беспокойством. Пока Отбор оставался отдаленной перспективой и возможностью устроить свое будущее, мысль о нем казалась захватывающей. Но теперь… Теперь все выглядело иначе…
        Перепись завершили, цифры несколько раз проверили и перепроверили. Дворцовую челядь нагрузили новыми обязанностями. Пошив гардероба шел полным ходом, а комнаты были уже почти готовы принять наших гостий. Маховик раскручивался все стремительней, и это пугало и волновало одновременно.
        Для девушек процесс начался в тот день, когда они заполнили анкеты; таких, судя по всему, были многие тысячи. Но для меня же все стало реальностью только сейчас.
        Сегодня мне исполнялось девятнадцать. Официально я достиг совершеннолетия.
        Застыв перед зеркалом, я в очередной раз поправил галстук. Вечером на меня будет устремлено множество глаз - необходимо выглядеть собранным и уверенным, как полагается принцу. С внешним видом вроде бы все в порядке, можно идти к королю.
        По пути я кивал советникам и знакомым гвардейцам. Трудно представить, что менее чем через две недели эти коридоры заполнятся девушками. Дойдя до отцовского кабинета, я решительно забарабанил в дверь. Таково было его собственное требование.
        «Максон, стучись увереннее».
        «Максон, хватит ходить туда-сюда».
        «Ты должен быть быстрее, умнее, лучше».
        - Войдите.
        И я вошел. Отец на мгновение оторвался от созерцания собственного отражения, чтобы кивнуть мне.
        - А, вот и ты. Мама скоро подойдет. Готов?
        - Конечно.
        Никакой другой ответ отца не устроил бы.
        Он взял небольшой ящичек и положил его передо мной на стол.
        - С днем рождения.
        Я развернул серебристую папиросную бумагу и извлек черную коробочку. Внутри оказались новые запонки. Должно быть, за всеми заботами он позабыл, что уже дарил мне запонки на нынешнее Рождество. Королем быть нелегко. Возможно, когда я сам стану главой государства, я тоже не буду помнить, что дарил своему сыну, а что нет. Впрочем, прежде чем думать о сыновьях, следовало для начала найти себе жену.
        Супругу. Я примерился к этому слову, не произнося его вслух. Оно показалось каким-то совсем чужим.
        - Сир, благодарю вас. Я сейчас же их надену.
        - Тебе сегодня необходимо выглядеть на все сто, - сказал он, вновь отрываясь от зеркала. - Отбор будет занимать мысли всех и каждого.
        Я натянуто улыбнулся:
        - Включая и мои собственные.
        Может, стоило поделиться с ним своими тревогами? Он ведь тоже когда-то проходил через все это. И наверняка его терзали сомнения.
        Очевидно, моя нервозность отразилась на лице.
        - Смотри на вещи веселей. Это будет увлекательно! - подбодрил он.
        - Знаю. Просто все случилось так быстро, что я до сих пор не могу опомниться.
        Я принялся сосредоточенно вдевать запонки в прорези на манжетах.
        - Это тебе кажется, что быстро, а у меня на подготовку ушли многие годы, - рассмеялся отец.
        Я сощурился, отрываясь от своего занятия:
        - Как это?
        Тут дверь распахнулась, и вошла моя мать. При виде ее отец, по обыкновению, оживился:
        - Эмберли, ты выглядишь просто сногсшибательно! - Он двинулся ей навстречу.
        Она улыбнулась мужу в своей обычной манере, словно не верила, что кто-то мог заметить ее появление, и обняла его.
        - Надеюсь, не чересчур. Не хотелось бы перетягивать внимание на себя. - Отпустив отца, мама подошла ко мне и сжала в объятиях. - С днем рождения, сынок.
        - Спасибо.
        - Подарок будет чуть позже, - прошептала она и снова обернулась к мужу. - Значит, мы готовы?
        - Так и есть. - Он предложил ей руку, и так, рука об руку, они вышли из кабинета, а я поплелся следом.
        Как обычно.
        - Ваше высочество, долго еще ждать? - спросил один из репортеров.
        От света софитов у меня выступила испарина.
        - Имена огласят в эту пятницу, а сами дамы прибудут во дворец еще через неделю, - ответил я.
        - Вы волнуетесь, сир? - послышался очередной вопрос.
        - По поводу перспективы жениться на девушке, которую пока даже не знаю? Ну, что делать, раз уж мне так по должности положено.
        Я подмигнул, и в толпе раздались смешки.
        - Ваше высочество, неужели вы совсем не нервничаете?
        Я попытался определить, от кого исходил вопрос, но быстро оставил эту затею и просто повернул голову в том направлении, откуда он донесся, надеясь, что не ошибся.
        - Напротив, я очень рад.
        Если можно так выразиться.
        - Мы уверены, что вы сделаете прекрасный выбор, сир.
        Вспышка ослепила меня.
        - Поддерживаем! - закричали остальные.
        - Не знаю, не знаю, - пожал я плечами. - Пока я даже не представляю, какая девушка в здравом уме согласится за меня выйти.
        В толпе снова засмеялись. И я решил, что на этой ноте лучше закончить.
        - Прошу прощения, меня ждут родные - не хочу быть невежливым.
        Я отвернулся от репортеров и фотографов и перевел дух. Неужели так будет весь вечер?
        Мой взгляд скользнул по Главному залу - столы, накрытые темно-синими скатертями, яркое освещение, призванное продемонстрировать богатство отделки, - похоже, деваться и правда некуда. В одном углу собрались сановники, в другом - репортеры; рассчитывать на то, что удастся побыть в тишине и покое, не приходилось. Учитывая, что виновником торжества был не кто иной, как я, казалось бы, выбор сценария празднества должен быть за мной. Однако это недостижимая мечта.
        Не успел я отделаться от толпы репортеров, как почувствовал на плече тяжелую отцовскую руку. Я напрягся; это неожиданное внимание ничего хорошего не предвещало.
        - Улыбайся, - вполголоса приказал он, и я подчинился, демонстрируя радость нашим особым гостям, на которых он указал кивком.
        Я перехватил взгляд Дафны, приехавшей из Франции вместе со своим отцом. К счастью, так совпало, что на вечеринке нашим родителям необходимо было обсудить предстоящее заключение торгового соглашения. Дафна была дочерью французского короля, так что наши пути время от времени пересекались. Если не считать членов семьи, Дафна, пожалуй, единственный человек, с которым я общался более или менее регулярно. Увидеть в зале знакомое лицо было отрадно.
        В ответ на мой приветственный кивок она приподняла бокал с шампанским.
        - Что за неуместный сарказм? Ты кронпринц, а потому должен задавать тон. - Железные пальцы отца больно сжимали мое плечо.
        - Сир, прошу прощения. Все-таки это вечеринка, и я подумал…
        - Ты подумал неправильно. Очень рассчитываю, что в эфире «Вестей» подобного не повторится. - Он буквально сверлил меня взглядом серых глаз.
        Я снова растянул рот в улыбке; на публике приходилось держать лицо.
        - Разумеется, сир. Я проявил непростительную несерьезность.
        Он выпустил мое плечо и поднес к губам бокал с шампанским:
        - Ты слишком часто ее проявляешь.
        Я украдкой посмотрел на Дафну и закатил глаза. Девушка рассмеялась. Кто-кто, а она понимала мои чувства. Отец проследил за направлением моего взгляда.
        - А она миленькая. Жаль, не может участвовать в конкурсе.
        Я пожал плечами:
        - Дафна действительно очень милая. Впрочем, я никогда не питал к ней никаких чувств.
        - Очень хорошо. Это было бы крайней глупостью с твоей стороны.
        Я пропустил его высказывание мимо ушей.
        - И потом, мне не терпится скорее познакомиться с кандидатками в мои спутницы жизни.
        Он немедленно ухватился за эту идею и снова двинулся вперед, увлекая меня за собой.
        - Ты стоишь на пороге первого серьезного выбора в своей жизни. И он должен быть взвешенным. Уверен, ты находишь мои методы чересчур суровыми, но нужно, чтобы ты осознавал свою ответственность.
        Я с трудом удержался от тяжелого вздоха.
        «Я пытался сделать свой выбор, и не раз. Вот только у тебя нет ко мне доверия».
        - Отец, не волнуйся. Я отношусь к выбору жены крайне серьезно. - Оставалось надеяться, что это прозвучало вполне искренне.
        - Дело далеко не только в том, чтобы найти женщину, с которой ты хорошо бы уживался. Взять хотя бы Дафну. Смазливое личико, но толку от нее никакого.
        Он в очередной раз глотнул шампанского и помахал кому-то за моей спиной.
        И снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать своих чувств. Разговор принимал не слишком приятный оборот. Я, сунув руки в карманы, обвел глазами зал.
        - Пойду, пожалуй, пообщаюсь с гостями.
        Он взмахнул рукой, давая понять, что разрешает уйти, а сам вновь уткнулся в бокал. Я счел за лучшее побыстрее удалиться. Весь этот диалог оставил меня в совершенном замешательстве. Зачем он так грубо прошелся по Дафне, если ее в качестве моей спутницы жизни никто даже не рассматривал?
        Главный зал возбужденно бурлил. Мне говорили, что народ Иллеа с нетерпением ждет этого момента: объявления новой принцессы и провозглашения меня будущим королем. Но сегодня впервые я в полной мере ощутил мощь людского волнения и испугался, как бы оно не погребло меня под собой.
        Я пожимал десятки рук и с благодарностью принимал ненужные подарки; обсуждал с фотографами объективы на их фотокамерах и обменивался поцелуями с родными, друзьями, знакомыми и незнакомцами.
        Наконец меня на мгновение оставили в покое. Я оглядел толпу, совершенно уверенный, что меня наверняка где-то ждут. На глаза попалась Дафна, и я направился к ней. Как глоток свежего воздуха, мне необходимо было хотя бы несколько минут настоящего, искреннего общения, но по дороге меня перехватила мама.
        - Ты хорошо проводишь время? - поинтересовалась она.
        - А я произвожу впечатление человека, который хорошо проводит время?
        - Да. - Мама погладила пальцами рукав моего безупречного костюма.
        - Вот и прекрасно, - просиял я.
        Она ласково улыбнулась и склонила голову набок:
        - Давай на минутку выйдем.
        Я предложил ей руку, которую она с радостью приняла, и под стрекот фотокамер мы двинулись к выходу в коридор.
        - А нельзя в следующем году устроить что-нибудь менее помпезное? - спросил я.
        - Не думаю. К тому времени ты уже почти наверняка будешь женат. Твоя супруга, скорее всего, захочет отметить вашу первую совместную годовщину пышным празднеством.
        Я нахмурился: в ее присутствии это можно было себе позволить.
        - Вдруг она тоже предпочтет тихую и спокойную жизнь?
        - Милый, мне жаль тебя разочаровывать. - Она негромко рассмеялась. - Любая девушка, подписавшаяся на участие в Отборе, по определению ищет возможность вырваться из тихой и спокойной жизни.
        - И ты тоже? - неожиданно для себя спросил я.
        Мы с ней никогда не говорили о том, как она сюда попала. Это было то, что отличало меня от нее: я вырос во дворце, тогда как мать оказалась здесь по собственной воле.
        Она остановилась и с любовью посмотрела на меня:
        - Я была без ума от лица, которое видела по телевизору. Бредила твоим отцом, как тысячи претенденток теперь бредят тобой.
        Ее легко было представить молоденькой девушкой с косой из Гондурагуа, не сводящей глаз с экрана телевизора. Я так и видел, как она вздыхала каждый раз, когда он произносил речь.
        - Все девушки мечтают о том, чтобы стать принцессой, избранницей принца. И надеть корону… Всю неделю до того, как были названы имена претенденток, я просто не могла думать ни о чем другом. Я тогда и не подозревала, что это не главное. - Она немного погрустнела. - Представления не имела ни о грузе ответственности, ни о том, что я практически полностью перестану себе принадлежать. И тем не менее твой отец достался мне, и я родила тебя. - Она погладила меня по щеке. - Это именно то, о чем я мечтала тогда.
        Она с улыбкой поглядела мне в глаза, но за этой улыбкой стояли слезы. Нужно было скорее разговорить ее снова.
        - Значит, ты ни о чем не жалеешь?
        - Абсолютно ни о чем, - покачала она головой. - Отбор изменил мою жизнь. Я имею в виду изменения в самом лучшем смысле. Кстати, именно об этом я хотела с тобой поговорить.
        - Не очень тебя понимаю, - сощурился я.
        - Я была Четверкой. - Она вздохнула. - И работала на заводе. - Мама вытянула руки. - Кожа была загрубелой и потрескавшейся, а из-под ногтей никогда не выводилась грязь. А еще - ни союзников, ни статуса… Ничего, что помогло бы пробиться в принцессы… И все-таки я ею стала.
        Я смотрел на нее во все глаза, все еще не очень понимая, к чему она клонит.
        - Максон, это будет мой подарок тебе. Я обещаю, что буду изо всех сил стараться смотреть на этих девушек твоими глазами. Не глазами королевы, не глазами твоей матери, а твоими. Даже если девушка, которую ты выберешь, окажется из самой низкой касты, даже если все остальные будут считать, что она ни на что не годится, я всегда выслушаю твои доводы. И сделаю все от меня зависящее, чтобы поддержать твой выбор.
        - А с отцом было не так? С тобой и с ним? - До меня наконец дошло.
        - У каждой девушки свои плюсы и минусы. - Она распрямилась. - Найдутся люди, которые будут подчеркивать худшее в одних и лучшее в других, а ты будешь недоумевать, почему они так необъективны. Но я буду на твоей стороне, кого бы ты ни выбрал.
        - Ты всегда на моей стороне.
        - Верно. - Она взяла меня под руку. - И я знаю, что скоро отойду для тебя на второй план, уступив место другой женщине, как и полагается. Но моя любовь к тебе всегда будет неизменна.
        - И моя к тебе тоже.
        Я очень надеялся, что она почувствовала мою искренность. Не представляю себе, что должно произойти, чтобы исчезла та горячая любовь, которую я к ней испытывал.
        - Знаю. - Она потянула меня обратно в зал.
        Нас встретил шквал улыбок и аплодисментов, но я продолжал думать о словах матери. Я не знал другого столь же великодушного человека. Эту черту мне очень хотелось бы от нее перенять. И если она собиралась преподнести в дар то, о чем мы говорили, значит я пока даже не подозревал, как это будет мне необходимо. Мама никогда и ничего не дарила мне без причины.
        Глава 2
        Гости задержались намного дольше, чем я считал приличным. Вот вам и еще одна жертва, рука об руку идущая с привилегированным положением: никому не хотелось, чтобы праздник во дворце заканчивался. Даже когда этого уже желала королевская семья.
        Я передал очень пьяного сановника из Германской Федерации на попечение одного из гвардейцев, поблагодарил всех королевских советников за подарки и перецеловал руки едва ли не всех дам, которые находились во дворце. И на мой взгляд, долг я выполнил с лихвой и заслужил возможность провести несколько часов в тишине и покое. Я уже собирался улизнуть от засидевшихся гостей, когда был остановлен взглядом синих глаз.
        - Вы весь вечер меня избегаете, - кокетливо произнесла Дафна.
        У нее был ласкающий ухо мелодичный акцент, а речь всегда звучала как музыка.
        - Вовсе нет. Просто приглашенных оказалось больше, чем я рассчитывал.
        Я оглянулся на горстку людей, которые явно были исполнены решимости встретить в дворцовых стенах закат.
        - Ваш отец любит пускать пыль в глаза.
        Я рассмеялся. Дафна, казалось, понимала такие вещи, которые я никогда не произносил вслух. Иногда от этого становилось не по себе. Сколько еще ей известно обо мне?
        - Сегодня он превзошел самого себя.
        Она пожала плечами:
        - Это лишь до следующего приема.
        Мы оба умолкли, хотя я чувствовал, что ей хочется сказать что-то еще. Наконец она закусила губу и прошептала:
        - Я могу поговорить с вами наедине?
        Кивнув, я подал ей руку и повел в одну из небольших гостиных дальше по коридору. Дафна по-прежнему молчала, видимо, приберегала слова до того мгновения, пока я не закрыл за нами двери. Хотя мы с ней нередко разговаривали наедине, сегодня ее поведение меня встревожило.
        - Вы ни разу не пригласили меня на танец, - с обидой в голосе произнесла она.
        - Я вообще ни с кем не танцевал.
        Отец пожелал, чтобы играли классические музыканты. Пятерки очень талантливы, но их музыка предполагала медленные танцы. Наверное, если бы мне захотелось потанцевать, я пригласил бы именно ее. Просто в условиях, когда все засыпали меня вопросами о неведомой будущей жене, это казалось неправильным.
        Дафна издала прерывистый вздох и принялась расхаживать по комнате.
        - По возвращении домой меня ждет свидание. Фредерик, так его зовут. Я, разумеется, его уже видела. Он отличный наездник и к тому же очень красив. На четыре года старше меня, но я думаю, что это лишь одна из причин, по которым он нравится папa.
        Дафна с полуулыбкой взглянула на меня через плечо.
        Я саркастически ухмыльнулся в ответ:
        - И что бы мы с вами делали без отцовского одобрения?
        - Совсем пропали бы, разумеется, - прыснула она. - Разве мы что-нибудь понимаем в этой жизни?
        Я тоже засмеялся, радуясь тому, что можно с кем-то пошутить на эту тему. Юмор порой единственное, что мне остается.
        - Но да, папa одобряет. И все-таки мне хотелось бы знать… - Она, внезапно засмущавшись, опустила взгляд.
        - Что вам хотелось бы знать?
        Дафна некоторое время молчала, рассматривая пол у себя под ногами. Потом она наконец взглянула на меня своими синими глазами.
        - Одобряете ли вы?
        - Что именно?
        - Фредерика.
        - Ну как я могу ответить на этот вопрос? - засмеялся я. - Мы даже незнакомы.
        - О нет, - упавшим голосом произнесла она. - Я не имею в виду конкретного человека, я имею в виду идею. Как вы относитесь к тому, что я стану встречаться с ним? И возможно, даже выйду за него замуж?
        За ее непроницаемым лицом скрывалось что-то такое, чего я не понимал. Я смущенно пожал плечами.
        - От моего мнения все равно ничего не зависит. Как, скорее всего, и от вашего, - добавил я с грустью в голосе.
        Такова уж наша судьба.
        Дафна заломила руки, словно была охвачена смятением или душевной мукой. Я по-прежнему не понимал, что происходит.
        - Значит, вам совершенно все равно? Потому что если это будет не Фредерик, то Антуан. А если не Антуан, то Гаррон. Меня дожидается целая толпа мужчин, ни один из которых мне даже наполовину не такой друг, как вы. Но в итоге мне все-таки придется выбрать кого-то из них в мужья, а вам нет до этого никакого дела?
        Это было поистине печально. Притом что мы с ней виделись от силы трижды в год, я тоже считал ее самым близким своим другом. Надо же было до такого докатиться.
        Я сглотнул, подбирая нужные слова:
        - Уверен, все как-нибудь образуется.
        Дафна внезапно залилась слезами. Я принялся озираться по сторонам, словно в поисках какого-нибудь объяснения или причины, с каждой секундой чувствуя себя все более и более неловко.
        - Пожалуйста, скажите, что не станете участвовать в этом! Вы не можете! - взмолилась она.
        - Что вы имеете в виду? - с отчаянием спросил я.
        - Отбор! Пожалуйста, не женитесь на совершенно чужой вам девушке. Не вынуждайте меня выходить замуж за абсолютно чужого мне человека.
        - У меня нет выбора. Такова традиция. Все принцы Иллеа женятся на одной из подданных.
        Дафна бросилась ко мне и сжала мои руки:
        - Но я люблю вас! И всегда любила. Пожалуйста, не женитесь на другой девушке, пока хотя бы не спросите у отца, могу ли я стать вашей избранницей.
        Всегда любила? Меня? Я опешил, пытаясь найти нужные слова.
        - Дафна, но как… я просто не знаю, что сказать.
        - Скажите, что поговорите с отцом, - с надеждой, утирая слезы, взмолилась она. - Отложите Отбор, чтобы мы могли хотя бы понять, стоит ли нам пытаться. Или позвольте мне тоже принять в нем участие. Я отрекусь от своих прав на корону.
        - Пожалуйста, не плачьте, - прошептал я.
        - Как тут не плакать, когда я скоро потеряю вас навсегда?
        Она закрыла лицо руками, содрогаясь в безмолвных рыданиях.
        Я стоял столбом, боясь сделать что-нибудь такое, что лишь все усугубит. Несколько напряженных мгновений спустя она вскинула голову и заговорила, невидящими глазами глядя прямо перед собой:
        - Вы единственный, кто знает меня по-настоящему. И единственный, кого по-настоящему знаю я сама.
        - Знать - еще не значит любить, - возразил я.
        - Это неправда! У нас с вами есть общая история, и сейчас она готова оборваться. И все это в угоду нелепой традиции.
        Ее взгляд был по-прежнему устремлен в какую-то незримую точку в центре комнаты, и мне оставалось лишь гадать, о чем она сейчас думает. Впрочем, отгадывать ее мысли я определенно не мастер.
        Наконец Дафна обернулась ко мне:
        - Максон, заклинаю вас, поговорите с отцом. Даже если он скажет «нет», я буду знать, что, по крайней мере, сделала все, что могла.
        Я не сомневался в ответе отца, поэтому озвучил то, что должен был.
        - Дафна, вы и так сделали все, что могли. - Я вскинул руки и опустил их. - Больше ни на что рассчитывать не приходится.
        Она ответила мне долгим взглядом, не хуже моего понимая, что обращение к отцу с подобным предложением никогда в жизни не сошло бы мне с рук. Я видел, как лихорадочно работает ее мысль, Дафна пыталась отыскать какой-нибудь другой способ, но быстро поняла, что его нет. Она служила своей короне, я - своей, и нашим повелителям никогда не суждено было пересечься.
        Дафна кивнула и снова залилась слезами. Потом опустилась на кушетку и попыталась взять себя в руки. Я стоял неподвижно, стараясь не причинить ей еще большую боль. Мне очень хотелось рассмешить ее, но во всем происходящем не было ничего веселого. Я даже не подозревал, что способен разбить кому-то сердце.
        Повторять этот опыт мне определенно не хотелось.
        И тут до меня дошло, что как ни крути, а повторение неизбежно. В следующие несколько месяцев мне предстояло отказать тридцати четырем девушкам. А если они все будут так реагировать?
        При одной мысли об этом нахлынула такая усталость, что у меня против воли вырвался тяжелый вздох.
        Дафна вскинула голову. Выражение ее лица медленно переменилось.
        - Неужели вы ничего не чувствуете? - возмутилась она. - Вы не настолько хороший актер!
        - Разумеется, меня это волнует.
        Она поднялась и молча посмотрела на меня оценивающим взглядом.
        - Но вовсе не по той причине, по которой это волнует меня, - прошептала она и приблизилась ко мне. - Максон, вы любите меня.
        В ее взгляде читалась мольба.
        Я стоял неподвижно.
        - Максон, - уже с бoльшим нажимом произнесла она, - вы любите меня. Любите!
        Я вынужден был отвести глаза, не в силах больше выдерживать ее жгучий взгляд. Провел рукой по волосам, пытаясь найти слова, которые выразили бы то, что творилось у меня в душе.
        - Дафна, я никогда не видел такого бесстрашного человека, как вы. И не сомневаюсь, что вы были искренни в выражении своих чувств, но я не могу ответить вам тем же.
        - Это не значит, что вы не испытываете ничего ко мне. Просто вы не умеете выражать чувства! Ваш отец вечно напускает на себя ледяную холодность, а мать держит все в себе. И вы никогда не видели людей, которые свободно выражают свою любовь, и потому сами не умеете ее демонстрировать. Но вы ее чувствуете, я же вижу. Вы любите меня так же сильно, как я люблю вас!
        Я медленно покачал головой, опасаясь, что любое мое слово начнет все сначала.
        - Поцелуйте меня! - потребовала она.
        - Что?
        - Поцелуйте меня. Если вы сможете поцеловать меня и после этого утверждать, что не испытываете ко мне никаких чувств, я никогда больше не заговорю на эту тему.
        - Нет. Простите, не могу. - Я попятился.
        Не хотелось признаваться, что на самом деле за моим отказом стоит страх. Я не знал точно, со многими ли молодыми людьми Дафна уже целовалась, но такие, уверен, были. Она позаботилась о том, чтобы донести до меня этот факт, когда несколько лет назад я гостил во Франции. Ну и вот. Дафна обскакала меня в этом, так что я не собирался выставлять себя еще большим болваном, чем уже выставил.
        Печаль на ее лице сменилась гневом, и она отступила. Затем горько засмеялась:
        - То есть это ваш окончательный ответ? Вы говорите «нет»? Предпочитаете позволить мне уехать? - (Я пожал плечами.) - Максон Шрив, вы идиот. Ваши родители совершенно искалечили вас морально. Да вам хоть тысячу девушек приведи, никакой разницы все равно не будет. У вас не хватит ума увидеть любовь, даже если она окажется у вас прямо перед носом. - Она утерла глаза и оправила платье. - Искренне надеюсь, что не увижу вас больше никогда в жизни!
        Теперь меня охватил другой страх. Она устремилась прочь, но я удержал ее за локоть. Мне не хотелось, чтобы Дафна исчезла из моей жизни навсегда!
        - Мне очень жаль!
        - Не нужна мне ваша жалость, - ледяным тоном отрезала она. - Жалейте лучше самого себя. Вы найдете себе жену, потому что родители так велели, но настоящей любви вам не видать - вы ее уже упустили.
        Она вырвала руку и удалилась, оставив меня в одиночестве.
        Максон, с днем рождения тебя.
        Глава 3
        От Дафны пахло вишневой корой и миндалем. Она пользовалась одними и теми же духами с тех пор, как ей исполнилось тринадцать. Прошлым вечером тоже ими надушилась, и в ту минуту, когда клялась, что не хочет видеть меня, я чувствовал их горьковатый аромат.
        На запястье у нее был шрам. Она заработала его, забираясь на дерево в возрасте одиннадцати лет. Это была моя вина. В ту пору манеры у нее были несколько менее женственные, и я уговорил ее - ну ладно, подначил - устроить соревнование, кто из нас быстрее заберется на вершину одного из деревьев на краю сада. Я победил.
        Дафна до истерики боялась темноты, и, поскольку у меня тоже были свои страхи, я никогда не дразнил ее за это. А она никогда не дразнила меня. Во всяком случае, когда речь шла действительно о важных вещах.
        У Дафны аллергия на моллюсков. Любимый ее цвет - желтый. У нее начисто отсутствует музыкальный слух. Зато она хорошо танцует. Тем обидней ей было, что я не пригласил ее вчера вечером на танец.
        Когда мне было шестнадцать, она прислала мне на Рождество новую сумку для фотокамеры. Хотя я никогда не рассказывал, что хочу избавиться от старой, этот подарок говорил о том, что она обращает внимание на мои увлечения, и он так меня тронул, что я сменил старую на новую. И до сих пор ею пользовался.
        Я потянулся под одеялом, повернув голову туда, где лежала сумка. Интересно, долго она выбирала?
        Наверное, Дафна была права. Я и сам не осознавал, сколько всего нас связывает. Наши отношения ограничивались редкими визитами и случайными телефонными звонками, и я никогда даже представить себе не мог, что они выльются в нечто большее.
        А теперь Дафна в самолете, который уносил ее обратно во Францию, к Фредерику.
        Я выбрался из постели, скинул мятую рубашку и брюки от костюма и направился в душ. Подставляя тело упругим струям воды, призванным смыть последние воспоминания о вчерашнем дне, я пытался избавиться и от мыслей.
        В голове по-прежнему звучали ее колкие слова о том, что я моральный калека. Неужели мне и впрямь не дано понять, что такое любовь? Или я попробовал ее и отбросил прочь? Если так, зачем мне Отбор?
        Советники сновали по дворцу с кипами бланков анкет для конкурса, улыбаясь с таким видом, словно знали что-то такое, чего не знал я. Время от времени кто-нибудь похлопывал меня по плечу или вполголоса говорил что-то ободряющее, как будто все чувствовали, что я внезапно засомневался в той единственной вещи в жизни, на которую всегда рассчитывал и надеялся.
        - В сегодняшней партии есть интересные экземпляры, - заметил один.
        - Да вы счастливчик, - высказался второй.
        Количество анкет росло, но все, о чем я мог думать, были обидные слова Дафны.
        Мне следовало изучать цифры финансового отчета, лежавшего передо мной, а вместо этого я рассматривал лицо отца. Неужели он действительно морально меня искалечил, начисто лишив основополагающих понятий о том, что значит находиться в романтических отношениях с кем-то? Я видел, как они с мамой ведут себя друг с другом. Может, между ними и нет страсти, но близость определенно существует. Выходит, этого недостаточно? Нужно стремиться к чему-то другому?
        Я задумался, глядя прямо перед собой. Может быть, он считал, что, если я буду жаждать чего-то большего, Отбор окажется для меня невыносимым? Или что я разочаруюсь, если не найду чего-то такого, что перевернет мою жизнь. Пожалуй, не зря я никогда не говорил вслух о том, что именно на это и надеялся.
        А может, он вовсе ни о чем таком не думал. Люди такие, какие они есть. Отец был человеком жестким - ни дать ни взять меч, закаленный необходимостью править страной, раздираемой постоянными войнами и набегами повстанцев. Мама же - как одеяло, мягкая и уютная. Она выросла в тяжелых условиях и оттого вечно пытается всех утешить и защитить.
        Я отдавал себе отчет в том, что в глубине души куда больше похож на нее, чем на него. И меня это вполне устраивало, а вот отца - нет.
        Так что, возможно, он ограничивал проявление чувств намеренно, чтобы придать мне твердости.
        «У вас не хватит ума увидеть любовь, даже если она окажется у вас прямо перед носом».
        - Максон, спустись на землю, - выдернул меня из задумчивости отцовский голос.
        - Сир?
        Вид у него был усталый.
        - Сколько еще тебе повторять? Отбор - возможность сделать взвешенный и разумный выбор, а не предаваться грезам.
        В комнату вошел советник и вручил отцу письмо, а я тем временем выровнял стопку бумаг, постучав торцом по столу.
        - Да, сир.
        Пока он пробегал глазами текст, я в последний раз посмотрел на него.
        Возможно.
        Нет.
        Все-таки нет. Он хотел сделать из меня мужчину, а не машину.
        Досадливо крякнув, он скомкал листок и швырнул его в мусорную корзину:
        - Чертовы повстанцы!
        Бoльшую часть утра я провел у себя в комнате, подальше от любопытных глаз. В одиночестве работалось гораздо продуктивней, а если даже я трудился и не очень продуктивно, по крайней мере, меня некому было за это критиковать. Впрочем, судя по приглашению, которое я получил, рассчитывать провести так весь день не стоило.
        - Ты меня звал? - спросил я, входя в личный кабинет отца.
        - А, вот и ты, - сказал отец. Глаза у него искрились от удовольствия. - Завтра мы начинаем. - Он потер руки.
        - Да, - вздохнул я. - Еще раз пройдемся по сценарию «Вестей»?
        - Нет, не надо. - Он положил руку мне на спину, увлекая за собой, и я поспешно распрямился. - Ничего сложного не будет. Вступительная часть, короткий разговор с Гаврилом, а потом объявление имен и показ фото девушек.
        - Вроде бы все просто, - кивнул я.
        Мы подошли к его рабочему столу, и он хлопнул ладонью по толстой стопке папок:
        - Вот они.
        Я опустил глаза. Покосился на папки. Сглотнул.
        - Так. Примерно двадцать пять из них или около того обладают очевидными качествами, идеальными для новой принцессы. Хорошие семьи, связи с другими странами, которые могут оказаться очень полезными. Есть и ослепительные красавицы. - Он шутливо ткнул меня под ребра, что было совершенно ему несвойственно, и я отступил в сторону. Мне было совсем не до шуток. - К сожалению, не все провинции выдвинули достойных кандидаток. И чтобы это больше походило на случайный выбор, мы воспользовались этими кандидатками для придания большего разнообразия. Сюда затесалось даже несколько Пятерок. Впрочем, более низших каст нет. Должны же мы поддерживать хоть какую-то планку.
        А я-то, наивный, полагал, что всем будет управлять рука судьбы… в то время как за Отбором снова стоял он.
        Отец провел большим пальцем по обрезу папок.
        - Не хочешь взглянуть? - поинтересовался он.
        Я опять покосился на стопку. Имена, фотографии, перечень достижений. В досье указаны все существенные подробности. Тем не менее я твердо знал, что в анкетах не было ни слова о том, что могло их рассмешить или побуждало раскрывать самые мрачные свои секреты. Это подборка сухих фактов, а не живых людей. И, судя по всему, выбора у меня не было.
        - Это ты их отобрал? - Я оторвал взгляд от папок и вскинул глаза на отца.
        - Да.
        - Всех до единой?
        - Ну, в основном, - улыбнулся он. - Как я уже сказал, некоторые попали в список для отвода глаз, но я полагаю, что варианты тебе достались очень неплохие. Получше, чем мне.
        - Для тебя кандидаток тоже подбирал твой отец?
        - Некоторых - да. Впрочем, тогда все было по-другому. А почему ты спрашиваешь?
        Мне вспомнилась одна отцовская фраза.
        - Так вот что ты имел в виду, да? Когда сказал, что потратил на подготовку многие годы?
        - Ну, нам необходимо было подгадать так, чтобы определенные девушки достигли нужного возраста, а в ряде провинций у нас был выбор из нескольких вариантов. Но поверь мне, они все тебе понравятся.
        - Да?
        Понравятся? Можно подумать, ему есть до этого какое-то дело. И можно подумать, для него это нечто большее, нежели еще один способ укрепить позиции короны, государства и свои личные.
        Внезапно до меня дошел смысл его бесцеремонного комментария насчет того, что от Дафны в качестве моей спутницы жизни не было бы никакого толку. Ему плевать, что я сблизился с ней, поскольку она очаровательная и с ней весело. Все, что его интересовало, - это то, что она представляла Францию. Он вообще не видел в ней человека. А поскольку отец уже и так получил практически все, что ему было нужно от этой страны, Дафна его не интересовала. Я не сомневался в том, что если бы он мог извлечь из моего брака с ней какую-то выгоду, то первым бы плюнул на все свои драгоценные традиции.
        - Ну, не кисни, - вздохнул он. - Я думал, ты обрадуешься. Неужели тебе даже не хочется на них взглянуть?
        Я одернул пиджак:
        - Ты сам сказал, что грезить тут не о чем. Я увижу их тогда же, когда и все остальные. А теперь, с твоего позволения, мне нужно закончить читать поправки к законопроекту, которые ты внес.
        Вышел я, не дожидаясь его разрешения, поскольку был уверен, что привел достаточно веский довод, чтобы он позволил мне удалиться.
        Я чувствовал себя загнанным в угол. Мне предлагалось найти среди десятков отобранных им лично девушек ту, которая мне понравится. И каким образом я должен это сделать?
        Нужно успокоиться. Ведь он, в конце концов, выбрал маму, а она чудесный, замечательный, умный человек. Но похоже, отец, в отличие от меня, свой выбор сделал без постороннего вмешательства. К тому же теперь все было совершенно по-другому, как он сам утверждал.
        Слова Дафны, отцовское давление и мои собственные растущие страхи превратили предстоящий Отбор в бесконечный кошмар.
        Глава 4
        Когда до встречи с будущим оставалось всего пять минут, я понял, что меня сейчас вырвет.
        Предупредительная гримерша промокнула пот у меня на лбу.
        - Сир, вам нехорошо? - забеспокоилась она.
        - Я просто переживаю, что, несмотря на такую богатую палитру помад, все они не моего оттенка.
        Так иногда говорила мама. «Это не мой оттенок». Понятия не имею, что это значило.
        Девушка хихикнула, и мама с ее гримершей тоже.
        - По-моему, меня уже можно выпускать. - Я разглядывал свое отражение в одном из больших зеркал, установленных в закутке студии. - Спасибо.
        - И меня тоже, - сказала мама, и обе девушки поспешили прочь.
        Я крутил в пальцах какой-то пузырек, пытаясь не думать об убегающих секундах.
        - Максон, милый, может, тебе в самом деле нехорошо? - заволновалась мама, глядя не на меня, а на мое отражение.
        Я обернулся к ней:
        - Не знаю… Просто…
        - Послушай, все волнуются, но по большому счету это всего лишь объявление имен и ничего более.
        Я сделал медленный вдох и кивнул. Можно было относиться к происходящему и так. Объявление имен. И все. Просто список имен и ничего более.
        Я снова глубоко вдохнул.
        Какое счастье, что не ел с утра.
        Я развернулся и двинулся к своему месту на сцене. Отец уже ждал.
        - Возьми себя в руки, - покачал он головой. - Ты ужасно выглядишь.
        - Как ты пережил все это? - спросил я.
        - Я вел себя решительно, как подобает принцу. И ты тоже будешь вести себя так же. Или нужно напомнить, что приз в этом состязании - ты? - На его лице отразилась досада, как будто он ожидал, что это давным-давно должно было до меня дойти. - Это они состязаются за тебя, а не ты за них. Твоя жизнь никак не изменится, за исключением того обстоятельства, что некоторое время тебе придется иметь дело с кучкой ошалевших от собственного счастья девиц.
        - А вдруг ни одна из них мне не понравится?
        - Тогда выберешь наименее противную. Желательно ту, которая может быть чем-то нам полезна. Впрочем, на этот счет не волнуйся, я тебе помогу.
        Если он собирался этими словами подбодрить меня, то у него ничего не вышло.
        - Десять секунд, - объявил кто-то, и мама, которая как раз подошла к своему креслу, ободряюще подмигнула.
        - Не забывай улыбаться, - напомнил отец и с уверенным видом повернулся в сторону камер.
        Внезапно заиграл гимн, и все тут же заговорили. Я понимал, что должен следить за происходящим, но все мои силы уходили на то, чтобы сохранять спокойное и веселое выражение лица.
        Из этого состояния меня вывел знакомый голос Гаврила.
        - Добрый вечер, ваше величество, - произнес он, и сердце ушло в пятки, но я вовремя сообразил, что он обращается к отцу.
        - Гаврил, всегда рад тебя видеть.
        - Не терпится услышать объявление?
        - О да. Я вчера присутствовал при выборе некоторых кандидатур. Все девушки очень милые.
        Все это было произнесено так естественно, так гладко.
        - Значит, вам уже известны имена финалисток?! - воскликнул Гаврил.
        - Всего несколько.
        И вновь меня поразила та легкость, с которой с его губ сорвалась эта ложь.
        - А с вами его величество этой информацией, случайно, не поделился?
        На сей раз Гаврил обращался уже ко мне. Булавка у него на лацкане сверкала в свете софитов.
        Повернулся отец, взглядом напоминая о необходимости улыбаться. Я послушно растянул губы в улыбке и ответил:
        - Нет. Я увижу финалисток вместе со всеми остальными.
        Ох. Надо было сказать «девушек», а не «финалисток». Речь все-таки о наших гостьях, а не о выставочных животных. Я украдкой обтер вспотевшие ладони о брюки.
        - Ваше величество, - подошел Гаврил к королеве, - что вы можете посоветовать нашим финалисткам?
        Я покосился на маму. Сколько времени ушло у нее на то, чтобы научиться держаться с таким безукоризненным достоинством? Или это у нее врожденное? Она застенчиво склонила голову набок, и даже видавший виды Гаврил растаял.
        - Наслаждайтесь своим последним днем в роли обычной девушки. Завтра, каков бы ни был исход состязания, ваша жизнь изменится. И еще один совет, старый, но тем не менее действенный: будьте сами собой.
        - Мудрые слова, моя королева. - Он повел рукой и обернулся к камерам. - И на этом позвольте приступить к оглашению имен тридцати пяти молодых девушек, которым предстоит участвовать в Отборе. Дамы и господа, присоединяйтесь ко мне в чествовании дочерей Иллеа!
        Я вскинул глаза на мониторы, где появился государственный герб, а в маленьком квадратике в уголке по-прежнему показывали мое лицо. Они что, будут наблюдать за мной все время?!
        Мама осторожно, чтобы не попасть в камеру, накрыла мою руку своей. Я сделал несколько вдохов и выдохов.
        Это всего лишь перечень имен. Подумаешь, велика важность. Они же не объявляют одну-единственную.
        - Мисс Элейн Стоулз из Ханспорта, Тройка, - провозгласил Гаврил, глядя в карточку. Я попытался изобразить на лице воодушевление. - Мисс Тьюзди Кипер из Уэверли, Четверка, - продолжал он.
        По-прежнему улыбаясь, я наклонился к отцу.
        - Меня сейчас стошнит, - прошептал я.
        - Дыши глубже, - процедил он сквозь зубы в ответ. - Говорил же, надо было просмотреть их вчера.
        - Мисс Фиона Кастли из Паломы, Тройка.
        Я взглянул на маму. Она улыбнулась:
        - Очень хорошенькая.
        - Мисс Америка Сингер из Каролины, Пятерка.
        Это, видимо, была одна из тех самых наугад выбранных девушек, которыми отец хотел разбавить всех остальных. Я не успел даже различить ее черты, поскольку решил, что буду смотреть поверх мониторов и улыбаться.
        - Мисс Миа Блу из Оттаро, Тройка.
        В голове у меня уже творилась настоящая каша. Выучу, кто есть кто, потом, когда на меня не будет смотреть вся страна.
        - Мисс Селеста Ньюсом из Клермонта, Двойка.
        Я вскинул брови, хотя даже не видел ее лица. Если она из Двоек, значит важная птица, так что стоит изобразить интерес.
        - Кларисса Келли из Белкура, Двойка.
        Список все не кончался, и от улыбки у меня уже начинало сводить скулы. Я не мог думать ни о чем, кроме как о том, что в эту самую минуту происходит нечто очень важное, определяется огромная часть моей жизни, а я не могу даже порадоваться. Если бы я сам вытащил их имена из чаши в уединенной комнате и первым увидел их лица, все было бы совершенно по-иному.
        Эти девушки предназначались для меня, они были единственным, о чем я мог с полным правом так сказать. И тем не менее я не ощущал этого.
        - И на этом все! - провозгласил Гаврил. - Итак, нам наконец-то стали известны имена прелестных участниц Отбора! Всю неделю они будут готовиться к отъезду во дворец, а мы станем с нетерпением ждать их прибытия! В следующую пятницу мы покажем специальный выпуск «Вестей», целиком и полностью посвященный знакомству с этими очаровательными девушками. Ваше высочество, - он повернулся в мою сторону, - примите мои поздравления. Потрясающий цветник юных дам.
        - У меня просто нет слов, - отозвался я, ни на йоту не кривя душой.
        - Не волнуйтесь, сир, уверен, что в следующую пятницу говорить будут в основном девушки. А вы, дорогие телезрители, - он взглянул в камеру, - смотрите наши ежедневные репортажи об Отборе на Общественном канале. Доброй ночи, Иллеа!
        Заиграл гимн, софиты погасли, и я наконец позволил себе расслабиться.
        Отец поднялся и, к моему удивлению, крепко хлопнул меня по спине.
        - Молодец. Ты держался намного лучше, чем я ожидал.
        - Понятия не имею, что на меня нашло.
        Он засмеялся, и советники, присутствовавшие в студии, присоединились к нему.
        - Я же говорил, сын, приз здесь ты. Какие могут быть волнения? Эмберли, согласна со мной?
        - Максон, уверяю тебя, у этих девушек поводов для тревоги куда больше, - подтвердила мама, поглаживая мой локоть.
        - Вот именно, - кивнул отец. - Так, я умираю с голоду. Давайте насладимся последней возможностью спокойно поужинать в тесном семейном кругу.
        Я поднялся и медленно двинулся к выходу. Мама подстроилась под мой шаг.
        - У меня в голове все перемешалось, - пожаловался я шепотом.
        - Тебе передадут фотографии и анкеты, чтобы ты мог на досуге их изучить. Это ничем не отличается от любого другого знакомства. Веди себя так, будто общаешься с обычными своими друзьями.
        - Мама, не так уж у меня и много этих самых обычных друзей.
        Она понимающе улыбнулась.
        - Да, наше положение накладывает ограничения, - согласилась она. - Ну, представляй на их месте Дафну.
        - А что Дафна? - слегка насторожившись, спросил я.
        Мама ничего не заметила.
        - Она ведь девушка, а вы с ней всегда были в дружеских отношениях. Вот и с ними веди себя так же.
        Я устремил взгляд прямо перед собой. Сама того не сознавая, мама исцелила меня от одного огромного страха и одновременно подстегнула другой.
        С тех пор как мы с Дафной поссорились, каждый раз, вспоминая о ней, я думал не о том, что в этот самый миг она может быть наедине с Фредериком, и не о том, как мне не хватает ее общества. Все, о чем я мог думать, были ее обвинения.
        Будь я в нее влюблен, из головы у меня не выходил бы ее образ. А сегодня, когда объявляли имена Избранных, я терзался бы сожалениями о том, что среди них нет ее.
        Наверное, Дафна права: я действительно не умею выражать свою любовь. Но даже если и так, с крепнущей уверенностью я понимал, что никогда не любил ее.
        Где-то в глубине души я радовался, что ничего не упускаю и что могу участвовать в Отборе со свободным сердцем. Но к радости примешивалась горечь. Если бы все сложилось иначе, то я бы мог, по крайней мере, хвастаться тем обстоятельством, что когда-то давным-давно был влюблен и знал, что это такое. А так я по-прежнему не имел о любви никакого представления. Наверное, я просто таким родился.
        Глава 5
        Анкеты смотреть я так и не стал. У меня было много причин не утруждать себя просмотром, и в итоге я решил, что лучше будет, если знакомство для всех нас начнется с чистого листа. К тому же, если отец изучил всех кандидаток до мельчайших подробностей, мне их сравнивать было бессмысленно.
        Я пытался не думать об Отборе… До тех пор, пока он не вломился в мою действительность.
        В пятницу утром я шел по коридору третьего этажа, когда до меня с открытой площадки второго донесся звонкий девичий смех. Хохотушек было две.
        - С ума сойти, мы во дворце! - воскликнул задорный голос, и обе снова захихикали.
        Я вполголоса выругался и поспешно скрылся за дверью ближайшей комнаты, поскольку мне не раз и не два напоминали, что знакомство с девушками должно состояться только в субботу, и ни днем раньше. Никто не объяснил мне, почему это так важно, но я подозревал, что это связано со сменой образа, чему предстояло подвергнуться каждой из них. Пожалуй, без посторонней помощи какой-нибудь Пятерке, переступившей порог дворца, трудновато было бы тягаться со всеми остальными. Наверное, преображение затевалось для того, чтобы уравнять шансы для всех. Спустя пару минут я потихоньку выбрался из укрытия и вернулся к себе, стараясь выкинуть это происшествие из головы.
        Однако, когда я снова вышел из комнаты, чтобы отнести кое-что в отцовский кабинет, до меня долетел незнакомый девичий голос, и все мое существо охватило какое-то странное томление. Я вернулся к себе и тщательно протер все объективы от камеры, а потом принялся наводить порядок в фотографических принадлежностях. Нужно было продержаться до вечера, когда они разойдутся по комнатам, после чего я смогу погулять.
        Это одна из моих привычек, которые выводили отца из себя. Он утверждал, что его нервирует, когда я расхаживаю туда-сюда. Что я мог сказать? На ходу мне лучше думалось.
        Дворец уже затих. Не знай я про нашествие гостий, ни о чем бы не догадался. Может, если я не буду зацикливаться на переменах, моя жизнь не слишком сильно перевернется?
        Ноги несли по коридору, а в голове крутились все мои «а вдруг?». А вдруг среди этих девушек не окажется ни одной, которую я смогу полюбить? А вдруг ни одна из них не полюбит меня? А вдруг моя половинка осталась за бортом, потому что от ее провинции выбрали кого-нибудь более полезного?
        Я присел на верхнюю ступеньку лестницы. Так как все это провернуть? Каким образом я должен найти ту, которую полюблю и которая полюбит меня, которую одобрят родители и восторженно примет народ? Не говоря уж о том, что она должна быть умна, привлекательна и обладать изысканными манерами, чтобы не стыдно было представить ее всем этим президентам и послам, с которыми приходилось иметь дело.
        Стоит подумать о других, положительных «а вдруг?». А вдруг знакомство с этими девушками доставит мне немало приятных минут? А вдруг все они окажутся очаровательными, забавными и хорошенькими? А вдруг та, которая понравится мне больше всех, вопреки всем ожиданиям, заслужит одобрение отца? А вдруг моя половинка в эту самую минуту лежит в постели, надеясь завоевать мое сердце?
        А может… а может, произойдет все, о чем я мечтал, пока Отбор не стал реальностью? Это мой шанс найти родственную душу. Долгое время Дафна оставалась единственным человеком, которому я мог довериться; все остальные просто не понимали, на что похожа наша жизнь. Теперь же я смогу впустить в свой мир еще кого-то, и это будет намного лучше, чем все то, что было у меня прежде… потому что она будет принадлежать мне.
        И я буду принадлежать ей. Мы всегда будем поддерживать друг друга. Она станет для меня тем, чем всегда была для отца мама: источником тепла, умиротворяющим началом, которое сдерживало его. А я смогу стать ей опорой, защитником.
        Я поднялся и двинулся вниз по лестнице, чувствуя прилив уверенности. Нужно было лишь удержать внутри себя это ощущение. Вот чем должен стать для меня Отбор. Он моя надежда.
        К тому моменту, когда я добрался до первого этажа, я уже по-настоящему улыбался. Нельзя сказать, что на меня снизошло спокойствие, но я был полон решимости.
        - …выйти, - услышал я чей-то слабый дрожащий голос, эхом отозвавшийся под сводами коридора.
        Что происходит?
        - Мисс, вы должны сейчас же вернуться в свою комнату.
        Я пригляделся и в озерце лунного света увидел в конце коридора девушку - девушку! - которую теснил от двери гвардеец. Темнота скрывала лицо, но у нее были огненно-рыжие волосы, напоминавшие одновременно мед, розы и солнце.
        - Пожалуйста.
        Она дрожала всем телом, ее смятение, казалось, с каждым мигом только росло. К такой ситуации я был совершенно не готов.
        Гвардеец произнес что-то, чего я не разобрал. Я подошел еще ближе, недоумевая, что происходит.
        - Я… я не могу дышать…
        Девушка пошатнулась и упала на руки охраннику. Тот, выронив копье, подхватил ее. Выглядел он раздосадованным.
        - Отпустите ее! - приказал я, наконец подойдя к ним.
        К черту правила, нельзя допустить, чтобы кто-то пострадал.
        - Ваше высочество, она не удержалась на ногах, - пояснил гвардеец. - Хотела выйти в сад.
        Я понимал, что охрана пытается обеспечить нашу безопасность, но что мне было делать?
        - Откройте двери, - распорядился я.
        - Но… ваше высочество…
        Я пригвоздил его к месту взглядом.
        - Откройте двери и выпустите ее. Живо!
        - Сию секунду, ваше высочество!
        Гвардеец отпер замок, и девушка слабо зашевелилась, пытаясь подняться на ноги. Тут двустворчатые двери распахнулись, и в вестибюль влетел порыв теплого и благоуханного анджелесского ветра. Едва незнакомка ощутила его, как тут же поднялась.
        Остановившись у порога, я смотрел, как она нетвердой походкой идет по саду. Гравий негромко похрустывал под ее босыми ногами. Никогда прежде мне не приходилось видеть даму в ночной сорочке, и хотя эта юная особа в данный момент не отличалась изяществом движений, выглядело это все равно до странности притягательно.
        Гвардейцы тоже поедали ее взглядами, и меня это почему-то задело.
        - Отставить, - вполголоса произнес я. Оба смущенно закашлялись и вернулись на свои места по сторонам от дверей. - Стойте здесь, если только я вас не позову, - велел я и вышел в сад.
        Я не видел ее, зато хорошо слышал. Девушка тяжело дышала, и мне даже показалось, что она плачет. Оставалось надеяться, что это не так. Наконец удалось разглядеть, что она сидит на траве, уронив руки и голову на каменную скамью.
        Похоже, девушка не заметила, как я подошел, и некоторое время я стоял молча, дожидаясь, когда она поднимет голову. Вскоре я почувствовал себя неловко и, решив, что она, наверное, захочет меня поблагодарить, подал голос:
        - Дорогая, вам нехорошо?
        - Я вам не дорогая, - сердито отозвалась незнакомка и мотнула в мою сторону головой.
        Ее лицо по-прежнему было скрыто в тени, но волосы сверкнули в свете луны, слабо пробивавшемся сквозь облака.
        И тем не менее, даже не видя выражения ее лица, я прекрасно уловил смысл, который она вложила в свои слова. И это спасибо?
        - Чем я вас обидел? Разве я не дал вам то, чего вы хотели?
        Она ничего не ответила, лишь молча отвернулась и снова расплакалась. Ну почему женщины чуть что - сразу кидаются в слезы? Мне не хотелось показаться невежливым, но не спросить я не мог.
        - Прошу прощения, дорогая, вы намерены продолжить лить слезы?
        - Не смейте называть меня так! Я ничуть не более дорога вам, чем остальные тридцать четыре незнакомки, которых вы держите тут взаперти.
        Я мысленно ухмыльнулся. Одним из самых серьезных моих опасений было то, что девушки будут из кожи вон лезть, пытаясь продемонстрировать себя с наилучшей стороны. Меня очень пугала перспектива убить несколько недель на то, чтобы узнать избранницу, прийти к выводу, что это и есть моя половинка, а после свадьбы получить совершенно другого человека, рядом с которым я не смогу находиться.
        И вот тебе пожалуйста, эту особу, похоже, вовсе не волнует, что я принц. Настолько, что она устроила мне гневную отповедь!
        Я принялся расхаживать кругами вокруг скамейки, думая о том, что она сказала. Интересно, моя привычка ходить туда-сюда будет действовать ей на нервы? И если будет, отважится ли она сообщить об этом?
        - Это несправедливое утверждение. Мне все вы дороги, - возразил я. Да, я изо всех сил старался откреститься от всего, что было связано с Отбором, но это не значило, что конкурсантки в моих глазах не имели никакой ценности. - Вопрос лишь в том, чтобы выяснить, которая из вас станет дорога наипаче других.
        - Наипаче? Вы в самом деле только что сказали «наипаче»? - поразилась она.
        - Боюсь, что да, - признался я со сдавленным смешком. - Простите, это издержки моего образования. - (Девушка пробормотала что-то нечленораздельное.) - Извините.
        - Это все какой-то бред! - выкрикнула она.
        Ну и характерец! М-да, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы об этом маленьком происшествии стало известно отцу. Он ни за что не оставил бы девушку с таким норовом во дворце. Повезло ей, что свидетелем ее нервного срыва стал я, а не он. В противном случае она отправилась бы домой еще пять минут назад.
        - Что именно? - поинтересовался я, хотя был совершенно уверен, что она имеет в виду все происходящее в этот самый момент: со мной такого еще не случалось.
        - Это состязание! Все это вообще! Вы что, никогда в жизни никого не любили? Как вы собираетесь выбирать себе жену? Неужели вы на самом деле такой пустоголовый?
        Ее слова задели меня за живое. Пустоголовый? Я опустился на скамью, чтобы проще было разговаривать. Очень хотелось донести до этой фурии, кто бы она ни была, всю сложность моего положения, дать ей увидеть происходящее моими глазами. Я изо всех сил старался не отвлекаться на плавный изгиб ее талии там, где она переходила в бедро, на ее длинную ногу и даже на зрелище ее босой ступни.
        - Отдаю себе отчет в том, что могу производить такое впечатление и что вся эта затея может казаться не более чем дешевым развлечением. Но в моем мире я постоянно нахожусь под наблюдением. И не так часто общаюсь с женщинами. Те немногие, с кем я все-таки встречаюсь, в большинстве своем дочери дипломатов, и обычно беседовать нам практически не о чем. Не говоря уже о том, что мы вообще далеко не всегда говорим на одном языке.
        Я улыбнулся, вспоминая многочисленные неловкие моменты, когда, сидя на очередном нескончаемо длинном обеде с молодой девушкой, которую мне полагалось развлекать разговорами, я позорно проваливал задачу, потому что переводчики увлеченно обсуждали политику. Очень хотелось посмеяться над моим незавидным положением вместе с гостьей, но она решительно отказывалась улыбаться, и я, кашлянув, продолжил:
        - При таких обстоятельствах, - я сложил ладони домиком и постучал большими пальцами друг о друга, - я не имел возможности влюбиться. - Похоже, она не понимала, что до настоящего момента мне этого никто бы и не разрешил. Даже любопытно стало. Надеясь, что я не один такой, я задал вслух свой потаенный вопрос: - А вы?
        - Имела, - произнесла она.
        Всего одно слово, но сколько в нем было одновременно гордости и грусти.
        - Значит, вам повезло. - Какое-то время я разглядывал траву у себя под ногами. Потом продолжил, не желая заострять внимание на собственной неопытности: - Мои мать и отец познакомились таким же образом и вполне счастливы. Я тоже надеюсь найти свою суженую. Женщину, которую полюбит народ Иллеа, способную стать моей спутницей и помогать принимать лидеров других государств. Половинку, которая подружится с моими друзьями и разделит мои радости и тревоги. Я готов найти свою жену.
        Даже я сам слышал в этих словах отчаяние, надежду, тоску. Червячок сомнения снова поднял голову. А вдруг никто из этих девушек не сможет меня полюбить?
        «Нет, - сказал я себе, - все будет хорошо».
        Я опустил глаза на незнакомку, которую, похоже, обуревали собственные страхи.
        - Вы вправду чувствуете себя как в клетке?
        - Да, - выдохнула она. И поспешно добавила: - Ваше высочество.
        Вспомнила. Я рассмеялся:
        - Я и сам иной раз так себя ощущаю. Но вы должны признать, что это прекрасная клетка.
        - Для вас, - парировала она колко. - Поместите в ваш великолепный загон еще тридцать четыре человека, соревнующихся за один и тот же приз. Тогда и увидите, как это приятно.
        - Неужели кто-то в самом деле из-за меня спорит? Разве вы не понимаете, что это я решаю?
        Я не знал, радоваться этому обстоятельству или тревожиться, но думать об этом было занятно. Может, если я в самом деле так сильно нужен этим девушкам, и они тоже станут мне нужны.
        - Вообще-то, это не совсем так. Борьба идет за разные вещи. Одни хотят вас, другие корону. И каждая воображает, будто уже поняла, как себя вести и что говорить, чтобы сделать ваш выбор очевидным.
        - Ах да! Человек или корона. Боюсь, для некоторых нет никакой разницы. - Я покачал головой и вновь уставился на траву под ногами.
        - Что ж, удачи им в этом нелегком деле, - саркастически усмехнулась она.
        Впрочем, смешного тут ничего не было. Лишний раз подтвердился еще один мой страх. И меня снова одолело любопытство, хотя я не сомневался, что она не скажет мне правды.
        - А вы за что боретесь?
        - Я здесь по ошибке.
        - По ошибке?
        Каким образом такое возможно? Если она подала заявку на участие и была выбрана, а потом по собственной воле приехала сюда…
        - Ага. Что-то вроде. В общем, это долгая история, - сказала она, и я решил, что со временем непременно до всего дознаюсь. - Ну и вот… я здесь. Я ни на что не претендую. Мой план заключается в том, чтобы наслаждаться едой, пока вы не турнете меня отсюда.
        Я не выдержал и расхохотался. Эта девушка была полной противоположностью всему, чего я ожидал. Она приехала сюда ради еды? И с нетерпением ждет, когда ее выгонят? К собственному удивлению, это начинало мне нравиться. Может быть, все в самом деле окажется просто и, как мама и говорила, я со временем сближусь с кандидатками, как сблизился с Дафной?
        - Вы кто? - спросил я.
        Если главным, что привлекало ее во всей затее, была еда, девушка не может быть выше Четверки.
        - Прошу прощения? - озадаченно переспросила она.
        Мне не хотелось ее обидеть, поэтому я назвал заведомо завышенную цифру.
        - Двойка? Тройка?
        - Пятерка.
        Значит, она одна из тех самых Пятерок. Я понимал, что, если мы подружимся, отца это не обрадует, но, в конце концов, он ведь сам включил ее в число финалисток.
        - Ну, тогда еда, наверное, может послужить хорошим стимулом остаться. - Я снова издал смешок и попытался выяснить, как зовут эту занятную особу. - Простите, здесь недостаточно света, не могу разобрать, что написано у вас на брошке.
        Она легонько покачала головой. Я заметался, пытаясь решить, как лучше поступить, если она вдруг спросит, почему я не в курсе, как ее зовут: солгать и сказать, что у меня было слишком много дел и я просто не успел запомнить все имена, или сознаться в том, что оттягивал заочное знакомство с ними до самой последней минуты, потому что очень волновался.
        И тут я осознал, что эта самая последняя минута только что прошла.
        - Меня зовут Америка.
        - Что ж, прекрасно, - засмеялся я.
        Удивительно, как она вообще с таким именем оказалась в Отборе. Ее имя совпадало с названием древней страны, упрямой и полной недостатков, на обломках которой мы построили новое сильное государство. С другой стороны, возможно, именно для этого отец и включил ее в состав финалисток: чтобы показать, что мы относимся к прошлому без страха и тревоги, пусть даже повстанцы по глупости цепляются за него.
        Это слово прозвучало в моих ушах музыкой.
        - Америка, дорогая, я от всей души надеюсь, что вы найдете в этом загоне что-нибудь, что покажется вам заслуживающим борьбы. После всего произошедшего я просто представить не могу, что случится, если вы в самом деле решите вступить в битву.
        Я соскользнул со скамьи, опустился на корточки рядом с ней и взял ее за руку. Она смотрела на наши пальцы, а не мне в глаза, и я был этому рад. Потому что в противном случае она увидела бы, насколько я поражен, получив возможность наконец-то по-настоящему ее разглядеть. В облаках на мгновение образовался разрыв, и на ее лицо упал лунный свет. Мало того что она готова была открыто бросить мне вызов и явно не боялась быть самой собой, она оказалась еще и ослепительной красавицей.
        Пушистые ресницы обрамляли глаза, голубые, как лед, - удивительный контраст с пламенем волос. Гладкая кожа на щеках порозовела от плача, а губы, розовые и нежные, слегка приоткрылись, когда она разглядывала наши руки.
        В груди возник незнакомый трепет, похожий на жар камина или тепло летнего полдня. Он не спешил исчезать, вытворяя странные штуки с моим пульсом.
        Я мысленно выругал себя. Что за склонность терять голову от первой же девушки, к которой мне официально позволили испытывать какие-то чувства? Это было безрассудно и скоропалительно, и я усилием воли подавил этот зыбкий трепет. И все равно мне не хотелось отпускать ее. Кто знает, вдруг в конце концов она окажется именно той, кого я ищу. Эту Америку мне определенно придется завоевывать, а на это, вне всяких сомнений, понадобится время.
        - Если вас это порадует, я сообщу прислуге, что вам разрешено посещать сад. Тогда вы сможете приходить сюда по ночам беспрепятственно. Правда, я предпочел бы, чтобы поблизости был кто-нибудь из охраны.
        Не стоит пугать ее рассказами, как часто на дворец нападают. Если за ней будет присматривать кто-нибудь из гвардейцев, ей не грозит опасность.
        - Мне ничего от вас не нужно. - Она выдернула свою руку и принялась разглядывать траву.
        - Как вам будет угодно. - Ее слова меня огорчили. Почему она оттолкнула меня? А вдруг сердце этой девушки невозможно завоевать? - Вы скоро собираетесь возвращаться?
        - Да, - прошептала она.
        - Тогда оставлю вас наедине с вашими мыслями. У дверей вас будет ждать охранник.
        Мне не хотелось подгонять ее, но мысль о том, что кто-нибудь из девушек, пусть даже эта, явно не питавшая ко мне никаких теплых чувств, может пострадать от неожиданного нападения, страшила.
        - Спасибо вам, э-э… ваше высочество.
        Я уловил в ее голосе какие-то беззащитные нотки и понял, что, видимо, дело не во мне. Должно быть, все то, что происходило с ней сейчас, оказалось для нее непосильной ношей. Разве можно винить ее в этом? Я решил сделать еще одну попытку, пусть даже и рисковал встретить новый отказ.
        - Дорогая Америка, вы не окажете мне одну услугу?
        Я снова взял ее за руку, и она со скептическим выражением посмотрела на меня. Казалось, будто она прикидывала, сколько в моих глазах искренности, и была исполнена решимости во что бы то ни стало это выяснить.
        - Возможно.
        Ее тон дал мне надежду, и я ухмыльнулся:
        - Не рассказывайте об этом маленьком происшествии остальным. Официально я должен познакомиться со всеми только завтра и не хочу никого расстраивать. - Я негромко фыркнул и немедленно пожалел об этом. Иногда собственный смех казался мне кошмарным. - Хотя ваша отповедь и близко не напоминает романтическое свидание, верно?
        Америка наконец-то весело улыбнулась.
        - Да уж. - Она помолчала, потом глубоко вздохнула. - Буду нема как рыба!
        - Благодарю вас. - Наверное, мне следовало удовольствоваться ее улыбкой и уйти прочь. Но что-то в моей душе - возможно, накрепко вбитая привычка всегда настаивать на своем и добиваться успеха - заставило меня сделать еще один шаг. Я поднес руку девушки к губам и поцеловал ее. - Доброй ночи.
        И прежде чем она успела возмутиться, а я выкинуть еще какую-нибудь глупость, я удалился.
        Меня так и подмывало оглянуться и посмотреть на ее лицо, но удерживало опасение увидеть на нем отвращение. Если бы отец мог прочитать сейчас мои мысли, он едва ли был бы мной доволен. Не такого поведения он ждал от меня.
        Дойдя до дверей, я обратился к гвардейцам:
        - Ей нужно немного побыть в одиночестве. Но если она не вернется в течение получаса, мягко убедите ее пройти внутрь. - Я перевел взгляд с одного на другого, чтобы удостовериться, что оба уяснили приказ. - Кроме того, я рассчитываю, что этот маленький инцидент останется между нами. Понятно?
        Гвардейцы кивнули, и я направился к главной лестнице. Краем уха я уловил, как один из них озадаченным шепотом поинтересовался у другого:
        - А что такое «инцидент»?
        Я закатил глаза и зашагал дальше. Поднявшись на третий этаж, я практически бегом бросился в свою комнату. В ней есть балкон, выходящий в сад. Я не собирался маячить на нем, чтобы она не заметила, как я за ней наблюдаю, а осторожно пристроился у окна, чуть отведя гардины.
        Девушка просидела на земле еще минут десять, явно успокаиваясь. Потом утерла лицо, одернула ночную рубашку и двинулась ко входу во дворец. Я хотел выйти в коридор второго этажа, чтобы как бы невзначай столкнуться с ней снова, но удержался. Она была расстроена и, вероятно, немного не в себе. Если я не хочу все испортить, придется подождать до утра.
        До утра… когда она предстанет передо мной вместе с еще тридцатью четырьмя претендентками. Какой же я был идиот, что так долго тянул! Я кинулся к письменному столу и стал просматривать пачку досье, разглядывая фотографии. Не знаю, кому в голову пришла идея надписать имена на оборотной стороне, но толку от этого не было решительно никакого. Я взял карандаш и принялся переписывать имена на лицевую сторону. Ханна, Анна… Как тут не запутаться? Дженна, Джанель, Камилла… Они что, смеются? Это катастрофа. Нужно выучить хотя бы нескольких. С остальными придется полагаться на именные брошки, пока всех не запомню.
        Я справлюсь. У меня все получится. Другого выхода нет. Мне необходимо наконец доказать, что я способен вести народ за собой, способен принимать решения. Как еще добиться, чтобы все увидели во мне своего короля?
        Я решил сосредоточиться на самых впечатляющих кандидатках. Селеста… кажется, я слышал это имя. Один из советников упоминал, что она модель, и показывал ее фотографию в купальнике в каком-то глянцевом журнале. Из всех кандидаток она, пожалуй, была самой сексапильной, и я определенно не собирался считать это ее минусом. Лисса бросилась мне в глаза, но отнюдь не в положительном смысле. Если только она не окажется незаурядной личностью, у нее нет никаких шансов. Возможно, это поверхностный подход, но разве кто-нибудь бросит в меня камень за то, что мне хочется, чтобы моя избранница была привлекательной? Ага, а это Элиза. Судя по необычному миндалевидному разрезу глаз, это та самая, у которой имелись родные в Новой Азии. Про нее говорил отец. Дальнейшее участие в состязании она обеспечила себе уже одним этим.
        Америка.
        Я вгляделся в ее снимок. Она на нем прямо-таки светилась от счастья.
        Что же заставило ее так улыбаться? Неужели я? Получается, чувства, которые она испытывала ко мне в тот день, угасли? Она не слишком-то обрадовалась сегодняшней встрече со мной. И все же… под конец она улыбнулась мне.
        Завтра нужно будет начать все с чистого листа. Я и сам не очень понимал, чего ищу в моей избраннице, но при взгляде на эту фотографию внутри меня что-то отзывалось. Может, причина тому - сила ее духа или ее честность, может, нежная кожа с тыльной стороны ладони или запах ее духов… Но я вдруг отчетливо понял, что хочу ей понравиться.
        И каким образом этого добиться?
        Глава 6
        Я приложил к груди синий галстук. Не то. Коричневый? Тоже не то. И что, я теперь каждый день обречен на такую мороку с выбором одежды?
        Мне хотелось произвести хорошее первое впечатление на этих девушек - и хорошее второе впечатление на одну из них. И с чего-то я решил, что все зависит от правильного выбора галстука. У меня невольно вырвался вздох. Еще даже не знаком с этими дамами, но уже превратился в невменяемого.
        Тогда я решил последовать маминому совету и быть самим собой, со всеми своими недостатками. Выбрав самый первый галстук, я закончил одеваться и пригладил волосы.
        Выйдя из комнаты, я увидел на лестничной площадке родителей. Они вполголоса о чем-то переговаривались. Я уже собирался вернуться к себе, чтобы не мешать им, но мама приветственно помахала мне.
        Когда я подошел, она одернула мне рукава, потом зашла сзади и расправила пиджак.
        - Не забывай, - сказала она, - все девушки страшно нервничают, и твоя главная задача сейчас - сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома.
        - Веди себя как принц, - вмешался отец. - Помни, кто ты такой.
        - И не спеши принимать решения. - Мама коснулась моего галстука. - Симпатичный.
        - Но это не значит, что надо держать здесь тех, кто тебе точно не нравится. Чем скорее мы избавимся от балласта, тем будет лучше.
        - Будь учтивым.
        - Держись уверенно.
        - Говори о чем угодно.
        - Это не игра, - вздохнул отец. - Не забывай об этом.
        Мама слегка отстранилась и посмотрела на меня:
        - У тебя все прекрасно получится. - Она крепко меня обняла и опять отстранилась, чтобы заново привести в порядок мой костюм.
        - Ладно, сын. Давай. - Отец жестом указал на лестницу.
        - Мы будем ждать в обеденном зале.
        У меня потемнело в глазах.
        - Э-э… хорошо. Спасибо.
        С минуту я постоял, приходя в себя. Я понимал, что родители пытались меня ободрить, однако при этом они умудрились начисто лишить меня спокойствия, которое мне с горем пополам удалось взрастить. Затем я напомнил себе, что собираюсь всего лишь пойти поздороваться с гостьями и что чаяния этих девушек ничуть не отличаются от моих.
        А потом я вспомнил, что снова увижу Америку. По меньшей мере это будет забавно. С этой мыслью я сбежал по лестнице и двинулся в Главный зал. Собрался с духом и распахнул двери.
        Там, под охраной гвардейцев, ждала стайка девушек. Засверкали вспышки камер, ловя их реакцию и мою одновременно. Я улыбнулся при виде полных надежды девичьих лиц; они были так неприкрыто счастливы оказаться здесь, что от одного этого мне стало спокойней.
        - Ваше высочество.
        Рядом в реверансе застыла Сильвия. Я и забыл, что она тоже здесь, чтобы преподать конкурсанткам основы дворцового этикета, как в детстве преподавала их мне.
        - Сильвия, привет. Если ты не против, я хотел бы представиться нашим гостьям.
        - Разумеется, - отозвалась она, снова делая книксен.
        Временами она была чересчур склонна к театральным эффектам.
        Я обвел взглядом лица, пытаясь отыскать знакомые огненные волосы. Это, наверное, удалось бы мне быстрее, не отвлекай меня блеск драгоценностей, украшавших практически каждое запястье, ухо и шею. В конце концов я все-таки заметил ее в одном из задних рядов. Выражение, с которым она на меня смотрела, разительно отличалось от всех остальных. Я улыбнулся, но вместо ответной улыбки на ее лице отразилось замешательство.
        - Дамы, если не возражаете, - начал я, - то я буду вызывать вас по одной. Уверен, вам, как и мне, не терпится поскорее сесть за стол. Так что надолго не задержу. Прошу простить, если я не с первого раза запомню, как кого зовут; все-таки вас немало.
        Кое-кто из девушек захихикал, и я с радостью понял, что помню в лицо больше из них, чем ожидал. Я направился к той, что сидела в ближайшем углу, и предложил ей руку. Она с готовностью ее приняла, и мы удалились к диванчикам, которые поставили специально для этой цели.
        К сожалению, в жизни Лисса оказалась ничуть не более привлекательной, чем на фотографии. И тем не менее я решил дать ей шанс, так что мы все-таки пообщались.
        - Лисса, доброе утро.
        - Доброе утро, ваше высочество.
        Она так широко улыбнулась, что я испугался, что у нее заболят щеки.
        - Как вам дворец?
        - Он изумительно прекрасный. Никогда в жизни не видела ничего прекраснее. Здесь так прекрасно. Ох, я, кажется, это уже говорила, да?
        Вместо ответа, я улыбнулся:
        - Все в порядке. Я рад, что вам здесь нравится. Чем вы занимались дома?
        - В моей семье все скульпторы. Я Пятерка. У вас здесь собраны настоящие шедевры. Изумительно прекрасные.
        Я пытался изображать интерес, хотя она совершенно меня не зацепила. Но мне неудобно было без причины обходить ее вниманием.
        - Благодарю вас. Э-э… Сколько у вас братьев и сестер?
        Через пару минут разговора, на протяжении которых она произнесла слово «прекрасный» и «прекрасно» никак не меньше двенадцати раз, я был уверен, что ничего больше не желаю знать об этой особе.
        Пора переходить к следующей девушке, но держать здесь эту бедняжку, заранее зная, что у нас с ней нет никаких шансов, казалось слишком жестоким. Я решил, что начну отсеивать лишних прямо здесь и сейчас. Так будет гуманней по отношению к ним. А возможно, это произведет впечатление на отца. Ведь он же хотел, чтобы я наконец сделал в жизни какой-то серьезный выбор.
        - Лисса, большое спасибо, что уделили мне время. Вы не будете возражать, если я попрошу вас задержаться на пару слов после того, как закончу со всеми остальными?
        Она зарделась:
        - Конечно.
        Мы поднялись с дивана. Я чувствовал себя ужасно, понимая, что она вообразила, будто за этой просьбой кроется вовсе не то, что ожидало ее на самом деле.
        - Будьте так добры, попросите подойти сюда следующую.
        Она кивнула и, сделав книксен, вернулась к своей соседке, в которой я немедленно узнал Селесту Ньюсом. Редкий человек способен был забыть такое лицо.
        - Леди Селеста, доброе утро.
        - Доброе утро, ваше высочество, - сделав книксен, отозвалась она медоточивым голосом.
        В тот же миг я понял, что среди конкурсанток есть девушки, вполне способные завладеть моими мыслями. Похоже, зря я беспокоился, что не смогу полюбить ни одну из них. На самом деле беспокоиться стоило о том, что мне понравятся все сразу и я до конца жизни не смогу определиться с выбором.
        Я сделал ей знак сесть напротив:
        - Насколько я понимаю, вы модель.
        - Совершенно верно, - бойко ответила она, обрадовавшись, что я о ней знаю. - В основном снимаюсь в рекламе одежды. Мне сказали, что у меня подходящая для этого фигура.
        Разумеется, услышав эти слова, я не мог не посмотреть на упомянутую фигуру, которая оказалась поистине умопомрачительной.
        - Вам нравится ваша работа?
        - О да. Поразительно, как фотография способна запечатлеть ускользающее мгновение.
        Я просиял:
        - Именно. Не знаю, осведомлены ли вы об этом, но я сам очень увлекаюсь фотографией.
        - В самом деле? Тогда мы должны как-нибудь устроить фотосессию.
        - Это было бы замечательно.
        Уф! Дела у меня шли куда лучше, чем я рассчитывал. За десять минут я выявил кандидатуру на отсев и нашел человека со схожими интересами.
        С Селестой я мог бы легко проболтать целый час, но если мы все-таки собирались в конце концов позавтракать, нужно было поторапливаться.
        - Прошу прощения, моя дорогая, но я должен сегодня познакомиться со всеми девушками, - извинился я.
        - Разумеется. - Она поднялась. - Мне не терпится продолжить наш разговор. Надеюсь, в самое ближайшее время это случится.
        С этими словами она одарила меня таким взглядом… Не знаю даже, как это описать. Меня бросило в краску, и я склонил голову, чтобы скрыть пылающие щеки. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы сосредоточиться на следующей девушке.
        За ней последовали Бариель, Эммика, Тайни и еще полдюжины девушек. Большинство из них были очень милые и держались чинно. Но я-то надеялся на что-то существенно большее.
        Нечто по-настоящему интересное произошло лишь пять девушек спустя. Я поднялся навстречу стройной брюнетке, и та протянула мне руку для рукопожатия.
        - Привет, я Крисс.
        Я воззрился на ее ладонь и уже собирался пожать ее, как она отдернула руку.
        - Тьфу ты! Я ведь помнила, что нужно сделать книксен!
        Девушка поспешно присела, качая головой.
        Я рассмеялся.
        - Чувствую себя такой дурой. Надо же так напортачить с самого начала.
        Однако же она сопроводила свои слова улыбкой, и это было даже очаровательно.
        - Не волнуйтесь, дорогая. - Я кивнул на диванчик. - Случалось и похуже.
        - Правда?! - прошептала она взволнованно.
        - В подробности вдаваться не стану, но да. И вы, по крайней мере, попытались соблюсти правила вежливости.
        Она сделала большие глаза и покосилась на остальных участниц, гадая, которая из них позволила себе быть со мной неучтивой. Я порадовался, что у меня хватило ума держать язык за зубами, учитывая, что только вчера вечером кое-кто назвал меня пустоголовым, а также что это маленькое происшествие осталось тайной.
        - Ну, Крисс, расскажите о своей семье, - начал я.
        Она пожала плечами:
        - Семья как семья. Я живу с мамой и папой, они оба преподаватели. Думаю, у меня тоже есть склонность к преподаванию, хотя время от времени я балуюсь сочинительством. Я единственный ребенок в семье и только сейчас наконец с этим смирилась. Много лет я просила у родителей братика или сестричку, но они так и не согласились.
        Я улыбнулся. Быть единственным ребенком нелегко.
        - Уверен, они просто хотели, чтобы вся их любовь безраздельно досталась вам одной.
        Она хихикнула:
        - Это ваши родители так говорили вам?
        Я замер. Ни одна из девушек до сих пор не спросила обо мне самом.
        - Хм, не совсем так. Но я понимаю ваши чувства, - уклонился я от ответа и собирался перейти к заранее заготовленным вопросам, но она меня опередила:
        - Как вы себя сегодня чувствуете?
        - Все в порядке. Но конечно, все это очень выматывает, - бухнул я в приступе откровенности.
        - Ну, вам хотя бы не пришлось надевать платье, - заметила она.
        - А представляете, какой фурор бы я произвел, если бы пришлось?
        У нее вырвался смешок, и я присоединился к ней. Я мысленно сравнил Крисс с Селестой и подумал, что они абсолютные противоположности друг другу. В этой девушке было что-то очень чистое. За время беседы я так и не смог составить о ней полное впечатление, поскольку она настойчиво переводила разговор на меня. Одно стало ясно: она очень хорошая, в лучшем смысле этого слова.
        До Америки дело дошло только через час. К этому моменту я успел познакомиться с тремя яркими личностями, включая Селесту и Крисс - последняя просто обречена стать народной любимицей. Однако девушка, что шла прямо перед Америкой, Эшли, оказалась настолько неподходящей кандидатурой, что начисто изгнала из моей головы все мысли о Крисс и Селесте.
        Когда Америка поднялась со своего места и направилась ко мне, я был не в состоянии думать больше ни о ком другом. В ее глазах прыгали бесенята. Я вспомнил ее вчерашнее поведение и подумал, что она просто ходячий дух противоречия.
        - Америка, я не ошибся? - пошутил я, когда девушка приблизилась.
        - Нет, не ошиблись. А я, кажется, уже слышала ваше имя, но не будете ли вы так добры еще раз его мне напомнить?
        Я рассмеялся и пригласил ее присесть. Когда она опустилась на диванчик, я склонился к ней и прошептал:
        - Вы крепко спали, моя дорогая?
        Ее взгляд сказал мне, что я играю с огнем, но губы дрогнули в улыбке.
        - Я по-прежнему вам не дорогая. Но да. После того как успокоилась, спала очень хорошо. Служанкам пришлось вытаскивать меня из постели, так уютно там было.
        Последние слова она произнесла таким тоном, будто доверила мне какой-то секрет.
        - Я рад, что вы освоились, моя… - ох нет, придется мне в общении с ней отказаться от этой привычки, - Америка.
        Она явно была признательна мне за это усилие над собой.
        - Благодарю вас.
        Улыбка сошла с ее лица, Америка о чем-то задумалась и принялась с отсутствующим видом покусывать нижнюю губу, подбирая слова.
        - Мне очень жаль. Вчера я некрасиво вела себя, - произнесла она наконец. - Размышляя перед сном о случившемся, поняла, что, хотя вся эта ситуация для меня некомфортна, не следовало накидываться на вас. Вы не виноваты в том, что я оказалась в этом замешана, да и сам Отбор не ваша идея. - (Ну хоть кто-то это заметил.) - И потом, когда мне было так плохо, вы проявили доброту, а я вела себя ужасно. - Она покачала головой, и сердце у меня забилось быстрее. - Вы могли с полным правом вышвырнуть меня из дворца еще вчера ночью, но не сделали этого, - заключила она. - Спасибо вам.
        Ее слова меня тронули, поскольку я уже понял, что в чем в чем, а в неискренности ее упрекнуть нельзя. Эта мысль плавно подводила к вопросу, не коснуться которого было невозможно, если нашим отношениям суждено развиваться дальше. Я подался вперед, поставив локти на колени. Это был переход на более неформальный и личный уровень, нежели тот, на котором я сегодня общался со всеми остальными.
        - Америка, до сих пор вы были очень откровенны. Это качество вызывает у меня глубочайшее восхищение, и я, с вашего позволения, хотел бы кое о чем вас спросить. - (Она настороженно кивнула.) - Вы говорите, что оказались здесь по ошибке, поэтому полагаю, что вы не желаете участвовать в Отборе. Существует ли какая-то надежда на то, что вы испытываете ко мне какое-то подобие… романтических чувств?
        Она принялась теребить оборки на платье. Пока я сидел, дожидаясь ответа и убеждая себя, что это все только потому, что ей не хочется демонстрировать слишком горячую заинтересованность, прошел, казалось, целый час.
        - Ваше высочество, вы очень добры. - (Ура!) - Привлекательны. - (Ура!) - И заботливы. - (Уррра!)
        Я до ушей расплылся в идиотской улыбке. Это воистину здорово, что после вчерашнего вечера она умудрилась увидеть во мне какие-то положительные качества.
        - Но в силу веских причин, полагаю, это маловероятно, - закончила она еле слышно.
        Впервые за все время я мысленно поблагодарил отца за выучку, которая позволила не выдать своих чувств. И даже мой голос, когда я задал следующий вопрос, прозвучал спокойно:
        - Не будете ли вы так добры пояснить?
        Она снова замялась.
        - Боюсь… боюсь, что мое сердце принадлежит другому.
        И тут у нее покатились слезы.
        - Ох, пожалуйста, только не плачьте! - взмолился я вполголоса. - Понятия не имею, как обращаться с рыдающими женщинами!
        Засмеявшись сквозь слезы, она промокнула уголки глаз. Мне радостно было видеть ее такой - искренней и непосредственной. Ну разумеется, у нее не могло никого не остаться дома. Она была такая настоящая, что ее не мог не разглядеть какой-нибудь очень умный и расторопный молодой человек. Мне оставалось только гадать, каким образом она здесь очутилась, хотя, откровенно говоря, это было не мое дело.
        И пусть она и не принадлежит мне - я жажду видеть ее улыбку.
        - Хотите, я сегодня же отпущу вас к вашему возлюбленному?
        Она ответила мне усмешкой, которая больше походила на гримасу.
        - В том-то и дело… Я не хочу возвращаться домой.
        - Правда?
        Я отклонился назад, провел рукой по волосам, и она снова рассмеялась.
        Если ей не нужен ни я, ни он, какого тогда черта ей вообще нужно?
        - Могу я быть с вами совершенно честной?
        Это всегда пожалуйста. Я кивнул.
        - Я должна остаться. Это важно для моей семьи. Если вы разрешите мне пробыть здесь всего неделю, для них это уже будет благословением.
        Значит, хотя заполучить корону она не стремилась, я все-таки обладал чем-то желанным для нее.
        - Вы хотите сказать, вам нужны деньги?
        - Да. - (По крайней мере, у нее хватило порядочности выглядеть пристыженной.) - И потом… есть… люди, - она с многозначительным выражением посмотрела на меня, - которых мне невыносимо сейчас видеть.
        Картинка в моей голове сложилась. Они больше не вместе. Но она все еще к нему неравнодушна, хотя и не принадлежит ему. Я кивнул, понимая ее затруднительное положение. Появись у меня возможность на недельку сбежать от гнета своих обязательств, я бы с радостью за нее ухватился.
        - Если бы вы позволили мне задержаться еще ненадолго, мы могли бы заключить сделку.
        А вот это уже интересно.
        - Сделку?
        Что она вообще может мне предложить?
        Америка закусила губу:
        - Если вы позволите мне продолжить участие… - У нее вырвался вздох. - В общем, сами подумайте. Вы принц. И вы целыми днями заняты. Управляете страной и все такое, а еще нужно найти время, чтобы выбрать из тридцати пяти, ну ладно, из тридцати четырех девушек единственную и неповторимую. Не слишком ли это, как вам кажется?
        Хотя все это было высказано шутливым тоном, правда заключалась в том, что она попала не в бровь, а в глаз, ухватив самую суть моих страхов. Я кивнул, соглашаясь с ее словами.
        - Не лучше ли, если у вас будет кто-то внутри вражеского лагеря? Кто-то, кто окажет помощь? Ну друг, понимаете?
        - Друг?
        - Ну да. Позвольте мне побыть здесь, и я буду поддерживать вас. Я стану вашим союзником. Вам не нужно ухаживать за мной, вы ведь уже знаете, что я не испытываю к вам никаких чувств. Но вы сможете в любой момент поговорить со мной, и я постараюсь вам помочь. Вчера ночью вы сказали, что ищете девушку, способную разделить с вами радости и заботы. Что ж, пока вы не нашли ее, я могу временно исполнять ее роль. Если хотите.
        «Если хотите»… То, чего я хотел, похоже, было невозможно, но я мог, по крайней мере, помочь этой девушке. И может быть, насладиться ее обществом подольше. Отец, разумеется, пришел бы в ярость, узнай он, что я использую одну из кандидаток с такой целью… что в моих глазах сделало эту идею намного более привлекательной.
        - Я познакомился почти со всеми девушками в этом зале, и ни одна из них не подходит на роль друга лучше, чем вы. Буду рад, если вы останетесь.
        Она на глазах расслабилась. Я знал, что бессмысленно стараться завоевать ее чувства, но не мог не попробовать.
        - Как думаете, я смогу вас все-таки называть «моя дорогая»? - поинтересовался я шутливо.
        - Ну уж нет, - прошептала она в ответ.
        Вряд ли намеренно, но это прозвучало как вызов.
        - Пожалуй, я попытаюсь. Отступать не в моем характере.
        Америка поморщилась, будто от раздражения.
        - Их всех вы тоже так называли? - кивнула она в сторону остальных.
        - Да. И им, судя по всему, это нравилось, - с притворным самодовольством бросил я.
        В ее глазах, когда она ответила, по-прежнему читался вызов.
        - Именно потому это и не нравится мне.
        Америка поднялась, давая понять, что разговор окончен, и я против воли снова восхитился ею. Ни одна другая девушка не рвалась раньше времени закончить общение. Я коротко ей кивнул, и она ответила довольно неловким книксеном, а затем вернулась на место.
        Я улыбнулся про себя, сравнивая Америку с другими участницами. Хорошенькая, хотя и слегка угловатая. Обладает необычной красотой, и я видел, что сама она не отдает себе в этом отчета. В ее внешности ничего… аристократического, хотя, пожалуй, в ее гордости есть определенное величие. И разумеется, я ни в малейшей степени ее не интересовал. И все равно я не мог отделаться от желания попробовать добиться ее.
        Так Отбор впервые сыграл мне на руку: она здесь, и у меня, по крайней мере, был шанс.
        Глава 7
        - Если я попросил вас задержаться, пожалуйста, останьтесь на своих местах. Остальные могут проследовать за Сильвией в столовую. Я присоединюсь к вам в самое ближайшее время.
        Девушки принялись коситься друг на друга, одни с недоумением, иные с выражением превосходства на лице. Я был уверен, что сделал правильный выбор, и теперь настала пора отчислить лишних. Мне казалось, это будет несложно, ведь мы были едва знакомы. За что им цепляться?
        Все, кроме восьми девушек, вышли. Оставшиеся стояли передо мной, улыбаясь.
        Я посмотрел на них и неожиданно пожалел, что ничего не сказал им, прежде чем выстроить перед собой.
        - Спасибо, что задержались, - начал я и принялся расхаживать перед ними туда-сюда. - Я… э-э… хотел бы поблагодарить вас за… за то, что приехали во дворец и дали мне возможность познакомиться с вами.
        Почти все захихикали или потупились. Кларисса перекинула через плечо волосы.
        - Как ни жаль, полагаю, у нас с вами ничего не получится. Э-э… можете быть свободны.
        Последняя фраза прозвучала скорее как вопрос, нежели как утверждение, и я порадовался, что меня сейчас не слышит отец.
        Одна из девушек - кажется, Эшли - немедленно ударилась в слезы, и я напрягся.
        - Это из-за того, что я выкрасила волосы? - предположила ее соседка.
        - А?
        - Это потому, что я Пятерка? - спросила Ханна.
        - А что, вы Пятерка?
        Кларисса бросилась ко мне и стиснула мою руку:
        - Я исправлюсь, честное слово!
        - Что?!
        К моему облегчению, кто-то из гвардейцев оторвал ее от меня и вывел из зала. Я проводил девушку взглядом, совершенно огорошенный этим излиянием чувств. Я думал, они научены вести себя, как подобает леди. Что с ними такое?
        - Но почему? - спросила одна из девушек так кротко, что этот простой вопрос причинил мне физическую боль.
        Повторялась история с Дафной.
        Я не уловил, кто именно это был, но обернулся и увидел на лицах всех восьмерых одинаково подавленное выражение, как будто их постигло полное крушение надежд. Но мы ведь познакомились двадцать минут назад. Как такое возможно?
        - Мне очень жаль. - На душе было препогано. - Я ничего не почувствовал.
        Вперед выступила Миа. По ее лицу едва ли можно было сказать, что она с трудом удерживается от слез, и в глубине души я восхитился ее самообладанием.
        - А наши чувства? Неужели они совсем ничего не значат?
        Она склонила голову набок, требовательно глядя на меня своими карими глазами.
        - Ну конечно значат…
        Может, лучше уступить? Ведь я не обязан никого исключать в первый же день. Но как будут развиваться эти отношения? Я принимаю решение, она говорит, что это было слишком скоропалительно, и я иду на попятный?
        Нет. Я сделал выбор и должен идти до конца.
        - Простите, что причинил вам боль, но не так-то легко выбрать из тридцати пяти талантливых, очаровательных, прекрасных девушек одну-единственную, которой предстоит стать моей женой, - честно признался я. - У меня нет другого выхода, кроме как прислушиваться к своему сердцу. И не только ради моего счастья, но и ради вашего тоже. Надеюсь, наше краткое знакомство не помешает нам расстаться друзьями.
        Миа, на которую моя речь явно не произвела особого впечатления, бросила на меня холодный взгляд и прошествовала к двери. Практически все остальные девушки последовали за ней; похоже, они страшно обижены.
        Эшли, которая, казалось, расстроилась сильнее всех, подошла ко мне и молча обняла. Я неловко обхватил ее руками, поскольку она прижала мои локти к бокам.
        - В голове не укладывается, что все так быстро закончилось. Я ведь считала, что у меня есть шанс.
        Ее монотонный голос звучал так, будто она разговаривала сама с собой.
        - Мне очень жаль, - повторил я.
        Она отступила назад, утерла глаза и, мгновенно овладев собой, сделала весьма грациозный книксен.
        - Удачи вам, ваше высочество.
        И, высоко подняв голову, двинулась прочь.
        - Эшли, - окликнул ее я за миг до того, как она переступила порог.
        Девушка с надеждой оглянулась.
        Нет, так нельзя. Я должен проявить твердость.
        - И вам тоже удачи.
        Она улыбнулась и скрылась за дверью.
        Немного помолчав, я посмотрел на гвардейцев.
        - Можете идти, - произнес я.
        Сейчас мне отчаянно требовалось побыть в одиночестве. Я подошел к диванчику, на котором беседовал с девушками, и обхватил голову руками.
        Ты так или иначе сможешь жениться только на одной. Так было нужно. Может, твое решение и показалось скоропалительным, но это не так. Оно было принято осознанно. Тебе сейчас необходимо действовать осмысленно.
        И все равно я не мог не терзаться сомнениями. Эшли под конец повела себя очень достойно. Неужели ошибка уже допущена? Но я не чувствовал ровным счетом ничего, когда она сидела напротив, у меня нигде даже не екнуло.
        Я глубоко вдохнул и поднялся с дивана. Что сделано - то сделано. Пора двигаться дальше. Сейчас моя задача - двадцать семь оставшихся девушек, на которых нужно сосредоточиться.
        Нацепив на лицо улыбку, я прошел по широкому коридору в столовую, где все уже ели. При моем появлении некоторые отодвинулись от стола.
        - Прошу вас, дамы, не вставайте. Ешьте спокойно.
        Ничего не случилось. Все идет как надо.
        Я поцеловал маму в щеку и хлопнул отца по спине, прежде чем усесться за стол. Нужно было поддерживать образ дружной семьи, которого ждала публика.
        - Что, ваше высочество, кто-то уже отправился домой? - поинтересовался Джастин, наливая мне кофе.
        - Знаешь, я как-то читал книгу про народ, у которого была принята полигамия. Это когда у мужчины несколько жен. Ужас. Мне только что пришлось очутиться один на один с восемью очень расстроенными женщинами, и я не представляю, как кто-то может согласиться на такое добровольно.
        Эти слова были произнесены несерьезным тоном, но чувства, которые за ними стояли, - вполне реальны.
        Джастин рассмеялся:
        - К счастью, вам нужно выбрать себе всего одну, сир.
        - Да уж.
        Я пил кофе - сегодня он был без молока - и думал о словах Джастина.
        Да, мне нужно выбрать всего одну. Вот только каким образом?
        - Сколько ты отправил домой? - поинтересовался отец, оторвавшись от еды.
        - Восемь.
        - Хорошее начало, - кивнул он.
        И на том спасибо.
        Я выдохнул, пытаясь придумать какой-то план. Мне необходимо познакомиться с каждой из претенденток по отдельности. Обведя взглядом зал, я сглотнул. Сколько же времени и сил нужно было убить на то, чтобы сблизиться с двадцатью семью девушками?
        Некоторые перехватывали мой взгляд и улыбались, когда мои глаза останавливались на них. Сколько же здесь собралось красавиц! И, судя по всему, многим из этих девушек уже доводилось бывать на свиданиях, что, как ни глупо, меня пугало.
        И тут мой взгляд упал на Америку, которая сидела с полным ртом клубничного пирожного, и выражение лица у нее было такое блаженное, как будто она очутилась в раю. Я подавил смех, и внезапно у меня созрел план.
        - Леди Америка? - вежливо обратился я, по-прежнему изо всех сил стараясь не хихикать, когда она прекратила жевать и с круглыми глазами обернулась ко мне.
        Девушка прикрыла рот ладонью и поспешно сглотнула.
        - Да, ваше высочество?
        - Ну и как вам еда?
        Интересно, она вспомнила вчерашнее признание, что осталась здесь главным образом ради еды? Эта шутка, произнесенная в присутствии всех, но понятная лишь нам двоим, странным образом подняла настроение.
        Мне показалось, что в ее глазах блеснули озорные искорки.
        - Ваше высочество, она великолепна. Это клубничное пирожное… Знаете, у меня есть сестра, которая просто сама не своя до сладкого. Так вот, думаю, она расплакалась бы, если бы попробовала его. Оно волшебное.
        Я отправил в рот какой-то кусок, чтобы выгадать время и собраться с мыслями.
        - Вы в самом деле полагаете, что она расплакалась бы?
        На очаровательном личике Америки отразились размышления.
        - Да, я и вправду так думаю. Она очень непосредственна в выражении своих эмоций.
        - И готовы биться на это об заклад? - уточнил я.
        - Если бы у меня были деньги, я бы на это поставила.
        Отлично.
        - Ну, может, вы поставите на кон что-нибудь другое, раз уж вы так ловко умеете заключать сделки?
        Отец покосился на меня. Эта шутка была далеко не так хорошо завуалирована.
        - Ну и чего же вы хотите? - поинтересовалась она.
        Я хотел назначить первое в своей жизни свидание. Провести вечер с кем-то, на кого не нужно было пытаться произвести впечатление, потому что она сама сказала, что это невозможно. Найти способ провернуть все это так, чтобы остальные девушки меня не возненавидели.
        Но я улыбнулся:
        - А вы сами чего хотите?
        Она задумалась. Честное слово, Америка могла бы потребовать что угодно. Я был готов подкупить ее, если дело того требовало.
        - Если она расплачется, - нерешительно начала она, - хочу целую неделю ходить в брюках.
        Я сжал губы, а по залу пробежали смешки. Даже отец, казалось, забавлялся, ну или делал вид, что забавляется. Но больше всего мне понравилось, что, несмотря на то что ее просьба была встречена всеобщим смехом, Америка не втянула голову в плечи, не покраснела и не попыталась попросить чего-нибудь другого. Она хотела того, чего хотела.
        Это было очаровательно.
        - Идет. А если она не расплачется, вы прогуляетесь со мной по саду завтра после обеда.
        По залу прошел легкий шум. У отца мой выбор вызвал лишь вздох. Наверное, он изучил кандидаток куда лучше, чем я. Она явно не принадлежала к числу его фавориток. Похоже, он вообще ее всерьез не рассматривал.
        Америка немного поразмыслила и кивнула:
        - Сделка получается не вполне равноценная, сир, но я согласна.
        - Джастин! Ступай собери коробку с клубничными пирожными и отправь ее родным этой девушки. Пусть кто-нибудь подождет, пока ее сестра не попробует их, и сообщит нам, расплачется она или нет. Мне в высшей степени любопытно это узнать. - (Джастин коротко кивнул и, ухмыльнувшись, отправился исполнять распоряжение.) - Напишите записку, которую доставят вашей семье вместе с посылкой, и сообщите им, что у вас все благополучно. Собственно, то же самое относится ко всем. После завтрака составьте письма родным, и мы позаботимся о том, чтобы они сегодня же их получили.
        Девушки - мои девушки - радостно заулыбались. За утро я познакомился с каждой из них, запомнил большинство по именам, нескольких отправил домой и назначил первое в своей жизни свидание. Голова у меня шла кругом, но, пожалуй, это вполне можно было считать успехом.
        - Ваше высочество, прошу прощения, что заставили вас так долго ждать. Пришлось съездить в магазин, - сказал Сеймур, выкатывая передвижную стойку с развешенными на ней брюками.
        - Ничего страшного, - отозвался я, сдвигая в сторону бумаги. Я решил, что остаток дня поработаю у себя в комнате. - Ну как, нашли что-нибудь?
        - Есть на выбор несколько вариантов, сир. Уверен, вы отыщете среди них подходящий вашей даме.
        Я в полной растерянности уставился на одежду:
        - И какие брюки носят женщины?
        Сеймур с улыбкой покачал головой:
        - Не переживайте, ваше высочество, мы решим этот вопрос. Вот эти белые имеют более женственный крой и будут хорошо смотреться с любыми топами, которые сошьют ей служанки. То же самое относится и к этой паре.
        Он продемонстрировал мне несколько вариантов, и я попытался сообразить, какие из них лучше и как она будет в них выглядеть.
        - Сеймур, возможно, это не имеет никакого значения, но она Пятерка. Думаешь, девушка будет себя уютно в этом чувствовать?
        Он взглянул на стойку:
        - Если она здесь, сир, то определенно стремится к роскоши.
        - Но если бы она стремилась к роскоши, разве стала бы просить брюки? - возразил я.
        Сеймур кивнул:
        - Джинсы. - Он снял со штанги пару из джинсовой ткани. Я никогда в жизни не носил джинсов, и эти тоже не показались мне слишком симпатичными. - Думаю, вот то, что ей нужно.
        Я снова оглядел возможные варианты:
        - Пожалуй, но положи к ним еще и ту, самую первую пару. И наверное, еще одни на всякий случай. Считаешь, они придутся ей впору?
        Сеймур улыбнулся:
        - Я распоряжусь, чтобы к вечеру все три пары подогнали по ее меркам. Значит, юная леди выиграла, да?
        Я пожал плечами:
        - Пока нет, но я надеюсь, что, если выиграет и я дам ей больше, чем она рассчитывала, свидание все равно состоится.
        - А она, похоже, действительно вам нравится, - заметил слуга, выкатывая стойку обратно в коридор.
        Я ничего не ответил, но, когда дверь за ним закрылась, задумался. Было в ней что-то притягательное. Даже то, как она демонстрировала свою неприязнь, только еще больше раззадоривало меня. Я невольно улыбнулся.
        Глава 8
        - Ты уверен? - переспросил я.
        - Абсолютно, - заверил меня курьер.
        - Ни слезинки?
        - Ни единой, - ухмыльнулся он.
        Остановившись перед дверью в комнату Америки, я удивился, отчего так бьется сердце. Девушка совершенно недвусмысленно дала понять, что не питает ко мне никаких чувств. Именно поэтому я выбрал ее первой. С этим свиданием не должно было возникнуть проблем.
        Я ожидал, что мне откроет прислуга, но, когда дверь распахнулась, на пороге с саркастической улыбкой стояла Америка.
        - Можешь в целях конспирации взять меня под руку? - спросил я.
        Америка со вздохом обвила мой локоть, и мы вышли в коридор.
        Я ждал, что она начнет жаловаться, утверждать, что на самом деле она должна была победить, но Америка молчала. Расстроилась? Неужели ей настолько не хотелось никуда со мной идти?
        - Мне жаль, что она не заплакала, - закинул я пробный шар.
        - Вижу, как тебе жаль, - съязвила она, и я понял, что все в порядке.
        Может, она и была чем-то расстроена, но шутки, похоже, превратились в наш тайный язык. Если мы найдем способ выбраться на эту уже знакомую территорию, все будет в порядке.
        - Я никогда раньше ни на что не спорил. Мне понравилось выигрывать.
        - Новичкам везет.
        - Наверное, - согласился я. - В следующий раз попытаемся ее рассмешить.
        Взгляд ее рассеянно скользил по стенам и потолку, и я понял, о чем она задумалась.
        - Какая у тебя семья?
        Америка состроила гримаску:
        - В каком смысле?
        - В самом прямом. Твоя семья, должно быть, очень отличается от моей.
        Она росла с братьями и сестрами, в тесном домике… где плакали из-за пирожных. Я даже представить себе не мог жизнь ее семьи.
        - Пожалуй. Мы, например, не надеваем к завтраку тиары.
        Америка рассмеялась мелодичным смехом, так подходящим Пятерке.
        - Приберегаете к ужину?
        - Разумеется.
        Я против воли фыркнул. Мне нравилось ее чувство юмора. Оно походило на мое собственное. Интересно, можно вырасти в двух разных мирах и оказаться родственными душами?
        - Что еще тебе сказать? Я средняя из пятерых детей.
        - Из пятерых? Ого!
        Шумно у них, наверное, было.
        - Ну да, - удивилась она моему изумлению. - У обычных людей, как правило, много детей. Я тоже завела бы целую кучу, если бы могла.
        - Что, правда?
        И еще одно совпадение, на этот раз очень личного характера.
        Ее застенчивое «да» сказало мне, что для нее этот вопрос тоже очень личный. Почему-то неловко было обсуждать будущую семью с девушкой, с которой, по логике вещей, у меня должен быть шанс эту самую семью создать, но на самом деле этого шанса нет.
        - Моя старшая сестра Кенна замужем за Четверкой, - продолжала Америка. - Она теперь работает на фабрике. Мама мечтает, чтобы я тоже вышла замуж как минимум за Четверку. - (Интересно, Единица-то чем ее не устраивает?) - Но тогда мне пришлось бы бросить пение, а я этого не хочу - слишком его люблю.
        Кажется, все ясно. Этот ее бывший, очевидно, выдающийся Пятерка.
        - Хотя я ведь теперь Тройка. Так странно об этом думать. Вероятно, я попытаюсь и дальше заниматься музыкой, если получится. Потом идет Кота. Он скульптор. В последнее время мы практически его не видим. Он пришел проводить меня, когда я уезжала сюда, но этим все и ограничилось.
        В ее тоне проскользнуло что-то похожее на грусть или сожаление, но Америка быстро продолжила, и я не успел ничего спросить.
        - Следующая я, - произнесла она, когда мы дошли до лестницы.
        Я лучезарно улыбнулся:
        - Америка Сингер, мой лучший друг.
        Она шутливо закатила глаза, и в них отразился свет люстр.
        - Все верно.
        Ее слова бальзамом пролились на мою душу.
        - Следом за мной идет Мэй. Это она подложила мне свинью и не заплакала. Нет, в самом деле, это форменное свинство с ее стороны. Как она могла не заплакать! Сестра тоже художница. Я ее обожаю. И самый последний - Джерад. Он совсем малыш, ему только семь. Он еще не определился, чем хочет заниматься - музыкой или рисованием. Больше всего он любит гонять мяч или наблюдать за жуками, что, конечно, очень увлекательно, но на жизнь этим не заработаешь. Так что мы пытаемся побудить его искать себя поактивнее. Ну вот, собственно, и все.
        - А твои родители? - спросил я, пытаясь составить полное представление о ней.
        - А твои родители? - парировала она.
        - Моих родителей ты и так знаешь.
        - Ничего подобного. Я знаю только тот образ, который они демонстрируют на публике. Какие они на самом деле?
        Она умоляюще потянула меня за руку. Это было так по-детски, что я не удержался от улыбки.
        И тем не менее вопрос застал меня врасплох. Что я могу рассказать о моих родителях? Боюсь, что мама чем-то больна. У нее постоянно болит голова и усталый вид. Не знаю, связано ли это как-то с условиями, в которых она росла, или началось уже позже. Она должна была родить по крайней мере еще одного ребенка, и я не знаю, имеет ли это какое-то отношение к ее здоровью или нет. А мой отец… Иногда он…
        Мы вышли в сад, где уже поджидали камеры. Я мгновенно подобрался. Они точно сейчас были не нужны. Я не знал, как далеко мы зайдем в своих взаимных признаниях, и определенно не хотел, чтобы это случилось на глазах у всей страны. Кивком велев журналистам уходить, я взглянул на Америку и понял, что она снова от меня отдалилась.
        - Все в порядке? Ты какая-то напряженная.
        Она пожала плечами:
        - Ну, кого-то смущают плачущие женщины, а кого-то прогулки с принцами.
        Я ухмыльнулся:
        - И что же во мне тебя смущает?
        - Твой характер. Твои намерения. Я понятия не имею, чего ожидать от этой маленькой прогулки.
        Неужели я кажусь такой загадочной персоной? Пожалуй, да. Я мастерски освоил искусство улыбок и полуправды. Но я определенно не хотел производить такое впечатление.
        Я остановился и обернулся к ней:
        - А-а. Думаю, ты уже поняла, что я не из тех, кто ходит вокруг да около. Сейчас я объясню тебе, чего именно хочу. Я жажду кому-то довериться. По-настоящему кому-то довериться. И кажется, хочу, чтобы этим человеком стала ты, даже если ты и не останешься во дворце.
        Я шагнул к ней, и в тот же миг меня согнула пополам адская боль. Я с криком попятился. Эти несколько шагов дались мне почти нечеловеческим усилием воли, но я не мог себе позволить скорчиться на земле, пусть даже это было единственным моим побуждением. Потом накатила тошнота, пришлось сражаться еще и с ней. Принцы не катаются по траве с приступом рвоты.
        - За что?
        Я не узнал собственный голос. Он вполне мог принадлежать пятилетней девочке, дымившей как паровоз с самого рождения.
        - Тронешь меня хотя бы пальцем, будет еще хуже!
        - Что?
        - Я сказала, если ты…
        - Да нет же, бешеная девчонка, я с первого раза отлично тебя расслышал. Я не понял, что ты хотела этим сказать?
        У нее округлились глаза, и она застыла, зажимая рот рукой, как будто осознала, что совершила чудовищную ошибку. За спиной послышались торопливые шаги гвардейцев, и я вскинул руку, чтобы не подходили ближе, держась другой за пах.
        Что я ей сделал? С чего она так вдруг…
        Я сделал над собой еще одно усилие, потому что мне необходимо было это знать.
        - Чего, по-твоему, я хотел?
        Она опустила глаза.
        - Америка, чего, по-твоему, я хотел? - потребовал я ответа.
        Выражение ее лица сказало мне обо всем более чем красноречиво. Никогда еще я не чувствовал себя таким оскорбленным.
        - Ты решила… Боже правый! Я джентльмен!
        Я распрямился, хотя от боли из глаз летели искры, и двинулся прочь. Но на полпути обернулся:
        - Зачем ты вообще предложила мне свою помощь, если так думаешь обо мне? - (Она ничего не ответила.) - Ужин тебе подадут в комнату. Я решу, что с тобой делать, завтра утром.
        С этими словами я быстро, насколько это было возможно в моем положении, зашагал прочь. Мне хотелось поскорее очутиться от нее подальше, пока меня окончательно не одолели гнев и унижение. В ярости я хлопнул дверью своей комнаты.
        В следующую же секунду постучался лакей:
        - Я слышал, как вы вошли, ваше высочество. Принести вам что-нибудь?
        - Льда, - выдавил я.
        Он поспешил прочь, а я рухнул на постель, вне себя от бешенства, и, закрыв глаза, попытался переварить все произошедшее. Подумать только, а ведь всего за минуту до того я уже готов был открыться ей, впустить ее в свою душу.
        А я-то думал, на этом первом свидании никаких сюрпризов ждать не приходится!
        Я засопел. Лакей поставил поднос на прикроватный столик и быстро удалился.
        С чего эта Пятерка вообразила, что может так вести себя со своим будущим королем? Будь у меня другой характер, ей не миновать сурового наказания.
        Все, теперь она точно отправится домой. Черта с два я позволю ей после такого остаться во дворце!
        Шли часы, а я по-прежнему не мог успокоиться, ломая голову, что я такого мог сказать или сделать. И каждый раз, прокручивая всю ситуацию заново, я вскипал от гнева. Ну и девица! С чего она решила, что может безнаказанно набрасываться на своего принца?
        Я проиграл все это в голове никак не меньше сотни раз, но в конце концов раздражение сменилось чем-то вроде изумленного восхищения.
        Или эта Америка вообще ничего не боится?
        Не то чтобы я планировал проверять свою теорию, но мне было любопытно: многие ли девушки, попав в ситуацию, в которой они решили бы, что я хочу попользоваться ими, стали бы сопротивляться? Ради того, чтобы потом этим похвастаться, или из опасения, что отказ выйдет им боком.
        Она же дала мне отпор мгновенно, даже не задумываясь о том, чем это для нее закончится. Несмотря на то что мои намерения были истолкованы ею абсолютно превратно, она постояла за себя. Это вызывало искреннее восхищение. Хотел бы я обладать такой силой духа. Может, если я с ней пообщаюсь подольше, то научусь этому.
        Черт побери! Придется позволить ей остаться.
        Гвардеец
        Глава 1
        - Леджер, просыпайся!
        - У меня выходной, - буркнул я, натягивая на голову одеяло.
        - Сегодня выходные отменяются. Вставай давай, сейчас все объясню.
        Я вздохнул. Обычно служба была мне в радость. Строгий распорядок, дисциплина, чувство, что день прожит не зря, - я любил все это. Но нынче все по-другому.
        Вчерашняя вечеринка по случаю Хеллоуина была моей последней надеждой. Когда мы с Америкой танцевали единственный танец и она объясняла, почему Максон держится с ней как чужой, я успел напомнить ей, кем мы были друг для друга… и почувствовал это вновь. Невидимые ниточки, связывавшие нас, никуда не делись. Быть может, Отбор ослабил притяжение, но оно по-прежнему существовало.
        - Пообещай, что подождешь меня, - умолял ее я.
        Она ничего не ответила, но я не терял надежды.
        До тех пор, пока к ней не подошел он, источая обаяние, богатство и власть. И все. Я проиграл.
        Не знаю, что нашептывал ей Максон во время танца, но, похоже, его слова развеяли все ее тревоги. Она льнула к нему, глядя в его глаза, как когда-то смотрела в мои. И так танец за танцем.
        Так что, видимо, я слегка перебрал с выпивкой, пока следил за ними. И ваза в вестибюле разбилась, очевидно, потому, что я запустил ею в стену. И наверное, я глушил рвущиеся из груди рыдания, закусив подушку, чтобы меня не услышал Эйвери.
        Эйвери решил, что Максон вчера вечером сделал ей предложение, и теперь нам всем предстояло присутствовать при официальном объявлении помолвки.
        И как я это переживу? Как буду стоять там и охранять их? Он преподнесет ей кольцо, которое я никогда не мог бы себе позволить, и жизнь, которую я никогда не мог бы ей обеспечить… и я буду ненавидеть его за это до последнего вздоха.
        Я уселся в постели, не глядя на Эйвери.
        - Что случилось? - выдавил я, чувствуя, как с каждым слогом в голову точно вколачивают гвоздь.
        - Плохо дело. Совсем худо.
        Я наморщил лоб и покосился на сослуживца. Тот, сидя на койке, застегивал рубаху. Наши глаза встретились, и я прочитал в его взгляде тревогу.
        - Да говори уже толком! Что случилось-то?
        Если весь этот переполох из-за того, что не смогли раздобыть скатертей нужного оттенка, или еще из-за чего-нибудь в этом роде, я возвращаюсь обратно в постель.
        Эйвери вздохнул:
        - Знаешь Вудворка? Приветливый такой малый, вечно еще улыбается?
        - Ну да. Мы с ним иногда вместе ходили в караул. Он славный парень.
        Вудворк из Семерок, и мы с ним практически мгновенно сдружились на почве наших больших семейств и смерти отцов. Он был настоящий трудяга, и если кто-то и заслуживал нашей новой касты, то это он.
        - А что? Что-то с ним?
        Эйвери явно до сих пор еще не отошел.
        - Ночью его застукали с одной из девушек из Элиты.
        Я остолбенел:
        - Что?! Как?
        - Это все камеры. Репортеры снимали во дворце скрытыми камерами, и один из них услышал какой-то шум из чулана. Он открыл его и обнаружил там Вудворка с леди Марли.
        - Да это же… - я едва не ляпнул «лучшая подруга Америки», но вовремя прикусил язык, - безумие.
        - И не говори. - Эйвери подобрал с пола носки и продолжил одеваться. - А ведь с виду неглупый парень. Наверное, просто слишком много выпил.
        Может, так оно и было, но я сильно сомневался, что это послужило причиной. Вудворк действительно не дурак. Благополучие семьи заботило его ничуть не меньше, чем меня - благополучие моей. Единственной причиной, по которой он мог пойти на такой риск, была та же, что толкала на риск и меня: по всей видимости, он без памяти любил Марли.
        Я потер виски, пытаясь унять головную боль. Не время расклеиваться, когда происходят подобные вещи. И тут меня точно током ударило, когда я понял, чем это может грозить.
        - Их… их теперь казнят? - спросил я вполголоса, как будто, произнесенные слишком громко, эти слова могли напомнить всем, чт? во дворце делали с изменниками.
        Эйвери покачал головой, и сердце у меня забилось вновь.
        - Их будут бить батогами. А остальных девушек из Элиты и их родных заставят смотреть. На площади перед дворцом уже установили эшафот, и мы все должны быть в полной готовности. Так что давай одевайся. - Он поднялся и двинулся к двери. - И выпей кофе для начала, - бросил он через плечо. - У тебя такой вид, словно это тебя будут прилюдно сечь.
        Третий и четвертый этажи располагались достаточно высоко, чтобы оттуда открывался вид поверх массивных стен, защищавших дворец от внешнего мира. Я торопливо подошел к широкому окну на четвертом этаже. Внизу уже установили сиденья для королевской семьи и Элиты, а также эшафот для Марли с Вудворком. Похоже, та же самая мысль пришла в голову большинству гвардейцев и дворцовой челяди, и я кивнул двум ребятам из гвардии, которые тоже стояли у окна, и хмурому лакею в безупречно отутюженной ливрее. В ту самую минуту, когда ворота дворца распахнулись и оттуда высыпали девушки и их родные, встреченные громовыми овациями собравшейся толпы, к нам подбежали две служанки. Узнав Люси и Мэри, я потеснился, освобождая им место рядом.
        - Энн тоже придет? - спросил я.
        - Нет, - отозвалась Мэри. - Она сказала, нечего глазеть на что попало, когда еще столько дел не сделано.
        Я кивнул. Это было очень в ее духе.
        С тех пор как мне поручили по ночам стоять на часах перед комнатой Америки, я постоянно сталкивался с ее горничными. Я всегда старался не выходить за рамки профессионального общения, но с ними позволял себе пренебрегать некоторыми формальностями. Мне хотелось получше узнать людей, которые заботились о моей девочке. Казалось, я был перед ними в неоплатном долгу за все то, что они делали для нее.
        Люси заламывала пальцы. Несмотря на то что во дворце пробыл всего ничего, я успел заметить, что в состоянии стресса ее беспокойство всегда проявлялось десятком навязчивых движений. В тренировочном лагере меня научили обращать внимание на нервозность в поведении людей, которые входят во дворец, и пристально наблюдать за ними. Разумеется, Люси не представляет никакой угрозы, и, видя девушку в таком смятении, я захотел защитить ее.
        - Уверена, что выдержишь это? - прошептал я ей. - Зрелище будет не из приятных.
        - Знаю. Но леди Марли очень мне нравится, - так же тихо ответила девушка. - Мне кажется, я должна при этом присутствовать.
        - Она больше не леди, - заметил я; наверняка теперь ее место будет среди низших из низших.
        Люси на мгновение задумалась.
        - Та, что рискнула жизнью ради любимого, определенно заслуживает, чтобы ее называли леди.
        - Великолепно сказано, - усмехнулся я.
        Она оставила пальцы в покое, и на лице у нее промелькнула слабая улыбка.
        Приветственные возгласы толпы сменились улюлюканьем при виде Марли и Вудворка. По усыпанной гравием дорожке они проковыляли к площадке, расчищенной перед воротами дворца. Охранники довольно грубо подталкивали их, и, судя по походке, Вудворка уже крепко избили.
        Слов отсюда было не разобрать, но, похоже, толпе объявили об их преступлениях. Я не сводил глаз с Америки и ее родных. Мэй сидела, обхватив себя руками, как будто боялась рассыпаться. Мистер Сингер казался встревоженным, но держался хладнокровно. Мер выглядела озадаченной. Я пожалел, что не могу обнять ее и сказать, что все будет хорошо, не загремев на эшафот вслед за Вудворком.
        Я вспомнил, как у меня на глазах за украденное яблоко пороли Джемми. Если бы я мог занять его место, то без колебаний сделал бы это. И в то же время я помнил, какое безграничное облегчение охватило меня при мысли о том, что мне самому повезло не попасться в те несколько раз, когда я что-то воровал. Должно быть, нечто подобное чувствовала сейчас Америка: отчаяние, что Марли приходится проходить через это, и облегчение, что на ее месте не оказались мы с ней.
        Когда на несчастных влюбленных обрушились первые удары, Мэри и Люси одновременно вздрогнули, хотя мы не слышали ничего, кроме рева толпы. Каждый новый удар следовал за предыдущим через промежуток, который давал беднягам ощутить боль, но не позволял привыкнуть к ней. И прежде чем сердце успевало зайтись от новой боли. Причинять страдание - настоящее искусство, и во дворце, похоже, достигли в нем непревзойденного мастерства.
        Люси закрыла лицо руками и тихо заплакала, Мэри обняла ее, утешая.
        Я готов был присоединиться к ней, когда мое внимание привлекли промелькнувшие рыжие волосы.
        Что она творит? Она что, полезла драться с гвардейцем?
        Меня разрывало между желанием броситься туда и заставить Америку сесть на место и желанием схватить ее за руку и утащить прочь. Мне хотелось поддержать ее и умолять остановиться. Сейчас было не место и не время привлекать к себе внимание.
        На моих глазах Америка перескочила через ограждение. Подол ее платья развевался на ветру. Она приземлилась и развернулась, и тут до меня дошло, что Мер пытается вовсе не сбежать от разворачивающегося перед ней зрелища, а пробиться к лестнице, ведущей на эшафот, где была Марли.
        Меня переполнили страх и гордость.
        - О господи! - ахнула Мэри.
        - Миледи, сядьте, пожалуйста! - взмолилась Люси, приникнув к оконному стеклу.
        Америка мчалась вперед. С ноги у нее слетела туфля, но она упрямо отказывалась остановиться.
        - Сядьте, леди Америка! - заорал один из стоявших рядом с нами гвардейцев.
        Но она была уже у самой лестницы, ведущей на помост, и кровь в висках у меня пульсировала так яростно, что, казалось, голова вот-вот лопнет.
        - Там же камеры! - закричал я через стекло.
        Гвардеец наконец-то настиг ее и повалил наземь. Она забилась, по-прежнему отказываясь признавать поражение. Я взглянул на монаршее семейство; глаза всех троих были прикованы к рыжеволосой девушке, извивающейся на земле.
        - Отправляйтесь в ее покои, - велел я Мэри и Люси. - Вы ей сейчас понадобитесь.
        Девушки поспешили удалиться.
        - Вы двое, - обратился я к гвардейцам. - Давайте вниз, посмотрите, не нужна ли там помощь. Никогда не знаешь, кто окажется свидетелем и кто как отреагирует.
        Ребята бросились к лестнице на первый этаж. Мне отчаянно хотелось быть рядом с Америкой, без промедления отправиться в ее комнату. Но, учитывая обстоятельства, я понимал, что лучше потерпеть. Пусть пока побудет в обществе служанок.
        Накануне вечером я просил Америку дождаться меня. Думал, что она может отправиться домой раньше. И теперь эта мысль вернулась. Едва ли король потерпит такое поведение.
        Я стоял, пытаясь дышать, думать и сохранять рассудок, и каждую клеточку моего тела терзала боль.
        - Потрясающе, - выдохнул лакей. - Неслыханная отвага.
        Он отошел от окна и отправился по своим делам, а я остался гадать, кого он имел в виду: пару на помосте или девушку в испачканном платье. Пока я пытался переварить сцену, разыгравшуюся у меня на глазах, экзекуция подошла к концу. Королевская семья удалилась, толпа зрителей рассосалась. Вокруг помоста осталась лишь горстка гвардейцев, призванных унести два поникших тела, которые, казалось, тянулись друг к другу даже в бессознательном состоянии.
        Глава 2
        Мне вспомнилось, как прежде я целыми днями маялся, дожидаясь ночного часа, когда можно будет украдкой улизнуть в наш домик на дереве. Тогда казалось, стрелки часов не то что прилипли к циферблату, а ползут в обратную сторону. Но сейчас все было в тысячу раз хуже. Я знал, что все плохо. Что я нужен ей. Знал - и не мог быть рядом.
        Мне удалось обменяться дежурствами с гвардейцем, который должен был охранять ее покои сегодня ночью. А до тех пор я вынужден был занимать себя работой.
        Когда я направился в кухню на поздний завтрак, до меня донесся чей-то возмущенный голос:
        - Я хочу увидеть мою дочь!
        С трудом узнал я мистера Сингера: никогда еще в его голосе не звучало такого отчаяния.
        - Сэр, прошу прощения. В целях обеспечения безопасности вам надлежит немедленно покинуть дворец, - отвечал гвардеец.
        Лодж - судя по голосу. Я выглянул из-за угла: и правда, Лодж пытался утихомирить мистера Сингера.
        - Но вы держите нас взаперти с самого этого отвратительного шоу, а моего ребенка уволокли прочь, и мне не дали даже увидеть ее!
        Я с уверенным видом подошел и вмешался:
        - Позвольте, я со всем разберусь, офицер Лодж.
        Тот склонил голову и отступил в сторону. Обычно, если я начинал вести себя так, как будто был наделен правом командовать, люди меня слушались. Трюк был простой и действенный.
        Как только Лодж удалился, я наклонился к мистеру Сингеру:
        - Сэр, здесь нельзя разговаривать так. Вы сами видели, что произошло, и все из-за какого-то поцелуя и расстегнутого платья.
        Отец Америки кивнул и провел рукой по волосам:
        - Понимаю. Я понимаю, ты прав. У меня в голове не укладывается, что они заставили ее смотреть на это. И Мэй тоже.
        - Если это вас утешит, служанки Америки очень преданы ей, и я не сомневаюсь, что они сделают для нее все, что будет нужно. Нам не сообщали о том, что ее отправили в больничное крыло, так что она, по всей видимости, не пострадала. Во всяком случае, физически. Насколько мне известно, - господи, даже произносить это было отвратительно! - принц Максон выделяет ее из всех.
        Мистер Сингер улыбнулся скупой улыбкой, но глаза его остались печальны.
        - Так и есть.
        Все внутри меня восставало против мысли о том, чтобы спросить, что ему известно.
        - Я уверен, он с пониманием отнесется к ней и ее горю.
        Отец Америки кивнул и буркнул себе под нос, будто разговаривал сам с собой:
        - Я ожидал от него большего.
        - Сэр?
        Он глубоко вздохнул и распрямился:
        - Нет-нет, это я так. - Потом он осмотрелся по сторонам, то ли восхищаясь красотой дворца, то ли глядя на него с отвращением. - Знаешь, Аспен, она отказывалась мне верить, когда я твердил, что она достаточно хороша для этого места. И в каком-то смысле оказалась права. Она слишком хороша для него.
        - Шалом? - Мы с мистером Сингером оглянулись и увидели выходящую из-за угла миссис Сингер в сопровождении Мэй. Обе несли сумки. - Мы готовы. Тебе удалось увидеть Америку?
        Мэй отодвинулась от матери и прильнула к отцу. Тот обнял ее за плечи.
        - Нет. Но Аспен проследит за ней.
        Я ничего такого не обещал, но мы с Сингерами были практически одной семьей, и он был во мне уверен. Разумеется, я прослежу за ней.
        Миссис Сингер порывисто обняла меня:
        - Аспен, ты не представляешь, какое утешение знать, что ты здесь. Ты умнее всех остальных гвардейцев, вместе взятых.
        - Только не говорите это вслух в их присутствии, - пошутил я, и она улыбнулась, прежде чем выпустить меня.
        Мэй бросилась ко мне, и я немного наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне.
        - Дай-ка я и тебя тоже обниму. Зайдешь к моим, передашь от меня привет?
        Она кивнула, уткнувшись в мое плечо. Я ждал, когда девочка отпустит меня, но она все никак не разжимала рук. Внезапно ее губы приблизились к моему уху.
        - Пожалуйста, не давай ее никому в обиду.
        - Ни за что на свете.
        Она обняла меня еще крепче, и я последовал ее примеру. Как же мне хотелось защитить ее от всего, что творилось вокруг! Мэй с Америкой были слишком похожи, они даже не понимали насколько. Но в Мер было больше от дикарки. Никто не защищал ее от мира, кроме нее самой. Когда мы с Америкой начали встречаться, она была всего на несколько месяцев старше, чем сейчас Мэй, и тем не менее у нее хватило духу сделать шаг, на который никогда не отважились бы многие более взрослые люди. Америка всегда осознавала, что происходит вокруг и какие последствия ее ждут, если что-то пойдет не так, а Мэй порхала по жизни, совершенно не замечая ее неприглядных сторон.
        Боюсь, сегодня розовые очки с нее слетели.
        Наконец она выпустила меня из объятий, и я протянул руку мистеру Сингеру. Тот пожал ее и негромко произнес:
        - Хорошо, что есть ты. Можно считать, здесь у нее есть частичка дома.
        Мы посмотрели друг на друга, и я снова с трудом подавил желание спросить его, что ему известно. По меньшей мере он что-то подозревал. Взгляд мистера Сингера не дрогнул. Я пристально вгляделся в его лицо, пытаясь разгадать, что за секрет он хранит. Несмотря на всю выучку, у меня не было даже намека на разгадку, но я был убежден: мистер Сингер что-то скрывает.
        - Я позабочусь о ней, сэр.
        - Ни минуты не сомневаюсь, - улыбнулся он. - И береги себя. Кое-кто утверждает, что служба здесь даже опаснее, чем в Новой Азии. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.
        Я кивнул. Из миллионов слов мистеру Сингеру всегда каким-то образом удавалось выбрать именно те, что давали понять: ты многое значишь.
        - Со мной еще никогда в жизни так грубо не обращались, - послышалось из-за угла чье-то бормотание. - И где? Во дворце!
        Мы дружно повернули голову. Судя по всему, родителям Селесты тоже пришлось не по вкусу требование убраться из королевского дома. Миссис Ньюсом волокла за собой объемистую сумку и качала головой, соглашаясь с мужем. При этом она то и дело встряхивала своими блондинистыми волосами. Меня так и подмывало подойти и предложить ей заколку.
        - Эй, ты! - бросил мне мистер Ньюсом и при этом плюхнул чемоданы на пол. - Займись-ка нашим багажом.
        - Он не слуга, - вступился мистер Сингер. - Его задача - обеспечивать вашу безопасность. Вы вполне в состоянии донести ваши чемоданы самостоятельно.
        Мистер Ньюсом закатил глаза и обернулся к жене:
        - Подумать только, наша малышка вынуждена общаться с Пятеркой.
        Эти слова были произнесены громким шепотом, явно в расчете на то, что мы все услышим.
        - Молюсь, чтобы она не набралась от нее плебейских замашек. Наша девочка слишком хороша для этой швали. - Женщина снова встряхнула своими космами.
        Теперь ясно, где Селеста так отточила зубки. Впрочем, от Двойки я ничего иного и не ожидал.
        Я бы с трудом оторвался от перекошенного лица миссис Ньюсом, если бы не приглушенный звук рядом со мной. Мэй плакала, уткнувшись в материнскую грудь. Как будто ей сегодня мало всего пришлось пережить.
        - Мистер Сингер, желаю благополучно добраться, - шепнул я.
        Он кивнул в ответ и повел семейство к выходу. Сквозь открытые двери я увидел, что машины уже ждут. Америка расстроится, что им не дали попрощаться.
        Я подошел к мистеру Ньюсому:
        - Не беспокойтесь, сэр. Оставьте ваш багаж здесь, я прослежу, чтобы о нем позаботились.
        - Вот славный малый, - одобрительно кивнул мистер Ньюсом и, хлопнув меня по спине, поправил галстук и двинулся прочь, увлекая за собой жену.
        Как только они скрылись за дверями, я подошел к ближайшему столику и вытащил из ящика ручку. Рассчитывать, что моя маленькая месть сойдет с рук дважды, не стоило, поэтому пришлось выбирать, кого из четы Ньюсом я в данный момент ненавижу сильнее. Победила мадам, хотя бы только из сочувствия к Мэй. Я расстегнул молнию на сумке, сунул туда ручку и быстрым движением переломил ее пополам. На ладони осталось чернильное пятно, но, поскольку в моем распоряжении оказалось барахла на тысячи долларов, пятно было без проблем удалено. Убедившись, что Ньюсомы уселись в машину, я быстро затолкал их сумки в багажник и позволил себе еле заметную ухмылку. Испортив гардероб миссис Ньюсом, я испытал удовлетворение, хотя и понимал, что едва ли это серьезно осложнит ее существование. Через несколько дней она обзаведется новым. А вот Мэй всю жизнь проживет с этими словами в душе.
        Прижимая тарелку к груди, я торопливо закидывал в рот яичницу с сосисками, чтобы поскорее вырваться из дворца. В кухне было не протолкнуться: гвардейцы и слуги жадно поглощали еду, прежде чем отправиться на смену.
        - Он всю экзекуцию твердил ей, что любит ее, - донесся до меня голос Фрая. - Я стоял у самого помоста и все слышал. Даже когда она потеряла сознание, Вудворк продолжал это говорить.
        Две служанки жадно ловили каждое его слово.
        - Как мог принц так поступить с ними? - печально склонила голову набок одна. - Они ведь любят друг друга.
        - Принц Максон - хороший человек. Он просто соблюдал закон, - оборвала ее вторая. - Но… всю экзекуцию?
        Фрай кивнул.
        Вторая служанка покачала головой:
        - Неудивительно, что леди Америка бросилась к ним.
        Я обошел длинный стол и направился в другой конец помещения.
        - Она мне так наподдала коленом, аж искры из глаз посыпались, - поделился Рисен, слегка поморщившись при воспоминании. - Я не смог бы ее перехватить - дышал-то с трудом.
        Я улыбнулся про себя, хотя от души сочувствовал бедняге.
        - А она отчаянная, эта леди Америка. Король вполне мог бы отправить ее за такую выходку на эшафот, - захлебывался от восторга молоденький лакей; похоже, все произошедшее он воспринимал как развлечение.
        Я двинулся дальше, боясь, что не выдержу и ляпну что-нибудь, если они не уймутся. Прошел мимо Эйвери, но он лишь молча кивнул. Выражение его лица недвусмысленно говорило, что ему сейчас не нужна компания.
        - Могло быть и хуже, - прошептала какая-то служанка.
        Ее соседка закивала:
        - По крайней мере, они остались живы.
        Деваться от этих разговоров было некуда. Они сливались в один нестройный гул. Казалось, имя Америки у всех на устах, хоть уши затыкай. Меня переполняли то гордость, то гнев.
        Будь Максон действительно порядочным человеком, Америка вообще не оказалась бы в таком положении.
        В очередной раз я взмахнул топором, и чурбак разлетелся надвое. Солнце приятно пригревало голый торс, а изничтожение поленьев помогало излить ярость. Ярость за Вудворка и Марли, Мэй и Америку. Ярость за себя.
        Я пристроил очередной чурбак и, крякнув, замахнулся.
        - Ты дрова колешь или пытаешься распугать птиц? - поинтересовался кто-то у меня за спиной.
        В нескольких шагах стоял пожилой мужчина в жилетке, выдававшей в нем дворового рабочего. Под уздцы он держал лошадь. Лицо изборождено морщинами, но улыбка как у молодого. У меня было такое чувство, что я уже где-то видел его, но я никак не мог вспомнить где.
        - Простите. Я напугал вашу лошадь? - спросил я.
        - Да нет, - покачал головой он, подходя поближе. - Мне показалось, ты как будто чем-то расстроен.
        - Ну, - отозвался я, снова вскидывая топор, - такой уж сегодня выдался день.
        - Да уж, что есть, то есть. - Он похлопал лошадь по загривку. - Ты его знал?
        Я помолчал, поскольку разговаривать не очень тянуло.
        - Не слишком хорошо. Но у нас было много общего. У меня все это в голове не укладывается. Не верится, что он все потерял.
        - Что такое все, когда любишь? Тем более пока ты молод.
        Я пригляделся к старику. Он явно конюх, и хотя я, возможно, и ошибаюсь, но готов биться об заклад, что он моложе, чем кажется. Должно быть, от тяжелой жизни.
        - Да, пожалуй, - согласился я.
        Разве я сам не готов был пожертвовать всем ради Мер?
        - Он пошел бы на этот риск снова. И она тоже.
        - И я тоже, - пробормотал я, глядя себе под ноги.
        - Что ты говоришь, сынок?
        Ничего.
        Я закинул топор на плечо и подобрал очередное полено, надеясь, что он поймет намек.
        Но он вместо этого привалился к конскому боку.
        - Ты, конечно, можешь переживать, но это ни к чему не приведет. Нужно думать о том, чему ты в состоянии научиться. Пока что, как я погляжу, ты научился только колошматить деревяшки, которые даже сдачи дать не могут.
        Я с размаху ударил по полену топором и промахнулся.
        - Послушайте, я понимаю, что вы хотите мне помочь, но я тут дело делаю.
        - Сомневаюсь. Это просто способ выместить свою злость не на том, на чем следовало бы.
        - И на чем же вы предлагаете мне ее вымещать? На королевской шее? Или на шее принца Максона? Или, может быть, на вашей? - Я снова занес топор и ударил по полену. - Потому что все не так. Им сходит с рук все, что угодно.
        - Кому - им?
        - Им. Единицам. Двойкам.
        - Так ты сам Двойка.
        Я отшвырнул топор и заорал:
        - Шестерка! - Я стукнул себя кулаком в грудь. - Какую бы форму на меня ни нацепили, я все тот же парень из Каролины и останусь им навсегда!
        Он покачал головой и потянул коня за уздечку.
        - Нашел бы себе девушку, что ли.
        - У меня уже есть девушка! - крикнул я ему в спину.
        - Так впусти ее к себе в душу. Ты машешь кулаками не в той драке.
        Глава 3
        Я подставил тело под струи горячей воды, надеясь, что она унесет с собой все воспоминания сегодняшнего дня. Из головы не шли слова старого конюха. Пожалуй, они разозлили меня больше всего, что произошло за день.
        Америка уже давно в моей душе. И я знал, за что борюсь.
        Я не спеша вытерся, потом принялся одеваться, надеясь, что привычный ритуал облачения в форму поможет вернуть душевное равновесие. Накрахмаленный сюртук плотно обхватил тело, и пришло ощущение целеустремленности и воли. Мне нужно было делать дело.
        Следовало соблюдать порядок, а до Мер черед дойдет к вечеру.
        Я пытался не отвлекаться на посторонние мысли, направляясь на третий этаж, где располагался королевский кабинет. Когда я постучал, дверь открыл Лодж. Мы приветствовали друг друга кивками. Присутствие короля не всегда пугало меня, но в этих стенах как-то особенно чувствовалось то, что он может изменять судьбы тысяч людей по щелчку пальцев.
        - Кроме того, впредь до особого распоряжения запрещается фото- и видеосъемка во дворце, - диктовал король Кларксон. Его советник лихорадочно строчил в своем блокноте. - Я уверен, что сегодня все девушки получили хороший урок, но дай Сильвии указание уделить больше внимания правилам поведения. - Он покачал головой. - Ума не приложу, с чего вдруг этой девице вздумалось выкинуть такую глупость? Она была фавориткой.
        «Может, твоей и была», - мелькнула мысль по пути к его рабочему столу из темного полированного дерева, и я молча потянулся взять из лотка письма, ждущие отправки.
        - Кроме того, распорядись, чтобы взяли под наблюдение ту девицу, которая пыталась выскочить на помост.
        Я навострил уши.
        - Ее никто даже не заметил, ваше величество, - покачал головой советник. - Девушки такие взбалмошные создания. Если кто-нибудь спросит, вы всегда можете списать это на минутный каприз.
        Король молча откинулся на спинку кресла.
        - Пожалуй. Даже на Эмберли иногда находит. Но все равно эта Пятерка никогда мне не нравилась. Ее и взяли-то для отвода глаз. Она не должна была пройти так далеко.
        Советник задумчиво кивнул:
        - Почему бы просто не отправить ее домой? Изобрести какой-нибудь предлог и вышвырнуть. Неужели этого нельзя сделать?
        - Максон догадается. Он бдит за этими девицами, точно ястреб. Не важно, - сказал король, вновь придвигаясь к столу. - Она явно не подходит для роли принцессы, и рано или поздно это вскроется. Мы пойдем на крайние меры, если придется. Так, что там у нас дальше? Где письмо от итальянцев?
        Я собрал почту и, отвесив короткий поклон, который остался незамеченным, вышел из кабинета. Меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось, чтобы Америка поскорее оказалась подальше от лап Максона. Но с другой - в том, как король Кларксон говорил об Отборе, мне почудилось что-то мрачное. А вдруг Мер падет жертвой очередного его каприза? И если она попала на Отбор, как он выразился, для отвода глаз, выходит, это была часть какого-то плана? И ее взяли специально ради того, чтобы исключить? Но раз так, значит кто-то из девушек попал на Отбор с прицелом на дальнейшую победу? Интересно, она все еще здесь?
        По крайней мере, найдется о чем подумать, пока я буду всю ночь стоять под дверью у Америки.
        Я бегло просмотрел конверты, которые нес, на ходу читая адреса.
        В тесной комнатушке, предназначенной для обработки всей дворцовой корреспонденции, три клерка в годах сортировали входящую и исходящую почту. В лотке с надписью «Избранные» высилась гора писем от почитателей. Интересно, доходили ли эти письма до девушек?
        - Леджер, привет. Как поживаешь? - поздоровался Чарли.
        - Так себе, - признался я, передавая стопку писем ему лично в руки.
        Не хватало еще, чтобы они затерялись в общей куче.
        - Да уж, видали мы деньки и получше. Хорошо хоть оба остались живы.
        - Ты слышал про девушку, которая пыталась прорваться к ним? - спросил Мертин, поворачиваясь ко мне на крутящемся стуле. - Во дает, правда?
        Третий тоже обернулся. Коул был тихий и неразговорчивый малый, идеально подходящий для своей работы, но даже его интересовало, что я отвечу.
        Кивнув, я сложил руки на груди:
        - Да, слышал.
        - Ну и что ты думаешь? - допытывался Чарли.
        Я пожал плечами. Похоже, большинство народу считали, что Америка повела себя героически, но я понимал, что, если ляпнуть в таком духе в присутствии кого-нибудь, кто истово преклонялся перед королем Кларксоном, можно нажить себе серьезные неприятности. Так что лучше всего сейчас было высказываться нейтрально.
        - У меня просто нет слов.
        Вот и пусть думают, то ли от возмущения, то ли от восхищения.
        - Мне пора в караул, - сказал я, чтобы свернуть этот разговор. - До завтра, Чарли.
        Я шутливо отсалютовал клерку, и он улыбнулся:
        - Желаю благополучно отдежурить.
        Я зашел в цейхгауз за жезлом, хотя, по-моему, от него ровным счетом никакого толку. Куда лучше пистолет.
        Обойдя лестницы и очутившись на втором этаже, я увидел в коридоре Селесту. Стоило ей узнать меня, как ее поведение мгновенно изменилось. Эта, в отличие от матери, по крайней мере, способна была испытывать стыд.
        Девушка с опаской приблизилась ко мне и остановилась:
        - Офицер.
        - Мисс, - поклонился я.
        Она с напряженным лицом подбирала слова:
        - Я просто хотела убедиться, что вы отдаете себе отчет, что наш вчерашний разговор имел сугубо профессиональный характер.
        Я едва не рассмеялся ей в лицо. Может, во время танца ее руки чинно лежали на моих плечах, но ее прикосновения говорили о многом. Вела она себя на грани приличий. Когда я сказал, что до того, как попасть в гвардию, был Шестеркой, она предложила мне не оставаться после демобилизации на службе, а подумать о карьере модели.
        Если быть точным, она сказала: «Если у меня ничего не выгорит, мы с тобой теперь ровня. Разыщи меня, когда закончишь службу».
        Селеста была не из тех девушек, которые готовы ждать кого бы то ни было, а потому я не стал тешить себя иллюзиями, будто она питает ко мне какие-то чувства. Любому дураку ясно, язык у Селесты развязался просто потому, что на вчерашней вечеринке она перебрала с выпивкой. Однако из нашей беседы я вынес твердое убеждение, что она не любит принца Максона. Ни в малейшей степени.
        - Разумеется, - благоразумно ответил я.
        - Просто я думала дать вам маленький профессиональный совет. Нелегко привыкнуть к такому резкому повышению в статусе. Конечно же, я искренне желаю вам удачи, но хочу еще раз подчеркнуть, что мое сердце всецело принадлежит принцу Максону.
        Я не стал уличать ее во лжи. Правда, удержался с трудом. Меня остановило отчаяние в ее глазах, смешанное со всепоглощающим страхом. Кроме того, обвинив ее, я тем самым обвинил бы себя. Ясно, что Максон для нее ничего не значит. Да и они все для принца, возможно, тоже. Но, обвини я ее во лжи или затей какую-нибудь игру, чем это могло бы закончиться для нас обоих?
        - А я всецело предан делу обеспечения его безопасности. Доброго вечера, мисс.
        В ее глазах промелькнуло какое-то сомнение, и я понял, что мой ответ не вполне ее удовлетворил. Хотя девушке вроде нее немножко страха лишь на пользу.
        Я глубоко вздохнул и свернул в закуток, что вел к покоям Америки. Мне отчаянно хотелось оказаться за этими дверями, поговорить с ней, обнять. Я остановился перед входом и приложил к двери ухо. До меня донеслись голоса служанок; значит, она не одна. Но потом я расслышал судорожные всхлипы.
        При мысли о том, что Мер проплакала весь день напролет, я не выдержал. Это стало последней каплей.
        Кроме того, я поклялся ее родителям, что она любимица Максона и что ее успокоят. Раз она до сих пор в слезах, значит он ничего для нее не сделал. Если Мер не достанется мне, ему лучше бы обращаться с ней как с принцессой. Но пока что у него это получалось из рук вон плохо.
        Я знал - знал, - что она должна принадлежать мне. И постучал в дверь, не заботясь о последствиях. Открыла Люси; при виде меня она растерянно улыбнулась. Это вселило надежду, что я смогу быть здесь полезен.
        - Простите за беспокойство, дамы, но я услышал плач и хотел убедиться, все ли в порядке.
        Я аккуратно проскользнул мимо Люси и так близко, насколько хватило отваги, подошел к постели Америки. Она вскинула на меня глаза, и вид у нее при этом был такой беспомощный, что меня накрыло жгучее желание схватить ее и унести отсюда.
        - Леди Америка, мне очень жаль, что все так случилось с вашей подругой. Я слышал, она чудесная девушка. Если вам что-нибудь понадобится, я рядом.
        Мер молчала, но по ее глазам я видел, что она бережно хранит все, даже самые крохотные, воспоминания наших двух лет и что будущее, на которое мы оба так надеялись, вполне возможно.
        - Благодарю вас, - с робкой надеждой в голосе произнесла она. - Ваша доброта очень много для меня значит.
        Я учтиво улыбнулся, но сердце у меня ликующе колотилось. Глядя в ее лицо, которое видел при самом разном свете, я вспоминал бесчисленные мгновения наших тайных встреч. Ее слова вселили в меня несокрушимую уверенность: она меня любит.
        Глава 4
        Америка меня любит. Америка меня любит. Америка меня любит.
        Мне нужно встретиться с ней наедине, по-настоящему наедине. Придется проявить некоторую изворотливость, но я смогу это устроить.
        Наутро я был на ногах задолго до того, когда пора было заступать на дежурство. Проверил расположение всех караульных постов, график уборки дворца, расписание приема пищи королевской семьи, офицеров и прислуги. Я изучал документы до тех пор, пока они не уложились в моей голове в стройную схему, и сразу стали видны дыры в организации охраны. Интересно, еще кто-нибудь из гвардейцев занимался этим или я единственный дал себе труд вникнуть во все нюансы?
        Как бы то ни было, мой план готов. Оставалось только дать знать ей.
        Сегодня мне выпало дежурить в кабинете короля, где предстояло провести несколько смертельно скучных часов, стоя навытяжку у двери. Я предпочитал передвигаться, ну или, по крайней мере, находиться где-нибудь в более открытой части дворца. Если уж быть совсем откровенным, подальше от холодного взгляда его величества.
        Максон пытался работать, но мысли его явно были заняты чем-то другим. Он сидел за маленьким столом, который, судя по всему, втиснули в кабинет намного позже всей остальной мебели. Я смотрел на него и думал, каким же идиотом надо быть, чтобы так неосмотрительно вести себя с Америкой.
        В самый разгар моего дежурства в кабинет ворвался Смитс, один из гвардейцев, который служил во дворце уже много лет. Он бросился к королю и коротко кивнул:
        - Ваше величество, две девушки из Элиты, леди Ньюсом и леди Сингер, только что устроили свару.
        Присутствующие замерли, глядя на короля.
        Тот вздохнул:
        - Опять вопили, как кошки?
        - Нет, сир. Обе сейчас в больничном крыле. Расцарапали друг друга до крови.
        Король взглянул на Максона:
        - Без сомнения, ответственность лежит на Пятерке. Не понимаю, что ты вообще в ней нашел.
        Принц поднялся:
        - Отец, после вчерашнего нервы у девушек на пределе. Я уверен, они тяжело переживают то, что произошло.
        Король наставил на него указательный палец:
        - Если зачинщица она, это была последняя ее выходка. Ты это знаешь.
        - А если это Селеста? - возразил Максон.
        - Сомневаюсь, чтобы девушка такого полета так низко опустилась бы без серьезного повода.
        - Так все-таки ты исключишь ее или нет? - настаивал Максон.
        - Она тут ни при чем.
        - Я во всем разберусь, - решительно заявил принц. - Уверен, ничего серьезного не произошло.
        Голова у меня шла кругом. Я отказывался что-либо понимать. Если он не обращается с Америкой так, как она того заслуживает, почему тогда настроен во что бы то ни стало оставить ее во дворце? И если у него не получится доказать, что она ни в чем не виновата, успею ли я повидаться с ней перед тем, как ее отправят домой?
        Слухи разлетались по дворцу с головокружительной быстротой. Практически в мгновение ока я уже знал, что словесную перебранку затеяла Селеста, но первый удар нанесла Америка. Клянусь, моей девочке следовало бы выдать медаль. Обеих оставили во дворце - судя по всему, сочли, что их действия уравновесили друг друга. Хотя, насколько я понял, Мер была на грани исключения.
        Эта новость еще больше укрепила уверенность, что она снова моя.
        Я бросился в свою комнату, пытаясь втиснуть все, что необходимо было сделать, в те несколько минут, которыми располагал. Торопливо нацарапал записку, стараясь выражаться как можно яснее. Затем поднялся на второй этаж и дождался, пока служанки Америки не пойдут перекусить. Проникнув в ее комнату, я задумался, где оставить послание, но на самом деле подходящее место для этого было одно-единственное. Оставалось лишь надеяться, что она его увидит.
        Когда я возвращался обратно в главный коридор, судьба улыбнулась мне. На Америке не было заметно никаких ран, так что, видимо, это она расцарапала Селесту. Мер подошла ближе, и я различил у нее на лице небольшую припухлость, практически полностью скрытую волосами. Но лучше всего было то, что при виде меня ее глаза зажглись радостью.
        Господи, до чего же мне хотелось просто посидеть рядом с ней. Я сделал несколько глубоких вдохов. Если сейчас потерпеть, потом мы с ней сможем уединиться по-настоящему.
        Я с поклоном остановился и быстро шепнул:
        - Склянка. - После чего выпрямился и пошел дальше.
        Она все слышала, потому что на миг задумалась, а затем практически побежала по коридору, даже не оглянувшись.
        Я улыбнулся, радуясь, что к ней возвращается жизнерадостность. Молодчина.
        - Погибли? - переспросил король. - От чьих рук?
        - Точно неизвестно, ваше величество. Впрочем, от разжалованных пособников ничего другого и ждать не приходится.
        Бесшумно войдя в кабинет, чтобы забрать почту, я немедленно понял, что речь идет о жителях Бониты. Недавно триста с лишним семей были смещены по меньшей мере на уровень вниз в кастовой лестнице по подозрению в поддержке повстанцев. Похоже, они не захотели сдаваться без сопротивления.
        Король Кларксон покачал головой, а потом вдруг с размаху грохнул кулаком по столу. Я подскочил от неожиданности, как и все остальные, кто находился в комнате.
        - Эти люди что, сами не понимают, что делают? Они разрушают все, над чем мы трудились, и ради чего? Ради каких-то призрачных интересов? Я предложил им безопасность. Порядок. А они взбунтовались!
        Разумеется, странно было бы ожидать, что человек, имеющий все, что ему захочется, поймет, с чего это обычным людям мечтать о таких же возможностях.
        Когда меня призвали в армию, я испытал одновременно ужас и восторг. Я знал, что некоторые считали это смертным приговором. Но по крайней мере, меня ждала захватывающая жизнь, а не нудная канцелярская работа и поденный труд в семьях представителей более высоких каст, на что я был бы обречен, останься в Каролине.
        Его величество Кларксон встал и принялся расхаживать по кабинету.
        - Этих людей необходимо остановить, чего бы это ни стоило. Кто сейчас управляет Бонитой?
        - Ламэй. Он на время отправил семью подальше и начал приготовления к похоронам бывшего губернатора Шарпа. Похоже, несмотря на все трудности, он гордится своей новой ролью.
        Король вскинул руку:
        - Вот человек, довольствующийся своим положением, который верно исполняет долг перед обществом. Почему они все не могут делать то же самое? - Я забрал письма из лотка. Король Кларксон между тем продолжал: - Мы поручим Ламэю немедленно расправиться со всеми подозреваемыми в убийствах. Даже если кто-то и ускользнет от расплаты, мы недвусмысленно обозначим свою позицию. Кроме того, необходимо найти способ вознаградить тех, кто располагает какой-нибудь информацией. Нам нужны свои люди на Юге.
        Я поспешно отвернулся, жалея, что услышал это. Повстанцев я не поддерживал. Большинство из них - убийцы. Но сегодняшние распоряжения короля не имели ничего общего с правосудием.
        - Эй, ты! Стой.
        Я обернулся, не уверенный, что король обращается ко мне. Однако это оказалось именно так. У меня на глазах он набросал коротенькое письмо, сложил его и кинул поверх остальной кипы.
        - Отнеси это на почту. Там знают правильный адрес. - Король кинул послание так небрежно, словно оно не имело ровным счетом никакой ценности. Я остался стоять столбом, потому что ноша вдруг стала неподъемной. - Иди.
        Я взял корреспонденцию и с черепашьей скоростью поплелся в почтовую комнату.
        «Аспен, это не твое дело. Ты здесь для того, чтобы защищать монархию. И ни для чего больше. Сосредоточься на Америке. Весь остальной мир может катиться к чертовой матери, главное сейчас - встретиться с ней».
        Я расправил плечи и сделал то, что должен был.
        - Чарли, привет.
        Увидев пачки писем, он присвистнул:
        - Сегодня что-то много.
        - Ну да. Э-э… Тут было одно письмо… У короля под рукой не оказалось адреса, он сказал, что вы должны знать.
        Я кивнул на послание Ламэю, лежавшее на самом верху.
        Чарли развернул листок, чтобы посмотреть, кто адресат. Когда же он пробежал бумагу глазами, на его лице отразилась тревога.
        - Ты это читал? - спросил он негромко.
        И хотя мне было известно содержание, я только покачал головой и сглотнул. Даже немного стыдно стало. Возможно, в моих силах это остановить, но я всего лишь делаю свою работу.
        - Гм, - пробормотал Чарли и, крутанувшись на стуле, задел пачку уже отсортированной корреспонденции.
        - Чарльз! - возмутился Мертин. - Я три часа на это угробил!
        - Прости. Я сейчас приведу все в порядок. Леджер, подожди немного. - Чарли вытащил одинокий конверт. - Это тебе.
        Я немедленно узнал мамин почерк.
        - Спасибо! - Я сжал письмо в руке, радуясь весточке из дома.
        - Не за что, - отозвался он небрежно, вытаскивая из-под стола проволочную корзину. - Да, кстати, не мог бы ты оказать мне большую любезность и снести вот эту макулатуру в топку? Прямо сейчас?
        - Нет проблем.
        Чарли кивнул. Я спрятал письмо и забрал у него корзину.
        Печи располагались неподалеку от казарм. Я опустил корзину на пол и открыл заслонку. Угли практически прогорели, и я аккуратно подкладывал в топку бумаги, вороша их, чтобы был приток воздуха.
        Не осторожничай я так, то, наверное, и не заметил бы письма к Ламэю, затесавшегося между открытыми конвертами и обрезками неправильных адресов.
        Чарли, что ты задумал?
        Я застыл, лихорадочно соображая. Если отнести письмо обратно, он поймет, что попался. Хочу ли я, чтобы он знал, что попался? Хочу ли я вообще, чтобы он попался?
        Нет. А потому я просто швырнул послание в топку и убедился, что оно превратилось в пепел. Моя работа сделана, все остальные письма отправятся к своим адресатам. Никого ни в чем обвинить нельзя, а кто знает, сколько жизней будет спасено?
        Хватит с нас уже смертей, хватит боли.
        Я зашагал прочь. Время рассудит, кто был прав, а кто нет. Потому что сейчас делать выводы сложно.
        Вернувшись к себе, я нетерпеливо надорвал конверт и принялся жадно читать письмо из дома. Мне не по себе было от мысли, что мама осталась там без меня. Немного утешало, что я посылал ей деньги. Но это не избавляло от беспокойства за благополучие родных.
        Похоже, беспокойство было взаимным.
        «Я знаю, что ты ее любишь. Но пожалуйста, не делай глупостей».
        Разумеется, она всегда была на два шага впереди меня, и ей не требовалось намеков, чтобы обо всем догадаться. Она поняла все про нас с Америкой задолго до того, как я рассказал ей. И знала, как меня злит существующее положение вещей, хотя ни разу не слышала моих жалоб. А теперь с другого конца страны она предостерегала меня от поступка, который - мама в этом не сомневалась - я собираюсь совершить.
        Я сидел и смотрел на письмо. Король, похоже, обозлился не на шутку, но меня ему не поймать. А мама, хотя никогда и не давала мне плохих советов, понятия не имела, каких высот я достиг в своем деле. Я порвал письмо и закинул его в топку по пути на встречу с Америкой.
        Глава 5
        Я просчитал все до секунды. Если Америка появится в ближайшие пять минут, ни я, ни она никому не попадемся на глаза. Я понимал, что рискую, но по-другому не мог. Она мне нужна.
        Дверь приоткрылась и быстро захлопнулась.
        - Аспен?
        Сколько раз я слышал, как Мер вот так произносит мое имя?
        - Прямо как в старые добрые времена.
        - Ты где? - Она ахнула от неожиданности, когда я вышел из-за тяжелой шторы. - Ты меня напугал, - шутливо произнесла она.
        - Не в первый и не в последний раз.
        Природа наградила Америку множеством талантов, но умение передвигаться бесшумно к их числу не относилось. Стремясь добраться до меня, она наткнулась на диван, сшибла два столика и запнулась о край ковра. Не хотелось заставлять ее волноваться, но нам сейчас нужно быть очень осторожными.
        - Тише! Если ты не прекратишь вести себя как слон в посудной лавке, весь дворец очень скоро будет в курсе, где мы находимся, - прошептал я скорее ради того, чтобы поддразнить ее, чем призвать к осторожности.
        Она прыснула.
        - Прости. Может, включим лампу?
        - Нет. - Я перебрался поближе к ней. - Если кто-нибудь увидит пробивающийся из-под двери свет, нас могут застукать. Этот коридор не часто патрулируют, но лишняя осторожность не помешает.
        Америка наконец пробралась ко мне, и едва я коснулся ее кожи, как мир немедленно показался намного более привлекательным местом. Я обнял ее и повел в угол.
        - Откуда ты вообще узнал про эту комнату?
        - Ведь я гвардеец, - пожал я плечами. - И притом очень хороший. Я знаю весь дворец и территорию вокруг него как свои пять пальцев. Каждую тропку, все укромные местечки и даже самые потайные комнаты. Кроме того, я также знаю расписание смены караула, какие участки обычно реже всего патрулируются и время, когда охрана наиболее малочисленна. Если ты мечтаешь исследовать самые потаенные уголки дворца, делать это нужно именно со мной.
        - Поразительно.
        В этом единственном слове слышались изумление и гордость.
        Я осторожно потянул ее вниз, и она опустилась на пол, еле различимая в слабом отблеске лунного света. Мер улыбнулась, но сразу же посерьезнела:
        - Ты уверен, что нам ничто не грозит?
        Я знал, что перед глазами у нее стоят спина Вудворка и руки Марли и что она не может отделаться от мыслей о позоре и крахе всего, а этого не избежать, если нас раскроют. И это еще в лучшем случае. Но я верил в свои силы.
        - Абсолютно. Чтобы нас здесь обнаружили, должно произойти невероятное количество совпадений. Нам ничто не грозит.
        В ее взгляде по-прежнему читалось сомнение, но, когда я обнял ее за плечи, она прильнула ко мне, нуждаясь в этом не меньше меня.
        - Как ты?
        Наконец-то я смог задать ей этот вопрос.
        Она так тяжело вздохнула, что у меня защемило сердце.
        - Более или менее. В основном грущу или злюсь. - Не отдавая себе отчета, Мер инстинктивно погладила пальцами мое колено - в том самом месте, где на моих оставшихся дома драных джинсах была прореха, которую она вечно теребила. - Больше всего мне сейчас хочется, чтобы этих двух дней не было и Марли вернулась обратно. И Картер тоже. А ведь я даже не знала его.
        - Зато я знал. Он отличный парень. - Тут же мелькнула мысль о его родных, как они теперь будут без своего кормильца. - Я слышал, Картер все время говорил Марли, что любит ее, пытался поддержать.
        - Ну да, пытался. Во всяком случае, вначале точно. Меня уволокли до того, как все закончилось.
        Я улыбнулся и поцеловал ее в макушку.
        - О тебе я тоже слышал. - Я сказал это и немедленно удивился, почему не признался ей, что видел все своими глазами. О том, что она бросилась на выручку подруге, мне стало известно еще до того, как об этом начали перешептываться во дворце. Впрочем, именно так я теперь смотрел на ее поступок: сквозь призму всеобщего изумления и, как правило, восхищения. - Я горжусь, что ты подняла бучу. Молодец.
        Мер прижалась ко мне:
        - Папа тоже гордится. Королева сказала, что я не должна была так себя вести, но она рада, что я так поступила. Я вообще перестала что-либо понимать. С одной стороны, это вроде как была хорошая идея, но в то же время не очень, и все равно это ни к чему не привело.
        Я обнял ее еще крепче; ни в коем случае нельзя, чтобы она усомнилась в том, что было для нее естественным.
        - Ты поступила правильно. Это много для меня значит.
        - Для тебя?
        Мне неловко было признаваться в своих страхах, но она должна об этом знать.
        - Угу. Иногда я задаюсь вопросом, изменилась ты за время Отбора или нет. Тебя тут холят и лелеют, ты живешь в роскоши. Я спрашивал себя, много ли в тебе осталось от прежней Америки. То, что произошло, дало мне понять, что ты все та же, прежняя, и обстановка дворца никак на тебе не сказывается.
        - О, сказывается, и еще как, но не в том смысле, - фыркнула она раздраженно. - Я постепенно прихожу к выводу, что принцессы из меня не выйдет.
        Ее гнев уступил место грусти. Америка уткнулась лицом мне в грудь, как будто пыталась скрыться у меня под ребрами. Очень хотелось обнять ее и прижать к сердцу так крепко, чтобы она стала его частью, защитить от боли, которую она могла встретить на своем пути.
        - Послушай, - заговорил я, понимая: для того чтобы добраться до приятных вещей, нужно сначала разделаться с неприятными. - Беда с Максоном в том, что он актер. У него всегда такой вид, как будто он выше всего того, что происходит. Но на самом деле он обычный человек, ничем не лучше других. Я знаю, что ты испытываешь к нему какие-то чувства, иначе просто не стала бы здесь задерживаться. Но уже пора понять, что все это ненастоящее.
        Америка кивнула, и у меня возникло ощущение, что я, в общем-то, не сказал ей ничего особенно нового, похоже, в глубине души она всегда это подозревала.
        - И хорошо, что ты разобралась в этом сейчас. Что было бы, если бы ты вышла за него замуж, а потом узнала, каков он на самом деле?
        - Согласна, - выдохнула Мер. - Я и сама об этом думаю.
        Я попытался не зацикливаться на том, что она уже задумывалась о своей будущей жизни с Максоном. Рано или поздно ей пришлось бы об этом размышлять. Но теперь все уже в прошлом.
        - У тебя большое сердце. Я понимаю, что ты не можешь одним махом взять и положить всему этому конец, но в том, чтобы хотеть этого, нет ничего плохого. Вот и все.
        Она помолчала, обдумывая мои слова.
        - Я чувствую себя полной дурой.
        - Никакая ты не дура, - возразил я.
        - А вот и дура.
        Нужно было во что бы то ни стало заставить ее улыбнуться.
        - Мер, скажи, ты считаешь меня умным?
        - Разумеется, - легко отозвалась Америка.
        - Это потому, что я такой и есть. И я слишком умен, чтобы влюбиться в дуру. Так что заканчивай говорить глупости.
        Она издала еле слышный смешок, но этого оказалось достаточно, чтобы разогнать грусть. У меня свои проблемы, связанные с Отбором, поэтому стоило попытаться лучше понять ее. В конце концов, Мер не собиралась участвовать в лотерее. Об этом ее попросил я. Так что сам во всем и виноват.
        Я уже десять раз хотел объясниться, попросить у нее прощения, которое она мне уже и так даровала. Хотя я этого не заслуживал. Может быть, стоит сделать это немедленно. Возможно, сейчас как раз самый подходящий момент наконец извиниться по-настоящему.
        - Похоже, я причинила тебе столько боли, - с раскаянием в голосе произнесла Мер. - Не понимаю, как ты можешь до сих пор любить меня.
        У меня вырвался вздох. Она вела себя так, будто в чем-то провинилась передо мной, хотя на самом деле все обстояло с точностью до наоборот. А я не знал, как донести это до нее. Не существовало слов, способных вместить глубину моих чувств к ней. Даже я сам не способен был до конца осознать их.
        - Это данность. Небо голубое, солнце светит, Аспен любит Америку. Так устроен мир. - Я почувствовал, как дрогнула в улыбке ее щека, прижатая к моей груди. Если у меня не хватало мужества извиниться, можно, наверное, было хотя бы объяснить ей, что те наши последние минуты в домике на дереве были случайностью. - Серьезно, Мер, кроме тебя, мне никогда не была нужна ни одна девушка. Я не могу представить себя рядом с кем-то другим. Пытаюсь, просто на всякий случай… и не могу.
        Слов катастрофически не хватало, и в дело вступили наши тела. Не было даже поцелуев, мы лишь молча сидели обнявшись, но ничего больше и не требовалось. Я испытывал ровно те же самые чувства, что и дома, в Каролине. Наверняка мы сможем вернуть то, что было у нас тогда. А может, еще и улучшить.
        - Нам не стоит долго здесь задерживаться, - произнес я, как ни хотелось бы мне оттянуть этот момент. - Я совершенно уверен в своих способностях, но искушать судьбу не хочу.
        Америка с неохотой поднялась, и я в последний раз притянул ее к себе, надеясь, что это поможет мне продержаться до того раза, когда я снова смогу с ней увидеться. Она отчаянно прильнула ко мне, словно боялась отпустить. Да, ей сейчас будет очень нелегко, но, что бы ни произошло, я буду рядом.
        - Понимаю, в это трудно поверить, но мне действительно жаль, что Максон оказался таким подлецом. Я хотел вернуть тебя, но не такой ценой.
        - Спасибо, - пробормотала она.
        - Я серьезно.
        - Верю. - Она поколебалась. - Но ничего еще не кончено. Ведь я же пока здесь.
        - Да, но я тебя знаю. Ты будешь делать вид, что все в порядке, чтобы твоей семье капали деньги и мы с тобой могли видеться, но для того, чтобы все исправить, ему пришлось бы повернуть время вспять. - Я уткнулся подбородком ей в макушку. - Мер, не беспокойся. Я о тебе позабочусь.
        Глава 6
        Мне снился сон. Америка находилась в противоположном конце зала, привязанная к трону, а рядом с ней стоял Максон, положив руку ей на плечо и пытаясь принудить подчиниться. Ее полный тревоги взгляд был прикован ко мне, она силилась вырваться из своих пут. И тут я увидел, что принц тоже на меня смотрит. В его взгляде была неприкрытая угроза, и в этот миг он очень походил на своего отца.
        Я знал, что должен подойти к трону и развязать ее, чтобы мы могли убежать, но был не в состоянии сдвинуться с места. Веревки удерживали меня примерно на такой же конструкции, на какой распяли Вудворка. От страха по коже пробежал холодок. Как бы мы ни старались, нам с ней ни за что не спасти друг друга.
        Максон подошел к бархатной подушечке, взял затейливую корону и попытался надеть ее на голову Америке. Она настороженно покосилась на принца, но не стала сопротивляться, когда он возложил это произведение ювелирного искусства на ее огненно-рыжие волосы. Однако корона не желала держаться и раз за разом съезжала набок.
        Нимало не обескураженный, Максон порылся в кармане и вытащил оттуда что-то похожее на двузубый крючок. Он водрузил корону на место и двузубцем пришпилил ее к голове Америки. Когда острие вошло в кожу, в тот же миг что-то дважды вонзилось мне в спину, заставив вскрикнуть от боли. Я ждал, что потечет кровь, но не ощутил ее.
        Вместо этого кровь брызнула там, где острия крюка впились в кожу Америки, и хлынула потоком, смешиваясь с рыжими водопадами волос и пачкая кожу. Максон улыбнулся, а в руках у него откуда-то появились новые булавки, которые он одну за другой принялся втыкать в волосы Америки. Каждый раз, когда булавка вонзалась в кожу, я вскрикивал от боли, с ужасом глядя, как любимая тонет в собственной крови.
        Я вынырнул из сна. Давно мне не снились такие кошмары, а с участием Америки - вообще никогда. Вытерев покрытый испариной лоб, я напомнил себе, что все это было не наяву. Но все равно продолжал чувствовать отголоски боли от крюков. Голова кружилась.
        Мои мысли мгновенно перескочили на Вудворка с Марли. В моем сне я с радостью взял на себя всю боль Америки, чтобы ей не пришлось страдать. Быть может, Вудворк чувствовал себя так же? Готов был вытерпеть экзекуцию дважды, лишь бы уберечь от этой участи Марли?
        - Леджер, у тебя все в порядке? - спросил Эйвери.
        В комнате было еще темно, так что, должно быть, он услышал, как я ворочаюсь.
        - Все нормально. Прости. Дурной сон приснился.
        - А мне вот тоже не спится.
        Я повернулся к нему, хотя в темноте все равно ничего нельзя было различить. Комнаты с окнами полагались только старшим офицерам.
        - Что-то не так? - спросил я.
        - Не знаю. Ты не против, если я немного порассуждаю вслух?
        - Конечно.
        Эйвери был отличным другом. Поступиться ради него несколькими минутами сна было самым меньшим, чем я мог ему отплатить.
        Он завозился в постели, усаживаясь.
        - Я все думаю про Вудворка с Марли. И про леди Америку.
        - А что леди Америка? - спросил я, тоже садясь на постели.
        - Сначала, когда я увидел, как леди Америка бросилась к Марли, я разозлился. Подумал, надо же иметь соображение. Все-таки они проштрафились и заслужили наказание. Не могут же король с принцем Максоном спустить это им с рук, так?
        - Ну да.
        - А когда служанки с лакеями рассуждали об этом, они вроде как одобряли леди Америку. Мне это казалось неправильным, потому что, думал я, они поступили плохо. Но в общем, слуги прожили во дворце куда дольше нашего. Может, они много чего здесь видели. И знают что-то такое, чего не знаем мы. А если все считают, что леди Америка поступила правильно… тогда, может, я чего-то не понимаю?
        Мы с ним сейчас вступали на зыбкую почву. Но он был моим другом. Лучшего друга у меня не было никогда. Я доверял Эйвери мою жизнь, а дворец - такое место, где без союзника никак нельзя.
        - Хороший вопрос. Тут поневоле задумаешься.
        - Вот именно. Например, порой, когда я дежурю в кабинете короля, принц сидит и работает, а потом выходит за чем-нибудь. Тогда король Кларксон берет то, что сделал принц, и половину отменяет. Почему? Неужели нельзя хотя бы поговорить с ним на эту тему? Я думал, он готовит его к правлению.
        - Не знаю. Контроль? - Едва я произнес это слово, как понял, что это не может не быть правдой хотя бы отчасти. Порой я подозревал, что принц не до конца в курсе того, что происходит. - Возможно, Максон не настолько компетентен, как того хотелось бы королю?
        - А что, если наоборот - более компетентен, чем того хотелось бы королю?
        Я подавил смешок:
        - В это трудно поверить. Его высочество производит впечатление человека, который витает в облаках.
        - Гм. - Эйвери поерзал в темноте. - Может, ты и прав. Просто мне кажется, что люди лучшего о нем мнения, чем король. И, судя по тому, что все говорят о леди Америке, если бы они могли выбирать принцессу, то выбрали бы ее. И если она такая строптивая, может, и принц Максон тоже?
        Он спрашивал о таких вещах, которые мне не хотелось признавать. Возможно ли, что Максон на самом деле пытается подорвать отцовское влияние? А если это так, значит ли это, что он пытается подорвать королевскую власть и все то, что она олицетворяет? Я никогда не был горячим поклонником монархии и не мог испытывать серьезную неприязнь к человеку, который с ней борется.
        Но моя любовь к Америке была превыше всего остального, а поскольку Максон стоял между мной и этой любовью, едва ли что-то сказанное или сделанное им могло бы заставить меня считать его приличным человеком.
        - Даже и не знаю, - ответил я честно. - Он ведь не остановил то, что учинили над Вудворком.
        - Конечно, но это еще не значит, что все случилось с его одобрения. - Эйвери зевнул. - Я просто хочу сказать, что нас учили наблюдать за каждым человеком, который переступает порог дворца, чтобы определить, нет ли у него каких-либо тайных намерений. Возможно, с теми, кто уже находится во дворце, не помешало бы вести себя точно так же.
        Я улыбнулся.
        - Похоже, ты что-то нащупал, - признал я.
        - Ну разумеется. Я мозг всей этой операции. - Он зашуршал одеялом, снова укладываясь в постель.
        - Спи давай, мозг. Твой ум понадобится нам завтра, - поддразнил я его.
        - Есть. - С минуту он лежал молча, прежде чем снова подать голос: - Спасибо тебе за то, что выслушал.
        - Всегда пожалуйста. Для чего еще нужны друзья?
        - Угу. - Он опять зевнул. - Я скучаю по Вудворку.
        - Знаю, - вздохнул я. - Я тоже по нему скучаю.
        Глава 7
        Я был не против инъекций, но место укола потом еще с час адски саднило. Хуже всего было то, что после них тебя большую часть дня наполняла странная пульсирующая энергия. Так что не редкостью было наткнуться на группку гвардейцев, наматывающих круг за кругом вокруг дворца или хватающихся за любую самую изнурительную работу, в попытке дать ей выход. Доктор Эшлер внимательно следил, чтобы в день инъекции получало строго ограниченное количество гвардейцев.
        - Офицер Леджер! - вызвал он меня, и я, войдя в кабинет, замер перед узкой смотровой кушеткой, установленной рядом с его столом.
        В больничном крыле хватило бы места на всех, но почему-то было приятнее проделывать это в индивидуальном порядке.
        Доктор Эшлер кивнул в знак приветствия, я развернулся и приспустил штаны. Я не вздрогнул ни когда кожу протерли холодным антисептиком, ни когда в нее впилась игла шприца.
        - Ну вот и все! - весело воскликнул он. - За витаминами и жалованьем подойдешь к Тому.
        - Есть, сэр. Спасибо.
        Каждый шаг отзывался болью, но я не позволил себе ничем выказать это.
        Том выдал мне какие-то таблетки и стаканчик с водой. Я проглотил их, поставил свою подпись на маленькой бумажке, забрал деньги, занес их в комнату и направился прямиком к поленнице. Меня уже распирало от желания выплеснуть переполнявшую энергию.
        Каждый взмах топором приносил облегчение. Уколов вкупе с вопросами Эйвери и сегодняшним зловещим сном оказалось для меня слишком много.
        Мне вспомнились слова короля о том, что Америку взяли на Отбор для отвода глаз. Теперь, когда она была так зла на Максона, ее победа казалась маловероятной, и все же я задался вопросом, что будет, если та единственная кандидатура, которая, по мнению короля Кларксона, не должна завоевать корону, все-таки это сделает.
        И если Марли была фавориткой, быть может, даже личным выбором короля, на кого он теперь возлагал надежды?
        Я пытался сосредоточиться, но мысли путались, неутолимая тяга куда-то бежать и что-то делать не давала покоя. Снова и снова я поднимал и опускал топор и остановился лишь два часа спустя, и то потому, что переколол все дрова.
        - Там еще целый лес в запасе, если тебе нужно.
        Я обернулся и увидел, что за спиной у меня улыбается старик-конюх.
        - Пожалуй, на сегодня все, - отозвался я.
        Отдышавшись, я понял, что пик воздействия укола миновал.
        Слуга подошел поближе:
        - Ты стал лучше выглядеть. Спокойнее.
        Я засмеялся, чувствуя, как меня понемногу отпускает.
        - Сегодня мне нужно было дать выход другой энергии.
        Он с непринужденным видом присел на колоду. Я не знал, что и думать.
        Я обтер потные ладони о штаны, пытаясь сообразить, что ему сказать.
        - Послушайте, простите за мою давешнюю выходку. Я не хотел вас обидеть, просто…
        Он вскинул руки:
        - Ничего страшного. А я не хотел показаться назойливым. Просто слишком часто я видел, как творившаяся здесь несправедливость ожесточала людей. В конце концов они потеряли возможность изменить мир к лучшему, потому что видели вокруг только худшее.
        Его черты и манера говорить почему-то казались мне знакомыми.
        - Понимаю, о чем вы. - Я покачал головой. - Меня иной раз такая злость берет! Порой кажется, что я слишком много знаю или что, как бы ни поступил, все равно будет плохо, и это не дает мне покоя. А когда я вижу вещи, которые не должны происходить…
        - То не знаешь, куда себя деть.
        - Именно так.
        Он кивнул:
        - Ну, я бы на твоем месте для начала сел и подумал о том, что в жизни есть хорошего. А потом спросил бы себя, как я могу сделать это хорошее еще лучше.
        - В этом нет никакого смысла, - рассмеялся я.
        - А ты просто подумай об этом, - произнес он и поднялся.
        Всю обратную дорогу до своей комнаты я ломал голову, откуда я могу его знать. Может, до того, как устроиться работать во дворце, он бывал в Каролине? Шестерки часто в поисках работы переезжали с места на место. Но где бы он ни побывал и что бы ни повидал, он не позволил этому сломить себя. Зря я не спросил, как его зовут. Впрочем, раз уж мы так часто натыкаемся друг на друга, у меня еще будет шанс сделать это. Когда я не был в ужасном настроении, он на самом деле казался вполне достойным мужиком.
        Слова конюха еще долго не выходили у меня из головы. Что в жизни есть хорошего? Как я могу сделать это еще лучше?
        Я взял конверт, в котором держал деньги. Во дворце у меня не было необходимости на что-либо тратиться, так что все до цента обычно отправлялось моим родным. Обычно. Я сел и написал коротенькое письмо маме.
        Прости, на этот раз не так много, как обычно. Кое-что произошло. На следующей неделе пришлю еще. С любовью, Аспен.
        Сложив чуть меньше половины жалованья в конверт вместе с письмом, я отодвинул его в сторону и взялся за чистый лист бумаги.
        Адрес Вудворка я помнил наизусть, поскольку не раз надписывал вместо него конверт. Неграмотных людей было гораздо больше, чем представлялось многим, но Вудворк так беспокоился, как бы его не сочли глупым или никчемным, что из всех товарищей доверил свой секрет мне одному.
        В зависимости от многих вещей - места жительства и количества учеников, обучавшихся в школе, - можно было просидеть за партой добрый десяток лет и не научиться практически ничему.
        Нельзя сказать, чтобы Вудворка проморгали. Система списала его со счетов с широко открытыми глазами.
        А теперь никто из нас не имел ни малейшего представления ни о том, где он и как у него дела, ни о том, вместе ли они до сих пор с Марли.
        Миссис Вудворк,
        это Аспен. Мы все очень сочувствуем вашему сыну. Надеюсь, у вас все хорошо. Посылаю его последнее жалованье. Всего вам самого наилучшего.
        Я не стал писать ничего больше, хотя и задумывался над этим. Не хотелось, чтобы она сочла эти деньги подачкой, а потому лучше не вдаваться в подробности. Но я надеялся, что смогу время от времени анонимно посылать ей небольшую сумму.
        Семья есть семья, а родные Вудворка никуда не делись. Нужно попытаться помочь им.
        Глава 8
        Я убедился, что все улеглись спать, и лишь тогда приоткрыл дверь в комнату Америки. К моей невыразимой радости, она еще не заснула. Мне очень хотелось, чтобы Мер дожидалась меня, и, судя по тому, как она развернулась и придвинулась ближе к краю кровати, Америка тоже надеялась, что я появлюсь у нее этой ночью.
        Как обычно, я оставил дверь приоткрытой и склонился над ее постелью.
        - Ну как ты?
        - Вроде ничего. - (Но я видел, что это неправда.) - Селеста сегодня подсунула мне статейку. Не уверена, что я хочу во все это ввязываться. До чего же она надоела!
        Что за несносная девица! И с чего только она взяла, что может мучить людей и манипулировать ими ради короны? То, что ее до сих пор не отправили домой, было еще одним доказательством кошмарного вкуса Максона.
        - Наверное, теперь, когда Марли выгнали, он какое-то время не будет никого исключать.
        Чтобы печально пожать плечами, у нее, казалось, ушли все силы.
        - Эй! - Я коснулся ее руки. - Все будет хорошо.
        Она слабо улыбнулась:
        - Знаю. Просто мне ее не хватает. И я в полном тупике.
        - Относительно чего?
        - Относительно всего. Что я здесь делаю, кто я такая. Думала… Не могу даже объяснить.
        Я посмотрел на Америку и понял, что, потеряв Марли и увидев истинную сущность Максона, она оказалась лицом к лицу с фактами, которые не хотела признавать. Это отрезвило ее - возможно, чересчур неожиданно. И одновременно парализовало. Ей было страшно сделать какой-то шаг, потому что она не могла предугадать, что еще полетит в тартарары. Мер видела, как я лишился отца и переживал наказание Джемми, как бился, словно рыба об лед, пытаясь прокормить семью. Но она была всего лишь свидетельницей; ей не пришлось испытать ничего подобного на своей шкуре. Ее родные были при ней, кроме заболевшего звездной болезнью братца, и она никогда в жизни не теряла ничего по-настоящему важного.
        «Если не считать тебя, идиот», - укоризненно напомнил мне внутренний голос. Я отмахнулся от этой мысли. Сейчас речь о ней, а не обо мне.
        - Мер, ты знаешь, кто ты такая. Не дай им изменить тебя.
        Она пошевелила рукой, как будто собиралась протянуть ее и дотронуться до моих пальцев. Но так и не сделала этого.
        - Аспен, можно тебя кое о чем спросить?
        На ее лице по-прежнему была написана тревога.
        Я кивнул.
        - Наверное, это прозвучит глупо, но если бы для того, чтобы стать принцессой, мне не нужно было выходить ни за кого замуж, если бы это была всего лишь работа, для которой меня могли бы выбрать, как полагаешь, я бы с ней справилась?
        Такого вопроса я точно не ожидал. Выходит, Америка все еще не отказалась от мысли о возможности стать принцессой. А может, я и не прав. Все это умозрительные разговоры, и потом, она ведь сказала, чтобы я не принимал в расчет Максона.
        Судя по ее реакции на все, что случалось на публике, наверное, она чувствовала себя беспомощной, сталкиваясь с вещами, которые происходили за закрытыми дверями. У нее было много талантов, и все же…
        - Мер, прости. Я так не думаю. Ты не сможешь стать такой же расчетливой, как они.
        Я хотел донести до нее, что в моих глазах это достоинство. Меня радовало, что она не такая.
        Америка свела тонкие брови:
        - Расчетливой? Это как?
        У меня вырвался тяжелый вздох, и я попытался объяснить ей, не вдаваясь в ненужные подробности:
        - Я бываю в разных местах. И много что слышу. На Юге, где высока концентрация низших каст, не утихают беспорядки. Если верить разговорам гвардейцев, долго прослуживших здесь, южане всегда протестовали против методов Грегори Иллеа. И неспокойно там уже давно. Ходят слухи, что король именно из этих соображений и выбрал королеву Эмберли. Она родом с Юга, и его решение на некоторое время их утихомирило. Но теперь, похоже, все началось по новой.
        Мер задумалась над моими словами.
        - Это не объясняет, что ты подразумеваешь под расчетливостью.
        Стоит делиться с ней тем, что мне известно, или нет? Она хранила наши отношения в тайне два года. Ей можно доверять.
        - Я тут на днях, еще до празднования Хеллоуина, побывал в одном министерстве. Речь шла о сочувствующих повстанцам на Юге. Мне приказали доставить распоряжения в почтовое крыло. Их там было три с лишним сотни. Америка, триста семей, смещенных на касту ниже за то, что не донесли о чем-то или помогли кому-то, кого во дворце сочли опасным. - (Она ахнула.) - Вот именно. Можешь себе представить? Что, если бы это случилось с тобой, а ты, кроме как играть на пианино, ничего делать не умеешь? Откуда тебе знать, как выполнять канцелярскую работу, как вообще ее найти? Подтекст предельно ясен.
        Похоже, мне все-таки удалось отвлечь ее от грустных мыслей.
        - Ты считаешь… Максон в курсе?
        Хороший вопрос.
        - Думаю, он не может не быть в теме. Ведь он без пяти минут глава страны.
        Она кивнула, переваривая очередное открытие относительно ее дружка.
        - Только не говори никому, ладно? - попросил я. - Если об этом кто-то узнает, я могу в два счета отсюда вылететь.
        «И это в лучшем случае», - добавил я про себя.
        - Разумеется. Я ничего не слышала.
        За легкомысленным тоном она пыталась скрыть тревогу. Я улыбнулся этой наивной попытке меня обмануть.
        - Я скучаю по прошлой жизни, в которой были только ты и я, и ничего больше. И по нашим старым проблемам тоже, - пожаловался я.
        Чего бы я сейчас не отдал за то, чтобы самой моей большой проблемой было раздражение на ее постоянные попытки меня подкормить!
        - Понимаю тебя, - произнесла она со смешком. С самым настоящим смешком. - Видеться тайком в домике на дереве было куда проще, чем во дворце.
        - А изворачиваться, чтобы заработать для тебя лишний медяк, было куда лучше, чем не иметь возможности дать тебе вообще ничего. - Я похлопал по склянке, стоявшей на столике у ее кровати. То, что она держала ее при себе еще до того, как я появился во дворце, всегда казалось мне хорошим знаком. - Я и не подозревал, что ты сохранила их, до того дня накануне твоего отъезда.
        - Разумеется, я их сберегла! - воскликнула она с гордостью. - Только они меня грели, когда тебя не было рядом. Иногда я высыпала их на ладонь, чтобы тут же вернуть в банку. Мне нравилось держать в руках то, к чему ты прикасался.
        Все-таки мы с ней два сапога пара. У меня не было ни одной ее даже самой маленькой безделушки, но я бережно хранил в памяти каждое мгновение, связанное с ней, как будто это нечто материальное, и в минуты затишья возвращался к ним снова и снова. Она даже не подозревала, что все это время была со мной рядом.
        - Что ты с ними сделал? - поинтересовалась Мер.
        - Ждут своего часа дома, - улыбнулся я.
        До того как Америка уехала во дворец, я успел скопить небольшую сумму, чтобы жениться на ней. Сейчас мама по моей просьбе откладывала немного из тех денег, что я присылал; уверен, она прекрасно знала, на что я намерен их употребить. Но самой драгоценной частью этого запаса были те самые медяки.
        - Зачем?
        Чтобы организовать приличную свадьбу. Купить достойные кольца. Обустроить наш собственный дом.
        - Этого я тебе сказать не могу.
        - Ладно, храни свои секреты, - с притворной досадой произнесла она. - И не беспокойся об отсутствии возможности что-то мне дать. Я рада, что ты здесь, и мы можем, по крайней мере, что-то исправить, пусть даже ничего уже не будет как прежде.
        Я нахмурился. Неужели мы оба так сильно изменились? Настолько, что ей понадобилось упоминать об этом? Мой ответ - нет. Мы по-прежнему парень и девушка из Каролины, и я должен заставить ее вспомнить об этом.
        Хотел бы я бросить к ее ногам целый мир, но в данный момент не располагал ничем, кроме мундира. Я оглядел себя, а потом оторвал от рукава пуговицу и протянул ей.
        - У меня в буквальном смысле больше нет ничего, что можно было бы тебе подарить, но ты в любой момент можешь подержать в руках то, к чему я прикасался, и вспомнить обо мне. И знать, что я тоже о тебе думаю.
        Она взяла с моей ладони крохотную позолоченную пуговку и посмотрела на нее с таким выражением, словно я преподнес ей луну. Губы у нее задрожали, и она сделала несколько глубоких вдохов, как будто пыталась не расплакаться. Зря я, наверное, все это затеял.
        - Я… я не знаю, как мне теперь быть. У меня такое чувство, что я вообще больше ничего не знаю. Но хочу, чтобы ты помнил… я тебя не забыла. Ты все еще у меня вот здесь.
        Она положила руку себе на грудь. Пальцы впились в кожу, словно пытаясь унять бурю в душе.
        Да, нам предстояло пройти длинный путь, но я знал, что, если мы будем вместе, он не покажется долгим.
        Я кивнул. Ничего больше мне было не нужно.
        - Мне этого достаточно.
        Глава 9
        Все девушки из Элиты были приглашены на чаепитие с королевской семьей, поэтому я знал, что не застану Америку, когда стучался в дверь ее комнаты.
        - Офицер Леджер, - широко улыбнулась Энн, открывшая мне. - Очень рады вас видеть.
        Услышав ее слова, Люси с Мэри тоже подошли поздороваться.
        - Здравствуйте, офицер Леджер, - сказала Мэри.
        - А леди Америки нет. Она на чаепитии с королевской семьей, - добавила Люси.
        - Да я знаю. Я пришел поговорить с вами. Можно?
        Энн жестом пригласила меня войти:
        - Конечно.
        Я подошел к столу и остановился. Они поспешно придвинули мне стул.
        - Нет-нет, - покачал головой я. - Лучше вы сами присядьте.
        Мэри и Люси опустились на стулья, а мы с Энн остались стоять.
        - Чем мы можем помочь вам? - спросила Люси.
        - Я сейчас делал обход дворца и хотел узнать, не замечали ли вы чего-нибудь необычного. Возможно, это прозвучит глупо, но в деле охраны Элиты важна любая мелочь.
        И это действительно было так, хотя на самом деле никто нам этого не поручал.
        Энн задумчиво склонила голову, в то время как Люси возвела глаза к потолку.
        - Я ничего такого не припоминаю, - первой отозвалась Мэри.
        - Разве что леди Америка после Хеллоуина ведет себя не так активно, - с сомнением в голосе произнесла Энн.
        - Из-за Марли? - предположил я.
        Служанки дружно закивали.
        - Мне кажется, она до сих пор переживает, - проговорила Люси. - Только не подумайте, что я это ей в упрек.
        Энн похлопала ее по плечу:
        - Мы ничего такого и не подумали.
        - Значит, если не считать выходов в Женский зал и в столовую, она почти все время находится в своей комнате?
        - Ну да, - подтвердила Мэри. - С леди Америкой и раньше такое бывало, но в последние несколько дней… Кажется, ей хочется от всех спрятаться.
        Из этого я сделал два важных заключения. Во-первых, Америка больше не встречалась наедине с Максоном. И во-вторых, наши тайные свидания так и остались незамеченными - даже ее ближайшим окружением.
        Оба эти обстоятельства наполнили мое сердце надеждой.
        - Может, нужно еще что-нибудь сделать? - спросила Энн.
        Я улыбнулся, поскольку на ее месте тоже задал бы такой вопрос - надо же знать, как предотвратить возможную проблему.
        - Не думаю. Запоминайте все, что видите и слышите. И не стесняйтесь обращаться прямо ко мне, если заметите что-нибудь необычное.
        На лицах у всех троих было написано рвение.
        - Офицер Леджер, вы образцовый солдат, - сказала Энн.
        - Это всего лишь моя работа, - покачал я головой. - И потом, вы же знаете, что мы с леди Америкой земляки, поэтому я чувствую себя обязанным приглядывать за ней.
        Мэри повернулась ко мне:
        - Надо же, как забавно получилось, что вы из одних краев, а теперь вас сделали практически ее личным телохранителем. Вы с ней в Каролине живете далеко друг от друга?
        - Не очень, - уклончиво отозвался я.
        Люси заулыбалась:
        - А раньше вы ее видели? Какой она была в детстве?
        Я против воли ухмыльнулся:
        - Сталкивался с ней несколько раз. Она была мальчишкой в юбке. Вечно все дни напролет пропадала на улице вместе со своим братом. Упрямая как осел и, насколько я помню, очень-очень талантливая.
        - Выходит, она с тех пор ничуть не изменилась, - заключила Люси, и все трое дружно засмеялись.
        - Примерно так оно и есть, - подтвердил я.
        От ее слов в груди у меня все стеснилось. Я знал Америку как облупленную, и под шелухой бальных платьев и драгоценностей она оставалась той же, кем была всегда.
        - Мне нужно вниз. Не хочу пропустить «Вести».
        Я потянулся взять со стола фуражку.
        - Пожалуй, мы с вами, - сказала Мэри. - Сейчас они уже начнутся.
        - Конечно.
        «Вести» - единственная телепередача, которую разрешалось смотреть челяди, а телевизоры были установлены всего в трех местах: на кухне, в мастерской, где служанки занимались шитьем, и в просторной комнате отдыха, которую, как правило, использовали не по прямому назначению, а как дополнительное рабочее место. Я предпочитал кухню. Энн возглавила нашу процессию, а Мэри и Люси предпочли идти позади рядом со мной.
        - Офицер Леджер, я кое-что слышала о том, что нам скоро предстоит принимать гостей, - сообщила Энн, на миг замедлив шаг, чтобы поделиться со мной этими сведениями. - Впрочем, возможно, это всего лишь сплетни.
        - Нет, это чистая правда, - отозвался я. - Подробностей никаких не знаю, но вроде будут даны два отдельных приема.
        - Вот радость-то! - с сарказмом в голосе воскликнула Мэри. - Опять мне придется отпаривать скатерти. Послушай, Энн, давай поменяемся, а? Не важно, что тебе поручат.
        Она подошла к Энн, и они принялись бурно обсуждать, кому и что придется делать.
        Я предложил Люси руку:
        - Сударыня.
        Девушка улыбнулась и, взяв меня под локоть, задрала нос:
        - Сударь.
        Мы двинулись по коридору. Они болтали о делах, которые необходимо успеть, и платьях, которые нужно подшивать, и я вдруг понял, почему мне так весело в их обществе.
        С ними я мог быть Шестеркой.
        Я присел на столешницу, а Мэри и Люси пристроились по обе стороны от меня. Энн зашикала на остальных слуг: начинались «Вести».
        Когда на экране появились девушки, я понял: что-то не так. Америка казалась подавленной. Но хуже всего было то, что она пыталась делать вид, будто у нее все хорошо, и выглядело это крайне неубедительно.
        Что ее так встревожило?
        Краешком глаза я заметил, как Люси принялась ломать руки.
        - Что произошло? - прошептал я.
        - С госпожой что-то неладное. Я по лицу вижу. - Люси сунула палец в рот и начала грызть ноготь. - Что с ней случилось? А леди Селеста выглядит как кошка, которая вышла на охоту. Что мы будем делать, если она победит?
        Я накрыл ладонью ее руку, лежавшую на коленях, и она, как по волшебству, замерла, смущенно глядя мне в глаза. Судя по всему, обычно никому не было дела до ее переживаний.
        - Леди Америка не пропадет.
        Люси кивнула, немного ободренная моими словами, и прошептала:
        - Она такая хорошая. Мне очень хочется, чтобы она осталась. Ну почему те, кто мне нужен, всегда меня покидают?
        Значит, Люси пережила какую-то утрату. А может, и не одну. Теперь мне стали понятней причины ее тревожности.
        - Ну, я-то в ближайшие четыре года точно никуда от вас не денусь.
        Я легонько ткнул ее локтем в бок, и она улыбнулась, хотя в глазах у нее стояли слезы.
        - Офицер Леджер, вы такой милый. Мы все так считаем.
        И она промокнула ресницы.
        - Вы, леди, тоже очень милые. Мне всегда приятно с вами увидеться.
        - Да какие из нас леди, - отозвалась она, глядя в пол.
        Я покачал головой:
        - Если Марли может по-прежнему считаться леди, потому что пожертвовала собой ради человека, который ей дорог, то вы и подавно можете. Я же вижу, как вы ежедневно жертвуете своими жизнями. Вы отдаете свое время и силы служению другому человеку, а это совершенно то же самое.
        Мэри бросила на меня взгляд, прежде чем снова уткнуться в телевизор. Энн, думаю, тоже уловила мои слова. Она даже подалась в мою сторону, чтобы ничего не упустить.
        - Офицер Леджер, вы - лучший!
        Я улыбнулся:
        - Когда мы здесь, внизу, вы все можете называть меня Аспен и на «ты».
        Глава 10
        Разглядывать стену мне наскучило минут через тридцать после того, как я заступил в караул. Было уже глубоко за полночь, и оставалось лишь считать часы до рассвета. Впрочем, ради безопасности Америки можно и поскучать.
        За весь день не случилось ничего примечательного, если не считать полученного подтверждения двух предстоящих визитов.
        Вернее, визитерок. К нам ехала куча женщин.
        Эта новость меня скорее радовала, чем огорчала. Дамы, приезжавшие во дворец, обычно не проявляли физической агрессии. Однако их слова вполне могли стать поводом для войны, если были произнесены не тем тоном.
        Представители Германской Федерации - наши давние друзья, поэтому с ними в плане охраны проблем возникнуть не должно. Итальянцы же - темные лошадки.
        Я всю ночь думал об Америке, ломая голову, что мог означать ее встревоженный вид в «Вестях». Но спрашивать об этом у нее самой мне не хотелось. Если она решит со мной поделиться, я ее выслушаю. Сейчас ей необходимо сосредоточиться на делах насущных. Чем дольше она продержится во дворце, тем дольше будет рядом со мной.
        Я повел плечами, разминая хрустящие кости. Дежурить оставалось еще несколько часов. Я потянулся - и неожиданно заметил пару голубых глаз, выглядывающих из-за угла.
        - Люси?
        - Привет! - Она вышла в коридор.
        Следом за ней показалась Мэри с небольшой корзинкой. Ее содержимое было прикрыто тряпицей.
        - Вас вызвала леди Америка? Что-то случилось?
        Я потянулся открыть перед ними дверь комнаты.
        Люси приложила к груди изящную ладонь. Она заметно нервничала.
        - Нет-нет, все в порядке. Мы… э-э… пришли посмотреть, здесь вы или нет.
        Я сощурился и убрал руку:
        - Здесь, где же мне еще быть. Вам что-то нужно?
        Девушки переглянулись, и Мэри заговорила:
        - Просто мы заметили, что в последнее время вы очень часто дежурите, ну и подумали, что вы, наверное, голодный.
        Мэри сняла тряпицу, под которой обнаружилось несколько кексов, пирожки и хлеб. Видимо, это были остатки того, что на кухне приготовили к завтраку.
        Я улыбнулся краешком губ:
        - Это очень мило с вашей стороны, но, во-первых, на посту есть не полагается, а во-вторых, как вы могли заметить, я малый довольно сильный. - Я согнул свободную руку, демонстрируя бицепс, и обе девушки захихикали. - И могу сам о себе позаботиться.
        Люси склонила голову набок:
        - Мы знаем, но умение принять помощь - это тоже в некотором роде сила.
        От этих слов у меня перехватило дух. Жаль, никто не сказал мне этого несколько месяцев назад. Это помогло бы мне уберечься от многих горестей.
        Я посмотрел на их лица, так похожие на лицо Америки в ту последнюю ночь в нашем домике на дереве. Они светились радостью, надеждой и теплотой. Мой взгляд переместился на корзину со снедью. Неужели я так и буду раз за разом наступать на эти грабли? Отталкивать людей, рядом с которыми я чувствовал себя собой?
        - Ну ладно, убедили. Только, чур, если кто-нибудь появится, вы повалили меня на пол и силой заставили есть. Договорились?
        Мэри с ухмылкой протянула мне корзину:
        - Договорились!
        Я взял ломтик коврижки и начал жевать.
        - Вы же перекусите вместе со мной? - спросил я с набитым ртом.
        Люси с воодушевлением стиснула руки и принялась рыться в корзине. Мэри без промедления последовала примеру подруги.
        - Признавайтесь-ка, вы хорошо умеете драться? - поинтересовался я шутливо. - Должен же я убедиться, что наша история будет выглядеть правдоподобно.
        Люси со смешком прикрыла рот рукой:
        - Как ни забавно, этому нас не учат.
        - Неужели?! - ахнул я. - Это же совершенно незаменимое в условиях дворца умение. - Уборка, тонкости дамского туалета, рукопашный бой.
        Обе дружно захихикали, не переставая жевать.
        - Я серьезно. Кто у вас за главного? Я напишу ему письмо.
        - Мы завтра же поговорим на эту тему с экономкой, - пообещала Мэри.
        - Вот и славненько.
        Я проглотил еще один кусок и с притворным негодованием покачал головой.
        Мэри сглотнула.
        - Офицер Леджер, вы такой смешной.
        - Аспен и «ты».
        Она снова улыбнулась:
        - Аспен. Ты останешься здесь, когда закончится срок призыва? Уверена, если ты подашь заявку, тебя с радостью возьмут на постоянную службу в охрану.
        Теперь, став Двойкой, я твердо знал, что хочу и дальше быть солдатом… но во дворце?
        - Вряд ли. У меня в Каролине осталась семья, так что я, наверное, попытаюсь устроиться на службу где-нибудь в тех краях, если получится.
        - Очень жаль, - прошептала Люси.
        - Не расстраивайся раньше времени. Мне еще четыре года служить.
        Люси слабо улыбнулась:
        - А, ну да.
        Но я видел, что она все равно переживает. Мне вспомнились ее недавние слова о том, что люди, которые ей дороги, всегда покидают ее. При мысли о том, что каким-то образом я стал ей небезразличен, я испытал смешанные чувства. Она тоже важна для меня, как и Энн с Мэри. Но я связан с ними исключительно через Америку. Когда же они успели ко мне привязаться?
        - У тебя большая семья? - спросила Люси.
        Я кивнул:
        - Три брата - Рид, Бекен и Джемми - и три сестры - Камбер и Селия, они близняшки, и малышка Айви. И еще мама.
        Мэри принялась запаковывать корзину.
        - А отец?
        - Он умер несколько лет назад.
        Наконец-то я был в состоянии произнести эти слова без ощущения, что сейчас разорвется сердце. Раньше мне было больно об этом говорить, потому что я все еще нуждался в нем. Как и мы все. Впрочем, мне еще повезло. У некоторых в нижних кастах отцы просто исчезали, предоставив оставшимся справляться самостоятельно или пойти ко дну.
        А наш отец делал для нас все, что было в его силах, до самого конца. Нам, Шестеркам, в любом случае приходилось туго, но, пока он был жив, мы худо-бедно держались на плаву и сохраняли хоть какое-то достоинство. Он оставался для меня примером.
        Жалованье во дворце было больше, но, если я хотел стать своей семье настоящей опорой, лучше жить поближе.
        - Сочувствую, - негромко произнесла Люси. - Моя мама тоже умерла несколько лет назад.
        Оказывается, Люси потеряла самого важного человека в жизни. Теперь, когда я взглянул на нее другими глазами, мне многое стало понятно.
        - И все навсегда изменилось, верно?
        Она кивнула, разглядывая узор на ковре:
        - Но все равно нужно искать в жизни что-то хорошее.
        Люси подняла голову, и ее лицо озарила слабая надежда. Я смотрел на нее во все глаза:
        - Как странно, что ты это сказала.
        Она взглянула на Мэри, потом на меня:
        - Почему?
        - Просто странно, - пожал я плечами, сунул в рот последний кусок коврижки и стряхнул с пальцев крошки. - Спасибо, девушки, за угощение, но вам пора уходить. Разгуливать по дворцу по ночам не слишком безопасно.
        - Ладно, - согласилась Мэри. - Все равно нам нужно приниматься за изучение рукопашного боя.
        - Попробуйте наброситься на Энн, - посоветовал я ей. - Никогда нельзя недооценивать элемент неожиданности.
        Она снова рассмеялась:
        - Мы учтем, офицер Леджер. Доброй ночи.
        Они развернулись и пошли по коридору.
        - Стойте! - окликнул я, и обе как по команде остановились. Я кивнул в сторону секретной дверцы в стене. - Мне будет спокойнее, если вы пройдете потайным ходом.
        Девушки улыбнулись:
        - Конечно.
        Они помахали мне и направились дальше, но, когда уже дошли до стены и Мэри нажала на потайную пружину, Люси что-то прошептала ей. Мэри кивнула и поспешила по лестнице вниз, а Люси вернулась ко мне.
        Она снова ломала пальцы, как делала всегда, когда нервничала.
        - Я… я не большая мастерица говорить красивые слова, - призналась она, покачиваясь вперед-назад на каблуках. - Но я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты так добр к нам.
        Я покачал головой:
        - Тут не за что благодарить.
        - Нет, есть за что. - В ее взгляде была настойчивость, какой я никогда прежде у нее не видел. - Сколько бы прачки и кухарки ни твердили, что нам, горничным, хорошо живется, это далеко не всегда так, если к тебе плохо относятся. Леди Америка отнеслась к нам по-человечески, хотя никто из нас такого не ожидал. И ты тоже по-человечески к нам относишься. Вы оба добры и не прилагаете к этому никаких усилий. - Она улыбнулась. - Я просто подумала, ты должен знать, что это очень важно для нас. Может, для Энн больше, чем для кого бы то ни было, хотя она никогда в жизни в этом не признается.
        Я не знал, что ответить. Единственное, что мне в конце концов все-таки удалось из себя выдавить, было «спасибо».
        Люси кивнула и, смутившись, направилась к потайному ходу.
        - Мисс Люси, доброй ночи.
        Она обернулась с таким видом, будто я преподнес ей самый драгоценный подарок в мире.
        - Доброй ночи, Аспен.
        Когда она удалилась, мои мысли вернулись к Америке. У нее сегодня был такой расстроенный вид! Интересно, догадывается ли она, насколько ее отношение к окружающим изменяет их? Прав ее отец: Мер слишком хороша для этого места.
        Нужно найти время и рассказать ей, что она помогает людям, сама даже того не зная. А пока что я надеялся, что Мер отдыхает от дневных тревог, чем бы они ни…
        На меня наткнулись бегущие по коридору лакеи. Один слегка запнулся на ходу. Я прошел до конца коридора, чтобы взглянуть, от чего они убегают, когда взвыла сирена.
        До сегодняшнего дня я ни разу ее не слышал, но отлично знал, что значит этот сигнал. Повстанцы.
        Я со всех ног бросился обратно и ворвался в комнату Америки. Если народ побежал, возможно, мы уже потеряли слишком много драгоценных минут.
        - Черт, черт, черт! - выругался я себе под нос.
        Времени на сборы у нее практически не было.
        - Что?! - сонным голосом спросила она.
        Одежда. Нужно найти ее одежду.
        - Мер, вставай! Куда подевались твои туфли?
        Америка сбросила одеяло и, спустив ноги с кровати, сунула их прямо в туфли.
        - Вот они. Мне нужна одежда, - добавила она, поправляя задники.
        Хорошо, что она так быстро поняла всю серьезность ситуации. Я нащупал в изножье кровати скомканный халат и попытался сообразить, где что.
        - Не трать время, я возьму его с собой.
        Она потянула халат у меня из рук, и я торопливо потащил ее к двери.
        - Тебе нужно спешить, - предупредил я. - Понятия не имею, где они сейчас.
        Америка кивнула. Я чувствовал, как разбегается по венам адреналин, и, хотя понимал, что это неразумно, притянул ее к себе в темноте и обнял.
        Прижавшись губами к ее губам, я запустил руку ей в волосы. Безрассудно. До чего же безрассудно. Но это так… правильно. Прошла, казалось, вечность с тех пор, как мы в последний раз целовались с такой страстью, но все произошло совершенно естественно. Ее теплые губы были такими знакомыми на вкус. От нее слабо пахло ванилью, но даже сквозь этот аромат я ощущал естественный запах ее волос, ее кожи.
        Я мог бы провести так всю ночь и чувствовал, что и она испытывала то же самое, но необходимо было переправить ее в убежище.
        - Давай. Беги, - приказал я, подтолкнув ее в направлении коридора, а сам, не оглядываясь, бросился за угол, навстречу тому, что ждало меня там.
        Выхватив из кобуры пистолет, я осмотрелся в поисках чего-нибудь необычного. Мелькнул подол юбки: кто-то из служанок спешил скрыться в тайнике. Я очень надеялся, что Люси и Мэри успели вернуться к Энн и все трое сейчас в безопасности в одном из убежищ для слуг.
        До меня донесся звук выстрелов, который ни с чем нельзя было спутать, и я бросился к парадной лестнице. Судя по всему, дальше первого этажа повстанцам прорваться так и не удалось, так что я опустился на одно колено и, не высовываясь из-за угла, стал ждать, наблюдая за лестничным пролетом.
        В следующий миг на ступеньках кто-то показался. Я практически мгновенно понял, что это чужой. Задержав дыхание, я спустил курок и попал ему в руку. Повстанец с криком повалился навзничь, и подоспевший гвардеец схватил его.
        Грохот в дальнем конце коридора сказал мне, что напавшие обнаружили боковую лестницу и прорвались на второй этаж.
        - Если найдете короля, убейте его! Забирайте все, что сможете унести! Пусть знают, что мы были здесь! - закричал кто-то.
        То и дело оглядываясь по сторонам, я короткими перебежками бесшумно подобрался поближе к тому месту, откуда доносились вопли. Краем глаза я заметил еще двоих в гвардейской форме и знаками велел им пригнуться и передвигаться медленно. Когда они приблизились, я узнал Эйвери с Таннером. Лучшей подмоги нельзя было и желать. Эйвери стрелял без промаха, а Таннер всегда и во всем выкладывался на полную катушку, потому что ему, в отличие от большинства гвардейцев, было что терять.
        Таннер был одним из немногих, кого призвали на службу уже женатым. Он все время рассказывал, как его супруга кипятилась, что он носит обручальное кольцо на большом пальце, но кольцо досталось ему в наследство от деда, а уменьшить его им было не по карману. Он пообещал, что сделает это первым же делом, когда вернется домой, а еще купит ей кольцо получше.
        Жена была для него тем же, чем для меня Америка. Из-за нее он постоянно был начеку.
        - Что происходит? - прошептал Эйвери.
        - Похоже, я только что подслушал их главаря. Он приказал своим людям убить короля и вынести отсюда все, что можно.
        Таннер поднялся, держа пистолет во вскинутой руке:
        - Нужно отыскать их и удостовериться, что они направляются в противоположную от убежищ сторону.
        Я кивнул:
        - Их там может быть больше, чем мы в состоянии обезвредить, но если постараемся не попадаться им на глаза, думаю…
        В дальнем конце коридора с грохотом распахнулась дверь, и оттуда выскочил лакей. По пятам за ним гнались двое повстанцев. Лакей - совсем мальчишка, растерянный и напуганный. Преследователи держали в руках что-то похожее на сельскохозяйственные инструменты, так что можно было хотя бы не бояться схлопотать пулю.
        Я развернулся, принял устойчивое положение и прицелился.
        - Ложись! - рявкнул я, и лакей послушно бросился ничком.
        Пуля угодила одному из повстанцев в ногу. Эйвери подстрелил второго, но его выстрел, не знаю уж, намеренно или нет, оказался куда более смертоносным.
        - Я ими займусь, - бросил он. - Отыщи главаря.
        Лакей поднялся и нырнул в одну из спален, не задумываясь о том, что туда может войти кто угодно. Ему необходима была иллюзия безопасности.
        Раздались новые крики, потом затрещали выстрелы, и я понял, что дело серьезно. Я подобрался и сосредоточился. Передо мной поставлена задача, и она вытеснила все прочие мысли.
        Мы с Таннером прокрались на третий этаж, встретив по пути несколько раскуроченных столиков, разбитых статуй и цветочных горшков. Один из бандитов краской, которую, видимо, принес с собой, выводил что-то на стене. Я подскочил к нему сзади и рукояткой пистолета ударил по затылку. Он упал, и я нагнулся обыскать его на предмет оружия.
        В следующую секунду в другом конце коридора снова затрещали выстрелы, и Таннер потащил меня за перевернутый диван. Когда шум утих, мы осторожно высунули голову, чтобы оценить ущерб.
        - Я насчитал шестерых, - сказал он.
        - Мне тоже так показалось. Я смогу уложить двоих, от силы троих.
        - Этого достаточно. Остальные могут драпануть. Если они не вооружены.
        Я огляделся по сторонам. Потом подобрал осколок зеркала, вырезал им кусок обивки из дивана и обернул его вокруг стекла.
        - Вот, пустишь в ход, если они подберутся слишком близко.
        - Чудно, - заметил Таннер и прицелился.
        Я последовал его примеру.
        Грянули выстрелы, и каждый из нас уложил двоих повстанцев, прежде чем двое оставшихся обернулись и бросились на нас, а не прочь, как мы ожидали. Я вспомнил, что командование приказывало нам брать повстанцев живыми, чтобы можно было их допросить, и прицелился по ногам, но они так быстро мчались, что я промахнулся.
        Мы с Таннером смотрели, как на него надвигается один из них, здоровый громила. Второй, жилистый, с безумным взглядом, направлялся ко мне. Я сунул пистолет в кобуру, готовясь к схватке.
        - Черт. Тебе достался лучший из двоих! - Таннер перескочил через стул и бросился на своего противника.
        Я отстал от него лишь на долю секунды. Старший из повстанцев с воплем налетел на меня, пытаясь дотянуться похожими на клешни руками. Я перехватил его за локоть и полоснул импровизированным ножом по груди. Он был не слишком силен, и в глубине души мне было его даже жалко. Когда я вцепился в локоть нападавшего, тот оказался пугающе костлявым.
        Мужчина со стоном упал на колени, я завел локти ему за спину и стал вязать по рукам и ногам. Тут кто-то навалился на меня сзади и приложил лицом о висевший поблизости портрет. Осколком стекла мне рассекло лоб.
        Голова закружилась, глаза уже заливала кровь, так что разглядеть моего противника оказалось практически невозможно. На мгновение мной овладела паника, но выучка не подвела. Повстанец продолжал держать меня сзади, и я, согнувшись, перекинул его через плечо.
        Он грохнулся на усыпанный обломками пол. Я наклонился связать и его тоже, но в следующую же секунду полетел на пол, сбитый с ног еще одним бандитом.
        Я оказался пригвожден к полу. Здоровый повстанец сидел верхом на моем животе, держа меня за запястья. Когда он заговорил, меня обдало его зловонным дыханием.
        - Отведи меня к королю, - проскрежетал он.
        Я покачал головой.
        Он отпустил мои запястья и схватил за грудки. Я попытался оттолкнуть его, но он приподнял меня и от души приложил затылком об пол, так что я мгновенно уронил руки. В глазах помутилось, я пытался вздохнуть и не мог. Бугай своей лапищей схватил меня за подбородок и заставил взглянуть на него.
        - Где король?
        - Не знаю, - просипел я.
        Боль в голове была практически невыносимой.
        - Да ладно, красавчик, - с издевкой протянул он. - Отдай мне короля, а я, так уж и быть, возможно, оставлю тебе жизнь.
        Я не мог сказать ему про убежище. Пусть мне ненавистно все то, что творил король Кларксон, выдать его означало выдать Америку, а об этом не могло быть и речи.
        Можно солгать. Это позволит потянуть время, а там подвернется какой-нибудь шанс спастись.
        А еще можно умереть.
        - Четвертый этаж, - соврал я. - Потайная комната в восточном крыле. Максон тоже там.
        Его лицо расплылось в улыбке, и до меня снова долетело его зловонное дыхание, когда он отрывисто хохотнул:
        - Вот видишь, это ведь было совсем не сложно, правда? - (Я промолчал.) - Если бы ты сразу же все рассказал, мне бы, возможно, не пришлось так с тобой поступить.
        Он сомкнул свои лапы на моем горле и сдавил его. Это была настоящая пытка. Я замолотил ногами и забарахтался, пытаясь сбросить его. Без толку. Слишком он здоровый.
        Мои руки и ноги дергались, в глазах начало меркнуть.
        Кто расскажет моей матери?
        Кто позаботится о моей семье?
        …по крайней мере, я успел поцеловать Америку в последний раз.
        …в последний раз.
        …раз.
        Сквозь мутную пелену я услышал выстрел и почувствовал, как грузное тело повстанца обмякло и стало заваливаться на бок. Я захрипел и забулькал, хватая ртом воздух.
        - Леджер? Ты живой?
        В глазах по-прежнему было темно, так что я не видел лица Эйвери. Зато слышал его. Этого было вполне достаточно.
        Глава 11
        Разбор устроили в госпитальном крыле, поскольку многие из ребят очутились на больничной койке.
        - Мы считаем своим успехом, что в этот раз наши потери составили всего два человека, - сказал командир. - То, что вы остались в живых, неоспоримое доказательство вашей выучки и умения. К тому же следует учесть и численность нападавших.
        Он помолчал, видимо ожидая услышать бурный восторг, но мы были слишком вымотаны, чтобы аплодировать.
        - Мы захватили в плен двадцать три преступника, и это просто фантастический результат. После того как они будут допрошены, их ожидает суд. Однако я недоволен числом убитых. - Он строго поглядел на нас с высоты своего роста. - Семнадцать. Убито семнадцать повстанцев.
        Эйвери втянул голову в плечи. Он уже признался, что двое из них на его счету.
        - Вы не должны убивать, за исключением тех случаев, когда вашей жизни или жизни ваших товарищей грозит непосредственная опасность или же нападению подвергается кто-либо из членов королевской семьи. Это отребье нужно нам живым для допросов.
        Ребята негромко засопели. Этот приказ мне тоже был не по душе. Если бы мы могли просто уничтожать бандитов, проникших во дворец, справляться с ними было бы гораздо проще и быстрее. Но королю нужны ответы, и ходили слухи, что у него имелись свои методы, с помощью которых он выбивал из пленных информацию. Я от души надеялся никогда не узнать, что это за методы.
        - Однако, несмотря на все сказанное, вы все отлично справились с защитой дворца и с отражением угрозы. За исключением тех немногих, кто получил серьезные ранения, график дежурств для вас остается неизменным. А сейчас поспите, если сможете, и приготовьтесь. День будет длинный. Вы же сами видели, в каком состоянии находится дворец.
        Было решено, что королевской семье и девушкам из Элиты лучше заняться своими делами на свежем воздухе в парке, пока челядь приводит дворец в божеский вид. Дамы из Германской Федерации и Итальянской монархии должны были прибыть всего через несколько дней, а служанки уже сбились с ног.
        Палящее солнце, усталость и накрахмаленная гвардейская форма начинали действовать мне на нервы. Если прибавить к этому жгучую боль от раны на голове, саднящее горло и ноющую ногу - причем я даже не помнил, где умудрился ее повредить, - картина складывалась удручающая.
        Хорошо хоть мой пост оказался неподалеку от того места, где сидела Америка. Они на пару с Крисс занимались подготовкой к приему наших гостий. Если не считать Селесты, я ни разу не замечал, чтобы Америка демонстрировала неприязнь к остальным девушкам, но сегодня даже ее поза красноречиво свидетельствовала о том, что находиться в обществе соседки ей неприятно. Но Крисс, как это ни странно, держалась совершенно непринужденно, болтая с Америкой и время от времени поглядывая на Максона. Меня немного беспокоило то обстоятельство, что Америка всякий раз перехватывала этот взгляд, но вряд ли ее чувства переменились. Я не представлял, чтобы она теперь могла смотреть на него и не видеть перед собой захлебывающуюся криком Марли.
        Шатры и столики, расставленные на лужайке, выглядели так, будто королевская семья решила устроить пикник на свежем воздухе. Если бы я своими глазами не видел разгрома во дворце, то легко бы в это поверил. Здешние обитатели приучили себя не думать о нападениях и жить дальше.
        Я не знал, почему так происходит: то ли потому, что мысли о них лишь делали их еще более ужасающими, то ли потому, что на подобные размышления просто не было времени. Возможно, если бы королевская семья села и хорошенько подумала о набегах повстанцев, то нашла бы более эффективный способ их предотвращать.
        - Не понимаю, зачем я вообще трачу на это время! - преувеличенно громко произнес его величество. Он отдал кому-то бумаги и вполголоса распорядился: - Сотрите все пометки Максона; они только отвлекают внимание.
        В то время как я прислушивался к словам короля, взгляд мой был устремлен на Америку. Она пристально смотрела на меня. Ее явно тревожили моя перевязанная голова и прихрамывающая походка. Я подмигнул ей, надеясь подбодрить. Вряд ли удастся продержаться весь день на ногах, а вечером поменяться с кем-нибудь так, чтобы ночью оказаться в карауле у ее дверей, но если это единственный способ…
        - Повстанцы! Бегите!
        Я повернул голову в сторону дворца, уверенный, что кто-то поднял ложную тревогу.
        - Что? - переспросил Марксон.
        - Повстанцы! Во дворце! - закричал Лодж. - Они уже близко!
        Королева вскочила со своего места и, сопровождаемая служанками, бросилась к секретному входу во дворец.
        Его величество сгреб в охапку бумаги. Я на его месте куда больше переживал бы за сохранность собственной головы, чем любой информации.
        Америка по-прежнему сидела на стуле, точно оцепенев. Я рванулся было к ней, но возникший передо мной Максон сгрузил мне прямо на руки Крисс.
        - Беги! - приказал он. Я заколебался, думая об Америке. - Беги!
        Я подчинился и побежал с Крисс на руках. Она кричала и рвалась к Максону. Не прошло и секунды, как послышалась пальба и из дверей здания хлынула толпа. Кто гвардеец, а кто повстанец, было уже не разобрать.
        - Таннер! - заорал я, перехватив его на ходу, и передал ему Крисс. - Неси ее за королевой.
        Он беспрекословно повиновался, а я бросился за Мер.
        - Америка! Нет! Вернись! - закричал Максон.
        Я перехватил его обезумевший от ужаса взгляд и увидел, что Америка со всех ног мчится по направлению к лесу, а по пятам за ней несутся повстанцы.
        Нет.
        Стаккато выстрелов лишь прибавляло еще больше драматизма этой неистовой гонке, головокружительной и смертельной. Бандиты уже практически поравнялись с ней. Их сумки от добычи трещали по швам. Эти казались моложе и выносливей тех, что прорвались во дворец ночью. У меня промелькнула мысль, что это могут быть их дети, пытающиеся довершить то, что начали родители.
        Я выхватил пистолет и остановился, готовясь стрелять. Прицелившись в затылок одному из повстанцев, я один за другим выпустил в него три патрона. Однако же цели не достиг ни один, потому что парень принялся петлять, а потом скрылся за деревом.
        Максон бросился в сторону леса, но не успел он сделать и нескольких шагов, как отец перехватил его.
        - Не стрелять! - гаркнул принц, вырываясь из отцовской хватки. - Вы попадете в нее! Прекратить огонь!
        Америка не входила в число членов королевской семьи, и я сомневался, чтобы кто-нибудь огорчился, если бы мы перестреляли повстанцев без допроса. Я бросился вперед, вновь остановился и дважды выстрелил. Мимо.
        Рука Максона схватила меня за шиворот.
        - Я сказал: не стрелять!
        Хотя я был на дюйм или два выше принца и обычно считал его тряпкой, ярость, которая полыхала в его глазах в тот миг, внушала уважение.
        - Прошу прощения, сир.
        Он оттолкнул меня, потом отвернулся и провел ладонью по волосам. Никогда еще я не видел, чтобы принц метался, как раненый зверь. Максон напоминал своего отца, когда тот был на грани взрыва.
        То же, что он сейчас демонстрировал открыто, творилось у меня внутри. Для него пропала одна из девушек Элиты. Для меня же под угрозой была жизнь единственной, которую я безумно любил. Я не знал, удалось ли ей оторваться от повстанцев и найти какое-нибудь укрытие. Сердце у меня колотилось от страха и одновременно замирало от отчаяния.
        Я пообещал Мер, что никому не дам ее в обиду. И не сдержал обещания.
        Я оглянулся на дворец, сам толком не зная, что ожидал увидеть. Все девушки и челядь успели благополучно скрыться. На лужайке не осталось никого, кроме принца, короля и десятка с небольшим гвардейцев.
        Максон наконец посмотрел на нас, и его взгляд вызвал у меня мысль о затравленном звере.
        - Найдите ее. Найдите ее немедленно! - заорал он.
        Я хотел просто броситься в лес, чтобы добраться до Америки раньше остальных. Но как ее искать?
        Марксон выступил вперед:
        - Идемте, ребята. Нужно прочесать лес.
        Мы двинулись за ним.
        Я еле передвигал ноги. Надо было собраться. «Мы отыщем ее, - пообещал я себе. - Она крепкий орешек».
        - Максон, отправляйся к матери, - донесся до меня повелительный голос короля.
        - Ты что, смеешься? Как ты это себе представляешь? Я буду сидеть в убежище, а Америка все это время будет неизвестно где? Может, ее вообще уже нет в живых?
        Я обернулся и увидел, как Максон сложился пополам и принялся хватать ртом воздух. От одной этой мысли его едва не выворачивало.
        Король Кларксон рывком заставил его распрямиться, крепко взял за плечо и как следует тряханул:
        - Возьми себя в руки. Ты нужен нам целым и невредимым. Пошел. Живо!
        Максон сжал кулаки и слегка согнул руки в локтях, и какую-то долю секунды я был совершенно уверен, что он сейчас ударит отца.
        Не мне, конечно, судить, но, по-моему, папаша вполне способен сделать из Максона лепешку, если у него возникнет такое желание. Было бы жаль, если бы парень погиб.
        Пару судорожных вдохов спустя Максон вывернулся из отцовской хватки и зашагал во дворец.
        Я поспешно отвернулся в другую сторону, надеясь, что король не обратит внимания на свидетеля их стычки. Недовольство Кларксона сыном занимало мои мысли все больше и больше. После увиденного у меня окрепло убеждение, что дело далеко не только в неправильных пометках, которые Максон оставлял на полях документов.
        Почему человек, столь озабоченный безопасностью своего сына, ведет себя с ним так… так агрессивно?
        Я нагнал остальных гвардейцев как раз в ту минуту, когда Марксон начал говорить.
        - Кто-то из вас ориентируется в этом лесу?
        Все молчали.
        - Он очень большой и превращается в густые заросли, стоит зайти буквально на несколько шагов вглубь. Дворцовые стены тянутся футов на четыреста, но дальний участок давно нуждается в ремонте. Бандитам не могло составить никакого труда перебраться сквозь провалы в стене, в особенности учитывая, с какой легкостью они преодолели наиболее укрепленные ее участки поблизости от дворца.
        Прекрасно, нечего сказать.
        - Мы растянемся в цепочку и будем передвигаться очень медленно. Ищите следы ног, брошенные вещи, сломанные ветки, что угодно, что может подсказать нам, куда они ее потащили. Если стемнеет, вернемся за фонарями и свежими людьми. - Он обвел взглядом всех нас. - Я не намерен возвращаться обратно с пустыми руками. Живой или мертвой, мы вернем ее во дворец. Король с принцем не должны остаться без ответов, ясно?
        - Так точно, сэр! - отчеканил я, и остальные подхватили.
        - Вот и славно. А теперь всем рассредоточиться.
        Мы прошли всего несколько ярдов, когда Марксон протянул руку, останавливая меня.
        - Леджер, ты сильно хромаешь. Уверен, что справишься? - спросил он.
        Кровь отхлынула у меня от лица, и я представил, как впадаю в такую же ярость, как только что Максон. Черта с два я позволю меня отстранить!
        - Я в полном порядке, сэр! - поклялся я.
        Марксон снова смерил меня взглядом.
        - Послушай, нам нужна сильная команда. Лучше тебе все-таки остаться.
        - Никак нет, сэр, - ответил я поспешно. - Такого ни разу не было, чтобы я не подчинился приказу. Не вынуждайте меня делать это сейчас.
        Наверное, он увидел отчаянную решимость на моем лице. Краешки его губ дрогнули в улыбке, и он, кивнув, направился к опушке:
        - Прекрасно. Идемте.
        Мне казалось, что все происходит точно в замедленной киносъемке. Мы звали Америку и останавливались, чтобы прислушаться, не донесется ли ответ, то и дело принимая за желанный отклик любой слабый шорох или дуновение ветерка. Кто-то нашел отпечаток ноги, но земля оказалась такой сухой, что буквально через два шага в пыли уже нельзя было ничего разобрать, так что мы лишь без толку потратили время. Дважды натыкались на клочья одежды, висящие на нижних ветках, но ни тот ни другой не походили на то, во что была одета Америка. Самое тягостное впечатление произвели несколько обнаруженных капель крови. Мы потратили около часа, осматривая каждое одинокое дерево, заглядывая под каждый комок грязи, который мог быть сдвинут с места.
        Близился вечер; скоро должно было начать смеркаться.
        Все, кроме меня, двинулись вперед, а я на мгновение остался стоять на месте. При любых других обстоятельствах я восхитился бы красотой пейзажа. Свет просачивался сквозь листву, превращаясь в призрак самого себя. Деревья тянули ветви друг к другу, точно пытались спастись от одиночества, и вообще вокруг царила какая-то потусторонняя атмосфера.
        Нужно было смириться с мыслью, что я могу вернуться во дворец без нее. Или, хуже того, с ее бездыханным телом на руках.
        Эта мысль отозвалась в сердце мучительной болью. За что мне бороться в этой жизни, если не станет ее? Я пытался искать что-то хорошее. Но все оказалось связано с Америкой.
        Я подавил подступившие к горлу слезы и распрямил плечи. Буду просто продолжать бороться.
        - Ищите везде, где только можно, - еще раз напомнил Марксон. - Если они убили ее, то могли повесить или попытаться похоронить. Будьте внимательны.
        От его слов мне опять стало тошно, но я усилием воли выкинул их из головы.
        - Леди Америка! - позвал я в стотысячный раз.
        - Я здесь! - (Я обернулся на звук, боясь поверить собственным ушам.) - Здесь!
        Из чащи выбежала моя девочка, босая и перепачканная, и я, поспешно сунув пистолет в кобуру, распахнул объятия ей навстречу.
        - Слава богу! - выдохнул я. Мне так хотелось зацеловать ее прямо там. Но она дышала, я обнимал ее, и этого было довольно. - Я нашел ее! Она жива! - крикнул я остальным, глядя на бегущих к нам ребят.
        Она еле заметно дрожала, и я видел, что пережитое потрясло ее.
        Нога там или не нога, я не собирался выпускать ее. Я подхватил ее на руки, и она обвила меня за шею, прильнув ко мне.
        - Я до смерти боялся, что мы найдем где-нибудь твой труп. Ты ранена?
        - Только ноги исцарапала.
        Лодыжки у нее оказались изодраны в кровь. Учитывая все обстоятельства, мы еще легко отделались.
        Марксон остановился перед нами, стараясь обуздать свою радость оттого, что она нашлась.
        - Леди Америка, вы не ранены?
        - Только немного повредила ноги.
        - Они не пытались причинить вам зло?
        - Нет. Они меня не догнали.
        Еще бы они догнали мою девочку.
        Ребята не верили своему счастью, но больше всех радовался Марксон.
        - Вряд ли другая девушка смогла бы от них убежать.
        Она блаженно вздохнула и улыбнулась:
        - Так среди них ведь нет Пятерок.
        Я засмеялся, и все остальные тоже. Принадлежность к низшим кастам иной раз могла оказаться полезной.
        - Логично. - Марксон хлопнул меня по плечу, по-прежнему не сводя глаз с Америки. - Что ж, давайте выбираться.
        Он повел нас прочь из леса, на ходу отдавая команды остальным.
        - Знаю, ты сообразительная и проворная, но я был просто в панике, - негромко произнес я.
        Америка приблизила губы к моему уху:
        - Я сказала вашему командиру неправду.
        - В каком смысле?
        - Они меня все-таки догнали. - (Я в ужасе воззрился на нее, пытаясь представить, что такого кошмарного повстанцы могли с ней сотворить, если Мер не нашла в себе сил признаться в этом перед остальными.) - Со мной все в порядке, но одна девушка меня увидела. Она сделала книксен и убежала.
        Меня затопило облегчение. Потом на смену ему пришло недоумение.
        - Книксен?
        - Я тоже удивилась. Она не показалась мне ни злой, ни свирепой. Девушка как девушка. - Америка немного помолчала, потом добавила: - У нее были с собой книги, целая куча.
        - Такое часто случается, - подтвердил я. - Никто понятия не имеет, что они с ними делают. Полагаю, жгут их, чтобы обогреться. Видимо, там, где они живут, холодно.
        Казалось все более и более очевидным, что нападавшим просто хотелось крушить все, чем располагал дворец, - произведения искусства, стены, даже его чувство безопасности - и завладеть бесценным королевским имуществом просто ради того, чтобы было что потом спалить. Для них это, судя по всему, способ показать монархии средний палец.
        Не испытай я на собственной шкуре, насколько жестоки они могут быть, то нашел бы это даже забавным.
        Вокруг было слишком много посторонних ушей, так что всю оставшуюся дорогу мы молчали, и тем не менее с Америкой на руках обратный путь показался мне куда короче. Я даже пожалел, что мы так быстро пришли. После того, что случилось сегодня, мне страшно было отпускать ее от себя.
        - В ближайшие несколько дней я буду очень занят, но все равно попытаюсь повидаться с тобой, - прошептал я, когда показался дворец.
        У меня не было выхода, кроме как отдать ее им.
        Она склонилась ко мне:
        - Ясно.
        - Леджер, отнеси ее к доктору Эшлеру, и можешь считать себя на сегодня свободным. Молодец, - сказал Марксон, снова хлопнув меня по спине.
        Дворцовые коридоры по-прежнему кишели прислугой, занятой ликвидацией последствий первого нападения. Едва мы очутились в больничном крыле, вокруг сразу же захлопотали сестры, так что больше поговорить с Америкой мне не удалось. Но когда я уложил Америку на кровать, глядя на ее изорванное платье и исцарапанные ноги, то против воли подумал, что все это моя вина. С начала и до конца. Настала пора ее заглаживать.
        Когда же ночью я прокрался в больничное крыло, Америка спала. Ее успели немного привести в порядок, но ее лицо и во сне хранило следы тревоги.
        - Привет, Мер, - прошептал я, обходя вокруг кровати.
        Она не шелохнулась. Присесть к ней на постель я не отважился даже под предлогом, что заглянул проведать спасенную девушку. Я остался стоять в своей отутюженной форме, которую надел всего на несколько минут ради того, чтобы сказать ей эти слова.
        Я протянул руку и коснулся пальцев Америки, но тут же убрал ее. Потом заговорил, глядя на нее, спящую:
        - Я… я пришел попросить у тебя прощения. За то, что случилось сегодня. - Я сделал большой глоток воздуха. - Я должен был броситься за тобой. Должен был защитить тебя. Но не сделал этого, и ты чуть не погибла.
        Ее губы сомкнулись плотнее и снова разомкнулись во сне.
        - Честно говоря, это далеко не все, о чем я сожалею. Сожалею, что вспылил тогда вечером в нашем домике на дереве. Что велел тебе заполнить эту дурацкую анкету. Просто мне кажется… - Я сглотнул. - Мне кажется, что ты единственная. Я не сумел спасти отца. Не сумел защитить Джемми. С трудом удерживаю на плаву мою семью, и я подумал, что, может быть, это твой шанс на лучшую жизнь, чем та, которую тебе смог бы дать я. И я убедил себя, что, если люблю тебя, так будет правильно.
        Я смотрел на нее и жалел, что у меня не хватило мужества признаться ей в этом, когда она была в состоянии возразить мне, сказать, как сильно я не прав.
        - Не знаю, получится ли у меня все исправить. И сможем ли мы когда-нибудь стать такими же, какими были до всего этого. Но я не намерен оставлять попытки. Ты для меня все. Ты единственное, ради чего я готов бороться.
        Мне столько всего еще надо было сказать, но я вдруг услышал, как скрипнула входная дверь. Даже в темноте не узнать костюм Максона было невозможно. Я поспешил прочь, низко опустив голову и делая вид, как будто всего лишь обхожу больничное крыло дозором.
        Принц даже не кивнул мне в знак приветствия, он словно бы вообще меня не заметил, направился прямиком к постели Америки. И, придвинув к кровати кресло, он опустился в него.
        Я почувствовал укол ревности. С самого первого дня в квартире ее брата - с самого первого мгновения, когда я понял, какие чувства испытываю к Америке, - я вынужден был любить ее издали. Принц же мог сидеть рядом с ней, касаться ее руки, и даже пропасть между кастами не могла ему помешать.
        На пороге я остановился, не сводя с них глаз. Отбор ослабил связывавшую нас ниточку, а Максон был тем острым лезвием, которое могло перерезать ее вообще, окажись он слишком близко. Но я не очень понимал, насколько близко к себе подпустила его Америка.
        Все, что мне оставалось, - терпеливо ждать и предоставить Америке время на размышление, которое, похоже, ей необходимо. По правде говоря, оно необходимо нам всем.
        Только время могло расставить все по своим местам.
        Королева и фаворитка
        Королева
        Глава 1
        Четвертая мигрень за две недели. Как объяснить это принцу? У меня и так хватает проблем. Тем более что из всех девушек остались в основном Двойки. А служанки уже отчаялись привести в порядок мои потрескавшиеся руки. И все же рано или поздно придется рассказать принцу о приступах тошноты, накатывающей без предупреждения. Правда, если он, конечно, обратит на меня внимание.
        Королева Эбби восседала в дальнем конце Женского зала, явно дистанцируясь от девушек из Отбора. Судя по исходящему от нее холоду, она была отнюдь не в восторге от их общества.
        Она брезгливо протянула руку служанке, которая подпиливала ее идеальные ногти. Несмотря на столь высокий уровень сервиса, вид у королевы был крайне раздраженный. Это было выше моего понимания, но кто я такая, чтобы судить ее строго. Быть может, если бы я потеряла молодого супруга, то мое сердце тоже ожесточилось бы. Королеве еще крупно повезло: Портер Шрив, кузен покойного короля, женился на ней и тем самым сохранил ей место на троне.
        Я обвела глазами комнату, чтобы получше разглядеть остальных девушек. Джиллиан, так же как и я, была Четверкой, но более правильной. Ее родители работали шеф-поварами, и девушка, которая, как я обнаружила, неплохо разбиралась в качестве подаваемых блюд, решила не нарушать семейных традиций. Лей и Мэдисон учились на ветеринара и при всяком удобном случае норовили улизнуть на конюшню.
        Нова, насколько я знала, служила в театре, и поклонники ее таланта буквально спали и видели Нову на престоле. Ума была гимнасткой, тоненькой как тростинка и удивительно грациозной. А некоторые из Двоек вообще пока не выбрали себе профессию. Хотя, если бы кто-нибудь оплачивал мои счета, кормил меня и обеспечивал крышу над головой, я тоже не слишком переживала бы по поводу работы.
        Я потерла висок и в очередной раз почувствовала, какие у меня шершавые пальцы. Невольно вздрогнув, я бросила взгляд на свои натруженные ладони.
        И кому я такая нужна?!
        Тогда я закрыла глаза и стала вспоминать свою первую встречу с принцем Кларксоном. Его сильную руку, приветственно сжавшую мою. Слава богу, что служанкам удалось найти для меня кружевные перчатки, а не то меня с ходу отправили бы домой. Принц показался мне весьма сдержанным, вежливым и интеллигентным. Каким и должен быть настоящий принц.
        За прошедшие две недели я успела заметить, что принц не любитель расточать улыбки. Похоже, он не хотел, чтобы его считали слишком легкомысленным. Но боже мой, как преображалось его лицо, когда он улыбался! Пепельные волосы, бледно-голубые глаза, мускулистое тело… Идеальный мужчина.
        А вот я, как это ни печально, далека от идеала. И все же я должна сделать так, чтобы принц Кларксон меня заметил.
        Дорогая Адель…
        На минуту я оторвала перо от бумаги, понимая, что это бесполезно. И все же.
        Я отлично устроилась во дворце. Тут очень красиво. Нет, красиво - это еще мягко сказано, но у меня просто нет слов, чтобы описать здешнее великолепие. И даже воздух в Анджелесе не такой, как дома, но и это я тоже не знаю, как описать. Вот было бы здорово, если бы ты могла приехать, чтобы увидеть все своими глазами и насладиться местными ароматами! А ароматов тут действительно хватает.
        Что касается самого Отбора, то мне пока не удалось хоть на секундочку остаться наедине с принцем.
        У меня отчаянно колотилось сердце. Я закрыла глаза, пытаясь дышать ровно. И мысленно велела себе сосредоточиться.
        Ты наверняка видела по телевизору, что принц Кларксон уже отправил домой восемь девушек. Четверки, Пятерки и одна Шестерка. Остались еще две Четверки, ну и несколько Троек. А что, если принц собирается остановить свой выбор на Двойке? Что, по-моему, вполне разумно, но это разбивает мне сердце.
        Будь добра, окажи мне любезность. Узнай, пожалуйста, у папы с мамой, нет ли в нашей семье каких-либо кузенов или дальних родственников, принадлежащих к более высокой касте. Жаль, что я не поинтересовалась еще до отъезда сюда. Полагаю, такая информация может оказаться крайне полезной.
        Меня опять начало подташнивать, что было предвестником очередного приступа головной боли.
        Ладно, мне пора бежать. Тут так много всего происходит. Очень скоро напишу тебе еще одно письмо.
        С любовью,
        вечно твоя
        Эмберли.
        Состояние у меня было полуобморочным. Я сложила письмо и вложила его в заранее надписанный конверт. Потом снова потерла виски в надежде унять боль, хотя по опыту знала, что все бесполезно.
        - Эмберли, ты в порядке? - спросила Даника.
        - О да, - соврала я. - Наверное, просто устала. Пожалуй, пойду прогуляюсь, чтобы немного разогнать кровь и вообще.
        Улыбнувшись Данике и Маделин, я покинула Женский зал и направилась в ванную. Пожалуй, стоит умыться холодной водой. Вода, конечно, смоет косметику, но, возможно, приведет в чувство. Однако очередной приступ дурноты заставил меня опуститься на один из стоявших вдоль всего коридора диванчиков. Я уперлась головой в стену, закрыла глаза и попыталась справиться с головной болью.
        Бесполезно. Вода и воздух в южных районах Иллеа были очень плохого качества. И это общеизвестный факт. Даже у Двоек возникали иногда проблемы со здоровьем. Но разве переезд в место с чистым воздухом, усиленное питание и идеальный уход не должны были оказать своего благотворного воздействия?
        Нет, если это и дальше будет так продолжаться, тогда мне точно не судьба произвести впечатление на принца Кларксона. А что, если сегодня днем я не смогу принять участие в игре в крокет? Я чувствовала, как моя мечта буквально ускользает от меня. Что ж, похоже, самое время смириться с поражением. Ну ладно, со временем мне станет легче.
        - Что вы здесь делаете?
        Отпрянув от стенки, я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной принца Кларксона.
        - Ничего, ваше высочество.
        - Вам нехорошо?
        - Нет, конечно нет. - Я поспешно вскочила на ноги, что было роковой ошибкой. Ноги подкосились, и я упала на пол.
        - Мисс? - склонился надо мной принц.
        - Простите, - пролепетала я. - Это так унизительно.
        Он подхватил меня на руки:
        - Если вам дурно, то советую закрыть глаза. Мы направляемся в больничное крыло.
        Забавно, но теперь хоть будет что рассказать моим детям. Будущий король поднял меня, словно пушинку, и понес по дворцовым коридорам. И, честно говоря, было ужасно приятно покоиться в его объятиях. Тем более что мне всегда хотелось узнать, каково это - почувствовать на себе сильные руки принца.
        - Боже мой! - воскликнула какая-то женщина.
        Я открыла глаза и увидела медсестру.
        - Это, наверное, обморок, - сказал Кларксон. - Но, кажется, она не поранилась.
        - Ваше высочество, положите ее вон туда, пожалуйста.
        Принц Кларксон уложил меня на одну из кроватей, стоявших в больничном крыле, и осторожно убрал руки. Надеюсь, он прочел в моих глазах бесконечную благодарность.
        Я думала, принц сразу уйдет, но он остался стоять возле медсестры, пока та измеряла мне пульс.
        - Милочка, а ты сегодня хоть что-нибудь ела? А жидкости достаточно пила?
        - Мы только что позавтракали, - ответил за меня принц.
        - А как сейчас? Ты чувствуешь недомогание? - продолжила допрос медсестра.
        - Нет. Ну да. Хотя наверняка это пустяки. - Может, если удастся убедить медсестру, что у меня нет ничего страшного, то я еще успею на игру в крокет.
        Однако медсестра оставалась непреклонной:
        - Прошу прощения, но я решительно не могу согласиться. Ты нуждаешься в медицинском уходе.
        - Со мной такое часто случается! - в отчаянии выпалила я.
        - Что ты имеешь в виду? - поинтересовалась медсестра.
        Вздохнув, я попыталась придумать разумное объяснение. Ведь теперь принц непременно узнает, насколько жизнь в Гондурагуа оказалась разрушительной для моего здоровья.
        - У меня часто бывают мигрени. И головокружения. - Я нервно сглотнула. Боже, что обо мне подумает принц?! - Дома я обычно отправляюсь спать раньше своих родственников, что помогает мне как-то держаться в течение рабочего дня. А здесь мне никак не удается толком отдохнуть.
        - Мм… А кроме усталости и головных болей, тебя еще что-нибудь беспокоит?
        - Нет, мэм.
        Кларксон принялся беспокойно переминаться с ноги на ногу. Надеюсь, он не слышит, как громко колотится мое сердце.
        - И давно у тебя эта проблема?
        Я пожала плечами:
        - Несколько лет. Может, больше. Но я уже притерпелась.
        Медсестра явно насторожилась.
        - А случались ли подобные недомогания у членов твоей семьи?
        Я замешкалась, обдумывая ответ.
        - Вроде нет. Но у моей сестры иногда бывают носовые кровотечения.
        - Так у вас что, вся семья не слишком здоровая? - В голосе Кларксона прозвучало едва заметное отвращение.
        - Нет, - ответила я в безуспешной попытке оправдаться. - Просто я из Гондурагуа.
        Он понимающе поднял брови:
        - А-а…
        Катастрофическая ситуация с загрязнением окружающей среды на юге страны уже давно ни для кого не была секретом. Воздух был отравлен. Вода тоже. Множество детей с уродствами, бесплодных женщин и преждевременных смертей. Во время периодически вспыхивающих бунтов повстанцы оставляли на стенах гневные надписи с обвинениями в бездействии в адрес короля. Это чудо, что остальные члены моей семьи оказались здоровее меня. Или что я не заболела еще сильнее.
        Я тяжело вздохнула. Что, ради всего святого, я здесь забыла? Надо же, я неделями строила воздушные замки, рисовала себе прекрасные сказки об Отборе. Но мечтать не вредно. Мне никогда не стать достойной такого мужчины, как Кларксон.
        Я поспешно отвернулась, чтобы скрыть слезы.
        - Уйдите, пожалуйста.
        Несколько секунд тягостной тишины - и я услышала его удаляющиеся шаги. И тогда я наконец разрыдалась.
        - Тише, тише, милочка. Все в порядке, - принялась успокаивать меня медсестра. Я благодарно прижалась к ней, обняв ее так, словно она была моей матерью или сестрой. - Пройти через Отбор - это уже сильнейший стресс, и принц Кларксон все отлично понимает. Я попрошу доктора прописать тебе лекарство от мигрени. Думаю, оно поможет.
        - Я влюблена в него с семи лет. Каждый год я потихоньку от сестры пела ему в подушку поздравление с днем рождения. Едва научившись правописанию, я выводила рядом наши имена… И вот когда он наконец заговорил со мной, то спросил, все ли в моей семье такие же недужные, как я… - Я горестно всхлипнула. - Нет, я ни на что не гожусь.
        Медсестра не стала меня разуверять. А я все плакала и плакала, размазывая косметику по ее униформе.
        Боже, как неудобно! Теперь Кларксон будет видеть во мне лишь никчемную, сломавшуюся девушку. Я не сомневалась, что окончательно и бесповоротно упустила шанс завоевать его сердце. И действительно, зачем я ему такая нужна?
        Глава 2
        Оказывается, в крикет могут одновременно играть не более шести человек, что меня, безусловно, устраивало. Я наблюдала за игрой, пытаясь усвоить правила на тот случай, если придет моя очередь, хотя внутренний голос подсказывал мне, что игра наскучит нам всем значительно раньше.
        - Господи, ты только посмотри, какие у него руки! - вздохнула Морин.
        Она обращалась не ко мне, но тем не менее я подняла глаза. Кларксон снял пиджак и закатал рукава рубашки. Выглядел он просто бесподобно.
        - Вот бы оказаться в кольце этих рук! - пошутила Келлер. - Жаль, что в крокете невозможно притвориться, будто получила травму.
        Девушки вокруг нас заливисто рассмеялись, и Кларксон бросил взгляд в их сторону, на его губах появилась усмешка. Нет, не улыбка, а лишь ее слабая тень. Впрочем, как всегда. Если хорошенько подумать, я никогда не слышала, как он смеется. Ну, может, разве что сдержанный смешок. Но не более того. Словно он никогда не чувствовал себя настолько счастливым, чтобы хохотать во все горло.
        Но даже тень улыбки на его губах меня буквально парализовала. Мне было довольно и этого.
        Игроки постоянно перемещались по полю, и мое сердце болезненно сжалось, когда принц оказался рядом со мной. И пока одна из девушек опытной рукой била по шару, принц, не поворачивая головы, нашел меня глазами. Я застенчиво покосилась на него, но он уже успел отвернуться. Получив очередную порцию восторженных криков, принц подошел ко мне совсем близко.
        - Вон там стол с прохладительными напитками, - тихо произнес он, по-прежнему не глядя на меня. - Вам, быть может, стоит выпить воды.
        - Я в порядке.
        - Браво, Клементина! - крикнул он девушке, промазавшей уже во второй раз, и, повернувшись ко мне, добавил: - И все же. Обезвоживание организма усиливает головную боль. Вода вам точно не повредит.
        Наши глаза встретились, и я прочла в его взгляде нечто особенное. Конечно, это были не любовь и не симпатия, но явно нечто большее, нежели просто банальное участие.
        Поняв, что спорить бесполезно, я поднялась с места, подошла к столу и собралась было налить себе воды, но служанка решительно забрала у меня кувшин.
        - Прошу прощения, - смущенно пробормотала я. - Никак не могу привыкнуть.
        - Ничего страшного, - улыбнулась она. - Отведайте фруктов. Очень освежают, особенно в такой жаркий день.
        Я послушно принялась есть виноград фруктовой вилкой. Надо будет непременно рассказать об этом Адель. Боже мой, специальные вилки для фруктов!
        Кларксон периодически поглядывал в мою сторону. Должно быть, проверял, выполнила ли я его указание. У меня сразу поднялось настроение. Уж не знаю отчего. То ли от еды, то ли оттого, что принц обратил на меня внимание.
        Хотя мне так и не удалось принять участие в игре.
        Однако прошло целых три дня, прежде чем Кларксон снова заговорил со мной.
        Обед подходил к концу. Король бесцеремонно откланялся, и королеве ничего не осталось, как в одиночестве прикончить бутылку вина. Девушки начали потихоньку покидать обеденный зал, не желая в очередной раз становиться свидетельницами того, как королева подпирает отяжелевшую голову рукой. Итак, я осталась в гордом одиночестве доедать шоколадный торт.
        - Эмберли, как вы сегодня себя чувствуете?
        Я тотчас же встрепенулась. Рядом со мной стоял Кларксон. Слава богу, что он хотя бы не застал меня с набитым ртом!
        - Очень хорошо. А вы?
        - Отлично. Благодарю.
        В разговоре возникла неловкая пауза. Я ждала продолжения. А может, следовало взять инициативу в свои руки и поддержать беседу?
        - Я только сейчас заметил, какие у вас длинные волосы, - произнес принц.
        - Ой, ну что вы! - потупившись, рассмеялась я. Я действительно отрастила волосы до талии. И хотя уход за такими волосами отнимал кучу времени, зато их удобно было убирать наверх. Необходимое условие для работы на фабрике или на ферме. - Да. Так их удобнее заплетать в косы. Идеальный вариант для дома.
        - А вы не находите, что они все же слишком длинные?
        - Хм… Ну, я не знаю, ваше высочество. - Я машинально потрогала голову. Волосы были чистыми и ухоженными. Но что, если они успели растрепаться, а я об этом ни сном ни духом? - А как по-вашему?
        Он задумчиво склонил голову:
        - Прекрасный цвет. Но, думаю, их не мешало бы немного укоротить. - Он пожал плечами и пошел прочь, но затем остановился и бросил через плечо: - Но я отнюдь не настаиваю. Просто предлагаю как вариант.
        Какое-то время я сидела, обдумывая сложившуюся ситуацию. А потом, оставив на тарелке недоеденный торт, отправилась в свою комнату, где меня уже ждали служанки.
        - Марта, не могла бы ты немного подстричь мне волосы?
        - Конечно, мисс. Если обрезать волосы хотя бы на дюйм, они только здоровее будут.
        - Нет, - возразила я. - Мне надо еще короче.
        - И насколько? - засомневалась Марта.
        - Ну… точно не до плеч. А что, если обрезать их до лопаток?
        - Мисс, но тогда получится больше чем на фут!
        - Да, я знаю. И все же как думаешь, ты справишься? - Я тряхнула тяжелой копной волос, морально подготовившись к тому, что меня сейчас обкорнают.
        - Конечно, мисс. Но зачем вам это?
        Однако я уже решительно направилась в ванную.
        - Думаю, настало время перемен.
        Служанки сняли с меня платье и накинули на плечи полотенце. Марта взяла в руки ножницы, и я закрыла глаза, внезапно засомневавшись в правильности своего решения. Кларксон считает, что так будет лучше, а Марта, надеюсь, сохранит достаточную длину, чтобы я могла убирать волосы в пучок. Значит, я ничем не рискую.
        Однако, пока Марта меня стригла, я не осмеливалась смотреть на себя в зеркало. Я слышала только металлический лязг ножниц. Наконец ее движения сделались более осторожными, словно она приступила к завершающим штрихам. И вот Марта, похоже, закончила.
        - Ну что скажете, мисс? - неуверенно спросила она.
        Я открыла глаза. И поначалу не увидела разницы. Но затем я слегка повернула голову, и волосы рассыпались по плечам. Мое лицо словно оказалось в раме из красного дерева.
        Он был прав.
        - Знаешь, Марта, а мне нравится! - выдохнула я.
        - Теперь вы выглядите более зрелой, - заметила Синдли.
        - Однозначно, так ведь? - кивнула я.
        - Постойте-ка! - Эмон ринулась к шкатулке с украшениями.
        Порывшись в ней, она извлекла ожерелье с крупными сверкающими красными камнями, которое я до сих пор не отваживалась надевать.
        Решив, что Эмон хочет надеть ожерелье мне на шею, я послушно приподняла волосы. Но у нее явно была другая задумка. Эмон надела ожерелье мне на голову, словно диадему. Или, скорее, корону.
        Мои служанки смотрели на меня затаив дыхание, а я на секунду вообще перестала дышать.
        Много лет я предавалась пустым мечтаниям о том, как принц Кларксон станет моим мужем, но я даже помыслить не могла, что он может сделать меня принцессой. И только сейчас я осознала, что в глубине души надеялась именно на это. Да, у меня не было ни связей, ни денег, но я чувствовала, что эта роль мне по плечу. Я всегда свято верила, что могу стать Кларксону хорошей женой, а затем, быть может, и вполне достойной королевой.
        Я посмотрела на себя в зеркало, мысленно поставив после своего имени фамилию Шрив, а перед именем и фамилией - слово «принцесса». И в эту самую секунду я возжелала Кларксона, корону - да и вообще все-все, - как ничто на свете.
        Глава 3
        Я попросила Марту найти усыпанный драгоценными камнями обруч и оставить волосы распущенными. Еще никогда в жизни я так не волновалась из-за завтрака. Я находила себя весьма привлекательной и теперь не могла дождаться, чтобы принц Кларксон лишний раз меня в этом убедил.
        Когда я предусмотрительно пришла на завтрак пораньше, оказалось, что одновременно со мной в зал вошли еще несколько девушек. Что, к сожалению, лишило меня шанса привлечь внимание принца. Я то и дело стреляла глазами в его сторону, но он сосредоточенно резал стоявшие перед ним вафли и ветчину, время от времени переключаясь на лежавшие рядом бумаги. Его отец, прихлебывая кофе и лениво ковыряясь в тарелке, тоже изучал какой-то документ. Похоже, отец с сыном были поглощены общей проблемой и им предстоял нелегкий рабочий день. Королеву нигде не было видно, и хотя слово «похмелье» никто не произносил вслух, оно вертелось практически у всех на языке.
        Когда завтрак закончился, Кларксон с отцом отправились заниматься государственными делами, чтобы в стране все и дальше шло своим чередом.
        Я вздохнула. Что ж, возможно, сегодня вечером.
        В Женском зале сегодня было непривычно тихо. Все темы для ознакомительных бесед были исчерпаны, да и вообще мы уже привыкли проводить время вместе. Я, как всегда, сидела рядом с Бьянкой и Маделин. Бьянка приехала из провинции, граничащей с Гондурагуа, и мы с ней летели одним рейсом. Комната Маделин была расположена рядом с моей, а ее служанка в первый же день постучалась в мою дверь с просьбой одолжить нитки. А затем буквально через полчаса ко мне со словами благодарности явилась и сама Маделин. Словом, вот так мы и подружились.
        Девушки в Женском зале с самого начала разделились на группы. Ведь в обычной жизни это было в порядке вещей: Тройки - тут, а Пятерки - там, а потому и во дворце все пошло по заведенному порядку. И хотя мы специально не делили себя на касты, я жалела о том, что это вольно или невольно произошло. А разве сам факт прибытия сюда не сделал нас равными хотя бы до окончания Отбора? И разве нам не предстояло пройти через одни и те же испытания?
        Но на данный момент, похоже, ничего не происходило. А жаль. По крайней мере, было бы о чем поговорить.
        - Есть какие-нибудь новости из дома? - попыталась я завязать разговор.
        Бьянка подняла на меня глаза:
        - Получила вчера письмо от мамы. Она пишет, что Хендли обручилась. Нет, ты только прикинь! Если я не ошибаюсь, она выбыла всего неделю назад.
        - А из какой он касты? Ей хоть удалось подняться по социальной лестнице? - оживилась Маделин.
        - О да! - с жаром отозвалась Бьянка. - Двойка! Я хочу сказать, это обнадеживает. Ведь до отъезда я была Тройкой. Вот было бы здорово, если бы удалось выйти замуж за актера, например, а не за скучного старого доктора!
        Маделин хихикнула и с готовностью кивнула.
        Однако меня мучили некоторые сомнения.
        - А она его знала? Я имею в виду, до того, как приняла участие в Отборе.
        Бьянка покачала головой, словно я сморозила жуткую глупость.
        - Ну, это вряд ли. Она была Пятеркой, а он, как-никак, Двойка.
        - Она вроде говорила, будто в ее семье все музыканты. Тогда, может, она перед ним выступала, - предположила Маделин.
        - А это вариант, - согласилась Бьянка. - Быть может, они успели познакомиться раньше.
        На что я скептически хмыкнула.
        - Что, зелен виноград? - подкусила меня Бьянка.
        - Нет, - улыбнулась я. - Если Хендли счастлива, то я за нее только рада. Хотя, по-моему, немного странно выходить замуж за незнакомца.
        Повисла длинная пауза.
        - А мы разве не собираемся сделать то же самое? - нарушила тишину Маделин.
        - Нет! - воскликнула я. - Принц вовсе не незнакомец.
        - Да неужели? - скептически подняла брови Маделин. - Тогда, если тебя не затруднит, расскажи все, что ты знаешь о нем. Потому что лично я вообще без понятия.
        - На самом деле… я тоже, - призналась Бьянка.
        Я сделала глубокий вдох, приготовившись выдать все, что я знаю о Кларксоне… Но сказать мне было особо нечего.
        - Ладно, не буду утверждать, будто знаю о нем все, но и первым встречным его тоже не назовешь. Мы из одного с ним поколения, мы слышали его выступления в «Вестях», сотни раз видели его лицо. Да, возможно, мы не в курсе каких-то деталей, но мы имеем о нем совершенно четкое представление. Разве нет?
        - Думаю, ты права, - улыбнулась Маделин. - Я бы не сказала, что мы прибыли сюда, вообще не зная, как он выглядит и как его зовут.
        - Вот именно.
        Служанка подошла так тихо, что я невольно вздрогнула, когда она прошептала мне на ухо:
        - Вас там ждут, мисс.
        Я растерянно подняла глаза. Ведь я не сделала ничего плохого. Пожав плечами, я вышла из комнаты.
        В коридоре служанка остановилась, и я увидела перед собой принца Кларксона. Он что-то держал в руке, уголки его губ были, как обычно, изогнуты в некоем подобии улыбки.
        - Видите ли, я отправлял посылку в почтовой комнате, и ответственный за почтовые отправления сказал, что кое-что есть для вас. - Принц сжимал двумя пальцами конверт. - Вот я и решил: возможно, вы захотите получить свою корреспонденцию прямо сейчас.
        Я подошла к Кларксону настолько быстро, насколько позволяли приличия, и потянулась за письмом. Но принц с озорной усмешкой поднял руку вверх.
        Хихикнув, я сделала отчаянную попытку схватить письмо:
        - Так нечестно!
        - Ну давайте же!
        Я отлично умела прыгать, но только не в туфлях на шпильке, тем более что даже на высоких каблуках я была ниже его ростом. Однако, похоже, я не много потеряла, поскольку после нескольких неудачных попыток я вдруг почувствовала его руку у себя на талии.
        Наконец он отдал мне письмо. Как я и подозревала, письмо было от Адели. Боже, как приятно, когда день начинается вот с таких маленьких радостей!
        - Вы подстриглись.
        Я оторвала взгляд от конверта.
        - Верно. - Я взяла прядь волос и перебросила через плечо. - Ну как, вам нравится?
        В его глазах появился почти озорной и явно загадочный блеск.
        - Да, нравится. И даже очень. - С этими словами принц резко повернулся и, не оглядываясь, зашагал по коридору.
        Да, я действительно не знала, что он за человек. Что правда, то правда. И все же, насколько я успела узнать, наблюдая за Кларксоном в повседневной жизни, он оказался гораздо многограннее, чем можно было подумать, если судить по программе «Вести столицы».
        Улыбнувшись, я разорвала конверт и встала у окна в пятне света.
        Милая, милая Эмберли!
        Я так сильно скучаю по тебе, что у меня щемит сердце. Оно щемит еще сильнее, когда я думаю обо всех красивых платьях, что ты носишь, и о вкусной еде, что тебе подают. Мне даже трудно представить, как от тебя сейчас чудесно пахнет! А жаль.
        Мама едва сдерживает слезы всякий раз, как видит тебя по телевизору. Ты выглядишь совсем как Единица! И если бы я не знала, к каким кастам принадлежат остальные девушки, то наверняка решила бы, что все они члены королевской семьи. Разве это не смешно? Ведь при желании можно притвориться, будто каст не существует. В любом случае кастовые различия не для тебя. Моя маленькая мисс Тройка.
        Кстати, мне ужасно хотелось бы, чтобы в нашем роду отыскалась хотя бы одна Двойка, но все это лишь пустые мечты. Я навела справки. Мы все с самого начала были Четверками. И никаких отклонений. А если у нас и есть выдающиеся родственники, то разве что печально знаменитые. Не хотелось тебе это говорить, хотя дурные вести быстро доходят, но наша кузина Ромина беременна. Она втюрилась в Шестерку, водителя грузовичка для доставки товаров. Они собираются пожениться в этот уик-энд, так что можно вздохнуть с облегчением. Молодой отец (ну почему, почему мне никак не запомнить его имя?!) не хочет, чтобы его ребенка сделали Восьмеркой, а на такое способны далеко не все даже более зрелые мужчины. Жаль, что тебя не будет на свадебной церемонии, но мы все ужасно счастливы за Ромину.
        Так или иначе, это твоя семья, и другой у тебя нет. Кучка фермеров и несколько правонарушителей. А потому оставайся прекрасной, любящей девушкой, которую мы все знаем, и принц падет к твоим ногам, наплевав на классовые различия.
        Мы тебя любим. Пиши мне. Я скучаю по звуку твоего голоса. Когда ты рядом, то жизнь начинает казаться лучше, жаль только, что я поняла это лишь после твоего отъезда.
        А теперь до свидания, принцесса Эмберли. И когда получишь корону, постарайся не забывать о нас, маленьких людях.
        Глава 4
        Марта расчесывала мои спутанные волосы. Они были настолько густыми, что, даже подстриженные до лопаток, плохо слушались расчески. Я втайне надеялась, что у Марты хватит терпения. Ведь если закрыть глаза и затаить дыхание, можно было представить, что я дома и меня причесывает Адель.
        Неожиданно стук в дверь нарушил мои окутанные серой дымкой грезы о доме и маме, вечно мурлычущей песенки под неумолчный шум грузовиков.
        Открывшая дверь Синдли присела в низком реверансе:
        - Ваше высочество.
        Вскочив со стула, я поспешно прикрыла руками грудь под тонкой ночной рубашкой.
        - Марта, - трагическим шепотом позвала я служанку. - Халат, пожалуйста.
        Марта бросилась за халатом, а я повернулась к принцу Кларксону:
        - Ваше высочество. Как это великодушно с вашей стороны почтить меня своим вниманием. - Сделав реверанс, я снова скрестила руки на груди.
        - Я лишь хотел узнать, не составите ли вы мне компанию за поздним десертом.
        Свидание? Он пришел пригласить меня на свидание?
        А я в ночной рубашке, без косметики, с всклокоченной головой.
        - Э-э-э… А можно мне переодеться?
        Я торопливо накинула принесенный Мартой халат.
        - Нет, вы и так отлично выглядите. - Он уверенно прошел в комнату, словно был тут хозяином. Что, впрочем, соответствовало действительности.
        Эмон и Синдли выскользнули за дверь. Я молча кивнула Марте, и та последовала за ними.
        - А вам удобно в этой комнате? - спросил Кларксон. - По-моему, она слишком маленькая. - Он подошел к окну. - И отсюда мало что можно увидеть.
        - Но мне нравится слушать звук фонтана. А когда кто-то подъезжает, я слышу, как хрустит под колесами гравий. Да и вообще, я привыкла к шуму.
        - К какому шуму? - удивился он.
        - К музыке из репродуктора. До приезда сюда я искренне считала, что так везде. И к шуму моторов грузовиков и мотоциклов. Ой, а еще к лаю собак.
        - Ну прямо-таки колыбельная, - усмехнулся он. - Вы готовы?
        Я начала судорожно озираться в поисках тапочек. Обнаружив тапки возле кровати, я поспешно сунула в них ноги.
        - Да.
        Он размашисто зашагал к двери и, остановившись на пороге, протянул мне руку. Спрятав улыбку, я присоединилась к нему.
        Принц явно был не любитель фамильярных прикосновений. Я уже успела заметить, что он всегда ходил быстрым шагом, заложив руки за спину. Даже сейчас, когда мы шли по дворцовым коридорам, он опять торопился.
        Я вспомнила, как он не хотел отдавать письмо, явно желая меня подразнить. Да и вообще, сам факт, что он снова рядом со мной, вызывал в душе сладостное волнение.
        - А куда мы идем?
        - На третьем этаже есть уютная гостиная. С чудесным видом из окна на сад.
        - Вы любите сады?
        - Скажем так, я люблю на них смотреть.
        Я рассмеялась, но он, оказывается, и не думал шутить.
        Мы подошли к распахнутым дверям. И на меня вдруг повеяло свежим воздухом. В комнате горели свечи, остальное освещение было выключено. От радостного волнения мое сердце забилось сильнее. Пришлось прижать руку к груди, чтобы проверить, на месте ли оно.
        Огромные окна были открыты, легкие занавески трепетали на ветру. Перед центральным окном я увидела маленький стол с цветочной композицией в центре, два стула, а рядом - сервировочный столик с восемью видами различных десертов.
        - Дамы вперед! - Принц показал на сервировочный столик.
        Не в силах сдержать улыбку, я подошла поближе. Мы были одни. Он явно приготовил мне сюрприз. Боже, мои самые смелые девичьи мечты воплощались в жизнь!
        Я попыталась сосредоточиться на приготовленном угощении. Ага, шоколадные конфеты, но все разной формы, и я не могла определить, что там внутри. Крошечные пирожные со взбитыми сливками и лимонным запахом. И обсыпанные чем-то непонятным пышные булочки.
        - Даже не знаю, что и выбрать, - призналась я.
        - Ну и не надо.
        Принц положил на тарелку все виды десерта. Поставил тарелку на стол и отодвинул стул. Я села и стала ждать, пока он наполнит свою тарелку. Когда он закончил, я с трудом удержалась от смеха.
        - А не маловато ли будет? - спросила я.
        - Люблю клубничные пирожные. - Похоже, он решил не мелочиться, взяв себе сразу пять. - Итак, вы Четверка. А чем же вы занимаетесь? - Он отковырял вилкой кусочек и принялся задумчиво жевать.
        - Сельским хозяйством, - крутя в руках конфетку, ответила я.
        - Значит, у вас своя ферма?
        - Типа того. - (Принц отложил вилку и пристально на меня посмотрел.) - Мой дедушка владел кофейной плантацией. Но он оставил ее в наследство старшему сыну, моему дяде. Поэтому теперь папа, мама, я, мои сестры и брат работаем на него, - призналась я.
        Кларксон на секунду притих.
        - И чем… конкретно вы занимаетесь? - наконец поинтересовался он.
        Уронив конфету на тарелку, я сложила руки на коленях.
        - В основном собираю кофейные плоды. И помогаю обжаривать их на фабрике. - (Он молчал.) - Я привыкла к уединенной жизни в горах, то есть на плантации. Но теперь туда проложили множество дорог. Что облегчает транспортировку продукции, но вносит свой вклад в загрязнение воздуха. Моя семья живет…
        - Довольно! - остановил меня принц.
        Я грустно потупилась. Да, вот так я зарабатываю на жизнь. И тут уж ничего не попишешь.
        - Вы Четверка, но выполняете работу, которую положено делать Семеркам, да? - тихо спросил он, и я уныло кивнула. - А вы рассказывали об этом кому-нибудь еще?
        Я вспомнила свои разговоры с другими девушками. Обычно я больше слушала, чем говорила. Я рассказывала о своих сестрах и брате, с удовольствием обсуждала телешоу, которые смотрели другие, но не затрагивала тему своей работы.
        - Нет, я так не думаю.
        Он задумчиво уставился в потолок, а затем снова перевел на меня взгляд:
        - Вы никогда и никому не должны рассказывать, чем занимаетесь. Если кто-нибудь спросит, отвечайте, что ваша семья владеет кофейной плантацией и вы помогаете ею управлять. Говорите уклончиво, только, ради бога, не вздумайте упомянуть, что занимаетесь тяжелым ручным трудом! Вам понятно?
        - Да, ваше высочество.
        Он пристально посмотрел на меня, словно желая намертво закрепить в моей голове эту мысль. Но мне было довольно и приказания. Никогда в жизни я не посмела бы его ослушаться.
        Принц снова вернулся к еде, набросившись на свои пирожные с неожиданной агрессивностью. Я же была настолько взволнована, что мне кусок в горло не лез.
        - Ваше высочество, может, я вас чем-то оскорбила?
        Выпрямившись на стуле, принц бросил на меня хмурый взгляд:
        - С чего, ради всего святого, вы так решили?
        - Вы… выглядите опечаленным.
        - Девчонки иногда бывают ужас какими глупыми, - пробормотал он. - Нет, вы меня ничуть не оскорбили. Наоборот, вы мне нравитесь. А иначе стал бы я вас сюда приглашать!
        - Но вы можете сравнить меня с Двойками и Тройками, а потом, сделав выбор, отослать домой.
        Ой, что я несу?! Я вовсе не собиралась говорить ничего подобного. Нет, это вырвались наружу мои страхи и сомнения, облеченные в слова. Я пристыженно склонила голову.
        - Эмберли, - ласково прошептал он. Я бросила на него робкий взгляд из-под ресниц. С загадочной полуулыбкой он протянул мне руку. Очень осторожно, словно опасаясь разрушить чары, я вложила свою натруженную руку в его ладонь. - Нет, я не отправляю вас домой. По крайней мере, не сейчас.
        Слезы навернулись мне на глаза, но я, сделав над собой неимоверное усилие, их сдержала.
        - Я нахожусь в уникальной ситуации, - объяснил он. - И в каждом случае пытаюсь рассмотреть все аргументы за и против.
        - И то, что я выполняю работу Семерки, полагаю, можно считать аргументом против?
        - Совершенно верно, - согласился он, но как-то очень беззлобно. - Но пусть это останется между нами. Ради меня. Может, у вас имеются еще какие-нибудь секреты?
        Он медленно убрал руку и снова принялся за пирожные. Я попыталась последовать его примеру.
        - Ну, как вы уже знаете, время от времени у меня случаются приступы дурноты.
        Он задумался.
        - Да. Но чем они вызваны?
        - Точно не знаю. Я всегда мучилась головными болями, а иногда сильно уставала. Да и условия жизни в Гондурагуа весьма далеки от идеальных.
        Он кивнул:
        - Завтра, после завтрака, вы пойдете не в Женский зал, а в больничное крыло. Я хочу, чтобы доктор Мишн вас осмотрел. Если вы нуждаетесь в лечении, думаю, он сумеет вам помочь.
        - Конечно. - Я наконец отважилась откусить кусочек булочки, на вкус оказавшейся просто божественной. Дома нас не баловали десертами.
        - Вы, насколько я понял, не единственный ребенок в семье?
        - Да. У меня есть старший брат и две старшие сестры.
        - Надо же, это уже целая толпа родственников, - скорчил он кислую мину.
        Я весело рассмеялась:
        - Ваша правда. Дома я спала вместе с Аделью. Она на два года старше меня. И теперь мне ужасно странно, что ее нет рядом со мной в постели, и я подкладываю себе под бок кучу подушек, представляя, будто это она.
        - Но зато теперь вся кровать в вашем распоряжении, - удивленно покачал головой Кларксон.
        - Да. Но я к такому не привыкла. Как и ко многому из того, что меня тут окружает. Еда необычная. Одежда необычная. Здесь даже пахнет по-другому, только я пока еще не разобралась, чем именно.
        Он положил нож и вилку.
        - Вы что, хотите сказать, будто у нас здесь воняет?!
        На секунду я испугалась, что оскорбила принца, но, заметив в его глазах веселые искорки, мгновенно успокоилась.
        - Ну что вы! Конечно нет! И все же здесь пахнет по-другому. Вроде как древними фолиантами, и травой, и чистящими средствами, которыми пользуются служанки. Жаль, что нельзя запечатать все эти запахи в бутылку и сохранить навечно.
        - Надо же, из всех сувениров, которые я знаю, этот, пожалуй, самый экзотический, - заметил принц.
        - А как насчет сувенира из Гондурагуа? У нас там превосходная грязь.
        Принц снова сдержанно улыбнулся, он явно еще не был готов смеяться.
        - Очень щедрый дар, - заметил он. - Наверное, с моей стороны не слишком вежливо устраивать вам допрос. Может, вы хотите узнать что-нибудь обо мне?
        У меня глаза полезли на лоб от удивления.
        - Все! Что вам больше всего нравится в вашей работе? В каких странах вы побывали? Принимаете ли вы участие в разработке законов? Какой ваш любимый цвет?
        Он покачал головой, наградив меня очередной едва уловимой, но убийственной улыбкой.
        - Синий. Темно-синий. И можете смело называть любую страну на планете и наверняка не ошибетесь. Поскольку я там был. Папа хотел, чтобы я имел широкий кругозор. Иллеа - великая страна, но, с учетом всех обстоятельств, еще очень молодая. И следующий шаг для укрепления позиций Иллеа на мировой арене - установить тесные контакты с самыми сильными государствами. - Он мрачно усмехнулся. - Иногда мне кажется, что отец жалеет, что я не родился девочкой. Ведь тогда он мог бы выдать свою дочь замуж для укрепления международных связей.
        - Полагаю, вашим родителям уже поздновато об этом думать.
        Его усмешка сразу исчезла.
        - Да, эту тему они уже закрыли. - Его слова прозвучали несколько двусмысленно, но я решила не уточнять. - Больше всего в моей работе мне нравится наличие в ней четкого порядка. Передо мной ставят задачу, и я пытаюсь найти пути ее решения. Терпеть не могу незаконченные дела, хотя это сейчас для меня не главное. Я принц и в один прекрасный день стану королем. Мое слово - закон.
        Во время этой короткой речи глаза Кларксона горели восторженным огнем. Я впервые увидела его таким воодушевленным. Хотя тут не было ничего удивительного. И хотя жажда власти была мне неведома, я хорошо понимала, насколько власть может быть привлекательной.
        Принц не сводил с меня взгляда, и я почувствовала, как в груди разливается приятное тепло. Возможно, дело было в интимной обстановке, а возможно, в его уверенности в себе, но я вдруг невероятно остро ощутила его присутствие. У меня внезапно появилось такое чувство, будто я связана с ним буквально каждой клеточкой тела, а в комнате, где мы сидим, возникает какое-то странное электрическое поле. Кларксон, не сводя с меня глаз, задумчиво водил пальцем по столешнице. Мне стало трудно дышать. Я бросила взгляд на принца и обнаружила, что у него тоже вздымается грудь.
        Я следила за беспокойными движениями его рук. Таких чувственных, нервных, сосредоточенных… Ну, пока он чертил пальцем круги на столе, я могла продолжать этот список до бесконечности.
        Само собой, я грезила наяву о его поцелуях, но одновременно меня терзали сомнения. Ведь он непременно возьмет мои руки в свои, обнимет за талию, запрокинет мне голову. И я вспоминала о своих загрубевших за долгие годы тяжелой работы руках и гадала, что он обо мне подумает, если я решусь к нему прикоснуться. Более того, мне безумно этого хотелось.
        Тем временем принц откашлялся и отвел взгляд, мгновенно разрушив чары.
        - Вероятно, мне пора проводить вас в вашу комнату. Уже довольно поздно.
        Я отвернулась, плотно сжав губы. Если бы он меня попросил, я осталась бы с ним встречать здесь рассвет.
        Он встал с места, и я проследовала за ним в коридор. Я не знала, что и думать об этом коротком позднем свидании. Если честно, оно больше походило на интервью. При этой мысли я невольно хихикнула, и он тотчас же обратил на меня проницательный взгляд:
        - Интересно узнать, что это вас так развеселило?
        Я собралась было сказать, что ничего. Но я хотела, чтобы он узнал меня еще лучше, а значит, пора кончать с чрезмерной нервозностью.
        - Ну… - Я замялась. Эмберли, чтобы узнать друг друга получше, надо разговаривать. - Вы сказали, что я вам нравлюсь. Но вы ведь ничего обо мне не знаете. Вы всегда так ведете себя с девушками, которые вам нравятся? Я имею в виду, устраиваете им допрос.
        Он округлил глаза, но не сердито. Похоже, его удивила моя непонятливость.
        - Вы забыли. До сегодняшнего дня я никогда…
        Но его прервал звук открывшейся двери. Я сразу же узнала королеву и собралась было сделать реверанс, но Кларксон торопливо завел меня за угол.
        - Не смей вот так уходить от меня! - послышался громовой голос короля.
        - Я не позволю говорить с собой в подобном тоне! - У королевы слегка заплетался язык.
        Кларксон обнял меня, словно желая загородить своим телом. Но, похоже, в данный момент он нуждался в дружеском объятии даже больше, чем я.
        - Последний месяц ты ведешь себя возмутительно! - взревел король. - Этому надо положить конец! Такое поведение чревато тем, что страна попадет в руки мятежников!
        - А вот и нет, мой дорогой муженек! - язвительно ответила королева. - Если все так и дальше пойдет, именно ты попадешь в руки мятежников. И уж можешь мне поверить, никто по тебе особо плакать не будет.
        - Стой, кому говорят, вероломная сука!
        - Портер, сейчас же отпусти меня!
        - Если надеешься сразить меня своими дорогущими нарядами, то ты жестоко заблуждаешься!
        Послышался шум борьбы. Кларксон разжал объятия. Он схватился за ближайшую дверную ручку. Заперто. Тогда он попробовал следующую дверь, и она послушно открылась. Кларксон затащил меня в комнату, захлопнув за собой дверь.
        Принц начал мерить шагами комнату, запустив руки в волосы с таким видом, словно собрался их начисто выдернуть. Подошел к дивану, схватил подушку и изорвал ее в клочья. Покончив с одной, перешел к следующей.
        Затем в щепки разнес приставной столик.
        Разбил несколько ваз о каминную доску.
        Порвал занавески.
        А я от ужаса вжалась в стену возле двери, пытаясь стать невидимой. Быть может, мне следовало броситься за подмогой, но я не могла оставить его одного. Только не в таком состоянии.
        И вот, выпустив наконец пар, Кларксон вспомнил о моем существовании. Он вихрем бросился ко мне и остановился, наставив на меня палец:
        - Если вы кому-нибудь хоть словечко скажете, что вы слышали и видели, то клянусь богом…
        Но, не дав ему закончить, я решительно покачала головой:
        - Кларксон…
        Слезы ярости блеснули в его глазах.
        - Никому ни слова, ни полслова. Понятно?
        Я протянула к нему руки, чтобы дотронуться до его лица, но он отшатнулся. Тогда я сделала вторую попытку, на сей раз действуя чуть осторожнее. Его лицо пылало, щеки подернуты пленкой пота. Дыхание было тяжелым и прерывистым.
        - Я ничего не видела и не слышала, - твердо сказала я и добавила: - Прошу вас, присядьте, пожалуйста. На секундочку.
        Кларксон кивнул. Я усадила его на стул, а сама устроилась рядом на полу.
        - Прижмите голову к коленям и дышите.
        Он удивленно посмотрел на меня, но беспрекословно повиновался. Я положила руку ему на голову, ласково пробежав пальцами по волосам и дальше по шее.
        - Я их ненавижу, - прошептал он. - Ненавижу.
        - Тсс! Постарайтесь успокоиться.
        Он поднял на меня глаза:
        - Нет, я серьезно. Я реально их ненавижу. Когда я стану королем, то отправлю их в изгнание.
        - Будем надеяться, что куда-нибудь подальше, - пробормотала я.
        Он судорожно вздохнул. И рассмеялся. От всей души. Тем раскатистым смехом, когда хочешь, но не можешь остановиться. Значит, он все же умеет смеяться. Просто он слишком долго прятал свой смех от себя и всех остальных, придавив его тяжким грузом забот и переживаний. Теперь мне все стало ясно. И впредь я буду знать, что не стоит доверять этим его странным улыбкам, поскольку они даются ему с большим трудом.
        - Еще чудо, что они не разнесли в щепки весь дворец. - Кларксон вздохнул, постепенно приходя в чувство.
        Я боялась, что он может снова слететь с катушек, но все же рискнула задать вопрос:
        - А что, это всегда так было?
        Он кивнул:
        - Ну, когда я был еще маленьким, дела обстояли более-менее терпимо. Но сейчас они живут буквально как кошка с собакой. Уж не знаю, в чем причина. Ведь они оба верные супруги. А если и имеют интрижку на стороне, то очень удачно это скрывают. У них есть все, что душе угодно, и моя бабушка рассказывала, что в свое время они были безумно друг в друга влюблены. Бессмыслица какая-то.
        - Сидеть на троне - очень большая ответственность. Для них. Для вас. Возможно, это результат нервного напряжения, - предположила я.
        - Ну и что тогда? Я займу его место, моя жена - ее место. И рано или поздно наш брак затрещит по швам?
        Я снова осторожно погладила его по лицу. На сей раз он воспринял это спокойно. Более того, он потерся щекой о мою руку. И хотя глаза его по-прежнему были полны печали, похоже, моя ласка подействовала на него успокаивающе.
        - Нет. Вы не должны становиться тем, кем не хотите стать. Вы ведь любите порядок? Тогда планируйте все заранее и готовьтесь. Представьте себе, каким королем, мужем, отцом вы хотели бы стать, и смело идите навстречу своей мечте.
        Он посмотрел на меня чуть ли не с жалостью:
        - Меня даже умиляет, что вы искренне верите, будто этого достаточно для счастья.
        Глава 5
        Я еще ни разу в жизни не проходила медосмотр. Но если я действительно стану принцессой, то медосмотры станут для меня обычным делом. Какой ужас!
        Доктор Мишн оказался очень добрым и терпеливым, и тем не менее было крайне неловко обнажаться перед посторонним мужчиной. Он взял у меня кровь на анализ, сделал рентген всего, чего только можно, и прощупал с головы до пят. Этой ночью я, естественно, очень плохо спала, что только усугубило неприятные ощущения от осмотра. Принц Кларксон проводил меня вчера до дверей моей комнаты и на прощание поцеловал руку. И вот, раздираемая противоречивыми чувствами: радостным возбуждением в связи с поцелуем и тревогами по поводу угнетенного состояния духа принца, - я практически не сомкнула глаз.
        В Женский зал я вошла, терзаемая страхами, что придется посмотреть в глаза королеве Эбби. Я опасалась увидеть у нее синяки или следы драки. С другой стороны, очень может быть, что именно она побила короля. Этого я не знала, да и не хотела знать.
        Более того, я решительно не желала, чтобы о вчерашнем случае узнал кто-нибудь еще.
        Королевы в зале не было, а потому я со спокойной душой направилась к своим новым подругам - Маделин и Бьянке.
        - Привет, Эмберли. Где ты пропадала все утро? - поинтересовалась Бьянка.
        - Тебе опять было нехорошо? - встревожилась Маделин.
        - Да. Но сейчас мне уже гораздо лучше. - Я не знала, надо ли скрывать тот факт, что я ходила на медосмотр, и поэтому решила ответить уклончиво.
        - Отлично. Но ты пропустила самое интересное! - заговорщицким тоном зашептала Маделин. - Ходят слухи, что прошлой ночью Тиа переспала с Кларксоном.
        У меня оборвалось сердце.
        - Что?!
        - Ты только посмотри на нее. - Бьянка оглянулась на Тиа, сидевшую с Пешей и Марси у окна. - Глянь, сияет точно блин масленый.
        - Но это же против правил! - возмутилась я. - И совершенно незаконно.
        - Тоже мне проблема! - прошептала Бьянка. - Вот ты смогла бы отшить принца?
        Я вспомнила, как он смотрел на меня вчера вечером, как его нервные пальцы чертили круги на столе. Бьянка была права. Я наверняка не сказала бы «нет».
        - Так это действительно правда? Или досужие домыслы?
        Ведь часть ночи принц был со мной. Но, как ни крути, не всю ночь. Так что до завтрака у него оставалась еще куча времени.
        - И она явно темнит, - пожаловалась Маделин.
        - Ну, это действительно не наше дело. - Я собрала разбросанные по столу игральные карты и принялась тасовать колоду.
        Бьянка с громким вздохом откинулась на спинку кресла, а Маделин накрыла мою руку своей:
        - Нет, это как раз наше дело, поскольку полностью меняет правила игры.
        - Но это вовсе не игра, - нахмурилась я. - По крайней мере, для меня.
        Маделин открыла было рот, чтобы возразить, но тут дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась королева Эбби. Королева буквально кипела от ярости.
        Если у нее где-то и был синяк, то она отлично его замаскировала.
        - Которая из вас Тиа? - гневно спросила она. Взгляды всех присутствующих обратились к окну, возле которого, оцепенев, сидела смертельно побледневшая Тиа. - Ну?
        Тиа медленно подняла руку, и королева, глядя на девушку, как удав на кролика, прошествовала к своей жертве. Я надеялась, что королева не станет устраивать бедняжке выволочку на людях и выведет девушку из комнаты. Но, к сожалению, это не входило в планы королевы Эбби.
        - Ты спала с моим сыном? - прямо в лоб спросила она.
        - Ваше величество, это грязные наветы. - Голос Тиа походил скорее на комариный писк, но в комнате вдруг стало так тихо, что я слышала тяжелое дыхание Маделин.
        - Которые ты вовремя не пресекла!
        Тиа запнулась, судорожно выбирая правильный ответ.
        - Если не реагировать на слухи, то рано или поздно они сходят на нет. А вот яростное отрицание всегда служит доказательством вины.
        - Так ты отрицаешь или нет?
        Все. Ловушка захлопнулась.
        - Нет, моя королева.
        Не думаю, что сейчас имело хоть какое-то значение, говорила Тиа правду или лгала. Судьба девушки была предрешена еще до того, как она открыла рот.
        Королева Эбби схватила ее за волосы и поволокла к дверям:
        - Ты уезжаешь прямо сейчас.
        Тиа взвыла от боли:
        - Ваше величество, лишь принц Кларксон имеет право меня выгнать. Таковы правила.
        - Но только не для шлюх! - парировала королева. Тиа поскользнулась, и королева практически удержала ее на весу за волосы, а затем пинком вышвырнула в коридор. - УБИРАЙСЯ! ОТСЮДА!
        Захлопнув дверь, она повернулась к нам и окинула каждую из нас пристальным взглядом, чтобы показать, кто в доме хозяин.
        - А теперь, с вашего позволения, я хочу внести ясность, - тихо начала королева, проходя мимо девушек, явно перепуганных таким поворотом событий, но в глубине души довольных торжеством справедливости. - Если кто-нибудь из вас, потаскушек, вообразил себе, что может вот так запросто войти в мой дом и забрать мою корону, то даже и не мечтайте. - Она остановилась возле стоявшей у стены компании девушек. - И если вы думаете, что можете вести себя как подзаборная шваль и в результате взойти на престол, то жестоко ошибаетесь. - Королева ткнула пальцем прямо в лицо Пайпер. - Я этого не допущу! - (Бедняжка Пайпер стукнулась головой о стенку, но побоялась показать, как ей больно.) - Я королева. Любимая народом. И если вы хотите выйти замуж за моего сына и жить в моем доме, то будете делать все, как я говорю. Вы будете послушными. Благовоспитанными. И молчаливыми. - Она прошла между столами и остановилась перед тем, за которым сидели мы с Бьянкой и Маделин. - С этой минуты ваша единственная работа - появляться на людях, вести себя, как подобает леди, сидеть и улыбаться.
        Когда она закончила речь, наши глаза встретились, и я, решив, как последняя дура, что это приказ, улыбнулась. Но королева была явно не в том настроении, чтобы шутить. Она размахнулась и пощечиной стерла улыбку с моего лица.
        Я со стоном повалилась на стол, не осмеливаясь пошевелиться.
        - Даю вам десять минут, чтобы убраться отсюда. Есть вы будете сегодня у себя. И чтобы сидеть тихо и носу оттуда не показывать.
        Услышав, как хлопнула дверь, я на всякий случай спросила:
        - Она ушла?
        - Да. Ты в порядке? - Маделин присела возле меня.
        - У меня такое чувство, будто содрана кожа на лице. - Я с трудом выпрямилась, и пульсирующая боль пронзила тело.
        - Боже мой! - воскликнула Бьянка. - У тебя на щеке отпечаталась ее пятерня.
        - Пайпер? - позвала я. - Где Пайпер?
        - Здесь, - проговорила она сквозь слезы.
        Я встала. Пайпер со всех ног бросилась ко мне.
        - Как твое лицо? Очень болит? - спросила я.
        - Немножко. - Она провела ладонью по щеке, и я увидела полукруглый след от ногтя королевы.
        - Да, есть небольшая отметина, но ничего такого, чего нельзя было бы скрыть с помощью косметики.
        Пайпер прижалась ко мне, и мы остались стоять, крепко обнявшись.
        - Что на нее нашло? - озвучила наши мысли Нова.
        - А что, если она просто стоит на страже интересов своей семьи? - предположила Скай.
        - Можно подумать, мы не знаем, что она пьет как лошадь. От нее постоянно несет перегаром, - фыркнула Кордей.
        - А по телику она всегда такая милая, - озадаченно протянула Келса.
        - Послушайте, - сказала я. - Одна из нас рано или поздно узнает, каково это - быть королевой. Даже постороннему человеку понятно, какое это тяжкое бремя. - Я замолчала и потерла пылавшую щеку. - С этой минуты нам следует по возможности избегать лишних встреч с королевой. И пожалуй, не стоит рассказывать о случившемся Кларксону. Ему в любом случае вряд ли понравится, если мы будем говорить плохо о его матери.
        - И мы что, должны спустить все на тормозах? - возмутилась Нима.
        - Тут каждый решает сам. Тебя никто не неволит, - передернула я плечами. - Но лично я сделаю именно так.
        Я снова прижала к себе Пайпер, и все замолчали. В свое время я рассчитывала подружиться с другими девушками на основе общих интересов, например любви к музыке или косметике. Но я никогда не думала, что именно тайный страх свяжет нас крепкими узами, сделав практически сестрами.
        Глава 6
        Я решила ни о чем его не спрашивать. Если принц Кларксон и был с Тиа в интимных отношениях, то мне об этом лучше не знать. А если не был, то своими расспросами я лишь нарушу негласный договор, который мы еще толком и не успели заключить. Скорее всего, Тиа специально распускала слухи о своей связи с принцем, чтобы запугать остальных. И вот пожалуйста, чем это для нее закончилось.
        Поэтому надо просто обо всем забыть.
        Но вот о чем я точно не могла забыть, так это о больной щеке. Даже спустя несколько часов после того, как королева влепила мне пощечину, щека пылала и пульсировала от боли.
        - Пора сменить лед, - сказала Эмон, протягивая мне очередной мешочек со льдом.
        - Спасибо, - ответила я.
        Когда я вернулась в свою комнату, умоляя оказать мне первую помощь, служанки, естественно, спросили, кто из девушек осмелился поднять на меня руку, и поклялись доложить обо всем принцу. Мне пришлось несколько раз повторить, что девушки из Отбора здесь ни при чем. Впрочем, так же, как и слуги. А поскольку утро я провела в Женском зале, все вопросы разом отпали.
        Служанки больше не спрашивали. Они знали.
        - Когда я ходила за льдом, то слышала, что на следующей неделе королева собирается уехать в короткий отпуск, причем одна, - устроившись на полу возле моей постели, сообщила мне Марта.
        Я сидела лицом к окну, из которого могла видеть только кусок стены и квадратик неба.
        - Да неужели?
        - Похоже, ее нервы не выдержали такого наплыва гостей, и король предложил ей отдохнуть и заняться собой.
        Я вытаращила глаза. Сперва он орет на нее из-за дорогих нарядов, а потом отправляет отдыхать. Хотя, что уж там греха таить, неделя без нее покажется мне раем.
        - Ну как, все еще болит? - поинтересовалась Марта, а когда я кивнула, добавила: - Не расстраивайтесь, мисс. До свадьбы заживет.
        Мне хотелось объяснить ей, что проблема вовсе не в боли. Нет, на самом деле я поняла, какой нелегкой будет жизнь будущей принцессы. Более того, она будет просто ужасной.
        Я попыталась разложить по полочкам имеющуюся информацию. Когда-то король с королевой любили друг друга, но теперь любовь переросла в ненависть. Королева была алкоголичкой, зубами и ногтями цеплявшейся за власть. Король страдал нервным расстройством, и это еще мягко сказано. А Кларксон…
        Кларксон изо всех сил пытался играть роль стороннего наблюдателя. Но за холодной маской спокойствия он сохранил детскую непосредственность, о чем можно было судить по его смеху. И даже сорвавшись, он сумел снова взять себя в руки.
        Нельзя сказать, будто мне неведомо, что такое страдания. Я работала на износ. Меня изнуряла невыносимая жара. И хотя принадлежность к касте Четверок гарантировала определенный уровень защищенности, я балансировала на грани полной нищеты.
        А теперь мне предстояли новые испытания. Если, конечно, принц Кларксон меня выберет.
        Но если он действительно остановит свой выбор на мне, я пойму, что он меня любит. А значит, игра стоит свеч.
        - О чем вы задумались, мисс? - спросила Марта.
        Я улыбнулась и взяла ее за руку:
        - О будущем. Полагаю, совершенно бессмысленное занятие. Чему быть, того не миновать.
        - Вы очень милая, мисс. Ему повезет иметь такую жену.
        - А мне повезет иметь такого мужа.
        Что было чистой правдой. Я хотела его, и только его. Но меня пугало все, что было связано с его семьей.
        Даника примерила очередную пару туфель Бьянки:
        - Сидят идеально! Ладно, я возьму эти, а ты - мои синие.
        - Заметано. - Улыбнувшись от уха до уха, Бьянка пожала ей руку.
        После того случая никто не запрещал нам находиться в Женском зале, но большинство девушек предпочли держаться подальше. Теперь мы собирались небольшими группами и кочевали из спальни в спальню, проводя время за примеркой чужих нарядов и обычной женской болтовней.
        И все же кое-что изменилось. Теперь, когда рядом не было королевы, девушки превратились… ну, в обычных девчонок. Они стали чуть более легкомысленными. Поскольку отпала необходимость волноваться об этикете и поведении, подобающем настоящей леди, мы позволили себе стать такими, какими были когда-то, а именно еще до того, как принц вытянул бумажки с нашими именами.
        - Даника, у нас с тобой, похоже, один размер. И у меня есть платья, которые наверняка подойдут к этим туфлям, - предложила я.
        - Ладно, ловлю тебя на слове. У тебя классные комплекты. Кстати, у Кордей тоже. Ты видела то, что ей шьют служанки?
        Я вздохнула. Уж не знаю, как им это удавалось, но служанки Кордей лучше других умели выкраивать ткань так, что она буквально струилась. Впрочем, наряды Новы были ничуть не хуже. По крайней мере, круче, чем у остальных. Интересно, а будущая принцесса сможет потом сама выбирать себе служанок? Я настолько привыкла к Марте, Синдли и Эмон, что без них была бы как без рук.
        - Мне только что пришла в голову очень странная мысль, - сказала я.
        - И какая же? - рассеянно поинтересовалась Маделин, рывшаяся в украшениях Бьянки.
        - Придет день, когда все изменится. И здесь останется только одна из нас.
        Даника присела возле меня:
        - Знаю. Как, по-твоему, может, королева поэтому и стала такой злюкой? А что, если именно одиночество добавило ей стервозности?
        - Но у нее всегда есть право выбора, - покачала головой Маделин. - Ведь она может пригласить кого-нибудь погостить. При желании позвать хоть целый дом гостей.
        - Только если король не будет возражать, - заметила Даника.
        - Верно, - согласилась Маделин. - А вот короля я вообще не понимаю. Он словно не от мира сего. Неужели принц Кларксон станет таким же?
        - Нет, - улыбнувшись про себя, ответила я. - Принц сам по себе уже личность.
        Все подозрительно притихли. Я подняла глаза и увидела на губах Даники ехидную ухмылку.
        - Ну что еще?
        - Похоже, дело плохо, - чуть ли не сочувственно ответила Даника.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты влюблена в него. И даже если выяснится, например, что он мучает щенков для забавы, ты все равно продолжишь смотреть на него сквозь розовые очки.
        Я невольно расправила плечи:
        - Он вполне может жениться на мне. Тогда почему я не могу его полюбить?
        Маделин хмыкнула, а Даника продолжила развивать свою мысль:
        - Конечно можешь. Но ты ведешь себя так, будто уже давным-давно влюблена в него.
        Покраснев, я невольно вспомнила о том, как в детстве стащила мелочь из маминого кошелька, чтобы купить марку с портретом принца. Более того, эта марка по-прежнему была со мной. Завернутая в плотную бумагу, она теперь служила закладкой для книг.
        - Ну, я его уважаю. - Я сделала неловкую попытку оправдаться. - Ведь он, как-никак, принц.
        - Нет, здесь нечто большее, чем просто уважение. Если понадобится, ты отдашь за него жизнь. - (Я промолчала.) - Действительно отдашь! Боже мой!
        Я решительно поднялась с места:
        - Ладно, пожалуй, схожу принесу платья. Я скоро вернусь.
        Нет, подобная перспектива меня отнюдь не страшила. Если бы действительно пришлось выбирать между его жизнью и моей, то я наверняка выбрала бы первое. Ведь он принц, и его жизнь для страны бесценна. Более того, для меня она тоже была бесценной.
        Пожав плечами, я отмахнулась от мрачных мыслей.
        Да и вообще, все это из разряда нереальных гипотез.
        Глава 7
        Огни студии слепили глаза. А с учетом веса расшитого камнями платья, которое по настоянию служанок я надела на запись передачи «Вести столицы», этот час оказался для меня сплошным мучением.
        Девушек интервьюировал новый ведущий. Поскольку нас, участниц Отбора, осталось еще довольно много, я надеялась, что до меня очередь не дойдет, и даже решила этому поспособствовать. Но если уж придется отвечать на вопросы, то можно утешиться хотя бы тем, что задавать их будет Гаврил Фадей.
        Прежний ведущий «Вестей» Бартон Аллори подал в отставку в день оглашения новых кандидаток для участия в Отборе, разделив минуту славы со своим преемником. Выходец из респектабельной семьи Двоек, Гаврил Фадей в свои двадцать два года уже обладал яркой индивидуальностью, а потому был обречен стать любимцем публики. Конечно, уход Бартона меня расстроил, но не так сильно, как мог бы.
        - Леди Пайпер, какова, на ваш взгляд, основная роль будущей принцессы? - спросил Гаврил, сверкнув такими идеальными зубами, что Маделин, не в силах сдержать восторга, пихнула меня в бок.
        Пайпер наградила его победной улыбкой и вздохнула. Затем еще раз. Повисла томительная пауза.
        Только сейчас я поняла, что в глубине души мы все безумно боялись именно этого сакраментального вопроса. Я покосилась на королеву, которая собиралась отбыть в аэропорт сразу после съемок. Она буквально сверлила Пайпер глазами, словно приказывая ей говорить в нарушение своего предыдущего приказа молчать.
        Я бросила взгляд на монитор. На лице Пайпер был написан такой страх, что было больно смотреть на нее.
        - Пайпер? - прошептала сидевшая рядом с ней Пеша.
        Но та только покачала головой.
        Судя по глазам Гаврила, он судорожно искал способ спасти ситуацию, спасти бедняжку Пайпер. Будь на его месте Бартон, он бы с легкостью нашел выход, но у Гаврила не было опыта.
        Я подняла руку, и Гаврил наградил меня благодарным взглядом.
        - Мы так долго обсуждали этот вопрос на днях, что, как мне кажется, Пайпер не знает, с чего начать. - Я рассмеялась, и девушки последовали моему примеру. - Так вот, мы пришли к единодушному мнению, что наш главный приоритет - это принц. Служить ему - значит служить Иллеа. Возможно, некоторые сочтут такое определение странным, но если мы будем честно делать свою работу, это наверняка поможет принцу еще лучше выполнять свою.
        - Хорошо сказано, леди Эмберли, - улыбнулся Гаврил и сразу перешел к другому вопросу.
        Я боялась поднять глаза на королеву. Более того, я уже с трудом сидела, поскольку у меня снова разыгралась мигрень. Может, приступы головной боли вызваны стрессом? Но почему иногда они возникают без видимых причин?
        Убедившись, что камеры направлены в другую сторону, я позволила себе осторожно потереть виски. Ладно, зато мои пальцы стали мягче. Хоть какое-то утешение. Ужасно хотелось подпереть голову рукой, но это оказалось невозможно. И не потому, что я боялась нарушить этикет. Просто платье не позволяло мне согнуться.
        Я снова заставила себя выпрямиться и нормализовать дыхание. Боль усиливалась, но я старалась не обращать внимания. Я уже научилась справляться с приступами дурноты, причем в худших условиях. Пустяки, уговаривала я себя. Ведь мне ничего не надо делать. Только сидеть.
        Вопросы, казалось, никогда не закончатся, хотя Гаврил успел пообщаться далеко не со всеми девушками. И вот, слава богу, камеры наконец перестали жужжать. И тут я, к своему ужасу, поняла, что это еще далеко не все. Я могла вернуться в свою комнату только после обеда, который обычно продолжался не меньше часа.
        - Ты в порядке? - встревожилась Маделин.
        - Возможно, немного устала, - кивнула я.
        Рядом послышался взрыв смеха, и мы, не сговариваясь, оглянулись. Принц Кларксон болтал с девушками, сидевшими в переднем ряду.
        - Мне нравится, как у него сегодня зачесаны волосы, - заметила Маделин.
        Принц знaком остановил дам, с которыми общался, и, не сводя с меня глаз, стал огибать толпу. Когда он подошел, я присела в реверансе и, вставая, неожиданно почувствовала на спине его руку. Он развернул меня лицом к себе, подальше от любопытных взглядов.
        - Вам нездоровится?
        - Я держалась из последних сил, - вздохнула я. - Голова буквально раскалывается. Мне срочно нужно лечь.
        - Возьмите меня под руку. - Принц галантно подставил мне согнутую в локте руку, и я с благодарностью оперлась на нее. - Улыбайтесь.
        Сделав над собой усилие, я изогнула губы в улыбке. Хотя то, что он был рядом, можно сказать, вдохнуло в меня жизнь.
        - Очень великодушно с вашей стороны осчастливить меня своим присутствием, - явно работая на публику, громко произнес принц. - Я тут пытаюсь вспомнить, какой десерт вы больше всего любите.
        Я промолчала, продолжая улыбаться. Но как только мы вышли из студии, моя улыбка сразу померкла. Уже в коридоре принц неожиданно подхватил меня на руки:
        - А теперь срочно к доктору.
        Я устало смежила веки. Меня снова начало подташнивать, а тело покрылось липким потом. И тем не менее мне было гораздо удобнее покоиться в его объятиях, чем сидеть на стуле или лежать в кровати. Боже, моя голова у него на плече! Несмотря на головокружение, еще никогда в жизни я не испытывала такого сладостного чувства.
        В больничном крыле нас встретила новая медсестра, она любезно помогла Кларксону уложить меня в постель, подсунув под ноги подушку.
        - Доктор спит, - сообщила она. - Всю прошлую ночь и весь день он принимал роды. Сперва у одной служанки, а потом - у второй. Двое мальчишек. Один за другим. С разницей в пятнадцать минут.
        - Тогда не стоит его будить, - улыбнулась я. - Это всего лишь головная боль, которая скоро пройдет.
        - Какие глупости! - отрезал Кларксон. - Попросите прислугу подать нам сюда обед. Мы подождем доктора Мишна.
        Медсестра кивнула и поспешно вышла.
        - Вам не стоило этого делать, - упрекнула я принца. - У доктора выдалась тяжелая ночь, а со мной все будет в порядке.
        - Нет, с моей стороны будет преступной халатностью не удостовериться, что вам обеспечен надлежащий уход.
        Я мысленно попыталась представить его слова в романтическом свете, но, судя по всему, они были продиктованы исключительно чувством долга. Хотя, с другой стороны, он вполне мог отправиться обедать вместе с остальными. Но предпочел остаться со мной.
        Чтобы не показаться невежливой, я для виду поковырялась в тарелке, хотя меня по-прежнему подташнивало. Медсестра принесла какие-то таблетки, и к тому времени, как появился доктор Мишн, с мокрыми после душа волосами, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Голова теперь не гудела, а просто слабо пульсировала.
        - Ваше высочество, прошу извинить меня за задержку, - поклонившись, сказал доктор.
        - Ничего страшного, - ответил Кларксон. - Пока вас не было, мы успели насладиться прекрасным обедом.
        - Как ваша голова, мисс? - Доктор Мишн взял меня за запястье пощупать пульс.
        - Гораздо лучше. Медсестра дала мне лекарство, и оно сразу облегчило мои страдания.
        Доктор вытащил фонарик и направил узкий луч мне в глаза.
        - Быть может, вам стоит начать принимать лекарство каждый день. Я знаю, приступы случаются неожиданно, но мы постараемся сделать все возможное для того, чтобы их предотвратить. Ничего гарантировать я не могу, но подумаю, что вам прописать.
        - Благодарю вас. - Я сложила руки на коленях. - А как там новорожденные?
        - Замечательно! - просиял доктор. - Здоровенькие и упитанные.
        Я тоже улыбнулась. Надо же, сегодня во дворце появились сразу два новых жителя Иллеа! Интересно, а они подружатся? И будут ли потом рассказывать, как родились практически один за другим?
        - Кстати, о младенцах. Я хотел бы обсудить с вами некоторые результаты обследования.
        При этих словах внутри меня словно что-то оборвалось, и я сразу расхотела улыбаться. По выражению лица доктора я поняла, что меня ждет суровый вердикт.
        - Анализы обнаружили у вас в крови токсичные вещества. Более того, они продолжают воздействовать на ваш организм даже в условиях благоприятной окружающей среды, из чего можно сделать вывод о том, что раньше уровень токсинов в вашей крови был еще выше. Конечно, для некоторых людей это не является проблемой. Их организм приспосабливается, и побочных явлений не наблюдается. И, судя по тому, что вы рассказали о вашей семье, ваш брат и сестра относятся именно к данной категории. Однако у другой вашей сестры случаются носовые кровотечения, так? - (Я кивнула.) - А у вас постоянные головные боли? - (Я снова кивнула.) - Поэтому у меня имеется подозрение, что ваш организм не борется с токсинами. На основании анализов и полученной от вас информации личного характера я пришел к выводу, что приступы усталости, тошноты и головной боли, возможно, будут преследовать вас до конца жизни.
        Я вздохнула. Ладно, это еще не самое страшное. По крайней мере, принц Кларксон не выглядит встревоженным.
        - Но у меня имеются некоторые опасения по поводу репродуктивной системы вашего организма.
        Я посмотрела на него расширенными от ужаса глазами. Принц Кларксон беспокойно заерзал на стуле.
        - Но… почему? У моей матери четверо детей. И она, и папа - оба из многодетных семей. Я просто легко утомляюсь. Только и всего.
        Доктор Мишн сохранял профессиональную выдержку, словно речь вовсе не шла об интимных аспектах моей жизни.
        - Конечно, в подобных случаях генетика играет немаловажную роль. Но, судя по результатам обследования, ваш организм будет… не самой благоприятной средой для развития плода. И ребенок, которого вы сумеете зачать… - доктор замолчал, перевел взгляд на принца и снова посмотрел на меня, - возможно, не сможет… соответствовать определенным требованиям.
        Определенные требования. Словом, он не будет достаточно умным, достаточно здоровым и поэтому не подойдет на роль принца.
        У меня вдруг схватило живот.
        - Вы уверены? - дрожащим голосом спросила я.
        Кларксон не сводил с доктора глаз. Ведь на карту была поставлена судьба королевства.
        - И это в лучшем случае. Если вам вообще удастся зачать ребенка.
        - Прошу прощения. - Я соскочила с кровати, опрометью бросилась в туалет у входа в больничное крыло и, едва успев добежать до кабинки, извергла из себя все, что было у меня в желудке.
        Глава 8
        Прошла неделя. Кларксон даже не смотрел в мою сторону. Мое сердце было разбито. А я-то, глупая, поверила, что счастье совсем близко. Ведь после того, как мы преодолели первые неловкие минуты знакомства, мне показалось, что принц ищет со мной встреч и что я ему небезразлична.
        Но все это осталось в прошлом.
        Я не сомневалась: в ближайшее время Кларксон отправит меня домой. Что ж, ничего не поделаешь. А душевные раны рано или поздно заживут. И если мне повезет, я встречу хорошего человека. Но что я ему скажу? Что не смогла родить достойного наследника престола? Но это все теория, не имеющая никакого отношения к реальности. А вот как насчет способности произвести на свет еще одну Четверку? Нет, это было выше моих сил.
        Мне кусок в горло не лез, и я ела только тогда, когда думала, что за мной наблюдают. И спала только тогда, когда усталость валила меня с ног. Если мое тело предало меня, с какой стати я должна о нем заботиться?
        Королева вернулась с каникул, «Вести» выходили с завидной регулярностью, девушки целыми днями сидели, как куклы, тупо пялясь друг на друга. Меня это уже мало волновало.
        Я расположилась у окна в Женском зале. Палящее солнце напоминало мне о Гондурагуа, хотя воздух здесь, в Анджелесе, был менее влажным. Я тихо молилась и просила Господа сделать так, чтобы Кларксон отослал меня назад. Мне не хватило духу написать письмо домой и сообщить семье плохие новости, но находиться среди участниц Отбора, с их честолюбивыми стремлениями подняться на более высокую ступень социальной лестницы, оказалось невыносимо. Теперь об этом можно было и не мечтать. По крайней мере, дома я смогу отвлечься и заняться чем-то другим.
        Подошедшая сзади Маделин погладила меня по спине:
        - Ты в порядке?
        Я вымучила тусклую улыбку:
        - Просто устала. Как всегда.
        - Ты уверена? - Она села рядом, аккуратно разгладив юбку. - Ты вроде как изменилась.
        - Скажи, Маделин, а какая у тебя цель в жизни?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Именно это. О чем ты мечтаешь? Что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни по максимуму?
        Она задумчиво улыбнулась:
        - Естественно, стать принцессой. С кучей поклонников, балами каждый уик-энд и Кларксоном на коротком поводке. Ты разве от такого отказалась бы?
        - Все это лишь сладкие мечты. А что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни только самую малость?
        - Самую малость? Какой дурак станет довольствоваться малым? - ухмыльнулась Маделин, явно желая перевести наш разговор в шутку.
        - Но почему бы не довольствоваться малым? Разве не существует того минимума, что способна дать жизнь? Разве я слишком много прошу, если хочу получить работу, которую не буду ненавидеть, или встретить человека, на которого смогу опереться? Или родить хотя бы одного ребенка? Даже не очень здорового. Почему я не могу просить о такой малости? - Мой голос дрогнул, и я прижала пальцы к губам, пытаясь унять душевную боль.
        - Эмберли? - прошептала Маделин. - С тобой явно что-то не так. Что случилось?
        - Честное слово, ничего. Мне просто нужно немного отдохнуть.
        - Тогда тебе не стоит здесь оставаться. Позволь проводить тебя в твою комнату.
        - Королева будет недовольна.
        - А она когда-нибудь бывает довольна?
        - Когда напьется, - вздохнула я.
        Маделин громко рассмеялась, но, не желая привлекать к себе внимание, тут же прикрыла рот рукой. После нашего разговора у меня немного улучшилось настроение. Маделин поднялась с места, и я послушно последовала за ней.
        Она больше не стала мучить меня вопросами, но я решила до отъезда непременно обо всем ей рассказать. Ведь нельзя же вечно ходить с таким камнем на сердце.
        Когда мы вошли в мою комнату, я нежно обняла подругу. Я тянула время, а она не стала меня торопить. Можно считать, я наконец получила то самое малое, что хотела от жизни.
        Прежде чем лечь в постель, я опустилась на колени и молитвенно сложила руки:
        - Господи, разве я прошу слишком много?
        Прошла еще одна неделя. Кларксон отослал домой двух девушек. Я всей душой желала оказаться на месте одной из них.
        Ну почему, почему не я?
        Я знала, что у Кларксона отнюдь не идеальный характер, но принц не был жестоким человеком. И он вряд ли стал бы специально мучить меня, вселяя напрасные надежды.
        Мне казалось, будто я стала сомнамбулой и теперь, точно бесплотный дух, прохожу все круги ада Отбора. Мир был призрачной тенью, а я пробиралась впотьмах, холодная и изможденная.
        И даже девушки наконец перестали задавать вопросы. Хотя время от времени я ловила на себе их испытующие взгляды. Но меня это уже нимало не волновало, и они решили не обращать внимания. Я выпала из поля зрения королевы… Я выпала из поля зрения остальных. Ну и пусть! Я осталась наедине со своими страхами и переживаниями.
        Я могла еще долго идти тернистой дорогой страданий и одиночества. Но в один прекрасный день, правда для меня такой же тусклый и унылый, как и предыдущие, я, пребывая в глубокой задумчивости, не заметила, что обеденный зал опустел. Опомнилась я только тогда, когда напротив меня остановился какой-то мужчина.
        - Вы больны.
        Я узнала голос Кларксона. Наши глаза встретились, и я поспешно отвела взгляд.
        - Нет. Просто в последнее время я чувствую себя более усталой, чем обычно.
        - Вы похудели.
        - Я ведь сказала вам, что очень устала.
        Принц со всей силы ударил кулаком по столу, и я, подскочив от испуга, снова подняла на него глаза. Но дремлющее сердце не могло подсказать, что мне делать.
        - Вы не устали. Вы хандрите, - отрывисто произнес принц. - Я даже знаю почему. Но вы должны это преодолеть.
        Преодолеть? Это преодолеть?
        Я почувствовала, что вот-вот расплачусь.
        - Вам ведь все известно. Почему вы так жестоки со мной?
        - Жесток?! - Он практически плюнул мне это слово в лицо. - Наоборот, я милосердно пытаюсь оттащить вас от края пропасти. Вы убиваете себя своим поведением. Эмберли, кому и что вы хотите доказать? И чего вы тем самым добьетесь?
        Принц говорил очень резко, но, когда он произнес мое имя, я услышала в его голосе непривычную нежность.
        - Переживаете, что, быть может, не родите ребенка? Ну и что с того? Если вы умрете, тогда у вас точно не останется ни малейшего шанса. - Он придвинул ко мне мою тарелку, на которой нетронутыми лежали ветчина, яйца и фрукты. - Ешьте!
        Утерев слезы, я уставилась на еду, от одного вида которой мне сразу сделалось дурно.
        - Слишком тяжелая пища. Мой организм этого не примет.
        Он подошел поближе и тихо спросил:
        - А что тогда он примет?
        - Ну, может, кусочек хлеба, - пожала я плечами.
        Кларксон отошел на шаг и щелкнул пальцами, призывая дворецкого.
        - Ваше высочество, - поклонился дворецкий.
        - Ступай на кухню и принеси леди Эмберли хлеба. Несколько сортов.
        - Будет сделано, сэр, - ответил дворецкий и выбежал из комнаты.
        - И ради бога, принеси немного масла! - крикнул ему вслед Кларксон.
        Мне вдруг стало безумно стыдно. Мало того что мои шансы понизились по независящим от меня обстоятельствам, так теперь я по собственной дурости вообще умудрилась свести их на нет.
        - Послушайте, - нежно произнес принц, и я снова обратила на него взгляд. - Больше никогда так не делайте. Не смейте меня предавать.
        - Да, сэр, - промямлила я.
        - Для вас я просто Кларксон. - Он покачал головой, и я, собрав остаток сил, улыбнулась счастливой улыбкой. - Вы должны быть безупречны. Понятно? Вы должны быть идеальной кандидаткой. До настоящего времени я не видел особой нужды вам это говорить, но сейчас, что поделать, приходится. Не давайте никому повода сомневаться в ваших достоинствах.
        Я осталась сидеть, совершенно оглушенная. Что он имел в виду? Боже, если бы у меня так не путались мысли, я непременно спросила бы его об этом!
        Но буквально через минуту вернулся дворецкий с целым подносом булочек, рогаликов и нарезанного хлеба, и Кларксон отошел в сторону.
        - До встречи. - Он поклонился и вышел, заложив руки за спину.
        - Этого хватит, миледи? - спросил дворецкий.
        Я перевела полные слез глаза на эту гору еды, кивнула и, взяв булочку, откусила кусочек.
        Как странно открывать для себя, что ты, оказывается, небезразличен окружающим тебя людям. Ты начинаешь медленно чахнуть и неожиданно замечаешь, что это вольно или невольно отражается на других.
        Когда я попросила Марту принести мне мисочку клубники, та едва не прослезилась от радости. Когда я рассмеялась над шуткой Бьянки, Маделин с облегченным вздохом последовала моему примеру. А Кларксон…
        Я видела принца по-настоящему расстроенным один-единственный раз: в ту ночь, когда подрались его родители. И насколько я успела понять, он слетел с катушек именно потому, что они для него очень много значили. И его беспокойство обо мне… наверное, говорило о его неравнодушном отношении, хотя я предпочла бы, чтобы он выбрал несколько другой способ проявления своих чувств. Но если иначе он не умел, это меняло дело.
        В ту ночь, лежа в постели, я обещала себе две вещи. Во-первых, перестать строить из себя жертву. Начиная с этого дня я претендентка. А во-вторых, никогда не давать Кларксону Шриву новых поводов для беспокойства.
        Его мир был похож на разбушевавшуюся стихию.
        И я собиралась стать для него тихой гаванью.
        Глава 9
        - Красное, - стояла на своем Эмон. - В красном вы выглядите ослепительно.
        - Но цвет не должен быть слишком простым. Может, что-нибудь более насыщенное. Например, бордовый. - Синдли достала платье винного цвета.
        - То, что нужно! - восторженно ахнула я.
        В отличие от некоторых девушек у меня не было внутреннего огня, да и Двойкой, к сожалению, я тоже не была. Однако, как настоящая женщина, я не могла не знать, что есть и другие способы блистать. Например, начав одеваться не как будущая принцесса, а как настоящая королева.
        А чтобы понять, в чем тут разница, особого ума не требовалось. Девушки из Отбора носили легкие платья в цветочек. Платья же королевы отличались пышностью и особым великолепием, словно призванным подчеркнуть ее яркую личность. Тогда почему бы мне не последовать ее примеру?
        Более того, я училась нести себя с достоинством истинной леди. Если бы в мою бытность в Гондурагуа меня спросили, что труднее: жарить целый день плоды кофейного дерева или сохранять прямую осанку в течение десяти часов, я, наверное, выбрала бы первое. Но сейчас я уже не была бы столь категорична.
        Я жаждала освоить все психологические тонкости, проникнуть в тайну свойственной Единице неповторимой ауры. И сегодня вечером мне хотелось, чтобы в программе «Вести столицы» я смотрелась несомненной фавориткой Отбора. Возможно, если я буду выглядеть соответствующим образом, то мне удастся настроиться на нужный лад.
        И всякий раз, как у меня возникала тень сомнения, я вспоминала о Кларксоне. Конечно, между нами еще не было ничего определенного, но когда мне начинало казаться, что я недостойна его, то я вспоминала самые красноречивые моменты нашего знакомства. Принц сказал, что я ему нравлюсь. Он велел мне не сдаваться без боя. И если какое-то время он и держался в стороне, то в конце концов все же проявил ко мне живой интерес. И этого было достаточно, чтобы вселить в мое сердце надежду. Итак, я надела бордовое платье, приняла таблетку от головной боли и приготовилась продемонстрировать себя с наилучшей стороны.
        Нас обычно не предупреждали, кому и когда придется отвечать на вопросы или принять участие в дискуссии. Полагаю, в этом и состояла стратегия Отбора: найти кандидатку, способную мыслить смело и самостоятельно. Поэтому я была страшно разочарована, что сегодня никому из кандидаток так и не удалось высказаться. Но я велела себе отнестись к этому философски. Будут и другие возможности. И все же, если остальные девушки вздохнули с облегчением, то я, положа руку на сердце, расстроилась.
        Но тут появился Кларксон, и я сразу воспряла духом. Он шел ко мне. Он собирался пригласить меня на свидание. Я знала! Я знала!
        Но принц остановился перед Маделин. Он что-то тихо сказал ей на ухо, она хихикнула и восторженно кивнула. Он вскинул руку, пропуская ее вперед, но, прежде чем последовать за ней, обернулся ко мне и прошептал:
        - Дождитесь меня.
        И удалился не оглядываясь. Однако теперь мне уже было все равно.
        - Мисс, а вам точно больше ничего не нужно?
        - Спасибо, Марта. Абсолютно точно.
        Я оставила в комнате приглушенный свет, но платье снимать не стала. И собралась было послать за десертом, но потом подумала, что принц наверняка придет сытый.
        Мое тело горело огнем, я кожей чувствовала, что меня ждет особенный вечер. Тогда пусть он будет идеальным.
        - Но вы ведь за мной пошлете? Не собираетесь же вы сидеть одна-одинешенька?
        - Как только принц уйдет, я тебя позову, - взяв Марту за руки, сказала я.
        Затем я заглянула в ванную проверить прическу, почистить зубы и поправить платье. Нет, мне срочно нужно прийти в чувство. А то я вся как оголенный нерв.
        Я села за стол, пытаясь сосредоточиться на кончиках пальцев, ладонях, запястьях. Локтях, плечах, шее. Я надеялась, что это поможет мне успокоиться. Однако все мои усилия пошли насмарку, когда Кларксон постучал в дверь.
        Принц сразу вошел в комнату, не дожидаясь особого приглашения. Я собралась было сделать реверанс, но поняла, что сейчас это лишнее. Он медленно направился ко мне, не сводя с меня горящих глаз.
        Я прижала руку к животу, где внезапно запорхали бабочки. Похоже, я окончательно пропала.
        Ни слова не говоря, принц убрал выбившуюся из моей прически прядь волос и запрокинул мне голову. Потом улыбнулся своей неуловимой улыбкой и припал к моим губам.
        Сколько я себя помнила, я всегда мечтала о том, как буду целоваться с Кларксоном. Но я даже представить не могла, какое это головокружительное ощущение.
        Он притянул меня к себе, сжимая в железных объятиях. Возможно, я оступилась или споткнулась, но так или иначе мои руки оказались в его волосах. Он наклонился, и я послушно прильнула к нему всем телом.
        Это был полный восторг. Восторг любви. Одним словом, то, о чем так много сказано и написано… и то, что теперь мне выпало счастье познать.
        И когда он наконец отстранился, бабочки в животе успокоились, а нервное напряжение улеглось.
        Грудь принца тяжело вздымалась, лицо покраснело.
        - Сегодня вечером вы выглядели потрясающе. Я подумал, что вы должны знать. - Он провел пальцем по моим рукам, по ключицам и дальше по волосам. - Просто потрясающе!
        Он снова на секунду приник к моим губам и, бросив на меня прощальный взгляд, закрыл за собой дверь.
        Не чуя под собой ног, я добрела до кровати и повалилась навзничь. Конечно, не мешало бы попросить Марту помочь мне раздеться, но жаль было снимать это прекрасное платье.
        Глава 10
        Весь следующий день я была как в тумане. Любое движение, любое ласковое прикосновение ветра пробуждало к жизни то сладостное чувство, и всякий раз я мысленно возвращалась к Кларксону.
        За завтраком я дважды поймала на себе заговорщицкий взгляд принца. Он смотрел на меня так, словно нас двоих связывала чудесная тайна.
        И хотя мы, девушки, сомневались в достоверности ходивших о Тиа слухов, я решила на всякий случай никому не рассказывать о прошлом вечере. Тот факт, что ни одна живая душа не знала о моих отношениях с принцем, делал нашу тайну чем-то священным, и я берегла ее как зеницу ока.
        Меня убивало лишь то, что после тех жарких поцелуев каждую минуту, проведенную вдали от Кларксона, я считала напрасно потерянным временем. Моя душа страстно рвалась к нему, а тело жаждало его прикосновений. И если бы меня спросили, как я провела день, я наверняка не смогла бы ответить. Мое сердце переполняла любовь, и, одеваясь к обеду в своей комнате, я была сама не своя. Однако меня окрыляла надежда на то, что я скоро увижу его.
        Служанки, словно угадав мое тайное желание сохранить новый облик, приготовили платье, даже роскошнее вчерашнего. Медового цвета, с завышенной талией и юбкой колокол. Возможно, немного экстравагантно для простого обеда, но мне нравилось.
        Я заняла свое место в обеденном зале. Кларксон, поймав мой взгляд, подмигнул мне, и я густо покраснела. К сожалению, недостаточно яркое освещение не позволяло разглядеть его лицо. Я завидовала девушкам на другом конце стола, сидевшим возле окна, в свете лучей заходящего солнца.
        - Она снова злится, - повернувшись ко мне, пробормотала Келса.
        - Ты о ком?
        - О королеве. Только посмотри на нее.
        Я бросила осторожный взгляд в сторону центрального стола. Келса оказалась права. Королева выглядела так, будто ее раздражал сам воздух в обеденном зале. Она подцепила вилкой кусочек картофеля, брезгливо прищурилась и демонстративно бросила вилку на тарелку с таким громким стуком, что некоторые девушки вздрогнули от неожиданности.
        - Интересно, что с ней случилось? - прошептала я.
        - Думаю, ничего не случилось. Просто она из тех людей, которые никогда не бывают довольны. Даже если король каждые две недели будет отправлять ее отдыхать, ей и этого будет мало. Она не успокоится, пока мы не разъедемся по домам.
        Келса явно осуждала королеву за отвратительный нрав, что нетрудно было понять. И все же я слишком любила Кларксона, чтобы осуждать его мать.
        - Интересно, что она будет делать, когда Кларксон наконец выберет свою суженую? - спросила я.
        - Даже страшно об этом подумать, - отозвалась Келса, сделав глоток игристого сидра. - Из-за нее у меня отпадает всякое желание бороться за сердце принца.
        - Ну, на твоем месте я не стала бы особенно беспокоиться, - пошутила я. - Дворец достаточно большой, и при желании можно сделать так, чтобы вообще никогда с ней не сталкиваться.
        - Отличная идея! - Келса оглянулась по сторонам проверить, не подслушивает ли нас кто. - Интересно, а тут найдется темница, куда можно было бы ее заточить?
        Я не выдержала и рассмеялась. Отличная идея! Даже если здесь и не было темницы с железными решетками.
        Все случилось очень быстро, как это обычно и бывает. В окна полетели какие-то предметы, посыпались стекла. Кто-то из девушек испуганно завизжал. Похоже, один из влетевших в окно предметов попал Нове в голову, и она, закрывшись руками, упала грудью на стол. Девушки в страхе озирались по сторонам, не в силах понять, что происходит.
        Я уставилась на странные штуки, лежавшие посреди обеденного зала. Они напоминали банки с консервированным супом, но только очень большие. Прищурившись, я попыталась разглядеть надпись на боку у ближайшей ко мне банки, но тут банка возле дверей взорвалась, и комната наполнилась едким дымом.
        - Бегите! - крикнул Кларксон, когда взорвалась вторая банка. - Вон отсюда!
        Забыв былые обиды, король схватил королеву за руку и выволок в коридор. Кларксон тем временем вытолкал за дверь двух выскочивших на середину зала девушек.
        За считаные секунды комната наполнилась черным дымом, и, оглушенная отчаянными криками, я вконец растерялась. А когда попыталась отыскать сидевших рядом со мной подруг, то обнаружила, что они исчезли.
        Ну конечно, они успели убежать. Я снова повернулась и мгновенно утонула в клубах дыма. Где же дверь? Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и закашлялась. Похоже, это не обычный дым, как, скажем, от костра. Поскольку мне случалось сидеть у костра, я сразу догадалась, что этот дым… совсем иной природы. И тут мое тело обмякло, отказываясь повиноваться. Я понимала, что это неправильно, что надо бороться.
        Я запаниковала. Нет, нужно сосредоточиться. И найти стол. Если я найду стол, то тогда мне останется всего лишь повернуть направо. Кашляя и задыхаясь от дыма, я принялась слепо шарить руками по сторонам. Споткнувшись, я налетела на стол, оказавшийся вовсе не там, где я рассчитывала. Ну и ладно, уже хорошо. Я положила руку на столешницу, заставленную едой, и принялась продвигаться вдоль стола, опрокидывая бокалы и цепляясь за стулья.
        Нет, ничего не получится.
        Мне было трудно дышать, да и вообще я слишком устала.
        - Эмберли!
        Я подняла голову, но меня окутывала непроглядная тьма.
        - Эмберли!
        Я стукнула кулаком по столу, закашлявшись от сделанного усилия. Я больше не слышала его голоса, я тонула в клубах едкого дыма.
        Тогда я принялась изо всех сил колотить по столу. Ничего.
        Еще одна попытка - и тут я наткнулась на чью-то ладонь.
        Крепко схватив мою руку, он поспешно поволок меня прочь.
        - Ну давай же! - приговаривал он.
        Казалось, эта проклятая комната никогда не кончится, и тут я стукнулась плечом о дверной косяк. Кларксон упорно тащил меня вперед, но единственное, чего мне хотелось, - это лечь на пол и уснуть вечным сном.
        - Нет! Вперед! - подгонял меня Кларксон.
        Мы вышли в коридор, и я увидела лежавших на полу девушек. Кто-то ловил ртом воздух, кого-то нещадно рвало.
        Кларксон протащил меня мимо них еще дальше, и мы рухнули на пол, пытаясь отдышаться. Нападение, а я не сомневалась, что это было именно нападение, продолжалось не более двух-трех минут, но я словно пробежала марафон.
        Я лежала на боку, в крайне неудобной позе, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Кларксон также лежал неподвижно, но я видела, как вздымается его грудь. Секунду спустя он повернулся ко мне:
        - Вы в порядке?
        Чтобы ответить, мне пришлось собрать всю свою волю в кулак.
        - Вы спасли мне жизнь, - сказала я и, задыхаясь, добавила: - Я люблю вас.
        Сотни раз я мысленно повторяла эти слова, хотя даже в страшном сне мне не могло присниться, что я произнесу их в такой ситуации. Однако на сожаления времени больше не оставалось: под крики подоспевших на помощь гвардейцев я медленно погружалась в сон.
        Когда я проснулась, то почувствовала, как что-то давит мне на лицо. Оказывается, кислородная маска вроде той, что Саманта Рейл надевала во время пожара.
        Повернув голову направо, я обнаружила, что лежу неподалеку от двери и стола, за которым обычно сидят медсестры, и что практически все койки больничного крыла заняты. Интересно, а сколько здесь сейчас наших девушек? И кому все-таки повезло, а кому нет?
        Я попыталась сесть, чтобы лучше видеть. Это не ускользнуло от внимания Кларксона: он сразу же направился в мою сторону. Поскольку у меня не было ни головокружения, ни одышки, я с радостью сняла маску. Принц шел очень медленно, так как явно еще не успел восстановиться после газовой атаки. Примостившись на краешке моей кровати, он хрипло произнес:
        - Как вы себя чувствуете?
        - Как вы могли… - Я попыталась прочистить горло, мой голос показался мне чужим. - Как вы могли так поступить? Поверить не могу, что вы вернулись. Таких, как я, здесь больше двадцати. А вы у нас один.
        Кларксон протестующе поднял руку:
        - Эмберли, зря вы так. Вы тоже в каком-то смысле единственная и неповторимая.
        Я плотно сжала губы, боясь расплакаться. Наследник трона рисковал ради меня жизнью. У меня вдруг стеснило грудь от переполнявших душу эмоций.
        - Леди Эмберли, - надо мной склонился доктор Мишн, - я рад, что вы наконец очнулись.
        - А как там остальные? С ними все в порядке? - спросила я.
        Доктор едва заметно переглянулся с Кларксоном. Они явно что-то скрывали, но я решила не проявлять излишнего любопытства.
        - Должен сказать, вам всем крупно повезло. Его высочество вытащил на свежий воздух пятерых девушек, включая вас.
        - Совершенно с вами согласна. Принц Кларксон - невероятно храбрый человек. И я действительно очень везучая. - Я незаметно сжала руку принца.
        - Да, - кивнул доктор Мишн. - Но, с вашего позволения, хотелось бы спросить, оправданна ли такая храбрость?
        - Прошу прощения?
        - Ваше высочество, - едва слышно произнес доктор, - как вы, наверное, понимаете, королю вряд ли понравится, что вы оказываете знаки внимания недостойной вас девушке. - (Боже, лучше бы он меня ударил!) - Шансы, что она родит вам наследника, более чем призрачны. А вы едва не лишились жизни, спасая ее! Я не стал докладывать королю о состоянии ее здоровья, поскольку надеялся, что, узнав правду, вы проявите милосердие и отошлете ее домой. Но если это будет продолжаться, мне придется сообщить королю.
        В разговоре возникла длинная пауза. Наконец Кларксон нарушил молчание.
        - Насколько я знаю, несколько девушек пожаловались на то, что вы, если можно так выразиться, лапали их во время осмотра, - ледяным тоном произнес он.
        У доктора от возмущения глаза полезли на лоб.
        - Что вы этим хотите…
        - Кстати, кто-то из них утверждал, будто вы нашептывали ей на ухо непристойности. Впрочем, это не важно.
        - Но я ни сном ни духом…
        - Не имеет значения. Я принц. И мое слово закон. И если я хотя бы намекну, что вы осмелились трогать моих женщин неподобающим врачу образом, то вы живо окажетесь перед расстрельным взводом.
        У меня отчаянно билось сердце. Мне хотелось остановить принца, сказать ему, что недопустимо угрожать человеку смертью. Ведь наверняка имеется способ мирно урегулировать проблему. Но я понимала: сейчас не лучшее время для споров.
        Доктор Мишн нервно сглотнул, а Кларксон тем временем продолжил:
        - Если вам хоть сколько-нибудь дорога ваша жизнь, не советую лезть в мою. Я понятно выразился?
        - Да, ваше высочество, - поклонился доктор Мишн.
        - Отлично. А теперь скажите, может ли леди Эмберли отправиться в свою комнату, чтобы отдохнуть в более комфортных условиях?
        - Я немедленно распоряжусь, чтобы медсестра проверила ее анализы.
        Кларксон махнул рукой, и доктор тотчас же испарился.
        - Нет, ну каков наглец! Так или иначе, пора от него избавиться.
        Я положила руку Кларксону на грудь:
        - Нет. Пожалуйста, не причиняйте ему вреда.
        Принц улыбнулся:
        - Я всего-навсего собираюсь убрать доктора из дворца. Найти для него подходящее место. Многие губернаторы предпочитают иметь личного врача. С такой работой он вполне справится.
        Я облегченно вздохнула. По крайней мере, никто не умрет.
        - Эмберли, - прошептал принц, - а до разговора с доктором вы знали, что, скорее всего, не сможете иметь детей?
        - Да, я волновалась по этому поводу. Там, где я живу, такое происходит сплошь и рядом. Но обе мои старшие сестры замужем, и у них есть дети. Поэтому я искренне надеялась, что и у меня они тоже будут.
        Мой голос дрогнул, и принц остановил меня взмахом руки:
        - Вам нельзя волноваться. Я еще к вам загляну. Нам надо поговорить.
        А потом на глазах у всего больничного крыла он поцеловал меня в лоб. И все мои тревоги разом рассеялись. Хотя бы на время.
        Глава 11
        - Хочу открыть вам тайну, - прошептал Кларксон, и я проснулась. Он сидел на краешке моей кровати.
        Я ничуть не удивилась. Мое тело, казалось, было готово к появлению принца. Звуки его голоса мгновенно помогли стряхнуть сон. Наверное, нет ничего приятнее, чем просыпаться вот так.
        - Правда? - Я протерла глаза и увидела его озорную улыбку.
        - Ну что, вы готовы? - спросил Кларксон и прижался губами к моему уху. - Вы станете следующей королевой Иллеа.
        Я пристально вгляделась в лицо принца, пытаясь понять, шутит он или нет. Но, положа руку на сердце, я еще никогда не видела его таким серьезным.
        - А хотите узнать, как я это понял? - Он был явно доволен произведенным эффектом.
        - Очень. - Я не верила своим ушам.
        - Надеюсь, вы простите меня за то, что заставил вас пройти несколько тестов. Но уже очень давно я решил для себя, какая именно жена мне нужна. - Он сменил положение, и я выпрямилась, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза. - Мне понравились ваши волосы.
        Я машинально пригладила прическу:
        - Что вы имеете в виду?
        - Когда они были совсем длинными, вам это шло. Я тогда попросил нескольких девушек обрезать волосы, но вы стали единственной, кто отважился укоротить их больше чем на дюйм.
        Я буквально онемела от удивления. Что бы это могло значить?
        - А в тот вечер, когда я пригласил вас на первое свидание… Ну, вы помните? - (Конечно я помнила. Такое не забывается.) - Я специально пришел очень поздно, рассчитывая, что вы уже будете готовы к отходу ко сну. Вы тогда еще попросили у меня разрешения переодеться, но я сказал, что сойдет и так, и вы безропотно мне повиновались. И пошли со мной прямо в том, в чем были. В отличие от вас другие девушки настояли на том, чтобы переодеться, и заставили меня ждать в коридоре. Надо отдать им должное, оделись они очень быстро, и все же…
        - Ничего не понимаю, - после некоторого раздумья призналась я.
        Кларксон взял меня за руку:
        - Вы видели моих родителей. Они ссорятся из-за пустяков. Они зациклены на соблюдении приличий. Да, они делают это на благо страны, но явно в ущерб своим отношениям, уже не говоря о надежде на счастье. Но вот что касается вас, то вы совершенно другая. Вы лишены тщеславия. Вы настолько самодостаточны, что можете позволить себе думать в первую очередь не о себе, а обо мне. Я понял это по тому, как вы охотно откликались на все мои просьбы и пожелания. Я даже больше скажу… - Он тяжело вздохнул и уставился на свои руки, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. - Вы свято хранили мои секреты, и могу вас заверить, когда вы станете моей женой, секретов будет еще больше. Вы не осуждаете меня и ничему не удивляетесь. И вообще, вы для меня как оазис в пустыне для усталого путника. - Он заглянул мне в глаза. - Я жажду обрести мир и спокойствие. И вы - моя единственная надежда.
        - Тихая гавань в бушующем море жизни? - улыбнулась я.
        Он облегченно вздохнул:
        - Да. Вы совершенно правы.
        - Конечно, я буду счастлива служить вам всем, чем могу, но тут есть одна загвоздка.
        - Ваша каста? - поморщился он.
        Надо же, а я и забыла!
        - Нет. Дети.
        - Ах это… - сказал он с таким видом, словно услышал забавную шутку.
        - Но у вас должен быть наследник.
        - Зачем? Чтобы не нарушать заведенного обычая? А что, если нам удастся обзавестись одним ребенком и этот ребенок будет девочкой? Тогда у нее не будет ни единого шанса получить корону. Вам не кажется, что могут быть и запасные варианты?
        - Но я хочу иметь детей, - промямлила я.
        - И нет никакой гарантии, что у вас их не будет, - пожал он плечами. - Лично я не слишком люблю детей. Полагаю, именно для этого и существуют няньки.
        - Но у вас такой большой дом, что вы и детского плача-то не услышите.
        - Ваша правда, - хмыкнул Кларксон. - Поэтому, так или иначе, этот вопрос меня не волнует.
        Принц говорил так спокойно, так искренне, что я сразу поверила ему, и у меня точно камень с души свалился. На глаза навернулись слезы, но я не позволила себе заплакать. Пожалуй, слезы стоит приберечь на потом, когда я останусь одна.
        - Нет, основная проблема для меня - ваша каста, - признался Кларксон. - Скорее, даже не для меня, а для моего отца. Поэтому мне нужно время, чтобы представить ему все в лучшем виде, а потому Отбор будет продолжаться. Но поверьте мне на слово, - он наклонился ко мне, - вы станете моей женой.
        Я закусила губу не в силах поверить, что это не сон.
        Принц поправил выбившуюся у меня прядь волос:
        - Вы будете единственной вещью на земле, которая принадлежит мне, и только мне. А я вознесу вас на такой высокий пьедестал, что вас будут боготворить.
        Пьяная от счастья, я покачала головой:
        - У меня просто нет слов.
        - Тогда учитесь говорить «да», - поцеловав меня, сказал принц. - Я хочу, чтобы, когда придет время, вы были готовы.
        Мы сидели голова к голове. Время словно остановилось. Мне не верилось, что все это происходит на самом деле. Он произнес все слова, о которых я когда-то грезила: королева, жена, боготворить. Мои сны становились явью.
        - А теперь вам пора спать. Сегодняшнее нападение было одним из самых жестоких. Я хочу, чтобы вы полностью восстановили силы.
        - Как вам будет угодно, - ответила я.
        Он пробежался пальцем по моей щеке, явно довольный ответом.
        - Спокойной ночи, Эмберли.
        - Спокойной ночи, Кларксон.
        Он вышел, а я устроилась поудобнее в постели, отлично понимая, что до утра не сомкну глаз. Какой уж тут сон, если сердце бьется вдвое быстрее, а мысли устремлены в будущее?!
        Я медленно встала и подошла к письменному столу. У меня был только один способ выплеснуть наружу свои чувства.
        Дорогая Адель!
        Ты умеешь хранить секреты?
        Фаворитка
        Часть I
        Я прикрыла плечи оборками на лифе платья. Картер успокоился, и его молчание леденило мне душу даже сильнее, чем могильный холод камер в подземелье дворца. Мне было невыносимо слышать его стоны, когда охранники выбивали из него остатки надежды, но, по крайней мере, я знала, что он дышит.
        Дрожа от холода, я прижала коленки к груди. По щеке скатилась еще одна слеза. Ну что ж, слезы хотя бы согревали кожу. Мы знали. Мы знали, что все может именно так и закончиться. Но продолжали встречаться. Как нам было остановиться?
        Я задумалась о том, как нас казнят. Повесят? Расстреляют? Быть может, придумают нечто еще более замысловатое и болезненное?
        А что, если молчание Картера означает, что он уже умер? В глубине души я очень на это надеялась. А если нет, тогда пусть его уведут первым. Мне будет гораздо легче, если я буду знать, что его больше нет в живых. Уж лучше так, чем страдать от осознания того, что он будет глубоко переживать мою смерть. Даже сейчас, томясь в одиночной камере, единственное, чего я хотела, - чтобы он поскорее отмучился.
        В коридоре возникло какое-то движение, и мое сердце отчаянно забилось. Неужели пора? Неужели это конец? Я крепко зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Как такое могло случиться? Как из фаворитки Отбора я превратилась в предательницу, которую ждет суровое наказание? О Картер… Картер, что же мы наделали?!
        Я никогда не считала себя слишком тщеславной особой. И тем не менее после завтрака, прежде чем отправиться в Женский зал, я практически всегда возвращалась в свою комнату проверить макияж. Конечно, я понимала, что поступаю глупо. Ведь Максон теперь увидит меня не раньше вечера. А уж к этому времени я в любом случае нанесу свежий макияж и переоденусь.
        Да и вообще, мои старания, похоже, не увенчались особым успехом. Максон вел себя любезно и дружелюбно, но между нами не возникло незримой связи наподобие той, что у него установилась с некоторыми девушками. Может, со мной что-то не так?
        И хотя я отлично проводила время во дворце, меня не покидало чувство, будто я не знаю чего-то такого, что знают остальные девушки - ну, по крайней мере, некоторые из них. Раньше, то есть еще до Отбора, я была веселой, хорошенькой и смышленой. Но теперь, оказавшись среди других претенденток, ежедневной миссией которых было произвести впечатление на одного-единственного молодого человека, я чувствовала себя серой, скучной и незначительной. Более того, я поняла, что напрасно в свое время не последовала примеру подруг, которые не откладывали на потом поиск подходящих мужей и обустройство семейного гнездышка. А в школе они болтали в основном о шмотках, косметике и мальчиках, а вот я, глупая, обращала внимание лишь на то, что рассказывали преподаватели. Похоже, свой самый главный урок я все-таки пропустила и теперь безнадежно отстала.
        Нет. Просто не надо сдаваться, и все дела. Я внимательно слушала Сильвию на уроке истории в начале недели. Более того, я даже записала кое-какие тезисы, чтобы иметь их под рукой на тот случай, если вдруг что-нибудь забуду. Мне хотелось, чтобы Максон считал меня умной и всесторонне развитой. А еще - чтобы он считал меня красивой. Значит, походы после завтрака в свою комнату очень даже обязательны.
        Интересно, а королева Эмберли тоже так делала? Она всегда выглядит потрясающе, причем не прикладывая явных усилий.
        На лестнице я остановилась проверить, что там у меня с туфлями. Похоже, каблук застрял в ковре. Ничего не обнаружив, я двинулась дальше, в сторону Женского зала.
        Спустившись на первый этаж, я перекинула волосы через плечо и продолжила размышлять, как проявить себя лучшим образом. Я действительно хотела победить. Правда, я совсем не знала Максона, но он казался добрым, забавным и…
        - Ах! - Я зацепилась каблуком за край ступеньки и шлепнулась на мраморный пол. - Ой!
        - Мисс! - (Подняв голову, я увидела подбежавшего ко мне гвардейца.) - Вы не ушиблись?
        - Ничего страшного. Если что и пострадало, то только моя гордость, - покраснев, ответила я.
        - Ума не приложу, как вы, дамы, расхаживаете на таких высоченных каблуках. Это еще чудо, что вы все не переломали себе щиколотки.
        Я смущенно хихикнула в ответ, и он предложил мне руку.
        - Благодарю вас. - Пригладив волосы, я одернула юбку.
        - Всегда к вашим услугам. Вы уверены, что не ушиблись? - Он окинул меня заботливым взглядом, явно желая проверить, нет ли на мне синяков или царапин.
        - Ну, если честно, бедро немного побаливает, а так все в порядке. - Что было истинной правдой.
        - Может, на всякий случай отвести вас в больничное крыло?
        - Не стоит, - ответила я. - Я отлично себя чувствую.
        - Тогда окажите мне любезность, позвольте показать вас доктору. Никогда себе не прощу, если окажется, что вы все-таки пострадали, а я проявил преступное равнодушие. - Взгляд его голубых глаз был на редкость проникновенным. - И вообще, клянусь честью, принц наверняка настоял бы на врачебном осмотре.
        Что ж, хороший ход.
        - Ну ладно, - сдалась я. - Так и быть, пошли к доктору.
        Гвардеец ухмыльнулся чуть кривоватой ухмылкой.
        - Отлично, - бросил он, подхватив меня на руки.
        Я испуганно охнула:
        - Не думаю, что это так уж необходимо.
        - Не имеет значения. - Он решительно зашагал вперед, и мне уже некуда было деваться. - А теперь поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы ведь мисс Марли, так?
        - Да, вы совершенно правы.
        Он продолжал ухмыляться, и я, не выдержав, улыбнулась в ответ.
        - Я прилагаю максимум усилий, чтобы с вами, девушками, ничего не случилось, - сказал он. - Положа руку на сердце, во время военной подготовки я звезд с неба не хватал и теперь сам удивляюсь, как оказался во дворце. Но я хочу сделать все возможное, чтобы они не пожалели о своем решении, поэтому пытаюсь хотя бы запомнить имена Избранных. Чтобы знать, о ком идет речь, если меня попросят помочь.
        Мне понравилась его манера говорить. Он словно рассказывал мне историю, хотя всего-навсего сообщил кое-что о себе. У него было оживленное лицо и задорный голос.
        - Ну, вы и так выше всяких похвал, - улыбнулась я. - И не стоит себя принижать. Не сомневаюсь, вы отлично прошли подготовку, раз получили назначение сюда. Ваши командиры наверняка сумели разглядеть в вас большой потенциал.
        - Вы слишком добры ко мне. А не могли бы вы напомнить, откуда вы прибыли?
        - Из Кента.
        - Ой, а я из Алленса.
        - Да неужели?
        Алленс находился к востоку от Кента, неподалеку от Каролины. В каком-то смысле мы были соседями.
        - Да, мэм, - не сбавляя шага, кивнул он. - И сейчас я впервые выехал за пределы своей провинции. Нет, пожалуй, не впервые, а уже во второй раз, если считать военную подготовку.
        - Я тоже здесь в первый раз. Очень трудно привыкнуть к местному климату.
        - Ваша правда! Я жду не дождусь, когда наступит осень. Но сомневаюсь, что она вообще тут бывает.
        - Я вас хорошо понимаю. Лето - это прекрасно, но ведь не каждый же день.
        - Точно, - согласился он. - Представляете, как нелепо здесь, должно быть, выглядит Рождество?
        - Ах, без снега это будет уже не то! - Я говорила вполне серьезно, поскольку всегда с нетерпением ждала зимы. Зима была моим любимым временем года.
        - Совсем не то, - согласился он.
        Я сама себе удивлялась. И почему я все время улыбаюсь? Может, потому, что с ним было легко и приятно разговаривать. До этого момента мне как-то не удавалось непринужденно болтать с парнями. Допустим, у меня не хватало практики, но тем не менее было приятно думать, что, возможно, вопреки моим опасениям мне не придется слишком долго учиться искусству общения с противоположным полом.
        Оказавшись у входа в больничное крыло, гвардеец замедлил шаг.
        - Не могли бы вы опустить меня? - попросила я. - Не хочу, чтобы они решили, будто я сломала ногу или типа того.
        - Нет проблем, - усмехнулся он.
        Поставив меня на ноги, он распахнул передо мной дверь. Я увидела медсестру, сидевшую за письменным столом.
        Гвардеец с ходу объяснил, в чем проблема:
        - Леди Марли упала в холле. Возможно, ничего серьезного, но хотелось бы знать наверняка.
        Медсестра, довольная, что нашлась какая-никакая работа, поспешно вскочила с места:
        - О леди Марли! Надеюсь, вы не сильно ушиблись.
        - Нет, только вот здесь немного болит. - Я показала на бедро.
        - Я сейчас же вас осмотрю. Большое спасибо, офицер. Можете возвращаться на пост.
        Гвардеец коротко кивнул и повернулся к выходу. Уже на самом пороге он подмигнул мне и ухмыльнулся своей чуть кривой ухмылкой. А я осталась стоять, улыбаясь как последняя идиотка.
        Громкие голоса в коридоре вернули меня к действительности. Я услышала, как гвардейцы по очереди произносят: «Ваше высочество».
        Значит, Максон здесь.
        Я бросилась к зарешеченному окошку камеры. Дверь камеры напротив - камеры, где сидел Картер, - отворилась, и Максон в сопровождении стражи прошел внутрь. Я напряженно вслушивалась, чтобы понять, о чем идет речь. И хотя голос Максона звучал достаточно громко, слов разобрать было невозможно. Затем я услышала невнятное бормотание и поняла, что это Картер. Он проснулся. Он был жив.
        Я тяжело вздохнула и, почувствовав дрожь во всем теле, поспешно накинула на плечи тюль.
        Буквально через несколько минут Максон покинул камеру Картера и подошел к моей. Впустив его внутрь, стражники заперли за ним дверь. Он бросил на меня быстрый взгляд и ахнул:
        - Господь Всемогущий, что они с вами сделали?!
        Он быстро подошел ко мне, расстегивая на ходу пиджак.
        - Максон, простите меня! - зарыдала я.
        Он стащил пиджак и накинул мне на плечи:
        - Кто порвал ваше платье? Стражники? Они что, занимались рукоприкладством?
        - Я вовсе не собиралась изменять вам. И не хотела причинять вам боль.
        Максон прижал ладони к моим щекам:
        - Послушайте меня, Марли! Стражники били вас?
        Я покачала головой:
        - Один из них, заталкивая меня в камеру, оборвал рукава, но больше ничего такого они не делали.
        Максон вздохнул с нескрываемым облегчением. Какой он все-таки хороший человек! Даже узнав о нас с Картером, он продолжал волноваться за меня.
        - Простите меня, - повторила я.
        Принц положил руки мне на плечи:
        - Я только сейчас начинаю понимать, насколько это бессмысленно - бороться за сердце влюбленной женщины! И я вас не виню.
        Я заглянула в его добрые глаза:
        - Мы пытались остановиться. Честное слово. Но я люблю его. Я готова хоть завтра выйти за него замуж… если нас к этому времени не убьют. - И я безудержно разрыдалась.
        Конечно, мне хотелось оставаться настоящей леди и принять наказание с высоко поднятой головой. Но это было так несправедливо, словно у меня отняли все то, что еще, собственно, и не успело стать моим.
        Максон осторожно провел рукой по моей спине:
        - Вы не умрете.
        - Что?! - Я не верила своим ушам.
        - Смертная казнь вам не грозит.
        Судорожно вздохнув, я бросилась ему на шею:
        - Спасибо! Спасибо большое! Мы не заслуживаем такой милости!
        - Прекратите! Прекратите сейчас же! - воскликнул принц, высвобождаясь из моих объятий.
        Я тут же смущенно попятилась. Ко всем своим прегрешениям я еще и нарушила этикет.
        - Смертная казнь вам не грозит, - повторил Максон. - Но вы в любом случае будете наказаны. - Он уставился себе под ноги и покачал головой. - Мне очень жаль, Марли, но утром вас обоих публично высекут.
        У него явно не хватало духу посмотреть мне в глаза, и если бы я не знала, что это не так, то вполне могла бы решить, что принц хорошо представляет, через какие муки ада нам придется пройти.
        - Мне очень жаль, - повторил он. - Я хотел этому помешать, но отец настаивает на том, что королевская семья обязана сохранить лицо, а поскольку пленка, где вы сняты вдвоем, уже стала предметом огласки, я не в силах изменить его решение.
        - Сколько ударов? - с трудом преодолев спазм в горле, спросила я.
        - Пятнадцать. Полагаю, Картеру достанется куда сильнее, чем вам, но так или иначе боль будет невыносимой. Насколько мне известно, во время этого наказания люди иногда теряют сознание. Мне очень жаль, Марли. - Вид у него был крайне расстроенный.
        Что ж, как я и предполагала, принц действительно очень хороший человек. Я выпрямилась, пытаясь показать ему, что в состоянии выдержать предстоящее испытание.
        - Максон, вы пришли подарить жизнь мне и моему любимому человеку. И вы еще просите прощения? Максон, никогда в жизни я не была так благодарна.
        - Они собираются сделать вас обоих Восьмерками, - продолжил принц. - И все будут смотреть.
        - Но ведь нас с Картером не станут разлучать, да? - (Принц кивнул.) - Тогда мне не о чем вас больше просить. Ради этого я готова пострадать. И выдержать экзекуцию. За себя и, если можно, за Картера.
        Максон грустно улыбнулся:
        - Картер умолял меня о том же. Просил, чтобы его выпороли вместо вас.
        Я тоже улыбнулась, и мои глаза снова наполнились слезами, на сей раз слезами радости.
        - Это меня ничуть не удивляет.
        - Мне всегда казалось, будто я знаю, что такое любовь, - покачал головой Максон. - Но, увидев такую жертвенность во имя любимого человека, я понял, что до сих пор вообще не разбирался в любви.
        Я поплотнее закуталась в его пиджак.
        - Это не так. Уверена, вы ошибаетесь. А что до нее… Ей просто нужно дать немного времени.
        Принц едва заметно усмехнулся:
        - Ей будет вас не хватать. Ведь именно она подвигала меня на то, чтобы поухаживать за вами.
        - Только истинная подруга способна в ущерб своим интересам уступить другой возможность стать принцессой. Но мне не суждено быть вашей. Я не рождена для короны. Я нашла своего человека.
        - Однажды она сказала мне очень важные слова, - начал Максон, - которые я никогда не забуду. Она сказала: «Настоящая любовь всегда горькая».
        Я бросила тоскливый взгляд на стены камеры.
        - Она была права, - сказала я и, помолчав, добавила: - Мне страшно.
        Принц порывисто обнял меня:
        - Это очень быстро закончится. Подготовка к экзекуции, пожалуй, самая неприятная часть наказания, но попробуйте думать о чем-нибудь другом. А я постараюсь достать вам лучшие лекарства, их специально берегут для меня, так что ваши раны быстро заживут. - (Я снова заплакала, в моем сердце боролись самые разные чувства. Страх, благодарность, сомнение…) - А теперь вам надо хоть немного поспать. Картеру я тоже велел отдохнуть. Это поможет.
        Я кивнула, уткнувшись Максону в плечо, и он прижал меня к себе еще крепче.
        - А что он сказал? Он в порядке?
        - Ему крепко досталось, но сейчас он уже ничего. Он просил передать вам, что любит вас и что вы должны сделать все, о чем я вас попрошу.
        - Я ваша вечная должница, - облегченно вздохнула я.
        Максон не ответил. Он просто держал меня, пока я не расслабилась. Наконец он поцеловал меня в лоб и повернулся, чтобы уходить.
        - До свидания, - прошептала я.
        Он улыбнулся, дважды постучал в дверь, и стражник вывел его из камеры.
        Я вернулась к своей лежанке у стены, прижала коленки к груди, накрылась пиджаком Максона и позволила себе предаться воспоминаниям…
        Джада втирала в мою кожу лосьон. Этот ритуал начинал мне нравиться. И хотя мы только-только отобедали и сна у меня не было ни в одном глазу, ее умелые руки, массировавшие мне плечи, словно говорили, что рабочий день закончился и можно расслабиться.
        Причем сегодняшний день выдался особенно тяжелым. Мало того что я заработала синяк на бедре, так еще и программа «Вести» оказалась на редкость напряженной. Избранных впервые по-настоящему представили публике, и Гаврил мучил нас вопросами, что мы думаем о принце, скучаем ли по дому и хорошо ли мы, девушки, поладили между собой. Мой голос стал тонким и звонким, совсем как у птички. И хотя я усиленно уговаривала себя успокоиться, я так волновалась, что с каждым ответом говорила все писклявее и писклявее. У Сильвии наверняка нашлось бы, что сказать по этому поводу.
        И само собой, я постоянно сравнивала себя с остальными. У Тайни тоже получалось не слишком хорошо, так что я была еще не самая безнадежная. Хотя, если честно, трудно сказать, кому действительно удалось себя проявить. Бариель непринужденно держалась перед камерами, впрочем, так же, как и Крисс. Что ж, я не удивлюсь, если им удастся попасть в Элиту.
        Америка, впрочем, как всегда, блистала. Казалось бы, ничего удивительного. Однако у меня никогда не было подруг из каст ниже моей. И я вдруг почувствовала себя жутким снобом. Ведь когда я приехала во дворец, Америка стала моей наперсницей. И более того, Америке, в отличие от меня, удалось оказаться в числе лучших, и это не могло не впечатлять.
        Конечно, я прекрасно понимала, что Максону подойдет кто угодно, но только не Селеста. Мне до сих пор не верилось, что эта дрянь осмелилась порвать платье Америки. И просто возмутительно, что Селесте все сошло с рук. Однако вряд ли кто-нибудь из нас решился бы открыть глаза Максону на отвратительный поступок Селесты, а значит, она продолжит издеваться над нами. Конечно, она хотела победить - боже мой, а кто из нас не хотел?! - но она зашла слишком далеко.
        Но вот благодаря проворным пальчикам Джады мышцы шеи постепенно расслабились, и я уже не думала ни о Селесте, ни о своем тонком голосе, ни о прямой спине, да и вообще обо всех треволнениях, связанных с борьбой за титул принцессы.
        Когда я услышала стук в дверь, в моей душе затеплилась надежда, что пришел Максон, хотя, конечно, вряд ли. Скорее всего, это Америка. Отлично. Почему бы нам не выпить чая у меня на балконе и не прогуляться по парку?
        Но когда Нина открыла дверь, я увидела в коридоре давешнего офицера. Не слишком заботясь о соблюдении этикета, он заглянул через плечо Нины в комнату.
        - Мисс Марли! Вот пришел проверить, как вы себя чувствуете! - Он говорил так взволнованно, что я не выдержала и рассмеялась.
        - Входите, пожалуйста. - Я встала из-за туалетного столика и направилась к двери. - Присаживайтесь. Если желаете, я распоряжусь, чтобы нам принесли чая.
        - Не буду вас задерживать, - покачал он головой. - Просто хотел удостовериться, что вы не покалечились в этом чертовом коридоре.
        Гвардеец стоял, заложив руки за спину, наверное, чтобы его визит был более официальным. Но оказалось, он прячет за спиной букет цветов, которые, слегка зардевшись, и преподнес мне.
        - Ух ты! - Я прижала букет к лицу. - Спасибо!
        - Не стоит благодарности. Я хорошо знаком с одним садовником. Вот он по дружбе и нарвал мне цветов.
        К нам незаметно подошла Нина:
        - Мисс, принести вазу?
        - Будь добра. - Я протянула ей букет и снова повернулась к гвардейцу. - Я очень хорошо себя чувствую. Небольшой синяк, но ничего страшного. Однако я извлекла хороший урок и оценила опасность высоких каблуков.
        - Значит, сапоги, что сейчас на вас, гораздо удобнее, да?
        - Естественно, - рассмеялась я. - И я собираюсь сделать их важной частью своего гардероба.
        - Тогда вы точно станете основоположницей нового направления дворцовой моды! А я буду знать, с чего все началось! - Он усмехнулся собственной шутке, и мы остались стоять, глупо улыбаясь друг другу.
        Ему явно не хотелось уходить, и, как ни странно, тут наши желания совпадали. У него была очень теплая улыбка. Я давно так хорошо себя ни с кем не чувствовала, как с ним.
        К сожалению, до гвардейца дошло, что, задерживаясь в моей комнате, он нарушает правила приличия.
        - Я, пожалуй, пойду. Завтра заступать на дежурство, - сдержанно поклонился он.
        - В каком-то смысле мне тоже, - вздохнула я.
        - Надеюсь, ваши синяки пройдут, и очень скоро я увижу вас снова, - улыбнулся гвардеец.
        - В этом я не сомневаюсь. И спасибо за помощь, офицер… - я бросила взгляд на его нагрудный знак, - …Вудворк.
        - Всегда к вашим услугам, мисс Марли. - Он поклонился и вышел в коридор.
        Ши осторожно закрыла за ним дверь:
        - Какой любезный мужчина! Надо же, специально пришел, чтобы справиться о вашем самочувствии!
        - Я знаю, - отозвалась Джада. - Иногда с этими гвардейцами не понять, где найдешь, где потеряешь. Но Вудворк, похоже, славный парень.
        - Он действительно очень милый, - согласилась я. - Надо будет непременно рассказать о нем принцу Максону. Может, офицер Вудворк получит награду за свою доброту.
        Я забралась в кровать, хотя и не чувствовала усталости. Просто после моего отхода ко сну две служанки из трех уходили, а мне сейчас хотелось побыть по возможности в одиночестве. Тем временем Нина принесла вазу с цветами. В синей вазе желтые цветы смотрелись отлично.
        - Поставь их сюда, пожалуйста, - попросила я, и Нина пристроила букет возле кровати.
        Я смотрела на цветы с загадочной улыбкой на губах. Нет, пожалуй, я не стану рассказывать принцу об офицере Вудворке. Пусть это будет моей маленькой тайной.
        Меня разбудил скрип ржавых петель, и я поспешно вскочила, натягивая на себя пиджак Максона.
        Вошедший в камеру стражник скомандовал, не глядя на меня:
        - Руки вперед!
        Я настолько привыкла к вежливому обращению «мисс», что не сразу отреагировала на приказ. На мое счастье, стражник был не в том расположении духа, чтобы наказывать меня за медлительность. Я протянула ему руки, и он надел на меня кандалы с тяжелыми цепями.
        - За мной! - гаркнул он, и я послушно последовала за ним в коридор.
        Картера уже вывели из камеры. Выглядел он ужасно. Его одежда превратилась в лохмотья, он едва стоял на ногах. Когда он меня увидел, лицо его озарилось улыбкой, отчего из разбитой губы засочилась кровь. Я слабо улыбнулась в ответ, и стражники погнали нас к лестнице в конце коридора.
        Поскольку в свое время нам показывали бронированные комнаты, я знала, что во дворце существует множество тайных проходов. Прошлой ночью нас отвели в камеру через дверь, которую я всегда считала шкафом для белья. Сегодня стражники прошли на первый этаж тем же путем.
        Когда мы оказались на лестничной площадке, стражник повернулся к нам лицом и рявкнул:
        - Смирно!
        Мы с Картером остались стоять за полуоткрытой дверью в ожидании унизительной и болезненной экзекуции.
        - Мне так жаль, - прошептал он.
        Я подняла на него глаза. Несмотря на кровоточащую губу и спутанные волосы, передо мной стоял все тот же милый юноша, который когда-то настоял на том, чтобы отвести меня в больничное крыло, а потом преподнес мне цветы.
        - А вот мне нет! - страстно ответила я.
        У меня перед глазами вдруг промелькнули короткие мгновения нашего украденного счастья. Я вспомнила, как мы, встретившись взглядами, поспешно отводили глаза, а еще то, как я всегда старалась оказаться там, где он стоял на страже, как он подмигивал мне, когда я входила в обеденный зал, как я тихонько хихикала, проходя мимо него по коридору.
        Мы полюбили друг друга, забыв о чувстве долга перед королевской семьей, и даже если бы сегодня я шла на смерть, то ни секунды не стала бы жалеть о прошедшем месяце, когда мне выпало счастье взять от жизни все, о чем только можно было мечтать. Я нашла своего суженого. Я это твердо знала. В моем сердце было столько любви, что места для сожалений практически не осталось.
        - Марли, у нас с тобой все будет хорошо, - поклялся Картер. - Сейчас самое главное - пережить сегодняшний день, а там я позабочусь о тебе.
        - А я о тебе.
        Картер наклонился, чтобы меня поцеловать, но ему помешали стражники.
        Наконец дверь распахнулась, и Картера увели. Лучи утреннего солнца хлынули в коридор, и мне пришлось опустить глаза, настолько это было невыносимо. Невыносимо смотреть на окружающую красоту и слушать возбужденные крики собравшейся поглазеть на экзекуцию толпы. Оказавшись снаружи, я прищурилась и увидела специально установленные места для зрителей. В переднем ряду я заметила Америку и Мэй, что меня окончательно добило. Стражник подтолкнул меня вперед. Едва устояв на ногах, я снова вгляделась в толпу в поисках родителей и взмолилась про себя, чтобы их там не было.
        Но Господь не внял моим молитвам.
        Я знала: Максон не мог так поступить. Он хороший человек. Максон пытался избавить меня от наказания, значит пригласить маму и папу полюбоваться на мое унижение вовсе не его идея. Мне не хотелось давать волю гневу, но я знала, чья это задумка, и в моей душе с новой силой вспыхнула ненависть к королю.
        Пиджак Максона грубо сорвали с моих плеч, и меня рывком поставили на колени перед деревянной колодой. Кандалы сняли, запястья связали кожаными путами.
        - Это преступление карается смертной казнью! - услышала я голос глашатая. - Но принц Максон в своей милости пощадил жизнь гнусных изменников. Да здравствует принц Максон!
        Путы на моих запястьях были более чем реальны. Меня вдруг объял страх, и я заплакала. Я посмотрела на свои руки, словно желая запомнить эту нежную кожу. Как жаль, что я не могу вытереть ладонями слезы! Затем я повернулась к Картеру.
        И хотя он был крепко привязан к А-образному сооружению, это не помешало ему повернуть голову и бросить на меня прощальный взгляд. Я не отрываясь смотрела на него. Нет, я не одинока. У меня есть он, а у него - я. Боль рано или поздно пройдет, но со мной навсегда останется Картер. И моя любовь. Навсегда.
        И хотя я буквально тряслась от страха, меня, как ни странно, распирало от гордости. Конечно, я не собиралась рассказывать внукам, что в свое время была наказана за преступную любовь, но я вдруг отчетливо осознала: на свете есть люди, которые вообще не знают, каково это - любить. А я знаю. У меня была родная душа. Близкий человек. И я готова умереть ради него.
        - Марли, я люблю тебя. Все будет хорошо! - крикнул Картер, стараясь перекрыть гул толпы. - Все будет хорошо, клянусь!
        У меня пересохло в горле. Я не смогла ему ответить. Я просто кивнула. Пусть он знает, что я слышала. Однако я была страшно недовольна собой, что не сумела ответить ему тем же.
        - Марли Теймс и Картер Вудворк! - (Я услышала наши имена.) - С настоящего момента вы больше не принадлежите к своим прежним кастам. Отныне вы низшие из низших. Теперь вы Восьмерки! - (Народ восторженно заулюлюкал, радуясь нашему унижению.) - И чтобы причинить вам такие стыд и боль, какие вы причинили его высочеству, вы приговариваетесь к пятнадцати ударам батогами каждый! И пусть шрамы напоминают вам о ваших многочисленных грехах!
        Глашатай отошел в сторону, воздев к небу руки в ожидании приветственных криков. Я видела, как человек в маске, тот самый, что связывал меня и Картера, подошел к высокому бочонку и вытащил оттуда длинные мокрые прутья. Все, речи закончились, начинается шоу!
        И тут неожиданно для себя я внезапно вспомнила посвященный идиомам школьный урок английского. Мы обсуждали фразу «правило большого пальца», и я вспомнила, как учитель объяснял, что это выражение объясняется тем, что мужу было разрешено бить жену, но только палкой, которая не толще его большого пальца.
        Так вот, толщина батогов точно не соответствовала этому правилу.
        Я отвернулась, когда палач для разогрева принялся со свистом рассекать прутьями воздух. Картер вздохнул, судорожно сглотнул и снова обратил на меня взор. И мое сердце снова наполнилось любовью. Ведь его должны были высечь гораздо сильнее - возможно, потом он даже не сможет ходить, - однако он волновался сейчас не за себя, а за меня.
        - Один!
        Я оказалась не готова и вскрикнула от жгучей боли. Но через секунду все кончилось, и мне даже показалось, что это не так ужасно, как я думала. А затем, совершенно неожиданно, кожа начала гореть. Все сильнее и сильнее, пока…
        - Два!
        Они идеально рассчитали периодичность ударов. И как только боль достигала пика, меня настигала следующая ее волна. К своему стыду, я не могла сдержать крика, у меня тряслись руки.
        - У нас все будет хорошо! - Забыв о собственных страданиях, Картер пытался облегчить мои.
        - Три!
        После этого удара я совершила ошибку, попробовав поднять руки в надежде облегчить боль. Спина напряглась, боль оказалась такой нестерпимой, что у меня вырвался странный утробный звук.
        - Четыре!
        Это кровь?
        - Пять!
        Определенно кровь.
        - Скоро… все закончится, - пообещал Картер.
        Его голос был совсем слабым. Лучше бы он помолчал и поберег силы.
        - Шесть!
        Нет, я не выдержу. Я иссякла. Такую боль просто невозможно вытерпеть. Еще немного - и я умру.
        - Я… люблю… тебя.
        Я ждала следующего удара, но, похоже, произошла некая заминка.
        И тут я услышала, как кто-то выкрикивает мое имя, и в моем сердце затеплилась надежда, что меня сейчас спасут. Я попыталась повернуть голову, что было трагической ошибкой.
        - Семь!
        Я надрывно закричала. Да, ждать очередного удара было невыносимо, но получить удар исподтишка оказалось в сто крат хуже. Мои руки превратились в кровавое месиво, и когда батоги опустились в очередной раз, мое тело не выдержало, мир вокруг, слава богу, почернел, а я перенеслась в прошлое.
        Коридоры дворца непривычно опустели. Теперь, когда нас осталось всего шестеро, дворец стал казаться слишком большим. И в то же время маленьким. И как может такая замкнутая жизнь устраивать королеву Эмберли? Иногда меня так и подмывало закричать. Чтобы хоть что-нибудь услышать.
        И тут откуда-то издалека до меня донесся взрыв смеха. Посмотрев в окно, я увидела Америку с Максоном. Они гуляли по саду. Максон шагал, заложив руки за спину, а она шла, заглядывая Максону в лицо, и размахивала руками, словно рассказывала ему какую-то историю. Она еще что-то сказала, подкрепив свои слова выразительными жестами, и Максон буквально согнулся пополам от смеха. И я догадалась: он специально сцепил руки за спиной, поскольку иначе непременно тут же схватил бы ее в охапку и поднял. Похоже, он понимал, что главное - не торопить события, а не то она может запаниковать. Меня потрясла выдержка принца. Но он явно был на верном пути, собираясь сделать единственно правильный для себя выбор.
        Возможно, мне не стоило так бурно радоваться своему поражению, но я ничего не могла с собой поделать. Ведь они были такой прекрасной парой. Он помогал ей сдерживать свой слишком жизнерадостный нрав, а она своей беспечностью компенсировала его излишнюю серьезность.
        Я продолжала наблюдать, думая о том, что еще совсем недавно на том же самом месте в саду чуть было не сделала роковое признание. Но мне следовало держать язык за зубами. Я должна была молчать как рыба.
        - Чудесный день.
        Я едва не подскочила от неожиданности. Знакомый голос вдруг вызвал бурю эмоций. Сердце забилось сильнее, я покраснела, почувствовав себя до нелепости счастливой.
        Он сдержанно улыбнулся, и я растаяла.
        - И правда чудесный. Как дела?
        - Хорошо, - невесело ответил он, а его улыбка тут же угасла.
        - Что случилось? - тихо спросила я.
        Тяжело сглотнув, он впал в мрачную задумчивость. Затем, осторожно оглядевшись по сторонам, наклонился ко мне.
        - Скажите, а ваши служанки когда-нибудь уходят? - прошептал он. - Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.
        Когда я представила, что мы останемся наедине, сердце забилось так громко, что мне стало неловко.
        - Да. Около часу дня они все вместе уходят на ланч.
        - Тогда я приду в начале второго. - Он грустно улыбнулся и пошел прочь.
        Возможно, мне следовало остановиться. Бог его знает, что у него на уме. Но я была так счастлива, что напрочь забыла об осторожности.
        Я снова посмотрела в окно на Максона с Америкой. Теперь они шли рядом. Америка небрежно помахивала зажатым в руке цветком. Максон собирался было незаметно ее обнять, но, замявшись, снова спрятал руку за спину.
        Какая жалость! Рано или поздно они выяснят отношения. А я даже не знала, радоваться этому или нет. Ведь я была еще не готова покинуть дворец. Только не сейчас.
        За ланчем я так нервничала, что практически не прикоснулась к еде. И хотя я не стала наводить красоту, как в свое время перед встречей с Максоном, я поймала себя на том, что смотрюсь чуть ли не во все зеркальные поверхности, мимо которых прохожу. Мне хотелось убедиться, что я ничуть не изменилась.
        Но увы! У этой новой Марли глаза были распахнуты шире, а кожа буквально сияла. Она даже держалась иначе. Она стала другой. Я стала другой.
        Я надеялась, что в отсутствие служанок смогу расслабиться, но я слишком сильно переживала, хватит ли нам времени. Что он собирается мне сказать? И зачем? И как это меня касается?
        Я оставила дверь открытой, что было ужасно глупо, ведь он наверняка успел заметить, как я нервно мерила шагами комнату. Услышав осторожное покашливание, я оглянулась.
        - Офицер Вудворк, - прощебетала я, снова превратившись в птичку.
        - Привет, мисс Марли. Я вовремя? - Он неуверенно вошел в комнату.
        - Да. Служанки ушли и вернутся не раньше чем через час. Присаживайтесь, - любезно пригласила я, кивнув в сторону стоявших у стола стульев.
        - Пожалуй, не стоит, мисс. Мне не следует здесь задерживаться.
        - О-о… - А я-то, глупая, уже успела забить себе голову пустыми фантазиями по поводу этой встречи, и вот теперь… Теперь я даже не знала, чего ожидать…
        Он явно чувствовал себя крайне неловко, и это меня ужасно смущало. Неужели я поставила его в неудобное положение?
        - Офицер Вудворк, - сказала я, - со мной вы можете быть предельно откровенны. И не стоит так волноваться.
        Он тяжело вздохнул:
        - Видите ли, в том-то все и дело.
        - Простите?
        Покачав головой, Вудворк попробовал объяснить все сначала:
        - Это несправедливо. Но я вас ни в чем не виню. На самом деле я собирался прийти сюда, чтобы снова стать хозяином положения и просить вас сжалиться надо мной.
        - Но я по-прежнему ничего не понимаю, - нахмурилась я.
        Он смотрел на меня, нервно кусая губы:
        - Я хочу перед вами извиниться. Встретив вас, я потерял покой и теперь пытаюсь подловить вас в коридоре или где-нибудь еще, просто чтобы поздороваться. - (Мне с трудом удалось спрятать непрошеную улыбку, ведь я поступала точно так же.) - Наши короткие беседы для меня самые незабываемые моменты службы во дворце. Слышать ваш смех, спрашивать, как вы провели день, говорить о возвышенном - да, для меня это было счастьем.
        Его губы изогнулись в лукавой улыбке, а я, вспомнив о наших беседах, не выдержала и усмехнулась. Мы всегда общались на ходу и урывками, но мне ни с кем не было так приятно разговаривать, как с ним.
        - И мне тоже, - призналась я.
        Он сразу перестал улыбаться:
        - Именно поэтому нам надо остановиться. - (Мне действительно дали под дых или это плод моего воспаленного воображения?) - Думаю, я перешел черту. Ведь я просто-напросто собирался быть с вами дружелюбным, но с каждой новой встречей я все более отчетливо понимал, что мне надо скрывать свои чувства. А если приходится скрывать свои чувства, значит я слишком близко к вам подобрался.
        Я с трудом сдерживала слезы. Ведь с самого первого дня я делала то же самое. Уговаривала себя, что это ничего не значит, отлично понимая, что занимаюсь самообманом.
        - Вы принадлежите ему, - глядя в пол, продолжил Вудворк. - Я знаю, вы любимица публики. Конечно, они вас любят. И королевская семья непременно примет это во внимание, перед тем как принц сделает окончательный выбор. А если я продолжу шептаться с вами в коридоре, будет ли это предательством? Наверняка да.
        Он снова покачал головой, тщетно пытаясь разобраться в своих чувствах.
        - Вы правы, - прошептала я. - Да, я приехала сюда ради него и обещала хранить верность. Если наши отношения можно расценить как нечто большее, нежели чисто платонические, им надо положить конец.
        Мы стояли, не смея посмотреть друг другу в глаза. Мне стало трудно дышать. Похоже, я подсознательно ждала, что наш разговор примет совсем иной оборот. Но поняла это только сейчас, когда мои надежды рухнули, как карточный домик.
        - Ничего страшного, как-нибудь переживем, - промямлила я.
        - Конечно переживем, - согласился он.
        Я потерла ладонью грудь, чтобы унять ноющую боль. Затем подняла голову и увидела, что Картер непроизвольно повторяет мой жест.
        И я сразу все поняла. Поняла, что он чувствует то же, что и я. По идее, этого не должно было случиться, но как теперь отрицать очевидное? А что, если Максон и впрямь меня выберет? Должна ли я сказать «да»? Каково это - быть замужем за нелюбимым человеком и каждый день смотреть, как тот единственный, кого ты действительно любишь, охраняет твой дом?
        Нет.
        Я этого не допущу.
        Забыв о приличиях, я поспешно заперла дверь. Потом подбежала к Картеру, обняла его за шею и жарко поцеловала.
        После секундного колебания он сжал меня в объятиях и притянул к себе с такой силой, будто я была для него эликсиром жизни.
        Потом он отпустил меня и грустно покачал головой:
        - Эту битву я проиграл. Отступать уже поздно.
        И хотя слова Картера были полны горечи, что-то в выражении его лица подсказывало мне: он так же счастлив, как и я.
        - Картер, я не могу без тебя. - Я впервые назвала его по имени.
        - Но мы играем с огнем. Ты ведь это понимаешь, да? Наша любовь может нас погубить.
        Я закрыла глаза и кивнула, по лицу струились тихие слезы. С ним или без него, мне в любом случае было не жить.
        Я проснулась от жалобных стонов. И поначалу не поняла, где нахожусь. А затем на меня обрушились воспоминания. Празднование Хеллоуина. Экзекуция. Картер…
        В комнате царил полумрак. Оглядевшись, я увидела, что в ней едва хватает места для двух коек, на одной лежала я, а на другой - он. Я попыталась опереться о край постели и тут же вскрикнула от боли. Неужели мои руки больше никогда не смогут мне служить?
        - Марли?
        Я повернулась к Картеру, приподнявшись на локте:
        - Я здесь. Я в порядке. Вот только руки не слушаются.
        - О моя ненаглядная. Мне ужасно жаль! - Он говорил так, словно у него в горле застрял камень.
        - А как ты?
        - Вроде живой. - Он лежал на животе, но я видела улыбку на его лице. - Но любое движение причиняет страшную боль.
        - Я могу тебе чем-нибудь помочь? - Я медленно поднялась на ноги и бросила на Картера пристальный взгляд.
        Нижняя часть его тела была прикрыта простыней. Я не знала, как мне облегчить эту боль. В углу стоял стол со склянками и марлевыми повязками. Заметив на столе клочок бумаги, я подошла поближе.
        Подписи не было, но я узнала почерк Максона.
        Когда проснетесь, поменяйте повязки. В склянке - целебная мазь. Используйте ватные тампоны, чтобы не занести инфекцию. И старайтесь не слишком туго забинтовывать раны. Таблетки тоже помогут снять боль. Потом отдохните. Но не пытайтесь покинуть эту комнату.
        - Картер, нам оставили лекарство. - Я осторожно, кончиками пальцев, отвинтила крышку. Мазь оказалась довольно густой и пахла алоэ.
        - Что? - Картер повернул голову в мою сторону.
        - А еще бинты и инструкции.
        Посмотрев на свои перевязанные руки, я попыталась представить, как мне удастся это сделать.
        - Я тебе помогу, - словно прочитав мои мысли, сказал Картер.
        - Похоже, тебе тяжеловато придется, - улыбнулась я.
        - Совершенно верно, - прошептал он. - В свое время я несколько иначе представлял себе, как впервые предстану перед тобой в голом виде.
        Я не смогла сдержать смех. И поняла, что снова влюбилась. Всего за один день я пережила больше, чем за всю свою недолгую жизнь. Меня высекли, и я стала Восьмеркой. А теперь ждала ссылки к черту на рога. И тем не менее я смеялась.
        И какая принцесса способна получить так много, и причем сразу?
        Мы потеряли счет времени, но даже не пытались кричать или стучать в дверь.
        - Как думаешь, куда они могут нас выслать? - спросил Картер.
        Я сидела на полу рядом с его койкой и кончиками пальцев ерошила его короткие волосы.
        - Если выбирать между жарким и холодным климатом, я предпочла бы первое.
        - Мне тоже почему-то кажется, что нас сошлют в местность с экстремальными условиями.
        - Я ужасно боюсь, что у нас вообще не будет дома.
        - Не бойся. Конечно, сейчас от меня никакого проку, но я смогу позаботиться о тебе. А если нас сошлют на север, то я даже сумею построить нам и`глу.
        - Да неужели? - улыбнулась я.
        - Марли, я построю тебе самое красивое иглу в мире. Нам еще все будут завидовать.
        Я поцеловала его в голову, а потом снова и снова.
        - Не смей говорить, будто от тебя никакого проку. Что-то непохоже…
        Дверь надрывно заскрипела и отворилась. В комнату вошли трое в коричневых плащах с капюшоном. Я похолодела от страха.
        Но вот первый незнакомец откинул капюшон. Забыв об израненных руках, я вскочила, чтобы обнять Максона, и тут же задохнулась от невыносимой боли.
        - Все будет хорошо, - успокоил меня Максон, когда я разжала объятия. - Эта мазь просто творит чудеса. Через пять дней вы оба будете как новенькие. Кстати, Картер, тебе тоже придется встать. Твои раны затянутся раньше, чем ты думаешь. - Максон повернулся к своим спутникам. - Это Хуан Диего и Абриль. До сегодняшнего дня они работали во дворце. А теперь они займут ваши места. Марли, вы с Абриль сейчас поменяетесь одеждой вон в том углу, а мы, джентльмены, обещаем, что не будем смотреть. Вот, возьмите. - Он протянул мне плащ с капюшоном. - Чтобы прикрыться.
        Я посмотрела на застенчивое лицо Абриль:
        - Да-да, конечно.
        Когда мы отошли в уголок, Абриль сняла юбку и помогла мне надеть ее. Потом я стащила платье и протянула его Абриль.
        - Картер, придется снова натянуть на тебя штаны. Мы поможем тебе встать.
        Я отвернулась, стараясь не прислушиваться к стонам Картера.
        - Спасибо тебе, - прошептала я Абриль.
        - Это идея принца, - тихо сказала она. - Узнав, куда вас собираются отправить в ссылку, он чуть ли не целый день занимался изучением личных дел. Хотел найти кого-нибудь из Панамы. Мы с Хуаном Диего родом оттуда. Нам пришлось продаться в услужение во дворец, чтобы прокормить семью. И вот сегодня мы возвращаемся домой.
        - Значит, Панама. А мы-то гадали, куда нас сошлют.
        - Со стороны короля очень жестоко сослать вас туда, уже не говоря обо всем остальном, - пробормотала Абриль.
        - Что ты имеешь в виду?
        Абриль боязливо покосилась на принца и, убедившись, что он не слышит, продолжила:
        - Я выросла в семье Шестерок, и это было совсем неплохо. Но Восьмерки? Иногда их убивают просто из спортивного интереса.
        Я вытаращила на нее глаза:
        - Что?!
        - Каждые несколько месяцев мы находим посреди дороги кого-нибудь, кто годами просил милостыню на углу. И никто не знает, чья это работа. Быть может, других Восьмерок? Богатых Двоек и Троек? Повстанцев? Но такое случается. Значит, вы тоже рискуете жизнью.
        - А теперь обопрись на мою руку, - услышала я голос Максона и, обернувшись, увидела повисшего на нем Картера. Картер уже был в плаще, лицо скрыто под капюшоном. - Отлично. Абриль, Хуан Диего, послушайте меня. Значит, так, в эту комнату придут стражники. Забинтуйте руки и все остальное. Сделайте вид, будто вам больно идти. Полагаю, вас посадят на автобус и отправят к месту назначения. Старайтесь не поднимать головы. Никто не будет к вам особо приглядываться. Вас считают Восьмерками. Так что всем будет глубоко наплевать.
        - Спасибо, ваше высочество, - сказал Хуан Диего. - А я и не надеялся снова увидеть нашу матушку.
        - Нет, это вам спасибо, - остановил его Максон. - Своей готовностью покинуть дворец вы спасаете им жизнь. Я никогда не забуду вашей услуги.
        Я бросила прощальный взгляд на Абриль.
        - Ну ладно. Пора уходить. - Максон решительно набросил на голову капюшон и, поддерживая повисшего на нем Картера, вывел нас в коридор.
        - А что, если у кого-нибудь возникнут подозрения? - спросила я.
        - Не возникнут, - отмахнулся Максон; тем не менее он явно не терял бдительности и проверял каждый новый поворот коридора. - Низший персонал вроде кухонных работников и уборщиков не должен появляться наверху. Но если это вызвано производственной необходимостью, они закрывают лицо капюшоном. Поэтому любой, кто нас увидит, решит, что мы возвращаемся к себе, выполнив порученную нам грязную работу.
        Мы спустились по длинной лестнице и оказались в узком коридоре, в который выходило несколько дверей.
        - Нам сюда, - бросил Максон.
        Мы проследовали за ним в крохотную комнату. В углу стояла кровать, рядом - низкая тумба. На тумбе я увидела кувшин с молоком и нарезанный хлеб, и у меня сразу забурлило в животе. На полу, прямо в центре, лежал тонкий ковер, стену возле двери окаймляло несколько полок.
        - Конечно, это не бог весть что, но здесь вы будете в безопасности. Простите, но ничего лучше пока предложить не могу.
        Картер недоуменно покачал головой:
        - И вы еще извиняетесь?! Мы были обречены на смерть, но мы живы. Мы вместе. И у нас есть крыша над головой. - Он выразительно посмотрел на Максона. - Я отлично понимаю, что чисто формально совершил предательство, хотя отнюдь не из неуважения к вам.
        - Я знаю.
        - Хорошо. Поэтому если я скажу, что в нашем королевстве нет человека, более преданного вам, чем я, надеюсь, вы мне поверите.
        Неожиданно Картер сморщился от боли и стал заваливаться на принца.
        - А теперь давай-ка в кровать. - Я подхватила Картера под мышку, и мы с Максоном уложили его на живот.
        Картер занял собой практически всю кровать, ну что ж, эту ночь мне придется спать на ковре.
        - Утром к вам заглянет медсестра. Проверит, как идет процесс заживления, - объяснил Максон. - У вас есть несколько дней отдыха, но вы не должны покидать эту комнату. Через три-четыре дня мне придется определить вас на работу, начнете помогать на кухне. В чем будут заключаться ваши обязанности, точно сказать не могу, просто постарайтесь трудиться на совесть. Я буду по мере возможности навещать вас. А пока ни одна живая душа не знает, что вы здесь. Ни гвардейцы, ни Элита, ни ваши родители. Вам придется общаться только с небольшой группой людей из дворцовой обслуги, поэтому шансы, что вас узнают, близки к нулю. И теперь ваши имена Мэллори и Карсон. Только так я могу вас защитить.
        Я внимательно посмотрела на принца. Если бы мне поручили выбрать мужа для лучшей подруги, то я непременно выбрала бы его.
        - Вы столько для нас сделали. Благодарю вас.
        - Жаль, что не смог сделать еще больше. Ладно, попытаюсь вернуть вам кое-что из личных вещей, если, конечно, получится. Может, у вас имеются еще какие-нибудь пожелания? Обещаю их выполнить, но, естественно, в пределах разумного.
        - У меня только одна просьба, - устало произнес Картер. - Нельзя ли привести сюда священника. Если это, конечно, возможно.
        До меня не сразу дошло, зачем Картеру священник, а когда я наконец поняла, то заплакала счастливыми слезами.
        - Прости, - улыбнулся Картер. - Разумеется, это не самое романтическое предложение руки и сердца.
        - И тем не менее я говорю «да».
        У Картера подозрительно покраснели глаза, и я даже забыла о присутствии принца, пока тот не счел необходимым напомнить о себе.
        - Сделаю. С превеликим удовольствием. Не знаю, сколько времени это займет, но я приложу максимум усилий, чтобы это свершилось. - Он достал из кармана медикаменты, которые захватил из комнаты, где мы провели ночь после экзекуции, и положил рядом с едой. - Не забудьте перед сном втереть в раны мазь и постарайтесь побольше отдыхать. Все остальное возьмет на себя медсестра.
        - Я позабочусь о нас, - кивнула я.
        И Максон, улыбаясь, вышел из комнаты.
        - Есть хочешь, мой дорогой жених?
        - Спасибо, моя милая невеста, но я немножко устал, - ухмыльнулся Картер.
        - Хорошо, мой дорогой жених. Тогда почему бы нам немного не поспать?
        - Мне будет спаться гораздо лучше, если моя милая невеста ляжет рядом со мной.
        И, мгновенно забыв о голоде, я улеглась в крошечную постель. Было не слишком удобно, ведь с одного бока меня придавил Картер, а другой свешивался с края кровати, но я сразу заснула как убитая.
        Часть II
        Я устало разминала кисти рук. Они наконец-то зажили, но иногда после утомительного рабочего дня ладони распухали и болезненно пульсировали. А сегодня даже самодельное обручальное кольцо из веревки стало жать. Кстати, оно уже изрядно вытерлось, значит придется попросить Картера сделать новое. Я сбилась со счета, сколько обручальных колец нам пришлось поменять. Но мне было уже не обойтись без этого символа брачных уз на безымянном пальце.
        Затем, снова взяв в руки скребок, я соскребла со стола просыпанную муку и кинула в мусор. Немногочисленные кухонные работники отдраивали полы или убирали оставшиеся продукты. Ну все, приготовления к завтраку закончены, можно идти спать.
        Кто-то обнял меня сзади за талию, и я судорожно вздохнула.
        - Привет, жена, - сказал Картер, поцеловав меня в щеку. - Все еще трудишься?
        От него пахло свежескошенной травой и солнцем. И по этим запахам сразу можно было догадаться, чем он занимался. Я не сомневалась, что Картер навсегда застрянет в конюшнях, подальше от всевидящего королевского ока. Именно по этой причине я и похоронила себя на кухне. Но Картер выбрал работу в саду. Хорошо известно, что лучше всего спрятать вещь, оставив ее на открытом месте. Так и Картер чувствовал себя невидимкой среди дюжины других садовников. Возвращаясь ближе к ночи, он приносил с собой ароматы сада, и на секунду мне начинало казаться, будто я вышла на свежий воздух.
        - Я почти закончила, - сказала я. - Вот только приберусь, и сразу в кровать.
        Он потерся носом о мою шею.
        - Смотри не переусердствуй. Если хочешь, я помассирую тебе руки.
        - Это было бы чудесно, - нежно произнесла я.
        Я обожала вечерний массаж рук, особенно когда его делал Картер, но если мой рабочий день затягивался допоздна, массаж становился непозволительной роскошью.
        Иногда меня одолевали воспоминания о тех счастливых днях, когда я еще считалась благородной дамой. Как приятно было чувствовать всеобщее обожание, как гордились мной родители, какой красивой я себя ощущала! И конечно, нельзя сказать, что изменение общественного статуса далось мне легко. Ведь одно дело, когда обслуживают тебя, и совсем другое - когда обслуживаешь ты. Тем не менее я отлично понимала, что все могло закончиться гораздо трагичнее.
        Я попыталась улыбнуться, но мое лицо было для Картера открытой книгой.
        - Марли, что случилось? Последнее время ты ходишь как в воду опущенная, - не разжимая объятий, прошептал Картер.
        - Я ужасно скучаю по родителям. Особенно сейчас, когда на носу Рождество. Как они там поживают? Если уж мне так плохо без них, то нетрудно представить, каково им без меня. - Я сжала губы, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. - Конечно, это ужасно глупо, но я переживаю, что мы с тобой не сможем обменяться подарками. Что я могу тебе подарить? Буханку хлеба?!
        - Я бы не отказался от буханки хлеба!
        Его энтузиазм оказался настолько заразительным, что я не выдержала и захихикала:
        - Но у меня даже нет своей муки, чтобы испечь хлеб. Придется брать хозяйскую. А это уже воровство.
        Он поцеловал меня в щеку:
        - Верно. Кроме того, когда я в последний раз взял чужое, то это была кража века. Я такого и не заслуживал. Теперь у меня есть все, что мне нужно. И я вполне счастлив.
        - Ты меня не крал. Я же не серебряный чайник.
        - Хм… - протянул Картер. - А может, это ты меня украла. Ведь я хорошо помню, что раньше принадлежал только себе, а теперь - я весь твой.
        - Люблю тебя, - улыбнулась я.
        - Я тоже тебя люблю. Не волнуйся. Сейчас у нас не самый легкий период, но это не будет длиться вечно. И вообще, этот год принес нам и кое-что хорошее. За что мы должны быть бесконечно благодарны.
        - Мы действительно благодарны. Прости. Чего-то я сегодня раскисла. Я просто чувствую себя…
        - Мэллори! - услышала я чей-то голос и резко обернулась. В кухню вошел гвардеец. Рядом с ним я увидела незнакомую девушку. - Где Мэллори?
        Я нервно сглотнула:
        - Здесь.
        - Следуйте за мной, пожалуйста.
        Голос гвардейца звучал весьма настойчиво, и я, конечно, испугалась до дрожи, хотя это его «пожалуйста» меня чуть-чуть успокоило. Ведь все это время я жила в страхе, что кто-нибудь непременно доложит королю Кларксону о нашем тайном присутствии во дворце. И я понимала: если это когда-нибудь случится, то битье батогами покажется нам еще цветочками.
        - Я скоро вернусь, - поцеловав Картера, сказала я.
        К моему удивлению, когда я проходила мимо девушки, та неожиданно схватила меня за руку:
        - Спасибо. Я вас здесь подожду.
        - Ну ладно, - озадаченно нахмурилась я.
        - Мы рассчитываем на абсолютную секретность, - заявил гвардеец, когда мы оказались в коридоре.
        - Конечно, - ответила я, по-прежнему теряясь в догадках.
        Мы свернули в офицерское крыло дворца, и мне стало не по себе. Низшему обслуживающему персоналу не дозволялось появляться в этой части дворца. Все двери были закрыты, за исключением одной, возле которой дежурил гвардеец. Лицо у него было невозмутимым, но в глазах читалась тревога.
        - Просто сделайте все возможное, - громко произнес кто-то, находившийся в комнате.
        Я тотчас же узнала этот голос.
        Переступив через порог, я увидела поразительную сцену. Америка лежала на кровати, по руке у нее струилась кровь. Энн, старшая служанка Америки, обследовала рану, а принц и двое гвардейцев наблюдали за происходящим.
        Не сводя глаз с раны, Энн бросала отрывистые указания гвардейцам:
        - Пусть кто-нибудь принесет кипятку. В аптечке должен быть антисептик, но кипяток тоже понадобится.
        - Я сбегаю, - предложила я.
        Услышав мой голос, Америка слегка приподняла голову.
        - Марли! - простонала она и заплакала.
        Я поняла, что эту схватку с болью она вот-вот проиграет.
        - Я быстро, Америка. Держись.
        Бегом вернувшись на кухню, я достала из буфета полотенца. В кастрюле, слава богу, кипела вода, и я поспешно наполнила кувшин.
        - Симми, срочно долей кастрюлю! - крикнула я на ходу, не дав ей возможности возразить.
        Затем я отправилась за спиртным. Лучшие напитки, предназначенные специально для короля, хранились не здесь, но у нас был бренди, который мы использовали для стряпни. Даже я научилась готовить свиную отбивную с бренди, цыпленка в соусе с бренди и взбитые сливки с бренди. Я схватила бутылку в надежде, что это поможет.
        Ведь теперь я кое-что знала о боли.
        Когда я вернулась, Энн продевала нитку в иголку, а Америка делала отчаянные попытки успокоиться. Я поставила кувшин с водой возле Энн, положила рядом полотенца и с бутылкой в руках направилась к кровати.
        - Это от боли. - С этими словами я приподняла Америке голову и влила ей в рот немного алкоголя. Она закашлялась, выплюнув больше, чем успела проглотить. - Попробуй еще раз.
        Я села рядом, стараясь не задеть раненое плечо, и прижала бутылку к ее губам. На сей раз получилось чуть лучше.
        - Я так рада, что ты здесь, - справившись с бренди, сказала Америка.
        Она казалась такой испуганной, что у меня сердце разрывалось от жалости, хотя сейчас ей явно ничего не угрожало. Уж не знаю, через что ей, бедняжке, пришлось пройти, но я была полна решимости сделать для нее все, что в моих силах.
        - Я всегда рядом, Америка. Ты же знаешь. - Улыбнувшись, я убрала выбившуюся прядь волос у нее со лба. - Куда тебя опять понесло?
        В ее глазах я прочла сомнение. Признание явно давалось ей с трудом.
        - Мне казалось, это хорошая идея, - наконец сказала она.
        - Америка, ты просто кладезь дурацких идей. Благородных намерений, но при этом безумных идей, - с трудом сдерживая смех, ответила я.
        Она надула губы, желая показать, что поняла мой намек.
        - Как у вас тут со слышимостью? - поинтересовалась Энн у гвардейцев, из чего я сделала вывод, что это их комната.
        - Все в порядке, - ответил один из них. - Стены достаточно толстые.
        - Это хорошо, - кивнула Энн. - Так, теперь все выходите в коридор. Мисс Марли, мне понадобится место, но вы можете остаться.
        Я уже настолько отвыкла слышать свое настоящее имя из чужих уст, за исключением Картера, что едва не разрыдалась. Ведь я даже не представляла, как много оно для меня значит.
        - Я не буду лезть под руку, Энн, - сказала я.
        Мужчины вышли в коридор, и Энн взялась за дело. Отвлекая Америку разговорами, она готовилась зашить ей рану, а я смотрела, широко открыв глаза, и удивлялась ее непрошибаемому спокойствию. Мне всегда нравились служанки Америки, особенно Люси, потому что та была ну просто ужасно милой. Но сейчас я увидела Энн в новом свете. Жаль, что такому одаренному кризисному менеджеру выпала судьба оставаться всего-навсего прислугой.
        Наконец Энн начала промывать рану, которую мне пока что так и не удалось идентифицировать. Америка глухо стонала в прижатое ко рту полотенце, и, хотя в этом было мало удовольствия, мне ничего не оставалось делать, как крепко держать ее. Взгромоздившись на Америку, я приложила максимум усилий, чтобы она не дергала раненой рукой.
        - Спасибо, - пробормотала Энн, вытаскивая пинцетом из раны какие-то черные кусочки.
        Что это было? Грязь? Гравий? Энн, слава богу, действовала очень аккуратно. Америка могла получить инфекцию даже из воздуха, но я поняла, что Энн этого категорически не допустит.
        Америка снова вскрикнула, и я ее успокоила.
        - Скоро все закончится, Америка, - сказала я, вспомнив слова Максона накануне порки и то, что говорил мне Картер во время экзекуции. - Думай о чем-нибудь хорошем. Думай о своей семье.
        Я видела, что она очень старается, но у нее ничего не получалось. Ей было слишком больно. Поэтому я дала ей еще немного бренди, а потом еще и еще и так до тех пор, пока Энн не зашила рану.
        Наконец все было закончено, но Америка, похоже, уже толком не помнила, что с ней делали. Когда Энн наложила на рану повязку, Америка принялась распевать детскую рождественскую песенку и чертить пальцем воображаемые рисунки на стене.
        Наблюдать за ней было ужасно забавно.
        - А кто знает, где сейчас щенки? - спросила Америка. - Куда их увезли?
        Мы с Энн смеялись чуть ли не до слез, нам даже пришлось прикрыть рот рукой. Опасность миновала, Америка под присмотром, и теперь ее голова занята исключительно щенками.
        - Пожалуй, не стоит никому об этом рассказывать, - заявила Энн.
        - Да, я тоже так думаю, - вздохнула я. - А что, по-твоему, с ней произошло?
        Энн сразу напряглась:
        - Даже не собираюсь гадать, чем они там занимались, но могу с уверенностью сказать, что у нее пулевое ранение.
        - Пулевое ранение?! - воскликнула я.
        - Да, немного левее - и она могла умереть, - кивнула Энн.
        Я оглянулась на Америку, которая тыкала пальцами в щеки, словно проверяя их на ощупь.
        - Слава богу, что с ней все в порядке!
        - Даже если бы она не была моей госпожой, мне все равно хотелось бы, чтобы она стала принцессой. Ума не приложу, что бы я делала, если бы мы ее потеряли. - Сейчас в Энн говорила не служанка, а подданная. И я прекрасно ее понимала.
        - Хорошо, что сегодня рядом с ней была ты. Пойду попрошу мужчин отнести Америку в ее комнату. - Я присела на корточки возле подруги. - Эй, мне пора идти. Но ты уж береги себя. И постарайся больше не калечиться. Ладно?
        Она ответила, едва ворочая языком:
        - Да, мэм.
        Похоже, завтра она вообще ни о чем не вспомнит.
        Гвардеец, который привел меня сюда, стоял на страже в конце коридора. Еще один сидел на полу под дверью комнаты, нервно потирая руки, а Максон нетерпеливо расхаживал взад и вперед.
        - Ну что? - спросил принц.
        - Ей уже лучше. Энн обо всем позаботилась, и Америка… Ну, я влила в нее полбутылки бренди, и теперь она плохо соображает, что к чему. - У меня в ушах снова зазвучала та детская рождественская песенка, и я хихикнула: - Вы можете войти.
        Сидевший на полу гвардеец тотчас же вскочил на ноги, и Максон открыл дверь. Мне хотелось спросить, что случилось, но я понимала: сейчас не самое подходящее время.
        Я устало поплелась в свою комнату. После всплеска адреналина в крови я чувствовала себя совершенно разбитой. Картер стоял в коридоре под дверью.
        - Ой, тебе не стоило меня ждать, - тихо, чтобы не будить соседей, произнесла я.
        - Я уложил ее в нашу постель. И поэтому решил подождать тебя здесь.
        - Ты о ком? И кого это ты уложил в нашу постель?
        - Ту девушку, что пришла с гвардейцем на кухню.
        - Ну ладно. - Я присела на пол рядом с Картером. - Но от меня-то ей что нужно?
        - Ты что, ее проверяешь? Ее зовут Пейдж, и, судя по тому, что она успела мне рассказать, сегодняшняя ночь была той еще ночкой!
        - Что ты имеешь в виду?
        Картер еще больше понизил голос:
        - Она была проституткой. Утверждает, будто Америка нашла ее и привела сюда.
        Я растерянно покачала головой:
        - Ну, я знаю только то, что мне пришлось помогать Энн зашивать Америке простреленное плечо.
        Мои слова повергли Картера в полный шок.
        - Интересно, что могло заставить их подвергать себя такой опасности?
        - Без понятия, - зевнула я, - но мне кажется, это могло быть лишь доброе дело.
        И хотя разговор о проститутках и пулевых ранениях был не слишком жизнеутверждающим, одно я знала наверняка: Максон всегда стоял за правое дело.
        - Ну ладно, - сказал Картер. - Ты вполне можешь лечь рядом с Пейдж. А я буду спать на полу.
        - Нет, - отрезала я. - Куда ты, туда и я.
        Более того, сегодня вечером мне особенно хотелось быть рядом с ним. У меня в голове царил полный сумбур, а Картер был моей тихой гаванью в этом бушующем море страстей.
        В свое время я считала, что Америке глупо обижаться на Максона за вынесенный мне приговор. Но теперь я смотрела на вещи совсем под другим углом. И при всем моем уважении к Максону я не могла не сердиться на него за то, что он подставил Америку под удар. Впервые за все это время я посмотрела на ту приснопамятную экзекуцию глазами подруги. И поняла, что очень ее люблю, впрочем, как и она меня. Если во время порки она волновалась пусть даже вдвое меньше, чем я сейчас, этого уже было более чем достаточно.
        Прошло полторы недели, а страсти так и не улеглись. Буквально все во дворце только и делали, что говорили об атаке повстанцев. Я еще оказалась в числе немногих счастливчиков, которым удалось уцелеть. Пока во дворце продолжалась настоящая бойня, мы с Картером прятались в своей комнате. Когда раздались первые выстрелы, Картер работал в саду. Моментально сориентировавшись в обстановке, он ринулся на кухню, схватил меня в охапку, и мы побежали к себе. Подперли дверь кроватью, а затем для надежности легли сверху.
        В объятиях мужа я дрожала как осиновый лист от страха, что повстанцы нас обнаружат, поскольку не слишком верила в их милосердие. Я неустанно спрашивала Картера, не безопаснее ли будет покинуть дворец, но он продолжал настаивать на том, что здесь нам ничто не грозит.
        - Марли, ты не видела того, что видел я. Вряд ли нам удастся прорваться.
        Итак, нам оставалось только терпеливо ждать, напряженно прислушиваясь к звукам боя. Но вот по коридорам дворца разнеслась радостная весть, и мы с Картером облегченно вздохнули. И надо же, очередной причудливый поворот судьбы: когда мы входили в нашу комнату, королем был Кларксон, а когда вышли оттуда - им стал Максон.
        Когда на трон взошел Кларксон, меня еще не было на свете. И поэтому переход власти к наследнику короны показался мне вполне закономерным для страны изменением. А возможно, еще и потому, что я всегда была сторонницей Максона. Но от смены власти работы во дворце не убавилось, и нам с Картером некогда было думать о новом правителе страны.
        Я как раз заканчивала приготовления к ланчу, когда на кухню вошел гвардеец и выкрикнул мое новое имя. В последний раз такое случилось, когда Америка лежала, истекая кровью. И я, естественно, насторожилась. Более того, рядом с гвардейцем я увидела мокрого от пота после садовых работ Картера.
        - Ты, случайно, не знаешь, в чем дело? - шепотом спросила я Картера, пока мы поднимались за гвардейцем по лестнице.
        - Понятия не имею. Мы вроде ни в чем не провинились. Но, честно говоря, меня несколько сбивает с толку то, что за нами прислали гвардейца.
        Я взяла Картера за руку, мое обручальное кольцо прокрутилось, узелок на веревке стал тонкой преградой между нашими сплетенными пальцами.
        Гвардеец провел нас в Тронный зал, которым обычно пользовались только для приема почетных гостей или специальных церемоний. Максон, с короной на голове, сидел на троне. Король. Мудрый правитель королевства. У меня сразу потеплело на душе, когда я увидела по его правую руку, на троне поменьше, Америку. Правда, пока без короны - корону наденут ей на голову в день бракосочетания, - но ее волосы украшал ослепительно сияющий гребень, да и вообще вид у нее был вполне царственный.
        За столом, несколько поодаль, расположилась группа советников. Они просматривали бумаги и что-то быстро строчили.
        Вслед за гвардейцем мы с Картером прошли по голубому ковру в центр зала. Гвардеец остановился перед троном, поклонился Максону и отошел в сторону, оставив нас с Картером перед новым королем.
        Картер поспешно склонил голову:
        - Ваше величество.
        Я присела в реверансе.
        - Картер и Марли Вудворк, - улыбаясь, начал король. Когда я услышала свое настоящее имя и фамилию по мужу, у меня от счастья едва не случился разрыв сердца. - Учитывая ваши заслуги перед короной, я, ваш король, беру на себя смелость снять с вас все предыдущие обвинения и отменить наказание.
        Мы с Картером удивленно переглянулись. Что бы это могло значить?
        - Конечно, телесное наказание - дело прошлого и тут уже ничего изменить нельзя, а вот остальные пункты приговора - можно. Если не ошибаюсь, вас обоих низвели до Восьмерок, да?
        Было немного странно слышать подобные обороты речи, но, наверное, так положено по протоколу. За нас обоих ответил Картер:
        - Да, ваше величество.
        - И если я опять же не ошибаюсь, последние два месяца вы оба живете во дворце и выполняете работу Шестерок, да?
        - Да, ваше величество.
        - И это правда, что вы, миссис Вудворк, оказали услугу будущей королеве, когда она была нездорова?
        Я улыбнулась Америке:
        - Да, ваше величество.
        - А правда ли то, что вы, мистер Вудворк, любили и лелеяли миссис Вудворк, которая в свое время была Элитой, а следовательно, бесценной дочерью Иллеа, давая ей все самое лучшее, что вы могли позволить себе с учетом ваших стесненных обстоятельств?
        Картер потупился. Он пытался найти ответ на вопрос, достаточно ли он сделал для меня.
        Тогда я снова вышла вперед:
        - Да, ваше величество!
        Я заметила, что мой любезный муж едва сдерживает слезы. Именно он в свое время говорил мне, что та убогая жизнь, которую мы ведем, это не навсегда, именно он ободрял меня, когда дни тянулись особенно долго. Неужели он еще может сомневаться, что сделал для меня не все, что было в его силах?
        - В ознаменование ваших заслуг я, король Максон Шрив, отменяю вашу кастовую принадлежность. Отныне вы больше не Восьмерки. Картер и Марли Вудворк, вы первые жители Иллеа, не принадлежащие больше ни к одной касте.
        Я удивленно прищурилась:
        - Ваше величество, а как прикажете понимать, что мы не принадлежим ни к одной касте?
        - Буквально. Вы свободны в вашем выборе. Во-первых, вы должны решить, желаете ли вы и дальше называть дворец своим домом. А во-вторых, вы должны сказать мне, какую профессию хотели бы выбрать. Но в любом случае мы с моей невестой будем счастливы предложить вам свой кров и всемерную поддержку. Однако вы не будете принадлежать к какой-либо касте. А просто-напросто останетесь самими собой.
        Я ошарашенно повернулась к Картеру.
        - Ну что скажешь? - спросил он.
        - Мы обязаны королю по гроб жизни.
        - Согласен. - Картер взял себя в руки и повернулся к Максону. - Ваше величество, моя жена и я почтем за счастье остаться в этом доме, чтобы служить вам верой и правдой. Не буду говорить за нее, но лично мне нравится моя работа смотрителя паркового хозяйства. Я рад трудиться на свежем воздухе и буду делать свое дело, покуда хватит сил. Если откроется какая-нибудь более престижная вакансия, буду счастлив оказаться в числе претендентов, но, так или иначе, я всем доволен.
        - Очень хорошо, - кивнул Максон. - А что скажете вы, миссис Вудворк?
        Я бросила взгляд на Америку:
        - Если королева согласится, мне бы хотелось стать одной из ее придворных дам.
        Америка, буквально подскочив на месте, прижала руки к сердцу.
        Максон посмотрел на нее влюбленными глазами.
        - Что ж, она об этом мечтает. - Он прочистил горло, выпрямился и обратился к сидевшим за столом советникам: - Значит, так и запишем. Картер и Марли Вудворк прощены за совершенное ими преступление и теперь будут жить под покровительством короля во дворце. Следует также отметить, что у них не имеется касты и они не подлежат сегрегации по данному признаку.
        - Занесено в протокол! - провозгласил один из советников.
        Закончив свою речь, Максон встал с трона и снял корону, а Америка бросилась ко мне с распростертыми объятиями.
        - Я надеялась, что ты останешься! - пропела она. - Без тебя мне здесь точно не справиться!
        - Ты что, издеваешься надо мной? Разве это не мне повезло прислуживать королеве?!
        Тем временем к нам присоединился Максон. Он обменялся с Картером крепким рукопожатием.
        - А ты уверен насчет смотрителя паркового хозяйства? Ты хоть завтра можешь снова вернуться в мою гвардию, а при желании - даже стать советником.
        - Уверен. Раньше мне как-то не приходило в голову заняться подобной работой. У меня всегда руки были на месте, и теперь я вполне счастлив.
        - Отлично! - сказал Максон. - Если передумаешь, только дай знать.
        Картер кивнул и обнял меня.
        - Ой! - Америка бегом вернулась к трону. - Чуть не забыла!
        Схватив какую-то маленькую коробочку, она, сияя как начищенный медный грош, вернулась к нам.
        - А что это такое? - полюбопытствовала я.
        Америка победно улыбнулась Максону:
        - Я ведь торжественно обещала, что буду на вашей свадьбе, и, вот пожалуйста, нарушила обещание. Но лучше поздно, чем никогда. Поэтому я подумала: не мешало бы сделать вам небольшой подарок.
        Она протянула нам коробочку, и я даже прикусила губу от нетерпения. Ведь моим мечтам о свадьбе - с красивым платьем, сказочной вечеринкой, морем цветов - так и не суждено было сбыться. Зато я получила в тот день идеального жениха и была на седьмом небе от счастья, а потому даже думать забыла обо всем остальном.
        И все-таки ужасно приятно получать подарки. Они делают все более реальным.
        Рывком открыв коробочку, я обнаружила там два прекрасных в своей простоте золотых кольца.
        От волнения я прижала руку к губам:
        - Америка!
        - Мы постарались угадать ваши размеры, - заметил Максон. - Но если вы предпочитаете другой металл, мы готовы обменять кольца.
        - По-моему, ваши веревочные кольца тоже очень славные, - сказала Америка. - Надеюсь, вы спрячете их подальше и будете хранить вечно. Но мы решили, что вы заслужили нечто более долговечное.
        Я смотрела на подаренные нам кольца, не смея поверить своим глазам. Как странно. Вроде бы такая мелочь, но для меня абсолютно бесценная. Я готова была разрыдаться от счастья.
        Картер забрал у меня коробочку, достал то кольцо, что поменьше, и протянул Максону:
        - Давайте посмотрим, как это будет выглядеть.
        Он медленно снял с моего пальца веревочное кольцо и на его место надел золотое.
        - Чуть-чуть великовато, - сказала я, теребя кольцо. - А так идеально.
        Едва дыша от волнения, я потянулась к руке Картера. Он снял старое кольцо, положив его к моему. Новое обручальное кольцо подошло идеально, и я, растопырив пальцы, накрыла его руку своей.
        - Это уже перебор! - воскликнула я. - Слишком много хорошего для одного дня.
        Подошедшая сзади Америка крепко обняла меня:
        - У меня такое чувство, что впереди нас ждет еще много хорошего.
        Я нежно обняла ее, а Картер снова пожал Максону руку.
        - Боже, как я счастлива, что мы снова вместе! - прошептала я.
        - И я тоже.
        - Тем более что тебе понадобится кто-нибудь, кто будет следить, чтобы ты не выходила из берегов, - поддразнила я подругу.
        - Ты что, смеешься? Для этого понадобится целая армия.
        - До сих пор у меня не было возможности отблагодарить тебя, - хихикнув, сказала я. - Но теперь я всегда буду к твоим услугам.
        - Что ж, лучшей благодарности мне и не надо.
        Где они теперь?
        Крисс Эмберс
        Потерпев неудачу в Отборе, Крисс вернулась к себе в город Колумбия, чтобы начать все с чистого листа. Она очень расстроилась из-за того, что оказалась только второй, причем последней каплей для нее стала свадьба Максона и Америки. Весь день она крепилась, позировала для фотографов, танцевала с гостями, но домой вернулась в крайне подавленном состоянии духа.
        Более месяца Крисс не выходила из дому, анализируя каждый свой шаг и пытаясь понять, что надо было сделать иначе. Она сожалела о своем первом поцелуе, ее терзала мысль, что именно она должна была стать королевой. Но по настоянию родителей Крисс вернулась к нормальной жизни и начала работать вместе с отцом в местном университете на факультете массовых коммуникаций.
        Поначалу она возненавидела свою работу из-за назойливых просьб сфотографироваться с девушкой из Отбора. Ведь окружающие не понимали, насколько ей был неприятен этот ярлык. Чтобы отдохнуть от людей, она постоянно сказывалась больной, или уходила в библиотеку, или пряталась в самых тихих уголках университетского здания. Крисс боялась, что это никогда не закончится и она навечно останется для всех девушкой, которую чуть было не выбрал Максон.
        Она проработала в университете почти полгода, когда там решили устроить вечеринку в честь возвращения домой молодого ученого, более года собиравшего образцы растений в джунглях Гондурагуа. Славившийся своей напористостью и глубокими знаниями, профессор Эллиот Пиария, страстный ученый-ботаник, уже успел завоевать, несмотря на молодость, широкую известность в научных кругах. Поначалу Крисс не собиралась идти на вечеринку, но изменила свое решение, поняв, что не она будет в этот день в центре внимания. И когда Крисс познакомили с профессором, то, к ее удивлению, его первым вопросом было: «А что вы преподаете?» Проведя больше года вдали от цивилизации, Эллиот понятия не имел об Отборе. Более того, он даже не догадался, что Крисс моложе его на семь лет, поскольку девушка держалась как вполне зрелая женщина.
        Потом их пути часто пересекались, и Эллиот постоянно спрашивал Крисс, почему та не преподает, поскольку, по его мнению, в интеллектуальном плане она больше подходила для преподавательской деятельности, чем для кабинетной работы. Ей льстило его внимание, и даже очень.
        Эллиот был явно неравнодушен к Крисс, а ей нравилось, что он принадлежал к той немногочисленной группе людей, кто видел в ней яркую личность, а не просто бывшую участницу Отбора. К Крисс вернулась былая жизнерадостность и уверенность в себе. Они начали встречаться вскоре после того, как ее пригласили преподавать математику. Должность, конечно, скромная, но Крисс воодушевлял сам факт, что она может учить студентов.
        Она противилась своему чувству из страха получить новую душевную рану. И тогда Эллиот, буквально очарованный девушкой, улучив подходящий момент, когда она находилась в хорошем расположении духа, неожиданно сделал ей предложение руки и сердца. Молодой человек торопил события, опасаясь, что если и дальше тянуть резину, то Крисс может передумать. Они поженились месяц спустя, и после свадьбы Крисс наконец-то убедилась: Эллиот любит ее такую, какая она есть, и не желает с ней расставаться.
        Молодые обосновались в Колумбии, хотя неуемная натура Эллиота не позволяла им сидеть на одном месте. В поисках новых открытий они побывали в самых дальних уголках Иллеа. Детей у Крисс и Эллиот не было, и они обзавелись разными домашними питомцами, иногда очень экзотичными.
        Натали Лука
        После того как Натали отсеяли из Отбора, она вернулась домой, чтобы утешить родителей, потерявших другую дочь, Лэйси. Прежде Натали не приходилось сталкиваться с жизненными трудностями, а выпавшее на долю семьи испытание оказалось слишком тяжелым бременем. Вскоре после смерти Лэйси ее родители, не в силах справиться с ужасной утратой, чуть было не развелись. Однако Натали удалось их успокоить. Она напомнила родителям, что Лэйси очень любила жизнь и меньше всего ей хотелось бы стать причиной их развода. Это было истинной правдой. Ведь многие из друзей Натали и Лэйси выросли в неполных семьях, и, хотя родители девочек прежде никогда не ссорились, они боялись повторить судьбу своих подруг.
        Натали расценила как свою личную победу тот факт, что ей удалось склеить отношения между мамой и папой. Лэйси непременно гордилась бы ею. Именно тогда Натали решила, что тоже заслуживает простого человеческого счастья. Успехами в учебе Натали никогда не блистала, но Лэйси в свое время не уставала напоминать сестре, что она красавица и вообще единственная в своем роде.
        На свадьбе у Максона и Америки Натали блистала ярче всех и, поощряемая Америкой, танцевала, не жалея ног. Да, она не стала принцессой, но это не разбило ей сердца. Посмотрев на слишком чопорную осанку Америки, девушка поняла, что придворная жизнь ей не по нутру. Ей хотелось остаться самой собой, чего бы это ни стоило.
        Когда страсти вокруг Отбора улеглись, Натали начала работать в ювелирной мастерской своих родителей, постигая тайны дизайна. Благодаря своей богатой фантазии и художественной натуре Натали изрядно преуспела в ювелирном деле. Она усердно трудилась, осваивая под руководством отца процесс создания новых изделий.
        Примерно через два года после окончания Отбора Натали запустила собственную линию ювелирных украшений, а ее известность как бывшей претендентки на роль принцессы помогла девушке заполучить немало именитых клиентов. Изделия модного дизайнера носили актрисы и певицы, не говоря уже о ее дорогой подруге, королеве Иллеа. Искрометная красавица Натали вышла замуж за актера, став Двойкой незадолго до отмены каст. Но ее брак оказался недолговечным, поскольку легкомысленная Натали поняла, что не создана для семейной жизни. Она предпочла независимость. Надо сказать, для нее это было трудное время, ведь, с одной стороны, она искренне осуждала разводы, а с другой - не терпела ограничений, накладываемых браком. Однако со временем Натали поняла, что приняла единственно верное решение. Став Двойкой, она решила попробовать свои силы в кино и сыграла несколько второстепенных ролей в кинокомедиях. Но вот относительно ее игры у зрителей однозначного мнения не было.
        Время от времени Натали общалась с Америкой, но чаще всего - с Элизой, прежней соратницей по Отбору, с которой у Натали сохранились дружеские отношения. И хотя судьба разбросала их по разным уголкам Иллеа и свела с новыми людьми, в самые знаменательные моменты своей жизни Натали и Элиза всегда были рядом.
        Элиза Уискс
        Элиза отнеслась к своему провалу в Отборе как к публичному унижению, а после жестокой атаки в день объявления о помолвке она вообще не могла заставить себя переступить порог дворца, отказавшись даже присутствовать на церемонии бракосочетания Максона и Америки.
        Правда, Элиза не могла знать, что война с Новой Азией - самое настоящее постановочное шоу. В свое время война началась из-за какого-то мелкого торгового спора и с тех пор усиленно подогревалась королем Кларксоном. Он раздувал милитаристские настроения, чтобы отвлечь народ от внутренних проблем, манипулируя общественным сознанием с целью установления контроля за повстанцами и представителями низших каст. Максон заподозрил, что дело нечисто, незадолго до начала Отбора, а во время визита в Новую Азию его подозрения полностью подтвердились. Бои шли исключительно в бедных районах, так как президент Новой Азии стремился защищать в основном крупные и стратегически важные города, отлично понимая, что Кларксон способен их уничтожить. Потери с обеих сторон исчислялись тысячами, но гибель людей была напрасной, так как они воевали непонятно за что.
        Элиза явно переоценивала значение для Иллеа своего союза с Максоном, наивно полагая, что брак этот принесет обеим странам мир, а вот этого как раз король Кларксон категорически не мог допустить. Вернувшись из судьбоносной для него поездки, Максон решил положить конец войне и вскоре после своего воцарения заключил мир между двумя странами, предложив Элизу в качестве посла. Она сочла для себя за честь послужить отечеству и приняла предложение Максона.
        Во время одной из многочисленных поездок у нее состоялась официальная встреча с главой компании, направляющей часть прибыли на восстановление наиболее пострадавших от военных действий районов. Сын этого высокопоставленного лица был пленен талантами Элизы: прекрасным воспитанием, знанием языков, начитанностью, не говоря уже о ее красоте. Он не терял Элизу из виду и со временем попросил у родителей девушки ее руки. Они с радостью согласились, ведь молодой человек был наследником огромного состояния и занимал прочное общественное положение.
        Что касается Элизы, то желание порадовать родителей перевесило опасения по поводу брака с человеком, которого она едва знала. Девушка доверилась мнению семьи. Элиза вернулась в Новую Азию полная сомнений, будет ли она счастлива с молодым мужем. К ее крайнему удивлению, она действительно нашла свое счастье. Как благородный человек, он терпеливо ждал от жены ответных чувств, а когда та забеременела, то на радостях буквально носил ее на руках.
        С родителями у Элизы были спокойные отношения, но, судя по тому, что она говорила Натали, своего красивого и доброго мужа она просто боготворила. Элиза родила двух мальчиков, ставших гордостью мужа и всех членов семьи. Она любила и была счастлива в браке, достигнув того, о чем прежде и мечтать не могла. И никогда не жалела, что в свое время упустила шанс стать принцессой.
        Ответы Киры Касс на вопросы журналистов
        Что вас удивило во время написания «Королевы»?
        Я удивилась тому, что Эмберли сумела разглядеть в Кларксоне хоть что-то хорошее. Потому что для меня увидеть определенные достоинства в человеке, мучившем своего сына, было крайне нелегко. Но, посмотрев на него глазами Эмберли, я смогла понять ее как женщину! Эмберли предпочла не судить мужа строго, а надеяться на лучшее и верить в будущее. И думаю, именно она помогла Кларксону стать лучше, чем он есть. Конечно, Кларксон был далеко не идеальным, но я искренне верю, что благодаря ей он сделался менее жестокосердным.
        Мне было также интересно проследить, что сделало Кларксона таким холодным; более того, это позволило мне лучше понять, почему он не смог найти общего языка с Максоном. Кларксон не доверял своим родителям, а потому не считал себя пригодным для этой роли. И я очень порадовалась за Эмберли, когда у нее родился наконец сын, о котором мечтала всю жизнь. Для нее это стало волшебной сказкой.
        Какое мнение составила Адель о Кларксоне после первого знакомства? Она поняла, что он будет не самым хорошим отцом?
        До встречи с Кларксоном Адель опиралась исключительно на мнение Эмберли, весьма лестное для Кларксона. И когда семья Эмберли прибыла во дворец, все они были потрясены его великолепием, а потому ни на что другое уже не обращали внимания. И если читатель практически не встречается с семьей Эмберли, то это объясняется тем, что они чувствовали себя при дворе не в своей тарелке и старались держаться в тени.
        Но Адель, с которой Эмберли была очень близка, тем не менее навещала ее довольно часто. А что до ее отношения к Кларксону, она не могла не видеть, как тот буквально носит на руках ее сестру, особенно на первых порах. При всех его недостатках он любил Эмберли. Да, возможно, он не демонстрировал свою любовь так, как мы к этому привыкли, но тем не менее он ее любил.
        И когда на свет появился Максон, суровость Кларксона в обращении с сыном окружающие объясняли тем, что тот воспитывал наследника престола, на плечи которого со временем должна была лечь громадная ответственность. Никто и не догадывался, что их отношения стали столь напряженными из-за нетерпимости Максона, который ничего не спускал и не прощал отцу. Адель, впрочем, так же как и все, кто общался с Кларксоном, видела в нем лишь очень целеустремленную личность и импозантного мужчину.
        Опишите Эмберли в шести словах.
        Идеальная, идеальная, идеальная, идеальная, идеальная… мертвая.
        Опишите Кларксона в шести словах.
        Весьма далекий от идеала. Тоже мертвый.
        А вас что-нибудь удивило, когда вы писали «Фаворитку»?
        Мне было безумно интересно наблюдать за развитием отношений Марли и Картера! И несмотря на драматический фон, когда дело касалось только их двоих, у меня не оставалось и тени сомнения. Он любит ее, она любит его; возможно, время и место выбраны не совсем удачно, но их чувства удивительно подлинные.
        А еще мне очень понравилась подвыпившая Америка. Она, естественно, забыла о том, какие глупости говорила, когда алкоголь ударил ей в голову, а вот Марли все прекрасно запомнила! И это действительно круто - посмотреть на происходящее глазами другого человека.
        Часто ли виделась Марли со своими родителями после того, как отменили касты и она получила возможность больше не прятаться?
        Да, впрочем, так же, как и Картер. Максон публично снял с них все обвинения, и они официально стали королевскими придворными. О дальнейшей судьбе полюбившихся нам героев расскажет книга «Наследница», которая мне очень нравится. Мне ужасно хотелось, чтобы Марли была счастлива! И теперь я рада видеть, что она получила желанную награду.
        Опишите Марли в шести словах.
        Самая лучшая подруга на все времена!
        Опишите Картера в шести словах.
        Очень милый, очень красивый, очень добрый!
        Америка оказывается на необитаемом острове и может взять с собой только три вещи. Назовите - какие?
        Полагаю, горы еды - не вариант, да? Да. Ну ладно… Тогда, возможно, скрипку (для развлечения), вилку (накалывать еду) и солнцезащитные очки (она может оказаться в трудной ситуации, но при этом оставаться королевой).
        Максон оказывается на необитаемом острове и может взять с собой только три вещи. Назовите - какие?
        Камеру (чтобы запечатлеть местные красоты), блокнот (чтобы описать местные красоты) и стеклянную бутылку (чтобы положить туда записку для Америки с информацией о местных красотах и просьбой о помощи).
        Что вы можете рассказать читателям о первенцах Америки и Максона, а именно о близняшках Идлин и Арене?
        Ну, во-первых, то, что все и так знают. Идлин и Арен были любимыми и долгожданными детьми! Мы не видим того момента, когда Максон и Америка узнают, что у них будут близнецы, но, должна сказать, они страшно обрадовались, хотя и были немного потрясены, узнав о двойне. Как хорошие родители, они хотели дать своим детям все самое лучшее, что у них есть, и не только материальные вещи, а в первую очередь свою бесконечную любовь.
        Повзрослев, Идлин и Арен оказались совершенно разными людьми, причем не только внешне. Идлин, унаследовавшая красоту Эмберли, - девушка целеустремленная, несколько надменная и по-своему артистичная. Арен, как две капли воды похожий на Максона, озорной, терпеливый и открытый к общению.
        На формирование их характера, естественно, повлияла отведенная им в семье роль. Я хочу сказать, что тяжело жить с осознанием того, что тебе предстоит стать королевой! Но Арен с Идлин так хорошо ладят именно потому, что они такие разные. Они искренне любят друг друга и не стесняются в этом признаться. Возможно, это объясняется тем, что их родители всегда понимали друг друга с полуслова.
        В чем отличие «Наследницы» от «Отбора»?
        Во многом. Во-первых, хотя в обеих книгах события разворачиваются на фоне каких-то политических событий, в «Наследнице» это принимает несколько новые формы. Максон и Америка росли в тот нелегкий для Иллеа период, когда в стране существовало разделение на касты, да к тому же постоянно вспыхивали восстания. Но теперь все это дела давно минувших дней, и для Иллеа настали новые времена. Сейчас в политике требуется более свежий подход, который и осуществляет глава государства. Что само по себе очень интересно.
        Во-вторых, в «Наследнице» взят другой временной интервал. Если не считать эпилога в «Единственной», во всех трех книгах действие происходит в течение пяти месяцев. А вот история Идлин охватывает только три. Возможно, на первый взгляд разница не столь существенная, но с учетом напряженной политической обстановки мне даже страшно смотреть, с какой скоростью развиваются события.
        Ну и в-третьих, Идлин - все же не Америка. Идлин всегда была в центре внимания, и ее чуть ли не с колыбели учили принимать ответственные решения. Поэтому голос Идлин звучит не так, как у ее матери. Идлин даже думает и чувствует по-другому. И если честно, мне не всегда по душе ее тон. Однако я уважаю свою героиню и надеюсь, читатели поймут, что это совсем другая история, тем самым дав Идлин такой же шанс, какой в свое время дали Америке.
        notes
        Примечания
        1
        Здесь обыгрывается название рок-группы «Chasing Yesterday». - Здесь и далее примеч. перев.
        2
        Камень, ножницы, бумага - одновременная игра с нулевой суммой, в которой каждый из двух участников по сигналу выбирает один из трех символов, изображая его рукой; в зависимости от сочетания символов определяется победитель: «камень» побеждает «ножницы», «ножницы» побеждают «бумагу», «бумага» побеждает «камень»; одинаковые символы означают ничью.
        3
        Традиционные финские булочки с корицей.
        4
        Ухa (фин.).
        5
        Только потому, что вы попросили, смешная женщина (фин.).
        6
        Я не могу (фин.).
        7
        Почему нет? (фин.)